квантовые запутанности

Posted originally on the Archive of Our Own at http://archiveofourown.org/works/30446886.

Rating: General Audiences

Archive Warning: No Archive Warnings Apply
Category: M/M
Fandom: Dr. STONE (Manga), Dr. STONE (Anime)
Relationship: Asagiri Gen/Ishigami Senkuu
Character: Asagiri Gen, Ishigami Senkuu, Suika (Dr. STONE), Ooki Taiju, Ogawa
Yuzuriha, Nanami Ryuusui, Francois (Dr. STONE)
Additional Tags: Texting, Getting Together, Psychology, Science, Wrong Number AU,
Pining, Pre-Canon, Identity Reveal, Identity Porn, don't hide the author's
style please i'm begging, Dr. STONE Manga Spoilers, yeah major
manga spoilers here guys
Language: Русский
Stats: Published: 2021-04-28 Completed: 2021-07-14 Words: 34,332
Chapters: 3/3

квантовые запутанности
by solnczevorot

Summary

За год до катастрофы Гену приходит сообщение с неизвестного номера.

Notes

честно сказать, этих героев нелегко прописывать. я пыталась максимально попасть в

характеры. сенку, естественно, всезнайка, но ген мне всегда казался успешным в
гуманитарных науках и культурологии. к тому же у нас ноль инфы о его прошлом,
поэтому я просто придумала это лол
надеюсь, вам понравится!!
— MistressEast

спасибо огромнейшее авторке за то, что она поделилась со мной кодом для стиля
переписки, и я провела лучшие три дня в своей жизни, форматируя это!!! я обожаю
эту историю и надеюсь, вам тоже понравится!
— переводчица

A translation of the observer effect by MistressEast

A translation of the uncertainty principle by MistressEast
 эффект наблюдателя

Ассистент взмахом руки сообщает, что до выхода на сцену остаётся пять минут. Ген кивает
ему и тут же чувствует вибрацию телефона в кармане брюк.

Никто, кроме менеджера, ожидающего в гримёрке, писать ему не должен, поэтому Ген
торопливо достаёт телефон и включает экран. Неизвестный номер.

Бор считает, я прав.

К сообщению прикреплена ссылка.

Ген с удивлением смотрит на адрес совершенно не известного ему сайта, но всё же переходит
по ссылке. Браузер тратит секунду на загрузку страницы и выдаёт научную статью о
квантовой физике. Ген пробегается по тексту глазами, выцепив термины «волновая природа
материи» и «эффект наблюдателя», но незнакомые слова сливаются в нечитаемое
полотно, и он переключается обратно на мессенджер.

Как правило, Ген игнорировал такие сообщения и блокировал номер — так он обычно
поступает, когда в руки фанатов попадает его личная информация. Однако самоуверенность
в одной этой фразе завораживает его, и прежде чем он может остановить себя, уже набирает
ответ.

Насколько я могу судить, этот Бор мёртв и не может поддержать тебя в споре. Одна из
нескольких твоих сегодняшних ошибок ;)

Не успевает он убрать телефон в карман, как тот вновь раздаётся прерывистой вибрацией.

Ты знаешь, что я имел в виду, старик. Эффект наблюдателя и принцип неопределённости —

разные вещи, и точка. Я пытаюсь помочь тебе с учёбой, так что отнесись серьёзно.

Непроизвольно качая головой, Ген опять начинает печатать. Видимо, ему случайно написал
какой-то ботан, и с этим нельзя затягивать.

Нужно было сказать прямо: вы ошиблись номером.

И вновь ответ не заставляет себя ждать:

Даже не пробуй этот трюк снова. Я не поведусь.

На периферии зрения ассистент подаёт сигнал две минуты, но Ген стоит, озадаченно
гипнотизируя тусклый экран.

Не будь таким настырным. Никому не нравятся агрессивные люди, знаешь ли.

Не пытайся отвлечь меня от того факта, что ты был не прав.

В чём именно я был не прав?

Мне правда нужно сказать это вслух? Ладно, ладно. После того как ты НАСТОЙЧИВО
декларировал мне Гейзенберга, я взял на себя смелость найти для тебя эти материалы, чтобы
ты не сделал такую позорную ошибку на вступительном экзамене. Можешь не благодарить.

Ген весело фыркает от такой наглости. Кто вообще так разговаривает?

— Асагири-сан, — в полголоса зовёт ассистент.

— Иду, иду, — нараспев тянет Ген, выключает телефон и кладёт его обратно в карман.
Пускай его недоверчивый друг немного пообщается сам с собой.

