Камоэнс Луис Де - Лузиады - 2014

ЛУИС ДЕ КАМОЭНС
ЛУЗИАДЫ
ПЕРЕВОД С ПОРТУГАЛЬСКОГО
МИХАИЛА ТРАВЧЕТОВА
МОСКВА
ЦЕНТР КНИГИ РУДОМИНО
20I4
УДК 821.134.3
ББК 84(4)-5
К 18
Издательство благодарит Португальский культурный центр в Москве, Посольство

Португалии в Москве и Институт Камоэнса (Лиссабон) за поддержку этой книги
1С
INSTITITO
PORTUGUÉS.RU CQMÛES
Centro de lingua е culture portuguesa
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати

и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы
«Культура России» на 2012-2018
Издательство благодарит
Генерального директора Российской национальной
библиотеки А.В.Лихоманова и заведующего отделом рукописей
Библиотеки А.И.Алексеева за содействие в публикации материалов
из архива Михаила Травчетова.
Состав и подготовка текстов:

Ю.Г.Фридштейн, А.В.Чернов
Дизайн: Т.Н.Костерина
В книге воспроизведены гравюры, выполненные для издания поэмы

«Лузиады», вышедшего в Париже в 1837 году, копии которых
предоставила составителям Л.Э.Бреверн
Камоэнс, Луис де
К18 Лузиады [перевод М.И.Травчетова]. - М.: Центр книги Рудомино,
2014. - 432 с: илл.
ISBN 978-5-00087-015-0
В книге отражено многообразие истории «русского Камоэнса».
Впервые публикуется перевод поэмы «Лузиады», выполненный
М.И.Травчетовым, рукопись которого хранится в фонде
Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург).
Кроме того, представлены драматическая поэма
В.А.Жуковского «Камоэнс» и тексты, отражающие ее восприятие
в русской словесности XIX-XX веков.
УДК 821.134.3
ББК84(4)-5
Запрещается полное или частичное использование
и воспроизведение текста и иллюстраций в любых формах
без письменного разрешения правовладельца.
ISBN 978-5-00087-015-0
© Издание на русском языке. Оформление.
ООО «Центр книги Рудомино», 2014
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Появление на свет этой книги можно понимать по-разному. Можно

видеть в нем случайное стечение обстоятельств; можно оценивать его как
закономерное развитие той части исторической науки, благодаря которой
некогда неизвестные источники становятся доступными; можно понимать
как восстановление исторической справедливости и вознаграждение бла
городного и бескорыстного труда. Но, независимо от того, какую интер
претацию считать в данном случае наиболее предпочтительной, высокая
ценность перевода, который составляет центральную часть этой книги, на
наш взгляд, несомненна.
История этого текста началась задолго до 2014 года. В конце 1930-х
гг. петербургский филолог и переводчик Михаил Травчетов закончил ра
боту над переводом поэмы Луиса де Камоэнса «Лузиады». Известные на
сегодняшний день источники, к сожалению, не позволяют нам точно опре
делить, когда была начата его работа, как она проходила, какие трудности
вызывала у переводчика. Достоверно известно только то, что в 1940 г. ра
бота была закончена, передана в Госиздат, была принята последним и пол
ностью подготовлена к печати. Дальнейшие трагические события сыграли
свою роль и в судьбе первого русского перевода «Лузиад». Началась вой
на, затем блокада. В декабре 1941 г. Михаил Травчетов, отказавшийся от
возможности уехать из Ленинграда, умер. Подготовленная к печати руко
пись перевода была утрачена или погибла.
После войны работу Михаила Травчетова продолжила его сестра
София Дубровская. На протяжении многих лет она пыталась восстано
вить целостность перевода - что было необходимо, так как полного текста
у нее, повидимому, не было. В этой работе ей помогал переводчик М. 3. Гор
дон, письма которого к С. Дубровской хранятся в Отделе рукописей РНБ.
Большая часть писем М. 3. Гордона относится к 1960-м годам. Обсуждались
- 5 -
ЮРИЙ ФРИДШТЕЙН
Антон ЧЕРНОВ
в этой переписке как отдельные, сугубо литературные моменты, так и даль

нейшая издательская судьба перевода. Которая оказалась печальной.
На протяжении нескольких десятков лет С. Дубровская пыталась
издать перевод своего брата, каковой, имея на то все основания, считала
важным событием в истории русской литературы. Но попытки эти успе
хом не увенчались. Ни в издательстве «Художественная литература», ни
в журнале «Иностранная литература», ни в каком-либо другом учрежде
нии или ведомстве не нашлось ни одного человека, который бы в одно и то
же время был способен и понять значение этого перевода, и не увидеть
в нем неудобство для своих частных интересов (конкуренция в советском
издательском мире была не менее жесткой, чем в нынешнем), и, нако
нец, преодолеть все прочие препятствия, к сожалению, многочисленные.
В1991 г. София Дубровская умерла. Перевод Травчетова остался не издан
ным. Появился другой перевод.
Есть ли смысл сейчас, по прошествии стольких лет, разбираться
в причинах того, почему первые русские «Лузиады» более полувека были
недоступны читателю? Едва ли. По отношению к тем, кто помешал или не
помог С. Дубровской опубликовать перевод ее брата - это могло бы стать
чем-то вроде упрека. Нужно ли таким образом восстанавливать справед
ливость? Нам показался предпочтительным другой путь.
Поэтому закончить первую часть этого предисловия хотелось бы
иначе.
В 2012 г. сотрудник Посольства Португалии в России посетил Все
российскую библиотеку иностранной литературы. Речь во время этого ви
зита шла о разностороннем сотрудничестве в области культуры. В числе
прочего, был упомянут перевод М. Травчетова, который, несмотря на то,
что никогда не публиковался, в узком кругу, как говорится, был известен
достаточно хорошо.
После этого началась работа над поиском рукописи и подготовкой
ее к изданию. Теперь эта работа завершена, и читатель, наконец, может
познакомиться с первым полным переводом «Лузиад» на русский язык,
выполненным с оригинала в стихотворной форме, отражающей не только
содержание, но и поэтический строй великой поэмы.
Придумали и собрали эту книгу два человека. Один - молод и про

фессиональный португалист, другой - и не молод, и не португалист вовсе.
- 6 -
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Будучи москвичами, мы оба смутно знали легенду про перевод «Лузиад»

Камоэнса, принадлежащий Михаилу Травчетову, рукопись которого хра
нится в Национальной библиотеке в Петербурге.
Случай, мимолетность, можно сказать, безымянная мимолетность,
представшие в лице сотрудника Посольства Португалии, инициировали,
поначалу на дальних подступах, попытку поиска и последующего издания.
Самое забавное, что на этой встрече никто из нас не присутствовал - одна
ко и тени сомнения, что это - наше и к нам, - не возникло.
Взялись. Почти вслепую, неумело, наощупь. Как ни странно - это
не помешало, скорее даже - помогло. Видно - судьба вела и была на на
шей стороне. Дело в том, что поначалу в нашем распоряжении оказался
вариант перевода сильно фрагментарный, с множеством пропусков, под
час целыми октавами. Однако природа их была понятна и, будучи нами
разгадана (угадана!), - была восхитительна. Под вдохновенным пером
переводчика-поэта поэма неслась на всех парусах, такое создавалось
впечатление, что перо это едва поспевало за ее полетом, и там, где темп
авторского повествования чуть ослабевал, становился слишком деталь
ным, слишком подробно-описательным, - пропуск! еще пропуск! чтобы
не отстать от этого, некогда почти хроникального, а сегодня абсолютно
мистического, полета. Авторством поэтической интонации переводчика
текст завораживал, бросал вызов. Он требовал соответствия себе, пове
левал, вел за собой.
Потом, когда мы все больше и больше в тексте разбирались, когда
он был у нас уже полный (относительно, впрочем: полуистлевшие страни
цы машинописи, рукописные вставочки, вклеечки), возникло ощущение
целостности, законченности, гармонической стройности - одновременно,
однако, не было утрачено и иное: то чувство первозданной импульсивнос
ти, что так привлекло поначалу. Начался наш трудный и чудесный роман
с текстом - текстом, который - разделенные столетиями - одновремен
но словно бы вместе, и уж точно - во взаимности и согласии, - написали
два поэта. Первый - из средневековой Португалии, точнее, из Португа
лии, которая с его появлением перестала быть средневековой, второй - из
жестокого русского XX века, один из тех, кто своим в нем негромким при
сутствием делали его хоть сколько-то менее жестоким. Встречи поэтов «на
воздушных путях» - сюжет загадочный и закрытый, и простым смертным
недоступный. Они случаются - вот и всё.
- 7 -
ЮРИЙ ФРИДШТЕЙН
Антон ЧЕРНОВ
Подчас - случаются необычайно счастливо, продлевая каждому его

творческую жизнь - далеко за пределами земного бытия. Так что, у кни
ги этой, действительного свидетельства подобной «встречи», - два героя:
гениальный португалец Луис де Камоэнс - и Михаил Травчетов, сын рус
ского Серебряного века, которому «Лузиады» открылись столь мощно
и столь полно, как, возможно, мало кому другому.
Юрий Фридштейн
Антон Чернов
Α. Η. Ч У Д И Н О В
БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
«ЛУИС КАМОЭНС»
Камоэнс не менее известен несчастиями частной своей жизни, как

и своей бессмертной поэмой, в которой он воспел славные предания,
а также завоевания и открытия великих мореплавателей Португалии.
Имя его ставится наравне с именами Тассо и Ариосто, а самую поэму
называют второй «Божественной Комедией». Чтобы выяснить действи
тельное историко-литературное значение этого произведения, необходи
мо обратиться к историческим условиям того времени.
Нам необходимо мысленно перенестись к Португалии XVI-ro века,
только что и успешно закончившей героическую борьбу, которую в тече
ние ряда веков вел этот маленький народ с арабами и кастильцами, до
биваясь независимости. Гордые приобретенным наконец успехом, порту
гальцы с особенной любовью обратились к своим народным легендам,
производившим их от Луза, сына Вакха, населявшим родные берега Таго
героями древности: Геркулесом, Улиссом, которому предание приписы
вало знаменитые Елисеиские поля и сады Гесперид и т.д. В это именно
время начались предприятия знаменитых мореплавателей. Колумб, соби
раясь отправиться для открытий Нового Света, прежде всего, предложил
свои услуги властям Лиссабона, которые совершили величайшую ошибку,
отклонив их. Генуэзцу было известно, что со времен Иоанна Великого,
который отнял у мавров Цеуту и Тангер и сын которого, Генрих Морепла
ватель, открыл Порто-Санто, Мадеру, Асорские острова, мыс Бойадор,
мыс Белый, мыс Зеленый, Гвинею, при Иоанне II, который послал Диего
Кано в Конго, Варфоломея Диаза на мыс Бурь, в то время, когда порту
гальский флот один объездил неизвестные моря и земли, - этому имен
но двору должна была бы принадлежать честь открытия пути в Индию
с запада. Но португальцы предпочли восточный путь, и Васко-де-Гама от
имени португальского короля отправился, чтобы открыть его, тогда как
- 9 -
Α. Η. ЧУДИНОВ
Колумб водрузил на неведомом материке, открытом им вместо Индии,

знамя Кастилии, которое было вверено ему.
Но Испания не дала славы генуэзскому мореплавателю, обессмер
тившему открытие, сделанное им от имени ее монарха. Португалия зато
не выказала неблагодарности к герою экспедиции 1498 г. Гениальный
поэт ее достойно прославил его подвиги. Луис Камоэнс родился в тот са
мый год, когда Гама, в третий раз, в 1524 г. покинул этот город1, чтобы от
правиться в Индию в качестве вице-короля ее. Через несколько месяцев
после своего прибытия туда, великий мореплаватель во славе умер там на
другой день после решительного поражения, нанесенного индусам в со
юзе с последователями ислама, Алмеидом и Альбукерком, которые и уп
рочили владычество португальцев от Индии и до Меконга, меж тем как
Кабраль открывает Бразилию, а Кортереаль - Лабрадор. Под влиянием
соперничества Испании, выставившей своих Веспучио, Кортеца и Магел
лана, Португалия с удвоенной энергией отдается открытиям и завоевани
ям, проникнув даже в Японию и Китай. Тут именно, у берегов Азии, наш
поэт, спасаясь после кораблекрушения, с рукописью Лузиад в руке, вплавь
едва успел выбраться на берег.
Луис Камоэнс родился в Лиссабоне, в 1524 году. Предки поэта,
еще в X столетии известны были в Галисии под именем Кааманс; в 1370
году, Васко Перец де-Кааманс, вследствие каких-то политических неуря
диц, переселился в Португалию и сделался одним из приближенных ко
роля дон Фернандо, который даровал ему несколько синьорий. Вскоре
он впал в немилость, при Дон Жуане, имения его были конфискованы,
а сам он убит в одном сражении. Потомкам его удалось сохранить лишь
весьма незначительную часть состояния. Женат он был на дочери Гонза-
леса Тенрейро, португальского генерала и грандмейстера ордена Христа,
и имел от нее двух сыновей, которые были родоначальниками двух вет
вей семейства Камоэнсов: первая, более удачливая, имела возможность
породниться с некоторыми из наиболее знатных португальских домов;
вторая обессмертила фамилию Камоэнсов насчитывая в ряду своих по
томков имя автора Лузиад.
Внук Васко, Симон-Ваз-де-Камоэнс был отцом великого поэта. Он
был женат на Анне Маседо, принадлежавшей к весьма почтенному се-
1
Вероятнее всего, имеется в виду Лиссабон.
-10-
мейству в Сантареме; отец, будучи капитаном судна, потерпел крушение

у берегов Гоа и погиб в волнах, потеряв тут все свое состояние и оставив
сиротою малолетнего Луиса. О детских годах поэта сохранилось весьма
немного сведений. Жил он с матерью своей в квартале Мурария, в прихо
де св. Севастьяна. Ценою самых тяжелых лишений удалось дать мальчику
воспитание, соответствовавшее общественному его положению и воле по
койного отца, угадавшего в нем богатые дарования, которые стоило укре
пить и развить надлежащим образованием. В1537 или 1539 г., мы застаем
его в Коимбрском университете. Один из бывших ректоров Парижского
университета Диэго-де Гувэа руководил научным направлением молодо
го человека; греческий язык преподавал ему прославившийся в Германии
ученый Викентий Фабрициус; знаменитый космограф Педро Нунец был
у него профессором математики; кафедра естественной истории и меди
цины была занята одним из знаменитейших учеников Гарсия-де-Орта.
Камоэнсу было всего восемнадцать лет, когда он возвратился в Лис
сабон, окончив учение. Хотя довольно скудные средства, которыми он
располагал, и не позволяли ему часто являться ко двору, тем не менее он
принят был в самом избранном обществе и при самом начале своей жиз
ненной дороги успел заручиться дружеским расположением многих весь
ма почтенных людей. К этому времени относятся первые его любовные
похождения, имевшие очень печальные последствия для его жизни. Био
графы и особенно современные ему описывают поэта как одного из изящ
нейших кавалеров того времени, с весьма привлекательной внешностью
соединявшего обаяние талантливого человека, импровизировавшего пре
лестные стихи, в которых он передавал различные оттенки волновавших
его чувств любви. Эмануил де-Фария, его друг и комментатор, сообщает
нам, что глаза поэта были большие, огненные, сверкавшие пылом юности.
Волосы у него были русые, высокий лоб, орлиный нос, правильный рот,
темно-красные губы, полное, здоровое, цветущее лицо. Он был среднего
роста, но сложен правильно и соразмерно; походка легкая, грациозная,
выражение лица светлое и приветливое. Первой причиной гонений моло
дого Камоэнса была несчастная любовь его к Екатерине д'Атайде, сестре
любимца Иоанна III, дон-Антонио. Молодой человек был выслан в Риба-
тейо, приблизительно между 1545 и 1550 гг. Не столько изгнание, сколь
ко неверность Екатерины послужила для поэта источником величайшего
горя. Брак между молодыми людьми расстроился, и Камоэнс, в порыве
-11-
отчаяния, решился покинуть родину и отправиться в морскую экспеди

цию, затеянную в Индию. По возвращении оттуда в Лиссабон в 1550 г.,
он снова сделался жертвой преследований со стороны родных семейства
д'Атайде, которые не могли простить ему дерзости мечтать породниться
с ними. Тогда Луис отправился с дон-Альфонсом в Африку и в Цеуте по
лучил первое боевое крещение. К несчастью, в одном из сражений с мав
рами, молодой Камоэнс был тяжело ранен и лишился глаза. В 1552 году
он снова появляется в Лиссабоне, надеясь, что выказанная им храбрость
доставит ему почет и излечит его сердечные раны. Но надежды его и на
этот раз не оправдались: несчастья в любви продолжали преследовать
его, литературные же его дарования, встретив самый холодный прием со
стороны наиболее известных в то время поэтов Португалии, оказались
непризнанными и публикой.
После этих новых разочарований, Камоэнс, в 1553 г., решился еще
раз покинуть отечество, «чтобы избавиться от несправедливой злобы за
вистников и пересудов клеветников»; так сам он говорит в одном из сво
их писем. Мысль отправиться в далекие страны, по следам знаменитых
мореплавателей, которыми справедливо гордилась в то время Португа
лия, запала в голову его, вероятно, еще в Коимбре; но ему удалось осу
ществить ее более чем скромным образом: после долгих хлопот, он был
принят в качестве обыкновенного матроса, во флоте Фернанда Альваре-
ца Кабрала, заместив там одного из своих приятелей, который уклонился
от этого путешествия. Плавание его было не лишено опасностей. Вскоре,
по выходе из гавани, поднялась буря, и San Benito, на котором находился
Камоэнс, был далеко отнесен от остального флота, так что в этом году
он один прибыл к берегам Индии, где и высадился в сентябре месяце. На
возвратном пути, корабль потонул близ берегов Каффрской земли под
флагом того же капитана.
По возвращении своем, Камоэнс был зачислен в эскадру дон Аль-
фонса-де-Норонга, вице-короля Индии, и принял участие в экспедиции,
снаряженной в Индию для защиты радж, находившихся в союзе с Порту
галией, против враждебных им племен. Камоэнс блистательно отличился
к этой кампании: он сам говорил об этом в одной из своих элегий, - хотя
из скромности и не перечисляет своих подвигов тут. В 1554 г. он снова
приезжает с вице-королем в Гоа, но остается там недолго. Дон-Педро-
де-Маскаренас, сменив собою Норонгу, снарядил три корабля, которые
-12-
с пятью другими судами были отправлены к берегам Красного моря, что

бы изловить грозного морского разбойника Сафара. Флотилия была под
начальством Мануила де-Васкончеллоса; отправилась она в феврале 1555
г. по направлению к мысу Гардафуи: Камоэнс должен был, вслед за этим,
перезимовать в Маскате, у входа в Персидский залив, поджидая суда, вы
шедшие из Ормуза, и сопровождать их в Гоа.
Прибыв в Гоа, он застал там нового губернатора Франциска Бар-
рето, сменившего в июне 1555 г. Маскаренаса, который умер несколь
ко месяцев тому назад. К несчастью, поэт имел неосторожность осме
ять Баррето, вместе с несколькими правительственными чиновниками,
в чрезвычайно едкой сатире, и последствием этого было новое изгнание
Камоэнса. Он сослан был в Макао, первую португальскую факторию, ос
нованную на берегах Китая, а в 1583 г. ставшую городом. Прежде чем
отправиться в Макао, Камоэнс путешествовал по Индии и островам, вос
хищаясь местами, которые так поэтически были воспеты им в его поэме.
В Макао ему предоставлено было место опекуна по делам о наследствах,
и это занятие, соединенное с довольно порядочным содержанием, дало
поэту возможность поправить свои материальные средства. По крайней
мере, все биографы согласно утверждают, что отсюда он вывез с собою
порядочное состояние. К несчастью, корабль, на котором он возвращал
ся в Гоа, потерпел крушение, причем поэт лишился всего своего достоя
ния, и едва спасся сам, держа в руках рукопись своей поэмы, написанной
им в течение шестилетнего пребывания в Китае. Крушение произошло
у берегов Камбоджи, где поэт и прожил некоторое время. Между тем,
в Гоа его ожидали лишь новые разочарования: вскоре после прибытия,
Константин Браганский, хорошо знавший его по Лиссабону, был заме
щен Франческо Кутинго, графом де-Редондо, новые и еще более жесто
кие напасти увеличили и без того немалые испытания, уже перенесенные
несчастным поэтом. Хотя новый вице-король и относился весьма лю
безно к Камоэнсу, но происки завистников и врагов поэта не замедлили
возыметь на него влияние, и Камоэнс был неожиданно арестован и по
сажен в тюрьму, хотя на этот раз и не совершил ничего противозаконно
го. Что собственно послужило ближайшей причиной такой немилости,
в точности неизвестно. По-видимому, у него накопилось много долгов,
и кредиторы долго продержали его в тюрьме. Рассказывают, что его об
виняли в различных злоупотреблениях по службе в Макао, но поэту не-
-13-
трудно было оправдаться в такого рода инсинуациях, и несмотря на все

происки безжалостнейшего из его кредиторов, некоего Мигуэля Кутин-
го, вице-король возвратил нашему поэту свободу как раз накануне новой
экспедиции.
Камоэнс воспользовался свободой на этот раз, не для новых по
пыток обогащения, но чтобы дать своей поэме окончательную отделку
и, в то же время, пересмотреть свои грациозные стихотворения, элегии,
секстины, сонеты, представляющие совершенство в своем роде. По-ви
димому, к тому же времени относится и проект большого произведения,
который ему, однако, не удалось осуществить и о котором не упоминает
ни один из его наиболее авторитетных биографов, не исключая Диего-де-
Куто, ближайшего друга и товарища по путешествиям поэта.
К несчастью, Камоэнс принял предложение Петра Баррето Ролима,
родственника бывшего губернатора, который так сурово отнесся к нему
при его посещении Индии. Экспедиция, в которой приглашали принять
участие, предназначалась для враждебных действий по отношению к Со-
фале. В сущности, Баррето, приглашая Камоэнса, имел в виду приобрести
в нем, на время тяжелого путешествия по пустынным берегам, образо
ванного и красноречивого товарища, а потому все его обещания покро
вительства, заманчивые перспективы богатства и славы имели ближай
шей целью уговорить его и заставить согласиться. Во всяком случае, по
прибытии в Софалу, Баррето и Камоэнс из закадычных друзей преврати
лись в непримиримых врагов. Камоэнс, брошенный на произвол судьбы
губернатором, приведен был в самое печальное положение, «кормился
от щедрот своих приятелей», и прежде чем выпутался из этой злосчаст
ной экспедиции, должен был подвергнуться самым тяжелым унижениям.
Прежде чем отпустить его в Португалию, Баррето заставил заплатить
себе несколько сот франков долга, угрожая, в противном случае, снова
засадить его в тюрьму. И на этот раз друзья выручили злосчастного поэ
та; один из них, Сильвейра, уплатил должную им сумму, другие, пособрав
в городе запас белья, достаточный для столь долгого путешествия, снаря
дили его на судно, отправлявшееся в Лиссабон. «Таким образом, говорит
один из биографов, - выкуплена была свобода Камоэнса, а вместе с ней
и честь Педро Баррето».
В ноябре 1569 года великий поэт снова увидел Лиссабон, после сем
надцатилетнего отсутствия; но жестокая чума, свирепствовавшая по всей
-14-
стране, помешала ему высадиться на берег; устье Таго было безусловно

закрыто для всех; после долгих хлопот, едва в июне 1570 г. удалось исхо
датайствовать разрешение поэту ступить на родной берег.
Во время путешествия он имел несчастье потерять друга своего
Сильвейра, но этим не кончились его бедствия. После Мануила недолго
оставался на троне Иоанн III и, после регентства, причинившего стране
немало жестоких испытаний, вступил на престол молодой Севастьян.
Вместе со всеми своими соотечественниками, Камоэнс с величайшим
энтузиазмом и доверием приветствовал новое царствование. Дон Севас-
тьяну посвятил он свои «Лузиады» и начал с того, что пригласил юно
го венценосца, воодушевившись славными преданиями своих предков,
взяться за оружие против мавров. Молодой король, без долгих колеба
ний, отважно устремился на врагов своей отчизны; в одной из кровавых
схваток с Аласар-Кебиром, имевшей роковые последствия для династии,
он исчез. Сперва полагали, что сраженный смертельным ударом, он ос
тался на поле битвы вместе с другими жертвами ее, но по словам леген
ды, Севастьян был уведен в плен и долгое время находился в заточении
в Африке, пока наконец, через двадцать лет, не был взят где-то на берегах
Марокко и привезен в Европу на одном венецианском корабле. Многие
португальцы, поселившиеся в Венеции, признали его, он был представлен
сенату, который и констатировал подлинность личности государя после
того, как он привел тайные сообщения, которыми обменивался во двор
це с посланниками республики; некоторые физические признаки, в свою
очередь, подтвердили его особу, но несчастному королю все-таки не уда
лось восстановить свои права. Испанцы, сделавшиеся господами в Пор
тугалии, не имели ни малейшего желания восстановлять его на престоле.
Его задержали, как самозванца, и отправили в Неаполь, где он и выстав
лен был на позор толпе. Вскоре вслед за тем, он умер в темнице, не остав
ляя борьбы с своими врагами, которые до конца употребляли все меры,
чтобы уличить его в обмане.
Но Камоэнсу не суждено было видеть гибели своего отечества.
В конце своей поэмы, он разражается гневной филиппикой против при
дворных интриг, благодаря которым деспотизм и общая нравственная
разнузданность сменила собой господствовавшие некогда правосудие
и свободу, которые он с такой симпатией приветствовал в первых стро
фах своей поэмы. Сатирические выходки, проскальзывающие в его эпо-
-15-
пее, в нескольких намеках на лиц, преследовавших его на родине, могли

лишь усилить раздражение против него у врагов и лиц властных. До самой
смерти своей, великий поэт не переставал быть жертвой всевозможных
нападок и жить в великой бедности, точно злая судьба осудила его на горе,
нищету и страдания. Жалобы, подчас вырывающиеся у него против гони
телей, проникнуты таким горьким чувством обездоленности и несчастья,
что невозможно упрекать поэта за помещение их в его чудной поэме, осо
бенно, когда вспомнить, до какой степени вся жизнь его была испорчена
людской злобой, завистью и личной враждой.
Поэма «Лузиады» появилась в 1572 г. и, в течение года, разошлась
в двух последовательно выходивших одно за другим изданиях; то был
чрезвычайно редкий успех, и популярность автора оказалась до того об
ширной, что равнодушие, с каким относились к нему люди, к которым он
то и дело обращался с мольбой о помощи и поддержке, может быть объ
яснено до некоторой степени разве злобной завистью. Нищета, которую
терпел поэт, была поистине неслыханна: если считать не достаточно до
стоверной историю слуги Камоэнса, Антонио Явайца, который собирал
по городу милостыню для своего господина, жившего ничтожной пенсией
в какую-нибудь сотню франков, если признавать не вполне подтвержден
ным рассказ о четырех грошах (moedas), которых не оказалось у бари
на, чтобы послать слугу за угольями, то подлинные слова самого поэта
в одном из его писем представляют такой ужасный документ, что едва ли
после этого возможно еще упрекать легендарные россказни в преувели
чении этой изумительно несчастной жизни: «Слыхал ли кто когда-ни
будь, - восклицает он, - чтобы на жалкой постели умирающего судьба
могла представить картину столь великих несчастий. Я же, точно их еще
недостаточно, должен решиться, ибо бороться с такою бедностью было
бы более чем дерзко».
Камоэнс умер в конце 1579 года, пятидесяти пяти лет, на другой
день после падения монархии, погибшей с исчезновением короля Севас-
тьяна. Не утверждая положительно, что смерть поэта последовала в боль
нице, достоверно известно, что умер он при такой жалкой обстановке,
что в последнюю минуту не нашлось даже одеяла, чтобы прикрыть тело
его, продрогшее от лихорадочного озноба и изнуренное болезнью. Чтобы
положить тело в гроб, как следует, пришлось выпросить у соседей кусок
холста, вместо савана.
-16-
На гробнице его, в церкви святой Анны, вырезана следующая над

пись:
Здесь покоится Луис Камоэнс,

царь
поэтов его времени.
Он жил бедным и несчастным,
таким же и умер
ЛЕТА MDLXXIX.
Через 17 лет, к надписи этой прибавлена была Мануэлем-де-Суза-

Кутинго эпитафия на латинском языке; почти одновременно была состав
лена и другая эпитафия знаменитым гуманистом Матье де-Кардозо, про
фессором университета в Эворе. Тассо, восхищенный чтением Лузиад, еще
до окончания своего «Освобожденного Иерусалима», которым он немало
обязан Камоэнсу, посвятил ему восторженный сонет.
Гонения судьбы не оставили однако поэта и после смерти; земле
трясением 1755 г. совершенно разрушена его могила, и только в 1836 г.
на хорах церкви св. Анны открыта была чья-то гробница без надписей, -
исчезнувших во время катастрофы, открыта, благодаря стараниям лисса
бонского общества любителей искусств: таким образом, судьба пощадила
прах великого поэта, хотя вопрос о том, его ли именно останки найдены
были потомством, останется навсегда нерешенным.
Кроме всемирно известной поэмы «Лузиады», Камоэнс оставил два
тома мелких стихотворений, заключающих в себе: оды, эклоги, элегии,
стансы, сонеты, redondilles, эпиграммы, сатиры и две комедии: «Любовь
Филодема» и «Амфитрион», подражание Плавту.
1897
С. И. ДУБРОВСКАЯ
О МОЕМ БРАТЕ
Михаил Иванович Травчетов родился в 1889 г. в Петербурге. В 1900

г. нашего отца перевели на работу в Царское Село. Михаил, как и наш стар
ший брат Александр, учился в Царскосельской гимназии. Царское Село
стало для него - как и для всей нашей семьи - навсегда родным.
В процессе учебы он проявил незаурядные способности, особенно
в изучении языков греческого и латинского, вследствие чего стал одним из
любимых учеников Иннокентия Федоровича Анненского.
На выпускном вечере в гимназии Михаил выступил с чтением сти
хотворения Некрасова «Родная земля...»1, чем привлек к себе внимание
властей - и в результате этого был лишен золотой медали.
Еще в гимназические годы вместе с Юрием Косом, Виктором Палена
и другими он успешно распространял нелегальную революционную лите
ратуру. Однажды в квартире Травчетовых был обыск, но все было вовремя
скрыто - и ничего не нашли.
В 1913 году Михаил окончил Университет - романо-германское
отделение филологического факультета. В эти годы он изучил многие
европейские языки, а славянские изучал еще будучи гимназистом. Осо
бенно хорошо владел французским, испанским и португальским. Учась
в Университете, он принимал активное участие во всех студенческих за
бастовках и демонстрациях, а также проводил занятия с рабочими в вос
кресной школе за Невской заставой.
В те же студенческие годы (1909 - 1911) он совершил, вместе с не
сколькими товарищами, три путешествия заграницу. Они побывали в Гер
мании, Австрии, Франции, Италии, Испании, Португалии и даже в Север
ной Африке, сделав экскурсию в Сахару на мулах.
В Марокко Михаил встретил девушку-арабку, память о которой со
хранял всю жизнь.
1
Вероятно, имеется в виду стихотворение «Размышления у парадного подъезда».
-18-
О МОЕМ БРАТЕ
В1913 г. умерла мать - а отцу, бывшему уже в насильственной отстав

ке, - удалось получить место в г. Торопец Псковской губернии.
Михаил вместе с братом Александром заменил младшим сестрам
родителей, помогая им в учении и в быту.
Михаил Травчетов был на учете как «неблагонадежный» - и, хотя
окончил Университет в 1913 г., - ему удалось получить место педагога
только в 1916-м - это было училище близ Финляндского вокзала.
В момент революции и он и Александр продолжали работать, не
участвуя в саботаже.
В 1918 году, приехав в Москву по семейным обстоятельствам, он по
лучил от Наркомпроса назначение в г. Конотоп Черниговской губернии
в социально-экономическую школу нового типа, где работал до 1925 года
и в течение двух лет был в ней заместителем заведующего.
В 1925 г. он вернулся в родной Ленинград. Здесь одновременно пре
подавал в двух школах (в Лесном и у Финляндского вокзала).
В эти же годы он писал переводы по заказам Госиздата и по своей
инициативе.
Общий стаж его педагогической работы - с 1916 г. по 1937 год.
С 1937 года он вынужден был оставить школьное дело по причине
заболевания горла и окончательно перешел на работу переводчика.
Был членом секции переводчиков Союза советских писателей
и членом Литфонда.
В начале Великой Отечественной войны имел возможность эвакуи
роваться, - но наотрез отказался покинуть родной город.
В ряды Советской Армии его не взяли по состоянию здоровья.
Умер М. И. Травчетов 23-го декабря 1941 г. от паралича сердца, при
дя с очередного ночного дежурства ПВХО.
Хочется вспомнить, что он был в числе тех, о ком Ольга Берггольц
сказала в своем стихотворении о блокаде:
«...Скинь шапку, гражданин!

Провозят ленинградца,
Погибшего на боевом посту».
Похоронен на Серафимовском кладбище в Ленинграде.
[1972]
ЛУЗИАДЫ
1. Отвагу мореходов знаменитых,
От запада прошедших по волнам
До берегов, доселе не открытых,
Свой стяг победный оставляя там,
И славою военною покрытых,
Не мыслившейся ранее умам,
Заставившей дивиться их победе
Оцепененных ужасом соседей;
2. А также память славных королей,

Проливших свет Учения Христова
Средь африканских жаждущих полей,
И в Азию грозой пришедших снова;
И храбрецов, что силою мечей
Себя спасли от гибели суровой, -
Стихами вдохновенно воспою, -
Пусть вдохновит искусство песнь мою.
3. Довольно воспевать вас, о герои, -

Мудрейший из морских скитальцев грек
И ты, защитник легендарной Трои, -
О вас немало слышал человек!
Я лузов воспою сильнее вдвое -
Тех, кто Нептуна усмирил навек,
-23-
ЛУЗИАДЫ
Песнь о преданьях древних заглушая,

Рождается мелодия иная.
Наяды, вдохновившие меня,

Когда заря передо мной пылала,
И зарево занявшегося дня
Безбрежное мне счастье обещало, -
Пускай, столетие оцепеня,
Песнь зазвучит как музыка хорала,
И к Гиппокрене зависть никогда
Не знает в Тэжо светлая вода.
Пусть величавым будет вдохновенье

И, как труба, звенящая в бою,
Когда идут герои в наступленье,
Мелодией наполнит грудь мою.
Пускай достойно славит песнопенье
Бойцов, родившихся в моем краю,
Чтоб повторяли долго по вселенной
О подвигах, чья слава неизменна.
Вы древней Лузитании опора,

Вы - христианства венценосный щит;
Вам покорятся дальние просторы
И слово Божье край тот просветит;
Вы - чудо грозное без страха и укора -
И мавр копье склоняет и дрожит;
Послать вас нам - угодно было Богу,
Чтоб вы открыли всем к Нему дорогу.
Вы - ветвь в цвету, что на стволе живет,

Который между всех стволов Востока
Христос избрал - и этот ствол цветет.
-24-
ПЕСНЬ I
Свой щит держа над родиной высоко,

Вы знаете: он вам триумф несет.
На этот щит взирает Божье око;
Его как дар оставил вам Христос
И как оружие - на крест его вознес.
8. Король могучий, чьей стране прекрасной

Дарит свой первый луч зари восход;
Ваш край цветет под лаской солнца властной;
Потом - закат последний блеск вам шлет.
Мы все надеемся - и не напрасно -
Возмездие от вас врагам придет:
Измаэлиту, туркам и Гентиле,
Что воду рек священных замутили.
9. Величье ваше ослепляет взоры,

Но зрит певец вас в возрасте ином, -
Когда войдете вы в небесные просторы
С заслуженно-спокойным торжеством,
Склоните к нам светло и без укора
Свой взгляд - узрите вы в стихе моем
Пример любви, которую вскормили
Предания о нашей славной были.
10. Внемлите песне об отчизне милой,

Мне деньги и награды не нужны;
Лишь честь высокая меня манила
Бессмертным быть певцом моей страны.
Народ наш наделен высокой силой;
Что лучше - сами вы решить должны:
Владеть ли всей безмерною землею -
Иль Лузитанией прекрасною одною.
-25-
ЛУЗИАДЫ
11. Я не пленюсь деяниями, ложно

Воспетыми искусством, мне чужим,
Когда мне истину воспеть возможно,
Не будет места выдумкам пустым.
О были величавой и тревожной
Навеки мы преданье сохраним.
Героев родины до горизонта
Я возвеличу, но не Родамонта.
12. Могучий Нуно, может быть сейчас

Предстанет в битве, озаренный верой,
Поднимутся Эгас и дон Фуас
(Достойные гекзаметра Гомера).
Пусть заблестят светлее, чем алмаз,
Двенадцать, звание имевших Пэра
И Гама будет виден средь зыбей,
Чтоб в славе уступил ему Эней.
13. Во Франции прославлен Карл Великий,

А в Риме Цезарь; если славы той
Хотите вы вернуть златые блики,
Став гордостью страны своей родной, -
Вы вспомните бессмертнейшие лики
Альфонса Первого - он был грозой, -
Непобедимого в боях Жоана,
Зарю затмивших славы иностранной.
14. В моих стихах, конечно, не забыты

Воспоминанья славных тех имен,
Чьей кровью благородною омыты
Полотна наших боевых знамен.
-26-
ПЕСНЬ I
Пачеко, Альбукерко, вы убиты,

И Кастро, и Альмейда прах сожжён,
Но вы презрели смерть в пылу сраженья,
И воды Тэжо вам поют хваленья.
15. Пока, героев прежних воспевая,

Я не решался вас, король, воспеть;
Бразды правления родного края
Возьмите твердо - вы должны суметь
Мне тему дать; возникнет песнь такая,
Что ей судьба - по всей земле греметь
Узнает Африка и все моря Востока
Всю силу вашей Армии жестокой.
16. Трепещет мавр и с вас не сводит взгляда,

В вас страшный символ смерти видит он;
И варвар Гентио, как на пороге ада,
Склоняет голову - покорен, укрощен.
Для гордой Тэжо - мысль о вас - отрада,
Она готова вам вручить свой трон;
Ваш блеск её пленил - она стремится
С династиею вашей породниться.
17. На высоте Олимпа обитая,

Два предка встретились в душе у вас;
Один - сражаясь, всюду побеждая;
Другой - за мир сражался каждый час.
Теперь, надежду сладкую питая,
Что славу их взнесете на Парнас,
На высоте готовят место вам,
Где двери распахнул бессмертья храм.
-27-
ЛУЗИАДЫ
18. Пока так медленно проходят годы,

Вы мудро управляете страной
И отдыхают от войны народы,
Молю мой стих ободрить похвалой.
Тогда увидите в сиянии природы,
Как аргонавты борются с волной
И им отрадно знать: в тревоге моря
Ваш взгляд следит за ними на просторе.
19. Уж корабли на океане смело

Взрезали лоно беспокойных вод;
Дыханье ветра в реях шелестело
И судно быстро набирало ход;
Покрыто море было пеной белой
И далее флотилия плывет
По волнам, чья зеленая прохлада
Таит пасомое Протеем стадо.
20. В тот день собрались боги на совет

В роскошной зале на горе высокой,
Где вечен ослепительный рассвет, -
Для разрешения судьбы Востока.
На млечный путь, разливший мягкий свет,
Направились все боги издалёка,
Лишь от владыки сил пришел приказ -
Явиться всем богам к нему тотчас.
21. На время отложили управленье

Просторами подвластных им краев,
Чтобы откликнуться на приглашенье
Верховного властителя миров.
-28-
ПЕСНЬ I
Торжественно свершается движенье

К Олимпу лучезарному богов
Со всех сторон: и с той, где рассветает,
И с той, где луч закатный угасает.
22. Бессмертные собрались пред отцом,

В чьей власти белые лучи вулкана.
Зевс восседал на троне золотом,
Глядя на ширь небес и океана,
И ослеплял божественным лицом,
Как солнце, выплывающее рано,
Иль западом зажженная заря;
Светился скиптр, алмазами горя.
23. На креслах драгоценных сели боги

Перед владыкой неба и земли,
Глядя на лик величественно строгий,
Хоть блеск с трудом переносить могли;
По старшинству в сияющем чертоге
Расположились, лишь в него вошли.
Когда закончилось передвиженье,
Заговорил Юпитер с возвышенья:
24. «О жители сверкающих небес,

На чьем просторе счастье бесконечно,
Блеск португальской славы не исчез,
И в памяти он сохранится вечно.
Судьба явила ныне без завес
Что, выполняя долг свой безупречно,
Луз превзошел величием своим
Ассирию, и Грецию, и Рим.
-29-
ЛУЗИАДЫ
25. Хоть лузитан числом совсем немного,

Но у арабов отняли они
Всю область Тэжо, и пошли дорогой,
Где воссияли их побед огни.
Кастилию наполнили тревогой
И устрашили призраком резни.
В сраженьи торжествуя величаво,
Они увенчаны военной славой.
26. Я умолчу об отличившем их

Сопротивленьи римскому народу,
Когда вождем отрядов боевых
Шел Вириат сражаться за свободу.
Не буду также тратить слов пустых
О том, кто мудростью пленил природу,
О том, кто к ним явясь издалека
Остался знаменитым на века.
27. Вы видите, что корабли армады,

Скользящие по пенистым волнам
Не ведая для паруса преграды,
Плывут к индийским знойным берегам.
Им недостаточно среди прохлады
Атлантики носиться по валам
Ее грохочущим; и к новой цели
Стремятся: видеть Солнце в колыбели.
28. Искателям обещано судьбой,

(Чье повеленье непоколебимо),
Владение заморскою землёй,
Лучом рассвета алого палимой,
-30-
ПЕСНЬ I
Измученные ночью грозовой,

Плывут настойчиво, неутомимо, -
И заслужили, чтобы на краю земли
Пришли к желанной цели корабли.
29. За то, что средь пустыни белопенной

Они пробили первыми пути,
Плывя дорогой новой, сокровенной,
Где некуда от грозных бурь уйти.
Пусть отдохнут в земле благословенной,
Чтобы бесстрашно сызнова вести
Свою флотилию стезей желанной
До берега земли обетованной».
30. Речам Юпитера внимали боги;

Одни во всем согласны были с ним, -
Но эти речи взволновали многих
И был тут кое-кто непримирим.
Встревожен Вакх, стоящий на пороге,
Чтоб о деяниях не позабыл Олимп,
Которыми прославлен весь Восток
- Ужель грядущего не предузнает бог.
31. Известно Вакху было предсказанье:

Флот португальский бури победит.
И земли Индостана в обладанье
Он Лузитании царю вручит.
В грядущем Вакх, какое бы деянье
Он ни свершил, - венца не сохранит, -
И горько богу уходить в забвенье
И быть ничем для новых поколений.
-31-
ЛУЗИАДЫ
32. Он первый Индию завоевал,

Но победителя земли Востока
Никто еще в стихах не воспевал
За подвиги его в стране далекой.
Боится, чтоб теперь не испытал
Неблагодарности к себе глубокой,
Лишь португальцы в Индию придут
И там успех обещанный найдут.
33. Была Венера с Вакхом несогласна

И защищала жарко лузитан,
Потомков римлян узнавая ясно
В тех, кто в сраженье вызвал океан.
Их мужество она любила страстно,
Проявленное в землях тинжистан,
И сладостный язык, который ныне
Напоминает красоту латыни.
34. Как ни томителен с ветрами бой,

Отчетливо богиня понимала,
Что луз преклонится пред красотой,
Куда б армаду море ни бросало.
Так бог, страшимый славою людской,
И Киферея, с силой небывалой
Между собою спорят, и вкруг них
Звучат задорно голоса других.
35. Как Австр или Борей в зеленой чаще

С ветвей срывают радостный наряд,
И голос ветра непрерывным звоном,
Как эхо возвращается назад,
-32-
ПЕСНЬ I
А на вершине, отзываясь стоном,

Встревоженно кустарники шумят,
Так на горе священной меж богами
Спор разливался бурными словами.
36. Но Марс, храня молчанье до сих пор,

Решил поддержку оказать богине,
К ней устремив воспламененный взор
Как к драгоценной для него святыне,
И руку с кованым мечом простёр,
Чтобы молчание внушить отныне
Богам, вступившим в спор между собой
На высоте Олимпа голубой.
37. С осанкою воинственною бога

Он выступает медленно вперед,
И посреди небесного чертога
Пред троном всемогущего встаёт;
От поступи решительной и строгой
Проходит дрожь по воздуху высот,
И на лазурной шири небосклона
Слегка бледнеет пламя Аполлона.
38. Марс говорит: «Божественный отец,

Которому вселенная покорна,
Подумай, как измучился пловец,
С ветрами состязавшийся упорно.
Не дать ему награду, наконец,
За смелость - было бы для нас позорно.
Пусть Вакх не смеет пред лицом судьи
Провозглашать желания свои.
-35-
ЛУЗИАДЫ
39. Когда б в нем разум не сдался испугу,

Сам Вакх, наверно, поддержал бы тех,
Чей род принадлежит его же другу,
А не выискивал бы им помех;
Не признающего в других заслугу
Бесспорную - не наградит успех;
И Вакх, не вызвавший восторга в музах,
Боится песни будущей о лузах.
40. Отец, чьим изволением вошла

В грозящий смертью океан армада,
Ты не допустишь, чтоб она нашла
В дороге смерть по ухищренью ада.
Пускай Меркурий мчится как стрела,
И сердце лузов оживит отрадой,
Им указав, где смогут отдохнуть
И в Индию узнать дальнейший путь».
41. Склоняет голову отец могучий

И, лучше Марса не нашедши слов,
Рукой, внушающею трепет туче,
Нектар льет в чаши жаждущих богов.
Потом был виден небу в полдень жгучий
Возврат с Олимпа под родимый кров
Божеств, спешивших в царские чертоги,
Чтобы забыть о спорах и тревоге.
42. Пока в дали Олимпа голубой

Юпитер принимал решенье величаво,
Суда отважных устремлялись в бой
С волнами, - увлекаемые славой.
-36-
ПЕСНЬ I
Вот Эфиопии откос крутой;

Виднелся остров Сан-Лоренцо справа.
Все божества, гонимые Тифеем,
В лучах томясь, мечтали о Борее.
43. Пытался ветер дуть теперь напрасно

На озаренных солнцем небесах,
Казались тучи пеленой атласной,
Тревоги не будя на кораблях.
Мыс Прассо выступил из мглы неясной,
Нависшей на скалистых берегах,
Когда возникли острова пред взором
Людей, на мачты посланных дозором.
44. Невозмутим в пути опасном был

Васко-да Гама, никогда тревоги
Не чувствуя, хоть грозно ветер взвыл
И разъярились все морские боги.
К земле необитаемой решил
Он не повертывать теперь с дороги
И путь продолжить отдал повеленье;
Но изменить пришлось ему решенье.
45. Вдруг показались небольшие лодки

С лежащего в проливе островка;
Под парусом они казались ходки
И смело в волны шли издалека.
Фигуры плывших делаются чётки
И возникает мысль у моряка:
«Какое племя в дальних тех краях?
С каким намереньем плывут в ладьях?»
-37-
ЛУЗИАДЫ
46. А лодки, взяв решительный разгон,

Скользили с быстротою непонятной;
Из листьев пальмы парус был сплетен;
Туземцы на простор шли необъятный.
Черны как мрак, в который Фаэтон
Когда-то землю ввергнул беспощадно,
Об этом мраке в тихом По вода
И Ламетуза помнят навсегда.
47. Туземцы, по морю плывя умело,

Давали надуваться парусам.
Фигуры, опоясанные белой
Материей, заметны морякам.
К ожогам нечувствительно их тело,
Привыкшее к тропическим лучам,
Но головы окутаны чалмами,
Чтоб обезвредить солнечное пламя.
48. Руками португальцы подают

Сигналы, чтобы подождали в море,
Но лодки быстро к кораблю плывут
И возникает на армаде вскоре
Надежда - кончить свой тяжелый труд
На беспокойном голубом просторе;
Сползают паруса с верхушек рей,
И якорь падает среди зыбей.
49. Толпою на причалившее судно

Туземцы поднялися по мосткам;
Их угостили моряки не скудно -
Все кладовые отпер капитан.
-38-
ПЕСНЬ I
Столы покрылись тканью изумрудной,

Обильный завтрак лузами был дан.
Лилось вино в бокалы и их звоном
Доволен обожженный Фаэтоном.
50. Вопросы задают на языке своём

Туземцы, обращаясь к капитану:
- Куда плывут в просторе голубом?
- И где их край родной за океаном?
А Гама, угощая их вином,
Дает ответы просто, без обмана:
«Мы португальцы, ищем те пути,
Что на Восток нас могут привести.
51. Мы Северным и Южным океаном,

Средь грозных бурь армаду провели;
Увидели тропические страны
И чудеса различные земли.
Но, несмотря на злые ураганы,
Для родины любимой бы пошли
Не только до безбрежья горизонта,
Но также и в пучину Ахеронта.
52. Страну, что Индиею нарекли,

Мы посланы искать, по воле Бога,
Надеемся, что наши корабли
При помощи Его найдут дорогу.
Но если как друзья вы к нам пришли,
Скажите правду - искренно и строго:
Кто управляет вашею страной?
И как нам плыть дорогою прямой?»
-39-
ЛУЗИАДЫ
53. Островитянин отвечал толково:

«Сюда пришли мы из страны другой.
Никто не знал здесь бога никакого.
Законов не было в стране простой.
Но нам завещано издревле слово,
Закон непогрешимый и благой:
Его открыл отчизне отдаленной
Еврейкой и язычником рожденный.
54. На острове, где тихо мы живем,

От ветров бухту защищают скалы;
Он посещаем каждым кораблем
Из Килоа, Момбаса и Софалы;
С деревьев, зеленеющих кругом,
Снимаем урожай плодов немалый.
Лежащий посреди морских дорог
Зовется Мозамбиком островок.
55. Коль вас опасности не отпугнули

И манит смелых Индия вдали,
Дадим вам кормчего, чтоб не свернули
На ложную дорогу корабли.
Желаем, чтоб у нас вы отдохнули
И мудрому правителю земли
Перед прощаньем было бы приятно
Вас пищей свежею снабдить бесплатно».
56. Окончив речь, островитянин встал,

Чтобы на берег возвратиться в лодке,
И португальцам мира пожелал,
Храня осанку важную в походке.
-40-
ПЕСНЬ I
Темнело. Феб под воду погружал

Своих коней, задумчивых и кротких,
На время право уступив сестре
Над морем плыть, сверкая в серебре.
57. Проходит ночь веселой и беспечной

Для утомленных морем смельчаков.
Путь в Индию укажут им, конечно,
Туземцы благодатных островов.
Минуты убегают быстротечно
И возникает спор у моряков:
Как дикари, не поклоняясь Богу,
В такую даль смогли найти дорогу?
58. Сиянием сребристая луна

Морскую гладь приветно освещала,
Плыла по небосводу тишина,
Мерцанье звезд пустыню украшало.
Уснули ветерки в объятьях сна,
И их покой ничто не нарушало;
На кораблях же, не смыкая глаз,
Дозорные отмеривали час.
59. Но только что раскинула Аврора

По небу пряди светлые волос,
Чтобы проснувшись вслед за нею скоро
Гиперион лицо свое вознёс, -
Над тишиной зеленого простора
На реях множество знамен взвилось,
И моряки у борта стали стройно,
Чтоб вождь туземцев встречен был достойно.
-41-
ЛУЗИАДЫ
60. Правитель отъезжает от земли

На разукрашенные каравеллы,
Где вымпелы и флаги расцвели,
И думает, немного оробелый,
Что это те, наверное, пришли,
Которые над берегами Геллы
По приговору вышнему царят,
Назвав Стамбулом Константинов град.
61. Надежда оживает в капитане

И весело встречает он гостей:
Кусок расцвеченной искусно ткани
Велит подать правителю скорей;
Вино багряное горит в стакане,
Воспламененном искрами лучей.
Дары для мавра увидать отрадно
И пробует он угощенье жадно.
62. Из португальцев каждый удивлён

Манерами прибывших и речами;
Прислушиваются к ним со всех сторон,
При звуках чуждых поводя плечами.
Араб лукавый, наконец, смущён
Увидев воинов, построенных рядами,
И вежливо вопрос он задает, -
Из Турции ли капитан плывёт?
63. Расспрашивать пускается охотно,

Как будто побуждала простота:
Какая вера кажется почётной
Им - в Магомета или во Христа!
-42-
ПЕСНЬ I
Всё озирает, словно беззаботно,

И вопрошает вовсе неспроста, -
Нельзя ли посмотреть вооруженье,
С каким они вступили бы в сраженье?
64. Отважный капитан дает ответ

Правителю с улыбкой благосклонной:
«Намерений секретных вовсе нет
В душе, Христовой верой озаренной.
Не в Турции родился я на свет,
А на земле Европы отдалённой,
И мы искать пустились в океан
Путь до индийских плодородных стран.
65. Все лузы повинуются владыке,

Которым мир издревле сотворен,
Он отражается в лучистом блике
И озаряет светом небосклон;
Он пожелал, могучий и великий,
Покинуть мир заоблачных сторон,
Лишь для того, чтоб каждое созданье
Очистилось через его страданья.
66. Священных книг я не везу с собой;

Пусть оправданием послужит в этом,
Что свой закон я чувствую душой,
И сердце полно благодатным светом.
На все вопросы, данные тобой,
Найду правдивые и полные ответы.
Вооруженье покажу, как друг;
Врагу оно внушило бы испуг».
-43-
ЛУЗИАДЫ
67. Сказав, он приказал своим солдатам,

Чтобы с оружием в руках прошли.
Дивятся мавры закаленным латам,
И как наплечники на них легли;
Щиты на фоне светло-лиловатом
Рисунками различными цвели;
Секиры, стрелоносные колчаны
Дивили бы и не такие страны.
68. При виде пушек, дышащих огнём,

Приходит гость в невольное смущенье,
Но выстрела не сделали при нём,
Заметив и испуг, и удивленье.
Зачем являться меж овечек львом,
Миролюбивых приводя в смятенье!
Зачем показывать избыток сил
Тем, кто вражды еще не проявил!
69. Однако, зависть в мавре удручённом

Ото всего, что здесь он увидал,
Путем прокрадывалась затаённым
И страх в душе смущенной возникал.
Наружно оставаясь благосклонным,
Искусно притворился он простым,
И выжидать задумал в то же время,
Когда расправиться бы смог со всеми.
70. О кормчем Гама поднял разговор,

Надеясь к дальней Индии пробиться.
Кто в море путь найдет волнам наперекор,
Того он сам вознаградит сторицей.
-44-
ПЕСНЬ I
Мавр обещает, опуская взор,

А мысль коварная в душе родится:
Он тем путем армаду поведёт,
Где гибель верную она найдет.
71. На корабле к пришельцам иностранным

Враждой внезапною проникся он
За то, что откровеньем Богоданным
Из португальцев каждый озарён.
Таким заметным озлобленьем странным
Христианин невольно удивлён!
Владеющие истиной целебной
Встречаются арабами враждебно.
72. Прощаясь, оставляет корабли

Со свитою своею мавр лукавый,
В душе его надежды залегли,
Намерения, полные отравой.
Он мчится к берегу своей земли,
Где столь душистые родятся травы,
И, вышедши на остров, наконец,
Уходит мавр угрюмо во дворец.
73. С высокого воздушного престола

Увидел Вакх и понял без труда,
Что мавр вернулся с думой невесёлой:
«Приход флотилии - для нас беда».
Вакх не хотел лишиться ореола
Вождя, прославленного навсегда,
И всё, таившееся в нем безмолвно,
Высказывает в речи, гнева полной:
-45-
ЛУЗИАДЫ
74. «Ужель судьбой отныне решено,

Что лузу воспротивиться сурово
Не сможет государство ни одно
И покориться Индия готова?
А мне, божественному, суждено
Перенести, чтобы успех другого
В сказаньях и стихах прославил человек,
А подвиг Вакха был забыт навек?
75. Я помню, как Филиппа сын в сраженьи

Тот край рукой богов завоевал
И наложил свое ярмо в мгновенье...
Кто может требовать, чтоб я молчал -
Великий македонец? - нет терпенья
Глядеть: авантюристов смелых вал
И мне, и Риму путь отрезал к власти...
Нет, Лузитании не уступлю ни части.
76. Не будет так! Пусть португальский флот

