ВЕЛИКАЯ

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
ВОЙНА
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.

ОПЫТ
ИЗУЧЕНИЯ
И ПРЕПОДАВАНИЯ
Российский
государственный
гуманитарный
университет
$9£
ВЕЛИКАЯ
1Z
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

ВОЙНА

1941-1945 гг.:

ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ

И ПРЕПОДАВАНИЯ

Материалы
межвузовской
научной
конференции,
посвященной
60-летию
Победы
в Великой
Отечественной
войне

17 мая 2 0 0 5 г.

Москва 2 0 0 5
ББК 6 3 . 3 ( 2 ) 6 2 2
В27

РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
БИБЛИОТЕКА
2005

Редакционная коллегия:

В.В. Минаев
A.B. Безбородое
A.A. Киличенков
О.В. Саприкина

Статьи публикуются в авторской редакции

© Коллектив авторов, 2 0 0 5
© Российский государственный
гуманитарный университет, 2 0 0 5
 СОДЕРЖАНИЕ

Вступительное слово 9

РАЗДЕЛ 1

И С Т О Ч Н И К И П О ИСТОРИИ В Е Л И К О Й ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
В О Й Н Ы , 1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.: П Р О Б Л Е М Ы И С П О Л Ь З О В А Н И Я ,
П У Б Л И К А Ц И И И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Быстрова И.В.
С С С Р и союзники в годы войны: опыт личного общения 13
С а в и н В.А.
О б основных направлениях деятельности государственных
а р х и в о в в годы Великой Отечественной войны 18
М о л ч а н о в Л.А.
Русская профашистская пресса на оккупированной
территории С С С Р в 1 9 4 1 - 1 9 4 4 гг. 23
Попов А.Ю.
Источниковая б а з а изучения деятельности органов
госбезопасности С С С Р на оккупированной советской
территории в годы Великой Отечественной войны 35
Потемкина М.Н.
Э в а к у а ц и я в годы Великой Отечественной войны:
о т о б р а ж е н и е в художественной литературе 48
Кринко Е.Ф.
Документы по истории Северного К а в к а з а в годы войны
и возможности их использования исследователями 53
Кулагин О . И .
П р о б л е м ы использования и интерпретации новых
источников по истории партизанского движения
на Карельском фронте в годы Великой Отечественной 57
войны
Всеволодов В.А.
Новые источники по теме «Советские военнопленные
и остарбайтеры»: некоторые проблемы использования,
п у б л и к а ц и и и интерпретации 63
 Безугольный А . Ю .
«Упредить развертывание и активность турецких войск,
путем р а г р о м а их...»: турецкая проблема в 1 9 4 2 г.
в д о к у м е н т а х Закавказского фронта
Гончаров А . И .
Н а г р а д н о е законодательство Советского С о ю з а
в п е р и о д Великой Отечественной войны ( 1 9 4 1 - 1 9 4 5 )
Глушко A.B.
Ф о р м а одежды и знаки различия Рабоче-крестьянской
К р а с н о й армии, 1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг. (приказы, проекты
и реальные условия)
Ю с у п о в а Л.Н.
О б р а з м а т е р и в воспоминаниях крестьянских детей
о Великой Отечественной войне
Буркин П . Ю .
М е м у а р н ы е источники о личности командующего
Ю г о - З а п а д н ы м фронтом генерала М.П. Кирпоноса
М а р и н и ч е в а Т.В.
«Volkisher Beobachter» как источник по истории
становления национал-социалистического режима
в Германии

Р А З Д Е Л I!
ИСТОРИЯ В Е Л И К О Й ОТЕЧЕСТВЕННОЙ В О Й Н Ы
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг. И С О В Р Е М Е Н Н А Я И С Т О Р И О -
ГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
А с т а ш о в А.Б.
Великая Отечественная война как война современного
общества (сравнительный анализ) 12 1
Филитов A . M .
И с т о р и о г р а ф и я второй мировой войны: современные
тенденции, нерешенные проблемы 142
Павленко О.В.
Стратегия советской дипломатии в Центральной Европе
(1943-1945) 144
Сенявская Е.С.
« Д ы х а н и е Победы»: настроение Красной армии весной
1 9 4 5 г. 188
 Т а р х о в а H.С.
О т « З и м н е й войны» к Великой Отечественной
(мероприятия военного руководства по усилению
боеспособности армии в предвоенный год) 199
Киличенков A . A .
Советский флот в Великой Отечественной войне,
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг. (английская и американская историография
проблемы) 206
Моруков М.Ю.
Военно-экономическая деятельность Н К В Д С С С Р в 1 9 4 1 —
1 9 4 5 гг. 213
Бельков Д.А.
Гражданская война в Испании; использование боевого опыта
в советском военном строительстве ( 1 9 3 6 - 1 9 4 1 ) 235
Минц М.М.
Будущая война в представлениях советской
военно-политической элиты в начале 1 9 3 0 - х - 1 9 4 1 г. 264
Д а в ы д о в А.Н.
М о с к в а накануне и в годы Великой Отечественной войны:
организация противохимической защиты городской
среды обитания 270
Ермолов А . Ю .
Количество или качество: проблема в ы б о р а приоритетов
в советской т а н к о в о й промышленности периода Великой
Отечественной войны 287
О к о л о т и н B.C., О к о л о т и н а Л.Б.
Онкологическая помощь населению И в а н о в с к о й области
в годы Великой Отечественной войны 294
Токарева И . О .
Внутренняя о б о р о н а г. Ленинграда 309
Д ю к о в А . Р.
Истребительная политика нацистов на оккупированной
советской территории: направления исследования 3 16
Гаевский A.B.
Попытка переворота 2 0 июля 1 9 4 4 г. как кризис
германских воинских традиций 325
Гладир П.Н.
«Тайфун» под Каширой. История города в истории
Великой Отечественной войны 330
 Р А З Д Е Л III
ИСТОРИЯ В Е Л И К О Й ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.: П Р О Б Л Е М Ы П Р Е П О Д А В А Н И Я
Малышева Е.М.
О п ы т изучения и п р е п о д а в а н и я истории Второй мировой
войны в учебных з а в е д е н и я х Германии 341
Воронков Ю . С . , Кувшинов C.B.
Историко-научное и дидактическое освоение
некоторых военно-технических итогов
Второй м и р о в о й войны 348
А н д р е е в Ч.Г.
Национальные а в т о н о м и и С и б и р и в годы Великой
Отечественной войны 1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.: проблемы
преподавания 358
Ш у ш к о в а М.Е.
Трудовой подвиг педагогического коллектива
в условиях военного времени и его роль в историко-
патриотическом воспитании молодежи (на примере
города Ж е л е з н о д о р о ж н о г о ) 360
Цурганов Ю.С.
Исходные представления российских студентов о войне,
сформированные средней школой 366
С а п р и к и н а О.В.
Проблемы преподавания истории стран Центральной
и Ю г о - В о с т о ч н о й Е в р о п ы периода Второй мировой войны 383
О б авторах 388
 Уважаемые коллеги!

В а ш е м у вниманию предлагается сборник материалов межву-

зовской научной конференции « В е л и к а я О т е ч е с т в е н н а я война
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.: опыт изучения и преподавания», состоявшейся в Рос-
сийском государственном гуманитарном университете 1 7 мая 2 0 0 5 г.
Тема Великой Отечественной войны остается одной из центральных в
научно-исследовательской и образовательной деятельности большо-
го коллектива университета - как его преподавателей, аспирантов,
так и студентов. В 1 9 9 5 г., в канун 50-летия победы в Великой Отече-
ственной войне, в РГГУ совместно с Институтом всеобщей истории
РАН, Институтом российской истории РАН, Институтом военной исто-
рии М О Р Ф была проведена конференция «Вторая мировая война:
современные проблемы изучения и преподавания в вузе», по матери-
алам которой был издан сборник «Другая война: 1 9 3 9 - 1 9 4 5 » , став-
ший заметным событием в отечественной историографии.
З а п р о ш е д ш е е десятилетие историческая н а у к а п р о ш л а не-
малый путь в п о з н а н и и этого эпохального события. Был открыт и
введен в н а у ч н ы й о б о р о т новый массив а р х и в н ы х документов,
о п у б л и к о в а н о множество исследований по истории Великой Отече-
ственной войны, появились новые яркие имена исследователей.
В к а н у н 60-летия победы советского н а р о д а в Великой Отече-
ственной войне мы вновь обращаемся к тем грандиозным событиям,
чтобы открыть новые страницы той с т р а ш н о й трагедии, которая о б р у -
шилась на н а ш у страну летом 1 9 4 1 г., и новые страницы того велико-
го подвига, который совершил наш н а р о д весной 1 9 4 5 г. О б р а щ а е м -
ся вновь потому, что изучение этой войны будет продолжаться столь-
ко, сколько будет продолжаться н а ш а история. О б р а щ а е м с я не
только для ретроспективного анализа прошлого, но для и глубокого
размышления о настоящем и, конечно же, будущем России.
Н а ш а страна переживает сегодня особый период познания
своей истории - познания, являющегося частью самоидентификации,
в к о т о р о й н е р а з р ы в н а я связь времен, глубоко осознанная историче-
ская преемственность и г р а ю т роль с т р у к т у р о о б р а з у ю щ е г о стержня
н а ц и о н а л ь н о г о мировосприятия.
Научному, прежде всего историческому, п о з н а н и ю в этом п р о -
цессе объективно отведена ключевая роль. Целостное и комплексное
о т о б р а ж е н и е Великой Отечественной войны в широком контексте
м и р о в о й истории, т р е б о в а т е л ь н о о п и р а ю щ е е с я на документы и м а т е -
р и а л ы , выявленные историками, подвергнутые всестороннему и з у ч е -
н и ю н а основе с о в р е м е н н ы х исследовательских методик, - вот т о т
путь, п о к о т о р о м у д о л ж н о двигаться н а у ч н о е сообщество в р е ш е н и и
д а н н о й задачи.
В предлагаемый в н и м а н и ю читателей сборник вошли р а б о т ы
п р е п о д а в а т е л е й , а с п и р а н т о в Российского государственного г у м а н и -
т а р н о г о университета и его филиалов, а т а к ж е н а ш и х коллег из р я д а
у н и в е р с и т е т о в Российской Ф е д е р а ц и и . Тематика представленных р а -
б о т весьма широка. В ней н а ш л и о т р а ж е н и е к а к новейшие н а п р а в л е -
ния исследований истории Великой О т е ч е с т в е н н о й войны, так и т р а -
д и ц и о н н ы е , составляющие н е и з м е н н у ю о с н о в у вопросы источникове-
д е н и я и современной отечественной и з а р у б е ж н о й историографии.
С п е к т р высказываемых т о ч е к зрения также весьма широк, но о н объ-
единен строгой з а д а н н о с т ь ю научного подхода и безусловным
стремлением а в т о р о в к единству в р е ш е н и и н а ш е й о б щ е й з а д а ч и -
п о с т о я н н о м п р и р а щ е н и и научного знания.

Председатель Оргкомитета конференции

д-р экон. наук, проф. В.В. Минаев
Р А З Д Е Л 1

ИСТОЧНИКИ

ПО ИСТОРИИ

ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ВОЙНЫ

1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.:

ПРОБЛЕМЫ

ИСПОЛЬЗОВАНИЯ,

ПУБЛИКАЦИИ

И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
 •

• -
 H.B. Быстрова

СССР И С О Ю З Н И К И В ГОДЫ ВОЙНЫ:

О П Ы Т Л И Ч Н О Г О ОБЩЕНИЯ

В годы Второй мировой войны была создана антигитлеров-

ская коалиция стран «большой тройки»: СССР, США, Великобри-
тании — уникальный альянс стран с различными политическими
системами, объединившихся против общего врага.
Новые архивные документы, открытые в последнее десяти-
летие, дают возможность по-новому осветить это сотрудничество,
в том числе показать его «человеческую сторону» в виде личных
контактов между представителями стран-союзниц. Архивные ис-
точники поданной теме, которые находятся в отечественных архи-
вах, могут быть разделены на следующие группы:
1. Записи бесед между советскими руководителями и дипло-
матическими, военными представителями, бизнесменами, журна-
листами США и Великобритании — находятся в личном архиве
И.В. Сталина в Российском архиве социально-политической исто-
рии (РГАСПИ), в фондах В.М. Молотова, И.М. Майского и ряде
других документальных коллекций, хранящихся в Архиве внешней
политики Российской Федерации (АВП РФ). Помимо официаль-
ных протоколов, в этих фондах содержатся документы личного ха-
рактера (письма иностранцев в адрес руководителей СССР).
2. Донесения дипломатических представителей Наркомата
иностранных дел СССР в Мурманске, Архангельске, Владивосто-
ке. Представляют собой либо аналитические записки, либо доне-
сения по дням, которые по типу напоминают дневниковые записи
и часто имеют менее формальный характер.
3. Документы органов НКВД — донесения с мест о кримино-
генной обстановке, настроениях иностранных моряков, их кон-
тактах с советскими людьми.
Личные контакты между союзниками осуществлялись на
различных уровнях: 1) на высшем — между руководителями стран
(Генералиссимус Советского Союза И.В. Сталин, Президент США
Ф. Рузвельт, премьер-министр Великобритании У. Черчилль); 2) на
уровне военных, дипломатических представителей, промышлен-
ников и деятелей культуры, посещавших СССР в годы войны;
3) на уровне повседневных контактов между рядовыми советскими
людьми и иностранцами.
 Основными районами таких контактов во время войны на
территории СССР были, во-первых, дипломатические центры -
Москва, Куйбышев, Владивосток (где находились дипломатичес-
кие миссии союзников). В этих районах имели место контакты
между высшими политическими, военными, дипломатическими
представителями. Личное общение между официальными пред-
ставителями союзников и советскими людьми было крайне за-
труднено, поскольку иностранцы сознательно отгораживались со-
ветскими органами безопасности.
Во-вторых, зонами более непосредственных контактов меж-
ду советскими людьми и «простыми» английскими и американ-
скими моряками были города, гда останавливались и подолгу на-
ходились союзные конвои «северного маршрута» ленд-лиза -
Мурманск и Архангельск. Контакты возникали и в дальневосточ-
ном регионе, и в связи с функционированием «дальневосточного»
марштута помощи по ленд-лизу, и в связи с участившимися в
1944 г посадками американских самолетов, которые вели войну с
Японией, на советском Дальнем Востоке.
Контакты осуществлялись и на отдельных участках совет-
ско-германского фронта, и в ряде советских городов и промыш-
ленных центров (Урал, Сталинград и т. д.), куда выезжали с озна-
комительными поездками представители союзников. Ряд предста-
вителей дипкорпуса (например американский консул во
Владивостоке) совершали поездки через всю страну и оставили
свои путевые заметки с впечатлениями о жизни советских людей,
о состоянии городов и сел и др.
Общим настроением большинства посещавших СССР пред-
ставителей США и Великобритании было стремление лично уз-
нать правду об СССР и его героической борьбе против Германии и
донести ее до своих народов, установить дружеские отношения с
советскими людьми, помочь организовать военно-экономическую
помощь СССР в своих странах.
Следует вспомнить, что Советская Россия и «демократичес-
кий Запад» стали непримиримыми врагами после Октября 1917г.
Эта враждебность культивировалась внутри каждой из стран в те-
чение десятилетий. «В мгновенье ока» бывшие враги должны были
стать союзниками. Этот сложный процесс переориентации пропа-
ганды и общественного мнения потребовал немало времени, а в
ряде аспектов эту враждебность так и не удалось преодолеть за все
годы войны.
Как известно, реакция правительств и народов Великобри-
тании и США на нападение Германии на СССР и их позиция в на-
чальный период Великой Отечественной войны были неодинако-
вы. Как отмечал английский посол в СССР А. Керр, 44 млн англи-
чан единодушно поддержали СССР сразу после германского напа-
дения и выступили вместе с У. Черчиллем за оказание помощи
С С С Р (это объяснялось во многом крайне затруднительным поло-
жением Великобритании, подвергавшейся германским бомбарди-
ровкам). Уже летом 1941 г. Англия предоставила СССР первый
кредит в размере 1 млрд ф. ст., был подписан советско-английский
договор и т. д. (США начали оказывать военно-экономическую
помощь только с октября 1941 г., соглашение об американских по-
ставках СССР было заключено только 11 июня 1942 г. в результате
поездки в Вашингтон наркома иностранных дел СССР В.М. Мо-
лотова). Неформальную реакцию англичан отражали воспомина-
ния английских капитанов и офицеров судов, приходивших с кон-
воями в Мурманск, Архангельск, Молотовск (Северодвинск). Они
признавались, что британцы, узнав о нападении Германии на
С С С Р в 1941 г., вздохнули с облегчением, считая, что для Англии
опасность миновала, поскольку русская армия спасет Англию.
В США ситуация была значительно сложнее: влиятельные
политические силы в обществе выступали против союза с СССР.
Многие десятилетия в США господствовали идеи изоляционизма.
Из 130 млн населения Америки только жители восточного и запад-
ного побережья страны интересовались вопросами внешней поли-
тики, основное население в средней части страны занималось сво-
ими проблемами: фермами, автомобилями и т. д. Кроме того, как
докладывал в записке В.М. Молотову от 4 июля 1944 г. посол СССР
в США A.A. Громыко, в официальных кругах США среди широ-
кой общественности в то время господствовало мнение, что Совет-
ский Союз потерпит поражение через несколько месяцев после
начала советско-германской войны. Президенту Ф. Рузвельту при-
ходилось вести длительную работу как в Конгрессе, так и, по вы-
ражению А. Керра, по перевоспитанию общественного мнения и
своего собственного народа.
Преодолеть стереотипы враждебности в отношении друг
друга предстояло и Сталину и Черчиллю (напомним, что послед-
ний преподносился в «Кратком курсе истории ВКП(б)» как один
из главных врагов Советской Республики, организовавший интер-
венцию в виде «похода 14 держав Антанты» в 1919 г.). В этом про-
цессе «перевоспитания» своих народов руководители стран-союз-
ников - бывших врагов использовали мотивы исторических тра-
диций. Особенно активно использовали ресурсы «исторической
памяти» Сталин и Рузвельт. Главная линия аргументации, часто
проводившаяся в беседах между советскими и американскими
представителями, - Россия и Америка имеют глубокие историчес-
 кие традиции дружбы, основанные на том, что русский и амери-
канский народы имеют много общих черт.
Рузвельт подчеркивал, что оба народа являются реалистами,
практичными деловыми людьми, и противоречия между ними воз-
никают в основном из-за больших расстояний, их разделяющих, и
недостатка средств связи. Американцы, посещавшие СССР в пе-
риод войны, часто вспоминали, что симпатии американского на-
рода к русскому имели глубокие исторические корни, уходящие в
историю войны США за независимость, когда единственной стра-
ной, поддержавшей США в борьбе против Англии, стала Россия.
И.В. Сталин любил риторически повторять, что общность двух
стран заключалась в их «демократичности», в противовес Англии.
Англия, по аргументации Сталина, — страна аристократическая, в
Америке и России нет аристократии, следовательно, они являются
«самыми демократическими странами в мире».
«Аристократическая» заносчивость и высокомерие британ-
цев претит и русским, и американцам. Общность национального
характера заключается в простоте и демократичности. По выраже-
нию Молотова, русским нравится в американцах их демократиче-
ская простота, деловая энергия и живой ум.
Американцы, совершавшие в конце войны инспекционные
поездки по С С С Р (например, в Сталинград в составе Комиссии по
возмещению ущерба, нанесенного фашистскими захватчиками), с
восторгом отмечали, что русские люди своей энергией и оптимиз-
мом, с которыми они восстанавливали из руин разрушенные горо-
да, очень напоминали американцев.
Сближение «практичных» американцев с русскими объяс-
нялось и интересами бизнеса. В ходе войны укрепилось стремле-
ние деловых кругов США к экономическому сотрудничеству с
СССР. В беседе Молотова с председателем Управления по делам
военного производства США Д. Нельсоном 12 октября 1943 г. по-
следний заявил, что американский народ с очень большим уваже-
нием относится к русскому народу потому, что русские люди мог-
ли создать такую большую и сильную армию и они смогли обеспе-
чить эту армию снабжением, танками, самолетами, пушками. По
его словам, в Америке до сих пор недооценивали способности рус-
ского народа, вызывающие сейчас уважение, которое может пере-
расти в большую дружбу. Однако «как деловой человек» Нельсон
считал, что взаимоотношения между странами не могут основы-
ваться только на дружбе, необходима взаимная выгода В частнос-
ти, американцы имели избыток промышленного оборудования,
Советский Союз имел сырье. На этой основе предлагалось осуще-
ствить «обмен».
 В своих беседах с представителями деловых кругов США в
1943-1945 гг. Сталин постоянно подчеркивал, что СССР крайне
заинтересован в продолжении сотрудничества, в частности в аме-
риканских кредитах. О деловых качествах самого вождя и его общ-
ности с американцами высказался сам Сталин в беседе с председа-
телем Торговой палаты США Джонстоном 26 июня 1944 г. Когда
Джонстон отметил, что И.В. Сталин прямо без обиняков подходит
к делу, как настоящий бизнесмен, Сталин ответил, что если бы он
жил в Америке, он был бы действительно бизнесменом.
Параллельно с деловыми, между вождями, военными, про-
мышленными, дипломатическим представителями складывались
неформальные личные отношения: они регулярно обменивались
подарками (вино, коньяк, табак, трубки для курения, фотографии,
книги, кинофильмы и др.).
Личное общение между «рядовыми» американцами, англи-
чанами и советскими людьми имело место в основном в местах
стоянки северных конвоев (Мурманск, Архангельск). Согласно ар-
хивным документам, большинство «иноморяков» были настроены
дружественно к СССР и питали симпатии к советскому народу и
Красной армии. Большинство из них мало знали о Советском Со-
юзе, но интересовались жизнью в СССР. В созданных для иномо-
ряков и капитанов «Интерклубах» сообщения об успехах Красной
армии на фронтах встречались бурными аплодисментами. Они вы-
ражали свои симпатии различными способами: собирали подарки
для раненых солдат Красной армии, сдавали кровь для советских
госпиталей на станциях по переливанию крови и т. д.
Местное население в целом также относилось к американ-
ским и английским морякам с симпатией, как к союзникам. Одна-
ко не обходилось без эксцессов в виде хулиганства и более тяжелых
преступлений со стороны моряков; спекуляции мелкими предме-
тами иностранного производства, в которой были задействованы
как иностранные, так и советские граждане; мелких преступлений
со стороны местного населения (наиболее распространено было
обворовывание иноморяков подростками-карманниками) и т. д.
Взаимонепонимание между союзниками проявлялось в во-
просах и дискуссиях, которые проводились в «Интерклубах». Ино-
моряки демонстрировали «недопонимание» политики СССР по
самым различным вопросам (сущность политического режима и
экономические «трудности», преследования религии в СССР, от-
ношения СССР и Японии, «польский вопрос», вопросы послево-
енного устройства мира и многие другие). Вместе с тем пребыва-
ние в СССР приводило зачастую к нарушению привычных для
иностранцев представлений. К примеру, по рассказам американ-
 ских моряков, в США бытовало мнение, что Красная армия ус-
пешно наступает благодаря помощи американцев вооружением и
материалами. Посетив СССР, многие моряки признавались, что
привозимые ими на Север грузы составляли только небольшую
часть того, что требовалось для войны СССР с Германией.
Дружба, сотрудничество, бережное отношение к союзникам
сопровождались нерастаявшим льдом недоверия. Это ярко прояв-
лялось, в частности, во взаимоотношениях между советскими во-
енными властями и американскими летчиками, которые с 1944 г.
все чаще приземлялись в районе станции Угловая на Дальнем Вос-
токе. С одной стороны, из ежедневных донесений советских дип-
ломатических агентов следует, что американцы пытались скрыть
свои истинные намерения, вели себя двусмысленно. С другой сто-
роны, экипажи самолетов (под предлогом, что они собирались
уничтожить самолеты) сразу после посадки отделялись советски-
ми военными властями от самолетов, и им не давали более досту-
па к их машинам (летчики интернировались и отправлялись в со-
ветский тыл).
В целом документы показывают, что «лед недоверия» между
союзниками не растаял до конца, противоречия тлели под оболоч-
кой дружбы и сотрудничества. Тем не менее война сформировала
своеобразную модель неформальных отношений «лидер к лидеру»,
«народ к народу», «человек к человеку» между СССР и странами
Запада. «Простые люди» в странах-союзниках, вступавшие в лич-
ные контакты, больше узнавали друг о друге и проникались дове-
рием. Изучение архивных документов позволяет по-новому уви-
деть как известные исторические личности, их человеческие каче-
ства и взаимоотношения, так и мысли, представления и образы,
которые возникали у простых советских граждан, американцев,
британцев в отношении друг друга.

В.А. С а в и н

О Б О С Н О В Н Ы Х НАПРАВЛЕНИЯХ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ
А Р Х И В О В В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ В О Й Н Ы

История государственных архивов в годы Великой Отечест-

венной войны еще не написана, хотя этой проблеме посвящено
несколько интересных публикаций 1 , среди которых можно выде-
лить монографические труды 2 . Однако в них нельзя найти полно-
масштабной картины столь важного и драматичного периода
функционирования документального наследия нашей страны.
Данное сообщение посвящено важным страницам работы
государственных архивов на основных направлениях деятельнос-
ти: обеспечению сохранности документов и справочной работе по
укреплению обороноспособности страны в годы Великой Отечест-
венной войны в рамках удовлетворения потребностей контрразве-
дывательной деятельности органов НКВД СССР.
Война поставила архивы в экстремальные условия. Нала-
женная работа была нарушена. Основные направления деятельно-
сти кардинально деформировались. Задача преобразования стра-
ны в единый военный лагерь потребовала решительной перест-
ройки всей архивной системы. Специфика ситуации выражалась в
том, что архивы находились в подчинении НКВД. С одной сторо-
ны, этот наркомат, действуя в жестких рамках тоталитарного режи-
ма, являлся инструментом высшего политического руководства,
ошибки которого тиражировались и многократно усиливались в
ходе реализации принятых решений. Так, отсутствие отраслевых
планов эвакуации пагубно сказалось не только на спасении эконо-
мического, социального потенциала страны, но и катастрофичес-
ким образом отразилось на сохранности документов Государствен-
ного архивного фонда СССР (ГАФ)3.
С другой стороны, роль НКВД в укреплении обороноспо-
собности страны в годы критических испытаний была весьма ве-
лика. 20 июля 1941 г. в целях координации деятельности всех кара-
тельных органов происходит объединение народных комиссариа-
тов внутренних дел и госбезопасности в единый НКВД СССР.
Если учесть, что за три дня до этого и военная контрразведка (осо-
бые отделы) вошла в состав этого наркомата, то отныне все кара-
тельные ведомства оказались под контролем наркома Л.П. Берии.
Эта мощная структура, состоявшая из десятков отделов, управле-
ний, ведавшая политической и научно-технической разведкой,
контрразведкой, тюрьмами, колониями, лагерями, строительст-
вом и эксплуатацией крупных народнохозяйственных объектов,
просуществовала до весны 1943 г., когда разведка и контрразведка
были выделены в самостоятельный Наркомат госбезопасности
СССР (нарком В.Н. Меркулов), а особые отделы возвращены в со-
став H КО и преобразованы в Главное управление контрразведки
(СМЕРШ) во главе с B.C. Абакумовым 4 .
Государственные архивы в качестве структурной части
НКВД, естественно, были мобилизованы на решение карательных
и контрразведывательных задач. Главным направлением станови-
лось организованное еще в конце 1930-х гг. выявление по архив-
ным документам «контрреволюционного элемента» 5 . Эта работа
проводилась по секретным архивным фондам и носила плановый
характер. Выявление должно было завершиться в 1941 г., но война
внесла коррективы не только в сроки его завершения, но и в содер-
жательную часть процесса.
Эвакуация секретных фондов государственных архивов про-
шла значительно лучше, чем спасение основной массы докумен-
тов ГАФ. Например, 18 августа 1941 г. секретарь ЦК КП(б) Бело-
руссии П.К. Пономаренко докладывал И.В. Сталину, что архивы
НКГБ и НКВД эвакуированы полностью 6 . Неясно, что имел в ви-
ду руководитель Белоруссии. Скорее всего, Пономаренко отчиты-
вался о вывезенных документах текущих (делопроизводственных)
архивов республиканских органов НКВД. Но и вероятность того,
что он информировал об эвакуации секретной части республикан-
ского ГАФ, хранящейся в государственных архивах, достаточно ве-
лика. Ведь по данным Управления государственными архивами
(УГА) НКВД СССР из этого региона было вывезено чуть больше
21 тыс. дел, а оставлено более 8 млн 7 , часть из которых подверглась
уничтожению как со стороны отступающих, так и со стороны ок-
купантов. Спасению в первую очередь подлежали секретные мате-
риалы оперативного характера, и, возможно, руководство респуб-
лики контролировало их состояние. Но рапорт Пономаренко, бе-
зусловно, является неточным, так как в столь мощной республике
имелся объем секретной документации, значительно превышаю-
щий названную цифру. Можно с достаточно высокой степенью
правдоподобности предположить, что большое количество секрет-
ных документов было уничтожено или оставлено на оккупирован-
ной территории.
Однако фронт для продолжения поисковых работ по секрет-
ным документам государственных архивов был обеспечен. Об этом
мы можем судить по хранящемуся в фонде Главного архивного уп-
равления при Совете министров СССР журналу эвакуации сек-
ретных фондов 1941—1942 гг. Всего по сведениям УГА НКВД
СССР на 15 мая 1942 г. из подлежащих вывозу 127 архивов было
эвакуировано 82 архива (65%). По неполным данным на восток от-
правилось 1 млн 334 тыс. дел и около 100 тонн не разобранных до-
кументов 8 . К сожалению, данные в журнал заносились суммарно в
хронологическом порядке без разбивки по регионам или архивам,
поэтому информационные возможности этого источника огра-
ничены.
Для анализа состоянии работы по выявлению вражеской
агентуры по архивным материалам в годы войны обратимся к хра-
нящимся в указанном выше фонде годовым отчетным докладам
руководства УГА (с января 1944 г. Главного архивного управления)
НКВД СССР.
С началом войны резко меняются категории «контрреволю-
ционных элементов». До войны в списки-справочники вошли: ру-
ководящий состав царских правительственных учреждений, Вре-
менного правительства; члены и кандидаты учредительного собра-
ния; руководящий состав, секретные сотрудники, служащие
жандармских, полицейских учреждений, охранных отделений; ру-
ководящий состав тюрем, судов, прокуратур; командный состав
царской, белой, белофинской армий; члены антисоветских поли-
тических партий (меньшевики, анархисты, эсеры, черносотенцы,
бундовцы, дашнаки, украинские националисты, троцкисты, каде-
ты, трудовики и др.); иностранные подданные, служащие иност-
ранных концессий, акционерных обществ и фирм; торговцы; уча-
стники крестьянских восстаний, белогвардейских банд; служители
религиозного культа; контрреволюционный элемент разных поли-
тических окрасок. После присоединения к СССР западных облас-
тей Белоруссии и Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Молдавии
разработке подлежали материалы о секретной агентуре польской
дефензивы, румынской сигуранцы, тайной политической поли-
ции и жандармерии балтийских стран, о служащих официальной
полиции, членах националистических партий, руководителях ад-
министрации, прокуратуры, суда, об офицерах 9 . С 1941 г. выявля-
лись и брались на учет: германские, румынские, японские, фин-
ские и австро-венгерские, а также других разведок (английской,
американской и турецкой) шпионы и подозреваемые в шпионаже;
секретные сотрудники и агенты румынской сигуранцы; члены фа-
шистских партий Латвии, Литвы и Эстонии; служащие германских
концессий, акционерных обществ, связанных с заграницей 10 . К
концу войны цели корректируются, и в отчете за 1945 г. вообще не
названы категории взятых на учет лиц.
О понимании важности этой работы государством говорят
регулярно выходившие документы отраслевого руководства, на-
стойчиво и постоянно контролировавшего ее. 23 октября 1940 г.
был издан специальный приказ НКВД С С С Р «Об использовании
архивных материалов в оперативно-чекистской работе 11 , 22 июня
1942 г. - приказ НКВД СССР «О разработке документальных ма-
териалов Государственных архивов на немецких шпионов» 12 , 2 но-
ября 1943 г. - циркуляр НКВД СССР «Об организации собирания,
разработки и использования документов учреждений и организа-
ций, существовавших в период немецкой оккупации», 2 октября
1944 г. - приказ НКВД и НКГБ СССР «Об улучшении использова-
ния секретных материалов государственных архивов в агентурно-
оперативной работе»13. Этими документами руководство каратель-
ных органов направляло деятельность архивистов в зависимости
от быстро менявшейся политической коньюктуры, зависевшей,
прежде всего, от изменения положения на фронтах войны. Но, к
сожалению, военные достижения не меняли существа и масшта-
бов карательных действий.
Выявление и обработка сведений о внутренних врагах, осу-
ществляемые в экстремальных условиях войны, естественно, со-
провождались существенными недоработками. Лишь в 1945 г. был
приведен в порядок и включен в центральную алфавитно-справоч-
ную картотеку ГАУ НКВД СССР массив персональных учетных
данных, составленных во время войны, насчитывающий 805 тыс.
карточек. В результате к концу войны эта картотека насчитывала
1 млн 93 тыс. карточек 14 .
Вклад государственных архивов в победу СССР в Великой
Отечественной войне состоит не только в том, что они сумели со-
хранить ценнейшую часть документального национального досто-
яния, но и оказали реальную помощь в осуществлении важных ме-
роприятий спецслужб государства в деле защиты страны от внеш-
него врага.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Валиков В. И. Архивное строительство в СССР (1917-1945): Учебное по-
собие M., 1976; ГеттиДж. Фонды «Смоленского архива» в США / / Советские ар-
хивы.1991. № 1; Зелов Н.С. ЦГАОР СССР в годы Великой Отечественной войны / /
Археографический ежегодник за 1981 год. М., 1982; Он же. Из воспоминаний ар-
хивистов / / Советские архивы. 1985. № 2; Кодин Е.В. «Смоленский архив» как ис-
торический источник / / Археографический ежегодник за 1998 год. М.: Наука,
1999; Копылова О.H. В поисках «спецкартотеки ГАУ НКВД СССР»// Отечествен-
ные архивы. 2000. № 1; Она же. Центральные государственные архивы СССР в го-
ды Великой Отечественной войны //Архивы СССР. История и современность. М.,
1989; Она же. К проблеме сохранности ГАФ СССР в годы Великой Отечественной
в о й н ы / / Советские архивы. 1990. № 5; Максаков В.В. Архивы и архивное дело
СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. / / Вопросы архивоведе-
ния. 1961. № 2; Пшеничный А.П. Архивы на оккупированной территории в годы Ве-
ликой Отечественной войны / / Отечественные архивы. 1992. № 4; Савин В.А. Фор-
мирование ГАФ СССР в 1920-1950 гг. / / Отечественные архивы. 1991. № 11; Софи-
нов П.Г. Советские архивы в период Великой Отечественной войны / /
Исторический журнал. 1942. № 11; Шепелев В. Судьба «Смоленского архива» / /
Известия ЦК КПСС. 1991. № 5; Цаплин В.В. Вопросы комплектования ГАФ СССР
в годы Великой Отечественной войны / / Советские архивы. 1976. № 6; Он же. О
розыске документов, похищенных в годы войны из архивохранилищ СССР / / Оте-
чественные архивы. 1997. № 5, 6; Он же. Подвиг архивистов / / Советские архивы.
1968. № 3; Эпштейн Д.М. Обзор документальных публикаций за 1941—1944 гг. / /
Труды МГИАИ. М., 1948 и др.
2
Беляев Д.А., Курникова H.A., Сергеева А.Г., Химина Н.И., Пшеничный А.П.,
Автократов В.Н. История архивного дела в СССР. Краткие очерки / ВНИИДАД.
М., 1992; Максаков В.В. История и организация архивного дела в СССР (1917-
1945). М., 1969; Савин В.А. «Хранить нельзя уничтожить»: Формирование и органи-
зация Государственного архивного фонда Р С Ф С Р - С С С Р , 1918—1950-е годы. М.:
Изд-во РГГУ, 2000; Хорхордина Т.П. История Отечества и архивы, 1917-1980-е гг.
М : Изд-во РГГУ, 1994.
3
Подробнее см.: Копьілова О.H. К проблеме сохранности ГАФ СССР в го-
ды Великой Отечественной войны / / Советские архивы. 1990. № 5. С. 37-44.
4
История России. XX в е к / А . Н . Ьоханов, М.М. Горинов, В.П. Дмитренко
и др. М.: Издательство ACT, 1996. С. 436.
5
Подробнее см.: Корнеев В.Е., Копылова О.H. Архивы на службе тоталитар-
ного государства / / Отечественные архивы. 1992. № 3. С. 13-24.
6 Источник. Документы русской истории. Приложение к российскому ис-
торико-публицистическому журналу «Родина». 1995. № 2 (15). С. 117.
7
Копылова О.Н. Указ. соч. С. 39.
8
ГАРФ. Ф. Р-5325. Он. 2. Д. 3599. Л. б/н.
9
Корнеев В.Е., Копылова О.Н. Указ. соч. С. 21.
'0 ГАРФ. Ф. Р-5325. Он. 2. Д. 3583. Л. 10; Д. 3549. Л. 9.
11
Корнеев В.Е., Копылова О.Н. Указ. соч. С. 21.
12
ГАРФ. Ф. Р-5325. Он. 2. Д. 3594. Л. 8 об.
13
Там же. Д. 3581. Л. 57.
14
Там же. Л. 60.

Л.А. Моячонов

РУССКАЯ ПРОФАШИСТСКАЯ ПРЕССА

НА О К К У П И Р О В А Н Н О Й ТЕРРИТОРИИ СССР
В 1941-1944 гг.

В годы Великой Отечественной войны командование гер-

манскими армиями создавало на оккупированной территории аги-
тационно-пропагандистский аппарат. В основном он состоял из
радиостанций и печатной прессы. В его составе значительную роль
играли газеты. В Белоруссии, Прибалтике, Молдавии и на Украи-
не, на оккупированной территории РСФСР создавались газетные
издания. Они выпускались на русском, белорусском, украинском,
молдавском, латышском, литовском, эстонском и других языках
народов СССР. Среди них особую роль играли русские газеты. Они
издавались на занятой немцами территории РСФСР и восточной
Украины. Среди них выделялись: «Донецкая газета», «Мариуполь-
ская газета», «Речь» (Орел), «Колокол» (Курск), «Курские извес-
 тия», «Новая газета» (Рославль), «Голос народа», «Новое время»
(Вязьма), «Пятигорское эхо», «Смоленский вестник», «Харьков-
ский вестник» и др. Всего за время оккупации выходило более
260 наименований газет и журналов 1 . Это было достаточно много,
но надо иметь в виду, что русская коллаборационистская пресса ни-
когда не имела монопольного влияния на сознание населения ок-
купированных территорий. В немецком тылу с началом оккупации
развернули работу советские нелегальные издания. К концу 1942 г.
на оккупированной противником территории выходило 105 наиме-
нований газет 2 . Всего за время оккупации советские подпольщики
и партизаны выпустили более 400 газет3. Кроме этого, из-за линии
фронта в тыл противника забрасывались миллионы экземпляров
агитационной литературы. Только в 1942 г. советскими пропаган-
дистскими органами было издано и отправлено на оккупирован-
ную территорию 52 млн экземпляров печатной продукции 4 .
Первоначально русские коллаборационистские газеты пред-
ставляли собой маленькие информационные листки, при помощи
которых германское командование сообщало населению новости с
фронта и мероприятия германских властей. Их готовили отделы
штабов немецких армий, ответственные за пропаганду среди насе-
ления оккупированных территорий. Постепенно в состав редак-
ций включались коллаборационисты из среды местного населения
или русские эмигранты, прибывшие из Германии. Так, ответствен-
ным редактором орловской газеты «Речь» являлся М. Октан, а его
заместителем В. Самарин. Ответственным редактором «Пятигор-
ского эха» был Г. Душанов. Директором издательства «Новый
путь» в г. Клинцы (Брянская обл.) выступал И. Кравцов, а главным
редактором одноименной газеты - Г. Тер-Маркариан. Вся матери-
альная часть издательской деятельности прессы обеспечивалась
германскими властями.
Часто газеты являлись печатными органами местных учреж-
дений самоуправления или боевыми листками антибольшевист-
ских воинских частей, которые повсеместно создавались немецки-
ми оккупационными властями. Но во многих случаях издатель
газет не указывался, а лишь подчеркивалась читательская направ-
ленность газет. Так, смоленский еженедельник «За свободу!» являл-
ся органом «русской народной армии», а орловская газета «Речь»
была изданием «для населения освобожденных местностей».
Типологическая структура русской профашистской газетной
прессы была разнообразной. Все газеты носили общественно-по-
литический характер и были рассчитаны на массовую аудиторию.
Среди них были также издания, ориентированные на отдельные
группы читателей - рабочую, военную, крестьянскую, женскую
и т. п. Имелись сатирические и стенные газетные издания. Объем
газет составлял от двух до четырех страниц. Разовые тиражи газет
доходили до 31 тыс. экземпляров. Периодичность газетных изда-
ний, как правило, составляла 2 - 3 раза в неделю. Хотя были и еже-
дневные и еженедельные издания.
Газеты состояли из трех основных отделов: официального,
неофициального и отдела рекламы и объявлений. В официальном
отделе публиковались приказы германского командования, распо-
ряжения русских органов самоуправления. В неофициальном от-
деле помещались перевод и пересказ содержания речей и выступ-
лений руководителей Германии, статьи, письма читателей, сведе-
ния информационных агентств, очерки, репортажи, приказы
командования Красной армии, письма и дневники, найденные у
пленных или убитых красноармейцев, рассказы, стихотворения. В
отделе рекламы и объявлений помещались программы передач, а
также кино- и театральная афиша.
В русских коллаборационистских газетных изданиях часто
помещались обзоры и перепечатки из других газет. Они состояли
из материалов немецкой прессы, русских профашистских газет, а
также газет и журналов союзников Германии. Для придания боль-
шей правдоподобности и объективности в обзоры и перепечатки
включались материалы периодической печати стран - участниц
антигитлеровской коалиции. То же самое можно сказать и про со-
общения информационных агентств. Кроме сообщений герман-
ского информационного агентства и информационных агентств
союзников Германии, на страницах русских газет помещались со-
общения информационных агентств Великобритании, СССР и
США.
Русские газеты, создаваемые германскими властями, стре-
мились установить связи с местной читательской аудиторией. С
этой целью на страницах газет вводился отдел, который обычно на-
зывался «Письма наших читателей». В нем помещались «коррес-
понденции читателей, затрагивающие различные вопросы жизни...
работу промышленных предприятий, быт и культуру, различные го-
родские и сельские новости» 5 . Авторами писем, опубликованных в
русских коллаборационистских газетах, в основном являлись: сель-
ские старосты, бургомистры, бойцы и командиры русских профа-
шистских воинских формирований, военнопленные, люди, уехав-
ших на работу в Германию. Много было писем крестьян, предста-
вителей интеллигенции, мелких предпринимателей.
Редакции профашистских газетных изданий часто органи-
зовывали литературные конкурсы, как это особенно было приня-
то в советской газетной прессе 1920-х гг. Сюжеты пьес должны
 были «правдиво и образно» излагать «человеческие страдания при
сталинском режиме и преодоление этих страданий» в настоящее
время 6 .
Коллаборационистские газеты стремились широко осве-
щать международную обстановку, внутреннее положение Герма-
нии, политику германского правительства по отношению к окку-
пированным территориям СССР, ситуацию в СССР. Наиболее рас-
пространенными рубриками в газетах были: «В освобожденных
областях», «Вести из "советского рая"», «Военные действия в се-
верной Африке», «Из сводок Верховного командования герман-
ской армии», «Казаки», «Китайско-японское сотрудничество»,
«Международная политика», «На фронтах», «Опасность для Авст-
ралии», «Поражение англичан в Бирме», «События в Индии»,
«Церковная жизнь», «Вести отовсюду», «Японские полеты на Ин-
дию», «Страничка добровольца» и др.
Характер освещения событий на страницах русских профа-
шистских газет носил крайне тенденциозный характер. В газетах
пропагандировалась платформа национал-социалистической пар-
тии Германии и ее политика на завоеванных территориях. Все за-
явления редакций газет о том, что они «меньше всего» собираются
«приукрашивать факты, из черного делать белое», что на их «сто-
роне слишком м н о ю правды для того, чтобы... приходилось при-
бегать ко лжи» и что убеждения журналистов «построены на фак-
тах, которые в силу их убедительности никто не может отрицать»,
не более чем пустая фраза. Русские газеты целиком зависели от не-
мецких властей, а их сотрудников за неподчинение указаниям им-
перского министерства пропаганды ждали суровые наказания.
Анализ материалов профашистских русских газет показыва-
ет, что в них нередко помещался ложный материал. Так, в газете
«Новая жизнь» города Рославля была опубликована заметка о ли-
дере немецких коммунистов Э. Тельмане. В ней говорилось, что он
отказался от своих убеждений, раскаялся и заявил о «желании че-
стно служить родине». Его раскаяние было принято, он освобож-
ден и работает начальником «почтовой конторы в одном из немец-
ких городов»7. В этой заметке все неправда. Тельман не сотрудни-
чал с нацистами, он сохранил верность своим идеалам и был убит
18 августа 1944 г. в Бухенвальде. Но русские журналисты о судьбе
Тельмана ничего не знали. Подобного рода материалы им постав-
ляли органы министерства пропаганды.
Главная цель пропаганды политики Германии на страницах
русских коллаборационистских газет заключалась в доказательстве
того, что эта политика является «подлинно социалистической».
«Германия является социалистическим и антикапиталистическим
государством... сама ведет беспощадную борьбу с капиталистичес-
кими мировыми державами», - писали газеты. «Немцы в России
стремятся создать "новую социальную справедливость"» 8 . Война,
которую развязала Германия, по мнению русских газет, носила ре-
волюционный характер, и ее цель заключается в том, чтобы в по-
мощь народам Европы совершить «коренное переустройство жиз-
ни... на основании глубокого взаимного понимания» «на пути к
истинно всенародному единению» 9 .
В русских газетах много писали об эффективной немецкой
экономике, о трудолюбии немцев, об их высокоэффективном тру-
де, о немецком образе жизни, который впоследствии даст возмож-
ность перестроить мир на началах «разума и справедливости». Це-
лый ряд материалов в газетах был посвящен культуре немецкого
народа, которая объявлялась «подлинной культурой».
О национальной и расовой политике немецкого правитель-
ства газеты писали невнятно и неубедительно. С одной стороны,
отмечалось, что «каждый народ получит национальную свободу
вплоть до самоопределения». С другой стороны, отмечалось, что в
«жизни народов только признание принципов заслуг устанавлива-
ет связь отдельной нации с такой общей системой, в которой воз-
можно одновременно существование свободы и обязательств» 10 . О
расовой теории нацистов газеты не писали. Вся русская коллабо-
рационистская газетная пресса 1941-1944 гг. была антисемитской.
Для пропаганды немецкого образа жизни германские окку-
пационные власти организовывали поездки в Германию предста-
вителей русских органов самоуправления, перебежчиков, сотруд-
ников редакций русских коллаборационистских органов печати.
Эти поездки широко освещались в русской профашистской прес-
се. Так, в конце 1942 г. на страницах орловской газеты «Речь» был
помещен ряд очерков о поездке в Германию представителей орлов-
ского губернского правления и членов земских управлений Орлов-
ской области, сотрудников редакции газеты «Речь», бойцов рус-
ских антибольшевистских военных формирований, полицаев, кре-
стьян, женщин. Они посетили Берлин, Нюрнберг, Мюнхен и
другие города 11 .
Говоря о мероприятиях, которые проводили немецкие власти
на оккупированной территории СССР, русские профашистские из-
дания пропагандировали идею о том, что они «направлены к одно-
му: улучшению жизни народа». «Повсюду, где ступает нога герман-
ского солдата, наступают покой, счастье и порядок - предтечи гря-
дущего счастья и благосостояния», - писала газета «Новый путь»12.
Русские газеты стремились показать разные стороны жизни
захваченных территорий. Об этом говорят названия рубрик: «Здра-
воохранение», «Сельское хозяйство», «Народное образование»,
«Городское хозяйство», «На городские темы». В газетах получила
освещение экономическая, социальная, культурная проблематика.
Газеты писали о ремонте дорог и сельскохозяйственного инвента-
ря, восстановлении парников, оживлении кустарной промышлен-
ности, открытии водяных мельниц, работе церквей, театров, кино-
театров и школ, воссоздании работы по созданию разрушенной
медицинской сети, о снабжении немцами посевным материалом
оккупированных областей СССР, об образовании местных русских
органов самоуправления.
В русских газетах помещалось много статей по вопросам аг-
рономии, о борьбе с эпидемиями животных, передовых методов
хозяйствования, уходе за озимыми. В ноябре 1941 г. «Смоленский
вестник» информировал, что в небольших городах области начи-
нают работать льноводческие и кирпичные заводы, мельницы,
кузница, открываются сапожные и портняжные мастерские 13 .
Большое внимание на страницах газет уделялось аграрным
преобразованиям в оккупированных областях СССР. В статьях, за-
метках, корреспонденциях много говорилось о реорганизации
совхозов в земские хозяйства, создании отрубных и хуторских ин-
дивидуальных крестьянских хозяйств, о преобразовании МТС в
прокатные пункты. Особенно отмечалась помощь немецких влас-
тей русскому крестьянству, в частности назначение на руководя-
щие должности в аграрных хозяйствах немецких специалистов и
присылка техники. «Несмотря на все трудности военного време-
ни, германское правительство оказывает всевозможную помощь
крестьянству в его работе», — писала газета «Новый путь»14. На
страницах русской прессы поднимали вопросы новой организа-
ции труда. Отмечалось, что советская организация труда, основан-
ная на административном принуждении и уравниловке, уступила
место новой. И теперь «своим трудом каждый честный труженик
сможет создать для себя и своих детей счастливую человеческую
жизнь, свободное и радостное существование» 15 . Журналисты пи-
сали о развитии российского предпринимательства, публикова-
лись очерки о предприимчивых людях, которые в тяжелое военное
время занялись организацией мастерских, мелких заводов, торго-
вых точек.
Русские профашистские газеты печатали много материалов
по отечественной истории и по истории русской культуры. Были
опубликованы статьи, посвященные 80-летию со дня рождения
поэта И.С. Никитина и 230-летию со дня рождения М.В. Ломоно-
сова 16 . Публиковались материалы о Пушкине, по истории русской
музыки. Подчеркивалась связь русской и немецкой культуры.
 Конечно, із данных изданиях нельзя встретить сообщения о
зверствах фашистских агрессоров на оккупированной территории.
Ничего не писали газеты о миллионах советских людей, замучен-
ных в лагерях для военнопленных и расстрелянных гестапо. Ниче-
го не сообщалось на страницах профашистской прессы о той раз-
рухе и мучениях, которые принесла война советским людям.
Газеты коллаборационистов стремились убедить читателей в
том, что политика агрессоров вызывает активную поддержку насе-
ления оккупированных областей. В них помещался материал о
том, что «тысячи русских людей» в условиях германской оккупа-
ции «с подъемом и радостью» «трудятся на разных направлениях
над построением новой жизни» 17 , а «подавляющее большинство»
солдат Красной армии «ищет удобного случая, чтобы перебежать к
немцам» 18 . При этом издания русских коллаборационистов стре-
мились обойти молчанием две очень важные проблемы жизни на-
селения оккупированных территорий. Это саботаж и партизанское
движение. Несмотря на то что на сотрудничество с немцами пош-
ло достаточно большое количество населения оккупированных
территорий (например, в вермахте, СД, СС, полицейских форми-
рованиях служили 1—1,5 млн бывших советских граждан 19 ), сабо-
таж и партизанское движение в этих регионах приняли массовый
характер. Из-за саботажа населением оккупационного режима фа-
шисты не смогли пустить в строй шахты Донбасса, нефтяные сква-
жины Кубани, наладить работу машиностроительных заводов,
оказавшихся на оккупированной территории. Не смогли захватчи-
ки собрать на завоеванных территориях СССР и необходимого ко-
личества продовольствия.
Сведения о партизанском движении в русских профашист-
ских газетах скупы и отрывочны. В статьях, очерках партизаны
изображались бандитами, которые терроризировали население,
грабили его, угоняли скот, поджигали деревни. Профашистские
журналисты стремились показать, что «партизаны, как бы много
их ни было, не представляют никакой опасности для германской
армии», и разбитые и «загнанные в лесные норы... с каждым днем
уменьшаются в своем числе»20. На самом деле все было далеко не
так. Несмотря на все сложности в организации партизанского дви-
жения, несмотря на его слабости и имеющиеся в деятельности
партизанских отрядов случаи мародерства и грабежа мирного на-
селения, оно приняло массовый характер и сильно осложняло
проведение немцами военных операций. В конце 1941 г., один из
наиболее тяжелых для СССР периодов войны, численность парти-
занских отрядов и групп на оккупированной территории составля-
ла 90 тыс. человек 21 . Общая численность боевых частей советского
 партизанского движения в годы Великой Отечественной войны
современными исследователями оценивается в 500 тыс. человек 22 .
Параллельно с пропагандой политики национал-социалис-
тической партии в русской коллаборационистской прессе дава-
лась развернутая характеристика советского тоталитарного режи-
ма. Такое подробное освещение большевистской диктатуры, по
мнению профашистских журналистов, должно было в более вы-
годном свете показать политику правительства Германии. В газе-
тах отмечалось, что большевистское руководство, выступая за
диктатуру пролетариата, создало диктатуру над пролетариатом и
крестьянством. «Революция 1917 года велась как борьба за дикта-
туру пролетариата, а принесла народу диктатуру... ВКП(б)», — пи-
сала газета «Речь»23. В СССР был создан тоталитарный режим,
представляющий собой разновидность «самого неограниченного
в мире абсолютизма, именуемого коммунизмом, для которого на-
род — ничто» 24 .
Во главе советского общества стоит номенклатура, верхуш-
ка бюрократического аппарата СССР, которая превратилась в но-
вый правящий класс. «Если сравнивать жизнь высших больше-
вистских чиновников с жизнью полуголодных рабочих, — отмеча-
ли газеты, — то обнаружится, что нигде в мире нет более, чем в
СССР, классового неравенства» 25 .
На содержание советской партийно-государственной бюро-
кратической системы тратились огромные деньги, которых не хва-
тало для решения социальных программ, и жизненный уровень со-
ветских людей был очень низким. Газеты отмечали, что советское
чиновничество оторвалось от народа, пренебрегает его интереса-
ми. «Большевистская власть выдвинула на руководящие посты
безграмотных и нагло развязанных людей с партийными билета-
ми... - отмечалось в профашистских изданиях. - Тем самым созда-
ла такой немыслимый тон, обычаи и порядки в советских учрежде-
ниях, от которых не привыкшему к ним культурному человеку ста-
новилось прямо-таки тошно» 26 .
Большевистская бюрократическая система построена на уг-
нетении человека, на обмане и терроре. Именно обман и террор
являлись главными средствами управления обществом со сторо-
ны бюрократической верхушки. Вместо обещанных большевика-
ми свобод в СССР был создан такой мощный аппарат «удушения
человечества, какого до сих пор не знала история» 27 . На страницах
коллаборационистских газет постоянно печатались материалы
об обнаружении мест захоронений жертв массовых расстрелов
НКВД: в Катыньском лесу, под Винницей, Одессой, Харько-
вом и др.
 Советский тоталитарный политический режим не смог со-
здать мощные вооруженные силы государства. По мнению журна-
листов, это убедительно показала война, которую развязал СССР с
Финляндией. Эта война показала, что Красная армия, ослаблен-
ная репрессиями, «не готова к длительной войне с серьезным про-
тивником» 28 .
В коллаборационистских газетах много писали о неэффек-
тивной командной экономике, которая была создана в 30-х гг.
Журналисты отмечали, что такая экономика не может обеспечить
развитие страны на длительную перспективу. Что касается колхоз-
ного строя, то он, по мнению газетных публицистов, вел страну к
постоянному дефициту продовольствия. «Безграничный русский
чернозем в громадных количествах рождал хлеб во всех видах — на-
род голодал», - писала орловская «Речь» 29 .
Вместо того чтобы формировать в Советском Союзе граж-
данское общество, «большевики приучали людей ненавидеть друг
друга, убивали и сажали в тюрьмы невинных» 30 . Пролетариат, кре-
стьянство и интеллигенция в СССР, по мнению коллаборациони-
стов, являлись угнетенными классами. Рабочие получали малень-
кую зарплату, фактически они не имели «никаких прав в "своем"
государстве и были подневольными рабами сталинской систе-
мы» 31 . Точно так же, как и российский крестьянин, который был
превращен «в колхозного раба»32. Интеллигенция, в которой боль-
шевики видели «главного своего врага, мешавшего осуществить
их... намерения, — превращение человека в послушное орудие»,
уничтожалась 33 . В СССР было создано унитарное государство, в
котором «народы России были лишены большевиками права вы-
ражать свои национальные чувства»34.
Журналисты отмечали двойную мораль советского общест-
ва, которую формировал большевистский режим. Атмосфера стра-
ха за свое благополучие и свободу и доносительства заставляла со-
ветского человека становится «шкурником и эгоистом. Будучи в
душе противником советской власти... у себя на работе он слывет
активистом, общественником и стахановцем» 35 .
Русские коллаборационистские газетные издания много пи-
сали о задачах внешней политики Германии. Они хотели убедить
читателей в том, что цель международной политики нацистов за-
ключалась в коренном переустройстве «жизни народов на основа-
нии глубокого взаимного понимания и полного преодоления всех,
возникших за период ХІХ-го века препятствий» 36 . В результате
должна быть достигнута идея «национального социализма». В
этом случае будет решена важнейшая задача, которая стоит перед
Европой, - «объединить, организовать, как одно культурно-исто-
 рическое и хозяйственное целое, европейский континент» 37 . И, по
мнению русских газет, данная цель близка к осуществлению. «На-
роды новой Европы, — утверждали журналисты "Речи" в 1943 г., —
вступают в новый год еще более сплоченными, их содружество за-
калилось в боях против общего врага»38. На самом деле это было не
так. Фашистские идеи не смогли сплотить народы европейских
стран. В них с каждым годом нарастало антифашистское движе-
ние, росли ряды участников Сопротивления. За период Второй
мировой войны в нем приняли участие 2,2 млн человек39.
Международная информация, помещавшаяся в русских газе-
тах, представляет собой тенденциозно подобранные сообщения не-
мецкого и международных агентств, перепечатки материалов из не-
мецких, американских, австралийских, английских газет и газет
других европейских стран и стран Латинской Америки. По этой ин-
формации можно судить о военных успехах немецких войск и их
союзников и о поражениях войск стран — участниц антигитлеров-
ской коалиции. Газеты стремились убедить читателей, что Германия
с союзниками имеет все возможности одержать победу в войне,
тогда как материальные и финансовые ресурсы их противников на
исходе. «Правительство Британии принуждено признать, что нем-
цы выиграли решающую битву под Москвой... Газета "Тайме" ут-
верждает, что Советский Союз больше всего страдает из-за недо-
статка военных материалов», - писал «Смоленский вестник»40.
Газеты коллаборационистов уверяли читателей, что соци-
альная напряженность в тылу Великобритании, СССР и США гро-
зит взрывом. В газетах постоянно помещалась информация о заба-
стовочном движении в Соединенных Штатах, о волнениях в бри-
танских колониях. В то же время, как подчеркивали эти газеты,
тыл Германии надежен и прочен. Газетные издания пестрели заго-
ловками типа: «Германия — неприступный центр мощного евро-
пейского континента», «США не могут воспрепятствовать победе
Германии», «Румыния одобряет политику Антонеску». Особое
внимание газеты уделяли противоречиям среди стран - участниц
антигитлеровской коалиции и сразу же писали об этом на своих
страницах. При этом следует отметить, что в ряде случаев расхож-
дения между членами антигитлеровской коалиции преувеличива-
лись или даже придумывались.
Особое место на страницах русских коллаборационистских
изданий занимало освещение положения в СССР. Этой проблеме
полностью были посвящены две рубрики: «В большевистской Рос-
сии» и «Вести из "советского рая"». Русские профашистские газеты
пропагандировали поражения советских войск, экономические
трудности СССР, тяжелейшее материальное положение населения
страны, сложную социальную ситуацию в советском тылу, террор
советских спецслужб и др. На страницах газет публиковались сооб-
щения такого рода: «Большевистская военная мощь исчерпана»,
«Большевики уже проиграли войну», «Нищета за советским фрон-
том», «Военное хозяйство советов разрушено», «Бунты в Челябин-
ске», «Казни и расстрелы», «Восстание в Саратове и Горьком» и т. д.
В извращенном виде в коллаборационистских изданиях го-
ворилось о причинах нападения Германии на СССР. В этих газетах
писали, что советское правительство нарушало пакт о ненападе-
нии 1939 г., и одним из проявлений этого нарушения явилось при-
соединение к СССР Латвии, Литвы, Эстонии. «Большевики с бес-
церемонной наглостью нарушили заключенный с Германией пакт
о ненападении, - писал в 1941 г. "Смоленский вестник". - Присо-
единение к Советскому Союзу прибалтийских государств... указы-
вало на его агрессивные намерения в отношении Германии. Это
нападение... было назначено на середину 1941 г.»41. Это не соответ-
ствовало действительности. Включение прибалтийских государств
в состав СССР было осуществлено на основе секретных статей
пакта Молотова - Риббентропа, согласно которым Прибалтика
входила в сферу влияния Советского Союза. И нарушения совет-
ско-германских договоренностей здесь не было.
Одно из центральных мест в коллаборационистских газетах
занимала тема тяжелейших условий жизни советских граждан. Го-
воря об эвакуированных предприятиях, газеты отмечали, что рабо-
чие этих производств часто «живут в жутких условиях... под откры-
тым небом... ютятся в ямах» 42 . При этом профашистские русские
газеты не публиковали материалы о героическом труде советских
людей в тылу. Ничего не говорили газеты о том, что с декабря
1941 г. падение промышленного производства в СССР было оста-
новлено, а с марта того же года его стали наращивать. Заработали
2500 предприятий, эвакуированных из западных районов Совет-
ского Союза. И в середине 1942 г. СССР располагал достаточно хо-
рошо слаженным военным хозяйством 43 .
Односторонне на страницах русских газет представлялся чи-
тателям ход боевых действий на фронтах Второй мировой войны.
Подробно газеты писали о военных успехах Германии и ее союзни-
ков. Крайне скудные сведения помещались в газетах о поражени-
ях вооруженных сил фашистской коалиции. Так, в августе 1943 г.
газеты давали крайне скупые сведения о Курской битве, в которой
немцы терпели поражение. Кроме кратких сообщений типа: «В то
время, как в районе Орла напряжение советского наступления не-
сколько ослабло» или «Атаки советских войск отбиты» — из них
ничего больше почерпнуть нельзя.
 Несмотря на все старания русской профашистской журнали-
стике не удалось вызвать доверия в основной массе населения ок-
купированных областей СССР к немецко-фашистским агрессорам.
С одной стороны, положение на фронтах и зверства оккупантов
резко контрастировали с содержанием русской коллаборационист-
ской прессы. А во-вторых, активная агитация прессы советских
партизан и подпольщиков, публицистической литературы, присы-
лаемой из-за линии фронта, не позволяли коллаборационистским
изданиям монопольно влиять на общественное сознание.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Партизанское движение (По опыту Великой Отечественной войны 1941—
1945 гг.). М„ 2001.С. 96.
2
Там же. Т. 2. С. 41.
3 Там же. Т. 3. С. 69.
4
Там же. Т. 4. С. 40.
5
Редакция. К читателям газеты / / Смоленский вестник. 1941. 8 нояб.
6
Литературно-драматический конкурс / / Вести за неделю (Смоленск).
№20.
7
Тельман на службе нации / / Новая жизнь (Рославль). 1943. 10 июля.
8
Вперед — к новой жизни! / / Смоленский вестник. 1941. 5 нояб.
9
Несокрушимый гранит / / Речь (Орел). 1942. 18 нояб.; Агония большевиз-
ма / / За свободу! (Смоленск). 1943. 26 марта.
10
Демократия и христианство / / Новый путь (Клинцы). 1943. 4 апр.
!і
См.: Октан М. С блокнотом по Германии [Очерк] / / Речь (Орел). 1942.
21 окт., 8,11,13, 18 нояб.; Самарин В. По Германии//Речь (Орел). 1942. 28 дек.; Воз-
вращение экскурсантов из Германии / / Речь (Орел). 1942. 9 дек.
12
Тер-Маркариан Г. Два года победной войны / / Новый путь (Клинцы).
1943. 1 июля.
13
Начальник города Афанасьев. Духовщина оживает / / Смоленский вест-
ник. 1941. 15 нояб.
14
Шеф-агроном А. Томашевский. Два года на освобожденной земле / / Но-
вый путь (Клинцы). 1943. 15 июля.
1:1
Первое мая — праздник освобожденного труда / / Речь (Орел). 1942. 5 окт.
16
Гацкевич В. Иван Саввич Никитин. 80 лет со дня рождения / / Смолен-
ский вестник. 1941. 1 нояб.; Он же. Михаил Васильевич Ломоносов. 230 лет со дня
рождения / / Смоленский вестник. 1941. 26 нояб.
17
[Передовая статья] / / Наш путь (Орел). 1943. 3 янв.
18
Писарев Н. Сталин и пленные / / Новый путь (Клинцы). 1943. 15 июля.
19
Соколов Б.В. Оккупация - правда и мифы. М., 2003. С. 103.
20
Партизаны - заклятые враги народа// Речь (Орел). 1942. 13 марта.
21
Партизанское движение... С. 39.
22
Соколов Б.В. Указ. соч. С. 102.
23
Марков П. Диктатура над пролетариатом / / Речь (Орел). 1943. 9 июля.
 24
Васильев Б. Враги народа / / Речь (Орел). 1943. 31 марта.
25
Советские плутократы / / Речь (Орел). 1942. 23 авт.
26
Ясинский В.А. Облик новых учреждений / / Новое время (Вязьма). 1942.
8 апр.
27
От демократии к т и р а н и и / / Речь (Орел). 1942. 11 дек.
28
Разрушительный мир / / Речь (Орел). 1942. 2 дек.
29
Марков П. Правда ф а к т о в / / Речь (Орел). 1942. 2 июля.
30
Дьявольские действия большевиков,// Колокол (Орел). 1942. Нояб.
31
Самарин В. К новой ж и з н и / / Речь (Орел). 1943. 4 июля.
32
Марков П. Диктатура над пролетариатом.
33
Чубов В. (Автор сам был репрессирован!. Разгром интеллигенции боль-
шевиками / / З а с в о б о д у ! (Смоленск). І943. 26 марта.
34
Октан М. Освобожденному народу — освобожденное искусство / / Речь
(Орел). 1942. 15 марта.
35
Тер-Маркариан Г. Типы советских обывателей (Литературные зарисовки
с натуры) / / Новый путь ( К л и н ц ы ) . 1943. 15 авг.
36
Несокрушимый гранит / / Речь (Орел). 1942. 18 нояб.
37
Пути развития новой Европы / / Новый путь (Клинцы). 1943. 13 июня.
38
Новый г о д / / Речь (Орел). 1943. 1 янв.
39
См.: Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Энциклопедия. М.,
1985. С. 233.
40
Сталин готовит новое кровопролитие / / Смоленский вестник. 1941.1 нояб.
41
Большевистская политика м и р а / / С м о л е н с к и й вестник. 1941. 19нояб.
47
Катастрофическое нилижсшгс на Урале /'/' Смоленский вестник. І94І.
5 нояб.
43
См.: Великая Отечественная война... С. 806, 807.

А.Ю. Попов

ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИЗУЧЕНИЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ
ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР
НА О К К У П И Р О В А Н Н О Й СОВЕТСКОЙ
ТЕРРИТОРИИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ В О Й Н Ы

Среди различных форм оперативно-боевой деятельности

органов государственной безопасности СССР в годы Великой
Отечественной войны особого внимания заслуживает их вклад в
организацию и ведение борьбы на оккупированной советской
территории.
Следует особо отметить, что засекреченность большинства
источников по данной проблеме не позволяла исследователям
объективно показать всю полноту проблем, связанных с деятель-
 ностью чекистов в тылу противника в годы Великой Отечествен-
ной войны. В этой связи специальных исследований по данной
проблеме в отечественной историографии до настоящего времени
практически не проводилось. В большинстве трудов, посвящен-
ных борьбе советского народа на оккупированной территории
СССР, или вообще опускается эта тема, или о деятельности чекис-
тов в тылу врага можно прочитать только между строк 1 .
Важными источниками вообще по истории всенародной
борьбы советского народа на оккупированной советской террито-
рии в 1941-1944 гг. являются документы и материалы ВКП(б),
нормативно-правовые акты Советского правительства и Государ-
ственного комитета обороны, регулирующие деятельность совет-
ских партизанских формирований. К ним относятся постановле-
ния, директивы, приказы.
Боевой программой мобилизации всех сил советского госу-
дарства на разгром врага стала директива Совнаркома СССР и ЦК
ВКП(б) от 29 июня 1941 г. «Партийным и советским организациям
прифронтовых областей» 2 . В ней предусматривались мероприя-
тия, направленные на превращение страны в единый боевой ла-
герь. В занятых врагом районах страны директива требовала «со-
здать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с
частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны
всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и теле-
графной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных
районах создавать невыносимые условия для врага и всех его по-
собников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать
все их мероприятия» 3 . Основные положения директивы были из-
ложены в выступлении по радио Й.В. Сталина 3 июля 1941 г.
В постановлении ЦК ВКП(б) было записано, что органы
госбезопасности играют важную роль в обеспечении широкого
развития партизанского движения, в организации боевых дружин,
диверсионных групп, которые должны организовываться из числа
участников гражданской войны, тех, кто уже проявил себя в истре-
бительных батальонах.
Директива С Н К СССР и Ц К ВКП(б) конкретизировалась в
последующих решениях партии и правительства. Вопросы, касаю-
щиеся организации и развертывания народной борьбы в тылу вра-
га, получили дальнейшее развитие в специальном постановлении
Ц К ВКП(б) от 18 июля 1941 г. «Об организации борьбы в тылу гер-
манских войск» 4 .
Следует отметить важную деталь. В начальный период вой-
ны в этих документах была только обозначена проблема партизан-
ской борьбы, в целом же они носили декларативный характер,
призывали к изначально невыполнимым действиям. Так, созда-
вать в тылу молниеносно продвигавшейся германской армии пар-
тизанские отряды было практически некому, в связи с тем что про-
граммы партизанской борьбы в случае нападения агрессора нака-
нуне войны в СССР не существовало по причине принятой в
1934 г. военной концепции — «война малой кровью на чужой тер-
ритории» 5 . Жечь леса было прямым безумием, так как скрываться
партизанам тогда было бы просто негде.
Несмотря на это именно эти документы явились основой для
борьбы советского народа на оккупированной территории СССР.
В последующем появляются документы, ставящие конкрет-
ные и, самое главное, реальные задачи перед партизанскими фор-
мированиями. Как пример можно привести приказ народного ко-
миссара обороны Союза ССР № 00189 от 5 сентября 1942 г. «О за-
дачах партизанского движения» 6 .
Определенное место в формировании источниковой базы
проблемы занимают публикации на страницах советских газет
очерков о борьбе советского народа на оккупированной террито-
рии. Так, уже 22 июля 1941 г. в газете «Правда» была напечатана
статья первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии П. К. Поно-
маренко «Разгорается пламя партизанской войны в Белоруссии», а
25 июля - статья секретаря Ц К КП(б) Украины М.А. Бурмистенко
«Партизанская война против немецких фашистов на Украине».
Немаловажное место на страницах печати заняло освещение
боевой деятельности партизан и подпольщиков. Только в течение
шести военных месяцев 1941 г. «Правда» поместила более 100 ста-
тей и корреспонденции о партизанском движении и военно-поли-
тическом положении на оккупированной врагом советской терри-
тории, в 1942 г. - более 230 статей и корреспонденции 7 . Такое же
внимание вопросам всенародной борьбы в тылу врага уделяли и
другие газеты.
Представляют интерес статьи и брошюры, опубликованные
на эту тему секретарями республиканских и областных партийных
организаций, ряд которых имели непосредственное отношение к
органам госбезопасности СССР 8 . В их работах содержались сведе-
ния об организации и руководстве партизанским движением, кон-
кретных подвигах партизан.
Значимым историческим источником являются напечатан-
ные подпольщиками и партизанами газеты и листовки 9 . Издавали
свои газеты гитлеровцы и различные националистические форми-
рования. На оккупированной советской территории шла борьба
«за умы». В настоящее время для объективного изучения проблемы
нельзя не учитывать и эти источники.
 Наряду с газетами большое значение в политической работе
среди населения оккупированных противником районов страны
придавалось листовкам — самому доступному виду массовой печа-
ти. Их издавали и распространяли партийные подпольные органы,
политорганы фронтов, непосредственно сами партизанские фор-
мирования. Например, с февраля до мая 1942 г. Политуправление
Северо-Западного фронта переправило в оккупированные врагом
южные и западные районы Ленинградской области 175 500 эк-
земпляров листовок. За это же время непосредственно в партизан-
ские отряды было доставлено 22 тыс. экземпляров «Правды» и
470 тыс. листовок 10 .
Важными источниками по истории зафронтовой работы ор-
ганов госбезопасности являются распорядительные документы ор-
ганов Н К В Д - Н К Г Б СССР в области развертывания борьбы в ты-
лу врага. К ним относятся приказы, указания, директивы, доклад-
ные записки и т. д. Так, приказом НКВД СССР 00882 от 5 июля
1941 г. для выполнения специальных задач командования, в том
числе и на территории, контролируемой противником, началось
формирование полноценного войскового соединения войск, полу-
чившего впоследствии наименование «войска Особой группы при
Наркоме НКВД», которые состояли из двух бригад, делили свои
батальоны на отряды, а отряды на спецгруппы. В октябре 1941 г.
войска Особой группы были переформированы в Отдельную мото-
стрелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) НКВД 11 .
ОМСБОН был призван вести разведывательные и диверси-
онные действия на важнейших коммуникациях противника, лик-
видировать вражескую агентуру, действуя отдельными подразделе-
ниями, мелкими группами и индивидуально. Развитие событий
выдвинуло еще одну, не менее важную задачу: оказывать всесто-
роннюю помощь в развитии и расширении партизанского движе-
ния, создании подполья, сплочении патриотов в тылу врага.
Ведомственные нормативные акты позволяют увидеть недо-
статки, которые имелись при формировании чекистами партизан-
ских отрядов. Так, в директиве народного комиссара государствен-
ной безопасности СССР от 16 июля 1941 г. за № 222 отмечалось,
что в организации партизанских отрядов, предназначенных для
действия в тылу противника, допускался целый ряд упущений: от-
ряды комплектовались наспех из людей неопытных, не знающих
местных условий и не владеющих оружием; партизаны, посылае-
мые на боевую работу, достаточно не инструктировались 12 .
В директиве УН КГБ и УНКВД по Калининской области
№ 807 начальникам ГО, РО НКВД и МРО НКГБ «О недостатках в
руководстве партизанским движением и мерах по их устранению»
от 29 июля 1941 г. говорится о недопустимости и преступности ор-
ганизации перебрасываемых в тыл противника неподготовленных
диверсионных групп и партизанских отрядов 13 .
В целях устранения отмеченных выше недостатков и созда-
ния условий, обеспечивающих высокие боевые качества формиру-
емых партизанских отрядов, предлагалось руководствоваться сле-
дующим: партизанские отряды формировать из местного, всесто-
ронне проверенного партийного и советского актива, бойцов
истребительных батальонов и вполне надежной, преданной совет-
ской власти агентуры, как действующей, так и состоящей на кон-
сервации. Говорилось о том, что агентуру; сведенную в резиденту-
ры, предназначенные для действия в тылу противника, нужно
включать в состав формируемых партизанских отрядов, «за исклю-
чением лишь тех резидентур и отдельных агентов-осведомов» 14 ,
которые по своим индивидуальным качествам являлись неподхо-
дящими для партизанской борьбы или имели узкоспециальное на-
значение (совершение террористических актов, производство ди-
версий на определенных важных объектах и т. п.). При отборе лю-
дей в партизанские ограды рекомендовалось подходить во всех
случаях персонально, учитывать личные качества каждого отдель-
ного партизана и не допускать в состав отрядов лиц, не внушаю-
щих доверия и вызывающих сомнение в их боевых качествах. Пе-
ред отправкой для практических действий каждого партизана нуж-
но было тщательно проинструктировать, ознакомить с местностью
(где предстоит движение) по карте, а также с политико-экономи-
ческим состоянием района действий, с наличием там контррево-
люционных элементов и т. п. Перед отправкой рекомендовалось
продумать методы и формы связи с партизанскими отрядами и
возможность оказания им помощи как материально, так и оружи-
ем и боеприпасами; для большей маскировки партизан в районах,
где прошла поголовная мобилизация, необходимо в случае задер-
жания немцами заявлять, что «служил в Красной Армии, попал в
плен и затем освобожден для работы в поле, так как являюсь жите-
лем данного района» 15 .
Несмотря на эти указания по улучшению организации и за-
броски в тыл партизанских отрядов и диверсионных групп, осенью
положение не изменилось. Так, в директиве НКВД СССР началь-
нику УНКВД по Калининской области «О мероприятиях по раз-
вертыванию партизанского движения» от 11 сентября 1941 г. указа-
но, что «работа УНКВД Калининской области по подготовке и
развертыванию партизанского движения в районах, захваченных
противником, поставлена явно неудовлетворительно» 16 . В дирек-
тиве предлагалось: «1. Лично организовать работу по развертыва-
 нию партизанских действий в тылу противника, как путем укреп-
ления Существующих отрядов, так и формирования новых отрядов
и групп из местного населения. 2. В качестве организаторов и
руководителей партизанских отрядов выделять тщательно отоб-
ранных, хорошо подготовленных и проинструктированных опера-
тивных работников или лиц, эвакуировавшихся с территории, за-
нятой противником, знакомых с местными условиями, располага-
ющих необходимыми связями с населением. 3. В качестве
командиров партизанских отрядов назначить людей преданных,
волевых, настойчивых. Предупредить командиров партизанских
отрядов о необходимости пополнения отрядов в строго индивиду-
альном порядке, предварительно проверяя, не находится ли дан-
ное лицо в связи с немецкими властями. 4. Продолжать отбор луч-
шей части бойцов истребительных батальонов для партизанских
действий, формировать партизанские отряды и направлять их для
подрывной работы в тылу врага. 5. Особо тщательно подбирать со-
став для диверсионных групп. Помимо отбора честных, проверен-
ных и смелых людей, стремиться подбирать людей, знакомых с
техникой! При подготовке их уделить внимание как работе с под-
рывными и зажигательными средствами, так и производству рас-
четов на разрушение и умение оценить жизненные части сооруже-
ний и агрегатов»17.
Из этого документа видно, что Центр перед территориаль-
ными органами государственной безопасности ставил задачу на-
прямую заниматься развертыванием партизанских действий в ты-
лу противника — как путем укрепления существующих отрядов,
так и путем формирования новых отрядов и групп из местного на-
селения.
25 августа 1941 г. приказом НКВД СССР № 001151 оператив-
ные группы местных органов госбезопасности, призванные проти-
востоять парашютным десантам и диверсантам противника, были
преобразованы в 4-е отделы Управлений НКВД прифронтовых ре-
спублик, краев и областей, оперативно подчиненные Особой груп-
пе при НКВД СССР 18 .
Тем же приказом было объявлено Положение о работе
4-х отделов и штатное расписание. Согласно этому документу, пе-
ред 4-ми отделами ставились следующие задачи: повседневный
контроль за формированием истребительных батальонов, парти-
занских отрядов и диверсионных групп, руководство их боевой де-
ятельностью; налаживание связи с истребительными батальонами,
перешедшими на положение партизанских отрядов, а также с су-
ществующими партизанскими отрядами и диверсионными груп-
пами, находящимися в тылу противника; организация агентурной
и войсковой разведки районов вероятных действий партизанских
отрядов и диверсионных групп; разведка тыла противника и мест
возможной переправы партизанских отрядов; обеспечение парти-
занских формирований оружием и боеприпасами для ведения бо-
евых действий, а также продовольствием, одеждой и другим снаря-
жением 19 .
3 сентября 1941 г. в связи с расширением объема работ Осо-
бая группа была реорганизована в самостоятельный 2-й отдел
НКВД СССР, задачами которого и вошедших в его оперативное
подчинение 4-х отделов территориальных Управлений НКВД яв-
лялись: формирование в крупных населенных пунктах, захвачен-
ных противником, нелегальных резидентур и обеспечение надеж-
ной связи с ними; восстановление контактов с ценной проверен-
ной агентурой органов госбезопасности, оставшейся на временно
оккупированной советской территории; внедрение проверенных
агентов в создаваемые противником на захваченной территории
антисоветские организации, разведывательные, контрразведыва-
тельные и административные органы; подбор и переброска квали-
фицированных агентов органов госбезопасности на оккупирован-
ную врагом территорию в целях их дальнейшего проникновения
на территорию Германии и других европейских стран; направление
в оккупированные противником районы маршрутной агентуры с
разведывательными и специальными задачами; подготовка и пере-
броска в тыл врага разведывательно-диверсионных групп и обес-
печение надежной связи с ними; организация в районах, находя-
щихся под угрозой вторжения противника, резидентур из числа
преданных и проверенных на оперативной работе лиц; обеспече-
ние разведывательно-диверсионных групп, одиночных агентов,
специальных курьеров и маршрутных агентов оружием, боеприпа-
сами, продовольствием, средствами связи и соответствующими
документами 20 .
Приказом народного комиссара внутренних дел Союза
СССР № 00145 от 18 января 1942 г. для осуществления широкомас-
штабной разведывательно-диверсионной зафронтовой работы
против Германии и ее союзников как на советской территории, так
и в оккупированных странах Европы, на Дальнем и Ближнем Вос-
токе, а также для оказания содействия советским и партийным ор-
ганам в организации и боевой деятельности партизанских отрядов
и диверсионных групп в тылу врага 2-й отдел НКВД СССР был
преобразован в 4-е Управление НКВД СССР 21 . В составе наркома-
тов внутренних дел Украины и Белоруссии создавались собствен-
ные 4-е управления. Образованные ранее 4-е отделы УНКВД кра-
ев и областей были переподчинены 4-му Управлению Центра и со-
- 41
РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ|
БИБЛИОТЕКА
2005
 ответствующим управлениям наркоматов внутренних дел УССР и
БССР.
На 4-е Управление возлагались следующие задачи:
а) В области разведывательной деятельности (сбор и переда-
ча командованию РККА разведданных о противнике): о дислока-
ции, численном составе и вооружении войсковых его соединений
и частей; о местах расположения штабов, аэродромов, складов и
баз с оружием, боеприпасами и ГСМ; о строительстве оборони-
тельных сооружений; изучение режимных, политических и хозяй-
ственных мероприятий немецкого командования и оккупацион-
ной администрации.
б) В области диверсионной деятельности: нарушение работы
железнодорожного и автотранспорта, срыв регулярных перевозок в
тылу врага; вывод из строя военных и промышленных объектов,
штабов, складов и баз вооружения, боеприпасов, ГСМ, продоволь-
ствия и пр. имущества; нарушение линий связи на железных, шос-
сейных и грунтовых дорогах, узлов связи и электростанций в горо-
дах и других объектов, имеющих военно-хозяйственное значение.
в) В области контрразведывательной деятельности (совмест-
но с органами 2-го Управления НКВД/НКГБ и военной контрраз-
ведки): установление мест дислокации разведывательно-диверси-
онных и контрразведывательных органов и школ немецких спец-
служб, их структуры, численного состава, системы обучения
агентов, путей их проникновения в части и соединения РККА,
партизанские отряды и советский тыл; выявление вражеских аген-
тов, подготавливаемых к заброске или заброшенных в советский
тыл для проведения шпионско-диверсионной и террористической
деятельности, а также оставляемых в тылу советских войск после
отступления немецкой армии; установление способов связи аген-
туры противника с ее разведцентрами; разложение частей, сфор-
мированных из добровольно перешедших на сторону врага воен-
нослужащих РККА, военнопленных и насильственно мобилизо-
ванных жителей оккупированных территорий; ограждение
партизанских отрядов от проникновения вражеской агентуры.
Нетрудно заметить, что задачи нового управления в области
организации партизанской борьбы были существенно сужены. Од-
нако подобное решение было далеко не бесспорным, а дискуссии
в руководстве страны по вопросам партизанского движения дале-
ко еще не завершились. Одной из самых серьезных проблем оста-
валась задача его организации и управления им.
О конкретной боевой деятельности чекистов можно узнать
из отчетных документов партизанских отрядов и оперативных
групп органов госбезопасности - разведсводок, сообщений, спец-
сообщений, отчетов, донесений, записок, справок и т. д. Эти ис-
точники представляют собой огромный массив документов, даю-
щий достаточное представление о борьбе советского народа на ок-
купированной территории.
Начиная с первых месяцев боевых действий с гитлеровски-
ми оккупантами органы госбезопасности стали получать донесе-
ния о разведывательно-диверсионной, контрразведывательной и
специальной деятельности своих оперативных групп, действую-
щих в тылу противника 22 .
Разведсводки представляют собой лаконичные конкретные
сведения об оперативной обстановке на оккупированной террито-
рии, полученные агентурным и другими различными путями 23 .
Более подробная информация содержится непосредственно
в отчетах оперативных групп и партизанских отрядов. Что очень
важно, рассекреченные документы доносят до нас информацию о
негативных явлениях в некоторых партизанских формированиях и
роли чекистов в их устранении. Так, от агента 1-го отдела 3-го Уп-
равления НКВД С С С Р «Бендерова» была получена информация,
на основании которой можно было наметить пути совершенство-
вания боевой деятельности партизанских отрядов Орловской об-
ласти 24 .
Массив рассекреченных документов Центрального штаба
партизанского движения, в том числе и в части, касающейся нега-
тивных явлений, порождают у некоторых исследователей иллю-
зию отождествления советских партизанских формирований с
обыкновенными бандгруппами. Чекистов, работавших в тылу вра-
га, обвиняют в различных преступлениях, искажаются конкретные
исторические события по изучаемой проблеме. Так, например,
Б.В. Соколов утверждает, что просмотренные им документы вызы-
вают «...гнев не против немцев и их пособников, а против чинов
НКВД и советских партийных лидеров, не менее своих германских
коллег повинных в преступлении против человечности» 25 . Б.В. Со -
колов восхищается и украинскими националистами, и генералом
A.A. Власовым, и локотскими изменниками Каминским и Воско-
бойником, и откровенными бандитами братьями Болтуновыми.
Создается впечатление, что автор делает попытку пересмотреть ис-
ториографию данной проблемы, обелить предателей, выдать их
низменные чувства за искренние убеждения, аргументировать из-
мену как несогласие с существующим советским строем.
Малограмотный или недобросовестный исследователь, осо-
бенно с журналистскими наклонностями, может по-своему оце-
нить, на первый взгляд, «сенсационный документ». Причем не
проверив информацию через другие источники. Например, не-
 мецкие листовки всячески подчеркивали, что партизаны наносят
больше вреда местному населению, чем немецким войскам. Окку-
панты пугали население голодом в связи с уничтожением партиза-
нами продовольственных запасов, которые не могли быть вывезе-
ны при отходе Красной армии. Фашисты стремились доказать бе-
зуспешность и безнадежность партизанской войны. Они
утверждали, что партизанам не удалось ни одного раза нанести су-
щественный вред немецкой армии 26 . Гитлеровцы пытались разъяс-
нить местным жителям, что партизаны - это бандиты.
В фонде ЦШПД хранится документ, в котором говорится,
что « 12 июня 1943 года партизанскими отрядами под руководством
командира 10-й бригады Калининского штаба партизанского дви-
жения Вараксова сожгли деревни Столбово и Козлово. Сгорел
скот, хлеб, сельскохозяйственный инвентарь. Обгорело около
20 крестьян. Поджег производился в I час ночи, когда население
этих деревень спало. Сонные крестьяне выскакивали из окон, вы-
брасывали личные вещи, а партизаны подбирали и присваивали их
к себе. Гитлеровцы развернули активную пропаганду о бандитах-
поджигателях и о том, что материально помогли пострадавшим» 27 .
Казалось бы, факты противоправной деятельности парти-
занского отряда налицо. Сожженные деревни, угнанный скот, ог-
рабленные крестьяне. Информация получена из солидного архива.
Кто докажет, что партизаны не бандиты? Доказывают документы,
находящиеся в этом же архиве. При проверке данного факта пред-
ставительной комиссией Калининского штаба партизанского дви-
жения было установлено, что в этих селах стояли немецкие гарни-
зоны, на которые партизаны совершили налет. В ходе боя с фаши-
стами действительно пострадали мирные жители, но именно
партизаны затем оказали им помощь 28 .
Более критично подойти к изучаемой проблеме позволяют
трофейные документы гитлеровцев и их союзников - инструкции
по борьбе с партизанами, указания по обращению с перебежчика-
ми, приказы, доклады и т. д.
Образ оккупанта в отечественной историографии представ-
лен достаточно подробно. Вместе с тем нельзя забывать, что неко-
торые гитлеровские военачальники понимали, что нельзя приме-
нять по отношении к местному населению одни репрессии. Так, в
4 пункте «10 основных положений для немецкого солдата по борь-
бе с партизанами» прямо указано - «Не мародерствовать» 29 . Это
касалось местного населения, ну, а партизан, согласно этому доку-
менту, после допроса следовало расстрелять30.
Интересные сведения о специальных формах и методах
борьбы с партизанами можно почерпнуть из различного рода ука-
заний по борьбе с партизанами. В частности, как проводить до-
прос пленных, на какие категории населения опираться в борьбе с
партизанами 31 .
Не менее значимые сведения доносят до нас документы гит-
леровцев о формах и методах борьбы советских партизанских фор-
мирований 32 . Довольно много в трофейных документах говорится
об агентуре чекистских органов, использующей яд для отравления
немецких офицеров и солдат 33 .
Значимую информацию о деятельности органов госбезопас-
ности в гитлеровском тылу можно почерпнуть также из мемуаров
чекистов — непосредственных участников изучаемых событий. В
настоящее время эти мемуары продолжают являться ценным ис-
точником по теме исследования 34 .
Помимо архивных материалов, существенный интерес
представляют опубликованные источники, затрагивающие на-
правления зафронтовой деятельности органов госбезопасности в
1941-1944 гг.35.
В настоящее время в Академии ФСБ России проводится ра-
бота по публикации ранее секретных материалов, касающихся
проблем участия органов госбезопасности в Великой Отечествен-
ной войне 36 . Это уникальный массив источников, раскрывающий
многогранную деятельность чекистских органов по достижению
победы над гитлеровской Германией. В данных сборниках пред-
ставлены документы, в полной мере показывающие разведыва-
тельно-диверсионную, контрразведывательную и специальную де-
ятельность органов госбезопасности на оккупированной совет-
ской территории.
Если участники и современники изучаемых событий еще
живы, историк имеет редкостную возможность использовать са-
мих людей в качестве непосредственного источника информации.
Преимущество в этом случае состоит в том, что исследователь мо-
жет управлять процессом создания нового источника в соответст-
вии с потребностями исследования, конкретизировать и уточнять
получаемые данные. При этом как бы сочетается изучение такого
традиционного источника, как мемуары, с методикой социологи-
ческих исследований, прежде всего с интервьюированием. Дан-
ный вид исторических исследований в последние десятилетия ши-
роко применяется на Западе, где носит название «oral history», или
«устная история» 37 .
С 2001 г. по настоящее время автор этой статьи встречался и
проводил беседы с руководителями и непосредственными участ-
никами борьбы на оккупированной советской территории — гене-
рал-полковником С.С. Бельченко, полковником И.Г Старино-
 вым, генерал-майором Е.А. Телегуевым и другими. В ходе этих
встреч была получена ценная информация, позволившая сформи-
ровать представления по ряду вопросов, связанных с предметом
исследования.
Несомненно, нужно затронуть вопрос о доступности архив-
ных источников по заявленной теме. Основной массив докумен-
тов хранится в Центральном оперативном архиве ФСБ России. До
сегодняшнего дня для большинства исследователей работа являет-
ся проблематичной в связи с тем, что пока не снят гриф секретно-
сти с большинства документов. Однако эта проблема решаема. Де-
ло в том, что документы в ЦОА ФСБ России хранятся экземпля-
ром за № 1. Экземпляр № 2 можно найти в рассекреченном фонде
Центрального штаба партизанского движения, хранящегося в Рос-
сийском государственном архиве социально-политической исто-
рии (РГАСПИ).
Материалы, затрагивающие ряд направлений деятельности
чекистов в тылу врага, можно обнаружить в Центральном архиве
Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), Рос-
сийском государственном военном архиве (РГВА), Государствен-
ном архиве Российской Федерации (ГАРФ).
Определенную ценность представляют документы, храня-
щиеся в регионах, территория которых была оккупирована в годы
Великой Отечественной войны, прежде всего в областных архивах
Ф С Б России и бывших партийных архивах.
Помимо этого, интересные документы хранятся в фондах
руководителей партизанского движения в годы Великой Отечест-
венной войны в различных архивах г. Москвы. Например, матери-
алы о разведывательно-диверсионной деятельности органов гос-
безопасности СССР на оккупированной советской территории
можно обнаружить в фондах генерал-лейтенанта П. К. Пономарен-
ко и полковника И.Г. Старинова.
Работа в архивах с различными по степени важности доку-
ментами и материалами позволяет по каким-то эпизодам найти
документы разных ведомств. При их сравнении появляется воз-
можность с большей степенью достоверности отобразить реалии
изучаемой проблемы.
Подводя итоги, хочется отметить, что объективную оценку
исследуемой проблемы можно дать, прежде всего, только после
тщательного изучения, сопоставления и анализа документов, по
возможности подтвержденных воспоминаниями и мемуарами оче-
видцев изучаемых событий.
 ПРИМЕЧАНИЯ
1
См., например: История партизанского движения в Российской Федера-
ции в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. М.: Атлантида - XXI век,
2001; Пережогин В.А. Солдаты партизанского фронта. М.: И Р И РАН, 2001; Соко-
лов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. М.: АСТ-ПРЕСС-КНИГА, 2002.
2
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях
съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. Т. 6. М., 1971. С. 19.
3
Там же.
4
Там же. С. 23-34.
5
См. подробнее: Попов А.Ю. Подготовка СССР к партизанской борьбе на-
кануне Великой Отечественной войны / / Лубянка. Отечественные спецслужбы
вчера, сегодня, завтра. М., 2004. № 1. С. 32—45.
6
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной
войне: Сб. документов. Т. 3. Кн. 2. М.: Русь, 2003. С. 208-211.
7
Война в тылу врага. О некоторых проблемах истории советского партизан-
ского движения в годы Великой Отечественной войны. Вып. 1. М., 1974. С. 39, 58.
8
См., например: Строкой Т.А. Партизаны Украины. Киев, 1943.
9
См. подробнее: Логунова Т.А. Советская историография народной борьбы
в тылу немецко-фашистских войск 1941-1945. М.: МГУ, 1985. С. 15.
10
Там же. С. 17.
11
ОСНАЗ. От бригады особого назначения - к «Вымпелу». 1941-1981 гг.
М.: Олма-пресс, 2001. С. 14.
12
Архив УФСБ России по Тверской области. Ф. І . О п . t. Д. 15. Л. 178.
13
Там же. Д. 13. Л. 145-147. '
14
Так в тексте документа.
15
Архив УФСБ России по Тверской области. Ф. 1. On. 1. Д. 15. Л. 179-180.
16
Там же. Л. 179.
17
Там же. Ф. 3. Он. 25. Д. 1. Л. 3 - 5 .
18
Органы госбезопасности в годы Великой Отечественной войны. Т. 2.
Кн. 1.С. 518-519.
19
ОСНАЗ. От бригады особого назначения к «Вымпелу»... С. 15.
20
Там же.
21
Органы госбезопасности в годы Великой Отечественной войны. Т. 3.
Кн. 1.С. 40-41.
22
ЦОА Ф С Б России. Ф. 3. Оп. 8. Д. 813. Л. 10, 15-18; Д. 636. Л. 78.; Д. 638.
Л. 67.
23
См., например: РГАСПИ. Ф. 69. On. 1. Д. 945. Л. 24; Д. 1103. Л. 23.
24
Там же. Д. 746. Л. 108-112.
25
Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. С. 2.
26
РГАСПИ. Ф. 69. On. 1. Д. 818. Л. 151.
27
Там же. Д. 748. Л. 7.
28
Там же. Л. 9.
29
Там же. Д. 818. Л. 230.
30
Там же.
31
Там же. Ф. 17. Оп. 125. Д. 164. Л. 2.
32
Там же. Ф. 69. On. 1. Д. 1103. Л. 5-10.
33
Там же. Ф. 625. On. 1. Д. 104. Л. 126-130.
 34
См.: Агабеков Л., Иванов Е. Радирует «Запад». М.: Политиздат, 1967; Ва-
упшасов С.А. На тревожных перекрестках. М.: Политиздат, 1971; Партизанская хро-
ника. М.: Воениздат, 1959; Засухин В. Специальное задание / / Фронт без линии
фронта. M.: Моск. рабочий, 1975. С. 113-135; Золотарь И.Ф. Записки десантника.
М.: Мол. гвардия, 1955; Под маской бургомистра / / Партизанские дни. М., 1971.
С. 9 - 4 2 ; Королев Н.Ф. Отряд особого назначения. М.: ДОСААФ, 1968; Курлат Ф.Л.
Бригада особого назначения / / Динамовцы в боях за Родину. Кн. 3. М.: Ф И С , 1985.
С. 10-24; ЛукинА. Приговор приведен в исполнение//Партизанские дни. М.,1971.
С. 77—96; ЛукинА., Гладков Т. Николай Кузнецов. М.: Мол. гвардия, 1971. С. 36-72;
Медведев Д.Н. Сильные духом. Киев: Политиздат Украины, 1980; Михайлашев Н.
Невидимый фронт / / Фронт без линии фронта. М.: Моск. рабочий, 1975.
С. 180—204; Прудников М.С. Неуловимые действуют. М.: Воениздат, 1965; Особое за-
дание. М.: Мол. гвардия, 1986; На линии огня. М.: Сов. Россия, 1989; Судопла-
тов П.А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М.: Гея, 1996 и др.
35
См., например: Партизанское движение в годы Великой Отечественной
войны 1941-1945: Документы и материалы. М.: ТЕРРА, 1999.
36
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной
войне: Сб. документов. Т. 2. Кн. 1 - 2 . М.: Русь, 2000; Т. 3. Кн. 1 - 2 . М.: Русь, 2003.
37
Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России.
М.: РОССПЭН, 1999. С. 28.

м н. Потемкина

ЭВАКУАЦИЯ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ВОЙНЫ: ОТОБРАЖЕНИЕ
В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Описание эвакуации не является популярным сюжетом в ху-

дожественных произведениях о войне. И все же художественная
литература, затрагивающая эту сторону Великой Отечественной
войны, как исторический источник предстает сегодня перед исто-
риком почти нетронутой «целиной».
Украинский писатель Натан Рыбак в годы Великой Отечест-
венной войны жил в эвакуации в г. Уфе. Там им в 1942 г. был со-
здан роман «Оружие с нами». Роман вышел двумя изданиями, в
1942 и 1943 гг., общим тиражом 20 000 экземпляров. Кстати, в ли-
тературоведческих справочниках это произведение практически
не упоминается. В романе описана эвакуация и работа в тылу
крупного завода. Главными героями, наряду с директором завода
Високосом, были И.В. Сталин и Н.С. Хрущев. Эвакуация выгля-
дела как продуманный, слаженный и подготовленный процесс:
«Огромный эшелон мчал на восток, с каждой минутой набирая
большую скорость. Семафоры открывали ему дальние пути. Лете-
ли незримые депеши — молнии. Строгие и расчетливые диспетче-
ры на пунктире своих сложных и только им понятных схем отме-
чали далекий и нелегкий путь эшелона, называя его обычно, слов-
но речь о нем была такой издавна — завод на колесах»1.
Очень похожую картину эвакуации рисует в своих военных
произведениях уральский писатель Борис Рябинин. В повести «За-
писки начальника цеха» «великое переселение» в эвакуацию вы-
глядело чуть-чуть сложнее, чем путешествие в отпуск: «Через
15 минут добрались до какого-то домика. Вокруг - подводы, внут-
ри — битком набито беженцами. Тут и русские, и евреи, и украин-
цы. Узнали, что находимся на территории крупного совхоза... При-
няли нас замечательно. Дали молока, яиц, огурцов. Уложили спать
на сене. Наутро из соседнего колхоза принесли целого барана,
цыплят. Наш кассир Котляр оказался превосходным кулинаром,
он зажарил цыплят в сухариках»2. В повести Б. Рябинина «Месть
Дмитрия Босого», написанной также в годы войны, приехавший в
эвакуацию из Ленинграда в Нижний Тагил Дмитрий Босый без
труда «вдвоем с товарищем снял комнатку на берегу пруда»3.
Совсем иная картина предстает перед читателем в повести
Татьяны Успенской «Преодоление жестокости», созданной в
1984-1985 гг. Главная героиня - семилетняя девочка Соня из мос-
ковской интеллигентной семьи. Когда началась война, отец остал-
ся в Москве на оборонной работе, старший брат ушел на фронт, а
Соня с мамой должны были уехать в эвакуацию. Решение об эва-
куации было принято не самостоятельно, а продиктовано кем-то
«сверху», на сборы отводилось не более часа времени. Часть насе-
ления расценивала эвакуацию как трусость и проявление антипат-
риотизма. Обычно тихий и молчаливый старичок-сосед при виде
людей, спешащих с вещами на вокзал, злобно сказал: «Бегут! Кры-
сы с корабля!».
С политической точки зрения, эвакуация из Москвы была
необходимостью. Враг подходил к столице, от бомбежек могли по-
страдать люди, культурные ценности, промышленные объекты. В
столице было введено чрезвычайное положение, запасы продо-
вольствия были ограничены, необходимо было разгрузить город,
отправив в более безопасное место детей, квалифицированных ра-
ботников и т. д. Эвакуация носила массовый характер, иногда си-
туация выходила из-под контроля властей. В повести описывается,
что на вокзале «яблоку было негде упасть», а при посадке в вагон
Соню сдавили так, что она потеряла сознание.
Люди очень смутно представляли, что их ждет за тысячи ки-
лометров в глубоком тылу. Пучь в эвакуацию был долгим, трудным
и полным опасностей: «Громко стучали колеса... Шумел огонь в
 буржуйке... Белой тряпкой отгорожена "уборная"... За целый час
мы проехали самое большее 15 километров». Эшелон разбомбили.
Т. Успенская описывает состояние людей: «Они брели как спящие,
никого и ничего не видя», пытались найти в этом хаосе родных лю-
дей, «чаще всех слов звучало - "мама!"» 4 .
Уделяя основное место описанию психологического состоя-
ния детей, впервые в своей жизни столкнувшихся со смертью, пи-
сательница показывает и организованное начало эвакуации: «Кро-
ме мечущихся, потерянных людей, ходили взад и вперед деловые
мужчины, в форме и без формы. Освобождали пути от дотлеваю-
щих вагонов, выправляли рельсы, сцепляли друг с другом не тро-
нутые огнем вагоны, отправляли раненых, складывали мертвецов в
одно место, рядами, собирали детей, не нашедших родителей». Со-
ня и другие дети, потерявшие родителей, были отправлены в дет-
ский дом.
Читая страницы повести и сравнивая их с документальной
информацией, можно сделать вывод о глубокой достоверности
отображения реалий эвакуации, имевших место в годы Великой
Отечественной войны. Хотя по законам жанра автор имеет право
на вымысел, да и цели у авторов художественных произведений,
как мы видим, существенно отличаются от целей, которые стоят
перед историком-профессионалом. Целью историка является вос-
создание объективной исторической действительности, понима-
ние причинно-следственных связей событий и явлений прошлого.
Писателю важно показать всю гамму мыслей и чувств человека в
той или иной ситуации, увлечь читателя сюжетом, заставить раз-
мышлять. Так, например, историческая картина военного лихоле-
тья понадобилась Т Успенской для того, чтобы показать, как пре-
одолеть в жизни боль, выдержать столкновение с жестокостью и не
просто выжить, но и «продолжать дарить окружающим добро».
Анализ документальных и мемуарных источников убеждает
нас в том, что описание эвакуации в повести Т. Успенской гораздо
ближе к реальности, чем картины из произведений Н. Рыбака и
Б. Рябинина. Почему же писатели военной поры, видевшие все во-
очию, писали по-другому? Вероятно, писатель Натан Рыбак, в си-
лу своего социального статуса и известности, находился в эвакуа-
ции в более благоприятных условиях, чем большинство эваконасе-
ления, и не видел многих проблем. Но главное даже не в этом. В
условиях затяжной кровопролитной войны советское государство
для достижения победы должно было обеспечить единство тыла.
Делалось многое, чтобы не допустить панических настроений, ор-
ганизованно принять и разместить прибывшие в эвакуацию цен-
ности и людей. Одним из направлений деятельности партийных и
государственных органов было идеологическое. Все средства про-
паганды и информации должны были в общественном мнении
формировать определенный образ: эвакуация — это не страшно,
это необходимо. В тылу уже все подготовлено, приезжие и местные
живут как «одна семья» и у них одно «общее дело». Истинное по-
ложение дел намеренно искажалось, проблемы затушевывались.
Идеологическую нагрузку несли и написанные в годы войны ста-
тьи, очерки и художественные произведения, посвященные эваку-
ации и эвакуированным людям.
Неправильно полагать, что историк может доверять фактам,
изложенным в произведениях, запрещенных военной цензурой.
Так, например, в ноябре 1943 г. Управлением пропаганды и агита-
ции ЦК ВКП(б) была запрещена к опубликованию книга стихов
Н. Асеева «Годы грома». Причиной запрета стали несколько стихо-
творений, названных политически ошибочными. Например, в
стихотворении «Москва — Кама» Н. Асеев описал путь в эвакуа-
цию на пароходе осенью 1941 г. следующим образом: «...Люди от-
талкивают друг друга. Густо теснясь, выпускают дух. В детский
плач и женскую ругань грузно вплывает зеленый сундук. / Чьи это
фикусы? На-кася, выкуси! / Кто-то с диваном, кто-то со шкафом.
/ Не пропадать же добру прахом! /...О заслугах мужей тараторя, /
отбивают места в коридоре. / - Мой на работе! Наши на фронте! /
Только попробуйте, только затроньте!». В стихотворении «Городок
на Каме» поэт делится впечатлениями о типичном городке в совет-
ском тылу: «Видишь: / харкая и матерясь, / по тротуарам мечется /
плохо одетое, / скверно обутое / мужественное человечество
/...Остатки каких-то племен / обветшалых, / кочующие на приста-
нях и вокзалах, / Какое ошметье, / какое отребье, / уж не разговор,
/ а ворчанье утробы»5. Вне всякого сомнения, запрет на публика-
цию являлся нарушением свободы творчества, да и доля истины в
изображении есть. С другой стороны, ясно, что такие стихи не мог-
ли способствовать подъему патриотизма у людей. Кроме того, во
взгляде автора явно проглядывает столичный снобизм.
Яркой, на наш взгляд, иллюстрацией того, что писатель за-
частую зависим от идеологического и цензурного контроля (да и
других факторов) является судьба романа А. Фадеева «Молодая
гвардия». В романе есть сцена эвакуации из Краснодона летом
1942 г. Необходимо дать некоторые пояснения. Эвакуация промы-
шленного оборудования, государственных учреждений, культур-
ных ценностей и населения происходила в СССР в период с июня
1941 г. по осень 1942 г. В зависимости от обстоятельств в одних ре-
гионах она была похожа на стихийное бегство, в других организо-
ванна и продуманна.
 В условиях поражений Красной армии в Харьковской насту-
пательной операции летом 1942 г. эвакуация с Украины была не-
ожиданной и поспешной. Хотя сам А. Фадеев не был свидетелем
этого, по документальным источникам и рассказам очевидцев он
знал, что из города было своевременно вывезено ценное оборудо-
вание, что были взорваны почти все шахты. Но эвакуация людей
началась в самый последний момент, когда уже было поздно эва-
куироваться, что и послужило причиной паники. В первоначаль-
ном варианте романа все это и было отражено. Вышедший в
1945 г. роман «Молодая гвардия» подвергся разгромной критике со
стороны властей. В частности, относительно сцен эвакуации газе-
та «Правда» в статье «"Молодая гвардия" в романе и на сцене» от
3 декабря 1947 г. писала: «...организованно, по выработанному пла-
ну передвигались на восток миллионы людей, сотни тысяч вагонов
со станками, машинами, турбинами, моторами, разнообразным
заводским оборудованием» 6 . А. Фадеев был вынужден перерабо-
тать текст. Картина эвакуации Краснодона получила в итоге сов-
сем иной характер. Если прежде «по всем кварталам города, при-
мыкавшим к шахте № 1 бис... как вихрь гуляла паника...», потоки
людей сталкивались и мешались, «продираясь сквозь месиво лю-
дей и возов, ползли грузовики... люди пытались забраться на гру-
зовики — их сталкивали», «все было охвачено волнением бегства и
прощания», «об убитых уже не заботился никто, их никто не уби-
рал» и т. д., то теперь движение беженцев приобретало необыкно-
венную стройность и организованность 7 .
Таким образом, к литературно-художественным произведе-
ниям историку-профессионалу нужно относиться с большой осто-
рожностью, обязательно учитывать обстоятельства их создания.
Чаще всего исторические факты, приводимые в художественных
произведениях, не являются отражением объективной картины
прошлого. Но изучая их, можно проследить, какие идеологичес-
кие установки внедрялись в массовое сознание людей. Особо от-
метим, что полный анализ художественных текстов возможен при
сравнении черновых набросков и окончательного текста произве-
дения.

ПРИМЕЧАНИЯ
1
Рыбак Л. Оружие с нами. Уфа, 1943. С. 11.
2
Рябинин Б. Записки начальника цеха. М., 1943. С. 13.
3
Рябинин Б. Месть Дмитрия Босого. Свердловск, 1942. С. 5.
4
Успенская Т. Преодоление жестокости. М., 1991. С. 240-241.
 5
Власть и художественная интеллигенция: Документы Ц К Р К П ( б ) -
ВКП(б), В Ч К - О Г П У - Н К В Д о культурной политике. 1917-1953. М., 1999. С. 5 0 3 -
505.
6
Правда. 1947. 3 дек.
7
Боборыкин Б. Александр Фадеев: Писательская судьба. М., 1989. С. 306.

