***********************************************************************************

************
И феникс Ордена
https://ficbook.net/readfic/4344826
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: MaggyLu (https://ficbook.net/authors/616330)

Беты (редакторы): Kaitrin

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Пэйринг и персонажи: Северус Снейп/Гарри Поттер, Гарри Поттер/Северус Снейп, Сириус
Блэк III, Джеймс Поттер, Римус Люпин
Рейтинг: R

Размер: 318 страниц

Кол-во частей: 32
Статус: завершён
Метки: Счастливый финал, Отклонения от канона, Приключения, Хронофантастика,
Волшебники / Волшебницы, ООС, Нецензурная лексика, Детектив, Экшн, AU

Описание:
Прошлое — заграница, там всё делают иначе.
Л.П. Хартли

Посвящение:
HelenRad за то, она сама не знает, за что. )))
Традиционные special thanks продукции Parker и Pelikan.

Огромная благодарность Juliana Litz за первичную вычитку первых семи глав.

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания:
Таймтревел со всеми вытекающими. Мародеры, снарри, легкий, а местами и не очень,
слэш.
Автор предупреждает: все что может пойти не так, обязательно пойдет. )))
ООС и AU в рамках предлагаемой ситуации.
Основной пейринг - снарри, много знакомых по канону персонажей, а также несколько
новых.

========== Часть I. Глава 1. Очень холодное рождество ==========

Среди подарков, полученных Гарри, оказались связанный миссис Уизли свитер с вышитым
на груди большим золотым снитчем, здоровенная коробка из магазина «Всевозможные
волшебные вредилки» близнецов Уизли и слегка влажный, попахивающий плесенью свёрток
с наклейкой, на которой значилось: «Хозяину от Кричера». Гарри изумлённо уставился
на него.

— Как по-твоему, — спросил он Рона, — вскрывать это не опасно?

— Никакой опасности быть не может, всю нашу почту по-прежнему проверяют в
Министерстве, — ответил Рон, хотя на свёрток и сам он косился с подозрением.
— А я и не подумал подарить Кричеру хоть что-нибудь! Слушай, а домовым эльфам
принято делать подарки на Рождество? — спросил Гарри, осторожно ощупывая свёрток.
— Гермиона что-нибудь да подарила бы, — ответил Рон. — Давай всё-таки сначала
посмотрим, что там внутри, а уж потом ты начнёшь терзаться муками совести.*

Гарри кивнул и осторожно снял неприятную верхнюю обертку. Под ней оказался слой
упаковочной бумаги. За ним — еще один, потолще и почище. Потом еще, и еще, и еще
три.

— Гм, — хмыкнул Рон. Бумага устилала пол вокруг раскладушки неровными сероватыми
волнами.

— Есть! — Гарри уже докопался до небольшой картонной коробки, косо украшенной

золотым бантом.

— Может, позвать кого-нибудь, — предложил Рон. — Министерство, конечно, проверяет

почту, но…

— Да ерунда какая-то, — из коробочки выпала шкатулка, легко уместившаяся на ладони.

— Небось, какая-нибудь семейная реликвия горячо любимых Кричером Блэков.

— Тогда тем более, — продолжал настаивать друг.

Договорить Рон не успел. Гарри отковырнул ногтем жесткую крышечку и поднес шкатулку
поближе к глазам. От нее исходил горьковатый запах пережженной карамели, лимонной
цедры и дыма. Он потянул носом. Не стоило этого делать. Остатки буроватой
субстанции взвились со дна шкатулки и залепили ноздри, в голове зашумело, а перед
глазами поплыл фиолетовый туман.

— Кажется, какой-то яд, — еле слышно прошептал Гарри. — Безоар тащи.

Рон с воплем кинулся вниз по лестнице.

* * *
— В коридоре валяется,
На «Т» начинается.
Тухлый труп не брыкается,
Молча он разлагается.

Если кто и мог орать такие гадости, да еще и настолько пронзительным голосом, так
это исключительно… Пивз?! Гарри головой ощущал жесткие доски пола. Задница тоже не
чувствовала себя комфортно.

— Живое, оно живое! — завопил противный фальцет, и откуда-то сверху на Гарри

обрушился град мелких камней. Разлепив правый глаз, он увидел лишь тонкую паутинку
треснувшего стекла.

— А-а-а, шевелится! — пискнул Пивз и швырнул в него подсвечником.

— Пивз, это же я, Поттер, — успокаивающе проговорил Гарри, с трудом усаживаясь.

— Поттер по подвалам шарит,

девкам юбки задирает, — возразил полтергейст.

— Фу, глупость какая, — поморщился Гарри. — Никому я ничего не задирал.

— Мисси Блюмквист, Люси Хаус,

две сестрички Вестингауз,
и порой сама Минерва
на уроках смотрит нервно.
Ай да Поттер, лось ебучий,
всех на Гриффиндоре круче.

— Пошел вон! — шикнул Гарри, и Пивз, повизгивая, унесся по коридору.

Гарри снял разбитые очки, протер глаза, тряхнул головой. Легче не стало. Он
попытался припомнить, не хлебнули ли они с Роном ненароком какой-то жидкости из
подарочного набора близнецов. Выходило, что нет. Но и на сон было не слишком
похоже. Спустя еще минуту он не сомневался, что сидит в одной пижаме на нижней
ступеньке лестницы, ведущей в гриффиндорскую гостиную. Сверху его пристально изучал
взгляд Полной Дамы.

— Я только что приехал, — запинаясь, проговорил Гарри, добравшись до портрета. — Не

знаю пароля.

— Извини, душечка, — Полная Дама была в лирическом настроении, о чем недвусмысленно

свидетельствовали полупустая бутылка и яркий румянец. — В таком случае, не следует
ли тебе обратиться к директору?

Дама кокетливо подмигнула и захихикала:

— Все спальни совершенно пусты. Завтра Рождество, знаешь ли…

Гарри обалдело похлопал глазами, но счел предложение Дамы разумным.

— Да-да, конечно. Я навещу директора, — пробормотал он, пятясь по ступенькам.

— Тебе придется потрудиться, — донесся смешок с портрета. — Каникулы…

Он тащился по коридорам Хогвартса, не желая даже размышлять, как здесь оказался.

Школа была осязаемой, настоящей, совершенно реальной. Ничего похожего на его
обычные кошмары. Разве что Пивз, надрывающийся где-то в глубине непривычно тихих
коридоров, может сойти за подобие страшного сна. Очевидно, шкатулка была
портключом, перенесшим его в самое безопасное в мире место. Жаль, что он не успел
осмотреть подарок внимательней. Наверняка к нему прилагалась записка. Но только при
чем тут Кри… Истошный вопль посреди неосвещенного коридора и тень, шарахнувшаяся
из-под ног, заставили его вздрогнуть.

— Блядь, миссис Норрис, — пробормотал Гарри. — Какого тролля тебя здесь носит?

Из темной ниши уже выплывало мрачное пятно, подозрительно напоминающее то ли Снейпа

с палочкой наизготовку, то ли Филча, вооруженного шваброй. Кто бы это ни был,
объясняться Гарри был готов только с Дамблдором. Мысленно прикинув расстояние до
кабинета директора, он понял, что без потерь до спасительной цели не добраться. И
что там говорила Полная Дама? Каникулы, Хогвартс пуст. Возможно, Дамблдора и вовсе
здесь нет, как и профессора МакГонагалл. И вообще никого, кроме Снейпа и Филча.
Рождество…

В конце коридора миссис Норрис прижала уши и, ощетинившись, сверкнула желтыми

глазищами. Гарри, долго не раздумывая, рванул в противоположную сторону, локтем
задев что-то мягкое. Мягкое издало крякающий звук и бросилось следом. Огромная
дверь, не привыкшая к столь неуважительному обращению, недовольно заскрипела, но
распахнулась от удара ногой. Гарри несся вперед, к единственному, показавшемуся ему
возможным, укрытию. Луна освещала поляну с Гремучей Ивой, и Гарри кинулся ничком на
землю, стараясь подползти как можно ближе к стволу, уклоняясь от кончиков ветвей.
Мерзкое дерево все же ухитрилось наградить его парой ударов по спине и одним,
особенно болезненным, чуть ниже уха. По шее поползла щекочущая струйка крови, зато
он больше не слышал топота за своей спиной. По правде говоря, он не слышал ничего,
кроме стука собственного сердца, пока нашаривал нарост на коре, открывающий тайный
проход.

Прислонившись к земляной стене лаза, Гарри перевел дух. Даже Снейп, будь он хоть
трижды безумен, не полезет ночью под хлещущие ветки Ивы только ради поимки
нарушителя. Шум снаружи стих. Его преследователь, кто бы он ни был, похоже, решил
не рисковать. Гарри со вздохом выпрямился, кое-как обтер шею и в полной темноте
побрел вперед по узкому тоннелю. Визжащая Хижина, в конце концов, не самое худшее
место, где можно провести ночь. Сделав с сотню шагов, он замер в удивлении: сквозь
щели двери пробивался неяркий свет. Хижина была обитаема! Неужели какая-то
сумасшедшая парочка выбрала такое небезопасное место уединения? Мантикора задери!
Уж очень не хотелось ночевать в подземелье зимней ночью.

Потоптавшись перед дверью, он осторожно постучал. В комнате послышался грохот,

словно неловкий эльф перевернул поднос с ужином, а вслед за ним — легкое движение.
Гарри поднял было руку, чтобы постучать еще раз, но дверь сама распахнулась, и из-
за нее вылетел Ступефай. Несомненно, угодил бы прямо в грудь, не успей Гарри
отпрыгнуть к стенке.

— Я не причиню вам вреда! — крикнул он.

Петрификус врезался в стену рядом с его ухом. Невидимый соперник целился на слух.

— Послушайте!

Ступефай — удачно мимо — Ступефай.

— Мне нужно спрятаться!

Ступефай — Инкарцеро — Петрификус. Гарри с трудом уклонялся, жалея лишь о том, что
палочка осталась в Норе.

— Я безоружен!

В комнате воцарилась тишина.

— Я сбежал. Наверное, это был Филч. Я наступил на кошку, — затараторил Гарри. — У

меня даже палочки нет.

— Ладно, входи, — со вздохом донеслось из комнаты. — Но если что — пеняй на себя.

Сощурившись, Гарри переступил порог. Он не успел сделать и шага, как Инкарцеро

оплело его по рукам и ногам.

— Поттер, — прошипел голос. — Какого хера ты здесь делаешь?

* * *
Гарри заморгал, сквозь паутину треснувших стекол рассматривая стоящего перед ним.
Тот уставился на незнакомца с не меньшим интересом. В голове у Гарри быстро
сложились два и два, и пока высокий худой парень медленно обходил его по кругу,
оглядывая, изучая и даже, кажется, принюхиваясь, он выпалил:

— Охренеть, ты сын Снейпа?

Охренеть действительно было от чего. Причем прямо здесь же, не сбрасывая

связывающих пут. Тощий и бледный, с выдающимся крючковатым носом, свисающими
космами и узкими поджатыми губами — обитатель хижины был точь-в-точь милейший
профессор зельеварения в худшем из своих воспоминаний. Ну, может быть, чуточку
старше, спокойней, и вместо мантии на нем красовались потертые джинсы и растянутый
свитер с закатанными рукавами.

Парень удивленно моргнул и замер:

— Д-да.

И тут же решительно кинулся в словесную атаку, уперев палочку прямо в грудь Гарри.

— Хотелось бы знать, незваный гость, из каких размышлений последовал такой вывод.

Быстро!

Он сделал едва уловимое движение кистью, и кончик палочки задвигался по пижаме

Гарри.

— А что тут думать? — удивился тот, не дожидаясь, пока этот псих пробурит в нем
дырку насквозь. Если не палочкой, то своими фамильными черными глазищами.

— Вы ж как две капли воды. Выходит, не таким уж недотрогой был наш слизеринский
кошмар, — ехидный смешок так и рвался наружу. — Понимаю, ошибки молодости,
случайные связи, всё такое… Тебе ж никак не меньше семнадцати.

— Восемнадцать через две недели, — точная копия Снейпа пустила петуха, но руку с
палочкой не отвела. — И вообще-то я на мать похож.

— Ну да… Тогда не иначе как Снейп согрешил с собственным отражением в зеркале. Мало
ли, какая-то очень темная и очень запретная магия для вкрай оголодавших одиночек.

Метко выданный удар невидимого хлыста оставил на щеке Гарри горящий след.

— Вот теперь я не сомневаюсь, что ты Поттер, — холодно заявил парень. — Такой

грязный рот можно получить только по наследству.

— А я и не отрицал, — выдавил Гарри. Очень хотелось потереть ударенную щеку, но

руки были по-прежнему крепко стянуты.

— Значит, у блистательного Поттера тоже есть свои тайны. Младший братишка сквиб. Не
редкость в наше время. Прелестно, — парень отскочил от него и возбужденно заходил
по небольшой комнате. Палочку, однако, держал наготове и внимательно следил краем
глаза за пленником.

— Я не сквиб, — возразил Гарри.

— Магглом ты быть не можешь. Не попал бы в Хогвартс ни при каких условиях. Что,

готовишься сменить Филча на посту командующего швабрами и заблеванными тряпками?

— И брата у меня нет.

— Ври больше.Только ты слишком тощий и низкорослый. А у братца твоего глаза похожи

на два гаснущих окурка.

— У меня мамины глаза, — резонно возразил Гарри, и вдруг Снейп захохотал. Неприятно
и как-то гаденько, прикрывая лицо согнутым локтем. Гарри почувствовал, как
спутывающие чары ослабли. Удерживающий его маг на миг утратил концентрацию. Гарри
пошевелил рукой, затем затекшими ногами и опустился на пол, потирая запястья.

— А ну-ка иди сюда, — постучал Снейп по краю матраса и миролюбиво продолжил, — есть
хочешь?

— Н-нет, спасибо, я только из-за стола, — вежливо ответил Гарри, которого начало
подташнивать, лишь только он вспомнил об обильном ужине и последовавшем за ним
перемещении.

— Тогда выпить, — Снейп нагнулся, пошарил рукой под низкой кроватью и извлек на
свет запыленную початую бутылку виски. Гарри с опаской приблизил горлышко к губам и
смочил их резко пахнущей жидкостью.

— Обожаю семейные истории, — весело сказал Снейп, отобрал у Гарри бутылку и плеснул
виски в кружку с отбитой ручкой. Пить, впрочем, не стал. — Даже подумываю, не
заняться ли в будущем генеалогией. Это так интересно.

Гарри удивленно закашлялся.

— А зельеварение тебя не интересует совсем? Ты же наверняка… где ты там учишься? В

Дурмстранге? … делаешь успехи в этом предмете.

— Почему в Дурм… — Снейп прикусил язык на полуслове.

— Ну, в Хогвартсе я тебя в первый раз вижу.

— Я тебя тоже, между прочим.

— Да ладно… не так-то часто сюда попадают сквибы, — Снейп направил палочку на

напрягшегося было Гарри и пробормотал Скурджифай.

— У тебя кровь на шее, — успокоил он. — Лучше расскажи о своей семье. Замечательные
глаза… У всех Эвансов такие, да?

— Моя мама — Лили Эванс.

Снейп нахмурился, и между его бровей залегла давно знакомая Гарри вертикальная
морщинка.

— А твою как зовут?

— Эйлин. Не думаю, что тебе это о чем-то скажет.

— Но твой отец Снейп? — немедленно поинтересовался Гарри.

— Снейп, Снейп. Успокойся. Лили Эванс, говоришь? Неужели же старый хрыч Флимонт
Поттер потрахивал мамашу Эванс? И где только повстречал? Тогда понятно, откуда в их
семье магическая кровь. Получается, ты и Поттер, и Эванс. Забавные мезальянсы
случаются в нашем тесном мире.

— А здесь-то ты что делаешь? — Гарри надоело пялиться на ухмыляющегося своим мыслям

Снейпа.

— Пытаюсь провести каникулы спокойно. Как видишь, безуспешно. Если ты знаешь моего
отца, то понимаешь, что он — не лучшая компания за праздничным столом.

— Еще бы, — фыркнул Гарри. Бедняга! Быть сыном Снейпа… нет, уж лучше быть сиротой.

— Мама умерла летом. Ну и… — Снейп пожал плечами.

— А отец не будет тебя искать? — спросил Гарри с опаской. Ему было даже жаль этого
странного, нескладного и некрасивого парня.

— Вряд ли. Мы, знаешь ли, не очень ладим.

— Трудно представить, что он может хоть с кем-то ладить.

Собеседник молча кивнул. Гарри решительно протянул ему руку.

— Я Гарри. Поттер.

Тот быстро, но крепко сжал протянутую ладонь:

— Северус.

Гарри рассмеялся:

— Как оригинально!

Северус Снейп тут же встрепенулся и выпалил в ответ:

— Ну конечно, Гарри звучит намного экзотичней. Такой полет фантазии!

Гарри пришлось поднять руки в жесте капитуляции.

— Давай не будем спорить. Позволь мне переночевать в Хижине. Утром я во всем

разберусь.

— Уже позволил, — буркнул в ответ Северус, стянул с жестких досок кровати матрас и
уложил его на пол. — Спать будешь здесь.

Гарри наконец-то оглядел небольшую комнату. В прошлый визит ему было как-то не до
того. Похоже, Северус обосновался здесь с комфортом. Даже свисающая по углам
паутина в свете свечей казалась серебристой праздничной мишурой. Десятка два книг —
толстые тома и учебные брошюры, свитки пергамента, два сломанных пера… Рядом с
кроватью растекалось бурое пятно соуса, и валялся поднос с пустой тарелкой. Похоже,
его действительно перевернули, подскочив от неожиданности.

— А ты уютно устроился.

— Ничего не трогай! — предупредил Северус, проследив направление его взгляда. В

углу, отбрасывая блики серебряной застежкой, стоял черный кожаный саквояж:
потертый, потрескавшийся на сгибах и набитый до отказа.

— Не вздумай сунуть нос, там защитные чары, — еще раз повторили ему. — Превратишься
в кучку пепла. Ботинки еще остались бы, но ты и так их где-то потерял.

Гарри пошевелил пальцами озябших ног и уселся на матрас.

— Ты что, и вправду интересуешься историей? — вопрос вырвался сам собой, стоило

лишь протянуть руку к газете, комком валявшейся под кроватью.

Северус странно, по-птичьи, наклонил голову и знакомо поджал губы.

— Любой библиотекарь не погладит по головке за такое обращение с архивами. Или у

вас в Дурмстранге не так?

Северус продолжал молчать, внимательно разглядывая Гарри. Тот машинально расправлял

смятые листы, разглаживал уголки, чувствуя себя неловко под пронзительным взглядом.
На первой странице «Пророка» красовалось фото празднично украшенной Диагон аллеи.
Суетливая толпа текла по мостовой в обе стороны. Из дверей лавки вывалился толстый
волшебник в ярко-зеленой мантии, с ног до головы увешанный свертками. В небе
расцвели огни фейерверка. Вся улица разом подняла головы.
— Как думаешь, они обнародуют официальную версию? Полминистерства два дня назад
ловило взбесившуюся мантикору в Ист-Энде. Сотни магглов были свидетелями, многих
найти не удалось. Сегодня в «Пророке» молчок.

— Министерство всегда говорит только то, что выгодно ему, — веско заметил Гарри. —
Я не слышал о происшествии, но вряд ли это случайность.

Гарри свернул газету и протянул ее Северусу.

— Надо же, какой аккуратный, — цокнул языком Северус и небрежным жестом забросил
газету в угол. — Она годится только зад подтирать. Утром у Филча стянул.

Гарри фыркнул, вскочил, подобрал разлетевшиеся листки и сунул их поближе к

выдающемуся носу. «С Рождеством и новым 1978 годом!» — переливались разноцветные
буквы первой полосы. Снейп скорчил весьма знакомую саркастичную мину.

Кажется, Гарри хлопнулся в обморок. Следующее, что он почувствовал — мерзкий

привкус алкоголя во рту и пробежавшее по телу покалывание Реннервейта.

«Я не очнусь, — сам себе сказал он. — Не буду открывать глаза. Я не хочу, в конце
концов!»

Но кто его спрашивал? Холодные пальцы стянули с лица очки и грубо приподняли веко.
В глаз ударил свет.

— Хватит прикидываться! — скомандовал голос. — Ты давно пришел в себя.

— Все еще надеюсь на дурной сон. Я проснусь в Норе, и следующий год будет девяносто
седьмым — пробормотал Гарри и тут же подскочил, потому что безжалостные пальцы
цепко схватили и крутанули кожу на животе сквозь пижаму.

— А я очень надеюсь получить объяснение, — жестко сказал Снейп. — Пока что это
слишком смахивает на розыгрыш. Непродуманный и глупый. Как раз в стиле Поттера.

— Зато ты вполне в своем стиле. Только сарказма в голосе нужно побольше и с цветом
лица что-то сделать. Желтухой, что ли, переболей. А то пока у тебя слишком здоровый
вид, будущий профессор зельеварения.

Северус порывисто вскочил, собираясь ответить. Наверняка что-то крайне неприятное.

Но затем передумал, опустился на жесткую кровать, скрестил ноги и посмотрел на
Гарри сверху вниз.

— Рассказывай всё! — скомандовал он после минутной паузы.

Гарри водрузил на нос очки и глубоко задумался.

— Эй, ты в курсе, что существуют зелья, способные развязать язык самому упрямому
молчуну? — донеслось сверху.

— Веритасерум, методика приготовления не входит в школьный курс. Основным

ингредиентом являются перья болтрушайки, — четко ответил Гарри. — Ты регулярно
пополнял запасы в своей кладовой. Третья полка сверху у левой стены, если верить
Гермионе.

— Кто такая? Надеюсь, не моя ассистентка. С таким-то идиотским именем.

— Моя подруга, — быстро ответил Гарри и заметил, как по лицу Снейпа пробежала смесь
облегчения и легкой досады.
— Двадцать лет спустя ты научишься гораздо лучше скрывать эмоции, — не преминул
уколоть его Гарри. Потом поправил сам себя:

— Девятнадцать. Но такой же заразой, как сейчас, останешься. Даже хуже.

— Кажется, я пока не сделал тебе ничего плохого.

— Вот именно, что пока.

— Стало быть, я зельевар, — констатировал Снейп. — Знаменитый?

— Кое-кто утверждает, что лучший. Твои ученики так не считают. Ты совершенно

невозможный ублюдок.

Северус, очевидно, посчитал это комплиментом, потому что его сосредоточенное лицо
на миг озарила самодовольная улыбка.

— Да, я такой, — гордо подтвердил он. — А теперь садись поудобней, если не хочешь,
чтобы я вновь тебя связал, и, Мерлина ради, начинай говорить. Ты же не
сомневаешься, что я вытащу из тебя сведения любой ценой?

— Конечно, нет.

— Мне не терпится узнать, как я докатился до того, что провожу свои дни с
недоумками в стенах приюта безумных.

— В подвалах, — поправил Гарри. — Ты еще и декан Слизерина.

Северус закашлялся, и Гарри взглянул на него с победной улыбкой.

— Так тебе скоро восемнадцать…

Гарри скользил взглядом по узким плечам, бледным рукам и пальцам, небрежно играющим
с резной рукояткой палочки.

— Вижу, что Метку ты пока не принял. Это хорошо.

— Метку?

Гарри взглядом указал на его левое предплечье, где под кожей свивались выступающие
вены. Северус странно дернулся, но промолчал.

— Я не доверяю тебе, ты — скотина, каких не видывал свет, но не идиот. Там, много

лет спустя, — уточнил Гарри. — Попробую рассказать то, что знаю. Он вздохнул и
начал:

— Вот, значит, мы с Роном проснулись посреди ночи, чтобы развернуть подарки…

— Проснулись с Роном? — Северус странно усмехнулся, и кровь почему-то сама собой

прилила к щекам Гарри.

— Ничего такого, о чем ты подумал, — поспешил добавить он.

Северус усмехнулся еще раз.

— Слишком большая семья в маленьком доме. Я провожу у них каникулы. Так вот, мы
проснулись… в разных постелях, если тебе интересно…

Но Северус изобразил на лице такую крайнюю степень равнодушия, что сразу стало
ясно, что именно это интересует его меньше всего.

—… и я распаковал подарки…
Комментарий к Часть I. Глава 1. Очень холодное рождество
* Спасибо миссис Ро.

========== Глава 2. Провалы в памяти ==========

Сквозь доски заколоченного окна давно пробивался свет, когда Гарри почувствовал,
что челюсти свело судорогой. За все это время Северус ни разу не перебил его. Один
раз отвлекся, чтобы призвать перо и блокнот, в котором начал делать пометки. Другой
— чтобы трансфигурировать из чистого листа теплый плед и протянуть его дрожащему
Гарри. И каждый раз, когда Гарри запинался, рядом оказывалась чашка с чистой,
прохладной водой, чтобы он мог смочить пересохшее горло. Не считая этих мелочей,
Северус слушал внимательно, изредка накручивая на палец прядь волос, не комментируя
и даже почти не дыша.

— Не считая мелких деталей — всё, — тяжело сглотнул Гарри. Он как раз добрался до
гибели родителей и своего появления у Дурслей. — Остальное ты примерно должен знать
сам.

— Слишком невероятно, — наконец задумчиво хмыкнул Северус. — Вы с Джеймсом явно не

проработали всех деталей вашей сказки.

Гарри вскочил, путаясь в пледе, с трудом распрямляя затекшие ноги:

— Не веришь?!

Ему было так обидно, что он даже не задумался, насколько странно выглядит такой
сбивчивый, перескакивающий с пятого на десятое рассказ.

— А ты бы поверил? — тихо спросил Северус.

Гарри хлопнул себя по лбу, откинул челку и с вызовом уставился в сверлящие его
глаза:

— Давай, залезь мне в голову, разрешаю.

Северус с трудом удержал вырывающийся вопрос, закусив нижнюю губу.

— Давай, давай, — настаивал Гарри. — Заодно глянешь на себя там, в будущем. Тебе
должно понравиться.

— Н-нет.

— Почему? Тебе доставляло удовольствие шастать по моим воспоминаниям. Разве я забыл

упомянуть эту несущественную деталь? Ты учил меня окклюменции. Неудачно, правда.

— Сейчас ты врешь, — заметил ледяным голосом Снейп. — Не знаю, в чем именно, но

врешь.

Гарри знал. Он старательно обходил в своем рассказе множество «незначительных

подробностей». Большая их часть касалась как раз повзрослевшей копии слушателя.
Этот Снейп тоже не подарок, но шокировать малознакомого парня не хотелось.

— Ну же… — торопил его Гарри.

— Я правда могу, — помедлив, сказал Снейп. — Но не хочу. И не буду. И вообще, это

довольно болезненно.
— Думаешь, я не знаю?

Они смотрели друг на друга — уперто, решительно, пока Северус первым не отвел
глаза.

— Есть хочешь? — пробормотал он.

— Неплохо бы, — поддержал Гарри. — Смотаемся на кухню?

— Я схожу, а ты останешься здесь.

И когда только он успел выработать такие командные интонации?

— Мне… отлить бы… — смутился Гарри.

— Уж прости, удобств никаких, — ответил Северус, посмотрел на растерянное лицо

парня и хохотнул, указывая на узкую дверцу в дальнем углу.

— Ну и шуточки у тебя…

— Я скоро вернусь.

Северус натянул мятое длинное пальто и выскользнул за дверь.

— Коллопортус! — услышал Гарри.

— Чертов параноик, я и не думал сбегать, — крикнул он вслед.

Казалось, прошла целая вечность, а Снейп все не возвращался. Гарри порядком надоело
раскачиваться из стороны в сторону на матрасе, представляя, что со вчерашнего
вечера творится в Норе.

Какая тварь толкнула его под локоть, заставив открыть проклятую шкатулку?! И нет
же, не почувствовал никакой угрозы, ни даже магического фона. В Норе он всегда
считал себя защищенным от любых неприятностей. Хорошо еще, что его занесло именно в
Хогвартс. Рано или поздно, но после каникул появится Дамблдор и уж конечно всё
поймет, и поможет Гарри вернуться домой. Что там может произойти, пока он
отсутствует, он предпочитал не думать. В любом случае, сейчас праздники, а в
Рождество даже самые отпетые Пожиратели становятся примерными семьянинами.

Он представил праздничный стол, чинно разрезающего пудинг Волдеморта, Беллатрикс с

рождественской короной на голове и Долохова с Мальсибером, разрывающих пополам
хлопушку. От сцены веяло своеобразным уютом. Не без оттенка ужаса, конечно, но все
же… Гарри усмехнулся сам себе. Интересно, где проводит каникулы Снейп? Рассекает
черной тенью по коридорам Хогвартса или присутствует на этой милой семейной
вечеринке? Хорошо знакомый профессор вполне мог бы подливать вино в бокал
Волдеморта, почтительно наклонив голову. Но этот… Юный Северус — так похожий и
одновременно непохожий на ненавидимого Снейпа — вызывал чувства смешанные и
непонятные, напоминающие скорее интерес, чем отвращение.

«Интересно, каким я буду лет через двадцать? — задумался Гарри. — Если доживу,
конечно. Может, мне повезет, и я не слишком изменюсь?»

Ну где же этот Снейп? Почему из всех возможных людей он встретил именно его? Мог бы
столкнуться с Сириусом, даже с мамой и папой, тогда бы точно понял, что здесь
происходило на самом деле. Когда они были молоды и еще… еще живы. Противные капли
собрались на ресницах, и Гарри смахнул их уголком пледа. Не хватало еще, чтобы
Северус застал его с опухшими от слез глазами. Тогда уж точно засмеет, не отстанет.
Интересно, какого хрена профессор ни разу не проговорился о том, что они когда-то
были знакомы? Вот ведь шпионская натура! Ни разу. А если дело вовсе не в отце? А
ненавидит Снейп именно его самого, но только сказать не может или не хочет. За что
же?! Что такого он натворил здесь, в прошлом, чтобы его ошибки помнились годами?
Случайно обидел, оскорбил… или что похуже?

Гарри вздохнул и сам себе пообещал впредь поступать крайне осмотрительно. Еще раз
вытер глаза и уставился на исцарапанные доски стены. «Что ж, — решил он, — если мне
придется провести пару дней в компании этого длинноносого чудика, постараюсь хотя
бы выведать у него побольше. В будущем несомненно пригодится».

Мысли прервал звук отпираемой двери. Северус ввалился в комнату, прижимая к груди
бумажный пакет. Его и без того бледные губы посинели и ярко выделялись на фоне
мертвенно-белых щек, на плечах и макушке красовались сугробы снежинок. Вдобавок его
бил мелкий озноб.

— Твою мать! — завопил Гарри. — Там что, такой мороз?

— Мне нужно было подумать, — едва двинул губами Северус, — прежде, чем
возвращаться.

Гарри разжал окоченевшие пальцы, отобрал груз и силой усадил сопротивляющееся тело
на кровать.

— Ты же хренов зельевар! — орал он, пытаясь стянуть промокшее тонкое пальто. — Хоть
перечное у тебя есть?

Северус громко шмыгнул носом и кивнул.

— А почему с собой не носишь?

Северус взглядом указал на старый саквояж и цепко схватил ледяными пальцами руку
Гарри, рванувшего было в угол за спасительным зельем.

— Стой, кретин, там защитные чары.

— Ты же просто кусок льда! Или давай зелье, или сам потащу тебя в больничное крыло!

Гарри пытался вырваться, но Северус держал крепко, смыкая кольцо длинных пальцев
вокруг запястья.

— Хрен с тобой, — сдался Гарри. — Хоть это выпей.

Он придвинул ногой бутылку виски, зубами отвинтил пробку и поднес горлышко к губам
Северуса. Тот глотнул, закашлялся и выплюнул резко пахнущую жидкость на пижаму
Гарри.

— Вот же несчастье, еще и пить не умеет, — фыркнул Гарри.

— Не не умею, а не хочу.

Похоже, возражать ему Северус мог в любом состоянии.

Гарри смотрел, как мертвенная бледность сменяется розоватой тенью, как проступают
пятна румянца на высоких скулах, светлеют темно-синие губы, наливаются теплом и
скользят по его руке кончики пальцев.

— Кажется, тебе уже лучше, — пробормотал Гарри, отдергивая руку. — Где тебя носило?
— Я же сказал, подумать нужно было, — ответил Северус, неловко приподнялся и побрел
в угол.

Он даже раскинул полы пальто, опустившись на колени, чтобы Гарри не заметил, какие
именно заклинания наложены на саквояж и какое зелье он выпил, звякнув стеклом о
стекло.

— Ты прав, мне лучше, — будничным тоном произнес он, возвращаясь к Гарри. — Я тут
поесть принес.

Из пакета показался кусок индейки, за ним сэндвичи, яблочный пирог, чудом не

пролившийся кофейник, скомканные брюки, бесформенный свитер, слизеринский шарф и
пара поношенных ботинок, а затем посыпались книги. Одна за другой они вываливались
на кровать, сползали на пол, заполняя все пространство у стены. Их набралось уже на
три дорожных сундука. Гарри смотрел на бесконечный поток округлившимися от ужаса
глазами.

— Заклинание незримого расширения. Ты не изучал?

— Тебя бы с Гермионой познакомить, — заметил Гарри. — У вас бы нашлось много

общего.

— Вот только твоих подружек мне здесь не хватало. Уже по ней скучаешь?

— Скучаю! Она не глупее тебя, между прочим.

— Твоя личная жизнь мне малоинтересна, — сухо сказал Северус и уселся прямо посреди
книг.

— А вот мне твоя даже очень.

— А я бы посоветовал тебе заткнуться и поесть, — Северус направил палочку на гору

еды, послав согревающее заклинание. Гарри поблагодарил кивком головы и принялся
жевать. Такие потрясающие шоколадные эклеры были только в Хогвартсе.

— Попробуй, вкусно.

— Я сыт, спасибо, — казалось, Северус вот-вот нырнет целиком в толстенный фолиант.

* * *
— Одежду сменить не хочешь? — спросил Северус, не отрывая взгляда от книги, когда
разомлевший Гарри отодвинул от себя поднос. — Я не могу вести серьезные разговоры с
человеком, закутанным в плед. Брюки придется подкатать.

— Фигня, — махнул рукой Гарри. — Я привык таскать обноски двоюродного братца. Твои
не хуже. Даже целее.

— Радуйся, что тебе не пришлось явиться на первый в жизни урок в кофточке с

кружевами и перелицованных отцовских штанах.

— Весь первый год в маггловской школе я проходил в футболке Дадли. Я мог

завернуться в нее трижды.

— Вряд ли тебе повязывали розовый бант, зажав всей толпой в туалете.

— А тебе наверняка не сыпали песок в школьный обед.

— А тебя не били сынки фабричных рабочих после правильного ответа на уроке.

— А ты не садился в лужу блевотины, оставленную соседом на твоем стуле.

— А тебе не вымазывали голову гудроном.

— А тебе не закрашивали стекла очков.

— А ты никогда не возвращался домой в разорванных ботинках и не видел, как плачет

мать, потому что на новые нет денег.

— Да я вообще никогда не видел, как плачет моя мать! Ты хоть свою помнишь!

Северус с шумом втянул воздух.

— Извини, Гарри, — пробормотал он, не глядя ему в глаза. — Зато ты точно не

любовался тем, как горит школа и твои «милые» одноклассники визжат стадом свиней,
ожидая, что их спасут из закрытого класса.

— Ни хрена ж себе! — восхитился Гарри, вмиг позабывший обиду.

— Ага, во втором классе. У меня был мощный стихийный выброс магии после… Неважно.
Мама забрала меня из школы и до Хогвартса обучала сама. Переодеваться будешь?

Гарри кивнул и потащил через голову пижамную куртку. Северус нашарил рукой сэндвич
с индейкой и принялся жевать, скользя взглядом по странице.

— Теперь можешь говорить серьезно? — спросил Гарри, сложив книги в стопку и

усаживаясь на нее верхом. Ему надоело смотреть на Снейпа снизу вверх, словно тот
действительно был профессором, а Гарри новичком-первокурсником.

— Д-да, — почему-то Северус слегка смутился, но тут же быстро продолжил: — Я решил,

что верю тебе. По большей части. В твоем рассказе есть несколько несоответствий. Я,
скорее всего, это тебе неизвестно, вырос по соседству с Эвансами. У Петуньи нет
никакой сестры. Совершенно точно. Ее брат Эшли учится на Гриффиндоре.

Гарри стоило неимоверных усилий не хлопнуться в обморок еще раз.

— Этого не может быть, — прошептал он удивленно.

— Вот и я так считаю.

— Совершенно точно мою маму звали Лили Эванс. Мой отец — Джеймс Поттер, и я должен
родиться у них уже спустя два с половиной года. Ты же сам сказал, что у меня глаза,
как у всех Эвансов.

— Сказал, — поддержал Снейп. — Сложно не обратить внимания.

— И я видел их: своих родителей, бабушек и дедушек. В зеркале Еиналеж, в детстве, я

ж рассказывал.

— Оно могло отражать твои фантазии. На зеркало легко наложить любые чары. Ты мог
увидеть себя кентавром. Или девчонкой.

— Я видел маму в твоем воспоминании! Оно не могло быть поддельным, ты ужасно

разозлился. Думал, убьешь меня на месте.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно потер руки Снейп и пристально уставился на Гарри.

— Нет, — замотал тот в ответ головой. — Ты чуть не придушил меня тогда. Сейчас,
когда я без палочки и не могу сопротивляться, у меня вовсе нет шансов.

— Я не нападаю на безоружных. Если ты, конечно, успел заметить. Не расскажешь — и я

не скажу, что еще не совпадает.

— Не очень-то и нужно. Дождусь директора и сам все узнаю.

— Воля твоя, — Северус нацепил на лицо знакомую маску безразличия. — Будь

поосмотрительней с питьем.

Недобро ухмыльнувшись, Северус вернулся к книге. Должно быть, не заметил, как Гарри
сжимает кулаки и кусает нижнюю губу, борясь сам с собой.

— Ладно, — решился он наконец. — Надеюсь, у тебя под рукой нет банки с сушеными
тараканами. Но тебе точно не понравится. Обещаешь держать себя в руках?

— Не обещаю. Ты рискни. Может, у меня и получится.

— Мы занимались окклюменцией, — начал Гарри издалека, — ты сбрасывал в Омут

воспоминания, которые хотел скрыть от меня…

Запинаясь и тщательно подбирая слова, Гарри рассказал ему всё. Северус слушал,
уложив подбородок на сплетенные пальцы и не отводя взгляд. Честно говоря, Гарри это
нисколько не подбадривало.

— Снял ли он с тебя подштанники, я так и не увидел, — быстро закончил он.

— Снял, — со вздохом ответил Северус. — Везет же мне в твоей версии жизни. Хоть
кто-то кинулся на защиту. Воспоминание правдиво, за одним исключением. На самом
деле все ржали, как кентавры во время гона, а кто-то еще и колдографию ухитрился
сделать. Издалека, но довольно четкую. Я после этого гербологию завалил, пришлось
пересдавать.

— Скажи, а он… э-э-э, Джеймс, правда спас тебя от оборотня?

— Правда, — вздохнул Северус. — Если бы не долг жизни, я бы давно отправил его в

Мунго на пару лет. Похоже, он и сам это понимает, иначе не доставал бы постоянно,
защищая своего дружка.

— Чем же ты его так…

— Не твое дело, — отрезал Северус. — Достаточно того, что Поттер невзлюбил меня с
первого взгляда, а мы с Блэком… гм… однажды не поладили. И никакой Лили никогда не
было, и Питера как-его-там тоже. Четвертый в этой компании как раз Эванс.

— То есть я увидел ненастоящее воспоминание? — уточнил Гарри.

— Не знаю, — пожал плечами Северус. — Довольно сложно судить. Ведь ты родился. И у

тебя глаза… Джеймс не пропускает ни одной юбки, носи ее хоть троллиха. Может, ты
сын Петунии?

— Упаси Мерлин! — воскликнул Гарри. — Знаешь, я все же подожду директора. Даже если
все так запутано… Дамблдор многое знает и оберегает меня. Иногда это угнетает, но…
Должно же быть разумное объяснение, он обязательно сможет помочь.

— Чаю хочешь? — внезапно спросил Северус.

— Можно.
Гарри принял из его рук нагретую чашку, секунду подумал и плеснул в горячий напиток
виски из бутылки. Увидел, как Северус недовольно скривился, и оправдывающимся тоном
затараторил:

— Мне будет намного проще воспринимать окружающую действительность.

— Только не увлекайся. Обычно это плохо кончается.

Гарри отхлебнул пару глотков обжигающей жидкости, и внутри разлилось блаженное

тепло.

— Полегчало? — поинтересовался Северус.

— Немного, — криво улыбнулся Гарри, раскачиваясь на стопке книг.

— Сядь ровнее. Возможно, придется за что-то придержаться.

Гарри скорчил рожицу и показательно схватился за край кровати.

— Директора школы зовут Мегера МакГонагалл.

— Минерва, — автоматически поправил Гарри.

— Что? Ах да, конечно... Полагаю, ты с ней знаком. И этот, как его… — Северус
перевернул страницу блокнота, сверяясь с записями, — Волдеморт. Никогда о нем не
слышал.

Чашка с чаем сама собой преодолела небольшое расстояние и перевернулась на голову

Северуса.

— Блядь, — заорал он, вскакивая, — кипяток же!

— Извини,— пробормотал смущенный Гарри. — Само как-то получилось.

— Ты бы в беспалочковой магии поупражнялся, — неожиданно беззлобно сказал Снейп,

торопливо высушивая страницы книги. — А то силы много, а умения как у бундимуна.

— Я не хотел, — Гарри подскочил к нему, подавая плед.

— Хотел, хотел, — уверил Северус, отстранил протянутую руку и наконец-то высушил

волосы и одежду. Он порылся в груде книг, вытащил довольно потрепанный учебник по
истории магии и извлек из него сложенный пергамент. Под учебным планом значилось
«Директор Минерва МакГонагалл».

— Ты думаешь, что я тебя разыгрываю? — внимательно глядя ему в глаза, спросил

Снейп.

— Ох…

Гарри тяжело осел на матрас, накрывая голову руками. Сейчас он был близок к
отчаянию, как никогда в жизни. Ему хотелось завыть, напиться, укутаться в плед,
уснуть и никогда не просыпаться. И все это одновременно.

Наверное, он немало времени провел в ступоре, прежде чем почувствовал, что Северус
сидит рядом и осторожно гладит его по волосам. Легко, почти невесомо касаясь
кончиками пальцев и задевая шею острым плечом. От этого молчаливого утешения в носу
у Гарри защипало.

— Как ты ухитрился стать таким отвратительным типом? — тихо спросил он, сдерживая
всхлип. — Кошмар подземелий, слизеринский нетопырь, вот как мы тебя называем. И это
еще не самое обидное.

— Не знаю. Должно быть, дальше мне будет везти еще меньше, чем сейчас. Или я всегда
был таким, просто сейчас ловко притворяюсь.

— Что же мне делать? Они там… Там война настоящая, люди гибнут каждый день. Может
быть, пока я здесь, мои друзья сражаются. Это так страшно, когда другие умирают.

— Здесь у нас тоже не райский курорт, — буркнул Северус.

— Без помощи Дамблдора… Если он не в Хогвартсе… где же он?

— Ты когда-нибудь видел, как распускают шарф? Тот, который связан на спицах?

Гарри хлюпнул носом, замолк и удивленно посмотрел на Северуса.

— Чтобы вязка быстрее распустилась, нужно найти крайнюю петлю, закрепленную хитрым
образом. А потом остается только тянуть и сматывать клубок.

— Ты о чем вообще?

— О том, что нужно хорошо подумать прежде, чем резать ножницами. Из старых ниток
можно связать новую вещь. Я читал, что со временем происходит что-то похожее. Из
одних и тех же событий можно вывязать разную реальность.

— Вот что значит домашнее воспитание, — сквозь слезы улыбнулся Гарри. — Никогда бы
не подумал, что ты такой хозяйственный.

— Зато ты абсолютно безмозглый. Только законченный раздолбай, находясь в твоей

ситуации, может активировать случайный артефакт, предварительно его не изучив.

— Я думал, это подарок.

— Однажды думал флоббер-червь, пока не угодил под нож, — Северус неожиданно щелкнул
Гарри по кончику носа.

— Эй, я по твоему точно не промахнусь, — возмутился Гарри и зевнул.

— Прекрасно, вот пусть он тебе и приснится, — Северус сделал страшные глаза.— В

кошма-а-арах.

Гарри обиженно всхлипнул и повалился на бок.

«Вот зараза. «Детская колыбельная». Простейшее заклятье, которым успокаивают

раскричавшихся младенцев. И надо же так попасться. Даже к этому Северусу довольно
опасно приближаться». Сон сморил раньше, чем закончились мысли. Впрочем, он был
таким легким и беззаботным, каким мог бы быть в далеком детстве с руки любящей
матери. Неплохой рождественский подарок, если вдуматься.

* * *
— Я его нашел, — сказал Северус, не поворачивая головы.

— Как ты узнал, что я проснулся? Кого нашел?

Вместо ответа он спихнул на пол толстые подшивки «Пророка».

— Дамблдора твоего. Мне нужно вернуться в библиотеку. Мадам Пинс похуже Филча. Если
обнаружит пропажу хоть клочка старой газеты — драить мне гриффиндорские коридоры до
окончания школы.

— Какой же ты молодец, Северус! — неожиданно для него самого сорвалось с губ

полусонного Гарри.

Он водрузил на нос очки и тут же решил, что будет хвалить Северуса чаще. Легкий
румянец в сочетании с довольной улыбкой делал его апатичное лицо живым и почти
симпатичным. Почувствовав взгляд, Снейп вновь напустил на себя безразличный вид.

— Ты хорошо умеешь аппарировать? — поинтересовался Гарри. — Нужно добраться до него

поскорей.

Северус фыркнул:

— Впервые я аппарировал в трехмесячном возрасте на руках у мамы. Конечно, я умею.

Но, знаешь ли, толку не будет. Довольно сложно аппарировать в Азкабан. Я бы сказал
— невозможно.

С Гарри мигом слетела утренняя истома, приятным ощущением отдающаяся в паху.

— То есть как это?! — завопил он, вскакивая, и Северус наконец-то повернул голову в
его сторону и прикрыл покрасневшие от бессонной ночи глаза. — Дамблдор — директор
Азкабана?

— Хотелось бы… — вздохнул Северус и широко зевнул. — Был бы хоть один шанс с ним
встретиться. Твой драгоценный Дамблдор кормит собой дементоров уже тридцать с
лишним лет.

Пол под ногами Гарри зашатался.

— Убийство по неосторожности, — пояснил Снейп. — За такое обычно не осуждают

надолго, особенно если заклятие срикошетило. Но у него, похоже, было слишком много
влиятельных недоброжелателей.

— Кого же он убил? — заикаясь, поинтересовался Гарри.

— Некоего подающего надежды юношу по имени Том Риддл.

— Все до странности не так, — только и смог прошептать Гарри, прежде чем снова
впасть в ступор.

— Я тебе это говорил с самого начала.

Голос Снейпа звучал откуда-то сверху и издалека, словно Гарри сидел в глубокой яме.
Внезапно он почувствовал, как его схватили за плечи и куда-то настойчиво потащили.

— Сюда идут, — зашептали в самое ухо. — Стой за моей спиной и не высовывайся.

Северус втолкнул Гарри в туалет и, подхватив саквояж, сам кинулся следом.

========== Глава 3. Наследник Слизерина ==========

— Подотри слюни, Поттер, — издалека услышал Гарри знакомый голос. — Моя сестрица та
еще блядь, но на тебя не взглянет и краем глаза.

— Оп-па! — раздался удивленный возглас после того, как дверь, мерно загудев,
распахнулась. — А мы-то здесь не одни.
Сердце Гарри забилось чаще. Там, за трухлявой дверью, живые и невредимые, вели
разговор два родных человека. Те, кого он никогда больше не надеялся увидеть. Он
рванулся вперед и только на удивление жесткие пальцы Снейпа, до боли впившиеся в
плечо, остановили его.

— Силенцио или Петрификус — выбирай, — прошипел Северус, упирая палочку прямо в

бок.

Гарри сжал губы и помотал головой.

— Тогда ни слова!

И по нему ударило дезиллюминационное.

— Ба, да это же наша слизеринская принцесса! — догадался за дверью Сириус. — Какой

еще придурок станет проводить Рождество в этой дыре, зарывшись в книги. А ну-ка,
Сопливушка, выходи. Я сделаю из тебя рождественскую хлопушку.

— Судя по всему, он здесь не один, — хмыкнул незнакомый голос.

«Эванс, наверное, это Эванс», — решил Гарри.

— Принцесса нашла себе принца, — поддержал Джеймс. — Такое ли развлечение ты нам

обещал, Бродяга, когда звал сюда?

— Сойдет за аперитив перед сытным обедом, — отозвался Сириус. — Ну же, радость

наша, покажись. Так и не терпится взглянуть в твое удовлетворенное лицо. Обещаю, я
не буду слишком груб.

Голос приближался. Гарри не успел удержать Северуса, когда тот резко шагнул вперед
и сильным ударом распахнул дверь. Хижину огласил нечеловеческий вой. Высунув нос
из-за спины Снейпа, Гарри увидел, как Сириус корчится на полу, сжимая руками
промежность.

— Вот теперь я полностью удовлетворен, — холодно заметил Северус. — Ничто в жизни

не волнует меня больше, чем состояние твоих гениталий. Надеюсь, ты не заработаешь
фобию дверных ручек.

— За своим хуем следи лучше, — процедил сквозь зубы скрючившийся Сириус.

«Почему они не нападают?» — удивленно подумал Гарри и только потом заметил, что
часть хижины отгорожена мощным щитом. Стоящий у двери Ремус судорожно сжимал в руке
палочку.

— Убери, Рем, — произнес невысокий светловолосый парень в сером пальто. Да, глаза у
него были точь-в-точь как те, что Гарри видел каждое утро в зеркале. Только ресницы
короткие и светлые, отчего все лицо казалось простоватым и осоловевшим, словно Эшли
только что силой сдернули с постели.

— Следующее полнолуние я проведу в спальне факультета, — спокойно сказал Люпин и

улыбнулся, оскалив зубы. — Ты же не станешь возражать?

— На свежем воздухе даже забавней, — подхватил Джеймс. — Давай, Сопливус,

разомнемся на морозце.

— Я предпочитаю проводить свободное время с пользой, — ответил Северус и сложил

руки на груди до жути знакомым движением.

— Не познакомишь ли нас со своей пользой? — скривившись, спросил почти пришедший в

себя Сириус. — Любопытно, кто ж позарился…

— Я знаю кое-кого, кто был не прочь, — насмешливо ответил Северус. — Вот только…

Он не успел договорить. Сириус, ловко повернувшись, ударил в него целым залпом

проклятий. И молниеносно получил в ответ не меньшую цепочку. Гарри схватился за
какую-то трубу, чтобы ненароком не броситься вперед на защиту. Кого от кого следует
защищать в этой ситуации, он пока не решил. От двери раздался предупреждающий рык
Люпина.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Сириус, стараясь заглянуть вглубь темного

туалета. — Похоже, не видать нам сегодня порнушки в исполнении Сопливуса. Так что,
познакомишь?

Северус хранил молчание, но медленно завел свободную от палочки руку за спину, сжал
кулак и погрозил им Гарри.

«Не вмешивайся», — понял тот. Хотя на самом деле уже готов был выпрыгнуть вперед.

— А давайте возьмем его с собой, — подал голос Эванс, и все уставились на него. —
Слизеринец. Может оказаться полезным, — пояснил он.

— Ага, — с улыбкой согласился Джеймс. — Первым пойдет. Если что...

— А если выгорит, то скинемся ему на новые ботинки, — хихикнул Сириус.

Барьер рухнул внезапно, одновременно с тремя выстрелившими обездвиживающими

заклинаниями. Одно из них достигло цели. Северус застыл, чудом удержавшись на
ногах, но так и не разжав стиснутой ладони.

— Ты придумал — ты и тащишь, — указал Джеймс на Эванса. — Можешь быть не слишком

осторожным на поворотах.

Окаменевший Северус поплыл к двери, вся компания двинулась за ним.

— Интересно все-таки, с кем он здесь кувыркался?

Сириус внимательно разглядывал валявшуюся на полу пижаму.

— А тебя все еще волнует, что не с тобой, — хохотнул Джеймс.

— Уж кто бы говорил, — огрызнулся Блэк. — Сам забыл, как бесился, когда Берилл Бут
тебя послала?

— Помню, было. Я целых три дня нервничал.

— А на четвертый притащил к нам в спальню какую-то Мэри из Хогсмида, — мрачно

добавил Люпин.

— Вас никто не заставлял подслушивать.

— Упаси Мерлин, — Сириус картинно прикрыл голову руками. — Просто кто-то

заглушающее забыл. Нечаянно.

Все захохотали и направились по тоннелю к выходу. Гарри оставалось только

порадоваться, что Мародеры не страдают предусмотрительностью, осторожно последовать
за ними через незапертую дверь и надеяться, что дезиллюминационные чары продержатся
достаточно долго.
Разве мог он теперь бросить Северуса одного?

Компания торопилась преодолеть земляной лаз, Гарри с трудом поспевал за ними, не

отрывая глаз от Джеймса и Сириуса. Они были точно такими же, какими он видел их в
воспоминаниях Снейпа. Порывистый Сириус то и дело оглядывался, поторапливая друзей.
Джеймс размеренно шагал вслед за ссутулившимся Ремусом. Эвансу было непросто
поспевать за ними, одновременно удерживая на весу окаменевшего Северуса. Тот опасно
раскачивался и несколько раз чуть не ткнулся головой в подмерзшую грязь.

Коридор, в котором они оказались, свернув у доспехов Однорукого Рыцаря, Гарри видел
впервые. Но остальные четверо двигались бесшумно и быстро почти в полной темноте.
Лишь изредка до него доносился стук и сдавленный смех. Похоже, Эванс не слишком
заботился о том, чтобы доставить пленника к месту назначения без ущерба.

Вынырнув из-за очередного поворота, Гарри обомлел: четверка друзей стояла возле
туалета для девочек.

— Здесь, — сказал Сириус, распахивая дверь.

Гарри заранее прикрыл уши ладонями, представляя, какой вопль поднимет Плакса Миртл.
Но в туалете царила тишина. «И привидения гостят где-то на праздники, — решил он. —
Или Почти Безголовый Ник устроил вечеринку».

Только Гарри чувствовал себя уверенно в заброшенном туалете. За девятнадцать лет в

нем ничего не изменилось. Остальные удивленно хлопали глазами, даже Ремус
беспокойно вертел головой.

— Ну и где же?— повернулся к Сириусу Эшли Эванс, с явным облегчением опуская

палочку. Северус рухнул на кафельный пол с оглушительным грохотом.

— Тише! — одернул всех Джеймс.

— Должно быть где-то здесь, — кивнул Сириус. — Мамаша пустилась в застольные

воспоминания о школьных годах. Приятно, когда вся семья собирается на Рождество, —
дико улыбнулся он. — А черные псы привыкли гулять, где им вздумается, без
приглашений. Особенно если им что-то понадобилось в семейном особняке.

— Давайте искать, — предложил Эшли, обшаривая взглядом стены.

«Тайная комната! — сердце Гарри забилось где-то в ушах. — Вальбурге про нее
известно!»

Гарри понервничал еще минутку и спокойно устроился у стенки, слившись с мутным

кафелем. Даже если они найдут вход, открыть его нет никаких шансов. Он разглядывал
Северуса, без движения лежавшего рядом, и даже осторожно коснулся неподвижной руки.
Лицо, превратившееся в каменную маску, было пепельно-серым и отчетливо вызывало в
памяти все уроки зельеварения, которые Гарри успел пережить за последние шесть с
половиной лет. Острые углы скул, упрямо вздернутый подбородок, торчащий нос, плотно
сжатые губы, вечное выражение недовольства на лице — вот таким он его хорошо знает.
А этот парень, с которым он познакомился прошлой ночью, умел улыбаться, неловко
краснеть, замолкать на полуслове и мог осторожно погладить по волосам. Он был
смутно похожим, но… совсем другим.

«Северус, Северус, — с сожалением подумал Гарри. — Через что тебе пришлось пройти,
прежде чем ты стал желчной гадюкой в слизеринских подвалах? Как ты мог вообще, вот
такой — умный, ехидный, независимый — связаться с Пожирателями? Кто тебя заставил?
Да как тебя вообще можно заставить — вот такого? Кто уговорил тебя? Ради чего,
Северус?»
Он еще долго вел безмолвный разговор с неподвижным Снейпом, краем уха слыша
приглушенные ругательства и взаимные подколки Мародеров, пока Эшли громко не
вскрикнул:

— Смотрите, что это?

Его палочка указывала на змейку, изображенную на кране.

— Ну точно, оно! — завопил Сириус, изо всех сил пытаясь повернуть вентиль.

Джеймс подошел и пару раз пнул ногой мраморное основание ржавого умывальника.

— Монолит, — расстроенно заключил он.

— Поднажмем разом, — предложил Ремус, и все, мешая друг другу, обхватили умывальник
и начали раскачивать.

Эшли вытер взмокший лоб, пробормотав:

— Нет, так не пойдет. Тут магия нужна, а не грубая сила.

Все четверо как по команде повернули головы в сторону лежащего Снейпа.

— Фините Инкантатем, — первым выпалил Сириус.

Северус шевельнулся, сел, потирая затекшую руку, и огляделся.

— Знал я, что вы извращенцы, но чтобы настолько… Рождество в женском туалете… м-да…

— Ты-то у нас знаешь толк в извращениях, — ухмыльнулся Джеймс.

— Как и твой лучший друг, — парировал Снейп. — Что, все еще не можешь смириться с
тем, что Сириус не составляет тебе компанию в любовных похождениях? А ты спроси,
может, он будет не прочь поучаствовать. У тебя весьма аппетитная задница.

Ремус Люпин стремительно встал перед вскинутой палочкой Джеймса. Пристально

посмотрел своими желтыми глазищами и демонстративно повернулся к другу спиной.

— Ты же слизеринец, — подал голос Эшли. — Общеизвестно, что доступ к любым секретам

Салазара может получить только слизеринец. Сириус говорит, что там сокровище.

Снейп зевнул и, потягиваясь, встал в полный рост.

— Вашему псу следует прочистить уши, — сказал он скучающим тоном. — Не слизеринец,

а наследник Слизерина. И не сокровище, а чудовище. На нашем факультете даже
магглорожденные первокурсники знают эту легенду.

Если бы Гарри мог, то бы поаплодировал Снейпу прямо сейчас. Он помнил, как

недоверчиво кривил губы Северус, пока слушал историю про Тайную комнату и сражение
с василиском.

— Попробуй открыть, — мирно предложил Эшли, указывая на кран со змеей.

— Согласно легенде, под умывальником длинный тоннель вниз, ведущий в логово

чудовища. И это не детская игрушка типа боггарта в сундуке.

— Вот и прекрасно! — в два голоса закричали Джеймс и Сириус. — Нужно тренироваться

на чем-то посерьезнее, чем учебные муляжи.
— Открой, — нетерпеливо приплясывая, скомандовал Сириус.

— А то что? — прищурился Снейп и покрепче сжал в пальцах палочку.

— Гарантируем массу неприятных ощущений.

— Ты не врешь, Северус? — подозрительно взглянул на него Ремус, а тот лишь повыше

задрал подбородок в ответ.

— Если это правда, то я лучше останусь здесь, — повернулся Люпин к друзьям. —

Экспериментальное зелье, конечно, помогает, но я не могу ручаться за себя в
стрессовой ситуации.

— Пусть сначала откроет, — проговорил Эшли, и три луча палочек превратились в три
кнута, слаженно подгоняя Снейпа ближе к умывальнику.

— Наследник Слизерина. Эванс, что тебе не понятно в этих словах? Кому, как не тебе,
лучше всех знать мою родословную.

— Наследник — не наследник, — пропел Сириус. — Древние легенды всегда так неточны.

Под этим словом мог подразумеваться любой слизеринец. Мы тут все как один —
наследники Годрика.

Друзья хором захохотали.

— Ладно, — помедлив, ответил Снейп. — Я попытаюсь. Но в благодарность за это вы

кое-что пообещаете мне.

— Только не проси оставить тебя в покое. Это выше моих сил, — хихикнул Джеймс.

— Моя благодарность будет заключаться в том, что у тебя останутся целы руки, ноги и
кое-какие другие органы. Ты потеряешь их без моего непосредственного участия, —
выступил вперед Сириус, поигрывая палочкой.

Ремус промолчал.

— Что ты хочешь за то, что откроешь проход? — Эшли стал неожиданно серьезен.

— Шкуру. Любую шкуру, которую найдем по пути, — быстро сказал Северус.

— Что, на зимнюю мантию не хватает? — прыснул Сириус.

— Мы обещаем? — обернулся к друзьям Эванс.

— Обещаем, — откликнулся Джеймс. — Крысиные трупы меня мало интересуют.

Джеймс первым протянул руку, и все четверо сомкнули ладони в дружеском жесте.

Только Гарри заметил легкую тень улыбки на лице Северуса.

Не до конца уверенный в том, что дезиллюминационное надежно его скрывает, Гарри все
же подошел к умывальнику и коснулся пальцев Северуса. Тот и бровью не повел, но
быстро поднял палочку и провел кончиком по изображению на кране.

— Откройся, — прошипел Гарри и не без удовольствия заметил, как отвисли челюсти

дружной компании, когда плита с умывальником плавно соскользнула в глубину,
открывая проход.

Сириус оттолкнул Снейпа и опустился на колени, всматриваясь в черноту тоннеля.

— Очень глубоко, — заключил он.

— Тебе явно нужно что-то делать со слухом. Должно быть, ушной клещ. Разве я этого
не говорил? — видно было, что Снейп едва сдерживается, чтобы не пнуть согнувшегося
над провалом Сириуса.

— Прежде, чем спускаться, нужно подумать, как выбраться наверх, — заметил Эванс.

Сириус порылся в кармане, извлек из него монетку и швырнул в темноту. Звона не

расслышал никто.

— Жаль, не додумались захватить метлы, — сказал Джеймс.

Эшли осторожно глянул вниз.

— Можно трансфигурировать веревку или лестницу.

— Раздеваемся, — скомандовал Джеймс. — Ты тоже, Сопливус.

Все скинули с себя верхнюю одежду, свитера и шарфы. Даже перчатки полетели в общую
кучу.

Северус медлил, не желая расставаться с пальто.

— Давай, лапушка, не стесняйся, я помогу, — нежно пропел Сириус, и черное пальто

спланировало на ворох тряпья.

«Заклятие раздевания? — удивился Гарри. — Лихо! Даже не слышал о таком».

Северус молча стоял у края пропасти, наблюдая, как одежда превращается в хлипкую на
вид, но очень длинную веревочную лестницу.

— Ты первый, — распорядился Джеймс, указывая на Снейпа. — Заодно и разведаешь,

насколько там опасно.

Северус ухмыльнулся, обвел взглядом Мародеров и без колебаний сделал шаг назад.
Гарри, не задумываясь, прыгнул следом.

Вновь переживать полет по скользким, хлюпающим грязью трубам было малоприятно, но

не страшно.

— Ты здесь, Северус? — громко позвал он, приземлившись в лужу вонючей слизи.

— Я удивлен, что здесь ты, — спокойно ответил голос из темноты.

— Четверо на одного — не очень-то честно.

— В любом случае недоучка без палочки мне не помощник. Я могу справиться сам.

— Тогда отойди подальше, иначе кто-нибудь приземлится тебе на голову.

Гарри слегка обиделся. Он ждал хотя бы слова благодарности. Но потом одернул сам
себя: от кого? От Снейпа? Они услышали странный и несколько неприличный звук, и тут
же сверху, громко ругаясь, вылетел Джеймс.

— Что бы ты себе ни придумал, — прошептал Гарри, добравшись до Снейпа, — логово я

не открою. Там действительно василиск, и нам не победить его даже вшестером.
— Ты думал, я попрошу? — таким же шепотом спросил Снейп.

Гарри неуверенно пожал плечами, но Снейп этого, конечно же, не заметил. Из трубы с
радостным воплем вылетел Сириус, а вслед за ним Эшли, держащийся за нижнюю
ступеньку лестницы, повис на краю трубы, болтая ногами.

========== Глава 4. Тайная комната ==========

— Вперед, — скомандовал Джеймс, когда все зажгли Люмос и огляделись. — Ты первый, —

слегка подтолкнул он Снейпа.

Тот дернулся, отскакивая, поскользнулся на пятне слизи и рухнул в лужу под гогот
друзей. Затем встал, равнодушно обвел их взглядом и направился вперед широкими
шагами.

— Такое впечатление, — заметил Эванс, — что он здесь не впервые.

— Судя по тому, чем от него обычно воняет, да, — хихикнул Сириус, делая огонек на
конце палочки ярче.

На шкуру наткнулся Джеймс. В полумраке запнулся о свернутое кольцо, впечатавшись

носом в слой жесткой шипастой чешуи.

— Что за… — его Люмос заметался, руки зашарили вокруг в поисках очков.

Снейп немедленно оказался рядом.

— Убери свой зад с моей собственности, — нацелил он палочку на Джеймса. Тот нацепил
очки, пригляделся и восхищенно присвистнул.

— Шкура василиска. Сопливус знал, о чем просил, — Эшли, кажется, совсем не

удивился, только нагнулся ниже, рассматривая переливы чешуек.

— Кто-то только что стал богатой невестой, — не удержался Сириус.

— Это только мозги по наследству не передаются. В остальном тебе повезло.

Снейп быстрым движением палочки разрезал суховатую тонкую кожу на узкие полосы,
свернул каждую в рулон и уменьшил до размеров ладони. Подобрав с земли свертки,
рассовал их по карманам джинсов и уселся на ближайший камень.

— Что, коленки от счастья подкосились? Идем дальше, — поторопил его Джеймс.

Северус демонстративно зевнул.

— А с чего ты взял, что я собираюсь куда-то идти? Я выполнил свое обещание, вы —

свое. Дальнейшее развитие событий мне малоинтересно.

Трое Мародеров приблизились к нему, угрожающе поигрывая палочками. Северус

напрягся, как струна, и настороженно переводил взгляд с Сириуса на Джеймса, ожидая
атаки. Но Инкарцеро прилетело от Эшли. Неожиданно странное, превратившее веревки в
подобие ошейника и наручников на длинной цепи. Свободный край легко обернулся
вокруг запястья Эванса.

Снейп выругался так, что у Гарри покраснели уши. «В маленьком промышленном городке
только этому и можно было научиться», — подумал он. Эшли поморщился и наложил
Силенцио.

— Зря ты так поторопился, я бы записал. В будущем пригодится, — посетовал Джеймс.

— Грозный Глаз тебя еще не такому научит, — ответил Эванс. — А я не собираюсь
ждать, пока вместо мата от него прилетит проклятье.

— Оставить, что ли, его здесь? — задумчиво протянул Сириус, почти вплотную подходя
к Снейпу. — Искать Сопливуса никто не будет.

Джеймс выразительно покрутил пальцем у виска и зашагал вперед. Эшли потащил Снейпа
следом, Сириус замыкал небольшую колонну. Гарри на всякий случай старался держаться
в тени. Когда перед ними выросла дверь с двумя зеленоглазыми змеями, все победно
вскрикнули.

— Давай, Снейп, — приказал Джеймс, снимая Силенцио, — открывай.

Северус с отсутствующим видом прислонился к скале.

— Ты же не хочешь, чтобы мы заставили тебя, — ухмыльнулся Сириус. — Или хочешь?

— Попробуй, — сквозь зубы процедил Снейп, — и узнаешь.

На этот раз первым проявил благоразумие Джеймс.

— Остынь, Бродяга. Он сам откроет. Когда еще Сопливусу удастся продемонстрировать

такое превосходство? А всей-то радости, что Шляпа семь лет назад распределила его в
гадюшник.

— Хотел бы я увидеть, как ты поговоришь со львом, — фыркнул Снейп.

Все трое выжидающе уставились на него. Северус изображал равнодушие так долго, как
только мог. Когда пальцы Джеймса судорожно сжались на рукоятке палочки, а Сириус от
нетерпения начал пинать ближайший валун, он ухмыльнулся, скривил брезгливую мину и,
повернувшись к двери, совершенно четко прошипел «Откройся!», в точности повторив
звуки, услышанные от Гарри. Змеи шевельнулись и освободили дверь.

— Кажется, мы пришли!

Голоса эхом отражались от стен, и Гарри показалось, что они звучат со всех сторон
сразу. Мародеры удивленно таращились, задрав головы.

— Хорошее место для выпускного бала, — вдруг сказал Эшли, и все трое рассмеялись.
Гарри приглушенно хихикнул, несмотря на то, что знакомый зал не навевал приятных
воспоминаний. Скованный Северус старательно рассматривал кольцо каменной змеи,
обвивавшей колонну, но Гарри заметил, как его глаза бегают из стороны в сторону,
отмечая услышанные ранее подробности.

— И где же сокровища? — слегка обиженно спросил Сириус, когда всем стало ясно, что
огромный полутемный зал удручающе пуст.

— Странно, — задумчиво произнес Эшли, разглядывая что-то у себя под ногами.

Все уставились на каменные плиты, покрытые слизью и пылью, и даже Северус метнул
взгляд на тяжелые ботинки Эванса.

— Вот здесь тоньше, чем здесь, — Эшли поочередно указал на правую и левую ногу. И
правда, толстый слой грязи прорезала широкая извивающаяся полоса.

«Сейчас они догадаются!» — мысленно ахнул Гарри. Эшли последовал по тропинке и

уперся в гигантскую ногу.
— Что бы это ни было, живет оно тут.

— Поразительно точное наблюдение, — раздался ехидный голос за их спинами. — Тебе бы

в концентрации поупражняться, — знакомым профессорским тоном порекомендовал Снейп
Эшли, потирая шею и запястья. От наручников не осталось и следа. — Разок задумался,
и заклинание слетело, как шелуха с прыгучей луковицы. А ну-ка, кто догадается с
трех раз, что за тварь оставила след?

— Должно быть, василиск охраняет сокровища Салазара, — быстро ответил Джеймс.

Сириус внимательно рассматривал гигантскую статую.

— Вы имеете представление, как справиться с василиском? Материал четвертого курса.

Снейп сложил руки на груди, выпрямился и теперь выглядел точно так, как будто вел
урок ЗоТИ. Голос его был тих, но глаза пристально ощупывали каждого из троих
присутствующих на импровизированном занятии.

— Василиски боятся крика петуха, — вспомнил Джеймс.

— Прекрасно, Поттер.

«Ой, где-то я уже слышал этот угрожающий тон!» — мелькнуло в голове у Гарри.

— Кто из твоих друзей превращается в петуха?

Сириус подавился смешком.

— Каковы особенности атаки василиска? — так же спокойно спросил Снейп.

— Имеют молниеносную реакцию, высокую скорость передвижения при большой массе тела.
Удар может травмировать. Взгляд превращает смотрящего в камень, а яд смертельно
опасен. Убивает в течение одной-трех минут, пораженный ядом испытывает
расконцентрацию зрения и мыслей, дезориентацию в пространстве, — без запинки,
словно читая по книге, ответил Эванс.

— Противоядие? — бросил следующий вопрос Снейп. Джеймс и Эшли развели руками,

Сириус вернулся к изучению статуи. — Противоядием являются слезы феникса. Кто-
нибудь захватил с собой феникса? Попрыгай, Поттер, не завелась ли в твоих штанах
еще одна беспокойная птичка?

— Да пошел ты… — отозвался Джеймс.

— Кто еще не осознал, почему не следует дразнить василиска?

— Здесь есть вход! — послышался откуда-то сверху ликующий голос Сириуса.

Снейп закатил глаза. Джеймс и Эшли мигом повернулись, отыскивая глазами друга.
Гарри обомлел: лохматая голова Блэка маячила в опасной близости от каменного рта.

— Можешь открыть? — поинтересовался Эшли у Снейпа.

— Ты очумел, Эванс? — изумленно спросил тот, на секунду позабыв «профессорский»

тон.

— Сокровища Салазара, — Эшли придвинулся почти вплотную, и Гарри не расслышал бы ни

слова, если бы сам не подошел очень близко, почти утыкаясь носом в плечо Снейпа. —
Кто сказал, что это золото? Скорее, книги, манускрипты или артефакты. Что ты
думаешь на этот счет?
В глазах Снейпа полыхнул безумный огонек. Несколько секунд он колебался, делая
выбор:

— Нет. Даже если и так. Нам не справиться с василиском. Отпустим его порезвиться в
школу?

— Давай же, Сопливус, — орал сверху Сириус. — Я видел тоннель.

Северус задумался, сосредоточился и неожиданно сильно толкнул Эванса прямо в грудь.

Флегматичное лицо Эшли стало совершенно растерянным. Он качнулся, отлетел на
несколько шагов и, удивленно хлопая глазами, уселся в слой вековой пыли. Сириус и
Джеймс мигом оказались рядом. Северус быстро выставил щит, и его губы шевельнулись
в шепоте:

— Там действительно могут быть утраченные манускрипты.

— Нет, Северус, — прошептал Гарри. — Никто на свете не заставит меня проделать это
вновь.

— Ну, Сопливус, — канючил Сириус, — ты же слизеринец и гадюка еще та. Позови

змейку. Как ты это делаешь?

И Сириус зашикал на разные лады, подражая звукам, открывшим проход и дверь зала.

Раз в году, случается, и гоблин принимает лепреконское золото за галеон. Никто не

расслышал, какой именно звук выдавил из себя Сириус. Хвост каменной змеи,
обвивавшей колонну, шевельнулся, и горло Гарри перехватило от ужаса. Он дернул
Северуса за руку, привлекая внимание. В то же мгновение тяжелые кольца сползли на
пол, извиваясь и грохоча. Одни сплетались в размеренном танце, другие, выгибаясь,
вытягивались, словно кобры в корзине заклинателя. Мародеры и Северус замерли, не
шевелясь.

— Вернитесь, вернитесь на место, — зашипел Гарри.

Напрасно. Каменный клубок не слышал его. Вырвавшиеся на свободу истуканы резвились

в зале, размахивая хвостами и клацая челюстями.

— Сириус, не смей! — диким голосом закричал Джеймс, заметив, как Блэк пытается
оседлать одну из пляшущих змей.

Непонятно откуда послышался оглушительный треск. Все четверо метнулись к двери, но

не успели сделать и нескольких шагов, как колонны, оставшиеся без массивной
поддержки, грудой мелких камней и пыли осели на пол. И тут же с грохотом обрушился
каменный свод. Гигантские валуны со свистом валились вниз, преграждая путь.

— Держись рядом, Гарри! — на ходу бросил Северус, лавируя среди камнепада.

Центр просторного зала уже превратился в гору. Спотыкаясь, сплевывая пыль и

отборные проклятия, четверка неудачливых искателей сокровищ и Гарри карабкались по
уступам, сдирая в кровь ладони. Сириус перескакивал с камня на камень, таща за
собой неуклюжего Эшли.

Джеймс угодил ногой в расщелину между камнями, громко помянув Салазара и его
насыщенную интимную жизнь. Вдруг Северус, краем глаза уловивший резкое движение,
остановился, повернулся и выбросил вверх руку с палочкой. Массивная каменная плита
замедлила свое падение и плавно заскользила вниз. Джеймс расширяющимися от ужаса
зрачками смотрел, как приближается многотонный пласт, накрывая тенью его лицо.

— Шевелись, Поттер, — прошипел Северус. — Мне не легко.

На его шее вздулась вена, а по лицу градом катил пот, но Северус упрямо продолжал
удерживать глыбу в опасной близости от головы Джеймса. Тот засуетился, стараясь
вырваться из узкой расщелины. Рука Северуса задрожала от напряжения, Джеймс
рванулся изо всех сил, но каменный капкан держал крепко, не желая отпускать.

Сириус и Эшли уже достигли двери и подпрыгивали у нее, стараясь разглядеть, что
происходит на вершине насыпи.

— Руку, Поттер, — просипел Снейп. — Обещаю, будет больно.

Джеймс решительно протянул ладонь. Продолжая из последних сил удерживать

смертоносную плиту, Снейп сомкнул пальцы на его запястье и дернул. Послышался
противный хруст, оба, не расцепляя рук, кубарем скатились к подножью, и в тот же
миг каменный пласт рухнул на место, где так неудачно застрял Джеймс.

Сириус и Эшли поспешили подхватить друга, и все кинулись прочь из зала. Дверь
бесшумно сомкнулась за их спинами. Побледневший Джеймс опустился на ближайший
валун, задирая ободранную штанину.

— Мы в расчете, — бросил ему Снейп спокойным голосом.

— Один-один, — вяло улыбнулся Джеймс. — Не вздумай вообразить, что я забуду о твоем

существовании.

— Каждый, кто приблизится к Хижине до конца каникул, рискует не оставить после себя
даже пепла. Вам ясно? — Снейп обвел взглядом суетящихся вокруг Джеймса друзей и
быстро зашагал в темноту. Гарри, уверенный, что Джеймс не останется без поддержки,
кинулся за ним.

— Ты в порядке? — громко спросил Снейп, когда они отошли на приличное расстояние.

— А ты?

— Бывало хуже.

— У меня тоже.

Они добрели до веревочной лестницы, повздыхали, не видя лиц друг друга, и с трудом
начали подъем.

— Ненавижу высоту, — проворчал Северус, цепляясь побелевшими пальцами за ступеньку.

— Метлы были бы кстати, — заметил Гарри.

— И метлы ненавижу. И квиддич. Дурацкий спорт.

— Возможно, если бы ты больше тренировался, сейчас было бы легче.

— То-то я слышу, что ты дышишь, как хогвартский экспресс. Легче тебе?

Гарри предпочел не ввязываться в перебранку:

— Ты молодец. Так четко повторил слово, с первого раза правильно.

Северус кивнул, неловко поправил локтем упавшие на лицо волосы и, упрямо закусив
губу, полез вверх.

Все пути когда-то кончаются, если поочередно переставлять ноги в правильном

направлении. В круге света мелькнуло взволнованное лицо Ремуса, и руки протянулись
навстречу Северусу. Гарри пришлось выбираться без посторонней помощи.

— А где все? — взволнованно спросил Люпин, поддерживая под локоть Снейпа, с ног до
головы испачканного липкой грязью.

— Сейчас будут. Все живы, — поспешил успокоить он. — Я пойду.

Гарри держался рядом, готовый в любой момент подхватить валившегося с ног Северуса,
и успел заметить, как он украдкой сунул что-то в карман Ремуса.

— Я знаю выход, — быстро сказал Гарри, пока Северус топтался в раздумьях за

порогом. — Ты можешь еще немного пройти?

— Не сдохнуть же здесь на радость всему Гриффиндору, — ухмыльнулся он и, протянув

палочку, снял дезиллюминационное. — Веди!

Гарри устремился хорошо знакомым тайным проходом в подвал «Сладкого Королевства».

— Они такие же, какими я их помню, — шептал он себе под нос. — Ремус всегда был
осторожным и честным. Па… Джеймс… совсем как в альбоме. А Сириус такой же веселый и
красивый…

— Что? — внезапно фыркнув, подал голос Снейп. — Красивый? Блэк красивый?

— Он самый красивый из всех, кого я когда-либо видел, — заверил Гарри. — Иногда

даже красивее Флёр. У Блэков в роду не было вейл?

— Насколько мне известно, нет, — резко ответил Снейп и устремился вперед.

До хижины они добрели окоченевшие, молчаливые и смертельно уставшие. Северуса

хватило лишь на то, чтобы наложить защитные чары на окна и обе двери. Едва
добравшись до кровати, он бревном повалился на жесткие доски и отключился, сунув
палочку под подушку.

Гарри застыл в нерешительности над посапывающим Снейпом. Лицо Северуса было почти
чёрным от каменной пыли, в волосах застыли комки слизи. Одежда превратилась в
мокрые лохмотья. Сам он, наверное, выглядел не лучше. Наскоро обтёршись пледом,
смоченным в остатках холодного чая, Гарри вздохнул, вновь пожалел об отсутствии
волшебной палочки и принялся стаскивать с Северуса тяжелые от грязи ботинки.

«Это Снейп, Снейп, — повторял он сам себе. — Таким он мог бы быть, не случись в его
жизни какая-то чудовищная катастрофа. Интересно, если отмыть профессора Снейпа от
всего, что на него налипло, там — внутри — окажется нормальный человек?»

Влажная ткань скользила по запылённому лицу и ободранным до крови рукам,

осторожными касаниями стирая грязные следы. «Снейп, Северус Снейп, — твердил он
отрешённо, когда из-под старого свитера показались острые ключицы и плечи,
обтянутые чёрной футболкой. — Сириус порол какую-то чушь. Просто невозможно, чтобы
Снейп и будущий крёстный… Ерунда несусветная. Снейп никогда… Сириус никогда…»

Неизвестно, к чему привела бы эта чехарда отрицаний, если бы дверь не сотряс вой
защитных чар. Северус с трудом разлепил веки и быстро сел на кровати, нашаривая
палочку.

— Прости, — пробормотал Гарри, — ты был очень грязным. Пришлось…

— Ты бы себя видел, — ответил Северус и одним прыжком оказался у двери,

прислушиваясь.
Чары гудели мерно, тревожно, но не спешили испепелять стоящего у порога.

— Что надо? — прокричал Северус через дверь.

— Это Ремус. Открой, пожалуйста.

Северус помедлил, но снял щит, попутно небрежно взмахнув палочкой в сторону Гарри.

— Ну нет! — возмутился тот, когда вдоль позвоночника словно проползла гигантская

ледяная улитка. — Я не намерен вечно прятаться. Хочу познакомиться с Ремусом. Ему
можно доверять.

— Будет, как я сказал, — заявил Снейп, отпирая засов.

— Посмотрим, — упрямо буркнул Гарри.

Ремус шагнул на порог в клубах морозного воздуха.

— Какого драккла лысого ты здесь забыл? — поинтересовался Снейп у гостя.

— Я это… — Люпин выглядел растерянным и смущенным, теребя в пальцах шарф, —

поблагодарить пришёл.

— Поблагодарил? Свободен, — Северус распахнул дверь, недвусмысленно сообщая, что

визит вежливости окончен.

— Ты, должно быть, не понимаешь, — заикаясь, начал Люпин.

— Конечно, — отозвался Северус, зябко поеживаясь. — Тёртый клык перуанского

змеезуба — сто тридцать галеонов за унцию, жала веретенницы — двадцать галеонов за
две дюжины, белый копал — не менее пятидесяти за камень. Всё — контрабанда, угроза
попасть под донос или облаву аврората. Счастье, что аконит у нас растет в достатке.
Плюс зельевару за конфиденциальность и риск. И всё это только для того, чтобы
обрастать шерстью и выпускать клыки без адской боли. Давно твои родители продали
дом? Кажется, в прошлом году.

Люпин решительно глянул на Снейпа и захлопнул дверь.

— Парни рассказали мне, что случилось там, внизу. Я и правда благода…

Его слова утонули в грохоте. Это Гарри, силясь избавиться от действия

дезиллюминационного, врезался в стену, сбив по пути хлипкий стол.

— Ой, — только и смог сказать Люпин, разглядывая ошалело вращающего головой Гарри.

— Здравствуй, Ремус.

— Здравствуй, — выдавил удивленный Ремус, пока Гарри уворачивался от очередного

заклятия невидимости.

— Северус, прошу, не надо, — завопил Гарри, укрывшись за кроватью. — У меня

получилось сбросить. Второй раз получится ещё быстрее.

Неизвестно, что сделал бы Северус, если бы в дверь снова настойчиво не постучали.

— Чего тебе, Эванс? — злобно спросил Снейп у очередного гостя.

— Я хотел… Рем, ты здесь? Каким ветром?

— Должно быть, попутным. Зато нескучно будет возвращаться.

— Я, Снейп, хотел у тебя кое-что спросить, — глаза Эшли жадно загорелись, когда он
увидел разбросанные по полу книги. — Это же «Демонические иллюзии» Вейера! Ты
где?.. Дай почитать, а? Верну сразу после каникул.

«Вот кого бы с Гермионой свести», — мысленно хихикнул Гарри, глядя, как дрожащие
пальцы Эванса тянутся к книге.

— Бери, и проваливайте оба, — недобро сказал Снейп.

Эшли благодарно закивал, сунул книгу подмышку и попятился к выходу.

— Я вот что спросить хотел, — тараторил он на ходу. — Змеиный язык. Парселтанг.

Откуда знаешь? Учебников же не существует.

Снейп не успел ответить, потому что Эшли, взглянув куда-то повыше его плеча,
изумлённо замер.

— Блядь… — пролепетал он, уставившись на высовывающегося из-за кровати Гарри. —

Снейп! Как?

— Что именно тебя интересует, Эванс? Как я даю ему в рот, или в какой позе он
доставляет мне наибольшее удовольствие? — Северус был нарочито груб, подталкивая
гостей к двери.

— Как тебя еще не загреб аврорат? — едва подбирая слова, промычал Эшли. — Полностью
очеловеченный инкуб. Призыв магической сущности в личных целях. Тёмная магия такого
уровня — лет на десять Азкабана тянет, не меньше.

— Ничего я не инкуб! — возмутился Гарри. Северус обернулся к нему с таким лицом,

что сразу стало ясно: сейчас свои мысли Гарри лучше держать при себе.

— Ты наверно забыл, Эванс, — прошипел Снейп, — как называли мою мать все те
чудесные люди, что были нашими соседями в Коукворте.

— Чёрная ведьма, — прошептал Эшли, кивая.

— Ещё вопросы есть?

— Сглазить соседских мальчишек и призывать инкубов — немножко разные вещи, тебе не

кажется? — Эванс уже пришел в себя и теперь смотрел на Снейпа с вызовом. Ремус
выжидающе отошел в сторону, но глаз с взлохмаченной головы Гарри не спускал.

— Кто чему учился в детстве. Помню, ты отлично играл в крокет, — ухмыльнулся Снейп.
— С чего ты вообще взял, что это инкуб?

— Не хочу даже думать, что именно ты позаимствовал у Джеймса для ритуала призыва.
Он слишком похож на Поттера. Он не может быть настоящим.

— И на тебя чем-то смахивает, — заметил Люпин.

Хлипкие доски окна заходили ходуном под мощными ударами.

— Снейп, Снейп! — донеслось снаружи.

Северус обреченно вздохнул, рывком сорвал с кровати одеяло и, завернувшись в него,

словно в мантию, выскочил на улицу.
— Почему это сразу инкуб? — повторно возмутился Гарри, оставшись наедине с Ремусом
и Эшли. — Может, я джинн или фейри какой-то.

— Для фейри у тебя слишком короткие уши, — ответил Эшли и тут же углубился в
монотонную лекцию об отличительных особенностях магических существ и сущностей.

За окном шёл любопытнейший разговор, и Гарри счёл нужным примоститься на

подоконнике и напрячь слух.

— Поттер здесь? — язык Сириуса заплетался то ли от холода, то ли от количества

выпитого.

Северус не сразу нашелся, что ответить, и громко свистяще втягивал воздух сквозь
зубы.

— Поттер у тебя? — почти истерично выкрикнул Сириус и тут же нарвался на спокойное

и равнодушное:

— А ты как думаешь?

— Я не хочу ничего думать, я спрашиваю! Догадался, что он пошёл сюда.

— Перебьёшься. Личная жизнь на то и называется личной, чтобы всякие не совали в нее

мокрые носы.

— Сопливус… — угрожающе зашипел Сириус, — поздновато ты опомнился. Раньше не был

таким осмотрительным. С гриффиндорцами ему, видите ли, правила факультета не
позволяют. А когда его же застают на Астрономической башне, подмахивающим жопой
старшекурснику-хаффлпаффцу... Мало, что тогда твоё имя склонял весь Хогвартс? Так
Поттер не будет держать язык за зубами. Так-то ты заботишься о своей репутации?

— Моя репутация твоими усилиями находится ниже слизеринских подземелий. Хотя и там,
как мы сегодня выяснили, может быть немало интересного. Я и предположить не мог,
сколь невыносимым ты можешь быть, когда понимаешь, что без тебя могут обойтись.
Что, Блэки не привыкли к отказам? А утверждаешь, что не очень-то Блэк. — Северус
громко чихнул. — Прости, мне следует вернуться в постель. Я слишком замёрз и мне
необходимо согреться. А Поттер это будет или кто-нибудь другой — не тебе решать.

Гарри отошел от окна и присоединился к тихо переговаривающимся Люпину и Эвансу.

Окоченевший Северус злобно обвёл взглядом комнату и поинтересовался:

— Долго я буду терпеть ваше присутствие? Поддерживать инкуба в активном состоянии

довольно сложно.

Ремус и Эшли переминались с ноги на ногу.

— Убирайтесь! — не выдержав, рявкнул Северус и схватился за палочку.

Двое друзей заторопились к двери. Притормозив, Ремус решил, что неплохо бы кое-что
объяснить:

— Джеймс исчез из «Кабаньей головы». По слухам, Люсинда Кармайкл вернулась от

Купола. Очевидно, он у неё. А Сириус просто переборщил с огневиски.

— Вон!

Вдогонку полетело отбрасывающее заклинание, разбившись о захлопнувшуюся дверь

цветным фейерверком.
— Тоже хочешь у меня что-нибудь спросить? — зло оскалился Северус, опускаясь на
кровать.

— Н-нет. Тебе надо отдохнуть. Но если бы ты наколдовал воду, чтобы я мог как
следует умыться… — Очищающее легкой щекоткой прошлось по телу Гарри, и он
благодарно кивнул. — Ты поспи, Северус. Завтра нужно будет сходить в Лютный,
попробовать продать шкуру. Тебе нужно новое пальто, а я… я бы от палочки не
отказался.

— И прямо из лавки Олливандера угодим в аврорат за несанкционированную покупку

артефакта. Если нас не арестуют раньше по наводке штатных стукачей из Лютного, —
пробормотал Северус, не открывая глаз.

— А вот теперь у меня появились вопросы, — поправляя сползшее одеяло, шепнул Гарри.

Северус тяжело вздохнул во сне и повернулся на бок, положив щёку на ладонь. Гарри
обнаружил подсохший кусок мясного пирога и, задумчиво жуя, подтянул к себе стопку
старых газет.

========== Глава 5. Патронус ==========

«Наверное, даже хорошо, что Северуса нет»,— решил Гарри, проснувшись. Рядом с
матрасом стоял завтрак под согревающими чарами, подшивка газет, на которой он вчера
уснул, так и не начав читать, исчезла, а сам он поверх тонкого пледа был укрыт тем
самым одеялом, в которое укутывал Северуса прошлым вечером. Ему было тепло и уютно
впервые за эти дни. И, может быть, впервые в жизни ему не нужно было никуда
спешить, немедленно выбираясь из мягкого кокона и стряхивая остатки сна по пути.

«Да, хорошо, что его нет, — размышлял Гарри, поглаживая себя через ткань пижамы. —
В его присутствии я бы точно не осмелился. Он же мой профессор. Все равно что
дрочить на зельях или на ЗОТИ».

Гарри вспомнил темноту, гнетущую тишину и мрак любимых классных комнат Снейпа,
позеленевшее лицо профессора, крючковатые пальцы, полный презрения взгляд, и
возбуждение мигом улетучилось.

«Неудивительно, — подумал он, — что Снейп такой мрачный. Довольно сложно найти себе
пару в Хогвартсе, где все помнят тебя с детства. Что-то я не слышал о геях среди
учеников и преподавателей. Если честно, я и не прислушивался. Даже сальные шуточки
про Кребба, Гойла и их отношения с Драко предпочитал пропускать мимо ушей. И даже
когда увидел Вуда, отскочившего от кого-то в душевой. Ничего такого не подумал
тогда. Хотя я и сам был готов целоваться хоть с Распределяющей шляпой, только чтобы
на секунду забыть о занятиях, о том, что происходит вокруг, и о постоянной тяжести
между ног. Но как-то не наблюдал очереди из желающих. Только ведь у взрослых все
иначе. И Снейп, даже если он очень одинок, всегда может найти себе кого-нибудь в
Лютном. А если те ужасы, что шепотом рассказывал Рон по ночам, о собраниях
Пожирателей и оргиях под руководством Волдеморта, хоть на часть правда… Нет… Этот
Северус не мог бы никогда… никогда. Он ни перед кем не встал бы на колени, и
никакая сила не заставила бы его сделать что-то против собственной воли. А значит,
тому Снейпу, если он хоть каплю похож на свою молодую копию, всё это нравилось. И
даже очень. И тогда, может быть, и этому…»

Снейп в изрядно потертом пальто со свертком в руках, как обычно, появился в самый
ненужный момент. Гарри аккуратно уложил ладони поверх одеяла.

— Ты без меня, что ли, в Лютном был? — обиженно спросил он.

— Ты дрых, как барсук в норе. В любом случае, без мешающего довеска я обернулся
быстрее.

— Сам ты довесок, — огрызнулся Гарри.

— Знающие люди утверждают, что ты инкуб, — фыркнул Северус. — Вот и заткнись, пока
я не заставляю тебя выполнять непосредственные обязанности инкубов.

— Даже в страшном сне я бы… — начал Гарри, но быстро умолк, заметив, как Северус
вынул из пакета волшебную палочку.

— Как ты выбрал без меня? — удивленно спросил он.

— Выбор был не особенно-то и велик. Я даже не знаю, из чего она сделана. Придется
пользоваться тем, что есть. Попробуй.

И он осторожно вложил в ладонь Гарри гладкую серебристо-серую палочку. Гарри не

почувствовал ожидаемой тяжести и тепла, но крепко сцепил пальцы на крученой
рукоятке.

— Люмос!

Палочка потеплела, но привычный огонек не зажегся.

— Еще раз! — скомандовал Северус.

— Да, профессор… сэр, — отозвался Гарри как можно язвительней и сконцентрировал все
внимание на потоке энергии, устремившемуся по руке.

— Люмос! Люмос! Люмос!

На лбу выступили липкие капли пота, но кончик палочки озарился крошечным огоньком.
Северус довольно улыбнулся:

— Все не так уж плохо.

— Запиши, — посоветовал Гарри. — За все годы нашего знакомства ты похвалил меня

впервые.

Северус предсказуемо не отреагировал и хорошо знакомым профессорским тоном

приказал:

— Теперь что-нибудь посложнее!

На занятия, наверное, ушло несколько часов, потому что Гарри был выжат как тряпка,
желудок уже давно прилип к позвоночнику, а в голове воцарилась звенящая пустота.
Северус смотрел на трансфигурированный из чашки стул с нескрываемым удовольствием,
и на его обычно бледных скулах опять играл легкий румянец.

— А ты хорош… — как во сне прошептал он и тут же очнулся. — Я это… в смысле… не в

том смысле. Ты в магии очень силен, вот.

— Ну я так и понял, — кивнул уставший Гарри.

Северус порылся в бумажном пакете и протянул ему шоколадный батончик.

— Шоколад, — чавкая сказал Гарри, — первая помощь для восстановления сил. Меня
Ремус научил. Пойдём в Азкабан — нужно побольше с собой захватить. Дементоры — суки
ещё те.
— Пойдем? — удивленно отозвался Северус. — С чего ты взял, что с тобой кто-то
пойдет?

Гарри осёкся и сплюнул кусок шоколада под ноги.

— Мне же надо вернуться, — прошептал он едва слышно. — Там без меня…

— Это явно не моя проблема, — отмахнулся Северус.

— Теперь я понимаю, откуда взялась та равнодушная скотина, которую я знал все

школьные годы.

— Можешь обратиться к своему обожаемому потенциальному крёстному. Он с радостным

повизгиванием согласится на любую авантюру. Заодно расскажешь, как сбежать из
тюрьмы. В будущем ему пригодится.

Северус поджал губы и направился в туалет. Размышлял Гарри недолго.

— Послушай, Северус, — заявил он, как только дверь приоткрылась. — Я видел многое
вчера. Я знаком с тобой, Ремусом и Сириусом. Взрослыми, конечно, но всё же… Сейчас
ты сильнее их всех вместе взятых. И в будущем этот расклад не изменится.

Северус не торопился выходить, а, наоборот, отступил на шаг назад в темноту. Но не

перебил Гарри обычными возражениями.

— И главное, Дамблдор… я понимаю, что ты его не знаешь… Но там, в моём времени, он

очень доверял тебе. Всегда. А значит, у него были причины. Он тебя даже перед
Сириусом защищал.

— Заступничек, — фыркнул Северус из темноты. — Всю жизнь мечтал.

— Возможно, тебе больше нравилось ползать на коленях перед Волдемортом, — Гарри

скривил такую мерзкую рожу, что точно заработал бы одобрение Рона. Или подзатыльник
от Гермионы. — Или делать в его присутствии ещё кое-какие штуки, о которых не
принято говорить.

— Что, например? — донеслось от двери.

— Фантазии Рона пропущу, — поспешил ответить Гарри. — Например, убивать. Тебе

нравится убивать, Северус? Думаю, да. Ты испытываешь при этом удовольствие.
Убивать, мучить, издеваться над теми, кто не может тебе ответить. Ты в детстве
случайно котят не топил? Лапки жукам не отрывал? Ведь каждого из них можно было
назвать именем твоего обидчика и…

— Заткнись, иначе станешь моим первым трупом! — крикнул Северус.

— Не выйдет. Тебе ещё у меня лекции читать. Лично я думаю, что ты просто боишься
идти со мной в Азкабан. Страшно, да и всё. Так ведь, Северус?

Темнота ответила ему гробовым молчанием. Гарри тоже не нарушал тишины, выжидая.

— Шоколад не очень-то нам поможет, — наконец выдавил Северус. — Я не умею вызывать

патронуса.

— Так это же проще простого, — лицо Гарри озарила широкая улыбка. — Я пол-Хогвартса
сам научил. Я ж рассказывал.

— Не думаю, что у тебя получится.

Гарри сосредоточился, взмахнул палочкой… Ему очень не хотелось облажаться. Гордый
красавец-олень шагнул прямо в дверной проём, осветив темноту туалета. В серебристом
сиянии лицо Снейпа казалось каким-то неземным и почти красивым, если бы не
непроизвольно отвисшая челюсть.

— Ни фига себе, — только и смог пробормотать он, когда свечение угасло.

Гарри фыркнул и гордо задрал подбородок.

— Учи! — приказал Северус, переступая порог и вынимая из-за пояса палочку.

Провозились они недолго. С третьего раза патронус Северуса превратился из сизого

облачка в серебристый туман.

— Сконцентрируйся, — давал указания Гарри. — Выбери самое-самое счастливое

воспоминание.

— Если ты думаешь, что у меня их просто завались и я перебираю одно за другим… —

Северус уже слегка злился, шумно сглатывая и оттягивая душащий ворот свитера.

— Это должно быть самое счастливое!

Северус упрямо сжал губы, ещё раз взмахнул палочкой, выкрикнул срывающимся голосом:
«Экспекто Патронум!», и Гарри увидел, как из тумана выступает грациозная небольшая
лань, трогательно прижимая уши и переступая копытцами. Лань несколько раз моргнула
и потянулась мордой к руке Снейпа.

— Мама?! — удивленно всхлипнул он, и патронус растаял без следа.