Найдет конец от Индии далёко,
И пусть араб всех лузов перебьет,
Не дав увидеть берега Востока.
Арабы все - воинственный народ,
И ненавидит он чужих глубоко.
Спущусь и выйду к цели напрямик,
Не упуская подходящий миг!»
77. Не продолжая бесконечной речи,

Он опускается среди песка
И, принимая образ человечий,
На Прассо держит путь издалека;
-46-
ПЕСНЬ I
Чтоб сразу убедить царя при встрече,

Лукаво принял облик старика,
Чью мудрость мавры в Мозамбике знали,
И все его глубоко уважали.
78. Допущенный к владыке без труда,

Внушил он страх последнему мгновенно
Словами, что прибывшие суда
Разбойничьими были несомненно,
В пути опустошали города
И дальше шли с добычей драгоценной, -
По берегу летит о них молва,
И все дрожат, завидев их едва.
79. «Коварные и злые христиане

Мечтают по дороге об одном -
Всех в трепет приводить на океане
Грабительством жестоким и огнём.
Искусные в двуличье и обмане,
Они иными явятся потом:
Вас перебьют, всё разорят напрасно,
Похитят жен и дочерей прекрасных.
80. Узнай, что капитаном решено

Спуститься вечером на землю эту,
И будет всё на ней разорено
Еще пред тем, как заалеть рассвету!
Тебе и всем помощникам должно
Готовиться к достойному ответу.
Чтоб отомстить - засаду ты устрой
Для дерзких, что пришли на берег твой».
-47-
ЛУЗИАДЫ
81. «Но если бы не справилась засада

И удалось разбойникам уйти,
Осуществить другое будет надо
И путь к отмщенью все-таки найти.
Пошли к ним кормчего, чтобы армаду
Направил он по ложному пути
И, зло принесшие в другие страны,
Погибли бы в пучине океана».
82. Как будто увидав во мраке свет,

Араб, испуганный его словами,
Благодарит пришельца за совет,
Стремясь вознаградить его дарами!
Пока не наступил еще рассвет,
В арабах разгорелось мести пламя:
Дерзнувших в Индию свой путь пробить
Они хотят, не медля, истребить.
83. Для увенчания успехом плана

Царь кормчего подыскивать идет -
Обманывать тот должен капитана
Усердием и множеством забот.
Введя суда в просторы океана,
Пусть их ведет в неведомый обход,
Где не помогут им ни аркебузы,
Ни пушки, - и должны погибнуть лузы.
84. Уж аполлонов луч осеребрил

Сирийские пылающие горы,
Когда отважный капитан решил
Спуститься на песчаные просторы.
-48-
ПЕСНЬ I
Пока на лодки экипаж сходил,

На реи были посланы дозоры:
Предчувствие рождается в груди,
Когда грозит опасность впереди.
85. К тому же вызвало напоминанье

Дать кормчего уклончивый ответ,
И Гама усомнился в обещанье:
Он опасался от арабов бед.
Чтоб не напрасно было ожиданье,
Едва забрезжил утра слабый свет,
Три лодки с лузами от корабля отплыли,
Готовые сопротивляться силе.
86. На берегу готовится разгром

Врагу, поднявшемуся на рассвете:
Те потрясают крашеным щитом,
И стрелами отравленными эти.
Устроили засаду за холмом;
Надеются в расставленные сети
Непрошеных пришельцев заманить,
И всех по одиночке истребить.
87. Бросая скрытый взгляд из-за утесов,

Коварный мавр следит за кораблём,
И, ударяя по коре кокосов,
Издалека врагу грозит копьем.
Но возмущенье гневное матросов
На эту дерзость вспыхнуло огнём.
На берег прыгают они тревожно -
Кто первый был - ответить невозможно.
-49-
ЛУЗИАДЫ
88. Как вышедший на яростных быков

При виде женщины, в него влюбленной,
На бешеного броситься готов
С отвагою и силой напряженной, -
А бык, сгибая острия рогов,
Копытом землю роет исступленно,
И, в ярости неистово слепой,
Затягивает свой последний бой, -
89. Так с кораблей стараются упорно

Снарядами в противника попасть,
Свистящими меж пальмами повторно,
Чтобы на землю жаркую упасть.
Враги, скрываясь за грядою горной,
Утратили воинственную страсть:
Смущенные уходят из засады.
И смельчаки спасенью были б рады!
90. Матросы устремляются вперед,

Победы окончательной желая,
И беззащитное селенье ждет
Огонь, живое все уничтожая.
Араб раскаяние познаёт.
Его поносят старцы, упрекая,
А женщины ему проклятья шлют,
Боясь, что сына или дочь убьют.
91. В поспешном и трусливом отступленьи

Пускает стрелы мавританский стан.
Они, крича в тревожном озлобленьи,
Бросают камни, сучья в лузитан.
Не знают - продолжать ли им сраженье...
-50-
ПЕСНЬ I
Вдруг ужас охватил островитян:

И, в панике свой остров покидая,
Бегут в пролив, врагам все оставляя.
92. Бегущие наполнили ладьи

И остров покидают торопливо.
Другие силы пробуют свои,
Пускаясь вплавь по синеве залива.
От ядер замутняются ручьи,
И раненые тонут молчаливо:
За вероломство португальцы мстят
И пощадить арабов не хотят.
93. Матросы возвратились на армаду

С добычею, - задолго до звезды
И привезли, как лучшую награду,
Запасы чистой питьевой воды.
Но мавры с чувством злобы и досады
Для мести ищут новые ходы,
Стремясь изобретательным обманом
За пораженье счесться с капитаном.
94. Правитель той предательской земли

Шлет предложение о мире вечном,
Чтоб план коварный лузы не прочли
И снова стал бы капитан беспечным.
Предатель поведет их корабли
Путем обманчивым по волнам беспокойным.
И, дружбой Гамы овладев вполне,
Армаду похоронит в глубине.
95. Пуститься снова в странствие желая,

Чтобы дорогу в Индию найти,
-51-
ЛУЗИАДЫ
Покамест ветер, паруса лаская,

Сопровожденье обещал в пути,
И о засадах не подозревая,
Куда стремился кормчий завести,
Радушно Гама встретил угощеньем
Араба, озабоченного мщеньем.
96. Плывет под ветром снова в океан

На парусах могучая армада,
Сквозь водный зеленеющий туман
Веселых нереид веселью рада.
Доверчивый к арабу капитан, -
Когда овеял легкою прохладой
Вечерний ветер водяной простор, -
Об Индии заводит разговор.
97. Уклончивый в речах островитянин

Не то не слушает, не то хитрит,
А между тем ему тот день желанен,
Когда он чужеземцев умертвит.
Как научил его король заране,
Двулично кормчий с Гамой говорит,
И изощряет все свое искусство,
Чтоб правду не раскрыло Гаме чувство.
98. Хитрец в обмане ловок и силен,

Свои рассказы выдумав фальшиво,
Что остров здесь вблизи расположен,
Где христиане жителям не в диво.
В доверчивости не ошибся он,
И капитан расспрашивает живо
Подробности об этом островке,
Стремясь его увидеть вдалеке.
-52-
ПЕСНЬ I
99. Хотелось Гаме увидать на деле

Средь океана вознесенный храм:
Не думал он, что островком владели
Арабы, богатеющие там.
Уверен кормчий, что достигнет цели
На Килоа: не избежать врагам
На этот раз опасности великой,
Как избежали в бухте Мозамбика.
100. Курс изменил обрадованный флот,

Но благосклонная к нему Венера,
Увидя, что он в сторону идет,
Введенный в заблуждение химерой,
Согласия на гибель не дает
Героев, воодушевленных верой,
И силой встречною других ветров
Спасает португальцев от врагов.
101. Хоть чуял мавр, что с Божескою волей

Не совладать намерениям злым,
Но возвращало к козням поневоле
Предательство, задуманное им.
Он говорит, что в милях двух, не боле,
Всегда палимый солнцем золотым,
Есть остров, где живут магометане,
Но между ними есть и христиане.
102. Рассказывал он эти басни тем,

Кого желал лишить навеки света:
Христовых слуг там не было совсем,
И верили туземцы в Магомета.
Но капитан, доверчивый ко всем,
-53-
ЛУЗИАДЫ
Счел достоверным сообщенье это;

И гибель к ним была совсем близка;
Лишь Божия спасла их всех рука.
103. За островом был виден берег близкий

И в отдаленьи - горная гряда.
Вход в город охраняли обелиски,
И голубела в гавани вода.
Дворец правителя был очень низкий-
Такого не видали никогда.
Земле дано название Момбаса,
И правят в ней монархи древней расы.
104. Суда подходят к светлым берегам,

Где можно отдохнуть от всех волнений.
Является надежда морякам
Увидеть христиан морских селений.
Ладьи туземцев мчатся к кораблям,
Неся посланье мирных предложений, -
Лукавый Вакх царя предупредил,
Что полон флот ему враждебных сил.
105. Привет туземцев полон лести сладкой -

Они умеют яд в словах скрывать.
Уже они обдумали украдкой,
Как лучше в сети моряков поймать.
- Дорога жизни вечно будет шаткой,
Опасность всюду может поджидать.
О, человек, ты на песках зыбучих
Свой замок строишь, позабыв о тучах.
-54-
ПЕСНЬ I
106. Как много в море бури и страданий,

Как неизбежна смерть в краю земном,
Где злоба, козни и враги в тумане,
Судьбы угрозы видим мы кругом.
Где нам спастись от смертоносной длани?
Пусть блещет небо солнечным лучом
И, может быть, пошлет нам избавленье.
О, буря! Червь взывает о спасенье.
1. В то время как лучистая планета
Оповещая мир, что день погас,
Струит поток мерцающего света
И приближает предвечерний час,
И перед богом солнца до рассвета
Дверь в водное жилище отперлась,
К украшенному судну близ причала
Ладья с послами лживыми пристала.
2. Гостей сгубить желанием горя,

Туземец выступает с речью плавной:
«О капитан бесстрашный, ты моря
И бури победил в борьбе неравной.
Привет тебе от моего царя,
Он восхищен твоей армадой славной,
Чертоги царские открыты, капитан,
Для смелых моряков из дальних стран.
3. Желая непременно встречи личной

С отважным победителем морей,
Царь предлагает, чтобы, как обычно,
Вступила в порт армада кораблей,
И так как истомился безгранично
Твой экипаж в борьбе среди зыбей,
-56-
ПЕСНЬ И
Сойди с матросами и, если можно,

Забудь в гостях о тягостях дорожных.
4. Когда целебных для здоровья трав

И пряностей вы ищете упорно,
Гвоздики и корицы пожелав,
Иль затаившихся в породе горной
Рубинов жаждет ваш отважный нрав,
У нас найдете вы любые зёрна
И камни драгоценные; с собой
Их много увезете вы домой».
5. За дружески приветливое слово

Туземцу благодарен капитан,
Но потому, что небо уж сурово,
Приказ армаде - быть на море - дан;
Когда же утро заалеет снова,
И солнце разобьет ночной туман -
Сойдут матросы на берег охотно
И судно в бухту вступит беззаботно.
6. Живут ли в тех краях, спроси потом

(Как утверждает кормчий) христиане?
Туземец, изворотливый умом,
Предчувствуя вопрос такой заране,
Ответил утвердительно; ни в ком
Не родились догадки об обмане;
Послу доверясь, Гама не постиг,
Что был посол двуличен в этот миг.
7. «Однако - это люди чуждой веры», -

Подумал Гама - и решил послать
-57-
ЛУЗИАДЫ
Своих - из осужденных на галеры -

Чтобы, арабам не давая веры,
Узнали, что армаду может ждать.
К охране кораблей он принял меры -
Подальше их от острова держать,
И, в ожиданье скорого возврата
Разведчиков, глядит на блеск заката.
8. Отправил он властителю дары,

Чтоб поразить его воображенье,
И в море остается до поры,
Ведя за побережьем наблюденье.
На склоне зеленеющей горы
Заметно оживленное движенье;
Когда же высадились два посла,
Толпа людей их в город повела.
9. Царю подарки передав, дозором

По улице посланники пошли,
Но из того, что было перед взором,
Не много разгадать они могли.
Сочли бы мавры для себя позором
Всё показать послам чужой земли;
В чьем сердце хитрость вечно обитает,
Тот в этом же других подозревает.
10. Но пребывавший вечно молодым

И дважды от единого рожденный,
Чтоб довершить задуманное им
И увидать армаду побежденной,
Представившись священником простым,
Почтительно коленопреклоненным,
-58-
ПЕСНЬ II
Молился пред роскошным алтарём,

Преобразившим небогатый дом.
11. Священными иконами налево

Был занят в помещеньи уголок;
Над несказанно благостною Девой
Царил жемчужно-белый голубок;
Двенадцать, чьи сердца чуждались гнева,
Узнать по выраженью каждый мог:
Пылают вдохновением их лики,
Узревши миг таинственно великий.
12. Два посланные Гамой моряка,

Ведомые намеренно дорогой,
Где виден этот дом издалека,
Колени преклонили у порога.
Дымок благоуханнее цветка
Курился пред изображеньем Бога;
Так Вакх моленья лживо возносил
Владыке вечному небесных сил.
13. Затем ведут с улыбкою коварной

Гостей в чертог, где ждет богатый стол;
Послы за угощенье благодарны
И каждый мавра искренним нашёл.
Но вот уже поднялся лучезарно
Диск, озаряя пробужденный дол,
И сызнова любимица Титана
На горизонт явилась океана.
14. От властелина мавры привезли

Вторичное на берег приглашенье,
И двое возвратившихся нашли,
-59-
ЛУЗИАДЫ
Что неуместно вовсе опасенье.

И Гама, хоть держался от земли
Подальше, - изменил свое решенье
Он собирается на берега,
Уверенный - не встретит там врага.
15. Послы сказали, что великодушно

Им показали христианский храм,
Везде встречали радостно и дружно
И провели по городским садам;
А в царском доме встретили радушно
И с ними сел за стол правитель сам.
Здесь подозренье боле невозможно,
Что их приезду радуются ложно.
16. Прибытье мавров, присланных тогда,

Счел капитан удачею большою.
(Правдивый - не помыслит никогда,
Что он обманут выдумкою злою).
Арабы переполнили суда;
Привязывают лодки за кормою,
С улыбками на палубу идут
И полного успеха в деле ждут.
17. На берегу готовят осторожно

Оружье для захвата кораблей,
Когда, поверившая ласке ложной,
На берег высадится часть людей.
Изменою, задуманной безбожно,
Желают мавры истребить гостей
И отомстить им за урон великий,
Арабам причиненный в Мозамбике.
-60-
ПЕСНЬ II
18. Вытягивают лузы якоря,

И паруса надулись горделиво;
Желаньем выйти на берег горя,
Работают матросы терпеливо.
Но тут Венера, на море смотря,
Заметила засаду у залива
И с лучезарно-голубых высот
Она спускается на лоно вод.
19. Стоит в волнах, как лилия белея;

Богине рады божества воды;
Дает Венера дочерям Нерея
Приказ - спасти армаду от беды;
Ей угодить желаньем пламенея,
Спешат к Момбасе волны до звезды,
Чтоб не направилась туда армада,
Где приготовлена была засада.
20. По глади вод уже бегут быстрей

Хвосты сребристые, сверкая неизменно,
Порывы ветра сделались сильней
Их напряжение растет мгновенно;
Не видели стремления грозней
В Нерине и Низее, несомненно.
Курчавясь, волны открывают путь,
Чтоб нереидам легче проскользнуть.
21. Сев на спину веселого тритона,

Не ощущающего веса в ней,
Проносится прекрасная Диона
По синеве рассеченных зыбей.
-61-
ЛУЗИАДЫ
Вот недалёко ветер небосклона

Играет парусами кораблей,
И окружают нимфы чрез мгновенье
Суда, оцепеняя их движенье.
22. Божественно прекрасная спина

Пред португальским флотом забелела:
Богиню робко слушает волна
И повеленьям отдалась всецело -
Остановить обманутых она,
А возле стаей лебедино-белой
Все нереиды не жалеют сил,
Чтоб ветер корабли не относил.
23. Как муравьи заботливым терпеньем

Запасы собирают пред зимой,
Надеясь обрести себе спасенье
В убежище надежном под землей,
Так нереид упорных напряженье
Скользить мешает флоту над водой
И не дает погибнуть лузитанам
У берегов, грозящих им обманом.
24. И флот невольно движется назад,

Хоть моряки на страже ежечасно.
Спадающие паруса висят,
И рулевой старается напрасно.
Искусный командир, бросая взгляд
На побережье, наставляет властно
Присматриваться к пенистым валам,
Чтобы на мель не наскочить судам.
-62-
ПЕСНЬ II
25. Пред беспокойно бьющими волнами

Невольно отступают все назад;
Испуг внезапно овладел послами
- Они бегут, пронзительно кричат;
И в страхе разобрать не могут сами,
Какие им опасности грозят;
Боятся, что обманы их открыты
И будут лузами они убиты.
26. В тревоге через палубу бегут

По направленью к лодке быстроходной,
И не спасенье многие найдут,
А смерть в пучине, темной и холодной.
Для них погасли солнечные дни;
Остановить их было бы бесплодно:
Хотят нырнуть в бурлящую волну,
Чтоб не остаться у врагов в плену.
27. Как сладостно согретые дремотой

Лягушки, вылезая из воды,
Заслыша шевелящееся что-то
В иссохшем углубленьи борозды,
Спасенья ищут посреди болота
От приближающейся к ним беды
И в яму погружаются тревожно,
Чтобы избегнуть гибели возможной, -
28. Так мавры мчатся; ими увлечён,

Несется кормчий, устремляясь в воду,
Боясь, что план его разоблачён,
И все известно чуждому народу.
-63-
ЛУЗИАДЫ
- Чтобы далеко от родных сторон

На камнях не разбиться мореходу,
Велит матросам громко капитан
Тяжелый якорь бросить в океан.
29. Заметил Гама, очень удивленный,

Бегущих беспорядочно послов,
Довериться которым, словно сонный,
Мгновение назад он был готов.
Но Бог, к его народу благосклонный,
Не допустил их флот до берегов,
Где оставаться было б им опасно, -
И португалец стал молиться страстно.
30. «Какой урок великолепный дан

Тобою, никому Непостижимый!
Как неожиданно открыт обман,
Арабами бессовестно таимый.
Нам не уйти бы дале этих стран,
Когда б мы не были тобой хранимы?
О провиденье, с дальней высоты
Ты нас избавило от слепоты!
31. Всесильный Боже! Ты явил нам ясно,

Как мы беспомощны пред силой злой,
Как заблуждения людей опасны
И как обману верим мы порой.
Предательские замыслы всечасно
Подстерегают нас во тьме ночной.
О всемогущий Бог, услышь моленье -
В Тебе одном надежда на спасенье!
-64-
ПЕСНЬ II
32. Мы поняли: Господь нам даровал

От гибели чудесное спасенье,
И встречный ветер нам в пути послал,
Чтоб задержать опасное стремленье.
О если б Ты теперь нам указал
В надежный порт хотя бы приближенье.
Открой нам, Боже, верные пути,
Чтоб Индию сумели мы найти».
33. Слова услышаны Дионой были,

И, тронутая, тотчас же ушла
От нереид, которые любили,
Чтобы богиня возле них была.
Проникла в высь, где облака проплыли,
И третьей сферою уже прошла,
Чтобы подняться на шестое небо,
Где пребывал отец с любимой Гебой.
34. И, утомившаяся от пути,

Она казалась до того прекрасной,
Что взора не могли с нее свести
Светила, загоравшиеся ясно.
Глазами, от которых не найти
Спасения влюбляющимся страстно,
Она бы полюс растопить могла
И ледяную сферу б обожгла.
35. Чтобы растрогался отец верховный,

Балующий любимицу всегда,
Богиня дышит ласкою любовной
И взор ее пылает, как звезда.
-65-
ЛУЗИАДЫ
Когда бы пред Дианою виновный

Мог на Венеру поглядеть тогда,
Он умер бы, наверное, от страсти,
А не был бы разорванным на части.
36. Перед отцом, успевшим отдохнуть,

Она предстала царственно красивой;
Волною нежной поднималась грудь,
Которой сын касался шаловливо,
И пламя, не дающее уснуть,
Вкруг стана гибкого вилось игриво;
Желание рождала в жизни та,
Чье высшее отличье - красота.
37. Едва ль скрывает пояс прелесть тела -

Ту прелесть лишь стыдливость бережет;
Конечно, сделан он рукой умелой
И не скрывает тайны всех красот;
- И тайна, страсти пробуждая смело,
Вдруг наготой лилейною блеснёт.
Всем ясно: ревность обожгла Вулкана
- И в сердце Марс любви почуял рану.
38. С усмешкой грустной в ангельских чертах,

Будящею любовное томленье,
- Как женщина, с улыбкой на устах,
Внимавшая горячему моленью, -
Но затаившая в своих словах
Несвойственное сану нетерпенье -
Богиня, появясь среди богов,
Так говорит властителю миров:
-66-
ПЕСНЬ Π
39. «Отец, в просторах чтимый повсеместно,

Я думала: избранникам моим
Ты не грозишь погибелью безвестной
И пребываешь благосклонным к ним.
Но ныне вижу: в синеве небесной
Враждою к португальцам ты томим
И позволяешь Вакху своенравно
Мутить дорогу, светлую недавно...
40. Те, чья судьба, отец, в твоих руках,

Напрасно ищут берега Востока,
Ты, видящий меня в тоске, в слезах,
Испытываешь их в борьбе жестокой;
Как ни рыдаю я - на небесах
Мрачнее туч разгневанное око.
Ведь действуя тебе наоборот,
Я лишь спасти пыталась свой народ,
41. Чтоб не погибли между дикарями...»

И заливает лик прекрасный свой
Обильными горячими слезами,
- Как роза покрывается росой;
Молчит; беззвучно шевелит губами,
Как будто жжет их пламень неземной;
Продолжить хочет; но тогда могучий
Склоняется над ней властитель тучи.
42. И нежными рыданьями смягчен,

- (Которых тигр не вынес бы, внимая),
Улыбкой светлой озарился он,
На небо солнце этим возвращая;
-67-
ЛУЗИАДЫ
Отер ей слезы и, воспламенен,

В уста целует, нежно обнимая.
Когда б немного жарче был ответ
Второй амур явился бы на свет.
43. Хоть дышит ласкою прикосновенье,

Но тягостней рыдание звучит;
Наказанный в недавнее мгновенье,
Амур в обиде жалобней кричит;
- Для дочери обдумав утешенье,
Торжественно Юпитер говорит
О будущем индийского Востока,
Доселе скрытом ото всех глубоко.
44. «Не бойся, о возлюбленная дочь

Для португальцев мук неодолимых.
Чего не в состоянье превозмочь
Рыданья горькие очей любимых!
Что обещаю - выполню точь-в-точь:
Перед деянием неустрашимых
Поникнут древний римлянин и грек;
Они ж теперь прославятся навек.
45. Коль Одиссей, не пожелавший пленным

Жить у Калипсо, с острова бежал,
И Антенор к источникам священным
В Иллирию дорогу отыскал;
А царь Эней на море белопенном
И Сциллу, и Харибду избежал, -
Я лузам дам за смелость и терпенье
Возможность расширять свои владенья.
-68-
ПЕСНЬ И
46. Глядящие на лоно вод бездонных

Ты в будущем увидишь города;
Увидишь лузами жестоко покоренных
Неукротимых турок - навсегда;
Увидишь повелителей согбенных,
Досель спины не гнувших никогда...
Хочу, чтоб став владыками земли,
Законы всюду лузы принесли.
47. Увидишь перед тем, кто путь отважно

Отыскивает в Индию теперь
Нептуна, задремавшего средь влажной
Пустыни, как изнеможенный зверь.
Вот, слушай, чье значенье будет важно
Для побеждающего без потерь:
Отвага порожденного из праха
В стихиях вызывает чувство страха!
48. Увидишь, как становится земля,

Манящая искателей упорно,
Владеньем западного короля,
Раскинувшимся на Восток просторно.
Все побежденные о милости моля,
Склоняясь перед лузами покорно,
Начнут выплачивать героям дань,
Едва почуют над собой их длань.
49. И море - Красное его прозвали -

Вдруг побледнеет, станет золотым;
Увидишь, как плывет по водной дали
Ормуз пред победителем своим.
-69-
ЛУЗИАДЫ
Как лузы дань жестокую сбирали

Со всех краев, что покорились им;
Увидишь: в бой идущий безнадежно
От стрел своих погибнет неизбежно.
50. Увидишь, как могучий полубог

С отрядом смелых выступивший в поле,
Заставит покориться весь Восток,
Пред ним затрепетавший поневоле.
Увидишь бога боевых тревог,
Стремящегося к той победной доле.
Увидишь, как неверный Магомет
Испуган будет грохотом побед.
51. Увидишь Гоа португальцем взятой

И воссиявшей в Индии потом,
Чтоб, никогда не ведая заката,
Сверкало имя лузов торжеством.
Настанет для язычников расплата,
И, прежде вольные в краю своём,
Колени склонят навсегда пред лузом,
Противиться не в силах аркебузам.
52. Увидишь ты, как крепость Кананор

Прославится осадою напрасной;
Узришь, как покорится с этих пор
Могучий Алабар армадой властной;
Увидишь, как кичившийся простор
Кошины дрогнет от борьбы ужасной.
Победы их кифара воспоет
И на земле та слава не умрет.
-70-
ПЕСНЬ II
53. За Акциум сражался Август смело,

И воды Леукаты возмущал;
Всё в городе крушилось и горело.
- Он над соперником торжествовал;
О, капитан бесстрашный и умелый!
Восток, весь Нил и Скифию ты взял,
Но сдался в плен Египтянке прекрасной,
Свой флот предав за цену ласки властной.
54. Всех превзойдут в сраженьях лузитане,

Язычников и мавров укротят,
И солнце в дымном скроется тумане,
И паруса судов зашелестят;
В свои победы веруя заране,
Восток и весь Китай поработят
И вплоть до Херсонеса Золотого
Всё покорится этой власти новой.
55. Так, дочь моя: их воссияет слава,

Неведомая для иных людей,
Не овладевших далью величавой
От Индии до западных зыбей.
Равно - над морем ледяным и Явой
Их подвиги пройдут сквозь бездну дней:
Во всей вселенной, после испытаний,
Пребудут знамениты лузитане».
56. Окончив речь, Юпитер быстро шлет

Меркурия, чтоб в гавани надежной
Мог отдохнуть от бурь усталый флот,
Чье торжество в грядущем неизбежно.
-71-
ЛУЗИАДЫ
Пусть капитан не медлит среди вод

Момбасы лицемерной и мятежной,
И землю пусть ему покажет сон,
К которой должен устремиться он.
57. Киллена мчит лазурная прохлада

- Все выше проникает божество.
Жезл роковой невыносим для взгляда:
Он ослепит любое существо
И может души возвратить из ада,
И ураганы слушают его.
К Мелинде для спасенья капитана
Посол летит над ширью океана.
58. Вслед за Меркурием летит молва,

Отважных мореходов воспевая;
О подвигах разносятся слова,
Восторг невольный в людях вызывая.
Далекие проснулись острова,
Хвалебным песнопениям внимая,
И с нетерпением в Мелинде ждет
Прихода португальцев весь народ.
59. К Момбасу направляется Меркурий,

Где продолжают медлить корабли.
Хотя не могут быть опасней бури,
Чем козни хитрые сынов земли;
Под ясною улыбкою лазури
Желанья адские в умах цвели -
И если б не вмешались силы неба
Исчезла бы армада в тьме Эреба.
-72-
ПЕСНЬ Π
60. Наполовину ночь уже прошла,

И звезды искрились на своде южном,
Чуть-чуть редела сумрачная мгла,
Залитая сиянием жемчужным.
Для Гамы ночь тревожною была:
Глядел он со спокойствием наружным
На задремавший в тишине простор,
Стремясь смежить хоть ненадолго взор.
61. Киллена Гама различает смутно,

Предупреждающего лузитан:
«Опасности грозят вам поминутно!
Беги, беги, отважный капитан!
Спеши, покамест веет ветр попутный
И тих невозмутимо океан, -
Остановиться в безопасном месте,
Где вероломно не готовят мести.
62. В Момбасе тайно ожидает вас

Гостеприимство злого Диомеда,
Который гостя, лишь наступит час,
Бросал коням свирепым для обеда.
Горящий злобой Бузириса глаз
Ты встретишь там - и о туземцах ведай,
Что злобой яростной они полны...
Доверься лучше серебру волны.
63. Сперва держись от берега далёко

И после долгих странствий по волнам
Иную землю повстречает око,
И безопасно высадитесь там.
-73-
ЛУЗИАДЫ
Другой монарх обширного Востока

Окажет встречу ласковую вам,
И, позабыв лишенья и тревогу,
Узнаете вы в Индию дорогу».
64. Сказал Меркурий - и минутный сон

Бежит из глаз усталых капитана,
И перед взором в сумраке зажжён
Неясный свет, чуть видный из тумана.
В сознаньи голоса остался звон,
Зовущий на просторы океана. -
Воспрянув, Гама отдает приказ
Снимать армаду с якоря тотчас.
65. Матросов будит голос капитана:

«Все к парусам! Нам ветер Бог послал,
И вестника небес поутру рано
Я видел; он бежать нам приказал...
Рассеялись неясные туманы:
Теперь я замысел врага узнал».
- Матросы быстро якоря снимают
И помощь Божью в песне прославляют.
66. Однако якорь тянут из воды

Укрывшиеся в темноте арабы,
Чтоб не уйти армаде от беды,
Сверлят канат, хоть их кинжалы слабы.
Но часовые при огне звезды
Заметили вцепившихся, как крабы:
Увидев, что напрасен был их труд,
Поспешно мавры к берегу плывут.
-74-
ПЕСНЬ II
67. Взрезает воду киль остроконечный

И рассыпает брызги серебра;
Вздыхает ветер ласково-беспечный,
И все объяла жгучая жара.
Опасности не будут бесконечны,
И отдохнуть на палубе пора;
Но сразу не забудет прожитого
Тот, кто избегнул гибели суровой.
68. Уж солнце, землю обойдя вокруг,

Воспламенялось на Востоке снова,
Когда матросы увидали вдруг
Два бота, мчавшихся в дали багровой.
Но вид армады их привел в испуг,
Не видевших величия такого;
Один, желая избежать врага,
Выбрасывается на берега.
69. Другой кораблик, в страхе застревая,

Достался пленным в руки лузитан,
Хотя не вмешивался Марс, пылая,
И не гремел неистовый Вулкан.
И, тщетные попытки оставляя
От Гамы удалиться в океан, -
Где удалось укрыться бы скитальцам, -
Туземцы сдались смелым португальцам.
70. Желанием пылает капитан

Увидеть берег Индии богатой;
Велит искать среди островитян
Он кормчего за щедрую оплату.
-75-
ЛУЗИАДЫ
- Никто не смеет сквозь густой туман

Вести к Востоку корабли заката;
Пускай в Мелинду капитан плывёт:
Он там наверно кормчего найдет.
71. Пловцы, царя Мелинды восхваляя

За мудрость, доброту и нрав простой,
Сказали, что во всем восточном крае
Известен всем пример его благой.
- Приятна весть, всецело совпадая
С тем, что Меркурий, сквозь туман седой,
Поведал морякам - и стало ясно:
В Мелинде отдохнут они прекрасно.
72. Была пора веселая, когда

В созвездие Быка вошло светило,
Горящее бессчетные года,
И Флора землю к жизни разбудила.
Так не сияло солнце никогда:
Как будто в первый раз оно всходило,
Когда труды окончив, Божество
Почило от творенья своего.
73. Вот приближается к земле армада;

Мелинда в восхищение пришла...
С лазури моря веяла прохлада,
И синева небес еще не жгла.
В цветных гирляндах каждая ограда
И гавань разукрашена была;
Несется рокот барабанный звучно,
И голос труб ответствует созвучно.
-76-
ПЕСНЬ Π
74. Рассыпался по берегу народ,

Везде звучат приветствия свободно;
На камнях всплески серебристых вод,
И смех, и пение в толпе народной.
К земле корабль за кораблем идет,
Исчезли якоря во мгле подводной.
Туземцев, сдавшихся среди зыбей,
Везут на берег лодки с кораблей.
75. И царь, которому уже известно

О португальских доблестных делах,
Велит послу приветствовать словесно
Гостей, внушавших в Мозамбике страх.
Ушедшие от гибели безвестной,
Уставшие скитаться на волнах,
Удивлены столь дружеским приемом
И добрым приглашеньем к водоемам.
76. Посол сплетением искусным слов

Приветствует от имени владыки
Флотоводителя чужих судов,
Чьи подвиги бесстрашием велики;
Баранов и упитанных тельцов
Передает с улыбкою на лике,
А также благовонные плоды
И бочки свежей питьевой воды.
77. Внимает португалец восхищенно

Посланнику, принесшему привет,
И, на дары взирая благосклонно,
Желает дать немедленный ответ:
-77-
ЛУЗИАДЫ
Кусок материи раззолоченной

И дорогой коралл, - в теченье лет
Таившийся под водами глубоко, -
Шлет властелину славному Востока.
78. Отправленный к властителю моряк

Везет дары и дружбы предложенье:
Над лодкой реет португальский флаг
И быстро мчится лодка по теченью.
Уверен царь, что перед ним не враг,
А друг, и с ним возможно соглашенье.
Но хочет царь услышать от посла,
Зачем армада на Восток пошла.
79. «Олимп тебе вручил бразды правленья

Земли отважных, гордых мусульман.
Ты заслужил любовь и уваженье
Твоих людей - и это не обман.
Твой безопасный порт будил стремленье
Всех моряков весьма различных стран.
О мудрый царь! Приюта мы искали
От бурь - и шли к тебе из водной дали
80. Не разорять и грабить города -

Мы устремились по морской дороге,
Желания не ведав никогда,
Чтобы страдал богатый иль убогий;
Но издалёка посланы сюда
Индийский край отыскивать, - и строгий
От короля имеем мы приказ -
Не забывать о цели ни на час.
-78-
ПЕСНЬ Π
81. Узнали мы, как хитры и жестоки

У мозамбикских жителей сердца,
Как только мрак опустится глубокий, -
Ждут чужеземца козни без конца.
О дружбе мысли были так далеки
Носителю момбасского венца,
Что он, создав засаду средь утёсов,
Готовил гибель горсточке матросов.
82. Но ты, кому доверие дарим,

Нам обещающий часы покоя,
Мы на тебя с надеждою глядим,
Как Одиссей глядел на Алкиноя.
Пробившиеся по валам седым
Пространство одолели мы морское.
Пришла нам помощь свыше в добрый час,
На верный путь направившая нас.
83. О царь, да не внушит тебе тревогу,

Что не сошел на землю капитан,
И не сочти, что так же, как дорогой,
Он опасается найти обман.
Но должен он повиноваться строго
Повсюду королю, которым дан
Ему приказ - нигде не разлучаться
С армадой и на берег не спускаться.
84. И так как послушанием вассал

Обязан, безусловно, сюзерену,
Ужель за то б его ты упрекал,
Что в сердце луз не допустил измену?
-79-
ЛУЗИАДЫ
Нас капитан затем к тебе послал,

Чтобы тебе поведать непременно,
Какому властелину служит он,
Доверием высоким облечён».
85. Туземцы, чуждые притворной лести,

Дивятся путникам из дальних стран,
Найдя достойными высокой чести
Преодолевших грозный океан.
Царь, продолжая восседать на месте,
В уме решил, что служит капитан
Владыке доблестному несомненно,
Коль верность сохраняет неизменно.
86. И, улыбаясь всем своим лицом,

Послу он отвечает благосклонно:
«Нет подозренья у меня ни в чем,
И в вас не вижу мысли затаённой.
Поступки ваши таковы, притом,
Что уваженье будят неуклонно.
И кто проявит к путникам вражду -
Себе готовит в будущем беду.
87. Коль капитан не покидает судна,

Монаршей воле повинуясь тем,
Уразуметь из этого не трудно,
Что он является примером всем.
Ужели захочу я безрассудно
О долге королю забыть совсем,
Желая видеть лично непременно
Того, кто блещет верностью отменно.
-80-
ПЕСНЬ II
88. Но только утро новое взойдет,

Отправлюсь на свиданье с капитаном,
Не испугавшимся угрозы вод,
Вздымаемых сурово океаном.
Когда вполне армада отдохнет,
Сражавшаяся долго с ураганом,
Найдем мы кормчего, который вам
Укажет путь к желанным берегам».
89. Когда бледнел у водного порога

Последний луч, - ликующий посол
Отправился обратною дорогой,
И радостно на палубу взошёл.
Грудь не наполнится теперь тревогой:
Корабль к надежной бухте подошёл.
И цель, сияющую издалёка,
Откроет зоркое на мачте око.
90. Все небо расцветает от огней,

В полёте не встречающих преграды;
Сверкание искусственных лучей
Являет мощь военную армады.
Над палубой усталых кораблей
Струится дуновение прохлады,
Вот музыка веселая гремит,
И о довольстве лузов говорит.
91. На берегу толпа видна неясно,

А волны освещаются огнём;
Ракеты, в высь летя полоской красной,
Становятся горящим колесом.
-81-
ЛУЗИАДЫ
Несутся клики радостно и страстно,

И океан пылает весь кругом;
Так капитан и царь - один другого
С восторгом чествуют во мгле багровой.
92. Уж солнце, озарив далекий лес,

Туземцев поднимало на работу
И мать Мемнона на краю небес
Рассеивала сонную дремоту.
Нависший над землею мрак исчез,
И птицы приготовились к полёту, -
Когда властитель края в лодку сел
И долго в море на суда глядел.
93. Наполненные праздничным народом

Восторженно кипели берега;
Туземцы, возбужденные приходом
Армады, высыпали на луга.
Вожди, гордившиеся знатным родом,
Шли не с оружием, как на врага,
Но с веткой пальмовой, в руке подъятой,
Приветствуя посланников заката.
94. Волнуя бирюзовое стекло,

Вдруг загоравшееся изумрудом,
Властителя Мелинды повезло
Нарядно разукрашенное судно.
По украшеньям, блещущим светло,
Царя от свиты отличить нетрудно;
Окутана чалмою голова,
Над ней султан колышется едва.
-82-
ПЕСНЬ Π
95. Роскошный плащ дамасской ткани ценной

Накинут был на царственных плечах,
Ножной браслет отделкой совершенной
Восторг невольный вызовет в глазах.
Кинжал, по форме необыкновенный,
Висел, болтаясь в золотых ножнах;
И в бирюзовой вышивке сандалий
Лучи рассвета весело играли.
96. Служитель поднимает на стержне

Из шелка опахало голубое,
Чтоб охранять властителя вполне
От нестерпимо яростного зноя.
Свидетельствуя о веселом дне,
Звучит напев туземного гобоя,
Но музыки дикарской красота
Для европейца чересчур проста.
97. Не хуже нарядились лузитане,

Плывя на встречу, словно на парад,
С владыкой города на океане,
Который помощь оказать им рад.
Одежды пышные на капитане,
И Францию бы удивил наряд:
Атлас малиновый, венецианский
Он на плечо накинул по-испански.
98. Застегивая снизу рукава

И украшая полосы литые,
Как звезды, вкруг которых синева,
Сверкают пуговицы золотые;
-83-
ЛУЗИАДЫ
Узорные белеют кружева,

И ослепляют камни дорогие
На рукоятке; ниже - серебро.
На шляпе чуть колышется перо.
99. Плывущая за капитаном свита

Была одета в яркие цвета.
Застыли все недвижнее гранита,
Заняв назначенные им места.
Когда б действительность была забыта,
Наверное, их приняла б мечта
За драгоценный лук из адаманта
Прекрасной нимфы, дочери Фавманта.
100. Вот звуки труб прорезали туман

И лузитане обнажили шпаги.
Ладьями мавров полон океан
И над водою поднялися флаги.
Дрожал весь рейд, когда салют был дан,
И мавры думали, что это маги
Волшебной силой вызывают гром,
Грохочущий в просторе голубом.
101. Плывущие встречаются друг с другом

И на лице у Гамы - торжество.
Вступая в лодку португальца, слугам
Велит араб сопровождать его.
Жизнь ограничивший домашним кругом,
Царь в изумленьи был ото всего,
Питая уважение глубоко
К явившимся в Мелинду издалёка.
-84-
ПЕСНЬ И
102. Торжественно царь лузу предложил

Дары природы сказочно богатой
И за припасы для поддержки сил
Просил не беспокоиться оплатой;
Сказал, что португальцев оценил
По слухам, проникавшим к ним когда-то,
И знает он, что ими ведена
Была с магометанами война.
103. Не ведая завистливой обиды,

Встречает царь радушно лузитан
И о поездке их на Геспериды
С улыбкой доброй вспоминает сам.
Он восхищен любимцами Фетиды
И уважает их владыки сан.
Он хвалит лузов искренне, не лживо,
Тут капитан ответствует учтиво:
104. «О ты, не ведающий ничего

О страшных днях в дороге белопенной!
Мы не могли б пересказать всего,
Чем угрожало море неизменно.
Пусть вечное, благое божество,
Царящее над целою вселенной,
Тебя за доброту благословит
И долголетием вознаградит!
105. Из государей, посещенных нами,

Сочувственно ты принял нас один.
Гонимые жестокими ветрами,
К тебе мы прибегаем, господин.
-85-
ЛУЗИАДЫ
Доколе небо искрится огнями,

Воспламеняющими бег годин,
Моряк, тоскуя на земле враждебной,
Пусть отзовется о тебе хвалебно!»
106. Умолк - и лодка далее плывет

И огибает медленно армаду,
Чтобы стоящие в затишье вод
Суда со всех сторон открылись взгляду.
Бомбарда голос в небо подаёт
И сотрясает водную громаду,
А трубы гулкие звучат с судов -
Им отвечают песни с берегов.
107. И перед пушкой забывался страх,

Ядро которой пробивает дали,
Могло б утесы разрушать во прах
Когда же всё владыке показали,
Тогда на якорь лодки в бухте стали
И царь, любуясь искрами в волнах,
Сказал о том, что слышал он случайно
И знать подробно жаждет чрезвычайно.
108. Правитель в наступившей тишине

Ответа просит на свои вопросы
О славной и блистательной войне,
Залившей кровью в Африке утесы.
Он хочет все узнать о той стране,
Откуда прибыли сюда матросы,
О дружбе и вражде соседних стран
И о пути сквозь дальний океан.
-86-
ПЕСНЬ II
109. «Поведай обо всем, о гость отважный,

О дорогих твоей душе краях, -
Насколько дни над вашим краем влажны,
Какая сила в солнечных лучах?
Начни рассказ торжественный и важный
О прошлом родины, о королях,
И было ли правленье их спокойно,
Иль в битве возвеличено достойно.
110. Ты расскажи о тягостях в пути

Среди разгневанного океана,
Что вам на долю выпало найти
Под небом жгучим Африки песчаной?
Я слушаю... Уж начали везти
Повозку, выезжающую рано,
Блистающие четверо коней;
Настала тишина среди зыбей.
111. Не ради развлечения пустого

Мне хочется услышать твой рассказ.
- Но, о деяниях бесстрашных слово
Не может безразличным быть для нас.
Нет во вселенной уголка глухого,
Где б ни рассказывали посейчас
О португальцах, славой озаренных
И никогда никем не побежденных».
112. Гиганты жаждали сразить войной

Олимп, чья высь была им недоступна.
Пошли искать Тезей и Перифой
Дорогу в Тартар с гордостью преступной;
-89-
ЛУЗИАДЫ
Коль с адом и Олимпом труден бой, -

Плывя вперед за бурей неотступно,
Стремящийся к неведомой земле
Не похоронит имя в тусклой мгле.
Сожжен был храм Дианы Геростратом,

Мечтавшим в памяти столетий жить,
Чтобы потомкам, ужасом объятым,
Мысль о себе хотя б на миг внушить.
Когда преступникам, как он проклятым,
Дано незабываемыми быть
Не заслужили ль памяти по праву
Завоевавшие отвагой славу?
1. Чтоб мог создать я мелодичным пеньем
Повествованье Гамы королю,
Воспламенить бессмертным вдохновеньем
Меня, о Каллиопа, я молю,
Гордящийся Орфеевым рожденьем
И силы возвращающий стеблю
Пусть никогда на Клитию не сменит
Тебя и ради Дафны не изменит.
2. Дай струнам лиры, нимфа, зазвучать

На западе под синью небосклона:
Пусть во вселенной каждый будет знать,
Что славен холм не только Геликона!
Спустись же с Пинда, чтобы увидать
Над Тэжо луч горячий Аполлона,
Коль не боишься ты, что твой Орфей
Исчезнет в мире сумрачных теней.
3. Молчанье в лодке воцарилось сразу

И были все желаньем зажжены
Внимать необычайному рассказу
О жизни чужеземной стороны.
Вот первую арабы слышат фразу,
Она звучит под пение волны:
-91-
ЛУЗИАДЫ
«О царь, от нас узнать ты хочешь страстно

Историю страны моей прекрасной.
Не затруднительно хвалить чужих,

Но восхвалять великие деянья
Отважных соплеменников моих -
Невольно чувствую я колебанье,
И для достойной повести о них
Мне мало долгого повествованья.
Но выполнить желая твой приказ,
Красноречивый поведу рассказ.
Мне лжи не надобно для украшенья

Свершенных лузами великих дел:
Какие б им я не вознес хваленья,
Почтить достойно их бы не сумел.
В начале длительного изложенья,
Которому внимать ты захотел,
Скажу я о Европе величавой,
А после перейду к войне кровавой.
Меж зоной Раки, где горит всегда

Пылающее солнце небосклона,
И той, где царство голубого льда
И снегом сковано морское лоно,
Лежит Европа, и шумит вода,
У берегов стихая утомленно.
На Север и на Запад-океан,
А с юга - моря теплого туман.
К Востоку с Азией Европа смежна:

По лону каменистому река,
С Рифейских гор бегущая мятежно,
-92-
ПЕСНЬ III
До моря катится издалека

И земли разделяет неизбежно.
Другое море плещется века
Вдоль берегов, где от могучей Трои
Развалин не оставило былое.
8. Хребет гиперборейский вознесён

На Севере безлюдно и сурово.
Борей свирепствует со всех сторон,
И нет от вьюги леденящей крова.
Бессилен лучезарный Аполлон
В пустыне, отойти ко сну готовой;
Снег на горах сверкает целый год
И воды сковывает синий лед.
9. Там жили скифы и в былое время

Вели они с Египтом жаркий спор,
Какое было самым древним племя
И чей был раньше заселён простор.
Тут не было согласья между всеми
И в те века, и даже до сих пор,
Но, если верить истине - не сказке,
Быть может, ты ответ найдешь в Дамаске.
10. Лапландии, Норвегии земля -

На севере, где снежные дороги;
Спешат оттуда в южные поля
Искатели наживы и тревоги.
Там, паруса по ветру расстеля,
Плывут пираты как морские боги -
Датчане, шведы - прямо сквозь залив
К волнам сарматским путь свой устремив.
-93-
ЛУЗИАДЫ
11. Сарматы древние на бреге Дона

Живут; за ними - русский и рутен;
Поляки-маркоманы возле склона
Гирцинского, возводит своды стен;
Платящий дань германцам неуклонно,
Не чувствует богемец давний плен,
И властвует от Рейна до Дуная
Империя, народы подчиняя.
12. Меж Истром и теченьем узких вод,

Где Гелла смертью сохранила имя,
Победам громким потерявши счет,
Фракийцы возгордились пред другими;
О Византии море не поёт,
Когда-то возносившей золотыми
В лазурь светлеющую купола:
Там на нее пята врага легла.
13. На запад - Македония с холодной

Рекою между горных берегов
И ты, земля, рожденная свободной
И колыбелью ставшая умов,
Где красноречье было не бесплодно
И несравненны речи мастеров,
Которые благословило небо,
Их сохраняя под улыбкой Феба!
14. За Грецией Далмация видна;

Невдалеке от башен Антенора -
Венеция, водой окружена,
Царит среди лазурного простора.
-94-
ПЕСНЬ III
Рука землею морю подана,

Завоевавшая соседей скоро;
Народ, прославившийся в цвете дней
Сиянием талантов и мечей.
15. Вкруг нереиды обнажают спины,

И с Севера видны громады гор;
Посередине блещут Апеннины,
Где Марс прославлен с отдаленных пор.
Но лишь апостол на ее долины
Свое благословение простёр, -
Как величавая земля - убогой
Страною сделалась по воле Бога.
16. За нею - Галлия, на чьих полях

Триумфы Цезаря живут навеки,
Где вслед за Рейном жмутся в берегах
Гаронна, Сена и другие реки.
Пирена, возле спящая в горах,
Невольно память будит в человеке
О реках золота и серебра,
Растопленных пыланием костра.
17. За нею - голова Европы целой -

Испании надменной города;
Хоть временами мощь ее слабела -
Всходила новая побед звезда;
Судьбой хранимые испанцы смелы;
Не победят соседи никогда
Отчизну изумительных героев
И нерушимых в цепи лет устоев.
-95-
ЛУЗИАДЫ
18. На Тинжитанию глядит она,

Закрыть проход желающая в море,
Где о Фиванце говорит волна,
Текущая на пенистом просторе.
Народами различными полна
Земля равнин и мощных плоскогорий:
Все состязаются между собой
В бесстрашии и славе боевой.
19. В ней создавал тогда объединенье

Герой, что покорил, не знав препон,
Партинопею, жившую в смятенье,
Астурию, Наварру - и заслон
Создал надежный против нападенья
И галицийцев и кастильцев; он
Вернул Испании былую славу
С ней слив Гренаду и Леон по праву.
20. Верхушка европейской головы -

Отчизна лузов, ставшая границей
Земли и океанской синевы,
Где солнце вечерами золотится;
Устлав убитыми валы и рвы,
Решили мавры перед ней смириться,
И в Африке тревогой все полны,
Что вспыхнет с лузами пожар войны.
21. О милой родине я не забуду.

Когда увижу снова в ней рассвет,
Себя счастливым чувствовать я буду
И без томления покину свет!
-96-
ПЕСНЬ III
Когда-то по морскому изумруду

Луз или Лиз, - который в беге лет
Был другом Вакха или даже сыном, -
Приплыл к ее сияющим долинам.
22. Пастух могучий в том краю рожден,

О силе чьей свидетельствует имя;
Рассказ о нем до будущих времен
Дойдет созвучно с повестью о Риме.
Потом Сатурн был видеть принужден,
Как над полями вечно золотыми
Сияньем дивным озарился стяг
Его потомков, было это так...
23. В Испании - Альфонсо на престоле.

На сарацинов он пошел войной:
Отвагою, умом и силой воли
Он завершал победой каждый бой.
От Геркулесовых колонн в раздолье
До Каспия он трон прославил свой
И в строй к нему идут со всех концов -
И каждый жизнь в бою отдать готов.
24. Сердца их полны верою святою

- Их блеск и слава менее влекли;
Оставив дом, семью, все дорогое
К нему из областей далеких шли.
Но слава к ним пришла, шумя волною
- И дал король прославленной земли
За подвиги, не знавшие преграды,
Всем воинам богатые награды.
-97-
ЛУЗИАДЫ
25. Один из них - о нем молва бежала,

Что Венгрии король - его отец. -
На португальский трон взошел сначала,
- Хоть славой не блестел еще венец.
А тут Кастилец, - чья душа желала
Сближенья с Генрихом, и как делец,
Женил его на дочери своей,
Отдав приданое и царство ей.
26. Принц одержал победу над врагами

- Потомков он Агари покорил
Отвагою, - и смежными краями
Овладевая, - все объединил.
Угодно было Богу это знамя;
Таким он принца сыном наградил,
Который возвеличил край родной,
Для всех соседей став теперь грозой.
27. Вот Генрих возвращался из похода -

Священный город он освободил,
Пришел чрез Иордан, - в котором воду
Христос своим крещеньем освятил.
- Он в Иудее покорил народы
- И в бой уже никто с ним не вступил,
Но воины тех мест его встречали
Как други - и усердно помогали.
28. Но неизбежны времени законы;

Над смелым венгром смерти тень встает.
Он душу Богу возвратил без стона
И сиротою сын его растет.
-98-
ПЕСНЬ III
Отец его был смелым неуклонно.

В таком же возрасте - (молва идет) -
И весь народ уверен и спокоен,
Что будет сын отца вполне достоин.
29. Нам говорило старое преданье

(Не знаю - правда ль, ибо в мгле густой
Спит древняя эпоха и в молчанье) -
Что королева, в брак вступив второй,
Сама на трон имела притязанье:
«Мне царство подарил отец родной» -
И, думая лишь о себе самой,
Лишает сына прав владеть страной.
30. Однако принц Альфонсо понимает,

Что он - наследник своего отца:
Он видит - королева разоряет
С супругом новым край свой без конца, -
И принц престол себе вернуть желает -
Добиться должен он победного венца;
- Так, полный непреклонного решенья,
Он за свои права пойдет в сраженье.
31. Кровь заливает Севера равнины,

Долг матери той женщиной забыт -
Мать недостойная лишила сына
Его наследства - и война кипит.
Ей не страшны уже греха пучины
И против неба и земли грешит;
Идет, красуясь, на поля сраженья -
Лишь жажда власти - цель ее паденья.
-99-
ЛУЗИАДЫ
32. Волшебница Медея - и другая

Жестокая! Убили вы детей
Родных - и, все же, ревностью пылая,
Вы мстили за обман своих мужей;
Терезу - страсть ведет совсем иная,
Лишь сластолюбие и алчность в ней,
Соединенье низменных страстей
Терезу сделало врагом детей.
33. Прославлен принц, свершая это мщенье

Злой матери и отчиму своим;
Покорена страна, что в дерзновеньи
Вступила некогда в сраженье с ним.
Но принца ярость вводит в заблужденье:
Мать в цепи заковал, неумолим...
Но - воля Божья - завершать сраженье;
Сын матери обязан уваженьем.
34. За дочь Терезу отомстить желает

Кастилец гордый - и грозит войной.
Бесстрашный португалец отвечает -
И вот уже кипит кровавый бой.
Но смелого - ничто не испугает -
Принц ломит и теснит кастильцев строй
И, наконец, напор его таков,
Что в бегство обращает он врагов.
35. Немного времени спустя, осадой

Внезапно смелый принц был окружен -
Кольцом врагов, железною оградой...
Но мчится тут Эгас - и принц спасён. -
-100-
ПЕСНЬ III
Враги оправились - их вновь громада,

И был бы принц на гибель осужден -
Враги его нежданно окружили
И средств защиты в тот момент лишили.
36. Эгас узнал об этом положеньи.

К кастильцу в лагерь смело он идет,
Ему дает он клятву без сомненья,
Что принц оружие ему сдает -
Враги довольны этим униженьем
И обещанью верят в свой черед.
- Но гордый принц Эгасу не внимает
И стать вассалом - вовсе не желает.
37. Король Кастилии пришел к решенью -

Пришла пора - приказ Альфонсу дать:
Произнести обет повиновенья -
И далее он не обязан ждать.
Эгасу угрожает обвиненье,
Что королю пытался он солгать.
За принца умереть готов Эгас
Чтоб искупить надменного отказ.
38. И вместе с сыновьями и женою.

Идет Эгас, чтоб свой обет сдержать, -
Босые и в рубашках, всей семьёю,
Их вид лишь жалость может возбуждать.
«Король могучий, я привел с собою
Свою семью, - мы жизнь хотим отдать
В обмен за нарушенье обещанья.
Готов любое я принять страданье.
-101-
ЛУЗИАДЫ
39. Вот те, что пред тобой невинны были.

Возьми их жизнь, как хочешь, властелин;
Они тебя ничем не оскорбили
И здесь тебе покорность принесли.
То мой язык и руки согрешили -
За все я буду отвечать один.
Быкам Терильи ты предай меня
Иль пыткам страшным силою огня».
40. Самим собой на гибель осуждённый

Стоял Эгас пред грозным палачом,
На плахе голову держа склоненной,
Тревожно ждал удара топором.
Кастилии властитель, непреклонный
Внезапно понял сердцем и умом,
Что ярость может ослабеть порой
Пред жалостью великой и святой.
41. «О верность португальского вассала!