Е.Ф. Кринко

ДОКУМЕНТЫ П О ИСТОРИИ СЕВЕРНОГО

КАВКАЗА Б ГОДЫ ВОЙКЬі
И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
ИССЛЕДОВАТЕЛЯМИ

Исследовательские возможности историка в значительной

степени определяются имеющимися в его распоряжении источни-
ками. История Северного Кавказа в годы Великой Отечественной
войны нашла отражение в самых разнообразных по своему проис-
хождению, виду и содержанию источниках: законодательных и де-
лопроизводственных документах, судебно-следственных и статис-
тических материалах, документах общественных организаций, пе-
риодической печати, воспоминаниях, дневниках и письмах,
художественных произведениях, фотографиях, кино- и фотодоку-
ментах.
Сбор первых источников по истории Северного Кавказа во-
енных лет начался непосредственно в годы войны, тогда же появи-
лись и первые публикации материалов, имевшие пропагандист-
ский характер и невысокий уровень археографической обработки.
В основном они рассказывали об ужасах нацистской оккупации,
развитии народного сопротивления захватчикам, героизме совет-
ских граждан на фронте и в тылу. В послевоенное десятилетие до-
пуск в архивы оставался крайне ограниченным, незначительным
было и количество документальных публикаций по теме, сущест-
венное расширение ее источниковой базы произошло лишь в по-
следующие годы.
Во второй половине 1950-х - 1980-х гг. завершился процесс
комплектования архивных и музейных фондов, часть из них стала
доступна исследователям, широкий характер приобрел сбор фрон-
товых писем и воспоминаний участников войны, появились пер-
вые специальные сборники документов и материалов по истории
отдельных республик, краев и областей Северного Кавказа в воен-
ные годы, другие публикации. В научный оборот были введены
тысячи источников, прежде всего партийных и советских доку-
 ментов, а также воспоминаний, дневников и писем, материалов
периодической печати. Однако содержание публикаций подверга-
лось строгой цензуре, они не отражали такие сюжеты, как просче-
ты советского руководства, депортации, коллаборационизм, де-
зертирство и другие негативные явления военных лет. Редко пуб-
ликовались документы военных архивов, за исключением
наградных листов, многие материалы оставались недоступными
исследователям.
Существенные изменения в развитии источниковой базы
проблемы произошли в 1990-е гг. в связи с процессом рассекречи-
вания документов и общим расширением публикаторской дея-
тельности. В настоящее время документы по истории Северного
Кавказа в годы Великой Отечественной войны хранятся в государ-
ственных и ведомственных, центральных и региональных архивах.
Среди центральных архивов наиболее значительный массив мате-
риалов содержат фонды высших и центральных государственных и
партийных учреждений, наркоматов и ведомств, комсомольских,
профсоюзных и других общественных организаций в ГАРФ, РГАЭ,
РГАСПИ; в ЦАМО и РГВА вызывают интерес фонды воинских
формирований и отдельных частей, созданных на территории ре-
гиона из его жителей в годы войны и участвовавших в боевых дей-
ствиях на Северном Кавказе, управлений войск НКВД.
Крупные комплексы документов по данной проблеме сло-
жились в архивах республик, краев, областей Северного Кавказа
(за исключением архива Чечено-Ингушетии, материалы которого
погибли), а также в архивных отделах городских и районных адми-
нистраций. Они содержатся в фондах местных органов власти,
предприятий, учреждений и организаций, специальных коллекци-
ях документов по истории Великой Отечественной войны, немец-
кой оккупации региона, в личных фондах участников войны. До-
кументы органов НКВД, НГКБ и другие судебно-следственные
материалы военных лет находятся в архивах местных управлений
ФСБ. В центральных и местных музеях содержатся специальные
фонды, коллекции документов и материалов по истории Великой
Отечественной войны, личные фонды и дела жителей Северного
Кавказа - участников войны.
Корпус источников данной проблемы включает граждан-
ские и военные, советские, немецкие и эмигрантские документы
официального и неофициального характера, как опубликованные,
так и неопубликованные. Источниковая база позволяет проанали-
зировать структуру и кадровый состав органов власти и управле-
ния, общественных организаций, основные направления их дея-
тельности, административно-территориальные изменения в реги-
оне, развитие промышленности, сельского хозяйства, транспорта,
капитального и дорожного строительства, торговли и кооперации,
вопросы землепользования и землеустройства, заготовок, сбыта,
снабжения, коммунального хозяйства, бытового обслуживания и
трудоустройства населения. Источники характеризуют духовную
жизнь и массовое общественное сознание, вопросы развития здра-
воохранения, социального обеспечения, образования, науки и
культуры, другие проблемы истории Северного Кавказа в годы
войны.
Следует отметить, что изучение различных исторических ис-
точников происходило неравномерно, наибольшее внимание ис-
торики уделяли официальным документам, что во многом объяс-
няется исследовательскими предпочтениями, господствовавшими
в отечественной историографии предыдущих десятилетий. Корпус
официальных документов и в настоящее время представляет собой
основу источниковой базы для изучения истории Северного Кав-
каза в годы Великой Отечественной войны, при этом наиболее
значительная часть документов отражает события, происходившие
в 1943-1945 гг., после освобождения территории региона от немец-
кой оккупации. Многие документы, характеризующие события
начального периода войны и периода оккупации, погибли или бы-
ли сознательно уничтожены при отступлении сначала советских
войск, а затем частей вермахта.
В то же время появление новых направлений исследователь-
ского поиска придает особую значимость обращению к другим ви-
дам источников, которым ранее уделялось меньше внимания. В
первую очередь это касается различных источников личного про-
исхождения, позволяющих представить события войны через от-
дельные человеческие судьбы, в их повседневной жизни, понять
мироощущение эпохи. Особый интерес в настоящее время вызы-
вают устные источники, главная ценность которых заключается не
в информации о самих событиях прошлого, а в том, как они отра-
жались в общественном сознании, как формировалась народная
память о войне. При этом наиболее эффективным в настоящее
время представляется проведение опросов среди детей - очевид-
цев событий военных лет, поскольку эта возрастная категория ос-
тается практически единственной, чьи воспоминания о войне мо-
гут быть репрезентативными. Перспективы в развитии источнико-
вой базы тесно связаны не только с вовлечением в научный оборот
все новых документов, но и с использованием иных исследова-
тельских подходов, современных методик анализа источников,
включая контент-анализ и количественные методы обработки ис-
торической информации.
 В целом круг источников по вопросам истории Северного
Кавказа в годы Великой Отечественной войны представляет немало
возможностей для исследователей. В то же время существенная
часть материалов по-прежнему не введена в научный оборот, а в по-
следние годы возникли новые трудности для работы исследователей
в архивах. Закон Российской Федерации «О государственной тайне»
и ряд дополнительных нормативно-правовых актов определяют по-
рядок доступа к архивным документам, в соответствии с которым
материалы по истории Великой Отечественной войны могут иметь
несколько уровней секретности. Эти правовые акты не предусмат-
ривают автоматического рассекречивания документов после окон-
чания соответствующих сроков (75, 40 и 30 лет), да и возможности
архивных учреждений в данном вопросе ограничены. В большей
степени исследователям доступны документы фондов музеев и цен-
тральных государственных архивов, более строгие ограничения дей-
ствуют в ряде ведомственных и местных архивов. Практически не-
доступен исследователям Архив Президента Российской Федера-
ции, и лишь в незначительной степени введены в научный оборот
документы архивов ФСБ. Существенные сложности возникают и в
организации допуска к документам бывших партийных архивов.
В результате отдельные архивные учреждения вообще пре-
кратили выдачу целых комплексов дел военного времени. Напри-
мер, в ГАРФ ограничен допуск к документам отделов по борьбе с
бандитизмом и спецпоселений НКВД СССР. В РГАСПИ выдаче не
подлежат документы фонда ЦШПД, которые содержат сведения о
коллаборационистах, аморальных явлениях среди партизан (слу-
чаях дезертирства, пьянства), проявлениях недоброжелательных
отношений партизан с местным населением (расстрелах, грабе-
жах), протоколы допросов военнопленных. Не выдаются и доку-
менты о местах дислокации партизанских баз, а также статистиче-
ские сведения о количестве партизанских отрядов и участников
партизанского движения, требующие уточнения в связи с послед-
ними публикациями. Серьезные ограничения для работы исследо-
вателей в последнее время возникли в ЦАМО. В читальный зал не
выдаются судебно-следственные дела и постановления военных
советов фронтов и армий о снятии судимости, отклоненный на-
градной материал, документы, содержащие сведения о нарушени-
ях конвенций о ведении войны, обобщенные данные о чрезвычай-
ных происшествиях и аморальных явлениях, материалы допросов
военнопленных противника и другие документы.
Ссылаясь на необходимость соблюдения тайны личной жиз-
ни граждан, в Центре документации новейшей истории Красно-
дарского края вообще прекратили выдачу не только документов,
но и описей фондов крайкома ВЛКСМ и партизанских соедине-
ний, часть которых уже была рассекречена и до этого использова-
лась исследователями. По-прежнему засекречены материалы о
преступлениях, совершенных членами партии в годы войны, о
борьбе с хищениями, перестали выдаваться списки лиц, ушедших
с оккупантами, и другие документы. В Государственном архиве но-
вейшей истории Ставропольского края засекречена переписка
крайкома партии с управлением НКГБ о рассмотрении просьб за-
ключенных отправить их на фронт, документы о ликвидации банд,
материалы о поведении людей на оккупированной территории,
недостатках и злоупотреблениях в работе партийных органов и ор-
ганов НКВД. Все эти ограничения, разумеется, значительно сужа-
ют исследовательские возможности историков.

О.И. Кулагин

ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
И ИНТЕРПРЕТАЦИИ Н О В Ы Х ИСТОЧНИКОВ
ПО ИСТОРИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ
НА КАРЕЛЬСКОМ ФРОНТЕ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Одним из возможных путей исследования по истории пар-

тизанского движения на Карельском фронте является поиск, раз-
работка и анализ новых источников по данной теме, которые от-
крывают перед исследователем новые возможности в изучении со-
циальной составляющей партизанского движения в Карелии.
В данном случае такого рода источником является справоч-
ная картотека алфавитных и учетных карточек красных партизан
Штаба партизанского движения Карельского фронта, находящая-
ся в читальном зале Карельского государственного архива новей-
шей истории на свободном доступе. Картотека находится в пяти
специальных коробках внутри металлических выдвижных контей-
неров и состоит из 5892 карточек, составленных в алфавитном по-
рядке. Материалы данной картотеки принадлежат к составу фонда
№ 213 КГАНИ (Штаб партизанского движения на Карельском
фронте), но являются неизученными, и, как следствие, в работах,
посвященных партизанскому движению в Карелии, нет информа-
ции об этом источнике. Тем не менее в этой картотеке содержатся
довольно ценные сведения, касающиеся социально-демографиче-
ских аспектов партизанского движения в Карелии.
 Необходимо также отметить, что в социологическом плане
алфавитные и учетные карточки красных партизан, содержащиеся
в картотеке, помимо того что являются документальным источни-
ком, имеют смешанный характер фиксирования информации: на
отпечатанных типографским способом карточках информация в
соответствующие графы вносилась рукописным способом. При
этом данный источник имеет характер целостного блока наличных
документов, т. е. документов, созданных вне зависимости от задач
социологического исследования. Основной целью создания дан-
ного блока документов было ведение индивидуального учета всех
лиц, проходивших через Штаб партизанского движения. Соответ-
ственно, по степени персонификации данные документы можно
отнести к личным, а по статусу документального источника — к
официальным, как относящиеся к текущей документации отдела
кадров Штаба партизанского движения на Карельском фронте.
Непосредственно по источнику информации алфавитные и учет-
ные карточки красных партизан содержат материалы как первич-
ного, так и вторичного порядка. Если первоначальная информа-
ция о конкретном человеке бралась из его непосредственного оп-
роса (к примеру, о дате и месте рождения, социальном
происхождении, составе семьи и местонахождении родственни-
ков), то информация о вступлении в ряды ВКП(б) или комсомола,
награждении и причине отчисления из состава партизанских отря-
дов в большинстве своем заимствовалась опосредованно, из доку-
ментов отчетного характера и, прежде всего, из рапортов команди-
ров и комиссаров партизанских отрядов.
Структура как алфавитных, так и учетных карточек имеет
свой формуляр и типовой набор информационных разделов, при
том, что количество и последовательность разделов в алфавитных
и учетных карточках несколько разнится. К первому блоку инфор-
мации можно отнести данные, относящиеся к довоенному про-
шлому человека и на момент вступления в партизанский отряд. В
карточках указывались фамилия, имя и отчество человека, год и
место рождения, национальность, социальное происхождение, се-
мейное положение, партийность или беспартийность, отношение
к военной службе (если имелось: служба в армии в прошлом, зва-
ние, награды), образование, должность и место работы перед вой-
ной. Ко второму блоку информации можно отнести сведения, от-
носящиеся непосредственно к периоду войны: название партизан-
ского отряда, дата вступления в него (или отрядов, если человек
переводился из отряда в отряд) и должность или звание в отряде,
наличие наград, поощрений или взысканий и наказаний, наличие
родственников на оккупированной территории, причина выбытия
из отряда. Необходимо отметить, что данные второго блока ин-
формации, в отличие от полученных из первого блока, имели тен-
денцию к постоянному изменению, что в самих карточках приво-
дило к множественным исправлениям. Чаще всего это касалось
вступления в ряды ВКП(б) и комсомола либо исключения из них,
изменений в звании или должности в отряде, перехода в другой от-
ряд и т. д.
Нужно учитывать и тот факт, что многие карточки не содер-
жат исчерпывающей информации, которая предполагалась тема-
тикой разделов. В некоторых карточках отсутствует либо какая-то
одна составляющая всей информации, либо данные сразу несколь-
ких разделов. Данный фактор определенного процента погрешно-
сти, конечно же, учитывался автором при обработке информации
и выведении конечного результата. Наиболее стабильно встречаю-
щимися данными в карточках являются данные о годе рождения,
национальности, партийности и занимаемой до войны должности.
Наибольшая же погрешность относится к данным, касающимся
образовательного уровня и отношения к военной службе. В конеч-
ном итоге процент погрешности по разным параметрам, присутст-
вующий в карточках, различен, но в целом выборка, представлен-
ная по всем направлениям исследования, вписывается в рамки ре-
презентативности.
В то же время в алфавитных и учетных карточках красных
партизан содержится и весьма интересная информация не только
лишь социологического характера. В данном случае наибольший
интерес представляют собой те подразделы, которые касаются на-
град, поощрений и взысканий, а также причин выбытия из отря-
да. В данных подразделах информация носит менее формализо-
ванный характер и зачастую содержит в себе элементы психоло-
гизма. К примеру, в подразделе причин выбытия из отряда
содержится целый спектр таковых причин. В самом подразделе
предложено всего три причины: «убит», «ранен», «пропал без вес-
ти». Но сам «человеческий фактор» в эту схему не всегда вписы-
вался. Причины выбытия или отчисления из отряда могли быть
самыми разными. Это могла быть госпитализация по ранению
или болезни, перевод в действующую армию, демобилизация по
инвалидности, заключение в тюрьму или перевод на определен-
ный срок в штрафную роту по решению военно-полевого суда,
смерть от истощения или от голода, самоубийство, несчастный
случай и т. д. Для женщин также таковой причиной могли быть не
только ранение или болезнь, но также беременность, хотя общая
формулировка причины отчисления из отряда была - «по состоя-
нию здоровья».
 Применение социологических методов исследования при
обработке информации, содержащейся в карточках, представляет
безусловный интерес в контексте рассмотрения старых и опреде-
ления новых задач изучения данной проблематики. К одной из со-
ставляющих программы исследования можно отнести рассмотре-
ние социальной принадлежности и образовательного уровня уча-
стников партизанских отрядов, а также трансформации этих
параметров в годы войны.
Именно в плоскости изучения социальной принадлежности
партизан Карельского фронта исследователь сталкивается с необ-
ходимостью более точной идентификации, чем та, которая поне-
воле присутствует в документах отчетного характера. Деление на
три социальные группы рабочих, колхозников и служащих способ-
ствует тому, что за рамками исследования остается целый ряд во-
просов. В первую очередь, в данном аспекте определенный инте-
рес представляет практически неисследованная проблема наличия
в партизанских отрядах определенного процента так называемого
неблагонадежного элемента. В основе своей это были лица из мест
заключения и бывшие военнопленные. Слабая исследованность
данного вопроса и тот материал, который содержится по нему в
рассматриваемом источнике, подводит нас к необходимости более
акцентированно и подробно остановится на различных его аспек-
тах для иллюстрации возможностей содержащейся в источнике
информационной базы.
С одной стороны, в заполнении формуляра карточек лиц из
мест заключения присутствовал ряд отличительных моментов, ко-
торых нет в других карточках. Помимо стандартной формулиров-
ки «из заключения» в графе партийность, что вполне естественно,
значилось «беспартийный». Также в такого рода карточках указы-
валась дата осуждения, соответствующая статья УК РСФСР, дата
окончания срока заключения. Иногда в формуляр карточки вно-
силось более позднее исправление о снятии судимости (если тако-
вое имело место). Во-вторых, сама категория бывших заключен-
ных не была однородной. Судя по номерам статей уголовного ко-
декса, встречающихся в формулярах карточек, в партизанские
отряды попадали, к примеру, люди, совершившие тяжкие преступ-
ления «против жизни, здоровья, свободы и достоинства личнос-
ти». Это, прежде всего, встречающиеся в карточках статьи УК:
№ 136 (умышленное убийство), № 138 (убийство в состоянии аф-
фекта), № 141 (доведение до самоубийства), № 142 (нанесение
тяжких телесных повреждений), № 153 (изнасилование). Были
также и люди, совершившие должностные и хозяйственные пре-
ступления; статьи УК: № 109 (злоупотребление властью или слу-
жебным положением), № 111 (бездействие власти, халатное отно-
шение), № 116 (присвоение или растрата денег или ценностей),
№ 120 (служебный подлог), № 128 (бесхозяйственность). Встреча-
ются также имущественные преступления: № 162 (кража), N° 165
(грабеж), № 164 (покупка заведомо краденого), № 166 (похищение
скота), № 170 (подделка бумаг в корыстных целях); и воинские
преступления: № 193 (злоупотребление властью, превышение вла-
сти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе ли-
ца, начальствующего состава РККА). Любопытно и то, что встре-
чаются статьи, охарактеризованные в УК как «нарушение правил,
охраняющих народное здравие, общественную безопасность и по-
рядок»: статьи № 182 (изготовление и рекламирование порногра-
фических сочинений, печатных изданий и т. д.), № 192 (нарушение
обязательных постановлений органов власти). Соответственно, и
сроки заключения варьировались от 1 года до 10 лет. Причем ана-
лиз минимального и максимального сроков наказания за различ-
ные преступления, предусмотренные в статьях Уголовного кодек-
са, дает право предполагать наличие среди бывших заключенных
как определенного процента рецидивистов, так и людей, совер-
шивших так называемые преступления против порядка управле-
ния (статьи УК № 73, 74 - кроме особо опасных государственных
преступлений). При этом, если проанализировать срок заключе-
ния и начало его отбывания, то становится очевидным, что у боль-
шинства вступивших в партизанские отряды из мест заключения
срок заключения подходил к концу. Характерным было также от-
сутствие среди привлеченных в партизанские отряды лиц, осуж-
денных по 58-й статье УК. Дело в том, что «политические» заклю-
ченные, осужденные по 58-й статье УК РСФСР, не подпадали под
указы об освобождении от наказания за незначительные бытовые
и военные преступления.
Категория лиц, прошедших через фашистский плен, прак-
тически полностью состояла из бойцов партизанских отрядов Ле-
нинградского штаба партизанского движения (ЛШПД), передан-
ных на Карельский фронт. В большинстве своем это были красно-
армейцы, попавшие в окружение в начале войны, бежавшие из
плена и примерно к осени 1943 г. добровольно вступившие в пар-
тизанские отряды ЛШПД. К этой же категории можно отнести так
называемых легионеров, насильственно мобилизованных в немец-
кую армию и также добровольно перешедших с оружием в парти-
занские формирования, действовавшие в Ленинградской области.
Характерно, что динамика вступления в партизанские отряды
бывших военнопленных из состава кадровых военных (июнь
1944 г.) не совпадала с динамикой вступления бывших военно-
 пленных из числа рядовых бойцов, которая в целом повторяла тен-
денцию вступления в партизанские отряды Карельского фронта
из Ленинградского штаба партизанского движения ( м а р т -
апрель 1944 г.). Статус таких людей, перешедших из партизанских
формирований ЛШЛД в партизанские отряды Карелии, подтверж-
дался в отсутствие красноармейских книжек справками о ранени-
ях, полученными в составе ленинградских партизанских отрядов.
Некоторые из этих справок сохранились в картотеке.
Проблематика социальной принадлежности тесным обра-
зом связана с вопросом об образовательном уровне участников
партизанских отрядов и его трансформацией в годы войны. Про-
блема образовательного уровня людей, вступавших в партизанские
отряды Карельского фронта, тоже остается до сих пор практичес-
ки не исследованной. В то же время рассмотрение образовательно-
го уровня является неотъемлемой частью любого социологическо-
го анализа, в том числе и в исторических исследованиях. При этом
несколько в стороне остается вопрос о наличии среди партизан
Карельского фронта людей, имевших военное образование, кото-
рый напрямую связан с военной подготовкой командиров и бой-
цов партизанских отрядов Карельского фронта.
В данном случае, учитывая тот факт, что к концу 1930-х гт. в
целом в СССР удалось добиться значительных успехов в обеспече-
нии грамотности населения и повышения уровня его образования,
необходимо констатировать очень незначительный процент не-
грамотных и малограмотных среди участников партизанских отря-
дов. В то же время количество бойцов партизанских отрядов с выс-
шим и незаконченным высшим образованием также является
очень небольшим. Доминирующими здесь являются показатели
уровня образования в объеме начальной и неполной средней шко-
лы. Причем если в течение 1941 г. среди вступающих в партизан-
ские отрады преобладающим был уровень образования от 1 до
4 классов, то начиная с 1942 г. и до июля 1944 г. этот параметр вы-
растает до 5—7 классов. Также в динамике намечается тенденция к
повышению в процентном соотношении количества участников
партизанских отрядов, имевших незаконченное среднее, среднее и
высшее образование. Данные изменения в целом согласуются с
тем, что начиная с 1942 г. ввиду отсутствия необходимого количе-
ства людских ресурсов в Карелии для ведения широкомасштабной
партизанской войны некоторые партизанские отряды частично
или полностью начинают комплектоваться из жителей других ре-
гионов СССР. Во многом процесс повышения общего уровня об-
разования начиная с 1942 г. был связан не только с тем, что за счет
преобладания сельского населения в Карело-Финской ССР об-
щий уровень образования здесь был несколько ниже, чем в неко-
торых других регионах СССР, но и с тем, что значительную часть
прибывающих из других регионов составляла молодежь, т. е. наи-
более образованное население. Причем в большинстве своем это
были добровольцы из комсомольского актива. Ярким примером
здесь может быть создание 20 ноября 1942 г. комсомольского пар-
тизанского отряда «Комсомолец Карелии», составленного из по-
полнения, прибывшего из Иркутской области, Красноярского
края и г. Ташкента. Что же касается военного образования, то в ос-
новном оно было на уровне полковой школы. Здесь также намеча-
ется тенденция к некоторому увеличению процента вступающих в
партизанские отряды лиц с военным образованием за счет включе-
ния в партизанские отряды кадровых военных.
Таким образом, довольно поверхностное рассмотрение двух
довольно важных аспектов социальной составляющей партизан-
ского движения в Карелии на примере ранее не исследованного
материала справочной картотеки алфавитных и учетных карточек
красных партизан Штаба партизанского движения Карельского
фронта дает нам совершенно иное видение партизанской борьбы в
Карелии как социального феномена. Но работа автора по обработ-
ке информации, полученной изданного источника, продолжается,
и намечаются новые направления исследования.

В.А. В с е в о л о д о в

НОВЫЕ ИСТОЧНИКИ ПО ТЕМЕ

«СОВЕТСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ
И ОСТАРБАЙТЕРЫ»: НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ИСПОЛЬЗОВАНИЯ, ПУБЛИКАЦИИ
И ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Следует констатировать, что на протяжении 60 лет после

окончания войны тема «советские военнопленные и остарбайте-
ры» не была и не стала одной из «столбовых дорог» отечественной
историографии. А между тем она является неотъемлемой частью
истории войны. Причина, по которой эта тема оставалась непопу-
лярной столь долгое время, кроется в политических и идеологиче-
ских постулатах, доставшихся в наследство от советского периода.
Согласно официальной советской позиции, пленные и остарбай-
 теры, т. е. те, кто, попав в руки врага, остался жив, являются пре-
дателями. Между тем известно, что захват людских ресурсов «Ос-
та/Востока» был одной из главных целей войны гитлеровской Гер-
мании. Почти пяти миллионам советских граждан, гражданским и
военнопленным, была уготовлена участь рабов Третьего рейха.
Претерпев неимоверные трудности и ужасы рабства, они верну-
лись домой и, будучи лишенными многих прав, а иногда и свобо-
ды на долгие годы, внесли свой вклад в восстановление страны.
Многие из них живут рядом с нами. Однако клеймо предателей и
социальная незащищенность как наследство войны и советского
периода сопровождают их вплоть до последнего времени. Эти пе-
режитки и стереотипы и сегодня, в XXI веке, являются результатом
несправедливого замалчивания проблемы. Они порождают кон-
фликты в обществе и даже в семьях. Делают невозможным осуще-
ствление важной социальной функции — передачи исторической
памяти от поколения к поколению. Одна из причин — узость источ-
никовой базы, несмотря на то что существуют, казалось бы, значи-
тельные государственные собрания документов по проблеме воен-
ного плена и проблеме принудительного труда. Прежде всего речь
идет о составе и характере архивных собраний, несущих на себе от-
печаток времени формирования и целей комплектования. Они не
позволяют полно и объективно нарисовать картину события. Так,
например, собрания архивов МВД и ФСБ по названной тематике
формировались в рамках фильтрационных или следственных дел
бывших принудительных работников и военнопленных. В целом
это собрания компрометирующего материала, доказывающие или
призванные доказать их различные преступления. Материалы, со-
бранные в ГАРФ, РГАСПИ, РГВА и ЦАМО, наряду с компромети-
рующими материалами, призваны были отразить героическую
борьбу советских военнопленных и принудительных работников в
неволе, а также документально доказать военные преступления и
преступления против человечности. Эти материалы собирались в
рамках Государственной чрезвычайной комиссии и Нюрнбергско-
го и других процессов над военными преступниками. Имеются в
фондах этих архивов и материалы, не вписывающиеся в привыч-
ную схему официальной истории войны. Однако доступ к «неудоб-
ным» материалам этих архивов до сих пор органичен.
Существуют еще музейные коллекции по данной теме, но и
они не отличаются полнотой и объективностью отражения исто-
рического явления и его последствий, в большинстве случаев до-
кументально-экспозиционные коллекции ограничиваются рамка-
ми войны. Но и эти коллекции практически не доступны широкой
общественности. В большинстве центральных музеев они остают-
ся в заказниках. В витрины и в экспозицию попало лишь незначи-
тельное количество экспонатов по теме «Плен» или «Принуди-
тельный труд в рейхе».

Вместе с тем источниковая база проблемы не ограничивается

фондами государственных архивов и музеев. Существенное допол-
нение к этому пласту документов и материалов составляют собра-
ния непрофильных организаций 1 , исторические «архивы» которых
стали побочным продуктом их деятельности. К числу таких органи-
заций можно с полным правом отнести: ФГУ, Фонд взаимопонима-
ния и примирения, Международное историко-просветительное,
благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Центр
розыска и информации Российского Общества Красного Креста,
Ассоциацию бывших военнопленных, издательство газеты «Извес-
тия», религиозную организацию «Свидетели Иеговы».
Удивительно то, что источниковая база истории войны в
поднятом нами аспекте продолжает создаваться и сегодня, спустя
60 лет. Ярким примером этого служит огромное количество писем
бывших узников нацистских лагерей, принудительных работников
и военнопленных, собранных в архивах непрофильных организа-
ций и учреждений. Именно письма стали основой этих архивов,
коллекций и собраний.
Совокупный объем материалов «архивов» этих организаций
огромен. Только в ФГУ имеется 547 тыс. архивных персональных
дел бывших принудительных работников, военнопленных и их
родственников. В обществе «Мемориал» — более 350 тыс. дел, в ор-
ганизации «Свидетели Иеговы» - около 2 тыс. дел, в Центре розы-
ска - 1 млн учетных карточек, в Ассоциации военнопленных -
8 тыс. писем от непосредственных участников событий, в газете
«Известия» — 5 тыс. подобных писем.
Характерной особенностью документальных собраний не-
профильных организаций является их молодость. Большинству из
них 10-15 лет. Эти «архивы» начали формироваться в конце
80-х годов XX в., в период, когда идея о необходимости реабилита-
ции бывших военнопленных и остарбайтеров и выплаты компен-
сации за эксплуатацию труда и здоровья в Третьем рейхе приобре-
ла в российском обществе и на всей постсоветской территории
особую злободневность.
Анализ состава материалов непрофильных организаций
позволяет говорить о том, что они являются, пожалуй, тем пластом
документов, который отражает не только реальные события во
всей их полноте и нюансах, но и наиболее полно характеризует
эпоху и человека того времени. Однако эти материалы, освещаю-
щие тему «Плена и принудительного труда в рейхе», которыми
изобилуют «архивы», до сих пор не были объектом специального
исследования — ни архивоведческого, ни исторического, ни экс-
позиционного 2 .

«Архивы» непрофильных организаций являются уникаль-

ным собранием первичных (подлинных) и вторичных (копийных)
документов. Особую ценность среди первичных материалов выше-
названных организаций представляют оригинальные историчес-
кие документы периода 1941-1945 гг. К таким материалам отно-
сятся: трудовые книжки (Arbeitsbücher), официальные и частные
фотографии бывших военнопленных и принудительных работни-
ков во время пребывания в Германии, справки и удостоверения,
выданные немецкими и советскими органами в годы войны, днев-
ники и письма. Все они несут на себе не только отпечаток време-
ни, но и содержат личностные характеристики и оценки происхо-
дившего. Это определение справедливо также по отношению к
оригинальным материалам биографического характера, относя-
щимся к периоду с 1945 г. по настоящее время. Здесь следует на-
звать также: вырезки из газетных статьей, почетные грамоты, поз-
дравительные адреса, пенсионные удостоверения, материалы об-
щественных организаций бывших узников нацизма, свидетельства
самих бывших пленных и остарбайтеров на видео- и аудиокассетах
и многое другое.
Порядок формирования «архивов» определялся внутренни-
ми задачами организаций. Все «архивы» — это результат добро-
вольного волеизъявления. Состав материалов всецело был преро-
гативой самих респондентов. Это письма и разнообразные прило-
жения к ним в виде оригинальных и копийных материалов. Анализ
состава приложений говорит о том, что их предназначение состо-
ит не только в желании и готовности участников событий поде-
литься материалами из своих семейных архивов, сохранить па-
мять, но и попытаться очередной раз реабилитировать себя в гла-
зах окружающих, а также доказать, что заслуги и достижения всей
их послевоенной жизни снимают или, во всяком случае, должны
снять печать позора пребывания в неволе или плену. Вместе с тем
в ряде случаев сбор документов и копий документов за период с
1945 г. и по настоящее время бывшими остарбайтерами, военно-
пленными, узниками нацистских и сталинских лагерей преследует
сугубо прагматическую цель — обоснование правомерности полу-
чения различных социальных и других льгот. Однако, как показы-
вает опыт работы ФГУ, письма бывших пленных и принудитель-
ных работников - это источник, требующий проверки достовер-
ности информации. При такой экспертизе важно учитывать цель
написания писем. Так, например, авторы писем, адресованных в
ФГУ, изначально преследовали сугубо прагматическую цель — по-
лучение денежной компенсации. Поэтому нередки случаи, когда
сознательно искажались основные факты и события обстоятельств
угона или использования на принудительных работах, времени на-
хождения в лагере и пр. В других случаях, где финансовые интере-
сы не были превалирующим мотивом, как, например, в письмах,
адресованных в общество «Мемориал», где первостепенную роль
играли задачи реабилитации, на правдивости информации сказы-
вались, в основном, объективные причины - давность событий и
отсутствие семейных архивов. Подобная ситуация наблюдается и в
письмах, адресованных в Центр розыска Красного Креста, глав-
ной целью которых являлось восстановление связи между разлу-
ченными членами семьи и родственниками.
Анализ источника по истории войны, каким являются пись-
ма ее участников, написанные спустя 50—60 лет после ее оконча-
ния, подтверждает закономерность и позволяет говорить о том,
что со все дальше уходящим от нас событием происходит достаточ-
но сложный и противоречивый процесс. Во-первых, подлинные
факты и события обрастают мифами. Во-вторых, исчезают оце-
ночные стереотипы, информация о войне приобретает более част-
ный и даже интимный характер, отношение и оценка произошед-
шего становится более личностной.

Удивительно, что многие документы военного времени со-

хранились в семьях, несмотря на то что их владельцы были на по-
ложении изгоев в обществе, что наличие документов, подтвержда-
ющих их пребывание в плену и в рабстве, с официальной совет-
ской точки зрения - предательства, было опасно и физически, и
психологически. Однако, как мы полагаем, хранение документов
на протяжении многих лет было связано с тем, что эти материалы
имели большое личное значение для их владельца. В этом случае
главным определяющим мотивом была гуманистическая составля-
ющая исторической памяти.
Интересно, что среди оригинальных исторических материа-
лов участников событий не встречаются материалы, фиксирую-
 щие массовые расстрелы, экзекуции, лишения. В них не представ-
лены и не отражены ужасы войны, плена и рабства. Иными слова-
ми, документы бывших принудительных работников, представ-
ленные в коллекциях организаций, практически не могут стать ил-
люстрацией к материалам Нюрнбергского процесса. В этом
смысле их документы ломают привычные стереотипы восприятия
и освещения войны. Одним из таких «открытий» для тех, кто в ос-
новной своей массе знает лишь о концентрационных лагерях, бу-
дет информация о существовании гигантской разветвленной сис-
темы принуждения, подавления, уничтожения и использования
человеческих ресурсов в Третьем рейхе. Общее количество только
трудовых лагерей в Третьем рейхе оценивается цифрой около
20 ООО. Материалы участников событий документально, на приме-
рах раскрывают специфику и особенности различных звеньев этой
системы, показывают не только различие, но и общие характерные
признаки концлагерей, шталагов, рабочих лагерей, тюрем, гетто и
др. Вместе с тем их документы дают непривычную характеристику
этим лагерям, разительно не похожим на концлагерь «Освенцим»
или минское гетто. Одновременно коллекции документов бывших
принудительных работников дают возможность познакомиться с
масштабами лжи о благах «нового порядка» и утонченностью на-
цистской пропаганды и труде на пользу рейха.
Материалы бывших принудительных работников показыва-
ют примеры различных форм взаимоотношений с немцами -
представителями власти, с работодателями и с простыми людь-
м и — в разных сферах их деятельности: в промышленности, сель-
ском и домашнем хозяйстве, в церковных общинах. Они представ-
ляют «визитную карточку» немецких учреждений, на которых тру-
дились принудительные рабочие. Интереснейшими материалами
являются ведомости зарплаты, нормы питания, квитанции о нало-
жении штрафов, документы страхования, материального и продо-
вольственного обеспечения, другие документы принудительных
работников. Эти материалы дают характеристику объективных и
субъективных условий, определяющих то или иное отношение к
людям подневольного труда. Они позволяют разукрасить полити-
ческий и человеческий портрет, отойти от черно-белого изображе-
ния объектов системы принудительного труда и позволяют пока-
зать участников событий и как представителей национал-социали-
стического государства, и как частных лиц, обычных людей.
Отсюда особое звучание этих документов. Они демонстрируют
уникальные и разнообразные примеры жизненных коллизий, воз-
никающих во взаимоотношениях между немцами и принудитель-
ными работниками, по возможности в самом широком диапазоне
человеческих чувств и отношений: от открытой ненависти до люб-
ви, от эксплуатации до сочувствия. Эти документы освещают так-
же противоречия системы принудительного труда на примерах
действий и попыток даже отдельных нацистских руководящих ин-
станций и исполнителей их решений на нижних уровнях системы
смягчить распоряжения «сверху» и адаптировать их не только к ме-
стным условиям, но очеловечить взаимоотношения работодателей
и принудительных рабочих. Примером того могут служить так на-
зываемые «охранные грамоты» — положительные отзывы, данные
принудительными работниками своим хозяевам в конце войны.
Лейтмотивом большинства материалов по теме «архивов»
непрофильных организаций является постоянная борьба античе-
ловеческого посыла нацизма и гуманистического начала жизни,
существование проблемы выбора всех участников системы (субъ-
ектов и объектов принудительного труда) в рамках дилеммы — не-
человеческие отношения и человеческие взаимоотношения. Этот
аспект проблемы, представленный материалами бывших принуди-
тельных работников, является безусловной новацией. В такой по-
становке и подаче проблема принудительного труда у нас в стране
еще никогда не была разработана.
Импульсом к такой постановке вопроса стали процессы,
происходящие в обществе в последнее время. Они дали возмож-
ность владельцам «компромата» на самих себя рассматривать и
оценивать эти материалы именно как предметы памяти и истории.
Они позволили реанимировать ту часть памяти, которая до сих пор
была закрыта по ряду политических и идеологических соображе-
ний. Эти свидетельства времени позволяют посмотреть на события
с разных точек зрения. Они дают возможность понять войну и ее
следствие - плен и принудительный труд — не только с позиции
стороннего наблюдателя. Такие источники по истории Великой
Отечественной и Второй мировой войн и их последствий, разуме-
ется, не могут быть свободны от авторских оценок. Ведь в центре
внимания их создателей - восприятие войны как отдельными ли-
цами, так и социальными группами, сохранившееся в виде иллюс-
тративных материалов или письменных документов. Но в любом
случае новый пласт документов с особой рельефностью рисует
картину войны и ее последствий. Значение этого вида источника -
в силе его свидетельских показаний. Все это имеет большое значе-
ние для полноты и объективности историографии войны.
 Документы из личных архивов, которые в большей своей
части были аккумулированы в «архивах» непрофильных организа-
ций, являются бесценным свидетельством эпохи, характеризую-
щим личностное восприятие человеком действительности, пере-
мен в общественно-политической жизни общества, и существен-
но дополняют материалы официального происхождения. В целом
комплекс документов по истории плена и принудительного труда
в Третьем рейхе, собранный Российским фондом, «Мемориалом»,
Центром и другими организациями, составляет непреходящую по
своему значению историческую ценность и должен стать важной
составляющей архивного фонда РФ и культурного наследия
России.
В целом можно констатировать, что все перечисленные вы-
ше «архивы» наряду с собраниями государственных архивов и му-
зеев являются составными частями единого комплекса, огромного
пласта исторических документов целой эпохи. Его комплексное
изучение призвано расширить горизонты исследования и создать
условия для составления наиболее полной и объективной картины
не только нашего общего прошлого, но и настоящего. Перспекти-
ва использования подобного рода материалов состоит в том, что
всеобщий характер Второй мировой войны, ее оценка с гуманис-
тических позиций ставят на повестку дня вопросы о необходимос-
ти комплексного исследования судеб бывших пленных и остарбай-
теров, а также изучения опыта стран - бывших участниц войны в
решении вопросов преодоления «родимых пятен» Второй мировой
войны, социальной интеграции бывших рабов рейха в послевоен-
ном и современном обществе. Это практически бескрайнее поле
деятельности для историков, социологов, юристов, психологов,
медиков, военных.
При характеристике «архивов», при определении их значи-
мости следует назвать ряд технических трудностей и юридических
проблем, имеющих непосредственное отношение к использова-
нию документов из «архивов» непрофильных организаций в на-
стоящем и будущем.
Во-первых, огромный массив документов, сконцентриро-
ванных в архивах непрофильных организаций, содержит персо-
нальные данные и конфиденциальные сведения, доступ к которым
пользователей значительно ограничен (см. Российское архивное
законодательство).
Во-вторых, в большинстве названных «архивов» порядок
обработки материала, хранения информации, а также обеспечение
условий сохранности подлинных документов более всего соответ-
ствует практике, принятой в государственных музеях.
В-третьих, в ряде случаев устав организаций не предполага-
ет какого-либо доступа к архивам сторонних пользователей.
В заключение еще раз следует отметить, что очередной, ве-
роятно, последний прижизненный юбилей Победы, в котором бу-
дут принимать участие непосредственные участники войны, в том
числе бывшие военнопленные и остарбайтеры, подчеркивает не-
обходимость и важность создания, расширения и хранения источ-
никовой базы войны, внимания к экспертизе документов и их ин-
терпретации. Решая эту важную социальную, образовательную,
воспитательную и научную задачу, мы не должны забывать, что
как ученые мы обязаны служить делу правды, а как педагоги — де-
лу просвещения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
В данном случае под «непрофильными организациями» понимаются ор-
ганизации, не ставящие прямо и в комплексе задачи сбора, хранения и показа раз-
личных исторических материалов.
2
Первый анализ материалов названных организаций состоялся в связи с осу-
ществлением выставочного проекта «Невольники Третьего рейха: судьбы советских
граждан, угнанных в Германию». Инициатором проекта выступило Федеральное го-
сударственное учреждение «Фонд взаимопонимания и примирения» (г. Москва).

А.Ю. Безугольный

«УПРЕДИТЬ РАЗВЕРТЫВАНИЕ
И АКТИВНОСТЬ ТУРЕЦКИХ ВОЙСК
ПУТЕМ РАЗГРОМА ИХ...»: ТУРЕЦКАЯ
ПРОБЛЕМА В 1942 г. В ДОКУМЕНТАХ
ЗАКАВКАЗСКОГО ФРОНТА

В первый период войны советское правительство вынужде-

но было учитывать угрозы со стороны соседних государств, являв-
шихся потенциальными или реальными союзниками гитлеров-
ской Германии, среди которых наиболее серьезную опасность
представляли Япония и Турция.
На Кавказе в 1941-1942 гг. чрезвычайно сложное положение
сложилось на советско-турецкой границе. Турция формально яв-
лялась союзником Великобритании и провозгласила нейтралитет в
 мировой войне. Однако по мере успешного продвижения герман-
ских войск в Европе и Азии турецкое правительство все более
склонялось к сотрудничеству с нацистами. В конце 1941 г. и в на-
чале 1942 г., когда положение войск союзников по антигитлеров-
ской коалиции на всех фронтах было особенно тяжелым, Турция
фактически превратилась в невоюющего союзника Германии. В
течение весны и лета 1942 г. она непрерывно наращивала силы в
своих восточных областях на границе с СССР и оккупированным
советско-английской группировкой Ираном.
Позиция Советского Союза в отношении своего южного со-
седа слабо изучена в отечественной историографии.
Подготовка к отражению турецкой или турецко-германской
агрессии была одной из главных забот штаба Закавказского воен-
ного округа (командующий генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, с фев-
раля 1942 г. — генерал армии И.В. Тюленев), войска которого рас-
полагались на территории закавказских союзных республик.
Варианты возможного столкновения с турецкой армией в
марте-апреле 1942 г. прорабатывались на военных играх с команд-
ным и оперативным составом объединений Закфронта. Планы игр
были разосланы в первой половине марта в штабы входивших в со-
став фронта 45-й, 46-й армий и 15-го кавалерийского корпуса, со-
ставлявших основу сил фронта. По сценарию игры «западные»
(турки) пропустили через свои проливы до 10 пехотных дивизий
«черных» (немцев) и «под давлением и в союзе» с последними нару-
шили границу с Советским Союзом и Ираном, перешли в наступ-
ление в нескольких направлениях: Батуми, Ленинакан, Ереван,
Маку, Хой, Резайе. Ответные действия советских войск мыслились
как решительное контрнаступление с разгромом противника на его
территории. Операция должна была развернуться на привычном
театре русско-турецких войн — в Северо-Восточной Турции - и
оканчивалась достижением рубежа Трабзон, Эрзерум1. Из плана,
поступившего в штаб 45-й армии, следовало, что главной целью игр
стало «проверить командование и штабы в умении организовать,
спланировать и материально обеспечить наступательную операцию
армии на всю глубину в горных условиях»2.
Следует отметить, что проработка оборонительного сраже-
ния не предусматривалась, поскольку по сценарию игр советское
наступление следовало сразу за тем, как турки, «после ряда прово-
кационных вылазок, нарушили наши границы» 3 . Фактически под-
готовленные к наступательной войне советские войска могли быть
введены в бой после любого приграничного инцидента.
В конце апреля командующий округом генерал Тюленев был
вызван в Ставку, где лично докладывал Сталину итоги игр и свои со-
ображения о дальнейшем. Итоги обсуждения содержались в дирек-
тиве Ставки № 170326 от 26 апреля, предписывавшей укрепить вой-
ска округа техническими родами. В целом в Закавказье было реше-
но направить одну стрелковую и одну кавалерийскую дивизии, один
танковый корпус, две танковых бригады, шесть авиаполков для со-
здания авиагруппы, шесть полков артиллерии и реактивных устано-
вок, шесть бронепоездов и 100 грузовых автомобилей 4 . Обращает на
себя внимание наращивание подвижности войск, их способности
быстро реагировать на изменения обстановки. Все направляемые на
Кавказ силы размещались в приграничной с Турцией зоне, а также
на черноморском побережье. Прибытие большинства частей в
пункты назначения планировалось до середины мая.
Через несколько дней (1 мая) Закавказский военный округ
был преобразован во фронт. Соответственно фронтовым штатам
развертывалось управление округа 5 . Пятого мая был введен осо-
бый военный режим в городах черноморского побережья, пригра-
ничных городах и приграничной зоне 6 .
Апрельские организационные мероприятия вполне соответ-
ствовали наступательному сценарию военных игр, проведенных в
Закавказье в марте-апреле 1942 г. Можно предположить, что Со-
ветский Союз готов был взять на себя инициативу разрешения ту-
рецкой проблемы. Военная и дипломатическая обстановка весны
1942 г. благоприятствовала этому. Стратегическая пауза на совет-
ско-германском фронте в преддверии летней кампании позволяла
временно бросить все усилия на южный фронт. Невысокая кон-
центрация турецких войск в Восточной Турции, их слабая выучка
и устаревшая экипировка 7 позволяли рассчитывать на быстрый ус-
пех, как это было в Иране в августе 1941 г.
Нужно учитывать и то, что на волне значительных зимних
побед Красной армии над немецкими войсками под Москвой,
Ростовом, Тихвином, успешной высадки керченского десанта
и т. д. советское военное и политическое руководство переживало
«головокружение от успехов». По мнению многих историков, эти
настроения поддерживал и в значительной мере формировал сам
Сталин. Квинтэссенцией его позиции являлся известный празд-
ничный приказ народного комиссара обороны войскам № 55 от
23 февраля 1942 г., в котором Красной армии была поставлена за-
дача ни много ни мало завершить разгром немецко-фашистских
войск и закончить войну в текущем 1942 г.
Летом 1942 г. недооценка сил противника и переоценка соб-
ственных сил обернулись грубыми ошибками в стратегическом
планировании, разгромом всего южного крыла советских войск, но
сейчас эти идеи являлись руководством к действию. Неудивитель-
 но, что в такой атмосфере мог родиться замысел превентивного
разгрома турецкой армии. Преамбула сценария учений в Закавка-
зье была вполне выдержана в духе приказа № 55: «На всех западных
фронтах Красная Армия продолжает вести наступление, очищая
временно захваченные территории от фашистской нечисти...» 8 .
Месяцы, предшествовавшие началу битвы за Кавказ, бойцы
и командиры Закавказского фронта посвятили интенсивной под-
готовке к бою в горных условиях Восточной Анатолии в форме
игр, учений, командирских поездок, зачетов и т. д., а также изуче-
нию организации и тактики турецкой и немецкой армий 9 .
Между тем в начале мая обстановка на советско-германском
фронте начала быстро ухудшаться. Восьмого мая немецко-фа-
шистские войска перешли в контрнаступление в Крыму, а
17 мая — под Харьковом. В короткие сроки Крымский, Южный и
Юго-Западный фронты потерпели поражение. Вскоре обозначи-
лась явная угроза Северному Кавказу, который прикрывали части
малочисленного Северо-Кавказского фронта, составленного из
остатков войск Крымского фронта.
Большие потери советских войск повлияли на распределе-
ние резервов Ставки. Закавказский фронт не получил большинст-
ва обещанных пополнений, но, напротив, сам вынужден был по-
могать силами и средствами другим фронтам. Больше того, 7 июня
распоряжением Ставки на него было возложено прикрытие махач-
кало-бакинского направления с севера10.
К этому периоду относится документ из фонда Закавказско-
го фронта, именуемый «Соображения по планированию операции
Закавказского фронта» 11 . Документ не датирован, но, судя по со-
держанию, был составлен во второй половине июля 1942 г., когда
немецко-фашистские войска, преследуя остатки войск Южного
фронта, сосредоточивались на правом берегу Дона.
Задача фронта сформулирована в «Соображениях» так: од-
новременно с прочной обороной Кавказа с севера и прикрытием
черноморского побережья, не дожидаясь нападения со стороны
Турции, «упредить развертывание и активность турецких войск пу-
тем разгрома их в полосе Трабзон, Байбурт, Эрзерум, Каре, Арт-
вин», а затем быть в готовности к встрече в предгорьях и на пере-
валах Главного Кавказского хребта немецко-фашистских войск 12 .
Следует отметить, что советская сторона готова была начать войну
с Турцией уже без всякого повода со стороны последней. К этому
вынуждала реальная угроза оказаться в безнадежной ситуации
борьбы на два фронта.
Разгром турок возлагался на войска 45-й и 46-й армий, вре-
менно усиленных за счет других направлений — бакинско-махач-
калинского и оккупационной группы в Иране. Разработчики пла-
на опирались при этом на расчет темпа продвижения гитлеровцев
к рубежам обороны Закавказского фронта, согласно которому их
выход к предгорьям Кавказа ожидался не ранее чем через 25—
30 дней, а сосредоточение для возобновления наступления в За-
кавказье — только через 50-60 дней. Этим расчетом определялись
и сроки операции против турецких войск — не более 40—50 дней.
Глубина продвижения должна была составлять от 210 до 300 км.
Для проведения операции предполагалось использовать основную
массу сил фронта: 13 стрелковых и 2 кавалерийские дивизии,
6 стрелковых бригад и 3 танковых бригады 13 . С такими силами
вполне можно было рассчитывать на успех, тем более если принять
во внимание, что турецкая армия была плохо вооружена, обучена,
имела слабую дисциплину, а ограниченная дорожная сеть в Вос-
точной Анатолии и слабая моторизация армии лишали ее подвиж-
ности. Для сравнения можно отметить, что для решения этой же
задачи — разгрома турецкой армии - германское командование по
плану «Гертруда» намеревалось в 1941 г. выделить 14 дивизий, 6 из
которых должны были быть моторизованными 14 .
Итак, весной и летом 1942 г. советское руководство не ис-
ключало возможности превентивного разгрома турецкой армии.
Генеральный штаб и штаб Закавказского фронта разрабатывали
соответствующие планы и мероприятия, полностью еще не выяв-
ленные. Эта вынужденная мера, конечно, не имеет ничего общего
с циничным обоснованием нацистского «блицкрига» против Со-
ветского Союза в 1941 г.
Замысел штаба Закавказского фронта в отношении Турции
строился на предположении, что Северо-Кавказский и Южный
фронты смогут организованно, от рубежа к рубежу, отступать к
предгорьям Кавказа, где и остановили бы немецкие войска, имея
Закфронт во втором эшелоне. Однако обстановка развивалась
значительно драматичнее. Обескровленные предыдущими боями
армии Северо-Кавказского и Южного фронтов не смогли сдер-
жать натиска противника. Не имея резервов для ликвидации про-
рывов врага, советское командование вынуждено было спешно
отводить войска к предгорьям Кавказа, где надеялось закрепить-
ся, используя благоприятные для организации обороны условия
местности. >
Уже в первых числах августа войскам Закавказского фронта
пришлось вступить в бой с немцами в районе Кавказских Мине-
ральных Вод и на перевалах Главного Кавказского хребта. В тече-
нии августа на север были переброшены «наиболее укомплекто-
ванные и подготовленные соединения и части»: 6 стрелковых ди-
визий, 4 стрелковых бригады и значительная часть средств усиле-
ния фронта 15 .
И все же Турция не осмелилась вступить в войну. Задержав
гитлеровские войска на северных отрогах Главного Кавказского
хребта, войска Закавказского и Северо-Кавказского фронтов од-
новременно выполнили и задачу по сдерживанию Турции: ожида-
емой турками катастрофы не случилось. Уже в сентябре 1942 г. они
выражали разочарование ходом боев на Северном Кавказе и под
Сталинградом. После разгрома армии Паулюса и отступления кав-
казской группировки немецко-фашистских войск за «голубую ли-
нию» вопрос о вступлении Турции в войну на стороне Германии
более не поднимался.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
ЦАМО. Ф. 3481. On. 1. Д. 23. Л. 58; Там же. Д. 6. Л. 153-166.
2
Там же. Ф. 400. Оп. 9450. Д. 11. Л. 32.
3
Там же.
4
Русский архив. Великая Отечественная. Ставка Верховного Главнокоман-
дования. 1942 г. Т. 16 (5-2). М „ 1996. Док. № 234. С. 183-184.
5
Русский архив. Т. 16 (5-2). Там же. Док. № 245. С. 188.
f\ TT 1 1 Г/О ~
/ѵ . . г» А Г Л тт 11 TT У Л
- и/
Л ДѴЛѴ/
. 4P. 4VU. V-
/
1 1. Д. I 1. J X . U4,
7
Там же. Ф. 209. Оп. 997. Д. 25. Л. 38.
8
Там же. Ф. 400. Оп. 9450. Д. 11. Л. 33.
9
Там же. Л. 98, 99, 105, 118, 164-171.
10
Русский архив. Т. 16 (5-2). Док. № 330. С. 240-241.
11
ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 31. Л. 74-92.
12
Там же. Л. 74.
13
ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 31. Л. 77-81.
14
Ибрагимбейли Х.М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., 1977. С. 53.
15
Подсчитано по: Битва за Кавказ. С. 78; ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1064. Д. 1.
Л. 40; Оп. 1063. Д. 31. Л. 37. Д. 499. Л. 41 об.

АсИ.Гончаров

НАГРАДНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
СОВЕТСКОГО СОЮЗА
В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ВОЙНЫ (1941-1945)

Появление единой государственной наградной системы

СССР непосредственно связано с образованием в 1922 г. Союза
Советских Социалистических Республик, которое повлекло за со-
бой упразднение ряда наград, существовавших к тому времени в
союзных республиках. В частности, в 1924 г. были упразднены бо-
евые ордена Красного Знамени республик, вошедших в состав
СССР, а вместо них 1 августа 1924 г. Президиум ВЦИК СССР учре-
дил единый орден Красного Знамени СССР.
С конца 1920-х и на протяжении 1930-х гг., связанных с пе-
риодами проведения коллективизации и индустриализации стра-
ны, советская наградная система заметно расширяется. В это вре-
мя учреждаются ордена: Трудового Красного Знамени СССР
(1928), Ленина (1930), Красной Звезды (1930), а в годы второй пя-
тилетки — орден «Знак Почета» (1935).
Постановлением Ц И К СССР от 16 апреля 1934 г. было уста-
новлено высшее звание Союза ССР, отмечающее исключитель-
ный героизм, — Герой Советского Союза 1 . Указом Президиума
Верховного Совета СССР от 1 августа 1939 г. для граждан, удосто-
енных этого звания, был учрежден дополнительный знак отли-
чия— медаль «Золотая Звезда».
27 декабря 1938 г. Указом Президиума Верховного Совета
СССР установлена высшая награда советского государства, при-
сваиваемая за отличия в области хозяйственного и социально-
культурного строительства страны, — звание Героя Социалистиче-
ского Труда2. В целях дополнительного отличия граждан, удосто-
енных этого звания, Указом Президиума Верховного Совета СССР
от 22 мая 1940 г. был учрежден особый наградной знак — Золотая
медаль «Серп и Молот»3.
На двадцатом году существования советского государства в
советскую наградную систему вводится новый вид наградных зна-
ков - медаль. Появление медалей было обусловлено значитель-
ным увеличением числа советских граждан, боевые и трудовые За-
слуги которых были достойны награждения, а следовательно, дабы
не приуменьшить значимость ордена, возникла необходимость со-
здания награды менее высокого ранга. В 1938 г. появляются сразу
пять медалей, первой из которых стала юбилейная наградная ме-
даль - «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии». В октябре
того же года учреждаются медали «За отвагу» и «За боевые заслу-
ги», которыми, в первую очередь, были награждены военнослужа-
щие, принимавшие участие в боевых действиях у озера Хасан. Не
были оставлены без внимания правительства и трудовые заслуги
советских граждан, для которых в декабре 1938 г. были учреждены
медали «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие».
Таким образом, к началу Великой Отечественной войны
комплекс советских наградных знаков состоял из пяти орденов,
пяти медалей и двух высших званий Союза ССР, число которых, в
 зависимости от своего назначения по поощрению как трудовых,
так и боевых заслуг, было четко сбалансировано.
Система советских государственных наград довоенного пе-
риода регламентировалась нормами наградного законодательства,
первоначально состоявшего из актов об учреждении орденов
СССР, их статутов и описаний. Первое Общее положение об орде-
нах Союза ССР было принято 7 мая 1928 г. По мере увеличения
числа наград и расширения практики награждения ими появилась
потребность в более широком правовом регулировании наградно-
го дела. В связи с этим 7 мая 1936 г. Постановлением Ц И К и С Н К
СССР утверждается новая редакция «Положения об орденах Сою-
за ССР» 4 . Данное Положение регламентировало порядок действий
с существовавшими на тот момент орденами, а также обобщало
вопросы, связанные с правами и обязанностями награжденных,
что придавало этому документу значение основополагающей пра-
вовой базы советской наградной системы. Многие нормы этого
акта действовали на протяжении 40 лет.
Ордена и медали Советского Союза, учрежденные в довоен-
ный период, служили для советских граждан значительным стиму-
лом, несущим награжденным как моральные, так и материальные
преимущества при восстановлении и развитии народного хозяйст-
ва, укреплении обороноспособности страны и построении разви-
того социалистического общества.
Уже в самом начале Великой Отечественной войны совет-
ским государственно-партийным руководством издается ряд пра-
вовых актов, имеющих непосредственное отношение к наградной
системе и обусловленных особенностями военного периода. В свя-
зи с большими потерями в боях личного состава Красной армии, в
том числе и гибелью орденоносцев, потребовалось внести некото-
рые изменения в наградную систему Советского Союза. Постанов-
лением Президиума Верховного Совета СССР «Об орденах и меда-
лях СССР умерших и безвестно отсутствующих награжденных» от
7 июля 1941 г. вводился порядок возвращения орденских знаков
«Красное Знамя», «Красная Звезда» и «Знак Почета» указанных
категорий награжденных в Президиум Верховного Совета СССР
(ордена Ленина и Трудового Красного Знамени подлежали сдаче и
прежде).
К числу первых документов, связанных с наградной систе-
мой начального периода войны, относятся и указы о предоставле-
нии военному командованию права награждения личного состава
действующей армии орденами и медалями Советского Союза от
имени Президиума Верховного Совета СССР и произведении на-
граждения непосредственно в расположении воинской части.
Однако сама процедура представления к награде, прохождения на-
градных документов по инстанциям и издания Указа Президиума
Верховного Совета оставалась прежней.
19 августа 1941 г. появляется Указ Президиума Верховного
Совета СССР (объявлен Приказом НКО № 272 от 19 августа
1941 г.), где военным советам фронтов и армий предоставлено пра-
во вручать награды от имени Верховного Совета и производить на-
граждения непосредственно в расположении боевой части.
6 марта 1942 г. издается Указ Президиума Верховного Совета
СССР (объявлен в войсках Приказом НКО № 69 от 8 марта 1942 г.),
передающий военным советам армий право награждать своими
приказами бойцов, командиров и политработников медалями «За
боевые заслуги» и «За отвагу». После произведенных награждений
военным советам было предписано отправлять наградные листы в
Президиум Верховного Совета С С С Р на их утверждение.
10 ноября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета
СССР (объявлен Приказом НКО № 352 от 11 ноября 1942 г.) пра-
во награждения орденами и медалями от имени Верховного Сове-
та СССР передавалось командующим фронтов, армий, флотилий,
командирам корпусов, дивизий и полков. Прежние указы о пере-
даче прав награждения отменялись, т. е. право награждения лично-
го состава переходило от военных советов непосредственно к ко-
мандирам. Обязанность командиров, произведших награждения,
посылать соответствующие документы на их утверждение в Прези-
диум Верховного Совета СССР сохранилась до конца войны.
В перечень наград, утвержденный 10 ноября 1942 г., входили
следующие ордена и медали (указаны по степени возрастания): ме-
дали - «За боевые заслуги» и «За отвагу», ордена - Красной Звез-
ды, Отечественной войны I и II степени, Александра Невского,
Суворова III степени, Красного Знамени. Право награждения ме-
далью «Партизану Отечественной войны», учрежденной 2 февраля
1943 г. (объявлено приказом НКО № 74 от 13 февраля 1943 г.), бы-
ло передано начальнику Центрального штаба партизанского дви-
жения (ЦШПД), на основании наградных листов, присланных из
отдельных партизанских отрядов и соединений. Начальником
ЦШПД, созданного при Ставке Верховного главнокомандования
в мае 1942 г., был утвержден первый секретарь ЦК КП(б) Белорус-
сии П.К. Пономаренко. Право на представление к награждению
другими орденами и медалями Президиум Верховного Совета
СССР сохранял за собой.
В дальнейшем выходит ряд указов, распространяющих пра-
во награждения на командующих отдельными видами Вооружен-
ных сил СССР. Указом от 26 декабря 1942 г. (объявлен Приказом
НКО № 416 от 31 декабря 1942 г.) право награждения было переда-
но командующему ВВС Красной армии, командующим воздуш-
ных армий, командующему авиацией дальнего действия, команду-
ющему истребительной авиацией ПВО территории страны, ко-
мандирам авиакорпусов, авиадивизий и авиаполков. Указом
Президиума Верховного Совета СССР (Приказ НКО № 75 от
13 марта 1943 г.) право награждения распространялось на команду-
ющего артиллерией Красной армии, командующих артиллерией
фронта, армии, корпуса и дивизии. Указом Президиума Верховно-
го Совета СССР от 22 февраля 1943 г. (Приказ НКО № 96 от 26 фев-
раля 1943 г.) право награждения было передано командующему
войсками ПВО территории страны, командующим армий и зон,
командирам корпусных, дивизионных и бригадных районов про-
тивовоздушной обороны, командирам полков ПВО.
3 марта 1943 г. объявлен Указ Президиума Верховного Сове-
та СССР (Приказ НКО № 110 от 1 марта 1943 г.), согласно которо-
му права командиров в части награждения своих подчиненных го-
сударственными наградами расширялись. Теперь командующий
фронтом и флотом мог награждать военнослужащих до уровня ко-
мандира дивизии (ранее - до уровня командира полка) теми на-
градами, которые были утверждены Указом Президиума Верхов-
ного Совета СССР от 10 ноября 1942 г., а командующие армий по-
лучили право награждения орденом Красного Знамени.
По мере учреждения и введения в советскую наградную си-
стему новых орденов и медалей право на награждение некоторыми
из них также передавалось военному командованию. Так, напри-
мер, после учреждения в ноябре 1943 г. ордена Славы право на-
граждения III степенью ордена было предоставлено командирам
соединений, от командира бригады и выше. Орденами Славы II
степени могли награждать командующие армией (флотилией).
Право представления к награждению орденом Славы I степени
Президиум Верховного Совета СССР оставил за собой.
Принятые указы практически полностью меняли сам меха-
низм порядка представления к награждению государственными
наградами и предоставляли военному командованию возможность
значительно упростить, а главное - ускорить процесс награжде-
ния орденами и медалями отличившихся бойцов и командиров
Красной армии и флота. А сама процедура вручения наградных
знаков отличия, производимая непосредственно в боевой обста-
новке, усиливала значение подвигов, совершенных награжденны-
ми. К тому же позволила наградам в полной мере сохранить свои
стимулирующие и поощрительно-воспитательные функции, кото-
рые они и призваны выполнять.
 Следует также заметить, что военное время внесло подобные
коррективы не только в сфере системы награждений, но и в части
ускоренного решения вопросов о присвоении воинских званий, в
том числе и внеочередных, личному составу действующей армии и
флота (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа
1941 г.).
Ввиду острой нехватки в штабах воинских частей, находя-
щихся на передовых участках фронтов, чистых бланков орденских
книжек (общее Удостоверение к медали появилось только в 1945 г.),
награжденному выдавалось временное удостоверение, содержащее
стандартную формулировку, единую для всех орденов и медалей -
«За образцовое выполнение боевых заданий командования на
фронте борьбы с немецкими захватчиками». Данное временное
удостоверение впоследствии обменивалось на постоянные орден-
ские книжки или удостоверения к медали.
Советское государственно-партийное руководство большое
внимание уделяло вопросу награждения бойцов и командиров как
регулярных войск, так и участников партизанского движения и
«подполья», ведущих боевые действия на временно оккупирован-
ных территориях, а также тружеников тыла. Однако с началом Ве-
ликой Отечественной войны число и разнообразие существовав-
ших в довоенный период орденов и медалей оказалось недостаточ-
ным и перестало отвечать нуждам военного времени, поэтому
требовались качественно новые награды, отмечающие различную
степень значимости и характер заслуг, а также охватывающие наи-
более широкий круг потенциальных награждаемых. Наряду с но-
выми персональными наградами требовались и новые награды -
коллективные, отмечающие героизм целых воинских частей и
подразделений.
Приказом Ставки Верховного Главнокомандующего № 308
от 18 сентября 1941 г. четырем стрелковым дивизиям, показавшим
в тяжелейших оборонительных боях под Смоленском образцовое
мужество, отвагу, дисциплину и организованность, было присвое-
но учрежденное гвардейское звание с вручением знамен установ-
ленного образца. Указом Президиума Верховного Совета от 21 мая
1942 г. для военнослужащих было введено отличительное гвардей-
ское воинское звание 5 и специальный нагрудный знак отличия
«Гвардия».
В период 1941-1942 гг. в связи с крупными поражениями и
массовыми отступлениями Красной армии награждения произво-
дились достаточно редко, в рамках орденов и медалей, учрежден-
ных еще в довоенный период. В 1942 г., в целях поднятия мораль-
ного и боевого духа, а также повышения чувства патриотизма сре-
 ди красноармейцев и командиров, руководство страны решило об-
ратиться к историческому прошлому России. А именно к именам
великих русских полководцев и флотоводцев, с которыми связаны
многие значимые победы русского оружия, учредив ордена имени
Александра Невского, Суворова, Кутузова, а позднее, в
1944 г., ордена и медали Ушакова и Нахимова. Кроме того, в 1943 г.
был разработан эскиз ордена Багратиона, которому не суждено
было реализоваться, но художественный проект которого послу-
жил основой для создания высшей награды солдатской доблести -
ордена Славы. Для награждения руководителей партизанских со-
единений, действовавших на временно оккупированной врагом
территории, предполагалось учреждение ордена имени легендар-
ного партизана Отечественной войны 1812 г. Дениса Давыдова. В
1942 и 1943 гг. также были учреждены ордена: Отечественной вой-
ны (1942), Богдана Хмельницкого (1943) и высший военный ор-
ден - «Победа» (1943).
Отдельно следует остановиться на появлении во время Ве-
ликой Отечественной войны 1941-1945 гг. целого комплекса госу-
дарственных наград, включающего высшую степень и знак отли-
чия, ордена и медали, предназначенные исключительно для на-
граждения женщин 6 . В целях увеличения государственной
помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким мате-
рям, а также усиления охраны материнства и детства Указом Пре-
зидиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. устанавлива-
лись высшая степень отличия и звание «Мать-героиня», присваи-
ваемое за рождение и воспитание десяти и более детей.
Учреждены: орден «Материнская слава», подразделенный на три
степени, выдаваемый за рождение и воспитание семи, восьми и де-
вяти детей соответственно, а также «Медаль материнства», имею-
щая две степени и выдаваемая за рождение и воспитание пяти и
шести детей.
Наряду с представленными орденами за годы войны был из-
дан ряд указов Президиума Верховного Совета С С С Р об учрежде-
нии медалей для наіраждения участников боев за оборону совет-
ских городов: Ленинграда, Сталинграда, Севастополя, Одессы,
Москвы, а также «За оборону Кавказа» и «За оборону Советского
Заполярья». Далее учреждены медали за освобождение от фашист-
ского ига ряда столиц европейских государств - Белграда, Варша-
вы и Праги, а также за взятие Будапешта, Кенигсберга, Вены и
Берлина. Венчают весь комплекс наград военного периода медали
«За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-
1945 гг.», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне
1941-1945 гг.» и «За победу над Японией». Многие из появивших-
ся за годы войны медалей были учреждены по ходатайству Народ-
ного комиссариата обороны СССР.
В период 1941—1942 гг. перед советским государственным и
военным руководством особенно остро стояла проблема поддер-
жания «железной» дисциплины в войсках Красной армии. Для до-
стижения целей по ликвидации отступательных настроений и пре-
дотвращению дезертирства и паникерства, а также в целях пресе-
чения распространения пораженческих взглядов и трусости среди
солдат и командиров советское правительство успешно применяло
практику сочетания карательных методов с методами поощрения.
О чем ярко свидетельствуют следующие примеры. 16 августа 1941 г.
издается Приказ Ставки ВГК № 270, по которому все попавшие в
плен красноармейцы и командиры фактически объявлялись госу-
дарственными преступниками, а их семьи подвергались репресси-
ям. В то же время, 19 августа 1941 г., появляется Указ Президиума
Верховного Совета СССР, по которому военным советам фронтов
и армий предоставлено право вручать ордена и медали по упро-
щенной схеме награждения. Через месяц, 18 сентября 1941 г., для
воинских подразделений устанавливается отличительное гвардей-
ское звание. Далее, 28 июля 1942 г., издается Приказ народного ко-
миссара обороны Союза ССР № 227, получивший название «Ни
шагу назад!», объявлявший о расстреле на месте паникеров и тру-
сов. Следует отметить, что в данном приказе в качестве одного из
средств эмоционально-психологического воздействия использо-
ваны и государственные награды: «...снимать с постов командиров
и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный от-
ход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать
у них ордена и медали...» 7 . Однако уже на следующий день,
29 июля, издается Указ об учреждении сразу трех новых орденов,
носящих имя великих русских полководцев - Суворова, Кутузова
и Александра Невского.
Кроме указов об учреждении вышеназванных орденов и ме-
далей военного периода, Президиум Верховного Совета СССР
также издал ряд нормативно-правовых документов, имеющих не-
посредственное отношение к наградной системе.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня
1943 г. (объявлен в войсках Приказом НКО № 240 от 21 июнд
1943 г.) были утверждены новые правила ношения орденов и меда-
лей СССР, а также введены ленты установленных цветов для каж-
дого ордена и медали 8 , что позволяло награжденным вместо самих
наград носить их ленты на планках. В результате принятия новых
правил ношения государственных наград СССР у медалей и неко-
торых орденских знаков был изменен способ крепления к одежде,
 а также наградные колодки старого образца (прямоугольные и тре-
угольные) были заменены на новые - пятиугольные.
13 июля 1943 г. Президиумом Верховного Совета С С С Р при-
нято Постановление о сохранении семьям погибших (умерших)
награжденных для хранения как память орденских книжек и удо-
стоверений к наградам. Сами же наградные знаки погибших
(умерших) возвращались в Президиум Верховного Совета СССР.
Действие данного указа не распространялось на орден Отечествен-
ной войны, статутом которого было определено: «Орден военно-
служащих убитых или умерших передается семье награжденного
вместе с орденской книжкой и хранится у нее как память» 9 . Те же
правила сохранения наград в семьях погибших (умерших) награж-
денных были указаны и в Положении о медалях за оборону Ленин-
града, Севастополя, Одессы, Сталинграда, Москвы, а также меда-
лей «За оборону Кавказа», «За оборону Советского Заполярья» и
«Партизану Отечественной войны». И только Указом Президиума
Верховного Совета СССР от 15 февраля 1977 г. «Об орденах и ме-
далях СССР умерших награжденных» подобный порядок сохране-
ния в семьях государственных наград был распространен на все ос-
тальные ордена и медали.
В 1944 г. в наградной системе Советского Союза появилось
еще одно нововведение, издается Указ Президиума Верховного
Совета СССР «О награждении орденами и медалями генералов,
офицеров и сержантского состава сверхсрочной службы за выслу-
гу лет в Красной Армии». К концу 1944 г. действие этого указа рас-
пространяется и на военнослужащих Военно-морского флота,
войск и органов НКБД и H КГБ. Целью данного документа было
выявление из общего числа офицерского состава (большинство
которого составляли офицеры, стремительно продвинувшиеся в
чинах и званиях за годы войны) опытных, кадровых офицеров и их
награждение.
Приведем следующие примеры поощрения военнослужа-
щих за выслугу лет, действовавшие с 4 июня 1944 г. по 14 сентября
1957 т. За 10 лет воинской службы выдавалась медаль «За боевые
заслуги», за 15 лет — орден Красной Звезды, за 20 и 30 лет — орден
Красного Знамени, а за 25 лет службы в Вооруженных силах
СССР - орден Ленина 10 .
Следует отметить, что начиная с 1947 г. издаются правовые
акты, предусматривающие награждение «за выслугу лет» и трудя-
щихся ряда важнейших отраслей промышленного комплекса стра-
ны. Награждение орденами и медалями СССР производилось так-
же и за заранее определенные конкретные производственные по-
казатели и безупречную трудовую дисциплину.
 Установление подобного порядка стимулирования, по мне-
нию советского правительства, способствовало закреплению тру-
довых кадров на главных участках восстановления разрушенного
войной народного хозяйства и наращиванию экономического по-
тенциала страны.
11 февраля 1958 г. в целях дальнейшего поощрения творчес-
кой активности трудящихся в решении задач хозяйственного и
культурного строительства и изменения сложившейся в послево-
енные годы практики, при которой награждение граждан СССР
главным образом производилось за выслугу лет, Президиум Вер-
ховного Совета СССР принял Указ «О порядке награждения орде-
нами и медалями СССР» 11 . По данному указу устанавливалось не-
обходимым впредь присвоение звания Героя Социалистического
Труда и награждение орденами и медалями СССР производить
только за конкретные успехи в хозяйственном и культурном стро-
ительстве, за выдающиеся заслуги в развитии науки и техники, в
укреплении обороноспособности государства, в области государ-
ственной и общественной деятельности. Установившаяся с 4 июня
1944 г. практика награждения орденами и медалями СССР за вы-
слугу лет была отменена 12 .
В 1958 г. награды «за выслугу лет» были заменены медалью
«За безупречную службу» трех степеней, которая вручалась, соот-
ветственно, за 10, 15 и 20 лет службы, а фактически за годы трудо-
вого (военного) стажа.
Начиная с 1936 г. и до 16 декабря 1947 г. все ордена, а также
медали, имеющие серийные номера («За отвагу», Ушакова, «За бо-
евые заслуги», Нахимова, «За трудовую доблесть» и "За трудовое
отличие"), несли награжденным ряд установленных правительст-
вом специальных льгот и привилегий. Список привилегий для на-
гражденных орденами включал в себя: право бесплатного проезда
по железнодорожным и водным путям сообщения один раз в год
(туда и обратно); сокращение на одну треть стажа работы или
службы для получения пенсии по инвалидности, за выслугу лет и
по другим основаниям; освобождение от обложения подоходным
налогом и сбором на нужды жилищного и культурно-бытового
строительства по получаемой заработной плате и денежному со-
держанию в Рабоче-крестьянской Красной армии и по доходам от
других источников; оплата занимаемой жилой площади в домах, в
которых квартирная плата взимается по ставкам местных советов,
со скидкой от 10 до 50%13.
Согласно утвержденной 7 мая 1936 г. новой редакции «Об-
щего положения об орденах Союза ССР», награжденным ордена-
ми выплачивались за счет государства дополнительные денежные
средства: по ордену Ленина — 25 руб. в месяц, по ордену Красного
Знамени - 20 руб. в месяц, по ордену Трудового Красного Знаме-
ни и Красной Звезды - 15 руб. в месяц, по ордену «Знак Почета»-
10 руб. в месяц. Для награжденных медалями СССР (имеющими
серийные номера) выплачивалось за счет государства: по медали
«За отвагу» — 10 руб. в месяц, по медали Ушакова — 10 руб. в месяц,
по медали «За боевые заслуги» - 5 руб. в месяц, по медали Нахи-
мова - 5 руб. в месяц, по медали «За трудовую доблесть» - 10 руб.
в месяц, по медали «За трудовое отличие» - 5 руб. в месяц 14 . Для
граждан, удостоенных звания Героя Советского Союза и Героя Со-
циалистического Труда, а также для лиц, награжденных орденами
Славы всех трех степеней, устанавливался более широкий спектр
социальных преимуществ.
Во время войны и в первые послевоенные годы для многих
советских граждан, в особенности для военнослужащих, комиссо-
ванных из рядов Вооруженных сил по инвалидности и не имею-
щих по состоянию здоровья возможности полноценно трудиться,
установленные государством льготы и подобные, пусть и неболь-
шие, денежные выплаты являлись порой единственным средством
существования.
16 декабря 1947 г. в советское наградное законодательство
было внесено очередное изменение, по которому согласно Указу
Президиума Верховного Совета СССР от 10 сентября 1947 г. для
большинства награжденных установленные государством льготы и
денежные выплаты были отменены. А высвобождающиеся таким
образом денежные средства планировалось направлять на восста-
новление и развитие народного хозяйства. Действие данного указа
не распространялось на Героев Советского Союза, Героев Социали-
стического Труда, женщин, удостоенных звания Мать-героиня, а
также кавалеров трех степеней ордена Славы. В середине
1970-х гг. эту группу дополнили кавалеры трех степеней ордена Тру-
довой Славы и ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах
СССР». Для многих же советских граждан награждение орденами и
медалями приобрело характер лишь морального поощрения.
На наш взгляд, Указ от 16 декабря 1947 г., отменяющий льго-
ты для награжденных, положил начало девальвации социально-
идеологической значимости государственных наград в сознании
советских граждан.
К 1947 г. практически были прекращены награждения орде-
нами и медалями, учрежденными в годы войны, кроме случаев «за-
поздавшего» вручения наград советским гражданам за подвиги, со-
вершенные ими в период 1941-1945 гг. В том же 1947 г. было отме-
нено несколько указов военных лет, имеющих непосредственное
отношение к наградной системе страны. В частности, 26 февраля
были отменены указы о предоставлении военному командованию
права награждения личного состава Вооруженных сил орденами и
медалями, а все права награждения вновь переходили к Президиу-
му Верховного Совета СССР. С 15 октября 1947 г. прекращено
представление к награждению орденами Отечественной войны и
Красной Звезды гражданских лиц.
В этой связи следует отметить, что уже к началу 1948 г. на-
градная система Советского Союза была сокращена до предвоен-
ного уровня, когда действовало всего пять орденов, к числу кото-
рых прибавились ордена и медали для награждения женщин за
рождение и воспитание детей, но при этом была отменена система
льгот и денежных выплат награжденным.
В итоге большинство законодательных актов, относящихся
к наградной системе Советского Союза, изданных и действующих
в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., были на-
правлены в первую очередь на повышение среди бойцов и коман-
диров Вооруженных сил чувства патриотизма и личной, граждан-
ской ответственности за защиту социалистического Отечества. Уч-
режденные в годы войны ордена и медали, выполняя свои
поощрительно-воспитательные функции, являлись значительным
стимулирующим фактором, несущим награжденным ряд установ-
ленных государством моральных и материальных преимуществ.
Часть указов была направлена на максимальное упрощение проце-
дуры представления и награждения государственными наградами,
что, в свою очередь, являлось эффективным средством эмоцио-
нально-психологического воздействия на поддержание боевого и
морального духа личного состава Красной армии и Военно-мор-
ского флота.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Свод Законов СССР. М., 1934. № 21. Ст. 168.
2
Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1938. № 23.
3
Сборник законодательных актов о государственных наградах СССР. М.,
1987. С. 25.
4
Свод Законов СССР. М „ 1936. № 24. Ст. 220 б.
5
Справочник по законодательству для офицеров Советской Армии и Воен-
но-Морского Флота / Под общ. ред. B.C. Попова М., 1988. С. 36.
6
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года / / Ведо-
мости Верховного Совета СССР М., 1944. № 37.
7
Из Приказа народного комиссара обороны Союза ССР № 227 от 28 июля
1942 г. Ст. 3 б.
 8
Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1943. № 23.
9
Статут ордена Отечественной войны ст. 10 / / Сборник законодательных
актов о государственных наградах СССР. М., 1987. С. 74.
10
Paul Мс Daniel, Paul J. Schmitt. The Comprehensive Guide to Soviet orders and
medals. Arlington, Virgin., 1997. P. 14 (пер. с англ. яз. выполнен А.И. Гончаровым и
В.В. Гончаровой).
11
Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1958. № 4. Ст. 87.
12
Сборник законодательных актов о государственных наградах СССР. М.,
1987. С. 4.
13
Извлечение из «Общего положения об орденах Союза ССР». Ст. 10, 12,
13, 14, 15 (Утверждено Постановлением ВЦИК и СНК Союза ССР от 7 мая
1936 г.) / / Орденская книжка Маслова Михаила Степановича № 645290.
14
Извлечение из положений о медалях СССР - «За отвагу», Ушакова, «За
боевые заслуги», Нахимова, «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие» / / У д о -
стоверение к медали Андреяхина Александра Терентьевича, № 472868.

A.B. Глушко

ФОРМА ОДЕЖДЫ И ЗНАКИ РАЗЛИЧИЯ

РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОЙ КРАСНОЙ АРМИИ,
1941-1945 гг.
(приказы, проекты и реальные условия)

Вступая в Великую Отечественную войну 1941—1945 гг.,

Красная армия была совершенно не подготовлена для ведения
оборонительных боев не только в плане наступательной доктрины,
но и в плане той формы одежды и знаков различия, которые были
введены для ее личного состава.
Разноцветные головные уборы, гимнастерки и галифе, а
также сверкающие на солнце эмблемы и знаки различия были хо-
роши при наступательной, но никак не оборонительной войне, и
потому первое время командный и сержантской состав становил-
ся прекрасной мишенью для немецких стрелков вообще и снайпе-
ров в частности. Кроме того, видя в перекрестие прицела красную
звезду, опустив прицел несколько ниже и нажав на курок, можно
было без особых проблем убить наповал любого, кто встретится на
пути.
В связи с этим в августе 1941 г. была проведена первая уни-
фикация формы. В частности, отменены нарукавные шевроны,
цветные окантовки обмундирования и синие штаны. Вся форма
была «перекрашена» в цвет хаки. Прежними оставалось только
зимнее и осеннее кожаное обмундирование летчиков. Цвета хаки
стали и знаки различия, отличающиеся теперь только эмблемами
родов войск и служб. Что касается высшего политического состава
(бригадный, дивизионный и корпусной комиссары, а также ар-
мейские комиссары 2-го и 1-го ранга), не имеющего эмблем на
петлицах, то в этом случае предлагалось знать их в лицо, так как
при повседневной форме одежды об их роде войск говорил хотя бы
цвет петлиц. Но таковых на бригаду, дивизию, корпус, армию или
фронт оказывалось немного, и подобное было вполне возможно.
В 1942 г. персональные воинские звания среднего, старшего
и высшего начальствующего состава административной, медицин-
ской, ветеринарной служб, а также военно-технического и воен-
но-политического состава всех родов войск были упразднены, и
вместо них ввели армейские.
Интересен один факт, связанный со знаками различия. За-
щитные петлицы и прикрепленные к ним геометрические фигу-
ры, обозначавшие звание, оказались совершенно непригодными
для ношения в условиях боя, так как в грязи было совершенно не
понятно и не видно, кто перед тобой стоит - сержант, лейтенант
или майор (оба имели по два знака: «треугольника», «кубыря» и
«шпалы» соответственно). Командарм одной из армий, генерал
К.К. Рокоссовский, издал приказ по армии, в котором приказал
носить подчиненным ему командирам и комиссарам цветные зна-
ки различия, дабы подчиненные могли узнать, кто перед ними на-
ходится.
Этим же вызваны и появившиеся в то же время алые знаки
различия, носимые на защитных петлицах, и донашивание зеле-
ных (с «золотым» бортиком) «пограничных» знаков различия.
В том же году были введены нагрудные знаки для гвардей-
ских частей, появившихся в 1941 г. под Москвой, и началась разра-
ботка новых знаков различия для этих (элитных) частей — погон.
Рассматривалось несколько вариантов: суконные погоны,
цветом по роду войск со знаками различия, как в царской армии,
галунные погоны со знаками различия, расположенными уже на
современный манер, но только с одного, 16-миллиметрового раз-
мера, звездами и др. Были также и варианты нарукавных нашивок
по родам войск.
В качестве парадных знаков различия генералов рассматри-
вались эполеты обер-офицерского, а маршалов Советского Сою-
за - штаб-офицерского образца. Но И.В.Сталин остановился на
варианте с погонами. Забраковал он и несколько вариантов шитья
на парадных мундирах.
Шестнадцатого января 1943 г. вышел приказ № 26, в кото-
ром объявлялись новые знаки различия личного состава, а через
несколько дней он был напечатан в газетах. Этим приказом всех
комбригов приравняли к полковникам, и они еще очень долго но-
сили свои ромбы, преднамеренно не переодеваясь в новую форму.
Снабжение же Красной армии было настолько плохим, что
к началу Курской битвы добрая половина ее была одета в форму
еще старого образца, т. е. с петлицами.
Что же касается нарушения правил ношения новой формы,
то они начались практически сразу после ее появления в войсках.
Очень часто присылали только погоны, и приходилось, споров
петлицы (а то и не спарывая их), пристегивать их на старые гимна-
стерки с отложным воротником. Для командного и рядового со-
става ввели два разных вида гимнастерок: с нагрудными кармана-
ми и без них. В результате в последних было неудобно носить до-
кументы (только в заднем внутреннем кармане галифе) и солдаты
пытались раздобыть себе гимнастерку командирского покроя. В
противном случае они продолжали носить старую гимнастерку,
бывшую у них до введения погон.
Были и другие варианты нарушений.
В 1944 г. появились различные дополнения и изменения к
новой форме одежды, которые тоже, в свою очередь, безбожно на-
рушались как рядовыми красноармейцами, так и генералами и
маршалами родов войск.
В 1945 г., с присвоением И.В. Сталину воинского звания «Ге-
нералиссимус Советского Союза», параллельно с разработкой но-
вой генеральской формы для Парада Победы началась разработка
формы и для И.В. Сталина. Было предложено множество вариан-
тов, в частности разнообразное положение большой пятиконеч-
ной звезды и герба СССР в обрамлении дубовых веток. Однако
И.В. Сталину ничего не понравилось, и он отказался от этого ва-
рианта погон, решив, что от Маршала Советского Союза он будет
отличаться только френчем особого покроя, с алыми петлицами на
воротнике.
А двубортная генеральская форма одежды цвета морской
волны была введена в апреле 1945 г., а в июне в ней по Красной пло-
щади прошли всс генералы и маршалы, участники этого парада...
 Л.H. Юсупова

ОБРАЗ МАТЕРИ В ВОСПОМИНАНИЯХ

КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕТЕЙ О ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Разработка темы «война и дети» в историко-антропологиче-

ском измерении позволяет представить внутренний мир детей, их
восприятие жизни взрослого общества военной поры. История
военного детства как исторического феномена включает в себя та-
кие важные аспекты рассмотрения, как факторы формирования
личности ребенка, особенности жизнедеятельности детей в усло-
виях войны, стиль взаимоотношений в семье между родителями и
детьми, методы и институты воспитания. В большой степени дет-
скую субкультуру военной поры характеризует отношение к мате-
ри, сложившийся ее образ в памяти людей, чье детство пришлось
на годы войны. Наше общество не может в полной мере познать
свой исторический опыт периода войны 1941-1945 гг. без понима-
ния культуры детства того времени.
Интерес к проблемам психологии человека на войне акти-
визировался в отечественной исторической литературе в 90-е гг.
минувшего века. Самым заметным явлением историографии это-
го направления стала монография Е.С. Сенявской «Психология
войны в XX веке: исторический опыт России» 1 . В центре внима-
ния автора оказался человек воюющий, его мысли и чувства, а
также мотивация его поведения в экстремальных условиях войны.
Тендерный аспект военной истории получил освещение на стра-
ницах двух выпусков ежегодника «Военно-историческая антропо-
логия» 2 .
Изучение истории военного детства основывается на не-
скольких группах исторических источников, включая дневниковые
записи и письма детей военных лет, фольклор, фотографии и рисун-
ки детей тех лет, основную массу которых составляют воспомина-
ния людей, переживших войну в детстве, опубликованные и устные.
Метод устной истории открывает нам возможность обратиться к ис-
торической памяти детей военного времени и услышать голос «без-
молвствующего большинства», чей взгляд на жизнь общества в годы
войны скупо представлен традиционными источниками.
Устное интервью имеет особую природу как исторический
источник в отличие от письменных источников личного характера.
Принципиальное значение имеет то, что сам исследователь в про-
цессе проведения интервью оказывает самое непосредственное и
 активное влияние на его содержание через заданные респонденту
вопросы.
Нашими респондентами оказались выходцы из крестьян-
ских семей, люди рождения 1928-1936 гг., которым в годы войны
было, соответственно, от 8 до 15 лет. Большинство из них воспиты-
вались в многодетных семьях колхозников, средней численностью
от 8 до 10 человек. Среди наших респондентов можно выделить
следующие группы: во-первых, дети, находившиеся в оккупации,
во-вторых, малолетние узники фашистских немецких и финских
концлагерей. Третью группу составили дети, чье военное детство
прошло в тылу, и особую группу представляют те, кто оказался в
эвакуации в годы войны.
Культура крестьянских семей оставалась и в советскую эпо-
ху патриархальной и авторитарной по духу, авторитет родителей
оставался непререкаемым.
«Помнится, в школе до войны, — признается один из крес-
тьянских сыновей, - мы разучивали песню, в которой были такие
слова: "Спасибо великому Сталину за наше счастливое детство",
но в действительности нашей семье приходилось и до войны туго,
выживали только за счет картошки, хотя я этого тогда не осозна-
вал»3. Подобная оценка положения многодетной крестьянской се-
мьи встречается в наших опросах респондентов довольно часто.
Несмотря на то что в хозяйстве колхозников были и коровы, и ов-
цы, и куры, государственные поставки оставались столь обремени-
тельными для крестьян, что их семьи не имели еды в достатке. По
свидетельствам наших респондентов, их родители трудились в
колхозе с раннего утра до темноты, дети видели их дома только по-
здно вечером. На своем огороде крестьянская семья копала кар-
тошку по ночам с фонарем. Матери-крестьянки стирали белье, как
запомнили их дети, ночью. Матери-колхозницы, ожидавшие рож-
дения ребенка, работали в поле до родов, а нередко и рожали в по-
ле. В крестьянских семьях детей всегда приучали к труду в раннем
возрасте, речь идет не только о помощи по домашнему хозяйству
или по уходу за младшими детьми, но известны примеры из наших
«интервью», когда мальчики с 8 лет во время летних каникул рабо-
тали в колхозе, чтобы заработать деньги на школьные принадлеж-
ности в новом учебном году.
В семьях колхозников до войны отмечали, как помнят их де-
ти, только православные праздники. Матери были почти все не-
грамотные, но если умели писать первые буквы фамилии, имени и
отчества, то сами считали себя грамотными. Неграмотные матери
не знали точные даты рождения своих детей, а запоминали дни их
рождения по церковным праздникам.
 По признанию наших респондентов, воспитание в трудных
условиях довоенной жизни крестьянских семей помогло им вы-
жить в экстремальной ситуации военных лет в тылу, в оккупации и
даже в концлагере.
Рассказывая о начале войны, дети тех лет вспоминают преж-
де всего испытанное чувство страха в связи с боязнью потерять
мать, оказывались ли они в обстановке всеобщей паники, связан-
ной с экстренной эвакуацией, в оккупации или в концлагере. Лю-
ди, которым пришлось испытать горе сиротства в годы войны,
считают потерю матери и семьи самым тяжелым испытанием дет-
ских лет.
После ухода отца на фронт роль матери возросла как роль
главы семьи.
Один из наших респондентов поделился таким сокровенным
воспоминанием, как вещий сон, который он увидел накануне рас-
ставания с матерью, когда его, 14-летнего подростка из белорусской
деревни, угнали в концлагерь в Германию. Снилось ему огромное
дерево, на одной ветке которого сидели птицы, но головы у них бы-
ли членов семьи респондента. Птица с головой матери очень силь-
но плакала. А вдали за деревом был виден большой пожар. Вдруг
птица с головой респондента сорвалась с ветки и улетела в огонь. На
следующий день его отправили в рабство в Германию.
Воспоминания о военном детстве в период оккупации пре-
исполнены картинами страшных испытаний, когда многодетную
крестьянскую семью, оставшуюся без ушедшего на фронт отца,
оккупанты выгоняли из дома, забирали запасы продуктов питания
и скот, заставляли мать выходить на тяжелые физические работы
на лесозаготовки и строительство дорог. Полученного матерью
продовольственного пайка не хватало, чтобы прокормить семью,
детям приходилось просить милостыню. В целом в памяти детей
сохранилось воспоминание о гнетущей психологической атмосфе-
ре жизни в оккупации, в которой не было места даже улыбкам. Оп-
рошенные нами люди подчеркивают, что тяжесть их положения
была в том, что они оказались с семьей в оккупации «отрезанными
от всей страны», ничего не знали о ходе войны, не получали изве-
стий с фронта от своих близких. Мудрые матери понимали, что де-
тям особенно трудно переносить постоянное психологическое на-
пряжение, и старались их отвлекать, разучивали с ними молитвы,
песни и стихи, изготовляли для них примитивные игрушки, на-
пример мячики из козьей шерсти.
Первыми подлинными героями перед детьми в оккупации
представали матери. В одном из воспоминаний нашего респонден-
та описывается случай, потрясший и население белорусской де-
 ревни, и оккупантов. Шло первое собрание оккупационных влас-
тей с населением, требования новой власти собравшиеся на пло-
щади воспринимали молча, опустив головы. Вперед из толпы вы-
шла женщина, мать погибших на финской войне двоих солдат. «Не
будет по-вашему, — заявила она немцам по-белорусски. — Как при-
шли, так и уйдете, бог не допустит, чтобы вы остались на нашей
земле». Оккупанты остолбенели, по признанию очевидца. Немец-
кий офицер только пригрозил, что будут все уничтожены, и земля
будет сожжена, если им придется уходить назад. Но пророческие
слова простой крестьянки помнили односельчане все тяжелые го-
ды оккупации.
В одном из наших интервью приводится яркий пример че-
ловеческого великодушия матери. Подросток из белорусской де-
ревни в числе других сверстников-односельчан был отправлен ок-
купантами вывозить на телегах картофель с поля. На это поле бы-
ли свезены немцами из всех ближайших деревень люди еврейской
национальности, их под надзором полицейских заставляли вруч-
ную копать картошку. Люди работали целый день без еды и воды.
Подросткам было приказано не разговаривать с ними. Наш рес-
пондент встретил на этом поле свою школьную учительницу не-
мецкого языка, которая обратилась к нему с просьбой принести
что-нибудь поесть. Во время перерыва дома он рассказал матери о
просьбе учительницы. Мать сначала заплакала, а потом ответила
сыну, что человеку нужно помочь. Она спрятала под сено в его те-
легу сало и хлеб. Подростку удалось незаметно передать эту еду на
поле в корзину учительницы. Возвращаясь после работы вечером,
сын увидел, что мать ждала его на крыльце дома, она волновалась
за него. Мать своим состраданием к людям и конкретным поступ-
ком воспитывала в детях человеколюбие и отвагу.
Деревня, где проживала семья одного из наших респонден-
тов в конце 1941 г., находилась в прифронтовой зоне в Ленинград-
ской области. Через их деревню «потекли толпы беженцев-ленин-
градцев. На ночь в дом набиралось столько людей, что ступить в
избе было негде... Двери в дом не закрывались, одни приходили,
другие уходили». Случай с одним из постояльцев в их доме глубо-
ко потряс его детскую душу. Однажды мать заметила, что один
солдат не одну ночь лежит на печке и не уходит. На вопрос хозяй-
ки «гость» ответил, что он шофер, и у него сломалась машина, он
передал номер части в сельсовет и ждал помощи от своих. Через
неделю этот человек умер, как установили позднее военные, от го-
лода, а в кузове его машины были продукты для красноармейцев.
По свидетельству одного из наших респондентов, зима
1941—1942 гг. оказалась для его матери и троих ее маленьких детей,
проживавших в деревне вблизи линии фронта под Ленинградом,
страшным испытанием. «Сначала хлеб пекли с опилками, не раз-
жевать было, а к весне и этого не стало. Рубили мелко-мелко ржа-
ную солому, парили ее в горячей воде, а потом заталкивали дере-
вянной ложкой в горло, сама не шла». В апреле, когда не стало и
соломы, мать решила эвакуироваться, она узнала, что в дороге их
будут кормить, так она смогла спасти детей от смерти.
Воспоминания малолетних узников фашистских концлаге-
рей свидетельствуют о нечеловеческих условиях существования в
них. Подростки с 12 лет вместе со взрослыми ежедневно работали
с 7 часов утра до 16 часов, по возвращении в лагерь их ожидали
внутрилагерные работы до 20 часов. Маленькие дети оставались
без присмотра старших на целый день, и то особое чувство тревоги
за матерей, угнанных на работы, осталось в их памяти навсегда.
При этом самым тяжелым психологически воспоминанием мало-
летних узников остается нестерпимое унижение матери оккупан-
тами, когда ее пороли на глазах у детей. Одна из наших респонден-
ток находилась с матерью и сестрой в одном из финских концлаге-
рей в Петрозаводске. Она помнит, по какому поводу дважды была
наказана публично ее мать. Первый случай непослушания матери
был связан с попыткой спрятать двухгодовалую дочку от невыно-
симой «жарёвки», как она называет обязательную еженедельную
лагерную баню, которую с трудом выдерживали взрослые. Второе
наказание последовало после того, как ее мать посмела перекинуть
через окружавшую лагерь проволоку галету военнопленным из на-
ходившегося напротив концлагеря.
Военное детство крестьянских детей представляет одно из
существенных слагаемых детской субкультуры нашей страны пе-
риода Великой Отечественной войны. В устных воспоминаниях
крестьянских детей о войне раскрывается образ матери, совершав-
шей ежедневный подвиг во имя физического и духовного спасе-
ния детей, а также подвиг социальной жертвенности и граждан-
ского мужества во имя Великой Победы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
См.: Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт Рос-
сии. М.: РОССПЭН, 1999.
2
См.: Военно-историческая антропология. Ежегодник 2002. Предмет, зада-
чи, перспективы развития. М., РОССПЭН, 2002; Военно-историческая антропо-
логия. Ежегодник 2003 / 2004. Новые научные направления. М., РОССПЭН, 2005.
3
Здесь и далее будут процитированы записи устных воспоминаний из архи-
ва кафедры истории Карельского государственного педагогического университета. .
 П.Ю. Буркин

МЕМУАРНЫЕ ИСТОЧНИКИ
О ЛИЧНОСТИ КОМАНДУЮЩЕГО
ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ
ГЕНЕРАЛА М.П. КИРПОНОСА

Цель данной работы — выявить информационную ценность

мемуарных источников для реконструкции личности представите-
ля советской военной элиты конца 1930 — начала 1940-х гг. Ниже
дается краткая характеристика сведений о М.П. Кирпоносе, со-
держащихся в воспоминаниях И.Х. Баграмяна, Г.К. Жукова,
Н.К. Попеля и других военачальников, участвовавших в боях на
Украине летом и осенью 1941 г.
Бывший начальником оперативного отдела штаба фронта,
Баграмян общался с Кирпоносом не эпизодически, а работал с
ним изо дня в день на протяжении всех тех месяцев, которые Кир-
понос командовал КОВО и Юго-Западным фронтом. Он был в
числе тех, кто встречал Кирпоноса еще в январе 1941 г., когда тот
впервые приехал в Киев, т. е. успел увидеть Кирпоноса в деле еще
до войны. И в первые месяцы войны И.Х. Баграмян много работал
вместе с М.П. Кирпоносом. Он был с ним почти до самого послед-
него боя в роще Шумейково 20 сентября и, таким образом, успел
узнать своего командующего достаточно хорошо.
В мемуарах Баграмяна явно прослеживается стремление не
просто засвидетельствовать участие М.П. Кирпоноса в тех или
иных событиях, а показать его как личность. Так, для большей вы-
разительности при описании встречи Кирпоноса в Киеве даже да-
ется описание его внешности, что встречается достаточно редко, а
в отношении Кирпоноса в мемуарной литературе второго такого
описания практически нет. Баграмян метко характеризует и дру-
гих руководителей войск округа, но нам особенно интересна
именно характеристика М.П. Кирпоноса 1 .
С самого начала М.П. Кирпонос характеризуется как требо-
вательный и энергичный командир. Но в то же время он умеет
быть и приветливым, и дружелюбным к подчиненным, избегая из-
лишней сухости в отношениях с ними. Среди деловых качеств ко-
мандующего отмечается его трудолюбие и стремление, не откла-
дывая, заняться работой на новой должности.
Довольно подробно характеризуются предвоенные воззре-
ния генерала на предполагаемый ход боевых действий у границы в
первые дни войны. Кирпонос предполагал за счет уменьшения ча-
стей, прикрывающих непосредственно границу, максимально уси-
лить группировку в глубине обороны, чтобы сразу же использовать
ее для контрудара. Однако Генеральный штаб дал указание усилить
прикрывавшие границу части, что облегчило бы оборону границы,
хотя и уменьшало силу предполагаемого контрудара 2 . Трудно ска-
зать, какой из этих планов был лучше - и тот, и другой имели свои
плюсы и минусы.
Среди деловых качеств Кирпоноса И.Х. Баграмян подчер-
кивает его инициативность и самостоятельность мышления. Так,
когда в последние предвоенные месяцы стала вырисовываться яв-
ная угроза нападения Германии, он отдал приказ занять предполье
укрепленных районов небольшими подразделениями войск, с тем
чтобы избежать их внезапного захвата противником в случае пере-
хода немцев в наступление 3 . Судя по действиям М.П. Кирпоноса в
феврале—марте 1940 г. под Выборгом, да и по позднейшим опера-
циям первых месяцев Великой Отечественной войны, это было
верное наблюдение 4 . Эта его инициативность не превращалась в
своеволие, поскольку уравновешивалась другой его чертой, кото-
рую сам И.Х. Баграмян называет «исключительной исполнитель-
ностью» 5 . К тому времени, когда 2 июля было приказано отказать-
ся от нанесения контрударов и осуществить отход к старой грани-
це, это решение уже полностью назрело. Но Кирпонос до
последнего не просил об отходе, стремясь выполнить предыдущий
приказ. Эта исполнительность, можно сказать, для него лично ста-
нет роковой в дальнейшем, в сентябре 6 .
Тем не менее у него были определенные недостатки: к тако-
вым относились излишняя резкость и нетерпеливость М.П. Кир-
поноса. Так, когда штаб фронта передислоцировался в Тарнополь,
Баграмян получил приказ быть там к семи часам утра 22 июня. Од-
нако когда штаб фронта прибыл на новое место, Кирпонос резко
отчитал И.Х. Баграмяна, позабыв о своем же распоряжении. Эта
его черта проявляется и позже 7 , хотя в области связи его требова-
ния были вполне справедливыми.
Наконец, о многом говорят подробно описанные И.Х. Ба-
грамяном последние бои М.П. Кирпоноса 8 . Командующий до
последнего не терял присутствия духа и погиб в бою. Описание
отступления от Киева 19-20 сентября и последний бой в роще
Шумейково, может быть, наиболее ярко характеризуют К и р п о -
носа 9 .
Таким образом, перед нами не просто абстрактный персо-
наж, упоминаемый только в связи с отдаваемыми им распоряже-
ниями, но достаточно полный психологический портрет команду-
ющего, каким его увидел в первые месяцы войны И.Х. Багамян.
 Воспоминания других участников боев на Украине летом
1941 г. гораздо менее информативны в том, что касается личности
командующего Юго-Западным фронтом. В них, в лучшем случае,
отображаются один-два эпизода, встречи с командующим Юго-
Западного фронта. Но подчас достаточно велико и значение этих
достаточно лаконичных свидетельств.
Один из таких источников - это «Воспоминания и размыш-
ления» Г. К. Жукова. Жукову, несмотря на то что он был наслышан
о Кирпоносе, не довелось работать с ним вместе. Поэтом там, где
у Баграмяна была развернутая характеристика биографии, деловых
и личных качеств генерала, у Жукова оказалась лишь небольшая
служебная характеристика 10 .
Эта характеристика Кирпоноса остается основной в труде
Г.К. Жукова, посвященной Кирпоносу. Она является одной из са-
мых подробных среди подобных характеристик, данных другим
военным деятелям в его книге — достаточно сравнить с характери-
стиками будущих военачальников Великой Отечественной войны,
многих из которых он знал лично 11 . Это может свидетельствовать
об осознании автором важности той роли, которую играл Кирпо-
нос в защите юго-западного направления и, шире, во всей кампа-
нии 1941 г.
В связи с этой характеристикой можно заметить одну очень
интересную ее особенность. Она, во-первых, охватывает карьеру
Кирпоноса на всем ее протяжении, затрагивая даже самый пер-
вый, дореволюционный ее этап. Кроме того, в ней есть отличие от
версии И.Д. Вакурова и Г.И. Андреева 12 . Так, упоминается самый
первый этап его «политической» карьеры: он назван председате-
лем полкового комитета. Но о том, что позже, уже на фронте, он
был членом ревкома 65-й пехотной дивизии, а потом и председате-
лем корпусной рады 26-го стрелкового корпуса, упоминаний нет,
хотя о дальнейшем его «продвижении» он, если бы знал, наверня-
ка упомянул.
Есть и другие несовпадения в характеристике основных эта-
пов жизни и службы Кирпоноса в «жуковском» и «баграмянов-
ском» вариантах. Так, у Жукова упоминается только один факт из
жизни Кирпоноса периода Гражданской войны, а именно его
вступление в партию в мае 1918 г.
В целом, несмотря на предельный лаконизм обоих биогра-
фических очерков, они различаются довольно серьезно, и версия
Баграмяна значительно полнее. Такое несовпадение можно объяс-
нить не только интересами самих авторов, но и теми первоисточ-
никами, которыми они пользовались. Скорее всего, это были уст-
ные рассказы тех, кто долгое время работал с М.П. Кирпоносом,
приведенные, естественно, по памяти. И.Х. Баграмян называет та-
кой «первоисточник», в данном случае — М.А. Пуркаева. Вполне
возможно, от него знал о том, кто такой Кирпонос, и Жуков, хотя
не исключены и другие источники.
Второй эпизод, в связи с которым упоминается М.П. Кир-
понос, — это случай с корректировкой плана прикрытия госграни-
цы, уже известный нам в изложении И.Х. Баграмяна. Но здесь эта
история рассказана с точки зрения не М.П. Кирпоноса, чей план
существенно изменялся, а начальника Генерального штаба
Г.К. Жукова, который и отдал этот приказ. С целью не допустить
быстрого прорыва границы были значительно усилены войска,
прикрывавшие непосредственно границу. Забегая вперед, можно
сказать, что в первые дни войны де-факто пришлось вернуться к
«плану Кирпоноса». Высокая оценка командованию Юго-Запад-
ного фронта дается и позднее, в описании событий 9—10 июля,
когда Кирпонос сумел не допустить ни окружения 6-й и 12-й ар-
мий, ни падения Киева в начале июля контрударами по флангам
прорвавшейся группировки.
Наиболее интересно последнее упоминание Г.К. Жуковым
сентябрьских событий 1941 г. В центре внимания - переговоры об
отводе войск за Днепр между Сталиным, Кирпоносом, Буденным
и Шапошниковым. Они реконструируются на основе архивных
данных, что придает им наибольшую достоверность и убедитель-
ность. Их смысл передает многозначительная фраза Б.М. Шапош-
никова, главного противника отвода войск за Днепр: «Думаю, что
мы уже крепко опоздали с отводом войск за Днепр...» 13 .
В других воспоминаниях упоминания о М.П. Кирпоносе и
его судьбе еще более фрагментарны. Тем не менее подчас даже от-
дельные эпизоды характеризуют Кирпоноса лучше, чем целые то-
ма, написанные о нем. К таким воспоминаниям относится книга
Н.К. Попеля «В тяжкую пору», повествующая о событиях с июня
1941 г. по июль 1942-го. Как член Военного совета 8-го мехкорпу-
са, он участвовал в боевых действиях на Юго-Западном фронте с
первого дня войны 1 4 , в августе 1941 г. он был членом Военного со-
вета 38-й армии. Таким образом, Н.К. Попель был достаточно да-
леко от фронтового командования, и уже в силу этого не мог часто
встречаться с Кирпоносом и, следовательно, хорошо его знать. Тем
не менее известна по крайней мере одна его встреча с командую-
щим Юго-Западным фронтом, в описании которой он сообщает
сведения, характеризующие Кирпоноса не только как военачаль-
ника, но и чисто человеческие его черты.
Приведенная Попелем характеристика Кирпоноса доносит
до нас то, как он воспринимался подчиненными на своей высокой
должности 15 . Таким образом, здесь мы встречаемся с подтвержде-
нием жуковской характеристики Кирпоноса. Он, несомненно,
способный и незаурядный командир, которому не хватает только
опыта. Правда, это мнение выражено здесь значительно резче, чем
в «Воспоминаниях и размышлениях».
По-своему интерес представляет и слух о якобы имевшей
место измене Кирпоноса. Мы, по-видимому, имеем дело с естест-
венно (хотя и не без влияния вражеской пропаганды) возникаю-
щим в условиях военных неудач стереотипным мнением об измене
командования. Это характерное не только для Великой Отечест-
венной войны явление: вспомним, что подобные настроения в
1915-1917 гг. стали характерным явлением в русской армии и од-
ним из важнейших факторов ее разложения, но к характеристике
самого Кирпоноса это мало что добавляет.
После выхода из окружения (23 июля) Н.К. Попель был вы-
зван к командованию фронта. Он подробно описывает свою встре-
чу с командованием фронта: М.П. Кирпоносом и Н.С. Хруще-
вым 16 . Встреча Попеля Кирпоносом и Хрущевым была редким
примером радушия и приветливости, превратившись из офици-
ального доклада в обычный разговор. Попелю предложили по-
дробно рассказать о действиях и самого отряда, и отличившихся
бойцов и командиров. Это свидетельствовало о большом значе-
нии, которое придавалось действиям отряда.
Неожиданно для себя Н.К. Попель был даже повышен: стал
членом Военного совета армии. А Хрущев, рассказывая о судьбе
члена И.И. Ватутина, назвал ее закономерной, вызванной излиш-
ней подозрительностью. И, по-видимому, эту очень нетипичную
для 1941 г. точку зрения разделял Кирпонос. То есть по этому, в об-
щем-то, незначительному эпизоду мы можем увидеть в нем то, о
чем могла бы сказать, наверное, далеко не всякая биография: из
этого эпизода проступает уже не только Кирпонос-военный, но и
Кирпонос как человек.
И еще один факт: отряд Н.К. Попеля пересек границу
23 июля. Через день-два состоялась описываемая встреча, а 16 ав-
густа действия Н.К. Попеля в окружении были отмечены в знаме-
нитом Приказе СВГК № 270 от 16 августа 1941 г. Без документаль-
ного подтверждения предположение остается гипотезой, но веро-
ятность того, что именно Кирпонос сообщил в Центр о действиях
Попеля, весьма велика: едва ли это мог сделать еще кто-нибудь.
Этим сообщением Кирпонос обеспечил Попелю не только избав-
ление от обычных для того периода подозрений в адрес «окружен-
цев», но и возможность дальнейшего карьерного роста, поскольку
похвала столь высоких инстанций, как Ставка, значила немало...
 Подобные сообщения, характеризующие человеческие ка-
чества Кирпоноса, обычно крайне редки. В этой книге, пожалуй,
другого такого сообщения нет. 38-я армия избежала участи глав-
ных сил фронта и не побывала в окружении. По этой причине ин-
формация о гибели Кирпоноса лаконична. Автор ограничивается
фактически только констатацией этих фактов 17 .
К подобному типу источников, где Кирпонос упоминается
эпизодически, относятся и воспоминания К.К. Рокоссовского
«Солдатский долг»: война застала их автора на должности коман-
дующего 9-м мехкорпусом. Он увидится с М.П. Кирпоносом толь-
ко один раз, но зато это будет в один из самых тяжелых моментов
боев на Украине, когда войска Клейста рвались к Киеву и уже на-
ходились на расстоянии 20 километров от украинской столицы, на
реке Ирпень. Кроме того, в это время еще нельзя было сказать на-
верняка, достигло ли своей цели предпринятое по приказу Кирпо-
носа наступление сил 5-й армии 9—10 июля, и угроза падения Ки-
ева оставалась еще достаточно реальной.
Подобная обстановка не могла не наложить своего отпечат-
ка как на восприятие К.К. Рокоссовского, так и на самого Кирпо-
носа. В результате у Рокосовского получилась, пожалуй, самая не-
лестная характеристика Кирпоноса, встречающаяся в литерату-
ре 18 . Подобная характеристика, в самом деле, является
неприкрыто-негативной и читается почти как обвинительное за-
ключение. Из нее можно сделать вывод, что Кирпонос утратил уп-
равление войсками и не представляет себе положения на фронте,
что соответствовало действительности лишь отчасти. Хотя, по-ви-
димому, доля правды в ней все-таки есть. Весьма негативно оце-
нивается Рокоссовским и довоенная деятельность Кирпоноса: он
резко критикует план прикрытия 19 .
Так же всего один раз встретился с Кирпоносом К.С. Моска-
ленко. Но из-за того, что их встреча произошла в значительно бо-
лее приятной обстановке, мирной, возможно, в феврале или марте
1941 г., Москаленко не видел Кирпоноса во время войны, и пото-
му, видимо, не мог судить о нем как о полководце. Поэтому в ха-
рактеристике Кирпоноса доминируют чисто человеческие качест-
ва. Описание встречи с командующим КОВО начинается с пре-
дельно лаконичной характеристики Кирпоноса 20 . Дается и
краткое описание внешности командующего.
Кирпонос объяснил, почему выбор гіал именно на Моска-
ленко: тот успел послужить и в кавалерии, и в артиллерии, и в тан-
ковых войсках, а по образованию - артиллерист, т. е. человек уни-
версальных знаний. На первый план ставится человеческое
качество М.П. Кирпоноса - заботливость, внимание к судьбе под-
чиненных 21 . Это сообщение дополняет рассказанный Вакуровым
и Андреевым эпизод из тех времен, когда комбриг Кирпонос ко-
мандовал Казанским пехотным училищем: тогда, в 1937 г., он по-
лучил путевку в Кисловодск, но узнав, что командир взвода стар-
ший лейтенант Коротков нуждается в лечении в Кисловодске, он
отдал ему путевку, а сам поехал в отпуск на родину, на Украину 22 . В
итоге Москаленко называет Кирпоноса мужественным генералом,
погибшим в боях с врагом, «оставив по себе добрую и светлую па-
мять в сердцах тех, кто знал его близко, и многих из тех, кто, по-
добно мне, виделся с ним лишь однажды...» 23 . Впрочем, Моска-
ленко для каждого из тех, кто руководил округом, находит теплые
слова. И наконец, Москаленко, до конца находившийся в составе
5-й армии и увидевший сентябрьскую катастрофу, не проходит ми-
мо эпизода с гибелью командования Юго-Западного фронта, хотя
и не видел ее своими глазами 24 .
Кроме вышеперечисленных источников, ценный материал
иногда содержится в воспоминаниях A.A. Гречко «В годы войны»,
на тот момент командующего 34-й кавалерийской дивизией
38-й армии, впервые вступившей в бой 10 августа в районе Чер-
касс. Эти воспоминания, впервые вышедшие в свет в 1976 г., были
предельно идеологизированы, и зачастую вместо описания боевых
действий даются «общеполитические» рассуждения или описыва-
ются боевые действия даже не армии, а фронта. Все это ведет к то-
му, что автор, ни разу в жизни не встречавшийся с М.П. Кирпоно-
сом, тем не менее довольно много о нем сообщает. Поэтому его ос-
новным источником являются не личные впечатления и не
воспоминания других соратников Кирпоноса, а содержащие доку-
менты того периода фонды ЦАМО (в тексте имеются ссылки).
В поле зрения A.A. Гречко попадают переговоры Сталина и
Кирпоноса от 11 сентября (уже знакомые нам по «Воспоминаниям
и размышлениям» Г.К. Жукова), а также телеграмма Туликова, ха-
рактеризующая отчаянное положение войск фронта. Кроме того,
упоминается приказ Ставки от 17 сентября с разрешением оста-
вить Киев и, наконец, последний приказ Кирпоноса от 19 сентяб-
ря, предписывающий войскам прорываться из окружения на вос-
ток. Дается и краткий биографический очерк о М.П. Кирпоносе.
A.A. Гречко отзывается о Кирпоносе очень уважительно, высоко
оценивает проделанную Кирпоносом работу еще в предвоенное
полугодие, его требование упорной учебы в условиях, максималь-
но приближенных к боевым. В отличие от довольно-таки критиче-
ского отношения к Кирпоносу Н.К. Попеля, A.A. Гречко (и тоже
ссылаясь на мнение офицеров округа) сообщает, что Кирпонос
пользовался в КОВО огромным авторитетом и уважением 25 .
 Этот краткий обзор мемуарных источников позволяет вы-
явить некоторые особенности подачи сведений о М.П. Кирпоносе.
Это, в большинстве случаев, краткость и фрагментарность сообще-
ний, зачастую довольно абстрактное отображение личности гене-
рала. Кроме того, проделанный краткий анализ этих сообщений
позволяет до определенной степени выявить источниковую базу
этих сообщений о Кирпоносе. С известной долей условности мож-
но предположить, что таких видов источников было три: прежде
всего, личные впечатления от общения с самим М.П. Кирпоносом.
Вторым источником можно назвать воспоминания общавшихся с
ним или же мнение других офицеров. Наконец, к третьему виду ис-
точников можно отнести архивные данные, прежде всего фонды
ЦАМО. По самому характеру жанра военных мемуаров в центре
внимания тех, кто о нем упоминает, находятся преимущественно те
его черты, которые характеризуют его деловые качества.
Эпизоды, характеризующие Кирпоноса как человека, доста-
точно редки, и для нас они ценны вдвойне. Из анализа мемуарных
источников можно увидеть два мнения о Кирпоносе, сложившие-
ся среди офицеров КОВО в последние предвоенные месяцы. Они
составляют настоящий спектр: от критического (Г.К. Жуков,
Н.К. Попель и особенно К.К. Рокоссовский) до одобрительного и
почти панегирического, которого придерживаются И.Х. Багра-
мян, A.A. Гречко и К.С. Москаленко. К недостаткам комплекса
мемуарных источников относится прежде всего его хронологичес-
кая ограниченность, так как практически нет воспоминаний, упо-
минающих М.П. Кирпоноса до того, как он стал начальником
КОВО (исключение составляет К.А. Мерецков, описывающий
действия Кирпоноса в советско-финской войне). Тем не менее
именно мемуары являются нашим важнейшим источником в ис-
следовании М.П. Кирпоноса как личности и полководца.
Таким образом, среди источников, освещающих события
1941 г. на Юго-Западном фронте и, в частности, участие в них
М.П. Кирпоноса, особое место занимают мемуары. Это произош-
ло из-за того, что значительное количество документов пропало в
окружении, а многие из уцелевших находились в плохом состоя-
нии. В этих условиях оказывается, что значение воспоминаний
очевидцев и участников событий 1941 г. значительно больше, чем
может показаться на первый взгляд 26 .
 ПРИМЕЧАНИЯ
1
Баграмян И.Х. Так начиналась война. М., 2000. С. 47-50.
2
Там же. С. 47.
3
Там же. С. 55.
4
Там же. С. 67.
5
Там же. С. 166.
6
Там же. С. 326-328.
7
Там же. С. 88, 90.
8
Там же. С. 113-118.
9
Там же. С. 362-365.
10
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1971. С. 188.
11
Там же. С. 124-125, 172-173.
12
Андреев Г.И., Вакуров И.Д. Генерал Кирпонос. М., 1976. С. 40-41.
13
Жуков Г.К. Указ. соч. С. 292-298.
14
Цит. по: Семиряга М.И. Коллаборационизм: природа, типология и прояв-
ления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 817.
15
Попелъ Н.К. В тяжкую пору. М., 2002. С. 192.
16
Там же. С. 253-254.
17
Там же. С. 265 и прим. к этой стр.
18
Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М., 1984. С. 22.
19
Там же. С. 8.
20
Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Т. 1. 1941-1943. М.,
1979.С. 14.
21
Там же.
22
Андреев Г.И., Вакуров И.Д. Указ. соч. С. 42.
23
Москаленко К.С. Указ. соч. С. 15-16.
24
Там же. С. 67.
25
Гречко A.A. В годы войны. М., 1976. С. 48, 55-59.
26
Маслов П. Литература о военных действиях летом 1941 года//ВИЖ. 1966.
№ 9. С. 87.