========== Гдава 6. Другой министр ==========

Невеста шла к алтарю. Осторожно ступала по древним камням, стараясь не угодить

носком атласной туфли на линии между ними. Как принято, её лицо скрывала легкая
фата под венком из зеленых листьев. Как должно, невеста была молода и красива. И,
как полагается во всех приличных семействах, жених смотрел на неё отрешенно и
слегка взволнованно. Гости затихли, когда министр магии начал речь.

— В сей знаменательный день две равно уважаемых семьи вступают в кровное родство…

— Сам, небось, был не против породниться с Блэками, — хихикнул брат на ухо сестре.

— В любом случае, кое-какой капитал у нас ещё остался. И только на твоей сладкой
заднице лежит обязанность продолжения рода, — Белла мерзко захихикала. — Так что,
как бы ты ни сопротивлялся, милый Регулус, партию тебе выберут лучше, чем безродная
полукровка из Рейвенкло, которую ты имел наглость притащить на осенний бал. С нас
достаточно ошибок, отразившихся в генеалогическом древе.

Брат зашипел, получив подзатыльник сложенным веером от сидящей позади матери.

— Как вам понравилась церемония? — поинтересовался жених у почётного гостя, когда

мужчины и несколько женщин удалились в дальнюю комнату, чтобы побеседовать, не
отвлекая веселящихся гостей. Оркестр в зале грянул фарандолу.

— Несколько старомодно, — произнес высокий седой мужчина, чей фрак выделялся среди
парадных мантий. Он держался так, словно каждый день наблюдал, как кровь
новобрачных окропляет алтарный камень и языки пламени, свивая хитрые ленты,
привязывают друг к другу мужа и жену. — Но в целом весьма познавательно.

— Бедный Абраксас, — сочувственно вздохнула Вальбурга, набивая длинную тонкую

трубку. — Не дожил каких-то десять дней.

— И не говори, милая, — поддержала дряхлая ведьма в фиолетовой мантии. Её голос

скрипел, как колесо несмазанной телеги, но скрюченные пальцы цепко держали ножку
бокала. — Эта драконья оспа…

— Мистер Каллаган в равных с нами условиях, — подскочил к беседующим круглолицый

коротышка. — Маггловский мир испытывает не меньшие потрясения. Какие-то животные
инфлюэнцы… Подтвердите же, Джеймс.

Министр магии, казалось, вот-вот подпрыгнет, чтобы потрепать по плечу

невозмутимого, прямого как палка, маггловского премьера.

— Правительство прилагает все усилия, — заученно ответил маггл, — для преодоления

трудностей этого этапа. Должен заметить, поскольку здесь все свои: весьма нелегко
поддерживать секретность в современных условиях. Наши отношения с континентом, как
и экономическая ситуация, далеки от идеала. И нам не так-то просто лавировать между
законодательством и вашими требованиями. Тем не менее, мы передаем в ваши руки тех,
кого вы, господа маги, объявляете преступниками по своим законам. Но мы,
безусловно, благодарны малочисленной магической части Британии за охрану наших
рубежей от потенциального вторжения. Правительство, а также Её Величество, высоко
ценят поддержку, оказываемую вами, — голос премьера зазвенел и приобрел стальные
нотки, словно он выступал на шумной площади. — Британия никогда не забудет, сколь
тесно в давние суровые дни переплелись судьбы людей и магов, объединившихся в
борьбе против общего врага, вселенского зла, накрывшего континент, и посягающего…

— Кхе-кхе, мистер… министр, — послышался из угла дребезжащий старческий голос. Что-

то надрывно пискнуло, затрещало, и в центр комнаты выкатилось кресло. Из-под
капюшона меховой мантии на маггловского премьера глядел обтянутый белёсой кожей
череп, с впавшими глазницами и бурыми пятнами на выступающих скулах.

— Мистер Карактак Берк, Старейшина Совета чистокровных семейств, — быстро прошептал

министр магии. Маггловский премьер почтительно кивнул в знак приветствия.

— Мистер Каллаган, — обернулся министр к Старейшине.

— Не слышу, — прошелестел череп. — Но не важно… Эти премьеры меняются так часто,

что память не в силах удержать даже лиц. К чему имена?

Сухопарая рука выпросталась из мантии и подманила к себе жениха, с легкой усмешкой

наблюдавшего за диалогом.

— Люциус, мальчик мой, — зашуршал голос, — мы все скорбим по безвременно ушедшему

Абраксасу. Он был добрым другом и толковым советчиком. Я тешу себя надеждой, что
ты, сколь юн бы ни был, впитал в себя всю мудрость и разум своих предков. Ты
займешь место главы Совета по праву наследования. И будь столь добр, оповести
маггла о наших дальнейших планах.

Лицо счастливого жениха залил румянец, куда более яркий, чем в тот момент, когда он
целовал супругу у алтаря. Расправив плечи и проведя рукой по безупречно-гладкой
прическе, молодой глава Совета взглянул в глаза премьер-министра.

— Видите ли, мистер Каллаган, — уверенно начал Малфой, словно не раз репетировал
речь, — не каждый из ваших предшественников может гордиться тем, что имел честь
присутствовать на заседании Совета чистокровных семейств. Строго говоря, вы —
первый и единственный. Мы предприняли сей шаг только ради того, чтобы в магглах не
зародилось и капли сомнения. Вас почтили вниманием главы двадцати трех из двадцати
восьми чистокровных семей Британии. И все, как один, неколебимы в своем решении.
Многолетняя вялотекущая война ослабила мощь страны. Мы теряем и лучших из наших
соотечественников, и самых юных, только закончивших обучение волшебников.
Магическая кровь вырождается. Браки между аристократическими семействами
заключаются по третьему-четвертому кругу, и все больше чистокровных предпочитают
плодить полукровок, не имея возможности найти себе пару на острове. Изоляция
высасывает из нас ресурсы. Не только магические, но и, — Люциус ухмыльнулся и
развёл руками, — как это ни прозаично, финансовые. Снабжение границ, поддержание
боевого духа… Драконы, наконец… Мерлин, мы только что усмирили очередной бунт
гоблинов, не желающих отдавать прирученных драконов на нужды защитников.

Премьер слегка нагнулся, прислушиваясь, и поправил очки в узкой оправе.

— Одним словом, господин премьер-министр, мы планируем предпринять кардинальные

меры. И приглашение продиктовано лишь необходимостью довести до вашего сведения,
что это единогласное решение большинства уважаемых магическим обществом людей.
Любой из исходов конфликта будет равно благоприятен для нас. Некоторые его элементы
могут повлечь за собой неизбежное нарушение Статута Секретности, о чём мы заранее
уведомляем маггловское правительство.

— Что-то вроде чудовища в Ист-Энде? — ледяным голосом поинтересовался премьер.

— О, бедное животное ни в чём не виновато, — беспечно бросил Малфой. — Но вам

придётся подготовить множество официальных версий. Со своей стороны мы, конечно,
сделаем всё возможное. И вам придется взять на себя почетную миссию оповестить
нашего оппонента или его доверенных лиц. Сами мы, как вы понимаете, здесь
бессильны. Не смею вас больше задерживать. Наслаждайтесь праздничным вечером среди
гостей.

Малфой лучезарно улыбнулся, кивком головы указав премьеру на дверь. Тот поправил
очки, кивнул и размеренным шагом покинул комнату.

— За ним бы присматривать, Гарольд, — донесся голос из-под меховой мантии. — Этот

не так прост, как его предшественник.

Министр магии послушно моргнул и выскользнул из комнаты. Помещение мигом

преобразилось, превратившись из курительной в подобие делового кабинета. В центре
вырос овальный стол, присутствующие уселись на положенные им места.

— Поздравим же мистера Малфоя с успешным дебютом, — проговорил Берк, подъезжая

поближе к столу. — Незабвенный Абраксас накануне своей кончины снискал моё
одобрение, поделившись крайне занимательным планом. Огласи же его.

Люциус откашлялся и начал следующую речь.

* * *
— По правде говоря, мистер Минчум, я не напуган настолько, насколько юный хозяин
пытался меня испугать. Не стоит разочаровывать молодого человека, — поспешно
добавил премьер, наблюдая за тем, как пары кружатся в танце. — Человеческому
обществу не так уж важно стоит ли во главе страны маг, аристократ крови, глава
таинственного ордена или просто узурпатор. По сути, положение Европы ничуть не
отличается от нашего. За тем исключением, что британцы чтут свою королеву и она
даёт себе труд поздравлять их на Рождество и Пасху. В остальном… власть в мире
людей принадлежит людям, и им всё равно, какой породы паук сидит в центре чужой
паутины, а уж тем более — насколько чиста магическая кровь. Налоги, профсоюзы,
свободные выборы, равные гендерные возможности, обеспеченное будущее — вот что
волнует людей в первую очередь. Им вовсе нет дела до вырождения кучки аристократов.
Возможно, кое-кто будет этому даже рад. Но магическое взаимодействие стран может
открыть перед Британией невероятные перспективы, которых мы были лишены со времен
Черчилля.
— Я правильно понимаю, — сглотнул комок в горле министр Минчум, — что вы не против
не только конфликта, но и объединения с континентом на определенных условиях?

— Разве я это сказал? — удивился премьер. — Ах, до чего же увлекательное зрелище…

И маггловский министр целиком погрузился в созерцание завораживающего танца цветов

в исполнении подруг невесты.

В бывшей курительной все сосредоточенно слушали Маркаса Макмиллана — обрюзгшего

краснолицего волшебника, чьи глаза воинственно сверкали, то ли от вдохновенной
речи, то ли от излишка выпитого.

— …. здесь не осталось и половины уважаемых людей, наблюдавших попытку Того-О-Ком-

Все-Предпочли-Забыть противостоять Европейскому Пауку, — лицо старого мага
озарилось светом, и он словно внезапно помолодел на полвека. — Он был величайшим из
живущих волшебников со времен Мерлина и Салазара. И если бы не трагическая
случайность во время поединка… Несчастный юноша, чья смерть стала причиной позорной
слабости Альбуса… Нам никогда бы не пришлось возводить Купол ради защиты от
временно отступившего Гриндевальда. Хех, — крякнул он, запустив пальцы в седую
гриву, — поработали мы тогда на славу. До сих пор ни одна капля магической крови не
может проникнуть сквозь барьер. При должной защите от атак на него, разумеется. За
ним родились наши внуки, и внуки наших внуков будут окружены таким же миром и
покоем.

С противоположной стороны стола донеслось неодобрительное цоканье языком и вздох.

— У тебя есть возражения, Гораций? — ядовито поинтересовалась Вальбурга.

— Что ты, дорогая. Я всего лишь подумал о том, что Старый Паук сосредоточил в своих
мохнатых лапах чудовищную власть и силу, не подпуская к себе мало-мальски
талантливых магов. Видела бы ты их учебные планы. Мне однажды довелось… Даже в
Хогвартсе дела обстоят намного лучше. По крайней мере, мы не губим юные дарования и
готовы принимать полукровок и магглорожденных без ограничений. Возможно, когда-
нибудь появится маг, способный противостоять Геллерту, столь же сильный и
амбициозный, каким был он во времена своей юности.

Слагхорн, словно ужасно утомившись, вынул из кармана шёлковый платок и отёр

воображаемый пот с лица.

— Вы не видите среди своих бывших и настоящих учеников такого самородка, профессор?

— слегка уязвлено поинтересовался Малфой.

— Я планомерно работаю над этим долгие годы, — и профессор неприлично быстро осушил
стоящий перед ним бокал.

— Что ж, — подала голос высокая белокурая ведьма с решительным лицом. Две толстых
косы, оплетённых кожаными шнурами, придавали ей вид грозной скандинавской
воительницы. — Нет ничего проще, чем выявить достойнейшего в честном поединке.

— Нам не нужен достойнейший, — возразил плотный молодой мужчина в расшитой золотом

мантии. — Нам нужен сильнейший.

— Мудрое замечание, Рудольфус, — Вальбурга выпустила в воздух несколько колечек

розоватого дыма, — тебе ли не знать, что это не одно и то же.

— После смерти Геллерта нам достанет сил, чтобы, объединившись, поставить на место
всех недоучившихся магов Европы, — вполголоса заметил Малфой.
— А мне казалось, — тихо возразил голос с дальнего края стола, и все воззрились на
неприметного Барти Крауча. Того явно взволновало повышенное внимание, но он, слегка
заикаясь, продолжил. — Мне казалось, что речь в первую очередь идет о наших
потомках. О самом существовании магической Британии, если вам угодно.
Близкородственные браки, ограниченность нашего круга влияют на магические
способности будущих поколений. Тебе, конечно, можно строить планы, любезнейший
Люциус. Пусть Нарцисса подарит тебе десяток наследников.

Барти поднял бокал, поздравляя жениха:

— Но давайте взглянем правде в глаза. Мы все связаны родственными узами. И ты

будешь благодарен судьбе, Малфой, если хотя бы половина твоих детей не окажется
сквибами.

— Должность клерка в Бюро учета рождаемости даёт неоспоримую информированность, —

хмыкнул сосед Вальбурги.

— Представьте себе, уважаемый Эйвери, — горячо возразил Крауч. — Полукровки нынче с

рождения сильнее, чем чахлые наследники священных семейств. И среди магглорожденных
порой… Я не хотел бы, чтобы моя кровь выродилась из-за брака сына с очередной
внучкой моего дяди.

Побледневший Малфой с трудом скрывал гнев, яростно вцепившись пальцами в край

стола.

— Так что, турнир?! — неожиданно звонко взвизгнула белобрысая Роули, встряхнув

косами.

Повисло долгое молчание. Взгляды присутствующих изучали бесстрастное лицо

Старейшины.

— Турнир… — прошелестел он. — И пусть победит не достойнейший, но сильнейший. На

его долю выпадут великие свершения во имя избавления Британии от забвения.

— Разумеется, участвовать будут только претенденты из Списка чистокровных, —

процедил Малфой.

— Как ты мог подумать иное, мальчик мой, — скрипнул череп и исчез в меховом
капюшоне мантии.

— Требуется единогласное решение, — сказал Люциус, извлекая из воздуха уже готовый

документ.

Все по очереди коснулись пергамента палочками, подтверждая согласие.

— Каждая семья получит право представить своих участников, если таковые изъявят
желание. А сейчас позвольте предложить вам вернуться к празднованию. У меня и
самого несколько другие планы на сегодняшний вечер, — Люциус натянуто улыбнулся и
покинул комнату.

Гости группами последовали за ним, и только из-под мехового капюшона донеслось

старческое похрапывание.

========== Глава 7. Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост ==========

— Чем больше ты говоришь, тем меньше у меня желания связываться с тобой, Дамблдором
и тем более дементорами, — заключил Снейп.

Гарри не удержал язык за зубами:

— Оптимизм никогда не был твоей отличительной чертой.

— Хвала Мерлину, я не гриффиндорец. И пока ещё не твой профессор. Видимо, к

счастью. Качество головной боли, которую ты можешь доставить своими идеями —
непревзойденно.

— Отлично. Оставайся здесь, зарывайся носом в книги, вари перечное для больничного
крыла и делай вид, что круче всех. А мне, знаешь ли, некогда. Я вернуться должен.
Волдеморт сам по себе не развоплотится второй раз. Иногда лучше без помощников, чем
с таким занудой, как ты.

— Обратись к Мародёрам, — зло сказал Снейп, усаживаясь на кровать. — Их идиотское

умение соваться во все дыры без разбора как раз в твоем духе. Видимо, из дурной
крови Поттеров это не вытравить ни временем, ни магией.

— Сколько можно повторять тебе, что я не мой отец! — крикнул Гарри, забыв, что этот
Снейп точно не помнит своих слов.

— Ну повтори ещё раз, мне некуда торопиться.

— Конечно, ты всё успеешь. Даже поцеловать воняющую гнилью руку Волдеморта.

Гарантирую массу удовольствия. Ты будешь проделывать это неоднократно. Еще и на
коленях к нему подползать, преданно глядя в глаза: «Мой господин, мой лорд, что
прикажете?»

Северус, недолго раздумывая, привстал и врезал костлявым кулаком прямо ему в

челюсть. Гарри взвыл, подпрыгнул и кинулся на обидчика. Сцепившись, они катались по
полу, позабыв про палочки. Гарри норовил угодить в нахально торчащий нос. Северус
уворачивался, тянулся к горлу Гарри, стараясь сомкнуть на нем пальцы, и пару раз
довольно болезненно заехал ему локтем под дых. В какой-то момент Гарри оказался
верхом на Северусе, и, сжав до хруста коленями ребра, заставил противника на
секунду замереть. Тот воспользовался передышкой, молниеносно приподнялся, дернул
Гарри на себя и укусил за плечо прямо сквозь пижамную куртку. По коже заструилась
липкая жидкость, быстро пропитывая тонкую ткань.

— Может быть, ты и лучший ловец, — проговорил, сплевывая, Снейп, — но в уличной

драке ни на что не годишься. Совсем не умеешь двигаться.

— Кому, как не тебе, знать особенности движения мужских тел, — забормотал Гарри,
сползая с Северуса. Он не чувствовал боли, только смущение и неловкость. Поза
показалась слишком двусмысленной.

— Не знаю, о чём ты подумал, — быстро ответил Северус, поднимаясь. — Давай залечу

рану.

— Сам справлюсь.

Гарри отыскал палочку и остановил кровь.

Они молча стояли в разных углах комнаты — всклокоченные, раскрасневшиеся,

исподтишка наблюдающие друг за другом.

— Я всего лишь хотел сказать, что глупо ввязываться в опасное дело, не продумав
своих действий и их последствий, — наконец сказал Северус.

— Мой опыт подсказывает, что никогда ничего не идет по плану. Когда я слышу про
план, мне хочется бежать как можно дальше.
— Не преувеличивай. Давай подумаем вместе.

Это можно было принять за извинение, если бы Гарри, конечно, его ждал.

Случайный наблюдатель наверняка сказал бы, что привидения Визжащей Хижины в тот
вечер устроили семейную вечеринку с буйным выяснением отношений. Когда Северус и
Гарри наконец-то пожали руки после долгого спора, в комнате не осталось ни одной
целой чашки. Даже бутылка с остатками виски треснула, не выдержав напряжения. Из
саквояжа доносился подозрительный звон и стук. Гарри растерянно огляделся и кинулся
собирать черепки.

— Оставь, — оборвал Снейп, испепеляя весь мусор подряд. — Я новое с кухни принесу.
Да и книги нужно вернуть в библиотеку. Никто не знает, чем всё закончится.

Когда Северус ушел, Гарри всё ещё не понимал, как им удалось уговорить друг друга.
Одного — на то, чтобы всё же связаться с компанией Мародёров, а другого — держать
язык за зубами. Северус настаивал, чтобы Гарри продолжали считать инкубом и даже
обещал «немало весёлых моментов» в связи с этим. Правда, то, что он мог посчитать
весельем, вовсе не казалось Гарри такой уж забавной перспективой. Так или иначе,
подобие плана было готово, и чем скорее он будет воплощён в жизнь, тем больше
шансов, что в будущем всё стало не слишком плохо.

Снейп вернулся со слегка удивленным Люпином, который, как и привык Гарри, больше
молчал и слушал, чем возражал.

— Гарри, — представил его Северус.

— Я инкуб, — выдавил из себя Гарри.

— Я понял,— Люпин приподнял уголок рта в улыбке. — Ты предлагаешь рискованное

развлечение, Снейп, но история хромает на все четыре лапы. Какой-то дальний
родственник, которого непременно нужно разыскать в Азкабане… Вряд ли тебе поверят.

— Поттеру будет достаточно, — отрезал он, и Ремус только пожал плечами.

Через полчаса в хижине собрались вшестером. Люпин быстро привел Эванса, тот кинулся
за Блэком, и уже все вместе выдернули Поттера из какого-то бара, где он обтирал
стойку вместе с маггловской девицей.

— С какой стати ты полез к нам? — Джеймс был явно недоволен сорвавшимся свиданием.

— Не полез, а предлагаю хоть раз употребить ваши умения на пользу дела. Знаешь
других анимагов? Так дай адресочек, я и без вас справлюсь.

Джеймс растерянно поправил очки, но рвущийся наружу вопрос так и не задал.

— Тоже мне секрет, — скривившись, бросил Северус. — Я с четвёртого курса знаю.

— Ничего себе… — присвистнул Сириус.

— Не все имеют привычку кричать об увиденном на каждом углу. Не то чтобы я доверял

тебе, — нахально прищурился Северус. — Ровно наоборот. Такая бестолочь может
превратить даже колодезную воду в скипидар. Но теперь, — он бесцеремонно сгрёб
Гарри за талию, притягивая поближе, — надеюсь, ты поймешь, что человеческие
сущности мне малоинтересны.

Гарри понятия не имел, как ведут себя в таком случае инкубы, но на всякий случай
склонил голову на плечо Северуса.
— Если бы он еще так подозрительно не смахивал на Поттера, — не преминул заметить
Сириус.

— Первый опыт, — развел руками Снейп. — Досадная погрешность в ритуале, учту в

будущем. Я хотел, чтобы он был похож на Джеймса. Вот только на Джеймса Дина.

Все заржали так, словно только и делали, что по вечерам мотались в маггловское
кино, а затем погрузились в обсуждение визита в Азкабан.

* * *
Аппарировали в узкую, похожую на каменный коридор, бухту парами. Гарри изо всех сил
вцепился в ладонь Северуса, опасаясь расщепления. Вслед за ними на скользких камнях
появились Сириус и Эшли. И когда уже все извелись от нетерпения — Джеймс и Ремус.

— Шоколад прихватили, — оправдываясь, сказал Люпин. — Мало ли…

На другом берегу замёрзшего пролива уходила ввысь треугольная махина Азкабана.

Гарри с опаской тронул ногой тонкий лед.

— Откуда ты узнал, что вокруг тюрьмы нет защитной магии? — обернулся Эшли к
Северусу.

— Кое-чего не пишут в официальных учебниках.

— Да кто ж по доброй воле сунется туда, откуда, возможно, нет выхода, — встрял
Гарри.

— Мы, например, — хохотнул Сириус. — Неплохие выходят последние каникулы. Выше

ожидаемого.

Снейп ещё раз обвел недоверчивым взглядом Мародёров.

— Итак, мы ищем человека по фамилии Дамблдор. Он может отличаться от портрета,

который вы видели. Если вообще ещё жив.

Гарри закусил губу, сдерживая вздох. До этой минуты ему не приходило в голову, что
тридцать лет в компании дементоров может не вынести даже самый сильный и
благородный из волшебников. Если так, то все старания напрасны. И что же делать?
Что делать, если он никогда не сможет вернуться? До чего ж неправильно выходит: сам
он тут, в спокойном и почти безопасном прошлом, а там бросил не только друзей, но и
всех, кто возлагал на него такие надежды. Не исполнил Пророчество. А значит,
Волдеморт будет спокойно жить и действовать в мире, где Гарри больше не существует.
Он со стоном опустился на холодные камни и накрыл голову руками.

— Оставил бы ты его здесь, Снейп, — заметил Эшли. — Вряд ли в Азкабане ему найдется
применение. Если, конечно, у тебя нет особых фантазий на сей счёт.

Сириус закашлялся.

— Правда, — поддержал Джеймс. — Мы ещё не видели и тени дементора, а твоя игрушка

уже утирает слёзы. Вот уж не знал, что темномагические твари настолько
чувствительны.

— Верно призванный инкуб ничем не отличается от нормального человека. По

эмоциональным реакциям, естественно. Но его основное умение не идёт ни в какое
сравнение с человеческим, и оно слишком ценно, чтобы бросить инкуба без присмотра.

— Дашь попробовать? — почти взмолился Сириус. — Ну хоть разочек. Интересно же….

— Своего призови, — резко ответил Северус, накрывая голову Гарри ладонью. — Мы идём
или будем предаваться сексуальным мечтаниям до весны?

— Да Мерлина ради, — фыркнул Джеймс, — кому они интересны?

Он прикрыл глаза, слегка потоптался на месте, и крупный олень забил копытом,

подгоняя друзей следовать его примеру. Сириус тут же превратился в Бродягу, с места
Эшли послышался недовольный клёкот, и небольшая серая птица с тремя длинными
перьями в хвосте уселась на загривок псу, перебирая клювом шерсть.

«Хорошо, что не крыса, — мелькнуло в голове у Гарри. — Птицам я доверяю намного

больше».

Олень осторожно ступил на замёрзшую гладь пролива и понёсся к противоположному

берегу. Бродяга, залившись радостным лаем, кинулся за ним, а птица взмыла вверх,
пропав из виду. Оставшиеся пристально следили за их передвижением.

— Дементоры что-то учуяли, — понял Гарри, когда густой туман у подножья башни
шевельнулся. Точка, в которую превратился Сохатый, растворилась в темном облаке.

— Значит, и нам пора, — зябко поежился от ледяного ветра Ремус.

Северус порылся в кармане пальто и достал три маленьких флакона.

— Я не мог точно рассчитать дозировку для каждого из вас, — предупредил он. — Если
действие начнет ослабевать, отпивайте следующий глоток.

Ремус подозрительно обнюхал откупоренный пузырёк.

— Зелье подавления эмоций, — ответил Северус на невысказанный вопрос. На секунду

замер, задумавшись, и быстро продолжил, — возможно, тебе стоит принимать его вместе
с ликантропным. Напомни потом, обсудим.

От первого глотка слегка щипало губы, и кружилась голова, но Гарри смело ступил
вслед за Северусом на скользкую поверхность. Все трое шли молча и осторожно,
сосредоточенно переставляя ноги, пока не достигли заиндевевшей кромки берега. Туман
у основания башни шевельнулся и пополз к ним.

— Дементоры, — неожиданно спокойно сказал Гарри.

— Вовсе незачем их беспокоить. Постарайся не вынимать палочку без особой

необходимости, — посоветовал Северус, но свою выставил вперед и сжал покрепче.

— У твоего инкуба есть палочка? — донёсся сзади удивленный голос Люпина. — Странное
существо. Самое странное из всех, кого я когда-либо встречал.

— Весьма неожиданно звучит из уст оборотня, не находишь?

— Даже если и так, — равнодушно отозвался Ремус. — Во всём этом есть что-то
неправильное, что заставляет меня сомневаться и не доверять тебе.

— Я и не просил мне доверять! — рявкнул Северус, и Гарри почувствовал, как холодная

липкая мгла становится гуще и вползает в мозг помимо его воли.

— Северус, успокойся, прошу. Ты заставляешь их насторожиться.

— Я совершенно спокоен, — буркнул Северус, и тут же каждый услышал в голове низкий

протяжный вой. Вслед за терзающими душу звуками в мозг проник ледяной голос:
— Что вы ищете, три человеческих существа, в нашем доме?

Северус застыл, выпустив из рук палочку. Лицо, обычно спокойное или надменное,
исказила гримаса отчаянья. Он плавно оседал на промёрзшую землю, неловко прикрывая
голову локтями.

— Нет, Северус, нет! — заорал ему прямо в ухо Гарри. — Я знаю, что ты чувствуешь!
Сопротивляйся изо всех сил! Мы даже не пересекли порог. Где это чёртово зелье?!

Рука Северуса бессильно скользнула по карману.

— Ремус, помогай!

Люпин держал обмякшее тело, пока Гарри пытался влить зелье сквозь стиснутые зубы.

— Не угадал с дозировкой для собственной порции, — прошептал Северус, приходя в

себя.

— Никогда не знаешь, сколько именно дряни у тебя в голове, — кивнул Люпин. — Я

только что видел Фенрира Сивого. Кажется, он сбежал за угол.

Гарри ободряюще сжал его дрожащую ладонь и понял, что для них троих это путешествие
будет не таким лёгким, как они беспечно предполагали вначале.

Едва троица достигла тёмного проёма в стене, навстречу вылетела птица, призывно
покружила перед их носами и устремилась вперёд.

— Эванс, наверное, нашёл его, — Снейп не выпускал из рук флакон с зельем.

Внутри не было такого густого тумана, зато царила почти непроглядная тьма. Эванс
мягко касался крылом лица Люпина и уносился вперед, указывая дорогу.

— С детства мечтал здесь побывать — пробурчал Гарри.

На бесконечной лестнице дементоров не было. Птица метнулась в тёмный коридор, где

из каждого угла доносились вопли, стоны отчаяния и животные завывания. Северус
зажал нос. Пахло привычно, словно в его родном доме в последние годы — болезнью и
безысходностью. Все трое держались за руки, стараясь не потерять друг друга.

Ладонь Ремуса была жаркой и влажной, а пальцы Северуса, то и дело прикладывающегося

к бутылочке с зельем, — словно кусочки льда. Птица зависла перед одной из решёток,
и Северус, поколебавшись, вынул из кармана простую маггловскую зажигалку, осветив
пространство неярким мерцающим огоньком.

— Факел нужно было подготовить, — заметил Ремус.

— Кто ж знал,— отозвался Гарри, разглядывая узника, обернувшегося на звук.

Да, он был почти таким же, каким Гарри знал его. Покрытые грязью и паутиной длинные
волосы, сплетённые в две косы, и седая борода, клочками свисавшая до колен.
Дамблдор устремил на них невидящие глаза и довольно внятно прошамкал беззубым ртом:

— Долго же вы заставили себя ждать.

Северус покосился на Ремуса и птицу, всё ещё снующую вдоль ржавой решётки. Люпин
демонстративно перевернул свой пустой флакон.

— Это личное. Погуляй тут, — прошептал Снейп, вкладывая в его ладонь новую порцию
зелья. Ремус пожал плечами и пошёл в сторону лестницы.

— Нам нужна ваша помощь, профессор, — прошептал Гарри через решётку.

— Я ошибся, — послышалось в ответ, и узник, неожиданно сгорбившийся, словно

приложенный ватноножным заклинанием, отошел от решётки и свернулся клубком на
драном тюфяке.

Северус громко выругался, когда зажигалка с шипением погасла. Из коридора потянуло

могильной сыростью.

— Контролируй эмоции, — шепнул Гарри, достал палочку и с неимоверным усилием зажёг

едва заметный огонек Люмоса.

— Я думал, семья вспомнила обо мне спустя столько лет. Хотелось повидаться хотя бы
перед смертью, — донеслось с тюфяка. — Ради этой встречи я держался все годы.

— Я думаю, вы ни в чём не виноваты, профессор.

— Я невиновен. Нет ничего справедливей возмездия. Именно это чувство всё ещё
позволяет мне не потерять рассудок. Ты кто?

— Гарри.

— Внук или правнук? — заключенный повернул лицо к свету, словно мог его видеть.

— Я ваш ученик.

— И чему ты научился у меня?

Северус, внимательно вглядывающийся в сморщенное бледное лицо, нетвёрдым голосом

спросил:

— Как ваше имя?

— Персиваль Дамблдор. Остатки разума подсказывают, что вы искали не меня.

Оторопевший Гарри долго не мог подобрать слов.

— Вас помнят и любят там, за пределами тюрьмы. У вашей семьи всё хорошо, — он
отхлебнул из флакона внушительный глоток и метнулся по коридору вслед за Северусом.

— Не тот Дамблдор, — прошипел Северус сквозь зубы Люпину и птице, — ищем дальше.

Ремус не терял зря времени. Пока шёл недолгий разговор, он успел соорудить факел из
шарфа, пучка влажной соломы и подобранной доски. Огонёк издыхающей зажигалки лизнул
нитки, и конструкция удушливо зачадила, озаряя путь. Эванс рванул в темноту и
вскоре вернулся в сопровождении Сириуса. Пёс покружил вокруг Люпина и уселся
мохнатым задом на носок его ботинка.

— Ты нашёл? — спросил Люпин, почесывая пса за ухом. Бродяга тявкнул утвердительно.

Камера Дамблдора находилась гораздо выше. Трое перепрыгивали через ступеньки,

стараясь не отставать от пса.

— Меня ноги не несут, — устало пожаловался Ремус, когда Бродяга исчез в темноте
очередного коридора.

Гарри с трудом преодолел последнюю сотню шагов, ориентируясь на приглушенный лай.

Вскоре подоспел Северус с факелом. Приоткрытая трухлявая дверь явно
свидетельствовала, что узник не стремился оставить место своего заточения.

Гарри с опаской протиснулся в щель и услышал, как Северус со стуком захлопнул дверь
изнутри, прямо перед носом обиженно взвизгнувшего Бродяги. В камере воняло, как в
склепе: плесенью, гниющей плотью и едкой щелочью. Чад факела добавлял в смрадный
коктейль клубы горького дыма. Гарри зажал нос и, приподняв очки, утёр слезящиеся
глаза. Северус ткнул факелом в направлении звука, и оба, сдерживая рвотные позывы,
уставились на кучу человеческой плоти, укутанную в изодранную ткань. Куча,
шевельнувшись, приподняла верхушку, опутанную комом грязной пакли. Между склизких
прядей мелькнули сомкнутые опухшие веки и ввалившийся рот.

— Профессор Альбус Дамблдор? — твёрдо спросил Северус.

—Тру-ля-люшки, тру-ля-ля
Муха вышла за шмеля.
Дили-дон! Дили-дон!
В церкви слышен шум и звон*, — проквакала куча.

— Это он... — Гарри едва не завыл от отчаяния. Надтреснутый сипящий голос напоминал
воронье карканье, но сомнений не оставлял.

— Я — король. Вот мой дворец.

А ты — бездельник и наглец, — ответил узник.

— Попробую с ним поговорить, — решился Гарри, шагнул вперед и вцепился в гниющую,

изъеденную язвами руку. — Профессор, меня зовут Гарри. Гарри Поттер. Я ваш ученик,
и мне очень нужна помощь.

— Доктор Фауст, добрый малый,

Учит деток чем попало —
Розгой, плеткой, ремешком,
Палкой, скалкой, кулаком,— завопил ввалившийся рот, широко разевая челюсти.

— Ты же видишь, он безумен, — проговорил Северус.

— Но я же не могу оставить его просто так, даже не попытавшись! — Гарри затормошил

изможденное тело, словно тряпичную куклу. — Профессор, директор Дамблдор! Очнитесь,
пожалуйста! Прошу вас, помогите мне!

— Ты его задушишь, — равнодушно заметил Северус.

В подтверждение его слов тело обмякло и прекратило подавать признаки жизни.

— И что теперь? — растерянно прошептал Гарри, отступая на шаг.

Северус склонился над кучей плоти и тряпья.

— Дышит, кажется, — неуверенно проговорил он.

— До срока в строгости ребят

Держать необходимо,
Пусть по домам они сидят
И будут невредимы, — донеслось откуда-то из-под свалявшихся лохм.

— А если попробовать легилименцию? — На секунду Гарри показалось, что решение

идеально.

— Да я ж убью его на фиг! Не такой уж я опытный легилимент.

— Коль ночью поживей идти
И не считать ворон,
Куда угодно попадешь,
Не то что в Вавилон, — заметил безумный узник.

— Это мой единственный шанс, — взмолился Гарри. — Если ты сможешь достучаться до

его сознания, он непременно мне поможет. Это очень важно. Северус, пожалуйста!

— Хотел бы я иметь хоть сотую долю твоей уверенности, — вздохнул Снейп. Затем,
словно решившись на отчаянный шаг с обрыва, сгрёб Гарри в охапку и вышвырнул за
дверь.

— Сиди и жди там! — проорал он, для верности блокируя ручку рукояткой факела.

Гарри дернул несколько раз, убедившись, что дверь надежно заперта. Из пустого
коридора потянуло знакомым: ледяным и липким. Одним глотком прикончив остатки
зелья, он принялся ждать.

В темноте и холоде секунды казались часами, а минуты — вечностью. Гарри трясло от

озноба, стоило лишь вспомнить бесформенную зловонную массу, бывшую когда-то
Дамблдором. Он решил, что предпочитает думать о директоре, как о добром и мудром
старике с лукавым прищуром голубых глаз. И если всё сложится хоть чуточку удачно,
он навсегда забудет этот мир и всё, что есть в нём неправильного и невозможного.
Представься ему такой случай, он с радостью сейчас шагнул бы навстречу Волдеморту,
только ради того, чтобы снова выпить чаю с лимонными дольками.

Дверь противно заскрипела, и Северус, сжимая в дрожащей руке факел, быстро

переступил порог.

— Ну? — бросился к нему Гарри.

Северус молчал, а в его глазах плясали безумные искры.

— Ну? — ещё раз нетерпеливо переспросил Гарри. — Получилось?

— Получилось… Идём отсюда. Я держусь из последних сил.

— Я попрощаться, — схватился Гарри за ручку двери, но Северус неожиданно сильно

привалился к ней спиной.

— Не стоит. Вряд ли он сейчас оценит вежливость.

И сполз на грязный пол тюремного коридора. Факел, угодив в зловонную лужу, зашипел
и погас.

— Ремус! — завопил Гарри, не задумываясь, что сейчас сюда могут слететься все
охранники Азкабана.

Должно быть, Люпин ориентировался в темноте намного лучше, чем обычные люди. Не
пытаясь поджечь потухший факел, он подхватил Снейпа, закинул его руку себе на плечо
и с неожиданной скоростью поволок вперед и вниз по крутой лестнице. Гарри
оставалось только бежать следом, стараясь не заблудиться в кромешной тьме.

Северус шумно втянул носом холодный морской воздух и, неловко покачиваясь,

выпрямился.

— Это стоило того? То, что ты узнал? — зло спросил Ремус.

— Не знаю, — стуча зубами, отозвался Снейп. — Позже пойму. Где эти чертовы звери?
Из густого тумана возник Бродяга, на его спине восседала птица.

— Где Джеймс? — взволнованно спросил Люпин.

Птица отрицательно мотнула головой, а пёс повернулся к зияющей темной арке.

— Этого ещё не хватало, — возмутился Снейп, вытаскивая палочку.

Черный пёс, обгоняя всех, почти добрался до входа, когда на пороге замаячил крупный
силуэт с ветвистыми рогами. Олень, нетвердо переставляя копыта, спотыкался и не
поднимал морды.

— Будь ты проклят, Снейп! — проорал Джеймс, принимая человеческое обличье. — Только

в твоей больной голове мог возникнуть такой чудовищный план мести. Зачем ты затащил
нас в эту дыру?

Похоже, что Джеймс собирался выяснять отношения прямо у порога Азкабана.

— Па… — Гарри осекся. — Поттер! Немедленно превратись обратно!

Туман вокруг сгустился, становясь тьмой, и гигантские фигуры в черных плащах уже
приближались к ним. Даже Эванс замер в оцепенении, сунув голову под крыло.

— Немедленно! — орал Гарри. — Пришло трое людей, должно уйти трое! Иначе нас будут
преследовать!

Джеймс и Ремус остекленевшими глазами следили за дементорами, не в силах

шевельнуться.

Северус приблизился к Гарри и шепнул:

— Вряд ли сейчас у меня получится патронус.

Гарри на миг засомневался.

— Даже один патронус привлечет сюда всех стражей. Нас должно быть трое. Тогда они
успокоятся.

— Так что, мне грохнуть ещё и рогатого, что ли? — истерически заорал Северус, и
несколько дементоров скользнули ближе к нему.

— Просто заставь его превратиться, — сказал Гарри, выступая вперед и вскидывая

палочку. — Я дам вам немного времени.

Серебристый олень шагнул вперед, дементоры отступили на шаг, но у входа уже

заклубились черные сгустки тумана. К стражам спешило подкрепление.

— Скорее! — прошипел сквозь зубы Гарри.

Встрепенувшись, птица взлетела со спины Бродяги и, набрав высоту, спикировала прямо

на Джеймса, изо всех сил ударив клювом в лоб. Джеймс вздрогнул, кровь хлынула из
раны, заливая глаза, но мгновения было достаточно, чтобы вернуться к анимагической
форме. Гарри со вздохом облегчения опустил палочку, когда увидел, что дементоры
останавливаются, успокаиваясь. Никогда ещё заклинание патронуса не давалось ему с
таким трудом, даже на первых уроках профессора Люпина.

Северус залепил Ремусу пощечину. Тот осклабился, обвел всех мутными, словно после
сна, глазами и последовал за ними на другой берег. Двинувшийся последним Гарри то и
дело оглядывался, убеждаясь в отсутствии погони.

Джеймс, Сириус и Эшли уже ждали на другом берегу. Эванс с извиняющимся видом
прикладывал ко лбу Поттера сомнительной чистоты платок.

— Наверное, шрам останется, — заметил Сириус. — Не дрейфь. Говорят, бабам нравятся

шрамы.

Джеймс только злобно покосился на него, и Сириус предпочел прикусить язык.

Комментарий к Глава 7. Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост
*Здесь и далее использованы обожаемые автором Nursery Rhymes — старинные
английские детские стишки и песенки. Перевод С.Я. Маршака.

========== Глава 8. Приглашение ==========

Все молчали. Долго, тяжело, гнетуще. Переводя дыхание и то и дело прикрывая глаза,
чтобы не видеть друг друга.

— Пожалуй, нам всем не повредит хорошая порция выпивки, — сказал Сириус, первым
придя в себя.

Снейп едва слышно пробубнил:

— Я не пью.

— Да кто тебя спрашивать будет? — отмахнулся Сириус и тихо обратился к Гарри: —

Хватай своего господина и давай руку. Хоть ты инкуб, но ведешь себя на редкость
разумно. Помощь нужна всем. Ты же видишь, шоколадом здесь не обойтись.

Гарри потянулся к Северусу.

— Вечеринка продолжается у меня, девочки! — провозгласил Сириус, и они тут же

аппарировали.

— Никак не пойму, то ли заброшенная совятня, то ли пещера тролля, — заметил Снейп,

открывая глаза.

Сириус шутливо поклонился:

— Добро пожаловать в конуру Бродяги. Рад, что к тебе вернулось то, что ты называешь
разумом.

Гарри огляделся. На мгновение ему показалось, что их похитил цыганский табор.

Жилище Блэка отличалось от дома на Гриммо настолько, насколько фестрал мог
отличаться от радужной жабы. Гарри помотал головой, убеждаясь, что в глазах не
рябит после аппарации. Цветные пятна не улетучились, оказавшись разбросанными по
огромному ковру подушками. Занавесками служили странные куски тонкой ткани, стены
пестрели магическими и маггловскими плакатами. Картину радостно довершал зеркальный
шар под потолком, испускавший во все стороны длинные разноцветные лучи. Гарри
ожидал, что из двери вынырнет профессор Трелони в цветастом пончо, юбке с
обтершейся бахромой и бутылкой в нетвёрдых руках. Но вместо этого из воздуха
материализовались оставшиеся Мародёры и со стонами повалились на мягкие подушки.
Северус выбрал подобие низкого кожаного диванчика, на котором и умостился с ногами.
Гарри мигом оказался рядом, осторожно поинтересовавшись:

— Ты не хочешь рассказать о том, что узнал? Может, нам лучше вернуться в хижину?

Шепот Гарри произвел эффект разорвавшейся петарды. Четверо друзей устремили на них
взгляды, ожидая ответа Снейпа.
— Пожалуй, — заявил он громко, — мы ещё побудем здесь.

И властно притянул голову опустившегося на пол Гарри к своему бедру. Рука всё ещё
ощутимо подрагивала.

— И это правильно! — откликнулся Люпин.

— Но я по-прежнему не пью, — Северус скривился, глядя, как из двери появляется

нагруженный стаканами и бутылками поднос. — Каждый предпочитает снимать стресс
своими методами.

Его дрожащая рука зарылась в волосы Гарри, взлохматила их, а затем потеплевшие
кончики пальцев медленно скользнули от уха до самой ключицы. Гарри вздрогнул и
попытался отстраниться. Не то чтобы было неприятно. Но это совсем иначе, чем когда
тебе поправляют растрепавшиеся волосы. Никто и никогда не касался его раньше так:
будто случайно, но несомненно специально… И потом… это же профессор Снейп, его
личный кошмар, от одного взгляда которого сворачивается даже кокосовое молоко. И он
старше на целых…

— Если нужно, спальня на втором этаже, — хихикнул Сириус. — Не надейся, что в дверь
не вставлен омнинокль.

— Тебе не кажется, Снейп, — заметил Эванс, когда все приложились к стаканам, — что
следует дать нам хоть какое-то объяснение происшедшему? Поттер, вон, до сих пор
отойти не может.

— Не лучше ли спросить у него самого? — Северус покосился на стакан в руках Гарри.

Тот отхлебнул микроскопический глоток, поморщился и отставил посуду подальше.

Ремус кивнул, соглашаясь, и обернулся к Джеймсу, цеплявшемуся за плоскую зелёную

бутылку, как за спасательный плот во время шторма.

— Я видел Джорджину, — выдавил из себя Джеймс.

— Джорджину Харди? — уточнил Эшли, и тот кивнул.

Люпин с трудом подавил вздох:

— Мы все чувствовали, что происходит с заключенными в этом проклятом месте.

— Она совершенно безумна,— едва слышно шептал Джеймс. — А ведь прошло всего три
месяца. И вся её вина состояла в том, что она втрескалась в какого-то французика с
прилизанной чёлкой, заметив его во время патрулирования.

— Кто бы смог устоять против такого шарма, — гоготнул Сириус и загнусавил на

французский манер:— Мадмуазель, мое сердце так стучит, что готово вдребезги разбить
щитовые чары, разделяющие нас.

— Девчонка всего лишь бегала на свидания, — глухо сказал Джеймс.

Губы Эванса скривились в саркастической усмешке:

— Всего лишь варила запрещенное зелье, меняющее состав крови, и садилась в лодку к
врагу, оставив пост. Неудивительно, что это назвали государственной изменой.

— Никто не должен ТАК расплачиваться за глупые ошибки! — вдруг рявкнул Джеймс. —

Там половина осужденных виновны лишь в том, что купили французские чулки в подарок
своей жене. Ремус, ты готов платить такую цену за контрабанду? Понимаешь, чем
рискует твой отец?

Тот побледнел:

— Ты же знаешь, что иначе ингредиентов не достать.

— Вот именно! Мы не можем жить, задыхаясь в собственном дерьме, получая чугунным

молотом от министерства всякий раз, когда смеем только помыслить высунуть нос
наружу.

Северус прикрыл глаза и, казалось, задремал; новая бутылка ходила по кругу, и

каждый из Мародёров прикладывался к горлышку по очереди. Гарри внимательно
прислушивался к ожесточенному спору, пока Северус накручивал его прядь на палец.

— Это вместилище кошмаров давно нужно сравнять с землёй. И только министерство

делает вид, что ему ни до чего нет дела. Вялотекущая война у них, видите ли. Да я
родился на этой войне! — продолжал бушевать Джеймс. — И Мерлин знает, не сдохну ли
я на ней же. Вот только непонятно, во имя чего! И если ты готов сгинуть где-нибудь
на северной границе ради призрачного блага британских подданных, то…

— Ну, тогда у тебя есть шанс, — перебил Эванс и, подхватив со стола воображаемый
газетный листок, с выражением прочел:

— Новый министр магии Джеймс Поттер призывает к окончанию изоляции страны и

разрушению Азкабана. Цель благородна, Джеймс, но ко всему нужно идти постепенно.

— Скажем, начать с третьего младшего помощника в канцелярии бытовых жалоб, — ехидно

скосил глаза Джеймс. — Годам к ста двадцати дослужиться до заместителя. А там и
«мир изменить» подоспеет. Сумеешь протолкнуть аж три закона о переносе подписи с
правого поля документа на левое. Пока стая чистокровных стервятников и кучка
министерских идиотов будет сколачивать состояние на контрабанде и распоряжаться
жизнью твоих детей.

Эванс, кажется, обиделся.

— Ну мне-то ничего подобного вообще не светит, — мирно сказал Люпин.

— И, кстати, не все чистокровные семейства разделяют мнение о целесообразности

изоляции, — отозвался Сириус. — Я еще лет пять назад слышал, как Абраксас Малфой
рассуждал о необходимости разрубить узел одним ударом. Всего-то и надо, что
прихлопнуть одного дряхлого, но очень могущественного мага. И дальше всё пойдет
само собой.

Тон Люпина успокаивал. Казалось, ему не впервой утихомиривать и словесные дуэли

друзей:

— Только вот давайте объективно. Кто из нас сейчас в состоянии противостоять самому
сильному волшебнику мира? Даже вместе мы не сможем…

— Что-то подобное я и хотел вам предложить, — вдруг откликнулся с низкого диванчика

Северус, и Гарри вскочил, стряхнув его руку с головы.

— Сопливус, ты в своем уме? — заикаясь, спросил Сириус.

— Не хотел бы я быть в твоем.

* * *
Это был первый раз, когда Гарри пожалел о своём решении довериться Снейпу. Всё же и
такой — новый, с живым взглядом ещё не потухших глаз, укрывавший его теплым одеялом
ночью и зарывавшийся дрожащими пальцами в его волосы секунду назад — он оставался
невероятным мерзавцем. Лучше бы Гарри пошёл к МакГонагалл. Или к Джеймсу. Переждал
бы каникулы в Выручай-комнате. Но нет же, надо было сунуться в Визжащую хижину и
рассказать всё слизеринскому гаду. Как будто он не представлял, что из этого может
выйти. Нет, в самом деле, это было ОЧЕНЬ глупо. Идея воскресить Темного Лорда,
очевидно, пришлась по вкусу будущему профессору. Он в красках расписывал Мародёрам
могущество и потенциальные возможности Волдеморта, старательно избегая неприятных
моментов. Гарри слушал и не находил, что возразить. По всему получалось, что
злосчастный Риддл, почётная табличка с именем которого висела в Зале для наград, —
ангел во плоти, умный и справедливый, жаждущий прогресса в магическом обществе. А
Дамблдор, мимоходом упоминавшийся в тонком учебнике новейшей истории магии —
расчетливая сволочь, устранившая соперника более опасного, чем Гриндевальд.

— Как ты можешь, Северус! — возмущённо вскричал Гарри. — Это ложь, ложь! Ты ведь
сам прекрасно знаешь…

— Глупый инкуб, не вмешивайся в человеческие дела, — прошипел Снейп и запустил в

Гарри Петрификусом. — Годен только на то, чтобы трахаться всю ночь напролет. Нужно
будет развоплотить на досуге, — неестественно улыбнувшись, объяснил он Мародёрам.
Эшли и Ремус неодобрительно переглянулись.

— Тебе-то это всё зачем, Снейп? — спросил Джеймс, нервно поправляя очки.

— Можно подумать, ты один обеспокоен положением дел в стране, — откликнулся

Северус, но Джеймс пристально глядел на него, ожидая ответа. — Как бы тебе попроще
объяснить… Почему ты отказался от предложения «Паддлмир Юнайтед»?

— Какое это имеет отношение…

— Почему?

— В чем смысл играть только с теми, кого знаешь как облупленных с одиннадцати лет?
Три полупрофессиональных команды на всю страну. С таким же успехом можно гонять на
мётлах в лесу за домом. Ни смысла, ни славы, ни нового опыта. Международные турниры
для нас закрыты, а мы не можем пригласить чужих игроков и тренеров.

— Аналогия будет доступна твоему пониманию, — усмехнулся Снейп. — Может быть, до

тебя дойдёт… Какой смысл тратить свою жизнь, учиться, тренироваться до седьмого
пота, когда какой-нибудь Шумлянский или Деварро еще двадцать лет назад назвал своим
именем придуманный тобой вчера финт? Только ты об этом не знаешь.

Джеймс кивнул, соглашаясь.

— Возможно, в мои планы не входит прозябание в слизеринских подвалах до конца дней.

Только такой неамбициозный человек, как Слагхорн, может похоронить в них свой
талант и перспективы. Держать лавочку в Лютном и загреметь вы-сами-видели-куда за
запрещенные опыты по доносу менее удачливого конкурента меня тоже мало прельщает.

— Ты всё-таки решил серьезно заняться наукой, — догадался Эшли.

Снейп выдохнул с заметным облегчением:

— Ну хоть кто-то меня понял.

— И как же мы вытащим этого замечательного парня с того света? — подал голос Люпин.

— Я знаю ритуал, — ответил Снейп, и Эванс посмотрел на него с нескрываемой долей

уважения. — В общих чертах. Говорить о деталях пока рано. Тот, кто рассказал мне о
Томе Риддле, провел в Азкабане тридцать с лишним лет и мог в чём-то ошибаться.

Джеймс заметно позеленел и потер рану на лбу:

— Это нужно обсудить.

И, выразительно глянув на Снейпа, добавил:

— Наедине.

— Я и сам собирался покинуть вас. Не могу дольше тянуть, — рука Снейпа коснулась
лица обездвиженного Гарри, пальцы очертили контур приоткрытых губ и двинулись ниже.

— Надо же, как не терпится, — фыркнул Сириус.

— Только не воображай себя на его месте. Ладонь до костей сотрешь.

Сириус готовился ответить что-то колкое, когда Снейп бросил, обращаясь к

разноцветной стене:

— Кстати, никто не знает, где раздобыть Омут Памяти?

Ремус и Джеймс непонимающе переглянулись, Эшли задумался, а по лицу Сириуса

заблуждала мечтательная усмешка.

— Я знаю два, — добавил Снейп. — Директорский и в кабинете Слагхорна. К сожалению,

оба недоступны.

— А ты мне что? — обнажил зубы в улыбке Сириус.

Северус промолчал, ожидая предложения.

— Дашь попользоваться сладким мальчиком?

— Да Мерлина ради, кобель. Ты можешь думать чем-то, кроме того, что между ног? —
ехидно осведомился Снейп, но Сириуса ни капли не задел его тон.

— Когда смотрю на его губы — нет, — хохотнул он.

— Подумай над тем, что они поразительно похожи на губы Поттера.

Кто-то закашлялся. Кажется, Эшли.

— Приноси Омут. Разберемся, — пообещал Снейп, подтащил к себе за ногу отчаянно

таращившего глаза Гарри и аппарировал.

* * *
— Что за хуйня?! — заорал Гарри, едва Снейп произнес «Фините Инкантатем». — Что ты
ему наобещал? Я не собираюсь спать с Сириусом!

— Это всё, что тебя волнует? — Снейп был на удивление спокоен, усаживаясь на узкую
кровать.

— Сегодня столько всего произошло, что я не знаю, с чего начать!

— Отлично. Когда решишь — я к твоим услугам.

И он откинулся на подушку, прикрывая глаза.

— Ладно, — прошипел Гарри, сдерживаясь изо всех сил. — Сириус — самый красивый из
всех, кого я когда-либо встречал. И он обнимал меня раньше, когда был моим
крестным. Не думаю, что мне будет противно к нему прикоснуться. И даже поцеловать.

Ох, как это не понравилось Снейпу! Гарри видел, как спокойное лицо перекосила
кривая улыбка, как дёрнулись его губы, поджался подбородок, дрогнули крылья
длинного носа и сами собой задрожали ресницы. В чём дело? Разве Снейп сам не
пообещал его Сириусу так, как будто владел им целиком и полностью? Но раз уж начал
бить, то следовало продолжать, чтобы добиться правды.

— А как насчет всего остального? Всё же решил обзавестись хозяином, чтобы бегать
как послушный щенок по первому зову?

— Ты идиот, — сказал Снейп, не открывая глаз. — Не представляю, что всё, о чём я

услышал, ты совершил сам. Твоими эмоциями так легко управлять. Ещё немного, и я
поверю, что ты действительно инкуб. Разве можно верить всем сказанным словам?

— Но… — начал было Гарри, а Северус вытащил из кармана широкий низкий флакон,
похожий на банку с чернилами. За толстым стеклом дрожали мутные спирали.

— Твой Дамблдор сошел с ума от чувства вины. Должно быть, он и впрямь был хорошим
человеком. Не смог пережить случайного убийства и тех последствий, к которым оно
привело. Два убийства. Там было еще что-то про сестру, но очень смутно.

— Он хороший человек, — согласился Гарри.

— Был, — глухо сказал Снейп, закутываясь в одеяло, словно в кокон. Пузырёк с

воспоминаниями так и остался у кровати. Гарри тронул Северуса за плечо, но тот
только недовольно дёрнулся, повернулся спиной и подтянул колени к груди.

* * *
Проснулся Гарри не пойми от чего. До слуха долетел вздох и странное шуршание,
словно златоглазка опалила трепещущие крылья на огне свечи. Он осторожно разлепил
правый глаз и уставился на кровать. Там, под тонким одеялом, происходило нечто,
чему он мог дать вполне однозначное название. Конечно, если бы рядом не было
Гермионы. Он видел покрытое неровными пятнами румянца лицо Северуса, слипшиеся
пряди волос, разметавшиеся по подушке. Слышал прерывающееся дыхание, а прямо над
ним нависло высунувшееся из-под одеяла бледное колено, покрытое редкими волосками.
Колено двигалось вверх-вниз, так же как и правая рука, скрытая от взгляда.

Гарри задержал дыхание и изо всех сил старался притвориться спящим. Довольно сложно
крепко сжимать веки, если не хочешь пропустить что-нибудь любопытное. Он никогда не
видел, как кто-то дрочит. Рон, время от времени осторожно поглаживающий свой член
под мантией, не в счёт. Это как бы не по-настоящему. И он всякий раз одергивал
руку, с безразличным видом пялясь вдаль, если замечал, что его застукали.

«Интересно, как я сам выгляжу со стороны», — подумал Гарри, завороженно следя, как
пальцы левой руки Северуса скользят между губ и возвращаются под одеяло, обильно
смазанные слюной. Тот не открывал глаз и только постанывал, размеренно двигая
бедрами.

«Это же не потому, что именно он, — убеждал себя Гарри, стараясь представить, что
проделывает Снейп. — У любого встанет, если рядом с ним так беззастенчиво дрочат».
Все равно что рассматривать ту колдографию, которую они с Роном нашли прошлым летом
в бывшей спальне близнецов. Слишком яркая девица с огромной грудью яростно
насаживалась на толстый член, и только от ритмичного движения в ушах начинали
стучать невидимые молоточки, а рука сама тянулась к ширинке.
«Кто угодно. Это мог быть кто угодно. Хоть Флитвик. Или Малфой. Или Рон. Без
разницы».

Снейп приоткрыл рот, рвано и тяжело задышав, на секунду замер и выгнулся всем
телом, упираясь затылком в подушку. Одеяло соскользнуло, открывая порозовевшее
плечо. Гарри уткнулся носом в плед, стараясь выровнять срывающееся дыхание. Не
хватало еще, чтобы Снейп его засёк. Между ними и так слишком много сложностей. Он
услышал шуршание одеяла, топот босых ног и скрип двери в туалет. Со вздохом
облегчения Гарри растянулся на матрасе и освободил из тесноты пижамных штанов член.
Он старался разделаться с досадной проблемой как можно быстрее, для верности тоже
закутавшись по самую шею. Даже не почувствовал привычного удовольствия, а только
будоражащее чувство опасности и неимоверное облегчение, когда сперма выстрелила на
живот. Северус, как специально возившийся сегодня в туалете подольше, вышел именно
тогда, когда Гарри опускал палочку после очищающего.

— Могу я задать тебе очень личный вопрос? — спросил он, словно не замечал
полыхающих щёк и дрожащих пальцев Гарри.

— Угу, — только и смог пролепетать он, смущенно пряча глаза. «Неужели всё же
заметил?»

— Что ты видел, когда тебя впервые атаковал дементор?

От неожиданности Гарри хрюкнул, но быстро взял себя в руки.

— Я слышал, как кричала моя мама перед смертью. И позже видел заклинание, убившее
её.

— А… — протянул Снейп.

— А ты?

— Что-то очень похожее. Тоже малоприятно, — невразумительно ответил он и

заторопился. — Я на кухню за завтраком.

Когда за Снейпом захлопнулась дверь, Гарри пожалел, что так быстро разделался с
утренним возбуждением. Сейчас у него было бы больше времени. Дурак. Следовало лишь
пару минут потерпеть.

К моменту, когда Снейп вернулся, нагруженный корзинкой с едой, в комнате царил

идеальный порядок. Новая непривычная палочка слушалась безукоризненно. Даже одеяло,
брошенное Северусом в туалете, было очищено и аккуратно сложено на кровати.

— Ты зачем такую чушь нёс вчера? — спросил Гарри, набивая рот выпечкой. — Про
воскрешение Волдеморта.

— Почему ты решил, что это чушь?

— Северус, только не говори, что ты в самом деле собираешься… Прошу… я уже не раз
пожалел, что всё тебе рассказал.

— Теперь уже поздно. Ты хочешь изменить что-то в своей жизни, а я — в своей. Не

вижу несоответствий. В результате ты получишь живого и здорового Темного Лорда,
которого должен будешь успешно убить.

— Ты на редкость логичен, — саркастично заметил Гарри. — Только для этого мне нужно
вернуться. И теперь я даже не представляю, как.
— Терпение никогда не значилось в списке достоинств Гриффиндора, — вздохнул Снейп,
отодвигая кофейник. — Подождем визита очаровательного Блэка. Нужно тщательно
изучить воспоминания.

— А что стало с Дамблдором? — заикаясь, спросил Гарри, заранее не желая слышать

ответ.

— Разве ты ещё не понял? — почти равнодушно спросил Снейп и потянулся к какой-то

книге. — Не выдержал грубого вмешательства в свой разум. Я убил его. Заметь, по
твоей же просьбе. Можешь начинать мучиться угрызениями совести.

Внутри у Гарри образовалась бездонная яма, жадно поглотившая рухнувшее вниз сердце.
Перед глазами мелькнуло ставшее почти родным лицо, внимательные голубые глаза, и
тихий голос произнес: «Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас
покинули?» В его времени Альбус Дамблдор был жив, и разве это не еще один повод
вернуться туда как можно скорее? Гарри поморщился, вспомнив склизкую кучу волос и
тряпок, оставшуюся от этого Альбуса.

— Наверное, это даже лучше, — с отчаяньем прошептал он. — Я не могу смириться с

тем, что Дамблдор мог превратиться… в такое…

Судорожный всхлип сам вырвался наружу. Северус поднял на него серьёзный взгляд.

— Если тебе так проще, то знай, что он полностью сошёл с ума. Все его сознание
молило об избавлении от мучений.

— Я не виню тебя, Северус. Есть такое красивое слово… я забыл…

— Мизерикордия?

— Оно. Вроде убийства из милосердия. Я только боюсь, что тебе слишком понравилось
убивать. Это прямой путь в Пожиратели.

— Я не твой профессор!!! — заорал Снейп, вскакивая. — Сколько раз можно повторять!

Они стояли друг напротив друга: побледневший, с горящими глазами и лихорадочными

пятнами на щеках Северус и почти спокойный Гарри, впившийся ногтями в свою ладонь.

— Да, — сказал Гарри. — Да. Очень сложно убедить другого, что ты не тот, кем тебя
привыкли считать.

Снейп открыл было рот, чтобы возразить, но на входной двери тихо загудели защитные
чары. С видимым облегчением Северус кинулся к Блэку, как к самому долгожданному из
гостей.

========== Глава 9. Завещание Альбуса Дамблдора ==========

— Пришлось повозиться, Снейп, — недовольно пропыхтел Сириус. Огромный каменный Омут

с трудом протиснулся в дверной проём.

— Позаимствовал на время семейную реликвию.

— Страшно представить, что ещё ты готов сделать от недотраха, — ехидно заметил

Северус. — Возможно, мне следует пересмотреть приоритеты. Слышал, семейство Блэков
хранит немало древних артефактов.

— Северус! — воскликнули оба.

Гарри возмущенно, а Сириус… «Восхищенно, что ли? — не разобрался Гарри. — Или

победно».

— Я выполнил свою часть, — сказал Сириус, устанавливая Омут на хлипкий стол. — С

тебя причитается.

— Разве я что-то обещал? — довольно естественно удивился Снейп.

— Потрясающе короткая память, — хихикнул Сириус. — Даже короче, чем твой член.

Северус смерил его презрительным взглядом:

— Сразу ясно, что ты не имеешь представления об инкубах. Они привязаны только к

одному хозяину.

— Да что ты? Ты можешь ему приказать.

— Он выполнит мой приказ, только если будет уверен, что мне это доставит
удовольствие.

— Я разрешу тебе посмотреть, — милостиво согласился Блэк.

— Удовольствие сомнительно, — скривился Северус. — Но давай спросим у него самого.

Возможно, я сам не понимаю, что может принести мне наслаждение. Он дарит мне
столько неожиданных открытий…

Северус быстро коснулся палочкой лба Гарри и что-то неразборчиво прошептал.

Перед глазами все поплыло, и где-то внутри, как на освещенном экране кинотеатра,
вспыхнула яркая картинка: полностью обнаженный и словно незнакомый Гарри стоял на
коленях перед Сириусом, придерживая рукой его вставший член. Затем воображаемый он
глуповато улыбнулся, высунул язык и облизал слишком яркую и преувеличенно крупную
головку. Сириус откинул голову, издал протяжный, полный страсти и томления стон,
вцепился рукой в волосы Гарри и размеренными толчками начал погружать член в
округлившийся рот. За плечом Блэка мелькнуло лицо Северуса, искаженное злобой и
отвращением.

— Кажется, ему нравится идея! — услышал Гарри сквозь стук крови в висках.

— Погоди, — прервал Северус. — Так с инкубами нельзя. Я не предложил альтернативу.

Картинка в голове Гарри сменилась другой — спокойной и слегка расплывчатой, где они
втроем стояли вокруг Омута памяти Блэков. Он заметил, как иллюзорный Гарри снимает
и прячет в карман очки. Сириус, глубоко вдохнув, ныряет в Омут, не закрывая глаз, а
Северус проводит руками по волосам, откидывает их назад, и нервно сглатывает.
Конечно, все решило не только судорожное движение кадыка под тонкой кожей. Но
поручиться Гарри не мог.

— Второе. Я выбираю второй вариант, — процедил он сквозь зубы, пряча за спину руки,
чтобы ненароком не коснуться себя.

— Это же мой инкуб! — в голосе Северуса сквозило что-то слишком похожее на

гордость, словно Гарри действительно был порождением его магии и умений. — Неужели
ты ожидал, что он выберет кого-то, кроме хозяина?

Сириус заметно помрачнел и недобро улыбнулся.

— Блэк, — неожиданно мягко сказал Снейп и успокаивающим жестом коснулся плеча

Сириуса, — взамен я могу дать тебе кое-что более интересное, чем примитивный трах.
Ни Эвансу, ни Люпину, ни уж тем более Поттеру я бы не стал предлагать.
— Неужели подставишь мне задницу? — ощерился Сириус. — Тогда, с хаффлпафцем,
выглядело действительно горячо.

— Ты можешь думать еще хоть о чём-то?!

Гарри, перед глазами которого все еще крутилась непристойная картинка, старался
сосредоточиться на их разговоре.

— Воспоминания одного из самых великих волшебников! — провозгласил Северус,

размахивая перед носом Блэка широким флаконом. — Кто знает, сколько интересных
подробностей ждет нас там? Ходили слухи, что с Европейским Пауком его в молодости
связывала далеко не вражда.

Сириус удивлённо рассматривал ёмкость с дымчатыми спиралями воспоминаний.

— Возможно, ты хоть раз слышал о сексуальной магии, Блэк.

Аргумент был непрошибаем даже Бомбардой. Сириус бодро кивнул и повернулся к Омуту.
Снейп тщательно обновил все возможные заклинания на окнах и дверях и аккуратно
вылил в ёмкость мутную субстанцию.

— Вперёд! — храбро улыбнулся Блэк и первым опустил голову.

Гарри преувеличенно медленно стянул очки — именно для того, чтобы увидеть легкий
взмах чёрных прядей и напряженные мышцы шеи. Северус ободряюще подмигнул, и они оба
погрузились в чужие воспоминания.

* * *
В маленькой, сплошь уставленной ретортами и перегонными кубами комнате за узким
столом двое сидели над фарфоровыми чашками.

— Потрясающе, — сказал Дамблдор, облизывая ложку. — Передай моё восхищение

Пернелле.

Борода Альбуса едва прикрывала шею, но мягкий взгляд внимательных глаз за стеклами
знакомых очков был всё тем же.

— Не заговаривай мне зубы, мальчишка, — добродушно буркнул собеседник. — Что ты об

этом думаешь?

Гарри вспомнил, где видел это лицо с глубоко посаженными усталыми глазами и такую
же старомодную округлую шляпу.

— Это потрясающе интересно, Николас. Элементарная модификация летучего пороха.

Слишком просто, чтобы стать достоянием широкой общественности.

— А ты думаешь, почему все эксперименты в этой области строго запрещены

министерством? — хмыкнул Фламель.

Дамблдор рассмеялся и потянулся за очередным куском пирога:

— Неужели же для того, чтобы оградить неокрепшие умы от желания изменить прошлое?

— Человек сам себе враг, — кивнул собеседник, изучая что-то на дне голубой чашки. —
Даже я, владея… ты знаешь… не рискнул перемещаться более чем на сто двадцать часов
назад и вперёд.
Гарри пожалел, что под рукой нет пера и хотя бы клочка пергамента. Следовало бы
записать разговор, чтобы не упустить чего-то важного.

— Никто не знает, чем могут закончиться путешествия во времени. Печальный пример

решительной мадам Минтамбл тому свидетельство.

— Николас, прошло больше двадцати лет.

— Двадцать лет для того, кто живет вечно… — печально усмехнулся Фламель.

— Но только тот, кто живет вечно, может позволить себе подобное развлечение. Нужно
продолжать опыты, совершенствовать состав.

— Ты прав, мальчик мой. Но на всякий случай я уберу это подальше от случайных глаз.

Гарри жадно следил, как знакомая шкатулка с резными узорами на крышке исчезает в
складках мантии Фламеля. Воспоминание завертелось мутным водоворотом, побледнело, и
показалось, что в последний миг Дамблдор пристально взглянул на него сквозь стекла
очков-половинок.

* * *
Не успел Гарри перевести дух, как из Омута вынырнула растрёпанная голова Сириуса, а
вслед за ним с недовольным стоном выпрямил спину Северус. Одна из прядей липла к
его щеке, как приклеенная. Он молчал, пристально глядя на Блэка.

— Я в деле, — быстро сказал Сириус, и его глаза блеснули странным огнём. — Без
разницы, что скажут другие. Я «за». Ты не мог не оценить, Снейп.

И по его лицу поползла мечтательная улыбка.

Северус повернулся к Гарри и то ли спросил, то ли подытожил:

— Я так понимаю, что мы видели разные воспоминания. Лимонные дольки были

омерзительны на вид.

Гарри хихикнул и осторожно кивнул.

— Похоже на то, — подтвердил Сириус. — Или я просто не заметил никаких лимонных

долек.

— На сей раз присмотрись внимательней, — посоветовал Снейп и первым опустил голову

в Омут.

Губы Гарри шевелились, слово в слово повторяя услышанное. «Слишком просто», «мадам
Минтамбл», «летучий порох», «запрещено министерством». Он успел рассмотреть даже
разлапистые листья каштанового дерева за окном. Пирог был с малиной.

— То же самое, — вздохнул Снейп.

— И у меня, — расплылся в улыбке Сириус.

— Блэк, — осторожно начал Снейп после третьей попытки сменить воспоминание. — Это
дело, в котором щенячья поспешность и восторженность вряд ли принесут пользу. Будь
любезен, сдержи свои порывы и дай умным людям хоть немного времени на размышления.

— Что-то не наблюдаю здесь умных, — комически огляделся Сириус. — А… ты о себе, что

ли?
Снейп прикусил губу, но сдержался.

— Я поговорю с остальными, — пообещал Сириус. — Сумею уговорить. Постараюсь.

Гарри молча сидел на краю кровати, словно был всего лишь инкубом, не умеющим
удивляться или думать.

— У меня всё ещё теплится надежда, что ты, Сириус Блэк, не такой законченный
кретин, каким я привык тебя считать.

Гарри чуть не хватил удар, когда он увидел, как Сириус кивнул и попытался протянуть
Снейпу руку. Северус быстро спрятал ладони в карманы, и рука Сириуса повисла в
воздухе.

— Они согласятся, — сквозь зубы сказал Блэк. — Потом нужно будет собраться вместе.
Давай вечером ко мне.

— Ни твой дом, ни хижина не гарантируют безопасности, — веско заметил Снейп. —

Думаю, в ближайшее время я подыщу место. Пришлю патронуса.

Северус махнул палочкой над Омутом, собирая воспоминания обратно во флакон.

— Оставь, а? — вдруг взмолился Сириус. — Только моё.

Северус прищурился, пристально посмотрел сквозь толстое стекло и опустил в чашу

тёмную голубую нить, точным движением выудив ее из флакона.

— Наслаждайся, — милостиво разрешил он.

Сириус левитировал каменный Омут к двери, и за окном послышалось фырчанье мотора.

— Интересно, что он там увидел? — прервал молчание Гарри.

— Нечто, что заставило его согласиться, — Снейп констатировал очевидное.

— Сейчас это настолько похоже на зарождение Пожирателей Смерти, что я начинаю

опасаться.

— Кому из нас ты настолько не доверяешь?

Гарри задумался глубоко и надолго. Северус обнаружил половину сэндвича и

бесстрастно начал жевать.

— Эванса я вижу впервые, — рассуждал Гарри полушёпотом, меряя шагами небольшую

комнату. — Па… Джеймса я никогда не знал, но он сражался против Волдеморта, а
значит, идея его воскрешения вряд ли придется ему по вкусу. Сириус провел
двенадцать лет в Азкабане. Только теперь я могу представить, что он пережил. Он
любил меня, когда был моим крёстным, и никогда не обидел бы. Но сейчас все иначе.
Ремус, мне кажется, не изменился совсем. Вот ему. Да, ему я доверяю точно. И тебе
хотел бы, но…

— Люпин скорее проведёт остаток своих дней в подвале, чем ввяжется в опасное,
полное неожиданностей предприятие, — прошипел Северус с недовольным лицом. —
Продолжай в том же духе и сгниешь рядом с ним.

— Что ты предлагаешь, Северус? — нетерпеливо вскричал Гарри. — Оживить Волдеморта,

стать его самыми близкими друзьями? Слепо следовать за ним, подчиняться любым
приказам и обрести славу Пожирателей Смерти, убивая всех встреченных на пути, пытая
магглов и швыряясь Круциатусами направо и налево?
— Возможно, это не худший сценарий.

— Для тебя! Отличный способ заполучить репутацию мастера Тёмных Искусств, новых
друзей и обзавестись магическим знаком на теле. Метка очаровательна. Череп с
выползающей изо рта змеёй. А как только Волдеморту хочется видеть своих рабов, она
начинает гореть и причинять адскую боль, пока носитель не явится на вызов. Тебе
правда понравится!

— Ты заткнешься когда-нибудь? — сквозь зубы процедил Северус, уселся с ногами на

кровать, распахнул первую попавшуюся книгу и пристально уставился в неё, зажав
руками уши.

Воздух в комнате начал опасно сгущаться, потрескивая. Гарри подхватил шарф и

вылетел прочь из хижины. Морозный ветер отрезвлял и успокаивал.

«Прогуляться, что ли, в Хогсмид? Гляну, что изменилось за столько лет».

Он медленно тащился вдоль центральной улочки, но праздничная возня оставляла его

равнодушным. И даже «Три метлы», оказавшиеся на своем обычном месте, не выдавили из
него подобие улыбки. Он ощущал гнетущую тревогу, понимая, что еще немного — и сам
станет причиной возрождения Волдеморта в этом спокойном мире. Насколько прекрасна
реальность без войны! Подумаешь, квиддич у них в загоне! Зато никто не сходит с ума
от Круциатусов и не гибнет от Авад. Но даже Сириус готов принести клятву Тёмному
Лорду. И ради чего? Ради возможности побывать на чемпионате мира? А Джеймс? Неужели
и он? Как бы там ни было, Гарри не хотел такой судьбы для… кем бы они сейчас ему ни
приходились. И уж, конечно, для Северуса. Может быть, ему на самом деле хочется
учиться где-нибудь на континенте, читать журналы на непонятных языках и заводить
романы с загорелыми парнями на берегу теплого моря. Но не такой же ценой! Или всё,
что рассказал ему Гарри, показалось заманчивым и интересным? Мрачный повелитель,
пытки, смерти и кошмарные, невообразимые оргии Пожирателей. Разве такое может
привлечь Северуса? Гарри вспомнил бледную, почти прозрачную кожу предплечья,
сплетение выпирающих жил и вен и тяжело вздохнул. Похоже, что в этом времени он не
в силах изменить ничего. Раз у каждого своя судьба, свой путь, то каждый вправе
выбирать его сам. И только мысли Гарри повернули в нужном направлении, зацепившись
за резную деревянную шкатулку и её владельца, как на плечо ему опустилась тяжёлая
рука.

— Что вы разнюхиваете здесь, молодой человек? — поинтересовался хриплый голос над

головой.

От неожиданности Гарри присел и потерял дар речи.

— Пытаетесь заработать карманные деньги доносами в Аврорат?

— А? — выдавил из себя Гарри.

— Шли бы вы отсюда подобру-поздорову, — неприятно оскалившись, посоветовал высокий

седой бородач. — Хогсмид — законопослушное селение. Никаких контрабандистов,
иностранных шпионов и запрещенных артефактов. Вот только вы уже пятый раз туда-сюда
шляетесь да всюду нос суёте. Негоже в ваши юные годы…

Сильные руки развернули его в сторону Хогвартса и придали весьма ощутимое ускорение
при помощи тычка в спину.

Гарри рванул по заснеженной дорожке подальше от странного незнакомца.

Сердце колотилось о ребра, а мысли в голове бродили самые мрачные. Едва впереди
забрезжила надежда на возвращение, и он смел подумать, что можно обойтись без
воскрешения Волдеморта, потому что Фламель наверняка еще жив… Лишь только он начал
чувствовать к Северусу что-то отличное от предубеждений и недоверия — тут же все
обернулось чертовыми черепками. Он застрял в Визжащей хижине, словно мышь в
чайнике. Если даже простое появление незнакомца в Хогсмиде могло повлечь столько
последствий…

Гарри разом вспомнил всё, что слышал за эти дни: Северус не хотел брать его с собой
в Лютный; родители Ремуса рисковали каждый раз, покупая для него ингредиенты; все
границы страны перекрыты каким-то странным куполом, сквозь который не могут
прорваться даже самые сильные маги. Девушке, которую встретил Джеймс, пришлось
варить сложное запрещенное зелье, на время превращавшее ее в магглу, и все равно
она не смогла избежать наказания. Даже если рассудительный Эшли и всегда осторожный
Ремус утверждают, что от возрождения Волдеморта хуже не станет… Скорее всего,
Волдеморт еще не так силен и не полностью потерял разум, и если защита границ падет
с его помощью… Нет.

Совершенно невозможно восстановить древний ритуал, в котором участвовал он сам,

несуществующий Питер Петтигрю и жалкое подобие живого Волдеморта. Потому что в этом
времени и он сам не враг Лорду, и слуги у молодого Тома Риддла не было, да и тела,
которое можно было бы окунуть в чан с зельем, тоже не наблюдалось. Следовательно,
ничего не получится. Но ведь недаром Дамблдор оставил именно ему воспоминание о
шкатулке и порошке, а главное — о Фламеле. Добраться до него — основная задача, но
в одиночку, не зная мира, в котором оказался, он вряд ли уйдет дальше соседнего
города и тогда застрянет здесь навсегда. И если другого способа снять границу,
кроме как победить Гриндевальда в поединке, нет… Гарри испугался своих мыслей.
Раскладывая на две чаши весов судьбы настоящего и будущего, он с ужасом понимал,
что будущее перевешивает. И если другого способа нет… другого способа нет… другого
нет…

Порыв пронизывающего ветра разом вышиб из головы все вопросы, кроме одного — самого
важного, ответ на который Гарри хотел знать немедленно. С ним он и влетел в
незапертую дверь хижины.

— Северус, то есть мы вообще никак не можем добраться до Парижа?

Если Снейп и удивился, то виду не подал.

— Отпустило? — спокойно спросил он и захлопнул книгу.

Гарри кивнул.

— Фламель живет в Париже. Это была его шкатулка. Он проводил опыты со временем.

— Ты видел в Омуте?

Гарри кивнул ещё раз.

— С этого и следовало начинать разговор. А не с воплей о Пожирателях и Метке, —

поучительно заметил Снейп.

Гарри, глотая слова, рассказал о воспоминании Дамблдора.

— А у тебя что?

— Я присутствовал при странном разговоре о благотворном влиянии домашнего уюта,

кондитерских изделий и любви.

— Ну, точно Дамблдор. Он уверен, что все проблемы в мире можно решить при помощи
любви и лимонных долек. А они, кстати, совершенно отвратительны. Такие сладкие, что
вяжет рот.

— Любовь тоже сплошное дерьмо, — заверил Северус. — Мать любила отца. Из этого не
вышло ничего хорошего. Во всех смыслах.

— Да ладно, Северус. Ты умный, смелый и даже иногда забавный. И не такой уж ты

урод, каким я тебя знал.

— Я не твой… — начал было вскипать Снейп.

— А с кем Дамблдор разговаривал? — быстро прервал его Гарри.

Северус криво улыбнулся и пожал плечами:

— С зеркалом.

— Почему он отдал только три воспоминания? Почему только эти три?

Гарри спрашивал на все лады до тех пор, пока раздраженный Северус не заорал:

— Не знаю!!! Может быть, он совсем рехнулся и был очень слаб. А скорее всего
потому, что я плохой легилимент! Я так и не смог глубоко проникнуть в его разум.

— Ты хороший легилимент, — Гарри ободряюще похлопал его по плечу. — Даже сам

Дамблдор это признавал.

— Так то спустя сколько лет, — фыркнул Снейп, но, кажется, успокоился.

— С некоторых пор я думаю, что Дамблдор никогда ничего не делает просто так. И
каждому из нас досталось то воспоминание, которое предназначалось именно ему.
Теперь я уверен, что шкатулку прислал директор.

— Значит, инструкции все же стоило поискать.

— Но я же думал, что от Кричера…

Северус смерил его насмешливым взглядом и, потянувшись, отвесил легкий

подзатыльник.

— Эй, я не буду с тобой драться! — попятился Гарри. — Хоть ты давно уже наговорил
на пару затрещин.

— Можешь не отвлекать меня некоторое время? Мне нужно подумать и кое-что почитать.

— Я тогда спать лягу, — решил Гарри. — Хоть воспользуюсь случаем, чтобы выспаться.
Там мне давно не удавалось. Из-за Волдеморта.

* * *
Следующие дни слились для Гарри в один бесконечно-долгий, где он только и делал,
что снова и снова рассказывал о своей жизни. Особенно Северуса интересовали
подробности ритуала возрождения и события в Тайной комнате. Гарри повторил всё это,
наверное, миллион раз, прежде чем прекратил испытывать внутреннюю дрожь, говоря о
распростертом у его ног теле Седрика или лице Сириуса, падающего в Арку. Сейчас ему
стало казаться, что всё это происходило давным-давно и точно не с ним. Словно он
раз за разом пересказывает содержание скучного и нестрашного фильма, который
смотрел в детстве. Похоже, Северус так не считал, постоянно останавливая его на
мелких деталях. В самом деле, ну как можно помнить, пером или карандашом Гарри
писал в дневнике, или какая фаза Луны была именно в тот момент? Зелье в котле
сначала стало зелёным, а потом красным, или наоборот? Каким именно движением
отрезал себе руку Петтигрю?

Гарри задыхался в тесной Хижине, словно невидимые Дьявольские силки проросли

изнутри, из самого сердца, расплющивая смертоносными кольцами тело и душу. Никогда
ещё он не испытывал столь глупого и безнадежного чувства полного опустошения. И
тогда глухая тоска заставляла его с головой укутываться в тонкий плед, чтобы хоть
на несколько минут остаться наедине с самим собой. Даже тёмный чулан Дурслей в этот
миг казался ему благословением. Но Северус бесцеремонно расталкивал его и сдёргивал
нехитрую преграду только для того, чтобы поинтересоваться, какого цвета была
обложка дневника или имел ли Дамблдор привычку расхаживать по школе в бирюзовом
халате с кистями.

Гарри всякий раз предлагал Северусу проникнуть в его разум и раз и навсегда
удовлетворить своё любопытство, но тот отказывался, невнятно что-то бормоча.

Поэтому, когда с улицы донеслись гулкие мощные хлопки, похожие на взрывы Бомбард,
Гарри даже обрадовался.

«Хоть какое-то развлечение!» — воскликнул он про себя и вылетел вслед за Северусом

на морозный воздух.

Небо горело и переливалось тысячами разноцветных огней. Фантастические цветы, яркие

птицы и огненные драконы вспыхивали, проносились в мрачной черноте ночного неба и
исчезали за горизонтом.

Застыв, словно завороженные, они смотрели вверх.

— Поразительно красиво, — прошептал Гарри, которому больше всего хотелось оседлать

вот того остромордого крылатого коня, чем-то похожего на гиппогрифа, и унестись
подальше от гнетущих мыслей и ощущения собственной беспомощности.

И только тут он почувствовал, что Северус держит его за руку, согревая ладонью
озябшие пальцы.

— Новый год, — совершенно прозаически сказал Снейп. — В Хогсмиде фейерверк.

Гарри смутился и выдернул пальцы из его горячей ладони.

— С новым годом, Северус, — пробормотал он, глядя в мрачнеющее небо.

Воображение тут же подкинуло ему перемигивающихся братьев Уизли, запускающих

самодельный фейерверк во дворе Норы, горящие от восторга глаза Рона, Гермиону,
пытающуюся скрыть радость за гримасой осуждения, и вздыхающую на все лады миссис
Уизли, взирающую на учиненный беспорядок.

— Я должен вернуться, Северус. Без меня они обречены.

И сам не понимая от чего, то ли от жалости ко всем, оставшимся там, то ли к себе

самому, он всхлипнул, и по щекам, затуманивая взгляд, хлынули слезы.

Северус притянул его к себе, обнимая, успокаивающе зарываясь губами и носом в

волосы на макушке.

— Ты непременно вернёшься, — прошептал он. — Иначе зачем я во всё это ввязался?

Именно сейчас Гарри хотелось верить Снейпу, как никогда в жизни. Он уткнулся в
худое плечо, ощущая тепло, исходившее от тела, и вдруг подумал, что никто ещё не
прижимал его к себе так осторожно и бережно, словно боясь сломать. Сейчас рядом с
Северусом было на удивление спокойно и тепло, как под согревающими чарами. И только
лёгкое дыхание заставляло шевелиться волосы на затылке, посылая непривычно жаркие
волны вдоль позвоночника до самых коленей. И даже…

— Нет, это уже слишком, — выдохнул Гарри, когда пальцы Северуса пробрались под шарф
и нежно скользнули по коже. — Отпусти меня.

Северус послушно отстранился, и Гарри обдало морозным воздухом. Он едва не застонал

от знакомого ощущения пустоты вокруг. Чары разрушились.

— Ты прав, — сухо кивнул Снейп и направился в хижину. — Я вовсе не похож на Блэка.

Гарри кинулся следом, недоумевая, что так расстроило Северуса.

— Я же не сказал ничего обидного, — извиняющимся тоном забормотал он.

— Мне не на что обижаться. Расскажи-ка снова, что сказал Тёмный Лорд, когда
встретился с Пожирателями на кладбище.

Гарри вздохнул, опустился на матрас и в очередной раз принялся повторять историю.

* * *
— Мы переезжаем, — безапелляционно заявил Северус два дня спустя, едва Гарри открыл
глаза.

Хижина приняла свой обычный запущенный вид — необитаемый и мрачный, и только матрас
Гарри всё ещё свидетельствовал о том, что здесь ночевали не привидения, а живые
люди. Северус уже натягивал пальто, у его ног стоял знакомый саквояж, а рядом —
небольшой бумажный пакет, в который, судя по всему, уместились все учебники.

— С сегодняшнего дня в Хогвартс начнут набиваться ученики и профессора. Тебе не

терпится повидаться?

Гарри с удовольствием бы взглянул на помолодевшую МакГонагалл. Или на Мальсибера и

Эйвери, чтобы убедиться, что их лица омерзительны настолько, насколько он помнил.
Да и к Хагриду он так и не выбрался. Но спорить с Северусом не стал.

Северус, старательно игнорируя все вопросы, наблюдал, как Гарри скачет на одной
ноге, в попытке стянуть пижамные штаны, поправить носок и обуться одновременно.
Молчал он и позже, когда аккуратно прихватил свитер Гарри ладонью, стараясь не
касаться плеча; и когда аппарационный вихрь вынес их к приземистому каменному
домику, по виду сложенному наспех неумелыми горными троллями из обломков окружающих
скал.

— Где мы? — в третий раз спросил Гарри, сдерживая тошноту.

Северус поднял и опустил попеременно оба плеча и устремился к крыльцу.

— Стой там! — предупреждающе крикнул он.

— Ага, сейчас!

Гарри немедленно рванул следом.

Вокруг дома было навешано больше защитных чар, чем в Гринготтсе и Хогвартсе разом.
Северус ходил вдоль барьера, сосредоточенно отмеряя шаги. Его лицо сделалось
серьезным и раздраженным, словно он искал закатившуюся под кровать пуговицу в
темной комнате. Нет, пожалуй, пуговицу Снейп не стал бы искать никогда. Наконец его
лицо озарилось подобием улыбки.

— Отвали! — сказал он.

Гарри не шелохнулся. Северус смерил его колючим взглядом.

— Уши вроде бы на месте, — процедил он себе под нос. — Неужели клещей от Блэка
нахватался?

Гарри из всех сил делал вид, что речь идет не о нём.

— Оглохни! — бросил Северус, и в ушах монотонно зажужжало.

«Пароль, — решил Гарри, глядя, как тонкие губы выговаривают непонятные слова. —
Ведь палочку он так и не вынул».

Щит исчез сразу, словно снесённый невидимым ветром. Северус легко преодолел пять
ступенек крыльца и сдвинул в сторону горшок с кустом остролиста. Под ним в
углублении покоилась связка ржавых ключей. Северус перебрал их и безошибочно
вставил нужный в замочную скважину. Дверь с усилием распахнулась.

— Чей это дом? — проорал Гарри раньше, чем ступил в темноту.

«Неплохо было бы снять заклинание глухоты перед ответом, — разозлился он. —

Интересно, откуда Северусу знакомо изобретение Принца-полукровки? Не забыть бы
спросить».

В темноте мелькнул яркий луч Люмоса. Внутри их новое пристанище оказалось намного
больше, чем можно было ожидать. Всё ещё не уяснивший себе принцип заклинания
расширения пространства, Гарри с удивлением взирал на единственную комнату,
размером с добрую половину квиддичного поля.

— Даже хорошо, — сказал он, — что ты не торопишься возвращать мне слух. Из разных
концов этой громадины мы всё равно друг друга не услышим.

Северус смутился и быстро пробормотал Финиту. Стены слегка замерцали и подползли

ближе, сокращая пустое пространство.

— Выручай-комната, — удивленно ахнул Гарри, когда под потолком вспыхнул не один

десяток свечей. — Точно Выручай-комната.

И в самом деле, где ещё может оказаться такое хаотичное скопление разных предметов
и книг? И вскипающий чайник, и тыквенный пирог, и шипящие на сковородке стейки,
укрытые консервирующими чарами, прямо посреди длинного стола.

Глаза Северуса неподвижно уставились в одну далёкую точку, а губы что-то беззвучно
шептали, словно заклинание глухоты всё ещё действовало. Гарри скользнул взглядом по
полкам, уходящим ввысь. Мимо горящего камина со шкурой нунду у решетки. Вдоль
огромной кровати, задернутой плотным цветным пологом, похожим на шатер бродячего
цирка. Дальше, дальше… В самый угол, где в полумраке мерцали очертания
разнокалиберных котлов и искры далёких свечей играли на гранях флаконов и пузатых
боках реторт.

— Чей это дом, Северус? — настойчиво повторил Гарри, глядя, как выражение удивления
и неверия сменяется на лице Северуса неудержимой жаждой обладания. Разве так можно
смотреть на нечто, издали напоминающее гигантскую стеклянную змею, обвившую
железный прут?

— Неожиданное наследство! — почти выкрикнул Северус прерывающимся от волнения

голосом и кинулся вперёд. — Мой! Теперь мой! — донёсся до Гарри его полный экстаза
голос.

Почему-то вспомнилось, как Северус кончал под одеялом, подаваясь вперед бёдрами и
упершись головой в подушку. Он готов был поспорить на что угодно — на лице Северуса
сейчас блуждала та же запредельная улыбка, и шею до самых плеч покрывал неровный
яркий румянец.

— Как мало нужно человеку для счастья, — вздохнул он и принялся осматривать

многочисленные шкафы и сундуки. Похоже, Северуса сейчас лучше не беспокоить. Даже
если начал догадываться, кому принадлежала раньше эта груда нелепого имущества.

Догадка превратилась в уверенность после того, как он распахнул дверцы шкафа,

сплошь забитого мантиями лилового цвета. И стала убеждённостью, когда в одном из
ящиков он наткнулся на знакомые очки-половинки.

— Я точно знаю, что тут искать, — сам себе сказал Гарри, прикидывая, где знакомый
ему Дамблдор мог спрятать шкатулку с резной крышкой. Или хотя бы письмо,
воспоминание, подсказку, Мерлин его задери!

Из дальнего угла донёсся восторженный вскрик Северуса, заглушённый стуком металла о

стекло.

Гарри обнаружил в «выручай-комнате» множество странных вещей: старинную коллекцию

карточек, сломанный вредноскоп, бутылку с кривляющейся головой злобного гнома
внутри, коробку зачерствевшего печенья в форме ушных раковин, аккуратно упакованные
волосы кельпи, десяток гнутых перочинных ножей… Даже вторая кровать, слишком
похожая на мебель гриффиндорских спален, сама собой выросла на его пути. И ещё
миллион разных, в другое время показавшихся бы ему забавными, штук. Кроме шкатулки,
бумаг и… часов. Прошло, наверное, немало времени прежде, чем он стал всё чаще
оборачиваться к накрытому на столе обеду. Он несколько раз окликнул Северуса, но не
получил в ответ ни звука. Решив, что хуже не будет, Гарри перенёс еду на длинную
доску и, сосредоточенно удерживая плохо балансирующий груз, направился в
«лабораторию».

Северус, почти не дыша, разглядывал синеватую жидкость в узкой высокой склянке.

— Ты совсем забыл о времени, — тихо сказал Гарри.

«И обо мне», — к его удивлению вдруг добавил внутренний голос.

Северус оторвал безумный взгляд от ёмкости и с явным нежеланием закрыл плотную

крышку:

— Слюна тилацина. Стоила семьдесят четыре галеона за пол-унции. Сейчас невозможно

купить за любые деньги.

— Половина цены Нимбуса, — присвистнул Гарри. — И наверняка запрещена.

— Не в этом дело. Они вымерли сорок лет назад.

— Я поесть принёс.

Гарри, конечно, понимал значимость находки, но по-настоящему проникнуться восторгом

Северуса не смог. Подумаешь, чья-то слюна.

Шкатулку он так и не нашёл.

========== Глава 10. Гораций Слагхорн ==========

С таким же успехом Северус мог жевать подошву собственных ботинок. Его мысли витали
слишком далеко для того, чтобы он услышал хоть слово или оценил силу заклинания
консервации, тридцать лет сохранявшего свежими булочки с корицей. Он решительно
отодвинул тарелку, отмерил в пустой флакон с десяток капель редкой слюны и,
покопавшись в саквояже, извлек один из рулончиков шкуры василиска.

— Я должен кое с кем повидаться, — загадочно сообщил он и устремился к крыльцу.

Гарри остался один, вновь запертый всеми возможными заклинаниями, словно сокровище
в банковском сейфе.

— Ужасно бесит, когда от тебя ничего не зависит, — пожаловался он шкуре перед

камином. — Все равно что жить под крышкой в кастрюле. Наверное, я понимаю Снейпа и
всех их вместе.

Шкура предсказуемо промолчала. Гарри потрепал пятнистый загривок и решил найти себе
дело.

* * *
— Разговор, естественно, пойдет конфиденциальный и чисто теоретический.

— Конечно, — кивнул Северус, рассматривая на свет жидкость в бокале. Пурпурно-

красное вино сладко пахло фруктами и чем-то незнакомым, но пригубить он не решался.

— Надо бы тщательней следить за чарами в запретной секции, — пробормотал Слагхорн,

устало откинувшись на спинку стула. — Не проходит и года, чтобы пара-тройка самых
талантливых учеников не загорелась какой-то безумной идеей. И почему-то все считают
должным явиться с вопросами именно ко мне.

Северус, нахмурившись, молчал.

— Ну-с, мистер Снейп, что интересует вас? Зелье безусловного подчинения,

пробуждение наследия предков или гоблинские ритуалы? Признаться, я готов ответить
на почти любой из ваших вопросов. Редко кто может потрафить зельевару подобным
рождественским подарком. Заметьте, я даже не спрашиваю, где вы раздобыли уникальные
ингредиенты.

— Я вовсе не собирался консультироваться по вопросам Темных Искусств, — заверил

Снейп, но в улыбке Слагхорна проскользнула столь явная издёвка, что он поспешил
пояснить:

— Я получил… гм… неожиданное наследство. Бездетный шестиюродный дядюшка моей матери

внезапно скончался, — Снейп изобразил на лице легкую скорбь. — Много лет назад он
увлекался зельеварением. Видимо, ему показалось забавным завещать лабораторию мне.

— Крайне разумный поступок, — кивнул Слагхорн, расслабившись. — Наверняка он был

наслышан о ваших успехах. В семейном кругу принято гордиться достижениями детей.

Снейп не возразил.

— И что же, много там подобных раритетов?

Вопрос прозвучал равнодушно, но голос профессора слегка дрогнул.

— Не так много, как хотелось бы, — вздохнул Снейп в ответ. — К тому же дом
зачарован исключительно на меня. Это условие завещания. Я не смогу привести туда
даже домашнего эльфа, если бы у меня были средства его содержать.
— Жаль, — Слагхорн не скрывал разочарования. — Не отчаивайтесь, Северус. С вашими
умениями и фанатичной преданностью науке вы очень скоро сможете себе позволить
гораздо больше, чем новый дом со штатом домовиков. Возможно, даже будете
претендовать на место своего старого профессора.

Снейпа заметно передернуло.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — Слагхорн окончательно успокоился и

хлебнул вина.

Северус не ожидал, что всё окажется настолько просто. Он никогда не слышал о том,
что кому-то случалось сдавать Т.Р.И.Т.О.Н. экстерном, но Слагхорн согласился с
такой легкостью, что это настораживало. Как будто к декану каждый день захаживали
слизеринцы с уведомлением, что у них появились гораздо более интересные дела, чем
до дыр просиживать мантии на уроках.

— Я уверен, Минерва не будет возражать, — сказал он, добавляя вина в бокал. — А

теперь поведайте, мальчик мой, какие научные проблемы занимают ваше воображение?

— Например, я собираюсь модифицировать ликантропное зелье, — наобум ляпнул Снейп,

не ожидавший вопроса. — Мне кажется, что разработки мистера Белби — всего лишь
первый шаг в решении проблемы оборотней. К тому же его зелье основано исключительно
на запрещенных ингредиентах.

Слагхорн согласно кивнул. Разговор плавно перетекал с одного предмета на другой,

когда Северус, изрядно налюбовавшись игрой света в бокале, сказал захмелевшему
профессору:

— Я так жалею, что дядюшка не оставил записей. Скажем, рабочий журнал, нечто вроде
живого дневника. Хотелось бы познакомиться с ним поближе, разобраться какие задачи
он решал в своей лаборатории. Там, знаете, прослеживаются наметки весьма интересных
экспериментов. Я слышал о тетрадях, при помощи которых можно говорить с умершим
владельцем, как будто в них заключена часть его души. И сам непременно оставил бы
такую на случай собственной смерти. Просто чтобы все труды не пропали даром из-за
отсутствия учеников.

