***********************************************************************************

************
Deimos & Phobos
https://ficbook.net/readfic/9825909
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: Park Tae Yoon (https://ficbook.net/authors/1472397)

Фэндом: Bangtan Boys (BTS)

Пэйринг и персонажи: Ким Тэхён/Чон Чонгук, Чон Чонгук/Ким Тэхён
Рейтинг: NC-17

Размер: 201 страница

Кол-во частей: 11
Статус: завершён
Метки: Космос, От незнакомцев к возлюбленным, Универсалы, Драма, Hurt/Comfort, AU,
Здоровые отношения

Описание:
— Почему ты тут?
— Захотелось сделать селфи с Марса. А ты?
— Мне хотелось умереть, и я нашёл более интересный способ.

au о двух парнях, что встретились по пути на другую планету

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Примечания:

Деймос и Фобос — спутники планеты Марс, с греч.перевод — ужас и страх.

⠀⠀
Печатную версию книги можно заказать здесь: https://vk.com/publisher_wavet
⠀⠀
🌌 группа вк (закрытая, ссылки ниже без вступления не откроются):
https://vk.com/salun_ferus
🌌 плейлист: https://vk.com/audios-201751491?section=playlists&z=audio_playlist-
201751491_13
🌌 визуализация: https://vk.com/album-201751491_279955267

========== 1. Deimos & Phobos ==========

Комментарий к 1. Deimos & Phobos

Много фактов, никакой фантастики)
Любителям космоса посвящается~

Я ЗАПРЕЩАЮ выкладывать мои работы на любые другие платформы!!!

Уважайте труд авторов!

В большом зале в несколько рядов выстроились люди в специальных костюмах, которым

предстоит важная миссия – стать первыми поселенцами Марса.

В силу природных характеристик, Марс является хорошим кандидатом для колонизации

людей, планета пригодна для освоения – это проверенный факт. Сутки на Красной
планете всего на тридцать девять минут дольше, а год составляет 687 дней – идеально
для тех, кто ничего не успевает. А главное – наличие воды в виде значительных и
непосредственно доступных залежей водяного льда. Атмосфера Марса также насыщена
различными газами, правда кислорода там около 0.2%, но собравшихся покорять планету
бога войны это не останавливает.

Чонгук, стоящий во втором ряду, как студент, закончивший факультет космических

исследований, украдкой смотрит на тех, кто позади. Они – просто добровольцы,
которым, видимо, наскучила Земная жизнь. Правда, смотря на некоторых отдельных
личностей, например, парень, что вечно приходит на тренировки с селфи-палкой, Чон
считает, что им просто не сказали, что это не отпуск на две недели, тут минимум
придётся задержаться на год.

В этом же ряду находятся люди, имеющие обширные знания в этой теме – умы, в виде
биологов, медиков, геологов и остальных помешанных на космосе учёных. Места в
первом ряду отданы инженерам-конструкторам, строителям, авиамеханикам и капитану
космического корабля – людям, приземлённым к реальности и разбирающимся в технике.
Ну, а позади остальные представители человеческой расы, которым нечего терять.

Чонгук попал в институт только потому, что хотел сбежать от реальности, отдаться
фантазии и бороздить бескрайний космос. Но что-то пошло не по плану, и вместо
экспедиции за гранью возможного в чёрную дыру (где Чон тоже выступал добровольцем),
его отправили чуть поближе – на Марс. Хоть парень и стоит во втором ряду, являясь
механиком, он считает, что больше относится к тем «чудикам», которые помешаны на
собственных желаниях, чем к реалистам, которые просто так не отдадут свою жизнь.

Чонгук не планирует возвращаться.

Сейчас четыре часа утра, общий сбор, после которого будет осуществлена посадка на
космическую ракету, которая должна привести первых поселенцев на станцию, где они
продолжат свой путь полёта на Красную планету. Людям, всегда мечтавшим выспаться,
предлагается двести дней терапевтической гипотермии, иными словами – поспать. И
только пять дней перед погружением в сон можно будет полюбоваться космическими
пейзажами.

Чонгуку быстрый полёт не светит – он один из тех «счастливчиков», кто не будет

погружаться в состояние анабиоза или просто в спячку.

Сейчас медленно утекают последние минуты жизни с привычной гравитацией, достаточным

запасом кислорода и интернетом с безлимитной музыкой. На Марсе особо не посидишь в
инстаграме и не запостишь в твиттер увлекательный рассказ о том, как нелепо ходить
в космосе по нужде. Хотя некоторым разрешено взять с собой съёмочные аппараты,
которые будут заряжаться через солнечные батареи.

Жалко сейчас тех, кто думает, что всё будет так же увлекательно, как в
фантастических фильмах. Хотя встретить инопланетную жизнь было бы интересно,
наверное. Чон бы первым пошёл жать руку или любую иную форму конечности, и отдавать
себя в жертву.
Во имя науки, конечно же.

— Внимание! — раздаётся голос мужчины, который финансирует и организовывает данный

полёт, привлекая всех его участников. — Позвольте поздравить вас с началом важной
для всего человечества миссии. Вы – не просто первопоселенцы на соседней планете,
вы станете героями, проложившими путь к лучшему будущему…

Настоящий лидер должен воодушевлять своих людей так, чтобы те беспрекословно отдали
свои сердца и пошли на верную смерть, если такова будет. Без сожалений, без
воспоминаний, без желаний и собственного мнения – ты воин, машина, выполняющая
приказы. Конечно, никто не собирается умирать и жертвовать людьми, но Чонгук видит
эту ситуацию именно в таком ключе.
С его-то наклонностями только к чёрной дыре и лететь, такого подопытного упустили.

Чон перемещает взгляд на панорамное окно, через которое видно вдалеке стоящую
ракету, что запустит младенцев Земли в бездну Вселенной, и ждущих журналистов,
готовых запечатлеть решительных и смелых космонавтов.
– Лицо попроще сделай! Почему у тебя такое выражение, будто умирать собрался?
Слова друга всплывают в памяти, которую хочется, честно говоря, отформатировать,
оставив лишь нужные для миссии знания. Остальные, кроме боли, ничего не приносят.
На Земле Чонгука больше не удерживает никто.

Восходящее Солнце, кажется, встаёт пораньше, чтобы попрощаться, и успевает как раз
к триумфальному моменту посадки на ракету. Космонавты один за другим в последний
раз смотрят на родную Землю, ощущая приятный ветер и тепло, которым будут обделены
в вакуумном космосе с температурой в минус 270 градусов по Цельсию. Чонгук заходит,
даже не оглядываясь.

Места в ракете расположены более тесно, чем на станции, поэтому парень, не теряя
времени, садится на своё и закрепляет ремень безопасности с желанием побыстрее
отсюда улететь.
– Эй, привезёшь мне из космоса сувенир? Ну, не знаю, можешь зверюшку какую, если
найдёшь.
Чон закрывает глаза, надеясь, что он вскоре погрузится в работу и всё забудет.

— Привет, — раздаётся где-то совсем рядом, отчего брюнет нехотя открывает глаза,
надеясь, что сказанное слово для привлечения внимания адресовано не ему. Но, увы,
рядом садится тот самый парень, который бегает везде с селфи-палкой. — Будь другом,
сфоткай меня.

Чонгук опускает взгляд на фотоаппарат и понимает, для кого он убивал часы за

изучением сбора солнечных батарей. Брюнет не знает, кто этот парень со светлыми
волосами, почему ему разрешили взять с собой подобную технику, но одно становится
понятно наверняка – доброволец этот просто помешан на своём блоге, ссылка на канал
которого записана на самой камере.

Чон нажимает на кнопку ровно один раз и возвращает вещь назад, даже не посмотрев,
как получилось, но, кажется, блондин остаётся доволен.

— Ким Тэхён, — парень протягивает руку. — Ты круто фотографируешь, грех упустить

такого человека, если учесть, что количество фотографирующих талантов на Марсе
будет ограничено.

Он что, это серьёзно? Чонгук опускает свой леденящий взгляд на ладонь в защитном
костюме и задаёт про себя вопрос, почему они ещё до сих пор не взлетели.
Знакомиться с кем-то не входило в его планы. С другой стороны ничего такого в этом
нет, и блондин всё равно через пять дней должен будет погрузиться в сон, а Чон
останется в своём привычном одиночестве. А с экипажем ссориться не хочется, всё же
им придётся год на Марсе рука об руку провести время вместе.

— Чон Чонгук, — брюнет коротко пожимает руку и тут же отворачивается, смотря прямо
перед собой, в то время, как глаза соседа настырно изучают его.

Под таким давлением механику становится неудобно, и он решает скрасить минуты

пребывания на Земле присущим человеческому роду любопытством:

— Почему ты тут?

— Захотелось сделать селфи с Марса, — без нотки стеснения заявляет некий Тэхён,
выдавая свою беспечность и легкомыслие.
Чонгук так и подумал, что это просто сынок богатенького папика, который отправил
надоедливого сынишку куда подальше. И, кажется, чувство юмора у отца зашкаливает до
температуры на поверхности Солнца.

— А ты?

Брюнет чувствует, как заводятся двигатели, а значит совсем скоро они оторвутся от
земли. А какая на самом деле его причина полёта на Марс? Просто сел не на той
остановке? Случайно перепутал вузы и проучился пять лет не на том факультете?
Обещал привезти инопланетную зверушку? Нет, Чонгук прекрасно осознаёт, что жизнь на
Земле для него перестала приносить смысл.

— Мне хотелось умереть, и я нашёл более интересный способ, — Чон пытается выдавить
из себя хоть какое-то подобие улыбки, чтобы скрасить истину за маской саркастичной
шутки, но получается что-то вроде усмешки одним уголком губ.

— С такими суицидальными наклонностями только и лететь, — ответно улыбается Ким. —

Что, всё настолько плохо?

Кажется, Тэхён не понял шутки. А если быть точнее, понял, что это не шутка.
Чонгуку откровенничать с посторонним человеком не особо хочется, учитывая, что
парень может оказаться самой настоящей липучкой: «сфоткай, как я пью», «сфоткай
меня на фоне запасов порошковой еды», «как я сплю», «как я вишу вверх ногами или
вниз». Чона отталкивает такое развитие событий.

Но голос у Тэхёна приятный, низкий, успокаивающий, такой, будто они встретились в

поезде и непринуждённо разговаривают о погоде. Чон даже отвлекается от момента
взлёта и, с неприсущим себе любопытством, рассматривает парня в защитном шлеме:
азиат со смуглой кожей из-за долгого пребывания в Техасе, откуда они и взлетают,
покрашенные совсем недавно волосы, родинка на кончике носа и странная квадратная
улыбка, мелькающая на снимках. Внешность у него смазливая, привлекательная,
неудивительно будет, если у него окажется много подписчиков на канале. Такие, как
он, умеют располагать к себе.

— Можешь не отвечать, если не хочешь, — голос парня заставляет Чонгука смутиться,

ведь он совсем забыл про вопрос, рассматривая собеседника.

Кажется, миссия подружиться хотя бы с одним умным человеком, оказывается

провальной, но Тэхён не собирается сдаваться. Он с самого начала заметил, что
брюнет ни с кем особо не общается, чаще пропадая в команде техников, а значит,
смыслит куда больше, чем добровольцы. Киму необходим такой знакомый для удобства.

Наконец начинается обратный отсчет. Чонгук с облегчением выдыхает, наслаждаясь

воцарившейся тишиной, относительно посторонних разговоров, и возможностью сказать
наконец-то «прощай», но чёрт дёрнул посмотреть на парня, жаждущего селфи на другой
планете, который явно начинает нервничать. Руками сжимает свою камеру, а взгляд
устремляет точно в сидение перед собой, совершенно не моргая. Если боится летать,
зачем вообще тогда согласился на путешествие в открытый космос?

Чонгук – человек не настолько бессердечный, чтобы просто закрыть на это глаза и

сделать вид, что не заметил, но и держать за ручку, как ребёнка, тоже не
собирается. А отсчёт уже почти достиг нуля.

— Давай дадим тебе позывной на случай, если нас выбросит в открытый космос? — Чон
чувствует давление от начала полёта и шум турбин, которые еле пропускают звук
собственного голоса, но идея привлечь внимание оказывается успешной, потому что
Тэхён поворачивается к брюнету и взглядом передаёт вопрос, что механик ещё удумал.
— У нас будет тридцать минут, пока кислород не кончится, а на линии связи будут
много человек. Если у тебя будет позывной, я смогу последние минуты своей жизни
потратить на разговор с тобой. Как насчёт Фобос?

— Звучит отстойно, — смеётся светловолосый, осознавая, что они через считанные

секунды покинут атмосферу Земли.

— Фобос – это спутник Марса, как Луна, — Чон на самом деле не смог придумать ничего
более оригинального, взяв название спутника, который с древнегреческого
переводится, как «страх». А Тэхёна сейчас не слабо так трясёт, и дело далеко не в
турбулентности.

Да, парню действительно страшно, но причина совершенно не та, о которой думает

Чонгук. Тэхён боится нечто иного, чем просто вылет в пространство без гравитации.

— А ты? — Ким смотрит на своего знакомого, с которым наконец удаётся наладить

контакт. — У Марса есть ещё спутники? Тебе тоже нужен позывной. Обидно будет, если
я потрачу кислород на постыдные истории, которые услышишь не ты.

— Деймос – второй и последний спутник, — Чонгук проговаривает про себя перевод,

который означает «ужас». Наверное, это могло бы описать то, что происходило в жизни
парня.

И в эту секунду давление резко падает, в теле чувствуется небывалая лёгкость, от

которой конечности сами поднимаются, а это значит, что ракета успешно преодолела
Земное притяжение. Первый этап пройден.

Звучит голос главного капитана, который оповещает, что вылет на орбиту успешно
завершён, и в скором времени будет состыковка со станцией, где они проведут около
восьми месяцев, добираясь до Марса.

Тэхён ловит свою камеру в полёте и одними губами произносит короткое «вау»,
заключая в этом слове всё своё восхищение от небывалого чувства невесомости. Чонгук
особого восторга не чувствует, хотя впервые покидает родную планету, но и
облегчения никакого. Позади на продолжительное время остаются все проблемы в виде
банальной платы за коммунальные услуги, скитаний из стороны в сторону в поисках
работы, житейских беспокойств, и Чон не ощущает той ожидаемой невесомости в душе.
Будто груз тяжкого бремени не смог отстыковаться вместе со ступенями при взлёте.

На смену разочарования приходит неловкость, потому что Тэхён включает камеру и

направляет объектив на брюнета, но не делает фотографию, поворачивая голову чуть в
бок.

— Разрешишь? — вежливо интересуется светловолосый. — Хочу запечатлеть тебя перед

тем, как нас засосёт в космос.

Чонгук ненавидит фотографироваться. Дело не в комплексах, которые зачастую

испытывают парни при неидеальной внешности, и не в том, что в защитном костюме это
выглядит немного неудобно. Чон сжёг все фотографии, на которых присутствовал, новые
ему не нужны.

— Не сейчас.

— Ладно, — быстро соглашается Тэхён, поднимая руки вверх и направляя объектив

назад. — Давайте, парни, покажите наше космическое приветствие всем, кто не верил,
что мы взлетим!

Все сидящие радостно откликаются, поднимают руки и растягивают счастливые улыбки на

своих лицах.

Чонгук успел забыть, что этот парень окружён вниманием, будучи известной личностью
блогера. После тренировок всегда уходил в шумной компании, устраивал прямые
трансляции и не успевал отвечать на ссыпающиеся вопросы. И Чон думает, что Тэхён
заговорил с ним только из-за того, что им пришлось сесть вместе. Зато, если
придётся запечатлеть внеземную жизнь, парень знает, кого позвать. В любом случае,
Земля осталась позади, как и все заботы.

Впереди только космос и Марс.

Прибытие на станцию «Маггемит», названную в честь минерала оксида железа, который

присутствует на планете, из-за чего та имеет красный оттенок, оказывается не таким
уж и долгим. После состыковки весь экипаж переходит на станцию, где им сообщают о
скором прибытии второй группы, в которую входят одни девушки. Тут не обходится без
пошлых шуток, упоминаний известной фразы «каждой твари по паре» и подколов, что
надо успеть разобрать лучших. Чонгук в это время стоит, а точнее балансирует в
невесомости с командой техников, которым объясняют, кто и за чем должен будет
следить.

Главным капитаном, который полностью отвечает за всю миссию, назначен лучший друг
мужчины, что финансирует этот проект, – Ким Намджун. Мужчина этот – японец, вместе
разрабатывал план полёта, выбирал лучших людей, знающих своё дело, и также принял в
эти ряды Чонгука. Брюнет до сих пор не понимает почему его не захотели отпускать к
чёрной дыре. То, что он умеет работать как руками, так и головой – никакой роли не
играет точно. То, что Чон обладает некоторыми знаниями в области поехавших с ними
же учёных, тоже маловероятно. Быть может, дело в том, что парень готов пожертвовать
собой – такие нужны везде. Намджун людей будто насквозь видит, поэтому сразу отсеял
из добровольцев тех, на ком задержал взгляд дольше минуты. Ходят слухи, что он
имеет особый дар. Также Ким имеет ряд успешных полётов, которые показывают его
эффективность в роли командира. И вот, на этот раз он снова поведёт любимый
Маггемит к Марсу.

Краем уха Чонгук слышит знакомый голос блогера, который с восхищением рассматривает
всё вокруг, летая из стороны в сторону, не увлечённый в беседу других о прибывающих
к ним особях женского пола. Аудитория жаждущих зрелищ подписчиков важнее.

— Чёрт бы побрал этих женщин, — звучит недовольный голос невысокого парня, который
выглядит так, будто только проснулся после недельного запоя. — Клянусь, если они
задержатся больше, чем допустимый минимум, я закрываю все шлюзы и запускаю малышку
в дальнее плавание! — видимо кто-то совсем не знает слова «терпение».

Чонгук разглядывает в руке, видимо, друга Намджуна, разводной гаечный ключ,

который лёгким намёком посылает в мозг догадку, что этот парень – тот самый «Ждун»,
находящийся на станции дольше всех остальных. Он отвечает за технику и выходит в
открытый космос, следит за приборами и посылает отчёты. Должно быть, ему одиноко
тут всё это время, поэтому так нервничает из-за задержки второй группы пассажиров.

Капитан Ким на чистом корейском просит обладателя немного пугающего гаечного ключа
подождать, говоря, что все заботы переложит на инженеров и механиков, и даст парню
обещанный «отдых». Вот только помимо Ждуна людей корейской национальности
присутствует ещё двое и они понимают сказанное. Чонгук уже представляет, как на его
плечи ложатся обязанности тщательного присмотра за оборудованием, пока Ждун будет
пить виски и бросать в него гаечный ключ. А глазки-треугольнички парня заметно
веселеют, но эмоции на лице ничуть не меняются.

— Прошу прощения, — Тэхён смешно дрыгает ногами, чтобы как-то оттолкнуться в другую
сторону от команды важных шишек, но у него получается только облететь их вниз
головой и сделать пару снимков с удачного ракурса. — О, Деймос! — Чонгук ловит на
себе взгляды присутствующих, а ещё беззвучную просьбу приобретённого друга, чтобы
тот подтолкнул его обратно.
Гравитация на станции будет восстановлена, как только прибудет остальная часть
экспедиции, а пока приходится перемещаться всеми возможными способами.

Чон протягивает руку к светловолосому и тянет его на себя к стене, за которую можно
ухватиться, но вместо этого сталкивается с ним и теряет пол под ногами. Благо,
успевает вовремя зацепиться, поэтому смог предотвратить ошибку Кима и остаться на
своём месте. Неловко, учитывая прозвучавшую усмешку от Ждуна, ибо Тэхён опускает
свою руку на талию брюнета, чтобы не улететь снова, а после подмигивает и начинает
отдаляться.

— Понабрали туристов, — на родном языке произносит парень, провожая уплывающего

Тэхёна взглядом, а потом смотрит на Чонгука, которому провалиться хочется. — Малыш,
тебя правда что ли Деймос зовут? — переходит на английский.

— Нет, — Чон прочищает горло, не зная, стоит ли говорить своё имя, если его не
спрашивали.

— А я уж думал у кого-то наконец-то появилось отличное чувство юмора, — парень

подбрасывает гаечный ключ, который двигается слишком замедленно. И благо он
переходит на кого-то другого, спрашивая что-то на шепелявом английском.

Чонгук украдкой смотрит на вытягивающуюся селфи-палку и слышит радостный голос

Тэхёна, сообщающий, что они уже находятся на станции. По сравнению с моментом
взлёта, сейчас по парню так и не скажешь, что он боится летать. Весь такой
любознательный, харизматичный, крутится, всё и всех показывает, будто совсем не
бледнел, сжимая в руках свою камеру. О чём он думал в тот момент? Может быть, у
него кто-то остался там, на Земле, и он подумал, что не сможет никогда вернуться?
Это распространённый страх космонавтов, поэтому добровольцы зачастую люди не
семейные. Может, у Тэхёна есть фобия? Исключено – на такие миссии берут не всех
подряд, люди проходят специальные как физические, так и психологические тренировки.
То, что у Чонгука имеется жажда покинуть этот мир в его жизнедеятельном смысле не
была отнесена к разряду отрицательных качеств по неозвученным причинам.

Иначе говоря, скелеты в шкафу у каждого спрятаны надёжно.

А тем временем блогер находится уже у иллюминатора, показывая своим зрителям вид на
Землю. Зрелище и правда завораживает, заставляя покрыться затылок мурашками, отчего
после по спине бежит холодок. Тэхён что-то говорит на родном языке, тихо,
практически шепчет, создавая видимость трепетного момента, и Чонгук засматривается,
надеясь, что Ким вернётся к тем, кто его будет ждать.

— Капитан, — мысли парня прерывает голос биолога, — вторая группа готова к

стыковке.

Намджун кивает, даёт распоряжение и удаляется, оставляя всех парней в общем зале.

Чем закончится эта миссия, в общей сложности которая может занять больше трёх лет?
Справятся ли добровольцы, которые точно станут скучать по Земле? И как будет вести
себя зависимый от интернета Тэхён, который полетел ради одного только селфи? Чонгук
ловит себя на мысли, что думает о парне, с которым в общем-то будет теперь редко
пересекаться. Их встреча рядом при взлёте была чистой случайностью, и будь на месте
Чона кто-то другой, Ким точно так же попросил бы его сфотографировать. Самое
главное сейчас сосредоточиться на работе, провести восемь месяцев на станции и
сойти на планету, с которой вряд ли Чонгук улетит обратно.

Решая не дожидаться команды девушек, брюнет по стене перебирается на другую сторону

станции, где располагаются маленькие комнатки для специалистов, в которых они будут
спать, в отличие от туристов, свои законные земные ночи. По пути Чон задерживается
у иллюминаторов, рассматривает в непривычной близости Луну и необычно яркое на фоне
пространства Солнце. Земля отсюда – как бомбочка для ванны, только немного размеры
не сходятся. Чонгук находит предположительное место своего старого дома и отводит
взгляд, продолжая своё перемещение.
– Смириться с тем, что ты улетишь, ещё можно. Сложно верить, что ты вернёшься.

Сложно поверить в то, что человечество решило переехать на соседнюю планету, на

обживание которой уйдёт не одна сотня, если не тысяча, лет. Сложно предугадать, как
Марс поведёт себя, чувствуя чужеродные организмы, ведь планета – это большой живой
организм. Он вполне может устроить что-то вроде Земного цунами или урагана. Правда
по сравнению с Юпитером, Красная планета более дружелюбная в этом плане. Сложно
обещать безопасность, ведь космос – штука непредсказуемая.

Чонгук находит свою каюту, комнату или уединённое маленькое пространство, цифры
которого совпадают с номером на защитном костюме, и нажимает на кнопку открытия
двери. Внутри всё оказывается запредельно просто: двухъярусная кровать, небольшой
шкаф, зеркало и дверь, видимо в душ. Тэхён, наверное, будет снимать момент душа в
космосе, людей такие вопросы будоражат. Из вещей экипаж взял с собой немного
сменной одежды – на Марсе в бикини не позагораешь со средней температурой в минус
сорок. Им придётся врасти в защитный костюм. Ну, а для жизни на станции хватит пары
футболок и спортивных штанов. Никаких костюмов для свиданий, модных шмоток и
аксессуаров. Рабочие инструменты уже доставлены сюда заранее, так что остаётся
только спросить у Ждуна, где их можно будет взять.

— Моя верхняя!

Чон от внезапности вздрагивает, когда над ним пролетает дитя интернета, всё ещё не
выключив трансляцию. Тэхён пытается лечь на поверхность постели, но выходит только
удариться головой о потолок.

— Ты чего тут делаешь? — брюнет не находит ничего другого, кроме как задать
подобный вопрос.

Должно быть, прозвучало немного грубо, потому что блогер слегка хмурится, но потом
тут же улыбается, всё ещё не беря Чонгука в кадр. Он помнит.

— Спать буду иногда.

— Нет, — Чон проводит ладонью по летающим в разные стороны волосам, пытаясь

уверовать в то, что таких совпадений не существует. — Добровольцы погружаются на
время полёта в сон, — начинает объяснять парень, — для этого есть специальные
капсулы…

— Кто сказал, что я – доброволец?

Потому что ты стоял позади всех, где был ряд людей, покидающих Землю по собственной
воле. Хотя если так подумать, Чонгук тоже не в своём ряду стоял. Значит ли это, что
Тэхён является специалистом в какой-то отрасли?

— Но ты же хочешь просто сделать селфи с другой планеты? — уточняет Чон, пока всё
внимание с трансляции переходит к нему.

— Да, это моё личное желание, — улыбается Тэхён, — но не единственное. И у меня

есть обязанности, поэтому, давай будем хорошими соседями на восемь месяцев!

Как так получилось, что двести семьдесят дней Чонгук проведёт бок о бок с
таинственным блогером? Случайно ли Тэхён оказался в одной комнате с парнем, который
не собирается возвращаться? Что ждёт двух парней, которые встретились по пути на
другую планету?
— А с вами были Деймос и Фобос, до связи! — завершает съёмку светловолосый, слушая
объявление капитана станции.

Следующая остановка – Марс.

========== 2. Deimos & Phobos ==========

Де́ймос (греч. «ужас») – один из двух спутников Марса. Был открыт американским
астрономом Асафом Холлом в 1877 году и назван им в честь древнегреческого бога
ужаса Деймоса, сына бога войны Ареса.

В отличие от Тэхёна, не знающего перевода названия спутника, Чонгук и другие

представители учёного сообщества были в курсе. Поэтому всякий раз, когда
светловолосый в присутствии других обращается к приобретённому другу таким
способом, многие задаются вопросом, почему механика нарекли «ужасом». Ведь в
космическом, как и морском деле, принято называть судна или миссии словом, которое
бы приводило к удаче. «Как корабль назовёшь, так он и поплывёт». Вот только Чонгук
не вспомнил об этом, когда предлагал взять такие позывные.

После похода до своей комнаты, парни возвращаются к остальным, где Ждун вовремя так
просит Чона пойти с ним. Гравитацию на станции уже восстановили путём центробежной
силы вращения вокруг своей оси, поэтому многие поначалу чувствовали лёгкое
головокружение. Станция достаточно большая, учитывая, сколько всего надо везти на
Марс, помимо людей, конечно, это не первый полёт на Красную планету, поэтому
большая часть техники уже на месте. Надо отдать должное марсоходам «Спирит»,
«Оппотьюнити» и «Кьюриосити», которые за много лет собрали достаточно информации,
чтобы найти идеальное место для колонизации. К слову, если присмотреться к
названиям, перевод их будет «душа», «благоприятная возможность» и «любопытство» –
никто не назвал их «страх» или «ужас».

Словом, Чонгук облажался.

— Малыш, ты слушаешь? — Ждун проводит ладонью перед глазами парня, привлекая к себе
утерянное внимание. — Тратить время на повторение не собираюсь.

— Да, извините, — Чонгук привычно делает поклон, ругая себя за беспечность.

Нельзя подводить Намджуна, который выбрал его для этой миссии.

Блондин фыркает, что-то проговаривает себе под нос и возвращается к объяснению.

Местами Чону кажется, будто на Марс сослали людей с какими-то отклонениями в
психической сфере, ибо никого нормального, кроме капитана Кима, тут пока не
нашлось. Хотя и его гениальный ум можно считать отклонением от нормы. Ждун же
выглядит не менее уставшим от жизни, стоит на него только посмотреть; Тэхён со
своей страстью к прямым эфирам, что тут говорить про учёных, у которых свои
тараканы в голове.

— Юнги-я, дружище! — раздаётся громкий голос парня, который расставляет руки в

стороны, чтобы обнять стоящего неподалёку Ждуна. — Сколько лет не виделись, а ты
даже не пришёл меня встретить!

— Ещё бы столько же не видел, — бурчит, как выяснилось, Юнги, который отходит в

сторону, не давая себя обнять.

Чонгук не чувствует себя лишним, когда некий высокий парень с очаровательной

улыбкой начинает закидывать Ждуна вопросами о его пребывании на станции. Чон вообще
человек спокойный… стал. Если раньше в подобных ситуациях становилось неловко,
вроде как надо уйти и не греть уши при чужих беседах, то сейчас брюнет просто
терпеливо ждёт, когда снова нужно будет внимать словам старшего.

Что лучше: чувствовать боль или ничего не чувствовать?

Чонгук задаётся этим вопросом на протяжении уже достаточного количества времени,

чтобы понять маленькую истину. Чувства – это эмоциональный процесс, доказывающий,
что человек живой. Не просто робот, который выполнит любую задачу, не зная границ и
норм морали, а существо в этой огромной Вселенной, которое способно сочувствовать,
бояться, радоваться, удивляться, грустить, любить… Значит ли отсутствие
эмоциональности, что Чонгук уже мёртв внутри? А быть может, это не так уж и ужасно,
ведь такое может пригодиться в работе, которая предстоит впереди – принимать
хладнокровные решения и выполнять приказы, не думая, чем это может обернуться.

— Привет, Деймос! — весёлый парень (плюс один к странным людям на космической

станции) протягивает руку брюнету. — Позывной, конечно, чудо, учитывая, куда мы
летим, — Чонгук пожимает ладонь в ответ. — Меня Хоуп зовут. Давай хорошо
поработаем!

— Надежда? — переспрашивает парень, догадываясь, что это не настоящее имя, а такой

же позывной.

— Этот чудила, — Ждун кивает в сторону парня, — даже в самой дерьмовой ситуации
умеет находить плюсы. Не даёт и секунды понадеяться, что нас разорвёт на части.

По вышитому на форме номеру у Хоупа, цифры которого имеют зелёный цвет, можно
понять, что он относится к учёным-фантастам, которые помешаны на планетах, в
отличие от тех, у кого красные номера. Юнги и Чонгук как раз относятся ко вторым.
Интересно получается – все реалисты, работающие руками, больше склонны к
суицидальным мыслям и пессимистичному настрою?

А какого цвета номер у Тэхёна?

— Не стоит забивать свою голову бесполезной информацией об этом Пони, — вновь

слышится позывной, которым лично Юнги называет своего коллегу. — Он всё равно уйдёт
в спячку.

— Разбудишь меня поцелуем? — не упускает возможности пошутить Хоуп, на что блондин

закатывает глаза и отпихивает рукой от себя настойчивого парня.

Кажется, Ждун не привык к излишнему вниманию, которое уделяет ему этот парень. Хотя
со стороны Хоупа это выглядит далеко не способом потревожить чужие нервы. Чонгук
знает, как выглядят влюблённые глаза.
– Не могу не смотреть на тебя.

Странно, как обычный человеческий взгляд может показывать разные чувства. Только
одни люди могут распознать это, а другие лишь с чьей-то помощью. И ведь Чон тоже не
сам увидел тот взгляд, что его преследовал. Пара очаровательных глаз цвета мёда
всегда видели парня насквозь.

— Короче, малыш, — Юнги возвращается к остановленной экскурсии, даже грубо

прерванной весёлым Пони, — иди отдохни, а то я тебя загонял. Завтра с утра в восемь
в центре управления, — парень чешет затылок, будто пытается вспомнить, что ещё
хотел сказать. — И банан лучше не ешь – на вкус, как зубная паста. Это так, бонус
за то, что ничего не спрашиваешь.

Чонгук остаётся на месте, смотря, как парни вместе уходят. За то, что ничего не
спрашиваешь? Наверняка это направлено на простое любопытство к личности Юнги,
который, как оказывается, терпеть этого не мог. Да Чон и не из тех, кто вообще чем-
то интересуется.
Возвращаясь обратно, парень чувствует находящую головную боль, а потом видит через
иллюминатор вращающуюся Землю, хотя на самом деле вращается станция. Время близится
к ужину или обеду, биологические часы максимально потерялись во времени среди
бесконечной черноты и неуходящего Солнца. Зато электронные показывают всего два
часа дня. Рановато Ждун отпустил механика.

Брюнет не успевает выйти к остальным членам экипажа, как перед ним тут же
возникает, казалось бы, из ниоткуда, селфи-парень с испуганными глазами. В руке он
держит упаковку сегодняшнего обеда, и даже странно, что не ведёт при этом прямую
трансляцию, но как успевает заметить Чонгук, Тэхён явно пребывает в небольшой
панике.

— Наконец-то ты вернулся, — на эти слова Чон слегка удивляется, не понимая, для

чего его было ждать, если только не попросить подержать камеру, пока Ким будет
пробовать космическую еду. — Скажи, нам правда теперь питаться этим?!

Чонгук смотрит на раскрытую упаковку с порошком и понимает, что над блогером решили
подшутить ребята из группы, которые не рассказали, как правильно «готовить»
космическую еду. А Тэхён уже, видимо, попробовал сухой порошок и остался не в
восторге, страшась мысли, что ближайшие три года придётся питаться только этим.

Брюнет молча оглядывает хихикающих двух парней неподалёку, которые жестом просят
подыграть им, но забирает у светловолосого его раскрытую упаковку, затем наливает
туда воду и лёгким движением начинает перемешивать массу, которая под воздействием
одного из главных источников жизни – воды – начинает принимать вид изначально
приготовленного блюда.

— Это – сублимированная еда, — поясняет свои действия Чонгук, слыша, как парни
разочарованно выдыхают, — добавишь воду, и станет намного лучше.

— Обычно, для таких, как я, на упаковке пишут инструкцию по приготовлению, — Тэхён

принимает обратно свой обед, который выглядит уже чуть лучше, а на вкус приятнее.

— Обычно, на тренировках об этом говорят, — Чон намекает на то, где в это время был
парень, раз не знает о такой простой вещи. — Ещё скажи, что не в курсе о
терраформировании Марса.

— Тебе говорили, что ты заносчивый?

Тэхён щурит глаза, смотря на брюнета напротив, но говоря это не с целью, чтобы как-
то задеть парня. Скорее Ким пытается рассуждать, прощупывает почву души Чонгука,
которому эта идея не особо нравится. Да, им придётся жить в одной комнате, причём
на протяжении не одного месяца, неудивительно, что рано или поздно Тэхён захочет
узнать о парне больше.

До этого момента Чон не находил в своих действиях ничего такого, что можно было бы
считать заносчивостью. То, что он владеет широкими знаниями в области их миссии,
ещё не доказывает, что парень хочет казаться умнее всех, хотя вот, когда придётся
рисковать жизнью, Чонгук сможет позволить назвать себя таковым.

— Ты первый, кто говорит мне об этом, — брюнет обходит парня, решая посмотреть, что
же им предлагают на обед.

— Наверное, остальные просто боялись произнести это в слух, — делает заключение

Тэхён, шагая за парнем.

— Я настолько страшный?
Чонгуку вообще-то и не сильно нужен ответ на этот вопрос. Он знает, почему интереса
познакомиться с ним ни у кого не возникало – потому что парень отвечал односложно,
никуда с группой подготовки после тренировок не ходил и не показывал
заинтересованности в разговорах. Чон уходил в квартиру или оставался тренироваться
дальше, он не видел смысла сближаться с кем-то, если в итоге всё равно их
разбросает в разные стороны.

Наверное, ему действительно подходит прозвище Деймоса.

— Ты ужасно умный, правильный, скучный, безэмоциональный, закрытый и одинокий, —

Тэхён проводит языком по губам, пытаясь вспомнить, ничего ли он не упустил,
обсуждая любимый объект сплетен группы прямо перед ним. — Если соединить все эти
качества, то со стороны будет казаться, что ты заносчивый и высокомерный. Причём,
первое из которых, является твоим качеством на самом деле.

— Приятно знать, что у меня образ зазнайки, а не интроверта, который сторонится

людей, — Чонгук смотрит на вакуумные упаковки с едой и выбирает такую же, как у
Кима, — но как ты…

— Понял, что дело не в завышенной самооценке? — продолжает светловолосый, будто

наперёд читая мысли собеседника. — Любящие себя люди не полетят на Марс, избирая
этот способ для интересного самоубийства.

Тэхён внимательно следит, как руки брюнета открывают упаковку, заливают воду и
размешивает субстанцию, которую Ким не может назвать едой. Но обязательно применит
этот термин, когда будет жаловаться своим зрителям в прямой (пока ещё возможной)
трансляции, а потом придётся записывать и отсылать на Землю оффлайн.

— На самом деле грань между завышенной самооценкой и социофобом очень тонка, её

трудно рассмотреть и понять, какой же человек на самом деле. Но знаешь, как я
понял, что ты – безобидная булочка с корицей?

Чонгук хочет показать хоть какую-то заинтересованность в разговоре, чтобы Тэхён

понял, что его по-настоящему слушают, а не просто терпят, поэтому поднимает одну
бровь. Со стороны и правда выглядит высокомерно, но это всё, на что способен
парень. Хотя на самом деле приятно знать, что хотя бы один человек в виде блогера с
манией величия (Чон ещё не нашёл окончательную причину странного поведения в
совокупности со страхом Тэхёна) знает немного, но настоящего Чонгука, а не верит в
тот образ, что сложился у группы.

— Оставлю это в секрете, — улыбается Ким, — надо же иметь в запасе тему для
разговора.

Тэхён, будучи человеком, которому надо заинтересовать публику, знает, что

раскрывать все свои карты сразу нельзя. Необходимо заинтриговать зрителя, забросить
удочку, оставить что-то недосказанным, чтобы возникло желание удовлетворить своё
любопытство. Поэтому Ким часто на трансляциях и в видео оставляет какой-то вопрос,
который разбирает в следующий раз.

Так же он поступает со своим новым, блогер осмелится дать такой статус, другом. Да,
Чонгук нуждается в друге однозначно, а Тэхён нуждается в Чонгуке по особым
причинам.

— Так, что такое терраформирование Марса? — Ким пользуется ещё одним приёмом, по
которому, чтобы не потерять интерес собеседника к своей личности, ты должен задать
ему вопрос, о котором тот хорошо осведомлён, даже если ты знаешь на него ответ.

— А ты хочешь услышать заносчивую лекцию?

Чонгук усмехается, присаживаясь на выступ у пола рядом с блондином, игнорируя факт,
что можно сесть ко всем за стол и, замечая номер, вышитый на форме парня. Он не
вышит красным, присущим рабочим людям, или зелёным, как у учёных. Его цвет –
бледно-жёлтый, как у капитана станции Ким Намджуна.

Кто ты такой?

— Давай на камеру? — предлагает Тэхён, снимая ремешок своей любимицы, которая

всегда под рукой, с шеи. — Блесни своей заносчивостью на весь мир, того и гляди, в
твой список попадут девушки, которые без ума от высокомерных, холодных парней. Вот
вернёшься, и будут у тебя разные свидания на каждый день.

Нет никакого списка, кто ждал бы Чонгука на одной из бесконечности планет, покрытой
определённой атмосферой. Чон даже не хочет называть Землю домом, потому что не
собирается туда возвращаться, и его там никто не ждёт.
– Когда ты закончишь учёбу, то обязательно улетишь… поэтому знай, что один из семи
миллиардов человек будет ждать тебя здесь и думать о том, где ты, перед сном и,
открывая глаза каждое утро, надеяться, что увидит тебя спящего рядом. Нет, уже
никто его не ждёт.

Чонгук снова забывает о вопросе, второй раз за сегодня, потому что в мысли
проникает тот голос, который хочется поскорее заглушить, забыть или потеряться
самому.

— Терраформирование – гипотетический процесс, в ходе которого марсианский климат,

поверхность и другие характеристики планеты должны быть последовательно изменены с
целью сделать большие пространства на поверхности Марса более пригодными для
человеческой жизни.

На выдохе произносит брюнет, будто только что считал определение из какого-то

учебника, но взгляд его устремлён в никуда.

— Иными словами, можно создать управляемое обрушение на поверхность кометы, одного

крупного или множества малых ледяных астероидов из Главного пояса, с целью
разогреть атмосферу и пополнить её водой и газами. Или взорвать на полярных шапках
нескольких ядерных бомб. Производство кислорода напрямую из местной атмосферы путём
разложения углекислого газа с помощью низкотемпературной плазмы тоже как вариант.

Чонгук решает не упоминать остальные способы, считая их слишком сложными для

понимания, где присутствуют термины сложнее, чем он использовал сейчас.

Однако, услышав эту тему разговора, многие из присутствующих начинают

прислушиваться. Они, конечно знают об этом, но все планы – гипотетические, а люди
уже летят на неподготовленный Марс. Особое внимание двум парням уделяет добрая
половина женщин. Любую девушку зацепит их необычная контрастная внешность и
харизма, в добавок к которой идёт плюсом ум.

— Но падение астероида требует основательных расчётов, — Тэхён тут же хмурится,

забыв про то, что хотел записать их разговор, будучи увлечённым спором. — Это как
кинуть в голову мяч – это может повлиять на твою орбиту и вращение, а самым худшим
вариантом будет уничтожение планеты, если переборщить.

Чонгук замирает, боясь прервать умную мысль, которая идёт от обычного блогера, ведь
Ким не кажется тем человеком, который должен разбираться в таком.

— То же можно сказать об атомных взрывах, — продолжает Тэхён. — Прибавим к этому

вероятность радиоактивного заражения воды. Иными словами, риск превышает успех.

Кто ты, чёрт возьми, такой?!

Тэхён поворачивается к ошеломлённому брюнету, который смотрит Киму прямо в глаза,
пытаясь узнать, кто и для какой цели внедрил этого человека на станцию «Маггемит».
Тут уже не скажешь, что этот блогер – простой турист, решивший сделать первое в
мире людей селфи с Марса.

У Кима глаза красивые, с янтарными вкраплениями в радужной оболочке цвета тёмного

шоколада, будто там маленький космос со своими созвездиями. Пленительный взгляд.
Зрительный контакт затягивается, никто из двоих не спешит его разорвать, поэтому им
помогают это сделать девушки, которые решают продолжить эту тему, задавая Чону
вопросы.

— Что с ними не так? — спрашивает Юнги, подойдя к капитану, который наблюдает за

всеми со стороны. — Неужели они – очередной твой эксперимент? В прошлый раз, когда
ты проделал то же самое со мной и Хосоком, ничего из этого не вышло.

— Нормальные люди на Марс не полетят, друг мой, — Намджун оставляет своё место и
уходит к центру управления, идя размеренным шагом рядом с невысоким парнем. — Как
ты можешь утверждать, что ничего не вышло, если ты до сих пор жив? Разве это не
успех моего эксперимента?

— Тц… тоже мне «успех»! Запереть меня на год здесь с этим Пони – самая ужасная
идея, которая только смогла посетить твой замечательный мозг, — Юнги оборачивается,
чтобы удостовериться, что поблизости нет объекта их обсуждения. — Признавайся, кто
на самом деле этот блогер? Никогда прежде не видел, чтобы ты брал к себе в команду
туристов с отличительным номером.

Намджун расплывается в улыбке, отчего на его щеках появляются очаровательные

ямочки, которые нарушают суровость мужчины. Ким предпочитает оставить этот вопрос
без объяснительного ответа, лишь уверовав, что он безопаснее плюшевой игрушки. Но
всё равно один процент недоверия так и остаётся подозрением в глазах Юнги.

Тэхён, закончив снимать обзор на ужин и рассказав своим поклонникам о еде, которая
у них тут есть, возвращается в комнату, попутно прощаясь с парнями из команды.
Скоро у Кима останется не так уж и много людей, с кем можно будет поговорить, но
парень не грустит, всё же имея в запасе одного социофоба.

Светловолосый заходит в комнату и видит своего соседа на кровати, лежащего в

наушниках с закрытыми глазами и плеером в руке, где на повторе стоит одна
единственная песня. Чонгук не пришёл на ужин по причине своей усталости, но на
самом же деле его так засыпали вопросами о терраформировании, что брюнет норовился
сбежать чуть ли не каждую минуту, и сейчас не решился появляться на любопытных
глазах. Женское внимание его не прельщает, как выяснил Тэхён, Чон тут не секс-
символом прилетел заделываться. А вот то, что парень решил не выходить из своей
комнаты, очень насторожило Кима, поэтому он принёс ужин с доставкой.

Тэхён присаживается перед брюнетом и проводит ладонью перед глазами, боясь своим
внезапным присутствием напугать парня. Затем легко касается плеча Чона, понимая,
что тот просто спит. Тогда Ким вынимает аккуратно наушники и выключает свет,
забираясь на верхнюю кровать и с любопытством включая песню, чтобы узнать, какая
должна быть музыка, чтобы её можно было слушать на повторе.

Люди могут иметь любимую песню из-за того, что её смысл очень близок к ним. И Тэхён
выключает плеер, пытаясь провести параллель между замкнутым в себе парнем и песней.
Чонгука и правда ничего не держит на Земле, поэтому он так холоден. Нужен ли
Чонгуку Тэхён, как он Киму?
Светловолосый возвращает плеер, свисая с верхней полки, и задерживает взгляд на
парне. Он такой безмятежный, когда спит, так и не скажешь, что у него большие планы
на путешествие, исход которого больше склонен к далеко не положительному
заключению. Неужели полететь на Марс – это всё, что оставалось Чонгуку?

Хотя кто такой Тэхён, чтобы осуждать его за это?

Ким загружается мыслями, желая получить ответы на вопросы. Кажется, это у Чонгука
идеально получилось заинтриговать блогера, неосознанно используя его же методы. В
любом случае, если на вопросы не ответит сам Чон, у Тэхёна имеется запасной
вариант, к кому ещё можно пойти, чтобы об этом узнать.

На самом деле эта миссия имеет подпункты, в которых участвуют сами путешественники.
Мало лишь прилететь на Марс и жить там, нужно ещё научиться взаимодействию. Ведь
люди – существа куда более непредсказуемые, чем космос. Взять хотя бы элементарную
историю, когда были завоевания земель. Власть – вот, что портит людей. Поэтому
помимо основания планеты, экипажу придётся учиться ладить друг с другом, доверять и
помогать. Но крайне сложно установить контакт с такими отдельными личностями, как
Чонгук.

И Тэхён во что бы то ни стало будет тем, кто сможет ближе всех подобраться к
замкнутому в своём мире и желаниях Чону.

Ведь нормальные люди на Марс не полетят.

˚ ☽
— Доброго космического утра, — весело проговаривает светловолосый парень, который
сидит на полу, напротив кровати своего соседа по комнате, и листает комментарии
своего последнего видео.

Чонгук не особо удивляется, когда видит эту картину, но нотка неожиданности в виде
завтрака рядом с ним всё же заставляет проявить немного любопытства. Новая
упаковка, которая слегка отдаёт стальным блеском, лежит рядом с плеером и
наушниками, заставляя парня догадаться, кто её сюда принёс. Часы показывают
половину восьмого, слишком рано для того, чтобы просыпаться нерабочим людям, но
задавать вопросы не приходится, потому что Тэхён сразу же откладывает своё дело и
переключает всё внимание на Чона.

— Я могу приносить еду, если тебе некомфортно среди остальных, мне не сложно, — Ким
вытягивает ноги, открывая вид на растянутую футболку, которая оголяет острые
ключицы парня.

— Давно проснулся?

Чонгук садится на кровати, замечая, что его голос слегка охрип после сна. Ко всему
прочему с непривычки спать на таких «постелях», затекла мышца шеи, отчего
приходится начать наклонять голову в разные стороны, разминая мышцы, чтобы
облегчить боль.

— Я не спал, — довольно бодро и подозрительно оптимистично отвечает блогер, — из-за

тебя.

Брюнет переводит сонный взгляд на Кима, пытаясь найти причину, которая стала
помехой чужому сну. Вроде бы прежде никто не говорил, что Чонгук по ночам храпит,
поэтому этот вариант отпадает. Он вполне мог разговаривать во сне – эта особенность
у него с детства. Но не стоит путать её с лунатизмом, Чону до этого далеко. Хотя
изменение с ярким фактором космического пространства может что-то поменять в людях.

— Поэтому ты можешь загладить свою вину, если покажешь, как принимать душ, — тут же
меняет тему Тэхён, поднимаясь с пола, откуда, кстати, открывается хороший вид на
спящего Чонгука. — Можешь опять блеснуть своим умом и сказать, что об этом говорили
на тренировках. Я всё равно мало, что слушал.

— Тогда каким образом тебя взяли?

Чонгук открывает дверь кабинки душа и останавливается, смотря на светловолосого.

Вот он, подходящий момент, чтобы узнать, кто такой этот Тэхён на самом деле. Он
провалил уже столько критериев, по которым людям дозволяют попасть на борт
космического корабля, что логически к выводу прийти невозможно.

— Я переспал с Намджуном, — заявляет блогер, заходя в душевую кабину.

Может быть, он хотел сказать «дал взятку» или «я вип-друг», но забыл эти слова и
выдал грубое «переспал»? Сон как рукой снимает, в голове медленно начинают
крутиться шестерёнки, которые отвечают за мыслительный процесс, сопоставляя Тэхёна
с его неподготовленностью к миссии и бледно-жёлтую нашивку цифр, как у капитана
Кима.

— Я пошутил, расслабься, — Тэхён тянет брюнета за одежду, заставляя его зайти

вместе внутрь, и указывает пальцем на несколько круглых кнопок. — Какую из этих
надо нажать?

— Тогда, как ты попал сюда? — не успокаивается Чон, поворачиваясь к светловолосому.

Они стоят в тесной кабинке, слишком близко друг к другу, но это никого из них
сейчас не волнует. И когда они на таком ничтожном расстоянии друг от друга, то
невольно подмечаешь, что Тэхён оказывается чуть выше, отчего сразу возникает вопрос
про возраст. Выглядит он молодо, с трудом на двадцать три тянет, но уже взят в
космонавты.

— Думаешь, мы уже можем доверять друг-другу подобные секреты?

Ким – одна сплошная загадка, ключа от которой просто не существует, по крайней мере
в этом мире.

— Это настолько секретная информация? — усмехается Чон.

— А это ли на самом деле ты хочешь знать? Разве тебе не интересно, почему я не спал
этой ночью из-за тебя? Или почему цвет моего номера совпадает с цветом капитана
станции? А откуда у меня разрешение на технику? Случайно ли нас поселили вместе
только потому, что у нас одинаковая национальность, но разные виды работы?

Тэхён будто гипнотизирует и сбивает с толку, заставляя теряться в пространстве. Он

просто умеет забалтывать, как блогер.

Чонгук на самом деле не прочь узнать ответы на все свои вопросы, просто из
любопытства или хотя бы потому, что один вопрос непосредственно касается его
самого. Да что там, личность этого парня заставляет думать о нём.

— Подумай, какой из вопросов тебя интересует больше всего, — говорит светловолосый,

снисходительно улыбаясь, — и я отвечу на него. Но у меня тоже будет всего лишь один
вопрос к тебе. Так что подумай хорошенько, Деймос, — парень переводит взгляд на
кнопки. — Надоело ждать, — и нажимает на первую попавшуюся.

Чон только успевает понять, что сделал его сожитель, резко накрывая ладонью нос и
рот Тэхёну до того, как их обоих застилает пелена воды, которая разбрызгивается
мельчайшими капельками, чуть ли не похожими на туман. Несколько секунд – и с обоих
парней капает на пол, словно они попали под ливень. Дверь кабинки открывается, и
оттуда вываливается Чонгук, который начинает кашлять из-за неприятного чувства
жжения в носовой полости. Конечно, он же предотвратил такой исход событий Киму, но
совершенно забыл про себя.

В этом поступке отражается его сущность – парню всё равно, что с ним будет, но если
есть выбор, он спасёт другого.

Пускай даже от безжалостного душа.

— Вау, как освежает! — воодушевлённо произносит Тэхён, довольный своей шалостью.

Его футболка прилипает к телу, которое скрывается за защитным костюмом, и тут стоит
признаться, что оно довольно неслабое для простого блогера. Не то чтобы Ким скрывал
гору накаченных мышц, но рельеф, вырисовывающийся под мокрой футболкой, словно
списан с греческого бога. Ноги же более приближены к реальности, в которой Тэхён
мог бы выступать как модель.

Сам же обладатель этой фигуры не стесняясь начинает раздеваться, стаскивая с себя

мокрую одежду и открывая вид на то, что так бессовестно прячет. Определённо
открытые ключицы были лишь вишенкой на торте, потому что сам торт выглядит не хуже.
Светловолосый снимает с себя спортивки, оставляя заметный отблеск на бёдрах от
влажности и покрывается мурашками, скорее от холода. Обнажённый парень давно
заметил любопытный взгляд, но как раз этого он и добивается. Поэтому Тэхён, с
присущей себе театральностью, забирается большим пальцем под резинку своего белья и
проводит вдоль, как бы собираясь ухватиться за него и снять, но останавливается и
поднимает взгляд на залипшего на него брюнета.

— Не мог бы ты отвернуться? — вежливо интересуется Ким, наклоняя голову чуть в бок,

потому что сам Чонгук не спешит оголиться за компанию. — Я, конечно, не стесняюсь,
но и на публику подобное не выставляю.

Чон наконец замечает, каким заинтересованным взглядом рассматривает тело парня,

сваливает всё на неудачный сон и отворачивается, принимаясь вытирать волосы
полотенцем. А потом понимает, что он жутко опаздывает на назначенную встречу со
Ждуном.

Остальные десять минут брюнет суетливо переодевается, успевает удариться головой о

верхнюю кровать и даже позавтракать. Тэхён же, пребывая в неопределённом
спокойствии, всё это время занимается своими волосами, поглядывая в отражение
зеркала на механика. Ему ещё новый выпуск снимать, рассказывая о душе в космосе, но
видимо планы резко поменялись, потому что, начиная обуваться, Чонгук замечает рядом
светловолосого. Чон поднимает голову снизу вверх, немного хмурясь, пытаясь сначала
самостоятельно выяснить ответ на свой вопрос, но ничего разумного в голову не
приходило.

— А ты куда пошёл? — брюнет поднимается в полный рост.

— С тобой прогуляюсь, ты же к Юнги? — Ким поправляет капюшон своей толстовки и

открывает дверь, выходя первым. — Тебе нужно оправдание за опоздание, а мне новые
темы для блога. Давай поможем друг другу.

Какие ещё секреты ты хранишь?

У Чонгука волосы вьются из-за того, что он не успел их нормально высушить, создавая
местами завиточки, в которые хочется сунуть палец и распрямить. Тэхён смотрит на
них на протяжении всего пути до центра управления, где назначено место встречи, и
замечает родинки, расположенные вниз по шее.

Пока брюнет переодевался, Ким успел кинуть оценивающий взгляд на тело механика,
подмечая, что под безразмерной белой футболкой парень прячет чересчур тонкую талию.
Чон сам по себе сложен неплохо, достаточно, чтобы было на что полюбоваться
девичьему роду: накаченные бёдра, грудная клетка плавно окольцована невидимой
лентой на талии и переходит в таз, который идёт наравне с плечами и создаёт фигуру
песочных часов.

Говорят, если смотреть на человека, когда он спит, то он может почувствовать это и

проснуться. Ким обязательно спросит у своих подписчиков, что они думают по этому
поводу, а сам потом скажет, что это неправда.

Потому что Чон так и не проснулся.

Пока парень спал, Тэхён вдоволь изучил его лицо, найдя маленький шрам на щеке,
родинку на кончике носа, под губой, на щеке и на мочке правого уха. У парня во сне
ресницы подрагивают и брови хмурятся, будто ему снится кошмар, губы приоткрыты и
дышит он через рот. Редко меняет позу и спит или на спине, или на животе, положив
руки под подушку. Тэхён на какое-то время почувствовал себя неловко из-за своего
настырного изучения парня, но не мог остановить это желание узнать, кто он такой.

— Ты опоздал, — хриплый голос заставляет обоих парней вернуться в реальность, где

они переводят взгляд на устрашающий гаечный ключ в руке Ждуна, который блестит
зловещим отблеском от искусственного освещения. — Знаешь, малыш, я тоже не в
восторге, что ко мне приставили настолько молодого помощника, но будь добр, не
заставляй меня нервничать по пустякам. Мы не в песочницу поиграть пришли.

— Он из-за меня опоздал, — вдруг произносит Тэхён, отчего получает

пренебрежительный взгляд в свою сторону. — Не буду больше его задерживать.

— Туристам слова не давали, — Юнги осматривает светловолосого с головы до пят,

нисколько не считая его признание за достойное оправдание.

Ждун оказывается слишком прямолинейным, не скрывая своё безразличие к блогеру,

которого ни во что не ставит. Конечно, у Юнги за душой не один десяток лет, он в
космосе слишком долго пробыл, чтобы помнить о таких простых вещах, как вежливость.
Да и положение его, как второго по старшинству после капитана Кима, даёт ему право
вести себя так, как он считает нужным.

— Тогда не буду тебя разочаровывать сразу, — улыбается Тэхён, переводя взгляд на

Намджуна, который сидит неподалёку, прислушиваясь к разговору.

Никто из присутствующих не понимает, что только что хотел этим сказать блогер, но
тот благополучно уходит, оставляя за собой новый вопрос для Чонгука. И всё-таки
экипаж может быть с сюрпризом.

Намджун как ни в чём не бывало продолжает следить за курсом, удостоверившись, что

всё идёт своим чередом. А Юнги обязательно ещё поговорит с другом о
незапланированном туристе в их команде.

Но пока он забыл об опоздании, переключив всё своё раздражение на блогера, мужчина

принимается объяснять их главную задачу по прилёте на Марс, которую не успел
рассказать вчера. Для чего всё это Чонгуку, который «от» и «до» знает, куда
вкручивается каждый винтик в стыковочном узле и до мельчайших подробностей
устройство двигателей? Дай ему в руки всё необходимое, и парень сам сможет сделать
дополнительный двигатель.

Однако, всё дело в том, что Юнги уже предрешено остаться на станции, оправдывая
своё прозвище Ждуна, поэтому на Марс полетит только Чонгук. И Мину необходимо
передать некоторые знания, которые он получил, непосредственно столкнувшись с
реальностью.
— Ты уже в курсе, где вам придётся обосноваться? — блондин останавливается
посередине коридора, резко поворачиваясь к парню, будто решая его проверить.

— Наилучшие места для поселения ближе к экватору или низменностям.

Чонгук отвечает сразу, не задавая типичных вопросов, вроде «как это относится к
работе?». Юнги уже понял, что на пустые разговоры Чон не расходует кислорода.

— Впадина Эллада или долина Маринера – оба места хорошо изучены и подходят для
колонизации.

— Всё верно, — Мин продолжает путь, — впадина имеет глубину восемь километров, и на
её дне давление наивысшее на планете, благодаря чему в этой местности наименьший
уровень фона от космических лучей. А долина не столь глубока, как Эллада, но в ней
наибольшие минимальные температуры на планете, что расширяет выбор конструкционных
материалов. Словом, оба места также хороши, как и плохи, но выбор остановился на
Маринера. Видимо, каньоны землянам больше по душе.

Чонгук слышал о регионах, на которые разбиваются каньоны Марса. Люди специально

ищут низменности, во избежание многих географических проблем, и самым главным
фактором служит то, что в случае терраформирования первый открытый водоём появится
в долине Маринера. И превратится каньон в Амазонку версии Марса.

— Поэтому ты будешь отвечать за жизни всего экипажа, — медленно подводит Мин к сути
дела. — Это тебе не с парашютом прыгнуть. Помимо нежного приземления, где
температура поверхности раскалится больше, чем на тысячу градусов, есть риск сесть
на спящий вулкан. Конечно, вулканы – одна из гипотез образования долины, но и этот
вариант нельзя игнорировать. Поэтому как только посадишь крошку, надо будет
охладить двигатели и подготовить их на экстренный запуск. В случае непредвиденных
обстоятельств…

— Марсиан?

Костяшки на руке Юнги заметно бледнеют от сжатой ладони в кулак, глаза закатываются
и прикрываются веками, завершая реакцию шумным выдохом. Терпением Ждун точно не
отличается. Он медленно поворачивается и видит блогера с камерой в руках, который,
видимо, услышал интересный разговор и решил незаметно пристроиться, дав своим
зрителям бесплатную лекцию «Марсоведения».

Чонгук, увидев, что их снимают, резко отворачивается и делает шаг в сторону, уходя
из кадра. Его сердце увеличивает свой ритм, страх пробегает по телу волной холодных
мурашек, заставляя брюнета показать немного странную реакцию, которая не остаётся
незамеченной.

— Свалил, пока я тебя не смыл в открытый космос, — сквозь зубы проговаривает Мин,
поставив на блогере большой и жирный крест, как на человеке, которого не может
терпеть.

Благо через восемь месяцев они расстанутся раз и, Юнги надеется, навсегда.

— Полегче, кипяточек, — Тэхён замечает предупреждающий знак в виде закинутого на

плечо углеродистого сплава ключа и улыбается, пытаясь разрядить обстановку. — Тут в
комментариях интересуются, занято ли твоё сердечко? — светловолосый понимает, что с
этим представителем человеческой расы контакт не удаётся установить, поэтому делает
два шага назад на его один, пряча камеру. — Ладно, понял! Приду, когда у тебя будет
хорошее настроение.

— Тогда не буду тебя разочаровывать сразу, — передразнивает Юнги, намекая, чтобы к

нему вообще не подходили.

Ким выпячивает нижнюю губу, показывая, что очень разочарован отсутствием

гостеприимства, но легко уходит, оставляя механиков одних. Он собирается как раз
перейти к рубрике вопрос-ответ, когда от зрителей в комментариях он читает вопросы
и старается на все ответить, но смотрит в колонку справа и видит очень странное
предложение.

«А это, случайно, не Чон Чонгук был?»

Тэхён до этого не показывал подписчикам брюнета, лишь иногда на фоне слышался его
голос, а так Ким всегда использовал позывной Деймоса, упоминая о нём. Откуда тогда
зрители знают его? И почему Чонгук пытался не попасть на камеру?

Теперь и у Тэхёна вопросов куда больше, чем один.

Полдня уходит на то, чтобы изучить часть посадочного корабля, ответственность за

починку которого полностью лежит теперь на плечах Чонгука. Мальчишка хорошо
схватывает то, чего не знал, поэтому Мин думает, что разбор вместе со станцией
может занять неделю. Восемь месяцев полёта таким работающим людям будет перенести
тяжко. Они должны бодрствовать, быть наготове в случае поломки, но по большей
степени им делать нечего. Двести семьдесят с лишним дней смотреть на то, как Земля
превращается в точку. Однако, как оказывается, скучать не придётся.

То ли к счастью, то ли к сожалению, бодрствующим соседом оказался Тэхён, личность

которого полностью не установлена.

Во время обеда, когда Ждун отпускает парня отдохнуть, будучи снова перебитым
Хоупом, Чонгук замечает на кровати сублимированную еду, которую заранее принёс Ким.
Он старается поддерживать дружеские отношения со всеми, даже с недоброжелательным
Юнги.

Но тут тоже дело двойственное: с виду блондин кажется угрюмым, злым, раздражённым,
но ведь и Чонгук кажется высокомерным. Может быть, на самом деле Мин просто устал,
поэтому пытается скрыть это за маской бесячного парня. Столько лет провести в
космосе, не сходя на твёрдую поверхность Земли, не ощущая дуновения ветра и
солнечного тепла, прохладного летнего дождя и холодного снега. Юнги обделён тем,
чем жил раньше, и это ждёт всех остальных.

Потому что миссия не предполагает возврата.

Да, по идее на Марс летят на год, но это только условно. Если всё пойдёт в гору,
людям, привыкшим к условиям Красной планеты, предложат сделку, по которой они
должны согласиться продолжить миссию. Это своего рода обман, но опять же об этом
были осведомлены только некоторые из всего экипажа. Внутри одной большой миссии
много маленьких экспериментов.

Нет, конечно, тот, кто финансирует проект, готов дать каждому обратный билет,
прислать за ними станцию бизнес-класса и вернуть на родную планету. Но это будет
невыгодно. И Чон, решивший при любых обстоятельствах не возвращаться, был посвящён
в эту маленькую тайну.

Сложнее всего будет Тэхёну, который за селфи полетел. И не только за ним, как
оказалось. Ведь какой блогер сможет отказаться от земной жизни, удобств, своей
популярности ради миссии, у которой есть вероятность провала? Давайте смотреть
правде в глаза – Землю не люди создали; терраформирование Марса всё ещё
гипотетический процесс, требующий тысячелетия. Если брать самую мрачную картину, то
на Красную планету можно заключённых посылать, чтобы они отрабатывали тут своё
пожизненное.

Чонгук ложится на кровать, закидывает согнутую в локте руку на глаза и

прислушивается к звуку Маггемита. Всё ещё не верится, что они улетели. Будто это –
тренировка, за пределами которой Техас и палящее солнце. Но на самом деле за
обшивкой сплошная пустота, в которой существуют космические тела и неизведанные
объекты. Там нет верха, низа, конца и края.

Слишком сложно осознать, что такое бесконечность, когда ты всю жизнь зажат в рамки.

— Хэй, Деймос, — слышится голос блогера, который на этот раз не делает запись, а
заходит в комнату с выключенной камерой. — Через сутки мы будем пролетать мимо
Луны, — Тэхён садится на кровать брюнета, закидывая ногу на ногу и опираясь
ладонями на её поверхность. — Сможем увидеть обратную сторону, которая всегда
скрывается от нас. Мне кажется, её вообще нет!

— Думаешь, Луна как Эпл? — Чонгук сравнивает спутник Земли с компанией, значок
которого – откусанное яблоко. — Такого не может быть, она не была бы статичной в
своей траектории. К тому же давно уже получены снимки её обратной стороны.

— Но согласись, на спутник она мало, чем похожа.

Видимо Тэхён любит спорить, дискутировать и строить теории. Людям всегда интересно
ставить факты под сомнения, хотя, если дело касается космоса, сложно быть уверенным
на все сто процентов.

Ким начинает занимать всё больше пространства, отклоняется назад, облокачиваясь на

стену позади и бёдра Чонгука, который теперь не сможет встать. Его длинные пальцы
переплетаются между собой, ладони сцепляются в крепкий замок, а указательные пальцы
поднимаются и соединяются, в совокупности образовывая жест сосредоточения.

— Почему правило распространения света и теней на округлых объектах не работает на

Луне? А что за удивительное совпадение скоростей вращения Луны и Земли, которое не
позволяет видеть её другую сторону? Что насчёт приливов и отливов? Почему вода
уходит, как бы поднимаясь с другой стороны, но в графине вода остаётся на своём
месте? Почему не поднимается пыль, которая легче воды? Каким образом из хаоса
образовалась идеальная по размерам Луна, которая идеально закрывает полностью
Солнце?

— Потому что мы смотрим на неё с нашей точки зрения, — Чонгук ловит на себе
требовательный взгляд парня. — На Земле мы привыкли, что у сферического объекта
есть блик, тень, полутень. Но не стоит забывать, что у нас, в отличие от других
ближних к нам объектов, есть особая атмосфера. Может быть она искажает падение
света. Почему мы используем «совпадение» к каким-то ситуациям в жизни, но отвергаем
такую возможность с Луной? Её скорость и размер – это же один процент из
бесконечности возможных, вот мы и получили это совпадение.

— Тогда совпадение ли то, что мы встретились именно здесь, на станции, которая

летит к Марсу?

В глазах Тэхёна уже нет той искорки задора, которая всегда присутствует при нём. Он
серьёзный, требующий ответов именно от Чонгука, хотя мог пойти к учёным, которые
разбираются в этом намного лучше, чем простой механик.

У обоих слишком много вопросов друг к другу и мало прошедшего времени, чтобы
интересоваться настолько личными вещами. Хотя с другой стороны, что им терять?
Впереди минимум три совместных года проживания, и к тому же они уже неплохо
поладили друг с другом.
— Давай считать это вероятностью одного процента из бесконечности? — Чон прикрывает
глаза, сравнивая Тэхёна с любопытным ребёнком.

Совсем неплохо чем-то интересоваться, главное не копать слишком глубоко. Иначе

можно столкнуться с непредвиденными обстоятельствами.

Светловолосый принимает это условие, улыбается и тоже прикрывает глаза. Сидеть вот
так тепло. Тэхёну холодно находиться на этой ледяной станции, где единственные
источники тепла – это люди, которые неправильно могут понять, если быть слишком
тактильным. А Ким любит прикосновения. Для него взаимодействие является частью
жизни, необходимостью, в которой он нуждается. И, кажется, он нашёл человека,
который сможет быть теплом для него.

— Как же хочется кофе, — отчаянно вздыхает Тэхён, чувствуя усталость от бессонной

ночи.

Чонгук воспринимает это как намёк, хотя это он и есть, потому что светловолосому
известны некоторые секреты станции Маггемит, поэтому принимает вертикальное
положение, выравниваясь с блогером. Тэхён поворачивает голову к брюнету, снова
нарушая личное пространство, и в упор смотрит в глаза, ожидая от него выдачи
секрета главенства экипажа.

У Чона глаза тёмные, почти угольные, стеклянные, как у бездушной куклы. Его явно
что-то тяготит, заставляя признаваться о способе самоубийства на Марсе.

А действительно ли он хочет умирать?

— Сублимированный кофе подойдёт?

— Обижаешь, — Тэхён не спешит подняться, чтобы освободить захваченные бёдра парня,

оставаясь в неудобном положении. — Кофе тем и хорош, что сам процесс приготовления
не менее важен, чем сам напиток. Это как написание картин: сам процесс доставляет
не меньше удовольствия, чем итог. Как секс.

Вопрос о наличии партнёра будет неуместен, хотя бы потому, что они летят на другую
планету. Естественно у них никого нет, кто бы их удерживал от миссии. Но скорее
Тэхён привёл подобный пример, чтобы ярко стало понятно, что он имеет в виду.