Уверенно пробираясь сквозь занавес, Ген всё ещё улыбается. Шоу вот-вот начнётся.

Когда Ген возвращается в свою пустую квартиру, до сих пор разгорячённый после успешного
выступления, он проверяет уведомления. На экране загораются и пробегаются по коже
щекотными мурашками восемь непрочитанных сообщений.

Большинство из них — целые абзацы заумной болтовни из технического жаргона, в котором

Ген даже не пытается разбираться, вперемешку с незлыми издёвками и ссылками на
необычайно специфичные статьи.

Устроившись поудобнее на диване, Ген отвечает:

Это ~чудесно~ и всё в таком духе, но я серьёзно. Если ты хочешь, чтобы твой своенравный
ученик сдал экзамен, тебе стоит попробовать писать ему вместо меня, сенсей.

В этот раз ответа нет довольно долго. Он трёт уставшие глаза и думает, что ляжет спать, не
дожидаясь сообщения.

Подожди, ты не шутишь?

Нет~ перепроверь номер.

Проходит ещё несколько минут, пока его таинственный собеседник, как полагает Ген,
сверяется с контактами. И тут:

Приношу свои извинения.

Ген усмехается.

Всё в порядке~ не каждый день получаешь загадочные сообщения о всяких научных штуках.

Ты не должен был позволять мне просто продолжать писать всё это.

Я пытался сказать тебе, сенсей.

Да, думаю, пытался.

Тц тц. Тебе стоит больше доверять другим.

Честно говоря, мой отец уже делал так, чтобы отвертеться от учёбы.

Так со своим сыном? Как бесчеловечно~

Ткнув на кнопку «отправить», Ген ловит себя на мысли, что поспешно решил, будто бы его
собеседник мужчина, и быстро исправляет:

*ребёнком

Нет, сын — верно.

Что ж, а ты строгий учитель, так что, думаю, не могу его винить. К чему он готовится?

Или, скорее, не готовится.

Он пытается пройти отбор для участия в программе МКС.

Брови Гена ползут вверх, и он потягивается, лёжа на диване.

И ты ему помогаешь?

Ему нужна помощь. Он преподаёт физику, но если он даже не может отличить эффект
наблюдателя от принципа неопределённости, ему ни за что не пройти отборочные.

Конечно, конечно.

Ген безнадёжно теряется в догадках о значении всех этих слов.

Ты действительно много знаешь. Ты тоже преподаватель?

Выуживаешь информацию?

Хочешь сказать, ты мне не доверяешь?

Я тебя не знаю.

Я тоже тебя не знаю.

Ладно. Я скажу тебе, чем я занимаюсь, если скажешь, чем занимаешься ты.

Одно мгновение Ген колеблется, постукивая подушечкой пальца по губам. Вместе с

правилом «не брать конфеты у незнакомцев» в ряду стоит ещё одно, не менее важное: не
распространяться о личной информации в СМС. Но было что-то невероятно очаровательное в
его новом товарище по переписке. Чем может навредить небольшой вежливый разговор?

(И не то чтобы ему писал кто-то ещё.)

По рукам. Я артист~
Артист чего?

Извини~ не могу сказать. Я довольно-таки известен. Если я скажу тебе, с чем выступаю, ты
сможешь выследить меня и убить.

Справедливо. Ты и правда кажешься довольно раздражающим. Не думаю, что я смог бы

сдержаться.

Ген хихикает и переворачивается на другой бок.

Как жестоко!

Безопасность превыше всего.

Твоя очередь, сенсей.

Я ученик.

Не сенсей, значит. Но прозвище кажется очень подходящим. Прежде чем ответить, Ген
тратит пару секунд, чтобы переименовать номер неизвестного контакта в «Сенсей».

На какой ты специальности?

Я в старшей школе.

Ген глазам не верит.

Не может быть!!

К сожалению, да.

Серьёзнооо?? А ты умён не по годам.

Ок, мне не двенадцать. Квантовая механика и корпускулярно-волновая оптика спокойно себе

входят в школьную программу.

Но помогать кому-то с экзаменом для космической программы — явно нет.

Это не так уж впечатляюще.

Не скромничай!! Я твой фанат, сенсей~

Ну, замечательно. Неверный номер, которому я провёл лекцию о Нильсе Боре, подбадривает
меня.

Ты точно младше меня, но я едва ли понял хоть слово из тех статей. Конечно же, я
впечатлён~

Да ладно, это ерунда. Разобраться совсем не сложно, если знаешь основы.

Ген понимает, что парень хочет объяснить. Он улыбается. Никаких планов на этот вечер у
него всё равно не было.