Слагхорн тяжело вздохнул и поднял на него изрядно помутневшие глаза.

— Так и знал, что все закончится подобным образом. Примите мои поздравления, мистер
Снейп. В этом году вы первый. Впрочем, чему я удивляюсь, сегодня только третье
января. Что ж… — с трудом ворочая языком, начал он. — Если я вам это говорю, то
только лишь из уверенности в том, что интерес ученого превалирует у вас над
вселенскими амбициями. «Тайны наитемнейшего искусства» вы, видимо, уже изучили.

Снейп отрицательно замотал головой. Такая книга в запретной секции ему не

попадалась.

— Мой интерес чисто научный, — заверил он. — Подобный подход делает доступным обмен
знаниями и достижениями через несколько поколений.

— Ладно, — выдохнул Слагхорн. — Предмет, в который помещена часть души, называется

хоркруксом. Далеко не каждый волшебник возьмет на себя грех создания подобного
артефакта, и сейчас вы поймете, почему.

* * *
— Для того чтобы его создать, нужно осознанно совершить убийство? — переспросил
Снейп.
— Да, мой мальчик. И провести ритуал, подробностей которого я не знаю в силу того,
что никогда не ставил себе задачи стать бессмертным.

— Но это ужасно… — прошептал Снейп. — Даже случайное убийство оставляет в душе

метку, способную свести с ума.

— Я рад, что не ошибся в тебе, — совершенно трезвым голосом вдруг сказал Слагхорн.
— Мудрейшие из мудрых живут в своих трудах, не прибегая к столь бесчеловечным
средствам. Ты сам с возрастом поймешь мою правоту.

Он неожиданно бодро вскочил, подталкивая Снейпа к двери и рассыпаясь в обещаниях

уладить вопрос с учебой.

Снейп возник на пороге дома, когда Гарри уже был готов завыть от безысходности. На
его коленях покоился тяжеленный том «Невероятное путешествие Элоизы Минтамбл, дамы
благородной, но неблагоразумной», а сам он в воображении перебирал наихудшие
варианты. По всему выходило, что перемещения во времени даром не проходят.

— Какого черта я ОПЯТЬ должен выбирать? — стонал Гарри, обращаясь к шкуре нунду. —
Какого у меня ОПЯТЬ нет выбора?

— Вижу, ты ознакомился с темпоральными парадоксами, — хмыкнул Северус.

Гарри взглянул с отчаяньем и кивнул. Северус развел руками, что, видимо, должно
было означать «ничего не попишешь: в любом случае ты что-то теряешь».

— Надо думать, Северус! — закричал Гарри. — Любой из известных вариантов плох!

Судьба каждого из нас может измениться, когда я вернусь. Ты знал, но не сказал мне!

— Да-да, только я во всем и виноват, — пробубнил Снейп, опускаясь на шкуру. — Ты

сам должен решить, что тебя устраивает больше.

— Навсегда застрять в этом времени или вернуться в неизвестно какое почти

сорокалетним стариком? Ни то ни другое!

— Возможно, Фламель продвинулся в исследованиях дальше и поможет нам, —

успокаивающе сказал Снейп.

— Он же бессмертный. Ему все равно.

— Ты намеренно симулируешь легкое слабоумие или на самом деле такой? — беззлобно

рыкнул Снейп.

— А ты и вправду решил стать профессором зельеварения или просто не можешь

разговаривать иначе?

— Я не буду разводить с тобой сопли, будто с девчонкой! Если тебе нужно утешение —
объятия Сириуса к твоим услугам. Он же такой красавчик, просто невозможно устоять!

— Мне очень сложно без друзей, — угрюмо сказал Гарри.

— Я, видимо, и на эту роль подхожу плохо. Что ж… Люпин? Эванс? Папаша Поттер? Кому
предпочитаешь выплакаться в жилетку? Сейчас организуем.

Северус достал палочку с явным намерением вызвать патронуса. Гарри успел вцепиться
в его руку.

— Ты просто ревнивый идиот, Северус! Если бы я в самом деле был твоим инкубом —
развоплотился бы, едва увидел, как Сириус смотрит на тебя.

— Если бы ты был инкубом, то сейчас я занимался бы кое-чем более приятным.

— Трахал бы меня в лаборатории, с вожделением поглядывая на банку со слизью? О, я

всю жизнь об этом мечтал!

Воздух между ними рассыпался серебристыми искрами.

— Мы разнесем дом к гребаным фестралам, — успокаивающе произнес Северус и

высвободил запястье. — А с некоторых пор это мое единственное жилище. Ты начинаешь
думать как Блэк. Не головой.

— А что мне делать, если ты постоянно провоцируешь меня? Одна только картинка с
Сириусом чего стоит. И всем говоришь, что мы трахаемся, как ненормальные, и сам
дрочишь в моем присутствии. Думаешь, я ничего не замечаю? Или что я железный?

— Ой-ой, невинная барышня, — ехидно хихикнул Снейп. — Можно подумать, что

гриффиндорские спальни — заповедник непуганых единорогов, и ты в жизни не видел
ничего подобного.

— Не видел, — смутившись, признался Гарри.

— И в печенье вы никогда не играли? И в «не потревожь соседа»? И провинившихся не

посылают будить старосту по утрам? И в душе моетесь исключительно под
дезиллюминационным.

— Все-таки Гриффиндор очень отличается от Слизерина. Нам не до пакостных игр. Мы

учимся.

Северус рассмеялся от души:

— Спроси у своего несостоявшегося папаши. Или у блохастого пса.

— У нас там Волдеморт.

— А у нас Гриндевальд. Ты уверен, что у тебя на самом деле были друзья?

— Друзей не трахают, — уверенно сказал Гарри.

— Гриффиндор… — выдохнул Снейп, опустился обратно на мягкую шкуру и скрестил ноги,

уставившись в пламя камина.

Гарри притих, перебирая в голове все проведенные в факультетской спальне годы. Нет,
решительно ничего подобного в ней не происходило. Никогда. Не в его присутствии. Не
с ним.

— Чего пялишься? — дернул плечом Северус.

— Я не…

— Ага, я заметил. Даже затылком чувствую.

— Но ты тоже пялился на меня. И это совсем другое.

— Ага!

— Мне вовсе не нравятся парни.

— Откуда ты знаешь? Ты пробовал?

Гарри фыркнул:

— Не надо пробовать, чтобы знать это.

—Так ты трахаешься с девчонками? Ну естественно, ты же Поттер, — ответил Северус

сам себе.

— Я не… Я только один раз целовался с Чжоу. И мне нравится сестра Рона.

— Тебе сколько лет? Десять? «Мне нравится сестра Рона», — детским голосом пропищал
Северус. — У тебя стоит на нее? А на твою подружку… эту, как ее… с кошмарным
именем?

— Гермиона мой друг, — напомнил Гарри. — Зато у меня стоял на Флёр. Она… невеста
брата Рона. Она почти вейла.

— На вейл у всех стоит, — авторитетно сказал Северус. — Не знаю, заметил ли ты, что
повторяешь имя Рона чаще, чем чье-либо другое.

— Конечно, он же мой лучший друг. И мы проводим вместе много времени. Я очень

скучаю… по ним всем.

— Какой он? — почему-то Северус понизил голос почти до шепота. — Красивый? Умный?

— Не такой умный, как ты, и не такой красивый, как Сириус, — рассмеялся Гарри. — Но
он веселый и честный, ему всегда можно доверять. Он рыжий. Самый ярко-рыжий из
всех, кого я знаю. У него голубые глаза, а ресницы тоже рыжие и длинные, как у
девчонки. Но лучше ему об этом не говорить. И кожа белая-белая, даже когда он три
часа проводит на тренировке под солнцем, у него только ярче выступают веснушки и
краснеет кончик носа. Еще у него вот здесь, — Гарри ткнул себя в живот чуть пониже
ребер, — родинка, на лист клевера похожа, такого же цвета, как веснушки. Но ее
видно, только когда одежда задирается. Он умеет меня смешить и иногда говорит вещи,
которые меня смущают. Например, про Гермиону. Или как он целовался с Лавандой
Браун. И про Джинни и Дина. Мне не нравится, когда так говорят про кого угодно.

— А про тебя? — Северус вдруг обернулся и посмотрел на него с ехидным прищуром.

— Что про меня?

— Про тебя что говорят?

— Что я Избранный. Герой или большой обманщик.

— И всё?

— Во время Турнира много писали обо мне и Гермионе. Ее ужасно злило.

— А тебя?

— Но это же неправда! Мне было все равно. Но Рон, кажется, немного ревновал.

— Тебя или её?

Гарри прыснул:

— Её, конечно!
Северус красноречиво промолчал в ответ.

— Да ничего такого! — возмутился Гарри. — Если ты во всем видишь повод для траха,
то это не моя проблема. Исключительно твоя.

— Ну да… — кивнул Северус. — А какие у него губы?

— Что, не на кого подрочить? — зло поинтересовался Гарри. — Губы как губы. Как у
всех. Верхнюю он выпячивает, а нижнюю забавно поджимает. Иногда прикусывает, когда
думает или волнуется. Краснеют, когда облизывает, и белеют на морозе.

— А у Чжоу?

— Что у Чжоу? — не понял Гарри.

— Ты же целовал ее, если не врешь. Какие губы?

— Снаружи теплые, а внутри мокрые, — буркнул Гарри, в душе радуясь, что Северус не
поинтересовался, например, лицом Невилла или формой его носа. Как ни старался,
Гарри не мог восстановить в памяти даже цвета глаз своего соседа по спальне. Все
черты сливались в общее понятие «Невилл». Так же как Дин Томас, близнецы Уизли,
сестрички Патил и прочие. И Луна Лавгуд. В ее случае вспоминались только дурацкие
серьги и тихий голосок. «Ерунда какая-то», — подумал он.

Северус, похоже, давно наблюдал за сменой эмоций на его лице, но думал о чем-то
своем.

— Как ты считаешь, этот дневник… Где он может сейчас находиться?

— Через много лет он окажется у Малфоя. Возможно, и сейчас хранится в его семье.
Нужно проверить. Ты же дружишь с Люциусом, порасспрашивай его осторожно.

Северус только фыркнул.

— Что? — уставился на него Гарри.

— Как зовут первокурсников, распределившихся в этом году на Гриффиндор?

— Э-э-э… Кажется, был какой-то Тулли. Не помню, мальчик или девочка.

— Малфой перешел на седьмой, когда я начал учебу. Не помню ничего, кроме белых до
странности волос, надменного тона и того, что он был старостой. Говорят, он женился
на сестре Блэка. Нарцисса, трансфигурацией с нами занималась, серебряный перстень с
изумрудом. Хвалила меня. У блохастого спросить нужно.

Северус со вздохом поднялся и вынул палочку.

— Все равно придется объявлять общий сбор. Зачем тянуть?

Он нашептал на ухо лани несколько слов, и патронус рванул через закрытую дверь
наружу.

— Ждем гостей! — возвестил Северус. У камина образовалось несколько мягких кресел и

низкий столик.

— Стоит ли напоминать, что ты должен вести себя соответствующе?

Гарри кивнул, хотя его мысли сейчас занимал вовсе не дневник в коричневой обложке.
Он даже пожалел, что стук в дверь раздался так быстро.
 Комментарий к Глава 10. Гораций Слагхорн
Непонятным образом эта глава оказалась снесенной во время правки.
Прошу прощения, дорогие читатели. Автор не нарочно.

========== Глава 11. Непреложный обет ==========

На пороге стояли пятеро.

— Ничего себе домик, — Люпин первым подал голос.

Сонный Эванс встрепенулся, стоило ему различить в глубине дома полки с книгами.

— Кого ты притащил с собой, Поттер? Кажется, я не приглашал.

— Кассандра Фоули. Она… ну, она с нами, — Джеймс шагнул в сторону, и эта самая
Фоули выступила вперед и храбро взглянула на Снейпа круглыми карими глазищами.

— Только барсуков нам и не хватало, — наверное, Северус страшно разозлился. Таких

резких раздраженных интонаций в этой жизни Гарри за ним еще не замечал.

— Заткнись, Снейп, — беззлобно сказал Сириус, втаскивая в дом деревянный ящик с

подозрительно позвякивающим содержимым. — Можно подумать, что тебе одному разрешено
таскать за собой игрушку для развлечений.

Блэк не успел выдохнуть, как на скуле расцвел след от пощечины. Девчонка, едва
достававшая ему до плеча, потирала руку после удара.

Северус неестественно широко улыбнулся.

— Не делай так больше, Сопливус, — фальшиво проканючил Поттер. — О-о-очень страшно…

— Так ради этого мы ходили в… — Люпин, как обычно, был спокоен и сумел
остановиться, не проговорившись, но на его лице мелькнуло непривычное удивленно-
восхищенное выражение.

— Конечно. Дальний родственник, наследство… Ты думал, я вру?

— Хороший дом! — возвестил Блэк, растягиваясь на шкуре у камина.

— Мой дом! — рявкнул Снейп. — Потрудись соблюдать в нем правила приличия. Тебе, как
и Поттеру, они, очевидно, неизвестны.

— Да ладно, — мирно сказал Ремус. — Разреши Кассандре остаться. Нам не помешает

взгляд со стороны.

— Ей придется принести Непреложный обет, — через силу сказал Снейп. — И каждому из

вас. Или вы еще не поняли своими гриффиндорскими мозгами, что дело куда серьезней,
чем ночная вылазка в Хогсмид за бутылкой огневиски?

— Я готова, — решительно кивнула маленькая хаффлпаффка. — Джеймс рассказал мне про

ваши планы. Мой брат погиб пять лет назад на Оркнейских островах, в первое же
дежурство. Может, слышали, Гектор. Его кракен утащил. Только, пожалуйста, больше не
обращайся ко мне через третьих лиц, со слухом проблем нет.

— Давайте парами, — предложил Эванс, обернувшись к Блэку. Джеймс поднял палочку, и

Кассандра быстро опустилась на колени перед Ремусом. Гарри удивленно заметил, как
пальцы того задрожали, касаясь маленькой ладони. Когда нити чар угасли, Джеймс,
скривившись, протянул руку Северусу.
— А твой инкуб? — Эшли разглядывал примостившегося на диване Гарри.

— Это невозможно, — уверенно сказал Снейп. — Он потустороннее существо. Я просто

ему прикажу. Все равно ему мозгов хватает только на…

Северус прикусил язык, взглянув на Кассандру.

— Кажется, ты несправедлив к нему, — заметил Люпин. — Он очень разумен. Я видел,

как он вызывает патронуса.

— Мой приказ, — быстро нашелся Северус.

— Но тогда у него был бы твой патронус, — продолжал возражать Ремус.

Гарри счел за благо не вмешиваться. Это было странное, непривычное ощущение — все
время быть настороже, но оставлять мысли при себе, успевая подумать раньше, чем
какая-нибудь глупость слетит с языка.

— Почему бы тебе не заделаться профессором ЗоТИ после школы? — ехидно

поинтересовался Снейп у Люпина. — Раз ты так хорошо осведомлен о свойствах темных
сущностей. Ах, да…

Снейп картинно прикрыл ладонью губы, словно не желая выдать главную тайну, и Ремус
тут же сник, погас и неловко скрутился в кресле.

— Нахлещемся мы еще дерьма из этой слизеринской задницы, — прошипел Джеймс.

— Не лучше ли тогда вина? — засмеялся Сириус. — Папашино любимое, позаимствовал

недавно.

— Желательно в чистые стаканы, — скривился Джеймс и быстро трансфигурировал посуду

из статуэток, стоящих на камине.

Северус предсказуемо отказался, и Гарри, последовав его примеру, отвел настойчивую

руку Сириуса со стаканом. Ему и без того было не по себе.

«Должно быть, так и проходили первые собрания Пожирателей, — с ужасом думал он, —
под пустую болтовню и дружеские посиделки в слизеринской спальне. Вроде бы ничего
криминального: один обет на всех, много вина, обрывки разговоров. И каждый кусочек
укладывается в мозаику. А потом они начнут пытать магглов».

Эшли тем временем выложил на стол длинный свиток пергамента и начал длинное скучное
повествование, пересыпанное множеством дат. Ну точно доклад по истории магии:
«Жизнь и достижения Тома Марволо Риддла, известного также под именем Лорд
Волдеморт». Гарри поставил бы ему «выше ожидаемого», но только за последнюю часть,
к которой прислушивался с интересом. Он не мог себе представить, что Риддл был
настолько глуп, чтобы сунуться под смертоносное заклинание Дамблдора. Но то, что он
присутствовал при сражении двух величайших волшебников мира и подобрался к ним так
близко, конечно, не могло быть чистой случайностью.

«Никогда Волдеморту не везло с отскочившими проклятьями», — сам себе улыбнулся

Гарри.

Эшли судорожно вздохнул, закончив речь, и почему-то посмотрел на Снейпа.

— Похвальная старательность, — заметил тот профессорским тоном.

— Бла-бла-бла, бла-бла-бла, садитесь, Эванс, превосходно, — вмешался Джеймс. —

Теперь мы знаем все о жизни блестящего выпускника Хогвартса. Он сдох с отличным
аттестатом. Возможно, это же ожидает и нас.

Снейп многозначительно хмыкнул:

— Ну, может быть, и не совсем сдох…

— Не совсем мертвый все равно что наполовину беременный.

— Попробуй сделать хоть кого-нибудь беременным, Сири, а потом возражай, — хрюкнул

Джеймс.

— Куда уж нам, — развел руками Сириус, — это целиком ваша забота.

— Здесь дама, Блэк! — прервал его Люпин.

— Дамам после общения с Поттером уже ничем не навредить, — Сириус игриво подмигнул,
и молчаливая Кассандра покраснела до кончиков ушей.

— Держи себя в руках, — рыкнул Люпин. — Давай-ка Снейпа послушаем, ведь явно хочет
что-то сказать.

Северус оглядел компанию и решительно начал:

— Доклад хорош, Эванс, но только для уроков Бинса. Вряд ли кто-то из вас
осведомлен, что кроме успехов в гербологии Риддл питал серьезный интерес к Темным
Искусствам и достиг в них потрясающего прогресса. И когда я говорю «потрясающего»…

— Это значит, что он круче, чем ты, и тебе это очень не нравится, — хохотнул
Джеймс.

— Что-то вроде того, — кивнул Снейп. — Из достоверных источников мне известно, что
Риддл создал хоркрукс. Возможно, даже не один.

—А… детская страшилка про разорванную на части душу, — отмахнулся Сириус. — Мать
любила рассказывать нам перед сном нравоучительные сказки. «Не ходите, детки, в
Запретный лес в полнолуние; не хватайте магических артефактов голыми руками; не
говорите с незнакомцами в Лютном».

— Ну раз даже Блэку известно… — фыркнул Снейп, но снизошел до объяснений.

Гарри молча ловил каждый звук. Слово было незнакомым и противным, будто прикусил
зубами хитиновый панцирь жука. «Хор-крукс». Или название ядовитого растения на
латыни. «Хоркрукс Хоррибилис».

— … часть души может быть помещена в любой предмет и поможет магу возродиться,
обрести новое тело.

— А старое нельзя оставить? — быстро поинтересовался Сириус.

Почему-то Гарри показалось, что прозвучал вопрос чуточку смущенно.

— Не знаю, — пожал плечами Снейп. — Раньше никто не пытался активировать хоркрукс.

Обычно их стремятся уничтожить. И ритуал возрождения требует гораздо большей
информации, чем дал нам Эванс. Потребуется разыскать слугу Риддла и его врага,
чтобы взять ингредиенты для зелья.

— Но где находится хоркрукс, ты знаешь? — подал голос Эванс.

— Могу только предполагать, — не очень уверенно сказал Снейп. — Зато точно знаю,
как он выглядит.

Пока Северус рассказывал о дневнике, Гарри осенило:

— Кольцо, Северус! Кольцо тоже может быть хоркруксом. Волдеморт убил свою семью. Не
такой уж он розовый пушистик, как вам кажется. В семнадцать лет убил троих и свалил
вину на дядю. Отличный повод для создания этого…

Снейп посмотрел на него презрительно и холодно.

— Кажется, тебе не давали права слова, инкуб. Когда меня будет интересовать твое
мнение — я спрошу. Но касаться мои вопросы будут совсем других тем.

Гарри вскипел, но, сжав кулаки, язвительно прошипел:

— Да, мой лорд. Слушаюсь, мой лорд.

И с удовольствием отметил, как Северуса перекосило от такого обращения.

Вдруг Кассандра, которая слегка испуганно и не менее настороженно, чем Гарри,

слушала беседу, подала голос:

— Когда я вела дневник… если бы я его вела… предпочла бы, чтобы его никто не нашел.

— Очевидно, там было слишком много непристойностей, — рассмеялся Сириус.

— Или грамматических ошибок, — не обошлось без едкого замечания Снейпа.

Сидевший молча Ремус вмешался:

— Дайте же человеку договорить.

— И правда, говори, Касси, лапушка, — елейным голосом проворковал Джеймс, от чего

девушка раскраснелась и стала похожа на встрепанного разозленного хомячка.

— Дома я прятала дневник в тайнике под сломанной доской, — выпалила Касси. — А в

Хогвартсе трансфигурировала в грязный носок. Однажды его чуть не постирали эльфы.

— Ты девушка, — заметил Северус. — Взрослый мужчина не будет поступать столь глупо.

— Ну, можешь влезть на Астрономическую башню и поорать «Акцио дневник!», если нет
более умных идей, — предложил Люпин.

— А еще можно пустить по следу дрессированного черного пса, — фыркнул Снейп. — Дать
понюхать какую-нибудь вещь и скомандовать «Ищи!»

— Боюсь, я не смогу, — Сириус вполне серьезно воспринял идею. — Слишком много лет
прошло.

— Если бы я искала дневник, то начала бы с дома, где жил этот Риддл после школы и
до самой смерти, — все еще робея, но твердым голосом проговорила Касси.

Парни недоуменно переглянулись.

— Работники «Горбин и Берк» всегда ночевали в чердачных комнатах над лавкой. Ой, ну
что так смотрите? Карактак Берк мой четырехюродный прадедушка. Я там полдетства
провела.

— Это я ее нашел, — гордо сказал Джеймс.

Все хором загалдели, обсуждая способы добраться до дневника.

— Кажется, ты ей нравишься, — зашептал Гарри, подобравшись ближе к Люпину. — И из

тебя вышел бы отличный профессор ЗоТИ. Я инкуб и разбираюсь в таких вещах.

— А я оборотень. И только по запаху могу отличить человека от магической сущности.

Но я же не лезу не в свое дело. Вот и ты не лезь, — сквозь зубы посоветовал Люпин,
отодвигаясь как можно дальше.

Северус, успевший заметить резкое движение, поспешно притянул Гарри к себе.

— Всё прекрасно, — вздохнул Эванс. — Но завтра начинаются занятия. И, как назло,

последней — защита у Грозного Глаза. Сможем освободиться только ночью. И то, если
выживем.

— Пожалуй, уже поздновато, — согласилась Касси. — У меня даже вещи не собраны.

Переполненный «Ночной рыцарь» — не самый удобный способ добраться до школы.

— Кто проводит леди? Я хотел бы еще кое-что обсудить со Снейпом, — Джеймс

выразительно посмотрел на Ремуса.

— Мне тоже пора, — смущенно сказал он.

— Вот и прекрасно. Не скучай, малышка, — Джеймс настойчиво пытался поцеловать

девушку, но та отпрянула, и легкий чмок достался воздуху рядом с ухом.

— Какого ты приволок ее, Поттер? — зло спросил Снейп, когда Ремус и Касси вышли за
порог.

— Кто-то должен устраивать личную жизнь друзей, если они сами не в силах. Я ее и
пальцем не тронул. Угостил сливочным пивом и поговорил.

— Если бы ты так настойчиво не пытался устроить мою… — притворно вздохнул Сириус.

— А Эванс не жалуется, — хохотнул Джеймс. — Эй, как там у тебя с Дайаной?

— У нас совместный проект по продвинутому маггловедению, — пробубнил Эванс, отводя

взгляд.

— Включающий в себя концерты, пабы и дешевые отели. И только я, друг мой Сириус,
терпеливо жду, пока ты сведешь меня со своей сестрой, — улыбнулся Джеймс и протянул
Блэку очередной стакан.

— Она на десять лет старше тебя и к тому же замужем, — осторожно заметил Эшли.

— Зато никаких фантазий, что я женюсь на ней, — фыркнул Джеймс. — И она слизеринка.
У меня никогда не было слизеринки.

— Это потому, что ты слишком примитивен для них, — не удержался Снейп.

Сириус зевнул и потянулся:

— Не светит, Сохатый. Сейчас, наверное, не светит даже ее мужу. Уверен, мысли Беллы
целиком заняты предстоящим турниром.

— Турнир? Какой турнир?

Северус и Гарри вскинулись одновременно.

— Ах, да…— Сириус потянулся к отброшенной куртке, зашарил по карманам и извлек
откуда-то из глубин скомканный пергамент. — Очередное выяснение, чей чистокровный
хуй длиннее. Я тоже получил приглашение.

— Участвовать, разумеется, отказался, — скривился Северус.

— Предпочитаю использовать свой по прямому назначению, — осклабился Сириус. — Вот

только ты все время ломаешься, как целка.

Джеймс сунул два пальца в рот, изображая рвотный позыв.

— Еще бы не отказался, — продолжал рассуждать Снейп. — По словам Слагхорна, яйца

Беллы покрепче твоих. Ты просто боишься облажаться. Как обычно.

— Вау, она и вправду настолько крута? — оживился Джеймс.

— У меня нет повода не доверять словам декана, — подлил масла в огонь Снейп.

— Последний турнир проводился почти сто восемьдесят лет назад. В 1801 году маги
сражались за право возглавить Совет чистокровных семейств Соединенного Королевства.
Почему именно сейчас?

— Это хороший вопрос, Эванс, — задумался Снейп.

— Почему бы тебе не озадачить им своего декана? Ты же у него в любимчиках, — зевнул

Сириус. — Возможно, он питает слабость к одиноким несчастным полукровкам. Их так
легко уговорить на что угодно в тишине и полумраке лаборатории.

— Продолжим разговор завтра, — предложил Джеймс, заметив, как рука Северуса сама
дернулась к палочке. — Через час после ужина в хижине.

— С каких пор ты заделался главнокомандующим, Поттер? — Северус выдал самую

убийственно-язвительную интонацию из своего арсенала.

— Ну кто-то же должен…

Джеймс сгреб друзей за плечи, и все трое аппарировали, не сходя с места.

* * *
— Почему ты не сказал им, что не вернешься в школу?

— А зачем? — равнодушно пожал плечами Северус, опуская руку на плечо Гарри, все еще
сидящего в кресле.

— Мерлин… — пробормотал он, когда Гарри дернулся, как ошпаренный, — так и будешь
шарахаться от каждого прикосновения наедине? Придется больше времени проводить с
Мародерами. В роли инкуба ты более покладист.

— Я так долго не выдержу, Северус, — предупредил Гарри. — Мне тяжело молчать и

наблюдать. Думаешь, я не вижу к чему всё идет? Да вы же точь-в-точь новые
Пожиратели Смерти. Я не уверен, что хочу вернуться домой такой ценой.

Северус пристально посмотрел на него и четко произнес:

— Не забывай, сколько имен моих сокурсников ты назвал в списках Пожирателей.

Кажется, ни одного не пропустил: Макнейр, Эйвери, Мальсибер, Розье, Трэверс,
Уилкинс. Крауч, Блэк и еще десяток сопливой малышни. Гриффиндорцы, тролль их дери
всех скопом, не имеют с ними ни капли общего. Тебе стоило бы опасаться, если б я
пригласил на наши встречи Мальсибера. Считается, что мы дружим, между прочим.
Поверь, никто из слизеринцев не отказался бы от подобного развлечения. Меня не
оставили бы в покое, прознай они хоть самую малость о наших планах.

До Гарри начало доходить.

— Так ты потому решил бросить учебу? Чтобы случайно не проговориться?

— Человек слаб. Каждого можно купить или разговорить. В крайнем случае, напоить
Веритасерумом или наложить Империус. Я не исключение.

— Интересно, чем же можно купить тебя?

— Уж этого-то я никогда не скажу. Особенно инкубу, — хохотнул Северус и направился

в угол лаборатории.

* * *
Среди предметов в доме обнаружился небольшой Омут Памяти, больше похожий на
керамическую плошку, и Гарри полночи пересматривал «свое» воспоминание,
задерживаясь напоследок, чтобы еще раз поймать пристальный взгляд Дамблдора. И
каждый раз, выныривая, он повторял: «элементарная модификация летучего пороха».
Мысль прочно угнездилась в голове, но поделиться с Северусом он пока не рисковал.
Да и сам Северус, растрепанный, с припухшими веками, утром был молчалив и
сосредоточен. Он задумчиво прихлебывал бурду, сваренную Гарри из кофейного порошка
тридцатилетней давности, и только зыркал глазами на все попытки завязать разговор.

Прикончив чашку, он наконец-то открыл рот.

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

— Вряд ли… — выдавил Гарри.

Действительно, не мог же Северус думать о собственных тихих стонах, которые недавно

доносились из-за плотно задернутого полога. Или о той непристойной картинке,
которую до сих пор хранило воображение Гарри. Или о легкой, почти невесомой теплой
дрожи, которая проходила вдоль позвоночника, когда Северус касался его плеча. И еще
о том, что именно его руку он представлял сегодня утром, забираясь под давящую
резинку пижамных штанов. И о Роне. Да, о Роне он точно думать не мог.

— Турнир назначен на второе февраля, — сказал Снейп. — Хорошо бы успеть к этому

времени. Европейский Паук чихать хотел на неизвестного полукровку. А вот с
сильнейшим чистокровным магом Британии он захочет увидеться. Хотя бы из
любопытства. Если всё, что ты говорил о Лорде, правда, он не упустит момент.

— Но турнир исключительно для членов священных семейств…

— А для этого у нас есть черный пёс, и будет немного усовершенствованного

оборотного, — улыбаясь, Северус вынул из кармана смятое приглашение Блэка.

— Вообще-то я думал о другом, — признался Гарри. — Фламель лишь слегка

модифицировал летучий порох. То-то мне запах показался таким знакомым. Что если и
нам попробовать? У тебя должно получиться. Может, мы и без воскрешения обойдемся.

— У тебя своя цель, у меня — своя, — напомнил Северус.

— Да, профессор, — издевательски согласился Гарри, и Северус запустил в него пустой

чашкой.
Очередной день казался бесконечным, и Гарри от нечего делать засел за чтение. По
крайней мере, так было проще не думать о том, что в Хогвартсе начались занятия, и
не представлять обезумевших от беспокойства друзей и профессоров.

Северус нашел кладовую, где под чарами хранился немалый запас продуктов, и, может
быть, Гарри порадовался бы, что на этот раз заперт не в тесной комнате с решеткой
на окне, а в просторном доме, где можно провести всю жизнь в тишине и уюте. Если бы
не…

«Это плохой мир, — думал Гарри. — Мир, где Билл никогда не встретит Флёр, где
покупают волшебные палочки строго по разрешению, а родители Люпина каждый раз
рискуют угодить в Азкабан, заказывая для него ликантропное. Где просто нельзя
прогуляться по улице, не будучи принятым за доносчика. Да и чемпионат мира по
квиддичу, что кривить душой, зрелище грандиозное и увлекательное. Этот мир ничем не
отличается от чулана под лестницей. Вряд ли кто-то захочет жить там без особой
необходимости. Еще и неизвестно, что будет через двадцать лет. Может, всем и вовсе
запретят выходить из дома и колдовать. Или найдется ублюдок похуже Волдеморта,
который будет творить в закрытой магическим куполом, запуганной стране Мордред
знает что. И все будут молчать и подчиняться. С Волдемортом я хотя бы знаком, —
решил Гарри. — Привычное и знакомое зло лучше, чем неизвестное».

— Северус! — позвал он. — Я понял! Пусть лучше будет Волдеморт.

Северус показался из дальнего угла, сжимая в перепачканных пальцах нож. С лезвия

капала бурая слизь.

— Живой Волдеморт лучше незнакомого выродка, — повторил Гарри. — Я знаю, чего от

него ожидать, и всегда смогу предупредить вас, если что-то пойдет не так.

— Только твоего разрешения мне и не хватало, — фыркнул Северус, сдувая с носа прядь
волос.

Охранные чары взвыли, оповещая о приходе гостей. Снейп не торопился открывать,

давая стоящим по ту сторону вволю насладиться оглушительным ревом.

— Снейп, что случилось? — с порога вопросил Эванс. — Тебя не было на занятиях. И в

хижине тоже.

— Так это Поттер решил, что мы собираемся там. Меня вполне устраивает собственный
дом. Он надежней защищен, и меньше шансов, что у стен вырастет лишняя пара ушей.

— А занятия?

Снейп только отмахнулся и с прищуром посмотрел на Эванса.

— Не вы ли утверждали, что декан питает ко мне особую слабость?

— Чуть ниже пояса, — добавил Сириус, протискиваясь между Снейпом и Гарри к

облюбованному месту на шкуре у камина.

— Это центр твоих мыслительных процессов, Блэк, — процедил Снейп.

— Виновен, — откликнулся тот. — Весь день дрочил, представляя упругую задницу и

пухлый рот твоего инкуба.

— Стоит ли мне напомнить, что он слишком похож на Поттера? — ехидно поинтересовался

Снейп. — Мне приходится пользоваться чарами изменения внешности каждый раз, как мы
оказываемся лицом к лицу, чтобы исправить эту досадную ошибку.
— Кто нарывается на Силенцио? — не выдержал Джеймс. — Еще слово, и оба.

— Ладно, ладно… — мирно поднял руки Сириус. — У нас есть новости.

Эшли выставил на стол объемную коробку.

— Люпин смотался в «Горбин и Берк». Здесь всё, что может показаться интересным.
Судя по запаху, к этим предметам не прикасались более тридцати лет.

— А сам-то он где? — поинтересовался Снейп.

— Ты сомневаешься в моих способностях? — криво усмехнулся Джеймс. — Конечно, на

свидании. Нужно же лохматому в кои-то веки повеселиться.

Гарри следил за извлекаемыми из коробки предметами. По недавно приобретенной

привычке — молча.

После бесплодных попыток трансфигурировать в желанную тетрадь сломанную дужку

очков, два глиняных черепка, несколько увесистых трактатов по астрологии и прочий
хлам присутствующих покинуло радостное настроение.

Только Сириус все еще развлекался, превращая бронзовый подсвечник в статуэтку

директора МакГонагалл. Позеленевшая директор криво улыбалась и задирала край
мантии, открывая клетчатые панталоны с рюшами.

— Малютка ошиблась, — со вздохом сказал Джеймс. — Если дневник и существует, то он

спрятан надежней, чем девичьи откровения.

— Или ваш ручной оборотень замечтался о свидании и кое-что пропустил.

— Предлагаешь обшарить комнату еще раз? — прищурился Джеймс. — Хочется самому

соваться в Лютный — воля твоя. Жалеть никто не будет. И на свиданки в Азкабане тоже
не рассчитывай.

— Ожидаемое великодушие, — не остался в долгу Снейп. — Спишь, наверное, и видишь

заголовок «Пророка»: «Избранный Джеймс Поттер вернул Британию из небытия. Слава
герою-избавителю!» Говорят, француженки крайне изобретательны по части секса. В
очередь выстраиваться будут, только чтобы герой почтил их своим вниманием. Орден
Мерлина, опять же, обеспечен…

Сириус и Эшли успели остановить вскочившего Джеймса и неожиданно настойчиво

втиснуть его обратно в кресло.

— Слыхал я, что на пляжах Сан-Тропе здоровенные мужики трясут яйцами в крошечных

плавках и вихляют задами, как шлюхи. Придется изрядно доплатить, чтобы кто-нибудь
из них согласился тебе присунуть. Но это же такие пустяки, правда, Сопливус? —
выплюнул Джеймс.

Накалившуюся обстановку разрядил внезапно захохотавший Сириус.

— А я-то, дурень, все ломаю голову, чем заняться после школы. И кайф, и деньги, и
напрягаться не нужно. Снейп, обдумай предложение! Футов за пять шкуры василиска я,
так и быть, соглашусь тебя трахнуть.

— Сомневаюсь, что твои таланты стоят хоть сотую долю этой платы.

— За кляп в твоем рту сделаю скидку!

— Да я доплатить готов, лишь бы ты ко мне не приближался!

Гарри не нравилась эта перепалка. Уж слишком она была серьезной, несмотря на

глумливые усмешки, блуждавшие по лицам. И слишком походила на реальный торг.
Поэтому он не нашел ничего лучше, чем прихватить Северуса за руку и потянуть к
креслу. А для верности примоститься у ног и положить голову на его колени. Ведь
именно так ведут себя инкубы, не правда ли? Северус привычным жестом запустил руку
в его волосы.

— Кажется, твоей игрушке не нравится происходящее, — заметил Эванс.

— Он очень ко мне привязан, — кивнул Снейп. — Но все же он потусторонняя сущность,

а хоркрукс — порождение очень темной магии. Гарри сможет почувствовать связь,
поэтому я предлагаю отправить к «Горбину и Берку» его.

— Планируешь отсидеться в защищенном доме, пока твой раб шарит по Лютному? —

оскалился Джеймс.

— Ты тоже не слишком переживал за своего оборотня. Можешь сам с ним сгонять. Или,
вон, Эванса отправь. Под мантией-невидимкой хватит места для двоих.

Джеймс подавился заготовленной язвительной тирадой.

— Да ладно, Поттер, — лениво протянул Снейп. — Всему Хогвартсу известно о твоей

мантии, переходящей от отца к сыну.

Трое друзей выглядели явно озадаченными.

— Скажи еще, что Карта Мародеров для всех великая тайна. Хотя, признаю, чары
высочайшего уровня, практически безупречны. Даже Слагхорн их высоко оценил, а
Мегера пребывает в кошачьем восторге…

Снейп рассмеялся, наблюдая за вытянувшимися лицами.

— Хотелось бы знать, что еще тебе известно, — сквозь зубы процедил Джеймс.

— О, ничего такого, чего не знал бы кто-то другой, — беспечно откликнулся Снейп. —

Или тебя интересует размер твоего состояния в Гринготтсе?

— Долбаный Слизерин, — пробормотал Эванс.

Снейп нетерпеливо хлопнул ладонью по ручке кресла:

— Ну что, даешь инкубу мантию?

Они продолжали сверлить друг друга взглядами. Гарри почудилось, что на миг глаза
Джеймса затуманились, словно Снейп проник в его сознание. Затем он порылся в
кармане и нехотя выложил на стол комок полупрозрачной материи.

— Сириус пойдет, — сказал Джеймс.

— Нет уж! — неожиданно резко возразил Снейп. — Хочу получить инкуба обратно целым и
невредимым.

— Да что ему сделается, — фыркнул Блэк. — Разом больше, разом меньше. Убудет, что
ли?

Оторвав голову от коленей Северуса, Гарри вскочил и решительно потянулся к мантии.

— Это приказ, — четко сказал Северус, глядя на Гарри. — Ищи тщательно и
внимательно. Если кобель начнет тебя лапать, разрешаю применить магию.

Гарри скривился: «Тоже мне, командир. Уж применять магию или нет, я в силах
разобраться сам».

— Ты слышишь, Блэк? И пальцем не тронь, — хмуро предупредил Джеймс.

— Не очень-то нужно, — Сириус дернул мантию из рук Гарри, развернул его спиной к
себе и накрыл обоих мерцающей тканью.

Нахлынувшие ощущения показались такими родными, теплыми и недостижимо далекими, что

у Гарри защипало в носу. Он, Рон и Гермиона, запросто скрывающиеся от чужих
взглядов… Мерлин… неужели этого никогда больше не случится? Сириус вцепился ладонью
в его плечо, и внезапный грубый рывок аппарации выбил воздух из легких.

========== Глава 12. Волшебный дневник ==========

То ли новый дом Северуса находился слишком далеко от Лондона, то ли Сириус

пренебрегал практикой аппарации, но перемещение показалось Гарри длиной в вечность.
Сириус крепко сжимал плечо, и от его тела исходило неожиданно приятное тепло,
словно к спине действительно привалился большой пес.

— Не спеши скидывать мантию, — прошептал Сириус в самое ухо.

По позвоночнику Гарри пробежала легкая дрожь, не имеющая ничего общего со страхом.

— Северус велел не трогать меня, — пролепетал он едва слышно.

— А я разве трогаю? — искренне удивился Сириус. — Трогают, это когда так…

Его пальцы пробежались по груди Гарри, нахально задевая сосок.

— Или так…

Вторая ладонь стремительно опустилась вниз и накрыла ширинку. Гарри стало слегка не
по себе. Сейчас он больше всего желал, чтобы Сириус не почувствовал сладких
толчков, с которыми кровь приливала к члену. Но Сириус, похоже, почувствовал и
отдернул руку.

— Я не трогаю. Я всего лишь делаю вот так…

Влажные горячие губы коснулись мочки уха и спустились чуть ниже, прихватывая кожу
шеи.

— Разве можно сказать, что я трогаю? — зашептал Сириус в бьющуюся венку.

— Не руками, — согласился Гарри.

В висках стучало, перед глазами плыл сладкий туман. Новое, неожиданно яркое
ощущение накрыло его с головой. И это было так приятно, будто Сириус завернул его в
самый теплый и мягкий меховой плащ.

— Я обещал не трогать тебя и пальцем, — губы переместились, оставляя мокрый след, и

теперь влажный язык очерчивал выпирающие позвонки шеи. — Пальцами не трону.

Сквозь ткань мантии Гарри смутно различал обстановку убогой комнаты. Должно быть,
жалование работников «Горбин и Берк» оставляло желать лучшего. Но какое сейчас было
дело до них, если Сириус выделывал совершенно непристойные вещи, обжигая открытую
кожу то поцелуями, то легкими укусами. Если у Гарри и осталось что-то каменное, то
точно не самообладание. Он кусал губы, стараясь не застонать, когда Сириус потерся
об него всем телом.

— Никогда бы не подумал, что ты инкуб, — шептал Сириус, выписывая бедрами

немыслимые круги. — Выглядишь так невинно, будто в жизни хуя не видел. Может быть,
Снейпу нравятся именно такие. Сладкие неопытные ангелочки, которых каждый раз
берешь, как в первый.

Слова горячей лавой растекались по коже, и Гарри внезапно стало трудно дышать, как
если бы он оказался рядом с пышущей огнем хвосторогой. Свитер задрался, и теперь
его поясницы касалось что-то горячее, очень нежное и твердое.

— Даже пальцем не трогаю, даже пальцем, — уговаривал его Сириус, продолжая

движения. — Твой хозяин приказал не трогать тебя.

— Я сам могу решать, — простонал Гарри, когда член скользнул вверх-вниз по голой
коже и ткани брюк.

— Тогда повернись, — в голосе Сириуса звучал не приказ, а мольба.

Гарри сдался. Нет, конечно, он не инкуб, но кто может сопротивляться, когда просят
с такой страстью, и губы так настойчиво забираются под широкий свитер, сдавливая и
лаская кожу живота.

— Открой глаза, — попросил Сириус.

Сквозь мутную дымку Гарри различил его лицо, капельки пота на висках, яркие влажные
губы… Опустил взгляд ниже и уставился на напряженный, подрагивающий член,
беззастенчиво раскачивающийся из стороны в сторону. Да, это было вовсе не то же
самое, что совместное купание в душе после тренировки.

— Нравится? — гордо спросил Сириус, поглаживая себя.

Гарри сглотнул, не в силах даже кивнуть. В паху жгло так, что рука сама дернулась
повторить движения.

— Не мучайся, расстегни, — предложил Сириус, и Гарри с облегчением высвободил

изнывающий орган.

— Оу… Я понимаю Снейпа… Ты красив во всех местах.

«Сомнительный комплимент, — подумал Гарри. — Или нет? Или… не знаю…»

Касание руки принесло временное облегчение и острую необходимость двигаться,

вбиваясь в свой кулак.

— Против крови не попрешь, — пробормотал Сириус, засовывая руки глубже в карманы. —

Блэки всегда были неравнодушны к темным сущностям. Но я обещал. Пальцем не трону.

Неожиданно он рухнул перед Гарри на колени, одним движением вобрав в рот головку.
Нежности языка и касания твердого нёба было достаточно, чтобы Гарри застонал,
кончая в горячий рот, а Сириус жмурился так, будто ничего вкуснее в жизни не
пробовал. Колени Гарри подкосились от внезапной слабости, он опустился рядом с
Сириусом, стараясь поправить рукой задравшийся край мантии.

— Я думал, ты продержишься дольше, — с сожалением заметил Сириус. Гарри что-то

невнятно промычал.
— Ну же, окажи мне ответную любезность.

Сириус встал, вновь сдвинув мантию. Его член покачивался перед лицом Гарри и
настойчиво пытался упереться прямо в губы. Гарри отпрянул.

— Нет, Сириус, я не могу этого сделать…

— Жадный инкуб, — фыркнул он в ответ. — Все самое сладкое оставляешь для хозяина.
Ну хоть рукой тогда. Тебе же было хорошо. Несправедливо, если я останусь ни с чем.

Гарри не мог не согласиться. И правда, несправедливо. Он протянул руку и осторожно

коснулся пальцем нежной кожи, обводя головку. Сириус прикрыл глаза и судорожно
вздохнул.

— Сильнее, — попросил он, стаскивая джинсы и растягиваясь на полу. — Делай, как

себе. Или как Снейпу. Как ты ему дрочишь? Покажи.

Сириусу было вовсе незачем знать, что между Гарри и Северусом никогда не
происходило ничего подобного. Гарри покрепче сжал ладонь и двинул ею вверх-вниз по
напряженному члену. Сириус выгнулся, коротко простонал и шире раздвинул колени.

— Другой рукой тоже, — простонал он. — Пониже…

Гарри смутился, но очень осторожно коснулся участка кожи под яйцами.

— Я же не прошу языком, — взвыл Сириус, — давай сильнее!

«Мерлин, языком! Да как так можно?» — мелькнуло в голове у плохо соображающего

Гарри, но он не оторвал пальцы, поглаживая нежные складочки кожи. Сириус сам
задавал ритм, двигая бедрами, пока не замер, закусив запястье. Стон все же
прорвался наружу вместе со струей теплой спермы, хлынувшей на руку Гарри. Он поднес
ладонь близко к глазам, рассматривая и принюхиваясь. Сириус потянулся губами к
испачканным пальцам, но Гарри быстро вытер их о мантию.

— Ты очень странный инкуб, — немедленно пробормотал Сириус.

— Уж какой есть.

— Надеюсь, ты умеешь хранить маленькие секреты.

— Зависит от того, найдем ли мы дневник. Если нет, то непременно скажу, что ты меня
отвлекал и поэтому ничего не получилось.

— Ты забавный, но без сомнения порождение фантазии Снейпа, — развеселился Сириус,

отбросил мантию-невидимку и внимательно оглядел комнату.

Сириусу не стоило волноваться. Почти сразу же Гарри почувствовал легкую пульсацию в

шраме, словно Волдеморт стоял за дверью небольшой полутемной комнаты. Гарри
безошибочно направился к камину. Конечно, оборотень вряд ли мог унюхать там что-
либо, кроме дыма и сажи. Пришлось повозиться, но вскоре они уже держали в руках
желанный трофей. Мантия-невидимка окутала их, даря привычное чувство свободы и
безнаказанности. Она возвращала домой, в то время, где, как надеялся Гарри, его все
еще ждали.

— Сириус, а как ты понял, что ты… Ну, что тебе парни нравятся?

— Никак, — пожал он плечами в ответ. — Я всегда был таким.

Аппарация показалась Гарри молниеносной.

* * *
— Надо признать, Сопливус, это была отличная идея, — радостно возвестил Сириус,
водружая на стол кирпич из дальней стенки очага. — Инкуб полностью оправдал
ожидания.

Он залихватски подмигнул и добавил:

— Мои в том числе.

Гарри вспыхнул до корней волос под пристальным взглядом.

«Он понял! — мгновенно догадался Гарри, глядя, как лицо Северуса превращается в
холодную профессорскую маску презрения. — Он понял. Ну и что? Я, фестрал дери, не
его собственность. Да и не было ничего такого, чего бы Снейп сам не проделывал в
слизеринской спальне».

Гарри попытался поймать его взгляд, но Северус отвернулся, всем своим видом
показывая, что закопченный кирпич представляет для него гораздо больший интерес.

— Вот сволочи, — беззлобно посетовал Сириус, — успели напиться без меня.

Эшли и Джеймс захохотали, протягивая другу почти приконченную бутылку и пустой

стакан.

— Ты имеешь честь присутствовать при создании Ордена Гремучей Ивы, — заявил Эшли. —
Вступительный взнос не менее пинты. Снейп отказался.

— Поттер и Эванс только что поделили между собой основные министерские портфели, —
едко заметил Северус.

— Я — глава Визенгамота, — кивнул Эшли. — Поттер — министр магии. Торопись

представить свою кандидатуру на пост главы отдела международного сотрудничества,
иначе отдадим твое место Люпину.

— А куратор Лютного в списке вакансий не предусмотрен? Я бы с радостью.

Сириус призвал новую бутылку, эффектным заклинанием отбил горлышко чуть пониже
пробки и торжественно провозгласил:

— За Орден Гремучей Ивы!

— Говорят, в Мунго существует специальное крыло для волшебников, подверженных

маггловским порокам, — процедил Снейп.

— Да брось ты, это весело, — рассмеялся Эшли. — Прямо не знаем, чем тебя
соблазнить. От должности директора Хогвартса отказался. Видел бы ты его лицо,
Бродяга. Будто мантикору живьем повстречал. А поста Великого Инквизитора у нас не
предусмотрено. Ну что же тебе еще предложить?

— Не иначе как возглавить отдел тайн, — пробормотал Джеймс, наблюдая, как Снейп
сосредоточенно водит палочкой над кирпичом.

— Напоминаю, Поттер, что я все еще терплю вас в своем доме. Чем взять с вас оплату,
я решу позже.

— Ой, только не натурой, — делано испугался Джеймс. — Столько я никогда не выпью.

— Завышенное самомнение — признак недалекого ума, — парировал Снейп. — Ты мне и на
хер не сдался.

— Сириус рассчитается, — небрежно махнул рукой Джеймс и тоже погрузился в изучение

находки.

Спустя несколько минут совместных усилий всей четверки перед глазами Гарри возникла
знакомая тетрадь в мягкой коричневой обложке.

— Дневник пуст, — пролистав страницы, констатировал Джеймс.

— Поразительная для будущего министра магии наблюдательность, — не удержался Снейп.

— Теперь прояви такую же сообразительность. Хоркрукс нужно активировать.

— Пара пустяков, — вмешался Сириус. — Просто напиши в нем что-нибудь. Позови

владельца. В доме Блэков всегда было полно зачарованных книг.

— Нет, Сириус! — внезапно выкрикнул Гарри, и все повернули головы. — Нет. Ты не

сможешь сопротивляться ему. Дневник может подчинить тебя своей воле, завладеть
душой и разумом.

— Глупый инкуб, — Сириус посмотрел на Гарри так, словно он был сгустком гноя
бубонтюбера. — Что ты можешь знать о человеческой душе?

Он быстро трансфигурировал перо и написал на первой странице четкими, почти

печатными буквами:

«Кто здесь? Привет! Я — Сириус Блэк».

Все напряженно пялились на ровную строчку, пока Северус не зевнул, демонстративно

прикрывая рот ладонью.

— У кого-то завтра занятия, — заметил он. — Да и нам с Гарри не мешало бы остаться

наедине. Не злоупотребляйте моим гостеприимством.

Эванс вскочил, виновато кивая:

— Сдвоенная высшая трансфигурация, потом ЗоТИ с Грюмом. Да-да, неплохо было бы

немного поспать. Дневник ведь никуда не денется, правда, Снейп?

— Наверное, — пожал плечами тот. — Выматывайтесь все трое.

— Я останусь… — в глазах Сириуса светилась такая кротость, что Гарри сразу же

захотелось дать ему лакомство и потрепать по загривку. — Пожалуйста, Снейп, я не
сдвинусь с места.

Он уселся на шкуру перед камином и уложил раскрытый дневник перед собой.

— Позволь ему остаться, Северус, — попросил Гарри.

— Ты этого хочешь? — Снейп посмотрел с недобрым прищуром, и Гарри почувствовал, как

щеки опять заливает румянец.

— У тебя большой дом. Он же не сможет нам помешать, если будет сидеть здесь.

Снейп слегка поразмыслил и кивнул.

— Только посмей оторвать свой зад от пола и нарвешься на непростительное! — грозно

посмотрел он на Блэка.
Эванс вцепился в руку Джеймса и, крикнув напоследок: — Сдвоенная трансфигурация у
кошки, не забудь, — исчез в водовороте аппарации.

— Спать! — скомандовал Снейп, оттягивая Гарри от островка перед камином.

— Я что, буду спать в твоей постели? — неуверенно промямлил Гарри, глядя, как
распахивается яркий полог.

— А как ты себе представлял? Мама, давай оставим щеночка, он же такой забавный и

милый, — лицо Северуса перекосило. — Ты мой инкуб, и я не собираюсь разочаровывать
Блэка.

На кровати с лихвой хватило бы места дюжине горных троллей.

— Выбирай любой угол и спи спокойно, — милостиво позволил Снейп. — Я не

довольствуюсь собачьими объедками.

Гарри смутился.

— Ничего такого… — забормотал он, словно действительно был в чем-то виноват. — Я

просто хотел узнать, как это бывает. Он ничего… пальцем не тронул…

— Хотел узнать… — передразнил Северус. — Узнал?

— Мы даже не целовались, — почему-то Гарри посчитал это важным. Но Северус уже

нырнул под одеяло с головой, прекращая разговор.

Гарри вздохнул и, свернувшись калачиком, примостился в противоположном конце.

* * *
— Снейп, Снейп!

Громадный матрас дернулся, Гарри нехотя разлепил один глаз.

— Выбирай непростительное, Блэк, — прошипел Северус, приподнимаясь на локте.

— Да пошел ты… Смотри, он ответил! Он ответил мне!!!

Сириус плюхнулся рядом и подсунул ему под нос дневник, подсвечивая Люмосом.

— Он написал!

— Естественно, это не могло подождать до утра. Не ори, инкуба разбудишь.

Снейп глянул на Гарри, заметил подрагивающие ресницы и очень выразительно сказал:

— Он, конечно, под сонным заклинанием, но шуметь не стоит.

«Почему он не хочет, чтобы я вмешивался? Боится, что ли, что я отберу у него славу
знатока темных искусств?» Гарри злился, но в душе сам чувствовал, что лучше
подождать и послушать, что будет дальше. Для достоверности он улегся на бок
поудобней и сладко всхрапнул.

— Я не знаю никого по имени Сириус Блэк. Что тебе нужно от меня? — громко прочел
Снейп.

Сириус уже быстро писал что-то в ответ.

«Встретиться».

«Ты полный идиот или просто самоуверенный ублюдок?»

«И то, и другое».

«Не имею желания общаться ни с одним из них. Оставь мой дневник в покое».

«А с кем ты бы встретился?»

— Такое впечатление, что ты неумело флиртуешь, — заметил Снейп.

— А что я должен был написать?

— Что-нибудь поумнее. Подождем, вдруг ответит.

Буквы давно исчезли, а эти двое все еще продолжали рассматривать чистую страницу.
Палочка Сириуса парила под пологом, неярко освещая две склоненных головы.

«Волосы у Снейпа черные-пречерные, — заметил Гарри, — а у Сириуса отдают каштановой

рыжиной и жесткие на вид, как шерсть Бродяги».

Снейп, почувствовав его взгляд, быстро обернулся, вздернул уголки рта в странной
косой ухмылке и резким движением притянул Сириуса к себе.

«Раздери фестрал, они целуются! По-настоящему. И Сириусу это нравится!

Действительно нравится, иначе он давно бы заехал Снейпу по выдающемуся носу, а не
старался притиснуться поближе и не поглаживал бы его по спине такими судорожными
движениями. Ну и гад же ты, Северус! Неужели решил, что я так и буду молчать и
наблюдать, как ты делаешь то, чего не позволил мне?!»

Гарри, потянувшись, демонстративно застонал. Северус оторвался от губ Блэка и

схватил палочку. Вот уж что-что, а действие Петрификус Тоталус сложно перепутать с
чем-то другим.

— Снейп, ты чего это? Вроде бы не пил, — удивленно пробормотал Сириус, переводя

дыхание. — Еще и инкуба заколдовал.

— Он неудачный эксперимент. Слишком чувствительный, ревновать станет.

— А я-то тут при чем?

— Иногда хочется разнообразия, — туманно ответил Снейп, увлекая Сириуса за собой на

подушки.

Он не преминул расположиться так, чтобы Гарри видел всё до мельчайших подробностей.

Даже как встают дыбом волоски на руках Сириуса, когда Снейп осторожно кружит языком
вокруг его соска. Эти двое целовали, сосали и вылизывали друг друга так неистово,
словно разом хлебнули самого мощного приворотного. Мысленно Гарри поблагодарил
Снейпа за выбор заклинания. Иначе стояк давно выдал бы его с головой. Но тело
сохраняло каменную неподвижность, и оставалось только смотреть во все глаза, как
Северус, высунув язык и округлив тонкие губы, облизывает напряженный член,
постепенно забирая все больше и больше в рот. Сириус стонал и елозил по простыням,
прихватывал в пригоршню длинные пряди волос, заставляя двигаться в нужном ритме.
Снейп терся всей длиной члена о его волосатую голень и, судя по вырывающимся
звукам, испытывал не меньшее удовольствие. В конце концов, он выпустил изо рта
бордовую головку и отстранился под недовольный всхлип. Заглушив поцелуем
протестующий возглас, Снейп ухватил ладонь Блэка и требовательно уложил ее на свой
зад.

— Ты дашь мне? — неверяще прошептал Сириус. — С чего вдруг ты передумал?

— Заткнись и бери, пока предлагают, — ответил Снейп, сдергивая Блэка с подушек.

— Дважды просить не заставлю, — оскалился тот и одним сильным движением пригнул

голову Снейпа к постели. Снейп развернулся боком в сторону Гарри, устраиваясь на
коленях и локтях. Без сомнения, чтобы тому было лучше видно. Сейчас Гарри не хотел
закрывать глаза даже если бы мог это сделать. Еще одна картинка, которую ему вряд
ли удастся выбросить из головы. Крупный, тяжелый член Сириуса скользил вверх-вниз
по ложбинке между ягодиц Снейпа, дразнил его, точно так же, как совсем недавно
проезжался по заднице Гарри. Он помнил жар и нежное касание влажной головки у
самого копчика, где сползшие брюки открывали небольшой участок кожи. Северусу,
должно быть, тоже нравилось. Иначе почему бы он так стонал, выгибался и непристойно
крутил бедрами?

— Сейчас, сейчас, — замурлыкал Сириус, словно был котом, а не псом. — Дай-ка мне
побольше места.

Он нагнул Снейпа, заставляя принять совсем нелепую позу, раздвинул худые ягодицы и
ткнулся носом прямо меж двух половинок

«Меня сейчас стошнит, — пронеслось в голове у Гарри. — Как может Сириус делать
такое? Мерлин, как такое вообще можно делать?»

Северус застонал и уложил голову на сгиб локтя, поднимая на Гарри совершенно

обезумевшие глаза.

«Я его завтра… напою чем-нибудь очень мерзким, — решил Гарри. — Или трансфигурирую
в вешалку для шляп. Нельзя же так обходиться с живым человеком. Прямо у него под
носом так по-блядски крутить задом, подставляясь под чужой язык! Если меня,
конечно, не хватит удар, когда вместо языка Сириус сунет в него кое-что другое».

Стук сердца, разгоняющий кровь по венам, набатом отдавался в голове. Если бы Сириус
прислушался, то только по этому грохоту понял бы, что за ними наблюдают.

— Под подушкой, Блэк — простонал Северус, и Гарри заметил, что в пальцах Сириуса
сверкнула металлом небольшая жестянка.

— Сам варишь? — одобрил Блэк, принюхавшись к содержимому.

— Справишься — поделюсь рецептом.

Снейп еще шире расставил колени. Сириус ухмыльнулся и, подразнив пальцем сжатый
вход, скользнул внутрь. Снейп повел бедрами и, замерев на секунду, глухо застонал.

— Что ж ты узкий-то такой? — шептал Сириус. — Второй едва входит. Твой инкуб тебя
так плохо трахает? У него же член, как у кентавра.

— Ты предпочитаешь трепаться или делать дело? — прошипел Снейп, закусывая губу. —

Давай уже!

— Это ты даешь, а я беру, — возразил Сириус, размазывая смазку по члену. — Эй,

поосторожней! — выкрикнул он, когда Снейп крутанул бедрами, пытаясь направить
толстую головку внутрь себя.

— Заткнись, — выдохнул Снейп, и его лицо исказила гримаса.

«Ему больно или приятно? — никак не мог решить Гарри. — Наверное, больно. Но я
знаю, что такое боль, от нее стонут не так упоенно, и глаза мутнеют совсем иначе, и
губы не ищут до чего бы дотянуться. И уж точно, когда больно, не станешь кричать
«да!» и просить глубже и сильнее».

Член — напряженный, перепачканный смазкой — покачивался на расстоянии вытянутой

руки от Гарри, и он видел, как Снейп то и дело поглаживает себя или забирает в
горсть и оттягивает яйца. Сириус двигался монотонно, раз за разом выходя на всю
длину и вновь вбиваясь в разгоряченное тело.

— Жаркий, тесный, сладкий, — глупо шептал он, и Гарри внутренне фыркал. Никто и
никогда не подумал бы назвать Северуса Снейпа сладким. Впрочем, некоторые яды, если
верить учебнику, имеют сладковатый привкус.

Сириус согнулся и замер, привалившись к спине Снейпа, а тот послушно двинулся

вперед, выпуская из себя член. Затем перевернулся на спину и приглашающе развел
бедра.

Теперь Гарри мог бы коснуться его скулы, украшенной неровными алыми пятнами или
погладить разметавшиеся по простыне черные пряди. Но оставалось только смотреть,
слушать и втягивать ноздрями пряный кисловатый запах пота, смазки и возбуждения,
заменивший воздух под плотным пологом. Без заклятия ему было бы достаточно и этого,
чтобы немедленно кончить.

Сириус облизал пересохшие губы, вцепился в согнутые колени Снейпа и одним резким
движением толкнулся вперед. Снейп слегка двинулся и зашелся в низком стоне.

— Понял, понял, — пробормотал Сириус, стараясь не менять позы. — Но долго не

продержусь.

Снейп не ответил. Он комкал простыни, живот сводила хорошо заметная судорога, а из

горла вырывались хриплые рваные звуки, больше похожие на звериное рычание, чем на
человеческий голос. Он с силой оторвал руку Сириуса от своего колена и переместил
на член.

— Давай же! — застонал Сириус. Снейпу хватило нескольких движений, чтобы,

выгнувшись, залить спермой ладонь. Сириус замер, вцепился в его бедро, словно хотел
еще ближе притянуть к себе, войти глубже, дальше. Потом мелко затрясся,
запрокидывая голову, и протяжно завыл на одной низкой ноте. Двинулся несколько раз
и обессиленно ткнулся лицом в живот Снейпа, лениво слизывая размазанные капли.

— Ты… охренеть, Снейп… просто охренеть.

— Ты тоже ничего, — лениво пробормотал Снейп, поглаживая его плечо.

Палочка Сириуса погасла и спикировала на пол.

— Давай спать, — предложил он.

— Трахаться и спать вместе вовсе не одно и то же, — заметил Снейп, поправляя

одеяло. — Одеться не хочешь?

Сириус послушно подобрал и натянул джинсы.

— Вот так, хороший песик, — Снейп притянул его к себе за прядь волос, жадно
поцеловал мокрыми искусанными губами, нашарил палочку, приставил ее к виску Сириуса
и прошептал: — Обливиэйт!

— Совсем рехнулся, Блэк? Что ты делаешь на моей кровати?

— Я это… смотри… Он ответил мне! — Сириус подобрал валявшийся у кровати дневник.

— Естественно, это не могло подождать до утра!

Сириус оглядел истерзанные простыни, мокрые пятна на подушке, потянул носом и

осклабился в усмешке:

— Здесь пахнет хорошим трахом.

— Очень хорошим, — заверил Северус. — Но только не с тобой.

Сириус притворно вздохнул и сунул ему дневник.

— Текст исчез. Придется подождать до утра. Спокойной ночи, Блэк.

Снейп отвернулся спиной, натягивая на голову одеяло. Петрификус с Гарри он снять не

позаботился.

* * *
— Ты вообще ненормальный, что ли?! — заорал Гарри, как только проснувшийся Северус
вернул ему возможность двигаться. Стучащая в висках кровь, подогреваемая фантазиями
бессонных часов, немедленно нашла нужный путь. — Ты же заобливиэйтил Сириуса!

— Да, — спокойно кивнул Снейп.

— И часто ты его так… использовал?

— Пару раз. Или триста. Или никогда, — хищно усмехнулось в ответ чудовище. — Ты же
хотел узнать. Ну как, понравилось?

И он скосил глаза, указывая на красноречиво приподнявшееся одеяло, в которое

кутался Гарри.

— Неудивительно, что его так переклинило на тебе. Когда тело помнит, а разум — нет,
тут и до Мунго рукой подать, — хмыкнул Гарри и отвернулся.

— Ну, не буду беспокоить, — ехидно протянул Северус и задернул полог снаружи.

Баночка с особой смазкой пришлась как нельзя кстати.

========== Глава 13. Сюрпризы на день рождения ==========

Снейп пропадал в лаборатории до самого вечера и на все настойчивые попытки

заговорить отзывался коротким рыком: «Я занят!» Даже проигнорировал поднос с едой,
заботливо оставленный на полу у стола.

Только досадливо пробурчал под нос:

— Надо бы стену с дверью покрепче.

Гарри было так скучно, что он даже вспомнил об учебе. Когда он вернется, поблажек
от преподавателей ждать не придется. Вряд ли профессор Снейп сочтет уважительной
такую причину пропуска занятий. Лучше всего было бы выйти из дома. Хотя бы
обследовать окрестности. Но стоило ему приблизиться к двери, как по ней пробегал
сноп оранжевых искр и мерзкий фальцет злорадно вещал: «Выхода нет!». Он намеревался
разыскать учебники, но исследовать жилище Дамблдора оказалось куда интересней.
Стоило лишь проявить каплю благоразумия и вовремя отдергивать пальцы от ящиков,
украшенных мощными челюстями, и не соваться к нахальным докси, поселившимся в
платяном шкафу.

Дом все больше напоминал ему Выручай-комнату, живущую и действующую по одной ей

понятным законам. В кладовой сами по себе появлялись продукты, посуда мылась без
дополнительных заклинаний, вода в душе нагревалась до нужной температуры, а с полок
то и дело вспархивали книги, призывно вздыхая или хлопая обложками. Поначалу Гарри
заинтересовался загадочным аппаратом, стоящим у письменного стола. Ткнув пару раз
наугад, он извлек из длинного решетчатого носика струю пара. Поразмыслив, решил,
что имеет дело с чем-то очень похожим на паровой утюг тетки Петунии, и потерял к
нему всякий интерес. Этот агрегат уж точно не поможет решить проблемы.

«Вот интересно, как сейчас выглядит Петуния Эванс? Правда ли, что глаза у нее точь-
в-точь, как у мамы? Никогда не замечал. Возможно ли сделать так, чтоб злая тетка
никогда не повстречала Вернона Дурсля и стала хоть чуточку лучше относиться к
магическому миру? Может, подарить ей щенка? А лучше клубкопуха. Такого розового, с
радужным отливом, чтобы урчал и пел на рождество. Всем девушкам нравятся
клубкопухи. Кроме Гермионы, но она не считается».

Гарри вновь представил встревоженные лица друзей. Он был уверен, что там, дома, все
прилагают множество усилий, чтобы вернуть его обратно. Или Дамблдор уже придумал
новый план? Пророчество разбито, и никто, кроме директора и Гарри, не знает его
содержания. А под известную всем часть подходит кто угодно. Скажем, Невилл. Его
будет совсем просто убедить, что следующий Избранный именно он. Рохля Невилл,
отчаянный, но простодушный, может оказаться куда более подходящим кандидатом на
роль победителя или жертвы Волдеморта. Уж он-то точно не станет задавать лишних
вопросов. Да и Гарри с радостью скинул бы с плеч это нелегкое бремя в обмен на
спокойную, полную квиддича, учебы и простой школьной дружбы жизнь. Будут ли Рон и
Гермиона так же заботливо относиться к Невиллу, как к нему когда-то?

«Мне нужно вернуться обратно, плевать, каким, — решил Гарри. — Даже если там
придется погибнуть или стать убийцей. Но вернусь ли я туда, откуда исчез? В спальню
Рона ранним рождественским утром? Сейчас мне есть что ему порассказать, и это
интересней движущихся картинок близнецов. Вот только… Сможет ли Рон молчать, узнав
о тайных пристрастиях ненавидимого профессора, да еще и о предпочтениях Сириуса?
Ведь крестный тоже обнимал Рона, крепко прижимал к себе». Пожалуй, с Роном
следовало поступить как-то иначе. Но уж точно не так, как Снейп обошелся с Сириусом
этой ночью.

Гарри повздыхал, машинально перебирая в памяти события, начиная с первой их встречи

с Роном на платформе. И всегда — всегда! — в самый ненужный момент в памяти
всплывали бесстыдно обнаженные тела, непристойные звуки, жадные поцелуи и рваные
движения. Снейп и Блэк, Мордред бы их побрал! Он уже перечислил вслух всех
чемпионов мира по квиддичу с начала века, затем перешел к классификации магических
животных, согласно инструкции Министерства, и начал повторять высшие руны задом
наперед. Картинка перед глазами и возмутительно приятный жар в паху не оставляли в
покое. Сириус вовсе не походил на суетливого пса. Плавная, почти кошачья грация и
растрепанная грива — вылитый гриффиндорский лев. Или руна Наутиз со вздымающимся
членом вместо перекладины. А Снейп, хоть и напоминал фестрала своей худобой и
цветом волос, без сомнения был руной Отал, с раскинутыми ногами и жадным, глубоким
отверстием между ними. «Символизирует род, семейные традиции, наследие,
используется как оберег домашнего имущества», — вспомнил Гарри. Такая же была
нарисована на чаше с летучим порохом в Норе.

Порох! Гарри бросился к камину, но сразу же разочарованно отступил. Раз камин

отключен, то и пороха в доме не водится. Разве что подобие Выручай-комнаты
немедленно сунет ему под нос нужную емкость. Он повертел головой. Ничего похожего.
Интересно, а где берут летучий порох? В Норе его всегда было с избытком, а значит,
он не слишком дорог или его можно изготовить самому. А там всего лишь «небольшая
модификация», как сказал Дамблдор, и средство для возвращения домой в кармане. Нет-
нет, Рон здесь совсем ни при чем и не потому, что он находит удовольствие в
поцелуйчиках с Лавандой Браун или подглядыванием за Флёр.

Резко и по-новому противно заверещала дверь, и недовольный Северус вынырнул из

лаборатории, окутанный удушливой вонью. В запахе угадывались жженые флоббер-черви,
сладковато-гнилостный аронник и экстракт полыни. Сириус и Ремус зажали носы прямо
на пороге.

— Ну и дерьмо, — выдохнул Эванс. — Почему от Слагхорна никогда так не воняет?

— Может быть, потому что всю грязную работу он предпочитает сваливать на учеников?
— хмыкнул Снейп.

Сириус осторожно опустил на столик очередной подозрительно звякнувший ящик.

— Если память не изменяет мне, — недовольно проговорил Снейп, — у тебя имеется

собственная конура. Превращай ее в филиал «Кабаньей головы».

— Брось, Снейп. Есть же повод! — вступился за друга Джеймс.

— Никакого. Но если бы и был, я бы предпочел любое другое общество вашему.

— Значит, повода нет?

— Уверяю тебя.

— Отлично! Будем пить без повода!

Джеймс тяжело опустился на облюбованное центральное кресло.

— Ты сегодня без пары, Люпин. Свидание не удалось? — ухмыльнулся Снейп.

— Нечего Касси здесь делать, — буркнул тот в ответ. — Пусть отдохнет. Грюм
замордовал нас строевой подготовкой. На кой нужны все эти направо-налево-кругом-
держим строй-видим грудь третьего в шеренге?!

— Кому-то повезло, — хохотнул Эванс. — Грудь Мэри Макбрайт можно разглядеть за

четыре мили.

Люпин слегка порозовел.

— А мне сегодня достался лишь подзатыльник и кличка «сонный увалень», — пожаловался

Эванс. — Кто позволил ему так обращаться с учениками? Я взрослый совершеннолетний
волшебник, между прочим. Подумаешь, всего лишь право-лево перепутал.

— Люсинда Кармайкл утверждает, что у Купола кладут большой и толстый хер на всё,
чему учит Грюм. Они и не маршировали-то ни разу, — успокоил его Джеймс.

Эванс поежился и взглянул на фыркнувшего Сириуса:

— Что ржешь? Я как-то не горю желанием проверять правдивость ее слов на собственной

шкуре.

— Уж точно у Люсинды есть с чем сравнивать по части херов, — продолжал ухмыляться

Сириус.

Снейп взирал на них, как на расшалившихся садовых гномов, очевидно, прикидывая,

кого выкинуть из дома первым.
— Мое терпение на пределе, — вкрадчиво проговорил он. — Или говорите по делу или
выметайтесь на любой подходящий вам хер.

— Дневник не отозвался? — поинтересовался Сириус.

— Молчит, — развел руками Гарри. — Я постоянно проверял.

— Умница, инкуб.

Сириус потрепал Гарри по голове. Наверняка только для того, чтобы увидеть, как
глаза Снейпа полыхнули недобрым огнем.

— Предлагаю послушать Эванса. У него есть отличная идея, — сказал Джеймс.

Эшли расправил плечи и встал, словно отвечал на уроке, а не держал в руках покрытую
пылью бутылку. «Шато Мутон Ротшильд, личный заказ Арктуруса Блэка, 1945» —
значилось на этикетке.

— Я тут кое над чем поразмыслил, — начал он. — Осколок души, находящийся в
дневнике, имеет крайне ограниченные возможности.

Гарри кивнул, соглашаясь.

Эванс отхлебнул вина и продолжил:

— Но его должно быть достаточно, чтобы восстановить всю душу целиком, а заодно и
тело. И никаких сложных зелий, чужой крови и плоти. Это же так просто, Снейп.
Обычный ритуал призыва.

— Для гриффиндорца ты слишком пристально интересуешься Темными Искусствами, —

заметил Снейп.

— Я интересуюсь интересным, — парировал Эванс. — Здесь всё, что может тебе

пригодиться.

Он вынул из внутреннего кармана пиджака бархатный мешочек и вывалил на стол

очередную кучу хлама. Сверху шлепнулась живая, но туго связанная курица с угольно-
черным оперением.

— Заглянул еще в класс астрономии. Луна в Водолее. Сегодня идеальная ночь.

— А самому-то слабо? — вскинулся Снейп, разглядывая мешанину цветных свечей, пучков

трав и камней. Из-под края пергамента виднелось лезвие серебряного кинжала.

— Надо признать, — ответил вместо Эшли Джеймс, — только у тебя здесь есть опыт по
призыву темномагической сущности.

— Не слишком удачный, — Снейп покосился на Гарри.

— Неважно. Мы будем поддерживать защитный барьер во время ритуала. За такие штучки

проще простого загреметь в Азкабан, а мне очень не хочется туда возвращаться. И,
кстати, если тебе всё еще хочется выставить нас вон: соседи Бродяги, все как один —
законопослушные уродцы, а тут ни живой души на много миль вокруг.

— А пусть это сделает Блэк, — предложил Снейп. Но по тому, как легкий румянец залил
его щеки, Гарри понял, что сопротивление будет недолгим.

— Хочешь услышать, что мы считаем тебя сильнее нас? — уточнил Джеймс. — Изволь. Я
считаю, что никто, кроме тебя, не сможет провести ритуал. Этого достаточно?

Снейп зарделся, как первокурсница, впервые заработавшая пять баллов факультету.

— Для такого мощного ритуала нужно специальное помещение, — немного помедлив,

сказал он. — Если бы Блэк не расплевался с родственниками, можно было бы
воспользоваться фамильным ритуальным залом. Ничего другого, к сожалению, мне в
голову не приходит.

— Но ты же призвал инкуба, — возразил Сириус. — Значит, место у тебя есть.

Снейп глянул на него знаменитым среди студентов Хогвартса взглядом «вы напрочь
лишены разума, мистер кто-угодно».

— Для такого примитивного действия достаточно собственной спальни. Пока не найдем,

где провести ритуал, не о чем даже говорить.

Рокочущий гул заставил всю компанию подпрыгнуть от неожиданности. Пол в центре

комнаты выгнулся, и массивная деревянная крышка с грохотом откинулась, открывая
черный провал.

— Чем занимался твой дальний родственник? — подозрительно спросил Джеймс, глядя на

уходившую вниз лестницу.

* * *
Стреноженная курица повела мутным глазом и хрипло закудахтала. Эванс аккуратно
приложил ее оглушающим. Гарри заметил, как подрагивают пальцы Северуса.
Почувствовав пристальный взгляд, тот быстро скрестил на груди руки и спрятал ладони
в рукава свитера.

— Что ж... — протянул он. — Если храбрецов среди вас не нашлось…

— Снейп, отойдем-ка на секундочку, — Люпин осторожно коснулся его плеча.

— И этот сейчас побежит признаваться в любви слизеринской принцессе, — съязвил

Джеймс. — И что вы только в нем находите?

— Не, Люпин у нас исключительно по ненормальным девчонкам, — хохотнул Сириус. — Эта

хаффлпаффка, ей даже в глаза смотреть страшно. И только Лунатик делает охотничью
стойку, едва она заходит в Большой зал.

— А вдруг он чует в ней родственную душу? Может, ее в детстве бешеная белка

укусила, — Эванс задумчиво прихлебывал из горлышка.

— Клюв захлопни! — внезапно рявкнул Ремус совсем по-волчьи, вцепился в плечо Снейпа
и потащил его к письменному столу.

Гарри, пользуясь положением, увязался следом.

— Ну? — вопросил Снейп.

С Люпина моментом слетела вся злость. Он нерешительно помялся, зашарил по карманам

и извлек наружу нечто, напоминавшее миниатюрный букет. Пучок перьев, лент и сухих
трав, перевязанный грубой узловатой веревкой с бубенчиками на концах. Снейп с
недоумением смотрел на его раскрытую ладонь.

— Амулет индейских шаманов. Защищает душу от воздействия Темных Сил. Возьми. Он

очень сильный и редкий. Мне отец подарил, когда провожал на первый курс. Теперь я
дарю тебе. С днем рождения, Северус.

Лицо Снейпа исказила гримаса недовольства:

— Откуда узнал?

— Приводил в порядок личные дела студентов на отработке, — улыбнулся Люпин.

Снейп скривился и двумя пальцами приподнял амулет с его ладони.

— Лучше повесить на шею, — посоветовал Ремус. — Но в кармане тоже работает.

— Удивительная забота.

— Мне нечем больше отдарить за то, что ты дал мне.

— А я просил расчета?

— Северус, лучше просто сказать спасибо, — вмешался Гарри.

— Спасибо, Люпин, — почти прошипел Снейп, почему-то глядя на Гарри.

Ремус кивнул и вернулся к друзьям.

— Так у тебя день рожденья, Северус?! Что же ты молчал! — набросился на него Гарри.
— У меня даже нет подарка.

— Я не молчал, это ты не услышал. Мне не привыкать, — равнодушно ответил Снейп и

направился к книжным полкам.

— Ладно, — объявил он, вернувшись к Мародерам с небольшим, но тяжелым гримуаром в

руках. — Раз уж вы настолько трусливы, то я проведу ритуал.

Он направил палочку на стол, превращая ящик отличного вина в груду мокрых осколков.

— Не способствует концентрации, — недобро глянул он на расстроенное лицо Сириуса. —

Вам потребуется вся сила, чтобы удерживать защиту не только от внешнего наблюдения.
Темный дух может вырваться наружу. Подозреваю, что гость постарается покинуть нас
как можно скорее.

— И этот волшебник утверждает, что разбирается в Темных Искусствах, — хмыкнул

Эванс. — Раз души связаны, то призванный должен подчиняться твоим приказам. Или с
инкубом не так?

Сириус скорчил весьма ехидную мину.

— С удовольствием уступлю тебе почетную миссию, — быстро сказал Снейп.

— Нет! — кажется, Эванс не на шутку испугался. — Это же чистая теория. Практик у

нас ты и практик непревзойденный.

Эшли одобрительно кивнул в сторону Гарри. Лесть была откровенно неприкрытой, но

Снейп гордо вскинул голову.

— Все вон из дома! — прикрикнул он. — Барьер из всех возможных заклинаний, включая
антиаппарационные, по периметру. Каждый поддерживает свой угол. Не входить внутрь,
пока я не позову.

— Холодно там, — поежился Сириус, с сожалением глядя на разбитые бутылки.

— Будешь примерным песиком, обеспечу тебя выпивкой после, — почти любезно пообещал
Снейп.

Друзья переглянулись и направились к двери. Наведение чар заняло не слишком много

времени. Снейп лично прошелся вдоль барьера и одобрительно хмыкнул, возвращаясь в
дом. Как только он приблизился к зияющей дыре подвала, Гарри решился на отчаянный
шаг.

— Я не позволю тебе, Северус!

— Что? — оторопел тот от неожиданности. — Будто я спрашивал твоего разрешения.

— Нет, Северус, никогда!

Гарри с усилием захлопнул крышку:

— Ты сам понимаешь, что собираешься сделать?!

— Отлично понимаю и не собираюсь выслушивать очередных истерик, — ледяным голосом

сказал Снейп.

— То есть ты готов связать свою душу с душой Волдеморта только ради того, чтобы эти
четверо признали тебя мастером Темных Искусств? Ради такого пустяка?

— Помнится мне, на карту поставлено и нечто другое. Кто-то хочет вернуться обратно
в свое время, чтобы там пожинать лавры избранного и великого победителя, — Снейп
посмотрел зло и косо. — Или я не прав?

— Да нет же, Северус! Мне нужно домой, но… Ты сможешь сварить зелье воскрешения,
найдем слугу и врага, мы будем экспериментировать с порохом. Давай обойдемся без
призыва, прошу. Только я знаю, каково быть связанным с Волдемортом. Это ужасно.
Даже знакомый мне профессор не заслужил такой участи. А ты тем более. Темный Лорд
подчинит тебя одним щелчком пальцев, ты не сможешь сопротивляться ему.

— Посмотрим, — упрямо сказал Снейп, шагнув вперед.

Гарри вспрыгнул на закрытую крышку и выхватил палочку.

— Тогда тебе придется сначала убить меня! Поверь, я готов сражаться за каждую душу,
лишь бы она не досталась Волдеморту. Давай, убей, и главная причина воскрешать его
исчезнет сама собой!

— Слишком много пафоса. Думаешь, дело только в тебе? Весь мир вращается вокруг
Поттеров, ну конечно. А все остальные — так, приложение к их непомерным амбициям.

— Северус!

— Да, я Северус Снейп, и ты прекрасно знаешь, что это значит. Профессор должен был
вдолбить в твою голову, что возражать мне — прямой путь к неприятностям. Я ничем от
него не отличаюсь.

— Ты другой! Ты не можешь сравнивать! У тебя даже Метки нет! Но не переживай, скоро

она появится, и ты приползешь на коленях к Волдеморту. А понадобится, и задницу ему
подставишь.

— Много ты понимаешь!

— Совсем немного! Но я точно знаю, каким ты станешь, если свяжешь свою душу с этим
ублюдком, и тот Снейп совсем не то же, что и ты. Я ненавижу его, он мне противен до
отвращения!

— Можно подумать, что меня ты обожаешь.

— По крайней мере, ты не такой законченный мерзавец и еще не растерял всё

человеческое. Мой профессор под страхом Авады никогда бы ко мне не прикоснулся! А
ты живой, настоящий. У тебя губы дрожат, когда волнуешься!

— О, мне бесконечно жаль разрушать твои иллюзии.

— Северус!

— Уйди с дороги, Гарри. Иначе пеняй на себя.

— Северус…

— Да что Северус?!

Внезапно Гарри в голову пришла совершенно безумная идея. Настолько безумная, что
показалась единственно верной.

— А давай я проведу ритуал?

Снейп не нашел что возразить и только удивленно захлопал ресницами. Пока он не

успел перебить, Гарри затараторил:

— Я все равно уже связан с ним. Я привык, знаю, чего ожидать. Я даже могу
чувствовать его мысли, настроение, проникать в его сознание. Моя кровь течет в его
теле. Пусть не сейчас, в будущем, но я уже через это прошел. И я знаю, что могу
сопротивляться. А ты поможешь мне. Ну как, идёт?

Снейп молчал, до хруста стискивая пальцы.

— Это будет еще одной нашей тайной, — заверил Гарри. — Клянусь, я буду молчать! Ну
соглашайся же, Снейп! Северус, дементор тебя еби, это же идеальное решение!

Снейп закусил губу и очень медленно кивнул.

— Ура! — завопил Гарри, словно только что выиграл приз в рождественской лотерее, и
кинулся ему на шею.

— Идиот, — прошипел тот, уворачиваясь от объятия. — Нашел чему радоваться.

— Идем же, пока ты не передумал!

Крышка подвала сама с грохотом распахнулась, и они устремились вниз, подхватив

заботливо подготовленные Эвансом артефакты.

Курица жалобно курлыкнула в руках у Гарри.

— Редкий случай, когда меня интересует тот же вопрос, что и Поттера, — протянул
Снейп. — Чем здесь занимался твой Дамблдор?

Его голос эхом отразился от стен. Небольшой подвал был абсолютно пуст. Лишь в
центре стоял грубо сколоченный деревянный стол.

— Должно быть, это означает, что все, что нам может понадобиться, у нас уже есть, —
неуверенно ответил Гарри. — Только зачем чертова курица?
— С ней всё ясно. Жертва.

— Мерлин… Нам придется её?..

— Можешь отправиться на поиски девственницы, — ухмыльнулся Снейп. — Только вернись

к следующей зиме. Впрочем, подходит еще собака черной масти. Подсказать, где найти?

— Плохая шутка.

— Шутки кончились наверху.

Тон Снейпа не оставлял сомнений в его решимости, и у Гарри неожиданно подкосились

колени.

— Давай скорее, пока не передумал уже я…

— Я понял, чем знаменит Гарри Поттер, — фыркнул Снейп. — С поразительным

легкомыслием влипает в любые неприятности.

Он быстро выхватил серебряный кинжал и полоснул острием по своей ладони. Гарри и

охнуть не успел, а Снейп уже приложил окровавленную руку к обложке гримуара.
Послышалось жадное чавканье и утробное урчание.

— Бедняга, оголодала, — почти ласково сказал он, поглаживая корешок присосавшейся к

ладони книги. — Ее, наверное, не открывали сотни лет.

Книга благодарно вздохнула, вспарила в воздух и раскрылась на нужной странице.

Снейп погрузился в разбор древних рун.

— Что ж, — заявил он несколько минут спустя, — инструкция довольно четкая. Даже ты

справишься.

— Не ты ли говорил недавно, что я силен в магии, — уязвлённо заметил Гарри.

— Мало ли что я говорю, — отмахнулся Снейп, выбрал из кучи сваленных предметов

несколько черных свечей и аккуратно расставил по углам деревянного стола. Гарри
следил, как он украшает столешницу и пол вязью непонятных символов, старательно и
четко прорисовывая завитки. Безумие в горящих глазах Северуса, рваное дыхание и
кончик языка, то и дело касающийся губ… Мерлин, он никогда не сможет выбросить из
головы эти стоны и влажные хлюпающие звуки, с которыми Сириус вбивался…

— Немедленно прекрати! — вдруг вскрикнул Северус. — От тебя горячо, как от камина,

а стол начал превращаться в кровать! Думай о чем-нибудь другом или просто очисти
разум. Придется всё переделывать.

И он, вздохнув, принялся заново выписывать знаки.

— Как будто это так просто, — проворчал под нос Гарри, — не думать о том, о чем ты
специально хотел заставить меня думать.

— Волдеморт какой? — вдруг поинтересовался Северус. — Расскажи мне, кого нам

предстоит увидеть.

— Зеленый, — сдавленно просипел Гарри. Перспектива оказаться вновь лицом к лицу с

Темным Лордом и незамедлительно не швырнуть в него Авадой, более того, самому
приложить руку к его возрождению, нравилась ему все меньше и меньше. — Он на скелет
похож. Лысый, безносый, с когтями на скрюченных костлявых пальцах. Глаза красные. И
воняет от него хуже, чем от дохлой кошки.
— Ты нюхал дохлую кошку?

— Нет, — фыркнул Гарри. — Они и живые-то не слишком приятны.

— Вот и прекрасно. Можешь думать о них. Я почти закончил.

Теперь стол был весь покрыт сплошным узором, на нем ровно горели свечи, а по углам
подвала удушливо дымились пучки неизвестных Гарри трав.

— Курицу положишь здесь, — ткнул Снейп в точку на столе. Поправил дневник и отошел,
любуясь результатом.

— Я никогда не… — начал Гарри.

— Ты не, я не, и, скорее всего, никто никогда не пытался вытянуть душу из

хоркрукса, — успокаивающе ответил Снейп. — Должно получиться. Ты прочтешь
инвокацию, вставляя вместо пропусков имена, твое и Волдеморта. Только настоящее:
Том-как-там-его-Риддл.

Книга хлопнула обложкой и зависла у стола.

— Я не понимаю этих рун, — промямлил Гарри.

— Уровень образования в Хогвартсе останется удручающим и в будущем, — тяжело

вздохнул Снейп. Перед ним тут же материализовалось перо и свиток пергамента. Вскоре
перевод был готов.

— Прочтешь все четко и громко, а в конце, — перо услужливо обозначило жирную

галочку в нужном месте, — зарежешь курицу. Лучше делать надрез вот здесь. Будет
больше крови.

Снейп указал рукояткой ножа на тощую шею птицы.

— Ох… — Гарри почти осел на пол.

— То есть всемогущего Темного Лорда убить проще простого, — возмутился Снейп, — а

глупую курицу ему, видите ли, жалко!

— Она ж ни в чем не виновата, Северус.

— И как ты только нарезаешь флоббер-червей? Или твой профессор опасается доверить

тебе даже это?

— Да я по флоббер-червям эссе написать могу длиной отсюда до Африки!

— Курица-то чем от них отличается?! — истерично вскричал Снейп.

— Она смотрит, — пробормотал Гарри.

— Отключись!

Глаза птицы подернулись мутноватой пленкой.

— Так лучше?

Гарри неуверенно кивнул.

— Теперь придется остерегаться, что ты задушишь меня во сне,— фыркнул Снейп. —

Давай, начинай, пока твой потенциальный папаша не отморозил себе всё, чем он так
дорожит. Да и Блэк… Ну что я рассказываю, ты же сам всё видел. Такое стоит
поберечь. Как думаешь?

Гарри залился краской и, чтобы прервать неприятный разговор, решительно шагнул к

столу.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, — начал он, с легкостью разбирая привычный профессорский

почерк.

Пламя свечей взвилось к потолку.

* * *
— Прекрати ее мучить! Третий раз надрезаешь! — Северус схватил его запястье и одним
точным движением помог перерезать горло бьющейся в конвульсиях птице. Темная вязкая
кровь хлынула на стол, пропитывая страницы дневника.

— И что теперь? — прошептал Гарри, не отнимая руки.

— Только ждать, — тихо ответил Снейп.

Пожелтевшая бумага стала багрово-красной и растеклась по столу сладковато пахнущей

лужицей.

— Что ж так жарко-то? — пробормотал Гарри.

— Вот сразу ясно, что ты не знаешь, что такое жарко, — рассмеялся Снейп ему на ухо.
— Могли бы не резать несчастную птичку. Твоя кровь тоже подходила для ритуала.
Девственница или девственник — не важно.

— Зато на тебе уже клейма ставить негде. Гордись, — буркнул Гарри.

Губы Снейпа шевельнулись, очевидно, выплевывая какую-то колкость, но Гарри не

услышал.

Дикая, выжигающая всё нутро боль скрутила его в узел и швырнула на пол. Растекшиеся
страницы слиплись в упругий комок, на глазах растерявшегося Снейпа принимая форму.
Небольшой сгусток разрастался, вытягивался, расплывался в стороны. Первым
проклюнулся идеально ровный греческий нос, за ним аккуратная ушная раковина. Левая.

Комментарий к Глава 13. Сюрпризы на день рождения

Конец части I

========== Часть II. Глава 14. Человек с двумя лицами ==========

Гарри корчился за ярким пологом. Тупые, монотонные как удары тяжелого молота,
приступы боли накатывали раз за разом все чаще. Шрам раздирали невидимые когти.
Северус дрожащими руками менял компрессы с фиолетовой жижей на его лбу. От них
становилось чуточку лучше, и возвращалась способность говорить и слышать.

— Северус, гребаный мерлинов хер, как тебе удалось уговорить меня на это безумие?!
Что там происходит?

— Они чай пьют.

— Чай?!

— Представь себе, пьют и ведут светские разговоры. Челюсть Эванса задевает край
стола. Кажется, он нашел себе новый объект для научных исследований. Блэк вертится,
как угорь на горячих камнях. Поттер боится перейти к главному. А Люпин… как Люпин.
Молчит и все время настороже.

— Волдеморт чем-то ужасно недоволен. Он просто в бешенстве. Я чувствую.

— А по виду и не скажешь, — хмыкнул Снейп. — Обычный парень. Только прическа

слишком прилизанная, как на обложке старого журнала.

После очередного стона Снейп кинулся в лабораторию за новой порцией вонючей дряни.
Вернувшись, он застал скрючившегося Гарри нашаривающим у кровати ботинки.

— Совсем рехнулся?! — обрушился на него Снейп.

— Мне нужно увидеть его. Я хочу знать, о чем они говорят. Многие, не глупее вас,
запросто попадали под обаяние Волдеморта, отдавая ему силу и жизни. Даже мой
профессор. Ведь ты же не можешь назвать его глупым человеком?

Снейп неопределенно кивнул.

— Ох… докси гоблину в зад… — Гарри вновь оплели раскаленные силки боли.

— Мне уже кажется, что это была плохая идея, — пробормотал Снейп. — Ритуал должен
был проводить я.

— Я всегда чувствую его присутствие, — Гарри стер со щеки мерзкий фиолетовый

подтек, — постоянно. И все еще не разбил голову о статую горгульи.

— И ты знал, на что шел?

— Конечно. Как иначе мы сможем добраться до Фламеля?

— Эй, Снейп, Снейп! — донесся издали вопль Блэка. — Иди сюда. Том хочет
познакомиться с тобой поближе.

— Мое имя Лорд Волдеморт, — отчетливо услышали оба спокойный голос. — Не нарывайся
на проблемы, потомок Блэков.

— Иди, — попросил Гарри. — Будь очень осторожен. Я присоединюсь к вам, как только
смогу сползти с кровати. Прошу тебя, Северус, не доверяй ни единому его слову. Он
зол и едва себя сдерживает. А еще в нем чувствуется что-то такое… новое… очень
сильное. Я не могу понять.

— Нужна будет помощь — просто позови. Мысленно. Я постараюсь поддерживать нашу

связь. Все равно больнее тебе уже не будет.

Северус коснулся палочкой центра его лба и что-то неслышно прошептал. Гарри ощутил,
как в мозг впивается ледяная игла, а незримая нить, прошивая плотный полог,
извивается и следует за Снейпом к столу.

— Так это вам я обязан своим возвращением в этот мир, мистер?...

— Снейп, Северус Снейп, — услужливо подсказал Блэк.

Глаза Тома равнодушно скользнули по лицу Снейпа, не выражая ни раздражения, ни

благодарности, а он расправил плечи и утвердительно кивнул.

— Взгляните на меня, мистер Снейп.

Зрачки Волдеморта расширились, взгляд стал пристальным и напряженным. Темный Лорд
пытался проникнуть в сознание Снейпа, но тот, сцепив зубы, раз за разом отбивал
атаку.

— Что ж… — прошипел Лорд, — я вижу, что вы в столь юном возрасте гораздо лучший
окклюмент, чем ваши друзья. Это прекрасно. Достойно уважения.

— Спасибо, мой Лорд, — едва ворочая языком, выдавил Снейп.

— Вполне возможно, что именно вы доступно разъясните мне смысл происходящего. От

ваших друзей мало толку. Один только и повторяет про себя «магия, магия», второй не
может отделаться от неприличных мыслей, третий представляет страницу «Пророка» со
своим портретом в центре. Четвертый вообще оборотень.

— Я бы не стал называть их друзьями, мой Лорд. Все четверо — гриффиндорцы.

— Хвост Салазара, — выдохнул Волдеморт, — как изменился мир!

«Северус, что-то не так», — подумал Гарри. Он не мог слышать разговор, но отчетливо

почувствовал удушающую волну ярости, захлестнувшую сознание Волдеморта.

Северус быстро взял себя в руки и пустился в объяснения, неизменно приправляя фразы
учтивыми оборотами.

— Стало быть, Дурмстранговский Безумец оказался сильнее Британского Чародея, —

хмыкнул Волдеморт.

— Вашими стараниями, мой Лорд, — почтительно склонил голову Снейп.

— Я хотел убить их обоих. Или хотя бы одного. Убийство такого мага придает великую
силу любому артефакту.

— У вас еще есть шанс, мистер Риддл, — вмешался в разговор Джеймс. — Гриндевальд
жив, и вся Британия жаждет его смерти.

— Мой отец был мистером Риддлом, — зрачки Лорда превратились в две сжатых точки. —
Если не хотите навлечь на свою голову необратимое проклятье, попрошу воздержаться
от упоминания его имени.

— Да, мой Лорд. Всенепременно, мой Лорд, — отвесил шутовской поклон Джеймс.

Волдеморт пригладил ладонью и без того безупречный пробор и вновь обратился к

Снейпу:

— Не допускаете ли вы, молодой человек, что мои планы могут несколько расходиться с
вашим?

— Мы же вырвали тебя из небытия, — встрял Сириус. — Что может быть прекрасней, чем
снова стать живым?

Волдеморт смерил его презрительным взглядом, и едкая усмешка перекосила его

красивое лицо.

«Все-таки мне нужно туда!» — решил Гарри. Протер лоб вонючей тряпкой и с трудом
откинул полог. Наклониться за обувью даже не рискнул — так и пошел босиком по
ставшим вдруг теплыми доскам пола.

— Ни секунды не можешь без своего… — ехидно начал Сириус.

— Я инкуб, — кивнул Гарри Волдеморту, осторожно приобнял Северуса за талию и
привалился гудящей головой к плечу. Держаться на подгибающихся ногах стоило
нечеловеческих усилий.