— Затруднительно будет найти здесь зёрна кофе, турку и газовую плиту, — Чон
начинает уставать, пребывая в таком положении, поэтому опирается на руки, заведя их
назад.

— Думаю, у Намджуна найдётся всё.

И снова Тэхён не использует к старшим уважительную форму, пускай даже в их

отсутствие. Главного специалиста по технике и капитана миссии Ким называет по
имени, будто они ровесники или друзья. И снова всё сводится к потоку вопросов.

— Нога затекает, — открыто говорит Чонгук, не понимая, какой намёк нужен, чтобы
парень освободил его.

— Оу... — Тэхён с усилием поднимается, освобождая брюнета. — Тепло было, вот и

пригрелся.

Логично, если учитывать, что светловолосый кутается в толстовку. Температура на

станции позволяет ходить в футболке, но видимо загорелому любителю техасского
солнца этого мало.

— К тому же, — Тэхён решает продолжить тему про кофе, — выход из положения можно
найти всегда. Включай свою заносчивость – турку можно и на паяльнике разогреть.

— Можно и не прибегать к подобному образу, если ты хочешь сделать дыру в обшивке от

разрыва турки.

Чонгук вообще не понимает, почему он обсуждает такие глупые, похожие на бред идеи,
будучи реалистом. Но с Тэхёном так легко обсуждать подобные вещи. Начинаешь
забывать о проблемах, о том, откуда ты, где находишься и куда летишь. Может, не так
и плохо то, что они оказались соседями?

— Но даже, если всё получится, смерть от Ждуна тебе гарантирована.

— Да брось, он не страшный.

Тэхён поднимается на ноги и подходит к двери, беззвучно приглашая Чонгука пойти за

ним.

И снова Ким видит настоящую сущность человека, скрытую от всех притворным

поведением. Тогда, возможно ли, что Тэхён – кровный родственник капитана Ким
Намджуна? Или их фамилия и способность видеть души людей – тоже совпадение?

Чон уже ни в чём не уверен, когда дело касается Тэхёна, но почему-то доверяет и
следует за ним. И парня прошибает ещё один вопрос, заставляющий на несколько секунд
выпасть из реальности.

А была ли реакция Тэхёна при взлёте страхом?

Комментарий к 2. Deimos & Phobos
Песня, которую слушал Чонгук:
Ht Bristol — bring me back to life

Визуализация терраформирование Марса:

https://assets.rbl.ms/18808075/origin.jpg

========== 3. Deimos & Phobos ==========

— Слышал теорию, что Марс первоначально был нашей планетой, на которой жили люди.
Но они её так загадили своим жалким существованием, что та сыграла злую шутку
своими климатическими изменениями, после чего пришлось трусливо сбежать на Землю.
Упасть «метеоритом» и любезно истребить всех живущих динозавров, захватив Голубую
планету.

Капитан Маггемита переводит взгляд на парня, который приземляется в кресло рядом и

по-хозяйски закидывает ноги на панель управления, где находится свободное место от
кнопок и рычагов.

— Если это так, то мы не учимся на ошибках прошлого, — спокойно проговаривает

Намджун, не уделяя внимания вседозволенности Мина. — Откуда интерес к планете, на
которую ты даже не сойдёшь?

— А ты останься на год с Хоупом, и не такое узнаешь, — Юнги прикрывает глаза,

усмехаясь на фантазию учёного. — Он до сих пор верит, что под поверхностью рельефа
осталась вода, и там живут зелёные человечки.

— Ты считаешь это бредом?

Ким отвлекается от бесконечного пространства, где виднеется такая же бесконечность

звёзд и галактик, и увлекается разговором с давним другом, с которым ещё вместе
учился в одном университете.
Сколько Намджун помнит, Юнги всегда пренебрежительно относился к людям, которые
«ничего хорошего не сделали, и существуют, чтобы разрушать». Чем вызвана эта
нелюбовь к себе подобным, неясно. Скептический склад ума или реалистичное
представление о мире без розовых очков сделало своё дело в жизни Мина, который
всеми фибрами души желал улететь подальше от загрязнённых душ. Юнги нашёл своё
место в вакуумном одиночестве и был доволен ровно до тех пор, пока Намджун не
посодействовал отправить старому другу подарок в виде любвеобильного фантаста Чон
Хосока.

Всем известно, что человек – социальное существо. И как бы Мин не утверждал, что в
компании гаечного ключа ему комфортно и совсем не одиноко следить за целой
станцией, Ким отправил к нему безумного учёного, с которым познакомился во время
своей второй миссии.

– Намджун послал меня, чтобы ты не сошёл с ума наедине со своими железками.

Юнги помнит тот момент, когда хотел создать несчастный случай и сообщить, что
состыковка прошла неудачно и посланного учёного выбросило в открытый космос.

Взять двух противоположных по всем критериям людей и свести вместе, тем самым
восстанавливая их психологический баланс – вот чего хотел капитан Ким. Юнги хоть и
одиночка, но год вместе с Хосоком его и правда изменил в лучшую сторону. По крайней
мере сейчас Мин ненавидит компанию людей куда меньше.

— Искусственный интеллект тоже был фантастикой ещё двадцать лет назад, —

опровергает предположение Намджун. — Однако сейчас у нас уже есть «ребёнок»,
который активно совершенствуется. Почему бы не предположить, что на Марсе остались
наши предки?

— Потому что искусственный интеллект на вопрос «Захватит ли он в будущем

человечество?» сказал, что ему не надо ничего делать: просто сидеть и смотреть, как
люди сами себя уничтожают, — Юнги складывает руки и прикрывает глаза. — Даже если
на Марсе и жили когда-то люди, они давно избавились друг от друга.

— Узнаю старого антагониста, — улыбается капитан станции.

Может быть Мин и пытается удержать свой образ безразличного ко всему парня, но всё
равно видно, что он рад большой компании экипажа Маггемита. Меньше спит, занимаясь
подготовкой молодого механика, в котором видит отражение себя. Они оба чем-то
похожи. Разочарованием? Стремлением в никуда? Способностью отпугивать от себя людей
точно.

Юнги вообще-то за своей стальной оболочкой любит поговорить, просто не всем это
удаётся лицезреть. Мин больше мизантроп, который может открыться не для многих, но
исключение в виде Хоупа всё же пришлось сделать, потому как их вынудили
сосуществовать вместе.

— Что за пижамная вечеринка и без меня? — в центр управления пожаловал главный

двинутый на Марсе учёный с требовательным вопросом и ноткой ревности. — Кого
обсуждаем?

— Да так, — Юнги непринуждённо решает съязвить, пока есть благоприятная

возможность, — одного сангвиника, помешанного на теориях и заговорах Вселенной,
который спит и видит, как бы найти подземные туннели на Марсе, которые приведут к
скелетам людей. Кажется, его Чон Хосок зовут.

— Так мило! — названный представитель подходит к Мину и начинает тормошить его

волосы, завязывая хвостик на макушке маленькой резинкой. — Приятно знать, что я не
выхожу из твоей головы.
— Ты туда и не входил.

— Зато я входил в другое место.

Намджун прыскает смехом, как единственный, кто понимает корейскую речь из

присутствующих, стараясь удержаться от пошлой шутки, намёк к которой уже прозвучал
от Хоупа.

Хосок – личность не всегда поддающаяся логике. Его страсть к разумной жизни за

пределами Голубой планеты пошла из детства и заученных наизусть диалогов
фантастических фильмов про космос. Его странность характеризуется нескончаемым
позитивным настроением, верой в успех и надежду, что слепит глаза яркой улыбкой. Он
любит жизнь, всех живых и неживого Юнги.

Мин для Хосока был сначала экспериментом. Учёному хотелось знать причины
отстранённого от мира поведения, услышать его точку зрения на Вселенную и
объединиться, войдя в состав ненормальных людей, которые полетели на Марс. А потом
что-то изменилось.

— Это был первый и последний раз, когда в мою комнату вошёл человек, — Юнги
отталкивает от себя руку учёного, все знают, что комната Ждуна – самая запретная
часть станции. — Если тебя интересуют болтливые люди, которые так же, как и ты,
любят влезать в разговоры, души и личное пространство, то свали к блогеру с жёлтой
нашивкой, — Мин удачно вспоминает ещё одного раздражающего его представителя
Homosapiens.

— Фобос?

— Хренобос.

Уже все наслышаны про эту парочку с причудливыми позывными, которые являются
исключениями из правил. Суток не прошло, а все представители женского пола только о
них и говорят.

— Клянусь, если этот турист ещё раз появится передо мной с камерой, я не удержусь
от возможности сыграть в боулинг гаечным ключом.

— Аккуратнее с ним, — вдруг говорит Хосок тише, чем обычно. — Жёлтая нашивка его
номера не просто случайность…

Намджун кивает в знак подтверждения, снова создавая атмосферу загадочности и

недосказанности. Вот только Юнги начинает бесить тот факт, что об этом знает Хоуп,
но не в курсе он сам.

— Может, посвятите в смертельную тайну происхождения парня с камерой?

— Ой, как поздно уже! — Хосок разводит руки в сторону и потягивается, демонстрируя
наигранный усталый вид. — Пойду спать. До завтра! — дразнит, чертовка.

Юнги закатывает глаза и поворачивается к Намджуну, требуя ответа от него.

— Хоуп знает больше, чем я, — признаётся капитан миссии. — Но одно я могу сказать
точно. Он – неприкасаемый.

А ясности это нисколько не вносит.

. ₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩ ｡ ˚ ☽ ₊ ˚ ✩ ｡₊˚ ₊
Тэхён окружён большой компанией, сидя в середине длинного стола за ужином – сегодня
он развлекает публику как может, рассказывая истории про свои путешествия,
переделки, в которые частенько попадал, и как из них чудом выбирался.

Завтра последний день перед погружением экипажа в анабиоз, в котором они пробудут
всё время полёта. Поэтому блогер любезно «заряжает» добровольцев и добрую половину
учёных и техников, чтобы им снились замечательные сны. Ким стал душой компании, его
полюбили все, кроме Ждуна, который продолжал огрызаться на него. Ещё он нашёл
нового друга в лице Хоупа, с которым частенько пропадает, когда Чонгук уходит с
Мином.

Кстати, Чон сейчас стоит в коридоре, прислонившись плечом к поверхности станции, и

смотрит на своего соседа с неприкрытым интересом. Прошло трое суток с момента их
разговора про один единственный вопрос, на который можно получить ответ, а
определиться с ним оказалось затруднительно. Механик так и не ест в шумной
компании, стараясь избегать излишнего внимания к себе, зная, что совсем скоро это
место опустеет до нескольких членов миссии, которым не суждено погрузиться в сон на
долгие месяцы.

Чем больше проводишь времени с Тэхёном, тем больше начинаешь сомневаться в том, что
тебе казалось неопровержимыми фактами. Правда догадка, что обратная сторона Луны
была «откусана», оказалась неверной, потому что спутник явился людям целым и
невредимым, если не считать избитую сторону всю в кратерах. Тогда Чонгук увидел
разочарование на лице блогера, который хотел произвести фурор на своём канале
громкой новостью о неполной Луне. В остальном же Ким ставил под сомнение всё,
включая истинную причину полёта Чонгука на Марс.

Светловолосый громко смеётся, его глаза сужаются, а взгляд перемещается в сторону

перехода из зала, где стоит Чон. Они пару секунд смотрят друг на друга, а потом Ким
разрывает зрительный контакт, обращая внимания на девушку напротив, которая
озвучивает интересующий всех вопрос.

— Кто ты такой на самом деле? — короткостриженная шатенка заставляет присутствующих

затихнуть и прислушаться к ответу.

И Чонгук снова видит эту реакцию. Страх. Почти такой же взгляд был, когда они
взлетали с Земли, однако сейчас Тэхён пытается спрятать внезапную панику.

Значит ли это, что дело не в боязни высоты, полёта, открытого космоса, а в самом
парне?

Светловолосый натягивает улыбку, откидывается чуть назад и вздыхает, слыша

собственное сердцебиение в полной тишине. Он знает, кто больше всех желает слышать
ответ на этот вопрос.

— Я…

Неужели признается? Нет, скорее всего превратит всё в шутку и не даст настоящего
ответа. Тэхён не станет признаваться в том, чего боится.

В этот момент космическую станцию заметно пошатнуло. Послышался шум, громкий щелчок
и полная напряжённая тишина. Экипаж замирает, пытаясь понять, что происходит, а
через несколько секунд вещи, лежащие на столе начинают постепенно подниматься.
Станция останавливает своё вращение.

Теперь страшно всем. Это их первая экстренная ситуация, к которой готовили

космонавтов психологи, помогающие здраво мыслить и не поддаваться панике. Каждый из
присутствующих справляется со своим страхом, терпеливо ждёт указаний и остаётся на
своём месте.
— Чонгук, — окликивает Юнги механика, — за мной.

Тэхён видит, как Чон уходит за блондином, подозревая, что всё-таки произошло что-
то, требующее вмешательства техников. Сигнализация не сработала, а значит обшивка
не повреждена, утечки кислорода нет, и серьёзная опасность людям не грозит. Капитан
Маггемита не даёт объявлений, что должно быть хорошим знаком.

К экипажу выходит Хосок, который сообщает, что ничего существенного не произошло –

просто микрометеорит попал в один из двигателей, который раскручивает станцию, и
сработало автоматическое отключение всех двигателей, что приводит к невесомости. И
для полного успокоения заверяет, что неполадку сейчас устранят.

Тэхёну не нужны знания в области механики, чтобы осознать, что Чонгук сейчас выйдет
в открытый космос. Светловолосый делает несколько шагов, пока не теряет контроль
над притяжением и не взлетает вместе с остальными. Станция остановила вращение. Для
подобных случаев предусмотрена специальная лестница, состоящая из припаянных ручек
к стенам, чтобы можно было перемещаться, поэтому Ким хватается за одну из таких и
начинает ползти к стыковочному отсеку. Съеденный порошковый ужин просится наружу,
внутри неприятное чувство волнения и холода.

Тэхён подлетает к большому иллюминатору, из которого видно часть «колеса», где на

одном из двигателей мигают красные огоньки, посылающие сигнал о поломке. Там что-то
определённо есть, но изнутри ничего не разглядеть – кромешная тьма.

Трубка подачи кислорода соединяет баллоны на спине со шлемом, щёлкает, когда

поворачиваешь её по часовой стрелке, и автоматически начинает подачу химически
активного неметалла газа, которым дышит человек. Чонгук закрепляет всевозможные
ремешки и клапаны, дополняя скафандр компактной сумкой набора инструментов.

Юнги тщательно следит за каждым действием парня, лично удостоверяясь, чтобы тот
ничего не пропустил, и про себя ругается на правило, по которому выход в открытый
космос осуществляется исключительно в паре с кем-то. Он бы и один справился, но
подневолен ослушиваться приказов капитана. Мин закрывает их в шлюзовой камере, люк
которой выпустит в космос, и хватается рукой за рычаг, поворачиваясь к брюнету.

— Как только мы выходим – крепишь трос, — Юнги проверяет слышимость установленных в

шлемах динамиков, на что Чон показывает знак «ок», подтверждая, что всё слышит. —
Следуешь точно за мной, не болтаешь беспричинно. Технику безопасности и теорию
выхода ты прекрасно знаешь, — Мин никогда не умел подбадривать людей, но и не даёт
пустых обещаний, что всё будет хорошо. — Можешь представить, что это тренировочный
центр: выход – устранение неполадки – возвращение.

Чонгук кивает и невольно сжимает зубы, прислушиваясь к своим чувствам. Нет, ему не
страшно, из головы ничего не вылетает, как часто это бывает при волнении, и руки
совсем не дрожат. Он готов.

— Никаких вольностей, Чон Чонгук, ты меня понял? — напоследок удостоверяется Мин,

наслышанный о желаниях парня улететь в чёрную дыру.

— Да.

— К чёрту.

Юнги надавливает на рычаг, и дверь открывается в бесконечность.

Как только они покидают станцию, Чонгук закрепляет трос и дёргает на себя, проверяя
его прочность закрепления. Юнги же делает это одним лёгким, уже автоматическим
движением, и сразу направляется к поломке, включая на скафандре фонарь.
Масштаб станции внушает гордость за человечество. Они смогли построить что-то
такое, пускай, грубо говоря, за две тысячи лет, чтобы путешествовать с одной
планеты на другую. Но это только начало. Сначала планеты, потом системы и
галактики. Каждый бы хотел дожить до такого момента, когда можно будет пересечь
несколько галактик за долю секунды. Дожить…

Юнги останавливается, оборачивается и жестом показывает «прыжок», который им надо

совершить, чтобы перебраться на колесо.

Трос закреплён.

Мин идёт первым, демонстрирует лёгкость выполняемого действия и задерживается уже

на другой стороне, ожидая Чонгука. Парень слышит лишь собственное тяжёлое дыхание,
через полукруглое стекло защитного шлема видит только то, что впереди, не способный
следить за остальным периферийным зрением. У некоторых это вызывает беспокойство.

Чон упирается ногами в поверхность обшивки, отпускает лестницу и отталкивается,

хватаясь за другую. Техники двигаются дальше. По мере приближения к краю в кровь
поступает адреналин, заставляя тело вырабатывать тепло. Чонгук чувствует, как по
спине бежит капля пота, вспоминая дождь. Шум листьев, о которые разбиваются капли,
начинает звучать бредовым эхом в ушах, будто парень слушает музыку в наушниках.
Следом идёт раскат грома и усиление ливня.

Фантастические грёзы наяву.

Это эффект, при котором космонавты видят или слышат то, что не существует в их
окружении. Нет, люди не сходят с ума, просто мозг, подверженный трансформации
изменения пространства в котором находится, невольно начинает «воспроизводить»
воспоминания.

Чонгук прокручивает головой и пытается сосредоточиться на задании, пытаясь убрать

этот дождь из своей головы.

— Неполадка обнаружена, — раздаётся в динамике голос Юнги, который останавливается

на краю у двигателя.

— Каков характер повреждений? — тут же следует голос капитана Кима.

Мин оценивает «камешек» размером чуть больше баскетбольного мяча неправильной

формы, который так идеально вписался в область двигателя, поцарапав внутренний
проход и застряв там. Но вытащить – только половина дела, ещё необходимо проверить
исправность работы.

— Будем надеяться, что его скорость была маленькая, и он не залетел слишком

глубоко, — Юнги не может дать конкретного ответа, пока глыба метеорита находится
внутри. — Приступаем к изъятию.

Чонгук следит за каждым движением старшего, замечая, что блондин не торопится

вытащить чужеродный объект руками – любая маленькая царапина может привести к
разгерметизации скафандра. Мин достаёт инструмент, который служит захватом, и
делает первую попытку вытащить метеорит.

Экипаж миссии с затаённым дыханием смотрит, как двое техников за бортом станции
делают свою работу, столпившись у иллюминатора. Девушки со вздохами
переговариваются между собой, желают удачи и держат кулачки.

А Тэхён не отводит взгляда от Чонгука.

– Мне хотелось умереть и я нашёл более интересный способ. Фраза не выходит из
головы, и Киму хочется спрашивать каждую секунду, о чём сейчас думает механик.

Чонгук чувствует дуновение ветра. Или это всего лишь его дыхание? Дождь
прекращается, слышно только капли, которые долетают до луж тихой мелодией.

Метеорит крепко застрял. В динамике слышится нецензурная лексика от Юнги, который

ругается тихо, что означает просто разочарование, без волнения. Всё под контролем,
просто нужен другой инструмент.

— Расколем его по центру? — предлагает Чонгук. — Трещина пройдёт насквозь,

структура станет нецельной и, запустив двигатель, его вытолкнет, как пробку
шампанского.

— Есть риск: при расколе может отлететь часть и завалиться ещё дальше, — Юнги
постукивает пальцами по сплаву металла. — Снимем внешнее кольцо двигателя и
попробуем вытолкнуть.

— Тогда нам нужно что-то потяжелее.

Мин понимает, что удобнее всего будет вернуться на станцию за необходимым

инструментом, а сделать это проще и быстрее одному. Но придётся оставить Чонгука
здесь. И Чон тоже это понимает.

— Я не сдвинусь с места, — заверяет брюнет.

— Надеюсь, что ты не глупый мальчик.

Юнги накрывает тыльную сторону ладони в больших перчатках Чонгука и сжимает его
пальцы, которые держатся за палку лестницы, говоря тем самым, чтобы не отпускал. И
начинает возвращаться.

Чон, как и обещает, не двигается. Он переводит взгляд на звёзды, ищет что-то

знакомое, но свет от Солнца, которое не заходит, хотя уже ночь, не даёт увидеть
другие объекты.
– Космонавтам много платят. Я куплю для тебя звезду и назову твоим именем.
– Мне расценивать это, как признание в любви?
Нет, это была не любовь. А попытка заставить тебя не покидать меня.

Чонгук вспоминает слова из песни, которую часто слушает, и прикрывает глаза. Можно
всего лишь разжать пальцы рук и отпуститься, чтобы заглушить этот голос в своей
памяти. Но Чон открывает отяжелевшие веки и видит Юнги, который достаточно быстро
возвращается.

Техники принимаются за дело, разбирая двигатель и снимая кольцо, которое позволит

ближе добраться до засора. Движения медленные, плавные, энергии затрачивается куда
больше, несмотря на невесомость и лёгкость оборудования. Чон уже привык к пустоте
вокруг, не обращает внимания на низкую температуру за пределами скафандра, и шум
дождя больше не преследует его. Они добираются до метеорита; Юнги проталкивает
инструмент и давит на него, заставляя глыбу со скрежетом, которого они не слышат,
потому что в космосе звука нет, вытесняться наружу.

Проблема устранена.

И в эту же секунду автоматика срабатывает и двигатели запускаются. От неожиданности

движения колеса станции Чонгук выпускает из рук лестницу. Двигатели тут же
выключают.
— Эй, Чонгук, ты на тросе, слышишь? — Юнги видит, что парень начинает теряться. —
Чонгук, без паники, ты на тросе.

— Всё в порядке, — спешит заверить брюнет, которого утягивает в другую сторону за

кольцо.

— Медленно, не спеша, возьмись за трос и начинай движение к станции, — Юнги слышит

через передатчик звук оповещения опасности с центра управления, и в эту же секунду
двигатели снова включаются.

Видимо метеорит всё же задел что-то, что нарушает автоматику, потому что через
несколько секунд снова всё глохнет. Но проблема не в этом.

Трос Чонгука оказывается за «спицей» колеса, он натягивается, и если срочно не

перебраться на другую сторону, то парень попадёт под неисправный двигатель, который
сам включается и выключается. Видимо Чон тоже это понимает.

— Чонгук, ничего не делай, — тут же говорит Мин, начиная двигаться в его сторону.

Двигатели снова включаются, ещё дальше отбрасывая Чона и приближая его к возможному
неблагоприятному исходу событий. Через два таких перебоя он попадёт под
выбрасываемое горючее, и произойдёт разгерметизация скафандра. Но этого можно
избежать. Ещё один запуск двигателей вызывает уже другое ругательство из уст
старшего, которое, как раз-таки, означает волнение.

Чонгук решает открепить трос, тем самым не дав затянуть себя под жаровню. Он
тянется к креплению, надавливает на замок, но ладонь предательски соскальзывает.

— Не смей отцеплять трос!

— Я справлюсь…

— Это приказ! — уже кричит Юнги, потому что последнее, что может сделать космонавт,
это оборвать единственную нить, связывающую его с кораблём.

Снова запускаются двигатели, и парня последний раз притягивает на расстояние, через

считанные секунды которое заполнится выхлопом горючего. Мин уже близко, он успеет
дотянуться до Чонгука и оттянуть его, но парень отцепляет трос от скафандра.

Невесомость делает своё дело, и колесо станции прокручивает вперёд.

Чонгук тяжело дышит, сердце не унимается, а стекло запотевает. Ничего не видно.

Брюнет пытается ухватиться руками хотя бы за что-нибудь, но он только отдаляется.
Под ногами ничего, пустота, бездна, чернота без конца и края, бесконечная дыра.
Маленький человек в необъятном для понимания космосе. Этого он хотел? Умереть вот
так, не преодолев и половины пути на Марс.

— Эй, Деймос, — слышится в динамике приятный голос, образ обладателя которого тут
же всплывает в голове. — Ты собираешься возвращаться?

— Что?

Чон пытается повернуться, чтобы посмотреть на станцию, но он ничего не может

сделать. Любое движение никак не влияет на его перемещение.

— Возвращайся на станцию, — вновь слышится успокаивающий голос Тэхёна. — Я ещё не

рассказал тебе о своих постыдных историях, помнишь? У тебя кислорода не хватит
дослушать до конца. А ведь мы оба прекрасно знаем, что ты можешь вернуться. Было бы
желание.
Вот именно. У Чонгука есть шанс ухватиться за выступ, когда он будет пролетать мимо
стыковочного шлюза.

— Ты обязан посмотреть, как я танцевал голым под Бейонсе на свой день рождения, —
Ким специально продолжает говорить, потому что впервые боится за кого-то сильнее,
чем за секрет, который хранит. — У меня есть видео, и оно с собой. Так что выброси
эту мысль из своей головы, — он будто слышит, о чём думал Чон. — Это не та смерть,
которую ты желаешь. Выглядишь как трус, который не сделал ничего, чтобы вернуться
на станцию. Лучше стань первым человеком, который умрёт на Марсе. Того и гляди
местность твоим именем назовут. «Каньон Чонгука» круто звучит, не правда ли?

– Назову звезду твоим именем.

Парень должен ещё выполнить своё обещание.

Чонгук начинает разворачиваться, вытягивает руку и терпеливо ждёт, когда долетит до

выступа. Это не сложно, но будет лишь одна попытка. В ушах снова слышится
нарастающий дождь. Парень делает глубокий вдох, а затем глубокий выдох. Ливень со
всей силой бьёт по окнам, барабанит по крыше, а гром дополняет эту мелодию.

Остаётся совсем немного.

Нельзя ошибиться. Нельзя упустить момент, одно мгновение, от которого зависит его
жизнь. Чон начинает про себя обратный отсчёт, видя приближающийся выступ.

Три. Два. Один.

Кончик защитной перчатки скользит по гладкой поверхности. Не дотягивается.

И тишина.

Чонгук не дотягивается до выступа, ему не хватает каких-то жалких сантиметров, он

смог только коснуться поверхности кончиком защитной перчатки. Печально осознавать,
что фраза «Как корабль назовёшь, так он и поплывёт» оказалась настолько правдива.
Чон ужасен. Может быть, не стоило заявлять о своих желаниях вслух? Ведь у них есть
удивительное свойство сбываться.

— Поймал!

Чонгук чувствует крепкую хватку за запястье и притяжение назад. Юнги успевает,

держит парня и ни за что его не отпустит. Мин тут же крепит на брюнета свой трос и
начинает двигаться с ним обратно на станцию.

Значит, не сегодня суждено осуществиться желанию парня.

— Какого чёрта ты сделал?!

Юнги зол до предела, и как только они оказываются на станции без защитных костюмов,
ступив ногами на поверхность с гравитацией, блондин с размаху бьёт парня, отправляя
его встретиться с жестокой реальностью.

— Щенок! Я же приказал тебе не отцеплять трос! — Мин пинает Чонгука в солнечное

сплетение, заставляя того рвано выдохнуть и закашлять. — Я предупреждал, никакой
самовольности! Если ты жить не хочешь, не порти жизнь другим! Где твоя грёбанная
подготовка?! Нахрена полетел, если не умеешь слушать, что тебе говорят?!

Чон чувствует железный привкус крови на губах от разбитого носа, слышит голоса, и
последний удар приходится по воздуху рядом, потому что Мина оттаскивает Хосок.
Вообще-то Юнги просто испугался за парня, за которого несёт ответственность, и в
этом секторе никого нет, поэтому жизненный урок никто не видит из экипажа корабля,
кроме тех, кто знает, на что способен Мин. А вправить мозги, как посчитал блондин,
ему не помешает.

Чонгуку тут же помогает встать Тэхён, обхватывая его за руки со спины и поднимая.
Он сам понимает, что виноват, заставил волноваться других и дал повод
разочароваться в себе. Можно всё сослать на юношеский пыл, панику от первого выхода
и нехватку опыта. Ведь всё действительно пошло не по плану. Но вопреки ожиданию
старших, что механик начнёт оправдываться, парень склоняет голову перед Мином,
заставляя присутствующих удивиться.

— Это моя ошибка, — чётко проговаривает Чонгук, говоря немного в нос, потому что
кровь до сих пор идёт и капает на пол тёмными пятнами. — Я нарушил субординацию.

Он не говорит, что такого больше не повторится, а берёт всю вину на себя. Не тратит
кислород на пустые разговоры. И Юнги злится ещё больше, дёргает плечом, заставляя
отпустить его, и смотрит на парня нисколько не жалея его. Получил то, что
заслуживает.

— Лучше не попадайся мне на глаза, — рычит Мин, уходя от чесоточного желания

ударить напоследок.

Чонгук для Юнги стал тем единственным из немногочисленных членов экипажа, который
его не раздражал, не вызывал чувство брезгливости и не действовал на нервы. С
первой встречи брюнет показал себя как человека, на которого можно положиться. И
сейчас Мин просто расстроен.

— Не переживай, — Хосок протягивает механику платок, легко касаясь его плеча. —

Юнги испугался за тебя, вот и ведёт себя так. Прости его за это. Иди отдохни,
завтра всё будет как прежде.

Спустя несколько секунд Чонгук остаётся наедине с Тэхёном, который смотрит на него
нечитаемым взглядом. Что теперь он думает о Чоне? «Это тот парень, который чуть не
улетел в открытый космос»? Но именно Тэхён стал разговаривать с ним, причём без
наигранности и речей психологов, которые пытаются сделать в такие моменты всё,
чтобы дать надежду на жизнь. Ким просто напомнил, что это не то, что хочет Чонгук.
Не время и не место.

Как ему удалось повернуть мышление парня, целью которого изначально было умереть?

— Чудовище, — светловолосый аккуратно хватает парня за скулы и начинает

поворачивать его голову в сторону. — Как он мог так сильно тебя ударить? Долго
заживать будет.

Чонгук удивляется, не слыша от Тэхёна ничего, что бы напоминало о случившемся.

Будто он уже забыл или не придавал этому значения.

— Пошли, достанем тебе льда, — Ким суёт свои руки в карман толстовки и делает два
шага, останавливаясь, потому что не слышит, чтобы за ним пошли.

Парень оборачивается и немного хмурится, пытаясь понять, о чём сейчас думает Чон.

Брюнет стирает кровь с верхней губы, смотрит на платок и вспоминает изнуряющие

тренировки на Земле. Тогда тренер всегда повторял одну и ту же фразу: если
чувствуешь боль, значит ты жив.

Чон до сих пор не мог поверить, что был на грани закончить своё существование, но
никакого облегчения не почувствовал. Его заявление, что он хочет умереть, в один
миг обесценилось, когда Чонгук услышал в динамике голос Тэхёна. И этот загадочный
блогер вновь становится правым, когда высказал предположение, что Чон в космосе не
смерть ищет.

Что же тогда ему нужно здесь?

— Оу, да ты сам как лёд, — Чонгук опускает взгляд на свою ладонь, взятую Тэхёном, и
осознаёт, что на самом деле он небезразличен кому-то, даже Юнги, пускай из-за
чувства ответственности, но тоже волновался и боялся потерять парня, хотя толком
его не знает. — Ты дрожишь.

— Постстрессовый эффект, — говорит брюнет, не пытаясь ответить на прикосновение и

сжать пальцы.

— Тебе просто холодно, заносчивый мальчишка, — Тэхён тянет парня за собой, на этот
раз добиваясь того, чтобы он сдвинулся с места. — Завтра бо́льшая часть людей
погрузится в сон, и станция опустеет. Тебе должно стать комфортнее, надеюсь, теперь
ты будешь приходить есть за стол ко всем.

Светловолосый продолжает говорить на несущественные темы, пока они идут до комнаты,

а ещё не отпускает руку механика.

Держит так, будто боится отпустить.

Чонгук, по правде говоря, половину поступающей информации не слышит, снова

вспоминает тот страшный момент, как он безрассудно отцепил трос. А ведь Юнги бы
успел. В любом случае не стоит прокручивать это в голове – просто вынести урок и
убрать в архив воспоминаний.

По дороге они никого не встречают, и Чон не может не признать, что его это радует.
Как только он оказывается в комнате, то сразу же забирается под одеяло, чувствуя
приятную тяжесть от притяжения. Из-за ударов Мина лежать неудобно, остаётся
неприятное чувство пульсации. Сна ни в одном глазу, потому что, опуская отяжелевшие
веки, Чон будто снова проваливается в никуда, в эту кромешную пустоту, в которой
холодно и одиноко. Тело не прекращает сокращать мышцы, пытаясь согреться, но под
одеялом ничуть не теплее. До тех пор, пока Чонгук не ощущает, как его укрывают ещё
одним.

— Ты что делаешь? — брюнет смотрит на Тэхёна, который стаскивает со своей кровати

подушку и бросает рядом с головой механика.

— Собираюсь согреть тебя, — заявляет Ким, будто у него это в порядке вещей
забираться в чужие постели, хотя сейчас это не кажется таким уж и плохим решением.

Потому что Тэхён, забираясь под двойное одеяло, устраивается с краю и пододвигается
ближе, закидывая ногу на соседа и руками обхватывая чужую руку. Кровати на станции
узкие, неудобные, но светловолосый находит позу, в которой становится тепло и
комфортно. Он больше ничего не говорит, щедро делясь своим теплом, и горячо выдыхая
куда-то в шею.

Чонгуку непривычно. И дело не в том, что рядом лежит парень, с которым он знаком от
силы полноценных четверо суток. Хотя «знаком» – сильно сказано, потому что десять
процентов биографии о нём занимает вид деятельности, а остальные девяносто – поток
вопросов. Чон ничего не знает о парне с жёлтой нашивкой.

Дело в том, что с полётом в космос привычное существование начинает меняться. Люди
на станции отличаются от тех, кто остаётся на Земле, хотя все они оттуда. И почему
так сложилось, что Чонгук сейчас лежит рядом с Тэхёном, который невероятно тёплый и
добрый?

– Давай считать это вероятностью одного процента из бесконечности?

Как Чон, будучи реалистом, мог сказать такое? Можно было озвучить, что пути
вариантов развития из бесконечности пересеклись в одной точке, а именно станции
Маггемит, где жизненная дорога пересеклась с чужой. Или то, что они оба готовились
к полёту на Марс, и естественно оказались в одной комнате, как двое людей одной
национальности и, вероятно, возраста. Это не совпадение, а расчёт и обстоятельства.
Но нет, Чонгук назвал это вероятностью из бесконечности. Романтично и глупо.

Брюнет закидывает свободную руку на глаза и позволяет сну взять его в свои оковы. И
плохие дни не длятся вечно. Хотя, настолько ли он оказался плохим?

˚ ☽
Стук в железную дверь беспощадно вырывает из сладкого забытья, заставляя тяжело
выдохнуть и заставить себя подняться. Чон ощущает, как по его торсу проскальзывает
тёплая ладонь, которая падает вниз из-за принятия сидячего положения, и парень
вспоминает, что эту ночь он провёл не в одиночестве. Снова стук в дверь.

Тэхён рядом недовольно мычит и подвигается ближе к стене, оккупировав подушку

механика, всё ещё желая провести несколько минут в тёплых объятьях Морфея. Чонгук
выбирается из-под одеял, перелезает через блогера и встаёт на твёрдую поверхность,
ощущая на месте вчерашних ударов болезненные гематомы. Брюнет открывает дверь и
поднимает сонный взгляд на парня, стоящего перед ним.

— Привет, — европеец немного хмурится, опуская взгляд на нос механика, но тут же

поднимает глаза, боясь показаться неучтивым. — Чонгук, верно?

— Да.

Не удивительно, что ему задают такой уточняющий вопрос, ведь он редко появляется на
глаза.

— Капитан Ким желает тебя видеть, — передаёт сообщение парень, невольно заглядывая
за спину Чона, обнаружив, что на верхней кровати отсутствуют постельные
принадлежности, которые обнаруживаются чуть ниже, где до сих пор спит парень. — Это
не срочно, не торопись, — заканчивает европеец и уходит с тем, кто только что
прошёл мимо.

Чонгук оглядывается через плечо, понимая, что парень мог не так всё понять, увидев
Тэхёна, спящего на двух подушках под двумя одеялами. Но это не так сильно волнует,
как тот факт, что капитан вызвал его, наверняка по поводу вчерашнего. Другой
причины просто нет. Однако, Чон уже вышел из того возраста, когда начинаешь бояться
вызова к начальнику, поэтому приводит себя в порядок, натягивает обувь и тихо
уходит, оставляя Кима спать.

Поход до центра управления занимает несколько минут, но даже за такой промежуток

времени Чонгук успевает поймать на себе неоднозначные взгляды. Парень не умеет
различать, с каким чувством они смотрят на него – упрёк или же сочувствие,
облегчение или осуждение. Поэтому по привычке просто проходит мимо.

В центре управления сегодня особенно мало людей, они ограничиваются капитаном

Маггемита, Хоупом и ещё кем-то, сидящим спиной в кресле. Приход парня первым
замечает учёный, который коротко улыбается и проводит ладонью, приветствуя
механика, а потом и капитан, пригласив брюнета сесть. И чем ближе Чонгук подходит,
тем больше понимает, кем является третий из присутствующих.

— Как себя чувствуешь? — интересуется Намджун, следя, как брюнет осторожно садится
рядом с Юнги. Не видно ни страха, ни ужаса, ни отвращения — Чон, как водная гладь
без эмоций.

— Видимо, хорошо?

Ответ парня подразумевает «если говорить об отчётности, отправляемой на Землю, то

надо соврать, что всё хорошо и проблем нет». Везде так, даже если есть конфликт,
начальство не должно об этом знать. Особенно, если дело касается отправки на Марс,
где острые конфликты – серьёзная угроза операции.

— Ты меня не понял, — Ким понимающе улыбается на сообразительность парня. — Как на

самом деле ты себя чувствуешь?

Чонгук мальчик не глупый и не мелковозрастный, чтобы жаловаться на такие пустяки,

как синяки и ссадины. А Юнги на него даже не смотрит – ему всё равно, что скажет
механик.

— За дело получил, — отвечает брюнет, вызывая у Хосока смех.

— Ты всегда такой? — учёный облокачивается рукой на подлокотник кресла капитана. —

Мы не собираемся тебя на Землю возвращать и ругать тоже. Нам важно знать твоё
состояние, парень!

И всё? Чонгук правда ожидал что-то вроде лекции об ошибках или предупреждения, да
чего угодно. Просто на Земле, где живёт почти восемь миллиардов человек жизнь
ценится иначе, чем в космосе. Там, на Голубой планете каждый день кто-то умирает и
кто-то рождается, заполняя недостающий пазл, а здесь незнакомые друг другу люди
становятся одним целым и им не безразличен каждый участник. Можно было бы назвать
это общество некой семьёй, но большинством двигает чувство долга, потому что в
реальности это просто миссия.

— Всё в порядке, — Чон и правда не держит обид, да и не первый раз в жизни был
избит, чтобы не знать, что раны затягиваются.

— Мы могли бы и поверить в это, если бы не знали Юнги, — Хосок переводит взгляд на

жутко недовольного Мина, который не просто так тут присутствует. — Щупленький, но
бьёт так, что кости трескаются. У тебя, должно быть, адски болит нос. Сходи к врачу
обязательно, потому что вчера, видимо, ты не сделал ничего.

Хоуп многозначительно переводит взгляд на Ждуна и поднимает брови, намекая на время

его вступления в разговор. По блондину видно, что он не хочет ничего говорить, но
вопреки своему нежеланию, Юнги поворачивается к брюнету, смотрит на его разбитый
нос и действительно жалеет, что позволил себе сорваться.

— Прости. Вспылил.

Два слова, а на душе заметно легче.

После разговора Чонгук направляется к врачу, который как раз-таки ругает парня за
его халатное отношение к здоровью. Переносица жутко болит даже от наложенной мази и
пластыря. Врач любезно поинтересовался ментальным состоянием парня, на случай, если
инцидент мог повлечь какие-то психологические последствия, но Чон заверил, что
никаких изменений не заметил, решив утаить про звуки дождя, которые он слышал.
Ничего серьёзного в этом нет.

К этому времени Тэхён уже должно быть встал, поэтому неплохо было бы его найти.
Подумав об этом, Чонгук резко останавливается. Почему он думает о Тэхёне? Для чего
его искать? Действительно ли в нём появилась потребность или даже зависимость
увидеть блогера? Или им просто движет интерес к его личности?
— С кем уже успел подраться? — доносится голос американца, который привлекает к
себе большую половину внимания, и вопрос явно адресован механику, который вообще-то
через зал просто мимо проходил. — Или это тебя так за твою геройскую выходку
отделали?

Чонгук не хочет спорить, ссоры ему не нужны, но это явная провокация. Может быть
парень в футболке с надписью «peace» даже не закладывает негативный смысл в свои
слова, но издёвка там присутствует намеренная. Ведь «Чон такой весь из себя, но на
первом же задании обделался».

— Ночью с кровати упал, — отвечает брюнет, делая шаг в сторону, чтобы уйти, но тут
же слышит ещё один вопрос, заставляющий его остановиться.

— Расскажи, как ты смог упасть, если спишь у стенки?

Это он был тем, кто прошёл тогда мимо? Чонгук прекрасно понимает, что имеет в виду
американец, который решает не озвучивать пока тот факт, что видел в его постели
Тэхёна. Ситуация щекотливая и выходит из-под контроля.

— Потому что я скинул его во сне, — раздаётся голос блогера, который входит в зал,
сладко в разминке потягивая руки вверх. — Знаешь ли, тесно спать на одной кровати,
— Ким подходит к американцу настолько близко, что девушки, завидев эту картину,
начинают подозревать, что назревает что-то неладное. — Не знаю, как вы, но я –
лунатик, и с детства забираюсь в чужие постели погреться.

— Слабовата легенда, — не отступает парень, — и упасть с кровати, чтобы так разбить

нос, тоже нереально. Разве от команды могут быть секреты?

— Откуда такой рьяный интерес?

— Да просто любопытно. Может, в экипаже есть психически неуравновешенные люди,

которые в любой момент, желая уйти в мир иной, потянут остальных за собой. А, Чон?

Чонгук думает, что надпись на футболке определённо не соответствует реальности.

Чонгук впервые видит такого Тэхёна. Он легко и непринуждённо разговаривает, но при

этом за своей маской раздирает американца на мелкие кусочки. И когда, казалось, эти
двое переступят грань, Ким неожиданно протягивает руку вперёд, предлагая совершить
примирительный жест.

— Давай не будем пугать всех своими тупыми шутками, они уже не смешные, — улыбается
блогер, хватая американца за ладонь и приближается, постукивая другой рукой его по
спине. — Одно моё слово, — тихо шепчет Тэхён, начиная сдавливать чужую ладонь в
своей, — и на станции случится несчастный случай. Надеюсь, мы поняли друг друга.

За секунду взгляд парня меняется до улавливания неловкости и страха в нём.

Американец натянуто улыбается и чешет затылок, поспешив больше не развивать эту
тему, пока Тэхён поправляет камеру и тут же предлагает присутствующим сделать фото
перед их погружением в анабиоз.

Чонгук переводит взгляд на американца и понимает, что в момент их «примирения»

произошло что-то другое, нежели приход к согласию.

— Эй, малыш, — Чонгук оборачивается на голос Мина, который стоит позади. — Давай
за мной.

С одной стороны механику нравится «малыш» больше, чем «щенок», и возвращение к

этому обращению служит хорошим знаком. С другой – называй так его на английском,
сложно было бы объяснять тому же американцу, что это просто удобный позывной для
Ждуна. Юнги зовёт за собой Чона не просто так, а потому, что для них есть работа –
проверить модули анабиоза.

Как долго Мин там стоял? Видел ли он то, что происходило? В любом из вариантов дело
– дрянь, потому что конфликт уже зародился и пустил свои корни. Даже с погружением
того парня в сон, он останется, и начнёт расти уже во время прибытия на Марс, если,
конечно, парень не облагоразумится. Хотя вряд ли он решил всё забыть, если учесть,
каким взглядом после пожатия ладоней он смотрел на Тэхёна.

— А Вы знаете…

— Не «выкай», — резко перебивает Юнги, останавливаясь и выглядывая из-за модуля на

парня. — Ну что?

— Какую должность занимает Тэхён?

По логике Чонгука, если Ким имеет какую-то власть, будучи с бледно-жёлтой нашивкой,
то об этом должен обязательно знать один из главенствующих в миссии людей – Юнги.

— Самому интересно знать, почему я не могу запустить в него гаечный ключ, —

отвечает блондин, продолжая проверку. — Почему у него не спросишь? Вы, вроде как,
сдружились.

Вроде как. Вот только у них условие одного вопроса, и если неправильно его задать,
то загадка останется неразгаданной. А Чон сколько бы не пытался, не мог составить
вопрос, который бы охватывал большую область желаемой информации. К тому же с
каждым днём их становится больше – и вот доказательство: почему Мин не посвящён в
знание личности этого пассажира?

— Можешь попробовать задать этот же вопрос Хосоку, — Юнги закрывает модуль,

переходя к следующему. — Он единственный на станции, кто знает ответ. Только тебе
придётся поспешить – Пони этим вечером уйдёт в спячку на восемь месяцев.

Вряд ли Хоуп станет рассказывать об этом какому-то механику, учитывая, что он не

сказал об этом Юнги. Это же логично: Мин в курсе, что Хосоку известен ответ на
вопрос, но самого ответа он не знает. А значит, Хоуп не открыл ему эту тайну, даже
несмотря на то что они достаточно близки.

Всё становится куда сложнее.

— Если быть откровенным, мне лишь известно, что его блог – не просто любительское
занятие, — Мин вспоминает, как капитан упомянул о том, что ему больше не надо
отправлять отчётность на Землю, как всё это время он делал. — Он, вроде как,
связующий: накапливает информацию и передаёт через свой блог. Так куда эффективнее,
учитывая, что врать Тэхён не будет, раскрывая всё, что тут происходит. Ни липовых
отчётов, ни отправка коробки полной розовых очков для финансистов – реальность в
чистом виде.

— Получается, у него договорённость с начальством?

— Может быть, — пожимает плечами Мин, — но даже простой связующий не получает

жёлтую нашивку. Не удивлюсь, если он – искусственный интеллект.

— Что?

Чонгука в миг пронзает странное чувство неуверенности. Из всех возможных вариантов

Чон даже близко не подошёл к этому.
— Не слышал про ИИ? — удивляется Юнги. — Искусственный интеллект разработан для
помощи человечеству открыть тайны и понять, что мы есть и откуда появились. Он –
разум, который каждый день совершенствуется, поглощая всё больше информации и
выходя за рамки обычного. На данный момент стадия его развития близка к сравнению
«ребёнка», несмотря на обширные знания, но это не предел. Вот я и подумал, что
Тэхён – ИИ, посланный с нами на Марс, дабы помогать процессу терраформирования
Марса. Иначе как объяснить его поведение, знания и таинственность происхождения?

– Кто сказал, что я – доброволец?

– Но ты же хочешь просто сделать селфи с другой планеты?

– Да, это моё личное желание, но не единственное. И у меня есть обязанности…

Как человек, не знающий, что делать с сублимированной едой, может выдвигать

обратные гипотезы терраформированию Марса?

– Но падение астероида требует основательных расчётов. Это может повлиять на орбиту

и вращение, а самым худшим вариантом будет уничтожение планеты, если переборщить.
То же можно сказать об атомных взрывах. Прибавим к этому вероятность радиоактивного
заражения воды.

– Тогда, как ты попал сюда?

– Думаешь, мы уже можем доверять друг-другу подобные секреты?

– Туристам слова не давали.

– Тогда не буду тебя разочаровывать сразу.

Нужно срочно найти Хосока.

========== 4. Deimos & Phobos ==========

Смелая гипотеза Юнги беспощадно въедается в мозг Чонгука, который не мог ни на чём
сосредоточиться больше пяти минут. Тэхён – искусственный интеллект?

У выдвинутого предположения есть как сильные стороны, в виде фактов скрытности и

неприкосновенности, так и слабые, вроде, разве ИИ может быть настолько похожим на
человека? Ким ест при всех ту же еду, что и экипаж, выделяет тепло и показывает
эмоции. Машина на такое способна? С другой стороны – это может быть верхушкой
достижения людей воссоздания человекоподобного интеллекта, с живой плотью,
снабжённой всеми возможными функциями, чтобы его нельзя было заподозрить в
ненатуральности.

Постепенно мысли, что светловолосому просто повезло попасть с ограниченными

знаниями о миссии на станцию, начинают вытесняться теми, что всё это – сплошной
спектакль. Тэхён вполне может играть людьми, выставляя всё таким образом, будто он
много не понимает, и окунувшись в жизнь настоящего человека, ИИ начинает вживаться
в роль. Это хорошо видно на примере того, как Тэхён показывает свой неподдельный
страх, когда дело касается его личности.

Чонгук срывается с места как только он заканчивает с Юнги проверять модули анабиоза
и тут же направляется искать Хосока – его единственную надежду на получение правды.
Ещё несколько минут назад он думал, что учёный не станет ему рассказывать подобный
секрет, но сейчас Чон просто задаст вопрос прямо и по реакции постарается понять,
оказался ли Мин прав. По закону подлости Хоуп внезапно куда-то исчез, и его никто
последний час не видел – сейчас на станции немного суетливо из-за подготовки
погружения людей в сон, что значительно накаляет обстановку.

— Вот ты где, — Чонгук замирает на месте, услышав уже привычный голос, который,
кстати, невообразимо прекрасный для человека, и поворачивается, увидев Тэхёна. —
Что-то случилось?

Как поведёт себя ИИ, если поймёт, что помимо доверенных лиц о его присутствии на
станции узнают посторонние? Ликвидация? Нет, искусственный интеллект создан, чтобы
служить людям, а не причинять им вред. В любом случае Чонгук не должен показывать
ни намёка на догадку о личности блогера.

— Хоупа ищу, — Чон присматривается в глаза напротив, пытаясь разглядеть в зрачке

какое-нибудь механическое движение. — Не знаешь, где он может быть?

— В отсеке своих учёных штучек или у Намджуна, но скорее всего первое, потому что
ему надо проверить всё самостоятельно прежде, чем он пойдёт спать.

На фоне суеты светловолосый выглядит слишком спокойно, рассматривает снимки и

отснятый материал, мило беседуя со своим другом. Чонгук до сих пор не может
поверить, что Ким – лишь машина. Но это же просто догадка Юнги. Почему Чон так
сильно ухватился за неё?

Брюнет неожиданно кладёт свою ладонь на щёку Тэхёна, вызывая у него реакцию
вздрагивания, и следом вторую, ощущая идущее от парня тепло. Под подушечками
пальцев Чонгук чувствует, как Ким сжимает зубы, напрягает скулы, и каждая мышца на
его лице напрягается, выдавая недоумение. Тэхён нереальный, это факт, но нельзя
относить его только по этому параметру к искусственному интеллекту.

Скорее всего Чон просто поспешил и принял первую попавшуюся гипотезу за правду.
Будь Тэхён на его месте, он бы сразу нашёл целый ряд аргументов, ставящих
предположение Ждуна под сомнение.

— Можно было обойтись простым «спасибо», — Ким просовывает свои руки меж чонгуковых
и начинает раздвигать их, убирая ладони брюнета со своего лица. — Что на тебя
нашло?

— Ничего, — Чонгук уводит ладонь на затылок, коротко осматриваясь по сторонам,

чтобы удостовериться, что его помешательство никто не видел.

И так на нём клеймо выскочки и псевдогероя, не хватало, чтобы ещё и извращенца

приписали. Чонгук же это из чистого интереса сделал, хотелось почувствовать тепло,
которое идёт от Тэхёна и согревает его ночью. Обидно будет, если Ким тоже станет
сторониться его из-за вот такого вот поведения.

— Тебя проводить к Хосоку?

— Что? — брюнет и забыл, что спешил найти учёного, а теперь то он зачем? Правда всё
же можно задать ему волнующий вопрос ради того, чтобы знать наверняка. — А, точно…
да, если ты не занят.

Перемену в поведении Тэхён улавливает сразу, хотя бы потому, что Чон всегда
спокоен. А теперь ещё и то, как парень взял Кима за щёки, не поддаётся разумному
объяснению и не похоже на его предыдущие действия (их отсутствие).

Блогер задумчиво проводит глазами по всему Чонгуку, точно сканируя его, и кивает в
сторону, приглашая пойти за ним.

Чон не знает, зачем он сейчас идёт к Хосоку, когда явно Тэхён не оставит их
наедине. Не может же он в присутствии подозреваемого спросить: «Слушай, я тут с
Юнги разговаривал о том, что Тэхён странный. Он – искусственный интеллект?» Кима
это не то что шокирует, а просто ударит большим молотом по голове, и он узнает, что
о нём думает Чонгук. Он может обидеться? Ведь это будет аналогично тому, что Чон
назовёт его бесчувственной имитирующей эмоции машиной. Или Тэхён посмеётся на
нелепость предположений? Кому такое вообще может прийти в голову?

Но как бы ни пытался найти правильную реакцию блогера, Чонгук не знает Тэхёна

настолько, чтобы её предугадать.

А тем временем тот самый отсек, где часто обитает Хосок, уже в паре шагов от
парней. Чон смотрит в спину светловолосого, хмурит брови, решая, пока есть
последняя доля секунды, остановиться и уйти, оставив вопрос без ответа, но увы,
механик слишком долго колеблется.

— Хэй, Хосок, я привёл к тебе гостя, — Тэхён широко улыбается, неподдельно

счастливо, отчего около глаз появляются морщинки.

Учёный, завидев парня, в миг начинает светиться жизнерадостностью, отвлекаясь от

проверки странных контейнеров, и так же приветственно встречает улыбкой.

Чонгуку слепит глаза. Если бы люди были воплощением звёзд – эти двое были бы точно
мощнее Солнца. Точно Сириус, который в двадцать пять раз ярче нашей звезды, и
Канопус, не отстающий на пятнадцать тысяч раз. Не удивительно, что они поладили:
оба излучают счастливую ауру позитива и надежды на светлое будущее.

— О, Деймос! — Хоуп удивляется внезапному интересу к себе именно этого парня. — Чем
обязан?

— Я…

Чон трёт висок, пытаясь быстро придумать любую другую причину его прихода, но в
голову ничего стоящего не приходит. Брюнет даже не знает, чем учёный тут занимается
и в какой области специализируется, чтобы подобрать вопрос подходящий под род его
деятельности.

Ложь ни к чему хорошему не приводит. Чонгук не хочет лгать, но и Тэхён не уходит.

Он что-то смотрит в своей камере и ждёт брюнета, чтобы потом пойти с ним. Механик
понимает, что его молчание подозрительно затягивается, он украдкой бросает взгляд
на блогера, чем даёт большую подсказку старшему, почему тот не начинает разговор.

— А, точно! — внезапно восклицает Хосок, поднимая палец вверх. — Вспомнил! Ты же

просил меня подумать над предложением.

Ты что, подыгрываешь мне?

Чонгук не верит своим ушам, потому что Хоуп понял, что парень просто не может
начать разговор при Тэхёне. Как он это сделал? Тут у всех, кроме него, есть
удивительная способность понимать людей?

— Чёрт, — тихо ругается Ким, — зарядка садится… я пойду, — светловолосый смотрит на

друзей. — Встретимся позже.

Ещё раз Чон себя сдаёт, когда поворачивается проверить, ушёл ли блогер, и только
тогда расслабляется. Хосок же наоборот, складывает руки на груди, с осуждением
смотря на брюнета и взглядом говоря, что поступает он нехорошо. Чонгук и сам это
понимает, и даже знает, что будет выглядеть ещё хуже, когда задаст свой вопрос.

— Ну теперь можешь говорить, — произносит Хоуп, отчего парню становится не по себе.

— Я не хотел, чтобы Тэхён это услышал, — признаётся Чон, — но у меня правда уже
голова кипит от вопроса, кто он такой. Потому что Юнги сказал, ты в курсе, а ещё он
предположил, что Тэхён может быть искусственным интеллектом, и я в это поверил.
Потому что как ещё объяснить его неподготовленность и зачисление в миссию? Но
несколько минут назад я всё-таки понял, что он не может быть искусственным
интеллектом, хоть и выглядит нереально… — Чонгук закусывает губу, понимая, что
звучит это неоднозначно. — То есть… Тэхён талантливый и красивый… — лучше, конечно,
не стало. — Я схожу с ума настолько, что готов был поверить в первую предложенную
гипотезу!

От признания становится как-то легче? Чонгук впервые за очень долгое время делится
с кем-то своими мыслями и беспокойствами и ощущает от этого лёгкость. И хотя он
думал об этой гипотезе какие-то полтора часа, но она червём успела полазить по его
мыслям, съедая парня изнутри. Если учесть, что эта тайна всегда покрыта мраком, то
с возможностью секретной миссии ИИ это стало как масло в огонь.

И Ким, стоящий всё это время за стеной, поднимает глаза и отталкивается, уходя по
коридору. Он услышал всё, что хотел.

— Я не против тебе помочь, — Хосок мягко улыбается, заверяя, что ничего плохого в
любопытстве нет, — но не думаю, что об этом кто-то может рассказать, кроме самого
Тэхёна. Вероятно, есть и причина, по которой ты сам до сих пор его не спросил.
Просто знай, что другого варианта узнать ответ на свой вопрос у тебя больше нет.

Из разговора с учёным Чонгук делает два вывода: во-первых, заверения, что гипотеза
Юнги неверная, не прозвучало, во-вторых, иного выхода, кроме как использовать свою
единственную попытку на вопрос, у него нет.

Брюнет возвращается в их общую комнату, но ни Тэхёна, ни камеры там нет.

Среди бродящего по станции экипажа можно легко заметить выделяющуюся фигуру,

которая перемещается достаточно непринуждённо. Лёгкая походка, местами где-то
замедленная из-за съёмки, отличается от суетливо-торопливой членов миссии, которые
вовсю пытаются подготовиться к восьмимесячному сну. Светловолосый смотрит на
добровольцев и задумывается над тем, что сейчас он мог бы быть где-нибудь в горах,
испытывая судьбу и разбивая очередную дорогую камеру в заснеженных долинах. Можно
было бы на свой страх и риск рвануть в арктические пустыни или для экстрима в
какой-нибудь тропический лес поймать анаконду за хвост. Ким побывал во многих
местах на Земле, но последняя идея, которая взбрела в голову, оказалась, наверное,
слишком радикальной.

Марс.

Казалось бы, что на Земле мало опасных мест для удовлетворения количества
выбрасываемого адреналина? Хочешь экстрима – заберись на край жерла вулкана.
Сыграть в игру со смертью – пройдись по зыбучим пескам. Побить рекорды – сплавай в
Марианскую впадину и открой точку ещё ниже самой известной. Но нет, Тэхёна потянуло
на что-то более неизведанное, таинственное и опасное!

Правда, всё же в космосе он нашёл нечто интереснее, чем Красная планета.

Блогер резко сворачивает со своего пути и заходит в центр управления, застав как
раз тех, кто ему нужен. За пару шагов Ким достигает удобного кресла и садится в
него, складывая свои руки в замок.

— Я хочу личное дело Чон Чонгука.

На данное заявление первым реагирует возмущённый Юнги, который ухмыляется на

наглость парня, совершенно позабыв, о чём он только что разговаривал с капитаном.

— Боюсь, я не наделён такими полномочиями, — Намджун вежливо отклоняет просьбу,

больше похожую на приказ, не уделяя внимания на поведение светловолосого.

— Не ври мне, — Тэхён и сам понимает, что сейчас делает точно так же, как Чонгук.

Они оба пытаются найти ответы на стороне, сохраняя свою законную попытку одного
вопроса. И только сейчас Ким понимает, что его условие очень невыгодное.

— Это конфиденциальная информация, — вновь отвечает отказом капитан Маггемита.

Тэхён складывает руки на груди, прищурено смотрит на мужчину, подозревая, что этот
орешек никто не в силах расколоть. Но парень не может прийти к Чонгуку и заявить:
«Я хочу знать о тебе всё, залезть в душу и ворошить прошлое, от которого ты сбежал
в космос».

— Шёл бы ты свои ролики снимать, — Мин смотрит на блогера всё тем же презирающим
взглядом, — а то первый и последний раз видишь, как люди в анабиоз ложатся.

Ким не придаёт значения вырвавшемуся слову «последний», от которого Намджун

прочищает горло, намекая, что информация слегка лишняя. О том, что эта поездка в
один конец, Тэхён не информирован.

— За мои тысячелетия ещё и не такое повидаю, — язвит парень, намекая Мину о его
разговоре с Чонгуком. — Искусственный интеллект? Серьёзно? От тебя я такого не
ожидал.

— Хер тебя поймёшь, турист внеплановый, — отвечает Юнги, стараясь держать свои
нервы под контролем.

— Много знаешь.

— Могу себе позволить.

Намджун неожиданно для двоих парней начинает смеяться, искренне, вызывая у других
недоумение. На щеках вновь появляются ямочки, смех добрый, словно капитан – пастух,
ведущий своих овец на другое поле (планету). Никто и не догадывается, на какие
жертвы приходится идти ради этого.

— Ох, уверен, с оставшимися из экипажа скучно не будет, — Намджун переводит

агрессию собеседников в нечто обычное и безобидное, показывая перепалку в роли
развлечения.

Вот только Юнги ничуть не весело. Он транслирует бегущую строку в своих глазах с
надписью «закрой свой рот или я затолкаю гаечный ключ тебе в одно место». И Тэхён
считывает это, всё равно раздражающе улыбается.

— Слышал, ты с Томасом не поладил, — капитан Ким пользуется возможностью

присутствия Тэхёна, решив не переносить разговор на потом. — Вы, конечно,
помирились на глазах у всех, но что ты ему шепнул? Его реакция была изумительная.

— Обычное недопонимание, — врёт блогер, услышав имя того самого американца, который
порочил Чонгука.

— Между кем? Разве он не с Чоном разговаривал?

— Что за допрос? — Тэхён встаёт с кресла, понимая, что никакой информации он тут не
получит, а значит и задерживаться здесь больше нет нужды. — Я всё уладил, причин
для беспокойств нет.

— Если бы их не было, я бы не затрагивал эту тему, — Намджун многозначительно

смотрит на светловолосого. — Постарайся не злоупотреблять своим положением.

Ким ничего не отвечает, просто уходит, оставляя вопрос открытым.

Слухи дошли и до капитана. Не удивительно, ведь сплетни – человеческий порок. Но

Тэхёна не волнует, кто об этом рассказал, да и не сильно раздражает Юнги своими
фразочками и намёками. Бесит тот факт, что капитану показалось, будто парень
злоупотребил своим положением. Тэхён же просто припугнул американца, чтобы тот свой
рот не открывал, что в этом такого? Или и дальше стоять и слушать новые сплетни про
Чонгука? Они же друзья, а друзья не стоят в сторонке.

Светловолосый направляется в комнату, надеясь найти там механика, и думает о том,

чтобы отменить это придуманное правило одного вопроса. Когда Тэхён ставил это
условие, у него был лишь один вопрос: о ком думает Чонгук, слушая эту песню? А
теперь к нему прибавилось: что случилось с тем человеком, почему Чон улетел с
Земли, почему именно механик, откуда маленький шрам на щеке, почему от него веет
одиночеством, почему он не любит фотографироваться, и зрители узнали его?

Но Ким ограничился одним вопросом, зная, какой Чонгук хочет задать ему, а задай
формулировку неправильно, Тэхён мог бы выкрутиться. Да, на тот момент это было
эгоистично, но светловолосый хочет не просто утолить своё любопытство, а понять
парня. Любые отношения между людьми строятся на взаимности, и если Тэхён хочет
получить ответы, он сам должен их предоставить. Потому что из-за отсутствия ответов
они оба пытаются найти их другими способами у других людей. Отсюда выходят такие
гипотезы, как искусственный интеллект.

Тэхён подходит к их комнате, открывает дверь и не успевает сделать и шага, как

видит перед собой Чонгука. Тот удивляется стечению обстоятельств и времени, которые
позволили столкнуться им нос к носу, и делает шаг назад, впуская блогера.

— И что Хосок? — Ким задаёт вопрос, который ставит брюнета в тупик. — Подумал над
твоим предложением?

— А, это… да, он дал мне пару советов.

Чон садится напротив Тэхёна, который встаёт у стены и складывает руки. Будто он
чего-то ждёт.

А Ким, будучи личностью сложной и театральной, решает не упускать момента подшутить

над своим другом.

— Кажется, пришло время подтвердить твои догадки, — Тэхён поднимает глаза на

Чонгука. — Я не просто так был послан на Марс…

Чон поверить не может, что сейчас откроется правда. Он начинает чувствовать лёгкое
покалывание на кончиках пальцев от предвкушения, замирает и, кажется, вообще не
дышит. И Тэхён вполне доволен такой реакцией.

— Понимаешь, человеческому мозгу сложно это понять, — светловолосый театрально

поднимает голову к искусственному освещению и выдыхает. — Люди нуждаются в защите,
поэтому создали того, кто мог бы принимать решения за них. Это секретная
информация, и я надеюсь, ты не будешь распространять её.

Чонгук мотает головой, словно ребёнок, которому показывают фокус, и он весь во

внимании.

— Тогда я доверюсь тебе, — Ким делает несколько шагов, достигая парня, и

наклоняется к нему. — Я… — он шепчет на ушко, задевая носом вьющиеся прядки, —
искусственный интеллект.
Тэхён выпрямляется и ждёт яркой эмоции от механика, который зачастую ничего не
испытывает, но сейчас, может быть удивление или восторг, даже ужас от реальности
происходящего. Но Чонгук, будучи подготовленным Юнги, лишь приоткрывает губы, делая
вдох, и складывает руки у себя на коленях, не зная, как сказать, что он об этом
догадывался.

— Это… круто, — проговаривает Чон, — наверное, сложно было изображать человека? Ты

очень достоверно играл роль блогера. Никто и не догадывается, что среди нас
искусственный интеллект…

Тэхён неожиданно начинает смеяться, хватаясь за живот. И хотя он не увидел

ожидаемой реакции, но всё же не удержался, увидев наивность парня.

— Ты серьёзно? Я же пошутил, — Ким ловит на себе непонимающий взгляд. — Никакой я

не искусственный интеллект! Я подслушал ваш разговор, и должен сказать, Юнги ещё
тот выдумщик. Не думал, что ему в голову придёт настолько бредовая мысль, видимо,
он совсем тут отчаялся, пока один был.

— Тогда, кто ты? — Чонгук встаёт, оказываясь на одном уровне с Тэхёном, и серьёзно
смотрит в его глаза.

— Человек, — быстро отвечает светловолосый. — Кости, кровь, две руки и две ноги,
всё как у всех.

— Я не в этом смысле, — брюнет надеется, что это не будет засчитываться, как

вопрос, хотя ему больше нечего терять.

Тэхёну уже не так весело, ведь снова отвертеться от вопроса не получится, а для
признания нужна смелость, которой сейчас очень не хватает.

Иронично, в космос полететь храбрости хватает, а доверить секрет человеку, который

вряд ли захочет рассказывать его другим, нет.

Ким понимает, что всё сказанное останется между ними, но внутри него какой-то
барьер, не позволяющий принять себя и довериться другим. То, что об этом знает
Хосок – уж точно не от самого Тэхёна стало известно.

Чонгук, смотря на такого парня, который не надевает при нём маску блогера,
чувствует смешанные эмоции. Он хочет повторить свой вопрос, поторопить с ответом,
но в то же время не хотелось давить на Тэхёна. Будут ли отношения между ними как
прежде после раскрытия правды? Изменится ли мнение о загадочном парне с бледно-
жёлтой нашивкой? Сможет ли Чон принять его таким, какой он есть?

Но откровению случиться не дано, потому что в эту же секунду капитан Маггемита

сообщает о погружении экипажа в анабиоз. Чон должен присутствовать там, как и
Тэхён, который хватается за возможность сбежать.

— В следующий раз поговорим, — улыбается парень, хватая свою, кстати,

неразряженную, камеру. — Пошли, Деймос.

И снова Чонгук остаётся в смутном сомнении новой предполагаемой версии.

Вот только теперь он странно себя чувствует, даже не расстроившись от того, что не
услышал правды. Может, она и не так важна на самом деле?

После небольшого разговора, который всё-таки дал ясно понять, что предположение об
искусственном интеллекте – неверное, Чонгук чувствует себя иначе.

Брюнет слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть, как Тэхён снимает новое видео,
и понимает, что его бледно-жёлтая нашивка начинает терять свою роль. Кем бы
загадочный парень ни был – это не важно.

На самом деле, после случая, из-за которого Чон выбивал себе место на рейс до
чёрной дыры, брюнет перестал видеть в людях нужду, интерес или желание их узнавать.
Ответы на деловые вопросы, вроде «кто ты по профессии?», «куда собираешься
лететь?», «почему решил связать себя с космосом?» – были обыденными и
механическими. Чонгук даже считал это вежливостью и необходимостью, как, например,
здороваться и желать удачи.

Впервые за долгое время настоящее любопытство в нём вызвал этот блогер, который
всего лишь попросил сфотографировать его при отправке с Земли. Сначала это было
снежным комом, который свалился безысходностью – они ещё и оказались соседями по
комнате. Потом желание узнать правду, словно снежная лавина, набирала всё больше
вопросов, которые оставались без ответа. Сейчас же Чон понимает, что хочет знать
немного другое.

Взгляд привлекает действие Тэхёна, который подходит к тому самому американцу и о

чём-то с ним разговаривает. Казалось бы, между ними нет никакого напряжения, но
взгляды говорят сами за себя. В завершении разговора светловолосый неоднозначно
хлопает американца по плечу и начинает уходить, поймав на себе взгляд механика. Он
лишь расплывается в улыбке, снова включает свою камеру и уходит.

— Попытаем удачу ещё одной догадкой? — стоящий рядом Юнги закидывает свой стальной
гаечный ключ на правое плечо и не спускает взгляда с блогера. Чонгук вдруг смотрит
на блондина, не понимая, откуда у него такой интерес к личности Тэхёна, но
объяснение не заставляет себя ждать. — Не то чтобы мне было интересно это знать, я
просто хочу быть в курсе, насколько сильно связаны мои руки против него. Что мы о
нём знаем?