Т.В. М а р и н и ч е в а

«VOLKISCHER BEOBACHTER»
КАК ИСТОЧНИК
ПО ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ
НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО
РЕЖИМА В ГЕРМАНИИ

Преступления гитлеровского режима не имеют себе равных

в истории, потому что в ней нет других свидетельств о таком же
масштабном разрушительном учении, которое смогло управлять
целой нацией, называющей себя цивилизованной. В публичных
или иных выступлениях лидеры фашизма уверенно декларировали
создание царства человека на основе всеобщей подлинной свобо-
ды. На самом деле методика захвата власти для достижения этой
цели постепенно стала важнее декларативных попыток ее идейно-
го оправдания.
Гитлер стремился построить устойчивый порядок, основы-
ваясь на непрерывном действии. Фашистский переворот в Герма-
нии, как справедливо отмечал немецкий политик и публицист
Герман Раушнинг, воплощал в себе чистейший динамизм 1 . Герма-
ния до основания была потрясена беспрецедентной войной, эко-
номическим кризисом, и ни одна ценность в ней не вызывала до-
верия. Прокатившаяся в межвоенный период по Германии волна
самоубийств наиболее ярко свидетельствует о душевном смяте-
нии той эпохи. Никакие рассуждения не могли вернуть немцам
веру, на это стали способны лишь страсти, особенно лежавшие в
основе отчаяния — горечь унижения и ненависть, которые разжи-
гали Гитлер и его соратники. И поэтому в 1933 г. Германия не
только согласилась на признание фальшивых ценностей, но и
вознамерилась осчастливить ими весь мир, всю человеческую ци-
вилизацию. Отказавшись от морали Гете, по свидетельству совре-
менника, немцы выбрали мораль фашизма - «цепь побед, закан-
чивающихся местью, в чередовании с поражениями, от которых
возникает отчаяние и злоба» 2 . Следует отметить, что речь в дан-
ном случае идет не только о динамизме, подмеченном Раушнин-
гом, но и о цинизме как политическом принципе, опираясь на
который Гитлер мог бы пройти гораздо далее, не будь он так рано
остановлен на данном пуги. Владычество насилия и духовное
рабство, главные составляющие фашизма, выявляют и его глав-
ную черту — презрение.Законопослушному обывателю станови-
лось ясно, что судьба преступника гораздо более привлекательна,
возвышенна, одухотворена, чем судьба его собственная, коль
скоро другие ценности провозглашались с государственного
«Олимпа».
С другой стороны, Адольфа Гитлера, уповающего на свой ус-
пех, совершенно не волновало, кем он являлся — преступником
или обывателем. В нем прекрасно уживались и тот и другой: «Ког-
да расе грозит опасность порабощения... вопрос законности может
играть лишь второстепенную роль. Я готов подписаться под чем
угодно, сегодня я могу без всякой задней мысли ратифицировать
любое соглашение, но если завтра на карту будет поставлено буду-
щее немецкого народа, я хладнокровно разорву его»3. Впрочем, в
любом случае, у победителя никто не стал бы спрашивать, лгал он
или говорил правду.
 Гитлер запустил двигатель аннексии и узаконил террор, кото-
рый принял в Германии государственные масштабы. Агрессия, огра-
ничивающаяся пределами страны, выступала в виде репрессий и
пропаганды. Постепенно происходила милитаризация всех государ-
ственных проблем, актуальные вопросы внешней,внутренней поли-
тики подлежали ведению начальника Генерального штаба рейхсвера.
Этот принцип, органичный для армии, проникал в круг граждан-
ских проблем, постепенно лишал общество политических посред-
ников — гарантов свободы от тотальности режима. Принцип «Ниче-
го вне государства, над государством, вопреки государству. Все по-
средством государства, ради государства, в государстве» обрел в
Германии почти религиозную форму4. Во время нацистского съезда
одна из немецких газет писала: «Мы видим свое божественное пред-
назначение в том, чтобы возвратить каждого к истокам. Это воисти-
ну богоугодное дело. Мы все верим в Адольфа Гитлера, нашего фю-
рера... и признаем, что национал-социализм является единственной
верой, способной привести наш народ к спасению» 5 . Произошло то,
что моралью и законом стали заповеди, произносимые вождем с
трибун, увешанных флагами и окруженных прожекторами. Иерар-
хическая лестница «апостолов» была способна довести любое слово,
любой приказ, любую заповедь вождя до самой нижней ступени, до
самого рядового исполнителя, который не приказывал никому и
лишь подчинялся. Таким образом, принявший форму доктрины гит-
леровский динамизм обеспечивал свою эффективность при помощи
насилия, пропаганды, постоянного поиска врагов.
Основным средством агитации и пропаганды в годы станов-
ления гитлеровского режима являлись газеты. Главная причина
появления большого количества изданий в то время объясняется
тем, что в условиях государственного террора политическому ре-
жиму, общественно-политическому движению для доказательства
своей силы и правоты программных и тактических установок не-
обходимо было развертывать широкомасштабную агитационную
работу в целях привлечения на свою сторону населения страны.
Самым массовым средством информирования населения в то вре-
мя была пресса. На страницах периодики получили отражение ос-
новные аспекты деятельности национал-социалистов, цели, зада-
чи и средства их достижения.
Партийная газета Национал-социалистской немецкой рабо-
чей партии «Volkischer ВеовасЫег» выходила с 1920 по 1945 г. в из-
дательстве Макса Амана. Директор издательства, резиденция ко-
торого располагалась в бюргерском квартале Мюнхена, на Триер-
штрассе, долгое время хранил у себя некоторые материалы,
касающиеся деятельности редакции. Типография газеты находи-
лась на Университетплатц, редакция располагалась на Шеллинг-
штрассе. Многие материалы и документы, касающиеся истории
создания и деятельности газеты, были уничтожены воздушными
налетами 1945 г. Все помещения сильно пострадали от бомбарди-
ровок и частично выгорели.
Фактическое уничтожение многих источников привело к
тому, что исследование истории деятельности главного национал-
социалистского партийного печатного органа вынуждено было
опираться на уцелевшие экземпляры издания, разбросанные ука-
зания в литературе, документах и свидетельствах немногих журна-
листов 6 . Выжившие в огне войны сотрудники «Volkischer
Beoßachter» неохотно шли на контакт с историками, ссылаясь на
свою ничтожную роль. Последний главный редактор, который мог
бы пролить свет на многие обстоятельства существования изда-
ния, Вильгельм Вайс, умер в 1950 г., так никому и не доверив сво-
их воспоминаний.
Из истории создания газеты известно, что осенним днем
1919 г. на одной из мюнхенских площадей встретились двое чело-
век. Австрийский ефрейтор, одетый в форменную одежду солдата,
Адольф Гитлер приветствовал своего бывшего военного команди-
ра, фельдфебеля Макса Амана, который после окончания войны
превратился в преуспевающего банковского служащего. Начинав-
ший свою политическую карьеру в роли армейского осведомителя
Гитлер агитировал на немноголюдных собраниях в кругу боевых
друзей, подыскивая людей, способных занять руководящие посты
в Национал-социалистической немецкой рабочей партии, нуж-
дался в финансах и средствах для расширения агитации.
Первый номер «Volkischer ВеовасШег» при помощи Макса
Амана вышел в августе 1919 г. Необходимо отметить, что издание
уже существовало в то время, как Гитлер еще только замышлял со-
здание НСДАП: оно выходило как приложение «Münchner
ВеовасШег» к еженедельной газете «Thulegesellschaft». Ее бывший
владелец, Франц Эхер, умер в 1918 г., а его вдова продала издатель-
ство и все права общественной организации города Мюнхена
«Thüle». Общество было одной из многочисленных, распростра-
ненных в послевоенное время националистических групп, кото-
рые предпринимали попытки сделаться провозвестниками новой
национальной политики на волне антисемитизма. Через год, 1 де-
кабря 1920 г., Гитлер выкупил «VolKischer Веовасійег» за 120 тыс.
дойчмарок со вдвое большим бременем долгов бывшего владельца.
Газета была куплена на деньги рейхсвера. Друг Гитлера и первый
(до 26 декабря 1923 г.) главный редактор газеты Дитрих Эккарт
оформил на свое имя заем на 60 тыс. марок как гражданское лицо
у генерала Риттера фон Эппа в армейском казначействе. В письме
от 18 декабря 1920 г. Эккарт благодарил Гитлера за доверие, а тот
подразумевал, что без Эккарта шанс заиметь партийную газету был
бы потерян на много месяцев вперед. Аугсбургский нотариус док-
тор Готтфрид Грандель вместе с Дитрихом Эккартом оформил
сделку 7 .
Формально газета оказалась во владении общества с ограни-
ченной ответственностью с восемью партнерам с капиталом в
120 тыс. дойчмарок. Имена партнеров частично сохранились в
списке судебной регистрация владельцев от 17 декабря 1920 г., так
как именно в этот день сделка была документально оформлена.
Основной компаньонкой, Кэтти Бирбаумер, было выплачено
46,5 тыс. дойчмарок, другой компаньонкой, Дорой Кунце, 10 тыс.
Список также называет партнером Антона Дрекслера, председате-
ля НСДАП, и Адольфа Гитлера, председателя рабочего союза на-
ционал-социалистов 8 .
Остальные партнеры, так же, как и происхождение недоста-
ющих для покупки издательства денег, остались неизвестными.
Существует предположение, что недостающие суммы дарились ча-
стными лицами, сторонниками НСДАП, такими, как, например,
Готфрид Федер, будущий экономический советник Гитлера9. Сре-
ди пожертвователей также были Елена Бехштейн, жена владельца
фирмы по производству роялей, и Гертруда фон Зейдлиц, жена бо-
гатого предпринимателя Балта 10 . Корпоративные права на издание
и владение газетой вплоть до 1935 г. принадлежало НСДАП, с
1936 г. перешли Имперской палате прессы, возглавленной Ама-
ном. Финансовая сторона деятельности газеты контролировалась
казначейством партии. Исключение составляли лишь финансы
председателя наблюдательного совета общества с ограниченной
ответственностью издательства, Адольфа Гитлера, и его помощни-
ка Макса Амана.
Текущее финансирование газеты составляло трудную задачу,
тем более во времена прогрессирующей инфляции середины
20-х гг. Еще «Thüle» создало «Союз друзей "Volkischer ВеовасШег"»
и выпускало паи на 100 дойчмарок под 4% годовых. Новые вла-
дельцы переняли и усовершенствовали этот опыт: членов НСДАП
призывали отказываться от увеселений и покупать беспроцентные
паи стоимостью 10 марок. В 1920 г. тираж газеты едва покрывал ти-
пографские расходы, а в 1921 г. издательство разбогатело на
400 тыс. марок и акция прекратилась в первом полугодии 1921 г.
Беспроцентная продажа паев привела редакцию в конфликт с за-
коном, однако суд в июле 1923 г. закончился оправдательным при-
говором, так как, по утверждению адвокатов газеты, каждый пай
официально, на бумаге был закреплен за своим владельцем. В ап-
реле 1922 г. Макс Аман взял на себя полное руководство партийны-
ми финансами, изменил линию финансирования издательства,
чем заслужил очередное одобрение со стороны Гитлера, называв-
шего его образцом предусмотрительности.
Основу читателей «VolKischer BeoBachter» составили члены
партии, которым напоминалось о необходимости покупать газету
и жертвовать взносы для редакции. Введение обязательных пар-
тийных взносов на прессу руководством НСДАГІ еще только под-
готавливалось. Финансовый же кризис был постоянен, и владель-
цам приходилось постоянно лавировать, для того чтобы газетадер-
жалась на плаву. Дитрих Эккарт, руководитель и первый главный
редактор газеты, неустанно заботился о привлечении денежных
средств. При помощи связей, которые Аман и Эккарт имели в де-
ловых кругах Германии, издательство с 1923 г. открыло филиалы
книжного дома в Берлине и Вене. После того как был приобретен
американский ротатор, газета стала выходить на 6 - 8 полосах вме-
сто прежней одной с тремя столбцами. Тираж газеты в 1920—
1922 гг. колебался в пределах от 8 до 17 тыс. экземпляров, в 1923 г.
вырос до 30 тыс. ! 1
Издательство развивалось и еще в одном направлении. Од-
ним из источников дохода стал выпуск брошюр для молодежи, со-
державших в основном статьи национал-социалистского содержа-
ния. Малодоходная вначале, со временем эта отрасль издательства
финансировала выпуск газеты все более и более. Гитлер начинал с
молодежи, считая тех, кто стар, отработанным материалом. Суро-
вое воспитание, граничившее с жестокостью, сулило рождение ак-
тивной, властной, жестокой, равнодушной к боли, слабости, жа-
лости генерации потомков, обладающих независимостью хищных
зверей и им же присушим бесстрашием к смерти. Анализируя
взгляды Гитлера, Розенберга и других на вопросы воспитания и об-
разования, представленные в «VolKischer ВеовасЫег», следует отме-
тить презрительное, с оттенком пренебрежения и снисходительно-
сти, отношение отвергнутого в свое время художника к интелли-
генции. Отвращение к образованию в духе немецкого классицизма
заставляло фюрера в качестве первоочередных задач сосредотачи-
вать внимание на физическом усовершенствовании, строительстве
здорового тела: «Гении никогда не смогут появиться из нации деге-
нератов. Наша задача - внедрить в здоровое тело понятие расы, го-
товности умереть или победить. Только национал-социализм обес-
печит нацию такой необходимой элитой. Только национал-социа-
листы не пугаются залезть железной рукой в это болото школьной
лени и трусости», — писала «VolKischer BeoBachter» 22 августа
 1923 г.12 Школы и университеты подлежали реформированию в со-
ответствии с личными представлениями Гитлера об образовании.
За короткое время с 1923 по 1936 г. около 32% учителей стали чле-
нами нацистской партии. Спортивные тренировки, строевая под-
готовка, изучение «уроков» Первой мировой войны наравне с ра-
совой биологией Гауха, тевтонской немецкой историей, математи-
кой, ориентированной на решение прежде всего военных задач, и
резкое сокращение религиозного обучения привело к размыванию
основ классического немецкого образования. В программу гитле-
ровских «Орденсбурген», готовивших руководителей НСДАП,
входили прыжки с парашютом, скалолазание, атлетика, политиче-
ское и военное дело. Пользовавшаяся ранее уважением благодаря
качеству, основательности, объему преподносимых знаний про-
фессиональная подготовка учеников, их интеллектуальный уро-
вень превратились в обыкновенное приложение партийных сил и
придаток пропаганды НСДАП.
Каждый пфенниг, который зарабатывался, использовался
для расширения сферы влияния. В 1926 г. стал выходить иллюстри-
рованный «Volkischer ВеовасЫег», который хорошо продавался. В
1928 г. персонал издательства состоял из главного редактора, четы-
рех служащих и семи ответственных редакторов различных отде-
лов газеты — техники, спорта, культуры, политики, экономики,
объявлений и досуга. Тиражи неуклонно росли. Несмотря на ми-
ровой экономический кризис, затронувший и Германию, в 1930 г.
было выпущено 39,3 тыс. экземпляров газеты, 128,8 тыс. экземп-
ляров - в 1931 г., 116, 2 тыс. - в 1932 г. и снова 127,5 тыс. - в 1933 г.
В 1932 г. издательство располагало резервом капитала, равным
4 млн дойчмарок. Часть этих денег использовалась в решающих
предвыборных битвах. В благодарность за столь весомый вклад в
предвыборную кампанию в 1936 г. Макс Аман стал президентом
имперской палаты прессы 13 .
К началу 1940-х гг. издательский дом значительно расши-
рился. Редакции в Берлине, Мюнхене и Вене имели по одному за-
мещающему главному редактору. Берлинское отделение возглав-
лял с 1933 по 1940 г. Теодор Зайберт, имевший с 1923 г. опыт рабо-
ты за границей корреспондентом одной из гамбургских газет. До
конца войны мюнхенское отделение газеты редактировал Йозеф
Берхтольд вместе с Альфредом Розенбергом. Доктор Эрнст Мой-
нир руководил венским филиалом вплоть до февраля 1943 г., когда
был снят Аманом с должности из-за политических разногласий.
Со 2 ноября 1943 г. до самого конца доктор Евгений Мундлер заме-
щал должность главного редактора венского отделения газеты. По-
следний номер газеты вышел 30 апреля 1945 г.14
 Общий объем газеты в разные периоды ее существования
колебался от 24 полос во время проведения Олимпиады 1936 г., во
время войны объем издания был сокращен до 4—6 страниц. Ста-
рый готический шрифт, использовавшийся при наборе газеты с
1941 г., внешне производил сильное впечатление, но одновремен-
но был сложен для прочтения и затруднял международное распро-
странение издания. Обычный латинский шрифт, на который Гит-
лер наложил клеймо «литеры еврея», с 1941 г. постепенно был вы-
теснен из типографий, несмотря на то что это обстоятельство
затрудняло распространение и влияло на популярность издания.
Однако тираж рос неуклонно: не только новые члены партии были
обязаны подписаться на газету, но и государственные служащие, и
обычные люди, которые хотели быть уважаемы новой властью,
были обязаны это сделать. Постепенно присоединялись новые чи-
татели в занятых областях: с 127,5 тыс. экземпляров в 1933 г. тираж
издания вырос до 313,4 тыс. в 1934 г. и затем рос примерно на 100
тыс. экземпляров из года в год, до тех пор, пока не достиг в 1940 г.
почти миллионной границы 982,3 тыс. экземпляров. В 1941 г. был
достигнут рекорд - выпущено 1 192 542 экземпляра. Сведения о
численности тиража газеты доступны, так как начиная с 28 февра-
ля 1933 г. данные о ежемесячных средних тиражах указывались под
выходными данными газеты. 12 ноября 1939 г. публикации отме-
нили под предлогом охраны военной тайны. Тираж издания после
1941 г. неизменно сокращался.
В самой Германии «Völkischer Beoßachter» назывался не газе-
той, a «kampfbiatt», «народный листок». Стиль издания более всего
напоминал стиль листовки или плаката. Основную смысловую на-
грузку несли кричащие верхние заголовки, оформление, концент-
рация заглавных букв, лозунги, громкие фразы, мнения. Огром-
ную привлекательность для читателей всегда имели скандал или
адресное послание, разрекламированные на первой полосе. Поли-
тические проблемы упрощались самым примитивным способом.
Как ежедневная газета «Volkischer Веовасіпег» была обязан быть и
информационным изданием, правда, с некоторыми поправками:
«Наша цель не информировать, а поощрять и растапливать пар-
тийный огонь» 15 . Мощность повторения и упрощения, искажения
и лжи, дискредитация противника, двусмысленность слов служи-
ли эффективными средствами пропаганды. Применимые по отно-
шению к простым обывателям и любой ситуации, эти средства
значительно облегчали контакт с читательской аудиторией и эф-
фектно расставляли акценты. Здесь благородный, чистый немец-
кий человек, там обманщик, коварный еврей; здесь бедствующий
немецкий студент, там богатый банкир и т. д. Таким образом, дея-
тельность нацистской пропаганды, которая через «Volkischer
Beoeachter» велась тенденциозно, наступательно и активно, при-
водила к тому, что военные или политические события у населения
нередко вызывали пронацистские оценки.
С 1933 г. «Volkischer BeoBachter» стал строго официальным
изданием. Материалы сообщений контролировались имперским
Управлением прессы под руководством заведующего отделом пе-
чати министерства пропаганды. Неповиновение редакторов, жур-
налистов, корреспондентов наказывалось штрафом, а иногда
ссылкой, снятием с должности, отправкой в концентрационный
лагерь, вплоть до смертной казни. «Volkischer ВеовасЫег» был под-
чинен общим требованиям, предъявляемым к прессе, более того,
он служил образцом для других газет. Ежедневно на стол редакто-
ра поступали официальные директивы относительно освещения
внутриполитических и международных событий. По мере движе-
ния к войне директивы становились все более обстоятельными и
обширными, заменяли собой материалы корреспондентов.
В содержании сообщений журналистов и корреспондентов
«VolKischer Beoeachter» можно определить несколько главных на-
правлений. Одним из них был антисемитизм: «Власти — всю рабо-
ту с евреями» — гласил заголовок газеты 10 мая 1920 г.16 «В Герма-
нии вопрос еврея — это жизненно важный вопрос. Что власть
должна делать с ними? Удалять в сборные лагеря». То, что должно
происходить с ними далее, еще не обозначено, конкретных планов
не имеется, во всяком случае, теоретизирующий немецкий антисе-
митизм пока еще мягок и гуманен. Расовая теория сконструирова-
ла принцип различной значимости из разнообразности человечес-
кого рода в псевдонаучной манере и воплотила его в жизнь при
помощи системы образования, в которой принудительное образо-
вание детей проводилось терроризированными взрослыми. В свя-
зи с этими воззрениями будущими нацистами отвергалось и хрис-
тианство как слишком распространенная теория тождественности
людей. Разве могут быть равноценными цыгане, евреи и арийцы?
Природа объявлялась слишком грубым мастером, а равноценность
рас - абсурдом. Если немец ценит мешанину рас, считая всех ос-
тальных подобными арийцам, благородным людям, такой немец
совершает преступление против человечества. Германская раса в
силу ее совершенства приглашена в качестве наставника и руково-
дителя остальных. Расовая теория, широко пропагандируемая
Альфредом Розенбергом, Дитрихом Эккартом 17 , профессором Гер-
маном Гаухом, привела в 1936 г. к принятию «Нюрнбергских зако-
нов о гражданстве и расе». 9 октября 1936 г. «VolKischer BeoBachter»
опубликовала без заголовка заметку следующего содержания: «Де-
вятнадцатилетний еврей предстал перед уголовным судом по обви-
нению в нарушении расовой чистоты. В мае месяце он познако-
мился с 21-летней арийкой и вступил с ней в интимные отноше-
ния, которые продолжались вплоть до его ареста в конце июля. Де-
вушка заявила, что ей не было известно, что ее знакомый — еврей,
поскольку однажды он показал ей зарегистрированное полицией
удостоверение, в котором он был отмечен как протестант. Проку-
рор потребовал тюремного заключения на том основании, что об-
виняемый не имел права на совершение вышеизложенного дея-
ния. Обвиняемый не пожелал признать себя виновным, несмотря
на предъявленное ему судебное решение. Не привлекавшийся ра-
нее к уголовной ответственности подсудимый был приговорен к
полутора годам тюрьмы, за вычетом срока, потребовавшегося на
расследование» 18 . Основными авторами статей были Карл Браблер
и Ганс Гонтер 19 . Дарвиновская теория естественного отбора накла-
дывалась на жизнь человеческого общества, проводились экспери-
менты со смешением крови, и обо всем этом рассказывалось на
страницах газеты 20 . Высчитывалось количество евреев, принимав-
ших участие в заключении Версальского договора, вступивших в
Коммунистическую партию, принявших участие в революции
1918 г., и т . д.
Читателям наглядно показывали «эксплуатацию» немецкого
народа бывшими противниками войны и их коммунистическими
сообщниками. Антикоммунизм стал другим, не менее важным на-
правлением деятельности «VolKischer BeoBachter». Красный Антей,
вторгающийся в Германию вместе с еврейским капиталом, — ос-
новная тема карикатур и шаржей газеты начала 20-х гг.21 Основной
темой выступлений Гитлера в газете была угроза большевизма,
страх перед которым разделяли в то время не только нижние чины
рейхсвера, но и высшие круги армейской элиты наравне с полити-
ческими интеллектуалами послевоенной Германии. В оценке ком-
мунизма перемена происходила в течение ряда лет, когда социали-
стический компонент национализма радостно подчеркивался все-
ми его вождями. Вероятно, в борьбе против капитализма поначалу
виделась общность целей, задач, интересов. Когда экономический
кризис вызвал общественную радикализацию, вместо формулы
«национал-социализм или большевизм» имперская линия пропа-
ганды в мае 1931 г. предложила другую: «Мы - последняя надежда
немецкого народа» 22 .
Народная политика в духе антикоммунизма, пропагандиру-
емая Гитлером, представляла собой процесс радикального отказа
от присущих политике мирных средств, приоритет всего партий-
ного 23 . Народное движение не должно приравнивать себя к пар-
тии, не должно пользоваться партиями, коль скоро партии стре-
мятся запрячь его в авангард войны за власть. Партиям остается, в
таком случае, лишь быть выразителями народных мыслей. Таким
образом, одновременно указана цель народной политики: собира-
ние и интерпретация «народной» воли. 1 января 1921 г. Гитлер на-
писал для газеты передовую статью «Народная мысль и партия» 24 .
Немецкое общественное движение, без поддержки со стороны ор-
ганизованной партийной силы, он счел бесплодной попыткой на-
ведения порядка в государстве. Фактически он бросал вызов влас-
ти: «Мы хотим поднять народ. Мы хотим проповедовать борьбу,
непреклонную борьбу против всего парламентского выводка, всей
системы, которая не кончится скорее, прежде чем не прибудет
снова погубивший Германию железный кулак. Мы дадим нации
действие и шанс — расправиться с этими героям паркета» 25 . 9 ноя-
бря 1923 г., после попытки путча национал-социалистов в Мюнхе-
не, выход газеты был запрещен, так же как была запрещена и дея-
тельность самой НСДАП.
Тематика других передовых статей была связана с Версаль-
ским договором: «Ошибка или преступление» 26 , «Национальная
кокарда и коршуны банкротства» 27 . Политикам Веймарской рес-
публики посвящены «Государственный или национальный пре-
ступник» 28 и т. д. Сброд, преступники, оборванцы, парламентская
клоака - это некоторые из наименований Веймарской республики
и ее политиков - Эберта, Штреземана и других29.
Статья единомышленника Гитлера Рудольфа Альберта «Ос-
новной вопрос» 30 раскрывает следующее направление нацистской
пропаганды - антипарламентаризм. «Почему и зачем парламента-
ризм явился в Германию?» - задавался вопросом автор публика-
ции. В сравнении с возникновением парламентарной формы госу-
дарственного правления в Англии и Франции, эти нации «хотят
танцевать вокруг золотого теленка», немец же всегда ищет более
высокие цели» 31 . Борьба за власть по правилам Веймарской кон-
ституции 11 августа 1919 г. представляла для Гитлера серьезную
проблему. НСДАП, с одной стороны, двигалась навстречу револю-
ционным целям, как демократическая партия. Но реально она
должна была пользоваться парламентскими средствами борьбы.
Антипарламентаризм, однако,был одним из основных национали-
стических представлений, который встречал одобрение привычно-
го к начальству немецкого народа.Согласие народа, народная дик-
татура и верность народным принципам — это долговые обязатель-
ства, которые ставятся в разных вариантах в газете.
Свойственный НСДАП национализм и стремление Гитлера
к личному господству долгое время не могли определиться. По ма-
териалам «VolKischer Beoßachter» у читателей складывалось впечат-
ление, что будущее национал-социалистское правительство будет
все делать иначе, чем ныне существующее: не выполнять условий
Версальского договора, ничего не платить в качестве возмещения
ущерба, не производить никакого разоружения, а наоборот, воору-
жаться и в ближайшем будущем вернуть потерянные области назад
и т. д. 32 «Наш национал-социализм — это несокрушимая вера в не-
обходимость создания нового состояния, так как старый порядок
является никуда не годным» 33 — такими словами начиналась борь-
ба за завоевание жизненного пространства. Коммунистическому
хаосу Гитлер противопоставил «новый порядок», питая надежды
сформировать из определенных классов круг заинтересованных
лиц, представить народное согласие в виде националистического
единства. Можно назвать эти представления «социалистически-
ми». Марксистскому идеалу «бесклассового общества» национал-
социализм Гитлера противопоставил не должника и пролетария в
их внутреннем единстве, а только немецкую расу, закрытую народ-
ную общность 34 . При этом вопрос, как такой общности существо-
вать в мире, оставался открытым. Благородной немецкой нации,
творческой, сильной расе существовать в одиночку мешала про-
центная кабала, она самым могущественным образом влияла на
пропаганду и производила на читателей и сторонников Гитлера та-
кое же впечатление, как и послевоенная инфляция. С течением
времени псевдосоциалистические идеи отступали назад, главное
место заняла борьба против «еврейского ростовщика», идеологиче-
ски облаченная в белую тогу борьбы с «расовой загрязненностью».
Богатство и разнообразие информации, помещенной на
страницах «VolKischer ВеовасШег» как до 1933 г., так и после приня-
тия газетой статуса официоза НСДАП, сохранявшегося за ней до
конца Второй мировой войны, делает ее многоплановым истори-
ческим источником по истории становления национал-социализ-
ма в Германии, событий, происходивших от начала 30-х гг. до сере-
дины XX в. в мировой истории. На страницах газеты нашли свое
отражение основные черты государственного строя, социально-
экономические отношения, вопросы внешней и внутренней поли-
тики, господствующие идеологемы нацизма. Пропаганда через га-
зету усиливала социальное расслоение общества, натравливала од-
ни социальные слои на другие, косвенно помогала установлению в
стране тоталитарного режима. Нацистские вожди умело прикры-
вались освящением корыстных мотивов моральным пафосом бла-
городства, хорошо разбираясь в состоянии германского общества.
Объединение вокруг властных структур, активизация обществен-
ной самодеятельности, борьба за семью на основе национал-соци-
алистских воззрений способствовали самоограничению общества,
вызывали сочувствие и поддержку фашистскому режиму. Большую
роль в этом процессе играл информационный фактор, несмотря на
то что многие проблемы замалчивались умышленно. Эти обстоя-
тельства делают «VolKischer BeoBachter» ценным источником по ис-
тории становления и развития фашизма, а раскрытие ее информа-
ционных возможностей помогает освещению социальных, поли-
тических, экономических аспектов истории этой большой и
недостаточно изученной проблемы.

ПРИМЕЧАНИЯ
1
См.: Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М., 1993.
2
Камю А. Бунтующий человек. М., 2000. С. 361.
3
Цит по: Камю А. Указ. соч. С. 364.
4
Hibben Cr. Mussolini. Frankfurt, 1963. S. 254.
5
См.: VolKischer ВеовасЫег. № 95. 17.08.1936. S. 1.
6
См., например: Balle H. Die propagandistische Auseinandersetzung des Natio-
nalsozialismus mit der Weimar Republik und ihre Bedeutung fur den Aufstieg des
Nationalsozialismus: diss, der Phil. Univ. Erlangen-Nurnberg, 1963.; Hale O.J. Presse in
der Zwangsjacke, 1933-1945. Dusseldorf, 1965; Dresler A. Geschichte des «\blidschen
Beoeachter» und des Zentralverlages der NSDAP, Franz Eher Nacht. München, 1957.
7
Noller S. Der Volicischer Beoeachter / / Facsimile Querschnitt durch den
\biicischer BeoBachter. Bern und München, (б/r.). S. 8-9.
8
Ibid. S. 5.
9
Ibid. S. 6.
10
См.: Фёлькишер Беобахтер / / Энциклопедия Третьего рейха / Сост.
С. Воропаев. М „ 1996. С. 470-472.
11
См.: Noller S. Op. cit. S. 9.
12
Was wird Hitler tun? / / VolKischer Beoeachter. 22.08.1923. S. 1.
13
См.: Noller S. Op. cit. S. 9.
14
Ibid. S. 11.
15
Цит. по: Noller S. Op. cit. S. 13.
16
Macht ganze Urbeit mit den Juden! / / VolKischer Beoeachter. № 10.
10.03.1920. S. 1.
17
См., например: Echart D. Die Uberchnung mit der «Frankfurter Zeitung» / /
VolKischer Beoeachter. № 63. 11.08.1921. S. 1; Rosenberg A. Die Protokolle von Zion und
die judische Weltpolitic//VolKischer Beoeachter. № 137. 10.07.1923. S. 1.
18
Цит. по: VolKischer Beoeachter. № 264. 09.10.1936. S. 1.
19
См., например: VolKischer BeoBachter. № 51. 25.12.1920.
20
См., например: Die Rasse entscheidet das Schicksal der Volker / / \felKischer
BeoBachter. № 102. 01.05.1930. S. 1.
21
См., например: VolKischer Beoeachter. 25.12.1920. S. 1.
22
Wir oder Bolschevism! / / VolKischer BeoBachter. № 179. 4/5.08.1929. S. 1.
23
Wis will die volkische Bewegung? / / \blKischer Beoeachter. № 68. 29.07.
1920. S. 1.
 24
Hitler A. Der volkseigene Gedanke und die Partei / / VolKischer BeoBachter.
№ 10. 01.01.1921. S. 1.
25
Ibid.
26
Der Fehler oder das Verbrechen / / VolKischer Bcoeachter. № 13. 08.03.1921.
S. 1.
27
Die nationale Kokarde und die Geier des Bankrottes / / VolKischer BeoBachter.
№ 15. 10.03.1921. S. 1.
28
Der staatliche oder nationale Verbrecher / / VblKischer BeoBachter. № 22.
21.03.1921. S. 1.
29
См. также: VblKischer BeoBachter. № 73. 30.03.1927; № 279. 1/2. 12.1929.
30
См.: Die Hauptfrage//VblKischer BeoBachter. № 99. 10.11.1922. S. 1.
31
Die Hauptfrage//VolKischer BeoBachter. № 99. 10.11.1922. S. 1.
32
Der Kampf um den deutschen Lebensraum / / VblKischer BeoBachter. № 254.
19.01.1929. S. 1.
33
Ibid.
34
An das ganze Schaffende Deutsland! / / VolKischer BeoBachter. № 113.
15.05.1928. S. 1.
Р А З Д Е Л 2

ИСТОРИЯ

ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ВОЙНЫ

1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.

И СОВРЕМЕННАЯ

ИСТОРИО-

ГРАФИЧЕСКАЯ

СИТУАЦИЯ
 А.Б. Асташов

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ В О Й Н А
КАК ВОЙНА СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
(сравнительный анализ)

В подходах об источниках победы народов России в Вели-

кой Отечественной войне все еще много неясного, часто поли-
тически заостренного или патетико-идеодогизированного. Так,
среди составных Великой победы обычно называют героизм совет-
ского народа, усилия коммунистической партии, т. е. сугубо субъ-
ективные усилия. При этом акцент делается на особых мораль-
ных качествах советского воина и в целом советского народа
(«гуманизм», «интернационализм» и т. д.) при полном отрицании
сколько-нибудь человеческих качеств воинов противника («ван-
далы», «хорошо обученные убийцы», «грабители» и т. п.) 1 . Даже
в научных изданиях, касающихся анализа поведения советских
воинов в пограничной ситуации военных действий, только за со-
ветским комбатантом остается право выхода из нее морально пре-
ображенным 2 . Порою в литературе говорится о «невиданной энер-
гии» Красной армии, советского народа в целом, которую угляды-
вают в «ясном понимании государственных задач» 3 . Но при этом
не в достаточной степени говорится о причинах появления такой
энергии.
Такой подход часто становится причиной обвинения в
штампах о Великой Отечественной войне, вызывает резкую кри-
тику западного общественного мнения, не согласного видеть мо-
ральное преимущество армии и народа, освободивших часть Евро-
пы, но вместе с тем навязавших ей другой авторитарный режим.
Тем самым Великая победа над фашизмом становится поводом во-
зобновить дискуссии времен «холодной войны». Юбилей Победы
превращается в обмен колкостями между победителями и побеж-
денными 4 , к которым относят и Россию, проигравшую в «холод-
ной войне».
Предлагаемый в настоящей статье подход дает возможность
не только воздать должное народам России в это поистине герои-
ческое время, но и объяснить причину успеха их усилий в Великой
Отечественной войне, не впадая в публицистический тон. Суть
этого подхода состоит в раскрытии главного потенциала Совет-
ской России - соответствия в целом советского общества характе-
ру Второй мировой войны как войны современного типа.
 Для России феномен мировых войн совпал, а в значитель-
ной степени и определил само становление советского общества
как современного, индустриального. Уже Первая мировая война
поставила перед Россией жесткую проблему соответствия обще-
ства характеру войны. Сами социальные перемены в России в ре-
зультате революции 1917 г. можно рассматривать как ответ на вы-
зов современности. Такой подход включил бы исследования о Рос-
сии периода Первой мировой войны в мировую историографию
социальных процессов этого времени, где роль нашей страны во-
обще не выявлена 5 .
Первая мировая война имела кардинальные отличия от всех
предшествовавших ей войн, являлась войной нового типа в отли-
чие от войн старого, традиционного типа 6 . В пространственном
отношении это выражалось в размахе военных действий, охваты-
вавших на Восточном (русском) фронте территорию от Черного до
Балтийского моря, а на Западном — всю Европу, а также весь
Атлантический океан. Военные действия имели значительную глу-
бину на земле (до сотен километров), шли на воде, вод водой,
в воздухе и под землей (минная война), т. е. охватывали все види-
мое пространство, заполняли весь обзор человека. Если тради-
ционная война шла, так сказать, «по горизонтали», носила линей-
ный характер, имела ясную пространственную перспективу, то из-
мерение современной войны было «объемным». Пространствен-
но-территориальная «неправильность» войны выражается и в том,
что она часто велась на чужой территории, которая должна была
осваиваться как «своя». География войны, не имевшая границ,
диктовалась и ее коалиционным характером, что ставило пробле-
му соответствия стратегии национальным интересам страны.
Война была необычной и во временном отношении. Она ве-
лась в течение длительного времени, четыре с половиной года, и
состояла из ряда крупных сражений, тянувшихся месяцами с нео-
слабевающим напряжением на значительных участках театра во-
енных действий. Тяжелые бои перемежались с периодами бездей-
ствия (позиционная война), что образовывало «рваный» ритм бое-
вых действий, в целом воспринимавшийся комбатантами не менее
тяжело, чем самые напряженные бои. Это значительно отличалось
от размеренного ритма войн традиционного типа с их многочис-
ленными переходами и несколькими генеральными сражениями.
Впервые война велась преимущественно техническими
средствами, позволявшими охватить весь театр военных действий
и имевшими целью физическое уничтожение противника, что об-
нимало собой как живую силу, так и всю инфраструктуру против-
ника, включая порой и сам природный ландшафт. Во время миро-
вой войны происходит широкое распространение территориаль-
ного и временного пространства второй природы, искусственного
мира, созданного человеком. Тотальное, массированное присут-
ствие техники в мировой войне представлялось комбатанту как ис-
ключающее его самого из процесса ведения боевых действий, что
представляется аналогом существования человека в индустриаль-
ном мире (феномен «отчуждения»).
Новая война, основанная на применении технических
средств, требовала другой организации их производства и снабже-
ния. В отличие от старых войн, ведшихся накопленными сред-
ствами, новая война требовала производства вооружений в ходе
самой войны до 90% всего их объема. Во время мировой войны
кардинально изменяется структура потребления армии, ставшей
громадным фактором национальной экономики. Само военное
производство, возникающее во время войны, не намного уступало
экономике, инфраструктуре, привлекаемой рабочей силе осталь-
ного производства7. Втянутость же экономики в военное произ-
водство позволяет считать собственно экономику страны частью
военной экономики. В этом проявляется зависимость войны от
экономического строя общества довоенного периода, чего не на-
блюдалось в войнах старого типа.
В целом современная война является промышленным про-
изводством с правильно организованными потоками товаров,
вооружений, людских средств. Это производство соединяет ано-
нимных контрагентов, действующих в условиях, по сути, промыш-
ленных. Население страны в такой войне превращается в своеоб-
разную рабочую силу военного производства, продукцией которо-
го является смерть и уничтожение как обратная сторона вторич-
ной природы, образующей основу индустриального общества.
Включенность всей экономики страны, всех ее хозяйственных от-
ношений в сферу военной экономики образует крепкую связь
между фронтом и тылом.
Масштабы военных действий, вовлеченность в них непо-
средственно или опосредованно практически всего населения
требовали особой организации общества, социальные связи кото-
рого являлись теперь основой высокоорганизованного хозяй-
ственного предприятия, которым является современная война.
Особенностью такой войны является подчинение всех сторон жиз-
ни страны, принимающей в ней участие, неумолимым требова-
ниям национальной мобилизации, или «организации страны для
обороны», как называли этот процесс в России в годы войны, под
угрозой, в случае ее несоблюдения, национально-государственной
катастрофы.
 В экономике во время мировых войн господствует жесткая
система государственного регулирования. В 1914—1918 гг. запад-
ные страны достаточно легко пошли на такую перестройку, несмо-
тря на господство капиталистических отношений, именно в силу
развитости их, отсутствия опасений за судьбу капитализма, давно
победившего уклада. Гарантом обратимости таких, не свойствен-
ных, в принципе, капитализму перемен, являлась устоявшаяся по-
литическая система, не позволявшая господствовать левым поли-
тическим тенденциям, проявляющимся в ходе новой войны 8 .
Втянутость фактически всего народа в военные действия в
качестве огромных армий - «вооруженного народа» — или занятых
в сфере производства в войне нового типа является проверкой и
условием эффективности всей социальной структуры общества.
Мировая война, с социальной точки зрения представляющая гос-
подство массового общества, предполагает отсутствие социальных
перегородок в ходе войны как всеобщего дела, требующего особой
слаженности социального организма. Происходят изменения и на
уровне малых групп, поскольку война нового типа требует включе-
ния в сферу производства категорий населения, обычно в нем не
участвующих: женщин, детей, интеллигенции, учащихся. Впервые
происходит массовое разобщение семей на длительный срок, при-
водящее к изменению демографо-психологической ситуации,
ощущаемой и на фронте, и в деревне, и в городе. Изменяется сама
социальная активность различных групп населения, что приводит
к трансформации сложившейся динамики социальных отноше-
ний. Частью социального мира является решение и национально-
го вопроса, что особенно актуально в условиях коалиционного ха-
рактера войны и ее ведения на «чужой территории».
Центральным фактором, способствующим успешному учас-
тию общества в современной войне, является национальная моби-
лизация в политической сфере. Изменения в социально-психоло-
гической сфере общества предъявляют серьезные требования к по-
литическим структурам и порядкам. Ведение войны нового типа
невозможно без доверия всех слоев народа к политическому руко-
водству, без его широкой легитимности. Это особенно важно на
втором этапе войны, когда спадает «самоорганизация» общества и
власти должны перейти к практике принуждения. Массы населе-
ния по определению должны непосредственно участвовать в орга-
низации страны для обороны, что предполагает значительное рас-
ширение представительной системы и вообще участия широких
кругов населения в управленческих структурах. Выражением со-
циального единства в такой войне является социальный и полити-
ческий мир. Он также необходим для формирования единого цен-
тра по организации страны для обороны и организации народного
хозяйства. Политическое доверие, консенсус являются, таким об-
разом, выражением сложившегося и политически оформленного
современного общества, образует нацию. В странах Запада указан-
ные процессы в ходе Первой мировой войны нашли выражение в
установлении внутреннего мира между ведущими политическими
силами, до этого находившимися в состоянии иногда острой поли-
тической борьбы. Каждая из стран подчинялась какому-либо од-
ному центру организации страны для обороны, что соответствова-
ло ее политическим традициям.
Характер военных действий в эпоху современности, втяну-
тость в них широких масс населения по-новому, во многих случа-
ях впервые, выводят на видную роль морально-психологический
фактор. Проявление характера войны на фронте — невидимость
врага, исчезновение самой предметности военных действий, изме-
нение характера «военного труда», фактор «чужой территории» —
все это в сочетании с сильными ощущениями, вызванными стра-
хом и ожиданием смерти, переживаемыми индивидуально, в усло-
виях отсутствия прошлых корпораций и групп, создает глубокую
потребность в идеологическом осознании самой необходимости
продолжать военные действия. Новые психологические ощущения
возникают и у различных слоев общества, которые связывают их
со своими довоенными чаяниями и ожиданиями. Война нового
типа требует другого человека. В человеческом, психологическом
измерении это время господства «рабочего войны», полностью
оторвавшегося от своего хозяйства. Оторванность от семьи, вклю-
ченность в глобальное абстрактное «хозяйство» войны предъяв-
ляет запрос на глубоко личностное, интимное переживание
происходящего, рождая также запрос на интимное влечение в
соответствии с этими личностными переживаниями, несмотря на
существовавшие традиционные семейные и родственные связи.
«Рабочий войны» является продуктом современного общества —
господства малой семьи, глубоко личностных, любовных, роди-
тельских отношений, не искаженных производственным факто-
ром, как это было в больших традиционых семьях. В странах, где
семья не перестроилась на современных основаниях, война углуб-
ляла или даже порождала кризис патриархальности9.
Современная война представляет время постижения чело-
веком условий существования человека в пространстве стандарта,
строя «пограничной ситуации», смертельной опасности при отсут-
ствии публичной смерти, непереносимых страданий, восприни-
маемых как неприемлемые, недостойные звания человека. Но это
и время высших проявлений человеческого духа в указанных
условиях, эпоха массового героизма всех слоев общества, от мала
до велика.
Война нового типа является временем демонстрации дости-
жения культурных высот в области техники, изобретательства, са-
мой организации военных действий, пропаганды как выражения
господствующей идеологии. Только во время войны самый дух на-
ции материализируется в героические слова и дела. Возрастающая
роль пропаганды предполагает наличие приемлемой для населе-
ния, всех его групп идеологии, а с другой стороны — механизмов
доведения этой идеологии до широких масс населения в виде раз-
витой системы средств информации. Культура здесь является
атрибутом массового общества, массовой культурой. Участие в
военных действиях на чужой территории предполагает определен-
ную политику как в области пропаганды по отношению к мест-
ному населению, так и в отношении войск противника. Ее эффек-
тивность определяется общей практикой решения национального
вопроса внутри каждого воюющего государства. Кроме того, орга-
низация страны для обороны предполагает и сплоченность наро-
дов, ее населяющих. Единство же идеологии во время войны на
конкретной территории для определенной народности образует
само условие для функционирования нации, проверяющей спо-
собность отстоять свои ценности в индустриальной войне, являю-
щиеся также ценностями и в мирное время.
Война индустриального типа образует единое культурное,
территориальное, материальное и психологическое пространство,
обладающее всеми признаками индустриальной культуры: господ-
ство промышленного производства как таковое вне границ фрон-
та и рабочей силы войны. Это пространство имеет свойство к рас-
ширению на тыл, подчиняет тыл фронту.
Индустриальный характер войны, собственно война индуст-
риального общества предполагает готовность общества войны еще
до ее начала. Недопустима перестройка общества во время войны,
как, например, это происходило во время Северной войны при
Петре I. Во время современной войны важна способность мобили-
зоваться, привести в действие существующие до войны структуры
современного общества, но создать какие-либо новые существен-
ные структуры во время нее невозможно. В этом смысле современ-
ное общество является обществом постоянной готовности к вой-
не, в отличие от традиционного общества, где такая готовность не
является актуальной, что и делало возможным сметение с лица
земли целых государств и народов и установление мировых импе-
рий. Современная война является, таким образом, важным факто-
ром глобализации, взаимозависимости мировой цивилизации,
всех, даже невоюющих стран. Являясь сверхнациональным и над-
национальным феноменом, война нового типа образует даже не
вызов, а своеобразный ультиматум современности. Для каждой
страны проблема состоит не в победе или поражении в такой вой-
не, а в самой способности в ней участвовать, что и вводит беллиге-
рента в современность, modernity.
Для России кануна Первой мировой войны центральной ос-
тавалась как раз проблема уровня индустриальное™, образующей
материальную базу современного общества. Основой ее производ-
ства оставалось сельское хозяйство. В структуре народного дохода
оно занимало в 1913 г. около 55% в стоимостном выражении по
сравнению с 29% в промышленности 10 . В народном богатстве про-
дукция и средства производства сельскохозяйственного назначе-
ния в 1911 — 1913 гг. составляли 34,8% по сравнению с 8,8% промы-
шленности и 10,5% транспорта11. В самом сельском хозяйстве,
даже по последним исследованиям советских ученых, настаивав-
ших ранее (вслед за В.И. Лениным) на безусловной победе бур-
жуазных отношений капитализма в деревне, капитализм «едва ста-
новился формационнообразѵющим укладом» с туманной перспек-
тивой стать господствующим 12 . В сельском хозяйстве не было
самого стремления к расширенному воспроизводству. Подавляю-
щая часть населения, в основном сельского, была занята непроиз-
водительным трудом. Господствовала система традиционного рас-
пределения времени при наличии огромного количества празд-
ничных дней в крестьянском хозяйстве — от 34 до 71% по сравне-
нию с Европой, где уже в первой половине X I X в. в промышлен-
ном прозводстве было 286-308 рабочих дней 13 .
Промышленный капитализм в России носил очаговый
характер, неравномерно концентрируясь по стране. В стране не
было, таким образом, хозяйственной однородности, что порож-
дало серьезные противоречия между различными кругами буржуа-
зии, между буржуазией и помещиками, между помещиками и кре-
стьянством, между столичными, региональными и националь-
ными хозяйственными группами 14 . В России не была определена
сама стратегия развития: промышленного или сельскохозяйствен-
ного направления. Эта стратегия находилась в зависимости от
сугубо политических соображений15. Аргумент же о достаточном,
«среднем» уровне развития капитализма России накануне войны
нельзя признать состоятельным, поскольку он не отражает качест-
венного различия экономики России от экономик ведущих евро-
пейских стран16. Указанные проблемы и породили массу противо-
речий и трудностей, ставших глубинными причинами неспособ-
ности России к современной войне. Сведение же проблем страны
 в деле экономического обеспечения военных действий к тому, что
«не успели» (например, осуществить «Большую программу» воору-
жений), «не доработали» (например, увлеклись «маринизмом» в
ущерб развитию сухопутных вооружений), показывает, что такие
историки 17 рассматривают главную проблему в недостаточной на-
копленное™ вооружений и не принимают во внимание специфи-
ку мировой войны как войны нового типа. Во время войны, как
известно, дело оказалось не в способности произвести необходи-
мое количество вооружения и боеприпасов, а в том, что структура
промышленное™ России не поддавалась управлению, став объек-
том политических интересов различных групп буржуазии и бюро-
кратии. Специфика же сельского хозяйства, направленного в ос-
новном на личное потребление продукции сельскими хозяевами,
оказалась не в состоянии ответить на основную задачу: обеспече-
ние армии и населения продовольствием на основе регулирования
экономики, как это было сделано во всех воевавших странах. Сам
конфликт между крестьянством и остальной страной на почве
продовольственных поставок стал одним из центральных, привед-
ших к политической и национальной катастрофе.
Господство традиционализма в занятиях населения до 1917 г.
просматривается и в соотношении городского и сельского населе-
ния России: 15 : 85% по сравнению с 78 : 22 в Англии, 41,5 : 58,5 в
С Ш А , 56,1 : 43,9 в Германии и 41,2 : 58,8 во Франции 18 . Это соот-
ношение обусловило сугубо крестьянский характер русской
армии, на который наложились также особенности призывной си-
стемы в России, обусловленные социально-экономическими при-
чинами и делавшие ее армию в еще большей степени «крестьян-
ской», что определило ее психологическую неустойчивость в усло-
виях новой войны.
В России господствовала архаическая форма политической
системы — самодержавная монархия. Ее особенностью являлось
упорное сопротивление всяким переменам даже на высших ступе-
нях системы управления 19 . В стране существовала нелегитимная
форма правления. Выборщики, непосредственно выбиравшие де-
путатов в Государственную думу, составляли всего 3,3% населения.
Реально законодательная власть, бывшая единственным местом
соприкосновения интересов самодержавия с народом, зависела от
воли 16 тыс. являвшихся на выборы помещиков, что составляло
всего 0,2—0,3% от всего населения20. Подымаемый же некоторыми
историками вопрос о «правомерно-правовом» характере монархии
в 1906-1916 гг.21 теряет смысл в условиях абсолютных требований
современного общества и тем более современной войны доверия
со стороны подавляющего числа населения и общественно-поли-
тических групп к руководству страны 22 . Нелегитимность правяще-
го слоя порождала не столько вопрос о способности самодержа-
вия организовать страну для обороны (это стало ясно уже к весне
1915 г.), сколько образовывала политический вакуум в стране в
условиях нежелания власти к политическим уступкам. А это ввер-
гало страну в ситуацию мучительного выбора между вероятными
центрами власти: царским правительством, Ставкой, Государ-
ственной думой и общественными организациями (местные орга-
ны самоуправления, объединившиеся в земский и городской сою-
зы, ВПК, профсоюзы, кооперация, национальные организации).
Таким образом, вместо «внутреннего мира» в России было поли-
тическое противостояние, ставшее одной из главных причин не-
способности страны к современной войне.
Социальные отношения в России накануне и во время вой-
ны все еще определялись традиционалистскими институтами. Со-
циальные перегородки, ограничения на деятельность различных
общественных, профессиональных, религиозных, национальных
организаций не допускати социального равенства и мобильности,
характерных для современного общества. Попытки различных
групп населения, общественных сил (местного самоуправления,
профсоюзов, кооперации, национальных организаций), связан-
ных с широкими народными слоями, проявить в военное время
активность вызвали противодействие (от репрессий до попыток
манипулирования) не только со стороны монархии, но и буржуа-
зии (цензовых элементов), дворянства, армии. Особенно важным
было нежелание властей пойти на ослабление национальных огра-
ничений, что создавало прямую угрозу безопасности России в ус-
ловиях мировой войны. Политика же России в оккупированных
областях не только оттолкнула от нее население Галиции, Букови-
ны, но и способствовала раздуванию антироссийской пропаганды
противника, обезоруживала собственную, русскую пропаганду, ве-
ла в целом к переориентации национального движения славян-
ских стран на Запад.
Человеческий, психологический фактор, с которым Россия
вошла в Первую мировую войну, также в основном определялся
традиционалистскими чертами. Человек был еще подчинен хозяй-
ству, В деревне все еще доминировала семья традиционного типа:
50% семей являлись составными, но в них жили свыше 60% крес-
тьян, главным образом молодежи23. Это порождало массу противо-
речий между отдельными членами семьи по возрастному и полово-
му признаку. Массовая, впервые в России произведенная всеоб-
щая мобилизация разорвала традиционные семьи. Длительное
пребывание членов крестьянских семей в условиях индустриаль-
ного характера войны, близкого по своим параметрам к городской
жизни, породили грандиозный кризис крестьянской семьи, выра-
зившийся во всплеске венерических болезней, массовом стремле-
н и и перестроить свои семейные, родственные, общинные отноше-
ния. В стране во время войны разразился небывалый в истории
кризис патриархальности, наложившийся на социально-полити-
ческий кризис, что и обусловило глубину революционных преоб-
разований после войны. В ходе войны были подвергнуты удару
основы крестьянского мировоззрения: цикличность временных
ощущений, локализм, понятия о личной иерархии, о сущности
противника, публичная смерть, достойные, переносимые страда-
ния, отношение к тылу и отчизне.
Культурно-информационное пространство России было да-
леко от характеристик, относящихся к современному обществу.
Оно было разорвано по многим причинам: из-за цензуры, господ-
ства крестьянского менталитета (включая города), низкого уровня
образования, недоверия власти по отношению к интеллигенции.
В стране не существовало господства высокой культуры, являю-
щейся эталоном унификации, стандарта в индустриальном, совре-
менном обществе. Не было системы всеобщего, даже начального,
образования, являющегося, по мнению Э. Геллнера, основой со-
временности. В стране были грамотными лишь 38% сельского и
71% городского, а в целом — 40% населения на 1914 г. Половина из
них были малограмотны, т. е. умели только читать, но не писать,
что само по себе не отвечало стандартам грамотности, принятым в
западных странах, где этот процент составлял около 10024. Такая
ситуация исключала восприятие населением какой-либо органи-
зованной пропаганды, что и показала полная неспособность Рос-
сии воспользоваться этим важнейшим средством мировой войны,
широко применявшимся остальными воевавшими странами. В
России средства массовой информации находились в зачаточном
состоянии, охватывали только крупные города. Таким образом, от-
сутствовали средства доведения пропаганды до населения в усло-
виях глубоко индивидуального постижения ценностей, за которые
сражался русский солдат и страдал обыватель.
По всем этим показателям дореволюционная Россия явно
не дотягивала до стандартов массового общества. Так, хотя в стра-
не дело просвещения и было широко поставлено, однако его об-
щие успехи не были столь впечатляющими. В России до револю-
ции так и не был принят закон о всеобщем образовании, глав-
ным образом по политическим соображениям. В стране в 1913 г. на
1000 чел. приходилось только 59 учащихся начальных и средних
общеобразовательных школ, по сравнению с 152—213 в развитых
(и даже не очень - Австрия, Япония) индустриальных странах25.
В стране не была развернута «скрытая учебная программа», по вы-
ражению О. Тоффлера. Это означало, что страна, ее основная часть
населения не прошла школу выучки стандартизации. Ее не про-
шли именно те массы населения, от которых зависела судьба
фронта.
Хотя тираж некоторых газет достигал громадных размеров
(до 600 тыс. у сытинского «Русского слова»), однако эта печать
была предназначена в основном для интеллигенции, мелкой бур-
жуазии, чиновничества в крупных городах. Печать не была имен-
но массовой, не затрагивала массы населения по простой причине:
подавляющее большинство его было неграмотно. Так, Россия зна-
чительно отставала от развитых стран по выпуску газет: в 1890 г. на-
считывалось 667 наименований по сравнению с 1840 в Великобри-
тании, 4100 - во Франции, 5500 — в Германии и 16944 - в С Ш А ,
т. е. в 3—15 раз меньше, чем в развитых индустриальных странах.
Надушу же населения разрыв был еще больше: в России на 1890 г.
число экземпляров журналов и газет разового тиража составляло
на 1000 человек всего 10 по сравнению с 285 — в Великобритании,
224 — во Франции, 208 - в Германии и 225 - в С Ш А , т. е. был мень-
ше в 20—30 раз, чем в промышленно развитых странах. Ситуация
мало изменилась к 1913 г.26
В России до революции отсутствовала развернутая идеоло-
гия. В качестве идеологической опоры поздней империи исполь-
зовалась интерпретация политической доктрины православия, са-
модержавия, народности, «народного самодержавия» в ее послед-
нем, столыпинском варианте, предусматривающем контролируе-
мые правительством преобразования в значительном отрыве от
ожиданий масс и с оставлением в неприкосновенности многих
традиционных институтов (помещичья деревня, самодержавие)27.
До революции страна не продвинулась сколько-нибудь в
опыте сотрудничества власти и общества, а тем более власти и на-
родных масс. Это проявление политической массовой культуры,
немыслимое без интенсивной коммуникации между контрагента-
ми массового общества, осталось совершенно неизвестным Рос-
сии перед войной, в отличие от Запада28.
Не удалось никакой из политических сил организовать
сколько-нибудь широкое движение, включая и патриотическое,
столь рьяно поддерживавшееся праволиберальными деятелями
«веховского» направления, сплотившимися вокруг сборника «Ве-
ликая Россия».
В стране отсутствовала и развитая идеология, остававшаяся
на уровне уваровской политической доктрины «православие,
самодержавие, народность». Сформулированная в кругах бюро-
кратии, она не имела возможности для широкого распространения
из-за декларативного характера, не приспособленного к реалиям
страны, неграмотности большинства населения, отсутствия мас-
совых средств информации. В стране, по сути, отсутствовало само
патриотическое движение. Широкие круги интеллигенции, яв-
ляющиеся в современном обществе носителем и распространите-
лем идеологии, вообще высокой культуры, враждебно относились
к идеологии самодержавия. Движение за создание системы «здо-
рового патриотизма», возникшее после революции 1905 г. в кругах
либеральной интеллигенции, было негативно встречено властями,
да и в кругах радикальной интеллигенции, и не стало массовым.
Мощная, всеобъемлющая цензура во время войны не столько
ограждала общество от происков врагов, сколько являлась инстру-
ментом в руках противников консолидации общества на принци-
пах внутреннего мира. Во время самой войны ни власть, ни интел-
лигенция в целом уже не в состоянии были выработать комплекс
идей, объединяющих все общество на основе патриотизма. Пер-
вая мировая война показала полную неготовность культуры
России, не отвечавшей критериям массовости, соответствовать
задачам эпохи.
В странах Запада война представляла выход наружу всех
имевшихся до войны структур и идей современного общества. Это
в целом обеспечило национальную мобилизацию даже стран, ко-
торые потерпели в войне поражение29. В России же в это время
происходили только проявления интересов различных структур,
усиление их борьбы за власть, формирование новых реалий. Все
это глубоко противоречило задаче мобилизации страны для оборо-
ны, хотя в перспективе создавало предпосылки для образования
структур современного общества, но уже в деле подготовки к буду-
щей войне. Особенностью всех действий властей, общества и чело-
века являлось стремление провести глубокую перестройку в на-
званных сферах деятельности, что присуще именно войнам тради-
ционного общества. При этом если в Европе парадокс развития
политической жизни заключался в увеличении репрессивной роли
государства при одновременной его легитимизации со стороны
населения30, создании «конституционной диктатуры», то парадок-
сом политической жизни в России было возрастание инициативы
со стороны общества, приводившее к общественно-политической
дестабилизации.
Таким образом, использование технологии современной
войны как индустриального производства породило глубокий ин-
тернациональный аспект вызова истории. Сутью этого кризиса
было столкновение двух миров: индустриального, господствовав-
шего объективно на театре военных действий, и традиционного,
представленного в русской армии, несшей в себе все черты «крес-
тьянского мира». Первым итогом этого столкновения был культур-
ный шок, породивший глубокий морально-психологический кри-
зис в армии. С другой стороны, современная война сама по себе
образует буквальный этап вхождения всего общества в современ-
ную эпоху, поскольку, как уже было сказано, ставит общество
перед перманентным вызовом истории, вызовом современности.
Современная война, так сказать, запускает механизм этой модер-
низации, поскольку сама и является своеобразным образцом тако-
го общества, грандиозной культурной силой, а с другой стороны,
по своему характеру втягивает все сферы, структуры, слои и груп-
пы общества в грандиозную перестройку. П р и столкновении двух
разных культур, современной и традиционной, вслед за куль-
турным шоком происходит аккультурация. В этом смысле револю-
ция и последовавшее за ней строительство «социализма» являлось
лишь приложением к стиснутому во времени ускоренному про-
цессу формирования тех структур новой современной культуры,
которые были порождены общеисторическими тенденциями с на-
ложением непосредственного способа решения проблем, вызван-
ных войной.
Первую мировую войну можно представить как условие гло-
бализации. Все дело в том, что в традиционных войнах эта глоба-
лизация, т. е. выравнивание сфер жизни различных стран, проис-
ходит достаточно медленно, например в ходе так называемой «во-
енной революции» с первой половины X V I до первой половины
X V I I века31. Даже участие в войне порой предоставляет время ддя
перестройки этих сфер общества (например — в Северной войне).
С другой стороны, эта перестройка в ходе традиционных войн не
касалась глубинных основ жизни общества, не являлась массовой,
носила избирательный характер. В войне же современного типа
эта глобализация уже ставит все общество перед проблемой готов-
ности до войны или ускоренной подготовки такой перестройки к
будущей войне. В этом смысле глубоко верно замечание ряда мыс-
лителей о межвоенном состоянии между Первой и Второй мировыми
войнами как времени подготовки к новой мировой войне в первой
половине XX в. как единой эпохе мировой войны, включая и меж-
военную передышку. Такой взгляд представляется обоснованным,
если за основу принять саму сущность данной эпохи: всеобщего
перехода к современному обществу, охватившего все страны мира
в условиях смертельной опасности, вызванной войной как основ-
ным инструментом стандартизации структур современности.
 Вторая мировая война в еще большей мере являет собой раз-
рыв с прежними, традиционными войнами. Дело было не только в
тотальном охвате колоссальной территории на самом театре воен-
ных действий, но и в невиданной их глубине, на сотни, а в некото-
рых случаях и на тысячи километров, включая глубокий тыл. Так,
даже собственно завоеванная немцами территория являла собой
глубокую зону военного состояния из-за невиданного в истории
партизанского движения, оказывавшего во многих случаях даже
оперативное воздействие32. С другой стороны, немцам удавалось
проникать в ходе широких диверсий десантников, а также исполь-
зуя профашистские формирования, далеко вглубь на территорию
России: в Калмыкию, Закавказье, Сибирь33.
Еще больший размах приобрело уничтожение во Второй ми-
ровой войне территории, инфраструктуры. Значительным факто-
ром войны оставалась и чужая территория, коалиционный аспект
войны. В Великой Отечественной войне было намного больше как
таковых войсковых операций, имевших по характеру размах «гене-
ральных сражений». Собственно же «генеральные сражения»,
такие, как битва под Москвой, Сталинградская битва, битва на
Курской дуге, тянулись месяцами и далеко превзошли по силе на-
пряжения, количеству участников Сомму и Верден. П р и этом со-
хранялся и «рваный» ритм боевых действий.
Еще в большей мере усилился и технический характер вой-
ны. Усилилась закономерность эпохи мировых войн, заключав-
шаяся в превращении практически всей экономики страны в воен-
ную экономику, что образовывало неразрывную связь между
фронтом и тылом.
Современные историки подчеркивают, что в Великой Оте-
чественной войне речь шла о столкновении экономических потен-
циалов. В этой ситуации молниеносная война представляется про-
сто авантюрой. Немцы еще до 1941 г. опасались затяжной войны,
не веря в способность своего экономического потенциала к дли-
тельному противостоянию 34 . При этом следует подчеркнуть, что
главным просчетом немцев были не ошибочные данные количест-
ва военной техники у русских, а сомнение в способности русских к
быстрому развертыванию своего потенциала, чего и требовала
война нового типа. Гитлер не понимал не объема потенциала, а не-
дооценил его качества, современности общества, с которым пред-
стояла борьба.
В СССР за годы социалистической индустриализации про-
изошел значительный скачок в этом отношении. Городское насе-
ление составляло 60,6 млн из 191,7 млн - 31,61% по сравнению
с 18% в 1913 г.35 и по сравнению с 66% в Германии36.
 Советский Союз значительно подтянулся по основным про-
мышленным показателям. Если той же Германии на душу населе-
ния он уступал приблизительно в 10 раз, то на 1939—1940 гг. это от-
ставание составляло в основном 2—3 раза37. Да и сама подготовка к
войне резко ускорила тенденцию к формированию современной
экономики, построенной на основах командно-административ-
ной системы, экономики, «планирование которой осуществляет
государство»38. Тем самым подтвердилась закономерность, заме-
ченная Хобсбаумом, что межвоенный экономический кризис яв-
ным образом способствовал формированию замкнутых «нацио-
нальных экономик» 39 .
Что же касается выпуска военной продукции, то Советский
Союз далеко обогнал страны германо-фашистского блока40. Выиг-
рал Советский Союз и в войне заводов и фабрик, чем по большому
счету и являлась Великая Отечественная война. Прежде всего,
было обеспечено прогрессирующее наращивание военной техни-
ки и боеприпасов еще даже в самый тяжелый период войны. Чрез-
вычайным успехом явилась и эвакуация 1,5 тыс. крупнейших пред-
приятий из Центра за Урал. По сравнению с Первой мировой вой-
ной, когда эвакуация Рижского района фактически не привела к
восстановлению мощи вывезенных предприятий на новых местах,
большинство вывезенных предприятий в годы Великой Отече-
ственной вскоре стати давать продукцию. Наконец, именно в сфе-
ре экономики удалось обеспечить на протяжении всего периода
концентрацию усилий общества. Эти успехи выглядят особенно
впечатляющими по сравнению с гитлеровской Германией, где
именно в области организации народного хозяйства возникли се-
рьезные проблемы. Так, несмотря на обладание ресурсами почти
всей Европы, мобилизацию перед восточной войной немецкие ис-
торики рассматривают как «вялую». Немцам не удалось согласо-
вать интересы промышленников, гражданской бюрократии, воен-
ных, профсоюзов в деле создания слаженной военной экономики.
Существовали перекосы и в продвижении отдельных видов воору-
жения. Но главное, не удалось обеспечить единого управления
всем экономическим пространством на весь период войны. Успехи
на этом поприще Шпеера к 1944 г. можно считать запоздалыми41.
Даже стратегия немцев в решающий период войны летом 1941 г.
косвенно определялась ограниченностью мобилизации ресурсов
экономики. Вместо стремительной атаки танковых армий на
Москву, как это предлагали немецкие генералы, Гитлер предпочел
ограничиться фланговыми (Украина, Донбасс, промышленный
север России) приобретениями, чтобы расширить потенциал не-
мецкой экономики в случае длительной войны на два фронта.
Однако немцам не удалось добиться преимуществ от оккупиро-
ванных областей. И здесь Германия не могла выбрать, кто будет
руководить захваченными ресурсами: «солдатский шлем» или
«гражданский цилиндр». По существу, немцы не смогли осуще-
ствить как раз идею «тотальной войны», авторами которой сами же
они (Э. Людендорф) и являлись. Одной из причин этого указы-
вают, правда, ориентацию немецкого руководства на блицкриг 42 .
Однако именно стремление к блицкригу и является подтверж-
дением неготовности Германии к длительному противостоянию,
«тотальной войне», какой, по существу, и стала Великая Отечест-
венная война.
Порою традиционализм России видят в крестьянском, на
80%, составе Красной армии. Но при этом не следует забывать, что
в Советской России было совсем другое крестьянство по сравне-
н и ю дореволюционной Россией. Еще в годы Гражданской войны
рухнула община, победила малая семья. После коллективизации
укрепилось господство новых социальных отношений, основан-
ных на труде малых семей в составе крупных коллективных хо-
зяйств. В целом на селе господствовала система интенсивного ра-
ционального, а не традиционного патриархального труда. Совет-
ский крестьянин жил в системе народного хозяйства, являлся, в
сущности, пролетарием. Значительным было и его знакомство с
техникой, самой абстрактной системой труда, что еще более рав-
няло его с рабочим классом индустриального общества.
Политическая мобилизация советского общества также пол-
ностью соответствовала характеру войны современного типа. Она
далеко превосходила такие виды мобилизации периода Первой
мировой войны. В годы Великой Отечественной войны дело уп-
равления страной сразу носило строго централизованный харак-
тер. Созданный 30 июня 1941 г. Государственный комитет обороны
носил чрезвычайный характер и пользовался неограниченной
властью. На местах существовали комитеты обороны, учреждав-
шиеся местными партийными организациями, но включавшие в
себя все ветви управления: партийную власть, исполнительную
(советы), политическую контрольную. По существу, в стране была
создана чрезвычайно гибкая и всеобъемлющая структура, позво-
лившая объединить для дела мобилизации абсолютно все силы об-
щества43. Такой результат политической мобилизации следует при-
знать наиболее эффективным в истории обществ, находившихся в
состоянии мировой войны. Советская мобилизации оказалась бо-
лее действенной, чем мобилизация в гитлеровской Германии, где
сохранялись значительные разногласия среди различных кругов
(гражданская бюрократия, военные, рабочие, промышленники)
по вопросам организации страны для обороны. В СССР по сравне-
нию с Первой мировой войной власть была в руках
сталинской команды, объединенной непререкаемым авторите-
том И. В. Сталина. Для страны, армии, общества чрезвычайно важ-
ным было наличие вождя, сосредоточившего в руках всю полноту
власти, которой он, к тому же, распоряжался весьма эффективно.
Тем самым обеспечивалось абсолютное политическое единство
всего советского народа в войне нового типа.
Наибольшее достижение народов России заключается в
формировании иного качества советского комбатанта. Это про-
явилось даже в самой стратегии военных действий. Историки под-
черкивают особенности плана «Барбаросса», направленного на
стремительное наступление немцев, окружение крупных воинских
соединений «в котлах», стремление сделать из войск противника
небоевые части. По существу, немецкие генералы мыслили катего-
риями Первой мировой войны, когда немцы в результате всего
лишь летнего наступления 1915 г. нанесли русской армии такой
удар, от которого она так и не оправилась до окончания войны.
В 1941 г., хотя немцам и удалось выиграть «приграничное сраже-
ние», даже окруженные части не утратили боеспособности и суме-
ли оказать сопротивление, достаточное для развертывания совет-
ских дивизий второго эшелона за Днепром, а затем и третьего, по-
сле Смоленской битвы у Москвы 44 .
Советский Союз одержал победу и на пропагандистском
фронте в годы Великой Отечественной войны. Удалось добиться
подлинно высоких образцов постановки военной печати как
эффективной массовой культуры военного времени. В войсковых
редакциях работало свыше 4500 военных журналистов, 280 писате-
лей, сотни тысяч военкоров — бойцов и командиров. Печать носи-
ла политически целеустремленный и действенный характер, вы-
ступала как эффективное средство политического, воинского и
культурного воспитания личного состава. Ее работа укладывалась
в программу мобилизации, сформулированную в директивах С Н К
и ЦК ВКП(б), Главного управления политической пропаганды
РККА, Плавного управления политической пропаганды ВМФ 45 .
Впрочем, и до войны в Красной армии и Военно-Морском флоте
выходило 4 центральные, 21 окружные и флотские, 22 армейские
и флотильные газеты общим тиражом в 1840 тыс. экземпляров,
а также 589 газет соединений и военно-учебных заведений. Это со-
ответствовало размаху общесоюзной печати с ее 8806 газетами с ра-
зовым тиражом в 38 млн экз., что в целом было сопоставимо с та-
кими странами, как Германия, Франция, Япония 46 . Это стало воз-
можным потому, что до войны население в основном было грамот-
ным: 88% всего населения и 94% — в армии47. Только этот опыт
развития печати в довоенное время позволил обеспечить выход в
годы войны 20 журналов тиражом 1 млн 960 тыс. и газет 1357 наи-
менований с общим тиражом 6 256 ООО экземпляров.
По содержанию военная печать в период Великой Отече-
ственной войны включала защиту социальных и семейных завое-
ваний, на них основывала искусство ненависти. Изменилась сама
лексика военной печати того времени, в ней частыми были слова
«честь», «гордость», «жизнь», «смерть» и т. п., столь редкие на стра-
ницах газет времен Первой мировой. Существовали сатирические
разделы в газетах: «Пли!», «Метким ударом», «Прямой навод-
кой», «Веселый залп», «На штык», «Смехомет», «Березовый
крест», «Капутный ветер», «Полундра»48.
В отличие от Первой мировой войны, газеты составлялись
не при штабах, а в непосредственной близости от фронта, где на
передовой корреспонденты являлись частыми посетителями.
Следует также отметить высокую периодичность газет времен Вто-
рой мировой: фактически ежедневную от центральных до корпус-
ных, и через день - газет дивизий и бригад, отдельных районов
ПВО. Следует отметить и сбалансированный в целом выпуск цен-
тральных и фронтовых (1580 тыс. экз.) и приближенных к месту
военных действий от армейских до дивизионных и бригадных
(2475 тыс. экз.). Издавалось 385 партизанских и подпольных
газет49. Большую роль играли и журналы, среди которых собствен-
но военные издания обеспечивали всего лишь 100 тыс., в то время
как все остальные — политические, литературно-художественные,
иллюстрированные, юмористические - составляли 1860 тыс. экз.50
Эти цифры достаточно красноречиво подчеркивают утверждение
Э. Геллнера, что «современный человек предан ...культуре»51. В це-
лом же на 1000 человек в армии в годы Великой Отечественной
войны приходилось не меньше чем 500 экземпляров разового вы-
пуска, в то время как в годы Первой мировой войны это количест-
во едва ли дотягивало до 2—3 десятков на 1000.
Пропаганда в современной войне основывается на искусст-
ве ненависти к противнику. Но для этого необходимо пройти шко-
лу социальной ненависти в процессе борьбы за социальные завое-
вания. Такой школы в дореволюционной России не существовало.
Зато такая культура ненависти стала возможной в годы Великой
Отечественной войны. В ее основе был язык защиты социальных
ценностей, заимствованный из периода их утверждения в борьбе с
настоящими или мнимыми «внутренними врагами», приобретшей
к концу 30-х гг. уже националистические черты52. Это позволило
сразу с начала войны совместить увеличение репрессивной роли
государства при одновременной его легитимизации со стороны
населения, создание «конституционной диктатуры» с одновремен-
ным возрастанием инициативы со стороны общества.
Великая Отечественная война стала и последним этапом
формирования патриотизма Советской России. В сущности, еще
революция начала процесс перевода военного опыта Первой ми-
ровой войны в социальное творчество. Образ внутреннего врага
стал важнейшим элементом системы ценностей, делающим воз-
можной их зашиту. Но сами ценности включали в себя их развитие.
Вот эту-то свободу, право на развитие социально значимых ценно-
стей и хотели защищать от внутреннего врага. Это означает, что
идеи патриотизма, защиты родины стали наполняться социаль-
ны!« содержанием. В сущности, впервые стали формироваться
ценности, ради которых можно было вести современную войну.
Важные изменения произошли и в личностной сфере чело-
века и воина за годы Советской власти. Для пребывания солдата
русской армии на Первой мировой войне было характерным одно-
временно сильное сексуальное влечение, а с другой стороны — же-
нофобия. Это сказалось одновременно в негативном отношении к
сестрам милосердия и представлениях о женах как о «внутренних
предателях» в тылу. Сексуальный опыт, полученный российским
комбатантом на Первой мировой войне, породил новые сексуаль-
ные ожидания солдат, повлиял на формирование новых сексуаль-
ных представлений. Их сущность — четкое отграничение от сферы
экономики индивидуального хозяйства, обретение личностного,
интимного содержания. Связанность же сексуальности и как тако-
вой семьи вылилась в стремление перестроить свой семейный ста-
тус. Начавшаяся со времени Первой мировой войны сексуальная
революция несла в себе мощный заряд реформаторства в сфере се-
мейных отношений. Для бойца это означало необходимость поки-
нуть фронт, заняться мирным строительством. Его возвращение на
поле боя состоялось в годы Великой Отечественной войны в каче-
стве члена современного общества с господством малой семьи в
деревне и в городе и, следовательно, выходом на первое место как
отдельной функции чисто человеческих (в том числе - сексуаль-
но-любовных) отношений. Это нашло выражение в культе женщи-
ны-подруги, боевой подруги как одного из важных элементов пат-
риотического мышления советского солдата, рабочего войны со-
циалистического образца.
 ПРИМЕЧАНИЯ

' См., например: Байкова В. Философия Великой Отечественной войны

(1941-1945 гг.) Факторы победы, историческое значение и уроки (К выходу в свет
первого тома «60 лет битвы под Москвой в Великой Отечественной войне») / / Бе-
зопасность Евразии. 2003. № 2. С. 91, 99.
2
См.: Сенявская Е.С. 1941—1945: Фронтовое поколение. Ист.-психол. иссле-
дование. М., 1995. С. 24-26.
3
Байкова В. Указ. соч. С. 95.
4
См., например, полемические материалы на эту тему в:
http://www.guardian.co.Uk/Archive/Article/0.4273,4404728,00.html;
http://www.inosmi.ru/print/140671.html;
http://www.inosmi.ru/translation/217264.html;
http://www.wams.dc/data/2005/02/20/517052.html?s= 1 ;
http://www.merkur.de/aktuell/po/fdzindex.html;
http://www.inosmi.ru/stories/02/07/18/3106/213942.html;
http://www.telegraph.co.uk/news/main.jhtml?xml=/news/2002/01/24/wbeev24.xml&sS
heet=/news/2002/01/24/ixworid.html; http://www.inosmi.ru/translation/218121.html и др.
5
См.: Rosenberg W.G. Introduction I/ Россия и Первая мировая война (матери-
алы международного научного коллоквиума). СПб., 1999. С. 9.
6
В очерке об особенностях войны современного типа использованы идеи и
факты в кн.: Строков A.A. Вооруженные силы и военное искусство в первой миро-
вой войне. М., 1974. С. 23-31, 40-41; Бескровный Л.Г. Армия и флот России в нача-
ле XX в.: Очерки военно-экономической политики. М., 1986; Иванов В.Г. Фило-
софско-социологический анализ войны как особого состояния общества. М., 1990.
С. 10, 13-16.
7
См.: СвечинА. Постижение военного искусства. М., 1999. С. 241.
8
См.: Мировые войны XX века: В 4 кн. Кн. 1: Первая мировая война: Исто-
рический очерк. М., 2002. С. 297-344, 403-437.
9
См.: Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе
(конец Х Ѵ І І І - Х Х вв.) М „ 1997. С. 208-210.
10
См.: Россия. 1913год.Статистико-документальный справочник. М., 1995. С. 35.
11
См.: Там же. С. 32.
12
См.: Фигуровская Н.К., Симонов В.В. Н.Д. Кондратьев и российская эконо-
мика чрезвычайного времени / / Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирова-
ние во время войны и революции. М., 1991. С. 43.
13
См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII —
начало XX в.). СПб., 1999. Т. 2. С. 308, 315.
14
См.: Гиндин И.Ф. Социально-экономические итоги развития российского
капитализма и предпосылки революции в нашей стране / / Свержение самодержа-
вия: Сб. статей. М., 1970. С. 39-88.
15
См,:Дякин B.C. Деньги для сельского хозяйства (Выбор пути экономическо-
го развития России. 1892-1914 гг.) / / История СССР. 1991. № 3. С. 64-82.
16
См.: Россия. 1917 год. Выбор исторического пути («Круглый стол» истори-
ков Октября, 22-23 октября 1988 г.). М „ 1989. С. 19, 75-79, 132, 192.
17
См.: Yakovlev N. The Last War of Old Russia / / WWI and the XX Century. M.,
1995. P. 31; Shatsillo K. The Roots of the Armament Crisis in the Russian Army at the Start
of World War I / / Ibid. P. 206-210.
 18
См.: Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. С. 23.
19
См.: Кризис самодержавия в России. 1895-1917. Л., 1984. С. 4.
20
См.: Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996.
С. 550.
21
См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 175-176.
22
См.: HomJohn. Introduction: mobilizing for «total war», 1914—1918//State, soci-
ety and mobilisation in Europe during the First World War. Cambridge, 1997. P. 2.
23
См.: Миронов Б.H. Указ. соч. T. 1. С. 226-227, 229.
24
См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 386.
25
См.: Там же.
26
См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 389-390.
27
См.: Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство. Л., 1978. С. 30—37.
28
См.: Нот John. Op. cit. P. 2.
29
См.: ibid. P. 1-17.
30
См.: Ibid. P. 1-2.
31
См.: Townsheld Ch. The Evolution of Modem Wir / / The Oxford illustrated
History of Modem War. Oxford, NJ. 1997. P. 2.
32
См.: Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война / / Вторая мировая вой-
на: Два взгдляда. М., 1995. С. 69.
33
См.: С М Е Р Ш : Исторические очерки и архивные документы. М., 2003;
Хаустов В.Н. Органы госбезопасности на фронте и в тылу / / Война и общество.
1941-1945. Кн. 2. М., 2004.
34
См.: Война и общество. 1941-1945. Кн. 1. М., 2004. С. 334.
35
См.: Там же. С. 335; по другим данным городское население в СССР состав-
ляло даже 33%: Народное хозяйство СССР за 60 лет. М.,1977. С. 7.
36
См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 381.
37
См.: Там же. С. 396, 399; Война и общество. 1941-1945. Кн. 1. С. 337.
38
См.: Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998. С. 209.
39
Там же. С. 210.
40
См.: Война и общество. Кн. 1. С. 342.
41
См.: Мюллер Р.-Д. Мобилизация экономики в интересах войны — задача
армии? Вермахт и экономика, 1933-1942 гг. / / Вторая мировая война. Дискуссии.
Основные тенденции. Результаты исследований. М., 1997. С. 277—287; См. также:
Моллин Г.Т. Изменение структуры горнорудной промышленности в нацистской
экономике / / Там же. С. 302; Фрезе М. / / От «образцового национал-социалистиче-
ского предприятия» к «образцовому военному предприятию» / / Т а м же. С. 314; Кре-
не Б.Р. Борьба за «дефицитный человеческий материал»//Там же. С. 330;Дюльффер И.
От союзника к пособнику в тотальной войне. Военные и общество в Германии,
1933-1945 гг. / / Т а м же. С. 286; Керль Г. Военная экономика и военная промышлен-
ность / / Типпельскирх К., Кессельринг А., Гудсриан и др. Итоги второй мировой
войны. Выводы побежденных. СПб.; М., 1999. С. 374-375.
42
См.: Крене Б.Р. Указ. соч. С. 320.
43
См.: Демичев М.О. Государственный комитет обороны: организация, поло-
жение и роль в системе государственных органов в период Великой Отечественной
войны / / Великая Отечественная война в оценке молодых. М., 1997. С. 67-77.
44
См.: Лиддел Г.Б. Вторая мировая война. М.; СПб., 1999. С. 170; Исмашюв Р.
Операция «Барбаросса» - кризис Мировой войны //Лиддел Г Б. Вторая мировая
война. М.; СПб., 1999. С. 802-803, 809-811.
 45
См.: Попов H.П., Горохов H.A. Советская военная печать в годы Великой Оте-
чественной войны 1941-1945. М., 1981. С. 5, 12.
46
См.: Там же. С. 15; Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 390.
47
См.: Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 386.
48
См.: Попов Н.П., Горохов H.A. Указ. соч. С. 75, 80.
49
См.: Широкорад H.H. Советская периодическая печать в годы Великой Отече-
ственной войны / / Великая Отечественная война в оценке молодых. С. 121.
50
См.: Там же; Попов H.H., Горохов H.A. Указ. соч. С. 138, 261.
51
Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. С. 90.
52
См.: Великая Отечественная война 1941—1945. Кн. 1. Суровые испытания.
М „ 1998. С. 63-64.

A.M. Филитов

ИСТОРИОГРАФИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ:

СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ,
НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

1. Налицо усиление внимания к человеческому, морально-

этическому измерению военных событий и политических феноме-
нов периода Второй мировой войны. Это находит свое отражение
в акцентировке проблемы «вины и ответственности» в самых раз-
личных аспектах, в том числе:
а) за развязывание войны в 1939 г., за поражения Советской
Армии в 1941 г., за высокий уровень ее потерь;
б) за преступления против законов войны и против человеч-
ности (проблемы обращения с военнопленными, депортаций и ис-
пользования подневольного труда, взаимоотношений оккупантов
и мирного населения, обоснованности приговоров военным пре-
ступникам и т. д.);
в) за несовершенство послевоенного мирного устрой-
ства (проблема будущего Германии в планах держав антигитле-
ровской коалиции, критика «ялтинской системы», оценка дей-
ствий СССР в странах и на территориях, контролируемых Совет-
ской армией).
В сообщении имеется в виду кратко раскрыть содержание
дискуссий по названным пунктам и предложить собственные
оценки спорных вопросов истории Второй мировой войны.
2. К п. «а». По-прежнему активно обсуждается проблемати-
ка советско-германского пакта 1939 г. («зеленый свет» агрессии
или создание «восточного фронта»?). Большим достижением надо
считать опровержение фальшивок крайне антисоветского толка
(С.З. Случ). Не прекращается полемика вокруг опенки планов и
действий Сталина накануне 22 июня 1941 г. (В.А. Невежин,
М.А. Мельтюхов, с одной стороны, О.В. Вишлев — с другой;
в зарубежной историографии — Дж. Хэслам о книге Г. Городецко-
го). Телепередача о миссии Гесса (H.A. Лебедева): была ли она со-
гласована с Гитлером, имелись ли у Гесса влиятельные сторонники
в Великобритании? Все еще нет точных цифр советских военных
потерь (впрочем, эта проблема не решена и в отношении военных
потерь Германии).
3. К п. «б». Можно говорить о настоящем прорыве в некогда
«запретной теме» о немецких военнопленных в СССР (труды
В.Б. Конасова и его школы). Имеют место явные преувеличения
трудового вклада военнопленных и депортированных в восстанов-
ление экономики СССР после войны (С. Карнер, Австрия). Малая
роль историков в решении вопроса о компенсациях подневоль-
ным рабочим рейха: проблема была решена юристами. Более объ-
ективные оценки коллаборационизма (A.B. Окороков). Катынская
тема — закрыта или нет? Запущенная у нас проблема — поведение
советских военнослужащих на освобожденных территориях и в
Германии. Эта проблема по максимуму эксплуатируется зарубеж-
ными историками (Н. Наймарк и др.). В немецкой историографии
есть тенденции к реабилитации вермахта, режима немецкой окку-
пации и осужденных военных преступников (серия материалов в
мюнхенском «Ежеквартальнике современной истории»). Отчасти
это реакция на «антинемецкий» мотив в американской историо-
графии Холокоста (Д. Гольдхаген) и некоторые фактические
ошибки в документации к выставке о преступлениях вермахта
в ФРГ, но не только.
4. Во многих трудах, в том числе документальных сборниках,
преувеличивается значение планов расчленения Германии. В на-
шей литературе слабо представлена контраргументация по поводу
обвинений Советской армии в неоказании помощи Варшавскому
восстанию 1944 г. Позиция СССР рассматривается как пример по-
литики, направленной на «советизацию» и устранение демократи-
ческой альтернативы в послевоенной Польше. Между тем в запад-
ной печати приводятся данные о сотрудничестве между лидерами
А К и немецкими спецслужбами, что, разумеется, позволяет в не-
сколько ином свете оценить и политическую ориентацию плани-
ровщиков и руководителей восстания, и мотивы поворота в отно-
шении к ним советского руководства. Советские планы в отно-
шении послевоенной Европы порой рассматриваются одно-
сторонне — в духе известной цитаты Джиласа. Другие докумен-
тальные свидетельства зачастую игнорируются. Более сбалансиро-
ванный подход — в третьем томе «Системной истории междуна-
родных отношений» (рук. авт. кол. А.Д. Богатуров).
5. Общий вывод: историография Второй мировой войны,
как отечественная, так и зарубежная, сделав в последние 10—15 лет
большой шаг вперед (рубежный момент — открытие архивов стран
бывшего «соцсодружества» и переход к плюрализму в историогра-
фии этих стран, в первую очередь в РФ), еще не достигла единых и
сбалансированных подходов в оценке целого ряда весьма важных
и ответственных проблем. В какой-то мере можно говорить даже
об оживлении националистических клише (особенно в С Ш А ,
Германии и Австрии). В российской историографии имеет место
«маятниковый» тип переоценок прошлого при низком уровне
культуры дискуссии и дефиците попыток синтеза имеющихся кон-
цепций и точек зрения.

О.В. П а в л е н к о

СТРАТЕГИИ СОВЕТСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ (1943-1945)

Первое десятилетие формирования Ялтинско-Потсдамской

системы прошло под знаком беспрецедентного дипломатического
противостояния союзников по антигитлеровской коалиции, в ходе
которого то сужались, то расширялись силовые линии влияния
двух государств — СССР и С Ш А , добившихся в ходе Второй миро-
вой войны сверхдержавного статуса и положения. Межгосудар-
ственные отношения жестко определялись в то время дипломати-
ческой практикой «эквивалентного обмена» территориями, ресур-
сами, сферами жизненных интересов, которую активно исполь-
зовали страны-победительницы. В формат этих международных
переговоров вписана история становления австрийской государ-
ственности и нейтралитета. Сложные комбинации внутриполити-
ческих и внешнеполитических факторов, которые прямо или кос-
венно влияли на ход переговорного процесса, то приближали, то
отдаляли ее перспективу.
Любая попытка реконструкции приоритетов советской дип-
ломатии будет наталкиваться на определенные «провалы» в доку-
ментальном нарративе — отсутствие прямых сведений о процессе
принятия тех или иных внешнеполитических решений. Офи-
циальные дипломатические документы того времени являются
лишь вершиной айсберга, но даже подробное знакомство с секрет-
ными материалами фонда наркома (министра) иностранных дел
СССР В.М. Молотова (1939-1949 и 1953-1956) или референтуры
по Австрии не дают достаточного представления о среднесроч-
ных и долгосрочных приоритетах советской внешней политики.
Во многом это объясняется особенностями "кремлевского закули-
сья» 1930—1950-х гг., в которое старые большевики привнесли эле-
менты конспиративного подполья своей юности, и склонностью
самого «хозяина» Кремля — И.В. Сталина — к кратким устным рас-
поряжениям, беспрекословно выполнявшимся окружением. Зна-
чительный массив ранее засекреченных архивных материалов
из российских хранилищ был введен в научный оборот в конце
1980-х — 1990-е гг. Однако в историографии первого десятилетия
«холодной войны» остаются открытыми вопросы, имеющие клю-
чевое значение для понимания специфики советского внешнепо-
литического планирования. Существовал ли у кремлевского руко-
водства геостратегический план создания зон безопасности в Цен-
тральной и Юго-Восточной Европе, Азиатско-Тихоокеанском ре-
гионе, Малой Азии, Северной Европе? Насколько территориаль-
ный императив сочетался с проектами советизации поствоенных
правящих режимов в разных регионах мира? Как развивался про-
цесс формирования блоков, особенно в Центральной и Восточной
Европе, оказавшихся в эпицентре мирового «похолодания»?
Поиск ответов на эти глобальные вопросы необходим при изуче-
нии любого «национального сюжета», поскольку они задают ту
необходимую систему координат, в которую встраивались слож-
нейшие геополитические комбинации. Каждый национально-
государственный вопрос являлся неотъемлемой частью масштаб-
ной партии на «великой шахматной доске», которую разыгрывали
главные игроки - СССР, С Ш А , Великобритания.
Документальная «закрытость» сталинской дипломатии не-
редко рождает в научном сообществе ожидание обнаружить в кон-
це концов сенсационный документ, который сможет приоткрыть
завесу таинственности над истинными намерениями Сталина.
Но нередко «гора рождает мышь», и найденные источники после
первого впечатляющего эффекта оказываются аппаратными мате-
риалами общего характера. Так, к примеру, произошло с недавно
обнаруженными документами комиссий Наркомата иностранных
дел, которые в период войны подготавливали информационно-
аналитические справки и рекомендации по международным
вопросам, предназначенные для ознакомления высшего руковод-
ства1. На основании этих свидетельств были высказаны гипотезы о
восточноевропейских планах Сталина. В то же время Л.Я. Гибиан-
ский обоснованно выразил сомнение относительно адекватности
рекомендаций дипломатических экспертов тем настроениям и
представлениям, которые господствовали в ближайшем окруже-
нии советского вождя. Тем более одну из основных комиссий
Н К И Д , которая разрабатывала предложения о мирном урегулиро-
вании, возглавлял опальный замнаркома М.М. Литвинов, и она не
имела прямых ориентировок от руководства СССР 2 . Не подвергая
сомнению документальную ценность этих аналитических выкла-
док, все же стоит признать, что они вряд ли отражают замыслы
Сталина.
Австрийский вопрос обсуждался в формате союзнической
дипломатии в течение десяти лет. Формальное союзничество
СССР, Великобритании и С Ш А было той единственной формой
послевоенного консенсуса, на основе которого вырабатывались
механизмы оккупационной политики, решались вопросы опера-
тивного управления военным контингентом и жизненного обеспе-
чения населения оккупационных зон. Переговорный процесс
между союзниками о будущем Австрии был чрезвычайно противо-
речивым, сочетал в себе как созидательную, так и разрушительную
тенденции. Все это требовало от участников многих целенаправ-
ленных усилий и действий, в ходе которых шлифовались позиции
и вырабатывались компромиссные решения, а иногда наоборот —
расторгались достигнутые договоренности, и переговоры возоб-
новлялись заново. Цель данной статьи, во-первых, рассмотреть
фазы переговорного процесса в 1943-1945 гг., ролевые функции
основных политических игроков в «австрийской партии». Во-вто-
рых, проанализировать степень геостратегической заинтересован-
ности Кремля в контроле над австрийской территорией, а также
тактические действия «наступления» и «обороны» советской дип-
ломатии и, по возможности, их мотивацию.

Советско-британские противоречия
в австрийском вопросе (1943-1945)

В последнее время серьезно возрос интерес к изучению пси-

хологических и идеологических рычагов, приводивших в движе-
ние механизмы союзнической солидарности во время войны и в
первые месяцы мира3. Контуры будущего послевоенного мирово-
го порядка прочерчивались в переговорах союзников еще на рубе-
же 1941—1942 гг.4 Уже тогда наметился узел противоречий между
СССР и Великобританией. Как известно, английский кабинет вы-
двинул проекты будущего переустройства европейских границ,
объединяя малые страны в федерации / конфедерации. Региональ-
ные конфедеративные устройства - скандинавское, балканское,
дунайское — могли бы нивелировать противоречия внутри кон-
фликтных пограничных зон, а также стать гарантией мирного про-
странства в Европе. У. Черчилль в письме А. Идену от 13 декабря
1942 г. отводил Австрии ключевую роль в проекте Дунайской кон-
федерации: «Было бы очень хорошо иметь австрийское воинское
соединение, если бы можно было руководить им без особых труд-
ностей. Я очень заинтересован в Австрии и надеюсь, что Вена мо-
жет стать столицей большой Дунайской конфедерации». По его
мнению, «Дунайская конфедерация, опирающаяся на Вену, запол-
нит ту брешь, которая образовалась после исчезновения Австро-
Венгерской империи. Бавария может быть присоединена к этой
группе»5. Однако британский проект европейских конфедераций
не получил поддержку советской стороны. На переговорах в дека-
бре 1941 г. она выступила с предложением, чтобы в советско-анг-
лийском союзническом договоре было закреплено право СССР за-
ключить после войны союз с Румынией и иметь на ее территории
военные базы, аналогично был поставлен вопрос и о Финляндии 6 .
Первоначально на международных переговорах Советский Союз
открыто проявил интерес только к двум странам — Румынии и
Финляндии, но именно они занимали важное стратегическое по-
ложение, были «воротами» в центральноевропейский и североза-
падный регионы. Скорее всего, советская сторона предприняла в
первые годы войны дипломатический зондаж, проверяя реакцию
С Ш А и Великобритании. Тактическая линия Кремля в отношени-
ях с западными союзниками отличалась крайней осторожностью —
развивая военное и политическое сотрудничество, существенно
смягчая классовый идеологический пафос, советское руководство
подготавливало почву для своих территориальных и политических
притязаний в Центральной, Юго-Восточной Европе и на Дальнем
Востоке 7 .
Первое открытое столкновение геополитических интересов
СССР и Великобритании относительно будущего Австрии произо-
шло накануне Московской конференции министров иностранных
дел. Британские дипломаты планировачи поставить на повестку
дня конференции проект европейских конфедераций (федера-
ций), особо выделив вопрос о судьбе Австрии. В июне 1943 г.
Foreign Office Великобритании подготовил отдельный документ
«Будущее Австрии», копию которого британский посол в СССР
А. Керр вручил наркому иностранных дел В.М. Молотову. Этот
проект хорошо известен историкам. В нем рассматривались четы-
ре варианта: «1. Объединение Австрии с Германией либо в каче-
стве составной части рейха, либо объединение на федерачьной
основе. 2. Включение Австрии в южногерманскую конфедерацию.
3. Воссоздание Австрии как свободного и независимого государ-
ства. 4. Участие Австрии в какой-либо форме в Центральной или
Юго-Восточной конфедерации». В тексте документа отвергались
первые два варианта. Доказывалось, что превентивной мерой ста-
бильности в этом регионе должно стать создание федеративного
государственного устройства, в котором бы Австрия играла ключе-
вую роль8. Советское руководство категорически отвергло проект
включения Австрии в состав какой-либо федерации еще в ноте от
7 июня 1943 г.9 Дипломатическая борьба вокруг австрийского во-
проса усилилась осенью 1943 г. Британские дипломаты подготови-
ли проект декларации об Австрии, в первоначальном варианте ко-
торого содержалась обтекаемая формулировка о возможном вклю-
чении Австрии в федерацию.
С другой стороны, впервые в совместном союзническом до-
кументе предполагалось определить степень ее вины в развязыва-
нии войны. «Формула вины» имела принципиальное значение для
всего переговорного процесса, поскольку ее признание странами
«большой тройки» придавало международно-правовую обосно-
ванность их территориальным, репарационным и политическим
претензиям к этой стране. Обращает на себя внимание тот факт,
что в первом варианте текста упоминание «вины» имело формаль-
ный характер. Отмечалось лишь, что правительства Великобрита-
нии, СССР, С Ш А «рассматривают унию, навязанную Австрии Гер-
манией 15 марта 1938 года, несуществующей и недействительной и
желают видеть восстановленной свободную и независимую Авст-
рию»10. Процесс согласования текста декларации на Московской
конференции министров иностранных дел проходил в два этапа:
сначала британская и американская делегации совместно его обсу-
дили и доработали, сохранив принципиальные позиции первого
варианта, затем советская сторона внесла свои коррективы и до-
полнения. Идея «дунайской федерации» была полностью Кремлем
отвергнута, Австрия после войны должна была стать суверенным
государством. Союзные державы констатировали право австрий-
ского народа самостоятельно выбрать политический строй. Вмес-
те с тем была существенно усилена «формула вины» Австрии —
«она несет ответственность, которой не может избежать, за участие
в войне на стороне Германии и что при окончательном урегулиро-
вании неизбежно будет принят во внимание ее собственный вклад
вдело ее освобождения»11. Столь явный акцент вины и ответствен-
ности, «которой не может избежать», сделанный в официальном
документе, предоставлял союзникам легитимное право выдвигать
различные требования. Этот дипломатический прием был факти-
чески зарезервирован В.M. Молотовым уже в самом начале пере-
говорного процесса о судьбе Австрии.
Текст декларации был единодушно принят и оформлен как
приложение к секретному протоколу. Французский Комитет наци-
онального освобождения также одобрил 16 ноября 1943 г. деклара-
цию об Австрии. Дальнейшие попытки У. Черчилля поставить на
обсуждение вопрос о конфедерациях или экономических союзах в
рамках советско-британских переговоров наталкивались на реши-
тельное сопротивление Сталина. Как правило, напоминая британ-
ским партнерам, что федерализация Европы — дело будущего, со-
ветские дипломаты не скрывали, что эти проекты во многом вос-
производят внешнеполитические стратегии «санитарного кордо-
на» вокруг СССР 1920-1930-х гг.12
С конца 1943 г. тактическая линия Кремля постепенно изме-
няется. В работах Т.В. Волокитиной, И.И. Орлика, Л.Я. Гибиан-
ского на основе документальной реконструкции показано, что со-
ветская дипломатия в восточноевропейских делах начинает дейст-
вовать «на опережение», нередко ставя своих британских и амери-
канских партнеров перед свершившимся фактом. Политические и
военные операции конца 1943-1944 гг. были направлены на от-
крытое установление советского контроля в Польше, Румынии,
Югославии, Болгарии. Британское правительство пыталось огра-
ничить заранее линию продвижения советских войск и совместно
согласовать «зоны ответственности», но определяющие позиции
почти во всей Восточной Европе и на Балканах оставались за
Кремлем13.
Неожиданная смерть Ф.Д. Рузвельта в апреле 1945 г., когда
шли бои за Австрию, кардинально изменила не только содер-
жание, но и тон межсоюзнических взаимоотношений. В вашинг-
тонской администрации на смену компромиссной и подстрахо-
вочной стратегии «приручения» Кремля пришла более прямо-
линейная и жесткая линия «сдерживания». Переговоры о судьбе
Австрии, начавшиеся уже в апреле—мае 1945 г., проходили в новой
геополитической ситуации. В ответ на советский освободитель-
ный натиск в Восточной Европе Вашингтон уже 12 мая отреагиро-
вал «немедленным видоизменением отгрузок поставок» по ленд-
лизу. Кремлевское руководство было оскорблено столь неожидан-
ным поворотом именно в те дни, когда триумфально празднова-
лась победа над нацизмом. Несмотря на последовавшую серию
примирительных шагов и демонстрацию союзнической лояльнос-
ти, становилось очевидно, что предстоит жесткая дипломатичес-
кая борьба14.
 Советская дипломатическая практика
(апрель-август 1945 г.)

С весны 1945 г. начала формироваться «инфраструктура»

межсоюзнического переговорного процесса по Австрии. В это же
время советское руководство решало важную проблему — кадровое
и организационное обеспечение своей политики в Австрии. Нача-
ли выстраиваться параллельные «вертикали» подчинения и сопод-
чинения различных органов советских представительств в восточ-
ной Австрии — Центру, представленному Наркоматом иностран-
ных дел, Н К В Д , Генеральным штабом, профильным наркоматам-
министерствам, Коминформбюро, Политбюро, над которыми
возвышалась личная воля маршала Сталина. Однако внутри само-
го Центра длительное времени оставались неразрешенными меж-
ведомственные трения и противоречия, бюрократизация оборота
деловой документации, приводившая к серьезным задержкам в
принятии необходимых политических решений. Дипломат Нико-
лай Луньков в своих воспоминаниях о Вене 1945 г. осторожно
резюмировал: «Австрийцы работали очень активно, и если бы не
задержки со стороны наших отдельных организаций, то дела бы
шли еще лучше» 15 .
Условно можно выделить четыре уровня советской дипло-
матической практики в Австрии по формальному, делопроизводст-
венному принципу, тесно связанные между собой, хотя нередко
разделенные ведомственными барьерами. На первом «рабочем»
уровне обрабатывалась информация о внутреннем состоянии авст-
рийского общества, разрабатывались конкретные действия совет-
ской администрации, реализовывались указания и рекомендации
высших руководителей государства. Эти компетенции имели со-
трудники советской части СКА (Союзнической комиссии по Авст-
рии) и соответствующих подразделений НКИД. Административ-
ная линия С К А — 3 - й Европейский отдел Н К И Д - В.М. Моло-
тов и его заместители А.Я. Вышинский, В. Г. Деканозов — И.В. Ста-
лин — была главной магистралью советской политики, по ней
проходил основной оборот административной, военной, экономи-
ческой и другой документации, который, естественно, не всегда
достигал Кремля, оседая в кабинетах НКИД. Координационным
центром являлся 3-й Европейский отдел, который занимался авст-
рийскими и германскими делами. Его возглавлял с 1943 г. опыт-
ный кадровый дипломат A.A. Смирнов (1905-1982), член Кол-
легии наркомата16. Большинство его сотрудников в годы войны
составляли молодые люди в возрасте около 30 лет, окончившие
высшую партийную школу с военно-дипломатическим уклоном.
Когда A.A. Смирнова порицали за просрочку документов, он
обычно говорил: «А что я могу сделать, у меня ведь детский сад».
Отдел курировал первый заместитель наркома иностранных дел
А.Я. Вышинский (1883—1954), с которым согласовывались все ос-
новные кадровые и политические вопросы, а также заместитель
наркома В.Г. Деканозов, тесно связанный с главой НКВД Л. Бе-
рия. В листе согласований, который обычно сопровождал главные
документы по австрийским проблемам, в обязательном порядке
указывались следующие высшие руководители СССР: Сталин,
Молотов, Микоян, Берия, Маленков. Между 3-м Европейским от-
делом и советской частью в СКА существовала прямая связь — не-
редко в них работали одни и те же сотрудники.
В феврале 1945 г. из 3-го Европейского отдела были направ-
лены в штаб командующего 3-го Украинского фронта маршала
Ф . И . Толбухина пять молодых сотрудников, которые впоследствии
обрабатывали информацию «с мест», посылали документы в Нар-
комат иностранных дел, были тем необходимым «средним зве-
ном», которое приводило в движение громоздкий аппарат совет-
ской политики в Австрии. После образования Союзнической ко-
миссии по Австрии в советской части ключевыми фигурами в раз-
работке политико-дипломатической стратегии стали Верховный
комиссар и политсоветник. Политсоветник обладал широкими
компетенциями, он и его заместители осуществляли прямую связь
между советскими органами власти и первыми послевоенными
австрийскими структурами управления. Политсоветник непосред-
ственно подчинялся Верховному комиссару СССР в Союзни-
ческой комиссии, но одновременно осуществлял негласный «кон-
троль» за его действиями, информируя Наркомат иностранных дел
и НКВД. На каждого сотрудника С К А велось в НКВД секретное
досье, куда регулярно вносилась текущая информация.
На первом этапе советской политики ключевой фигурой
был главнокомандующий советскими войсками в Австрии
Ф.И. Толбухин (с апреля по июль 1945 г.), затем его сменил маршал
И.С. Конев. До 1946 г. он являлся Верховным комиссаром совет-
ской части СКА. Его ближайшими помощниками были член Воен-
ного совета 3-го Украинского фронта генерал-полковник A.C. Жел-
тов и политсоветник Е.Д.Киселев, зачастую их компетенции пере-
секались, что неизбежно приводило к росту личной неприязни и
административным интригам 17 . Евгений Киселев (1908-1963)
пользовался доверием у А.Я. Вышинского. В 1943—1945 гг. он яв-
лялся генеральным консулом СССР в Нью-Йорке, пост для дип-
ломатов, имевших особое расположение высших руководителей.
Сразу из С Ш А он был направлен политическим советником Вер-
ховного комиссара СССР (с 1945 по 1948 г.) в Союзническую ко-
миссию по Австрии. В 1946 г. он был также назначен политичес-
ким представителем СССР при правительстве Австрии. Одно это
назначение уже свидетельствует о том, что Е.Киселев рассматри-
вался в Центре как наиболее компетентный политик-дипломат.
Интересный факт: Е.Д. Киселев был отозван из Австрии в 1948 г.,
чтобы возглавить Отдел Балканских стран Министерства иност-
ранных дел СССР, именно в тот период, когда чрезвычайно обост-
рились советско-югославские отношения. Это был человек многих
политических талантов, переживший «чистку» рядов М И Д а в 1952
и 1955—1956 гг. и закончивший карьеру заместителем генерального
секретаря ООН.
Институт политсоветников был органичной частью совет-
ской оккупационной политики в Европе. По существу, эта межве-
домственная структура исполняла роль своеобразного «буфера»
между армейскими военными, дипломатами, разведывательными
подразделениями и органами НКВД. Более того, политсоветники
должны были обладать не только разноплановой компетентной
информацией, но и выработывать на ее основе предложения тех
или иных «политических ходов». От их компетентности и личных
качеств во многом зависела та картина событий в стране пребы-
вания, которая складывалась на основе их аналитических записок
в Центре.
В течение трех лет, с 1945 по 1948 г., его первым заместите-
лем являлся М.Е. Коптелов (1904—1952), имевший в дипломати-
ческих кругах репутацию знатока австрийских дел, с разнообраз-
ными источниками информации и личными контактами среди
австрийских политиков. Своеобразно складывалась его диплома-
тическая карьера. Весной 1945 г. он исполнял обязанности полит-
советника при командующем 3-м Украинским фронтом, именно
его донесения имели в первые послевоенные месяцы особое значе-
ние для формирования советской стратегии по австрийскому на-
правлению. М . Коптелов лично вел организационную работу по
формированию Временного правительства Карла Реннера. Он
пользовался особым доверием A.A. Смирнова, был человеком «его
команды» еще со времени совместной работы в полпредстве СССР
в Германии, откуда он потом был назначен в 1941 г. генеральным
консулом в Вену. Судьба постоянно сводила их вместе, в годы вой-
ны они работали в советском посольстве в Иране, активно участ-
вуя в организации Тегеранской конференции глав государств
СССР, С Ш А и Великобритании. После перевода в 1948 г. в Моск-
ву Е.Д. Киселева именно Коптелов был назначен политическим
представителем СССР при правительстве Австрии до 1951 г. Через
M. Коптелова проходила основная дипломатическая документа-
ция: он посылал А.Я. Вышинскому и A.A. Смирнову секретные
телефонограммы о встречах союзных командующих в Союзни-
ческой комиссии по Австрии; информировал В.Г. Деканозова
о действиях политсоветника и советского главкома, составлял
официальные справки о внутренней ситуации в Австрии и в совет-
ской части СКА. Все «рабочие разработки», которые приводили
в действие механизмы советской политики в Австрии, находились
под особым контролем НКВД.
Второй уровень работы советских дипломатов — «переговор-
ный» - формировался в результате переговорного процесса с за-
падными союзниками. Он наиболее изучен по материалам и фон-
дам С К А и сессий министров иностранных дел, официальной пе-
реписке высших руководителей18. На этом уровне представители
СССР (прежде всего Верховный комиссар в СКА, нарком иност-
ранных дел на заседаниях сессий министров иностранных дел
союзных держав), отстаивая свои позиции перед западными парт-
нерами, использовали нередко демонстративные (вплоть до ульти-
матумов) методы дипломатической практики. Внешне советская
политика до смерти И.В. Сталина была достаточно последователь-
ной - если с мая по декабрь 1945 г. СССР форсировал признание
Временного правительства Австрии, то начиная с декабря 1945 г.
переговорный процесс был существенно замедлен действиями со-
ветской дипломатии.
Третий, «теневой» уровень, на котором действовали разве-
дывательные службы СССР. Территории Германии, Австрии, стран
Восточной Европы уже в 1945 г. стали ареной столкновения инте-
ресов С Ш А и СССР, проекцией конфликта между двумя способа-
ми мышления и организации мира. Оружием в этом конфликте
была информация. В исследованиях накоплен документальный
материал для реконструкции деятельности невоенных контрразве-
дывательных групп в Германии, которыми руководил заместитель
маршала Жукова генерал-полковник И.А. Серов. Уже в 1945 г.
была создана сеть оперативных секторов НКГБ (Народного ко-
миссариата государственной безопасности), сотрудники которых
работали в контакте с советской военной комендатурой или управ-
лением НКВД. Резидентура вербовала агентов и на оккупирован-
ных территориях, в созданных «буржуазных партиях» и местных
административных структурах. Одной из главных поставленных
перед ними целей было разоблачение деятельности «реакционных
кругов в Англии и Соединенных Штатах ради организации анти-
советского фронта»19. В этой связи нуждается в серьезном иссле-
довании деятельность генерал-полковника A.C. Желтова и полит-
советника Е.Д. Киселева в СКА. Первый посол СССР в Австрии
генерал-лейтенант И.И. Ильичев был также бывшим начальником
военной разведки и заместителем председателя Комитета инфор-
мации ( К И ) (1947—1951), независимой организации с прямым
подчинением Совету министров, в ведении которой находилась
вся политическая, экономическая, промышленная и научно-тех-
ническая внешняя разведка, а также контрразведка.
Наконец, четвертый уровень политики, «публичный», осу-
ществлялся посредством «политического кодирования» общест-
венного пространства: массовые общественные акции, открытие
памятников и памятных досок, парады советских войск, офици-
альные и неформальные формы общения с австрийцами и др. Все
эти демонстративные проявления «советско-австрийской друж-
бы» имели заданный идеологический характер, осуществлялись
строго по сценарию, регламентировались в соответствии с совет-
ской пропагандистской практикой. Культурная «работа» в Авст-
рии была также строго централизована - сотрудники С К А имели
прямые контакты с Всесоюзным обществом культурной связи с
заграницей, которое координировало все научные и просвети-
тельские проекты. Созданное в Австрии Общество культурной и
экономической связи с СССР находилось «под нашим контролем
и организующим влиянием», поэтому его состав строго контро-
лировался по классовой и партийно-идеологической принадлеж-
ности 20.