Смерть грозная тебя не устрашит;
Не превзошел тебя тот перс нимало,
Поступок чей история хранит,
Над кем рыданье Дария звучало -
Поток горячих слез над ним пролит.
Запира предпочел бы царь спасти,
Чем двадцать Вавилонов обрести.
42. Альфонсо же готовится к сраженью;

Он сарацинов хочет укротить
И, перейдя реки родной теченье,
За ней врагов живущих разгромить.
-102-
ПЕСНЬ III
Вот разместилось лузов ополченье

Перед врагом, - отвагой принц кипит;
В недоуменье смотрят сарацины
На горсть бойцов, занявших их равнины.
43. Надежды возлагают лузитане

На мощь того, кто в небе властелин;
Хоть мало войск собрали христиане,
- На сотню мавров каждый луз один. -
Но дерзкою отвагою заране
Та армия полна среди равнин...
У лузов нет ни страха, ни сомненья -
Они готовы ринуться в сраженье.
44. Команду мавританскими войсками

Ведут пять королей; глава - Измар;
Привыкли к битвам, славы жаждет знамя,
Нигде их не страшит войны пожар.
Их женщины в строю идут рядами, -
Для них пример явил отваги жар
За Термадонт отдавших жизнь свою
И той, что у троян прославились в бою.
45. Рассвет холодный, звезды заслоняя,

Небесной тверди дрёму разыскал;
Там, на кресте, как бы в сияньи рая
Христа Альфонсо ясно увидал, -
И, дивное виденье узнавая,
Исполнясь верою, он восклицал:
«Неверным, Боже, ты яви свой лик,
Не нам, - мы знаем как Христос велик».
-юз-
ЛУЗИАДЫ
46. Такое чудо сильно возбудило

Прилив отваги в сердце у бойцов;
Хоть принца армия давно любила
За смелость на войне без лишних слов,
Но в тот момент им небо подтвердило,
Что настоящий их король таков;
«Живи, Альфонсо, наш король великий!» -
В лазурь летят восторженные клики;
От кликов вражья дрогнула земля -
- То португальцы славят короля.
47. Так пёс, рассвирепев и громко лая,

В лесную чащу рвется на быка
- Бык ждет, уверенно рога склоняя;
Собака на бегу быстра, легка,
Хотя слабей, то за уши хватая,
То вдруг вцепляясь в мощные бока,
За горло, наконец, быка схватила
- И ей сдалась чудовищная сила.
48. Таков Альфонсо. Богом вдохновлённый

И португальцами превознесён;
С солдатами, не знавшими препоны,
На варваров как буря мчится он...
Гремит оружье, труб несутся звоны,
Гром голосов взлетает в небосклон
- И лязг оружия, и стук копыт
В гармонию чудовищную слит.
49. Горит трава на поле битвы с края -

Борей относит пламя прямо в лес,
Где юная пастушка, отдыхая,
Укрылася под лиственный навес,
-104-
ПЕСНЬ III
Но искры бьют, треща и полыхая,

- Мгновенно сладкий сон ее исчез;
Схватив одежду, - в поисках спасенья
Бежит тропинкой к своему селенью.
50. Тут мавры в удивленьи и волненьи

Бросаются к орудиям скорей,
Но - ждут, еще не веря в нападенье,
Придерживая боевых коней;
А португалец в бешеном стремленьи
На них несется, молнии быстрей;
Смертельные копьем наносит раны
И враг мольбу возносит Алькорану.
51. Двух армий огневое столкновенье

Могло бы горы сбросить в океан;
Коней Нептуна в страшном том сраженьи
Погибло сотни тут; как ураган
Сшибаются в безумном напряженьи
Удары копий; искры рвут туман...
Бьют португальцы, все уничтожая,
Кирасы и щиты в куски ломая.
52. Лежат во прахе головы и ноги,

И руки, отделенные от тел,
И изувеченные трупы многих
- Плоды кровавые военных дел.
Пролиты крови темные потоки
И почвы слой надолго почернел.
Под грудой окровавленных кусков
Исчез цветущей зелени покров.
-105-
ЛУЗИАДЫ
53. Уж лузы - победители сбирают

Трофеи, что им день победы дал;
По полю битвы гордо принц шагает, -
Здесь он испанских мавров разогнал.
На боевом щите - тот щит сияет -
Он вечный знак потомству начертал;
Лазурных пять щитов - в честь королей,
Что победил он силою своей.
54. На тех пяти щитах он написал,

Создав оттенков радужных разлом, -
«Во славу Бога, что победу дал» -
По пять динариев и десять на одном.
Иуда некогда Христа предал:
Пусть помнит мир о злодеяньи том;
Принц на щите, покрытом серебром,
Те пять щитов расположил крестом.
55. Вновь после той победы небывалой

Вождя могучего влечет война:
С Лекарией, что некогда подпала
Под власть Арронше, хоть окружена
Была стеною неприступной вала;
Скабеликастра мощная страна
Манила принца вод своих теченьем,
Бегущих по равнинам в отдаленьи.
56. К тем покоренным дивным городам

Добавил принц холодной Цинтры стены
С венцом из гор; там Феба вольный храм
И в речках под водою белопенной
-106-
ПЕСНЬ III
Наяды юные резвятся по утрам,

Амур не выпускает их из плена.
- Победу за победой одержал
Альфонсо, - где бы он ни воевал.
57. О Лиссабон! Венец твой царский светел,

Тебя герой-оратор основал,
Чья хитрость превратила в серый пепел
Дарданский город; ты повелевал
Морями, был сильнейшим на планете;
И ты ль теперь свободу потерял?
В союзе с армией могучих северян
Тебя взяла отвага лузитан.
58. От Эльбы, что Германию ласкает,

От побережья Роны войско шло,
И от Бретани; всех объединяет
Одно - священное желание зажгло:
Осадой мавритан изгнать желают.
К стенам Улисса войско подошло;
Их лузитане дружески встречают,
Чья слава до небес уж долетает.
59. Пять раз скрываяся, луна плыла

И снова появлялась, озаряя
Громаду лузитан, что вдруг пришла,
Кольцом осады город окружая,
Огнем та битва небо обожгла
И гибли люди, кровью истекая.
С такою силой принц осаду вёл,
Что город-враг в отчаянье пришёл.
-107-
ЛУЗИАДЫ
60. И этот город португальской силой

Был покорен - хоть не сдавался он
Могучей Скифии, чья смелость покорила
В Иберии народы всех племён;
Так тяжесть их ударов всех давила,
Таков был ход сражений тех времён.
Название вандалов лузы дали
Народам, что они завоевали.
61. Какой бы город обладал той силой,

Чтобы сопротивленье оказать
Той нации, отвага чья затмила
Вождей всех стран, умевших воевать?
Эстремадура голову склонила
Обидос, Алемкер - уж им не встать.
Там жалобно звучит воды журчанье,
Струящейся средь горного молчанья.
62. И вы, о земли, что простёрли в дали

Размах полей, где Церес - властелин,
Пред силою невиданной вы пали:
И мавры, бывшие хозяева равнин,
Своей вы власти там не удержали;
Эльвис и Мура, Серпа - как один
Пред лузами ворота отворяют
И Алькецер к ним тоже примыкает.
63. Вот древний город - где в былые годы

Серториус мятежный обитал;
В сто этажей над ним вздымая своды,
Там акведуков царских ряд стоял;
-108-
ПЕСНЬ III
Сквозь них пройдя, из дальних стран народы

Пришли туда, как безудержный шквал...
Явился там Жиральдо под конец,
Ума и мужества давая образец.
64. Альфонсо - отдых прямо невозможен,

В грядущем славу он свою продлит;
Он жаждет подвигов, всегда встревожен -
Идет на Бэжу - и жестоко мстит.
Падение Данкозо - и проложен
К победе путь - и враг уже побит;
А принца армия в пылу сраженья
Нещадно разорила населенье.
65. Паммеллу покорили лузитане,

Затем Цезимбру - город рыбаков.
Звезда счастливая горит в тумане;
Разбили лузы армию врагов,
Чья армия была могучей ране,
Опорой ныне павших городов,
И средь ущелий гор спокойно шла,
Не зная, что ее беда ждала.
66. То Бадароза был король могучий,

Четыре тысячи с ним войска шли
И, подвигаясь с быстротою тучи,
Блестя оружием, пехота шла в пыли;
Как бык, которого желанье мучит
Весной - и страсти разум оплели, -
На путника всю ярость обращает,
Коль тот любовной связи помешает,
-109-
ЛУЗИАДЫ
67. Так из-за гор внезапно появляясь,

Принц армию врагов врасплох застал,
На их громаду, он, как вихрь бросаясь,
Неотразимый ужас нагонял.
Король бежит, в испуге озираясь,
Весь легион - оружье побросал,
Лишь шестьдесят отважных лузитан
Разбили много тысяч мавритан.
68. Альфонсо до конца воюет смело;

Все государство поднял он в поход;
Война - ему привычнейшее дело,
На Бадахоз свою он армию ведет.
Он в битвах всех отважен без предела,
И тем пример он войску подает.
И баделиз склонился перед ним,
Примкнув к завоеваниям другим.
69. Но Бог, исполнясь мудрости глубокой,

Возмездие надолго задержал;
Иль - тайну здесь скрывало Божье око,
Иль Он от принца покаянья ждал; -
Не допуская гибели до срока, -
От выстрелов в сраженьи ограждал.
Но ныне помощи Господь лишил
Того, кто мать в темницу заключил.
70. В том городе, что был им взят когда-то,

Принц в свой черед осадой окружен.
Враги хотят вернуть свою утрату -
Тем городом века владел Леон.
-по-
ПЕСНЬ III
Принц бьется яростно, - но нет возврата

Былых удач: Альфонсо побежден.
В бою он встретил личную преграду -
И плен жестокий стал ему наградой.
71. Помпеи великий, не грусти напрасно,

Что блеск твоих побед ты утерял.
Решенье было Немезидой властной,
Чтоб родич твой тебя превыше стал.
Но помни: Фазы льды, земли безгласной
Гора Боотес и пустынь накал,
Края, которые тебя видали,
При имени твоем равно дрожали.
72. Богатый край Аравии счастливой

И дикари, хранившие руно
Златое, и Каппадокии нивы,
И Иудея, знавшая давно
Творца единого Божественное диво;
Сирийцев слабых нежное звено,
Сицилия, Армения - навек
Омытая потоком горных рек.
73. Ведь от морей Атласа вся земля

Вплоть до горы, что Турус люди звали,
Твои победы видели, внемля
Как все края тебя там прославляли,
Забудь, что Эметийские поля
Один лишь раз позор твой увидали;
Альфонсо вновь ту славу воскресил -
Но и ему паденье Бог судил.
- ш -
ЛУЗИАДЫ
74. Дано по воле Божией отмщенье;

Но возвратись - король не отдыхал
И в Сантаренте сильным отраженьем
Он сарацин осаду отбивал.
Затем - дает народу повеленье
В тот город, что Улисс еще создал,
С утеса, освященного судьбой,
Перенести Винцента прах святой.
75. Старик-король, годами утомленный.

Он сыну смелому приказ дает:
На Алемкер идти - и неуклонно
Создать могучей армии оплот.
И Санчо, жаждой славы возбужденный,
Идет на мавров, их нещадно бьет -
Кровь варваров струится в изобильи
В реке спокойной, что течет в Севилье.
76. Победа эта принца вдохновила

И снова он готовился к войне.
Орда неверных Бэжо осадила -
Принц подготовит им урок вдвойне.
Судьба удачу принцу подарила
- И мавр бежит, растоптанный вполне,
Одну награду лишь уносит он -
Отмстить врагу за свой двойной урон.
77. Кто уцелел - идут собраться снова

К горе - (Медузой скрючена она),
И к мысу Ампелуз, у Тинфиса златого,
Где жил Антей в былые времена.
-112-
ПЕСНЬ III
Абиллы жители спешат по зову;

Готовится к войне еще страна,
Услышав, как ревут у мавров трубы -
То королевство благородной Жубы.
78. На португальцев армию бросает

Мир-Альбуминин; тридцать королей
За ним идут; отвагой все пылают
Но жезл вождя он взял рукой своей.
Он на пути своем уничтожает
Селенья и посевы всех полей;
Он Сантаренту обольстил осадой, -
Но поднялись на мавра силы ада.
79. Здесь мавр дает сраженье за сраженьем

Атакой бешеной, разрывом тайных мин,
Военной хитростью; но тщетны ухищренья -
Не помогает способ ни один.
Альфонсо сын ведет сопротивленье:
Умелой тактикой врезает грозный клин
В орду врагов; встречает мавр повсюду
Железный строй людей, подобный чуду.
80. Старик-король, - летами осужденный

На отдых там, где свежею волной
Течет Мондего, - слышит, возмущенный:
На Сантаренту мавр пошел войной.
Там сын его, осадой окруженный,
Выдерживает непосильный бой;
Спешит король немедленно туда,
Забыв свои преклонные года.
-из-
ЛУЗИАДЫ
81. Людей бесстрашных он ведет с собой.

В походах все испытаны судьбой;
Он сына застает в разгаре боя;
Сомкнулись лузы в неразрывный строй
И бьют врага. Сражение такое,
Что тонут все поля в крови людской.
Там груды вражьих тел, цветных плащей,
Оружье мавров, трупы лошадей.
82. Разбитый враг лишь убежать стремится.

Но Мир-алмуминин - в последнем сне.
Все лузы стали горячо молиться.
В тот миг понятно стало им вполне,
Что им грозило, что могло случиться,
И кто победу дал родной стране.
Их гибель поджидала у порога,
И победить могла лишь сила Бога.
83. Вновь вся земля Альфонсо прославляет -

Он вихрем налетел на вражий строй.
Но тяжесть лет в конце концов сгибает
Героя - и, грозя холодною рукой,
Болезнь нежданно им овладевает...
Вот близок час кончины роковой.
И должен он перед судьбой смириться,
И скорбной Либитине покориться.
84. Героя-воина оплакивают скалы,

И слезы рек стекают на поля, -
Но Слава петь о нем не уставала -
Его отвагу знает вся земля;
-114-
ПЕСНЬ III
И долго-долго эхо повторяло

На родине его, как бы моля:
«Альфонсо!» - и звучало громогласно,
Но слезы и мольбы, увы, напрасны.
85. Альфонсо сын - бесстрашен от рожденья,

Во всем отцу он с детства подражал.
Освоил быстро, как вести сраженье, -
Потоки крови вражьей проливал;
Вот Андалузия - в порабощеньи,
И в Бэже мавров он осаду снял.
Вся Португалия его любила
И ныне - королем провозгласила.
86. Не много лет прошло - и жажда славы

Ведет его Сильвес завоевать,
Германская великая держава
Идет к нему, чтоб помощь оказать.
Их армия, могучая как лава,
И португальским воинам подстать;
Ведет их всех священная идея
- Вернуть утраченную Иудею.
87. Герои эти подвиг повторяли,

Который рыжий Фредерик свершил,
Собрав войска, чтоб город защищали,
Где по преданию сын Божий жил.
Когда солдаты Гуга испытали
Мученье жертвы - и вернулись в тыл,
В места, где Саладин владел водою,
А Лузиньяна высохла от зноя.
-115-
ЛУЗИАДЫ
88. К тем берегам пришел тогда нежданно

По воле ветра - благородный флот;
Германия, в стремленьи к славе бранной,
На помощь Португалии идет,
Священная война им всем желанна -
Встречает принц воинственный народ...
Сильвесом быстро он овладевает
И, покорив, жестоко разоряет.
89. Хотя им взяты многие трофеи

И всех врагов он одолел вполне,
Идет он на Леон, где, не робея,
Народ всегда готов к любой войне.
Чтоб под ярмом навек склонилась шея
Криси-Туи в далекой стороне -
Все близ него лежащие селенья,
О Санчо, держишь ты в повиновеньи.
90. Судьба разгар походов прерывает

- Настигла Санчо смерть среди равнин.
Наследником он сына оставляет;
Второй Альфонсо - третий властелин;
В его правленье мавры утеряют
Весь Алькацер - оплот своих твердынь:
Он завоеван ими был когда-то -
А ныне стал позорною расплатой.
91. Второй Альфонсо - сына оставляет

Второго Санчо: он совсем иной. -
Забавы всем делам предпочитает
И не умеет управлять страной.
-116-
ПЕСНЬ III
Он государство вскоре потеряет -

Народу нужен властелин другой.
Наследник в развлеченья погружен
И повинуется придворным он.
92. Развратен Санчо не был, как Нерон.

Нет, юноши на ложе с ним не спали.
Не совершил кровосмешенья он,
И чувства в нем жестокости не знали.
Достаточно он не был извращен,
Чтоб города сжигать, глядя из дали.
Он не был ни свиреп, как Гелиогабал,
Ни женственен, как царь Сарданапал.
93. Не знал он тирании изощрений -

В Сицилии от них народ страдал.
Не изобрел ни пыток, ни мучений,
Которые Филарис применял;
Но - гордый луз, не знающий терпенья,
Вождей могучих только признавал.
Народ не хочет быть в повиновенье
Тому, кто у придворных в подчиненье.
94. Объявлен был владельцем полным

Булонский граф - по воле лузитан
Тотчас как Санчо кончил жизнь,
Альфонсо смелому престол был дан,
В его душе заботой стало главной
Больших свершений как составить план.
Душе воинственной и твердой воле
Нельзя мириться с маленькою долей.
-117-
ЛУЗИАДЫ
95. Он приобрел имгеров край немалый -

Жены приданое - и мавров разогнал,
Чья нация длань Марса утеряла;
Всегда повсюду он победу брал.
Свободною его отчизна стала.
В бою отважный вождь не уставал;
Сумел он усмирить народ чужой,
Под власть его переданный судьбой.
96. Альфонсо смелому пришел на смену

Его потомок - Динис молодой.
Он Александра славою нетленной
Своей затмил, горя в веках звездой.
И, добиваясь мира во вселенной,
Создал в стране период золотой;
Народу дал права и ввел законы,
Храня обычаи и честь короны.
97. В Коимбре Динис вводит неуклонно

Минервы упражнений строгий ряд;
Он учит муз, как жить без Геликона,
Лугов Мондего сохранив наряд.
Все, что дано Афинам Аполлоном -
Коимбре руки бога подарят -
В ней многих увенчает лавр зеленый,
Бессмертной волею распределенный.
98. Построил Динис городов немало,

И неприступных укреплений строй.
Но строгая Антропус оборвала
Нить жизни короля во тьме ночной.
-118-
ПЕСНЬ III
Судьба - корону сыну даровала,

Хотя с отцом не ладил сын порой,
Умом, отвагой щедро одарен,
Альфонс четвертый назывался он.
99. Невозмутимою и твердою душою

Кастильцев он спесивых презирал.
Он сам владел могучею страною
И пред сильнейшим страха он не знал,
Но, несмотря на то, - когда войною
Кастильцам мавр нежданно угрожал,
Бросается Альфонсо величаво
Помочь Кастилии в войне кровавой.
100. Семирамиды воины когда-то

Тревожили в Гираспе тишь равнин,
Внушая страх Италии солдатам,
Аттила вел орду как господин;
Но, с помощью империи Гренады,
Тьма варваров и страшных сарацин
В полях тарильских армию собрали,
Какой досель в Европе не видали.
101. При виде той неодолимой силы

Кастильский царь боится не того,
Что ждет его в сражении могила,
Боится гибели народа своего.
Как было некогда - супруге милой
Дает приказ - и боле ничего -
Пробраться в Лузитанию к отцу -
Молить о помощи испанскому венцу.
-119-
ЛУЗИАДЫ
102. Прекрасная Мария проникает

В роскошный замок своего отца;
Волна волос ей плечи покрывает,
Но бледны краски дивного лица.
Отец с восторгом дочь свою встречает,
Но слезы льет Мария без конца...
В мольбу свою она всю страсть влагает,
Хотя рыданье голос прерывает.
103. «Всей Африки сюда сошлись народы -

Жестоких варваров бесчисленная рать;
Король Марокко, дикий сын природы,
Испанией стремится обладать.
С тех пор, как море шлет на земли воды,
Столь грозных сил никто не мог видать.
Они кипят свирепостью такою,
Что ни живым, ни мертвым нет покоя.
104. Мне муж достойный выбран был тобой

- Он с малой армией своих бойцов
Стремится защищать свой край родной
- И на себя удар принять готов.
Ты, если не пойдешь к нему со мной,
Узришь меня лишенной всех даров:
Вдова, одна, без царства, без защиты.
- Навек несчастьем буду я убита.
105. При имени твоем, король могучий,

Теченье рек от ужаса замрет;
Кастильцев промедлением не мучай,
Пускай любовь ко мне - тебя ведет.
-120-
ПЕСНЬ III
О мой отец, спеши, покамест туча

Не разразилась бурею в разлет;
Спеши скорей, чтоб не застать убитым
Того, кому ты должен дать защиту».
106. Печальная Мария так молила,

Как некогда Венера пред отцом
Своим - Юпитером; - главу склонила,
Прося помочь Энею: в вихре злом
Его кружила Океана сила.
Такая скорбь была в моленьи том,
Что буря там внезапно замерла
И Зевс жалел, что просьба так мала.
107. Эворские равнины занимают

Войска непобедимых лузитан;
В лучах зари оружие сверкает
И кони ржут; и, разогнав туман,
Труба войны молчание пронзает,
Тревожа армию враждебных стран,
И в сердце луза каждого рождает
Отвагу грозную - и к бою побуждает.
108. Вот в центре рыцарей своих, блистая

Осанкой гордою - Альфонсо предстает;
Он выше всех - и на него взирая,
Отвагу в сердце каждый обретет.
В страну Кастилии, как друг вступая,
Он дочь свою прелестную ведет;
Кастилия дана ей во владенье
- С отцом ведет она войска в сраженье.
-121-
ЛУЗИАДЫ
109. Вот два Альфонсо встретились: в покое

Расположились лагерем в полях
Тарифских - прямо перед злой ордою
- А маврам тесно в долах и в горах.
Как лузитане ни тверды душою -
У многих мог возникнуть в сердце страх,
Но каждый луз уверен был вполне,
Что Бог пошлет победу им в войне.
110. Потомки вечно плачущей рабыни

Увидели - как мало христиан
Выходят в бой и, полные гордыни,
Насмешкой осыпают лузитан.
Они заранее уверены, что ныне
Разгонят этот слабосильный стан, -
Но самозванных сарацин расчет
Ошибочен; позор их войско ждет.
111. Могучий великан, в года былые

Саул им был немало устрашен -
Рассыпал пастуху насмешки злые,
Что тот камнями лишь вооружен,
Но отрок смелый на слова пустые
Своей праще умелый дал разгон
И доказал - насколько веры сила
Людскую мощь всегда превосходила.
112. Так вероломный мавр, смеясь надменно

Над христианами, не мог понять,
Что за защита - Властелин вселенной
- И аду с силой той не совладать;
-122-
ПЕСНЬ III
Уверены в победе непременной,

Идут кастильцы мавров избивать;
А лузы, для которых нет преграды,
В атаку мчатся на войска Гренады.
113. Мечи и копья сшиблися со звоном,

Пронзая панцыри, - и клич звучит.
«Святой Иаков!» - и каким-то стоном
«О Магомет!» - неверных стан кричит.
О странный вид! Невиданным уроном
Испуган мавр - и этот страх томит.
В озерах крови тонут мавритане,
Не только мертвые, но все, кто ранен.
114. Сражались португальцы, как герои

Войска Гренады гибли без числа.
Лежит оружие на поле боя
И смелость им победы не дала.
- У лузов есть решение немое
- И их отряд несется, как стрела,
Помочь кастильцам в огневом сраженье,
Где марокканцы рвутся в наступленье.
115. К жилищу Териса уже склоняя

Свои лучи, к закату солнце шло,
К себе ночные тени привлекая,
Когда все войско мавров полегло.
Двух королей победа воссияла,
Врагов могучих сломано крыло.
И блеск победы той до этих пор
По всей земле ничей не видел взор.
-123-
ЛУЗИАДЫ
116. Отважный Мариус не умертвил

И четверти врагов, когда однажды
Водой кровавою он напоил
Свои войска, страдавшие от жажды,
И Карфагенец так же поступил
- Соперник Рима - это помнит каждый.
Он Лациум топил в крови солдат,
И мог бы трупами наполнить ад.
117. О ты, что в мрак Коцитова селенья

Мильоны душ убитых проводил;
Столицу древнюю разбил в сраженьи -
Народ там веру предков сохранил, -
Лишь только воли неба исполненье,
О, благородный Титус, ты творил;
Пророков это было предсказанье
И вновь Христом подтверждено в преданье.
118. Победою счастливой упоенный,

Альфонсо возвращается домой;
Он славой наслаждается законно;
Но мирных дней нарушен был покой,
Когда над слабой женщиной влюбленной
Свершился суд - нелепый, роковой,
Чтоб в будущем - звездой она сияла
И после смерти королевой стала.
119. Любовь! Твоя безжалостная сила,

Владеющая душами людей,
Она одна несчастную сгубила,
Как будто бы врага страны своей
-124-
ПЕСНЬ III
И грозную любовь не утолило

Рыданье горькое во тьме ночей;
Тиран жестокий, названный Любовью,
Ты свой алтарь кропишь людскою кровью.
120. «Ты находилась, юная Инее,

В том состоянии, пьянящем негой,
Когда для любящей весь мир исчез
И время уж не замедляет бега;
Под сенью улыбавшихся небес,
Над благовонной синевой Мондего
Родное имя повторяла ты,
Чтобы его запомнили цветы.
121. Мечты и чувства принца отвечали

Твоим воспоминаниям о нём;
Дороги дальние вас разделяли,
Но снилось принцу - вы опять вдвоем;
И, если сны пленительные лгали,
Не ты ль в мечте ему являлась днём.
И озарённая тобою дума
Не становилась ни на миг угрюмой».
122. Сеньор прекрасных Педро отвергал

И даже на принцесс глядел надменно;
Любви еще никто не побеждал,
И власть ее над сердцем неизменна.
Отец седой, который наблюдал
За страстью, бушевавшей многоденно,
Прислушиваясь к ропоту двора,
Решил, что действовать ему пора.
-125-
ЛУЗИАДЫ
123. Убить Инее желает, чтоб из круга

Любовных чар наследника извлечь,
Как будто бы возможно кровью друга
Пожар в груди унять, а не разжечь.
Кто, не дрожа от смертного испуга,
Посмеет занести суровый меч, -
Которого боялся мавр упрямый, -
Над головой прекрасной хрупкой дамы?
124. Влекомая руками палача,

Пред королем, смягчившимся немного,
Она предстала; но враги, крича,
Монарха вновь настраивают строго.
В ее глазах два отблеска луча,
Зажженные смертельною тревогой:
О принце и о сыновьях полна
Заботою, измучилась она.
125. Исполнена невыносимой муки,

Инее возводит к небу блеск очей.
(Ее жестоко связанные руки
Придерживал один из палачей).
Ей все еще не верилось разлуке
С детьми любимыми, грозящей ей...
Пытаясь одержать над ним победу,
Инее со страстью обратилась к деду.
126. «Ведь даже у неистовых волков,

В степи свирепствующих постоянно,
У хищных птиц, под кровом облаков
Следящих за птенцами неустанно,
-126-
ПЕСНЬ III
К младенцам, брошенным среди лугов,

Рождалось сострадание нежданно:
Семирамида спасена была,
И римских близнецов волчица приняла.
127. Как человек (коль это человечно -

Беспомощную женщину убить
За то, что вверилась она беспечно
Сумевшему любовью покорить), -
Хоть мальчиков не мучай бессердечно,
Когда меня не хочешь пощадить!
О, прояви хоть к детям сожаленье,
Коль ты не слышишь моего моленья!
128. И если нёс ты сталью и огнем

Смерть маврам, угрожающим отчизне,
Сумей невинных озарить добром
И не лишай меня напрасно жизни!
Но если в разумении твоём
Я подлежу за что-то укоризне,
Пускай ливийский зной меня сожжет
Иль Скифии морозить будет лёд.
129. Пошли туда, где с тиграми и львами

Придется жить, сочувствие скорей,
Наверное, найду между зверями,
Чем в обществе бессовестных людей.
Сумею неусыпными трудами
В любой пустыне воспитать детей,
Напоминающих о принце милом
И утешающих в краю унылом».
-127-
ЛУЗИАДЫ
130. Король сочувствие как будто ощутил

К такой любви - и преданной, и цельной -
Но палачей он не остановил:
Неистовство их было беспредельно.
Вот меч один убийца обнажил,
Готовясь нанести удар смертельный...
О, ставшие зверями в этот час,
Ужели звали рыцарями вас?
131. Когда-то, чтобы призраку Ахилла

Узнать покой в жилище неземном,
Терзая сердце матери унылой,
Пирр Поликсене угрожал мечом;
Она ж с неслыханной для жертвы силой,
Как кроткая овечка под ножом,
Мать обняла - и, не склоняя взора,
Смерть встретила без страха и укора:
132. Так ринулись убийцы на Инее.

И алебастровую грудь пронзили,
Чтобы ее велением небес
Как королеву после смерти чтили.
Пока пурпурный отблеск не исчез
На лепестках взращенных ею лилий,
Убийцы стерегли ее, склонясь,
Возмездия в грядущем не боясь.
133. Могло бы солнце отвести от места

Убийства гнусного свои лучи,
Как от кровавого стола Фиэста,
Не распознавшего детей в ночи.
-128-
ПЕСНЬ III
Долины, где она еще невестой

Прислушивалась, как журчат ручьи,
Вы имя Педро от нее слыхали
В последний миг - и долго повторяли!
134. Как маргаритка, - сорванная вдруг

Рукою девочки, венок плетущей, -
Теряет цвет и запах, и ни луг
Не воскресит увядшую, ни кущи,
Так побледнела от смертельных мук
Та, что казалась розою цветущей.
Погас навеки нежный цвет ланит,
И мертвая уже она лежит.
135. В Мондего нимфы об Инее рыдали,

Не зная утешенья, и тогда
Их слезы чистый ключ образовали,
И не иссякла до сих пор вода.
Потом источнику названье дали:
«Любовь Инее» - она живет всегда.
Смотри, как свежий ключ бежит над новью:
Вода в нем - слезы; он рожден любовью!
136. Недолго ждал возможности отмщенья

Дон Педро - ранена душа была;
Рукою твердой взял бразды правленья
И власть судьи судьба ему дала.
Убийц он предал казни без сомненья
И стал творить кровавые дела;
С Жестоким Педро он союзом слит,
Как некогда Антоний и Лепид.
-131-
ЛУЗИАДЫ
137. Разбой, убийства, прелюбодеянья

Карает беспощадною рукой,
В припадке ярости давая наказанье,
Ввел пытки страшные - и всей душой
Любил свои жестокие деянья.
Он в городах искоренил разбой
И больше учинил смертей злодеям,
Чем сделано Альсидом и Тезеем.
138. Суровый Педро был - но справедливый;

Фернандо ж - сын его - иной;
Игра судьбы! Беспомощно счастливый...
При нем теряет силу край родной.
Кастилия идет войной спесиво
И с прежней не встречается борьбой;
Ведь слабость короля любой народ
К бездействию и лени приведет.
139. Иль небо то возмездие явило

За то, что ослепленный духом зла,
Элеонору он похитил силой,
Отняв жену у мужа, - иль жила
В нем зависть - и сознанье усыпила,
А слабость - к преступленью привела.
Порочная любовь - сгибает силу
И многих слабых эта страсть сгубила.
140. То было Божьей воли проявленье -

Таких поступков небо не щадит;
Тарквинии, Аппиус - Елены похищенье;
Кем осужден был царь святой Давид?
-132-
ПЕСНЬ III
Кто племя славное обрёк паденью?

И воля Божия нам ясно говорит -
Как Сарой был наказан Фараон,
Хоть по незнанью преступил закон.
141. От страсти необузданной теряют

Всё мужество отважные сердца;
Так сын Алкмены нам пример являет,
Омфале подчиняясь без конца.
И Марк Антоний долг свой забывает,
У ног Египтянки оставив блеск венца;
В Апулии пред жрицею разврата
Склоняет карфагенец шлем солдата.
142. Кто мог бы избежать средь роз и лилий

Сетей любви, в которые попал?
Кого златые косы не манили,
Кто мраморную грудь не целовал?
О красота! Медуза древней были,
Твой взгляд сердца людские изменял,
Но сила чар - дала ли сердцу силу?
Нет; лишь огнем желаний истомила.
143. Кто не поверил ласковому взору

И ангелоподобной красоте?
Кто с ней боролся, кто бросал укоры?
Кто не забылся в дорогой мечте?
Фернандо был бы - в том не будет спора -
Вполне оправдан теми, кто любил;
Но, если б он такой любви не знал,
Его бы каждый смело оправдал.
1. Смолкает бури вой; заря, сияя,
Затмила страх - и гонит мрак ночной.
Блеснул маяк, надежду порождая, -
Увидел порт - и солнца луч златой.
Взойдет ли та заря улыбкой рая
Над сильной, но измученной страной,
Где только что от истощенья сил
Король Фернандо навсегда почил?
2. О, если б наши предки захотели

Отмстителя достойного найти -
Чтоб покарать тех, кто для личной цели
Использовал нечистые пути,
И слабоволье короля сумели
До преступлений крупных довести,
Нашли б его; наследник не прямой,
Но рыцарь Лузитании родной.
3. К тому звал голос Божеских велений;

Знамения являла и земля:
В Эворе голос был услышан всеми,
Провозгласивший имя короля.
Дитя заговорило в колыбели,
Воздев ручонки, словно бы моля:
-134-
ПЕСНЬ IV
«О Португалия! Твой царский сан

По воле Божьей примет дон Жоан».
4. Тогда повсюду ненависть царила,

Жестокость извратила всех людей.
Все государство королеве мстило,
Стремясь убить ее родных, друзей.
За графом - око мщения следило,
Давно любовником служил он ей.
Она позорной связи не скрывала
И мненье всех надменно презирала.
5. И графа, наконец, кинжал наймита

Пронзил из-за угла; пожар зажжен
И гибнет все, лежат тела убитых,
По городу несется крик и стон.
Астианаксу храм служил защитой -
С вершины башни был низвергнут он,
А графа труп по улицам влачили,
О камни искрошив, в пыли и гнили.
6. Пусть ныне будут преданы забвенью

Кровавые дела, что совершил
Злой Мариус - и Сулла; в те мгновенья
Священный Рим свидетелем их был.
В душе смущенной встали сожаленья -
Без графа Леоноре свет не мил;
На лузитан - кастильцев подымает
И дочь свою наследницей считает.
7. Дочь Леоноры Беатрисой звали.

В Кастилии супруга ей нашли!
-135-
ЛУЗИАДЫ
Он требует, чтобы страну отдали

Жене во власть - на трон чтоб возвели.
Фернандо все ее отцом признали -
Хоть нравы матери сомненье родили.
Кастилия встает, к войне готова
В защиту королевы этой новой.
8. Из областей, носящих имя Бриго,

Идут - (хоть неизвестно - был ли тот) -
Идут из тех, где Фердинанд Родриго
Освободил от мавров свой народ;
Всех чужеземное давило иго
И, груз везя трясиною болот,
В Леоне люди устали не знали;
Такие - пред врагом не отступали.
9. Там, где бегут струи Гвадалквивира

Вдоль андалузских светлых берегов,
Ждут вандалы, народ не знавший мира,
Хранящий пыл воинственный отцов
(Здесь некогда тирийцев пела лира);
Они кастильцев услыхали зов
И в миг готовы развернуть знамёна:
На них видны Геракловы колонны.
10. Толедо благородный покидая,

Где Тэжо воды мирные текут,
Из горной цепи Конка вытекая, -
Воители различные идут.
Вы, галисийцы, страха ввек не зная,
Орда жестокая, - вы тут как тут;
Вы лузитан поработить мечтали,
Но - силу их не раз вы испытали.
-136-
ПЕСНЬ IV
11. Покорные веленью черных фурий,

Бискайцы покидают край родной;
Язык их груб, подобен реву бури,
Их нрав - обиды помнить до одной.
Гипускоа и дальний край Астури,
Где залежи железа под землей -
Воители, ваш гордый легион
От головы до ног вооружен.
12. В душе Жоана возрастают силы;

Как некогда их накопил Самсон;
Орда врагов его не устрашила -
Спокойно армию готовит он.
Она мала - но смелость в ней бурлила -
Однако, - нет ли в ней дурных препон?
Собрал Жоан придворной знати цвет
И спор возник пришедших на совет.
13. Немало обнаружилось людей,

Чья смелость в трусость стала превращаться,
Утратили они в душе своей
И честь, и верность - и готовы сдаться.
От короля, отчизны, от людей
Они могли б бесстыдно отказаться.
И, если б в этом выгоды нашлись,
Они б, как Петр, - от Бога отреклись.
14. Но не согласен с этим ослепленьем

Отважный рыцарь Нуно Альварец;
Своих он братьев заклеймил презреньем
И проклял их за трусость, наконец;
-137-
ЛУЗИАДЫ
Сжимает меч - невольное движенье -

И, говоря как Армии отец,
Грозит он людям, морю, всей вселенной
И речь его бесстрашна и надменна.
15. Как! В недрах Португалии великой

Есть люди, что готовы отступать?
И родину забыв душой безликой,
Своих границ не могут защищать?
Их трусость охватила силой дикой,
Готовы веру, честь, закон предать?
Своей отчизны допустить разгром,
Узрев ее под вражеским ярмом?
16. Не ваши ль предки - славные герои?

Их Энрико великий в бой водил;
Они не знали страха и покоя -
Он с ними армии могучие разбил
Воинственных врагов; - и под водою
Болот знамёна чуждые топил.
Семь графов лузитане в плен забрали,
Богатую добычу с ними взяли.
17. С ним сын его, что Даницетом звали,

Бессмертные герои, - ведь они
Чудесную победу одержали
Над теми, кто страшит вас в эти дни.
Фернандо заблуждался. Вы избрали
Другого короля... Зажглись огни.
Коль старая пословица не лжет -
То с новым королем - меняется народ.
-138-
ПЕСНЬ IV
18. Король таков, что если бы вассалы

В отваге подражать ему смогли,
- Его вся Лузитания избрала -
Склонили б вы знамена всей земли.
Не память ли отцов пред вами встала?
Но - страхом вы как мохом обросли...
Останьтесь здесь; но я, преград не зная,
Вступлю в борьбу за честь родного края.
19. Да, я один - с вассалами моими

(До половины меч свой вынул он)
Не отступлю перед врагами злыми,
Своей отчизны защищая трон.
Жоана добродетели во имя.
Во имя траура страны родной,
Во имя верности, забытой вами,
Я одержу победу над врагами.
20. Корнелиус такой же был когда-то;

Он уцелел при Каннах; в тех боях,
И с ним немногие его солдаты;
Он их в Канузиум укрыл, а страх
Чуть не привел их к мысли сбросить латы,
Но вождь у них взял клятву на мечах
Идти на смерть за римские знамёна,
В своих рядах не допустив урона. -
21. Такая речь внезапно пробудила

Как эхо - отклики во всех сердцах:
Былую смелость, боевую силу
И погасила леденящий страх.
-139-
ЛУЗИАДЫ
Нептуновых коней гремят удила

И копья рыцарей берут размах.
«Да здравствует король!» - раздались клики -
«Вернул свободу нам Жоан великий!»
22. В среде народа - разные сужденья:

Есть мненье - родину война спасет;
Там - ржавчину с оружья чистят треньем,
Иной - в подкладку каски шерсть кладет;
Кирасы примеряют с нетерпеньем,
К войне подготовляясь в свой черед;
У многих на одежде многоцветной
Сияет знак любви их беззаветной.
23. Возглавив горсть отважного народа,

Жоан уходит, не теряя слов,
От берегов, где Тэжо дарит воды
Холодные мильону ручейков.
Король лишь авангард ведет к походу -
А мог вести бы армию бойцов,
Подобно той, что Геллеспонт прошла
По мановенью Ксерксова жезла.
24. Да, Нуно настоящим был бичом

Кастильцев гордых; есть воспоминанье:
Как грозный лев прошел он напролом
Италию и Францию - в молчанье.
На правом фланге лузитан с врагом
Сразится Мэм Родриго, чье прозванье
Васкенцеллоз: руководить войной
Он призван, кажется, самой судьбой.
-140-
ПЕСНЬ IV
25. Вот здесь - Антао Васкес да Альмада

В сраженье левое крыло ведет;
А в арьергарде всех знамен армада
Оружье португальское несет;
Сверканию оружья - солнце радо;
Под знаменем король Жоан идет, -
Отвагою безмерной и упорной
Он славу Марса затемнил, бесспорно.
26. Тая на сердце радость и волненье,

На городской стене уже стоят,
Следя отважным взором ополченье,
Невесты, сестры, матери солдат, -
И в небо шлют горячее моленье,
Обет - держать посты, блюсти обряд...
Вот лузитан отважный эскадрон
Узрел врагов, идущих с двух сторон.
27. Раздались вдруг военные сигналы -

И горн поет, и барабан гремит,
Взвились знамен цветные покрывала,
А землю засуха безмерная томит.
И Церес в августе рукой усталой
Плоды по кладовым распределит.
Принять к себе Астрея солнце радо -
И Бахус давит сок из винограда.
28. Кастильские сигналы зазвучали,

Как дикий, грозный рев лесных зверей.
Артабра горы эхом отвечали
А в Транстагане - дрожь берет людей.
-141-
ЛУЗИАДЫ
Вот Гвадианы волны в страхе встали

И Тэжо к морю волны мчит скорей...
Все матери, услыша эти звуки,
Дрожа, к младенцам простирают руки.
29. В такой момент - бледнели многих лица

И страх опасность заслонил собой...
Так иль не так, - но это часто мнится -
Порыв владеет каждою душой,
Стремленье победить, с врагом сразиться;
Оно неудержимо, как прибой,
Мешает сознавать, что ты в бою
Утратить можешь даже жизнь свою.
30. Вот началось сраженье: невозможно

Заране предсказать его исход.
Идут ряды - их встреча непреложна:
Любовь к отчизне лузитан ведет.
Кастильцы алчностью горят тревожной -
Порабощать; но смелый Нуно бьет,
Сметая все, что на пути встречает,
И землю трупами кастильцев устилает.
31. Темнеет день - а дротики и стрелы,

Взлетая в воздух, свищут и разят;
Земля дрожит; коней копыта смело
Стучат, а копья о металл гремят.
В кирасах падает за телом тело,
В долинах вызвав громовой раскат.
Врагов - лавина, португальцев - мало;
Но смелость Нуно весь отряд держала.
-142-
ПЕСНЬ IV
32. Родные братья с ним ведут сраженье,

Но Нуно их порыв не удивил:
Легко свершить любое преступленье
Тем, кто отчизне, трону изменил.
Немало там, в кастильском ополченье,
Неистовых, кто меч свой осквернил.
Не то же ль люди видели, бледнея,
В эпоху Цезаря, в года Помпея?
33. О ты, Кориолан, ты - воин строгий

Серторий, Катилина, все, кого
Мы помнили на вековой дороге -
Вас честолюбие к измене привело.
Там, где Плутона мрачные чертоги,
Вы искупили сделанное зло;
Скажите ж им: предатель, лютый зверь
И в Португалии находит дверь.
34. Напор врагов силён необычайно

И прерван португальцев первый ряд;
Там Нуно - Нуно в ярости бескрайной,
Как лев в лесах Сеуты, невпопад
Бывает окружен засадой тайной
Людей, ползущих полем наугад,
Следя за ним; а лев, глядя вокруг,
Волненье чувствует, - но не испуг.
35. Лев искоса на них бросает взгляд,

Но ярость отступить не позволяет.
Он прыгает на вражеский отряд,
Где копий целый лес его встречает...
-143-
ЛУЗИАДЫ
Так пред врагом не отступив назад,

Их кровью Нуно поле заливает,
Но падают тела своих гурьбой...
Как устоять пред вражеской ордой?
36. Отчаянное Нуно положенье

Король Жоан заметил издали;
Он всех бодрил и побуждал к сраженью,
Как верный кормчий всей своей земли.
Так львица, не найдя по возвращеньи
С охоты - львят, которых унесли,
Рычит, бросаясь, и вселяет страх
В Массилии и вкруг нее в горах.
37. С отборной группой воинов примчался

Король Жоан, летя как вихрь морской,
Врезаясь в то крыло, где Нуно дрался,
И где кипел неравный, страшный бой.
«Смелей, отважные друзья! - раздался
Войскам знакомый голос громовой. -
Вам нет соперников - и нашему народу
Своими копьями вернете вы свободу».
38. «Взгляните на меня - король ваш с вами,

Я - ваш соратник; первым мчался я
Сквозь тучи стрел и копий - я с врагами
Сразиться насмерть жажду, о друзья!
В сердцах у вас - отцовской славы пламя!»
То слово облетело все края...
Взмахнув копьем, он в цель его бросает
И целый ряд кастильцев убивает.
-144-
ПЕСНЬ IV
39. С огнем энтузиазма и волненья,

Презрев опасность и число врагов,
Пошел отряд Жоана в наступленье
И умереть за родину готов.
Бьют из железа искры в исступленье.
Удары пик разбили строй рядов;
Так биться могут только лузитане,
Победу начертав себе заране.
40. Мильон людей, погибших под мечами,

Ушел туда, где мрачный Стикс бежит.
В огне, в дыму сражения с врагами
Глава святого Иакова убит;
Свершая подвиг, средь камней, где пламя
Пылало, - Калатравы вождь лежит;
Перейро, небо оскорбив хулою,
Был проклят - и погиб в разгаре боя.
41. Но кто солдат погибших сосчитает?

Кого скосила смерть своей косой?
Все в бездну сброшены, где хрипло лает
Пёс трехголовый, алчный, вечно злой.
Он души всех умерших поглощает,
Чтобы умерить нрав его крутой,
Кастильцев знаменитые знамена
У лузитанского поникнут трона.
42. И все страшней становится сраженье:

Стон раненых - и кровь рекой бежит.
В крови плывут тела - и трав цветенье
Прервалось; почернев, трава шумит.
-145-
ЛУЗИАДЫ
Враги уже готовы к отступленью;

Оружие - и ярость - всё молчит.
Кастильский вождь возвел погасший взор
На учиненный им самим позор.
43. И, лузам поле битвы оставляя,

Он счастлив тем, что в битве уцелел.
Соратники, друг друга обгоняя,
Бегут за ним быстрей полета стрел.
Несут на сердце тяжесть, сознавая
Свое бессилье, жалкий свой удел.
Им стыдно видеть все свое бесчестье
И невозможность говорить о мести.
44. Бегут и проклинают в исступленьи

Того, кто первый в мире ввел войну,
И страстно выражают возмущенье
Тем, кто, стремясь соседнюю страну
Поработить, - довел до униженья
Свой край - и бедствий породил волну.
Там тысячи детей, сирот и вдов
Обречены в нужде рыдать без слов.
45. Жоан остался на полях сраженья

- Обычай предков свято он хранил -
И с благодарностью вознес моленье
Тому, кто им победу подарил.
А Нуно, полный жаркого стремленья,
Чтоб подвиг их столетья пережил,
Проходит новые края земли,
Простертые в неведомой дали.
-146-
ПЕСНЬ IV
46. Проходит Нуно как воитель властный

Вандалов смелых покоренный стан;
Севильи знамя падает безгласно,
Владенья графских неприступных стран.
Большую дань сбирает безопасно;
Склонилось всё пред силой лузитан.
Кастильская лилась напрасно кровь -
Ей с лузами нет сил сразиться вновь.
47. Победу за победой одержала

Воинственная сила лузитан.
Кастилия беспомощно стонала, -
Как вдруг ей мир пожаловал Жоан.
По воле Божьей всё спокойно стало -
Двум королям был знак согласья дан
От двух принцесс прославленного рода;
Красу и кротость им дала природа.
48. Но тяжело с войной совсем проститься

Отваге воинской; Жоан опять
Душою беспокойною стремится
Неукротимый океан смирять.
Из королей он первый смог решиться,
Покинув трон, дать Африке понять
Военной силою - как слаб Коран
Перед величием закона христиан.
49. Как птицы, развернув большие крылья,

Летя по ветру, словно бороздят
Сребристый Тетис, рея без усилья,
Так тысячи судов свой бег стремят
-147-
ЛУЗИАДЫ
К местам, где вел Альцид свою флотилью

И из Сеуты мавров гнал назад;
Он спас Испанию от бед, - нежданно
В ней вызванных изменой Юлиана.
50. Но смерть пришла - внезапная и злая

- И лузитан лишила короля;
Герой теперь в небесных сферах рая,
О нем грустит родимая земля.
Инфанты, друг за другом вырастая,
Различны были, Господу внемля,
И небом было принято решенье:
Расширить должно им свои владенья.
51. Дуарте - было бледное правленье;

Каприз природы создает черёд
Добра и зла, печали, наслажденья.
Какое государство - век цветёт?
Где счастье не сменяется томленьем?
Но - ведь в природе есть круговорот.
Не раз меняла строгий свой закон,
Как бы щадя народ и царский трон.
52. Случилось так: Фернандо, друг народа,

Брат короля - отдался в плен к врагам
(О подвигах души мечтал он сроду),
Чтоб снять с отчизны пораженья срам.
Король, стремясь вернуть ему свободу,
Сказал: Сеуту за него отдам!
Но тот предпочитает жить в плену
Лишь только бы спасти свою страну.
-148-
ПЕСНЬ IV
53. Когда-то Кодрус отдал жизнь без слова,

Чтоб путь врагу к победе преградить,
И Регулис готов стать жертвой новой,
Чтоб плена родины не допустить.
Фернандо - в вечный плен идет сурово,
Чтоб родине свободу возвратить.
Прекрасен подвиг этих всех людей -
Фернандо ж благородство всех сильней.
54. Наследный принц остался лузитанам -

Альфонсо, тот, чье имя говорит
О подвигах, гремевших ураганом
В стране благословенной Гесперид.
Непобедим - и незнаком с обманом
- Лишь раз в Иберии он был разбит. -
В далекой Африке о нем сказали:
Такого - никогда не побеждали.
55. Он смог сбирать те яблоки златые

- А их сбирал лишь тот, кто в Тире жил -
На мавра цепи наложил стальные,
Ярмо - и всех соседей устрашил.
И блещут лавр и листья пальм живые
У принца на челе; он победил
Тех, кто спешил на помощь в Алькацеру
К свирепому Арзилле из Танжера.
56. Так, наконец, жестокою осадой

Алмазных стен разрушен был заслон
Усильем лузов, сбивших все преграды,
И варвар был надолго укрощен.
-149-
ЛУЗИАДЫ
Сраженье - это рыцарям отрада,

Везде гремела слава их знамен.
Их подвиги - достойные вполне
Пера поэта, лучшего в стране.
57. Но честолюбия упорное стремленье,

Тая и горести, и радости печать,
Зовет Альфонсо начинать сраженье -
Кастилию атакой смелой взять.
Фернандо входит с ним в объединенье,
Им Пиренеи шлют большую рать.
Фернандо Арагонский всех ведет,
Надеясь, что его победа ждет.
58. Но неспособен сын Альфонсо смелый

В бездействии престол оберегать;
Он рыцарей отряд собрал умело
И вместе с ними мчится воевать.
Такая помощь - вовремя поспела
- Вот отступает вражеская рать.
В двух армиях потери беспримерны...
Кто победит - сказать нельзя наверно.
59. Сын королевский с воодушевленьем

Отцу в делах военных помогал:
Нанес врагу большое пораженье
И в поле боя долго пребывал.
Октавиан так проиграл сраженье,
Потом Антоний там торжествовал,
Когда он при Филиппах победил,
За Цезаря жестоко отомстил.
-150-
ПЕСНЬ IV
60. Когда, ночною мглой все покрывая,

Смерть унесла Альфонсо в мир иной,
Бразды правленья в руки принимая,
На трон вступает сын - Жоан Второй.
Добиться славы пламенно мечтая,
Свершить он хочет подвиг таковой:
Востока знойный отыскать предел,
Которого никто достичь не смел.
61. Отважных моряков он шлет скорее;

Прошли Испанию и Францию они,
Из порта вышли, - где Партинопеи
Останки погребли в былые дни, -
В Неаполь, чья судьба была, старея,
Утратить своего величия огни
И вновь быть отданным судьбы решеньем
Испании великой во владенье.
62. Сицилия виднеется вдали.