— Что он – человек, — Чон принимает актуальную на данный момент тему разговора,

хотя минуту назад думал, что это не так уж и важно. — И явно получил нашивку не из-
за профессии блогера.

— Я тут узнал, что он – внеплановый гость на нашей станции, — добавляет новую

информацию Мин, перемещая взгляд на Хосока, который машет рукой прежде, чем лечь в
капсулу анабиоза.

— Но он был с самого начала тренировок.

— Лишь как блогер, — уточняет Юнги, — он не должен был покидать Земную атмосферу.
Есть версия, что он – звёздный мальчик – просто купил себе билет. До банальности
примитивно, ведь деньги на Земле решают все вопросы.

Двое техников стоят у стены обшивки и испепеляют взглядом Кима, который замечает
это только тогда, когда девушка обращает его внимание. Тэхён поворачивается к
парням и поднимает одну бровь, как бы спрашивая, что они от него хотят, на что Юнги
ухмыляется и закатывает глаза.

— А как ты здесь оказался? — Мин поворачивается к брюнету, решая удовлетворить своё

любопытство хоть в какой-то области одной из личностей экипажа. — Про то, что ты в
чёрную дыру слетать хотел – это уже всем известно. Выбора не осталось, поэтому на
Марс пожаловал?

Слегка смутившись такого вопроса, Чонгук переступает на другую ногу, меняя точку
опоры, и прочищает горло. Наверное, со стороны это так безрассудно выглядит.
Значительная часть экипажа летит с чёткой целью, учёные на Земле и финансисты хотят
результатов, у каждого, кто имеет дело с миссией, есть свои установки. И только Чон
здесь по случайности, обстоятельствам и желанием улететь в никуда и быть нигде. А
может быть и не только он.

— Хотелось работать по профессии, — врёт парень, — проучиться пять лет, чтобы

остаться на Земле, немного обидно.

— И то верно.

Юнги чувствует, что настоящая причина в другом, но не акцентирует на этом внимание.

Намджун вообще сказал, что Чонгук – парень неплохой, смышлёный и способный, но его
странные легкомысленные желания небеспочвенны. Были причины бросить привычную жизнь
на родной планете.

— А я просто ненавижу людей, — Мин думает, что может рассказать об этом брюнету,
который пришёлся ему по душе. — Смотрю на голубой шарик и нарадоваться не могу, что
это сборище остаётся за пятьдесят шесть миллионов километров. Видел бы ты меня,
когда я наконец улетел с проклятой Земли – это был лучший момент моей жизни. Не
горю желанием возвращаться в эту помойку.

— Тебя никто не ждёт? — Чон почти понимает мировоззрение старшего, но всё же их

ситуации отличаются друг от друга.

— Если ты о родителях, то в четырнадцать я их нахер послал, — легко признаётся Мин,

— сбежал из дома. Это была не жизнь, а клише, и я не смог с этим смириться. Я не
понимал, почему общество так много требует: ты должен быть сильным, весёлым,
интересным, получить высшее образование, плюсом пойдёт, если станешь известным в
своей профессии; ты обязан быть богатым и много зарабатывать, пахать с утра до ночи
на нелюбимой, но высокооплачиваемой работе, лизать задницу начальству и приглашать
их в гости, делая вид, что вы самая лучшая семья без изъянов. Ещё ты обязательно
должен быть человеком искусства, без этого никак. Семь лет игры на скрипке принесло
мне только стёртые от струн пальцы и отвращение к музыке. И я сбежал… в космос. По
крайней мере здесь люди не обладают прогнившими головами и идиотскими установками
жизни. Жизнь здесь ценится иначе.

Чонгук никогда не задумывался над такой проблемой. Его родители не воспитывали,

растила чужая семья, и Чон никогда не жаловался на нечто подобное. Парня не
заставляли чем-то заниматься, не требовали многого, а просто разрешали самому
принимать решения. И в этой семье был человек, который на многое повлиял и бросил,
не предупредив.

— Но знаешь, проторчав в этой бездне пять лет, я решил, что обязательно вернусь
разок обратно, — Юнги легко усмехается, — чтобы посмотреть, как человечество себя
уничтожит.

— Это будет твоим вторым лучшим моментом в жизни?

— Я живу не ради лучших моментов, — блондин отталкивается от стены, понимая, что их

задача на сегодня уже выполнена. — А чтобы когда-нибудь почувствовать, каково это
быть живым.

Мин хлопает парня по плечу, прекрасно понимая, что Чон сам считает себя мёртвым
изнутри. И никто не сможет помочь ему, только если он сам не поставит себе цель.

Тэхён прослеживает за уходящим Юнги и смотрит на Чонгука, у которого снова

потерянный взгляд. Интересно, о чём таком они говорили, что настроение парня так
сильно изменилось? Светловолосый выключает камеру, оставаясь наедине с механиком,
когда последняя капсула погружается в свой отсек.

— О чём вы разговаривали? — Ким преодолевает расстояние между ними всего парой

шагов и встаёт перед брюнетом. — Выглядишь так, будто Юнги сказал, что ты Люк – его
сын.

— Нет, ничего такого, — Чонгук проводит пятернёй по волосам, отталкиваясь от стены.

— Просто говорили о причине выбора профессии и полёта.

Тэхён задумывается о том, стал бы Чон рассказывать то, что сам хотел услышать,
Юнги. Они, вроде как, хорошо ладят, Ждуну Малыш по душе пришёлся, а небольшая
неполадочка в виде разбитого носа – своеобразное выражение заботы.

А что Ким?

Всего лишь вероятность одного процента из бесконечности.

— Тебе стоит расслабиться, — Тэхён приобнимает Чонгука за плечи, уводя его из этого
царства сна, — теперь будет полегче: народу осталось – на пальцах пересчитать,
только самые близкие в узком кругу. Это можно и отметить, а то бутылочка
полусладкого уже заждалась.

— Алкоголь? Здесь?

— А ты удивлён? — Ким пускает смешок в кулак. — Ты реально думал, что Юнги тут пять
лет без земных утех сидел? Брось, я не поверю, если у него не припрятан целый
склад. Правила правилами, а быть космонавтом – это сложно. Ещё сложнее оставаться в
своём уме.

Чонгук не пил уже очень давно, поэтому надеется, что догадка Тэхёна окажется
неверной. Но, к сожалению или радости, у Мина действительно оказывается спиртное,
да ещё куда крепче, чем предполагаемое вино. Юнги сам же и достаёт бутылочку, как
только с анабиозниками покончено, правда не рассчитывал, что кроме приглашённого
Намджуна, к ним заявятся ещё двое. Но и отказывать им не стал. У них есть время
пока капитана Маггемита сменили на посту.

Вначале Мин чётко устанавливает грань: не напиваться, потому что алкоголь – для
снятия стресса, усталости, напряжения и просто способ отдохнуть. Это не вечеринки
Тэхёна в пентхаусе, после которых у него появляются видео недетского содержания.
Однако, этим правилом невольно пренебрёг Чонгук. Он слабый на алкоголь, тем более
на что-то нечто подобное коньяку или виски – парень не может разобрать – но на вкус
даже приятно отдаёт карамелью.

Разница в возрасте сидящих за столом никого не смущает, все разговаривают

непринуждённо, избавившись от формальностей, и даже Юнги, который невзлюбил
блогера, смеётся над его историями.

Чон замечает, что этого Тэхён не рассказывал остальным, хотя послушав их, многие бы
полюбили Кима ещё больше. А ещё он замечает, что уже слишком долго неотрывно
смотрит на парня, не в силах отвести взгляд. Тяжёлые мысли и правда улетучиваются,
а на смену приходит Тэхён. Он красивый, особенно, когда улыбается, харизматичный,
разносторонний, загадочный и имеет безумно глубокий голос, который, кажется,
просачивается внутривенно, заставляя кожу покрываться мурашками.

Каково это быть живым? Тэхён кажется живым и счастливым. Он искренен, не похоже,
чтобы он носил маску, за которой имеет разбитое сердце или что-то подобное, как у
Юнги или Чонгука. В чём его секрет? Парень обязательно спросит об этом, но в другой
раз.

— Малыш совсем поплыл, — замечает Юнги, отодвигая рюмку от младшего механика, — он

выпил-то всего ничего.

— Ему полезно немного забыться, — кивает Намджун, намекая на недавний стресс в

открытом космосе.

— Мы пойдём тогда, — Тэхён встаёт со стула, и только тогда Чонгук замечает, что мир
вокруг него вообще-то до сих пор движется, а время не останавливалось ни на
секунду. — Не перепутайте двери!

Ким бросает космическую шутку напоследок, хватая Чона под руку, хотя тот говорит,
что сам может идти.

— Скажи, — Юнги поворачивается к Намджуну, оставшись с ним вдвоём. — Почему именно

Хосока отправили на Марс? Столько учёных, а самого лучшего запихнули сюда с билетом
в один конец. Ему есть, что терять на Земле, так почему ты дал согласие на его
отправку?

— Если я скажу настоящую причину, будет ли это предательством? — Ким трёт

переносицу. — Хотя он не говорил, что это такой уж и большой секрет… Он сам
вызывался, вопреки тому, что перспектива остаться на Земле была выгоднее для него.
Сказал, тут у него будет несколько месяцев, чтобы увидеться с тобой, а там – ни
одной минуты.

Юнги ничего не отвечает, лишь хватает стопку и выпивает её содержимое залпом.

Глупый Хосок, нашёл ради кого на жертвы идти.

Чонгук, наверное, поступил бы так же, была бы у него возможность встретиться с

одним человеком. Две недели и пожертвовать своим будущим лучше, чем прожить жизнь
на Земле в одиночестве. Хотя сейчас Чон не чувствует себя совершенно одиноким, как
раньше. У него появился друг. Да, Тэхён официально может носить этот статус, хотя
они не так и много знают друг о друге. Пожалуй, Юнги тоже можно назвать другом, они
ближе, чем простые коллеги.

Парень устало переставляет ноги, совершенно не замечая, как они добираются до

комнаты, и падает на кровать, как только появляется такая возможность. Он чувствует
приятную усталость, растекающуюся по всему телу, слышит копошение Тэхёна, который
снова перекладывает подушку вниз к механику.

— Раздеться не хочешь? — интересуется Ким, замечая, что младший, как упал, так
больше и не шевелится. — Или тебе помочь?

— Помоги мне почувствовать себя живым, — на выдохе произносит Чонгук, заставляя

светловолосого замереть.

У Чона на щеках лёгкий румянец, дыхание глубокое, глаза прикрыты из-за света,
который Тэхён выключает, погружая комнату в лёгкий неоновый зеленоватый цвет от
вечно работающих в темноте ламп.

— Тебе нельзя пить, ты в курсе? — Ким стягивает с себя толстовку, больше не

нуждаясь в ней, как в способе согреться, и садится на край постели, вытаскивая из-
под брюнета одеяло, на которое он лёг.

— А ты не дал бы мне выпить, признайся я в этом? — Чонгук замечает, что

светловолосый не спешит ложиться, оставаясь в сидячем положении, и открывает
отяжелевшие веки, найдя силуэт парня рядом.

— Нет, на самом деле моей целью было споить тебя и разболтать, — с сарказмом
отвечает Тэхён, — первое далось слишком просто, надеюсь, и со вторым будет так же.

— Тогда спрашивай.
Ким видит отблеск в темноте чужих глаз, понимая, что он сейчас просто воспользуется
моментом расслабленного состояния Чонгука и задаст вопросы, которые его волнуют. А
самое главное – получит ответы. Но каким способом? Поставит лезвие ножа на шрам и
проведёт по уязвимому месту, снова открыв рану. Тэхён не хочет делать больно этому
парню, потому что он отличается от всех других, с кем встречался блогер.

Чон не задаёт лишних неуместных вопросов, не пытается засветиться в его блоге,

чтобы получить некую популярность, не преследует корыстных целей и всегда добр к
нему. А ещё он неумело клеит на свои душевные раны пластырь и не просит о помощи,
но всё равно подсознательно ищет её в других. Чонгуку нужен был тот, кто войдёт в
его комнату, распахнёт шторы и откроет окно, но Тэхён понял это не сразу.

Ведь его первоначальная цель знакомства с механиком была другая.

— Хочу, чтобы ты сам рассказал, — Ким прислоняется спиной к стене за кроватью,

снова устраиваясь на согнутой в колене ноге брюнета. — Когда сможешь, а не когда от
тебя этого потребуют. Некоторые вещи слишком сложно признавать.

— Но не так сложно, как решиться улететь на другую планету, — Чонгук привычно

закидывает согнутую руку себе на глаза, а вторую опускает вдоль по телу, касаясь
колена Тэхёна. — Когда кажется, что на ней больше нет места для тебя, единственным
выбором остаётся сбежать куда-нибудь. Для переселенцев этот вопрос всегда стоит на
первом месте. Почему ты оказался тут? Ждёт ли кто-то твоего возвращения? В чём
причина такого радикального решения? А ответ до глупости прост: я не смог быть
сильным, считая, что всё, что я могу сделать, это пойти на риск, обесценив свою
жизнь. Первоначально, когда я поступал в университет, хотел лишь иногда вылетать на
орбиту. Два года назад приоритеты изменились…

Чон замолкает, вбирает в лёгкие воздуха и тихо выдыхает от образа, что стоит перед
его глазами в воспоминаниях.

— Я не помню своих родителей, но знаю, что из приюта меня забрали почти сразу.
Семья эта терпела неудачи при беременности всякий раз, поэтому они решили усыновить
кого-то, имея финансовую возможность опеки. Я был вторым. Мой старший брат был для
меня ближе, чем приёмные родители, наверное, потому что он и сам такой же. У него
глаза полумесяцы, вечно растрёпанные волосы и чувство ответственности за меня,
которое оказалось чем-то иным, что я не понимал. Он постоянно меня баловал и
повторял, что мы вместе будем летать в космос к звёздам.

Чонгук, кажется, усмехается или всхлипывает, и вздрагивает, когда чувствует

прикосновение к своей ладони. Тэхён аккуратно берёт его руку, чтобы сейчас Чон не
чувствовал себя одиноким.

— У него оказалась болезнь, которая сильно его подкосила и разрушила все мечты. Но
он продолжал улыбаться и говорить, что будет одним из семи миллиардов человек,
который будет ждать меня на Земле. Он подарил свою мечту стать космонавтом мне,
отдал своё сердце и душу, но я слишком поздно осознал, почему он это сделал.
Слишком поздно понял, что он любил меня не как брата. И он ушёл, не предупредив
никого, вечером, а на утро его обнаружили со словами «болезнь взяла своё». Тот, кто
был для меня всем, оставил меня слишком внезапно. Поэтому мне не к кому
возвращаться на Землю. Поэтому я сейчас тут.

— Почему ты называешь себя слабым? — Тэхён поворачивается к парню, поглаживая

большим пальцем тыльную сторону его ладони. — Разве то, что ты делаешь, не
продолжение мечты твоего брата, которая живёт внутри тебя? Он вырастил тебя,
заложил в твою душу свои чувства и подарил тебе цель, которую ты просто не смог
заметить. Ты полетел в космос не чтобы умереть, а чтобы найти причину вернуться и
жить.
Чонгук тяжело выдыхает, убирает руку с глаз, закидывая её на подушку, и ничего не
говорит.

То, что он уже кому-то рассказал об этом, для него является большим шагом с того
места, на котором он долго стоял. Прошлое слишком крепко обвило ядовитым плющом его
ноги, отравляло разум и не давало выбраться. Никто не смог найти причину, чтобы Чон
двигался дальше. Кроме него.

Тэхён держит ладонь брюнета, задумчиво водит подушечками пальцев по его грубой от
работы коже и понимает, что не хочет отпускать эту руку. Чонгук не хочет
привязываться к людям, и причина теперь стала ясна. Понятно стало, почему парень
ведёт себя со всеми отстранённо, а эмоции для него – признаки жизни, которые он не
чувствовал. И Ким уже протянул руку Чону, помогая выбраться из плюща, поэтому
теперь он возьмёт на себя ответственность за цель вернуть его обратно.

Вот только Чонгук понимает, что путь на Землю от них совсем не зависит.
˚ ☽
Просыпаться на большой станции в вакууме с отрицательной температурой в двести
семьдесят три градуса по Цельсию, входит в привычку. Если раньше первой мыслью было
«надо идти на пробежку», где утреннее солнце только ещё встаёт из-за горизонта, а
туман застилает ближайшее пространство, оставляя после себя на зелёной траве капли
росы, то сейчас мысли сменились на обратный отсчёт до Марса.

Чонгук проводит рукой по поверхности постели и закидывает на соседнюю подушку, не

сразу осознавая, что рядом отсутствует его ночной партнёр. Парень сначала решает
полежать ещё немного, прежде, чем пойти в центр управления за Юнги, но потом
чувствует тяжесть в районе груди. Туда ему прилетело от Мина за нарушение его
приказа, поэтому непривычная сдавленность особо заметна.

Чон приподнимает голову, сонно разлепляя веки, и видит светлую копну волос на своей
груди: Тэхён, видимо, нашёл что-то лучше мягкой подушки. Во сне Ким выглядит совсем
беззащитным, требующим тепла и объятий. Он закинул ногу на ноги Чона, засунул руку
под спину, где позвоночник позволял подлезть из-за s-образного изгиба и улёгся
щекой на грудную клетку.

Это ведь нормально? Они оба – парни, и просто спят в одной кровати… в обнимку.
Просто Тэхён теплолюбивый, а Чонгук не чувствует себя так одиноко. Им обоим
комфортно, и это не вызывает смущений и недопониманий.

Но тогда почему Чон чувствует нечто необъяснимое? Будто внутри что-то щекочет,
заставляет кожу покрыться пупырышками, и кажется, словно он знает Тэхёна уже давно.
Точно они вместе запланировали полететь на Марс, чтобы сделать по глупости первое
селфи на красной планете. Чонгук бы никогда о таком даже не подумал. Это всё из-за
вчерашнего разговора? Открыв Тэхёну правду, Чонгук пустил его в свою душу и
позволил осесть там. Поэтому теперь парень кажется ему таким родным?

Чонгуку надо встать, но при таком раскладе он разбудит Кима. Поэтому брюнет
аккуратно опускает руку и касается светлых волос, начиная их перебирать, таким
образом пробуждение друга будет медленным и приятным. Так ему старший брат делал,
когда жутко не хотелось вставать в школу.

Волосы у Тэхёна мягкие, приятные на ощупь. Чон приподнимает прядки и смотрит, как
они легко падают обратно. Ким заботится о своей причёске, всегда старается уложить
волосы перед эфиром, но сейчас выглядит довольно уютно с взлохмаченными после сна
волосами.

Тэхён втягивает воздух в лёгкие, сонно хмурясь и придвигаясь головой ближе, почти
достигая подбородка брюнета, будто кот, просящий почесать за ушком. Он всё ещё
находится в состоянии полусна, наверняка не задумывается о том, что рядом механик.
Чонгук же ничего не говорит, но и руку из волос блогера не убирает, поглаживая
затылок. Теперь это немного переходит ту грань нормальности, в которой они просто
делят постель на двоих.

– Мы Деймос и Фобос – части одной планетарной системы. Как-то так выразился Тэхён
на очередной вопрос про Чонгука, который не остался без внимания. Заметив его
тогда, зрители просили показать Деймоса, говоря, что по голосу это точно Чон
Чонгук, который когда-то появлялся на видео у одного парня. Как выяснилось вчера
вечером – старшего брата, который вёл свой небольшой блог о кулинарии, пытаясь
отвлечь себя от своей же болезни.

— Нарываешься на неприятности, — тихо и почти неразборчиво проговаривает Тэхён,

голос которого отдаёт утренней хрипотцой.

Чонгук замирает, медленно убирая руку, думая извиниться и объяснить свои действия,
но не успевает.

Тэхён привстаёт на локтях, перехватывает руку брюнета за запястье и прижимается

губами к его губам. Чон распахивает глаза, забывая, как дышать, говорить и
двигаться. Внутри сплошная паника от понимания, что его целует парень, проводя
языком по контуру нижней губы.

Ким чувствует, как под ним всё тело напрягается, приоткрывает глаза и отстраняется.
Реальность водопадом окутывает светловолосого, в которой Чонгук поспешно выбирается
из постели, спотыкается за одеяло, хватает свою рабочую верхнюю одежду и убегает,
не дав Тэхёну оправдать свой поступок.

Пальцы рук сильно дрожат. Чон накидывает рабочую куртку с красной нашивкой номера,
быстрым шагом направляется в центр управления, чтобы как можно быстрее заняться
работой и выбросить поцелуй из своей головы. Это случайность. В полусонном
состоянии люди не до конца осознают реальность, могут думать, что находятся совсем
в другом месте и даже считать пробуждение – продолжением сна. Скорее всего и Тэхён
не понимал, что на самом деле делает.

А если это привычка? Это же совершенно не странно, что проснувшись, Ким решил
поцеловать… человека, с которым спит. Его девушка? Они не разговаривали об
отношениях, быть может, на Земле осталась пара Тэхёна, которую он целует каждое
утро, когда проснётся, и засыпает, точно так же заключив её в свои объятья.
Естественно, что Ким ещё не смирился с тем фактом, что последующий год (если не всю
жизнь), ему придётся просыпаться без своей половинки. Да, это просто недопонимание,
случайность, стечение обстоятельств и времени.

Придя к такому выводу, Чонгук останавливается и делает глубокий вдох и выдох.

Должно быть, он своим побегом поставил Тэхёна в неловкое положение. Он и так,
должно быть переживает из-за случившегося, так ещё и Чон просто сбежал, не дав
понять, что это ничего не значит. Но почему тогда так быстро бьётся сердце?

— О, малыш, — с другой стороны коридора медленным шагом всё ближе подходит Юнги,
который, видимо, идёт из центра управления, не дождавшись механика. — Бледный ты
какой-то… если тебе плохо, мог бы и не вставать.

— Я в порядке! — спешит заверить Чон, но получается это слишком неправдоподобно.

Мин лишь ведёт бровью, решая не лезть не в своё дело, а просто взять с собой
брюнета.

Утренний обход проходит намного быстрее, чем хотел бы Чонгук, хотя навязчивая мысль
избегать Тэхёна не имеет успеха в любом случае: с Маггемита ему никуда не деться.
Чон проверяет всё по два, а то и три раза, тщательно, будто в первый раз, что не
может не заметить Юнги. Одну только анабиозную капсулу парень проверяет так
старательно, будто через несколько секунд придёт инспекция, и его жизнь от этого на
волоске.

— Открою тебе секрет, — Мин подходит к младшему и складывает руки на груди, — если
ты сразу не увидел проблему, значит её нет. Хватит пялиться в дисплей, он твоё
будущее не покажет.

— Я просто…

— Тебя что-то сильно беспокоит, и ты не можешь перестать об этом думать, —

заканчивает за него парень. — Я не силён в раздаче советов, поэтому лучше поговори
об этом с Джуном, если не успокоишься.

Чон ведёт себя как подросток. Будто ему не двадцать три, а пятнадцать, и он
переживает из-за такого пустяка, как случайный поцелуй. Было бы из-за чего
нервничать.

Или дело не в поцелуе, а в том, кто целовал?

— У тебя панические атаки? — голос Мина становится серьёзным, он отвлекается от

работы и заглядывает в чёрные глаза механика, пытаясь увидеть там намёк на ложь.

— Нет, — Чонгук вообще не наблюдал за собой сильные всплески эмоций последние года
два.

Сегодняшнее утро впервые остановило счёт времени, когда парень позволил себе
растеряться.

— Депрессия? — Юнги получает отрицательный кивок головой. — Нервный срыв? Сильно

головой приложился, когда я ударил?

— Кошмар приснился, — выдаёт брюнет, решая наконец найти оправдание, чтобы старший
не ломал себе голову, — ничего серьёзного, просто неудачный сон.

Может быть сделать вид, что поцелуй – всего лишь сон? Обмануть себя, Тэхёна, и
делать вид, что всё как прежде.

Юнги оставляет вопрос закрытым для Чона, намереваясь и дальше тихо следить за его
состоянием. Главное, чтобы его «кошмары» не выходили за рамки.

Завершив проверку станции, техники направляются на завтрак, где теперь не так

шумно. Экипаж ограничивается самыми необходимыми бодрствующими людьми, поэтому за
столом сидят пара из управления, учёный, которого сменит Хосок на половине пути, и
техники. Чонгук в таком количестве людей чувствует себя свободнее, чем раньше,
поэтому прислушивается к разговору о месте их посадки.

То, что выбор пал на долину Маринера, было известно Чону, а в какое именно её место
– он не знал. «Шрам» Марса расстилается в длину более четырёх тысяч километров, под
стать родной Австралии, расстилающейся с запада на восток. Естественно из десяти
возможных регионов долины нужно было выбрать один подходящий.

— Титона и Ио сразу были вне рассмотрения из-за оползней, — объясняет учёный, не

упустив возможности показать свою страсть к знаниям о их будущей планете, которой
он грезит назвать домом. — Дно расщелин Меласа, Офира и Кандора имеет существенный
перепад высот, и ни одна из них не подходит для безопасного существования. Каньоны
Эос и Ганг во многом уступали каньону Копрат. Это наше будущее пристанище.

— Разве не Лабиринт ночи был признан самым безопасным местом долины? — Юнги
удивляется такому исходу событий, в которые были внесены изменения, видимо совсем
недавно.

Чонгук заинтересованно вникает в рассуждение, дела которых переданы учёным,

специализирующимся на местности, но и полюбопытствовать никто не запрещал. Техники
отвечают за приборы, машины, транспорт, им вообще-то не обязательно волноваться о
таких проблемах, как место высадки. Хотя брюнет не против подискутировать на тему,
почему люди не выбрали место потеплее.

Но спокойному разговору не суждено состояться: за стол напротив садится Тэхён,

который приходит вместе с Намджуном. Чон сразу же вспоминает утро. Он пытается не
смотреть на светловолосого, но взгляд как на зло падает на губы, которые
растягиваются в улыбке, будто ничего не произошло.

— Да, Лабиринт Ночи, несомненно, кандидат, который мог бы побороться за возможность

приютить нас, но облака, которые появляются, когда планета находится в ближайшей
точке к Солнцу, не самые лучшие природные условия. Они состоят из водяного льда,
так что солнечным лучам будет крайне сложно прорваться сквозь них. Не говоря уже об
утренних туманах.

Чон чувствует, как его сердце предательски начинает биться быстрее, а дыхание
становится тяжёлым. Им нужно поговорить, обязательно, иначе парень просто сойдёт с
ума, ведь план притвориться, что всё было сном, грандиозно терпит своё крушение.

На губах снова это тёплое чувство, мягкость чужих и язык, очерчивающий контур. Если
бы он не остановился, как бы долго длился этот поцелуй? Почему вообще этот вопрос
заботит сейчас Чонгука?

— Как не погляди, каньон Копрат забирает лидерскую позицию из-за слоистости на его
дне, — продолжает учёный. — На Земле такого рода структуры образуются из осадочных
пород, которые постепенно накапливаются на дне больших водоёмов. Точно также
слоистые пласты на Марсе могут состоять из осадочных пород, образовавшихся на дне
древних озёр и морей. Тем не менее, из-за возможной связи между ископаемыми
остатками живых организмов и водой, пласты представляются наиболее подходящим
местом для будущих поисков жизни на Марсе.

— Наверняка по этой причине Хосок отдал свой голос за Копрат, я прав? — усмехается
Юнги, вспоминая, с каким восторгом этот чудила рассказывал про возможную жизнь на
Красной планете.

Капитан Маггемита пускает какую-то шутку, за которой следует рассказ-объяснение, но

Чонгук уже не слышит этого. Он вроде как пытается смотреть на Намджуна, но Тэхён,
будто магнит, приковывает к себе взгляд. Сейчас Ким на удивление тихий, на камеру
ничего не снимает, внимательно слушает старших и болтает в упаковке свой завтрак,
смешивая его с водой.

Произошедшее вообще его никак не задело? Он даже не думает об этом? Вполне

возможно, что, в отличие от Чона, Тэхён не сильно переживает по этому поводу. Ким –
человек не такой, он более свободный и раскрепощённый. Особенно, если учесть, с
какой лёгкостью тот признаётся в своих постыдных поступках. Да вообще это и не
поцелуй был! Чмок – не больше, а Чонгук разнервничался, как школьница.

Брюнет проводит ладонью по волосам, запутанным после сна, и подпирает голову,

согнув руку в локте. Взгляд Тэхёна перемещается на механика, а голос капитана
Маггемита теперь слышится лишь фоном. Кажется, Чон теперь собирается избегать
блогера.

Но Ким просто так не хочет с этим мириться.

Светловолосый вытягивает ноги под столом, задевая ботинки Чонгука, который тут же
поджимает свои под стул с одной ножкой. Тогда Тэхён сползает немного и снова
протягивает ноги, касаясь обуви Чона, которому теперь некуда деваться. Блогер
настойчиво начинает стучать носком своих кроссовок по боковой стороне подошвы
младшего, стараясь привлечь к себе внимание, но Чонгук продолжает искусно
игнорировать парня.

Тэхён садится ровно, снимает кольцо со своего пальца и ставит его на поверхность
стола, прицеливаясь в сторону брюнета. Затем как бы случайно толкает его и не
успевает поймать. И внимание всего экипажа забирает колечко, которое прокатывается
по столу и падает на бёдра механика, который рефлекторно успевает их свести. Миссия
успешно выполнена.

— Ой, я случайно, — Ким протягивает руку ладонью вверх, — не вернёшь?

Чонгук искренне не понимает, чего добивается Тэхён. Пытается наладить с ним

отношения после небольшого недопонимания? Или посылает какие-то намёки, которые Чон
не видит?

Брюнет поднимает серебряное кольцо, чувствует теплоту, которая быстро исчезает, и

протягивает владельцу. Вот только Тэхёну этого мало: он резко подгибает все пальцы,
оставив указательный, и переворачивает ладонь, оставляя Чона без выбора – ему
придётся надеть кольцо на палец Кима.

Чонгук поднимает глаза на светловолосого, будто умоляя его не заставлять этого

делать. Взгляд потерянный, совсем как утром, полный непонимания и безысходности.
Казалось, Чон даже бледнеет, чувствуя на себе взгляды окружающих.

— Представь, что это – репетиция, — спокойно говорит Тэхён, опустив локоть на стол,
устав ждать, и подпирает подбородок свободной рукой. — Рано или поздно, ты
опустишься на колено перед марсианской красоткой.

Чонгук действительно чувствует себя странно, будто прикоснуться к Тэхёну сейчас

будет стоить ему жизни, которую он и так не бережёт.

— Прекрати донимать малыша, — Юнги, в отличие от остальных, видит нечто, что

скрывается за этой безобидной сценой.

— Ладно, — быстро сдаётся Ким, начиная убирать руку.

Но внезапно Чон ловит светловолосого за запястье, обездвижив его, и надевает

кольцо, которое без проблем возвращается на своё место. Это всего лишь кольцо, и
всего лишь Тэхён.

— Теперь я обязан выйти за тебя, — шутит Ким, разбавляя тишину своим смехом. —
Замутим свадебный поцелуй?

То, что сказанное это в шутку, поняли все. Почти. Чонгук натянуто поднимает уголки
губ, а потом встаёт и уходит, говоря, что совсем не выспался и пойдёт вздремнёт.
Конечно, в эту отговорку не верит Юнги, который посылает взглядом блогеру угрозу,
чтобы тот шёл извиняться, на что Тэхён лишь закатывает глаза и уходит вслед за
брюнетом.

Чон закрывает дверь комнаты, скидывает рабочую куртку, стягивает с себя футболку и
начинает снимать штаны, решая привести себя в порядок. И начинает он с холодного
душа. Мельчайшие капельки воды дали возможность освежиться, сбросить эмоциональное
напряжение и расслабиться, что было крайне необходимо Чонгуку. Просто перенервничал
из-за пустяка. Слишком близко всё принял к сердцу. Парень выходит из душа,
мимолётом вспоминая о большой ванной дома, надевает белую футболку, серые спортивки
и ложится на кровать. Подушка впитывает влагу с волос, которые снова завьются, если
их не расчесать, но Чон не спешит этого сделать.

Почему Тэхён поступил так? Разве он не заметил, что из-за поцелуя парень и так
нервничает, да ещё и пошутил на эту тему? Не слишком ли это? Или Киму наскучило, и
таким способом он решил развлечься? Это было бы слишком жестоко, а Тэхён не
выглядит плохим человеком.

Чонгук выдыхает, закидывает руку на глаза и пытается успокоиться. Всё дело в нём и
только. Ему не стоит воспринимать такие ситуации, как катастрофу. Наверняка так
делают все, шутят, смеются, а Чон, как изолированный интроверт, просто всего этого
не понимает.

— Не думал, что всё настолько запущено, — слышится низкий голос блогера, который
заходит в комнату и падает на кровать, рядом с брюнетом, снова умещая голову на
груди механика.

— Ты бы не мог…

Чон запинается, пытаясь подобрать правильную формулировку. Ведь для Кима подобная
тактильность является нормой, особенно, когда ему холодно, он в этом не видит
ничего плохого, и не его вина, что Чонгук в свои двадцать три встречался с девочкой
лишь в средней школе. И то отношениями это не назвать – парень таскал её сумку до
дома, и всего-то.

— Не мог что? — спрашивает Тэхён, приподнимается на локтях и поднимает голову,

оказываясь на опасном расстоянии точно так же, как с утра.

— Не делать так.

— А тебя это смущает?

Чонгук сглатывает, после того, как опускает взгляд на губы светловолосого, понимая,
что он слишком себе накручивает.

— Нет, — отвечает механик, — привыкнуть могу, что тогда будешь делать?

— Целовать тебя каждое утро?

Тэхён улыбается, шутит, наверное. Наверное.

— Пришло время открыть тебе секрет, иначе, чувствую, ты не позволишь мне больше
пользоваться твоим тёплым гостеприимством, — Ким поднимается с грудной клетки
брюнета, дав ему свободно дышать, и садится в свою уже привычную позу,
облокачиваясь на согнутую ногу механика. — Люди, которых послали создавать общество
на Марсе, должны обладать хорошими коммуникативными качествами, которые у тебя
отсутствуют. У тебя голова хорошо работает, но не… что там отвечает за отношения с
людьми… Поэтому Намджун постарался, чтобы нас поселили вместе. Я буду раскрепощать
тебя, Деймос.

— И всё?

Тэхён является действительно хорошим кандидатом, чтобы сделать это. Он – блогер,

тысячи людей симпатизируют ему, парень способен проникнуть в сердце каждого.
Несомненно, у него отличные коммуникативные навыки общения с людьми. Правда способы
достижения этого у него нестандартные.

— А ты ожидал услышать историю о любви с первого взгляда ещё во время подготовки к

полёту, и как я умолял капитана дать разрешение быть с тобой в одной комнате? — Ким
усмехается на эту мысль. — С утра не знаю, что на меня нашло, прости за это, — его
голос становится тише, — я правда думал, что всё испортил. Не ожидал, что ты так…
отреагируешь.

— Всё в порядке, — Чон тут же садится, пытаясь дать понять, что произошедшее никак
не повлияет на их дружбу. — Это же просто привычка, верно? Должно быть у тебя
долгое время была девушка, и ты привык так делать.

— Это хорошо, что ты такого мнения обо мне, — Тэхён опускает ладонь на колено
механика и улыбается. — Но я из тех, кто не задерживается в чужой постели дольше,
чем на неделю.

Верно, Чонгук ещё не знает, кто такой на самом деле парень с жёлтой нашивкой, но
исходя из их разговора, скоро об этом станет известно.

Они открываются друг другу, медленно, мучительно, но делают это. И всё, что надо
было – поговорить, выяснить причину и понять, что Ким на кольце не остановится.

В этом и был план Намджуна? Совместить двух противоположностей, чтобы восстановить

баланс, и не дать одному из них потухнуть. И Чонгук понял, где видел подобное: Юнги
и Хосок. Вот только планируемый результат всё же отошёл от ожиданий.

— Но ради тебя я готов сделать исключение, — говорит Тэхён, смотря в глаза брюнета.
— Задержусь в твоей постели подольше.

Да, задержись.
Комментарий к 4. Deimos & Phobos
Долина Маринера:
https://astroson.com/wp-content/uploads/2017/03/doliny-mariner.jpg

========== 5. Deimos & Phobos ==========

Фо́бос (др.-греч. «страх») – один из двух спутников Марса. Был открыт американским
астрономом Асафом Холлом в 1877 году и назван в честь древнегреческого бога страха
Фобоса, сына бога войны Ареса.

Дни на станции Маггемит начали идти своим чередом, медленно сливаясь с ночами. Из-
за того, что на станции никогда не темнеет и нет разделения на «день» и «ночь»,
внутренние часы блогера дали сбой. Тэхён не понимал, какое сейчас земное время
суток, по которому ориентировался экипаж, часы для него стали лишь цифрами, а
организм сильно шалил с бодростью и усталостью. У Кима нет занятия, например, как у
Чонгука, где механику надо делать обход два раза в день – утром и вечером, проверяя
анабиозные капсулы и состояние космической станции с Юнги. Из-за циклического дела
Чон смог сохранить чувство, когда нужно бодрствовать, а когда спать. У Тэхёна же с
этим большие проблемы.

Парень мог ночами записывать видео, возвращаться только под утро, забираясь в
тёплую постель к Чонгуку, а через час уже ощущать холод из-за отсутствия брюнета.
Бывало, блогер сутки не спит, а потом последующие два дня его не разбудишь. В этом
ничего хорошего не было, и Чон пытался восстановить режим своего друга, но тот,
если ложился спать в одно время со всеми, то просто не мог уснуть. И так
продолжалось в течение месяца.

За это время Чонгук начал вписываться в команду: он стал больше времени проводить
не в своём излюбленном одиночестве, а в компании бодрствующих людей. Много
интересовался каньоном, в котором им придётся обосноваться, у учёного, прибывшего
на пару с Хосоком, а потом пересказывал всё это Тэхёну. Даже удалось взять пару
уроков управления Маггемитом у Намджуна и лично наблюдать за корректировкой курса.
Что касается Юнги – этот представитель человеческой расы стал возлагать на брюнета
большие надежды. Они похожи, наверное, от этого им комфортно находиться вдвоём.
Между ними часто звучали личные беседы, которые никому прежде не довелось слышать.

Сближение, пусть небольшой группы от всего экипажа, определённо пошло каждому на

пользу. Люди, собравшиеся здесь, питают к космосу неравнодушие – может, именно это
всех так объединило. Однако один из них всё же выбился из привычного круга общения.

К Тэхёну относились как и прежде. Всем он казался яркой личностью, харизматичной и

богатой на эмоции. Юнги перестал относиться к парню с пренебрежением, соглашаясь с
тем, что Намджун подобрал правильного кандидата, чтобы растормошить Чонгука. Вот
только сам Тэхён неожиданно начал гаснуть. Он этого не показывал, старался держать
планку, продолжал подталкивать Чонгука к выражению своих эмоций, используя самые
разные методы. Но, казалось, чем больше он отдавал, тем больше угасал.

— Эмоциональное выгорание? — Чон пытается представить, что значит этот термин,

прозвучавший от Мина, который как ни в чём не бывало сразу же выдаёт предположение
на слова механика о том, что Тэхён стал странным.

— Я, конечно, не психолог, но симптомы налицо, — пожимает плечами Юнги, — сначала у

него была эйфория от успеха в своём блоге – вау, первый человек, который полетел
делать селфи на Марс! Ты вообще помнишь его в самом начале? Та ещё заноза в
заднице: вечно всем интересуется, всё снимает, ко всем пристаёт. Потом его страсть
приутихла, энтузиазма стало меньше – он больше времени с тобой проводил, чем со
своей камерой. А сейчас? Ты вообще видел, что он снимает? Лично я его с камерой
вообще теперь не вижу. Словно Тэхён потерял всякий интерес к своей работе, а если и
делает, то через силу, потому что ему надо что-то отправлять на Землю. А про его
режим я вообще промолчу.

Чонгук задумывается, сравнивая «прошлого» Тэхёна и «настоящего». Разница видна

отчётливо – Ким действительно изменился. Правда в присутствии механика он
продолжает улыбаться и шутить, отчего Чон и не заметил эту разницу.

— И что делать? — брюнет поднимает взгляд, в котором читается беспокойство.

Тэхён и правда проделал большую работу за эти два месяца. Юнги помнит, как выглядел
Чонгук при первой их встрече в невесомости: отрешённый от мира, безэмоциональный и
пугающе пустой. Казалось, он как машина выполнял приказы, ничего о себе никогда не
рассказывал, во время перекусов и то всегда уходил. Сейчас же Чон улыбается, не
фальшиво, будто ему налепили улыбку, а искренне, удивление показывает,
недовольство, волнение и восторг. Он словно ребёнок, который учился заново жить, а
его учителем стал Тэхён.

— Нашёл, кого спросить, — усмехается Юнги, который слышал об этом синдроме лишь от
Хосока, когда спросил, в чём его секрет радужной жизнерадостности, на что Чон
рассказал, что ничто не длится вечно.

В голову Чонгука закрадывается очень пугающая мысль, от которой внутри просыпается

жгучее чувство вины: что, если причиной выгорания Тэхёна стал он? Отдавая много,
Ким не получает ничего взамен. Тем более при долгом присутствии человека с тяжёлой
аурой, волей-неволей начнёшь забирать её себе.

— Поговори с ним сначала, — говорит Юнги, собирая инструменты, — а то ты меня

знаешь, я тогда вообще его искусственным интеллектом назвал. Может и сейчас
ошибаюсь.

Верно, может быть причина в его сбитом режиме, и у него совсем не эмоциональное
истощение? Чонгуку и в голову не приходило, что у Тэхёна могут возникнуть проблемы.
Но Ким сам говорил, что в таком случае стоит поделиться своими переживаниями с
другими, не будет же он противоречить своим же словам?

Проблема в том, что Тэхён остаётся одним большим знаком вопроса. Чонгук не знает
его так, чтобы предположить, что сейчас с ним происходит. Вопрос о жёлтой нашивке
отложен уже давно, кем является парень, помимо блогера, тоже кануло в небытие. Зато
Чон может назвать любимую музыку Кима, какими редакторами он пользуется, когда
обрабатывает свои видео и откуда каждая царапина на его камере. Мелочи, что
рассказывал о себе Тэхён, не могут составить единого целого, везде остаются
пробелы, о которых парень умалчивает.

Чонгук понимает, что дело тут не в доверии. За два месяца Тэхён и не такое успел
рассказать о себе и, кстати, его танец всё же был показан Чону, как доверенному
лицу. Поэтому сомнений по этой части нет. Светловолосого держит что-то другое.

Страх.

— Хотя я всё же могу тебе кое-что предложить, — Юнги касается волнистых уже
отросших волос младшего, ласково проводя ладонью, зная, что тот начнёт слишком
много думать. — Пошли со мной.

Если посмотреть на происходящее со стороны вечного Ждуна, то можно заметить в его

мрачной душе и ненависти к человечеству яркий луч света. Свинцовые облака пробил
ещё Хосок, начал раздувать их в стороны, но не закончил свою работу. А на его смену
пришёл Чонгук.

Парень даже представить не может, каким взглядом за ним наблюдает Юнги. А сердце
предательски замирает всякий раз, когда брюнет обнажает свои очаровательные
кроличьи зубки, расплываясь в улыбке. Несмотря на то, что Чон был замкнут в себе, и
раскрепощение даётся ему сложно, оно ему идёт. Жизнерадостный Чонгук – это то, что
заставляет Юнги подниматься по утрам. Мин не знает почему. Почему он отталкивал от
себя Хосока, но позволяет механику забираться мурашками под кожу. Странное чувство
ответственности за малыша повернулось в другую сторону, отчего захотелось вернуться
на Землю не только, чтобы посмотреть на гибель человечества.

Чон сам не осознаёт, как много он делает одним только своим присутствием.

Юнги останавливается напротив двери комнаты, в которой должно располагаться

снаряжение для выхода в космос, но когда дверь открывается, Чонгук видит небольшое
помещение, подстроенное под себя. Это та самая таинственная комната Ждуна, куда не
ступала нога живого человека. Кроме Хосока.

— Заходи, не бойся, — заметив, что Чон не переступает порог, говорит Мин. — Тут
можно найти любое развлечение, какое только душа пожелает. За столько лет я собрал
всё, что только можно, чтобы не сойти с ума на этой железяке.

Чонгук заходит внутрь, ощущая непонятное чувство, какое-то родное. Комната, которую
переделал для себя Юнги, выглядит необычно, сложно, начиная с собранного
самостоятельно будильника, заканчивая предметами, которые будут созданы на Земле
только в следующем веке. Так же здесь есть и приземлённые объекты, в виде
баскетбольного кольца под потолком, личной коллекции коньяка, инструментов и даже
музыкального инструмента.

— Зачем тебе скрипка? — Чонгук переводит взгляд на блондина, который достаёт что-то
маленькое и жёлтое.

Юнги понимает, что парень заметил инструмент, и наверняка ему интересно послушать,
как он умеет играть, но никогда не попросит сделать это. Потому что знает, как Мин
ненавидит музыку.

— Тебе не понравится, если узнаешь, что я с ней делаю, — Юнги пихает в руки брюнета
маленький проектор и флешку с брелком «hope». — Там личная коллекция Хосока, фильмы
про любовь, достижение мечты, приключения, дикий запад, мюзиклы и всё в этом духе.
Мы как-то смотрели по ночам, поэтому выбор там достаточно разнообразен. Потом я
добавил туда катастроф, но лучше с Тэхёном такое не смотреть.

— Что-то вроде «Гравитация» или «Чужой»? — в голову первым делом приходит старая
добрая классика.

— Скорее океанские катастрофы: «Титаник», «Посейдон», «Мегалодон», «2012»,

«Глубоководный горизонт». Знаешь, после таких фильмов космос кажется самым
безопасным местом, — улыбается Мин, — а смотреть с Хосоком фильмы про космос, где
он все диалоги наизусть знает, не самая крутая вещь. С Тэхёном можете выбрать что-
то нейтральное, там полно всякой светлой мути.

— Спасибо, — Чонгук снова очаровательно улыбается, вдохновляясь идеей посмотреть с

Тэхёном фильм, чтобы как-то его отвлечь.

Ким выберет катастрофу, а Чон его не отговорит – Юнги в этом уверен. Не многие люди
выбирают фильмы, чтобы поднять себе настроение, скорее, выбор падает на душевное
состояние. Если Тэхён и правда выгорел, то скорее он предпочтёт посмотреть про
взрыв на нефтяной платформе или океанское чудовище.

Мин вспоминает, как Хосок был удивлён, когда они сели смотреть фильм, который
подозрительно странно начинался. А потом и вовсе не досмотрел, когда понял, что
Юнги включил ужасы, которые тот не переносил. Интересно, что бы выбрал Чонгук?

А Чонгук держит маленькую флешку в ладони, направляется в их общую комнату,

подозревая, что Тэхён всё ещё спит. Одновременно он делает предположение, что Юнги
может делать со скрипкой, если не играть. У каждого свои причуды и способы находить
отдушину. Может, он просто смотрит на неё и вспоминает, ради чего здесь находится?

Достигнув комнаты, брюнет открывает дверь и видит светлую макушку, выглядывающую

из-под двух одеял.

Тэхён, услышав приход механика, думает, что уже вечер, раз парень вернулся, а
значит, надо делиться постелью. Ким переворачивается на бок, уступая место с краю,
и утыкается лбом в стену, ожидая, когда Чонгук ляжет, чтобы снова обвить его и
греться, но на удивление, кроме шуршания, ничего не происходит.

— Я знаю, что ты уже не спишь, — говорит Чон, настраивая проектор на стену, —

вставай.

— Лучше ты ложись, — проговаривает Тэхён, который вообще-то уже давно не спит, а

просто лежит, думая о своём.

Последнее время он стал замечать за собой никакого продвижения и полного

удовлетворения. Всё, чем бы он ни занимался, оставалось недоделанным, потому что
Ким был недоволен работой и не видел смысла её заканчивать. А ещё он понял, что
причина дружбы с Чонгуком обернулась против него же.

— Знаешь, если ты не высыпаешься, можно положить тебя в анабиозную капсулу, —

Чонгук оборачивается, сам не понимая, говорит он это в шутку или серьёзно, ведь,
если на станции блогеру тоскливо, можно воспользоваться космическим сном – закрыть
глаза, открыть, а в иллюминаторе уже Марс.
— Избавиться от меня хочешь?

Тэхён поворачивается и смотрит усталыми глазами на механика, а из головы не выходит

тот поцелуй. Чон про него забыл уже давно, а вот блогер всё ещё не может
разобраться в причине случившегося. Ведь тогда он знал, что лежит в кровати с
Чонгуком.

— А это вообще возможно?

Ким выдавливает из себя улыбку, пытаясь показать, что с ним всё в порядке. Теперь-
то он отлично понимает Чонгука, когда тот делал то же самое, чтобы не показаться
другим грубым и холодным.

Нет, дело не в эмоциональном выгорании, как думают техники. Всё гораздо проще и
банальнее, но вот Тэхён себе в этом признаться ну никак не может. Однако, знакомое
устройство в руках брюнета наводит мысль, что хочет сделать Чонгук для него. Чон не
из тех, кто сможет скрывать беспокойство, поэтому по нему заметно, что парень
подозревает Тэхёна в его нездоровом состоянии.

— Хочешь вывести меня на откровенный разговор? — светловолосый садится на кровати,

выныривая из-под одеяла и перекладывая подушки к стене, чтобы на них можно было
облокотиться.

— Да, — без стеснения отвечает Чонгук (научившись у того же Тэхёна), открывая папку
с фильмами. — Что хочешь посмотреть?

Ким пробегает взглядом по столбику названий знакомых фильмов, останавливаясь на

классике.

— Титаник, — светловолосый накидывает капюшон фиолетовой толстовки, устраиваясь

удобнее. — Три часа красивой любви и два литра слёз. Ты когда смотрел первый раз,
плакал?

— Я не смотрел, — признаётся Чонгук, выбирая предложенный фильм.

Тэхён анализирует сказанное, пытаясь понять, шутит ли сейчас парень или он серьёзно
единственный человек с Земли, который в свои двадцать три ни разу не смотрел
«непотопляемую» классику киноискусства?

— Ты серьёзно? — переспрашивает Ким, наблюдая, как брюнет забирается на кровать и

стягивает куртку, оставаясь в футболке. — Может быть, ты ещё и «Хатико» не смотрел?

— Как-то я мало фильмов успел увидеть, — Чон пожимает плечами.

— Теперь понятно, почему ты такой заносчивый, — Тэхён придвигается ближе,

сталкиваясь плечами.

Блогер переводит взгляд с друга на созданный экран, где начинается фильм, и

задумывается, сколько всего Чонгук не успел увидеть. Он же толком на Земле ничего
не делал. Это Тэхён к своим годам что только не попробовал: и в полицейском участке
побывал, и на закрытые вечеринки пролезал, и оседлал верблюда, и кухни всех стран
попробовал, и за ночь спускал половину суммы с чёрной карточки… А Чонгук Титаник не
смотрел!

Конечно, Чон слышал об этих фильмах, знает, что корабль всё же потонет, а Хатико —
это собака, которой поставлен памятник. Он слышал, что даже самые каменные сердца
мужчин можно растопить этими фильмами, и иногда даже увидеть скупую слезу. Но
Чонгук не думает, что история любви вызовет у него бурю чувств. Его история куда
печальнее. Тэхён тоже об этом задумывается, ведь Чон потерял самого дорогого для
себя человека, который заменил ему семью. Да ещё и видел, как тот с каждым днём
умирал. Такая сцена, как вынужденное прощание, спасение своей любимой и жертва
своей жизнью ради неё, вряд ли сильно впечатлит механика.

Чонгук смотрит на людей, которые фоном танцуют вокруг главных героев, и думает о
том, что большая часть из них утонет, если не все. Сложно смотреть на человека и
знать, что скоро его не будет. Но Чон никогда не смотрел таким взглядом на старшего
брата. Почему-то он был уверен, что смерть не заберёт парня с собой. Это ошибочное
предположение.

Тэхён большую часть фильма смотрит на Чонгука, а тот этого даже не замечает. Так
хочется залезть к брюнету в голову и узнать, о чём он думает, как видит этот фильм
своими глазами и считает ли встречу Джека с Роуз красивой историей сильной любви.
Не то чтобы Ким мечтал о подобном порыве чувств на сутки, чтобы потом сразу же
погибнуть, нет. Просто, стоят ли жертвы любви? Этого странного чувства, от которого
люди сходят с ума и делают совсем неожиданные для себя поступки, даже меняются.

Стоит ли Тэхёну рискнуть?

Если бы он знал, что их визит на Марс станет первым и последним, и колонию людей
ожидает на Красной планете печальный исход, то, скорее всего, не терял бы времени.
Но если их «Титаник» всё же достигнет пункта прибытия обратно на Землю, стоит ли
начинать то, что может разрушить их доверительные отношения сейчас?

Почему людям вообще нужен повод, чтобы действовать?

Тэхён ложится на ноги брюнета, опускает ладонь на его колено и прикрывает глаза. Он
слишком быстро привык к Чонгуку, а это не входило в его планы.

— Знаешь, зачем режиссёр решил утопить их сразу, как только они встретились? — Ким
поворачивается на спину, смотря на брюнета снизу вверх, замечая, что у того даже
глаза не слезятся.

— Чтобы получить Оскар за трагичность? — Чонгук опускает глаза на друга, касаясь

его волос, словно он ищет успокоение, потому что фильм действительно задевает за
живое.

— Ну тут не поспоришь, — слабо улыбается Тэхён. — Но он заложил сюда мысль, что

ничто не длится вечно. И мы не можем себе представить, будет ли у нас «другой
шанс», чтобы отложить свои дела. Поэтому герои не теряли ни минуты, окунаясь в
любовь.

Если это так, то старший брат, зная, что у него мало времени, даже при таких
обстоятельствах не сделал всё, что хотел. Может быть, перед тем как уйти, он хотел
бы поцеловать Чона на прощание? Почему он тогда не сделал этого? Потому что его
любовь заключалась в ином, нежели порыв чувств. Он имел возможность наблюдать за
Чонгуком, как он растёт и улыбается, поэтому старшему брату и не надо было другого.

— Поэтому ты попробовал так много? — Чон перебирает светлые прядки, вспоминая

увлекательные рассказы друга.

— Это не совсем мой случай, — Тэхён опускает глаза, нарушая зрительный контакт, и
смотрит в сторону цветной картинки на стене от фильма.

— Тогда ради чего ты полетел на Марс?

Всё ради внимания.

Ким снова отмалчивается, не давая Чонгуку заполнить пробелы в картине о своей

личности.

— А как же «другого шанса не будет» и «не терять ни минуты»? — брюнет полностью

отвлекается от фильма, пропуская самую значимую сцену гибели корабля. — Ты только
что мне об этом сказал.

— Не всё, что я говорю, применяю сам, — Тэхён поднимается с колен Чона, принимая
вертикальное положение и поворачивается через плечо, — вот, когда нам навстречу
будет лететь метеорит, от которого невозможно будет уклониться, тогда я смогу быть
откровенным с тобой.

— Метеорит могут и не заметить, а при столкновении будет секунда до того, как

выровняется давление, и мы умрём от удушья, — Чонгук предвидит слова светловолосого
о своей заносчивости, поэтому продолжает, не дав сказать тому и слова. — У нас не
будет времени попрощаться, подержаться за ручку и перебраться на нос корабля, Роуз.

— Умереть в космосе оказывается куда скучнее, чем на Земле, Оскар тебе не дадут.

Кажется, Тэхён сказал лишнее, потому что атмосфера вокруг отходит от обычного
просмотра фильма, задевая личные темы. Уже никому не интересно, что там с героями
известной картины, всё внимание сосредоточено на напряжённом разговоре, который
выходит из-под контроля.

— В принципе, можешь не рассказывать, — Чонгук берёт свою рабочую куртку, надевает

её и встаёт, понимая, что попытка узнать о состоянии светловолосого провалилась. —
Только теперь не говори никому о доверии и раскрепощении, если сам не можешь
открыться людям.

Тэхён смотрит, как закрывается дверь комнаты, и протяжно выдыхает, понимая, что в
этом его ошибка. Он требует слишком много, а взамен ничего не даёт. На что он
вообще рассчитывал? Сохранять всё в тайне до прибытия на Землю, когда там уже
скрывать не получится? Ким серьёзно думал, что Чонгук будет молчать и позволять
этому разговору каждый раз откладываться?

Ведь ничего сложного в этом нет, просто признать, что знакомство с механиком было
исключительно эгоистичным желанием, и что он вообще был ему неинтересен и не нужен.
При этом всё перевернулось с ног на голову, и теперь Тэхён нуждается в Чонгуке, не
как в удовлетворении личного желания.

Переступить через себя сложно, ещё сложнее признать, что ты неправ. Ким смотрит,
как Роуз держится одна на деревянной двери, оставаясь с тяжёлым бременем под
названием «жизнь», и закатывает глаза, решая пойти за Чонгуком. Но откинув одеяло,
Тэхён не сразу замечает, как его нога всё же осталась запутана во втором одеяле, и
падает на пол.

Чон же, покинув комнату, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной, пытаясь взять
себя в руки. Да, ему обидно, что он уже давно открыл правду о своём брате, а Тэхён,
повторяющий, что нужно обо всём рассказывать, до сих пор молчит. Даже Юнги выложил
всю свою жизнь, признаваясь в ужасных поступках, которые он совершал раньше. Да что
такого трагического в причине полёта на Марс или собственной личности? Не марсианин
же он, чтобы бояться, что тебя раскроют и отправят к учёным под хирургический нож!

Но может у Кима есть серьёзные причины, которые не позволяют ему начать разговор?
Да к тому же сейчас он далеко не в лучшем состоянии, и их ссора только ещё больше
станет нагнетать и без того подавленного Тэхёна. И снова Чонгук просто взял и ушёл,
ни в чём не разобравшись.

Механик проводит ладонями по лицу, отталкивается от двери и слышит глухой удар. Он

спешно возвращается обратно в комнату и обнаруживает светловолосого на полу,
который лежал на спине, держа в руке свою ладонь.

— Ты чего? — Чонгук обеспокоенно опускается рядом с парнем, замечая мокрые дорожки

от слёз, стекающих по его вискам.

— Если бы ты не психовал, а смотрел фильм, ты бы тоже сейчас ревел! — Тэхён

выдыхает и вытягивает ладонь вперёд, показывая два дрожащих, опухающих пальца. —
Скажи, что это просто ушиб.

Теперь понятна настоящая причина слёз блогера. Вот только Чонгук не может выполнить
просьбу друга, когда тот не может согнуть пальцы.

Просмотр фильма кончается в спутанных чувствах. Он должен был помочь вывести Тэхёна
на откровенный разговор, найти причину его поведения и вообще просто помочь, а
завершилось всё ссорой и переломом безымянного пальца и мизинца. На вопрос Юнги,
почему глаза у блогера красные, Чон сразу ответил, что они смотрели «Титаник», и он
тоже плакал. Хотя так и не узнал судьбу влюблённой пары.

Тэхён ничего не говорил, ждал, когда его переломы зафиксируют, и смотрел в пол. Он
был так эгоистичен, что не замечал искренности в других людях.

— За месяц всё срастётся, — говорит учёный, сделав такую фиксацию, которая не

закрывает всю руку, как гипс, а лишь ограничивает само движение пальца.

Чонгук провожает учёного взглядом, который уходит относить необходимые вещи, и

берёт Тэхёна за руку, нежно поглаживая большими пальцами по тыльной стороне ладони.
Ему действительно жаль, что они поругались, возможно, этого бы не случилось, если
бы Чон не ушёл.

— Я камеру разбил, — вдруг признаётся Ким, не решаясь поднять на брюнета взгляда.

— Нашёл из-за чего страдать, — слабо улыбается Чон, — я легко могу починить её.

— Мне страшно.

Тэхён поднимает голову, прислушиваясь к звукам вокруг и удостоверяясь, что вокруг

больше никого нет. Ему правда сложно признаться в настоящих причинах, но он должен
это сделать.

— Страшно, что ты разочаруешься во мне или скажешь, как глупо это было скрывать.
Страшно не предугадать твою реакцию, и подумать, что ты не захочешь со мной
разговаривать, ведь я обманывал тебя.

Ким набирает в лёгкие воздуха, понимая, что теперь придётся открыть всю правду, раз
он начал.

— Я не могу жить без внимания, мне всегда его мало. Это потребность, как голод, она
распирает изнутри заставляя делать всё, чтобы его получить. Я со школы старался
быть лучше всех, лез во всевозможные передряги, чтобы засветиться, а потом
рассказывать об этом. Вскоре мне стало мало внимания сверстников, я перешёл на
взрослых. Но и там мне стало тесно, тогда я завёл блог. Мне хотелось всего мира.
Можешь назвать это эгоизмом, высоким чувством своей важности или манией величия, и
всё это будет верным. И вот я пользуюсь положением и прохожу подготовку к вылету на
Марс. А потом появляешься ты.

Тэхён закусывает изнутри щёку, пытаясь подобрать слова так, чтобы не исказить и
рассказать всю правду, но при этом не потерять Чонгука.
— Ты – единственный, кто не обращал на меня внимание из всей группы. Я получал всё
и ничего. Это так задело меня, и я собирался получить тебя, чего бы мне это не
стоило, но ты просто уходил. Каждый раз отказывался сходить с нами погулять,
отдохнуть, никогда не подключался к разговору и совершенно не интересовался мной.
Ты стал вторым человеком, который был так жесток ко мне, и я решил покончить с вами
двоими сразу. Поэтому я полетел на Марс, — Тэхён чувствует, как хватка на его
ладони слабнет, но останавливаться сейчас нельзя. — Я не планировал быть твоим
другом, и не знал, что уготовил для нас капитан, но мне так нравилось, что я
добиваюсь того, чего так хотел. А сейчас я стал зависим от твоего внимания. От
тебя.

Влез в чужие мысли, душу, сердце, только для того, чтобы получить чуточку внимания?
Тэхён сознаётся во всём, признавая, что это действительно так.

— А что со вторым? — спрашивает Чонгук, а в его голосе уже нет того живого, что
успел добиться Ким за эти месяцы.

— Жёлтая нашивка – это всё, что я от него получил, — светловолосый нерешительно

тянется, чтобы взять Чона за руку, но не решается, признавая свою ошибку. — К
слову, он – мой отец.

— Майерс? — Чонгук сопоставляет всё, что он успел узнать, с этими словами. — Ты –

сын того, кто запланировал и финансировал колонизацию людей на Марс?

Тэхён поднимает глаза и не может прочитать эмоции Чонгука, который отпускает его
ладонь из своих рук.

Так кто из них действительно ужасен?

Чон назвал Тэхёна Фобосом, что означает «страх», увидев его в скафандре, держащего
в руках свою камеру на соседнем сиденье. Тогда ему казалось, что светловолосый
боится улетать в космос, но он ошибался.

И Чонгук пытается осознать, как долго длилась эта фальшь. Значит, это не случайное
стечение обстоятельств, когда Тэхён попросил его сделать фотографию при взлёте с
Земли. Он намеренно сел рядом с механиком.

– Если у тебя будет позывной, я смогу последние минуты своей жизни потратить на
разговор с тобой. Ну конечно, потратить свой последний кислород на парня, который
вообще-то от тебя хотел лишь внимания и которому всё равно на твои чувства.

– Обидно будет, если я потрачу кислород на постыдные истории, которые услышишь не

ты. Ведь именно внимания Чонгука ему так не хватало, поэтому при любом раскладе
Тэхён желал разговаривать только с ним.

– Ты ужасно умный, правильный, скучный, безэмоциональный, закрытый и одинокий. Ведь

Тэхён и правда говорил всё это без скрытого смысла, называя Чона таким, каким его
видел. Если бы они не столкнулись, и у Кима не было мании величия, он бы даже не
подумал о том, чтобы заговорить с таким, как Чонгук.

– А это ли на самом деле ты хочешь знать? Разве тебе не интересно, почему я не спал
этой ночью из-за тебя? Или почему цвет моего номера совпадает с цветом капитана
станции? А откуда у меня разрешение на технику? Случайно ли нас поселили вместе
только потому, что у нас одинаковая национальность, но разные виды работы? Тэхён
специально делал всё, чтобы разжечь интерес к своей персоне.

На душе становится тяжело и паршиво, когда вспоминаешь моменты, которые, казалось

бы, много значили для тебя. Но только для одного тебя.
– Возвращайся на станцию. Это не та смерть, которую ты желаешь. Лучше стань первым
человеком, который умрёт на Марсе. Того гляди местность твоим именем назовут.
«Каньон Чонгука» круто звучит, не правда ли? Почему Тэхён хотел, чтобы он вернулся?
Потому что ещё недостаточно внимания получил? В этот самый момент был ли он
искренен?

– Это хорошо, что ты такого мнения обо мне. Но ради тебя я готов сделать
исключение.

Несмотря на всё это, Тэхён понимает, каким ужасным он является на самом деле. Он
трезво осознаёт все свои действия и набрался смелости, чтобы признаться в этом. Но
в то же время Ким признаёт, что сейчас стал зависим от внимания Чонгука.

От самого Чонгука.

Брюнет устало проводит по переносице и ставит руку на согнутый локоть, пытаясь

разобраться в происходящем. Если Тэхён рассказал о своём истинном желании их
знакомства, значит ли это, что он хочет исправиться? То, что для него было лишь
прихотью, стало необходимостью.

— Я не понимаю, что ты сейчас хочешь от меня, — Чон поднимает взгляд на

светловолосого, который сидит напротив, едва соприкасаясь коленями. — Ты получил
моё внимание и даже больше: мысли, чувства и прошлое, с которым я пытался
расстаться. Что дальше? Что я ещё могу тебе дать?

Тэхён закусывает губу, понимая, что сильно налажал. А если бы он промолчал и не

признался в этом, было бы всё иначе? Легче? И всё же он не напрасно боялся этого
разговора. Он просто ребёнок, который получал всегда всё, что просил, и был
ошеломлён, когда ему не дали одну единственную игрушку, которая толком ему не
нужна. Но было ли контролировать это в силах самого Тэхёна?

— Помнишь, когда я в первый раз забрался к тебе в кровать? — Ким облизывает

пересохшие губы, чувствуя железный привкус крови на языке. — Сказал, что хочу тебя
согреть. На самом деле мне было страшно тебя отпускать. Тогда я перестал
воспринимать тебя как объект удовлетворения своей эгоистичной прихоти и хотел быть
нужным, помочь, и я больше не желал от тебя внимания. Но не прошло и месяца, и
зависимость снова вернулась.

— В этом причина твоего изменения в поведении? — и значит никакое это не

эмоциональное выгорание, как предположил Юнги.

— Скорее… да.

Чонгук подпирает голову рукой, пытаясь признать, что это далеко не самое ужасное,
что могло бы быть. С этим надо смириться и попытаться поставить себя на место
Тэхёна, понять, был ли у него выбор. Конечно, это его осознанное решение, но ведь
всё изменилось. И Ким чувствует собственную вину за то, что так поступил, пытаясь
исправиться.

— Вы закончили? — из правого коридора выходит Юнги, а за ним следом Намджун,

которые, видимо, через камеры наблюдения видели напряжённый разговор между парнями.

Тэхён с Чонгуком сразу же разворачиваются друг от друга к столу, будто ничего и не

было, хотя у них на лице написано «пожалуйста, не начинайте». Старшие всё прекрасно
понимают, поэтому начинают обсуждение незначительной темы о том, что на половине
пути будет смена бодрствующих людей. Но ни Тэхён, ни Чон в это особо не вникают.

Юнги под столом пихает Чонгука, когда капитан задаёт ему вопрос, а тот его даже не
слышит. Брюнет быстро выходит из своих мыслей и отвечает, стараясь вкладывать в
слова больше жизни, как учил его Тэхён. А ведь и правда Ким много старался, чтобы
вытащить Чона из своей скорлупы, которая закрывала его от внешнего мира. И делал он
это бескорыстно.

Когда народу прибавляется, собираясь на ужин, блогер уходит, говоря, что пойдёт
спать, чтобы восстановить свой режим. Тэхён чувствует себя таким обнажённым –
рассказал то, что даже не планировал. Но всё же он поступил правильно, хотя эта
правда никогда бы не всплыла, если бы он сам не рассказал. Можно же было
ограничиться историей об отце, который уделял всё своё внимание дурацким звёздам,
Луне, Марсу, но не сыну, отчего, вопреки его приказу, Тэхён пробрался на посадку и
полетел на Красную планету вместо одного из участников экипажа.

Светловолосый падает на постель, понимая, что скорее всего ему придётся вернуться
на верхний этаж. Вряд ли их взаимоотношения останутся такими, как прежде.
Интересно, Чонгук вообще будет с ним разговаривать или эти мысли слишком
утрированны?

Парень лежит на кровати, пялясь в жёлтый проектор, который Чон невесть откуда
достал, и вздыхает, чувствуя пульсацию в местах перелома. Он в жизни себе ничего не
ломал, а тут просто неудачно упал на пол. Это точно дурной знак.

Спустя, как Тэхёну кажется, целую вечность механик так и не появляется в комнате.
Мог затянуться вечерний обход, появиться какая-то неисправность, ещё один метеор
попал в двигатель – Ким пытается найти любую причину кроме той, что парень не хочет
его видеть. Ещё Чонгук может пойти к Юнги, ведь он часто пропадает у него. Они же
вдвоём так любят выдвигать гипотезы, каким искусственным интеллектом может быть
Тэхён. Вряд ли Чон расскажет о внеплановом сыне Майерса на борту Маггемита, в этом
Ким уверен.

Перевернувшись к стене, где обычно лежит Чонгук, светловолосый принимает позу, в

которой часто спит механик, закинув руку на глаза, и понимает, что она удобная
ровно до тех пор, пока рука не начинает затекать. Тэхён поднимается с кровати, и
хотя потерял счёт времени, но точно знает, что Чон уже давно должен был вернуться.
Поэтому он намеревается найти пропажу, сказать, чтобы брюнет не вёл себя как
маленький, если причина его неявки всё же из-за Кима. Но не успевает парень
покинуть комнату, как дверь открывается, и входит Чонгук.

— Послушай, я хочу сказать…

— Я должен тебе кое-что сказать…

Оба одновременно заговорили и также затихли.

Тэхён перемещает взгляд чуть ниже, замечая в руках механика его камеру, которую он
починил. Вот в чём причина его задержки.