Боюсь, я не очень-то хорошо ладил с физикой, сенсей. Это правда настолько легко?

Любому это по силам. Всё, что нужно знать, — физика элементарных частиц, а это легкотня.
В общем, в 1925 учёный Эрвин Шрёдингер…

Ген подкладывает одну из подушек под голову и устраивается поудобнее.

Это не должно было становиться привычкой. Любой разумный человек обернул бы всё в
шутку, посмеялся над таким нелепым недоразумением и прекратил бы разговаривать с
человеком, который по ошибке написал ему о Нильсе Боре. Но Ген любит
экспериментировать. Каждое уведомление о сообщении Сенсея посылает приятный холодок
по спине, а в голове становится легко. Точно такое же чувство, как после безупречного
выступления или нового освоенного фокуса.

Это забавно, в каком-то роде. Ген гордится своей способностью выявлять способы
воздействия на людей, и незнакомец, с которым они общаются лишь по СМС, — уникальное
испытание. Он не может устоять перед соблазном прочитать этого парня и приходит в
абсолютный восторг, когда Сенсей пытается прочитать его в ответ.

Насколько Ген может судить, охотнее всего Сенсей отвечает на искреннее любопытство и
сдержанную похвалу. Он может моментально подбирать наводящие вопросы и совершенно
равнодушен к лести, но с особым рвением делится своими наблюдениями и хорошо реагирует
на определённые комплименты. Гену не приходится долго гадать, чтобы разоблачить
огромное эго Сенсея, необычайно развитое для его лет и достаточно сильное, чтобы тягаться
даже с его собственным. Однако очевидно, что Сенсей вовсе не высокомерный. Уверенный и
дерзкий, да, но он с лёгкостью признаёт свои ошибки, не наседает, если он не осведомлён по
теме, и, кажется, действительно заинтригован познаниями Гена в психологии.

Очень быстро переписка с Сенсеем становится его любимым способом отвлечься. Вероятно,
ему не стоит так увлечённо написывать кому-то, кто на несколько лет младше него. Впрочем,
ни Ген, ни Сенсей не горят желанием встретиться друг с другом, так что беспокоиться не о
чем.

Фрейд, конечно, был тем ещё мошенником, но всё-таки он впервые испробовал концепцию
врождённых желаний на практике.

Ген печатает сообщение, пытаясь занять руки в нервном ожидании редактора, который вот-
вот должен прибыть на место встречи. Издатель наконец-то проявил интерес к его первой
книге, и теперь Гену нужно убедиться, что черновик идеален, прежде чем отослать его.

Хотя он был не прав практически во всём. Очень жаль, что его считают лицом современной
психологии.

Ах да, чел с Эдиповым комплексом.

Сенсей может подолгу поддерживать радиомолчание, но когда он в настроении поболтать, то

отвечает почти мгновенно.
И это тоже. Он стал первопроходцем в психоанализе, но его теории о бессознательном —
полная чушь. Ты знал, что он популяризовал идею либидо?

Не знал. Это относится к психологии?

Конечно! И это уничтожило целую область исследований на долгое время. Почти всё, что он
предлагал, было опровергнуто, но люди прониклись этой темой, так что нам уже никогда от
этого не избавиться. Ты слышал об Ид, Эго и Супер-Эго?

Мельком.

Да если бы только человеческий мозг можно было так просто изучить.

Очень занятно видеть, как ты отзываешься о чём-то так язвительно.

Это мой конёк, сенсей~ немного забавно, что я разбираюсь в чём-то лучше тебя.

В моей работе психология не требуется.

Не будь так опрометчив. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится залезть в чью-то голову.

Если мне будет нужно, я просто позвоню тебе.

Залипая в телефон, Ген не сразу заметил, как его редактор проскользнул в кабинку и сел
напротив, раскладывая на столе стопку бумаг.

Извини, сенсей, мой редактор пришёл. Скоро вернусь!!

И Ген убирает телефон в карман, стараясь не думать о том, почему он так неловко краснеет.

Когда встреча подходит к концу, Ген готов прыгать от радости. Он снова проверяет
уведомления и видит одно новое сообщение.

Редактор? Ты писатель?

Ген безмолвно выругался. Он настолько погрузился в мысли, что даже не заметил свой
маленький промах. Теперь Сенсей знает совсем немного больше, чем планировалось. Закусив
губу, он медленно печатает:

Можно и так сказать.

Сенсей отвечает быстро.

Я думал, ты артист.

Я разносторонний человек, знаешь ли. В нашей экономике без этого не выжить.

Ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя, сенсей. Поверь мне.