Суда в Родос приходят горделивый.
В Александрии на берег сошли
Послы, чтоб дальше путь держать счастливый.
Через поля Египетской земли,
Где благодатны нильские разливы,
Достигли Эфиопии; там свет
Христовых слов сияет много лет.
63. Они, плывя по морю Эритреи,

Где посуху Израиль проходил,
Увидели вершины Навафеи,
Где сына жить оставил Измаил;
-151-
ЛУЗИАДЫ
Брег Савы, благовониями вея, -

Он Миррой некогда излюблен был, -
Направил их к Аравии счастливой,
Откуда вышли к серебру залива.
64. Пройдя холмы, где древний Вавилон

Разрушен был, и место, где с Ефратом,
Сливаясь, Тигр, свидетель всех времен,
Истоками гордится вместе с братом,
Пошли искать, не глядя на циклон,
Индийский берег, полный ароматом.
И вот вернулись в грозный океан,
В который не посмел войти Троян. -
65. Они видали странные народы

Кармании, Гедрозии и той
Земли, где изобилие природы
Давило дальних путников собой.
Но, проведя в пути суровом годы,
Послы не возвратились в край родной,
И умерли от родины далёко
Под раскаленной синевой Востока.
66. Да, небо Маноэлю подарило

И мощный ум, и смелости размах -
И вышняя ему велела сила
Свой гений в трудных проявить делах...
Кровь предков честолюбие будила.
Бразды правления в его руках:
Он жизнь вдохнет в стремление Жоана
Завоевать просторы океана.
-152-
ПЕСНЬ IV
67. На царской раззолоченной постели

Под вечер Маноэль прилег уснуть;
В его уме большие мысли зрели
И честолюбье волновало грудь.
Ведь край родимый прославлять хотели
Все прадеды; он их продолжит путь.
Ночные звезды искрились, сверкая,
На землю сны и отдых посылая.
68. На ложе золоченом отдыхая,

Так хорошо - глубоко размышлять;
Высокий долг служить родному краю
Кровь предков обязала выполнять
И царский сан; но мысль не прерывая,
Ресницы стали дрему опускать.
Но если в нем сознание уснет,
Морфей любую власть над ним возьмет.
69. Ему казалось, будто он взлетает

В такую высь, где близок небосвод
И множество планет в глазах мелькает.
На них живет невиданный народ.
Различных два ручья вдали стекают,
Сияют, как кристалл, потоки вод, -
Текут из гор, чья высота безмерна
И с древних пор они стоят, наверно.
70. В долинах тех лесистых гор немало

И хищных птиц, и всех пород зверей;
Для человека там препоной стала
Сплошная цепь гигантских тополей,
-153-
ЛУЗИАДЫ
Колючки зарослей; и - страшны скалы;

Там не звучали голоса людей,
Там человек не смял травы цветенья
Со дня Адамова грехопаденья.
71. И кажется, что из речного лона

Гигантским шагом двигаясь вдоль скал,
Два старца вышли на косые склоны;
Их облик величав и небывал;
С волос вода струится неуклонно,
Все тело омывает водный вал, -
И бороды мохнатые, густые
На грудь спадают, как кусты лесные.
72. На головах - сплетенные умело

Лежат венцы из неизвестных трав;
Один - идет походкою несмелой,
Как бы от долгого пути устав,
Спеша за спутником, - сгибает тело,
И бьет вода, с волос его упав...
Так шел Алфей когда-то в Сиракузы,
Стремясь в объятья дивной Аретузы!
73. Его собрат, сурово-величавый

Внезапно Маноэлю говорит:
«Король великолепнейшей державы,
Огромный дар судьба тебе хранит.
Мы шествуем к тебе, мы топчем травы,
Наш вольный край в седой дали лежит;
От нас, не знающих порабощенья
Ты этот край получишь во владенье.
-154-
ПЕСНЬ IV
74. Я - славный Ганг; моею колыбелью

Была земля, святая до сих пор;
Со мной - царь Инд, он вышел из ущелья -
Ты видишь трон его на выси гор.
Земля замрет кровавою постелью -
Ты завоюешь этот весь простор;
Пугая силой всех своих соседей,
Придешь к никем не виданной победе».
75. Священная река слова прервала,

Исчезли старцы, как виденье сна.
Проснулся Маноэль - лицо пылало...
Но Феб, сияя блеском, как весна,
Свое роскошное раскинул покрывало,
И мрак исчез; заря им зажжена,
Светясь окраской розы непорочной,
На небесах, над той страной восточной.
76. Король совет сеньоров собирает

Поведать о видении своем, -
Слова пророчества им повторяет;
Всех озарил восторженный подъём.
Суда построить Маноэль желает,
Отважный экипаж набрав потом;
Пойдет эскадра в дали океана
Искать путей в неведомые страны.
77. «Я с юных лет еще горел желаньем

Во всех поступках предкам подражать,
И царское исполнив приказанье,
Края далекие завоевать.
-157-
ЛУЗИАДЫ
Вдруг, словно угадав мои терзанья,

Король к себе велел меня позвать,
И передал он сам в мое владенье
Ключ трудного, великого свершенья».
78. Слова из королевских уст навек

Запечатлелись в сердце восхищенном:
«Одолевает смелый человек
Препятствия усильем непреклонным;
Идущий к устьям неизвестных рек,
Хотя б и был на гибель обреченным,
Оставит память по себе в веках,
Коль он не ведал, что такое страх.
79. Вас, Гама, между всеми выбираю

Для дела, вас достойного вполне:
Работу трудную вам поручаю,
Должны вы помнить всюду обо мне».
Ответ монарху точно повторяю:
«Везде - в снегах, на море и в огне -
Всегда пылать я буду жаждой жгучей
Жизнь положить за вас, король могучий!
80. Велите всё, что вздумается вам,

Приказ отдайте - как Гераклу, снова
За львом немеиским рыскать по лесам
И с гидрою сражаться трехголовой;
Велите мне спуститься к берегам,
Где волны Стикса светятся багрово,
- Я против истины не погрешу,
Сказав, что большее для вас свершу».
-158-
ПЕСНЬ IV
81. Король глядит с улыбкой благосклонной

И хвалит за решительность мою;
Растет в груди порыв воспламененный,
И похвалой взволнованный стою.
Сопровождать на подвиг отдаленный
Желает, дружбу доказав свою,
Стремящийся не менее упрямо
За славою мой брат, Паоло да Гама.
82. За ним идет Коэльо Николай,

Встречающий опасности беспечно;
Стремятся оба в неизвестный край,
Готовые к борьбе суровой вечно.
И те, на лицах чьих цветущий май,
Отвагою пылая бесконечной,
Чтобы ее на деле проявить,
Торопятся услуги предложить.
83. Дары монаршие, как талисманы,

Давались всем, чтоб помнили о нем,
И все клялись - к земле обетованной
Идти сквозь бури, ураган и гром.
Так некогда минийцы в путь туманный
Отправились за золотым руном.
На корабле, проникнувшем впервые
В Эвксин, вздымающий валы седые.
84. В том городе, который Одиссей

Построил в незапамятные годы, -
Где с солью набегающих зыбей
Сливает Тэжо сладостные воды,
-159-
ЛУЗИАДЫ
Заканчивались сборы кораблей,

Готовых встретить натиск непогоды.
И морякам, и воинам равно
Желание скитаний внушено.
85. Пестреют разноцветные одежды

Солдат, собравшихся на берегах
И озаренных факелом надежды
Найти страну безвестную в морях.
Соленый ветер обжигает вежды
И флаги рвет на грозных кораблях,
Мечтают все - созвездием в грядущем,
Как аргонавты, вспыхнуть над живущим.
86. Когда же изготовились суда

Пуститься по неведомой дороге,
Где угрожает гибелью вода,
Собрались мы в молитвенном чертоге.
И у притвора храма, как всегда,
Колени преклоняя на пороге,
Взывали мы о милости к Тому,
Кто светлым солнцем озаряет тьму.
87. Когда мы покидали храм священный,

Который выстроен у моря был,
Напомнил сердцу голос сокровенный
Об ограниченности наших сил.
Поверь, о царь, в веках благословенный,
Что я с тоской глубокой уходил.
Воображение уже готово было
Смутиться перед будущим уныло.
-160-
ПЕСНЬ IV
88. В толпе - кто родичей, а кто друзей

Сопровождал в далекую дорогу.
Прощанье с близкими на много дней
В груди будило смутную тревогу.
Храня от ветра огоньки свечей,
Вслед за монахами мы шли, и Богу
Молясь на родине в последний раз,
Ни на кого не поднимали глаз.
89. Мы шли на смерть - так думали все люди -

В краях, куда желание влекло;
Толпились женщины, держа у груди
Младенцев, улыбавшихся светло;
Молились Богу матери о чуде,
Которое бы задержать могло
Прощание, терзавшее глубоко,
С сынами, уезжавшими далёко.
90. Одна стонала: «Сын мой дорогой,

Меня лишающий своей защиты,
Ужель мои надежды на покой
С твоим уходом навсегда разбиты?
Вернись, молю тебя, вернись домой...
Ужель тебе дороже ветр сердитый,
Который может потопить судно
И, захлебнувшись, ты пойдешь на дно».
91. Другая волосы рвала: «Любимый,

Я не могу остаться без тебя!
Зачем в простор угрюмый, нелюдимый
Уходишь ты, подругу разлюбя?
-161-
ЛУЗИАДЫ
Казалась жизнь твоя неразделимой

С моей, - и вот, обоих погубя,
Плененный океанскими ветрами,
Ты скроешься навеки под волнами!»
92. Исполненные горестью слова

Неслись из уст, забывших звуки смеха
На море, чья безгранна синева,
Отцы не ждали для сынов успеха,
И там, в горах, видневшихся едва,
Зловещее ответствовало эхо.
Потоки слез струились на песок,
Который будто от дождя намок.
93. Мы не решались приближаться даже

К супругам и печальным матерям,
Чтоб дух не колебался в экипаже,
И проходили молча к кораблям.
Покоились глаза на такелаже,
Хоть это было тяжело сердцам;
Но миг прощанья, может быть, навеки
Усилил бы мученье в человеке.
94. Один почтенный внешностью старик,

На берегу стоящий меж другими,
К матросам взором пристальным приник,
Как будто сильно недовольный ими,
И стал высказываться напрямик
Словами укоризненно простыми,
И те слова дошли до кораблей,
Нас потрясая силою своей:
-162-
ПЕСНЬ IV
95. «Пустая и обманчивая слава,

Как ты способна волновать сердца!
Тобою затаенная отрава
Беда для матери и для отца.
Навек себе присвоила ты право
В тебя влюбленных мучить до конца.
Они идут на гибель за тобою,
Гонимые жестокою судьбою.
96. Волнует слава души и умы,

Она - источник многих преступлений,
И погребает в лоне вечной тьмы
Богатства и величие владений.
Зовем ее сияющею мы,
Хоть недостойна и унылой тени:
Да, царственною слава названа,
Чтобы людей смущали имена.
97. Каким несчастьям обрекаешь снова

Ты, слава, обезумевший народ?
Какой беде назначено сурово
Обрушиться на легковерный род?
Сулишь ли им земли открытье новой,
Где золото из рудников блеснёт?
Какой триумф обманчиво готовишь?
В какой капкан доверчивых ты ловишь?
98. О люди, вы похожи на того,

Кем вызваны все беды изначала,
Когда разгневанное Божество
Его из рая светлого изгнало.
-163-
ЛУЗИАДЫ
По прихоти лишившийся всего,

Чем жизнь невинная вознаграждала.
Стремленье к невозможному давно
Его потомкам славным внушено.
99. Немало безрассудного тщеславья

В душе лелеют люди, как во сне.
Пылающее в сердце своенравье
Как будто презирает жизнь вполне.
А был бы должен, не боясь бесславья,
Беречь ее, как дар, поняв в уме,
Что даже Тот, кто даровал вселенной
Благую жизнь - страшился смерти плена.
100. Не рядом ли живут те племена,

С которыми издревле вел ты войны?
Религия Арабом им дана,
А ты Христом возлюблен, недостойный.
Земля их драгоценностей полна -
Чего ж еще ты жаждешь, беспокойный?
А если славы хочется тебе, -
Ужель они неопытны в борьбе?
101. Врага ломиться оставляешь в двери,

Ища другого в сказочной дали;
Неся в пути ужасные потери,
Плывут напрасно в море корабли;
Доверчивый к ласкающей химере,
Всё жаждал ты неведомой земли,
Чтоб персы грубые и эфиопы
Признали власть могучую Европы.
-164-
ПЕСНЬ IV
102. Пускай же проклят будет навсегда

Для парусов нашедший примененье!
Пусть мучится под тяжестью труда
За совершенное им преступленье!
Пускай о нем кифара никогда
Не вспоминает и не славит пенье:
Чтоб память о безумном умерла,
Пускай его поглотит бури мгла!
103. Похищен с неба сыном Иапета

Огонь, сжигающий сердца людей;
Огонь, которым половина света
Погружена в бесчестье с давних дней.
Насколько лучше было б, если б это
Тобой не совершалось, Прометей,
И не горело б наше сердце вечно
Порывом жгучим в дали бесконечной!
104. Тогда не пожелал бы Фаэтон

Руководить отцовскими конями;
Икар бы не был в море погружен
С растаявшими от огня крылами.
Каким безумием воспламенён,
Терзает человек себя веками, -
Огнем, железом, холодом, водой
Испытывая жалкий жребий свой!»
1. Внимая речи старца необычной,
Готовились мы выйти в океан,
Который расстилался безгранично
И звал нас к побережьям дальних стран;
И, как на море, было всем привычно,
Лишь об отплытии приказ был дан,
Развертывая парус, мы кричали:
«Счастливый путь!» - и паруса дрожали.
2. В созвездье Льва пылание лучей

Неиссякающих тогда входило.
Земля, с веками делаясь старей,
Путем шестой эпохи проходила,
И тысячу четыреста путей
На небе сделало уже светило -
И девяносто семь еще прошло,
Когда армаду на море нашло.
3. Глаза на зеркало реки родимой,

На Синтру устремляли мы тогда:
Как удалялися неудержимо
Они от нас на долгие года.
Но не забудет родины любимой
Тоскующее сердце никогда.
-166-
ПЕСНЬ V
Вот исчезает все в дали туманной

И видны только волны океана.
4. Мы вышли в путь к неведомым морям,

Стремясь к великой и желанной цели.
И подходили близко к островам;
Их лузы покорить потом сумели.
Был виден берег мавританский нам;
От зноя - словно в пелене туманной -
И есть ли вправо от него земля
Не видели мы, стоя у руля.
5. Суда прошли пред островом Мадерой,

Так названном за множество лесов.
Он первым показал, что не химерой
Манило море наших моряков.
Когда б его с любимыми Венерой
Лесами, - чтимыми как сад богов, -
На Кипре, Пафосе, Цитере, Книде, -
Сравнить, он не остался бы в обиде.
6. Вдали поднялись дикие гряды

Массилии, где корма нет для стада,
Где ассенал всегда лишен воды,
И где трава не услаждает взгляда;
Страна, в которой не растут плоды,
Где птица каждому отбросу рада,
Раскинула бесплодные поля,
Бербера с эфиопом разделя.
7. За нами лег предел, подвластный зною,

Где поворачивает Феб коней;
Где Фаэтон повозкой огневою
-167-
ЛУЗИАДЫ
Навеки сделал черными людей;

Там Санага поит струей живою
Обычаями странных дикарей.
Мыс Арсинарио навис в пустыне,
Зеленым мысом названный отныне.
8. Вдоль островов Канарских мы прошли,

Носивших прозвище Счастливых ране,
И вот пристали к берегам земли,
Чудеснейшей из всех на океане.
Там Геспериды юные цвели
И некогда резвились на поляне.
К земле армада тихо подошла
И свежую провизию взяла.
9. У острова Сант-Яго мы стояли:

Он имя от святого получил,
Которого испанцы призывали,
Когда неравен бой с арабом был.
Но ветер вынес нас в морские дали
И паруса немного накренил, -
Простились мы с чудесными краями,
И волны вновь простерлись перед нами.
10. Суда промчались возле берегов

Земли йолофов в сторону востока,
Где черные себе находят кров;
Узрели мы Мандингу издалека,
Где не жалеют жители трудов -
Добыть металл, таящийся глубоко;
Там Гамбия струит потоки вод
И до границ Атлантики течет.
-168-
ПЕСНЬ V
11. Мы издали заметили Доркады,

Где три сестры, в иные времена,
Единым глазом устремляли взгляды
И не видала разно ни одна:
Воспламенившая среди прохлады
Морей - властителя морского дна,
- За это став всех боле некрасивой, -
Родила змей и гадов средь залива.
12. На юг помчались наши корабли -

И берег львиный с мощными горами
Возник, вздымая острый мыс с земли,
И мыс тот Пальмовым был назван нами.
Река, чьи струи быстрые текли
В морскую гладь, сливаяся с волнами, -
Мелькнула возле острова Фомы,
Который еле различали мы.
13. Осталось Конго позади, законом

Христовым озаренное навек;
Там льнет Заир к зазеленевшим склонам
(О нем не ведал древний человек).
Расстаться с краем, солнцем опаленным,
Меня заставил корабельный бег.
Армадой пройден был предел горящий,
На части равные наш мир делящий.
14. На небосводе новая звезда

Над кораблями нашими горела.
Ее никто не видел никогда
И первым Гама взор к ней поднял смело:
-169-
ЛУЗИАДЫ
Казалось грозной облаков гряда,

И мысль проникнуть в тайну не умела.
Увидим мы пределы новых стран
Иль остановит бурей океан?
15. Мы шли по морю теми областями,

Где дважды в год проходит Аполлон,
И дважды злаки блещут над полями,
А туч совсем не знает небосклон.
Знакомились мы с грозными волнами,
Когда Эол бушует, разъярен;
Медведицы, наперекор Юноне,
Сошли купаться в океанском лоне.
16. О том, как грозен темный океан,

Волною беспокойною играя,
Как ночью завывает ураган,
Валы через борта судов бросая;
Как ливни льют и как зловещ туман,
Грохочет гром, матросов оглушая.
Я рассказать всего бы не сумел,
Хотя б железный голос я имел.
17. Я видел то, в чем моряки простые,

Наученные опытом одним,
Не сомневаются в часы ночные,
Явившие загадку моря им;
Но изучивший тайны мировые,
Умом и знанием руководим,
Не верит - и считает все обманом,
Миражем, порожденным океаном.
-170-
ПЕСНЬ V
18. Отчетливо я видел яркий свет,

Пловцами называемый священным:
Он оставлял во мраке ясный след
При грохотанье бури неизменном.
Непостижимей и страшнее нет
Другого чуда в океане пенном:
Как облака, повиснув над водой,
Пьют волны моря длинною трубой.
19. Я видел ясно (и не допускаю,

Чтоб зренье обмануло), как вставал
Дымок, скользящий в небесах по краю,
И при порыве ветра вырастал;
Трубу спускал на воду, словно сваю,
Столь тонкую, что взор не отличал
Ее сперва от облака большого,
Но быстро вырасти она была готова.
20. Длиною с мачту делалась она,

И простираясь мощною змеею,
Стараясь волны осушить до дна,
Глотая их и непрерывно воя.
Лохматым облаком окружена,
Потом раздулась, тучей буревою,
И становилась явно тяжелей
От выпитых чудовищных зыбей.
21. Как пьявка, присосавшись на животном,

(Которое склонилось над ручьем
И воду пьет в порыве беззаботном) -
От крови впитанной растет потом,
-171-
ЛУЗИАДЫ
Так, облеченная покровом плотным,

Труба огромным сделалась столбом,
Пугая беспримерной вышиною, -
И облако росло над ней стеною.
22. Когда ж она насытилась вполне -

Оставила бушующую воду,
И, расстилаясь в темной вышине,
О ливне предвещала мореходу.
Развеяв соль в воздушной глубине,
Вернула морю влажную природу -
Кто прозорливым одарен умом,
Пускай помыслит о явленье том.
23. Когда бы знали мудрецы седые,

Искавшие таинственных путей,
Те чудеса и бури грозовые,
Которые я видел средь зыбей, -
Наверно, объяснения простые
Их сохранились бы до наших дней
И стало бы для нас тогда понятным
Влиянье звезд в просторе необъятном.
24. Уже пять раз то полною луна,

То полумесяцем была для взгляда,
С тех пор как ветром в даль унесена,
Грудь океана бороздит армада;
Но вот раздался крик: «Земля видна!»
И встали смутно видные громадой -
Уступы устремленных к небу гор,
Глядящие на пенистый простор.
-172-
ПЕСНЬ V
25. Похожи были горные откосы

На тучи, выросшие из земли...
Спустили быстро паруса матросы
И к берегу мы ближе подошли.
На капитана сыпались вопросы -
Куда армаду волны занесли?
Прибегнуть к астролябии хотели,
Чтобы узнать - не близко ль мы у цели.
26. Когда пришлось высаживаться нам,

Людей переполняло нетерпенье;
Стремясь узнать, что ожидает там,
Все побежали вдаль через мгновенье.
На берегу определил я сам,
Куда армаду занесло теченье,
И карты выверил, чтобы в пути
Точнее знать, куда теперь идти.
27. Мы пересекли тропик Козерога

И находились ныне между ним
И южною полярною дорогой,
До этих пор неведомой другим.
Вдруг замечаем полного тревогой
Туземца, - вскоре стал он невидим.
Его поймали все-таки матросы,
Когда он выглянул из-за утеса.
28. Заставшая его врасплох беда

Была для черного необъяснима;
С испугом озираясь иногда,
Смотрел он белым не в лицо, а мимо.
-173-
ЛУЗИАДЫ
Дикарь не видел белых никогда

И убежать хотел неодолимо;
Желая, чтоб пропал его испуг,
Мы стали серебро кидать вокруг.
29. На серебро смотрел он безразлично,

Но в бусах разноцветное стекло,
При солнце испускавшее сиянье,
Взгляд черного заметно привлекло.
В глазах его заискрилось желанье,
Увиденное в память залегло,
Решили мы вернуть ему свободу,
Пусть все расскажет своему народу.
30. А на другое утро к нам пришли

Его товарищи с улыбкой кроткой:
Явились через горы издали,
Считая бусы ценною находкой.
Когда подарки гости унесли,
Отправился Вельозо, правя лодкой,
На берег вслед за черною толпой,
Оружия почти не взяв с собой.
31. Он думал, что, не прибегая к силе,

Все разузнает за грядою скал.
Когда же храброго утесы скрыли,
С тревогою на берег я взирал,
Мои глаза матроса различили:
Он по холму зеленому сбегал
И к морю направлялся торопливо,
Стремясь достигнуть поскорей залива.
-174-
ПЕСНЬ V
32. Коэльо с подкреплением спешит,

Чтобы спасти в беде жестокой друга,
Но эфиоп, укрывшись за гранит,
Натягивает меткий лук упруго.
В горах за нами тайный враг сокрыт,
Невольно в нас вселяя тень испуга.
Я побежал наперерез врагам,
Чтобы Вельозо мог укрыться сам.
33. Вот дротики и камни полетели,

Нас осыпая пылью и песком,
И кой-какие достигали цели:
Я ногу двигаю уже с трудом.
Но мы такой ответ им дать сумели,
Что не забудут никогда о том,
И не один, облившись кровью алой,
Бежал к горам, насколько сил хватало.
34. Вельозо из беды освободив,

К судам ускорили мы возвращенье,
О дикарях коварных получив
Теперь совсем иное представленье.
Возникшие надежды отложив
На Индию разведать направленье,
Решили снова паруса поднять
И путь самостоятельно искать.
35. Мы улыбаться стали понемногу

И, всех развеселив, один сказал:
«Вельозо, дорогой, назад дорогу
С отрогов - ты скорее отыскал».
-175-
ЛУЗИАДЫ
«Да, - отвечал Вельозо, - слава Богу,

- Назад оборотясь, я увидал
Врагов, за мной бегущих, и боялся,
Чтоб без меня корабль им не достался».
36. Затем сказал, что, увидав его,

На побережье негры всполошились
И, не скрывая гнева своего,
Тотчас же за оружие схватились.
Но, более не видя никого,
За рощей и камнями затаились,
Надеясь новых путников поймать
И, умертвив, - тела их обобрать.
37. Прошло пять дней на лоне водной дали

С тех пор, как мы отплыли по волнам,
Они до борта кораблей взлетали,
И ветры льнули к нашим парусам.
Не зная сна, вахтенные стояли,
И вдруг заметно стало морякам,
Что облако завесою огромной
Распростирается на выси темной.
38. Такого я не видел до сих пор,

И сердце от предчувствия забилось:
Вода ревела, как в ущельях гор,
Как будто к небу вырваться стремилась.
«Какая тайна, затемнив простор,
О, провидение, теперь открылась?
Чем угрожает море в этот час
И климат стран, неведомых для нас?»
-176-
ПЕСНЬ V
39. Над кораблем могучая фигура

Обрисовалась явственно тогда:
Гигант свирепый, чье лицо понуро
И налилась водою борода;
Глаза глядели пристально и хмуро,
Врезаясь в нашу память навсегда.
Во рту чернеющем клыки торчали,
Седые космы по ветру взлетали.
40. Как чудо, изумлявшее Родос

Своей величиною без предела,
Столь необъятным сделался колосс,
Что в самых храбрых сердце онемело.
Слова, подобно грохотанью гроз,
Рождались в выси мрачно потемнелои.
В молчании оцепенели мы,
Лишь этот голос загремел из тьмы.
41. Гигант кричал: «О, путник, дерзновенно

Решивший превзойти дела других,
И воевать готовый неизменно,
Как будто в мире нет забот иных.
Нарушил ты запрет богов священный,
Ты смеешь плыть среди морей глухих,
Стремясь к зовущей издалёка цели,
Недостижимой никому доселе.
42. Вступаешь ты на неизвестный путь,

Ведущий к тайнам моря и природы,
Куда никто из смертных заглянуть
Не смел и помышлять в былые годы.
-177-
ЛУЗИАДЫ
Внимай, коль робостью не сжата грудь,

Что приготовит буйство непогоды
Решившимся сквозь бури по волнам
Вести свою армаду гордецам.
43. Когда, презрев лишенья и тревоги,

Сооруженный смельчаками флот
Пойдет по найденной в морях дороге,
Он испытает ярость бурных вод;
Встречая берег горный иль отлогий,
Армада много бед переживет.
За дерзость плыть в неведомые дали
Ей божества возмездие послали.
44. Здесь уготовлю (коль не обманусь)

Меня открывшему конец достойный,
Но бурею не удовлетворюсь:
Всех устремившихся на берег знойный
Заставлю ежегодно ценный груз,
Везомый по дороге беспокойной,
Платить волнам, и пусть увидит твердь,
Что меньшее для вас несчастье - смерть!
45. Для озаренного бессмертной славой,

Но не предвидевшего месть мою,
Я сделаюсь гробницей величавой,
Не дав уснуть ему в родном краю.
Осуществлю без оговорок - право,
За дань, от турок взятую в бою,
За Килоа, и за Момбасу - мщенье
Увидит он в последнее мгновенье.
-178-
ПЕСНЬ V
46. Здесь будет мной наказан и другой,

Прославленный отвагой и - влюбленный,
И дама, что блистала красотой,
Спасется с ним от бури разъяренной.
Но страшным жребием и злой судьбой
С супругой милою непощаженный,
- Измучится на знойном берегу
И в плен с семьею попадет к врагу.
47. Увидит он, как умирают дети,

Которых в неге, в роскоши растил;
Узрит, как кафры злые на рассвете
Разденут ту, которую любил,
И грудь ей обожжет, пылая, ветер,
И тело под огнем лишится сил,
В конце пути, как истомятся ноги
Ступать по обжигающей дороге.
48. Сумевшим от возмездия уйти,

Подстерегавшего в стране горящей
Потом удастся их тела найти
Среди безжалостной и душной чащи.
Но - души истомившихся в пути
И задыхавшихся в жаре палящей
Взовьются к небу, обретя покой,
Покинув плен телесный и земной».
49. Чудовище, гремевшее так ясно,

Прервало речь - и я его спросил:
«Нам предвестившии горе громогласно,
- Откройся, кем ты изначала был!»
-179-
ЛУЗИАДЫ
В глазах заполыхала злоба страстно

И крик неистовый он испустил,
Как будто бы мешала злая рана
Ответствовать на возглас капитана.
50. «Я - тот таинственный немой Утёс,

Который вы назвали Мысом Бури.
Страбон свою мечту ко мне вознес,
Но он не вынес бы призыва фурий.
На страже Африки стою как пёс
И средь волненья пенистой лазури
На полюс южный я гляжу давно
За то, что знал желание одно.
51. Я - сын земли, зовусь Адамастором,

И братьями мне были: Энкелад
И Центиман; не трепеща пред взором
Юпитера, я был бороться рад;
Как капитан, блуждал я по просторам
Морским, среди пенящихся громад,
И наблюдал, горя отвагой юной,
Не видны ли вдали суда Нептуна.
52. Заняться этим повелела мне

Любовь к супруге мощного Пелея:
Не находил я отдыха во сне,
К царице водной страстью пламенея;
Однажды в полуночной тишине
Она резвилась с дочерьми Нерея,
И вот при виде этой красоты
Желанье бешено зажгло мечты.
-180-
ПЕСНЬ V
53. Я понимал: судьба меня лишила

Возможности красавиц чаровать
И, думая воспользоваться силой,
Решил сперва Дориду подослать.
Она с Фетидою поговорила
И удалось ответ ей услыхать:
«Должна бы я перерасти Атланта,
Чтобы ответить на любовь гиганта».
54. Однако, чтобы не был Океан

Вновь вовлечен в привычное сраженье
Я, может быть, и выдумаю план.
Услышав с радостью такое сообщенье,
Не понял я, что ждет меня обман
(Безумный во влюбленном ослепленьи):
Надежды и мечты сильней огня
Не покидали с той поры меня.
55. Давно забыв о подвиге военном,

И ожидая выполненья слов,
Однажды ночью в океане пенном
Вдали заметил я царицу снов.
Помчался к ней в порыве вожделенном,
И вот уже обнять ее готов,
И, ободренный тишиною ночи,
Целую щеки, волосы и очи.
56. Как выразить мучение мое?

Забыв весь мир в объятиях любимой,
Очнулся я, утратя забытьё,
Перед горою мрачно-нелюдимой,
-183-
ЛУЗИАДЫ
Которую я принял за неё:

Безвыходным отчаяньем палимый,
Я не был более самим собой,
Но пред скалою сделался скалой.
57. Прекраснейшая нимфа океана,

Не пожелавшая любить меня,
Зачем добычей этого обмана
Я стал, свое сознанье опьяня?
Терзаемый неисцелимой раной,
Бродил я ночью, голову клоня,
Чтоб скрыться там, где не было бы видно
Гиганта и судьбы его постыдной.
58. Богами были мы побеждены -

Хоть и у них урон был небывалый.
Из опасенья сызнова войны
С Олимпом - братья обратились в скалы.
И так как против неба не вольны
Желанья наши - чуял я, усталый,
Как и меня неотвратимый миг
Возмездия сурового настиг.
59. Землею жесткой тело ощущаю -

Окаменеть пришлось моим костям...
Гигант, простертый в воздухе без краю,
Скалой угрюмой кажется волнам;
Я корабли собою разбиваю -
Как захотелось этого богам,
И, к моему безмерному несчастью,
Горю по-прежнему к Фетиде страстью!»
-184-
ПЕСНЬ V
60. Умолк - и с содроганием глухим

Исчез, позволив посветлеть простору,
Прорвалась туча черная под ним,
И волны, пенясь, обнимали гору.
Словами прорицания томим,
Мольбу вознес я ангельскому хору
Об избавленьи от грядущих бед
Тех, кто за нами поплывет вослед.
61. Уже Флегон, Пирой и два другие

Повозку пламеневшую влекли,
Когда открылись берега крутые,
Подобные гигантам издали.
Теперь от солнца нежно золотые,
Они к востоку звали корабли;
Мы к тихой бухте направленье взяли,
И без усилий к берегу пристали.
62. Народ, владевший этою землёй,

От солнца беспощадного стал черным:
Нам, ожидавшим снова встречи злой,
Казался он и добрым, и покорным.
Танцуя танец радостной толпой,
Нас тешили движением проворным;
С собою привели на берег жен
И стадо выгнали на ближний склон.
63. Коричневые жены появились

На выступавших медленно быках;
Быки давно народом этим чтились
Превыше всех, пасущихся в лугах.
-185-
ЛУЗИАДЫ
Мелодии веселые струились,

Какие Титир на родных полях
Изобретал, Камене подражая,
И музыка звучала, не смолкая.
64. Пока мы жили в черной той стране,

Туземцы дружбу проявили сами:
Меняли кур, довольные вполне,
На бусы, предлагаемые нами.
Но разузнать не удавалось мне -
Где путь на Индию сокрыт волнами,
Какие предстоит проплыть моря, -
И мы, не медля, сняли якоря.
65. Мы берег обошли пустыни черной

И к центру огненной дороги шли,
Чтоб пересечь его теперь повторно;
Антарктику оставили вдали.
Растаял остров в синеве просторной -
К нему когда-то плыли корабли,
До нас стремившиеся к Мысу Бури,
Но испугали их угрозы фурий.
66. Оттуда шли вперед мы много дней,

Немало встретили и бурь, и штилей
Среди морских неведомых путей,
Которые на север уводили.
Изменчиво течение морей,
И волны мощные навстречу били.
Суда, наперекор стараньям всем,
Не продвигались по ветру совсем.
-186-
ПЕСНЬ V
67. Впустую напрягалась наша сила -

Теченьем относило нас назад
Глядели мы в отчаянье унылом
И помощи напрасно жаждал взгляд.
Но разъярился Нот, что так упорно было
Стремление бушующих громад,
Разгневанно удвоил напряженье
И нам помог преодолеть теченье.
68. День наступил, в который три царя

Пришли на поклонение с Востока
Вслед за звездой, сияньем янтаря
Она вела к Младенцу издалёка.
В тот день, разматывая якоря,
Мы насладились бухтою широкой,
И реку, протекавшую вдали,
Названьем дня святого нарекли.
69. Дарили жители еду беспечно,

И пресною водой поил ручей;
Но наполняло нас досадой вечной
Отсутствие об Индии вестей.
Пойми, как мы томились бесконечно,
Встречая всюду только дикарей,
Им наша речь была чужой и новой,
Они в ней не могли понять ни слова.
70. Вообрази, о царь, во тьме ночной,

Как беспросветно содрогалась-дума
При завыванье бури грозовой,
Когда валы вспенялися угрюмо;
-187-
ЛУЗИАДЫ
Не знали мы надежды никакой

Среди неумолкающего шума,
Под пологом неведомых небес,
Где весь привычный мир для нас исчез!
71. Запасы пищи портились в дороге,

И голод наши силы истощал.
Измучили нас вечные тревоги
И блеск мечты - миражем только стал.
Другие позабыли бы о Боге,
И капитан бы их не обуздал -
Но португальцы в муке беспримерной
Хранили верность королю безмерно.
72. Когда бы голод мучил так других,

Они, наверно, против капитана
Подняли б бунт, в разбойников морских
Преобразясь в пустыне океана.
Но я не усомнюсь теперь в своих:
Мне будут верной до конца охраной
Матросы португальские, кому
Дано презреть лишения и тьму.
73. Покинув порт с его рекой широкой

И возвратившись на морской простор,
Мы отошли от берега далёко,
И волны всюду океан простёр.
Избегли мы течение потока,
Который, выйдя с золотых озёр,
В земле Софала, при порывах Нота
К востоку мчит струю водоворота.
-188-
ПЕСНЬ V
74. Повертывая бережно рули,

Святому Николаю мы молились,
Чтоб не разбило наши корабли
На камнях, где буруны серебрились.
Казалось - нам не увидать земли,
Но вот когда совсем мы истощились,
Увидели внезапно пред собой
Поток реки прозрачно-голубой.
75. Река, впадая в пенистое море,

И нежно отражая небеса,
Качала на синеющем просторе
Пловцами поднятые паруса.
У всех веселье вспыхнуло во взоре,
И раздаваться стали голоса,
Что управляющие парусами
Знакомы, верно, с дальними морями.
76. На лодках плыли негры, но собой

На виденных досель не походили.
Арабские слова в язык родной,
Отчетливо произнося, вводили.
Ткань лёгкая вилась над головой
И опоясаны их чресла были
Окрашенною в ярко-синий цвет
Материей, какой у диких нет.
77. Фернан Мартине, язык арабский зная,

Легко с туземцами заговорил
И выведал, что к берегу их края
Флот, схожий с нашим, раньше приходил,
-189-
ЛУЗИАДЫ
С востока к югу путь свой направляя,

Обычным гостем у туземцев был,
И моряки с такой же светлой кожей
На нас казались жителям похожи.
78. Восторг почувствовали мы вдвойне

От поднимавших мужество известий,
И реку, льющуюся по стране,
Решили звать Рекой Благих Предвестий.
Потом, как память о счастливом дне
Крест водрузили на высоком месте.
Конечно, ангела послал нам Бог
И нам, как Товию, во тьме помог.
79. Здесь чешуею, устрицами, илом

И всем, что из воды достать могли,
Впервые стало вычистить по силам
Покрывшиеся грязью корабли.
Народ казался ласковым и милым,
Их лодки, отплывавшие с земли,
Запасы для дороги бесконечной
Нам доставляли с радостью беспечной.
80. Но после передышки небольшой

Мы вновь, воздав благодаренье Богу,
Пустились в путь. И ждал нас жребий злой,
В душе возникла смутная тревога.
Так установлено навек судьбой:
Чуть упование найдет дорогу,
За ним несчастие идет вослед,
И тягостным становится рассвет.
-190-
ПЕСНЬ V
81. Болезнь, грызущая тела жестоко,

Какой еще нигде я не встречал,
Похоронила на земле далёкой
Товарищей отважных. Я видал
(Не видя, верить чье могло бы око?),
Как гнили десны и язык вспухал,
И омертвенье пораженной плоти
Вело к болезненной тупой дремоте.
82. Гниение дыханием своим

В больных рождало тяжкую истому:
А мы бессильны были перед ним;
Друзья впадали непрерывно в дрёму.
Отрезать мясо лезвием простым
Мы предлагали каждому больному:
Кто согласился - нами был спасен;
Других одолевал смертельный сон.
83. Похоронили в чужедальней чаще

Мы навсегда утраченных друзей,
С которыми в опасности грозящей
Делили все невзгоды столько дней.
Не надо мертвым мишуры звенящей!
Земля разверстая иль глубь зыбей
Сомкнутся равнодушно, поглощая
Тех, кто погиб, мечту осуществляя.
84. Из гавани спешили мы уйти

С печалью, но надежды не теряя,
Решив - в волнах опять искать пути -
Примет, к заветному ведущих краю,
-191-
ЛУЗИАДЫ
Нам много бед пришлось перенести.

Опять тебе о них упоминаю,
Как Мозамбик враждебно встретил нас.
И только Бог, как на Момбасе, спас.
85. Но воля провидения благого

К тебе армаду нашу привела,
Чтоб эта ласковая встреча снова
Согрела нас и бодрость всем дала.
Здесь мы забыли о судьбе суровой,
И жизнь опять нам кажется светла.
Я верю, царь, ты слушал не напрасно
Рассказ о родине моей прекрасной.
86. Суди же, царь, о трудности путей,

Которые армада победила.
Ужель могли б Улисс или Эней
Превозноситься перед нами силой?
Пришлось ли видеть им среди зыбей,
Как их потом искусство б не хвалило -
Хоть часть восьмую, виденную мной
Во время бурь и ярости морской?
87. Прославленный поэмою обширной,

О ком так долго спорили, - чей сын
Он был, Афины, Колофон и Смирна,
Родос и Хисс, Аргос и Саламин;
И, озаренный славою всемирной,
Авзонией рожденный властелин,
Чей голос в Тибре отдается мощно
И в струях Минчо внятен еженощно, -
-192-
ПЕСНЬ V
88. Поют придуманных полубогов,

Изображают Полифема злого,
Властительниц волшебных островов,
Сирен среди безбрежия морского;
Отдав героев воле парусов,
На берегу высаживают снова
И заставляют потерять в пути
Проводника, чтоб боле не найти;
89. Расскажут, как Калипсо полюбила,

Как забывать учили лепестки,
Как чрево Гарпий ненасытно было
И как Эол развязывал мешки.
Но сколько б силы речь их не таила,
Они пребудут все же далеки
От истины, которая нагою
Все красноречие затмит без бою».
90. Пока не кончил речи капитан,

Внимали царь и свита с восхищеньем,
Как музы укрощали океан
И как вели в былых годах сраженья.
Царь восхвалял монарха дальних стран,
Который вдохновил своим решеньем
Отважных моряков - суда вести
Сквозь бури вод, чтоб Индию найти.
91. Хотел пересказать один другому

Ему запомнившийся эпизод;
Дивились все бесстрашию чужому,
Превозносили португальский флот.
-193-
ЛУЗИАДЫ
Окончив путь по своду голубому,

Скрывались кони солнца в лоне вод,
Вот царь Мелинды с Гамою простился
И во дворец на лодке возвратился.
92. Воистину великие дела

Живут впоследствии в стихе поющем.
Когда в борьбе суровой жизнь прошла,
Она не забывается в грядущем.
Чужая слава факелом была,
Неодолимо за собой зовущим,
И увлекала - жаждой превзойти
Свершенное - на новые пути.
93. Не столько подвиги Ахилла сами

Манили Александра на войну,
Как песнь о нем, бессмертными стихами
Вознесшая героя в вышину.
Сиявшее над Мильтиадом пламя
Внушало Фемистоклу мысль одну -
Чтобы, отмеченный военной славой,
Он был воспет в поэме величавой.
94. Васко да Гама явно затемнил

В былом превознесенные деянья;
Он новый край для родины открыл,
Пустившись в небывалое скитанье.
Да, но герой, который полюбил
О странствии Энеевом сказанье,
Певца осыпав милостью своей,
Бессмертным сделал Рим до наших дней.
-194-
ПЕСНЬ V
95. Есть в Лузитании и Сципионы ныне,

И Цезари, и Августы опять,
Но лира не является святыней
Для них - и не стремятся ей внимать.
Октавий же и в море, и в пустыне
Умел стихов мелодию создать;
Антоний, если в нем пылало чувство,
Все отдавал творениям искусства.
96. Завоеватель Галлии прекрасной

Гай Цезарь быстро славу приобрел,
Герой военный - красноречьем страстным
Он вскоре Цицерона превзошел,
И Сципион, воитель гордый, властный,
О прошлом речь пером умело вел,
И Александр - пример себе искал
В стихах, которые Гомер слагал.
97. Ни Греция, ни Лациум не знали

Таких среди прославленных вождей,
Которые б стихов не понимали,
Как видим в Португалии моей.
Я не могу помыслить без печали
О невоспетой славе давних дней:
Невежество, царящее на свете,
Не думает достойно о поэте.
98. Поэтому мы были лишены

Вергилия и своего Гомера,
И в песне о деяниях войны
Потомкам не останется примера.
-195-
ЛУЗИАДЫ
Но худшее - что нам судьбой даны

Суровость, не смягчаемая мерой,
И притупленность сердца и ума,
Не видящая пользы от письма.
99. Герой заокеанского похода

Ужель напрасно Индию открыл
С ее великолепною природой
И тщетно морем беспокойным плыл?
Хотя среди потомков морехода
Поэзию никто не оценил.
И нимфы вод могли б не волноваться
И под лазурью Тэжо оставаться, -
100. Но все-таки тажидам внушено

Стремленье, охватившее их властно,
Прославить вспыхнувшее, как руно,
Открытье Гамою страны прекрасной.
Герои, затаившие одно
Желанье славы, к ней спешите страстно!
Пусть музыка торжественная слов
Отметит вечной славой храбрецов.
ПЕСНЬ
VI
1. Почувствовав пред Гамой восхищенье,

Был царь Мелинды каждый день готов
Устраивать для лузов угощенье
И веселить могучих моряков.
Он сожалел, что правит в отдаленье
От европейских дивных берегов,
И лузитан желал бы быть соседом,
Чтоб Геркулес манил его к победам.
2. Искусной пляской, шумною игрой

По окончаньи радостного пира
И с рыбами веселою войной,
Которая Лагида триумвира
Очаровав, манила за собой, -
Царь в роскоши тропического мира
Пришельцев развлекает за столом
И угощает праздничным вином.
3. Но лузам ветер, с океана вея,

Напоминал о прерванном пути;
Желанием заветным пламенея,
Старался Гама кормчего найти;
И цель свою преследовать умея,
Стремился он из гавани уйти.
-197-
ЛУЗИАДЫ
Пред синевою тихого залива,

Прощается с язычником учтиво.
Царь просит капитана, чтоб к нему

Вернулись лузы на пути обратном.
Он говорит об этом потому,
Что будет их приезд ему приятным.
Пусть ветер, провожающий корму,
Овеет их дыханьем ароматным,
И берег Индии для них блеснет,
Когда заря над далью вод взойдет.
Построились матросы молчаливо

И каждый с мостика команды ждет.
Вот паруса надулись горделиво -
Приказ отплытья капитан дает.
Суда стремятся за волной отлива,
И кормчий взоры устремил вперед.
А Гама мыслит: корабли отныне
Пойдут уверенно в морской пустыне.
Пред лузами - Индийский океан

И жгучее дыхание Востока,
Им возвещая близость жарких стран,
Залогом служит цели недалекой.
Но Фионей, которому был дан
Восток наградой с древности глубокой,
Не соглашается, чтобы теперь
Открылась лузам солнечная дверь.
Он вспоминает, тяжко потрясенный,

Что Риму станет равен Лиссабон,
И чувствует бессилье, разъяренный,
-198-
ПЕСНЬ VI
Сознаньем, что он Зевсу подчинен.

Спускается с Олимпа, уязвленный,
И в те края проникнуть хочет он,
Где править морем вынувшие жребий
Не подчиняются царящим в небе.
8. Под пологом, который шелестит

На серебрящемся всегда просторе,
В подводных гротах, - эхо где гремит -
Когда порывам ветра вторит море,
Живет среди веселых нереид
Нептун с усмешкой мудрою во взоре
И рой богов, храня его покой,
С ним делят власть в пучине роковой.
9. Портал дворца морского был украшен

Как серебро искрящимся ковром;
Взлетали в вышину верхушки башен
И озаряли глубину огнем.
Хоть блеск веселый вовсе не был страшен,
Взор не сумел бы разобраться в том,
Что, в глубине таясь, там ослепляло:
Сиянье жемчугов, иль блеск кристалла?
10. Дверь золотом оправлена была

И бирюзою, и резьба красиво
Фигуры на двери переплела.
Забывшись, Вакх дивился молчаливо:
Рука искусная воссоздала
Там хаос из цветного перелива;
И чаровала восхищенный взор
Краса стихий, сливаяся в узор.
-199-
ЛУЗИАДЫ
11. Всех выше было вылеплено пламя,

Которое расплавит и металл
И, вспыхнув в сердце, властвует над нами
С тех пор, как Прометей его нам дал.
Неразличимый воздух под огнями
Пространство бесконечно занимал
И, пустоты нигде не оставляя,
Струился во все стороны без края.
12. Земля, изрытая грядами гор,

Деревьями и травами покрытых,
Животных разных привлекала взор
Богатством сил, в груди ее сокрытых.
Кругом возник причудливый узор
Морей и рек, не знающих покоя,
Где рыбы всевозможнейших пород
Пестрели в голубой громаде вод.
13. Представлена с заботою приметной

Была богов с гигантами война:
Тифей, придавленный высокой Этной,
Которая огнем везде полна;
Потом другое делалось заметно:
Копьем нептуновым поражена,
Земля рождает лошадь, а Минерва
Стоит с маслиновою ветвью первой.
14. Лиэй, залюбовавшийся резьбой,

Вступает во дворец и зрит Нептуна.
Собрата ожидает бог морской
Средь нимф, сияющих гирляндой юной.
-200-
ПЕСНЬ VI
Все жаждут слышать в зале голубой

Под грохот отдаленного буруна,
Чем обольстила зыбкая волна
Внезапно покровителя вина.
15. Нептун, - сказал он, - не дивись напрасно,

Что Вакх переступает твой порог:
Предчувствием терзаемый всечасно -
Молить о помощи явился бог.
Вам рассказать о горе жажду страстно;
Под этой тяжестью я изнемог.
Чтоб выслушать меня найдите время;
Несчастье разразилось надо всеми.
16. Нептун, которого он удивил,

Зовет к себе немедленно Тритона,
Чтобы богов подводных пригласил
На совещанье у подножья трона.
Тритон, надменный от избытка сил, -
Его Салации вскормило лоно -
Был безобразен, черен и велик,
И вестником отцу служить привык.
17. По бороде намокшей и лохматой

Свисали водоросли и трава.
Пригладилась бы разве под лопатой
Взъерошенная сзади голова.
От самого рассвета до заката,
Не высыхала кожа божества;
И прядь на лбу, поднявшаяся густо,
Покрыта оболочкою лангуста.
-201-
ЛУЗИАДЫ
18. Чтобы удобней было под водой,

Тритон не знал одежды совершенно;
Но приносимые к нему волной
Коньки кружились возле неизменно;
Любили раки стаею большой
Всползать на тело, вымытое пеной;
Улитками и устрицами бок
В минуту каждую покрыться мог.
19. На месте, недоступном мореходам,

В рог затрубил божественный гонец,
И стало слышно даже дальним водам,
Что сына выслал царственный отец.
Все, извещенные его приходом,
Заторопились сразу во дворец
Воздвигнувшего Трою, - чтобы греки
Потом разрушили ее навеки.
20. Подходит Океан с толпой детей,

На вид приятных для любого взгляда;
Дорида с нимфами и вслед Нерей,
Довольные сияющей прохладой;
Провидящий грядущее Протей,
Оставив опекаемое стадо,
Идет, хотя и ведает без слов,
Чего Лиэй желает от богов.
21. Нептуну нареченная супругой,

Подходит Весты и Урана дочь,
Которая улыбкой море юга
Смирить умеет в яростную ночь.
-202-
ПЕСНЬ VI
В прозрачной ткани на груди упругой,

Подобной плоду дивному точь-в-точь, -
Она совсем казалась обнаженной
Мечте, богинею завороженной.
22. Прекрасная, как ранняя весна,

За нею Амфитрита шла устало,
К дельфину благодарностью полна
За слово, что разумно прозвучало.
Когда б взглянула на небо она,
Ее краса бы солнце затмевала.
Проходят рядом в глубине зыбей
Усладою для взоров всех гостей.
23. Бежавшая от Атаманта злого,

И в сонм богов вошедшая потом,
Вела с собою сына молодого,
Прекрасного сложеньем и лицом.
Он шел и слушал пенье дна морского,
Ласкал коралла розовый излом,
И, от улыбки шалуна светлея,
За ним следила нимфа Панопея.
24. И бог, который человеком был,

Но обратился силой трав чудесной
В немую рыбу, чем и получил
Возможность пребывать в среде небесной,
- Шел, горько плача и почти без сил,
Тоскующий о деве той прелестной,
Любимой им в далекие года
И отнятой Цирцеей навсегда.
-203-
ЛУЗИАДЫ
25. Прибытью Вакха удивясь немного,

Все божества морские собрались;
Богини сели около порога,
На стекла трона боги оперлись
И ожидали с явною тревогой,
Чтобы слова Фиванда раздались;
Курилась амбра, и ее струенье
Наполнило подводное строенье.
26. Когда умолкли возгласы богов

И тишина немая наступила,
Был Фионей заговорить готов
О том, что так его ожесточило.
И, выражая скорбь свою без слов,
Лицо рукою он закрыл уныло;
Чуть подождав, с усилием большим
Речь начал обращением таким:
27. «О царь, чье повеление всесильно

От полюса до полюса в морях,
Ужели сможет дерзкий луз насильно
Проникнуть в Индию на кораблях?
Ужели, Океан, ты зрел бессильно
Надменного, когда на парусах
Натянутых, - он устремился в дали,
Где кораблей доселе не видали?
28. Вы, божества морские, до сих пор

Не допускавшие в своих пределах,
Чтоб выплывали дерзко на простор
Армады мореплавателей смелых,
-204-
ПЕСНЬ VI
Как вынести вы можете позор?

Ужель я вижу ныне ослабелых
Богов, - по справедливости своей
Всегда каравших дерзости людей?
29. Вы видите: о славе соревнуя

Они решили спорить с божеством;
Вы видите: в надменности ликуя,
Тревожат море мачтой и веслом;
Вы видите - и предреку беду я -
Что станем мы слабее их умом,
Что скоро на небе и над волнами
Мы будем смертными, они - богами.
30. Вы видите неутомимый труд

Потомков луза в зыби нелюдимой;
Намеренье, с которым в даль плывут,
Таит опасности неисчислимо.
Их вдохновляет чаянье минут,
Когда затмить сумеют славу Рима.
Нарушив дерзостно запрет богов,
Они достигнут новых берегов.
31. Когда минийцы, из страны Заката

Открыть хотели неизвестный путь,
Борей и Аквилон для них отплатой
Не дали им минуты отдохнуть.
Коль смельчаки, дерзавшие когда-то,
Дрожа от ветра, закрывали грудь -
На лузов, попиравших запрещенье,
Зачем вы не обрушите отмщенье?
-205-
ЛУЗИАДЫ
32. Я не скажу вам, боги, что меня

К вам привели о вас самих заботы;
Сгораю ревностью, как от огня,
Не знаю я ни сна, и ни дремоты.
Навеки славу Васха затеня,
Вознесся луз - и нету мне оплота
В борьбе с забвением великих дел,
Мне в Индии доставшихся в удел.
33. Решением Юпитера неправым,

Которое унизило меня, -
Армада, капитаном величавым
Ведомая, идет к истокам дня.
Бог громовержец внял словам лукавым
Венеры, речь мою не оценя,
И люди, трепетавшие пред нами,
Теперь кичиться могут пред богами.
34. Сойдя в синеющую полутьму,

Ищу себе союзника иного.
Надеюсь помощь горю моему
Найти у повелителя морского».
Умолк - и в довершенье ко всему
Рыданье вырваться уже готово:
Полились слёзы с силою такой,
Что гнев зажгли в царящих над водой.
35. Морские боги, восприняв все это,

Как нетерпимый более позор,
Не пожелали ожидать рассвета,
И ярость зажигала каждый взор.
-206-
ПЕСНЬ VI
Нептун же, вместо всякого ответа,

Велит Эолу мчаться на простор
И, ветрам дав желанную свободу,
Загородить дорогу мореходу.
36. Сперва как будто бы нашел Протей,

Что неразумно принято решенье:
Сквозь сумрак впереди бегущих дней
Провидел смутно он судьбы веленье,
Но меж владыками морских зыбей,
Подобно пламени, росло волненье.
Фетида в гневе крикнула ему:
«Позволь Нептуну править самому!»
37. Велением Нептуна из темницы

Все ветры вырываются тогда:
Быстрее, чем полет стрелы иль птицы,
Свершают путь любимого труда.
Внезапно в небе вспыхнули зарницы,
И ветры в ярости, как никогда,
Озлоблены темницею вчерашней,
Сшибают горы, и дома, и башни.
38. Меж тем как совещанье это шло

На дне морском, - усталая армада,
Плыла по водам светлым, как стекло,
Плыла невозмутимою громадой.
Еще немного времени прошло -
И в темноте повеяло прохладой:
Час отдыха приходит для одних,
Идти на вахту - очередь других.
-207-
ЛУЗИАДЫ
39. Идут, со сном еще не кончив счеты,

И держатся за реи по пути,
Чтобы освободиться от дремоты
И вовремя до вахтенных дойти.
Перед началом суточной работы
Желают моряки в себя прийти,
И вздрагивает тело от истомы,
Чтобы стряхнуть оковы сладкой дремы.
40. Один из них сказал: «Могли бы мы

Отвлечь себя в дежурстве монотонном,
Так развлекающем усталые умы
Рассказом фантастично оживленным?»
Ответил тот, кто под покровом тьмы
Грустил, как то назначено влюбленным:
«Что лучше разгоняет сон в крови,
Как не рассказ о сладостной любви?»
41. Вельозо возразил: «От бед бессменных

Хотя освободились мы пока,
Прилично ли среди просторов пенных
О неге говорить для моряка?
Не лучше ли о подвигах военных
Начать наш разговор издалека?
Нам предстоит, - не ошибусь, наверно,
- Опасности испытывать безмерно».
42. Все собираются вокруг него

И ждут, когда Вельозо скажет слово.
«Рассказывать не буду ничего,
Что было бы придумано иль ново:
-208-
ПЕСНЬ VI
Про давнее отчизны торжество

Для новичков история готова.
Я о Двенадцати рассказ начну,
Пробившихся в родимую страну».
43. Когда сын Педро дон Жоан умело

Стал управлять наследием отцов,
И перед ним невольно присмирела
Кичливость непомерная врагов -
В далекой Англии, оледенелой
От непрестанно хлещущих снегов,
Эриния родила Несогласье,
Для лузитан доставившее счастье.
44. Меж дамами английского двора

И кавалерами - возникла ссора
Из-за укола легкого пера
Иль чересчур насмешливого взора.
Речь рыцарей развязна и остра
И не боясь сурового отпора,
Злоречие затрагивает дам
Чувствительных к двусмысленным словам.
45. Лишь тот достоин уваженья всех,

Кто даму защити от оскорбленья
И, пресекая неуместный смех,
Обидчику наносит пораженье.
Для дамы выход тот же, без помех,
Просить родных не позабыть о мщенье,
Чтобы они оружьем отплатили
Насмешкою их оскорбившей силе.
-209-
ЛУЗИАДЫ
46. Но - так как оскорбители знатны,

На вызов не решаются родные:
Отказываются, как ни смущены,
И лучшие друзья стоят немые.
Обидой затаенною полны.
Надеются меж дамами иные
На герцога Ланкастерского - с кем
Спешат они увидеться затем.
47. В боях с Кастилией сражаясь страстно,

Он лузитанам некогда помог,
И видел их отвагу не напрасно
Средь бесконечных боевых тревог.
Он знал, что управляет ими властно
Любовь; когда же их король не смог
Пред дочерью его не преклониться,
То на красавице решил жениться,
48. Он мстить за дам желанье подавил,

Чтобы в стране борьба не разгорелась,
Сказав: когда я претендентом был
На трон кастильский, - верить не хотелось,
Насколько наших луз превосходил,
И такова в героях этих смелость,
Что лучших мстителей найти для вас
По-моему - немыслимо сейчас.
49. И если вы, минуты драгоценной

Не потеряв, отправите послов,
Чтоб лузы доблестные несомненно
Узнали об обиде с ваших слов,
-210-
ПЕСНЬ VI
В успех посольства верьте совершенно.