— Я рад, что ты хочешь мне что-то сказать, — Чон не скрывает намёка, что теперь
откровение между ними не помешало бы, как и отсутствие тайн, потому что потом это
сильно бьёт по сердцу.

— Я думал ты не придёшь, — Ким пожимает плечами, — пошёл за тобой, потому что не

хотел, чтобы ты спал где-то в другом месте. И это не потому, что мне холодно спать
одному, если хочешь, с этой ночи я снова вернусь наверх. Но мне правда жаль,
прости, что я поступил так.

— Говоришь так, будто до сих пор тебе нужно лишь моё внимание, — Чонгук протягивает
камеру, понимая, что сейчас уже не то, что было в начале их знакомства. — Я не
уверен, что это серьёзная причина, чтобы возненавидеть тебя. Тебе просто нужно было
внимание, а мне тот, кто смог бы вытащить меня из замкнутого круга. Мы помогли друг
другу, так что можешь больше не думать об этом.

Тэхён не верит в услышанное: Чон принимает его таким, какой он есть? За всё время,
что механик восстанавливал разбитую (блогер точно её не просто уронил) камеру,
парень думал о сложившейся ситуации и пришёл к выводу, что не стоит уделять
прошлому большое внимание. Было и было. И, вероятно, Чонгук не первый, кому в таком
признаётся Тэхён. Скорее всего, опыт быть отвергнутым на подобное заявление уже
имеется, поэтому Ким так боялся рассказать о своей черте характера именно Чону,
который стал ему небезразличен.

— Спасибо, — светловолосый аккуратно ставит камеру, решив всё же умолчать о том,

что поцеловал Чона он тоже сознательно, вот только не из-за внимания, а потому что
хотелось.

— Скажи честно, ты все дорогие вещи о стены разбиваешь? — брюнет стягивает с себя
куртку и выключает в комнате свет, оставаясь лишь в слабом оттенке зелёного.

— О стол, — поправляет Тэхён, — я не дурак, чтобы кидать что-то в обшивку

космической станции.

— Юнги обещал в следующий раз не помогать ремонтировать, если ты так относишься к

вещам, — Чонгук устало валится на кровать, замечая, что блогер не спешит разделить
с ним недолгую космическую ночь. — Не идёшь?

Тэхён несколько секунд колеблется, всё ещё думает найти отговорку, чтобы уйти и
проторчать где-нибудь всю ночь, но делает шаг вперёд и ложится рядом. Только в этот
раз он не спешит обвить руками тело механика и не лезет носом, зарываясь в его
волосы. Тэхён ведёт себя, словно провинившийся щенок. Тогда Чонгук сам
поворачивается и обхватывает светловолосого, пытаясь повторить такую же позу, в
которой всё время спит блогер. И всё же никто из них уже не готов спать в
одиночестве. Чон ложится щекой на плечо старшего, закидывает ногу на его ноги,
укутывая одеялом и расслабленно выдыхает.

Тэхён тоже стал ему небезразличен. Они нашли в друг друге что-то большее, чем свои
первоначальные желания, и отпускать теперь это никак нельзя. Поэтому Чонгук
проводит рукой по поверхности одеяла, спускаясь вниз, находит ладонь Кима и
накрывает её своей, едва касаясь зафиксированных пальцев.

— Ещё болит?

Светловолосый хочет перевернуть руку и обхватить ладонь Чона, но не делает этого,

пытаясь вовсе не шевелиться. Он не привык, чтобы кто-то так обнимал его.

— Немного, — отвечает Тэхён, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему

телу.

— А чем закончился фильм? — Чонгук пытается отвлечь друга от своих мыслей, ощущая,
как удобно оказывается лежать в такой позе.

— Джек подложил свой спасательный жилет под дверь, на которой лежала Роуз и спас
её, — Ким медленно начинает переворачивать свою ладонь, чувствуя, что никакого
сопротивления нет. — Он погиб за любовь.

— А ты полетел на Марс, — замечает Чон.

Чонгук сравнивает Тэхёна с Джеком, который пожертвовал, в случае с блогером, своей

жизнью на Земле ради того, чтобы на него обратили внимание. Сущая глупость, но для
Кима это значит нечто большее. И сделал он это в первую очередь ради отца.
И тут Чон вспоминает, что Тэхён не в курсе о том, что миссия не предполагает
возвращения на Землю. Если даже он – внеплановый пассажир, который пришёл на место
другого, всё равно Майерсу об этом доложили, как минимум до их взлёта. Получается,
родной отец не предупредил сына о том, что он не сможет вернуться? А если ему не
было известно о плане Тэхёна улететь? Нет, ведь по словам Кима, Майерс сам
посодействовал, чтобы ему дали бледно-жёлтую нашивку, а значит он был прекрасно
информирован. И всё равно позволил сыну покинуть планету.

А если Майерс был не против избавиться от сына, который за ночь может спустить
крупную сумму с чёрной карточки (теперь понятно, откуда она у Кима) и скупать
дорогую технику для своего блога? Устраивать вечеринки в их доме и попадать в
неприятности, вроде «сын генерального директора раздевается под Бейонсе»? По
рассказам, Тэхён много, что успел сделать за свою жизнь, не удивительно, что у него
могут быть проблемы с родителями из-за этого.

Что будет, когда Тэхён узнает о невозврате? Стоит ли ему рассказать?

— Хён, — брюнет на секунду затихает, пытаясь понять, правильно ли он подобрал

обращение к другу, который, как недавно оказалось, старше механика всего на два
года, но не услышав возражений, продолжил, — перед взлётом, Майерс не посвятил тебя
в детали миссии? — Чон не слышит ответа, поэтому привстаёт на локтях и смотрит на
светловолосого.

Тэхён притворяется, что спит, ведь трудно признать, что даже после такого
отчаянного шага отец так и не обратил на тебя внимание. Посвятил ли в детали
миссии? Да он его и не видел перед взлётом, ему лишь дали специальную форму с
бледно-жёлтым номером и предложили снимать отчёты в виде своего блога.

Через несколько минут Ким слышит сонное сопение Чонгука, который засыпает, так и не
дождавшись ответа, и берёт его ослабевшую ладонь, сплетая их пальцы. По крайней
мере теперь Тэхён не такой одинокий, каким он чувствовал себя на Земле в окружении
людей. У него есть Чон – парень, который полетел в космос, чтобы найти причину
жить. И они вместе обязательно сделают первое селфи с Марса.

Утро Чонгука начинается с осознания, что отношения между ним и Тэхёном наконец
переступили через ту черту, где начинается полное доверие. Теперь пробелов в
картине блогера становится намного меньше, что не может не радовать. Правда
осталось выяснить всего один момент – стоит ли рассказывать Тэхёну, что обратного
возвращения не предполагается?

Светловолосый спал эту ночь крепко и даже никуда не уходил. Это было хорошо, ведь
такими темпами он сможет восстановить свой режим, а уж Чон ему в этом поможет.
Делая обход с Юнги, брюнет придумывает, чем можно занять Тэхёна днём, чтобы он
поработал так, чтобы к вечеру устал. И перемену этим утром не смог не заметить Мин.

— Что сказал турист?

— Про что? — Чонгук поднимает глаза на Юнги.

— Про камеру в своё оправдание, — напоминает Мин о том, как он ругался вчера
вечером, когда помогал чинить (только по просьбе Чона) разбитый аппарат. — Надеюсь,
у него была веская причина, чтобы это сделать.

Чонгук так и не узнал, из-за чего был так расстроен Тэхён, что разбил свою камеру.
Однако то, что он сделал это специально, нисколько не обрадует Юнги.

— Да… веская…
— И ты узнал, что с ним? — Мин заканчивает проверку, закрывая отсек с капсулами
анабиоза.

— Ничего серьёзного, — уверяет Чонгук, — творческий кризис: тем для роликов

становится всё меньше с каждым днём. Вот он и думал, как можно это исправить.

— Пусть займётся изучением планеты, на которой ему предстоит жить, — Юнги уже в
курсе, как Тэхён «готовился» к полёту, раз в самом его начале начал есть сухую
сублимированную пищу.

— В этом и проблема…

Брюнет проводит рукой по волосам, не зная, как перейти к проблеме полёта блогера,
не касаясь его секрета. Конечно, Чон уверен в Юнги, который не станет об этом
рассказывать другим, тем более о родстве с генеральным директором уже знает Хосок.
Просто разглашать чужие секреты по секрету – неправильно.

— А если Тэхён не в курсе, что возврат не планируется?

— Так об этом почти весь экипаж не знает, Малыш, — Мина трогает улыбка всякий раз,
когда он называет механика по-особому, — в этом сакральная идея миссии, чтобы
проверить, готовы ли люди колонизировать Марс: год – это условие, на которое они
согласились без проблем, но смогут ли они передумать и заселить другую планету?
Готово ли человечество на такой шаг?

— Но Тэхён вообще не должен был лететь, — Чонгук заходит вместе с главным техником
в центр управления, не скрывая тему разговора от капитана Кима, который сидит в
кресле, укутанный в плед после долгой бессонной ночи. — Будет ли правильным
посвятить и его в этот план?

— Если Майерс его не посвятил, значит, так надо, — делает заключение блондин,
присаживаясь напротив Намджуна, который одобрительно кивает, подтверждая слова
друга.

Чон хотел бы сказать, кем Майерс приходится внеплановому блогеру, но не может. Если
бы они знали, их ответ остался бы прежним?

— Видимо, теперь ты знаешь нечто большее, чем мы, — Намджун поднимает взгляд на
молодого механика. — Рассказать Тэхёну или нет – этот вопрос оставлю на тебя,
подумай сам, как эта информация отразится на Тэхёне, экипаже и миссии, учитывая то,
что число людей, смотрящих его блог, уже давно перешло за миллионы.

Намджун как всегда прав. До этого Чонгук размышлял только о том, как это воспримет
Тэхён, но не подумал, что это может стать глобальной проблемой. Что, если Ким
ненароком упомянет в блоге об «обмане» генерального директора о сроках миссии,
несмотря на то, что Майерс пообещал вернуть людей на Землю, если они не согласятся?
Это вызовет скандал на Земле, да и не только. Экипаж может отрицательно
отреагировать на эту новость, и тогда всю миссию можно сворачивать – разворачивать
Маггемит, так и не достигнув Красной планеты.

— Почему вы разговариваете о моём блоге? — Тэхён сонно вертит в руке упаковкой

сублимированного завтрака, появившись бесшумно, отчего Чонгук замирает, надеясь,
что он услышал лишь последние слова.

— Давно там не выходили новые ролики, — быстро реагирует Юнги, поворачиваясь на

кресле в сторону светловолосого. — Тебе вообще за что платят? Где отчёты?

Чон вскидывает бровями, удивляясь, насколько быстро Мин находит выход из ситуации,
пожертвовав своим хладнокровием к занятию блогера. За два с половиной месяца Юнги
ни разу не интересовался тэхёновскими видео, повторял, что это всего лишь хобби и
вообще никак не поможет человечеству.

— А ты что, следишь за моим каналом? — удивляется Тэхён, будто поймал Ждуна с

поличным. — Стоит ли мне расценивать это, как признание? Если ты следишь за моим
блогом, значит ты – мой фанат! Автограф дать?

Сохранение секрета стоит Юнги авторитета, потому что с этого момента Ким намерен
подшучивать над тайным фанатизмом Мина. Тэхён и правда оживляется, по сравнению с
предыдущими днями, часто спрашивая, не висят ли его постеры у Юнги в комнате.
Может, это та самая причина, по которой никто не бывал в его логове? Сам же Мин
прощает блогеру его шуточки, на самом деле сделав это ради Чонгука – он выгородил
его и дал возможность не лгать самому, обременяя себя.

После этих напряжённых суток изменилось совсем немногое: секрет, который хранил
Тэхён, теперь разделяют двое. Жизнь экипажа продолжала идти своим чередом, и тот,
кто выпал на месяц из коллектива, снова восстановился. Ким исправил свой режим,
снова принялся за работу, проводя больше времени с техниками, которые решили
учудить эксперименты по созданию чего-то полезного для жизни на Марсе. Тэхён снимал
их за работой и опыты запуска собираемой конструкции, которые чаще всего были
неудачными. Конечно, на космической станции нельзя было создавать что-то опасное,
поэтому Чон чаще выполнял прихоти неограниченной фантазии блогера.

А ещё коллекция космоса сменилась на коллекцию Чонгука. Тэхён тайком фотографировал

брюнета, находя его не просто привлекательным, а красивым и уникальным. Открывшись
ему, Ким стёр все границы, которые могут только быть между людьми, сам того не
заметив, как пустил механика слишком глубоко в своё сердце. И почему-то по утрам
удержаться, чтобы не поцеловать Чона, становится всё труднее.

. ₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩ ｡ ˚ ☽ ₊ ˚ ✩ ｡₊˚ ₊
— Завтра смена команды, — капитан Маггемита заканчивает отправку отчёта на Землю
вместе с видео от блогера и смотрит на собравшуюся малую часть экипажа, которая
сидит за столом. — До прибытия на Марс осталась половина пройденного нами пути,
поэтому пробуждаем Чон Хосока, — Намджун делает пометку на планшете, намекая, что
учёному, который до этого бодрствовал, придётся оставшийся путь провести в глубоком
сне, — смена управления, — Ким обращается к своим помощникам, — и Тэхён.

Названный представитель человеческой расы непонимающе изгибает бровь, отвлекаясь от

самодельной игрушки Юпитера – круглого шарика, внутри которого проходят химические
реакции, позволяющие воссоздать иллюзию атмосферы. Чонгук постарался.

— Что Тэхён? — переспрашивает блогер.

— По плану вторую половину пути ты проведёшь в анабиозе, — договаривает Намджун,

делая последнюю пометку и завершая объявление.

Чонгук знал, что его заменять не будут, хотя люди с похожими навыками в экипаже
присутствуют, но никак не думал, что Тэхёна отправят в спячку. Ещё в начале пути об
этом не было и слова, тогда почему планы изменились.

Увидев, что Намджун начинает уходить, блогер резко подскакивает с места и спешит
последовать за ним.

— Подожди, — светловолосый догоняет капитана, заглядывая в планшет, где находится

приказ с Земли, и его номер бледно-жёлтой нашивки занесён в список смены. — А можно
уточнить этот вопрос?

— Приказы сверху не подлежат изменениям, — отвечает мужчина.

— Я в курсе, кто отдал этот приказ, — Тэхён заходит с капитаном в центр управления,
оставаясь наедине. — Мне интересно, почему. Поэтому, будь другом, дай мне отправить
письмо…

— И кому ты собираешься писать? — вздыхает Намджун, понимая негодование парня. —

Майерсу?

Тэхён решает не озвучивать, что шутка перестаёт быть смешной, когда знаешь, что
генеральный директор – отец блогера. Но светловолосый задумывается над тем, что
вряд ли мужчина будет менять свой приказ, раз он уже изменил решение, когда
отправлял список на Маггемит. С одной стороны время пролетит незаметно, с другой –
Тэхён останется без Чонгука. Нет, не так. Чон останется без Тэхёна. За три с
половиной месяца они столько всего упустят, не считая того, что Ким собирался
сделать. С кем брюнет будет познавать мир киноискусства? Кто его будет
раскрепощать, смущать, кто будет согревать его ночами на холодной станции? Что,
если Тэхёна заменит Юнги?

Не то чтобы блогера волновало то, как часто Чонгук может пропадать в неизвестной
комнате Ждуна, но сам факт, что Мин пускает его, делая исключение, не даёт Киму
покоя. Ревность ли это? Чон наивен по своей природе, медленно привыкает к людям, а
если делает это, то потом с трудом может отпустить. Что, если за время сна Тэхёна,
Чонгук настолько сблизится с Юнги, что потом не сможет его отпустить? Ведь Мин
остаётся на космической станции, оставаясь наблюдать за Марсом с его орбиты. А что,
если… они станут ещё ближе?

Однажды Ким поймал себя на мысли, что не хочет ни с кем делить механика, оправдывая
это, как самую крепкую мужскую дружбу. Вот только то, что начал чувствовать Тэхён,
далеко от описания дружеских чувств.

— А давай мы скажем, что я погрузился в сон, но на самом деле я делать этого не

буду? — неуверенно озвучивает Ким, понимая, что злоупотребляет дружбой с капитаном.
— Я же никому не мешаю, да и кто будет заниматься отправкой отчётов? Кто встанет на
моё место?

— В этом нет ничего страшного, Тэхён, — заверяет Намджун. — Ты закроешь глаза, в

следующую секунду откроешь – а в иллюминаторе уже Деймос, Фобос и Марс. Поверь, так
будет лучше.

Лучше.

Светловолосый опускается на кресло, рассматривает приказ, пытаясь понять, что

задумал его отец. Действительно толку будет мало, если Тэхён решит переговорить с
Майерсом, вряд ли от этого его решение изменится.

Значит остаётся только одно – не терять последних суток, а признаться Чонгуку до

того, как он найдёт целую коллекцию своих фото на камере Тэхёна и будет проводить
все дни с Юнги.

========== 6. Deimos & Phobos ==========

У Тэхёна есть всего лишь сутки.

Секунды в космосе протекают иначе, минуты и часы вообще не ощущаются, потому что
времени здесь не существует. Отрезок длительности, который разделён на циферблате
стрелками, перестаёт играть роль в вакуумном пространстве. Здесь жизнь совсем
другая. Старые ценности – деньги, недвижимость, карьера, семья – на фоне Вселенной
настолько гаснут, что практически стираются из памяти, как что-то не необходимое.
На замену приходят новые: жизнь, точность, успешное выполнение работы, опора в виде
людей, и Тэхён добавит к этому списку Чонгука.

Да, сейчас Киму нужен лишь один человек из восьми миллиардов именно тут, рядом,
который и создаёт ему ту самую опору, не давая собственному разуму травить злые
шутки в виде мании внимания. Определённо всё изменилось, когда количество желаемых
людей сократилось до одного единственного. Даже блог уже не приносит тех самых
феерических чувств собственной гордости. На смену пришли другие.

Впервые Тэхён задумался о подозрительном неравнодушии в тот вечер, когда забрался к

механику в кровать. Ему стало страшно потерять Чона, и, возможно, то, что он
испытал, когда брюнет был за бортом космической станции, имеет эффект «подвесного
моста». Это любопытное психологическое явление, которое выражается в том, что
совместное переживание стрессовых ситуаций способствует возникновению более сильных
чувств по отношению к людям, с которыми эти ситуации были пережиты. Если говорить
языком школьниц, которые любят использовать этот незамысловатый трюк, то нужно
пройтись с парнем по подвесному мосту, идти впереди, чтобы при страхе над пропастью
он видел тебя. Страх и влюблённость – нечто похожее, поэтому «подвесной мост» у
школьниц, как один из способов охмурить парня.

Вот и Чонгук случайно охмурил Тэхёна.

На самом ли деле у блогера зародились тёплые чувства к механику? Ким часто об этом
думал, когда смотрел на сделанные снимки парня в своём объективе, когда снова
забирался в его кровать и устраивался рядом. Задавал себе вопрос о влюблённости,
когда, смеясь в компании, его взгляд падал на очаровательную улыбку брюнета, ловя
его внеземной искренний смех. Мысли о том, что быть влюблённым в парня вроде как
ненормально, Тэхёна не смущали нисколько. Вообще мало, о чём думаешь, когда рядом
находится объект твоего обожания.

Проблема в другом: как этот самый объект отреагирует, если узнает об этом?

Со стороны Чонгука нет никаких намёков на взаимную симпатию такого рода. Парень
открылся Тэхёну, пригласил его в свой мир, позволил распахнуть окна и впустить свет
в его мрак, который последние два года становился только гуще. Чон обычный парень,
голова которого забита работой на космической станции и выбором очередного фильма
на ночь. Он наверняка не догадывается, что блогер стал испытывать к нему нечто
большее, чем просто дружбу.

Светловолосый устало опирается на руку, всё ещё находясь в кресле, в центре

управления, пытаясь собрать мысли воедино и придумать, что ему делать. Он ляжет в
анабиоз на несколько месяцев, будет ли правильно раскрыть свои чувства сейчас? Есть
ли вообще смысл их раскрывать?

Если Чонгук отреагирует отрицательно, то по прилёте на Марс они всё равно

разойдутся, больше не будут ночевать в одной комнате, а значит, не будет никакой
неловкости и проблем. Правда, если Ким расскажет обо всём сегодня, то у них будет
ещё как минимум неделя перед посадкой на Красную планету, где они вынуждены будут
близко контактировать.

— Хён, ты в порядке?

Тэхён поднимает глаза на механика, который заставляет каждый раз покрываться

мурашками, когда называет старшего хёном. Чон всего-то на два года младше, но не
выглядит как мальчишка, который в знак уважения должен называть Кима подобным
образом. А у Тэхёна внизу живота начинает всё стягивать, хотя для Чонгука это всего
лишь обращение к близкому другу, каковым он считает блогера.

— Да, задумался просто, — отвечает светловолосый, поднимаясь с кресла.

— О чём? Ты пропал на сорок минут.

Чон смотрит в тёмно-шоколадные глаза, пытаясь уловить там какой-нибудь намёк на

реакцию. Конечно, после того, как капитан сказал, что Тэхёну придётся лечь в
анабиоз, когда этого не планировалось с самого начала, блогер заподозрит что-то
неладное. Потому что этот приказ отправил Майерс.

А Ким даже не заметил, как быстро улетели в бездну эти минуты.

— О том, как провести последний вечер моего бодрствования, — Тэхён говорит почти
правду. — Такой долгий сон не входил в мои планы, это было неожиданно.

Чонгук видит, что блогер расстроен этой новостью, он не хочет, а главное, не

понимает, почему отец отдал такое распоряжение. На самом деле, как бы его ни
успокаивали, что он только закроет глаза, а в следующую секунду проснётся и будет
уже у Марса, всё равно есть небольшой потайной страх: есть вероятность вообще
никогда не проснуться. Нельзя отрицать тот факт, что космос – непредсказуемая вещь.
В первую же неделю в один из двигателей попал микрометеорит, никто не застрахован
от повторного попадания в какое-нибудь более уязвимое место Маггемита.

— Что бы ты сделал, будь ты на моём месте? — Тэхён идёт по коридору рядом с

брюнетом, который закусывает губу, пытаясь это представить.

Ким многое повидал, его вряд ли, чем-то вообще можно удивить, не говоря уже о
времяпровождении в космосе – тут особо негде погулять. Чем вообще можно заняться
здесь? Снова похимичить в лаборатории? Залезть в секретные материалы миссии?

— Не спал бы в эту ночь, — выдаёт Чонгук, кстати, подходящий ответ, — всё равно
выспишься…

— Тогда, — Тэхён останавливается, решаясь сделать самое открытое предложение,

которое вполне может дать намёк на его чувства, — сходи со мной на свидание.

Чону не хватает времени, чтобы сообразить, что именно пытается этим сказать
светловолосый. Романтическое свидание? Как на Земле, когда парочка собирается куда-
то в ресторан, кино или прогулку, красиво одеваются, чтобы провести время вместе,
наедине со своими чувствами. Или блогер имеет в виду что-то другое, о чём Чонгук не
очень осведомлён? Может, в современном мире появилось ещё какое-то значение этого
слова.

— Ты что там себе напридумывал? — заметив замешательство младшего, Тэхён улыбается

и приобнимает того за плечи, пытаясь разрядить обстановку. — Я просто соскучился по
Земной жизни, хочу что-то из того, что делают на свиданиях. Своди меня куда-нибудь,
я знаю, что есть места на станции, куда мне нельзя, но тебе можно. Проберёмся туда
тайно?

— Но…

— Эй, Фобос занят мной, так что не бойся и просто соглашайся!

Тэхён всё это время знал перевод? Почему Чонгука это не удивляет, будто Ким и
правда много чего знает и молчит об этом.

Брюнет вздыхает, подозревая, в какие бы места сходил Тэхён, служащие эксклюзивным

материалом для блога. Да и если об этом узнают, не шибко сильно влетит – они же
просто посмотрят, ничего не будут нарушать, кроме правила войти туда.

— Молчание – знак согласия, — блогер слегка ударяет ладошкой по спине Чона и уходит
вперёд, — с тебя незабываемое свидание!
Чонгук смотрит на Тэхёна и крутит в голове это «свидание», пытаясь придумать, чем
можно впечатлить блогера. Он смотрит на наручные часы, которые показывают совсем
немного времени до конца земного дня, а значит, Чон должен успеть всё подготовить.

Свидание? Хорошо, парень приготовит им свидание такое, каким его представляет сам.

То время, за которое механик готовит первое в их жизни космическое свидание, Тэхён

нервно ходит по комнате, терзая свои губы и думая о чувствах. Что там делали Роуз с
Джеком? Не теряли времени, потому что неизвестно, когда Титаник налетит на свой
айсберг.

Ким успевает постоять перед зеркалом и порепетировать признание – выходит смешно,

нелепо, даже местами грустно и отчаянно. Оправдания в виде «это не внимание,
которое мне так нужно» или «просто прими мои чувства, потому что я раньше не любил
парней, а значит это – любовь» звучат просто ужасно. Тэхён, блогер с миллионной
аудиторией, у которого язык подвешен на разные темы, и двух слов связать не может,
чтобы выразить то, что чувствует! Мало того, что стоит признаться в этих осознанных
чувствах к другу, парню, так ещё и следовало бы приготовить что-то в случае отказа.

— Давай сделаем вид, что ничего не было? — Ким смотрит на фотографию брюнета в
своей камере и облизывает пересохшие губы. Не то. — Я пошутил, иногда мои шутки
несмешные, — так неправдоподобно. — То есть люблю как друга конечно, и когда я
говорил про свидание, это тоже по-дружески! Да и поцеловал я тебя, потому что все
друзья так делают, а ты не знал?

Тэхён закатывает глаза, проводит по переносице и выдыхает, снова смотря на

фотографию. А что, если отказа не будет? Глупо надеется, что у Чонгука будут
ответные чувства. Откуда им взяться? От такого же эффекта подвесного моста, когда
тот услышал голос блогера в динамике? Ах, просто стоит вспомнить его реакцию на
поцелуй – он же сбежал, а потом вёл себя отстранённо и перепугано. Хуже всего, если
у Чона есть чувства… к Юнги, с которым пропадает не меньше, посещая его комнату.

Этого Тэхён точно не хочет слышать, уж лучше отказ.

— А знаешь, — Ким берёт камеру и поднимает её наравне с собой, — можешь ничего не

отвечать, потому что я долбанных полчаса репетировал слова при твоём отказе, так
что со мной всё в порядке!

— Ты чего? — раздаётся голос механика, который застаёт светловолосого за

репетицией.

Тэхён от неожиданности вздрагивает, судорожно выключает камеру и оборачивается,

уставившись на брюнета, который стоит у раскрытой двери. Когда только успел прийти?

— Видео снимал, — тут же находит оправдание Ким.

— Объектив был с другой стороны…

— В зеркало.

Чонгук отводит взгляд в отражающую поверхность, решая не уделять странному

поведению много внимания. Тэхён, должно быть, просто волнуется перед погружением в
самый долгий в его жизни сон, поэтому, возможно, хочет снять особое послание.
Обычно люди так перед смертью делают, Ким точно слишком драматизирует обычному сну.

— Тебя капитан Ким ищет, — говорит механик и уходит так же тихо, как и появился
здесь.
Светловолосый хмурится. Вообще-то он думал, что Чонгук за ним на свидание уже
пришёл, но, видимо, ещё рано или есть какие-то дела. Тэхён убирает камеру, надевает
тёплую толстовку и покидает комнату, направляясь в центр управления.

Чон возвращается в комнату главного техника, который сосредоточенно работает над

просьбой младшего. Чонгук и сам бы мог это сделать, но занимался другими вещами, а
Юнги предложил свою помощь. На космической станции мало, чем можно себя занять, а
так хоть время скоротаешь.

— Не постесняюсь спросить, что ты собираешь делать с этим? — Юнги поднимает вверх

незаконченный предмет приближённый к земной форме, только немного видоизменённый. —
Нет, конечно, я прекрасно помню его предназначение, но для чего они тебе здесь?

— Хочу воссоздать земную атмосферу?

Чонгук отвечает так, будто сам сомневается в своём решении. То есть он так
старается, чтобы сделать очень необычное свидание в космосе, чем-то похожее на
земное, но в то же время создаёт его в более романтическом ключе. Сам Чон объясняет
себе, что так привычно и уютно, никакого подтекста тут нет. Как же это объяснить
постороннему наблюдателю?

— Тогда мне стоит порекомендовать вам вино? — интересуется Мин, не отвлекаясь на

шокированного брюнета, который от проницательности старшего чувствует мурашки на
своих руках, будто его только что поймали за чем-то непристойным.

— Это не то, что ты думаешь… — Чонгук проводит по переносице, стараясь подобрать

правильные слова для описании ситуации.

— Ты серьёзно? — Юнги оборачивается и смотрит на младшего, изогнув бровь. — Или

считаешь, что я так долго уже живу на станции, что не смогу отличить намерения
людей? Ты сегодня особенно взволнован, всё что-то готовишь, да ещё просишь помочь с
этим, — парень кивает на копии вещей, что держит сейчас в руке, — для того, чтобы
провести вечер с Тэхёном. Почему с ним? Потому что завтра он уйдёт в мир снов, и
наверняка вы оба хотите провести последние часы вместе. Тогда, что ты готовишь?
Свидание. У тебя глаза сейчас такие, будто я раскрыл твой самый страшный секрет,
сердце, наверное, как у кролика колотится. А теперь скажи мне, что я не прав.

Чон держит в руках браслет с маленькими звёздочками, который станет подарком

Тэхёну, но даже с этим отрицательно качает головой.

Но в чём-то Юнги оказывается прав – сердце у механика и правда стучит так, словно
готовится сбежать. Он безумно волнуется, потому что боится разочаровать Кима. С
каждой проведённой минутой становится тяжело видеть улыбку светловолосого и
обманывать его, держа в секрете тот факт, что отец не рассказал своему сыну о
безвозвратности миссии. Получается ровно так же, как Тэхён скрывал свой секрет от
Чона, причину их знакомства и истинные намерения. Чонгук знает, что чувствуют люди,
когда звучит правда, которую не хочется слышать.

— Я просто хочу сделать его счастливым…

До того, как он поймёт, что не вернётся на Землю.

Юнги опускает глаза, заметив нечто схожее с Хосоком. Этот бестолковый парень бросил
всё на Земле, лишь бы какие-то дни провести на станции с Мином. Учёный хочет ещё
немного постараться, чтобы подарить главному технику счастье. А разве этим людям,
что отправились в космос, нужно что-то ещё?
— Знаешь...

Юнги смотрит в выразительные тёмные глаза мальчишки, но не решается произнести

слова благодарности. За время, проведённое с Чонгуком, Юнги смог посмотреть на
себя, словно через зеркало. Юный механик тоже немало сделал для него, просто слушая
и находясь рядом, но, скорее всего, для этих откровений ещё не пришло время.

— Лучше подари в коробочке, — Мин открывает выдвижной ящик с безделушками и достаёт

тёмно-синюю бархатную коробочку.

Она не похожа на ту, что дарят девушкам, где обычно лежит кольцо. Там было что-то
другое, но и браслет отлично помещается. Золотые звёздочки невероятно вписывались в
цвет бахромы, создавая самое настоящее ночное небо.

Юнги не знает, есть ли у парней какие-то определённые чувства, то ли это свидание,

которое принято на Земле, но больше не задаёт вопросов. Пусть и они побудут
счастливыми.

— А могу я ещё тебя попросить? — неуверенно начинает Чонгук, отчего Мин уже
догадывается, что следующая просьба будет куда сложнее. — Я хочу взять Тэхёна в
особое место.

Блогер по просьбе Намджуна загружает остатки отснятого материала, полностью

освободившись от обязанностей, и составляет капитану Маггемита компанию, пока тот
занимается отчётом сегодняшнего дня. Остальные члены команды уходят на ужин,
поэтому в центре управления особая тишина, нарушаемая какой-то мелодией из
наушников, оставленных учёным.

— Могу ли я ещё раз попытаться уговорить тебя пойти навстречу и сделать исключение?
— Тэхён вертится на стуле, смотря в бесконечность космоса, и надеется на удачу:
вдруг сейчас капитан в другом расположении духа, чтобы изменить решение?

— Можешь, — неожиданно говорит Намджун, не отвлекаясь от своего дела, — но от этого

ничего не изменится.

— Почему ты так жесток ко мне? — Тэхён театрально хватается за ткань толстовки у

сердца и делает вид, что эти слова ранили его. — Мог бы просто сказать «нет»!

— Я уже говорил, и это не подействовало.

Блогер хотел было снова возразить, но аргумент оказывается очень даже

вразумительным.

— А если я тебе расскажу то, что может повлиять на это решение? — Тэхён прекращает
раскачиваться на стуле и останавливается. — Это – мой секрет, а я знаю, что ты
умеешь хранить секреты.

— Ты уверен, что я должен это слышать?

Вопрос от капитана кажется светловолосому подозрительным. Как человек, Намджун

просто прекрасен, мудр, надёжен, хороший друг, надёжный коллега. А как капитан, в
некоторых вопросах он должен быть хладнокровен и прямолинеен, принимать решения,
которые не всегда могут быть положительными, но необходимыми. Что будет, когда он
узнает, что Майерс – отец Тэхёна?

То, что блогер внезапно оставил Землю, полетев на Марс, немного смутило капитана
Маггемита, он не понимал, почему парень оставил всё позади. Его безрассудство
подтолкнуло Намджуна к мысли, что паренёк не просто блогер, а с кем-то очень близко
связан в родственных отношениях. Сначала Ким подумал на кого-то из членов экипажа,
но ни Юнги, ни Хосок ничего об этом не знали, и лишь последний потом подтвердил,
что бледно-жёлтая нашивка досталось ему не случайно. Тогда-то капитан понял: кто-то
из земных, кто занимал высокий пост. Однако, Намджун ничего с этим не делал,
оставив всё, как есть. Если кто-то допустил, что Тэхён взлетел с Земли, значит это
не было ошибкой, а разумным решением. Вот только с чьей стороны?

Блогер тупит взгляд, решив не обременять и без того тяжёлую ношу капитана Маггемита
своим секретом. Вот счастье-то знать, что на станции сын генерального директора, за
которым придётся присматривать, как за ребёнком!

— Не дай метеориту врезаться в нашу станцию, — Тэхён потягивается и встаёт с

кресла, опустив ладонь на плечо мужчины, — я на тебя рассчитываю.

Доверие – вот, что важно в первую очередь. Конечно, Тэхён выражает это в грубой
форме, попросив сохранить экипаж от метеорита, но этими словами он показывает,
насколько он верит в капитана.

Светловолосый покидает центр управления как раз тогда, когда остальные

возвращаются, обсуждая, куда могли пропасть привинченные к полу стулья. Ким
пересекается взглядом с Юнги, который незаметно улыбается, начиная обратный отсчёт
до вопроса, который должен последовать за их встречей.

Три, два, один.

— Юнги, а где Деймос?

Мин останавливается, разворачивается и вспоминает последнюю просьбу механика. И как

между ними ничего не может быть, если Чонгук пошёл на такое ради простого друга?
Хотя, может быть, они просто ещё не осознали этого?

— Кажется, он пошёл обратно в комнату, — не раскрывая планов младшего, обозначил

Юнги.

— Спасибо.

Мин смотрит в след уходящему блогеру и улыбается, зная, что до утра никто не увидит
их. Пускай сегодня они будут счастливыми, частью одной планетарной системы.

Тэхён сверяется со временем – уже достаточно поздно. Может быть Чонгук не готовит
никакое свидание, и принял слова Кима, как шутку? Возможно, это даже смутило его.
Ким закрывает лицо ладонями и выдыхает – не стоило вот так озвучивать идею провести
время в таком ключе. Они могли бы снова посмотреть фильм вместе, уснуть в объятьях,
а Тэхён бы снова взял грубую ладонь механика, когда тот заснул, и сомкнул бы
пальцы. Сейчас Ким рассчитывает хотя бы на фильм.

Парень открывает дверь их комнаты, видит зелёный приглушённый свет и пустоту.

Никого нет. Тэхён старается не сильно расстраиваться из-за этого, всё же он и
правда слишком много требует от Чонгука. Во всём можно найти свои плюсы, например,
Ким не озвучит свои чувства, а значит не придётся волноваться, ведь достойный ответ
на отказ он так и не придумал. Репетиция насмарку.

Блогер тянется к выключателю света, попутно делая шаг, и чувствует, как его резко
останавливают, закрывая глаза ладонями. Тёплое прикосновение заставляет ноги
почувствовать особую тяжесть, такую, как при лёгком опьянении, а внутри что-то
затрепыхаться. Даже, если эти чувства – односторонние, они всё равно прекрасны.
Тэхён давно ничего такого к людям не испытывал.

Ладонь скользит вниз, слишком быстро касаясь скулы, пропадая на долю секунды, и
обхватывает ладонь. Сегодня Чон особенно тактильный. Обычно он сторонится лишних
прикосновений, не видит в них ничего, ни хорошего, ни плохого. Но всё изменилось
примерно с того момента, когда они оказались в одной комнате, и Тэхён показал, что
прикосновения – это тоже вид общения.

— Только не подсматривай, хён, — вполголоса просит брюнет, утягивая за собой Кима.

И Тэхён не подсматривает, чуть нахмурившись, закрывает глаза и следует за Чонгуком,

вверив себя ему. И всё-таки у них свидание.

Вначале блогер пытается мысленно определить, куда они направляются, но потом просто
сдаётся, решив ни о чём не думать. Это так приятно, когда исполняют твою маленькую
прихоть.

Ким всегда получал, что хотел (за исключением внимания от собственного отца), но,
заявляя о свидании, светловолосый готовился к отказу. Чонгук действительно первый
человек, которому ничего не нужно от блогера, он не просит озвучить его имя,
сфотографироваться или засветиться рядом, не ждёт какой-то выгоды для себя,
элементарно принимая блогера, как человека с его чувствами и мыслями. Вот Тэхён
такой: весёлый, не забивает голову ненужными ему сведениями (про полёт на Марс,
наверняка, он больше слушал, если бы решение полететь не было спонтанным),
харизматичный, открытый и красивый. Таким его видят все, но немногие знают, что на
самом деле его характер сложился из-за вынужденной психологической потребности во
внимании. На самом деле Тэхён переживает из-за этого, думает о чувствах других,
внимательный и добрый. И Чонгук знает обе стороны блогера.

Поэтому Чон ответственно подошёл к просьбе, хоть немного и странной, Кима,

подготовив самое такое свидание, которое ему должно запомниться на всю жизнь… на
Марсе. Чонгук решил, что признается в этом сегодня.

Тэхён слышит, как открывается дверь, чувствует легкий холодок, не совсем понимая,
куда привёл его механик. Говоря про те секретные места, куда запрещено блогеру, Ким
имел в виду в какой-нибудь научный центр, где хранятся секреты миссии или упавший
несколько лет назад марсианин, которого везут обратно домой. Но на удивление на
станции было кое-что прекраснее, чем тайны.

— Можешь открыть глаза, — говорит Чон, отпуская ладонь светловолосого.

Когда Тэхён сказал, что соскучился по Земной жизни, то не знал, что Чонгук так
буквально воспримет его слова, потому что место, куда привёл его парень, словно
взятый кусочек родной планеты: на станции есть террариум. Ким уже и забыл, как
выглядит живая зелень во всей её неописуемой красоте, которую на Земле особо не
замечаешь, как уникальна форма листьев, разнообразна, какой спектр имеет лишь один
зелёный цвет, и как дышится в этом месте. Температура тут чуть ниже, чем на
станции, повышенная влажность, будто сейчас раннее утро, когда роса выпадает на
траву, слышится шум воды и всплеск. Теперь Тэхён понимает, почему учёные не спят в
анабиозе: они следят за растениями, которые везут на Красную планету.

Блогер делает шаг в это чудесное место, рассматривает множество видов, увлечённо
наблюдает за флорой, созданной в космосе, и думает, что всё это привезут на Марс.
Там будет свой земной уголок, который в течение долгих лет будет разрастаться.
Тэхён удивлённо распахивает глаза, когда замечает рыб и насекомых – да люди
действительно решили трансформировать Марс под себя! Сколько же средств уйдёт для
того, чтобы поддерживать всё это?

— И почему об этом месте никому неизвестно? — Тэхён опускает взгляд на настоящую

почву.

— Чтобы такие, как мы, сюда не ходили и не нарушали флору, — Чонгук подходит к
импровизированному столику среди пышнолистного растения и привлекает внимание
светловолосого к… свечам?!

Ким, не поверив своим глазам, подходит ближе и начинает рассматривать свечи, пламя
которых лишь игра света, но будто является самым настоящим огнём. Чон же решил
сразить блогера наповал, потому что следующим его действием был горячий напиток.
Мин, услышав программу на вечер, сказал, что не даст им вино, а предложит кое-что
получше.

— Это кофе?! — Тэхён вбирает в лёгкие манящий, такой забытый аромат, и переводит
взгляд на механика, который со смущённой улыбкой разливает напиток.

Он рад, что ему всё же удалось удивить, казалось бы того, кто уже всё видел.

— Пришлось распаковать некоторые запасы, — Чон углубляется в пояснение, где он

нашёл его, и в каком виде был кофе, но главное, что он не сублимированный.

— А тут, случайно, нигде твари по паре не прячутся? — на всякий случай уточняет

Ким, присаживаясь напротив брюнета.

Чонгук лишь коротко улыбается, решая не портить момент сарказмом, что некоторых
можно найти в анабиозных камерах. Не стоит сейчас лишний раз напоминать, что
блогеру придётся лечь спать на оставшиеся месяцы полёта.

— Нам бы сначала один вид млекопитающих заселить на Марс, — Чон говорит о людях, —
а уж потом тащить остальных.

— Стесняюсь предположить, откуда у отца столько денег, — Тэхён неторопливо делает

первый глоток, ощущая рецепторами неповторимый вкус.

— Он – энтузиаст, — отвечает Чонгук, повторяя действие за парнем. — Помню, как в

детстве мы с братом сидели перед телевизором с открытыми ртами, грезя мечтой
присоединиться к команде Майерса. Он действительно вдохновляет людей, его идеи –
сплошная фантастика, но, стоит признать, многие поддаются на его чары. Те, кто не
может присоединиться, как мы, просто финансируют его планы, тем самым увеличивая
бюджет миссии. Спонсоры любят Майерса, и первыми же купят билет на другую планету,
как только она станет обитаемой.

Стоит сделать оговорку: если доживут. Каким бы энтузиастом ни был Майерс, имея
много средств и возможностей, время ему, увы, неподвластно.

— Да уж, многие ему верят, — Тэхён усмехается, закидывая ногу на ногу, — а потом
появляются такие внебрачные дети, как я.

— Но он же не бросил тебя.

— Но и не уделил должного внимания, как ребёнку.

Если Чонгук признается, что обратного пути не будет, и Майерс не предупредил об

этом своего сына, это станет ошибкой. Сейчас, завтра или когда они прибудут на
Красную планету – ничего не изменится, боль и разочарование будут одинаково
сильные. А возможно, что Тэхён и не хочет возвращаться? На Земле он уже многое
сделал, быть может, перспектива остаться на Марсе не так уж и плоха?

— Чем планируешь заниматься на Марсе? — Чон решает немного ближе подступить к

желаемой теме, подготовить блогера к новости.

— Путешествовать? — Тэхён пожимает плечами, на самом деле не задумываясь над этим

серьёзно.
Он никак не относится к космическому делу, знает обо всём поверхностно и не
увлекается никакой наукой, которая помогла бы в терраформировании планеты. Разве
что навыки блогера пригодятся для документальных фильмов. «Освоение Марса» – таков
будет первый раздел в учебниках истории.

— За год я смогу обогнуть шар? Оставлю везде свой след и потом смело смогу заявить,
что в этой жизни сделал всё.

Год? Ну хоть радует, что блогер рассчитывает не на две недели марсианского курорта.
Что такое три года в космосе, вместе с перелётом, с точки зрения вечности? Для
Тэхёна не особо много, когда он знает, что времени есть предел. Но на самом деле
его нет, как и билета на обратный путь.

— Ты… — Чонгук опускает глаза в чашку, — думаешь о возвращении?

Странная эта штука – привязанность. Ты привыкаешь к человеку, впускаешь в свою

душу, даришь частичку своего сердца, чтобы потом расстаться. Тэхёну с самого начала
было известно, что Чонгук не планирует возвращаться на Землю, и до этого момента не
задумывался, что вообще-то хочет стать частью его жизни. Ким и правда не подумал о
том, что механик, возможно, сойдя на Марс, больше не покинет его.

— А ты? — светловолосый боится дать ответ, всё ещё не уверенный в обратных

чувствах. — За эти месяцы много, чего изменилось, как и цель твоего полёта. Не
думал о том, чтобы после выполнения миссии вернуться со мной на Землю?

Чон так привык к Тэхёну, что этот вопрос ставит его в тупик. Чёртово условие
миссии, которое так и так предполагает, что их пути не смогут разойтись. Они будут
вместе, но уже не на Земле.

— Так далеко я ещё не продумывал, — улыбается брюнет, — нам бы сначала добраться до

Марса.

Ким смотрит на свечу, отпивает терпкого напитка, который начинает остывать, и

уходит глубоко в свои мысли. Разговор больше получается волнительным, в нём
присутствует недосказанность и два секрета, которые отяжеляют души. Даже находясь
здесь, на маленьком островке родного дома, Тэхён не хочет возвращаться туда, где не
будет Чонгука.

— Мне есть, что сказать тебе…

— Я хочу кое-что сказать…

Парни смотрят друг-другу в глаза и начинают смеяться, уже не удивляясь, когда

начинают говорить одновременно.

— Твоя новость, — Чонгук касается своего предплечья, чувствуя, что кофе не спасает
от слегка пониженной температуры, — может быть плохой?

— Да, — Тэхён думает, что признание в своих чувствах может сыграть злую шутку на их
взаимоотношениях, поэтому её можно считать плохой. — Думаю, от неё зависит наша
жизнь.

— Тогда, прежде, чем ты её озвучишь, позволь показать тебе ещё кое-что.

Чонгук смотрит на наручные часы, удостоверяясь, что сейчас то самое время, когда
капитан Маггемита уходит отдыхать, а за старшего остаётся Юнги, усаживаясь
поудобнее в центре управления. «И после этого ты хочешь мне доказать, что вы просто
друзья?» – сказал Мин, когда услышал просьбу механика. Для «просто друзей» такого
не делают, считает старший техник, не пренебрегают правилами, не рискуют и не
жертвуют своим положением. После этого Чонгук думал, что Юнги откажет ему в этой
безумной идее, но разве он мог?

Тогда стоит задать Мину тот же вопрос: разве ради твоего подопечного, младшего
механика, возможно пойти на такой риск?

— Что, на станции есть ещё место, в котором я не был? — интересуется Тэхён, пока
брюнет ведёт его за собой.

— Таких мест много, — Чонгук достаёт свой специальный пропуск, — но есть то, что ты
должен попробовать.

Ким уже не пытается понять, куда они идут, думая лишь о том, что Чон делает всё это
ради него. Он и правда очень сильно постарался.

Когда они приходят в особый отсек, где находятся скафандры, Тэхён думает, что
механик решил устроить ему фотосессию. Когда Чонгук начинает помогать надевать
снаряжение, блогер всё ещё ищет подвох и скрытый смысл. Светловолосый смотрит в
отражение на себя и вертится, подмечая, что этот скафандр ему идёт куда больше, чем
тот, в котором они стартовали с Земли. Ким решает спросить, почему Чон не попросил
у него камеру, если собрался устроить фотосессию, поворачивается и осознаёт, что
это свидание он не забудет никогда.

Чонгук надевает скафандр следом.

— Мы, — Тэхён опускает глаза вниз на карабин, который механик закрепляет на его
талии, крепя трос, — выйдем…

— В космос, — Чонгук улыбается, нажимает на клапан подачи кислорода и берёт

светловолосого за руку. — Какое свидание без прогулки?

♬ Bon Iver, St. Vincent — Rosyln

Тэхён всё ещё не может поверить, что они действительно это делают. Брюнет уверенно
тянет рычаг, открывает люк, утягивает за собой Кима и крепит их тросы, не отпуская
ладонь старшего.

Невесомость утягивает за собой, Тэхён крепче сжимает Чонгука и встаёт на

поверхность обшивки станции, чувствуя, как срабатывает механизм в подошвах,
позволяющий удерживаться на поверхности. Чон смотрит в глаза светловолосого, делает
шаг, собираясь воспроизвести сцену из фильма, которой так восхищается Ким.

Оказывается, смотреть через окно, в телескоп, из иллюминатора и быть в этом самом

бесконечном пространстве, тёмном, ледяном, ощущая безграничность пространства
вокруг тебя, без дна, без потолка, без предела – это страшно и трепетно. Тэхён
чувствует, как собственное сердце сходит с ума, увеличивая тот самый эффект
подвесного моста, заставляя любить Чонгука ещё сильнее. Реально ли всё это?

— Тэхён, — брюнет внимательно смотрит на парня, останавливаясь, — ты веришь мне?

Ким шумно выдыхает, запотевшее стекло его шлема быстро возвращает свою
прозрачность, Чонгук чувствует, как крепко держит его блогер, боясь отпустить. Но
несмотря на это, кивает, соглашаясь. Верит настолько, что вверяет ему свою жизнь.

— Отпусти, — просит механик, указывая на их руки.

Они стоят на краю станции, их тросы позади, почти в натянутом виде, слегка
развеваются в невесомости, но то, что удерживает Кима от бездны – это Чонгук.
И Тэхён, вопреки своему страху, отпускает, разжимает ладонь и чувствует, как теряет
одно единственное притяжение, отрываясь от станции. Он подлетает чуть вверх, и его
тут же ловит Чон, обхватывая за талию и разворачиваясь спиной к пустоте.

Они, словно Джек и Роуз, стоящие на носу корабля Титаник, только та сцена не
сравнится с тем, что происходит сейчас.

Тэхён поднимает руки, смотрит на миллиарды, бесконечности звёзд над своей головой,
до которых невозможно дотянуться. Они так близко и одновременно так далеко. Парень
с затаённым дыханием переводит взгляд на такую маленькую Голубую планету, которая
удаляется всё дальше, а потом опускает глаза на глаза Чонгука. В них он видит
счастье и покой. Их дом теперь здесь, рядом друг с другом. Чон держит
светловолосого за талию и улыбается, подарив ему самое незабываемое свидание в их
жизни.

Чонгук не представляет, что будет, если об этой вылазке узнает капитан, но всё
равно это лучшая прогулка в его жизни. Теперь он прекрасно понимает, каково это,
чувствовать себя живым.

Что Чон чувствует к Тэхёну? Благодарность? Это чувство особенное, оно вдыхает в
Чонгука жизнь, переворачивает его привычный мир и встряхивает душу.

Деймос и Фобос, теперь у них своя планетарная система на двоих.

— Чонгук, — Тэхён чувствует, как чувства берут над ним вверх, понимает, что если
сейчас не скажет, то не сможет признаться уже никогда. — Я тебя…

Лёгкие помехи из динамика заставляют светловолосого затихнуть, а после, оба слышат

Юнги, который говорит им возвращаться. Кажется, их уход всё же не остаётся
незамеченным.

Брюнет опускает Кима к поверхности станции, даёт ему пристыковаться к обшивке и

снова берёт за руку, немного грустно улыбаясь. Всё-таки это не Земля, чтобы у них
было больше времени на прогулку.

— Ты хотел что-то сказать? — Чонгук смотрит в маленькие вкрапления радужной

оболочки напротив, пребывая в абсолютном внимании к Тэхёну, который закусывает
губу. Вся смелость куда-то резко исчезла.

— Да… давай на станции.

Чон кивает и направляется с блогером обратно, думая, что Тэхён сможет его простить
за секрет, который по прибытии обратно в Маггемит будет раскрыт.

Тэхён бежит с Чонгуком по станции, держась с ним за руку, они торопятся, потому что
их вызвал сам капитан, а в это время они были за пределами досягаемости. Но ни Ким,
ни Чон даже не переживают о том, что их могли увидеть и доложить о нарушении правил
– все эти беспокойства блекнут на фоне того, что они сделали.

Были на первом в мире свидании в космосе.

Брюнет резко тормозит, завидев Намджуна не на его привычном месте в центре

управления, а в общем зале за столом. Тэхён влетает в спину механика, чуть ли не
сбивая того с ног, но вовремя успевает подхватить рукой за талию и прижать к себе.
Светловолосому нравится это тепло, идущее от Чона и разливающееся по собственному
телу, поэтому не спешит убирать ладонь, встав просто рядом. Они оба запыхались,
тяжело дышат и выглядят немного растрёпано из-за того, что пришлось спешно снимать
скафандры, отчего учёный, сидящий рядом, сощурился, внимательно присматриваясь к
парням.

— И где вы были? — спрашивает капитан серьёзным тоном, стараясь не предполагать

абсурдных мыслей, от чего их отвлекли, что пришлось так долго ждать.

— На свидании, — выпаливает Тэхён, решая этой откровенностью сбить всех с толку и

не заострять внимания в какой (или вернее будет сказать «на» какой) части станции
они пребывали.

Намджун на несколько секунд задумывается, складывая последнюю беседу с блогером, в

которой он просил не погружать его в сон, если к этому прибавить внезапное решение
полететь на Марс, то можно ли сказать, что между ними действительно романтические
отношения? Хотя они не были до этого так близки, Ким изучил личное дело каждого
перед тем, как распределить их в одну комнату. Значит причина в полёте остаётся в
другом, а вот мольбы не уходить в анабиоз – исключительно из-за Чонгука.

— Стулья вернуть не забудьте, — Намджун отпускает парней, решая вернуться к

вопросу, из-за которого он их вызвал, позже. Пусть продолжают своё свидание.

Чон хотел было что-то сказать, но Тэхён не дал ему этого сделать, пользуясь
моментом и утягивая за собой брюнета. Светловолосому смешно, он улыбается, заверяя,
что учёный, слава небесам, не знает корейского, на котором Ким дал ответ про
свидание, поэтому эта информация не будет передаваться из уст в уста. Чонгук не
боится огласки, просто само откровение Тэхёна почему-то смущает его. Он так легко в
этом признался, значит, для него это не имеет большого смысла, всего лишь
уединённое времяпровождение, приземлённое и более уютное. Пусть так, главное, что
Чон смог сделать его немного счастливее и подарить незабываемые моменты в жизни.

Подождите, а Чонгук рассчитывал на что-то другое? Почему вдруг это стало так
волновать его?

Там, стоя в бесконечной пустоте, во льду с отрицательной температурой в минус

двести семьдесят градусов, полнейшем вакууме с низкой плотностью межзвёздного
вещества, Чон держал Тэхёна в своих руках, но ему казалось, будто он держит весь
мир.

— Давно я так не боялся взрослых, — признаётся Ким, поворачиваясь к брюнету и

заходя спиной в их комнату, затем подхватывает механика за запястье и кладёт его
ладонь себе на грудь у сердца, накрывая сверху своей. — Чувствуешь, как колотится?

Кажется, Юнги был прав.

– У тебя глаза сейчас такие, будто я раскрыл твой самый страшный секрет, сердце,
наверное, как у кролика колотится. И Чонгук чувствует, как его собственное сердце
бьётся почти наравне с тэхёновым.

Подвесной мост. Теперь Ким верит, что это работает. Он останавливается, переводит
взгляд в глаза брюнета, но не спешит отпускать тёплую чужую ладонь. Ему кажется,
что если они сейчас разойдутся или заговорят о чём-то другом, Тэхён уже не сможет
собрать все свои силы для признания. Потому что это чертовски тяжело.

Сначала осознать всю серьёзность, понять, что собственные чувства реальные и с

каждой проведённой минутой становятся только сильнее, захватывают тебя и душат от
молчания. Потом начинаешь слишком много думать, а правильные ли они, что значат и
как далеко могут зайти? А что, если его чувства доставят другим неудобства? Что,
если они всё испортят? Это тяжело, потому что не у кого попросить совета, что Киму
делать с этим. Но куда более нереально – это озвучить их, раскрыть свой секрет,
признаться в чём-то откровенном, при этом говоря всё это человеку, который тебе
стал практически семьёй. Который принял тебя со всеми недостатками, странными
желаниями и глупыми мечтами. Который не стал осуждать и даже выполнил такую глупую
просьбу, как свидание, поставив на кон всё, когда повёл его в космос.

— Тэхён, — Чонгук опускает свою свободную руку в карман, где лежит коробочка с
браслетом, и чувствует, как хватка на своей ладони начинает усиливаться.

— А твоя новость, — светловолосый вспоминает, что и Чону есть, что сказать, —

насколько может повлиять на наши взаимоотношения?

— Возможно, ты не захочешь этого знать, — брюнет чувствует ускользающий момент их

счастья, который вот-вот окончательно разобьётся вдребезги. — Получается, в какой-
то степени я врал тебе…

— Подожди!

Тэхён резко закрывает младшему рот ладонью, встав к нему так близко, что правая
рука так и норовится обхватить чужую талию, по-хозяйски расположившись на ней.
Светловолосый глубоко дышит, облизывает губы и чуть приоткрывает их, всё не решаясь
никак сказать пару слов.

— Ты прав, я не хочу этого знать, — Ким не желает даже предполагать, о чём Чонгук
хочет рассказать ему, но что бы это ни было, это не должно им помешать. — Не
сейчас, когда мне придётся лечь спать на несколько месяцев и видеть сны. Не будь
так жесток ко мне и позволь запомнить только приятное, хорошо?

Тэхён медленно отпускает брюнета, как-то недоверчиво, всё ещё сомневается в

принятом решении, но чувствует, как Чонгук останавливает его руку и вкладывает туда
что-то мягкое. На секунду блогер ловит эйфорию, в которой в бархатной коробочке
лежит кольцо, но потом приземляется на станцию, вспоминая, что перед ним Чонгук, а
он очень плох в любовных отношениях. Хотя после такого-то свидания, кажется, всё
изменилось. Но восхищения от подарка всё равно не убавляется, Ким удивлён, что Чон
даже и такое подготовил.

Парень держит в руках тёмно-синюю коробочку, всё ещё не открывает, смущённо бегая
взглядом, и думает, что своим признанием точно всё испортит. Тэхён по жизни
пользуется правилом: лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал.
Поэтому, наверное, без доли сомнений встал в линию с астронавтами, поглядывая с
последнего ряда на механика, а потом на собственного отца, который объявлял
вдохновляющую речь. Жалел ли Ким, когда надел скафандр и пошёл к ракете, сел на
кресло рядом с необщительным парнем из группы подготовки и пристегнул ремни? Нет,
нисколько.

Тэхён открывает коробочку, его брови медленно ползут вверх от удивления, зрачки
быстро прыгают с одного конца браслета на другой, изучают его прежде, чем
прикоснуться. Чонгук закусывает нижнюю губу, нервно начинает переминать свои
пальцы, потому что у блогера были подарки куда дороже, больше, полезнее, чем
простой браслет, но всё же из аксессуаров им нельзя было ничего с собой брать, а на
видео, которые показывал Ким, он всё время что-то носил. Правда блогер кольцо всё
же протащил.

— Это чудесно, — Тэхён улыбается, как-то больше с гордостью, чем со смущением, за

то, что за столько месяцев работы с замкнутым в себе человеком, он смог добиться
такого результата. Чонгук стал открытым, показывает свои эмоции и чувства, делится
мыслями и стал заинтересован в других людях.

— Давай помогу, — предлагает брюнет, на что Ким не отказывается, протягивая левую

руку ближе.

Чонгук опускает браслет на медовую кожу, закрепляет замочек и наблюдает, как

трепетно касается маленьких звёздочек Тэхён, удивляясь, как можно было такое
сотворить за вечер. Вот только он не догадывается, что делать его механик начал уже
давно.

— Спасибо, — светловолосый поднимает руку, всё ещё не переставая удивляться. — В

какой части Марса лучше всего будет сыграть свадьбу?

— В Лабиринте Ночи есть неплохие места, — подхватывает безумную идею Чонгук, и

Тэхёна от этой мысли кроет. — Если мы туда доберёмся, то сходим вдвоём, я обязан
тебе кое-что показать. Думаю, у капитана Кима есть полномочия обвенчать нас…

Ещё в начале полёта, когда Ким попросил надеть кольцо на его палец, брюнет еле смог
это сделать, а потом сбежал в комнату, притворившись, что не выспался. Он тогда так
отреагировал, что внутри всё перевернулось. А сейчас, может быть и в шутку, но они
обсуждают собственную свадьбу.

Чон Чонгук, что ты делаешь?

— У меня к тебе чувства, — резко говорит Тэхён, пытаясь уловить во взгляде брюнета
намёк на реакцию своих слов, но там не отражается ничего.

Секунду назад Чон светился и мечтал, а сейчас стоит в полном недоумении от фразы
друга.

Возможно, он сейчас спросит «это ведь шутка?» или скажет «хён, ты неправильно понял
мою тщательную подготовку к свиданию и подарок». Хуже всего, если просто уйдёт,
оставив Кима одного со своими чувствами. Но ведь Тэхён готовился к этому? Он
репетировал признание, сценарий которого не подошёл, а ещё то, что должен сказать
при отказе. Только до конца он не подготовился. В голове сплошная каша, а Чонгук не
отвечает, даже не уходит.

— Что? — Чон не специально просит повторить, просто не может поверить в то, что
сейчас было сказано.

А Тэхён расценивает этот вопрос, как попытку исправить свои слова и сделать вид,
что ничего не было.

— Расчувствовался говорю, — Ким натягивает улыбку, думая, что так даже лучше.

Они просто сделают вид, что никакого признания не было, и вообще Чонгук забудет об
этом, когда блогер уйдёт в анабиоз.

— Посмотрим фильм? — светловолосый напряжённо убирает пряди волос, начиная искать

флешку. — Я тут видел в списке один…

— Какие чувства? — Чонгук не даёт перевести тему, требуя от Тэхёна конкретного

ответа.

Пути назад нет. Чон отрезает попытку вернуть слова обратно и хочет услышать это ещё
раз, удостовериться, что правильно понял эти вставленные слова в момент, когда они
думали об их совместной свадьбе… в шутку. Кажется, Тэхён не шутил, потому что
светловолосый теряется, сжимает крепче зубы и поднимает потемневшие глаза, когда
хочется вообще-то провалиться.

Чонгук снова отматывает весь пройденный путь назад, вспоминает тренировки на Земле,
посадку, сделанную им фотографию и тогда, посмотрев на Тэхёна через объектив
камеры, парень понял, что попал конкретно и бесповоротно. Чон думал, что с каждым
пройденным днём, разговором, просмотром фильма, совместной ночи его затягивало в
чёрную дыру, он попадал в сети блогера, даже не пытаясь сопротивляться, но всё это
время чёрной дырой был он сам.
Тэхён выпадал из пространства и времени, границы дней и ночей стирались не из-за
эмоционального выгорания, не из-за страха, что станет известно о его жажде
внимания, а из-за чувств, которые становилось трудно понимать, контролировать и
молчать о них. Которые весили октиллионы тонн, не позволяя Киму элементарно
подняться с кровати. Это ему казалось, что граница горизонта событий становится всё
тоньше, бесповоротно утягивая его в самый центр до точки сингулярности, откуда уже
нет пути назад.

— Я влюблён в тебя, — повторяет Тэхён, открывая себя полностью, почти крича

«забирай меня всего, во мне больше ничего не осталось!». Он отпускает ту
единственную возможность на спасение и падает, потому что поверил Чонгуку.

Что он наделал?

Чонгук же только что сводил Тэхёна на свидание, дал понять, насколько далеко может
зайти ради него, вывел его в космос, а Ким отдал ему свою жизнь, буквально отпустив
его руку. Чон же только что своим подарком подарил парню такую надежду, потому что
все его действия похожи на взаимность.

— Я подозревал, что так будет…

Светловолосый сейчас ножницами разрезает себе уголки рта, вынуждая себя поднять их,
когда скулы сводит, каждый вдох давит на грудную клетку, заставляя собственное
сердце сжиматься, и оно либо сгорит без остатка, либо вспыхнет сверхновой.

Только не все сверхновые остаются звёздами сиять – иным суждено обратиться чёрной
дырой.

— Поэтому, — Тэхён отводит взгляд в сторону, не выдерживая, — давай я сейчас

отвернусь и дам тебе уйти, а ты позволишь мне немного побыть тут одному?

Ким не дожидается согласия, разворачивается и закусывает губу. Всё испортил, лучше

бы он не признавался. Не хватало, чтобы Чонгук ещё себя и виноватым из-за этого
чувствовал. Это проблемы только Тэхёна, и он с ними справится – Ким смог вырасти
один, своими силами карабкался, сам справлялся со своей зависимостью, разве после
этого он не способен справиться с такой мелочью, как невзаимные чувства?

Мелочью, заставляющую его мир претерпеть гравитационный коллапс.

Тэхён прислушивается к звуку закрывшейся двери, его дыхание на секунду замирает, но

в этот же момент свет выключается и остаётся лишь зелёная подсветка.

— Ты правда думаешь, что я могу оставить тебя?

Ким разворачивается, даже вздрагивает от неожиданно близкого расстояния, потому что

Чонгук стоит почти вплотную, нежно прикасаясь руками до скул старшего, словно
проверяя, не пошла ли где-то трещина, которая может привести к расколу.

— Как ты только смог додуматься предложить такое?

Голос брюнета становится сердитым, он злится, но больше на себя, потому что

неправильно отреагировал на признание сразу. А ещё на Тэхёна, который решил, будто
Чон сможет оставить его убивать свои чувства в полном одиночестве.

— У меня не было времени придумать что-то получше, — шепчет Ким, чувствуя, что
больше не может оставаться сильным. Его лимит смелости исчерпан, он признался, но
не подумал о том, что будет дальше.
И Чонгук делает шаг ближе, притягивает к себе Тэхёна и обнимает, позволяя
спрятаться в своих руках от целой Вселенной, окружающей их. Он не может ответить на
чувства светловолосого, оба это понимают, но сделает всё, чтобы Ким не чувствовал
себя одиноким. Они и так слишком долго полагались только на себя.

Через десять минут Тэхён уже сидит на кровати, смотрит, как Чон включает обещанное
кино, которое должно служить завершением свидания, но сейчас необходимо для
отвлечения. И на удивление название фильма не совпадает с первой же картинкой
диснеевского замка – мультфильм. Ни Чонгук, ни Тэхён не стали ничего менять –
мультфильм про космос, почему бы не окунуться в беззаботное детство, когда ты
сидишь на полу, смотришь на цветную картинку с открытым ртом и мечтаешь полететь к
звёздам.

Тэхён смеётся, говорит, что ему нравится розовый пузырик с глазками, и он вообще
напоминает чем-то Ждуна. Странная ассоциация, потому что по характеру персонаж
совсем не похож на Мина. Потом Ким начинает защищать отрицательного персонажа,
говоря, что он совсем не такой. Чонгук внимательно слушает, но только Тэхёна –
мультфильм отходит на второй план, потому что в голове вертится только одно: а
точно ли нет никаких ответных чувств? Что чувствуют влюблённые люди? У Чона есть
прекрасный вариант, чтобы об этом спросить, но это будет слишком жестоко по
отношению к Киму.

Брюнет вспоминает то время, когда интерес к неизвестному парню с жёлтой нашивкой

заставлял его абстрагироваться от мира вокруг. Это было в самом начале их пути,
когда грузом на душе всё ещё лежала земная жизнь. Тэхён как-то слишком удачно
вписался в его существование, принеся с собой большое ведро, наполненное эмоциями и
чувствами, и просто вылил на механика, который вообще-то умереть хотел. Даже
разрешения не спросил, а заставил его жить дальше.

А тот момент, когда американец Томас стал нарочно провоцировать Чонгука, говоря,
что боится быть на одной станции с психически неуравновешенным человеком, Тэхён
вступился за него, показав, что за его милой, обаятельной и общительной личностью
живут самые настоящие демоны, способные любого порвать за своего человека. Никто
его не просил этого делать, Чонгук не ждал помощи, но Ким снова просто это сделал.

Те чувства, когда Чон положил свои ладони на щёки светловолосого, чтобы проверить,
не искусственный ли он интеллект, были настоящим взрывом. Чонгук буквально назвал
Тэхёна нереальным, потому что таких людей не бывает.

В какой-то момент бледно-жёлтая нашивка перестала играть свою роль. Блогер стал
интересен не как внеплановый, загадочный турист, а как Тэхён. Чон мог слишком долго
рассматривать его, считать морщинки у глаз, когда тот улыбается, считать созвездия
на его коже, запоминать его смех. В тысячный раз удивляться, какой же Тэхён
красивый. И Ким был первым, кто за столько времени услышал то, о чём так долго
молчал Чонгук. А тот поцелуй стал безвозвратной точкой – с него начались странные
необъяснимые чувства. Чон тогда так и не нашёл настоящую причину его испуга.

И после этого Чонгук стал слишком усердно стараться для Тэхёна. Никто, конечно, не
говорил Чону о том, что его действия больше напоминают ухаживания, чем простую
заботу. Все его маленькие подарки, над которыми он часами работал, чтобы довести до
совершенства, пересказы чего-то удивительного для блога Тэхёна, слишком
неоднозначные взгляды, будто вокруг вообще никого нет, и касания нежные,
аккуратные, вроде бы незначительные, но бросаются в глаза, когда начинаешь
воспринимать дружбу механика в другом ключе.

Вспоминая всё это сейчас, Чонгук хочет сильно ударить себя по лбу, потому что всем
этим он показывал неравнодушие, заинтересованность, заботу, да просто влюблял в
себя Тэхёна. Не удивительно, что все его действия Ким расценил иначе.
А, может быть, Тэхён правильно их понял?

Сложно. Чонгук начинает копаться в себе и ничего не понимает. Он не может прибавить

«романтические» к отношениям между ними. В голове не укладывается, что Чон всё это
время подсознательно относился к Тэхёну не как к другу, сам того не осознавая. Юнги
давно это заметил, всё задавал наводящие вопросы, а Чонгук никогда не понимал их.
До этого момента.

— Надеюсь, ты думаешь не о том, куда сейчас сбежать, — доносится до сознания голос

светловолосого, который лежит на плече младшего с закрытыми глазами. — Мультфильм
уже давно кончился, а ты продолжаешь пялиться в стену. Если тебя так тяготят мои
слова, то поверь, это не станет для тебя проблемой.