Зато через завесу волос Северуса он мог внимательно рассмотреть воскрешенное им

чудовище. Том Риддл, Темный Лорд, Волдеморт. Тот-кого-боятся-назвать-в-его-времени.
Если кого и могут обмануть эти глаза всех оттенков льда, то только не Гарри. Может
быть, он был бы даже красив, если бы не отчаянно постное выражение лица. В нем не
было ни капли той фанатичной одержимости, которой завораживал Том Риддл из его
детских воспоминаний. Но и на обозленного приютского зверька из памяти Дамблдора он
походил мало. Больше всего нынешний Волдеморт напоминал мраморную статую —
безупречную, бездушную, до отвращения идеальную. Ни одна родинка не оскверняла
белизну кожи, ни одна изломанная линия не нарушала симметрии черт. Даже Флёр
Делакур не могла похвастать такой совершенной формой носа или безукоризненным
изломом мягких губ. Он был настолько скучен, что Гарри с трудом подавил зевок.

Волдеморт слегка приподнял бровь и почти дружески улыбнулся:

— Вот так сюрприз, мистер Снейп! Ваши умения поражают даже меня!

— Не мог же я приступить к столь ответственной миссии, не проведя подготовки, мой

Лорд.

Гарри показалось, что Северус сейчас преклонит колено. Поэтому он крепко вцепился в
свитер, не давая ему даже шелохнуться. Ураган ярости и безотчетной злости по-
прежнему бушевал внутри Лорда. Знакомый легкий холодок змеей вползал в мысли, на
секунду отрезвляя. Ощущение было почти привычным: Волдеморт пытался проникнуть в
его сознание. Гарри сосредоточился на крученой фарфоровой ручке чашки, очищая
разум, и с удивлением почувствовал, как липкая скользящая тварь отступает,
ткнувшись мордой в пустоту. Возможно, он заслужил бы одобрительную кривую усмешку
профессора Снейпа.

Волдеморт посмотрел на Северуса удивленно и внимательно.

— Он обладает многими моими навыками, — похвастался Снейп Лорду. — Но слишком

сложно поддерживать связь с двумя сущностями одновременно. Он слабеет на глазах. В
ближайшее время наверняка развоплотится.

Люпин метнул на Гарри полный беспокойства взгляд.

— Нелегко, должно быть, терять то, к чему так привязан, — сочувственно проговорил
Волдеморт, но Гарри не купился на притворную жалость. Внутри Лорда бушевало
исступленное белое пламя.

— Что ж, молодые люди, — бодро продолжил он, обводя глазами всю компанию. — В
ближайшие дни я приму решение. Каждому из вас достанется награда по его заслугам. О
дальнейших планах я вас извещу. А пока прошу простить меня… Благодарю за
гостеприимство.

Волдеморт чинно отодвинул чашку, приподнялся со стула и оправил полы пиджака.

Мародеры разом вскинули палочки — прочная сеть окутала Лорда с ног до головы.

— Наивные юноши… — широко улыбнулся он, и фигура в старомодном твидовом костюме

начала таять в воздухе. Джеймс попытался создать Нерушимые Оковы, но огненные цепи
соскользнули с полупрозрачных запястий Лорда.

«Надо же, — мелькнуло в голове у Гарри, — он забавляется. Смешно ему! Мы что,

бродячий цирк на ярмарке?»
Все известные виды обездвиживающих, включая Петрификус, разбивались о медленно
тускнеющий силуэт.

Снейп, до этого стоявший неподвижно, больно ущипнул Гарри за бедро. Волдеморт почти
превратился в синеватую тень, когда Гарри зашипел:

— Не смей сбегать! Ты останешься с нами, пока не получишь другого приказа!

Эванс повернул голову на негромкие звуки парселтанга. Остальные растерянно

смотрели, как тень сгущается, плотнеет и приобретает уже знакомые контуры.

— Не родился еще тот наглец, — прошипел в ответ сгущающийся туман,— что способен
мне приказывать.

— Ош-ш-ш-шибаешься! — плечо Северуса надежно укрывало Гарри.

— Ты очень пожалеешь о своем поступке, — скрипуче выплюнул Лорд и как ни в чем не

бывало придвинул к себе пустую чашку. Коснулся пальцем тонкого края, и ароматный
дымящийся напиток наполнил ее доверху.

«До этого мне казалось, что он зол. Но таким разъяренным я не чувствовал его
никогда», — подумал Гарри, обращаясь к Северусу.

— Мой Лорд, — осторожно начал Снейп. — Прошу вас великодушно простить гриффиндорцам
этот глупый поступок. Вы же видите, что они настолько очарованы вами, что не хотят
расставаться ни на миг.

— Прикажете мне ходить за ними на поводке, мистер Снейп? — язвительно

поинтересовался Волдеморт.

— Зачем же? Достаточно того, что они будут ходить на поводке за вами.

— И каковы ваши дальнейшие планы в отношении меня?

— Турнир Священных Семейств назначен на второе февраля. Я думаю, вам доставит

удовольствие победить, мой Лорд.

— Мы случайно не родственники, мистер Снейп? Вы — первый змееуст, которого я

встречаю. А это дар прямых потомков Салазара. В чем-то вы похожи на него.

— В таком тесном мире мы все друг другу родня, мой Лорд.

* * *
Эванс неожиданно быстро отошел от шока и сел на своего любимого конька, монотонно
излагая Волдеморту события прошедших лет. Гарри опустился на пол у ног Снейпа,
сосредоточившись на внутренних ощущениях. Темный Лорд откровенно скучал. Клокочущая
ярость сменилась в его душе глухой злобой. И только однажды, когда Эшли в красках
расписывал волнения в министерстве, Гарри почудилось нечто такое… странное…
несвойственное обычному состоянию Волдеморта. Больше всего это было похоже на…
радость? Или смутную надежду вернуться домой? Гарри запутался. Чьи это были мысли?
Неужели Волдеморт опять пытается проникнуть в его сознание? Торопясь, Гарри
прикрылся ментальным щитом, «опустив» перед глазами живую, словно колдография,
картинку, где Северус поднимает на него полный опьяняющего безумства взгляд. «Это
что ж такое Сириус творил с ним, чтобы настолько потерять контроль над собой?
Хотелось бы мне понимать». В этот момент ему на затылок легла неожиданно горячая
рука Северуса.

«Северус, эти мысли не для тебя!»— раздраженно вскричал Гарри. Рука осторожно
скользнула вперед, взъерошив волосы, и коснулась лба. Ледяная игла растаяла, и
Гарри сообразил, что Снейп разорвал их ментальную связь.

— Значит, ты сын Вальбурги и Ориона? — удивленно переспросил Волдеморт, глядя на

Сириуса.

Тот смущенно кивнул.

— И при этом гриффиндорец?

— Первый из всех поколений Блэков, — подтвердил Эшли.

— Поразительно! Ни разу не слышал, чтобы кому-то удалось обмануть Распределяющую

шляпу. Припадочная Вэл должна чрезвычайно гордиться тобой. Взрастить собственного
шпиона в стане врага с младых ногтей — план, достойный высшей похвалы. Возможно,
следует засвидетельствовать ей свое почтение лично.

Почему-то Сириус не стал возражать.

Гарри задумался. Вот прямо сейчас, немедленно, нужно что-то предпринимать. Как он и
ожидал, Волдеморт первым делом решит повидать своих старых соратников. И как назло,
он ничего больше не может передать Снейпу. Только если… Гарри с трудом приподнялся,
обошел стул и обнял Северуса сзади, прижимаясь губами к уху. Северус дернулся,
словно к коже приложили раскаленную кочергу.

— Нужно отвлечь его. Плохо, если он опять соберется сбежать. Нужно приказать…

— О, меч Годрика тебе в зад, Снейп! Нашел время лизаться, — проворчал молчавший до
этого Джеймс.

— Нет ничего ненормального в удовлетворении естественных желаний, молодой человек,

— менторским тоном заметил Волдеморт.

— Возможно, на Слизерине это и считается естественным, — Джеймс скривился, словно

раскусил нечищеный корень полыни.

— В таком случае мистер Блэк — О, я сужу исключительно по его мыслям! —

действительно удачно провел рваный головной убор, — Лорд приподнял уголок рта в
жутковатой улыбке.

— И я тебе не молодой человек. Ты сам не намного старше. Так что засунь свои
поучения туда, куда обычно всё суют на Слизерине.

Ремус аккуратно, но жестко схватил вскочившего Джеймса за плечо, вынуждая сесть.

— Возможно вы, молодой человек, когда-нибудь дорастете до осознания того, —

процедил Волдеморт, — что не стоит лезть на рожон в присутствии старших и более
опытных магов. Если повезет, конечно.

Воздух слегка сгустился вокруг лица Джеймса, и через мгновение все увидели, что его
рот украшает миниатюрный навесной замок, продетый сквозь губы, словно через
железное кольцо.

— Не оборачивайся! — воспользовался моментом Гарри, пока все пялились на Джеймса и

удовлетворенно улыбающегося Волдеморта. — Ты не причинишь ему вреда. И не станешь
встречаться ни с кем из бывших знакомых. Это приказ!

— Что же в таком случае велишь мне делать? — зло прошипел Лорд, не поворачивая
головы.
— Готовиться к Турниру и оставаться там, где требуется.

— Глупец… — скрипнул Лорд.

У Гарри внутри взорвалась Бомбарда. Сердце, легкие, все внутренности разнесло на

миллион мелких клочков, варящихся во вскипающей крови. Снейп вскочил, подхватывая
корчащегося Гарри, а Темный Лорд с обаятельнейшей улыбкой потянулся и зевнул.

— За долгие годы я успел забыть, как примитивна человеческая душа и слаба плоть. Ей
требуется еда, питье, сон и множество пустых и несущественных благ. Кто-нибудь
покажет, где в этом приюте безумных уборная?

Люпин дернул головой, указывая направление. Джеймс исподлобья следил, как стройная
фигура в твидовом пиджаке скрывается за дверью.

— Да оставь ты уже своего ебаря, Снейп! — воскликнул Сириус, глядя, как Эванс и
Люпин колдуют над Джеймсом. — Ты же видишь, у них не получается.

— Странная магия, — приговаривал Эшли, ощупывая замок. — Будто единое целое с

телом. Словно рука или нога. Совершенно непонятно, как с этим поступить.

Он осторожно сотворил простое режущее заклинание, из замка закапала кровь, пачкая

подбородок Джеймса.

— А мне даже нравится, — не удержался от комментария Снейп. — Полезное дополнение

помогло бы Поттеру избежать многих неприятностей.

— Может, его Поппи показать?

— Она же первая в аврорат и стукнет.

Люпин и Эванс продолжали озадаченно изучать замок.

— Может, само рассосется? — неуверенно протянул Сириус, подавая Джеймсу очередную

салфетку.

— Нужно просто извиниться, — посоветовал Люпин. — Ты, в самом деле, сказал гадость.
Да еще и тому, на чью помощь мы рассчитываем. Извинись, Джеймс. Этот Том не
производит впечатления злопамятного человека.

Джеймс выкатил глаза и энергично замотал головой из стороны в сторону. К нему

услужливо подлетело перо и листок пергамента.

«Никогда», — небрежно написал он, раздирая тонкую бумагу.

— Но ты действительно оскорбил его, — вкрадчиво проговорил Сириус. — И меня заодно,

но кто считает?

«Я начинаю думать, что это нечто не ошиблось. Может, ты и в самом деле провел
Шляпу? Ты так отчаянно его защищаешь. Не на Слизерине ли твое истинное место?
Позволь напомнить, что именно ты настаивал на воскрешении».

— Джеймс! — в три голоса вскричали друзья.

Поттер скорчил мину, по его мнению означающую: «а что такого?»

— Ты просто бесишься, что он не принял тебя всерьез, — спокойно сказал Люпин. — У

тебя есть шанс доказать, что это не так.
«Можете взасос целоваться со своим распрекраснейшим Томом», — быстро накарябал
Джеймс, вскочил и рванул за дверь так молниеносно, что друзья не успели его
остановить.

— Вряд ли он сунется в Мунго, — задумчиво протянул Эшли. — Там аврорские посты на

каждом этаже. Его нужно найти.

— Перебесится, — отмахнулся Сириус. — Кто бы мог подумать, что Поттер спасует

первым.

— Зато ты, как обычно, полон энтузиазма, — скривился Люпин.

— Слушайте, но он же классный. Теперь мы знаем, что он действительно очень сильный

маг. Разве не этого мы от него ждали? Конечно, он поможет нам. Нужно просто найти
подход.

— Ой, кажется, кто-то здесь по уши влип, — хохотнул Эшли.

— Вот и забирай его себе, — вдруг сказал Снейп, сжимающий запястье неподвижного
Гарри. Его пальцы вздрагивали на бьющейся вене, контролируя пульс. — Мой инкуб
слишком чутко на него реагирует.

— Ревнует, должно быть, — ухмыльнулся Сириус.

— Я давно забыл, как пахнет имбирное мыло, — вдруг послышалось от двери. Темный
Лорд, Том Риддл появился в дверном проеме: босой, с блестящими после душа волосами,
вокруг его бедер красовалось пушистое полотенце.

— Беру! — задушенно выдавил Сириус, кинулся к нему и ухватил за влажное предплечье.

— В доме у Блэка вам будет комфортней, мой Лорд, — прокричал Снейп издали.

Волдеморт окинул всех равнодушным взглядом, и комнату сотряс мощный рывок

аппарации, в клочья разорвавший защитный барьер.

— Где он? — Гарри едва ворочал языком, губы не слушались, а в голове по-прежнему
гудел набат.

— Тш-ш! — Снейп осторожно придавил его плечо, не давая подняться. — Он ушел. Тебе
легче?

Гарри прислушался к ощущениям и неуверенно кивнул.

— Ты все еще его чувствуешь?

— Гораздо слабее. Но нашу связь невозможно разорвать. Я всегда чувствую, даже если
не хочу.

— Все под контролем, — объявил Снейп. — Не хотите поискать своего оленя, пока он не
наделал глупостей? Зная Блэка, уверен, что даже Лорду будет не под силу от него
отвязаться.

Ремус и Эшли, дружно кивнув, поспешили за порог.

— Что мы наделали, Северус? — тихо спросил Гарри.

— Пока что события развиваются как нельзя лучше, — голос Снейпа звучал уверенно и
ровно. — Все идет по плану. Отправляйся в кровать.
— А ты вновь не заколдуешь меня, чтобы кое-что показать?

— Идиот… — вздохнул Снейп, взмахом палочки отправляя посуду в мойку.

========== Глава 15. Изъян в плане ==========

Спалось беспокойно. То и дело накатывала тяжелая липкая муть, и горло сжимала

невидимая рука. Обычное дело, если бы Гарри ночевал в своей спальне в Хогвартсе. Но
за эти дни он, пожалуй, привык к безмятежным легким сновидениям, и теперь, когда в
кошмарах мелькало искаженное непониманием лицо Седрика, удивленные глаза Сириуса,
падающего за драный занавес, или обугленная рука Дамблдора, он метался и стонал под
одеялом. Словно уснул в жару на солнцепеке, и сотни мух облепили потную кожу,
перебирая отвратительными лапками.

Палящее солнце заслонила долгожданная тень: черная птица легко опустилась ему на
грудь, отгоняя крылом навязчивые видения. Длинное перо повело вдоль скулы, касаясь
разгоряченной кожи, задевая уголок губ. На кончике поблескивала прохладная влага.
Гарри потянулся губами и снял желанную каплю. Перо дернулось, и птица, последний
раз проведя крылом по лицу, исчезла. Он недовольно застонал, открывая глаза.
Северус сидел рядом, поспешно опущенные ресницы слегка подрагивали.

— Это был ты? — спросил Гарри, чувствуя опустошение и легкую досаду от того, что
сон ускользнул. — Мне снилась большая черная птица, водившая крылом по лицу. Это
успокаивало и прогоняло кошмары. А потом все исчезло. Сделай так еще раз!

Северус смутился и даже спрятал ладони за спину:

— Он не оставил тебя в покое?

Сперва Гарри не понял, о ком речь.

— Темный Лорд. Что он сейчас делает?

— Кажется, спит…

— Вот и ты поспи.

— Дай руку! — Гарри сам потянулся за узкой ладонью и опустил прохладные пальцы себе
на лоб. — Так легче, правда, — пробормотал он, закрывая глаза.

Пальцы Северуса скользнули по векам, легко коснулись виска, пробежались вдоль щеки,
словно тот был слепым и исследовал лицо Гарри на ощупь.

— Если бы ты сказал, что будешь испытывать в его присутствии постоянную боль, я бы

никогда не позволил тебе, — едва различимо прошептал Северус, но Гарри услышал и
хотел возразить.

—Т-с-с-с… — палец коснулся губ Гарри. — Лучше помолчи. Хочешь сонного зелья?

Гарри неодобрительно дернул головой.

— Глупый мальчишка. Наивный, бесстрашный, красивый, отчаянный безумец, —

прерывающимся голосом сказал Северус. — Знаешь это? Ты очень красивый.

— Все говорят, что я похож на отца.

— Ничего общего. Напомнишь об этом своему профессору через девятнадцать лет?

— Ты мне не поверишь. Еще и баллы снимешь, — фыркнул Гарри и тут же вздрогнул от
прикосновения. Палец Северуса скользнул меж его приоткрытых губ.

— Я пока еще не твой профессор.

Гарри попытался шевельнуть бровью, скопировав недовольную мину профессора Снейпа.

— Разве ты бы позволил ему такое?

— Ты не мой профессор, — едва выдохнул Гарри. — И я никому не позволял… так…

— А ты — не твой отец, — шепнул Северус, неожиданно резко склонился и коснулся

губами его губ.

Если бы не пальцы, прижимающие жилку на виске, то голова Гарри разорвалась бы от

ощущений. Сомкнутые губы Северуса были сухими и горячими, но стоило чуть
шевельнуться, и сухость обратилась абсолютной страстью — томительной, сладкой,
обжигающей. Чересчур непривычной, слишком жаркой для того, чтобы просто лежать и
ощущать, как язык проникает между губ, встречаясь с его собственным. Руки сами
нашарили прядь тонких волос и вцепились, притягивая голову ближе. Бедро Северуса
прикасалось к его бедру, и даже сквозь плотное одеяло Гарри жгло настоящее пламя,
оставляющее на коже замысловатый узор.

— Слишком горячо, Северус, — прошептал он, прерывая поцелуй.

— Где? — тихое дуновение обожгло ухо.

— Везде…

Гарри шевельнулся, сбрасывая надоевшее одеяло.

— В таком случае не открывай глаз… — голос дрогнул; губы, скользнув по векам,

прильнули к лихорадочно горящей коже шеи, замерли и сжали безумно бьющуюся вену.
Казалось, Северус пил его возбуждение жадными глотками.

«Ходили слухи, что Снейп — вампир, — мелькнула в голове бредовая мысль. — Если это
так приятно, то пусть». И он глубже зарылся пальцами в тонкие пряди, не давая
Северусу отстраниться.

— Зачем ты это сделал? — прерывающимся голосом спросил Гарри. — Тогда, с Сириусом?

Губы оставили шею, вернувшись к уху. И еще неизвестно, что было приятней.

— Я хотел… знать, что тебе не противно от одной только мысли… что я… вот так… что
можно…— впервые на его памяти Северус не мог подобрать нужных слов.

— Северус, я идиот,— едва смог проговорить Гарри, — но не настолько же.

Северус немедленно запечатал его рот глубоким поцелуем, а рука скользнула ниже и
накрыла потяжелевший член.

Гарри подавил стон и сам толкнулся бедрами в узкую ладонь.

— Не открывай глаз… — снова прилетела в ухо горячая волна.

«Так я тебя и послушался», — привычно возразил про себя Гарри, но тут же со стоном
зажмурился крепче, потому что руки Северуса скользнули под свитер, приподнимая его,
а затем нежные губы накрыли сосок.
— Совсем не умеешь контролировать себя, — довольным голосом сказал Северус, мягко
проводя пальцами вдоль пояса брюк Гарри. В паху разливалось горячее липкое пятно,
позорно свидетельствуя о том, что он был прав.

— Я… я… — распахнул наконец глаза Гарри.

— Закрой, — жестко приказал Северус. На его щеках пылал знакомый румянец, а бедра
скользили по простыне.

— Зачем? Я уже все видел раньше. Не знаю, можно ли так говорить… Не обидишься? Мне
нравится, когда ты кончаешь. Это так красиво… Я хочу на тебя смотреть.

— У тебя все красивые, в кого ни плюнь, — процедил Северус, усаживаясь на край

кровати. Существенная выпуклость в районе пуговиц явно намекала, что движение
стоило ему усилий.

— Тебе больно, Северус. Я хочу тебе… тебя… чтобы ты тоже…

Гарри легко коснулся его бедра, чтобы услышать в ответ то ли стон, то ли всхлип:

— Чертова гриффиндорская справедливость!

Он на миг растерялся и замер. Не оттого, что был не готов, нет. Его глаза
встретились с глазами Северуса, полными не бездумной страстью и похотью, а
одуряющей нежностью и глухой, почти звериной, тоской. Ровно за один удар сердца, за
самое длинное в жизни мгновенье, он поклялся сам себе, что никогда больше не станет
ненавидеть профессора Снейпа. Ради этого, одного-единственного взгляда девятнадцать
лет назад.

Северус ухватил его ладонь и уложил на неожиданно холодную ткань. Обнаженный

кусочек кожи живота над ней пылал, и Гарри осторожно прикоснулся подушечкой
большого пальца. Северус выдохнул сквозь сжатые зубы, откинулся назад, сам
расстегнул жесткие пуговицы и, неловко притянув Гарри за шею, впился поцелуем в
губы. Ладонь поверх ладони, он направил руку Гарри, до боли стискивая пальцы вокруг
головки члена. Это было просто и понятно без всяких слов.

— Я могу, — заверил Гарри. — Я хочу сделать сам.

Он дернул сжатым кулаком вверх-вниз и почувствовал, как Северус задрожал под ним от
судорожного, не слишком нежного рывка. На руку выплеснулась почти прозрачная
струйка спермы, и Северус поспешно отер след краем простыни.

— Когда кто-то там, внутри, это чувствуется иначе? — Гарри показалось, что сейчас
самое время задать мучивший его вопрос.

— Совсем по-другому, — выдохнул Северус, расслабленно притягивая Гарри к себе и

легким щелчком касаясь его носа. — Спи!

* * *
— Он совершенно потрясающий, невероятный, фантастический! — донеслось до Гарри
издали. — Хоть и до ужаса старомоден, как викторианская графиня. За секунду
переделал мой дом в жуткое жилище. Эти кресла с гнутыми ножками, зеленый штоф на
стенах, салфетки какие-то… Почти как в мамашиной гостиной. Наколдовывает себе
любимую еду и маггловские романы, часами мокнет в ванне. Еще и посетовал, что эльфа
нет.

— Оставь свои щенячьи восторги для Риддла, Блэк. И вообще, какого тролля ты не на
занятиях?
— Самоподготовка по пятницам, забыл, что ли? Это только некоторые умеют подкатывать
к деканам ради освобождения от занятий. С кошкой такое не прокатит.

Северус тихо фыркнул в кофейную чашку.

— А Поттера парни так и не нашли, — вздохнул Сириус. — Мегера написала его

родителям, шуму было… Все думают, что просто загулял с маггловской девкой.
Исключат, наверное.

— Ты явился пораньше, чтобы сообщить мне эту потрясающую новость? Поверь, я всей
душой переживаю за его будущее, — язвительность Снейпа достигла предельной границы.

— А с кем мне еще поделиться? Эванс десять раз присылал мне сову, умоляя пустить в
гости. Ему, видите ли, не терпится поговорить. Не один я почувствовал странную силу
Тома.

— Уверен, ты избавишь меня от удовольствия слушать твои исповеди.

— Снейп, клянусь! — Сириус поднял ладонь. — Я оставлю тебя в покое, если выполнишь
мою просьбу.

Северус многозначительно молчал и ждал продолжения.

— Прикажи ему хотеть меня! Тебе же проще простого.

— Что, не уверен в своем потрясающем шарме?

— Иначе я собственноручно напою его Амортенцией. Он такой… Я никогда таких не

видел. Холодный и далекий, как свет звезд. Рассказывает всякие странные вещи: про
путешествия души, про другие миры, где все подвластно разуму, а не убогому телу. И
совершенно не понимает намеков. Не могу же я завалить его прямо у камина. А у меня
стояк третий день не проходит. Вот, гляди…

Сириус вскочил, а Снейп картинно спрятал лицо в ладони.

— Было бы на что смотреть, — процедил он из-под сомкнутых пальцев.

— Сне-е-ейп, — вновь затянул Сириус, — моргановы клешни, я, кажется, влюбился.

Можешь себе представить?

— Тебе стоило бы ни на секунду не спускать с него глаз, а не околачиваться у меня

со своими откровениями. А лучше привязать к столбу обычной маггловской веревкой,
пока ты на занятиях.

— Ну ты и извращенец, — фыркнул Сириус. — Сам-то прекрасно понимаешь, что можешь

поиметь его, как только вздумается, лишь по одному приказу.

— Я не намерен этого делать. И ты зря оставил его без присмотра.

— Не могу ж я его на занятия таскать? Я ему «Нянин покой» в карман сунул.

Сириус вытянул из-за ворота половинку замысловатой подвески на тонкой цепочке. Над
кружочком металла поднялась струйка дыма, вырисовывая обновленный интерьер комнат
Сириуса.

— Если Том вздумает сунуться за порог, кулон нагреется, и я всегда смогу его
отыскать.
— Знаю, — фыркнул Снейп. — У мамы был такой же, только простой, латунный — куда уж
нам до Блэков. Ни сбежать далеко от дома, ни выбросить. Даже топил однажды.

Гарри невозмутимо прошлепал босыми ногами мимо говорящих. Сегодня с утра что-то не
складывалось у него в голове. Что-то очень важное. Но, глядя на Северуса и Сириуса,
сидящих за одним столом, он не мог сосредоточиться.

— Ты решил бы уж что-нибудь, — ехидно сказало запотевшее зеркало.

— А что решать? — огрызнулся Гарри. — У этих двоих и в моем времени странные

отношения. Недаром они даже стоять рядом не могут — аж искры летят. Только дай им
волю, то ли трахаться, то ли убивать друг друга начнут. Я здесь ненадолго. Надеюсь,
что ненадолго. И мне совсем не хочется, чтобы Северус влюбился в меня. Когда я
исчезну, ему будет слишком тяжело.

— Тебе не кажется, что ты забыл спросить его? — хмыкнуло зеркало с поразительно

знакомой интонацией.

— Надо будет — спрошу. А если бы ты и в самом деле было волшебным, объяснило бы,
почему я чувствую себя так странно.

— А как ты себя чувствуешь?

— Словно произошло что-то невероятно прекрасное, и больше не будет неприятностей, а

только радость и счастье.

Зеркало хмыкнуло и помутнело. Гарри шлепнул по поверхности мокрой рукой:

— Бесполезная стекляшка!

Всерьез двинуть по серебряной глади мешало удивительное, ни с чем не сравнимое

ощущение легкости. Он готов был оттолкнуться от пола и парить высоко над землей так
долго и далеко пока… пока действительно не вернется домой. Ноги отрывались от
скользких плиток, и тело, взмывая вверх, уносилось прочь из этого мира.

Настойчивый стук в дверь прервал эйфорию полета, и Гарри со всей силы приложился
задницей о мраморный борт умывальника.

— Сидишь там целый час. Все в порядке? — послышался обеспокоенный голос Северуса.

— Да, да, конечно, уже выхожу!

Гарри с шумом выдохнул, потер ушибленное место и распахнул дверь.

— Ты слишком возбужден, — от внимательного взгляда Северуса не могло укрыться его

состояние, — и чересчур счастлив.

— Не хочешь считать это своей заслугой?

— Вряд ли, — хмыкнули ему в ответ.

— Тогда представь, что Темный Лорд вволю натрахался с твоим Сириусом, а теперь
спит, и ему снятся радужные единороги в солнечном небе.

— Тоже маловероятно.

— Ну, я прямо не знаю, чем тебе помочь.

Гарри начал злиться. Но это была не привычная застилающая глаза и затмевающая разум
злость. Холодная, словно металлическая, стена вырастала в его сознании, превращая
радостную эйфорию в жестокую решимость.

— Это не я, — прошептал Гарри, осознавая. — Это его чувства. Волдеморт… Он был

очень счастлив, а сейчас принял какое-то решение.

— Я же говорил, что дело не во мне, — ухмыльнулся Северус. — Счастлив, говоришь? А

ведь Блэк-то давно здесь.

В дверь, не защищенную чарами, настойчиво постучали. Затем еще раз и, не получив

ответа, распахнули ее. Первым ввалился Эванс с покрасневшими от бессонницы глазами,
за ним встрепанный Люпин, настойчиво пытающийся вырвать руку из цепких пальцев
Кассандры.

— Что случилось, Снейп?! — с порога завопил Эванс.

Гарри, Северус и Сириус обменялись непонимающими взглядами.

— У тебя сменился патронус? — спросил Люпин, застегивая рубашку. — Жуткая крылатая

тварь. И что это значит: немедленно ко мне?

— Вы отыскали Джеймса? — встряла Касси. — Ремус мне все рассказал.

Троица в доме все еще не находила слов.

— И как же теперь выглядит мой патронус? — наконец нашелся Северус.

— Фестрал, — послышался ледяной голос, и Волдеморт материализовался посреди комнаты

с тонкой фарфоровой чашкой в руках. — Здравствуйте, детки! Настало время
поговорить.

Сириус уставился на холодный кулон, бесполезно сверкнувший золотым краем.

— Наблюдаю новые лица, — Лорд аккуратно расстегнул пуговицу пиджака и присел на

возникший стул с узкой спинкой. — Вместо невоздержанного на язык юнца —
очаровательная леди. Приветствую вас, мисс. Вы — нежеланная гостья в любом доме,
чего уж скрывать, что и я не рад вас видеть.

Люпин тихо рыкнул и положил руку на плечо девушки, заслужив брезгливую ухмылку
Волдеморта.

— Присаживайтесь, прошу вас, — пригласил он всех таким тоном, словно был английской
королевой, ведущей церемониальное чаепитие.

На столе очень кстати появились такие же чашки с изящным голубым узором, сахарница
и последним — молочник с золоченой крышкой. Эшли с опаской прикоснулся к хрупкой
ручке кончиком пальца.

— Похвальный интерес, мистер Эванс. Однако небезопасный.

— Я не могу разобраться в вашей магии, — задумчиво проговорил Эшли, продолжая

исследовать посуду. — Она принципиально другая. Не концентрирует намерение и не
направляет энергию, как мы привыкли. Словно… словно изменяет структуру пространства
или предмета, и в ней нет привычных отпечатков личности волшебника. Она совсем
потусторонняя.

— Оу… Забавное определение. Если не ошибаюсь, именно вам, мистер Эванс, пришла в
голову неразумная идея совершить глупость, причинившую мне столько неудобств.
Эшли, слегка зардевшись, кивнул. Темный Лорд картинно зааплодировал, и Гарри
раскрыл рот от удивления. Он даже дернул Северуса за рукав, силясь привлечь его
внимание. На пальце Лорда красовалось знакомое кольцо с простым черным камнем.

«Где ублюдок нашел эту проклятую дрянь, повредившую руку Дамблдора?»

— На развалинах отчего дома не более часа назад, — широко улыбнулся Волдеморт, и

Гарри поспешил закрыть разум, так неосторожно оставленный без щита. Но было поздно
— Лорд успел вихрем пронестись по его мыслям.

— Ты, без сомнения, самое странное существо из всех, что я когда-либо встречал, —
вынес он вердикт. — Словно принадлежишь двум мирам сразу, как и я. Может, поэтому я
ощущаю связь между нами. И как бы там ни было, она не может быть последствием
детского ритуала, который так бездумно провели мои новые друзья. Я чувствую, что
второй мир заявляет на тебя права не меньшие, чем этот. Он высасывает тебя по
капле, — Лорд завывал не хуже банши, — заставляет разрываться между тем, что есть,
и тем, что быть должно. Поздравляю, мистер Снейп, пройдет немного времени, и вы
меня поймете. Вспомните меня, когда у вас отнимут то, чем вы действительно
дорожите, и того, с кем будете связаны отныне и навсегда.

Северус, не моргая, смотрел на пустое блюдце. Остальные, казалось, окаменели, не в

силах проронить ни слова. Комната вокруг них сжалась, стены подползли к самому
столу, свечи погасли, а из окон потянуло сыростью и плесенью. Потолок медленно
опускался, грозясь расплющить всех в лепешку. Гарри попытался было открыть рот,
чтобы остановить Волдеморта, немедленно приказать оставить Северуса в покое и не
причинять вреда. Но не мог даже пошевелиться или глотнуть воздуха полной грудью.
Знакомая пульсирующая головная боль слилась с опьяняющим наслаждением происходящим.
Лорд глумился над ними, как школьный хулиган, прижавший в углу стайку пугливых
первоклассников.

— Вот так-то, мистер Снейп, — голос был до ужаса спокоен. Волдеморт не двинул и
пальцем, только слегка прикрыл глаза, а Северуса с ног до головы уже окутало
зеленоватое сияние. Длинный яркий пучок лучей как щупальце подполз к Гарри и
обернулся вокруг запястья. По искаженному лицу Северуса заструился пот. Он кусал
губы, не в силах остановить налагаемое проклятье. Запахло палеными нитками и жженой
кожей. Открыв рот в беззвучном крике, Гарри наблюдал, как тлеет и обугливается
ткань на бедре Северуса. Тот медленно сползал со стула от невыносимой боли.

— Хороший был амулет, — с притворным сочувствием вздохнул Лорд, — даже жаль, что
пропал зря. Но я надеюсь, мистер Снейп, что впредь вы будете разумней. И прежде,
чем прибегать к более сложным ритуалам, поинтересуетесь, хочет ли некто, тридцать
лет имевший возможность возродиться, повидать вновь этот скучный и примитивный мир.
Вам не приходило в голову, мистер Снейп, что смерть — далеко не самая неприятная
вещь, которая может случиться с магом? Недаром Империус много веков считался
непростительным закинанием. А смерть — всего лишь начало нового пути. Настолько
захватывающего, что понадобилась чистая душа и древняя магия, чтобы оторвать меня
от путешествия. Вы согласны со мной, мистер Эванс?

Лорд оставил обессилевшего Снейпа в покое, обернувшись к Эшли. Гарри с трудом

подобрался к Северусу — тот вцепился пальцами в край стола, из последних сил
сохраняя равновесие. Сквозь прожженную дыру виднелась обугленная кожа. Темный Лорд
уловил движение и едва заметно кивнул.

— Мистер Снейп плохо усваивает уроки, — проговорил он, глядя в остекленевшие глаза
Эшли. — Надеюсь, вы лучше. Магия, мистер Эванс, не то, с чем следует шутить. Тем
более применять ее столь неосмотрительно. Особенно магглорожденным, чья сила так
мала. Обещаю, вы на собственном опыте убедитесь, насколько я прав.

В один миг руки Эванса покрылись ледяным панцирем, гулко завибрировали и вспыхнули
голубоватым огнем. Палочка выскользнула у него из-за пояса, со стуком покатившись
по деревянным половицам.

— Вы, маленькая мисс, уже наказаны без меры. Да и, строго говоря, не слишком успели
мне досадить. Я не могу вам дать желаемого. Жаль… Возможно, вам еще выпадет шанс. А
мистер оборотень в наказании не нуждается. Не потому, что невиновен. Он сам для
себя худшее наказание. Ах, — неожиданно мечтательно вздохнул Темный Лорд, — в
давние времена я знал одного оборотня. Он был настоящим волком, а вы — комнатный
щенок капризной старой девы.

Кстати, о щенках, мистер Блэк. Ваши помыслы далеки от чистоты, но вы оказали мне
гостеприимство, скрасив эти неприятные дни. Вам безразлично, насколько я способен
реализовать планы ваших, с позволения сказать, друзей. Вы хотели меня, а не
сомнительных авантюр. Простительная слабость. Возможно, в иной ситуации мне с вами
было бы… хм… интересно. Прощайте, мистер Блэк! Пожелайте мне доброго пути.

Воздух вокруг Лорда скрутился в тугой плотный жгут, стены дома, задрожав,
обернулись сотней маленьких разноцветных торнадо, жадно вбирая незнакомую магию.
Волдеморт исчез вместе с фарфоровой чашкой, высокой спинкой стула и кусочком ковра.

Едва странные чары развеялись, все вокруг пришло в движение: стены слегка
раздвинулись, полыхнуло пламя загоревшейся свечи, стол дернулся и сбросил
опустевший чайник. Потолок приподнялся, давая вздохнуть. Гарри заорал: — Акцио,
заживляющий бальзам! — и кинулся к Северусу, настойчиво отталкивающему его руку.
Люпин склонился к Касси, что-то бормоча, краснея и бледнея попеременно. Сириус
коротко выругался и вновь потянул из-за ворота тонкую цепочку. Блестящий кулон
пылал жаром.

— Какого хрена он сделал со мной? — шевельнулся оттаявший Эшли и сунулся под стол
за палочкой. — Я не чувствую никаких изменений.

— И не должен, — едва слышно прошипел сквозь зубы Снейп. — Отсроченные проклятия,

«Практика Наивысшей Защиты», том шестой, глава тридцать вторая.

Несмотря на угрюмое настроение, царившее за столом, Гарри вновь был на удивление

счастлив. Ему было знакомо это чувство: словно он возвращался в Хогвартс после
долгих скучных первых каникул. Еще шаг, и он переступит порог замка, который был
ему больше, чем дом. Гостеприимно распахнулась высокая дверь, вот он уже заносит
ногу, чтобы войти, и от этого так спокойно, так радостно… И только сердце странно
сжимается, будто оставил в этом мире что-то недостижимое, важное, чего не сможешь
вернуть никогда.

— Снейп, смотри! — вскричал Сириус.

Из лежащего на столе артефакта вырвались широкие лучи, сплетаясь в объемное

изображение. Гарри смутно различил контуры высокого здания.

— Министерство магии, — пробормотал Люпин. — Что он там забыл?

— Да, оно, — кивнул Гарри, увидев знакомый до дрожи атриум и темные мрачные
коридоры.

Картинка стремительно менялась, Гарри с ужасом перечислял про себя призрачные залы
до тех пор, пока над столом не застыла комната с расходящимися амфитеатром
скамейками.

— О, Мерлин, — понял он, — ему нужна Арка.

И тут же, словно откликнувшись на зов, перед ними возникла Арка смерти. Трепещущее
рваное покрывало все так же заслоняло каменный проем.

— Волдеморт возвращается домой. Туда, откуда мы его призвали. Он спокоен и

счастлив. И чуточку грустит. Я никогда… не представлял, что он может быть таким.

Гарри с трудом сдерживал чужую улыбку — непривычную и чуточку жуткую. В один миг
Арка задрожала, изображение рассыпалось, охлаждая золотую пластинку. Гарри
застонал, словно из головы рывком выдернули кол.

— Он ушел. Навсегда. И забрал с собой хоркрукс, чтобы никогда больше не

возвратиться.

— Что за хренова Арка? — глухо спросил Сириус, все еще глядя на артефакт потухшими
глазами.

========== Глава 16. Пути расходятся ==========

— Куда это он? — совсем по-птичьи вжал голову в плечи Эванс.

Люпин неожиданно громко чертыхнулся и укоризненно посмотрел на Гарри:

— Надо же думать, что и кому говоришь. Кто тебя за язык тянул?

— Не знаю. Должно быть, Волдеморт, — мрачно буркнул он в ответ, кляня сам себя
последними словами.

Сириус даже не дослушал его, испарившись сразу после слов «примерно на минус
девятом этаже».

— Где теперь искать еще и этого безумца? — вздохнул Эшли.

— Кажется, я знаю, и Грим меня забери, если мне все это нравится, — застонал
Северус, вставая. — Гарри проведет нас в министерство.

Касси вздрогнула и решительно вскочила:

— Неужели ты думаешь, что он пошел за Томом?

— Тут и думать нечего. Ненормальный пёс втрескался в это исчадье ада с первого
взгляда. Шевелись, Гарри, — почти прикрикнул Северус. — Возможно, мы успеем его
перехватить.

— В пятницу днем в министерстве должна быть куча народу, — предупредил Люпин.

— Я всегда могу перекинуться. Ремус скажет, что пришел к отцу со своей девушкой. А
вам придется что-нибудь придумать, — Эшли первым бросился к двери.

— Если Волдеморт потревожил Арку, там сейчас царит жуткая паника. Возможно, это
задержит Сириуса, и мы успеем.

Гарри нетерпеливо наматывал шарф, поглядывая на Люпина. Только тот мог доставить
всю компанию к нужному месту.

— Аппарируем к телефонной будке. Скорее!

Ремус и рта не раскрыл, чтобы поинтересоваться, откуда Гарри известен вход в

министерство.

Эшли, потоптавшись на крыльце, предложил отбежать подальше:

— Здесь словно воздух бензопилой резали. Обрывки защитных заклинаний просто висят
клочками. При нашем сегодняшнем везении может вынести не в Лондон, а к Северному
морю.

Все переплели руки, Ремус, нахмурившись, сосредоточился. Мир вокруг затрясся и

исчез в отвратительнейшем аппарационном вихре.

* * *
Северус брезгливо отвернулся, Эшли и Гарри прятали глаза, стараясь не смотреть на
Касси. Девушку выворачивало наизнанку у разрисованной бетонной стены. Согнувшись,
она извергала из себя потоки рвоты, отмахиваясь от Люпина, который пытался
придержать ее волосы и шептал на ухо извинения.

— Я не привыкла к частым и длинным аппарациям. А эта была одной из самых паршивых,

— извиняющимся тоном проговорила позеленевшая Касси, вытирая губы. — Нет
совершеннолетия — нет разрешения.

— Разве не всем на последнем курсе семнадцать? — удивился Эшли, дернул палочкой и

убрал неприятную лужицу у стены.

— Не всем так везёт, как мне, — вздохнула девушка.

Гарри, до сих пор не выпускавший руку Северуса, кинулся в телефонную будку и набрал
номер.

— Где все? — удивился Эшли, не торопясь превращаться в птицу.

— Дежавю, — пробормотал Гарри.

— Что? — Северус, как всегда, был настороже, несмотря на то, что кривился от боли
при каждом движении.

Вопрос остался без ответа. Слово само всплыло в голове. Флёр произнесла его, с
трудом вынырнув из пруда за домом Уизли, куда они отправились жарким летним днем.
Она тряслась и всё шептала: «дежавю, дежавю», а ее лицо становилось сморщенным и
жалким. Потом Гермиона объяснила, что это значит. Но только сейчас Гарри понял… Он
напрягся и вытащил палочку, словно Волдеморт и куча Пожирателей уже ждали их в Зале
Пророчеств. Ремус легким движением подтолкнул его к лифту.

Сириус стоял у края Арки точно так же, как через девятнадцать лет. Или всего
полгода назад? Черт, он никогда не привыкнет к этому странному течению времени.
Комната Смерти была такой же темной, холодной и похожей на огромную каменную яму, а
завеса шевелилась и шептала сотней голосов.

— Бродяга, — заорал Люпин с порога, — пошел прочь оттуда!

Гарри глянул на Северуса и понял: тот слышит. Тихий разноголосый гул завораживал,
заставлял цепенеть и шаг за шагом подаваться ближе к смертоносному проему

— Я в порядке, — шептал Северус одними губами, медленно спускаясь по каменным

ступеням. — Шарф не потерял. Я хотел сказать… ты… мама… и я тебя…

Гарри задохнулся от отчаяния — еще шаг, и Северус окажется у самого занавеса,

повинуясь потустороннему зову. Рука дернулась сама, и сжатый кулак врезался в рану
на бедре, заставляя Северуса взвыть и упасть на колени.

— Спасибо,— просипел он и поднял искаженное болью лицо. На прокушенной губе

показалась капелька крови. — Мордредова поебень. Засасывает внутрь, поглощает
сознание.

Люпин и Эванс хватали Сириуса за полы расстегнутой куртки в напрасных попытках

оттащить от опасной платформы. Тот сопротивлялся с неожиданной силой.

— Отвалите! Кто вы такие, чтобы решать за меня?

— Друзья?

Сириус высвободил руку, вскинул палочку, и оба друга отлетели, отброшенные

Ступефаем.

— Клянусь, — прокричал он и повел палочкой, ощерившись, словно гигантский пёс,

готовый к атаке, — клянусь, я обездвижу каждого, кто попытается мне помешать! Я
понимаю, что делаю, и мой выбор доб-ро-во-лен!

Снейп не торопился подниматься, глядя на разбушевавшегося Сириуса снизу вверх.

— Он позвал меня, — Сириус растерял весь запал под его спокойным взглядом. — В
самый последний момент, понимаешь. Перед тем, как шагнуть, он произнес мое имя.

Где-то на верхних ступеньках громко застонал Люпин.

— Я понимаю, — глухо сказал Северус, осторожно вставая.

— Ни хрена ты не понимаешь, ты никогда никого не любил.

— Откуда тебе знать?

— Да ниоткуда, — неожиданно улыбнулся Сириус. — Ты слизеринская сука, не способная

на чувства.

— Сказал гриффиндорский выродок, думающий только членом.

— Я не пожалею, Снейп.

— Я не остановлю тебя, Блэк.

Гарри лихорадочно пытался сообразить, в какую сторону упадет Сириус, если запустить
в него Петрификусом. Но едва он поднял палочку, как Северус порывисто обнял
Сириуса, подставляя свою спину под заклинание.

— Удачи! — прошептал Снейп.

— И тебе тут! — Сириус обнажил в улыбке клыки, на один миг стал удивительно похож
на Бродягу, и отступил назад, падая за драную ткань.

Сотни голосов невнятно и радостно зашептали, завеса всколыхнулась и вновь повисла

рваной тряпкой.

— Зачем, Северус? Почему ты его не удержал?

Гарри кинулся к Снейпу и ухватил его за тонкий свитер, немилосердно сотрясая худое
тело, а тот вовсе не сопротивлялся, но голос его звучал уверенно и спокойно.

— Он правда любит. Возможно, в другом мире у них есть шанс. Неужели ты еще не
понял, что судьбе невозможно перечить? И по твоей милости на моей душе уже две
смерти. Не то чтобы мне нравилось, но… поразмышляй над этим, ладно?
— Трое негритят в зверинце оказались,

Одного схватил медведь, и вдвоем остались, — вдруг мрачно сказал Эшли, подходя к
ветхой Арке.

— Нас пятеро, — не менее угрюмо поправил Гарри.

— О, прости!

Одного ужалил шмель, и их осталось пять.

— Тупой маггловский стишок, — Северус зыркнул на него так, что Эванс предпочел
скрыться за непрочным столбом Арки.

Гарри в отчаянии пнул каменный постамент. Ушей коснулся мерзкий нарастающий гул, и
по стенам комнаты заплясали яркие пятна сигнальных чар.

Две пары устремились прочь, обгоняя друг друга. Эванс бодро махал крыльями, залетая
далеко вперед. Северус дважды саданул Гарри под коленку, избавляясь от навязчиво
подставленного плеча. Конечно, Северус Снейп не нуждался ни в помощи, ни в жалости.

* * *
— Выпить? — предложил Гарри, когда все повалились на стулья в тесной полутемной
каморке, когда-то бывшей просторным домом Дамблдора. Никто не стал возражать, даже
Северус. На столе сама собой возникла тяжелая квадратная бутылка и пять стаканов,
наполненных льдом. Казалось, каждый боялся заговорить первым.

— За Сириуса! — наконец сказал Люпин, слегка подвывая. — Пусть там он получит то,
чего ему не хватало здесь.

— Чувствую себя на поминках, — поморщился Северус.

— Разве не так и есть? — пробубнил Эшли, глядя в стакан. — Это была худшая из идей
Сириуса. Самая нелепая глупость из всех, которые он мог совершить.

Кассандра всхлипнула и уткнулась в плечо Ремуса.

«Люпин и Эванс до ужаса скучные и правильные, — думал Гарри, наблюдая, как

раздвигаются стены комнаты. — И каждый сам по себе. Без Джеймса и Сириуса братство
Мародеров теряет смысл. Всё кончилось, не успев по-настоящему начаться. И опять всё
из-за меня. И Орден Дракучей Ивы, чушь какая! Только Сириусу могло взбрести в
голову подобное».

Он тонул в отчаянии, и для этого даже не требовалось хлебать отвратительное пойло.

Все боялись поднять друг на друга глаза, словно каждый собственноручно столкнул
Сириуса в проклятую Арку. Дом постепенно обретал утраченные размеры. То здесь, то
там вспыхивали новые огоньки свечей, встрепенулся яркий полог кровати, жарко
разгорелся камин, и что-то подозрительно зазвенело в лаборатории Северуса.

— Не глупее, чем вызов духов или какой-то там турнир, — пробурчал Люпин.

— Мерлинова срань! Ты же не успел подтвердить согласие? — взволнованно посмотрел

Эшли на Северуса. Тот молча принюхивался к содержимому стакана.

— Черного козла тебе по самые яйца! — Эшли неожиданно резко вскочил, не обращая
внимания на возмущение Люпина. Он кинулся к Снейпу, жутко тараща и без того
выпуклые глаза. Северус ссутулил плечи, как испуганный подросток.
— Чьей палочкой ты пользовался, чтобы подтвердить участие? Отвечай, Снейп,
немедленно! Гарри, чьей палочкой?

— Своей, — вполголоса буркнул Северус, не поднимая взгляд.

— Долбоёб! — тяжело выдохнул Эшли и сполз на пол.

Касси оторвала голову от плеча Ремуса:

— А есть разница?

Эшли, привалившись к ножке стола, привычно забубнил:

— Согласно Уложению о магических турнирах от тысяча сто семьдесят второго года,

участие подтверждается путем касания палочкой пергамента с приглашением. До вас,
олухов, проще дойдет, если я скажу, что это аналог Непреложного обета. Идиот! —
Эшли вновь сорвался на крик. — Если уж самому не хватило ума в книжку заглянуть,
мог бы поинтересоваться у знающих людей. На Блэка наезжал, а сам тоже головой не
думаешь! Сражаться на турнире может любой. С тех давних пор, когда магов охотно
брали на службу при любом дворе, а они бились во имя своего повелителя, ничего не
изменилось. Неважно, чье имя значится на пергаменте, пусть и волшебная, но он всего
лишь бумага. Важно, кто подтвердил магический контракт. Теперь ты обязан принять
участие в турнире. В турнире чистокровных, Снейп! Куда тебя, полукровку, на дух не
допустят. Думаешь, Совету священных семейств не наплевать, что случится с
придурком, коснувшимся палочкой приглашения? И что ты теперь будешь делать?

— Что МЫ будем делать, — поправил Гарри.

— А вот тебе еще идея, Эванс, и вали ее обдумывать и изучать. Чем таким забавным
могут заниматься Блэк и Темный Лорд по ту сторону Арки. Об этом в книжках не
прочтешь. Опубликуешь теоретическую работу — стипендия министерства обеспечена.

Северус очень злился. Гарри чувствовал его нервную дрожь, но боялся даже коснуться
руки, чтобы утешить или подбодрить. Казалось, весь воздух вокруг натянулся, как
тонкая пленка.

— А еще лучше подумай, какое такое проклятье наложил на тебя Лорд. Только к
колдомедикам не суйся. Кстати, хреновый амулет, Люпин, не очень-то и помог.

— Как знать, — хмыкнул Ремус. — Но мы все тут хороши.

— И те, кого нет с нами, тоже. Тупые ублюдки! — стакан перед Снейпом разлетелся на
части, забрызгивая жидкостью всё вокруг.

— Пожалуй, мы пойдем, — заторопилась Касси. — Наверное, вам нужно остаться наедине.

— Мне отчет по маггловедению сдавать в понедельник, — поднялся Эшли.

Северус не трогался с места, сверля взглядом вонючую лужицу.

Гарри поплелся провожать гостей.

— Ты, если что, пришли патронуса. Не оставляй его одного. Видишь, бесится.

— Не оставлю!!! А у них с Блэком действительно что-то было?

Ремус молча пожал плечами и переступил порог. Гарри прикрыл дверь и со всей
тщательностью наложил защитные заклинания. Барьер вышел слабеньким, но способным
отпугнуть диких животных и случайных магглов. Когда он вернулся, Северус все еще
сидел, уставившись на разбитый стакан. Гарри аккуратно убрал осколки, а недопитая
бутылка исчезла сама собой.

— Я потерял Сириуса дважды, — неловко сказал он, только чтобы нарушить гнетущую
тишину.

— Еще пару раз, и привыкнешь, — процедил Северус, не поднимая глаз.

— Мне кажется, что ты любил его не меньше, чем я там, в будущем.

Разговор был опасным, но пусть лучше Северус заорет на него, грохнет кулаком по
столу. Пусть даже в клочья разнесет полдома, но только не молчит так тяжело и
страшно.

— Любил? — Северус скривил губы в жалком подобии ироничной усмешки. — Еще два года
назад я позволил бы отрезать себе левую руку, лишь бы Поттер и Блэк исчезли с лица
земли. Потом привык и даже начал получать удовольствие от наших стычек. Но ни за
какие сокровища в мире я бы не связался с этими козлами ради серьезного дела. Я
слизеринец, в конце концов! И тут появился ты… Тебе сложно понять Блэка, мне —
легко. Такой же нездешний, из другого мира, ничего не знающий обо мне, смотрящий
другими глазами. И теперь я в полной жопе. Любовь — сплошное дерьмо, разве я этого
не говорил?

— Но ты же с Сириусом… и это было… ох… я не понимаю. Разве можно ТАК без любви?

Северус дернулся, схватил Гарри за руку и, подтащив поближе, жестко взял его лицо в
ладони.

— Посмотри на меня, — почти прошипел он. — Если понадобится — протри очки. Кто
захочет меня по собственной воле, а не из жалости или по принуждению?

Гарри разглядывал узкое злое лицо, обрамленное свисающими прядями, брезгливо

кривящиеся губы, загнутый кончик носа, легкий намек на вертикальную морщинку между
бровей. Пальцы сжимали его щеки, до боли впиваясь в кожу.

— Кажется, я не сопротивлялся, когда ты целовал меня, — едва смог прошептать он.

Северус фыркнул, и одна прядка взлетела вверх, отделяясь от остальных:

— В шестнадцать я бы тоже не стал сопротивляться.

Гарри поднял руки и накрыл ладони Северуса своими.

— А я не стал целоваться с Сириусом. И ни с кем бы не стал, кроме тебя.

«А я ведь не вру!» — с удивлением подумал он.

Они долго смотрели в глаза друг другу, пока Гарри не почувствовал, что очки давят
ему на переносицу.

— Я уже жалею об этом, — одними губами сказал Северус. — Будь ты проклят за то, что
появился в хижине.

Неожиданно Гарри улыбнулся прямо в кривящееся лицо:

— Не старайся! Сильнее, чем проклял нас Волдеморт, все равно не выйдет.

У Северуса дернулся левый глаз. Гарри не стал ждать и, подавшись вперед, коснулся
его губ.

— Ты понимаешь, что сейчас делаешь? — выдохнул Северус.

Руки Северуса не стали ждать ответа, прижимая теснее, зарываясь в волосы,

поглаживая кожу, возвращая уже почти привычный жар и ощущение покоя.

— А должен? Я же глупый инкуб.

— Ты умный инкуб.

— В таком случае считай, что понимаю. Мы вместе, а когда вместе — всё легче.

И Гарри сделал то, что именно сейчас казалось ему жизненно необходимым: сдернул с
Северуса балахонистый свитер вместе с футболкой и осторожно прикоснулся губами к
выпирающей ключице.

Тот лишь глубоко вздохнул, устраивая поудобней обожженное бедро.

* * *
За последующие две недели Гарри узнал много нового.

Если осторожно пробежаться губами по нежной бледной коже левого предплечья, то

пальцы Северуса задрожат и чашка разобьется вдребезги о дощатый пол. Взаимодействие
возбужденного члена и настойчивого рта может послужить причиной взрыва в
лаборатории и пополнения словарного запаса витиеватым маггловским ругательством.
Непробиваемая стена, возведенная между комнатой и лабораторией — это очень обидно.

Можно заставить себя не закрывать глаза, когда кончаешь; достаточно чтобы Северус
просто попросил. Одиночество — невыносимо. Его не заполняют ни книги, ни прогулки
по безлюдным лесным окрестностям. Неужели Северус не скучает, отгородившись стеной?
Можно спать, сплетаясь в причудливый узел руками и ногами, а утром делать вид, что
ничего не было. У Северуса получалось на «превосходно».

Щупальца растопырника, настоянные на яде глизня, чудовищно воняют: ни горячий душ,

ни лавандовое мыло не истребляют приторный запах гниения, въевшийся в длинные
волосы. Кое-какие мысли не следует озвучивать. Некоторые чувства не имеют точного
определения. Несдержанность не приводит ни к чему хорошему: если, забывшись,
простонать "возьми меня" или даже "трахни", то Северус быстро отстранится, закусит
губу и отрицательно покачает головой. И плечи его будут подрагивать, словно в
комнату влетел ледяной ветер. Но если случайно прошептать, что вместе никакой
турнир, никакой Волдеморт и никакие путешествия во времени не страшны, глаза
Северуса вспыхнут неожиданной россыпью горячих искр. А если повторить — можно
получить или легкий тычок в бок, или умопомрачительный поцелуй.

Дымолетный порох не отличается от растолченной сожженной ножки стула. Даже под

странным аппаратом с лупой, напоминающим микроскоп. Вечера с Эвансом могут быть не
так уж скучны, если вовремя задать нужный вопрос и делать вид, что слушаешь ответ.
Тетка Петуния любит клубничный пирог с патокой и группу «Би Джиз».

Джеймса не нашли. Приказ об исключении его и Сириуса за прогулы был зачитан в

Большом зале во время ужина. Правила магических турниров не менялись последние
восемь веков. Можно прожить три дня, ни разу не вспомнив Рона и Гермиону. Второго
февраля кельты празднуют Имболк.

— Ура! — Северус вылетел из лаборатории как смерч, держа на раскрытой ладони

снулого птенца с фиолетовым оперением. Птица задрожала, позеленела и превратилась в
жабу. Шахматная доска между Гарри и Эшли испарилась сама собой.
— Ровно сто часов! — гордо сказал Северус, и Эванс устремил на него восторженный
взгляд:

— На твоем месте я бы опубликовал результаты экспериментов.

— Сомневаюсь, что они актуальны в мировом масштабе. Пролонгированное оборотное —

первая проблема, которая может заинтересовать зельевара. Наверняка в мире уже сотни
рецептов.

— В тебе, Северус, с детства удивительно сочетались черты полного придурка и

исключительного гения.

Северус только ехидно скривил губы.

— Но теперь я не сомневаюсь, что мы сможем принять участие в турнире. Ты,

обернувшись Блэком, а я под видом твоего фамилиара.

— О, нет, не так… — Северус беспечно махнул рукой, призывая чашку: — Ты же сам

говорил, что каждый маг имеет право привести с собой ученика.

Эванс приосанился, гордо вскинув подбородок:

— Это древнее правило, вряд ли им воспользуется кто-то из чистокровных. Разве что

профессор Слагхорн. Он будет поражен, если ты объявишь меня учеником. Пойдут
ненужные слухи. Но пусть… Как можно отказаться от возможности посетить турнир?

— Знаешь, каков был основной недостаток Блэка?

Раньше, чем Эванс успел открыть рот, а отвлеченный ласковым прикосновением Гарри
среагировать, Северус выхватил у него из-за пояса палочку с крученой рукояткой.

— Блэк никогда не умел правильно выбирать, — быстро сказал Северус и с размаху

ударил палочкой о край стола. Послышался звонкий щелчок, Эшли и Гарри растерянно
уставились на пористый белый излом под слоем серебристой краски.

— Два фунта семьдесят девять пенсов, — сказал Северус, — в маггловском магазине

детских игрушек. Неужели ты думал, что в первый же день нашего знакомства я сунусь
в Лютный ради твоих прекрасных глаз?

— Патронус… — едва прошептал Гарри, глядя на пластиковое нутро своей новой палочки.
— Я вызывал ею патронуса. И Люмос в Азкабане.

— Это лишь подтверждает то, что кем бы ты ни был, ты — удивительно сильный маг, —
справился с шоком Эшли.

— Только немножко глупый, — фыркнул Северус и безапелляционно добавил: — Правила

турнира позволяют: я пойду под обороткой, ты будешь моим учеником. Может, ты все
еще хочешь поцеловаться с Сириусом Блэком?

И его лицо озарила странная полуироничная полумечтательная усмешка.

========== Глава 17. Сколько весят волшебные палочки ==========

— Я несказанно счастлив… редко кому выпадает шанс… проводить жеребьевку магического

турнира, — министр Минчум заикался и бледнел, взирая на две широкие чаши. На краю
каждой из них восседали по семь миниатюрных фей в золотых и серебряных юбочках и
изо всех сил делали радостные лица.
— Суровость Уложения о турнирах, — продолжил министр, вытягивая над чашами руку с
палочкой, — компенсируется благородной целью, которую мы все преследуем.

Одобрительный гул и жидкие аплодисменты присутствующих вознаградили его усилия.

Министр с видимым облегчением отер пот со лба, натужно улыбнулся и возобновил речь:

— Эти милые создания помогут нам объявить претендентов. Согласно условиям турнира,
участники будут знать первого соперника заранее. Победители каждой пары встретятся
друг с другом. Мистер Бёрк, прошу вас…

Скрипнули полозья самодвижущегося кресла, высохший скелет выпростал из меховых

рукавов ладони и сомкнул их с глухим хлопком. Феи взмыли в воздух, исполнив
короткий замысловатый танец. Министр Минчум быстро коснулся края серебряной чаши.
Из нее вылетел комок пергамента, со свистом наворачивая круги по залу. Фея в
серебряной юбочке поймала беглеца и с трудом развернула.

— Филберт Эйвери! — возвестила она громким визгливым голосом.

Широкоплечий юноша с прилизанными до безупречной гладкости рыжими волосами

поднялся, раскланиваясь на все четыре стороны.

— Старик Эйвери вновь загребает жар чужими руками, — громко прокомментировала

Вальбурга. — Он все еще крепок и силен, не было нужды рисковать наследником.

— Юность не удержать в узде, — притворно вздохнула Беллатрикс, оправляя складки

юбки.

— Эйвери никогда не умели надежно запрягать.

— О, да, стреноживать намертво — фамильный метод укрощения Блэков, — Белла вовремя

прикрыла скривившееся лицо кружевным платком.

Серебряная фея вспорхнула на плечо Филберта и удобно устроилась там, уложив ногу на
ногу. Рука министра уже тянулась к золотой чаше.

— Маркас Макмиллан! — возвестила фея, зал зашелся в аплодисментах.

Тучный седой маг выпрямился, подставляя ладонь хрупкому золотому созданию. Младший
Эйвери ухмыльнулся и отсалютовал своему противнику.

— Камария Шеклболт! — с трудом разобрала следующая серебряная фея и, пометавшись по

залу, с недоуменным выражением крохотного личика вернулась к столу.

— Миссис Шеклболт, очевидно, не единственная, кого важные семейные дела удержали от

присутствия в зале, — вздохнул министр. — Она, равно как и все отсутствующие,
получит порт-ключ по окончании церемонии.

Золотистая фея с явным удовольствием выкрикнула имя:

— Улла Роули!

Статная блондинка с волосами, заплетенными в две бесконечных косы, гордо кивнула,

приветствуя собравшихся.

— Артур Уизли!

По залу прокатился гул и легкий смешок.

— Добро пожаловать, мистер Уизли, — неожиданно громко прошамкал беззубый рот Бёрка.
— Никогда не поздно вспомнить о чистокровности.

Уизли, такой растрепанный и неуклюжий, что показался всем присутствующим слишком

юным, поднялся с дальней скамейки в углу.

— Это ради детей, дорогая, — шепотом увещевал он вцепившуюся в его мантию жену.
Живот Молли с трудом помещался в узком ряду, колыхался и грозно вздымался. Фея с
опаской присела на плечо Артура, стараясь спрятаться за рыжей прядью волос. Элиас
Нотт, чье имя прозвучало следующим, саркастически хмыкнул, смерив соперника
презрительным взглядом.

Лицо Вальбурги меняло цвет с пурпурного до мертвенно-зеленого и обратно, пока

следующая фея возвращалась к столу, не найдя своего участника.

— Дурной и непочтительный мальчишка… — тонкие перья веера превращались в пух под

жесткими нервными пальцами.

— Братишка Сириус не менее чистокровен, чем любой из Блэков, — широко улыбаясь,

заметила Белла. — Или я ошибаюсь?

— Только имя леди Лестрейндж спасает тебя от порки за дерзость, — прошипела

Вальбурга. — Никчемный супруг не в силах обуздать твое своенравие.

— О, да… Именно вы постарались выбрать того, брак с кем доставит мне наименьшее
удовольствие. Бедняга Регулус, боюсь, его ожидает та же участь.

— Если бы твой отец беспокоился о семье хотя бы вполовину моего, он не позволил бы

жене малодушно остановиться на трех бесполезных девчонках. Блэки не станут
ошибаться дважды. Одного наследника мы потеряли, и этого вполне достаточно.

— Кто такой этот Селвин? Надеюсь, он превратит моего незадачливого братца в кучку
собачьего дерьма. К вашему удовольствию, милая тетушка.

В зале раскланивался будущий соперник Сириуса Блэка. Перед его носом трепетала
крыльями золотая фея.

Спокойный, неторопливый Яксли уже возвышался над толпой, с каменным лицом ожидая
жребия.

— От семьи Лестрейндж — Беллатрикс Лестрейндж, урожденная Блэк, — возвестила фея.

Яксли коротко кивнул.

— Потанцуем, красавчик? — Белла сделала игривый книксен, затрепетав длинными

ресницами по всем правилам бального флирта. — Ходят слухи, что ты не силен в играх
с дамами.

Квадратный подбородок Яксли едва заметно дрогнул. Вальбурга с треском потянула

пышную юбку племянницы, усаживая ее на скамью. Феечка покружилась над улыбающейся
волшебницей и пристроилась на камею в центре корсета.

Из последних рядов перед серебряной феей поднялся длинный, худой, закутанный в

простую серую мантию Иеремия Трэверс, беспокойно оглядывая зал.

— Люциус Малфой, — восхищенно пропела золотая фея.

Малфой запечатлел поцелуй на руке юной жены и поспешно встал, разгладив

несуществующие складки мантии. Крылатая малышка уселась на набалдашник трости и
устремила на своего избранника полный обожания взгляд сапфировых глазок.
Эван Розье, улыбаясь, двумя пальцами переместил серебряную фею с изогнутой фибулы
на плечо. Следующая фея смущенно закашлялась, нервно дернула крыльями и, подлетев к
самому уху министра, что-то быстро зашептала. Минчум побледнел, в который раз вынул
из кармана платок и нагнулся к креслу. Фея взволнованно порхала вокруг мехового
капюшона. Зал зароптал, недовольный паузой, Розье переминался с ноги на ногу под
пристальными взглядами. Министр прочистил горло.

— Уважаемое магическое сообщество, — начал он, — к сожалению, история не

подсказывает нам прецедента. Но если согласие подтверждено, и чаша приняла жребий,
отвергнуть его мы не в силах, каким бы странным он ни казался. Итак… — Минчум
обернулся к золотой фее.

— Сириус Блэк! Второй раз! — пискнула фея и присоединилась к своим одиноким

подружкам. Брови Эвана Розье взлетели вверх.

— Чего и следовало ожидать от непокорного наглеца, — шипение Вальбурги походило на

свист ядовитой кобры, силящейся расправить капюшон под рогатиной умелого змеелова.
— Никакого уважения к древним традициям.

Зал гудел, посмеивался и перешептывался, обсуждая немыслимую выходку одного из

Блэков.

— Не чистокровное общество, а сборище торговцев рыбой. Неудивительно, что и потомки

их столь же безнравственны, — громко заметил старший Эйвери.

На краю чаши понуро сидела последняя фея, играя кончиком туфли с серебристой
волной.

— Там моё имя! — выкрикнул приземистый мужчина с плоским бесцветным лицом. — Я

чистокровен и имею право участвовать наравне с остальными. Не моя вина, что какой-
то мальчишка решил увеличить свои шансы на победу и оставил меня без соперника!

— Заткнись и прими свою судьбу достойно, Амикус, — процедила сидящая рядом женщина,
маленькие бегающие глазки и блеклые пряди серых волос придавали ей поразительное
сходство с гигантской крысой. — Раз магия рассудила так, мы будем сражаться против
нее, а не против неведомого противника!

Дико оскалившись, крысообразная волшебница метнула длинную цепь заклинаний в

опустевшую золотую чашу. Металл надрывно загудел, распадаясь на куски, выплескивая
золотой туман под ноги министра магии. Впавшие глаза Бёрка равнодушно и безучастно
наблюдали, как полупрозрачная дымка собирается в огромный шар, густея и опасно
мерцая. Шепотки и смех в зале разом стихли. Не менее десятка магов направили
палочки на шар в ожидании команды к единому действию, когда женский голос
взвизгнул:

— Погодите! Оно уменьшается!

На глазах у изумленных волшебников обломки золотой чаши взмыли в воздух, соединяясь

и обретая целостность. Яркий шар послушно улегся на дно, и оттуда, испуганно
озираясь, выбралась малюсенькая фея. Вслед ей, хлопая краями, словно крыльями,
вылетел клочок пергамента и завис перед носом министра.

— Да благословит Мерлин юную и бесстрашную леди, чья благородная рука подтвердила

согласие на участие ровно через минуту после наступившего совершеннолетия! — с
облегчением выдохнул Минчум, обращаясь к залу.

Амикус Кэрроу злорадно рассмеялся, обнимая сестру.

— Кассандра Джейн Фоули, — прокричала изо всех сил золотая малютка, неловко
взмахнула крыльями и примостилась на краю стола.

* * *
Северус глядел на хрупкое серебряное существо так, словно прикидывал, какой именно
нож подойдет для ее разделки на ингредиенты.

— Она смешная, — поспешил вмешаться Гарри, с поклоном принимая из пальцев создания

пожухлый дубовый лист.

— Портал для участников. Мистер Селвин Селвин приветствует соперника, — пискнула

фея и растворилась в воздухе.

— Знаешь что-нибудь о нем?

— Ни хрена. Первый раз слышу, — уверил Гарри.

Северус вздохнул и направился к камину, где возвышалось сооруженное из тряпок,

веток и пухового одеяла чучело. Гарри все прикидывал, какое имя ему лучше дать:
Крэбб или Гойл, болван поразительно напоминал их обоих.

— Если уж сражаться, то достойно. Я должен это сделать, — упрямо повторял Северус,

досадливо цокая языком всякий раз, когда импровизированный противник не заваливался
на бок и не отлетал к стене.

— Мы, — осторожно поправлял Гарри, и сердце отчего-то на секунду замирало, когда он

получал короткий кивок в ответ.

Северус «приручил» палочку Блэка, ловко вытащенную у того из-за пояса во время
прощального объятия. Гарри досталась палочка Северуса — тяжелая, со смещенным к
рукоятке центром, из черного полированного дерева. Такая же своенравная, как и её
хозяин.

— Не нравится — колдуй без нее, — огрызался Северус в ответ на жалобы.

Они до автоматизма оттачивали друг на друге десяток нейтрализующих заклятий, гадая,

придется ли им выступить вдвоем против неизвестного Селвина, или силы распределятся
честно, и он тоже приведет с собой ученика.

— Чего только не придумаешь при непосредственном участии Поттера и Блэка, —

довольно улыбнулся Северус, когда Гарри, связанный по рукам и ногам, оказался
прикован железным кольцом к полу.

— Ты ни разу не использовал настоящих боевых заклинаний, только нейтрализующие и

защиту, — заметил Гарри. — От этих чистокровных будущих Пожирателей не дождешься
честной драки, а для победы нужно, чтобы противник не смог продолжить бой. Простым
Петрификусом тут не отделаешься. Уверен, тебе известны темные заклинания, нужно
только не бояться их использовать. Даже я слышал про одно такое. Сектумсемпра.
Давай попробуем.

Северус замер, нависнув над ним, и лицо его вдруг сделалось ужасно бледным и
испуганным.

— Я что, практикую ее на собственных учениках? В жизни не поверю, что любое

руководство школы спустит это с рук.

Гарри замотал головой, силясь поправить сползшие очки.

— Да как ты вообще мог о нем слышать? — Северус бесцеремонно тряс его за плечи,
освободив от пут. — Темное, опасное заклинание, заставляющее противника истекать
кровью от внезапной глубокой раны. Исключительно редкое. Уникальное.

Гарри решил не отвечать, а просто взмахнул рукой и выкрикнул формулу. К его

удивлению, Крэббогойл распался на две неравные части, подняв вихрь пуха и драных
ниток.

«Что же тогда должно произойти с живым человеком?» — ужаснулся про себя Гарри, но
изо всех сил старался удерживать бесстрастное выражение лица. Неожиданно бурная
реакция Северуса настораживала и пробуждала жгучее любопытство. Следовало
действовать осторожно, взвешивая каждое слово и, возможно, удастся узнать то, до
чего не смогла докопаться Гермиона. Северусу известны как минимум два изобретения
Принца. Значит ли это, что он знаком с ним самим?

— Прочел в учебнике, — равнодушно ответил Гарри. — Страница триста семьдесят два.

Какой-то парень по прозвищу Принц-полукровка написал его на полях.

— Не может такого быть!!! — пронзительно выкрикнул Северус, кинулся к старому

саквояжу, извлек на свет «Расширенный курс зельеварения» и сунул Гарри под нос
раскрытую обложку:

— Вот, смотри! Является собственностью Принца-полукровки!

— Чего тут рассматривать, я его сто раз видел, это же мой учебник, — пожал плечами
Гарри.

— Мой! — заорал Северус, отвратительно кривя тонкие губы и намертво сжимая в

побелевших пальцах истрепанную обложку. — Мой!

Вздох дался ему с большим трудом, следующий легче, а затем он почти спокойно сказал
не менее шокированному Гарри:

— Учебник мой. Мою маму звали Эйлин Принц. Я — Принц-полукровка, так она меня
называла. На четвертом курсе подарила мне свой учебник и сделала эту надпись. Если
в твоем времени я еще жив, то никакая сила не смогла бы заставить меня расстаться с
ним.

— На восемьдесят шестой странице краткая, но емкая рекомендация по применению

безоара, продолжал упорствовать Гарри. — Оглохни, которое ты применял ко мне,
написано зелеными чернилами. В двадцатой главе все поля вымараны черным. Левикорпус
едва разборчиво в самом уголке страницы. На сто пятьдесят шестой — ругательство,
которого я в жизни не слыхал. Про три члена и тролльский палец.

Северус потер переносицу, все еще прижимая учебник к груди:

— Сложно представить, что я добровольно отдал его. Тем более тебе, ведь там мы
ненавидим друг друга. Ты всё прочёл?

— Да я ночами втайне от всех чуть ли не наизусть учил слова Принца. Гермиона

считала, что я помешался, а Рон — что влюбился. Но мне и в голову не могло прийти…

— И последние страницы, где только от руки, тоже?

Гарри тер очки краем футболки, подбирая ответ. Дольше тянуть было невозможно. Глаза
Северуса опасно сверкнули, рука сама тянулась за палочкой.

— Учебник заканчивается семьдесят восьмой главой. В ней нет никаких пометок, —

честно признался Гарри.
Лицо Северуса просветлело, он молниеносно вырвал несколько последних страниц,
испепеляя их на лету.

— И что же там было?

— Тебе незачем знать. Не могу представить, ради чего я расстался с самой ценной из
моих вещей.

— Возможно, ради кого? — поправил Гарри. — Я ведь действительно ни дня не мог

прожить без Принца-полукровки, искал в его записях советы и не только по
зельеварению. Я в самом деле был одержим. Он… Принц… был со мною рядом, словно
живой, я даже представлял его, говорил с ним. Ты мог подарить книгу кому-то на
память, чтобы этот кто-то не скучал по тебе. А потом он забыл учебник в библиотеке
или потерял. Или случилось что-то нехорошее.

— Исключено, — отрезал Северус. — Я никому бы его не отдал по доброй воле, хоть и

помню наизусть каждое слово, которое написал. Уверен, что учебник оказался у тебя
не просто так. Теперь мне хочется пообщаться с твоим профессором.

— Хм… — Гарри потрогал шрам. — Возможно, мы связаны сильнее, чем предполагает

профессор Снейп. Недаром же мы так друг друга ненавидим.

— Защита от Адского Огня, давай! — скомандовал Северус, принимая атакующую позу. —

У нас есть сутки, чтобы отработать её в совершенстве.

«Целые сутки! Я бы предпочел отработку иного рода. Тем более сейчас», — подумал
Гарри. Воспоминание о бессонных ночах над учебником, полыхнувшее жаром заклинание и
воинственный настрой Северуса совсем не располагали к дальнейшим тренировкам. Гарри
быстро выставил ледяной щит, легким толчком сбил атакующего с ног и навалился
сверху. Грех упускать такой случай и не заполучить лишний поцелуй. С учебником
профессора Снейпа можно будет разобраться позже, когда Северус — живой, горячий,
удивительно нежно вздыхающий от прикосновений Северус — останется в далеком,
невозвратимом прошлом.

* * *
— Здесь вообще живут магглы? — Гарри с интересом осматривал казавшуюся безлюдной
местность.

— Конечно, больше ста тысяч, — бросил через плечо Северус, быстро шагая вдоль
старинной ограды. За толстым стволом развесистого дерева он вытащил из кармана
небольшую флягу. — Честно говоря, я думал, что для магических турниров выбирают
специальные места.

— Вроде Стоунхенджа? Всегда хотел там побывать.

— Или любое из десятков подобных. Но продуваемый всеми ветрами, абсолютно лишенный

магии, да к тому же обитаемый остров в проливе — чересчур странная идея. На
наведение магглоотталкивающих чар должна была уйти куча времени и сил, — Северус
медлил, сворачивая крышку.

— Действие продлится ровно сто часов? — Гарри одергивал короткую бархатную мантию,
застегнутую крупной, с виду драгоценной фибулой, изображающей пса, несущего в пасти
усыпанную фальшивыми бриллиантами кость.

— Ты же не думаешь, что Сириус нарядил бы своего ученика в латаные обноски? —

логично поинтересовался Северус прошлым вечером, когда возмущения Гарри по поводу
принесенного Эвансом «девчоночьего» наряда с жабо и панталонами слегка приутихли.
— Сириус выставил бы своего ученика голым, — фыркнул Гарри. — А сам завернулся бы в
гриффиндорское знамя, чтобы позлить Вальбургу.

— Похоже, Эванс к этому и стремился, — недовольно пробурчал Северус.

На нем самом красовался большой кусок мягкой черной кожи с прорезями для рук и
серебряным шнуром у самой шеи, открывающий лишь манжеты рубашки, и кожаные же узкие
брюки, с трудом застегнувшиеся на тощих бедрах.

Эшли только улыбнулся, одобряя свой выбор.

— Недаром я три часа провел на блошином рынке, — выдохнул он. — Смотритесь вполне
достойно. Хочешь, Северус, наколдую тебе серьгу в ухо? Ты сейчас похож на Хромого
Ястреба Джонни. Помнишь такого?

Казалось, Северуса скрутил внезапный желудочный спазм.

— В Коукворте до сих пор есть банда байкеров, — Эшли поймал заинтересованный взгляд
Гарри и вновь кинулся просвещать незнающих. — Вонючие, лохматые, вечно пьяные
уроды, но когда они летят по улицам, выглядит так красиво, как стая фантастических
железных птиц.

— Как это вообще можно носить? Мне давит во всех местах, — пожаловался Северус,
пытаясь заклинанием сделать брюки хоть чуточку шире. — И оставь свои подростковые
фантазии при себе.

— Зато двигаться удобно. Мне кажется, Блэку понравилось бы, — хмыкнул Эшли. — Гарри
вон так нравится, что я чувствую себя лишним.

Гарри вспыхнул до корней волос и порадовался, что никто не пытается прочесть его
мысли. Иначе он четко увидел бы, как Гарри скользит возбужденным членом по жесткому
шву, проходящему ровно по ложбинке меж ягодиц Северуса.

— Ты точно продержишься сто часов?

— Спроси еще раз! — Северус ни за что не признался бы, что нервничает, но голос
предательски дрогнул.

— Потому что я точно столько не продержусь, — прошептал Гарри, касаясь рукой

гладкой черной кожи. — Я буду скучать по тебе.

— Убери руку! Я же потом не застегну эти чертовы штаны!

— Тебе повезло, что мантия длинная. Признайся, ты ведь специально вырядил меня в
эти тряпки.

Северус провел рукой по его бедру и улыбнулся:

— Должен же я видеть, как ты реагируешь на Блэка.

— Мерлин, какой ревнивый болван достался мне в учителя! — простонал Гарри,

поднимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до уворачивающегося от его губ Северуса.

— Мы опоздаем… — только и смог выдохнуть тот в ответ.

* * *
— На вкус как мыло,— Северус с трудом сдержал рвотный позыв, глотая оборотное.
Пустая фляга испарилась из его рук.

Гарри ожидал мучительного превращения, хорошо помня, что творилось с ним, когда он
выпил варево Гермионы. Но Северус лишь присел, спрятав лицо в ладони, и его волосы
приняли легкий каштановый оттенок, став из мягких жесткими и непослушными.

— Ты готов, ученик мой? — спустя минуту белозубо оскалился Сириус Блэк и протянул
руку.

Гарри отпрянул на шаг.

— Быстро скажи мне то, о чем может знать только Северус Снейп! Иначе я приму тебя
за привидение. Мне жутко так, что завыть хочется.

— Ты не инкуб. Дамблдор обожает лимонные дольки. У тебя родинка на внутренней

стороне левого бедра. Я ненавижу какого-то Невилла.

Гарри улыбнулся, выдохнул и решительно взялся за пальцы, украшенные фальшивым

изумрудом.

Из-за каменной стены донеслись звуки фанфар, возвещавшие о начале первой схватки.

— Мы явимся последними, — заметил Гарри.

— Абсолютно в стиле Блэка.

Они устремились к кованым воротам, вслед за ними размеренно махала крыльями

небольшая длиннохвостая птица, в последний момент незаметно нырнувшая в вихрь
портала.

— Мистер Сириус Блэк с сопровождающим, — нестройно и гулко проорали два голоса из-
под закрытых забрал.

— С учеником, — важно поправил Северус

— Мистер Сириус Блэк с учеником, — лязгая, повторили пустые доспехи.

Зрители, заполнившие ожидаемо гигантское пространство перед замком, зашумели и

повернулись к входу. По рядам каменных скамеек и удобных кресел для важных персон
пронесся ропот.

— Ученик, как же, — хохотнула Беллатрикс, плотно закутанная в черный плащ. — Братец
Сириус никогда не стыдился своих наклонностей. Очаровательный мальчик, не из наших.
И где только находит таких?

Вальбурга с трудом сдерживала ярость, глубоко впившись ногтями в ручку кресла:

— Говорят, у магглов есть специальные притоны для подобных извращенцев. Надеюсь,

эту паршивую овцу привлекут за нарушение Статута Секретности.

Беллатрикс залилась звонким смехом:

— Признайтесь, тетушка Вэл, вы бы предпочли, чтобы он не появлялся здесь вовсе. А

наш милый Сири в очередной раз выдал вам больше ожидаемого.

На шее Вальбурги с противным звуком треснула нить жемчуга.

Гарри безостановочно вертел головой, силясь рассмотреть всё разом. Лица

присутствующих были знакомы ему не понаслышке. Если не все, то, по крайней мере,
через одно.

В подобии каменной ложи, бывшей, очевидно, местом для почетных гостей, восседали
несколько пожилых магов и Вальбурга Блэк — еще бы он ее не узнал! — с таким же
недовольным и перекошенным лицом, как на портрете. Рядом с ней ухмылялась изрядно
помолодевшая Беллатрикс Лестрейндж с изумрудным гребнем в волосах.

У самого барьера, ограничивающего круглую площадку для поединков, он различил

ничуть не изменившегося профессора Слагхорна. Тут же, на небольшом возвышении,
располагалось кресло на узких колесах с бесформенной меховой мантией внутри. Между
креслом и Слагхорном метался невысокий круглолицый волшебник, чуть поодаль, за
плечом Слагхорна, выпрямилась в кресле Нарцисса Малфой — невероятно бледная и
взволнованная.

В каменном круге, отгороженном нехитрым защитным барьером, сходились и расходились,

словно в старинном парадном танце, две фигуры — незнакомый волшебник в широкой
серой мантии и Люциус Малфой с хорошо известным Гарри презрительным выражением
лица. Полы его короткой серебряной мантии развевались от малейшего движения,
глумливая улыбочка не покидала губ. Это было до странности не похоже на схватки в
дуэльном клубе и даже на их с Северусом тренировки. Противники кружили по арене, не
вынимая палочек, выжидая и выискивая слабые места друг друга.

Люциус едва заметно склонил голову и коснулся губ рукой, затянутой в белую
перчатку.

— Палочку заложил гоблинам вместе с домом, Трэверс? — послышался звонкий голос

Нарциссы из-за спины Слагхорна. Секундного поворота головы на оскорбительный выкрик
было достаточно, чтобы воспользовавшийся моментом Люциус Малфой вскинул руку —
прямая полупрозрачная стрела впилась Трэверсу в шею чуть повыше ключицы. Он замер,
судорожно пытаясь вздохнуть, и рухнул на камни.

— Она же отвлекла Трэверса! Неужели Малфою такое сойдет с рук? Судьи не должны
молчать!

Северус смотрел на бой горящими глазами, не чувствуя, как негодующий Гарри тянет
его за край мантии.

Из третьего ряда их пару сверлили удивленным взглядом пронзительные серые глаза из-
за черной с каштановым отливом пряди.

— Сириус! — ахнул Гарри.

— Не дергайся, я тут, — шепотом ответил Северус, не отводя глаз от площадки.

— Нет, смотри, вот там. Там Сириус!

Сириус Блэк продолжал пристально изучать их и, казалось, вовсе не обращал внимания

на происходящее вокруг.

— Честь первой победы принадлежит Люциусу Малфою, — провозгласил министр Минчум,

чья мантия сверкала и переливалась ярче, чем серебро мантии победителя.

Люциус коротко поклонился и, превратив снятый с пальца перстень в большую золотую

розу, изящным жестом отправил ее на колени Нарциссы.

Зал взорвался аплодисментами и приветственными криками. На площадку выскочили двое

волшебников в форме больницы св. Мунго и склонились над побежденным.

— Заклятие ледяной крови, — объявил один из них. — Мистер Трэверс придет в себя не
ранее, чем через дюжину дней.

Тело Трэверса аккуратно поплыло к выходу с площадки, удерживаемое чарами медиков.

— Прошу прощения, почетные гости и участники, — Минчум привычно ткнул палочкой в

горло, усиливая голос Сонорусом, — небольшая организационная пауза. Попрошу мистера
Блэка подойти к судьям для решения спорного вопроса.

Северус подтолкнул Гарри вперед, со ступенек амфитеатра легко сбежал другой Сириус
в расшитой черными лентами алой мантии. Оба застыли перед тройкой судей, одинаково
широко улыбнувшись друг другу и гордо вскинув подбородки. Гарри замер в двух шагах
от них. Министр магии озадаченно хмыкнул.

— Очевидно, господа, один из вас не является истинным Сириусом Блэком. А посему

сомнения в чистокровности обманщика не позволяют допустить его к турниру. Не правда
ли, уважаемый Бёрк?

Меховая мантия склонила капюшон в знак согласия.

— Прошу предъявить ваши палочки для идентификации личности владельца!

Второй Сириус широко оскалился и вынул из рукава палочку. Северус слегка

замешкался, глянул растерянно и вытащил вторую, точь-в-точь похожую на ту, что
подрагивала перед носом Минчума.

— Мистер Олливандер! — позвал министр срывающимся голосом.

Старый мастер неспешно подошел, ощупав взглядом двух стоящих рядом Сириусов,
зашелся в надрывном кашле и полез в карман за лупой. Он вертел обе палочки в
дрожащих пальцах, рассматривал, принюхивался и даже попробовал на зуб каждую из
них.

— В мире магии встречается множество странных и мистических совпадений, — с трудом

подбирая слова, начал он после детального осмотра. — Мы имеем возможность наблюдать
одно из них, столь же редкое, сколь удивительное. Эти палочки полные близнецы.
Тринадцать и три четверти дюйма, довольно необычное сочетание: ель и сердечная жила
дракона. Не могу припомнить, чтобы я изготовил больше двух дюжин подобных за всю
мою долгую жизнь. Несомненно, обе подлинны. Хозяином любой из них является Сириус
Блэк.

Оба Сириуса улыбнулись. Улыбка Северуса вышла слегка удивленной. Но, должно быть,
это заметил только Гарри.

— Что будем делать, мистер Бёрк? — голос Минчума дрожал.

Мантия чуть сдвинула капюшон, лысый череп пожевал бескровными губами и обернулся к
Слагхорну. Оба Сириуса почтительно кивнули, проговорив:

— Здравствуйте, профессор!

— Если память не изменяет мне, вы больше не являетесь студентами, — отозвался

Слагхорн, внимательно ощупывая глазами каждого из них. — Очевидно, необходимо
исключить оборотное зелье и трансфигурирующие заклинания. Мистер Блэк, тот, что в
алом, находится здесь более получаса. Если оборотное зелье было применено, то
вскоре его действие хоть немного ослабеет. Второй же мистер Блэк, что так дерзко
посмел провозгласить себя учителем, только что прибыл. Поэтому не может быть
допущен к турниру ранее, чем через час. Сейчас, уважаемый Бёрк, я проверю юношей на
всевозможные заклинания и артефакты, и если проверка не выявит таковых, нам
останется только подождать, чтобы выяснить, кто с вопиющей непочтительностью
пренебрег правилами турнира чистокровных. Потрудитесь вывернуть карманы и снять все
украшения, молодые люди.

Оба совсем по-сириусовски пожали плечами, выполняя требования Слагхорна.

Северус развязал серебряный шнур и скинул мантию, расстегнул ворот рубашки,

демонстрируя отсутствие артефактов на шее. Гарри старался не скользить взглядом по
узким кожаным брюкам. Второй Сириус размашистым движением поспешил избавиться от
алого одеяния, обнаружив под мантией лишь длинную шелковую рубашку старомодного
покроя. За мантией последовала цепочка с амулетом, напоминающим зуб дракона.

Слагхорн пристально исследовал все предметы и тяжело вздохнул. Любопытная толпа уже
напирала со всех сторон, и Гарри показалось, что краем глаза он различил в задних
рядах знакомый силуэт со взлохмаченной копной черных волос.

— Что ж… похвально, весьма похвально, юноши, что вы не пользуетесь темномагическими

артефактами, — заметил Слагхорн. — А теперь… простите, может быть слегка неприятно.

Профессор поочередно коснулся каждого из Сириусов, негромко прошептав незнакомую

Гарри формулу. Те вздрогнули, совершенно одинаково скривившись от боли. И так же
быстро улыбнулись шальной улыбкой, обернувшись к зрителям. Слагхорн развел руками.

— Несомненно, что на них не наложены трансфигурационные заклинания. Ярко выраженных

признаков приема оборотного зелья тоже не наблюдается. Никаких маскирующих
артефактов и заклятий морока. Если это не сваренное с высочайшим, превосходящим
моё, мастерством оборотное, то я с растерянностью и изумлением готов утверждать,
что оба этих юноши — Сириус Блэк.

В толпе, до сих пор не проронившей ни звука, кто-то истерически захохотал. Бёрк

поманил министра и что-то прошелестел ему на ухо.

— Достопочтенные гости и участники, — возвысил голос Минчум. — Согласно нашему

решению, мистер Блэк и… мистер Блэк имеют все права на участие в турнире. В конце
концов, нашей целью является выявление сильнейшего мага. И если один из
претендентов нашел в себе дерзость соперничать с опытом глубокоуважаемого мастера
Олливандера и непревзойденными талантами профессора Слагхорна, то судьи не находят
причин этому противостоять. Мистер Блэк, — палочка указала на Сириуса,
накидывающего алую мантию, — вступит в поединок в свою очередь. Мистер Блэк,
прибывший вторым, будет допущен к бою по истечении часа.

Северус нагнулся за валявшейся в ногах мантией, Гарри по привычке отвел смущенный

взгляд.

— А теперь вернемся к нашим достойным соперникам! — взвизгнул Минчум, и все

заторопились по местам.

— Хотела бы я знать, что за паршивый самозванец отважился натянуть на себя

фамильные цвета Блэков, — клокотала Вальбурга, так и не сдвинувшаяся с места в
почетной ложе. — Несомненно, с кавалером и в одежде шлюхи из Лютного явилось
настоящее отродье.

К входу, ведущему на каменную площадку, подошла высокая Улла Роули. С другой

стороны, задевая сидящих необъятными бедрами, по ступенькам спускалась Камария
Шеклболт в такой пестрой одежде, что невольно хотелось прикрыть глаза. Ее голову
украшал тюрбан размером со свадебный торт, браслеты на руках и ногах позвякивали в
такт тяжелым шагам, черное лицо покрывала яркая краска. Волшебница с трудом
протиснулась в проем и, скрестив ноги, уселась на камни. Улла Роули хищно
оскалилась и вступила на арену со своей стороны.
Комментарий к Глава 17. Сколько весят волшебные палочки
 А вот здесь, дорогие читатели, находится турнирная таблица этого турнира.

http://s46.radikal.ru/i111/1609/f0/3608e9fcf58a.png

========== Глава 18. Змея и лев ==========

Когда они наконец-то устроились на единственном свободном месте в центре одного из

последних рядов амфитеатра, у Гарри появилась возможность внимательно рассмотреть
присутствующих. Северус тоже вертел головой по сторонам, оценивая толпу, и
ослепительная улыбка Блэка то и дело превращалась в знакомый кривой излом. Брюки и
мантия липли к влажным камням. Сириус Блэк, сидевший намного ниже и ближе к арене,
то и дело бросал на своего двойника косые взгляды. Северус дико оскалился, по-
хозяйски положил руку на плечо Гарри и притянул его к себе. Вокруг них мигом
образовалось пустое пространство.

— Ведите себя прилично, молодые люди, — зашипел кто-то рядом ниже.

— Дурные наклонности моего ребенка — тяжкий крест, который я несу по жизни уже
восемнадцать лет, — вздохнула Вальбурга. — Он был своенравен еще не родившись.

— Ты могла бы научить его хотя бы не бравировать мерзостью, которая не поощряется

обществом, — заметил, повернув голову на шепот, старший Эйвери.

— По крайней мере, Блэки не прячутся по углам, выставляя на турнир одного

малолетнего сопляка вместо действительно сильного мага, — нашлась Вальбурга.

— О, да… Девчонка с дурным нравом и чужим именем, сосунок, не удостоенный права

даже присутствовать на турнире, и целых двое сопляков. Двое с половиной во
французских рюшах. Ты все еще ждешь наследников, Вэл? Я не слишком тебя разочарую,
если скажу…

Вальбурга не стала дожидаться продолжения, от всей души залепив пощечину старшему

Эйвери. Он осторожно тронул узловатыми пальцами место удара и мечтательно
улыбнулся:

— Горяча, как во времена нашей беззаботной юности. Ты до сих пор считаешь, что твой
брак с Орионом не был ошибкой?

Беллатрикс прыснула, уткнувшись в рукав черного плаща. Возможно, впервые в жизни

Вальбурга Блэк залилась едва заметным румянцем и не нашлась, что ответить. Министр
громко хлопнул в ладоши, призывая публику угомониться.

В центре круга Улла Роули размеренно била себя кулаком в железный нагрудник и что-
то шептала. Камария Шеклболт — крупная, неповоротливая — отстраненно сидела у края
площадки. Тюрбан на ее голове опасно раскачивался.

— Встань и защищайся! — громко вскричала Роули, доставая палочку. Пестрая глыба

сверкнула белозубой улыбкой, но не двинулась с места.

— Зачем принимать вызов, если не хочешь сражаться, — надрывалась Роули, и ее вопль

усиливали десятки Сонорусов, вкрапленных в защитный барьер арены. Несомненно,
организаторы побеспокоились о том, чтобы зрителям было не только видно, но и слышно
все происходящее в круге для поединков.

— В победе над безоружной нет ни чести, ни радости! — вокруг кончика палочки Уллы
завертелся маленький игольчатый шарик, набирая скорость.

— Защищайся!
Шарик, сорвавшись, ударил Камарию Шеклболт в центр лба. Огромное тело негритянки
зашевелилось, пошло волнами, глаза закатились, открывая посиневшие белки, пухлые
губы раздвинулись в дикой улыбке. Из пестрого рукава вывалилась на пол хлипкая
конструкция из веток и белых ниток.

— Магия черного континента, — тихо шепнул Северус Гарри. — Роули обречена.

Очевидно, воительница была другого мнения, когда посылала в пестрый ворох тряпок
заклинание за заклинанием, все больше распаляясь от того, что на самом излете
каждое из них теряло силу.

Камария Шеклболт что-то тихо и раздраженно прошептала и, опершись рукой на барьер,

с трудом поднялась.

— Наконец-то! — воскликнула Роули. — Прими честный бой!

Черная волшебница лениво шевельнулась, оторвала от камней ногу в расшитой гарусом

мягкой туфле и медленно опустила ее на нитяную куклу, для верности несколько раз
притопнув.

Высокая блондинка с гортанным криком рухнула на камни, косы оплели ее, словно две
лианы. Руки, ноги и позвоночник Роули были вывернуты под немыслимым углом. Тут же к
ней кинулись двое с символом больницы св. Мунго на лимонной униформе. Камария
Шеклболт едва заметно кивнула и в полной тишине поплыла прочь от места недолгой
схватки.

— Миссис Роули получила множественные травмы, их лечение займет некоторое время, —

срывающимся голосом объявил седой колдомедик. — Но в целом ее жизни ничто не
угрожает.

Нарцисса Малфой беспокойно глянула на мужа, которому предстояло встретиться с

африканской колдуньей в следующем бою. Тот успокаивающе погладил супругу по щеке.

— Интересней, чем на Турнире Трех Волшебников, — заметил Гарри. — И, знаешь,

кажется, я видел Джеймса.

— Ерунда, откуда ему тут взяться? Меня больше интересует, кто этот тип и как он
провел Слагхорна, — откликнулся Северус, наблюдая, как Сириус Блэк спускается по
ступенькам, оправляя складки алой мантии.

— Следующая пара! — возвестил со своего места Минчум.

С другой стороны навстречу сопернику спешил Эван Розье.

— В дуэльном клубе Слизерина, — прошептал Северус, — Розье выигрывал четыре схватки

из пяти. Я сам проиграл ему дважды. У него молниеносная реакция и до совершенства
отточенный Конфундус. Чего дергаешься?

— Не забывай, что ты Сириус, — пробормотал Гарри, отодвигая колено. — У тебя пальцы

липкие и нахальные, а еще псиной несет. И взгляд, как у безумца.

— Сам бы погулял в кожаных штанах, а потом возмущался.

— Штаны отличные. Просто Северусу они идут больше.

По рядам сновали подозрительного вида личности в полосатых мантиях, неясно как

затесавшиеся в число приглашенных. Их появление сопровождалось быстрым шепотом и
звоном монет. Негласный тотализатор работал полным ходом.
— Неисправимо честный тупица, — с довольной улыбкой фыркнул Северус в ответ. — Я
поставил бы на Розье.