Недолго ждать придется храбрецов.
Они прибудут из отчизны скоро
И вас избавят от клейма позора.
50. Такой совет им герцог подает,

Указывая им Двенадцать смелых;
Пускай для каждой - жребий изберет
Защитников средь рыцарей умелых.
И вынимают жребий в свой черёд,
И пишут дамы на страницах белых
Письмо герою дальнему тому,
А герцог - дон Жоану самому.
51. Вот в Португалию посол явился,

И ко Двору известие летит.
Король сочувствует - и огорчился,
Что сан ему сражаться не велит.
Во всех, кто на войне с врагами бился,
Желанье стать отмстителем горит,
Но пустятся в блуждание морское
Лишь избранные герцогом герои.
52. В том городе, названье чье стране

Потом досталось по монаршей воле,
Корабль подготовляют - по волне
Легко помчится он среди раздолий.
Оружьем, закаленным на войне,
Двенадцать запасаются, и долей
Довольные, берут с собой коней;
По быстроте их нет нигде живей.
-211-
ЛУЗИАДЫ
53. От короля имея разрешенье,

От устья Доуро славного отплыть,
Хотели рыцари за оскорбленье
Прекрасных дам достойно отомстить.
Не в силах было бы нигде сужденье
Средь них отважнейшего различить, -
Но звавшийся Мадрисо между ними
По морю плыть не пожелал с другими.
54. Сказал товарищам, что он хотел

Давно - увидеть чуждые народы
И, перейдя через родной предел,
Узнать иные, кроме Доуро, воды:
«Коль представляется такой удел,
(Который не повторят, верно, годы) -
Позвольте ехать мне сухим путем,
А в Англии - друг друга мы найдем!
55. Но если задержуся я в дороге,

И опоздает конь мой удалой,
Пусть это не внушает вам тревоги
И не задержит выступленье в бой.
В любом бою - вы побеждали многих;
Но думаю, что путь опасный мой
Повсюду смело я преодолею
И вместе с вами отомстить сумею».
56. Друзей согласных оставляет он

И мчится вдаль, не отягченный грузом,
Через Кастилию, через Леон,
Где в битвах счастье улыбалось лузам.
-212-
ПЕСНЬ VI
Взойдя на Пиренейский дикий склон,

Крутым путем спускается к французам,
Любуясь - как богата их земля;
За ней он видит Фландрии поля.
57. Там из-за дел случайных или важных

На несколько он задержался дней;
Меж тем одиннадцать друзей отважных
Плывут по лону северных зыбей.
Затем, пристав у побережий влажных,
Спешат вперед кратчайшим из путей.
Их встретит герцог в Лондоне пред храмом,
Чтобы представить оскорбленным дамам.
58. Когда же срок желанный наступил

Свидания врагов вооруженных, -
Исполнились герои новых сил
И сели на коней раззолоченных.
Вид храбрых португальцев поразил
Воображенье женщин оскорбленных;
Они поверили в победу их -
И появились в платьях дорогих.
59. Но дама, ждавшая Мадрисо, - скучной

Казалась посреди подруг своих:
Ее преследовала мысль докучно,
Что ею избранный - подвел других.
Рыданье подавляющей беззвучно
Твердили лузы, что никто для них
Не страшен - и в сражении неравном
Конец для англичан не будет славным.
-213-
ЛУЗИАДЫ
60. В своих бойцах уверенный всегда,

Король английский сел на возвышенье.
Среди нарядных зрителей тогда
Произошло невольное движенье.
Не видели, наверно, никогда
С такой отвагой мчащихся в сраженье -
Как ринулись двенадцать англичан
Против одиннадцати лузитан.
61. Свирепо лошади десной вспененной

Кусают золотые удила.
Лучи на латах блещут раскаленно,
Как будто искры посреди стекла.
Но англичане думают смущенно
О превосходстве своего числа -
Против двенадцати идут сражаться
Одиннадцать, - желая им равняться.
62. Внезапно в нараставшей тишине

Движение возникло беспокойно:
Въезжает рыцарь новый на коне,
Всех поражающий осанкой стройной;
Приветствует сидящих в вышине
И с лузами обнявшийся спокойно,
Становится с товарищами в ряд,
Сравняв с английским по числу отряд.
63. Защитника дождавшаяся дама

От радости пылает, как руно
(К которому князьям и слугам храма
И нищим - страстью мучиться дано),
-214-
ПЕСНЬ VI
Труба сигнальная звучит упрямо,

Бросая вызов каждому равно
И рыцари, разбег коням давая,
Помчались в бой, копье в руках вздымая.
64. От ветра вьются гривы лошадей,

О землю бьющих яростно копытом,
Взор женщины становится влажней,
С тоской задерживаясь на убитом;
А всадники заколотых коней
Под панцирем, ударами избитом,
Стремятся оторваться от седла,
Пока их шпага вражья не нашла.
65. Лежит убитый рыцарь на равнине,

Безмолвие спокойное храня.
Вот конь, тоскующий о господине,
И господин, лишившийся коня.
Обидчик гордый, став смиренным ныне,
Предугадать не мог исхода дня.
Бойцы последние, рубясь мечами,
Гремят с ожесточением щитами.
66. Но мы не будем подражать другим,

Что без конца одно и то ж твердили
О славе тех, - кто полюбился им.
Мы не задержимся на старой были
Про битву, о которой говорю.
Скажу: в ней португальцы победили,
Обидчикам по их делам воздав,
Себя навеки лавром увенчав.
-215-
ЛУЗИАДЫ
67. Веселый герцог в зале многолюдном

Роскошным пиром тешит храбрецов.
И дамы сделали чрезмерно трудной
Жизнь для охотников и поваров,
Чтоб угостить средь чащи изумрудной
Гостей - иль под колоннами дворцов.
Герои в Англии живут охотно,
Забавам отдаваясь беззаботно.
68. Мадрисо - по преданиям о нем,

Особенно замедлил возвращенье,
Прославившись на поле боевом
За честь графини Фландрской отомщеньем.
И так как не был в битве новичком,
Он никогда не знал в ней пораженья -
Француза положил среди равнин,
Как знаменитый Маклий иль Корвин.
69. Другой из лузов отличился славно -

В Германии себя он показал,
Когда в борьбе жестокой и неравной
Он над врагом победу одержал». -
На этом смолк Вельозо своенравно,
Но прочат все, чтоб дале рассказал,
Не оборвав на интересном месте
Повествования о смелой мести.
70. Вельозо продолжать рассказ хотел,

Но кормчий, не спускавший с дали взора,
Вдруг дал свисток; едва он прозвенел,
Матросы мчатся по сигналу сбора,
-216-
ПЕСНЬ VI
И так как ветер явно посвежел,

Фок-марсы взять им приказал он скоро:
«Живей, пока не дует с тех сторон,
Где почернел от тучи небосклон!»
71. Матросы не покончили с работой,

Как темнотой оделись небеса.
Речь лоцмана исполнена заботой:
«Живее отпустите паруса».
Но в завываньи яростного Нота
Теряются людские голоса,
И парус рвется с грохотом и треском,
А молния слепит смертельным блеском.
72. Под небом заволоченным звучит

Бессвязный крик и песнь молитвы слёзной,
А на корабль кренящийся летит
Огромный вал, переливаясь грозно.
«Сливайте воду, - командир кричит, -
Сию минуту, или будет поздно!
Пусть за насос возьмутся вчетвером,
Чтобы смогли мы управлять судном».
73. Бросаются отважные матросы

В борьбу с бегущею на них волной,
Но волны не пускают их к насосу,
Относят с силой их на борт другой.
Три моряка, бросая спешно тросы,
Взялись за руль в тревоге боевой,
Свирепые порывы урагана
Мешают слышать голос капитана.
-217-
ЛУЗИАДЫ
74. Налеты ветра были так сильны,

Что люди не удерживали стона,
И в недрах необычной глубины
Исчезла б, верно, башня Вавилона.
Пред вышиной поднявшейся волны
Корабль, на склон взлетающий со склона
Мог показаться лодкой небольшой,
Готовою исчезнуть под водой.
75. На судне Пауло мачта обломилась

И через борт обрушилась тотчас.
Толпа людей испуганно молилась,
Боясь погибнуть в этот грозный час.
Беспомощно стенанье разносилось
На корабле Коэльо в первый раз
При нарастанье бури в океане,
И паруса спустилися заране.
76. В затянутую тучей вышину

Валы Нептуна яростно взлетали
И угрожающую глубину
Пред оробелым взором разверзали.
Нот, Австр, Борей и Аквилон волну
На корабли дрожащие бросали.
Ночь черною и страшною была,
И полюс мертвым заревом зажгла.
77. В высь Альциона с песнью похоронной

Поднялась с отдаленных берегов
И вспоминала ужас, причиненный
Ей некогда свирепостью валов.
-218-
ПЕСНЬ VI
В морские гроты прятался спасённый

Дельфин, стараясь скрыться от ветров,
А ветры, борозды на море роя,
Грозили не давать ему покоя.
78. Против гигантов злых не создавал

Подобных стрел в стране благословенной
Кузнец уродливый, когда ковал
Оружье громовержцу неизменно;
И царь богов суровый не метал
Еще таких перунов над вселенной,
Когда потоп лишь двух оставил жить,
Назначенных каменья оживить.
79. Какие скалы осыпались в море,

Срываясь с грохотом издалека!
А ветер, бушевавший на просторе,
Крушил деревья, жившие века.
Их корни, вырванные в этом споре,
Теперь смотрели вверх на облака.
Пески не ожидали урагана,
Их бросившего в бездну океана.
80. Отважный Гама, видя, что с волной,

Вблизи от цели, он не совладает,
И ураган своею силой злой
С вершины в бездну корабли бросает,
Смущение почувствовал душой
И голосом взволнованным взывает
К Божественному промыслу, молясь,
Чтоб яростная буря улеглась.
-219-
ЛУЗИАДЫ
81. «Всевышний, Ты, царящий беззакатно,

Над беспредельным небом - и землей!
Израилю в пучине необъятной
Найти ты не позволил жребий свой.
Утешил Павла волей благодатной,
Рассеивая полог тьмы ночной.
Ты спас от гибели семейство Ноя,
Чтоб снова ожило лицо земное.
82. Без страха у опасных берегов

Харибду избежали мы и Сциллу.
И от дыханья гибельных ветров
На грозном море не нашли могилы.
Ужель, о Боже, смелых моряков
Усталую испытываешь силу,
И не окажешь помощи в борьбе
Молящимся единственно Тебе?
83. Погибшие от копей африканских

Счастливы тем, что посреди песка
Пылающих просторов мавританских
За веру гибель им была дана...
Пускай же о героях лузитанских
Потомки будут помнить все века:
Бессмертие им смерть сама дарует,
Когда в уста холодные целует!»
84. Пока молился Гама, - как быки,

Свирепо ветры бились с кораблями,
Сжимая их в железные тиски,
Ревели между тонкими снастями;
-220-
ПЕСНЬ VI
Людские взоры, полные тоски,

Слепящих молний обжигало пламя.
И разверзая океан до дна,
Кипела меж стихиями война.
85. Но вестница победного восхода

Воспламенила первый из лучей,
И, успокаивая морехода,
Светлее стала синева зыбей.
Богиня над ревущей непогодой
Бросает взгляд на беды кораблей
И, видя как измучена армада,
Невольно исполняется досадой:
86. «Конечно, это Вакховы дела!

Чтобы приблизиться к земле восточной,
Армада португальцев не могла,
Он поднял бурю на море нарочно».
Так говоря, на океан сошла,
Гирляндою обвитая цветочной,
И, отвечая нимфам на вопрос,
Велит плести венки из алых роз.
87. Богине нимфы следуют прилежно,

И держит каждая в руке венок:
Вплетают в волосы цветы небрежно,
Чтобы влюбленный ветер изнемог
И более свирепствовать мятежно
На океане пенистом не смог,
Увидя на возлюбленной прекрасной
Как блеск зари - сиянье розы красной.
-221-
ЛУЗИАДЫ
88. Лишь стало видно нереид ветрам,

Как наступили в буре перемены:
Несут покой изменчивым валам
Плывущие издалека сирены.
Подруг по золотистым волосам
Узнали ветры среди мглы и пены.
Борей (который страстью к ней пылал),
От Оритии дивной услыхал:
89. «Не думаешь ли ты, что я поверю

Теперь когда-нибудь в любовь твою?
Страсть - послушаньем безупречным мерю,
И бешеным себя не отдаю.
Ты уподобился безумьем зверю,
Перед которым страха не таю;
Не подарю тебя улыбкой нежной
За твой порыв свирепый и мятежный».
90. Услышав то же разъяренный Нот

От повелительницы Галатеи,
На чью любовь надеждою живет,
Неодолимым чувством пламенея,
Он унимает клокотанье вод,
О прерванной игре не сожалея,
Веленье нимфы выполнить спешит -
И чуть заметно воды шевелит.
91. Смолкают ветры в голубой пустыне,

Как только нимфы настигают их,
И отдаются в сладкий плен богине,
Перед которой их порыв утих.
-222-
ПЕСНЬ VI
Клянутся не свирепствовать отныне

Без позволения невест своих
И от Венеры получив прощенье,
Надеются изведать наслажденье.
92. Уже заря вставала меж холмов,

Где медленно струился Ганг великий,
Когда над палубами всех судов
Раздались, землю возвещая, клики.
Усталую от ярости валов,
Грудь моря нежат золотые блики.
Туземный кормчий Гаме говорит:
«Брег Малабарский пред тобой лежит
93. Вот Индия, которую так страстно

С армадою своею ты искал!
Стремиться дале было бы напрасно:
Успех усилье ваше увенчал!»
У побережия страны прекрасной
Отважный Гама радость испытал
И, преклоня на палубе колени,
Вознес Всевышнему весь пыл молений.
94-96 1
97. Повертывая руль рукой могучей,

Они пересекают океан,
Неустрашимо бодрствуя под тучей,
Быть может, затаившей ураган;
Выносят тягости зимы трескучей
В глуби холодных неприступных стран,
Эти октавы в рукописи перевода отсутствуют.
-225-
ЛУЗИАДЫ
Довольствуясь испорченною пищей

И позабыв надежное жилище.
98. Лишений не боясь всю жизнь свою,

В часы суровые войны с соседом,
Они не содрогаются в бою
И равнодушны остаются к бедам.
Так, закаленные в чужом краю,
Направив длань свою и шаг к победам,
Наград и золота они не чтут,
Им предпочтя опасности и труд.
99. Таким путем светлеет в людях разум,

Узнав на опыте удары бед,
И постигает цену льстивым фразам,
Которым любит поклоняться свет.
Для поколений будущих - алмазом
Горит сияние былых побед.
Но пусть не ищет сам герой награду:
Он в доблести своей найдет отраду.
ПЕСНЬ
νπ
1. Так был достигнут край благословенный,

Манивший смелых моряков собой.
На чьей земле бежит струей священной
Поток, в раю рожденный, голубой.
Гордитесь же победой вожделенной!
Окончен путь в безбрежности морской...
Пред вами край обильный и богатый
Предстал - за бедствия в пути отплатой.
2. Потомки лузов, вам я говорю:

Хотя по всей вселенной вас не много,
Вы смотрите на яркую зарю
И будете избранниками Бога;
Не одному язычнику-царю
Вы угрожаете оружьем строго,
И послушанье вечное Христу
Рождает в вас о подвигах мечту.
3. Числом легко вас превзойдут другие,

Но вы отменным мужеством сильны;
Тем, кто хранит в душе слова святые,
Благословенья свыше суждены.
На небе решено, чтобы в чужие
Пределы шли вы из своей страны
-227-
ЛУЗИАДЫ
И утверждали всюду христианство,

В отваге проявляя постоянство.
4. Взгляните на германцев, чьи поля

Оглашены воинствующим зовом:
От папского престола отдаля
Их Лютер соблазнил ученьем новым.
Между собой раздоры поселя,
Они грозят оружием суровым
Обрушиться на величавый Рим,
Забыв язычников, враждебных им.
5. Взгляните на английскую корону,

Святую землю звавшую своей,
Хоть неугодно было небосклону
Туда пустить надменных королей.
Дав толкованье новое закону,
Неизменявшемуся с давних дней,
На христиан взирает нетерпимо
Забывшая судьбу Иерусалима!
6. Пусть над земной святыней не царит

Не соблюдавшая закон священный
И ложную надежду не хранит
Ввести своих во храм благословенный!
Чем недостойный Галл нас удивит?
Ужель его желанья неизменны
Себя считать защитником святых
Церквей - подготовляя гибель их.
7. Его рука для собственного блага

Владения чужие разорит,
Но обратиться яростною шпагой
-228-
ПЕСНЬ VII
На Африку он вовсе не спешит.

Тот не возвысит честь родного флага,
Кто князя христианства оскорбит!
От прадедов наследовавший имя,
Ты не был ничему научен ими!
8. Что мне позволено сказать о тех,

Кто жизнь проводит в лени и пороке,
Кому приятен лишь беспечный смех,
Меж тем как доблести от них далеки?
В тебе царят желания утех
И тот разврат, Италия, глубокий,
Которым прежде мощная страна
На умирание обречена.
9. О христиане! как могло случиться,

Что вы посеву Кадма жребий свой
Уподобляете желаньем биться
С принадлежащими к семье одной?
Во власти псов священная гробница,
И собираются они войной
Обрушиться на древние владенья
Европы, ей готовя пораженья.
10. Смотрите, как заботливо хранят

Арабы слово веры беззаконной
И постоянно жаждою горят
Край христианский выжечь разъяренно!
А вас между собой разъединят
Раздоры, вспыхивая неуклонно.
Смотрите ж, будете ли вы сильны
Для неизбежной в будущем войны?
-229-
ЛУЗИАДЫ
11. Когда желания не побороли

Стать господами над землей других,
Ужели в реках Герме и Пактоле
Не видите песчинок золотых?
Ассирия их явит гордой воле,
И в Африке безмерно много их:
Ужель богатство не зовет такое
Забывшего сокровище святое?
12. Оружье смертоносное войны,

Придуманное вами не бесплодно,
Пусть огласит безмолвие страны
Невольничьей, но некогда свободной.
Пусть соплеменник видит с вышины
Каспийских гор и Скифии холодной
Назад отброшенных магометан,
И как бежит испуганный султан.
13. О помощи взывали к вам напрасно

Грек, армянин, фракиец и грузин,
Детей которых заставляет властно
По Алькорану верить господин.
Вам надо всем, на бой поднявшись страстно,
С неверными сразиться как один,
А не друг другу угрожать войною,
Гордясь тщеславно силой боевою.
14. Но между тем, как гонит слепота

Вас, обезумевших, на путь кровавый, -
Под величавым знаменем Христа
Добились португальцы вечной славы:
-230-
ПЕСНЬ VII
Брег Африки склонился у креста,

И Азия и острова до Явы;
Так луз победами в любой войне
Обогатил свой край почти вдвойне.
15. Пора заняться снова моряками

И посмотреть, как мчится по волнам
Армада, не разбитая ветрами,
Которые свирепствовали там;
И вот издалека уж виден Гаме
Заветный берег, снившийся мечтам,
Где - он уверен - все уже готово
Принять закон учения Христова.
16. Остановясь спокойно у земли,

Увидели, как лодки подплывали,
И, подождав, чтоб ближе подошли,
В Калькутту путь от рыбаков узнали.
Тотчас же повернули корабли
И по волне лазурной побежали
К столице Малабара, где живёт
Владыка богатейших стран и вод.
17. Там, где разлились Инд и Ганг широко,

Находится обширная страна,
Омыта морем с юга и востока,
А с севера хребтом окружена.
В ней области - различные глубоко
И верует по-разному она:
Кой-где пред идолом рука воздета
И дальше - обожают Магомета.
-231-
ЛУЗИАДЫ
18. Рассекли Азию громады гор,

Туземные названья сохраняя,
Которые даны им с давних пор.
С крутых утесов быстро ниспадая,
Потоки рек несутся на простор,
Свои струи стремительно вливая
В Индийский океан. И окружен водой,
Как полуостров, этот край большой.
19. От рек, не знающих вовек тумана,

Земля, сужаясь к югу, остриём
Вонзается в пределы океана,
Который вечно царствует кругом.
И, если нет в предании обмана,
Живет на бреге Ганга золотом,
Давно владея этими местами,
Народ, питающийся лишь цветами.
20. Различно очень сильно меж собой

По именам и нравам населенье:
Делиец правит тучною землёй,
И у патанов мощное владенье;
Деканцы думают - священною водой
Омывшись в Ганге, обрести спасенье.
Особо знаменит Бенгальский край
Тем, что дает безмерный урожай.
21. Камбайя, по преданьям древним, Пору

Принадлежала в давние года:
Нарсинга рядом; по ее простору
Песчинки золота несет вода;
-232-
ПЕСНЬ VII
Потом над океаном видны взору

Высокие вершины, чья гряда
Стеной надежной служит Маламбару,
Чтоб он глядел спокойно на Канару.
22. Назвали Гатом цепи тех холмов,

От чьих подножий кажется пробитой
Дорожка узкая до островов,
Где море плещется всегда сердито.
Среди имен богатых городов
Название Калькутты знаменито,
И саном саморина облечён
Владыка окружающих сторон.
23. Армада у земли цветущей стала.

И Гама шлет своих послов скорей
К царю Калькутты, чтоб не опоздала
Весть о прибытии к нему гостей.
Одежда португальцев удивляла
Туземцев необычностью своей;
Дивились также, что по цвету кожи
На них, индийцев, гости непохожи.
24. Один магометанин средних лет

Стоял перед глазеющей толпою:
В Берберии явившийся на свет,
Он в Индию закинут был судьбою.
Свидетелем ли лузовых побед
Он прежде был иль с близкою землёю
Слоновой костью часто торговал,
Но португальца сразу он узнал.
-233-
ЛУЗИАДЫ
25. Приветствуя морских гостей улыбкой

Сказал он на испанском языке:
«Какая лузов привела ошибка
К земле восточной и святой реке?»
Ответил капитан: «По глуби моря зыбкой
От родины, лежащей вдалеке,
Искали мы до Индии дорогу,
Повиновение являя Богу».
26. Мавр, Монсаидом звавшийся, нашел,

Что путь героев был безумно смелым.
И в изумленье большее пришел,
Внимая лузу с видом онемелым;
Усвоив ясно, что желал посол
Монарху возвестить о флоте белом,
Сказал, что за город уехал тот,
Но весть о путниках к царю дойдет.
27. Пока посол направился дорогой

Кратчайшей с этой новостью туда,
Мавр приглашает к хижине убогой,
Где гостю приготовлена еда:
Когда же гость передохнет немного,
Они вернутся вместе на суда.
Давно живущему средь чужестранцев
Приятно мавру увидать испанцев.
28. Желанье Монсаида разделя,

Не стал задерживаться луз на месте.
Как будто бы давнишние друзья,
Едят и пьют, и веселятся вместе.
-234-
ПЕСНЬ VII
Потом, пристав у борта корабля,

Добился мавр весьма высокой чести
И капитаном принятый как друг,
С улыбкою поглядывал вокруг.
29. Язык кастильский слыша, улыбались

И Гама, и матросы всей толпой,
И пришлеца расспрашивать старались
Буквально обо всем в стране чужой.
Как некогда в Родопе собирались
Деревья слушать лиры звук златой,
Так окружили мавра все матросы,
Чтоб получить ответы на вопросы.
30. Мавр начал: «Люди, от родных полей

Ушедшие на кораблях далёко,
Что увлекло по ярости зыбей
Вас с побережья Тэжо в глубь востока?
Наверно, плыли вы немало дней,
Взрезая лоно водное глубоко,
Чтобы достигла этих берегов
Армада, победив морских богов.
31. Вас Бог напутствовал среди простора

Всегда бушующих свирепо вод,
Не отвращая от армады взора,
И взор тот вас сберег от непогод.
Находитесь вы в Индии, в которой
Живет нужды не знающий народ,
Где пряности рождает мир цветочный,
И блещет золото в воде проточной.
-235-
ЛУЗИАДЫ
32. Пределам окружающей страны

Когда-то дали имя Малабара;
Здесь жители язычеству верны;
Чтут идолов, согласно вере старой.
Монархам нескольким подчинены,
Они владыкам не жалеют дара;
Но некогда Сарама Перималь
Объединял под властью близь и даль.
33. Другие люди в государство это

От аравийских берегов пришли
И как святыню - веру в Магомета -
В которой я был вскормлен - принесли.
Последовав их мудрому совету,
Монарх отринул идолов земли
И долго бывший жертвою обмана,
Поверил только святости Корана.
34. Немедля нагрузил он корабли

Несметными богатствами своими,
И с этим от родной поплыл земли
Туда, где славится пророка имя -
Перед отъездом царство разделил,
Созвав любимцев - равно между ними,
Лишен детей, - рабов освободив
И бедняков в богатых превратив.
35. Одним он отдал щедрою рукою

Шале, Коулан, Кашин и Кананор;
Всех наделил богатою землею,
Кому-то передал и остров Кранганор.
-236-
ПЕСНЬ VII
В момент отъезда - юношу героя

Увидел царь - и дрогнул царский взор:
Последнее пришлось отдать владенье -
Столицу - Малабара украшенье.
36. Дал титул императора ему,

Чтоб слушались его цари другие.
Теперь возможно стало самому
На поклонение отбыть в места святые.
Тот юноша потомству своему
Сам властелина породит; благие
Дела отметили державный род,
Который в тех краях досель цветет.
37. Религия у этого народа

Составлена из выдумок пустых.
Их приучила жаркая природа
Одежд не знать почти что никаких.
Те, что гордятся знатною породой,
Наирами зовутся; остальных
С презреньем кличут полиями; пища
У них раздельна, так же как жилище.
38. Единственно в сословии своем

Наир обязан выбирать супругу;
Сын, следуя в ремеслах за отцом,
Принадлежит всегда к тому же кругу.
Наир себя бесчестит и свой дом,
Коснувшись полия, хотя б и друга.
И если этого не избежит,
Тотчас же в храм очиститься спешит.
-237-
ЛУЗИАДЫ
39. Так в древности пугали иудея

Прикосновения самаритян.
- Мои слова фантазией скорее
Вам кажутся, - но это не обман.
Наиры, с юных лет мечом владея,
Все - воины; лишь им удел сей дан.
Вокруг царя, его храня, рядами
Они стоят с мечами и щитами.
40. Брамины, или местные жрецы,

Блюдут обряд издревле тот же самый:
Ученье Пифагора мудрецы
Смешали с повелениями Брамы.
Воспрещены для пищи им тельцы,
И не войдет чревоугодник в храмы,
Но плотская дозволена любовь,
Чтоб не кипела в них бесплодно кровь.
41. У родичей здесь общность жен бывает,

Но в этом нет обиды для мужей:
Счастливы тем, что ревности не знают
И не похожи на других людей.
Причудливостью нравов изумляют
Туземцы малабарские гостей.
С народами Египта и Китая
Идет торговля по морю большая».
42. Так говорил араб. Меж тем вокруг

По городу известие летело,
Что появились иноземцы вдруг
Из стран неведомых и с кожей белой.
-238-
ПЕСНЬ VII
Монарх, слегка почувствовав испуг,

Направил знать процессиею целой,
Чтоб проводили Гаму во дворец
И все бы объяснилось наконец.
43. Узнав о королевском приглашеньи,

Немедленно со свитой капитан
Надели пышные одежды, украшенья,
И плыть к земле приказ был тотчас дан.
На берегу весь люд пришел в движенье,
Встречать гостей идет за кланом клан,
И видно было издали народу,
Как лодки дружно разрезают воду.
44. Правитель царства, или катуаль,

Ждет Гаму стоя и храня молчанье,
Чтоб переплывший пенистую даль
К его земле причалил для свиданья.
И хоть доволен этим был едва ль,
Поздравил с окончанием скитанья;
В носилках Гаму несть приказ дает
В чертог царя, где властелин их ждет.
45. Гость и правитель подвигались рядом.

А путь весьма был долог до дворца;
Вся свита Гамы, яркая нарядом,
Туземцев удивляла без конца.
Недоуменье выдавалось взглядом,
И затаён вопрос в чертах лица.
Но установлен вавилонской башней
Меж чужеземцами предел всегдашний.
-239-
ЛУЗИАДЫ
46. В пути с туземцем Гама говорил,

Чтоб незаметно разузнать о многом.
Их речи Монсаид переводил,
Степенно рядом шествуя дорогой.
Путь в городе однообразен был,
Но вот остановились у порога
Священного строенья из камней,
Куда правитель ввел своих гостей.
47. Из дерева и камня были боги

Скульпторами изваяны вокруг.
Искривлены тела их, руки, ноги;
В гостях могли бы породить испуг;
Другие же так страшны иль убоги,
Что вызывают образ адских мук.
Для глаз, привыкших к Божескому лику,
Все было непонятно здесь и дико.
48. Как чтимый в знойной Ливии Аммон,

Один божок, украшенный рогами,
Другой двуликим был изображен,
Как Янус в знаменитом римском храме.
Не Бриарею ли уподоблен
Был третий с бесконечными руками,
Тот - наделенный пёсьей головой,
Анубиса напоминал собой.
49. Туземцы вознесли богам моленье,

И вновь в дорогу тронулись они,
Туда, где временно в уединеньи
Великий саморин проводит дни.
-240-
ПЕСНЬ VII
На улице - кругом бурлит волненье

И шум от препирательств и возни.
Заполнены все крыши и балконы.
Там старцы, девы, юноши и жены.
50. Подходят ближе, и сады вокруг

Благоухают пряным ароматом.
Деревья древние покрыли луг,
Скрывая доступ к царственным палатам.
Гигантскими стволами рос бамбук,
И пальмы видны по холмам и скатам;
Владыка города, живущий в нем,
Глядит на рощи дивные кругом.
51. Украшен мрамор стройного портала

Изысканным искусством мастеров,
Которым жаждали затмить Дедала
Строители индийских городов.
Далекая эпоха воскресала,
Рукой изображенная без слов,
И восставало пред людьми былое,
Не мертвое - бессильно - а живое.
52. Вот армия идет через пески,

Где извивается Гидасп текущий;
Искусный вождь ведет свои полки
И поднимает тирс в руке цветущий.
Воздвигнут был на берегу реки
Им город Ниса, до сих пор живущий.
Вождь так похож, что, если б ожила
Семела здесь - за сына б приняла.
-243-
ЛУЗИАДЫ
53. Вот, утоляя жажду, сушат реку

Солдаты, чей неустрашимый пыл
Служил красе, невиданной от веку
И в наслажденье не щадившей сил.
С ней жеребец, который человеку
В делах любовных предпочтенным был, -
Настолько кровь в царице бушевала
И страстью ненасытной наполняла.
54. Немного дале знамя шелестит,

Которое в Элладе прославляли.
И македонский юный вождь спешит
В омытые священным Гангом дали.
Настолько царственным он был на вид,
Что люди, увидав его, не знали,
Взаправду ль был Филипп его отцом,
Иль он рожден был неким божеством.
55. Глядевшему на памятник столетий

Вождю армады молвил катуаль:
«Настанет время - и победы эти
Потомок будет вспоминать едва ль, -
Хоть о делах, неслыханных на свете,
Повествование проникнет в даль:
Гадавшие прилежно о грядущем,
Так маги заповедали живущим.
56. Прозренье тайное сказало им,

Что будет для индийцев безнадежно
Сопротивляться храбрецам таким,
Какие с запада придут мятежно.
-244-
ПЕСНЬ VII
Дела их не развеются как дым,

Но рокот струн разбудят неизбежно,
И белых победителей рука
В плен Индию захватит на века».
57. Так говоря, уже вступают в залу,

Где саморин великий возлежал
На ложе, чье сиянье поражало
И блеск любое зренье ослеплял.
Лицо царя улыбка озаряла,
На бедрах пояс золотой сверкал;
Цветными переливами горели
Алмазы драгоценных ожерелий.
58. Бетель пахучий подносил старик,

Склоняя пред владыкою колени.
Им наслаждаться властелин привык,
На ложе отдаваясь сладкой лени.
Брамин подводит Гаму в этот миг,
И на одно из парчевых сидений
Властитель предложил ему присесть,
Чтобы в лице намеренья прочесть.
59. Садится Гама, созерцая ложе,

И с любопытством саморин глядит
На мореплавателей с белой кожей,
Хранить стараясь горделивый вид.
Но, сам осанкою на короля похожий,
Величественно Гама говорит.
И лузитанской речью изумляет
Царя, который вежливо внимает.
-245-
ЛУЗИАДЫ
60. «Король, повелевающий землей

В пределах тех, где силою вращенья
Небесных сфер земля суровой мглой
Одета, спит до утра пробужденья,
Узнав, что за пустынею морской
Цветут богатствами твои владенья,
Решил к тебе флотилию послать
И дружбу предлагает завязать.
61. От имени его я сообщаю,

Что все богатые дары земли,
Которые везут от края к краю
По морю и по рекам корабли,
От стран холодных до подобных раю,
Где мощные деревья возросли,
Находят сбыт в его стране чудесной,
До сей поры индийцам неизвестной.
62. И, если хочешь с нами заключить

О дружбе договор ненарушимый,
Чтобы обеим странам в мире жить
И через океан необозримый
Торговые суда свои водить, -
Получишь ты доход неисчислимый
И расцветет еще твоя земля,
А я умножу славу короля.
63. И чтобы дружба крепкая меж вами

С годами делалась еще прочней,
Король поможет справиться с врагами,
Прислав тебе армаду кораблей.
-246-
ПЕСНЬ VII
Желает он, чтоб вы питали сами

Привязанность друг к другу с этих дней.
Теперь скажи, что думаешь об этом,
Чтоб к королю вернулся я с ответом...»
64. Тут Гама умолкает, кончив слово,

И слышит от властителя ответ -
Что предложенье дружбы этой новой
И от царя далекого привет
Здесь в Индии за честь считать готовы, -
Но хочет у себя созвать совет
Людей, своею мудростью известных,
Всё слышавших о тех краях чудесных.
65. Пусть гости отдохнут хотя немного

От тягостей, испытанных в пути.
Узнают пред обратною дорогой,
Что своему владыке отвезти.
Уж темнота нависла у порога,
И может каждый отдых обрести,
Набраться сил для завтрашней работы
В объятиях живительной дремоты.
66. В жилище катуаля был обед

Предложен португальцам утомленным,
Чтобы могли передохнуть от бед,
И общий разговор был оживленным.
На утро саморин собрал совет
И, опасаясь слишком благосклонным
Быть к чужеземцам, жаждал он узнать,
Кто вздумал белых моряков прислать.
-247-
ЛУЗИАДЫ
67. Лишь пламенеющая колесница

День новый возвестила для земли,
К правителю немедленно явиться
Веленье Монсаиду принесли.
Узнать от мавра государь стремится,
Видал ли он такие корабли
И правда ли, что родина араба
Была в сравненьи с лузитанской - слабой.
68. Желает обстоятельный рассказ

От Монсаида слышать непременно;
Чтобы монарший выполнить приказ,
Малейшая подробность драгоценна.
Мавр говорит: «Лишь то, что видел глаз,
Считаю истиною несомненной.
На западе пришельцы рождены
Близ побережия моей страны.
69. Пророк великий создал им законы,

И в их краю хранят его завет;
Он, матери не разверзая лоно,
От Духа Божьего рожден на свет.
Твердили наши предки неуклонно,
Что тот пророк царит над бездной лет,
И длань его своей могучей силой
Победой вечной лузов одарила.
70. Прогнали нас отвагою своей

Они от Тэжо и от Гвадианы
И, не боясь свирепости зыбей,
Далекой Африки тревожат страны.
-248-
ПЕСНЬ VII
Армады их военных кораблей

Ведут искуснейшие капитаны;
Неоднократно забирая в плен
Живущих за оградой крепких стен.
71. Не менее отваги показали

Они в борьбе с кастильцами потом
И с племенами, шедшими из дали
За Пиренейским сумрачным хребтом.
Их никогда досель не разбивали,
И бесполезно говорить о том:
Пребудет войско Ганнибала цело,
Коль не окажется пред ним Марцелла.
72. И если в этом ты не убежден,

Я дам совет, а ты ему последуй:
Пока твой рейд сияньем освещен,
Гостей ты посети и побеседуй.
Пусть будет взор твой зорко устремлен
На снаряженье: обо всем разведай.
Кто увидал оружье их и флот,
Тот силу португальскую поймет».
73. Почувствовав горячее стремленье

Увидеть лузитанские суда,
Дает властитель мавру повеленье
Поехать тотчас вместе с ним туда.
Сошли на лодку оба в окруженье
Наиров, не робевших никогда;
И только к судну главному пристали, -
Где Пауло с другими их встречали.
-249-
ЛУЗИАДЫ
74. На флагах были изображены

Свершенные героями деянья;
О величавых подвигах войны
Развертывалась нить повествованья:
Суда, взрезающие зыбь волны,
Несли отважных на завоеванья.
- Язычник это увидал едва,
Как уронил смущенные слова:
75. Спросил, что значит шелковое знамя;

Но Гама пригласил его за стол.
Вино, эпикурейца за пирами
Увеселяющее, он нашел:
В каюте сохранялось месяцами
Оно, и миг запениться пришел;
Но гость-язычник не пленился пеной,
Ведь это вере было бы изменой.
76. Трубы военной беспокойный звук

Мысль о войне невольно вызывая,
Над морем воздух оглашает вдруг,
И бездна содрогается морская
От выстрела - и гость глядит вокруг,
От жгучего желанья замирая
Все разузнать о жизни той страны,
Где храбрецы такие рождены.
77. Встает из-за стола, а с ним и Гама,

Коэльо и другие; зоркий взгляд
Гость приковал наивно и упрямо
К портрету старца, чьи глаза горят
-250-
ПЕСНЬ VII
Отвагою, наверно, той же самой,

Какой горели сотни лет назад.
С величьем, подобающим герою,
Он держит ветку правою рукою.
78. Рукою держит ветку... Но увы!

Без вас, о нимфы Тэжо и Мондего,
Мне под шатром палящей синевы
Родимый берег не повеет негой.
Ко мне великодушны будьте вы,
Чтоб вал не утопил пловца с разбега:
Когда не согласитесь мне помочь,
Мой слабый челн утонет в эту ночь.
79. Взгляните же: покамест сердце пело

О Тэжо и о славе лузитан,
Судьба меня испепелить сумела
Страданьями среди далеких стран.
То вкруг пальба воинственно гремела,
То мне грозил суровый океан:
Как Канакия, приготовя шпагу,
Для завещания беру бумагу.
80. То бедностью ужасной удручен,

Я волочусь перед чужим порогом;
То, от надежд манивших излечен,
Себя я чувствую в изгнанье строгом;
То над грозящей бездной наклонен,
Я возвращаюсь к жизни по дорогам,
По коим чудом было бы пройти,
Когда бы не явились вы спасти.
-251-
ЛУЗИАДЫ
81. Уже ли, нимфы, сердце так несчастно,

Что нет иной награды для меня,
Чем беды, от которых ежечасно
Изнемогаю, долу взор клоня?
Не одобренье женщины прекрасной,
Не лавр в торжественном сиянье дня, -
Мне родина дарит мученья снова,
Которыми истерзан я сурово.
82. Взгляните ж, нимфы, на тупую знать,

Вспоенную реки возросшей пеной:
Певца та знать не будет уважать:
Презренье их издревле неизменно.
Какой пример жестокость создает
Для юноши, который, вдохновенно
Воззвав из дали прошлые дела,
Захочет, чтобы память их жила!
83. Но если вы меня не обольстили,

Я, задыхаясь от несносных бед,
Особенно теперь, когда ожили
В стихе воспоминания побед,
Хочу, чтоб вы лицо ко мне склонили
И не воспел бы, загрустив, поэт
Не стоящие вечности и славы
Пустые лицемерные забавы.
84. Нет, нимфы, петь не буду никогда

Тех, кто стремился к собственному благу;
Они не провели в войне года
За честь отчизны и родного флага.
-252-
ПЕСНЬ VII
Безмолвен буду перед тем всегда,

Кто для того владеть учился шпагой,
Чтобы вдали от воинских дорог
В себе воспитывать безделье и порок.
85. Не воспою ликующих бессменно

Тщеславных и капризных богачей,
Перед лицом грядущей перемены
Меняющих окраску, как Протей.
Не беспокойтесь, милые Камены,
Стих не коснется похвалой людей,
Приумножавших королю доходы
И попиравших под ярмом народы.
86. Надменный вождь, хотя бы он считал,

Что относился к людям справедливо,
Когда людей труда он притеснял,
Всю жизнь сгибавших спину терпеливо,
Не стоит песни вечной, как металл,
И было б более чем некрасиво
Воспеть сбиравшего себе казну
И этим истощившего страну.
87. Песнь славит смелых, кто во имя Бога

Идет в сраженье по следам отца,
Стремящихся опасною дорогой
К нетленным лаврам вечного венца.
Пусть Аполлон священною тревогой
Наполнит грудь усталого певца -
И я, на миг забывшийся беспечно,
Смогу окончить песню безупречно.
ПЕСНЬ
1. Остановившись пред изображеньем

Седого старца, чуждого тревог,
Охвачен был правитель изумленьем,
Не высказать которого не мог:
«Как он зовется и каким значеньем
Художник ветвь в его руке облёк?»
Поведал Гама при посредстве мавра
Индийцу о любимце славном лавра:
2. «Все эти лица, в чьих видны глазах

Отвага и суровость без границы,
Противникам всегда внушали страх,
Где б только им ни приходилось биться.
Тем, кто себя прославил на полях
Великих войн, не надобны границы.
Здесь португальский вождь перед тобой,
Чье имя унаследовано мной.
3. Фиванцу был он другом или сыном

И вместе с ним повсюду воевал:
Придя к испанским золотым равнинам,
Пред ними восхищенье испытал.
Над берегами Доуро властелином
Он сделался и после пожелал
-254-
ПЕСНЬ VIII
Остаться навсегда похороненным

В Элизии, лучами озаренном.
4. Ветвь, что поднята старческой рукой, -

Тирс, об отце напоминавший вечно, -
Свидетельствует каждому собой,
Что луз был верен Вакху безупречно.
Смотри, как рядом с ним другой герой,
Пленившись брегом Тэжо бесконечно
И, дав начало городским стенам,
Возводит среди них Палладе храм.
5. «То Одиссей, построивший жилище

Для той, кем был он свыше вдохновлен;
Коль Трою превратил он в пепелище,
В Европе им основан Лиссабон».
«Кто третий, обращающий в кладбище
Поля им завоеванных сторон?
Горящего воинственною славой
Орлы крылом венчают величаво».
6. Опять индиец получил ответ:

«Пастух, носивший имя Вириата,
Себя прославил множеством побед,
Хоть долго жил средь мирных стад когда-то.
На Рим обрушил он немало бед;
Не соблазнился никакою платой
И стал для города, возглавившего мир,
Гораздо ненавистнее, чем Пирр.
7. И лишь как жертва хитрости коварной,

Врагами тайными он был убит;
-255-
ЛУЗИАДЫ
Но родиной, герою благодарной,

Не сможет быть вовеки позабыт!
Другой увенчан славой лучезарной
И навсегда пребудет знаменит.
Он не ошибся в выборе союза
И славу приобрел отвагой луза.
8. Смотри: в союзе с нами победил

Он гордый Рим, никем не побежденный.
Уже тогда других превосходил
Народ наш, смелостью вооруженный.
Откуда знанье этот вождь добыл,
Как овладеть толпою восхищенной?
Серторий, закалившийся в борьбе,
Помощницею выбрал лань себе.
9. Взгляни на веющее рядом знамя:

Родоначальник наших королей,
Из Венгрии явившийся меж нами
Иль с Лотарингских, может быть, полей.
В Кастилье и Леоне - меркнет пламя;
И мавры замерли на много дней:
В священный дом вступает Сан Энрике;
Чтобы потомки сделались велики».
10. «А как зовется рядом с ним герой,

Пред кем склонились яркие знамена?
Он вызывает полчища на бой,
И от него - напрасна оборона.
Бой с мавром кажется ему игрой,
Он свергнул мавританскую корону.
Нет для него неодолимых стен,
И армии ему сдаются в плен!»
-256-
ПЕСНЬ VIII
11. «Альфонсо Первый, - отвечает Гама, -

Который родину освободил
И ставил целью пред собой упрямо
Затмить навек походы римских сил.
Во славу католического храма,
По воле Бога, мавра усмирил,
Врага унизил на войне безмерно
И этим был прославлен беспримерно.
12. И Александр, и Цезарь - наши деды -

Вели огромные полки бойцов;
Альфонсо - с малым войском брал победы
Блестящие - над полчищем врагов.
Пусть первых имена сиянием одеты -
Но блеск пройдет в течение веков...
Дела Альфонсо - вечно величавы,
Вассалам же - не улыбнулась слава!
13. Взгляни: бросая взгляды разъяренно

На принца и питомца своего,
Который отступил на миг смущенно
Перед врагом, - старик бранит его.
И вновь в сраженье гонит непреклонно -
Так принц обрел победы торжество...
Эгас Монис - он воплотил собою
Отчизне верность - и не знал покоя.
14. Вот он идет с веревкою на шее

И сыновей с собою в плен ведет
В Кастилию; - чтоб родину скорее
Спасти - за принца клятву он дает.
-257-
ЛУЗИАДЫ
Но гордый принц, народа не жалея,

Отказ осаду снять немедля шлет;
Эгас с семьей стремится жизнь отдать,
Чтоб короля поступок оправдать.
15. Самниты некогда победу взяли

Над римским консулом, неопытным в бою,
И, окружив его, торжествовали,
Что он разбит в своем родном краю.
Эгасу равен он? - Увы! Едва ли,
Хоть за отчизну отдал жизнь свою:
Эгас с семьей обрек себя на муки -
Невинный - палачам отдался в руки.
16. Ты видишь воина? В одно мгновенье

Он с Крепости осаду мавров снял;
В цепях король неверных, без движенья...
Такие подвиги лишь Марс свершал.
А вот на море он ведет сраженье,
Галеры мавров быстро в плен забрал, -
Высоко славу вознеся свою
Он первым победил в морском бою.
17. Вот дон Фуас Рупино пред тобою:

Бессмертный факел славы им зажжен
Там, где галеры мавров в час прибоя
Горели, волны озарив и склон
Высот Абилы. - Радостью святою
Был полон он, когда упал, сражен, -
Но, сдавшись в плен, душа его, сияя,
На небо вознеслась, где пальмы рая.
-258-
ПЕСНЬ VIII
18. Взгляни на войско, с мощных кораблей

Идущее по возвышенью склона,
Чтоб первому из наших королей
Помочь в завоеванье Лиссабона.
Перед тобой - Энрико, цвет мечей,
Увенчанный победною короной.
На нашу родину его направил Бог,
Чтоб умереть как мученик он мог.
19. Солдат-священник, тяжкий меч вздымая,

Грозою на Аррончеса идет -
То Феотонио, гордынею пылая,
Отмщенье маврам страшное несет,
Лейрии им утраты не прощая.
Вот войско лузов Сантарент берет;
Над валом - вождь развертывает знамя
С пятью на нем гербовыми щитами.
20. В сражении, где Санчо разгромил

Арабов вандальских, - большое знамя,
На коем полумесяц вышит был,
У знаменосца вырвал луз руками:
То Мен Монис, который повторил
Отцовскую отвагу перед нами, -
Достойный жить на знамени за то,
Что не сравнялся с ним в бою никто.
21. Взгляни на эти головы немые,

Отрубленные доблестным мечом.
То сняты вражеские часовые
Героем, к ним подкравшимся тайком.
-259-
ЛУЗИАДЫ
Свидетельства о подвиге - живые:

Прославлен рыцарь городским гербом.
Деяние, не знающее равных:
Жиральдо то Бесстрашный между славных!
22. Кастильца раз Альфонсо оскорбил

(Средь наших королей он был девятым).
Тот ненависть отцов в душе таил
И к мусульманам перешел. - Заклятым
Врагом всех лузов он себя явил
И взял в бою Абрантес - но внезапно
Один отважный луз и горсть солдат,
Разбив врагов, - вернули все назад.
23. И лавр, и пальмы ветвь - трофей героя:

Мартин Лопес тот подвиг совершил.
А вот священник-воин пред тобою;
Он рясу на копье теперь сменил.
Неустрашимо бьется он с ордою -
Пред мусульманами не отступил.
В тот миг с небес ему дано знаменье -
Он с малой армией идет в сраженье.
24. Взгляни: бегут, разбитые совсем,

Властители Севильи и Кордовы,
И смерть коснулась их крылом затем -
Знак Божьей воли, грозный и суровый!
Перед Алькасаром завидя шлем,
Уж мавры крепость уступить готовы
Епископу Матео; и венком
Увенчан он в наряде боевом.
-260-
ПЕСНЬ VIII
25. Гляди: Альгарвесов завоеватель

- Он луз - хотя в Кастилии рожден;
Ему нигде не страшен неприятель;
За смелость он победой награжден.
Сражений и опасностей искатель,
Своей звездой счастливой упоен,
Осадой взял Тавилу, как отплату
За семерых, погибших здесь когда-то.
26. Красу Симвес из плена мавритан

Дон Пайо Корреа похитил смело:
Он ненавистен был своим врагам -
Великодушный, храбрый и умелый.
Но не забыть еще трех лузитан,
Молва о них весь запад облетела;
Турнир - иль бой на копьях - им всегда
Горит побед веселая звезда;
27. Авантюристами себя назвали,

Прибыв в Кастилию, - и сразу там
В игре любимой приз богатый взяли,
Дав повод к зависти своим врагам.
Они вождем Рибейру не признали;
Казались равны гордостью орлам...
Их нет давно - и несмотря на это
Рибейры имя не поглотит Лета.
28. Еще герой, достойный всех вниманья,

Он подвиги других затмил в веках.
Вокруг него народ стоит в молчанье -
Он всех громит за их позорный страх,
-261-
ЛУЗИАДЫ
За равнодушие трусливое в собранье -

И грозен ярости его размах.
Его слова зажгли в душе народа
Стремленье родине вернуть свободу.
29. Народом Лузитании бесспорно

Невиданный был подвиг совершен,
Когда в бою неравном и упорном
Кастильский край был им порабощен.
Вот воин гениальный, непокорный:
Народ могучий был им побежден,
Живущий, может быть, с начала мира
Меж Гвадианой и Гвадалквивиром.
30. Но - лузитан слабеет мощь былая,

Крушенье близко, - а король вдали,
В обители - к Царю небес взывая,
Он ждет спасения своей земли.
Соратники явились, умоляя
Вернуться, - чтоб солдаты вновь смогли,
Его узрев, - рвануться в наступленье
И снова победить врага в сраженье.
31. Гляди - с какою верою святою

Король ответил: этот час придет.
Казалось - видит он знамения порою,
Что враг над ним победы не возьмет.
Когда Помпилиус услышал после боя,
Что разоренье всем им враг несет,
Отчизна гибнет, - дал ответ такой:
«Готов сейчас пожертвовать собой».
-262-
ПЕСНЬ VIII
32. Ты хочешь знать, как этот воин звался,

Что силой веры так безмерно смел?
Не выше ль Сципиона он поднялся? -
Но есть еще величия предел.
То Нуно Альварес; счастлив остался
Тот край, что вырастить его сумел:
Пока цветет земля и море бьет волной -
Для всех примером будет тот герой.
33. Участник этой же войны кровавой -

Гляди, какую он добычу взял!
С отрядом малым он добился славы -
Он полчища врагов, разбив, изгнал;
А вот другой поступок величавый:
Любимый друг к испанцам в плен попал.
Оковы он разбил и снял с него...
Перес де Ландро - так зовут его.
34. Смотри: предателю настало мщенье -

Он за обман свой жизнью заплатил.
То Жиль Фернандес д'Эльвас - кто в сраженье
Кастильцев мощных вдребезги разбил.
Он Kcépeca поля кровавой тенью
Покрыл; другой - галеры защитил
И, падая, собой создал заслон.
Рюи Перейра назывался он.
35. Став на скале, семнадцать лузитан

Ведут необычайное сраженье:
Четыреста кастильцев - целый стан -
Напал на них и взял их в окруженье.
-263-
ЛУЗИАДЫ
Вдруг на скале - не зренья ли обман? -

Все лузы переходят в наступленье!
- Великий подвиг этих храбрецов -
Пример потомкам на веки веков.
36. Три сотни лузов в давние года

С могучим Римом повели сраженье,
И смелый Вириат прославил навсегда
Себя победою, блестящей без сравненья;
Велит его счастливая звезда
Числу врагов не придавать значенья,
И Лузитания всегда с тех пор
Дает врагам чувствительный отпор.
37. Инфанты Педро и Энрико были

В династии Жоана рождены;
Немало подвигов они свершили;
Германский Педро стал вождем страны.
Войска Энрико мавритан громили -
Узрели те в сиянии луны
Входящим в мавританские пределы
Вождя - с победой грозной и умелой.
38. Там выдержал, не дрогнув, две осады

Граф Педро - и с позором мавр бежал.
Вот граф второй - о нем сказать бы надо:
Не Марса ль на земле он воплощал?
Он вражьей армии несметную громаду,
Как вихрь, от Алькацера отогнал,
И помнит лузитанская земля:
Он отдал жизнь, спасая короля.
-264-
ПЕСНЬ VIII
39. В созданиях искусства, без сомненья,

Бесчисленные подвиги борцов
Нашли бы верное, живое отраженье,
В картинах, в красках, в музыке без слов.
Но ныне - нет искусству поощренья:
Потомки, позабыв дела отцов,
Предпочитают грубые забавы
И радости тщеславья вместо славы.
40. Герои, путь указывая нам,

Врагов жестоких силой побеждали,
Чтобы примеры новым временам
В истории легко мы отыскали.
Увы! Совсем не следуя отцам,
Что мужеством всегда врагов смущали,
Потомки, позабывшие войну,
Предпочитают предаваться сну.
41. Безвестным выскочкам теперь дается

Высокий сан по воле королей.
Забытым смелый воин остается,
И даже гений - только тень теней.
Толпа невежд бессмысленно смеется
Над воплощением больших идей,
Над всем, что может воскресить в потомках
Отцовских дел бессмертные обломки.
42. Однако вовсе я не отрицаю -

Еще и ныне благородство есть.
Потомки древних сил родного края
Отчизны милой уважают честь.
-265-
ЛУЗИАДЫ
Бессмертной славой дедов не блистая,

Богатства не сумели приобресть,
Все ж предков ореол их осеняет,
Но - мало кто людей таких встречает».
43. Меж тем как Гама, полный увлеченья,

Повествовал о родине своей,
Повсюду вызывавшей удивленье,
И оживавшей в красках для очей, -
Ничем не отвлекаясь на мгновенье,
Индиец не перебивал речей,
Но спрашивал подробности о войнах,
Воспоминанья вечного достойных.
44. Под небом становилось все темнее,

И удалялось солнце в свой предел;
Оно закатывалось, пламенея,
Чтоб антиподам свет его горел.
Правитель, в изумлении немея,
Прощаясь, морякам в глаза глядел;
О чудных подвигах рассказы эти
Спешил он обсудить в своем Совете.
45. В тот час жрецы, которых неизменно

Издревле почитать привык народ,
Используют обман в веках нетленный,
Все суеверия пуская в ход.
Обряд свершают мрачный и священный,
Предсказывают черных бедствий год:
«Несчастье принесут нам португальцы,
Из чуждых стран пришедшие скитальцы».
-266-
ПЕСНЬ VIII
46. От духа тьмы получен был ответ,

Что чужеземцы станут господами
И через несколько ближайших лет
Индийцы будут вечными рабами.
Едва на небе наступил рассвет,
Как с этими тревожными словами
В покой властителя жрецы спешат:
Поведать - что им предрекает ад.
47. В ту ночь, как кончилось гаданье это,

И непроглядная сгустилась мгла,
Себя преобразивший в Магомета,
(Которому враждебною была
Христова вера, хоть потоки света
Она по всей вселенной разлила),
Явился Вакх служителю пророка,
Так поразившего умы Востока.
48. И возвестил: «Смотри же, мой народ,

Чтобы тебя не заковали в цепи!
Начать борьбу уже пришел черед:
Не дай замкнуться на оковах скрепе».
Магометанин в ужасе встает,
Но темнота сгущается, как в склепе, -
Он отдается снова неге сна,
Пока вокруг нависла тишина.
49. Вернулся Вакх: «Обезумел ты, что ли?

Законодателя, твоих отцов
Учившего, не узнаешь ты боле?
Того, кто просвещал всех бедняков?
-267-
ЛУЗИАДЫ
Опять заснул? Ну, быть вам всем в неволе!