В чате резко всплывает значок «печатает», и три точки задорно подпрыгивают на экране. А
затем исчезают. Через секунду, показавшуюся Гену вечностью, приходит ответ Сенсея:

Ловлю на слове. Хотя это довольно круто.

Ген с облегчением улыбается.

Спасибо~ но не разоряйся на комплименты. А не то я привыкну~

Он чуть не добавляет подмигивающий смайлик, но вовремя осекается. Подмигивающий

смайлик — это большой шаг. Сперва нужно прощупать почву и узнать, как Сенсей относится
к эмодзи, прежде чем предпринять нечто такое грандиозное.

Принято к сведению. И я почитал о том мужике, которого мы обсуждали. Даже со своим

ограниченным знанием психологии, я могу сказать, что ты прав. Он был мошенником.

Спасибо!!

Я не говорю, что меметика это псевдонаука.

Но ты говоришь, что ты выше этого.

Нет, я говорю, что она не так важна, как другие отрасли антропологии.

Что есть антропология, если не изучение мемов?

Ты шутишь?

Шучу?~ Я?~

В наши дни меметика и близко не стояла с исследованием таких вещей, как тенденции в
искусстве или лингвистический анализ. Это факт.

Я не согласен. Это социальный язык, сенсей! Разве отправка кому-то конкретной картинки,
чтобы выразить определённую эмоцию, в конечном итоге не используется с той же целью, что
и иероглифы? В 1700-х для художников было обычным делом писать себя, позирующих в
оконных рамах. Каким образом это не мем?

Искусствоведы не согласились бы с тобой.

Ты знаешь каких-нибудь искусствоведов?

А ты?

Не переводи стрелки.

Почему бы тебе не спросить искусствоведа и уже потом вернуться к разговору.

Почему бы тебе не спросить Нильса Бора.

А может, и спрошу.

Маленький чёрный квадрат.

Боже, ты пишешь мне с кирпича? Тебе не помешало бы обновление, сенсей.

Забавно — ты не первый, от кого я сегодня это слышу.

Тем, кто проводит так много исследований, как ты, нужен хороший качественный смартфон.

Мой телефон работает замечательно, спасибо.

Очевидно, нет, раз ты не видишь половины моих милых и супер важных эмодзи.

Переживу как-нибудь.

А этот я вижу.

:P

Пиявки? Серьёзноооо??

Ага, они всё ещё есть в некоторых больницах.

Фууу!!! Зачем?

Они не для того, чтобы высасывать «грязную» кровь и всё такое. У них вполне определённое
назначение.

Убедиться, что ноги моей в больницах больше не будет?

Ага, и иногда врачи используют их после удаления части тела. Если это что-то небольшое
типа пальца, то, действуя быстро, можно пришить оторванные органы без больших потерь.

Ох, рад знать.

Опытные хирурги могут соединить повреждённые артерии, по которым кровь идёт от сердца
к конечностям, но вены, несущие кровь обратно к сердцу, намного меньше, и с ними работать
сложнее. Получается, что кровообращение в пришитой части тела можно восстановить, но
только в одном направлении. Так как пальцы, с которыми они имеют дело, очень малы,
обычные методы дренирования не всегда работают.

Так вот, чтобы конечность не опухла от притока крови, у которой нет возможности выйти,
доктора используют пиявок. Они достаточно малы, чтобы забрать лишь немного крови. А
инфекции не беда, ведь среда полностью стерильна.

И пациенту до конца жизни нужно будет вот так вот лепить на себя пиявок?

Не-а, вены сами срастутся через какое-то время.

Это очень здорово, сенсей, но без обид:

Если повезёт, тебе никогда не придётся испытать это на своей шкуре.

Ага, держу кулачки.

Нет, Гудини ходил на сеансы не потому, что он верил в призраков.

Тогда почему?

Чтобы опровергнуть ясновидение!!

Разве он не был фокусником?

Это не значит, что он не ценил правду! Он упорно работал над своими фокусами, но никогда
не заявлял, что у него есть сверхспособности, и он ненавидел людей, которые ложью
разводили публику на деньги.

Он бы понравился тебе, сенсей. Он был очень методичным. Он терпеливо собирал

доказательства того, что медиум был жуликом, а затем внезапно раскрывал свою личность и
выводил обманщика на чистую воду.

Теперь я вижу, почему он тебе нравится.

Не говори, что тебе не хотелось бы взять и опрокинуть стол, разоблачая липового медиума.

Липовый медиум… типа есть настоящие?

Ну~ кто знает?

Только не говори, что ты веришь в призраков.

Ладно, не скажу.

О боже.

Ты не можешь доказать, что привидений нет!!