Стратегические цели Кремля: апрель-август 1945 г.

По решению Московской конференции министров иност-

ранных дел 1943 г. была создана Европейская консультативная ко-
миссия (далее — ЕКК), на которую возлагалась задача «изучить ев-
ропейские вопросы, связанные с окончанием военных действий,
которые три правительства признают целесообразным ей передать,
и давать трем правительствам по ним объединенные советы». Пер-
вая фаза союзнических переговоров по Австрии проходила в рамках
работы ЕКК. Весна—лето 1945 г. стали периодом напряженных деба-
тов в стане союзников. Подготовка Потсдамских соглашений требо-
вала максимального согласования интересов победивших госу-
дарств. Британская дипломатия стремилась взять реванш в австрий-
ском вопросе и не допустить здесь усиления советского влияния,
как это произошло почти во всей Восточной Европе.
Уже 21 августа 1944 г. британскими дипломатами был пред-
ставлен меморандум о контрольном механизме союзников в Авст-
рии. Это был детально разработанный проект административного
управления союзническими зонами оккупации в Германии и Авст-
рии. Длительная военная оккупация австрийской территории не
предполагалась, напротив, предлагалось скорейшее восстанов-
ление ее гражданского управления. Первоначальная формулиров-
ка о высших компетенциях военного командования на оккупиро-
ванных территориях была в январе 1945 г. в соответствии с британ-
ским предложением уточнена: «как только позволили бы военные
условия», главнокомандующих должны были заменить граждан-
ские лица 21 .
В первом британском проекте предусматривалось тесное
взаимодействие между оккупационными структурами в Германии
и Австрии как на высоком административном уровне (общий ко-
ординационный центр — Е К К или «аналогичный орган»), так и на
низовом — прямой контакт между австрийскими и германскими
отделами. Предполагалось организовать четыре общих отдела —
по разоружению, экономический, политический и финансовый.
По сути, это был проект создания единой административной
структуры, находящейся под контролем правительств Великобри-
тании, СССР и С Ш А . Он потребовался весной 1945 г. 4 апреля
СССР внес в Е К К предложение добавить в структуру союзничес-
кого контроля также отдел по репарациям, ссылаясь на положение
Московской декларации об Австрии, определявшей ее ответствен-
ность за участие в войне на стороне Германии22.
Требование репараций от всех сателлитов Третьего рейха
было обычной практикой советской дипломатии. В.М. Молотов
последовательно выдвигал вопрос о репарациях на переговорах
разного уровня, вне зависимости от того, насколько успешно в
этих странах распространялось советское влияние. К примеру,
принимая румынскую правительственную делегацию 31 августа
1944 г. и обсуждая проект соглашения о перемирии, В.М. Молотов
особо подчеркнул, что Румыния обязана «возместить убытки
Советскому Союзу». Когда же глава румынской делегации Пат-
рашкану попытался его убедить, что это вопрос будущего, нарком
невозмутимо ответил, что это и есть один из «наиболее существен-
ных вопросов»23. Советскую сторону не смутила реакция союзни-
ков на предложение об австрийских репарациях. Ответ Вашингто-
на был предельно осторожен. Соглашаясь в принципе с «выплатой
репараций Австрией», американская администрация высказывала
надежду, что «такие репарации не будут взысканы до тех пор, пока
комиссия по репарациям не подвергнет тщательному обсуждению
вопрос о форме и размерах этих репараций»24. Франция, напро-
тив, полностью одобрила это решение25. Самый последний ответ
был получен от Великобритании. Признавая обязанность Австрии
платить репарации, британский Foreign Office все же подчеркивал,
что «ее (Англию. — О. 77.) не следует понимать, что этим самым она
предрешает вид и размер репараций или способность Австрии вно-
сить репарации»26. Советское предложение с оговорками, но было
принято. В структуру контрольного механизма был включен отдел
по репарациям, но решение о процедуре его работы, а также разме-
рах репараций было на время отложено.
Откровенная заинтересованность Кремля в получении ре-
параций с Австрии была интерпретирована американским иссле-
дователем Понтером Бишофом в книге «Австрия в первой холод-
ной войне» как основной приоритет советской политики в Авст-
рии. Выделяя три стадии «economic exploitation of the Soviet zone
of occupation», исследователь подчеркивает, что базовым принци-
пом советской политики было получение максимальных репара-
ций. С этой целью СССР пытался сформировать «дружественное»
Временное правительство Карла Реннера27. Однако материалы
официальной переписки между главами союзных государств
весной-летом 1945 г. свидетельствуют, что австрийский вопрос
имел для маршала Сталина гораздо более глубокий геостратеги-
ческий смысл.
С 27 апреля по 2 мая между главами государств состоялся об-
мен мнениями относительно процедуры занятия вооруженными
силами зон в Германии и Австрии. В этот период германский и
австрийский вопросы рассматривались как взаимосвязанные.
Инициатива исходила от Черчилля, который в письме к Сталину и
Трумэну изложил поэтапный план оккупации германских и авст-
рийских земель28. Хотя И.В. Сталин еще 13 апреля в беседе с аме-
риканским послом Гарриманом сам сделал предложение, чтобы
союзные представители направились в Вену для изучения ее зон
оккупации и достижения окончательного соглашения об оккупа-
ции всей Австрии, тем не менее весной и летом 1945 г. союзники
так и не были допущены в австрийскую столицу29. Этот сюжет до-
статочно известен в исторических исследованиях, тем более что
позиция советского руководства в самом начале переговорного
процесса по Австрии вызвала у союзников достаточно жесткую
реакцию. В личном послании президента Трумэна к Сталину от
15 июня 1945 г. особо отмечалась взаимозависимость австрийского
и германского вопросов в союзнической послевоенной политике:
«Урегулирование австрийского вопроса я считаю столь же сроч-
ным делом, как и урегулирование германского. Занятие войсками
оккупационных зон, которые были в принципе согласованы Евро-
пейской консультативной комиссией, ввод национальных гарни-
зонов в Вену и учреждение Союзнической комиссии по Австрии
должны иметь место одновременно с аналогичными мероприя-
тиями в Германии. Поэтому я придаю величайшее значение урегу-
лированию нерешенных австрийских вопросов с тем, чтобы одно-
временно ввести все соглашение по германским и австрийским
делам»30.
В первые послевоенные месяцы в союзнической политике
сложилась ситуация правового вакуума, поскольку капитуляция
Германии произошла совсем не по тому сценарию, который был
разработан союзническим планированием. Как в Австрии, так и в
Германии документы Европейской консультативной комиссии,
подготовленные в 1944-1945 гг., оказались невостребованными.
Соответственно, первоначальный проект согласованной линии
стран-победительниц на оккупированных территориях распадался
на отдельные векторы политики в каждой оккупационной зоне,
что фактически предоставляло зональным командованиям свобо-
ду рук. Стремление Трумэна создать общий механизм оккупацион-
ной политики наталкивалось на противодействие сталинской дип-
ломатии, оценившей все выгодные стороны подобного политиче-
ского расщепления. A.C. Филитов на основе новых архивных до-
кументов о контактах Кремля с германскими коммунистами убе-
дительно показывает, что поворот в советской политике по гер-
манскому вопросу начался в конце мая - начале июня 1945 г., как
раз в то время, когда безуспешно решался вопрос о вводе войск со-
юзников в Вену. Сталин неожиданно принял решение о форсиро-
вании советизации в восточной зоне Германии31.
Помимо германского вопроса, который влиял на процесс
принятия решений по австрийским проблемам, особое значение
имела советская политика в Центральной и Юго-Восточной Евро-
пе. В мае—июне 1945 г. Сталин в переписке с Черчиллем и Трумэ-
ном постоянно ставил вопрос о дипломатическом признании
союзниками правительств Румынии, Болгарии и Финляндии 32 .
В начале июня к этому списку стран прибавилась Венгрия. Сомне-
ния американского президента и британского премьера относи-
тельно «демократического характера» существующих там режимов
и их оговорки относительно необходимости трехсторонних кон-
сультаций вызывали противодействие Кремля. Одним из средств
давления на союзников было, как представляется, затягивание
вопроса об их приезде в Вену33. С апреля по июнь 1945 г. в офици-
альной переписке наиболее активно обсуждались две основные
темы - дипломатическое признание временных правительств и
согласование оккупационных зон в Австрии. И. Сталин, ссылаясь
на решения Крымской конференции, открыто давал понять, что
СССР не вмешивается во внутренние вопросы Бельгии, Греции и
Италии, но оставляет за собой право обеспечивать безопасность
страны путем поддержки «дружественных правительств» в Поль-
ше, Румынии, Болгарии, Финляндии и Венгрии 34 .
В июле 1945 г. дипломатические конфликты между союзни-
ками вспыхнули с новой силой, но эпицентр противоречий пере-
местился в Азиатско-Тихоокеанский регион. Подготавливая почву
для договоренностей с союзниками относительно Я п о н и и ,
И.В. Сталин пошел на некоторое ослабление напряженности в
европейской политике. Хотя вопрос о дипломатическом призна-
нии временных правительств остался зарезервированным на буду-
щее, Вена была открыта для ввода союзнических войск.
«Австрийский вопрос» в советской политике весной—летом
1945 г. рассматривался как сложная геополитическая проблема,
неразрывно связанная с будущим развитием всего центральноев-
ропейского региона. Внешняя политика СССР имела системный и
биполярный характер. Ее идеологизация и принцип «партий-
ности», которым руководствовались и в дипломатической сфере,
существенно сужали возможности консенсусов в переговорном
процессе с западными союзниками. Развитие советской политики
в Австрии не представляло собой прямую линию с четко обозна-
ченными интересами, на ее пути возникали своеобразные «ситуа-
ции выбора», когда результат не мог быть предрешен, а активные
действия одних политических игроков вызывали не менее актив-
ное противодействие других.

Временное правительство Австрии:

мифологизация темы

Первая подобная ситуация создалась вокруг Временного

правительства Карла Реннера. Этот сюжет подробно исследован
австрийскими историками 35 . Но остается открытым для дискуссий
вопрос о том, какое место занимала Австрия в советском внешне-
политическом планировании в первые послевоенные месяцы?
Существовал ли отдельный сценарий «дружественного правитель-
ства» Австрии, подобный тем, которые разворачивались под кон-
тролем кремлевского руководства в центральноевропейских стра-
нах? Для реконструкции исторической ситуации, сложившейся
в апреле-мае 1945 г., необходимо учитывать не только сам процесс
переговоров советского руководства с Карлом Реннером, но и
«фоновые факторы», оказывавшие косвенное воздействие на по-
литические решения Кремля. Во-первых, сама идея Временного
правительства для Австрии, возникшая в Кремле, не отличалась
новизной. Сталин в этом случае проводил политику, опробован-
ную в Румынии, Болгарии, Венгрии. Во-вторых, именно в марте —
начале апреля 1945 г. ему пришлось перейти в переписке с амери-
канским президентом и британским премьером на ультимативный
тон в решении вопроса о признании Временного польского прави-
тельства. Этот пример весьма показателен, поскольку позволяет
прояснить некоторые линии советской политики в Австрии. Обо-
стрение союзнических отношений было вызвано категорическим
несогласием У. Черчилля с составом польского правительства
Берута36. Предложение И.Сталина реорганизовать правительство
«по югославскому образцу» (соотношение 4 : 1 в пользу коммуни-
стов) наталкивалось на сопротивление западных союзников 37 .
Процедура согласования кандидатур польского правительства
в марте—апреле 1945 г., вызывавшая жесткие дискуссии глав
государств вплоть до взаимных обвинений в нарушении союзни-
ческих обязательств, оказала влияние на тактику Сталина в вопро-
се о главе австрийского кабинета. Выбор пал не на коммунистов,
поскольку этот вариант заранее был обречен на провал. После всех
дебатов по польскому вопросу стало понятным, что союзники
не поддержат кандидатуру коммуниста. Необходимо было найти
такого человека, который бы имел высокую политическую репу-
тацию среди «левых сил» и авторитет в обществе, опыт государ-
ственного управления, готов был сотрудничать с советским руко-
водством.
Наиболее раннее упоминание Карла Реннера в связи с со-
зданием правительства мы находим в воспоминаниях члена Гене-
рального штаба генерала С . М . Штеменко, когда на одном из засе-
даний в марте 1945 г. И.В. Сталин неожиданно задал вопрос своим
генералам о судьбе Карла Реннера. Слова маршала о том, что
«нельзя пренебрегать влиятельными силами, стоящими на анти-
фашистских позициях», были расценены как приказ к действию.
Уже 4 апреля Военный совет 3-го Украинского фронта докладывал
ему, что Карл Реннер сам пришел в штаб 103-й гвардейской армии.
Видимо, Сталин был доволен оперативностью военных, посколь-
ку в этот же день продиктовал телеграмму Военному совету, в ко-
торой открыто обещал Реннеру поддержку «ради восстановления
демократического режима» в Австрии 38 . Воспоминания С.М. Ште-
менко, несмотря на документированность и высокий уровень до-
стоверности, не лишены, естественно, авторских эмоциональных
интонаций. Отмечая «большую политическую ловкость» Карла
Реннера, что он «не скупился на посулы и торжественные обеща-
ния» и «явно своекорыстную лесть», советский генерал с удоволь-
ствием цитирует длинное и подобострастное письмо Реннера к
Сталину от 15 апреля 1945 г., в какой-то степени политически на-
ивное (особенно когда он пишет, что его связывало с Троцким и
Рязановым длительное знакомство) и восторженное («без помощи
Красной Армии не был бы возможен ни один мой шаг»). Однако
это письмо помогает понять логику мышления Реннера в тот пери-
од, его опасения, что Запад, как и в 1919 г., захочет обречь Австрию
на «беспомощное существование», поэтому его надежда была
связана со Сталиным — «прошу вас взять нас под вашу могущест-
венную защиту».
Весной 1945 г. Кремль начинает постепенно менять свою по-
литическую тактику в австрийском вопросе, «торпедируя» своими
действиями фундамент союзнических обязательств. В истории ав-
стрийской государственности сюжет об образовании и признании
Временного австрийского правительства Карла Реннера вызывает
у исследователей особый интерес. В советской официальной исто-
риографии утвердилось устойчивое представление, что лидер авст-
рийской социал-демократии, стоявший у истоков Первой респуб-
лики, Карл Реннер по собственной инициативе 19 апреля 1945 г.
встретился с советским командованием в Вене и предложил со-
здать Временное правительство. Политический миф о личной
инициативе Карла Реннера и его выраженной просоветской пози-
ции был распространен советскими идеологами еще в 1945 г. и за-
пущен как на уровне пропаганды, так и в официальной союзниче-
ской среде39. Подобная интерпретация давала возможность зака-
муфлировать жесткую дипломатическую борьбу, которую повел
СССР с западными союзниками, добиваясь от них признания
компетенций Временного правительства на всей австрийской тер-
ритории. На основе этого политического мифа формировалось
мнение о том, что Советский Союз стремился восстановить авст-
рийскую государственность сразу после войны, но союзники не
позволили это сделать40. Обнаруженные австрийским историком
Петером Руггенталером архивные материалы позволяют детально
реконструировать сложные отношения Карла Реннера с советским
командованием, признать, что он находился под жестким контро-
лем и работа с ним направлялась прямыми указаниями из Москвы.
Тем не менее, постоянно лавируя в этой сложнейшей политичес-
кой ситуации, Карл Реннер смог сохранить свою политическую
репутацию, не став марионеткой в руках Сталина41.
В Архиве внешней политики РФ сохранилась запись первой
официальной встречи маршала СССР Ф.И. Толбухина с Карлом
Реннером 19 апреля 1945 г.42 В тексте описывается покаяние
К. Реннера за прежние политические ошибки, его заявление о не-
обходимости переименовать партию в социалистическую, а также
просьба поддержать создание Временного правительства. Почти
дословное подтверждение мы находим в воспоминаниях кадрово-
го дипломата Н. Лунькова, присутствовавшего на этой знамена-
тельной встрече. Согласно его свидетельству, уже тогда Карл Рен-
нер пытался ходатайствовать перед советским командованием,
чтобы Советский Союз вернул в Австрию пленных австрийских
медиков, поскольку в стране надвигалась эпидемиологическая ка-
тастрофа, а также тех военнопленных, которые имели профессии
железнодорожников. Он предлагал сформировать Исполнитель-
ный комитет, но Толбухин настоял на создании Временного пра-
вительства. Реннеру отводилось всего пять дней для консультации
с лидерами демократических партий.
Согласно «строго секретной телеграмме» в 8-е управление
Генерального штаба, текст которой полностью приводится в статье
П. Руггенталера, из Москвы была получена «разнарядка» на состав
Временного правительства: 35%- социал-демократы, 35% - ком-
мунисты, 20% - католики и 10% мест для революционных социа-
листов 43 . Тексты трех основных политических документов (офи-
циального сообщения об образовании Временного австрийского
правительства, Прокламации о независимости Австрии, Деклара-
ции правительства) перед обнародованием 27 апреля были согла-
сованы с советской стороной. Обращает на себя внимание та по-
спешность, с которой Кремль стремился решить вопрос о леги-
тимном признании правительства. Советское руководство в ноте
от 24 апреля, переданной посольствам союзных держав, объявило
о своей поддержке действий Карла Реннера и предложило им за-
нять такую же позицию 44 . Официальное обращение Временного
правительства к СССР с просьбой о признании вновь восстанов-
ленной государственности последовало только 28 апреля.
Таким образом, проект Временного правительства был под-
нят советской стороной, которая с начала военных действий на ав-
стрийской территории стремилась перехватить инициативу у за-
падных союзников. В воспоминаниях Н. Лунькова есть интерес-
ный эпизод: когда 6 апреля в Глогниц, деревню в Штирии, где
скрывался Карл Реннер, «ворвались части Красной Армии», уже
там состоялась его первая встреча с советским командованием. Во-
прос о правительстве скорее всего тогда не обсуждался, по крайней
мере Н.Луньков ограничивает свою запись словами Реннера о том,
что «Австрия никогда не забудет засвидетельствовать свою благо-
дарность освободителям»45.
 Проект «советизации» Австрии ?..

Существовали ли альтернативные Карлу Реннеру кандида-

туры? В советской литературе 1950— 1960-х гг. об освобождении Ав-
стрии последовательно проводилась мысль о большой роли авст-
рийского Сопротивления- майора Карла Скоколя, Рауля Буренау,
Эмиля Освальда. В своих воспоминаниях Н. Луньков отмечает, как
высоко оценивал деятельность К. Скоколя маршал Ф. Толбухин.
Но эти сведения противоречат тем данным, которые содержатся в
книге С.М. Штеменко 46 . Он подвергает сомнению вообще факт
эффективного австрийского сопротивления, констатируя, что в
создании антифашистской организации «Австрия, пробудись!»
принимал участие Аллеи Даллес. Ее руководители пытались пред-
стать перед советским командованием как праобраз будущего пра-
вительства. Но им был инкриминирован срыв венского восстания
6 апреля 1945 г. Политические соперники Карла Реннера, имевшие
контакты с западными союзниками, были устранены.
Сталин назвал Карла Реннера, а не лидера австрийских ком-
мунистов, члена Коминтерна, проверенного «друга Советского
Союза» И. Копленига. Это был скорее всего его личный выбор, но
лишь в качестве «промежуточной фигуры» для переходного пери-
ода. Советская часть Союзнической комиссии демонстрировала
явное предпочтение И. Копленигу, согласуя с ним шаги по сбли-
жению с Реннером. В записке М. Коптелова от 19 апреля 1945 года
«К вопросу образования Временного правительства Австрии», адре-
сованной В.Г. Деканозову, сообщается, что накануне известной
встречи К. Реннера с Ф. Толбухиным происходили подробные
консультации с Копленигом относительно состава Временного
правительства. Одобряя кандидатуру Карла Реннера, лидер авст-
рийских коммунистов считал необходимым, чтобы им были
отданы пост вице-премьера, министра внутренних дел и министра
образования. Первоначальный план Карла Реннера о создании
Исполнительного комитета на основе представительства всех
демократических партий и подотчетного ему президиума с функ-
циями правительства был отвергнут. Другое его предложение
о составе правительства (3 места социал-демократам, 2 —коммуни-
стам, 2 - христианско-социалистической партии, по одному -
крестьянской партии и партии революционных социалистов,
2 места - беспартийным) также не нашло поддержки. М. Коптелов
так характеризовал поведение Карла Реннера: «Судя по настрое-
нию Реннера, он очень доволен тем, что он будет главой прави-
тельства, и активно берется за работу, но мне кажется, что он до
конца еще не понял смысла наших предложений и не сделал для себя не-
обходимых выводов (курсив мой -О. П.). Он охотно соглашается на
все наши предложения, на все указываемые ему мероприятия. Все
его рассуждения носят какой-то чрезвычайно оптимистический
характер, что все будет хорошо, все будет сделано, все будет нала-
жено и Австрия заживет новой жизнью, раз и навсегда покончит с
нацистами»47. Формула австрийского правительства существенно
отличалась как от югославского варианта, так и от польского. Оди-
наковое распределение мест социал-демократов и коммунистов
при закреплении за последними ключевого министерства внут-
ренних дел и поста вице-премьера (в соответствии с пожеланиями
Копленига), возможно, было сделано в расчете на то, что комму-
нисты в восточной зоне при советской поддержке сумеют «уси-
литься» до времени выборов в Национальное собрание. Кроме
этого, паритет «портфелей» мог служить веским аргументом для
западных союзников в пользу «демократических планов» совет-
ского руководства относительно Австрии. Ведь изначально совет-
ские руководители ставили цель распространить компетенции
Временного правительства на все зоны.
Не вызывает сомнений, что советская политика с самого на-
чала ориентировалась на коммунистов. Это проявлялось, к приме-
ру, в служебной документации, на «рабочем уровне» советской по-
литики. А. Смирнов докладывал В.Г. Деканозову 21 июля 1945 г.
о телефонном звонке политсоветника Е. Киселева. Сообщая, что
в этот день советские части начали отход в Австрии и Вене в свои
ЗОНЫ» ci союзники — в свои, он спрашивал, должен ли он сообщить
об этом Карлу Реннеру. А. Смирнов посоветовал это сделать, и
«особо поставить в известность» Копленига48. Принцип «партий-
ности» в выборе политических союзников являлся руководящим
в стратегии Кремля.
Был ли случай с правительством Реннера уникальным для
советской политической практики? Напротив. К этому времени
арсенал политических технологий Кремля по установлению вре-
менных подконтрольных правительств на освобожденных терри-
ториях был достаточно богат и разнообразен. Если в Югославии и
Албании становление новых режимов происходило при советской
поддержке, но на собственной основе, то в Польше, Румынии,
Венгрии первые правительства создавались при прямом советском
вмешательстве. В Польше прокоммунистическое правительство
было буквально «имплантировано» из СССР и потом, в качестве
уступки союзникам, незначительно разбавлено представителями
демократических и католических партий. В Румынии первона-
чальный состав новой администрации, подконтрольной королев-
скому двору, был в результате политического переворота в конце
февраля-начале марта 1945 г. заменен правительством Нацио-
нально-демократического фронта во главе с коммунистами под
покровительством советской стороны. В Венгрии 22 декабря
СССР под своим контролем создал также временное венгерское
правительство на территории, которую заняли советские войска.
Учитывая непопулярность венгерских коммунистов, советские
политики пошли на компромисс, согласившись, чтобы К П В
(Коммунистическая партия Венгрии) не имела перевеса и блоки-
ровалась с разнородными антинацистскими и антисалашистскими
силами. Более того, глава венгерского временного правительства
генерал Б. Миклош был сам из числа хортистских военных, сдав-
шихся в плен Красной армии. В соседней Чехословакии, напро-
тив, под влиянием краха нацистского режима произошло внутрен-
нее полевение общества. Чешские коммунисты имели массовую
поддержку и вошли в правительство Бенеша на правах основного
политического партнера.
Австрийский сценарий более всего соответствовал венгер-
скому. Стратегия сталинской дипломатии, добивавшейся посте-
пенной и последовательной советизации Восточной Европы, была
достаточно гибкой и дифференцированной. В своей зоне в Авст-
рии советское руководство действовало уже в соответствии с опро-
бованными политическими технологиями. Но столкнулось с не-
ожиданно жестким сопротивлением западных партнеров. Непри-
миримую позицию заняли англичане. Посольство Великобрита-
нии в Москве в нотах в Наркомат иностранных дел СССР от 27 ап-
реля, 1 и 11 мая 1945 г. открыто заявило, что его правительство
«против того факта, что советское правительство разрешило созда-
ние без предварительной консультации с тремя другими заинтере-
сованными державами администрации, именующей себя Времен-
ным правительством Австрии и заявившей о праве представлять
всю Австрию, включая те регионы, которые заняты союзными
войсками»49. Британские дипломаты открыто и настойчиво выра-
жали всеми дипломатическими методами протест против совет-
ской тактики «опережения». Английский посол в Москве в ноте
подчеркивал: «Мое правительство должно обратиться к советско-
му правительству с просьбой дать указание советским властям в
Вене отложить признание какого-либо Временного правительства
в Австрии» 50 . Правительства С Ш А (30 апреля) и Франции (5 мая)
также официально отказались его признать.
Дипломатическую ситуацию осложняла еще и неурегулиро-
ванность вопроса о территориальном распределении «зон ответ-
ственности» на австрийской земле. Известно, что Сталин пресек
как «неверную и вредную» рекомендацию своих военных и дип-
ломатов двинуть советские войска вглубь западной оккупацион-
ной зоны 51 . Советское руководство «ограничилось» демонстратив-
ным оттягиванием ввода союзнических войск в Вену. Несмотря на
обращения к Сталину в правительственной переписке и офи-
циальные дипломатические призывы не задерживать вступление
войск союзников в австрийскую столицу, советская сторона сохра-
няла спокойствие. Свои действия советские дипломаты объясняли
тем, что в Е К К еще не достигнуто соглашение о временном кон-
трольном механизме союзников в Австрии. Заведующий 3-м Евро-
пейским отделом A.A. Смирнов докладывал 20 апреля 1945 г.
замнаркома В.Г. Деканозову: «Мы считаем возможным допустить
союзников в Вену при условии решения в Е К К вопроса о зонах
оккупации Австрии и города Вена в соответствии с нашими пред-
ложениями» 52 . Ультимативное выдвижение своих условий союзни-
кам было не «ситуационным методом» ведения переговоров, а ско-
рее принципом, определявшим тактические действия советской
дипломатии. Как на фронте, так и в Кремле доминировали психо-
логические установки «победителей» — хозяева положения вправе
устанавливать свои правила игры.
Форсирование Советским Союзом признания Временного
правительства вплоть до демонстративных ультиматумов возмож-
но объяснить, по аналогии с другими восточноевропейскими
вариантами, стремлением ускорить вывод союзнических войск
с австрийской территории. Международно-правовое признание
правительства Карла Реннера и распространение его юрисдикции
на всю территорию страны открывало возможности борьбы на
дипломатическом уровне за прекращение союзнической оккупа-
ции. Стремился ли Сталин включить в формировавшийся восточ-
н ы й блок и Австрию? Документами, прямо подтверждающими эту
гипотезу, я не располагаю. Однако тактические действия советской
стороны в австрийском вопросе, так же, как и в вопросах о буду-
щем Румынии, Польши, Болгарии, Венгрии, были весьма схожи.
В ноте в Наркомат иностранных дел СССР от 2 мая 1945 г. англий-
ский посол так характеризовал создавшееся положение: «Мое пра-
вительство обеспокоено несогласием советского правительства
с тем, чтобы Союзные миссии, находящиеся в Италии, отправи-
лись в Вену, пока не будет достигнуто соглашения в Е К К относи-
тельно соответствующих зон в Вене и временного контрольного
механизма в Австрии. Невозможно достигнуть каких-либо согла-
шений, пока Союзные миссии не прибудут в Вену и не будут в со-
стоянии сами изучить условия на месте. Создается безысходное
положение, а советское правительство остается единственным
контролирующим органом в австрийских делах»53.
 В это же время советские дипломаты активизировали кон-
такты с австрийскими политиками. Е.Д. Киселев просил уско-
рить разрешение издавать партийные газеты в Австрии трем пар-
тиям, иначе от затягивания ответа «мы много проигрываем». Был
сделан упор на формирование позитивного образа СССР в авст-
рийском обществе. Одним из самых первых масштабных меро-
приятий такого рода стал приезд известных советских артистов в
Вену в июле 1945 г. Это была идея маршала И.С. Конева, только
что сменившего Ф. Толбухина, его первый общественно-полити-
ческий «дебют» на новом посту. По воспоминаниям Н. Лунькова,
И.С. Конев в его присутствии по телефону связался с Сталиным
и попросил срочно направить в Вену лучших артистов. Он утвер-
дительно заявил: «Товарищ Сталин, я гарантирую потрясающий
успех наших «звезд», в этом уверен и Реннер, мы оба просим
удовлетворить нашу просьбу»54. Стилистика этого обращения со-
ответствовала советскому пропагандистскому концепту «дружбы
с народами», входившими в сферу влияния Кремля. На следую-
щий же день ведущие артисты СССР были в Вене, их доставили
в такой спешке, что прима Большого театра балерина Г. Уланова
забыла дома свои пуанты. Концерт прошел с большим успехом,
Реннер дал в их честь большой прием, на котором присутствова-
ли представители «всех культурно-политических организаций»
(до 500 человек). Советскую официальную сторону представляли
политсоветник Е.Д. Киселев и генерал-полковник A.C. Желтов 55 .
Советская пропаганда имела различные каналы воздействия —
радиовещание на Австрию, гастроли художественных коллекти-
вов, прокоммунистическая пресса. Однако массированная про-
паганда была неэффективной. В Москву поступали сигналы
о крайней нерасторопности и некомпетентности тех, кто по дол-
гу службы должен был формировать позитивный образ СССР,
низкой оперативности радиопередач и качества пропагандист-
ской продукции 56 .
Но основное направление советской политики было скон-
центрировано на вопросе о признании Временного правительства
Карла Реннера. В Союзнической комиссии маршал И.С. Конев
фактически на всех заседаниях ставил вопрос о его признании и
распространении компетенций на всю Австрию. Какая бы пробле-
ма н и обсуждалась в текущих австрийских делах (продовольствен-
ное снабжение населения, переизбыток «перемещенных лиц» 57
и необходимость их транспортировки в Германию, денацифика-
ция, «германские активы» и др.), советский представитель после-
довательно и достаточно жестко выдвигал требование признания
Временного правительства.
 На первой сессии Совета министров иностранных дел в
Лондоне В.М. Молотов также настаивал на необходимости при-
знания западными союзниками Временного правительства Авст-
рии. Линия его поведения вызвала серьезную озабоченность аме-
риканского президента Г. Трумэна. В письме к Сталину он особо
отметил вопрос о признании Временных правительств, имевший
не только международно-правовой, но прежде всего системный
геостратегический смысл58. Факт, что В.М. Молотов, обсуждая
этот вопрос, ставил Австрию в один ряд с Финляндией, Польшей,
Венгрией, Румынией и Болгарией, может служить косвенным до-
казательством плана советизации Австрии. С другой стороны, аме-
риканская администрация осенью 1945 г. также не была склонна
рассматривать правительство К. Реннера как «особый случай» в
европейской политике, хотя и блокировала вместе с британцами
советские инициативы.
Еще один важный фактор, повлиявший на стратегию Крем-
ля в австрийском вопросе, — это достаточно четкое представление
Сталина о кардинальном изменении соотношения сил в мире и
начавшемся распаде антигитлеровского союзнического альянса.
Недавно изданная переписка Сталина и Молотова дает представ-
ление о том психологическом настрое, который господствовал в
высшем советском руководстве в отношении союзников. Сталин
наказывал «держаться крепко», не делать «никаких уступок союз-
никам насчет Румынии», аргументировать свою жесткую позицию
тем, что союзники поддерживают «антисоветские элементы», что
«несовместимо с нашими союзническими отношениями». Твердая
позиция государственного секретаря С Ш А Бирнса в балканском
вопросе и контрольном механизме в Японии были восприняты как
Сталиным, так и Молотовым как личное оскорбление. «Я считаю
верхом наглости англичан и американцев, считающих себя наши-
ми союзниками, то, что они не захотели заслушать нас, как сле-
дует, по вопросу о Контрольном Совете в Японии», — телеграфи-
ровал Сталин Молотову 59 . Расценивая новую геополитическую
ситуацию в мире и особенно фактор ядерной монополии С Ш А ,
Сталин так прогнозировал ближайшую стратегию союзников:
«Первое, отвлечь наше внимание от Дальнего Востока, где Амери-
ка видит себя как завтрашний друг Японии, второе — получить от
СССР формальное согласие на то, чтобы С Ш А играли в делах
Европы такую же роль, как СССР, с тем, чтобы потом в блоке
с Англией взять в свои руки судьбу Европы; третье — обесценить
пакты о союзе, которые уже заключены СССР с европейскими го-
сударствами; четвертое - сделать беспредметными всякие буду-
щие пакты СССР о союзе с Румынией, Финляндией и т. д.»60.
 Первая сессия С М И Д закончилась срывом переговоров, ни
одна из сторон не шла на уступки. Как сообщал В.М. Молотов в
НКИД о главных итогах лондонской сессии — «окончились прова-
лом попытки определенных англо-американских кругов развер-
нуть первое после войны дипломатическое наступление на внеш-
неполитические завоевания Советского Союза, достигнутые в хо-
де войны».
Биполярный геополитический прогноз, сделанный Стали-
ным, повлек существенные изменения во внешнеполитическом
планировании, активизировал советскую дипломатию в европей-
ских странах, которые Кремль считал «зоной национальной безо-
пасности». В октябре - ноябре 1945 г. усилилось давление на авст-
рийские административные структуры. Министр Хоннер жаловал-
ся М.Коптелову, что постоянные обращения «представителей
Советского командования, воинских частей, разведывательных
органов и др.» отвлекают от непосредственных служебных обязан-
ностей. Он не скрывал, что аресты австрийских мужчин вызывают
«ненависть к Красной Армии, к Советскому Союзу»61. Открытое
недовольство действиями советской администрации проявлялось
и у Карла Реннера: примерно с начала сентября он пытается им
противостоять. Это, к примеру, проявилось в истории с соглаше-
нием о разработке австрийской нефти на длительный срок, кото-
рое Москва хотела навязать Временному правительству. 8 сентября
на заседании Политического совета Реннер, ссылаясь на требова-
ние американского Верховного комиссара Кларка, отложил под-
писание этого соглашения на неопределенный срок62. В секретном
досье на Карла Реннера, которое собирали в 3-м Европейском от-
деле, содержатся цитаты из его частных бесед с австрийскими ком-
мунистами, политсоветником Е. Киселевым, интервью американ-
ским и британским газетам. Уже с июля-августа австрийский ли-
дер начал открыто высказываться о том, что «Советский Союз
принес ему разочарование». Выступая на конференции социалис-
тической партии Нижней Австрии 23 августа, Реннер заявил: «Сна-
чала появился зеленый фашизм, его сменил коричневый. Я охотно
допускаю, что некоторые люди кокетничают и с красным фашиз-
мом. Ведь можно думать и о таком еще фашизме». Черты «красно-
го фашизма» он критиковал достаточно откровенно: плохое обес-
печение продовольствием, конфискация «германских активов»,
находящихся в Австрии, которое он называл «ограблением авст-
рийского народа», аресты, казни63. Карл Реннер к этому времени
уже поддерживал тесные контакты с американскими, британски-
ми частями Союзнической комиссии и, скорее всего, уже сделал
свой личный и политический выбор. Обращает внимание другой
факт: все эти данные были предоставлены в Центр в апреле 1946 г.
Сведения о «повороте» Реннера и усилении антисоветской тенден-
ции среди австрийских политиков тщательно собирались,
почему же в ноябре—декабре 1945 г. они не были востребованы?
Даже верный A.A. Вышинскому Михаил Коптелов писал доста-
точно оптимистичные отчеты в Центр. Только после провала ком-
мунистов на выборах в ноябре 1945 г., ставшего неприятной нео-
жиданностью для кремлевских аппаратчиков, A.A. Смирнов стал
высказывать недовольство работой самого политического совет-
ника в Австрии и его штата. Только тогда Е.Д. Киселеву было по-
ставлено в вину, что его материалы «не всегда обстоятельно харак-
теризуют тот или иной вопрос», дают неполное представление об
австрийских политических партиях, неграмотно и небрежно
оформлены 64.

Переговорный процесс между союзниками

по австрийскому вопросу (май-август Т945 г.)

Осложнения, возникавшие в первые мирные месяцы на пу-

ти переговорного процесса, союзникам все же удавалось преодоле-
вать. На заседании Е К К в Лондоне 9 июля 1945 г. был, наконец,
утвержден контрольный механизм и закреплены зоны оккупа-
ции. Была создана отдельная Союзническая комиссия по Австрии
(далее — СКА), состоявшая из Союзнического совета (далее — СС),
исполнительного комитета и персонала, назначаемого четырьмя
правительствами. Основными задачами С К А должны были стать
обеспечение свободных выборов австрийского правительства, от-
деление Австрии от Германии, создание австрийского централь-
ного аппарата и обеспечение административного управления65.
Каждый из четырех военных командующих обладал «полной
властью в зоне, оккупированной его вооруженными силами». Они
являлись членами Союзнического совета и должны были «со-
вместно осуществлять верховную власть в Австрии». Принятие ре-
шений в СС должно было осуществляться на основе единогласия.
Это означало, что все основные постановления СКА могли быть
приняты только при единодушном согласии четырех командую-
щих, что в условиях уже наметившейся конфронтации между
союзниками было чревато угрозой блокирования деятельности
всей Комиссии.
В этой структуре фактически отсутствовали механизмы,
контролировавшие на низовом, местном уровне действия военных
администраций. Исполнительный комитет, равно как и персонал,
могли только «давать советы» СС и проводить в жизнь его реше-
ния. Все вопросы оперативного управления и координации совме-
стных действий должны были решаться на заседаниях четырех ко-
мандующих зонами. Чрезвычайно широкие компетенции СКА,
наряду с жесткой централизацией военно-оккупационного управ-
ления, были определенной «подстраховкой» союзников на случай
непредвиденных результатов парламентских выборов. Даже дея-
тельность будущих австрийских министерств могла возобновить-
ся, только когда «им будет дано указание взять на себя соответст-
вующие функции», но даже тогда «они будут выполнять их под
контролем Союзнической Комиссии».
Несмотря на ряд «тупиковых ситуаций», возникших из-за
стремления советской дипломатии перехватить инициативу у Ве-
ликобритании в австрийском вопросе, первая фаза переговорного
процесса весной—летом 1945 г. имела выраженную созидательную
тенденцию. Берлинская конференция должна была расширить по-
ле поиска консенсуса между союзниками, для чего необходимо
было утвердить еще одну новую структуру, регулирующую перего-
ворный процесс. Е К К , созданная на период войны, имела ограни-
ченные функции и административные компетенции. Вместо упра-
здненной Е К К стал формироваться новый административный ап-
парат Контрольного совета в Берлине и Союзнической комиссии
в Вене, что существенно усиливало позиции военных в союзниче-
ских переговорах. Но параллельно, согласно решениям Берлин-
ской (Потсдамской) конференции, создавался Совет министров
иностранных дел (далее - СМИД). Этот проект, предложенный
американской делегацией, был одобрен руководителями союзных
держав и принят 1 августа 1945 г. В рамках работы С М И Д предус-
матривались периодические сессии и консультации для выработки
мирных договоров с Германией и ее бывшими сателлитами, а так-
же урегулирования территориальных и финансовых споров 66 .
Таким образом, переговорный процесс по австрийскому вопросу
уже с осени 1945 г. проходил по двум параллельным линиям -
в СКА, где тон задавали профессиональные военные, и в С М И Д ,
действовавшем на профессиональном дипломатическом уровне.
Создание С М И Д существенно повышало планку переговоров и
компетенции его участников. Кроме этого, предполагалось, что
вопросы внутреннего и внешнего урегулирования, решение кото-
рых не смогут найти главнокомандующие оккупационных зон,
должны передаваться на рассмотрение в аппарат СМИД.
На Берлинской конференции советская делегация продол-
жала отстаивать свои новые позиции и интересы в австрийском
вопросе. Выступления В.М. Молотова сконцентрировались на
двух ключевых для советской стороны проблемах — признании
Временного правительства и определении репараций с Австрии.
И то, и другое вызвало резкую реакцию у британских и английских
партнеров. Советское предложение о «сумме репараций в 250 мил-
лионов долларов, то есть меньше, чем с любого другого сателлита»,
для выплат СССР, Великобритании, С Ш А и Югославии было от-
клонено представителями С Ш А и Великобритании. Оказавшись
в изоляции, В.М. Молотов согласился с тем, чтобы репарации
поступили только в пользу СССР и Югославии в форме единовре-
менных изъятий оборудования из отраслей хозяйства, связанных
с военной промышленностью. Конкретную сумму должна была
определить межсоюзная репарационная комиссия, тем не менее
этот вопрос был зарезервирован за советской стороной. В то же
время консолидированный отказ от репараций со стороны С Ш А
и Великобритании был знаковым проявлением воли правительств
не только вовлечь страну в сферу своего экономического и поли-
тического влияния, но и отказаться от «политики наказания» и ак-
центирования «австрийской вины».
На первой фазе переговоров по Австрии в апреле—августе
1945 г. были заложены основы межсоюзнического взаимодействия:
создан контрольный механизм оккупационной политики и окон-
чательно распределена зональная ответственность между союзни-
ками. Особое значение имеет тот факт, что несмотря на возникав-
шие уже тогда «тупиковые ситуации» в переговорах, спровоциро-
ванные во многом тактикой «опережения», которую начала при-
менять в австрийском вопросе советская дипломатия, все же были
приняты конструктивные решения по институционализации
переговорного процесса в целом. В последующие годы СКА и
С М И Д сохраняли приоритетные позиции в решении австрийских
проблем и координации политики союзников.
Через три недели после Берлинской (Потсдамской) конфе-
ренции, 23 августа 1945 г., в Вене по инициативе СССР состоялось
совещание четырех главнокомандующих союзных оккупационных
войск, которое должно было заложить основы работы Союзни-
ческого совета. В его первом составе СССР представлял маршал
И.С. Конев, С Ш А - генерал М. Кларк, Великобританию - гене-
рал Р. Мак-Крири, Францию - корпусный генерал М . Бетуар.
Когда И.С. Конев в своем вступительном слове указал на необхо-
димость как можно скорее начать работу Союзнического совета и
поддержать Временное правительство, то в ответ генерал Р. Мак-
Крири испортил весь пафос первой встречи. Он заявил с нескры-
ваемым раздражением, что правительство Ее Величества не упол-
номочило его участвовать в Союзническом совете до тех пор, пока
не будет обеспечено четырьмя державами продовольственное
снабжение австрийского населения. Обсуждать же Временное пра-
вительство он вообще не намерен: «Сталин в Потсдаме говорил о
распространении Временного правительства по всей Австрии
только тогда, когда союзные войска вступят в Вену. Я прибыл в Ве-
ну в первый раз только сегодня, и мне очень мало известно о суще-
ствующем сейчас правительстве, требуются ли какие-то меры для
его изменения» 67 . В переговорном процессе опять намечалась пау-
за — вопрос о продовольственном снабжении Австрии, поставлен-
ный как первоочередной британским представителем, блокировал
дебаты о признании правительства Карла Реннера.
Военные пытались обсудить ситуацию с продовольствием,
но смогли согласовать только продовольственное снабжение Ве-
ны. В условиях послевоенной разрухи и дезорганизации продо-
вольственный вопрос приобретал действительно катастрофичес-
кие масштабы. В коммюнике по этому поводу генералы отмечали,
что «в качестве временной меры, до принятия окончательного ре-
шения, каждая из четырех оккупационных держав будет выделять
с 1 сентября определенное количество продовольствия для города
пропорционально населению каждой зоны»68. Но и это решение
не было воспринято единодушно. Французский генерал М . Бетуар
предложил иной способ пополнения продовольствия за счет стран
Центральной Европы69. В его словах содержался завуалированный
выпад против советской стороны, поскольку в Венгрии, Чехосло-
вакии, Польше и Румынии находились советские войска, и решить
продовольственную проблему в Австрии за счет этих стран СССР
не мог н и по политическим, ни по экономическим причинам.
Первое заседание Союзнического совета состоялось 11 сен-
тября 1945 г. Если в решении продовольственного вопроса коман-
дующие были готовы к взаимному обмену мнениями и поиску
компромиссных решений, то компетенции Временного прави-
тельства, о которых настойчиво продолжал говорить маршал
И. Конев, вызывали недовольство. Однако степень раздражения
у британского и американского представителей была различной.
Генерал М . Кларк, известный своей приверженностью рузвель-
товской политике, осторожно заметил, что «после изучения
вопроса мы может быть и решим, что его кандидатура (Карла Рен-
нера. - О. П.) подходящая»70. Позиция Р. Мак-Крири была более
жесткой: «Я считаю очень опасным, если в нашей стране кто-либо
подумает, что существующее австрийское правительство получит
признание. Я считаю, что распространение компетенции сущест-
вующего правительства весьма невероятно, и я не хочу создавать
впечатления, что его власть будет распространена»71.
 Вопреки ожиданиям И. Конева, в союзническом «Обраще-
н и и к австрийскому народу» не нашлось строчки о Временном
правительстве. В то же время союзники предоставили возмож-
ность для деятельности коммунистической, социалистической и
народной партий с условием, что проведение публичных собраний
и демонстраций будет регулироваться оккупационными войсками.
Это было необходимым условием для решения вопроса о предсто-
ящих выборах.
На втором заседании СС обсуждение продовольственного
вопроса, в ходе которого снова предлагалось наладить снабжение
из Венгрии, Румынии, Чехословакии и Болгарии, начало посте-
пенно приобретать политический оттенок. Настойчивое акценти-
рование Р. Мак-Крири позиции — «мы не будем пользоваться
местным продовольствием», «источники, из которых Австрия по-
лучала продовольствие до войны, должны быть восстановлены»,
позиции, которую поддерживали М. Кларк и М . Бетуар, имело выра-
женный политический подтекст, скрытое раздражение союзников
усилением влияния СССР в этих странах. И. Конев вынужден был
оправдываться - «была засуха, урожай низкий» — и настаивать на
том, чтобы были учтены и распределены «все продовольственные
местные австрийские ресурсы»72. В итоге союзниками были
утверждены нормы из расчета 1550 калорий в день минимум на
одного взрослого человека начиная с 23 сентября 1945 г. Военные
все же так и не смогли договориться по продовольственному
вопросу, который на этой фазе переговорного процесса получил
первостепенную значимость. Требовалась помощь дипломатов,
поэтому этот вопрос был передан на рассмотрение в СМИД. Так-
же не удалось согласовать мнения по Временному правительству.
Редкостное единодушие продемонстрировали командую-
щие, пожалуй, только в решении одной проблемы, одной из тяже-
лейших общеевропейских проблем в первые месяцы после войны.
В Центральной Европе и на Балканах разворачивалась «немецкая
трагедия», освещенная решениями Берлинской (Потсдамской)
конференции. В соответствии с X I I пунктом Потсдамских догово-
ренностей об «упорядоченном перемещении германского населе-
ния» новые администрации в Польше, Чехословакии, Венгрии,
Югославии начали массовое изгнание немцев (в документах фигу-
рируют различные категории: «фольксдойче», «имперские немцы»,
«судетские немцы») из своих стран на территорию Германии и
Австрии. Международный Красный Крест обратился с просьбой к
министрам иностранных дел союзных держав оказать помощь
гражданскому населению, «перемещенному» в Австрию. СС еди-
нодушно принял резолюцию по вопросу о судетских немцах
и фольксдойче, в которой заявлялось, что каждый главнокоманду-
ющий зон в Австрии поставит перед главнокомандующим соответ-
ствующей зоны в Германии вопрос о передаче в его распоряжение
«указанных лиц» 73 . За бюрократическим стилем этого документа
угадывалось стремление переложить решение этой невероятно
сложной и драматичной проблемы на оккупационные власти в
Германии. Если учесть, что в самих немецких городах были милли-
оны бездомных, и почти все парковые деревья были разрублены на
дрова осенью—зимой 1945 г., когда начались рекордно жестокие
холода, то понятно, что судьба этих «лишних людей» зависела тог-
да только от них самих.
Оккупационные власти могли договориться только о том,
чтобы попросить чехословацкое и югославское правительства пре-
кратить выселение «этих лиц в Австрию». Именно «обратиться
с просьбой», потому что никаких других механизмов воздействия
на этот непрекращавшийся поток изгнанников у них не было74.
Вопрос о судьбе «перемещенных лиц» в Австрии будет еще неод-
нократно подниматься на заседаниях СС. 19 октября 1945 г. по-
мощник министра иностранных дел Временного правительства
К. Грубер обратился с официальным письмом в СС по поводу пе-
ремещенных лиц, положение которых так и остается невыяснен-
ным, «вплоть до настоящего времени более 100 тысяч немцев из
Судетской области и Южной Моравии прошли в Австрию абсо-
лютно бесконтрольно. По официальным источникам число бе-
женцев с Востока от демаркационной линии составляет свыше
180 тысяч человек, с Запада приближается к 100 тысячам, многие
из них ищут путь в Австрию, надеясь иметь здесь лучшую судьбу,
чем в Германии. Они убеждены, что австрийцы по своему характе-
ру более терпеливы»75. Грубер призывал СС предпринять срочные
меры для возвращения их на родину. 7 ноября последовал ответ от
СС — цифры в его письме завышены, гарантировать обратное воз-
вращение беженцев СС не может, так как это неприемлемо для
правительств, изгнавших их.
Вновь командующие обратились к этому вопросу накануне
выборов в Национальный совет Австрии. Но не нашли другого
способа, как опять предложить Контрольному совету в Германии
организовать упорядоченное переселение «перемешенных» нем-
цев из Австрии в Германию. Были даже разработаны норматив-
ные цифры переселения немцев в каждую зону Германии (импер-
ские немцы: в английской зоне — 35 тыс. человек, французской —
25 тыс., советской — 19 тыс., американской — 25 тыс.; судетские
немцы и фольксдойче: в английской зоне —38 тыс., французской —
10 тыс., советской — 112 тыс., американской — 85 тыс. В соответ-
ствии с этими расчетами можно констатировать, что на терри-
тории Австрии к ноябрю 1945 г. находилось примерно 104 тыс.
«имперских немцев» и 245 тыс. «судетских немцев и фольксдойче».
СС по их поводу сделал категоричное заявление: «Союзнический
Совет считает, что наличие этих лиц является большим экономи-
ческим и политическим грузом для австрийского государства и не-
обходимо, чтобы они были как можно скорее удалены из Авст-
рии» 76 . Откровенная торопливость союзников и их, столь редкое,
полное единодушие объяснялись приближавшимися выборами в
австрийский парламент и ландтаги земель. Не только гуманитар-
ные мотивы, но прежде всего политический прагматизм, и сло-
жившаяся уже на первой фазе переговорного процесса ситуация
противостояния между союзниками «3 : 1» ( С Ш А , Великобрита-
ния, Франция в противовес СССР) диктовали необходимость
решать экзистенциальные для Австрии вопросы — снабжение про-
довольствием, размещение «перемещенных лиц».
Однако по этим проблемам ни военные, ни дипломаты на
сессиях С М И Д в 1945 г. не пришли к новым решениям 77 . С осени
1945 г. в центре внимания союзников оказались следующие вопро-
сы: конверсия рейхсмарки, создание условий для проведения дена-
цификации, судьба германских активов. Они перечислены именно
в том порядке, в каком ставились на обсуждение в Союзнической
комиссии. Как правило, дискуссии затягивались на несколько засе-
даний, почти все вопросы требовали дополнительных консульта-
ций. Ход дискуссий по каждому из них продолжал определяться
формулой «3 : 1», нередко И. Конев вынужден был под напором
консолидированной позиции союзников отступать или соглашаться
на компромиссный вариант. Но, к примеру, в вопросе о конверсии
рейхсмарки, который обсуждался с сентября 1945 г., на пятом засе-
дании Союзнического совета 8 октября ему удалось переломить не-
гативный настрой союзников, сначала скептически воспринявших
советское предложение о проведении конверсии рейхсмарки не в
военный оккупационный шиллинг, а непосредственно в нацио-
нальную австрийскую валюту в возможно сжатые сроки 78 .
Основное поле дипломатической борьбы между союзника-
ми сложилось вокруг выборов в ландтаги и Национальный совет
Австрии. Здесь решался главный вопрос, какие силы получат под-
держку избирателей, каким будет состав легитимного австрийско-
го правительства, как будут распределяться портфели ключевых
министерств. Перелом в отношении к Карлу Реннеру и Временно-
му правительству обозначился у западных союзников в конце сен-
тября - начале октября. На третьем заседании СС был заслушан
меморандум К. Реннера о созыве конференции представителей
 провинций для расширения и реорганизации правительства. Тогда
еще союзники были настроены весьма скептично, хотя и оценили
предложенный компромисс по реорганизации состава правитель-
ства. Этот вопрос был передан на рассмотрение в СМИД 7 9 .
Американцы при поддержке французов и англичан выдви-
нули предложение, чтобы австрийская полиция находилась под
общим контролем союзников. Учитывая особенности советской
стратегии в восточноевропейских странах, когда, как правило, в
переходных правительствах силовые структуры контролировались
коммунистами, западные союзники хотели нейтрализовать влия-
ние министра внутренних дел Ф. Хоннера, заместителя предсе-
дателя Ц К КПА. Этот шаг был особенно чувствительно воспринят
в Кремле. Заместитель наркома иностранных дел СССР А.Я. Вы-
шинский дал особую директиву И.С. Коневу: «Относительно во-
проса об оказании помоши в восстановлении австрийской поли-
ции и установления надзора над ней нужно иметь в виду, что союз-
ники, проявляя столь большой интерес к полиции и опеке над ней,
преследуют цель вырвать ее из рук министерства внутренних дел.
Нужно проявлять в этом вопросе осторожность»80. В итоге И. Ко-
нев отклонил предложение о союзническом контроле над австрий-
ской полицией.
Результаты выборов в Национальный совет «Австрии, состо-
явшихся 25 ноября 1945 г., были неожиданными для кремлевского
руководства. В фонде референтуры по Австрии сохранилось зна-
чительное количество документов, авторы которых пытались из-
ложить приемлемую версию столь оглушительного провала авст-
рийских коммунистов, не собравших даже 5% голосов. Лидеры
К П А приводили доводы о проамериканских симпатиях местного
населения, отсутствия у него ненависти к нацизму, трудностях аги-
тации в западных зонах81. Карл Реннер также вынужден был дать
разъяснения советскому руководству относительно результатов
выборов. Он выделял несколько причин случившего: во-первых,
ущемление интересов компартии в западных зонах, где избира-
тельная кампания была полностью ориентирована на католиков,
во-вторых, австрийский народ политически высоко развит, поэто-
му принадлежность к какой-либо партии является в большинстве
случаев семейной традицией82. 18 декабря Союзнический совет
принял единодушное решение об утверждении состава нового
австрийского правительства. И.С. Конев отдельной нотой от 4 фев-
раля 1946 г. сообщил канцлеру Австрии JI. Фиглю о том, что реше-
ние советского правительства от 20 октября 1945 г. о признании
Временного австрийского правительства остается в силе и в отно-
шении вновь сформированного правительства Австрии.
 Новое правительство взяло курс на сближение с С Ш А и
Великобританией. Австрийский случай оказался «особым» в стра-
тегии советской дипломатии в Центральной Европе, хотя средства
и методы политического воздействия не отличались новизной.
Почему же не реализовался план по формированию «дружествен-
ного» австрийского правительства? Ведь удалось подчинить ситуа-
цию в Румынии или Венгрии, странах, воевавших на стороне
Третьего рейха, где были сильны антикоммунистические и анти-
советские настроения.
Проблема, с которой советские политики столкнулись в Авст-
рии, была другого свойства — Карл Реннер не оправдывал надежд
Кремля, а другого лидера такого же масштаба было не найти. В Нар-
комате иностранных дел внимательно следили за его политическим
лавированием и публичными высказываниями. В Архиве внешней
политики сохранился переведенный с немецкого текст его письма к
австрийскому народу от 13 сентября 1945 г., который свидетельство-
вал о открытом изменении просоветской позиции ведущего авст-
рийского политика: «Вена и восточная часть Австрии вначале были
освобождены Красной Армией. В западных частях страны заявили,
что Австрия стала ориентироваться на Восток и под давлением ком-
мунистов Вена повернулась к Москве. Чтобы воспрепятствовать
этой мнимой тенденции, многие полагают, что мы должны повер-
нуться к западным странам. Отныне Австрия будет ориентировать-
ся на новую страну, чувствуя, что нашла верный путь и что со всеми
прежними тенденциями к аншлюсу — то есть к зависимости от Бу-
дапешта, Рима, Берлина или Москвы — навсегда покончено. СССР
принес мне разочарование. Я желал бы ориентироваться на Восток,
но события показали, что нам нужно ожидать прихода западных со-
юзников. Ясно одно — Австрия должна маневрировать»83.
Именно в это время существенно изменилось отношение
советского руководства к перспективам развития австрийской го-
сударственности. Сохранившиеся дипломатические документы
позволяют констатировать, что этот поворот советской политики
был обусловлен в первую очередь дискуссиями вокруг числен-
ности военных оккупационных контингентов. Значительная груп-
пировка советских войск в восточной Австрии была в кремлевской
дипломатии важнейшим фактором превентивного силового давле-
ния как на союзников, так и на антисоветские силы в формирую-
щемся восточном блоке. Вопрос о союзных оккупационных вой-
сках возник уже на заседаниях Союзнического совета в связи с об-
суждением Закона в конверсии 84 .
Сразу после выборов советская сторона начала предприни-
мать шаги по дискредитации австрийского правительства и союз-
ников. В меморандуме от 21 декабря 1945 г. сообщалось о фактах
существования в Австрии немецких воинских частей, сформиро-
ванных из австрийцев, и попытках к возрождению на их основе ав-
стрийской армии. Указывалось, что без ведома союзников в Авст-
рии была восстановлена государственная военная канцелярия,
схожая по своей структуре с генеральным штабом. Военное управ-
ление в Ш т и р и и разработало план организации армии с бронетан-
ковыми частями и авиацией численностью в 40 тыс. человек. Про-
водились мероприятия по обеспечению этой армии военным иму-
ществом и снаряжением. Помимо этих сведений особо подчерки-
валось, что в английской зоне также происходит формирование
новых воинских частей: «Из состава 68 и 69 армейских корпусов и
корпусной группы "Ноэльдехен" бывшей германской армии анг-
лийское командование сформировало австрийскую бригаду под
командованием генерал-лейтенанта Альдриана. В составе этой
бригады имеется 12 пехотных полков, во главе которых стоят
офицеры бывшей германской армии. В указанных частях имеется
оружие. Кроме того, в английской зоне имеются не разоружен-
ные воинские части из граждан других государств. В районе
Клагенфурт дислоцируется русский белогвардейский пехотный
корпус полковника Рогожина, насчитывающий до 15 тысяч чело-
век, сформированный немцами в 1941 году и воевавший против
союзных войск. Английским командованием сохранена вся струк-
тура корпуса со всеми штабами и службами, оставлено вооруже-
ние. В районе Андерсдорф находится другая русская белогвар-
дейская часть под командованием полковника Гельтляра, числен-
ностью в 7,5 тысяч человек»85. Р. Мак-Крири категорически отвер-
гал эти сведения, ссылаясь на некомпетентность советского
информатора и на отсутствие подтверждений этих фактов у его
осведомителей.
Но вопрос о скрытой демилитаризации австрийских воин-
ских частей, которая якобы осуществляется при содействии воен-
ных администраций союзников, был зарезервирован советской
стороной на будущее. Он будет выдвигаться в качестве контраргу-
мента всякий раз, когда будет заходить речь о сокращении совет-
ского воинского контингента в Австрии.
Давление союзников на советскую сторону возрастало, по-
этому необходимо было начать активное дипломатическое наступ-
ление. Чтобы отстоять свой главный козырь в восточноевропей-
ской политике — самый значительный в Европе контингент окку-
пационных войск. Объектом наступления на этот раз стали не
партнеры по переговорному процессу, а австрийское правитель-
ство. На заседании Союзнического совета 30 января 1946 г. совет-
ский представитель вновь поставил на обсуждение вопрос о реми-
литаризации Австрии: «Считая необходимым довести до сведения
членов Союзнического Совета, что в связи с проведением нами
демобилизации количество советских войск в Австрии и без того
непрерывно сокращается. Австрийскими властями в нарушение
Декларации о поражении Германии выработаны планы создания
австрийской армии на базе бывших немецких военных частей и
бывших австрийских военнопленных, из этого следует, что полная
демилитаризация еще не выполнена. Денацификация в Австрии
проводится также неудовлетворительно. Судебные процессы над
нацистскими преступниками затягиваются, чистка государствен-
ных учреждений не проведена и большинство нацистских пре-
ступников находится на свободе»86.
Эти слова были подтверждены записью секретного заседа-
ния австрийского кабинета 6 декабря 1945 г. Согласно тексту, кото-
рый И. Конев представил как неоспоримое доказательство, Карл
Реннер заявил своим коллегам: «Союзники снова утвердили ряд
законов, но закон о военном министерстве ими не утвержден. М ы
имели 7 месяцев срока для организации военной службы. Австрия
станет вновь самостоятельной лишь с момента оставления ее вой-
сками союзников, поскольку военная оккупация существует не
для нашей безопасности и не для чистки от нацистов, а по причи-
не равновесия сил. Армия - это орудие в руках политиков государ-
ственного руководства. Австрия — маленькая страна, все ее соседи
значительно сильнее. Будущая война начнется с того, на чем кон-
чила последняя. Выиграет то государство, у которого наибольший
промышленный и военный потенциал и наибольшее простран-
ство для вооружения»87.
С начала 1946 г. меняется тактика советской дипломатии —
основным содержанием австрийского вопроса для геополитичес-
ких интересов СССР становиться стремление удержать любой це-
ной status quo, поскольку только оккупация предоставляла леги-
тимное право иметь значительные военные силы в центре Европы.
Политический сценарий советизации не удался, его дальнейшие
перспективы весьма туманны, но сеть военных советских гарнизо-
нов уже начала формироваться, и это была реальность, за которую
Кремль готов был бороться всеми возможными средствами. С дру-
гой стороны, «австрийский случай» стал использоваться и как
средство дипломатического шантажа при обсуждении с С Ш А и
Великобританией спорных проблем в Германии и странах Цент-
ральной и Юго-Восточной Европы. Процесс советизации в первые
послевоенные годы имел две составляющие — обеспечение зоны
безопасности СССР путем создания военных баз и параллельно
«имплантирование» социально-экономических, политических и
идеологических компонентов советской модели. Прямого копиро-
вания опыта СССР, как известно, до 1948 г. в странах будущего
Восточного блока не допускалось. Особенность положения Авст-
рии после выборов 1945 г. заключалась в том, что геостратеги-
ческий интерес Кремля к этой стране, имеющей общую границу с
Чехословакией, Югославией, Венгрией, был настолько велик, что
его не могла поколебать конъюнктура в ее внутриполитическом
развитии. Иными словами, успех советизации в странах Централь-
ной и Юго-Восточной Европы зависел от многих факторов, важ-
нейшим из которых было советское военное присутствие. Из вос-
точной Австрии военные силы могли быть выдвинуты в любую из
этих стран. В условиях постхиросимской геополитической ситуа-
ции для СССР этот превентивный фактор имел важнейшее значе-
ние. Это делало Австрию, стремившуюся освободиться от оккупа-
ции, по сути заложницей советской политики.
Итак, послевоенная борьба за австрийский суверенитет
завершилась. Дипломатическое противостояние первого десяти-
летия «холодной войны» было обусловлено системным геополити-
ческим разделом сфер влияния в мире и апробацией нового инст-
румента международных переговоров - ядерной дипломатии.
Нараставшая биполяризация мирового пространства требовала
выработки новых стратегических концепций внешней политики и
системного видения международной ситуации, в целом. По суще-
ству, «холодная война» оказывала одновременно мощное интегра-
ционное и дезинтеграционное воздействие — мировой раскол на
два противостоявших друг другу блока способствовал их внутрен-
ней консолидации, особенно в международных вопросах. Цена ав-
стрийского нейтралитета — внешнеполитическая стабильность в
советской Восточной Европе. В этом смысле советская диплома-
тия действовала прагматично, исходя из рациональной модели ба-
ланса сил НАТО и Варшавского договора, единственно возможной
в период ядерного сдерживания и неустоявшихся еще тогда сфер
влияния в Европе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
СССР и германский вопрос. 1941—1949: Документы из Архива внешней по-
литики Российской Федерации. Т. 1: 22 июня 1941 - 8 мая 1945 г. / Сост. Г.П.'Кы-
нин, Й. Лауфер. М., 1996. С. 237-241, 333-360; Leffler M. Inside Enemy Archives; The
Cold War Reopend / / Foreign Affairs. Vol. 75; № 4 (July-August, 1996) P. 122-125;
Pechatnov V. The Big Three after W'WII. New Documents on Soviet Thinking about post-
war Relations with USA and Great Britain / / Cold War International History Project.
Working Paper. № 13. Washington, 1995; Волокитина T.B. Сталин и смена стратеги-
ческого курса Кремля в конце 40-х годов: от компромиссов к конфронтации / / Ста-
линское десятилетие холодной войны: факты и гипотезы / Отв. ред. А.О. Чубарьян.
М., 1999. С. 10—12. Еще один «сенсационный» документ — рассекреченный в
1989 г. «Оперативный план действий Группы советских оккупационных войск в Гер-
мании», датированный 5 ноября 1946 г., был опубликован в «Военно-историческом
журнале» (1989. № 2. С. 16—31). См. также Секистов В.А. Кто нагнетал военную
опасность / / Военно-исторический журнал. 1989. № 7-10.
2
Гибианский Л.Я. Проблемы Восточной Европы и начало формирования со-
ветского блока / / Холодная война. 1945—1963 гг. Историческая ретропректива /
Отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. М., 2003. С. 122-123.
3
Печатное В. О. От союза — к вражде (советско-американские отношения в
1945-1946 гг.) //Холодная война. 1945-1963 гг. С. 21-65; Pechalnov V. The Big Three
after WWII; Наджафов Д.Г. К вопросу о генезисе холодной войны / / Холодная вой-
на. 1945—1963 гг. С. 65-104; Он же. Антиамериканские пропагандистские пристра-
стия сталинского руководства / / Сталинское десятилетие холодной войны. М.,
1999. С. 134—150; Ржешевский O.A. Секретные военные планы У. Черчилля против
России в мае 1945 года / / Новая и новейшая история. 1999. № 3.
4
См. например: СССР и германский вопрос. С. 155—158.
5
Churchill W. The Second World War. L „ 1951. Vol. IV. P. 636, 810.
6
Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны,
1941-1945: Документы и материалы. М., 1983. Т. 1.С. 188-198; СССР и германский
вопрос. Т. 1.С. 127.
7
См. подробнее: Гибианский Л.Я. Проблемы Восточной Европы и начало фор-
мирования советского блока. С. 105— 111; Волков В.К. Узловые проблемы в новей-
шей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000. С. 94-98;
У истоков «социалистического содружества»: СССР и восточноевропейские страны
в 1944-1949 гг . /Отв. ред. Л.Я. Гибианский. М., 1995.
8
АВП РФ. Ф. 06 (Секретариат Молотова). Оп. 5. П. 20. Д. 214. Л. П .
9
Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отече-
ственной войны 1941-1945 гг. Московская конференция министров иностранных
дел СССР, С Ш А и Великобритании (19-30 октября 1943 г.): Сб. документов. М.,
1978. Т. 1. С. 382.
10
Там же. С. 59.
11
Сборник основных документов СССР, С Ш А , Англии, Франции об Австрии.
Вып. 1.М., 1953. С. 354.
12
Советский Союз на международных конференциях... Т. 2. М., 1978. С. 166-167.
13
«Западная политика в отношении стран региона все больше приобретала
импровизированный и догоняющий характер, в лучшем случае будучи в состоянии
лишь немного притормозить или хотя бы затруднить, но никак не изменить то раз-
витие восточноевропейских государств, которое в одних случаях поощрялось и
поддерживалось, в других — просто инициировалось Москвой» (цит. по: Гибиан-
скийЛ.Я. Проблемы Восточной Европы... С. 117). См. также: Орлик Н.И. Восточная
Европа в документах российских архивов. 1944-1953 гг. / / Новая и новейшая исто-
рия. 1999. № 5. С. 185.
14
Первые симптомы «похолодания» между СССР и С Ш А были на основе
американских и российских архивных документов реконструированы в статье
В.О. Печатнова «От союза — к вражде (советско-американские отношения в 1945—
1946 гг.)». С. 35-36.
15
Луньков Н. Русский дипломат в Европе. М., 1999. С. 31. Н.М. Луньков
(1919-2002) находился в штабе 3-го Украинского фронта с февршія до июля 1945 г.,
он был старшим помощником политсоветника. В Вене он был еще весьма молод,
поэтому исполнял в основном функции референта-переводчика, поскольку хоро-
шо владел немецким языком. Долго он не задержался, в июле 1945 г. был направлен
в центральный аппарат НКИД и уже в 1946 г. назначен первым секретарем миссии
СССР в Швейцарию. Затем работал в секретариате А.Я. Вышинского, затем в Гер-
мании и других европейских странах. У Николая Лунькова помимо личных качеств
было одно неоспоримое преимущество перед коллегами — его тестем был министр
обороны маршал A.M. Василевский. Вместо Николая Лунькова из 3-го Европей-
ского отдела в Вену были направлены А.И. Серов и С.К. Бушуев.
16
В 1946—1949 гг. A.A. Смирнов являлся одновременно заместителем минист-
ра иностранных дел, а в 1956-1957 гг. - поедом СССР в Австрии. О ведущих совет-
ских специалистах по Австрии см: Mueller W. Sowjetbesatzung, Nationale Front und
der «Friedliche uebergang zum Sozialismus»: Fragmente sowjetischer Oesterreich-
Planung 1945-1955 / / 200 Jahre Russisches Aussenministerium. Mitteilungen des
Oesterreichischen Staatsarchivs. 2003. № 50. S. 143-145; Дипломатический словарь: В
3 т. M., 1985; Короткое A.B., Чернов А.Д., Чернобаев A.A. Посетители кремлевского
кабинета И.В. Сталина / / Исторический архив. 1996. № 4. С. 66—131.
17
Желтов хотел поставить вопрос об учреждении новой штатной единицы —
уполномоченного Военного комиссара по связи с Временным правительством, по-
ставить «своего человека», чтобы сузить компетенции Е.Д. Киселева. О том, что
полковник Питерский неофициально рассказывает о планах Желтова, сообщил в
телефонном разговоре М. Коптелов Н. Лунькову для того, чтобы он поставил в из-
вестность об этом А.Я. Вышинского. По словам М. Коптелова, действия Желтова
имели целью отстранить Е. Киселева от непосредственного контакта с К. Реннером
(АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 2. Л. 53). Должность политического предста-
вителя при правительстве Австрии была действительно введена с 1946 г.
18
См., к примеру: Die Aufsaetze von Kurt Peball, Robert Wolfe, Robert Knight,
Klaus Eisterer// G. Bischof, J. Leidenfrost (eds.). Die bewormundete Nation: Oesterreich
und die Alliierten 1945-1949. Innsbucker Forschungen zur Zeitgeschichte 4, Innsbruck:
Haymon-Verlag, 1988; Mastny V. The Cold War and the Soviet insecurity: the Stalin Years.
New York: Oxford UP, 1996; Rauchensteiner M., Etschmann W. (eds.). Oesterreich 1945:
Ein Ende und viele Anfaenge. Graz, 1997; Bischof G. Die Plannung und Politik der
Alliierten 1940-1954 / / R. Steininger, M. Gehler (eds.). Oesterreich im 20. Jahrhundert:
Vom Zweiten Weltkrieg bis zur Gegenwart. Bd. 2. Wien, 1997. S. 107-146; Cronin A.K.
Great Power Politics and the Struggle over Austria 1945-1955. Ithaca: Cornell UP, 1986;
См. также блестящее исследование: Stourzh G. Um Einheit und Freiheit: Staatsvertrag,
Neutralitaet und das Ende der Ost-Wfest-Besetzung Oesterreichs 1945—1955. Wien:
Boehlau, 1998.
19
Столяров K.A. Голгофа: Документальная повесть. M., 1991; Sudoplalov. The
Special Tasks. Boston, 1994; БейлиДж., Кондратов С., Мерфи Д. Поле битвы - Бер-
лин. М., 2002. С. 42-63; Karner S. (ed.). Geheime Akten des KGB. «Maigarita Ottillin-
ger». Graz, 1992; Karner S. Zur Politik der sowjetischen Besatzungs - und Gewahrsams-
macht: Das Fallbeispiel Margarethe Ottiiiinger / / Ableitinger Alfred - Beer Siegfried -
Staudinger Eduard G. Oesterreich unter alliierter Besatzung 1945-1955. Wien; Kocln;
Graz: Boelilau, 1998. S. 401-431; Artikel von Engelke E. / / Schmidl E. (ed.) Oesterreich
im fruehen Kalten Krieg 1945—1958: Spione, Partisanen, Kriegsplaene. Wien; Koeln;
Graz: Boehlau.
20
РГАСПИ. Ф. 17. On. 128. Д. 99. Л. 20. Стыкалин A.C. Пропаганда СССР на
зарубежную аудиторию и общественное мнение стран Запада в первые послевоен-
ные годы (по документам российских архивов) / / Вестник Московского универси-
тета. 1997. № 1. Сер. Журналистика. С. 57-70; № 2. С. 35-46.
21
«В течение некоторого времени верховная власть должна оставаться в руках
того главнокомандующего, вооруженные силы которого оккупируют данный рай-
он. Он будет осуществлять контроль над гражданской администрацией при помо-
щи своей собственной организации по гражданским делам» (АВП РФ. Ф. 0425 (Ев-
ропейская Консультативная Комиссия). On. 1. П. 6. Д. 29. Л. 3; Д. 29. Л. 23).
22
Там же. Л. 31.
23
Из дневника В.М. Молотова. № 11 / / Восточная Европа в документах рос-
сийских архивов 1944-1953. Т. 1 (1944-1948). С. 59-60.
24
АВП РФ. Ф. 0425. On. 1. П. 6. Д. 29. Л. 47.
25
«Австрия, как составная часть германской империи, обязана произвести
возмещение за ущерб, причиненный союзникам во время войны» ( Там же. Л. 53).
26
Там же. Л. 56.
27
Bischof G. Austria in the First Cold War, 1945-55. P. 37-38, 42.
28
Если разграничение зон оккупации в Германии было уже установлено меж-
ду союзниками, то четкого представления о зонах в Австрии на это время между
ними не было. В послании к И.В. Сталину Черчилль отмечал, что пока идет разгром
германской армии, «границы между вооруженными силами трех союзников долж-
ны быть определены командующими на поле боя и будут регулироваться оператив-
ными соображениями и потребностями. Неизбежно, что в этот период наши вой-
ска окажутся расположенными на территориях, лежащих вне границ окончатель-
ных зон оккупации». Только после завершения военных действий и учреждения со-
юзных контрольных комиссий будут разработаны «детальные мероприятия для от-
вода вооруженных сил в согласованные зоны оккупации». Обращает внимание
5 пункт послания Черчилля, в котором он особо подчеркивает, что после окончания
боев на «существенное перемещение» советских войск в районах дислокации
англо-американского контингента будет требоваться заблаговременная санкция
Объединенного штаба. Сталин подтвердил это предложение, но в его ответе от
2 мая 1945 г. ничего не говорилось о предполагаемой встрече союзников в Вене и
четком закреплении зон оккупации, два раза он упомянул только об определении
«временной тактической разграничительной линии» между дислокациями союз-
ных войск (Маршалу Сталину от премьер-министра У. Черчилля, 27 апреля 1945;
Лично и секретно от премьера И.В. Сталина президенту г-ну Г. Трумэну, 2 мая
1945 года / / Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами
С Ш А и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной
войны / Под ред. A.A. Громыко. Т. 2. М „ 1986. С. 316-317, 238-239.
29
И. Сталин признавал, что дал «принципиальное согласие» на приезд в Вену
представителей союзных командований, но откладывал их приезд то на конец мая,
мотивируя тем, что маршал Толбухин находится в Москве, то на 1 июля (Перепис-
ка Председателя Совета министров... С. 248, 264).
30
Лично и строго секретно для маршала Сталина от президента Трумэна, по-
лучено 15 июня 1945 года / / Переписка Председателя Совета министров... С. 262).
 31
Филатов A.M. СССР и германский вопрос: поворотные пункты (1941—1961) / /
Холодная война. 1945—1963 гг. С. 231.
32
Личное и секретное послание премьера И.В. Сталина президенту г-ну Г. Тру-
мэну от 27 мая 1945 года / / Переписка Председателя Совета министров... С. 254-255.
33
Аналогичным образом затягивался ввод войск в германские зоны. К примеру,
в середине июня И. Сталин мотивировал затруднения с вводом американских войск
в Берлин тем, что маршал Жуков и все командующие приглашены в Москву на сес-
сию Верховного Совета и для организации парада, поэтому вернуться смогут только
в начале июля (Лично и секретно от премьера И. В. Сталина президенту г-ну Г. Тру-
мэну от 16 июня 1945 года / / Переписка Председателя совета министров... С. 264).
34
Переписка Председателя Совета министров. Т. 1. С. 352, 354—355, 366—367.
Zu dieser Zeit war das Arsenal an politischen Technologien des Kreml zur Aufstellung pro-
visorischer, kontrollierter Regierungen in befreiten Staaten ausnehmend gut und
umfassend bestückt. Verlief der Prozess der Entstehung neuer Regime in Jugoslawien und
Albanien zwar mit sowjetischer Unterstützung, aber im Grunde genommen dennoch durch
diese beiden Staaten selbst, so wurden die ersten Regierungen Polens, Rumäniens und
Ungarns unter direkter sowjetischer Einflussnahme gebildet. dazu Troebst S. Warmrn
wurde Finnland nicht sowjetisiert? Osteuropa 48/2. Februar. 1998. S. 178-191.
35
Rauchensteiner. Sonderfall Oesterreichs (S. 112—130) на основе докумен-
тальных материалов заседаний СКА детально восстанавливает переговорный про-
цесс между союзниками относительно признания Временного правительства.
36
В письмах к Черчиллю Сталин не скрывал, что в его глазах непризнание
польского правительства является «актом несправедливости и недружелюбия в от-
ношении Советского Союза», а «метод угроз и дискредитации, если он будет про-
должаться и впредь, не будет благоприятствовать нашему сотрудничеству» (Лично
и секретно от премьера И.В. Сталина премьер-министру г-ну У. Черчиллю, 23 мар-
та 1944 / / Переписка Председателя Совета министров... Т. 1. С. 215). Сталин пред-
принял маневр реорганизовать польское правительство, но и здесь не нашел пони-
мания: «Вы, видимо, не согласны с тем, что Советский Союз имеет право добивать-
ся того, чтобы в Польше существовало дружественное Советскому Союзу прави-
тельство, и что Советское правительство не может согласиться на существование в
Польше враждебного ему правительства» (И.В. Сталин - У. Черчиллю, 24 апреля
1945//Там же. С. 335).
37
Личное и строго секретное послание для маршала Сталина от г-на Черчил-
ля, 28 апреля 1945 / / Переписка Председателя Совета министров... С. 348. Черчилль
категорически возражал: «Правительство Его Величества не может допустить со-
здания правительства по типу югославского, в котором приходилось бы четыре
представителя нынешнего Варшавского Временного правительства на каждого
представителя от других демократических элементов. В правительстве должно быть
надлежащее равновесие и соответствующее распределение важных постов». В ответ
на это Сталин настаивал на югославской модели Временного правительства: «Юго-
славский пример, по-моему, важен раньше всего тем, что он показывает путь наи-
более целесообразного и практического решения вопроса об образовавнии нового
Объединенного Правительства, когда в качестве базы для этого берется правитель-
ственный орган, осуществляющий в стране государственную власть» (Личное и се-
кретное послание премьера И.В. Сталина премьер-министру г-ну У. Черчиллю,
4 мая 1945 года// Переписка Председателя Совета министров... С. 352).
 38
Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2. М., 1973. С. 356-358,
365-366.
39
Эта официальная версия получила в советское время широкое распростра-
нение: Ефремов А. Советско-австрийские отношения после Второй мировой войны.
М., 1958; Белецкий В. Советский Союз и Австрия. М., 1962; Полтавский MA. Дип-
ломатия империализма и малые страны Европы. М., 1973; Рощин A.A. Послевоен-
ное урегулирование в Европе. М., 1984-, Жиряков И.Г. СССР-Австрия: итоги и пер-
спективы сотрудничества. М., 1985.
40
См., например, официальное издание «История дипломатии» (Под ред.
A.A. Громыко. М., 1974. Т. 5. Гл. 14).
41 Ruggenthaler Р. Zum Regierungsaulbau in Oesterreich 1945: Karl Renner — eine
Marionette Stalins? / / Manuscript. S. 1—23.
42
АВП РФ. Ф. 066 ( Референтура по Австрии). Оп. 25. П. 118а. Д. 7. Л. 4.
43
Ruggenthaler P. Op. cit. S. 11.
44
Сборник основных документов СССР, С Ш А , Англии, Франции об Австрии.
Вып 1. С. 26.
45
Луньков Н. Указ. соч. С. 20—21.
46
Маршал Толбухин в беседе с Н. Луньковым подчеркивал, что Красная армия
потеряла бы при штурме Вены более 70 тыс. человек, если бы не особые заслуги ру-
ководителя движения майора Карла Скоколя. Он был сотрудником «антигитлеров-
ской германо-австро-советской разведки», передал в штаб 3-го Украинского фрон-
та план гитлеровской обороны Вены, разработал план удара по коммуникациям в
результате блокирования центральной телефонной станции (Луньков Н. Указ. соч.
С. 18—19). С.М. Штеменко приводит противоположные данные, ссылаясь на книгу
С.И. Ворошилова «Рождение второй республики в Австрии». (Л., 1968). Он при-
водит и другое написание имени майора Карла Соколла (Штеменко С.М. Указ. соч.
С. 360-366).
47
АВП РФ, Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 2. Л. 4.
48
На этом сообщении В. Г. Деканозов написал: «Правильно» (АВП РФ. Ф. 066.
Оп. 25. П. і 18а. Д. 2. Л. 10). Другой пример можно привести относительно «дела»
бывшего директора Политического отдела Министерства иностранных дел Авст-
рии Теодора Хорнбостела, который обратился с просьбой о выезде в Австрию из со-
ветской зоны оккупации в Германии. А. Смирнов просил Е. Киселева предвари-
тельно «выяснить мнение австрийских коммунистов о целесообразности приезда
Хорнбостела в Австрию» (АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 2).
49
Советские основные документы. Вып. 1. С. 30.
50
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 7. Л. 39.
51
См.: Фалин В. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт инте-
ресов. М., 2000. С. 565-566.
52
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 7. Л. 7.
53
Там же. П. 119. Д. 9. Л. 3-4.
54
Луньков Н. Указ. соч. С. 32-33. Такой подход был вообще характерен для со-
ветских сотрудников СКА, мысливших в духе сталинской парадигмы о приоритете
идеологической пропаганды. В июле 1945 г. Е.Д. Киселев писал директору Всесоюз-
ного общества культурной связи с заграницей В. Кеменову: «В самое ближайшее
время ожидается прибытие в Вену англичан, американцев и французов, которых
население ждет с нетерпением, выражая надежду, что они внесут много нового и
 свежего в культурную жизнь австрийской столицы. Если мы не примем надлежа-
щих мер, то последним не представит труда занять руководящее место в культурной
жизни Австрии». (ГА РФ. Ф. 5283. On. 16. Д. 10. Л. 127).
55
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 2. Л. 9.
56
См.: Стыкали,I A.C. Указ. соч.; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 509. Л. 278;
ГА РФ. Ф. 5283. Оп. 16. Д. 19. Л. 165.
57
АВП РФ. Ф. 450. On. 1. П. 1. Д. 2. Л. 21.
58
Г. Трумэн написал это письмо после подробного доклада о сессии СМИД,
сделанного государственным секретарем Бирнсом. Он писал И.В. Сталину: «Одна-
ко я был удивлен, узнав, что не только в частных разговорах между г-ном Молото-
вым и г-ном Бирнсом, но также за столом Совета г-н Молотов говорил, что поли-
тика Соединенных Штатов в отношении признания Правительств Румынии и Бол-
гарии якобы диктуется недружественным отношением к Советскому Союзу. Я не
могу поверить, что Ваше Правительство серьезно считает, что американская поли-
тика продиктована этим. Наша политика в отношении признания временных Пра-
вительств Финляндии, Польши, Венгрии и Австрии показывает, что мы стремимся
координировать нашу политику с политикой Советского Союза и что мы готовы
далеко идти по этому пути» (Лично и секретно для генералиссимуса Сталина от
президента Трумэна, получено 24 октября 1945 года / / Переписка Председателя Со-
вета министров... С. 271).
59
Цит. по: «Союзники нажимают на тебя для того, чтобы сломить у тебя во-
лю...»: Переписка Сталина с Молотовым и другими членами Политбюро по внеш-
неполитическим вопросам в сентябре — декабре 1945 года / / Источник. 1999. № 2.
С. 76.
60
Там же. С. 74-75.
61
А. Смирнов - Е. Киселеву, 7 сентября 1945 / / А В П РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а.
Д. 2. Л. 32.
62
Из беседы по ВЧ с политическим советником по делам Австрии тов. Кисе-
левым Е.Д. 10 сентября 1945 года / / АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118 а. Д. 2. Л. 34.
63
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 26. П. 125. Д.47. Л. 5-8.
64
Политическому советнику Е.Д. Киселеву от A.A. Смирнова, 25 декабря 1945 / /
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 2. Л. 74-78.
65
А В П РФ. Ф. 0425. On. 1. П. 6. Д. 29. Л. 109-110.
66
Советский Союз на международных конференциях... Т. 6. С. 461-462.
67
АВП РФ. Ф. 450 (Союзническая Комиссия по Австрии). Oil. 1. П. 1. Д. 1.
Л. 5, 16.
68
А В П РФ. Ф. 450. On. 1. П. 1.Д. 1.Л.8.
69
«Франция больше других была обворована немецкими захватчиками и пока
еще не имеет возможности пользоваться всеми продуктами и транспортом, и в дан-
ный момент ей трудно принять участие в помощи Австрии, которая участвовала в
войне против нее. Французское правительство считает разумным, чтобы продукты
для Австрии шли из Центральной Европы, как это было до войны, чтобы дать вре-
мя Франции оправиться» (Там же. Л. 49).
70
А В П РФ. Ф. 450. Оп. 1.П. 1.Д. 2. Л. 56.
71
Там же. Л. 55.
72
АВП РФ! Ф. 450. On. 1. П. 1. Д. 3. Л. 25-26.
73
Там же. Л. 21.
74
Там же.
 75
Там же. Д. 9. Л. 132-134.
76
Там же.
77
«...принимая во внимание решение Союзнического Совета в Австрии отно-
сительно конференции представителей австрийских провинций и партий, Совет
министров решил, что на этой стадии с его стороны не требуется никаких дейст-
вий» (АВП РФ. Ф. 0431/1. On. 1. П. 3. Д. 9. Л. 50; по продовольственному вопросу:
Там же. П. 1. Д. 1. Л. 62; П. 7. Д. 46. Л. 3).
78
АВП РФ.Ф. 450. On. 1. П. 1.Д. 6. Л. 33-41.
79
АВП РФ. Ф. 450. On. 1. П. 1. Д. 4. Л. 20-22.
80
АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 119. Д. 9. Л. 89.
81
На заседании СС 20 октября было зачитано письмо секретаря ЦК КПА
Ф. Фюрнберга: «На сегодняшний день ни в английской, ни в американской, ни во
французской зонах не разрешена открытая свободная деятельность политических
партий. Коменданты заявляют, что о таком решении ничего не известно и не полу-
чены по этому поводу какие-либо приказы. Наша партия до сегодняшнего дня ни в
Каринтии, ни в Верхней Австрии, Зальцбурге, Тироле, Форальберге не смогла со-
звать ни одного открытого собрания, не разрешалось проводить какую-либо агита-
цию, в противном случае военные власти угрожали судом» (АВП РФ. Ф. 450. Оп. і.
П. 1. Д. 7. Л. 131). Представители С Ш А и Англии попросили предоставить им вре-
мя для выяснения причин невыполнения в их зонах решений СС. На заседании
30 октября было заслушано сообщение американского генерала М. Кларка о том,
что в его зоне постановление СС от 11 сентября, допускающее свободную деятель-
ность политических партий, выполняется в соответствии с инструкциями военно-
го правительства: «В Зальцбурге все три демократические партии имеют легальные
права и активно проводят свои кампании. Ни в одном запросе на разрешение об-
щественных собраний не было отказано» (АВП РФ. Ф. 450. On. 1. П. 1. Д. 8. Л. 85).
Другой лидер КПА, Э. Фишер, объяснял провал коммунистов тем, что «у посто-
роннего создалось бы впечатление, что дело идет об уничтожении коммунистов, а
не нацистов. До нашего сознания дошло, что большая часть населения не питает
ненависти к фашизму. Коммунисты призывают восстановить Австрию внутренни-
ми силами, католики обещали, что если они победят - вся помощь придет извне,
из С Ш А и Англии» (АВП РФ. Ф. 066. Оп. 25. П. 118а. Д. 7. Л. 197).
82
Там же. Л. 199.
83
АВП РФ. Ф. 0431/1 (Сессии Совета министров иностранных дел). On. 1.
П. 7. Д. 45. Л. 21.
84
АВП РФ.Ф. 450. Оп. 1.П. 1.Д. 19. Л. 25-26.
85
АВП РФ. Ф. 0430. Оп. 2. П. 5. Д. 11. Л. 13-14.
86
Сборник основных документов... Вып. 1. С. 241—242.
87
АВП РФ. Ф. 0430. Оп. 2. П. 2. Д. 14. Л. 86.
 Е.С. С е н я в с к а я

«ДЫХАНИЕ ПОБЕДЫ»:
НАСТРОЕНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ
ВЕСНОЙ 1945 г.

Психология победителей в Великой Отечественной войне —

явление уникальное. Это психология тех же самых людей, кото-
рые пережили ее начальный период с тяжелыми поражениями и
отступлениями и не менее трудные последующие этапы с невидан-
ными по масштабам сражениями, когда еще не было оконча-
тельно, ясно «кто кого». И вот уже нет никаких сомнений: наша
Победа близка. И это состояние победителей — накануне, в ходе и
сразу после Победы — действительно особое психологическое со-
стояние людей, выдержавших все испытания и разгромивших
сильного, беспощадного и смертельно опасного врага.
Безусловно, весь боевой путь был испытанием духовных и
нравственных качеств советского воина в условиях постоянного
риска, в обстановке, которая требовала огромного напряжения
всех человеческих сил, а порой и самопожертвования. И каждый
период Великой Отечественной войны, имевший особую мораль-
но-психологическую доминанту, определял изменения в духовном
облике фронтовиков, в отношениях личности к разным областям
действительности и жизненным ценностям. Но именно для заклю-
чительного этапа войны характерным было ощущение близости
Победы, что само по себе вызывало целый комплекс мыслей и
чувств, сложный психологический настрой.
Война приближалась к своему концу. На дорогах, ведущих к
Берлину, уже чувствовалось дыхание Победы. Бесконечным гроз-
ным потоком двигались ей навстречу колонны советских солдат и
боевой техники. И каждый ясно видел ее впереди и представлял,
какой она будет, выстраданная, долгожданная, завоеванная страш-
ной ценой... Поэтому, как бы ни были тяжелы последние бои, сол-
даты чувствовали радость весны и победного наступления. И уста-
лость, накопившуюся за четыре бесконечно долгих года. И ярост-
ное желание быстрее покончить с врагом. И тоску по дому, особен-
но острую, потому что до возвращения оставалось совсем немного, —
тем, кому суждено вернуться... И надежду на близкую встречу с
родными. И жажду жизни, любви, счастья, которых были лишены
так долго... Но для всего этого предстояло пройти самые трудные
«последние метры войны».
Чем ближе была Победа, тем большими были надежда и же-
лание выжить, больнее и обиднее потери товарищей и друзей,
страшнее возможность собственной гибели и тем труднее было
подниматься в атаку под огонь яростно сопротивляющегося врага.
Поэтическим символом этого ощущения стали стихи военного
журналиста, поэта Дмитрия Кедрина:

К о г д а сраженье стихнет понемногу, —

Сквозь мирное журчанье т и ш и н ы
У с л ы ш и м мы, как жалуются богу
П о г и б ш и е в последний день войны 1 .

Об этом же написал пронзительные стихи Александр

Межиров:

После боя в замершем Берлине,

В т и ш и н е , почти что гробовой,
Подорвался на пехотной мине
Р у с с к и й пехотинец-рядовой.
Я п р и п о м н и л все свои походы,
Все м о и мытарства на войне,
И впервые за четыре года
П о ч е м у - т о стало страшно мне 2 .

Людям, прошедшим через всю войну, через все опасности и

испытания, в самые последние ее дни требовалось особое муже-
ство — впереди был мир, за который они воевали, ради которого
стольким было пожертвовано, столько перенесено. И так хотелось
жить в этом мире, в котором не будет войны...
«Нас, разведчиков, всегда такими бесстрашными представ-
ляют, — говорил участник штурма Берлина Герой Советского Сою-
за Василий Быстров. — Но все мы люди. Всем жизнь один раз дает-
ся. И все мы смерти страшимся. До озноба. Сколько раз тебе на
огонь идти, столько раз надо побороть, задушить в себе страх смер-
ти. А если это твой последний бой, если завтра войне конец — тут
и говорить нечего...»3
Но вопреки всему поднимался в атаку советский воин, и
шел под смертельный огонь, и падал, сраженный пулей или оскол-
ком, за месяц, за неделю, за день, за час до Победы, и жизнью
и смертью своей утверждая верность Родине и воинскому долгу.
Как старший лейтенант Борис Кровицкий, который прошел с бо-
ями всю войну и погиб 30 апреля 1945 г. в Берлине. В своем послед-
нем письме он писал: «Фронт живет одним - быстрым окончани-
ем войны, победой. Говорим о скорой встрече с мамами, невеста-
ми, родным домом. Особенно обостренно чувствуешь сейчас цену
жизни. Так хочется жить, столько впереди прекрасного, и прежде
всего, родная мама, встреча с тобой. Ты только не подумай, что мы
теперь, когда победа близка, расслабились, нет. Неумолимость
воинского долга, жесткая дисциплина — все это в нас. А главное —
понимание, что за тебя никто фашистов не доколотит» 4 .
Было и совершенно особое чувство у тех, кто воевал на дру-
гих фронтах, не на главном направлении. «Как же так, а Берлин?
М ы на Берлин хотим! Воевали, воевали, а Берлин без нас брать
будут? Ведите нас на Берлин!»5 Это желание закончить войну в
сердце фашистской Германии, именно там, откуда она вышла «на
горе и проклятье людям», было весьма характерным настроением
последних месяцев и дней войны. Казалось, что именно те, кто
возьмет Берлин, первыми встретят Победу.
Вот как вспоминал об этом сложном психологическом на-
строе адмирал Б.С. Сысоев: «Все, кто в те дни служил на Черно-
морском флоте, помнят, что серьезных боевых действий у нас уже
не было, и мы, что называется, заскучали. Боевой дух черноморцев
был так высок, что они завалили командование рапортами с
просьбой списать на берег и дать возможность бить врага в его же
логове. Потери в последних боях были немалые, поэтому многие
рапорты удовлетворялись. Так что солдаты в бескозырках дошли
до Берлина и нагоняли на врага такой же страх, как под Одессой и
Севастополем»6.
Битва за Берлин стала последним большим сражением, ра-
зыгравшимся на советско-германском фронте. Наступление со-
ветских войск началось 16 апреля. В результате их могучего удара
уже через два дня были прорваны все три оборонительные полосы
немецкой обороны, прикрывавшие Берлин. 21 апреля бои завяза-
лись в пригородах, а 23-го сражение разгорелось на улицах немец-
кой столицы. Одновременно с развитием боев в Берлине советские
войска к 25 апреля завершили его окружение. Ломая упорное со-
противление врага, 30 апреля советские воины штурмом взяли
рейхстаг и водрузили над ним знамя Победы. Видя бессмыслен-
ность дальнейшего сопротивления, берлинский гарнизон капиту-
лировал в ночь на 2 мая 1945 г. А через шесть дней, 8 мая, предста-
вители немецко-фашистского командования подписали акт о бе-
зоговорочной капитуляции Германии7.
Какие же эпизоды штурма Берлина запомнились его участ-
никам?
Во-первых, буквально всеми отмечается, что эти последние
три недели войны вместили в себя невероятное напряжение и оже-
сточенность боевых действий. Безвозвратные потери советских
войск в ходе берлинской стратегической наступательной операции
составили 78,3 тыс. чел., санитарные — 274,2 тыс. чел.8 «Немцы
оборонялись жестоко, — рассказывал полный кавалер ордена Сла-
вы Константин Мамедов. - Во всяком случае, я на своем личном
опыте могу сказать, так же как и все мы, солдаты нашей дивизии,
что, по-моему, эта жестокость боев с приближением к Берлину
только нарастала. И нарастала непрерывно. Сопротивление было
просто отчаянное...»9
Сейчас на Западе, особенно в самой Германии, пытаются
переставить акценты в оценке роли советского солдата-освободи-
теля. И все чаще в этой связи поднимают вопрос о жестоком обра-
щении советских военнослужащих с немецким гражданским насе-
лением. Конечно, отдельные эксцессы имели место, но они были
быстро и решительно пресечены советским командованием. Но
дело даже не в этом, а в общем настрое армии-победительницы,
для которой была характерна ненависть к сражающемуся врагу
и великодушие к врагу поверженному и уж тем более к мирному
населению — детям, старикам, женщинам. Многочисленные сви-
детельства этого приводятся в письмах и воспоминаниях фронто-
виков. Например, рассказы о том, как в самый разгар боев на ули-
цах вражеской столицы, под смертельным огнем, рискуя своей
жизнью, советские воины выносили из пламени, из-под пуль и го-
товых обрушиться развалин детей, чьи отцы, быть может, разори-
ли их собственный дом, уничтожили семью и в эту минуту продол-
жали стрелять из-за каждого камня10. Фронтовик И.Д. Перфильев,
вспоминая о боях за Берлин, говорил: «Бились за каждый коридор,
каждую комнату... Гитлеровцы превращали обычно дом в крепость,
которую приходилось штурмовать. И помню, во время одного из
таких штурмов, когда бой грохотал вверху, на этажах, мне и еще не-
скольким солдатам нашего батальона пришлось в кромешной
тьме, почти вплавь, вытаскивать немецких детишек, женщин, ста-
риков из затопленного фашистами подвального помещения. Там
бой, а мы детишек спасаем. Не могли мы, советские люди, смот-
реть на гибель детей... Чужих детей, стариков, женщин. Уж так вос-
питаны мы...»11
Но в то самое время, когда советские воины спасали немец-
ких детей, доживающие последние часы руководители Третьего
рейха бросили под пули тысячи подростков. «Из Тиграртена вдоль
Колоненштрассе двигались квадраты юнцов, - вспоминал быв-
ший замполит стрелкового полка К. Падерин. — Четыре квадрата.
В каждом до сотни. Все в школьных черных кителях, с ранцами.
На плечах фаустпатроны. Они спешили в засады против наших
танков. Что с ними делать? У наших пулеметчиков и артиллерис-
тов просто не поднималась рука открыть огонь по этим юнцам...
Решили обезоружить их. Пустили в ход дымовые шашки. Подня-
лась плотная дымовая завеса. Юнцы заметались. Падавшие навз-
ничь взрывались: в ранцах вместо книг они несли тротил со взры-
вателями. Остальные повернули обратно. Гитлер бросил их против
наших танков. Живые мины не сработали. М ы избавили их от вер-
ной гибели. Многие из них сегодня, наверное, живы и не могут не
помнить об этом...»12. А вот о какой «психической» атаке рассказал
другой участник штурма Берлина В. Гельфанд: «Под барабанный
бой, строевым шагом, с автоматами и примкнутыми штыками
приближался женский батальон: девушки лет по 16—18. "Мсти-
тельницы". Видимо, один из последних резервов врага. Сзади, ме-
трах в двухстах-трехстах — группа офицеров СС с ручными пулеме-
тами, направленными им в спины. Так сказать, для "подстрахов-
ки". Наши бойцы, только что стойко отразившие натиск "тигров",
глядят тревожно, с недоумением. Такого еще не было! Куда вы,
одурманенные? Они идут на нас с оружием и вот-вот пустят его в
ход. Но не воюет советский солдат с женщинами! Наше командо-
вание немедленно вызвало огонь артиллерии и "катюш" по офи-
церам. Один точный залп - и весь их отряд был сметен. Рыдая, с
остановившимися от ужаса глазами, "мстительницы" легли на
землю. Их батальон избег уничтожения и был взят в плен»13. Это
уже не мирное население, а вооруженный противник. Но и здесь
советские воины сделали все возможное, чтобы избежать лишнего
кровопролития, спасти обреченных на смерть немецких мальчи-
шек и девчонок.

* * *

И вот Победа пришла. Всю войну мечтали советские люди

об этом дне, сражались и погибали ради того, чтобы он, наконец,
наступил. Чем ближе был конец войны, тем чаще задумывались о
будущем, представляя свою послевоенную жизнь необыкновенно
яркой, удивительной и прекрасной. Ведь ради этой жизни, ради
такого будущего они столько вынесли, выстояли и победили!
«Наша послевоенная жизнь, я убежден в этом, превзойдет все
наши мечты, — писал в конце 1944 г. Борис Кровицкий. - Если в
условиях войны страна смогла набрать такую мощь, то легко пред-
ставить себе, что мы сможем сделать в мирное время. О какой жиз-
ни я мечтаю? Светлой и простой. Учиться и работать в радость,
жить в полный накал — вот к чему душа рвется»14.
Каким же увидели этот первый день мира наши воины, как
встретили его? Ощущение Победы приходило по-разному. Раньше
всего — в поверженном Берлине, в те минуты, когда смолкла стрель-
ба и капитулировал Берлинский гарнизон. «Незабываемые мгнове-
ния! — вспоминал бывший командир орудия И. Мирошников. —
Когда утих гром сражения, над поверженным, окутанным огнем и
дымом логовом врага вдруг повисла странная, непривычная тиши-
на... И сотни, тысячи черных от гари и копоти людей вдруг остано-
вились, замерли на том месте, где застала их эта минута...»15
Это было 2 мая 1945 г. Еще продолжались бои в Чехослова-
кии, в Курляндии, и части СС пытались прорваться на запад. Но в
Берлине наступила тишина, и трудно было привыкнуть к ней, такой
долгожданной и все же внезапной и неожиданной. Поэт-фронтовик
Владимир Карпеко написал в этот день стихи, в которых очень точ-
но передал радостно-смятенное состояние, овладевшее бойцами:

Еще невнятна тишина,

Еще в патронниках патроны,
И по привычке старшина
Бежит, пригнувшись, к батальону.
Еще косится автомат
На о к о н черные провалы,
Еще «цивильные» дрожат
И не выходят из подвалов.
И т и ш и н о ю потрясен,
Солдат, о т к р ы в ш и й миру двери,
Не верит в день, в который о н
Четыре долгих года верил 16 .

И так велики были напряжение и усталость, накопившиеся

за десять дней и ночей непрерывных боев, так ошеломляюще вне-
запно смолкло сражение, что не было сил радоваться. И армия
Победителей уснула там же, где только что вела бой, как будто ре-
шила выспаться сразу за все бессонные ночи войны. «Десять дней
мы не спали. Десять дней и десять ночей, — вспоминал поэт-фрон-
товик Василий Субботин. — Конечно, все мы валились с ног. Дер-
жались уже на одном только напряжении... Поэтому в полдень
второго мая, когда Берлин пал, когда стало тихо, мы ничего не
осматривали. М ы даже к Бранденбургским воротам не пошли, мы
спали! Спали все, солдаты и командиры. Тут же, возле рейхстага.
Спали вповалку. Прямо на площади. Голова к голове. Без просыпу.
Два дня!»17
Так было после падения Берлина... Но все с нетерпением
ждали той минуты, когда будет объявлено о капитуляции гитле-
ровской Германии, о полной Победе, об окончании войны, о мире.
И этот день настал . 9 мая 1945 года... Сияющая грань, разделившая
войну и мир, рубеж, с которого начиналась новая, мирная жизнь.
Почти в каждом воспоминании фронтовиков отмечено, что это из-
вестие на всех произвело ошеломляющее впечатление. Все знали,
чувствовали, что конец войны близок, и все-таки он оказался не-
ожиданным - словно гром среди ясного майского неба18. Такое
совершенно особое психологическое, эмоциональное состояние
было у людей.
«Победа! Победа! Победа! Мы знали, что она рядом, близко,
и все же это известие поразило всех, перевернуло нам души»19, —
записала в своем дневнике разведчица Софья Аверичева.
«Она пришла, нет — она ворвалась, обрушилась на нас к
концу майского дня, — вспоминал военный корреспондент Орест
Верейский. — Говорят, что победа - это внезапно наступившая ти-
шина. Но тишина пришла потом. А сначала был невероятный, не-
вообразимый, взорвавший сонную тишину городка шум. Все кри-
чали до хрипоты. Стреляли в воздух. Очереди трассирующих пуль
исполосовали небо...»20
Фронтовичка Л. Калинина встретила Победу в Праге. «Это
необъяснимо: только что теряли боевых друзей и вдруг — сильней-
шее ликование. Везде гармошки. Где их только взяли в таком коли-
честве?»21 — удивлялась она.
Невозможно передать в полной мере необъятную радость,
которая так же сроднила людей, как все эти страшные годы объеди-
няло их общее горе. Незнакомые люди обнимали и целовали друг
друга, плакали и смеялись, плясали и пели до хрипоты. Каждому хо-
телось быть в самом центре этого великого праздника, среди шум-
ной, торжествующей толпы, ликующей как один человек.
«Мы увидели, — вспоминала М. Пушкина, встретившая
Победу в Венгрии, — как из госпиталя идут и даже ползут тяжело-
раненые солдаты и офицеры. Ползут на площадь, где всеобщее
торжество. Никакая сила не могла их остановить — ни врачи, ни
санитарки... А потом мы... несли раненых обратно на госпиталь-
ные койки, и бойцы плакали, кричали — конечно же, от боли, но и
от великой радости»22.
Радовались, что победили, что остались в живых, что кончи-
лась эта страшная, кровавая война, что теперь уже скоро увидят
своих родных и любимых. Стосковавшиеся по мирным делам,
мечтали о том, как будут работать и учиться. И хотя понимали, что
нужно восстанавливать все, разоренное и разрушенное, и, конеч-
но, придется трудно, - думали о том, какой красивой и радостной
должна быть жизнь после такой войны... Какие трудности могли
их теперь испугать?!
Вот лишь несколько писем, написанных советскими воина-
ми своим семьям 9 мая 1945 г.:
 «С Победой, с Победой, дорогие, любимые мои! — писал
родным командир пулеметной роты A.A. Яковлев. - Сегодня радо-
стный день. Я ждал, верил и пронес через все бури огня и металла
эту веру. Кровью нашей, лишениями в холоде, грязи, снеге, бес-
сонными ночами мы завоевывали этот день. Теперь до нашей
встречи совсем недалеко, я остался живой и вернусь к вам. Радости
моей нет предела»23.
«Свершилось! — писал домой Михаил Белявский, который
начал войну рядовым, а закончил комбатом. — Никакими словами
не опишешь того, что мы пережили в эти дни. Как-то даже трудно
себе представить, что это конец. Что совершилось то, о чем мечта-
лось четыре года, то, чем жили все это время, то, что нас все время
двигало вперед. Сбылось! Конец! Не верится, что кровь больше не
льется, и не грохочут пушки, и снова началась жизнь. Жизнь! Что
только не вложено в это слово! Чудесная ночь, полная залпов, слез,
криков "ура", минутного молчания, когда припоминалось все
пережитое. Ночь, полная неожиданного и чудесного... Победа!»24
В одном из фронтовых писем этот день назван «первым
днем жизни»25.
Есть фанфары Победы, есть ее плач... Слишком дорогой
ценой досталась она нам. Весной 1945 г. еще никто не знал мас-
штабы наших потерь в войне, но каждому пришлось оплакать
кого-то из близких, хоронить погибших друзей. «Это радость со
слезами на глазах», — поется в известной песне. И в документы
того времени рядом с ликующим «Победа!» вплетаются горест-
ные слова...
«Тома, здравствуй! — писал в этот день невесте капитан
М. Абдураимов. — Нет слов передать сегодня радость свою. Очаг
войны уничтожен. От души поздравляю тебя с Победой. Теперь нет
сомнения, что мы скоро встретимся... Тома! Я никогда не падал ду-
хом, даже в самых трудных сражениях. А сейчас пишу и плачу.
Сколько женщин не дождались своих сыновей, мужей, женихов,
любимых. Когда в бою со мной рядом падали друзья, я накалялся
особенной яростью и бешено дрался. Сегодня, когда кончилась
война, я вспомнил моих погибших друзей, и невольно слезы вы-
ступили на глазах. Образы друзей навсегда останутся в памяти.
Вечная слава героям, павшим на поле сражения!»26
Какой же явилась долгожданная Победа на Родину и вошла
в каждый дом, какой запомнилась? Приведу несколько эпизодов
этого великого дня, рассказанных детьми и подростками военного
времени:
Красная площадь в Москве: «Офицер с медалями появился
на площади и был окружен людьми, целовавшими и обнимавши-
ми его. "Качать!" И офицер взлетел вверх, придерживая фуражку.
Сначала целовали его, потом он сам всех целовал»27.
Колхоз «Красная звезда» в Краснодарском крае: «Мама и
группа других колхозниц - в поле, — рассказывал М. Стругалин. -
Тяжелейший труд. Вручную делали систему орошения. Я подносил
им воду. И тут — всадник, размахивает красным платком: "Победа!
Победа!" Я стал что-то кричать, смеяться, прыгать на одном месте.
И вдруг остолбенел: все женщины стали плакать, вся бригада была
из вдов»28.
Домодедово: «Все было напоено счастьем, — вспоминала
Л. Гончаренко. — И вдруг моя маленькая сестра, родившаяся в
феврале 1942 года, спросила: "Значит, теперь папа придет?" Она
задавала этот вопрос весь сорок пятый год. Ей казалось, что раз
Победа — значит, папа должен прийти, а он погиб...»29
Был первый день мира, но на страницах газет уже пытались
оценить смысл этого исторического события, осознать значение
Великой Победы для будущего. «Сегодня день всенародного тор-
жества — Праздник Победы, — писала "Красная звезда". — Мы
ждали его долго и самозабвенно. М ы видели его во сне и наяву.
Мечтали о нем, торопили его. Но он пришел не поэтому. Наш Пра-
здник Победы пришел потому, что мы сражались за него. Он при-
шел потому, что мы проливали за него пот и кровь. Он пришел
потому, что многие из наших братьев и сестер отдали свою жизнь
за его приход»30.
В эти незабываемые майские дни поэт-фронтовик, командир
танка Сергей Орлов создал суровый поэтический образ Победы:

Вот человек — о н искалечен,

В рубцах лицо. Н о т ы гляди
И взгляд испуганно п р и встрече
С его лица не отводи.
О н шел к победе, задыхаясь,
Н е думал о себе в пути,
Чтобы она была такая:
Взглянуть — и глаз не отвести! 31

Спустя десятилетия Константин Симонов скажет о цене По-

беды: «Да, счета не было - ни дорогам, ни ранам, ни смертям, и
Победа была концом пути многих, смертных людей, четыре года
сменявших друг друга, выбывавших из строя, возвращавшихся,
погибших. Но война соединила все их судьбы в одну судьбу бес-
смертного солдата, который все-таки дошел до Победы»32.
 * * *

Ожидание, предчувствие, уверенность в Победе наконец

переросли в эйфорическое ощущение торжества: «Вот оно! Свер-
шилось!». И в нем слилась широкая гамма чувств самых раз-
ных людей и на передовых рубежах армии-победительницы, и в
глубоком тылу: радость Победы и жизни; гордость от сознания
своей причастности к великому историческому событию, участ-
ником и творцом которого чувствовал себя каждый, сражавший-
ся с врагом и трудившийся для фронта; боль утрат и мечты о бу-
дущем, в котором предстояло жить; надежды на счастье, ради
которого воевали.
Не только сама Победа в Великой Отечественной войне, но
и вызванное ею психологическое состояние армии и всего народа
имели целый ряд долговременных последствий. Духовный подъем,
вызванный Победой, явился определенной психологической ком-
пенсацией горечи огромных человеческих и материальных потерь
нашей страны.
Победа имела огромное значение для самого поколения по-
бедителей, прежде всего тех молодых людей - фронтовиков, кото-
рые личностно сформировались в боевых условиях. Можно ска-
зать, что она психологически завершила это формирование, сделав
фронтовое поколение личностно состоявшимся, понимающим и
ощущающим, что они не зря прожили свою жизнь. И это ощуще-
ние остается у них на протяжении всей биографии, независимо от
того (и даже вопреки тому) как развивалась история и складыва-
лись индивидуальные судьбы.
Наконец, Победа пробудила и укрепила в народе состояние
оптимизма, уверенности в своих силах, в завтрашнем дне и позво-
лила совершить уже другой подвиг в мирные дни: в кратчайшие
сроки восстановить разрушенное войной народное хозяйство и
при весьма низких стартовых позициях нашей страны в течение
нескольких десятилетий весьма успешно конкурировать в эконо-
мической, научно-технической и военной областях с самыми
сильными государствами мира.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Кедрин Д. Избранные произведения. М., 1978. С. 107.