Запомни: у водителя судов,
Сюда пришедших, цель одна прямая:
Рабами сделать вас, ислам сметая.
50. Пока пред вами слабы их суда,

Уничтожайте их без колебанья.
Когда восходит солнце, без труда
Мы можем вынести его сиянье;
Но нет для глаз сильнейшего вреда,
Чем в полдень солнца яркое пыланье.
С врагом бороться вы должны затем,
Чтоб не ослепнуть в будущем совсем».
51. Исчез, - но сон утрачивает силу,

И внук Агари ощущает страх.
Зовет он слуг, поднявшихся насилу,
И бодрствуют до света при свечах.
Когда заря, предшествуя светилу,
Улыбку разлила на небесах,
Мулла с друзьями делится сомненьем,
Смущая их тревожным сновиденьем.
52. Магометане злобные сперва

Между собою говорят различно,
Речь облекая в хитрые слова,
Но чувствуют, что дело необычно.
Уладив препирательства едва,
Решенье вынесли, что им прилично
Прибегнуть к помощи своих властей,
И к ним идти как можно поскорей.
-268-
ПЕСНЬ VIII
53. Наветами и щедрыми дарами

Стараются начальников склонить,
Чтоб, овладев пришедшими судами,
Велели португальцев перебить.
Сомненья нет, что плывшие морями
Везде грабительством привыкли жить,
И наказанье было бы достойной
Отплатою ватаге беспокойной.
54. Когда бы выбирали короли

Министрами иль близкими друзьями
Лишь тех, чью честность увидать могли
И добродетель чью узнали сами!
Не совладать правителям земли
Без помощи советников с делами,
Но надо, чтоб советника язык
Лишь только правду говорить привык.
55. Пусть действует властитель осторожно

И не дарит доверья никогда
Тем честолюбцам, что под маской ложной
Корыстный замысел таят года.
Но все равно народу невозможно
Жить безопасно даже и тогда,
Когда министр и честен, и беззлобен,
Но к управленью вовсе неспособен.
56. Склоненные подарками жрецов,

С ответом не спешили катуали,
Хоть саморин ответ был дать готов, -
И португальцы тщетно ожидали.
-269-
ЛУЗИАДЫ
А Гама, не постигший хитрецов,

Был полон и сомненья, и печали.
Доселе королю родной земли
Не дали знать, что Индию нашли.
57. Он знал, что Маноэль при первой вести

Об их открытии сюда пришлет
Войска неустрашимые и вместе
Вооруженный и могучий флот.
Завоевать их страны - делом чести
Властитель Португалии сочтет:
Недаром звался с первых лет правленья
Он королем заморского владенья.
58. Желает Гама свидеться опять

С правителем, вступив в переговоры,
Чтобы торговлю морем завязать -
Но лицемерье кончится не скоро.
Царь не желает сам вопрос решать
И уступает все жрецам без спора.
Безмерно магам доверяет он
И страх пред маврами ему внушен.
59. Душа царя трепещет от боязни,

И рядом жадность шевелится в ней:
Противоречья - тяжелее казни
Переживали все в душе своей.
Но чует царь, что, если неприязни
Он не поддастся к белым с кораблей,
С землей далекой договор торговый
Откроет для казны источник новый.
-270-
ПЕСНЬ VIII
60. Помощники, которых вопрошал,

В ответах выражали колебанье,
Хоть драгоценный он дарил металл
Вельможам, призванным на совещанье.
Тут Гаму снова саморин позвал,
Желая побудить его к признанью
- Не им ли Мозамбик был разорен?
(И Гаме обещал, что будет он прощен).
61. «Я знаю, что твое посольство ложно,

И выдумку ты хитро изобрел.
Разбойником скитался ты тревожно,
Дорогу к нам случайно ты нашел.
Поверить на мгновенье невозможно,
Что ты монарха славного посол:
Какой король пошлет в такие дали
Суда, чтобы безвестное искали?
62. Но, если вправду повелитель твой

Слывет могучим между королями,
Зачем суда, ведомые тобой,
Он не наполнил ценными дарами?
Монархов дружба щедростью златой
Навек скрепляется, а не словами.
Пирату, переплывшему моря,
Ужель возможно обмануть царя?
63. Коль вас на родине не оценили,

В отчизне новой в случае войны
Найдется примененье вашей силе:
Везде неустрашимые нужны.
-273-
ЛУЗИАДЫ
А если вы разбойниками были,

Не бойтесь, что уже осуждены:
И, если вас вела необходимость
На грабежи, - я проявлю терпимость».
64. Умолк - и капитан против него

Сплетаемые тайно ухищренья
Почувствовал; хотя не знал всего,
Но прежние окрепли подозренья.
Как тот, кто не боится ничего,
Заговорил в порыве вдохновенья,
Которым ярко озарила тьму
Венера Ацидалия ему.
65. «Когда с деянием руки безбожной

Зло не вошло бы в этот мир земной,
Сторонники арабской веры ложной
Тебя не поразили б слепотой.
И если б ты не так неосторожно
Поверил тем, кто полон к нам враждой,
Не сомневаюсь я, монарх могучий,
Что ты подумал бы о лузах лучше.
66. Но недоступны высшие блага,

Когда не куплены ценой страданий,
Нагая истина не дорога,
Коль нет ее отыскивать желаний.
Опутанный наветами врага,
Разбойника ты видишь в капитане,
Которому его король велел
Найти морям поставленный предел.
-274-
ПЕСНЬ VIII
67. Но, если занимался грабежами,

Иль с родины в изгнанье я бежал,
Зачем необозримыми морями
Армаду в Индию я направлял?
Зачем я плыл, томимый холодами
Иль жаром, посреди подводных скал?
Влекомый отблеском какой надежды
Не опускал я перед бурей вежды?
68. Ты говоришь, что не везу даров,

Могучего властителя достойных?
Мы шли по воле буревых ветров
К безвестности морских пределов знойных.
Но, если небо милых берегов
Мне подарит немного дней спокойных,
Я возвращусь и привезу дары,
Каких не ведал ты до сей поры.
69. Ты думаешь, что западный владыка

Не мог послать суда в твою страну?
Мечта у короля была великой:
Изведать мир и в даль, и в ширину.
Не убоится он пустыни дикой,
С любым народом поведет войну;
Ему в отваге клялись мы не ложно:
Нам, смелым лузам, - все пути возможны.
70. Узнай, что этому уж много лет,

Как наши повелители решили
Идти по морю прямо на рассвет,
Хотя б ценой неслыханных усилий;
-275-
ЛУЗИАДЫ
И, следуя движению планет,

Армады лузов океаном плыли,
Чтоб показала, наконец, заря,
В каких краях кончаются моря.
71. Сын короля, изгнавшего с позором

Магометан из Абилы родной,
Великий принц, - искал пути, которым
Выводит океан к земле иной;
Вооружив армаду, по просторам,
Зовущим вдаль сребристою волной,
Они достигли берегов Гвинеи,
Где небо блещет, в звездах пламенея.
72. Успехи первые родили в нас

Бесстрашье, презиравшее тревоги.
Терпя крушенье на море подчас,
Мы открывали новые дороги:
Вдоль побережья Африки не раз
Плывя, остановились на пороге,
Где берег снова к северу идет
И где бледней бывает небосвод.
73. Суровым и настойчивым усильем

Армада шла по морю на Восток;
В твою страну, дивящую обильем,
Наш путь был многотруден и далек.
Но паруса судов подобны крыльям
И дальность сокращали нам дорог,
Чтоб о земле, где гавани удобны,
Мы дали королю рассказ подробный.
-276-
ПЕСНЬ VIII
74. Тебе, властитель, правду говорю:

Ужели за подобную награду
Пират пойдет отыскивать зарю,
Богатств не обещающую взгляду?
Совсем не к чужеземному царю
Он направлял бы по морю армаду,
А оставался б там, где океан
Качает корабли богатых стран.
75. Когда отныне лузу доверяешь,

Ты не задержишь нас в чужом краю
И возвращению не помешаешь
На родину далекую мою.
Но, если ты нас лживыми считаешь,
Хоть повода к тому я не даю,
Еще подумай о моем ответе
И вникни в доводы простые эти».
76. Безмолвно саморин внимал ему.

Казалась убедительной, правдивой
Речь капитана царскому уму
И колебаться было б неучтиво.
Послушный впечатленью своему,
Он понял, что ему внушалось лживо,
Из побуждений низменных и злых,
Неверное сужденье о чужих.
77. О выгоде возможной договора

Предложенного вспомнил он тогда,
И с португальцами без разговора
Решил он примириться навсегда.
-277-
ЛУЗИАДЫ
Не повторяя более укора,

Велел свободно ехать на суда
И выгрузить товары для обмена,
Не опасаясь, что грозит измена.
78. Едва проснется на небе заря,

Пусть будет все для выгрузки готово,
Что привезли, отвагою горя,
Они по морю с запада родного.
Уходит португалец от царя
И спрашивает катуаля злого,
Возможно ль лодку получить ему
Для переправы к судну своему.
79. Спокойным тоном Гама просит лодку,

Но не спешит предатель-проводник,
Не ускоряя ни на шаг походку,
И отговорки ищет каждый миг.
Ведет его, глядя невинно, кротко,
Вдаль от дворца, чтоб не было улик,
И там, не опасаясь саморина,
Нарушить повеленье господина.
80. Когда далёко от дворца ушли,

Правитель сообщил, что на рассвете
Позволит лузам сесть на корабли
И берега навек покинуть эти.
Но догадался Гама, что могли
Таиться тут расставленные сети,
И он с тревогой думал, что суда
Быть может, не увидит никогда.
-278-
ПЕСНЬ VIII
81. Был катуаль враждебен лузам славным,

И сторону держал магометан,
Среди начальников являясь главным,
Которым город в управленье дан.
По хитрости его считая равным,
Жрецы заране славили обман -
Но выжидали очень осторожно
Плодов предательства в ночи тревожной.
82. Но не сдается Гама потому,

Что так велел преемник Перималя,
И неприличным кажется ему
Отказ и своеволье катуаля.
Прибыть он должен к судну своему
До наступленья тьмы, к ночи причаля.
Нет ничего для подданных святей,
Чем выполненье воли королей.
83. Обуреваемый стремленьем жадным,

Не даст хитрец свой замысел прочесть,
Но восстает видением отрадным
Пред катуалем дьявольская месть:
Об истребленье лузов беспощадном...
Их королю не донесется весть,
И пламя корабли охватит бурно,
Их погребая под водой лазурной.
84. Был уговор среди магометан,

Что португальцев отпускать не надо,
Чтоб вслед за ними грозный океан
Им не прислал еще одну армаду.
-279-
ЛУЗИАДЫ
Теперь увидел ясно капитан:

Попался он в коварную засаду -
Ему не выбраться с чужой земли,
И ждут его напрасно корабли.
85. На доводы и окрик капитана

Язычник хитрость новую плетет:
Пускай покинут лоно океана
Суда и станут дале этих вод.
Твердит, что не замысливший обмана
В открытом море не держал бы флот.
И думать было бы друзьям напрасно,
Что возле берега стоять опасно.
86. Внимая изворотливым словам,

Уразумел, сдержав волненье, Гама,
Что гибель португальским кораблям
Туземцами готовится упрямо.
Теперь он должен изощряться сам
И мерою платить им той же самой,
И не высказываться напрямик
В опаснейший для всей армады миг.
87. Как отраженье на блестящей стали

Иль на отполированном стекле,
Лучом воспламененное из дали,
Перебегает зыбко по земле
И мальчиком, не знающим печали,
Держащим стойко руку на столе,
Передвигается потом по крыше
И в углубление оконной ниши, -
-280-
ПЕСНЬ VIII
88. Так мысли Гамы колебались в нем;

Он думал о Коэльо с опасеньем,
Что на берег тот высадится днем,
Сообразуясь с прежним их решеньем.
Посланца Гама шлет к нему тайком,
С начертанным в записке повеленьем -
Вернуться и не проглядеть обман
В беседе лицемерных мусульман.
89. Так полководец должен в миг опасный

Хранить спокойствие в чертах лица
И только повышая голос властный,
Распоряжаться боем до конца.
Тому улыбки Марса не напрасны,
Кто ободряет вовремя бойца,
В момент удобный выслав войско смело
Туда, где сила вражья ослабела.
90. Правитель Гаме сызнова грозит,

И требует, чтоб в порт вошла армада. -
Но тот с надменностью теперь молчит
И думает о кораблях с отрадой.
Пусть будет он туземцами убит,
Коль для спасенья моряков так надо,
Но не достанутся врагу суда,
Отправленные королем сюда.
91. Когда же утро наступило снова,

Пытался Гама во дворец прийти,
Но стража охраняла вход сурово,
И не было другого там пути.
-281-
ЛУЗИАДЫ
Тогда правитель ищет выход новый:

Чтоб до царя вестей не довести
О задержанье Гамы незаконном, -
И сразу стал, как прежде, благосклонным.
92. Пускай к нему доставит капитан

Товары, что привез им для обмена:
За это Гаме пропуск будет дан,
И может не бояться больше плена.
Уразумев задуманный обман,
Находит Гама, что иною меной
Не купит возвращенья на суда -
Его лишат свободы навсегда.
93. Не споря, оба приняли решенье,

Что лодки в море катуаль пошлет;
Не хочет луз, не веря в возвращенье,
Спускать свои среди враждебных вод.
Он посылает брату сообщенье,
И челноки идут туда, где флот
Стоит на якоре. Их нагружают
И, полными до верху, отправляют.
94. Когда товары к берегу пришли,

Вокруг собралось любопытных много.
Среди купцов враждебной им земли
Останутся Альваро и Диого.
Все то, что в трюмах корабли везли,
Прошедшие опасною дорогой, -
С восторгом созерцает катуаль,
И Гаму отпустить ему не жаль.
-282-
ПЕСНЬ VIII
95. И, ценными товарами прельщенный,

Дает свободу капитану он.
В неволе, хоть и краткой, истомленный,
Уходит Гама, свитой окружен.
Вот на корабль вступил он, окрыленный
И, хитростью индийцев умудрен, -
Решил от берега уйти далёко,
Чтоб пленником не стать в краях Востока.
96. На корабле он думает о том,

Как избежать опасности на море:
Не расстается боле с кораблем,
И озабоченность видна во взоре.
Пускай помыслят зоркие умом
О не смываемом ничем позоре,
В который погружает без конца
Страсть к золоту плененные сердца.
97. Фракийский царь, от алчности зверея,

Убил дитя с далеких берегов;
И над Данаей юною, светлея,
Дождь золотой блеснул из облаков;
Подкупленная золотом, Тарпея
Впустила в крепость яростных врагов,
Но тут же и погибла под щитами,
За жадность заплатив своими днями.
98. Рождает золото к наживе страсть,

Той страсти бедность кажется обидной;
Заставив честных в вероломство впасть,
Оно их учит действовать постыдно.
-283-
ЛУЗИАДЫ
Смеется золото над девой всласть,

Когда ей роскошь делает завидной;
Ученому оно подскажет ложь
И совести нашепчет: не тревожь!
99. Оно умеет исказить законы,

Прямых истолкований не любя,
И для тирана заглушает стоны,
Невинных с равнодушием губя.
От золота не знают обороны
И те, кто Богу посвятил себя:
Оно владеет их душой безмерно,
Таясь под оболочкой лицемерной.
ПЕСНЬ
DC
Два моряка остались одиноко

Товары продавать на берегу,
Но жители коварные Востока
Их посещали только на бегу,
Желанием проникнувшись глубоко -
Не дать отплыть на родину врагу
И задержать армаду до прихода
Больших судов арабского народа.
На море Эритрейском Птоломей

Назвал когда-то город Арсиноей,
Чтобы Суэцу современных дней
Его сестру напомнило былое.
За ним есть порт для мощных кораблей;
Кто хочет омовение святое
В далекой Мекке набожно свершить -
Тот будет в этот порт всегда спешить.
Джидда зовется этот порт прекрасный,

Другие гавани так не цвели -
И положением влечет он властно
К себе суда со всех концов земли.
Султан ведет торговлю не напрасно,
Отсюда отправляет корабли,
-285-
ЛУЗИАДЫ
Чтоб закупить до берегов Востока

Те пряности, что ценятся высоко.
На эти аравийские суда

Немало возлагалось упований
Индийцами, считавшими тогда,
Что нет сильнее их на океане.
Не видев европейцев никогда,
Язычники уверились заране,
Что караваны лузитан слабей
Огромных аравийских кораблей.
Но Правящий людьми и небесами,

Провидит помыслы и даль времен -
Он шлет победу Гаме над врагами,
И будет португальский флот спасен.
Зажег в душе араба веры пламя,
Внушает Монсаиду, чтобы он
Открыл армаде замыслы Эреба
И удостоился б за это неба.
Считая мавра родичем своим,

Не скрыли от него магометане,
Что португальцев, ненавистных им,
Решили истребить на океане.
Вражды не зная к морякам чужим,
О затаившем смерть для них обмане
Мавр захотел предупредить гостей
При новом посещенье кораблей.
И сообщил он Гаме, что народом

Египта в Индию отправлен флот,
И не спастись от смерти мореходам,
-286-
ПЕСНЬ IX
Коль Гама вовремя не отплывет;

Уже спешат по океанским волнам
Суда, что здесь бывают каждый год -
В них экипаж - отчаянные люди
И много огнедышащих орудий.
8. Поскольку ветер португальцев звал

Пуститься в путь обратный океаном,
А Гама более не доверял
Ни саморину, ни магометанам,
К Диего и Альваро он послал
И поделился с ними новым планом,
Велев уйти из города вдвоем
И возвратиться на суда тайком.
9. Прошло немного времени - и вести

Дошли до португальских кораблей,
Что в плен попали оба луза вместе
И ждут в тюрьме решения властей.
У Гамы вспыхнуло желанье мести
И он намерен задержать людей,
Явившихся на корабли для мены
Камней по слишком баснословным ценам.
10. Богатые купцы индийских стран

То были, и когда пришедших смело
Под стражу взял на судне капитан,
Об этом весть в столицу полетела.
Но поворачивают кабестан
Матросы сильные, и группой целой
Вытягивают якорный канат,
Приготовляясь в долгий путь назад.
-287-
ЛУЗИАДЫ
11. Вот паруса взвиваются по реям

При неумолчном крике моряков;
И португалец кажется злодеем
Для дочерей, лишившихся отцов.
По недоступным париям аллеям
Бегут к властителю среди садов;
О взятых в плен мужьях рыдают жены
И дети плачут, испуская стоны.
12. Тут царь освобождает лузитан

Со всем товаром, присланным армадой,
Готовою пуститься в океан,
Повеявший соленою прохладой.
Потом прощенья просит за обман;
Но Гаме извинения не надо,
И за освобожденных моряков
Он отпускает взятых в плен купцов.
13. Ведет армаду Гама, понимая,

Что медлить возле этих берегов
Была бы трата времени пустая,
Полезная для замысла врагов.
Враждебный край восточный покидая
И путь найдя среди морских валов, -
Спешит увидеть родину, чтоб снова
Армада к странствиям была готова.
14. Суда везут задержанных людей,

Которые с Альваро и Диего
Явились до отъезда кораблей;
Везут орех, закупленный дорогой;
-288-
ПЕСНЬ IX
Гвоздики черной несколько стеблей,

Ее на островах Молуккских много;
Корицу - ею славится Цейлон,
И перец жгучий с Ганга увезен.
15. Все Монсаид доставил, окрыленный -

С Востока он охотно уезжал
И, новой верою воспламененный,
Себя в Христову книгу он вписал.
Счастливый мавр - теперь освобожденный
Из темноты, в которой пребывал,
Перед далекою опасною дорогой
Просил он веру в истинного Бога!
16. От раскаленных берегов вдали

Суда армады радостно свернули
Туда, где с оконечности земли,
Над мысом, ветры с океана дули.
Известие на родину везли,
Что ожиданья их не обманули,
И вновь пересекает океан,
Ведя армаду, смелый капитан.
17. Мечтали все о близком возвращенье

На родину, к пенатам дорогим,
Где за отвагу ждет вознагражденье
И где внимать так жадно будут им.
Пускай поможет им воображенье
Знакомить всех со странствием морским
И, сердце гордостью невольной наполняя,
Порадовать народ родного края.
-289-
ЛУЗИАДЫ
18. Меж тем Киприда, волею отца

Для португальцев ставшая оградой,
За бедствия на море без конца
Решила лузов одарить наградой:
С улыбкой, не сходившею с лица,
Следила за плывущею армадой,
Считая, что в однообразье вод
Веселью должен наступить черед.
19. Окинув взором океан огромный,

С досадою припомнила она,
Как Вакх, тревожа море тучей темной,
Лишал скитальцев отдыха и сна.
Пускай же наслажденье негой томной
Вознаградит измученных сполна,
И, позабыв беду, они узнают,
Что ныне счастье смелых ожидает.
20. Они имеют право отдохнуть

За то, что муки стойко пережили,
Валам и ветрам подставляя грудь
(А ветры в бездну унести грозили) -
О том теперь ей хочется шепнуть
Амуру, чьей равно покорны силе
Герой, входящий в неземной чертог
И на землю спускающийся бог.
21. Обдумав все подробно, порешила,

Что на одном из дальних островов,
Которые ей небо подарило,
В заветных рощах примет моряков:
-290-
ПЕСНЬ IX
Ведь ей подвластно в океане было

Немало живописных уголков,
Не говоря об острове красивом
За грозным Геркулесовым проливом.
22. Богиня хочет, чтобы нимфы вод

На берегу героев увидали
И повели пред ними хоровод
И грациозным танцем услаждали;
В душе красавиц Купидон зажжет
Любовь к смирившим пенистые воды,
И покорить сумеют их сердца,
Чтоб им сияло счастье без конца.
23. Так, по ее внушению, Дидоной

Был встречен лаской смелый человек,
Когда, проплыв пустынею бездонной,
Явился к ней на карфагенский брег.
Найти Венера хочет Купидона
И думает, что преданный навек
И помогавший в Африке богине
Сын не откажет в помощи и ныне.
24. Впрягает в колесницу лебедей,

Чьи песни смерть волшебно прославляют,
Взлетает в небо стая голубей,
Они веселых нимф напоминают:
Воркуя и порхая рядом с ней,
Они богиню к сыну провожают;
Там, где виденье дивное прошло,
Смолкает ветер, и кругом светло.
-291-
ЛУЗИАДЫ
25. На Идалийские спустилась горы,

Где войско сын возлюбленный собрал,
Чтобы вести походом на просторы,
Которыми досель повелевал.
Бросает людям строгие укоры:
Блага земные не затем им дал,
Чтоб из любви создать лишь наслажденье.
Любовь должна будить к добру стремленье.
26. Охотой увлеченный Актеон

Сжигает дни, летящие за днями,
В погоню за зверями устремлен,
И остается равнодушен к даме.
Тому, кто всходит на скалистый склон,
Покажется Диана над волнами,
Но пусть он опасается клыков
Ее собак, бегущих средь лесов.
27. Царят повсюду знатные вельможи,

Которым благо общее - ничто:
Лишь наслаждение в чертог их вхоже;
Для бедняков жилище заперто.
По мненью светскому - всегда пригоже
На языке придворных только то,
Что повелителю услышать лестно,
Хотя б сказать то было и бесчестно.
28. Твердящий лицемерно, что закон

Спасителя горит ему светилом,
В обогащенье личное влюблен
И лишь со знатным делается милым.
-292-
ПЕСНЬ IX
Для себялюбца безразличен стон

Изнеможенного в труде унылом.
Издревле люди счастья лишены,
И манят их несбыточные сны.
29. О красоте совсем не помышляя,

Все думают о грубом и о злом, -
И, непокорных наказать желая,
Летит Амур в просторе голубом.
За ним спешит малюток смелых стая
С колчанами, в порядке боевом.
Они готовы все вступить в сраженье,
Чтоб воцарилось вновь повиновенье.
30. Малютки медленным движеньем рук

Стрел наконечники заготовляли;
Другие, весело собравшись в круг,
Немало стрел из дерева строгали.
Рождая эхо звонкое вокруг,
Звучал напев, далекий от печали,
И прославлял могущество любви,
Будящей негу сладкую в крови.
31. В волшебном горне скованы умело

Пронзающие грудь нам острия.
Людское сердце вечно в нем горело,
Не ведая от жара забытья.
Вода, в которой охлаждались стрелы,
Из глаз бежала, а не из ручья;
Неугасимо пышущее пламя -
Желание, владеющее нами.
-293-
ЛУЗИАДЫ
32. Порою шаловливая рука

В людей суровых стрелы посылала,
Они летели в цель издалека, -
Из сердца кровь лилась струею алой, -
Но нимфа - и прекрасна, и кротка,
Прикосновеньем рану исцеляла,
Неся не смерть, а только сладкий сон,
И человек вновь к жизни возвращен.
33. Красивы те, а эти безобразны,

Но раненый не видит ничего;
Струится яд по нашим жилам разный,
Лечить различно надо от него.
Ранения от стрел разнообразны -
Но исключений нет ни для кого;
Порой для усиления отравы
Употребляют гибельные травы.
34. Когда неопытные шалуны

В метаньи стрел не соблюдали меры,
Бывали ими чувства зажжены,
Недопустимые веленьем веры.
В преданиях далекой старины
Такие были - и не раз примеры:
В Ассирии кровосмешенья власть
Зажгла во многих пагубную страсть.
35. Пленялись часто даже грубой силой,

Как будто наугад брели впотьмах;
Их, может быть, Венера ослепила,
Однажды бывшая в вулкановых сетях;
-294-
ПЕСНЬ IX
А рыцарей ночами страсть водила

На крыши лезть иль прятаться в кустах.
Но, думаю, - в поступках тех виновна
Мать, - а не сын, шаливший хладнокровно.
36. Вот колесницу в золоте лучей

Спустили лебеди на луг зеленый.
И, сына увидав в тени ветвей,
Богиня улыбнулась благосклонно.
Бросает сын колчан и лук в ручей,
И, радостно сияя, купидоны
Спешат богине руки целовать,
И сына пылко обнимает мать.
37. Но чтобы время не терять напрасно,

Амура на руки она берет
И говорит ему: «Мой сын прекрасный,
Порхающий по свету без забот!
Тобой сраженные уже не властны
Не посетить мой заповедный грот.
Такая мысль во мне воспламенилась,
Что я за помощью к тебе явилась.
38. Ты знаешь, сколько португальцы мук

В пустыне претерпели белопенной.
От парок ведаю, моих подруг,
Что служба их мне будет неизменна:
Возьмут пример с моих вернейших слуг,
Что господами сделались вселенной.
Хочу, чтоб флот, не пощадивший сил,
Вознагражден достойно нами был.
-295-
ЛУЗИАДЫ
39. От козней Вакха пострадали много

Дерзнувшие к далекой цели плыть,
И мучил Гаму океан тревогой,
Что не удастся Индию открыть.
Мне хочется, чтоб тою же дорогой,
Где ветер жаждал лузов потопить,
И бурь бояться вечно было надо, -
Их ожидала б сладкая награда.
40. Для этого хочу, чтоб ранил ты

На океане дочерей Нерея,
Пусть, полные надменной красоты,
Они б задумались о лузах, млея;
Там нимфам луч укажет с высоты
Тот островок, достойный чародея,
Который я приподниму из вод,
Когда армада возле поплывет.
41. Там, посреди живительной прохлады

И аромата нежного цветов,
В даль устремив тоскующие взгляды,
Пусть нимфы ждут плывущих моряков,
И смелым португальцам будут рады,
А после, под навесами кустов
Героям отдадут себя охотно
И усладят их лаской беззаботно.
42. Хочу я, чтобы в бездне голубой

Родились восхитительные дети
И навсегда пленили красотой
Бунтующих против тебя на свете.
-296-
ПЕСНЬ IX
Пусть люди знают: если под водой

Любовь победно расстилает сети,
- Немыслимо укрыться на земле
От пламени, горящего во мгле».
43. Венера смолкла, и Амур беспечно

Во всем повиноваться ей готов.
Берет колчан, стремленья полный вечно,
И за богиней следует без слов.
Садятся в колесницу: мать сердечно
Дарит улыбкой маленьких богов;
И, тосковавшие по Фаэтону,
Несутся лебеди по небосклону.
44. Напоминает хитрый Купидон,

Что им союзница необходима,
С которой иногда враждует он,
Но от нее любовь неотделима.
Пусть взор стоокий будет устремлен
На океан, чьи воды нелюдимы,
И пусть полюбят нимфы моряков,
Услышав им хвалу среди валов.
45. Нашли Молву - и впереди послали

Хвалить громоподобною трубой
Не испугавшихся пустынной дали
И победивших океан седой.
Повсюду звуки песни проникали
Как эхо, разнесенное волной,
И нимфы, внемля этой песни грому,
Вдруг ощутили жаркую истому.
-297-
ЛУЗИАДЫ
46. Напевы гордые хвалебных слов,

В подводные чертоги проникая,
Звучали в сумраке, среди валов,
Морских богинь чаруя и смягчая.
В них угасает гнев на моряков,
Смирить сумевших океан без края...
Так изменяет женщину любовь,
Волненьем тайным зажигая кровь.
47. Вот вылетают стрелы Купидона,

Стремясь молниеносно над водой.
Всплывают на синеющее лоно
Сраженные волшебною стрелой.
Уже не служит крепкой обороной
Для жертвы полог бездны голубой, -
И каждая из них полна тревогой
За жизнь плывущих водною дорогой.
48. Настичь особенно Амур хотел

Прекрасную Фетиду, лучшей цели
Не находя среди плывущих тел,
И стрелы к ней без промаха летели.
Не остается более ни стрел,
Ни нереид, которые б не млели,
И, если над водой всплывет одна,
Объята жарким пламенем она.
49. Не ведая о замысле богини,

Плывут суда по морю без границ.
В нептуновой пенящейся пустыне
Белеют паруса как крылья птиц.
-298-
ПЕСНЬ IX
Их вид желанен нереидам ныне,

И просветлели выраженья лиц.
Впервые нимфы сделались послушны,
Любви, - а раньше были равнодушны.
50. Собралась вместе стая нереид

Пред островом, наполненным цветами,
Где им Киприда властная велит
Украсить косы яркими венками.
Она лукаво нимфам говорит,
Что здесь - всесильное Амура пламя.
Вдыхая пряный аромат цветов,
Все нимфы ждут прихода моряков.
51. Скользит армада пенною дорогой,

По океану к родине стремясь.
Воды осталось питьевой немного,
И все глядят на горизонт томясь,
Когда внезапно радостной тревогой
Весть на судах повсюду разнеслась:
Земля открылась, от огня пылая,
И в небесах сияние без края.
52. Прекрасный остров выступил вдали,

Слегка передвигаемый Венерой
(Так ветер подгоняет корабли
Среди пустыни серебристо-серой),
Чтоб очертанья радостной земли
Не промелькнули смутною химерой,
И, поравнявшись с островом, суда
Причалили бы к берегу тогда.
-299-
ЛУЗИАДЫ
53. Венера остров задержать решила,

Лишь станет он заметен морякам
(Так воля вышняя остановила
Когда-то Делос, лишь родились там
Феб и Диана). Солнце озарило
Глубокий рейд, доступный кораблям,
Где под лучами на песке прибрежном
Сверкали раковины блеском нежным.
54. Одеты нежною травой весны,

Три холмика поднялись пред заливом,
И посреди лазурной тишины
Казался остров первозданным дивом.
Источники бежали с вышины
Навстречу рощам с рокотом игривым,
Звеня по глянцу белому камней
Веселою мелодией своей.
55. В долине, ограниченной холмами,

Соединялись переливы вод
Отполированными зеркалами,
В которых золотистый луч поет.
Деревья, отягченные ветвями,
Одели зеленью густою грот,
Любуясь, по велению природы,
На задремавшие безмолвно воды.
56. В поднявшейся от испарений мгле

Плоды благоуханные висели:
На темном апельсиновом стволе
Они, как косы Дафны, пламенели;
-300-
ПЕСНЬ IX
Нагнувшиеся ветками к земле,

Лимонные деревья зеленели:
Плоды, блистая золотом, чуть-чуть
Напоминали девственную грудь.
57. Под нежною улыбкой небосклона

Звала прохладой рощи тишина.
Алкидов тополь на уступе склона
Заворожила вечная весна;
Мирт Цитереи; лавры Аполлона;
Кибелою любимая сосна;
И на вершине отдаленной мыса
Изваяна колонна кипариса.
58. Различные душистые плоды

Помона зарождала прихотливо:
Хотя вокруг - леса, а не сады;
Глядела вниз пурпуровая слива;
И вишни колыхались у воды,
А яблоки зарделись у залива
Среди согретой солнечной земли,
Куда из Персии их привезли.
59. Пурпуровой окраскою гранаты

Не затемнили ли тебя, рубин?
И виноград, ущелиями сжатый,
Сбегал и вился посреди равнин;
Пирамидальной грушей были скаты
Холмов покрыты, и в тиши долин
Им птицы принесли вреда немало,
В плоды вонзая клювы, словно жало.
-301-
ЛУЗИАДЫ
60. Такой богатый красками ковер,

Превосходя изделия Востока,
Пленил бы самый искушенный взор;
Он оживлял долину у потока.
Нарцисс склонился к зеркалу озер,
И отражался в синеве глубокой;
С ним рядом цвел волшебно анемон,
По воле Цитереи оживлен.
61. Постигнуть трудно было бы для взора

При виде яркоцветной красоты, -
Цветы ль окрасила лучом Аврора,
Или её окрасили цветы.
Фиалки нежные всегда любила Флора;
Зефир, чуть вея, колыхал листы,
Блистала роза красотою мая
Ланиты юных дев напоминая.
62. В венце росы лилея по утрам

И майоран, взбегающий на склоны;
След муки, гиацинтовым цветам
Завещанный рожденным от Латоны.
Заметно по цветенью и плодам
Соперничество Флоры и Помоны.
Здесь бродят звери мирные везде
И птицы, не боясь, летят к воде.
63. Будя меж веток песню Филомелы,

Близ моря лебедь принимался петь;
Склоняясь к водам, Актеон несмелый
Не колебался на себя смотреть.
-302-
ПЕСНЬ IX
Вот заяц, но совсем не оробелый;

Газель осоки раздвигает сеть;
С добычей птицы, рассекая воздух,
Спешат к малюткам, жадно ждущим в гнездах.
64. Подобно аргонавтам, смельчаки

Выходят на берег пустой беспечно;
А нереиды бродят вдоль реки,
Сияя красотою безупречной.
Мелодия, в которой нет тоски,
На струнах возникает бесконечно;
Другие, чтоб привлечь к себе людей,
Как будто ищут в роще след зверей.
65. Наставница искусная учила

Их прятаться, выглядывать в ветвях,
Чтоб моряков желанье охватило
Прекрасную добычу сжать в руках.
Уж не одна красавица решила
Оставить свой покров на берегах
И, погружаясь в ласковую воду,
Пленять своею красотой природу.
66. Сойдя на землю, моряки полны

Желанья позабавиться охотой:
Следы зверей на острове видны,
И птицы пролетают без заботы.
Среди завороженной тишины,
Наполнившей и заросли, и гроты,
Людские зазвучали голоса;
То моряки направились в леса.
-зоз-
ЛУЗИАДЫ
67. То с аркебузой или арбалетом

Высматривают робкую газель,
По рощам и лугам, травой одетым,
Для выстрела отыскивая цель;
То, ослепляемые ярким светом,
Сойдя к ручьям, поющим как свирель,
Они любуются весной звенящей,
Несущей свежесть истомленной чаще.
68. Внезапно замечают меж ветвей

Сверкающие разноцветно пятна
И напрягают зрение сильней,
Чтобы окраска стала им понятной.
Не роза привлекает взор людей,
Другое вспоминается невнятно.
Как будто стройный женский силуэт
Открыл им солнца преломленный свет.
69. Кричит Вельозо, полный удивленья:

«Меня обманывает, верно, взор!
На острове загадочном - виденья,
Наяды бродят посреди озер.
Оставим здесь свое вооруженье;
Иная цель возникла с этих пор:
За промелькнувшими вдали неясно
Погонимтесь настойчиво и страстно.
70. Там тени женские - иль снится нам,

Узнаем все, не отдаваясь лени...»
Бросаются по травам и кустам,
Бегут они быстрее, чем олени.
-304-
ПЕСНЬ IX
Но нимфы, появляясь здесь, и там,

Скрываются в тени густых растений;
Однако, вскоре замедляют бег,
Чтоб их настиг желанный человек.
71. У той волна златых волос взлетает,

Другую ветра обнажил порыв,
И страсть в груди героев закипает,
Которых не пугал сраженья взрыв.
Одна из них невольно замедляет
Шаги, боясь упасть вблизи в обрыв,
Чтобы бегущий по траве прибрежной
Догнав, пленился бы добычей нежной.
72. Вот лузитане замечают пруд,

Где без одежд купаются богини:
Они на помощь будто бы зовут,
Волнуя взгляды красотою линий.
Забыв, что взоры всех к ней жадно льнут,
Одна из них бежит по роще пиний
Божественной блистая наготой.
Но кто коснется до нее рукой?
73. Другая, робко потупляя вежды,

Пытается укрыться под водой;
А третья - хочет взять свои одежды,
Ступая плавно на берег пустой.
Вот юноша, пылающий надеждой,
Не раздеваясь, бросился к нагой,
Пыл страсти утолить в воде желая,
Плененный в ней видениями рая.
-305-
ЛУЗИАДЫ
74. Как пёс, - которого опасен клык, -

Взращенный послушаньем человеку,
Не дожидаясь выстрела, привык
За птицей раненою рваться в реку
И только что свинец ее настиг,
Схватив легко, - нести ее в просеку.
Так юноша хватает под водой
Назвавшуюся Фебовой сестрой.
75. Был Леонардо смелым безгранично

И жаждою любовной пламенел,
Но счастие, дразнящее обычно,
Не доставалось удальцу в удел.
На неудачу, ставшую обычной,
Бедняга с равнодушием глядел,
Хотя надеялся, что в миг грядущий
Ему дарует радость Всемогущий.
76. Капризный случай лузу присудил

Бежать за несравненною Эфире,
Но - не давалась, - хоть он близко был, -
Отважному красивейшая в мире.
Герой воскликнул из последних сил:
«Красу твою восславить надо в лире!
Не убегай от тела, душу чью
В рабыню обратила ты свою!
77. Повсюду под листвою шелестящей

Все наслаждаются, восторг тая,
Единственная ты бежишь по чаще.
И за тобой стремлюсь напрасно я.
-306-
ПЕСНЬ IX
Что шепчет голос, шелестом журчащий,

Бегущего по камням здесь ручья?
Не верь ему: ручей таит обманы -
Он и меня сбивал с пути нежданно.
78. Остановиться должен бы я сам,

Коль я тобою овладеть не смею;
Судьба идет за мною по пятам, -
Тебя догнав, - я снова оробею.
Какая может быть препона нам,
Какую одолеть я не сумею?
Но, к колосу простертая рука
Останется недвижно далека.
79. О, не беги, чтоб не сбежало время,

Отмеренное цвету красоты!
В тебе живу я помыслами всеми
И переполнены тобой мечты.
О, кто бы мог низвергнуть это бремя
Меня оцепенившей темноты?
Бегу давно, охваченный испугом,
Что ты не хочешь следовать подругам.
80. Ужель я буду жертвою огня,

Зажженного по воле чародея?
Похитила ты сердце у меня -
Верни его - и побежишь вольнее.
Ужели, тяжестью тебя тесня,
Оно позволило бежать скорее.
Иль, испытав над сердцем торжество,
Ты облегчила этим вес его?
-307-
ЛУЗИАДЫ
81. С надеждою бегу я за тобою,

Что если стал невыносимым гнет -
Навек пленившееся красотою,
Судьбу другую сердце изберет.
Коль так - замедлишь ты передо мною,
Любовью раненная в свой черед,
А если ты замедлишь в ожиданье,
Вознаградится счастьем упованье».
82. И, вняв ему, - спокойно нимфа шла,

Чтоб мог догнать ее теперь несчастный;
Красавица внезапно поняла
Порыв любви - и искренний, и страстный.
Бегущего за нею обдала
Улыбкою веселою и ясной,
И ей, слегка приподнятой с земли,
На плечи руки юноши легли.
83. В лесу звучали жадные лобзанья,

И страстный шепот, и веселый смех;
В пути перенесенные страданья
Забыли моряки в краю утех.
Венеры хитроумное желанье
Амур сумел исполнить без помех...
Блаженны те, кто счастье испытали,
Но многим выпало оно едва ли.
84. Теперь увенчан каждый мореход

Венком лавровым с яркими цветами.
И нимфа милая не устает
Лелеять друга нежными словами;
-308-
ПЕСНЬ IX
Влюбленные клянутся наперед:

Они сошлись не телом, но сердцами, -
Все будут труд и радости делить,
Пока не оборвется жизни нить.
85. Одна из нимф, которая над кругом

Божеств морских являлась госпожой,
Дочь Весты, кроткая всегда к подругам
И не тоскующая под водой, -
Хотя грозило море ей испугом, -
Позвала адмирала за собой
И приняла его среди простора,
Как властная и знатная сеньора.
86. Открыв ему, кем на море была,

Сказала в выражениях прелестных,
Что по решению Судьбы пришла
Истолковать устройство сфер небесных.
И, так как под водой она жила,
Нет для нее секретов неизвестных,
Грядущее сумеет перед ним
Она явить велением своим.
87. Взяв за руку, она его возводит

На самый верх божественной горы,
Где Гама с изумлением находит
Дворец, невиданный до сей поры.
Минута за минутою уходит
В увеселеньях сладостной игры.
Забыты странствия и бурь раскаты
В садах роскошных, полных аромата.
-309-
ЛУЗИАДЫ
88. Так португальцам были суждены

На острове волшебном наслажденья
За равнодушье к ярости волны
И дерзновенные вперед стремленья.
Героев океана и войны
Вселенная избавит от забвенья
И вознесет в бессмертье имя их
Средь исчезающих навек других.
89. Ведь остров, издали суда манящий

И несравненный красотой своей,
Являет символ пламенно горящий
Награды гениев и королей.
Стих, о величье вечном говорящий
Прошедшего средь яростных зыбей,
И лавр, тысячелетия цветущий, -
Вот что на острове таили кущи!
90. Бессмертных на лазурной высоте

Воображенье древних помещало
И в ослепительной навек мечте
Восторг перед отвагой выражало,
Чтоб подвиги во всей их красоте
Потомство восхищенно созерцало
И помнило о том, что нет пути,
Которым было бы нельзя пройти.
91. В Олимпе воплощается награда

За несравненные ни с чем дела,
И, если выделить героя надо,
Им возлагают лавр вокруг чела.
-310-
ПЕСНЬ IX
Диана, Феб, Юпитер и Паллада, -

И как бы их мечта ни назвала, -
Эмблемами явились знаменитых
Вождей иль воинов, в бою убитых.
92. Но слава, величавою трубой

Об их делах повсюду разглашая,
Одела их бессмертной красотой
И вознесла, богами называя...
Поэтому, готовые собой
Пожертвовать за жизнь родного края,
Стряхните власть изнеженного сна,
Которому душа подчинена.
93. Тщеславия и жадности бегите

И неподкупным сохраняйте нрав;
Бесстыдства тирании не крепите,
Ей своевольничать над бедным дав!
Себе богатство делом заслужите:
А что стяжали без достойных прав,
Не будет вам наградою уместной,
Коль доблестная жизнь вам неизвестна.
94. Блюдя по справедливости закон,

Царите крепко над людьми простыми,
И, воссияв, как древний Сципион,
Вождем любимым станьте в новом Риме!
Пускай отчизне будет посвящен
Ваш труд, в века пронесший ваше имя,
И вас богатым сделает тогда
Любовь народа, вспыхнув как звезда.
-313-
ЛУЗИАДЫ
95. Делами вашими король любимый

Прославится, и будет смерть легка,
Для доблести в бою неустрашимой,
И превзошедшей прежние века.
Не может цели быть недостижимой:
Стремитесь к ней еще издалека,
Явите несравненные примеры -
И будете на Острове Венеры.
1. Уже любовник Корониды вечный
Повертывал четверку лошадей,
К лазури волн стремящихся беспечно
На запад под сиянием лучей,
И ветерок промчался быстротечный,
Оставив океан, осеребрил ручей
И, пробуждая ирис и жасмины,
Шептался с бархатом зеленой тины.
2. Когда толпа прекрасных нереид

С возлюбленными лузами вступила
В чертог, в котором нежный малахит
Полдневным светом солнце озарило,
Здесь каждый из скитальцев утолит
Свой голод, запасаясь новой силой.
Богиня старшая приказ дает
Роскошный пир открыть близ лона вод.
3. С избранниками рядом сели дамы

На кресла из чистейшего стекла -
Когда вошел с богиней светлой Гама,
Вся зала переполнена была.
О Клеопатре помнящий упрямо,
Прославившейся пышностью стола,
-315-
ЛУЗИАДЫ
Посмел бы сравнивать ее едва ли

С той, что теперь царила в этой зале.
Благоухало тонкое вино,

Подобное амброзии, наверно,
К которому приблизиться одно
Могло бы италийское фалерно.
Когда в бокалах пенилось оно,
Охватывало моряков безмерно
Веселье, оживлявшее сердца,
А нимфы улыбались без конца.
Как ветерком взвиваемая лента,

Взлетали в воздух возгласы и смех,
И мелодичный рокот инструмента
Сулил в любви для каждого успех -
И под звучанье аккомпанемента
- (Душа погибшая при звуках тех
В аду поверила б, что рухнут стены)
Всех услаждало пение сирены.
Всеобщее внимание звала

Мелодия, раздавшаяся властно;
Исполнена величия была
Она - и очаровывала страстно.
Веселая беседа замерла
При звуках песни нежной и прекрасной.
Струя фонтана смолкла; даже звери,
Услышав пенье, приникали к двери.
Песнь величала подвиги героев,

Которые появятся потом.
Дремотою Протея успокоив,
-316-
ПЕСНЬ Χ
Юпитер рассказал ему о том.

Жар прорицания в себе утроив,
Протей запел в просторе голубом;
И нимфа повторяла песню бога,
Звучавшую торжественно и строго.
8. Мотив был песни важен и высок

И никому не мог внушить сомнений;
С таким - не справился бы Демодок
Иль Иопас на пире в Карфагене;
Мой голос, Каллиопа, изнемог,
Мне помоги в искусстве песнопений!
Звук песни озари живым огнем,
Чтоб власть и сила зазвучали в нем.
9. Уходит год за годом, и от лета

Уж скоро к осени я перейду.
Мечта огнем, как прежде, не согрета,
С другими и с собою не в ладу.
Как ни томительно для сердца это,
В потомстве я признанья не найду.
Но разреши, взирающая властно,
Чтоб эту песнь слагал я не напрасно!
10. Сирена пела, как могучий флот -

Его вела отвага капитана, -
Желая Индию найти, плывет
От Тэжо по пустыне океана,
Туземные цари, пытаясь гнет
Стряхнуть посредством хитрого обмана,
Окажутся бессильны совладать
С пришедшими их край завоевать.
-317-
ЛУЗИАДЫ
11. Властитель малабарского народа

И жрец - готов все связи разорвать
С вождями знатными, предать свободу,
Готов смотреть, как будет разорять
Железом и огнем орава сброда
Его владенья, - все готов отдать
Во власть руки жестокой саморина:
К пришедшим ненависть - тому причина.
12. Эскадра от Белема отплывает

Отмстить за поражение врагам,
Неся сокровище - (того не знает) -
Великого Пачеко по волнам.
И вздрагивает судно, и качает
Царь-океан Ахилла лузитан.
Тот, выйдя на берег из бурных вод,
Эскадру превратил в великий флот.
13. Он достигает, наконец, Востока;

Там помощи король Кошина ждет.
Вблизи реки, текущей издалека,
В проливе Камбалам он негров бьет.
Испуганы индейцы, волей Рока
Живущие под зноем тех широт.
Страшил боев невиданный раскат,
Свершенный малой горсточкой солдат.
14. Необходима помощь саморину:

С высот Тансинга воины идут,
С Танора, Визипура, властелины
Красноречивые обеты шлют.
-318-
ПЕСНЬ Χ
Наир готов к войне - нет сна в помине,

От Кананара вплоть до Каликут;
Две секты - два врага - скрепили силы:
Вражда к словам Христа их помирила.
15. Пачеко смелый снова разбивает

На суше и на море всех врагов;
Поля сражений трупы покрывают,
И сдаться Малабар уже готов,
Но идолопоклонник не теряет
Ни дня - стремясь в атаку гнать бойцов.
Хоть благосклонность идолов напрасна -
Те остаются глухи и бесстрастны.
16. В ответ Пачеко зажигает пламя -

Везде пылают храмы, города.
Владеет яростный порыв врагами -
Язычник отдает приказ тогда:
Чтоб с двух концов Пачеко сжав войсками,
Изгнать из Малабара навсегда.
Пачеко из конца в конец летает,
И всюду он победу обретает.
17. Стремится саморин на поле боя,

Чтоб дух у армии своей поднять.
Вдруг пуля пронеслась, со свистом воя,
Сумев роскошный паланкин прорвать,
Его окрасив алою струею.
И с войском саморин готов бежать.
А для Пачеко - всюду волей Бога
К победе открывается дорога.
-319-
ЛУЗИАДЫ
18. Семь раз сражаться будет саморин

Среди ущелий тесных и долин,
Но луз останется непобедимым.
Надежды Индии на мощь машин -
Казался их напор неотразимым -
Исчезнут вмиг, рассеясь как туман
Пред натиском отважных лузитан.
19. Индийцы будут хитростью бороться,

Плывя во мраке к борту кораблей,
Нежданным вдруг отпором обернется
Отвага лузов в темноте ночей.
«Искуснее Пачеко полководца
Не назовет никто до наших дней,
И не было ни в Греции, ни в Риме
Вождя, чье так же славилось бы имя.
20. Сто лузитан неистовым огнем,

Руководимые вождем любимым,
Отряд огромный, ставший за холмом,
Задерживали в страхе недвижимым.
Тот бой легендой сделают потом
Иль скажут: волей Божией хранимы
Достигли лузы сказочных побед,
Которым удивлялся целый свет.
21. Ни тот, кто Дария при Марафоне

Войска непобедимые разбил,
Ни тот, прославленный в Лакедемоне,
Который Фермопилы защитил,
Ни тот, кто проявил при обороне
-320-
ПЕСНЬ Χ
Моста родимого избыток сил -

Не сохранили той великой славы,
Как этот португалец величавый».
22. Тут голос нимфы тише зазвучал,

И песнь прониклась скорбью сиротливой,
Хоть до сих пор звенела, как металл,
И о герое пела горделиво.
«О Велизарий, - голос продолжал, -
Прислушайся к мелодии тоскливой:
Когда возможно услыхать в гробу,
Узнай про сходную с твоей судьбу.
23. Увидишь равного тебе делами

И воздаянье знавшего одно:
За озаренными победой днями
Узнать обоим беды суждено.
Хотя прославлена отчизна вами,
Но в старости несчастие - равно.
Не ценят храбрых короли, в чьей воле -
Возвысить иль унизить наши доли.
24. Не ценят храбрых короли с тех пор,

Как стали доверять речам бесстыдным:
Аякса ждет суровый приговор,
А ум Улисса кажется завидным.
Но не предстанет смелый на позор
Перед судом неправым и обидным:
Коль не нужны у трона храбрецы -
Пускай толпятся вкруг него льстецы.
-321-
ЛУЗИАДЫ
25. Король, не оценивший труд вассала,

Прославившего край своих отцов,
Не отплативший милостью нимало
Тому, кто шел бесстрашно на врагов,
Покамест солнце нам не перестало
Сиять, туман пронзая облаков -
Пачеко будут славить бесконечно,
К тебе ж, король, презренье будет вечно».
26. Назначен будет вице-королем,

Сменив Пачеко, рыцарь знаменитый,
Который с сыном явится вдвоем;
Никем в боях не быть ему разбитым.
На Килоа обрушатся мечом,
И будут кровью улицы залиты.
Власть лузитан победно водворя,
Он даст туземцам нового царя.
27 Момбаса испытает участь ту же:

Гордившаяся роскошью домов,
Которые дворцов ничем не хуже,
Утратит их за несколько часов.
Потом придут, нежданные к тому же,
Армады неприятельских судов
И с молодым Лоренсо в бой вступая,
Вдали погибнут от родного края.
28. Те корабли, что вышлет саморин

Для отражения врага на море,
Уйдут на дно в извилины глубин,
Разгромленные выстрелами вскоре.
-322-
ПЕСНЬ Χ
Потом Лоренсо на корабль один

Обрушится на пенистом просторе
И яростно возьмет на абордаж,
Уничтожая целый экипаж
29. Но воля провидения благого,

Его забота в небе о земном,
Велит уйти от шума боевого
Тому, кто для Востока был бичом.
В Шауле море вспенится багрово,
И кровь, бушуя, заклокочет в нем,
Когда примчатся яростною стаей
Армады из Египта и Камбайи.
30. Могущество превосходящих сил

Бесчисленного вражеского флота, -
Их даже ураган не потопил,
Наполнит сердце смелою заботой.
Потоком кровь польет потом из жил,
Но, не ведя тяжелым ранам счета,
Как умирающий центурион,
До самой смерти будет биться он.
31. Снаряд, направленный рукой умелой,

Его настигнув, раздробит бедро,
Но все равно, покуда сердце цело,
Следить за боем будет глаз остро.
Тогда примчится оторвать от тела
Дух благородный новое ядро -
И гордая душа полетом птицы
Взовьется из разрушенной темницы.
-323-
ЛУЗИАДЫ
32. В сиянии лазурной вышины

Ты удостоишься, душа, покоя;
И отомщенья на полях войны
Дождется тело славного героя.
Уже угрозы мощных труб слышны,
И мамелюк в отчаянье тупое
Придет при виде пушек и машин,
Дымящихся над зеленью равнин.
33. Отец тоскующий, желая мести,

Заслоны опрокинет пред собой
И, полагая кару делом чести,
В Камбайю путь проложит грозовой.
До неприятеля домчатся вести
О приближеньи бури боевой,
Которой Инд и Ганг внимают с дрожью,
Почувствовавши в ней десницу Божью.
34. Как перед боем бык рогами бьет

Кору древесную, ее срывая,
И первый образец борьбы дает,
Для битвы грозной силы накопляя, -
Так раньше чем в Камбайю вождь придет,
Франсиско разорит Дабул до края,
И гордый город ляжет перед ним,
В развалинах и в дыме недвижим.
35. Потом обрушится грозою славной

На побережье Дио, и тогда
В конце борьбы отчаянно неравной
Калькуттский флот погибнет навсегда.
-324-
ПЕСНЬ Χ
Кичившиеся силою недавно

Суда Мелика увлечет вода
На дно холодное, чтобы глубоко
Исчезли в бездне корабли Востока.
36. Эмир Гуссейн, желавший, чтобы флот

Его - дождался лузов для сраженья,
Ошибку с опозданием поймет,
И не спасет суда от пораженья.
Увидит он, как груда поплывет
Убитых после кораблекрушенья,
И будет слышаться потом ему
Молящий стон в удушливом дыму.
37. Увы! Альмейду на пути обратном

К родному Тэжо будет смерть стеречь,
И овладевший краем необъятным
В дороге трупом должен будет лечь.
Конец положит предприятьям ратным
Его - Мыс Бурь, сумевший жизнь пресечь -
С кем Индия в боях не совладала
И мощь Египта перед кем дрожала.
38. От кафров диких должен будет пасть

Непобедимый в Индии Франсиско.
И стрелы грубые упьются всласть,
Когда его пронзали низко,
Так в небе высшая решила власть!
«Пути Господни неисповедимы» -
Ее решения зовут судьбой,
Но правит Божия рука землей.
-325-
ЛУЗИАДЫ
39. «Что там за луч, слепительно алея,

Перед Мелиндской бухтою горит?» -
Запела нимфа, жаждой пламенея
Прославить тех, кто будет знаменит.
Архипелаг, где ветер дышит, млея,
Тристан да Кунья лузам подарит;
Но зарево сраженья в южном море
Мадагаскара брег увидит вскоре.
40. Пылание огня растет сильней:

То Альбукерке, персов укрощая,
Навек оставит в памяти людей
Опустошенье вражеского края.
Язычники не позабудут дней,
Когда настигла их судьба слепая
И стрелы, к ним примчавшиеся с гор,
Оковывали страхом каждый взор.
41. Валы соленые - от разложенья

Тела поверженных не охранят,
Когда, окончив бурное сраженье,
Ворвется луз в Маскат и Калайат.
Набеги победителей владенья
Трусливых махараджей разорят:
Жемчужины гарема станут грузом,
Который понесут индусы лузам.
42. Победа пальмовый сплетет венок

Вождю героев западного края,
Когда в Гоа придет он на Восток
И подчинит его, опустошая;
-326-
ПЕСНЬ Χ
Уйдет назад, спокоен и жесток,

Благоприятный случай выжидая
Для возвращенья; гению войны
Победы бесконечно суждены.
43. Когда ж вернется, стены неизменно

Проламывать пальбою будет он;
Со шпагою в руке взойдет надменно
На занятый язычниками склон.
Как львы, привыкшие к борьбе бессменной,
Так лузы двинутся со всех сторон,
И будет враг отброшен на равнины
В великий день Святой Екатерины.
44. Ни силою, ни изощреньем лжи

Не сможет справиться, Малакка, с ними.
Не остановят смелых рубежи,
И рощи вечные утонут в дыме.
Отравленные стрелы и ножи,
Таимые туземцами твоими,
Окажутся бессильными в бою
И будет луз царить в твоем краю».
45. Хвалу вождю продолжила б сирена,

Но с сожаленьем вспомнила о том,
Что гнев, воспламененный не изменой,
В грядущем славу затемнит о нем.
К бойцам, измученным жестокой сменой
Опасностей, засадами кругом,
Вождь должен был явить бы снисхожденье,
Не торопясь с суровым осужденьем.
-327-
ЛУЗИАДЫ
46. Но Альбукерке и в тисках нужды

И бушевавшей часто непогоды,
Суливших и лишенья, и труды
Оторванным от родины на годы,
В жестокости не находил беды;
Солдата мог убить и бросить в воды, -
Коль тот тайком хоть корку украдет
Иль ночью женщину к себе возьмет.
47. Пошлет на казнь не за кровосмешенье,

Невыносимое для наших глаз,
Но только за минутное забвенье
С рабыней кроткой в неурочный час.
Вождь, не спешивший даровать прощенье
Тому, кто преступил его приказ,
На славу, что могла б быть безупречной,
Кладет пятно, чернеющее вечно.
48. В Кампасле был влюблен Апеллес страшно,

И Александр к нему доверчив стал.
Но не сражался тот в бою опасном
И тягостей осады он не знал.
Араспе взял Понте в охрану властно
И верность слову твердо обещал;
Но вся душа - любовью к ней согрета,
И умный Цирус замечает это.
49. А славный перс, заметив эту страсть,

(Приятную Понте) - легко прощает...
Затем - ему пришлось в беду попасть -
Из той беды - Араспе выручает.
-328-
ПЕСНЬ Χ
Хоть Родуэн Юдифь сумел украсть,

Отец ее, король, - не осуждает;
В живых его оставил, дал прощенье,
И Фландрией дарует управленье.
50. Запела нимфа - как в бою крутом