Бремя доказательства твоё. Я не могу доказать обратное.

Ты когда-нибудь видел призрака?

…нет
¯\_(ツ)_/¯

Пока нет!

Ты правда веришь в этот бред?

Я просто открыт возможности. В мире много безумных вещей. Ты должен знать это как
никто другой, Мистер Человек-Наука.

В мире нет ничего, что не могла бы объяснить наука.

Может, привидения и всё такое — это ещё не изведанная нами область в науке.

Сомнительно.

Психология — это признанная наука, верно?

ГУМАНИТАРНАЯ наука, но да.

Но мы едва ли знаем, как работает человеческий мозг! И всё равно есть неопровержимые
факты того, что существуют психологические махинации, значительно влияющие на наше
поведение. Если мы этого не понимаем, это ещё не значит, что это какие-то выдумки.

Это другое.

Пока что~

Психология развивается медленно, потому что разум пытается понять сам себя, но
большинство аспектов поддаётся тестам. Теории о призраках и загробной жизни по
определению не могут быть проверены на практике.

Что ж, видимо, мы никогда не узнаем наверняка!

Я полагал, для того, кто так хорошо разбирается в психологии, было бы разумнее приписать
сверхъестественные явления ненадёжному человеческому восприятию и памяти. Разве это не
логичнее?

Конечно, да, но кто я такой, чтобы сбрасывать со счетов тысячи показаний очевидцев?
Каковы шансы, что все они ошибаются или лгут?

Высоки.

Но разве ты можешь быть уверен на 100%?

А знаешь что, да. 100%

Забились.

Забились?

Если я умру, то вернусь и предоставлю тебе доказательства.

ЕСЛИ ты умрёшь??

Так что если я перестану отвечать и после этого у тебя дома поселится привидение, то это я~

Ты не сможешь узнать, где я живу.

Думаю, я наполнюсь каким-нибудь космическим знанием, когда моя душа сольётся со

вселенной, или типа того. Я найду тебя ;)

Как тебе такое бремя доказательства?

Дождаться не могу.

Работа в шоу-бизнесе в его возрасте — благо настолько же, равно насколько и проклятье.

Гену хватает денег, чтобы полностью себя обеспечивать; он начал идти к своей цели намного
раньше, чем большинство его сверстников, и он занимается любимым делом каждый день. По
правде сказать, это тяжкий труд. Он самостоятельно расписывает все свои методики и
изобретает уникальные фокусы, которые занимают часы мозгового штурма и сотни попыток
сделать их выполнимыми. Уже не говоря о времени, необходимом для оттачивания каждого
движения до малейшей детали. Жизненный путь состоит не из одного лишь успеха, но даже с
работой до поздней ночи, тщетными часами тренировок и горами забракованного материала
он гордится тем, чего достиг.

Его глубокие познания в психологии помогают ему ориентироваться в мире взрослых,

прокладывать себе путь на телевидение и в издательство, но иногда этого недостаточно. Если
так подумать, Ген — ребёнок, о чём некоторые очень яростно стремятся ему напомнить,
чтобы не зазнавался.

Он резко хлопает входной дверью, отчего эхо гулкой волной разносится по квартире, и
цепляется за свои волосы, сжимая пальцы с такой силой, что на глаза наворачиваются слёзы.

— Я телепат, чтоб их черти драли, — шипит он. — Чего они вообще ожидали?

Теперь ему стало очевидно, что ведущая ток-шоу, на которое его пригласили этим днём, не
очень-то верила в его способности, поэтому она никак не была готова к тому, что Ген начнёт
её читать. Но что ему оставалось делать? Он действует осмотрительно, если перед
выступлением ему проводят инструктаж, но во всех остальных случаях он выкладывается на
полную. Не его вина в том, что у неё полно неразрешённых проблем со своей дочерью и
нездоровая зависимость от кофеина в таблетках. И вместо того чтобы держаться как
настоящий профессионал, она решила опустить юного гостя в прямом эфире, когда он даже
не мог защититься.

После этого Ген даже не включал телефон. Он был охвачен яростью и ужасом перед
реакцией в социальных сетях. Его книга почти готова к публикации, и скандал — последнее,
что ему сейчас необходимо.

Но он всё же должен объясниться менеджеру, который, вероятнее всего, сейчас кипит от

злости из-за этого инцидента. Он ослабляет хватку и тянется закостеневшими пальцами к
сумке, пробираясь в гостиную.
Его телефон загорается, настойчиво требуя внимания к нескольким сообщениям и
пропущенному звонку от менеджера. Ген мученически стонет, но прежде чем он успевает ему
ответить, замечает обнадёживающий красный кружок на диалоге с Сенсеем. Он и забыл
совсем, что они переписывались до его выхода на сцену. Стоит предупредить его, что этой
ночью на связь он не выйдет.