— А если я скажу, что не могу понять… своей реакции на твои чувства, — Чонгук
аккуратно пытается подобрать правильные слова, чтобы лишний раз не дать надежду,
если он просто запутался, — ты перестанешь думать, что меня это тяготит?

— Если ты так скажешь, я могу неправильно это понять, — Тэхён сейчас рад, что они
сидят вот так, у стенки, имея возможность не смотреть друг другу в глаза. — Я стану
ждать ответа, глупо надеясь, что ты не можешь признаться сам себе в том, что
чувствуешь. С этой мыслью я погружусь в анабиоз, и для меня пройдут какие-то
секунды, прежде, чем я открою глаза, когда мы уже станем подлетать к Марсу, а в
моём сердце всё ещё будет эта надежда. Я снова встречусь с тобой, пережившим
месяцы, за которые много чего может измениться. Ты поймёшь, что ошибался, а я всё
ещё буду тебя любить. Год, Чонгук, я не смогу сбежать от тебя ещё целый год.

Кому, как ни Чону знать, что такое год мучений, когда каждый день превращается в
целую вечность. Когда ты ходишь по осколкам своей разбитой души, не в силах что-то
изменить, потому что время, увы, не вернуть назад. Только Тэхёну будет в разы
больнее, потому что он будет видеть Чонгука каждый день и понимать, что ничего не
может изменить, потому что его чувства остаются безответными. Это жестоко,
находиться рядом с тем, до кого никогда не сможешь дотянуться.

— Давай оставим всё, как есть, — светловолосый поднимается с трудом, берёт подушку
и сжимает её в своих руках. — У тебя будет три месяца, чтобы разобраться в себе,
думаю, этого достаточно, чтобы принять окончательное решение, — Тэхён
поворачивается к Чонгуку, чтобы удостовериться, что они договорились. — Но сегодня
я хочу быть обманутым. Притворись, что ты всё ещё не знаешь о моих чувствах, и
возьми меня за руку.

— Ты противоречишь сам себе.

— Потому что любовь легко можно спутать с безумием.

Тэхён безумен.
Тэхён безнадёжно влюблён.

Чонгук соглашается, даже как-то через силу заставляя себя взять за руку человека,
которого этим непременно ранит, но которому это так же необходимо, как дышать. Его
пальцы снова холодные, Тэхён слишком теплолюбивый, и даже не представляет, каково
будет спать без Чона. Но на Марсе будет значительно теплее, что немного радует. Или
так только кажется.

Светловолосый ложится на бёдра механика, крепко сжимает его руку, а второй обнимает
свою подушку, пытаясь запомнить этот спокойный момент. Возможно, такого больше не
повторится, они начнут держать дистанцию, чтобы не переходить границы. Тэхён
прикрывает глаза, видит бесконечные звёзды и Чонгука, который держит его за талию,
позволяя коснуться Вселенной. Он правда подарил ему самое лучшее свидание, которое
настолько затмило все остальные, что Ким их даже не может вспомнить. И не хочет
вовсе.

А Чонгук не позволяет себе признаться, что внутри что-то сильно натягивается, будто
вот-вот порвётся, потому что этим он может дать неоправданную надежду. Три месяца.
У него будет время подумать прежде, чем дать окончательный ответ. А сейчас они
проведут последнюю ночь вместе, делая вид, что между ними всё, как прежде.

И один из секретов всё же остаётся неоткрытым, ожидая своего коллапса и

возникновения ещё одной чёрной дыры.

Утро выдаётся одним из самых ужасных, потому что под глазами выступают синяки из-за
недосыпа, а работа обливает ледяным душем, стягивая одеяло и пиная в сторону двери.
Чонгук просыпается в объятьях Тэхёна, и в голове сразу проносится воспоминаниями
вчерашний день, ни на секунду не останавливаясь и беспощадно возвращая в
безнадёжную реальность происходящего.

Брюнет проводит ладонью по лицу, трёт глаза и поднимается, аккуратно вытащив руку
из-под Кима. Кажется, перед тем, как уснуть они о чём-то разговаривали, и Чонгук не
помнит, о чём. Он уже был в полусне, даже не удивится, если Тэхён скажет, что
механик наглым образом уснул, когда тот с ним разговаривал.

Чон надевает снятую во сне футболку, тихо собирается, чтобы не нарушить чужой сон,
который всего длится около трёх часов, и, накинув рабочую куртку с нашивкой,
уходит. Идя по коридорам к Юнги, брюнет убирает руки в карманы спортивок,
вспоминает, что должен принести обратно стулья, и разворачивается, направляясь в
террариум. Немного обнадёживает мысль, что их свидание в открытом космосе осталось
незамеченным, всё благодаря Мину, который пошёл у младшего механика на поводу и
подменил капитана станции на время их прогулки. Надо не забыть поблагодарить за
это.

Брюнет выходит в общий зал с двумя стульями, попадается на глаза учёному и Юнги,
который ждал механика, как ни в чём не бывало возвращает вещи на их место и садится
за стол, принимаясь за завтрак.

— Не выспался, парень, — учёный по-доброму хлопает Чона по плечу, неоднозначно

улыбаясь, на что Чонгук хмурится, показывая непонимание замечания.

Ответ находится сразу, как только брюнет переводит взгляд на Юнги, а тот показывает
в сторону нашивки – бледно-жёлтая. Чон надел куртку Тэхёна, не заметив. Вот, почему
она казалась просторнее.

— Есть такое, — отвечает механик, придержав объяснения. — Во сколько будет смена

команды?

— Сразу после обхода, — говорит Мин, дав понять, что времени на прощания не будет.

А оно и не нужно, это будет только тяготить обоих после вчерашнего разговора. Они
обо всём договорились, остаётся теперь только провести три месяца друг без друга,
чтобы разобраться в себе.

— Не переживай, Хосок тебе не даст заскучать, — подбадривает Мин, когда остаётся

наедине с Чонгуком, направляясь в утренний обход. — Три месяца пролетят, как
неделя.

— Ты когда-нибудь жалел, что полетел в открытый космос?

Юнги давно не слышал подобных вопросов от брюнета. В нём снова слышится та

депрессивная нотка, размышление о жизни и своих поступках, космосе и смысле всего
происходящего. Чон был таким в начале полёта, когда прошлое всё ещё тяготило его,
но его отпустило. Тэхён в этом помог. И сейчас Чонгук снова возвращается в исходное
положение, что говорит лишь об одном.

— Что у вас произошло? — Мин пытается поймать взгляд младшего механика на себе,
чтобы вывести на откровенный разговор, потому что единственный, после Тэхёна, с кем
Чон может открыто говорить, это Юнги.

Вот только, как Чонгук может просто взять и всё вывалить на Мина?

— Если пока не хочешь говорить, не делай этого, — понимающе отнёсся старший, ведь
он не первый день знает этого мальчишку, — но я в любое время тебя выслушаю. Так
что не грузись и не думай, что полёт на Марс был твоей ошибкой. Жалеть о своём
решении — это последнее, что человек может делать. Даже если оно спонтанное и
необдуманное.

Чонгук не для себя это спросил, а для Тэхёна, который так сделал: ступил на
станцию, даже не задумываясь о будущем. Жалеет ли он о том, что находится здесь?
Если нет, то станет ли жалеть об этом с сегодняшнего дня?

— Разве ты не задал бы себе тот же вопрос, если бы не полетел, оставшись на Земле?

Стал бы ты жалеть об упущенной возможности? — Мин ловит понимающий его мысль взгляд
и кивает. — Поэтому просто делай всё, что приходит в голову. Любое решение будет
правильным, главное, чтобы только в пределах разумного – пробовать загорать на
Марсе, конечно, не стоит.

— Кому такое вообще в голову придёт?

— Не знаю, у туриста спроси, — намекает Юнги, заметив улыбку на лице брюнета.

Ему полегчало. Но не все вопросы обрели свои ответы. Чонгуку предстоит во многом
разобраться, и у него есть на это время.

Поэтому Тэхён без страха ложится в капсулу анабиоза, думая, что это правильное
решение.

Три месяца на раздумья, тринадцать недель для разбора своих чувств, девяносто один
день для принятия окончательного решения и сто тридцать одна тысяча минут на
прекрасные сны.

Встретимся у Марса, Деймос.

Комментарий к 6. Deimos & Phobos
Визуализация сцены в космосе:
https://cdnimg.rg.ru/img/content/135/28/43/Zemlia_s_Marsa_d_850.jpg

========== 7. Deimos & Phobos ==========

– Хэй, Деймос, через сутки мы будем пролетать мимо Луны, сможем увидеть её обратную
сторону.
– Думаешь, Луна как Эпл?
– Но согласись, на спутник она мало, чем похожа.
– Почему мы используем «совпадение» к каким-то ситуациям в жизни, но отвергаем
такую возможность с Луной?
– Тогда совпадение ли то, что мы встретились именно здесь, на станции, которая
летит к Марсу?
– Давай считать это вероятностью одного процента из бесконечности?

— Чонгук.
Брюнет медленно выходит из своих тягучих, даже в некотором роде болезненных
воспоминаний, потому что, пересматривая какие-то ситуации, парень начинает замечать
мелочи и несостыковки в разговорах. Он снова и снова во снах видит взлёт, слышит,
как его просят сфотографировать, и он это делает. Мало, Чонгуку слишком мало
воспоминаний, чтобы растянуть их на три месяца ожидания. Когда капитан сказал, что
Тэхёна погрузят в криосон, Чон думал, что только Киму от этого будет плохо. Он
ошибался.

— Олимп на Марсе спит больше двух миллионов лет, а Тэхён всего две недели, — Юнги
ловит на себе взгляд механика, вернувшегося из своего сознания. — Создаётся
впечатление, что ты пробуждение вулкана собрался ждать.

— Я не думал, что мне будет так одиноко.

Чон проводит одной рукой по переносице, сверкая серебряным кольцом на среднем

пальце, а второй придерживает Мину часть сломавшегося аппарата. Тэхён кольцо на
кровати оставил, перед тем, как уйти, а теперь Чонгук его носит, не снимая.

— То есть мне хорошо с вами, — парень пытается немного подправить свои слова, чтобы
его поняли, — но всё равно…

— Я понимаю, — Юнги не даёт договорить, чтобы младший не мучался, объясняя свои

чувства к Тэхёну. — Разлука вам пойдёт на пользу, вот увидишь. Только потеряв, мы
начинаем осознавать всю важность, принадлежащую человеку, свои чувства к нему и
ошибки, которые не успели исправить. В твоём случае ты хотя бы сможешь всё
исправить – Тэхён проснётся с теми же чувствами к тебе.

Да, они ничего не теряют. Тэхён будет всё так же любить Чонгука, а Чон сможет
ответить на эти чувства… и что дальше? Сколько бы механик ни думал над этим, но
факт остаётся фактом – они будут встречаться. Их отношения перейдут на другой
уровень, они займут особую друг к другу позицию, наделённую привилегиями. Чонгука
это пугает лишь самую малость, потому что он никогда не представлял себя с парнем.
Не то чтобы его волнует чужое мнение, но это ведь может повлиять на взаимоотношения
с другими членами этой миссии.

Юнги сразу заверил, что в их отношениях нет ничего, чего можно было бы стыдиться.
Мин по секрету рассказал, что половина бодрствующего экипажа думали, что они уже
встречаются, а не на стадии скрытия своих чувств друг от друга. И что? Все к этому
отнеслись более, чем спокойно. По крайней мере своё недовольство вслух не выражали
и не обсуждали это друг с другом. Кому какое дело до чужих отношений, когда Чонгук
– отличный механик, а Тэхён беспроблемно выполняет свою работу, да ещё и создаёт
«погоду» в коллективе?

— Секретничаете, подружки? — в комнату Мина заходит Хосок и встаёт между техниками,

втискиваясь в их маленькую беседу между работой. — Я тоже хочу быть в курсе
любовных дел.

Первым, что спросил Чон Хосок, проснувшись, после «Юнги ещё жив?» – это «как
поживают Деймос и Фобос?». Снились ли ему пророческие сны или у учёного просто есть
шестое чувство, но он откуда-то знал о химии между парнями. В начале полёта, стоит
признать, эти двое были теми ещё загадками, хранящими в себе тайны и постоянно
ищущие ответы на стороне. Они ведь не могли просто поговорить друг с другом.

— Ты уже полил свои цветочки? — Мин поднимает защитные очки с глаз на голову и
смотрит на учёного.

— Всю свою работу я уже сделал, поэтому пришёл вас отвлекать, — Хоуп
разворачивается и заваливается к Юнги на кровать, имея полное право на это (как
думает Хосок), потому что прожил с ним бок о бок дольше всех на этой станции. Кроме
капитана Кима, с которым они учились вместе. — Могу дать любовный совет, — сверкает
глазками старший, — опыт с особями своего пола имеется.

Чёрт возьми, Хосок! Мысли Чонгука иногда останавливались на тех самых

«привилегиях», которые будут между ним и Тэхёном, но он просто не хотел ничего об
этом знать и слышать. И хотя между ними был поцелуй, если можно его за это
принимать, но Чон всё равно как-то не думал об этом. Они оба парни со своими
физическими потребностями, и вроде бы ничего такого в этом нет, вот только проблема
в том, что Чонгук даже теоретически не может себе этого представить. Спрашивать у
кого-то подавно!

— Спасибо, что поделился столь откровенной информацией, — спасает Юнги, заметив,

как на щеках младшего выступает румянец явно не от стабильной температуры на
станции.

— Ты же этого не сказал, вот пришлось сделать это мне.

Мин резко роняет из своих рук инструмент, со звонким грохотом упавший на пол, не
забыв перед этим приземлиться на кроссовок парня, и поворачивается к Хосоку,
который расплывается в предательской улыбке.

Чонгук впервые хочет провалиться на месте. Он не должен этого знать, ни при каких
обстоятельствах и случаях, даже за секунду до метеорита, который врезался бы в их
станцию. Чон – не маленький мальчик, чтобы понять, что тут открытый текст: Хосок
был с Юнги. Просто ограничимся словом «был».

— Надо попробовать запустить, — вполголоса советует Чонгук, будто ничего только что
не услышал.

— Да, пошли, — подхватывает ниточку надежды на побег Мин и забирает аппарат, уходя
из комнаты.

Хосок закидывает руки за голову и смотрит на полку над кроватью, на которой

нацарапаны ноты.

Пять лет одиночества заставили Юнги писать музыку, которую он так ненавидел, взять
в руки скрипку, нарушив брошенное в гневе обещание родителям, что никогда больше к
ней не притронется. Чон помнит, каким его встретил на станции известный всему миру
Ждун: одинокий, потерянный, запертый в своём мире без цели и желания вернуться.
Поэтому он так хорошо поладил с Чонгуком – потому что увидел в нём прошлого себя.

Учёному, конечно, пришлось больше месяца потратить, чтобы Юнги его к себе
подпустил. Ещё месяц на то, чтобы его разговорить, получая полноценные развёрнутые
ответы, а не односложное «да» и «нет». Полгода, чтобы попасть в его личную комнату,
и семь месяцев, чтобы влюбиться. Хосок знал, что их связь ни к чему не приведёт:
Чон вернётся на Землю, а Мин останется, ожидая первых поселенцев, чтобы лететь с
ними на Марс. Знал, и всё равно рискнул, став добровольцем в колонизации. То, что
между ними, отличается от того, что между Чонгуком и Тэхёном.

Они просто попробовали от нечего делать, наверное, от скуки или от любопытства. И

только Хосок скрывал свои существующие чувства, по сей день не давая о них знать,
всё время косвенно признаваясь в шутку. Как он думал. Вот только Юнги давно всё
понял.

Ничего, ведь Чон просто был счастлив видеть яркую точку на небе, зная, что это
Маггемит, на котором всё ещё живёт Юнги. И теперь он будет смотреть так с Марса.
Осталось восемь недель.

Настроение у Чонгука меняется каждый день: то он приходит весёлый, бодро делает

утренний обход, чуть дольше задерживаясь у капсулы Тэхёна, то просыпает, извиняется
перед Юнги и долго сидит за столом, медленно забрасывая в себя еду, словно это
простая функция. Во вторую половину дня он всегда себя старается занять,
спрашивает, не нужна ли кому-то помощь, часто помогает Хосоку в террариуме,
начинает фотографировать и снимать ролики. В последнем что-то особенное, будто
Чонгук пытается жить жизнью Тэхёна, чтобы его понять.

Свою коллекцию фотографий он всё же находит, удивляется, когда видит, так и не

понимая, когда Ким успевал делать их. А вот видео, которое блогер якобы снимал
перед зеркалом, отсутствовало, что даёт понять о его истинных намерениях – отказ в
своих чувствах он репетировал.

Чонгук спит исключительно в одежде, обнимая вторую подушку, потому что привычка
осталась, и от неё уже не избавиться так просто. Да и не хочется. К концу седьмой
недели Чон стабилизируется, его настроение не скачет так резко, он много работает и
хорошо отдыхает, занимает команду играми, когда они собираются вместе, больше
времени проводит с капитаном, словно губка, впитывая его мудрость.

Дни стекают тягучей смолой, напоминая о покинутой планете и лишь об одном человеке,
который непонятным образом появился на ней. Потому что такого, как он, не
существует.

– Ты дрожишь.
– Постстрессовый эффект.
– Тебе просто холодно, заносчивый мальчишка.

Тэхён полюбил его заносчивость, хотя Чонгуку до сих пор кажется, что её никогда не
существовало. Киму просто не нравилось, когда механик отказывался принимать простые
истины.

– Ты полетел в космос не чтобы умереть, а чтобы найти причину вернуться и жить.

Как ему удаётся видеть это? Тэхён заверял, что настоящее желание и причина были в
другом. Кажется, сейчас и Чонгук стал это понимать, потому что повод жить теперь
нашёлся.

– Не делай так.
– А тебя это смущает?
– Нет, привыкнуть могу, что тогда будешь делать?
– Целовать тебя каждое утро?

А в наушниках на повторе Ht Bristol – bring me back to life, и Чонгук ждёт, когда

он снова вернётся к жизни.

. ₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩ ｡ ˚ ☽ ₊ ˚ ✩ ｡₊˚ ₊
Хотите узнать, что такое спать три месяца? Об этом обязательно Тэхён расскажет в
своём блоге, потому что он наконец-то открывает глаза.

В анабиозе не снятся сны. Откуда Тэхён вообще это взял? Ровным счётом ничего не
происходит, будто тебя за секунду заморозили, а когда вновь приходишь в себя, не
понимаешь, кто ты и где находишься. Дезориентация бьёт не хлеще пощёчины
реальности, когда видишь перед собой иллюминаторы и космос. Хватает пары секунд,
чтобы прийти в себя и вспомнить причину долгого сна и сущность происходящего. Тэхён
проводит рукой по лицу, отдалённо слышит голоса и поднимается, чувствуя жуткий
голод и лёгкое головокружение. Его тело будто не слушается, парень пытается встать
на ноги, но его сажают обратно, не давая этого сделать. Никаких резких движений.
И сознание пронзает вчерашний вечер. Нет, не вчерашний, прошло уже три чёртовых
месяца. Так быстро. Кажется, только вчера они пили кофе, выходили в космос и
мчались по станции, а потом смотрели мультфильм или только делали вид, что
смотрели.

В голове только Чонгук, Чонгук и Чонгук.

Сердце ускоряет свой ритм, Тэхён оглядывается по сторонам, но не видит брюнета. Ким
поднимается на ноги, игнорирует всех и делает несколько шагов, направляясь в
сторону коридора. Это станция кружится или всё ещё его голова? Светловолосый
опирается рукой о стену, останавливается в коридоре и слышит шаги. Чонгук?

— Ну что ты делаешь, — его подхватывают за талию и руку перебрасывают себе на

плечо, — нельзя так быстро вставать.

Это не он.

— Где Чонгук? — Ким промаргивается, опирается на Хосока, умоляющим взглядом прося

его скорее отвести к нему, потому что он соскучился безумно, хоть для него и прошли
какие-то минуты.

— Понимаешь… — учёный как-то странно заминается.

Тэхён чувствует внутри какую-то тяжесть, заставляя его тело терять свои силы. Он
готов услышать отказ, жестокое признание, что нет никаких ответных чувств,
реальность крушения станции, но не тот вариант, в котором что-то произошло с
Чонгуком.

— Лучше я тебе покажу.

Хосок ведёт блогера куда-то в сторону центра управления, и Тэхён, если честно, уже
не хочет ничего знать. Может, это неудачная шутка-сюрприз, и Чонгук ждёт его где-то
там, решив сначала напугать? Это слишком жестоко, потому что оба знали, что при
пробуждении Чон будет рядом, дали негласное обещание, которое может быть нарушено
только по одной причине: не важно, каковы будут выводы по истечению трёх месяцев,
какие чувства будет испытывать Чонгук, но он должен быть рядом, если только он не…
не покинет станцию во всех возможных смыслах.

Они останавливаются у большого иллюминатора, откуда в начале полёта Тэхён с

нетерпением наблюдал за обратной стороной Луны с Чоном, и Хосок показывает куда-то
в сторону от Красной планеты. Даже невероятный Марс не вызывает никаких эмоций,
чтобы появилось желание взглянуть на него, потому что на другом конце станции Ким
видит двух астронавтов, усердно работающих с какой-то поломкой.

Чон и правда покинул станцию, поэтому не смог встретить.

Механик передаёт старшему инструмент, поправляет трос, который наматывается на

ногу, и переступает по обшивке на другую сторону, начиная заменять сломанную деталь
новой. Чонгук вроде бы работает, но мыслями далеко сейчас отсюда.

Кто-нибудь мог подумать, что они доберутся до Марса? То есть, конечно, многие
ответят, что это было вполне допустимо, потому что экипаж состоит из неугасающих
оптимистов и энтузиастов (Юнги с Чоном не в счёт), просто, когда ты находишься в
космосе, прямо перед Четвёртой планетой, перед этим прожив всю жизнь на Третьей, ты
не можешь поверить в это. Вроде не границу государства пересечь и не целый
континент, а вакуумное пространство между планетами.

Брюнет несколько раз успевает пожалеть, что не послушал старшего и не убрал

отросшие за пройденные месяца волосы, потому что сейчас они беспорядочно летают
внутри скафандра и мешают работе. Определённо после всех дел от них следует
избавиться. Но не этим заняты все мысли Чонгука.

— Улетает, — слышится через динамик голос Юнги, а затем на младшего падает взгляд
тёмных глаз. — Ловить не собираешься?

Чон начинает поворачиваться в сторону, чтобы заметить то, что упустил и за что
непременно получит по полной, если это окажется инструмент. Проблемно будет с
доставкой на Марс нового инструмента, это тебе не пиццу заказывать. Механик находит
улетающую деталь и протягивает руку, поймав её, а затем зрение фокусируется чуть
дальше, на иллюминатор. И Чонгук видит людей.

— Сегодня?! — младший поворачивается к Мину, который морщится от громкого звука. —

Пробуждение сегодня?! Уже?!

Каким же этот парень стал эмоциональным и забывчивым. У самого в комнате самоличный

составленный календарь с трепетно поставленными крестами прошедших дней, и, видимо,
с пропущенными последними днями.

У Чонгука начинается паника, он кладёт деталь на место инструмента, вместо того,

чтобы убрать её в контейнер отходов, и ещё раз проверяет людей в иллюминаторе. Как
он мог пропустить этот важный день? Это из-за того, что он вечно думает не о том,
Чон не услышал, как Хосок говорил о выходе людей из криосна.

— Опаздываешь на встречу? — уголками губ улыбается Юнги, убирая всё на свои места.
— Тебе простительно.

— Я не готов, — внезапно говорит брюнет, стараясь дышать как можно спокойнее, чтобы
не тратить много кислорода.

Мин смотрит на потерянного Чонгука, которому не хватило целых три месяца. Казалось
бы, они уже столько раз говорили об этом, приходили к логичному завершению, но
парень до сих пор не может принять решение окончательно.

— Ну, тогда ты можешь остаться здесь, — Юнги закрывает чемоданчик с инструментами,

завершая их вылазку. — Полетай, подумай, взвесь ещё раз…

— Правда? — с недоверием интересуется Чон, заметив подозрительный тон старшего.

— Нет, конечно, — Мин перевоплощается в своё привычное состояние и нажимает на

передатчик сообщений на станцию. — Мы возвращаемся.

Чонгук выдыхает, не веря, что его только что обманули, и разворачивается,

направляясь за старшим. Внезапно становится холодно. Механик готовился к этому дню
столько времени, но так и не придумал, как преподнести правду Тэхёну.

Снимая с себя снаряжение, Чон всё ещё проматывает в своей голове последние варианты
своих идей, убирая всё по местам вспоминает наставления Хосока, который, вроде бы,
в шутку рассказывал о своём опыте, но по-настоящему давал советы, стараясь не
смущать этим механика. И когда техники идут по коридору, который, непременно, ведёт
в общий зал, Чонгук резко останавливается.

Ему двадцать три года, он закончил университет, отправился в космос на другую

планету, но боится признаться в своих чувствах? Хотя причина далеко не в этом.

Юнги останавливается следом, заметив, что рядом с ним больше никто не идёт,
разворачивается и возвращается к брюнету. Чонгук выглядит взволновано, кажется,
даже бледнеет.
— Малыш, ты напрасно переживаешь, ничего не произойдёт…

— Как я должен сообщить ему о… — Чонгук запрокидывает голову и протирает лицо

ладонями. — Не хочу, чтобы он отягощал себя этими мыслями, думал, будто я просто
ищу причину не отвечать на его чувства.

Мин складывает руки, не торопя младшего идти вперёд – пусть соберётся.

Молчание затягивается, и Тэхён, стоящий за углом, опускает взгляд в пол. Встретил,

называется. Хосок не Чонгука в иллюминаторе хотел ему показать, а их вместе. Внутри
больно щемит сердце, словно в тиски загнали и сдавливают, потому что Ким боялся,
что всё этим может обернуться. Чонгук и Юнги вместе. Они ведь и правда хорошо
понимают друг друга, их виды деятельности совпадают, оба любят космос, в котором
можно спрятаться от людей. Конечно, Тэхён – человек социальный, ему необходимо
всеобщее внимание, а Чонгуку рядом будет некомфортно.

Тэхён отталкивается от стены и заходит за другую её сторону, сползая вниз и

обхватывая свои колени, принимая это довольно спокойно. Он не имеет права что-то
требовать, после того, как рассказал об эгоистичной причине их знакомства.
Правильно было остановить себя в тот вечер и не просить обещаний и ложных надежд.

— Просто скажи ему об этом, — Мин касается плеча брюнета, — он поймёт.

Чонгук никому прежде не рассказывал о таком, хранил смутные воспоминания в себе, но

около двух недель назад, когда Юнги поставил вопрос ребром, Чону пришлось
открыться.

Потому что ему страшно, и не за себя.

Тэхён слышит, как парни уходят, он остаётся в тишине, в которой эхом отражаются
слова о том, что Чон должен о чём-то сообщить, и это будет причиной не отвечать на
его чувства. Конечно, первое, о чём думает Ким – это отношения с Юнги, потому что
за три месяца Чонгук мог с ним сблизиться, что, видимо, и сделал. А если дело не в
этом, и Тэхён просто накрутил себе? Но факт остаётся фактом: Чонгук ничего к нему
не чувствует. Этого стоило ожидать, ведь изначально было всего два варианта. В этом
надо найти свои положительные стороны: они останутся друзьями, всё ещё будут
пересекаться и… Придётся целый год провести рядом с ним на планете, с которой не
сбежать.

Ким тяжело выдыхает, проводит ладонями по лицу и слегка бьёт по щекам, чтобы взять
себя в руки. Вот только, прикрывая глаза, Тэхён космос видит, Чонгука, который
улыбается и держит его за талию, позволяя прикоснуться к звёздам, чувствует его
прикосновения и тяжесть на запястье от браслета со звёздами.

Светловолосый поднимается, опирается рукой о стену, выходит в коридор и

сталкивается с Хосоком, который, видимо, повстречал техников и не заметил с ними
блогера.

— Вы разминулись? — удивляется Чон.

— Так получилось, — отвечает Тэхён, с трудом выбивая из себя улыбку.

Он мог бы спросить у Хосока, чтобы не мучать себя догадками, но, наверное, Ким
мазохист, раз хочет услышать об этом лично от Чонгука.

— Что с тобой? — учёный подходит ближе и наклоняется, чтобы попасть под взгляд
блогера. — Ты так хотел увидеться с Чонгуком, а сейчас стоишь здесь, — в ответ Ким
лишь закусывает губу и отворачивается, вдохнув в себя побольше воздуха. — Если вы
не встретились, значит, ты что-то услышал, я прав?

— Я не тем путём пошёл, Хосок-а, — светловолосый отталкивает от себя парня и уходит

вперёд, улыбаясь, — не устраивай драму.

Последние слова должны быть адресованы, вообще-то, самому Тэхёну, который не

услышал подтверждения своей догадки, а уже решил, что это правда. Самое сложное
сейчас встретиться с Чонгуком, лицом к лицу с тем, кого хочется видеть каждое утро
рядом. Как Чон сообщит ему о происходящем? Преподнесёт ли он это аккуратно или же
сразу даст понять, что между ними ничего не может быть? Может, Тэхёну самому
следует начать?

Блогер выходит в общий зал, глазами пробегает по лицам вокруг, не замечая одного
единственного, кто сейчас ему нужен. Но Кима тут же зовут перекусить со всеми, и
парень не отказывается, решая отвлечься ненадолго перед тем, как уничтожить себя.

Чонгук проверяет комнату, не находит Тэхёна и задумывается, куда тот мог пойти. Чон
вообще-то не настроен говорить, то есть, он ищет Кима, но вряд ли встретив его,
сможет всё нормально объяснить. В голову приходит мысль, что парень может быть в
террариуме, поэтому механик направляется туда, встречая по дороге множество
бодрствующих людей. Такое количество экипажа больше не стесняет брюнета, он их и не
видит, не обращает внимания, потому что из всех людей ему нужен лишь один.

Чон заходит в «зелёную комнату» – любимый сад учёных, и никого не видит. Не так
много мест на станции, куда бы мог пойти только что проснувшийся Тэхён, разве что,
он мог пойти искать механика в центр управления. Брюнет покидает террариум,
направляется в последнее, как ему кажется, место, где мог бы быть Ким, и, проходя
мимо общего зала, останавливается, замечая светловолосого за столом со всеми. Рядом
с ним сидит коротко стриженная девушка, что-то ему говорит, а Тэхён внимательно
слушает, будто у него вовсе нет цели встретиться с Чонгуком.

Механик смотрит на Кима долго, ждёт, пока тот заметит его, но, видимо, беседа
слишком увлекательна, чтобы увидеть стоящего почти напротив парня во всём чёрном,
что на фоне стен станции очень выделяется. Что-то явно произошло.

— Я не понял, — рядом останавливается Юнги, который направляется к капитану, —

почему ты здесь, а турист там? Вы уже успели поговорить?

Хотелось бы и Чонгуку знать, почему Тэхён сейчас там.

После криосна Хосок был голодный, как чёрт, может, Ким тоже сначала перекусить
решил. Но Чон чёртовых три месяца провёл в своём одиночестве, а последние недели
боролся с возникшей проблемой, что ворвалась беспощадно в его голову, перечёркивая
все принятые решения. И когда он наконец собрался, готов обо всём рассказать, Тэхён
решил избегать его?

— Сейчас это и узнаю, — брюнет направляется к столу, раз стоя неподалёку, внимание
не удалось привлечь, хватает стул и ставит между девушкой и блогером, садясь почти
вплотную, чем вызывает удивлённые взгляды.

Тэхён проводит языком по губам, поворачивается к брюнету, не в силах больше

игнорировать его, и замечает своё кольцо на пальце.

— Как спалось, хён? — Чон слишком близко, их ноги соприкасаются, и Ким слегка
улыбается, но больше вынуждено, чем искренне. — Я тебя ждал. Три месяца.

Упрёк в самом чистом его виде.

— Дождался? — в ответ посылает Тэхён.

Что происходит? Чонгук перестаёт понимать, почему парень внезапно так изменился: не
жаждет поговорить, узнать ответ на вопрос, который был задан три месяца назад.
Будто никогда и не было никаких чувств.

— Поговорим? — решается брюнет, посылая намёк, чтобы они сейчас ушли вместе.

— А стоит?

Чон смотрит на Тэхёна, молчит секунды три, а затем встаёт и уходит. Просто уходит,
не предлагая пойти с ним или ожидая, что за ним пойдут. А Ким просто не хочет
ничего слышать, особенно сейчас.

Не так они должны были встретиться, не эти слова должны были прозвучать.

Тэхён сидит с экипажем недолго, уходит в комнату и закрывает дверь, опираясь спиной
о её поверхность. Тут ничего не изменилось, всё те же две подушки лежат на нижней
кровати, два одеяла, будто Чон тут даже не ночевал, а оставил всё, как было. Разве
что только его камера лежит не на своём месте, наверное, его фотографии были
раскрыты.

Светловолосый опускается на мягкую поверхность, падает на подушки и включает свою

камеру, находя в галерее несколько незнакомых видео. Тэхён внезапно садится,
включает самое первое с момента собственного сна и видит пол, стены – объектив
беспорядочно снимает всё подряд, пока картинка не стабилизируется с помощью стола.
Чонгук ставит камеру на ровную поверхность и поворачивает на себя.

— Привет, Тэхён, — механик с записи нервно убирает влажные пряди своих волос назад,
стараясь не смотреть в камеру. — Ты уже как месяц спишь, а в мою голову лезет
слишком много мыслей. Разных. На самом деле это не первая моя запись, но другие я
удалил, а сейчас хочу эту оставить на случай… если ты проснёшься, а я тебя не
встречу.

Тэхён нажимает на «стоп», прислушивается к оглушающей тишине, в которой Чонгук

рассказывает о том, что делает запись на случай, если он умрёт. Светловолосый
нажимает на «плей» и подгибает к себе ноги, устраиваясь удобнее.

— Мы всё ещё идём правильным курсом, сильных проблем не было, но я несколько раз
выходил с Юнги в космос. И каждый раз вспоминаю наше свидание. Знаешь, сколько бы я
не думал, кажется, мне не хватит трёх месяцев, — Чонгук вымученно улыбается и
опускает голову. — То, что я сейчас чувствую, больше похоже на скорбь. Не тоску от
того, что не могу снова поговорить с тобой, а жуткое чувство, будто я уже потерял
тебя. Что со мной не так? Мне одиноко, хотя рядом всегда Хосок и Юнги. Ты тоже
чувствовал себя одиноким среди целой планеты, когда не получал внимания от
единственного, кто тебе действительно нужен? Могу ли я сказать, что сейчас понимаю
тебя?

Парень запрокидывает голову и сидит так полминуты, смотря в потолок. О чём он

думает в этот момент? Чонгук снова смотрит в камеру, понимает, что не хочет
снимать, но боится, что все его чувства так и останутся неизвестными, если что-то
случится.

— Должен ли я рассказать о своих чувствах, чтобы ты это вот так узнал, когда эта
запись похожа на прощальную запись? Если со мной что-то случится, тебе будет
больнее, узнав правду, поэтому… я хочу рассказать тебе лично. Но если ты
проснёшься, а меня не будет, то назови какой-нибудь каньон в мою честь.

Скомкано закончив, Чонгук обрывает запись, оставляя чувство незаконченности. Сердце

у Тэхёна наращивает свой ритм от возможности, что Чон мог признаться во взаимности,
но не сделал этого, чтобы не сделать Киму больно. Светловолосый воспроизводит
следующую запись, в которой сначала слышится шорох и темнота.

— Это камера туриста? — слышится голос Юнги.

— Да, и я собираюсь тебя снимать, — Чон за кадром включает свет и направляет на

Мина, который держит в руках скрипку. Все знали, что он не играет, ненавидит
музыку, но сейчас Ким видит ту самую тайную комнату и Ждуна, который собирается
играть… для Чонгука. — Если нас выбросит в открытый космос, то тут будет
документальное подтверждение о твоём существовании.

Тэхён слышит, как Чон улыбается.

Он так счастлив, снимая недовольного Мина, который вздыхает, но смотрит не в

камеру, а в глаза механика.

— Ты снова думаешь об этом? — голос Юнги звучит заботливо, старший переживает за

Чона, даже забыв про съёмку. — Это из-за того, что ты не успел сказать Тэхёну?

Ким нажимает на паузу и перематывает назад, вслушиваясь внимательно в слова

главного техника. О чём идёт речь? Благо, вспомнить «вчерашний» день не так сложно,
и Тэхён вспоминает каждое слово брюнета. Он же и правда хотел что-то сказать, но
блогер его прервал, сказав, что не хочет знать об этом. Светловолосый продолжает
смотреть, замечая скачок записи – паузу, в которой точно состоялся разговор, потому
что через секунду послышалась мелодия скрипки. Юнги играл для Чонгука.

Тэхён включает следующую запись, на которой Чон снова один. Он делится, что хочет
провалиться под землю, потому что Хосок заставляет его краснеть, говоря слишком
откровенные вещи в шутку, и просит Тэхёна отомстить за него. Кима это даже смешит,
потому что с каждым последующим видео Чонгук всё больше раскрепощается перед
камерой, улыбается и рассказывает о происходящем на Маггемите. А потом снова
грустит, рассказывает о песне, которую слушает на повторе перед сном, и что по
ночам начинает мёрзнуть. Ему это, скорее всего, кажется, но по взгляду ясно видно,
что Чон скучает безумно.

— До твоего пробуждения осталось две недели, Фобос.

С этими словами начинается последняя запись, в которой Чонгук сидит не в комнате, а

у большого иллюминатора, приближая тот самый настоящий спутник Марса – Фобос. Он
расплывается, потому что очень маленький, и станция не подлетела на достаточное
расстояние, чтобы можно было в полной мере рассмотреть спутники Красной планеты.

— Две недели, и я буду сидеть здесь не с твоей камерой, а тобой. Я всё вспоминаю
тот момент, когда предложил взять тебе этот позывной. Тогда мне показалось, что ты
боялся улетать, но это оказался не страх. Может, ты только при взлёте понял, что
наделал? Покинул планету, оставив позади нормальную жизнь, но было уже поздно.

В кадре появилась рука – Чонгук касается Марса, показывая насколько они уже близко.

— Ты удивительный, — шепчет Чон, отчего у Тэхёна пробегают мурашки. — Красивый

настолько, что от тебя сложно отвести взгляд. Добрый, отзывчивый, весёлый,
временами явно перегибаешь, но ты не ты, если этого не сделаешь, — брюнет по ту
сторону разворачивает камеру к себе и резко двигает её обратно на Марс. Не смог
посмотреть в объектив, по дыханию слышно, что он снова нервничает. — Тэхён, я не
могу ответить на твои чувства, — внезапно говорит Чон, заставляя сердце Кима
замереть.

Но он ждал, на протяжении всех записей механик повторял остаток дней, как скучает и
показывает, как отвлекается, чтобы не считать минуты. В чём проблема? Чонгук так и
не озвучил свои чувства.

— Мне страшно, потому что…

Видео обрывается. Светловолосый непонимающе заходит в меню, чтобы проверить, нет ли

ещё записей, но камера резко выключается – батарея села. Тэхён хлопает глазами,
делает глубокий вдох и слезает с кровати, начиная искать зарядку для аккумулятора.
Вот теперь желание поговорить и спросить, в чём причина, резко возросло до
покалывания на кончиках пальцев. Не в Юнги дело, между ними ничего нет, дело в
другом.

Тэхён проводит по волосам, ведь он даже не стал слушать Чонгука, когда тот хотел
поговорить. Как он мог вообще пойти на поводу у своих эмоций и поступить так? Ким
выходит из комнаты и направляется в центр управления, куда ушёл Чон после их
короткого ужасного разговора. В голове полная каша, начиная с Юнги, который спросил
о чём-то, что тревожит механика, потому что он этого не рассказал, заканчивая на
том, что у Чонгука есть какие-то чувства, которые он не решился озвучить, что ещё
более странно – отвергнуть по какой-то причине. Хотелось бы на день стать Чоном,
чтобы понять, что в его голове.

Светловолосый видит Юнги, резко сворачивает и останавливает старшего, встав перед

ним. Он точно должен знать, где механик, раз сейчас идёт без него.

— Даже не думай, — резко говорит Мин, даже не дав блогеру задать вопрос, — он
слишком разочарован, чтобы сейчас разговаривать с тобой.

— Я извиниться хочу, — Тэхён делает шаг, не пуская старшего, потому что Чон может
скрываться только в одном месте на станции – в комнате Мина.

— Так не работает, — холодный взгляд Юнги пронизывает насквозь, потому что он не

злится, а ведёт себя чересчур спокойно, а это пугает больше. — Сначала посылаешь
его, а теперь хочешь поговорить? Он грёбанных три месяца себе места не находил, а
ты не удосужился даже его выслушать. Не хочу знать, почему ты так поступил, но это
было дерьмово. Если у тебя есть совесть, пусть она погложет тебя до вечера, а потом
я передам, что ты его искал.

Юнги обходит Кима, оставляя того осознать весь свой эгоизм, и уходит, нисколько не
жалея блогера.

Потому что так не работает, не Марс крутится вокруг Фобоса, и не вся Солнечная
система. Вот только Тэхён не собирается так просто сдаваться и ждать до вечера,
поэтому разворачивается и направляется в центр управления.

Чонгук никогда не любил ботанику. В школе с биологией у него был один большой
конфликт, на который имелся единственный аргумент – это не интересно, и всё равно,
по какой траве ему ходить.

Сейчас же, сидя в террариуме в наушниках с единственной зеленью на многие

километры, Чон хотел бы иметь чуть больше знаний, чем то, что цветы нужно поливать
водой. Об этом месте впервые механик услышал от самого Хосока ещё в начале полёта,
а потом как-то раз сходил туда с Юнги и другим учёным. То, что они везут на Марс
растения – вполне разумно, хотя бы для восполнения кислорода, а потом и
экспериментов по высадке их в марсианскую почву. Мэтт Деймон смог вырастить
картофель в одиночку{?}[Фильм "Марсианин"], а на Маггемите целый склад учёных и
добровольцев, да ещё и уже выращенных растений. И они смогут.

А ещё это место напоминает о свидании.

Чонгук часто приходил сюда, когда Тэхён погрузился в анабиоз, вспоминал свои
чувства на тот момент и осознавал, что уже тогда была особенная привязанность к
Киму. Она выражалась в деталях, незаметных для себя, но видимых для других. Те
взгляды, касания подсознательно выражали чувства, тихое «хён» было настолько
привычным, что Чон не замечал, как трепетно его произносит из раза в раз. А выход в
космос вообще был за гранью разумного, потому что Чонгук хотел показать Тэхёну
Вселенную, когда для Кима всей Вселенной был сам Чон.

А сейчас они где-то, но не вместе. Может ли Тэхён обидеться на то, что Чонгук не
встретил его? Он же так ждал ответа, готов был обманывать себя и оставил разговор
на момент, когда они будут уже у Марса. И какое же было разочарование блогера,
когда он проснулся один, без брюнета. Тогда должен ли Чонгук снова сейчас пойти к
нему? Взгляд падает на кольцо, которое всё это время носил механик и за три месяца
уже так изучил, что точно сможет сказать, где на нём мельчайшие царапины.

Брюнет прикасается к водной глади маленького пруда, смотря, как рыбы вокруг
расплываются, и в отражении видит силуэт. Чон поднимает глаза и сталкивается со
взглядом Тэхёна, который сюда, видимо, бежал, раз дышит часто и глубоко. Чонгук
вынимает один наушник и следит, как Ким опускается перед ним, становясь на одном
уровне. На самом деле Чон так рад видеть Тэхёна, что забывает обо всём, что было
ранее в мыслях, и просто протягивает к светловолосому руку, вставляя один наушник в
его ухо.

И Ким слышит грозу, давно оставленную за пятьдесят шесть миллионов километров, её

величественные раскаты, громыхание и протяжные угасающие басы. А когда Чонгук
вставляет ещё один наушник, Тэхён чувствует капли дождя на своей одежде и ощущает
вспышки молний у себя за спиной. Мурашки бегут по всему телу, перед глазами один за
другим появляются воспоминания с Земли, когда блогер вечно прятался, потому что не
любил промокать, но сейчас всё отдал, лишь бы постоять под дождём с Чонгуком.

— Ты делаешь меня безумным, — одними губами произносит брюнет, зная, что Тэхён его
не слышит. — И я не хочу сопротивляться.

— Что?

Ким вынимает наушники, чувствуя уже въевшуюся в тело тишину космической станции, и
откладывает их в сторону. У него и так много вопросов, и к нему добавляется ещё
один, на который, вряд ли, когда-нибудь будет ответ.

Чонгук медленно выдыхает, прикасается к тэхёновой щеке и задерживает на ней ладонь,

делая медленные движения большим пальцем, будто проверяет, настоящий ли Ким перед
ним. Вот так он хотел встретить блогера после его сна, тихо, нежно, трепетно и без
слов.
А у Тэхёна сердце ноет от мысли о тех видео, что Чон записывал для него, на случай,
если их пути больше не пересекутся. Чонгук сравнивал это чувство со скорбью, потому
что она куда больнее, чем тоска, и сейчас оно медленно исчезает, отлипает от парня
вместе с липким одиночеством.

— Тебе ведь есть, что мне сказать.

Ким не двигается, взмахивает ресницами и смотрит в чёрные глаза. Просит. Ему нужно
понять, что всё это значит, и почему на видео Чонгук задыхался без него, но сказал,
что не может ответить.

— А стоит? — возвращает его же слова Чон, но не со злобой, а с отчаянием.

Чонгук почти готов был всё рассказать, хотя ему было сложно, и он сомневался до
последнего момента, но тогда его решимость оборвалась в общем зале, когда Тэхён его
не стал слушать. Прошло пятнадцать минут? Двадцать? Чон ушёл сюда, никому не
сказав, и просто хотел немного привести мысли в порядок, дать Киму время, чтобы не
испортить всё ещё больше. Только сейчас он вряд ли осилит высказать все мысли за
три месяца – они тяжёлые, давят и мешают спать, работать, ждать.

— Я сглупил, — признаётся Тэхён, и делает это не для того, чтобы получить ответы на
свои вопросы, а потому что хочет, чтобы Чонгук знал. — Я проснулся и не нашёл тебя,
мне стало страшно. В какие-то секунды, когда я встретил Хосока, и он не сразу
ответил, где ты, и я не хотел слышать правду, боялся, что с тобой могло что-то
произойти. А когда пошёл встретить тебя, то услышал, что ты не хочешь, чтобы я
отягощал себя мыслями и думал, будто ты просто ищешь причину не отвечать на мои
чувства. Я подумал, что…

Ким останавливается, не решаясь озвучить самую глупую мысль, которая только могла
родиться в его голове. Как Чонгук отреагирует, если услышит, что блогер подумал о
его отношениях с Мином? Он расстроится, что у Тэхёна такое мнение о нём, разозлится
или рассмеётся?

— Скажи, о чём ты подумал, — спокойно просит Чон, внимательно слушая парня.

Он хочет слышать его голос, Чонгуку нравится слушать Тэхёна, уже предугадывая, что
тот ему скажет.

— Что ты с Юнги.

Ким ждёт реакции, совершенно позабыв, каким Чонгук бывает: не выражает свои
чувства, не показывает эмоции и прячет всё в себе, слишком много думая. Таким он
был в начале полёта, таким же он стал за три месяца отсутствия Тэхёна.
– Дождался? Вот, почему Ким спросил так, когда Чон подсел к нему рядом, сказав, что
ждал его три месяца. Они просто не поняли друг друга.

— Это всё?

Тэхён сжимает в ладонях наушники, в то время, как рука механика соскальзывает с его
щеки, и опускает взгляд. Он чувствует себя виноватым, потому что не представлял,
каково было Чонгуку жить в одиночестве, а потом получить вот это.

Ким кивает, вспоминая шёпот на записи, где Чон называет его удивительным и
красивым, а потом говорит, что не ответит взаимностью на чувства. И Тэхён замечает
своё кольцо на руке брюнета. Он его носил всё это время?

— Я видел твои видео, — светловолосый решает, что и это стоит упомянуть, чтобы дать
понять, как много он знает. — О чём ты только думал, чтобы снова загнать себя так?
Запись, на случай, если я проснусь, а ты меня не встретишь? Назвать каньон в твою
честь?! Если эти видео ты не удалил, то какие же были предыдущие?! — Тэхён проводит
пятернёй по волосам, мелко подрагивая от заниженной температуры в террариуме,
напомнив Чонгуку, что тот очень теплолюбивый, но Чон этого никогда не забывал. — Не
удивлюсь, если Хосок скажет, что ты никого не слушал… ты обесценил все мои труды за
четыре месяца работы над тобой!

— Без тебя я не чувствую себя живым, — Чонгук тянет собачку молнии вниз и снимает с
себя рабочую куртку, накидывая её на плечи светловолосого.

— Тогда почему ты…

— Потому что все, кто меня любит, умирают.

В этом Чон не мог признаться, считая, что Тэхён может посчитать это за отговорку не
отвечать на чувства. И Ким вспоминает рассказ о родителях, которых брюнет даже не
помнит, старшем брате, погибшем от болезни, небольшой собаке, вскользь упомянутой
во время просмотра фильма – Чонгук и правда старался никого к себе не подпускать
после этого. И в космос он сбежал, чтобы никто из-за него больше не умирал.

Но по-настоящему влюбившись, Чон боится, что он потеряет и Тэхёна. Особенно здесь,

когда каждая минута дороже слитка золота, где человек – всего лишь песчинка в
огромной Вселенной, без сил и возможностей что-то изменить.

— Это не так, — Тэхён чувствует тепло, идущее от чужой куртки и хватается за её

края, натягивая на руки. — Это зависит не от тебя.

— Но…

— И слышать ничего не хочу, — перебивает Ким, — прости, но я не собираюсь

прекращать любить тебя, ты три месяца впустую себе накручивал!

Они оба ошибались, думая о реакции, которая последует за их словами. Чонгуку

ревность Тэхёна не показалась эгоистичной или навязчивой, а Ким схватил страх
младшего и скрутил его, выбросив затем за борт без скафандра.

Брюнет вдруг вспоминает, что вещь, оставленная блогером перед сном, теперь может
вернуться обратно владельцу, поэтому подхватывает кольцо пальцами и хочет снять, но
Тэхён его останавливает, звеня подаренным браслетом со звёздами.

— Оставь себе, — Ким надевает кольцо на фалангу, ближе к ладони и улыбается, — оно
напоминает мне о том дне, когда я попросил тебя надеть его.

— Это было жестоко, — вспоминает Чонгук, — я с ума сходил, а ты ещё предложил

свадебный поцелуй. Иногда ты перегибаешь.

— А ты всё ещё не понял?

Брюнет смотрит в глаза напротив и снова заставляет себя показать эмоции, вскидывая
бровь, чтобы услышать пояснения. Ничего, Тэхён вдохнёт в Чонгука жизнь.

— Я намеренно тебя поцеловал тем утром.

Тот Чон был бы ошеломлён таким признанием, смущён и вообще стал бы более
отстранённо себя вести. Он подумал бы, что блогер просто любвеобильный или
издевается над ним, поэтому не стал бы акцентировать на этом внимание, но и в
кровать к себе пускать тоже не стал.

А этот Чон чувствует тяжесть в ногах от этого признания, догадываясь, что уже в то
время в Тэхёне стало что-то зарождаться.

— Привыкнуть могу, — повторяет свои же слова Чонгук, — что тогда делать будешь?

— Целовать тебя каждое утро? — улыбается светловолосый, понимая, что только что
получил ответ.

Чонгуку предстоит многое понять, принять тот факт, что у него теперь есть человек,
ради которого стоит жить, и сломать стену в своей голове, выбросив за борт все
страхи. Ему надо меняться, исправлять свой образ мышления и понять, что теперь они
будут рядом друг с другом на Марсе целый год (в одном из исходов), а потом… что
потом не так важно, как прожить эти безумные дни на другой планете сейчас.

Они уходят из террариума, когда в него приходят учёные, застав этих двоих сидящих
на полу у пруда и рассматривающих рыб. Конечно, разговор был далеко не о флоре и
фауне, потому что именно здесь парни смогли забыть, что за стенами холодная
станция, а за её обшивкой вакуумное пространство. Когда они возвращаются, Тэхёну
напоминают о его обязанности, из-за чего рассказ о том, что делал Чонгук,
приходится отложить. Но механик не отходит от блогера ни на минуту, предложив стать
оператором на этот выпуск – не хочет уходить, он и так слишком долго ждал.

А у Кима сияет улыбка, которая может обмануть зрителя, но не глаза, которые

устремлены не в объектив, а за него. У него влюблённый взгляд, он рассказывает о
сне, длинною в секунды, но адресовано всё сказанное Чонгуку. Завидев новую
«съёмочную группу», многие пробудившиеся удивляются открытости механика, который в
начале полёта не любил находиться среди всех и вечно ходил со Ждуном. Сейчас же он
снимает блогера, который берёт интервью у членов экипажа, сравнивая их ощущения от
сна со своими.

А в конце Тэхён произносит то, что заставляет Чона дёрнуть камеру, вспомнив о том,
что забыл сказать.

— Криосон – вещь полезная, — светловолосый останавливается в коридоре, где уже не

так шумно, и смотрит по-другому в объектив, — не думал, что испробую это лично на
себе, но таков приказ. А с вами был Фобос и его… оператор – Деймос.

Чонгук заканчивает съёмку и улавливает упрёк, который Тэхён посылает отцу и

пытается замаскировать для брюнета неоднозначной концовкой. Только механик успевает
уловить посыл и тут же становится серьёзным, смотря, как Ким расстёгивает его
куртку на себе, наконец отогревшись, но не снимает. Ему нравятся чонгуковы вещи.

— Мне с тобой надо поговорить, — просит Чон, — это по поводу Майерса.

— Только не говори, что за моё отсутствие он прислал новый приказ, — интонация

голоса светловолосого значительно меняется, потому что существенных плодов его
полёт не дал: внимание отца он так и не сумел привлечь.

Тэхён ожидал что-то вроде страха за сына, который улетает в бесконечность на

Красную планету без необходимых знаний и навыков, а ни для кого не секрет, что
блогер давно бы уже что-нибудь натворил, не будь с ним рядом механика. Или хотя бы
звонка, когда это было ещё возможно сделать, личного сообщения, письма, да хоть
чего-нибудь, любого знака. Но всё, что было связано с Майерсом – это знак отличия в
виде нашивки и приказ о погружении блогера в анабиоз.

— На самом деле, — Чонгук отпускает камеру, которую перехватывает Тэхён и

перемещает видео из одной папки в другую, чтобы не перепутать, — это было ещё до
отправки на Марс.

Ким поднимает взгляд на механика, нахмурившись, потому что существует что-то, о чём
Чонгук молчал весь полёт, и что решает рассказать сейчас, когда тема коснулась
Майерса. И внутри растёт ощущение, что новость будет далека от положительного
контекста. Но в который раз разговору мешают случиться – капитан Ким просит всех
собраться в общем зале для краткого обсуждения дальнейших планов.

Тэхён выключает камеру, надевает ремешок на шею и убирает руки в карманы, говоря
тихое «пошли».

В зале собирается весь экипаж, включая таких персон, которые редко появляются на
публике, как Намджун, вечно сидящий в центре управления, Юнги, не любящий людей в
принципе, пара помощников капитана и Чонгук, который останавливается у стены, не
доходя до центра – он и прежде всегда там стоял. И на удивление добровольцев Тэхён
останавливается рядом с механиком, решив использовать поручень для перемещения в
невесомости, как вещь, на которую можно присесть.

— Хэй, Ждун, — из противоположного коридора появляется Хосок, используя английскую

речь, чтобы его смогли понять все, на что парень, которому адресованы последующие
слова, недовольно морщится от громкого звука, не обратив внимания на учёного. — А
помнишь, как мы на этом самом столе… — Чона озаряет улыбка, которая становится
паузой в предложении, вызвав у многих далеко не самые приличные мысли.

— Тушили твой очередной эксперимент? — хладнокровно завершает Юнги, дав понять

Хосоку, что его провокации не подействуют.

Тэхён оборачивается на Чонгука, который поднимает уголки губ, и удивляется на

поведение этих двоих. На видео Чон упомянул, что Хосок заставлял его краснеть,
видимо, учёный просто решил подразнить техников. А потом Ким ловит на себе взгляд
Мина, который коротко смотрит на них и удостоверяется, что они всё же поговорили.
Юнги хоть и не показывает этого, но сейчас он спокоен, потому что теперь Тэхён
вернёт Чонгука в его прежнее состояние, когда брюнет широко улыбался и громко
смеялся. На Марсе они позаботятся друг о друге.

Разговоры стихают, когда приходит Намджун, твёрдо поставив ноги на ширине плеч и
сложив руки за спиной. Он начинает излагать краткую суть происходящего, дальнейший
план по высадке в долине Маринера, а именно около каньона Копрат, где их уже
ожидает подготовленный отель люкс. Далее звучит повторение плана миссии, который
предполагает работу над терраформированием Марса, вживлением земной флоры,
исследование местности и остальных задач, растянутые на предположительный год.

И только несколько людей из всего экипажа знали, что эти рамки – всего лишь
условность, которую можно будет исправить.

Чонгук поворачивает голову к Тэхёну, виновато закусывает губу и снова смотрит на

капитана. Им до высадки осталось совсем ничего, а реакцию Кима очень сложно
предугадать. Только дело в том, что у него нет выбора – Тэхён со всеми должен будет
покинуть станцию, захочет он того или нет. Сейчас, конечно, блогер без подозрений
спокойно достигнет места назначения, сделает первое в мире селфи с Марса, станет
снимать красные пески, крутые горы и кратеры, близлежащие каньоны и Землю с
поверхности Марса. Но что будет, как только он узнает скрытый план собственного
отца?

— О чём задумался?

Чонгук переводит взгляд на Тэхёна, замечая, что все уже расходятся, и прочищает
горло, отталкиваясь от стены и смахивая волосы с глаз.

— О тебе, — без увиливания отвечает брюнет.

— И что я делаю в твоих мыслях? — с полуулыбкой интересуется блогер, складывая руки

под камерой на груди.

— Живёшь, — Чонгук встряхивает головой и проводит ладонями по лицу удивляясь, какую

романтическую бессмыслицу он несёт.

А Тэхён смеётся, да так, что дыхание у брюнета захватывает от давно забытого

прекрасного смеха, заставляющего самого улыбаться. Чон боковым зрением замечает
группу девушек, которые раньше часто любили находиться в компании блогера, и
хватает светловолосого за руку, утягивая за собой в коридор. Сегодня он не отдаст
никому Тэхёна, и пусть это будет эгоистично с его стороны, но Чонгук рискнёт
примерить на себя роль собственника. А Ким и не сопротивляется, идёт за младшим,
перехватывая его ладонь и сплетая их пальцы. Наконец-то они чувствуют тепло.

Оказавшись в комнате, Тэхён решает попробовать себя в роли парикмахера, решив

избавить брюнета от отросших волос. Ким раньше этим не занимался, видеоуроков тут
не найти, поэтому блогер на страх и риск механика берёт в руки ножницы и отрезает
первую прядь. Чонгук нисколько не переживает, он даже не смотрит на свои волосы или
размер отрезанных прядей, что падают на пол, а лишь наблюдает, как скрупулезно
Тэхён отмеряет одинаковую длину. Он хмурится, и на лбу появляется маленькая
складочка, Ким чаще облизывает свои губы, явно нервничая, потому что делает это в
первый раз, но очень старается, чтобы всё получилось ровно.

На его запястье звенят звёздочки с каждым взмахом руки, взгляд метается по угольным
прядкам, и слышится недолгий хруст отрезанных волос. Киму нравится их касаться, но
у него совсем нет времени наслаждаться их мягкостью, потому что, высыхая, они
начинают превращаться в небольшие волны, что заметно усложняет процесс стрижки.

— Сколько ещё раз ты выходил в космос? — Тэхён резко поднимает глаза на зеркало и
замечает, что всё это время Чонгук неотрывно смотрел на него. Интересно, когда
капитан Ким принимал решение свести их, как он сделал это с Юнги и Хосоком,
предполагал ли он, что у них могут возникнуть совсем иные чувства?

— Я не считал, — признаётся брюнет, заменяя этим «много».

Поломок особо не было, просто надо было осуществлять проверки и с внешней стороны,
а Чон всегда был рад лишний раз покинуть станцию. Да и после инцидента в начале
полёта при его первом выходе в открытый космос, Чонгук пытался избавиться от своей
некомпетентности и загладить случившиеся другими удачными выходами.

— А сколько раз ты мне врал?

Чон не врал с самого первого их разговора, начиная с вопроса «почему ты тут?».

Тогда он ответил, казалось бы, в шутку, что нашёл более интересный способ умереть.
Не обманул, когда над блогером решили подшутить и не сказали, что в сублимированную
еду надо добавлять воду, а показал, как правильно надо это делать. Почему-то с
самого начала Чонгук чувствовал, что может не врать, потому что вопросы были вполне
открытыми, на которые можно было ответить. К тому же взаимоотношения строятся на
доверии, а им вместе в сумме больше двух лет провести надо. Уже меньше.

— Ни разу.

Тэхён верит, опускает взгляд обратно на ножницы и встаёт сбоку, начиная

подравнивать виски.

— Но я скрывал одну вещь от тебя, — звучит голос Чонгука, заставляющий

светловолосого немного напрячься. — Точнее, я уже пытался о ней рассказать около
пяти раз: ты то заснул, то сказал, что не хочешь ничего слышать, то нас перебили.
Вначале я это скрывал, потому что об этом были информированы лишь несколько
человек, и распространению не принадлежало. Но когда я узнал, что Майерс – твой
отец, я подумал, что будет правильно тебе рассказать об этом.

— Ты можешь рассказать мне сейчас, — Тэхён закусывает губу, потому что на самом
деле он не любит плохие новости и всегда предпочитает просто о них не знать.

Чону кажется, что он знает светловолосого уже вечность, представляет, какие мысли
сейчас посещают его и что Ким не хочет этого слышать.

— Тебе будет больно.

Оба это понимают, и избежать этой боли не получится, поэтому Чонгук хочет её
смягчить. Вот только он не придумал, каким образом сделает это. Ему не хватило трёх
месяцев, чтобы собраться с мыслями и открыть правду. Да дело даже не в том, что на
Землю они могут не вернуться, а в том, что об этом не предупредил Тэхёна родной
отец, буквально стоя и смотря, как его сын улетает в космос.
Вина полностью лежит на плечах Майерса, но почему-то виноватым чувствует себя
Чонгук. Это ему суждено растоптать Тэхёна этой правдой, Чон станет тем, кто сделает
Киму больно, и это угнетает.

— Я действительно рад, что ты думаешь о моих чувствах, — светловолосый слегка

улыбается, чтобы заверить, что не всё так ужасно, как может показаться.

Он не ребёнок, чтобы держать обиды, и не стеклянный, чтобы разбиться вдребезги.

Хотя последнее может быть его сердцем.

— Но научись думать и о своих. Ты себя этими мыслями тяготишь, вместо того, чтобы
просто покончить с ними. Да, мне будет наверняка больно, но это пройдёт. Разве есть
что-то, что сильно сможет меня ранить? Брось, самый страшный момент уже прошёл,
когда я признавался в том, что мне от тебя нужно было лишь внимание. Хуже уже не
будет.

Чонгук в этом сомневается. Он столько лет пытался добиться от отца внимания, а в

итоге тот просто распорядился дать блогеру бледно-жёлтую нашивку. Чон не сможет
никак оправдать Майерса или упрекнуть, ведь он не знает, о чём думал мужчина,
смотря, как Тэхён проникает к месту взлёта.

— Я закончил, — оповещает Ким, стряхивая с плеч механика остатки волос.

Теперь Чонгук смотрит в зеркало на себя и видит привычную длину своих волос. На
удивление Тэхён справился очень даже хорошо, будто он делал это уже прежде и не
один раз.

— Мне нравится, как они вьются, — Тэхён запускает пятерню в макушку младшего,
сжимая и оттягивая волосы, отчего по спине пробегают мурашки. — Я часто замечал,
что после тренировок на Земле они у тебя из прямых превращались в волнистые, и всё
время думал, зачем ты их выпрямляешь? Скрываешь свою красивую особенность, — Ким
проводит по затылку и снова оттягивает прядки. — А теперь я хочу, чтобы их никто не
смог увидеть.

Чонгук прикрывает глаза и отдаётся приятным ощущениям медленных движений, позволяя

дыханию податливо сбиться, выдавая наслаждение, которое получает от этого. А Тэхён
этого и добивается – вызывать у брюнета эмоции, которые он так приноровился
скрывать в себе.

Светловолосый начинает тянуть волосы чуть больнее, тихо подступая ближе и проверяя
реакцию механика, который лишь сводит немного брови, но не отстраняется. Когда он
последний раз отдыхал? Ни для кого не секрет, что Чон любит загрузить себя, чтобы
хоть ненадолго перестать думать, и Ким уверен, что механик в последние дни много
работал. Ему нужно расслабиться.

Тэхён наклоняется к шее брюнета, проводит кончиком носа по выступающему

позвоночнику и кусает за загривок, почувствовав, как парень вздрагивает от
неожиданности.

— Вставай, — Ким хлопает Чонгука по плечу, — я уберу тут всё.

Чон разворачивается на стуле к светловолосому, касается до места укуса и

вопросительно, нет, как-то потерянно смотрит старшему в глаза.

— Ты укусил меня?

— Да.

Тэхён всегда был таким – решительным и своевольным. Что говорить, оно и видно из
лично принятого решения (спонтанного больше) полететь на Марс.

— А надо было поцеловать? — изгибает бровь Ким, говоря это таким будничным тоном,
будто они обсуждают завтрак. — В последний раз, когда я это сделал, ты сбежал.
Теперь мне страшно, вдруг, ты снова это сделаешь.

— Ты специально?

— Может быть.

Тэхёну не страшно, он знает, что сейчас Чонгук не сбежит, а точно ответит, просто
хочет, чтобы младший проявил инициативу, переступил через себя и свои страхи, смог
дать кому-то любить себя. Несмотря на то, что Ким очень хотел поцеловать брюнета,
ещё тогда, когда они вышли в космос, и после того не один раз, он готов подождать.
Ведь это действие станет важным шагом не только в их отношениях, но и для самого
Чонгука.

Чон поднимается со стула, оказываясь наравне с Тэхёном, и опускает взгляд на губы,

а затем резко смещает в сторону и прочищает горло. Как можно говорить о таких
вещах, при этом оставаясь невозмутимым?

— Хосок рассказывал, что после криосна жутко хочется есть, — механик резко
переводит тему и направляется к двери, — я принесу чего-нибудь.

Чонгук скрывается за дверью, прислоняется к холодной поверхности и выдыхает,

чувствуя своё сердце, которое вот-вот выпрыгнет. Почему он этого не сделал? Что его
остановило? Ведь Чон три месяца только и думал о том, как не будет отходить от
Тэхёна, а сейчас снова сбегает. Ему просто нужно время принять их чувства и
признаться самому себе, что никакой айсберг не потопит их корабль.

Кажется, разговор про план Майерса снова отложен. Может, сама Вселенная мешает ему
случиться?

За время отсутствия Чонгука, которое по странным обстоятельствам именно сейчас

затягивается, Тэхён решает навести в комнате порядок и принять душ после трёх
месяцев сна. Но убирать оказывается особо нечего, а душ в космосе не ванная, в
которой можно понежиться, отдохнуть и почувствовать себя пельмешкой. Ким сейчас не
против съесть чего-нибудь подобного, простого, земного. Они даже ещё на Марс не
приземлились, а блогер уже испытывает тоску по загрязнённой цивилизации.

Подумав, что Юнги мог перехватить Чонгука по дороге, как он любил часто это делать,
Тэхён занялся редактированием своего последнего видео. И замечает, что его взгляд
не падает в объектив на зрителя. Это, оказывается, так заметно. Стоит ли послать
отцу отдельное видео? Попросить его рассказать о том, что знает Чонгук и ещё
несколько людей, но не его родной сын. Тэхён не хочет заставлять Чона говорить это,
хотя бы ещё потому, что ему был доверен некий секрет, а раскрыв его, ему перестанут
доверять.

Ким заваливается на кровать, прикрывает глаза и начинает думать о принятии решения.

Наверняка Чонгук так же лежал в одиночестве и пытался найти правильный выход. Тэхён
как-то читал, что человеческий мозг выбирает ответ ещё до того, как ты начинаешь
думать о вариантах, а значит, мозг блогера уже определился с тем, что ему лучше
сделать. Тогда почему этого решения Тэхён не видит?

Взяв камеру, светловолосый решает сходить до капитана, чтобы переправить новый

выпуск блога и всё-таки написать Майерсу письмо. Ответ придётся подождать
значительное время, но куда ему спешить? Впереди целый год жизни на Марсе,
невероятных открытий, сложных опытов и красивых кадров. Ведь так?
Ким выходит из комнаты, надевает рабочую куртку Чонгука и направляется с флэшкой в
центр управления. По пути ему встречаются бодрствующие люди, которых стало слишком
много, по сравнению с теми временами в первую половину полёта, отчего каждая особа
женского пола не может просто не завести разговор с блогером. Но светловолосый
сразу говорит, что у него срочное задание, тем самым освобождая себе путь.

В центре управления оказывается на удивление очень пусто, потому что из

присутствующих только учёный, сидевший на месте капитана. Хоуп, заметив гостей,
поворачивается и складывает руки, подозревая, зачем мог прийти Ким.

— Что, снова хочешь найти Чонгука по камерам? — с полуулыбкой спрашивает Хосок,

намекая на то, что Тэхён прибежал первым делом сюда, когда Юнги отказался говорить,
куда ушёл механик, и только благодаря камерам, установленным в некоторых важных
местах станции, он смог найти брюнета.

— Было бы вообще-то неплохо узнать, где он, — Ким подходит ближе и садится рядом,
самостоятельно приступая к отправке сообщения – так даже легче, ведь никто не
станет проверять, что и кому он отсылает. — Но я с новым выпуском сюда пришёл.

— А я думал тебе интересно, куда делся весь персонал, отвечающий за техническую

область.

Тэхён не вникает в слова Хосока, который наверняка обладает нужной ему информацией,
но пока здесь нет капитана, он должен успеть отправить сообщение. И сделав это,
появляется соблазн проверить предыдущие приказы, за время нахождения блогера в
анабиозе. Вот только Хосок может заметить, что Ким слишком долго возится с
отправкой.