Соарес поднял боевое знамя;
Торжественно взвилось оно потом
В Аравии над желтыми холмами;
Как затрепещет, услыхав о нем,
Весь берег Абиссинии, и, пламя
Увидя в Зейле, будет Барбора
С Мединой содрогаться до утра.
51. Цейлон, который звался Тапробаной,

Корицею прославленный теперь,
Благоухающей средь океана, -
Пред португальцами откроет дверь:
Услыша приказанье капитана
Не причинять врагу совсем потерь,
Сопротивленье прекратит Коломбо,
В смятенье приведенный первой бомбой.
52. Затем Секейра новые пути

Отыщет по заливу Эритреи,
Чтобы тебя, империя, найти,
Где живо имя Савы, пламенея;
Пройдет к портам, сумевшим расцвести,
Хотя водой они других беднее,
И флот пошлет к далеким островам,
Заставя мир дивиться чудесам.
-329-
ЛУЗИАДЫ
53. За ним Менезес явится, который

Грозой по Африке сперва пройдет
И, усмирив восставшие просторы,
Двойную дань с наказанных возьмет.
Потом ты, Гама, чьи томятся взоры
Теперь по зелени родных высот,
Придешь, как вождь, увенчанный достойно,
Чтоб управлять индийцами спокойно.
54. Но срок придет, отмеренный судьбой,

Прошедшему моря и океаны,
Навек душа покинет край родной,
Исчезнет мир и все его обманы.
Другой Менезес явится тогда
В открытые предшественником страны
И, несмотря на юный возраст свой,
Благоразумье принесет с собой.
55. Хотя для подавленья Малабара

Разрушит он бомбардой Коулет
И в зареве огромного пожара
Восставших усмирит на много лет, -
Он удостоится иного дара,
Чем торжество бесчисленных побед;
Насилие и алчность отвергая,
Он обретет доверие без края.
56. Когда на небо вознесется он,

Маскареньяс приступит к управленью
Пусть сана будешь ты потом лишен,
Мир не забудет этого явленья!
-ззо-
ПЕСНЬ Χ
И будет он в веках превознесен:

За мудрость, за отвагу и терпенье,
Хоть, повинуясь роковой судьбе,
При жизни слава не придет к тебе.
57. Малакку беспокоивший годами,

Отдаст оружие тебе Винтам,
Когда, пройдя безводными местами,
Как победитель, выйдешь к берегам.
Ни тигры, затаенные лесами,
Ни выстрелы из чащи по войскам,
Ни тяжесть сброшенных с вершины грузов
Не смогут задержать движенье лузов.
58. А в Индии тщеславие царило

И, с алчностью в порок объединясь,
В борьбу со справедливостью вступило,
Над Богом и над честностью глумясь.
Но - победит не тот, кто власть и силу
Использует, возмездья не боясь, -
Победа в том, чтоб истина нагая
Торжествовала, зло уничтожая.
59. Не отрицаю, что Сампайо все же

Прославится сиянием побед,
С другими победителями схоже
Неся во тьму языческую свет.
Флот Кутиала разгромит он тоже,
И будет Баканор огнем согрет,
Когда в него ворвутся, и пожару
Придется бушевать по Малабару.
-331-
ЛУЗИАДЫ
60. Паулу дерзко угрожавший флот

Заставит гибнуть в пламени и дыме,
Чуть судно первое огонь зажжет,
Сильвейра (Гектора носящий имя):
Троянец славный в лузе оживет
И наведет победами своими
На гузаратов беспощадный страх,
Чтоб знаменитым сделаться в веках.
61. Придет на смену Кунья и годами

Империею будет управлять;
Перед воздвигнутыми им камнями
Заставит Дио славный задрожать;
Потом Мелика окружит войсками,
И гордый должен будет город сдать
И, устрашенный португальской силой,
Влачить года в покорности унылой.
62. Коронья славный явится за ним,

И румов гневно уличит в измене;
Сильвейра, жаждою побед томим,
Сразит врага, поставив на колена.
Вслед за Короньей, смел, неукротим,
Придет потомок Гамы - смена смене,
Чтоб море Красное дрожало в берегах,
Узнав впервые, что такое страх.
63. Из рук блистательного Эстевана

Бразды правления воспримет тот,
Кто устрашит пиратов океана
И вдоль Бразилии грозой пройдет.
-332-
ПЕСНЬ Χ
Он в звании морского капитана

На город укрепленный нападет
И, бреши проломив в даманских стенах,
Возьмет добычу ценную и пленных.
64. Комбайский царь, спасая край родной

От мощного Могола, - понемногу,
Отдаст в подарок Дио золотой
И тем отгонит вечную тревогу.
А войско Соуза преградит стеной
Владыке каликутскому дорогу,
Чтоб тот, разбитый, отступил назад
И мощь его пошла бы на закат.
65. Изведает властитель Репелина,

Что значит с Лузитанией борьба,
И после, возле мыса Коморина,
Свершиться подвигу велит судьба:
Там корабли большие саморина
Луз обратит в плавучие гроба,
И навсегда запомнят в Беодали,
Как победят пришедшие из дали.
66. Так, поразив настойчивых врагов,

Мартин спокойно управлять сумеет,
Всегда к походу дальнему готов;
Но тишина страною овладеет.
Одна на протяженье тех годов
Батикала войны тревогу взвеет -
И месть за то изведает потом,
Объятая губительным огнем.
-ззз-
ЛУЗИАДЫ
67. Мартин, от Марса получивший имя

И, сходно с богом, занятый войной,
Прославится победами большими
И мудрым управлением страной.
За ним прибудет Кастро; боевыми
Делами оба схожи меж собой:
Один воздвигнет крепость в Дио славном,
Другой поможет ей в бою неравном.
68. Сбежались абиссинцы, персиане

И румы - что от Рима род ведут -
Участвуют в осаде, и заране,
Кляня судьбу, обет себе дают:
За то, что их лишили христиане
Родных земель - они отпор дадут.
И кольца пышные своих усов
Окрасят кровью лузитан - врагов.
69. Тараны, минометы угрожают

Всем осажденным, - но Маскареньяс
И все, кто с ним, - нигде не отступают;
С улыбкой смелой встретят смерти час.
Но вот спаситель Кастро все меняет;
С ним двое сыновей - они тотчас
Идут в сражение, друзей теряя,
Бессмертье славы этим обретая.
70. Фернандо благородный обречен

Во время взрыва на вершине вала
Погибнуть; он на небо вознесен -
Чего его душа в тот миг желала.
-334-
ПЕСНЬ Χ
Другой - Альварес - одолеет он,

Пробив пути сквозь смертные завалы, -
И ветер, и пургу, и топь болот
И вдребезги врага он разобьет.
71. С остатками солдат, борясь с волнами,

Отец за сыном к берегу спешит;
Отвага, гений - поднимают знамя,
Увенчанный победой он стоит.
Да, - португалец - это вихрь и пламя.
Везде пройдет, повсюду победит.
В стихах и в прозе рассказать об этом
Удастся ли ученым и поэтам?
72. Перед испуганным уже врагом

Предстанет Кастро с армией могучей;
Страх овладеет бешеным слоном,
Когда снаряды понесутся тучей.
Узнает то же Гида-Хан потом,
Которому смириться было б лучше,
И волновавшая других Понда
Свое оружье сложит навсегда.
73. Все эти знаменитые герои,

Став Марсами бесчисленных боев,
Придут сюда для отдыха в покое
Завороженных негой берегов.
Их корабли, усилия удвоя,
Преодолеют бешенство валов,
И встретят нимфы ласково отважных,
О них мечтавших на просторах влажных».
-335-
ЛУЗИАДЫ
74. Так песня нимфы кончена была,

И одобренья дружные звенели.
Награда победителей ждала,
Добившихся осуществленья цели.
«Куда б Фортуна вас ни завела, -
- Хвалебным хором нереиды пели, -
Прославивших свой край и короля
Не позабудет никогда земля!»
75. Веселый ужин затемнил обиды,

В дороге пережитые морской.
И отзвенела песня нереиды
О тех, кто в Индию пройдет грозой,
По замыслу искусному Фетиды,
Пир завершен был славою двойной:
Улыбкой светлой Гаму удостоив,
Богиня изрекла вождю героев:
76. «Будь благодарен вечно небесам

За то, что смертными узрел очами.
Все недоступное земным умам
И скрытое всегда за облаками.
Преодолеть преграды должно нам -
И путь нездешнее осветит пламя...»
Сказав, - героя за руку взяла
И на гору уверенно пошла.
77. На вышине, рубинами сверкавшей,

Поляна открывала мир чудес:
Огонь, на изумруде догоравший,
Вздымался, достигая до небес.
-336-
ПЕСНЬ Χ
И ослепительно на них пылая,

Обычный мир совсем из глаз исчез.
Был виден шар, до центра освещенный
И в оболочке светлой помещенный.
78. Как сделан этот шар - никто не знал,

Но несколько кругов в нем заключались,
И, если неподвижность сохранял,
Круги внутри стремительно вращались.
Никто б, наверное, не угадал,
Какою силой в воздухе держались
Круги прозрачные. Со всех сторон
Чудесный шар был равно освещен.
79. Единый был он, замкнут совершенно,

Напоминая первообраз свой.
Залюбовался Гама драгоценной
И трудно постижимой красотой.
Вот нимфа молвила: «Весь строй вселенной
Здесь - в уменьшенном виде пред тобой,
Чтоб все рассудку стало постижимо
В ее громаде, ныне смертным зримой.
80. Машина мира - вся перед тобой,

Задуманная волею извечной
Того, чей разум властвует над тьмой,
В ком безначально все и бесконечно.
Ему, сокрытому за синевой
Дал имя Бога человек беспечно,
Но мы не знаем, что такое Бог,
И тайны сей постичь никто не мог.
-337-
ЛУЗИАДЫ
81. Круг, заключающий в себе другие

(Немало их, и все внутри него),
Струит лучи, настолько огневые,
Что смертный взор не видит ничего.
То Эмпирей, где души лишь такие
По смерти помещает божество,
Которые являли на примере,
Как надо жить, служа добру и вере.
82. Божественные - вправду там видны,

А я, Сатурн, Юпитер и Юнона
Лишь заблуждениями рождены,
Возникшими под ширью небосклона.
Мы для стихов пленительных нужны,
И звезды, золотя ночное лоно,
Внушили людям: наши имена
Им дать на будущие времена.
83. Бог, как Юпитер, управляет миром,

И духи подчиняются ему;
Он властвует в просторах над эфиром
И над землей рассеивает тьму.
Даруя свыше вдохновенье лирам
И открываясь изредка уму,
Царят благие духи над землею,
В сражение вступая с силой злою.
84. То существо, которое народ

Когда-то чтил, как божество, во храме,
По имени - в поэзии живет,
Хранящейся незыблемо веками:
-338-
ПЕСНЬ Χ
Небесных ангелов теперь зовет

Священный стих такими именами;
Однако - так же злых зовут порой -
Но этим совершают грех большой.
85. Единый Бог царит над всей вселенной

И управляет жизнью мировой.
Теперь я возвратиться непременно
Должна к рассказу, начатому мной
Под кругом, где безгрешные смиренно
В покое созерцают лик святой,
Другой - вращенья силой наделен,
И первым двигателем наречен.
86. Своей необычайной быстротой

Он заставляет двигаться другие.
Вот отчего родятся над землей
То ночи, то рассветы заревые.
Под этим - круг вращается второй,
Достигнув точки отправной впервые,
Когда успеет солнце обойти
В двухсотый раз по своему пути.
87. Взгляни на круг, где звезд сияет пламя,

Они бегут вокруг своих осей;
Круг ярко ослепителен, местами
Он весь унизан искрами огней!
Не золотой ли пояс перед нами
С изображенной дюжиной зверей,
Которые, когда огни пылают,
О приближенье Феба возвещают?
-339-
ЛУЗИАДЫ
88. Взгляни на дальние огни светил,

Плывущих озарить земное лоно,
Которое уж сумрак затемнил:
Увидишь Андромеду и Дракона!
Кассиопею вынести нет сил,
И полыхает пламя Ориона;
За ними Лебедь и созвездье Пса;
Корабль воспламеняет небеса.
89. Под этим небом виден круг Сатурна;

Юпитер движется и Марс за ним;
Сияет солнце с высоты лазурной
Лучом слепительным и золотым;
Венера выплыла над ширью бурной, -
Ты ею был в пути руководим;
За ней Меркурий блещет из тумана,
А далее - трехликая Диана.
90. В различных сферах замечает взгляд

То плавное, то быстрое движенье:
Одни от центра далеко летят,
Другие вкруг земли стремят вращенье, -
Так захотел создавший рай и ад, -
И повинуется ему творенье;
А в середине огненных кругов
Лежит земля, центральный из миров.
91. На этом центре обитают люди

И, не довольствуясь сухим путем,
Покорные отваге иль причуде,
Скитаются в безбрежии морском;
-340-
ПЕСНЬ Χ
Сверкают в океанском изумруде

Материки, - и там живут трудом
Народы, соблюдая все законы
Для мирной жизни иль для обороны.
92. Европа христианская блестит

Могучей долговечною культурой;
Палима солнцем, Африка таит
Просторы жгучие пустыни хмурой.
Под нею мыс на океан глядит
Невиданно огромною фигурой. -
Окинь же взором диких стран размах,
Где слон и тигры водятся в лесах.
93. Взгляни: Беномотапа пред тобою, -

В приволье полном в ней живет народ.
Здесь - не подавленный угрозой злою
Гонзало за религию умрет.
Металл, таимый этою землею,
Издалека искателей зовет.
Взгляни на озеро, откуда прямо
Струится Нил - и в стороне - Куама!
94. Жилище негра говорит о том,

Что в дружбе он живет с своим соседом.
Знакомый с радостями и трудом
И молча покоряющийся бедам.
Здесь в битвах с многочисленным врагом
Проложит Ньяйя новый путь к победам,
Когда в Сорфале крепость защитит
И войско негров в бегство обратит.
-341-
ЛУЗИАДЫ
95. Источники желтеющего Нила

Безвестны были древним временам;
Река, рождающая крокодила,
Мчит воду абиссинским племенам.
Смотри, как здесь отвага победила,
Без укреплений дав отпор врагам!
Ноба, а в древние века Мероя,
Глядит на море вечно голубое.
96. В земле далекой из твоих сынов

Один, прославясь, станет знаменитым:
Дон Кристован, смиривший всех врагов,
В сраженье с турками падет убитым.
Лежит на склоне горных берегов
Мелинда, укрепленная гранитом;
За ней река, которую зовет
Туземец Оби, в океан течет.
97. Мыс Гвардафу возник над морем Красным,

Так названным издавна потому,
Что стиснутое берегом прекрасным,
Дно алый отблеск придает ему.
Над африканскими холмами ясным
Сияньем небо озаряет тьму.
Взгляни - здесь гаваней удобных много,
И связаны они одной дорогой.
98. Владеет лучшей бухтою Суэц,

Который звался Арсиноей; флотом
Обзаведясь могучим, наконец,
Он стал Египту на море оплотом.
-342-
ПЕСНЬ Χ
Здесь иудеев не настиг конец

Благодаря лишь Божиим заботам,
Отсюда - Азия перед тобой
Начнется, изобильная землей.
99. Под гордою вершиною Синая

Святой Екатерины прах сокрыт.
Поток, с откосов пену рассыпая,
Водой Джидду и Торо напоит.
Вот Аден, у пролива расцветая,
Глядит туда, где гор седой гранит
Лежит суровой мертвою грядою,
Как лава, раскаленная от зноя.
100. Взгляни, как три Аравии полны

Землею то богатой, то бесплодной.
Там лошади и быстры, и сильны,
И славятся породой превосходной.
Смотри туда, где черный склон стены
К заливу Персии идет свободно
И гордо выступает мыс Фортак, -
Враги не могут взять его никак.
101. Дофар, где люди ладан добывают,

Струящий благовоние кругом;
Владения Ормуза изрывают
Под раскаленным добела лучом;
Те берега, которые сияют,
Прославятся победою потом,
Одержанною Кастель-Бранко в море,
Над турком, возгордившимся на горе.
-343-
ЛУЗИАДЫ
102. Взгляни на мыс, который с этих пор

Зовется моряками Моонданом!
Указывает зеркало озер
Пути к персидским плодородным странам.
Вокруг нависших над Баркеном гор
Жемчужины таятся океаном,
На ширину соленых вечно вод
Имеют Тигр с Ефратом общий вход.
103. Растит воинственное населенье

Персидская огромная страна,
Но с неприятелем идет в сраженье,
Орудий огнестрельных лишена.
Армуза древняя, на протяженье
Веков, преображенная сполна,
Теперь Джеруном названа - и славой
Иной отмечена в войне кровавой.
104. Персидский многочисленный отряд

Менезесом здесь будет уничтожен,
И по Европе всей заговорят,
Что бой для перса с лузом невозможен.
От Соузы персы побегут назад,
Своих мечей не обнажив из ножен,
И вождь, наполнив ужасом страну,
В ней водворит надолго тишину.
105. Покинем берег с голыми холмами

И скудными посевами полей,
Где мыс Карполя виснет над волнами,
Известный древним с отдаленных дней.
-344-
ПЕСНЬ Χ
Посмотрим дале: между берегами,

Священными издревле для людей,
Струится Инд и под лучами блещет,
А дальше Ганг величественно плещет.
106. В Ульсинде - плодородные поля

И гавани, удобные для флота;
Приливы надвигаются, бурля;
И нет пред ними стойкого оплота.
Богатая камбайская земля
О будущем не мучится заботой:
В ней бесконечно много городов,
И каждый будет вас принять готов.
107. Взгляни на этот берег знаменитый,

Раскинутый до мыса Комори
Пред Тапробаною, огнем залитой
И розовой в мгновении зари.
Сюда индиец скроется разбитый,
Но ненадолго: местные цари
Согнут пред португальцами колени
И покорятся жизни перемене.
108. Провинции, среди обеих рек

Виднеющиеся, - живут весьма различно:
Здесь - в Магомета верит человек,
Там - обожанье идолов привычно.
Нарсинга помнит, как в далекий век
В ее земле зарыт был, как обычно,
Остывший прах святого старика -
Касалась ран Христа его рука.
-345-
ЛУЗИАДЫ
109. Вблизи от моря возвышаясь ясно,

Прекрасный город долго процветал;
Чаруя всех людей красою властной,
Мелианор - народ его назвал.
Тогда из Индии, как видно, не напрасно
Великий свет впервые воссиял.
И слово Истины принес Фома
В тот край, где все еще царила тьма.
110. Апостол, странствуя, успел дойти

До государства Нарсинга, где много
Он исцелял больных на всем пути.
Там вдруг теченьем с моря на дорогу
Древесный ствол сумело принести
Огромной тяжести. Кипит тревога:
От короля приказ: тот ствол поднять.
Ни людям, ни слонам - его не взять.
111. Ствол силе никакой не поддавался.

Апостол же помощников не звал:
К стволу огромному, который не сдавался,
Свой шнур от пояса он привязал,
Чуть потянул - и ствол вдруг закачался
И двигаться легко, послушно стал
До места, где воздвигли наконец
В честь чуда этого царю дворец.
112. Апостол знал, что, если с твердой верой

Сказать горе: иди - она пойдет.
Так говорил Христос - и дал примеры -
Народ Фоме хваленья воздает -
-346-
ПЕСНЬ Χ
Брамины же волнуются без меры.

То чудо - их авторитет сорвет...
Апостола святое поведенье
Повсюду вызывает восхищенье.
113. Тотчас возникла ненависть глухая

В сердцах у всех языческих жрецов.
И каждый, хитрости изобретая,
Из-за угла Фому убить готов.
А главный жрец, от ярости пылая,
Готовит преступление без слов...
У сердца чистого врага страшнее нет,
Чем ложной добродетели портрет.
114. Жрец ночью сына задушил родного

И в преступленье обвинил Фому -
А все жрецы о том же дали слово.
Апостол вскоре брошен был в тюрьму.
Но, духом не упав, он молит снова
Царя небесного о помощи ему:
Свершить пред королем в одно мгновенье
Ребенка мертвого чудесное спасенье.
115. Когда доставили ребенка тело,

Фома сказал: он будет воскрешен,
Ответит на вопросы все по делу.
Он лучше знает, кем он умерщвлен.
Перед крестом звучит моленье смело,
Встает дитя, поклон Фоме кладет
И говорит: «Убийца - главный жрец...
Да, задушил меня родной отец».
-347-
ЛУЗИАДЫ
116. Такое чудо - бурю восхищенья

И страха вызвало по всей стране;
Король и двор - хотят принять крещенье,
Учение Христа признав вполне.
Но зависть жгла браминов жаждой мщенья
И ядом слов, пылая, как в огне,
Они народ искусно возбуждают
И смерть апостолу подготовляют.
117. Жрецы везде следили за Фомой,

И лишь с народом стал он говорить,
Они сумели овладеть толпой
И сильное волненье возбудить.
Господь решил, что время роковое
Пришло - святому подвиг совершить:
Вот град камней в апостола бросают,
И палачи кинжал в него вонзают.
118. Святой Фома - тебя оплачут реки,

Священные земли, где ты ходил,
Оплачут души тех, кого навеки
Из тьмы язычества ты к Богу обратил.
И радость в небесах о человеке!
Ликуют ангелы и хор светил -
Вся Лузитания к тебе взывает,
Нам Бог в тебе защиту обещает.
119. Похитили вы имена святые

И сан, тот, что Фоме принадлежит,
Что ж не идете вы в края земные
Учить словам Христа, где тьма царит?
-348-
ПЕСНЬ Χ
Что ж не оставите обители родные,

Где не пророки вы - язык ваш спит?
Как вам уйти от ереси грехов,
Возникшей в наши дни из тьмы веков?
120. Но бросим это и задержим взор

На местностях, лежащих перед нами,
Оставя в стороне Мелианор;
Простерся берег, пусть кривой местами,
Нарсинга тянется до этих пор.
Вот Эриоста блещет городами;
В глуби залива льется в океан
Ганг, притекающий из дальних стран.
121. Пред смертью моется в воде священной

Исконный обитатель берегов,
Питающий надежду неизменно
Стать совершенно чистым от грехов.
Вот Катиган, он лучший, несомненно,
Среди бенгальских древних городов,
Богатством равный многим из соседей;
Над ними исстари привык к победе.
122. Чудовища, живущие в Пегу,

Гордятся тем, что явно носят знаки
Происхождения, - на страх врагу, -
От женщины, отдавшейся собаке:
На арраканском темном берегу
Гремушку носит меж ногами всякий,
По воле королевы, чтоб разврат
Не доставлял чудовищу услад.
-349-
ЛУЗИАДЫ
123. За городом Таваи расстилаясь

Империя Сиама вдаль идет;
В Тенассари, торгующей отлично,
Прекрасным перец исстари слывет.
Малакку сделаете необычно.
Богатой госпожою этих вод.
И будет на море народ живущий
Товары слать царице всемогущей.
124. Преданье есть, что много лет назад

Нахлынув, море отделило властно
От континента Суматру, - и взгляд
Ее искал бы с берега напрасно.
О ней как об Офире говорят,
Хоть доверять преданию опасно;
Другие называют той землей,
Где Херсонес вздымался золотой.
125. Пролив поведает о Сингапуре,

Как о властителе морских дорог.
Сияет берег под огнем лазури,
К Востоку изгибаясь, словно рог.
В равнинах и горах, где злобны бури,
Король Сиама царствует, как бог.
Река Менанг течет, волной играя,
Из озера великого Шьямая.
126. Среди равнин и на горах различный люд

Живет, дивя своими именами;
В долине - авов путники найдут,
Владеют гвеи дальними горами,
-350-
ПЕСНЬ Χ
Им неизвестен земледельца труд

И людоедством славятся веками.
У каждого на коже видит взор
Железом в детстве выжженный узор.
127. Река Мэкон, в Камбодже протекая,

Считается властительницей рек.
Потоки мощные на берег направляя,
Смывает поселенья вглубь навек.
Но, как и Нил, - источник жизни края.
Наивный первобытный человек,
Живущий там, привержен к древней вере,
Что дух бессмертный обитает в звере.
128. В объятья примет ласково Мэкон

Поэму в ходе кораблекрушенья,
Которое среди чужих сторон
Постигнет вскоре после заключенья
Поэта, хоть и так он истомлен,
Изведав бесконечные мученья.
За ним повсюду следует беда,
Он отдохнуть не сможет никогда.
129. За побережием, покрытым тиной,

Ты встретишь ароматные стволы,
Там в рощах замкнутая Кохинхина,
И бухты полуострова светлы.
Огромная, богатая равнина,
Где ветры воют среди черной мглы,
Раскинулась могуче и сурово
От тропиков до круга ледяного.
-351-
ЛУЗИАДЫ
130. Китай, огородившийся стеной

От всех соседей, не общаясь с ними:
Бесспорный знак надменности большой,
Завещанной преданьями седыми.
Монарх, повелевающий страной,
Не видится с владыками иными.
Не по наследству получает власть,
А должен выбор на него упасть.
131. Немало есть еще земель безвестных,

Но их опишет позднее перо.
Взгляни: себя на островах прелестных
Природа разукрасила пестро;
Страна, живущая в пределах тесных
И скрывшая в глубинах серебро,
Японией зовется, - и в грядущем
Преклонится пред Богом всемогущим.
132. Смотри, как аметисты этих вод

Прозрачно светят островами всюду.
Тернат перед тобою предстает
С вершиной огненной, подобно чуду.
Там, где гвоздика жгучая растет,
О крови доблестной не позабуду.
Птиц золотистых видит эта твердь,
Но наземь призовет их только смерть.
133. Вот остров Банда, где плоды цветные

И на мускате выросший орех
Клюют здесь птицы ночью и в дневные
Часы, не ведая других утех.
-352-
ПЕСНЬ Χ
За ним Борнео, где бегут живые

Слезинки по коре деревьев тех,
Которые богаты камфорою
И славят остров влажною корою.
134. Тимор ты видишь, где растет сандал,

Благоухая влагою целебной.
В архипелаге зондском кручи скал
Встречают моряков чужих враждебно.
Народ, который белых не видал,
Считает реку острова волшебной:
Коль дерево питает та вода,
Оно окаменеет навсегда.
135. На Яве поднимаются вулканы;

Источник серный льется из земли;
Струится аромат бензоя пряный,
Который люди чувствуют вдали.
Благоуханием подобным страны
Другие - похвалиться б не могли.
Помимо злата, ставшего бесценным,
Богата Ява шелком драгоценным.
136. На острове Цейлоне к облакам

Гора стремится; вид ее прекрасен.
Священною ее считают там
За то, что след ноги на выси ясен.
Морской орех растет по берегам
Мальдины, - как укус змеи опасен;
Но им же часто лечится народ,
Плоды его сбирая среди вод.
-353-
ЛУЗИАДЫ
137. Напротив моря Красного - цветами

Алоэ славится Сокотора.
Вам подчинить у Африки местами
Другие острова придет пора.
Сок, источаемый широкими листами
Древесными, там чище серебра.
Заря пылает по утрам пожаром
Над Сан Лоренсо - иль Мадагаскаром.
138. Все это Бог предназначает вам

За проявленье храбрости высокой,
И вскоре, как угодно небесам,
Вы будете царями стран Востока.
Но и на Запад вашим парусам
Придется путь пробить весьма далёко,
Хотя из-за обид на короля
Не станет португальской та земля.
139. Ты видишь материк, откуда много

Металла будут люди добывать,
Который можно с волосами Бога
Горящими окраскою сравнять.
Кастилия властительницей строгой
Там будет с этих пор повелевать
И подчинит различные народы,
Вспоенные обильною природой.
140. Но в том краю, где блещет материк, -

Под красным деревом, не луз ли снова
Увековечит сладостный язык,
Почтя названием креста святого?
-354-
ПЕСНЬ Χ
Вдоль побережья, к югу напрямик

Отсюда Магеллан за славой новой
Отправится, хотя своей стране
Окажется он предан не вполне.
141. На полпути от середины мира

До полюса, отметившего юг,
Плывущие на каравелле сирой
Гигантов на земле увидят вдруг.
Пролив, где струи свежие эфира
Ударят в парус, - обогнет вокруг
Материка, - и Магеллану вскоре
Укажет путь в неведомое море.
142. Вот что, герои, вам узнать дано

О том, что вам судьба сулила с детства,
Когда, как вы, отважные равно
Придут принять из ваших рук наследство.
И сердцу помнить вечно суждено,
Что нет прекраснее, чем подвиг, средства
Пленительных подруг завоевать
И с ними более разлук не знать.
143. Погодой пользуясь благоприятной,

Пусть корабли возобновляют бег!» -
Так молвила. От неги благодатной
Очнуться снова должен человек,
Но о подруге верной и приятной
Не позабудет более вовек,
И вместе с нереидою любимой
Помчится к родине неодолимо.
-355-
ЛУЗИАДЫ
Теперь не встретил Гаму ураган,

Но благодетельные ветры дули;
Плывут путем знакомым сквозь туман -
Надежды моряков не обманули.
По устью Тэжо входит капитан,
И рощи милые в глаза блеснули.
Наградой и приветом короля
Встречает их родимая земля.
Довольно, Муза, Лира изменила

И начал прерываться голос мой.
Увы! Меня не пенье утомило,
А мысль, что я в своем краю чужой.
Воспламеняющего с новой силой
Напрасно я искал в стране родной;
Она застыла в равнодушьи грубом,
В презрении к поэзии сугубом.
Я не могу постигнуть, почему

Относится отчизна без вниманья
К победному оружью своему
И к славе, сохранившейся в преданье.
Король, вы благосклонны ко всему -
К свершаемым в честь родины деяньям.
Взгляните и признайте, что сейчас
Вассалы превосходные у вас.
Они идут, - взгляните, по дорогам,

Подобно львам могучим и быкам,
И, поднимаясь по крутым отрогам,
Свою любовь доказывают вам.
-356-
ПЕСНЬ Χ
Их не смутить лишеньям и тревогам,

Не одолеть языческим мечам;
Они идут в бушующее море
И гибнут на рокочущем просторе.
148. Готовые повсюду вам служить,

Платя безропотным повиновеньем,
Которого не может затемнить
Молва бессмысленная подозреньем,
Они способны подвиг совершить
Для вас любой, утратя счет сраженьям,
И разгромить могли бы даже ад,
С победой возвратившись к вам назад.
149. К таким вассалам будьте благосклонны,

Не забывая смелых никогда:
Пусть для отважных подвигов рожденный
Монаршую награду зрит всегда.
Когда вам нужен будет приближенный,
Зовите сокрушавших города:
Никто разумней не подаст совета,
Чем исходивший половину света.
150. Пусть занимают все свои места,

И каждый получает по заслугам.
В монастыре пусть будет жизнь проста
И делать нечего там будет слугам.
Пусть от молитв и строгого поста
Монах не уклоняется с испугом
И жить привыкнет без казны большой,
Молясь за тех, кто заняты войной.
-359-
ЛУЗИАДЫ
151. Пусть будет рыцарь окружен почетом,

И видит в нем защитника земля:
Пусть явится для родины оплотом
И возвышает славу короля.
Души не замутившие расчетом
Обогатятся, ставши у руля -
В стране, где неподвижен воздух знойный,
Особого отличия достойны.
152. Пускай не смогут никогда сказать

Французы, итальянцы, англичане,
Что луз родился не повелевать,
А быть игрушкою чужих желаний.
Нельзя совет без пользы услыхать
От плававшего в дальнем океане.
Лишь тот, кто доблестно и долго жил,
Бесценный опыт в памяти вместил.
153. Вы помните ль, как речи Формиона

Высмеивал суровый Ганнибал
За то, что мудрствовал он неуклонно
О доблести, которой сам не знал?
Руководить искусно обороной
Не в силах тот, кто в поле не бывал,
И лишь герой, участвуя на деле
В войне, достигнуть может этой цели.
154. Но говорю об этом я затем,

В своем ничтожестве для вас безвестный -
Порой из уст, неведомых совсем,
До короля доходит голос честный.
-360-
ПЕСНЬ Χ
Я в жизни познакомился со всем;

Хоть редко, но слыхал и отзыв лестный.
И то, что врозь живет в умах людей,
Соединяется в душе моей.
155. В войне за вас - испытанные руки

И музою воспламененный ум:
Лишь оттого я ощущаю муки,
Что вас не зрю, и потому угрюм.
Когда оружия услышу звуки
И вы в поход отправитесь - без дум,
Заранее я приготовлю лиру
Повествовать о вашей славе миру.
156. Когда велите вы вершинам гор

Вас устрашиться более Медузы
Иль, мусульман обрекши на позор,
Пройдете по равнине Ампелузы, -
Тогда, тоскою сдавлен до сих пор,
Восторженно раздастся голос Музы,
И Александр, Ахилла разлюбя,
Узнает в вас ожившего себя.
« П о э з и я ЕСТЬ Б о г
В СВЯТЫХ МЕЧТАХ ЗЕМЛИ»
ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМА
В. А. ЖУКОВСКОГО «КАМОЭНС»
И ЕЕ ОТГОЛОСКИ
В РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
ВАСИЛИЙ ЖУКОВСКИЙ
КАМОЭНС
Драматическая поэма. Подражание Гальму
Действующие:
Дон ЛУДВИГ КАМОЭНС
ДОН ИОЗЕ КВЕВЕДО КАСТЕЛЬ Б РАНКА
ВАСКО ЕГО СЫН1
СМОТРИТЕЛЬ ГЛАВНОГО ГОСПИТАЛЯ В ЛИССАБОНЕ
(1579)
1
Васко Мусинхо де Квеведо Кастель Бранка, по свидетельству знатоков пор
тугальской литературы, более всех других поэтов Португалии приблизился
к Камоэнсу. Его эпическая поэма «Альфонс Африканский», в которой осо
бенно замечательны изображение мучений Фердинанда и описание сраже
ния Алькассарского, издана в 1611 году. (Примеч. В.А. Жуковского).
I
Тесная горница в большом лазарете лиссабонском: стены голы; кое-где об

валилась штукатурка; с одной стороны стол с бумагами и стул; с другой большие
кресла и за ними, ближе к стене, полуизломанная кровать. На ней лежит Камоэнс
и спит; к кровати прислонен меч; над изголовьем висит на стене лютня, покрытая
пылью. С правой стороны дверь. - Выходит дон Иозе Квеведо вместе с смотрите
лем госпиталя. У последнего за поясом связка ключей, под мышкой большая книга.
Иозе Квеведо, смотритель госпиталя, Камоэнс.
КВЕВЕДО
Ой, ой, как высоко! Неужто выше

Еще нам подыматься?
СМОТРИТЕЛЬ
Нет, пришли.
КВЕВЕДО
Ну, слава Богу! Я почти задохся...

Так здесь он?
Здесь Вот, сами посмотрите,

Что у меня записано в реестре:
-366-
КАМОЭНС
Дон Лудвиг Камоэнс, десятый нумер -

И на двери десятый нумер; это он.
КВЕВЕДО
Ну, хорошо. Да разве боле ты

Об нем не знаешь?
Нет.
КВЕВЕДО
И никогда
Об нем не слыхивал, и не имеешь
Об нем понятия?
Какое тут
Понятие! Лишь бы только нумер.
Что нам до имени, что нам до слухов?
Дон Лудвиг Камоэнс, десятый нумер -
И все тут; так записано в реестре.
КВЕВЕДО
Ты человек, я вижу, аккуратный,

И книги у тебя в порядке...
(Осматривается.)
Боже!
В какой тюрьме он заперт; как темно,
Тесно, нечисто! Стены голы; окна
С решетками, и потолок так низок,
Что душно.
-367-
Здесь до сих пор сумасшедших

Держали: но ему так захотелось
Быть одному, а этот нумер был
Никем не занят - так его сюда я
И перевел.
КВЕВЕДО
К безумным? Поделом!
Ты поступил догадливо; я вижу,
Ты расторопный человек. Я всех бы
Проклятых этих стихотворцев запер
В дом сумасшедших. Тише! Кто лежит
Там на кровати? уж не он ли?
Он,
Синьйор; он спит... Я разбужу
КВЕВЕДО
Не трогай;
Я подожду, пока он сам проснется.
Так оставайтесь с Богом здесь; а я

Пойду: есть дело...
КВЕВЕДО
Хорошо, поди -
И вот тебе за труд.
-368-
Клмоэнс
Благодарю,
Синьйор.
(Уходит).
π
Иозе Квеведо и Камоэнс.
КВЕВЕДО
Итак, я, наконец, его

Нашел. Трудненько было мне сюда
Карабкаться, и рад я, что могу
Немного отдохнуть. Когда б не сын,
Моя нога сюда не забрела бы;
Да мой пострел совсем рехнулся; горе
Мне с ним великое; не знаю сам,
Что делать; с отвращеньем смотрит он
На наше ремесло и не проценты
Считает - стопы, да стихи плетет,
Да о венках лавровых беспрестанно
И сонный и несонный бредит. Денег
Ему не надобно; все для него
Равно, богач ли он, иль нищий; мне,
Отцу, не хочет подражать а вслед
За Камоэнсом рвется... Вот тебе
Твой Камоэнс, твой образец: изволь
Им любоваться! здесь, в госпитале,
-370-
КАМОЭНС
В отрепье нищенском лежит с своими

Он лаврами, - седой, больной, иссохший, дряхлый,
Безглазый, всеми брошенный, великий
Твой человек, твой славный Лузиады
Певец, сражавшийся перед Ораном
И перед Цейтою. Вот, полюбуйся;
Он в доме сумасшедших, позабыт
Людьми, и все имущество его -
Покрытый ржавчиною меч да лютня
Без струн... Зачем он жил? и что он нажил?
Дон Лудвиг Камоэнс, десятый нумер,
И все тут - так записано в реестре...
А я, над кем так часто он, бывало,
Смеялся, я, которого ослом,
Телячьей головой он называл,
Который на вес продаю изюм,
Да виноград, да в добрые крузады
Мараведисы превращаю, я -
Я человек богатый, свеж, румян
И пользуюсь всеобщим уваженьем;
Три дома у меня, и в море пять
Галер отправлено с моим товаром:
За славой он пошел, я за прибытком,
И вот мы оба здесь. Пускай его
Мой сын увидит и потом свой выбор
Пускай сам сделает. За тем-то я
Сюда и влез; пускай расскажет сыну
Сам этот сумасброд, какому вздору
Пожертвовал он жизнию своею...
Он шевелится, охает, открыл
Глаза...
-371-
КАМОЭНС
Мой сон опять был на минуту;

То был не вечный сон, конец всему,
Не смерть, а только призрак смерти...
Кто здесь?
Неужто человек? Здесь? Человек?
У Камоэнса?.. Кто ты, друг? Чего
Здесь ищешь? Ты ошибся...
КВЕВЕДО
Нет, синьйор,
Я вас искал, и дело мне до вас.
КАМОЭНС
Ах да, я и забыл, что я пишу

Стихи! Вы, может быть, синьйор, хотите
Стихов на свадьбу иль на погребенье?
Иль слов для серенады? Потрудитесь
Порыться там в бумагах на столе -
Там всякой всячины довольно. Я
Беру недорого. Реаля два,
Не боле, за пиесу.
КВЕВЕДО
Нет, синьйор,
Не то...
КАМОЭНС
Так, может быть, хотите вы,

Чтоб я для вас особенные сделал
-372-
КАМОЭНС
Стихи? Нет, государь мой, я не в силах:

Вы видите, я болен, я едва
Таскаю ноги.
(Встает и, опираясь на меч, переходит
к креслам, в которые садится.)
Нет ни чувств, ни мыслей;
Что у меня найдется, тем и рад;
Извольте взять любое из запаса.
КВЕВЕДО
Не за стихами я сюда пришел.

Всмотрись в мое лицо, дон Лудвиг, разве
Не узнаешь меня?
КАМОЭНС
Синьйор, простите,
Не узнаю.
КВЕВЕДО
Не может быть; ты должен

Меня узнать.
КАМОЭНС
Не узнаю, синьйор.
КВЕВЕДО
В Калвасе мы ходили вместе в школу.
КАМОЭНС
Мы?
-373-
КВЕВЕДО
Да, в Калвасе. Мы частенько там

Друг с другом и дирались, и порядком
Ты иногда отделывал меня.
Подумай - вспомнишь: мы знакомы с детства.
КАМОЭНС
Синьйор, прошу вас не взыскать; я стар,

И голова моя слаба: никак
Не вспомню, кто вы.
КВЕВЕДО
Боже мой, но, верно,

Меня узнаешь ты, когда скажу
Что я Иозе Квеведо Кастель Бранка,
Сын крестной матери твоей, Маркитты?
КАМОЭНС
Иозе Квеведо ты?
КВЕВЕДО
Да, я Иозе
Квеведо - тот, которого, бывало,
Ты называл телячьей головою,
Которого так часто ты...
КАМОЭНС
Чего ж
Ты ищешь здесь, Иозе Квеведо?
-374-
КАМОЭНС
КВЕВЕДО
Как
Чего? Хотелось мне тебя проведать,
Узнать, как поживаешь. Правду молвить,
Мне на тебя невесело смотреть.
Ты худ, как мертвый труп. А я - гляди,
Как раздобрел. Так все идет на свете!
Кто на ногах - держись, чтоб не упасть.
Идти за счастьем скользко...
КАМОЭНС
Правда, скользко.
КВЕВЕДО
Вот ты теперь в нечистом лазарете,

Больной полумертвец, безглавый, нищий,
Оставленный...
КАМОЭНС
Зачем, Иозе Квеведо,

Считаешь ты на лбу моем морщины
И седины на голове моей,
Дрожащей от болезни
КВЕВЕДО
Не сердися,
Друг, я хотел сказать, что времена
Переменяются, что вместе с ними
Переменяемся и мы. Теперь
Ты уж не тот красавчик, за которым
Так в старину все женщины гонялись,
-375-
С которым знать водила дружбу, - ты

Не прежний Камоэнс.
КАМОЭНС
Не прежний, правда!
Но пусть судьбой разрушена моя
Душа, пускай все было то обман,
Чему я жизнь на жертву добровольно
Принес, - поймешь ли это ты? Моим
Судьей быть может ли какой-нибудь
Квеведо?
КВЕВЕДО
(про себя)
Вот еще! Как горд! когда б
Не сын, тебе я крылья бы ошиб.
(Вслух.)
Твои слова уж чересчур суровы;
Другого я приема ожидал
От старого товарища. Но, правда,
Ты болен, иначе меня бы встретил
Ты дружелюбней. Нам о многом прошлом
Друг с другом можно поболтать. Ведь детство
Мы вместе провели; то было время
Веселое... Ты помнишь луг за школой,
Где мы, бывало, в мяч играли? Помнишь
Высокий вяз... кто выше взлезет? Ты
Всегда других опережал. А наша
Игра в охоту - кто олень, кто псарь,
А кто собака... то-то было любо:
-376-
КАМОЭНС
Вперед! крик, лай, визжанье, беготня...

Что? помнишь?
КАМОЭНС
Помню.
КВЕВЕДО
А походы наши
В соседний сад, и там осада яблонь,
И возвращение домой с добычей?
А иногда с садовником война
И отступленье?
КАМОЭНС
Да; то было время

Веселое! мы были все народ
Неугомонный.
КВЕВЕДО
Да, лихое племя!

А наш крутой пригорок, на котором
Лежала груда камней? Он для нас
Был крепостью; ее мы брали штурмом,
И было много тут подбитых глаз
И желваков...
КАМОЭНС
Вот этот мой рубец

Остался мне на память об одном
Из наших подвигов тогдашних...
-377-
КВЕВЕДО
Правду
Сказать, не раз могла потеха стоить
Нам дорого. Вот, например, морской
Поход наш по реке. Мы все устали
И воротились; ты ж один...
КАМОЭНС
Да, мне
Казалось, что вдали передо мной
Был новый, никогда еще никем
Не посещенный свет; во что б ни стало
К нему достигнуть я решился; сила
Теченья мне препятствовала долго
Мой замысел исполнить; наконец
Ее я одолел и вышел гордо
На завоеванный, желанный берег...
О молодость! о годы золотые!..
(Помолчав.)
Дай руку мне! ты знаешь, мы с тобою
В то время не были друзьями: ты
Казался - но, быть может, не таков ты.
Каким тогда казался нам... Ну, дай же
Мне руку: в детстве ты со мной играл,
Со мной делил веселье; а теперь
Туманный вечер мой ты осветил
Воспоминанием прекрасной нашей
Зари... Я так один - хотя б ты был
И злейший враг мой, мне тебя теперь
Обнять от сердца должно...
(Обнимает его)
-378-
КАМОЭНС
КВЕВЕДО
(помолчав)
Ну, скажи же,
Как жил ты, что с тобой происходило
С тех пор, как мы расстались? Мне отец
Велел науки кончить и покинуть
Калвас и в Фигуэру ехать. Там
Иная сказка началась: пришлося
Не об игре уж думать - о работе.
КАМОЭНС
Меня судьба перевела в Коимбру,

Святилище науки: там впервые
Услышал я Гомера; Мантуанский
Певец меня гармонией своей
Пленил, и прелесть красоты
Проникла душу мне; что в ней дотоле
Невидимо, неведомо хранилось,
То вдруг в чудесный образ облеклось;
Что было тьма, то стало свет, и жизнью
Затрепетало все, что было мертвым;
И мне во грудь предчувствие чего-то
Невыразимого впилося...
КВЕВЕДО
Я,
Признаться, до наук охотник был
Плохой. Отец меня в сидельцы отдал
Знакомому купцу; и должно правду
Сказать, уж было у него чему
Понаучиться: он считать был мастер.
А ты?
-379-
КАМОЭНС
Промчались годы, в школе стало

Мне тесно; я последовал влеченью
Души - увидел Лиссабон, увидел
Блестящий двор, и короля во славе
Державного могущества, и пышность
Его вельмож... Но я на это робко
Смотрел издалека и, ослепленный
Блистательной картиною, за призрак
Ее считал.
КВЕВЕДО
Со мной случилось то же
Точь-в-точь, когда на биржу в первый раз
Я заглянул и там увидел горы
Товаров...
КАМОЭНС
В это время встретил я

Ее... О Боже! как могу теперь,
Разрушенный полумертвец, снести
Воспоминание о том внезапном,
Неизглаголанном преображенье
Моей души!.. Она была прекрасна
Как Бог в своей весне, животворящей
И небеса и землю!
КВЕВЕДО
И со мной
Случилось точно то ж. У моего
Хозяина была одна лишь дочь,
-380-
КАМОЭНС
Наследница всему его именью;

Именье ж накопил себе старик
Большое, мудрено ли, что мое
Заговорило сердце?
КАМОЭНС
(не слушая его)

О святая
Пора любви! Твое воспоминанье
И здесь, в моей темнице, на краю
Могилы, как дыхание весны,
Мне освежило душу. Как тогда
Все было в мире отголоском звучным
Моей любви! каким сияньем райским
Блистала предо мной вся жизнь с своим
Страданием, блаженством, с настоящим,
Прошедшим, будущим!.. О Боже! Боже!..
КВЕВЕДО
Отцу я полюбился; он доволен

Был ловкостью моей в делах торговых
И дочери сказал, что за меня
Ее намерен выдать; дочь на то
Сказала: «воля ваша», и тогда же
Нас обручили...
КАМОЭНС
О, блажен, блажен,
Кому любви досталася награда!..
Мне не была назначена она.
Нас разлучили; в монастырской келье
-381-
Младые дни ее угасли; я

Был увлечен потоком жизни; в буре
Войны хотел я рыцарски погибнуть.
Сел на коня и бился под стенами
Марокко, был на штурме Цейты;
Из битвы вышел я полуслепым,
А смерть мне не далась.
КВЕВЕДО
Со мною было
Не лучше. Я с женой недолго пожил:
Бедняжка умерла родами... Сильно
По ней я горевал... Но мне наследство
Богатое оставила она,
И это, наконец, кое-как стало
Моей отрадой.
КАМОЭНС
Все переживешь,
На свете... Но забыть? Блажен, кто носит
В своей душе святую память, верность
Прекрасному минувшему! Моя
Душа ее во глубине своей,
Как чистую лампаду, засветила,
И в ней она поэзией горела.
И мне была поэзия отрадой:
Я помню час, великий час, меня
Всего пересоздавший. Я лежал
С повязкой на глазах в госпитале;
Тьма вкруг меня и тьма во мне...
И вдруг - сказать не знаю - подошло,
-382-
КАМОЭНС
Иль нет, не подошло, а подлетело,

Иль нет, как будто Божие с небес
Дыханье свеяло, - свежо, как утро,
И пламенно, как солнце, и отрадно,
Как слезы, и разительно, как гром,
И увлекательно, как звуки арфы, -
И было то как будто и во мне,
И вне меня, и в глубь моей души
Оно вливалось, и волшебный круг
Меня тесней, теснее обнимал;
И унесен я был неодолимым
Могуществом далеко в высоту...
Я обеспамятел; когда ж пришел
В себя - то было первая моя
Живая песня. С той минуты чудной
Исчезла ночь во мне и вкруг меня;
Я не был уж один, я не был брошен;
Страданий чаша предо мной стояла,
Налитая целебным питием;
Моя душа на крыльях песнопенья
Взлетела к Богу и нашла у Бога
Утеху, свет, терпенье и замену.
КВЕВЕДО
Мне посчастливилось; свое богатство

Удвоил я; потом ушестерил...
А ты как? Что потом с тобой случилось?
КАМОЭНС
Я в той земле, где схоронил ее,

Не мог остаться. Вслед за Гамой славный
-383-
Путь по морям я совершил, и там,

Под небом Индии, раздался звучно
В честь Португалии мой голос он
Был повторен волнами Тайо; вдруг
Услышала Европа имя Гамы
И изумилась; до пределов Туле
Достигнул гром победный Лузиады.
КВЕВЕДО
А много ль принесла тебе она?

У нас носился слух...
КАМОЭНС
Мне принесла
Гонение и ненависть она.
Великих предков я ничтожным внукам
Осмелился поставить в образец,
Я карлам указал на великанов -
И правда мне в погибель обратилась:
И то, что я любил, меня отвергло,
И что моей я песнию прославил,
Тем был я посрамлен - и был, как враг,
Я Португалией моей отринут...
(Помолчав.)
Я муж, и жалобы я ненавижу;
Но всю насквозь мне душу эта рана
Прогрызла; никогда не заживет
Она и вечно, вечно будет рвать
Меня, как в оный миг разорвала,
Когда отечество так беспощадно
От своего поэта отреклося.
-384-
КАМОЭНС
КВЕВЕДО
Ну, не крушись; забудь о прошлом; кто

Не ошибается в своих расчетах?
Теперь не удалось - удастся после.
КАМОЭНС
И для меня однажды солнце счастья

Блеснуло светлою зарей. Когда
Король наш Себастьян взошел на трон
Его орлиный взор проник в мою
Тюрьму, с меня упала цепь, и свет
И жизнь возвращены мне были снова;
Опять весна в груди моей увядшей
Воскресла... но то было на минуту:
Все погубил день битвы Алькассарской.
Король наш пал великой мысли жертвой -
И Португалия добычей стала
Филиппа... Страшный день! о, для чего
Я дожил до тебя!
КВЕВЕДО
Да, страшный день!

Уж нечего сказать! И с той поры
Все хуже нам да хуже. Бог на нас
Прогневался. По крайней мере, ты
Похвастать счастием не можешь.
КАМОЭНС
Солнце
Мое навек затмилось, и печально
Туманен вечер мой. Забыт, покинут,
-385-
В болезни, в бедности я жду конца

На нищенской постели лазарета.
Один мне оставался друг - он был
Невольник; иногда я называл
Его в досаде черною собакой.
Но только что со мной простилось счастье,
Он сделался хранителем моим:
Он мне служил, и для меня работал,
И отдавал свою дневную плату
На пищу мне. Когда ж болезнь меня
К постели приковала, день и ночь
Сидел он надо мной и утешал
Меня отрадными словами ласки,
И, сам больной, по улицам таскался
За подаянием для Камоэнса.
И, наконец, свои истратив силы,
Без жалобы, без горя за меня
Он умер - черная собака!.. Бог
То видел с небеси... Покойся, друг,
Последний друг мой на земле, в твоей
Святой могиле! там тебе приютно,
А на земле приюта не бывает.
КВЕВЕДО
(про себя)
Теперь пора мне к делу приступить.
(Ему.)
Сердечный друг, тебе удел нелегкий
Достался, нечего сказать! Ты славил
Отечество, и чем же заплатило
Оно тебе за славу? Нищетой.
С надеждами пошел ты в путь, а с чем
-386-
КАМОЭНС
Пришел назад? Ровнехонько ни с чем.

И вот теперь, при нашей поздней встрече,
Когда твою судьбу сравню с моей,
То, право, кажется - не осердися, -
Что выбор мой сто раз благоразумней
Был твоего. Вот видишь, я богат,
По всем морям товар мой корабли
Развозят; а бывало, на меня
Смотрел ты свысока. Сказать же правду,
Хоть лаврами я лба и не украсил,
Но, кажется, что на вес мой барыш
Тяжеле твоего...
КАМОЭНС
Ты в барышах -
Не спорю. Но на свете много есть
Вещей возвышенных, не подлежащих
Ни мере, ни расчетам торгаша.
Лишь выгодой определять он может
Достоинство; заметь же это, друг:
Лавровый лист скупать ты на вес можешь,
Но о венках лавровых не заботься.
КВЕВЕДО
(про себя)
Уж не смеется ль он над нашим званьем?..
Постой, уж попадись ко мне ты в руки,
Я отплачу тебе порядком.
(Ему.)
Ты
Обиделся, я вижу; а в тебе
Я искренно участье принимаю.
-387-
Да я и с просьбою пришел; послушай,

Оставь ты лазарет свой, сделай дружбу,
Переселись ко мне; мой дом просторен,
Чужим найдется много места в нем,
Не только что друзьям. Ну, Камоэнс,
Не откажи мне; перейди в мой дом;
Ты у меня свободно отдохнешь
От прошлых бед, и мой избыток
Охотно я с тобою разделю...
Не слышишь, что ли, Камоэнс?
КАМОЭНС
Что? что
Ты говоришь? Меня к себе, в свой дом
Зовешь?
КВЕВЕДО
Да, да! К себе, в свой дом, тебя

Зову. Согласен ли?
КАМОЭНС
Жить у тебя?
Но, может быть, ты думаешь, Квеведо...
Нет, нет! твое намеренье, я в этом
Уверен, доброе - благодарю;
Но мне и здесь покойно: я доволен;
Нет нужды мне тебя теснить; да в этом
И радости не будет никакой;
О радостях давно мне и во сне
Не грезится.
-388-
КАМОЭНС
КВЕВЕДО
Меня ты потеснишь?
Помилуй, что за мысль? Ты мне, напротив,
Полезен можешь быть; я от тебя
Жду помощи великой.
КАМОЭНС
От меня?
Ждешь помощи? И я могу тебе
Полезен быть? я? я? мечтатель жалкий,
Который никому и ни на что
Не нужен был на свете и себя
Лишь только погубить умел? Квеведо,
Не шутишь ли?
КВЕВЕДО
Какая шутка! Сам

Ты рассуди; дал Бог мне сына - ну,
Уж нечего сказать, таких немного,
Каков мой Васко; он до этих пор
Был радостью моей, и я им хвастал
И уж заране веселил себя
Надеждою, что он мое богатство,
Которому всему один наследник,
Удвоит, мне, как должно, подражая, -
Ан нет, иначе вышло на поверку:
Отцовским званьем он пренебрегает,
В проклятые зарылся пергаменты,
Ударился в стихи, в поэты метит.
-389-
КАМОЭНС
Безумство! жалкий бред!
КВЕВЕДО
Я то же сам
Ему пою; да он не верит. Музы -
Ему отец, и мать, и все земное
Его богатство.
КАМОЭНС
Так мечтают все

Они, но то обман...
КВЕВЕДО
Напрасно я
Увещевал его: он слов моих
И понимать не хочет. Видишь ли теперь,
Как много мне ты можешь быть полезен,
Дружище? Укажи ему на твой
Пример, пускай узнает он, как ты,
Его достойный образец, был щедро
От света награжден; пусть Камоэнса
Увидит он в госпитале, больного,
В презренье, в нищете, быть может...
КАМОЭНС
Так
Пускай меня увидит он! Пришли
Его сюда; я вылечу его
От гибельной мечты. Слепец! безумец!
-390-
КАМОЭНС
Ненужною доселе жизнь свою

Я почитал; теперь мне все понятно:
Им пугалом должна служить она!
КВЕВЕДО
Так ты его остережешь? спасешь?
КАМОЭНС
Остерегу, спасу... Пришли его

Сюда...
КВЕВЕДО
Он недалёко; крылья имя

Твое придаст ему; через минуту
Он будет здесь; и вместе с ним в мой дом
Пожалует желанный гость - не правда ль?
Ты будешь, друг?
КАМОЭНС
Увидим.
КВЕВЕДО
Ну, прости же,

Любезный.
(Про себя.)
Слава Богу! всё как должно
Улажено. Лишь только б сына он
На путь наставил... сам же... что за дело...
Мне до него!.. Пускай в госпитале
Околевает.
(Уходит.)
Ill
КАМОЭНС
(один)
Я устал; все силы
Мои истощены; и жар и холод
Я чувствую; в глазах моих темнеет;
Уж не она ль? Не смерть ли, званый друг,
Ко мне подходит?..
(Помолчав.)
Всех я схоронил;
Все, что любил я, что меня любило,
Давно во гробе... Я стою один
Перед своей могилою, один...
И не протянет мне никто руки,
Чтобы помочь в нее сойти; свалюся
Туда, как чумный труп, рукой наемной
Толкнутый в общий гроб. Счастлив стократно
Простой поселянин! Трудом прилежным
Довольный, скромный, замыслов высоких
Не ведая, своей тропинкой он
Идет; когда же смертный час его
-392-
КАМОЭНС
Наступит, он, в кругу своих, близ доброй

Жены, участницы всего, что было
И горького и радостного в жизни,
Среди детей, воспитанных с любовью,
Смиренно, тихо, ясно умирает;
И всеми он любим, и, с ним прощаясь,
Все плачут, и глаза ему родная
Рука при смерти зажимает. Я же?..
О, как меня все обмануло! Я
Жил одинок и одинок умру...
Сокровищем она казалась мне
В тот час, когда нас буря окружала,
Когда корабль наш об утес в щепы
Расшибся, - да, сокровищем тогда
Она, мое созданье, Лузиада
Казалась мне! и в море с Лузиадой
Я кинулся, и отдал на пожранье
Волнам все, все, и с гордым торжеством
На берег нищим вышел... спасена
Была, мое созданье, Лузиада!
Час роковой! погибельная песнь!
Погибельный венец, мне данный славой!
Для них от мирного, земного счастья
Отрекся я - и что ж от них осталось?
Разуверение во всем, что прежде
Я почитал высоким и прекрасным...
(Помолчав.)
Мне холодно, и дрожь в моих костях:
Последняя минута Камоэнса -
И никого, чтоб вздох его принять!
В прошедшем ночь, в грядущем ночь; расстроен,
-393-
Разрушен гений; мужество и вера

Потрясены, и вся земная слава
Лежит в пыли... Что жизнь моя была?
Безумство, бешенство... он справедливо
Сказал: барыш мечтателя - мечта.
IV
Камоэнс и Васко Квеведо.
ВАСКО
Здесь, сказано, могу его найти...