— Грозный Глаз завалил твоего Розье в стычке за год до моего рождения, — азартно
поддержал Гарри. — Значит, не такой уж он опытный дуэлянт. Ставлю на Сириуса, кем
бы он ни был.

— Готов прозакладывать свою задницу? — весело откликнулся голос Блэка, и рука вновь
сжала колено Гарри.

Он смутился, зарывшись подбородком в кружево воротника, и сдавленно прошептал:

— Сириусу — нет.

— А Северусу?

— Возможно… — пробормотал Гарри, отстраняясь.

— Принято! — хитро прищурились серые глаза.

* * *
Розье, невысокий, жилистый, дерзко улыбнулся, шутливо раскланявшись на четыре
стороны, и встал в классическую дуэльную позу.

— Всегда приятно пощипать блохастого льва, — заметил он. — А ради такого дела —
вдвойне.

Сириус Блэк прошипел что-то невнятное, расслабленно поклонившись.

— Что ж, не будем тянуть плешивую кошку за хвост, — Эван повел палочкой, и прямо в
лицо противнику полетел темный сгусток слизи, напоминающий плевок тролля.

Блэк лениво уклонился и, коснувшись шара, словно мяча, отправил его обратно.

— Магия для первокурсников, — оскалившись, подзадорил он соперника.

— Опасаюсь, что без своих приятелей ты слишком быстро выдохнешься, — Розье

поднырнул под заклятье, шар врезался в защитное ограждение и пропал.

— За свою змеиную шкурку переживай, — не остался в долгу Блэк.

Два заклинания ударили одновременно: юркий Эван, перекатившись по камням, выкинул

простое ватноножное, а Сириус — обездвиживающее. Заклятия столкнулись в воздухе с
надрывным свистом и превратились в небольшой камнепад.

— Это все, на что способен Гриффиндор?

Они двигались по кругу, не сокращая расстояния, целились метко, посылая удар за

ударом, но заклинания исправно встречались, не нанося ущерба.

— Очевидно, силы этих детей равны, — вздохнул слегка заскучавший министр.

— Никогда не замечал за мистером Блэком таких достоинств, как выдержка и умение

действовать хладнокровно, — откликнулся Слагхорн. — Жаль, что вопреки всем
традициям он оказался не на моем факультете. При должной огранке из него вышел бы
драгоценный камень. Впрочем, склонности к зельеварению он не проявлял никогда.

Тем временем ситуация на площадке изменилась. Розье, уворачиваясь от серебряной

стрелы, выпустил из палочки струю драконьего огня и, пока противник уклонялся и
наколдовывал воду, выбросил вперед свободную левую руку.

Блэк рухнул на колени, оглушенный мощным дезориентирующим заклинанием, и

лихорадочно завертел головой, пытаясь прийти в себя. Слагхорн сдержанно
зааплодировал Розье, согнувшемуся в поклоне посреди арены. Движение противника
осталось незамеченным. Сириус, не поднимаясь и не открывая глаз, что-то швырнул под
ноги улыбающемуся Розье. Круглый предмет щелкнул и распался на две половинки,
выпуская боггарта. С Эвана мигом слетела усмешка, он задрожал всем телом, бледное
лицо стало землисто-серым; оцепеневший, не в силах сотворить заклинание, он
прошептал вмиг посиневшими губами:

— Кто проболтался?

Перед ним, извиваясь, играла кольцами гигантская змея, широко раскрывая пасть и
протягивая раздвоенный склизкий длинный язык прямо к лицу съежившегося Розье.
Боггарт подползал медленно, гипнотизируя мелодичным шипением, длинный подрагивающий
хвост норовил обернуться вокруг его ноги. Розье закрывал лицо руками, собирая все
остатки самообладания только для того, чтобы не упасть в обморок.

— Чего ты ждешь?! — закричал Сириус. — Беги!

Потерявший от страха голову Эван повернулся и рванул прочь от личного кошмара. В

тот же миг Сириус выпрямился и небрежным жестом послал ему между лопаток Ступефай.
Розье ткнулся лицом в камни, густая темная жидкость расплылась под ним неровным
пятном. Боггарт задрожал и с печальным вздохом исчез — противник Блэка потерял
сознание.

Сириус победно вскинул руку с палочкой.

— Даже Гриффиндор не в силах вытравить истинную чистоту крови, — проворчал

Слагхорн, явно недовольный позорным малодушием своего студента.

— Кто бы мог подумать, — ехидно сощурилась Белла, подталкивая Вальбургу локтем. —

Слабоумный кузен Сириус дрался как настоящий Блэк.

Та молчала, с легкой улыбкой наблюдая, как колдомедики осматривают Розье и выносят

вердикт.

— Несколько выбитых зубов, сломанный нос и глубокий обморок, вызванный шоком и

сотрясением мозга.

Поверженного унесли с арены, а Сириус направился к своему месту, по пути зацепив со

столика судей бокал с вином и победно улыбаясь.

— Я, кажется, выиграл пари, — почти не удивился Гарри. — Но Сириус никогда бы не

ударил противника в спину.

— Он настолько же Сириус, насколько и я, — напомнил Северус. — Это кто-то из наших.

Вот только кто? Урок с боггартами на третьем курсе — такое не забудешь. Розье месяц
не вылезал из больничного крыла от стыда, новость распространилась по Слизерину со
скоростью летящего снитча.

Он глубоко задумался, и Гарри пришлось хорошенько дернуть за кожаную мантию,

привлекая внимание.

Воздух разрезала небольшая птица с тремя длинными перьями в хвосте и с отчаянным

писком опустилась на плечо только что победившего Сириуса. Тот оторвал от губ
бокал, с брезгливым выражением лица стряхнул птицу и устремил взгляд на арену.
— Вот же блядь пернатая, Эванс! Куда хочешь пролезет! Я ему все перья повыдергиваю,
когда вернемся, — мрачно пообещал Северус.

— Мне кажется, это не единственный сегодняшний сюрприз. Интуиция не подсказывает

мне ничего хорошего.

* * *
— Я никогда не сомневался в способностях ваших воспитанников, уважаемый профессор,
— шепнул Минчум на ухо Слагхорну прежде, чем возвестить: — Маркас Макмиллан против
Филберта Эйвери!

В центре круга уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу младший представитель

одной из самых влиятельных семей, ожидая, пока неторопливый Макмиллан тяжелой
походкой дошаркает до входа.

— Только Мальсибера не хватает, — заметил Северус, — и вся наша спальня будет в

сборе.

Гарри помнил Эйвери — того самого, которого так безжалостно наказывал Волдеморт за
ошибку с Пророчеством. Но сейчас юный рыжеволосый парень, казавшийся почти
квадратным из-за невысокого роста и широких плеч, даже вызывал у него сочувствие.
Он делал все правильно, исключительно по традициям магических поединков: чуть ниже
обычного склонил голову, приветствуя старшего соперника; легко отвел свободную руку
за спину, удерживая баланс; слегка согнул ноги в коленях, становясь в идеальную
стойку; открыто и прямо взглянул в водянистые глаза противника. Старший маг коротко
кивнул, неудачно скрыв усмешку. Эйвери кинулся в атаку, раз за разом посылая все
известные Гарри заклинания в сторону Макмиллана. Ни один волос на голове ветерана
не шевельнулся: щит, со всех сторон окружавший тучную фигуру, был невидим, но
непробиваем. Второй участник дуэли за ним казался сонным, откровенно скучающим,
недосягаемым для школьных атак Эйвери. Почесывая подбородок, скрытый в зарослях
седой бороды, Маркас Макмиллан подавил зевок.

— Пустая трата времени, — послышался его ворчащий бас. — К сожалению, мальчик, я

ценю его намного больше, чем ты. Мне хотелось бы поскорее приступить к вечернему
пиру.

Не успели зрители хихикнуть, как к горлу Эйвери потянулись две черные руки,
безжалостно лишая юношу возможности дышать. Его лицо побагровело, глаза закатились,
и наследник древнего рода медленно осел на холодные камни, заботливо поддерживаемый
теми же фантомными руками. Старший маг не двинулся с места, все так же рассеянно
поглаживая бороду.

— Чего и следовало ожидать, — громко фыркнула Вальбурга. — Эйвери не в силах

позаботиться о достойном обучении своих наследников.

— Каждый волен выбирать, что именно называть заботой, — не менее громко парировал
старший Эйвери, глядя прямо перед собой.

* * *
— Это же мистер Уизли! — громко выдохнул Гарри, глядя, как с самого верха дерганой
походкой спускается Артур, и завертел головой в поисках Молли, которая непременно,
по его мнению, должна была находиться в зале. В последнем ряду амфитеатра он
заметил тяжело дышащую, пунцовую от волнения женщину с огромным, нахально лезущим
вверх животом и издали подмигнул еще не рождённым близнецам. Таким вездесущим
любопытством могли отличаться только они.
— Это родители Рона! — Гарри нагнулся к Северусу, перекрикивая шум зала. — Я знаю
Тео Нотта, он на Слизерине. Такая же противная рожа. Наверное, сын.

Артур, смешно втягивая шею в плечи, неловко поклонился, приветствуя мистера Нотта.

Соперник, похожий на неуклюжую выдру, взъерошил короткие волосы.

— О, Уизли, — с легким удивлением произнес он, словно понятия не имел, с кем свел
его жребий в поединке. — Что-то не наблюдаю юбки твоей жены. Ты должен был
прикрыться ею, словно щитом. И, клянусь, это был бы трехслойный щит.

Голова Нотта неловко дернулась, и на его скуле проступил след от невербального

удара.

— Ого… — процедил он, сжимая зубы. — Чему еще научила тебя чрезмерно плодовитая
женушка? Только не говори, что трахнешь меня на глазах у публики. Предпочитаю
думать, что ты более романтичен, как любой гриффиндорец.

По трибунам прокатился легкий смешок, Нарцисса Малфой быстро спрятала заигравшее

краской лицо в перьях и кружевах веера.

Побагровевший Артур приближался к сопернику:

— Я думал, мы будем сражаться, Нотт, — прошипел он. — Или это всё, что осталось от
твоих умений?

Бывший слизеринец, недолго думая, заехал ему кулаком под дых. Артур согнулся, с
трудом глотая воздух.

— И после этого меня называют магглолюбом? — разнесся по залу его сдавленный шепот.
— Если ты волшебник, то и нападай как волшебник!

Нотт обнажил в улыбке желтые зубы и выбросил вперед палочку. От быстрого движения
Артура отнесло в дальний конец площадки. Он издал крякающий звук, закусил
побелевшие губы и ринулся в атаку.

— Даже я не дрался бы с Поттером так остервенело, — удивленно заметил Северус. —

Что не так между ними?

— Понятия не имею, — откликнулся Гарри. — Но это первый серьезный бой.

Двое в круге не пренебрегали никакими средствами. Нотт бросал заклинание за

заклинанием, стараясь нанести недругу наибольший физический ущерб. Артур с
переменным успехом уворачивался от костедробительных и ослепляющих, первым делом
залепив сопернику рот вязкой коричневой массой. Зрители неистовствовали, выкрикивая
слова поддержки в адрес обоих противников. На ступеньках зевали личности в черно-
оранжевых мантиях. Очевидно, ставок на этот бой они собрали недостаточно.

Неожиданно для Гарри Артур оказался не таким беспомощным, как можно было
предположить. Уизли совсем не умел драться, но зато выдавал такие заклинания и
проклятья, которых он в жизни не видывал. Впрочем, за это время Гарри успел понять,
насколько малы его познания в магии, и предложи ему сейчас Гермиона обучать Отряд
Дамблдора — отказался бы с ужасом и без колебаний. Даже Северус, чье мастерство
было несомненно выше, чем его собственное, порой удивлялся и подносил руку ко рту,
сдерживая восторженный вздох. На извлеченный из кармана кнат он разжился у
букмекеров маленьким, похожим на воробьиное, пером и клочком пергамента и время от
времени делал неразборчивые пометки.

Оба соперника избивали друг друга, даже не думая прикрыться щитами. Фейерверки
разноцветных искр пружинили от защитного барьера, заполняя пространство арены,
сталкиваясь и взрываясь на лету. В воздухе пахло приближающейся грозой и жженой
соломой.

Наконец Артур оказался на лопатках, подмятый весом противника и почти обездвиженный

оранжевым свечением, исходящим из палочки Нотта.

— Давай же, добей рыжего урода! — донесся с трибуны крик нетерпеливого зрителя.
Мужчина в зеленом вскочил, призывая дуэлянтов поскорее закончить бой.

— Сейчас будет заварушка, — прошептал Гарри. Уж кто-кто, а он точно знал, чего

можно ожидать. Голову слишком импульсивного болельщика накрыла сияющая сфера,
превращая тонкие черты лица в козлиную морду с куцей бородкой и пеньками спиленных
рогов. Молли с трудом опустилась на жесткое сиденье.

— Миссис Уизли, — громко и укоризненно произнес министр, — призываю вас соблюдать

порядок.

Артур по-прежнему пытался скинуть с себя тяжелого противника, а тот занес руку с
палочкой для финального удара, что-то шепча Уизли на ухо. Должно быть, слова Нотта
переполнили чашу терпения его оппонента. Он дернулся, освобождаясь от заклинания,
приподнялся и изо всех сил боднул соперника головой в грудь. Нотт ослабил хватку, и
Уизли успел прочертить палочкой хитрый зигзаг. На глазах у всего зала Элиас Нотт
разлетелся на миллион сверкающих пылинок. Повинуясь движению палочки Артура,
частицы сгрудились в облако и втянулись в горлышко быстро наколдованного флакона.
Победитель заткнул пробку, оглянулся по сторонам, проверяя, все ли части
побежденного оказались закупоренными, и несмело улыбнулся.

Гарри не сдержался и зааплодировал, вызвав неодобрительное шипение из гостевой

ложи. В противоположной стороне зала с радостным воплем вскочил лысый толстячок без
мантии, в малиновой с золотом рубашке. Должно быть, он ставил на Уизли и сейчас
сорвал серьезный куш. Пунцовая Молли улыбалась, поглаживая живот.

— После турнира я смогу вернуть мистера Нотта в надлежащую форму, — громко сказал
Артур, аккуратно передавая флакон колдомедикам. Министр Минчум удивленно развел
руками и огласил победителя.

* * *
В тот же момент перед Северусом распустился большой серебряный цветок.

— Ваша очередь, мистер Блэк, — пропищала выпорхнувшая фея и поспешила испариться.

Северус встал, неловко дернувшись под любопытными взглядами.

Лишь только он вступил в каменный круг, невидимый барьер загородил арку входа, не
давая Гарри последовать за ним. Самозваный ученик остался вне боя, кусая от досады
губы, но не спуская глаз с незнакомого лица противника. Селвин, чье появление было
встречено гробовым молчанием, скинул мантию прежде, чем вступить на камни арены.
Двумя длинными шагами он пересек свою часть площадки, замер в центре и скрестил
руки на груди.

— Мистер Селвин Селвин против Сириуса Блэка от семейства Блэк! — объявил Минчум.

Северус, оскалившись, отвесил неглубокий поклон и легким движением отправил мантию

к ограждению.

«Проще всего было бы приложить его замораживающим заклинанием, а потом стукнуть

дубинкой, чтобы пошли трещины», — подумал Гарри. Огромный Селвин, на две головы
выше Северуса и в три раза шире, до ужаса напоминал тролля. Северус заметно
растерялся, размышляя, с какой стороны подойти к махине, высившейся в центре.

— Чем больше, тем неповоротливей, — прошептал Гарри. — Я с тобой, давай же!

Казалось, Северус услышал его слова, потому что, слегка склонив голову, потоптался
у края площадки и ринулся в атаку.

Неожиданно для Гарри и самого Северуса первый же пробный полет любимого

связывающего был недолгим. Заклинание испарилось, так и не достигнув цели. Селвин
не шелохнулся и не двинул губами, только слегка повел свободно опущенной рукой с
палочкой. Зато Северусу пришлось непросто под градом тяжеловесных жалящих, режущих
и парализующих, следовавших одно за другим. Соперник был намерен получить результат
от схватки и, несмотря на неповоротливость, прекрасно колдовал обеими руками, то
перебрасывая палочку, то создавая беспалочковые заклинания. Северус уворачивался,
подпрыгивал, пригибался к самым камням, стараясь достать противника снизу или
болезненными тычками заставить сменить позу.

— Я вспомнила, — широко улыбнулась Белла. — Не об этом ли Селвине шла речь в

«Пророке» несколько лет назад? Он каким-то хитрым образом сбежал из Азкабана, в тот
же вечер явился к главе Визенгамота и представил доказательства невиновности в
смерти брата.

Вальбурга кивнула, не отрывая глаз от площадки:

— После заключения дорога в приличное общество ему заказана. Очевидно, Селвин

намерен изменить ситуацию. Но как ты можешь помнить? В то время ты была слишком
занята… кхе-кхе… личными проблемами. Но где, накрой меня морганова юбка, этот
паршивец научился так двигаться? На секунду я малодушно пожалела, что он уже не
Блэк.

Гарри, сжимая до хруста кулаки, следил за происходящим и проклинал собственное

бессилие. Он видел, как измотан Северус долгим и безрезультатным поединком. Но
магический щит плотно загораживал вход, не давая выскочить на помощь. Гарри
осторожно исследовал преграду и со вздохом констатировал, что она совершенно
непробиваема. Можно было попробовать снести мощным взрывом, но он решил оставить
эту идею на крайний случай.

Селвин все еще возвышался неприступной скалой, удерживая странную непробиваемую

защиту, сквозь которую изредка проскальзывали на излете сокрушительные заклинания.
На лице у взмокшего Северуса-Сириуса уже красовалось несколько кровоточащих
царапин, левая рука повисла плетью и казалась полностью лишенной костей. Он
постепенно утрачивал внимательность и точность, пропуская болезненные заклинания
раз за разом.

— Хватит развлекаться, — прогудел низким голосом Селвин. — Происходящее начинает

меня утомлять.

— А мне нравится, — зло откликнулся Северус. — И я все еще не видел, какого цвета у
тебя кровь. Не хочешь показать?

— Используй свои заклинания, — отчаянно зашептал Гарри, — ну же… Ты же Принц-

полукровка, мой Принц-полукровка, ты не можешь проиграть какому-то троллю.

Невозможно, чтобы Северус услышал его тихие мольбы, но по камням от него к

сопернику вдруг пробежала змейка ядовито-малинового огня, заставляя Селвина неловко
подпрыгнуть от неожиданности. Северус удачно пробил ослабевший щит Левикорпусом,
поднял соперника в воздух и запустил чем-то, похожим на крошечный комок свинца, ему
между глаз.
Огромный Селвин обмяк, рухнул с высоты на камни, но Гарри прикусил язык, сдержав
победный вскрик. Гигант шевельнулся, неловко вскочил на ноги, свирепо и весело
глянув на противника.

— Вот теперь начнется настоящий поединок, — процедил он, утирая кровь из разбитой
губы. — Экспекто Геминум!

— Протего Максима!

— Не спасёт, — ухмыльнулся Селвин, стремительно уменьшаясь в размерах.

По мере того, как рост Селвина уменьшался до среднего человеческого, рядом с ним
материализовалась, словно телесный патронус, четкая фигура в точно такой же одежде.
Два Селвина улыбнулись друг другу и разошлись на десяток шагов, явно намереваясь
атаковать противника с двух сторон одновременно.

Северус не успевал отражать двойную атаку: его щит рвался в клочья, бомбардируемый
мощными синхронными ударами.

— Призрачный двойник, — пронеслось по рядам позади Гарри.

Зал перешептывался, вспоминая подробности давней истории:

— Убийца Селвин объединился с духом умершего брата… Не стал бы призрак приходить на

помощь своему убийце… Так вот что Селвин предъявил суду… Слившиеся сущности —
редчайшее явление.

Северусу на площадке приходилось несладко. Он уже не думал о нападении, все

оставшиеся силы уходили лишь на то, чтобы поддерживать щит, чужая палочка рвалась
из его рук. С верхних рядов доносились смешки и издевательский свист.

— Сколько можно тянуть? — послышался голос второго Сириуса, лениво растягивающий

слова.

Гарри спиной ощущал его сверлящий взгляд и готов был искусать собственные кулаки,
лишь бы не кинуться на неизвестного обманщика и не свернуть его идеально очерченную
скулу набок. Он несомненно так бы и поступил, наплевав на присутствие нескольких
сотен наблюдателей, если бы не почувствовал, что больше ничего не мешает ему
ринуться на помощь Северусу. Преграда, намертво заслонявшая вход на площадку,
испарилась.

— Твой правый, мой левый! — завопил Гарри, на ходу избавляясь от короткой мантии и
натирающих шею и запястья кружев.

Северус, на секунду ослабивший концентрацию, отступил на шаг и коротко кивнул.

Гарри успел вскинуть руку, умножая силу его щита, прошептал одними губами:

— На счет три! — и они слаженно атаковали двух ухмыляющихся Селвинов. Северус

достал противника на редкость точным жалящим. Казалось, присутствие Гарри придало
ему новых сил. Но даже вдвоем им было сложно защищаться и нападать одновременно.
Братья действовали молча, словно поддерживая ментальную связь, то и дело добираясь
до них то драконьим огнем, то проклятьем, от которого подгибались колени и кости
становились раскаленными, как железные прутья камина. Обидней всего было то, что
атаки Гарри не наносили видимого ущерба призрачному второму Селвину. Он раздраженно
поводил плечом в ответ на самые болезненные заклинания, крепко сжимал палочку и
посылал вперед не менее устрашающие. Оставалось только надеяться, что Гарри и
Северус смогут продержаться как можно дольше, прежде чем первый, менее подвижный,
Селвин устанет и допустит ошибку.
— Нужно бить только по настоящему, — выдохнул Северус, поднимаясь после толчка
железным диском в грудь. Щит смягчил силу удара, но не помог удержаться на ногах. —
Призрак способен нападать, но заклинания не наносят ему ущерба.

— Я все же попробую, — упрямо возразил Гарри, рукой и палочкой поддерживая столб

Адского огня, посланный Северусом в мутное заклинание рассеивания вокруг их
соперников. Огонь, способный уничтожить все живое на несколько миль вокруг, прожег
в щите отверстие размером с яблоко.

«Только бы попасть точно», — в последний момент испугался Гарри, до хруста в плече

вывернул свободную руку и направил единственное известное ему настоящее боевое
заклинание в образовавшуюся дыру.

— Сектумсемпра!

Призрак издал странный чавкающий звук, словно на пол уронили гору фруктового желе,
и начал медленно растекаться по камням. Сквозь незакрытую в щите брешь точно ударил
белый луч из палочки Северуса. Гарри не понял, что произошло с Селвином. Взгляд
соперника помутнел, тело выгнулось в конвульсиях, совершая хаотичные немыслимые
движения, рот искривился в крике.

— Я более чем уверен, что мистер Селвин не сможет продолжать поединок, — громко
сказал Северус, опускаясь на колени. Только вовремя протянутая рука Гарри
удерживала его от того, чтобы без сил повалиться навзничь.

— Поразительно, — прошептал Слагхорн на ухо Минчуму. — Никогда не встречал

подобного. Похоже на усовершенствованный Конфундус.

У входа появились колдомедики, ловко накидывающие на вопящего и судорожно

извивающегося Селвина нейтрализующую сеть.

Северус поднялся, опираясь на руку Гарри, не слыша слов министра и приветственных

воплей зрителей, не видя ничего перед собой.

— Вам следует пройти туда для получения помощи, — заметил седой колдомедик,
указывая на палатку с эмблемой Мунго.

Гарри кивнул, послушно потащив теряющего сознание Северуса в дальний конец двора.

— Ничего страшного! — объявила миловидная волшебница в коротком лимонном халатике.

— Магическое и физическое истощение. Восстанавливающий эликсир, полный покой и
экстракт бадьяна для видимых повреждений, и завтра мистер Блэк сможет принять
участие в поединке. Я поставлю на него два галлеона, — кокетливо улыбнулась она,
выпорхнула из палатки, уже за пологом хихикнула и громко повторила: — Полный покой!

Северус застонал, неловко пытаясь привстать.

— Что ты с ним сделал? — поинтересовался Гарри.

— Странно, что тебя не интересует, что он сделал со мной, — недовольно проворчал

Северус.

— Мы победили! И только то, что ты выглядишь как Сириус, мешает мне броситься тебе
на шею. И вывихнутая рука совсем немного. Я не узнал заклинания. Просвети, о
учитель!

— Я полностью очистил его мозг, — выдохнул Северус после недолгого колебания. —

Отключил, как ненужный прибор. Надеюсь, в Мунго сумеют его восстановить. Я все же
не очень хороший легилимент. Тем более на таком расстоянии. Ох… — Северус позеленел
и откинулся на подушки, теряя связь с реальностью.

Гарри тщательно смазал бадьяном ожоги и царапины, нагибаясь низко-низко, губами

ощущая едва уловимое движение воздуха вокруг побелевших губ, и отправился на поиски
слишком легкомысленной колдоведьмы. Она нашлась неподалеку от боевой арены, где, к
удивлению Гарри, раскланивалась Кассандра Фоули.

— Я выиграла восемь галлеонов, — радостно сообщила целительница. — Не стоит

недооценивать барсуков. Мы умеем противостоять грубой и примитивной силе. Кэрроу
неделю будут выводить из гипнотического транса.

— Кажется, он неплохо себя чувствует, — пробормотал Гарри, глядя на счастливую

улыбку, озаряющую вечно постное лицо Амикуса. — И не нуждается в вашем присмотре. В
отличие от настоящего пострадавшего.

Ведьма смутилась и быстро кинулась к палатке.

* * *
Гарри до сих пор не мог смотреть в сторону Беллатрикс без того, чтобы рука сама
собой не тянулась к палочке. И в мыслях не именовал ее иначе, чем «эта сука». Сука
убила Сириуса, и никакой Мерлин, и никакой Темный Лорд не помогут ей, доведись им
сойтись в поединке. Эта сука была единственной, кого он был готов убить по-
настоящему. И если уж так сложилось в будущем, то, возможно, здесь он втопчет её в
холодные камни площадки для поединков. Даже если Беллатрикс Лестрейндж пока не
сошла с ума от лет, проведенных в Азкабане, и размеренным шагом спускается из
почетной ложи, гордо вскинув голову с высокой прической, а длинный черный плащ
струится по ступенькам, как шлейф королевской мантии. Сука Белла лучезарно
улыбалась зрителям, и Гарри вдруг подумал, что в маггловском мире из нее вышла бы
отличная кинозвезда. Из тех, что позируют с фальшивой улыбкой в немыслимых платьях
под прицелами фотоаппаратов, а потом их картонные лица показывают по телевизору и
печатают во всех журналах. Зал, несомненно, разделял мнение Гарри — леди Лестрейндж
встречали восторженные аплодисменты и одобрительный свист. И — вот теперь Гарри не
мог ошибаться — громче всех хлопал, пожирая глазами изящную фигуру, тот, чье
присутствие здесь Северус счел невозможным. Прямо напротив, у входа, к которому
спускалась Белла, на краю скамьи притулился Джеймс Поттер. Гарри мог поклясться,
что он коснулся ладонью подола плаща, когда Белла на секунду замерла, прежде чем
вступить на арену. Губы Джеймса растягивались в глуповатой усмешке. Никакого замка
не было и в помине: должно быть, странное колдовство Волдеморта исчезло вместе с
ним. Яксли грубо сдвинул Гарри в сторону, входя на площадку, отвесил неглубокий
поклон, встряхнул гривой пепельно-русых волос и замер.

— Здравствуй, красавчик, — ослепительно улыбнулась сопернику Беллатрикс. — Как

спалось? Кошмары не мучили?

Яксли возвышался монументом самому себе, не реагируя на слова волшебницы. Только

защитные чары вокруг него всё уплотнялись, делались мутными, а затем и вовсе
непрозрачными. Белла досадливо кривилась, однако нападать не торопилась.

—Зачем же ты прячешься от меня? Неужели так боишься, что я увижу страх в этих
прекрасных глазах? О, мне кажется, ты побледнел. Или цвет щита такой неудачный?

— Если леди Лестрейндж желает поговорить со мной, — донесся низкий уверенный голос
Яксли из-за магической преграды, — ей вовсе незачем было выбирать столь людное
место.

Яксли напал без предупреждения, завершая фразу хлестким ударом усиленного жабьего
сглаза, нацеленного прямо в лицо противницы.
— Вижу, ты предпочитаешь действия словам, — Белла, казалось, обрадовалась внезапной
атаке, легко отклоняясь в сторону.

На Яксли тут же обрушился град заклинаний, настолько тесно переплетенных между

собой, что в воздухе они казались струей разноцветного пламени. За ними последовала
стайка золотых кинжалов, вонзившаяся в посветлевший щит. Невозмутимый соперник по-
прежнему возвышался за ним, лишь слегка приподнимая палочку, но по грубо
слепленному лицу сползали струйки пота, а квадратные челюсти сжимались все сильнее.
Кинжалы провернулись в щите, и от каждого побежали лучики трещин, разрывая цельную
поверхность. Яксли вскинул обе руки, с трудом удерживая защиту. Металл зазвенел о
камни, ставшая прозрачной стена исчезла.

— Вот так-то лучше. Не очень-то вежливо избегать общества благородной дамы, не

находишь? Тем более что она не прячется от тебя.

Яксли ответил длинной чередой хитро сплетенных чар, Белла — цепью огненных шаров.
На полпути шары замерли, качнулись и устремились обратно, опасно собираясь вокруг
головы волшебницы. Она отмахивалась от них, словно от назойливых насекомых, но
несколько особо вертких огоньков успели коснуться ее щеки и губ, а один —
запутаться в черных волосах, превратив локон в пылающий факел. Яксли дернул уголком
рта в едва различимой усмешке, с арены потянуло паленой шерстью.

— Да что ж тебе так не дает покоя мое лицо?! — Беллатрикс совсем по-маггловски
прихлопнула ладонями горящую прядь. — Хочешь увидеть больше — так и скажи.

Белла рванула завязку плаща и эффектным жестом отбросила черную ткань к ограждению.

— Неприлично стоять столбом, когда дама столь откровенна с тобой, — промурлыкала

она.

Яксли отступил на шаг. Публика засвистела, зашикала, зароптала восторженно и

осуждающе. В гуле зала утонул грохот отброшенного в сторону кресла — Вальбурга
Блэк, прямая и тощая, как высохшая осина, быстро удалялась от места поединка к
замку.

— Правду говорят о вырождении древней крови. Некоторые семьи уже ничем не спасти, —
полетели ей вслед слова Эйвери-старшего.

Тело Беллы не прикрывал даже скромный клочок кружев. Полностью обнаженная, она
наступала на Яксли, превратив палочку в длинный хлыст, ни капли не смущаясь
подрагивающей от движений полной груди, карминно-красных, будто специально
подведенных сосков и выстриженного в форме геральдической лилии лобка.

— Повернись-ка сюда, мы тоже хотим рассмотреть тебя получше, — выкрикнул кто-то за

ее спиной.

Белла повела свободной рукой, и Петрификус, легко пробив защитный барьер площадки,
врезался в посмевшего открыть рот наглеца.

— Ну, что скажешь, красавчик? — улыбаясь, Белла подходила все ближе — Хочешь,
станцуем вместе?

Кнут звонко щелкнул по шее зажмурившегося Яксли.

— Заклинание каменной кожи, — притворно недовольно проворчала Белла. — Недурно,

недурно. Ты такой же каменный везде?

Кнут ловко ощупывал фигуру противника, не причиняя ему видимой боли. Но чем ближе
подходила Беллатрикс, тем дальше отступал от нее соперник, не успевая даже
шевельнуть кистью под быстрыми и точными ударами.

— Вот так, — приговаривала она, — вот так. Смотри, но не трогай.

Яксли морщился, словно под нос ему совали дохлую рыбу, и шаг за шагом пятился, пока
не уперся спиной в ограждение. Только когда ведьма подошла вплотную, отбросив кнут,
он сумел коснуться кончиком палочки ее обнаженного бедра. Белла взвизгнула, как от
укуса, и ее тело быстро покрылось плотной радужно переливающейся чешуей.

— Даже склизкая гадина ему приятней, чем женщина. Ну надо же, — ядовито
ухмыльнулась она. — До сих пор тебе лучше удавалось скрывать свои наклонности.

— Так же, как кое-кому из Блэков, — процедил Яксли. — Сегодня день откровений.

— Мой брат, по крайней мере, победил. В отличие от тебя.

Беллатрикс вскинула руку, выхватив из волос гребень, украшенный изумрудами, и изо

всех сил жестко вонзила свое оружие в солнечное сплетение противнику.

— Не такой уж ты и каменный, — выплюнула она, глядя, как место удара наливается

багрово-красным и Яксли сползает по барьеру вниз.

Плащ подлетел, призванный небрежным жестом, и укрыл ее тело от любопытных взглядов.

— Несравненная Беллатрикс, — пискнул Минчум, наблюдавший за боем сквозь раздвинутые

пальцы рук.

Зал взорвался. Победительница сделала глубокий реверанс. Отчего-то Гарри

показалось, что именно в сторону бешено аплодирующего Джеймса.

— Драконьи когти, — небрежно бросила волшебница медикам. — Постарайтесь не оставить

в ране осколков, иначе он сгниет изнутри. Этот извращенец всё же чистокровен.

— Уважаемые гости и участники, — возвопил Минчум, привлекая внимание, — в замке

каждого из вас ждут комнаты для отдыха и торжественный ужин в парадном зале. Леди
Лестрейндж поставила блистательную точку в первой части турнира.

Кресло на скрипучих колесах покатилось в сторону замка, восемь фей в новых

блестящих нарядах исполнили танец над опустевшей ареной. Гарри разрывался от
желания ринуться вслед за Джеймсом и вернуться обратно к Северусу, когда одна из
фей уселась ему на плечо, задев крылом кончик носа. Он неловко моргнул и потерял
Джеймса из виду.
Комментарий к Глава 18. Змея и лев
Обновленная турнирная табличка здесь:
http://s019.radikal.ru/i610/1609/6b/fe67d2f896fe.png

========== Глава 19. Магия - сила ==========

Дядя Вернон испытывал новую дрель. Здоровенная, дико вращающая сверлом железная
дрянь рвалась у него из рук, как неприрученный зверь. Исхитрившись, длинный штырь
согнулся и впился в щеку, оставляя неровную дыру. Вернон разомкнул пальцы и
механизм, противно повизгивая, унесся в ночь прямо с верхушки Астрономической
башни. Незадачливый владелец инструмента упал на колени и начал методично биться
головой об пол.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук!

Неплохо было бы вообще не вставать, чтобы не потревожить шумом спящего Северуса. Во
сне его лицо казалось напряженным и мрачным: губы растягивались в зверином оскале,
длинные ресницы трепетали.

«Тоже снится какая-то гадость, — решил Гарри. — Ну тогда ладно, вдруг что-то
важное. Еще дверь снесут».

Вчера едва державшийся на ногах и непривычно молчаливый Северус слишком вежливо для
Блэка отказался от торжественного ужина, и серебряная фея, сдержанно хихикая и
пряча глазки, проводила их до отведенных комнат и пообещала, что еду эльфы доставят
прямо в спальню. Северус быстро смешал несколько зелий в большом тяжелом бокале,
плеснул туда немного вина и моментально отключился на роскошном покрывале, тяжело
дыша во сне.

Гарри, не чувствуя вкуса, проглотил несколько кусков мяса, тихо попенял спящему за
то, что не дождался ужина, с трудом расстегнул неподатливые пуговицы кожаных брюк,
неловко стащил рубашку. Раны на груди и руках Сириуса Блэка затянулись, оставив
свежие розовые рубцы.

Он обреченно вздохнул: больше всего ему сейчас хотелось прижаться к Северусу,

зарыться рукой в волосы, проследить пальцами линию упрямых тонких губ и… эти
чертовы штаны, облегающие, как вторая кожа…

Но перед ним лежал беспокойно разметавшийся во сне Сириус, и Гарри не мог

отделаться от ощущения, что всё это будет неверно, не так, не по-настоящему. Сириус
был красив, в его лице и теле не было ни одной неправильной черты, и даже пряди с
легким оттенком осенней листвы рассыпались по подушке в идеальном порядке. Кожа,
покрытая завитками того же темно-каштанового цвета казалась шелковистой, а под ней
четко вырисовывались напряженные мышцы. «Благослови тебя Мерлин там, где ты есть
сейчас, Сириус», — подумал Гарри. Слишком худому, нескладному Северусу пришлось бы
сегодня непросто со своим нетренированным угловатым телом. Только почему-то вся эта
картинная прелесть, безукоризненные пропорции — дар природы и поколений предков —
не вызывали желания коснуться или ощутить ладонями то место, где холодная кожа брюк
врезается в теплый чуть подрагивающий живот. Никакого порыва ощутить на вкус почти
девчачью припухлость нижней губы или обвить руками плавный изгиб талии. Сириус был
слишком, совершенно, неестественно красив. Кроме того, что мертв, безусловно мертв
во всех известных Гарри временах.

Гарри несколько раз выдохнул, проклиная все премудрости зельеварения, заключившего

Северуса в эту красивую упаковку. Нет, он решительно не хотел Сириуса Блэка. Вовсе
не потому, что тот был его крестным, и это было бы ужасно неправильно и неприлично.
Какие там приличия — Северус был его профессором, а это тоже не книззл начихал.
Сколько осталось до того, как зелье прекратит действие и вместо этой ненужной
красоты появятся тонкие упрямые губы, острые углы локтей и поразительный в своей
неправильности нос? Прикидывая, сколько уже прошло — пять часов, восемь, десять? —
Гарри задремал в широком кресле у кровати.

Тук-тук-тук-тук!!!

Он на всякий случай подхватил палочку и приоткрыл дверь. Может, завтрак уже

доставили, или тут принято, чтобы гостей будили домовые эльфы.

За дверью стоял Джеймс Поттер, его припухшие губы растягивала задорная улыбка,
вокруг взъерошенной головы со свистом и щелканьем носилась небольшая птица.

«Что это, блин, за порода? Надо будет спросить Эванса», — неожиданно мелькнуло в
голове, пока Гарри выскальзывал в коридор.

— Привет! — недобро сказал Джеймс. — Снейп тебя одолжил Бродяге? Мог бы и получше
его защищать.

Гарри привалился спиной к двери:

— А ты мог бы не так явно выражать свое восхищение этой… дамой.

— Да что ты понимаешь в бабах! Я пришел поговорить с Сири.

— Не ори, он спит.

— Проснется!

— Если он проснется, я тебя лично заколдую так, что ты больше никого не сможешь
разбудить!

— А ну, рискни! — взвился Джеймс, выхватывая палочку. — Чья-то дырка будет

указывать мне, что делать! Они ебут тебя вдвоем или договорились делить?
Расписание, небось, составили: с шести до двенадцати Снейп, с двенадцати до шести
Блэк, а вечером и ночью оба сразу.

— Я заметил, что ты непрочь, чтобы блядь в черном плаще включила тебя в свое
расписание хотя бы на пять минут. Или уже?

Судя по тому, как исказилось лицо Джеймса, Гарри попал в точку. Эванс метался между
ними, как ополоумевший, исторгая из птичьего горла оглушительные звуки.

— Отойди, предупреждаю в последний раз, — прорычал Поттер. — Мне нужно поговорить с

ним.

— Возможно, ему вовсе не хочется говорить с тобой, — Гарри был совершенно спокоен и
готов ко всему. Каким бы ни был Джеймс Поттер, он точно не был его отцом. Такой
Джеймс — никогда. Нет. Невозможно.

— Я не исключаю, что ты пришел по поручению одной породистой суки. И ради того,

чтобы завоевать ее расположение, готов опять предать С… Сириуса. Мы можем
встретиться в бою послезавтра, а ты слишком хорошо знаешь его слабости.

Джеймс не стал слушать дальше, и массивная дубовая дверь разлетелась от взрыва.

Гарри успел уклониться, счастливо избежав десятка новых шрамов от острых длинных
щепок.

Северус вскочил, машинально нашаривая палочку.

— Все в порядке, Сири, это я! — радостно проорал Джеймс.

— А не пошел бы ты на хуй, Джеймс Поттер? Где Гарри?

— Здесь, — он все еще искал в коридоре очки, снесенные взрывной волной.

— Хорошо же ты встречаешь друзей, Бродяга! Или у тебя теперь другие?

— Судя по всему, у тебя тоже.

Джеймс помялся, покосился на настороженного Гарри и Эванса, суетливо вышагивающего

вдоль края огромной кровати, и невнятно пробормотал:

— Ты… это… не держи зла. С кем угодно трахайся, мне пофиг. Ты сегодня хорошо
дрался. Я даже не думал, что ты так умеешь.
Он протянул руку, ожидая ответного жеста. Эванс вспорхнул на стол и быстро-быстро
забарабанил клювом по деревянной столешнице.

Северус потер висок:

— Эванс, не мог бы ты заткнуться и принять нормальный вид?

В ответ птица застучала громче и ожесточенней.

— Какого… — начал Северус, и тут Гарри догадался:

— Он не хочет превращаться обратно. Или не может.

Эванс сорвался с места, сделал круг над головой Гарри, задел его крылом в знак
одобрения и, вернувшись на стол, вновь забарабанил.

— Морзянка. Извини, Эванс, как-то не довелось выучить, — развел руками первым

сообразивший Северус. — Придумай что-нибудь другое.

Разочарование в круглых птичьих глазах читалось однозначно. Джеймс сунул в карман

так и не удостоенную пожатия руку и сказал куда-то в сторону:

— Лунатик тоже должен быть здесь. Его малышка держалась неожиданно хорошо.

— Только она была одета, — не преминул съязвить Гарри, заслужив злобный взгляд
Джеймса.

— Говори, что хотел, и отваливай, — рявкнул Северус изо всех сил. — В отличие от
некоторых, у меня завтра трудный день.

— Тебе бы поменьше со Снейпом общаться, а то уже начинаешь говорить, как он.

— Поттер…

— Ясно… Ладно, — примирительно поднял руки Джеймс, — о ваших странных отношениях ни

слова. Как думаешь, кто второй Блэк?

— Ты считаешь, что мне это интересно?

— Если бы у меня был шанс встретиться в бою со своим двойником, то я обязательно бы

задумался.

— А я вот нет, — Северус зевнул и покосился на Гарри.

Тот счел необходимым молчать и слушать, не вмешиваясь в разговор. В отличие от

Эванса, который метался из всех невеликих птичьих сил между Северусом и Джеймсом,
тщетно пытаясь что-то высказать. Гарри был точно уверен, что именно.

— Бывает птичье бешенство? — раздраженно вопросил Северус, глядя на его

мельтешение.

Эванс угомонился, вцепился когтистыми лапками в спинку кровати и отрицательно

замотал головой.

— Знаешь, Поттер… кхм… Сохатый, ты бы поискал Люпина да привел его сюда. Такое
впечатление, что нам всем есть что друг другу сказать, — помедлив, осторожно начал
Северус. — Выходя, восстанови, будь добр, дверь, чтобы я не тратил силы на
заклинание.
— Ты выставляешь меня? — опешил Поттер. — Я еще даже не спросил про этот белый луч
и как инкубу удалось уничтожить призрака.

— Не старайся, — ответил Гарри. — Эта магия доступна только потусторонним

сущностям.

Эванс неодобрительно курлыкнул и сунул голову под крыло.

— Ты хочешь, чтобы я сам шастал по замку в поисках? Мне, между прочим, еще завтра
драться.

— Уизли, — сморщил нос Поттер. — Он не способен навредить своим. Он же

гриффиндорец, как и мы.

— Тогда тебе стоило бы поменьше восхищаться чистокровными слизеринками. Приведешь

Луни и поговорим.

Северус демонстративно улегся и натянул на голову покрывало. Джеймс, неловко

пятясь, поспешил ретироваться, одним движением палочки восстановив испорченную
дверь.

— Это что еще за новости, Эванс? Ты не можешь принять человеческий облик или не
хочешь? — птица испуганно отпрянула от резко вскочившего Северуса.

— Один стук «да», два — «нет», — нашелся Гарри. — Понял?

Эванс уселся на стол и бойко стукнул клювом по доске. «Да».

— Ты не хочешь превращаться?

Тук-тук!

— Не можешь?

Эванс опустил клюв с такой силой, словно хотел пробить доску насквозь одним ударом.

— Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе перекинуться обратно?

Вновь один быстрый стук.

— Я видел такое заклинание, могу показать.

— Давай попробуем, — Северус неуверенно пожал плечами.

Но ни каждый по отдельности, ни оба вместе, они не смогли помочь другу. Эванс

пыжился, распускал перья, страдальчески раскидывал крылья, но оставался все той же
неброской серой пичужкой с длинным тонким хвостом.

— Может, маскирующие чары вокруг острова не дают ему превратиться? — предположил

Гарри.

Эванс вскинул голову и ударил клювом три раза.

— Это значит «не знаю»?

Тук!

— Вот блин… Северусу сейчас нужно поберечь силы. Ты же потерпишь, Эванс? Подождешь
до конца турнира? Потом мы что-нибудь придумаем.
Тук!

— Мы можем попытаться раздобыть для него портал, — предложил Северус.

Упрямые два удара пришлись по краю золоченого блюда.

— Я так и думал, — Северус устало зевнул. — Если Поттер вернется с Люпином, можем
попробовать вчетвером. А пока давайте спать.

Но Поттер не вернулся.

* * *
По всем приметам новый день не предвещал ничего хорошего.

Сползая со своего края кровати, Гарри вляпался пяткой в кучку птичьего помета.
Северус, неловко повернувшись, снес хлипкую конструкцию старинного железного душа и
долго убеждал сквозь дверь, что ничего, мол, не случилось. Завтрак больше напоминал
объедки вчерашней трапезы. Холодное февральское солнце безуспешно пыталось отыскать
брешь в плотных облаках, когда они поняли, что серебряная фея не прилетит. Поэтому
Гарри и Северус, полагаясь на инстинкты Эванса, долго блуждали по темным коридорам,
забитым пыльными гобеленами, ржавыми доспехами и угрюмо молчащими портретами, пока
не добрались до мрачного холла с распахнутой настежь парадной дверью.

— Мы опять последние, — Гарри кожей чувствовал жар и вибрацию магии во дворе замка.

— К счастью, никто не заметил, — прошептал Северус.

Эванс пискнул в знак согласия.

На площадке и вокруг нее творился форменный хаос. Внутри, у самого ограждения,

возвышалась монументальная Камария Шеклболт в белоснежном льняном одеянии и,
переступая босыми ногами, равнодушно смотрела сквозь своего противника. Люциус
Малфой, стиснув зубы, бессильно потрясал кулаками и то и дело оглядывался на
суетящихся медиков. Толпа у судейских кресел расступилась, и по воздуху поплыло
тело Нарциссы: нелепо скрюченное, с мертвенно-бледным лицом и неопрятными черными
пятнами вокруг сжатых век. Подол золотого парчового платья насквозь пропитался
кровью.

— У меня одиннадцать сыновей, — глядя поверх толпы немигающими глазами, нараспев

проговорила Камария. — Даже если один или двое из них не переживут вынужденного
гостеприимства твоих наемников, в моих силах оставить их души и тела подле себя. А
убедить дух еще нерожденного младенца не приходить в этот мир — первое, чему учат
бокора*. Ты не знал, да? Какая жалость… Там, где мой муж повстречал меня много лет
назад, не развита медицина. Но здесь… возможно, маггловские врачи или счастливая
звезда еще позволят тебе иметь наследника. Когда-нибудь.

Помертвевший Малфой размахнулся и с остервенением швырнул в африканскую ведьму

зеленый луч. Защитный барьер арены в мгновенье ока превратился в прозрачный купол,
накрывая фигуру миссис Шеклболт непроницаемым щитом.

— Мистер Малфой! — предупреждающе воскликнул Минчум тонким срывающимся голосом. —

Никаких непростительных!

Колдунья повернула голову, отыскивая глазами судей, и тихо проговорила:

— Я отказываюсь от участия в пользу Люциуса Малфоя во имя безопасности своей семьи.

Надеюсь, он сдержит свое обещание.
И поплыла, окруженная куполом, к воротам. Минчум и Слагхорн о чем-то горячо
перешептывались, нависнув над безучастно сидящим в кресле Бёрком. Когда они
затихли, старик выпростал из рукава мантии руку и сунул кончик палочки куда-то в
капюшон.

— Досточтимое собрание, — раздался его дребезжащий голос, — спешу напомнить о цели

проведения Турнира. Умение противостоять сопернику различными методами, даже
отличными от магических, является несомненным достоинством. Посему мы не можем
признать действия молодого мистера Малфоя нарушающими правила. Поскольку Камария
Шеклболт добровольно отказалась от продолжения поединка, победа в этом сражении
несомненно принадлежит мистеру Малфою.

Зал накрыла мертвая, звенящая тишина, и только в гостевой ложе хрипло рассмеялась
Беллатрикс, а ей в ответ гулко закашлялся Эйвери-старший.

— Попрошу зрителей и участников на время покинуть свои места. После восстановления

защитных чар над площадкой мы продолжим.

Пестрая толпа зашумела и разбрелась по саду вокруг замка.

— Через два года у них должен родиться сын, — шепнул Гарри. — Твой будущий
любимчик, между прочим.

* * *
Попытка отыскать в людской сутолоке Ремуса оказалась делом безнадежным. Эванс
трижды облетел сад, заглядывал в самые дальние комнаты замка и всякий раз
возвращался обратно, отстукивая по плечу Гарри разочаровывающую двойную дробь. В
конце концов Северус разозлился, махнул рукой и поспешил на привычное место в
центре одного из верхних рядов, повинуясь настойчивым призывам Минчума.

Зрители, взбудораженные происшествием, все еще шумели, обсуждая, осуждая,

сочувствуя и споря. Золотая мантия Малфоя поблескивала где-то у палатки
колдомедиков.

Сириус Блэк, вновь в алом с серебром, заметно бледный и неуверенно двигающийся,

предстал перед одутловатым Макмилланом. Лицо старого мага переливалось багровыми
пятнами, а водянистые глаза казались совсем бесцветными под набрякшими веками.

— Не стоило нам обоим налегать на пунш прошлым вечером, не правда ли, мистер Блэк?

Сириус Блэк скривил губы и дрожащей рукой собрал спутанные волосы в высокий хвост.

— Постарайтесь не поворачиваться ко мне спиной, — добродушно посоветовал Макмиллан.

— Травма первого шейного позвонка может обездвижить вас минимум на неделю.

Тот, кто был Сириусом, глухо рассмеялся, словно в горле у него першило, и без
предисловий ударил сильнейшим Конфундусом, другой рукой послав под ноги противнику
склизкую гноеобразную массу. Все происходящее показалось Гарри настолько
молниеносным, что он не успел заметить, как Блэк оказался сидящим на спине
ткнувшегося лицом в лужу слизи Макмиллана. Точным движением он направил кончик
палочки куда-то в складки задравшейся мантии.

— Неделя, говорите? — ехидно протянул Блэк. — Уважаемый мистер Бёрк может

поделиться с вами опытом по части боли от увечий. Ваша коляска, несомненно, будет
из чугуна и железа.

Макмиллан заворочался под соперником, но тот только сильнее вжал палочку в

позвоночник старика.

— Вы цените время, — проговорил Сириус, — я ценю его не меньше. Столько нужно

успеть прежде, чем юность пройдет.

С трибун послышались редкие хлопки и одобрительные вскрики.

— Сделай его, братец, — лихорадочно шептала влажными губами Беллатрикс.

Вальбурга, в этот раз сидевшая в последнем из трех рядов почетной ложи, прикрывала
лицо веером. Из-за перьев поблескивали стеклышки омнинокля.

Макмиллан поерзал, безрезультатно пытаясь сбросить насевшего нахального юнца,

высвободил руку и выбросил свою палочку к ограждению.

— Дорогу молодым! — провозгласил он, отрывая перепачканное лицо от камней. —

Слезьте с меня, юноша. Я не девка из Лютного, чтобы совать в меня всё, что под руку
попадется.

Победитель слегка порозовел, то ли от неприличного намека, то ли от радости и не

слишком грациозно сполз с ветерана.

— Сириус Блэк! — объявил Минчум.

— Если так пойдет и дальше, — проворчал Северус, устремляясь вниз за наконец-то

отыскавшейся личной феей, — то мы будем драться друг против друга. А я все ещё не
имею понятия, кто он.

— Ты победишь, — поспешил заверить Гарри, перепрыгивая через ступеньку. — Но,

прошу, постарайся не навредить мистеру Уизли. Он хороший человек.

— Не забывай, все старшие прошли боевую подготовку. Хороший человек не значит

плохой маг, — отозвался Северус, вступая на арену.

Невидимая стена ожидаемо преградила Гарри путь. Мистер Артур Уизли неловко
поклонился.

— Все эти церемонии не для меня, — едва слышно пробормотал он.

— Что ж, и я церемониться не буду, — согласился Северус, обнажил в улыбке ровные

клыки и сразу ударил проверенным, безотказным Инкарцеро, спутавшим соперника по
рукам и ногам.

— В Хогвартсе по-прежнему проблемы с изучением оригинальных заклинаний, — улыбнулся

как ни в чем не бывало Артур и, шевельнув пальцами левой руки, превратил жесткие
путы в тонкие нити паутины.

— Тетушка, сколько вы поставили на этого Сириуса? — задорно выкрикнула Белла,

отыскивая глазами родственницу. — По-моему, он не стоит и лепреконской монеты.

Вальбурга сделала вид, что ее внезапно поразило сильнейшее проклятие глухоты.

* * *
Схватка обещала быть не такой скоротечной, как предыдущие две. Оба противника
обменивались ничего не значащими заклинаниями, ущерб от которых доставил бы
неудобство лишь неразумному магглу. Зал исходил неодобрительным свистом.

— Не трать зря силы, нужно побеждать, — прошептал Гарри, и Северус вновь услышал,
словно читал его мысли.

Артур отлетел к ограждению, пораженный точным Ступефаем, и Северус поспешил

приблизиться к неподвижному сопернику для финального удара. Он медлил, очевидно,
прикидывая, каким заклинанием поставить точку в поединке, когда Уизли, распахнув
рыжие ресницы, сделал пасс палочкой, пристально глядя ему в глаза. Гарри
почувствовал рывок, сильнее и в тысячу раз тошнотворней, чем самая мерзкая
аппарация. Невидимые тиски сдавили со всех сторон, призрачные жернова, словно зубы
гигантского чудовища, перемалывали его, пока наконец не выплюнули, совершенно
измочаленного и обессилевшего, куда-то в липкую влагу и тьму.

— Северус, Северус, — слова застревали в пересохшем горле, слипшиеся губы едва

двигались, — что это было?

— Не знаю, но догадываюсь, — откликнулся надтреснутый, полный удивления и боли

голос.

Гарри выдохнул с облегчением: Северус был где-то рядом, а значит, всё хорошо.
Плевать, что, открыв глаза, он увидел только сплошную тьму.

— Похоже, мы проиграли, — вздохнул он.

— Похоже, — передразнили из темноты привычно язвительно. — Не навреди, не навреди…

Представляешь, какая сила нужна для принудительной аппарации? Наверняка ты многого
не знаешь об этом Уизли.

— Интересно, где мы? И почему вдвоем?

— Мы же связаны, — напомнил все еще невидимый Северус. — Темный Лорд

облагодетельствовал меня твоей компанией. Боюсь, теперь я и шагу не смогу ступить в
одиночку.

Это было обидно. Настолько, что Гарри не нашелся, что ответить, и лишь повел рукой,
зажигая неяркий Люмос. Огонек вырвал из мрака край кожаной мантии и живую изгородь
длинного тоннеля. Среди плотных зарослей кустов и переплетающихся тонких стволов
деревьев змеилась песчаная дорожка.

— Мерлина ради, Северус, ни к чему здесь не прикасайся, — с ужасом выдохнул Гарри,

вмиг позабыв досаду. — Похоже, это лабиринт.

Конечно, они не могли видеть, как слегка дрожащий от волнения Артур поднимается
вверх по ступенькам в объятия улыбающейся Молли, а его место на арене занимает
тоненькая Касси Фоули, сосредоточенно наблюдая за очередным торжественным выходом
Беллатрикс.

* * *
— Миссис Лестрейндж с детства отличалась пылким нравом и любовью к играм и шуткам,
но зачем же так издеваться над малышкой? — Слагхорн слегка кривился, глядя, как
хрупкое тело Кассандры выворачивает и крутит высоко над ареной в столбе алого
света.

— Сто галлеонов на то, что бестия выиграет турнир, — прокричал на весь зал
круглоголовый внушительного вида маг из второго ряда. Юркий тип в полосатой мантии
сунул деньги в бархатный мешочек и поспешил к следующему азартному зрителю.

Белла хищно улыбнулась и разом сняла все чары с соперницы. Тело девушки в
неприлично задранной мантии рухнуло на камни с высоты — победительница исполнила
коронный книксен.
— Скинь-ка еще раз одежку! — прилетело откуда-то сверху. — Дай нам полюбоваться!

Колдунья лишь заливисто рассмеялась и послала в нахала легкий тычок Ступефая.

Публика восторженно загудела. Казалось, никто не обращал внимания на неподвижно
лежащую Кассандру, и только медики тщетно пытались проникнуть сквозь завесу,
преграждающую вход на площадку. Миловидная ведьма в короткой мантии первой дернула
за рукав седого коллегу, указывая на нечто странное.

Под их изумленными взглядами мантия девушки распадалась. Сквозь прорехи виднелись

длинные бурые перья, голые ноги с острыми коленками усыхали и покрывались жесткой
ороговевшей кожей.

— Вейла! — тихо ахнула медичка.

Согревающие чары, окутывавшие зрителей, мигом испарились от порыва ледяного ветра.

Налетевший шквал взметнул вверх птичий силуэт. Жесткие широкие крылья расправились,
и бурая тень с надрывным, каркающим хохотом спикировала прямо на высокую прическу
Беллатрикс, путаясь длинными когтями в хитро уложенных локонах.

— Как училась на одни тролли, Браун, так и продолжаешь, — фыркнул колдомедик

помоложе. — Где ты видела, чтобы вейла сохраняла человеческое лицо и такие
очаровательные маленькие грудки? Она не вейла, это…

— Гарпия! — истерический вопль одного из зрителей заставил пернатое существо

отпустить соперницу, расправить крылья и гордо описать круг над залом.

— Гарпия! Гарпия, гарпия! — присутствующие заходились воплями ужаса и отвращения.

Кто-то рванул прочь, спасаясь от опасного чудовища, другие с горящими глазами

наблюдали за редкой тварью.

Артур Уизли молча сотворил непроницаемую стену вокруг застывшей с помертвевшим

лицом жены. Полуптица-полуженщина атаковала оторопевшую любимицу публики. Кровь
заливала Белле глаза, но она продолжала изворачиваться, посылая заклинание за
заклинанием — каждый раз все более мощное — в неожиданно неуязвимую тварь.

— Невероятно, — шептал помертвевшими губами Слагхорн, — такая милая ученица. Вопрос

о чистокровности Фоули придется рассмотреть на следующем заседании Совета.

Гарпия вновь сделала круг и камнем упала с высоты на соперницу, сбивая с ног,
вонзая острые когти в плечи. Белла выла от боли, руками пытаясь оторвать от себя
гнусное создание. Клочки кружев и черного шелка порхали вокруг, как лепестки
экзотических цветов. Один из них стал роковым для измученной волшебницы. Каблук
изящной туфли Беллы заскользил по обрывку черной ткани, и она впечаталась затылком
в холодные камни. Почти неузнаваемое лицо Кассандры искривилось, из перекошенного
рта вырвался гортанный птичий клекот. Гарпия несколько раз взмахнула мощными
крыльями и с налета вонзила кривые длинные когти в грудь поверженной красавицы.

— Она вырвет ей сердце, — прошептал Слагхорн на ухо министру. — Ну надо же, какие
самородки ускользают от моего внимания. Старею…

— Это нужно прекратить, — скрипнуло из-под капюшона.

Похоже, наблюдатели были согласны с авторитетным магом.

— Убить тварь! — раздалось в зале, и со всех сторон к площадке устремились самые

страшные заклинания.
Слагхорн повел рукой, словно нажимая невидимый рычаг — защитный барьер вокруг
дуэлянток растворился.

Залп метких проклятий оторвал гарпию от истерзанной противницы. Бурая тень взмыла в
воздух.

— Не дайте ей уйти, — командовал давно оправившийся от дуэли Макмиллан. Следуя его

указаниям, несколько десятков волшебников слаженно сужали круг полета твари и
загоняли ее в светящееся, переливающееся кольцо.

Пришедшая в себя Белла, с усилием встала и присоединилась к атакующим. Несколько

опасных заклинаний угодили в незащищенную грудь и живот гарпии. Она натужно
вскрикнула, сложила крылья и мягким комом повалилась на арену.

Не сдерживая победного крика, Беллатрикс Лестрейндж подняла палочку. Внезапно

наступившую тишину прорезал дикий, леденящий душу вой. Всего лишь на мгновенье рука
волшебницы замерла, рисуя узор заклинания. Большой серый зверь перемахнул каменное
ограждение, легко прихватил израненную гарпию слюнявой пастью и в три прыжка
оказался у ворот, ведущих из замка на волю.

— Оборотень! — заорал кто-то в сутолоке зала.

Несколько волшебников ринулись следом за парой чудовищ. Но волк, остервенело

кинувшись передними лапами, снес створку железных ворот и исчез среди холмов.

— Очевидно, стоит ускорить принятие нового реестра магических существ, —

пробормотал растерянный Минчум.

Пораженные зрители не могли успокоиться, и только Эйвери-старший, храня угрюмое

молчание, печально взирал из гостевой ложи.

— Несомненно, леди Лестрейндж завтра продолжит турнир, — раздался дребезжащий, но

на удивление спокойный голос старого Бёрка. — Добровольцев прошу собраться у
судейского стола для организации поисков опасных тварей. Прочим гостям — приятного
отдыха в замке. Эльфы выполнят любые ваши пожелания.

Толпа разделилась на несколько ручейков. Сириус Блэк, скинув парадную мантию, мигом
оказался возле судей, в его глазах светился истинный охотничий азарт. Он подтолкнул
локтем неповоротливого молодого Эйвери и залихватски ему подмигнул.

— Отвали, чертов гриффиндорец, — прошипел тот. — Ищи развлечений в своей компании.

Даже если тот, кто был Сириусом, и хотел этого, он опоздал. Джеймс Поттер, стараясь
держаться тихо и незаметно, давно выскользнул в покореженные ворота. И уж точно
никому не было дела до мелкой серой птицы, выпорхнувшей следом за ним.

Комментарий к Глава 19. Магия - сила

*бокоры — колдуны религии Вуду, «темные» жрецы, специализирующиеся в том числе
на воскрешении умерших.

Для следящих за турниром - полуфинальная таблица здесь:

http://i057.radikal.ru/1609/82/258b3e02bf5c.png

========== Глава 20. Сыворотка правды ==========

Чем дальше они шли по узкому живому коридору, тем светлей становилось вокруг.
Зеленая листва, полумрак и прямая песчаная дорожка не могли обмануть бдительности
Гарри. Магические лабиринты таят кучу неприятных сюрпризов. Даже если вместо
закоулков и тупиков в них всего лишь один бесконечный тоннель в сплошной живой
арке. Оба держали наготове палочки, но Гарри упорно лез вперед, утверждая, что тот,
кто видел один лабиринт, видел все.

— Северус!

— Что?

— Северус! Наконец-то!

Дорожка, усаженная колючим боярышником — не лучшее место для объятий. Северус,

пожалуй, смутился от неожиданного порыва.

— Ты потрясающий, — Гарри продолжал зацеловывать узкое лицо, бледную шею под

расстегнутым воротом. Даже фантастически неправильному носу досталась пара горячих
и влажных прикосновений.

— Да стой же! — с трудом переводя дыхание, Северус отстранился. — Ты хочешь

сказать, что я выгляжу, как я?

— Ну конечно! Стал бы я набрасываться на Блэка?

Северус фыркнул и недовольно пробормотал:

— Меньше двух суток… в расчетах ошибка. Нужно было пробовать не на жабе.

— Наверняка причина в заклинании Уизли, — поспешил успокоить Гарри. — В таком месте

любая магия может потерять силу.

— Все равно как-то неправильно, — выдохнул Северус и потер совершенно снейповскими

длинными пальцами излом совершенно снейповского носа.

— Там что-то впереди, смотри! Похоже на Гремучую иву!

Не такая уж и ива, но все-таки это было дерево. Толстый шершавый ствол преграждал
выход из коридора. Гарри попытался сунуться между ним и длинными шипами изгороди,
но тут же отлетел назад, подняв с дорожки тучку песка.

— Назовите свои имена! — послышалось откуда-то сверху, будто в длинные ветви был
вставлен простой динамик.

— Назовите имена!

— Гарри Поттер!

— Северус Снейп!

«Динамик» вздохнул и настойчиво повторил:

— Назовите имена.

— Гарри — Джеймс— Поттер!

Сверху что-то одобрительно хрюкнуло, дерево, хлестнув ветвями по земле, словно

переломившись несколько раз, поклонилось и исчезло. Гарри зажмурился: солнце, такое
яркое, такое непривычное среди угрюмой зимы, бликами сверкало на стеклах очков,
мешая рассмотреть круглую, идеально ровную поляну.
— Неужели мы провели здесь всю ночь?

— Где этот Эванс, когда он так нужен? — раздраженно бурчал Северус. — Я читал, но
никак не могу вспомнить. Ерунда какая-то… древние обряды…

Он указал на каменную фигуру слева. Грубо обтесанный истукан заиграл радужными

всполохами и шевельнул квадратной челюстью.

— В чем твоя сила? — послышался сверху рокочущий голос.

Вопрос прозвучал настойчиво и громко, болью отдаваясь в шраме. Гарри в смятении

вскинул руку ко лбу. Такие ощущения всегда означали, что ничего хорошего точно не
произойдет.

Северус недобро огрызнулся, глядя куда-то вверх:

— Кто хочет узнать?

— В чем твоя сила?

Спорить с говорящим обломком скалы казалось делом бесполезным. Они переглянулись и

слаженно кивнули.

— Один умный человек… — заикаясь, начал Гарри

— В чем сила?

— Любовь, любовь, — поспешил ответить он. — Но это не я говорю, другие. Я не знаю.

Похоже, странную статую удовлетворил ответ: радужное сияние задрожало и вспыхнуло.

— В чем твоя сила? — повторил голос.

Несомненно, вопрос предназначался Северусу.

— Разум, — быстро ответил он, не отрывая взгляда от изумрудной травы под ногами.

Если бы камни умели смеяться, то выглядело бы это именно так: легкая рябь и
паутинка трещин, прорезающих серую глыбу. Едва осколки истукана коснулись земли,
как рядом зашевелился, оживая, неприметный холм, поросший мхом и белыми цветами. Он
рос, увеличивался, грозя занять всю поляну, до тех пор, пока из глубины не
послышался низкий голос.

— В чем твоя слабость?

Гарри пришлось задуматься, поэтому Северус выпалил первым:

— Дурацкое чувство долга. Как будто я вечно должен за что-то расплачиваться.

В награду за ответ он получил странный алый цветок, распустившийся среди высокой

травы у подножья холма.

— Сначала делаю, а потом думаю, — произнес Гарри. — Все так говорят, даже он.

Второй цветок выпростал широкие лепестки из мха. Холм с облегчением вздохнул и

сравнялся с поляной.

— У меня шрам горит, — удрученно пожаловался Гарри.

— Мне тоже не прохладно, — кивнул Северус в сторону огненного столба,
взметнувшегося рядом.

— Твой самый большой страх? — послышалось из пламени.

— Он ждет ответа?

— К сожалению, — Северус глубоко задумался.

Гарри тоже медлил. Не потому, что не знал, что сказать. Страхов у него было хоть
отбавляй: ночные кошмары, реальные враги, очередное возрождение Волдеморта,
дементоры, пытки, предательство…

— Смерть, — выдохнул Гарри. — Чужая смерть, когда ничего не можешь поделать.

И он услышал, как Северус тихо шепнул прямо в огонь:

— Быть ненужным.

Два гибких язычка пламени согласно лизнули их пальцы. Оба дернулись, потирая едва
заметный след ожога, но огненный столб уже исчез, освобождая место легкому ветерку.
Ветерок превратился в воронку смерча, подхватывая с земли камни и пучки травы,
чтобы играючи швырнуть их в солнечное небо.

— Что ты хранишь в тайне? — требовательно обрушилось сверху.

Никто не торопился нарушить молчание. Северус упрямо сжал губы и крепче вцепился в
руку Гарри.

— Мы точно должны отвечать?

— Иначе не выбраться, — в голосе Северуса сквозили печаль и покорность.

— Давай вместе, — предложил Гарри, — и зажмем уши, чтобы не слышать друг друга. Я
не хочу знать…

Северус кивнул, поворачиваясь навстречу ветру.

— Считаем до трех и говорим, — скомандовал Гарри, наглухо затыкая уши пальцами.

— Я, кажется, люблю его!

— Я хотел бы остаться здесь, но не могу. Я должен вернуться.

Ураган обернулся легким бризом, но Северус не торопился отнимать ладони от ушей,

вмиг побледнев, словно от удара.

— Чертов слизеринец, — проорал Гарри в наступившей тишине, — ты всё слышал!

— Нет, нет… — слишком поспешно ответил Северус, убирая прядь с лица. — Волосы в
глаз попали. Смотри, справа.

Из-под земли забил высокий ключ, рассыпая по сторонам мелкие капли. Влага оседала
на коже, успокаивая боль, даря облегчение.

— Твой самый большой грех? — потребовал ответа звенящий женский голос.

— Разве не очевидно? — фыркнул, едва сдерживая злость, Северус. — В умных книжках

это называется содомия.
— Я лгу, — Гарри тоже не потребовалось много времени на раздумья. — Не должен, но
иначе никак.

Один из ответов точно не пришелся по вкусу бьющему ключу. Вопрос повторился.

— Ложь, — еще раз уверенно произнес Гарри, потому что не мог представить себе
ничего другого. Разве желание заехать стулом в голову дяди или необходимость убить
врага, пока он не убил тебя, могут считаться грехом?

Северус молчал. Ключ обернулся бурным водопадом, потоком низвергаясь сверху. Лужа
под ногами превратилась в озерцо, затем в небольшое море, грозя затопить всю
поляну.

— Отвечай! — Гарри дернул его за рукав. — Немедленно отвечай! Хочешь, я опять

заткну уши?

— Мне нравится причинять боль! — истерически выкрикнул Северус.

Поток схлынул, оставляя вокруг влажную грязь, Северус осел в мокрую траву и закрыл
руками лицо.

— Ты не сказал ничего такого, чего я не знал о тебе, — поспешил уверить его Гарри.

Он изо всех сил пытался утешить Северуса, и ему казалось, что лучше всяких слов —
объятия и легкие прикосновения губ к сомкнутым ладоням. Стоило лишь осторожно
отвести от лица тонкие пряди, а кончиком языка отыскать нежную впадинку между
пальцами, как Северус рвано вздохнул и развел судорожно сжатые руки. Поцелуй вышел
долгим, нежным, вовсе не страстным, а щемяще-безнадежным, словно им предстояло
расстаться здесь и сейчас.

Едва лишь губы разомкнулись, они со стоном отпрянули друг от друга, с удивленным
вскриком закатывая рукава. На левых предплечьях красовался широкий ожог —
сплетенная хитрым узлом причудливая вязь.

Сверху загромыхало:

— Вы уходите с чистыми сердцами и принадлежите друг другу с открытыми душами. Что

было предназначено — сбылось.

В ушах у Гарри отчетливо зазвучал ехидный смешок Волдеморта.

— Чтоб ему пусто было! Место предназначения. Вот куда твой Уизли отправил нас.

Пространство вокруг них сжималось, затягивая в жернова перемещения, и Гарри не

расслышал, как Северус выплевывает остаток ругательства.

Его задница плюхнулась на твердую землю, и, повертев головой, он увидел гладкий

шелк чулка под оборкой юбки, две пары сапог из дорогущей драконьей кожи и неровно
подшитый край широкой коричневой штанины. Четверо соперников, восседавших в первом
ряду, ждали начала поединков. Казалось, зрителей уже ничем не удивить.

Артур Уизли первым бросился к Северусу, словно не замечая, что лицо его бывшего
противника изменилось до неузнаваемости.

— Эй, парень, ты в порядке? — взволнованно зашептал он, протягивая руку. Тот

проигнорировал широкую ладонь, беспокойно огляделся и с чересчур прямой спиной
направился к воротам.
— Не так быстро, мистер Снейп, — прилетел вдогонку язвительный голос Слагхорна.

Северус замер, скрестил на груди руки и, качнувшись с носка на пятку, резко

повернулся к судьям.

— Что это было, мистер Уизли? — шепнул Гарри.— Нам пришлось пройти какой-то чертов
обряд.

— Вообще-то, — неловко смутился Артур, — это неопасно. Я видел, что твой друг не
хочет причинять мне вред, но не успел придумать ничего другого. Место истинного
предназначения помогает магам узнать свою судьбу. Мое было в маггловском гараже.
Так забавно. Но я удивлен, что вы аппарировали вместе.

— Мы связаны. Тот, кто проклял нас, сильнее, чем все здесь вместе взятые.

— Хм… — Уизли взлохматил рыжую шевелюру. — Тогда все ясно. И что же за обряд,
позволь поинтересоваться?

— Да чепуха… То огонь, то вода, вопросы глупые задавали.

— Про силу, слабости, тайны?

— Ага!

— Поздравляю! — весело улыбнулся Артур. — Это вроде как свадебный ритуал. Очень
древний. Значит, вы действительно предназначены друг другу. Без всяких там
проклятий.

Гарри едва уклонился от дружеского объятия и тут же решил ничего не говорить

Северусу. Подумаешь, какой-то обряд. У него и без того намечались проблемы. Ну надо
же, оказывается, будущий профессор мог выглядеть взволнованно и слегка виновато.

— Заметьте, мой мальчик, я не спрашиваю, каким именно образом вы ухитрились ввести

в заблуждение других судей, — отчитывал его Слагхорн. — Я просто неприятно поражен
тем, что вы забыли поделиться результатами исследований со своим деканом, столь
много сделавшим для вас лично. Определенно, нам следует встретиться и обсудить
детали. Я все еще помню наш рождественский ужин.

— Да уж, братишка, — перегнувшись через колени Малфоя, прошептала Белла, — кто бы

мог подумать… Передать привет матушке? Она, кажется, ставила на тебя.

Взгляд Сириуса на мгновение потеплел, а затем в глазах полыхнула привычная искорка

азарта:

— Погоди, сестрица. Дай мне выиграть турнир.

Белла расхохоталась ему в лицо.

— Что ж, — закончил Слагхорн, когда понял, что Северус не проронит ни слова, — жду
вас у себя в кабинете послезавтра. А покуда никто не посмеет оспаривать ваше право
присутствовать здесь. Если вы сами, конечно, не пожелаете узнать исход турнира из
газет.

Люциус Малфой и Сириус Блэк встали, повинуясь движению руки министра. Гарри потянул
Северуса прочь, но тот развернулся, быстро взбежал по ступенькам и занял привычное
место в центре одного из верхних рядов.

— Мне уже нечего терять, — выдохнул он в ухо пристроившегося рядом Гарри. — Давай
хоть досмотрим, раз не выгнали. За эти два дня я увидел больше новых заклинаний,
чем за семь лет в школе.

— Они так просто от тебя не отстанут. Слагхорн точно хотел вскрыть твой череп и
посмотреть, что там внутри. А Малфой и вовсе пялился так, словно на тебе прилеплен
ценник. И прикидывал, хватит ли ему наличных или придется сбегать в банк.

— Ты преувеличиваешь. Он просто пытался меня вспомнить. Все-таки мы учились вместе.

Взявшийся ниоткуда Эванс с тихим радостным писком опустился рядом с ними и начал
что-то быстро отстукивать по ладони Северуса.

— Отстань, — буркнул он. — Я все равно не понимаю. Давай после боя.

Гарри окинул взглядом зал: к его удивлению, Джеймс не крутился рядом с Беллатрикс.
То ли удачно прятался, то ли нетерпеливая толпа зрителей была слишком многолюдной.

* * *
Люциус и Сириус раскланивались на арене, словно пара напыщенных павлинов в весеннем
танце. Отброшенные за спину плащи походили на яркое оперение: бирюза ткани и
платина волос против алой мантии и челки с каштановым отливом. Сириус ударил без
долгих предисловий, прямо из очередного низкого поклона.

— Не трудись, изгой, — процедил Малфой, легко парируя атаку. — Твоя чистокровность

и без того сомнительна. Будь у тебя хоть капля здравого смысла, ты отступил бы
перед тем, кто может стать другом и покровителем.

— Да пошел ты, — выплюнул тот, кто был Сириусом. — Я не напрашивался в протеже.

Трахать мою сестру — сомнительная заслуга.

— О? — притворно удивился Малфой, чье лицо выражало крайнюю степень презрения. —

Пожалуй, придется взяться за воспитание непочтительных щенков как единственному
мужчине в семье.

Сириус взлетел над площадкой, извиваясь в ярком потоке болезненных заклинаний.

— Сопливых школьников нужно учить манерам, — повторял Малфой, раз за разом метко
доставая соперника. — В противном случае они позорят семью. Жаль, что твоя мать
слишком снисходительна к первенцу.

Белла задумчиво улыбалась и легко похлопывала палочкой по ладони в знак одобрения.

Возможно, Малфою следовало попридержать язык. Пока он переводил дух, чтобы выдать
очередную тираду, Сириус отряхнулся, нелепо встав на четвереньки, и кинулся вперед,
упрямо склонив растрепанную голову. Защитные чары перед Малфоем расплылись кругами,
как лужа, в которую бросили камень — Сириус пролетел сквозь них и с размаху боднул
новоиспеченного родственника головой в грудь.

— И это я ни на что не гожусь в драке? — возмутился Гарри. — Малфой вообще

выглядит, как расплющенный слизняк. Гермиона и та лучше. Видел бы ты, как она
врезала его наследничку.

Гибкий, верткий Сириус выдавал враз растерявшему спесь Малфою удар за ударом.
Слагхорн и Минчум согласно поморщились, когда раздался противный хруст: едва
оступившийся противник оказался на земле, как Сириус припечатал его запястье
тяжелым сапогом, лишив возможности действовать палочкой. Публика неистово вопила,
завидев очередную струйку крови. Сжатый кулак Сириуса, украшенный тяжелым перстнем,
крошил белоснежные зубы и безжалостно дробил скулы.
— Сразу видно, — задыхаясь, бормотал Сириус, — что у тебя не было брата. Иначе ты
умел бы драться.

Малфой извивался, стараясь призвать палочку, но длинная, украшенная крупным

жемчугом рукоятка всякий раз скользила в каких-то дюймах от пальцев. Сириус
ухитрился вцепиться в платиновые волосы, вскочил, двумя пинками перевернул
обессилевшего Малфоя и сжал его шею невидимой петлей. Измочаленное лицо пошло
бордовыми пятнами, глаза выкатились, язык посинел и свесился набок. Сириус повел
рукой, сжимая удавку, и вокруг разбитых губ надулся пузырь кровавой слюны. Тело
обмякло, и победитель тут же ослабил захват, с глухим стуком опустив голову
соперника на камни.

— Очевидно, пора поздравить мистера Блэка с победой, — криво улыбаясь, объявил

Минчум.

Тот, кто был Сириусом, совсем по-детски подпрыгнул, потом аккуратно оправил
разметавшийся плащ, пригладил волосы и, красный от возбуждения и усилий, послал
воздушный поцелуй в сторону сестры.

— Я растерзаю тебя на клочки, ублюдок, — слишком громко пообещала Беллатрикс.

Сириус насмешливо поклонился и уступил место на арене медикам. Поверженный Люциус

заворочался под диагностическими чарами и, разлепив веки, застонал.

— Никаких проблем, — заверил седой волшебник. — Все повреждения на физическом

уровне. Вы еще станцуете завтра на торжественном балу.

— На хер он мне сдался, — неожиданно грубо пробормотал глава Совета чистокровных

семейств и потерял сознание.

* * *
Беллатрикс, казалось, не испытывала ни малейших неудобств, ловко уклоняясь от
нападений Артура. Время от времени она пыталась картинно зевнуть, прикрывая рот
ладонью в лиловой перчатке. Противник отчаянно и самозабвенно швырял заклинания, но
в этот раз волшебница удерживала маленький, быстро перемещающийся щит, издали
напоминавший прозрачный веер. Тонкая пластинка всякий раз оказывалась на пути атак.

— Наигрался? — почти ласково поинтересовалась она, когда по лицу Артура скользнули

первые струйки пота. — Мне следует поберечь силы до завтра.

Из кармана ее мантии выпорхнул небольшой блестящий предмет. Совершенно маггловский,

если Гарри мог правильно судить. Не слишком-то много пистолетов он видел за свою
жизнь. Белла просто нажала на курок. Легко, плавно, почти не целясь. Встречное
заклинание слегка замедлило скольжение пули, но не смогло ей помешать. Охнув, Артур
схватился за плечо. На неказистой мантии должно было расплыться пятно, и он точно
должен был осесть от боли на площадку. Так считал Гарри, так думал Северус, в этом
уверена была Молли, неуклюже кинувшаяся вниз по крутым ступенькам. Этого ждала
публика. Но Артур, пошатываясь, стоял у своего края и только недоуменно таращил
глаза. Его соперница обернулась к судьям.

— Противник непригоден для боя. Надеюсь, он не посмеет кинуться на даму с кулаками.

И, низко поклонившись залу, она поспешила к своему месту сквозь открывшийся проем
арки. Уизли все еще не двигался, пока медики выносили вердикт: полная блокировка
магии.

— Напоминает наше заклинание сети, но словно изнутри, — удивленно пожал плечам один
из них.
— Главное не оружие, а чем оно заряжено, — вальяжно кивнула Белла.

Сириус подарил кузине лучезарную улыбку.

— Не забудь надеть свой счастливый корсет, Белль. Завтра от него не останется даже
ошметков.

— Я поимею твою задницу так, как никто и никогда. Не сорви голос от удовольствия.

Они сверкнули друг на друга одинаково шальными глазищами и разошлись в разные

стороны, оставляя за спиной приветственные крики, слегка удивленный голос министра
Минчума и торжествующий взгляд Вальбурги.

Эванс нетерпеливо взмахнул крыльями и завис перед носом Северуса.

— Я бы предпочел выспаться, — буркнул тот.

Но птица была неумолима, призывая следовать за собой.

========== Глава 21. Зигзаг Малфоя ==========

Продравшись сквозь плотные заросли кустов, они уходили вглубь острова, все дальше
от места проведения турнира.

— Мы всю ночь бродили неизвестно где, — сетовал Гарри, когда Эванс пытался
подталкивать его клювом меж лопаток. — Ты что, не видишь, мы валимся с ног.

У гряды высоких валунов Эванс пронзительно свистнул и пропал, нырнув в расселину.

Не успел Северус досадливо выругаться ему вслед, как среди сухих веток и камней
показался Джеймс Поттер. Грязный, осунувшийся и побледневший, он приветственно
кивнул и молча — что было особенно странно — поманил их за собой. В углу неглубокой
пещеры на куче мантий билось в конвульсиях покрытое редкими буроватыми перьями тело
Кассандры. Рядом, сгорбившись, пристроился настороженный Люпин.

— Всё плохо? — удрученно выдохнул Гарри, и тот поднял на него полные отчаяния
глаза.

— Ты это… Снейп… я ж не знал про Сири… — начал было Джеймс, но Ремус зыркнул на
него так, словно готов был растерзать не волчьими, а человеческими зубами.

— Представляешь, он обернулся по собственному желанию, — быстро перевел разговор

Джеймс. — И вот кто он теперь? Оборотень или анимаг?

— Как меня достал ваш зоопарк, — тяжело вздохнул Северус, опускаясь на колени перед
низкой лежанкой. — Люпин, говори быстро и по делу.

Эванс пристроился на плече Гарри, время от времени взбудораженно попискивая.

— … и мы не сможем аппарировать отсюда до завтра, — мрачно закончил Ремус.

Северус смотрел на корчившуюся от ран и проклятий девушку, как на редкой красоты

цветок. Гарри что-то кольнуло изнутри, застряло в горле и терзало до тех пор, пока
он не получил ощутимый пинок в голень.

— Что стоишь, помогай, — прошипел Северус. — А вы трое вон! Столько времени

потеряли! Что у вас по гербологии было? Даже хвойника не догадались собрать и в
костер бросить. А вокруг целые заросли.
— Ты видел когда-нибудь гарпию? — Гарри окутывал едва прикрытое мантией тело
простыми Фините Инкантатем, по одному разбирая и останавливая действие легких
проклятий. Невесомые цветные нити тянулись к его пальцам, как струйки дыма.

— Нет, конечно, только на картинке. Редкая тварь. Девчонке вообще повезло, что
дожила до семнадцати. Ее должны были изолировать при первом же обращении. Гарпии
очень опасны. Считается, что похищают души живых людей, питаются детьми. Трупами
тоже не брезгуют.

— Приятного мало, — поморщился Гарри. — Наверное, это сложно контролировать,

поэтому она так старалась побыстрей закончить школу. И думала, что Волдеморт ей
поможет. Ты же вылечишь её?

— Не болтай, — оборвал его Северус, в очередной раз сосредоточенно глядя на

свечение диагностических чар. — Если она продержится до завтрашнего вечера, то
дома, возможно, кое-что удастся сделать.

В пещеру сунул клюв любопытный Эванс. Северус отчитал угрюмого Джеймса, наказав как
угодно, каким угодно способом раздобыть из медицинской палатки зелья по списку.

— Я совсем не устал, могу сбегать в мантии-невидимке, — предложил Гарри, но Джеймс

посмотрел молча, косо и тяжелой походкой вышел в наступающие сумерки. С кинувшимся
благодарить их Люпином Северус и вовсе не стал церемониться, сходу прервав поток
слов сонным заклинанием и отлевитировав неподвижное тело ближе к костру.

— Нужно хоть немного поспать, — вздохнул он, опускаясь на быстро возникшую из пары
бревен узкую кровать и прикрывая глаза.

Гарри согласно зевнул, склонив голову на плечо в липкой, холодной кожаной мантии.
Северус поерзал, распахнул ворот и позволил ему уткнуться носом в бьющуюся на шее
вену. Эванс занял пост на каменном выступе у входа.

Серп молодой луны бесполезно висел в темном небе, когда Джеймс вернулся. Сонно
моргающий Северус перебирал флаконы и мешочки, отмахиваясь от вертевшегося рядом
Гарри. Он что-то растер в ладони, принюхиваясь к аромату. Капнул на язык прозрачной
жидкости из пузырька. Недовольно сморщил нос, разглядывая пожухшие стебли.

— Небезнадежно, — объявил он знакомым профессорским тоном и кинулся что-то

смешивать и разогревать на углях небольшого костра.

К рассвету тихо постанывающая и обливающаяся потом Касси впала в глубокий спокойный

сон. Гарри отчаянно клевал носом, слегка поскуливал во сне Ремус, Эванс удобно
устроился на кучке хвороста и тоже задремал.

— Спасибо, Сопливус, — наконец нарушил тишину Джеймс. — Я… я…

— Мордред тебя забери, Поттер! Каждый из них все равно бы сделал это. Нет никакой
причины винить себя в том, что произошло с ней или с Блэком. Впрочем, если тебе так
больше нравится…

Северус превратил мантию в большое одеяло и улегся рядом с Гарри, демонстративно

чмокнув его в губы. Джеймс поморщился, но промолчал.

* * *
— Я вчера жратвы захватил, — слова Джеймса оборвали чуткий сон Гарри. Он не
торопился выскальзывать из теплых объятий, наблюдая сквозь ресницы, как Люпин
хлопочет вокруг костра, кипятит воду в позеленевшем котелке и наколдовывает
нехитрую посуду.
— И все же я не понимаю, почему Сопливус так глупо тратит силы, поддерживая своего
инкуба. Как будто живых вокруг нет.

— О, Мерлина ради, Сохатый. Только ты можешь быть настолько слеп. Все остальные
давно поняли его маленький обман. И если Снейпу хочется, чтобы мы считали его
любовника инкубом, то тебе-то что за дело?

Поттер фыркнул и чем-то громко звякнул.

Горячая ладонь охватывала живот Гарри, накрепко притискивая его под одеялом. И он с
радостью провел бы так еще сотню часов, никуда не торопясь, сонно щурясь на языки
пламени, приникнув затылком к плечу спящего Северуса. И чтобы метка на левом
предплечье откликалась приятным теплом и странным удовольствием. Вот, как сейчас.

* * *
Они едва успели к началу финального поединка. Джеймс долго пререкался с Северусом,
доказывая, что он, дескать, сразу догадался: тот Сириус вовсе и не Сириус, и Белла
имеет некоторые — по его мнению, неоспоримые — преимущества. Они стояли друг против
друга, брызгали слюной и отчаянно рубили ладонями воздух, пока Люпин не вытолкал
спорщиков прочь из пещеры.

Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк, и ее кузен Сириус Блэк Третий — оба

сплошь в алом с серебром — замерли в центре арены. На шее Беллы красовалась лилово-
черная лента, символ принадлежности к другой чистокровной семье.

— Готов, юный педик? — ласково пропела сестра.

— Готов, старая блядь, — весело кивнул брат.

Небо сотрясли близкие раскаты грома — первые признаки надвигающейся грозы.

Бледная до синевы Вальбурга машинально нашарила локоть сидевшего рядом Малфоя и

сжала его дрожащими пальцами. Каменное возвышение под ногами судей содрогнулось.

— Мерлин, словно в старые добрые времена, — громко прошептал Макмиллан, глядя на

то, как яростно волшебники схлестнулись в поединке.

Личности в полосатых мантиях сгрудились на нижних ступеньках лестницы. В их глазах

отчетливо скакали цифры ставок каждый раз, когда удар одного из противников
достигал цели.

— Достойно, достойно… — скрипел Бёрк.

Министр хмурился, глядя на потемневшее небо. Сириус Блэк, хромая и тяжело дыша,
приближался к обливающейся потом Беллатрикс, успевая отражать добрую половину всех
травмирующих проклятий.

— Иди же сюда, — шептала она прокушенными губами, и струйки крови стекали по

подбородку на счастливый корсет. — Дай пощупать свой тощий зад.

— Когда очнешься, лучше бы спрятать все зеркала, — отвечал он, косясь затекшим
глазом, — ты уже похожа на тролля после пьянки.

Внутри площадки воздух давно пылал искрами и мерцающими следами отраженных

проклятий. Защитный барьер вибрировал, с трудом удерживая натиск рикошетов.

— Невероятно, — прошептал Северус. — Словно в учебнике по истории магии.

Гарри ничего не оставалось, как кивнуть и согласиться. Летняя битва в Министерстве
теперь казалась ему детским аттракционом, где с виду злобные и очень старательные
актеры нарочно пугали посетителей.

— Это может продолжаться бесконечно, — выдохнул Слагхорн. — Они связаны кровными

узами и, конечно, не решатся серьезно навредить друг другу.

Именно в этот момент на соперников рухнула завеса непроглядной мглы. Несколько

сотен зрителей разом приподнялись, желая рассмотреть, что происходит за барьером.
Когда мрак рассеялся, посреди арены в неярком предгрозовом свете стоял Сириус Блэк,
безумно вращая головой. Его соперница, любимица публики, блистательная леди
Лестрейндж растворилась во тьме. Сириус неверяще озирался, абсолютное удивление на
его лице медленно сменялось торжеством. В глазах сверкнула отчаянная радость, рука
с палочкой поползла вверх, окровавленный рот раскрылся в победном крике.

— О, я не позволю так позорить имя Блэков, — раздался звонкий голос Беллатрикс. —

Изгнанный из рода, презираемый всеми извращенец, не имеющий права ступить через
порог отчего дома. Ты уверен, что способен победить меня?

Вздрогнув, Сириус обернулся. Слишком поздно: прямо в сердце уже летела яркая стрела
парализующего заклинания. Удар невидимой соперницы был настолько силен, что Сириуса
отбросило к самому входу.

Публика содрогнулась от мерзкого, чавкающего звука. Защитный барьер пошел рябью,

вбирая в себя капли крови и желтоватых комков. Раздробленная о столб арки голова в
мертвой тишине опустилась под ноги появившейся ниоткуда Беллатрикс.

— Я убила его! — взвизгнула ведьма, у ее ног легкой волной серебрился комок

полупрозрачной ткани. — Я убила Сириуса Блэка!

— Поттер! — Северус и Гарри ахнули разом, уставившись на улыбающегося, неловко

поправляющего очки Джеймса.

— Ты дал ей свою мантию! Этой… этой… — Гарри едва сдерживался, чтобы не броситься
на Джеймса.

— Но он же все равно не настоящий Сири, — пожал плечами Джеймс, неистово аплодируя.

— А если бы там были мы?!

Зал надрывался, встречая победительницу овацией. Неподвижная Вальбурга переводила

глаза с трупа сына на улыбающуюся племянницу, Малфой что-то успокаивающе нашептывал
ей на ухо все еще распухшими губами. Гул толпы утонул в мучительном истошном вопле.
Люциус успел прихлопнуть рукой тлеющее кружево манжеты. Минчуму повезло меньше —
мощь рухнувшего защитного барьера превратила его ноги в два пылающих факела,
заставив министра неловко подпрыгивать, пока Слагхорн возился со струей воды.

Сверху на камни рухнуло зеленоватое скукоженное существо и с воем и стонами

поползло к бездыханному трупу. Беллатрикс недовольно обернулась на звук и застыла в
оцепенении. Никто и никогда не видел леди Лестрейндж настолько испуганной и
безобразной. Маленькое существо, всхлипывая и завывая, приблизилось к телу, когда
сквозь узкую арку входа с пронзительным криком кинулась Вальбурга, на ходу сдирая с
себя душившую мантию. Мягкие красивые черты лица Сириуса заострились, непослушные,
жесткие, перепачканные кровью и мозгами волосы завились мягкими длинными локонами.
Тело уменьшилось, сжалось, избавляясь от чар.

— Мерлин… — прошептал Северус, изо всех сил вцепившись в плечо Гарри. — Я должен
был догадаться.
На каменной площадке безнадежно мертвый, в фамильном алом с серебром, лежал Регулус
Арктурус Блэк — последняя и единственная надежда рода.

— Поделом, — едва слышно выдохнул Эйвери-старший. — Вот что случается, когда

забываешь, что сам был молод.

Примерно так Гарри и представлял ад в худшем из своих кошмаров: вся тронутая

семейка Блэков во главе со свихнувшимся Кричером посреди неразберихи, царящей в
зале, и Люциус Малфой, взирающий на всё со странным удовольствием на разбитом лице.

Мелкое, съежившееся в комок создание в драных лохмотьях вцепилось в юбку

окаменевшей Вальбурги и, медленно карабкаясь вверх, тянулось хлюпающим носом к ее
уху.

— Кричер не мог ослушаться молодого хозяина, — судорожно всхлипывая, стонал эльф. —

Хозяин приказал. Кричер заслужил страшное наказание.

Вальбурга силилась стряхнуть старого домовика, Кричер безостановочно надрывался,

растягивая безгубый рот в истерике. Беллатрикс, рухнув на колени, поднесла к губам
руку мертвого брата и что-то исступленно зашептала.

— Выяснить обстоятельства и навести порядок, — равнодушно приказал Бёрк.

Минчум со Слагхорном вступили в круг, бесцеремонно оторвали обезумевшего эльфа от

хозяйки и уважительно обратились к Вальбурге:

— Вы должны заставить своё имущество отвечать на вопросы.

— Говори, — недрогнувшим голосом повелела она и склонилась над племянницей,

зашипев: — Веди себя достойно. Ах, да… о каком достоинстве может идти речь, когда
ты собственной рукой пресекла свой род…

Белла отчаянно завизжала и кинулась на тетку. Слагхорн, изобразив на лице

величайшее сожаление, успел накинуть на нее заклинание. Пленница билась в путах, с
ее губ слетали страшные проклятия и угрозы. Впрочем, проклинала она больше саму
себя и несчастного безутешного эльфа.

— Ну? — Минчум смерил взглядом дрожащую сморщенную фигурку.

— Госпожа не велела юному хозяину покидать дом, заперла в подвале. Кричер жалел, он
кормил хозяина Регулуса, утешал его. Хозяин был прикован к кровати.

— Так драконья оспа вашего сына — всего лишь выдумка, чтобы не выпускать его из
дома после каникул? — обернулся Слагхорн к Вальбурге.

— Кто посмеет осудить мать за то, что она старается уберечь глупого ребенка? —
корона тяжелых, черных с проседью волос, казалось, тянула голову Вальбурги назад,
заставляя подбородок взлетать все выше.

— Хозяин совершеннолетний. Он хотел сражаться. Он умолял хозяюшку. Кричер помог, он

так его любил. Хозяин Регулус умный, обманул всех. Магию эльфов, сказал хозяин, не
сможет распознать никто. Кричер знал как, он помог достойному господину
притвориться недостойным выродком. Хозяин не хотел расстраивать драгоценную
госпожу, он очень хотел победить, чтобы Блэки гордились им. Кричеру так жаль.

И старый эльф впился кривыми зубами в собственную руку, явно намереваясь ее

отгрызть.
Ополоумевшая Белла кинулась в сторону эльфа, сбрасывая путы. Земля под ногами
зрителей содрогнулась, круглая башня замка медленно сползла, увлекая за собой
обломки стены.

— Уберите безумную девицу, — прошелестел среди шума Бёрк. — По-видимому, она не в

силах сдерживать собственную магию.

Колдомедики издали оплели Беллатрикс перламутровым коконом. Старейшина поманил

сухопарой рукой министра и Слагхорна, и они долго о чем-то совещались, пока
помощники уносили тело Блэка, провожали к креслам прямую, как палка, Вальбургу и
усмиряли трясущегося в истерике эльфа.

Полосатые мантии стайкой рванули к воротам, как только коляска Бёрка выплыла в
центр площадки. Авторитетный маг откинул капюшон, являя сгрудившейся у остатков
барьера толпе безволосый череп, запавшие глазницы и расселину рта.

— Общеизвестно, — прокатился по залу неожиданно твердый голос, — что магические

турниры редко завершаются предсказуемо. История помнит, как Галлус Бесноватый был
четвертован своим противником и все четыре части сражались между собой за победу.
Турнир в середине пятнадцатого века был признан несостоявшимся из-за бесследно
исчезнувших участников и судей. Среди них был и мой предок Прискус. Сегодня судьи
берут на себя нелегкое бремя решения, — старейшина отмахнулся от стайки блестящих
фей, выстроившихся для торжественного танца. — Кхе-кхе-кхе… поскольку магическая,
да и душевная стабильность миссис Лестрейндж вызывает серьезные сомнения, а магия
мистера Уизли надолго утеряна, то… единственный, сохранивший разум и магические
способности, доказавший делом свои умения… Победителем турнира объявляется Люциус
Малфой! И да помогут ему любые силы в его нелегкой миссии.

Изогнутая палочка Бёрка указала в сторону расправившего плечи Люциуса, и тот

поторопился встать, прикрывая еще свежий шрам на щеке и раскланиваясь под грохот
аплодисментов и одобрительный свист. Гарри услышал странный, отдающийся в самом
сердце звон, словно кто-то уронил на камни хрустальный бокал. Дизапарационные чары
вокруг острова рухнули.