— Ладно, посвяти в тайну, — Тэхён поворачивается к учёному так, чтобы видимость на

экран была в зоне недосягаемости, — что за заговор решили устроить техники?

— Хотят скинуть туристов на Марс, а самим развернуться и махнуть обратно на Землю.

— А на самом деле? — Ким находит приказы за последние месяцы, отчёты и записи, и их

оказывается слишком много, чтобы проверить каждый.

— Возникли трудности, — Хосок резко становится серьёзным и задумчивым, устремив

взгляд на Марс впереди. — Я тебе это говорю, потому что ты не глупый мальчик и
понимаешь, что распространять это нельзя, и потому, что ты станешь пытать Чонгука,
а у него приказ неразглашения. И он снова начнёт много думать и не спать, а сейчас
ему нужно быть в форме перед посадкой…

Стоп.

— У него бессонница?

Тэхён отвлекается от своего расследования, потому что у него есть кое-кто важнее,
чем планы на себя. Свои интересы обесцениваются, когда влюбляешься, и Хосок,
знающий, что ищет блогер, лишь удостоверяется в этом во второй раз.

Впервые он почувствовал это на своём личном опыте, буквально совсем недавно, когда
отказался от исследований на Земле и отправился на Марс. Ради того, чтобы провести
время с Юнги. Хоуп прекрасно знает, что главный техник к нему мало, что испытывает,
но он обесценил свои личные планы ради того, чтобы снова увидеть его. Глупо? Может
быть, но разве природа людей не делать безрассудные вещи?

— По нему не скажешь, выглядит он не так, будто последние ночи провёл, считая

секунды до твоего пробуждения. Но ты мог заметить, как он пялится в одну точку и
теряет счёт времени – это последствия его активного поиска решений.

Тэхён вспоминает, как Чонгук за всё сегодняшнее время замирал так, что иногда
казалось, он совсем не дышал, делал это неосознанно и часто и пропускал некоторые
вопросы.

— Поэтому я рассказываю о теме собрания тебе, чтобы этого не делал Чонгук, —

подытоживает Хосок, закладывая в это ещё и намёк, чтобы Тэхён проследил за
состоянием механика. — Полёт на Марс был запланирован, когда расстояние между
планетой и Землёй будет наименьшее по понятным причинам. Однако время совпадает с
приближением Красной планеты к Солнцу. Сам по себе климат там в совокупности
суровее, чем в Антарктиде, а характерная особенность – постоянное присутствие пыли.
Малая сила тяжести позволяет даже разреженным потокам воздуха поднимать огромные
облака пыли на высоту до пятидесяти километров. А ветры являются одним из
проявлений перепада температур.

Тэхён полностью отвлекается от своей первоначальной цели прибытия сюда и

углубляется в урок марсианского природоведения от учёного. Он был слишком занят при
подготовке добровольцев к поездке, чтобы слушать что-то о Марсе, а сейчас, кажется,
пришло время немного поинтересоваться планетой, на которой ему предстоит прожить
достаточно долгое время.

— Таким образом формируются обширные пылевые бури, давно наблюдаемые в виде

отдельных желтых облаков, а иногда в виде сплошной жёлтой пелены, охватывающей всю
планету.

— То есть, — Тэхён выставляет ладонь, пытаясь осмыслить то, к чему клонит Хосок, —
чисто теоретически, из-за низкой плотности атмосферы, которая позволяет пыли
подниматься с лёгкостью вверх, на Марсе образуются бури. И это очень тесно связано
с приближением к Солнцу, на которое мы чудесным образом попадаем?

— Посадка не будет мягкой.

Ким закусывает губу, осознавая, что Марс их встретит далеко не с распростёртыми

объятьями, показывая свои красные песочные озёра. Именно это сейчас решает
специализированная команда экипажа, принимая сложный выбор. Тэхёну, конечно, в
голову сразу приходит простое и банальное решение подождать, пока буря утихнет, но,
видимо, не всё так просто.

— Но ты не переживай, — заверяет чересчур спокойный Хосок, — Намджуну и не с таким

приходилось сталкиваться. Он покорял шторм в океане и метеорный поток – а это тебе
не под снегопадом гулять.

Тэхён не сомневается в способностях капитана Кима, только легче ему не становится.

Но что больше волнует, так это то, что Чонгук ни слова не сказал о том, как устал.

Дверь в центр управления автоматически открывается с приближением человека, поэтому

Хосок тут же разворачивается и улыбается, докладывая капитану о том, что Тэхён
отправил видео на Землю. Очнувшись, Ким забирает свою флэшку и встаёт, глазами
пробегая по вошедшим людям и останавливаясь на механике. Тот, увидев здесь
светловолосого, виновато пожимает плечами, ведь он ушёл совсем ненадолго, а пропал
на целых полтора часа.

— Когда посадка, капитан? — совершенно спокойно спрашивает Хосок, завуалированно

интересуясь принятым решением собрания.

— Как и планировалась, — коротко отвечает Намджун, тем самым показывая, что пылевая
буря никак не помешает приземлению на Марс.
Тэхён, будучи личностью, который всё и всегда получает, конечно, хочет услышать
немного больше о деталях погоды и о том, что так смутило экипаж, но всё это вполне
может остаться без ответов. Почему бы не довериться судьбе? Сейчас самое главное,
это заняться Чонгуком, поэтому Ким подходит к брюнету и просит ему помочь починить
вещь, что он успел сломать за время отсутствия механика.

Никакой повреждённой вещи, конечно, нет, и Юнги с Хосоком встречаются понимающими –

это скрытое приглашение пойти за ним – взглядами. Только Чонгук об этой просьбе не
думает, его загрузили новой информацией короткой лекции о природных условиях Марса,
с которыми им придётся столкнуться в первую же минуту пребывания на планете. И
теперь, помимо удачного приземления, Чон будет думать о том, как они доберутся до
их «отеля», потому что высадка будет не в самом каньоне, а рядом с ним. Нет,
страшно не за себя. Страшно за людей, которые не представляют, что сейчас творится
на Красной планете.

Особенно страшно за Тэхёна.

Ведь никогда не знаешь, в каком виде предстанет их айсберг. Но сейчас, пожалуй, они
ещё немного побудут на своём Титанике.

========== 8. Deimos & Phobos ==========

♬ Ben Howard — Promise

Чонгук открывает глаза и видит Солнце на фоне голубого ясного неба, озарившего
своим светом зелёный стриженный газон, на котором лежит парень. Трава слегка
покалывает открытые участки тела, щекочет, ласкает и приветствует пробудившегося,
заставляя скорее встать.

Брюнет опирается на руки и садится, осматриваясь по сторонам в незнакомом ему

месте. Вокруг большой ковёр газона, неподалёку распустились яблоневые цветы,
дождеватель создаёт красивую радугу, разбрызгивая капли воды, которые немного
долетают до механика, оседая прохладой на руках. Чонгук проводит ладонью по траве,
ощущая давно забытое чувство живого, вбирает в лёгкие чистый воздух и чувствует
тепло солнечных лучей.

— Проснулся?

Чон оборачивается на голос и видит Тэхёна, который присаживается перед ним и

обхватывает ладонями его щёки, смотря влюблёнными глазами на парня.

— Почему мы здесь? — брюнет ещё раз смотрит в небо и прислушивается к пению птиц. —
Мы же должны были лететь на Марс.

— Столько времени прошло, а ты всё просыпаешься не там, — мягко улыбается Ким,

оглаживая скулы большим пальцем. — Мы уже вернулись, давно.

Чонгук не может поверить, что они находятся на Земле, ведь возвращения не

планировалось с самого начала. Брюнет хочет сказать об этом, но замечает позади
бегущую девочку в маленьком, казалось бы, кукольном платье. Она добегает до Тэхёна,
падает ему в объятия и смеётся также прекрасно, как и Ким, а после тянется к
Чонгуку и целует его в щёку, перебираясь к нему на руки. Внутри появляется
незнакомое чувство любви к этому маленькому ребёнку, радость, теплота и забота,
которой хочется окутать её.

Брюнет опускает взгляд на руку Тэхёна и видит кольцо, а потом поднимает свою и
замечает такое же на своём пальце. Неужели, это его семья? Замужем за Тэхёном, у
них есть дочь, свой дом, и они вернулись с Марса. Как давно? Что там произошло? А
где остальные?
— С Днём Рождения, Гук, — доносится до механика тихий голос, который начинает
растворяться, вместе с окружающим его миром.

Чонгук просыпается в темноте, освещаемой тусклым зелёным светом, садится на кровати

и приходит в себя, понимая, что всё это лишь сон. Он всё ещё на космической
станции, движущейся к Марсу. Парень чувствует лёгкое щекотание на своей щеке,
касается пальцами и ощущает влагу, осознавая, что это слеза. Его глаза наполнены
слезами точно так же, как минутой ранее сердце трепетало от любви. В реальности у
него нет ничего. Почти.

Брюнет смотрит на лежащую вторую подушку, на которой отсутствует Тэхён, и

поднимается, намереваясь его найти. Ведь это Ким уложил его спать, обосновав тем,
что он жутко устал и в анабиозе нисколько не выспался. Соврал, конечно, специально,
после того, как узнал от Хосока о бессоннице механика.

В коридоре станции пусто и тихо, скорее всего сейчас ночь, и все спят, кроме
команды управления и Тэхёна. Чонгук направляется в общий зал, где, по его мнению,
может находиться Ким, потому что в террариуме сидеть холодно, хотя он может быть
ещё в центре управления с Хосоком.

Внутри всё ещё остаточное чувство после яркого сна, который так был похож на
реальность. Чонгук мог почувствовать траву под руками, капли воды, крепкие объятья
их дочери и теплоту рук Тэхёна. И выйдя из коридора в общий зал, брюнет замечает
его, сидящего у панорамного иллюминатора, закутанного в плед и смотрящего видео с
камеры. Ким пересматривает те записи, что механик снимал для него, рассматривает
каждое движение, выражение, улавливает меняющуюся интонацию в зависимости от
настроения и взгляд.

«Я всё вспоминаю тот момент, когда предложил взять тебе этот позывной. Тогда мне
показалось, что ты боялся улетать, но это оказался не страх. Может, ты только при
взлёте понял, что наделал?» Тэхён помнит этот момент, и это был страх вперемешку с
ужасом. Он боялся, что, улетев с Земли, перестанет быть кому-то нужным, что все его
старания были напрасны, и Ким совершил самый глупый поступок в своей жизни. Может
быть, так и есть – глупый и безрассудный. Но зато к чему это привело.

— Всё же стоило удалить их все, — доносится позади голос Чона.

Тэхён обрёл человека, который принял его обратную тёмную сторону, всю в кратерах и
трещинах, и помог пережить коллапс, не превратившись в чёрную дыру. Ким вспыхнул
сверхновой.

— Выспался? — светловолосый тут же выключает камеру и разворачивается, смотря, как

Чонгук садится рядом. — Глаза у тебя красные, плохо спал?

— Ничего, ещё высплюсь, — Чон смотрит в иллюминатор и вспоминает свои слова, когда
сидел тут две недели назад и снимал Марс с его спутниками, обещая, что обязательно
посидит так с Тэхёном, когда тот проснётся.

Можно ли назвать это их вторым свиданием? Вокруг темно, экипаж спит, они вдвоём
сидят перед бесконечностью, где виднеется новая планета, на которой им предстоит
жить. Сколько времени – уже не важно, будь то год, два, вся жизнь, самое важное,
чтобы Тэхён был рядом. Во сне это было прекрасно.

— Спутники уже лучше видны, — замечает блогер, накидывая один конец пледа на плечи
брюнета и двигаясь ближе к нему, а потом вытягивает руку и показывает в сторону
космических тел. — Кто из них кто?

Ким снова включает камеру и приближает вид Марса с вращающимися вокруг его оси
двумя астероидами. В иллюминаторе отражается красненький огонёк от камеры, и Тэхён
начинает снимать ближний к ним спутник.

— Это – Деймос, — вполголоса произносит Чонгук, смотря на блогера, который слишком

увлечён спутниками, не замечая, как брюнет смотрит на него. — Его орбита дальше от
Марса.

— Тогда этот, — Тэхён переводит объектив на дальний, — Фобос?

— Да, — Чон приближается и убирает волосы старшего за ухо, — на Фобосе есть кратер
Стикни. Он образовался в результате столкновения с небольшим астероидом, возможно,
миллион лет назад, и это столкновение почти разрушило спутник, — брюнет наклоняется
и задевает губами ухо блогера, прикрывая глаза. Так близко, как во сне. —
Существует предположение о происхождении Фобоса и Деймоса, — практически шепчет
Чонгук, — когда-то они были единым спутником, который распался на две части. Теперь
Деймос отдаляется от Марса, а Фобос приближается и вскоре упадёт.

— Слишком трагично. Давай представим, что у Деймоса есть шанс – он улетит,

возможно, к Земле и станет вторым её спутником. А Фобос будет смотреть на него с
Марса, и это будет прекрасная тоска разлуки когда-то единого целого.

Тэхён поворачивается к Чону и почти сталкивается с ним, касаясь кончиками носов.

Оба понимают, что говорят они далеко не об астероидах, да и слова им не нужны. Если
кто-то из них останется на Марсе, когда второму будет суждено улететь, это будет не
тоской, а скорбью. Смотреть на другую планету и знать, что где-то там твой человек,
который так же по ночам смотрит в небо, удушающе больно.

Кто из них поддаётся вперёд непонятно, но спутники сталкиваются, захватывая друг

друга в плен своих орбит. Чонгук опирается на одну руку, а вторую заводит на
затылок Тэхёна, целуя его так, как хотел бы поцеловать во сне и сейчас, будто они
уже вернулись. Внутри щекочет непривычное чувство, тянет, и кончики пальцев
покалывает. Плед с их плеч падает на пол, Чон слышит, как камера выпадает из рук
Тэхёна, который сминает чужие губы в долгожданном поцелуе и обхватывает брюнета за
загривок, притягивая его ближе.

Тэхёну кажется это прекрасным сном, в котором его чувства оказались взаимны. Ещё
перед погружением в анабиоз он хотел поддаться порыву и поцеловать Чонгука, всё
испортить, но сделать это, однако, парень не мог так просто дать себе волю, потому
что хотел только он. Сейчас они хотят оба. Ким чувствует неумелые, но искренние
поцелуи со стороны младшего, подхватывает его губы и проводит по нижней языком, а
потом проталкивает его внутрь. Кажется, Чонгук вздрагивает от неожиданности и волны
мурашек, пробежавшей по лопаткам куда-то вниз.

Становится слишком шумно, из груди выбиваются рваные вздохи от нехватки воздуха,

Чонгук теряется, голова будто кружится, он утопает в Тэхёне и совершенно не хочет
выбираться из этого омута. Это так красиво, целовать на фоне космоса.

И так прекрасно, оказаться нужным.

Чон отстраняется первым, касается лба старшего и вбирает в лёгкие кислорода,

выравнивая дыхание. Его рука медленно скользит с затылка светлых волос на шею,
стекает весенним ручьём к плечу, по руке и останавливается на ладони. Тэхён
переплетает их пальцы, аккуратно и чувственно, улыбается, потому что понимает, что
придётся много тренироваться, чтобы Чонгук научился дышать.

— Тут камеры, — вспоминает механик, но говорит об этом, словно не смущается, что их

могли увидеть, а смеётся над тем, что они могли смутить кого-то в центре
управления.
— Думаешь, нас видно?

Тэхён специально погасил свет в общем зале, чтобы было проще рассмотреть космос и
ближайшую к ним планетарную систему, поэтому он не думает, что их было видно. Но
даже если видно – это уже не важно. Вообще, после такого будет что-то важное в этом
мире?

— Думаю, — Чонгук невесомо касается звёздочек на браслете, — им будет неловко.

— Тогда стоит посоветовать им отключить мониторы, — Ким поддаётся вперёд и снова

захватывает чужие губы.

. ₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩ ｡ ˚ ☽ ₊ ˚ ✩ ｡₊˚ ₊
Капитан станции получает отчёт от учёных, которые подтверждают готовность выгрузки
растительности террариума на Марс, от команды готовность посадочного модуля и в
завершении остаётся только получить данные от Ждуна о контроле всех приборов и
двигателей. Сейчас Юнги с Чонгуком в космосе, поэтому блогер, не занятый ничем,
сидит в соседнем кресле, освобождающий место на карте памяти камеры для новых
записей с Красной планеты.

Сегодня посадка. Восемь месяцев полёта были успешно завершены, экипаж готовится к
приземлению на Марс. Присущая большим делам суета окутывает космонавтов ещё со
вчерашнего дня и удивительно не распространяется лишь на Тэхёна – ходит с
приподнятым настроением, будто не на другую планету высаживается, а на Землю
возвращается.

Хотя некоторые знают, в чём причина неугасаемого оптимизма.

— Проверка левых двигателей завершена, — звучит голос механика из передатчика, а на

лице светловолосого, чей цвет практически отрос до своего естественного, мелькает
еле заметная улыбка.

— Жду не дождусь, когда под ногами будет кремнезём, — Хосок встаёт за спиной
блогера, называя основную составляющую почвы на Марсе.

— Скучать по Маггемиту не будешь? — Намджун, не отвлекаясь от дел, интересуется

чувствами учёного, который так давно жаждал попасть на станцию перед полётом, а
сейчас готов убежать с неё.

— Ну уж нет…

Разве что только по тому, кто останется на нём.

Тэхён слышит ещё один отчёт от Ждуна и смотрит на Хосока, который сегодня последний
день проводит в компании Юнги. Печально на самом деле, если знать, что скрывается
за этой улыбкой. Как известно, Мин не покинет станцию, а останется на ней, пребывая
на орбите Марса какое-то время. Но эти самые дни, что Хосок провёл на станции, и
были той самой целью, ради которой он рискнул оставить всё и полететь на Марс. На
что-то похоже, не правда ли?

Иногда Тэхёну кажется, что фраза капитана о том, что нормальные люди на Марс не
полетят, начинает обретать свой смысл, когда вспоминаешь свою цель. Первоначально
Чонгук не хотел жить на Земле, вкладывая смысл в фразу «умереть более интересным
способом». Юнги вообще сбежал с планеты потому, что ненавидит людей, а Хосок ради
человека, которого сможет увидеть только на протяжении полёта и то не всего, и
Тэхён, который хотел привлечь внимание отца. Разве все эти цели не безумны?

— Через год всё равно назад, — не отрываясь от чистки видео, говорит Ким, оставляя
лишь записи Чонгука. — Снова коротать дни на станции… и сразу заверяю, что в
анабиоз погружаться я не собираюсь, какие бы приказы ни приходили! Я вообще
внеплановый турист.

Хосок переводит на капитана многозначительный взгляд, в котором отражается ответ на

недавний вопрос: Чонгук всё ещё не рассказал ему.

— Навряд ли, — пожимает плечами Хосок. — Некоторые скорее всего останутся…

колонизация – это не годовой процесс.

— И ты серьёзно не планируешь возвращаться? — Тэхён оборачивается, отвлекаясь от

своего занятия и пребывая во внимании к учёному.

— Тэхён, это не американские горки – захотел, прокатился и домой. Это миссия,

которая предполагает подготовку переселения людей на Марс. Фактически, мы станем
первыми обитателями Марса, делая эту планету нашим вторым домом.

Ким несколько секунд молчит, смотрит на учёного, не осмеливаясь пошутить, потому

что старший говорит всё это серьёзно. Блогер пытается сопоставить слова Хоупа с
тем, что слышал краем уха на Земле от Майерса, который толкал речь перед взлётом,
чтобы вдохновить экипаж. — Вы – не просто первопоселенцы на соседней планете, вы
станете героями, проложившими путь к лучшему будущему. Героям свойственно умирать,
прежде, чем становиться ими. Как подозрительно сейчас звучат эти слова.

— Как раз-таки американские горки, — специально говорит светловолосый, — для

добровольцев, которые прилетели, чтобы быть подопытными мышками. Тогда генеральный
директор за год наблюдений, как человечество ведёт себя на другой планете, узнает,
готовы ли люди жить от и до на Марсе. А терраформирование, миссия и обитатели – это
учёный состав, который прилетел с целью обжить планету. Что не так?

— А если понравится, — интересуется старший помощник капитана станции, —

останешься?

Смог бы Тэхён остаться, если этого потребуют обстоятельства? Скажем, Чонгуку

придётся остаться?

Несколько дней назад они обсуждали это, даже на видео остался фрагмент их разговора
про спутники Красной планеты, один из которых может улететь, а другой упасть и
остаться. Из случившегося далее стало более, чем понятно, что мысль о разлуке
никому из них не нравится. Если за три месяца пребывания Тэхёна в криосне Чонгук
изменился, вернулся в свой первоначальный замкнутый мир, то что будет с ним без
Кима? Совсем «без», далеко – не в соседнем городе, не в другой стране, не на другом
континенте! Планете!

А Тэхён? Разве он сможет засыпать один? Снимать видео для своего блога, зная, что в
объектив его камеры не попадут любимые тёмные глаза и тёплая улыбка, которая
существует лишь для него. Это будет невыносимо больно поднимать глаза в ночное небо
и видеть красную точку, на которой остался тот, кто принял тебя таким, какой ты
есть. Любимый, заносчивый парень.

Но разве может что-то заставить полететь Тэхёна на Землю, а Чонгука остаться на

Марсе? В крайнем случае Ким просто не вернётся на Голубую планету – тоже ему,
большая потеря проблем с деньгами, арендой и учёбой, которую он бросил.

— Всё зависит не от меня, — неоднозначно отвечает блогер, но даёт Хосоку прямой

ответ.

Тэхён пойдёт за Чонгуком.

— Принято, — Намджун отвечает техникам, которые, видимо, уже всё проверили, —

возвращайтесь.

Уловив информацию о возвращении механика, Тэхён поднимается с кресла и проводит

ладонью в воздухе учёному, который так и не ответил на вопрос «что не так?» на
версию происходящего блогера. Ким тоже заметил какую-то недосказанность, будто
некоторые знают немного больше, чем экипаж.

– Вначале я это скрывал, потому что об этом были информированы лишь несколько
человек, и распространению не принадлежало. Тэхён резко останавливается в коридоре,
соединяющий центр управления и шлюз выхода в открытый космос, и снова прокручивает
в голове слова Чона. Не связано ли всё это? Как раз об этом знают некоторые
личности, а посвятил их генеральный директор, который по совместительству отец
Тэхёна и который ничего ему не сказал.

– Но когда я узнал, что Майерс – твой отец, я подумал, что будет правильно тебе
рассказать об этом. Дело в том, что Чонгук пытался об этом рассказать уже давно, но
всё время что-то мешало. В итоге всё затянулось до прибытия на Марс.

– Тебе будет больно.

– Да, мне будет наверняка больно, но это пройдёт. Разве есть что-то, что сильно
сможет меня ранить?

Или Тэхён себе накручивает, и две эти темы никак не связаны друг с другом?

— Тэхён? — голос Мина медленно выводит парня из раздумий, заставляя приземлиться на

станцию, где техники уже встретили блогера, направляясь в центр управления. —
Приём, турист! — Юнги проводит ладонью перед глазами, заставляя младшего моргнуть.

— Задумался, — оправдывается Ким, переводя взгляд на Чонгука, который по одному

только взгляду всё понимает. — Как погодка за обшивкой? — Тэхён делает шаг к
механику и касается мокрых волос у виска. — Ливень или плюс тридцать?

— Есть тут звезда одна, температура которой около шести тысяч по кельвину, — Чон
тянет руки к Тэхёну, когда Юнги уходит, оставив парочку наедине, и обвивает талию
парня, водя кончиком носа по скуле. — Но она не сравнится с моей, от которой меня
бросает в жар.

Ким тихо смеётся, услышав новый астрономический комплимент от сводящего с ума

парня. Чонгук ничего толком не знает о подкатах или комплиментах, лишь учился при
просмотрах фильмов по вечерам с Тэхёном, а потом и у самого Кима.

Это старший начал нечестную игру, он после той ночи поцелуев стал шептать брюнету
на ушко о своих чувствах прямо в присутствии членов экипажа, а потом делать вид,
будто погоду обсуждал. Тэхён мог при добровольцах под столом положить Чону ладонь
на колено или бедро, улыбаться и разговаривать со всеми, а сам пальцами сжимать
младшего. Эти взгляды, шёпот, касания перешли на другой уровень с того самого
момента, заставляя сгорать и пытаться не проиграть в игре, кто первым раскроет
себя.

— Не боишься обжечься?

Тэхён делает шаг вперёд, заставляя Чонгука сделать такой же шаг назад, и вынуждает
брюнета упереться спиной в стену. Уставший Чон – его слабость, отчего
светловолосому всегда хочется помочь ему расслабиться.

— А что, если я хочу этого?

Брюнет тянет Тэхёна ближе к себе, заставляя спутники вновь столкнуться, проводит
ладонью по спине и надавливает к себе, не оставляя между ними пространства. Хочется
вот так, близко, чувствовать чужое сердцебиение и улавливать каждый вдох, ощущать
горящие прикосновения и их одно безумство на двоих.

— Тогда твоя звезда поглотит тебя, — Ким касается лбом лба Чонгука и поднимает
голову, заставляя проделать тоже самое младшего и еле прикасается к его губам,
дразнясь.

— Я не стану сопротивляться.

Тэхён подхватывает губы младшего, бережно целуя, сливаясь со своей собственной

звездой. Кажется, как-то Чонгук упоминал, что при столкновении двух белых карликов
вспыхивает сверхновая, и он совершенно не против вспыхнуть во всех возможных
смыслах, сгореть и стать единым. Только ещё бывают нейтронные звёзды, которые при
таком же слиянии образовывают чёрные дыры.

Они либо станут сильнее, либо погубят себя.

Чонгук слегка хмурится, когда Ким забирается руками под его футболку, потому что он
липкий и собирался в душ вообще-то, но старшего это совершенно не останавливает.
Его пальцы скользят вверх, отвлекая таким же движением языка, проникающего меж губ.
Тэхён требовательно проникает внутрь, чувствуя попытку сопротивления, но прерывает
несказанные слова, почти царапая спину младшего, заставляя его выгнуться чуть
вперёд. Ким чувствует, как вздрагивает брюнет у него в руках, когда он ощущает
Тэхёна, и его тело реагирует на это. Внизу будто скапливается щекочущее чувство,
вместе с этим что-то натягивается, заставляя сглотнуть вязкую слюну. Чонгук почти
задыхается от этого, а Ким специально перехватывает младшего за ремень и тянет,
казалось бы, куда, но ближе.

В этом отсеке камер нет, простые люди здесь не ходят, да и Юнги, наверняка,
заподозрит долгое отсутствие парочки и будет поглядывать, чтобы ни одна душа не
направилась в ту сторону.

Предложение соблазнительное, потому что Тэхён поцелуями заверяет, что может сделать
всё сам, снимет усталость и напряжение перед ответственной высадкой на Марс, но
Чонгук не может. У него не так много времени, а портить всё спешкой не хочется. Но
что ему мешало раньше? Уже были моменты, когда они могли зайти дальше поцелуев, но
Чон тормозил по какой-то причине. Ему будто мешало что-то внутри, и это далеко не
понятие «неправильности» как их биологического фактора, а нечто, похожее на страх.

Сейчас бы о страхе говорить, без пяти минут приземлившись на Красную планету с не

очень гостеприимной погодой.

А Тэхён не настаивает.

— Хён, — севшим от пелены в сознании голосом Чонгук снова останавливает старшего,

только уже по существенной причине. — Надо идти.

Светловолосый наклоняется и цепляет зубами кожу под линией подбородка у шеи,

практически рыча на то, что его снова останавливают. Насильно заставлять Тэхён не
намеревается, просто не понимает, почему Чонгук не хочет (его?). Только с ним черти
Кима оставляют терзать мысли и начинают плясать, не отвлекаясь на происходящее
вокруг. И сейчас ему бы хотелось больше танцевать, чем искать ответы на вопросы.

Тэхён отстраняется, зная, что Чонгук не оттолкнёт его самостоятельно, смотрит на

розовый след, который спустя минуты расцветёт бабочкой, и решает не признаваться. У
них на подобное табу вообще-то поставлено, потому что экипаж об их отношениях не
должен знать.

— Я начинаю ревновать тебя к двигателям, — Ким сглатывает, потому что они всё ещё
стоят в тесной позе, из-за которой возбуждение старшего очень ярко даёт о себе
знать, — ты с ними больше проводишь времени, чем со мной.

Говорит парень, с которым они в свободное время валяются в обнимку, ходят вместе по
делам, если они на станции, обедают, ужинают, завтракают, сидя рядом друг с другом,
и зажимаются во всех свободных уголках.

Чонгук вообще поначалу даже пугался, когда Тэхён хватал его за руку и останавливал,
а потом целовал: сначала не настойчиво, за ушком поцелует, в ключицу, под губой,
потом сразу врезался в губы, позволяя младшему постепенно привыкать. Его
раскрепощение перешло не только на взаимодействие с людьми, что позволяло Чону
правильно принимать чувства и их позиции, как партнёров. Тэхён сам зачастую в шоке
от себя, потому что у него никогда отношений-то не было – так, интрижки, максимум
на неделю. А сейчас Ким хочет заполнить себя полностью Чонгуком, чтобы ни одной
пустой клеточки не осталось, впитать полностью, чтобы не только в сердце, но и в
голове.

— Давай поговорим… — брюнет грубо обзывает подсознательное продолжение словом

«поговорим», — после приземления? Когда уже не будет забот и работы.

Тэхён отходит, смотрит в тёмные глаза напротив, подозрительно просто отступив.

— Дело же не в том, что я – парень? — в лоб спрашивает Ким, накрутив себе новую
проблему.

Нет, а как по-другому это воспринимать? Тэхён знает, что бывают такие люди, которые
привязываются к другим, имея схожие чувства с влюблённостью, но лишь на ментальном
уровне. Физически Ким может не привлекать Чонгука, а тот лишь поддаётся ему,
отвечая на поцелуи. Поэтому лучше разобраться с этим сейчас.

— Ты с ума сошёл? — Чон отталкивается от стены, а усталость будто рукой сняло. —

Что ещё ты себе успел напридумывать?

— И не в том, что я – сын Майерса? — уточняет светловолосый, посчитав, что первый

вопрос успешно опровергнут.

— А это тут при чём?

— Ну не знаю, вдруг ты решишь, что он узнает о нас и захочет от тебя втихую

избавиться, отдав приказ перерезать тебе кислородную трубку?

— Знаешь, эти глупости превосходят твою первую попытку съесть сублимированную еду,
не залив её водой.

Тэхён сдвигает брови, потому что не любит вспоминать, как он при экипаже
опозорился, не зная, как правильно «готовить» космическую еду, соглашаясь, что это
самый глупый поступок в его жизни. Но раз Чонгук сравнивает его накрученные
проблемы с этим, значит и правда дело не в этом.

— Хён, — брюнет кладёт ладони на щёки старшего и нежно поглаживает их большими

пальцами, прямо смотря в глаза, хотя иногда кажется, что в самую душу. — Дело не в
тебе, — очень оригинальная фраза, от которой сам Чон не в восторге, — давай
поговорим позже? Оно настанет завтра или когда закончится выгрузка всего груза и
распределение обязанностей, но если будет хоть свободные несколько минут, я
обязательно тебе обо всём расскажу, договорились?

Эта двойственность в Чонгуке, честно говоря, убивает. У Тэхёна колени

подкашиваются, когда младший вот такой – берёт на себя всю ответственность и
затыкает его, серьёзным тоном произнося своё милое «хён».
Хочется ещё спросить про то, что упомянул Хосок, но Ким не решается. Он сейчас
ворует время, за которое Чонгук намеревался принять душ, прежде, чем прийти к
остальным – они без него не начнут, а получается, Тэхён задерживает всех.

— Договорились.

Ким чувствует, как тёплые руки соскальзывают, и уже хотел было пойти, как его
останавливают и быстро чмокают в губы, так по-ребячески наивно, но искренне. И
Тэхён правда не может перед таким устоять.

Чонгук возвращается в центр управления с влажными вьющимися волосами, которые так

любит старший, и замечает, что ещё даже не все подошли из команды управления – он
не опоздал. Зато сталкивается взглядом с Тэхёном, который сидит на месте капитана,
сверкая улыбкой. Он мастерски не выдаёт свои чувства. Почти.

— А с воротником ничего не нашёл? — на корейском интересуется Хосок, начиная

хихикать и стрелять взглядом в блогера, который делает вид, что не причастен к
этому.

— Что? — Чонгук проводит рукой по шее, чем привлекает ещё больше внимание к себе, и
теперь на него смотрят все присутствующие.

Юнги незаинтересованно тоже смотрит на механика, замечая ту самую бабочку, которая

разгорелась своим цветом, и снова отворачивается, совершенно не выдавая никаких
эмоций.

— Ловкость у тебя совершенно отсутствует, — на английском проговаривает Мин, —

больше ничего кидать тебе не буду, а то такими темпами искалечишь всего себя.

Ждун только что избавил этих двоих от ненужных сплетен. А Чонгук переводит взгляд
на Тэхёна, который пожимает плечами, оправдывая себя, будто он не хотел. Хотел.

Благо мысли о засосе на шее механика (и всё-таки некоторые не такие доверчивые)

отходят на второй план, когда входит капитан Ким с дальнейшим планом после
проверки. Вначале он собирает значимых людей этой миссии, а уже потом выйдет к
добровольцам, обозначая их задачи. На присутствие блогера в рядах, в которых он не
должен быть, Намджун не реагирует, совсем недавно узнав значение слов Майерса
«присмотри за ним», а значит, его можно приравнять к остальным находящимся здесь.
Правда, как выяснилось час назад, сам сынок ещё не в курсе планов отца.

Капитан рассказывает о погодных условиях на данный промежуток времени на

поверхности у каньона Копрат, данные которых прислала ему та группа, что сейчас на
Марсе, ставит первостепенные задачи и ещё раз повторяет инструкции, касательно в
особенности механика и команды управления – у них не будет права на ошибку. Это не
в космос в скафандре выйти с тросом – пылевая буря мила не будет, а отбиваться от
группы рискованно, потому что сложно будет кого-то отставшего найти.

Намджун ничего такого не упоминает, что было бы хоть как-то связано с предыдущей
темой про миссию и американские горки. А из-за того, что Тэхён теперь внимательно
слушает, он открывает для себя новые сведения о том, что механик какое-то время
остаётся на посадочном модуле и возвращается в «отель» намного позднее остальных. И
Ким не хочет уходить без него.

Выловить капитана не удаётся, чтобы напроситься остаться с Чонгуком. У Намджуна

сейчас голова другим забита, ему, честно говоря, сейчас не до коррективов плана,
каждая минута на счету и каждый человек на своём месте. Кстати о своём месте…
Чон куда-то пропал.

Брюнет следует за Мином в сторону его комнаты, чтобы забрать некоторые необходимые
вещи, и замечает подозрительную нервозность старшего, выражающуюся в щёлканье
пальцев. Казалось бы, какая причина для переживаний должна быть у того, кто
остаётся на станции?

Чонгук вообще не понимает, каково это, остаться снова одному. Теперь не понимает.
Если раньше отчуждение от людей для механика было нормой, то сейчас, привыкнув к
коллективу, он бы не смог снова вернуться в ту тишину, из которой его вытащил
Тэхён. Разве Юнги не боится одиночества? Провести восемь месяцев среди друзей и вот
так отпустить их на гравитационную поверхность…

Мин не повторяет лекцию о том, что придётся делать Чонгуку в случае разных
возникших ситуаций – они эту тему проходили, а Юнги два раза не повторяет. Да и Чон
усваивает с первого. Они так хорошо дополняют друг друга…

— Я не вернул тебе флэшку, — вдруг осознаёт Чонгук, останавливаясь перед комнатой

Ждуна.

— Забудь, — отмахивается старший, заходя внутрь.

Выглядит он и правда растерянным. Может, это простое человеческое переживание за

удачное приземление? Как на Земле, когда тысячи человек наблюдают за тем, как
взлетает ракета.

Подходящего ответа не находится даже тогда, когда Юнги передаёт коробку с вещами,
которую попросил принести капитан, но зато появляется новый вопрос в виде
сложенного листа бумаги оригами лебедя. Чонгук подозревает, что этому Мин научился
самостоятельно. Чего он вообще не умеет делать?

— Передай это Хосоку, когда окажетесь на Марсе, — просит парень, не объясняя

причины. — И не переживай ты так, а то побледнел весь.

— Мне будет тебя не хватать, — признаётся Чонгук, понимая, что вполне вероятно это
их последняя встреча вот так, наедине, да и вообще лично.

Кто знает, смогут ли они ещё раз когда-нибудь встретиться?

Юнги вообще-то много чего хочет сказать Чонгуку. Для начала поблагодарить, что он
восемь месяцев назад появился на станции, такой одинокий, отстранённый и безумно
напоминающий Юнги самого себя. Эта встреча, может, и была случайностью, но она
произошла, и старший очень рад.

Ещё Мин хотел бы сказать, что ему стало и правда легче, он смог отпустить тот
негатив, который питал к Земле после того, как поговорил с механиком. Их разговоры
вначале были не такими откровенными, но позже стали личными и открытыми. Юнги даже
Хосоку не признавался в том, о чём говорил с младшим. Пока Тэхён вытаскивал Чонгука
из скорлупы, Чонгук неосознанно помогал в том же Юнги.

Наверное, сейчас, оставшись наедине, Мин позволил бы себе рассказать о том, как
сильно переживал, когда случилась неполадка с двигателем, и Чону пришлось открепить
трос. Как старший просыпался от кошмаров, в которых он не успел взять механика за
руку. И как заболел им.

Они оба испытывают чувства, которые не выразить примитивными словами. Если Чонгук
вместо разлуки чувствовал скорбь, то Юнги вместо влюблённости заболевал. Это не
просто невзаимная любовь, пропитанная до банальщины бабочками в животе и тайными
воздыханиями. Это слабость, перед которой сложно устоять и намеренно солгать, это
боль от осознания считанных дней, что им оставалось, это озноб одиночества, который
напоминал, что обязательно вернётся, после того, как эта станция опустеет.

Юнги хотел бы обо всём этом рассказать, но кладёт руку на плечо брюнета и говорит
короткое:

— Мне тоже.

♬ Western Lows — Swan Fields

Просто «тоже» – это громче, чем все несказанные слова.

А Чонгук слышит и всё понимает. И уходя, он замечает на столе такого же второго

сложенного лебедя, который остаётся на станции.

Весь экипаж надевает свои костюмы с вышитыми номерами, среди которых выделяется
бледно-жёлтая нашивка парня, с улыбкой поворачивающего камеру в толпе на механика и
тихо говорит «мой Деймос вернулся». И в это время слышится голос капитана станции,
делающего своё последнее объявление:

— Мы останавливаем вращение.

У Чонгука стойкое дежавю, в котором тело начинает будто бы испаряться и отрываться

от поверхности, пока люди переходят на посадочную ракету. Он уже видел это где-то,
возможно, в своём сне? В том самом, где Чон просыпается на Земле, только сейчас в
иллюминаторе Марс, Деймос и Фобос.

Тэхён одной рукой цепляется за специальную лестницу, а второй снимает покидающий

станцию экипаж. Не страшно – волнительно и рискованно, но блогеру не привыкать идти
на риск. Он на Земле многое повидал, где только не просыпался и куда только не
залезал. Марс станет его кремом на торте жизни, потому что вишенка уже занята
брюнетом.

Чонгук заходит в посадочную ракету вместе с последними учёными, проходит в начало и

садится рядом с Тэхёном, подключая в скафандре динамик, передающий сообщения рядом
находящимся.

— Привет, — Чон улыбается, беря светловолосого за руку, чего не сделал при их

взлёте с Земли.

Сейчас Тэхён уже не боится, он прижимает камеру к себе одной рукой, а второй
сжимает чужую ладонь, хотя это не особо удобно делать в защитном костюме.

— Чон Чонгук, — вдруг представляется механик, воспроизводя их первую встречу.

— Ким Тэхён, — подыгрывает блогер, слыша голос Юнги, объявляющий о начале обратного
отсчёта.

— Почему ты тут?

Помощник капитана подтверждает общую готовность, пока Намджун сосредоточено ждёт

команды от Юнги.

— Захотелось сделать селфи с Марса, — Тэхён концентрируется на голосе Чонгука,

чтобы не думать о том, что их ждёт впереди. — Эту причину я придумал для всех,
чтобы не рассказывать о том, что на самом деле хотел привлечь внимание двоих людей.
И ты в их числе.
Неужели таким и должен был быть их первый разговор, если бы они ничего не скрывали?

— А ты?

— Мне хотелось умереть, и я нашёл более интересный способ, — с ума сойти, ведь Чон
и правда тогда признался в этом. — Но на самом деле я просто хотел снова
почувствовать себя живым.

И почувствовал.

Три. Два. Один.

Экипаж станции Маггемит успешно отстыковывается и направляется на Марс.

========== 9. Deimos & Phobos ==========

Тэхён никогда не задумывался, что страшнее – взлёт или приземление?

Для начала стоит отметить, что блогер вообще и не думал о полёте куда-то за пределы
озонового слоя. Ему и раньше доводилось летать на самолётах, и такие вещи, как
неудачное приземление или падение в океан, никогда Кима не волновали. Однако,
сейчас, находясь в космической ракете, в голову без приглашения влетает мысль о не
столь удачном приземлении хотя бы потому, что Марс встречает их пылевой бурей.

В динамиках слышится разговор капитана с «отелем» и Маггемитом, которые

подтверждают контроль всех параметров и соблюдение плана, а значит, всё проходит
удачно, и крушения не предвещается. Люди, как правило, учатся на своих ошибках,
поэтому после спускаемого аппарата «Скиапарелли», который разбился при подлёте, в
программы занесли изменения, предотвращающие подобные происшествия. Тэхён об этом
на самом деле не знает, лишь краем уха слышал что-то от техников, когда Юнги
объяснял Чонгуку способы посадки на случай, если программа плохо себя поведёт. В
любом случае у них есть Намджун, а он человек с опытом катастроф. Правильнее будет
сказать, выхода из них.

А ещё рядом Чонгук, держит светловолосого за руку и, кажется, совершенно не

нервничает. Он сосредоточенно смотрит вперёд, дышит ровно и внимательно слушает
переговоры. Механик не переживает, несмотря на то, что рядом не будет более
опытного Юнги, который способен найти выход из любой ситуации. Он прекрасно
понимает, что в случае неполадки вся ответственность и жизни экипажа лягут на его
плечи. Это не так пугает, как…

— Входим в атмосферу Марса, — слышится голос капитана, отчего Тэхён невольно

сжимает ладонь Чонгука крепче.

Там другая планета, пылевая буря и полная неизвестность. Нет возможности сделать
вдох без защитного костюма, одно неудачное движение, падение и разрыв скафандра,
неловкость и пробойка герметичности «отеля». Словом, у них нет права на ошибку.

А люди такие существа, которые вечно ошибаются.

Начинает трясти. Тэхён отвлекается от происходящего и вспоминает разговор после

первого свидания, когда Чонгук подыграл ему, предложив провести свадьбу в каньоне
Лабиринт ночи. О, они просто обязаны там побывать, поэтому никаких несчастных
случаев, Скиапарелли! Ким не уверен насчёт свадьбы, но на свидание туда бы сходил.
Если так подумать, то весь полёт на Марс получается медовым годом. И пускай там, на
Земле, они не знали друг друга, лишь виделись на тренировках, и официальной
церемонии у них не было, зато сейчас на чонгуковом пальце кольцо Тэхёна, а на
запястье последнего сделанный механиком браслет со звёздочками.
Они уже принадлежат друг другу.

Впереди виднеется Марс уже не крошечным шариком, который, казалось бы, можно
разместить в ладонях, а необъятным облаком пыли, в который они влетают. Тэхён
когда-то узнал, что самое опасное время при взлёте и посадке – первые и последние
две минуты, поэтому всегда начинал отсчёт, чтобы успокоиться. Сейчас он даже не
знает, работает ли это на космической ракете так, как на самолётах, поэтому
начинает нашёптывать числа, чтобы это проверить.

Услышав это, Чонгук поворачивается к светловолосому, обеспокоено смотрит на него, и

разбирает по губам простой счёт. Он сжимает ладонь Кима и переводит взгляд обратно,
чувствуя соприкосновение ракеты с поверхностью. Теперь у экипажа есть несколько
минут, чтобы добраться до каньона, где их встретят с распростёртыми объятьями
учёные из марсианского отеля.

Капитан приказывает приготовиться и выстроиться в линию друг за другом. Каждый

отстёгивает свои ремни, встаёт по приказу и чувствует собственные сердца – сейчас
они вступят на другую планету, которая, возможно, станет их новым домом. Она
встретит их не слишком гостеприимно, может принести неприятности и проблемы, но
человечество обязательно покорит Марс, каждую его впадину, возвышенность, гору,
каньон. Они заставят пересохшие реки наполниться водами, чёрное небо затянуть
облаками, а пустынные пейзажи озеленят.

Тэхён отпускает руку Чонгука, встаёт за остальными людьми и сильно закусывает губу,
смотря через стоящих впереди на люк, который отделяет их от бури. Волнительно. Ким
невольно вспоминает вступительный экзамен в университет, первое предупреждение на
отчисление, второе, а третье получить не удалось – блогер просто бросил учёбу.
Следом в памяти всплывает его последний день рождения и скандал с разлетевшимся
видео, где он обнажается под музыку.

Всё то просто сущие пустяки, по сравнению с первым шагом на Марс.

Светловолосый оборачивается, чтобы удостовериться, что Чонгук за ним, но видит

Хосока, отчего вся уверенность вмиг испаряется.

— Где Чонгук? — Ким пытается посмотреть назад, но учёный хватает парня за плечи и
выравнивает.

— Он должен остаться, — твёрдо говорит учёный, которого Чон и попросил проследить

за Тэхёном, зная, что тот начнёт его искать, — но придёт к нам совсем скоро.

Киму это не нравится, потому что Чонгук, как механик, конечно, на всякий случай
должен остаться здесь, а потом обязательно придёт к остальным в безопасное место,
но как парень Тэхёна, должен был хотя бы предупредить об этом. Хотя то, что он не
сказал, было логично – Ким, узнав об этом, не покинул бы ракету, оставшись с ним.
Интересно, Чон и правда считал, что Тэхён ничего не заметит?

— Внимание! — Намджун заставляет экипаж замереть. — Мы покидаем ракету и согласно

плану идём в корпус, строго друг за другом в выстроенном порядке. Приготовились.

Хосок, предатель, ведь знал и ничего не сказал, когда капитан приказы давал, а ведь
Тэхён мог выпросить капитана остаться с Чонгуком. Что такого, если здесь останутся
двое, а не один?

— Пошли!

Сильный порыв бури тут же врывается внутрь, один за другим космонавты двигаются
вперёд, выходя на поверхность негостеприимной планеты. Чонгук смотрит на приборы,
коротко бросая взгляд на экипаж, который появляется в поле зрения снаружи, но
ненадолго. Пылевая буря растворяет их в себе, оставляя механика настороже.

Здесь тишину нарушают лишь голоса в передатчике, какие-то звуки от малого трясения
ракеты порывами бури и собственное дыхание. Начинаются перебои со связью, значит,
все уже добрались до долины, где скроются в низине. И всё бы ничего, Чон
предупреждён, что будут помехи и даже полное отключение с отелем, только перед
обрывом связи он слышит «где Тэхён?» от капитана.

Внутри что-то громко разбивается от мысли, что с Тэхёном могло что-то произойти.
Отстал от команды? Затянуло в бурю? Что-то с герметичностью скафандра?

Брюнет подрывается с места и пересаживается на другое кресло, собираясь связаться с

капитаном, хотя уже никого не слышит, лишь обрывки переговоров.

— Что тебя так напугало?

Подозрительно чётко звучит голос Тэхёна в динамике, и Чонгук замирает. Он

оборачивается и замечает светловолосого, развалившегося на двух креслах,
закинувшего ноги на подлокотник и умиротворённо смотрящего на механика.

— Ты что здесь делаешь?

— Ты так сосредоточено выглядел, и я не мог нарушить твои дела и дать знать, что я
никуда не ушёл, — Ким сбрасывает ноги и подходит ближе, садясь на кресло капитана
рядом. — Хосок мне уже дал нагоняй за своевольность, ещё один я получу от Намджуна,
так что не вздумай мне сейчас что-то говорить. И вообще, ты правда думал, что я
оставлю тебя здесь одного?

— Но план…

— В планах меня здесь вообще быть не должно, — напоминает о своём статусе Тэхён, и
пытается сложить руки, но в защитном костюме это достаточно трудно сделать, поэтому
после пары попыток, светловолосый бросает это дело. — Стоит дать понять капитану,
что разделять нас больше нельзя.

— Не поступай больше так, — серьёзно говорит Чонгук, чем немного пугает Кима. —
Иногда приказы против твоей воли могут спасти тебе жизнь независимо от того, буду я
рядом или нет. Если нам придётся разделиться, мы разделимся, Тэхён, обещай мне.

Чон не боялся впервые выходить в вакуум, не пугался мысли, что улетит в открытый
космос, и взгляд его не дрогнул при приземлении, но испугался за Тэхёна.

Ким это видит, виновато облизывает губы, потому что не хочет соглашаться и давать
подобных обещаний, но понимает, что брюнет прав. Нарушать субординацию на Марсе
грозит серьёзными последствиями, и каким бы внеплановым туристом с отличительным
номером не был Тэхён, у него нет опыта в этой области по сравнению с капитаном. Он
просто должен подчиняться.

— Хорошо, обещаю, — светловолосый разворачивается на кресле и смотрит на бурю. — Но

пока нашим жизням ничего не угрожает, уж прости, я буду всегда рядом.

— Заметь, никто тебя не заставлял этого говорить.

Тэхён хмурится, поворачивается к механику, который смотрит на дисплей, и понимает,

что он сейчас говорит это с намёком, что очень даже не против этого. Уголки губ
слегка поднимаются, когда блогер прикрывает глаза, довольствуясь своим обещанием.

Буря начинает утихать где-то через полчаса, тогда же восстанавливается связь, и с

механиком связывается капитан, не забывая спросить, рядом ли Тэхён. Ким уже видит,
как Намджун его отчитывает. Парням дают указания, что к ним уже выдвигаются, и
Чонгук расслабляется, облокачиваясь на спинку кресла и смотря на еле прорывающуюся
картинку песчаных простор Марса.

Удивительно, каких-то восемь месяцев, и они на другой планете. Чон вспоминает

брата, который грезил этим моментом, и думает, что сейчас он был бы в восторге от
этой картины. Смотрит ли он сейчас на Чонгука из одной возможных Вселенных? Брюнет
сделал это, осуществив чужую мечту, но вместе с этим нашёл и свою.

Чон поворачивается к Тэхёну, который смотрит через стекло на поверхность планеты,

но её ещё плохо видно, и чувствует что-то очень тёплое в груди. Благодарность за
то, что разбудил его в самом себе, указал настоящую причину полёта и просто вдохнул
жизнь. Чонгук слышал теорию, где люди проживают сотни, тысячи, миллионы и до
бесконечности разных вариантов своих жизней, где в одной Чон мог бы не встретить
Тэхёна вовсе, в другой они были бы счастливы, живя лет сто назад, где-то стали бы
переселенцами не на Марс, а, например, на континент Америки. В какой-то Вселенной
они были бы врагами и ненавидели друг друга, возможно, даже один из них пустил бы
пулю прямо в сердце.

Но в этой они вместе полетели на другую планету, где их связали случайные

обстоятельства, которые привели к чувствам.

— Так что там ты хотел мне рассказать, — внезапно говорит Тэхён, развевая все
меланхоличные мысли механика, — про то, что ты скрывал, а потом, узнав, кто мой
отец, решил, что правильнее будет рассказать мне?

— Ты хочешь узнать об этом сейчас? — Чонгук забыл, что хотел рассказать об этом,
когда они были на станции, а теперь терять действительно нечего.

— Почему бы нет, — Ким разворачивается к брюнету. — Думаю, когда прибудем в отель,

мы долго не сможем остаться вот так наедине. Сам же говорил.

Чон облизывает губы, смотрит в глаза Тэхёна и понимает, что откладывать этот
разговор бесполезно, потому что рано или поздно Ким всё равно об этом узнает. И
будет лучше, если расскажет ему Чон, а не поставит перед фактом капитан, сообщив о
продолжительности во времени миссии.

Только как начать? Стоит ли подвести как-то аккуратно к этой теме, когда отношения
между отцом и сыном, мягко говоря, сложные? Тэхён и так пытался добиться от Майерса
внимания, а сейчас Чонгук просто возьмёт и расскажет, что отец не попытался
остановить сына, а это равносильно «ему на тебя наплевать». Чон вообще-то не знает,
чем руководствовался Майерс, когда увидел своего сына стоящего перед посадкой. Если
он попытается оправдать мужчину, а всё окажется совсем наоборот? Сколько боли это
принесёт Тэхёну?

— Я начинаю думать, что мой отец в тайне решил не посылать за нами и оставить всех
здесь, — в шутку говорит Ким, даже улыбается на свои мысли, но заметив дрогнувший
взгляд Чонгука, уголки губ сами начинают падать. — Почему ты выглядишь так, будто
мои слова похожи на правду?

— Есть проект… — брюнет ещё раз проводит языком по губам, начиная нервничать,
потому что Тэхён явно воспринимает это, как шутку и не более. — Он предполагает,
что год – это условное время пребывания на Марсе. То есть да, все соглашались на
год, но возможно, если нам удастся воплотить всё задуманное и достаточно освоить
планету под наше существование, то есть некое «предложение» остаться здесь чуточку
подольше…

— Навсегда?
Тэхён смотрит на Чонгука и наконец осознаёт смысл фразы учёного, что эта поездка не
американские горки – захотел, прокатился и домой – понимает, почему Юнги был так
удивлён, что Хосок пожертвовал своим положением и жизнью на Земле ради встречи с
главным техником, и складывает то, почему так долго не решался рассказать об этом
Чонгук.

— Тебе будет больно. Ким и правда думал, что его не сможет ничего ранить сильнее,
чем возможность отторжения Чона, когда тот узнал бы про причину их знакомства.

— Ты хочешь сказать, — светловолосый удивлённо вскидывает бровями, — что отец

ничего не сделал, чтобы меня остановить, и дал мне улететь на Марс… чтобы я не
вернулся?

На самом деле всё выглядит именно так.

Майерс родному сыну не сказал, что есть вероятность не вернуться на Землю, просто
стоял и смотрел, как парень заходит на борт ракеты, надеясь, что отец обратит на
него внимание. И что в итоге? Получил какую-то нашивку и задание присылать
видеоотчёты. Значит, только на это и способен Тэхён? Тратить отцовские деньги с
чёрной карты и снимать ролики, а на перевоспитание на другую планету пожизненно,
так получается?

— Брось, — нервно смеётся Ким, — он бы так не поступил. Может быть, это просто вам
так сказали, чтобы проверить вашу готовность? Отец не скрыл бы от меня, что мы
сможем не вернуться.

Чонгук хочет сказать, что ему жаль, подтверждая тем самым, что предположения о
худшем варианте Тэхёна оказываются верными, но никак не может это озвучить.
Заверить, что они обязательно вернутся, тоже не может, потому что это зависит не от
него.

— В любом случае это не важно, — Ким перемещает взгляд за пределы ракеты, чтобы
скрыть прозрачную пелену, накопившуюся в уголках глаз. — Мы здесь, особо менять уже
нечего.

— Тэхён…

— Я не маленький мальчик, которого отправили к старикам в деревню, не стану

истерить и просить вернуться, — хотя именно это сейчас и хочется, потому что Ким не
рассчитывает заканчивать свою карьеру, да что там, жизнь на Марсе. — Я всё понимаю.

Ничего не понимает. Тэхён правда не находит причины, почему отец не предупредил

его, не остановил и молча смотрел, как его сын улетает. Он действительно так мешал
отцу на столько, что тот сослал его на другую планету подальше от себя?

Чонгук поднимается с места, почти прикасается к Тэхёну, как люк снаружи

открывается, появляется капитан с людьми из отеля. За ними пришли.

Выход на Марс уже оказывается не таким трепещущим, как ожидалось, особого восторга
Тэхён не испытывает, как тогда, когда он был на Земле и смотрел на красную искру в
небе. Он не грезил мечтой слетать на Красную планету, просто лишь раз представил,
как было бы волнительно оказаться там с отцом, который своё сердце отдал работе. Но
не ему.

В теле ощущается необычная лёгкость из-за гравитации, которая слабее земной, каждое
движение проскальзывает, шаги даются чересчур легко из-за этого походка неровная –
требуется время, чтобы привыкнуть. На тренировках все проходили через подобное,
поэтому ни для кого, кроме Тэхёна, это не ново. Ким стискивает челюсть, встаёт
ровно, а потом чувствует, как его подхватывают за руку.
Чонгук не позволит ему упасть, не сейчас, когда ему нужна поддержка. И не только
из-за гравитации на Марсе.

До отеля они добираются практически молча, Намджун не спешит отчитывать Тэхёна за

резкое исчезновение, никак не акцентирует на этом внимание, пока что. Он
разговаривает с механиком и учёными, что идут позади, лишь оглядывается иногда,
чтобы удостовериться, что Тэхён идёт за ними. Не то, чтобы он сильно злится на
неподчинение своему приказу, Намджун и до этого знал, что парень своевольный, но не
ожидал такой глупости, как остаться с Чонгуком. Хотя… чему ещё тут удивляться?

Каньон Копрат, где располагается отель, оказывается немного не таким, каким его
представлял Тэхён. На снимках он казался небольшими извилистыми туннелями, а на
деле нереально глубокая расщелина, где находится жилой комплекс и всевозможные
лаборатории для работы учёных. Также имеется различный транспорт, чем немного
облегчает задачу блогера обогнуть Красный шар.

Когда они заходят в жилой комплекс или, простыми словами, в отель, для Кима
становится приятным удивлением, что защитные костюмы здесь можно снять – он почему-
то думал, что на кислороде тут будут экономить, а потом вспоминает сад на Маггемите
– кислород тут самовосполняется. Если для добровольцев, что прибыли сюда, всё
необычайно интересно и волшебно, то Тэхёну хочется сейчас лишь пойти в свой номер,
комнату или что здесь вообще есть, и просто лечь. Вся эйфория от полёта
благополучно закончилась.

Как Чонгук и говорил, им пришлось разделиться, поэтому брюнет заверяет, что

вернётся как можно быстрее, и уходит, следуя за капитаном. Тэхён даже чуточку рад,
что сейчас Чона нет рядом, только потому, что он бы переживал, видя подавленное
состояние блогера. Конечно, брюнет и сейчас переживает не меньше, оставляя Кима, но
он хотя бы не будет видеть его пустые глаза.

Просидев на собрании добровольцев, где один из учёных, который живёт на Марсе уже
третий год, объясняет месторасположение объектов в отеле и даёт базовые знания об
их предстоящей жизни здесь, Тэхён направляется со всеми в личные комнаты в левом
крыле. Кажется, звучало упоминание, что у каждого здесь будет отдельное помещение,
чтобы обеспечить комфорт и уединение. А комфорт Тэхёна явно находится не в его
комнате, поэтому он останавливается и смотрит, как вся группа уходит вперёд.
Блогеру надо наведаться в другое место.

— Юнги посадит груз прямо в каньон, поэтому надо будет проконтролировать

приземление, — Намджун смотрит на Чонгука, адресовав задание ему. — После мы
начинаем транспортировку…

Ближайшие сутки расписаны по часам. Размещением и сопровождением добровольцев будут

заняты люди из отеля, которые прожили здесь достаточное количество времени, чтобы
кратко и доходчиво рассказать о принципах существования другим, поэтому на
технической части и умственной, кои составляют техники и учёные, лежит обязанность
разгрузить привезённые Маггемитом «посылки» и разбросать по местам. На первый
взгляд может показаться, что в этом ничего сложного нет, но сколько придётся
потратить только на транспортировку террариума в отель – это надо перевести
растения, маленький аквариум с рыбами так, чтобы случайно не произошла
разгерметизация, потому что марсианский воздух за секунду погрузит зелень в
анабиоз, только потом она восстановлению принадлежать не будет. Хорошо, а всё
остальное? Там и химические вещества, и инструменты, новые разработки, части
новеньких аппаратов, которые Чонгуку, как конструктор собирать.

Словом, сутки – это ещё мягко сказано. Их конечно не будут гонять без отдыха, тем
более они только приземлились, людям нужно адаптироваться и немного отдохнуть,
поэтому, неожиданно для Чонгука, который в космос прежде не летал, звучит традиция
от капитана, которая гласит, что на ужин сегодня полусладкое марсианское. Юнги там
тоже не сразу начнёт посылки им сбрасывать, для этого нужна более спокойная погода,
поэтому и начнут все с утра. А удачную посадку отметить надо.

Покончив с указаниями, Намджун распускает людей, ведь им тоже надо освоиться в

отеле, откуда Ким три года тому назад улетел. Да, он был здесь раньше, когда всё
только зарождалось, и гордится тем, как учёные хорошо поработали за это время.
Капитан здесь особо не нужен, главенствуют тут учёные, а Ким лишь будет исполнять
обязанности руководителя, следя за процессом и людьми, а так же поддерживать связь
с Землёй.

Кстати о связи.

— Разве ты не должен быть сейчас с добровольцами на экскурсии? — Намджун смотрит на

парня в форме с бледно-жёлтой нашивкой, который снова садится не на своё место, и
вопросительно изгибает бровь.

— Ты сейчас будешь посылать отчёт, я прав? — Тэхёну и ответ особо не нужен, потому
что он знает, что капитан полный отчёт ещё не отправлял. — Надо передать кое-что
Майерсу.

— Тэхён, ты же понимаешь, что Майерс – занятой человек? Ему отчёты приходят после
проверки, напрямую с ним не связаться, даже если и постараться, то думаешь, у него
будет время на рассмотрение твоего письма?

Намджун не пытается этим задеть, ведь он не знает о родственной связи между

блогером и гендиректором. Капитан хочет, чтобы Тэхён обратился к нему, ведь не
обязательно высказывать свои претензии сразу такому человеку, за плечами которого и
стоит данный проект.

Хотя эти слова очень даже подходят к ситуации.

— Думаю, — светловолосый поднимает взгляд на мужчину, — у него найдётся время

ответить собственному сыну.

Капитан Ким много пережил, часто может предугадать повороты судьбы, но этого он не
ожидал никак.

К ним на Марс внепланово проник сын генерального директора.

Чонгук слегка теряется в отеле в силу незнания местности и коридоров, из-за чего
попадает совсем не туда, куда планировал. На Маггемите ему хватило суток, чтобы всё
запомнить, здесь же потребуется чуть больше, хотя, если завтрашний день обещает
распределение груза по местам, то запомнит он всё гораздо быстрее. К счастью,
брюнет сталкивается с учёными, где Хосок любезно подхватывает потеряшку и ведёт за
ними к общему залу, где сейчас все соберутся. В голове механика разбросано слишком
много информации, которая беспорядочно раскидана, но единственное, что перекрывает
все остальные заботы – это Тэхён.

Чон уже знает, как чувствует себя парень в подобных ситуациях, как остро он
переживает часть своей жизни под зависимостью чужого внимания, с чего это всё
началось и на ком может закончиться. Тэхён думал, что дело в нём, а на самом деле
всё пошло из детства, когда мальчик не получил то, что должен дать любой отец. И
спустя двадцать пять лет Ким пришёл к тому, что собственный родитель избавился от
него, отослав на другую планету.

Выходя в зал, где большинство уже собралось, восторженно обсуждая первую вылазку,
которую им обещали после того, как с грузом разберётся специальная команда, Чонгук
сразу находит Тэхёна взглядом.

Светловолосый улыбается, в привычной манере держит одной рукой камеру, а другой

подпирает голову, слегка наклонив её, чтобы увидеть девушку за кадром, которая даёт
комментарий. Он снова занимается своим блогом, и, наверное, это неплохо, если Тэхён
решил таким образом отвлечься. На него посмотришь и даже не заметишь подвох,
который он успешно маскирует, поэтому никто даже не догадывается, о чём на самом
деле думает блогер.

Взгляд Кима перемещается с девушки на Чонгука, останавливается и полностью всё его

внимание переключается на механика. В такие моменты особенно заметно, как меняются
их взгляды, а со стороны вообще можно подумать, что парни умеют мысленно общаться
между собой, но всё на самом деле гораздо проще.

Они влюблены.

Это то самое трепетное чувство, когда в мире, не важно каком – с атмосферой,

озёрами, зелёными лесами или песчаными пустынями и глубокими долинами – существует
что-то важнее, чем своя собственная жизнь. Ты разделяешь одну боль на двоих,
делишься восторгом, зачастую забываешь о себе и полностью отдаёшься другому. Чонгук
же чувствует необъяснимую заполненность, будто внутри него Тэхён заполнил собою все
пустующие дыры. И смотря сейчас на него, брюнет видит, как образуются его
собственные дыры.

Вечер скрашивается маленьким праздником, большим достижением человечества, началом

крупного проекта по освоению планеты и предложением Хосока сыграть в правду или
действие. Более зрелые члены миссии принимают сторону зрителей, предполагая, как
молодёжь собирается развлекаться, и дают половине туристов добро на игру в рамках
разумного.

Чонгук тоже хотел уйти к Намджуну, не принимать участие в игре, где ты должен душу
вывернуть, признаться в самых постыдных вещах или совершить что-то такое, но Тэхён
его останавливает. Конечно, в этой игре никто не узнает, лжёшь ли ты, но люди ради
азарта готовы говорить правду. Блогер убирает объектив, который не нужен свидетелем
их праздника, вместо него устраивает руку на бедре младшего под столом. Чон уже
привык, не нервничает, боясь, что кто-то может заметить; Тэхён недавно признался,
что людей, знающих про них, прибавилось среди добровольцев, скрываться уже особого
смысла нет, разве что только не смущать людей.

— Тэхён, — девушка с короткой стрижкой выводит Чонгука из лёгкого погружения в свои

мысли, когда звучит имя человека, которому будет адресован следующий игровой ход. —
Если все ответы на мои вопросы будут положительными, выполнишь ли ты задание,
которое может раскрыть твою личную жизнь?

— Мне на этот вопрос ответить? — шутит Ким, улыбается, а сам чувствует, как под
ладонью напряглись мышцы сидящего рядом Чонгука.

Он не за себя боится, за Тэхёна, который расслабился и стёр границы дозволенного,

открываясь немного больше, чем обычно.

Например, он рассказал правду о том, как попал сюда, ответив, что его полёт не
планировался, и парень просто прошёл, пошутив, что его не заметили и приняли за
своего. Уже на этом ответе Чонгук понял, что Ким сегодня позволит себе многое, если
не всё. Для него секрет своей родственной связи с отцом обесценился, он может его
спокойно открыть, если спросят, потому что устал.

Тэхён боролся за это внимание, поступил в университет, потому что так желал его
отец, пытался приблизиться к нему через работу, хотя он совсем ничего не понимает в
физике и космосе, рискнул полететь на другую планету – что ещё он мог сделать? А
сейчас он сдался и решил больше не думать об этом.

— Вопрос первый, — девушка наливает вина на донышко стакана (бокальной роскоши на

Марсе, увы, нет) и с прищуром смотрит на блогера. — Есть ли тот, кто тебе нравится?

Ким усмехается, потому что об этом хотела знать большая часть представителей
женского пола ещё на Земле, когда он заявился к ним снимать ролики.

— Да, — светловолосый облокачивается левой согнутой в локте рукой на стол и

подпирает голову, а правой слегка сжимает чонгуково бедро, заставляя его
расслабиться.

— Этот человек знает о твоих чувствах? — девушка с предвкушением закусывает губу,

ведь она-то знает, что здесь уже закрутились романы, осталось только выяснить, у
кого с кем, на что получает ещё один положительный ответ. — Он среди нас?

Чонгук смотрит, как рубиновая жидкость наполняет стакан до середины, и перемещает

взгляд на Тэхёна. Его черты лица расслаблены, веки чуть опущены, улыбка не сползает
с лица, потому что это весело, отвечать на такие вопросы, а самому рукой вести по
внутренней стороне бедра рядом сидящего механика. Чон ощущает, как внутри начинает
всё гореть, когда ответ затягивается, а длинные пальцы светловолосого медленно
перемещаются выше.

Помимо всеобщей игры, они начали играть в свою собственную, и Тэхён хочет видеть
эмоции Чонгука, поэтому чуть наклоняет голову, чтобы видеть боковым зрением
младшего, и кивает головой.

Девушки начинают переглядываться меж собой, интрига достигает своего пика, когда
коротковолосая наливает до краёв и ставит бутылку на стол.

— Признайся этому человеку в самом сокровенном. Представь, будто это – последний

день на Титанике.

Про Титаник явно лишнее, потому что улыбка блогера слегка дрогает.

Когда он смотрел этот фильм с Чонгуком, то после признался в том, что ему было
необходимо внимание механика. Это было страшно, но Чон принял его таким, какой
Тэхён есть. А перед этим они и поругаться успели, потому что уже тогда Киму было
сложно скрывать свои чувства.

Но действие необходимо выполнить – это условие игры, на это Тэхён лично согласился.
И казалось бы, что такого сложного, в чём-то признаться человеку, который всё уже о
тебе знает?

— Если бы это был последний наш день, я бы взял тебя за руку и вывел бы за пределы
отеля, — Ким коротко перемещает взгляд на капитана и пожимает плечами, потому что в
реальности так бы и сделал, не послушав приказов. — Отвёл бы в Лабиринт ночи и
сказал, что если бы время можно было вернуть назад, и тогда мне было бы всё
известно…

Тэхён на секунду затихает, пытаясь понять, правду ли сейчас он говорит. Бросил он

жизнь на Земле или этот поступок был ошибкой? Знал бы он о планах миссии, встал бы
в ряды добровольцев? Сел рядом с молчаливым, отстранённым заносчивым парнем и
попросил бы его сфотографировать? Если бы Ким знал, что их здесь ждёт, смог бы
пойти на такое?

— Я бы не стал ничего менять, — заканчивает светловолосый и поднимает стакан. —

Давайте вспыхивать сверхновыми!
Чонгук, кажется, уже.

Все поддерживают короткий тост, поднимают бокалы и выпивают, и только Чон неотрывно
смотрит на Тэхёна, понимая, что тот принял всё происходящее. Его это не тяготит, не
давит на израненную душу, страх перед реальностью на другой планете уже не держит
парня. Он бы не стал ничего менять, и всё из-за Чонгука.