Ах, вот он!., это он!.. Таким видал я
Его во сне... но только бодрым, смелым,
И молнии в глазах, и голова,
Поднятая торжественно и гордо...
Что нужды! Это он... Хотя и стар
И хил, но на лице его печать
Его великой песни.
КАМОЭНС
Кто тут?
ВАСКО
Васко
Квеведо, сын знакомца твоего,
Иозе Квеведо...
КАМОЭНС
Ты?
-395-
ВАСКО
Отец меня
Прислал сюда, дон Лудвиг, пригласить
Тебя в наш дом переселиться; там
Найдешь достойное тебя жилище
И дружбу... но не рано ль я пришел?
КАМОЭНС
Когда б промедлил час, пришел бы поздно.

Приближься, посмотри: уж надо мной
Летает ангел смерти; для меня
Все миновалось; но прими совет
От умирающего Камоэнса
И сохрани его на пользу жизни...
ВАСКО
Ты умираешь?.. Нет, не может быть,

Чтоб умер Камоэнс!
КАМОЭНС
Минуты, друг,
Нам дороги; послушай, сын мой, ты,
Я слышал от отца, служенью Муз
Жизнь посвятить свою желаешь... правду ль
Сказал он?
ВАСКО
Правду, я клянуся Богом!
-396-
КАМОЭНС
КАМОЭНС
Одумайся; то выбор роковой;

Ты молод, и твоя душа, земного
Еще не ведая, стремится к небу,
И ты свое стремление зовешь
Любовию к поэзии, от неба
Исшедшей, как твоя душа. Но знай,
Любовь еще не сила; постигать
Не есть еще творить; а увлекаться
Стремлением к великому еще
Не есть великого достигнуть.
ВАСКО
Знаю.
КАМОЭНС
Так загляни ж во глубину своей

Души, и что ее бы ни влекло -
Самонадеянность, иль просто детский
Позыв на подражанье, иль тревога
Кипучей младости, иль раздраженье
Излишне напряженных нерв - себя,
Мой друг, не ослепляй. Другие все
Искусства нам возможно приобресть
Наукою: поэта же творит -
Святейшее оставив про себя -
Природа; гении родятся сами;
Нисходит прямо с неба то, что к небу
Возносит нас.
-397-
ВАСКО
Того, что происходит

Теперь во мне и что я сам такое,
Я изъяснить словами не могу.
Но выслушай мою простую повесть:
Ребенком тихим, книги лишь одни
Любя, я вырос, преданный мечтанью.
Мой взор был обращен во внутрь моей
Души; я внешнего не замечал;
Уединение имело голос,
Понятный для меня; и прелесть лунных
Ночей меня стремила в область тайны.
На путь отца смотрел я с отвращеньем;
Меня влекло неведомо к чему...
Вдруг раздалась чудесно Лузиада -
И стало все во мне светло и ясно;
Сомненье кончилось, и выбирать
Уж нужды не было... за ним, за ним\
В моей душе гремело и пылало;
И каждое биенье сердца мне
Твердило то ж: за ним, за ним\.. И власть,
Влекущая меня, неодолима.
Теперь реши, поэт ли я, иль нет?
КАМОЭНС
Свидетель Бог! твои глаза блестят,

Как у поэта; но послушай, друг,
Хотя б их блеск и правду говорил,
Остановись, не покидай смиренной
Тропы, протянутой перед тобою;
Судьба тебе добра желает; мне
-398-
КАМОЭНС
Поверь, я дорогой купил ценой

Признание, что счастие земное
Не на пути поэта.
ВАСКО
Дай его
Мне заслужить - и пусть оно погибнет!
КАМОЭНС
Слепец! тебя зовет надежда славы.

Но что она? и в чем ее награды?
Кто раздает их? и кому они
Даются? и не все ль ее дары
Обруганы завидующей злобой?
За них ли жизнь на жертву отдавать?
Лишь у гробов, которым уж никто
Завидовать не станет, иногда
Садит она свой лавр, дабы он цвел
Над тлением, которое когда-то
Здесь человеком было и страдало,
Нося торжественно на голове
Под лаврами пронзительные терны.
Но для того, кто в гробе спит, навеки
Бесчувственный для здешних благ и бед,
Не все ль равно - полынь ли над костями
Его растет, иль лавр... Не вся ль тут слава?
ВАСКО
Я молод, но уж мне видать случалось,

Как незаслуженно ее венец
Бесстыдная ничтожность похищала,
-399-
Ругаяся над скромно-молчаливым

Достоинством? Но для меня не счастье,
Не золото - скажу ли? - и не слава
Приманчивы...
КАМОЭНС
Не счастье и не слава?
Чего же ищешь ты?
ВАСКО
О, долго, долго
Хранил я про себя святую тайну!
Но посвященному, о Камоэнс,
Тебе я двери отворю в мое
Святилище, где я досель один
Доступному мне божеству молился.
Нет! нет! не счастия, не славы здесь
Ищу я: быть хочу крылом могучим,
Подъемлющим родные мне сердца
На высоту, зарей, победу дня
Предвозвещающей; великих дум
Воспламенителем, глаголом правды,
Лекарством душ, безверием крушимых,
И сторожем нетленной той завесы,
Которою пред нами горний мир
Задернут, чтоб порой для смертных глаз
Ее приподымать и святость жизни
Являть во всей ее красе небесной -
Вот долг поэта, вот мое призванье!
-400-
КАМОЭНС
КАМОЭНС
О молодость на крыльях серафимских!

Как мало ход житейского тебе
Понятен! Возносить на небеса
Свинцовые их души, их слепые
Глаза воспламенять, глухонемых
Пленять гармонией!..
ВАСКО
Что мне до них,

Бесчувственных жильцов земли иль дерзких
Губителей всего святого! Мне
Они чужие. Для чего Творец
Такой им жалкий жребий избрал, это
Известно одному Ему; он благ
И справедлив; обителей есть много
В дому Отца - всем будет воздаянье.
Но для чего сюда он их послал -
О, это мне понятно. Здесь без них
Была ли бы для душ, покорных Богу,
Возможна та святая брань, в которой
Мы на земле для неба созреваем?
Мы не за тем ли здесь, чтобы средь тяжких
Скорбей, гонений, видя торжество
Порока, силу зла и слыша хохот
Бесстыдного разврата иль насмешку
Безверия, из этой бездны вынесть
В душе неоскверненной веру в Бога?..
О Камоэнс! Поэзия небесной
-401-
Религии сестра земная; светлый

Маяк, самим Создателем зажженный,
Чтоб мы во тьме житейских бурь не сбились
С пути, Поэт, на пламени его
Свой факел зажигай! Твои все братья
С тобою заодно засветят каждый
Хранительный свой огнь, и будут здесь
Они во всех странах и временах
Для всех племен звездами путевыми;
При блеске их, что б труженик земной
Ни испытал, - душой он не падет,
И вера в лучшее в нем не погибнет.
О Камоэнс! о, верь моим словам!
Еще во мне того, что в этот миг
Я чувствую, ни разу не бывало;
Бог языком младенческим моим
С тобою говорит: ты совершил
Свое святое назначенье, ты
Свой пламенник зажег неугасимо;
Мне в душу он проник, как Божий луч;
И скольких он других согрел, утешил!
И пусть разрушено земное счастье,
Обмануты ласкавшие надежды
И чистые обруганы мечты...
Об них ли сетовать? Таков удел
Всего, всего прекрасного земного!
Но не умрет живая песнь твоя;
Во всех веках и поколеньях будут
Ей отвечать возвышенные души.
Ты жил и будешь жить для всех времен!
Прямой поэт, твое бессмертно слово!
-402-
КАМОЭНС
КАМОЭНС
Его глаза сверкают, щеки рдеют;

Пророчески со мной он говорит;
От слов его вся внутренность моя
Трепещет; не самим ли Богом прислан
Ко мне младенец этот?.. Ты, мой сын,
Лишь о грядущем мыслишь - оглянись
На настоящее и на меня,
Певца твоей великой Лузиады.
Смотри, как я, в нечистом лазарете,
Отечеством презренный и забытый
Людьми, кончаю жизнь на том одре,
Где за два дня издох в цепях безумный.
Таков в своих наградах свет: страшись
Моей стези; беги надежд поэта!
ВАСКО
Бежать твоих надежд, твоей стези

Страшиться?.. Нет, бросаюсь на колени
Перед твоей страдальческой постелью,
На коей ты, как мученик смиренный,
Зришь небеса отверстые, где ждет
Тебя твой Бог, тебя не обманувший.
Благодарю тебя, о Камоэнс,
За все, чем был ты для моей души!
И здесь со мной тебя благодарят
Все современники и всех времен
Грядущих верные друзья святыни,
Поклонники великого, твои
По чувству братья. Пусть людская злоба,
-403-
Презрение, насмешка, нищета

Достоинству в награду достаются -
Прекрасней лавра, мученик, твой терн!
И умереть в темнице лазарета
Верх славы... О судьба! дай в жизни мне
Быть Камоэнсом! дай, как он, быть светом
Отечества и века моего
Величием! - и все земные блага
Тебе я отдаю на жертву!
КАМОЭНС
О!
Клянусь моей последнею минутой,
И всей моей блаженно-скорбной жизнью,
И всем святым, что я в душе хранил,
И всеми чистыми ее мечтами
Клянуся, ты назначен быть поэтом.
Не своелюбие, не тщетный призрак
Тебя влекут - тебя зовет сам Бог;
К великому стремишься ты смиренно,
И ты дойдешь к нему - ты сердцем чист.
ВАСКО
Дойду?.. О Камоэнс! ты ль это мне

Пророчишь?.. Повтори ж мне, буду ль я
Поэтом?
КАМОЭНС
Ты поэт! имей к себе

Доверенность, об этом часе помни;
И если некогда захочет взять
-404-
КАМОЭНС
Судьба свое и путь твой омрачится -

Подумай, что своим эфирным словом
Ты с Камоэнсовых очей туман
Печали свеял, что в последний час,
Обезнадеженный сомненьем, он
Твоей душой был вдохновлен, и снова
На пламени твоем свой прежний пламень
Зажег - и жизнь прославил, умирая.
О, помни, друг, об этом часе, помни
О той руке, уж смертью охлажденной,
Которая на звание поэта
Теперь тебя благословляет. Жизнь
Зовет на битву! с Богом! воссияй
Прекрасным днем, денница молодая!
А Камоэнсово уж солнце село,
И смерть над ним покров свой расстилает...
ВАСКО
Ты не умрешь. На имени твоем

Покоится бессмертье.
КАМОЭНС
Так, оно
На нем покоится. Его призыв
Я чувствую; я был поэт вполне.
Неправедно роптал я на страданье;
Мне в душу Бог вложил его - Он прав;
Страданием душа поэта зреет,
Страдание - святая благодать...
И здесь любил я истину святую,
И голос мой был голосом ее;
-405-
И не развеется, как прах ничтожный,

Жизнь вдохновенная моя; бессмертны
Мои мечты; их семена живые
Не пропадут на жатве поколений.
Пред Господа могу предстать я смело.
ВАСКО
Что, что с тобой?..
В эту минуту совершается видение: над головою Камоэнса

является дух в образе молодой девы, увенчанной лаврами,
с сияющим крестом на груди. За нею яркий свет.
КАМОЭНС
Оставь меня, мой сын!

Я чувствую, великий час мой близко...
Мой дух опять живой исполнен силы;
Меня зовет знакомый сердцу глас;
Передо мной исчезла тьма могилы,
И в небесах моих опять зажглась
Моя звезда, мой путеводец милый!..
О! ты ль? тебя ль час смертный мне отдал,
Моя любовь, мой светлый идеал?
Тебя, на рубеже земли и неба, снова

Преображенную я вижу пред собой;
Что здесь прекрасного, великого, святого
Я вдохновенною угадывал мечтой,
Невыразимое для мысли и для слова,
То все в мой смертный час приняло образ твой
И, с миром к моему приникнув изголовью,
Мне стало верою, надеждой и любовью.
-406-
КАМОЭНС
Так, ты поэзия: тебя я узнаю;

У гроба я постиг твое знаменованье.
Благословляю жизнь тревожную мою!
Благословенно будь души моей страданье!
Смерть! смерть, великий дух! я слышу весть твою;
Меня всего проникнуло сиянье!
(Подает руку Васко,
который падает на колени.)
Мой сын, мой сын, будь тверд, душою не дремли!
Поэзия есть Бог в святых мечтах земли.
(Умирает.)
1839
КАРЛ ЗЕЙДЛИЦ1
Из книги «Жизнь и поэзия В. А. ЖУКОВСКОГО.

ПО НЕИЗДАННЫМ ИСТОЧНИКАМ
И ЛИЧНЫМ ВОСПОМИНАНИЯМ»
Драматическая поэма Фр. Гальма (бар. Мюнх-Беллингаузен)

«Камоэнс», только что вышедшая тогда в свет и, может быть, ви
денная им на Бургтеатре в Вене, сделала на него глубокое впечатле
ние, так что поэт тотчас же начал перевод ее на русский язык. Мыс
ли, высказанные в драме Камоэнсом, и некоторые обстоятельства
жизни этого знаменитого поэта побудили Жуковского вести работу
поспешно, как знамение собственного memento mori. Действитель
но, он чувствовал себя не совсем здоровым и был в очень мрачном
расположении духа. Портрет, снятый с него в то время в Венеции
и присланный мне в подарок, представляет его сидящим в скорбном
раздумье у письменного стола. Он подписал под этим портретом
последние слова умирающего Камоэнса:
Поэзия есть Бог в святых мечтах земли!
Даже в переводе видно, как много изменилось настроение его

духа. Начало драмы по большей части прямой перевод с немецкого;
но под конец Жуковский прибавил к подлиннику так много своего,
что явно намекал на самого себя. В рассказах Камоэнса он выпустил
обстоятельства, которые не соответствовали событиям его собст
венной жизни: так, вместо слов Камоэнса, описывающего счастие
первой любви к знатной особе при португальском дворе, Жуковс
кий заставляет его говорить так:
1
Тексты, отражающие восприятие поэмы В. А. Жуковского, публикуются по
антологии «Камоэне в русской литературе». М.: Рудомино, 2002. Состави
тель Т. В. Балашова.
-408-
Из книги «Жизнь и поэзия В. А. ЖУКОВСКОГО»
О,святая
Пора любви! Твое воспоминанье
И здесь, в моей темнице, на краю
Могилы, как дыхание весны,
Мне освежило душу! Как тогда
Все было в мире отголоском звучным
Моей любви! каким сияньем райским
Блистала предо мной вся жизнь с своим
Страданием, блаженством, с настоящим,
Прошедшим, будущим!.. О, Боже, Боже! <...>
Соображая все обстоятельства последнего периода жизни Жу

ковского с этой исповедью Васко Квеведы1, мы замечаем, что в то
время, когда писан «Камоэнс», у нашего поэта начала ясно прояв
ляться та религиозная мечтательность, которая под старость заме
нила романтизм его молодости. Поэзия всегда казалась ему даром
небесным; но теперь она стала для него прямо «земною сестрой не
бесной религии». Поэтому Жуковский совершенно переменил пос
леднюю минуту кончины Камоэнса, по Гальму. Вместо гения Пор
тугалии над головой умирающего является в образе молодой девы,
увенчанной лаврами и с сияющим крестом на груди, сама Религия.
1883
1
Здесь, очевидно, К. Зейдлиц допустил ошибку, назвав «исповедью Васко
Квеведы» монолог Камоэнса.
ВАСИЛИЙ ПОЛЕНОВ
Из ПИСЕМ к Н.В. ПОЛЕНОВОЙ
2 января 1890 г.
... Ты пишешь, что у вас отвратительно, а я сижу с открытым
настежь окном и наслаждаюсь теплым и весенним воздухом. Теперь
десять часов вечера, я вернулся от Якунчиковых, где читал Камоэн-
са и рассказывал об этом лете, когда мы строили церковь и театр,
а потом играли эту драму...1 Все эти хорошие воспоминания всплы
ли и чудесно меня настроили. Давно я не был так счастлив, как се
годня вечером, вспоминая все хорошее в прошлом.
18 января 1893 г.
...Теперь я занят началом издания пятнадцатилетней худо
жественной деятельности нашего кружка. <...> И говорить нечего,
приятно вспомнить. Хорошие были минуты, например «Два мира»,
«Камоэнс», «Алая Роза» и «Хан Намык» и т.д. Не сохранился ли
у тебя мой рисунок для Васко?2Его тоже надо в издание.
1
Пьеса В.А. Жуковского «Камоэнс» игралась в Абрамцево 23 августа 1882 г.
в декорациях и постановке В.Д. Поленова. Сам Поленов играл умираю
щего поэта Португалии, автора «Лузиады» Камоэнса. Н.В. Поленова
(Якунчикова) играла Васко Квеведо, юношу, мечтающего стать поэтом
и влюбленного в творения Камоэнса. Вскоре после спектакля она сдела
лась невестой Поленова; 6 сентября того же года состоялась их свадьба
в только что отстроенной абрамцевской церкви, над художественным
оформлением которой они вместе работали..
2
Речь идет о рисунке костюма Васко Квеведо, сделанном В.Д. Поленовым для
спектакля «Камоэнс».
-410-
КОНСТАНТИН ФОФАНОВ
Поэзия - Бог
Посвящается памяти
A.C. Слуцкого1
Когда его судьба не мучила сурово

И в небеса мечты волшебные влекли,
Как часто повторял он с детства это слово:
«Поэзия есть Бог в святых мечтах земли».
Тогда он жизнь любил и веровал так страстно

В поэзию, в добро, в свободу и любовь,
Что даже родичи подшучивали властно
И на его восторг - нахмуривали бровь.
Он с ранних лет стал петь, все больше о небесном:

О вечности, любви, о грезах и цветах;
Он в мире не хотел исчезнуть неизвестным,
Кончина ранняя вселяла тайный страх.
Наивный юноша, он думал, что со славой

Богатство и почет к нему вернутся в дверь,
И вот чрез тридцать лет, с мучительной отравой,
С отчаяньем в груди, терзается теперь.
Меж тем как где-нибудь в заброшенном селеньи

Счастливый юноша досужим вечерком
1
Слуцкий Александр Сергеевич - литератор, сотрудничал в жур
налах «Развлечение», «Стрекоза» и др.
-411-
Восторженно твердит в его стихотвореньи

Созвучья легкие, склоняясь над столом;
Меж тем как стих его, затверженный украдкой,

Девица юная строчит в альбом подруг
И говорит о нем в мечтах с улыбкой сладкой:
«Как счастлив, кто создал такой волшебный звук!
Должно быть, он красив и смелым взором ясен.

О если бы его увидеть, хоть вдали!..
И это потому, что мир мечты прекрасен:
Поэзия есть Бог в святых мечтах земли!»
А он, создатель строф, волнующих так нежно,

Певец восторженной любви и красоты, -
Нахмурен, голоден, одет всегда небрежно,
Не может выбиться из бед и нищеты.
Подруга, что, пленясь прекрасными строфами,

С ним разделяла жизнь, насмешливо ушла
И музу прокляла, игравшую сердцами, -
Затем, что бедностью истерзана была.
Ей надоело жить в священных недостатках,

Блестящей прозою ее с ума свели;
И шепчет вновь она в алмазах и перчатках:
«Поэзия есть Бог в святых мечтах земли!»
Поэта же язвят то клеветой, то сплетней,

Укоры рвутся с уст, и сердце боль щемит.
О, лучше б жизнь прожить глупей и незаметней,
Чем вечно ощущать позорный жар ланит!..
-412-
Вот и теперь идет он городом огромным;

Вновь скоро Рождество и скоро Новый год.
Морозит... Снег хрустит... И силуэтом темным
Поспешно тень его озябшая идет.
Повсюду суета... Движение на рынках...

Пред конками толпы, разносчики кричат
И машут новыми журналами в картинках.
Весь в белом инее Александрийский сад.
Здесь бюстов много есть писателей-собратьев...

Счастливые! Им нет забот земного дня!
И крепко держит их мороз в своих объятьях,
Но крепче их металл - без крови и огня!
И, голову склонив, как бы пугаясь дали,

Певец «Светланы» здесь... остановись, внемли!
Ты видишь письмена на сером пьедестале:
А дальше в золотом шеломе Исаакий,

Адмиралтейства шпиц вознесся, как стрела.
Мороз крепчает всё... Торопится не всякий.
И медленно толпа на Невский поплыла.
В редакции тепло. Свет льется из камина.

Конторщики гремят «ренгтонкою»... Часы
Уныло тикают. К нему идет мужчина,
Изящен, надушен, закручены усы.
«У нас довольно есть из вашего... К тому же

Редактор обещал не помещать стихов...
-413-
Авансы не даем: дела у нас все хуже!» -

Раскланялся, сказал: «pardon» - и был таков!
И вот поэт опять на улице холодной.

Движенье, суета... Зажглись огни вдали...
И едут, и идут... И мыслит он, голодный:
Толкнулся в новую редакцию. В ней - то же.

И подозрительно курносый господин
Смотрел через очки, как будто думал: Боже,
Уже не сыщик ли от кружковых дружин?
Зашел к приятелю... Тот хмурится - без денег,

Бранит издателей, пальто стащил в ломбард.
Опять схватил бронхит, бродя весь день без кенег1
И не на что побрить проросших бакенбард.
И вот поэт идет к приятелю другому...

Тот - как сапожник пьян и потчует вином.
Напился и поэт. Идет, шатаясь, к дому.
И на ночлег попал он в полицейский дом.
Он бредит, он не спит, он брошен в яму волчью,

Косматые тела вокруг него легли,
И шепчет кто-то злой, с иронией и желчью:
Сочельник... В окнах свет. Повсюду на витринах

Сверкает мишура для елочных прикрас.
1
Кеньги - зимняя обувь.
-414-
Как шумно в улицах! Как людно в магазинах

Трамваи движутся... Уже десятый час!
Нет денег ни гроша у бедного поэта,

Все строго косятся, смущаяся его.
И в озлоблении он думал: песня спета!
Не нужен никому! Не надо ничего!..
И, грустный, он пришел в холодную каморку.

Насмешливо глядят портреты со стены,
Как будто говорят: глодай сухую корку!
Забудь, забудь свои осмеянные сны!
И, в бешенстве рукой бессильной потрясая,

Бросает он в огонь тетради прошлых дней
И говорит, смеясь: «Да, муза дорогая,
Поэзия есть зверь, пугающий людей!»
А ночь уже плыла над городом блестящим,

Спокойно ночь плыла над льдистою рекой,
Плыла над рощами, светила мерзлым чащам,
Светила кладбищу усопшею луной.
И там, на небесах, в созвездиях Медведиц,

В лучистом бисере, в сверкающей пыли
Серебряных миров, услышал песнопевец:
1900
АЛЕКСАНДР ВЕСЕЛОВСКИЙ
Из книги «В.А. ЖУКОВСКИЙ. Поэзия ЧУВСТВА

и "СЕРДЕЧНОГО ВООБРАЖЕНИЯ"»
Гл. VII. ЛИРИКА ЧУВСТВА и ЕЕ ЛИЧНЫЕ мотивы.
В переделке Гальмова «Камоэнса» нередко красивые образы

устранены за счет воспоминания, святой памяти, верности прекрас
ному минувшему. У Гальма Квеведо рассказывает Камоэнсу, что
и он был несчастен: умерла жена, он обливался слезами, но нашел
утешение - в наследстве. И я утешился (Auch ich fand Trost), отвеча
ет Камоэнс; следует известная в переделке Жуковского сцена откро
вения поэзии, посетившей поэта в больнице. Вот что подсказалось
ему вместо короткой фразы: и я утешился.
Все переживешь
На свете... Но забыть?.. Блажен, кто носит
В своей душе святую память, верность
Прекрасному минувшему! Моя
Душа ее во глубине своей,
Как чистую лампаду, засветила,
И в ней она поэзией горела.
И мне была поэзия отрадой.
Гл. XII. «БЫВАЛЫХ НЕТ В ДУШЕ ВИДЕНИЙ»
<...> Надо ли после этого смотреть «с унынием и тревогой»

на будущее поэзии? Нет, настоящая поэзия не иссякнет и «посреди
судорог нашего времени» еще явятся поэты, верные своему при
званию, - и Жуковский приводит отрывок из своего подражания
«Камоэнсу», драме Гальма (1839 г.), отрывок, в котором есть и его
собственные лирические вставки. Не счастья, не славы здесь ищу я,
говорит Васко умирающему Камоэнсу,
-416-
Из книги «В.А. ЖУКОВСКИЙ. ПОЭЗИЯ ЧУВСТВА
И СЕРДЕЧНОГО ВООБРАЖЕНИЯ »
<...> быть хочу крылом могучим,

Ее приподымать и святость жизни
Являть во всей ее красе небесной -
Вот долг поэта, вот мое призванье!
У Гальма нет ни «безверия», ни «святости жизни»: Perez (Вас-

ко у Жуковского) хотел бы быть крылом,
der Andre aufwärts hebt,
Als Morgenrot des Lichtes Sieg verkünden...
Dem Rechte Klang, der Wahrheit Sprache leihen.
[которое поднимает другого ввысь, как утренняя заря возвещает

победу света... быть звуком правды, языком истины.]
«Поэзия - небесной религии сестра», твердит Васко у Жуков
ского, не Perez - Васко у Гальма; «страданием душа поэта зреет»
вторит подлиннику (Denn nur verblutend reift das Dichterherz), но
Жуковский развил эту идею в непоказанном месте и едва ли удачно.
Камоэнс в госпитале, кругом него, в нем самом глухая ночь; вдруг
что-то спустилось к нему, понесло на высоту - Поэзия: первая его
песня, омоченная слезами, лежала перед ним, исчезла ночь и исчер
пана мера его страданий: «моя душа на крыльях песнопенья нашла
утешение в Боге, я пел - и позабыл». Иначе у Жуковского:
С той минуты чудной
Исчезла ночь во мне и вкруг меня;
Я не был уж один, я не был брошен;
Страданий чаша предо мной стояла,
Налитая целебным питием;
Моя душа на крыльях песнопенья
Взлетела к Богу и нашла у Бога
Утеху, свет, терпенье и замену.
-417-
АЛЕКСАНДР ВЕСЕЛОВСКИЙ
В последнем монологе Камоэнса поэзия является ему в пред

смертный час; у Гальма этого нет.
О! ты ль? тебя ль час смертный мне отдал,
Моя любовь, мой светлый идеал?
Тебя, на рубеже земли и неба, снова
Преображенную я вижу пред собой;
Что здесь прекрасного, великого, святого,
Я вдохновенною угадывал мечтой.
Невыразимое для мысли и для слова,
То все в мой смертный час приняло образ твой
И, с миром к моему приникнув изголовью,
Мне стало верою, надеждой и любовью.
Так, ты поэзия: тебя я узнаю,
У гроба я постиг твое знаменованье.
Благословляю жизнь тревожную мою!
1904
ВЛАДИСЛАВ ХОДАСЕВИЧ
Из СТАТЬИ «ВИКТОР ГОФМАН»
За несколько дней до этого одна из жилиц отеля сошла с ума и ее

увезла полиция. Хозяин отеля впоследствии рассказывал, что в день
своей смерти, в 9 часов утра, Гофман1 вызвал его звонком и сказал:
- Зовите полицию, я сошел с ума.
Хозяин стал его успокаивать. Гофман его, наконец, отпустил:
- Хорошо, можете идти. Я напишу письма и немного прой
дусь; надо прибрать комнату, ко мне должна прийти барышня.
Хозяин ушел, а Гофман застрелился, оставив письма к сестре
и матери. В одном из них он писал: «Надо попытаться ухитриться
застрелиться». Когда я впоследствии передал эти слова Брюсову,
тот сказал: «Какая неуклюжая фраза. Но интересно».
В «Пти Паризьен» от 14 августа 1911 года мельчайшим шриф
том напечатано: «Вчера в десять с половиной часов утра русский
студент Виктор Гофман, 27 лет, живший в отеле, 43, бул. Сен-Ми
шель, покончил с собой выстрелом из револьвера в висок».
Студентом тогда назывался каждый русский, читавший книги
и живший в Латинском квартале.
Страх перед сумасшествием стал мучить Гофмана гораздо
раньше этого лета. Давно уже он пугался перемен в своем почер
ке, пропуска слов в письмах и т.д. Вероятно, какую-то роль сыграли
парижские впечатления тех дней, сумасшедшая женщина, простре
ленный палец... Но это все - внешнее, это поводы, а не причины.
Причина - страшный надрыв русского декаденства, унесшего нема
ло жертв. Гофман был только одной из первых.
1
Гофман, Виктор Викторович (1884-1911) - поэт, прозаик.
-419-
ВЛАДИСЛАВ ХОДАСЕВИЧ
О смерти Гофмана я узнал в поезде, когда, едучи из Венеции

в Москву, на вокзале в Ченстохове купил «Речь». И Гофман вспом
нился так отчетливо - в гимназической куртке, а потом - в неправ
доподобном «испанском» костюме, в седом парике, с накрашенным
шрамом на лбу. Гофман полулежит в кресле, я стою перед ним на
коленях. Он протягивает руку над моей головой и говорит протяж
но, в нос:
Мой сын, мой сын, будь тверд, душою не дремли.
Это мы в гимназическом спектакле разыгрываем «Камоэнса»,
Лет десять тому назад я был на могиле Гофмана, на кладби
ще Банье. На могиле стоит тяжелый памятник, с урной, с крестом
и краткой надписью. Тут же разросся куст - весь в колючках. Под
ним я нашел полинялый букетик искусственных фиалок.
1925
БОРИСЗАЙЦЕВ
Из книги «ЖУКОВСКИЙ»
...Отдых в Петербурге получился недолгий. Весной новое

странствие, с тем же Наследником1, теперь по Европе западной. И вот
второй год он в движении - экипажи, гостиницы, дворцы, иностран
цы, приемы, разговоры... Побывали в Берлине, жили в Свинемюнде
у Балтийского моря, а потом в Швеции - скалы, озера, граниты, за
мок Грипсхольм со стариной и таинственностью, под стать Жуковс
кому времен молодости. После Швеции снова Германия, тут Наслед
ник заболевает. Ему назначено лечение в Эмсе. Они туда едут.
От Эмса недалеко Дюссельдорф, в Дюссельдорфе же старый при
ятель Жуковского Рейтерн, память о милой зиме 33-го года. Он к нему
отправляется, застает «в кругу семьи». А семья оказалась немалая:
к прежним детям прибавилось еще трое. Старшие дочери, Елизавета
и Мия, «расцвели, как чистые розы». В Вево знал он Елизавету ребен
ком, теперь это восемнадцатилетняя светловолосая девушка «лорелей-
ского» типа, мечтательная и нервная - поэзия, чистота, скромность...
Он провел у них несколько дней, а потом опять передвиже
ния: все теперь связано со здоровьем Великого Князя. Едут в Ита
лию, живут в Комо. А там Венеция. Жуковский чувствует себя не
особенно важно. Годы, некоторая усталость - меланхолия владеет
им. Он в Венеции и совсем загрустил.
Был начат уже тогда перевод «Наля и Дамаянти», но вряд ли
ушел далеко. Поэма индийская мало ответствовала тогдашнему его
настроению. «Камоэнс» Гальма пришелся как раз по душе. Им он
и занялся, выражая свое в чужом, добавляя и убавляя по собствен
ному сердцу.
1
Великий князь Александр Николаевич (1818-1881), с 1855 г. - император
Александр II.
-421-
БОРИС ЗАЙЦЕВ
Батюшкова вдохновлял в свое время Тассо. Жуковского те

перь Камоэнс - великий в несчастии своем, непонятый, кончающий
дни в каморке лиссабонского лазарета.
Торгаш Квеведо, бывший школьный товарищ его, разбогатев
ший и самодовольный, приводит к нему сына - тот начинающий
поэт, бредит стихами, восторгается Камоэнсом. Квеведо хочет, что
бы пример нищего и одинокого поэта отвратил сына от поэзии: вот
ведь куда она приводит!
Старый и молодой поэты вместе. Старый сперва остерегает
молодого. Так ли предназначен он для этой доли? Путь тягостен,
слава обманчива. Нужно ли брать крест? Но этот энтузиаст:
О Камоэнс! Поэзия небесной
Религии сестра земная; светлый
Маяк, самим Создателем зажженный...
И далее:
Прекрасней лавра, мученик, твой терн.
Тогда Камоэнс меняется: да, если пред ним истинный поэт, то

пусть идет со своим словом в страшный мир, тогда все хорошо, даже
страдание. Ибо:
Страдание - святая благодать.
Квеведо не достиг цели. Камоэнс не отговорил сына его, Васко.

Напротив, благословил. В волнении, экстазе он не выдерживает - тело
слишком уж истомлено. Предсмертное видение Камоэнса - сияющая
дева, все лучшее на земле: Поэзия. Он умирает. Последние его слова:
Все это явилось теперь пред самим Жуковским, написалось во

славу и Поэзии, и всего возвышенного, что было в жизни и ушло.
Но оно вечно и сопровождает. Поэзия, Религия - это слилось, и жи
вое сердце видения не есть ли давняя, отошедшая любовь?
«Камоэнс» Жуковского мало прославлен. Его мало и знают.
Но внутреннего Жуковского он хорошо выражает.
1940
-422-
ВЕНИАМИН КАВЕРИН
Из книги «ПЕТРОГРАДСКИЙ СТУДЕНТ»
За неделю до чтения «Ван-Везена» у «Серапионов» я принес

рукопись Лунцу, а в субботу зашел к нему - он был болен, лежал
с градусником под мышкой и не мог прийти на очередное собра
ние. Он жил в «обезьяннике» - так новые обитатели дома окрести
ли первый этаж, в котором квартировала до революции елисеевс
кая прислуга. Комната была полутемная, неприбранная, сырая, на
скособочившемся столе лежали в беспорядке бумаги и книги. Лунц
полулежал на кровати, прикрытый пальто, небритый, бледный, и,
когда я вошел, поздоровался почти машинально, не сразу опустил
на колени старинную книгу в порыжевшем кожаном переплете.
В комнате пахло махоркой.
- Зощенко заглянул и накурил.
- Что с тобой?
- Опять температура. - Он вздохнул. - Маленькая, но велят
лежать. Хочешь? - радушно прибавил он. На стуле возле кровати
лежали высыпавшиеся из бумажного фантика кубики сушеного
хлеба - Женя насушила и принесла. (Женей звали младшую сестру
Лунца). Бери, не стесняйся.
Я взял кубик.
- А ты?
- Мне не хочется.
- Что ты читаешь?
Он вынул градусник, взглянул на него и, кажется, с трудом
удержался, чтобы не швырнуть в угол. Потом двинул кулаками по
душку, чтобы поднять ее повыше, и поставил перед собой раскры
тую книгу.
-423-
ВЕНИАМИН КАВЕРИН
- Вот, слушай, - сказал он торжественно. - «Ночью над ко

раблями Васко да Гама появляется призрак, который предсказы
вает морякам неизбежную гибель. «Кто же ты?» - дерзко крикнул
я, прерывая его мрачные заклинанья. - «Я тот неприступный мыс,
который вы, португальцы, называете мысом Бурь. Я был великим...
Мы вели войну против богов, и я громоздил гору на гору, чтобы
добраться до неба. Мой флот пересекал моря и моря, чтобы сра
зиться с Нептуном».
- Это Сервантес?
- Дубина! Это - Камоэнс, величайший португальский поэт.
Я откровенно сознался, что слышу о нем впервые.
- Впрочем, постой! У Жуковского есть поэма «Камоэнс».
- Да. Перевод из Фридриха Гальма. Посредственный, но с од
ной хорошей последней строчкой. Помнишь?
-Нет.
- Эх ты! «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли». И лю
бопытно, что Жуковский считал эту мысль «математически
справедливой»1. Математически! В наше время это звучит забавно.
Камоэнс был поэт и солдат. Он стал солдатом, потому что был поэ
том. Он любил, - с силой сказал Лунц. - Умел сражаться и мстить.
И он снова стал читать, сперва по-португальски, почти про
себя, а потом свободно переводил на русский.
- «Но я влюбился в Фетиду, одну из нереид, игравших на бе
регу океана. Мне казались ничтожными в сравнении с ней самые
прелестные богини Олимпа. Но напрасно я старался понравиться
ей. Ее страшил мой рост, который я проклинал...»
1
В письме B.A. Жуковского к великому князю Константину Николаевичу от
19(31) октября 1849 года есть следующие строки: «Что же значит отсутс
твие поэзии, это ясно показывают наше бедственное, прозаически-разру
шительное время, в котором все одной душе принадлежащее, все святое,
божественно-историческое уничтожено. <...> Я сказал: «Поэзия есть Бог
в святых мечтах земли, и это кажется мне математически справедливым.
Бог есть истина; к этой истине ведет вера, которой цель лежит за границей
здешнего мира; поэзия есть Бог в святых мечтах земли, следственно она есть
меча истины, т.е. ее земной образ, если только эта мечта есть мечта святая».
-424-
Из книги «ПЕТРОГРАДСКИЙ СТУДЕНТ»
Казалось, это была импровизация, он ни на мгновение не ос

танавливался в поисках слова. Таким я видел его впервые. Большая
кудрявая голова ушла в поднявшиеся плечи. Он был уже не бледен,
лицо окрасилось слабым румянцем, ямочки на щеках обозначились
болезненно резко. Мне захотелось заглянуть в его широко откры
тые голубые глаза, но он как будто прятал их от меня, стыдясь свое
го восхищения. Он даже не вспомнил о моем рассказе, хотя знал,
как важно для меня его мнение. «Увлекшись своими «Лузиадами»,
он забыл обо мне», - думал я грустно, не только не сердясь на него,
но чувствуя, что мне хочется чем-то помочь ему, хотя все, кажется,
было хорошо, кроме маленькой температуры, которая пройдет се
годня или завтра.
«А когда я, наконец, решился прибегнуть к насилию, боги бес
пощадно наказали меня. Необыкновенная перемена совершилась
во всем моем существе. Тело превратилось в громаду земли, кости
в утесы. По воле неумолимой судьбы я превратился в тот страшный
мыс, который вы вскоре увидите».
«Он далек от меня, - продолжал я думать. - Мы - единомыш
ленники, но Зощенко и Слонимский гораздо ближе к нему, чем я.
Он любит их, а меня... Ну да, и меня, но с оттенком снисхождения.
Еще бы! Он говорит на пяти языках, его считают самым способным
студентом на романо-германском отделении».
И мне вспомнилось, как однажды я провожал Акима Львови
ча Волынского, знаменитого искусствоведа, почетного гражданина
города Милана (получившего это звание за книгу о Леонардо да
Винчи), мы заговорили о Лунце, и он сказал, остановившись и насу
пив свое изрезанное бесчисленными морщинами горбоносое лицо:
«Это юноша гениальный».
1975
ЕВГЕНИЙ МАЙМИН
И з КНИГИ «О РУССКОМ РОМАНТИЗМЕ»
Теме поэта и поэзии посвящается одно из самых задушевных

произведений Жуковского - драматическая поэма 1839 года «Ка-
моэнс».
В поэме все пронизано пафосом высокого. В ней трагедия ис
кусства и его апофеоз, в ней несчастья и счастье поэта предстают
в своей романтической нераздельности. Поэма носит заметно про
граммный и авторизованный характер. Речи и признания положи
тельных героев звучат в ней как исповедание авторской веры. Это
одновременно и поэма, и драма, и исповедь.
Вот та романтическая концепция искусства, которая положе
на в основу «Камоэнса». Поэзия принадлежит к миру возвышенно
го и всегда тянется ввысь, к небу: «... другие все искусства нам воз
можно приобресть наукою; поэта же творит - святейшее оставив
про себя - природа; гении родятся сами; нисходит прямо с неба то,
что к небу возносит нас».
Поэзия неразделима с тайной сущего, она есть высшая правда
и единственно возможный путь познания. Молодой Васко Квеведо,
один из героев поэмы, обращаясь к Камоэнсу, восклицает:
...быть хочу крылом могучим,
Ее приподымать...
-426-
Из КНИГИ « 0 РУССКОМ РОМАНТИЗМЕ»
Так Васко - а вместе с ним и автор поэмы - понимает долг

и назначение поэта. Слова героя здесь авторизованы. Это верно и в
отношении к приведенным словам, и ко многим другим признани
ям Васко Квеведо, и особенно верно в отношении к тем мыслям,
которые высказывает в поэме главный ее герой - великий поэт Ка-
моэнс. Вот его вдохновенное и вдохновляющее слово о поэзии:
Страдание - святая благодать...
И здесь любил я истину святую,
И голос мой был голосом ее;
И не развеется, как прах ничтожный,
Жизнь вдохновенная моя; бессмертны
Мои мечты; их семена живые
Не пропадут на жатве поколений.
Монолог Камоэнса весь заполнен любимыми мыслями Жу

ковского и его любимыми словами. Поэзия неотделима от истины
и от страданий, в которых для романтического поэта всегда заклю
чено благо, «святая благодать». Это ключевая идея для Жуковского,
и она у него неоднократно повторяется. В самом конце поэмы, уми
рая, Камоэнс восклицает: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли».
Это не только предельно заостренное и сгущенное определение
поэзии, но и как бы откровение о поэзии. Для романтического по
эта поэзия есть некий универсум, она имеет ценность в самой себе,
она сама по себе есть особенный и цельный мир - и именно потому
она свята, божественна, она - Бог.
1975
ВИКТОР АФАНАСЬЕВ
Дыхание забивало ветром... Это, может быть, и обычное для

путешественников, посещающих Вену, дело, оказало на Жуковского
огромное действие. Ему показалось, что небо наслало на него забы
тые им вихри вдохновения... И он устыдился своей беспечной жиз
ни на дорогах Европы. Он сказался больным и перестал являться на
приемы и обеды.
Лейб-медик Енохин сообщил великому князю, что Жуковский
простужен и должен высидеть неделю дома. У него на столе были
изданный в Париже в 1825 году французский прозаический пере
вод «Лузиад» Камоэнса и пьеса австрийского драматурга Фридри
ха Гальма «Камоэнс». За день до того Жуковский видел в венском
Бургтеатре пятиактную драму Гальма (это был псевдоним барона
Мюнх-Беллингхаузена) «Гризельда», написанную на сюжет новеллы
Боккаччо. Пьеса была отлично построена и имела успех... «Камоэнс»
(он написан Гальмом в 1837 году) - другое дело. Прекрасная вещь,
но ставить на сцене ее не стоило, - это ряд диалогов и монологов,
происходящих в бедной комнате умирающего поэта. Но и не Гальм,
не его пьеса заставили Жуковского глубоко погрузиться в свои думы
и взять перо. И, собственно, даже не высокая, истинно поэтическая
судьба Камоэнса, спасшего свои «Лузиады» во время кораблекруше
ния, много странствовавшего и воевавшего на чужбине и скончавше
гося в одиночестве, в беднейшем госпитале Лиссабона со словами,
как говорят: «Я умираю в своем отечестве и вместе с ним...»
В речах Камоэнса и его собеседника Квеведо Жуковский ре
шил высказать свои думы о поэзии, о судьбе истинного поэта вооб
ще. Эта драма (поэма или повесть, или, как у Пушкина - «маленькая
трагедия») явилась вдруг перед ним как некая таинственная книга
-428-
с чистыми листами, сквозь которые просвечивало пламя. Жуков

ский ходил из угла в угол с дымящейся сигарой. Забыл о Вене. Обо
всем. Забыл, даже, что будет возвращаться в Россию. Со всех сто
рон надвигалась вечность и требовала от него исповеди - перед тем,
как... Он даже не дрогнул, подумав о смерти...
Камоэнс и Васко Квеведо, молодой поэт, - две стороны души
самого Жуковского, разорванной сомнениями и получившей цель
ность в споре с самой собой. Все чаще думалось ему, что гений чис
той красоты, посещающий поэта, - не нужен тем, кто живет рядом
с ним. С каким горьким сожалением смотрел Пушкин на неуспех
своего «Современника», сколько заветных стихотворений или не
печатал, или вовсе не окончил, оставив их в своей душе жить во
всей их целостности... Как раздулись самодовольством торгаши
Булгарины!.. Вот и он, Жуковский, уже не раз «оканчивал» свое по
этическое поприще, уходил из мира торгов, где неуютно и диковато
было нагому Гению... Но пробивались сквозь глушь современности
молодые голоса. С удивлением прислушивался Жуковский к голосу
неумирающей и возрождающейся Красоты. Нет, не он так считал,
что поэзия вечна, - в него жизнь вливала эту веру, и он принимал
ее. Среди молодых голосов начинал звучать и голос молодого Жу
ковского, который приходил к Жуковскому старому... Небесная
поэзия - великое земное дело. Если Торговля загасит ее пламен
ник - человечество утеряет во тьме путь к своему настоящему. Если
поэзия твое призвание - нельзя ему изменить...
От Гальма не оставалось ничего. Жуковский опустил почти
все ремарки. Он вторгся в каждую строку и, забывая о «переводе»,
десятками строк пишет свое. Стиль «Камоэнса» - это стиль лирики
Жуковского (Элегий, «Невыразимого», «Лаллы Рук», «Таинствен
ного посетителя»). В «Камоэнсе» выявилась вся трагическая суть
поэзии Жуковского - выявилась в тот момент, когда у него, как
у Камоэнса:
В прошедшем ночь, в грядущем ночь; расстроен,
Разрушен гений; мужество и вера
Потрясены, и вся земная слава
Лежит в пыли... Что жизнь моя была?
Безумство, бешенство...
-429-
ВИКТОР АФАНАСЬЕВ
Старый Жуковский говорит молодому Жуковскому (ибо мо

лодой Жуковский готов был повторить свой путь тысячу раз с ве
рой в будущее):
Слепец! тебя зовет надежда славы,
Но что она? и в чем ее награды?
Кто раздает их? и кому они
Даются, и не все ль ее дары
Обруганы завидующей злобой?
За них ли жизнь на жертву отдавать?
И вот что молодой Жуковский отвечал:

Нет! нет! не счастия, не славы здесь
Ищу я: быть хочу крылом могучим,
Подъемлющим родные мне сердца...
И пусть разрушено земное счастье,
Обмануты ласкавшие надежды
И чистые обруганы мечты...
Об них ли сетовать? Таков удел
Всего, всего прекрасного земного!
Но не умрет живая песнь твоя;
Во всех веках и поколеньях будут
Ей отвечать возвышенные души.
Ты жил и будешь жить для всех времен!
Прямой поэт, твое бессмертно слово!
И вот как Жуковский представил себе, после спора с самим со

бой, конец своего земного пути (и он знал, что будет именно так!):
Мой дух опять живой исполнен силы;
Меня зовет знакомый сердцу глас;
Передо мной исчезла тьма могилы,
И в небесах моих опять зажглась
Моя звезда, мой путеводец милый!..
О! ты ль? тебя ль час смертный мне отдал.
Моя любовь, мой светлый идеал?..
И вот драгоценная рукопись защелкнута в маленький крас

ный портфель... Жуковский равнодушно выехал из Вены, равно
душно ходил по Штутгарту и Карлсруэ. Потом было плавание по
Рейну, краткие посещения Майнца, Дюссельдорфа и других немец
ких городов.
1986
СОДЕРЖАНИЕ
Ю. Г ФРИДШТЕЙН, А. В. ЧЕРНОВ.
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ 5
A. Н. ЧУДИНОВ.
БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК «ЛУИС КАМОЭНС» 9
С. И. ДУБРОВСКАЯ. О МОЕМ БРАТЕ ι8
ЛУЗИАДЫ 21
«Поэзия ЕСТЬ Бог В СВЯТЫХ МЕЧТАХ ЗЕМЛИ».

ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМА В. А. ЖУКОВСКОГО «КАМОЭНС»
и ЕЕ отголоски в РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ з63
B. А. ЖУКОВСКИЙ. КАМОЭНС 365

КАРЛ ЗЕЙДЛИЦ. ИЗ КНИГИ «ЖИЗНЬ И ПОЭЗИЯ
В. А. ЖУКОВСКОГО. ПО НЕИЗДАННЫМ ИСТОЧНИКАМ
и личным ВОСПОМИНАНИЯМ» 4°8
В. Д. ПОЛЕНОВ. ИЗ ПИСЕМ Н. В. ПОЛЕНОВОЙ 4ю
К. М. ФОФАНОВ. ПОЭЗИЯ - Бог 4 11
A. Н. ВЕСЕЛОВСКИЙ. ИЗ КНИГИ «В.А. ЖУКОВСКИЙ.
ПОЭЗИЯ ЧУВСТВА И "СЕРДЕЧНОГО ВООБРАЖЕНИЯ"» ^ΐβ
B. Ф. ХОДАСЕВИЧ. ИЗ СТАТЬИ «ВИКТОР ГОФМАН» 4J9
Б. К. ЗАЙЦЕВ. ИЗ КНИГИ «ЖУКОВСКИЙ» 421
В. А. КАВЕРИН. ИЗ КНИГИ «ПЕТРОГРАДСКИЙ СТУДЕНТ».423
Е. А. МАЙМИН. ИЗ КНИГИ «О РУССКОМ РОМАНТИЗМЕ» .426
В. В. АФАНАСЬЕВ. ИЗ КНИГИ «ЖУКОВСКИЙ» 428
Литературно-художественное издание 12+
ЛУЗИАДЫ
ПЕРЕВОД С ПОРТУГАЛЬСКОГО
МИХАИЛА ТРАВЧЕТОВА
Выпускающий редактор
Г. С. Чередов
Художественный редактор
Т.Н. Костерина
Младший редактор
A.C. Куняев
Технолог
М.С. Кырбаш
Оператор компьютерной верстки текста
М.А. Егоров
Оператор компьютерной верстки переплета,
суперобложки и иллюстраций
В.М. Драновский, Е.В. Мелентьева
Корректор
Е.В. Неледва
Подписано в печать 16.05.2014.

Формат 70x100/16.
Тираж 2000 экз. Заказ №3361
ООО «Центр книги Рудомино»

109189, Москва, ул. Николоямская, д. 1
Отдел реализации издательства: (495) 915-31-00
e-mail: synkova@libfl.ru, amin@libfl.ru
http://www.facebook.com/CentreBook
Технологическое сопровождение ООО «Бослен»

http://www.boslen.ru; e-mail: info@boslen.ru
Отпечатано с готовых файлов заказчика

в ОАО «Первая Образцовая типография»,
филиал «Ульяновский Дом печати»
432980 г. Ульяновск, ул. Гончарова, д. 14

Камоэнс Луис Де - Лузиады - 2014

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Камоэнс Луис Де - Лузиады - 2014

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

ЛУИС ДЕ КАМОЭНС

Издательство благодарит Португальский культурный центр в Москве, Посольство

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати

Состав и подготовка текстов:

В книге воспроизведены гравюры, выполненные для издания поэмы

Появление на свет этой книги можно понимать по-разному. Можно

в этой переписке как отдельные, сугубо литературные моменты, так и даль­

Придумали и собрали эту книгу два человека. Один - молод и про­

Будучи москвичами, мы оба смутно знали легенду про перевод «Лузиад»

Подчас - случаются необычайно счастливо, продлевая каждому его

Камоэнс не менее известен несчастиями частной своей жизни, как

Колумб водрузил на неведомом материке, открытом им вместо Индии,

мейству в Сантареме; отец, будучи капитаном судна, потерпел крушение

отчаяния, решился покинуть родину и отправиться в морскую экспеди­

с пятью другими судами были отправлены к берегам Красного моря, что­

трудно было оправдаться в такого рода инсинуациях, и несмотря на все

стране, помешала ему высадиться на берег; устье Таго было безусловно

пее, в нескольких намеках на лиц, преследовавших его на родине, могли

На гробнице его, в церкви святой Анны, вырезана следующая над­

Здесь покоится Луис Камоэнс,

Через 17 лет, к надписи этой прибавлена была Мануэлем-де-Суза-

Михаил Иванович Травчетов родился в 1889 г. в Петербурге. В 1900

В1913 г. умерла мать - а отцу, бывшему уже в насильственной отстав­

«...Скинь шапку, гражданин!

Похоронен на Серафимовском кладбище в Ленинграде.

2. А также память славных королей,

3. Довольно воспевать вас, о герои, -

Песнь о преданьях древних заглушая,

Наяды, вдохновившие меня,

Пусть величавым будет вдохновенье

Вы древней Лузитании опора,

Вы - ветвь в цвету, что на стволе живет,

Свой щит держа над родиной высоко,

8. Король могучий, чьей стране прекрасной

9. Величье ваше ослепляет взоры,

10. Внемлите песне об отчизне милой,

11. Я не пленюсь деяниями, ложно

12. Могучий Нуно, может быть сейчас

13. Во Франции прославлен Карл Великий,

14. В моих стихах, конечно, не забыты

Пачеко, Альбукерко, вы убиты,

15. Пока, героев прежних воспевая,

16. Трепещет мавр и с вас не сводит взгляда,

17. На высоте Олимпа обитая,

18. Пока так медленно проходят годы,

19. Уж корабли на океане смело

20. В тот день собрались боги на совет

21. На время отложили управленье

Торжественно свершается движенье

22. Бессмертные собрались пред отцом,

23. На креслах драгоценных сели боги

24. «О жители сверкающих небес,

25. Хоть лузитан числом совсем немного,

26. Я умолчу об отличившем их

27. Вы видите, что корабли армады,

28. Искателям обещано судьбой,

Измученные ночью грозовой,

29. За то, что средь пустыни белопенной

30. Речам Юпитера внимали боги;

31. Известно Вакху было предсказанье:

32. Он первый Индию завоевал,

33. Была Венера с Вакхом несогласна

34. Как ни томителен с ветрами бой,

35. Как Австр или Борей в зеленой чаще

в этой переписке как отдельные, сугубо литературные моменты, так и даль

Придумали и собрали эту книгу два человека. Один - молод и про

отчаяния, решился покинуть родину и отправиться в морскую экспеди

с пятью другими судами были отправлены к берегам Красного моря, что

На гробнице его, в церкви святой Анны, вырезана следующая над

В1913 г. умерла мать - а отцу, бывшему уже в насильственной отстав