2
Этот день Победы. M., 1985. С. 110.
3
ВольфА. Звезда над передовой. М., 1983. С. 260-261.
4
Там же. С. 66.
5
Венок славы: Антология художественных произведений о Великой Отече-
ственной войне: В 12 т. М., 1986. Т. 11. С. 95-96.
 6
Последний бой / / Огонек. 1985. № 19. С. 26.
7
См.: Герои и Подвиги. Советские листовки Великой Отечественной войны.
1941-1945. M., 1958. С. 538.
8
См.: Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных Сил: Статис-
тическое исследование. М., 2001. С. 307.
9
Симонов К. На Эльбе и в Берлине / / Венок славы. Т. 11. С. 328.
10
См.: Падерин К. Знамена победителей / / Коммунист. 1965. № 6. С. 78; Нам
дороги эти позабыть нельзя: Воспоминания фронтовиков Великой Отечественной
войны. Киев, 1980. С. 380; Костерин С. В каждом доме этот день / / Советская Рос-
сия. 1986. 9 мая.
11
ВолкогоновД.А. Феномен героизма. О герояхи героическом. М., 1985. С. 190.
12
Падерин К. Указ. соч. С. 73-74.
13
Нам дороги эти позабыть нельзя. С. 366.
14
ВольфА. Указ. соч. С. 62.
15
Великая Отечественная в письмах. М., 1982. С. 305.
16
Этот День Победы. С. 88.
17
Субботин В. Майский сон / / Календарь «Победа». С. 11.
18
См.: Вспоминают бойцы / / Советская Россия. 1986. 9 мая.
19
Аверичева С. Дневник разведчицы. М., 1986. С. 378.
20
Музы вели в бой: Деятели литературы и искусства в годы Великой Отече-
ственной войны. М., 1985. С. 323.
21
Творцы Победы: от рядового до маршала. М., 1987. С. 292.
22
Там же.
23
Овчинникова Л. Пишу перед боем / / Комсомольская правда. 1988. 9 мая.
24
МБС истфака МГУ. Личный фонд М.Т. Белявского.
25
Там же.
26
Советская женщина. 1985. № 3. С. 34.
27
Берестов Б. Все оттенки счастья... / / Советская Россия. 1986. 9 мая.
28
Творцы победы: от рядового до маршала. С. 293—294.
29
Там же. С. 293.
30
Архипенко В. Девятое мая / / Коммунист. 1985. № 7. С. 61.
31
Этот день Победы. С. 90.
32
Симонов К. Солдатские мемуары. Документальные сценарии. М., 1985. С. 79.
 Н.С.Тархова

ОТ «ЗИМНЕЙ В О Й Н Ы »
К ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
(мероприятия военного руководства
по усилению боеспособности армии
в предвоенный год)

Весна 2005 г. проходит под знаком 60-летия Великой Побе-

ды. Однако в тени этой даты осталась другая «юбилейная» дата —
65-летие окончания советско-финляндской войны, имеющей сей-
час более популярное название «зимняя война». Итоги этой войны
были нелицеприятны для военного руководства, хотя и позволили
обезопасить Ленинград и северо-западные рубежи Союза. Достиг-
нутые внешнеполитические успехи были оплачены дорогой
ценой — 130 тыс. погибших, умерших от ран и пропавших без вес-
ти красноармейцев и командиров, более 260 тыс. раненых и боль-
ных, безвозвратные потери в технике составили 406 самолетов,
653 танка, 422 орудия и миномета. Потери Красной армии были не
сопоставимы с потерями финской стороны — около 23 тыс. убитых
и пропавших без вести, свыше 43 тыс. раненых, 62 самолета,
50 танков, 500 орудий 1 . Война с Финляндией обнажила существен-
ные недостатки и даже провалы в управлении, оперативной и бое-
вой подготовке войск, их вооружении и комплектовании и в ряде
других вопросов военного строительства в СССР. Именно поэтому
сразу после ее окончания состоялся серьезный разбор получен-
ных уроков.
Известно, что 26—28 марта 1940 г. состоялся пленум
Ц К В К П ( б ) , на котором был заслушан доклад К.Е. Ворошилова
«Уроки войны с Финляндией». Начатый на пленуме разговор про-
должился на расширенном совещании при Ц К В К П ( б ) по об-
общению опыта боевых действий с Финляндией, состоявшемся
14—17 апреля 1940 г. в Кремле с участием руководителей партии,
правительства и военного ведомства. По существу, это было рас-
ширенное заседание Главного военного совета (ГВС) РККА, на
которое получили приглашения непосредственные участники со-
ветско-финляндской войны (командармы, члены военных советов
армий, командиры корпусов, дивизий, полков, начальники шта-
бов разного уровня и др.), а также представители управлений Н К О
и Генерального штаба Красной армии, военных округов, академий
и других организаций. В работе пленума и совещания активное
участие принял И.В. Сталин. Разговор был нелицеприятным для
 военного руководства и в частности для К.Е. Ворошилова, кото-
рый в мае 1940 г. был снят с поста наркома обороны. Не переска-
зывая суть этого политического форума (стенограмма совещания в
Кремле 14-17 апреля 1940 г. была опубликована в 1999 г., до этого
она хранилась под грифом «особая папка» в Архиве Президента),
отметим, что «разбор уроков» на нем не только не был закончен,
а наоборот, только начался2. Более того, нацеленность на серьез-
ную работу по обобщению опыта войны была задана в последний
день совещания, в выступлении И.В. Сталина. Председательство-
вавший в этот день заместитель наркома обороны СССР коман-
дарм 1-го ранга Г.И. Кулик, закрывая совещание, предложил
«избрать комиссию, которая должна подытожить работу по вне-
сенным предложениям, внести в наши уставы, инструкции все по-
правки, которые были сделаны в предложениях и которые требует-
ся сделать в связи с последними войнами и, в особенности, войны
с Финляндией. Кроме того, комиссия должна рассмотреть недо-
четы, которые были сделаны во время ведения войны, недочеты,
которые ощущались перед войной...»3
Такая комиссия была создана. В ее состав вошли К.Е. Воро-
шилов (председатель), И.В. Сталин, С.К. Тимошенко, Г.И. Кулик,
JI.3. Мехлис, Е.А. Щаденко, Б.М. Шапошников и другие предста-
вители центрального аппарата военного ведомства, но большин-
ство членов комиссии составляли непосредственные участники
войны — всего 64 человека. Комиссия Главного военного совета
РККА (ГВС РККА) приступила к работе 19 апреля 1940 г. Сроки ее
работы были крайне ограничены — к 20 апреля от нее требовалось
представить в ГВС РККА итоговые результаты. Первоочередными
задачами комиссия ставши перед собой: «1) дать указания войскам
об учебе на лето 1940 г., 2) немедленно довести до войск, штабов,
академий и школ опыт войны, 3) последовательно решить все
вопросы по родам войск Красной Армии, санитарной службе и
учету»4. В процессе работы намечалось последовательно отрабо-
тать вопросы: учебно-методические, организационные, штатные,
вооружения, тыла и снабжения, а также дополнение и изменение
существующих приказов, уставов, положений и наставлений.
В рамках этой общей комиссии ГВС, в свою очередь, были
образованы несколько подкомиссий: общевойсковая (председа-
тель - Г.И. Кулик), ВВС (председатель - начальник Главного
управления ВВС командарм 2-го ранга Я.В. Смушкевич), автобро-
нетанковая (председатель — начальник Автобронетанкового
управления Красной армии командарм 2-го ранга Д.Г. Павлов),
по техническим войскам (председатель — заместитель начальника
Генерального штаба Красной армии командарм 2 ранга И.В. Смо-
родинов), по политической работе (председатель — начальник
Политического управления Красной армии армейский комиссар
1-го ранга Л .3. Мехлис) и военно-хозяйственному снабжению (пред-
седатель — начальник снабжения Красной армии корпусной ко-
миссар A.B. Хрулев). В составе подкомиссии по техническим вой-
скам, в свою очередь, были созданы комиссии по связи, инженер-
ным, автодорожным, химическим и железнодорожным войскам,
службе снабжения горючим. Сроки представления выработанных
предложений в соответствии с профилем подкомиссий и комис-
сий были также ограничены рамками работы общей комиссии
ГВС РККА, т. е. 20 апреля 1940 г.
21 апреля 1940 г. в Кремле состоялось пленарное заседание
комиссии ГВС РККА, на котором выступил И.В. Сталин. Подводя
первые итоги работы, он предложил создать «более узкую» комис-
сию и нацелить ее работу на более детальное обсуждение трех во-
просов — о вооружении, об изменении характера маневров, о «пе-
ределке» военной идеологии. Отметим, что вождь сфокусировал
внимание по обобщению опыты войны на важнейших вопросах,
составляющих суть боеспособности армии. Созданная по совету
вождя «узкая» комиссия ГВС (в нее вошло только 29 человек из
прежнего состава комиссии) начала свою работу 23 апреля и завер-
шила 14 мая 1940 г. Новая комиссия работала посредством общих
пленарных заседаний, на которые помимо непосредственных чле-
нов приглашались специалисты, конструкторы, представители
промышленности и другие лица. Однако продолжали работать и
созданные ранее специализированные подкомиссии, готовившие
на представление ГВС РККА свои предложения по системам во-
оружения. Сохранившиеся в Российском государственном воен-
ном архиве (РГВА) стенограммы и протокольные записи заседа-
ний свидетельствуют о довольно откровенном обмене мнениями и
серьезном обсуждении поставленных вопросов. Всего состоялось
11 пленарных заседаний комиссии ГВС РККА.
За столь короткое время был проведен тщательный раз-
бор систем вооружения, имеющихся в арсенале Красной армии.
В частности, вниманию Главного военного совета были представ-
лены заключения, оформленные в виде проектов постановлений
ГВС по следующим системам вооружения: минометно-минному,
автоматическому стрелковому, авиационному, бронетанковому,
автотракторному, химическому, инженерному, а также по военно-
техническому оснащению железнодорожных войск. Отдельно
были рассмотрены предложения начальника Управления снаб-
жения горючим. Важно подчеркнуть, что в представленных заклю-
чениях не только были отмечены недостатки конкретных образ-
цов техники или оружия, проявившиеся в условиях боевых
действий, но и намечены перспективы работы по исправлению
выявленных недочетов. Последнее обстоятельство крайне важно,
так как вынужденная ревизия систем вооружения позволила запу-
стить механизм реорганизации в этой сфере за год до начала боль-
шой войны.
Обсуждение вопросов организации маневров показало, что и
здесь много недочетов, особенно много нареканий было по орга-
низации тыла. Главный вывод докладчика по данному вопросу
(заместителя начальника Генерального штаба командарма
2-го ранга И.В. Смородинова) бьш категоричным: «Все наставле-
ния, инструкции изменить — отказаться от условностей. Войска
тренировать в условиях, близких к боевой действительности».
Отметим, что уже в мае 1940 г. бьш издан приказ Н К О СССР № 120
«О боевой и политической подготовке войск в летний период
1940 учебного года», в котором были учтены многие предложения,
высказанные в процессе обсуждения опыта прошедшей войны 5 .
Не меньшее значение для состояния армии имел вопрос
военной идеологии, который широко обсуждался на расширенном
заседании комиссии в последние два дня ее работы (13—14 мая).
Важно отметить, что ревизии были подвергнуты многие идеологи-
ческие установки прошлых лет. В частности, в отношении военной
доктрины официально прозвучал тезис «не возводить в культ опы-
та гражданской войны и покончить с этим опытом», что, в свою
очередь, означало отказ от взгляда на будущую войну только как на
маневренную. Более того, с трибуны устами JI.3. Мехлиса была
осуждена широко распространенная линия на выдвижение и на-
значение на высшие должности только участников Гражданской
войны. Безусловно, что начальник Политического управления
РККА озвучивал мнение высших инстанций, а точнее, самого
вождя. Только И.В. Сталин мог позволить изменить идеологичес-
кие установки, которыми на протяжении 20 лет руководствовались
в военном ведомстве. Действительно, выступая 17 апреля в Крем-
ле на упоминаемом ранее совещании и отмечая неготовность ко-
мандиров к ведению современной войны, он указал, что причиной
тому является излишний культ традиции и опыта Гражданской
войны, которые и «помешали нашему командному составу пере-
строиться на новый лад, на рельсы современной войны» 6 . Прин-
ципиально важным решением, последовавшим после обобщения
опыта прошедшей войны с Финляндией, стала установка на вы-
движение молодых кадров из числа командного состава. Любо-
пытно также, что при обсуждении используемых во время войны
пропагандистских лозунгов (об освободительной роли Красной
армии, о ее непобедимости, о ее технической мощи и др.) прозву-
чал вывод — «в практической работе нельзя швыряться лозунгами
вообще; каждый лозунг должен иметь свое место и время».
Приведенные примеры лишь в малой степени свидетель-
ствуют о масштабе работы, проведенной военным руководством
страны по оценке боеспособности Красной армии сразу по завер-
шении финской кампании. Причем опубликованные только что
документы указанных комиссий ГВС РККА показывают, что рабо-
та по обобщению опыта войны с Финляндией была нацелена не
только на «разбор уроков», но, что крайне важно, и на перспекти-
ву «работы над ошибками». Первые шаги в этом направлении не
заставили себя ждать.
После смены руководства H КО СССР и назначения С. К. Ти-
мошенко наркомом обороны СССР в мае 1940 г. следующим ша-
гом стали коренные изменения в структуре H КО СССР и, прежде
всего, Генерального штаба. С изданием 26 июля 1940 г. ряда прика-
зов H КО СССР (№ 0036, 0037 и 0038) началась работа по упорядо-
чению функций центрального аппарата, которая продолжалась
вплоть до 22 июня 1941 г Реорганизация центрального аппарата
НКО СССР повлекла за собой соответствующие изменения и в ок-
ружном звене управления войсками. За период с июля 1940 г. по
июнь 1941 г, было издано 28 приказов Н К О СССР по вопросам уп-
равления войсками как на центральном, так и на окружном уров-
нях. Согласимся, что этот количественный показатель, немалый
для одного года, свидетельствует о пристальном внимании военно-
го руководства к указанным вопросам.
Совершенствование структуры центрального аппарата Н К О
СССР в 1940—1941 гп было направлено на четкое разграниче-
ние функций между центральными органами и ликвидацию
ненужных звеньев; на централизацию управления в рамках видов
вооруженных сил и родов войск; на максимальное приспособ-
ление аппарата управления к деятельности в военное время и на
рационализацию его работы. В рамках этой работы было проведе-
но разграничение обязанностей между заместителями наркома
обороны, закрепленное приказом Н К О СССР № 113 от 15 марта
1941 г. Первым заместителем остался С.М. Буденный, остальные
заместители наркома курировали различные направления деятель-
ности Н К О СССР, одновременно возглавляя Генштаб или главные
управления.
Проведенная в 1940 г. реорганизация Генерального штаба
Красной армии была направлена на усиление его роли в структуре
военного ведомства. Основные его отделы были преобразованы в
управления; в состав Генштаба была передана военная разведка,
подчиняющаяся ранее непосредственно наркому обороны (5-е уп-
равление). Кроме того, Генштабу были переданы функции расфор-
мированного в июле 1940 г: Главного управления РККА. Отметим
также, что в феврале 1941 г. в штат Генштаба была введена долж-
ность заместителя начальника штаба по оперативным вопросам.
Таким образом, накануне войны в Генеральном штабе Красной
армии была сосредоточена основная оперативная, мобилизацион-
ная и организационная работа. Структура и функции Генштаба по-
лучили дальнейшее развитие в соответствии с возросшей ролью
этого органа в предстоящей войне.
Существенные структурные изменения затронули не только
Генеральный штаб, но и весь центральный аппарат Наркомата
обороны. В соответствии с приказом № 0037 от 26 июля 1940 г.
в составе Н К О СССР наряду с Генеральным штабом предусматри-
валось иметь 6 главных и 11 центральных управлений; 1 отдел
(финансовый), преобразованный впоследствии в управление;
7 инспекций по родам войск во главе с генерал-инспекторами.
В течение последующего года структура Н К О СССР подверг-
лась дальнейшим изменениям, в том числе в состав Н К О СССР
были включены ряд новых управлений, отдел материальных
фондов, а также редакция и издательство газеты «Красная звезда».
Среди новых управлений были: 1 прежнее, преобразованное
в Главное (Управление противовоздушной обороны КА) и 5 вновь
образованных.
Без внимания военного руководства не остались и военные
округа, которых в 1940—1941 гг. насчитывалось 16: Архангельский
(АрхВО), Забайкальский (ЗабВО), Закавказский (ЗакВО), Запад-
ный особый (ЗапОВО), Киевский особый (КОВО), Ленинград-
ский (ЛВО), Московский (МВО), Одесский (ОдВО), Орловский
(ОрВО), Прибалтийский особый (ПрибОВО), Приволжский
(ПриВО), Среднеазиатский (САВО), Сибирский (СибВО), Северо-
Кавказский (СКВО), Уральский (УрВО), Харьковский (ХВО).
На Дальнем Востоке функции военного округа выполнял Дальне-
восточный фронт, образованный в июне 1940 г. с целью укрепле-
ния восточных границ страны. К июню 1941 г. 3 из 5 западных при-
граничных военных округов (Прибалтийский, Западный и Киев-
ский) имели статус «особых». Впервые приставка «особый» была
присвоена в июле 1938 г. Белорусскому (впоследствии Западному)
и Киевскому военным округам. В августе 1940 г. получил статус
«особого» Прибалтийский ВО, образованный в июле 1940 г. на
базе расформированного Калининского ВО. Исключительный
статус трех «особых» округов предъявлял повышенные требования
к уровню их мобилизационной и боевой готовности.
 Командование округов выполняло (в установленных для
них границах) оперативные, военно-административные и мобили-
зационные задачи. В августе 1940 г. была проведена реорганизация
управлений военных округов и введена новая структура окружно-
го аппарата, направленная на совершенствование руководства уп-
равления войсками.
В 1940-1941 гг. было продолжено формирование оператив-
ных объединений — общевойсковых армий. К ранее созданным
в 1938-1939 гг. И армиям: 1-я и 2-я (1938), 3-я, 4-я, 5-я, 6-я, 8-я,
10-я, 11-я, 12-я, 14-я (1939), —добавились сформированные в 1940 г.
еще 5 армий: в июне - 15-я, 16-я и 17-я армии; в сентябре — 1-я ар-
мия второго формирования; вдекабре — 26-я армия. В начале 1941 г.
количество армий пополнилось еще четырьмя: в марте в составе
Дальневосточного фронта была создана 25-я армия; в апреле —
13-я, 23-я и 27-я армии. В течение предшествующих началу войны
месяцев были сформированы еще дополнительные армии — 18-я,
19-я, 20-я, 21-я 22-я, 24-я.
Серьезные изменения произошли и в кадровых назначе-
ниях вскоре после окончания финской кампании и в последую-
щий период. Смена руководства произошла во всех центральных
органах H КО СССР, а также и на уровне окружного командова-
ния. Практически лишь единицы из командиров высшего звена,
назначенные на свои посты до осени 1939 г., сохранили свои по-
зиции в последний предвоенный год. Отметим также, что кадро-
вые перестановки в течение 1940-1941 гг. обусловливались также
образованием многочисленных новых формирований в составе
Красной армии.
Потребность армии в профессиональных кадрах обусловила
привлечение повышенного внимания в предвоенный год к вопро-
сам подготовки и переподготовки командных кадров. В связи с
этим созданное в июле 1940 г. Управление высших учебных заведе-
ний было расформировано, а подчиненные ему военные академии
и вузы (училища, школы, курсы) были переданы в соответствую-
щие по профилю главные управления H КО СССР, отвечающие за
состояние и боевую подготовку своего рода войск.
Не менее серьезная работа в предвоенный год проводилась
по совершенствованию систем вооружения Красной армии и со-
зданию новых образцов вооружения. Отметим, что эта работа ве-
лась в тесном контакте с наркоматами военной промышленности
и, конечно же, под непосредственным руководством ЦК ВКП(б)
и Политбюро.
Безусловно, что срок, отведенный стране до начала новой
войны, был слишком малым, чтобы исправить все выявленные
просчеты. Однако не будет преувеличением утверждение, что про-
веденная военным руководством работа по реализации опыта
прошедшей войны с Финляндией явилась составляющей Великой
Победы, юбилей которой мы отмечаем в 2005 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
См.: Бобылев П.Н. Предисловие / / «Зимняя война»: работа над ошибками
(апрель — май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета РККА по
обобщению опыта финской кампании: Сб. док. М.; СПб.: Летний сад, 2004. С. 4—5.
2
Зимняя война 1939-1940. Кн. 2. И.В. Сталин и финская кампания. Стено-
грамма совещания при ЦК ВКП(б). М., 1999. 295 с.
3
Там же. С. 283.
4
«Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.). С. 44—45.
5
Там же. С. 393-410 (док. № 81).
6
Там же. С. 36.

A.A. Киличенков

СОВЕТСКИЙ ФЛОТ В ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ, 1941-1945 гг.
(английская и американская историография
проблемы)

Западная историография истории советского Военно-мор-

ского флота как самостоятельное направление советологии сложи-
лось в 60—70-е гг. XX в. Фактором, непосредственно повлиявшим
на возникновение этого направления, послужил выход советского
флота в океан. Западными аналитиками этот факт был расце-
нен как вызов и угроза традиционному господству флотов НАТО и,
в первую очередь, флоту С Ш А .
Впоследствии английский историк Давид Фэйрхолл (David
Fairhall), автор обобщающего труда о советском военном флоте
«Русская военно-морская мощь», назвал это событие «одним из
самых неожиданных и драматичных феноменов мирового масшта-
ба в послевоенный период»1. Начиная с этого периода развитие со-
ветского флота оказалось под пристальным вниманием англий-
ских и американских исследователей. Ни одно значительное со-
бытие, включая строительство и ввод в строй новых кораблей, не
оставалось незамеченным. Этот интерес сохранялся вплоть до
исчезновения самого объекта интереса зарубежных историков —
распада СССР. К тому времени уже сложилась направленность
исследовательского интереса к истории советского флота, опреде-
ляемая с помощью понятия «проблемно-исследовательский ком-
плекс», понимаемого, в свою очередь, как совокупность проблем,
являющихся для историка (исторической школы, направления в ис-
торической науке и т. п.) предметами конкретного исследования.
По сути, состав проблемно-исследовательского комплекса
отражает видение историком объекта изучения в целом, позволяет
определить теоретико-методологические основы исследования,
направленность и динамику исследовательского интереса, сово-
купность достигнутого приращения научного знания. Основу
проблемно-исследовательского комплекса зарубежной историо-
графии составляли следующие проблемы — создание советского
ракетно-ядерного флота в 1960—1970-е гг. и стратегия его разви-
тия, использование флота во внешней политике СССР в 1960—
1980-е гг., революционное движение на флоте в 1917—1921 гг., уча-
стие флота в Великой Отечественной войне, строительство совет-
ского флота в 1920—1930-е гг.2
Озабоченность военно-политической элиты Запада «совет-
ской угрозой в океане» предопределила приоритеты и направлен-
ность исследовательского интереса. Именно этим объясняется тот
факт, что в центре внимания оказались проблемы создания совет-
ского ракетно-ядерного флота. Действия советского флота в ходе
Великой Отечественной войны привлекали внимание английских
и американских исследователей лишь как проблема историческая.
На данный момент в английской и американской историографии
нет ни одного самостоятельного монографического или диссерта-
ционного исследования истории советского военно-морского
флота периода 1941—1945 гг. Однако соответствующий раздел со-
держится практически во всех значительных обобщающих рабо-
тах, посвященных советскому флоту3.
Уже в первой подобной работе английский историк Мейрн
Митчелл (Маігіп Mitchell) уделил большое внимание действиям
советского флота в период Великой Отечественной войны по от-
дельным театрам военных действий. Роль Балтийского флота в
ходе войны М. Митчел определяет как помощь армии в доставке
снабжения, обеспечение приморского фланга Красной армии, не-
допущение полного контроля немцев на Балтийском море и пре-
дотвращение нападения на Ленинград со стороны моря. Автор
считает, что Балтийский флот сумел предотвратить попытки про-
тивника захватить Ленинград с моря4. Английский исследователь
обратил внимание на действия советских подводных лодок, сумев-
ших прорвать немецкую противолодочную оборону в устье Фин-
 ского залива и выйти на оперативный простор Балтики. Следстви-
ем этого прорыва стали успешные действия советских субмарин
против кораблей, перевозивших руду из портов Швеции 5 . Приме-
чательно, что при этом английский историк счел необходимым со-
слаться на публикацию в одной из шведских газет. «Традиция ком-
плектования русских кораблей офицерами Британского флота
оказалась настолько укоренившейся в восприятии шведов, что ве-
дущая стокгольмская газета высказала предположение, что субма-
ринами, которые потопили суда со шведской рудой, командовали
английские офицеры, сумевшие «возродить наступательный дух
Российского флота»»6.
Оценивая действия Балтийского флота во второй поло-
вине войны, М . Митчелл подчеркивает, что в юго-западной части
Балтийского моря противник, используя береговые батареи, сумел
удержать ряд портов до самого конца войны. Крупнейшие из
них — Данциг и Кенигсберг — были захвачены армией, но не фло-
том. Крупные немецкие надводные корабли действовали до
последних дней и были уничтожены британской авиацией 7 .
По мнению М . Митчелла, задачами Северного флота в годы
войны были защита транспортных коммуникаций вдоль Северно-
го морского пути и обеспечение совместно с английским флотом
северных конвоев из Англии в Россию, а также содействие армии
в защите Мурманска 8 . Английский автор отмечает активные и ре-
зультативные действия советских подводных лодок и торпедных
катеров9.
Действия Черноморского флота в ходе войны, по мнению
английского исследователя, во многом были определены фактом
быстрого захвата немецкими войсками почти всех баз флота, что
чрезвычайно затруднило использование кораблей. Однако автор
подчеркивает, что уроки Порт-Артура были учтены, и флот избе-
жал участи оказаться в ловушке одной из своих баз, сохранив мо-
бильность и возможность действий. М . Митчелл отмечает успеш-
ные действия авиации флота, подводных лодок и отдельных круп-
ных надводных кораблей10.
В целом М. Митчелл предпочитает описательный подход,
лишь иногда давая оценки действий советского флота. Примеча-
тельно, что в монографии английского историка практически от-
сутствует критика действий советского командования и отмечает-
ся успешность решения целого ряда задач. Хотя автор не дает
обобщающего вывода, но тональность изложения материала в це-
лом скорее комплиментарна, нежели критична.
Совершенно иные оценки содержатся в сборнике статей
«Советский военно-морской флот», вышедшем под редакцией
капитана 3-го ранга британского флота М . Саундерса в 1958 г.11
Глава, посвященная действиям советского Военно-морского фло-
та в годы войны, была написана Юргеном Ровером (Jürgen Rohwer),
бывшим офицером германского флота, профессором университе-
та Гамбурга. Оценивая состояние советского флота к началу вой-
ны, Ю. Ровер писал: «Вследствие его политики изоляции от внеш-
него мира, советский флот начал войну, имея корабли, уступавшие
противнику в техническом совершенстве, команды, чье умение
использовать современное вооружение оставляло желать много
лучшего»12. По мнению автора, это обстоятельство во многом пре-
допределило результаты действий флота в ходе войны.
«На Балтийском море крупные надводные корабли совет-
ского флота серьезно пострадали в самые первые недели военных
действий. Действия эсминцев в 1942-1944 гг. были ограничены не-
хваткой топлива в Кронштадте... На эффективности операций
подводных лодок на Балтике сказался недостаток возможностей
подготовки экипажей из-за замерзания залива и ограниченности
водного пространства... Действия экипажей субмарин по прорыву
многочисленных минных полей, с целью выхода в Балтику,
достойны восхищения.
На Черном море надводные корабли были активны в тече-
ние первого года войны, но позднее не использовались... Русские
эсминцы использовались для сопровождения конвоев вдоль Кав-
казского побережья; редкие их действия на коммуникациях стран
Оси оказались неэффективны в сравнении с подобными дей-
ствиями в Первой мировой войне. Трудно понять, почему эти цен-
ные и эффективные корабли никогда не использовались против
немецких конвоев в ходе эвакуации из Крыма...
Все же в время Второй мировой войны русские оказались
мастерами быстрой импровизации, например, в приспособлении
множества вспомогательных судов для выполнения различных
задач прибрежной войны... как и для высадки десантов в тылу про-
тивника...» 13 .
Завершая характеристику действий советского военно-мор-
ского флота в ходе войны, Ю. Ровер приходит к следующему выво-
ду: «В целом советское высшее командование рассматривало флот
как "удлиненную руку" армии, главной функцией которой была
защита ее прибрежного фланга. Флот никогда не мог действовать
самостоятельно. Гго лидеры имели свои доктринальные взгляды
и медленно приспосабливались к новой ситуации... Русские стои-
ческие по своей природе, и команды судов показали силу духа
в критических ситуациях, и были способны перенести большое
физическое и умственное напряжение».
 Очень важен заключительный вывод, адресованный 10. Ро-
вером командованию флотов западных держав: «Опыт немецкого
флота в двух мировых войнах показывает, что российский моряк
проявляет свои лучшие качества в действиях маленьких судов в
прибрежных водах»14.
Оценка Ю. Ровера отличается большой критичностью. От-
давая должное качеству советских моряков, историк достаточно
негативно оценивает действия командного состава советского Во-
енно-морского флота, его стратегию, действия крупных надвод-
ных кораблей и сил в открытом море. В то же время нельзя не при-
знать обоснованность главных выводов исследователя, подкреп-
ленных фактами и примерами. Следует отметить явную экстрапо-
ляцию Ю. Ровером выявленного опыта на современную ему ситу-
ацию. Очевидно, это стало результатом начавшегося в тот период
поиска зарубежной историографией ответов на вопросы, постав-
ленные возрастанием мощи советского флота, его явным устрем-
лением в мировой океан.
По мнению английского историка Дэвида Вудварда (David
Woodward), начало войны с Германией застало советский Военно-
морской флот врасплох точно так же, как и русский флот в Порт-
Артуре в 1904 г.15 В ходе самой войны Д. Вудвард отмечает неспособ-
ность советского флота к ведению «должным образом основных
морских операций, в то время как они были способны проявить
удивительные способности в организации десантных операций, от-
части благодаря господству в воздухе»16. Недостатки в действиях со-
ветского флота в ходе войны английский исследователь объяснил
«слабостью подготовки личного состава, нехваткой опыта и несо-
вершенством доктрины... что, вероятно, можно было объяснить
трудностями восстановления флота из разрухи после революции,
невозможностью экспериментов, проявления инициативы и крити-
ки из-за страха перед репрессиями... последствиями террора»17.
Действия советского В М Ф в период Великой Отечествен-
ной войны стали предметом пристального внимания и автора объ-
емной монографии «История русской и советской военно-мор-
ской мощи» Дональда Митчелла (Donald W. Mitchell) 18 . Оценивая
в целом использование флота высшим советским командованием,
автор отмечает: «Ни разу русские не сумели полностью исполь-
зовать инструменты морской мощи; их стратегия сводилась к ми-
нимальным рискам и минимальным достижениям. Решительное
применение крупных надводных кораблей и на Балтийском, и
Черном море могло бы значительно ускорить победу. Но этого
так и не было сделано, и причина остается не вполне ясной. Либо
Советы надеялись сохранить свои корабли для укрепления
послевоенного положения, либо они просто были не в состоя-
нии осознать истинные возможности подобных действий? Были
ли они ограничены так же, как был ограничен в ряде случаев
немецкий флот, нереалистичными распоряжениями высшего ар-
мейского командования? Никакого определенного ответа на эти
вопросы нет»19.
Несмотря на такой вывод американский исследователь все
же склоняется к мысли, что наиболее вероятные причины неэф-
фективного использования флота в ходе войны заключались в «не-
способности осознать значение морской мощи и ее возможностей,
неудовлетворительном обучении личного состава надлежащему
использованию вооружения и оборудования, недостатке совре-
менных материалов, нежелании учиться опыту союзников» 20 .
Выводы Д. Митчелла вполне соответствуют точке зрения от-
ставного адмирала американского флота Джорджа Андерсона
(George W. Anderson), изложенной во введении к его монографии:
«Участие советского военно-морского флота во Второй мировой
войне оказалось крайне неудовлетворительным. Слабость флота
следует отнести на счет неспособности руководства вовремя осо-
знать роль и возможности морской силы, чтобы успеть подгото-
вить обученный личный состав и обеспеченные всем необходи-
мым силы флота, быстрой потерей военно-морских баз и индуст-
риальных центров, преобладанием в предвоенный период взглядов
о главенствующей роли сухопутных сил и вспомогательной роли
флота и авиации» 21 .
Преподаватель британской Королевской военной академии
Эрик Моррис (Eric Morris) в своем аналитическом обзоре истории
советского Военно-морского флота «Русский флот: Миф и Реаль-
ность» также находит причины слабости военно-морских сил Со-
ветского Союза в событиях предвоенного времени. «Чистка офи-
церского корпуса... развал школ военно-морской теории лишили
флот опытных и компетентных командиров»22. В ходе войны это
сказалось на действиях флота, далеких от действительно эффек-
тивных. Кроме того, Эрик Моррис обращает внимание исследова-
телей на то, что «нужно помнить, что советские военно-морские
силы находились под непосредственным командованием армей-
ских генералов, глубоко втянутых в сухопутные сражения, что не
способствовало осознанию ими возможностей использования во-
енно-морской тактики и доктрины» 23 .
Таким образом, обращение к английской и американской
историографии действий советского Военно-морского флота в пе-
риод Великой Отечественной войны позволяет сделать некоторые
выводы. Прежде всего, необходимо отметить большой интерес
зарубежных исследователей к данному предмету. Практически в
каждой работе, посвященной истории советского флота, в той или
иной степени затрагивается данная проблема. Важно отметить,
что, как правило, полученные выводы проецируются на ситуацию,
современную авторам, с целью оценки потенциальных возможно-
стей и ожидаемых действий советского ВМФ.
Большинство исследователей оценивают действия совет-
ского флота весьма негативно. Отмечается крайне слабая эффек-
тивность действий крупных надводных кораблей, полное отсут-
ствие успешных морских операций. В то же время отмечаются
успехи действий подводных лодок, торпедных катеров и удачное
проведение десантных операций. Причины этого авторы большей
частью склонны объяснять недостатками довоенного периода,
подчиненностью флота армейскому командованию, слабостью
подготовки личного состава флота, нехваткой современного обо-
рудования и вооружения.

ПРИМЕЧАНИЯ
1
Fairhall D. Russian Sea Power. Boston, 1971. P. 22.
2
Последовательность проблем указана в соответствии с количеством работ, в
которых отражена данная проблематика.
3
См.: The Maritime History of Russia, 848-1948 / Mairin Mitchell, F.R.G.S.
Sidgwick and Jackson Limited. London, 1949; The Russians at Sea. A History of the
Russian Navy / David Woodward. Frederick A. Praeger Publishers. New York, 1965;
A History of Russian and Soviet Sea Power / Donald W. Mitchell. Macmillan Publishing
Co., Inc. New York, 1974; The Russian Navy: Myth and Reality / Eric Morris. Stein and
Day. New York, 1977; Understanding the Soviet Navy. A Handbook / By Robert B.
Bathurst. Naval War College Press, Newport, Rhode Island, 1979; The Sources of Soviet
Naval Conduct / Ed. by Philip S. Gillette, Willard C. Frank, Jr. Old Dominion University.
Lexington Books. Lexington, Massachusetts;Toronto, 1990, etc.
4
См.: The Maritime History of Russia, 848-1948. P. 382.
5
См.: Ibid. P. 380-381.
6
Ibid. P. 381.
7
См.: The Maritime History of Russia, 848-1948. P. 384.
8
См.: Ibid. P. 385-386, 396-399.
9
См.: Ibid. P. 401-402.
10
См.: Ibid. P. 409-411,415.
11
The Soviet Navy/Ed. by M.G. Saunders. Wfeindenfeld and Nicolson. London, 1958.
12
RohwerJ. Soviets as Naval Opponents in Two World Wars / / The Soviet Navy. P. 72.
13
Ibid. P. 73.
14
Ibid. P. 74.
15
См.: The Russians at Sea. A History of the Russian Navy. P. 209.
16
Ibid. P. 219.
17
Ibid. P. 226.
 18
См.: A History of Russian and Soviet Sea Power.
19
Ibid. P. 454.
20
Ibid. P. 455.
21
Ibid. P. XX.
22
The Russian Navy: Myth and Reality. P. 24.
23
Ibid. P. 26.

М.Ю. Моруков

ВОЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
НКВД СССР В 1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.

С началом Великой Отечественной войны в работе хозяй-

ственных подразделений НКВД произошли кардинальные изме-
нения. Существенно изменились условия хозяйствования. Появи-
лись новые направления деятельности, сменились прежние при-
оритеты. Подробное рассмотрение всех составляющих многогран-
ной и обширной оборонной работы хозяйственных подразделений
H КВД не входит в намерения автора: это тема для серии отдельных
самостоятельных исследований. Свою задачу автор видит в том,
чтобы оценить условия, в которых пришлось действовать произ-
водственным главкам Наркомата внутренних дел, и проанализи-
ровать достигнутые ими результаты.

Условия ведения хозяйственной деятельности

Начало войны поставило перед руководством НКВД ряд

задач. Прежде всего, было необходимо определить основные на-
правления хозяйственной деятельности наркомата в условиях
военного времени. Соответственно, требовалось произвести
мобилизацию наличных материальных средств и трудовых ресур-
сов и сконцентрировать их на выполнении приоритетных задач.
Наконец, в ходе войны пришлось принимать меры по сохране-
нию производственного потенциала и поддержанию его на уров-
не, позволяющем выполнить намеченную производственную
программу1.
Выполнение первой задачи началось еще до начала войны.
Приказом НКВД № 00767 от 12 июня 1941 г. вводился в действие
мобилизационный план для предприятий ГУЛАГ и Главпромстроя
по производству боеприпасов. В производство запускались три вида
боеприпасов: 50-мм мина, 45-мм картечь и ручная граната РГД-33.
 Задание на 1941 г. предусматривало поставку 615 тыс. картечей,
500 тыс. ручных гранат и 200 тыс. мин 2 . Из содержания плана вид-
но, что полная перестройка производственных программ хозяй-
ственных подразделений на военные рельсы не планировалась.
Во-первых, мобилизационный план получили только 17 колоний
из более чем 400, входивших в состав У И Т К ГУЛАГ. Во-вторых,
все колонии были расположены в крупных промышленных цент-
рах или вблизи от них и являлись самыми приспособленными для
выпуска промышленной продукции в силу наличия необходимого
оборудования. Эта программа исходила из тезиса о возможности
для Р К К А удержать противника в приграничных районах страны,
так как из 17 получивших план колоний 11 находились на терри-
тории, впоследствии занятой германскими войсками (Витебск,
Киев, Харьков, Севастополь. Одесса), а еще три подвергались эва-
куации. В силу объективно сложившихся обстоятельств этот моб-
план не мог быть выполнен в полном объеме, и его пришлось за-
менять более радикальным уже в ходе войны.
В июле 1941 г. руководством НКВД был определен пере-
чень строек, которые по степени готовности не имели перспек-
тив быть законченными в ближайшее время (2 года). Таких
набралось более 50, и специальным приказом все работы на них
были приостановлены. Оборудование и личный состав направля-
лись на более перспективные объекты3. В августе 1941 г. был
определен и перечень 64 строек, завершение которых приобрело
приоритетное значение4.
Неудачные боевые действия Красной армии внесли сущест-
венные коррективы в производственные планы НКВД. Прежде
всего, встала задача передачи значительных контингентов осуж-
денных за малозначительные преступления в РККА. По ходатай-
ству Н К В Д Президиум Верховного Совета СССР дважды, 12 июля
и 24 ноября 1941 г., принимал указы об амнистии и освобождении
таких людей, которые сразу же, организованными командами, на-
правлялись из мест заключения в военкоматы. По двум этим ука-
зам было передано для укомплектования РККА 420 тыс. граждан
СССР. Всего же за годы войны в ряды вооруженных сил влилось
975 тыс. бывших заключенных, освобожденных после 22 июня
1941 г.5 Органам внутренних дел пришлось заниматься и созда-
нием иностранных воинских частей. Так, например, на Кольском
полуострове, в Архангельской области работало несколько тысяч
бывших граждан Чехословакии, осужденных за нелегальный пере-
ход границы СССР. В октябре-декабре 1941 г. все они были собра-
н ы в несколько лагерных пунктов, где был установлен спе-
циальный режим с усиленным питанием и сниженными нормами
выработки. В свободное от работы время чехословаки под руко-
водством сотрудников лагеря проходили обучение военному делу.
В 1942 г. все они убыли на пополнение создаваемого в СССР Чехо-
словацкого корпуса6.
Много хлопот доставила эвакуация лагерей и колоний, ока-
завшихся в зоне боевых действий. Всего за два первых военных
года подверглись эвакуации 27 исправительно-трудовых лагерей
и 210 колоний (почти половина их предвоенной численности),
общей емкостью свыше 750 тыс. заключенных 7 . Эвакуация ослож-
нялась отсутствием транспорта, из-за чего некоторые места лише-
ния свободы пришлось выводить пешим порядком на расстоя-
ние до 1000 км, а также из-за того, что командованием отходящих
частей РККА заключенные постоянно привлекались к сооруже-
нию оборонительных рубежей, где подвергались нападениям авиа-
ции, а иногда и сухопутных войск противника и несли потери.
Имело место также уничтожение осужденных конвоем из-за воз-
никших беспорядков или невозможности эвакуации 8 . Тем не
менее за период с июля по октябрь 1941 г. удалось вывести в тыл
325 тыс. заключенных, которые были немедленно направлены
на ударные сверхлимитные строительства. Севпечлаг (строитель-
ство Северо-Печорской железнодорожной магистрали) получил
40 тыс. чел., Безымянлаг (строительство Куйбышевских авиазаво-
дов) - 30 тыс. человек, Норильлаг — 10 тыс. человек9.
Эвакуация, перевод предприятий-контрагентов на военные
рельсы и связанный с этим разрыв хозяйственных связей таили
в себе угрозу срыва снабжения лагерей и колоний продоволь-
ствием и предметами вещевого снабжения, а для производства —
сырьем и комплектующими. Так, об аннулировании заявок ГУЛАГ
на проволоку и гвозди на 3-й квартал 1941 г. в главке стало извест-
но, да и то случайно, 27 сентября, т. е. накануне начала 4-го квар-
тала. Из 197 тыс. т фуража удалось получить менее 20 тыс. т, что
срывало работу всех объектов с низким уровнем механизации10.
Отчаянные телеграммы с требованием выделения дополнительных
фондов и с просьбами разрешить самостоятельную заготовку не
давали нужного эффекта, так что в зиму 1941 г. ГУЛАГ и все произ-
водственные главки вступили с явно недостаточными запасами
продовольствия. Следующий, 1942 г. оказался самым тяжелым
из-за второй волны эвакуации и новых перебоев со снабжением.
В результате весной 1942 и зимой 1942/43 гг в лагерях, и коло-
ниях умерло более 250 тыс. человек. Для остальных пришлось
на 25% снижать дневные нормы выработки, ибо стандартные да я
ослабленных людей стали невыполнимыми. Состояние трудовых
ресурсов ведомства резко ухудшилось (см. таблицу 1).
 Таблица 1

Состояние трудовых ресурсов ГУЛАГ НКВД в 1940—1942 гг.11

Категории пригодности к труду 1940 1942

Годные к тяжелому труду 35,6% 19,2%

Годные к нормальному труду 25,2% 17%
Годные к легкому труду 15,6% 38,3%

Таким образом, количество людей, ограниченно годных

к труду, выросло в 1941—1942 гг. вдвое. При оценке данных таб-
лицы следует учитывать, что если в начале 1941 г. 93% спецкон-
тингента составляли мужчины, то уже к 1942 г. их доля снизилась
до 74%12.
Но и в столь сложных условиях хозяйственные подразделе-
ния НКВД сумели выполнить поставленные перед ними задачи.

Производство военной продукции и капитальное

строительство НКВД в 1939-1945 гг.

Непосредственно изготовление оборонной продукции для

производственных главков НКВД являлось вспомогательной зада-
чей. Этим занимались прежде всего исправительно-трудовые ко-
лонии и некоторые отделения ИТЛ, т. е. предприятия, имевшие
некоторый парк станочного оборудования.
Со второй половины 30-х гг. на отдельных промышленных
предприятиях НКВД, использующих труд вольнонаемных рабо-
чих, появились специальные цеха. В 1938 г. на базе трудовых ком-
мун им. Ф.Э. Дзержинского (Харьков и Люберцы), занимавшихся
перевоспитанием малолетних преступников, а также на базе рас-
формированной И Т К в Теплом Стане были созданы четыре завода
по производству оптических прицелов, радиоаппаратуры, проти-
вогазных масок и деталей ручных фанат. В Люберцах под произ-
водство военной продукции (противогазные корпуса) был пере-
веден бывший фибролитовый завод Люберецкого комбината
им. Дзержинского, получивший литерное наименование завод № 1
и пущенный в эксплуатацию в начале марта 1939 г.13 Там же базиро-
вался номерной завод № 4, ранее занимавшийся выпуском спорт-
инвентаря и музыкальных инструментов. Приказом Н К В Д
№ 00618 от 21 сентября 1939 г. помещения и личный состав музы-
кальной фабрики и цеха спортинвентаря (по производству бильяр-
дов) переводились на производство ротных радиостанций. Заня-
тые на производстве воспитанники направлялись на курсы пере-
квалификации, чтобы быстро освоить новую продукцию 14 . В харь-
ковской трудовой коммуне им. Дзержинского приказом № 00705
от 25 октября 1938 г. организовывалось производство оптических
прицелов на базе цеха оптических производств. Новое подразделе-
ние было объединено с фотозаводом под литерным наименова-
нием «завод № З»15. Наконец, приказом НКВД № 096 от 21 мая
1938 г. помещения ликвидированной исправительно-трудовой ко-
лонии в Теплом Стане передавались для переоборудования в завод
по производству предметов снарядной обтюрации (ведущих пояс-
ков), получивший литерный № 2 (всего в распоряжении админи-
стративно-хозяйственного управления НКВД СССР находилось
5 номерных заводов: № 5 носил судостроительный завод НКВД
в Ленинграде) 16 . Эпизодически к выпуску спецпродукции подклю-
чалась Болшевская трудовая коммуна НКВД, спортивно-механи-
ческий завод которой несколько раз брал подряд на изготовление
оборонительных рубашек к ручным фанатам. Выдача таких зада-
ний болшевцам объясняется наличием в распоряжении .трудовой
коммуны лентопрокатного и гвоздильного производства. Освое-
ние новой продукции шло довольно туго, так как переход на новые
производства требовал существенной перестройки технологи-
ческой цепочки, оборудования новых цехов и г. д. К тому же
усложнение характеристик производимой продукции привело к
росту производственного брака и к систематическому недовыпол-
нению установленных планов. Так, приказ НКВД № 277 от 20 мая
1939 г. «О выполнении плана 1-го квартала 1939 года предприя-
тиями Хозяйственного отдела» констатировал, что из номерных
заводов план выполнен только судостроительным заводом № 5,
в то время как процент выполнения планов производства завода
№ 4 (Люберцы) составил 96,4%, а оптическое производство завода
№ 3 выполнило план всего на 34%17. Особенно долго не удавалось
наладить работу заводу НКВД № 1, ибо переход с выпуска фибро-
лита на выпуск противогазных корпусов потребовал перестройки
и расширения производственных помещений, а также установки
нового оборудования для работы с химикатами, использовать ко-
торое воспитанники трудовой коммуны не были обучены. Резуль-
татом стали постоянные перебои в производстве и низкое каче-
ство выпускаемой продукции. Завод, который должен был по пла-
ну начать выпуск готовой продукции с 1 сентября 1938 п, вошел
в строй только с 1 марта 1939 г. Итоги работы за первую половину
1939 г. также были неутешительны.

Таблица 2

Выпуск корпусов противогазов заводом № 1

(март—июль 1939 г.)18

Плановые
Месяцы показатели Фактическое Выполнение
(тыс. шт.) выполнение в % к плану

Март 150 20,5 13,5

Апрель 150 150 100
Май 200 95 48,5
Июнь 250 190 76
Июль 325 150 48

Из 3200 тыс. корпусов предусмотренных планом производ-

ства на 7 месяцев, завод выпустил лишь 600,5 тыс., или 19% годо-
вого плана. К тому же и качество продукции оставляло желать
много лучшего. 15 сентября 1939 г. приказ НКВД № 629 конста-
тировал, что объем брака за 8 месяцев составил 60% от общего
объема произведенной продукции. В результате директор завода
был снят со своего поста, вместо него назначена бригада «внешних
управляющих». К концу года производственные показатели завода
удалось вытащить на плановый уровень19.
Летом 1940 г. первый опыт НКВД по организации военного
производства завершился передачей всех заводов Наркомату во-
оружения. Заводы находились в ведении Административно-хозяй-
ственного управления НКВД слишком краткий срок, чтобы мож-
но было с уверенностью судить об эффективности их работы. Все
же обстоятельства передачи свидетельствует в пользу АХУ, так как
передавались уже вполне сложившиеся предприятия, выполнив-
шие план первого квартала20. Сам факт передачи номерных заво-
дов другому ведомству может, на наш взгляд, свидетельствовать
о стремлении руководства НКВД разгрузить свой аппарат от дуб-
лирования функций профильных наркоматов. Кроме того, можно
предположить, что создание заводов под эгидой органов внутрен-
них дел вызвано желанием скрытно развернуть новые мощности
по производству некоторых вновь осваиваемых категорий военной
продукции.
Переход к массовому выпуску некоторых видов оборонной
продукции непосредственно хозяйственными подразделениями
НКВД приходится на осень 1939 г., т. е. на период развертывания в
СССР массовой армии и первых крупномасштабных конфликтов с
ее участием. Ассортимент выпускаемой продукции был неболь-
шим: спецукупорка и кожтехнические изделия (прокладки, саль-
ники и т. д.), поступавшие в военную промышленность. Всего в
оборонном секторе ГУЛАГ в 1939—1940 гг. было занято три испра-
вительно-трудовых колонии: две на выпуске спецукупорки и одна
(в Москве) на выпуске кожтехнических изделий21. Вооруженным
силам в ходе начавшейся войны с Финляндией потребовалось
большое количество спецтары для перевозки боеприпасов на
большие расстояния и в больших количествах. Дать такую тару
быстро мог только ГУЛАГ, активно разрабатывавший лесные мас-
сивы и обладавший некоторым станочным оборудованием, при-
годным для такой работы.
По состоянию на начало 1940 г. в распоряжении ГУЛАГ
насчитывалось 10 578 единиц производственного оборудования.
Из этого числа 28% составляли металлообрабатывающие станки
(2976 единиц) и 23% деревообрабатывающие (2457 устройств) 22 .
Такой парк оборудования довольно легко можно было использо-
вать и для производства некоторых видов военного снаряжения и
боеприпасов, особенно тех, где не требовалась точная обработка и
выполнение сложных операций. Слабым звеном производств И Т К
были сырьевая база и снабжение: весь металл и значительную
часть комплектующих колонии получали извне. В этом отноше-
нии предприятия почти полностью зависели от поставщиков, что
не замедлило сказаться в 1941 г.
Введенный в действие мобплан по боеприпасам с самого
начала войны уже не мог выполняться в полном объеме. Вместо
17 колоний в и ю н е — начале июля производство боеприпасов
успели развернуть только 823. Поэтому с июля начался перевод на
выпуск мин и гранат других колоний, располагающих металлооб-
рабатывающим оборудованием. В итоге к концу июля боепри-
пасы выпускали уже 20 ИТК, в августе — 32, в сентябре — 33, в ок-
тябре - 37. Разверстывание заданий мобплана было произведено
за месяц и десять дней против трех месяцев по плану24. Одно-
временно производилось переоборудование колоний для выпус-
ка спецукупорки. В 15 занятых спецукупоркой колониях нача-
лось строительство сушильных камер, 12 из которых были готовы
к 1 октября 25 .
 Активные мероприятия по налаживанию выпуска продук-
ции для фронта дали определенный результат. За июнь—октябрь
1941 г. предприятиями У И Т К НКВД был выполнен следующий
объем работ.

Таблица 3

Производство военной продукции предприятиями НКВД

в июне—октябре 1941 г.26

Наиме-
нование Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Всего
изделий

Спец- 191,7 291,3 382 436 435 1736

укупорка
(тыс. комп.)
Мины — — 33 49,5 90 172,5
50-мм
РГД-33 — — 52 177,8 134,6 364,4

Некоторое падение производства в октябре вызвано эвакуа-

цией крупнейшего производителя - московской И Т К № 2, обору-
дование которой было отправлено 13 октября 1941 г. из Москвы
водой и застряло на зимовку в пути.
Переломным моментом в становлении системы военного
производства в НКВД стал август 1941 г., когда часть колоний ока-
залась в зоне военных действий и одновременно большинство
предприятий У И Т К и ИТЛ стали получать заказы от всех местных
властей, в том числе и военных, на изготовление военного имуще-
ства. Директивой начальника УИТК НКВД СССР В.Г. Завгород-
него от 19 августа 1941 г. № 31/676308 процесс перевода колоний и
лагерей на оборонную работу бьш сосредоточен в У И Т К , а затем,
10 февраля 1942 г., для руководства военным производством в со-
ставе ГУЛАГ бьш создан отдел военной продукции, который Зав-
городний и возглавил. Помимо собственно военного производства
задачами вновь созданного отдела стало замещение производ-
ством колоний для местных потребителей товаров широкого по-
требления и военного имущества, ранее поставлявшихся со сторо-
ны. И Т К большинства автономных республик, краев и областей
налаживали у себя выпуск мебели для госпиталей и воинских час-
тей, лагерного имущества, предметов вещевого снабжения (теплая
одежда, зимняя обувь), посуды, снаряжения (в том числе шанцево-
го инструмента), обозного имущества. Иногда колонии принима-
ли заказы на изготовление комплектующих и полуфабрикатов для
военной промышленности. Так, ярославская И Т К № 1, изготав-
ливавшая до войны инструменты для ремонта сельхозтехники,
к октябрю 1941 г. перешла на изготовление цветного литья для за-
вода № 26 Наркомата авиационной промышленности, используя
наличные запасы цветных металлов и в перспективе намереваясь
получать сырье от заказчика. Попутно колония продолжила изго-
товление торцевых и разводных ключей, которые теперь входили в
комплект ремонтных инструментов для бронетехники. Но на дан-
ном участке производства сложилась тяжелая ситуация, так как
стали инструментальных марок колония получить на могла из-за
отсутствия ее в списках потребителей Наркомчермета27. Настой-
чивые требования начальника О И Т К Ярославской области лейте-
нанта госбезопасности Милова вызывали только раздражение
майора Завгороднего, который под конец прямо начертал на полях
очередной (судя по ремаркам, уже третьей) докладной из Ярослав-
ля: «Надо же наконец понять, что стали нам не дадут, и занимать-
ся перестройкой производства!». Зато сообщение Милова о пере-
воде свободных мощностей О И Т К на пошив обмундирования вы-
звало у начальства довольную резолюцию: «Вот, давно бы так!»28.
Много беспокойства руководству ГУЛАГ принесли горячие
споры с начальником О И Т К Орджоникидзевского края старшим
лейтенантом госбезопасности Аптекманом. В своей докладной о
ходе выполнения вышеуказанного распоряжения № 31/676308 он
активно проводил мысль о несвоевременности возложения на под-
ведомственные ему предприятия заданий по производству воен-
ной продукции. Правда, на момент подачи докладной вся оборон-
ная работа О И Т К заключалась в изготовлении пароконных ходов
и поковок для их колес. Лучшее предприятие, промышленная ко-
лония в г. Ворошиловске, была загружена производством автопри-
цепов к полуторатонным и трехтонным грузовикам, на выпуске
которых Аптекман энергично настаивал, несмотря на отсутствие
комплектующих. Подобная позиция может объясняться только
одним: автоприцепы были продукцией материале»- и капиталоем-
кой, хорошо освоенной в производстве. Даже частичная их реали-
зация давала О И Т К возможность свести не очень удачный финан-
совый год с приемлемыми показателями, а то и получить при-
быль29. В то же время перестройка производства под оборонный
заказ наверняка вела к падению выпуска продукции, некоторому
росту брака и ухудшению финансовых показателей. Начальник
О И Т К явно ставил самоокупаемость превыше всего, что в военное
время откровенно не приветствовалось. Докладная просто испещ-
рена негодующими пометами читавшего ее В.Г. Завгороднего, а в
конце выведено бескомпромиссное решение: «Отменить, обязав
переключиться на военную продукцию»30. Для общей характерис-
тики особенностей перевода И Т К на военное производство этот
факт интересен тем, что, во-первых, высвечивает реальную роль
самоокупаемости в хозяйственной деятельности колоний, а во-
вторых, лишний раз подчеркивает, какое значение имело снабже-
ние сырьем и полуфабрикатами производства И Т К .
К середине октября 1941 г. большая часть О И Т К краев и об-
ластей отрапортовали о переводе своих предприятий на производ-
ство военной продукции. И везде наблюдалась похожая картина: в
первую очередь колонии стремились найти местные источники
сырья либо получить его непосредственно от заказчика. В зависи-
мости от прежнего профиля предприятия находился и ассорти-
мент продукции. Так, И Т К Грузинской ССР практически не при-
шлось перепрофилировать. Колонии, ранее выпускавшие кровати,
полностью переключились на выпуск кроватей для госпиталей,
просто упростив конструкцию изделия и убрав удорожающие его
детали (никелировка, металлические украшения и др.). Швейные
и шубные производства просто сменили «модельный ряд» и нача-
ли даже расширение производственных площадей 3 '. Единственная
сложность возникла у колоний, переводящихся на выпуск спец-
укупорки: в их распоряжении не оказалось подходящего сырья,
попросту говоря, сосны. Для выполнения заказов «своего» Закав-
казского военного округа был найден весьма нетривиальный вы-
ход из положения: ящики для снарядов и мин стали изготовлять из
бука, благо что этот сорт дерева имелся в достаточном количестве.
Но поскольку поставки дерева из-за пределов республики органи-
зовать было сложно, в дальнейшем промпредприятиям И Т К рес-
публики задания на спецукупорку не назначались32. Интересен тот
факт, что большая часть продукции производилась по заказу
командования ЗакВО. Представляется, что в связи с переключени-
ем основных усилий довольствующих управлений Наркомата обо-
роны на снабжение действующей армии во внутренних военных
округах возник недостаток военного имущества, который и долж-
но было восполнить производство И Т К НКВД. Имеющаяся в
нашем распоряжении информация подтверждает данное предпо-
ложение. Достаточно лишь ознакомиться с итогами хозяйствен-
ной деятельности исправительно-трудовых учреждений за первое
полугодие войны.
 Так, управление ИТЛ — И Т К по Хабаровскому краю с июня
по октябрь 1941 г. исполняло следующие военные заказы:
изготовление 30 тыс. пар лыж по договору с Вещевым отде-
лом штаба Дальневосточного фронта;
оборудование всего казарменного фонда фронта и Амурской
военной флотилии мебелью (столы, кровати, ружейные пирамиды
и т. д.);
кроме того, ремонт зимнего обмундирования, изготовление
8000 пожарных лестниц, заготовка газогенераторного топлива и т. д.
Общая сумма выполняемых заказов только для Дальневос-
точного фронта превышала 4 млн руб.33 В октябре 1941 г. к ранее
полученным заказам прибавились задания на изготовление кузо-
вов и обортовки для автомобилей, палаточных кольев и лагерного
снаряжения. При приеме заказов особое внимание обращалось на
наличие местного сырья и на возможности станочного парка
самих И Т К . Часть комплектующих должна была поставляться
заказчиком, что оговаривалось в каждом конкретном случае34.
С поставкой иногда возникали сложности, но в целом промпред-
приятия НКВД оказали существенную помощь в снабжении Даль-
невосточного фронта, Амурской военной флотилии и местных
команд M ПВО военным имуществом. В частности, производство
противопожарного инвентаря было налажено в Хабаровском крае
заново. До войны весь инвентарь поставлялся из Краснодара35.
Наряду с О И Т К по Хабаровскому краю значительную помощь
Дальневосточному фронту оказывал и Дальлаг НКВД. Он при-
нял заказ на изготовление мебели для казарм на сумму почти
2 млн руб., а также на ремонт обмундирования для погранвойск
НКВД еще на 900 тыс. руб.36
Схожее Положение существовало и в других регионах. И Т К
и ИТЛ Красноярского края к октябрю 1941 г. полностью пере-
ключились на выпуск епецукупорки (один только завод № 98
Наркомата боеприпасов получил от красноярского О И Т К около
68 тыс. комплектов) и лыж. Красноярская колония № I к октябрю
вышла на проектную мощность 200 пар лыж вдень 37 . Сталинград-
ская И Т К № 2, крупнейшая в области, с июня по октябрь 1941 г.
выпустила 133 690 комплектов, 89 тыс. из которых предназнача-
лись для упаковки изделий Сталинградского тракторного завода38.
О И Т К НКВД Казахской ССР развернул в двух И Т К , ранее вы-
пускавших мебель, выпуск обозного имущества и принял заказ на
пошив обмундирования и производство валенок. И Т К Северо-
Осетинской АССР, прекратив производство мебели и паркета,
переключились на выпуск автомобильных кузовов, госпитального
оборудования и мебели для местных гарнизонов и военных
 училищ 39 . Исправительно-трудовые учреждения Азербайджан-
ской ССР, располагающие довольно хорошим станочным парком,
приняли заказ на изготовление большой номенклатуры предметов
вещевого снабжения. Только И Т П К № 1 приняла от командова-
ния ЗакВО заказ на производство 24 тыс. котелков, 156 полевых
кухонь, тысячи армейских термосов, тысячи пищевых котлов, трех
тысяч хлебных форм. Для квартирмейстерской части штаба округа
И Т П К № 2 выполняла заказ на изготовление 1000 разборно-щито-
вых домиков 40 . В мощный цех оборонной продукции преврати-
лись И Т К Татарской АССР. С июня по конец сентября 1941 г. они
произвели оборонной продукции на сумму свыше 4,8 млн руб.
В октябре было выпущено оборонной продукции на сумму
в 2,4 млн руб., что составило 36% от суммы товарной продукции
всей промышленности Н К В Д республики41. И Т К № 1 по договору
с заводом № 27 Н К А П приступила в октябре к выпуску насосов и
помп для авиационных моторов. На производство других колоний
ставились укороченные лодки-волокуши (УЛВ) для войск связи
РККА 4 2 . Кроме этого, пять И Т К республики изготавливали по ра-
зовым заказам либо на основе постоянных договоров госпиталь-
ную и казарменную мебель, шинельные и ружейные ремни, лыжи,
лыжные палки, белье, зимнюю одежду43. Как видно, ассортимент
производимой продукции вновь представлен преимущественно
предметами вещевого снабжения, лагерным и интендантским
имуществом. Основным заказчиком и здесь выступали местные
воинские части.
Точно такая же картина наблюдалась по данным И Т К и дру-
гих регионов страны. О И Т К Рязанской области изготавливал пре-
имущественно спецукупорку и имущество для госпиталей: крова-
ти, перевязочные столы, табуреты, носилки, медицинские халаты.
Саратовские трудколонии, имевшие металлообрабатывающее
оборудование, принимали заказы на обозное имущество, металли-
ческую фурнитуру для шорного производства, саперные и обыч-
ные лопаты44. В Узбекской ССР колонии стали основным постав-
щиком нового обмундирования и подрядчиком по ремонту старо-
го для войск Среднеазиатского военного округа. Можно привести
еще десятки примеров. Но очевидно одно. В 1941 г. предприятия
исправительно-трудовых колоний ГУЛАГ производили большую
часть предметов вещевого снабжения для тыловых военных окру-
гов, тем самым разгружая органы снабжения РККА и позволяя им
сосредоточить все усилия на довольствовании действующей
армии. Активное привлечение предприятий НКВД к выполнению
такого рода заказов разгружало и предприятия местной промыш-
ленности, что создавало резерв мощностей и кадров для переклю-
чения на военное производство. По данным переписки И Т К
за 1941 г. следует, что Среднеазиатский военный округ и Дальне-
восточный фронт с августа—сентября 1941 г. практически пол-
ностью снабжались интендантским, лагерным имуществом при
помощи исправительно-трудовых учреждений 45 . Представляется,
что обеспечение снабжения военным имуществом тыловых воен-
ных округов, позволившее сэкономить огромные ресурсы и сосре-
доточить их на снабжении действующей армии, является неоце-
нимым вкладом хозяйственных подразделений НКВД СССР
вдело Победы.
С и ю н я 1942 г. в ассортименте военной продукции произо-
шли существенные изменения. Ротные минометы 50-мм калибра
стали сниматься с вооружения из-за низкой эффективности бое-
припасов. Перед предприятиями ГУЛАГ была поставлена задача
освоить выпуск мин калибра 82-мм с доведением их выпуска
до миллиона штук в месяц. Одновременно была поставлена зада-
ча перейти на производство 120-мм мин, ручных гранат РГ-42
и авиабомб 46 .
Выполнение новых задач потребовало серьезной модерни-
зации производства и дополнительной мобилизации ресурсов.
Тринадцать колоний, ранее выпускавших 50-мм мины, были пере-
ведены на новый калибр, семь предприятий были вновь привлече-
ны к выпуску боеприпасов. Производство ручных гранат было со-
средоточено на восстановленных после эвакуации московских
И Т К № 2 и № 3. Но самым серьезным пополнением для промыш-
ленности боеприпасов ГУЛАГ стал перевод на военное производ-
ство Механического завода Волгостроя НКВД в Рыбинске, одного
из самых мощных и хорошо оборудованных предприятий систе-
мы47. С лета 1942 г. завод принял к производству 120-мм мину,
а также стал единственным предприятием НКВД по изготовлению
авиабомб. Притом основную продукцию завода составляли хими-
ческие авиабомбы ХАБ-100 и ХАБ-500. Всего за годы войны завод
дал РККА 37,5 тыс. химических бомб и 22 тыс. фугасных ФАБ-500,
поставленных в производство с 1943 г.48
Выполнение правительственного задания по увеличению
производства мин потребовало модернизации производствен-
ных мощностей. Станочный парк предприятий был увеличен до
2200 единиц (в 1941г. - около 450 единиц), притом только 150 стан-
ков было получено по фондам от союзной промышленности: все
остальное оборудование поставили другие, не столь загруженные
предприятия НКВД. Единственным разрешенным «внешним» ис-
точником увеличения оказался сбор и восстановление бесхоз-
ного оборудования. Такими способами удалось «наскрести» около
1600 станков 49 . Параллельно для обеспечения изготавливающих
боеприпасы предприятий было построено (менее чем за полгода)
10 литейных цехов, 17 вагранок и 38 отжигательных печей. Все
предприятия в срочном порядке обзаводились металлографичес-
кими, химическим, измерительными лабораториями50. Благодаря
принятым мерам с ноября 1942 г. выпуск 82-мм мин превысил
1 млн в месяц. Всего за второе полугодие 1942 г. было произведено
около 5 млн мин, т. е. за 1942 г. их выпуск возрос 28 раз51.
Со второй половины 1943 г. предприятиям вновь потребова-
лась срочная модернизация: на этот раз руководство НКВД реши-
ло увеличить до 250 тыс. в месяц производство 120-мм мин. Коли-
чество изготовлявших мины предприятий выросло с четырех до
восьми, было установлено дополнительно 600 единиц металлооб-
рабатывающего оборудования, реконструировано 4 литейных це-
ха, построено 7 вагранок и 10 отжигательных печей52.
Наращивание выпуска боеприпасов давалось с трудом. При-
ходилось преодолевать огромные трудности, прежде всего нехват-
ку всего и вся. Не хватало даже бумаги для официальных докумен-
тов: писали на тетрадных листках и на оборотных сторонах старых
чертежей. Но так же остро не хватало и более нужных вещей. При-
ходилось широко импровизировать.
Для плавки чугуна и литья корпусов мин, помимо всего про-
чего, требовалось большое количество огнеупорных материалов
для строительства вагранок. А их очень не хватало. На помощь
пришло изобретение ярославских заключенных. Они сконструи-
ровали вагранку с футеровкой не в три, а в один кирпич. Отсут-
ствующие слои огнеупоров заменило принудительное водяное
охлаждение. После всесторонних испытаний начальник отдела во-
енной продукции своим циркуляром от 18 февраля 1943 г. обязал
других производителей боеприпасов немедленно взять ценный
опыт на вооружение53. Циркуляром от 22 июля 1943 г. все пред-
приятия были ознакомлены с ценным изобретением кунгурской
И Т К № 3. Стабилизаторы мин крепились к корпусам точечной
сваркой, а электросварочной проволоки диаметром 3—5 мм остро
не хватало. Тогда кунгурцы использовали то, что было под рукой.
Из оставшихся после штамповки крыльев стабилизатора отходов
они стали вырубать полоски шириной около 4 мм, которые и пош-
ли на электроды. Как показали испытания, ущерба для прочности
мин не было, а вот экономия ценного стратегического материала
была существенной 54 .
Для поддержания выпуска боеприпасов на высоком уровне
требовалось поддерживать как работоспособность оборудования,
так и работоспособность людей. Руководство Отдела военной про-
дукции пошло на экстраординарные меры. С начала 1943 г. всем
И Т К был разослан уменьшенный против нормы план выпуска
боеприпасов на январь—февраль. А следом — циркуляр, требую-
щий, пользуясь снижением нагрузки, проводить ремонтные рабо-
ты, не останавливая ни на миг производство продукции, а лишь
переключая его на отремонтированные и отлаженные линии 55 . Что
же касается людей, то главной заботой чекистов было удержание
на производстве опытных мастеров и квалифицированных рабо-
чих некоторых специальностей. С неопытными кадрами брак на
производстве, особенно по литью, мог достигать 40%. С 1942 г.
мастера и квалифицированные рабочие стали получать пайки
выше, чем сотрудники И Т К . Дневной паек мастера или началь-
ника смены из заключенных составлял 700 грамм хлеба против
500 грамм у чекиста56.
Принятые меры позволили постоянно наращивать выпуск
военной продукции. Всего исправительно-трудовыми коло-
ниями НКВД за годы Великой Отечественной войны было про-
изведено:

Корпусов мин - 37 685,7 тыс. шт., в том числе:

осколочных 50-мм —2023,3 тыс;
осколочных 82-мм - 29 690,3 тыс.;
осколочных 120-мм — 5972,1 тыс.

Ручных гранат — 25 269, 6 тыс. шт., в том числе:

РГД-33 - 3733,5 тыс. шт.;
РГ-42 — 14 240 тыс.:
Ф-1 - 4223,5 тыс.;
РПГ-40 -3072,3 тыс.

Инженерных мин — 14 775,1 тыс. шт., в том числе:

противотанковых - 12 510,1 тыс.;
противопехотных — 2265 тыс.57
 Общий же выпуск боеприпасов данных видов в Советском
Союзе за годы войны характеризуется следующими данными58:

Таблица 4

Производство боеприпасов в СССР в 1941—1945 гг.

Виды
боепри- 1941 1942 1943 1944 1945 Всего
пасов
(млн шт.)

Мино- 24,9 53,9 75,7 78,6 35,2 268,3

метные
боепри-
пасы
Инженер- 6,4 15,5 20,4 18,9 6,5 67,7
ные мины
Ручные 16,7 50 48,7 39,4 20,8 175,6
гранаты

Таким образом, хозяйственными подразделениями органов

НКВД выпущено 14% минометных боеприпасов, 22% инженер-
ных мин и 14% ручных фанат, поставленных промышленностью
вооруженным силам.
Помимо боеприпасов, колониями и лагерными отделения-
ми было произведено 2700 тыс. комплектов спецукупорки для
мин, снарядов и авиабомб, 500 тыс. катушек для телефонного ка-
беля, 30 тыс. укороченных лодок-волокуш (УЛВ), 1700 тыс. проти-
вогазных масок, 2250 т медного снарядного пояска59. Наконец,
предприятия ГУЛАГ оказали огромную помощь оборонной про-
мышленности. До войны все военные заводы и мастерские Глав-
ного артиллерийского управления РККА снабжались кожтехниче-
скими изделиями (уплотнительными кольцами, прокладками и т. д.)
московской ИТК № 1. После эвакуации последней в октябре 1941 г.
производство было перебазировано в И Т К № 5 города Кунгура.
Одновременно, учитывая сложность получения в военное время
высококачественной кожи, специалисты 4-го спецотдела НКВД
и колонии разработали метод изготовления уплотнителей из поли-
винилхлорида. Технология была отлажена в 1942 г., а с 1943 г. уплот-
нители и прокладки были успешно внедрены на 135 оборонных
предприятиях, что позволило только за 1943 г. сэкономить 75 т на-
туральной кожи 60 .
За годы войны колониями было пошито 22 млн единиц
обмундирования для Красной армии. В это число не включалась
обувь, изготовленная на предприятиях ГУЛАГ, а также ватные
штаны и телогрейки, не являвшиеся, согласно военной термино-
логии того времени, предметами обмундирования. Фактически
в данную группу были включены такие виды изделий, как гимнас-
терки (суконные и хлопчатобумажные), шаровары и шинели. Все-
го же, по данным доклада начальника Штаба тыла Красной армии
М.П. Миловского от 26 июня 1946 г., посвященного итогам работы
тыла в годы войны, вооруженные силы получили 36 580 тыс. ши-
нелей, 76 768 тыс. гимнастерок, 64 064 тыс. шаровар, т. е. всего
177 412 тыс. предметов61. Из этого числа исправительно-трудовые
колонии и лагерные отделения поставили примерно 12%.
Параллельно ГУЛАГ расширил практику поставки рабочей
силы предприятиям других наркоматов. До войны заключенные
работали на 350 предприятиях СССР. К 1944 г. уже 640 предприятий
пользовались трудом осужденных. Руководство НКВД неодно-
кратно добивалось прекращения передачи рабочих рук другим ве-
домствам, так как их не хватало на некоторых собственных строи-
тельствах. Но в условиях, когда на самых тяжелых производствах в
промышленности были вынуждены использовать женский или
подростковый труд, руководство государства не могло лишить
оборонные предприятия возможности применять в «горячих» це-
хах мужской труд и оставляло просьбы НКВД без внимания. Для
использования труда осужденных на производстве оборонной
продукции в системе ГУЛАГ были организованы 380 промышлен-
ных колоний емкостью в 225 тыс. чел. Из них 39 тыс. работали на
предприятиях Наркомата боеприпасов, 40 тыс. — в черной и цветной
металлургии, 20 тыс. — в авиационной и танковой промышлен-
ности. Непосредственно в цехах использовалось 25% заключен-
ных, еще 34% были заняты в строительстве, 11% на горно-рудных
работах. Остальные использовались прежде всего на погрузочных
работах. Большая часть работавших на производстве была задей-
ствована в «горячих» цехах предприятий 62 . Таким образом, труд за-
ключенных в промышленности применялся главным образом там,
где требовалось большое физическое напряжение, но не высокая
квалификация. Фактически привлечение осужденных позволяло
освободить больше кадров для работы в обрабатывающих и сбо-
рочных цехах предприятий, где с успехом мог применяться труд
женщин и подростков.
 Капитальное строительство НКВД

Важным видом хозяйственной деятельности НКВД в годы

войны продолжало оставаться капитальное строительство. Хозяй-
ственные подразделения НКВД продолжали работы по строитель-
ству и эксплуатации промышленных предприятий, путей сообще-
ний. За годы войны на укомплектование строительства и ИТЛ обо-
ронного значения было направлено свыше 2 млн осужденных, ко-
торые распределялись между основными производственными
главками следующим образом:
на строительство железных дорог — 448 тыс. чел.;
на сооружение промышленных предприятий — 310 тыс. чел.;
Главному управлению лагерей горно-металлургической про-
мышленности — 171 тыс. чел.;
аэродромное и шоссейное строительство — 268 тыс. чел.63
Кроме того, указанным главкам было передано свыше
40 тыс. квалифицированных специалистов из числа осужденных.
Преимущественно рабочая сила и ИТР направлялись на объекты,
строительство которых имело высший приоритет. К таковым отно-
сились строительство Нижнетагильского и Челябинского метал-
лургических комбинатов, Богословского алюминиевого завода,
Джидинского комбината медных руд, сооружение железной доро-
ги Саратов — Сталинград и др.
Одной из крупнейших строек НКВД в годы войны стало со-
оружение Челябинского металлургического комбината специаль-
ных сталей. В декабре 1940 г. С Н К принял решение о строитель-
стве металлургического комбината на базе высококачественных
железных руд Бакальского рудника и Кузнецких углей. Строитель-
ство было сразу поручено НКВД, где получило наименование
«Бакалстрой». Но в начале 1941 г. срок начала работ был перенесен
на вторую половину года. После начата войны строительство пер-
воначально (в июле 1941 г.) не было внесено в список ударных
сверхлимитных объектов, на сооружении которых предполагалось
сосредоточить основные силы и ресурсы. Тем не менее в августе-
сентябре 1941 г. было принято решение о возобновлении стройки.
В декабре 1941 г. началась переброска этапов, освободившихся со
строительства Куйбышевских авиационных заводов, на едва раз-
меченную площадку. В феврале 1942 г. было, наконец, сформиро-
вано управление «Челябметаллургстроя» во главе с бригинжене-
ром А.Н. Комаровским. К весне 1942 г. на стройплощадке было
развернуто 12 жилых городков емкостью в 40 тыс. чел.64
Уровень организации работ на объекте может быть признан
очень высоким. Весна 1942 г. была полностью посвящена строи-
тельству подъездных путей и оборудованию площадки сетью на-
дежных дорог. К концу года было введено в строй 51 км автомо-
бильных и 64 км железных дорог65. Одновременно сооружались
предприятия по производству строительных материалов: бетонно-
растворный узел мощностью 1200 кубометров в сутки и кирпич-
ный завод производительностью свыше 6 млн штук кирпича в ме-
сяц, ремонтно-механический завод. Эти объекты вступили в строй
к июлю 1942 г.66 Выполнение полного объема подготовительных
работ позволило во всеоружии приступить к сооружению первой
очереди комбината, состоящей из самого крупного и мощного
в Европе электросталеплавильного цеха (5 печей по 30 тыс. т стали
в год), прокатного цеха с длиной прокатного стана около 500 м,
кузнечного и ремонтно-механического цехов. Одновременно пла-
нировался и строился город металлургов с населением в 25 тыс. че-
ловек, начиналась подготовка стройплощадки для сооружения
второй очереди комбината: мартеновского цеха, коксовой батареи
и двух доменных печей67.
7 февраля 1943 г., ровно через 9 месяцев после начала работ,
первая очередь Челябинского комбината специальных сталей
была сдана в эксплуатацию. А 30 апреля 1944 г. дала чугун первая
из двух доменных печей68. При сооружении первой очереди строи-
тели переместили 2,2 млн кубометров грунта, уложили 100 тыс. ку-
бометров бетона и 15 тыс. тонн стальных конструкций, проложили
143 км железнодорожных путей. В июле 1944 г. в строй вошла
коксовая батарея, а в декабре - вторая доменная печь69. В 1943—
1945 гг. на комбинате было выплавлено 611,5 тыс. т чугуна
и 214,5 тыс. т качественных специальных сталей, произведено
105 тыс. т проката70.
В годы войны активно продолжалось развитие силами
НКВД Печорского угольного бассейна. План добычи угля на
1941 г. был установлен в 300,9 тыс. т., а 12 февраля 1942 г. было при-
нято Постановление С Н К СССР «О развитии добычи воркуто-
интинских утлей и мероприятиях по обеспечению их вывоза».
Документом предусматривалось увеличение добычи угля 2,5 раза
по сравнению с 1941 г. и скорейшее завершение строительства
Северо-Печорской железнодорожной магистрали71. Для ускоре-
ния сооружения мостов на дороге строительство получило 4700 т
металлоконструкций из каркаса Дворца Советов в Москве, были
демонтированы несколько мостов через канал Москва—Волга и др.
Конструкция мостов и сооружений, строение пути и нормы были
предельно упрощены: при норме укладки шпал в 1600 на км пути
укладывалось не более 900 шпал на км, полотно укладывалось
на вечную мерзлоту (балластировка производилась позднее)72.
Упрощение технологии, улучшение снабжения и переброска
на трассу новых контингентов осужденных позволили ускорить
строительство: в октябре средняя скорость укладки пути составила
4 км/сутки против 2 км/сутки в сентябре. 28 декабря 1941 г. уклад-
ка пути от Кожвы до Воркуты была завершена, и на следующий
день в Воркуту прибыл первый поезд73. Окончательно дорога
была принята в эксплуатацию 1 августа 1942 г. На трассе предстоял
огромный объем доделок, но все же к 1 января 1943 г. пропускная
способность дороги увеличилась до 12 пар поездов в сутки, а к кон-
цу года — 14 пар поездов74. Введение в строй железной дороги
позволило с 1943 г. прекратить отправку угля водой. Создание по-
стоянно действующей транспортной артерии позволило, наконец,
развернуть добычу воркутинских и интинских углей в полном
объеме. В ходе войны в бассейне было заложено 29 шахт (из них
вступили в строй 12), добыча угля в 1943 г. достигла 1704,6 тыс. т,
в 1944 г.— 2552 тыс. т, в 1945—3347 тыс. т. Печорский уголь потреб-
ляли к концу войны 9 областей, 2 автономных республики,
35 городов и 52 предприятия75. Итоги поставки угля потребителям
выглядят следующим образом.

Таблица 5

Отгрузка печорских углей потребителям, 1941—1945 гг.76

Отгружено По железной
Годы всего (т) Водой дороге

1941 91 988 91 988

1942 646 600 141 500 505 100
1943 1 446 429 — 1 446 429
1944 1 843 976 — 1 843 976
1945 2 152 830 — 2 152 830

Наконец, нельзя не упомянуть о деятельности хозяйствен-

ных подразделений НКВД на железнодорожном строительстве в
других районах страны. В сентябре-декабре 1941 г. силами НКВД
вдоль берега Белого моря сооружена железнодорожная ветка Со-
рока (Беломорск) — Обозерская. После того как германские и
финские войска перерезали Кировскую железную дорогу, новая
ветка стала единственным путем связи Кольского полуострова с
остальной страной и перевозки грузов, поступивших в Мурманск
по ленд-лизу. Высокая скорость сооружения дороги застала врас-
плох министра иностранных дел Великобритании А. Идена. В де-
кабре 1941 г., проезжая в Москву из Мурманска, он выразил край-
нее удивление появлением действующей железной дороги там, где
еще полгода назад была абсолютно неосвоенная местность77.
23 января 1942 г. ГКО принял решение о сооружении рокад-
ной дороги от Ульяновска до Сталинграда. Значительный участок
новой линии от Саратова до Сталинграда сооружался силами Глав-
ного управления лагерей железнодорожного строительства под об-
щим руководством заместителя начальника главка Ф.А. Гвоздев-
ского. Работы на трассе начались в феврале 1942 г Разработанный
Желдорпроектом НКВД проект, по которому трасса проходила вне
поймы Волги, позволил обойтись минимальным числом мостов
и глубоких отходов. Для ускорения работ с законсервированных
участков Б А М были сняты и переброшены к Волге рельсы. Несмо-
тря на то что с июля 1942 г. строительство велось под постоянными
бомбардировками немецкой авиации, 7 августа 1942 г. головной
участок трассы от ст. Иловля до Камышина был сдан в эксплуата-
цию и стал пропускать воинские эшелоны 78 . Рокада Сталинград -
Петров Вал — Саратов — Сызрань на протяжении 240 км была
введена в строй за 100 дней. В сентябре—ноябре в строй были вве-
дены участки Иловля-Саратов (331 км) и Свияжск—Ульяновск
(202 км) 79 .
М о ж н о приводить еще немало примеров военно-экономи-
ческой деятельности НКВД. Очевидно одно: с началом Великой
Отечественной войны органы НКВД, обладавшие большим опы-
том мобилизационной работы и располагавшие крупным контин-
гентом рабочей силы, стали важнейшим стратегическим резервом
советской военной экономики. Этот резерв неоднократно и эф-
фективно использовался и внес существенный вклад в победу над
гитлеровской Германией.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
ГУЛАГ в годы войны. Доклад начальника ГУЛАГ В.Г. Наседкина Л.П. Берии / /
Исторический архив. 1994. № 3. С. 62-63.
2
ГАРФ. Ф. 9414. On. I. Д. 1978. Л. 23.
3
ГУЛАГ 1918-1960: Сб. док. М „ 2000. С. 795-796.
4
Там же. С. 797.
5
ГУЛАГ в годы войны. С. 64-65.
6
Н И И П Ц «Мемориал». Коллекция документов.
7
ГУЛАГ в годы воины. С. 64.
8
Там же. С. 65.
 9
ГАРФ. Ф. 9414. On. 1.Д. 41. Л. 14.
10
Там же. Л. 4, 16.
11
ГУЛАГ в годы войны. С. 67.
12
Там же.
13
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 81. Л. 10-11.
14
Там же. Д. 15. Л. 56.
15
Там же. Л. 68.
16
Там же. Д. 81. Л. 10.
17
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 82. Л. 70.
18
Там же. Л. 72.
19
Там же. Л. 46.
20
Н И И П Ц «Мемориал». Коллекция документов.
21
ГУЛАГ в годы войны. С. 62.
22
ГУЛАГ 1918-1960. С. 700.
23
ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 41. Л. 4.
24
Там же. Л. 5.
25
Там же. Л. 6.
26 ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 41. Л. 5.
27
ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 1980. Л. 35.
28
Там же.
29
Там же. Л. 31-32.
30
Там же. Л. 33.
31
Там же. Л. 6.
32
Там же.
33
Там же. Л. 33.
34
Там же. Л. 34.
35
Там же.
36
Там же. Л. 26.
37
Там же. Л. 49.
38
Там же. Л. 37-38.
39
Там же. Л. 23а.
40
ГАРФ. Ф. 9419. On. 1. Д. 1980. Л. 25.
41
ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 1980. Л. 36.
42
Там же.
43
Там же.
44
Там же. Л. 2-3.
45
Там же. Д. 1080. Л. 2 - 3 , 10-11, 26, 35.
46
Там же. Д. 2060. Л. 8.
47
Анисков В.Р., Хаиров A.M. История ВПК России в региональном аспекте.
Ярославль, 1996. С. 100.
48
ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1.Д. 2060. Л. 10.
49
ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 2060. Л. 8.
50
Там же.
51
Там же.
52
Там же. Л. 9.
53
Там же. Д. 1994. Л. 48.
54
Там же. Л. 137.
 55
Там же. JI. 2.
56
Там же. Л. 70.
57 Там же. Д. 2060. Л. 1
58
Вернидуб Н.И. На передовой линии тыла. М., 1995. С. 699.
59
ГУЛАГ в годы войны. С. 82.
60
Там же.
61
Русский архив. Великая Отечественная. Т. 25(14). М., 1998. С. 695.
62
ГУЛАГ в годы войны. С. 67; Угольная промышленность Кузбасса. 1721—
1996. Кемерово, 1997. С. 154-155.
63
ГУЛАГ в годы войны. С. 65.
64
Комаровский А.Н. Записки строителя. М., 1973. С. 125-126.
65
Там же. С. 128.
66
Там же. С. 130-131.
67
Там же. С. 133.
68
Там же. С. 139-140.
69
Дьяков Ю.Л. Подвиг строителей индустрии тыла. М., 1981. С. 101.
70
Сталь для Победы. М.,1983. С. 226, 228.
71
ГУЛАГовскне тайны освоения Севера. М., 2002. С. 287.
72
Дьяков Ю.Л. Северная угольно-металлургическая база СССР. Возникнове-
ние и развитие. М., 1973. С. 132.
73
Там же. С. 134.
74
Там же. С. 139.
75
Там же. С. 107.
76
Там же. С. 145.
77
История железнодорожного транспорта России и Советского Союза, 1917—
1945. Т. 2. С. 324.
78
Дьяков Ю.Л. Развитие транспортно-дорожной сети СССР в 1941-1945 гг. М.,
1997. С. 249-250.
79
Там же. С. 251.

Д.А. Бельков

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИСПАНИИ:

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БОЕВОГО ОПЫТА
В СОВЕТСКОМ ВОЕННОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ
(1936-1941)