Поэтому лучше не пить чай, когда у тебя болит горло.

Это очень круто, сенсей!~ Но мне нужно идти!~ :)

Ответа нет, и Ген предполагает, что Сенсей занят своими делами. Однако, с горем пополам
написав часть объяснительного сообщения менеджеру, он чувствует жужжание телефона.

Что-то случилось?

Ген моргает.

Что ты имеешь в виду, сенсей?

Ты молчал долгое время, а теперь говоришь, что тебе нужно идти. И ты поставил две тильды
в одном сообщении. Вот я и спрашиваю, всё ли у тебя в порядке.

Авв, ты пытался прочитать меня? Думал, тебе не нравится психология.

Психология тут ни при чём, я просто узнаю твою манеру речи.

Пытаешься сменить тему?

Конечно, нет~

Ничего не случилось, сенсей. Но спасибо за заботу

Я не доверяю этому чёрному квадрату, но если не хочешь говорить об этом, ладно.

Ген высовывает язык и корчит рожу, будто его телефон в чём-то виноват. Сенсей вечно
уверен, что он всё знает, но если поразмыслить над этим, то они оба незнакомцы, а Сенсей
ещё и младше него. У Гена нет причин трепаться о своих проблемах старшекласснику,
которого даже никогда не видел.

После напряжённой переписки и неприятного телефонного звонка своему менеджеру, Ген

плашмя падает на кровать, не в силах даже переодеться. В комнате мрачно. В неё попадает
лишь свет с улицы, просачиваясь сквозь окно, ложась болезненным жёлтым блеском на стены.
Ген накрывает глаза ладонью, физически ощущая тяжесть от усталости.

Его голова до сих пор гудит, и он слишком взвинчен, чтобы уснуть сейчас.

Его телефон вибрирует где-то в стороне.

Ген находит его наощупь и морщится от неожиданно яркого света, бьющего по усталым
глазам. И о чём менеджер хочет пожаловаться на этот раз?
Сделай мне одолжение и посмотри на улицу.

Ген перечитывает сообщение несколько раз, пытаясь понять, чего от него хотят.

Зачем?

Просто посмотри. Есть окно рядом?

Да.

Окажи услугу.

Тяжело вздохнув, Ген с усилием поднимается и подползает поближе к окну. Его кровать
стоит в углу комнаты, прямо под окнами, так что ему не нужно вставать, спасибо и на том.
Он вглядывается в ночь, но не может найти глазами ничего примечательного.

Ок, на что мне смотреть?

Видишь небо?

Ген живёт на одном из верхних этажей, и его дом находится на достаточном расстоянии от
центра города, чтобы уличное освещение и мерцающие вывески не мешали ему по ночам. Из
его окна открывается отличный вид на небо, простирающееся над низкими крышами соседних
домов.

Да?

Что ты видишь?

Темноту. Немного звёзд. А что?

Видишь короткую линию из звёзд с одной яркой на конце?

Ну, в городе яркость субъективна, но да, отсюда видно Сириус.

Значит, ты знаешь, как она называется.

Иногда я занимаюсь гороскопами~ я знаю зодиакальные созвездия и яркие звёзды. Из города

большинство из них не видно, но они всегда здесь, наверху.

Ну естественно, ты занимаешься гороскопами. Почему я не удивлён.

Так в чём дело, сенсей? Уже поздно, и меня немного клонит в сон

Сейчас расскажу.

Ген фыркает и усаживается в позу лотоса, перебегая взглядом с экрана телефона и обратно
на окно.
Сириус — ярчайшая звезда ночного неба, потому что среди других звёзд, относительно
близких к Земле, он обладает наибольшей светимостью. Он ярче нашего Солнца в 20 раз. И он
всегда был самым ярким, поэтому люди замечали его ещё с самого начала времён.

Ген не моргая вглядывается в маленькое сверкающее пятнышко посреди безграничной

темноты. Даже несмотря на световое загрязнение, Сириус заметно ярче остальных звёзд
пояса Ориона.

Раз ты шаришь в астрологии, я уверен, ты знаешь разные истории о Сириусе.

Конечно. Созвездие Большого Пса. Греки называли Сириус псом Ориона. Древние персы
ассоциировали его с Тиштрией, божеством дождей. В китайской мифологии он зовётся
небесным волком. В культуре коренных американцев к нему тоже есть немало отсылок.