Тэхён оглушительно звонко возвращает пустой стакан на стол, улыбается, отвечая

отказом раскрыть, кто этот счастливчик, которому достался такой романтик, и
заверяет, что счастливчик из них двоих он. А потом поворачивается к Чону и хлопает
его по бедру, возвращая в реальность.

— Правда или действие, Деймос?

Брюнет удивлённо поднимает бровь, потому что ситуация складывается не в его пользу.
Если выберет правду, Тэхён спросит с намёком на их отношения, если действие – тут
даже сложно представить. Ким всё ещё его раскрепощает, поэтому вероятно он захочет
перейти на другой уровень, более открытый, если вообще не раскрыть их.

— Действие.

Тэхён довольно улыбается, ведь этого он и ожидал. Перед ним уже не тот Чонгук,
который всех сторонится и замкнут в себе, он будто бы на глазах вырос, стал
свободнее. И, если говорить откровенно, Ким молил, чтобы парень выбрал именно этот
вариант.

— На правах твоего бывшего соседа по комнате прошу тебя сейчас уложить меня, иначе
я свалюсь прямо здесь, — светловолосый поддаётся чуть ближе и закидывает руку на
плечо Чона, лениво махнув всем ладонью в знак прощания.

Игра для них на сегодня заканчивается.

Тэхён дотягивается до камеры, поднимает её и встаёт за Чонгуком, опираясь на него и

обещая всем вернуться завтра, но как только они выходят из зала в коридор,
светловолосый выпрямляется и останавливается. Он глубоко дышит, ему немного душно
из-за количество выпитого, и хотя на самом деле блогер больше притворялся пьяным,
чем был на самом деле, всё же алкоголь в голову ударил.

— Тебе плохо? — Чон забирает из руки старшего камеру и ловит его взгляд.

— Было забавно, да? — Тэхён посмеивается и направляется вперёд, отпустив брюнета. —

Ходить по грани. Тебе понравилось? Признайся, ты подумал, что я мог бы рассказать о
нас.

— Может прекратишь?

Ким останавливается, улыбка медленно сползает вниз, словно ниточки, которыми она
натянута, начинают рваться. И правда, перед кем он тут пытается строить из себя
сильного? Это же так очевидно, что он пытался отвлечься, забыться и стереть этот
день вином.

— Я написал отцу, — сознаётся Тэхён, уже не замечая, куда они идут – это неважно. —
Написал «такого подарка на день рождения у меня ещё не было, спасибо за билет на
Марс». Немного грубо получилось, но ничего умнее я не придумал, а потом стёр это,
ведь на самом деле решение было полностью моим. А ещё я понял, что это вообще-то не
проблема – какая разница, где умирать?

Ким не замечает, как Чонгук подталкивает его в одну из комнат, запрокидывает

голову, чтобы слёзы назад ушли, но почему-то не получается. Он пытается уверить
себя, что это не глобальная проблема, Тэхён уже взрослый парень и сам за себя
отвечает, но до сих пор за отцом бегает, словно ему десять. Хотя разницы никакой,
что в десять, что в двадцать пять.

Светловолосый податливо раздевается, когда Чонгук помогает ему снять куртку и

усаживает старшего на кровать, благо мягкую и пошире, чем была на станции, а потом
смотрит в чёрные глаза напротив и смаргивает влагу, чтобы более чётко рассмотреть
парня.

— Очень позорно будет, если я сейчас расплачусь? — Тэхён снова улыбается и говорит
так, будто сейчас у него не бегут дорожки слёз по щекам.

Чонгук сидит на корточках перед светловолосым, аккуратно касается ладонью его щеки
и большим пальцем стирает влажность. Он не виноват, что родился таким, зависимым и
заранее обречённым не получить желаемого. Даже если пойти на такой отчаянный риск,
то не всегда он оправдает себя, и Чон это знает. Теперь знает и Ким.

— Плачь, Тэхён.

Это то, что хотел услышать Ким, потому что совсем не стыдно сейчас расплакаться
перед Чонгуком, обнажая свою душу догола. Ему и правда больше нечего скрывать.

Когда Тэхён успокаивается, то возвращается к реальным вещам, спрашивает, где они

сейчас вообще, и успокаивается, когда слышит, что у механика в комнате – её
расположение немного дальше, чем у добровольцев. Чонгук медленно водит по тэхёновой
спине, рассказывает, что с утра ему придётся рано уйти, что к вечеру постарается
вернуться после всей работы и вытащить Кима посмотреть на закат.

Говорят, ничто не сравнится со здешними закатами.

Тэхён верит.

Он вообще считает, что на Марсе ничто не сравнится с Чонгуком, который лежит сейчас
рядом и перебирает его волосы. Зачем ему Земля, когда у него есть он? Что такое
вообще «дом»? Определённое место, где тебе хорошо? А чем измеряется это «хорошо»?
Ким думает, что дом – это человек, с которым тебе уютно, и получается, что Тэхён
сейчас дома.

И какая разница на какой планете, верно?

Светловолосый проваливается в сон медленно, прислушиваясь к дыханию Чонгука рядом,

который закутывает его и целует в висок, хочет сказать, что очень сильно любит его,
но засыпает. У Кима ещё будет время завтра, послезавтра, целый год, возможно больше
– это уже не важно.

Главное, что спутники всё ещё рядом, каждый на своей орбите.

˚ ☽
— Ну и устроил же ты капитану вчера, — Хосок протягивает светловолосому чашку с
кофе, которого тут в достатке, и встаёт напротив, устраивая себе обеденный перерыв,
хотя для блогера сейчас утро. — Кто о таком сообщает вот так? Ты хоть
представляешь, как он удивился, узнав, что на борт космической станции проник сын
гендиректора?

— Гендиректора это не смутило, так что на беспокойство нет причин, — спокойно

отвечает Тэхён, уже перешагнув через истерику вчерашнего осознания плана миссии
отца.
Ким проснулся совсем недавно, совершенно не привёл себя в порядок, лишь умылся и
ушёл, решив занять себя помощью учёному.

Хосоку уже спустили маленький сад, который был на Маггемите, но оказывается, он

послужил лишь малой частью того, где сейчас они находились. Тэхён назвал это
большой теплицей, Хосок как-то по-учёному, но блогер не запомнил, суть всё равно
одна – тут выращивают растения на питание и на кислород. Маленький кусочек Земли на
Марсе.

— Вообще-то Майерс был удивлён твоим спонтанным решением, — Чон крутит чашку в руке
и поднимает на светловолосого глаза, напоминая, что он был единственным, кто всё
знал с самого начала.

— Не заметно.

— А жёлтая нашивка тебе случайно досталась?

— Какая щедрость с его стороны, — Тэхён усмехается, — дать мнимую привилегию,

вместо того, чтобы предупредить, что обратного рейса возможно не будет.

— Разве вчера ты не сказал, что не стал бы ничего менять?

Ким делает глоток кофе, соглашаться не хочет, потому что вообще-то он и правда так
сказал и всё равно бы встал в те ряды, украдкой поглядывая на механика. Но обида
так просто не исчезнет.

— И что значит «мнимая» привилегия? — изгибает бровь учёный. — Тебе все двери
открыты, вся техника – резвись не хочу.

— Но на станции мне нельзя было заходить в тот же террариум.

— Это тебе Юнги сказал?

Тэхён чувствует, что его жестоко одурачили, и не просто кто-то, а Ждун. Ох, если
они ещё раз встретятся!

— Он это не специально, — Хосок переводит взгляд на бумажного лебедя и делает

глоток. — Юнги на самом деле просто ограничил степень возможных проблем, не пуская
тех, кто не разбирается в определённой отрасли, близко к важным объектам.
Согласись, Намджун с такой же нашивкой не дал тебе вести курс, но не из-за
вредности. Не злись на Юнги…

— Да знаю я, что он Чонгуку помогал, — тут же соглашается Тэхён.

Ученый коротко смеётся.

Он влюблён в Чонгука.

Хосок знал, но продолжал улыбаться и притворяться, будто этого не замечает. Чон

Хосок, который ради Юнги на Марс полетел, пожертвовав своей перспективной карьерой
на Земле, просто бросил всё, чтобы провести пару месяцев с Мином.

И самое ироничное, что Юнги тоже об этом знал. Тот бумажный лебедь, которого он
передал через механика, символизирует их любовь – один остался у Мина, другой у
Хосока. Лебеди умирают, когда теряют партнёра, и их любовь обречена умереть, потому
что они влюблены не в тех людей.

— А теперь проведи параллель Юнги с твоим отцом, — Хосок возвращается к обсуждаемой

теме, чтобы немного подтолкнуть парня к скрытому смыслу.
— Хочешь сказать, в действиях Майерса есть скрытая забота, и ему не всё равно?

Чон пожимает плечами, ставит пустую кружку и возвращается к работе, оставляя лёгкую
недосказанность. Тэхёну эти загадки уже начинают надоедать.

Марс признан лучшей планетой для колонизации по многочисленному ряду причин, одной
из которых удобным для человека стали временные сутки, которые продолжительнее
земных всего на сорок минут. Ориентация по Солнцу очень удобна для работающих на
поверхности, поэтому группа, переправлявшая груз, знает, что скоро придёт конец
дня.

Чонгуку за целый день ни разу не удалось увидеть Тэхёна. Когда он возвращался в

отель, у него не было времени на поиски, но по пути случайно им столкнуться не
удавалось, хотя, как заверил Хосок, которому посчастливилось увидеть блогера, с ним
всё в порядке. Отпустило.

Когда механик слышит команду от капитана о завершении работы, то возвращается со

всеми, но при входе задерживается. Чон специально медленно снимает костюм,
наблюдает, как все покидают коридор и останавливает Намджуна, безмолвно прося его
задержаться. И, кажется, мужчина догадывается в чём дело, судя по тому, как он
улыбается.

— В Лабиринт ночи отпроситься хочешь? — опережает капитан, складывая руки на груди.

— Вообще-то… — Чонгук смущённо чешет затылок, потому что планировал сделать это
чуть позже, может, через неделю, но неожиданностью стало больше то, как Намджун
угадал, что механик хочет отпроситься. — Хочу с Тэхёном выйти.

— Вдвоём?

Чон хочет сказать, что они уже выходили вдвоём, но вовремя вспоминает, что об этом
был в курсе только Юнги. Но космос более опасный, чем Марс, тем более пылевая буря
утихла, сейчас стоит ясная атмосфера. А ещё уходит время.

— Под свою ответственность, — заверяет брюнет, и для этого есть все причины
доверять.

Чонгук уже показал себя, как специалист в своей работе, на его счету много выходов
в открытый космос, да и здесь проблем нет – быстро освоился в новом скафандре,
предназначенном специально для этой планеты. Парень не глупый, далеко на ночь не
уйдёт, за Тэхёном присмотрит, а вот это уже важнее, потому что вчера Намджун узнал
секрет туриста с бледно-жёлтой нашивкой. За ним теперь в первую очередь следить
нужно.

— Связь не отключать, — выдвигает условия капитан, — дальше каньона не уходить.

Двух часов хватит?

— Да, — Чонгук бросает взгляд на часы, — спасибо!

Брюнет срывается с места, потому что двух часов более, чем достаточно, ведь закат
будет совсем скоро – главное успеть. Чонгук так торопится, будто закат на Марсе
всего раз в год, сердце вырывается вперёд него, парень снова волнуется, как в
первый раз. Это будет их третье свидание – первое в открытом вакуумном
пространстве, второе на Маггемите перед планетарной системой и третье, явно не
последнее, на Марсе.

Конечно, у них будет минимум целый год на то, чтобы посетить каждый уголок этой
планеты, и максимум бесконечность на их чувства.

Чонгук находит блогера с девчонками в зале, останавливается, тормозя подошвой об

пол, чем привлекает внимание, и смотрит в янтарные созвездия тёмного шоколада глаз
Тэхёна. Он глубоко дышит, подходит ближе и протягивает руку, совершенно не
беспокоясь о том, что у их любви появились невольные свидетели. Сейчас это не
важно.

— Пойдёшь со мной на свидание?

На одном из пальцев протянутой ладони кольцо Тэхёна, в тёмных глазах своё

отражение, и, кажется, в сердце тоже. Ким совершенно забывает, о чём разговаривал с
девушками, потому что сейчас в голове только Чонгук и свидание. Он правда не
ожидал, что они смогут куда-то пойти так быстро, ведь вчера Чон говорил что-то о
большом количестве работы, а сейчас стоит перед ним и ждёт согласия. Иногда это всё
кажется просто сном.

Тэхён протягивает свою руку, на запястье которой браслет со звёздами, обхватывает

чонгукову и уходит с ним, совершенно не заметив, что брюнет позвал его не на родном
языке. А какая разница? Когда они вместе, мир перестаёт существовать.

Кажется, Ким снова чувствует ту самую дрожь в руках от влюблённости, немного

страха, как тогда, когда они вышли в космос, и Тэхён почти признался в своих
чувствах, только сейчас уже по-другому. Сейчас взаимно и сильно.

Чонгук помогает светловолосому одеться, тщательно проверяет крепление и подачу

кислорода в скафандре и только после этого начинает одеваться сам, перед этим
посмотрев на время – успевают.

♬ Ellie Goulding — Beating Heart

Марс встречает их холодом, большой тенью от каньона и трепетным предвкушением,
потому что отсюда ничего не видно, перед ними – полная неизвестность. Чонгук держит
Тэхёна за ладонь, ведёт к подъёмнику и улыбается, когда Ким удивляется от
собственного прыжка, который раза в два выше, чем если бы он был на Земле.

Светловолосый пытается посмотреть наверх, видит бледное в дымке небо, но никаких

признаков заката. А Чонгук ничего не говорит, специально, чтобы не испортить одно
из самых прекрасных мгновений их жизни.

Да, именно их, здесь и сейчас они начнут строить свой собственный путь, и Чон
постарается, чтобы эта версия из всех возможных Вселенных стала счастливой.

Они поднимаются на высоту большей поверхности Марса, где ещё вчерашним днём была
настоящая беспросветная буря, а сейчас лишь красные пески и… оно.

У Тэхёна глаза становятся голубыми, как земное небо, как прозрачный океан, как льды
севера, освещаемые таким же кристально холодным, лазурным закатом. Ким хочет
показать на Солнце пальцем и крикнуть «голубое, видишь?!», но не может,
заворожённый невероятной картиной. На Земле закаты огненные, обжигающие, а здесь
холодные и сводящие с ума. Тэхён неотрывно смотрит на диск, больше похожий по
размеру на Луну, который скрывается за горизонтом, и, кажется, забывает дышать.

А потом отрывает взгляд и смотрит на Чонгука.

Он сжимает ладонь старшего, смотрит куда-то выше, чем закат и вытягивает руку,
показывая на горящие точно крошечные Луны в небе – осколки когда-то единого целого,
и Тэхён узнаёт.

Это Деймос и Фобос.

— Вау, мы и правда здесь, — восхищённо говорит Чонгук, а потом смотрит на Тэхёна,
на стекле которого отражается закат.

Кажется, нет ничего красивее Тэхёна во Вселенной, потому что он собирает в своих
глазах галактики, в своей душе чёрные дыры и в своём сердце сверхновые. Чонгук
нашёл свой личный космос и не против в нём исчезнуть.

— Безумно хочу поцеловать тебя, — на выдохе произносит Тэхён и делает резкий вдох,
начиная улыбаться, чтобы скрыть влагу на своих глазах. — Чонгук, в прошлый раз я не
успел объяснить, почему поцеловал тебя, и думаю, уже не смогу, но… знаешь, я не
жалею ни о чём. И о том, что полетел сюда, тоже, потому что это самое глупое, что я
делал, и самое верное решение.

Тэхёну эмоции не дают дышать, переполняют его вместе с чувствами, которые не

передать словами, но он очень хочет, чтобы Чонгук его понял. Чтобы он услышал это.

— Не важно, где будет наше навсегда, на Земле или на Марсе, но я хочу прожить его с
тобой!

И Чонгук понимает, слышит, улыбается и жалеет лишь о том, что сейчас их разделяют
скафандры, но они всё же лучше, чем километры.

Безумство. Одно на двоих.

И тихое «люблю» растворяется в последних видимых лучах лазурного заката, забирая

море в тэхёновых глазах вместе с собой.

✩
Они бегут по коридору, как когда-то бежали к капитану на станции, только сейчас
парни никуда не спешат – у них впереди ещё целое навсегда. Кажется, они чуть не
врезаются по пути в одного из учёных, несколько раз извиняются, пытаются сдержать
смешки, когда направляются мимо комнат добровольцев, и успокаиваются только при
закрытой чонгуковой двери.

Но спокойствие ограничивается ровно тремя секундами, переведённым дыханием, а затем

Тэхён подается вперёд и целует Чонгука, не давая ему отойти от двери. Поцелуй
получается шумным и смазанным на бушующих эмоциях и сбитом дыхании. Светловолосый
жмётся как можно ближе, холодными ладонями обхватывает скулы Чона и размыкает его
губы, оглаживая большими пальцами такие же холодные щёки. Кажется, они слишком
долго целовались в коридоре у главного выхода, поэтому успели замёрзнуть, но
обязательно сейчас отогреются.

Резкие и нетерпеливые поцелуи замедляются, когда Чонгук делает шаг от двери, ещё
один до постели и позволяет себя уложить, придерживая Тэхёна за плечи. Брюнет
немного теряется, для удобства раздвигает ноги, чтобы Ким устроился между ними, но
это только ещё сильнее смущает, потому что их тела невыносимо близко.

Старший, вроде как замечает это, с громким чмоком отстраняется и привстаёт на

локтях, чтобы посмотреть на Чонгука.

— Если ты хочешь, я могу…

— Нет, — Чон облизывает губы и вбирает больше потерянного воздуха, устраивая руки
на лопатках старшего и притягивая его обратно.

Чонгук сейчас не хочет думать, хочет просто отдаться чувствам и впитать каждой
клеточкой Тэхёна, заполнить им свои лёгкие, голову, сердце так, чтобы ни для чего
другого там не осталось места. Касания становятся более раскрепощёнными, и руки
старшего ощущаются на голых участках кожи совсем иначе, чем когда он невинно сжимал
его бёдра под столом при всех.

Они так долго спали вместе, касались друг друга, обнимались, но то было будто
запредельно далёкое, а это другое. Это обжигает. Ким стягивает одежду мучительно
медленно, будто нарочно, покрывает открытые места поцелуями и прислушивается,
следит за реакцией брюнета. Подготавливает.

У Чона это слово в голове немного заедает, отчего ему смеяться хочется. В свои
двадцать три он впервые оказывается с кем-то в постели, и Тэхён об этом знает.
Знает, поэтому постарается сделать всё правильно.

Оставшаяся одежда снизу жутко мешает, от неё очень хочется избавиться, как от
лёгкого страха перед неизвестным, но таким манящим. И когда Чонгук набирается
смелости и тянется к ремню на чужих джинсах, Тэхён резко отстраняется, коротко
целует, соскальзывает и оставляет брюнета с замеревшим сердцем.

Чон всё ещё чувствует на своём теле фантомные прикосновения, громко выдыхает и в
темноте ловит силуэт старшего, который вернулся с чем-то в руке. Если честно,
Чонгук не хочет слышать пояснение, поэтому дотягивается до пряжки Кима и вынимает
ремень, пока тот приподнимается на коленях, чтобы позволить снять с себя ненужную
одежду.
Бельё летит следом, тела, как души, оказываются обнажены и полностью открыты только
для двоих, поцелуи сменились на более углублённые, тягучие. И Тэхён касается
Чонгука первым.

Ладонь Кима идеально помещается и смыкается в кольцо, неторопливо обжигает прежде,

чем начать двигаться, но брюнет уже сходит с ума. Чон приоткрыл рот и шумно вобрал
воздуха, запрокинул голову и чуть толкнулся навстречу, постепенно теряясь в
собственных ощущениях. В темноте гремел браслет со звёздами, и Чонгук даже рад, что
он оказался громче, чем его приглушённые стоны, которые не должны разбудить
остальных.

— Чонгук, я сейчас… — Тэхён подхватывает ногу младшего, чуть задирает её и

обеспокоено пытается поймать затуманенный взгляд, — может быть неприятно, ты только
не молчи, хорошо?

Чонгук кивает и думает, что страшнее, чем подготовка к полёту в космос, ничего быть
не может. Он ощущает прохладное прикосновение, сначала лёгкое и круговое, пробное,
а потом проникновение, которое заставляет Чона ухватиться за светловолосого тут же
почувствовав, как тот замер. Снова ладонь скользнула по длине Чонгука, отвлекая от
новых ощущений и создавая невероятный контраст.

Кажется, это затягивается на целую вечность, из которой вырываются фрагменты

происходящего.

Чонгук слабо запомнил, когда Тэхён закончил его растягивать и начал покрывать лицо
поцелуями, нашёптывая что-то очень тихо, но ясно запечатлелся тот момент, когда Ким
двинул собственными бёдрами предельно аккуратно, создавая ощущения тесноты и
заполненности. Брюнет ещё тогда поддался вперёд, судорожно пошептав своё далеко не
невинное «хён», смущённо попросил дать время привыкнуть и остановил Кима, когда тот
подумал отстраниться.

Подумать только, заканчиваются их первые сутки на Марсе, а Чонгук уже не хочет

покидать эту планету. Или Тэхёна, он сейчас не особо может думать, потому что в
голове сплошная каша, а тело отдалось чувствам.

Чонгук ощущал каждый толчок, каждое прикосновение к себе, отдающее волнами мурашек
и слабым натяжением мышц, пытался не шуметь, но получалось, вроде, слабо. Тэхён
упирался одной рукой в подушку, другой двигал в такт своим бёдрам и губами ловил
судорожные вздохи брюнета. Сам старался не сходить с ума от такого Чонгука, но
получалось так же плохо, как проходить подготовку к полёту.

Тэхён не запомнил в какой момент они начали менять положения, когда с губ Чонгука
слетел слишком громкий стон от странного, до безумия приятного ощущения, но его
смущённый неожиданностью смех после этого отложился в воспоминаниях.

Они влюблены, это чувство будто взвесью наполняло пространство вокруг, оба тонули в
этом, и никто не хотел сопротивляться.

Потому что в этой Вселенной они делят одну постель на двоих.

Одну жизнь на двоих.

========== 10. Deimos & Phobos ==========

Через двенадцать часов люди на Земле узнают, что проснуться на другой планете не
так уж и необычно. А вот проснуться с любимым человеком – чувство, словно ты
совершенно в другой Вселенной.

У Чонгука работа, ему надо открыть глаза, выбраться из объятий Тэхёна, поднять
брошенную одежду, желательно привести себя в порядок, но хотя бы начать с
элементарного пробуждения, потому что механик до сих пор находится в сладкой неге
сна. Его будить, если честно, совсем не хочется, и Тэхён невесомо касается щеки
младшего, ведёт вниз, проводит по ключицам и оголённой вздымающейся груди. Чон
сонно втягивает воздух, поворачивает голову в сторону Кима и потирается виском о
подушку, не замечая стремления старшего его разбудить.

Тэхён оставляет эту попытку, даёт ещё десять минут и просто рассматривает лицо
Чонгука, его подрагивающие ресницы и припухшие от поцелуев губы. Ким совсем не
против ещё целый год просыпаться вот так, с ним в постели. А потом всю жизнь. И все
последующие в разных Вселенных, о которых так грезят учёные.

Тихий звон браслета со звёздочками из-за Тэхёна, пытающегося встать, всё же будит
брюнета, который сонно поднимает веки, всё ещё борясь с желанием провалиться в сон,
и протягивает к старшему руку, слегка надавливая обратно, чтобы тот лёг. И Ким не
сопротивляется, опускается на подушку и касается волнистых прядей младшего, убирая
их с глаз.

— Мы проспали? — сладко причмокивает Чон, рукой обвивая талию блогера, не желая

подниматься.

— Нет, — Ким аккуратно проводит невесомым касанием по виску механика, — но если

сейчас не встанем, тебя будут искать. Думаю, можно ещё немного полежать.

— Ты так этого хочешь? — Чонгук втягивает воздух и с прищуром смотрит на парня. —

Когда сюда придут, они тебя увидят в чужой комнате, в чужой постели.

— Мы без пяти минут стоим в Лабиринте ночи, а Намджун нас венчает, чего мне
бояться? — помнит и улыбается. — Мы на Марсе, Чонгук, что может быть ужаснее?

— То, что тебе придётся краснеть, — брюнет на руках всё же поднимается с постели, —
я не специально, прости.

Тэхён сначала не понимает сказанного, но потом резко поднимается с постели, обводит

голую фигуру механика взглядом и вскакивает с кровати, придерживая на бёдрах одеяло
и останавливаясь у зеркала – у него смачный укус на шее, который переливается
красками земного заката. Когда только успел?
— Планирую поставить в неловкое положение тебя, — Ким поворачивается и опускает
взгляд на любимые бёдра, которые скрываются под тканью свободных спортивок, — всем
расскажу, кто постарался поставить засос.

— Всем расскажи, кому принадлежит сердце блогера, что полетел на Марс за селфи, —
соглашается Чонгук, делая шаг к парню и зажимая его между собой и небольшим столом.

— Думаешь, не смогу?

Тэхён опускает руки на оголённую талию брюнета, заводит за спину и притягивает к

себе, заставляя сократить между ними расстояние настолько, что одеяло, которое
скатывается до тазовых косточек старшего, упадёт, если они отстранятся друг от
друга. Внутри снова всё горит, Чонгука определённо мало, и никогда эту жажду
утолить не получится, но Тэхён не против так сладко страдать.

— Сложно сомневаться в тебе после твоего решения покинуть Землю, — Чон ставит руки
по обе стороны от Кима и наклоняется, мягко касаясь чужих губ своими.

Страшно тянет к нему, ужасно хочется провести вот так всё утро, не уходить,
остаться в тёплой постели, но таким временем они пока не располагают. Тэхён лениво
отвечает на поцелуй, не торопится, как это было ночью, потому что у них впереди ещё
целое навсегда на Красной планете, прощает оставленный след на шее и жмётся ближе,
поднимая ладони на лопатки.

Раздаётся двойной удар о дверь. Чонгук хмурится, отстраняется и шумно выдыхает,

явно недовольный чужим присутствием, отходит и сдерживает смешок, когда Тэхён
судорожно попытается поймать падающее с бёдер одеяло. Чон ждёт у двери, пока блогер
перебирается к кровати, дабы не смущать своим нагим присутствием нежданного гостя,
и старается запомнить каждую мелочь этого момента.

Наконец Чонгук открывает дверь, поднимает взгляд на уровень чужих глаз и видит
Хосока.

— Тебя ждут, поторопись. И скажи Тэхёну, чтобы ко мне пришёл, — он даже не

заглядывает в комнату, чтобы понять, где блогер, — для него есть задание, хотя,
думаю, он и так меня слышит.

Хосок подмигивает механику и уходит, даже не дав возможности ничего сказать в ответ
– слова тут не обязательны. Все и так уже знают о главной паре на Марсе.

Но это «все» оказывается слишком буквальным.

Чонгук понимает маленькую скрытую ранее истину, когда он покидает комнату, снова
задержавшись, потому что прощание с Тэхёном затянулось, выходит в зал, чтобы пройти
к своей группе, но останавливается, услышав:

— И как долго вы уже спите?

Вопрос бьёт слишком внезапно, причём в присутствии большинства добровольцев, что

собрались вместе, и его адресат не посчитал это любопытство слишком интимным, чтобы
освещать его публично.

Хотя, чему удивляться, если этот самый человек ещё на станции нарывался на
неприятности, провоцируя Чона, намекая, что в составе экипажа есть психически
неуравновешенные люди, которые в любой момент, желая уйти в мир иной, потянут
остальных за собой. Тогда Тэхён заступился, что-то прошептал американцу, и на этом
всё закончилось. Видимо, только на время.
— Примерно с четвёртых суток от начала полёта, — спокойно отвечает Чонгук, не имея
времени сейчас конфликтовать, — разве ты тогда нас не видел? Мы до сих пор спим
вместе, это все знают.

— Ты понимаешь, о чём я, — не успокаивается Томас.

— О чём?

Какой-то парень толкает американца локтём, чтобы тот заканчивал, но Томас явно не
желает этого делать, пока не получит желаемого.

— О ваших свиданиях.

— Ревнуешь, что я забираю с собой Тэхёна туда, куда остальным нельзя? — Чонгук
показательно смотрит на ручные часы, намекая, что он, в отличие от американца,
занятой человек. — Во-первых, он особенный – если ты вспомнишь, конечно, каким
цветом вышит его номер, тогда поймёшь, о чём я. Во-вторых, ради тебя уточню, когда
туристам разрешат выйти на поверхность. Надеюсь, мои ответы тебя устроили, и к
Тэхёну ты не побежишь.

Чонгук понимает, что на этом пристальные взгляды на него и Кима падать не

перестанут, но и открыто подтверждать их отношения он не хочет. Они только
прилетели на Марс, сейчас надо вливаться в работу, новый коллектив, сплачиваться, а
не устраивать разборки по поводу чьих-то отношений, которые немного отличаются от
общепринятых.
Брюнет как-то прежде вообще о подобных отношениях не задумывался, лишь раз
столкнулся с парой девушек, но никак в общем-то не отреагировал на это. Неужели
однополая любовь считается ненормальной только потому, что такая встречается реже?

Механик встряхивает головой, пятернёй зачёсывает волосы назад и выходит к своей

рабочей группе, извиняясь за опоздание. Они снова выходят наружу.

День будет на сорок минут дольше.

Направляясь к Хосоку, Тэхён снова сравнивает себя и Чонгука со спутниками, которые

крутятся с разной скоростью, вот и сейчас они отдалились, занимаясь своими делами,
но скоро встретятся на своём горизонте.

Со вчерашнего дня идёт обратный отсчет целого года, за который люди должны
научиться жить на Красной планете, приспособиться к её природе и капризам в виде
пылевых бурь, подружиться с возможными организмами и элементарно выжить. Самое
страшное было в вакуумном пространстве во время полёта, а здесь, когда под ногами
какая-никакая почва, бояться, считает Ким, уже нечего.

Кроме того, что можно застрять на Марсе на всю жизнь.

— Как тебе вчерашний закат? — с ходу летит вопрос от учёного, который встречает
блогера у входа в своё личное зелёное царство с автоматическим поливом. — Ни с чем
не сравнится, правда?

— Да, — на лице Тэхёна проскальзывает мягкая улыбка, ведь он думает о Чонгуке,

который стоял там вместе с ним и смотрел на лазурный диск уходящей звезды, — ни с
чем.

— Тогда у меня к тебе деловое предложение: как насчёт того, чтобы на прогулках ты
собирал камушки?
Тэхён, видимо, не проснулся, раз слышит о том, что его просят подбирать камни,
которыми усыпана вся планета. Видимо, марсоходы уже не впечатляют своей
оригинальностью подбирать песчинки.

— Камушки? — уточняет Ким.

— Красивые только, — подтверждает безумную просьбу учёный. — Ты же с Чонгуком

будешь уезжать в места, куда марсоходы не попадали, вроде того же Лабиринта ночи.
Вот и захватишь какую-нибудь «ракушку с моря». А вообще, я бы посоветовал тебе
осмотреться и подумать, чем ты будешь здесь заниматься.

Тэхён резко поднимает взгляд на Чона, смотрит в его глаза и видит там «если мы
останемся на Марсе дольше, чем просто на год».

Действительно, Ким не сможет всю жизнь лишь видеозаписи на Землю посылать, да с

Чонгуком по каньонам и пескам разъезжать. Ему придётся заняться какой-то работой.
Только дело всё в том, что Тэхён ничего не умеет.

Там, на Голубой планете, он бросил университет, получал прибыль лишь от своей

известности и с карточки отца, никакими особыми навыками и умениями не обладает.
Даже добровольцы, которые сюда туристами прилетели, имеют достаточно широкий
кругозор и каждый по меньшей мере имеет хотя бы один талант или навык.

А Тэхён даже не знал, как сублимированную еду правильно принимать.

У жизни ироничное чувство юмора, потому что, ничего не умея, всему можно научиться,
если застрять, к примеру, на Марсе, поэтому у Кима есть все шансы стать учёным или
механиком.

— А ты сам хочешь вернуться? — Тэхён знает о том, что Хосок променял Землю на Марс
только ради Юнги.

— Какой смысл возвращаться туда, где нет нужного тебе человека?

Вот и Чонгук так же, как и Хосок, не видел смысла возвращаться на Землю в начале
миссии. Там его никто не ждёт.

— Хотя, — Хосок прочищает горло, не давая волю чувствам, — если вопрос стоит
«полетишь ли ты обратно, если Майерс пошлёт за нами через год», то я бы остался.
Знаешь ли, с Земли Марс изучать сложнее.

А вернулся бы Тэхён с Чонгуком? Кто их там ждёт?

Кажется, новость о планируемом годе уже не так сильно пугает, как когда она была
озвучена.

Дело не в планетах.
Дело в людях.

Так начинается первая неделя на Марсе.

Чонгук просыпается рано и пропадает на целый день, и первое время Тэхён откровенно
не знает, чем себя занять. Побуждение Хосока присмотреться к разным отраслям работы
пока не привлекает блогера к мгновенному творческому порыву углубиться в
марсианские знания, потому что не считает, что они здесь всё же останутся навсегда.
Ким проводит время лениво, часто пропадает в компании девушек, не имея общих
интересов с парнями, присматриваясь к их занятиям. Конечно, не обходится без
вопроса, откуда у блогера такой страстный укус, отчего следом звучит шутка про
огромного марсианского комара – девушки и так всё понимают.

Постепенно Тэхён находит себе занятия, каждый день разные, в кругу новых лиц
учёных, что жили на Красной планете ещё до их прибытия, или среди уже знакомых,
болтая часами с Хосоком и Намджуном.

К концу первой недели Ким внезапно осознаёт какую-то очень страшную вещь, причём
посреди ужина, когда все собрались вместе. Чонгук тогда здорово пугается, ведь
парень просто застывает, а потом со словами «нужно скорее бежать» скрывается из
зала, оставляя молчаливую панику другим. Чон находит его в их комнате, сидящим на
полу с камерой в руке, и выясняется, что на самом деле никакого конца света не
предвещается, и Тэхён просто подумал об одном человеке, который так и не попал на
Марс.

С этого дня на Маггемит регулярно поступают видеосообщения, которые сначала Юнги не

открывал, потому что первая подпись была «моему главному фанату». Поняв, что это от
туриста, Мин отправил сообщение в непрочитанные, предпочитая не нарушать своё
космическое уединение, но через пару дней их количество всё же заставляет
полюбопытствовать главного техника, который устраивается ночью (по марсианскому
времени) перед монитором, включает с первой видеозаписи и видит его.

— Ты ему хочешь каждый день видео посылать? — Чонгук смотрит за камеру, на Тэхёна,
который шикает на него, чтобы тот не говорил о его планах. Механик выглядит слегка
усталым, даже через монитор Юнги это замечает и знает, что на Марсе у него много
работы, отчего возвращаться в отель он может только под вечер.

— Мы немного припозднились с отчётом, господин главный Ждун, — Тэхён поднимается и

подходит к окну, показывая поверхность каньона, — но посадка была успешной. И из-за
твоего отсутствия здесь, мы решили показать тебе Марс.

Мы.

Юнги закутывается в плед, закидывает ноги на панель без рычагов, и смотрит на

блестящие глаза Чонгука, который влюблённым взглядом смотрит на Тэхёна. Он такой
красивый, когда в его глазах есть жизнь, и это определённо куда лучше, чем в их
первую встречу.

— Смотри, Юнги, это – владения Хосока, — следующее видео уже без Чона, он наверняка
работает где-то снаружи, пока Тэхён показывает тот самый отель, в котором они
расположились, и откуда возьмёт начало человеческая цивилизация жителей Марса. — По
правде говоря, моему присутствию здесь стали не особо рады, после того, как я
спросил, что будет, если открыть окно и немного проветрить…

Юнги улыбается на глупость туриста, который, кажется, не знал, что от марсианской

атмосферы вся зелень просто заледенеет, не говоря уже о потере восполнения
кислорода, продуктов питания и прочего.

— Для Юнги снимаешь? — за кадром слышится голос Хосока, и камера заметно

вздрагивает из-за того, что Ким, видимо, не ожидал и испугался. — Он не станет
смотреть эти видео. По крайней мере сразу, может, через неделю, когда ему совсем
делать нечего будет.

Чон как всегда прав. Юнги даже не удивляется тому, как хорошо его знает учёный,
несмотря на то, что Мин не до конца ему открывался. Между ними что-то стояло,
наверное, чувства Хосока, на которые старший не смог ответить. Юнги вообще не хотел
ни к кому привязываться, не хотел, чтобы привязывались к нему, не Хосок. Он слишком
добрый, типичный представитель мечтателей, несмотря на свою учёную степень, верит в
разные миры и хочет их найти. Это мило на самом деле. Но Юнги не думал, что он
оставит свою жизнь на Земле и полетит на Марс ради него. Это совершенно не входило
в планы Мина.

Тэхён начинает наигранно паниковать, куда делся неугасающий оптимизм Хосока,

случайно взяв в кадр рабочий стол учёного, на котором стоит бумажный лебедь,
сделанный Мином. Он его сохранил и даже не развернул, хотя прекрасно понял, что
внутри птицы скрыто написанное послание. Юнги так и подумал, поэтому написал там
лишь две строчки: «Если ты его развернул, значит твои чувства ко мне прошли. Будь
по-настоящему счастлив».

Видео как-то неудачно обрывается, и следующее начинается со слов «если я снова

уроню камеру, Чонгук меня прибьёт».

— У тебя три секунды угадать, какого цвета марсианские закаты, — Тэхён попадает в
кадр, а значит, снимает Чонгук. Они вышли за пределы каньона вдвоём, и Юнги не
сомневается, кто им посодействовал в этом, потому что для выхода туристов на тот
момент ещё было рано. — Голубого! — Ким показывает рукой, и Чонгук переводит камеру
на их звезду, которая с поверхности Марса действительно выглядит потрясающе.

Юнги наблюдает за этими секундами, что сняли специально для него, и не может не
согласиться, что сейчас он благодарен надоедливости блогера и его привычке снимать
всё подряд, потому что сейчас Мин чувствует себя рядом с ними.

Он привык к одиночеству, не один год провёл на станции, всегда находил, чем

заниматься, но никто прежде не присылал ему подобного. Возможно, он сойдёт когда-
нибудь на планету, но не для того, чтобы посмотреть, как человечество себя
уничтожит, нет. Юнги придёт именно к ним, стоящим на равнине и смотрящим, как
заходит Солнце.

И только, когда они стали возвращаться, Мин на долю секунды замечает какой-то сбой
камеры, но не ленится подняться из удобного положения и перемотать видео назад. Ему
не показалось. И это далеко не камера.

Юнги снова перематывает на самое начало, внимательно рассматривает первый кадр с

Тэхёном и ничего не видит. Возможно, так просто получилось и повода для
беспокойства нет?

— Мне Чонгук на камеру такую крутую хрень установил, я в шоке, — начинается новое
видео и снова за пределами отеля, только в этот раз разрешили выйти с
добровольцами, которые совершали свою первую прогулку по каньону. И был бы Юнги
рядом, точно отвесил бы подзатыльник за «хрень» – нынешняя молодёжь совсем
разучилась разговаривать. — Сказал, ты его этому научил. Он так часто на самом деле
говорит, я начинаю ревновать, — смеётся, а затем опускается и поднимает с почвы
камушек, показывая его крупным планом. — Хосок попросил приносить ему с прогулок
красивые камушки. Меня всё детство отучали нести в дом грязь, неужели я наконец
нашёл своё призвание?

Тэхён и правда удивительный, у него есть скрытое умение располагать к себе людей и
заставлять чувствовать их рядом с собой комфорт. Неудивительно, что именно он и
вытащил Чонгука из его замкнутого сознания, научил ладить с другими и открываться.
Но Ким открыл его первым, пробрался чуть ближе, чем остальные.

И Юнги снова замечает «сбой», только на этот раз из-за вмешательства Чонгука в
улучшении съёмки, главный техник теперь лучше может рассмотреть и услышать то, что
заподозрил с самого начала. Мин находит предыдущее видео, сравнивает скафандры на
Тэхёне, видит разный номер, а значит дело не в герметичности или неисправности.

Дело в парне, который никому решил ничего не рассказывать.

Юнги облокачивается на спинку кресла, тихо выдыхает и пытается раньше времени не

делать поспешных выводов, но два раза не может быть совпадением. Мин смотрит на
дату последнего присланного видео, где парни покидали пределы отеля – два дня
назад. И Тэхён последующие снимал лишь внутри жилого комплекса.

А значит это не совпадения.

✩ ｡ ˚ ☽
Чонгук снова задерживается, несмотря на то, что прошло уже достаточно времени,
чтобы загрузка работы хоть немного стала свободнее, но пылевые бури стали слишком
часто нарушать планы. Сегодня с утра брюнет пообещал хотя бы к ужину вернуться,
чтобы дольше побыть с Тэхёном, но не смог.

Ким за всё это время ни разу не обиделся и не сказал ничего в сторону постоянного
отсутствия механика, лишь встречал его всегда поцелуем и тихим «я скучал». У них
слишком мало времени, свидания сократились, а сил хватает лишь добраться до кровати
и на пару ленивых поцелуев. Правда, всё же Чон тратит время на работу ещё для
одного дела.

Брюнет открывает дверь комнаты, тихо заходит, чтобы не разбудить старшего, но свет
от самодельного светильника загорается с другой стороны, доказывая, что попытки
тихо пройти оказываются безнадёжными.

— Прости, — Чонгук стягивает с плеч рабочую куртку, — я опоздал.

— На свидания принято опаздывать, — с улыбкой отвечает Тэхён.

Да, но не на три часа — думает Чон, но не озвучивает.

Старший не злится, ему и извинения не нужны, он учится подстраиваться, входить в

положение, чего на Земле прежде не делал. Если Ким хотел видеть людей, достаточно
было совершить один звонок, и в течение часа блогер уже встречался с ними лично. А
здесь Чонгука надо ждать, не имея возможности прийти к нему самому, томиться в
сладостной тоске, и не получать желаемого по одному только «хочу». И Тэхёну
кажется, будто от этого он начинает любить его только сильнее.

— Надо поговорить, — брюнет проводит ладонью по шее, понимая, что сейчас не время,
но он и так откладывал этот разговор уже два дня.

— Ты устал, — с упрёком говорит Тэхён, которому не нравится, что младший опять

забывает о себе, и тянет механика к постели, — я помогу тебе расслабиться.

Чонгук под напором падает на мягкую поверхность и поднимает руки, когда Ким
хватается за его футболку и стягивает через голову, а потом смотрит в маленькую
Вселенную в глазах напротив и не может сопротивляться.

— В последний раз предложение расслабиться кончилось тобой на мне, — припоминает

Чон.

— Я всего лишь предлагаю тебе массаж, — Тэхён закусывает губу, чтобы сдержать
улыбку, потому что тот раз и правда был особенным, и надавливает брюнету на грудь,
заставляя упасть на подушки. — Если у тебя, конечно, есть желание, не гудят мышцы и
спать не хочется больше, чем жить, то давай я снова оседлаю тебя.

Ким помогает брюнету перевернуться на живот, садится на бёдра и упирается ладонями

в спину, не дожидаясь выбора от того, ведь он видит, как Чонгук устал.

Младший прикрывает глаза, когда мышцы и правда начинают расслабляться от движений

Тэхёна, утыкается лицом в подушку и прислушивается к тихому мычанию какой-то песни.
Ким тактильный, это было очевидно с самого начала, а когда у них начались
отношения, Чонгук в этом окончательно убедился. Поэтому массаж для него тоже
является поводом полапать механика, чьим телом он так восхищается.

— Выходил сегодня? — интересуется Чон, имея в виду выход за пределы отеля с

добровольцами.

— Нет, — звучит тут же ответ и небольшая пауза, — выходить без тебя скучно, поэтому
я решил остаться.

Сказал Ким Тэхён, который без ума от Марса и прогулок за пределы уже привычных
стен.

Чонгук опирается руками на постель, поднимается и садится перед блогером, который

смотрит в глаза так, будто не догадывается, какой подтекст нёс в себе этот вопрос.
Не один Юнги заметил что-то подозрительное, когда Тэхён выходит на поверхность
Марса, но Чон решил дать Киму время, чтобы тот сам рассказал.

— Я проверял скафандры лично до выхода и после, Тэхён, — брюнет серьёзно смотрит на

старшего, но не замечает попытки подтвердить сомнения. — В них нет неисправностей.

— Да я и не жаловался, — пожимает плечами Ким.

— Но у тебя появляется испарина. На последней записи ты даже дышать стал глубже…

— И ты решил, что мне становится плохо?

Тэхён поднимает уголки губ, взгляд отводит в сторону и чуть опускает голову, на что
Чонгук подхватывает его за подбородок, разворачивая к себе.

— Смотри на меня, — требует брюнет, — и скажи, что я не прав.

Чон хочет это слышать, хочет знать, что он себе накрутил, и Тэхён не имеет
трудностей с выходом на поверхность Красной планеты, что дело всё в его эмоциях,
возможно, страхах, которые заставляют его организм реагировать подобным образом. Но
Ким ничего не говорит, облизывает сухие губы и смотрит в тёмные глаза напротив, не
зная, что сказать.

Тэхён не хочет целый год просидеть в отеле без возможности выйти, но последние
выходы ему и правда тяжело даются. Он сам не знает, что происходит, но понимает,
что ни к чему хорошему это не приведёт, поэтому решил думать, что поход с иной
гравитацией его просто утомляют.

— Я много нервничаю, — всё же даёт ответ Ким, перехватывая руку брюнета и

переплетая с ним пальцы. — Не понимаю, как ты так спокойно каждый день выходишь и
не боишься, что пылевая буря застанет вас врасплох.

— Но ты же остаёшься здесь.

Улыбка с лица Тэхёна медленно начинает исчезать, по мере понимания, что Чонгук не
боится за свою жизнь, выходит на поверхность негостеприимного Марса, потому что
уверен, что Тэхён в безопасности. Он за себя не боится, но пугается лишь мысли, что
старший что-то скрывает от него.

Теперь Ким понимает, что чувствует Чонгук, когда он молчит и ничего не

рассказывает. Они оба в первую очередь думают о другом.

— Давай договоримся, — младший снижает голос, почти шепчет, разгружая возникшую

атмосферу между ними, и тянет Тэхёна к себе, захватывая его в свои руки. — Ты не
будешь от меня ничего скрывать. Я не хочу, чтобы возникли проблемы или что ещё
хуже, с тобой что-то случилось. Не поступай со мной так, я не хочу терять человека,
который заставил меня почувствовать себя снова живым.

— Тогда ты больше не говори таких страшных вещей, — Ким чувствует, как собственно
сердце начало биться быстрее лишь от одной мысли, — а то я могу подумать…

… что ты готов отдать свою жизнь за меня.

Тэхён прислушивается к тишине, в которой Чонгук ничего не отвечает.

Потому что Ким ему уже пообещал.

Если нам придётся разделиться, мы разделимся, Тэхён.

✩ ｡₊˚
Утро следующего дня начинается с неожиданно грустного осознания, что место рядом в
постели уже остыло. Тэхён не поленился подняться и посмотреть на время, делая
важную заметку, что Чонгук сегодня ушёл слишком рано. Ким привык получать с утра
ленивый поцелуй через пелену сна или даже совместный поход в душ, когда
посчастливится получить чуть больше времени, но этот день решил, что пора вносить
изменения, и Тэхёну они не нравятся.

Странное предчувствие решает прибыть вместе с головной болью, но хоть это было из-
за ясной погоды без намёка на пыль, которая во все щели въедается. Людям это не
грозит, корпус их отеля, как и остальных построек в каньоне, герметичен настолько,
что песчинки сюда могут проникнуть лишь на подошве скафандров, никак иначе. Но даже
с этим Кима не покидает чувство чего-то неизбежного.

— Тэхён.

Парень оборачивается на голос учёного, с радостью оставляя свою попытку

позавтракать.

— Давай за мной, — зовёт Хосок, и тон его голоса подсказывает, что разговор пойдёт
не о марсианских туннелях и подрельефных реках.

Блогер поднимается из-за стола, поправляет куртку механика на своих плечах, которую
Чонгук снова перепутал с его, и уходит следом.

В мыслях Тэхёна со вчерашней ночи засела глупая мысль, что они не вернутся на
Землю, останутся здесь, на Марсе, и планета просто истребит их своей песчаной
бурей. А почему нет? Скоро Красная планета будет ближе всего к Солнцу, а значит,
нынешнее положение будет только хуже. Возможно, Ким разводит панику на пустом
месте, ведь Намджун совершенно спокоен, а такие факты, как природные угрозы или
приказы с Земли, от Тэхёна не скрывают (теперь), поэтому он бы знал, если бы
существовала малейшая угроза безопасности.

Но все эти мысли благополучно прерываются, когда парень заходит в один из залов,
встречаясь взглядом с Намджуном. Они тут втроём, и Киму это не нравится.

— Выпей, — капитан протягивает блогеру чашку с чёрным кофе, на который Ким смотрит
равнодушно, но принимает. Хотя бы что-то в себя закинет с утра. — Как продвигаются
твои прогулки?

Тэхён переводит взгляд с чашки чёрного напитка на мужчину и закатывает глаза,

понимая, для чего его сюда позвали.

— Чонгук просто чересчур сильно воспринимает происходящее, — Ким падает на стул

рядом, — он напрасно так переживает…
— Значит, и Чонгук это заметил, — Хосок смотрит на Намджуна, и в этот момент Тэхён
понимает, что сам ещё глубже вырыл себе яму. — Вообще-то пришло сообщение от Юнги,
но раз ты и так уже понял, о чём мы хотим поговорить, то объясни, какого чёрта
творится?

— Мне просто немного страшно выходить наружу, это – страх.

Парень делает глоток, оправдывается, но всё равно понимает, что с этого дня его не
будут особо часто выпускать на поверхность Марса. Или вообще посчитают нужным
запретить выходить, пока не поймут, в чём дело.

— Тогда стоит ли мне отказать Чонгуку, когда он попросит разрешение взять тебя в
Лабиринт ночи? — Намджун остро смотрит на блогера, откровенно намекает, что детский
лепет нужно было оставить ещё на Земле, потому что здесь это не прокатит. — Если
тебе страшно выходить даже рядом с отелем, что говорить о другом каньоне? Ты
знаешь, сколько до него ехать?

— Не знаю, — не удерживается Тэхён, почти язвит, потому что им никто не запретит

поехать туда, куда они мечтают попасть вдвоём, — но явно не дольше, чем от Земли до
Марса.

— Когда будет время, подумай о Чонгуке, — Хосок забирает свою пустую чашку, — и
вспомни, что с ним происходит, когда у вас что-то случается.

Учёный слишком эмоционально реагирует на нехорошую новость, пришедшую с Маггемита,

явно злится на упрямство блогера, поэтому уходит, чтобы случайно не сказать
лишнего.

— Потому что все, кто меня любят, умирают. Никто об этом не знает, лишь Тэхён,
которому сам Чонгук рассказал. Но Ким не умирает, а значит, бояться нечего… ведь
нечего?

Тэхён уходит почти сразу, ничего не говорит, не даёт ни обещаний, ни надежды. Он

уверен, что с ним ничего не происходит.

Настроение падает с каждым часом так же низко, как расположен каньон Копрат, из-за
чего Ким перебирается в комнату и заваливается в кровать, решив проспать до прихода
Чонгука.

Тэхён отлично понимает – какими бы полномочиями из-за своей бледно-жёлтой нашивки

он ни был наделён, капитана этот факт не остановит, он даст запрет на выход, если
посчитает это необходимостью. А если учитывать то, что Ким ещё принципиально
упирается, намеренно не рассказывает о происходящем, то запрет поступит быстрее,
чем вернётся Чонгук.

Хотя стоит начать вообще с того, что Тэхён сам виноват, решив сунуться на другую
планету, поддавшись на свою инфантильную прихоть заставить обратить на него
внимание, приправленное щепоткой восторга земной аудитории, которой блогер обещал
селфи. Если рассуждать здраво, то Ким просто обязан подчиняться, и нашивка тут
вообще роли не играет, потому что парень ничего не знает об этой планете, не
проходил полноценную подготовку, как все остальные, игнорировал уроки, которые
проводили для туристов.

Вывод напрашивается сам.

Тэхён тяжело вздыхает, понимая, что никуда он с этой планеты не денется, даже если
очень сильно приспичит, и Марс надоест так, что захочется лечь в анабиозную
капсулу, чтобы проснуться только перед отлётом обратно на Землю. Парень пускает
смешок в подушку – кто сказал, что будет этот обратный полёт?

Ким не замечает, как проваливается в сон, потому что мысли сумбурно кружатся в
голове до тех пор, пока их не перебивает тёплое прикосновение к волосам. По спине
пробегают мурашки, когда чужие пальцы зарываются в отросшие чёрные пряди блогера,
Тэхён чувствует короткий поцелуй на щеке, следующий попадает в висок, и сознание
парня уже понимает, кто будит его таким способом.

— Уже вечер? — сонно проговаривает Тэхён, поворачиваясь на бок и протягивая к

механику руки, чтобы обнять его.

— Нет, — Чонгук ложится рядом, обнимает старшего за талию и утыкается носом в

ложбинку над ключицей, щекоча его своим дыханием. — Но мы слегка опаздываем.

Ким тихо соглашается зачем-то, чувствует, как Чонгук начинает поглаживать спину, не
настойчиво, просто выражает свою любовь, пока на неё есть время, и не торопит
старшего, который до сих пор не понимает происходящего.

— Куда опаздываем?

— В Мелас.

Тэхён старательно пытается вспомнить, где такой город, напоминающий что-то

американское, а потом это название мелькает в памяти, когда на фоне учёные говорили
о каньонах, пока парень пытался добиться внимания механика. Мелас – это соседний
каньон, через который лежит путь в Лабиринт ночи.

Ким распахивает глаза, встречается со взглядом младшего и хочет удостовериться, что

ему не послышалось, потому что ещё с утра Намджун намекал, что выходы для блогера
могут быть закрыты.

— Но сначала я хочу получить от тебя ещё одно обещание, — голос Чонгука меняется,
становится серьёзным, и Тэхён уже догадывается, какое содержание оно будет иметь. —
Если ты почувствуешь, что тебе становится хуже, ты сразу об этом скажешь, и мы
вернёмся.

— Намджун знает…

— Я взял ответственность на себя.

За жизнь сына генерального директора, за жизнь Тэхёна.

— Полчаса туда на марсоходе, который я так старательно собирал, и мы в Меласе

гуляем по гипотетическому вулканическому пеплу, — заверяет Чон. — Если всё дело в
стрессе, то полтора часа на прогулку должно хватить без негативных последствий,
потому что в ближайшие три часа никаких пылевых бурь не предвещается.

Тэхён смотрит на парня ещё какое-то время, начиная сомневаться, что на самом деле
всё это было от стресса. Но вот они могут это и проверить, верно? При таком
раскладе получается, что Ким не врёт, это даже не полуправда, а правда, и если он
почувствует себя снова плохо, то скажет об этом.

Только «сразу» растворяется где-то после «ничего серьёзного случиться не может».

— Хорошо, — соглашается Ким и поднимается, собираясь на прогулку, пока капитан не

закрыл ему двери.

｡ ˚ ☽ ₊
— Какого чёрта ты сделал?!
Мужчина вопросительно изгибает одну бровь, разворачиваясь к учёному, который
влетает, словно буря, и говорит на корейском, что явно свидетельствует о
конфиденциальности вопроса. Намджун быстро вспоминает последние отданные приказы и
отсеивает те, которые показались бы Хосоку пустяковыми, и во внимании остаётся лишь
один.

— Отпустил двух взрослых людей?

— Ты Тэхёна отпустил! — Чон останавливается перед капитаном, искренне не понимая,

что им вело, когда он давал на это разрешение. — Или хочешь сказать, что ты не
заметил его ложь?

— Они ушли на полтора часа, Тэхён прежде уже выходил на такое время, с ним рядом
будет Чонгук, да и ты считаешь, откажи я ему, он бы так просто остался здесь? Не
нам ли знать, чьих приказов ещё не слушает Ким?

Хосок переводит взгляд в окно на окрестности их освоенной территории, уже не видит

одного марсохода и просто садится рядом, осознавая, что на самом деле Тэхёна и
правда никто не остановит. Стоило это понять ещё в тот раз, когда он встал в ряд с
членами экипажа, готовящимися полететь на Марс.

— Что сказал Юнги? — уже спокойнее интересуется учёный, ведь ничего не вернёшь –
парни уже уехали.

— Что это, возможно, всего лишь давление, — Намджун заканчивает подсчёт затрат и,
откинувшись на спинку кресла, наклоняет голову набок, разминая шею.

— Ты дал ему кофе, — вспоминает Чон.

— Поэтому я дал ему кофе.

Такое тоже вполне возможно, тогда, повода для сильных беспокойств нет, ведь с
перелётом на другую планету с совершенно иной атмосферой (всего лишь газовой
оболочкой), у людей начинает протекать перестройка организма, из-за чего такие
явления, как головная боль или давление, становятся вещами обыденными.

Но никто на самом деле не знает наверняка, что именно происходит с парнем, и в чём
причина того, что он об этом не рассказал даже Чонгуку.

Ответы сами себя покажут после этой поездки, и Хосок более, чем уверен, что
полутора часов им не хватит.

✩ ｡˚ ₊ ✩
Марсианские пейзажи больше походят на американские каньоны, которые так любят
показывать в кинофильмах про дикий запад, и хотя Тэхён не посещал ни один из них на
Земле, он уверен, что каньоны на Марсе лучше. Возможно тем, что сейчас ему
приходится, как и всем членам миссии, жить в одном из них, наблюдать его вершины
каждый день, а может быть потому, что рядом Чонгук, и они вдвоём пробуют сделать
первый шаг до Лабиринта ночи.

Ким не может сказать наверняка, почему его так сильно тянет именно туда. Опять же
можно предположить, что Тэхён, парень, заглянувший в разные уголки мира на Земле, и
вынужденный отсиживаться в лабораториях и отеле на Марсе, просто жаждет
передвижений, которые на Красной планете слегка ограничены, хотя бы временем, не
говоря о подаче кислорода и возможностях скафандра. А ещё потому что попасть туда
является маленькой мечтой, которую Ким разделяет с Чонгуком.

Тэхён переводит взгляд с живописных окрестностей на брюнета, наблюдает, как тот

сосредоточенно смотрит вперёд, ловко переключает скорости, хотя вообще-то впервые
за рулём марсохода, а потом механик резко поворачивается и смотрит на старшего,
проверяет.

— На дорогу смотри, — Ким кивает вперёд, — как тебя вообще за руль посадили… у тебя
хоть марсианские права есть?

— Я буквально собрал марсоход, этого мало?

И не поспоришь.

— И что намерен собирать дальше?

Тэхён бы тоже, наверное, присоединился, если бы хоть что-то понимал. Хотя, Хосок
предлагал найти род деятельности, которым блогер мог бы заниматься помимо съёмок,
поэтому можно было бы научиться чему-то от Чона, хотя бы каким-то базовым навыкам.

А ещё в глубине души Ким надеется, что у Чонгука нет особых планов, учёные оставят
механика в покое и отдадут обратно ему, не забирая на весь день.

— Станцию для воссоздания атмосферы, похожую на земную, — ровно отвечает Чон,

замедляя скорость, — и лет так через десять, возможно, Марс с Земли будет виден не
красной точкой, а голубой, но это не факт. Мы приехали.

Тэхён хлопает ресницами, глупо уставившись на брюнета, который говорит это так
спокойно, будто для превращения из необитаемой убийственной (но самой пригодной из
всех в Солнечной системе) планеты в Землю номер два, нужно лишь привести сюда
механика-Чонгука, который построит какую-то там станцию. А как же то, что они
обсуждали обрушение астероидов, взрыв полярных шапок, разложение углекислого газа с
помощью низкотемпературной плазмы? Всё это были просто забавы Майерса, который
решил всё усложнить от скуки?

— Ты серьёзно?

— В теории всё просто, — Чон открывает дверцу марсохода и спрыгивает на

поверхность, которая по структуре отличается от той, что была под ногами в Копрате.

И всё-таки десятью годами ничего не обойдётся.

Тэхён выходит следом за механиком, приземляется довольно удачно и не чувствует

ничего, что было прежде при выходе. Сколько они уже на Марсе? Ким не считает дни,
которые сливаются в сплошную привычку ожидания, но может посчитать, сколько
видеозаписей отправлял вечерами на орбитальную станцию Маггемит. Правда цифра
начинает пугать.

И всё же, месяца не прошло, а впереди ещё в лучшем случае одиннадцать. В худшем –
вся жизнь. Хотя год на Марсе почти в два раза дольше, чем на Земле. Ким усмехается
– срок сокращается до пяти лет.

— А в теории ты бы полетел со мной обратно? — Тэхён почему-то в этом не

сомневается, ведь условия здесь значительно хуже, но не слышит согласия.

— Прилететь сюда ради того, чтобы улететь?

Некоторые учёные и инженеры ещё до них прилетели на Марс, останутся после них, даже
если будет возможность вернуться, и Чонгук правда не видит разницу между жизнью на
планетах. Он, в отличие от блогера, не путешествовал и не брал от жизни всё,
учился, чтобы исполнить мечту брата и выполнить обещание. Чон же до Тэхёна ни с кем
так близко не общался, а когда он здесь, разве нужно что-то ещё?
А Ким с самого начала не планировал оставаться.

Парень мало, о чём думал, когда встал в ряд с космонавтами, но знал, что года для
туризма на Красной планете ему будет достаточно. И хотя нужный ему человек рядом,
Тэхён как-то не может расстаться с родной Землёй.

— Мы сюда попробовать прилетели, — обобщает Ким, чувствуя какую-то тяжесть в душе

от мысли, что Чонгук не захочет возвращаться. — Что бы там не планировал Майерс,
условием был всего лишь год. Год, чтобы посмотреть, как люди поведут себя на
совершенно другой планете, а вернуться – значит закончить эту миссию.

Как-то Тэхён не сразу заметил, что он с Чонгуком из разных миров.

Первому нужно внимание, удобство, вкусная еда и возможность подолгу принимать душ,
и хотя бы раз в год уезжать к океану, которого на Марсе ещё лет десять теоретически
не предвидится. Киму не нравится сидеть в замкнутом пространстве, нервничать о
плохой погоде, которая их элементарно может убить маленьким камушком, попади он в
уязвимое место.

Второму это всё не нужно. Чонгук замкнут в плане социализации, ему достаточно
Хосока, Намджуна, Тэхёна, удобства для него – это кровать и возможность принимать
душ, на космическую еду никогда не жаловался, и, кажется, охристые пейзажи Марса
его очень даже привлекают. А работа у него на всю жизнь есть, он даже может
открытие какое-то сделать, двинуть прогресс и воссоздать атмосферу.

— Ты не хочешь возвращаться? — прямо спрашивает Тэхён, останавливаясь и смотря в

глаза брюнета.

Чонгук внезапно вспоминает свой давний сон, который старается не забывать, где он
проснулся на Земле, а рядом был Тэхён и их дочь. Там зелёная трава покалывает
ладони, Солнце снова целует макушку, ветер ласкает щёки и яблоневые цветы
распустились.
В том сне они были счастливы, и хотя Чон не верит в сны из будущего, но хотел,
чтобы именно он воплотился в реальность.

— Всё, что я хочу, это быть рядом, — заверяет Чонгук, — мы части одной планетарной
системы, забыл?

Тэхён сам на их первом лазурном закате сказал, что ему не важно, где будет их
навсегда, лишь бы Чон был рядом. Любовь оказалась сильнее, чем вопрос о планетах, и
всё же он висел грузом где-то на задворках. Только Тэхён забыл не ту красивую
метафору о спутниках, а то, что его состояние чудесным образом не улучшается с
пребыванием на поверхности, отчего он не просто стал дышать глубже.

Ким чувствует что-то щекочущее, хотел было поднести ладонь, но пальцы в перчатке
ударяются о стекло шлема, не давая им достигнуть лица.

И в отражении защитного стекла Тэхён видит, как густая кровь стремится вниз из его
носа, а голова предательски начинает кружиться, упуская свои последние силы на
сопротивление.

Обещания он не сдержал.
И планета, кажется, не приняла Тэхёна.
Комментарий к 10. Deimos & Phobos
Немного Марса: https://vk.cc/c2pwPM

Что хочу сказать... думаю, осталась лишь одна глава, но так как эта работа начала
мне даваться с трудом, я не знаю, когда её выпущу, но то, что вы до сих пор со
мной, греет меня~ благодарю за тех терпеливых Ждунов, что так терпеливо ожидают
вместе с Юнги конца этой истории!🙏🏻

========== 11. Deimos & Phobos ==========

Марс – четвёртая по удалённости от Солнца и седьмая по размеру планета Солнечной

системы. Иногда Марс называют «красной планетой» из-за красноватого оттенка
поверхности, придаваемого ей минералом маггемитом – оксидом железа. На сегодняшний
день, после Земли, Марс – наиболее подробно изученная планета Солнечной системы,
вполне пригодная для колонизации человечества.

Гипотетически.

Тэхён не знал о Марсе ничего, кроме того, что полёт будет длиться восемь месяцев,
год на пребывание и попытки терраформирования планеты, и что обратный рейс может
занять чуть больше времени. Но даже ограничиваясь подобными знаниями, Ким почему-то
решил, что Марс будет отличным местом, куда можно наведаться в качестве блогера.

Сейчас парень понимает, как сильно ошибался, когда слышит от девушки-врача, что его
состояние не критическое, но и не стабильное, из-за чего где-то позади слышится
разочарованный выдох Хосока, который был против разрешения от капитана о выпуске
Тэхёна наружу. Теперь-то ему точно выход будет закрыт.

— Если кому-то интересно, то я не умираю, — Ким придерживает вату в носу и

принимает вертикальное положение, опуская взгляд в пол, дожидаясь, когда тёмные
пятна в глазах перестанут мерцать. — Сами сказали, что это всего лишь давление. Я
полежал, мне уже лучше…

Тэхён не боится выслушать от капитана строгих слов, запретов на какие-то действия,

не боится за то, что голова всё ещё кружится, а вернуться они успели до начавшейся
бури.
Страшно сейчас Чонгуку в глаза посмотреть, которому обещал сразу сказать, если Ким
почувствует себя плохо.

Чон сейчас стоит у стенки, плечом прижимается и руки на груди сложенными держит,
взгляда от старшего не отводит и молчит, а это убивает больше всего. Тэхён навсегда
запомнит тот взгляд брюнета, когда он увидел кровь. Там был не просто страх, а
нечто больше, страшнее и ужаснее.

— Будет лучше, если ты ещё немного полежишь, — советует девушка и поворачивается к

механику. — Проводишь его?

Тэхён чувствует на себе тяжёлый взгляд Чона, почти слышит его крик о том, как
младший испугался, всё же осмеливается посмотреть на него и слышит:

— Разумеется.

Даже слово страшное подбирает, говоря этим «кто же ещё, кроме меня?». Тэхён встаёт
на ноги, делает пару шагов, достигая Чонгука и уходит вместе с ним.

Путь через коридор к их комнате в тишине оказывается оглушающе громким, потому что
Чон не торопится разговаривать с Тэхёном, идёт рядом и даже не смотрит в его
сторону. Он имеет право злиться, потому что под его ответственностью они покинули
базу, Чонгук взял на себя жизнь Кима и не уследил; он взял парня в Мелас, обеспечив
ему этим запрет на любой выход, можно сказать, сам постарался его здесь запереть.
Если бы только Чон не взял его в эту прогулку, ничего такого, возможно, не
случилось бы.

Когда они заходят в комнату, и позади громко захлопывается дверь, Тэхён вынимает из
носа вату, подносит ладонь и проверяет, удостоверяясь, что кровь больше не идёт. Но
она всё же испачкала кофту, пока они добирались до отеля, поэтому Ким вздыхает и
хочет подойти к шкафу, как чувствует хватку на своей руке, заставившую его
остановиться.

— Просто ляг.

Тэхён поворачивается к младшему, не вырывает свою руку, хотя ему почти больно –
Чонгук впервые на эмоциях, и никто не знает, как он сейчас себя поведёт.

— Со мной всё нормально…

— Нормально? — Чон поднимает брови, не переспрашивает, а удивляется такому ответу.

— Ты называешь произошедшее нормальным? Ничего не нормально, Тэхён, не надо мне
хотя бы сейчас лгать.

— Ты сам слышал, это просто давление, — Ким поднимает схваченную руку, хочет, чтобы
его отпустили, но брюнет только сильнее держит его, — это не смертельно, Чонгук!

— Я просил тебя сказать, если почувствуешь себя плохо, ты дал мне обещание, где
оно? Если это было лишь «безобидное недомогание», то что будет в случае, если
случится что-то серьёзное? Дело даже не в этом, а в том, что ты…

Чонгук проводит языком по губам, разжимает пальцы на тэхёновом запястье и ладонью

перебирает по волосам. Если он сейчас не остановится, это всё приведёт к ссоре,
если уже не привело, потому что Ким чуть склоняет голову набок и складывает руки на
груди.

— Ну договаривай, раз начал, — требует старший.

— Ты правда не понимаешь? — Чонгук глубоко дышит, старается не повышать голос, но

это слишком трудно, и он впервые так себя чувствует. — Для тебя всё это
развлечение? Мы не на Земле, Тэхён, пора бы было это понять и стать хоть немного
серьёзней, но ты продолжаешь поступать так, как хочется тебе. Твои полномочия тут
никакой роли не играют, сам должен понимать, почему ты их получил, и элементарно
выполнять приказы тех, кто был поставлен, чтобы управлять миссией. Ты ничего не
знаешь ни о космосе, ни о Марсе, у тебя нет даже базовых знаний, которые получили
те добровольцы, что прошли подготовку, потому что ты присутствовал только тогда,
когда тебе было удобно!

В комнате на несколько секунд повисает звенящая тишина и жестокая правда, тихо

оседающая в памяти. Тэхён не смеет прерывать, это ведь он заставил Чонгука всё это
сказать, когда тот остановился, сделав попытку замять этот разговор.

— Тебя не должно было тут быть, но ты здесь, поэтому будь добр следовать правилам,
потерпеть нужно всего год, а потом возвращение и снова безграничность действий.