— Я благодарен… — начал Малфой, выровняв дыхание

— Бла-бла-бла, — скривился Гарри. — Идем, Северус, здесь больше нечего делать. Они
все — помешанные на родословной и традициях психи. От Малфоя толку не больше, чем
от пушистика.

— Я бы не торопился с выводами, — уверил его Северус, но повернулся и поспешил к

воротам замка. — Возможно, он именно тот, кто принесет наибольшую пользу.

— Мерлин, да это же Малфой!

Северус кивком указал на поле у палатки колдомедиков. Из перламутрового кокона

рвались наружу темные потоки стихийных выбросов.

— Ты думаешь, это подходящий вариант? Бедняга Регулус, кажется, он был лучшим из

Блэков. Бежим! Сейчас здесь будет очень плохо.

Джеймс остался далеко позади, когда под ногами Гарри треснул и поплыл промерзший
грунт. За оградой замка полыхали, сплетаясь, бело-зеленые огни. Перескакивая через
изломы, Гарри и Северус добрались до пещеры. Встревоженный Эванс носился вокруг
Люпина, а тот неловко держал на руках спящую подругу.

— Вверх, нужно лезть вверх! — сообразил Гарри, поняв, что стоит лишь остановиться
для аппарации, как их затянет в провал. Вид с вершины горы открывался поистине
невероятный: все вокруг окуталось ярким заревом; шпиль самой высокой башни медленно
кренился, наваливаясь на крышу замка; едва заметный вдали берег уходил под воду.
Стихия поглощала негостеприимный остров, вгрызаясь, как семья великанов в лепешку —
с разных концов. Словно хлопки фейерверка, со стороны замка доносились гулкие звуки
массовой аппарации.

Запыхавшийся олень присоединился к ним, поджимая длинные ноги, чтобы удержаться на

безопасном клочке суши. Вскоре вокруг остались лишь бурные пенистые волны пролива
да торчащие вершины каменных валунов.

— Какая ирония, — криво усмехнулся Северус. — Остров Уайт. Ты согласен со мной,

Эванс? Блэки и Уайт. Смешно.

Птица пискнула и ткнулась ему в плечо.

— Больше ста тысяч жителей, — прошептал Гарри, силясь вспомнить географическую

карту. Был ли на ней широкий остров у самого берега? Аппарация, как обычно, лишила
его способности размышлять.

========== Глава 22. Николас Фламель ==========

Рухнуло разом всё: неприступный магический барьер, тщательно охраняемый десятки

лет; показательная вражда между островом и континентом; беспощадные статьи
«Пророка» превратились в хвалебные оды новому положению вещей. Люциус Малфой провел
переговоры с немощным Гриндевальдом столь блестяще и молниеносно, словно все было
заранее условлено, и был предсказуемо назван избавителем нации и надеждой нового
поколения. Магазины Диагон аллеи зазывали клиентов новинками, а в тавернах Лютного
до полусмерти напивались бывшие контрабандисты, громко сетуя на потерю легкого и
достойного заработка. Аврорат наконец-то обратил внимание на серьезные магические
преступления вместо того, чтобы всем составом отлавливать невезучих покупателей
запрещенных товаров. Воздух наполнился эйфорией и ожиданием чудес. На волне
непрекращающихся торжеств экзамены в Хогвартсе перенесли на август.

Люпин был готов целовать Северусу пятки, когда неловко улыбающаяся Кассандра сумела
проделать десяток шагов от дивана до туалета. А надежда вернуть Эвансу человеческий
облик угасала с каждым днем, несмотря на то, что Джеймс однажды притащил отчаянно
визжащий и царапающийся фолиант по анимагии.

— Из очень старинного собрания рукописей, — туманно пояснил он.

Но ни темные заклинания, от которых у Гарри вдоль спины бежали липкие мурашки, ни

литры различных зелий не изменили даже форму острого клюва. Птица прочно
обосновалась в доме, устроив себе гнездо из старой фиолетовой мантии и обрывков
газет. Северус упрямо испепелял вопиллеры и возвращал Слагхорну голодных и
недовольных сов. Однажды вместо письма три огромных филина принесли кипу
иностранных журналов, и Северус, громко сетуя на европейских зельеваров, не давших
себе труд писать хотя бы на латыни, надолго зарылся в словари и пергаменты. Вместе
с барьером рухнули надежды Гарри на то, что расставаться придется еще не скоро.

Первыми, с небольшими маггловскими рюкзаками на плечах, через пролив рванули Ремус

и Кассандра. Они долго топтались на крыльце, истратив весь запас слов, пока Гарри
не пожелал им удачи с общиной оборотней в далекой Албании и не утащил Северуса
внутрь теплого дома.

— Завтра, — мрачно Северус за ужином, отталкивая руку Гарри от своей щеки. — Завтра
мы отправимся к Фламелю, и весь этот кошмар закончится.

Гарри все чаще подходил к зеркалу, чтобы убедиться, не попал ли он ненароком под
заклятие невидимости — так безразлично и равнодушно смотрел на него Северус. С
каждым днем тот всё больше молчал и всё дольше пропадал в лаборатории,
отгородившись от всех непробиваемой стеной заклинаний, игнорируя все попытки
заговорить или принести ужин.

— Он злится на меня, — жаловался Гарри устроившемуся в гнезде Эвансу. — Я вижу,

чувствую. Он всё больше походит на Снейпа. Не позволяет даже приблизиться и каждый
раз отскакивает, когда я протягиваю руку. Я что, ядовитый? Или заразный? Как будто
я в чем-то виноват.

Эванс печально пищал и гладил мягким крылом его дрожащие пальцы.

Утро последнего дня зимы холодными щупальцами пробралось под шарф, когда они
наконец решились аппарировать. Гарри отчетливо представил широкое, разделенное на
ровные квадраты окно, ветки дерева у ребристых внешних ставен, запах малинового
пирога и шумно прихлебывающего чай старого алхимика в круглой шапке.

— Пернелла, нузавондевизитэр*, — прогнусавил тусклый голос, когда они перевели дух.

В дверь вплыла женщина в пышных юбках. Седые волосы прикрывал платок с сотней
бубенчиков, на широком поясе покачивалась связка меховых лент.

— Очаровательные юные англичане, — произнесла мадам Фламель, смягчая английские

слова на французский манер.

Куски нежнейшего пирога застревали у Гарри в горле. Он натужно кашлял и пытался

возразить, но Северус всякий раз косился на него так, что слова сами вылетали из
головы.

— Право же, это трогательно, — хозяин смахнул углом салфетки несуществующую слезу.
— Смею вас уверить, юноша, что я не слышал ничего подобного за свою долгую жизнь.
Но, может, не стоит неосмотрительно разбрасываться плодами своего труда, ради
сомнительного удовольствия расстаться с тем, с кем вы явно расставаться не хотите?

— Я не слишком ценен для него, — тихо сказал Северус. — Но обещал помочь и сделаю
всё, что в моих силах.

— И ради этого вы готовы повернуть вспять ход истории?

— Да.

Гарри никогда еще не видел человека, настолько же уверенного в своей правоте,

насколько и растерянного.

— Ты говоришь, что знал Альбуса, мальчик, — обратился Фламель к Гарри, — почему ты

считаешь, что он смог подвергнуть нас всех столь тяжкому испытанию? Я всегда
предупреждал его, что опыты со временем — скверная и небезопасная затея. И он
соглашался со мной.

— Наверное… — Гарри скреб ложкой по пустому блюдцу, счищая остатки патоки. Звук
получался омерзительным. Еще хуже, чем разговор.

— Наверное, у него не было другого выхода. Что, если иначе не победить? Если я не
смогу убить Волдеморта, всё станет еще хуже.

— О да, узнаю Альбуса. Он, как обычно, твердо уверен в своей правоте. Печальная
участь в любом времени, — вздохнул Фламель.

— И тем не менее вы отдали ему на хранение свой философский камень, когда ситуация
стала совсем безнадежной, — заметил Гарри. — Я держал его в руках. До сих пор
помню, какой он был тяжелый и скользкий, но так и льнул к пальцам, не желая со мной
расставаться.

Лицо алхимика перекосилось, глаза превратились в щелочки, он недоверчиво взглянул

на Гарри.

— Не могу вообразить достаточно веской причины для того, чтобы отдать камень хотя
бы на время. Но как у тебя нашлись силы отказаться от обладания им? Ты, должно
быть, крайне опасный человек.

— Тогда я был слишком мал и многого не понимал, — вздохнул Гарри. — Я не хотел им

владеть, но, похоже, камень был не прочь сменить хозяина.

— Пернелла, подавай мороженое!

Перед ними выросли вазочки с шоколадно-ванильными башнями, украшенными завитками

карамели и кусочками фруктов.

— Если вы не попробуете, юноша, — сказал Фламель, пристально глядя на Северуса, — я

посчитаю это личным оскорблением. Альбус, дети мои, был единственным, с кем я
поделился своим открытием. И если он счел нужным передать свои знания людям столь
неразумным и молодым…

— Похоже, у него снова не было другого выхода, — заметил Гарри. Улыбка Фламеля
вновь показалась ему фальшивой и ядовитой.

— Дамблдор никогда не был глупцом, — веско добавил он.

Северус послушно кивнул и отправил кусочек липкой массы в рот.

— Признаться, — возобновил разговор Фламель, гоняя ложкой последний кусочек персика

по растекшейся шоколадной лужице, — вы вводите меня в непреодолимое искушение. Я
давно устал от развлечений, которые доставляют радость простым людям. А вы
оказались достаточно умны для того, чтобы предложить мне то, чего еще никто не
предлагал. Возможно, мне стоило бы подождать, пока результаты вашей — без сомнения
гениальной — работы будут опубликованы и долговременное оборотное появится в каждой
лавке зельевара. Кстати, обойдется намного дешевле. Я умею ждать, мсье Снейп. Это
роскошь, недоступная смертным. С другой стороны, я не могу позволить себе выдать
вам в руки игрушку, способную не единожды изменить судьбы многих. И этого милого
юноши в том числе.

— Но я готов! — Гарри слишком порывисто вскочил, опрокинув остатки мороженого на

брюки. — Вы не представляете, насколько там всё зависит от меня!

Николас Фламель, шестисотлетний мудрец и ученый, залился смехом под недоуменным

взглядом двух пар глаз.

— Юность и ее заблуждения очаровательны, — отдышавшись, сказал он. — И вы ни на

секунду не задумались, что мне не представляется интересным путешествие во времени
вперед? В любом случае, так или иначе, я увижу будущее.

Северус и Гарри мрачно молчали. Желтые окостеневшие ногти Фламеля неприятно

постукивали по краю стола. Стул, отброшенный неожиданно сильным движением, отлетел
в конец длинной комнаты, и алхимик устремился следом за ним.

— Рецепт, мсье Снейп, — решительно заговорил он, возвращаясь. — И Непреложный обет

в том, что вы никогда больше не будете усовершенствовать оборотное. Должны же быть
у старика свои капризы. Я коллекционирую небезопасные для мира изобретения, и они
никогда не покидают пределов моего дома. Только в этом случае вашему другу
достанется единственная порция реверсивных кристаллов перемещения — моя личная
разработка. Вы сумели заинтересовать меня. Возможность долго находиться под чужой
личиной — забавное развлечение для того, кто живет вечно. Я готов на обмен.

Северус бросил неуверенный взгляд на Гарри.

— Я никогда не слышал о твоем оборотном. Его не существует. Значит, должно

сработать. Если только ты согласен, — поспешно добавил он.

— Тебе-то какая разница? — недобро прошипел Северус, опускаясь на колени перед

улыбающимся алхимиком. — Ты уже всё решил. Свидетельствуй, — и он сунул свою
палочку в нервно сжатый кулак Гарри.

— Мы с Пернеллой будем рады видеть вас у себя, мсье Снейп, — проговорил Фламель,
когда нити Обета угасли и хрупкий флакон с несколькими кристалликами темного
порошка перекочевал в карман Гарри. — А теперь позвольте старику отдохнуть прежде,
чем он отважится испытать ваше зелье на себе.

Северус кивнул и молча вышел на залитую весенним солнцем мощеную улочку.

— Нужно было попросить у него шкатулку, — сказал Гарри. — Этот старый хрен не так
уж прост, у него глаза загорелись, когда ты заговорил про оборотное. Мир он
бережет, как же. Небось сегодня же кинется варить, чтобы сбросить пару сотен лет. А
ты точно смог бы разобраться, что за дрянь в ней насыпана.

— Успеется и без тебя. Ты видел, какой у него атанор? Ну печь алхимическая, —

снисходительно пояснил Северус, — уникальная. Хоть с трех василисков шкуру спусти —
нигде не достанешь.

* * *
— Нам нужно поговорить! — Гарри всякий раз цеплялся за его плечо, когда находился в
досягаемости. Хрупкий флакон жег кожу даже через ткань, но, черт возьми, Гарри был
не в силах расстаться просто так!

— Ты получил всё, что хотел, — сказал Северус, когда дверь бывшего дома Дамблдора
открылась перед ними. — Удачной дороги.

— Поговорить…

— Вон, с Эвансом почеши язык, если невтерпеж, — выплюнул он и с тех пор не проронил
ни слова.

Эванс был прекрасным слушателем, но мог лишь попискивать и таращить круглые птичьи
глаза.

— Я и перед тобой виноват, — шептал Гарри, поглаживая мягкие перья, — без меня
ничего бы не случилось. Проклятье Волдеморта не должно было достаться тебе.

Глаза Эванса подергивались мутной пленкой, когтистые лапки переступали, и из

птичьего горла вылетали печальные трели. Мрачный вечер сменился ночью, ночь —
хмурым утром, а утро — днем, но Северус всё ещё не желал его замечать.

— Ни у кого нет вечности в запасе. За исключением Фламеля, разумеется, — проворчал

Гарри, когда Северус проигнорировал накрытый к ужину стол и отправился прямиком в
кровать.

Не такая уж безупречная защита окружала цветной полог. Стоило немного напрячься,

перетерпеть несколько мгновений омерзительной тошноты и сотню невидимых зубов,
впившихся в тело, и он оказался рядом, почти привычно пробираясь под одеяло,
касаясь одним лишь дыханием волос на макушке, стараясь притиснуть упрямо
сопротивляющееся худое тело поближе.

— Уходи, Гарри, — прошептал Северус, не оборачиваясь. — Немедленно. Неужели ты не

видишь, что я держусь из последних сил?

— Но Северус…

— Никаких «но»! Ты никогда не поймешь, чего мне стоит отпустить тебя! — отчаянно
выкрикнул он, вцепившись руками в край одеяла, словно боялся, что они начнут
действовать сами по себе. — Это настолько просто, что даже страшно. Легкий
Обливиэйт, и ты бы мучился, не в силах припомнить что-то очень важное о своей
жизни. Но ты был бы со мной. Клянусь, если ты не уберешь руки…

— Я найду тебя там, обещаю!

— Кого ты найдешь? И губы тоже убери! Старого отвратительного профессора, настолько

мерзкого, что ученики плюют ему вслед?

— Тебя. Это все равно будешь ты.

— Нет. Почти двадцать лет, Гарри! Больше, чем каждый из нас прожил. Это для тебя
пройдет один миг, а меня, может быть, там и вовсе нет. Яды и эксперименты очень
опасны. Или я давно погиб в какой-нибудь очередной войне. Или женат на ведьме с
мутными зелеными глазами и воспитываю троих детей.

— Нет, Северус, такого не может быть.

— Всё что угодно стало возможным после того, как ты попал сюда. Когда ты вернешься,
вероятность изменений возрастет многократно. Я не хочу мучить себя воспоминаниями о
том, что у нас было, и фантазиями о том, что могло бы быть. Да и не было ничего.
Пусть лучше и не будет. Я постараюсь забыть тебя как можно скорей. И поэтому —
убери руки! — возвращайся сейчас же. Спаси мир, убей этого Лорда, объяснись со
своим рыжим другом и проделай с ним всё то, чего мы не успели. Я не хочу, но, может
быть, он захочет.

— Северус, хотя бы посмотри на меня!

— Уходи, прошу.

— Мы связаны, ты же знаешь. Ты не сможешь меня забыть. Эта метка…

— Я постараюсь. Найду способ. Ты просишь меня девятнадцать лет жить одним

воспоминанием о глупом зеленоглазом мальчишке, который случайно забрел в Визжащую
хижину под Рождество? Ты понимаешь, чего ты хочешь? Это не под силу живому
человеку.

Северус вновь зарылся лицом в подушку, пальцы Гарри на его спине задрожали — он
ощутил, как нервно ходят острые лопатки под тонкой тканью. Чудовищное в своей
безупречности решение, мигом пришедшее в голову, ужасало. Но… разве это не то, чего
хотел бы сам Северус? Не об этом ли он только что умолял сам? Даже если бы Гарри
хорошенько подумал, то точно не смог бы отыскать лучшего средства. Губы поползли
вдоль вздрагивающей на шее жилки — такой беззащитной, нежной, родной. Он не был
уверен, что всё получится как следует и на всякий случай потянул из-под подушки
непокорную черную палочку с тяжелой рукояткой. «Точно такого же цвета, как его
волосы», — не к месту мелькнуло в голове, когда кончик палочки уперся в бледный до
синевы висок.

— Обливиэйт, Северус Снейп! Меня никогда не было в твоей жизни.

Северус неловко дернулся и затих.

— Но я клянусь, что найду тебя, — закончил Гарри, оставляя слишком целомудренный

поцелуй на влажной щеке.

Спящая птица даже не дернулась от прикосновения, когда заклинание досталось и ей.

В последний миг перед тем, как вытянуть притертую пробку из миниатюрного флакона,
Гарри, словно опомнившись, кинулся в лабораторию. Левое предплечье жгло Адским
огнем.

— Я-то уж точно тебя не забуду, — прошептал он в потрепанную обложку учебника

зельеварения за шестой курс.

Надежно зажав под мышкой корешок, он растер в ладонях несколько темно-синих

кристаллов и, глубоко вдыхая гнилостный запах, приготовился к перемещению.

Комментарий к Глава 22. Николас Фламель

Конец части II

__________
*Nous avons des visiteurs (фр.) — У нас посетители, гости.

========== Часть III. Глава 23. Новые неожиданности ==========

Шампанское выдохлось. Бокал жалобно звякнул об услужливо подставленный поднос и

уплыл вглубь зала. Это был один из тех скучных министерских приемов, на которых
никогда ничего не происходит. Если ты, разумеется, не умеешь наблюдать и слушать.
Вот и сейчас, дежурно улыбаясь и кивая, он замечал внезапную нервозность
присутствующих. Гости сбивались в шумные группы, парами или тройками уединялись в
темных нишах, откуда неслись не привычные стоны и всхлипы, а приглушенные споры и
сочувственные вздохи. Что-то омерзительно липкое сгущалось в воздухе, и его обычно
верное чутье на сей раз подводило. Тонкая струна беспокойства натягивалась всё
туже, звенела всё отчетливей. И оборвалась с надсадным звуком, когда брезгливая
мина перекосила лицо дежурившего у двери аврора.

— Морганово отродье… Посмотри, кого принесло, — прошипела сквозь зубы Нарцисса, не

спуская с лица любезной улыбки.

— Не стоит твоих волнений, дорогая, — бесстрастно ответил Люциус Малфой, продолжая

различать неясный звон и ощущать неприятное покалывание вдоль позвоночника. — У
этого судна давно другой кормчий.

— Похоже, его корма все еще заставляет тебя забывать о семье, — оставив за собой
последнее слово, Нарцисса поспешила присоединиться к стайке дам под неодобрительным
взглядом мужа.

— Чем обязан столь неожиданному визиту? — первым заговорил Малфой, когда незваный
гость прошел сквозь отпрянувшую в отвращении и ужасе толпу.

— Ты же не думаешь, уважаемый глава-всего-на-свете, что я провожу бессонные ночи в

воспоминаниях о нашей юности?
Люциус наморщил лоб, изображая глубокую задумчивость.

— Увы, — развел руками он, — не могу припомнить в тебе хоть каплю

сентиментальности. Неужели стареешь, друг мой?

Северус Снейп — высокий, бледный, в неуместной для пышного приема простой черной
мантии — скривился в улыбке и почти коснулся губами его волос:

— Пора бы поговорить…

— Мерлин, о чем? Что ещё мы не сказали друг другу?

Истошно вскрикнув и дернув от горла ворот, посреди зала рухнула наземь тучная
фигура в расшитой кружевами мантии.

— Вот об этом, — указал подбородком Снейп и быстрым шагом направился к выходу. За

его спиной неслышно сползла на паркет секретарь бывшего министра, из последних сил
прижимая к бедрам задирающийся подол. Сверху, захрипев, навалился громадный
чернокожий посол с непроизносимым именем.

Малфой глянул на то, как суетятся гости, кивнул растерявшемуся министру Эйвери,
одними губами прошептав: «Разберись немедленно», и выскользнул в резную дверь зала
приемов. Снейп не проронил ни слова, пока они не покинули здание через камин для
особо важных посетителей.

— Ты всегда был эксцентричен, Северус, — протянул Малфой, оглядывая пустую мрачную

комнату без единого окна. Посреди деревянной стены одиноко торчал камин. — Но
такого… Даже присесть не предложишь старому другу? Я два часа подпирал колонну на
приеме в честь нового министра. И если ты впервые за восемь? десять? о… почти
пятнадцать лет решил со мной заговорить лично, то новость должна быть
сногсшибательной. Хотелось бы упасть в обморок достойно.

— Как ты себя чувствуешь в последние дни? — игнорируя его слова, вкрадчиво

поинтересовался Снейп.

* * *
Хогвартс. Его совершенно точно ни с чем не спутать: сквознячок в длинных коридорах,
неистребимый запах чернил, навозных бомб и пропитанных потом школьных мантий,
вздохи портретов, треск горящих свечей и скрип перемещающихся лестниц. Всё
получилось так, как обещал Фламель! Можно даже не открывать глаза, чтобы сразу
понять, что доска под щекой — шершавая, пахнущая грязью и воском — нижняя ступенька
парадной лестницы. Кабинет директора — левее и выше, до гриффиндорских спален
придется добираться битых полчаса. А вход в подземелья всего лишь в трех шагах
слева. Но Гарри вовсе не был уверен, что сможет встретиться лицом к лицу с
профессором зельеварения. Губы все еще жгло прощальное горькое касание мокрой щеки.
И что он скажет? «Привет, Северус? А вот и я — твой самый нелюбимый ученик?
Возможно, ты не помнишь, как мы целовались девятнадцать лет назад, но я готов
напомнить? О… да ты совсем не изменился за это время».

Он тихо фыркнул, представив ошалевшие глаза профессора Снейпа, и припомнил

контрзаклинание проклятию распыления. Ни на что другое он рассчитывать не мог. И
даже не был уверен, что Северус, профессор Снейп, в вечной черной мантии, со
слипшимися прядями и зеленоватыми пятнами на щеках, вызовет у него желание
прикоснуться хоть кончиком мизинца. Требовать объяснений от Дамблдора, не
разобравшись, куда попал, было не меньшей глупостью. Гарри судорожно сжал обложку
учебника зельеварения, словно пальцы Северуса перед выходом на бой, сунул книгу под
свитер и решительно направился в сторону факультетской гостиной.
* * *
— Думай что хочешь, а я не намерена терять единственный шанс, — шипела Гермиона. —
Если тебя устраивает «уд» по Гербологии, то, может быть, ты просто хочешь провести
всё лето подальше от меня?

— Мерлиновы яйца, Гермиона, спецкурс по Прорицаниям! Это же вообще не предмет.

— И именно поэтому его не преподают во всех других школах. И учебников по нему не

три стеллажа в Запретной секции.

— Три с половиной, — буркнул Рон, — и отдельно полка в отделении истории.

Гарри слушал, затаив дыхание. Как же он, оказывается, скучал! Друзья, лучшие
друзья, которых он почти забыл, увлеченный другой жизнью и обжигающими губами
нового Северуса Снейпа. Словно напоминая о себе, учебник ткнулся округлым углом под
левый сосок. И только это удержало Гарри от порыва впрыгнуть в темный угол и
повиснуть на друзьях с криком: «А вот и я!!!» Это и ещё что-то странное, чего он
никак не ожидал услышать от Гермионы. С каких пор подруга так увлечена
Прорицаниями? В темном закутке началась легкая возня, в звуках которой Гарри
безошибочно определил шуршание мантии и поцелуи.

«Пожалуй, не стоит им мешать. Пока что», — решил он, уже поставив ногу на
ступеньку. Помеха появилась и без него. Небольшая досадная помеха в развевающемся
черно-желтом шарфе и мягких ботинках с пестрыми шнурками. Фигурка планировала с
вершины одной из лестниц, безвольно раскинув в стороны конечности, пока не рухнула
ему под ноги, ткнувшись лицом в носок ботинка. Парочка мигом выскочила на шум:
мантия Гермионы болталась на трех нижних пуговицах, привычный пунцовый румянец Рона
сделал веснушки почти незаметными.

—Та-да-да-дам!!! — раскинув руки для объятий, завопил Гарри.

Первой, конечно, опомнилась подруга. Не то чтобы Гарри не ожидал упреков. Но

предполагать, что глаза Гермионы мигом превратятся в две узких щелочки, спутанные
волосы зашевелятся вокруг лица, словно клубок змей, и она ощерится в недоброй
улыбке, направляя палочку прицельно в солнечное сплетение, он никак не мог.

— Что ты сделал с малышкой Региной? — взвизгнула она так, что даже Пивз позавидовал
бы.

— Я… я…

Гарри попятился, и черная растрепанная голова соскользнула с ботинка, ударившись о

ступеньку.

— Мерлин… — склонившись, прошептал Рон. — Она почти не дышит.

Гермиона безуспешно посылала Реннервейт за Реннервейтом. Казалось, оба не обращали

на Гарри никакого внимания.

— Где Поппи?!

Лицо девочки медленно принимало безжизненный восковой оттенок.

— В теплице, — отчаявшись, Гермиона опустила палочку. — Кажется, у третьего курса

Гербология. Но она умрет раньше, чем мы успеем дотащить ее.

Рон зло прищурился и поднял ледяные глаза на Гарри:

— Какого хрена?

— Привет, Рон.

Ну да, у Рона всегда был ощутимый хук с правой. Острые костяшки вдавили очки в
переносицу, и Гарри с трудом удержался на ногах.

— Понимаю, что вы не рады меня видеть, — пробормотал он, привычно останавливая

кровь. Пустяки вроде исправления свернутого носа он освоил в первый же день их с
Северусом тренировок перед турниром. Неудобно без палочки, но эффективно. Ребенок
на полу дернулся и застонал. Гарри опустился на колени рядом с несчастной малышкой
и повел рукой, активируя простое диагностическое заклинание.

— Три перелома, сотрясение мозга и странно низкий уровень магической энергии, —

расшифровал он переплетения цветных линий. — Ей срочно нужно в больничное крыло.

Если бы он в этот миг мысленно горячо не благодарил Северуса, а догадался поднять

голову, то увидел бы, какими безумными, расширившимися от удивления глазами смотрит
на него Гермиона, как прикусывает нижнюю губу и сжимает кулаки, сдерживая слова.

— Ты, тролль тебя еби, вообще, кто такой? — выкрикнул Рон, трансфигурируя из
галстука легкие носилки.

Судя по сморщенному носу Гермионы, она была не в восторге от формулировки. Но на ее

лице читался тот же незаданный вопрос.

— Ты не старше нас, а колдуешь без палочки. И… это же специальные диагностические

чары… Интересно, какой у тебя уровень, — наконец выдавила она.

Рон поступил проще. Пока Гарри соображал, что ответить, тот свалил его мощной
подножкой и насел сверху, не давая сопротивляться. Зря, что ли, Гарри столько
тренировался? Бывший друг отлетел на пятнадцать ступенек вверх, очевидно, прилично
приложившись копчиком.

— Ступефай, — констатировала Гермиона, разглядывая Гарри так, словно перед ней был
уникальный экземпляр старинной рукописи. — Помоги нам быстро дотащить Регину до
теплицы, а потом поговорим.

— Ой, ой, ой, — несколько обиженно донеслось со ступенек. — Кто-то заинтересовал

мисс Грейнджер. Ну надо же… мне понадобилось пять лет, а этот очкастый недомерок…
Береги челюсть, убогий.

— Рональд Уизли! Ты тоже помоги.

Он столько раз слышал эти командные нотки в голосе Гермионы, что не сомневался в их
действенности. Рон послушно вынул палочку, и они втроем легко и быстро левитировали
носилки через парадный вход в сторону теплиц. И да, Гермиона спотыкалась, не сводя
зачарованного взгляда с руки Гарри.

— Блин, ну что такого, — пробурчал он. — Будто ты не знаешь о беспалочковой магии.

Рон странно на него покосился, а Гермиона наткнулась на камень и прокусила губу.

Единственное, что Гарри сообразил — и, надо сказать, вывод его вовсе не радовал —
лучшие друзья понятия не имеют, кто он такой. Фламель, чтоб твою суперпечь разнесло
на мелкие кусочки!

У самой теплицы, непривычно маленькой, затянутой темной пленкой вместо прозрачных

защитных чар, Рон сжал его горло крепкой ладонью, придавил к стволу ближайшего
дерева и не отпускал, пока Гермиона не вернулась.

— Третий случай за два дня, — взволнованно шептала она. — И только младшие курсы.

— Не дай ему рыпнуться! — бросил Рон.

Подруга… бывшая подруга больно вдавила кончик светлой палочки в горло, не позволяя
проронить ни слова. Тем временем Рон рвал вверх широкий рукав свитера Гарри,
обнажая левое предплечье. Он услышал, как тихо присвистнула Гермиона, увидев
хитросплетения узора на коже.

— Держи меня, — прошипел Рон. — Иначе я ему очки на жопу натяну. Что, сука, за
уровень?

— Не представляю, — хвала Мерлину, палочка слегка ослабила давление. — Нужно

оттащить его к Невиллу. Возможно, он поймет.

— Невилл? Невилл Лонгботтом? — прохрипел Гарри. — Да, ведите меня к нему. Может
быть, в отличие от вас, у него в голове есть хоть одна извилина.

Как ни старался Гарри, но не нашел в Инкарцеро Рона ни одного изъяна. Бывшие друзья
развлекались всю дорогу, ничуть не боясь быть застуканными преподавателями: Рон
обивал им все углы и стволы деревьев, Гермиона мешала, подставляя наколдованное
облачко. Выходило пятьдесят на пятьдесят. Иногда Гарри натыкался на колонну или
ржавые латы, и легкие встряски явно не шли на пользу способности соображать. Он
понял, что тащат его на восьмой этаж, но только когда Гермиона сосредоточенно что-
то прошептала и перед ними возникла приземистая дверь… «Конечно… Выручай-комната»,
— успел подумать он, с легкой руки Рона приложившись головой о притолоку.

— Привет, Невилл! — как можно жизнерадостней выкрикнул он. — Как здоровье бабушки?

Рон молча потянул вверх рукав его свитера:

— То ли из министерства, то ли хрен знает кто.

Признаться, Гарри не без удовольствия заметил, как отвисла челюсть Невилла.

— Беспалочковая невербальная магия, — отрапортовала Гермиона, и челюсть Невилла

съехала еще чуть ниже. — А ведь он не старше нас.

— По виду вообще пятикурсник, — хмыкнул Лонгботтом. На его мантии красовался значок

старосты школы.

Гарри мог поклясться, что такого пристального и недоверчивого взгляда он не

встречал никогда. Даже у Северуса Снейпа, непревзойденного мастера по части
подозрительности.

— Какого драккла лысого тут происходит? — взвился он, дергаясь в путах.

— Так это я у тебя хотел спросить, — быстро пришел в себя Невилл, и в его голосе
неожиданно скользнули стальные нотки. — Ты кто?

Сболтнуть лишнего не хотелось. Эти люди со знакомыми именами и лицами; узкая,

похожая на кладовку Филча, забитая банками, швабрами и поломанными столами Выручай-
комната; непривычно тихий в будний день Хогвартс — всё, что он увидел, но еще не
сумел связать в единую картину, нахально тыкало под нос неоспоримым фактом. Что-то
серьезно изменилось. Очень серьезно. Настолько, что он ни капли не удивится, если
вот этот удивительно похожий на Дина Томаса тип сейчас пригладит волосы широкой
ладонью, выпустит клыки и с урчанием вцепится ему в шею. Очевидно, следует
подождать, пока всё не прояснится само собой или с помощью учебника по современной
истории магии. Может, в огромной сумке Гермионы…

Сейчас проще всего было бы объявить себя чьим-нибудь инкубом, да вот хотя бы Рона…
Мысль показалась ему забавной. Но ведь эти… эти точно не поверят. И Невилл с
недобрым сосредоточенным лицом, крутящий в руках палочку в ожидании ответа. И
Джинни — неужели он мог быть в нее хоть чуточку влюблен — в эту рыжую дылду с
подскакивающими под мантией округлостями грудей, такую же нескладную, как ее
братья? И нервная Гермиона, что-то шепчущая на ухо Элоизе Миджен — толстой
семикурснице с землистым цветом лица и широким, будто сложенным из двух картофелин,
носом.

— Старшие курсы Гриффиндора сегодня освобождены от занятий? — ехидно

поинтересовался Гарри. И едва удержался от рвущегося наружу «по десять баллов с
каждого». Отличная идея, как водится, пришла в голову сама собой.

Он покосился на Рона, опасно сжимающего кулак, и процедил:

— Я ваш новый преподаватель, мистер Уизли. Потрудитесь вести себя соответственно.

Элоиза прыснула, смерив его взглядом сверху вниз:

— И что же преподает такой… такое… Впрочем, в нашем шоу уродов…

Терять, собственно, было нечего. Если уж начал врать, то ври до конца.

— Придержите язык, мисс Миджен. Если к седьмому курсу вы не выяснили, что вещи и
люди могут быть не такими, какими кажутся на первый взгляд…

Он услышал хмыканье Невилла, двумя руками послал эффектное заклинание, аккуратно

обводя огненным кругом притихших гриффиндорцев, и отправил шар огня в стену.

— Почему вы не поставили щит, мисс Грейнджер? — и с превеликим удовольствием

добавил: — Минус десять баллов за плохую реакцию и несоблюдение правил
безопасности.

Ему и вправду стало немного легче: обиженно хлопающая ресницами Гермиона выглядела
до смешного нелепо.

—Это несправедливо, — прошептала она. — Протего Тоталум — доступ седьмого курса, а

обычные щитовые чары слишком слабы для Огненного шторма.

— Тогда вам следует благодарить мисс Миджен за утраченные баллы, — кажется, он

начал немножко лучше понимать профессора Снейпа. Мерзкое, сосущее под ложечкой
беспокойство почти отпустило. — Будем считать, что вы лишились их за фамильярность.
И, мистер Уизли, впредь ведите себя осмотрительнее с незнакомцами.

Гарри демонстративно потер шею, где наливался синяк от железной хватки Рона, и
вышел, оставив притихших бывших соучеников переваривать его спектакль.

В самом деле, пора было наведаться к директору.

Он спрыгнул с лестницы на втором этаже и свернул в узкий коридор, ведущий к нужной

башне. Все было даже хуже, чем он предполагал. Предположения очень быстро
обернулись уверенностью: Альбус Дамблдор ни за что не довел бы школу до такого
состояния. Незаметные на первый взгляд мелочи теперь бросались в глаза, и каждая
отбивала тревожную дробь в гудящей голове. Заколоченная дверь в Больничное крыло.
Странное грязное пятно на камнях у статуи безымянной ведьмы, жирный паук, выткавший
толстую паутину поверх портрета у ванной старост. Старый замок не откликался
обычным теплом и уютом дома. Так же, как и все, кого он встретил сегодня, Хогвартс
больше не был ему другом. Он стал чужим, далеким и теперь уж точно не ощущался
самым безопасным местом в мире. Где-то между бескрылой горгульей и пустой картинной
рамой он почувствовал отвратительную, незнакомую, выкручивающую каждую косточку
боль. И невыносимую чесотку вдоль скул и под свитером, словно кто-то засыпал за
ворот пригоршню порошка против докси. Ненадолго, всего лишь на несколько секунд он
прислонился ноющей спиной к мертвым холодным камням.

— Чужакам мы здесь не рады,

Зря по школе шарят гады.
Убирайся, хрен очкастый,
Без тебя полно несчастий, — раздалось над ухом.

Гарри едва сдержался, чтобы не задушить в объятиях странно тихого Пивза.

— Ищу кабинет директора.

— С монстром каменным, известно,

Лучше ласки нету средства.
Почеши ее, как кошку,
Без пароля даст дорожку.

— Спасибо. Ты самый лучший полтергейст, которого я встречал! — прокричал Гарри ему

вслед.

Каменная горгулья чихнула и шевельнулась, едва он протянул руку.

Старый директор Диппет равнодушно скользнул взглядом по гостю и вновь задремал на

портрете над столом. Небольшой кабинет директора чем-то походил на жарко
натопленную девичью спальню — ваниль, шоколад и приторные духи вместо воздуха, а
под ногами пушистый ковер. Стол ломился от бумаг. Недолго думая, Гарри ринулся
вперед: сверху лежало расписание, написанное убористым мелким почерком.

— Интересуетесь чем-то особенным? — сонно протянул Диппет.

Гарри отмахнулся от назойливой вежливости, глаза как раз уткнулись в мелкие буквы:
«Зельеварение — профессор Гораций Слагхорн». Он вел дрожащим пальцем по строчкам,
как ребенок, едва научившийся читать: ЗоТИ? Чары? Полеты, драккл задери? Нет. Нет.
Еще раз нет. Мелькали знакомые имена, но главного, самого нужного, среди них не
было. Сердце запрыгало детской игрушкой на резинке. Его нет… Его здесь нет… А если
его действительно НЕТ, то напрасно искать и ждать встречи. Что-то страшное
превратило школу в мрачный склеп, оставив в списке преподавателей всего шесть имен.
И он пропал, сгинул в водовороте неизвестных событий. А это глупое, такое
неправильное прощание было навсегда… навсегда…

— Я ждала вас только завтра.

Гарри вздрогнул, смяв ладонью учебный план по маггловедению: «Лекторы Гермиона

Грейнджер, Дин Томас, Колин Криви», — значилось в нем.

Минерва МакГонагалл, в мантии с директорским вензелем, с привычно забранными в

безупречный пучок волосами, сверкала на него стеклами очков, тяжело опираясь на
трость.

— Вы так бесшумно подкрались, директор, — пролепетал Гарри, застуканный на месте

«преступления».

— Удивительная оперативность. Вы стажёр? — скривилась директор. — И потрясающая

наглость. Даже представителям министерства не позволено проникать в мой кабинет без
разрешения. Уважаемый мистер Малфой предупредил, что расследование будет
тщательным, но ожидать, что здесь появится кто-то столь же юный, сколь и
беспардонный… — Минерва развела руками. — Потрудитесь представиться.

Декан Гриффиндора, бессменный директор Хогвартса и преподаватель как минимум трех

предметов продолжала сверлить его взглядом, как нашалившего первокурсника.

— Гарри…

Фамилия никак не приходила в голову. Он с трудом поборол искушение назваться

Принцем. Сердце продолжало колотиться о твердый угол обложки. Но Гарри Принц… ей-
богу, словно в телевизионных новостях. Эвансом быть тоже не хотелось.

— Гарри Поттер, — выдохнул он. В конце концов, имя — возможно, единственное, что у
него осталось. Имя и воспоминания.

— О… — поджатые губы Минервы вытянулись в идеальную нитку, — конечно… Сын главы

Аврората. Вы похожи на отца.

Гарри надоело удивляться. Действительно, почему бы Джеймсу не стать аврором. Это

значит, что он точно жив.

— Нет-нет. Очень дальний родственник. Я и видел-то его последний раз много лет
назад.

Кажется, МакГонагалл не поверила единственной сказанной им правде.

— Добро пожаловать в Хогвартс, мистер Поттер. Со своей стороны я готова оказать

любое содействие министерскому расследованию. Вы же впервые у нас? Дурмстранг, я
полагаю…

Гарри молча кивнул. В непонятной ситуации слушай больше, чем говори: он отлично
усвоил этот урок.

— Вы наверняка знаете, мистер Поттер, как глубоко признателен педсостав Хогвартса

попечительскому совету. Уважаемый мистер Малфой прекрасно осведомлен, что мы делаем
всё возможное, чтобы его сын…

— О, безусловно… — холодно заметил Гарри, расправляя дрожащими пальцами смятый

документ. Он перегнул пергамент пополам. Потом по диагонали. Ещё раз. И ещё, с
трудом удерживаясь от того, чтобы сложить прыгающую лягушку и отправить ее прямиком
в высокую прическу директора. МакГонагалл нависала над столом, он глядел снизу
вверх на бывшего декана и профессора трансфигурации.

— По крайней мере, мистер Малфой может быть совершенно спокоен. С тех пор как в
прошлом году близнецы Уизли облагодетельствовали меня этим… — Минерва вскинула
трость, целясь прямо Гарри в лоб, — в школе не происходило ничего, способного
заинтересовать министерство.

— Но сейчас особый случай? — вкрадчиво спросил Гарри, выползая из удобного кресла.

— Присядьте-ка, уважаемая Минерва, и введите меня в курс дела.

«Мерлин, как же жмут ботинки!» Ноги сдавило, как тисками. Он попытался незаметно
размять пальцы, а директор, очевидно, приняла его тихое шипение за проявление
крайней степени нетерпения. Она тяжело опустилась в кресло, призвала две чашки
свежезаваренного чая и пустилась в объяснения. Драгоценному и единственному
наследнику рода Малфоев ничего не угрожало — все печальные события произошли с
младшекурсниками. Трое детей сейчас находились в специальном помещении под надзором
профессоров, а директор ожидала министерского позволения перевести несчастных в
Мунго, где их жизнь могли бы поддерживать профессиональные колдомедики.

— Конечно, у мадам Помфри высокий доступ к использованию медицинских чар, но увы… —

вздохнула она.

— Почему же вы столько тянули?! Это ведь небезопасно для их жизни.

— Вовсе нет, — уверила его директор. — Просто крайне низкий уровень магии, если
верить Поппи. Ученики вне опасности, но переводить их без решения попечительского
совета и министерства — против правил.

— Против правил… — выдавил Гарри и потер свербевшую скулу. Пальцы коснулись жесткой
щетины, и он подскочил бы от радости, если бы не пристальный взгляд напротив. Рон и
Дин Томас освоили чары бритья еще в прошлом семестре. И он всегда с завистью
смотрел на мягкий пушок над губой Сириуса и легкую синеву на щеках Джеймса. А вот у
Северуса… Стоп! Нужно думать о другом!

— Но что же произошло с несчастными детьми?

Минерва пожала плечами в ответ:

— Переутомление, возможно. Чрезмерные нагрузки…

— При таком-то учебном графике? — фыркнул Гарри. — Когда я учился, у нас не

оставалось времени даже на сон.

— Хогвартс несколько отличается от европейских школ, мистер Поттер, — устало

сказала Минерва. — Вам ли этого не знать?

— Мне нужна вся информация. Любая. Учебные планы, личные дела учеников, подшивки
газет со времени поступления этих детей, даже их пригласительные письма.

Почему бы не воспользоваться случаем на полную катушку? Кажется, у него хорошо

выходило подражать надменным интонациям старшего Малфоя, но лицо директора
оставалось спокойным и равнодушным.

— Вы понимаете, что от результатов моего расследования зависит не только их жизнь,

но и судьба всей школы? И ваша личная в том числе?

— Хотела бы я знать, где попечители раздобудут другого идиота на должность

директора, — тихо вздохнула она, но тут же громко добавила: — Конечно, мистер
Поттер.

Встала, опираясь на палку, и, неловко склонившись, сунула голову в камин.

— Мистер Малфой-младший поможет вам сориентироваться в школе, — она с трудом

распрямила спину.— А теперь прошу меня извинить. Руны у старших курсов. Кто-то же
должен затыкать прорехи в штатном расписании…

На угол стола слетелась кипа документов из разных ящиков. Гарри сгреб пергаменты и
последовал за директором к выходу. Портрет Диппета саркастично хмыкнул им вслед.

«Местная драгоценность», тощим задом подпирающая постамент горгульи, ни капли не

изменилась.

— Ух ты! — сказал он, оглядев Гарри с ног до головы. — Стажёр? Конечно… станут
серьезные люди соваться в наше болото…

— Мистер Малфой, — прошипела директор.

Драко церемонно поклонился и взял прижимающего к груди бумаги Гарри за локоть.

* * *
Люциус Малфой пил. Методично, не чувствуя вкуса, набирался выдержанным коньяком.
Впервые в жизни он упустил что-то серьезное. А ведь как хорошо начинался день!
Младший Эйвери наконец-то занял так давно желаемый пост, за что остался перед
Люциусом в вечном неоплатном долгу. Любой из министров преданно заглядывал бы в
глаза главе Управления Согласования, но этот, в отличие от несговорчивого
предшественника Крауча, был готов на всё без сомнений и возражений. В размеренной и
спокойной жизни давно не происходило ничего, кроме рутинных дел, и, надо сказать,
это его полностью устраивало.

Управление Согласования. Он сам придумал себе должность много лет назад, почти
искренне уверяя прессу, что негоже при его происхождении и воспитании
паразитировать на былых заслугах. И он, как самый смиренный гражданин, готов начать
министерскую карьеру с нуля. Но с тех пор ни одно решение не покидало стен
министерства без личной визы единственного сотрудника нового отдела.

Министерская махина редко давала сбои. Даже Аврорат под руководством

недальновидного, но очень активного Поттера четко оказывался в нужном месте в
нужное время, контролируя любое нарушение.

Люциус фыркнул в бокал, и тонкий хрусталь отозвался высоким звоном: дел у аврора
Поттера было немного. С тех пор как этот растрепанный щенок ввалился в мэнор,
заявляя, что близко знаком с его спятившей свояченицей и хочет получить место
стажёра, прошло ни много ни мало восемнадцать лет. Тогда авроры гибли один за
другим, усмиряя распоясавшихся после снятия Купола волшебников. И Малфою, в
сущности, не было дела до судьбы еще одного из них. Два года они подавляли бунты в
Лютном и сдерживали наплыв темной магии с континента — обнаружилось неожиданно
много желающих подзаработать оказанием услуг в таких областях, о которых глава
Совета чистокровных только читал в запретных книгах. Казалось, что вместе с Куполом
испарился Статут о Секретности. И хотя толстый свиток пергамента по-прежнему
находился на почетном месте в центре Зала Приемов, ежедневные нарушения каждого из
его пунктов ужасали даже закаленных членов Визенгамота. Мерлин с теми, кто просто
завел себе пятинога-переростка. Но сколько сил и нервов было истрачено на
переговоры с маггловскими министрами! Какие только комбинации ни проворачивались,
чтобы убедить их закрыть глаза на причиняемый ущерб. А денег… Одна реставрация
Тауэрского моста, облюбованного для массовой дуэли компанией французов и местных
волшебников, стоила министерству приличного состояния. А компенсации жителям
ушедшего под воду острова? Девятнадцать лет прошло, а еще платить и платить…

Всё изменилось, когда к нему явился Северус Снейп. Два года сопляк скрывался после
турнира, упрямо отвергая все попытки связаться с ним, заманчивые предложения
сотрудничества, чеки на астрономические суммы и приглашения на министерские балы. А
после перехватил его у кабинета Минчума и, потрясая нечесаной гривой, сунул под нос
пачку исписанных пергаментов. Студент-недоучка, нагрянувший в школу в последний
день Т.Р.И.Т.О.Н., чтобы отправить Грюма в Мунго с практического экзамена по ЗоТИ и
почти довести до инфаркта Слагхорна, заявляя, что растолченный клык норвежского
горбатого гораздо эффективнее клыка гебридского черного дракона в Зелье Реальных
Снов. По остальным предметам он не получил троллей разве что из жалости. От Снейпа
смердело тухлой улиточной слизью и нестиранной одеждой, но он упрямо наступал на
Малфоя и, не стесняясь в выражениях, заявлял, что есть способ остановить хаос, с
которым не в силах справиться тупоголовый аврорат и придурок министр. Так и сказал
«тупоголовый» и «придурок». Люциус никогда не был ни тем, ни другим, да и потерей
памяти не страдал, иначе не зазывал бы так настойчиво патлатого нахала на работу в
министерство. Поэтому, спрятав нос в кружевной платок, морщился, но слушал
настырного юношу, утащившего его ради разговора на берег озера.
Безумный план сработал и оказался не только эффективным, но и прибыльным: маленькие
порции магии, заключенные в небольшие перламутровые шарики, успешно продавались на
черном рынке Европы; Аврорат исправно расставлял метки новорожденным волшебникам,
избавляя их от стихийных выбросов, и тщательно отлавливал взрослых, не прошедших
процедуру ограничения. Слухи ползли, но, видят Мерлин и Салазар, не Малфой
проговорился о том, чье изобретение они воплотили в жизнь. А если и он, то уж точно
не специально.

И вот сегодня Северус Снейп вновь заявился без приглашения. Раздвинув плечом
кривящуюся ему в лицо толпу и на удивление безропотно снеся полетевшее в спину:
«Ублюдок!». После стольких лет, как будто не было между ними ни разговоров, ни
встреч, ни общих тайн. Как будто он забыл дикие глаза и обморок Нарциссы, заставшей
их, бурно обсуждающих в постели строительство Колодца. И ни размолвок, ни долгих
лет столкновений в коридорах министерства с обязательным вздергиванием подбородка и
демонстративным взглядом в сторону. Как будто Малфой в чем-то виноват, а не он сам.
И не было последней капли, когда Снейп, плюясь ядом и не выбирая выражений,
требовал допустить к работе в хранилище магии его молодого и явно сумасшедшего
любовника. Впрочем, — Люциус подлил коньяку — до того дня глава УпС мог только
догадываться, что этих двоих связывает нечто большее, чем совместная работа.

Два часа назад Северус Снейп механическим от сдерживаемой злости голосом заявил,
что Люциусу следовало бы лучше контролировать происходящее в подвале министерства.
Колодец, где, словно в сейфе, годами копилась неиспользованная магия — тайное
оружие, способное при едином всплеске стереть с лица земли не только остров, но и
две трети континента, был пуст. И более того… Северус утверждал, что тот, кто
обчистил Колодец, сейчас точно сильнее, чем любой из известных ему магов. «Сильнее,
чем ты можешь себе представить», — сказал он и даже не выругался. Малфой поверил
безоговорочно. Уж слишком неестественно разговорчивым и нервным был старый
знакомый, бывший любовник и чёртов гений.

Думать не хотелось. Необходимо всеми силами избежать огласки и найти подлеца, пока
дело не приняло наихудший оборот. Пара аврорских отрядов может неплохо размять
кости при аресте, но Снейп утверждал, что понятия не имеет, кто и каким образом
проник в хранилище. Вот тут, пожалуй, он не стал бы ему верить.

Думать не хотелось. Хотелось просто напиться. Получалось плохо.

========== Глава 24. Полночная дуэль ==========

У Малфоя были длинные ресницы. Даже длинней, чем у Северуса. Но такого блеклого
светло-мышиного оттенка, что заметить их можно было только, когда он выгибал шею,
заискивающе поглядывая снизу вверх. И вообще младший Малфой вел себя неожиданно
дружелюбно, от чего становилось немного не по себе.

Они сидели в библиотеке — пыльной, безлюдной, освещенной одним чадящим факелом.

Мадам Пинс, как следовало из документов, тоже не значилась среди сотрудников школы.
Гарри отчаянно не хватало какой-то мелочи, чтобы унять мелкую дрожь в пальцах.
Монетка, перо или хотя бы давно ненужная волшебная палочка были бы как нельзя
кстати. Он доломал расщепленный край стола и трансфигурировал кусок дерева в
карандаш.

— Так это правда? — задохнувшись от странного восторга, выдавил Малфой.

Гарри продолжал делать вид, что сосредоточенно вчитывается в личное дело Элинор
Макрэйни (второй курс, Гриффиндор, магглорожденная), пока Драко не заерзал по
скамье.

— Что же так удивило вас, мистер Малфой? — ледяным голосом спросил он.
Северусу понравилось бы. Точно понравилось. Может быть, он бы даже улыбнулся.

— Я, знаете ли, только недавно прибыл из… — Мерлин, как сложно врать, не зная
деталей, — … из Дурмстранга, как вы верно догадались.

Скривившийся Драко стал до омерзения похож на своего отца.

— Ты можешь рассказывать Мегере любые сказки, — наконец зашипел он. — Но если ты

пересек границу и не получил ограничительный артефакт, значит, дело не только в
том, что несколько малолеток из школы потеряли магическую силу. Всё гораздо
серьезней. Я прав?

Гарри ни черта не понял, но нужно было лишь выждать. Это же Драко, Драко Малфой, а
ему не требуется много времени, чтобы развязать свой липкий хвастливый язык. Всего-
то и нужно слегка подтолкнуть.

— Потрудитесь соблюдать субординацию, молодой человек, — рявкнул он, но тут же, как
и следовало, смягчил тон. — Я искренне ценю помощь Малфоя-младшего, но удивляюсь,
что столь блестящий ученик делает в таком неподходящем для него месте. В
Дурмстранге вам были бы рады.

От такой лжи во рту стало противно, словно под языком развалился леденец с гноем.
Щеки Драко расцвели пунцовыми звездами.

— Благородная семья обязана поддерживать престиж отечественной школы, оставив в ней

единственного наследника, — заученно пробубнил он. В голосе мелькнули знакомые
интонации Люциуса. — Я счастлив собственным примером доказывать непревзойденный
уровень древнейшей магической школы…

Гарри не выдержал и прыснул: слова звучали так, словно Малфой находился под угрозой
непростительного.

— Своё-то мнение у тебя есть? Или ты привык повторять за папашей?

Драко взвился со скамьи, единым махом оказавшись коленями на столе.

— Я могу одним словом пустить твою карьеру под откос, — зашипел он, вцепившись в
свитер Гарри. — Не собираюсь с тобой драться, но выслушивать оскорбления в адрес
семьи я не стану. Ты знаешь свою силу и, очевидно, имеешь серьезные связи в
министерстве. Но в этой стране мой отец решает всё. Даже сколько книззлов может
завести рядовой маг. И будь у тебя хоть высочайший доступ, я не позволю
безнаказанно унижать меня.

— Блядь! — Гарри вытянул руки, отстраняя нахала, лезущего ему в лицо. — Доступ,
доступ. Какая в… — он едва сдерживался, чтобы не прижать гаденыша к столешнице и не
выпытать всё непонятное силой. — Какая на... какая разница?!

Малфой замер, удивленно хлопая мышиными ресницами, потом осторожно сполз на скамью
и заговорил неожиданно спокойно, привычно растягивая слова.

— Кто? Ты? Такой?

— Всего лишь стажёр в министерстве.

Улыбке Гарри было самое место в каталоге «Всевозможных вредилок»: «доброжелательно,

но фальшиво. Годится для разговоров с врагами и противными родственниками. Кнат за
дюжину». Если, конечно, у братьев Уизли был свой магазин.
— Всего лишь стажёры, — пальцы Драко взметнулись, рисуя ехидные кавычки, — уж
поверь, я знаю, имеют уровень не намного выше моего.

Он рванул по шву рукав мантии, закатал манжету тончайшего зеленого пуловера:

— Скажешь, у тебя не выше?

Под носом у Гарри оказалось цыплячье предплечье, на сероватой коже красовались три
жирных мерцающих точки, соединенные в островерхий треугольник.

От неожиданности он зевнул и почесал подбородок. Интересно, в этой гребаной школе

осталось хоть одно зеркало?

— Миджен сказала Лавгуд, дурочка Лавгуд сказала мне. Она всем всё говорит, —
добавил Драко. — Полшколы видело твою руку и упражнения в беспалочковой. Такой
доступ есть только у отца и еще нескольких человек. Это даже выше, чем у министра.
Спрашиваю в последний раз: кто ты?

И Гарри, конечно, ответил бы на порядком поднадоевший вопрос. Если бы знал, что

отвечать. Новая реальность до сих пор не складывалась в его голове в цельную
картину. Одно он понимал совершенно точно: здесь никто слыхом не слыхивал о
Волдеморте, если, конечно, не он лично оставил метку на руке Драко. Но почему-то
Гарри казалось, что Темный Лорд был бы более изобретателен в художествах.

— Разве директор не велела тебе во всем способствовать моему расследованию? —

елейным голосом спросил он, превращая случайно подвернувшегося паука в красивую,
ярко горящую свечу. В очередной раз демонстрация беспалочковой магии надолго
приковала взгляд Драко к его пальцам.

— Да плевал я…

— Драко, ты хороший парень и нравишься мне,— осторожно начал Гарри, чувствуя во рту
привкус протухшей тыквы. — Ты же понимаешь, что я не смог бы попасть в Хогвартс без
согласия попечительского совета. Прими решение: ты доверяешь тем, кто послал меня с
расследованием или готов до крови драться с незнакомцем, как это сделали
гриффиндорцы? Даю тебе минуту.

Перед носом Малфоя завис маленький циферблат. Стрелка хитро подмигнула и начала бег
по кругу.

— Клянусь раздвоенным языком Салазара, конечно, я на стороне министерства, — быстро

выдохнул Драко.

— Тогда расскажи мне все с самого начала. Так, будто я свалился в Хогвартс с Луны.

— Ты скажешь отцу, что я помог? — обернуть дело в свою пользу Малфой умел всегда.

— Посмотрим…

Лучше бы Гарри его не слушал.

* * *
Стрелки часов зевали, распахивая безгубые рты.

— Достаточно, мистер Малфой. Вы убедили меня, что циркуляры министерства знаете

наизусть. Я наведаюсь к несчастным пострадавшим, а теперь, прошу вас, передайте
директору, что я хочу присутствовать на ужине в Большом зале.
Драко кивнул и выскользнул прочь, неслышно прикрыв за собой тяжелую створку двери
библиотеки. Гарри не хотелось верить в то, что он рассказал, но Хорек был
убедителен, как никогда. Какой идиот добровольно согласится на ограничение магии до
«уровня необходимых потребностей»? Как можно ежегодно подвергать школьников
ритуалу, не позволяющему использовать больше магии, чем положено по учебной
программе? Пальцы скребли столешницу, оставляя на ней длинные полосы. Он разодрал
ногти в кровь, пытаясь сообразить, какой «уровень доступа» может быть у Молли
Уизли, не занимающейся ничем, кроме домашних хлопот. Вымыть посуду и нарезать овощи
для рагу — с таким справится даже первокурсник. А гоблины из Гринготтса? Им выдают
особое разрешение? А зельевары? Неужели их возможности ограничены только тем,
насколько хорошо они сдали Т.Р.И.Т.О.Н.? И чем, черт возьми, отличается тогда
Аврорат от простой маггловской полиции? Неудивительно, что в Хогвартсе, согласно
спискам, оставалось всего тридцать шесть учеников. Только магглорожденные и те, чьи
родители не хотели или не могли отправить детей на обучение в другие школы. В
личном деле Элоизы Миджен значилось: «Переведена на седьмой курс из Шармбатона.
Причина: психологическая несовместимость с другими ученицами». Чистокровных было
немного: Джинни и Рон; Невилл, чьи родители были живы и, по всей видимости,
здоровы; Драко и Луна Лавгуд.

«Нелегко приходится хорьку», — злорадно подумал Гарри.

Чаще других в документах значилась фамилия Блэк: на каждом факультете присутствовал

хоть один представитель этого семейства. И все, как один, именовались то
Регулусами, то Регинами.

— Регулярные Блэки, — скривившись, сказал Драко, — мои кузены и кузины. Одним

больше, одним меньше — сумасшедшая Белла даже не заметит.

Малышка хаффлпаффка, пострадавшая сегодня, как раз была Региной Блэк. Матерью всех,
от первого до седьмого курса, значилась Беллатрикс Лестрейндж-Блэк.

Теперь он понимал, что от известного ему мира не осталось ничего. Но то, что есть
сейчас — логичное продолжение мира, который он покинул. А раз так, то никакого
Волдеморта и даже Дамблдора. За несколько последних месяцев он привык не обращаться
мыслями к директору. Но Северус, Северус непременно должен быть здесь! Пусть он
будет женат на противной ведьме, кривящей губы, как Нарцисса Малфой, или живет
отшельником в старом доме, похожем на Выручай-комнату. Пусть уехал из Англии, не
желая ограничивать магию, или имеет ее не больше, чем требуется для варки Перечного
зелья. Пусть так! Но он непременно… непременно…

Ногти все глубже врезались в мягкое дерево, виски разрывало пульсирующей болью. До
Гарри постепенно доходило: раз так, то ничего удивительного в том, что ни одна
живая душа его не узнаёт. Лили Эванс, — мама, мама! — никогда не рождалась. А
значит, и он. Никогда. Даже если разворошить все маггловские архивы: Гарри Поттер,
сын Лили и Джеймса Поттеров не был рожден, не жил в Годриковой Впадине, не был
принят в Хогвартс, никогда не получал наследства в Гринготтсе и дома на площади
Гриммо. Не стал причиной исчезновения Волдеморта, потому что и никакой Волдеморт не
дожил до его рождения. Злые жгучие слезы катились из-под очков, оставляя на губах
соленый след. Единственное, что следовало сделать сейчас — разыскать проклятого
Фламеля, вынуть его из-под земли, из любой норы в любой стране этого ненормального
мира, заполучить шкатулку с резной крышкой и вернуться, как можно скорее вернуться
во вчерашний вечер! А тут хоть трава не расти!

За дверью послышался тихий звон колокольчика, и знакомый скрипучий голос школьного

завхоза (он же управляющий кухонными эльфами, он же хранитель ключей, согласно
штатному расписанию) Аргуса Филча возвестил, что директор МакГонагалл приглашает
высокого гостя на ужин. Гарри размазал слезы по щекам, высморкался в изнанку
свитера, пробежался дрожащими пальцами по обрезу учебника и направился вслед за
Филчем по темному коридору. Зачем? Он сам не мог понять. Желудок сжало спазмом:
последний раз он ел… девятнадцать лет назад… Запихал в рот ложку жаркого прежде,
чем позвать Северуса к столу. «Ну ладно, — решил он. — Ни денег, ни жилья, ни
метлы, чтобы свалить отсюда. Хоть перекушу».

Как замечательно чувствовать себя «нашим другом из министерства»! Директор

представила его именно так. Когда еще выдастся случай посидеть за преподавательским
столом. Кажется, Снейп всегда сидел вот здесь, на втором стуле слева. Только
стульев тогда было существенно больше.

Трое несчастных детей: Элинор Макрэйни, Регина Блэк и Питер Тамминс (Рейвенкло,
первый курс) — ждали перевода в Мунго где-то в стенах одного из кабинетов.
Остальные тридцать три ученика ковырялись в тарелках, шумели и болтали, словно не
произошло ничего необычного. Только Гермиона странно покосилась в его сторону и,
дернув Рона за рукав, что-то зашептала тому на ухо.

За каждым столом он заметил учеников, чьи лица походили друг на друга: упрямо
очерченные подбородки, блестящие блэковские глаза и слишком пухлые губы, явно
доставшиеся детям от матери. Двое совершенно одинаковых маленьких Блэков
сосредоточенно запихивали в рот картофельные чипсы под тяжелым взглядом третьего,
сидевшего рядом с Драко. Волосы старшего пылали всеми оттенками красного. Драко
откровенно скучал в компании Милисенты Булстроуд. Похоже, Гарри сегодня успел
познакомиться со всеми старшекурсниками Гриффиндора. К его странной радости, это
был самый многолюдный факультет. Он насчитал четырнадцать склоненных над тарелками
голов, включая безупречную каштановую прическу какой-то четверокурсницы. Очевидно,
ее звали Регина. Больше всех «повезло» Рейвенкло. За длинным столом вольготно
разместились четверо. Старшекурсницу Мариэтту Эджком он хорошо помнил.
Магглорожденная красавица, непонятно каким образом попавшая на этот факультет:
училась она неважно. Луна Лавгуд рассеянно листала журнал, и двое, без сомнения,
Блэков о чем-то перешептывались над тарелкой. Именно в личных делах студентов
Рейвенкло чаще всего мелькала надпись: стипендия Шармбатона, личное приглашение
Дурмстранга, перевод в Африку, Австралию и даже Японию. Рейвенкловцы учились лучше
всех и стремились отправиться в другую школу при первой же возможности.

Старшие из Блэков, как две капли воды похожие на мать брат и сестра, восседали за
столом Хаффлпаффа, о чем-то беседуя с Джастином Финч-Флетчли. Ханна Эббот смотрела
на того глазами, полными обожания.

Большой зал был действительно большим. Огромным для горстки собравшихся в нем
людей, мрачным и гулким. Любой шепот отскакивал от стен, многократно повторяясь в
пустоте. Флаги факультетов угрожающе развевались, и даже заколдованный потолок —
чистое, без единого облачка, с бесконечной россыпью звезд и почти полным кругом
луны небо — давил прямо на макушку. А вот еда по-прежнему была великолепна! Хоть
что-то не изменилось. Трое преподавателей и директор исподтишка наблюдали за тем,
как он терзает ножом кусок мяса, поливает его соусом и с наслаждением пережевывает.
Флитвик, изрядно обрюзгший, напоминал прямоугольник, уложенный длинной стороной на
стул. Он преподавал Трансфигурацию и Чары. Шамкающий рядом Слагхорн, косивший
рыбьими глазами из-под опухших век — Зельеварение и Гербологию у младших курсов.
Мадам Помфри — штатный медик и Гербология у старших. За столом не наблюдалось
Грюма: ЗоТИ была факультативным предметом — раз в неделю для всех курсов сразу; и,
конечно, Бинса (история магии и полеты).

Гарри очень жалел, что не удосужился в прошлом выбраться к Хагриду. Предмета «Уход
за магическими существами» в программе не значилось. «Неужели с него так и не сняли
обвинения в открытии Тайной Комнаты?» — ужаснулся Гарри.

Судя по всему, в квиддич здесь не играли. Гарри быстренько прикинул: если исключить
первокурсников, двадцать пять оставшихся на четыре команды не хватит. Но хотя бы на
две! Скажем, Хаффлпафф мог объединиться со Слизерином, и тогда Рейвенкло, как самый
малочисленный факультет, с Гриффиндором. Или лучше наоборот. Вряд ли Луна и
красотка Эджком хорошо держатся на метлах. Или…

— Налюбовались, мистер Поттер? — голос Минервы шипел, но любезная улыбка держалась,

как приклеенная, пока она подливала ему в стакан апельсиновый сок.

— Да…

— Теперь мне будет позволено перевести пострадавших в Мунго?

— Я должен доложить… э-э-э… начальству…— по мнению Гарри, именно так и должен был
ответить стажёр.

— Ну естественно… — саркастично хмыкнула Минерва, а Флитвик смерил его

презрительным взглядом.

— Я должна предоставить вам комнату для подготовки отчета и ночлега? В Хогвартсе

всегда рады гостям.

Она сказала это так, что у Гарри по спине прополз крайне неприятный холодок.

— Я заказал номер в «Трёх мётлах», — он надеялся, что заведение мадам Розмерты в

состоянии пережить не только пару войн, но и настоящий конец света.

— О… — разочарованно выдохнула директор.

В карманах Гарри не завалялось ни покореженного кната, ни даже клочка кожи

василиска или капельки слюны вымершего тилацина. Тяжелые ботинки нещадно жали, он
только и мечтал о том, как бы сбросить их. Где провести эту ночь, прежде чем
свалить отсюда ко всем чертям, он точно знал.

Ужин закончился в такой же гнетущей атмосфере, как и начинался.

— Я вернусь в библиотеку за бумагами, а после отправлюсь в Хогсмид, — сказал Гарри,

поднимаясь.

— Мистер Филч вас проводит, — кивнула Минерва. — Чужаку немудрено заблудится и

пропасть в школьных коридорах.

Драко прыснул и громко расхохотался. Должно быть, старший Блэк рассказал ему
анекдот. Гермиона неодобрительно глянула на слизеринский стол. Всё было очень
плохо.

Филч следовал за ним по пятам до самых ворот. Пронизывающий ветерок находил каждый
оголенный кусочек кожи, под ногами хлюпала весенняя грязь, а хищный взгляд завхоза
подогревал желание убраться отсюда поскорее, пока тот не закрыл его в какой-нибудь
похожей на гроб кладовой.

— Я сумею найти дорогу в Хогсмид без посторонней помощи.

Филч обнажил кривой клык в провале рта и отпер замок.

* * *
Хвала всем Основателям разом, хоть что-то не обмануло его надежд! Визжащая хижина
выглядела так, словно к ней никто не приближался с тех пор, как Гарри и Северус
аппарировали с ее порога. Даже угол пледа, покрытого толстым слоем пыли, был
завернут так же небрежно. Тем утром Гарри не успел его расправить, заслужив
неодобрительный взгляд Северуса. Он осторожно повел ладонью, вдохнул заплясавшие
пылинки и едва сдержал всхлип. Грязный клетчатый кусок ткани показался ему самым
родным, самым знакомым из всего, что он сегодня увидел. Паутина свисала с потолка
серебристой бахромой, сквозь щели в бревнах проступала бурая склизкая плесень.
Нещадно засвербело в носу. Даже измазанный по уши, через раз глотая затхлый воздух,
он впервые за весь долгий день чувствовал себя в безопасности.

Гарри быстро разгреб мохнатые клочья на матрасе и уселся, с наслаждением скинув

ботинки. Учебник сам выпал к ногам. Обложка была теплой, чуть шершавой на ощупь и
пахла неповторимой смесью лаванды, смородинового чая и его собственного пота. Так
пахли подушки в их доме. Так пахли покой, уют и долгие зимние вечера. Сейчас так
пахла тоска. Она выкручивала жилы, выворачивала наизнанку внутренности,
отвратительным комом забивала горло и влагой собиралась уголках глаз. Зачем, зачем,
зачем? Зачем он вернулся сюда, где не осталось ни одной родной души? Где все —
словно картонные персонажи уличного театра теней — бледные силуэты, неживое
отражение его воспоминаний. Конечно, они не виноваты в том, что их жизнь продолжает
течь своим чередом. Разве он сам не так же настороженно отнесся бы к чужаку,
нахально лезущему в его дела? И если Северус где-то здесь, посмеет ли Гарри осудить
его за то, что все эти годы он жил, как и каждый из этих знакомых незнакомцев — не
помня, не зная, не думая о нем? А он, дурак, стремился туда, где в нем не было
нужды, лишь затем, чтобы именно в этот миг остро и точно понять, где был
безоговорочно счастлив!

Визжащую хижину, должно быть, уже давно называли молчащей. Единственный оборотень
много лет не переступал ее порога, но полосы от его когтей все так же украшали
стены. В шрамах древесины успели завестись жучки с розоватыми панцирями. Ну что ж,
они не будут возражать… Гарри завыл — люто, надсадно, словно настоящий волк — глядя
на сплетение балок потолка вместо луны. Центральная была расколота поперек. Точно:
туда попало одно из заклинаний Сириуса. Девятнадцать лет… И можно злиться только на
себя. Хоть до крови искусать губы и расплющить костяшки пальцев о деревянную
жесткую спинку кровати. Не замечать, как пляшут вокруг стены, сползает потолок и
трещат доски заколоченных окон. Он думал, что сделал все правильно. Знал, что иначе
поступить не должен. Тогда почему вокруг лишь черная пропасть отчаяния и мерзкое
чувство, будто влез грязными ботинками в чужой дом, наследил на ковре, и незнакомые
хозяева смотрят с осуждением и прикидывают, не достать ли ружье.

Стена хижины раскололась на части и осела кучкой трухи, по глазам ударил слепящий
луч. Гарри успел вскинуть руки, окружая себя щитом. Он чувствовал, как вибрирует
вокруг чужая магия: разная, словно сотканная из сил нескольких волшебников.
Давление на щит росло со всех сторон, еще чуть-чуть — и он рухнет под неожиданно
мощным напором. Сквозь пелену слез и вспышки он почти не видел нападавших, их
силуэты сливались в одну сплошную темную массу. Драться с толпой не все равно что
один на один. Гарри понял, что стоит ему лишь опустить руку, чтобы протереть очки,
и град из простых, но сильных заклинаний непременно сломает щит. Его заливали
связками чар, словно пожар всей пожарной командой — уверенно, целенаправленно и
метко. Кто бы ни были противники, научились они этому явно не на факультативе ЗоТИ.

Последние обломки крыши съехали вниз по щиту, и, конечно, другого выхода не было.
Гарри мысленно сосчитал до трех, опустил руки и нырнул за ближайшее бревно. Когда
залпы брандспойтной атаки на секунду прекратились, он вскочил и изо всех сил рванул
в сторону Запретного леса, натыкаясь на ветки и камни босыми ногами. Должно быть,
он хорошо уклонялся, не забывая выписывать зигзаги и припадать к земле: ни один из
ударов не достиг цели. Но только мётлы летают быстрее. Сверху спикировал небольшой
отряд, и пространство вокруг стало сгущаться, образуя плотный кокон. Нападавшие не
спешили приземляться, выжидая. Гарри с трудом дышал в тесной ловушке.

— Не рванет? — спросил кто-то, осторожно пиная оболочку.

— Не должен. Но держитесь наготове.

— Транспортируем в министерство.
— Отойдите, мистер Малфой, не дай Мерлин, он решит нападать.

— Отец направил вас сюда по моему сигналу. Этот тип сразу показался мне
подозрительным, и я имею право видеть, как вы его задержите.

— Да-да, мистер Малфой, Аврорат благодарен вам за информацию.

— Чихал я на Аврорат, — взвизгнул Драко, а Гарри почувствовал, как его медленно

отрывают от земли и, подергивая, словно воздушный шар на веревочке, втягивают в
аппарацию.

* * *
Методы своей работы Аврорат почерпнул не иначе как из полицейских сериалов. Гарри
казалось, что он, как в детстве, подглядывает в узкую щель двери, а на экране
актеры разыгрывают банальную сценку с двумя полисменами и маньяком-убийцей. Только
на сей раз в роли скрученного подозреваемого был он сам. Комната, в которую его
притащили, была до жути знакомой: обшитые мягким стены, слой заглушающих и
запирающих поверх них, бьющий в глаза свет. Узкий железный стол, за которым
менялись лица. Одно из расплывающихся пятен даже предложило ему закурить. Гарри
хотел рассмеяться в ответ, но плечи выворачивала такая боль, что вместо смеха из
горла вырвался глухой стон. Освобождали его от изолирующего кокона целым боевым
отрядом. Едва он успел поднести ладонь ко рту, чтобы заглушить рвотный позыв, как
оказался связан по рукам и ногам. Со злорадным облегчением он оставил школьный ужин
на чьих-то начищенных до блеска сапогах. В луже оранжевой блевотины покачивался
непереваренный кусок стейка.

— Хорошо хоть трусы оставили, — выплюнул он в лицо появившемуся магу в застегнутой

наглухо куртке. Тот пожевал пухлыми губами и ткнул палочкой под дых. Ледяной штопор
впился во внутренности, накручивая на себя каждый нерв от корней волос до ногтей на
больших пальцах ног. Обморок уложил его на холодное железо пола. Когда Гарри пришел
в себя, то сразу понял, что колени и ладони свободны, и только потом ощутил
выдирающую суставы боль. Судя по странному жжению, на кисти скованных рук были
надеты мощные артефакты. В ярком свете лампы, без очков, он мог только слышать
постоянно меняющиеся голоса. Они звучали то громче, то тише, пока не слились в
единый гул, а Гарри и все еще не мог понять, чего хотят эти люди.

Кто он? Гарри Поттер. Как попал в Британию? Да всегда здесь жил! Почему не прошел
предписанную министерством процедуру ограничения магии? Идите на хуй! Я в первый
раз о ней слышу. Хочет ли пить? Сливочного пива, пожалуй. По подбородку потекла
струйка воды, он не удержался и облизал разбитые пересохшие губы. Красное пятно
напротив сменилось коричневым.

Как его имя? Гарри, Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера и Лили Эванс, 31 июля 1981
года, Годрикова Впадина, Девон, Англия. Нет, Джеймс Поттер, глава Аврората, не его
отец. Школа — Хогвартс. Да, ему наплевать, что там о нем не слышали. Нет, никогда
не покидал территорию страны. Нет, понятия не имеет об ограничении магии. Нет,
метка на руке не какой-то особый допуск. Нет, нет, нет, нет. Да. Хотел бы видеть
Северуса Снейпа. Зачем? Просто поговорить. Развяжите, а? Нет, даже не догадывается,
почему его задержали. Серьезно, вы не знаете, кто я? Я и сам не знаю. Ха-ха.

Действие Веритасерума закончилось. Казалось, что голову запаковали в мешок с ватой,

но даже сквозь неё он услышал... Северус! Нет, профессор Снейп. Голос его Северуса
еще не приобрел таких ядовитых бесстрастных ноток. Гарри напрягся всем телом, до
черноты в глазах распрямляя плечи. Как же он не хотел, чтобы Северус впервые увидел
его таким: неловко скрючившимся на шаткой табуретке, дрожащим от постоянной боли и
холода, перепачканным грязью и собственной рвотой, слепо повернувшим лицо с мокрыми
ресницами на знакомый голос. Сейчас он объявил бы себя новым Волдемортом только
лишь за то, чтобы ему вернули очки.

— Все вон!

Озябшим пальцам стало неожиданно тепло. Резкий окрик прозвучал, как музыка. «Я
хотел тебя искать, но ты сам нашел меня, Северус! Это темное пятно, закрывающее
яркий, бьющий в глаза свет — ты?»

Что-то цепкое и холодное впилось в его подбородок, с усилием приподнимая голову.

Это точно был он: едкий запах лаборатории, черные волосы обрамляют узкое пятно
лица, исключительно длинная тень вдоль спинки носа. Выжигающий роговицу луч стал
мягким, как отблески каминного огня, и переместился ниже.

— Наконец-то! — выдохнул Гарри, почувствовав, как оправа привычно надавливает на

переносицу и те же холодные, жесткие пальцы заправляют дужки очков за уши.

— Мистер, как вы изволили именоваться, Поттер…

— Гарри.

На лице Северуса не дрогнул ни единый мускул.

— Мистер Гарри Поттер… В любом случае нам пришлось бы встретиться. В распоряжении

министерства нет более сильного легилимента, чем я. Знаете, что такое ментальная
магия?

— Конечно!

Мерлин, и вправду прошло много лет! Очень много. Вечность. Гарри мигом забыл боль и
холод, боясь моргнуть и отвести взгляд. Запавшие черные глаза с покрасневшими
веками, острые стрелочки морщин в уголках поджатых губ, привычно сдвинутые к
переносице брови и маска равнодушия на желтушном лице. Профессор Снейп — отражение
его Северуса в помутневшем старом зеркале — тяжело дыша, нависал над ним. Крылья
носа в тонких капиллярах сосудов трепетали так знакомо, что сжималось сердце. На
правой щеке красовалось небольшое бурое пятно, шею пересекал грубый, едва заживший
шрам, уходящий под воротник. Но кадык ходил все так же знакомо — резко, нервно, и
теплая синяя жилка билась так же отчетливо.

— Откуда? — прошептал Гарри, скосив глаза на шрам.

Северус отпрянул и спешно приподнял ворот мантии.

— Результат неудачного эксперимента, — буркнул он и тут же накинулся на Гарри

вновь: — Что вы себе позволяете, мистер… Я не буду звать вас этой придуманной
фамилией. Если хотите, могу обойтись простым «Гарри».

Он не возражал. Северус медленно прошелся вдоль стены и уселся напротив, сцепив

пальцы в замок.

— Итак, мистер… Гарри… Не понимаю, в какой связи вы просили встречи. Немногие

жаждали бы увидеться со мной. Разве чтобы убить или плюнуть в лицо.

— Я никогда… Ты… Вы… Я хотел увидеть… Ты единственный человек, которого я по-

настоящему рад видеть здесь! Убить! Как ты мог такое подумать?!

— Признаюсь, вы поставили меня в тупик. Я вызван сюда для идентификации личности

путем легилименции. И, поверьте, мистер Гарри, я был крайне занят последние сорок
восемь часов. Давайте поскорей разделаемся с этой неприятной процедурой, и я
отправлюсь по своим делам. Уверен, что впервые в жизни вас вижу. И не представляю,
как и откуда вы можете знать меня. Поэтому приступим.

Сжав зубы, Гарри кивнул и напрягся. Вторжение в разум в исполнении Северуса Снейпа
помнилось болезненным и непредсказуемым. Снейп направил на него палочку и
неожиданно, одним резким заклинанием, снял стреноживающие путы.

— Спасибо, — выдавил Гарри, разминая ноющие руки.

— Ничего экстраординарного. На вас по-прежнему артефакты, полностью сдерживающие

магию. Но физические неудобства станут помехой во вверенном мне деле. Просто
расслабьтесь, положите руки на стол и смотрите мне в глаза.

Гарри и не думал сопротивляться. Наоборот. Прежде, чем утонуть в гипнотизирующем

омуте бесконечной черноты, он вытолкнул на поверхность самые теплые, самые
подробные воспоминания о последних месяцах своей жизни. Он честно старался не
упустить ни единой мелочи от своего появления в хижине до прощального поцелуя. Его
колотило от напряжения и бросало из кипятка в ледяную прорубь; мысли перекрывали
друг друга, как слои цветной краски, каждое следующее было ярче, отчетливей,
насыщенней. Затем фон начал тускнеть, съедая все цвета, и последним, уже в полной
темноте, он отчетливо почувствовал запах реверсивного порошка и прикосновение
собственных пальцев к лицу. Снейп покинул его разум так резко, что Гарри не сумел
удержаться прямо и мог с размаху ткнуться в стол, если бы не подставленная вовремя
ладонь. Кожа Северуса была горячей, липкой от пота, пальцы ощутимо подрагивали.

— У вас небанальное воображение, — спокойно прозвучало над ухом. В голосе не

чувствовалось ни злобы, ни угрозы, лишь легкая насмешка, словно Северус увидел в
его голове черт знает что забавное.

Гарри шевельнул губами, ладонь исчезла от его лица, оставив под щекой холодный
металл.

— Ты правда совсем-совсем ничего обо мне не помнишь? — отчаянно прошептал он, и

Северус разразился в ответ холодным трескучим смехом.

— Вам бы книги писать, мистер Гарри. Любовные романы. Такой фантазии позавидует
даже блистательный Локхарт.

Дверь натужно скрипнула, в комнате возник невысокий аврор в форменной мантии. Его
лицо кривилось так, словно он изо всех сил удерживался, чтобы не плюнуть Северусу в
волосы.

— Этот молодой человек очевидно безумен. Сложно сказать, насколько запущена его
душевная болезнь, — монотонно начал Северус. — Я представлю отчет лично мистеру
Малфою, а сотрудникам Аврората рекомендую допросить колдомедиков Мунго на предмет
побега безнадежно больного пациента из отделения. Несчастный юноша так долго
находился в состоянии комы, что окончательно повредился мозгом. Кстати,
поинтересуетесь у них, где он раздобыл раскаленный предмет, чтобы нанести себе
ожог, имитирующий… — Северус перелистал бумаги на столе, выбрал нужную, поднес к
глазам и процитировал, — «знак не санкционированной министерством формы». Боль,
которую он при этом испытал, привела к неконтролируемому выбросу магии, чему многие
стали свидетелями. В целях общей безопасности рекомендую перевести его в отдельную
камеру и оберегать от всяческих контактов. Экземпляр достоин тщательного изучения.

Замолкнув, Северус развернулся и, не удостоив Гарри даже взглядом, вышел из

комнаты.

— Урод! — прошипел вслед аврор, вновь скрутил Гарри руки за спиной и наверняка
поспешил с докладом к начальству.
========== Глава 25. Из огня да в полымя ==========

— Хотелось бы знать…

Тишина, железным обручем сжимавшая виски, распалась на части. Гарри не понимал,

сколько времени прошло с тех пор, как его, для верности приложив Ступефаем,
притащили в комнатушку с жесткой лежанкой и вонючим ведром в углу. Судя по
грозящему лопнуть мочевому пузырю — не меньше суток.

— Хотелось бы знать, как у вас оказалось вот это.

Спасительный, возвращающий в реальность, голос заставил разомкнуть тяжелые веки,

перед глазами мелькнула обложка знакомого учебника

— Прости… Я взял на память о тебе…

— Мистер Гарри, ваша ложь поражает даже меня. Вы нашли учебник в хижине, куда
забрели, исследуя окрестности.

Это был не вопрос. Гарри стянул на пол затекшие ноги, нашарил очки и простонал:

— Сделай милость, отвернись, мне нужно… — и кинулся к железному ведру.

— В вашем воображении вы менее стеснительны, — прилетел в спину язвительный смешок.

— Я показал тебе правду, — Гарри едва не застонал от облегчения, когда желтая струя
выбила дробь по жестяной стенке ведра.

— Как жаль… Мне правда жаль, мистер Гарри. В своих фантазиях вы выглядите моложе и
несомненно привлекательней. Да и мне вы польстили. Не помню, чтобы в юные годы я
отличался столь изысканной внешностью. Но надо отдать вам должное: печальную
историю турнира на острове Уайт вы изучили досконально. Кто-нибудь приносил вам в
Мунго книги?

Сейчас глаза Снейпа уже должны были оставить ожог на его голой спине. Но,
обернувшись, Гарри наткнулся на застывший равнодушный взгляд. Флоббер-червь под
разделочным ножом вызывал у Снейпа куда больше эмоций.

— Я готов, — прошептал Гарри, — раз за разом показывать тебе свои воспоминания. До

тех пор, пока ты действительно не вспомнишь. Или не решишь, что вспомнил.

— Похвальная настойчивость. Будь я на двадцать лет моложе, вы могли бы

заинтересовать меня.

— Северус! У тебя на руке должен быть точно такой узор, — Гарри вскинул руку с
широким браслетом. — Неужели ты ни разу не задавался вопросом, откуда он у тебя?

— Увы… — его лицо действительно изобразило крайнюю степень разочарования. — Ничего

подобного у меня нет.

— Ты лжешь!

Гарри очень нужно было видеть его глаза. Близко, настолько близко, чтобы различить
в них малейший отблеск эмоций. Чтобы уловить хоть каплю интереса. Если не к себе,
хотя бы к своим словам. Снейп порывисто отступил на шаг. Ещё на шаг и ещё, пока не
уперся спиной в каменную кладку. Он размеренно дышал и был сосредоточен, словно
перед атакой. Гарри застыл, не в силах поверить: неделю назад ему нужно было
привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ Северуса. Сейчас стоило лишь
приподнять голову и…
— Я что… вырос? Постарел?

— Повзрослели, мистер Гарри. Должно быть, сказывается долгое пребывание в Мунго. В

ваших видениях у вас…

Северус неловко дернул рукой, словно удерживаясь от жеста, затем достал из рукава
знакомую палочку — черную, с резной ручкой и смещенным центром тяжести — и
осторожно коснулся его щеки. Вдоль позвоночника Гарри проползла липкая змейка пота,
и он едва удержался, чтобы не отстраниться.

— … у вас нежная кожа, подернутая легчайшим пушком, — палочка поползла вниз. —

Светло-розовые соски… Да не дергайтесь так, я не причиню вам вреда! Ни единого
волоса вот здесь… — палочка прочертила зигзаг на груди. — И здесь…

— Я сейчас с ума сойду, — прошептал Гарри онемевшими губами.

Снейп только фыркнул и опустил палочку ниже, указывая на дорожку волос от пупка под
резинку трусов:

— Их было совсем мало. Думаю, по вашим внутренним ощущениям, вам всё ещё
шестнадцать. Очевидно, и… — кончик палочки погладил член под тканью и, стремительно
взлетев, уперся ему в лоб, — и здесь вы ощущаете себя на тот же возраст. Печально
наблюдать… А в тех бурных подростковых фантазиях вы вот такого роста.

Палочка разрезала воздух где-то на уровне губ Гарри.

— Как жаль… вы были по-своему очаровательны в отрочестве.

— А ты почти не изменился, — выдавил Гарри, когда опасный предмет вернулся в рукав.

— Лесть — не лучший способ заслужить доверие, мистер Гарри. Если вы хотите передать
что-нибудь своим друзьям и близким, я окажу вам эту услугу. Но это всё, на что вы
можете рассчитывать.

— Ты, ты сейчас самый близкий мне человек! Ты… был… был тогда… и сейчас…

Гарри почувствовал странное жжение под ограничивающим артефактом, словно наружу

рвались не слова, а магия:

— У меня никого нет. Ни дома, ни друзей, ни семьи. Я никому здесь не нужен и никто
не заинтересуется моей судьбой.

— Что ж, это прекрасно! — Северус скользнул вдоль стены и в два шага оказался у
двери. — В сложившейся ситуации подвал Аврората — самое безопасное для вас место.
Постарайтесь не покидать его как можно дольше. Даже если стены министерства
внезапно обрушатся, вы останетесь живы под завалами. Последуйте моему совету.

Дверь с грохотом захлопнулась.

— Черта с два, Северус! — проорал вслед Гарри. — Я выберусь отсюда и тогда…

Что тогда, он еще не решил.

Воздух в камере был тошнотворным и липким, как расплавленные карамельные тянучки.

Хотелось есть, а больше всего пить, смочить потрескавшиеся губы хоть каплей влаги.
Поначалу он до изнеможения колотил в глухую дверь руками и пятками, но, похоже,
узника охраняли глухие. Либо не охранял никто. Ситуация — хуже некуда. Рассчитывать
на побег не приходилось: браслеты надежно сковывали магию, сотня попыток зажечь
Люмос и наколдовать воду обернулась ничем. Будь у него, скажем, ложка, он кинулся
бы скрести землю вокруг одного из выступающих камней. Или заточил ее, чтобы
атаковать первого вошедшего. Но время шло, силы и мысли иссякали, и теперь он
только пялился в пространство, слегка раскачиваясь на лежанке. И громко, вслух, не
боясь быть услышанным, костерил себя последними словами. Нужно было быть полным
идиотом, чтобы не догадаться сразу: он изменил ход событий, только лишь оказавшись
в прошлом. Но он — болван, пустоголовый кретин, недоделанный герой, тупая бестолочь
с мозгами личинки! — был уверен, — осёл, мудак, самоуверенный дебил! — что ему
необходимо вернуться. Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда он прикидывал,
о какой из камней лучше побиться головой.

Едва вспыхнувший огонек надежды моментально угас: на пороге в сопровождении

грузного мрачного аврора стоял вовсе не Северус. Зато в руках у Люциуса Малфоя
посверкивал холодными гранями стакан с водой.

— Сожалею, что о вас забыли, — вкрадчиво сказал Малфой. — Не держите обиды на

авроров за сей досадный промах. У них сейчас слишком много забот.

Охранник за его спиной съежился и отступил на шаг.

— Что, всем составом ловят еще одного ненормального? — Гарри старался не смотреть
на стакан, маячивший перед его носом.

— Что-то в этом роде, — Люциус натянуто улыбнулся. — Но мы же простим их, не так

ли, мистер Поттер?

Он сделал едва заметный знак рукой, и охранник с неожиданной для его комплекции
скоростью вылетел наружу.

— Вот так, мистер Поттер, теперь мы сможем поговорить спокойно.

Спокойный разговор с Малфоем не входил в планы Гарри ни в каком времени.

— Ну же, не бойтесь, пейте.

Стакан ткнулся холодным краем в губы.

— Опять Веритасерум?

— Как вы могли подумать такую чушь! Хотите, сам отопью? Вы знаете, кто я?

Гарри кивнул, мысленно плюнул и схватился за стакан. Да пусть он будет хоть полон
Веритасерума, ничего нового этот гад не узнает. Не отравит же он его, в самом деле,
собственноручно. Грязную работу Малфой предпочел бы спихнуть на других.

— Вот и прекрасно, только пейте не торопясь, а то икота нападет.

— Чего вам нужно? — не слишком вежливо, но стоило ли церемониться с Малфоем?

Тот откликнулся так небрежно, словно на досуге зашел в зоопарк покормить диковинную
зверушку:

— О, ничего особенного. Обычно я не слежу за делами Аврората. Но в истории с вашим

задержанием замешан мой сын, и кое-что из отчетов авроров показалось мне
небезынтересным.

— Лучше б вы Хогвартсом с таким рвением занимались!

Люциус смолчал, потянулся за пустым стаканом и неожиданно крепко ухватил Гарри за

левую руку.

— Вам не о чем беспокоиться, и я рассчитываю на ваше благоразумие, — быстро

предупредил он, опускаясь рядом. — Вы же не хотите вернуться в Мунго? И, поверьте,
я обездвижу вас раньше, чем вы успеете пошевелить пальцем.

Он прошептал слова заклинания и расстегнул широкий браслет, целиком скрывающий

предплечье Гарри. Под низким потолком завис круглый шарик света. Луч падал ровно на
метку.

Люциус Малфой долго изучал узор. Низко склонялся, осторожно проводил пальцами,
задерживаясь в определенных точках. Гарри кривился. Округлые края полированных
ногтей слегка царапали кожу, и это было так же противно, как засунуть руку в банку
со слизнями.

— Глава Аврората поклялся, что в его семье нет никого по имени Гарри.

— У меня не редкая фамилия.

— Я сам знаком с тремя Эрскин-Беррингтонами и, представьте, они даже не

родственники. Что уж говорить о Поттерах, — поддержал Малфой. — Северус Снейп
объявил вас сумасшедшим. Вы доверяете мистеру Снейпу?

Гарри пожал плечами.

— Правильно. Доверять ему — все равно что доверять болотному фонарнику. Знаете, чем
они опасны?

Если Малфой считал, что Гарри понятия не имеет о призраках, заводящих в трясину, то
он ошибался. Но вряд ли он появился здесь ради лекции о темных существах.

— Поэтому я перевезу вас в спокойное место, где никто не забудет о ваших

потребностях.

— А если я откажусь?

— Мистер Поттер, ваше мнение интересует меня в последнюю очередь, — вкрадчиво

сказал Люциус, вновь застегивая на нем артефакт.

Появившиеся авроры привычно завернули его руки за спину, обернули в непрозрачный

кокон и куда-то потащили.

* * *
В поместье Малфоев он пробыл вряд ли дольше, чем в камере. Услужливый Добби,
привычно глазастый и суетливый, не впадал в священный трепет при его виде, и это,
надо сказать, было не так уж плохо. Конечно, хотелось, чтобы он ответил хоть на
один вопрос. Но эльф молчал и совсем по-малфоевски кривил губы в ответ на попытки
заговорить. Сводчатый подвал напоминал комнату хорошей гостиницы. В дальнем углу
даже имелась бочка, которую Добби наполнил горячей водой. Вкусная еда, сладковатый
запах цветочного мыла, неожиданный комфорт, с которым его разместили у Малфоев,
настораживали.

Он решительно не мог понять, как следует поступить дальше. Похожий на муторный сон
мир со знакомыми-незнакомыми лицами и странными правилами пугал его больше, чем
любая реальная опасность. Может быть, Северус прав, и он сейчас в отделении для
умалишенных? Или это наваждение, посланное Волдемортом, как-то сумевшим проникнуть
глубоко в его разум? И на самом деле Гарри Поттер мирно сопит в подушку на
последнем этаже «Норы», едва вздрагивая от того, что ему снится, как Северус Снейп
проводит палочкой вдоль его живота.

Было время, когда он в самых смелых, несбыточных мечтах видел, как все оставили его
в покое. И готов был многое отдать, чтобы так и было на самом деле. Но вот теперь…
Что ему остается? Ждать, пока Северус еще раз снизойдет до встречи с ним? Выбраться
из малфоевского подвала и… Вплавь через канал? Пешком в Париж? До ярко-синей с
бронзовой ручкой двери Фламеля? Послушать очередную лекцию о том, как небезопасно
играть со временем? Вернуться назад и вновь обнаружить, что всё изменилось?

Гарри зло пнул деревянную бадью. Он едва не рехнулся от отчаяния, вообразив, что в
этом мире нет Северуса. Еще раз так рисковать он не будет. Теперь, когда никому до
него нет дела, он совершенно свободен. Пусть Северус его и не помнит, и пусть пока
сам Гарри не уверен в том, что нынешний Северус — чудо как хорош, но он
единственный… единственный, кого… который… Нужно просто поговорить.

Перед ним возник Добби, бесцеремонно отобрал влажное полотенце и сунул в руки
тонкую зеленую мантию. Сверху скрипнула дверь. Добби шикнул, закатил круглые глаза,
дернул кончиком уха, и мантия сама напялилась на сопротивляющегося Гарри. Сверху,
осторожно ставя ноги на узкие ступеньки, спускалась хозяйка дома. Она уселась в
кресло и буравила гостя взглядом до тех пор, пока он не задергался, переступая
голыми пятками, и не рявкнул:

— Чего пялитесь?

Нарцисса не проронила ни слова, лишь едва сморщила острый нос, словно у Гарри
воняло изо рта. Она молчала — он молчал, зрачки голубых глаз сжались — зеленые
смотрели в них пристальней. Ресницы Нарциссы казались бархатными, фарфоровое лицо
оставалось неживым и безмятежным.

«Сама виновата», — решил Гарри, не отводя взгляда, и, не церемонясь, вломился в её

сознание. Красивое лицо исказила судорога, он наткнулся на прочный хрустальный щит,
но успел ощутить тревогу, сомнение и любопытство прежде, чем по его телу пробежал
разряд и Нарцисса выбросила нахала из своей головы.

— Не рекомендую вам вновь использовать легилименцию, юноша, — холодно сказала она.

— Люди моего положения умеют тщательно скрывать мысли, не прибегая к магическим
ухищрениям. Мне велено не причинять вам вреда, но я могу приказать эльфу.
Естественно, потом он будет наказан.

— Какого же черта вы приперлись сюда? — прошипел Гарри.

Нарцисса вскинула тонкие брови.

— До сего дня мой супруг не позволял себе приводить любовников в дом и не заставлял
меня их обслуживать и стеречь.

Гарри расхохотался. Сама мысль, что неживой и бесстрастный, словно покрытая

глазурью и лаком деревянная кукла, Люциус может хотеть чего-то подобного,
развеселила его от души.

— Я сказала нечто забавное, юноша?

Гарри хорошо помнил обеих Нарцисс: тонкое, почти девичье лицо юной жены на турнире
и надменное, злое — леди Малфой, пережившей одну войну и вступившей во вторую.
Мирная жизнь явно шла ей на пользу. Возможно, локоны были уложены тщательней и
стали немного темнее, и тонкие изломанные губы на бледном лице выделялись чуть
ярче, но мать Драко почти не изменилась за эти годы.

— Неужели вы думаете, что я и ваш муж… Что я на такое соглашусь? У меня, между
прочим, кое-кто есть.

— О, ваше согласие ему и не потребуется. Есть, знаете ли, немало заклинаний и

зелий…

Гарри закашлялся, вспомнив, с каким удовольствием он недавно выпил целый графин

лимонада. Добби появился у ног хозяйки с оглушающим хлопком. Нарцисса даже не
вздрогнула.

— Пожар! Пожар, госпожа! Горит, всё горит! — непочтительно завопил эльф.

Нарцисса чуть быстрее, чем требовали приличия, поднялась и застучала каблуками по

каменной лестнице, с непростительным легкомыслием оставив дверь распахнутой. Гарри
немедленно рванул вверх, вылетел в зал и застыл — босой, в мантии на голое тело —
рядом с остолбеневшей у окна хозяйкой поместья.