Да, он был довольно важен какое-то время.

Тысячи лет.

Точно. Люди очень долго отслеживали его орбиту. Но в 1844 немецкий астроном выяснил,
что она отклонялась от своего пути с 1755. Он предположил, что некий незримый массивный
объект влиял на орбиту Сириуса на протяжении тысяч и тысяч лет.

Ага.

И вот в 1862 исследователи нашли Сириус Б, белый карлик в тени Сириуса. Белые карлики
— это умирающие звёзды с малой или средней массой. И в общем, эта огромная древняя
звезда была под влиянием гравитации крошечной умирающей звезды, о которой мы даже не
знали.

Ген укладывает локоть на подоконник и подпирает щёку рукой, всматриваясь в такой

далёкий Сириус и размышляя о словах Сенсея. Это, конечно, интересно, но он не может
понять, почему Сенсей вдруг решил рассказать об этом сейчас.

И ты рассказываешь мне это, потому что…?

Просто подумал, что это интересно.

Как вещи могут меняться. И наше о них представление.

Озадаченно моргая, Ген перечитывает сообщение несколько раз. Неужто… Сенсей пытается
подбодрить его? Он невольно растекается в улыбке самыми краешками губ.

Думаю, ты прав, сенсей~ никогда не знаешь, что появится на пути и изменит твою орбиту.
Крошечная умирающая звезда или плохой день.

Или неправильный номер.

Сенсей отвечает в то же мгновение:

Прибереги свои сантименты для других. Я не имел в виду ничего такого.

Знаю, знаю~ это было бы слишком мило от кого-то вроде тебя.

Ген вновь поднимает глаза к небу и невзначай представляет, как где-то Сенсей сейчас
смотрит на ту же самую маленькую мерцающую точку, и мягкая улыбка не сходит с его губ.

Так что я не буду говорить спасибо.

Хорошо. Я напишу тебе позже.

Спокойной ночи, сенсей.

Нет.

Просто «нет»? Да тут такой простор для фантазии.

Нет и шанса, что в скором времени ИИ достигнет полной автономности, так что нет, секс с
роботом по согласию невозможен.

Меня сейчас ударило, что ты старшеклассник, и мне не стоит обсуждать с тобой секс ни при
каких обстоятельствах.

Я не ребёнок.

Но ты буквально ребёнок!! По определению!!

Ладно, мы можем не говорить об этом, но меня интересует лишь научная сторона вопроса.

Секс с роботами или секс вообще?

Секс с роботами.

Если у ИИ не может быть сознания, тогда разве важно, даст ли робот своё согласие?

Боже, что со мной не так?? Не отвечай!! Этого разговора никогда не было.

Ты уверен? Тебе вроде было интересно.

Мне в любом случае не хочется препираться с тобой об этических принципах, сенсей. У меня
такое чувство, что мы с тобой вообще не сойдёмся во взглядах на всю школу философии.

Почему? Я думаю, что философия — важная вещь.

Но?

Но скучная.

Вот и я о чём.
Это всё разговорчики и сплошные гипотезы. В философии ничего нельзя проверить на
практике.

И я знаю, что ты это ненавидишь.

Философы могут сидеть себе в своих башнях и хоть до посинения зубы друг другу
заговаривать. Я предпочту заняться делом и изучать реальные вещи.

Конечно, сенсей~ вот что делает тебя таким очаровашкой~

Я физически чувствую твой сарказм.

Сарказм?~ От меня?~ Ни за что!~

В любом случае, я никогда не говорил, что люди бы не занимались сексом с роботами

несмотря ни на что, но без полной автономии вопрос согласия не имеет смысла.

В КАКОМ СМЫСЛЕ ты не смотрел Чужого???

Ты хочешь, чтобы я извинился или что??

У тебя есть аккаунт на rabb.it? Иди регистрируйся. Живо.

Жду, пока центрифуга закончит вращаться. Что делаешь?

Делаю небольшую перестановку в квартире.

Ага?

Расстановка по фэншую мне совсем не доставила. Она закрывала все мои чакры, и это
становилось невыносимым.

Ага.

Шучу, шучу!! Я не верю в эти штуки.

Призраки — это ещё может быть, но китайская духовная практика — сразу нет?

Для меня, по крайней мере, да. Я жду звонка, и мне нужно было чем-то заняться. Хотя сейчас
я об этом жалею. Я уже вымотался и вспотел, но я только на полпути, так что мне нужно
закончить :(

Ты живёшь один?

Я работаю, к тому же я профессионал в своём деле, сенсей!~ И я оплачиваю всеееее свои

счета~
И сколько тебе?