— Я понял, — слишком спокойно отвечает Тэхён. — Прости, что из всего экипажа я

пристал именно к тебе.

Чонгук прикрывает глаза, выдыхает, когда Ким отворачивается и падает на кровать,

решив на этом закончить разговор, и проводит ладонями по лицу.

— Я не это имел в виду…

— Всё в порядке, — прерывает Тэхён, — я просто инфантильный, избалованный блогер, с

психологической зависимостью, который пошёл на поводу у своих желаний и сунулся в
какую-то очень важную миссию, не понимая её значения. Год? Не так уж и много, по
сравнению с целой жизнью, можно и потерпеть.
Внутри неприятно жжёт, некогда заполненная пустота снова размывает границы,
вспыхивает новой чёрной дырой, затягивая в себя всё то, что Тэхён получил от
Чонгука. Только дело в том, что ничего обидного не прозвучало, просто это была та
самая правда, о которой сын генерального директора успел забыть.

Хосок прав, это не аттракционы, уйти домой так просто не получится, и если Ким
рискнул зайти так далеко, то должен оставить свои собственные желания и прихоти на
Земле.

— Отдохни, — тихо произносит Чон прежде, чем покинуть комнату, оставляя Тэхёна
среди собственной бури, которая кажется сильнее, чем та, на поверхности Марса.

Этот год будет определённо самым тяжёлым.

В каньоне марсианские ураганы значительно слабее, чем на самой поверхности. Они

похожи на песчаные бури в земных пустынях, местами вырастая до воронок, уходящих в
небо и несущих с собой большие камни, которых и нужно остерегаться.

Только этот ураган не сопровождается вспышками молний и громом, нещадными ударами

капель ливня, лишь однотонным стонущим звуком ветра.

В наушниках стрекочет ночной сверчок, слышатся глухие удары капель дождя о широкие
зелёные листья, пение соловья, но всё это ничуть не спасает от той реальности, в
которой находится блогер. Он не знает, сколько прошло времени, но Чонгук так и не
возвращается, а Тэхён не идёт его искать.

Виноват определённо Ким, он сам это понимает, ведь ему стоило сдержать своё
обещание и более серьёзно отнестись к опасности, а то, что сказал Чонгук, было на
эмоциях, он не планировал задеть старшего этим, хотя так и получилось. Это была та
самая правда, которая не должна быть озвученной.

Парень хватается за провода наушников, вынимает их и бросает на постель, поднимаясь

и собираясь найти младшего. Без него словно перекрыли кислород, сердце не на месте,
оба сейчас страдают из-за ссоры, которую можно было решить сразу.

Тэхён выходит в коридор, помятый от долгого пребывания в кровати, решив вначале

пойти в сад Хосока, где вероятнее всего может находиться Чон. Вряд ли в таком
настроении он будет в компании, ведь его стихия – одиночество, в котором он пробыл
слишком долго. Тэхён первым ворвался туда, протянул ему руку и предложил выйти, а
Чонгук зачем-то согласился.

Только один ли Чон был в своём одиночестве?

Блогер сталкивается в коридоре, между проходами в террариум, с Хосоком, который как

раз покидает свой сад, останавливается, понимая, что и перед ним стоило бы
извиниться. Это ведь он пытался вразумить парня, подумать о Чонгуке, взвесить и
принять решение, учёный волновался о нём не просто, как о сыне ген директора. Как о
друге. Они много времени на Маггемите вместе проводили, перестали быть друг другу
простыми знакомыми, первого из которых Майерс попросил присмотреть за внеплановым
пассажиром.

— Прости, — тихо звучит в пустом коридоре тэхёнова попытка обратно вернуть к себе
доверие.

— Чонгука там нет, — Хосок тут же переводит тему, зная, что сейчас более важно,
потому что встретил механика, видел, каким он ушёл от блогера, и вид у него был,
мягко говоря, мрачный. Учёному эти извинения не нужны, он не был падок на
примирения, ему достаточно было видеть, что человек просто принимает свои ошибки, и
это он уже заметил. — Попробуй поискать его в центре, там я его видел в последний
раз.

Хосок не спешит озвучить любимую фразу половины населения Земли «я же говорил»,

лишь опускает ладонь на плечо блогера, закладывая в этот жест поддержку, прощение
и, возможно, пожелание в удачи.

Такие люди полетели на Марс выполнять назначенную миссию. Таким же должен был быть
и Тэхён.

У Кима выдаётся ещё немного времени на то, чтобы хорошо обдумать свои слова,
которые он должен сказать Чонгуку. «Из всего экипажа я пристал именно к тебе» –
Тэхён этим выставил себя обузой, за которой Чон вынужден присматривать, называя их
чувства не любовью, а тошнотворной заботой. Он не должен был так говорить, потому
что между ними больше, чем простые чувства. Они дышать друг без друга не могут,
всегда находятся в тоске, когда другого нет рядом, каждый постоянно в собственных
мыслях и сердце.

Блогер даже ещё не открыл дверь входа в центр, а уже почувствовал, что Чонгука он
там не найдёт. Странно было бы, если в таком состоянии Чон решил быть рядом с
людьми, а не наедине в собой.

— Работает, — отвечает один из учёных, что пробыл на Марсе дольше, чем недавно
прибывшие. — Кажется, с генераторами, левый отсек дальнего коридора.

Вот это больше похоже на месторасположение механика, хотя бы потому, что за работой
он может отвлечься, и никто ему не помешает.

Тэхён находит заветную дверь, останавливается и закусывает нижнюю губу, так и не

придумав, что сказать. Много слов рвутся наружу, одновременно с этим ни одно не
подходит. Парень заходит в помещение со знаком, предупреждающим об опасности,
поднимает взгляд и теряется среди поставленных в ряды генераторов, обеспечивающих
весь жилой комплекс, террариум и лабораторию электроэнергией. Среди них и правда
жутковато, Ким внимательно проходит вперёд, стараясь не наступать на кабели,
которые, казалось бы, хаотично, но чётко лежат каждый на своём месте, и
прислушивается к небольшому шуму.

Перед одним из генераторов, высотой в два метра, сидит Чонгук, открывший панель,
где взору предоставляются маленькие разноцветные проводочки, и с сосредоточенным
взглядом пытается найти проблему. Тэхёну прежде не удавалось видеть его за работой,
лишь пару раз, когда механик выходил с Юнги в открытый космос, и сейчас Ким видит
совершенно другую сторону Чона. Таким он выглядел, когда сам делал браслет, что
теперь находится на запястье Тэхёна?

Заметив чужое присутствие, Чонгук уже хотел было сказать, что ему осталось ещё
немного, посчитав, что пришёл кто-то из техников, но повернувшись, встречается со
своей Вселенной.

Тэхён молча садится рядом, на специально охлаждённый пол в этом помещении, ещё раз
смотрит на горящие индикаторы, понимая, что один из них не светится – тут даже он
способен понять, что в этом и проблема.

— Я не могу без тебя, — нарушает тишину Ким, зная, что Чонгук не станет его
перебивать, выслушает, ведь поговорить нужно сейчас обоим. — Это прозвучит, как
оправдание, но я правда не был готов жить на Марсе, не представлял, что год – на
самом деле это так много, не говоря о предполагаемом «навсегда». И всё же, попав на
станцию, я должен был серьёзней к этому отнестись, но мне не хватает того, что было
на Земле. В то время, в открытом космосе, в маленькой коробочке Маггемита, меня
спасал лишь ты, отвлекал от действительности, и я забыл, что вернуться в Калифорнию
у меня не получится, как только вид на бесконечность надоест. Но на станции ты был
всегда рядом, я мог к тебе прийти, элементарно увидеть, а здесь ты пропадаешь
днями. Я не могу тебя винить в этом, но мне тесно здесь одному.

Один. У Тэхёна тоже есть собственное одиночество, он, окружённый людьми, всё равно
чувствует себя одним на всей планете. Сложно вот так расстаться с привычной жизнью,
никак к этому не подготовившись.

— И мне так нравится вырываться с тобой за пределы этих стен, хоть на немного
покидать эту реальность. Прости, что нарушил обещание, я не подумал о твоих
чувствах.

Потому что свою жизнь я никогда не ценил.

— Ты больше не можешь так поступать, — Чонгук подхватывает пальцами красный провод

и подсоединяет его к креплению. — Твоё сердце принадлежит мне, не смей его
разбивать. Оно мне нужно.

Чон всё это понимает, поэтому, даже зная о риске, взял Тэхёна в Мелас, старается к
нему всегда прийти и как можно дольше пробыть наедине. Им так мало друг друга, а
Марс не даёт возможности продлить нужное время.

— Тебе уже лучше? — брюнет снова поворачивается, смотрит на Тэхёна, который просто
не знает таких благодарностей, которыми можно описать то, что он чувствует, когда
понимает, что их встреча – один процент из бесконечности, и в этот один они
встретились.

— Намного, — заверяет Ким, потому что он снова рядом со своим Деймосом, снова на
одной орбите. — Спасибо.

Тэхён опирается рукой на холодный пол, поддаётся ближе, чтобы оставить поцелуй, но
не успевает, услышав громкий звук опущенной ручки двери.

— Всё работает, Чон!

На лице Чонгука появляется улыбка, когда Тэхён тихо ругается о таком упущенном
моменте, брюнет подхватывает старшего пальцами за подбородок и разворачивает к
себе, даря тот самый нарушенный поцелуй.

Он уже не хочет скрывать свои чувства, не видит смысла, ведь это нормально быть
человеком, нормально любить другого человека, и пусть свидетели их любви привыкают,
потому что Деймос и Фобос больше не разделятся.

✩ ｡ ˚ ☽
Лучи солнца проникают через иллюминатор центра управления, куда заходит главный
техник, работающий на станции уже, кажется, половину своей жизни. Космическая
станция приветствует ещё одно утро сорок седьмого Сола. Маггемит делает очередной
оборот вокруг орбиты Марса, где новая группа людей находится вот уже больше месяца.

Юнги садится в кресло капитана, заходит в систему и видит новое присланное видео от
Тэхёна. Взгляд треугольных глаз поднимается на картинку, где появляется зелёный
сад, и Мин будто приземляется на Марс, заходит в террариум и наблюдает, как Чонгук
конструирует маленький водопад, пока Тэхён сидит рядом и снимает это.

Год на Марсе пролетит незаметно.

Люди уже достигли каньоны Мелос, Кандор, Ганг, основывают ближайшие территории,
осваивают Марс, как и задумано. Миссия идёт полным ходом, лишь иногда
останавливаясь, чтобы переждать бури. К сожалению главного мечтателя, под рельефом
воду пока не обнаружили, но Хосок не сдаётся, как заверяет Тэхён, верит, что им
просто нужно больше времени, и они обязательно что-нибудь найдут.

Юнги теперь отвечает на видео письмами (потому что выходить на связь не всегда
получается), которые Намджун зачитывает вслух, когда Хосок, Тэхён и Чонгук
собираются вместе за завтраком, содержание которых варьируется от ворчания,
саркастических шуток до советов Чону, идей для Хосока и простых снимков, как
выглядит Марс с орбиты. В особенности облака в Лабиринте Ночи.

Мину сказали, что Тэхёна теперь не выпускают из-за странного воздействия на него
Марса; предположили, что это не просто давление, которое изменяется за пределами
атмосферы внутри жилого комплекса, нормализующееся под земнóе, а что-то связанное с
природой Красной планеты. Потому что даже в отеле ему бывает плохо. Закономерность
его плохого самочувствия определилась путём наблюдений Хосока, который сделал вывод
о том, что организм Тэхёна начинает «паниковать» перед непогодой. Блогер стал в
своём роде прогнозом погоды для людей на Марсе.

Только это предположение не даёт подсказки, как помочь Тэхёну, потому что второй
месяц заканчивается, начинается третий, а это значит, Марс приближается к своему
перигею к Солнцу. И все прекрасно знают, какие у этого изменения в расстоянии будут
последствия.

— Похоже, выход отменяется, — Тэхён ставит кружку с кофе, который перестаёт

помогать, на стол, и запрокидывает голову назад, опуская руку в карман и доставая
оттуда вату.

Теперь в каждой его одежде можно обнаружить вату, которая стала неотъемлемой частью
его жизни. Такими темпами её запасы скоро кончатся, и людям с Земли придётся
запустить для них новую посылку или самостоятельно выращивать поля хлопка.

— Как я всё ещё жив, после такой потери крови, — шутит, пока Чонгук не вернулся,
пытается оставаться позитивным, несмотря на своё уже каждодневное состояние.

— Может, стоит положить тебя в анабиозную капсулу на оставшиеся десять месяцев? —

предлагает Хосок, и Тэхён не может понять по голосу, шутка это или серьёзное
предложение. — Или хотя бы пять.

— Почему пять? — Тэхён укладывает голову на спинку стула, чуть поворачиваясь, чтобы
видеть учёного.

Ким даже спрашивает не столь из-за того, что ему нравится предложение учёного,
сколько из-за любопытства такой цифры и воспоминаний, когда ему пришлось выполнить
приказ и спать три месяца. Невыносимо долго.

— Год на Марсе по земным дням почти в два раза больше, соответственно и в нём
двадцать восемь месяцев, а значит и «времена года» идут по-другому. Мы подходим к
самой ближней точке между Марсом и Солнцем, что провоцирует климатические
изменения, и пробудем в этом эпицентре в лучшем случае пять месяцев.

Получается, с Тэхёном будет происходить подобное каждый день на протяжении стольких

месяцев?

Чу́дно. В следующем выпуске блогер сделает официальное заявление, что Марс

покушается на его жизнь.

Однако, шутки перестают быть смешными, когда на самом деле не знаешь, что делать,
потому что Тэхён погибает на этой планете.
Марс не принял Тэхёна.

— Это пока единственное разумное решение, — соглашается Намджун, отчего блогер

резко поднимает голову, чтобы посмотреть на капитана и щурится, когда тёмные круги
заполняют видимость. — Проблема в том, что анабиозные капсулы остались на
Маггемите, а забросить туда Тэхёна – нет ресурсов.

— Я не хочу снова уходить в спячку, — заявляет Ким.

— Да, но можно попросить Юнги сбросить один сюда? — Хосок игнорирует мнение
блогера, пытаясь найти способ. — У него ещё остались «грузчики», он может послать
капсулу, разобрав её, а Чонгук здесь соберёт.

Тэхён цокает, понимая, что его больше не спрашивают, хочет он того или нет. И какой
толк от бледно-жёлтой нашивки?

— А если люди примут предложение остаться, — позади звучит голос механика, на что
присутствующие оборачиваются, замечая вошедшего Чонгука. — Каждый год будем Тэхёна
укладывать?

— У тебя есть предложение лучше? — беззлобно интересуется учёный.

— Пусть Майерс пошлёт за своим сыном и заберёт его на Землю.

Сердце пропускает удар.

Получается Тэхён должен вернуться, а Чонгук остаться? И Ким всю жизнь будет
смотреть на красную точку в небе, зная, что где-то там на голубую точку точно так
же смотрит Чон?

Но брюнет говорит всё это серьёзно, ему больно видеть, как усугубляется
самочувствие старшего, а единственным выходом является криосон и побег с Марса,
который вполне может обеспечить генеральный директор.

— Команда как раз прилетит через обещанный год, — договаривает механик, серьёзно
смотря капитану в глаза, — привезёт ресурсы на наше продолжение жизни здесь,
заберёт с собой Тэхёна – план не будет нарушен.

«Давай представим, что у Деймоса есть шанс – он улетит, возможно, к Земле и станет
вторым её спутником. А Фобос будет смотреть на него с Марса, и это будет прекрасная
тоска разлуки когда-то единого целого.»
Нет, Тэхён так не хочет. Один из них не улетит на Землю, один из них не останется
на Марсе. Они не смогут жить друг без друга.

— Я пошлю отчёт на Землю, — подтверждает Намджун.

— Нет, — Тэхён оборачивается, смотря в тёмные глаза Чонгука, — ты вообще понимаешь,

о чём сейчас говоришь? Мой отец не остановил меня, когда я сюда полетел, а ты
считаешь, что он специально ради меня организует спасательную операцию? Мне не
настолько плохо, чтобы отсылать меня обратно!

Даже не говорит о них, не упоминает, в кого Чонгук превращается без Тэхёна.

— Мы уже разговаривали об этом, — Чон напоминает, кого стоит послушать, когда речь
идёт о Марсе. — Даже если Майерс не пошлёт ради тебя, ему всё равно придётся
прислать дополнительные ресурсы, без которых колонии не прожить. В любом случае ты
вернёшься на Землю.
— Так и скажи, что нашёл повод избавиться от меня!

Тэхён знает, что говорит сейчас откровенную чушь, но делает это, чтобы надавить на
Чонгука, на его любовь, чтобы он передумал и не отпускал Кима. Это уже кричит
отчаяние, потому что весь этот разговор более, чем серьёзный.

Чон тоже это понимает, поэтому переводит взгляд на Намджуна, не оставляя другого
выбора, добивая словами:

— А пока они не прилетели, положим Тэхёна в капсулу.

— А если это пройдёт?! — Ким встаёт перед Чонгуком, загораживая ему видимость на
капитана. — Почему вы не хотите взять в расчёт акклиматизацию?! Я могу привыкнуть к
Марсу…

— А если нет?

Больно.

Тэхён уже ненавидит этот Марс, ему каждую ночь снится, как они покидают его, но
время слишком медленно движется, слишком сильно убивает, не оставляя никакой
надежды.

Это вина Тэхёна, который не проходил обследование предназначенное для космонавтов,

в ходе которого выяснили бы, что парень не пригоден для жизни на Марсе. Он слишком
безрассудно шагнул в один ряд с добровольцами, из-за чего эта ошибка теперь может
стоить ему жизни.

Потому что Тэхён перестаёт слышать, что говорит ему Чонгук, пытается коснуться
спинки стула, чтобы опереться на него, но теряет сознание.

И вместе с ним надежду на жизнь.

˚ ✩ ｡₊˚
Чонгук нервно пружинит ногой, пока варит крепкий кофе, смотрит на ручные часы,
понимая, что ему осталось совсем немного времени – работа ждать не будет, но и
спокойно уйти на неё он не может.

Последние дни стали превращаться в кошмар.

Состояние Тэхёна нисколько не улучшается, никакой акклиматизации у него не

происходит. Марс его не щадит. После первого обморока было принято решение донести
сведения до Майерса, воплотить их план по возвращению Тэхёна на Землю при любых
обстоятельствах, что, конечно, самому Киму не понравилось. Он так и продолжал
настаивать, что ему будет легче, стоит лишь немного подождать. Только это «легче»
не наступает.

Услышав шипение, Чонгук поднимает турку, стискивает зубы и смотрит, как пенка
начинается опускаться – почти убежал. Он наливает напиток в две чашки, берёт их и
уходит чуть дальше, проходя между зелёными растениями до фонтана, где его ждал
Тэхён.

— Спасибо, — Ким протягивает руки и забирает одну кружку у механика, касаясь своими
холодными пальцами ладоней брюнета.

Тэхён теперь сутками расходует запасы кофе, потому что он хоть как-то избавляет его
от головной боли и головокружения. Правда от второго обморока его напиток не спас.
С тех пор Чонгук вообще от него не отходит, первое время даже переносил работу,
старался выполнять что-то внутри жилого комплекса, а сейчас погода позволяет выйти,
и этот момент нельзя упускать. Поэтому сегодня с Кимом будет Хосок.

Тэхёну так и не удалось завести разговор о том, вернётся ли Чонгук вместе с ним на
Землю, догадывается о его решении, хотя не теряет надежды, что Чон его не оставит.
Только, кто его отпустит? Второго механика на Марс не привезут взамен Чонгука, и
Ким не хочет об этом думать, поэтому и не начинает разговор. Он ранит обоих.

— Если я улечу, построй станцию для терраформирования быстрее, — внезапно говорит

Тэхён, разбавляя тишину слабо светящейся надеждой, — чтобы превратить Марс во
вторую Землю, где мне не будет так плохо.

Оба понимают, что это невозможно, не одно поколение пройдёт, прежде чем атмосфера
станет пригодна хотя бы для дыхания. И то, что Ким решил таким образом пошутить или
разбавить атмосферу между ними, тоже ничего хорошего не предвещает. Это признак
отчаяния, когда уже осознаёшь неизбежность происходящего и пытаешься заверить
дорогого человека, что всё не так плохо, как является на самом деле.

Чонгук хотел бы что-то ответить, но всё, что от него было нужно – это обещание, что
он вернётся или полетит с ним, а этого он дать не может. Поверхность кофе в чашке
механика слегка дрожит, Чон чувствует, как внутри него что-то медленно исчезает.
Сердце Тэхёна. У них могло бы быть прекрасное будущее на Земле или на Марсе, их
собственное «навсегда», даже то, где Чонгук просыпается на траве перед домом, и к
нему подбегает их дочь. Но кто-то решил иначе, кто-то посчитал, что спутникам не
суждено остаться вместе.

Младший не позволяет себе показать, насколько это тяжело видеть, как любимый
человек погибает, как трудно ему произносить все те слова, которые якорем висят и
топят в реальности, где им нужно расстаться. Чонгук ночами смотрит в потолок, куда
они наклеили когда-то свою Солнечную систему, светящуюся в темноте, чтобы это
напоминало Маггемит, думает о беспощадном времени, пытается найти какой-то способ,
чтобы прекратить эти мучения, но его просто нет.

Звон браслета со звёздочками нарушает тишину, Тэхён не знает, что сказать. Каждый
день даётся сложнее, приближает их к тому, что блогера просто положат в анабиозную
капсулу, а потом он проснётся лишь на Земле.

Смогут ли они принять ту реальность, где они живут в одно время, но на разных
планетах?

— Чонгук, — голос учёного прерывает тишину, заставляя парней отвлечься от гнетущих

мыслей, — подойди в центр. Сейчас.

Хосок зовёт только механика, и Тэхёну даже не нужно спрашивать, чтобы получить
ответ – речь пойдёт о нём. Хотя, возможно, Ким слишком зациклен, и Чонгука зовут
совершенно по иному вопросу, всё же из них двоих он специализируется на космической
механике и является важным членом миссии.

Когда брюнет уходит, Хосок заверяет, что останется здесь, забирает у механика
протянутый ему нетронутый кофе и снова видит эти разбитые души. Они оба уже не
верят, что хоть что-то может измениться в лучшую сторону.

— Что, Юнги спускает мне посылку? — безэмоционально интересуется Тэхён, просто

чтобы хоть чем-то заполнить тишину.

К сожалению, нельзя так же легко заполнить собственные чёрные дыры. Да ему бы даже
не свои заполнить, а что-то оставить Чонгуку, который ничего не может сделать,
кроме как наблюдать. А это хуже, чем если бы убивал он.

— Прислал, но не тебе, — совершенно другое отвечает Хосок. — И не посылку, а пару

фотографий, которые поставили управленцев в тупик.

— И что на них?

Чонгук смотрит на снимки относительно долго, дольше, чем учёные и капитан, гораздо
дольше, думая не только о последствиях бури, что на них надвигается. Сердце
отбивает лишь одно имя человека, которому эта буря может принести куда серьёзнее
повреждения, чем им.

Тэхён.

Непроглядное грязно-серое, местами охристое облако нависает над западной частью

планеты, вихрем закручивается и направляется прямо к ним, пройдёт по всему «шраму»
Марса, а это значит, что оно захватит с собой ледяные облака, образующиеся в
Лабиринте Ночи.

— Сколько у нас времени? — интересуется капитан.

— Не больше четырёх дней, если эта херовина не поменяет своё направление, —

отвечает главный инженер. — И проблема не в том, что ракету на поверхности снесёт к
чёртовой матери, а в том, что Мин этой дряни поставил семь баллов. Из пяти.

— Насколько масштабными будут повреждения? — Намджун коротко смотрит на Чонгука,

которого позвали, чтобы он был в курсе, сколько придётся после этого разгребать.

Только Тэхёна не починишь. Ким начнёт загибаться ещё до прихода урагана, а

погрузить его в криосон они не успевают.

— В прошлый раз, когда буря достигла своего пика, имея оценку в пять баллов, чёртов
ураган спустился в каньон Ио, где у нас была расположена запасная база, и поднял
там всё, что было не привинчено, в воздух, — инженер усмехается, проведя пальцами
по своим густым усам. — В этот раз мы повредим ракету, ботанический сад Чона с
мощной вентиляцией точно взлетит, его корпус не предназначен для такой мощи, а
значит, мы лишимся восполнения кислорода и продовольствия.

— За четыре дня возможно перенести всё это в другой отсек? — капитан смотрит на
учёного.

— Если создать ровно такие же условия – вполне.

— Что ещё? — Намджун возвращается к русскому инженеру.

— Марсоходы улетят к чёрту на куличики, вряд ли иллюминаторы пробьёт, но если сюда

принесёт ледяные облака, мы станем отличным решетом – и всё это предположение, лишь
основываясь на опыте урагана по пятибалльной шкале, а ваш Ждун прогнозирует
апокалипсис.

Недавно с Земли пришли показания солнечной активности, выброс которой превысил свою
последнюю мощность в два раза, и Намджун считает, что это вполне могло повлиять на
изменение «погоды». В этот же день Тэхён потерял сознание во второй раз.
Приведённые догадки инженера остаются лишь догадками, но всё равно нельзя исключать
и самый ужасный исход событий. Лёд, что принесёт с собой ураган, значительно всё
ухудшает.

— Что Земля?

— Подтверждает уровень критической опасности, — отвечает капитану учёный. — Никаких

указаний не пришло.
Это плохо, каждый здесь об этом знает. Прошло только два месяца, а Марс их уже
выгоняет, решив избавиться от человеческой цивилизации, без которой и так хорошо
проводил своё существование. Люди на Земле сами не представляют, что делать, потому
что показатели зашкаливают, вероятность благоприятного исхода событий слишком низка
для того, чтобы остаться здесь.

Миссия идёт к своему грандиозному провалу. Несмотря на их низкое расположение, базе

не избежать столкновения и значительных повреждений.

— Буря может ослабнуть, — пожимает плечами инженер, хотя сам с трудом в это верит,
— у нас есть время подумать и принять решение, а пока можно подготовить базу к
худшему.

— Так и сделаем, — соглашается Намджун, но Чонгук видит, что мужчина явно считает
иначе.

Для капитана первостепенной задачей является жизнь, а не миссия, как бы банально

это не звучало, и если с Земли не поступит приказа, он отдаст свой.

Из-за новых обстоятельств выход отменяется, и механика направляют создавать условия

для нового временного террариума. Добровольцам пока сообщать об этом не
рекомендовалось, но те сами замечают резкое изменение в планах и спешное копошение
техников и учёных.

Хуже всего было открыть эту новость Тэхёну, который, к слову, из сада куда-то
пропал. Чонгук сейчас загружен, у него нет времени элементарно сходить к Киму,
поэтому он послал какую-то девушку в их комнату, пока сам оборудовал новое
помещение под условия террариума. У них всего четверо суток.

Никто из знающих о проблеме не поддавался панике, но только некоторые нервничали

больше, чем положено, думая не только о базе, но и о конкретном человеке. Поэтому,
когда к механику подошли, он намеревался увидеть Тэхёна или девушку, которую послал
за ним, но взгляд сталкивается с учёным, который не был в особом разочаровании в
происходящем.

— Тэхён спит, — оповещает Хосок, который, по всей видимости, столкнулся с девушкой.

Только почему-то тон его голоса говорит не о том, что это хорошо. — Его вырвало
после попытки поесть.

Всё ещё хуже, чем могло быть.

Тэхёну нельзя здесь оставаться.

— Ты ему рассказал?

Чонгук не может для него ничего сделать.

— А был смысл скрывать? — Хосок складывает руки.

— И что он ответил?

Тэхён не в силах справиться с этим сам.

— Я не понял, но, видимо, это можешь сделать только ты, — учёный не хотел бы
говорить, потому что это явно имеет какое-то тяжёлое значение, нежели просто
вырванное предложение из контекста. — Он ответил: «Я нашёл более интересный
способ».

– Почему ты тут?
– Захотелось сделать селфи с Марса. А ты?
– Мне хотелось умереть, и я нашёл более интересный способ.

Чонгук не верит, отворачивается в сторону и судорожно выдыхает, не понимая, с каких

пор они поменялись местами, как давно Тэхён думает об этом. Всё не должно
заканчиваться так. Ким, наверняка, не думал, что Хосок это передаст, хотел просто
озвучить всю свою боль и не желал, чтобы это слышал Чонгук.

Есть ли способ всего этого избежать?

Есть ли способ куда-нибудь сбежать… Чон вспоминает слова инженера, который

прогнозировал последствия урагана, и в измученную терзающими мыслями голову
приходит идея.

Они могут сбежать.

｡₊ ✩ ｡
Хосок снова возвращается в террариум после транспортировки большинства растений в
другой отдел жилого комплекса, собирается забрать ещё парочку, перед тем, как
закрыть это место на ночь, но останавливается взглядом на сложенном бумажном
лебеде. Он знает, что внутри что-то написано, возможно, пара строчек, от которых
мало, что может измениться, ведь Чон прекрасно осознавал, на что идёт, когда пошёл
к генеральному директору с предложением отправить свою кандидатуру на Марс. Хосоку
не нужны голубые небеса, льющиеся водопады и зелёные луга, пропитанные жарким
летом, он был готов променять это на ледяной вакуумный космос, вечно чёрную
пустоту, в завершении которой будет маленькая Красная планета. Чон не жалеет о
сделанном выборе, который изначально был обречён.

Вернувшись из своих мыслей, учёный решает поскорее закончить с делами и вернуться к

капитану, раздумья которого нагружены возникшими проблемами: если буря не изменит
своего направления и силы, последствия могут быть куда серьёзнее, чем внешняя
поломка.

Хосок закрывает дверь полуопустевшего террариума и направляется в центр, куда

должен прийти механик с каким-то предложением. Чонгук сейчас почти в том же
положении, что и Хосок. Они оба ради любимого человека готовы пойти на жертвы,
остаться где-то на другой планете, рискнуть многим, даже если это принесёт ущерб
себе. Что значит собственная жизнь, когда твоё сердце отдано другому?

Учёный по пути собирает пожелания спокойной ночи от доброй половины женского

коллектива, заходит в зал и закрывает за собой дверь, оставляя будущий разговор
внутри этих стен. Тут уже собрались представители управленцев, среди которых
неожиданным образом оказывается и Тэхён. Он сидит рядом с Чонгуком в его рабочей
куртке, кожа заметно побледнела, приобрела болезненный оттенок, под глазами начали
темнеть круги от единственного, что он употребляет в пищу.

— Чонгук предложил план на случай, если мы попадём в самый эпицентр бури, —

начинает капитан, как только все были в сборе, — по нему все из жилого комплекса
будут переведены в ракету, отправлены на Маггемит на время урагана, затем
возвращение на Марс.

Не всех.

Тэхён ничего не ответил, когда Чонгук сказал «ты останешься на станции», молча
опустил глаза в кружку и не стал отвлекать от разговора с капитаном. Тогда не
придётся спускать анабиозную капсулу, и Ким, в случае нежелания спать, может просто
жить на орбите с Юнги, пока за ним не прилетят с Земли. Это даже проще, чем
предыдущие предложения.

— Ракета не рассчитана на многочисленные подъёмы, — продолжает Намджун, — поэтому

второго такого полёта не представится. Но это обеспечит полную безопасность
экипажу, исключит неблагоприятный риск, если произойдёт внезапная разгерметизация.
Земля одобрила план, при условии, что это будет последним, что мы можем сделать в
самой критической ситуации. А пока следуем первоначальному плану.

Чонгук это придумал лишь с одной целью – увести Тэхёна с Марса, и Намджун это
прекрасно понимает. С ракетой в любом случае придётся что-то делать, её нельзя
оставлять на поверхности, где они приземлились при любом раскладе, ведь даже
мощность пяти баллов бури может наклонить её, ещё хуже, уронить. Тогда они точно
застрянут на Марсе. И капитан, недолго думая, послал об этом варианте спасения
людей на Землю, получив одобрение. Космической компании невыгодно нести
человеческие жертвы, иначе её просто закроют.

Сам полёт на Марс с самого начала был опасным, все это понимали, но никто не думал,
что они столкнутся с подобной проблемой так скоро.

Тэхён не думал, что подобное может произойти с ним.

Парень дожидается окончания собрания, на котором обсудили ещё пару важных вещей,
подвели итоги сделанного и оставшейся работы. Её ещё много. Как только всё
заканчивается, Тэхён поднимается, заверяет Хосока, что хуже ему больше не
становилось, и направляется с Чонгуком в их комнату.

Ким замерзает сильнее обычного, дополнительная одежда не спасает, он чувствует

холод Марса, его гнев, и впервые соглашается с названием планеты в честь бога
войны. Ему подходит. Спутников тоже, потому что люди будут ощущать лишь ужас и
страх. Удивительным образом значения позывных его и Чонгука на эти мысли не
наводит. Тэхён думает о них, как о частях одной планетарной системы, не придавая
значению переводу Деймоса и Фобоса. Для него это стало нечто большим, чем просто
названия.

— Ты же хочешь мне что-то сказать, — Чон полушёпотом говорит, закрывает тихо за

ними дверь и смотрит на старшего, который на самом деле хочет закатить истерику.
Да, такую простую, земную с криками и слезами, потому что нервы ни к чёрту,
состояние паршивое и сердце болит.

Это больно, знать, что придётся расстаться, потому что каждая минута проведённая
вместе должна быть красивой, отчаянной, наполненной чувствами уходящего времени, но
никто из них этого не ощущает. Изнутри разрывает опустошение, тянущая боль и
тяжесть осознания, что они вообще могут больше не встретиться, если один из них
вернётся на Землю.

— Прямо сейчас я ненавижу тебя, — скулы сводит от этих слов, глаза заплывают
слезами, но Тэхён не желает мириться с тем, что у них не остаётся выбора. — Хочу
ненавидеть. Может быть, так вернуться на Землю будет проще, только сейчас мне
нисколько не легче. Я не понимаю, как ты можешь всё держать в себе, когда мне
хочется кричать. Это жестоко, не оставлять мне выбора, отправлять на Землю к людям,
где нет того, кто действительно мне нужен.

— Тогда возненавидь меня с этой минуты, — Чонгука тянет к Киму, отрицать или
пытаться это заглушить бессмысленно, хочется прикоснуться, обнять его, просить не
говорить таких ужасных слов, но не может. — Потому что я лишил тебя выбора, это я
отсылаю тебя обратно на Землю.

Чон ничего не может сделать, кроме как стать тем, кто разрушит их отношения, их
самих, потому что Тэхён на это не способен. Брюнет пытался поверить, что дело не в
нём, но один маленький факт вынуждает его так поступать, не давать никаких надежд,
убить их «навсегда».
– Все, кто меня любит, умирают.
— Ты ужасен, — на глазах Тэхёна выступают слёзы, которые он больше не может
сдерживать, а это желание взять на себя весь удар его окончательно добивает.

— Мне страшно терять тебя, — шёпотом озвучивает страхи, Чонгук пытается быть
сильным, потому что, если он сейчас сдастся, им будет ещё хуже, они окончательно
разобьются.

— Тогда не позволяй мне вернуться на Землю, — Ким делает шаг ближе, пытается
поймать на себе взгляд любимых глаз с его собственной бездной, но младший не
смотрит на него, скрывает покрасневшие глаза.

— Я сделаю всё, чтобы ты вернулся.

Сегодня лазурного заката не будет, его ледяные лучи не коснутся медовой кожи
Тэхёна, что гаснет, чтобы вспыхнуть. Только не сверхновой.

Иным суждено обратиться в чёрные дыры.

. ₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩
— Есть две новости, хочется сказать, что одна из них хорошая, но для тебя обе будут
плохими, — Хосок присаживается на край постели, из которой Тэхён этим утром не
встал.

— Судя по тому, что мне снова хреново, буря мимо не проходит, — Ким поднимается на
локтях, переворачивается и снова падает на подушку, из-под полуопущенных век смотря
на две пустые кружки.

Чонгук с утра не разбудил, даже не рассказал об этих двух новостях, с которыми

пришёл Хосок, хотя наверняка об этом узнал раньше всех. Тэхён знает, почему, ведь
каждое слово о будущем им даётся с трудом, а вчерашний разговор показал, что они не
могут нормально это обсуждать. Потому что ничего не изменить.

— Ураган утих до четырёх баллов – сильное разрушение нам не грозит, но он

направляется своим эпицентром прямо на нас, — подтверждает догадку Чон. — Это была
хорошая для всех.

Но не для Тэхёна – он остаётся на Марсе.

Вторая новость на фоне того, что происходит с Кимом, перестаёт быть плохой, и Хосок
даже не знает, стоит ли вообще её озвучивать. Она особо никак не касается блогера,
и не принесёт ему никакой информации, поэтому учёный закидывает ногу на ногу и
запрокидывает голову, находя на потолке Солнечную систему.

Деймосу и Фобосу стало только хуже.

Появляется какая-то надежда в сердцах людей, буря уже не кажется такой страшной,
стоило лишь присвоить ей меньшую оценку, глобальных разрушений никто не ожидает, но
сад Чона на место пока возвращать не стали. Отменять первоначальный план тоже –
никто не знает, что выкинет Марс на следующее утро.

День проходит в размеренном темпе, Чонгук несколько раз приходит в комнату,

проверяет блогера, который так и не вышел ни разу, отвечая лишь «мне и здесь
неплохо». Иногда Чонгуку кажется, что он говорит про Марс, а не комнату, но все эти
попытки не возвращаться остаются неуслышанными. И тогда Тэхён говорит, что
чувствует себя подозрительно лучше.

Ближе к вечеру блогер выползает из комнаты, даже смог снять для Юнги видео, в
котором показал изменения, что успели сделать люди к буре, пока он провалялся в
кровати. Но как бы отстранённо не вёл себя Чонгук, пытаясь сократить их любовь,
подготовить к расставанию, увидев старшего, гуляющего по жилому комплексу, сразу же
сворачивает к нему, расспрашивает, как тот себя чувствует в данный момент и нужна
ли ему помощь. Всем только кажется, что Чон справляется с происходящем лучше, чем
Тэхён, но только последний видел те покрасневшие глаза, что не позволяли себе
плакать, ту разбитую душу, что парень прячет под рабочей курткой с красным вышитым
номером. Чонгуку ничуть не легче.

Чон не смог препятствовать желанию старшего дождаться его сегодня, провести ночь за
просмотром хотя бы фильма, чтобы вернуть то время, когда у них не было проблем,
поэтому Тэхён сидит среди мониторов, ждёт ответа от Юнги, хочет первым узнать,
какой прогноз погоды на следующие сутки.

— Ты будешь все двадцать минут ждать, пока мне видимость не откроется? — доносится
голос Мина из динамика, и Тэхён усмехается.

— А тебе кто-то с Земли звонит поболтать?

— Получишь у меня.

Юнги улыбается, начинает привыкать к этим вечерним беседам, что создаёт Тэхён, пока
ждёт Чонгука. А после него, пока Мин всё ещё находится рядом, приходит
разговаривать Хосок. Это немногое, что они могут сделать для вечного Ждуна, но тот
и не мечтал о большем. Переговариваться без задержки он мог лишь раз в двое суток.

— Можно личный вопрос? — Тэхён запрокидывает голову, вынимает вату из кармана и

бесшумно выдыхает, ведь на протяжение дня с ним ничего такого не случалось, что
дало еле дышащую надежду, что он начал выздоравливать.

— Ну попробуй, — Юнги устраивается удобнее, пристёгивается к креслу, чтобы не

летать в невесомости и переводит взгляд в иллюминатор.

— Твоя скрипка, — Ким даже не знал, что Ждун умеет играть, хотя не удивительно, что
за столько лет Мин научился всему, пребывая в космосе. — Чонгук снимал, как ты
играешь, но ты это сделал для него. Какое прошлое ты скрываешь за струнами?

Тэхён понял, что Юнги не тот человек, который станет играть по первой просьбе, но
то, что он не отказал Чонгуку, значит многое, будто музыка для Мина – секрет,
который нельзя открывать всем.

— Только не подумай, что я спрашиваю об этом, потому что собираюсь умирать, — тут
же заверяет Ким, — ни в какой гроб с собой я эту тайну не собираюсь уносить!

— Ничего драматичного в этом нет, я просто ненавижу музыку, — без утайки отвечает
Юнги, прикрывая глаза. — А Чонгуку сложно отказать, ты же его знаешь. Он решился
записать для тебя те видео, а я для него сыграть.

Будет ли он записывать видео для Тэхёна и посылать на Землю? Или исчезнет из его
жизни, словно никакого Деймоса вовсе не существовало? Превратит ли Чон всё это
путешествие на другую планету в сон?

— У меня снова голова кружится, — на выдохе произносит Ким, — может, уже немного
видно чего-нибудь? Надеюсь, ты просто ничего не увидишь, — парень имеет в виду, что
Юнги обрадует его новостью об улучшении погоды. — Хотя мой организм говорит
обратное… Юнги? — Тэхён поднимает голову, посмотрев на качество связи. — Если ты не
отвечаешь не потому, что ушёл за скрипкой, чтобы мне сыграть, то я обижусь…

— Срочно найди Намджуна.

Этот голос пробирает до мурашек, потому что Тэхён чувствует страх Юнги.

Кажется, ещё с утра Хосок пришёл с хорошей новостью о снижение мощности бури – не
долго людям улыбалась удача, потому что вернувшись с капитаном обратно, Тэхён видит
снимок, что присылает Юнги и не находит там тот ураган.

Потому что их теперь два.

Что происходит после, Тэхён уже не совсем понимает, потому что Намджун
незамедлительно начинает всех собирать, пока парень смотрит на снимок, где два
вихря, «глаза» урагана подходят к ним с двух сторон, зажимая между собой. Один так
и остался при своих четырёх баллах, а другой походит мощностью со всеми пятью.

А это означает только одно.

Маггемит будет в зоне досягаемости следующей ночью, а скорость второго урагана

позволит ему достигнуть базы уже днём. К вечеру их эпицентры столкнутся прямо
здесь. Людей необходимо эвакуировать, и вся проблема во времени – они не смогут
взлететь, пока Маггемит не будет находиться над ними.

У них меньше суток.

И Тэхён готов поспорить, что всё это очень похоже на сценарий одного трагического
фильма.

3am
— Почему не спишь?

Тэхён почти вздрагивает, когда позади слышит голос Чонгука, останавливается в

пустом коридоре и оборачивается, придерживая горячую чашку за стенки.

— А ты? — Ким снова с ватой в носу и знает, что младший волнуется, когда он ходит
куда-то один. Особенно сейчас, когда угроза здоровью возросла вдвойне. — Сказал,
что вернёшься, но так и не пришёл! А я уничтожаю запасы кофе, которые всё равно
развеет по Марсу.

— Я рад, что ты в хорошем настроении, — Чонгук доходит до старшего, смотрит в его

мерцающие глаза, прекрасно зная, что дело далеко не в хорошем настроении, которого
на самом деле нет.

Тэхён не хочет думать, что это их последняя ночь, не спит, чтобы не терять времени,
желает ухватиться за эти тихие моменты, потому что плохая новость для всех хорошая
для Чонгука – они взлетят к Маггемиту, где оставят Тэхёна. Правда, ещё нужно
взлететь, а это дало некоторые осложнения в связи с последними событиями.

Намджун всё пытался рассчитать, может ли Юнги сделать оборот вокруг Марса быстрее,
чтобы они успели покинуть базу до столкновения двух эпицентров, продумывал подъём
из каньона к ракете, которая осталась на поверхности, и накидал с инженером
количество предполагаемых повреждений. После «возможного обрушения на отель» Чонгук
уже ушёл – Хосок отправил его отдыхать.

— Знаешь, о чём я жалею? — Тэхён толкает дверь их комнаты, пропуская Чонгука

вперёд, который на секунду подумал, что старший может жалеть лишь о том, что
полетел на Марс. — Что не воспользовался моментом, когда ещё никто не догадывался о
моём нездоровом состоянии, и мы не съездили в Лабиринт Ночи.

— Почему для тебя это так важно? — брюнет вспоминает тот разговор, когда он
подыграл и предложил провести свадьбу именно в этом каньоне. И тогда Тэхён
признался в чувствах.
— Потому что мы хотели этого оба?

Они хотели своё собственное «навсегда», которое куда-то медленно стало исчезать.

— Какой твой любимый цвет?

Чонгук поднимает взгляд на Тэхёна, не понимает, зачем он спрашивает об этом сейчас,

когда они почти расстались, почему именно этот банальный вопрос, и почему он звучит
так, будто Ким ищет слова, которые заменили бы его просьбу не бросать его.

— Тёмного шоколада.

Цвет Вселенной твоих глаз.

— Я хочу оставить тебе камеру, — Ким не смог, снова заговорил о планетах, о них, —
чтобы ты снимал мне свой прогресс терраформирования.

Самое важное я уже оставил. Держи крепко моё сердце, Деймос.

Чон касается щеки старшего, втягивает воздух, слыша его беспокойные мысли, хочет
заверить, что его сердце будет принадлежать только парню, что проник на космический
корабль и попросил его сфотографировать, но это будет слишком жестоко. Не сейчас,
когда остались считанные часы.

Но Чонгук сдаётся, подаётся вперед и касается тэхёновых губ, одной рукой оглаживая
скулу старшего, а другой притягивая его к себе. Тэхён нуждался в этом, наверное,
просто чтобы ещё раз почувствовать себя живым, в тёплых руках заносчивого парня,
что вечно на тренировках ходил один. Теперь он не один.

Пока не взойдёт Солнце следующего дня.

Пока Фобос не покинет их планетарную систему.

Эту ночь они проведут вместе, а через несколько часов вернутся обратно в
реальность.

1рm
В полдень поступает окончательный приказ с Земли об эвакуации людей с Марса на
космическую станцию, после чего капитан собирает весь экипаж, объяснив план, по
которому они группами направятся из жилого комплекса к ракете. Никаких сложностей
возникнуть не должно, ведь они, когда приземлились, уже проходили через бурю, имеют
о ней представление, разве что только эта будет в разы сильнее, видимость опустится
почти до нуля, и порывы ветра могут сбить с ног.

Только Чонгука пугает не буря, не летающие ледяные камни, которые, попади неудачно
в скафандр, приведут к разгерметизации, не то, что они могут элементарно не
взлететь. Брюнет переводит взгляд на Тэхёна, мажет по бледным губам и ладоням,
спрятанным в карманы толстовки под курткой, подхватывает его усталый взгляд и не
отворачивается.
Оба слышат, что Ким вернётся сегодня на космическую станцию, чего бы это не стоило.

К слову, Тэхёна было решено поставить в одну из последних покидающих жилой комплекс
группу людей, среди которых будет Хосок, потому что Чонгук будет в первой – ему с
инженером надо прийти к ракете раньше остальных. А это значит, им придётся
разделиться, и Ким, как обещал, не будет этому препятствовать.

Капитан объявляет сбор.

Несмотря на серьёзность ситуации, никто не поддаётся панике, никого не одолевают

тягостные мысли, как Чонгука или Тэхёна. Возможно, мысли Намджуна сейчас настигает
не меньшая буря, ведь на его плечах ответственность за каждого, находящегося на
этой планете. Он обязан увезти отсюда всех.

4рm
Тэхён смотрит на потолок с наклеенной Солнечной системой, светящийся в темноте, и
загружается мыслями, не решаясь её снимать с потолка. Они, вроде как, вещи должны с
собой необходимые взять, даже если всего лишь поднимаются на Маггемит на сутки, вот
Ким и думает, что с собой забрать. Он, в отличие от остальных, сюда больше не
вернётся.
Решив оставить планеты Чонгуку, парень касается своего браслета со звёздочками –
это единственное, что он будет хранить, где бы не оказался. А что ему ещё брать,
когда он отдал всё?

— Ты ещё здесь.

Тэхён оборачивается, вспоминая, что Чон просил сразу вернуться к Хосоку, потому что
сам сейчас уйдёт одним из первых к ракете, подготавливать взлёт, и смотрит вышитый
красный номер на куртке. Совсем, как в их первый полёт.

— Это прозвучит эгоистично, но я хочу, чтобы каждый раз, открывая эту дверь, ты
вспоминал, как я всегда оказывался за ней, — Тэхён пожимает плечами. — Не хочу
просыпаться каждое утро один, вспоминая, что раньше всегда делал это с тобой. Так
что…

Могу ли я снова попытаться остаться здесь?

Чонгук ничего не отвечает, потому что прекрасно знает, как каждое место на этой
планете будет напоминать о Тэхёне, как это было на станции, когда блогера погрузили
в криосон на три месяца. Чон будет смотреть на кольцо на своей руке, уходить в
мысли и воспоминания, как он засыпал под тихий шёпот старшего, рассказывающего о
своей прошлой жизни, о том, что хочет в будущем, как их первый случайный намеренный
поцелуй привёл ко второму, осознанному, полному чувств, к третьему, сотому.

Только Чонгук привык, а Тэхён целовать его каждое утро больше не будет.

— Тогда скорее возвращайся к Хосоку, чтобы уйти с ним, — брюнет подходит ближе,
наверное, глупость сделает, а Ким это поймёт. — Я буду ждать тебя в ракете.

Если бы всё закончилось чёртовой ракетой.

Тэхён делает шаг ближе, подается вперёд, чуть наклоняя голову, чтобы поцеловать
Чонгука, ещё раз сделать глоток кислорода, которым для него является простой
механик. Губы у старшего потрескавшиеся, он много нервничает, из-за чего постоянно
их кусает, и Чонгук подхватывает их, прижимается к телу Тэхёна, чтобы снова ощутить
его, не углубляет поцелуй, но отчаянно хочет запомнить эти губы.

Только Тэхён отстраняется, хмурится и стеклянными глазами на Чона смотрит – он

понимает, что за глупость делает младший.

— Не смей меня так целовать, мы не прощаемся.

Тэхён ненавидит прощания, они никогда ему не нравились, особенно, когда осознаёшь,
что встреч больше не будет. Конечно, у них ещё есть время на станции, изнурительные
сутки, но это так мало, по сравнению с целой жизнью.

Чон кивает, ещё раз осторожно касается любимых губ и отпускает, уходит, потому что
время уже пришло.
Люди покидают жилой комплекс.

Пока Ким уходит из комнаты, направляется к учёному, с которым должен уйти,

вспоминает, как при посадке остался с Чонгуком в ракете, вопреки приказу и плану.
Тогда-то Чон и попросил обещание.
– Иногда приказы против твоей воли могут спасти тебе жизнь независимо от того, буду
я рядом или нет. Если нам придётся разделиться, мы разделимся, Тэхён, обещай мне. И
Ким пообещал.

Когда блогер добирается до оставшихся людей, которые группами покидают отель, он

заверяет Хосока, что чувствует себя достаточно, чтобы самостоятельно добраться до
ракеты, хотя его тело мелко подрагивает. Буря уже настигла их, и есть большая
вероятность, что Тэхён может свалиться в обморок, поэтому многие волновались больше
обычного, и в группе последних людей находится врач и Хосок.

На каналах связи, подключённых ко всем скафандрам, слышится голос капитана, отчёты

об успешном достижении ракеты, её состоянии, приходе второй группы и всего того,
что Тэхён пропускает, когда сосредотачивается, чтобы слышать лишь один голос.

– Давай дадим тебе позывной на случай, если нас выбросит в открытый космос? У нас
будет тридцать минут, пока кислород не кончится, а на линии связи будет много
человек. Если у тебя будет позывной, я смогу последние минуты своей жизни потратить
на разговор с тобой. Как насчёт Фобос?
– А ты? Тебе тоже нужен позывной. Обидно будет, если я потрачу кислород на
постыдные истории, которые услышишь не ты.
– Деймос.

— Ты готов? — Хосок держит руку на рычаге открытия люка, ещё раз удостоверяясь,
когда Тэхён отвечает кивком.

Марс встречает их во всей своей красе. Хосок берёт Кима под руку, потому что порывы
бури нещадно пытаются сбить их с ног, летающая пыль, песок, камни шумом бьют по
скафандру, а каждый шаг даётся с большим трудом. Здесь, в расщелине каньона, ещё не
так всё плохо, как там, наверху, куда им придётся подняться.

Тэхён вспоминает теории Хосока, который любил предполагать, каким образом люди
покинули Марс, если жили здесь миллионы лет назад, и среди них не было той, что
планета сама избавилась от них. И Ким сейчас этому верит больше, чем
самоуничтожению, изменению температуры, неудачному эксперименту и другим теориям.

До ракеты остаётся совсем немного, а в глазах Кима начинает темнеть, и вовсе не из-
за выбитого камнем одного фонаря на шлеме. Он чувствует, как снова течёт кровь,
сознание теряет ориентиры, где земля, которой тут никогда и не было, но Хосок его
крепко держит, не даёт упасть, успешно достигая ракеты с последней группой.

В относительной тишине начинает звенеть в ушах, голоса в динамиках смешиваются и

вовсе исчезают, когда с Тэхёна снимают шлем. Ким небрежно стирает кровь, уже
усаженный в кресло, но для него сейчас своё состояние не так важно, как то, что он
не замечает на себе единственного взгляда. Парню приходится надеть шлем обратно,
чтобы услышать, о чём сейчас идут переговоры, но на канале связи ничего нет. Его
отключили для добровольцев. Тогда Тэхён поднимается с кресла, стремительно
направляется к капитану, пока Хосок его не останавливает.

— Сейчас не время, вернись.

— Подключи меня к общему каналу, — Тэхён находит Чонгука, там, среди команды
управления, которая заметно нервничает, и вновь слышит голоса.

Хосок знает, что бесполезно что-то запрещать Киму, да он и не совсем уж и обычный

турист, тем более, не главная забота сейчас, потому что Тэхён слышит «автомат не
сработал».

— Без одного двигателя тяги может не хватить, — инженер всё ещё пытается подключить
его отсюда, игнорируя вой бури, что пытается уронить ракету, уже наклонив её. —
Корректировка курса будет не менее проблемной.

— То есть, подключить остаётся только вручную? — уточняет Чонгук, и Намджун слышит,

что именно спрашивает механик. — Снаружи, третий слева. Если у нас нет другой
возможности, я запущу его.

— Оставайся на месте, Чон, — инженер перекрывает парню проход рукой. — Тебя снесёт
сейчас, а запустив двигатель, у тебя будет минута, чтобы вернуться, иначе тебя
поджарит.

— А у нас есть выбор?

Дело в том, что его нет, и все в управлении это понимают. А ещё знают, кто учил
восемь месяцев Чонгука, который может справиться, обнаружив проблему, которая как
раз вероятна, раз автоматически двигатель не включился. Он вполне может устранить
проблему.

— Капитан, — Чонгук смотрит на Намджуна, взывая к нему не как к другу, чувства к

которому могут повлиять на решение, а как к своему командиру, способному трезво
дать оценку этому плану.

Чон – способный механик, у него за короткий срок первой работы в космосе много
достижений, он способен сохранять хладнокровие, выполнит работу несмотря ни на что,
и последнее пугает. Многие могут подумать, что отказать человеку, который в чёрную
дыру хотел лететь, будет разумным, у парня отсутствует тяга к жизни, но сейчас это
не так.

Потому что у Чонгука есть, ради кого стоит жить. И он любой ценой запустит ракету,
чтобы вытащить Тэхёна с Марса.

— Пойдёшь с тросом, — даёт согласие капитан, расставляя ориентиры, — трое будут у

выхода на подстраховке, на возвращение минута, ты должен справиться.

— Я понял.

Чонгук прицепляет на пояс необходимые инструменты на случай, если образовалась

какая-то неполадка, слушает инструкцию и расположение проблемных мест в двигателе,
хотя механик и так это знает, просто повторяет, чтобы сейчас в мыслях была только
работа.

Хотя немногие знают, кто на самом деле в мыслях парня.

— Обещай мне, что ты вернёшься, — Тэхён понимает, что не может повлиять на решение
капитана, и Чонгук не остановится, поэтому надеется хотя бы на обещание.

Чон поднимает ладони, касается шлема старшего своим и смотрит ему в глаза. Он
никогда не даёт обещаний, в которых сомневается, поэтому отстраняется и уходит к
выходу, оставляя после себя неозвученное признание в любви.

Потому что Чонгук безумно любит Тэхёна, поэтому выходит на поверхность Марса,
успевая схватиться за стенки ракеты, не имея возможности самостоятельно устоять на
месте. Сила бури заметно увеличивается.

Ким проходит в носовую часть ракеты, опирается на спинку кресла и смотрит на

монитор с мигающим красным огоньком повреждённого двигателя, снова закусывая губу,
потому что второй ураган достигает их, сталкиваясь с первым. У них больше нет
времени.

Чонгук практически не чувствует поверхности под ногами, он с трудом передвигается

по корпусу ракеты, совершенно ничего не видит, чувствуя, как трос натягивается от
ветра. Его длины вполне хватает, чтобы достичь нужного двигателя, и проблем
возникнуть не должно, ведь все сейчас полагаются на механика. Чон делает очередной
шаг, перехватывает за другую часть корпуса ощущая, как ракета начинает
покачиваться, напоминая, что действовать нужно быстро.

И в динамике ракеты звучит:

— Я у двигателя, — на этом зарождается подозрительная надежда, но это даже не

половина того, что должен сделать механик, — и всё плохо: клапан заело.

— Сколько тебе нужно времени? — Намджун пытается определить, сколько у них осталось
до того, как баланс будет потерян, и ракета упадёт.

— Попробую уложиться в пять минут.

Пяти минут мало, чтобы выправить клапан, не повредив при этом другие составляющие,
да ещё и вернув его в прежнее положение так, чтобы при запуске не заело и не
случилось взрыва. Все жизни людей на ракете зависели лишь от Чонгука. Его руки
заметно дрожат из-за потока воздуха, каждое движение даётся с большим преодолением
сопротивления ветра, который меняет своё направление слишком часто, и парень
цепляется ногами между креплениями и прислоняется к поверхности ракеты.

Юнги учил прислоняться, если не можешь держать руки ровно, поэтому Чонгук упирается
локтём в открытую створку защитного корпуса и начинает выправлять клапан. Сперва
Чон достаёт тот самый осколок, который и послужил причиной проблемы автоматической
блокировки подключения этого двигателя, а затем приступает к вправлению клапана.
Три минуты позади.

— Чон, температура падает, поторопись.

Второй ураган принёс лёд из Лабиринта Ночи, отчего время сокращается ещё в два
раза, но Чонгук не может выправить всего одну деталь, у него элементарно не хватает
сил. Тогда механик находит инструмент потяжелее и собирается попробовать выправить
с помощью сопротивления, как вдруг слышит удар и треск.

♬ Ht Bristol l – Bring Me Back to Life

В динамике раздаётся аварийный сигнал, и Тэхён чувствует, как его сердце
замедляется.

— Чон, что у тебя, — Намджун уже готов отдать приказ на возвращение, потому что он
не собирается терять своего человека.

— Просто сбой, — Чонгук старается дышать медленнее, смотря на расщелину на стекле

шлема, в который попал ледяной камень и застрял там – его кислород выходит наружу.

Тревожный сигнал противно закладывает уши, Чон давит на инструмент, чувствует, как
клапан постепенно поддаётся, вместе с хрустом стекла шлема, камешек из которого
скоро выпадет, и всё рушится, когда звучит оповещение.

«Уровень кислорода тридцать процентов».

Кажется, Намджун отдаёт приказ возвращаться, Чонгук не слышит или не хочет слышать,
потому что ему остаётся совсем немного по сравнению с жизнью всего экипажа. Тэхёна,
которого он обещал отправить на Землю любой ценой.

Чон не может сейчас вернуться, поэтому отсчитывает секунды до того, как кислород
кончится, чтобы задержать дыхание ещё на минуту, слышит об уровне в двадцать
процентов и бьёт ладонью, не думая о повреждении перчатки, чтобы уже сдвинуть с
места этот чёртов клапан.

И он щёлкает, встаёт на место, а на панели управления красный огонёк перестаёт

мерцать.

У Чонгука минута.

Уровень кислорода десять процентов – стекло трескается по всей длине, оставляя

узоры. Он не успеет.
– Если со мной что-то случится, назови какой-нибудь каньон в мою честь.

— Чонгук, — голос в динамике принадлежит не капитану, и Чон чувствует чужую боль,

но не может её забрать, — пожалуйста, вернись. Ты обещал мне вернуться!

— Я обещал, что сделаю всё, чтобы вернулся ты, Тэхён, — брюнет начинает глубже
дышать, закрывает панель двигателя и спускается на поверхность, слыша оповещение о
пяти процентах.

Тэхён слишком поздно понимает, что Чонгук не планировал возвращаться, не давал

обещаний, не позволял прозвучать и намёку на то, что они улетят вместе.

— Ты не можешь меня бросить, не так, Чонгук!

«Уровень кислорода критический.»

– Не смей меня так целовать, мы не прощаемся.

Только Чонгук, когда целовал, прощался.
— Прости.

В глазах начинает двоиться, брюнет с трудом сжимает в ладони опору ракеты, которая
начинает наклоняться. Им надо взлетать.

«Уровень кислорода ноль процентов.»

Чонгук едва дышит, хочется сделать элементарный вдох, но у него есть возможность
всего лишь на один выдох, и он его тратит на самые важные слова.

— Я люблю тебя, Тэхён.

Наверное, Тэхён сейчас плачет или пытается вырваться, чтобы пойти за ним, но Чонгук
уже не слышит. Его ладонь соскальзывает, он погружается в темноту, в которой
наконец обретёт покой и сломает своё проклятие, ведь тот, кто его любит, останется
жить.

– Тогда совпадение ли то, что мы встретились именно здесь, на станции, которая

летит к Марсу?
– Давай считать это вероятностью одного процента из бесконечности?

Один процент из бесконечности.

И Чонгук дарит этот один Тэхёну.

Двигатели запускаются, ракета отрывается от поверхности Марса, взлетая на станцию

Маггемит.
Миссия окончена.

Полтора года спустя

Что такое дом?

То место, где ты родился или то, куда возвращаешься каждый вечер. Домом могут быть
люди, с которыми ты никогда не задерживаешься на одном месте. Домом можно сделать
любое место, удивительно, но даже планету.

Проект колонизации, по которому Марс должен был стать вторым домом, был свёрнут
после того, как два урагана сошлись вместе в каньоне Копрат, разрушив жилой
комплекс до такой степени, что возвращаться на поверхность Красной планеты не было
смысла, как и ресурсов для проживания на ней, из-за чего с Земли поступил приказ:
возвращение.

Обратный путь занял гораздо больше времени, почти весь экипаж был погружен в
криосон. Маггемит успешно вернулся на орбиту Земли.

Звон звёзд на браслете выводит светловолосого из мыслей, воспоминаний космического

путешествия на другую планету, который сейчас кажется всего лишь сном. Выбеленные
прядки волос тихо раскачиваются на ветру из открытой настежь двери, что ведёт в
сад, тёмные глаза с янтарными вкраплениями смотрят на солнечные лучи, проливающиеся
внутрь дома, которые задевают разноцветные пузырьки, образовавшиеся на пенке от
сваренного кофе.

Тэхён не имел пристрастия к этому напитку, как-то до Марса он был равнодушен к

ароматным зёрнам, но сейчас всё иначе.

Всё иначе.

Парень наливает напиток в одну кружку, разбавляет пенкой холодного молока и сверху
наливает карамельный сироп. Месяц работы бариста не прошёл мимо, хотя гордиться
обычным кофе не имеет большого достижения, но Тэхён вообще впервые работает
официально.

Когда он сбежал с Земли, то потерял последнюю возможность на восстановление в

университете, поэтому решил попробовать что-нибудь простое, пока не нашёл себя. И
его поддержали.

Ким забирает кружку, натягивает спадающую футболку обратно на плечо и уходит с

кухни, направляясь в спальню. После Марса его здоровье восстановилось, как и
отношения с отцом, потому что первый разговор с генеральным директором получился
больше отчитывающим, чем переживающим, но Тэхёна это не сильно волновало, ведь
Майерс наконец обратил своё внимание на него. А ещё выписал запрет на посещение
космического агентства, чему Ким сильно не противился.

Светловолосый заворачивает в просторную комнату, где тюль колышется от летнего

ветра, и на белой, мятой постели, среди подушек лежит он.

Чонгук чувствует, как рядом проминается матрас, тёплые пальцы зарываются в его
волосы на макушке, и ощущает поцелуй на своих приоткрытых губах.

— С днём рождения, Деймос.

– Привыкнуть могу, что тогда будешь делать?

– Целовать тебя каждое утро?

Тэхён проводит ладонью по голой спине младшего, целует шрам на лбу и валится рядом,
когда Чонгук притягивает его к себе.
Это будет ложью, если весь экипаж скажет, что не испугался, когда прозвучали
последние слова механика, потому что девушки проронили слёзы, увидев настоящую
любовь. Те трое, которых капитан поставил у выхода на подстраховку, вовремя успели
прийти на помощь Чону, вышли ещё с первым оповещением сбоя в разгерметизации и
притащили механика обратно вовремя. Правда, тот камешек, что попал в стекло, всё же
вылетел, а стекло осыпалось в самый последний момент.

Марс оставил на память свой шрам, подобный ему – у Чонгука всё же появился каньон в
его честь.

— Ты проспал уже половину дня, — тихо говорит Тэхён, чувствуя горячее дыхание у
своей шеи, в которую утыкается брюнет. — Скоро все приедут.

— Ещё пять минут.

Чонгуку сложно отказать, и Ким соглашается, устраивается удобнее, перебирая волосы

младшего.

Многие, кто был отправлен в космос с миссией на Марс, остались на Земле. Планета
оказалась слишком непредсказуемой, и, наверное, ещё слишком рано покидать Землю,
чтобы обосновывать второй дом. Чон теперь работает обычным механиком, довольно
востребованным и узнаваемым, не без помощи Тэхёна, который всё же заснял его в
своём последнем выпуске.
– А теперь всем расскажи, кому принадлежит твоё сердце, Деймос.

Наконец, спустя столько времени, они снова дома.

Dotan – Home Part 2

Розовые кучерявые облака медленно плывут у горизонта, и Тэхён вспоминает голубой
закат, который люди на Земле, возможно, когда-нибудь смогут увидеть. Светловолосый
переворачивает мясо на гриле, опускает взгляд с небес на знакомые треугольные
глазки и улыбку, что наконец появилась на лице Ждуна. Хотя, он больше не является
им, наконец, завершив свою многолетнюю работу и спустившись на землю.

— Да, у меня на Земле нет дома, вот я и остановился у Хосока, — отмахивается Юнги,
когда Чонгук спрашивает, где он всё это время был.

— Мы встречаемся, — поправляет Хосок.

— Снимаю у него комнату и плачу́ чувствами, — не уступает Мин, так и не признавая

напрямую свои чувства, — считаю это выгодной арендной платой.

Это как-то само вышло, Хосок даже не может вспомнить того момента, как на Маггемите
их дружба переросла в нечто, что заставило Юнги покинуть космос. Учёный всё же смог
войти в его душу, расположиться там и приручить холодного техника с разводным
ключом, который на память он забрал со станции себе.

— Неплохо устроились, малыши!

Чонгук поворачивается и не успевает среагировать, как Намджун зажимает его в

медвежьих объятьях, потрепав по макушке, как мальчишку. Хотя для капитана, что ждёт
своей очередной миссии, Чон и правда непослушный мальчишка, решивший, что его
оставят на Марсе, но не тут-то было. Капитан своих не бросает.

Вечер скрашивается небольшой компанией, устроившийся в саду и скромно справляющий

день рождения механика. Намджун привёз поздравления в письмах от экипажа, которым
Чонгук буквально жизнь спас, устранив повреждение в двигателе ракеты, зачитывал
каждое, отчего вогнал парня в краску, ведь на самом деле он не планировал
становиться героем, которым его нарёк генеральный директор. Только никто не знает,
что Майерс ещё отдельно поблагодарил его за Тэхёна.

— Я покажу? — светловолосый выжидающе смотрит на Чонгука, который сразу понимает, о

чём говорит Ким, и кивает, получая радостную улыбку старшего.

Тэхён достаёт из-под чехла телефона маленькую чёрно-белую фотографию и протягивает

остальным, показывая снимок чего-то крошечного, живого, ловя удивлённые взгляды.

— Ему пара недель, — светловолосый подпирает голову рукой, влюблённым взглядом

скользя по фотографии.

Чонгук тогда просто рассказал про свой сон, в котором видел Тэхёна и их дочь, после
чего Ким, полный уверенности, предложил завести ребёнка (наверное, чтобы Чону в
голову не пришло больше покидать Землю).

Когда время ограничено, ты пытаешься взять от жизни всё, и сейчас, когда у них
целое навсегда, они решили не останавливаться, не отказываться от своих желаний.
Поэтому на руках у парней сверкают парные кольца.

— Уже придумали имя? — интересуется Юнги, подумав, что это вообще-то неплохая идея,
создать свою семью.

Тэхён переводит взгляд на Чонгука, дав шанс сказать ему, потому что имя выбирал он.

— Минни.

У Чонгука был брат, который подарил ему мечту полететь в космос, а он дал ему
обещание, которое наконец смог выполнить.
– Назову звезду твоим именем.
Их маленькая звезда будет носить имя брата.

У них всё только начинается.

Новая жизнь, новые возможности, остаётся только дышать полной грудью и возвращаться
домой, где тебя всегда будут ждать. Трудности на этом не заканчиваются, впереди ещё
много обещаний и планов, но они справятся со всем этим, потому что они – Деймос и
Фобос, части одной планетарной системы.

Подумать только, их встреча – это вероятность одного процента из бесконечности, и в

этой бесконечности тысячи Вселенных они нашли друг друга.

Последняя остановка – Земля.

₊ ˚ ✩ ｡˚ ₊ ✩ ｡ ˚ ☽ ₊ ˚ ✩ ｡₊˚
Комментарий к 11. Deimos & Phobos
Вау, они это сделали?
Время и правда слишком быстро пролетело, и эта работа для меня особенная, ведь я
без ума от космоса, поэтому хотелось подарить частичную своей Вселенной вам. Я не
сильна в механике, как Чонгук, поэтому пыталась передать действительность простыми
словами, я не сильна в познании Марса, как Хосок, но преподнесла своё видение этой
планеты, я не сильна в любви, как Тэхён, но знаю точно, что люблю каждого из вас~

Поэтому мечтайте, смотрите в ночное небо и ищите красную точку, потому что где-то
там кружат над Марсом Деймос и Фобос💜