Изучение боевого опыта гражданской войны в Испании

(1936-1939) представляет особую ценность. Германо-итальянская
интервенция против республиканской Испании в конце 30-х гг.
явилась, по сути, прологом Второй мировой войны. Война в Испа-
нии послужила своеобразным испытательным полигоном для
стран, принимавших в ней участие. На фронтах Пиренейского по-
луострова вооруженные силы Германии, Италии и СССР в боевых
условиях испытывали образцы новейшей военной техники и мето-
ды их применения. Полученный опыт изучался всеми европей-
скими армиями и впоследствии использовался во Второй миро-
вой войне.
Изучение опыта гражданской войны в Испании командным
составом Р К К А осуществлялось в рамках оказания военно-тех-
нической помощи испанской Республике. В конце 1936 г. с этой
целью в Наркомате обороны СССР был создан особый механизм.
Своеобразным его центром стало отделение «X» разведыватель-
ного управления, которое применяло всевозможные методы сбора
информации и формы ее изучения1.
Анализируя развитие событий в Испании, военное руковод-
ство страны пришло к выводу, что корректировки и доработки тре-
буют не только отечественное вооружение и техника, но и некото-
рые положения советской военной теории, боевые уставы и на-
ставления2.
Испанский боевой опыт анализировался в Генеральном
штабе, главных управлениях НКО, военных академиях и школах.
После обобщения опыт войны реализовывался в виде издания
книг, брошюр и другой печатной продукции. В соответствии с по-
лученным опытом производились внесения изменений в боевые
уставы, инструкции, приказы и учебные программы. В военно-
учебных заведениях и в войсках читались лекции, проводились
занятия в системе командирской подготовки. Параллельно была
организована работа по изучению зарубежной военной техники
и оружия, исходя из чего усовершенствовалось отечественное
вооружение3.
Гражданская война в Испании имела ряд характерных осо-
бенностей. Основным способом ведения вооруженной борьбы
явилось наступление на одном из направлений в сочетании с пози-
ционной обороной на остальных участках фронта. Стратегическое
развертывание войск сторон в ходе боевых действий осуществля-
лось на значительном пространстве и направлениях, не подготов-
ленных в оперативном отношении. Боевые действия в основном
велись вокруг важных в политическом и экономическом отноше-
нии центров и отдельных опорных пунктов. Война началась как
маневренная, затем приобрела позиционный характер и закончи-
лась преодолением позиционного фронта.
При этом в Испании были особые причины для установле-
ния позиционного фронта. Забота о том, чтобы ни одна провин-
ция и ни один клочок земли не попали в руки противника, застав-
ляла республиканцев широко распределять свои войска по фронту.
Отсутствие достаточных сил и средств вынуждало сочетать страте-
гическое наступление на одном из направлений с позиционными
формами вооруженной борьбы на остальных участках фронта. Это
располагало больше к оборонительной стратегии и неизбежно
вело к распространению по фронту для защиты удерживаемой тер-
ритории 4 .
Характерно, что глубокие формы борьбы - общее подавле-
ние и поражение всей глубины обороны — в Испании осуществить
не пытались. Это происходило как вследствие отсутствия необхо-
димых средств, главным образом крупных бронетанковых соеди-
нений, так и часто самой глубины.
Таким образом, в силу специфичности условий характер во-
енных действий в Испании после краткосрочного маневренного
периода приобрел затяжной позиционный характер. Из этого фак-
та многие советские командиры поспешили сделать вывод, что по-
зиционная война — это непреходящее явление Первой мировой
войны, и что если в Испании не удалось избежать установления
непрерывного фронта, значит, он будет неизбежен в любой совре-
менной войне.
Так, советник 3-го корпуса Народной армии Испании, пол-
ковник Р.Я. Малиновский в докладе «Оперативно-тактические вы-
воды и заключения, сделанные на основании боевого опыта войны
в Испании за период от начала мятежа по май 1938 г.» отмечал:
«В испанской войне оборона очень ярко выявила тенденцию быс-
тро переходить в позиционные формы; на фронте, нормально на-
сыщенном войсками, через 3 - 5 дней оборона приобретает все чер-
ты позиционной обороны и станет чрезвычайно сильной. Поэтому
нужно учесть, что позиционная война очень быстро появится в бу-
дущую войну и у нас на очень многих участках фронта»5. Другие
доклады вернувшихся из Испании советских военных советников
содержали сходные выводы6.
Мнения испанских советников по поводу характера будущей
войны нашли отражение в исследованиях военных теоретиков7.
В частности, С. Любарский писал, что «война в Испании полностью
опрокинула взгляды многих буржуазных военных идеологов о воз-
можности одним молниеносным ударом закончить возникшую
войну и подтвердила высказывания М.В. Фрунзе о длительности со-
временных войн». Для превращения позиционной войны в манев-
ренную, по словам С. Любарского, «требуется решительное превос-
ходство сил и технических средств у одной из сторон»8.
Таким образом, по результатам гражданской войны в Испа-
нии в советской военно-теоретической мысли в целом установи-
лось мнение о том, что при равенстве сил и средств или при не-
значительном их превосходстве у одной из сторон линия обороны
становится труднопреодолимой, и, следовательно, война в целом
примет затяжной позиционный характер. Основным методом
наступления при этом будет являться преодоление оборонитель-
ных линий.
Действительно, все объективные условия, казалось, благо-
приятствовали маневренному характеру войны в Испании, кото-
рый тем не менее не осуществился. Ведь чем фронт больше и чис-
ленность армии меньше, тем, как будто, больше условий для
маневренной войны. Тем не менее, как справедливо отмечал
Г.С. Иссерсон, «именно события в Испании еще раз показали, что
действительная причина установления позиционного фронта за-
ключается не в простом соотношении пространства к численности
борющихся армий, а в отсутствии подвижных средств (бронетан-
ковых соединений. — А. Б.) для развития маневра и в отсутствии
пробивной силы удара там, где возможность маневра должна быть
обретена ценой преодоления фронтального сопротивления про-
тивника» 9 .
В результате война в Испании оказала негативное воздей-
ствие на оперативно-тактическое видение характера будущей вой-
ны командным составом РККА. Не отказываясь от теории глубо-
кой операции в принципе, тем не менее основные ее положения,
не нашедшие своего применения в условиях Испании, начали
подвергаться сомнению. В связи с этим Г.С. Иссерсон отмечал:
«Выводы, сделанные из опыта войны в Испании, часто далеко не
радужно рисовали перспективы современной вооруженной борь-
бы. Позиционный фронт неизбежен; война вновь приобретает
ползучий характер последовательного преодоления фронтального
сопротивления; система операций на истощение и, значит, страте-
гия измора кладет вновь свой неизбежный отпечаток на характер
ведения войны; новые средства борьбы не могут изменить приро-
ды современного боя и операции, и сокрушительные удары на всю
глубину не имеют надежды на осуществление; ни о каких новых
формах глубокой, сокрушительной операции не приходится гово-
рить... Возвращение к испытанным, но столь же бесперспектив-
ным методам прорывов 1918 года нашло после войны в Испании
все большее признание»10.
В то же время опыт испанской войны и его влияние на
военную советскую мысль нельзя рассматривать в отрыве от внут-
риполитической обстановки в СССР того времени. Вторая поло-
вина 30-х гг. — период наиболее интенсивных репрессий в Совет-
ском Союзе в целом и в РККА в частности. Репрессированными
оказались такие участники испанской войны, как два бывших
главных военных советника в Испании - основатель и начальник
разведывательного управления К Р К К А Я. Берзин, начальник
главного управления ПВО Г. Штерн, заместитель наркома оборо-
ны СССР Я. Алкснис и многие другие.
Руководящие военные кадры, участвовавшие в разработке
теории глубокой операции (М.Н. Тухачевский, Л.И. Егоров и др.),
также были репрессированы и объявлены «врагами народа». Такие
элементы подвергшейся опале теории, как, например, самостоя-
тельные действия мотомеханизированных соединений впереди
фронта и в оперативной глубине противника, называлась даже
«вредительскими» и по этой причине отвергались. В результате
проводимых репрессий «изымались все пособия, официальная и
неофициальная литература, и неизвестно было, чем можно и чем
нельзя руководствоваться в военной теории»11. Все это способ-
ствовало тому, что в советской военной теории в 1937—1938 гг. гос-
подствовали застой и неопределенность, вся теория сводилась,
по существу, к составлению мозаики из высказываний Сталина
по военным вопросам12.
Таким образом, неверно сделанные выводы из опыта войны
в Испании в сочетании с массовыми репрессиями многих «мысля-
щих» военных кадров РККА и общей неразберихой в военной тео-
рии в этот период ввели советское военное руководство в заблуж-
дение относительно характера будущей войны, и, как следствие,
теория глубоких форм борьбы не получила должного развития,
наоборот, наметился отход от основных ее положений примени-
тельно к роли в ней родов войск.
В дальнейшем мнение о позиционном характере будущей
войны укоренилось еще более в результате опыта войны с Фин-
ляндией (1339—1940), в процессе которой боевые действия своди-
лись к фронтальному прорыву хорошо укрепленного оборонитель-
ного района. Понимание истинного характера ведения боевых
действий в современных условиях начало приходить только в ходе
начавшейся Второй мировой войны. Но время уже было упущено.
В конце 1940 г. специальная комиссия ВКП(б), назначенная
для передачи дел от К.Е. Ворошилова новому наркому обороны
С.К. Тимошенко, констатировала существенное отставание в раз-
работке вопросов оперативного использования войск в современ-
ной войне и сделала вывод, что «твердо установленных взглядов на
использование танков, авиации и авиадесантов нет»13.
В то же время война в Испании дала богатый опыт в отноше-
нии различных аспектов организации боя. Среди них ведение обо-
ронительных действий выступило на передний план.
Поскольку наступление считалось главным способом веде-
ния вооруженной борьбы, вопросы обороны в советской военной
теории имели глубоко второстепенное значение. Впрочем, такти-
чески оборона была хорошо разработана и занимала во всех поле-
вых уставах значительное место, но в оперативном масштабе гово-
рить об обороне армии на значительном участке театра военных
действий считалось чем-то неприличным и чуть ли не противоре-
чащим наступательной доктрине14. Исследования по организации
стратегической обороны в предвоенной военной литературе отсут-
ствовали. Доходило до того, что об обороне говорили как об «уде-
ле обреченных»15. Выступая на заседании Военного совета НКО,
начальник Генерального штаба РККА командарм 1-ранга Ш а п о ш -
ников отмечал: «Наша армия первой не нападает, но в случае угро-
зы нападения она будет наносить противнику сокрушающие уда-
ры. Поэтому вся система нашей подготовки в основном должна
быть насыщена не оборонительными тенденциями, а идеей насту-
пательной операции. Обороне должно быть уделено внимание по-
стольку поскольку»16.
В результате же изучения опыта испанской войны команди-
ры пришли к выводу о значительно возросшей силе современной
обороны. В 1938 г. в советской военной доктрине впервые был вы-
двинут вопрос об оборонительной операции.
Как подчеркивал С. Любарский, «война в Испании, несо-
мненно, дала громадный опыт и организации и ведения современ-
ной обороны. Она еще раз подтвердила, что линейная оборона, не
имеющая глубины, легко может быть прорвана противником, рас-
полагающим современными средствами подавления. Современ-
ной атаке должна быть противопоставлена глубокая оборона, ко-
торая в первую очередь должна быть противотанковой»17.
Боевой опыт войны в Испании показал, что нельзя успешно
вести оборону в оперативном масштабе, не имея оперативных ре-
зервов, эшелонированных в глубину. Подчеркивалось, что разбить
наступающего противника можно только посредством внезапных
мощных контрударов путем одновременного ввода оперативных и
тактических оборонительных резервов18.
В соответствии с испанским опытом были выработаны и
усовершенствованы основы ведения обороны, учитывающие осо-
бенности местности, применение естественной маскировки, а так-
же использование пассивных средств противотанковой обороны:
противотанковых рвов, эскарпов, минных полей19.
Но несмотря на то что в свете испанской войны отдельные
попытки исследования темы стратегической обороны в некоторых
военных академиях имели место быть, высшее советское военное
руководство продолжало считать, что оборона, играя подчинен-
ную роль по отношению к наступлению, будет вестись в рамках
стратегического наступления только на отдельных направлениях, а
не на всем фронте вооруженной борьбы.
Уже непосредственно перед началом Великой Отечествен-
ной войны на совещании высшего руководящего состава РККА
23—31 декабря 1940 г. командующим войсками Московского воен-
ного округа генералом армии И. В. Тюленевым было отмечено, что
проблема оборонительной операции нигде не освещена в полном
объеме, «...мы не имеем современной обоснованной теории оборо-
ны, которую могли бы противопоставить современной теории и
практике глубокой армейской операции»20.
Как следствие, такие жизненно важные проблемы, как вывод
крупных сил из-под ударов противника, методы борьбы с прорвав-
шимися в оперативную глубину крупными танковыми группиров-
ками, не были разработаны ни теоретически, ни практически 21 . Не
ставились в советской военной теории вопросы о создании страте-
гического фронта обороны, о контрнаступлении в рамках страте-
гической операции, о ведении операций в условиях окружения22.
Все это имело фатальные последствия для советских войск на на-
чальном этапе Великой Отечественной войны.
В результате, несмотря на то что война в Испании дала
импульс пристальному изучению оборонительных действий
командным составом РККА, она все же не смогла переломить
изначально негативное отношение к ведению стратегической
обороны в советской военной доктрине. Этому во многом спо-
собствовал и сам характер событий в Испании, в процессе кото-
рых Германия проводила апробацию новой техники и новых так-
тических приемов, но не новых оперативных форм, а тем более
не новых видов стратегических действий. Таким образом, за счет
того что вермахт не «раскрыл карты» блицкрига в Испании, все то
новое, что не использовалось в испанской войне, военное руко-
водство СССР в большинстве своем не смогло вычислить, а зна-
чит, и своевременно принять необходимые меры по подготовке
к отражению опасности.
В отличие от того негативного влияния, которое граждан-
ская война в Испании внесла в сферу советского оперативно-стра-
тегического искусства, боевой опыт тактического применения раз-
личных родов войск и технических средств на испанском полиго-
не оказался в целом весьма плодотворным для РККА.
В ходе войны в Испании в рядах командного состава РККА
сумели понять, что успех в бою и операции достигается тесным
боевым взаимодействием всех родов войск. Тем не менее пони-
мание этого пришло только после проведения ряда неудачных
боевых операций.
 Рассмотрим представления командного состава РККА
о значении каждого из основных родов войск, их вооружении
и боевой подготовке на основе боевого опыта, полученного на
полях сражений в Испании.
Испанский опыт утвердил военное руководство СССР
в правильности избранного пути создания массовой армии, где
пехота является основным родом войск. Не дав ничего принци-
пиально нового для советского военного командования в отноше-
нии использования пехотных войск, испанские события, тем не
менее, сделали возможным сделать ряд важных заключений, касаю-
щихся организации, вооружения и боевой подготовки пехотных
частей РККА.
Так, в Испании впервые был опробован метод борьбы пехо-
ты с танками противника с использованием горючей жидкости в
бутылках. Уже в первой половине 1937 г. в СССР в научно-иссле-
довательском химическом институте была изготовлена и испытана
первая опытная партия бутылок с жидкостью, воспламеняющейся
при разбивании. Впоследствии бутылки с зажигательной смесью
широко использовалось советскими войсками на протяжении
Великой Отечественной войны.
В ходе испанской войны выявилась ведущая роль пехоты
при организации общевойскового боя, а в составе самой пехоты —
большая роль мелких подразделений. Ночные действия, часто
практиковавшиеся в Испании, также предъявляли более высокие
требования к подготовке пехотных частей23. Тем не менее к началу
Великой Отечественной войны советская пехота получила лишь
поверхностные навыки в организации и ведении общевойскового
боя. Слабо обстояли дела с подготовкой к боевым действиям но-
чью. Огневая подготовка как основа общевойсковой тактики нахо-
дилась на низком уровне24.
Из огневых средств, находившихся на вооружении пехотных
соединений РККА, в Испании применялись 7,62-мм винтовки об-
разца 1891/1930 гг., автоматическая винтовка системы Симонова,
ручной пулемет Дегтярева и станковый пулемет системы «Мак-
сим». Советские военные в целом отмечали надежность и актуаль-
ность существовавшего вооружения. В то же время для исправле-
ния ряда недостатков стрелковое вооружение нуждалось в модер-
низации.
Испанский боевой опыт не сумел опрокинуть взгляды мно-
гих советских командиров относительно «ведущей роли штыка в
современном бою». Это объяснялось тем, что в Испании широко-
го применения ручное автоматическое оружие не получило, в свя-
зи с чем штыковые атаки имели некоторый успех. Так, утвержда-
лось, что «...боец должен прекрасно владеть штыком и твердо
знать, что никакой абсолютно огонь не может остановить хорошо
обученную пехоту довести дело до штыковой схватки и штыком и
гранатой завершить бой победой», «если дать в роту по две автома-
тические винтовки, огневой мощи роте хватит вполне»25.
Данная точка зрения оказала весьма пагубное воздействие
на подготовку пехоты к современным формам борьбы и суще-
ственно тормозила развитие новых систем вооружения, в первую
очередь автоматического оружия. Такое отношение привело к
тому, что в феврале 1939 г. Наркомат обороны предложил руковод-
ству страны прекратить производство пистолетов-пулеметов
системы Дегтярева образца 1934 г. и изъять их из войск. Это пред-
ложение военное руководство мотивировало тем, что, по их мне-
нию, пистолет-пулемет был оружием малоэффективным и мог
иметь лишь ограниченное применение. В результате пистолеты-
пулеметы были сданы на склады, и их производство было сохране-
но только для удовлетворения потребностей пограничных войск
НКВД 2 6 .
Отношение к пистолетам-пулеметам резко изменилось уже
во время советско-финляндской войны 1939—1940 гг. Ввиду резкой
нехватки этого типа оружия производство пистолетов-пулеметов
было переведено на трехсменную работу с полным использова-
нием всего оборудования. Тем не менее, для того чтобы в доста-
точной мере укомплектовать пехотные части автоматическим
оружием к началу Великой Отечественной войны, времени не
хватило.
В процессе испанской войны большое значение приобрели
боевые качества минометов, а именно способность подавления
переднего края обороны и глубины за ним, устройства проходов
в проволочных заграждениях, разрушения полевых укреплений,
очищения отдельных участков окопов от пехоты. Также отмеча-
лась простота и экономичность минометных систем. В связи
с этим признавалось необходимым всемерно развивать и осна-
щать минометами Р К К А путем создания специальных миномет-
ных частей27.
Опыт гражданской войны в Испании утвердил советских
командиров в правильности установок Временного полевого уста-
ва Р К К А 1936 г. в отношении окопов, «имеющих первостепенное
значение из всех видов полевой фортификации» 28 . Устав упразд-
нил траншею как основу оборонительной позиции. Основой обо-
ронительной линии стала так называемая ячеечная оборона, когда
каждый боец отрывал себе индивидуальный окоп, но в единую
траншею окопы не соединялись. Однако когда 22 июня 1941 г.
началась полноценная, масштабная война, то оказалось, что
«передовая» ячеечная система обороны не выдерживает никакой
критики. Разобщенность бойцов в их норах лишала командиров
уже на уровне отделений возможности управлять боем, сосредота-
чивать и переносить огонь стрелкового оружия по нужным целям,
не говоря о тяжелом психологическом состоянии бойцов, лишен-
ных поддержки товарищей. Немцы очень быстро «по достоинству»
оценили ячеечную систему окопов и, сосредоточивая огонь взвода
на трех-четырех ячейках, быстро выбивали в этих окопах красно-
армейцев, после чего легко прорывали оборону советской роты
через образовавшийся проход. Приходилось учиться рыть траншеи
и организовывать соответствующую систему обороны непосред-
ственно в ходе боев, оплачивая учебу кровью. В ходе Великой Оте-
чественной войны траншеи вновь заняли свое законное место на
поле боя.
Опыт войны в Испании укрепил советское военное руко-
водство в том, что основная масса танковых войск должна исполь-
зоваться для непосредственной поддержки пехоты, а действия тан-
ков, поддерживаемые мощным артиллерийским сопровождением,
должны быть массированными. Этот тезис исходил из общей
предпосылки о позиционном характере будущей войны, вслед-
ствие чего танкам в тесном взаимодействии с остальными родами
войск отводилась роль прорыва укрепленных полос противника.
Действительно, в данном случае танки непосредственной под-
держки пехоты имели исключительное значение, но не в условиях
маневренной войны.
Одновременно советское командование существенно огра-
ничивало и даже исключало самостоятельные действия танковых
групп дальнего действия (ДД). Так, начальник автобронетанково-
го управления РККА комкор Д. Павлов, выступая на заседании
Военного совета НКО, отмечал: «Мы считаем невозможным орга-
низовать танковую группу Д Д, даже сопровождающуюся огневым
валом, если она будет бросаться, не сломив переднего края оборо-
ны. Надо прекратить это безобразие в подготовке танковых
войск»29. Действительно, отправлять танки ДД на штурм укреп-
ленных полос не представляется целесообразным, но при этом не
учитывался тот факт, что современная война не ограничивается
лишь преодолением оборонительных рубежей. Исходя из этого,
значение танков дальнего действия существенно ограничива-
лось — им выделялась второстепенная роль прикрытия объектов до
подхода основных сил мотопехоты или конницы.
Р. Малиновский в докладе «Оперативно-тактические выво-
ды и заключения, сделанные на основании боевого опыта войны
в Испании за период от начала мятежа по май 1938 г.» писал:
«В условиях позиционной войны не может быть и речи о приме-
нении групп танков ДЦ для подавления глубины. Мне кажется,
сам термин "танк дальнего действия" надо было бы упразднить,
танки, какие бы они ни были, пускать их одних глубоко в тыл,
на 15-20 км нельзя, ибо они будут уничтожены, они останутся
там без горючего и без огнеприпасов и не всегда смогут выйти,
а встретив десяток противотанковых пушек и взорванные мосты
спереди и сзади, будут расстреляны»30. Такой вывод был сделан
исходя из переоценки значения орудий ПТО, применявшихся
в Испании, а также практики использования танков дальнего дей-
ствия мелкими группами и в отрыве от остальных родов войск,
в частности авиации.
Таким образом, опыт войны в Испании натолкнул на лож-
ные выводы о невозможности применения крупных бронетанко-
вых и механизированных соединений для решения глубоких само-
стоятельных задач, и само существование подобных соединений
признавалось нецелесообразным. Поспешное и опрометчивое
внедрение этих выводов в практику военного строительства при-
вело к тому, что решением Военного совета Наркомата обороны от
21 ноября 1939 г. танковые корпуса к концу 1939 г. были расформи-
рованы. Вместо них создавались более мелкие соединения в виде
моторизованных дивизий и отдельных танковых бригад31.
Но вскоре это решение было признано неверным. Уже пер-
вый опыт боевых действий начального периода Второй мировой
войны на Западе показал несостоятельность подобных взглядов и
вместе с тем подтвердил правильность положений советской воен-
ной теории середины 30-х гг. о роли, месте и задачах в операциях
крупных соединений бронетанковых войск 32 . Исходя из этого,
было принято решение о восстановлении механизированных кор-
пусов в структуре РККА. 9 июня 1940 г. нарком обороны утвердил
план формирования механизированных корпусов по новым шта-
там. Это было верным, но запоздалым решением - танковые кор-
пуса встретили войну в разгар комплектования, и, по сути, к нача-
лу войны в СССР не было ни одного полностью укомплектован-
ного и боеспособного корпуса. Это во многом предопределило их
печальную участь в начальный период войны 33 .
Несмотря на то что война в Испании позволила сделать важ-
ный вывод о неприменимости прямого движения танков на оборо-
нительную полосу без непосредственного сопровождения их
артиллерийским огнем, впоследствии этот вывод учтен не был,
что всецело проявилось в начальный период советско-финлянд-
ской войны.
 На основе испанского опыта советские командиры посчита-
ли необходимым подчинение танковых частей пехотным началь-
никам до командира роты включительно34. В результате такая
схема подчинения танковых частей оказалась крайне неэффек-
тивной, и уже по результатам той же советско-финляндской войны
от нее было решено отказаться.
Советские танкисты в Испании в основном решали задачи
обороны. По результатам их действий отмечалось, что «танки как
средство контрудара в тяжелых топографических условиях, в кото-
рых развивались военные действия в Испании, показали себя
блестяще»35. Было успешно опробовано использование танков
в качестве неподвижных огневых точек.
Исходя из установок о позиционном характере будущей
войны, командным составом РККА подчеркивалось, что танкам
не нужна большая скорость. Так, утверждалось, что «вполне хва-
тает 8—12 км/ч» 36 . При этом отмечалось, что танкам нужна более
сильная броня. Это решение было вызвано значительными поте-
рями танков от орудий ПТО в испанской войне. Таким образом,
в целом правильное решение о необходимости большей защиты
танков виделось за счет уменьшения скорости и маневренности -
не менее важных танковых характеристик.
Примеры почти всех операций в Испании с участием танков
выявили необходимость своевременного обнаружения и подавле-
ния орудий ПТО для осуществления успешной атаки. При этом от-
мечалось, что обнаружить замаскированные орудия ПТО до боя
представляется крайне сложным. В связи с этим перед советскими
военными инженерами встал вопрос о разработке такого типа тан-
ка, который, приняв на себя первые снаряды противотанковой ар-
тиллерии, помог бы легко обнаружить и подавить эти орудия, тем
самым расчистив путь для действий остальных танков. Такой тип
танка получил название «танк-истребитель» и являлся вариантом
танка прорыва с усиленным пушечным вооружением (45-мм) для
борьбы со всеми огневыми средствами противника, главным обра-
зом с противотанковой артиллерией. Результатом этой работы
стало создание тяжелых танков серии KB, ставших для немцев
неприятным сюрпризом в начальный период войны. Были разра-
ботаны методы наступления и обороны с использованием танков-
истребителей37.
Боевые действия в Испании выявили решительное превос-
ходство советских танков, обладавших пушечным вооружением,
над немецкими и итальянскими пулеметными танками. Тем не
менее советские военные специалисты признавали, что танки
нуждаются в серьезной доработке38. Исходя из испанского боевого
опыта, на советских танках увеличивалась толщина брони и
калибр пушки, устанавливались броневые щиты с более рацио-
нальными углами наклона, разрабатывалась большая прочность
ходовых частей. Также велась разработка новых конструкций бро-
неавтомобилей и совершенствование существующих39.
Испанский опыт опроверг широко распространенное мне-
ние, что колесно-гусеничный тип танка имеет больше преиму-
ществ, чем гусеничный. Это послужило мощным толчком к даль-
нейшему развитию советского танкостроения в направлении
создания принципиально нового среднего танка Т-34, который
впоследствии был признан лучшим советским танком Второй
мировой войны и определил целое направление в мировом танко-
строении40.
Таким образом, гражданская война в Испании выявила не-
обходимость коренной модернизации и интенсивного развития
советских механизированных сил.
По итогам сражений испанской войны советские команди-
ры отмечали резкое возрастание значения артиллерии в бою. Так,
полковник Р. Малиновский в «Оперативно-тактических выводах и
заключениях» отмечал: «Роль артиллерии в современной войне
определенно возросла... Артиллерии в будущей войне понадобится
столько, что никогда не будет чувствоваться излишка, сколько бы
мы ее ни имели»41.
Особенно на начальных этапах войны в Испании советски-
ми военными советниками не придавалось значения организа-
ции взаимодействия родов войск в целом и взаимодействию с
артиллерией в частности. Опыт войны в Испании подтвердил, что
без мощной огневой поддержки артиллерии успешные действия
войск на поле боя невозможны. В связи с этим вопросам взаимо-
действия артиллерии с другими родами войск стало уделяться осо-
бое внимание42.
Опыт войны в Испании показал, насколько пагубное воз-
действие оказывает децентрализация артиллерии на исход боя.
Часто случалось так, что добиться от артиллерийского начальника
применить артиллерию на том или ином участке боя удавалось
только тогда, когда бой был уже завершен. Несмотря на отсутствие
подобной практики в СССР, советские командиры подчеркивали
необходимость централизации управления артиллерией особенно
при атаке подготовленной и развитой в глубину оборонительной
полосы противника.
Война в Испании показала, что наилучшие результаты
достигались путем комбинации массированного огня всех видов
артиллерии - дивизионной, корпусной и пехотной. При этом опыт
войны позволил установить нормы продолжительности артил-
лерийской подготовки — от 1,5 до 6 часов, в зависимости от сте-
пени развития обороны. Отмечалось, что артподготовки мень-
ше 1 — 1,5 часов приводили, как правило, к напрасной трате бое-
припасов43.
Практическую проверку прошли виды огня артиллерии -
заградительный (подвижный и неподвижный), а также последова-
тельное сосредоточение огня. Особенно эффективным оказался
фланговый неподвижный заградительный огонь по наступающей
пехоте44. В то же время огонь по площадям, широко применяв-
шийся в РККА, показал малую эффективность и большой расход
снарядов. Но несмотря на это он по-прежнему продолжал широко
использоваться в бою и на учениях, и только опыт советско-фин-
ляндской войны заставил серьезно пересмотреть применение дан-
ного вида артиллерийской подготовки.
В условиях относительно малой насыщенности республи-
канских войск артиллерийским вооружением крайне важное зна-
чение имела своевременная переброска артиллерии на необходи-
мые участки фронта. В Испании для этого успешно использова-
лись грузовые автомашины, в то время как в СССР еще широко
применялась конная тяга. В связи с этим для достижения своевре-
менности и быстроты оперативного маневра артиллерии команд-
ным составом РККА отмечалась необходимость отказа от конной
тяги и широкого внедрения механизации артиллерийского парка
путем перевода артиллерии РГК на автотракторную тягу, создания
перевозимых на автотранспорте артиллерийских частей45. Но не-
смотря на существовавшую необходимость, процесс механизации
советской артиллерии проходил медленно. К началу войны в ар-
тиллерийских частях стрелковых войск более половины орудий
оставалось на конной тяге. Потребность частей артиллерии РГК в
специальных артиллерийских тягачах была удовлетворена в преде-
лах 20%. Таким образом, в условиях ведения маневренных боевых
действий они не могли реализовать в полной мере свои боевые
возможности46.
Война в Испании выявила преимущества немецкой над со-
ветской полевой артиллерией, в связи с чем рекомендовалось по-
высить меткость, скорострельность и дальность калибров путем
обеспечения артиллерии РККА более современными типами ору-
дий; оснастить артиллерию новейшими приборами разведки, на-
блюдения и корректирования огня. Также опыт войны показал,
что советская полевая и противотанковая артиллерия обладает
меньшей прочностью и достаточно легко выходит из строя, из
чего были сделаны соответствующие выводы47. При производстве
артиллерийских снарядов и мин также учитывался опыт их изго-
товления и боевого использования в Испании 48 .
Таким образом, война в Испании послужила стимулом к
дальнейшей модернизации советской артиллерии. Впоследствии
советско-финляндская война укрепила советское военное коман-
дование в необходимости еще более интенсивного ее развития,
особенно по линии увеличения калибров. В результате к началу
Великой Отечественной войны СССР обладал самым мощным
артиллерийским вооружением в мире. В то же время обучению
артиллерийского командного состава не было уделено достаточ-
ного внимания. В итоге СССР встретил войну, имея лучшую в тех-
ническом отношении артиллерию и в большинстве своем неудов-
летворительно подготовленных артиллеристов.
В Испании впервые выявилось широкое применение насту-
пающим противником авиации для подавления всей глубины обо-
роны, в связи чем остро встал вопрос об изыскании способов и
средств обеспечения войск от поражения авиационными бомбами,
в первую очередь за счет соответствующей организации системы
активной противовоздушной обороны49.
Советские военные специалисты отмечали, что приобретен-
ный в Испании опыт по организации противовоздушной обороны
войск и боевой работе зенитной артиллерии нельзя считать пол-
ным, так как республиканская армия располагала очень немного-
численными средствами зенитной обороны. Несмотря на это
практика боевого применения войск ПВО в свете испанской вой-
ны выявила ряд новых моментов, в связи с чем советская военная
теория требовала соответствующей корректировки.
Прежде всего, вопреки господствовавшему мнению, ясно
выявилось, что даже одна отдельно расположенная зенитная бата-
рея среднего калибра способна решать не только огневые, но и
тактические задачи. Это подтверждали боевые действия в феврале-
марте 1937 г. на Хараме и в марте 1937 г. на Гвадалахарском участ-
ке50. Опыт был учтен, и такой метод использования зенитной
артиллерии нашел применение в годы Великой Отечественной
войны: зенитно-артиллерийские батареи и даже взводы использо-
вались самостоятельно и довольно успешно прикрывали пункты
управления, переправы, различные объекты и т. п. В то же время
мелкокалиберная зенитная артиллерия требовала массированного
применения, так как ее дробление не приводило к поражению
хорошо защищенных современных самолетов.
Опыт боевого применения зенитной артиллерии в Испании
показал, что для достижения наибольшей результативности в
борьбе с авиацией противника необходимо сочетать огонь ЗА всех
калибров, за счет чего достигается поражение самолетов на макси-
мально широком диапазоне51.
Стало очевидным, что роль противовоздушной обороны в
операциях наземных войск значительно возросла. Опыт войны по-
казал, что пехота и артиллерия на походе, не обладающие средст-
вами ПВО, несут огромные потери. Это подтвердилось разгромом
итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой в 1937 г.,
значительную роль в котором сыграла авиация республиканцев.
Исходя из этого в целях защиты пехоты от воздушных налетов
штурмовой авиации командным составом РККА рекомендовалось
придавать отдельные батареи ПВО пехотным соединениям52.
В условиях хорошей защищенности самолетов и широкого
применения ими противозенитных маневров в Испании выяви-
лась необходимость увеличения калибров зенитной артиллерии и
повышения ее скорострельности, а также наличия автоматических
приборов наблюдения по определению высоты, дальности и ско-
рости полета53.
Относительно оперативного перебазирования средств ПВО
испанская война показала, что в даже в условиях их недостатка
частая скрытая перемена позиций зенитной артиллерии позволяла
не только избежать ночных бомбардировок уже обнаруженных по-
зиций, но и создать у противника впечатление о ее многочислен-
ности. Также советские военные учитывали метод переброски
зенитных орудий в дневное время при отсутствии обеспечения
огнем соседних батарей - поорудийно, прикрывая друг друга от
действий штурмовой авиации. В период Великой Отечественной
войны аналогичный побатарейный способ перемещения зенитной
артиллерии позволял обеспечить непрерывность ведения огня на
требуемом участке.
В Испании впервые были опробованы методы взаимодей-
ствия истребителей с системой ПВО при обороне населенных
пунктов ночью. Борьба ПВО и истребителей с авиацией против-
ника на ночных учениях начала практиковаться в РККА с летних
учений 1938 г.54 В дальнейшем приобретенный опыт был успешно
реализован при обороне Москвы в 1941-1942 гг.
В процессе войны в Испании также выявилась огромная роль
пассивных средств противовоздушной обороны — убежищ и пр.
В целом испанская война показала, что современная зенит-
ная артиллерия представляет собой серьезную угрозу для авиации.
Было опровергнуто устоявшееся мнение о том, что якобы средства
ПВО могут быть легко уничтожены штурмовиками. Наоборот, вы-
яснилось, что при дневных условиях батарею ЗА уничтожить авиа-
цией представляется крайне сложным.
 Несмотря на проявившуюся в испанской войне силу зенит-
ной обороны, советское военное командование в итоге не смогло
извлечь из этого необходимую выгоду. Считалось, что метод вне-
запного массированного применения ВВС против такого сильного
государства, каким являлся Советский Союз, имевший высокую
боевую готовность войск, несостоятелен. В результате среди руко-
водства Наркомата обороны, Генерального штаба проявлялась
недооценка ПВО страны, и надежной ее системы к началу войны
создано не было55.
Значение авиации как нового мощного рода войск в Испа-
нии проявилось особенно ощутимо. Впервые были опробованы
некоторые элементы авиационной подготовки наступления, ши-
рокую практику получил воздушный бой. Опыт действий авиации
в Испании вплотную поставил целый ряд вопросов перед военным
руководством СССР, касающихся технического усовершенствова-
ния самолетов в отношении улучшения их вооружения, приборов
управления, видимости, а также подчеркнул необходимость более
тщательной отработки тактики воздушного боя.
В этих целях 10 марта 1937 г. К.Е. Ворошиловым был утверж-
ден «План использования в боевой подготовке ВВС РККА выво-
дов из боевой работы авиации в Испании» 56 . Этот документ пред-
полагал оперативное внесение существенных изменений в тактику
воздушного боя, стрельбу и наблюдение за воздухом, технику пи-
лотирования, штурманскую и бомбардировочную подготовки, ба-
зирование авиации на земле и в ряд других важных вопросов.
Так, по опыту войны в Испании тактика воздушного боя
ВВС РККА должна была включать отработку ведения боя с само-
летами различных видов и типов на всех диапазонах скоростей,
маневрируя на максимальной скорости и длительно пикируя.
Опыт войны в Испании показал, что часто решающим фактором
исхода боя является умение первым заметить противника. Исходя
из этого в плане предусматривались распределение зон наблюде-
ния, отработка взаимной огневой поддержки самолетов друг друга
в полете57. Были также уточнены нормы боевого напряжения лет-
ного состава, выявилось исключительное значение физической
подготовки летчиков58.
Опыт войны показал, что в отличие от немецких пилотов со-
ветские авиаторы плохо летают в сложных метеоусловиях и ночью.
Исходя из этого в технику пилотирования вносились соответ-
ствующие изменения и дополнения. Выявилась недостаточная
подготовка штурманского состава, для чего было организовано
обучение полетам в незнакомой местности, с использованием
иностранных карт и карт разных масштабов59.
 В отношении скоростной бомбардировочной авиации было
установлено, что она достигает успеха в выполнении задач тогда,
когда при атаке цели бомбардировщики маневрируют в зависимо-
сти от обстановки, используя естественную защиту — облака, солн-
це и пр. Отмечалась необходимость отработки бомбометания на
максимальных скоростях; разрушения как подвижных целей, так и
путей сообщения 60 .
К началу 1938 г. организационно-методические указания нар-
кома обороны и его заместителя по ВВС были внесены в качестве
дополнений в Наставление по оперативному применению ВВС
РККА, а также в существующие приказы. Соответствующие про-
граммы и инструкции издавались и рассылались по войсковым час-
тям («Программа тренировки экипажей наблюдения и обнаружения
самолетов в воздухе», «Инструкция по тренировке по перегрузкам»,
«Руководство по бомбометанию» и др.). Создавалась специальная
тренировочная аппаратура, пересматривались методы тренировки
летчиков. В этих же целях проводились опытные учения в авиаци-
онных частях, специальные сборы в округах, флотах61.
Позднее новые положения теории применения авиации на-
шли отражение в проекте Полевого устава РККА (ПУ-39), вышед-
ших в 1940 г. боевых уставах бомбардировочной и истребительной
авиации (БУБА-40, БУИ-40) и других нормативных документах.
Тем не менее работа по внедрению испанского опыта в под-
готовку летного состава ВВС Р К К А велась далеко не всегда успеш-
но. Так, нарком обороны СССР К. Ворошилов в «Итогах по боевой
подготовке ВВС за 1938 г.» отмечал, что несмотря на успехи в орга-
низации ночных слепых полетов на скоростных самолетах и в вы-
сотной подготовке имеются и существенные недостатки: «Низкий
уровень оперативно-тактической подготовки ВВС и слабая прак-
тика во взаимодействии с наземными войсками, особенно на поле
боя и между родами авиации; слабая подготовка штабов ВВС по
организации и управлению боевыми действиями ВВС; не отрабо-
таны фото- и авиаразведки; плохая подготовка авиабаз по обеспе-
чению боевой работы ВВС». Также отмечалось, что «школы ВВС
не смогли в 1938 г. выпустить молодой летный состав на скорост-
ных самолетах. Техника пилотирования летчиков, выпускаемых из
школ, по-прежнему остается на недопустимо низком уровне»62.
Некоторые советские военные, побывавшие в Испании,
предлагали прекратить рассматривать бомбардировку аэродромов
как основной вид борьбы за господство в воздухе, исходя из того
что «результаты бомбардировок аэродромов в Испании были
всегда ничтожные» 63 , а «ночные действия по аэродромам носили
совершенно бесполезный характер»64. Эти ложные выводы были
сделаны из-за непонимания всей специфики действий авиации в
Испании, а именно из-за наличия небольшого количества авиации
на аэродромах и невысокого в большинстве своем качества бомбо-
метания. В связи с этим атаки аэродромов противника истребите-
лями давали большие результаты, нежели действия бомбардиров-
щиков. Характерно, что в дальнейшем атаки истребителями от-
дельных самолетов на земле достаточно успешно практиковались
советской авиацией в годы Великой Отечественной войны, но по
масштабу приносимых разрушений они едва ли могли сравниться
с действиями бомбардировщиков и штурмовиков.
Эффективные действия истребительной авиации и зенит-
ной артиллерии республиканцев в сочетании с упоминавшимся
выше невысоким качеством бомбометания мятежников приводи-
ли к тому, что важнейшие административно-политические цент-
ры, такие, как Мадрид, а также имеющие стратегическое значение
транспортные узлы продолжали эффективно функционировать
на всем протяжении войны, несмотря на систематические масси-
рованные бомбардировки. К тому же война показала большую
«живучесть» и относительную легкость восстановления многих
производственных и транспортных объектов.
В связи с этим в рядах командного состава РККА установи-
лось мнение о нецелесообразности использования бомбардиро-
вочной авиации для решения глубоких самостоятельных задач. От-
мечалось, что бомбардировщики могут эффективно действовать
только при условии их поддержки истребителями. Следовательно,
радиус действия последних вынуждал бомбардировочную авиацию
решать лишь фронтовые задачи. К тому же, отмечая возросшую
силу современной обороны, советское военное руководство по-
считало необходимым сосредоточивать всю авиацию над полем
боя для непосредственной поддержки пехотных войск, иметь
авиацию в качестве «маневренного мощного артиллерийского
резерва», как это было в Испании 65 .
Исходя из этого крупные авиационные соединения - авиа-
ционные армии особого назначения (АОН) в составе тяжелой бом-
бардировочной авиации, предназначенной для решения самостоя-
тельных оперативно-стратегических задач, - едва сформирован-
ные в конце 1936 г., в 1938 г. были разукрупнены. Вместо них были
созданы полки по родам авиации, которые затем были сведены в
авиационные бригады66. В целом произошло «распыление» ВВС
по армиям и военным округам, что существенно затрудняло их
массированное применение.
В соответствии с вышеупомянутой концепцией «тактичес-
кого приложения» ВВС к сухопутным войскам велась разработка
соответствующих типов самолетов, в первую очередь штурмови-
ков. До начала 1938 г. штурмовика как такового на вооружении
РККА не было. В Испании для штурмовых целей использовались
истребители, не обладавшие достаточной бомбовой нагрузкой
и огневой мощью. В связи с этим встал вопрос о разработке
и внедрении такого типа самолета в ВВС РККА. Для этого в нача-
ле 1938 г. была построена модификация самолета Р-10 в варианте
«штурмовик» со скоростью 350 км/ч у земли и дальностью полета
1250 км67. В дальнейшем были созданы штурмовики Ил-2 и Су-2,
предназначавшиеся для непосредственной воздушной поддержки
наземных сил. В то же время возможности бомбардировочной
авиации существенно недооценивались, и ее строительству уделя-
лось недостаточное внимание 68 .
Таким образом, под влиянием испанского опыта авиация
потеряла самостоятельность в своем применении так же, как это
произошло с танковыми соединениями, о чем уже говорилось
выше. Все это лишило теорию «глубокой операции» необходимых
средств для ее осуществления. Опыт военных действий вермахта
на Западе в 1940 г. показал неадекватность такого использования
авиации реалиям современной войны, и ВВС СССР повторно
перестраиваются уже в соответствии с возможностью воздействия
на глубокий тыл. Однако теория самостоятельных операций авиа-
ции к началу войны так и не была разработана, единого мнения по
вопросам борьбы за господство в воздухе, особенно в начальный
период войны, не было. Установка наркома обороны Маршала Со-
ветского Союза С.К. Тимошенко на совещании 31 декабря 1940 г.
на то, что господство в воздухе должно осуществляться в рамках
фронтовой и армейской операций, оказалась неперспективной
и не выдержала испытания временем69.
Учитывая возросшую роль авиации как рода войск, команд-
ным составом Р К К А отмечалась необходимость организации мас-
штабного строительства аэродромов. В соответствии с этим в во-
енных округах проводились обследования существующих и изыс-
кание мест для строительства новых аэродромов, представлялись
планы развития аэродромной сети70. Тем не менее к началу войны
строительство полевых приграничных аэродромов завершить не
успели, во многих районах авиация по-прежнему базировалась
скученно и слишком близко от границы 71 . В докладе на совещании
высшего руководящего состава КРККА, проходившем с 23 по
31 декабря 1940 г , начальник Главного управления ВВС генерал-
лейтенант авиации П.В. Рычагов отмечал неудовлетворительное
состояние аэродромной сети на западном и юго-западном страте-
гических направлениях72.
 В отношении базирования авиации на земле было установ-
лено, что авиация находится в относительной безопасности при
условиях широкого рассредоточения на полевых аэродромах
(200—300 метров друг от друга); оперативного маневрирования по
аэродромам, используя систему ложных аэродромов; тщательной
маскировки занятых аэродромов и площадок. Были уточнены схемы
базирования авиации относительно линии фронта. Несмотря на пра-
вильно сделанные выводы, к началу Великой Отечественной войны
самолеты на большинстве аэродромов СССР были не рассредоточе-
ны и не замаскированы, что явилось одной из причин больших по-
терь советской авиации в первые сутки войны на аэродромах73.
В целом боевые действия в воздухе показали, что главным
для истребителей в воздушном бою является не маневренность,
а скорость 74 . Этот важный вывод способствовал тому, что в СССР
полностью отказались от разработки истребителей-бипланов и пе-
решли к выпуску скоростных монопланов.
Применение на полях Испании новейшей авиационной тех-
ники иностранных государств подвигло советское военное руко-
водство на создание разведывательного отделения в составе ВВС
РККА. До августа 1937 г. такое отделение в ВВС фактически отсут-
ствовало. Созданное отделение имело основной задачей «изучение
техники и тактики иностранных ВВС и обеспечение ВВС РККА
разведывательными материалами, необходимыми для изучения
авиации капиталистических государств»75.
В научно-исследовательских институтах и конструкторских
бюро СССР восстанавливали германские и итальянские самолеты,
проверяли их летные качества и вооружение, проводили эксперти-
зу отдельных деталей и приборов. В соответствии с этим некото-
рые технические решения использовались для совершенствования
отечественной техники. Несмотря на личный контроль К. Воро-
шилова за ходом опытных работ, изучение и внедрение зарубеж-
ных новшеств в конструкции советских военных самолетов проис-
ходило медленно, с волокитой 76 . Иногда по имеющимся вопросам
вообще не было какой-либо ясности. В донесении от 17 сентября
1938 г. члена спецкомиссии ВВС РККА, контролировавшей про-
цесс внедрения иностранной авиационной техники в отечествен-
ное производство, военинженера 1-ранга Знаменского читаем:
«...хорошего наблюдения за действительным использованием всей
ценной части иностранной техники в промышленности и для ВВС
Р К К А еще не налажено. В частности, в Н И И ВВС ни начальники
Отделений, ни ведущие по самолетам не могли точно сказать, что
именно используется и как реализуется имущество, полученное
и испытанное в Н И И ВВС»77.
 В целом совершенствование отечественной авиации проис-
ходило недостаточно оперативно. Это обусловливалось тем, что
в начальный период войны в Испании советские истребители
И-15, И-16 и бомбардировщик СБ превосходили по своим летным
качествам самолеты противников. Все советские летчики, участво-
вавшие в воздушных боях в этот период, сходились во мнении, что
«наша авиация оставляет далеко позади немецкие и итальянские
самолеты»78. Это обстоятельство укрепляло атмосферу благоду-
шия, и с модернизацией отечественной истребительной авиации
не спешили 79 .
В то же время немецкие авиаконструкторы, усвоив уроки
боев в Испании, оперативно усовершенствовали свои самолеты «в
частности, Мессершмитт-109». Его новая модификация Ме-109Е
значительно превосходила советские истребители по скорости, а
также по калибру оружия и дальности стрельбы. Завершающие
воздушные бои в Испании, куда в августе 1938 г. были посланы
первые Ме-109Е, проходили уже при значительном преимуществе
немецких самолетов80. Новые советские истребители Як, МиГ,
ЛаГГ, не уступавшие «Мессершмиттам», появились в опытных об-
разцах лишь в 1940 г. Сравнение СБ с новым немецким бомбарди-
ровщиком «Юнкерс-88» по скорости и бомбовой нагрузке также
оказалось не в пользу советского бомбардировщика. Опытные об-
разцы советских пикирующих бомбардировщиков Пе-2, так же
как и новые истребители, были произведены только в 1940 г.81
Таким образом, к началу Великой Отечественной войны Со-
ветский Союз не смог обеспечить высокое качественное состояние
самолетного парка (80% самолетов было устаревших типов), что
явилось одной из причин поражения советской авиации в началь-
ный период войны.
В итоге, несмотря на то что в процессе войны в Испании
многие советские летчики приобрели ценный боевой опыт, авиа-
ция в целом не была подготовлена к действиям против сильного
противника во взаимодействии с сухопутными войсками и само-
стоятельно в составе крупных соединений. Распыление сил авиа-
ции не давало возможности массированного ее применения на
главном направлении. Этот недостаток особенно проявился в на-
чальный период Великой Отечественной войны.
Война в Испании подтвердила значение штабов как органов
управления войсками, со всей очевидностью показала роль орга-
низации хорошей внутриштабной работы как залога эффектив-
ного управления82. Но несмотря на наглядный пример значения
штабов в организации управления войсками, опыт испанской вой-
ны не смог существенно изменить отношение к штабной работе
в рядах РККА. Значение штабов продолжало недооцениваться,
штабная работа считалась менее важной, чем непосредственное
участие в боевых действиях. Характерно, что такое отношение к
штабам сохранилось даже после Великой Отечественной войны.
Опыт войны также позволил сделать некоторые заключения
в отношении организации связи в войсках. В испанской войне ра-
диосвязь широкого применения не получила. В основном исполь-
зовался телефон, также применялась делегатская служба83. В связи
с этим на заседании Н К О в ноябре 1938 г. начальник управления
связи РККА Найденов отмечал: «Опыт войны в Испании и Китае
показывает, что и простейшие средства связи чрезвычайно необхо-
димы в условиях войны» 84 . В то же время практически полное от-
сутствие применения радиосвязи в испанской войне повлияло на
недооценку значения этого важного средства связи в условиях со-
временной войны. Так, полковник Богданов отмечал: «Неверная
позиция в РККА, что телефон, телеграф и радио — это безотказные
средства связи. Необходимо, чтобы старший начальник ставил за-
дачу младшему лично. Телефон, телеграф и радио надо использо-
вать, но не рассчитывать на них как на основное средство связи»85.
Таким образом, испанская война, в которой в силу матери-
альных причин отсутствовали современные, но относительно ус-
пешно использовались традиционные средства связи, позволила
некоторым советским военным специалистам считать радиосвязь
и другие современные средства лишь дополнением к простейшим
видам связи. Вследствие этого накануне Великой Отечественной
войны среди командиров и штабов присутствовала укоренившаяся
недооценка роли радио как основного средства управления в бою,
даже имелись случаи «радиобоязни»86. Опыт начавшейся войны со
всей очевидностью показал необоснованность таких суждений.
Работа тыловых органов и организация тыла по опыту войны
в Испании также давали пищу для ума советским командирам.
Опыт войны еще раз показал, что наличие крепкого тыла, особен-
но в затяжной войне, является крайне необходимым условием
успешных действий армии на фронте.
В испанской войне выявилась возросшая роль обороны, а
как следствие — инженерных войск, нуждающихся в техническом
оснащении. Был сделан вывод о том, что не только пехота, но и все
рода войск должны уметь владеть инженерным искусством. При-
влекать же саперов предлагалось для строительства только наи-
более ответственных сооружений. Данное заключение было сдела-
но по причине того, что на фронтах Испании подавляющее боль-
шинство фортификационных сооружений, включая простейшие
окопы, строилось исключительно за счет привлечения саперных
войск. Это обстоятельство, учитывая большую нехватку послед-
них, зачастую тормозило создание фортификации на важнейших
участках фронта. Тем не менее приводимый выше вывод представ-
ляется неоднозначным: с одной стороны, необходимость владения
инженерными средствами обороны всеми сухопутными родами
войск не подлежит сомнению, с другой - чрезмерное увлечение
окопными и другими инженерными работами родов войск может
негативно сказаться на выполнении ими основных задач.
В результате опыта войны в Испании техническая оснащен-
ность инженерных войск СССР усилилась, были созданы окруж-
ные инженерные и понтонные полки87. Тем не менее по своей
организации и вооружению инженерные войска отставали от дру-
гих родов войск. Новая инженерная техника начала поступать
в войска только накануне войны.
Таким образом, несмотря на полученный опыт, советское
военное командование все же недооценило роль инженерных
войск в преддверии надвигающейся войны. В результате этого
в начальном периоде войны ими не были в полной мере решены
важнейшие задачи по минированию местности, разрушению мос-
тов и путепроводов в приграничной полосе на направлениях глав-
ных ударов противника, а также не были обеспечены контрудары
механизированных корпусов и созданы оборонительные рубежи
в оперативном тылу88.
Во время войны в Испании в задачи военно-морского флота
республиканцев в основном входило обеспечение безопасности
доставки грузов из СССР, осуществлявшейся в рамках оказания
военно-технической помощи испанской республике, а также под-
держка действий сухопутных сил и авиации на отдельных участках.
В силу отсутствия достаточного количества кораблей как у респуб-
ликанцев, так и у мятежников крупные операции на море не про-
водились. Как правило, действия флотов ограничивались высле-
живанием и попытками уничтожить отдельные корабли против-
ника, а также охраной побережья.
Тем не менее, несмотря на отсутствие стратегической
составляющей в действиях флота в Испании, советские военные
советники смогли сделать ряд важных выводов из опыта его при-
менения совместно с другими родами войск.
В Испании впервые выявились роль авиации при прове-
дении любых операций на море и важность прикрытия действий
кораблей с воздуха. Исходя из этого, морская авиация к началу
1938 г. окончательно определилась как один из основных родов сил
флота (ВВС ВМФ). Частые внезапные налеты авиации мятежни-
ков в Испании на корабли в базах и во время походов позволили
выявить роль противовоздушной обороны флота и особое значе-
ние в ней истребительной авиации 89 .
Несмотря на правильные выводы из опыта событий в Испа-
нии, к началу Великой Отечественной войны в организации сил
флота существовало немало недостатков. Так, не был до конца от-
работан вопрос о совместных действиях с сухопутными войсками.
Не были в необходимой мере освещены вопросы управления, от-
сутствовал опыт ведения совместных действий в широком масшта-
бе. ВВС флота накануне войны рассматривались только как обес-
печивающий род сил. На вооружении морской авиации нахо-
дились главным образом самолеты устаревших конструкций, ко-
торые по своим летно-техническим характеристикам не могли
обеспечить успешное выполнение боевых задач. Силы и средства
противовоздушной обороны флота не обеспечивали надежного
прикрытия ни боевых кораблей, ни военно-морских баз от ударов
авиации противника 90 .
Тем не менее опыт гражданской войны в Испании не пропал
даром для советского флота. Здесь необходимо отдать должное
личности командующего В М Ф Н.Г. Кузнецова, разработавшего
и внедрившего систему боевой готовности в практику работы
военно-морских сил. Благодаря этому советский флот оказался
единственным родом войск, готовым к отражению внезапной
агрессии Германии в первые часы нападения 22 июня 1941 г.
Подведем итог. Гражданская война в Испании была послед-
ней, наиболее крупной пробой сил военных держав перед Второй
мировой войной. В то же время события, развернувшиеся на Пи-
ренейском полуострове, носили специфический характер с точки
зрения применения форм борьбы. По своему оперативно-такти-
ческому содержанию испанская война в целом не представляла
собой ничего нового по сравнению с Первой мировой войной.
Гораздо большее значение опыт войны приобрел вследствие тех
выводов, которые были из него сделаны.
Исходя из боевого опыта, полученного в ходе сражений на
испанском полигоне, советское военное командование наглядно
убедилось в необходимости взаимодействия всех родов войск на
поле боя. Успешная реализация такого взаимодействия в боль-
шинстве случаев приводила к достижению поставленных целей в
испанских условиях. В то же время в советской военной мысли на-
метилась определенная тенденция к идеализации такого взаимо-
действия. Стали считать нецелесообразными действия отдельных
родов войск в отрыве от остальных родов войск. На то были свои
причины. Возросшая за счет инженерных укреплений сила совре-
менной обороны требовала от наступающего сосредоточения всех
усилий непосредственно на линии боевого соприкосновения,
максимально используя возможности каждого из родов войск.
Одновременно с этим средства глубокого подавления против-
ника — танки и авиация — получили эффективный отпор в виде
противотанковых пушек и истребительной авиации, действующей
совместно со средствами ПВО.
Таким образом, события в Испании способствовали тому,
что в СССР наметился отход от основополагающих принципов
«глубокой операции» начала 30-х гг. Боевые действия в совре-
менной операции стал пониматься в основном как тактическое
взаимодействие всех родов войск. Исходя из этого советским воен-
ным командованием было принято решение об ограничении дей-
ствий танков и авиации непосредственно полем боя. В результате
танковые корпуса и авиационные армии дальнего действия, пред-
назначенные для решения глубоких самостоятельных задач, были
расформированы. Вместо них создавались более мелкие соедине-
ния, функции которых ограничивались содействием продвиже-
нию пехотных войск, прежде всего в пределах укрепленных полос.
Их задачи в бою свелись к усилению, а по сути, к дублированию
задач пехоты и артиллерии соответственно. Как следствие, «глу-
бокая операция» лишилась необходимых средств для своего осу-
ществления.
Опыт начавшейся Второй мировой войны показал ошибоч-
ность принятого решения, и в соответствии с этим военное руко-
водство СССР воссоздает танковые корпуса. Но время было упу-
щено, и Великая Отечественная война застала их в разгар ком-
плектования. Этим, в частности, объясняются значительные поте-
ри советских танков в начальный период войны.
Война в Испании наглядно показала возросшую силу совре-
менной обороны и дала имлульс пристальному изучению органи-
зации оборонительных действий командным составом РККА.
Впрочем, многочисленные выводы, касающиеся ведения оборо-
ны, в большинстве своем носили лишь частный характер. В то же
время многие вопросы организации обороны в стратегическом
масштабе были недостаточно изучены.
Опыт применения технических средств в испанской войне
оказался чрезвычайно познавательным для советских военных
специалистов. Он не только позволил внести существенные улуч-
шения в конструкции существовавшей военной техники, но и спо-
собствовал ее дальнейшему развитию. При этом характерно, что
наиболее интенсивно совершенствовались те средства, которые
получили эффективный отпор на испанском полигоне либо ока-
зались технически менее совершенными по сравнению с зарубеж-
ными аналогами. Так, противотанковые пушки послужили толч-
ком к увеличению брони и огневой мощи советских танков, совре-
менная немецкая артиллерия — к разработке более совершенных
типов отечественной артиллерии. В то же время советская авиа-
ция, не имевшая равных в начальный период войны, должного
развития не получила.
Исходя из вышеперечисленного можно сделать вывод, что,
изучая события гражданской войны в Испании, советские воен-
ные анализировали только то, что непосредственно видели на по-
лях сражений. Крайне редко удавалось «заглянуть в будущее», про-
следить какие-либо тенденции как в оперативно-стратегическом
плане, так и в отношении применения технических средств.
Такая недальновидность, безусловно, не могла возникнуть
из ниоткуда. Разгар войны в Испании по времени пришелся на пе-
риод массовых репрессий в Советском Союзе. Преследование
«врагов народа» самым непосредственным образом затронуло кад-
ры РККА. Многие талантливые командиры, в том числе участни-
ки испанской войны, были репрессированы. Многие предпочита-
ли молчать, боясь оказаться в ряду «инакомыслящих». Все это ни-
как не могло способствовать конструктивному и непредвзятому
исследованию боевого опыта гражданской войны в Испании, рав-
но как и опыту других войн и локальных конфликтов.
В целом боевой опыт испанской войны был довольно меха-
нически использован в военно-стратегическом планировании раз-
вития советских Вооруженных сил. П р и его изучении специфиче-
ские условия войны в Испании в большинстве своем учтены не
были. Хотя многое из приобретенного опыта было реализовано,
в полной мере использовать уроки этой войны для дальнейшего
развития советского оперативного искусства и тактики, более
качественной подготовки личного состава не удалось. Многое,
требующее быстрой реализации, так и осталось на стадии выводов,
предложений и рекомендаций. Многие существенные недостатки,
выявившиеся в военной технике, вооружении, боевой подготовке
войск, не были оперативно устранены.
В результате Вооруженные силы Советского Союза не пол-
ностью обогатились боевым опытом гражданской войны в Испа-
нии. Часть сделанных выводов оказалась неадекватной в контекс-
те подготовки страны к будущей войне. Многие ошибки, допу-
щенные советским военным командованием на полях сражений
Пиренейского полуострова, были вновь повторены в период
советско-финляндской войны. Как следствие, просчеты, допу-
щенные военным руководством СССР в предвоенные годы, при-
вели к большим потерям в Великой Отечественной войне.
 ПРИМЕЧАНИЯ

1
См.: Рыбалкин Ю.Е. Операция «X». Советская военная помощь республи-
канской Испании (1936-1939). М., 2000. С. 105.
2
Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 4. Оп. 14. Д. 960.
Л. 266.
3
См.: Рыбалкин Ю.Е. Указ. соч. С. 107.
4
См.: Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы. М., 1940. С. 8—12.
5
РГВА. Ф. 35082. On. 1. Д. 484. Л. 67.
6
Там же. Д. 376. Л. 17-19; Д. 566. Л. 3-5 и др.
7
См.: Князев М.С. Борьба в позиционных условиях. М., 1939; Краткие опера-
тивно-тактические выводы из опыта войны в Испании. М., 1939; Корсун Н. Опера-
тивные уроки войны в Испании и Китае. М., 1940 и др.
8
Любарский С. Некоторые оперативно-тактические выводы из опыта войны в
Испании. М., 1939. С. 34.
9
Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы. С. 16.
10
Там же. С. 23.
" Иссерсон P.C. Развитие теории советского оперативного искусства в 30-е го-
ды / / Военно-исторический журнал. 1965. № 3. С. 54.
12
См.: Военная стратегия. М., 1968. С. 143.
13
Соколов Б.В. Красная армия в межвоенный период, 1921—1941. М., 1990. С. 27.
14
См.: Иссерсон P.C. Развитие теории советского оперативного искусства
в 30-е годы. С. 54.
15
История военной стратегии России. М., 2000. С. 237.
16
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2030. Л. 17.
17
Любарский С. Указ. соч. С. 34—35.
18
См.: Война в Испании. Выи. 9. Оборонительные действия. М., 1938. С. 7-9.
19
РГВА. Ф. 35082. Оп. 2. Д. 23. Л. 18-19; Война в Испании. Вып. 9. Оборони-
тельные действия. С. 3—6.
20
См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12(1). М., 1993. С. 209.
21
См.: Эволюция военного искусства: этапы, тенденции, принципы. М., 1987.
С. 155-156.
22
См.: Семенов В.А. Краткий очерк развития советского оперативного искус-
ства. М., 1960. С. 132-133.
23
РГВА. Ф. 35082. On. 1. Д. 561. Л. 32.
24
См.: 1941 год - уроки и выводы. М., 1992. С. 79.
25
РГВА. Ф. 35082. On. 1. Д. 511. Л. 67.
26
Там же. Ф. 4. Оп. 14. Д. 197. Л. 81.
27
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 561. Л. 74.
28
Война в Испании. Инженерное обеспечение боя. М., 1938. С. 53.
29
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2030. Л. 67.
30
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 484. Л. 57.
31
См.: Кокоиіин A.A. Стратегическое управление. Теория, исторический опыт,
сравнительный анализ, задачи для России. М., 2003. С. 179-180.
32
См.: Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных тру-
дах (1917-1940 гг.). М „ 1965. С. 553.
33
См.: История военной стратегии России. М., 2000. С. 214.
 34
РГВА. Ф. 35082. On. 1. Д. 484. Л. 54.
35
Там же. Ф. 31811. Оп. 2. Д. 20. Л. 23-24.
36
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 511. Л. 37.
37
Там же. Д. 569. Л. 24-25.
38
Там же. Ф. 4. Оп. 19. Д. 55. Л. 30.
39
Там же. Л. 26-28, 30.
40
См.: Ветров A.A. Непревзойденная «тридцатьчетверка» / / Вопросы истории.
1982. № 5 . С. 90, 99.
41
РГВА. Ф. 35082. On. 1. Д. 484. Л. 29.
42
Там же. Д. 549. Л. 59, 61, 81-82.
43
Там же. Ф. 31899. Оп. 8. Д. 301. Л. 246.
44
Там же. Ф. 35082. Д. 472. Л.43.
45
Там же. Д. 484. Л. 33.
46
См.: 1941 год — уроки и выводы. С. 38.
47
РГВА. Ф. 31899. Оп. 8. Д. 305. Л. 2-4. Ф. 37946. On. 1. Д. 5. Л. 417.
48
Там же. Ф. 20. Оп. 46. Д. 229. Л. 1-5; Д. 191. Л. 13; Оп. 56. Д. 337. Л. 1-7.
49
Там же. Ф. 35082. Оп. 2. Д. 13. Л. 12; Война в Испании. Вып. 7. Боевые дей-
ствия зенитной артиллерии. М., 1937. С. 5.
50
Там же. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 192. Л. 2.
51
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 577. Л. 6, 21-24.
52
Там же. Ф. 37946. On. 1. Д. 5. Л. 501-502.
53
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 484. Л. 37-41.
54
Там же. Ф. 37791. On. 1. Д. 972. Л. 5-7.
55
См.: 1941 год — уроки и выводы. С. 54.
56
РГВА. Ф. 29. Оп. 54. Д. 97. Л. 13-23.
57
Там же. Л. 13-17.
58
Там же. Л. 23.
59
Там же. Л. 17.
60
Там же. Л. 19.
61
Там же. Л. 24-25.
62
Там же. Д. 43. Л. 93-95.
63
Там же. Ф. 35082. Д. 499. Л. 10.
64
Там же. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 192. Л. 9.
65
См.: Любарский С. Указ. соч. С. 65.
66
См.: История военной стратегии России. С. 215.
67
РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 192. Л. 27.
68
См.: Савушкин P.A. Развитие Советских Вооруженных Сил и военного ис-
кусства 1921-1941 гг. М „ 1989. С. 189.
69
См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1). С. 305.
70
РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 192. Л. 24-25.
71
См.: 1941 год — уроки и выводы. С. 63.
72
См.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1). С. 157.
73
См.: 1941 год — уроки и выводы. С. 57.
74
Яковлев А. С. Цель жизни. М „ 1982. С. 38.
75
РГВА. Ф. 29. Оп. 37. Д. 9. Л. 197.
76
Там же. Оп. 54. Д. 97. Л. 41.
77
Там же. Оп. 49. Д. 52. Л. 17.
 78
Там же. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 192 (Сб. 18). Л. 51 и др.
79
См.: Яковлев A.C. Указ. соч. С. 36.
80
См.: Шумилин B.C. Советская военная авиация. 1917-1941. С. 212.
81
См.: Яковлев A.C. Указ. соч. С. 38.
82
РГВА. Ф. 31983. Оп. 3. Д. 14. Л. 65.
83
См.: Война в Испании. Вып. 8. Связь в республиканской армии. М., 1937. С. 15.
84
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2030. Л. 34.
85
Там же. Ф. 35082. On. 1. Д. 511. Л. 25.
86
См.: 1941 год — уроки и выводы. С. 41.
87
См.: История военной стратегии России. С. 214.
88
См.: 1941 год - уроки и выводы. С. 66.
89
См.: Кузнецов Н.Г. Надалеком меридиане. М., 1978. С. 211.
90
См.: 1941 год - уроки и выводы. С. 78.

М.М. Минц

Б У Д У Щ А Я ВОЙНА В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ
СОВЕТСКОЙ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ
В НАЧАЛЕ 1 9 3 0 - х - 1941 г.

Подготовка Советского Союза к будущей войне на протяже-

нии 20-30 гг. — тема чрезвычайно интересная и актуальная, по-
скольку именно в тех подготовительных мероприятиях, которые
проводились в нашей стране в указанный период, и следует,
по-моему, искать как истоки поражений Красной армии летом-
осенью 1941 г., так и причины того, что СССР, несмотря на эти по-
ражения, сумел все же устоять и выиграть войну. В сущности, весь
межвоенный период прошел для СССР под знаком ожидания бу-
дущей схватки с «мировым империализмом», которая представля-
лась советскому руководству в виде так называемой Большой вой-
ны — тотальной войны на уничтожение одной из сторон. Для под-
готовки к этой войне была проведена целая система мероприятий:
совершенствовались вооруженные силы, развивалась военная тео-
рия, проводилось обучение войск. Изучение этих мероприятий —
не последнее условие для того, чтобы лучше понять историю Оте-
чественной войны 1941 — 1945 гг. Для того же, чтобы глубже осмыс-
лить ход подготовки Советского Союза к будущей войне, необхо-
димо, в свою очередь, подробнее изучить ту концепцию будущей
войны, которая бытовала в среде советского высшего военно-по-
литического руководства и определяла принимаемые им решения.
Причем желательно, как мне кажется, исследовать достаточно
длительный период времени, например, с конца 20-х гг. (начало
масштабной реконструкции Красной армии) до первых дней Оге-
 чественной войны, когда довоенный прогностический образ этой
войны постепенно уступил место синхронному осмыслению уже
начавшихся боевых действий.
Существенную проблему представляет собою определение
того круга людей, чьи представления могут заинтересовать ис-
следователя при изучении заявленной темы. С одной стороны,
верховная власть в стране, по сути, концентрировалась в руках
предельно узкой группы лиц, своеобразной элиты элит внутри
Политбюро. К ее наиболее устойчивому составу в предвоенный
период можно отнести И.В. Сталина, В. М . Молотова, Л.П. Берия,
К.Е. Ворошилова, а также Г.М. Маленкова, J1.M. Кагановича,
A.A. Жданова и А.И. Микояна, хотя временами в нее могли вклю-
, чаться и другие лица 1 . С другой стороны, вряд ли следует игнори-
ровать и представления нижестоящих руководителей, которые
также могли участвовать в принятии решений либо привлекаться
для консультаций, а также отвечали за претворение принятых
решений в жизнь. По-видимому, этот вопрос еще нуждается в до-
полнительном изучении.
Непростой задачей является и поиск источников. В усло-
виях, когда значительная часть документов, крайне важных для
изучения описанных выше проблем, по-прежнему остатся засе-
креченной, исследователю поневоле приходится иметь дело по
большей части с косвенными доказательствами и свидетельства-
ми. В такой ситуации особенно важно использовать как можно
больше источников самых различных видов, чтобы получить наи-
более полный материал для сравнительного анализа и тем самым
хотя бы отчасти компенсировать пробелы в имеющейся информа-
ции. Немало полезных сведений о существовавшей концепции
будущей войны можно почерпнуть не только из разнообразных
архивных документов, но и из публичных выступлений «вождей»,
военно-теоретической литературы 20—30-х гг., мемуаров.
Само понятие концепции (образа) будущей войны в прин-
ципе довольно широкое. В идеале сюда следует включать не толь-
ко общую характеристику будущей войны (цели, характер, методы
ведения, ожидаемое время начала, состав потенциальных против-
ников и т. д.), но и оценки состояния вооруженных сил, их соот-
ветствия требованиям будущей войны, а также представления
о конкретных мерах, необходимых для того, чтобы наилучшим
образом подготовиться к войне, — представления, которые непо-
средственно отражаются в проводимых подготовительных меро-
приятиях. Пока же мне хотелось бы остановиться именно на об-
щей характеристике будущей войны - той основе, на которой
формировались более конкретные представления.
 Еще в начале 30-х гг. в советских документах употреблялся
термин «большая война»2. Под этими словами понималась тоталь-
ная мировая война с участием «великих держав». Ожидалось, что
она будет длительной и изнуряющей, потребует напряжения всех
сил воюющих сторон. Дальнейшее развитие боевой техники при-
ведет к тому, что граница между фронтом и тылом будет в значи-
тельной степени размыта, значительные территории в тылу (соиз-
меримые со всей территорией страны) будут подвергаться посто-
янному воздействию противника. Ведущая роль в будущей войне
отводилась бронетанковым войскам; ожидалось также, что возра-
стет и значение авиации. Все это позволяло говорить о будущей
войне как о «войне моторов»3.
Развитие будущей войны представлялось двояко, и это ска-
залось на ходе подготовки к ней. С одной стороны, предполага-
лось, что она неизбежно примет затяжной характер (даже несмот-
ря на то, что будет маневренной), поскольку современные государ-
ства способны достаточно быстро восстанавливать силы своих
армий, а мощные оборонительные средства и заблаговременно за-
готовленные запасы необходимой продукции не позволяют насту-
пающей стороне быстро истощить и разгромить противника 4 .
С другой стороны, со второй половины 30-х гг. в советской пропа-
ганде стала преобладающей установка о будущей советско-гер-
манской войне как о войне на чужой территории, победа в которой
будет достигнута быстро и малой кровью. Некоторое отрезвле-
ние пришло после войны с Финляндией. Однако уже осенью 1940 г.
начавшаяся было кампания по борьбе с «шапкозакидатсль-
скими» настроениями стала сходить на нет. Неудачи в Зимней вой-
не начали связывать исключительно с тяжелыми природными
условиями, в которых приходилось действовать Красной армии.
Стойкость финских солдат стала рассматриваться как своеобраз-
ная аномалия5.
Методы ведения будущей войны разрабатывались исходя из
продолжающегося насыщения войск все более мощной техникой.
Необходимо было наметить пути для наиболее эффективного ее
использования, пересмотреть существующие положения военного
искусства применительно к новым условиям. В основе советских
военно-теоретических разработок этого периода лежит теория глу-
бокого боя и глубокой операции, созданная в начале 30-х гг. Ее
центральное положение состоит в том, что современное вооруже-
ние позволяет перейти от принятого ранее последовательного по-
давления вражеских позиций к таким формам боя и операции, при
которых наступающая сторона стремится поразить силы против-
ника одновременно на всю глубину их расположения, сковывая
тем самым их маневр. Предполагалось, что это позволит выйти из
«позиционного тупика», в котором оказалось военное искусство во
время Первой мировой войны, найти эффективные способы про-
рыва подготовленной обороны.
Теория глубокого боя и глубокой операции затрагивала
практически все формы боя, поскольку применение новых мето-
дов наступления заставляло разрабатывать новые методы обороны
и т. д. Однако на практике, при проведении боевой подготовки
войск, явный приоритет отдавался наступательным действиям.
Оборона рассматривалась лишь как вспомогательный вид воору-
женной борьбы и отрабатывалась зачастую по остаточному прин-
ципу 6 . Порочность такого подхода была осознана лишь с началом
Отечественной войны 7 , и то не всеми8.
Какие же цели должен был преследовать СССР в будущей
войне? Официальная позиция советского руководства заключа-
лась в том, что с его стороны война будет носить исключительно
оборонительный характер. В действительности, однако, все было,
по-видимому, несколько сложнее. Анализ отдельных неоднознач-
ных высказываний «вождей» позволяет предположить, что в рас-
сматриваемый период не исключалось и то, что Советский Союз
может вступить в войну и по собственной инициативе, если обста-
новка будет благоприятствовать этому 9 .
Довольно непросто ответить на вопрос о предполагаемых
сроках начала ожидаемой войны. Официальная концепция, отра-
женная как в мемуарах, так и в синхронных источниках, состоит в
том, что на протяжении 30-х гг. война ожидалась практически со
дня надень. Остается, однако, неясным, как следует относиться к
этим сообщениям. Содержащие их источники сильно идеологизи-
рованы, поэтому возникает отдельная проблема выяснения того,
как их содержание соотносилось с подлинными представлениями
их авторов. Чтобы решить эту проблему, нужно привлекать допол-
нительные материалы. Пока можно лишь констатировать, что со-
ветские руководители нуждались в том, чтобы поддерживать в мас-
совом сознании постоянную психологическую готовность к войне,
ощущение неослабевающей угрозы. Мотивы подобных действий
могли быть самыми разными. В действительности ожидания «вож-
дей», возможно, были и не столь тревожными 10 . Данные о пред-
ставлениях, существовавших непосредственно накануне Отече-
ственной войны, также довольно противоречивы. С одной сторо-
ны, есть упоминания о том, что и в этот период война ожидалась,
как и прежде, со дня на день, с другой стороны, Сталин, по-види-
мому, вплоть до самого нападения немцев был уверен, что время
в запасе еще есть11.
 «Список» потенциальных противников СССР за предвоен-
ное десятилетие почти не претерпел изменений, несмотря на все те
события, которые произошли в мире за этот период. В принципе
источником военной угрозы считались чуть ли не все буржуазные
государства. Менялись лишь представления о том, кто будет глав-
ным врагом. Если в начале 30-х гг. в качестве такового называлась
Франция 12 , а также Великобритания, то впоследствии наибольшие
опасения стали вызывать Германия и Япония. Характерно, что на
первых порах Япония вызывала большее беспокойство, чем Герма-
ния, а последняя в начале 30-х гг. еще рассматривалась как воз-
можная соучастница будущей британской агрессии13. Однако и на
рубеже 30—40-х гг., когда, казалось бы, окончательно возобладало
представление том, что именно Гер,мания и Япония являются глав-
ными потенциальными противниками СССР, по-прежнему не
исключалась и возможность войны с Великобританией. По неко-
торым данным, в 1940 г. действительно проводилась подготовка
к такой войне 14 .
Таким образом, можно констатировать, что на протяжении
30-х гг. первоначальная тенденция объявлять потенциальными
противниками все буржуазные государства, вполне соответствую-
щая официальной советской идеологии, постепенно уступала мес-
то более адекватному представлению о том, что основными источ-
никами военной угрозы являются государства, действительно про-
водящие агрессивную внешнюю политику — прежде всего Герма-
ния и Япония. С началом Второй мировой войны к общим пред-
ставлениям постепенно добавились уже конкретные мероприятия
по подготовке к войне с Германией. Однако и в это время прежняя
тенденция, в соответствии с которой главным потенциальным
противником оставалась Великобритания, не исчезла окончатель-
но. Можно, конечно, предположить, что эта тенденция представ-
ляла собою не более чем обычный идеологический прием, исполь-
зованный с целью поддержания в обществе атмосферы «осажден-
ной крепости». Но есть основания и для того, чтобы усомниться в
такой гипотезе. Вполне возможно, что постоянное присутствие
Великобритании и Франции в официально декларируемом «спис-
ке» потенциальных противников СССР даже в условиях, когда го-
раздо более реальной была угроза со стороны Германии, отражало
действительное недоверие советского руководства по отношению
к западным демократиям.
Анализ практических действий по подготовке к войне, про-
водившихся в СССР в конце 20 - начале 40-х гг., позволяет вы-
явить определенные взаимосвязи между ними и существовавшей
концепцией будущей войны. На этих приготовлениях сказалась
и противоречивость существовавших представлений. Так, чисто
военные мероприятия: размещение войск, оборудование театра
военных действий, стратегическое планирование — с течением
времени, особенно в 1939-1941 гг., все в большей степени прово-
дились в расчете на то, что предстоящая война чуть ли не с самого
начала будет иметь характер массированного сокрушительного на-
ступления Красной армии. То, что вместо этого, возможно, при-
дется обороняться или тем более отступать, казалось совершенно
нереальным15. По некоторым данным, весной и в начале лета 1941 г.
в СССР проводилась уже непосредственная подготовка к нападе-
нию на Германию. Вопрос о том, насколько серьезны были эти
намерения, остается открытым. Так или иначе, проводившиеся
мероприятия были организованы таким образом, что по мере того
как приближалась роковая дата 22 июня, группировка советских
войск все больше подходила именно для такого развития событий,
а не для того, чтобы отражать внезапное массированное нападение
немцев, хотя это и был наиболее вероятный сценарий возможной
германской агрессии. С другой стороны, вплоть до самого начала
войны проводилась экономическая подготовка к ней, которая,
напротив, была ориентирована на создание крепкого тыла, устой-
чивого к критическим ситуациям, способного обеспечить длитель-
ную борьбу на истощение. Во многом именно это и позволило
нашей стране выиграть войну с Германией, даже несмотря на не-
удачи 1941-1942 гг. Интересный штрих к общей картине дает срав-
нение тех оценок, которые давались в разные годы уровню боевой
подготовки Красной армии. На протяжении всего предвоен-
ного десятилетия эти оценки были в целом невысокими, причем в
имеющихся документах из года в год перечисляются практически
одни и те же недочеты которые так и не были изжиты вплоть
до 1941 г. Однако в мемуарной литературе об этих проблемах речи
уже нет, но зато много говорится о самом главном пробеле в под-
готовке войск, осознанном только во время Отечественной вой-
ны, - неумении вести оборонительные и отступательные дей-
ствия. Недоверие к западным державам, в том числе к Велико-
британии, в условиях растущей угрозы столкновения с Германией,
по-видимому, тоже сыграло свою роль в развитии событий.
Таковы основные составляющие проблемы, обозначенной
в начале данного обзора. Хочется надеяться, что ее дальнейшее
изучение будет способствовать более глубокому пониманию про-
цессов, происходивших в Советском Союзе в предвоенные годы,
предыстории и истории Второй мировой и Отечественной войн.
 ПРИМЕЧАНИЯ

' Великая Отечественная война, 1941 — 1945: Военно-исторические очерки. М.,

1998. Кн. 1.С. 59.
2
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 379. Л. 2; Ф. 9. Оп. 35. Д. 97. Л. 13об.-14.
3
См., например: Конев И.С. Записки командующего фронтом. М., 2000. С. 24.
4
РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 760. Л. 60; Гречко A.A. Годы войны. М., 1976. С. 17-18.
5
Невежин В.А. Синдром наступательной войны. М., 1997. С. 53, 139.
6
Баграмян И.Х. Мои воспоминания. Ереван, 1979. С. 178; Василевский A.M.
Дело всей жизни. М., 1975. С. 112.
7
См., например: Баграмян И.Х. Указ. соч. С. 243.
8
См., например: Мерецков К.А. На службе народу. М., 1969. С. 423.
9
См., например: РГВА. Ф. 4. Оп. 16. Д. 15. Л. 134об; Сталин И.В. Сочинения.
М., 1949. Т. 10. С. 288-289; Молотов В.М. Статьи и речи, 1935-1936. М., 1937. С. 26;
Кузнецов Н.Г. Накануне; Курсом к победе. М., 1991. С. 195.
10
Любопытные результаты в этом отношении дает, например, анализ выступ-
лений К.Е. Ворошилова на пленумах РВС СССР - Военного совета при наркоме
обороны [РГВА. Ф. 4. Оп. 16. Д. П. Л. ІІЗоб; Д. 15. Л. 131; Д. 19. Л. 159; Оп. 18.
Д. 40. Л. 367-368; Д. 54. Л. 497-498].
11
См.; Кузнецов Н.Г. Указ. соч. С. 278; Микоян А.И. Так было. М., 1999. С. 377,
382, 388 и др.
12
Сталин И.В. Сочинения. М „ 1949. Т. 12. С. 255-257.
13
РГВА. Ф. 9. Оп. 35. Д. 97. Л. 14-16.
14
Невежин В.А. Синдром наступательной войны. М., 1997. С. 117—125. Ср.:
Русский архив. М., 1993. Т. 12(1). С. 349; Молотов В.М. Внешняя политика Совет-
ского Союза. М., 1940. С. 13; Он же. Внешняя политика правительства. М., 1940.
15
Интересно, что и в послевоенные годы в официальной советской литерату-
ре сам факт принятия решения о стратегической обороне описывается в таких вы-
ражениях и с такой интонацией, как будто это было нечто совершенно необычное,
и объявляется проявлением особой мудрости и прозорливости Сталина.

А.Н. Давыдов

МОСКВА НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ В О Й Н Ы : ОРГАНИЗАЦИЯ
ПРОТИВОХИМИЧЕСКОЙ З А Щ И Т Ы
ГОРОДСКОЙ СРЕДЫ ОБИТАНИЯ

В историографии Великой Отечественной войны до сих пор

остается немало «белых пятен», относящихся к весьма существен-
ным сторонам самого драматичного события XX в. Одним из таких
«белых пятен», на наш взгляд, является тематика, связанная с при-
менением фашистами химического оружия и организацией ответ-
ной противохимической защиты. Слабая изученность этой темы,
вероятно, в первую очередь связана с закрытостью архивной доку-
ментации по вопросам оружия массового поражения, имевшей
всегда особо секретный характер. Кроме того, тема несколько ото-
шла в тень в связи с тем, что масштабного применения химическо-
го оружия так и не произошло и, следовательно, явственно не про-
явился и не был полностью осознан тот масштаб серьезных по-
следствий, что потенциально крылся за возможностью использо-
вания арсенала химического оружия, приготовленного к началу
войны. Безусловно, фашисты готовились к его применению, а то,
почему этого не произошло, требует еще своего детального изуче-
ния будущими исследователями.
* Между тем подготовка к противохимической защите, осо-
бенно крупных городов, отвлекала на протяжении войны громад-
ные человеческие и материальные ресурсы, без учета которых мы
не можем в полном объеме осознавать масштаб оборонитель-
ных мероприятий СССР, особенно в самый тяжелый начальный
период войны. Изучение этой тематики представляет интерес и
с точки зрения того, что в ту эпоху закладывались основы граж-
данской обороны с элементами системы экологической безопас-
ности. Военный опыт использовался и продолжает использоваться
теми формированиями и подразделениями современной России,
особенно М Ч С , которые отвечают за решение вопросов, связан-
ных с защитой страны от техногенных, экологических и прочих
катастроф.
В данной работе наше внимание было привлечено к органи-
зации противохимической защиты Москвы накануне и в годы
Великой Отечественной войны. Понятно, что столица являлась
самым важным политическим, культурным, промышленным и
оборонительным центром с наибольшей концентрацией населе-
ния и в силу этого была наиболее привлекательным объектом для
применения оружия массового поражения. Такая угроза поставила
всем последующим ходом военных событий перед военным и
гражданским руководством столицы, его населением задачу созда-
ния надежной противохимической обороны, способной защитить
и население, и жизненно важные объекты городской среды обита-
ния от химического поражения. Нам предстоит осмыслить очень
важный и дискуссионный вопрос: была ли готова Москва к отра-
жению химического нападения, особенно в наиболее опасный для
себя момент - в конце 1941 — 1942 г.?
Несмотря на то что уже в 1927 г. СССР подписал и ратифи-
цировал Женевский протокол 1925 г. о запрещении применения
химического и бактериологического оружия, многочисленные
публикации в межвоенный период убеждали население, что хими-
ческая война неизбежна и к ней необходимо готовиться. Так, один
из известных аналитиков этих лет М.П. Павлович в своей работе
«Химическая война и химическая промышленность» прогнози-
ровал, что будущая химическая «война будет вестись не столько
против армий на фронте, сколько против тыла, против мирного
населения»1. Будущий первый начальник академии химической
защиты Я.Л. Ановицкий писал в эти же годы в многократно пере-
издававшейся книге «Химическая война и оборона СССР» о необ-
ходимости военно-химического обучения населения и химизации
гражданской школы 2 . Уже в 1924 г. в СССР было создано обще-
ство друзей химической обороны и промышленности — Доброхим,
влившееся позже в Осовиахим.
Хроника предвоенных лет отразила общий настрой населе-
ния, которое в массовом порядке проходило военное обучение на
курсах и в школах Осовиахима, где наряду с парашютными прыж-
ками и стрельбой непременным элементом становилось обучение
действиям в противогазах.
Накануне Второй мировой войны в СССР, как и в других ин-
дустриально развитых странах, достижения химической промыш-
ленности были поставлены на подготовку к возможной химичес-
кой войне. Применение Италией против Абиссинии и Японией
против Китая в 1930-е гг. химического оружия явственно говорило
о перспективах такой войны. Рост производства боевых отравляю-
щих веществ (БОВ) постепенно формировал и представление об
опасности нахождения химических предприятий в густонаселен-
ных городах. В августе 1932 г. секретарь М К ВКП(б) Н.С. Хрущев
обратился в Ц К ВКП(б) с просьбой снять производственное зада-
ние с Государственного проектно-экспериментального завода № 1
близ Дангауэровского поселка, производившего БОВ для РККА.
За полгода на заводе было зафиксировано 1200 отравлений. При
аварии или диверсии экологическая катастрофа с массовым хими-
ческим поражением грозила населению в радиусе 15 км3. В январе
1937 г. Н.С. Хрущев обратился с предложением о переносе из
Москвы производства отравляющих веществ на Дербеневском
анило-красочном заводе, вокруг которого фиксировались случаи
отравления населения4. Непредусмотренная химическая тревога
произошла в сентябре 1934 г. в Бауманском районе столицы, где
при дезинфекции бараков произошло массовое отравление насе-
ления хлорпикрином. Это событие заставило советское и партий-
ное руководство города выработать целый комплекс мер по обуче-
нию населения основам противохимической защиты5. Таким об-
разом, Москва в какой-то степени уже сталкивалось в пред-
военные годы с проблемой экологической безопасности жилых
районов вблизи опасных производств, с проблемой организован-
ной защиты городской среды от химического заражения. Однако
возникавшие угрозы меркли перед опасностью настоящей хими-
ческой войны.
Ряд важнейших постановлений по противохимической за-
щите был принят на заседании президиума Моссовета 22 ноября
1937 г. при рассмотрении вопросов ПВХО столицы. В соответствии
с первым пунктом протокола этого заседания, который не подле-
жал разглашению, был одобрен план мероприятий по ПВХО при
ведении нового строительства и реконструкции существовавших
зданий. Строить и реконструировать можно теперь было только
с проведением обязательных инженерно-строительные мероприя-
тий. Это предусматривало: в складских помещениях - возмож-
ность их герметизации для защиты продуктов и товаров, легко
поражаемых отравляющими веществами (OB); в гаражах — при-
способление моечных помещений для дегазации автомашин
с пропускной способностью в 5—10% от общего числа машин гара-
жа в час; в банях и общественных душевых — возможность их
быстрого приспособления под обмывочные пункты; в прачечных,
сушилках, дезинфекционных станциях и химчистках — возмож-
ность их приспособления для дегазации одежды и белья. Обяза-
тельная герметизация предусматривалась для помещений с непре-
рывным графиком работы: телефонных узлов, телеграфа, пунктов
управления и т. д. Еще двумя постановлениями, принятыми в тот
же день: «О проверке и ремонте противогазов и других индиви-
дуальных средств противохимической защиты, находящихся на
предприятиях, в учреждениях и в пользовании граждан г. Москвы»
и «Об обеспечении трудящихся г. Москвы противогазами» — были
предусмотрены меры по обеспечению москвичей противогазами,
в том числе приобретаемыми за счет средств самого населения6.
Вопрос о противохимической защите Москвы рассматри-
вался в том же году на заседании С Н К СССР. Согласно секретно-
му постановлению С Н К СССР № 17-с за 1937 г. из всей площади
Москвы подлежали дегазации 20 км 2 , из которых 10 км2 гори-
зонтальной поверхности и 10 км 2 - вертикальной (сооружения и
строения). Расчеты показывали, что для такой площади дегазации
требовалось 5000 т сухой хлорной извести для дегазации заражен-
ных улиц и площадей и 3000 т. сернистого натра для обмыва зара-
женных строений7. Фактически всеми этими решениями заклады-
вались основы М П В О г. Москвы.
В предвоенные годы была разработана и концепция форми-
рования в городских домоуправлениях так называемых групп са-
мозащиты с химическими звеньями в их составе. «Современные
капиталистические армии при нападении на мирные города при-
меняют и будут применять посредством сбрасывания с самолетов
боевые отравляющие вещества (OB). Такого рода нападения на
густо населенные районы могут причинить значительный вред,
если гражданское население не будет заранее подготовлено к
быстрой ликвидации вредных действий OB», — говорилось в одной
из инструкций Осоавиахима8. Химзвенья, состоявшие из коман-
дира и четырех бойцов, становились ядром групп самозащиты по
противохимической защите жилого сектора. «Непосредственной
задачей химического звена, — говорилось в инструкции, — являет-
ся "неотложная противохимическая помощь", которая склады-
вается из: а) химической разведки, б) создания безопасных усло-
вий для вывода населения из очага поражения и для работы других
звеньев группы самозащиты, в) дегазационных работ»9.
С началом войны система М П В О г. Москвы реорганизуется.
В соответствии с постановлением Государственного комитета обо-
роны № ГКО-26 от 5 июля 1941 г. «О реорганизации службы
М П В О г. Москвы» было создано 4 отдельных полка, а также ряд
отдельных батальонов и рот М П В О для восстановления разру-
шенных строений и важных объектов городской инфраструктуры.
Участковые команды города были сведены в 25 районных батальо-
нов М П В О при штабе М П В О г. Москвы. В состав каждого район-
ного батальона М П В О входила противохимическая рота, на во-
оружении которой состояли: подвесные и возимые дегазационные
приборы дяя механической дегазации больших площадей города,
ручные сито-носилки для дегазации воронок от химических авиа-
бомб и неровных участков города, сумки химической разведки и
газоанализаторы, прочее оборудование, в том числе противохими-
ческое защитное обмундирование10. Кроме того, была создана го-
родская дегазационная служба (иногда встречается название — от-
дельный дегазационный батальон) под руководством начальника
Управления благоустройства, к которой было приписано: 100 ассе-
низационных машин, 57 пескоразбрасывателей, 16 поливочных
машин 11 . Эта служба была готова к централизованной механизи-
рованной дегазации больших площадей.
На предприятиях города создавались объектовые команды
химзащиты. Например, на Кусковском химическом заводе хими-
ко-дегазационная команда состояла из 24 человек, которые обслу-
живали химлабораторию, дезплощадку, заводское газоубежище и
стационарные обмывочные пункты (СОП). Команда полностью
была обеспечена противогазами и противохимическими комбине-
зонами, вооружена запасом хлорной извести и жидкими раствори-
телями: керосином, скипидаром, нашатырным спиртом и аммиач-
ной водой12. В домоуправлениях создавались группы самозащиты
с противохимическими звеньями, вооруженными простейшим
оборудованием для обнаружения БОВ и дегазации жилого сектора.
Медицинскую помощь при отравлениях были готовы ока-
зывать медико-санитарные роты М П В О и медико-санитарные
звенья групп самозащиты.
По данным штаба М П В О г. Москвы, всего на 15 июля 1941 г.
в Москве было оборудовано 850 газоубежищ на 145 тысяч человек.
Службы дегазации имели: 30 дегазационных камер с суточной про-
изводительностью 2700 комплектов; 70 стационарных обмывоч-
ных пунктов с производительностью 15 660 человек в час; 69 авто-
душевых установок с производительностью 4966 человек в час;
5 дегазационных станций городского транспорта с производитель-
ностью 50 единиц городского транспорта в час; 13 подвижных
дегазационных станций (ПДС). Противохимические роты имели
100 подвесных и 150 возимых дегазационных приборов, а также
50 сито-носилок, что для Москвы было явно недостаточным.
* Проведение организационных мероприятий по противохи-
мической защите населения и городской среды обитания в первые
же месяцы включало несколько направлений: подготовку подраз-
делений химической разведки и лабораторного контроля по опре-
делению БОВ в окружающей среде; оснащение и обучение лично-
го состава противохимических подразделений МПВО; создание
объектовых противохимических команд и противохимических
звеньев в домоуправлениях; налаживание производства и оснаще-
ние населения средствами индивидуальной защиты; герметиза-
цию важнейших объектов, включая переоборудование подвалов,
бомбоубежищ и метрополитена в газоубежища; производство и
накопление дегазационных средств, а также ряд прочих спецмеро-
приятий, например по оснащению водопроводных станций обору-
дованием для спецочистки воды.
Масштабные работы предстояли москвичам по гермети-
зации имевшихся бомбоубежищ и метрополитена. Еще 21 апреля
и 6 июня 1941 г. были приняты постановления С Н К о приспособ-
лении московского метрополитена под газоубежище. В августе
1941 г. Главное управление М П В О НКВД СССР запускает массо-
вым тиражом «Инструкцию по приспособлению подвальных бом-
боубежищ под газоубежища». Брошюра доходчивым языком разъ-
ясняла руководителям и населению вопросы герметизации поме-
щений, оборудования их фильтро-вентиляционными установками
и т. д.13 С 20 сентября 1941 г. на метрополитене, где с участием
Метростроя развернулись работы по приспособлению станций и
тоннелей под газоубежища, была введена тренировка сотрудников
в противогазах по 4 раза в неделю14. В сентябре 1941 г. издается
инструкция по пользованию гражданским противогазом типа
«ГП-1», массовое производство которого было намечено на пред-
приятиях Москвы 15 . Расширяется сеть мастерских для ремонта
противогазов.
Важным элементом в противохимической защите города ста-
новились мероприятия по герметизации предприятий системы об-
щепита, продовольственных магазинов и складов. Наркомат тор-
говли СССР срочно выпустил многотысячным тиражом инструк-
цию по защите пищевых продуктов в магазинах, складах и столо-
вых, разработанную в отраслевом Н И И торговли и общественного
питания. Руководители предприятий получили необходимое прак-
тическое пособие по способам: герметизации кладовых, штабелиро-
вания и укрытия продуктов, дегазации зараженной продукции.
Акцент делался на необходимости обязательной, пусть даже про-
стейшей, упаковки продуктов, которая в значительной степени сни-
жала риск химического загрязнения. В противном случае даже полу-
часовое воздействие паров люизита на хранившуюся без тары муку
приводило к пропитке ее ядом на глубину в 6 мм. Такой же резуль-
тат получался при двухчасовом контакте паров люизита с непри-
крытой буханкой печеного хлеба. Особое хранение предлагалось для
всех жиров, так как они легко растворяли большинство OB16.
В конце лета — начале осени 1941 г. МПВО начинает срочно
увеличивать запасы дегазирующих веществ, особенно для борьбы
со стойкими БОВ. Без этого было бы проблематичным организо-
вать дегазацию больших площадей города. В соответствии с зада-
нием правительства в первые месяцы войны для московской
М П В О началась поставка 2500 т хлорной извести (к концу августа
осуществлено 90% отгрузки) и 2500 т сернистого натра (к концу
августа осуществлено было 30% отгрузки), что обеспечивало дега-
зацию на площади в 13,3 км2. Недостающее количество дегазиру-
ющих средств предполагалось компенсировать за счет поставки
1500 т гипохлорида кальция (вопрос о его поставках к концу авгу-
ста был еще не решен), а также за счет использования для дегаза-
ции городского транспорта дихлорамина «Б» в 10% растворе дих-
лорэтана. В качестве растворителей, предназначенных для дегаза-
ции городского транспорта, можно было использовать имеющие-
ся запасы бензина и керосина17.
ІЗдекабря 1941 г. приказом по метрополитену было объявле-
но об окончании работ по герметизации линий первой очереди18,
но вскоре руководство метрополитена предъявило претензии
к Метрострою в прекращении намеченных работ. «Установлен-
ные решением М К ВКП(б) сроки окончания работ по приспособ-
лению Метрополитена под газоубежище сорваны, и с 16-го октяб-
ря 1941 г. все работы прекращены. Состояние работ по спец-
сооружениям таково, что не дает возможности в настоящее время
использовать Метрополитен под массовое надежное газоубе-
жище», - сообщало 3 февраля 1942 г. руководство метрополитена
секретарю М К В К П ( б ) A.C. Щербакову 19 . Между тем, по-видимо-
му, именно в этот период руководство столицы стало получать дан-
ные о возможном химическом ударе по городу. Затухание контрна-
ступления советских войск означало, что немецко-фашистские
войска оказывались на достаточно близком расстоянии от Москвы
и, обозленные зимней неудачей, были вполне способны на нанесе-
ние массированного авиаудара с применением химических бое-
припасов.
26 февраля 1942 г. за подписями народного комиссара внут-
ренних дел J1.П. Берии, секретаря М К и М Г К ВКП(б) A.C. Щерба-
кова и председателя Моссовета В.П. Пронина была подготовлена
докладная записка на имя председателя Г К О И.В. Сталина, в кото-
рой предлагалось «ввиду опасности применения фашистскими
захватчиками химических средств нападения... немедленно возоб-
новить работу по простейшему приспособлению существующих
станций и тоннелей 3 очередей метрополитена под газоубежища»,
с целью укрытия 625 тыс. человек населения20.
16 марта 1942 г. Государственный комитет обороны принял
постановление ГОКО-1460 се «О приспособлении Московского
метрополитена под газоубежище для населения города Москвы»,
в котором управлению Метростроя было указано закончить по-
этапно в кратчайшие сроки переустройство всех трех очередей
метрополитена под газоубежище. Целому ряду наркоматов и про-
чих ведомств поручалось оказать Метрострою помощь, в том чис-
ле поставками необходимых материалов и оборудования. Интерес-
но, что этим постановлением Управлению строительства Дворца
Советов было указано в 5-дневный срок передать Метрострою без-
действующий бетонный завод21.
Остро встал вопрос и о критическом состоянии производ-
ства дегазационных средств в Москве, о чем 12 февраля 1942 г.
докладывал в секретной записке A.C. Щербакову секретарь М Г К
ВКП(б) по химической и металлургической промышленности
И.М. Колотыркин. «В нынешний весенне-летний период, - писал
он, - со стороны фронта и прифронтовой полосы будет предъяв-
лен исключительно большой спрос на всевозможные средства
обезвреживания и дегазации. Масштабы потребления дегазацион-
ных средств могут возрасти еще в большей степени в случае при-
менения противником средств химического нападения. Тем не
менее, производство средств дегазации в стране и, в частности,
в г. Москве в настоящее время, вследствие неправильного плани-
рования, поставлено явно неудовлетворительно»22. По данным
Колотыркина, в первом квартале 1942 г. водопроводное хозяйство,
здравоохранение и прочие отрасли городского хозяйства остава-
лось без наиболее важного дегазирующего средства — хлорной из-
вести. С октября 1941 г. по январь 1942 г. Дорогомиловский хими-
ческий завод постепенно прекратил изготовление важных дез-
средств — дихлорамина и хлорамина, причем в условиях, когда
полностью прекратился выпуск аналогичной продукции на Рубе-
жанском заводе в оккупированном Донбассе. Такая ситуация при-
вела в Москве даже к остановке производства противоипритных
пакетов И П П - 5 . И.В. Колотыркин предложил просить С Н К
СССР обязать Наркомхимгіром разработать, внести в правитель-
ство и осуществить меры по увеличению производства дегазацион-
ных средств. М П В О г. Москвы предлагалось упорядочить хране-
ние запасов хлорной извести и обеспечить систематический кон-
троль за ее качеством. С одобрения A.C. Щербакова предложения
И.В. Колотыркина легли в проект решения С Н К СССР 23 .
Еще в конце января 1942 г. заместитель заведующего воен-
ным отделом М Г К ВКП(б) Кулаков сигнализировал A.C. Щерба-
кову о том, что во многих домоуправлениях распались группы
самозащиты, газоубежища находятся в антисанитарном состоя-
нии, противохимическое имущество во многих местах заброшено.
«Если в первые месяцы войны, — писал Кулаков, - каждый забо-
тился о приобретении противогаза, бережно его хранил, носил
с собой, то в настоящее время этого не наблюдается»24.
Таким образом, все эти тревожные сигналы вылились в кон-
це марта 1942 г. в организацию специального обсуждения вопросов
ПХО Москвы на заседании бюро М Г К ВКП(б). К этому заседанию
председатель Моссовета В.П. Пронин представил объемную запи-
ску о неудовлетворительном состоянии противохимической защи-
ты Москвы 25 . Пронин писал о явно недостаточно количестве дега-
зационной техники и оборудования, слабой подготовке противо-
химических звеньев и команд. «Огромные возможности в Москве
по использованию специалистов-химиков командованием М П В О
г. Москвы не используются, — писал Пронин, — в результате чего во
всей подготовке к противохимической защите командного состава
рот, служб и групп самозащиты М П В О преобладает зубрежка ста-
рых формул и правил по противохимической защите»26. Отмеча-
лась и беспечность руководителей, особенно продовольствен-
ных складов, объектов пищевой промышленности и хлебзаводов
в организации противохимической защиты. Поданным Пронина,
к противохимической защите, в том числе через осуществление
герметизации помещений, было готово только: 723 кладовых из
имевшихся 4300 магазинов, 246 кладовых из 742 столовых, 173 из
676 продовольственных предприятий, 4 из 15 хлебзаводов, 18 из
44 пекарен. Во многих столовых и на продовольственных складах
отсутствовали брезент и марлин для укрытия продуктов. Что каса-
ется наличия индивидуальных средств защиты, то ими, по мнению
руководителя Моссовета, население Москвы было обеспечено не
полностью 27 .
Пронин предложил комплекс мер по усилению противохи-
мической защиты, в том числе путем: привлечения специалистов
к проведению циклов бесед для населения, организации дополни-
тельных команд самозащиты и противохимических звеньев, про-
ведения газоокуривания населения; производства противохими-
ческого оборудования, подготовки в месячный срок продовольст-
венных складов и помещений на хлебозаводах и в продовольствен-
ных магазинах к ПХО; форсирования строительства газоубежищ,
изготовления силами населения и промкооперации противохими-
ческих накидок, плащей, марлевых повязок и прочих элементар-
ных средств защиты. Пронин предложил создать при исполкоме
Моссовета постоянно действующую комиссию из специалистов-
химиков, работников Моссовета и М П В О , а также центральную
городскую лабораторию при штабе М П В О для разработки новых
методов защиты от химического нападения28. 20 марта 1942 г. ана-
логичную секретную записку подал заведующий военным отделом
М Г К ВКП(б) А.И. Чугунов, который оценил подготовку города к
противохимической защите как неудовлетворительную. Анализ
боевой подготовки и оснащения противохимических подразделе-
ний, произведенный Чугуновым, давал удручающую картину. Так,
при проведении тренировочных и зачетных занятий из 1982 суще-
ствовавших в городе групп самозащиты сохранилось и оказалось
способными выйти в очаг химического поражения только 919.
В службе дегазации города из 153 специальных машин на ходу ока-
зались только 93, из которых многие требовали ремонта. Масса
специальной техники была не обеспечена боевыми расчетами,
стояла без аккумуляторов. В ряде районов запасы хлорной извести
частично потеряли свою активность и не годились для дегазации.
В отдельных батальонах совершенно не занимались практически-
ми занятиями; командиры и бойцы здесь не знали, где и чем заря-
жать дегазационные машины, и т. д. и т. п. Фактов таких набралось
у Чугунова на 7 листов 29 . Бросались в глаза безалаберщина и бес-
печность в подготовке противохимических мероприятий, недове-
рие и просто скептическое отношение к противохимической
учебе, тренировкам в противогазах, которые зачастую проявлялись
на предприятиях и даже в подразделениях МПВО. Кстати говоря,
скептическое отношение к противогазу — явление, в какой-то сте-
пени привычное для нашей страны. Можно привести классичес-
кий случай из времен Первой мировой войны, когда 2 июля 1916 г.
в боях у Сморгони 254-й полк русской армии в результате недо-
верчивого отношения солдат к противогазам понес большие по-
тери при газобалонной атаке немцев30. По большому счету,
весной 1942 г. Москва не была готова к противохимической защи-
те, что выявило заседание бюро М Г К ВКП(б) от 21 марта 1942 г.
Принятое постановление поставило перед руководителями всех
рангов задачу быстрейшего преодоления всех недочетов по ПХО
столицы31.
Подытоживая выступления на бюро, A.C. Щербаков, в част-
ности, заметил: «Мы можем себя тешить, что у нас есть 1 млн про-
тивогазов и что 300 тыс. противогазов находятся у населения.
Но так как мы знаем, что эти противогазы валяются под печкой,
в сарае и где угодно, то может случиться, что они окажутся негод-
ными, и мы дискредитируем эти противогазы»32. Секретарь М К
и М Г К ВКП(б) призвал к проведению широкой агитационной
компании по разъяснению населению необходимости серьезной
и организованной встречи газового нападения. Вот как в несколь-
ких фразах была сконцентрирована его концепция проведения
такой работы: «Надо написать толковую листовку, а агитатор при-
дет к населению и будет читать эту листовку. А затем, если он на-
стоящий агитатор, он после окончания чтения должен спросить —
а где ваши противогазы, а ну-ка принесите их, покажите, и тут ока-
жется, что противогазы где-то валяются, их начнут искать. Неко-
торые противогазы принесут, а другие их не найдут. Затем агитатор
скажет: «Наденьте противогазы», и тут окажется, что люди не уме-
ют их надевать. И вот эти агитаторы с листовкой проделают нам
очень большую работу»33.
Через неделю, 27 марта 1942 г., еще одна аналитическая
записка о неудовлетворительном состоянии противохимической
защиты Москвы была направлена уполномоченным ГКО СССР
C.B. Кафтановым на имя заместителя председателя ГКО В.М. Моло-
това и секретаря ЦК и М К ВКП(б) A.C. Щербакова. C.B. Кафта-
нов отмечал, что только незначительная часть населения столицы
прошла учебное «окуривание» и умела обращаться с противогаза-
ми; подавляющее же количество противогазов было «не подогна-
но». В качестве очень красноречивого примера уполномоченный
ГКО указал на проведенную проверку подгонки противогазов
у начсостава Военно-химической академии защиты им. Вороши-
лова, где из 36 противогазов подогнанными оказалось только 18.
Если у военных химиков в таком состоянии были противогазы, то
каково же было их состояние у широких масс населения, задавал-
ся вопросом Кафтанов. Совершенно удручающей была картина и с
производством гражданских противогазов ГП-1 на предприятиях
Наркомместпрома и Мосгорпромсовета. Из запланированных
к выпуску к 1 января 1942 г. 10 млн гражданских противогазов к
сроку не было сдано ни одного! По сведениям Кафтанова, ни одно
из газоубежищ не проверялось на защиту от OB, а с учетом того,
что большая часть фильтров для газоубежищ была получена через
ГВХУ Р К К А в 1937-1938 гг., не было уверенности, что они могли
надежно защищать от действий OB. Кафтанов предложил укре-
пить сеть лабораторий по определению БОВ, начать подготовку
кадров химразведчиков из учащихся вузов и последних классов
средней школы, укрепить химслужбу квалифицированными спе-
циалистами т. п. 34 Ознакомившись с запиской, A.C. Щербаков
предложил председателю Моссовета В.П. Пронину привлечь
C.B. Кафтанова к оказанию конкретной помощи столице35.
Впрочем, между принятием решений и их выполнением все-
гда была большая разница. Нехватка топлива и оборудования, эва-
куация людей и предприятий не давала возможность в сроки и с
должным качеством проводить все запланированные работы.
16 мая 1942 г. вопрос о ПВХО столицы был вынесен на
сессию Моссовета для более открытого обсуждения и мобилиза-
ции всех сил населения, местных органов власти в решении вопро-
сов ПВХО. «Всем известно, - заявил В.П. Пронин с трибуны сес-
сии, — что гитлеровские мерзавцы готовятся к применению хими-
ческих газов. Захваченные в штабах немецкой армии документы
говорят о том, что фашистские захватчики будут применять вне-
запно химическое нападение при массированном применении от-
равляющих веществ и создании возможно большей концентрации
отравляющих веществ в районе их применения. По-видимому,
главная цель химического нападения со стороны фашистов будет
заключаться в том, чтобы создать панику, дезорганизовать тыл и
истребить возможно большее количество людей»36. Руководитель
Моссовета нацеливал руководителей всех уровней на укрепление
всего комплекса работ по ПВХО.
В июне 1942 г. бюро М Г К проверяет ход выполнения поста-
новления ГКО от 16 марта и констатирует, что сроки окончания
работ по приспособлению метро под газоубежище не выполняют-
ся. Было установлено, что план по основным работам за 5 месяцев
1942 г. был выполнен всего на 71%. Особенно плохо дела обстояли
в тоннелях первой линии метрополитена, где из намеченных
 15 фильтро-вентиляционных камер к 15 июня монтаж был закон-
чен только по 3 камерам37.
Правда, к этому сроку удалось выполнить важный пункт по-
становления бюро М Г К ВКП(б) от 21 марта — изыскать в городе
альтернативные запасы дегазирующих веществ. 5 июня 1942 г. сек-
ретарь М Г К ВКП(б) И.М. Колотыркин доложил о том, что в ре-
зультате интенсивной научно-исследовательской работы были вы-
явлены три вида промышленных отходов, полностью удовлетво-
рявшие требованиям, предъявлявшимся к дегазационным и обез-
вреживающим веществам. Это позволяло использовать их наряду
с так называемыми квалифицированными дегазаторами (хлорной
известью, хлорамином).
Во-первых, химики заинтересовались сточными водами от
производства монохлорамина «Б». Этот продукт в количестве 50 т
в месяц производился на Дербеневском и Дорогомиловском хими-
ческих заводах, а образовывавшиеся при этом 100 т сточных вод
просто сливались в канализацию. Центральная лаборатория Ме-
дико-санитарной службы штаба М П В О г. Москвы при институте
им. Эрисмана установила, что отходы производства монохлорами-
на «Б» являлись очень активным дегазатором, способным «немед-
ленно и полностью» нейтрализовать действие иприта, люизита и
вообще всех OB, содержащих мышьяк (адамсита, дифенилцианар-
сина, дифенилхлорарсина и др.) Новый дегазатор можно было ши-
роко применять как универсальное средство для дегазации стой-
ких БОВ. Военный отдел НКЗ сразу же заинтересовался этим от-
ходом, зашифровав его под названием «препарат ХМК».
Во-вторых, подходящими оказались сточные воды от произ-
водства дихлорамина на Дорогомиловском заводе и заводе № 93.
Эти отходы можно было использовать для дегазации воды, зара-
женной ипритом или люизитом. Вода при этом становилась при-
годной для хозяйственных целей, а после фильтрации и для питья.
Третьим отходом стали сточные воды, которые получались
при производстве каптакса и красителей на все тех же Дорогоми-
ловском и заводе № 93. Получавшаяся так называемая скруббер-
ная жидкость годилась как ценное средство для дегазации лакри-
маторов (слезоточивых OB): хлорацетофенона, бромбензилциани-
да и пр., а при использовании горячих растворов - для дегазации
иприта. Ежемесячно в Москве можно было получать 170 т таких
отходов, способных долго храниться в железных бочках38.
Способность структур М П В О и населения быстро и квали-
фицированно отреагировать на внезапную химическую атаку была
напрямую связана с постановкой работы по химической разведке
и лабораторному определению БОВ. Между тем к лету 1942 г.
в М П В О г. Москвы сложилась сложная, где-то даже конфликтная
ситуация между медико-санитарной и химической службами по
поводу лабораторной сети. Дело в том, что московская М П В О
имела две параллельные сети лабораторий, что было утверждено
инструкцией за подписями начальника Главного управления
М П В О НКВД генерал-лейтенанта В.В. Осокина и народного ко-
миссара здравоохранения СССР Митерева. Первая сеть принадле-
жала Медико-санитарной службе М П В О и состояла из 35 лабора-
торий (2 городских, 25 районных и 8 участковых), созданных на
базе медицинских учреждений. 350 специалистов способны были
произвести в сутки около 5000 различных качественных анализов.
Медико-санитарная служба отвечала за производство анализов на
определение БОВ в воде, пищевых продуктах, фураже, одежде и
обуви; за проведение массовых анализов после дегазации город-
ской среды.
Химическая служба М П В О должна была иметь свою сеть ла-
бораторий для определения БОВ в почве, воздухе, строительных
материалах и мебели. Между тем химслужба имела к лету 1942 г.
всего 6 так называемых пунктовых лабораторий с ограниченными
возможностями. Характеризуя лаборатории химслужбы, И . М . Ко-
лотыркин, который занимался разрешением конфликта, сообщал,
что они «строго специализированы: одна занимается проверкой
противогазов, другая изготовлением индикаторного песка, треть —
лакриматорами и т. д., причем ни одна из них совершенно не при-
способлена для определения OB в почве, воздухе и строительных
материалах»39. Штаб М П В О попытался пойти по легкому пути и
вместо развития сети лабораторий химслужбы просто переподчи-
нить ей лаборатории медико-санитарной службы. Конфликтная
ситуация между двумя службами была разрешена только после
вмешательства М Г К ВКП(б). В результате исполком Моссовета
запроектировал создание центральной и 10 мощных межрайонных
лабораторий химической службы М П В О на базе Н И И и лаборато-
рий 40 . Лаборатории обеих служб предполагалось использовать
в соответствии с их профилем, что не исключало при необходимо-
сти их взаимодействия.
При завершении к лету 1942 г. операций по простейшему
приспособлению метрополитена к газовым атакам там начались
тренировки персонала. Первое же крупное учение в ночь с 15 на
16 июня 1942 г. выявило целый ряд серьезных недостатков. При
разборе учений руководством М П В О отмечалось, что по сигналу
химической тревоги ряд герметичных ворот не удавалось вовремя
закрыть, замки были заржавлены, наблюдались факты пересменки
милиции до отбоя химической тревоги и т. д.41
 30 июля 1942 г. было принято и доведено до населения обя-
зательное постановление исполкома Моссовета «Об обязанности
граждан г. Москвы, руководителей предприятий и управляющих
домами по противохимической защите». В постановлении были
определены обязанности как граждан, так и руководителей пред-
приятий, учреждений и управляющих домами по действиям при
сигнале химической тревоги. Контроль за выполнением постанов-
ления ложился на органы милиции и командование М П В О
г. Москвы 42 .
Новое рассмотрение вопросов противохимической защиты
столицы на заседании бюро М Г К ВКП(б) 15 марта 1943 г. подтвер-
дило, что многие вопросы еще не были решены. В принятом по-
становлении отмечалось, что «подготовка целого ряда предприя-
тий, учреждений и жилых домов к противохимической защите до
сего времени находится в неудовлетворительном состоянии.
Вскрыто значительное количество фактов, когда руководители
предприятий и учреждений, командование штабов и служб М П В О
забыли об опасности воздушного нападения на Москву, само-
успокоились и в вопросах подготовки своих районов и объектов
проявляют недопустимое благодушие и беспечность»43. Как выяс-
нилось, свыше 600 газоубежищ с дорогостоящим спецоборудо-
ванием продолжали оставаться в запущенном состоянии, а ряд
убежищ был просто использован не по назначению — там размес-
тились склады, жилье и производственные мастерские. Руковод-
ство М П В О обязываюсь в обозначенные кратчайшие сроки
проверить все газоубежища, фильтровентиляционную аппара-
туру и привести их в боевое состояние, а также укрепить кадры
начальников групп самозащиты. Отдел агитации и пропаганды
М Г К ВКП(б) и штаб М П В О должны были в 10-дневный срок
разработать план поведения радиобесед, выпуска плакатов, листо-
вок и демонстрации кинофильмов по вопросам противохими-
ческой защиты.
« В 1943 г. работа по строительству новых газоубежищ и пере-
оборудованию имеющихся бомбоубежищ в газоубежища продол-
жилась. Причем наряду с вводом новых убежищ в эксплуатацию
приходилось ликвидировать технические недочеты, допущенные
при ускоренном строительстве в 1941-1942 гг. В первую очередь
это касалось функционирования фильтро-вентиляционной аппа-
ратуры. Так, по данным Государственной санитарной инспекции
г. Москвы, из 48 обследованных ею в 1943 г. газоубежищ в 15 из них
не могло быть проведено испытаний фильтро-вентиляционных ус-
тановок вследствие ряда технических недоделок. По заключению
инспекции, большинство газоубежищ соответствовало предъяв-
ляемым к ним санитарно-гигиеническим требованиям, однако
целый ряд газоубежищ был подтоплен фунтовыми водами, имел
неисправные канализацию и водопровод, а где-то вообще не имел
санитарных узлов44.
В 1944 г. в большинстве газоубежищ был проведен ремонт,
проверен подпор воздуха. На 1 июля 1944 г., по данным военного
отдела М Г К ВКП(б), в Москве имелось 3450 газоубежищ, в кото-
рых могли укрыться 460 тыс. населения. Три очереди метрополите-
на, переоборудованные для противохимической защиты, могли
принять еще 465 тыс. человек, 2 769 605 человек, или 73% населе-
ния Москвы, были обеспечены противогазами 45 .
К этому же времени персонал метрополитена освоил без-
аварийную работу с герметичными воротами. 5 августа 1944 г. за-
меститель начальника метрополитена полковник-директор тяги
А.И. Ежов закрытым приказом № 30 с / п утвердил «Инструкцию
по пользованию сигнализацией и запорными устройствами герме-
тических ворот и о порядке движения поездов в местах установки
герметических ворот»46.
Таким образом, к середине 1944 г. Москва вышла на тот тео-
ретически приемлемый, по крайне мере, не вызывающий слиш-
ком серьезных нареканий со стороны специалистов уровень, поз-
волявший при неожиданном химическом нападении спасти зна-
чительную массу населения и защитить важнейшие объекты
городского жизнеобеспечения. Что же касается ситуации началь-
ного периода войны, то тогда город, по большому счету, к отраже-
н и ю химического нападения был не готов. В то же время стоит от-
метить, что к отражению масштабной химической атаки вряд ли
в должной мере были готовы столицы и остальных воюющих дер-
жав. Не здесь ли кроется одна из разгадок того, что Гитлер, кото-
рый был осведомлен о состоянии химических подразделений
СССР и его партнеров по антигитлеровской коалиции, о наличии
у них запасов химического оружия47, не решился использовать
«химический козырь» из арсенала фашистских методов ведения
войн. При том, что союзная авиация всю войну бомбила Герма-
н и ю , химический контрудар последовал бы незамедлительно.
А был ли готов Берлин, хотя бы в такой же степени, что и Москва,
к противохимической обороне?

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Павлович М.П. (Мих. Вельтман). Химическая война и химическая промыш-
ленность. 2-е. изд. М., 1925. С. 112.
 2
См.: Ановицкий Я.Л. Химическая война и оборона СССР. 4-е изд., перераб. и
доп. М., 1927.
3
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Ои. 49. Д. 18. Л. 141-144.
4
См.: Там же. Оп. 50. Д. 22. Л. 94-95.
5
См.: Там же. Ф. 4. Оп. 4. Д. 6. Л. 139-140; ЦАГМ. Ф. 150. On. 1. Д. 247.
Л. 199-208.
6
См.: ЦАГМ.Ф. 150. On. 1. Д. 439. Л. 43-52.
7
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 88. Л. 35.
8
Химическое звено. Пособие для командиров хим. звеньев групп самозащи-
ты жилых домов. 2-е, испр. изд. / Сост. А. Любимов. М., 1939. С. 3.
9
Там же. С. 69.
10
О конкретных типах использовавшейся дегазационной техники см.: Проти-
вовоздушная и противохимическая оборона: Пособие для инструкторов ПВХО /
Под ред. А. Мальшинского и А. Яковлева. М., 1936. С. 125-133.
11
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 88.
12
См.: Там же. Оп. 91. Д. 1.Л. 15-16.
13
Подробнее см.: Инструкция по приспособлению подвальных бомбоубежищ
под газоубежища. М., 1941.
14
См.: ЦАГМ. Ф. 278. On. 1.Д. 176. Л. 123-124.
15
См.: Инструкция по пользованию гражданским противогазом «ГП-1». М.,
1941.
16
См.: Противохимическая защита пищевых продуктов в магазинах, складах и
столовых (9 инструкция). 2-е изд., доп. М., 1942.
17
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 88. Л. 35-36.
18
См.: ЦАГМ. Ф. 278. Оп. 1.Д. 176. Л. 232.
19
ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 169. Л. 39.
20
Там же. Д. 115. Л. 53-54.
21
Московская битва в постановлениях Государственного комитета обороны:
Документы и материалы. М., 2001. С. 120—125.
22
ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 162. Л. 7.
23
Там же. Л. 7-9.
24
ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 165. Л. 3-10.
25
Там же. Д. 166. Л. 36-41.
26
Там же. Л. 40.
27
См.: Там же. Л. 36-37.
28
См.: Там же. Л. 40-41.
29
См.: Там же. Ф. 4. Оп. 118.Д. 16.Л.64-70.
30
См.: Якубов В.Е. Химическая служба Красной Армии в 1918-1940 годах.
(Краткий текст лекции). М., 1973. С. 10.
31
См.: ЦАОПИМ. Ф. 4. On. 118. Д. 16. Л. 54-77.
32
Там же. Оп. 113. Д. 16. Л. 79.
33
Там же. Л. 80.
34
См.: Там же. Ф. 3. Оп. 52. Д. 120. Л. 46-50.
35
См.: Там же. Л. 46.
36
Ц А Г М . Ф . 150. Оп. 5. Д. 108. Л. 113.
37
См.: ЦАОПИМ. Ф. 4. Оп. 13. Д. 8. Л. 137.
38
Там же. Ф. 3. Оп. 52. Д. 162. Л. 114-116.
 39
Там же. Л. 112.
40
См.: ЦАОПИМ. Ф. З.Д. 166. Л. 101.
41
См.: ЦАГМ. Ф. 278. On. 1. Д. 200. Л. 57-59; ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 166.
Л. 69-81.
42
См.: ЦАГМ. Ф. 150. On. 1. Д. 760. Л. 96-102.
43
ЦАОПИМ. Ф. 4. Оп. 14. Д. 10а. Л. 15.
44
См.: ЦАГМ. Ф. 737. On. 1. Д. 5. Л. 31-31об.
45
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 26. Л. 20.
46
ЦАГМ. Ф. 278. On. 1. Д. 259. Л. 44-50.
47
О состоянии химического оружия и химических войск СССР на 1940 г. см.,
например: Гаме Э.С. Создание советского химического оружия / / Вопросы исто-
рии. 1997. № 4 . С. 127-137; Он же. Так создавался противохимический щит Р К К А / /
Военный вестник. М., 1993. № 11. С. 44-53; Якубов В.Е. Указ. соч.

А.Ю. Ермолов

КОЛИЧЕСТВО ИЛИ КАЧЕСТВО: ПРОБЛЕМА ВЫБОРА

ПРИОРИТЕТОВ В СОВЕТСКОЙ
ТАНКОВОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ПЕРИОДА
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Проектирование и производство любой сложной техники,

к каковой относятся и танки, всегда подразумевает компромисс
между различными стремлениями производителей и потребите-
лей. Какие свойства продукта принципиально должны сохранять-
ся, а какими можно пожертвовать для снижения себестоимости?
В какой степени качество должно приноситься в жертву количе-
ству (или же наоборот)? Всегда приходится искать ответ на этот во-
прос, но в разных условиях этот ответ бывает разным.
Военная продукция имеет с этой точки зрения свою специ-
фику. С одной стороны, от качества оружия и военной техники за-
частую зависит и жизнь человека, и даже сохранение государства
и нации. Но есть и другая, не менее важная сторона проблемы.
Эпоха XX века — эпоха массовых армий. А массовым армиям нуж-
но массовое оружие. Поэтому недостаточно просто создать некий
технически совершенный образец, пусть даже он будет вершиной
инженерной мысли и искусства. Должна быть возможность изго-
товить такое количество экземпляров, которое сможет удовлетво-
рить потребности массовой армии. Это особенно важно для Рос-
сии и СССР. Спецификой нашей страны всегда было большое
население, огромная протяженность границ и слабо развитые ком-
муникации. Поэтому по способности перебрасывать и сосредота-
чивать войска российская, а затем советская армия уступали своим
вероятным противникам. Отсюда стремление иметь большую ар-
мию, чтобы таким способом компенсировать эту слабость.
Поскольку соотношение приоритетов определяется промы-
шленной политикой государства или фирмы, то решение этой ди-
леммы в ту или иную сторону формируется в процессе взаимодей-
ствия различных структур, имеющих свои интересы. В условиях
рыночной экономики как идеальной модели проблема теорети-
чески должна решаться невидимой рукой рынка. Разумеется, в ре-
альной рыночной экономике действуют и другие схемы. В особен-
ности это касается такой специфической отрасли, как военная
промышленность, где производители и потребители слишком тес-
но связаны и зависимы друг от друга, формируется так называе-
мый военно-промышленный комплекс (ВПК). Первоначально
этот термин, возникший как идеологический ярлык, использовал-
ся друг против друга противниками в «холодной войне»1, но посте-
пенно В П К и связанный с ним комплекс взаимоотношений про-
изводителей и потребителей оружия стал объектом исследования
как самостоятельная хозяйственная структура2.
В СССР взаимоотношения между потребителем и произво-
дителем вооружений строились на иных по сравнению со страна-
ми с рыночной экономикой принципах. Поскольку производите-
ли не ориентировались на прибыль как главную цель своей дея-
тельности, то целый ряд проблем, связанных с ценой и прибылью,
не был актуален (нельзя согласиться с моделью квазирыночных
отношений в советской оборонной промышленности, предложен-
ной в статье Марка Харрисона и Андрея Маркевича «Hierarchies and
Markets: The Institutional Setting of the Soviet Defense Industry, 1929
to 1953»3, где основным мотивом советской военной промышлен-
ности предлагается считать завышение цены и уменьшение объе-
мов производства, в остальном представляющей весьма интерес-
ный анализ этой проблемы). Специфика сложившейся в 30-е гг.
советской системы управления экономикой привела к тому, что
сложилась своеобразная двойная монополия: один потребитель,
т. е. Главное автобронетанковое управление Наркомата обороны,
мог получать продукцию только у одного основного производи-
теля - Наркомата танковой промышленности ( Н К Т П ) . Другой
особенностью рассматриваемого нами случая было то, что и про-
изводитель, и потребитель продукции являлись государствен-
ными органами и подчинялись высшему руководству страны. Дан-
ный доклад — попытка показать, как в этих условиях решалась
проблема выбора рациональной промышленной политики в тан-
костроении.
 Особенностью работы промышленности СССР в период
войны были экстремально тяжелые условия, в которых ей при-
шлось действовать. Целый комплекс проблем затруднял ее нор-
мальную работу: нехватка рабочей силы, особенно квалифици-
рованной, потери в оборудовании (значительная часть промыш-
ленности прошла через эвакуацию), нехватка сырья (приходилось
использовать различные заменители). В этих условиях добиться
высоких объемов производства было нелегкой задачей, достижи-
мой только при условии эффективной организации труда.
На начальном этапе Великой Отечественной войны огром-
ные потери в технике предопределили жесткую ориентацию на
рост объемов производства в ущерб любым другим задачам. Уже
в июне 1941 г. была приостановлена, а затем отменена подготовка
к производству новых образцов бронетехники, предназначенных
для замены KB и Т-34 (КВ-3 и Т-34М). Хотя эти танки имели ряд
преимуществ по сравнению с Т-34 и K B (лучшие условия работы
экипажа и наблюдения из танка и др.), но все это перестало казать-
ся принципиальным в условиях начавшейся масштабной войны.
Кроме того, успокаивающе действовали сообщения с фронта о не-
превзойденных боевых качествах новых советских танков, их не-
пробиваемой броне и мощных пушках. Хотя некоторые руководи-
тели считали, что необходимо готовиться к перевооружению, но
объективные условия для этого отсутствовали.
В ноябре 1941 г. ГКО поставил перед танковой промышлен-
ностью грандиозную задачу: довести объемы производства танков
до 140 штук в день4 (т. е. свыше 50 тыс. в год). Сложно сказать, как
были определены эти объемы, явно не соответствовавшие возмож-
ностям промышленности (реальные объемы производства в ходе
войны никогда не превышали двух третей от этой цифры), но,
впрочем, примерно совпадающие с разработанными Госпланом
перед войной мобилизационными заданиями (60 775 танков на
1943 г.)5. Н К Т П воспринял это постановление как указание произ-
водить столько танков, сколько возможно. Начавшиеся работы по
организации массового производства сделали вопрос обновления
производимых типов танков неактуальным. Зимой 1941/42 гг. уси-
лия конструкторов сосредоточились на решении других проблем:
поиске путей экономии рабочей силы и материалов при производ-
стве. Для этого наркомат предоставил КБ заводов право самостоя-
тельно вносить изменения в конструкцию танка. В результате этих
усилий производимые в СССР танки существенно изменились.
Например, КБ завода № 183 во главе с A.A. Морозовым отменило
использование на танке 5641 детали 1265 наименований, упроще-
но 707 типов деталей6. Изменился техпроцесс изготовления дета-
лей, отказались от многих процедур и методов, для которых не хва-
тало оборудования (механическая обработка бронелиста, термооб-
работка некоторых деталей). В этот период качество однозначно
приносилось в жертву количеству.
Постепенно выпуск танков увеличивался, но довольно
быстро обнаружился новый комплекс проблем: падение качества
изготовления и надежности. Руководство Н К Т П быстро осознано
важность проблемы и пыталось принять меры для ее решения.
Но поскольку кризис имел глубокие объективные причины, пер-
вые попытки справиться е ним обычными административными
мерами были неудачны. После первых операций весенне-летней
кампании 1942 г. сам И.В. Сталин обратил внимание на проблему.
5 июня 1941 г. он потребовал прекратить все работы конструкторов
над новыми танками до тех пор, пока не будет решена проблема
надежности, поставив при этом совершенно нереальный срок -
месяц7. Разумеется, это указание никогда не выполнялось бук-
вально, работа над новыми танками продолжалась, но все же оно
отражало систему приоритетов в этот период.
Постепенно производство на предприятиях вошло в ста-
бильный ритм работы. Возросла квалификация рабочих. Все это
создало на рубеже 1942—1943 гг. условия для преодоления кризиса.
Большую помощь оказала проведенная в сентябре 1942 г конфе-
ренция по качеству танка Т-34, в ходе которой свои мнения о при-
чинах снижения надежности и путях улучшения ситуации выска-
зали конструкторы, производственники, работники О Т К и воен-
ные. Конференция наметила пути по улучшению качества танков,
важнейшие задачи, которые должны были решить для этого кон-
структоры, меры по совершенствованию организационной струк-
туры. В результате уже зимой 1943 г. ситуация с надежностью
улучшилась, а окончательный перелом произошел к лету 1943 г.
С этого момента армия получала сравнительно надежную броне-
технику. При испытании на гарантийный пробег танков производ-
ства апреля 1943 г. на всех участвовавших в пробеге Т-34 вышли из
строя новые 5-скоростные коробки передач8. Уже через несколько
месяцев, при испытании гарантийным пробегом танков июнь-
ского выпуска, большинство из них сумели все-таки преодолеть
гарантийную дистанцию в 2000 км, причем первую половину пути —
почти без поломок 9 .
Новый кризис, потребовавший изменений в работе танко-
вой промышленности, развернулся в 1943 г. Меняющиеся условия
войны предъявляли все новые и новые требования к боевой техни-
ке. Нужно было постоянно совершенствовать боевые свойства
производимых танков и САУ. Первоначальный ресурс превосход-
ства Т-34 над немецкими танками постепенно истощался. Уже по
результатам исследования танков, подбитых в ходе Сталинград-
ской битвы, специалисты Н К Т П сделали вывод о том, что уровень
бронезащиты Т-34 перестал соответствовать требованиям поля
боя. Эти выводы подтвердили и исследования танков, подбитых на
Курской дуге. После же появления новых немецких танков «Тигр»
и «Пантера» стала очевидна и необходимость в модернизации
вооружения советских танков, чьи недостаточно мощные пушки
были уже не способны бороться с наиболее мощными танками
противника.
Произошло это не потому, что конструкторы «почивали на
лаврах», а руководство наркомата не понимало необходимость
разработки новых, более совершенных танков. Объективные при-
чины не позволили своевременно заменить Т-34 и KB более совер-
шенными образцами техники. Сначала требовалось наладить
работу после эвакуации и максимально увеличить производство
танков. Кроме того, уровень квалификации работников был еще
недостаточно высок. Требовалось добиться более тщательного со-
блюдения технологии производства. Условия для серьезных изме-
нений возникли только в 1943 г., когда появилась возможность
по-иному распределить приоритеты между количеством и каче-
ством. Показателем смены политики в этой области стал переход
летом 1943 г. к новым, более реалистичным плановым заданиям
для предприятий Н К Т П . Тем самым предприятия получили воз-
можность больше внимания уделять проблемам качества во всех
его аспектах.
Не вдаваясь в подробности непростой работы по разработке
новой бронетехники и модернизации старой в 1943-1944 гг., отме-
тим, что в итоге Н К Т П удалось в кратчайшие сроки разработать
новые модификации и типы танков и САУ, способные более ре-
зультативно выполнять свои задачи, создать эффективный ком-
плекс бронетанкового вооружения, соответствующий концепции
ведения войны Советской армии.
В советской историографии принято было сосредотачивать-
ся на освещении успехов и достижений промышленности СССР в
период войны. Эти достижения, бесспорно, имели место (особен-
но в количестве выпущенного вооружения). Но при этом нужно
понимать, что хотя СССР изготовлял значительно больше воору-
жения, чем Германия, он имел при этом существенно меньший
экономический потенциал. В СССР производилось значительно
меньше электроэнергии и стали. Советская промышленность рас-
полагала меньшим числом квалифицированных рабочих и вынуж-
дена была использовать малоквалифицированную рабочую силу.
Все эти проблемы неизбежно влияли даже на ключевые отрасли
советской промышленности, в том числе на танковую промыш-
ленность. Советская экономика не имела такого волшебного сред-
ства, которое полностью изолировало бы военную промышлен-
ность от этого негативного влияния. Необходимость использова-
ния малоквалифицированной рабочей силы и экономии ресурсов
приходилось учитывать при определении промышленной полити-
ки. При этом многие проблемы качества продукции были неиз-
бежны. Многие проблемы, о которых говорилось выше, были пла-
той за общий успех.
В целом изменения в тенденциях промышленной политики
в области советского танкостроения соответствовали обстановке.
Правда, зачастую они следовали за событиями, а не опережали их.
Реализация промышленной политики в СССР фактически нахо-
дилось в руках хозяйственных руководителей: наркома и его ди-
ректоров. Казалось бы, за высшим руководством страны остава-
лось определение общих приоритетов. Но фактически такое
управление удавалось осуществлять не всегда. Главная проблема
состояла в том, что требования высшего руководства были зачас-
тую противоречивы и невыполнимы. Далеко не всегда осознава-
лись проблемы выбора, стоящие перед непосредственными орга-
низаторами производства. В результате, требуя, например, продол-
жать наращивать выпуск продукции и одновременно значительно
повысить ее качество, высшее руководство фактически передавало
решение этой сложной дилеммы подчиненной инстанции. Схожая
ситуация возникла и во взаимоотношениях с военными. Распола-
гая широкой сетью военпредов на всех предприятиях военной про-
мышленности, ГАБТУ даже не смогло обеспечить отсев явно бра-
кованной техники. И здесь нельзя все списать на неформальные
взаимоотношения. Етавной проблемой было отсутствие четкого
понимания в выборе стратегии. Осознавая необходимость повы-
шения качества бронетехники, военные одновременно постоянно
требовали дальнейшего роста производства танков и САУ. Они ни-
когда не утверждали, что предпочитают меньше танков большего
качества. Их позиция была другой: еще больше танков лучшего ка-
чества. Например, в феврале 1944 г. командующий бронетанковы-
ми и механизированными войсками Красной армии генерал-пол-
ковника Я.Н. Федоренко направил письмо Сталину, в котором
указывал на необходимость увеличения объемов производства
танков и САУ и доведения его до 3000 в месяц (т. е. 36 тыс. в год,
в полтора раза больше реального производства 1944 г.)10. Но по-
скольку такой подход нельзя рассматривать как вполне реалисти-
ческий, то он не мог стать однозначным руководством к действию.
 Наркомы танковой промышленности В.А. Малышев,
И . М . Зальцман, отчасти даже директора крупных предприятий и
руководители КБ должны были сами для себя решать: какого каче-
ства техника нужна Красной армии и сколько ее должно быть. Тем
самым этот комплекс важнейших проблем решался децентрализо-
ванно. Главной проблемой, затруднявшей высшим инстанциям
управление танковой промышленностью в этой области, было не
отсутствие контроля. Н К О располагала обширной сетью военпре-
дов на предприятиях военной промышленности, официально осу-
ществлявших самый широкий контроль их деятельности. Не менее
всеохватывающей была и система партийного контроля, и неофи-
циальная система контроля, созданная органами безопасности.
Но контроля как такового было недостаточно. Для определения
промышленной политики требовалось хорошо знать возможности
предприятий, и специалисты, непосредственно руководившие
производством, получали в этой ситуации преимущество. Возмож-
но, это был один из ключевых факторов, генерировавших децент-
рализующие тенденции в советской экономике, которая внешне
казалась строго централизованной и полностью подчиненной ре-
шениям вышестоящей власти (разумеется, и этот элемент отчасти
в ней присутствовал, фактически можно говорить о сочетании двух
тенденций).
Такой характер распределения полномочий выдвигал осо-
бые требования к среднему звену советского руководства. Чтобы
вполне соответствовать своим обязанностям, наркомы и даже ди-
ректора крупных предприятий должны были хотя бы отчасти обла-
дать широтой кругозора государственного человека, умением смо-
треть на ситуацию с точки зрения государственных интересов. От-
части этим высоким требованиям удовлетворял порожденный
«культурной революцией» специфический тип «красного директо-
ра», выдвинутого системой «из народа» за организаторские спо-
собности и наличие специальных знаний, не имеющего суще-
ственных интересов за пределами системы, понимающего свою
неразрывную связь с ней, благодарного ей за предоставленный
шанс и осознающего, что вне системы никакого будущего у него
нет. Возможно, одной из главных причин экономических проблем
в последние периоды существования СССР было исчерпание ис-
точников пополнения этой категории. Если же говорить о страте-
гическом подходе советских производственников к проблеме ка-
чества и количества, то их собственный опыт ориентировал их ско-
рее в пользу последнего, более очевидного показателя успеха.
В конечном итоге на то, как складывался баланс между
стремлением иметь как можно больше боевой техники и желанием
иметь качественное оружие, влиял комплекс факторов: стратеги-
ческая обстановка, потребности армии, общее положение эконо-
мики, взгляды и представления высшего руководства страны, нар-
комов и директоров предприятий. В целом этот баланс сложился
с самого начала войны в пользу количества. Но в ходе войны он
постепенно сдвигался в пользу улучшения качества.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
См., например: Богданов Р.Г. США: военная машина и политика. М., 1983;
Репницкий В.В. НАТО и военный бизнес. М., 1970; Цырлин Л.М. Военизация эконо-
мики и науки в странах капитала. М., 1970; а также: Holloway D. War, Militarism and
Soviet State. Harmondsworth, 1980.
2
См.: Harrison M. The Soviet Defence Industrial Complex in World Whr II. Tokyo,
1994; Симонов H. Военно-промышленный комплекс СССР в 20-50 годы. М., 1996.
3
Mark Harrison, Andrei Markevich. Hierarchies and Markets: The Institutional
Setting of the Soviet Defense Industry, 1929 to 1953 / / http://www.warwick.ac.uk/go/persa
4
См.: РГАЭ. Ф. 8752. On. 4. Д. 4. Л. 87.
5
См.: Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление советского военно-про-
мышленного комплекса. 1921—1941. М., 2000. С. 218.
6
РГАЭ. Ф. 8798. Оп. 4. Д. 15. Л. 124-125.
7
См.: «Пройдет десяток лет, и этих встреч не восстановишь уже в памяти» / /
Источник. 1997. № 5. С. 118-119.
8
См.: ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 44а. Д. 7721. Л. 20.
9
РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 305. Л. 144-147.
10
См.: Мировые войны XX века. Кн. 4. Вторая мировая война: документы и
материалы / Сост. Ю.А. Никифоров; Отв. ред. М.Ю. Мягков. М., 2002. С. 422.