Горело небо.

* * *
Оно полыхало не привычными бурыми пятнами весеннего заката, а языками алого
пламени, словно где-то за линией горизонта разожгли ритуальный костер. Огонь —
чистейший, кроваво-золотой — отвоевывал у неба клочок за клочком. Он не дымил, не
чадил, а размеренно пожирал предзакатную синеву. Невозможно было даже подумать о
том, чтобы отвести взгляд от ярких всполохов. Нарцисса не повернула головы в
сторону своего пленника. Пляшущие языки далекого костра сложились в круг, и на
потемневшем бархате неба, как на моментальной фотографии, проступил четкий абрис.

Видение становилось все отчетливей, открывая глазам фигуру мага. Искры путались в
растрепанных волосах, потоками лавы стекая вниз, обрисовывали силуэт горящим
контуром. Нарцисса ахнула и прижала ладонь ко рту. Вслед за ней закусил губу Гарри.
Оба узнали искаженное безумной гримасой лицо, круглый подбородок, острый длинный
язык, нервно оглаживающий уголки растянутого в зловещей улыбке рта. Его глаза
пылали таким же яростным алым светом, как небо вокруг. Фигура раскинула руки, и
полы мантии взвились за плечами, затрепетали, как крылья сказочной огненной птицы.
Рассмеявшись, кошмар заговорил мягко и вкрадчиво; завораживающий голос обволакивал
изнутри, проникал под кожу и в разум каждым звуком. Гарри даже не был уверен, что
слышит эту речь ушами. Он скосил глаза на Нарциссу и догадался, что та чувствует
нечто похожее.

— Волшебники и ведьмы, от севера до юга и с запада на восток, — вещал голос, —

узрите истинную силу! Смотрите на меня! Созовите всех: детей и стариков, слабых
женщин и отважных мужчин, чиновников, торговцев и поварих. Сегодня я дам этому миру
шанс, которого у него не будет никогда.

Маг вытянул руку вперед и поманил зрителей к себе. На его запястье сиял,
переливаясь голубоватым светом, многоугольник с яркими точками. Нарцисса вцепилась
в мраморный подоконник.

— Сила… — гипнотизирующий шепот заставлял раскачиваться в такт словам. — Что есть

сила без права распоряжаться ею? Плевал я на ваши ограничения!

В правой руке мага сверкнул длинный меч. Рассекая потемневшее небо, клинок
опустился на другую руку, но вместо крови из обрубка предплечья полыхнуло белое
сияние. Гарри задохнулся от волны невероятных ощущений: восторг и упоение силой
переполняли огненного мага, и он щедро делился со всеми своим ликованием. Оружие
исчезло, безумец вскинул обезображенную руку вверх. Луна, ненужным пятном висевшая
над головой, озарила края раны, и они шевельнулись, зажили своей жизнью —
удлиняясь, покрывая растущие кости новой плотью, восстанавливаясь в мгновенье ока.
Он сжал светящиеся пальцы в кулак и громогласно завопил, закинув голову, мантия
билась за его плечами, подобно плащу на ветру или ангельским крыльям. Он был
безумен и красив, этот огненный ангел, а голос его становился все настойчивей и
громче:

— Вы видели, что я могу вам предложить. Жизнь, полную магии, волшебство без границ,
как встарь. Все мы: чистокровные и магглорожденные давно заклеймены, мы стали
рабами министерских циркуляров. Я требую свободы для магии и каждого мага этой
страны! За последние дни вы должны были понять, что вас ждёт. Но я милосерден, и
мне претит отнимать магическую силу у волшебников. Поэтому, — его голова склонилась
низко, словно он пытался заглянуть в каждое окно, — я дам тебе немного времени. Ты,
Люциус Малфой, надменный засранец, пошевелись и сделай всё, чтобы снять эти рабские
метки! Иначе я проверю, как долго сможет сопротивляться моей силе твой собственный
сын. Поторопись! Я выйду отсюда только с приказом министерства!

Голос замолк, и в пылающем небе появились знакомые очертания островерхих башен и

длинных галерей. Хогвартс изнутри был освещен таким же алым заревом, рвавшимся
наружу из стрельчатых окон. Контуры замка задрожали, исказились, и мираж рассеялся,
открывая чистое ночное небо. Слева висело созвездие Льва: три ярких и шесть едва
заметных глазу точек.

Настойчивый голос безумного Барти Крауча-младшего напоследок коснулся сознания

каждого жителя магической Британии.

— Можете не доверять мне. Вы видели мою силу. И я не отступлю.

* * *
— Я обманула вас, юноша, — глядя в потемневшее небо, спокойно сказала Нарцисса.

Гарри, зачарованный видением, все еще не мог повернуть головы. Он много раз был
свидетелем пугающих и странных ритуалов, но ни разу не сталкивался с подобным. Даже
Темная метка в небе не могла сравниться с этим представлением. Очевидно, Крауч
младший был готов на чудовищные поступки в любой реальности. Только вот здесь он не
нашел достойного Лорда. Или?..

— Мой муж давно не интересуется ничем и никем, кроме внутренней и внешней политики.
Вам нечего было бояться.

У нее странно повлажнели уголки глаз.

— Но все же зачем-то он приволок меня сюда.

— Вы же видели этого Крауча. За несколько дней почти в каждой семье хоть один
волшебник да оказался на больничной койке. Его магия требует постоянной подпитки.
Муж сказал министру: вы — наш козырь в рукаве и единственная надежда отстирать эту
грязь дома. Так и не дождавшись ответа Гарри, она пояснила:

— Оставить всё в тайне и обойтись без международного скандала.

— Меня арестовывали всем Авроратом, какие уж тайны.

— У Люциуса может быть еще много наследников. Он может принять в род любого
бастарда, как это делает моя сумасшедшая сестра. Но Драко… мой первый и
единственный ребенок.

Самообладание оставило Нарциссу, она медленно скользнула на мозаичный пол, и ее

лицо сравнялось цветом с безупречно белым кружевом нижней юбки. Края мантии зеленой
лужицей растеклись у ног Гарри. Она кинулась вперед, как кобра, но вместо того,
чтобы ужалить, со странной неженской силой вцепилась в его руку.

— Спасите моего сына, юноша. Именем вашей матери прошу… У вас же есть мать?

Гарри едва смог кивнуть, глотая липкий ком в горле.

— Разве она не сделала бы для сына всё, что могла?

— Она сделала, — хрипло ответил он.

— Заклинаю вас… И буду в неоплатном долгу. Приведите ко мне Драко. Только такой
необычный волшебник, как вы, сможет обойти любые чары. Остальные… вы знаете сами.

— В Хогвартсе не только ваш сын. Там больше тридцати учеников, вас не волнует их
судьба?

— Да-да, конечно. И Люциус без сомнений пожертвует любым из них или всеми вместе,
чтобы не сдать своих позиций.

В другой ситуации Гарри не стал бы так долго размышлять. Но, как ни крути, у него
здесь оставалось еще одно важное дело.

— Я хотел бы увидеться с Северусом Снейпом прежде, чем отправиться в Хогвартс…

— О, не сомневаюсь он уже там.

— С чего вы взяли?

Нарцисса хмыкнула и так скривилась, будто перед ней стоял гниющий труп.

— За что все так ненавидят Снейпа?

— А как бы вы относились к тому, кто упрятал вас на всю жизнь в узкий темный подвал
и заколотил дверь?

Она завернула широкий рукав и помахала перед лицом Гарри запястьем. Две мерцающих
точки, соединенных полосой: доступ Нарциссы был ниже, чем у любого из
четверокурсников Хогвартса.

— Я хозяйка мэнора, мистер Поттер. И не могу даже сварить веселящее зелье, когда
мне грустно. Всю остальную работу здесь выполняют эльфы. Вы думаете, я должна быть
благодарна ему за изобретение? И мужу, который показательно, под прицелами
колдокамер, позволил это проделать со мной?

Гарри не нашелся, что ответить.

— Моей силы недостаточно, чтобы снять с вас браслеты. Но в школе вы несомненно

найдете того, кто сможет. Эльф перенесет вас к Хогвартсу. Поторопитесь же, время не
ждет. Возможно, совсем скоро там не останется камня на камне.

— Я попытаюсь сделать все, что в моих силах. Пусть Добби поможет мне попасть в
Хогсмид. Я сумею добраться до школы незамеченным.

Нарцисса кивнула, и Гарри, как был, в тонкой домашней мантии на голое тело и
босиком, оказался рядом с эльфом на центральной улице Хогсмида.

— Спасибо, Добби.

— Сделай всё, что просила госпожа, пришелец из ниоткуда, — процедил эльф, не

отрывая взгляда от сияющих вдали окон Хогвартса. — Она так любит сына, будешь
вознагражден.

— Плевать я хотел на награды, — Гарри развернулся и быстро направился к «Сладкому

Королевству», мысленно умоляя всех Основателей, чтобы ход в школу не был завален.
Комментарий к Глава 25. Из огня да в полымя

========== Глава 26. Убежище ==========

И тут Гарри понял, как непросто будет ему без мантии-невидимки. Едва он приоткрыл
дверь в лавку, как колокольчик задребезжал, и сверху к единственному покупателю
быстро спустился лысый толстяк. Пришлось проявить недюжинные актерские способности,
разглядывая витрины, банки и коробки, пока зевающий хозяин не решил, что босой
посетитель собирается что-то украсть, и не велел ему выметаться. Гарри задел банку
с мармеладными кузнечиками, весьма натурально испугался и кинулся к двери.
Колокольчик звякнул, Гарри успел доползти до лестницы в подвал, пока хозяин,
чертыхаясь, собирал прыгающие по магазину деликатесы.

Он с трудом отыскал крышку люка и съехал вниз по осыпавшимся земляным ступенькам.

Несомненно, ходом не пользовались с тех пор, как он протащил по нему уставшего
Северуса после истории с Тайной комнатой. Камень, упавший за их спинами, так и
перегораживал узкий проход. Здесь безраздельно царили пауки и крысы, под ногами
похрустывали то ли кости, то ли панцири дохлых скорпионов. А завалы и оползни — это
пустяки! Можно справиться и голыми руками. Да и невесть откуда взявшаяся сухая
ветка пришлась как нельзя кстати. Только петляющий коридор показался в десять раз
длиннее, чем в первый раз. Каменную крышку удалось сдвинуть ценой ободранных в
кровь ногтей: горб врос в статую так, словно никогда и не открывался. Гарри вылез,
отряхиваясь и дрожа. И замер…

Стены коридора переливались мерным белым сиянием. Ему не удалось бы проскользнуть

даже под дезиллюминационным: пылинки — и те отбрасывали длинную тень. Он нервно
оглядел коридор четвертого этажа и, стараясь держаться в центре, подальше от
светящихся стен, двинулся вперед. Издалека раздавались нечеловеческие завывания.
Такие леденящие кровь, тягостные и печальные, словно замок был населен банши под
завязку. Душераздирающие стоны неслись из коридора этажом ниже. Гарри осторожно
сполз по лестнице и заглянул в длинный тоннель.

Впереди согнулся в три погибели тощий силуэт Филча. Из горла завхоза вырывалось
надрывное мычание, высохшие руки тянулись к темному пятну на стене. Гарри
присматривался сквозь слепящие блики на стеклах очков, пока уставшие глаза не
отказались ему служить. Наконец он решился: опустился на четвереньки и, раздирая в
клочья мантию о шершавые камни, пополз вперед. На сверкающей стене застыла
небольшая фигурка. Длинный язык свисал из разодранного горла, завязанный сложным
галстучным узлом. Раскинув ноги и свесив набок мертвую голову, школьный полтергейст
судорожно прижимал к груди бездыханную полосатую кошку. Костлявые пальцы Филча
чесали за ухом оцепеневшего зверя и поглаживали застывшее плечо Пивза.

Гарри зажал рот, чтобы случайно не закричать. Даже Волдеморту не пришло бы в голову
убить безобидного полтергейста. И кошка… конечно, никто не любил миссис Норрис. Он
и сам не любил, скажем, Драко Малфоя, который вечно лез не в свое дело. Но кошка и
вырванный язык Пивза! Он даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит. А раз не
спит, то времени на раздумья не слишком много. Он больше не хотел видеть мертвым
никого, а уж тем более Северуса. Оставив Филча наедине со своим горем, Гарри, не
таясь, рванул в сторону Большого зала. Не успел он спуститься с лестницы, как
воротник его мантии оказался в цепком захвате, а над ухом раздалось:

— Какого черта вы лезете, куда вас не просят?

Словно он вновь бродит по школьным коридорам, и это отвратительный профессор Снейп
застал его где-то на верхушке Астрономической башни и теперь изо всех сил тянет
назад от опасного края. Снейп, не жалея, впечатал его в стену, критично оглядел
расцарапанные колени и босые ступни под легкой мантией. Гарри не сомневался: Снейп
был в ярости. Из-за отблесков стены его лицо казалось даже не белым, а мертвенно-
синим, искривленный рот судорожно хватал воздух, словно Снейп не мог вдохнуть.
Пропасть разверзлась под ногами Гарри. Бездонная яма, шириной в девятнадцать лет.
Он снова был провинившимся учеником, съежившимся под взглядом ненавидимого учителя.
Всего несколько часов назад он думал о том, как горячо и жарко нашепчет ему на ухо
самые сокровенные мысли, как прижмется губами к маленькой родинке чуть повыше
пупка, и тогда Северус непременно вспомнит, не сможет не вспомнить… Бесполезно.
Этот Северус — злой, равнодушный, бесконечно далекий — никогда ему не позволит.

— Какая вам разница? — выпалил он. — Хожу, где хочу!

В ответ Снейп зашипел совершенно по-змеиному, разве что не на парселтанге, и до

боли стиснул его плечо:

— Ни слова. Не открывайте рта и следуйте за мной. Если вам дорога жизнь. В чем я
лично сомневаюсь.

Снейп тащил его в самую дальнюю часть слизеринских подземелий. Гарри всегда
предполагал, что знает каждый закоулок Хогвартса, но комнату, скрытую за портретом
волшебника в алых одеждах и черной мантии без рукавов, он видел впервые. Стены
здесь почти не светились, на полу валялся изгнивший тюфяк, горы дырявых учебных
котлов, битые колбы и вонючие тряпки. Снейп перевел дух и глянул на Гарри так, что
тот почувствовал себя вовсе без мантии, без кожи и без мяса под ней — одни звенящие
нервы и пульсирующая кровь.

— Вам уже говорили, что вы идиот, мистер Гарри?

— Неоднократно.

— В таком случае это не станет для вас откровением. Вы идиот!!! — стены задрожали
и, казалось, стали ниже от его рычания. — Из всех сверхъестественных глупостей вы
совершили самую невероятную, явившись сюда.

— А что я должен был делать?!

— Как можно дольше оставаться там, где вам советовали. В безопасности. Но кто я
такой, чтобы вы прислушивались к моим советам.

— Люциус Малфой забыл поинтересоваться твоим мнением, когда увозил меня из Аврората
в мэнор. И моим заодно.

— Значит, следовало сидеть в мэноре и не высовывать носа! Здесь опасней, чем где бы
то ни было. Впасть в магическую кому лучше, чем быть разорванным на куски!

— Какого драного тролля ты так обо мне беспокоишься, если совсем не знаешь меня?!

— Ваша неограниченная магия — ценность. Возможно, вам сложно это понять из-за
душевной болезни. Вас следовало или… гхм… ограничить сразу, или беречь, как самое
величайшее достояние страны. А вы прилетели на зов этого безумца, как мотылек на
огонь. И сгорите так же. Никто не понимает, с какой силой заигрался Барти, даже он
сам.

— Я видел мертвого Пивза. И миссис Норрис, — едва слышно прошептал Гарри.

— Я знаю, — глухо отозвался Снейп. — Глупый полтергейст, Барти всегда его терпеть
не мог. И это вряд ли последняя смерть.

Северус взял себя в руки и вновь рявкнул на него:

— И поэтому убирайтесь отсюда немедленно, так же, как пришли. Не хочу, чтобы и ваша
смерть была на моей совести.

— Куда я пойду? — пожал плечами Гарри. — Нарцисса Малфой была уверена, что ты
здесь. Не знаю почему. А я обещал вывести отсюда Драко. Если ты отказываешься от
моей помощи, найдутся другие, которым она не помешает. Они же не могут поставить
элементарный щит!

— Юному Малфою пока ничего не угрожает.

— Тогда посмотрим, что мы сможем сделать для остальных.

По спине Гарри пробежала волна горячих мурашек. Вновь сражаться рядом с Северусом,
словно выйти с ним на турнирную площадку, защищаясь и нападая, действуя как единое
целое. Может быть, это даже важнее поцелуев!

— Уж не знаю, что привело вас в такое возбуждение, молодой человек, но лучшим

выходом для вас было бы принять Напиток живой смерти и оставаться здесь, пока всё
не уладится.

От внимательного взгляда Северуса не ускользнула его нервная дрожь, и кровь,

бросившаяся в лицо, и беспокойное перетаптывание посреди захламленной комнаты.
Гарри не мог стоять на месте и зашагал от стены к стене, ероша волосы и то и дело
поправляя очки. Северус никогда не отличался ангельским терпением. Двумя руками он
вцепился в мантию Гарри с такой силой, что материя затрещала. Подтянул к себе и
долго молча изучал полные решимости глаза, дрожащие губы и грязные щеки. Гарри не
дышал, боясь спугнуть, может быть, единственный момент близости, который у них был.
Сквозь мантию от Северуса полыхало жаром, но глаза оставались до странности чужими
и ледяными. Потянись Гарри сейчас за поцелуем, — а сделать это было просто, так
просто, всего лишь чуточку приподнять голову и податься вперед — и разделит судьбу
несчастного Пивза. Они застыли среди хлама. У него давно затекла шея, и правая
рука, отказываясь слушаться разума, сама по себе продвигалась вперед, чтобы
коснуться черной мантии. Снейп выпустил его так же внезапно, как и схватил. Разжал
пальцы, и Гарри обрушился на пол. Снейп, не шелохнувшись, смотрел поверх его головы
куда-то в едва мерцающую каменную стену.

— Поклянитесь, — глухо сказал он. — Всем самым святым для вас, мистер Гарри,
поклянитесь, что не покинете этой комнаты, пока я сам вам этого не позволю.

— Я уже понял: тебе не нужна моя помощь.

Гарри порывисто вскочил, но тут же наткнулся на кривую мину и режущий на части

взгляд.

— Каждый раз, когда я прибегал к чьей-то помощи, выходил для всех боком, — сказал
Северус. — Обойдусь без посторонних. Но я должен снять с вас сдерживающий артефакт.
Ваша магия должна быть свободна, а не скапливаться внутри, как у тех, кто
ограничен. Вряд ли вы знаете, что неиспользованная магия раньше перенаправлялась в
специальное хранилище. Мы называем его Колодцем. Теперь Барти сам стал Колодцем и
не может контролировать, сколько именно сил он высосет из каждого волшебника. Стены
школы принимают в себя часть его силы, поэтому с каждым часом ему требуется все
большая доза. А вы слишком лакомый кусочек для него. Не думайте, что я не понимаю,
насколько вы сильны и безрассудны. Поэтому… ради твоего же блага, Гарри, поклянись,
что останешься здесь, пока я не позволю тебе выйти. И даже если я не вернусь, ты
покинешь укрытие не раньше, чем стены Хогвартса рухнут или перестанут светиться.
Клянись!

Северус упрямо сдвинул брови, отчего его лицо стало чуточку капризным, как у
ребенка. Спорить с ним таким было бесполезно. Гарри знал, но всё же… Почему бы не
попытаться?

— Я клянусь, что буду ждать твоего прихода и не двинусь с места, пока ты не

вернешься сюда!

— Кажется, я просил другую клятву. Будьте осторожны со словами, я ведь могу и вовсе
не прийти.

— Ох, Мерлин!

— Попробуйте еще раз, мистер Гарри.

— Это какие-то слишком дурацкие условия. Боюсь, я не смогу усидеть на месте.

Гарри ожидал всего, чего угодно, но только не того, что губы Северуса вдруг
искривит ломаная улыбка. Всего на миг, на одно короткое мгновение. И, кажется, это
была капитуляция железного Северуса Снейпа.

— Ох, как же с вами сложно, мистер Гарри. Ладно. Я обещаю, что любой ценой вернусь
сюда не позже чем через два часа. Я должен понять, что творится в этой проклятой
школе. Клянетесь, что не пересечете порога за это время?

— Да, да, да!

Два часа — ерунда. Он подождет.

— Не разочаруйте меня, — сурово предупредил Снейп. — А теперь давайте руки.

Снейп осторожно коснулся палочкой каждого из браслетов и расстегнул крепления.

Сначала правое. Слегка помедлив, левое. И тут же отдернул ладони, спрятав их в
рукава мантии.

— Скажешь, у тебя не такой же? — с вызовом спросил Гарри, демонстрируя ему узор.

Вырвавшаяся из-под замка магия бурлила в нем, разливалась по венам горячим огнем,
лопалась пузырьками игристого вина на языке и била в голову.

Северус отрицательно махнул головой и отступил на несколько шагов.

— Смотрите же, вы обещали, — быстро сказал он, вылетая из комнаты. Снаружи

послышался шум задвигаемого портрета.

Гарри кинулся к двери и понял, что она не заперта. Ни хлипкой щеколды, ни самого
простого запирающего. Он был свободен! Но клятва, данная Северусу, спутывала почище
Инкарцеро. Чтобы не думать о том, как легко переступить порог и оказаться рядом с
ним, Гарри принялся за работу. Магия резвилась, как непоседливый щенок, спущенный с
поводка. Вскоре небольшая кладовка преобразилась.

Он очень старался не ошибиться в мелочах, и когда всё было готово, со стоном

удовлетворения опустился на шкуру у камина. Огонь был искусственным, но узор на
решетке, потертая обивка кресла и даже обожженные усы нунду, пострадавшие от окурка
Сириуса, вышли идеально. Жаль, не влезла кровать с цветным пологом. Гарри уронил
голову на согнутые колени и принялся ждать. Дверь скрипнула едва слышно. На локте у
Северуса покачивалась маленькая плетеная корзинка, другой он прижимал к груди ком
одежды. Северус оглядел его художества и, не сказав ни слова, опустился в кресло.

— Тебе нравится?

Вместо ответа Северус поднял руку, призывая к молчанию, потом с силой сжал и
помассировал переносицу, откинул голову и прикрыл покрасневшие глаза. Он отключился
моментально, как делал это всегда после трудного дня. Гарри старался не шевелиться
и даже не дышать, зачарованно наблюдая, как подрагивают воспаленные веки и
конвульсивно дергаются кончики пальцев. Он слушал тяжелое дыхание, выискивал одному
ему знакомые черты в этом взрослом, уверенном в себе, холодном и расчетливом
мужчине. Если не видеть ледяного далекого блеска глаз, забыть о буром пятнышке на
щеке и представить, что опущенные уголки губ — всего лишь отражение дурного сна, то
Северус и в самом деле почти не изменился. Нежная, младенчески-гладкая кожа свежего
шрама завораживала и притягивала, как магнит. Гарри сцепил пальцы, чтобы случайно
не потянуться и не коснуться шеи.

Это было что-то из прошлого, от бывшего Северуса, от его юности, тщательно

скрываемой ранимости, из-под его ледяного панциря — самое уязвимое, родное, теплое,
беззащитное место, которое закинувший голову Снейп демонстрировал так неосторожно.
И если сдвинуть очки, так, чтобы перед глазами начал слегка расплываться
подлокотник кресла, то можно представить, что этих лет и вовсе не было. Ресницы все
так же подрагивали, словно ему снился кошмар. Они были длинными, как и много лет
назад — почему он никогда не замечал, что у его профессора зельеварения такие
длинные ресницы? — плоские коленные чашечки под расстегнутой мантией были обтянуты
такими же потертыми джинсами с легкой бахромой по краю, и черные мягкие пряди
рассыпались по затертой обивке так знакомо.

— Очень неприятно, когда на тебя глазеют, пока ты спишь, — шевельнул губами Снейп,
не размыкая век.

Гарри смутился, словно его застукали за чем-то неприличным.

— Что, не соответствую вашим фантазиям?

— Наоборот, — выдохнул Гарри. — Ты слишком похож. Даже страшно.

Под левым глазом дернулась жилка.

— Я принес вам поесть. Но вы, видимо, не голодны. И не замерзли, раз

проигнорировали одежду.

— Что ты, я очень, очень есть хочу, — заверил его Гарри и бросился разбирать
угощение.

— Передайте мне сэндвич и яблочный пирог.

— Шоколадные эклеры! Вот только посмей сказать, что ничего не помнишь! Я же их

всегда обожал.

— Со школьных времен помню, что только у местных эльфов они выходят такими
вкусными. Ничего удивительного в том, что я воспользовался возможностью. Дайте-ка
сюда один.

Северус глотал жадно, торопливо, словно не ел несколько дней.

Гарри оттащил в угол кучу вещей и, неожиданно застеснявшись, натянул под мантию
чужие брюки. Затем, повернувшись спиной, — чью-то футболку с улыбающейся змеей и
тонкий свитер. Кроссовки были великоваты. Гарри пошевелил пальцами, демонстрируя
это Снейпу. Тот пожал плечами. На самом деле, не стоило привередничать, раз Снейп
решился ради него обшарить спальню Слизерина.

— Теперь я смогу отсюда выйти? — затаив дыхание, спросил Гарри.

— Как думаете, вне этой комнаты безопасно? Пока Хогвартс пуст, но вскоре сюда
подтянутся вдохновленные идеями этого безумца. Отборнейшие отбросы провозгласят его
каким-нибудь Огненным Лордом, соблазнятся снятием ограничений, и всё опять скатится
в хаос. Вряд ли это будут женщины, вооруженные скалками и поварешками. Я знаю не
одного ублюдка, который готов пожертвовать ради этого рукой. По-хорошему бы, самое
время впустить их сюда и избавиться разом от всех проблем, раз уж они любезно
собрались в одном месте. Но здесь дети, и пока есть хоть малейшая надежда, Люциус
не подвергнет своего сына такой страшной участи. Аврорат окружил школу. Надеюсь,
эти чугунные лбы смогут сдерживать вторжение какое-то время. Детям пока тоже ничего
не угрожает. В определенном смысле они в безопасности.

— Не проще ли напустить на него пару отрядов авроров? Видел бы ты, как они ловили
меня.

— Не проще. Совершенно невозможно. Вздорный мальчишка, он всегда был себе на уме.

Хоть ум этот, надо признать, блестящ. А сейчас он со всем своим пылом вляпался в
ситуацию, которой не может управлять.

— Ты защищаешь его?!

Снейп промолчал, и только пальцы с остатками шоколадного крема взметнулись к

вороту, словно желая ощупать шрам.

— Он не сможет долго обуздывать такую силу. Не исключено, что, в конце концов, его
разнесет вместе с замком и всеми находящимися в нем. Глупец, позер, упрямец — он в
чем-то похож на вас. Воображал, что я ничего не вижу. Знаете, Гарри, чуть больше
магии, чем тебе дано при рождении. Чем положено сотруднику Отдела тайн. Все равно
что лишний эклер за общим столом. От этого нет вреда. Я закрывал глаза. Один-два
раза в месяц. Никто и не заметит. Годами Барти воровал магию. Это как маггловский
наркотик. Слышали о таких? С каждым разом ему требовалось все больше. И когда я
сказал, что отстраню его от контроля над Колодцем, он выдвинул последний аргумент.

Северус вновь потер шрам и тихо закончил:

— Сейчас, когда хранилище магии пусто, он высасывает магическую силу из любого, кто
подвернется под руку. Все эти несчастные случаи…

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?!

— Может быть, потому, что вы единственный в этой стране человек, который не хочет
меня убить или плюнуть мне в лицо?

— Сам виноват! Ты же всегда был умным, сам говорил, что нельзя ввязываться в
опасное дело, не продумав последствий. Зачем ты вообще сотворил весь этот ужас?

Северус дернул плечом:

— Потому что мог?

И всё же он оставался невероятной скотиной. Не меньшим безумцем, чем нынешний

Барти. Поставить на колени всю Британию только ради сумасшедшего эксперимента, игры
ума и таланта? Бездумно и жестоко распорядиться судьбами всех: чистокровных,
магглорожденных, несчастных домохозяек и простых курьеров министерства. Гарри бы
точно ненавидел этого ублюдка, вообразившего, что может решать, достоин ли он,
Гарри Поттер, создать Патронуса или же настолько глуп, что должен только зажигать
Люмос в собственной спальне. Родись он в этом мире, он бы отчаянно, всей душой
ненавидел Северуса Снейпа и с радостью наблюдал бы, как плевок повиснет на кончике
его длинного носа.

Снейп был прав: всё происходящее — даже смерть несчастной кошки! — на его совести.
Если, конечно, у Северуса Снейпа есть совесть. Но и сам Гарри… не брось он тогда
Северуса, ни за что бы не позволил ему совершить столь ужасный поступок.

— Ну и что теперь со всем этим делать? — сквозь зубы прошипел Гарри.

— Вам — попытаться остаться в живых. Любой ценой.

Стены комнаты пошли черно-белыми полосами, издавая мерзкий звук. Словно испорченное
радио, от которого мигом закладывает уши. Северус явно намерился пригвоздить Гарри
к месту одним лишь взглядом. Затем выругался, вцепился в его руку и поволок за
собой в коридор. Треск усилился: похоже, где-то отряд великанов дружно вышагивал по
ореховой скорлупе.

— Что это? — Гарри едва переводил дух, стараясь не отставать.

— Защитный барьер школы. Надеюсь, эти безмозглые кретины не решились на штурм.

Они вылетели в холл как раз в тот момент, когда входная дверь сдалась мощному
напору заклинаний.

Джеймс Поттер, глава Аврората, в расшитой золотом парадной мантии, сапогах и

перчатках из жемчужной шкуры опаловоглазого дракона, возвышался на пороге, сложив
руки на груди. Дверь Большого зала приоткрылась, и оттуда полыхнул столб огня.

— Какие люди! — голос Барти Крауча, высокий и звонкий, заполнил собой холл. — Добро
пожаловать, главный аврор. Рад видеть вас на нашей вечеринке.

Плиты пола загудели под каблуками Джеймса, он неторопливо приблизился к двери

Большого зала и распахнул ее так, что резная ручка намертво впечаталась в камни.

— Думаешь, я принес текилу и зонтики для коктейлей, Барти?

— Школьникам запрещено пить, — донеслось из зала. — Но профессор Слагхорн точно не

откажется от компании. Хочешь, и директора пригласим?

Северус быстро прижал палец к губам, рванул Гарри в сторону и потащил обходным
коридором к двери для учителей.

— Ничему не удивляйтесь, мистер Гарри. И, умоляю, не смейте вмешиваться, даже если

я войду в зал. Надеюсь, у Барти не хватит духу убить меня второй раз.

Гарри вновь увидел, как его ладонь дернулась к горлу.

«Ну всё, младший Крауч подписал себе смертный приговор», — подумал он, и Северус
вдруг улыбнулся, словно прочел его мысли. Северус приложил руку к дубовой доске,
скрепленной медными клепками, и дерево постепенно стало прозрачным, как стекло. Они
оба уставились в небольшой прямоугольник. Барти Крауч расхаживал по учительскому
столу, лихо балансируя на самом краю, разворачивался на носках, взмахивал крыльями
огненной мантии и вновь шагал вперед. Джеймс Поттер пристукивал пяткой по ступеньке
у кафедры, насмешливым взглядом следя за движениями Барти. Казалось, он испытывает
неописуемое удовольствие от разговора с мятежным волшебником.

Зал изменился с тех пор, как Гарри случилось отужинать здесь: столы были сдвинуты к
стенам, флаги горой валялись на полу. В воздухе, словно заледеневшие, застыли
факультетские привидения. Кровавый Барон раскинул руки, загораживая Серую даму,
Почти Безголовый Ник выдвинул вперед призрачный щит, Толстый Монах завалился на бок
и мирно сложил руки под пухлой щекой. Плакса Миртл скрючилась на краю кафедры и
замерла, приоткрыв рот. Тошнотворная кучка горелой плоти, сжимавшей в обугленной
руке ржавую алебарду, валялась у самых ступеней. Гарри вздрогнул, узнав разношенные
ботинки несчастного завхоза.

— Я всегда знал, что у Барти странное чувство прекрасного, — прошептал Снейп. — Вы

должны оценить, Гарри. Когда-то он находил привлекательным и меня.

— Что?!

Вот сейчас Барти Крауч явно находился на волосок от смерти. Потому что до Гарри
внезапно дошла и уверенность Нарциссы в том, что Снейп не бросит Крауча, и обида,
сквозившая в голосе Северуса, говорящего о нем.

— Вы были… Ты его любил?

Гарри уже колотила крупная дрожь. Даже через каменные стены он чувствовал магию
Крауча — мощный затягивающий поток, на чью волю хотелось отдаться. Скользить,
раскинув руки, в огненном вихре, уносясь в самое небо.

— Я никогда никого не любил, мистер Гарри. Но я ученый, а не монах, и не давал

обета воздержания. Согласитесь, в безумии есть свое обаяние. Ему невозможно
сопротивляться. Я уже говорил, что вы чем-то похожи. Конечно, в лучшие его времена.

По волосам Крауча пробежали трескучие искры огня, и он рассмеялся в ответ на слова

Поттера. Северус ткнул палочкой в центр прозрачного окошка, и Гарри услышал:

— Ты сейчас серьезно? Твоя жизнь в обмен на пятнадцать сопливых девчонок и

прилизанного гаденыша, чьи коленки так и не выпрямились от страха? Не слишком ли ты
высокого о себе мнения, главный аврор?

Барти, не торопясь, обходил по кругу прозрачный купол, под которым, как под крышкой
блюда, в синеватом мареве замерли дети и учителя. Из-за двери Гарри видел только
нескольких маленьких Блэков, в ужасе прижавшихся друг к другу, и старшего
слизеринца с красными прядями в волосах, раскинувшего над ними полы своей мантии;
перекошенное лицо Гермионы, словно впечатавшейся носом в стену магической ловушки,
и на ее плече — узловатые пальцы Рона с покрасневшими костяшками. В центре застыла
директор, неестественно прямая, вскинувшая руку с палочкой. У ее ног маячил
прямоугольник Флитвика.

— Это единственное, что я готов предложить, Крауч. Разумный обмен, заметь. В

противном случае мы прибегнем к крайним мерам.

Барти конфузливо хихикнул, прикрывая рот ладошкой, как школьница.

— Ох, я всегда знал, что Аврорат — сборище безнадежных тупиц.

По обеим сторонам от Барти взметнулись золотые вихри. Огонь вырвался наружу, лизнул
развевающуюся мантию и взлетел до самого потолка. Белое перистое облачко скривило
испуганную рожицу и отодвинулось, давая путь гудящему пламени. Поттер даже не
вздрогнул, когда пепел, оставшийся от Крауча, осел на пол, тут же струйкой
переместился куда-то в дальний угол, и оттуда донесся все тот же высокий
насмешливый голос.

— Давай, милый. Посмотрим, у кого из всех присутствующих больше шансов выжить.

Барти неслышно скользнул по залу, остановившись за спиной Джеймса.

— Ебаный ублюдок, — тихо выдохнул Северус.

— Он сверху или снизу? Или вы меняетесь? — не удержался Гарри, которого все еще
колотило от мысли о том, что Северус, его Северус и это… существо могли быть
вместе. Спали в одной постели. Может быть, завтракали за одним столом или читали
друг другу на ночь. И этот гибкий алый язык, нервно снующий меж кривящихся губ, мог
касаться Северуса. Он лгал самому себе, думая, что заранее простил Северусу любую
связь за эти годы. Лучше бы это и вправду была рыжая ведьма!

========== Глава 27. Защитный отряд ==========

— Главный аврор, — голос Крауча стал проникновенным, завораживающим, язычки пламени

забегали по краю его мантии рождественской гирляндой. — Министерство не убедилось в
серьезности моих намерений? Я устал ждать! Кого из этих крошек ты хочешь унести с
собой в спичечном коробке?

Он, не касаясь пола, заскользил вокруг ловушки с пленниками, хмыкнул и потер лоб,
изобразив глубокую задумчивость. Левая рука дернулась, поползла вперед, на ходу
превращаясь в длинное щупальце с металлической клешней вместо пальцев. Конечность
без препятствий проникла сквозь прозрачную стенку, а Барти мило улыбнулся и
подмигнул, как девушка, сующая руку в пластиковый бак, чтобы выбрать победителя
еженедельной лотереи. Выигрышным шаром оказалась Ханна Эббот, цепко ухваченная за
лодыжку. Мантия и длинная зимняя юбка задрались, открывая полные бедра, обтянутые
кружевными панталонами. Щупальце вытянулось, и неподвижная Ханна зависла перед
Поттером. Крауч повертел ею, словно шарнирной куклой, пытаясь заехать стоптанным
каблуком туфельки в нос аврору.

— Хороший выбор, — возвестил Барти. — Кто будет убиваться по малышке? Разве что ее
никчемные родители. Как думаешь, Поттер, хватит у них сил проклясть меня как
следует? Или они сдохнут от отчаяния, зная, что главный аврор позволил испепелить
их ребенка? О, нет, они проклянут тебя! Ну конечно! За то, что слишком долго думал
прежде, чем побежать с докладом.

Железное щупальце выпустило несчастную Ханну, но она продолжала висеть в воздухе

вниз головой, как поникший цветок колокольчика. Кончик светлой косы почти касался
лица Поттера. Барти потер руки, мерзко хохотнул и вскинул ладони в сторону девушки.

Купол ловушки задребезжал, пошел кругами — с диким шипением в лицо Крауча вцепилась
полосатая кошка. Ее шкура полыхала настоящим огнем. Даже сквозь щель под дверью
Гарри учуял запах паленой шерсти. Директор МакГонагалл, отброшенная ударом
опешившего от боли Крауча, легко приняла человеческое обличье и во весь рост встала
между ним и Ханной.

— Какая ни есть, но это моя школа, мистер Крауч-младший, — едва сдерживая злость,
прошипела она, и Гарри увидел, как передернуло Барти от этого «младший».— Я не
позволю своему бывшему, пусть и во всех смыслах блестящему, ученику причинить вред
детям, покуда могу двигаться и дышать.

Барти, уже пришедший в себя, согласно кивнул и возвел глаза к зачарованному

потолку. Облака сгрудились в кучку, потемнели, скукожились; сверху послышался
раскат грома. Две черных тучи расползлись и кинулись друг на друга, как животные в
схватке. Меж ними сверкнула молния. Ее конец — яркая, сверкающая стрела — скользнул
вниз и врезался в аккуратный пучок прически Минервы МакГонагалл. Отразившись от
железной шпильки, многократно увеличенный, он отлетел в стену, и украшенная
грифоном часть арки рухнула вниз, расколов голову директора. Скованный невидимыми
цепями аврор даже не успел шевельнуться, чтобы вытолкнуть ее из-под смертоносных
обломков. Кровь и осколки костей разлетелись фейерверком, пачкая пол, горящую
мантию Крауча и носки дорогих сапог Джеймса.
— Красиво, не правда ли?! — восхитился Крауч.

Гарри рванул ручку двери. Снейп изо всех сил вцепился в него, до хруста в ребрах
сдавив рукой поперек груди. Он держал крепко, не давая шевельнуться, левой ладонью
стискивал рот, рвано и хищно дышал прямо в ухо и свистящим шепотом умолял:

— Молчи, ради всего святого, молчи! Сейчас ты ничем не поможешь.

Гарри оставалось только выворачиваться, стараясь побольней заехать ему пяткой в

голень. Его переполняло отчаянье и ненависть, похожая на липкую пиявку,
присосавшуюся прямо к сердцу. Снейп вжимал его в себя, не прекращая успокаивающе
шептать на ухо. Гарри с трудом втянул воздух сквозь его сомкнутые пальцы, напрягся
и изо всей силы вцепился в них зубами. Противно заскрипела и треснула кожа, Снейп
вздрогнул, но продолжая удерживать его одной рукой, убрал ладонь. Он посмотрел на
стекающую струйку крови как-то удивленно, поднес руку близко-близко к глазам и
неожиданно лизнул алую дорожку, снимая языком капли. Гарри воспользовался моментом
и толкнул его локтем под дых. Цепкие объятия разжались, Снейп согнулся, глотая
воздух.

— Волнуешься, что обижу твоего любовничка? — зашипел Гарри.

— Дурак! — совсем по-детски откликнулся Снейп. — Он испепелит тебя быстрее, чем ты

сумеешь приблизиться.

Оцепеневший Джеймс Поттер невидящими глазами смотрел мимо трупа директора.

— Я донесу твое послание до министерства, Барти, — глухо сказал он. — Но ты же сам

из них. Должен понимать, что это дело не одного дня. Им понадобится тысяча
циркуляров, миллион бумажек и особое заседание нескольких комиссий, чтобы только
начать обсуждение твоих требований. Подумай, может, не все так хотят избавиться от
запретов, как ты себе вообразил.

Струйки пота скользили по лицу и шее Поттера, расшитый золотом воротник пропитался
насквозь. Барти подошел к нему вплотную, и Гарри хорошо видел, с каким трудом
Джеймс удерживается на месте, чтобы не отступить на шаг, даже на полшага; как он
дрожит от усилий, сопротивляясь напору чужой магии, похожему на буйство неведомой
стихии.

— Прекрасная речь, Поттер. И благоразумная, — руки Крауча взмыли вверх, и на

Джеймса внезапно обрушилась лавина розовых лепестков. Они возникали откуда-то
сверху и растворялись на каменных плитах. — Но, поверь, совсем не трогает. Если бы
министерство заботилось о волшебниках, то никогда не сделало бы из них рабов. Так
что убирайся и передай сиятельной заднице Люциуса и всем другим задницам,
протирающим штаны в кабинетах — чем дольше они будут думать, тем меньше детишек
здесь останется. И даже сейчас я не могу гарантировать, что эти несчастные выйдут
отсюда не сквибами. Магия не подчиняется вашим циркулярам, аврор.

Крауч в упор посмотрел на Ханну и хищно улыбнулся. Недвижно висящая девушка

дернулась, задрожала, бессознательно прижала руки к груди и рухнула на пол.

— Вот что бывает, когда я даю ей полную волю. Убирайся и так и передай им всем!

Поттер кивнул, легко левитировал искалеченное тело Минервы к выходу и сквозь зубы
бросил:

— Обходись с ними хорошо, и я клянусь, Крауч, что постараюсь сделать всё, чтобы ты
дожил до суда.
Вслед Поттеру рассмеялись каменные статуи на стенах.

Вскоре стена возле Северуса и Гарри затрещала. Защитный барьер был вновь нарушен —
аврор Поттер покинул пределы Хогвартса.

— Гарри, Гарри… — голос Снейпа звучал почти ласково, пытаясь достучаться до

затуманенного сознания. Горячие пальцы шарили по мантии, удерживая, цепляясь,
причиняя ощутимую боль.

— Прошу, веди себя благоразумно. Мы не сможем помочь, если бездумно кинемся в

атаку. Ты сам видел, на что он способен. Мне не удастся отвлечь его так надолго,
чтобы ты сумел его хотя бы обездвижить.

Крауч прохаживался по залу, дирижируя каменными статуями. Теперь они распевали гимн
Хогвартса, по взмаху рук вставляя в него похабные словечки.

— Северус, как я могу тебе верить?! Ты не знаешь меня, зато я вижу, как ты боишься
причинить ему вред.

— Я не прошу тебя мне верить, — зарычал Северус так громко, что даже сквозь
какофонию ухо Крауча уловило посторонние звуки, и он, повернувшись, уставился на
маленькую дверь.

Доски заискрились и вздрогнули. Снейп ухватил Гарри за шкирку, как котенка, и

поволок вперед по сияющему коридору, подальше от ставшей прозрачной двери. Вдогонку
им катилась огненная волна чужой магии. Осязаемая, опасная, чуткая, словно хищник,
выискивающий добычу. Не хотелось сопротивляться и убегать. Только замереть,
раствориться, добровольно сдаться на растерзание. Но Северус упрямо тащил его
обмякшее тело, увлекая в подземелья, недовольно шипя себе под нос проклятия и
спотыкаясь на поворотах.Только в комнате за портретом он остановился, с гримасой
отвращения швырнув Гарри на шкуру.

— Что, приятно, мистер фантазер? Хотите приобщиться? Поверьте, вас ожидают

непередаваемые впечатления.

— Тогда я понимаю, почему ты здесь, — ощетинившись, зарычал в ответ Гарри.— Ты

никогда не мог устоять перед чужой силой. Всегда был таким. Ты же не брезговал им,
как мной? Не отказывал, когда он просил, умолял взять его? Или ты сам подставлялся
ему?

— Это совершенно не твое дело, мальчишка! И если кто-то поберег тебя только потому,
что ты сам не был уверен в своих чувствах, то при чем тут я?

— Ага! Значит, ты все-таки помнишь?

Лицо Снейпа вмиг стало спокойным и равнодушным.

— Конечно, нет, — сказал он деревянным голосом. — Я видел это в вашей голове.

— Ты снова лжешь! — Гарри едва сдерживался, чтобы не наброситься на Снейпа с

кулаками. — Ты даже не удивился, что я знаю, как выглядит твой дом. Да ты просто
подлый слизеринский гад!

— Да, — бесстрастно кивнул Северус. — Урод, скотина, хитрая мразь. Ублюдок без роду
и племени. Сука, поставившая клеймо на магический мир. Грязный пидор, жаждущий
власти. Сальноволосый извращенец, убивший в волшебниках магию. Еще министерская
подстилка и свихнувшаяся шлюха, продавшаяся Малфою за большие деньги. Тварь, с
которой позорно дышать одним воздухом. Список моих достоинств займет футов десять
отменнейшего пергамента. Не трудитесь, вы все равно не внесете туда ничего нового.
Гарри за время его тирады немного остыл.

— Северус, мне надо знать. Зачем?

— Я уже говорил, мистер Гарри. Потому, что мог это сделать.

— Ты и вправду редкая скотина!

Северус церемонно поклонился в ответ.

Громкий треск разрываемого холста застал обоих врасплох. Снейп бесшумно отступил в
дальний угол, достав палочку. Гарри без сомнений занял место рядом и тихо шепнул:

— На счет три.

В хлипкую дверь врезалось мощное заклинание. Стряхивая с мантии-невидимки щепки, в

комнату вошел Джеймс Поттер с улыбкой до ушей.

— Привет, Сопливус. Слышал, тебе не везет в последнее время.

— В отличие от тебя, — скривился Снейп, но палочку опустил.

Поттер нахально прошагал к камину и уселся в кресло, широко расставив ноги в

испачканных сапогах.

— Рад видеть, что ты не изменяешь привычкам, — возвестил он. — Словно вернулся лет
на двадцать назад.

— Какого хрена тебе здесь нужно, Поттер? — Снейп старательно восстанавливал

разнесенную дверь.

— О, и вкусы твои не изменились, — фыркнул Поттер, разглядывая Гарри. — Опять тощий

пацан с зелеными глазами и в очках. Ну ты и извращенец, Сопливус.

— Слушай, Поттер, какого хрена ты вернулся?

— А я и не уходил. Просто передал тело директора через барьер. Так это тебя все
считают моим сыном? — Джеймс внимательно оглядел Гарри. — Достали уже вопросами и
рапортами. Не исключено, конечно, что какая-то ведьма… Только ведь не похож совсем.

— Поттер… — Снейп потер переносицу, подобрал с пола последнюю щепку и соорудил себе
кресло. — Чего тебе надо?

— Слушай, Снейп, я… ты должен знать… Я не держу на тебя зла. Правда хотел убить
тебя, когда младшего аврора Поттера заклеймили придуманным тобой заклинанием. Целый
год искал, да. Даже пытался в гости наведаться. Но сил не хватило пройти защиту
вокруг дома. А потом, ну, когда уже замом главного стал, перечитал гору секретных
докладов. Вспомнил, что тогда творилось и, знаешь… понял. Это действительно
сработало.

— Я счастлив, — процедил Снейп.

— Классно же, что твой бывший выбрал Хогвартс? — хохотнул Поттер и полез во
внутренний карман. — Я, когда тебя на карте увидел, сразу всё вспомнил и придумал
план.

Снейп коротко простонал, сжав виски кончиками пальцев. В руках у Джеймса замаячила
небольшая, обтянутая кожей фляжка.
— Давай за встречу! — предложил он, разливая по двум маленьким стопочкам резко
пахнущий напиток. — Эй, иди сюда, пацан! Если всё, о чем я читал в отчетах —
правда, то ты нам тоже сгодишься. Знаешь, кто я?

— Главный аврор, — протянул Гарри, разглядывая Джеймса.

Неужели и он когда-нибудь станет таким: широкоплечим, уверенным в себе, с упрямо

сжатой квадратной челюстью, резким командным голосом и едва заметной сединой на
коротко стриженных висках? Конечно, не было ничего удивительного в том, что Джеймс
до сих пор владеет Картой Мародеров и мантией-невидимкой. Но вот как он избавился
от очков? Снейп резко вытянул руку, преграждая Гарри путь.

— Мальчишка слишком молод и к тому же болен. Не следует впутывать его в опасные

дела. А уж тем более спаивать.

Джеймс захохотал:

— Трахать, значит, можно, а поить… Вот только скажи, что не ты помог ему бежать из
секретной камеры Аврората. Что он с тобой по доброй воле и на трезвую голову, а ты
не имеешь на него видов.

Снейпа перекосило от злости. Глядя на него, Гарри не придумал ничего лучшего, чем
скользнуть на шкуру и положить голову ему на колени. Старая игра возобновлялась, и
теперь уже Гарри намеревался извлечь из нее столько удовольствия, сколько возможно.
Но больше, чем происходящее, его взволновали слова Джеймса. Если он сказал, что
понял… Поттер — Снейпа! … что не зол на него, несмотря ни на что… То, может быть,
не всё так просто объясняется.

Гарри улыбнулся и потерся щекой о мантию Снейпа. Колено под ней дернулось, но
неожиданно пальцы привычно погладили его растрепанные волосы.

— Вы даже не представляете, главный аврор, какое удовольствие быть рядом с ним, —

томно протянул Гарри и посмотрел на Джеймса снизу вверх.

Тот закашлялся и быстро выпил.

— Приворожил его, что ли? Ни хрена ты не меняешься, Сопливус.

— Ты тоже не очень, — кивнул Снейп в ответ и пригубил напиток.

— И пить не научился.

— Я не служу в Аврорате. Общеизвестно, это первое, чему учат там стажёров.

— За школьные годы. Весело было, — кивнул Джеймс, отхлебывая из фляжки.

— Спешу напомнить, что у нас там живое вместилище неконтролируемой магии, уже
убившее нескольких человек. И вскоре к нему потянутся страждущие.

— Ага, — хохотнул Джеймс, — ты всегда умел выбирать.

— Поттер, говори или выметайся!

— А помнишь, как мы в подвал лазили? Из туалета на втором этаже.

Пальцы Снейпа вцепились в волосы Гарри так, что ногти глубоко оцарапали кожу.

— Поттер, ты сошел с ума?! Мало мне тут безумцев.

— Послушай… Иначе этого урода не остановить. Сил не хватит даже у нас троих. Школа
пуста, ученики в трансе, а купол такой прочный, что я не понимаю, как из него
вырвалась Минерва. Я специально проверил — снаружи его не пробить ни силой, ни
нашей магией. Безопасней некуда. Выпустим змееныша и посмотрим, кто кого. Не
заглядит до смерти, хоть отвлечет.

Снейп на секунду задумался.

— А если он испепелит василиска раньше, чем тот на него взглянет? Поттер, почти
двадцать лет прошло. Змея могла давно издохнуть. Да и я не уверен, что смогу
открыть логово.

— Пустяки, Сопливус! Ты же умный. Ну давай, это единственный план. Петуха я,

конечно, не захватил, но взял артефакт с петушиным криком. Орет так, что уши
закладывает. Видишь, всё помню.

Пальцы Северуса продолжали механически поглаживать волосы Гарри, и это было совсем-
совсем привычно и так хорошо, что на какое-то мгновение ему стало все равно, что
происходит вокруг.

— Соглашайся, — продолжал уговаривать Поттер. — Хочешь, никому не скажу, что ты мне

помог? Или наоборот…

Снейп фыркнул:

— Поттер, ты забываешь, что нам давно не восемнадцать. Впрочем, похоже, что твое
умственное развитие с возрастом регрессирует. Как мы загоним тварь обратно, если
все удастся?

Поттер пожал плечами:

— Так же, как и пригнали в Большой зал.

— Меч Гриффиндора, — сказал Гарри.

— Что? — Джеймс Поттер уставился на него, словно впервые увидел.

— Василиска можно убить мечом Гриффиндора, — повторил Гарри. — Я читал об этом.

Джеймс нетерпеливо потер руки:

— Отлично, парень! Надеюсь, что ржавая железяка все еще где-то в директорском
кабинете.

— Поттер, я не соглашался!

— Да брось ты, Соп… Снейп. Ты же всегда притворялся. На самом деле ты не такой

ублюдок, каким хочешь казаться.

— Ты ошибаешься, — прошипел Снейп. — Но к Барти у меня есть личный счет. И поэтому,

Поттер, — только поэтому, не строй других иллюзий — я соглашаюсь на эту
сомнительную авантюру. Если тебя окончательно не прошиб склероз, ты должен помнить,
что зал завален камнями.

Поттер, ухмыльнувшись, хлебнул из фляжки, накинул мантию и, пробормотав:

— Я только за мечом, не затевайте тут непотребство, — выскользнул за дверь.

Северус мигом скинул голову Гарри со своих коленей.

— Плохая идея, — сказал он. — Но лучшее, что могло прийти в голову Поттеру. Мы
можем попытаться открыть змеиное логово. Когда-то в юности мы чуть не сделали это.

— Да помню я!

— Догадываюсь, кто вас просветил. Двое из четверых давно мертвы, а третий так
далеко, что все равно что умер.

Сердце Гарри сжалось.

— Двое? Кто еще?

— Я думаю, ваши родители были знакомы с Ремусом Люпином. Только он мог рассказать
истории, которые ваша душевная болезнь дополнила вымыслом и превратила в реальные
воспоминания. Жили в Австралии? Люпин перебрался туда лет пятнадцать назад.

— Значит, Эванс, — глухо сказал Гарри.

— У нас действительно был друг, который застрял в анимагической форме по нашей же

вине. И я не смог снять с него проклятие. Увы, мистер Гарри, птичий век недолог.
Ну-ну, утрите нос, не стоит так переживать из-за незнакомой птицы. Идите-ка сюда.

Северус со странной нежностью притянул его к себе, провел пальцем по щеке, снимая
мокрую каплю, и коснулся уголка губ.

— Если бы я был юношей из ваших фантазий, мистер Гарри, я ни за что не позволил бы

вам уйти. Я связал бы вас, заколдовал, превратил в статуэтку на каминной полке,
напоил бы Зельем Забвения, но не отпустил бы никогда. Вы придумали себе
благородного, жалкого, трогательно-отчаянного глупца. Возможно, Люпин в своих
рассказах несколько приукрасил мою личность. Он всегда неплохо ко мне относился.

Гарри глубоко вдохнул, с трудом отстранился и заговорил быстро, глотая слова, чтобы
Северус не успел перебить.

— Я совершил ужасную ошибку, Северус. Если бы сейчас можно было все исправить, я бы
никогда не бросил тебя! У меня никогда не было живого человека дороже, чем ты. Но
для того, чтобы это понять, мне пришлось проделать слишком долгий путь. Неважно… я
сам виноват… Сейчас ты здесь, и я не собираюсь отступать. Я заставлю тебя
вспомнить! И мне все равно, что прошло столько лет. Я вижу, знаю — ты именно такой,
каким я помню тебя. Я чувствую…

— Не мелите ерунды, молодой человек, — сухо выплюнул Северус, оборачиваясь на шум.

В дверь ввалился Поттер с тремя метлами на плече и свертком под мышкой.

— Готовы, дети мои? Успели вдоволь нацеловаться, пока я бродил? Твоего бывшего
корчит посреди Большого зала. Самое время поторопиться.

Северус дернулся вперед и вжал Джеймса в стену, приставив палочку к горлу.

— Еще слово о бывшем, и тебе придется отдавать команды своим аврорам на языке
глухонемых, Поттер!

— Что, новенький нервничает? — Джеймс фыркнул ему в лицо так, что несколько длинных
прядей взлетели вверх. — Шучу, шучу. Ты так смешно бесишься, Сопливус. Надеюсь, ты
помнишь, как добраться до подземелий.
— Нам действительно лучше не терять времени. Судороги Барти означают, что скоро ему
потребуется новая порция магии, а значит, кто-то из детей вновь пострадает.

— Молодой, ты тащишь!

Поттер сунул метлы Гарри, приладил к поясу Распределяющую шляпу, из которой

выглядывала рукоятка меча, и скомандовал:

— Держитесь по центру коридоров. От стен несет концентрированной магией. Жрёт ее

Хогвартс, что ли? Даже портреты застыли и светятся, как чертовы садовые фонари.

— Слушаюсь, аврор Поттер, — язвительно отозвался Снейп и, пропустив Гарри вперед,

последним вышел из убежища.

* * *
Туалет для девочек был предсказуемо пуст и тих. Гарри тут же кинулся к знакомому
умывальнику, но Снейп ловко оттеснил его плечом. Краем рукава он вытер слой пыли на
медном кране, ткнул палочкой змейку и отчетливо прошептал:

— Откройся!

Умывальник, как обычно, съехал вниз, открывая провал, а Гарри криво усмехнулся и
подмигнул Северусу. Что бы тот ни говорил, как бы ни отпирался, но слово на змеином
языке мог услышать только от него. Конечно, сейчас он соврет, что нашел
несуществующий учебник.

— Ты знаешь парселтанг, — прошипел Гарри. — Откуда?

Северус посмотрел непонимающе.

— Я спросил, откуда ты знаешь парселтанг, — перевел Гарри.

— Я вовсе его не знаю. Это заклинание, отпирающее замки в форме змей. И ваше
сипение вовсе не похоже на парселтанг. Опять какие-то фантазии.

— Хватит болтать, — почти прикрикнул Джеймс, отобрал у Гарри метлы и сбросил их

вниз.

— Постарайся не приземлиться жопой на рукоятку, Сопливус.

— Работа в Аврорате не добавила изысканности твоим шуткам, — парировал Снейп. —

Гарри, ты за мной, Поттер последний.

— Нет, — Джеймс бесцеремонно ухватил его за рукав. — Я всё-таки опытный аврор, а не

чахлый ученый. Неизвестно, что там внизу.

Снейп отступил на шаг, и Поттер, недолго думая, шагнул в провал.

— Теперь я, — быстро сказал Гарри, подходя к краю.

— Не терпится ввязаться в неприятности? Там непролазная грязь. И не свалитесь на

голову Поттеру.

Гарри легко спрыгнул вниз и понесся по скользким вонючим поворотам трубы, помогая
себе руками. Он хотел как можно скорее оказаться рядом с Джеймсом — боялся, что
другого случая поговорить с глазу на глаз у них не будет. Едва коснувшись коленями
и локтями липкой жижи, он поднял голову и быстро начал:
— Джеймс…

— Аврор Поттер.

— Я хотел спросить, — затараторил Гарри, увлекая его подальше от дыры. — Вы

сказали, что поняли Снейпа? Весь этот бред, ограничение магии и прочее. Почему?

— Тебе так важно это знать?

— Ну конечно, прошу. Это очень важно! Вы же не ненавидите его за это?

Джеймс выдохнул:

— Ненавидел. Как и многие вокруг. Пока не прочел чертову кучу секретных архивных
бумаг. Мы тогда остров утопили, ну и магглы имели на нас зуб. Их правительство
планировало масштабную кампанию против волшебников. Было несколько предателей,
магглорожденных. Они указали координаты. Готовились одновременные атаки на
министерство, Мунго, Диагон аллею и Хогвартс. Взорвать, стереть с лица земли
обычным оружием, не магией. Взрывы в Лондоне представили бы как атаки террористов.
Территорию над Хогвартсом — завалить какими-то новомодными бомбами, залить
напалмом, а потом выдать за место авиакатастрофы. Здесь не осталось бы камня на
камне. Хрен знает, откуда Снейп узнал. У него всегда были свои источники
информации. Но его изобретение тогда удержало мир между волшебниками и магглами. И
гребаную эту школу спасло, сейчас бы на ее месте была воронка без капли магии и в
пару миль глубиной. Малфой та еще хитрозадая сука, но сумел договориться с
магглами.

— Беседуете? — послышался голос сверху, и Снейп осторожно приземлился на обе ноги в

лужу болотной жижи.

— Лекция по технике безопасности для твоего пацана, — хихикнул из темноты Поттер.

— Я метлы ищу, — выдавил из себя Гарри.

Ему казалось, что стук его сердца слышен отсюда до самого Хогсмида. Если бы
Хогвартса не существовало, смог бы он вообще вернуться? Сумел бы перенестись в
место без магии, на дно выжженной ямы где-то в Шотландии?

— С Люмосом будет эффективней, — заметил Снейп, взмахнув палочкой.

Гарри шарил руками по мокрым камням, не в силах поднять голову и посмотреть на

Снейпа.

— Акцио, метлы, — вздохнул Снейп.

— Инвентарь школы оставляет желать лучшего, — скривился Джеймс. — Помнишь дорогу?

Поттер крутил лучом короткой палочки, Снейп неуверенно шагнул влево.

— Я тоже помню, что сюда. Молодой, не отставай!

Гарри не замечал ничего вокруг. Его воображение рисовало ужасную, безрадостную

картину, где он мечется в вихре временного переноса, бьется, словно муха в паутине,
между прошлым и будущим и застывает, безвольно повиснув, не найдя конечной точки.
Он слепо шагал вперед, тупо повторяя: «Северус, Северус, Северус… это сделал
Северус. Он сохранил место, куда я должен был вернуться. Такой страшной ценой.
Сохранил… спас Хогвартс для меня. Даже если всё забыл, не помнил, почему так важно,
так нужно это место».
Кто бы мог подумать, что школе впервые со дня основания будет угрожать реальная
опасность.

— Пришли, — выдохнул Поттер.

========== Глава 28. Плач феникса ==========

— Пришли, — выдохнул Поттер.

Два луча лизнули переплетенных каменных змей, охраняющих вход в зал. Если бы не
присутствие Джеймса, то Гарри прямо здесь и сейчас накинулся бы на Северуса,
задушил бы его в объятиях, целовал, целовал и шептал на ухо всё, что взбредет в
голову, пока тот не вспомнил бы руки, губы, его самого и тот чертов Лабиринт, где
магия связала их навечно.

Твердая рука Джеймса оттащила Гарри, остолбеневшего, кусающего губы, давящего

рвущийся наружу крик.

— Когда дверь откроется, мы можем угодить под оползень. Снейп, я держу свет, ты
открываешь и немедленно отходишь!

— Слушаюсь, аврор Поттер. Сам бы не догадался.

Снейп подошел к змеям и тихо прошептал нужное слово. Как только каменные стражи
шевельнулись, он отскочил, вжавшись в стену рядом с Гарри.

— Боишься? — шепотом прилетела в ухо горячая волна.

Гарри помотал головой:

— Нет. Спасибо тебе!

— Интересно, за что?

— За всё!

Снейп тихо хмыкнул и направил свою палочку на дверь вслед за лучом из палочки
Джеймса. Гарри на всякий случай поднял свободную руку, готовясь сдерживать
камнепад. Из-за разъехавшихся створок выкатилось несколько крупных валунов. Джеймс
осторожно заглянул внутрь и выругался — вверх, сколько хватало взгляда, уходила
каменная гора.

— Придется попотеть, дети мои.

Они, торопясь, испепеляли гигантские камни и укрепляли тоннель. Джеймс скинул

парадную мантию, оставшись в кожаном жилете и совершенно маггловской футболке,
обтягивающей широкие плечи. Снейп держался до последнего, но тоже избавился от
теплой мантии, тщательно проверив, застегнуты ли манжеты. Под тонкой рубашкой
ходили узкие лопатки, а свежий шрам на шее становился из розового бордовым, когда
он с усилием левитировал валуны.

— Шире, нужно шире, — твердил Гарри. Василиск помнился ему огромным и непременно
застрял бы в узком лазе. Джеймс несколько раз задумчиво хмыкнул, наблюдая, как
Гарри ловко управляется без палочки. Наконец завал был расчищен, свод тоннеля кое-
как укреплен склеивающими заклинаниями, и последний ряд камней, рухнув, открыл их
взорам огромную статую Слизерина. Рассчитали точно — косой проход вел от двери
прямо к груди статуи.

— Погоди-ка, — вдруг сказал Джеймс, увидев, как Северус шагнул вперед. Он порылся в
одном из многочисленных карманов жилета и извлек на свет то, чего Гарри никак не
ожидал увидеть — три пары очков с зеркальными стеклами.

— Вот, средства защиты, — сказал он и водрузил свои на лоб, смешно взъерошив

короткую челку.

Гарри безуспешно пытался справиться с задачей — одна оправа цеплялась за другую,

сползая с переносицы. Джеймс досадливо цокнул языком:

— Плохо. Постарайся держаться подальше от головы василиска. Когда выберемся —

расскажу, где я оставил свои гребаные очки. У меня были похожие. Магглы это лечат.

— Удивительная предусмотрительность, Поттер, — Снейп согнул пластиковые дужки,

одобрительно хмыкнул и приладил очки на манер обруча, убрав назад длинные свисающие
пряди. Его лицо в неярком свете вдруг стало таким юным и растерянным, что у Гарри
невольно сжалось сердце.

— Ты, конечно, считаешь, что в главные авроры назначают самого тупого из всех, по
каким-то особенным тестам, — фыркнул тот. — Я отвечаю за своих ребят. Сейчас,
выходит, и за вас.

Снейп, скривившись, промолчал, а Поттер, призвав метлы, продолжал раздавать

указания. Гарри вдруг вспомнил, как его Северус не любил высоту. Оставалось
надеяться, что за эти годы у него была возможность попрактиковаться — то, что
предлагал Джеймс, требовало навыков опытного загонщика.

— Погоди, Поттер, — нервно перебил Снейп, взмахнув рукой. — Я даже не знаю, смогу
ли выпустить эту тварь.

— Твари — твоя специализация, — хохотнул Поттер. — Не сомневаюсь, что у тебя

получится. Хватит тянуть время. На исходную!

Гарри и Джеймс зависли в воздухе по краям рта статуи. Снейп вскинул голову и
прокричал вверх, напрягая связки:

— Откройся!

Гарри был уверен, что ничего не произойдет.

— Еще раз, громче! — скомандовал Джеймс, когда ни один камень в зале не двинулся.
Широкая ладонь расслабленно придерживала в воздухе свободную метлу, но он был
напряжен и сосредоточен, как дикий зверь перед броском.

Северус повторил. С тем же результатом.

— Я же говорил, олень тупой, ничего не получится.

— У меня складывается впечатление, что ты всеми силами пытаешься сохранить жизнь

своему бывшему. А снаружи всего три отряда. Лучшие, между прочим. Час, максимум
полтора, и понадобится подкрепление. Кем прикажешь? Секретаршами или, может быть,
министерскими эльфами? Думаешь, у меня дофига людей?

Северус позеленел от злости и перевел тяжелый, полный отчаянной решимости взгляд на

Гарри. Поймал ответный и, на секунду прикрыв веки, едва заметно кивнул.

Тяжелая теплая волна, развернувшись в груди, накрыла Гарри с головой. Если Северус
ничего и не помнил, то сейчас показал, что хоть как-то верит в его рассказы.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки! — шепнул Гарри в

самое ухо каменной статуи.

Джеймс крикнул Северусу что-то одобрительное, но все звуки утонули в грохоте

сдвигающейся челюсти, оглушительном шипении и вибрации. В нос ударил запах болотной
гнили, воздух прорезала метла, которую Джеймс отправил Северусу. Он вспрыгнул на
нее, прячась за отъехавшим каменным подбородком, как за стеной. Гарри не мог
радоваться, что впервые за долгое время поднялся в воздух — он с ужасом и трепетом
ждал, когда скользкая тварь рванет из пещеры наружу. Василиск не заставил себя
долго ждать — одним длинным броском выскользнул изо рта статуи прямиком в
подготовленный тоннель и понесся вперед, сотрясая наскоро скрепленные своды.

— Вперед! — завопил Джеймс и, пригибаясь, нырнул вслед за шипастым кончиком хвоста.

Гарри, которому следовало держаться последним, медлил, глядя, как Снейп рывками
разворачивает свою метлу, направляя ее вовсе не в тоннель, а ко рту статуи.

«Сокровища Салазара, — вспомнил Гарри. — Плевал ты на детей и Крауча. Согласился

только чтобы попасть туда! Какой же ты… Северус».

Гарри колебался, пока не увидел, как Снейп, неловко удерживая рукоятку одной рукой,
быстро читает заклинание, и вход в каменную пещеру подергивается плотной мерцающей
пленкой.

— Чего стоишь, — крикнул Снейп, проносясь мимо него, — быстро за мной!

За их спинами с грохотом захлопнулась каменная челюсть. Снейп устремился вглубь

тоннеля. Вывалившись из двери зала, зеленое чудовище помедлило. Оно водило плоской
головой туда-сюда, прислушиваясь к шорохам, хлюпанью воды и тихому потрескиванию
стен. Джеймс приложил к губам палец, заговорщицки подмигнул и взмыл вверх, посылая
далеко вперед небольшой шарик заклинания. Тот взорвался с грохотом и ослепительной
вспышкой. Василиск дернулся, вытянулся в струнку и заскользил в нужном направлении
в сторону канализационного стока. Под отверстием змея приподнялась, равнодушно
повертела головой и, словно приняв решение, опустилась в болотную жижу, не желая
вползать в запутанный лабиринт труб. Джеймс и Северус тщетно окружали голову змеи
барьерами, стараясь направить в трубу. Скользкая тварь уворачивалась и перекатывала
кольца, готовясь к атаке.

— Очки, Снейп! — заорал Джеймс, вырываясь вперед и вскидывая палочку.

— Нет! — Гарри старался перекричать грохот развороченных хвостом камней. — Если он

нападет, нам не удастся выманить его наверх!

Он хорошо понимал действия змеи — в конце концов, он единственный, кто уже имел
дело с василиском Салазара. Да и в этот раз он показался не таким уж огромным и
быстрым. Прежде, чем рвануться в сторону, делал небольшие паузы, чтобы переместить
длинное тело, и шипы у него были не повсюду, а только двумя рядами вдоль хребта, а
самые крупные — на конце толстого хвоста. И шкура в неярком свете вспышек
заклинаний отливала голубым, а не зеленым.

Гарри сделал то, что мог сделать только он — неловко приладил зеркальные очки
поверх своих, рванулся вперед, завис перед плоским носом, шепнул:

— Догоняй, жалкий червяк! — и, заложив крутой вираж, низко пригнувшись, нырнул в

нужное отверстие. Змея понеслась следом, угрожающе шипя.

«Школьные метлы, блин, — с раздражением думал Гарри, чувствуя дрожь стен и слыша
клацанье челюстей за спиной. — Да на таких и сто лет назад никто уже не летал». Он
гнал вперед и вверх, с усилием удерживая непослушную шершавую рукоятку под строгим
углом, и вылетел, как пробка из бутылки, из открытого прохода. Осталось изо всех
сил врезаться в дверь, чтобы открыть путь в школьный коридор. За дверью он сразу же
вывернул метлу вертикально, чудом не соскользнув с нее, и одним махом оказался на
толстой балке под самым потолком коридора второго этажа. Рукоятка древней рухляди
треснула вдоль, встретившись с вековым деревом. Стена жгла кожу, Гарри распластался
на балке, зажимая рот и нос, чтобы василиск не услышал его шумного дыхания. Тварь
смела вторую половину двери и застучала чешуей по коридору.

Выпустить василиска в школу! Ничего более абсурдного он не мог себе представить.

Плоская голова уже скрылась за поворотом, когда в дверях показались Джеймс и
Северус. Лицо Снейпа застыло перекошенной маской, ладони судорожно стискивали
рукоятку. Он дернул головой, стряхнул мешающие очки и замер в воздухе, увидев на
полу обломки метлы.

— Я в порядке, Северус, — одними губами прошептал Гарри и, о Мерлин, тот поднял

голову, словно услышал этот тишайший звук. Он взмыл к самому потолку, завис перед
балкой и протянул дрожащую от напряжения руку. Их пальцы встретились, сцепились,
намертво переплелись. Замерев, они смотрели друг на друга, тяжело дыша, сдувая с
лица прилипшие влажные пряди волос. Вдали слышался шум и треск — Поттер применил
очередную серию заклинаний, направляя василиска на лестницу. Нужно было торопиться,
и Гарри вцепился свободной рукой в предплечье Снейпа, осторожно двинулся вперед, и
они неуклюже приземлились перед дверью. Казалось, сейчас Снейп испепелит его на
месте, такой яростью полыхали черные глаза, и так отчаянно — до крови — он
закусывал нижнюю губу, чтобы не сорваться и не заорать.

— Молчи, прошу тебя, молчи, — прошептал Гарри ему в самое ухо. — Все выскажешь
потом. Хоть убей, хоть отрави, хоть в котле свари. Только потом.

Он умоляюще коснулся своими губами дрожащих, искусанных губ Снейпа. Тот вцепился в
его свитер, на одно мгновенье прижал — всем телом, близко-близко и так крепко, что
Гарри почувствовал, как колотится сердце под его взмокшей рубашкой. Метла сама
ткнулась в руку Гарри, и он безмолвным кивком пригласил Северуса устроиться сзади,
поближе к прутьям. Эта метла тоже была медленной, неповоротливой и явно не
предназначенной для двоих взрослых.

На лестничной площадке происходило что-то странное.

Василиск замер, опираясь только на кончик хвоста, вытянулся в струнку и покачивал

плоской головой, словно прислушиваясь к чему-то далекому, неуловимому для
человеческого уха. Джеймс неподвижно завис в укрытии за колонной. Змея шевельнула
прорезями ноздрей, разинула липкую пасть, скрутилась кольцами на полу и,
распрямившись в один миг, как гигантская пружина, метнулась вверх по лестничному
пролету и скрылась в коридоре, ведущем к гриффиндорской башне.

Гарри направил метлу к Джеймсу, крикнув издали:

— Он что-то учуял, там кто-то есть.

— Ты молодец, пацан, — похвалил Джеймс. — Здорово летаешь. Снейп до икоты за тебя

перетрусил.

— Посмотри на карту, — процедил Северус из-за плеча Гарри.

— Здесь нет никого, кроме нас троих.

— Посмотри, — шипел Снейп. — Тайная комната не указана на карте. Могут быть и

другие места.

Джеймс вынул пергамент и без дополнительных заклинаний развернул его. Каменные

колонны дрогнули от мощного аврорского мата — в сторону гриффиндорской башни быстро
двигалась одинокая точка.
* * *
Девчонка сжалась у сияющей стены. Круглые коленки под короткой юбкой тряслись,
рыжие волосы, разметавшись, стали похожи на огненный ореол. Изо всех сил она
прижимала ладони к глазам, покачиваясь под гипнотизирующим взглядом

— Умница рыжая, — шепнул Снейп. — Узнала василиска.

— Ты только что похвалил Уизли, — фыркнул Гарри в ответ. — Нужно запомнить этот
день. Ее зовут Джинни.

Джеймс обернулся, нашел глазами Гарри и, указывая попеременно на него, себя и

василиска, попытался изложить очередной план. Руки девушки дрожали, гигантская змея
шипела, почуяв страх жертвы. Гарри покрепче перехватил рукоятку метлы.

— Не вздумай! — прилетело на ухо.

— Еще немного, и она не сможет сопротивляться. Держись.

Снейп вцепился одной рукой в метлу, а другой в бедро Гарри, и тому уж точно было не
до размышлений о том, что было бы, поведи он ладонью чуть правее. Метла зависла над
головой василиска.

Гарри прошипел:

— Гнусный помойный червь, посмотри на меня!

Легкого движения головы твари в сторону было достаточно, чтобы Джеймс Поттер
молниеносно просвистел между мордой и стеной, одним рывком хватая Джинни за талию и
оборачивая ее в мантию-невидимку. Глядя на то, как просела и замедлилась его метла,
Гарри понял, что Джеймс усадил девушку перед собой.

— Следуем плану! — рявкнул Джеймс, бросая очередной взрывающийся шар. Снейп до боли
сжал правое бедро Гарри, другой рукой устанавливая щит за щитом, направляя путь
чудовища. Змея сползла по невидимому тоннелю и замерла перед дверью Большого зала.
Гарри вовсе не был уверен, что василиск послушает его так же, как слушался
Волдеморта. Но почему бы не рискнуть?

— Иди и избавь нас от того, кто в зале, — прошипел он и услышал, как змея
рассмеялась в ответ. Если, конечно, легкую боль, пробежавшую по его коже, можно
было принять за смех. Он скорее понял, чем услышал:

— Только равный Салазару может приказать. Уметь говорить — не значит иметь власть.
Я делаю что хочу.

Василиск ударил хвостом по двери Большого зала и плавно втек туда всем телом.

— Запечатаем дверь и подождем, чем кончится? — ехидно спросил Снейп. — Ставлю на

Крауча. Мало того, что он слизеринец…

— Заткнулся бы ты, — оборвал его Джеймс, приземлился и, поставив на ноги невидимую

Джинни, сдернул мантию с ее головы. Рыжие пряди разлетелись, в горящих глазах
плескался немой восторг, а на щеках полыхал румянец.

— Спасибо, главный аврор, — заикаясь, прошептала она.

Джеймс внимательно взглянул ей в глаза:

— Как ты вообще там оказалась?

— Я была… была…

— В Выручай-комнате сидела, — подсказал Гарри. — Поэтому ее не было на карте.

Джинни даже не повернула головы в его сторону.

— Все на ужин пошли, а я осталась. Стены вдруг загорелись. Шум, грохот, никто не
возвращается. Я пошла узнать, не нужна ли помощь.

— Гриффиндор?

Джинни кивнула, в доказательство вынув из-под мантии свернутый бордово-золотой

галстук.

— На сегодня твои подвиги закончены! — объявил Джеймс. — Сейчас пойдешь к воротам.

Старший отряда — Хопкинс. Снимешь мантию только там, не раньше. Скажешь, что Джеймс
Поттер просил дать ему еще немного времени. Они помогут тебе пройти сквозь защитный
барьер. Давай же!

Джинни слегка помедлила, и Джеймс, развернув невидимую фигурку, сам накинул на ее

голову капюшон и направил шлепком чуть пониже спины в сторону входной двери.

Дверь Большого зала содрогнулась и осела кучкой пепла.

— Ну вот всё и решилось! — Джеймс, казалось, даже обрадовался, удобней перехватывая

короткую палочку.

— Мы же не будем отсиживаться здесь, как последние трусы? — уточнил Гарри.

— Не лезь без нужды, — охладил его порыв Джеймс. — Когда всё закончится, только ты
сможешь освободить заложников. Слишком мощная штука этот купол.

— Рисковать — работа Поттера, — добавил Снейп.

Гарри был не согласен ждать, но нашел ладонь Северуса и сжал ее, словно они вновь
спускались на турнирную площадку к неизвестному противнику. Джеймс подмигнул им и
шагнул в зал, где плясали воронки алого огня и рушились от ударов мощного хвоста
колонны. Снейп переступил порог вслед за ним, сразу отталкивая Гарри к стене.

Посреди зала, с ревом натыкаясь на столы, металась исполинская змея. На месте ее

глаз дымились две обугленные по краям глубокие дыры. Гарри скользнул за каменный
выступ колонны. Барти Крауч с высоты преподавательского стола со странной улыбкой
смотрел на Снейпа.

— Выжил все-таки, — сказал он не то удивленно, не то обрадованно.

— Ты никогда не умел продумывать свои действия до конца, — ответил Снейп, усиливая

голос, чтобы перекричать грохот.

— А когда-то тебе нравилась моя спонтанность и непредсказуемость.

— Кажется, у меня изменились вкусы,— Снейп не торопился подходить ближе, змея

билась между ним и Краучем.

Гарри скользнул вдоль стены до купола с пленниками и обвел глазами зал: Джеймса
Поттера не было видно. Василиск замер, чутко прислушиваясь к происходящему, поводя
тупой головой из стороны в сторону, словно выбирая жертву. Одним движением руки
Барти рассек воздух, возводя прочные прозрачные стены коридора, по которому теперь
беспрепятственно мог продвигаться Северус.

— Нет, правда, Снейп, — засмеялся он, — неужели ты думал, что в этом мире остался
хоть один человек, способный любить тебя? Я мечтал о том, чтоб ты сдох, с тех пор,
как на меня наложили первый ограничитель. Мне было восемнадцать. Знаешь, как
чувствует себя вчерашний школьник, у которого отбирают единственное, в чем он
находит удовольствие?

— Ты избрал довольно длительный и странный способ подобраться ко мне поближе. Тебе

не кажется? За эти годы ты мог убить меня сотней разных способов. И за то недолгое
время, пока мы были вместе, и после, — Снейп приближался маленькими шагами, обходя
валявшиеся лавки, смятые знамена и разбросанные подсвечники. — Я все же надеялся,
что ты проявишь свойственную тебе изобретательность. А ты так разочаровал меня.
Накинулся с ножом, как маггловский разбойник в лесу.

Разъяренный ослепленный василиск, чуявший добычу, бросался на барьер, тщетно

стараясь разбить магическую преграду.

— Я вовсе не хотел тебя убивать, Снейп. Просто чтобы ты какое-то время не мешал. И
теперь я рад, что ты присоединился первым. Змея, пожалуй, была лишней. Ты умен и не
можешь не понимать, что сейчас у меня есть неоспоримые преимущества. И твоя помощь,
конечно же, понадобится и будет оценена по достоинству. Скоро здесь соберутся
тысячи желающих избавиться от рабского клейма.

Снейп рассмеялся так звонко, что Барти замолк от удивления:

— Что-то не наблюдаю толп восторженных поклонников. Наверное, другие ценят свои

руки и жизни больше, чем ты.

Он миновал школьные столы и теперь медленно пересекал пустое пространство,

отделявшее учеников от преподавателей.

— Удивительно, Барти, как такой поверхностный, не умеющий стратегически мыслить

человек дослужился до замглавы Отдела Тайн. Ах да… — Снейп постучал себя согнутым
пальцем по лбу, — я же сам способствовал твоей карьере. Сколько раз я говорил, что
метка доступа необратима? Тысячу? Миллион? Даже если кто-то с радостью подставит
руку под рубящее заклинание, последствия магической травмы будут непредсказуемы.

Навстречу Снейпу понеслась волна магии, настолько мощная, что сбила его с ног и
заставила корчиться от боли у самых ступенек. Василиск за перегородкой оживился и
начал свиваться кольцами.

— Поздравляю, Барти, отличный Круциатус, — процедил Снейп.

— У меня в запасе еще много средств заставить тебя изобрести способ.

Снейп криво улыбнулся, с трудом поднялся и направил палочку себе в лоб.

— Смешно, дурачок Барти. Ты никогда не умел смотреть на полшага вперед. Мне ничего
не стоит пустить себе в лоб Аваду. Терять, сам знаешь, мне нечего. И что ты будешь
делать? Министерство с легкостью пожертвует тремя десятками детишек, лишь бы не
пойти на уступки. Выпотрошишь всех волшебников страны одного за другим и
переметнешься на континент? Тамошние маги не будут с тобой церемониться. Прости, но
для нового Гриндевальда ты слишком примитивен.

Лицо Барти исказила судорога, он сжал пальцы, словно удерживаясь от нового

заклинания и рявкнул:
— Посмотрим!

И тут Гарри заметил Джеймса Поттера. Вооруженный обломком деревянной скамьи, мягко
крадучись по-кошачьи, он заходил сзади, прячась за спинками высоких
преподавательских стульев. Снейп продолжал осыпать Барти градом язвительных
насмешек. Воздух в зале стал раскаленным и обжигал при каждом вздохе. Магия —
явственно ощутимая, яростная, хлесткая, затягивающая как водоворот — выплескивалась
наружу мощными толчками. Барти дрожал от каждого выброса, и Гарри наконец-то понял,
чего именно добивался Снейп тем способом, который давался ему лучше всего —
дестабилизировать магию, разозлить Барти до такой степени, чтобы он потерял над ней
контроль. Барти, очевидно, не в силах больше терпеть, выбросил вперед огненную
плеть, обвил Снейпа ее кольцами и потянул к себе. В тот же момент тяжелый удар
Джеймса свалил Крауча со стола, лицом прямо на каменные ступени. Снейп отскочил,
разрывая огненные силки, и Поттер, быстрым движением перемахнув через столешницу,
обрушил на голову Крауча свое немагическое оружие.

Преграда, защищавшая Снейпа от василиска, испарилась, и тварь, ничем более не

сдерживаемая, слепо кинулась в атаку. Беспорядочные метания чешуйчатого тела
заставили Джеймса и Северуса искать укрытие, пока Гарри несся к ним на помощь через
зал.

— Надо действовать быстро, пока он не пришел в себя, — Джеймс оттаскивал

бессознательного Крауча в сторону, под защиту преподавательского стола, наваливаясь
сверху, придавливая всем телом.

— Ублюдок должен предстать перед судом. Но если очнется — сбросит любое из наших
заклинаний, — Джеймс для верности еще раз приложил Крауча кулаком в висок. — Давай,
Снейп, сделай это!

И Джеймс рванул рукав мантии бездыханного тела, обнажая чистую кожу левого
запястья.

Гарри швырял заклинания, обрушивая лепнину стен, разбрасывая столы и лавки и

вырывая из пола большие квадратные камни, чтобы отвлечь василиска. Тот метался из
стороны в сторону, послушно реагируя на все хитрости. Гарри не представлял, что
задумали Джеймс и Северус, но все тренировки и бои в его жизни не прошли даром — он
понимал, что им требуется время, чтобы обезвредить Крауча, и собирался дать его
столько, сколько сможет.

— Я бы с большим удовольствием прикончил его, — прошипел Снейп. — И слишком давно

не налагал ограничения сам.

— А мне казалось, ты знаешь толк в моральных пытках, — фыркнул Джеймс, на что Снейп
хищно усмехнулся, вынул палочку и вдавил ее руку Барти Крауча. Громко зазвучали
непонятные слова заклинания, и василиск безошибочно кинулся в сторону
импровизированного укрытия. Гарри взлетел по ступенькам и увидел, как Снейп,
прикрыв глаза, выговаривает магические формулы, а Поттер, напрягая бугры мышц,
притискивает тело дергающегося Барти к полу, двумя руками удерживая его предплечье,
чтобы кончик палочки Снейпа не сдвинулся. На коже Крауча медленно расползался
светящийся кружок.

Василиск свернул кольца перед броском, готовясь обрушить на них всю массу
чешуйчатой туши. Гарри кинулся к Джеймсу, сдергивая с его пояса Распределяющую
шляпу. В складках ткани сверкнула рубиновая рукоятка меча, но стоило Гарри к ней
прикоснуться, как тело Барти выгнулось дугой, с нечеловеческой силой устремляясь
вверх. Джеймс ругался последними словами, стараясь удержать его, а Снейп продолжал
читать заклинание. Поток покидающей тело магии был настолько мощным, что Гарри
чувствовал, как его подхватывает и несет, словно воздушный шар. Он раскинул руки,
пытаясь ухватить осязаемый горящий столб белого света, и, ни секунды не думая,
направил его в сторону от Северуса и Джеймса, прямо в потолок Большого зала.
Удерживать взбесившуюся магию было нелегко, а еще сложнее — оставаться в сознании,
не раскрыться навстречу и не впустить ее в себя, не позволить пронзить насквозь.
Ноги давно оторвались от камней, из носа и ушей хлынула кровь, чужая магия выжигала
ладони до самых костей; но заколдованный потолок жадно вбирал в себя белый столб, и
Гарри держал-держал-держал, не ощущая ни боли, ни экстаза от слияния с такой силой,
не давая магии вырваться и уничтожить все вокруг.

Застывший на мгновение василиск распахнул истекающую слизью пасть и кинулся на

невидимую цель. Снейп выбросил вверх свободную левую руку — в пасти гигантской змеи
застрял каменный шар, мешающий сомкнуть челюсти над самой головой Поттера. И тут же
в воздухе сверкнуло длинное лезвие.

Меч Годрика Гриффиндора, как в масло, вошел в пещеристое черное нёбо змеи,
направленный тонкой девичьей рукой. Тварь взвыла, дернулась назад и скрутилась в
конвульсирующий клубок. Гарри почувствовал, как иссякает сила, покинувшая тело
Крауча, но продолжал держать — необходимо во что бы то ни стало позволить Северусу
закончить ритуал. Остатки сил ушли на то, чтобы отделить себя от ускользающего
вверх хвоста света и почувствовать под ногами твердые камни. Потолок Большого зала
побелел и засиял сильнее, чем стены школьных коридоров.

«Теперь им больше никогда не понадобятся свечи», — почему-то подумал Гарри,

полуобморочно оседая на пол.

Джеймс ловко скрутил еще не пришедшего в себя Крауча и заключил его голову в
плотный шар заклинания слепоглухонемоты. Затем с довольной улыбкой оглядел свежую
точку на его руке.

— Как у дошкольника-десятилетки, — удовлетворенно хмыкнул он и протянул руку

Снейпу. — Кстати, два — один. Ты ведешь. Не смей задирать нос.

Тот вяло усмехнулся и пожал широкую аврорскую ладонь. Обессилевший Гарри потянулся
к Северусу, а Джеймс зашарил глазами вокруг, приговаривая:

— Ну же, покажись, спасительница. Я всего лишь отшлепаю тебя за непослушание.

Пунцовая Джинни скинула мантию.

— Гриффиндорка! — гордо сказал Джеймс и потянулся, чтобы поправить спутанные волосы

девушки. Та отступила на шаг, сравнявшись цветом лица со знаменем факультета, а
Джеймс галантно опустился перед ней на одно колено и поцеловал пальцы,
перепачканные кровью василиска.

Снейп силился подняться. Его трясло, глаза подернулись мутной пеленой, на губах
заиграла блуждающая улыбка. Гарри, чуть не теряя сознание от слабости и волнения,
поднес к лицу его руку. Сердце сделало один оглушительный удар и, казалось,
замолкло навсегда. У ногтя указательного пальца, рядом с пятном от неизвестного
зелья, кровоточила едва заметная ранка, покрытая зеленой слизью.

— Это… это…

— Пустяки, — прошептал Снейп, закрывая глаза. — Царапина.

Гарри не выдержал и заорал, вцепившись в ткань черной рубашки, приподнимая

неожиданно не сопротивляющееся тело Снейпа.

— Да как ты смеешь умирать! Ты даже не понимаешь, как ты важен, как нужен мне,
Северус! Я здесь только для того, чтобы быть с тобой! Ты слышишь меня? Мой Северус
никогда бы меня не бросил!
Если бы слезы Гарри могли лечить, то, конечно бы, любая рана затянулась в мгновенье
ока.

Северус открыл невидящие глаза, слепо провел ладонью по лицу Гарри, впутался
пальцами в его волосы и притянул голову ближе к своим губам.

— Яд василиска… Прости, Гарри… Упрямый мой безумец… Ты не знал, что палочка никогда
не причинит вред своему хозяину, да? Ты должен был наложить Обливиэйт только
руками. За эти годы не было дня, когда бы я не думал о тебе.

Северус прижался губами к мокрой щеке Гарри, возвращая прощальный поцелуй

девятнадцатилетней давности. Время остановилось и исчезло навсегда. Остались только
холодеющие губы на горячей коже, пустота и темная, затягивающая воронка, в которую
уносилась душа Гарри

— Мерлин, какая мелодрама! — послышался над ухом насмешливый голос Джеймса Поттера,
и сильные руки вздернули Гарри вверх, ухватив за плечи, вырывая из слабеющих
объятий Северуса.

Аккуратно придерживая очки одной рукой, другой Джеймс отвесил Гарри солидную
пощечину. Мир вокруг обрел резкость. Поттер полез в один из карманов и вытащил
обернутый в мягкую ткань малюсенький флакон. На дне переливалось радужным светом
несколько капель.

Руки Гарри так дрожали, что Джеймс недоверчиво хмыкнул, сам опустился на колени
перед Снейпом и, раскроив заклинанием флакон, перевернул обе части на ранку. Гарри
уже такое видел: не успел он удивленно моргнуть, как кровь исчезла и царапина
затянулась

— Слезы феникса! Откуда? — пролепетал он, все еще не веря, что спасение оказалось
не сном.

Джеймс фыркнул:

— Я боевой аврор. Неужели ты думаешь, что я отправлюсь на операцию

неподготовленным? Это только он считает, что мне все еще семнадцать. Освободи
детей, забирай свое сокровище и бегом отсюда. Он знает, как пройти к разваленной
хижине. Я сниму там пост, и вас никто не остановит. Никогда не понимал, что вы все
в нем находите…

Северус застонал и резко сел, мотая головой и поднося заживший палец близко к
глазам.

— Два-два, Сопливус. Можешь не благодарить, — хохотнул Джеймс, подхватил за руку

изумленно таращащуюся Джинни и потащил ее к куполу.

========== Глава 29. Сенсация Риты Скитер ==========

— Ты бы никогда не сказал мне, да?

…
— Нам будет нелегко, да?
…
— Мерлин, здесь почти ничего не изменилось!
…
— Северус, ты так и будешь молчать?

Он только морщился в ответ, словно у него внезапно разболелась голова. Это было
отвратительно. Потолок дома низко нависал, чуть не задевая макушку Северуса.
Казалось, дом сжался вместе с хозяином. Гарри оглядывался по сторонам — здесь все
было до боли знакомым. Разве что исчез так нелюбимый им плотный полог кровати, и
добрую часть дома теперь занимала лаборатория. Множество странных, если не сказать
ужасных, приборов и агрегатов, печь от пола до потолка… Шкафы для ингредиентов
соперничали количеством с книжными полками, а на окнах появились плотные ставни, не
пропускавшие дневной свет. Неизменным остался и островок перед камином. Гарри
обрадовался — память не подвела его — даже обивка кресла была потерта в том же
месте. И всё могло быть прекрасно, если бы не гнетущее молчание, повисшее между
ними. Гарри не знал, куда девать руки и глаза, куда присесть, чтобы не нарушить
размеренную упорядоченность одинокого жилища.

— Значит, всё, что ты рассказал про Люпина и Эванса — правда?

И вот тут Снейп не выдержал и едва заметно кивнул.

Они так и сидели рядом за маленьким столом, в углу, который мог считаться кухней
лишь потому, что там стояла посуда. Только сейчас Гарри почувствовал боль в
обожженных ладонях. На месте вздувшихся волдырей остались мокрые раны, покрытые
грязью и нитками. Пока он тащил Северуса по заваленному коридору в хижину — не
замечал, как горит кожа, а сейчас даже прохладный воздух казался раскаленным
железным скребком.

— И что дальше? — спросил он, стараясь спрятать поврежденные руки за спину.

От Северуса не укрылись его неловкое движение и гримаса, исказившая лицо. Он

потянулся и взял ладони Гарри в свои. Не дожидаясь, пока Гарри справится с
удушающей волной, которая перехватила горло, Снейп нагнулся, осмотрел раны и,
призвав какие-то склянки, молча придвинул к нему две из них. В одном из флаконов
Гарри безошибочно узнал болеутоляющее. Мерцающая синими искрами жидкость из другого
быстро сняла напряжение, расслабила окаменевшие мышцы и уняла дрожь в коленях.

Северус долго не решался коснуться кожи Гарри скользкими, измазанными в мутной мази
руками. Затем рвано выдохнул сквозь зубы и осторожно провел от пульса на запястье
вдоль всей ладони до самого кончика указательного пальца.

— Да, нам будет непросто, — глухо сказал он. — И прежде всего тебе.

Ледяная глыба между ними треснула и развалилась на сотни сверкающих осколков.

Стараясь не морщиться от болезненных покалываний, Гарри быстро заговорил, цепляясь,

как за последнюю надежду, за единственные слова, оброненные Северусом с того
момента, как они вышли из Большого зала.

— Северус, послушай… прости меня… Там, когда я увидел, что василиск тебя ранил… Я
понял, что ты чувствовал, когда не хотел меня отпускать. Это все равно что умереть
самому.

Северус криво улыбнулся и продолжил круговыми движениями втирать мазь в ладонь

Гарри, а тот, осмелев, продолжал:

— А ты… я не соврал… ты ведь совсем не изменился. Честно, ни капельки. Ты такой же,

каким я тебя помню — отчаянный, смелый, расчетливый и… ох, какой же ты глупый,
Северус! Ты совсем не повзрослел. Никто не сделал бы для меня такого, только он.
Только ты. И пальцы у тебя такие же нежные.

Северус фыркнул в ответ.

— И, Северус, я знаю, что ты мне никогда не рассказал бы. Но, наверное, сейчас не
стоит скрывать. Я спросил у Джеймса. Это невероятно. Ты сохранил Хогвартс для меня.
Знал, что все будут тебя ненавидеть, но сделал это. Никто еще не ставил мир с ног
на голову ради меня. Обычно ждали, что я сделаю это для них.

— Иногда один человек стоит целого мира, — сказал Северус, не поднимая головы. — И
потом, это был интересный эксперимент. Держи ладони раскрытыми, мазь должна
впитаться. Видимо, без разговора не обойтись. К сожалению.

Он оставил Гарри с гулко бьющимся сердцем, тщательно запер за собой дверь в ванную
и, уже вернувшись в мягких домашних брюках и коротком халате, позвал его от камина.

Гарри неловко уселся на шкуру, уложил липкие ладони перед собой и поднял глаза.

— Такой мир — плохой подарок, Гарри. Но это все, на что я тогда был способен.

— Это хороший подарок. Но в очень-очень, очень плохой упаковке. Однажды я уже

получал такой. На прошлое рождество.

— Я приобрел массу неприятных и странных привычек.

— Думаешь, меня еще чем-то можно напугать?

— У меня были любовники.

— Я чуть не загрыз Крауча, когда догадался.

Снейп улыбнулся и повернул к Гарри ладонь. На ней все еще багровел незалеченный
глубокий укус:

— Я заметил.

— В конце концов, у тебя кто-то был и до меня. И, конечно, после. Зато у меня
никого… кроме того, что было с тобой. Мне кажется, я понимаю.

— Нет, Гарри, — покачал головой Снейп. — Не понимаешь, не понимал и никогда не

поймешь. Но, видимо, это к лучшему.

— Я бы сделал для тебя то же самое! Будь я проклят, если вру!

— А я хотел встретить тебя в Хогвартсе. Но… — Снейп опять коснулся рукой шрама. — У
кое-кого были другие планы. Я знал, что ты появишься в этот день, но, увы, провел
его здесь, в беспамятстве и с ведром кроветворного. Шрам скоро заживет.

— Не надо… он такой красивый.

Северус тихо рассмеялся:

— Тебе кажутся красивыми совершенно невозможные вещи.

— А у тебя странные способы говорить о чувствах. Но я же не против.

— Я не могу позволить, чтобы ты связал свою жизнь со мной. Я — отверженный, пария.