B.C. Околотин, Л.Б. Околотина

ОНКОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ НАСЕЛЕНИЮ

ИВАНОВСКОЙ ОБЛАСТИ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Беспримерный подвиг советского народа на фронтах Вели-

кой Отечественной войны и в тылу по-прежнему притягивает к
себе внимание российской и мировой общественности, продол-
жает сохранять для современного поколения свою актуальность
и значимость. Означенная тема достойно освещена в многочис-
ленных послевоенных научных работах и исследованиях. Тем не
менее проблемы в изучении военного периода существуют и в на-
стоящее время. Многие стороны жизни советского народа в годы
войны еще мало изучены. В архивах хранится масса интересней-
ших документов, не использованных в работе исследователей. Их
изучение и введение в научный оборот помогает восстановить кар-
тину прошлого, понять глубину физических и нравственных стра-
даний советского народа в годы военного лихолетья. Исследова-
нию одной из этих сторон, а именно оказанию лечебной помощи
онкологическим больным из числа гражданского населения, про-
блемам, стоявшим перед медицинским персоналом в те годы, ста-
новлению онкологической службы в Ивановской области и посвя-
щена данная работа.
Итак, в июле 1941 г. в центральной периодической печати
были определены основные приоритеты медицинской науки в усло-
виях военного времени. Ее основная задача заключалась в изыска-
нии наиболее совершенных методов лечения, обработки и лечения
ран, переливания крови и ее консервировании, борьбе с эпидемия-
ми, а также разработке других проблем оборонного значения1. Под-
вергалась изменению и работа медицинских вузов. В целях скорей-
шей подготовки врачей для действующей армии, организации лече-
ния и ухода за ранеными были сокращены учебные планы медицин-
ских вузов, резко увеличилось преподавание хирургии, в особенно-
сти военно-полевой, инфекционных болезней, эпидемиологии,
военной медицины и т. д. Радикально рекомендовалось перестроить
научную работу вузов, отбросить «все мелкое, казуистическое, вто-
ростепенное, академическое, а иногда и просто схоластическое, от
чего не свободна была до сих пор тематика научной работы меди-
цинских вузов». На вузы возлагалась обязанность «интенсивно
работать над актуальными санитарно-оборонными темами, как, на-
пример, новыми методами лечения ран, ожогов, химических пора-
жений, борьбой с инфекциями, вопросами авиамедицины и т. д.»2.
В данной ситуации вопросы противораковой борьбы, которая
успешно развивалась в предвоенный период, уже не могли стоять
в центре внимания органов здравоохранения.
Война предъявляла все новые и новые требования, которые
распространялись не только на прифронтовые территории, но и на
территории, находившиеся в глубоком тылу. 23 июня 1941 г. город
Иваново был объявлен на военном положении, а в ночное время
на его территории введен комендантский час. Началась всеобщая
мобилизация горожан призывного возраста. Для их медицинского
освидетельствования была привлечена значительная часть персо-
нала медицинских учреждений города.
Перестройка народного хозяйства на реализацию военных
нужд привела к жестким требованиям по отношению и к граж-
данскому населению. Так, с 20 августа 1941 г. постановлением
OK ВКП(б) и облисполкома в городах, районных центрах и рабо-
чих поселках области были введены нормы отпуска хлеба и осуще-
ствлен переход на карточную систему в сфере торговли. Ситуация
в областном центре осложнялась и тем, что начиная с июля 1941 г.
в Иваново стали прибывать эшелоны с женщинами и детьми, эва-
куированными с территорий, охваченных боевыми действиями.
Беженцы обеспечивались скудным питанием и размещались на
территории города и области. В результате массового скопления
перемещенных людей возникла серьезная опасность возникнове-
ния острозаразных заболеваний. Резко возросла роль городских
больниц. В соответствии с указаниями Управления городских
больниц НКЗ СССР их деятельность также перестраивалась на во-
енный лад. На главных врачей городских стационаров возлагалась
обязанность по обеспечению защиты больных от воздушного на-
падения, организации приема и оказание первой помощи постра-
давшим от воздушных налетов. Более строгим становился и отбор
больных для приема на больничные койки. Рекомендовалось «бе-
зоговорочно брать в стационар по хирургической группе в случаях
тяжелых травм мягких тканей, трубчатых костей и суставов, травм
черепа с менингиальными явлениями, тяжелых ранений грудной и
брюшной полости, острых воспалительных заболеваний брюшной
полости, кишечной непроходимости, злокачественных опухолей в
операбельном периоде и т. д.»3.
Обстановка в городских больницах осложнялась и тем, что
большая часть медицинского персонала была призвана в Красную
армию. В медицинских учреждениях остались преимущественно
снятые с учета по возрасту, болезни и семейному положению.
Очень скоро часть сотрудников была переведена на казарменное
положение для круглосуточного дежурства.
Более того, по мере продвижения немцев вглубь России все
острее для города стала опасность авиационных налетов. Все под-
валы под корпусами больниц были очищены и оборудованы под
бомбоубежища. Врачами М.А. Кимбаровским и П.А. Карташо-
вым, возглавлявшими до войны в разное время онкологический
пункт в Иванове, была подготовлена и издана брошюра «Оказы-
вай первую помощь пострадавшим при бомбардировке». Остав-
шись без квалифицированных онкологов, уже в конце 1941 г.
онкологический пункт прекратил свое существование. Лечебная
помощь больным со злокачественными заболеваниями стала
осуществляться на общих основаниях в медицинских учрежде-
ниях города.
Сложная боевая обстановка на фронтах привела к массово-
му развертыванию военных госпиталей в областном центре и дру-
гих городах и поселках области. Госпитали нуждались в помощи
квалифицированных специалистов. Так, на должность главного
хирурга по эвакогоспиталям 22 июля 1941 г. был назначен профес-
сор М.А. Кимбаровский, работавший в этой должности с переры-
вами до середины 1943 г. При организации эвакогоспиталей из ле-
чебных учреждений области им была передана значительная часть
медицинской аппаратуры и лучший инструментарий. О вкладе
ивановских врачей в лечение больных и раненых защитников
Родины говорилось на страницах областной газеты «Рабочий
край»: «Все профессора независимо от специальности горячо взя-
лись за это дело. Сотни труднейших операций сделаны профессо-
рами Кимбаровским, Якобсоном, Выренковым и др. Командова-
ние госпиталями не раз отмечало самоотверженную работу уче-
ных, вынося благодарность в приказах»4.
В лечении раненых применялись и достижения рентгеноте-
рапии. Активно использовались возможности рентгеноотделения
областной клинической больницы для обслуживания эвакогоспи-
талей, расположенных в Иванове и за его пределами. В разное вре-
мя в нем работали врачи М.П. Домшлак, А.И. Каняев, C.B. Архан-
гельский и другие 5 . «Рентгеновские лучи используются при слож-
ных ранениях, как сильно действующее целебное средство, спо-
собствующие быстрому заживлению ран, облегчению страданий
бойцов», — говорилось в одной из публикаций «Рабочего края».
Для оперативного устранения неполадок в функционировании
рентено- и физиоаппаратуры при рснтгсноотделении была созда-
на и активно действовала слесарно-механическая мастерская, ко-
торой руководил инженер А.И. Шеберстов 6 .
К сожалению, сохранилось мало сведений об этом виде ле-
чебной помощи раненым, находившимся на излечении в госпита-
лях Иванова. Поэтому следует привести выдержки из книги
«Очерки военной рентгенологии», написанной заслуженным дея-
телем науки, военврачом 1-го ранга, профессором С.А. Рейнберг
в осажденном Ленинграде в 1942 г. Несмотря на то что они отра-
жают развитие рентгенологии в госпиталях осажденного Ленин-
града, их можно применить и к ивановским госпиталям, деятель-
ность которых была подчинена аналогичной задаче.
«Всякая война, используя в своих интересах наивысшие
достижения человеческого гения, в своем огне неизменно подвер-
гает переплавке ранее накопленные знания и умения. Каждая вой-
на, имея свои собственные, только ей присущие, специфические
особенности... не может пользоваться старыми установками, а не-
минуемо выдвигает и порождает новые идеи. По сравнению с про-
шлым изменилась и усовершенствовалась медицинская техника
и в первую очередь рентгенотехника. Возникли совершенно новые
требования к рентгенологии, да и новые возможности удовлетво-
рить этим требованиям. Зародились и утвердились новые прин-
ципы обслуживания раненых, новые формы этапного обеспече-
ния больных и раненых, новые установки в санитарной практике.
Не могли не наложить своей печати на рентгенологию и огром-
ные сдвиги в военной хирургии. Особенно сильным оказалось
влияние специализированной помощи раненым в области хирур-
гии неврологической, урологической, челюстно-лицевой, полост-
ной, торокальной и абдоминальной и т. д. Именно эта помощь ста-
ла совершенно немыслимой без высококвалифицированной рент-
генологии»7.
В 1942 г. была введена трудовая мобилизация всего город-
ского и сельского населения, достигшего 14 лет, ужесточены меры
трудовой дисциплины, рабочий день был увеличен до 11 часов.
В начале 1942 г. в Иванове бьш организован прием жителей из бло-
кадного Ленинграда. Первая партия эвакуированных ленинград-
цев эшелоном прибыла на ст. Иваново 31 января 1942 г. Больные
размещались по всем больницам города и общежитиям фабрик.
Только в больницах Иванова были размещены 1406 человек, из
которых 187 умерли. В течение зимы через ст. Иваново просле-
довали около 50 тыс. человек, эвакуированных из Ленинграда;
из них эшелонами около 28 тыс. человек и неорганизованно
около 22 тыс. Значительной их части оказана медицинская по-
мощь, а четыре эшелона снабжены аптечками. Особенно «тяжелые
эшелоны следовали с учениками ремесленных училищ г. Ленин-
града». Только с одного такого эшелона 8 февраля было снято
250 больных ребят, а 13 марта — еще 135 подростков. Большинство
из них были на грани истощения, с отмороженными нижними
конечностями и нуждались в немедленной стационарной меди-
цинской помощи 8 .
Зимой 1942 г. в городе вспыхнула эпидемия сыпного тифа,
которую благодаря профессионализму врачей удалось быстро
локализовать и успешно ликвидировать. Приказом по Н К З СССР
от 8 декабря 1943 г. «За успешное проведение противоэпидемичес-
ких мероприятий и широкую организацию медицинского обслу-
живания трудящихся Ивановской области» знаком «Отличник
здравоохранения» были награждены 16 медицинских работников.
Среди них и Сергей Васильевич Архангельский — заведующий
рентгеновским отделением областной физиолечебницы. В числе
медицинских работников, которым тем же приказом была объяв-
лена благодарность, значилась и Александра Иродионовна Лебе-
дева — врач-рентгенолог областной физиолечебницы, которая
до войны специализировалась на рентгенотерапевтическом лече-
н и и онкологических больных9.
В марте 1943 г. НКЗ РСФСР обратился к руководителям
республик, краев и областей, не подвергшихся оккупации, с пред-
ложением организовать сбор медицинского инструментария,
аппаратуры, оборудования, лабораторного оснащения, медицин-
ской литературы для районов, освобожденных Красной армией от
немецко-фашистских захватчиков10. В результате медицинскими
учреждениями области была оказана помощь инструментарием и
мягким инвентарем жителям Сталинграда, Смоленской и Кали-
нинской областей.
В первом полугодии 1943 г. была осуществлена комплексная
проверка работы эвакогоспиталей. В результате проверки был
вскрыт целый ряд недостатков, в том числе и в лечебной работе,
что привело к соответствующим кадровым изменениям. «К непо-
средственной работе по улучшению качества хирургической и
травматологической помощи были привлечены профессора Якоб-
сон, Козырев, ассистент Стыскин — всем им поручена определен-
ная группа госпиталей, за которую они несут ответственность.
Основные госпиталя города укреплены ведущими терапевта-
ми...»11. Следует сказать и о научном осмыслении накопленного
врачами практического опыта работы в военных госпиталях. Так,
С.А. Якобсоном была подготовлена монография на тему «Военно-
полевая хирургическая доктрина Н.И. Пирогова в современном
освещении», а также доклад «Огнестрельные ранения в груди и их
последствия». Его помощник и ученик А.Н. Стыскин подготовил
научную работу «Огнестрельное ранение пальцев и кисти по мате-
риалам H — госпиталя»12.
Лозунг «Все для фронта, все для Победы» обернулся для
мирного населения потрясающим физическим и нервным напря-
жением и, как следствие, катастрофическим ростом заболевае-
мости и смертности от онкологических заболеваний. Профилакти-
ческая и просветительская работа была прекращена полностью,
а онкологический пункт закрыт. В прессе нет больше ни одного
упоминания о лекциях и конференциях по этой тематике. Сыгра-
ло роль и то, что «сознательное» население, даже обнаружив у себя
опухоль, не обращалось за медицинской помощью — не до того.
Сказались также всеобщее недоедание, истощение, физическое
переутомление, недостаток медикаментов и, как итог, снижение
иммунной защиты.
Для преодоления катастрофического положения в деле ока-
зания врачебной помощи гражданскому населению НКЗ СССР в
июне 1943 г. был издан приказ «О работе соматических больниц».
В нем органам здравоохранения в жесткой форме предлагалось
к 1 октября 1943 г. полностью восстановить коечную сеть, имевшу-
юся на местах на 1 января 1941 г., для госпитализации больных
по узким специальностям и принять необходимые меры к повы-
шению качества лечебной работы. Для этого требовалось обеспе-
чить полное использование рентгеновских кабинетов и лаборато-
рий при больницах, осуществлять применение новейших мето-
дов лечения, разработанных в эвакогоспиталях. В приказе также
говорилось о необходимости проведения мероприятий по ранней
диагностике раковых заболеваний, своевременной госпитали-
зации онкологических больных, восстановления довоенного коли-
чества онкологических коек и широкого использования радия и
рентгена в лечебных целях. В целях восполнения необходимого
количества специалистов в области хирургии, невропатологии
и рентгенологии предлагалось до 1 августа 1943 г. направить на спе-
циализацию и повышение квалификации врачей, с тем чтобы на
1 января 1944 г. заполнить все вакантные должности по этим спе-
циальностям 13 .
Руководящие установки НКЗ СССР сопровождались не
только конкретными предложениями, но и мерами по обеспече-
нию их исполнения. Так, в июле 1943 г. Ивановской области для
проведения лечения онкологических больных НКЗ СССР был вы-
делен радий. В результате облздравотделом было принято решение
организовать на базе лечебного пансионата облфизиолечебницы
радиологический стационар на 5 коек. Разработка положения
о стационаре и организационная работа по его созданию была воз-
ложена на А.И. Лебедеву, которая с 25 августа 1943 г. была назначе-
на его заведующим14. Однако в октябре 1943 г. радиологический
стационар был переведен в хирургическую клинику областной
больницы, где для него уже было выделено 10 коек15. Для изготов-
ления радиоманипуляционного стола и пенала по хранению радия
в январе 1944 г. А.И. Лебедевой из областных фондов распоряже-
нием председателя облисполкома Шубина было выделено 100 кг
свинца 16 .
В ноябре 1943 г. в Москве состоялось Всероссийское сове-
щание по здравоохранению. Оно подвело итоги деятельности
медицинских работников за 29 месяцев Великой Отечественной
войны, определило основные задачи на 1944 г., в частности усиле-
ние помощи фронту путем улучшения лечения раненых и обслу-
живания населения, оказание помощи районам, освобожденным
от немецких оккупантов. На этом совещании также был озвучен
Указ Верховного Совета РСФСР о присвоении 76 медицинским
работникам республики за выдающиеся услуги в области народ-
ного здравоохранения почетного звания Заслуженного врача рес-
публики. Среди них звания Заслуженного врача РСФСР был удо-
стоен Илья Самуилович Лунц — главный врач Ивановской област-
ной физиотерапевтической больницы, который находился у исто-
ков оказания рентгенотерапевтической помощи онкологическим
больным в предвоенный период17.
Тогда же очередным приказом НКЗ СССР был определен
порядок учета больных, заболевших раком и прочими злокаче-
ственными новообразованиями. Без особых изменений он соот-
ветствовал порядку регистрации важнейших неэпидемических
заболеваний, приложенному к приказу № 1247 от 23 ноября 1938 г.
в специальных онкологических учреждениях (институтах, диспан-
серах, пунктах) 18 .
Предпринятые НКЗ СССР в 1943 г. меры послужили толч-
ком к восстановлению специализированной помощи населению.
В частности, о проявлении внимания к онкологическим заболева-
ниям на местах свидетельствует отчет Ивановской областной кли-
нической больницы за 1943 г. В нем впервые за длительное время
в разделах по хирургической и терапевтической клиникам дана ин-
формация о количестве больных злокачественными новообразова-
ниями, находившихся на излечении в областной клинической
больнице. Подавляющая часть таких больных были признаны не-
операбельными. В сведениях о причинах смерти, представленных
патолого-анатомическим отделением, также появилась соответ-
ствующая строка19. Увеличилось и число рентгеновских исследо-
ваний, осуществленных на базе областной клинической больни-
цы. Если в 1942 г. было сделано 2099 рентгеноскопий и 837 рентге-
нографий, то уже в 1943 г. 3478 рентгеноскопий и 837 рентгеногра-
фий. При этом в течение первых трех кварталов 1943 г. работал
лишь один рентгенолог, и только в начале четвертого квартала был
приглашен второй врач. Кроме того, рентген ощущал перебои в
снабжении пленками и барием, что зачастую вызывало задержку в
обследовании больных20.
Тем не менее в приказе по НКЗ СССР № 42 от 25 января
1944 г. в числе других регионов, снизивших оказание специали-
зированной помощи, была названа и Ивановская область. Там же
предлагалось отделам здравоохранения организовать к 1 июля
1944 г. стационарную онкологическую помощь с применением
в них лечения радием21. В мае 1944 года приказом № 59 по здрав-
отделу Ивановской области были намечены практические меро-
приятия по развертыванию специализированной медицинской
помощи, максимальному использованию имеющихся рентген- и
физиокабинетов, лабораторий и улучшению хозяйственно-мате-
риального обеспечения лечебно-профилактических учреждений22.
Всего в 1944 г., поданным облздравотдела, на территории Иванов-
ской области значилось 60 рентгеновских аппаратов, в том числе
3 палатных, 3 терапевтических и 54 рентгенодиагностических.
Из них в эвакогоспиталях находилось 30 аппаратов, в больницах —
19, а остальные были размещены в «гражданской сети»23.
В целях организации планомерной работы по учету, лече-
нию и профилактике онкологических заболеваний была восста-
новлена работа онкологического пункта, заведующим которого
с 7 июня 1944 г. приказом № 66 по областному отделу здраво-
охранения был назначен А.Н. Стыскин. При этом следует напом-
нить, что из прежних руководителей онкологического пункта
М . Н . Свешников находился в действующей армии, а М.А. Ким-
баровский с февраля 1944 г. работал главным врачом больницы
восстановительной хирургии для инвалидов Отечественной вой-
ны. Позднее он уехал на Украину в освобожденный Днепро-
петровск.
Первоначально онкологический пункт бьш развернут на
базе травматологического пункта. Для лечения онкологических
больных из области предполагалось использовать койки в област-
ной клинической больнице и в больнице восстановительного ле-
чения, для жителей Иванова — во 2-й и 3-й горбольницах. На ста-
ционарное лечение больные направлялись только по путевкам
онкопункта. Для экстренных онкологических больных главным
врачам областных больниц приказом заведующего облздравотде-
лом было предписано забронировать по 3 койки. Тем же приказом
А.Н. Стыскину поручалось к 25 июня 1944 г. организовать во Вла-
димире, Шуе и Александрове24 онкологические пункты в составе
поликлиник и взять их дальнейшую работу под постоянный кон-
троль. Кроме того, предлагалось установить постоянную связь с
городами и районами области по вопросам профилактики, ранней
диагностики и лечения онкологических больных25.
При организации онкологической помощи в 1944 г. ему
привилось все начинать сначала, так как никаких дел, бумаг, преж-
них отчетов, в сущности, не сохранилось. На первых порах был
организован прием онкологических больных два раза в неделю,
а затем, по мере увеличения обращений со стороны населения,
увеличилось и число дней приема. К сожалению, представление
о работе врачей в этот период можно получить лишь по небольшим
фрагментам из архивных документов. В этой связи особую цен-
ность представляет докладная записка врача А.И. Лебедевой в обл-
здравотдел, датированная 16 августа 1944 г. и сохранившаяся
в Государственном архиве Ивановской области. Поскольку она
содержит массу интересных подробностей о рентгенотерапевти-
ческом лечении онкологических больных в тот период, необходи-
мо воспроизвести отдельные выдержки из нее:
«Препараты радия представляют колоссальную ценность.
Наркомздрав взаимообразно берет их у Наркомфина из фонда
ценностей государства и выдает нам для целей лечения под нашу
полную ответственность. До организации лечения мы должны
предусмотреть все меры по охране радия, предусмотреть все воз-
можные его потери, составить правила внутреннего распорядка
отделения за подписью врача радиолога, зав. больницей и зав. обл-
здравотделом и послать эти правила для утверждения в НКЗ. Толь-
ко после утверждения этих правил или после осмотра отделения
представителем НКЗ мы имеем право начать нашу работу.
Предоставленное помещение позволяет принять меры по
охране радия, по охране труда персонала, соблюсти нормы асепти-
ки при радий хирургических манипуляциях. Радий хранится в сей-
фе в манипуляционной комнате. Для лечения изготавливаются
специальные муляжи и маски из воска и парафина. Комната, где
это готовится, всегда заперта, сейф и комната всегда опечатывают-
ся. Введение радия в полость тела делается в перевязочной.
Радий на больных и в сейфе два раза в сутки проверяется
и передается дежурному персоналу только документально по спе-
циальным ведомостям.
Приобретение инструментария представляется крайне
сложным. В настоящее время нам удалось достать следующее:, на
центральной хозяйственной базе Н К З - тазы, кувшины, кастрюли
и чайные ложки из нержавеющей стали; часть хирургических ин-
струментов иа складе эвакогоспиталя, в магазине аптекоуправле-
ния и в утиле областной больницы.
Больные в стационар направляются через онкологический
пункт, по возможности, обследованные с проделанными анали-
зами. Больные лечатся или только радием или комбинированно
рентгенрадием или в комбинации с хирургическим вмешатель-
ством. Лечение проводится или несколько часов или сутки. Пере-
рывы между сеансами кюритерапии от нескольких часов до
3 - 5 суток. Рабочий день врача и манипуляционной сестры 4 часа,
а обслуживающего персонала 8 часов. После окончания лече-
ния больные передаются для наблюдения в онкопункт, а оттуда
в районные клиники. Консультации больных проводятся врачами
он копункта.
Отделение поддерживает постоянную связь с онкологичес-
ким институтом, работает под его руководством, ежегодно пред-
ставляет отчет в радиологическую комиссию НКЗ СССР»26.
 17 марта 1945 г. НКЗ РСФСР был издан приказ «О ра-
боте Центрального онкологического института Наркомздрава
РСФСР». В нем отмечалось ухудшение онкологической обстанов-
ки в РСФСР, а также серьезные недостатки в деятельности Цент-
рального онкологического института по организации онкологи-
ческой помощи населению республики и осуществлению методи-
ческого руководства лечебными учреждениями. Для исправления
сложившегося положения был намечен ряд организационных мер,
предусматривавших разработку и изучение новых методов распоз-
навания злокачественных опухолей, их хирургического, лучевого и
комбинированного лечения, организационно-методическое руко-
водство онкологическим учреждениями и широкую пропаганду
среди населения научных сведений о раке27.
Этим приказом обусловлено и появление в марте 1945 г. в
центральной периодической печати впервые за годы войны публи-
каций о деятельности онкологических пунктов Москвы. Как и до
войны, основная их задача заключалась в более раннем выявлении
рака у больных, оказании им квалифицированной помощи. П р и -
чиной тому, по мнению директора Московской центральной онко-
логической поликлиники А. Нестеровой, служило «несоответ-
ствие практических дел в борьбе со злокачественными опухолями
широким планам в области здравоохранения, укоренившемся не-
правильном отношении к лечению опухолей как делу мало эффек-
тивному» 28 . В другой публикации в апреле 1945 г. она говорит о не-
обходимости коренной перестройки противораковых учреждений,
улучшении качества онкологической помощи, в которой ведущая
роль должна принадлежать Центральному научно-исследователь-
скому онкологическому институту Наркомздрава РСФСР 29 . Воз-
можно, цель означенных публикаций состояла в том, чтобы подго-
товить общественное мнение к предстоящим решениям прави-
тельства в области онкологии.
Решающую роль в организации единой государственной си-
стемы противораковой помощи населению СССР сыграло Поста-
новление С Н К СССР № 935 от 30 апреля 1945 г. «О мероприятиях
по улучшению онкологической помощи населению». По сути, оно
стало комплексной программой финансовых, технических и орга-
низационных мероприятий по созданию единой общесоюзной
структуры медицинских учреждений онкологической направлен-
ности, надолго определило перспективу их развития. В частности,
постановление правительства предусматривало организацию си-
стемы республиканских и областных диспансеров с диагности-
ческими и лечебными стационарами, лабораториями, рентгено-
диагностическими кабинетами, с установками рентгеновской и
радиевой терапии, создание пансионатов для больных, проходя-
щих амбулаторное лечение, развертывание сети онкологических
пунктов, подготовку специалистов-онкологов, а также рентгено-
и радиотерапевтов.
К выполнению постановления были привлечены также нар-
коматы финансов, электрической промышленности, внешней и
внутренней торговли, а также соответствующие подразделения
Академии наук СССР. Для технического оснащения вновь созда-
ваемым диспансерам предполагалось поставить 40 четырехкено-
тронных рентгеновских аппаратов, 200 кенотронов типа КР-110
и 100 рентгеновских терапевтических и диагностических трубок.
Кроме того, при заводе № 596 было создано специальное кон-
структорское бюро для разработки и создания образцов современ-
ной рентгеновской аппаратуры. Наркомвнешторг получил указа-
ние закупить на 30 тыс. руб. иностранной периодической литера-
туры и монографий за 1940-1945 гг. для укомплектования библио-
тек десяти ведущих онкологических и рентгено-радиологических
научно-исследовательских институтов. Приняты правительствен-
ные меры по обеспечению 1200 врачей-рентгенологов, работаю-
щих рабочий день (5 часов в одну смену) в сфере лучей Рентгена,
продовольствием. Наркомату финансов было поручено выделить
необходимое количество солей радия для обеспечения деятель-
ности онкологических учреждений. Кроме того, С Н К обязал Нар-
комздрав СССР построить в 1945 г. центральную лабораторию по
расфасовке, промеру и изготовлению медицинских радиоактив-
ных препаратов при Рентгенологическом институте им. В.М. Мо-
лотова и соответствующего хранилища30.
В соответствии с шіаном развертывания онкологических дис-
пансеров диспансеры предполагалось открыть в 1945 г. в Ивановской
и Ярославской областях, в 1946 г. — во Владимирской области.
Итак, основным типом онкологического учреждения в
СССР, проводящего профилактику и лечение больных со злокаче-
ственными новообразованиями, стал онкологический диспансер.
Предполагалось, что онкологический диспансер как специализи-
рованное лечебно-профилактическое учреждение будет решать
следующие основные задачи:
— оказание помощи органам здравоохранения в разработке
мероприятий противораковой борьбы в масштабах области, края,
автономной республики, города;
— осуществление организационно-методического руковод-
ства онкологической сетью и другими медицинскими учрежде-
ниями, занимающимися онкологической работой, контроль за их
деятельностью;
 — обеспечение лечебной помощью онкологических больных
после лечения, последующего наблюдения за ними;
— организация и непосредственное участие в проведении
профилактических медицинских осмотров населения;
— анализ статистических материалов, изучение причин за-
болеваемости и смертности от опухолей;
— разработка мер по улучшению ранней диагностики злока-
чественных новообразований;
— учет и изучение отдаленных результатов лечения онколо-
гических больных;
— организация повышения квалификации врачей и средних
медицинских работников в области онкологии;
— организация и проведение совместно с Домами санитар-
ного просвещения противораковой пропаганды среди населения;
— представление отчетов по соответствующей форме в руко-
водящие органы здравоохранения.
Нарком здравоохранения СССР Г.А. Митерев на Всероссий-
ском совещании главных хирургов городов РСФСР в мае 1945 г.,
говоря о необходимости всемерного развития специализирован-
ной помощи, призвал «быстрее реализовать это чрезвычайно важ-
ное решение правительства, представляющее собой программу ра-
бот на ближайшие годы»31.
На основании постановления правительства 9 июня 1945 г.
исполком Ивановского областного Совета депутатов трудящихся
принял решение № 600 «О мероприятиях по улучшению онколо-
гической помощи населению». В решении предусматривалось ор-
ганизовать в Иванове на базе областной клинической больницы
областной онкологический диспансер в составе диагностического
и лечебного стационара по 20 коек, диагностического, рентгено-
терапевтического кабинетов и лаборатории, а в Кинешме и Ш у е —
онкологические кабинеты. Облплану и управлению промкоопера-
ции для ремонта и приспособления здания под нужды онколо-
гического диспансера предписывалось выделить строительные
материалы и изготовить необходимую мебель. Облздравотделу по-
ручалось направить заявку в Наркомздрав РСФСР на «рентгено-
диагностические и рентгено-терапевтические установки импорта
1945 г.». Одновременно предусматривались действия по укомплек-
тованию онкологического диспансера к 1 августа 1945 г. кадрами
врачей и среднего медицинского персонала, проведение меро-
приятий по популяризации среди населения области знаний о ра-
ковых заболеваниях и подготовке областной научной онкологиче-
ской конференции 32 . Выполнению этого приказа способствовало
и то, что после ликвидации эвакогоспиталей летом 1945 г. в распо-
ряжение Ивановского облздравотдела были переданы 199 врачей
различных специальностей. Среди них — Б.Г. Муравьев и И.М. Со-
боль, имевшие опыт лечения онкологических больных33.
Первым заведующим областным онкологическим диспансе-
ром (ООД) был назначен ассистент факультетской хирургической
клиники Ивановского государственного медицинского института
А.Н. Стыскин.
Адольф Наумович Стыскин — коренной житель Иванова, из
многодетной семьи. В 1926 г. он закончил Первый медицинский
институт в Москве. Начинал трудовую деятельность хирургом в
Гаврилов-Посадской районной больнице, затем работал в Иванове
во 2-й (бывшей Куваевской) городской больнице и на кафедре хи-
рургии И Г М И . Опыт административной работы Адольф Наумович
приобрел еще до начала Великой Отечественной войны, когда под
его руководством была создана первая в Иванове станция перели-
вания крови. После войны, в 1949 г., Адольф Наумович успешно
защитил кандидатскую диссертацию на тему «История земской
хирургии во Владимирской губернии». Его научным руководите-
лем по теме исследования был доктор медицинских наук, заведую-
щий кафедрой хирургии Ивановского государственного медицин-
ского института С.А. Якобсон 34 . Являясь прекрасным ядминистра-
тором и организатором, Адольф Наумович в житейских ситуациях
оставался мягким и добрейшим человеком, никогда не повышал
голоса в общении с близкими и коллегами по работе. Его жизнью
была работа, любимым детищем — онкологический диспансер.
Итак, 15 июня 1945 г. в Иванове был образован областной
онкологический диспансер. С его появлением работа по лечению
онкологических больных приобрела весомый статус, получила за-
служенное признание, а самое главное — вселила в сознание мно-
гих онкологических больных пусть маленькую, но надежду на воз-
можное исцеление от этого жестокого заболевания.
Одержав сокрушительную победу в Великой Отечественной
войне, советский народ вправе был рассчитывать на компенсацию
нравственных и физических страданий. Одной из форм такой ком-
пенсации и стала комплексная государственная программа по
улучшению оказания онкологической помощи населению. Пред-
ложенная советским правительством в апреле 1945 г. к осуществле-
нию, она заложила основу для развития онкологической службы
в СССР на государственном уровне, посильному преодолению
этого страшного человеческого недуга.
 ПРИМЕЧАНИЯ

1
См.: Медицинскую науку на службу обороне / / Медицинский работник.
1941. 19 июля.
2
Работа медицинских вузов в военное время //Там же.
3
Ростоцкий И.Б. Городские больницы в военное время. //Там же. 1941.16 авт.
4
Люди науки на службе обороны страны. / / Рабочий край. 1943.
5
ГАИО ФР - 1708. Оп. 2. Д. 109. Л.157; Д. 108. Л. 272.
6
Там же. Оп. З.Д. 2. Л. 122.
7
Рейнберг СЛ. Очерки военной рентгенологии. Л., 1942. С. 5—7.
8
ГАИО ФР - 1708. Оп. 2. Д. 90. Л. 1.
9
Там же. Д. 107. Л. 55, 56.
10
Там же. Д. 150. Л. 48.
11
Там же. ФП - 327. Оп.7 д. 935. Л. 20-21.
12
Там же. ФР - 1708. Оп. 9. Д.159. Л. 54 об.
13
Там же. Он. 2. Д. 82. Л. 4, 4 об.
14
Там же. Оп.З.Д. 2. Л. 96.
15
Там же. Л. 182.
16
Там же. Д. 24. Л. 7.
17
Медицинский работник. 1943. 25 нояб.
18
ГАИО ФР - 1708. Оп. 2. Д. 82. Л. 7.
>9 Там же. Оп. 9. Д. 159. Л. 38 об., 54 об.
20
Там же. Л. 23, 23 об.
21
Там же. Оп. 2. Д. 125. Л. 2.
22
Там же. Л. 14.
23
Там же. Оп. 9. Д. 186. Л. 91.
24
Города Владимир и Александров на указанную дату входили в состав Ива-
новской области.
25
ГАИО ФР - 1708. Оп. 3. Д. 25. Л. 90.
26
Там же. Оп. 2. Д. 331. Л. 163-165.
27
Там же. On. З.Д. 31. Л. 67.
28
Нестерова А. Обслуживание онкологических больных / / Медицинский ра-
ботник. 1945. 16 марта.
29
Нестерова А. Организационные принципы раннего распознавания и лече-
ния рака / / Медицинский работник. 1945. 20 апр. № 24.
30
ГАИО. ФР - 1708. Оп. 2. Д. 331.
31
Задачи здравоохранения в послевоенный период// Медицинский работник.
1945. 24 мая.
32
ГАИО ФР - 1708. Оп. 3. Д. 31. Л. 71.
33
Там же ФР - 1708. Оп. 2. Д.388. Л. 6-10.
34
Среди известных трудов С.А. Якобсона монография «История земской хи-
рургии в Московской губернии», изданная в 1930 г.
 И.О.Токарева

ВНУТРЕННЯЯ ОБОРОНА г. ЛЕНИНГРАДА

Уже на второй день начала Великой Отечественной войны

Военный совет Ленинградского фронта принял решение о необхо-
димости создания оборонительных рубежей как с внешней, так и
с внутренней стороны г. Ленинграда. Внутренняя сторона Ленин-
града (непосредственно территория города) разбивалась на семь
участков, где оборонительные работы решено было проводить на
окраинах города. Для объединения всех сил и ресурсов Ленингра-
да в борьбе с врагом необходимо было создать структурное воин-
ское подразделение — Управление войсками внутренней обороны
города Ленинграда (ВОГЛ), деятельность которого приходится на
периоде 15 ноября 1941 г. по 15 апреля 1944 г.
Различные аспекты обороны Ленинграда широко освещались
в отечественной историографии: боевые действия у стен осажден-
ного города, партизанское движение, положение населения в осаж-
денном городе, «Дорога жизни» через Ладожское озеро, действия
отдельных родов войск по освобождению города (в том числе авиа-
ции, зенитных войск, ПВО, КБФ, артиллерии). Однако такому важ-
ному вопросу, как организация войск ВОГЛ и ее деятельность в пе-
риод блокады, нет специально посвященной работы. Возможно,
связано это с закрытостью до недавнего времени документов, а так-
же с узкой направленностью или специфичностью темы.
Богатый фактический материал для изучения данной темы
имеется в Центральном архиве Министерства обороны Россий-
ской Федерации. Так, в фонде № 279 (Управление внутренней
обороны г. Ленинграда) отложилось более тысячи единиц хране-
ния, которые принадлежат Управлению ВОГЛ, а также штабам
секторов обороны города. Управление ВОГЛ состоит из 13 отделов
и управлений и шести секторов, что соответствует разделам описи.
В каждой структуре — свои виды документов. Вот некоторые из
них: директивы, приказы, планы, донесения, оперсводки, карты
(планирующие, отчетные, положения войск, направленные на ор-
ганизацию боевых действий). Дела систематизированы по годам, в
пределах года по признаку однородности документов (номиналь-
ному), степени их важности и хронологии. Наиболее ценные мате-
риалы микрофильмированы для создания страхового фонда.
В фонде № 217 (Полевое управление Ленинградского фрон-
та), которому оперативно подчинялся штаб войск ВОГЛ, отложи-
лось значительное количество единиц хранения, имеющих непо-
средственное отношение к войскам ВОГЛ (решения Военного
совета Ленинградского фронта, документы, характеризующие
ПВО города, артиллерию и т. д.).
Актуальность изучения данной проблематики заключается в
открытии новых возможностей исследования организации войск
ВОГЛ как механизма Красной армии в условиях длительной изо-
ляции во взаимодействии с КБФ.
Цель данной работы - показать через характеристику управ-
ления и войск ВОГЛ, как из стихийно созданной внутренней обо-
роны города в условиях непосредственной угрозы захвата Ленин-
града создалась организация с четкой структурой, способная ре-
ально защитить город.
Весь рассматриваемый период целесообразно разделить на
три этапа.
Первый этап: сентябрь 1941 — апрель 1942 г.
Этот период характеризуется стабилизацией фронта, нача-
лом блокады, установлением позиционного фронта, переходом к
зимней кампании, организацией обороны Западного побережья
Финского залива и внутренней обороны города, попытки создания
рабочих бригад, рабочих отрядов.
Создание оборонительных сооружений еще не разрешало
поставленного вопроса. Уставшие и понесшие большие потери ча-
сти КА продолжали сдерживать противника на прежних рубежах,
но глубины обороны не было, так как не хватало резервов, которые
еще готовились в тылах Советского Союза. Вследствие этого обо-
ронительные сооружения как в городе, так и на его окраинах оста-
вались пустующими.
Встал вопрос о необходимости организации внутренней
обороны города путем привлечения всех внутренних резервов.
Постановлением Военного совета Ленинградского фронта
№ 00401 от 15 ноября 1941 г.1 было образовано командование и
штаб войск внутренней обороны города Ленинграда. Утвержден-
ный штат (Постановление Военного совета Ленфронта № 00432
от 30 ноября 1941 г.)2 Управления войсками ВОГЛ составлял: 146 че-
ловек военнослужащих и 28 человек вольнонаемного состава3.
Штатом предусматривалось следующее организационное построе-
ние Управления войсками ВОГЛ: командование, штаб, отдел опе-
ративно-разведывательный, отдел связи, отдел командно-строевой,
отдел боевой подготовки, отдел химический, отделение шифро-
вальное, административно-хозяйственное отделение, финансовое
отделение, комендантский взвод, отдел инженерный, управление
артиллерией, политический отдел, управление тыла4.
Состав войск ВОГЛ: пограничная бригада, конвойный полк,
железнодорожный полк, батальон по охране промобъектов, мест-
ные стрелковые части, Л Г М , военизированная пожарная охрана,
военизированные рабочие отряды, части милиции, НКВД, воен-
нообязанные, проходившие Всеобуч, а также одна реальная кадро-
вая часть — 9-я отдельная стрелковая бригада, которая встала на
оборону западного побережья Ленинграда (о. Вольный, о. Василь-
евский, о. Канонерский, Порт, Морской канал). Командующему
внутренней обороной для усиления 9-й ОСБр были починены:
лыжный отряд К Б Ф — 300 человек, две пулеметные роты — 180 че-
ловек, 8 батарей 45 мм орудий в составе 260 человек, дивизион
буеров — 120 человек5. В оперативное подчинение командующего
войск ВОГЛ с началом боевых действий в кварталах города входи-
ли формирования М П В О г. Ленинграда.
Все перечисленные силы и средства усиления были обраще-
ны на оборону западных окраин, что диктовалось обстановкой на-
ступающей зимы.
Первоначально Военным советом Ленфронта перед войска-
ми ВОГЛ были поставлены следующие задачи (директива штаба
Ленфронта № 00117 от 20 ноября 1941 г.):
1) не допустить выхода противника на лед с южного побере-
жья Финского залива на участке Петергоф — Стрельна;
2) закрыть подступы к западному побережью Финского за-
лива на участке о. Кировские — Морской порт.
В январе 1942 г. были сформированы 55-й и 56-й отдельные
стрелковые полки, которые приняли участок обороны 9-й ОСБр,
а последняя отведена в тыл для выполнение своих прямых задач.
Таким образом, к январю 1942 г. внутренняя оборона города распо-
лагала уже двумя кадровыми полками, прикрывавшими город со
стороны Финского залива. г
Директивой командующего Ленфронта № 3101 от 12 апреля
1942 г. был определен передний край внешнего обвода оборона го-
рода (Северный, Западный, Ю ж н ы й и Восточный) с указанием его
границ. Основной вид сооружений — сооружения полевого типа.
С задачей прикрывать подступы к окраинам города Ленинграда:
а) войсками, непосредственно подчиненными командую-
щему ВОГЛ;
б) запасными частями и личным составом вузов, общей чис-
ленностью 26 980 человек, которые передавались в оперативное
подчинение командующего ВВОГЛ (стрелково-пулеметные курсы
и 36-й запасная стрелковая бригада);
в) личным составом береговой обороны КБФ - по распоря-
жению Военного совета Ленфронта;
г) зенитной артиллерией, расположенной в пределах внут-
ренней обороны города, для стрельбы по наземным целям6.
 Наряду с этим наступившая весна позволила развернуть ра-
боту по строительству оборонительных сооружений как силами
войск и местного населения, так и специально созданными для
этого строительными батальонами.
Второй этап: май — октябрь 1942 г.
Немецкое командование подготавливает штурм города.
Части Ленфронта ведут бои, направленные на его срыв.
К маю 1942 г. закончено формирование 13-й отдельной
стрелковой бригады, поступившей в прямое подчинение коман-
дующего войсками ВОГЛ и поставленной на оборону южного сек-
тора внешнего обвода города.
Директивой командующего Ленфронта № 828 от 11 мая
1942 г. противодесантная оборона города возложена на штаб войск
внутренней обороны города Ленинграда, войска Н К В Д для этого
вида обороны оперативно подчинены командующему ВОГЛ и со-
ставляют основной резерв ПДО 7 .
В июне 1942 г. командующим Ленфронта был утвержден
план обороны города с созданием 6 внутригородских секторов
обороны и оборонительной полосы КБФ, с сохранением и секто-
ров внешнего обвода. Командирами секторов назначаются коман-
диры воинских частей и соединений Ленинградского гарнизона
(по территориальности) 8 .
« Задачи, возложенные на управление сектором внутренней
обороны города:
1) подготовка данных для принятия тактического и инже-
нерного решения на оборону;
2) разработка плана обороны секторами и плана инженер-
ного обеспечения;
3) руководство инженерно-оборонительным строитель-
ством;
4) учет всех сил и средств сектора;
5) разработка плана организации и устройства оперативного
тыла;
6) организация управления войсками;
7) контроль боевой подготовки в подчиненных частях и ра-
бочих формированиях;
8) организация охраны оборонительных сооружений от раз-
рушений 9 .
Таким образом, к этому времени оборона города строится от
внешних окраин на всю его глубину.
Противодесантная оборона возлагается на части, обороняю-
щие внешний обвод и внутригородские сектора, и входит в общий
комплекс по обороне города.
 В плане обороны определены методы и средства противохи-
мической обороны города, организация тыла.
С августа 1942 г. — зарождение снайперского движения 10
(при управлении войск ВОГЛ сборы по подготовке снайперов, ин-
структоров снайперского дела).
16 сентября 1942 г. из состава 55-го и 56-го стрелковых пол-
ков сформирована 162-я ОСБр, занявшая полосу обороны по за-
падному побережью Финского залива.
С целью придания рабочим отрядам более четкой организа-
ционной структуры и улучшения боевой подготовки на основании
директивы штаба Ленфронта № 0040 от 10 сентября 1942 г. нача-
лось переформирование их в рабочие стрелковые и пулеметные ба-
тальоны11.
В связи со сформированием 13-го укрепленного района
(директива штаба Ленфронта N° 0031/оп от 2 октября 1942 г.) поло-
са обороны южного сектора внешнего обвода изъята из оборо-
ны войск внутренней обороны города с передачей 13-му укреп-
району. 15 октября 1942 г. Военным советом Ленинградского
фронта был рассмотрен и Генштабом К А утвержден план войск
ВОГЛ как укрепленный район (т. е. созданные оборонительные
соооѵжения должны вместить i i n i i m полевых армий Ленинград-
ского фронта).
Инженерные сооружения, построенные в начальный пери-
од войны, усиливались до сопротивляемости 152 мм снаряда про-
тивника с равномерным размещением в узлах обороны и опорных
пунктах.
Большую роль по превращению Ленинграда в укрепленный
район сыграл КБФ. Его задача - подготовить к возможным улич-
ным боям центральную часть города. Для чего командование фло-
та снимало вооружение с кораблей, выделяло для строительства и
занятия наземных укреплений значительные силы моряков в по-
лосе обороны КБФ.
В городе было сохранено разделение на 6 боевых секторов и
полосу обороны КБФ 1 2 .
В случае отхода полевых войск к переднему краю ВОГЛ вой-
ска внутренней обороны города, занимая свои узлы обороны,
опорные пункты, принимают на себя отходящие части полевых ар-
мий, отражая натиск противника. Все полевые армии занимают
позиции, ранее подготовленные для них в черте города, и совмест-
но с войсками ВОГЛ отражают натиск противника. В этом случае
штабы секторов ВОГЛ с их гарнизонами переходят в подчинение
командующих полевых армий, а командиры секторов ВОГЛ при-
нимают функции их заместителей.
 22 октября 1942 г. (директива штаба Ленфронта № 1/22591)
созданы управления секторов в составе: командира сектора, заме-
стителя командира по артиллерии, заместителя командира по
снабжению, начальника штаба, начальников оперативного и ин-
женерного отделений. В соответствии с директивой из состава
войск ВОГЛ были изъяты 109, 110, 111 ОПАБы.
13-я ОСБр, передав полосу обороны 13-му укрепрайону, за-
няла полосу обороны Кировского, Московского и Володарского
секторов.
Для создания более плотного кольца на побережье Финско-
го залива и южных подступах к городу (директива штаба Ленфрон-
та № 122859 от 29 октября 1942 г.) в состав войск ВОГЛ передают-
ся 122, 123, 124. 125, 130, 131 ОПАБы, которые занимали полосу
обороны от пригорода Старой Деревни по западному побережью и
южной части Ленинграда.
Третий этап: октябрь 1942 - апрель 1944 г.
Переход от стихийной бессистемно созданной обороны к
созданию обороны в соответствии с указаниями Ставки Верховно-
го главнокомандования по обороне крупных населенных пунктов.
Строительство тяжелых инженерных сооружений (пулеметные и
артиллерийские ДЗОТы). Оборонительная полоса во внешнем об-
воде строилась как противоартиллерийская, противовоздушная,
противотанковая и противопехотная, с созданием опорных пунк-
тов с круговой обороной, рассчитанных на длительный бой в усло-
виях возможной изоляции13.
Создана возможность и необходимость местными опера-
циями взять инициативу в свои руки, с целью перемалывания
живой силы противника. Некоторое улучшение оперативной об-
становки в связи с соединением Ленинградского и Волховского
фронтов. Но внутренняя оборона города не ослабевала по причи-
не постоянной угрозы сильного противника.
16 апреля 1943 г. создана комиссия для написания истории
внутренней обороны города14.
Командующим войсками внутренней обороны города Ле-
нинграда приказом № 044 от 4 марта 1943 г. приказано подготовить
и создать в каждом подразделении войск ВОГЛ позиционно-штур-
мовые группы, которые должны владеть в бою: применением заря-
дов ВВ, противотанковых мин и связок гранат для действий про-
тив ДОТ, ДЗОТ, зданий, против атаки танка, приемами преодоле-
ния всех видов препятствий, вести уличный бой, умело взаимодей-
ствовать со штурмовыми орудиями, танками, владеть приемами
и средствами закрепления рубежа15.
Происходит дальнейшее формирование из рабочих батальо-
нов и бригад артиллерийских и пулеметных батальонов, насыще-
ние их вооружением и матчастью, обучение военному делу.
К декабрю 1943 г. было сформировано и обучено 53 таких батальо-
на, общей численностью 26 867 человек. Сформированные рабо-
чие батальоны были распределены на укрепление секторов внут-
ренней обороны Ленинграда16.
К концу 1943 г. гарнизон ВОГ составил уже 123 095 человек,
которые были обеспечены вооружением, в том числе бронемаши-
нами и танками.
В соответствии с директивой Генерального штаба Красной
армии № ОРГ/2/344 от 29 марта 1944 г. и приказом войскам ВОГЛ
№ 0040 от 6 апреля — о переформировании Управления войск
ВОГЛ в Управление 9-го укрепленного района (к 15 апреля 1944 г.)
и расформировании шести управлений секторов ВОГ Ленинграда
(к 13 апреля 1944 г.)17.

* * *

На протяжении всей блокады войска ВОГЛ увеличивались

количественно, совершенствовалась их материальная часть, во-
оружение, накапливалось боевое мастерство. Созданные мощные
инженерные сооружения превратили город в неприступную кре-
пость. В результате проделанной работы войска ВОГЛ могли само-
стоятельно оборонять город от сильного противника длительный
период.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
ЦАМО РФ. Ф. 279. Оп. 11190. Д.1. Л. 1-2.
2
Там же. Л.З
3
Там же.
4
Там же. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 637. Л. 4-5.
5
Там же. Ф. 279. Оп. 11190. Д. 1. Л. 11.
6
Там же. Ф. 217. Он. 1242. Д. 168. Л. 68.
7
Там же. Оп. 1221. Д. 637. Л. 79.
8
Там же. Ф. 279. On. 11190. Д. 19. Л. 63.
9
Там же. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 679. Л. 4.
Ю Там же. Ф. 279. On. 11190. Д. 2. Л. 5-7.
11
Там же. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 702. Л. 22.
12
Там же. Д. 673. Л. 14.
13
Там же. Д. 635. Л. 53-54.
14
Там же. Ф. 279. Оп. 11190. Д. 196. Л. 1.
15
Там же. Д. 512. Л. 12.
16
Там же. Ф. 217, Оп. 1221. Д. 702. Л. 22-24.
17
Там же. Ф. 279. On. 11190. Д, 376. Л. 2-2(об.)
 А.Р. Дюков

ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА НАЦИСТОВ

НА ОККУПИРОВАННОЙ СОВЕТСКОЙ
ТЕРРИТОРИИ: НАПРАВЛЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Вторая мировая война стала самой страшной и самой крово-

пролитной войной из когда-либо случавшихся в истории, и самые
страшные потери в этой войне понес Советский Союз. Почти
27 миллионов погибших — такова оказалась цена, которую наш на-
род заплатил за Победу. Это огромное число людских потерь пре-
вышает потери любой из участвовавших в войне стран, включая
нацистскую Германию. Причина тому - не только и не столько
особая продолжительность и ожесточенность боевых действий на
советско-германском фронте; основная причина - в проводив-
шейся нацистскими оккупантами истребительной политике на ок-
купированной советской территории.
Планируя войну против нашей страны, германское руковод-
ство рассчитывало к осени оккупировать всю европейскую часть
Советского Союза и приступить к ее освоению; методы этого освое-
ния с истинно немецкой педантичностью планировались столь же
детально, как и чисто военные операции. О них в 1940 г. исчер-
пывающе высказался фюрер германской нации. «Мы должны, —
заявил Гитлер, — развивать технику обезлюживания. Если вы спро-
сите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею
в виду устранение целых расовых единиц. И это — то, что я наме-
рен осуществить, это, грубо говоря, моя задача. Природа жестока,
поэтому и мы можем быть жестокими. Если я могу послать цвет
германской нации в пекло войны без малейшего сожаления
о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право
устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как
черви!»1
О количественных аспектах намечавшегося на советских
территориях обезлюживания в марте 1941 г. своим подчиненным
рассказал Гиммлер. Как впоследствии показал на Нюрнбергском
трибунале обергруппенфюрер СС Эрих фон-дем Бах-Зелевски,
«в речи Гиммлера упоминалось, что нужно сократить число славян
на 30 миллионов человек»2.
И хотя фашистам не удалось выполнить план «блицкрига»,
они сумели, хоть и частично, претворить в жизнь заблаговременно
спланированные мероприятия по очистке оккупированной терри-
тории. Жестокость оккупационного режима была такова, что, по
самым скромным подсчетам, каждый пятый из оказавшихся под
оккупацией 70 млн советских граждан не дожил до Победы3.
Страшные вещи творились на оккупированной территории.
Смерть для коммунистов, евреев и партизан; системати-
ческое насилие, непосильный труд, хронический голод и отсут-
ствие элементарной медицинской помощи для «лояльных»; сотня-
ми тысяч умирающие в лагерях военнопленные и сожженные
вместе с жителями деревни. Практически вся оккупированная тер-
ритория оказалась превращена в гигантский лагерь смерти; когда
Красная армия освобождала оккупированные области, они оказы-
вались буквально обезлюдевшими.
Об этом трудно говорить; трудно найти подходящие слова
воплощенному на нашей земле кошмару. Слово помощнику глав-
ного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Льву Н и к о -
лаевичу Смирнову.
«На всем протяжении громадного фронта, от Баренцева до
Черного моря, во всю глубину проникновения немецко-фашист-
ских орд на землю моей Родины, всюду, где ступила нога немецко-
го солдата или появился эсэсовец, совершались неслыханные по
своей жестокости преступления, жертвами которых становились
ММПЧМР ПТОТ Т ТТ'Wf
^UTTT ЧЧТ.Г ПРТ!
Л ГТ ЯПН Ѵ ГЛ Ro^ ОПЧ Ï
JTQ CTf J- T1 TTU С ï »
t ' 1 -, — . ......... .. — — — u ^V^llVlW

места, солдаты армии-освободительницы находили много сел,

деревень, городов превращенными гитлеровскими полчищами
в "зоны пустыни".
У братских могил, где покоились тела советских людей,
умерщвленных "типичными немецкими приемами" (я представ-
лю далее Суду доказательства этих приемов в определенной
периодичности их), у виселиц, на которых раскачивались тела
подростков, у печей гигантских крематориев, где сжигались
умерщвленные в лагерях уничтожения, у трупов женщин и деву-
шек, ставших жертвами садистских наклонностей фашистских
бандитов, у мертвых тел детей постигали советские люди цепь
злодеяний...»4
Доказательства, представленные советским обвинением,
позволили Международному военному трибуналу сделать вывод о
заблаговременной спланированности мероприятий нацистов по
уничтожению советского населения. «Это были не просто сумас-
шествие и жажда крови, — заметил американский представитель
обвинения Тэйлор. - Наоборот, налицо имелись метод и цель. Эти
зверства имели место в результате тщательного рассчитанных при-
казов и директив, изданных до или во время нападения на Совет-
ский Союз и представляющих собой последовательную логи-
ческую систему»5.
 Для исследования истребительной политики нацистов есть
все возможности. Даже комплекс опубликованных документов и
свидетельств личного происхождения дают достаточно материала
для исследования; а ведь кроме этого существуют документы Чрез-
вычайной государственной комиссии по расследованию злодея-
ний немецко-фашистских захватчиков и их приспешников (ЧГК),
республиканских и областных комиссий содействия Ч Г К , матери-
алы Нюрнбергского процесса, доклады о положении на оккупиро-
ванной территории в фондах Центрального штаба партизанского
движения, Управления пропаганды и агитации Ц К В К П ( б ) , архи-
ве ФСБ, акты о преступлениях нацистов, составлявшиеся предста-
вителями Красной армии непосредственно после освобождения
оккупированных районов. Наконец, огромный информационный
потенциал имеют архивные дела о следствии и судах над нацист-
скими преступниками и их пособниками.
К сожалению, даже спустя 60 лет после окончания войны
истребительная политика, проводившаяся нацистами по отно-
шению к советским гражданам, не нашла должного отражения в
исторических исследованиях. Причиной тому стали преимуще-
ственно политические причины: в ходе «холодной войны» запад-
ные страны были категорически не заинтересованы в исследова-
нии преступлений против стратегического противника. Однако
и Советский Союз не был заинтересован в подобных исследова-
ниях — хотя бы потому, что в уничтожении мирного населения,
кроме немецких войск и полиции, более чем деятельное участие
принимали формирования коллаборационистов из советских
республик. Таким образом, исследования по данной тематике
могли нарушить гражданский мир в стране, обострить межнацио-
нальные проблемы.
Поэтому тема уничтожения советского населения осталась
на периферии интересов исследователей; даже в Советском Союзе
изучение данной тематики, по сути, ограничилось лишь публика-
цией сборников документов, вводивших в научный оборот крайне
важные документы 6 . Однако анализ информации об истребитель-
ной политике нацистов оставлял желать много лучшего; достаточ-
но сказать, что опубликованные монографии по наиболее важным
аспектам проблемы являются переводными7, а исследования оте-
чественных историков велись преимущественно в рамках работ по
истории советского партизанского движения и потому носили вто-
ростепенный и иллюстративный характер. Тенденция, которая
характерна и для постсоветских исследований8.
Понятно, что подобное положение вещей недопустимо. Заб-
вение о миллионах хладнокровно уничтоженных нацистами
наших сограждан само по себе является аморальным; кроме того,
сегодня, к сожалению, слишком часто находятся люди, «забы-
вающие» о преступлениях фашистов, оправдывающие их9. Обще-
употребительными стали по-настоящему оскорбительные для
всех, кто пережил ту войну, измышления о том, что оккупацион-
ный фашистский режим был с радостью встречен населением, что
при оккупации жилось лучше, чем при советской власти, что со-
трудничество с врагом было предпочтительнее поддержки сталин-
ского режима.
Как можно более тщательное изучение истребительной
политики нацистов — дело будущего (будем надеяться, что неда-
лекого); пока же следует обозначить основные направления иссле-
дований.
Наиболее важными являются исследования мероприятий по
уничтожению мирного населения оккупированных советских тер-
риторий. Здесь можно выделить несколько подтем.
Во-первых, это так называемые контрпартизанские дейст-
вия, включавшие массовое уничтожение усмиряемого района.
Документы показывают, что подобные операции проводились на-
цистами уже начиная с июля-августа 1941 г.10 и были лишь косвен-
ным образом связаны собственно с контрпартизанской борьбой.
Так, во время операции «Болотная лихорадка», проводившейся в
феврале-марте 1942 г., по немецким данным, было уничтожено
398 партизан и около 9500 «подозрительных» и «нежелательных»
лиц, причем количество уничтоженных мирных граждан является
явно заниженным11. При этом реальная задача «контрпартизан-
ских операций» — уничтожение как можно большего числа совет-
ских «недочеловеков» — осознавалась нацистским руководством и
исполнителями12. Важно отметить также, что в оккупированных
западных странах уничтожение мирного населения в рамках
«борьбы с партизанами» началось лишь в 1944 г. и носило незначи-
тельные масштабы13. К настоящему времени эта проблема являет-
ся практически не исследованной.
Вторая проблема — уничтожение нацистами советских
граждан еврейской национальности (Холокост) — исследована го-
раздо лучше, пожалуй, лучше, чем любое другое направление на-
цистской истребительной политики14. Однако изучение проблемы
Холокоста в комплексе с другими истребительными мероприятия-
ми нацистов позволит прийти к новым и весьма важным выводам.
Так, например, принятие решения об «окончательном решении
еврейского вопроса» в январе 1942 г., по-видимому, стало одним из
последствий принятого перед нападением на СССР решения об
уничтожении советских военнопленных 15 . Необходимо также
 выявить пропагандистскую составляющую Холокоста; судя по не-
которым высказываниям нацистского руководства, уничтожение
евреев помогало им рекрутировать новых союзников в борьбе с
«жидоболыпевизмом», а также заявлять, что не-евреям якобы ни-
чего не грозит16.
Достаточно хорошо исследована политика нацистов по унич-
тожению советских военнопленных11. Тем не менее исследование
этой проблематики по-прежнему весьма актуально, поскольку по-
могает по-иному взглянуть на происхождение так называемого
Русского освободительного движения. Не зря усилия таких исто-
риков-ревизионистов, как Иоахим Хоффман, направлены на пря-
мую фальсификацию положения советских военнопленных в на-
цистском плену18.
Исследования различных аспектов положения военноплен-
ных помогают осознать всю принципиальную античеловечность
нацистского режима. Так, например, лишь в марте 1944 г. верхов-
ное командование вермахта распорядилось о том, что захваченных
«военнопленных русских женщин» следует после проверки СД на-
правлять в концлагеря. До этого наших связисток, шифровалыциц
и медсестер до концлагерей не доводили19.
Их насиловали и расстреливали, причем если первое было
относительной самодеятельностью немецких солдат, то второе было
прямо санкционировано армейским командованием. Согласно
показаниям рядового Вольфганга Шарте, за день перед нападе-
нием на Россию солдаты его дивизии получили от офицеров сле-
дующий приказ:
«Если вы по пути встретите русских комиссаров, которых
можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин
в форме, то их немедленно нужно расстреливать. Кто этого не сдела-
ет и не выполнит приказа, тот будет привлечен к ответствен-
ности и наказан»20.
О том, как этот приказ воплощался на практике, существует
достаточно много воспоминаний фронтовиков; документаль-
ные подтверждения нацистских преступлений в отношении жен-
щин-военнопленных встречаются и в документах советской
контрразведки21.
Совершенно не исследовано так называемое «молекулярное»
насилие нацистских оккупантов. Как известно, перед нападением
на Советский Союз рядом приказов нацистское командование
освободило германских военнослужащих от ответственности за
уголовные преступления против советских граждан. Это иривело к
массовой вспышке убийств мирных граждан, разнузданного и по-
всеместного насилия против женщин. Преступления этого рода
фиксируются как в воспоминаниях очевидцев, так и в многочис-
ленных документах советской разведки, органов госбезопасности
и партизанских соединений.
Безнаказанные преступления приняли такие масштабы, что
начали вызывать у германского военного командования серьезные
опасения, отражение которых мы можем, в частности, найти в
дневнике Гальдера22, А проявляемая при этих преступлениях жес-
токость обеспокоила даже Гитлера, который в середине октября
сказал: «То, что делают наши войска, в самом деле не поддается во-
ображению. Как будут наши солдаты — которые сейчас находятся
на дороге домой — чувствовать себя, когда вновь ступят на герман-
скую землю?»23. В самом деле, не начнут ли они, приученные на
Востоке к насилию и убийствам, и на родной земле по пьяному
делу насиловать немок и разбивать о стены головы младенцев?
Гитлеру принадлежит и другое не менее характерное высказыва-
ние о прошедших Восточный фронт немцах: «Естественно, не мо-
жет быть и речи об использовании людей этого типа на Запа-
де!»24. Оговорка эта была весьма важной: раса господ на Востоке
творила такие преступления, что сотвори они хоть что-нибудь
отдаленно похожее на Западе, этот ужас европейцы запомнили бы
навсегда.
Практически не исследованы также мероприятия по угону и
уничтожению населения, предпринимавшиеся нацистами в 1943—
1944 гг. в рамках стратегии «выжженной земли». Крайне характер-
но, что подобные операции зачастую получали кодовое наимено-
вание «Гетто»25. Описания лагерей, в которые сгоняли население,
производит жуткое впечатление26; кроме того, повсеместно насту-
павшие войска Красной армии встречали деревни с домами, наби-
тыми трупами расстрелянных детей, женщин, стариков27.
Прямое отношение к истребительной политике нацистов'
имеют предпринятые ими меры по экономическому ограблению
оккупированных территорий. Эти меры исследованы совершенно
недостаточно; насколько можно понять, они были направлены не
только на «выкачивание» из оккупированных территорий необхо-
димых материальных ресурсов, но и на целенаправленное разру-
шение советской социально-экономической структуры, деинду-
стриализацию захваченных областей и их экономическую фраг-
ментацию28. Результатом стал настоящий голод, все население
оккупированных областей, по выражению немецких документов,
находилось «под угрозой голодной смерти»29, а сотни тысяч от го-
лода умерли. В самой Германии, куда доходили неясные слухи, на-
селение шепталось: «Русские-то почти совсем еды не получают,
бедняги. Траву жрут от голода!»30.
 Использование труда угнанных в Германию остарбайтеров
также в значительной степени носило истребительный характер;
этот аспект исследован недостаточно, хотя и затронут в некоторых
исследованиях31.
Даже поверхностное ознакомление с проблемой позволяет
сделать вывод об исключительности истребительной политики,
осуществлявшейся нацистами против наших сограждан. В самом
деле, пока вермахт воевал в Европе, нацисты обходились без мас-
сового уничтожения мирных граждан. В Польше командование
вермахта по мере сил пыталось воспрепятствовать развертыва-
нию масштабного оккупационного террора32. Вступая на терри-
торию Франции, Бельгии и Нидерландов, каждый солдат имел
памятку с «10 заповедями о ведении войны германским солдата-
ми», в которой предписывалось вести себя лояльно по отноше-
нию к мирному населению и не нарушать международных правил
ведения войны 33 . Обращение же с военнопленными — француза-
ми и англичанами - вообще заслуживает отдельного разговора.
26 апреля 1940 г. Гальдер записывает: «Я предупредил [Кейтеля]
о нежелательности мероприятий по отношению к английским
военнопленным. Это может отразиться на пленных немецких
офицерах»34. Как выдумаете, о каких нежелательных мероприя-
тиях идет речь? — быть может, англичан хотят произвольно рас-
стреливать? или давать миску баланды в день и заставлять рабо-
тать с рассвета до заката?
Ничего подобного.
«Нежелательные мероприятия» — это допрос в присутствии
журналистов.
Исключением, подтверждающим правило, оказывается
лишь Югославия, против населения которой нацистами и их по-
собниками была применена та же истребительная политика, что и
на оккупированных советских территориях.
Задачи, которые стоят перед нами, обширны.
Необходимо проанализировать динамику и масштабы на-
цистской истребительной политики, ее особенности в различных
республиках Советского Союза, степень участия в уничтожении
советских граждан подразделений вермахта, СД, СС и (не в по-
следнюю очередь) коллаборационистских формирований.
Перед нами стоит чрезвычайно тяжелая задача.
Тяжела она не столько в исследовательском аспекте, сколь-
ко в моральном.
Читая акты о совершенных нацистами и их пособниками
преступлениях, мы прикасаемся к трагедии миллионов, к траге-
дии слишком чудовищной, почти недоступной воображению.
М ы сталкиваемся с описаниями поистине нечеловеческих жеето-
костей, с описанием воплощенного на нашей родной земле ада.
Это очень тяжело — но необходимо.
Без понимания того, что происходило на оккупированной
территории, мы никогда не сможем понять события самой страш-
ной и самой важной в нашей истории войны, не поймем, что ожи-
дало наших предков в случае поражения.
Только помня о воплощавшейся на оккупированной терри-
тории жестокой истребительной политике, мы сможем адекватно
понять явления партизанского движения и коллаборационизма,
историческую роль препятствовавших нацистским преступлениям
партизан и принимавших в этих преступлениях деятельное участие
нацистских пособников.
Только зная о масштабах проводившегося нацистами унич-
тожения советских граждан, мы сможем восхитится нравственным
подвигом Красной армии, которая, вступив на немецкую землю, в
общем и целом удержалась от мести.
Нельзя допустить, чтобы исчезла память о миллионах лю-
дей, хладнокровно уничтоженных только потому, что они были со-
ветскими гражданами. М ы должны помнить обо всех — о русских и
ѵкозинцях, о белорусах и евреях, о мужчинах и женщинах, о стари -
ках и малолетних детях.
Мы помним, пока мы живы.
Или, вернее, — мы будем жить, покуда помним все это.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Нюрнбергский процесс: Сборник материалов (Далее — МНП). М.,
1987-1999. Т. 1. С. 597-598; Т. 2. С. 224; Т. 5. С. 84-85; Т. 8. С. 399.
2
Там же. Т. 1. С. 634; Т. 5. С. 267, 270.
3
См.: Россия и СССР в войнах XX века... С. 230—235; Великая Отечественная
война. Т. 4. С. 267-268.
4
МНП. Т. 5. С. 80-81.
5
Там же. Т. 7. С. 662.
6
См.: Документы обвиняют. М., 1945. Вып. 1—2; Сборник сообщений Чрез-
вычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захват-
чиков. М., 1946; Немецко-фашистский оккупационный режим, 1941—1944. М.,
1965; Мы обвиняем. Рига, 1967; Преступные цели — преступные средства. М., 1968;
Преступные цели фашистской Германии в войне против Советского Союза.
М „ 1987.
7
С м Д а т н е р Ш. Преступления нсмсцко-фашистского вермахта в отношении
военнопленных во Второй мировой войне: Пер. с пол. М., 1963; Мюллер Н. Вермахт
и оккупация, 1941—1944: О роли вермахта и его руководящих органов в осуществле-
 нии оккупационного режима на советской территории: Пер. с нем. М., 1974;
Штрайт К. Солдатами их не считать: Вермахт и советские военнопленные
в 1941-1945 гг.: Сокр. пер. с нем. М., 1979.
При этом монография Штрайта была опубликована под грифом «Рассылается
по специальному списку» и осталась недоступной не только для общественности,
но даже для исследователей.
8
См.: Великая Отечественная война. Т. 4. С. 115—167; Партизанское движе-
ние: По опыту Великой Отечественной войны, 1941—1945. М., 2001. С. 83—101;
Попов А.Ю. НКВД и партизанское движение. М., 2003. С. 69—77; Война и обще-
ство. Т. 2. С. 264-293.
9
Наиболее вопиющие случаи: Соколов Б.В. Оккупация: Правда и мифы. М.,
2002 (переиздана в 2005 г.); Под оккупацией в 1941—1944 гг.: Статьи и воспомина-
ния. 2004.
10
Например: Органы государственной безопасности СССР в Великой Отече-
ственной войне (Далее - ОГБ). М., 2000. Т. 2. Кн. 1. С. 641-642; М Н П . Т. 5. С. 125;
Т. 7. С. 702.
11
См.: М Н П . Т. 5. С. 322-323; Т. 7. С. 184-185; Мюллер Н. Указ. соч. С. 182.
12
См.: Тревор-РоперX. Застольные беседы Гитлера, 1941-1944. М., 2004. С. 112,
114, 177, 569; ОГБ. Т. 2. Кн. 1. С. 610; М Н П . Т. 5. С. 267-270; Война Германии про-
тив Советского Союза, 1941-1945: Пер. с нем. Берлин, 1994. С. 135—136.
13
См.: М Н П . Т. 6. С. 419-420.
14
См., например: Альтман И.А. Жертвы ненависти: Холокост в СССР,
1941-1945 гг. М., 2002.
15
В этом смысле очень характерно следующее высказывание Гитлера, дати-
руемое как раз январем 1942 г.: «Я не вижу иного решения, кроме их уничтожения.
Почему я обязан видеть в еврее что-то иное по сравнению с русскими военноплен-
ными? В лагерях для военнопленных многие умирают. Это не моя вина. Зачем ев-
реи спровоцировали эту войну?» {Тревор-РоперX. Указ. соч. С. 237—238).
16
См.: ОГБ. Т. 2. Кн. 1. С. 609; Преступные цели - преступные средства. С. 52;
Ржевская Е.М. Геббельс: Портрет на фоне дневника. М., 2004. С. 307; М Н П . Т. 1.
С. 412; Т. 8. С. 338.
17
Например: Полян П.М. Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижение и
смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. М.,
2002; Великая Отечественная война. Т. 4. С. 168—205; Война и общество. Т. 2.
С. 232-264, 331-359.
18
См.: Гофман Й. Власов против Сталина: Трагедия Русской освободительной
армии, 1944-1945: Пер. с нем. М., 2005. С. 170-174.
19
См.: Война Германии против Советского Союза... С. 200—203. См. также:
Датнер Ш. Указ. соч. С. 247-249.
20
М Н П . Т. 4. С. 126.
21
Например: Алексиевич С. У войны - не женское лицо. М., 2004. С. 129, 60;
Сталинградская эпопея: По рассекреченным документам ФСБ РФ. М., 2000.
С. 422-423.
22
См.: Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М.; СПб., 2003. Т. 3. С. 145.
23
Тревор-РоперX. Указ. соч. С. 93.
24
Там же. С. 46.
25
См.: Преступные цели — преступные средства. С. 304; ОГБ. Т. 2. Кн. 2. С. 596.
26
См.: М Н П . Т. 5. С. 170.
 27
См., например: Абдулин М. От Сталинграда до Днепра. М., 2005. С. 216-218;
Я это видел: Новые письма о войне. М., 2005. С. 139, 141 и др.
28
Война Германии против Советского Союза... С. 45; М Н П . Т. 4. С. 279—282.
29
М Н П . Т. 1.С. 433.
30
Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера в ставке Германского верховного
командования, 1941-1942: Пер. с нем. Смоленск, 1998. С. 117.
31
См.: Полян П.М. Жертвы двух диктатур. М., 2002; Война и общество. Т. 2.
С. 331-359.
32
См.: Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 135-136, 152, 180-181, 215, 421; Ман-
штейн Э. фон. Утерянные победы: Пер. с нем. М.; СПб., 1999. С. 69.
33
См.: М Н П . Т. 8. С. 31.
34
Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 1. С. 449.

A.B.Гаевский

ПОПЫТКА ПЕРЕВОРОТА 20 ИЮЛЯ 1944 г.

КАК КРИЗИС ГЕРМАНСКИХ
ВОИНСКИХ ТРАДИЦИЙ

1. Военные и политические традиции в Германии 1920-1945 іт

После окончания Первой мировой войны в Германии скла-
дывается весьма своеобразная политическая система, получившая
неофициальное название Веймарская республика. Одной из ее
особенностей стало то, что немецким военным удалось сохранить
свой статус особой социальной группы, несмотря на понесенное
ими поражение в борьбе с Антантой. В значительной степени это
стало возможным благодаря тому, что гражданская власть раздели-
ла с ними ответственность за неудачный исход войны, публично
поддержав так называемую «легенду об ударе ножом в спину»
(Dolchstoßlegende). Причину этого, в свою очередь, можно усмат-
ривать в довольно неустойчивом положении пришедших к власти
социал-демократов, которым пришлось противостоять весьма
сильному давлению как правых, так и левых политических сил.
Выбор в качестве опоры военных представляется в данном случае
весьма неслучайным, так как, в отличие от оппозиции, иных эф-
фективных силовых структур в распоряжении правящего режима в
то время и не могло быть. Традиционной опорой государственной
власти в Германии всегда были армия и чиновничество, а не поли-
тические партии и общественные организации.
Следует отметить, что в политическом отношении авторитет
военных всегда был недосягаем для иных социальных групп. Как
отмечал после Второй мировой войны патриарх немецкой историо-
графии профессор Фридрих Майнеке, иного и нельзя было ожи-
дать в стране, где «подавляющее большинство памятников и мемо-
риалов посвящено полководцам и сражениям, а деятели культуры
и искусства представлены весьма скупо». Сама история возникно-
вения единой Германии, начавшаяся в XVII в., стала причиной
этого, так как военные всегда оказывались в фокусе объединитель-
ных усилий немцев, которым приходилось с их помощью урегули-
ровать неизбежные в таком деле разногласия с соседними народа-
ми и государствами. В своей знаменитой формуле войны как « про-
должения политики иными средствами» Клаузевиц емко и точно
выразил понимание исторической функции немецких военных
как социальной группы в конце X V I I I - начале XIX в. Однако уже
в период Освободительной войны данная социальная группа начи-
нает играть все более самостоятельную политическую роль, так как
гражданская власть оказывается недостаточно эффективной для
успешной борьбы за доминирование в Европе. Даже великому Би-
смарку была отведена роль зрителя во время боевых действий про-
тив Австрии и Франции. Ситуация изменилась лишь после окон-
чания Первой мировой войны.
Тем не менее, лишившись значительной части своего поли-
тического влияния (запрет Генерального штаба; подчинение
гражданскому военному министру; подчинение гражданской
судебной юрисдикции; жесткие ограничения в выборе количест-
ва и качества доступного вооружения и личного состава и т. д.),
военные смогли сохранить свой особый социальный статус бла-
годаря твердой установке своего главнокомандующего генерала
фон Зеекта на запрет любой политической деятельности для
военнослужащих, позволившей правящему режиму рассматри-
вать армию не просто как источник лишних расходов, но как
надежную гарантию сохранения установленных правил полити-
ческой игры. Как показали дальнейшие события, эти надежды
были весьма обоснованны (яркий пример — неудачные попытки
путчей в 1920-1923 гг.).
Однако считать, что сами военные находили свое положе-
ние вполне приемлемым, представляется не достаточно обосно-
ванным. Напротив, в среде ветеранского движения, представляв-
шего собой одну из самых многочисленных и влиятельных поли-
тических сил в стране, Веймарская республика всегда рассмат-
ривалась как явление временное и вынужденное, не отвечающее
требованиям политической культуры Германии. Последняя вос-
принималась ветеранами исключительно с точки зрения воинских
традиций, центральное место среди которых занимали традиции
ветеранов войны, обладавших фронтовым опытом (так называемых
«солдат-фронтовиков», Frontsoldaten). Ключевое значение для них
имели такие понятия, как «ответственность» (Verantwortung),
«фронтовой дух» (Frontgeist) и «товарищество» (Kameradschaft).
Фронтовики готовы были поддерживать любой легитимный
политический режим, лояльный по отношению к военным. По-
следнее, по всей видимости, подразумевало соответствие поведе-
ния политического руководства системе ценностей, принятой в
военной среде.
В частности, основной претензией военных к политическо-
му режиму Веймарской республики стал тезис о том, что подоб-
ного рода политические системы (т. е. основанные на идеях либе-
рализма и парламентаризма) вообще не способны гарантировать
соблюдение принципа ответственности политиков за свою дея-
тельность. В качестве альтернативы рассматривались различные
варианты монархического или авторитарного правления, основан-
ные на принципах «вождизма» (Führerprinzip), воплощением кото-
рых является единоначалие в армии.
Таким образом, являясь гарантом политической стабиль-
ности для правящего режима, военные одновременно станови-
лись, используя меткое выражение Маркса, его же потенциальным
«МОГИЛЬЩИКОМ».
С приходом к власти нацистов ситуация принципиально из-
менилась в желательную, на первый взгляд, для военных сторону.
Действительно, авторитарный политический режим активно при-
ступил к давно желанному перевооружению и всячески апеллиро-
вал к традиционным для немецких военных ценностям. Однако
так продолжалось недолго.
Первым признаком будущих серьезных противоречий сле-
дует считать добровольную отставку начальника генерального
штаба сухопутных войск Людвига Бека.
2. Взаимоотношения военных с национал-социалистичес-
ким режимом Германии.
а) Цепь конфликтов между политическими и военными лиде-
рами Германии в период с 1938 по 1944 г.
После отставки Людвига Бека взаимоотношения между
военными и политическим руководством Третьего рейха уже не
были Нормальными.
В 1938 г. спецслужбами было инспирировано так называе-
мое дело Бломберга-Фрича, направленное на устранение послед-
них авторитетных лидеров военных, способных противопо-
ставить себя фюреру.
В конце 1941 - начале 1942 г. в отставку уходят: последний
главнокомандующий сухопутными войсками Вернер фон Браухич,
 создатель бронетанковых войск Гейнц Гудериан, а также ряд дру-
гих ведущих военачальников.
Осенью 1943 г. в отставку уходит Эрих фон Манштейн, счи-
тавшийся наиболее вероятным кандидатом на пост главного воен-
ного руководителя вооруженных сил.
20 июля 1944 г. в результате неудачной попытки захвата вла-
сти армия окончательно лишается прежнего авторитета и влияния
в государстве, которые переходят к войсковым структурам СС.
б) Изменения статуса военных при национал-социалистическом
режиме как результат кризисного характера взаимодействия военных
традиций и политической практики нацистского руководства.
Основной причиной конфликтов обычно называлось неже-
лание нацистских лидеров следовать советам и рекомендациям
военных в сфере подготовки и ведения войны, несмотря на апел-
ляцию последних к воинским традициям. Непосредственной при-
чиной неудавшегося путча называлось поведение Адольфа Гитле-
ра, неоднократно грубо нарушавшего традиционно обусловленные
принципы взаимоотношений между военным руководителем и его
подчиненными (принцип обратной связи, или взаимной ответ-
ственности солдат и их командиров). Судьба окруженных частей
вермахта под Сталинградом и в Курляндии рассматривалась в ка-
честве важнейшего аргумента в пользу такого утверждения.
В свою очередь, нацистское руководство предъявляло воен-
ным претензии в недостаточно точном исполнении своих обязан-
ностей, в отсутствии настойчивости и в предпочтении, отдаваемом
в своей деятельности отвлеченным принципам военного искус-
ства, а не требованиям момента.
Взаимные претензии носили систематический характер,
что не могло не привести к решающему столкновению в ситуа-
ции резкого ухудшения политической обстановки и военного
положения.
Изменение статуса военных также носило систематический
характер, и события, последовавшие после 20 июля 1944 г., вполне
можно рассматривать как завершение оптимизации основных си-
ловых структур Германии в соответствии с политическими плана-
ми Гитлера и требованиями тотальной войны.
Противостояние планам Гитлера со стороны военных не
вполне корректно рассматривать как некую «генеральскую фрон-
ду», так как иных причин для него, кроме традиционно обуслов-
ленных, скорее всего не существовало.
3. О причинах возникновения конфликтов в отношениях
между военными и политическим руководством нацистской Гер-
мании.
 а) Различия в понимании целей и задач Германии во Второй ми-
ровой войне.
Нацистское понимание целей и задач Германии во Второй
мировой войне в значительной степени основывалось на прима-
те доктрины расового детерминизма исторического процесса,
в то время как военные видели в войне возможность решения
прежде всего тех же задач (что также можно рассматривать в ка-
честве традиции), что стояли перед немцами в Первую мировую
войну, т. е. ориентированных на новый передел мира между наи-
более развитыми державами. Расовые аспекты не играли для тра-
диционно мыслящих военных такой роли, как для нацистов, так
как гораздо более важной считалась проблема сохранения своего
социального статуса и влияния как политической силы, обеспе-
чивавшей решение основных политических и социально-эконо-
мических проблем Германии. Стремлению нацистских идеоло-
гов к тотальной милитаризации немецкого общества военные
противопоставляли идею обособления одной социальной груп-
пы, монополизировавшей право на масштабное применение
вооруженной силы.
б) Несовместимость морально-этических норм.
Германская воинская традиция впитала в себя многовековой
опыт вооруженной борьбы немецкого населения Европы и по пра-
ву может считаться образцом западноевропейской воинской тра-
диции. Базируясь на принципе (выраженном в формуле Клаузеви-
ца) инструментального понимания социальной функции войны,
воинская традиция Германии к X X в. культивировала рациональ-
но-прагматичное отношение как к организации вооруженных сил,
так и к ведению боевых действий. Это соответствующим образом
было закреплено в системе социализации военнослужащих. Тем не
менее существовал ряд культурно-исторически обусловленных
особенностей, отличавших германские воинские традиции от тра-
диций иных европейских армий. К таковым можно отнести: прин-
цип обратной связи («ответственность е обмен на доверие, доверие
в обмен на ответственность»)', идею особого единства между воен-
нослужащими, выраженную в таких понятиях, как «товарище-
ство» и «фронтовой дух». Нацистская политическая практика
была основана на несколько иных принципах: абсолютная власть
сверху вниз при безусловной ответственности снизу вверх; народ-
ное единство на основе расовой принадлежности, но с учетом
иерархии, обусловленной следованием «принципу вождизма».
В первом случае исполнительский уровень предполагал довольно
широкую степень автономии и самостоятельности при сохранении
необходимой вертикальной иерархии. Во втором случае самостоя-
тельность сводилась к исполнительности, а автономность не пред-
полагалась. Очевидно, что подобная несовместимость не могла
долго существовать в рамках одного государственного устройства.
в) Некорректное поведение акторов, воспринимаемое сторо-
нами конфликта как неприемлемое нарушение традиционно приня-
той модели взаимоотношений между военными и политическим руко-
водством.
В мемуарах военнослужащих вермахта отмечается довольно
много случаев некорректного поведения представителей правяще-
го режима по отношению к военным. Наиболее вопиющими среди
них можно считать примеры действий Гитлера по отношению
к войскам, попавшим в окружение или в затруднительное положе-
ние. Отсутствие эффективных мер по их спасению в сочетании со
стремлением объяснить необходимость такого рода жертв с точки
зрения идеологических установок или исторических параллелей
однозначно воспринималось как нарушение основополагающего
принципа обратной связи (т. е. взаимной ответственности коман-
дира и его подчиненных). В качестве яркого примера можно при-
вести свидетельства немецких солдат, выживших в Сталинграде,
а также в других многочисленных «котлах» и сражениях Второй
мировой войны.

П.Н.Гладир

«ТАЙФУН» ПОД КАШИРОЙ.

ИСТОРИЯ ГОРОДА В ИСТОРИИ
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Подмосковный город Кашира, возникший в первой полови-

не XIVв., на протяжении всей своей истории неоднократно выдер-
живал вражеские натиски, являясь южным форпостом Москвы.
Еще со времен великих московских князей Кашира служила
щитом для столицы Русского государства. Так было и в грозные
ноябрьские дни сорок первого года, когда враг протягивал свои
танковые «щупальца» к сердцу нашей Родины.
Каждый день, слушая сводки Совинформбюро, люди с
болью в сердце узнавали названия наших городов, захваченных
противником. Каширяне с тревогой понимали, что война прибли-
жается к их родному городу.
24 сентября 1941 г. командующий группы армий «Центр»
генерал-фельдмаршал фон Бок вносит последние коррективы
в план операции «Тайфун», которая должна была завершиться
окружением Москвы.
Уже 5 октября между Ржевом и Вязьмой была прорвана
первая линия советской обороны. После захвата противником
3 октября города Орла Кашира оказалась в тыловых границах ле-
вого фланга Западного фронта. Положение на этом участке скла-
дывается критическое, враг вышел на шоссе Орел—Тула. В эти
дни немецкое командование, оценив обстановку как благоприят-
ную для дальнейшего развертывания операций в направлении на
Москву, отдает приказ командующему 2-й танковой армии Гуде-
риану продвинуться через Тулу до рубежа Оки между Коломной
и Серпуховом. Именно тогда на немецких штабных картах по-
явится стрелка, нацеленная на Каширу как на место, удобное для
форсирования О к и и создания плацдарма для дальнейшего на-
ступления на Москву с юга. Фон Бок торопит Гудериана, стре-
мясь выполнить приказ фюрера захватить Москву к ноябрю. Но
на пути «танкового бога» немецкой армии встает неприступная
Тула. Защитники города почти на месяц сковали части 2-й танко-
вой армии. Каширяне до последнего момента обеспечивали
окруженную с трех сторон Тулу электричеством. Даже когда
линия электропередач в город оружейников оказалась на оккупи -
рованной территории, линейные бригады каширских электро-
монтеров продолжали устранять порывы на ней, возникающие
от обстрелов, действуя практически на территории, уже занятой
врагом.
В октябре для действий в тылу врага в случае оккупации
Каширского района немцами по решению PK ВКП(б) были созда-
ны три партизанские группы по 20—30 человек каждая. В ступин-
ских и топкановских лесах были заранее оборудованы партизан-
ские базы с запасами всего необходимого. До сих пор жива леген-
да о том, что после боев у Каширы так и не удалось найти одну из
заложенных лесных баз, в запасы которой входила даже зарытая в
землю железнодорожная цистерна со спиртом, которую безуспеш-
но искало не одно поколение представителей сильного пола уже
после войны.
Между тем 15 ноября 1941 г. немцы начинают второе гене-
ральное наступление на Москву. За два дня до этого в Орше состо-
ялось совещание немецких командующих группы армий «Центр»,
где перед Гудерианом была поставлена конечная цель: овладеть го-
родом Горьким ( Н и ж н и м Новгородом) с целью захлопнуть кольцо
окружения вокруг Москвы с юга.
В детально расписанном «Приказе на осеннее наступление
1941 г.», в частности, 17-й танковой дивизии (командующий гене-
 рал-майор фон Арним) предписывалось вести наступление на
Каширу, «имея задачу захватить имеющийся там мост через Оку
и воспрепятствовать подходу подкреплений противника из района
Москвы» 1 .
На левом крыле Западного фронта 2-я немецкая танковая
армия Гудериана смогла возобновить свое наступление лишь
18 ноября 1941 г. После неудачных попыток овладеть Тулой с севе-
ро-запада и юго-запада командующий группы армий «Центр»
решил провести наступление в обход Тулы с востока. Прорвав
фронт 50-й армии генерала Болдина, немцы, развивая наступле-
ние, 20 ноября заняли город Сталиногорск (Новомосковск). Тан-
ковые дивизии Гудериана устремились на Венев и Каширу. Венев
бьш взят немцами 24 ноября. Отсюда немецкий танковый корпус
начинает наступать по расходящимся направлениям — на Серебря-
ные Пруды и Михайлов. 17-я танковая дивизия, выйдя на опера-
тивный простор и не встречая никакого сопротивления, начинает
движение на Каширу, дорога на которую была открыта.
Из дневника генерал-полковника танковых войск вермахта
Гейнца Гудериана:
«25 ноября боевая группа 17-й танковой дивизии подошла к
Кашире...»2
Какие силы могли реально противостоять в этот момент
врагу под Каширой?
Еще в июле 1941 г. бьш создан Каширский истребительный
батальон. Двести его бойцов (четыре взвода) несли охрану важных
объектов и общественного порядка в Кашире, на Каширской
ГРЭС, станциях Кашира и Ожерелье. Тогда же на территории рай-
она был сформирован 352-ой отдельный зенитно-артиллерийский
дивизион. Двенадцать зенитных орудий 85-миллиметрового кали-
бра прикрывали город и электростанцию, четыре зенитных орудия
охраняли железнодорожные мосты через Оку.
В первых числах ноября в Кашире разместилась школа сер-
жантов трех дивизий 49-й армии вместе с курсантами младших
лейтенантов этой армии. И наконец 3 ноября, после введения
в городе комендантского часа, в районе разместилась находящаяся
в резерве командующего западным фронтом 173-я стрелковая ди-
визия, сильно потрепанная противником в ходе октябрьских боев
под Москвой.
Вот и все наличные силы, которые могли противостоять
отборной 17-й танковой дивизии немцев. Нелегкую задачу пред-
стояло решить генералу Павлу Алексеевичу Белову, получившему
директиву командующего фронтом Г.К. Жукова, предписываю-
щую 2-му кавалерийскому корпусу немедленно совершить форси-
рованный марш-бросок и к исходу 25 ноября сосредоточиться
в районе Кашира-Зарайск.
Итак, кавалерии предстояло остановить хваленые немецкие
танки. Многим в наши дни может показаться абсурдом использо-
вание лошадей в «войне моторов». Но 2-й кавкорпус генерала
Белова, начавший свой боевой путь в первые дни войны, неодно-
кратно доказывал обратное, доставляя неприятности частям «не-
победимого вермахта».
Сложная задача стояла перед генералом Беловым. Дивизиям
корпуса предстояло двигаться проселочными дорогами и по снеж-
ной целине в лесном массиве левобережья Оки между Серпуховом
и Ступино, с выходом в конце марша на Каширское шоссе. 5-й ка-
валерийской дивизии В.К. Баранова предстояло пройти за сутки
80—100 км до Каширы. 9-й кавалерийской дивизии Н.С. Осликов-
ского вместе с 15-м полком гвардейских минометов «Катюш» из
района Лопасни (ныне Чехов) предстояло проделать 150-километ-
ровый путь до Зарайска.
В то же время командующему 17-й танковой дивизией нем-
цев фон Арниму оставалось пройти на колесах, по дороге менее
90 км от Венева до Каширы. Как видим, конногвардейцы проиг-
рывали противнику уже на старте.
Белов еще не знал этой неутешительной арифметики, пони-
мая, что за одни сутки пройти такое расстояние в конном строю
неимоверно трудно. Понимая, что наши силы могут не успеть,
ведь у немцев преимущество в моторах, им было достаточно бата-
льона и танковой роты, чтобы занять Каширу, после чего на пра-
вый берег Оки уже не сунешься. Понимало это и немецкое коман-
дование. Заметили в Генеральном штабе немцев и маневр кавале-
рийского корпуса П. Белова, но, к счастью для советского коман-
дования, не сумели дать ему правильной оценки — Гальдер с
удовольствием записал, что на 156-й день войны «противник пре-
кратил свои атаки против южного фланга 4-й армии и на отдель-
ных участках даже отходит»3. То, что немцы приняли за отход
советских войск, на самом деле было началом марш-броска кава-
лерийского корпуса из-под Серпухова к Кашире. Если бы немцы
сумели разгадать маневр кавалерийского корпуса, то не исключе-
но, что они попытались бы форсировать темпы удара на Каширу и
опередить передовые части Белова. Для объективного анализа си-
туации надо отметить, что с 24 ноября танковая армия Гудериана
на каширском направлении стала испытывать дефицит горючего.
«К сожалению, обостряется положение с горючим», — записал
24 ноября в своем дневнике после слов об успехах 2-й танковой
Ф. Гальдер. Гудериан же в своих мемуарах дал более «жуткую» кар-
тину: «Страшный холод, жалкие условия расквартирования, тяже-
лые потери в личном составе и материальной части, а также совер-
шенно неудовлетворительное состояние снабжения горючим — все
это превращает руководство боевыми операциями в сплошное му-
чение...»4. Но главное, что отмечает Гудериан, — это тяжелые поте-
ри личного состава и материальной части его танковой армии. Го-
рючее и морозы — само собой, но главное, что заставило немцев
выдохнуться на южных подступах к Москве, — это героическое со-
противление советских войск.
Получив приказ командующего фронтом, Белов едет из
штаба корпуса из-под Серпухова в Мордвес, для встречи с коман-
дующим 50-й армии генералом Болдиным. Эта встреча состоялась
в полночь с 24 на 25 ноября. В мемуарах Белова эта встреча дати-
руется сутками позже, т. е. в ночь на 26-е число. Но это было невоз-
можным, поскольку с утра 25-го немцы уже были в Мордвесе, а во
второй половине дня — под Каширой. Далее все события развива-
лись, как и описано в книге П.А. Белова, но с ошибкой в их дати-
ровке на одни сутки.
В полшестого утра 25 ноября Белов выезжает в Каширу, а
Болдин - в Зарайск. Почти сразу же после отъезда генералов из
Мордвеса через этот поселок, не останавливаясь, проследовал
авангард 17-й танковой дивизии фашистов. Около 7 утра 25 нояб-
ря П.А. Белов прибыл в Каширу. Между тем обстановка, несмотря
на неоднократные предписания штаба Западного фронта: «Удер-
жать Каширу любой ценой», — ухудшалась с каждым часом. Един-
ственное, что можно было сделать в тех условиях, вспоминает
в своих мемуарах П.А. Белов, - «объединить разрозненные под-
разделения местного гарнизона и бросить их на защиту города»5.
Для этого начальником гарнизона генерал Белов назначает гене-
рал-майора Баранова, подчинив ему все войсковые подразделе-
ния, находящиеся в Кашире и ее окрестностях. На подступах к Ка-
шире занял оборону инженерный батальон особого назначения,
бойцы которого начали минировать танкоопасные направления.
Также на оборону окраин города встал отдельный зенитный диви-
зион, школа младших лейтенантов 49-й армии и школа сержантов
той же армии. В самом городе готовился к уличным боям истреби-
тельный батальон, сформированный из молодежи Каширы, Кага-
новича, Ступина, станции Кашира - использовать школьников
в боевых действиях на подступах к городу Белов запретил. Коман-
диру 352-го зенитного дивизиона майору Смирнову было приказа-
но поставить часть орудий на южной окраине города.
Эти войска, как вспоминал потом генерал Белов, конечно,
были слабы, чтобы отразить серьезный натиск противника. Но Бе-
лов надеялся, что о н и хотя бы на время задержат немцев, заставят
их развернутся, ввязаться в бой, потерять драгоценное время, поз-
волят дожидаться подхода основных сил к авангарду. Этот расчет,
как оказалось впоследствии, был верным.
В это время немецкая авиация бомбила город, расчищая
путь частям 17-й танковой дивизии 2-й танковой армии фашистов.
Гудериан запаздывал. Судите сами, примерно в 7—8 утра фашисты
прошли, не останавливаясь, Мордвес. За полчаса до этого насе-
ленный пункт покинул Белов, и в семь утра он уже был в Кашире,
т. е. дорога была в хорошем состоянии, никаких советских войск,
способных задержать продвижение противника, на пути от Морд-
веса до Каширы не было. За 4 часа немцы преодолели лишь рас-
стояние до деревни Пятница, где остановились до 17 часов. То есть
на путь от Мордвеса до Каширы у неприятеля ушло почти 10 часов!
Почему немцы не появились под Каширой до обеда, когда еще
Белов не успел организовать оборону города имевшимися в его
распоряжении скудными силами? Главная причина - уже указан-
ная нехватка горючего, о которой знал даже начальник немецкого
генерального штаба, вторая же причина — немецким частям, со-
вершившим большой рывок в прорыве, преодолевшим ожесточен-
ное сопротивление советских войск под Веневым, необходим был
отдых и перегруппировка.
Но вернемся в Каширу, где продолжалась утренняя авиабом-
бежка 25 ноября 1941 г. То вдали, то поблизости ухали взрывы, гу-
дели в небе немецкие бомбардировщики. Было около 3 часов дня,
когда неподалеку от Ступина генерал увидел первые эскадроны
своего корпуса. Прямо с марша 151-й кавполк занял оборону на
окраине Каширы. Вслед за ним начали подходить к Кашире и дру-
гие части 5-й ставропольской кавалерийской дивизии. В оборону
города вливались все новые и новые силы. Примерно к 15—16 ча-
сам 25 ноября 1941 г. Гудериан потерял возможность взять Каширу
и переправы через Оку с ходу. Позднее П.А. Белов вспоминал:
«26 ноября (мы уже говорили об ошибке в датировках — 25 ноября
1941 г.) фашисты до 15 часов имели полную возможность с ходу за-
хватить Каширу и переправы через Оку. Те импровизированные за-
слоны, которые мы выставили для защиты города, не смогли бы
сдержать напор ударной группы Гудериана, насчитывавшей уже
более 100 танков, но немцы остановились в деревне Пятница, не
дойдя до города восьми километров»6. Именно эта 10-часовая
остановка дала шанс отстоять Каширу.
Спешно в ночь на 26 ноября красноармейцы вместе с бой-
цами истребительного батальона и с помощью местных жите-
лей строили на улицах Каширы оборонительные сооружения.
 Возводили баррикады и противотанковые заграждения. Угловые
кирпичные дома оборудовали как узлы обороны, из которых мож-
но было вести огонь вдоль улиц.
Другие части кавалерийской дивизии занимали рубеж —
Лужники, речка Мугенка, Аладьино — и готовились к наступле-
н и ю . Кавалеристы заняли позиции, которые возводились еще сле-
та на подступах к Кашире каширянами. Не будь тут укреплений,
кавалеристам даже при самой напряженной работе не удалось бы
до утра оборудовать свой рубеж. Промерзшая земля была как
камень - от нее со звоном отскакивала лопата. В этих условиях
генерал П.А. Белов отдал приказ генералу Баранову начать наступ-
ление утром 26 ноября.
С рассветом 26 ноября танки и пехота противника перешли
в наступление силами нескольких мобильных групп. Западнее и
южнее Каширы завязались ожесточенные бои, которые продолжа-
лись в течении всего дня. Немцы расширяли фронт прорыва, зани-
мая своими подвижными соединениями населенные пункты к
юго-западу и юго-востоку от Каширы. К исходу 26 ноября они за-
няли до 50 населенных пунктов на этих направлениях. Немецкие
войска, ожидая подхода частей прикрытия, создавали временный
узел обороны у деревень Пятница, Кокино, Корыстово, Верзило-
во, Стародуб.
С утра 27 ноября кавалерийский корпус совместно с 173-й
стрелковой дивизией, 112-й танковой дивизией и 9-й танковой
бригадой начали наступление. Предрассветную тишину разорвал
гром выстрелов, началась получасовая артиллерийская подго-
товка. В городе дрожали стекла. Это был залп трех дивизионов
15-го полка гвардейских минометов полковника Дегтярева, кото-
рые заняли позицию на Базарной площади Каширы. От разрывов
снарядов «Катюш» задрожала земля в районах деревень Базарово,
Мицкое, Чернятино, Пятница. И сразу все стихло. Слышались
только далекие пулеметные и винтовочные выстрелы, казавшиеся
очень слабыми после артиллерийской канонады.
День 27 ноября принес некоторые успехи. Советские войска,
опередив начало немецкого наступления, сами ударили по врагу и
потеснили его от 3 до 8 км. Светлое время суток заканчивалось, и ге-
нерал Баранов отдает приказ продолжить наступление ночью.
Командующий Западным фронтом Г.К. Жуков докладывал в
тот день И.В. Сталину: «Белов с утра начал действовать. Продви-
гается вперед. Против Белова действуют части прикрытия против-
ника... П о состоянию на 16 часов 27 ноября противник отошел
на три-четыре километра. Захвачены пленные. Сегодня в бою тан-
ковые батальоны и бригада не участвовали. Задержались в пути
из-за мостов. Пройдут ночью и будут участвовать с утра. 112-я тан-
ковая бригада на месте и ведет бой в 16 километрах юго-западнее
Каширы» 7 .
28 ноября ожесточенные бои продолжались. Ночью конные
разведотряды проникли в тыл противника. Н а дорогах южнее Пят-
н и ц ы и севернее Мордвеса они громили застрявшие в сугробах
вражеские мотоколонны.
Но, как вспоминает генерал Белов, выполнить все стоящие
задачи в тот трудный день 28 ноября не удалось по не зависящим
от командования корпуса причин - наша авиационная бригада
из-за нехватки самолетов не могла оказать поддержку с воздуха,
9-я танковая бригада так и не успела собрать свои танки, отстав-
шие на марше. Однако и противник понес значительные потери,
был частично деморализован. Главным теперь было не дать ему
опомниться, привести в порядок потрепанные подразделения,
подтянуть резервы.
Генерал Белов принял решение продолжать наступление и
ночью. Темнота мешала фашистам столь эффективно исполь-
зовать артиллерию и авиацию. Это снижало их огневое превосход-
ство. Кроме того, днем противник уклонялся от ближнего боя,
а ночью было легче подобраться к его позициям вплотную.
Гитлеровцы, потеряв надежду захватить Каширу, в безумной
ярости подвергли ее варварской бомбардировке. 28 ноября, за пол-
тора часа до захода солнца, на город совершили налет 17 авиагрупп
вражеских бомбардировщиков. Кашира горела. Были выведены из
строя водопровод, электроснабжение, связь, канализация. Пылал
в огне центр города. Особенно пострадали улицы Горького и Со-
ветская. Сильно была разрушена горбольница, загорелся хлебоза-
вод, баня. Местные жители приняли активное участие в эвакуации
раненых. Особенно много их было в разрушенной больнице —
пострадавших извлекали из-под обломков до утра 29 ноября и от-
правляли в Ступинскую больницу. Уже к вечеру 28 ноября после
успешных атак наших войск под Каширой командование группы
армий «Центр» приказывает 2-й танковой армии отводить войска
и сосредоточиться исключительно на взятии Тулы, оставив попыт-
к и выйти к Оке и захватить плацдармы для броска на Москву. Опе-
рация немцев по взятию Москвы «Тайфун» стала захлебываться на
южном направлении, после удара советских войск именно под Ка-
широй. В это время на других участках фронта под Москвой наши
войска вели тяжелые оборонительные бои, лишь готовясь нанести
по враг/ сокрушительный контрудар в начале декабря 1941 г. Вой-
ска Белова были первыми, кто начал атаковать фашистов, отгоняя
их от стен столицы.
 4 декабря вся территория Каширского района была очищена
от немцев. Продолжая свое наступление, 7 декабря корпус осво-
бодил Мордвес, а 9 декабря — город Венев, включившись в начав-
шееся 4 - 6 декабря общее наступление войск Западного фронта.
Высоко оценили подвиг беловцев и других советских под-
разделений под Каширой и в высших военных кругах СССР. Вот
что писал по этому поводу Г.К. Жуков: «Командующий 2-й танко-
вой армией Гудериан убедился в невозможности сломить упорное
сопротивление советских войск в районе Кашира — Тула и про-
биться отсюда в сторону Москвы. Гитлеровцы вынуждены были
перейти на этом участке к обороне. Советские войска, сражавши-
еся в этом районе, отразили все удары врага, нанесли ему большие
потери и не пропустили к Москве»8.
Зимнее наступление Красной армии под Москвой оставило
далеко в тылу подмосковный город на Оке - Каширу. Но вплоть до
освобождения Смоленска 16 сентября 1943 г. город числился в ты-
ловых границах войск Западного фронта.
Победа советских войск под Москвой развеяла миф о непо-
бедимости германской армии. Гитлеровский план «молниеносной
войны» провалился, Германия оказалась перед перспективой веде-
ния затяжной войны. Немалую лепту в произошедшее внесли за-
щитники подмосковной Каширы.

ПРИМЕЧАНИЯ
1
Гудериан Г. Воспоминания солдата: Пер. с нем. Смоленск: Русич, 2001. С. 339.
2
Там же. С. 343.
3
Белов П.А. За нами Москва. М.: Воениздат, 1963. С. 106.
4
Гудериан Г. Указ. соч. С. 341.
5
Белов U.A. Указ. соч. С. 76.
6
Там же. С. 78.
7
Там же. С. 97.
8
Там же. С. 175.
Р А З Д Е Л 3

ИСТОРИЯ

ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ВОЙНЫ

1941-1945 гг.:

ПРОБЛЕМЫ

ПРЕПОДАВАНИЯ
...
 Е.М. Малышева

О П Ы Т ИЗУЧЕНИЯ И ПРЕПОДАВАНИЯ
ИСТОРИИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ в о й н ы
В УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ ГЕРМАНИИ

Отношение к памяти о военных событиях 60-летней дав-

ности существенно изменилось в общественном сознании немцев
в течение последнего десятилетия. Память фронтового поколе-
ния, поколения ветеранов войны и плена заявила о себе в 80-е
и, преимущественно, 90-е гг. XX в. Культура исторической памяти
к этому времени приобретает принципиально новые черты, а
именно:
— начиная с 1979 г. в общественном сознании ФРГ важное
место занимает тема геноцида европейских евреев как основного
преступления нацистского режима (демонстрируется американ-
ский сериал «Холокост»);
— в 1995 г. широко отмечалась 50-я годовщина победы союз-
ников над Третьим рейхом и окончания Второй мировой войны;
— распад Советского Союза, открытие для историков совет-
ских и восточноевропейских архивов привели к возникновению
новой идеологической мотивировки о войне и оккупации, к вы-
движению материальных требований к ФРГ, в том числе тре-
бований компенсаций гражданам, насильственно угнанным в Гер-
манию;
— в средствах массовой информации возникает беспреце-
дентный интерес к «аутентичным» свидетельствам современников
нацистской диктатуры (связанный, в частности, с успехом демон-
страции фильма Стивена Спилберга «Список Шиндлера»).
До сегодняшнего дня в германском историческом научном
обществе продолжаются дискуссии о союзнических бомбардиров-
ках Германии и об изгнании немцев из Восточной Европы. Они в
значительной степени связаны с попытками утверждения мораль-
ного права, которое может быть сформулировано следующим об-
разом: немцы должны располагать не только возможностью само-
критичного извлечения уроков из нацистского прошлого, но и
возможностью говорить о собственных страданиях и собственных
жертвах1.
Директор германо-российского музея «Карлсхорст» (Бер-
лин, ФРГ) доктор Петер Ян считает, что в 60-е гг. структура массо-
вого сознания ФРГ существенно изменилась. Тривиальная воен-
ная литература 50-х гг. заметно сдает свои позиции, уже не издает-
ся в Германии большими тиражами.
Доктор, профессор Фрайбургского университета В. Ветте
посвятил свою работу «От мифа к реальности» анализу попыток
осмысления истории германского рейха в немецкой историогра-
фии. В памяти немцев доминирует мученический образ голодного,
замерзшего, обреченного на гибель солдата вермахта. Для граждан
Федеративной Республики Германии путь постижения правды
оказался длительным и многосложным. Через полвека после окон-
чания Второй мировой войны структура памяти немцев о войне
претерпела коренные изменения: на первый план выходит не про-
блема жертвенности немецких солдат, а проблема ответствен-
ности военного и политического руководства рейха за гибель военно-
служащих. Новые подходы становятся достоянием германской об-
щественности в ходе экспонирования документальной выставки
«Война на уничтожение. Преступления вермахта в 1941—1944 гг.».
Вывод организаторов выставки заключался в том, что 6-я армия
«маршировала на Восток, не только выполняя приказы. Она осу-
ществляла преступную политику национал-социалистического ре-
жима, активно участвуя в массовых убийствах»2. Солдаты и офице-
ры 6-й армии активно содействовали убийству эсэсовцами
30 тыс. евреев Киева в Бабьем Яру в сентябре 1941 г., а разорение
экономики Украины обрекло на голод значительную часть населе-
ния. Доктор В. Ветте прослеживает трансформацию представле-
ния в немецком общественном сознании об основных событиях
Второй мировой войны, нашедшей отражение в германской исто-
риографии. Становится возможной смена точки зрения на «ката-
строфу окруженной группировки вермахта» с введением в научный
оборот не только документов генералитета, но и свидетельств
рядовых солдат, раскрывающих трагедию «маленького человека»,
попавшего в жернова гитлеровской военной машины 3 . Милита-
ристское сознание германского общества утратило свои позиции.
Об отражении событий военной истории в учебниках исто-
рии ФРГ 90-гг. пишет доктор из Фильдерштадта (ФРГ) Вигберт
Бенц. Автор отмечает, что изучение таких тематических комплек-
сов в германской учебной литературе, как «национал-социализм»,
«Холокост», «Сталинград», всегда находилось и будет находиться
«в поле политического воздействия4. В. Бенц показывает, как дан-
ная тематика отразилась в школьных учебниках Федеративной Ре-
спублики Германии 40-90-х гг. Наблюдается пересмотр идейных
установок школьного преподавания истории с позиции национал-
социализма. Это не могло не отразиться на воспитании целого по-
коления через систему преподавания истории в школе. Воспита-
ние молодых поколений проводилось в антивоенном духе. Вместе
с тем автор отмечает, что, к сожалению, дело ограничилось внесе-
нием незначительных изменений в учебные программы и учеб-
ники истории ФРГ, которые, несомненно, произошли под давле-
нием, в том числе оккупационных властей западных держав. Так,
автор учебника Фальк Пингель пишет о том, что преподавание ис-
тории, как правило, заканчивалось изложением материала о Пер-
вой мировой войне или о Веймарской республике. Учителями ис-
тории были преимущественно побывавшие на войне мужчины,
которые ощущали себя жертвами этой системы5. Аналогичные
рассуждения можно нередко до сих пор встретить в разделах
школьных учебников, повествующих о событиях 1939—1945 гг. и
основных военных сражениях. Известные антисемитские выход-
ки, имевшие место в декабре 1959 г. в ФРГ, встревожили западно-
германскую общественность. На государственном уровне, с при-
влечением резолюций конференций, министров культуры и обра-
зования западногерманских земель было принято решение о пере-
смотре содержания учебников истории. Но на практике, как отме-
чают современные немецкие исследователи, эти предложения и
требования исполнялись достаточно редко6. Прошедшая в апреле
1978 г. очередная конференция министров приняла директиву,
обязывавшую школы давать выпускникам солидные знания о не-
давнем прошлом, в том числе о причинах и характере Второй ми-
ровой войны 7 .
Тематика, посвященная Третьему рейху, в 80-е гг. XX в. ста-
новится неотъемлемой частью школьного преподавания в Герма-
нии. На уроках истории стала приводиться информация «о страда-
ниях жертв режима и о готовности обычных немецких граждан со-
действовать совершению преступлений»8. В содержании школьных
программ и учебников тема о плане «Барбаросса» и об агрессии на-
цистской Германии против СССР тем не менее оставалась под зна-
ком табу. Один из известных немецких ученых, Ханс-Хайнрих
Нольте, в 90-х гг. X X в. осуществил сравнительный анализ совет-
ских и западногерманских школьных учебников. Исследователь
пришел к выводу о том, что односторонний подход, типичный для
периода «холодной войны», не был чужд и содержанию учебников
истории как в германских, так и в советских школах. В учебниках,
изданных в СССР, отмечает профессор Х.-Х. Нольте, справедливо
говорилось о преступлениях Третьего рейха, однако преимуще-
ственно по отношению к славянским народам, в то время как о
геноциде еврейского населения почти ничего не писалось. В выпу-
щенных в ФРГ пособиях план «Барбаросса» излагался в связи с ли-
шениями немецкого народа, а не с катастрофой, которую он нес
 соседним европейским народам9. В последующий период освеще-
ние событий, связанных с германской агрессией против СССР,
приобретает более объективный характер. Об этом свидетельству-
ют, в частности, материалы выставки, организованной в 1999 г.
Международным институтом по сравнительному изучению
школьных учебников в Геттингене.
Почти все учебники новейшей истории Германии разъясня-
ют политические, экономические и, прежде всего, расово-идеоло-
гические мотивы нападения Германии на Советский Союз. Одна-
ко о преступных методах ведения войны, о сотрудничестве вермах-
та с «айнзацгруппами» СС пишется более чем скудно. Можно со-
гласиться с актуально звучащим выводом, сделанным автором:
«...сам подбор учебного материала свидетельствует о том, что на-
ционал-социализм трактуется в ФРГ как зло, причиненное нем-
цам, а не как катастрофа для соседних народов»10. Если исходить
из анализа учебных планов по истории и считать их неким отраже-
нием общественного сознания, то приходится констатировать, что
послевоенное германское общество в значительной мере отказа-
лось от четкого понимания национальной вины и национальной
ответственности немецкого народа за приход к власти и последую-
щие злодеяния нацистов.
Почти во всех школах ФРГ на изучение Второй мировой
войны отводится от 8 до 10 учебных часов, из которых Сталинград-
ским событиям посвящается один час. Учителю предоставляется
свобода выбора содержания урока и методов преподавания. Необ-
ходимо подчеркнуть, что значительная часть учителей Германии
придерживается одностороннего рассмотрения военных событий
и сражений, а солдаты и офицеры вермахта представляются героя-
ми и жертвами, но не преступниками. Доктор Вигберт Бене в своей
содержательной статье приводит конкретные примеры издания
и переиздания популярных книг Пауля Карелла11 о войне против
Советского Союза. Публикации П. Карелла оказали серьезное
влияние на массовое восприятие войны на «востоке»: «Война
была навязана Третьему рейху и сопровождалась самоотверженны-
ми поступками немцев». В них не было н и единого слова о пре-
ступных действиях нацистов. В. Бенсом дается характеристика
семи учебных пособий, обязательных для школ различных типов.
В профессиональных школах-гимназиях используются учебники
и публикации, включающие многочисленные документы, касаю-
щиеся нацистского прошлого Германии. В них событиям Второй
мировой войны, включая предшествующую политику нацистского
режима, отводится 55 страниц; около 50% текста относится к пе-
риоду до июня 1941 г. В одном из изданий проблематика Третьего
рейха изложена под общим названием «Национал-социализм и
фашизм: индустриальное общество без демократии».
В учебниках для школ общего профиля приводятся крайне
скудные данные по истории Второй мировой войны, представлен-
ные всего на 20—26 страницах. Более подробно учебные пособия
для гимназий и профессиональных школ излагают события
1939—1945 гг., что согласуется с учебными планами. В этих учебни-
ках не даются сведения о трагедии «простых людей», не приводят-
ся немецкие солдатские письма из окружения. Также ни слова не
пишется о страданиях и жертвах советских людей. Причем школь-
ники получают при этом задания выяснить и обсудить, «что при-
шлось пережить солдатам в Сталинграде, и выяснить, кто ответ-
ственен за гибель 6-й армии»' 2 . Исходя из материалов школьных
учебных пособий, немецкий школьник ориентируется на то, что
виновником в уничтожении солдат целой армии был только Гит-
лер, но не генералы вермахта. Кратко сообщается о том, что в Ста-
линграде 6-я германская армия, насчитывавшая 300 тыс. солдат,
была окружена и взята в плен. Не приводится никакой информа-
ции о погибших в этой жестокой битве. Автор приходит к выводу
о том, что учебники, выпущенные в 90-х гг. X X в., во многом сле-
дуют данной тенденции в новых, широко распространенных посо-
биях. В них материалы по истории Второй мировой войны зани-
мают 55 страниц. Почти во всех пособиях отведено место для
писем полевой почты, отправленных из Сталинградского котла, а
солдатам 6-й армии отведена роль бессмысленной жертвы Гитлера.
Учащиеся не получают никакой информации о преступлениях, со-
вершенных этой армией на территории СССР в 1941—1942 гг. По-
прежнему не указываются потери с советской стороны. Вместе с
тем автор пишет о том, что есть и исключения из сложившейся си-
туации в трактовке истории Сталинградской битвы в школьных
немецких учебниках. Так, на страницах пособия для гимназий вос-
производится отрывок из свидетельских показаний генерал-
фельдмаршала Паулюса на заседании Нюрнбергского между-
народного трибунала. Ученикам предлагается объяснить, почему
Паулюс выступает перед трибуналом не как обвиняемый, а как
свидетель, и обсудить правильность этого решения союзников.
В указанном учебнике опубликованы не только немецкие, но и со-
ветские письма из Сталинграда. Здесь сформулировано задание
для немецких учащихся: назвать общие и различные черты в на-
блюдениях и выводах немецких и советских солдат. Сделан важ-
ный шаг вперед: материалы, предложенные школьникам, приво-
дят их к непреложному выводу о преступном характере войны Тре-
тьего рейха против СССР.
 Вольфганг Якобмайер, профессор истории, доктор М ю н -
стерского университета ФРГ, посвящает свое исследование теме
«Немецкие школьники изучаю нацистское прошлое». С 80-х гг.
XX в. в ФРГ стало традицией проводить ежегодные конкурсы ин-
дивидуальных и коллективных работ школьников по германской
истории. Особый интерес вызывали исследования общественных
отношений, истории массового поведения и массового сознания,
ментальности рядовых участников событий. Завоевали приоритет
изыскания проблематики «истории повседневности» или «исто-
рии снизу». Повсеместное применение получили методы «устной
истории». Одновременно существенно обогатилась источниковая
база, инструментарий и технологии исследования. За 30 с лишним
лет, в течение которых продолжается этот конкурс, он приобрел
всеобщее признание. Несколько поколений участников конкурса —
учащихся различных типов школ в Германии — приобрели доста-
точно сложные навыки работы в архивах, изучения прессы, мето-
дики проведения устных опросов свидетелей и участников истори-
ческих событий. Особый резонанс в обществе в начале 80-х гг. вы-
звали конкурсные туры по темам: «Повседневная жизнь во время
нацистской диктатуры: от краха Веймарской республики до Вто-
рой мировой войны» и «Повседневная жизнь во время нацистской
диктатуры: в годы войны». Интересно отметить, что значительная
часть тем была посвящена трагической участи советских военно-
пленных и насильственно угнанных для рабского труда в Герма-
нию советских граждан. Немецкие школьники оказались в чрез-
вычайно сложном положении. В местных архивах, в прессе, как
правило, отсутствовали данные о преступной эксплуатации раб-
ского труда остарбайтеров и советских пленных. Значительная
часть документов была уничтожена нацистами, а оставшиеся в ж и -
вых свидетели нередко отказывались рассказывать об этих фактах.
Налицо было явное нежелание «ворошить трагическое прошлое»,
а также признавать вину и ответственность немцев. Авторы
школьных сочинений признавали, что им приходилось с огром-
ным трудом восстанавливать историческую достоверность собы-
тий. В ходе этой работы немецкие юноши и девушки приобрели
опыт исследовательской работы и получили уроки гражданской
солидарности с угнетенными бесправными людьми. Учащиеся
работают с источниками, характеризующими повседневную
социальную жизнь, стремятся открыть новые источники. Темы
«большой истории» рассматриваются ими сквозь призму обыден-
ных повседневных явлений, так как они не имеют возможности,
как дипломированные ученые, работать с источниками государ-
ственного или административного происхождения. Таким обра-
зом, большая правда профессиональной науки органически до-
полняется малой правдой живой истории, которую создавали и со-
здают около 100 тысяч школьников ФРГ за 30 лет конкурса. Имен-
но в подходах к теме эксплуатации рабского труда военнопленных
и остарбайтеров в нацистской Германии участники конкурса ока-
зались впереди историков-профессионалов, которые, к сожале-
нию, не смогли воспользоваться богатством материалов (прежде
всего устных свидетельств), собранных школьниками. То, что кар-
тина «страданий и массовой гибели» угнанных в Германию русских
рабочих стала доступной для граждан ФРГ, отнюдь не является за-
слугой профессиональной историографии. Реакция определенных
кругов на выставку «Преступления вермахта», экспонировавшую-
ся в ФРГ в 1995—1999 гг., показала, насколько болезненной и сего-
дня является тема войны против Советского Союза. Феномен гер-
манского нацизма продолжает оставаться предметом продолжи-
тельной, достаточно острой полемики и в новейшей немецкой ис-
ториографии, для которой характерен плюрализм воззрений, суж-
дений и точек зрения.

ПРИМЕЧАНИЯ
1
См.: Сталинград: чему русские и немцы научились за 60 лет: Материалы
Междунар. науч. конф. Волгоград. 3 - 5 апреля 2003 г. Волгоград, 2003. Труды
ВЦГИИ. Вып. 2. С. 117, 122.
2
Объективный анализ политической и моральной ситуации в послевоенной
Западной Германии содержится в монографии Норберта Фрая: Frei N. Vergangen-
heitspolitik. Die Anfange der Bundesrepublik und die NS-Vergangenheit. München, 1996;
Wette W. Die Wehrmacht. Feindbilder. Vernichtungskrieg. Legenden. Frankfurt а. M.,
2002. S. 256-258.
3
См.: Сталинград: чему русские и немцы научились за 60 лет. С. 129.
4
Там же. С. 136.
5
Там же. С. 132.
6
Heider Р. Das N K F D und der BDO in der Historiographie der D D R und die
«Arbeitsgemeinschaft ehemaliger Offiziere» / / Das Nationalkomitee «Freies Deutschland»
und der Bund Deutscher Offiziere. Frankfurt а. M., 1995.
7 Ernichtungskrieg. Erbrechen der Wfehrmacht 1941-1944. Hamburg, 1995. S. 262-263.
8
Beyer W.R. Stalingrad. Unten, wo das Leben konkret war. Frankfurt а. M., 1987.
S. 161-182; Kempowski W. Das Echolot. Ein kollektives Tagebuch. Januar und Februar
1943. Bd. 1-4. München, 1993.
9
Hoffmann J. Stalins Vernichtungskrieg 1941-1945. München, 1995.
10
Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrirg. Bd. 1-6. Stuttgart, 1979-1990.
11
Сталинград: чему русские и немцы научились за 60 лет. С. 136.
12
Pingel F. Nationalsozialismus und Holocaust in westdeutschen Schulbüchern / /
Der Umgang mit dem Holocaust. Europa - USA - Israel. Köln, 1994. S. 224.
 Ю.С. Воронков, C.B. Кувшинов

ИСТОРИКО-НАУЧНОЕ И ДИДАКТИЧЕСКОЕ ОСВОЕНИЕ

НЕКОТОРЫХ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИХ ИТОГОВ
ВТОРОЙ М И Р О В О Й войны

Одним из периодов, являющимся наименее исследованным

как российскими, так и германскими историками науки и техни-
ки, являются 1945—1954 гг. Это период активного освоения и оцен-
ки научно-технического опыта побежденной Германии европей-
скими странами и С Ш А , определение государствами стратеги-
ческих направлений в развитии послевоенной науки и промыш-
ленности. Исторический подход к раскрытию данной темы с
современных позиций имеет практическую ценность, так как поз-
воляет исследовать «творческую лабораторию» германских ученых
и специалистов, создававших самые передовые образцы авиацион-
ной и ракетной техники в условиях дефицита времени и потери
промышленно-технологических баз. Кроме того, комплексное
изучение с привлечением материалов работ крупнейших россий-
ских и немецких исследователей позволяет показать пути форми-
рования научно-технической политики в условиях создания воен-
но-научно-промышленного комплекса.
На базе материалов, относящихся к вышеназванному пери-
оду, был создан экспериментальный учебный спецкурс «Переме-
щение технологий как процесс межкультурного взаимодействия».
Спецкурс является учебно-научным комплексом нового поколе-
ния учебных технологий и материалов, поэтому его цели и задачи
представлены на трех уровнях: научно-учебном; учебно-методоло-
гическом; учебно-методическом. Главную цель, для реализации
которой служат все другие цели и вытекающие из них задачи, мож-
но сформулировать так: «С помощью новых информационных,
коммуникационных и аудиовизуальных технологий на базе кон-
кретного исторического материала предоставить студенту возмож-
ность освоить учебно-научную деятельность по самостоятельной
оценке места и роли науки и техники в социокультурном разви-
тии». Научно-учебный уровень можно определить следующим
образом:
— ввести в широкий научный и педагогический оборот про-
анализированный и прокомментированный новый фактический
материал по проблематике спецкурса;
— показать сущность и формы заимствования научно-техни-
ческого опыта в условиях тоталитарных систем;
 — выявить и показать специфику техноструктуры этого типа
власти.
Учебно-методический уровень:
— предложить новую технологию учебного процесса, при
которой предмет курса исходно рассматривается как «внежанро-
вый» мультидисциплинарный;
— научно-учебная концептуальность интерпретации курса
определяется возможностью выбора преподавателем сценария
рассмотрения проблемы, что в условиях учебного процесса снижа-
ет риск «концептуального насилия» и обеспечивает вполне осо-
знанный совместный со студентами поиск решения актуально зна-
чимых проблем;
— с использованием мультимедийной информационно-ис-
следовательской системы, специально созданной для данного
спецкурса и содержащей практически все доступные на сегодня
источники по его проблематике, обеспечить многовариантность
рассмотрения тем курса;
— предоставить возможность получения нового знания с ис-
пользованием системы;
— обучить работе с системой в различных режимах («ассис-
тент преподавателя», «самостоятельная работа», «справочно-ин-
формационный» и др.), а также с использованием при этом специ-
ального раздаточного материала - конспекта-организатора и спе-
циально подготовленного комплекса сценариев «деловой игры».
Следует отметить, что учебно-методической особенностью
предлагаемого комплекса является также структура текстового
представления материала в конспекте лекций по темам. «Автоно-
мизация» тем, введение таких рубрик, как обоснование темы, цели
и задачи ее раскрытия; существующие точки зрения; возможные
сценарии раскрытия; конспект и другие увязаны с пониманием но-
вой образовательной среды. Рубрики показывают многовариант-
ность раскрытия темы, возможность свободного выбора своей
«трассы» в представляемой информационной среде. Нейтрализа-
ция принципа «единственно верной истины» может быть опасна
появлением волюнтаристского и некомпетентного подхода к исти-
не вообще. Защитой от этой опасности является полнота и досто-
верность материала, а также овладение методикой работы с ним при
решении конкретных исследовательских и учебных проблем.
Говоря о назначение спецкурса, следует отметить следую-
щее: если воспринимать его проблематику предельно узко, то, во-
первых, для студентов авиационных вузов (прежде всего Самар-
ского аэрокосмического университета и Московского авиацион-
ного института); во-вторых, для студентов учебных заведений
Самары, Дубны, Савелова, Дессау, Галле, Штрасфурта, Дрездена,
Берлина (связанных с деятельностью немецких специалистов); ес-
ли понимать проблематику спецкурса более адекватно, то список
возможных потребителей существенно расширится, тем более что
в курсе заложены большие возможности адаптации как по объему,
так и по тематике. При этом нелишне напомнить, что спецкурс
обычно читается на старших курсах, когда уже прослушаны базо-
вые общеобразовательные и исторические дисциплины. Для гума-
нитарных вузов спецкурс дает возможность наполнить конкрет-
ным содержанием такие положения, как социальный характер тех-
ники, ее фундаментальная гуманитарность; структура и механизм
функционирования системы «наука — техника - власть»; специ-
фика техноструктур в условиях тоталитаризма и т. д. Для техничес-
ких вузов спецкурс дает возможность показать на конкретном
материале также социальный и гуманитарный характер техники;
невозможность и опасность технократического подхода в созда-
нии и функционировании технических систем; катастрофичность
соединения современной техники и тоталитаризма.
Отдельно необходимо прокомментировать вопросы историо-
графии и постановку проблемы.
Ранее в такой постановке проблема практически не рассма-
тривалась — т. е. во взаимосвязи конкретного исторического эпи-
зода и его широкого историко-культурного осмысления. Есть не-
мало работ, в том числе и монографического характера (в библио-
графии по темам и общей по всему курсу они представлены), кото-
рые освещают проблемы изучения трофейного опыта. Но все эти
работы имеют существенный недостаток — они отрывочны и осно-
ваны на косвенных источниках (подлинные архивные материалы в
полном составе в настоящем спецкурсе даны впервые). Такой же
недостаток характерен и для немецких публикаций. В последние
три года в Германии заявила о себе и начала разнообразную, в том
числе и публикаторскую, деятельность общественная организация
«Die Spezialisten», объединившая немецких участников событий
тех лет и историков-исследователей. В настоящее время более глу-
боко и систематично описана история германо-российских науч-
но-технических связей. Однако следует отметить, что основная
масса публикаций относится к периоду до 1991 г., когда многие ар-
хивные материалы были недоступны, а оценки во многом диктова-
лись идеологическими соображениями. Появляющиеся в послед-
нее время публикации (например Ю.Л. Дьякова и Т.С. Бушуевой)
пока не дают полной картины. Фундаментальная работа на эту
тему, выполненная совместными усилиями исследователей Гер-
мании и России, «Советско-германские научные связи. 1917—
1941 гг.», до сих пор не опубликована. Из последних публикаций
следует также упомянуть новые оригинальные работы. Так, в
1998 г. издан сборник «Немцы и развитие образования в России»
(СПб., 1998) — научный труд семинара «Немцы в России и русско-
немецкие научные и культурные связи». Сборник содержит бога-
тейший фактический материал по теме, главным образом до 1917 г.
Не менее интересен второй сборник трудов этого же семинара —
«Немцы в России. Проблемы культурного взаимодействия» (СПб.,
1998), посвященный русско-немецким взаимосвязям и взаимо-
влияниям в области науки и техники. Проблема, которую не сов-
сем точно можно назвать социальной историей советской техни-
ки, или философской историей советской техники, отражена в ря-
де зарубежных работ, например в блестящей монографии Лорена
Грэхема «Призрак казненного инженера. Техника и падение Со-
ветского Союза», которая в настоящее время готовится к изданию
в русском переводе в журнальных российских публикациях. Одна-
ко системного анализа проблемы не проводилось. Поэтому излага-
емый в курсе подход как бы не принадлежит к какой-то определен-
ной научной традиции.
В курсе сделана попытка объединить эти три отдельные про-
блемы и комплексно рассмотреть конкретный исторический эпи-
зод как органическую часть и своего рода форму проявления более
широких историко-культурных процессов. При этом невозможно
специально не отметить, что помимо научно-методологической
специфики в ее классическом понимании в спецкурсе присут-
ствует неотделимая от предыдущей специфика новых информа-
ционных технологий. Наличие практически полной мультимедий-
ной базы данных по темам курса позволяет разрабатывать и реали-
зовывать широкий набор всевозможных сценариев как учебного
процесса, так и исследовательских практик, фактически упраздняя
столь привычное деление знания на учебное и научное. Таким об-
разом, сам по себе рассматриваемый исторический эпизод — конец
войны и послевоенные годы — «достаточно самостоятелен», но его
невозможно адекватно интерпретировать без широкого контекста.
Этот контекст имеет ряд уровней.
Первый — «ближайший к эпизоду» — уровень связан с авиа-
ционной тематикой. Помимо «линии эпизода» существовало пря-
мое промышленное воспроизведение в СССР немецких авиацион-
ных реактивных двигателей Jumo-004 фирмы «Юнкере» (советская
марка РД-10) и BMW-003 фирмы «БМВ» (советская марка РД-20).
В СССР были вывезены все имевшиеся двигатели, вся техническая
документация на них, производственное и испытательное обору-
дование. Всестороннее исследование этих двигателей фактически
 создало науку о реактивных двигателя«: их теории, конструкции и
эксплуатации; переводные материалы и характеристики, получен-
ные при испытаниях, составили основу первых советских научных
отчетов, монографий, учебников. Освоение производства этих
двигателей фактически создало советскую промышленную базу
авиационного реактивного двигателестроения, такими двигате-
лями оснащались первые советские реактивные самолеты. Важно
отметить, что параллельно шел процесс заимствования аналогич-
ного опыта, но на лицензионной основе, у англичан: осваивалось
производство двигателей с другим типом компрессора — центро-
бежным, марки «Нин» и «Дервеит» (в советском обозначении
РД-45 и РД-500).
Второй уровень — «чуть дальше от эпизода» — огромная по
масштабам деятельность по переводу на русский язык всего захва-
ченного («трофейного») материала по авиации и ракетной технике
(отчеты институтов, статьи ученых и инженеров, описание машин,
материалы фирм и т. д.). Эти материалы долгое время были «пи-
щей» профильных Н И И и вузов, составляли информационную ба-
зу советского реактивного авиамоторостроения, формируя не
только понятийный профессиональный язык, но и сам стиль мы-
шления, проектирования, исследования. Английское влияние бы-
ло существенно меньше, собственные (оригинальные) разработки
были незначительны.
Третий уровень — «авиационный эпизод» - был частью мас-
штабного заимствования, в состав которого входили (без уточне-
ния специфики): ракетный проект, атомный проект, биологичес-
кий проект и др. Сюда же, хотя это не имеет никакого отношения
к науке и технике, но является заимствованием (трофеем, добы-
чей, контрибуцией, компенсацией...), относятся и культурные
ценности, «перемещенные» (без юридического основания, «по
праву победителя») в СССР.
Четвертый «эпизод» являлся частью глобального процесса:
разгрома фашизма и окончания Второй мировой войны. Подоб-
ные «эпизоды» характерны и для истории союзников. Но иначе.
С Ш А , например, не везли «все железо», у них была принципиаль-
но иная тактика и стратегия заимствования. (Блестящий пример —
Вернер фон Браун, ракета А-4 и мощнейшие американские раке-
ты-носители.)
Пятый «эпизод» «укоренен» в длинный хронологический
ряд российско-германских отношений, по крайней мере начиная
с конца X Î X и до конца XX в. (поскольку не только еще живы от-
дельные его участники, но «зримы» последствия этого эпизода,
жива его «философия»).
 Шестой «эпизод» - характерный пример («родимое пятно»)
техноструктуры сталинизма, но, к сожалению, не только. Он не
является случайным по отношению к развитию науки и техники
в России вообще.
Наличие выделенных уровней существования рассматрива-
емого исторического эпизода определяет общую структуру спец-
курса. Органической составной частью исследуемого процесса -
жизни и деятельности немецких и советских авиационных спе-
циалистов в период с 1944 по 1954 г. — являются как бы две генети-
ческие ветви: предыдущее научно-техническое взаимодействие
России и Германии и сущностные особенности развития техно-
структуры страны в условиях советского тоталитаризма. Таким
образом, проблематика спецкурса многопланова, что позволяет
рассчитывать на получение комплексных результатов.
Во-первых, представляет существенный интерес сам факти-
ческий материал — комплексный, системный, основанный на
архивных фондах, до последнего времени не известных даже ис-
следователям (так как гриф секретности с документов снят совсем
недавно). Знакомство с этим материалом позволяет достоверно
оценить все условия и результаты деятельности немецких авиа-
ционных специалистов в советской России.
Во-вторых, анализ этого материала позволяет более кон-
кретно оценивать структуру и механизмы тоталитарной научно-
технической системы сталинизма как с точки зрения специфики
научно-технического управления, так и в более широком контекс-
те соотношения науки, техники и власти. В такой постановке про-
блематика приобретает особую актуальность для сопоставления
научно-технического развития как в условиях советского тотали-
таризма, так и в условиях нацизма.
В-третьих, анализируемый материал дает возможность со-
поставления аналогичных процессов, проходивших в С Ш А , что
выводит на не менее актуальную проблематику исследования пе-
ремещения технологий в различных социокультурных условиях.
В-четвертых, проблематика спецкурса замечательно адапти-
руется к современным технологиям образования с их тенденциями
к всеобъемлющей интеграции как на дисциплинарном (когнитив-
ном), так и на активно-педагогическом деятельном уровне.
Спецификой источниковой базы спецкурса является тот
факт, что курс основан прежде всего на подлинных архивных доку-
ментах бывшего Министерства авиационной промышленности
( М А П ) СССР, документах авиационных заводов в Дубне и Самаре
(бывший Куйбышев). Общее число документов, включающих
научно-техническую документацию по всем изделиям и проектам,
 в работе по созданию которых принимали участие немецкие спе-
циалисты, документы по деятельности и кадровому составу и дру-
гие материалы, составляет около 1,5 тыс. единиц хранения. Мно-
гие из них представлены в версии «электронного архива» на
C D - R O M по спецкурсу. Использованы также материалы других
российских архивов, как российских авиационных музеев, так и
германских. Существенное место занимают публикации (на рус-
ском, немецком и английском языках). Важной частью базы яв-
ляется информация, полученная непосредственно от участников
событий (как с российской, так и с германской стороны). В источ-
никовой базе широко представлены аудио- и видеоматериалы,
прежде всего германская хроника времен Второй мировой войны.
Возможно, главный вывод, который можно сделать после
данного представления спецкурса, лежит в плоскости философии
(корректнее написать — философии техники, но опять-таки «атмо-
сфера спецкурса» сопротивляется этому, она, «атмосфера», больше
тяготеет к сочетаниям «философия Платона, Хайддегера, Бердяе-
ва, Энгельмейера», чем философия науки, техники, управления).
Художественными средствами это прекрасно показано, например,
Лемом Стругацкими, Андреем Тарковским, и может быть выраже-
но формулой «техника как зеркало человека», т. е. изучение техни-
ки, технологии, их истории, отношения к ним отдельных людей и
огромных общностей — это самая точная, «не искаженная толкова-
ниями» Книга о Человеке, это его Автобиография. Все последую-
щее раскрытие темы идет в «этой парадигме». Единое предметное
«поле» дает уникальную возможность представлять и изучать кон-
кретный исторический эпизод в общем контексте политико-идео-
логического, социально-психологического и научно-технического
развития двух стран, во многом снимая извечное противоречие ис-
торического и логического. Также уникальна возможность виде-
ния этого эпизода с разных «хронологических и эмоциональных»
точек одновременно, включая и современное его восприятие как
теми, кто, так или иначе, был причастен к эпизоду, так и объектив-
ными исследователями. Важно, что при этом предопределены раз-
личные (объективно неизбежные) сценарии и модели представле-
ния и раскрытия темы, что, в свою очередь, позво-ляет естествен-
ным путем «уйти» от ситуации «единственно верной истины».
Таким образом, выбор темы «Перемещение технологий как
процесс межкультурного взаимодействия» и подбор фактического
материала обосновывается тем, что общая постановка темы важна
и интересна как с общефилософской, культурологической и мето-
дологической точек зрения, так и с историко-научной; столь об-
щая постановка темы предопределяет наличие нескольких взаимо-
связанных уровней ее исследования — от конкретно-историческо-
го до общелогического; конкретный исторический эпизод, связан-
ный с немецкими технологиями, интересен тем, что аналога ему
по масштабам, комплексности, длительности, специфике в исто-
рии не было (важно потом сопоставить этот эпизод с его совер-
шенно иной «американской версией»), также существенно и то,
что есть возможность использовать для анализа эпизода достаточ-
но полный и достоверный массив документов; а в силу своей со-
держательной и источниковой комплексности эпизод достаточно
хорошо «вписывается» в более высокие уровни исследования и
представления.
В предлагаемом учебно-исследовательском курсе есть опре-
деленные особенности, неучет которых может привести к совсем
неадекватному его восприятию. Во-первых, этот курс имеет смысл
только в единстве с мультимедийной информационно-исследова-
тельской системой. Во-вторых, курс не носит инструктивного, ре-
цептурного характера, это скорее лоцманская карта (как возмож-
ность), по которой могут быть проложены различные маршруты.
Основной структурно-функциональной частью системы является
информация: текстовая, видео-, аудио-, графическая (в интеграль-
ном, мультимедийном представлении) по исследуемой проблеме.
Поэтому курс носит характер скорее описания «шведского стола»,
чем конкретного «меню» персонального выбора. Думается, что это
скорее его достоинство, чем недостаток, поскольку возможности
системы заведомо больше, чем любая реализация конкретной и,
по определению, однозначной программы курса. Излишне гово-
рить, что необходимое качество образования в данном случае под-
держивается: научностью поиска, отбора и систематизации ин-
формации, а также постоянной критической оценкой и провер-
кой, используемой методологией. Вторая особенность курса ло-
гично вытекает из первой: единственно верной программы курса
просто не может быть. Можно говорить о концептуальной новиз-
не каждого конкретного авторского курса, но в данном случае эта
концептуальность вторична по отношению к объективно возни-
кающей в связи с распространением новых информационных тех-
нологий в учебном процессе ситуации, когда на первое место вы-
ходит концептуальность создания (и существования в ней) новой
образовательной среды.
Отметим только некоторые черты, характерные для новой
ситуации. Во-первых, в определенной мере меняется роль препо-
давателя в учебном процессе — у него нет больше необходимости
быть по преимуществу рассказчиком: студент имеет равный с пре-
подавателем доступ к компьютерной информационно-исследова-
 тельской системе и тем самым преподаватель как бы теряет моно-
полию на информацию и «на истину». Вместе с тем радикально
возрастает необходимость в преподавателе как носителе концеп-
туального, методологического знания, организаторе и режиссере
учебного процесса как такового, и здесь он незаменим. Во-вторых,
предлагаемый курс (в составе системы более высокого уровня по
истории науки и техники) реализуется в следующих основных
формах (режимах).
1. Компьютерная информационно-исследовательская си-
стема используется как «ассистент преподавателя» (стандартный
режим) в непосредственном контакте с аудиторией: лекции, семи-
нары, консультации. Преподаватель (и аудитория) максимально
полно используют возможности системы и преимущества прямого
межличностного общения. В этом случае текстовая форма пред-
ставления материала по курсу минимальна.
2. Система используется в режиме непосредственной обрат-
ной связи. Например, это режим телеконференции, или связь с
преподавателем осуществляется по электронной почте. В этом
случае возрастает методологическая нагрузка на более «жесткое
прописывание» сценария и, соответственно, подбора и располо-
жения «информационных блоков». Возрастает роль текстовой
(концентрированной) информации, повышаются требования к
форме ее представления.
3. Информационно-исследовательская система использует-
ся для самостоятельной работы студента: для подготовки к зачету
или экзамену, но что наиболее важно — для самостоятельного вы-
полнения реферата, курсовой или дипломной работы. В этом слу-
чае студент имеет возможность доступа к системе через глобаль-
ную компьютерную сеть Internet или может работать с системой,
очередная версия которой записана на CD-ROM. В случае работы
с системой, записанной на оптическом диске, т. е. работой в пол-
ностью автономном режиме без обратной связи (своего рода «кни-
га - почтой»), режим представляется менее эффективным, чем
в сетевом режиме. Эта ситуация объясняется тем, что система,
«стоящая в сети», постоянно обновляется, корректируется, добав-
ляется новый материал по данной теме из мировых информацион-
ных ресурсов.
4. Весьма важной особенностью системы, ее сетевой версии
для Internet является возможность для преподавателя синтезиро-
вать по своему усмотрению авторские версии курсов, а также ис-
пользовать ее как своеобразный инструмент для «непрекращаю-
щейся» исследовательской работы, выполняемой всеми интересую-
щимися данной проблематикой «сетевыми» исследователями.
 В каждом из этих режимов меняется (по сравнению с ситуа-
цией без системы) положение студента — его роль в учебном процес-
се существенно активизируется: студент вынужден вникать в суще-
ство рассматриваемых проблем (нет смысла заучивать фактический
материал - он всегда «под рукой», для активизации памяти исполь-
зуются другие методы) как на лекциях, так и на практических заня-
тиях. Задачи, решаемые на практических занятиях, носят исследо-
вательский характер. В частности, всегда есть возможность сопоста-
вить различную информацию в самых неожиданных сочетаниях,
например, при составлении хронологической информации, т. е. до-
кументов, данных объектов и т. д. Возможно, уместно говорить об
определенной смене типа обучения: с просветительско-репродук-
тивного на активно-творческий, продуктивный, эвристический.
Важной: эмоционально-информационной составляющей
учебного процесса в первом режиме является «локальная музейная
экспозиция» — вещная компонента, формируемая по курсу в це-
лом. В описываемой модели учебного процесса иначе звучит про-
блема четкости концепции построения курса - путеводной нити
для преподавателя и студента. Курс, конечно, рассчитан на компе-
тентного самостоятельного преподавателя, который может реали-
зовать любую из потенциально возможных концепций. Это пред-
ставляется несомненным достоинством модели и определяется
наличием и выбранными принципами структурирования истори-
ческого материала, конечно, давно назрела необходимость более
строгого описания не только отдельных страниц истории, но и си-
стемной теории методологии истории науки и техники. Пока к ре-
шению такой задачи мы не готовы. Поэтому можно отметить толь-
ко некоторые основные методологические предпочтения, зало-
женные в модель: стремление к охвату (в последующем — синтезу)
всех форм научного знания (естественно-научной, гуманитарной,
технической); стремление к процессуальному подходу в исто-
рии науки и техники как единой системе (самоорганизующейся,
открытой, принципиально нелинейной); стремление к постоянно-
му «мониторингу», отслеживанию динамики изменения концеп-
ций по проблематикам курса и анализу «приграничных процес-
сов»; изучение процессов развития науки и техники в целом как
необходимой предпосылки для понимания, с одной стороны, их
современного состояния и перспектив и с другой — для более глу-
бокого проникновения в прошлое.
Для понимания существа изложения, для активизации твор-
ческих усилий студентов мало заинтересовать их проблемой, сту-
денты должны быть готовы психологически к подобным истори-
ко-научно-техническим курсам. Здесь главную роль играют вузы,
в учебных программах которых существуют подобные курсы. Курс
предназначается для различных специальностей и специализаций
для дневной и вечерней форм обучения в течение одного семестра,
исходя из приблизительно следующей структуры курса: лекции —
от 12 часов, практические занятия в музеях - 4 часа, самостоятель-
ная работа, в том числе в видеокомпьютерном классе - 20 часов,
консультации и итоговая конференция — 12 часов. Итого, вместе с
экзаменом — 50 часов. При необходимости курс может быть адап-
тирован к возможным специфическим требованиям других вузов,
в том числе естественно-научного и технического профилей.

Ч.Г. А н д р е е в

НАЦИОНАЛЬНЫЕ А В Т О Н О М И И СИБИРИ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.: ПРОБЛЕМЫ ПРЕПОДАВАНИЯ

Свой вклад в победу над немецко-фашистскими захватчика-

ми в годы Великой Отечественной войны внесли все нации Совет-
ского Союза, в том числе сибирские народы: алтайцы, буряты, ха-
касы, якуты и др. Хотелось бы остановиться на поставленной про-
блеме на примере Бурятии. Учитывая национально-региональный
компонент, в вузах г. Улан-Удэ при изучении темы «Великая Отече-
ственная война 1941—1945 гг.» уделяется определенное время пока-
зу вклада населения Бурятии в дело общей победы.
Лекция является главным элементом учебно-воспитатель-
ного процесса и активизации познавательной деятельности сту-
дентов. На лекциях показывается, что с началом войны в Бурятии
происходит массовая мобилизация в армию военнообязанных
граждан. Всего за годы войны из республики были призваны в
армию около 120 тыс. человек. В фонд обороны гражданами было
внесено более 100 млн рублей деньгами, за годы войны население
послало бойцам действующей армии 138 вагонов праздничных по-
дарков общей стоимостью более 14,5 млн рублей.
Заметен вклад в дело общей победы и тружеников тыла Бу-
рятии. В 1941—1945 гг. аграрный сектор республики дал государ-
ству около 15 млн пудов зерна, 2 млн пудов мяса. Большое значе-
ние в военное время имело расширение посевов картофеля в Буря-
тии, как и во всей стране, он стал в те дни «вторым хлебом» .для
трудящихся и позволил уменьшить напряженность с продоволь-
ствием. Из-за нехватки хлеба хозяйственные органы усилили вни-
мание полеводству, в то же время недостаточно занимались живот-
новодством. Уменьшилось число кадров работников, ухудшилось
зоотехническое и ветеринарное обслуживание. На лекциях отме-
чается, что только в 1942-1943 уч. г. учащиеся республики зарабо-
тали на сельхозработах около 239 тыс. трудодней, а в следующем
учебном году — 940 тыс. трудодней.
Обеспечивали нужды фронта такие предприятия, как Джи-
динский вольфрамо-молибденовый комбинат, улан-удэнские сте-
кольный, авиационный заводы и мясокомбинат. Перевод промыш-
ленных предприятий Бурятии на военный график проходил в слож-
ных условиях в связи с тем, что в республике не было предприятий,
выпускающих оборонную продукцию. На паровозовагоноремонт-
ный завод г. Улан-Удэ было эвакуировано оборудование Острогож-
ского вагоноремонтного завода. На Улан-Удэнский авиазавод была
доставлена часть оборудования Московского авиационного завода.
В 1943 г. отраслями крупной промышленности было потреблено
80% всей выработанной энергии в республике. Предприятия, рабо-
тавшие на нужды фронта, обеспечивались в первую очередь за счет
сокращения отпуска электроэнергии другим обьектам. В связи с
массовой мобилизацией мужского населения на промышленных
предприятиях и транспорте трудились женщины. Их удельный вес
составлял в годы войны от 55,2 до 81,9%. Более 80% тракторов на по-
лях колхозов и совхозов водили женщины.
Большое значение в изучении поставленной темы придает-
ся самостоятельной работе в качестве важнейшего элемента систе-
мы активных форм обучения. Одним из элементов самостоя-
тельной работы является подготовка рефератов с последующим их
обсуждением на семинарских занятиях. В качестве темы реферата
предлагается боевой путь воинов из Бурятии — Героев Советского
Союза. Например, подвиг снайпера Жамбала Тулаева, который
за годы войны уничтожил 313 немецко-фашистских офицеров.
О Ж . Тулаеве писал во фронтовой газете известный писатель Илья
•Оренбург. Другой пример - гвардии полковник Владимир Борсо-
ев, который был командиром гвардейской отдельной истребитель-
но-противотанковой бригады. От Курска до Одера — таков его
боевой путь. Большое количество воинов из Бурятии принимали
участие в боях с милитаристской Японией. За героизм, проявлен-
н ы й на полях сражений, 43 воина из Бурятии получили высокое
звание Героя Советского Союза.
Дорогой ценой оплачена Победа в Великой Отечественной
войне. И спустя 60 лет нужно помочь молодому поколению по-но-
вому взглянуть на те суровые годы. А для этого надо пристальнее
вглядеться в родной край, овеянный трудовой и ратной славой.
 ЛИТЕРАТУРА

1. Базаржапов В.Б. Крестьянство Бурятии в годы Великой Отечественной вой-

ны. Улан-Удэ, 1996.
2. Золотоев А.К. Бурятия в годы Великой Отечественной войны. Улан-Удэ,
1963,
3. Кузнецов И.И. Восточная Сибирь в годы Великой Отечественной войны. Ир-
кутск, 1976.
4. Вклад Бурятии в великую Победу. Улан-Удэ, 1985.

М.Е. Ш у ш к о в а

ТРУДОВОЙ ПОДВИГ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО

КОЛЛЕКТИВА В УСЛОВИЯХ ВОЕННОГО
ВРЕМЕНИ И ЕГО РОЛЬ В ИСТОРИКО-
ПАТРИОТИЧЕСКОМ ВОСПИТАНИИ М О Л О Д Е Ж И
(на п р и м е р е г о р о д а Ж е л е з н о д о р о ж н о г о )

Сегодня мы живем в непростое время, когда происходит

переосмысление и пересмотр многих ценностей, на которых вос-
питывались старшие поколения, меняются нравственные ориен-
тиры, уходят в прошлое некоторые традиции и незаслуженно
забываются.
Каждый из нас вольно или невольно причастен к этому про-
цессу, ибо история — это не только прошлое, но и настоящее. Ис-
торию мы делаем собственными руками уже сегодня; и то, каким
будет наше будущее, зависит от нас.
Но к прошлому нужно относиться бережно. Наметившаяся
тенденция в стремлении по-иному взглянуть на многие события
отечественной истории, с одной стороны, обнадеживает, так как
является результатом веяний нового времени, а с другой стороны,
настораживает, так как некоторые исторические публикации но-
сят предвзятый характер и не в полной мере отражают проблемы
исторического исследования.
В равной степени это относится и к событиям Великой Оте-
чественной войны 1941—1945 гг.1, 60-летие победы в которой отме-
чается в этом году. Значение победы нашего народа против фа-
шистской диктатуры в этой страшной войне должно быть оценено
по достоинству живущими сегодня. Но не в том, чтобы взвалить
ужасы войны на плечи простых солдат, обвинив их в мародерстве и
жестокости. И не в том, чтобы доказать бездарность многих наших
военачальников, а в том, чтобы еще и еще раз напомнить подрас-
тающему поколению о том суровом уроке истории и не допустить
подобного впредь.
Да, нужно писать правду о Великой Отечественной войне,
объективно исследовать прошлое, рассказывать людям, что и как
было, исправлять допущенные ранее в освещении истории Вели-
кой Отечественной войны ошибки и просчеты. Но показывать как
негативные, так и позитивные стороны событий, объясняя причи-
ны тех или иных поступков. Писать так, чтобы читатель задумы-
вался над происходящим, чтобы он мог соотнести свою жизнен-
ную позицию с тем, какой вывод ему предлагается сделать.
Проблемы Великой Отечественной войны ждут своего ис-
следователя, поскольку не всегда имелась возможность использо-
вать добротные источники по той или иной теме. Многие доку-
менты уничтожены, исследователям часто мешают устаревшие
представления о некоторых событиях войны, формальный подход
или заданные идеологические позиции. Сейчас появляется боль-
шое количество материалов, раскрывающих малоизученные стра-
ницы истории Великой Отечественной войны 2 . И это вселяет на-
дежду на то, что так называемых белых пятен в истории Великой
Отечественной войны будет значительно меньше.
Хотя богатейший исторический материал по Великой Оте-
чественной войне дает возможность осветить в целом события тех
лет, интерес к этой теме до сих пор не иссякает. Но теперь исследо-
ватели стали больше акцентировать свое внимание на частных
проблемах войны.
За последние годы наблюдается все более пристальное вни-
мание к изучению вклада советского тыла в годы Великой Отече-
ственной войны, и Подмосковье является одним из объектов при-
стального внимания историков.
И этот интерес не случаен. Огромное значение в это суро-
вое время имела внутренняя сплоченность страны, крепость совет-
ского тыла. Советский народ пошел на великие жертвы, отказы-
вая себе во многом во имя Победы. Во всех городах и селах велась
усиленная военная подготовка. В Подмосковье было создано
63 истребительных батальона, численность которых превышала
15 тыс. человек. Они сводили на нет действия гитлеровских дивер-
сантов и парашютистов, обеспечивая безопасность тыла Красной
армии3. Один из таких батальонов был сформирован из жителей
Балашихинского района. Это был 25-й истребительный батальон,
который вместе с регулярными частями армии отличился в боях за
д. Кожино на берегу р. Рузы и получил боевые награды.
Нам не следует забывать, что история - это прежде всего
люди, которые в военное лихолетье продемонстрировали всему
 миру беспримерный патриотизм и любовь к Родине. Поэтому так
важно, чтобы жители Подмосковья знали о тех своих земляках,
которые совершили этот подвиг во имя Победы4.
В городских краеведческих музеях подмосковных городов
есть материалы, документы и стенды, посвященные землякам-
солдатам, которые воевали и отдали свою жизнь на фронтах Вели-
кой Отечественной войны. В канун Победы в учебные заведения
обязательно приглашаются ветераны, которые свидетельствуют
о величии подвига простого советского солдата. Ш к о л ы , нося-
щие имена героев войны, непременно обновляют свои Почетные
доски, возлагаются цветы к памятникам Победы в Великой Отече-
ственной войне.
Но подвигом можно также назвать и повседневную трудо-
вую жизнь советских людей в годы войны, усилиями которых обес-
печивалась оборона страны. Большой вклад в дело победы внесли
подмосковные предприятия, на сооружении Можайской линии
обороны трудились 63 тыс. жителей Подмосковья. 12 октября по
решению ГКО началось строительство Московской зоны оборо-
ны. 450 тыс. добровольцев, жителей Москвы и Подмосковья вы-
шли на строительство оборонительных сооружений 5 .
Но немаловажным оставался и тот факт, что в годы войны
практически не прекращалась работа всей системы образования.
Несмотря на то что в начале Великой Отечественной войны про-
грамма введения семилетнего всеобуча и развития общего среднего
образования в стране была прервана, многие школы разрушены, пе-
дагогические кадры поредели за счет ушедших на фронт учителей,
советские педагоги стремились дать возможность детям получить
достойное образование. И хотя многие старшеклассники с началом
войны отправились на фронт или начали трудовую деятельность на
предприятиях, школы продолжали функционировать, во многом
благодаря самоотверженному труду педагогического состава.
Сегодня, занимаясь нравственным и патриотическим вос-
питанием молодежи, следует обратить особое внимание подраста-
ющего поколения на уважительное отношение к людям труда и, в
частности, к труду педагогов, которые в суровое время не оставили
свой пост. На этом и подобных примерах можно реально проде-
монстрировать молодым людям такие нравственные аспекты тру-
довой деятельности, как ответственность, трудолюбие, добросо-
вестность, желание во всем и всегда помогать людям. Именно
обращаясь к подобным историческим аспектам, можно и следует
воспитывать самодисциплину, самообладание, духовную целеуст-
ремленность, сознание обязанности перед обществом, чувства до-
стоинства и долга.
 О трудовом подвиге педагогов г. Железнодорожного
(до 1939 г. — Обираловка), внесших свой вклад в общее дело борь-
бы за освобождение от фашистских захватчиков и продолжавших в
трудное для страны время обучать детей, можно рассказать нема-
ло. В большинстве своем историческими источниками в данном
случае выступают воспоминания людей, которые обучались в те
годы в школах города, либо записанные воспоминания тех людей,
которые работали в системе образования до и после Великой Оте-
чественной войны. К сожалению, архивных материалов по дан-
ному периоду недостаточно, поскольку многие документы либо
утеряны, либо уничтожены, хотя на территории г. Железнодорож-
ного военные действия не проходили.
Как и вся страна, подмосковный город жил в условиях воен-
ного времени. Не хватало продовольствия, бомбежки заставляли
людей жить в постоянном напряжении. Матери часто укладывали
спать детей, не раздевая их полностью. Работали в 2—3 смены, де-
лая все, что было в силах. Многие мужчины ушли на фронт защи-
щать Родину с оружием в руках. Война оторвала от мирного труда
наиболее трудоспособную и квалифицированную часть населения.
Так, в первые месяцы Великой Отечественной войны Саввинская
хлопчатопрядильная фабрика проводила на фронт около 600 чело-
век. А сама фабрика перешла на производство продукции оборон-
ного значении, как и многие предприятия города. В школах в
основном остались работать женщины, неся на своих плечах все
трудности повседневной жизни. Их организаторские способности
с невиданной силой проявились в эти годы.
В период Великой Отечественной войны работали три шко-
лы. Две из них были школами-семилетками (ныне МОУ средние
общеобразовательные школы № 6 и № 8), а одна школа (ныне
средняя МОУ средняя общеобразовательная школа № 7 с углуб-
ленным изучением отдельных предметов) накануне войны (1938)
была преобразована в полную среднюю школу, и в 1941 г. здесь со-
стоялся первый выпуск десятиклассников. Аттестат зрелости по-
лучили 32 ученика 6 . Эта школа продолжала в военное время обу-
чать всех детей, желающих получить полное среднее образование,
являясь единственной в городе. В годы войны в ней в 17 классах
обучались 392 ученика.
По материалам краеведческого музея школы № 8 в 1941 г. в
ней обучалось 98 человек, в 1942 г. - 4 1 , в 1943 г. - 31, в 1944 г. - 51,
в 1945 г. — 54 человека7.
Особого внимания заслуживает работа Саввинской школы-
семилетки (школа № 6). 1942 г. был особенно тяжелым для нее.
В результате попадания снарядов от взорвавшегося неподалеку
 артиллерийского склада с боеприпасами (длиной 2,5 тысячи и
ш и р и н о й 600 м) здание школы было разрушено, так же, как и
многие соседние здания. Детей пришлось эвакуировать прямо
под взрывами.
В результате начальные классы этой школы были размеще-
ны по близлежавшим деревням (деревни Соболиха, Пуршево,
Темниково). Классы среднего звена продолжили обучение в
единственной городской полной средней школе. Обучение про-
ходило в две смены из-за нехватки классов. Вспоминает Р.Г. Ва-
сильев, заведующий школьным краеведческим музеем М О У
средней общеобразовательной школы № 8, который был уча-
щимся начальных классов в годы войны: «Отопление было пло-
хим, хотя за этим постоянно следили. Подтверждением тому
являлся тот факт, что, приходя в класс утром, ученики видели за-
мерзшие чернила в чернильницах-непроливайках. В связи с труд-
ностями в обеспечении учебной литературой и письменными
принадлежностями для обучения грамоте приходилось исполь-
зовать самый разный материал, вплоть до старых газет, на кото-
рых писали между строчек. Учебники выдавались на 4—5 человек.
Соответственно делать домашнее задание приходилось по очере-
ди либо всем вместе. Для обучения по математике счетный мате-
риал дети делали сами, порою используя подручные средства.
Так, счетные палочки делались из мелких веточек, которые оста-
вались от рубки дров».
Н а ш и учителя помимо непосредственной работы должны
были работать на заготовках топлива. Часто приходилось выезжать
на заготовку топлива за пределы станции Обираловка, выфужать
вагоны в ночное время, когда дрова поступали к школе, чтобы
срочно обеспечить возврат вагонов. Кроме того, надо было орга-
низовать дополнительное питание учащихся в школе. Продукты
выдавались по карточкам. Как вспоминает В.П. Мачуева, краевед
города, завтрак в школе состоял из 50 г. хлеба и 1 чайной ложки са-
хара, которую насыпали на хлеб. Нередко в качестве уважительной
причины не подготовленных уроков являлся тот факт, что ребенок
был голоден. Железнодорожная школа № 11 (будущая школа № 7)
решала этот вопрос по-своему. На земельном пришкольном участ-
ке в 2 га, выделенном поссоветом, силами работников школы, учи-
телей и учащихся выращивался картофель и овощи, чтобы как-то
разнообразить школьное меню 8 .
Преподаватели участливо относились к детям, стараясь за-
полнить тот пробел, который возник в силу занятости женщин на
производстве. Добрая память осталась от самоотверженного труда
учительницы математики Прасковьи Алексеевны Кожевниковой,
которая систематически собирала у детей ветхую обувь и увозила
ее в починку в Москву.
Помимо основных знаний, умений и навыков, в годы войны
старшеклассники овладевали знаниями ПВО, проводили практи-
ческие занятия. Ученики под руководством учителей посылали на
фронт различные подарки-самоделки, выступали с концертами
перед раненными воинами в госпиталях Балашихинского района.
В школах регулярно проводилась политинформация. В основном
ее готовили дети по материалам газет, сообщениями радио или за-
читывались письма с фронта. Даже в это трудное время устраива-
лись праздники для детей с проведением выступлений, концертов,
раздачей подарков.
Все это не осталось не оцененным Советским государ-
ством. Так, за оборонную патриотическую работу железнодорож-
ная школа № 11 получила благодарность Верховного главно-
командования 9 .
Время неумолимо движется вперед, и совсем далекими и для
кого-то не совсем реальными кажутся события прошлых лет. Но
мы в долгу перед той частью советского общества, которая сража-
лась в тылу, и обязаны сохранить память не только о героических
подвигах наших отцов и дедов, но и донести информацию до по-
следующих поколений о том, как жили и работали их дедушки и
бабушки в это непростое время.
И минувшая война преподнесла нам немало таких приме-
ров, которые не могут и не должны быть забыты.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
См.: Болотов H.A. Вторая мировая война: Мифы и реальность / / Вторая ми-
ровая война: традиции, преемственность, новации в изучении и преподавании:
Сб. науч. ст. по итогам межвузовской науч.-практ. конф. 26 апреля 2001 г. Волгоград:
Перемена, 2001. С. 3; Золотарев В.А. Проблемы изучения истории Великой Отече-
ственной войны / / Новая и новейшая история. 2000. № 2. С. 3—11.
2
См.: Вторая мировая война: Указатель книг и статей на русском языке, опуб-
ликованных в 1987-1994 гг. М., 1995.
3
См.: История Московской области: Учеб. пособие. М.: Народный учитель,
2001. С. 146.
4
См.: Черепень Е.А. Уроки жизни: размышления пожилого человека. Тула:
Гриф и К, 2003. Краеведческий альманах. Вып. 2. ЦОС «Мой город», б/д.
5
См.: История Московской области. С. 140.
6 По материалам краеведческого музея МОУ средней общеобразователь-
ной школы № 7 с углубленным изучением отдельных предметов г. Железнодо-
рожного.
 7
По материалам краеведческого музея МОУ общеобразовательной средней
школы № 8 г. Железнодорожного.
8
По материалам краеведческого музея МОУ общеобразовательной школы
№ 7 г. Железнодорожного.
9
Там же.

Ю.С. Цурганов

ИСХОДНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
РОССИЙСКИХ СТУДЕНТОВ О ВОЙНЕ,
СФОРМИРОВАННЫЕ СРЕДНЕЙ Ш К О Л О Й

Исходные представления студентов о войне, сформирован-

ные средней школой, складываются под воздействием двух фак-
торов: во-первых, политических настроений учителей истории
(это касается тех из них, которые объединяют такие понятия, как
образование и воспитание); во-вторых, содержания учебников.
Политические настроения учителей истории, в свою очередь,
складываются под воздействием нескольких обстоятельств: а) их
убеждений (если таковые имелись) к 1991 г.; б) их социального по-
ложения с начала 1990-х гг. и до настоящего времени; в) отноше-
ния властей к историческому прошлому.
Те учителя, которые считают, что целью исторического
образования молодых людей является формирование у них опре-
деленной гражданской позиции, стремятся внедрить в их созна-
ние некую идеологию, подкрепленную набором примеров из
истории. Примеры, соответственно, подбираются под эту идео-
логию. В подавляющем большинстве случаев это идеология со-
ветского патриотизма. Многие сохранили ее в собственном со-
знании с доперестроечных времен в довольно нетронутом виде.
Другие, ставшие к 1991 г. приверженцами системы либеральных
ценностей, не всегда сохраняли ее в последующие годы. Имело
место разочарование в этой системе ценностей под воздействием
социального фактора. Кроме того, заметно желание прислуши-
ваться к тому, как весомые представители государства трак-
туют те или иные события прошлого. И эти трактовки, даже при
критическом отношении к властям, берутся учителями на воору-
жение - сказывается давняя привычка следовать «генераль-
ной линии».
В отношении учебников. В первой половине 1990-х гг. в учеб-
ной литературе превалируют либеральные идеи, но со второй поло-
вины 1990-х гг. начинает проявляться тенденция, которую можно
назвать «государственнической» или «геополитической».
Применительно к истории Второй мировой войны и учас-
тию в ней СССР как для учителей, так и для авторов учебников
одна из самых болезненных тем — обстоятельства вступления
СССР в войну. И особенно территориальные приобретения СССР
1939—1940 гг. Это можно объяснить тем, что данная историческая
проблема имеет прочную связь с современностью.
Авторы учебника, сданного в набор в декабре 1991 г.
(последняя правка вносилась в самый либеральный период новей-
шей истории), объясняют советскую оккупацию стран Балтии не
стратегическими планами Сталина, а текущей международной об-
становкой: «Сложившаяся ситуация поставила советское руковод-
ство перед необходимостью довести до конца "территориаль-
но-политическое переустройство" прибалтийских стран, "право"
на которое Советский Союз получил по секретным протоколам,
подписанным с Германией... Было сформировано новое, советское
правительство. Неоднозначным было отношение населения к со-
ветской власти. Были случаи нападения на советские подразделе-
ния. Имели место и факты самоуправства советских военачальни-
ков на местах, Рее ото было- одни ппинимяпи советский режим
другие — нет. Для одних это была надежда, для других - трагедия.
Но тогда, в 1940 г., вступая в состав Советского Союза, многие тру-
дящиеся Прибалтики мечтали о социализме как строе социальной
справедливости, демократии и широких прав трудящихся. Однако
введение советских порядков проводилось силовыми методами,
в спешке, с нарушением национальных традиций, без учета мест-
ных особенностей. Как и по всей стране, в Прибалтике проводи-
лись репрессии, террор и массовое выселение»1.
1) Н и в одну эпоху, ни в одной стране, ни к одному меропри-
ятию властей население не относилось «однозначно». Фраза о «не-
однозначности» отношения населения Прибалтики к советской
власти — лишняя.
2) Были не «случаи нападения на советские подразделения»,
а массовое движение сопротивления.
3) Сопротивление было вызвано не «самоуправством совет-
ских военачальников на местах», а самим фактом вторжения
РККА.
4) Общие рассуждения о том, что «для одних» это была тра-
гедия, а «для других» надежда, следовало бы заменить конкрет-
ными количественными данными об участниках движения сопро-
тивления и о просоветских коллаборационистах. К тому же обра-
щает на себя внимание то обстоятельство, что авторы приводят
психологические обоснования принятия советской власти и не
приводят таковых применительно к действиям участников сопро-
тивления.
5) Авторы в принципе не осуждают установление советской
власти в Прибалтике, а лишь методы осуществления этой акции.
Заключение СССР «договоров» с правительствами стран
Балтии о размещении гарнизонов Красной армии на их террито-
рии преподносится как нечто само собой разумеющееся и не тре-
бующее комментариев. Это, в общем, характерно для авторов со-
временных школьных учебников. Лишь A.A. Кредер указывает на
суть проблемы: «В 1940 году СССР вынудил их подписать с ним
договоры, на основании которых в этих странах были размещены
советские войска...»2
В.П. Дмитренко, В.Д. Есаков, В.А. Шестаков (1995) назы-
вают просоветские марионеточные правительства, созданные в
Эстонии, Латвии и Литве в 1940 г., «народными». Это слово напи-
сано со строчной буквы и без кавычек, т. е. слово «народные»
выглядит не как наименование, а как определение их сущности.
Лица, состоявшие в марионеточных правительствах, именуются
«общественными деятелями, антифашистами, стремившимися к
союзу с советской страной». У учащегося может сложиться впечат-
ление, что это были самостоятельные политические фигуры, дей-
ствия которых определялись их собственной волей и независимым
мировоззрением.
A.A. Данилов, Л.Г. Косулина (1996): «Сталин, заключив
договор с Германией, значительно отодвинул от СССР исходные
позиции потенциального врага, получил выигрыш во времени для
укрепления обороны страны и реальную возможность восстано-
вить Советское государство в границах бывшей Российской импе-
рии. При этом нельзя сбрасывать и тот факт, что советско-англо-
французские переговоры фактически зашли в тупик, ибо западные
державы пытались навязать СССР односторонние военные обяза-
тельства...
Таким образом, в состав СССР были возвращены почти все
западные губернии, ранее входившие в состав Российской импе-
рии, за исключением Польши и Финляндии.
Расширение советской территории на западе проходило без
каких-либо вооруженных конфликтов...»3
1 ) Относительно «отодвинутых от СССР исходных позиций
потенциального врага и полученного выигрыша во времени для
укрепления обороны страны». Можно было бы привести хотя бы
в порядке дискуссии и другую точку зрения: Сталин уничтожил
разделительный барьер между вермахтом и РККА. Для нападения
на СССР Гитлеру потребовалось бы сокрушить вооруженные силы
трех государств перед тем, как встретиться с Красной армией.
Даже если бы на это ушло всего несколько дней, все равно фактор
внезапности при нападении на СССР исключался. В реальной си-
туации Красная армия вышла из своих укреплений к самой гер-
манской границе, перенеся туда аэродромы, штабы, узлы связи,
стратегические запасы и т. д. Войска РККА в Прибалтике остались
без укрепленных районов, а за их спиной на старой границе оста-
лись укрепленные районы без войск. Психологический аспект: на-
родами Прибалтики Красная армия воспринималась как агрессор,
а германская армия как освободитель. Нравственный аспект: Ста-
лин, как и Гитлер, в любом случае решает свои проблемы за счет
других стран. Авторы данного учебника, очевидно, считают это
нормальным. ; - Г).}'.
2) «Восстановление Советского государства в границах быв-
шей Российской империи». Что значит «восстановление»? Совет-
ское государство никогда не существовало в границах бывшей Рос-
сийской империи. «Возвращены почти все западные губернии, ра-
нее входившие в состав Российской империи». Возвращены куда?
Российской империи больше нет. Вопрос о правопреемстве СССР
по отношению к Российской империи - дискуссионный. Нельзя
об этом писать как о чем-то само собой разумеющемся. Даже если
так, что делать с «Декларацией прав народов России» и «безогово-
рочным признанием независимости и самостоятельности» Эсто-
нии, Латвии и Литвы в 1920 г.? Кроме того, складывается впечатле-
ние, что внешнеполитические притязания Сталина ограничива-
лись пределами бывшей Российской империи. А так ли это? 1
3) О «зашедших в тупик» советско-англо-французские пере-
говорах. Можно было бы упомянуть и неприемлемые требования
советской стороны: проход войск РККА через территорию Поль-
ши и Румынии.
4) «Расширение советской территории на западе проходило
без каких-либо вооруженных конфликтов». Жарова и Мишина
говорят хотя бы про «отдельные случаи».
В новое издание своего учебника (2000) Данилов и Косу-
ли на внесли определенные изменения4. Упоминание «договора
о дружбе» между СССР и Германией стыдливо опущено. Фраза
о том, что советско-англо-французские переговоры фактически
зашли в тупик, ибо западные державы «пытались навязать СССР
односторонние военные обязательства», заменена значительно
более жесткой по отношению к странам демократии: «Заключение
советско-германских соглашений сорвало попытки западных дер-
жав втянуть СССР в войну с Германией...»5
 A.A. Кредер как автор учебника по новейшей истории отво-
дит сравнительно немного места проблеме Прибалтийских стран,
однако дает трактовку событий, соответствующую современ-
ным научным представлениям: «В 1940 году СССР вынудил их
подписать с ним договоры, на основании которых в этих странах
были размещены советские войска, а в августе все они — Латвия,
Литва и Эстония — были формально включены в состав СССР» 6 .
С учетом упомянутого решения I I съезда народных депутатов
СССР постановку вопроса о формальном характере пребыва-
ния Латвии, Литвы и Эстонии в составе СССР можно признать
допустимой.
И наконец, только И . И . Долуцкий пишет о «полувековой
оккупации Прибалтики Советским Союзом»7.
Авторы нескольких учебников рискнули упомянуть о суще-
ствовании концепции превентивной войны Германии против
СССР, но не берутся приводить хотя бы самые общие ее положе-
ния: «Вся совокупность исторических документов и фактов гово-
рит о том, что СССР не стремился к развязыванию войны и в
своей борьбе против агрессоров никогда не искал спасения за счет
других, полагаясь прежде всего на себя, на свой военный, эконо-
мический и духовный потенциал. Поэтому совершенно необосно-
ванными являются утверждения о том, что СССР готовился пер-
вым напасть на Германию и что Гитлер лишь начал превентивную
войну, с тем чтобы сорвать это нападение»8.
Вот именно это утверждение и является необоснованным.
«Вся совокупность исторических документов и фактов» пока что
недоступна никому, однако как российские историки (М. Мельтю-
хов), так и зарубежные (Й. Хоффманн, В. Пост) приводят множе-
ство данных об агрессивных намерениях СССР. (В принципе, они
уже и начали реализовываться: вторжение в Польшу, нападение на
Финляндию, аннексия стран Балтии, Бессарабии и Буковины).
Прежде всего приводимые ими данные касаются количест-
венных и качественных характеристик РККА, превосходящей вер-
махт. И это самая большая проблема для авторов современных рос-
сийских учебников.
«Красная Армия не уступала агрессору (на 22 июня 1941 г. —
Ю. Ц.) в численности боевой техники и современного оружия...»9
Как говорится, и на том спасибо.
На следующей странице читаем: «По уточненным данным,
на 1 июня 1941 г. в западных приграничных округах насчитывалось
12 782 танка»10. Никто и никогда не оценивал количество танков у
Гитлера в 12 тысяч. Цифры приводились разные, но танков в лю-
бом случае было меньше в разы. Тем более, что авторы учебника
приводят данные не по всему танковому парку СССР, а только по
западным приграничным округам. Все это понятно читателю, зна-
комому с литературой по данной теме, но текст был написан для
школьников.
«В экстремальных условиях военного времени советская
промышленность смогла в короткое время перейти на выпуск
новейшего вооружения и превзойти по всем видам оружия мощь
фашистского блока»11.
Только лишь «в экстремальных условиях военного вре-
мени»? Т-34, KB, Т-40, Т-50 начали выпускаться до войны с Герма-
нией. И они превосходили лучшие германские машины: «Тигр»
(год выпуска - 1942), «Пантеру» (1943), «Тигр-Б» (1944).
Если бы авторы учебника ставили перед собой задачу дать
учащимся объективную картину соотношения сил, им следовало со-
ставить таблицу с указанием видов вооружений РККА и вермахта,
их численности. А еще лучше несколько таблиц, с указанием каче-
ственных характеристик и динамики производства. И , конечно,
сослаться на источники. Вместо этого приводят клишированные
утверждения, которые учащийся должен принять как догму. Иными
словами, обучение начинает вырождаться в пропаганду.
Предлагаемая периодизация военных действий недвусмыс-
ленно свидетельствует о том, какую идею авторы стремятся донес-
ти до учащихся: «С момента вынужденного вступления СССР во
Вторую мировую войну и до ее окончания действия советских
войск можно разделить на пять основных периодов: 1 — 22 июня
1941 г . - н о я б р ь 1941 г.»12.
Хотя бы в качестве альтернативного не приводится суждение
о том, что СССР вступил во Вторую мировую войну 17 сентября
1939 г., совершив агрессию против Польши, и, следовательно, это
вступление в войну было не вынужденным, а добровольным. Кро-
ме того, по предложенной схеме получается, что советско-финская
война не была частью Второй мировой. Финский солдат, погиб-
ший на линии Маннергейма, входит в мартиролог Второй мировой
войны, а советский солдат, погибший там же, - нет. Грубо иска-
жаются обстоятельства начала самой советско-финской войны:
«В конце ноября 1939 т. взаимным артиллерийским обстрелом тер-
ритории началась советско-финляндская война»13. Кто сделал
первый выстрел?
Из года в год в каждом учебники повторяется утверждение,
что Германия напала на СССР без предъявления претензий, хотя
уже давно опубликована нота, врученная 22 июня Риббентропом
Деканозову в Берлине и Шуленбургом Молотову в Москве. Ее
текст долгое время оставался секретным в СССР, поскольку содер-
 жал указания на гигантское сосредоточение советских войск на
границе с Германией и на явное намерение начать наступление на
Германию и на ее союзников. Сегодня текст ноты опубликован, но
авторы учебников о ней даже не упоминают, предпочитая повто-
рять положения советской пропаганды.
Характеристика морально-политического состояния совет-
ского общества во время советско-германской войны заслуживает
особого внимания.
«Поразительные успехи немецких войск и пугающие неуда-
чи Красной Армии в первые недели войны сблизили всех совет-
ских людей, понимавших, что именно сейчас решается судьба Оте-
чества: с победой Германии рухнет не просто советская власть или
сталинский режим, будет уничтожена Россия... Общее настроение
сблизило советских людей, сделало их похожими на единую семью.
Это почувствовал и Сталин. 3 июля 1941 г. он обратился к народу
со словами "Братья и сестры...", возложив на себя тем самым,
в глазах большинства людей, нелегкую долю главы огромной
семьи — Отечества, попавшего в смертельную опасность. Эта но-
вая роль не позволила Сталину оставить Москву в самые напря-
женные дни битвы за столицу, хотя некоторые руководители госу-
дарства настаивали на его отъезде»14.
1) Здесь опять же прямое заимствование тезисов политуправ-
ления. Какие социологические опросы, какие исследования обще-
ственного мнения позволили делать заявления о том, что чувствова-
ли и что «понимали» все советские люди? Таких опросов и таких ис-
следований нет и быть не могло. Но есть доказанные наукой факты,
свидетельствующие об отсутствии единомыслия в советском обще-
стве. Любимое слово авторов современных учебников по истории —
«неоднозначное» — действительно уместно, когда речь идет об отно-
шении граждан СССР к германскому вторжению.
2) Как многие зарубежные, так и многие российские исто-
рики сходятся во мнении, что у части гражданского населения
Советского Союза и военнослужащих Красной армии проявилась
тенденция связывать с германским вторжением возможность
освобождения от сталинских порядков. Уже в первые дни войны
в ряде приграничных городов и деревень были зафиксированы по-
пытки представителей местного населения организовать торже-
ственную встречу наступающей немецкой армии с цветами, хле-
бом и солью. Много писали о добровольной сдаче в плен, о пере-
ходе на сторону германских войск.
3) Исследователи указывают на характерную в начальный
период войны невозможность для населения СССР адекватно оце-
нить гитлеризм как альтернативу сталинскому режиму.
 4) Даже если «общее настроение» действительно сблизило
советских людей в ходе войны, то это, во всяком случае, не могло
проявиться в течение первых двух недель — к 3 июля. Даже в совет-
ской литературе писали об атмосфере всеобщей растерянности.
Что мог «почувствовать» Сталин? Его речь, начинающаяся слова-
ми «братья и сестры», — это не стремление следовать сложившим-
ся в обществе настроениям, а попытка создать выгодные Сталину
настроения.
О жителях прифронтовых районов пишут только, что их по-
мощь имела исключительное значение в создании оборонитель-
ных сооружений 15 . Сообщается также о создании 24 июня 1941 г.
Совета по эвакуации под председательством Шверника и приня-
тии постановления от 27 июня «О порядке вывоза и размещения
людских контингентов и ценного имущества», об успехах их дея-
тельности.
Складывается картина четкой и отлаженной работы совнар-
комов и наркоматов, их заботы о сохранении материальных цен-
ностей, заботы о населении, которое отвечало им преданностью.
Между тем отступающие части Красной армии осуществля-
ли уничтожение материальных ценностей. Уже давно рассекречен
и введен в научный оборот приказ Ставки Верховного главноко-
мандования от 17 ноября 1941 г. за № 0428, который предписывал:
«Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немец-
ких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и
на 20—30 км вправо и влево от дорог... При вынужденном отходе
наших частей... обязательно уничтожать все без исключения насе-
ленные пункты, чтобы противник не мог их использовать»16. Мир-
ные жители после уничтожения их домов подлежали выселе-
нию. Приказ был подписан Сталиным и начальником Генштаба
Шапошниковым.
Щадим «молодую неокрепшую» психику? Какова цель?
Про партизанское движение сообщают следующее: «С сере-
дины 1942 г. для борьбы с партизанами отвлекалось до 10% немец-
ких войск»17. Современная научная литература приводит данные о
том, что в борьбе с советскими партизанами принимало участие не
только 285 тысяч немцев, но 658 тысяч граждан СССР 18 .
«Только с октября 1942 г. по март 1943 г. партизаны соверши-
ли 1,5 тыс. диверсий на железных дорогах»19.
Как для советской, так и для постсоветской учебной лите-
ратуры о партизанах весьма характерно приводить данные только
по отдельным периодам и только по отдельным видам «деятель-
ности». 1,5 тыс. диверсий — это много или мало? Сколько дивер-
сий завершилось успехом и сколько провалом? Что такое дивер-
сия? Пущенный под откос эшелон, или в это понятие входят и
более мелкие акции? И сколько вообще за данный отрезок време-
ни на оккупированную территорию прошло немецких эшелонов?
Как количество успешных партизанских акций соотносилось с ко-
личеством допустимых потерь, которые заранее определялись
германским командованием? Без подобных уточнений любые дан-
ные — пустой звук.
«К концу 1943 г. в партизанских отрядах находилось более
250 тыс. человек»20. А какова общая численность партизанского
движения за годы войны? Эта информация была бы тем более
уместна, что раздел называется «Массовое партизанское движе-
ние». К слову будет сказано, что к февралю 1943 г. общая числен-
ность восточных войск вермахта составляла 750 тыс. человек21, т. е.
в три раза больше, чем партизан к концу того же года.
Вообще, вместо цифр авторы учебников предлагают уча-
щимся некие заклинания: «Единство фронта и тыла многонацио-
нальной сражающейся страны опиралось главным образом на глу-
бинное чувство патриотизма и государственного самосохранения
русского и других народов, ясное осознание ими смертельной
опасности и угрозы порабощения, нависшей над Отечеством, над
каждой нацией, над каждой семьей»22.
«Разнообразные формы и способы борьбы использовали
подпольные группы сопротивления. Они организовывали дивер-
сии на заводах и мастерских, портили оборудование, выводили из
строя паровозы и вагоны...»23
Помимо подпольных групп, занимавшихся вредительством,
на оккупированных территориях создавались органы местного
самоуправления, главная задача которых заключалась в восстанов-
лении, развитии и сохранении системы жизнеобеспечения. И это
было залогом выживания наших соотечественников в условиях
оккупации.
В учебниках 1990-х гг. удостоилась упоминания тема «Осво-
бодительного движения народов России», хотя, конечно, без упо-
минания этого термина. Данное явление оценивается сугубо нега-
тивно: «Серьезным поражением являлись окружение и гибель
2-й армии Волховского фронта, командующий которой A.A. Вла-
сов стал предателем и организатором действующей совместно
с гитлеровскими войсками Русской освободительной армии»24.
К Власову и РОА авторы учебника могут относиться как угодно, но
их текст должен создавать адекватное представление о сути проис-
ходивших событий. Необходимо было указать, что Гитлер откло-
нял предложения создать единую РОА под русским командова-
нием. То, что удалось сделать в плане претворения идеи в жизнь,
сделано вопреки воле Гитлера, отсюда и относительно скромные
масштабы организованного антисталинского протеста. В этом и
главная причина неудачи власовского движения.
Группа авторов еще одного учебника пишет: «Народы СССР
в подавляющем большинстве не поддержали тех, кто сделал ставку
на сотрудничество с оккупантами, даже под лозунгом борьбы со
сталинской тиранией (например, генерала A.A. Власова, создав-
шего при содействии германских властей "Русскую освободитель-
ную армию"; украинских, прибалтийских и кавказских национа-
листов)»25.
1) Здесь мы встречаемся с неумением формулировать мысль.
Если народы в подавляющем большинстве не поддержали, то это
означает, что по крайней мере один народ поддержал. Какой?
Свою мысль авторам следовало выразить иными словами: гражда-
не СССР в подавляющем большинстве.
2) Граждане СССР в подавляющем большинстве на самом
деле просто не имели возможности выразить свое отношение к
данной проблеме.
Между тем встречается попытка указать на причины воз-
никновения антисталинского протеста в годы войны: «Конечно,
были и предатели, и пособники врага. Но среди прислужников
оккупантов были отщепенцы различных национальностей. Созда-
ние "Русской освободительной армии" Власова, Грузинского, Ар-
мянского, Туркестанского, Кавказского и других национальных
легионов свидетельствовало о непринятии установленного в стра-
не режима, об ошибках проведения национальной политики
в предвоенный период, являлось отражением репрессий конца
30-х годов, а также катастрофического начала войны, когда сотни
тысяч и МИЛЛИОНЫ наших солдат оказались во вражеском плену»26.
Это все-таки определенный шаг вперед. Раньше побуди-
тельными мотивами к вступлению в РОА и легионы называли ис-
ключительно «трусость» и «шкурные интересы».
Тема участия 1 - й дивизии РОА в освобождении Праги не на-
шла отражения в учебной литературе. Описание событий, связан-
ных с подписанием акта о капитуляции Германии 8 мая 1945 г., за-
вершается словами: «Только немецкие войска в Чехии пытались
уклониться от капитуляции, но под ударами советских войск 9 мая
была освобождена Прага...». Но тут не обошлось без курьеза, пред-
ложение заканчивается словами: «...а через два дня остатки этих
войск сдались в плен» 27 . Остатки каких войск, советских? Сдались
в плен кому?
Тема «Русского освободительного движения» и «Освободи-
тельного движения народов России» нашла более или менее по-
дробное и адекватное отражение в сборнике статей «Другая война»,
подготовленном Российским государственным гуманитарным уни-
верситетом. Здесь же присутствует качественно новая для отече-
ственных авторов оценка: «Жизнь всегда богаче, сложнее, много-
граннее любых, даже самых устоявшихся, схем и стереотипов.
Поэтому хочется верить, что с течением времени отношение к кол-
лаборационистам — исключая, конечно, подлинных военных пре-
ступников, карателей, которым нет и не может быть прощения, —
наверняка изменится. Новые поколения наших соотечественников
сумеют, очевидно, более глубоко и непредвзято оценить мотивы по-
ведения многих коллаборационистов, увидеть и понять трагичность
их судеб»28. Однако этот почин не был воспринят авторами учебни-
ков, предназначенных для довузовского обучения.
Итак, о сути «Русского освободительного движения» и
«Освободительного движения народов России» в литературе для
школьников сказано весьма мало, даже не указаны эти термины.
Зато подробно расписано другое «движение».
«Снижение квалификации работников, падение производи-
тельности труда стремились компенсировать развитием патриоти-
ческих движений. В самом начале войны возникло движение "Рабо-
тать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт!"...»29
Такое движение существовало, но оно не явилось инициати-
вой снизу. Наверняка многие люди искренне проявляли энтузиазм
в работе, но само движение было вторым изданием стахановщины.
Тогда как РОД и ОДНР, безусловно, были инициативой снизу.
Информация об ударниках сопровождается обилием совер-
шенно лишних подробностей: «Всей стране стало известно имя
бригадира 1-го Государственного подшипникового завода Е.Г. Ба-
рышниковой... По инициативе бригады М.Т Попова с Уралмаша и
В.Ф. Шубина с Горьковского автозавода развернулось соревнова-
ние комсомольско-молодежных бригад... По почину бетонщика
В.Ф. Шалаева...»30 и т. д.
Довольно циничным выглядит утверждение: «Составной
частью военной экономики была и вся система Главного управле-
ния исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР
(ГУЛАГ)... В 1942-1943 гг. бьши досрочно освобождены и зачисле-
ны в ряды Красной Армии 157 ООО заключенных, доблестно сражав-
шихся с врагом. Отличившиеся были на общих основаниях награж-
дены орденами и медалями, а пятеро - и среди них легендарный
А. Матросов — удостоены звания Героев Советского Союза»31.
Данный текст был написан в 1995 г., и он составляет яркий
контраст с тем, что писалось четырьмя годами раньше: «Наряду с
военными действиями жизненные силы народа, как и прежде,
продолжал истощать сталинский ГУЛАГ...»32. Это цитата из учеб-
ного пособия «Наше отечество. Опыт политической истории»,
созданного в 1991 г. авторским коллективом Российского государ-
ственного гуманитарного университета. Авторы подтверждают
свои доводы статистическими данными: за 1941-1944 гг. в ГУЛАГ
прибыло 2 млн 550 тыс. человек. Интересна также разбивка по
годам с учетом видов инкриминируемых деяний: осужденных
по 58-й статье: в 1941 г. - 28,7% заключенных, в 1942 г. - 29,6,
в 1943 г. - 35,6, в 1944 г. - 40,7, в 1945 г. - 41,2%33. И о каком мо-
рально-политическом единстве может идти речь?
Еще один пример цинизма: «Годы войны явились периодом
"религиозного возрождения" в СССР, хотя и в дальнейшем госу-
дарственная политика в отношении церкви не отличалась после-
довательностью»34.
По-прежнему миссия Красной армии в Европе в 1944—
1945 гг. оценивается только как освободительная: «Победы Крас-
ной Армии создали реальные условия для освобождения оккупи-
рованных гитлеровцами стран Европы и помощи их народам»35.
Ничего не пишется о том, что приход Красной армии в Европу оз-
начал не только снятие нацистской оккупации, но и установление
советской, т. е. смену оккупационного режима, а не освобождение.
Раздел «Причины победы, ее итоги и цена» учебника A.A. Да-
нилова и Л.Г. Косулиной — своего рода квинтэссенция представле-
н и й о войне, транслируемых на школьную аудиторию:
«Прежде всего следует выделить экономический фактор —
созданный в 30-е гг. мощный индустриальный потенциал...
Не менее важным, чем экономический фактор победы, был
фактор морально-политического единства советского общества.
Здесь также не оправдались расчеты правителей Германии на не-
прочность государственного строя СССР, изоляцию коммунистов,
на конфликты между рабочим классом и колхозным крестьян-
ством, на "духовный бунт" интеллигенции, наконец, на распад
многонационального государства, которое, они рассматривали как
лишенный внутренних органических связей "этнический конгло-
мерат"...
Свой вклад в победу внесла и эффективная внешняя поли-
тика СССР накануне и в годы войны»36.
«Идея Великой Отечественной войны» становится суррога-
том национальной идей России. Участие СССР в разгроме военно-
политической машины рейха предстает как оправдание всей поли-
т и к и большевиков начиная с 1917 г. В сознании учащихся посте-
пенно складывается схема, хронологически направленная в обрат-
ном направлении - от 1945 г. к 1917 г.:
 1) Только большевики имели волю к борьбе, смогли подго-
товить страну к обороне и тем самым спасти ее. За три предвоен-
ных пятилетки страна проделала путь в своем индустриальном
развитии, который европейские страны проходили за 50—100 лет.
Россия из аграрной страны превратилась в промышленного гиган-
та. Развитая тяжелая промышленность позволила, хотя и с опозда-
нием, оснастить Красную армию современным оружием и побе-
дить врага.
2) За индустриализацию была уплачена высокая цена. Но
без ее проведения не было бы и победы, а следовательно, и самой
России. Провести индустриализацию было невозможно без пере-
качки средств из сельского хозяйства в промышленность, а эта
перекачка невозможна без коллективизации. Коллективизация
была невозможна без раскулачивания, ибо неизбежно приводила к
сопротивлению со стороны наиболее зажиточных крестьян.
3) Все это не могло быть осуществлено без прекращения
НЭПа, без использования бесплатной рабочей силы заключенных,
без того, чтобы задействовать для развития экономики церковные
ценности и вообще все достояние страны. Не мог не быть понижен
жизненный уровень граждан, а дабы избежать волнений, стачек
и забастовок, в стране должны были проводиться политические
репрессии по принципу «не за то что, а чтобы не». Неизбежно
должна была проводиться борьба с оппозицией и инакомыслием.
Такая борьба невозможна в условиях существования многопартий-
ности, парламентаризма и негосударственных средств массовой
информации.
4) Само собой, все это не могло осуществиться без взятия
большевиками власти в октябре 1917 г. и без тех издержек в борьбе
с врагами революции, которые неизбежны в гражданской войне.
Итоговый вывод: да, большевики причинили много страда-
ний людям, допустили много несправедливостей и способствовали
преждевременному уходу из жизни миллионов людей. Но если бы
не большевики, Гитлер бы нас уничтожил. Большевики пожертво-
вали частью, чтобы в конечном итоге спасти целое.
Параграф «"Свет" и "тени" советского общества», описыва-
ющий период 1930-х гг., начинается со следующего утверждения:
«Одной из основных черт тоталитарного режима является всеохва-
тывающий партийно-государственный контроль над духовной
жизнью общества с целью внедрения в массовое сознание един-
ственной унифицированной идеологии, оправдывающей и обос-
новывающей все деяния режима.
Основная задача тоталитарной идеологии — формирование у
людей такого типа сознания, которое заставляет их в важных для
общества ситуациях поступать одинаково и так, как это желатель-
но правящей группировке.
Для осуществления данной задачи Сталину потребовалось
приспособить для идеологической обработки населения все имею-
щиеся средства воздействия на сознание людей: школу, литерату-
ру, искусство, средства массовой информации и даже науку»37;—
Применительно к 1930-м гг. это выглядит как «тень». Одна-
ко последующие утверждения, сделанные в разделе о войне, под-
водят читателя к другим выводам: «Общее настроение (после
22 июня 1941 г. — Ю. Ц.) сблизило советских людей, сделало их по-
хожими на единую семью... Война явилась в известном смысле
апогеем в реализации возможностей тоталитарной системы. Пре-
одолев шок первых месяцев войны, сталинское руководство смог-
ло в полной мере использовать такие факторы, как сверхцентрали-
зацию управления, огромные природные и людские ресурсы, бы-
товую неприхотливость и патриотизм народа, а также созданный
официальной пропагандой образ мудрого вождя, ставшего в годы
войны подлинным лидером нации»38.
Как и прежде, прослеживается четкая тенденция принижать
роль стран демократии в разгроме военно-политической машины
рейха: «Советский Союз стал главной силой, преградившей гер-
манскому фашизму путь к мировому господству»39. Очевидно,
если бы Гитлер заявил о том, что после победы он погасит солнце,
советские пропагандисты говорили бы о том, что Красная армия
спасла для мира небесное светило. Чем опасней противник, тем
величественней победа: «Победа над фашистской Германией яви-
лась всемирно-историческим событием, оказавшим глубочайшее
воздействие на ход мирового развития. Разгром фашизма стал ис-
торическим рубежом в судьбах всего человечества»40.
На этом фоне вряд ли можно назвать случайным утвержде-
ние автора одной из «творческих работ», представленных на город-
скую олимпиаду для школьников, что крупномасштабную войну
может выиграть только тоталитарное государство.
Весьма неприятным, но, увы, симптоматичным в связи
с вышеизложенным является факт снятия грифа «рекомендовано»
с учебников И. Долуцкого «История СССР. XX век» и А. Кредера
«Новейшая история зарубежных стран».
В интервью журналу «Новое время» (21 декабря 2003 г.) автор
сказал, что издатель сумела из чиновничьего экземпляра учебника
перерисовать их пометки. Гнев чиновников вызывает упоминание о
жертвах репрессий: «"За 1941-1942 годы расстреляно за трусость и
паникерство 150 тысяч человек, это равняется 16 дивизиям"». Они
также в ужасе от формулировок, таких, как "полувековая оккупа-
 ция Прибалтики Советским Союзом". Негодуют по поводу сле-
дующего абзаца: "Бобруйская группировка немцев 15 раз пыталась
вырваться из окружения. В полный рост днем бросались немцы на
прорыв. Метров с семисот по ним открывали огонь наша артилле-
рия, пулеметы. А они продолжали идти, переступая через трупы".
Один возмущенный рецензент, — свидетельствует Долуцкий, —
вопрошал: разве так надо учить истории?!» 41
Все дело в том, что история как наука вообще не ставит
перед собой воспитательных задач, точно так же как их не ставят
перед собой физика или химия. Об их воспитательном значении
говорить было бы просто нелепо, а вот о воспитательном значении
истории говорить почему-то принято. Единственная задача исто-
рической науки — по возможности максимально точная рекон-
струкция событий прошлого. Эта задача может быть выполнена,
только если масштаб исторического явления и степень внимания,
которое уделяют ему исследователи, адекватны друг другу. Любой
перекос — повышенное внимание к избранным сюжетам и отстра-
нение от других сюжетов — тут же создает эффект кривого зеркала.
А что такое воспитание, тем более патриотическое воспитание?
Это стремление донести до воспитуемого систему взглядов и суж-
дений. И если на службу этому ставится историческая наука, то это
неизбежно будет означать тенденциозный отбор фактов — пишем
и говорим о том, что делает честь отечеству, а что не делает — о том
не пишем и не говорим. Тем более не говорим о том, что делает
честь противнику отечества. И сразу же наука вырождается в про-
паганду, исследователь и преподаватель превращается в политрука.
Эпизод о бобруйской группировке немцев, продолжает До-
луцкий, это почти дословный пересказ воспоминаний маршала Ро-
коссовского. «К Рокоссовскому 40 лет претензий не было, что он
неправильно освещает нашу историю. Но у нас такая технология из-
дания, что она не дает сносок»42. Действительно, в учебной литера-
туре практически отсутствует источниковедение и историография.
Никого не учат методологии проверки источников на достовер-
ность, не учат анализировать факты, сопоставлять концепции и де-
лать самостоятельные выводы. Вместо этого приучают принимать
на веру и вызубривать некие клишированные суждения.
Долуцкого критикуют в частности, за то, что он подрывает
«коллективистские исконные ценности русского народа и насаж-
дает не свойственные нашему народу индивидуалистические цен-
ности» 43 . Определять, что характерно, а что не характерно для на-
рода в целом, — стремление само по себе пагубное. Тем более что
история доказала: прогресс основывается на индивидуальном
творчестве в условиях интеллектуальной свободы.
 Выводы

Большинство авторов учебников эмоционально воспринима-

ют советское правительство «своим» правительством, хотя и отно-
сятся к его действиям в ряде случаев критически. Применяя критику,
авторы стремятся найти реабилитирующие обстоятельства его дей-
ствиям. В последнее время все более отчетливо прорисовывается
сверхзадача — во что бы то ни стало создать позитивный образ СССР.
В первой половине 1990-х гг. в учебной литературе прева-
лируют либеральные идеи, но со второй половины 1990-х гг. начи-
нает проявляться тенденция, которую можно назвать «государ-
ственнической» или «геополитической». Интересы государства
ставятся выше интересов личности. В качестве базовой ценности
предстает территориальная целостность державы (прямая проти-
воположность общественным настроениям конца 1980-х - начала
1990-х гг.) В связи с этим, в частности, расширение государствен-
ных границ в любом случае рассматривается как позитивное дея-
ние вне зависимости от политического строя, существующего в го-
сударстве. Иногда наблюдается нигилизм в отношении суверен-
ных прав других государств. Решение проблем своего государства
за счет других считается нормальным.
Нередко встречается ксенофобия, которая в ряде случаев
выражается не просто в критическом, а в откровенно враждебном
отношении к странам Запада.
Просматриваются отголоски таких идеологий, как сменове-
ховство, евразийство, национал-большивизм. Прослеживается
желание увидеть Советский Союз видоизмененным продолже-
нием Российской империи, а не государством нового типа, по-
строенным на отрицании духовных, культурных, государственных,
политических традиций России.
Ряд авторов некритично относятся к прежним схемам и выво-
дам, автоматически заимствуя их из советской историографии. Кон-
цепции зарубежной исторической науки как не удостаивались вни-
мания в советское время, так не удостаиваются и теперь. Выводы со-
временных российских исследователей также остаются вне поля
зрения авторов учебников. Проходят защиту диссертации, создают-
ся монографии, публикуются тома впервые вводимых в научный
оборот документов, но все это происходит как бы в «параллельном
мире». Наука отдельно, система образования отдельно.
Рассмотренные тексты, как правило, безальтернативны. Ав-
торы не предлагают учащимся более одной точки зрения на про-
блему. Фактология исторических явлений подменяется их мораль-
но-этической оценкой. Вместо конкретных данных предлагаются
некие суждения, основанные неизвестно на чем. Полное отсут-
ствие историографии в школьных учебниках свидетельствует о
том, что их авторы не ставят перед собой задачи научить молодых
людей сопоставлять различные утверждения и делать выводы на
основе фактов. Авторы, по-видимому, не заинтересованы в разви-
тии у учащихся способности к аналитическому мышлению.
Совершенно очевидно стремление авторов учебников под-
менить образование воспитанием. Сверхзадача — патриотическое
воспитание. При этом совершенно безапелляционно советский
патриотизм преподносят как естественное продолжение россий-
ского патриотизма.
Историческое сознание российской молодежи формируется
под влиянием перечисленных выше факторов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Жарова Л.Н., Мишина И.А. История Отечества, 1900-1940 гг.: Учеб. кн. для
ст. классов сред. учеб. заведений. М.: Просвещение, 1992. С. 314.
2
Кредер A.A. Новейшая история. XX век: Учебник для основной школы.
2-е изд., перераб. и доп. М.: ЦГО, АО «Московские учебники», 1996. С. 137.
3
Данилов A.A., Косулина Л.Г. История России, XX век: Учебник для 9 кл. об-
щеобразоват. учреждений. 6-е изд. М.: Просвещение, 2000. С. 203—204.
4
Там же. С. 195-198.
5
Там же. С. 196.
6
Кредер A.A. Указ. соч. С. 137.
7
Долуцкий И.И. Отечественная история. XX век: Учебник для 10-11 кл. Ч. 1.
М.: Мнемозина, 2001. С. 343.
8
Там же. С. 202-203.
9
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. История Отечества. XX век.
11 кл.: Учеб. пособие для общеобразоват. школ. М.: Дрофа, 1995. С. 302.
10
Там же. С. 303.
11
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 237—238.
12
Там же. С. 203.
13
Волобуев О.В., Журавлев В.В., Ненароков А.П., Степанищев А.Т. История Рос-
сии. XX век: Учебник для 9 кл. М.: Дрофа, 2001. С. 187.
14
Там же. С. 216-217.
15
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 307.
16
Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. М.: Русская кни-
га, 1992. С. 211.
17
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 223.
18
Дробязко С.И. Восточные войска и Русская Освободительная Армия / / Ма-
териалы по истории Русского Освободительного Движения. 1941-1945 гг. Вып. 1.
М „ 1997. С. 32-53.
19
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 223.
20
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 339.
 21
Дробязко С.И. Указ. соч. С. 53.
22
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 224.
23
Там же. С. 238.
24
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 329.
25
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 238.
26
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 359—360.
27
Там же. С. 236.
28
Семиряга М.И. Военнопленные, коллаборационисты и генерал Власов / /
Другая война. 1939-1945 / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М.: РГГУ, 1996.
С. 311-339.
29
Дмитренко В.II., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 327.
30
Там же.
31
Там же. С. 342-343.
32
Наше отечество. Опыт политической истории. Т. 2 / РГГУ. М.: Терра, 1991.
С. 418.
33
Там же.
34
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 344.
35
Там же. С. 361.
36
Данилов A.A., Косулина Л.Г. Указ. соч. С. 237-238.
37
Там же. С. 186.
38
Там же. С. 216, 239.
39
Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. Указ. соч. С. 371.
40
Там же.
41
Новое время. 2003. 21 дек.
42
Там же.
43
Там же.

О.В.Саприкина

П Р О Б Л Е М Ы ПРЕПОДАВАНИЯ ИСТОРИИ
СТРАН ЦЕНТРАЛЬНОЙ
И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

При изучении и преподавании международных процессов,

происходивших на европейском континенте в период Второй ми-
ровой войны, особое внимание уделяется исследованию стремле-
ния к формированию сфер влияния ведущих держав Запада и
СССР. Особое место в этой проблеме принадлежит государствам
Центральной и Юго-Восточной Европы.
XX век принес народам Центральной Европы и Балканско-
го полуострова долгожданную независимость, но она оказалась не-
прочной. Собственно, обсуждая создание после Первой мировой
 войны государств на обломках империй Нового времени — Австро-
Венгерской, Германской, Российской и Османской, мы вынуж-
дены признать, что их независимость была лишь иллюзией. Слиш-
ком длительное вхождение в состав более крупных государствен-
ных объединений, накопившийся груз этнических, политических
и экономических проблем, долгое отсутствие опыта политиче-
ского управления, создание имперской экономической инфра-
структуры привели к тому, что вновь созданные государства ока-
зались не приспособленными к самостоятельному существованию
в послевоенной Европе. Применительно к этому времени в исто-
риографии часто используется термин «малые страны». Под ним
подразумевается, что молодые государства Центральной и Юго-
Восточной Европы являлись не субъектами, а объектами мировой
политики.
Совершено естественно, что новый этап истории, в который
вступили эти страны после Первой мировой войны, ознаменовал-
ся для них поисками путей развития — своего места в политичес-
кой картине мира, отличного от западной демократии и советской
системы. Наиболее ярким выражением «третьего пути» государств
региона стали различные варианты теории аграризма, развивав-
шиеся в Болгарии, Чехословакии, Королевстве Сербов, Хорватов
и Словенцев, Польше в 20—30-е it. XX в.
При обсуждении влияния Второй мировой войны на страны
Центральной и Юго-Восточной Европы мы задаемся вопросом о
причинах установления там социалистических режимов. Очевид-
но, что при освещении этой проблемы мы прежде всего должны
рассматривать распределение сфер влияния в Европе в период
Второй мировой войны и после нее.
Безусловно, большую роль играли следующие факторы. Во-
первых, данные регионы, населенные по преимуществу славян-
скими народами и географически близкие нашему государству,
традиционно принадлежали к сфере влияния России, особенно
определившейся с конца X V I I - начала X V I I I в. Во-вторых, усиле-
ние политического влияния Советского Союза в период Второй
мировой войны, формирование облика советского солдата-побе-
дителя привело к усилению соперничества между странами — чле-
нами антигитлеровской коалиции в конце войны при определении
ее результатов.
Планы на послевоенное устройство Европы с учетом учас-
тия СССР начали строиться с начала Великой Отечественной вой-
ны. Как указывает ряд исследователей, конфликт между «западны-
ми» и «восточными» представлениями о будущем мире не был так
уж глубок и непримирим, как это могло казаться на основании
более поздней риторики «холодной войны» 1 . Так, например, анг-
лийской и советской стороной в течении 1941 — 1943 гг. рассматри-
вались возможности создания федераций государств в Централь-
ной и Северной Европе и на Балканском полуострове.
Безусловно, Советский Союз придавал огромное значение
пропаганде своего влияния в странах данных регионов. Это оче-
видно из изменений, произошедших в деятельности Коминтерна
после начала Великой Отечественной войны. Новая программа
действий предусматривала несколько пунктов. 1. Подчеркивался
изменившийся характер войны. После нападения Германии на Со-
ветский Союз она из империалистической превратилась в освобо-
дительную, в борьбу против затеянной Германией захватнической,
грабительской войны. Из этого обстоятельства вытекала установка
на поддержку и сплочение всех стран и всех политических сил, вы-
ступающих против гитлеровской Германии. 2. Отмечалось, что Со-
ветский Союз начал отечественную войну против фашистского
варварства, поэтому необходимо было развернуть кампанию за
безграничную поддержку Советского Союза, но ни в коем случае
не рассматривать войну фашистской Германии против него как
войну между капиталистической и социалистической системами.
3) Указывалось на необходимость поднимать на национально-
освободительную борьбу народы оккупированных стран. При этом
пропаганда должна была стать наступательной. В то же время под-
черкивалось, что Советский Союз никому не собирается навя-
зывать свой социалистический строй2. А с 1942 г: началось разви-
тие идей этнического родства славянских народов Центральной
Европы и Балканского полуострова с русским народом, ранее не-
мыслимое, так как оно противоречило принципу пролетарского
интернационализма.
Таким образом, с начала Великой Отечественной войны Со-
ветский Союз ставил перед собой далеко идущие внешнеполити-
ческие задачи. Однако до коренного перелома в войне проблема
собственного выживания была для него основной.
Коренной поворот в ходе войны, начавшийся с разгрома
германских войск под Сталинградом, закрепленный летом 1943 г. в
битве на Курской дуге, наряду с высадкой союзных войск в Афри-
ке и ее освобождением от итальянских и германских оккупантов,
открыли перспективы победы в войне в сроки, поддающиеся при-
мерному определению3. Рост военного могущества Советского Со-
юза, его ведущая роль в борьбе против фашистского блока застави-
ли западные державы считаться с его мнением по вопросам после-
военного урегулирования. Однако политика нашего государства
по отношению к восточноевропейским странам продолжала опи-
раться не только на внешние, но и на внутренние предпосылки
перехода к новым формам общественной организации. Это очень
наглядно показывает роспуск Коминтерна, состоявшийся 8 июня
1943 г. и призванный не только снять все подозрения западных со-
юзников в попытке «экспорта социалистической системы», но и
учитывать внутренние предпосылки перехода к социализму, суще-
ствовавшие в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.
К вышеназванным обстоятельствам можно отнести следую-
щие факторы.
Длительное нахождение под иноземной зависимостью,
следовательно, отсутствие традиций политического управления
сформировало стремление к сильной исполнительной власти.
Особенно это обстоятельство проявилось у народов Балканского
полуострова.
Необходимость форсированного развития экономики —
задача, так до конца и не выполненная в межвоенный период,
также влияла на характер становления и развития политических
режимов в молодых государствах.
Во всех этих странах аграрный сектор играл огромную роль
в экономике, но аграрные реформы межвоенного периода не
решили главную задачу - наделение землей непосредствен-
ного производителя. Политические силы и партии, выступавшие
с действенной программой изменений в этой сфере, приобре-
тали ведущую роль, так как крестьянство являлось в большин-
стве стран Центральной и Юго-Восточной Европы основой элек-
тората.
Нерешенным оставался и национальный вопрос. Все стра-
ны региона были многонациональными, в их состав входили
несколько компактно расселенных национальных меньшинств.
Несмотря на развивавшуюся в X I X в. в период национализма и на-
циональных движений национальную солидарность, после дости-
жения независимости все государства сформировались как уни-
тарные, входившие в их состав национальные меньшинства полу-
чили лишь культурно-национальную автономию.
Политические партии, руководившие государствами до на-
чала Второй мировой войны, утратили популярность, так как вос-
принимались виновницами оккупации государств или вовлечения
их в войну на стороне блока агрессоров в качестве сателлитов гит-
леровской Германии.
Большую популярность в период Второй мировой войны в
своих государствах приобрели коммунистические партии. Во-пер-
вых, они возглавляли движение Сопротивления во всех странах
Центральной и Юго-Восточной Европы, за исключением Поль-
ши, где параллельно с коммунистическим развивалось некомму-
нистическое подполье. Во-вторых, именно коммунистическими
партиями, вошедшими в правительства 1944—1946 гг., было пред-
принято решение аграрного вопроса по принципу «Земля принад-
лежит тем, кто ее обрабатывает». В-третьих, этими правительства-
ми, в которых коммунистами было занято до 50 % мест, было при-
нято решение о формально федеративном принципе построения
государств.
Все перечисленные выше обстоятельства привели к тому,
что в поиске новых путей, который характерен для стран Цент-
ральной и Юго-Восточной Европы в XX в., после Второй мировой
войны большой популярностью стали пользоваться различные ва-
рианты социалистической концепции.
Следовательно, в учебном курсе истории Центральной и
Юго-Восточной Европы следует обратить внимание на систему ар-
гументации при обсуждении складывания биполярности мира и со-
циалистических государств в Восточной Европе. Успешность СССР
в этом начинании можно объяснить несколькими причинами.
1. Военные успехи Советского Союза, фактор победы в Ве-
ликой Отечественной войне и желание СССР занять положение
сверхдержавы.
2. Политика западноевропейских держав и их моральная
компрометация в глазах стран Восточной Европы и утверждение
доверительного отношения к «славянскому брату».
3. Складывание внутри восточноевропейских стран благо-
приятных условий и предпосылок для перехода к новой обще-
ственной модели, популярность идей «демократического социа-
лизма».

ПРИМЕЧАНИЯ

1
Филитов A.M. Европа в советских планах послевоенного устройства// Исто-
рия европейской интеграции (І945-1994 гг.). M., 1995. С. 19-21.
2
Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-
Восточной Европы. М., 2000. С. 60-61.
3
Там же. С. 66.
 ОБ АВТОРАХ

А Н Д Р Е Е В Ч.Г. — д - р ист. наук, филиал РГГУ, г. Улан-Удэ

А С Т А Ш О В А.Б. — канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
Б Е З У Г О Л Ь Н Ы Й А . Ю . — канд. ист. наук, Институт военной истории
Министерства обороны РФ, г. Москва
Б Е Л Ь К О В Д.А. - аспирант, РГГУ, г. Москва
Б У Р К И Н П . Ю . - аспирант, РГГУ, г. Москва
Б Ы С Т Р О В А И . В . — д - р ист. наук, Институт российской истории РАН,
г. Москва
В О Р О Н К О В Ю . С . - канд. техн. наук, РГГУ, г. Москва
В С Е В О Л О Д О В В.А. — канд. ист. наук, Академия военных наук, г. Москва
Г А Е В С К И Й A . B . — аспирант, Институт всемирной и с т о р и и Р А Н ,
г. Москва
Г Л А Д И Р H . H . — преподаватель, филиал РГГУ, г. Кашира
Г Л У Ш К О A.B. — секретарь, Международная академия духовного един-
ства народов мира ( Ю Н Е С К О ) , г. Москва
Г О Н Ч А Р О В А . И . - аспирант, РГГУ, г. Москва
Д А В Ы Д О В А . Н . — канд. ист. наук, Главархив г. Москвы
Д Ю К О В А.Р. — журнал «Военно-техническое сотрудничество»,
г. Москва
Е Р М О Л О В А . Ю . — канд. ист. наук, Большая российская энциклопедия,
г Москва
К И Л И Ч Е Н К О В A . A . - канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
К Р И Н К О Е.Ф. — канд. ист. наук, филиал Российского государственного
социального университета, г. Майкоп
К У В Ш И Н О В C.B. - канд. техн. наук, РГГУ, г. Москва
К У Л А Г И Н О.И. — преподаватель, Петрозаводский государственный уни-
верситет
М А Л Ы Ш Е В А Е . М . — д - р ист. наук, Адыгейский государственный универ-
ситет, г. Майкоп
М А Р И Н И Ч Е В А Т.В. — аспирант, Костромской государственный универ-
ситет им. H . A . Некрасова
М И Н Ц М . М . — аспирант, РГГУ, г. Москва
М О Л Ч А Н О В Л . А . - д-р ист. наук, РГГУ, г. Москва
М О Р У К О В М . Ю . — канд. ист. наук, Главархив г. Москвы
О К О Л О Т И Н B.C. — канд. ист. наук, филиал РГГУ, г. Иваново
О К О Л О Т И Н А Л.Б. - врач, г. Иваново
П А В Л Е Н К О О.В. - канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
П О П О В А . Ю . — канд. юрид. наук, Академия ФСБ РФ, г Москва
П О Т Е М К И Н А M . H . — д-р ист. наук, М а г н и т о г о р с к и й государственный
университет
С А В И Н В.А. — канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
С А П Р И К И Н А О.В. - канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
С Е Н Я В С К А Я Е.С. — д-р ист. наук, Институт р о с с и й с к о й истории РАН,
г. Москва
Т А Р Х О В А Н.С. — канд. ист. наук, Российский государственный военный
архив, г. Москва
Т О К А Р Е В А И . О . — архивист, Центральный архив Министерства обороны
РФ, г. Подольск
Ф И Л И Т О В A . M . — д-р ист. наук, Институт всеобщей истории Р А Н ,
г. Москва
Ц У Р Г А Н О В Ю . С . - канд. ист. наук, РГГУ, г. Москва
Ш У Ш К О В А М . Е . — ведущий специалист, филиал РГГУ, г. Железнодорожный
Ю С У П О В А Л . Н . — канд. ист. наук, Карельский государственный педаго-
гический университет, г. Петрозаводск
-

-
Научное издание

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ В О Й Н А
1 9 4 1 - 1 9 4 5 гг.:
ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ И ПРЕПОДАВАНИЯ

М а т е р и а л ы межвузовской
научной конференции,
посвященной 60-летию Победы
в Великой Отечественной войне

17 мая 2 0 0 5 г.

Художнник В.В. С у р к о в

Компьютерная верстка А.Н. Аксенова

Г.И. Гаврикова
 35 19 7

Лицензия И Д № 0 5 9 9 2 , выд. 0 5 . 1 0 . 2 0 0 1 .
Формат 6 0 х 8 4 ' / 1 6 .
Уч.-изд. л. 23,5. Усл. печ. л. 22,8.
Тираж 150. Заказ № 8 8 .

Издательский центр
Российского государственного
гуманитарного университета
1 2 5 2 6 7 Москва, Миусская пл., 6