Все, к чему я прикасаюсь, вмиг становится проклятым в глазах людей. Обрекать тебя
на это… И я не хочу, чтобы ты оставался тут только из благодарности или от
безысходности. Возможно, следует обратиться к Поттеру, он поможет тебе продолжить
обучение или уехать из страны.

Гарри застонал сквозь сжатые зубы. Ну вот как такому что-то объяснить, если он сам
уже всё решил?
— Тебе уже говорили, что ты идиот, Северус Снейп?

— Ни разу, — рассмеялись ему в ответ. — Что угодно, но только не это.

— Тогда я говорю. Я был влюблен в Принца, это правда. И в тебя там. Не сразу, но,
когда узнал тебя лучше — я хотел, чтобы ты был со мной. И сейчас… ничего не
изменилось... Неужели ты не понимаешь?

— Ты можешь всю жизнь любить воспоминание и быть счастливым с другим. Поверь, во

мне говорит опыт, а не иллюзии. А еще этот твой профессор зельеварения. Уверен, я
стал на него похож.

— Может, я бы и в него влюбился, если бы все сложилось иначе, — шептал Гарри, дюйм
за дюймом преодолевая разделявшее их расстояние.

Северус, не таясь, улыбался и смотрел то ли отчаянно, то ли совсем испуганно — так,

что всё внутри дрожало, и кожа покрывалась колкими мурашками. Гарри потянулся
пальцами к его лицу и с ужасом увидел, как Северус отстранился, врезавшись головой
в спинку кресла.

— Мазь… — сдавленным голосом напомнил Северус. — Если потревожить, будет сильно

печь.

— Ай, да какого черта! У меня душа печет сильнее, чем любая мазь! Мы сегодня опять
чуть не потеряли друг друга, а ты сидишь тут и делаешь вид, что ничего не
произошло! Ну вот как можно было влюбиться в тебя? Почему я такой болван, что ни о
ком другом и думать не могу? Я хотел бежать к Фламелю и вернуться обратно, пока не
понял, что могу еще раз потерять тебя, переместившись. Не то, что мир может
измениться, а то, что в нем не будет тебя. Впервые в жизни мне было плевать на
всех. Если мир без тебя — мне он не нужен.

— Мерлин, — едва слышно прошептал Северус, — почему я должен сражаться еще и с

самим собой?

Одним рывком он вскочил, отбросив раскрасневшегося от признания Гарри, и тут же

налетел на него, сжимая в объятиях, зарываясь носом и губами в липкие от грязи и
паутины волосы.

— Закрой глаза, прошу, — послышался над ухом глубокий умоляющий стон. — Представь,
что я молод. Что я — Принц, тот Северус, которого ты оставил.

— Ты и есть он, — успел прошептать Гарри до того, как его губ коснулись пересохшие
губы.

— Не открывай, — повторял Северус, когда его пальцы пробрались под свитер Гарри и
потянули его вверх. — Не открывай…

— Я даже не успел помыться, — смущенно прошептал Гарри.

— Да… — жадно втягивая запах, полусдавленным голосом подтвердил Северус. — И колени

в кровь расцарапаны. Сейчас исправим.

Гарри ощутил легкий толчок и оказался распростертым на матрасе, брюки и футболка

испарились. От рук Северуса исходило легкое тепло, он водил руками в дюйме от его
кожи, рвано дыша и то и дело умоляя его не смотреть. Очевидно, он творил какое-то
незнакомое очищающее, от которого кровь приливала к коже. Оно легко прокатилось по
груди, животу, разбитым коленям, пробралось под резинку трусов и приятно коснулось
пальцев ног.
— Перевернись, — тяжело дыша, попросил Северус, и Гарри подчинился, подставив спину
волшебным прикосновениям, от которых хотелось сладко вытягиваться всем телом. И
когда Северус наконец-то несмело коснулся пальцами его голого плеча, Гарри
застонал, перевернулся и потянулся к нему.

— Лежи смирно. Мазь еще не впиталась.

Гарри хотел было возразить, но тут пальцы поползли от подбородка ниже, по шее и
груди. Это были те же знакомые робкие касания, словно Гарри никуда не исчезал из
этой постели. Не те, что Северус выставлял напоказ, когда они играли в инкуба и
хозяина, а точно такие, какие они делили только на двоих под цветным пологом, когда
Гарри жадно набрасывался, стремясь потереться, зацеловать, прижаться крепче, сливая
два тела в одно, а Северус осторожно поглаживал его, словно боялся потерять голову,
сорваться в пропасть и причинить боль. Гарри помнил, как Северус опускал ресницы,
пристально следя за постанывающим и выгибающимся от наслаждения Гарри. Он был готов
поклясться, что стоит ему открыть глаза, и он увидит такой же внимательный, горящий
страстью взгляд.

«Он боится! — вдруг осенило Гарри. — До чертиков боится меня коснуться. И боится,
что я увижу его страх».

Малейшее движение — легкое постукивание пальца по напряженному соску, влажное

скольжение губ к сгибу локтя, едва ощутимое колебание воздуха над обнаженным
животом — всё отдавалось сладким туманом в голове, заставляло сердце сжиматься,
переворачивало любые часы и календари. Северус медлил, целуя его шею, поглаживая
плечи, перебирая пальцами волосы.

— Я же не стеклянный, — прошептал Гарри, — и не железный. Иди ко мне!

Его сердце билось так сильно, что казалось, кровать дрожала в такт этим ударам.
Гарри на всякий случай вытер ладони о простыню, притянул голову Северуса, прихватил
зубами нижнюю губу и резко обвил ногами его бедра.

— Не открывай, не открывай, — шептал тот как заклинание.

Гарри не в силах был сопротивляться. Как бы ему ни хотелось увидеть Северуса в этот
момент, он только крепче сжал веки, чувствуя, как полунапряженный член прикоснулся
к его животу.

— Ты помнишь, — зашептал Гарри, извиваясь от того, что пальцы Северуса нежно

поглаживали подмышки, — помнишь, как брал их одной рукой? Мне всегда нравилось
вместе. Сделай так, пожалуйста.

Северус не ответил ни да ни нет. Он прохрипел: «Гарри…» так, как будто все эти годы
не позволял себе произнести его имя и теперь оно вырвалось из самых глубин памяти.
Он на миг отстранился, только для того, чтобы сжать оба члена скользкой ладонью,
двигаясь плавно и нежно, распаляя желание, а не приближая финал.

— Не открывай…

Гарри слышал горячее дыхание над ухом, чувствовал, как костяшки пальцев задевают
живот, целовал напряженные мышцы руки у своего плеча. И вдыхал непривычный запах
возбуждения — терпкий, дурманящий, приправленный знакомой ноткой лаванды, и пытался
вскинуть бедра навстречу, чтобы острее почувствовать прикосновение, вжаться
сильнее, быстрее, резче, до самого конца. Северус глухо зарычал и, разжав ладонь,
накинулся на его губы, целуя жадно, настойчиво, скользя языком по языку так же, как
только что скользил членом по члену.

— Что-то не так? — едва удалось сказать хоть слово, выдавил Гарри.

— Всё так… всё… не открывай… Ты стал таким… — шептал Снейп между поцелуями, —
таким…

Его голос дрожал в почти безумном экстазе, и Гарри подумал, что впервые в жизни
Северус Снейп не может подобрать слов и вместо этого гладит его грудь, зарывается
носом в треугольник волос в паху и проводит пальцами по внутренней стороне бедер.

Северус скользил языком вдоль шеи, вдоль ключиц, нежно прикасаясь губами к соскам,
целуя кожу между ними.

— Не представляю, как я смог удержаться, — выдыхал он так тихо, словно его слова не
были предназначены для ушей Гарри. — Как не набросился на тебя прямо там, в комнате
для допросов? Как не впечатал в стену в камере?

— Потому что ты — это ты, Северус. Неужели не понимаешь? Ты всегда был таким.

В ответ он нежно коснулся головки члена Гарри, и слова превратились в стон. Гарри
двинул бедрами и почувствовал, как раскрываются тонкие губы, впуская его. Северус
вбирал жадно, словно пил большими глотками, и сам выдыхал так резко, будто это
причиняло ему боль. Он терся горячим членом о ногу Гарри. Там, где голени были
покрыты непривычной порослью волос. В какой-то момент Гарри показалось, что пальцы
его ноги скользнули меж ягодиц, куда-то вглубь. Он замер, когда Северус вздрогнул и
быстро отстранился.

— Я… прости… я не хотел… — оправдываясь, залепетал Гарри.

Северус вытянулся на нем, накрывая всем телом, сжимая их члены между животами.

— Ты точно не хотел? — шепнул он со смешком. — Я был бы не против.

Большего Гарри стерпеть не мог — события прошедшего дня, сводящий с ума шепот,
давление на болезненно-чувствительный член и обволакивающий дурманящий запах
слились в единый клубок новой, неизвестной ему магии, и он вцепился в бедра
Северуса, двинулся вперед и вверх, выгибаясь в оргазме.

— Какой-то анти-Круциатус, — успел простонать он прежде, чем тело свело сладкой

судорогой, и лишь на излете уловил, как Северус протиснул между ними ладонь и,
сделав несколько рваных движений, добавил горячие капли своей спермы к влаге на его
животе.

— Ты уж реши, что тебя больше возбуждает, — медленно растягивая слова, прошептал

ему Северус. — Ты во мне или я в тебе. Пока что я вижу первое.

— Ох… ну почему я опять должен выбирать? Разве нельзя и то и другое?

Гарри наконец-то решился взглянуть сквозь ресницы и увидел немыслимое: глаза

Северуса — припухшие, помутневшие от страсти — смотрели на него с такой нежностью,
с таким бесконечным и мучительным восторгом, что дыхание перехватило, и он оказался
лишь способен на то, чтобы притянуть это внезапно ставшее живым и уязвимым лицо
ближе и целовать-целовать-целовать без остановки куда придется. Северус скатился с
него, размазывая сперму: остывшая лужица быстро высыхала, оставляя тонкую,
стягивающую кожу, пленку.

— Нокс, — сказал Северус, и камин погас, погрузив комнату в полную темноту.

— У тебя еще будет возможность решить, Гарри, — пообещал он, уткнулся носом куда-то
чуть повыше уха и мерно задышал.
Гарри неловко согнулся, подобрал съехавший край простыни и укутал его, стараясь не
потревожить.

* * *
Ему сейчас полагалось бы спать так же беспокойно и неглубоко, как лежащий рядом
Северус. Так же тревожно вздрагивать, кутаться в тонкую простыню и прижиматься, ища
тепла другого тела. Но вместо этого он лежал, закинув руки за голову, и пялился в
темноту над головой. Сейчас, когда схлынули эмоции, Гарри малодушно размышлял о
том, что в мире, который создал для него Северус, именно ему, Гарри, места нет.
Стать комнатной собачкой, мальчиком для развлечений, никогда не выходящим за
пределы зачарованного дома, потому что наверняка его тут же отправят в Аврорат или
хуже того — к Малфою? А там ограничат магию так, что ему придется просить Северуса
зажечь огонь или достать с верхней полки книгу. Или заставят вернуться в мрачный
Хогвартс и доучиться на пособие для необеспеченных студентов и милостыню от
попечительского совета? Никогда, никогда он не задумывался над тем, на что купить
учебники или чем заняться, если случайно окажется, что в запасе у него есть
несколько десятков лет. Довольно сложно решить, что делать дальше, особенно когда
из всего имущества у тебя — потертые синие трусы, и те валяются сейчас где-то у
кровати в темноте. У него даже разболелась голова. Он был почти уверен, что любит
Северуса. Знал, что связан с ним древним обрядом. Понимал, чего стоило тому
удержать Хогвартс от разрушения. Но провести жизнь, прячась под одеялом в его
спальне, он точно не собирался. И, кажется, в этом споре они попортят друг другу
немало крови. Гарри тяжело вздохнул, а чуткое ухо Северуса услышало, и он
повернулся и приподнялся на локте, задевая растрепанными волосами его щеку.

— Что?

— Всё сложно, — выдохнул Гарри.

Пальцы Северуса тронули его щеку и очертили контур губ, задержавшись на них, словно
призывая к молчанию.

— Очень, — тихо сказал Северус. — Возможно, настолько, что ты сам пожалеешь, что
вернулся. Но, Мерлина ради, давай поговорим об этом позже. Разве ты не считаешь,
что старый профессор заслужил хотя бы одну спокойную ночь за последнюю неделю?

— А ты профессор?!

— Всех известных в мире университетов. В чулане — коробка с дипломами и наградами.

Утром можешь убедиться сам.

— Тогда на кой я тебе сдался со всеми своими проблемами? Стоит ожидать, что ты
завтра потащишь меня в Аврорат или лично ограничишь мою магию?

По всем расчетам Северус должен был озвереть, но вместо этого рассмеялся и погладил
Гарри по скуле.

— Восемнадцатилетний Северус въехал бы тебе вот сюда. И больно. Чтобы ты сам

почувствовал, как бьют твои слова.

— Валяй, — разрешил Гарри. — Но я буду сопротивляться.

Северус занес руку и легко, едва ощутимо коснулся челюсти Гарри костяшками сжатого
кулака. Тот фыркнул и потянул его на себя. Они возились, сминая простыни,
расшвыривая подушки, пока Северус не навалился на него, сдавив лодыжки и запястья.
Он наклонился низко, обвел языком ушную раковину и горячо зашептал:

— Влечение иррационально, Гарри. Но я — нет. Неужели ты думал, что старый злобный

профессор Снейп прикует тебя цепью к ножке кровати? Даже если так, то мой Гарри,
тот Гарри, которого знал безмозглый мальчишка Северус, попытался бы перегрызть эту
цепь зубами. Потому что ему и в голову не пришло бы, что для этого есть специальные
заклинания. И если ты хоть на йоту отличаешься от того, кого я помню, то лучше бы
тебе убраться отсюда, пока не рассвело.

Гарри дрожал от близости его тела, а главное — от слов, которые были жарче, чем
самые горячие поцелуи. Северус, его Северус только что признался ему в любви. Как
умел. Именно так, как делал бы это тот самый мальчишка — странно, неромантично, не
даря надежд, предлагая всё или ничего.

— Я уже начал грызть ее, пока ты спал, — задохнувшись, ответил Гарри. — Но

профессор Снейп умеет наколдовывать слишком прочные цепи.

— Старайся лучше! — прозвучало у самого уха, и требовательные губы нашли его рот.

Гарри вывернулся из крепких объятий, намереваясь подмять под себя жилистое тело,
зажечь ярче свет и наконец-то рассмотреть его без всяких простыней и полумрака. И,
кажется, Северус вовсе не сопротивлялся, легко позволив уложить себя на лопатки и
оседлать бедра. Но прежде всего Гарри интересовала не почти безволосая гладкая
грудь, не розовеющий шрам на шее и даже не постепенно твердеющий между его бедром и
простыней член. Левое предплечье Северуса охватывала широкая черная полоса —
гладкая и теплая, как вторая кожа, повязка целиком скрывала то место, где на руке
Гарри находился узор.

— Ну вот, опять ты врешь, Северус, — укоризненно проговорил Гарри, касаясь губами

черноты. — А говорил, что ничего там нет!

— Я не лгал! — Северус дерзко сверкнул глазами, совсем как нашаливший школьник, не

желающий признавать свою вину перед учителем. — Я сказал, что подобного там нет.
Поверь, тебе не нужно видеть.

— Ты сомневаешься, что я перегрызу и эту цепь?

— Куда уж старому глупому профессору до юношеской прыти и любопытства, — фыркнул

Северус.

— Не смей себя так называть!

Гарри задвигался, и простыня, разделявшая их бедра, скомкалась так, что оба

прикрыли глаза и закусили губы, чтобы не застонать.

— Я могу предложить тебе что-то в обмен, — улыбнулся Гарри.

— Какая примитивная манипуляция! Разве тебе этого не хочется самому? А ставки

должны быть равноценны.

— А что предлагаешь ты?

Северус сгреб Гарри в охапку, заставляя наклониться, вжал его тело в свое, и от его
жаркого дыхания у Гарри вновь помутилось в голове.

— Я покажу. Но за это ты пообещаешь сдать Т.Р.И.Т.О.Н. Я сумею тебе это

организовать в любой из магических школ. Кроме Хогвартса, разумеется.

— Торговаться отвратительно, Северус!

— Неужели ты думаешь, что я потерплю в собственной постели неуча?

Его руки двинулись вдоль позвоночника Гарри, останавливаясь на последнем позвонке,
потирая самый верх ложбинки, и он повел бедрами так, что скользкая простыня
проехалась по члену Гарри.

— Да или нет?

— Да-да-да! — со стоном выдохнул Гарри.

— Что ж…

Снейп одним движением сбросил его с себя, уселся, опираясь о высокую спинку,
прикоснулся к краю черной повязки, неслышно прошептав заклинание, и начал
разматывать ленту вокруг предплечья. Гарри замер. Из-под черного края показалась
едва заметная тонкая линия, и дом вдруг наполнился гулом, словно где-то зазвонил
большой колокол. Северус выругался, мигом вернул на место повязку и подставил руку
подлетевшей одежде. Секунда, и он уже запахивал халат, на ходу бросая Гарри его
брюки. Сигнальные чары выли как сумасшедшие.

— Поттер… — процедил Снейп, не опуская палочку. — Что ещё тебе нужно?

— Всем привет, — возвестил главный аврор, нахально вторгаясь в их дом. — Вот,

принес вам кое-что к утреннему чаю. Извините, если помешал.

Он поморщился, оглядывая растрепанных, зацелованных Северуса и Гарри, и помахал у

них перед носом свернутым в трубочку экземпляром «Ежедневного Пророка».

Северус кончиками пальцев взял газету, направился к креслу и, усевшись, развернул

ее. Джеймс вытянулся на шкуре, бурча под нос что-то о том, что некоторые особо
одаренные экземпляры никогда не меняются. Гарри заглянул поверх плеча Северуса.

О тварях живых и мертвых, их укротителях и грубых болванах

«Она сидит передо мной — обычная школьница в наброшенной на плечи аврорской мантии
и короткой перелицованной юбке. Она неловко улыбается и краснеет, когда замечает,
что мы расположились под слизеринским знаменем, единственным уцелевшим в Большом
зале Хогвартса. От бренди в чай отказалась. Говорит, мама заругает, если узнает, и
беспокойно оглядывается на суетящихся колдомедиков. Там, среди пострадавших — один
из ее братьев. «Знаете, как сложно быть единственной дочерью в большой семье?» —
спросила бы она, если бы не была так растеряна и смущена. Бедный ребенок, так много
переживший в этот ужасный день. Но я смотрю не на ее дрожащие плечи, а на слепящий
блеск чешуи василиска. Только что прибывшие специалисты по обезвреживанию опасных
существ изучают тушу (двадцать футов сплошного гипнотического сияния, леди и
джентльмены, и каждая чешуйка дороже самого дорогого изумруда!). Они замеряют
клыки, брезгливо морщась от того, что слизь пачкает их мантии, а я понимаю, что эта
малышка даже не представляет, что совершила. Не говоря уж о том, что никогда не
видела туфель из шкуры василиска. Она даже не знает, что такие бывают.

«Чарли однажды прислал мне кошелек из драконьей кожи. Он забавно хватает за пальцы,
когда остается последний сикль».

Чарли — еще один из ее братьев, и она гордится каждым из шести.

«Я ничего такого не сделала, — смущенно говорит она. — Просто взяла меч и… Это
главный аврор спас меня».

Она не знает о происходившем в школе, потому что учила трансфигурацию в каморке для
швабр. Представьте, дорогие читатели: пятнадцатилетняя красавица мечтает стать не
певицей или хозяйкой модной лавки, а настоящим ученым.
«А когда ей было двенадцать, — раздается сзади, — она хотела стать боевой ведьмой.
У нее даже портрет главного аврора висел над кроватью».

Джинни Уизли, которую все с сегодняшнего дня будут звать не иначе, чем «девушка,
убившая василиска», заливается краской и с радостным визгом бросается на шею брату.
Они похожи как две горошины в стручке, и я вспоминаю, что знакома с их отцом.
Мистер Уизли — печально известный инициатор создания отдела по внедрению
маггловских изобретений. Впрочем, у меня дома есть пишущая машинка и она вправду
хороша. Судя по тому, как Джинни шикает на брата, он только что выдал сердечную
тайну нашей героини. Много бы я отдала, чтобы таким образом познакомиться с
предметом своих девичьих грез. К счастью, я не бредила по ночам аврором Поттером,
иначе мне было бы сложнее задавать вопросы, ответы на которые вы несомненно хотели
бы услышать.

Где был Аврорат в тот момент, когда юная девушка, почти ребенок, осталась один на
один с опасным чудовищем? Почему она, а не главный аврор, была вынуждена защищать
своих сверстников и учителей от василиска? Куда смотрели глаза министерских
чиновников в тот момент, когда под их крышей произошло вопиющее хищение магии?

«Не лезьте не в свое дело, мисс Слишком Длинный Нос. Пойдите и спросите у Малфоя»,
— отмахивается Поттер и добавляет пару слов, которые я не могу здесь привести.

Признаться, я и не ждала другого ответа. Грубость и некомпетентность всегда были

фирменным стилем работы Поттера. Страшно даже представить, чем обернулась бы для
несчастных детей встреча с василиском, не окажись здесь нашей маленькой храброй
гриффиндорки. Не удивлюсь, если и Поттер замешан в скандальном деле с опустошением
Колодца. Несомненно, есть причина тому, что он оставил три отряда за стенами
Хогвартса и в одиночку, без свидетелей, направился в замок. Однако, дорогие
читатели, это тема для другого журналистского расследования. И вряд ли его
результаты понравятся главному аврору.

Мистер Малфой беседовал со мной прошлым вечером и был, как всегда, любезен,
откровенен и прямолинеен.

«Это наша ошибка, — сказал он. — Знаете, Рита, ведь я же не безупречен. В кошмарном
сне я не мог предположить, что министерство — люди, которых я безмерно ценю и
уважаю, допустят такой страшный промах, доверив работу с Колодцем столь
сомнительному человеку, как Крауч-младший. Сейчас вопрос с его продвижением по
службе предельно ясен. К сожалению, его отец тогда занимал пост министра магии.
Всем известно, в том числе и благодаря вам, милая Рита, как он обожал своего сына,
чья репутация, откровенно говоря, была весьма сомнительной. И вот теперь… теперь по
его милости под угрозой жизни десятков других детей, включая и моего собственного
сына. Я, конечно, сделаю все возможное, чтобы они не пострадали».

И тут я заметила, как на самом деле волнуется Люциус Малфой. Как нервно он теребит
край манжеты и как садится до шепота его голос, когда он говорит «мой сын» и «не
пострадали». Но тут же берет себя в руки и обаятельно улыбается мне:

«К счастью, мистер Крауч-старший недавно смещен со своего поста, и новый министр…

вы же знаете почтенную семью Эйвери… Он уже инициировал расследование, и вскоре
виновные будут наказаны»

«Виновные?»

«Ну естественно», — Малфой смотрит на меня так, будто объясняет школьнице, откуда
берутся дети. Я бы с удовольствием выслушала такую лекцию, но общеизвестно, как он
любит свою жену, сейчас лежащую с нервным приступом под надзором целителей. Увы, у
меня нет ни единого шанса.
«Вы же умная женщина и не можете не догадываться, что младший Крауч вряд ли
способен организовать подобное в одиночку. Подумайте, милая Рита, от кого вы
ожидали бы самого гнусного поступка?»

И тут меня накрывает волна отвращения. Мне не нужно больше подсказок. Я знаю его
имя.

Когда я вместе с аврорами и медиками врываюсь в Большой зал Хогвартса, то первым

делом ищу глазами грязного слизеринского выродка, чье имя навсегда впечаталось в
кожу каждого из нас, и вспоминаю все слухи о его нездоровых отношениях с Краучем-
младшим, которые ходили лет десять назад. Естественно! Только эти двое имели
возможность беспрепятственно проникнуть к Колодцу. Признаться, я бы тоже не
устояла. Не перед носатым чудовищем, нет. Потолок Большого зала горит, как тысяча
солнц, в нем чувствуется такая сила, что я понимаю, ради чего доверчивый и
глуповатый Барти мог связаться с двуногой тварью.

Авроры целым отрядом конвоируют связанного Крауча, а я вновь натыкаюсь на

недовольную мину Поттера.

«И где же, — вопрошаю я, — главный виновник произошедшего? Общественность ожидала

двух арестованных. Аврорат вновь пошел по пути наименьшего сопротивления, задержав
лишь исполнителя».

«Что заставляет вас так думать?»

«О, ну это же Снейп…»

«Если вы не заметили, я несколько занят задержанными снаружи бунтовщиками.

Естественно, мои сотрудники уже ведут поиск Северуса Снейпа. Но вы же знаете, с его
возможностями легко уйти от преследования. Не хотите поговорить о недостаточном
финансировании аврорских отрядов?»

«В кои-то веки вам придется потрудиться, мистер аврор, — сказала я, честно глядя
ему в глаза. — Министерство выписало приказ об аресте Крауча, Снейпа и некоего
Поттера, но пока что не вас, за соучастие во взломе хранилища магии, нападение на
Хогвартс, захват и убийство заложников. Я наблюдаю только одного из троих».

«Занимайтесь своей работой, мисс Скитер, а мои люди займутся своей», — цедит он
сквозь зубы и добавляет такое, от чего я краснею не хуже нашей сегодняшней героини.

«Как думаешь, детка, откуда в школе взялась тысячелетняя тварь?»

«Не знаю, — пожимает плечами Джинни Уизли, мечтательно глядя куда-то вдаль. — Но
Снейп очень ловко с ней управлялся».

Читать дальше не имело смысла.

— Сколько у нас времени? — сквозь зубы процедил Северус.

— Я пока не видел приказа. Но точно не много. Потом я начну вас искать.

Старательно, начиная с северной границы. Пожалуй, поручу это дело Хоупу и
Фергюсону. Лет на пять их неторопливости хватит.

Джеймс выложил на стол круглую конфету в серебряной обертке.

— Вот, возьми. Портал в дом моих родителей в Годриковой Впадине. Он пуст,

постарайтесь не высовываться.

Снейп кивнул:
— Три-два, Поттер. Четыре-два, — и унесся в глубину дома, на ходу призывая
старомодный сундук с кованой крышкой.

— Сочтемся, Снейп! — фыркнул вслед Джеймс и тут же порывисто обернулся к Гарри.— Ты

спрашивал — я отвечал. Теперь спрошу я.

— Пока один-ноль.

Джеймс расцвел в широкой улыбке и потер лоб со шрамом, а Гарри внезапно захотелось
повторить его движение.

— Если потом, когда все уляжется, решишь к нам в Аврорат — обращайся. Рекомендацию
гарантирую.

— Спасибо, я еще не решил. Надеюсь, у тебя не будет неприятностей с этой Скитер.

— В первый раз, что ли, — легкомысленно махнул рукой Джеймс. — Сучка присосалась ко
мне, как пиявка, еще со времен стажировки.

— А спросить-то ты что хотел?

Лицо главного аврора залилось детским румянцем. Гарри не помнил, чтобы юный Поттер
умел краснеть так стремительно и ярко.

— Каково это — быть с тем, кто настолько старше? — выдавил Джеймс. — Тебе не
противно, ну… трогать его, целовать…

— Что ты, конечно нет! Он самый… это вообще не важно. И не такая уж большая
разница. Правда, иногда мне хочется его придушить…

— Конечно, это же Сопливус!

— А это она? — Гарри указал на смущенную и растерянную Джинни на колдографии.

Аврор Поттер промолчал столь красноречиво, что переспрашивать не потребовалось.

— Но ей же всего пятнадцать!

— Какие наши годы, подождем! — радостно уверил его Джеймс. — Пока мороженое у
Фортескью, маггловское кино и долгие прогулки под луной. Могу ее стажеркой на лето
устроить, бумажки будет перекладывать туда-сюда, меня почаще видеть. А через годик
и предложение можно. Мне давно пора завязать с холостой жизнью, все и так косо
смотрят.

— Знаешь, мне кажется, ей всегда нравились герои.

— Ну да, там так и написано. Уж это с моей работой я ей гарантирую.

— А еще у тебя будет потрясающая теща, — улыбнулся Гарри.

— Один-один!

Их задушевную и почти родственную беседу прервал грохот и шум камина. Из

прогоревших углей вылетел, встряхивая уголками, пухлый конверт и улегся на полу у
решетки.

— Северус, тебе письмо!

Он появился из лаборатории, как обычно, недовольный, быстрый и сосредоточенный. И
прежде, чем подобрать конверт, протянул руку Джеймсу. Тот подмигнул Гарри, сказал
напоследок:

— Если вам интересно — Хогвартс отдает магию. Всех пострадавших от Крауча свезли
туда, и медики говорят, что через пару дней все будут в норме. Такой бардак.
Поспать бы хоть часок, — зевнул и вышел.

Из конверта, запечатанного гербом Малфоев, первым делом выскользнул тонкий шелковый

чулок. Северус успел подцепить его палочкой раньше, чем он коснулся пола. Следом
выпали копии приказов об аресте Северуса Снейпа и Гарри Поттера, подписанные
министром Эйвери.

— Вильфранш-сюр-Мер. Похоже, мы получили приглашение на одну из французских вилл

Малфоев, — сказал Снейп, разглядывая бумажный ярлычок на чулке. — Удивительно,
сколько людей печется о моей свободе.

— Друзья, они называются друзья, разве не так?

Снейп хмыкнул с сомнением.

— Годрикова Впадина или Вильфранш-сюр-Мер, что предпочитаешь, Гарри?

— А ты?

Снейп вынул из кармана гладкий осколок простого зеленого стекла и пристроил его
между конфетой и чулком. Гарри немедленно протянул руку.

— Даже не спросишь, куда?

— Неважно! Там нас не будет искать ни Поттер, ни Малфой. А с тобой хоть в троллеву
нору.

Северус улыбнулся, и они разом схватились за портал.

========== Глава 30. Феликс Фелицис (часть 1) ==========

Гарри не сразу понял, что больше не смотрит на осколок стекла. Изумрудная

прозрачная зелень застилала горизонт. В голову ударила терпкая смесь незнакомых
запахов — пьянящая, горячая, упоительно-сладкая, и он бы непременно не устоял на
ногах, если бы Северус все еще не держал его за локоть. Ноги вязли в чем-то
кипенно-белом, а поясница сразу же покрылась капельками пота.

— Это море, Северус? Я никогда не видел моря.

— И сейчас не видишь. Это океан. Отвратительное место, но, надеюсь, ты будешь

чувствовать себя сносно.

Гарри расхохотался и потянул через голову свитер. Северус немедленно отвернулся,

делая вид, что замки дорожного сундука — самая важная вещь на свете.

— Ты совсем не умеешь врать, Северус, — Гарри смеялся, смеялся, смеялся

безостановочно, словно воздух здесь был пропитан особым веселящим зельем. — Тебе
ведь нравится здесь. Нравится, да?

Северус обернулся. По его вискам катились струйки пота — черная мантия никак не
подходила ни к этому жаркому солнцу, ни ярко-голубому небу с пушистыми облачками,
ни океану, ни белому песку под ногами.
— Если тебе захочется вырядить меня в одежды местных жителей, предупреждаю — у меня
аллергия на рубашки кричащих расцветок, — фыркнул он, подхватил сундук, всё-таки
расстегнул мантию и пошагал вперед, зарываясь туфлями в песок.

— А здесь еще и жители есть?

— Не считая туристов — почти семьсот человек. И, представь, среди них ни одного

волшебника. Есть старуха, местные считают ее ведьмой. Но она всего лишь хорошая
знахарка и посредственная актриса.

Гарри притормозил, чтобы скинуть обувь, и теперь с трудом поспевал за летящим

вперед Северусом, с наслаждением ступая по теплому песку.

— Я не был здесь восемь лет, — сказал Северус. — Возможно, старуха давно умерла.

Они шли вдоль полосы прибоя, и под ногами у Гарри то и дело оказывались обломки
кораллов, крученые ракушки и морские звезды, извивающиеся в попытках добраться до
воды. Он подобрал одну такую — зеленовато-бурую, поникшую, едва шевелящую вялыми
щупальцами, размахнулся и зашвырнул подальше в океан.

— Здесь невероятно скучно, — продолжал бурчать Северус. — Тебе все надоест через
неделю.

Гарри вновь рассмеялся, чувствуя необъяснимую легкость, словно до этого тащил на

спине каменный валун и где-то потерял его при аппарации. Он в два прыжка нагнал
Северуса, развернул и прижался к губам. В этом необычном месте мрачный, далекий,
незнакомый мир действительно казался дурным сном, ночным кошмаром, приснившимся
душной августовской ночью. Здесь можно было целоваться, не боясь и не таясь,
сжимать в объятиях, рвать с плеч черную мантию и шептать:

— Северус, Северус, Северус…

И здесь Северус отвечал на поцелуи так же жадно и горячо, как принимал их.

— Если это цепь, то я согласен, — прошептал Гарри.

— Не давай опрометчивых обещаний. Предлагаю хотя бы дойти до дома.

— Еще и дом?

— А ты решил, что мы будем жить в палатке посреди джунглей?

— Мне было все равно. Ты сам сказал, что человек стоит целого мира. А тут и мир, и
человек…

Северус странно улыбнулся, расцепил руки Гарри и поспешил к темной точке вдали, на
ходу бросая рваные фразы:

— Технически мы не покидали территорию страны. Остров под юрисдикцией британской

короны. Ни один магический поиск не укажет, что я пересек границу. Прежде чем они
поймут это и начнут прочесывать иностранные владения, пройдет немало лет. Но
обратно нам теперь путь заказан. Предполагаю отдохнуть несколько дней и вернуться к
своим исследованиям. А ты?

Он резко остановился и обернулся к Гарри.

— А я? Я… пока не знаю… Все так быстро и необычно, как будто еще одно перемещение
во времени. У меня никогда не было таких далеко идущих планов.
— Хвала Мерлину, я умею думать за двоих.

— И что же ты запланировал для меня?

— Подготовку к Т.Р.И.Т.О.Н., конечно. Или ты забыл, что обещал?

Гарри застонал, уселся в теплый песок и накрыл голову руками под ироничным взглядом
Северуса.

Дом вырос неожиданно, прямо на границе пляжа и невысоких кустов с глянцевыми

разлапистыми листьями. Терраса, больше похожая на шаткие мостки на сваях, пять
деревянных ступенек и белая черепичная крыша. Северус убрал защитные чары,
неодобрительно хмыкнул, ощупывая перила, и распахнул хлипкую дверь с разноцветными
филенками. А Гарри привычно удивился возможностям чар расширения пространства.
Первым делом он заметил островок у камина — знакомый, точно такой же, как в их
старом доме. И тонкий, прозрачный, почти кружевной полог над широкой кроватью.

— Насекомые, — скривился Северус. — Бывают ночи, когда от них не отделаться. Я

работал над репеллентным раствором, но он придает горький вкус коже. Придется
придумать что-то другое.

Гарри до сих пор не мог поверить, что все это не сон.

— Северус, скажи на милость, неужели ты все эти годы действительно ждал меня? — он
гладил потертую обивку знакомого кресла и никак не мог остановиться. Иначе Северус
непременно заметит, как дрожат его руки. — Ждал и помнил, хотя желал забыть в наш
самый последний вечер?

— А что мне оставалось делать? — криво усмехнулся тот. — Ты — проклятие, поразившее

меня много лет назад. Подарок на Рождество от очень плохого Санты.

— Меня никто никогда не любил… так долго…

— Еще найдешь того, кто сможет, — насмешливо фыркнул Северус.

— Ну что ты за идиот!

На Гарри накатила внезапная обида: Северус не верит ни единому его слову! Ну вот
как убедить того, кто вбил себе в голову неизвестно что столько лет назад? И вместе
с тем его захлестывала щемящая слабость, опустошенность, как после долгой дороги
или выигранного матча. Он понимал, что какая-то часть их жизни кончилась там, в
другом доме у такого же камина, а здесь начинается новый путь, и пока еще
неизвестно, куда он ведет. Но точно знал одно: начнут они его вместе. Вот так —
стоя рядом и пытаясь найти в глазах друг друга ответы на невысказанные вопросы. И
от этого еще острее становилось желание быть вместе с ним, зарываться носом в его
волосы и ощущать, что Северус, как и все здесь, пахнет горячим песком, легким
бризом и ароматом крупных розовых цветов. Он потянул Северуса за руку к прозрачному
пологу.

— Ты правда хочешь этого? — хрипло спросил Северус, не двигаясь с места. — С

мужчиной, не с мальчишкой-ровесником, которого ты не успел забыть?

— С тобой. Я хочу с тобой. Думаешь, если бы тогда на турнире в тебя попало старящее
заклинание, я бы хотел тебя меньше? Ты мне не нравился только когда был Сириусом.
Вот тогда я и вправду не хотел тебя.

Гарри нашел глазами его глаза и еще раз повторил, стараясь, чтобы голос не дрожал и
Северус не решил, что он сомневается или боится:
—Тебя. Любого. Тогда. А сейчас особенно. И это не потому, что нас связывает какой-
то глупый ритуал.

И Северус вновь сдался на милость победителя, подчинился его губам и рукам,

опускаясь на крашеные доски пола.

— Никто, никогда. Только ты, это будешь ты, — выдохнул Гарри и обвил его бедра
ногами.

— О… нет, — успел ответить Северус. — Давай-ка в кровать.

Будь у него под спиной жесткие и холодные камни, сейчас они показались бы Гарри
самой мягкой и теплой периной. Горячие губы и умелые пальцы обжигали адским
пламенем. Он не мог и не желал больше сдерживаться и сразу начал стонать в ответ на
тихий низкий шепот.

— Здесь никого нет, Гарри… Гарри… Гарри, покажи, как ты хочешь, как хочешь меня.

И он умолял, просил, выстанывал на одной ноте, когда губы совсем не бережно

коснулись его члена. Он подавался вперед, теряясь в ощущениях, когда язык облизывал
его яйца, руки жестко прижимали бедра к матрасу, проходились вдоль ребер, жарко и
влажно скользили по телу, а зубы собственнически метили нежную кожу. Это было так
не похоже на робкие касания вчерашней ночи. И вообще не похоже ни на что. Гарри
раскинул ноги и подался бедрами вперед, совсем уже не сомневаясь, а только желая
получить как можно больше. Но Северус неожиданно, как всегда умел, оставил его
разгоряченный член, навалился сверху, заглушая разочарованный выдох поцелуем, и
Гарри почувствовал, как его собственный член скользит вдоль ложбинки меж ягодиц. Он
испуганно рванулся, и губы поймали протяжный незнакомый стон Северуса.

— Ты… Хочешь, чтобы я? Но я же никогда…

— Я тоже очень давно… — голос стал еще ниже и на последних словах сорвался на тихий
стон. Если бы Северус умел просить, то это звучало бы именно так.

— Просто боюсь, что у меня не получится, — испуганно распахнул глаза Гарри.

Северус жадно вобрал в себя его губы, отвлекая от глупых сомнений, и послушно
переместился вниз, дразня пальцами горящую кожу. И когда он вновь взял в рот его
член, Гарри только и мог, что судорожно всхлипнуть и опустить руку на его затылок.
Язык Северуса скользнул ниже, обводя мошонку, и Гарри до хруста в суставах развел
бедра, доверяясь умелым прикосновениям. Северус сам перевернул его, выгнул в
бесстыдной позе, придавив рукой между лопаток, и зашептал успокаивающе:

— Не бойся… я не настаиваю… если хочешь, я покажу.

Ровно через секунду Гарри забыл, что когда-то посчитал такую ласку тошнотворной.
Язык Северуса выписывал круги по сжатому отверстию, заставлял расслабиться, пытаясь
проникнуть сквозь тугую преграду. Кончик носа упирался во влажную складку между
ягодиц, и рваное дыхание обжигало и без того чувствительную кожу. Все стоны Гарри
уже давно слились в одно сплошное «Северус-да-пожалуйста-да-Северус», когда тот
наконец уложил его на спину и заменил язык пальцем, смазанным чем-то прохладным и
скользким.

— Хочу! Я хочу, чтобы ты первый. Покажи! Да!

Палец, продвинувшись вглубь, ловко ударил в нужную точку, и тут же губы Северуса
нашли его губы, сцеловывая крик удовольствия.

— Пока еще нет, Гарри — прошептал он, не останавливая движение. — Дай мне
насмотреться на тебя. Я так долго ждал, подожди немного и ты.

Палец вновь ритмично толкался, а Гарри оставалось только подаваться навстречу рту,
нашедшему его член. Северус ласкал его внутри и снаружи, попадая по простате в тот
самый момент, когда в губах оставалась только головка. Казалось, он и вовсе не
шевелился, предоставляя ему свободу движений — только слегка поворачивал руку и
расслаблял горло, прижимая язык, чтобы Гарри мог погрузиться глубже. А тот уже
совсем не мог думать. Ни о том, что прошло столько лет, ни о том, верит ли ему
Северус, ни о том, что будет завтра. В нем осталось огромное, горячее, как солнце
за стенами дома, выжигающее «Да-а-а!», вырвавшееся наружу с толчками спермы.

Он расслабился, когда язык Северуса влажно скользнул вдоль его живота.

— Северус… я тоже хочу тебе сделать… ну, помнишь, у меня получалось взять в рот.
Тебе нравилось.

Северус поднес к губам его ладонь, нежно поцеловал и уложил себе между бедер. Там
было горячо и липко, и наполовину опавший член под пальцами Гарри дернулся.

— Я уже, — еле слышно прошептал Северус. — Мне всегда нравилось чувствовать, как ты
кончаешь.

— Тогда позже. Мне было мало одного пальца.

— Мерлин, с кем я связался, — притворно возмутился Северус. — Этот озабоченный

мальчишка выпьет из меня все соки.

— Но теперь ты не можешь сказать, что я не уверен в своих чувствах.

Вместо ответа Северус закинул ногу ему на бедро и уложил его голову на свое плечо,
зарывшись носом во влажные волосы. Гарри поймал губами бьющуюся на шее жилку и
замер.

* * *
В этом месте рано сгущались сумерки, и тропический вечер сквозь деревянные жалюзи
пах цветами и настоящим волшебством. Северус зашевелился, пошарил рукой по смятой
простыне и вскочил. Метнулся в небольшую душевую, затем, обеспокоенный, вылетел на
террасу и с облегчением выдохнул. Гарри сидел на краю и, болтая ногами в воздухе,
изучал горизонт. Северус неловко пристроился сзади, опустившись на доски, и
погладил выпирающие лопатки на голой спине.

— Здесь совсем другое небо, — тихо сказал Гарри. — Как будто опять другой мир.

Северус еле слышно фыркнул в его макушку:

— На острове бывают страшные ураганы. Говорят, это случается, когда местная ведьма
злится. А когда она грустит — идут дожди, а небо заволакивает темными тучами,
совсем как в Шотландии зимой.

В животе у Гарри громко заурчало, и Северус вскинулся:

— Мы сегодня даже кофе не пили. Пойдем в бар.

— Здесь еще и бар есть?

— И рынок, и банк, и даже, представь себе, отделение полиции. Маленькое, как и все
остальное. На другой стороне острова. Одевайся.
Гарри кинулся в дом, натянул футболку с улыбающейся змеей, пошарил глазами в
поисках ножа и быстрым заклинанием обрезал брюки до колен. Северус оставил
расстегнутыми три верхних пуговицы рубашки и подвернул рукава. Черная повязка на
предплечье теперь была выставлена на обозрение, но Гарри не осмелился попросить его
размотать ленту.

— Надо будет заняться бытовыми вопросами, — лицо Северуса недовольно скривилось. —

Одежда, еда, средство передвижения. Ох, и твои документы еще.

— Какие документы?

— Конечно, местная полиция устанавливает личность путем проверки волшебной палочки,

— фыркнул Северус.

Они долго шли по безлюдной дороге мимо зарослей высокого кустарника. Кое-где сквозь
зелень проглядывали дома с соломенными или черепичными крышами. Лишь однажды мимо
просвистел, поднимая тучи пыли, мотоцикл. Позади сидела девушка, и ее длинные
волосы развевались по ветру.

— Должен предупредить, — сквозь зубы сказал Северус шагающему впереди Гарри, и тот
замер и остановился как вкопанный. — Я буду тебя адски ревновать.

Гарри расхохотался, сложился пополам, задыхаясь от смеха и роняя очки. Северус

приблизился и осторожно взял его лицо в ладони.

— Ты же не удосужился посмотреть в зеркало, — прошептал он, нежно гладя большими

пальцами губы Гарри. — Ты очень красив. Даже лучше, чем я тебя помню.

Они целовались на пыльной дороге так увлеченно, что не заметили вынырнувший из

темноты открытый джип, набитый веселой компанией. Водитель просигналил, и несколько
голосов хором затянули «All you need is love».

— Мне нравится здесь, — сказал Гарри. — Мне нравишься ты.

Другой мир обрушился на него звоном струн, ритмичной мелодией, от которой бедра
непроизвольно подергивались в такт; смехом, гулом голосов, звоном стекла, смесью
пряных запахов, цветными пятнами одежд. Открытый бар под навесом из пальмовых
листьев был забит людьми.

— Я же говорил, здесь отвратительно, — скривился Северус в ответ на улыбки и

приветствия, когда они поднялись на деревянный настил.

— Они все — твои знакомые?

Гарри с интересом рассматривал пестрые юбки, замысловатые прически женщин,

украшения на шеях мужчин и крупную пеструю птицу, примостившуюся на жердочке у
самой стойки.

— Избави Мерлин… здесь просто так принято.

— Замечательное место!

— Просто остальные, которые ты видел — еще хуже, — серьезно ответил Северус.

Они прошли к деревянной стойке бара, и женщина с крупным цветком в кудрявых волосах
и такой ярко-желтой блузе, что Гарри на миг зажмурился, расплылась в белозубой
улыбке, воскликнув:

— О, мистер Си! Давно же я вас не видела. Надолго к нам?

И протянула через прилавок смуглую, увитую яркими браслетами, руку.

Гарри фыркнул, а Северус склонился и поцеловал пальцы с карминно-красными ногтями

церемонно, как самой знатной аристократке.

— Надолго, Марисоль. На несколько месяцев. Возможно, на несколько лет.

— Вот радость-то, мистер Си, благослови вас господь! Моя Алисия три месяца назад
подарила нам внука.

— Я рад, — сдержанно кивнул Северус.

— Лучо, Лучо! — на весь бар закричала она. — Две фирменных «Гремучих бухты» мистеру
Си и его… его… другу!

И тут Северус сделал то, чего Гарри не мог ожидать от него никогда, ни в какой
жизни, ни в едином из знакомых ему времен и миров. Он притянул вертящего головой
Гарри к себе, сгреб в объятия и поцеловал прямо у деревянной стойки бара между двух
высоких, жутко неудобных на вид, стульев.

— Мой, — громко сказал Северус. — Мой!

В глубине грянул аккорд, и толпа взорвалась аплодисментами, разноголосыми криками и

одобрительным свистом.

Смуглый невысокий бармен толкнул по стойке два стакана с клубящейся ярко-зеленой

жидкостью и кусочками фруктов. Из соломинки торчал зонтик с цветным попугаем
сверху. На них больше никто не смотрел. Все вернулись к своим разговорам, музыка
вновь полилась из дальнего угла, в центре террасы, притопывая и изгибаясь,
закружились несколько пар — черные, белые, карамельные, покрытые загаром или
солнечными ожогами тела двигались, словно в предутреннем сне. Здесь было прекрасно
— пьяно, шумно, радостно, и никому не было дела до того, что некий высокий и
мрачный мужчина только что целовал молодого парня в круглых очках, во всеуслышание
объявляя его своим.

Они заняли дальний столик, и хозяйка Марисоль сама принесла им тарелки дымящегося
ароматного жаркого, политого коричневым соусом.

Северус предусмотрительно отодвинул от Гарри стакан:

— Сначала поешь. Левитировать тебя до дома я не имею желания. Этот коктейль слона
свалит на голодный желудок.

— Ты собираешься споить меня, Северус? — Гарри было так хорошо и весело, словно он
попал в поток весеннего ветра и несся на метле навстречу солнцу.

— Накормить, споить, заставить забыть всё, что ты пережил за все эти годы, —
серьезно посмотрел на него тот. — А еще оттрахать так, чтобы ты и думать не смел о
прошлом, а только о настоящем и будущем. Если ты, конечно, не возражаешь быть так
оттраханным.

Он сказал это настолько громко, не понижая голос до привычного полушепота, что

Гарри с опаской оглянулся по сторонам. Компания за соседним столом продолжала
незнакомую карточную игру, по залу плыл бармен с подносом, уставленным пивными
бутылками, смуглая танцовщица вскинула руку с платком.

— Конечно, нет… — тихо сказал Гарри. — Ну, то есть, не возражаю.

Северус улыбнулся и сунул ему за ухо зонтик с попугаем.

* * *
Они возвращались той же дорогой, и в небе горели незнакомые звезды. Северус был
непривычно разговорчив, словно все эти годы хранил обет молчания. Это было странно
настолько, что Гарри несколько раз останавливался и затыкал его поцелуем. Никто и
ничто не мешало им остаться тут же, на обочине утоптанной дороги, скинуть на
выжженную траву одежду и продолжить начатое. Но Северус летел вперед, совсем не зло
ворча под нос, что подобных упражнений его старые суставы не выдержат. Гарри
смеялся и пускался вдогонку — походка Северуса была все так же стремительна.

И когда они все же добрались — уставшие, опьяненные не столько единственным

коктейлем, сколько душной ночью и предвкушением, Гарри с требовательным стоном
повалился на покрывало, позволяя вылизывать, ласкать, зацеловывать до боли, и сам
старался вернуть полученное. Северус пытал его долго и с наслаждением: прикусывал
подушечки пальцев, неожиданно резко выкручивал соски, от чего вспышки удовольствия
становились только ярче. Он специально избегал прикосновений к возбужденному до
предела члену, нарочито грубо заламывал руку Гарри за спину и прижимал бедра, не
давая двигаться. Но при этом шептал такие умопомрачительные глупости, которых
Северус никак не мог знать. А если и знал — никогда бы не произнес.

В тот момент, когда член медленно раздвинул податливые мышцы и едва продвинулся
внутрь, Гарри уже готов был умолять от нетерпения и дикого желания кончить во что
бы то ни стало. Как угодно — от своей ли руки, его ли, от трения о простыню или
просто от легкого поцелуя в мочку уха. Но Северус держал его крепко, схватив одной
рукой за бедро, а другой за загривок, как котенка, и задавал медленный,
выматывающий душу и тело ритм.

Сладкие судороги стали совсем невыносимыми, и казалось, что вместе с яйцами,

задницей, животом и пальцами в горячий жгут сворачивается не только сердце, но и
кровать, комната, побережье и океан до самого горизонта — Северус сжал в ладони его
член и сам привалился к влажной от пота спине, горячо и сбито дыша, выдыхая в самое
ухо «Гарри», словно в мире не было других слов.

— Северус, почему? Почему ты не хотел делать этого раньше? — пульс бился на кончике
языка, горло саднило, а в голове носился фантастический цветной туман.

— В возрасте есть свои преимущества, — ответил тот, и Гарри не увидел, а услышал

его улыбку. — Уверен, тот мальчишка столько не продержался бы.

========== Глава 30. Феликс Фелицис (часть 2) ==========

Три дня прошли в каком-то сонном угаре и радостной суете. Гарри не мог усидеть на
месте, желая понять, узнать, ощутить и увидеть всё разом: ласки Северуса, соленые
волны океана, вкус экзотических фруктов, незнакомую еду, странный акцент местных
жителей с непривычно смуглой, карамельной кожей, редких туристов, ошалевших и
размякших так же, как и он сам. Северус был серьезен и сосредоточен как обычно, но
не отдергивал руку, когда Гарри вкладывал свои пальцы ему в ладонь, и не кривился
слишком сильно, когда им улыбались незнакомцы. А еще Гарри так и тянуло узнать,
отчего хозяйка бара смотрит на «мистера Си» с такой неподдельной благодарностью и
восхищением.

Ужасно разозлился Северус только однажды — у небольшой хижины, рядом с которой

торчал кривой щит, обещающий любые колеса в аренду. Владелец с трудом скрывал
ехидную улыбочку, пока они перешептывались, выясняя, какой именно транспорт не
умеют водить. Оба в жизни не сидели за рулем. Даже не представляли, как управлять
автомобилем или маленькой, почти игрушечной «Веспой». Гарри не был уверен, что
удержится на велосипеде, а уж вообразить на нем Северуса и вовсе не мог.
Северус с раздражением глянул на кучу пакетов с покупками, плюнул, схватил половину
и зашагал вперед по грунтовой дороге, бормоча под нос:

— Никогда бы не подумал, что мне это понадобится.

До дома их любезно подбросила пожилая леди в микроскопической машинке, подобравшая

их по пути. Северус с трудом втиснул длинные ноги под приборную панель.

— Раньше у меня не было необходимости передвигаться по острову так часто, — шипел

он, распрямляя спину после поездки. Гарри смеялся и обнимал его, разминая плечи.

Спустя два вечера громкая Марисоль протянула Северусу вместе с лимонадом небольшую
книжечку идеально-гриффиндорских цветов. Даже лев на обложке выглядел знакомо.
Гарри наконец-то сообразил, зачем его таскали в грязную лачугу, где странный тип с
хищной улыбкой и таким же, как у Колина Криви, фотоаппаратом, щелкал его на фоне
белой пластиковой стены.

— Поздравляю, — криво улыбнулся Северус. — Постарайся использовать как можно реже.

Я наложу на паспорт чары, но все же это подделка. Пусть и очень хорошая.

«Гарри Джеймс» — значилось на розовой бумаге четким печатным шрифтом. Без всяких
Поттеров. Маггловская подделка с легкостью обошла все законы — Гарри Джеймсу,
застывшему на фото с дурацким выражением лица, был двадцать один год.

Он всматривался в каждое свое отражение: в стеклянной двери банка, в океанской

глади, в зеркале над умывальником — и никак не мог понять, почему Северус находит
его красивым. Подбородок отвратительно быстро зарастал колкой темной щетиной, от
которой было сложно избавиться по утрам. Бритвенные чары все еще оставляли на лице
царапины, несмотря на оранжевую мазь из сундука Северуса. Губы — яркие и вечно
припухшие, неровно отросшие пряди челки, какие-то безумные глаза за стеклами очков,
совершенно неинтересный нос, несуразные руки и ноги, поросшие темными волосками,
сбитые колени. Вдобавок — тощее тело, узкие бедра и талия, словно у девчонки. Нет,
он определенно не был красив. Не так, как все эти яркие и счастливые люди. Не так,
как Северус, чьи острые черты, бледная кожа и резкие движения вызывали интерес всех
встречных, выделялись в любой толпе, и не было того, кто не проводил бы взглядом
его худую фигуру.

А он был обычным. Самым простым мальчишкой — пусть и немного повзрослевшим —

которому этот мужчина шептал по ночам пошлости и нежности, сцеловывал капли пота со
слишком быстро загоревшей кожи и вжимал в себя его худые бедра, ввинчиваясь
восхитительно твердым членом в задницу.

Северус больше не делал попыток изменить их роли в постели, хотя с нескрываемым

удовольствием подставлял свое тело губам, рукам и языку. Один раз Гарри даже
осмелился протолкнуть палец в его тугое отверстие: горячие стенки зажали, как в
тиски, и он с ужасом подумал, что член не поместится в Северуса никогда, несмотря
на то, что собственное тело убеждало его в обратном. Северус застонал и шире
раскинул бедра, показывая, что готов. Но Гарри почему-то так смутился, что разом
растерял всю смелость, а заодно и часть эрекции. Северус лишь ободряюще улыбнулся
и, изогнувшись так, что позвонки, казалось, вот-вот порвут кожу, втянул в рот его
полуопавший член.

— У тебя еще есть время решить, — успокоил он позже. — А, может быть, тебе это
вовсе не нужно.

Прошло всего три дня. Целых три дня абсолютного счастья.

***
— Сегодня я собираюсь кое-что переделать в доме, — сообщил Северус за утренним
кофе. — Хватит сидеть без дела, иначе мозги превратятся в пудинг. Хочу добавить
подвал и оборудовать там кабинет. А тебе пора бы начинать учиться. Мы можем
посвящать несколько часов в день школьной программе, и к концу лета ты будешь
способен сдать экзамены.

Гарри тяжело вздохнул, но спорить не стал.

— Я займусь работами внутри дома, а ты обнови чары снаружи и не тревожь меня

несколько часов. Можешь сходить на рынок. Деньги в ящике кухонного стола.

Цепь, до этого неосязаемая, вновь натянулась и явственно звякнула. Гарри даже потер
запястье — так отчетливо почувствовал на своей руке металлический холодок. Северус
пристально посмотрел на него, мрачно помолчал, а затем махнул рукой:

— А… делай что хочешь… Все равно тебя не остановить, — и побрел к сундуку, на ходу
отправляя чашку в мойку.

Это была не ссора, но уже предвестник разногласий. Гарри закусил губу, чтобы
ненароком чего не ляпнуть, и вытащил из ящика пачку зеленых банкнот, совсем не
похожих на привычные цветные фунты. В конце концов, нельзя же оставить Северуса без
продуктов. Поэтому он обновил заклинание — нестандартное, не скрывающее дом, а
больше похожее на легкий Конфундус, заставляющее человека забыть, зачем и почему он
оказался в этой пустынной части острова, и отправился на рынок самой дальней
дорогой вдоль побережья, мрачно размышляя о волшебном мире, который они оставили. О
судьбах всех, находящихся в нем, и о том, как несправедливо, что они сейчас здесь,
в прекрасном месте, где океан сливается с небом и живут счастливые и веселые люди,
в то время как там всё настолько неправильно и плохо по их вине. И еще немного о
том, удастся ли ему найти здесь хоть какую-то работу, чтобы не клянчить у Северуса
деньги, если вдруг захочется мороженого или стакан вкусного зеленого напитка с
листьями мяты. Шагая по кромке воды, он со вздохом признался сам себе, что пусть он
и выглядит старше, но не годен в маггловском мире ровным счетом ни на что.

Даже Лучо — мальчишка из бара, умел ловко смешивать коктейли и лавировать сквозь
толпу с нагруженным подносом. А дети на рынке искусно плели из прутьев широкополые
шляпы и корзины, которые их родители тут же выставляли для продажи на свои лотки.
Он не умел ничего, кроме приготовления английских завтраков и уборки. Не наниматься
же, в самом деле, горничной в отель для туристов. Изо всех сил он пнул набежавшую
волну. Будущее, даже в этом раю, вдруг показалось ему никчемным и безынтересным.
Конечно, Северус заставит его сдать экзамены. Только кому это здесь нужно?

Капли соленой воды на губах вдруг показались ему слезами. Да, Северус всё придумал,
всё рассчитал и приготовил для него почти идеальное убежище. Как быстро он
свихнется здесь со скуки? А ведь Северус предупреждал…

Ноги несли его вперед вдоль полосы прибоя, вода неприятно хлюпала между голой
ступней и подошвой, на очки налипла песчинка. Он стянул оправу и тщательно протер
стекло. Черная точка не исчезла — далеко впереди по изумрудной глади воды скользила
темная фигурка. Она балансировала, стараясь удержать равновесие, то раскидывала
руки, то низко пригибалась, складывалась почти пополам, стремясь к непонятной ему
цели. Это было похоже на то, как он пытался встать двумя ногами на рукоятку метлы и
тянулся вперед за неуловимым снитчем. Черный силуэт несло к берегу, и Гарри
рванулся вперед, чтобы лучше разглядеть незнакомое волшебство. Северус утверждал,
что на острове нет волшебников. Неужели опять врал?! Но вот же, кто-то несется по
океану на странной водной метле, и у Гарри останавливается сердце только от одной
мысли о невероятном ощущении такого полета. Не мрачные пустые коридоры Хогвартса,
по которым они летали на школьном хламе, а чистое небо, изумрудная вода и капли,
радужным ореолом разлетающиеся вокруг.
Фигура в облегающем костюме резко подала вверх переднюю часть бесхвостой метлы и
врезалась в кромку песка. Задыхаясь от восторга, Гарри подбежал и понял — то, что
он издали принял за узкую рукоять, было широкой доской странной формы, больше
похожей на дно какой-нибудь лодки. Мокрая улыбающаяся девушка шлепнулась рядом с
нею на песок и громко рассмеялась. С ее волос стекали струйки воды, она
отфыркивалась и вытирала лицо небольшим полотенцем.

— Э-э… Привет…

— Привет! — весело отозвалась девушка.

— Что это?

На вид ей было не меньше двадцати, и Гарри слегка заикался, задавая вопрос.

Кажется, она не поняла, что он хотел узнать.

— Что это? — переспросил он, указывая на лодку, разрисованную красными птицами,

яркую, как и все здесь.

Девушка фыркнула и посмотрела на него удивленно.

— Я недавно приехал, — смутился Гарри. — Ничего здесь не знаю.

— А… Это сёрф. Ты англичанин?

— Эм… Да. Из очень маленького городка.

— Эльза, — протянула руку девушка. — Я из Германии, поэтому могу не слишком хорошо

тебя понимать. Ты никогда не видел сёрфа?

— Нет. Но хотел бы научиться. Это… это прекрасно. Можешь дать попробовать?

— На доску без подготовки нельзя, — очень серьезно сказала она и махнула рукой в
сторону края пляжа. — Если ты турист, то вот там есть база и инструкторы. Джинджер
и Трой, они тебе всё покажут. Хочешь, отведу?

Уверенней Гарри не кивал за всю свою жизнь.

Джинджер на самом деле звали Кристиной, и это оказалась одна из женщин, танцевавших
в баре в тот самый первый вечер. Ее муж — широкоплечий, похожий на Кингсли
Шеклболта, в длинных красных шортах и с ниткой деревянных бус на мощной шее,
приветливо улыбнулся и тоже протянул ему руку.

— Ты бойфренд того мрачного носатого англичанина?

Гарри отделался коротким «да», и на этом личные вопросы, которых он так боялся,
закончились. Трой без лишних слов подвел его к странной конструкции — широкой
короткой доске, уложенной на круглое бревно.

— Попробуй удержаться хоть секунду, — предложил он. — Найди баланс, сгибай колени
вот так и старайся смотреть поверх вытянутой руки.

Гарри быстро разулся, вспрыгнул на пляшущую под ним доску и выставил одну ногу
вперед. Это было вообще несложно. Доска, как метла, слушалась малейшего его
движения вовсе без всякой магии, и он без труда мог держаться на ней сколько угодно
и даже попытался оторвать от гладкой поверхности одну ногу.

Трой одобрительно поцокал языком, посмотрел хитро, с прищуром и скомандовал:

— Слезай, протрешь тренажер! Ты точно никогда не занимался? Баланс и координация
движений идеальны.

— Нет, — почти честно ответил Гарри. — Я и океана раньше не видел.

— Сейчас и попробуем, — улыбнулся тот и протянул ему яркий надувной жилет. —

Техника безопасности. И очки сними.

Гарри вздохнул: надо так надо. У самой воды Трой пристегнул его лодыжку к доске
мягким резиновым браслетом на длинном канате. Гарри поморщился и потер очередную
«цепь».

— Сёрф — недешевое удовольствие, — заметив, сказал Трой. — Потеряешь в волнах — не

догоним.

Гарри обреченно кивнул, загнал неожиданно легкую доску в воду, по примеру

инструктора лег на живот и широкими гребками отплыл от берега.

Сёрф покачивало, солнце грело затылок, и оттого, что он был без очков, весь мир
расплывался и таял в брызгах воды. Когда он в первый раз коснулся ступнями доски и
легкая волна, подхватив его, понесла вперед, губы сами собой раскрылись в победном
крике. Это, конечно, отличалось от полета на метле, но было так же захватывающе и
наполняло таким ощущением свободы и единства со стихией, что Гарри, желая продлить
чувство полета, направил доску не к берегу, а по косой, под углом к белой полосе,
видневшейся вдали. И едва уловимым жестом послал режущее заклинание, оборвавшее
резиновый канат. Доска слушалась беспрекословно, будто и вправду была заколдована.

— Ну ты даешь, парень, — сказал Трой, когда они выбрались на берег. — Даже не

верится, что впервые.

Гарри показал на разорванную «цепь» и пробормотал извинения.

— А можно еще раз?

И Трой неожиданно согласился, предупредив, что на сегодня всё. Только когда они
выбрались из воды, Гарри вспомнил, что собирался на рынок. Мрачные мысли
растворились, рассеялись в изумрудных волнах, и вместо них в голове билось одно: он
хочет быть здесь, быть с Северусом, бежать к нему, уткнуться носом в плечо и
рассказать, как он счастлив здесь и сейчас — как никогда раньше. А остальное —
мелочи, которые он с удовольствием переживет. К тому же Трой уже второй раз не
преминул заметить, что сёрф и снаряжение стоят приличных денег.

— Не знаешь, где я могу найти хоть какую-нибудь работу?

Тот задумчиво почесал нос:

— Кажется, в сувенирной лавке нужен продавец. А если хочешь, я могу подумать… Ты

мог бы давать первые уроки туристам. До того, как они влезут в воду. Платить много
не обещаю, но доска и костюм — к твоим услугам.

Внутренне Гарри готов был запеть, но спокойно кивнул и сказал:

— Подумай. Но несколько часов в день я буду занят. Готовлюсь к экзаменам.

Ему хотелось как можно скорее вернуться к Северусу, поэтому, несмотря на внезапно
накатившую усталость, он летел с рынка домой как на крыльях. И когда Гарри кинулся
в его объятия — горячий, потный, пахнущий океаном и возбуждением — лицо Северуса,
утром казавшееся таким мрачным, просветлело, и морщинка между бровей разгладилась.
— Ты непостоянен, как океанский бриз, — прошептал он куда-то Гарри в макушку.

— Кажется, я нашел работу.

— Судя по запаху — ловцом рыбы, — фыркнул Северус. — А я обустроил лабораторию.

Гарри заметил еще кое-что — в одном из углов появился небольшой стол, до странности
напоминающий парты в Хогвартсе.

— Только на полдня, — обреченно вздохнул Гарри, — я же понимаю, что с учебой ты от

меня не отстанешь. И, кстати, руку ты мне так и не показал.

— Поговорим после ужина, ладно? — мирно сказал Северус и занялся принесенными

покупками.

* * *
Они вытащили два шезлонга прямо на песок, и Северус потягивал легкое, совсем не
пьянящее пиво прямо из бутылки, провокационно обхватывая горлышко губами. Гарри
молча следил как розовый шар солнца ныряет в море.

— Знаешь, почему я выбрал это место? — вдруг спросил Северус, не глядя на него.

— Потому что здесь никто не плюет тебе в лицо?

— У океана цвет твоих глаз.

— Мне нравится океан.

Северус невесело усмехнулся, и у Гарри в голове словно плотина рухнула — он разом

выложил всё об этом долгом дне, о сомнениях, которые его терзали, о сёрфинге и о
том, что жалеет, что не все могут быть счастливы, как он сегодня. Северус
внимательно слушал и ни разу не назвал его глупым, что было непривычно, но до
странности приятно.

— Ты вырос в ужасном мире, Гарри, — сказал он после.

— И ты не в лучшем.

— И я же сделал его еще хуже.

— Но…

— Да, специально. И ты почему-то считаешь, что это твоя вина, а не мой выбор, и ты
обязан всё исправить, но послушай…

Северус вздохнул, в два глотка допил бутылку и взял его руки в свои:

— Я не мог поступить иначе потому, что не видел в тот момент другого выхода. Я
должен был сохранить место, куда ты вернешься, но даже наймись я на должность
Филча, это бы не спасло Хогвартс. Возможно, будь у меня больше времени, я бы смог
найти иной способ. Но сейчас, спустя столько лет… Уверяю тебя, не все так
несчастны, как ты себе вообразил. Люди привыкают ко всему. Кто не привык — ищет
выход, как искали его мы, когда были столь юны и наивны, что считали, что для этого
нужно лишь желание и немного удачи. Я ученый и никогда не стремился к власти. Может
быть, именно поэтому Малфой прислал мне портал — не хотел, чтобы я оставался в
Англии и в один прекрасный день озаботился тем, как с твоей помощью повернуть всё
вспять. Если это как-то оправдает меня в твоих глазах… — Северус крепче сжал ладони
Гарри.
— Тот Северус никогда не стал бы оправдываться передо мной.

— Если ты не заметил, он слегка повзрослел.

— Ты сказал «с твоей помощью». Я могу все исправить? Мы можем? Ты думал, я тоже

возненавижу тебя за то, что ты сделал? Что я не пойму? — в голове у Гарри теснились
сотни слов, но вместо них он перехватил руку Северуса и уложил ее на свою метку. —
Мы по-прежнему связаны ритуалом. Я не смогу тебя забыть, даже если захочу.

— Сможешь, — Северус улыбнулся так, словно ему было очень больно. — Или нет. Не
знаю. По крайней мере, у меня не получилось.

Он произнес заклинание и без всяких предисловий быстро размотал ленту на руке.

Черная полоса упала на песок, и Северус медленно повернул предплечье прямо перед
лицом Гарри. Тот ахнул и осторожно прикоснулся к искалеченной руке — кожа была
исполосована глубокими шрамами. Казалось, местами узор был выжжен, частями вырван
вместе с плотью неровными кусками, покрыт зажившими бугристыми наростами. От метки
остались лишь тонкие контуры, едва заметные под шрамами.

—Ты… — задохнулся Гарри, — ты сделал это сам?

— Конечно. Я хотел избавиться от нее, — тихо сказал Северус. — Но даже Фламель не

смог мне помочь. Тогда я начал ее изучать и не мог не заметить прямой связи с
магией волшебника. И создал на ее основе ограничивающее заклинание. Понимаешь,
почему Малфой хотел изолировать тебя в мэноре? Тебя могла ожидать участь похуже
Азкабана. Он видел мою руку, читал мои записи об исследованиях и, когда увидел у
тебя похожий узор, понял, что с его помощью можно разработать контрзаклинание. И,
должно быть, он озверел, узнав, что ты выбрался из мэнора и мы встретились.
Наверняка сам организовал ордер и обеспечил решение Визенгамота. А портал отправил,
надеясь, что я буду настолько глуп, что окажусь в полном его распоряжении. Сейчас
нет смысла тягаться с тем, Гарри, кто обставит тебя еще на старте. Политические
интриги у него в крови, и он ни за что не выпустит такую власть из своих липких
пальцев. И, как ты понимаешь, с тех пор, как я уничтожил метку, никакие узы нас с
тобой больше не связывают. И очень давно.

— Но я… я же… — Гарри тер лоб, снимал и надевал очки, ерошил волосы, стараясь
понять, — я ведь все равно, кажется, люблю тебя, Северус. Не там люблю, здесь. Там
— не знаю. Там я тебя не терял.

— И я, кажется, — ответный шепот обжег ухо и сердце.

Круг солнца нырнул в воду, и на его место начал вплывать молодой месяц — серебряный
и яркий.

— Посмотрим, как долго сможет не развоплотиться эта версия инкуба? — улыбнулся

Гарри.

— Мне всегда доставались крайне несговорчивые потусторонние сущности, — притворно

вздохнул в ответ Северус.

========== Глава 31 Последний тайник ==========

Ругались они не часто. Раза три-четыре в неделю. Если не придавать значения всяким
пустяками вроде того, какую волну нового радиоприемника слушать; стоит ли
приготовить на ужин что-то кроме жареных овощей с креветками; и когда наконец-то
Гарри начнет серьезней относиться к учебе; и зайдет ли Северус, в конце концов, в
воду дальше, чем по колено.
Считать Гарри бросил после одной из долгих отлучек Северуса. Тот уехал паромом на
большой остров, где был не только супермаркет, но и волшебный магазинчик, торгующий
просроченными на неделю выпусками «Пророка», ингредиентами и книгами под заказ.
Северус не вернулся с вечерним рейсом, и Гарри чуть голову не разбил о пальму,
размышляя, как бы одолжить у Троя лодку и с чего начать поиски человека под
оборотным. Если бы он не заскочил домой за палочкой, то уже плыл бы к большому
острову.

— Цветы такки не могут ждать, — без капли раскаяния сказал Северус, помешивая что-
то в котле, — они годятся только свежесрезанные. Я аппарировал прямо на побережье.

Гарри тогда стиснул зубы и молча врезал настольной лампой по решетке камина.

Северус держал обещание: ревновал он со всей присущей ему страстностью и так

регулярно, что Гарри даже начал задумываться, не включает ли он это в список дел на
неделю. И правда, зачем отправляться пешком в другую часть острова, чтобы издали
увидеть, как Гарри придерживает за талию неуклюжего американца, соскальзывающего с
тренажера? А зачем таскать его на местный праздник, где полуголые девушки
непременно вытащат Гарри в общий круг и заставят непристойно крутить бедрами под
музыку?

Для чего было врать, что ни капли не интересуешься сёрфингом, когда ни с того ни с
сего в доме появился мощный бинокль? Ведь он точно понял, что Северус не просто так
вышел тем утром к берегу у дома — с лихорадочными пятнами на щеках, опасно
расширенными зрачками и таким стояком под тонкими черными брюками, какой не скрыли
бы и три зимних мантии. Конечно, не случайно он так прижимал его к себе, стаскивая
шорты, слизывал дорожки воды с плеч и ворчал в самое ухо, что эти доски — самое
глупое занятие, которое только могло изобрести человечество, чтобы точно довести
его, Северуса, до инфаркта.

И уж вовсе не стоило поминать его мечтательность и некоего профессора зельеварения

во время занятий, когда Гарри по ошибке сыпанул в котел две лишних унции порошка из
когтей грифона и сам же потом отмывал подвал, кривясь и сдерживая рвотные позывы.

Нет, определенно Северус делал это специально — мирились они так же горячо и
страстно, как ругались. И даже лучше.

В тот вечер они повздорили из-за сущей мелочи: ему пришло в голову
поинтересоваться, почему Северус никогда не рассказывал, как спас дочку хозяйки
бара. Неужели бы Гарри удивился, узнав, что даже на отдыхе он таскает в кармане
безоар? Кажется, о происшествии знали все на острове, и только Гарри, неизменно
получавший от Марисоль бесплатный мохито, понятия не имел о том, как девчонка на
спор лизнула яркую цветную лягушку, а «мистер Си» затолкал ей в рот уникальное,
чудом оказавшееся у него экспериментальное лекарство.

— Ну почему ты всегда хочешь казаться хуже, чем ты есть на самом деле? — орал
Гарри. — Что такого, если все узнают, что ты не бесчувственный чурбан?

— Уверен, я такой и есть, — сказал Северус, не отрывая глаз от книги. — Вчера мне
удалось завершить зелье ускоренного гниения. В сочетании с Петрификусом дает
любопытный результат. Антидот пока не разработан. Поверь, тебе лучше не знать, как
я его испытывал.

— Северус, ты невыносим!

Гарри схватил учебник Принца и затряс им в воздухе:

— Вот здесь то, чего ты с самого начала хотел, от чего испытывал удовольствие. Ты
знаешь, как убить, но всегда знал, как спасти. И постоянно это делал, делал, не
отрицай! Ты такой счастливый, дурак! Это только я ни на что не годен, кроме
убийства Волдеморта и развлечений в постели.

Северус скривился в подобии улыбки. Гарри не выдержал и запустил в него учебник

через всю длинную комнату. Тот выставил ладонь, и книга, ударившись о невидимый
барьер, шлепнулась на пол. Обложка с треском лопнула, что-то звякнуло и отскочило к
кровати.

— Ключ, — озадаченно прошептал Гарри. — Обычный маггловский ключ, без всяких

крылышек.

— Ключ, — эхом отозвался не менее удивленный Северус, двумя пальцами поднял его и
развернул полоску бумаги, прикрепленную к головке. — Банк Ллойдс, 344 Грейс-Инн
роуд, Лондон.

— Уверен, это твой почерк, — заметил Гарри.

Между бровей Северуса залегла глубокая складка, он вертел в пальцах ключ,

рассматривая со всех сторон, зачем-то обнюхал привязанный листок, долго водил над
ним палочкой и наконец выдохнул:

— Ни капли магии. Ничего не понимаю. Очевидно, он от банковской ячейки.

Как назло, ночь выдалась липкой и душной, и даже охлаждающие чары не справлялись с
раскаленным воздухом, лезущим во все щели.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — тихо спросил Гарри, понимая, что Северус так и
не уснул, а лежит с закрытыми глазами и едва дышит, боясь его потревожить.

— Нам нельзя возвращаться, Гарри.

— Но ты спрятал в маггловском банке что-то, о чем ни черта не помнишь. Это может

быть важно. Настолько важно, что ты предпочел наложить на себя Обливиэйт.

— Когда? — хмыкнул Северус. — Кое-кто постарался утащить учебник много лет назад.

— Значит, раньше. Возможно, до нашей встречи.

— Тогда у меня не было ничего настолько ценного. Я даже в Гринготтс хожу

исключительно для обмена наличных. Не доверяю гоблинам. А в маггловском банке был
только раз, и то в Коукворте.

— Но почерк твой!

— Мой, — со вздохом согласился он.

Следующим утром Северус развил несвойственную ему бурную деятельность. Пораньше

отправился на другую сторону острова, откуда вернулся нагруженный продуктами,
отменил занятия с Гарри, приготовил обед, разлил по бокалам легкое белое вино и
только после этого выложил на стол билет на самолет.

— Я вернусь через три дня, — твердо сказал он. — Ровно через три, что бы ни
случилось. Тебе все же не стоит показываться в Лондоне.

Гарри тихо застонал, когда Северус обнял его сзади, легко поцеловав позвонки на
шее.

— А ты не смей соваться в сокровищницу Салазара! Думаешь, я не видел, как ты

заколдовал вход?
Северус провел пальцами по его груди и ниже, ниже, до самого пояса джинсовых шорт,
а потом склонился к самому уху и прошептал:

— Мне нравится, когда ты кончаешь на моем члене. Ты даже представить не можешь,

насколько это прекрасно. Хочешь услышать, как я буду стонать от твоего? Хочешь
знать, как это, когда член сжимают горячие стенки и ты чувствуешь дрожь изнутри?
Понимать, что кто-то принадлежит тебе полностью? Позволишь мне потерять голову? Не
сомневаюсь — ты заставишь меня умолять.

Гарри задохнулся и кинулся отвечать долгим поцелуем.

— Я давно готов, Северус, только вернись.

— Через три дня, — сказал он. — Обещаю.

Он повторил клятву, стоя утром на палубе парома, и Гарри до рези в глазах

всматривался в изумрудную гладь и бегущие по ней белые полосы. Прежде чем все
слилось в одно пятно, высокая фигура на корме вскинула руку в прощальном жесте, и
сердце Гарри сжалось от неясной тоски и плохих предчувствий.

До самого следующего вечера он только и делал, что крутил радио, выискивая новости.
Он был уверен, что если уж Северус поклялся, то будет чрезвычайно осторожен и никак
не нарушит границ магического мира. Но как можно полагаться на железных монстров —
это же не метла, не фестрал и даже не дракон! Как можно доверить им жизнь Северуса?
Он с ужасом ждал, что все радиоканалы передадут сообщение о крушении
трансатлантического рейса. Едва он, ополоумевший от двух дней волнений, забылся
мутным тяжелым сном, как в дверь постучали, игнорируя все отталкивающие чары. Гарри
обреченно пополз открывать, кусая губы, лишь бы не сорваться в истерику.

— Умирает, — выпалил взъерошенный мальчик лет десяти.

Гарри вцепился рукой в косяк.

— Она умирает. Велела, чтобы я нашел мистера Си. Хочет его видеть.

— Мистера Си нет дома. Вернется завтра вечером, — только и сумел выдавить он.

Мальчик притопнул босой ногой и повторил:

— Умирает. Ты пойдешь.

Еле живой от волнения и облегчения Гарри поплелся за бегущим ребенком по дороге.

Внутри дом умирающей больше всего напоминал лавку Горбина и Берка. По крайней мере,
одна из десятка сушеных голов была точно такая же. А пахло совсем как в классе
зельеварения после взрыва котла. У костра на тонкой циновке лежала иссохшая мумия в
алой одежде, с ворохом цветов и перьев вместо головы. Мальчик приблизился к ней и
что-то залопотал извиняющимся тоном. Мумия вытянула иссушенную руку и зашарила,
хватая воздух. У Гарри даже не было сил сопротивляться, когда мальчик вложил его
пальцы в скрюченную, как птичья лапа, ладонь. Из-под цветов послышался неожиданно
сильный голос, но Гарри не понял ни слова.

— Моя прапрапрабабка. Говорит только на местном, я переведу, — сказал мальчик. —

Хотела видеть мистера Си. Говорила — сильный человек. Сейчас говорит, что ты лучше.

— Я не лучше, — Гарри никак не мог понять, чего хочет эта старуха и почему она так
настойчиво тянет его на себя.
— Говорит, ты лучше, — возразил мальчик. — Говорит, что ты видел много зла, но твоя
душа осталась чистой. Говорит, ты будешь хорошо его беречь. Она умеет разговаривать
с духами.

Рука рванула Гарри, и он упал, больно приложившись коленями о каменный пол.

Крючковатые пальцы вцепились в волосы и подтянули его голову ближе.

— Что она говорит?

— Говорит, вручаю тебе заботу и благополучие, — важно ответил мальчик.

Сухая рука пошарила среди лепестков и перьев и вынула простой камень в веревочной
оплетке, с силой втиснув его в ладонь Гарри, а голос едва слышно что-то зашептал.

— Что?!

— Сердце острова, — мальчик почтительно опустился перед ним на колени. — Она

передала тебе сердце острова.

На секунду камень стал очень горячим, дернулся и запульсировал в его ладони, как
настоящее сердце. Старуха вскрикнула, и огонь костра взмыл к потолку, лизнув
соломенное перекрытие.

— Новое время — новый хранитель, — перевел мальчик, схватил Гарри за руку и потащил
прочь из пылающего дома.

Снаружи уже толпились люди, разодетые, словно на какой-нибудь праздник: хозяин

лавки проката авто, торговцы с рынка, Марисоль с семьей, лейтенант местной полиции
— улыбчивый бородатый ирландец, Трой в вечной красной бандане — множество знакомых
и незнакомых лиц. Все загалдели и кинулись к нему, наперебой поздравляя, норовя
поцеловать или хотя бы пожать руку.

— Я сразу поняла, — шепнула ему Марисоль, — только увидела тебя. Чужак, а глаза —
как наш океан.

Мальчик дернул его за штанину:

— Подними его выше. Все должны увидеть.

Гарри вскинул вверх руку с веревкой, и небольшой плоский камень вдруг заиграл в
отблесках костра всеми оттенками радуги. Марисоль первой завела ритмичную мелодию,
и толпа сомкнула круг у горящего дома. Это был странный, необычный ритуал, в
котором было больше светлой печали и надежды, чем скорби, и Гарри отошел подальше,
чтобы не мешать.

— И что я теперь должен делать? — спросил он темноту.

— Жить. И быть счастливым, — раздался в его голове голос старухи, на сей раз не
нуждающейся в переводчике. — Будешь счастлив ты — будут все.

— Вот только дождусь Северуса, и сразу начну.

Камень выскользнул из его руки, потертая веревочная оплетка запахла травой и солью
и сама наделась Гарри на шею. Он внезапно ощутил такой покой и умиротворение,
словно он добрался наконец среди грозы и урагана до теплого гостеприимного дома.

— Северус точно меня убьет, — прошептал он, сжимая ладонью гладкий мерно светящийся
зеленью камень.
* * *
Следующим вечером Гарри беспокойно подпрыгивал на пристани, наблюдая, как черная
точка на горизонте принимает очертания парома, и ему вообще не было дела до того,
что все местные учтиво кланялись ему по дороге, а сейчас уважительно смотрят и
одобрительно кивают. А Северус, конечно, пришибет его на месте — из заданных эссе
он не написал ни одного. Только паром ударил бортом о доски причала, как Гарри
одним прыжком оказался на палубе и повис на шее у Северуса.

— Слава Мерлину, ты жив!

— Жив, здоров, но чувствую себя премерзко. За три дня я провел в воздухе больше
времени, чем на земле. Самолеты отвратительны, — Северус пригладил его волосы и
наконец-то ступил на твердую землю.

— Ты что-то узнал? — Гарри подпрыгивал от нетерпения.

Северус смерил его взглядом:

— Я старался избегать всяческих инцидентов. А вот ты, судя по всему, нет.

По дороге домой Гарри успел рассказать ему о событиях прошлой ночи и

продемонстрировал камень, висящий под футболкой. Северус сполз на траву, закрыл
лицо руками и мелко затрясся от смеха:

— Мерлин, тебя нельзя оставить одного ни на день, тут же вляпаешься в неприятности,

как первокурсник.

— Но я же не нарочно, Северус. Само так получилось. Она хотела оставить камень

тебе.

— Что ж… Остается только поблагодарить обстоятельства. Я не смог бы спокойно жить с

такой ответственностью на шее. А тебе, судя по всему, не привыкать. Только учти, по
зельеварению и чарам я буду гонять тебя в три раза усердней. Не пройдет и пары
дней, как кто-нибудь притащится к тебе с просьбой унять ветер, поспособствовать
надою коз или за лекарством от сонной лихорадки кур. Сердце острова, — фыркнул он,
— ну надо же…

Он ухмылялся и подшучивал всю дорогу, а почти счастливый Гарри пытался прогнать

мысль, что так Северус оттягивает неприятный разговор о находке в банковской
ячейке.

— Вот, — Северус вынул из сумки тщательно упакованную коробку.

— Ты не знаешь, что там? Даже одним глазом не взглянул?

— Нужно было развернуть в центре Лондона?

Гарри дрожал от нетерпения и нервно наматывал на палец край футболки, пока Северус
методично осматривал коробку, проверяя ее на все возможные заклинания и проклятия.
В конце концов он разрезал бумагу, снял крышку, развернул несколько слоев черной
бархатной ткани и осторожно вытащил длинный флакон. Гарри не нуждался в
объяснениях: за стеклом клубились нити чужих воспоминаний. Северус еще рылся в
своем сундуке в поисках Омута Памяти, когда Гарри принял окончательное решение.

— Смотри сам, а я не буду, — сказал он и даже отошел подальше. — Они, похоже,

принадлежат тебе. Когда-то я уже пытался влезть в воспоминания профессора Снейпа.
Хорошо, что он был не слишком метким. Ты бы не промазал банкой с тараканами мне в
голову.
Северус кивнул, легко поцеловал его в кончик носа и, подхватив Омут и флакон,
скрылся в подвале. Конечно, Гарри врал. Ему было до одури интересно и до трясущихся
коленок страшно. Поэтому кофе убежал, а овощи нарезались такими неровными кусками,
что в школьные годы это стоило бы пары отработок. Зато он не пропустил момент,
когда скрипнула дверь. Северус шел медленно, волосы липли к побелевшему лицу, а
губы сами собой складывались в кривоватую полубезумную усмешку.

— Так плохо, да? — заикаясь, спросил Гарри, и Северус вдруг как с цепи сорвался.
Накинулся, отшвырнул очки и начал лихорадочно целовать, путаясь пальцами в волосах,
неловко попадая губами куда придется — в глаз, в висок, в подбородок — и повторяя
между поцелуями «Гарри, Гарри!» Словно они встретились после долгой разлуки. Как
они должны были встретиться на самом деле. Так, будто Северус потерял его в этом
подвале и только что обрел вновь.

— Мерлин, да что там такое?! Нет, если не хочешь — не говори.

— Лучше посмотри сам, — шок Северуса, казалось, прошел от взволнованного крика

Гарри, и теперь он говорил спокойно, но почему-то очень тихо. — Не представляю, как
ты к этому отнесешься. В любом случае, тебе нужно знать.

— Неужели ты думаешь, что сможешь меня еще чем-то удивить?

— Я удивил сам себя, — еле слышно сказал Северус и подтолкнул Гарри к распахнутой
двери в подвал.

* * *
Он видел мертвую обугленную руку Дамблдора, слышал страшные слова клятвы Снейпа и
различал в его голосе такие знакомые теперь нотки сомнения, удачно замаскированные
язвительностью. Потом лица помутнели и растворились, но картинка не сменилась.

Профессор Снейп, прямой как палка, ни капли не похожий на его Северуса — бледный до
зелени, с темным кругами под глазами и кривящимися бескровными губами — нервно
расхаживал по директорскому кабинету, резко поворачивался на каблуках и хватал
предметы с каминной полки, очевидно, чтобы скрыть заметную дрожь пальцев.

— Не стоит этого касаться, мальчик мой!

Плечи Снейпа вздрогнули, он отдернул руку от небольшой шкатулки с резной крышкой и

обернулся на голос.

— Вам стало хуже, Альбус?

— Хвала Мерлину, нет, — улыбнулся Дамблдор. — У нас еще достаточно времени.

Позволь, я заберу это.

Дамблдор подхватил шкатулку и, вертя ее в руках, уселся в кресло.

— Мой старый, очень старый друг недавно скончался и оставил мне по завещанию
некоторые мелочи и вот её.

— Я должен поздравить или посочувствовать? — ледяным тоном поинтересовался Снейп.

Дамблдор пожал плечами.

— Он был великим ученым, — задумчиво сказал он. — Николас Фламель.

— Вашими стараниями каждому второкурснику знакомо его имя, — уронил Снейп. —

Придется посочувствовать.

— Николас утверждал, что в шкатулке заключено самое страшное оружие, которое только
мог изобрести человеческий разум.

Снейп молча придвинул высокий стул и внимательно глянул на Дамблдора, ожидая

продолжения.

— Да, мальчик мой. Фламель много лет работал над темпоральными перемещениями. Он
был большой затейник, наш Николас. С тех пор, как он обрел бессмертие, ему стали
казаться скучными обычные вещи. Насколько я осведомлен — тот состав, который
находится здесь, не просто переносит человека в прошлое. Он создает новую
реальность, но оставляет в ней ключевые точки, константы. Вехи Судьбы, как
высокопарно выражался Николас, на которых строятся иные события. Для
путешествующего это способ создать новый мир, новое будущее на обломках
изменившегося прошлого. Словно вышить новый узор по старой канве, включая в него
всех, с кем он когда-либо был знаком.

— Интересная концепция, — хмыкнул Снейп. — И как далеко в прошлое может перенести

это чудо-средство?

— Пять, пятьдесят, двести лет, — пожал плечами Дамблдор, — неизвестно. Сложно

представить, что произойдет и насколько хорош или плох будет результат. Я даже не
знаю, закончил ли он исследования. У Николаса не хватило духу узнать, действительно
ли работает его изобретение. В этом мире он был счастлив и не хотел его менять.

— Будет разумным уничтожить артефакт прямо сейчас, — кивнул Снейп, вставая. — Опыты
со временем небезопасны. С учетом нынешней ситуации даже информация о подобном
открытии может оказаться фатальной. Пожалуй, вдвоем у нас получится.

— О, да… Никакой гарантии, что не найдется безумец столь же отчаянный, сколь

отчаявшийся, который не захочет изменить всё в угоду своим желаниям. Ты, например,
не смог бы противостоять такому искушению много лет назад. Прости мою старческую
болтливость…

Мертвенно-бледный Снейп направил палочку на шкатулку, но Дамблдор быстро

отлевитировал ее к стене. Маленький портрет дамы в голубом съехал в сторону, и
шкатулка улеглась в пустой проем, как будто специально подготовленный для нее.

— И все же грех разбрасываться плодами такого ума. Я только сегодня ее получил.

Возможно, следует изучить внимательней.

— Так какого же черта вы хотели видеть меня?! — взъярился Снейп. — Я каждую секунду
ожидаю вызова от Темного Лорда, чтобы получить указания на учебный год.

— Примерно за этим же, дорогой Северус.

— Только не просите меня вновь заниматься с этим остолопом Поттером!

Что-то в тоне Снейпа заставило Гарри не поверить в искренность его гнева.

Дамблдор вынул из стола свиток.

— Мне нужна твоя подпись под новым контрактом. Ты же не откажешься преподавать ЗоТИ
в новом году? Кстати, без сомнений можешь сообщить эту новость Волдеморту.

Северус сжал руки в кулаки, словно собирался наброситься на директора:

— Неужели этого нельзя было сделать в первый учебный день?

— Сожалею, Северус, — развел руками Дамблдор, — но к началу занятий документы
должны быть в порядке. Бюрократия непобедима…

Он пристально взглянул сквозь очки и подвинул поближе к Снейпу край исписанного

пергамента.

Дальше следовало множество обрывочных воспоминаний, очевидно, не представлявших

ценности для профессора Снейпа: вечера на Гриммо, квиддичные матчи с участием
Слизерина, эпизоды школьных занятий, сам Гарри, задумчиво грызущий перо на
контрольной по зельеварению. Гарри, перемахнувший через стол, чтобы броситься между
Снейпом и Сириусом; валяющийся в больничном крыле после Турнира и раз за разом
падающий на колени во время уроков окклюменции; дуэли на ЗоТИ. Перекошенное лицо
Волдеморта, направляющего палочку на агонизирующую груду плоти, гибкое тело Нагини,
скользнувшее к трупам. И вслед за этим вновь интерьер директорского кабинета, где
за узким, подсвеченным луной окном падал мягкий пушистый снег.

Гарри с ужасом выслушал, какую незавидную судьбу уготовил ему Дамблдор. Настолько
страшную, что она шокировала даже невозмутимого профессора. Гарри не представлял,
что Снейп может так кричать на директора, а тот будет молча сносить оскорбления и
лишь печально спросит:

— Уж не привязался ли ты, в конце концов, к мальчику?

Воспоминание свернулось плотной спиралью и перенесло Гарри в незнакомую комнату.

Скорее всего, это были личные покои Снейпа, потому что он сам мерил шагами ковер,
по диагонали расхаживая от кресла до заваленного свитками стола и обратно. Его
челюсти были сжаты так, что губы превратились в тонкую нитку, лицо напоминало
посмертную маску, а в глазах горел огонь такой яростный, что было странно, как
воздух перед ним еще не воспламенился. Наконец Снейп с размаху упал в кресло и
дрожащими руками нашарил где-то под мантией пачку обычных маггловских сигарет.
Попытался прикурить от палочки, бросил сломанную сигарету прямо на ковер, достал
следующую, нагнулся над камином, едва не опалив волосы, наконец-то выдохнул струйку
синеватого дыма, выпрямился и замер. Он стоял, глядя куда-то в пространство, пока
тлеющий огонек не добрался до самых пальцев. Снейп дернул рукой, удивленно
посмотрел на ожог и решительно направился к двери. У порога директорского кабинета
он наложил на себя дезиллюминационное заклинание.

В той же комнате Снейп быстро паковал коробочку с золотым бантом во множество слоев
оберточной бумаги, изредка отхлебывая что-то из стакана. Рука дернулась, и часть
жидкости выплеснулась на сверток. Снейп недовольно скривился, затем, ухмыльнувшись,
обильно полил пакет из стоящей рядом колбы. Взмахнул палочкой, и на влажной бумаге
появилась наклейка «Хозяину от Кричера».

Гарри уже давно видел перед глазами сплошную темную муть, но никак не мог вынуть
голову из Омута. Сильные руки ухватили его за плечи и вырвали из черной пропасти.

— Всё так и было? С этим чудовищем ты должен был сражаться?— спросил Северус. — И
старик… неужели он был так глуп, что боялся рассказать тебе правду? А я… я
действительно мог стать таким?

Гарри едва смог разлепить губы.

— Во мне часть души Волдеморта. Я — хоркрукс! — заорал он, срываясь. — Ты

понимаешь, что это значит?

— Конечно, — невозмутимо ответил Северус. — А ты собираешься опять воскрешать

Темного Лорда? Уверяю, в прошлый раз мне не слишком понравилось.
— Конечно же нет!

— Вот и живи с ним спокойно. Мало ли у кого что внутри. Я вот только что узнал, что
был без памяти влюблен в своего ученика. И ничего — жив. И даже ужин приготовил.

— Какая ерунда, Северус! Он не мог быть в меня влюблен, он ненавидел меня с первого
дня. Профессор Снейп послал мне шкатулку потому, что не хотел убивать Дамблдора.

— Несомненно был, если он хоть каплю похож на меня. В противном случае — что мешало
ему завладеть шкатулкой намного раньше и воспользоваться ею самому? Нет, Гарри. Тот
Снейп, которого я не знаю, сделал это ради того, чтобы спасти тебя. Страшной ценой
и одного тебя — только тебя в обмен на все судьбы, и даже на свою собственную.
Ужасный риск и непредсказуемый исход, но, похоже, твоя смерть от руки Волдеморта
была для него еще хуже. Неужели ты не понял? На такой поступок невозможно решиться
из ненависти. Ты простишь его? Простишь… меня?

— Ведь все равно уже ничего не исправить, да?

— Без сомнения, наша встреча в измененном прошлом — одна из тех констант, о которых
говорил Дамблдор. Как и печальная судьба самого Дамблдора. Как ни крути, он погиб
от моей руки. Думаешь, я забыл единственное убийство в своей жизни? То, что мы
встретились с тобой, и то, что глупый мальчишка Северус втрескался в тебя, как
последний дурак…

— Самая важная константа. Любовь… — выдохнул Гарри. — Вполне в духе Дамблдора. В

общем, все могло быть и хуже. Интересно, как ключ оказался здесь, если профессор
Снейп ухитрился спрятать его в обложку моего учебника там?

— Понятия не имею, — пожал плечами Северус. — Темпоральные парадоксы — неизученная

область. Может быть, ключ появился в момент твоего перемещения, а, может, тот Снейп
использовал для этого какое-то хитрое заклинание. Я всегда старался держаться
подальше от опытов со временем и не намерен ни расспрашивать Фламеля, ни подавать
ему идею о возможности изменить прошлое. Но теперь я понимаю — твой профессор
неспроста подсунул тебе учебник в начале года. Возможно, он решил, что его хозяин
сможет тебя заинтересовать.

— Он своего добился, — улыбнулся Гарри.

— Я всегда добиваюсь своего. Пойдем ужинать.

* * *
— Северус, — сказал Гарри, поднимая бокал с легким, почти безвкусным вином, —
пройдет еще какое-то время прежде, чем я смирюсь с тем, что произошло. Но прошу
тебя, никогда больше не меняй мир ради меня. Двух раз вполне достаточно. И то, что
получилось сейчас, меня вполне устраивает. Если ты, конечно, не против использовать
мою метку для создания контрзаклинания.

— Не могу ничего обещать, — ухмыльнулся Северус. — Ты вечно влипаешь в истории,

требующие кардинальных мер. Стоило оставить тебя на три дня…

— Знаю, знаю… Но кое-что ты мне точно обещал, когда уезжал!

— Не боишься? Тогда нет смысла отпираться, — притворно вздохнул Северус. —

Возможно, твой мир перевернется еще раз.

— Мне следует наколдовать школьную мантию и кровать в гриффиндорской спальне для

моего профессора?
— Мерлин, всё что угодно, только не это. Если я хоть раз задумаюсь над карьерой
преподавателя, разрешаю меня отравить. Мне даже тебя не удается толком ничему
научить.

— Да, профессор Снейп, сэр! Давайте-ка посмотрим, насколько хорошо я усвоил другие
ваши уроки.

И Гарри медленно заскользил губами вдоль бьющейся жилки на его шее.

Ну вот как ему удается оставаться таким бледным под этим невероятно ласковым
солнцем?