Какой ты любопытный!!

Прости, я просто не думал, что ты намного старше меня.

Вовсе не намного, но я не школьник.

Колледж?

Я сразу пошёл работать. Если можно так выразиться.

Ясно.

А ты планируешь пойти в колледж?

Ага. Мне уже присылают предложения стипендии.

Серьёзноооо?? Это здорово!! И куда ты хочешь поступить?

Какой ты любопытный.

Прости!~ Я очень увлёкся.

Почему ты не пошёл в колледж? Ты очень умён.

Ого, высшая похвала от нашего гениального мальчика но правда в том, что я уже знал, чем
хочу заниматься в жизни. Изучать теорию я могу и сам, ну, а в моей стезе большее значение
имеет непосредственная практика. За партой я бы не смог набрать достаточно опыта. Я не
видел смысла откладывать начало своей карьеры на несколько лет просто ради того, чтобы
платить деньги за то, чему я мог научиться самостоятельно.

Звучит разумно. И ты явно преуспел в своём деле.

Можно и так сказать~ кем ты хочешь стать, сенсей?

Я полечу в космос.

Как можно скорее. На самом деле я собираюсь в колледж, только чтобы наладить связи. Для
участия в пилотируемом полёте потребуется знать нужных людей.

О, я знаю всеееее тонкости налаживания контактов~ придётся тебе что-то делать с твоей
прямолинейностью, сенсей.

Что не так с моей прямолинейностью?

Не все в восторге от всезнаек.

А что насчёт тебя?

Ну, очевидно, меня это не смущает, раз я пишу тебе уже на протяжении года.

Ого, уже год прошёл?

Прости, я не помню точную дату :(

3 февраля.

Вау.

У меня хорошая память на числа.

Безусловно. Я тронут, что ты потрудился архивировать наш юбилей в своей грандиозной

голове.

Не стоит. Не каждый день я делаю ошибку в номере своего отца и пишу о Нильсе Боре
совершенно незнакомому человеку.

Ну, как бы то ни было, я всё равно благодарен.

За что?

За то, как Бор-чан существенно продвинул изучение квантовой физики, конечно же!!

Точно. Спасибо, Бор.

Спасибо тебе, Бор-чан!~

В перерывах от постоянных репетиций Ген застаёт объявление о запуске космического

шаттла. На днях предстоит большое шоу, поэтому отвлекаться и устраивать себе выходные
он не вправе, но он непоколебимо настроен посмотреть трансляцию, так как уверен, что
Сенсей захочет об этом поговорить.

Комментаторы разражаются тирадами о технических аспектах предприятия, которые Ген не

очень-то понимает, но суть он улавливает, и ему удаётся застать прямую трансляцию запуска.
Он моментально набирает сообщение Сенсею:

Когда-нибудь там будешь ты!

Прикрепив скриншот с трансляции. Однако ему пора возвращаться к работе, поэтому он

выключает телефон и натягивает свои перчатки.

Спустя несколько часов, сидя в электричке по пути домой, Ген проверяет телефон и слегка
удивляется, не обнаружив ответа от Сенсея. Он отмахивается от дурных мыслей. Они с
Сенсеем не могут поддерживать беспрерывный контакт. У него своя жизнь, всё-таки.

Так что он не думает о Сенсее тем вечером. И на следующее утро на тишину от него тоже
внимания не обращает. Однако к концу дня в голову Гена уже начинают закрадываться
тревожные мысли. Он готов был поклясться, что Сенсей будет в восторге от новости о
запуске, а писать Гену целые сочинения о разных научных штуках, заинтересовавших его, он
явно не стесняется. Так почему от него ничего не слышно?

Он решает подождать ещё день-другой. Он и сам довольно занят, в конце концов: подготовка
к шоу, выпуск следующей книги, заявления на интервью… и вагон и маленькая тележка
других дел в придачу. После публикации первой книги карьера Гена резко пошла в гору, но
времени на отдых у него стало в разы меньше. В шоу-бизнесе нельзя останавливаться ни на
секунду, и Ген не может позволить себе остаться выброшенным на обочину.

Он откладывает телефон в сторону и открывает ноутбук, чтобы разобраться с кучей

непрочитанной почты.

«День-другой» превращается в два, растягивается в три, четыре… и вот уже неделя

проходит, а Сенсей до сих пор не подаёт никаких признаков жизни. Ген старается сдерживать
обиду. Бывало, что они не писали друг другу намного дольше, но он был так уверен, что
Сенсей захочет поболтать о шаттле. Ген с нетерпением ждал, чтобы разделить с ним
воодушевление, и тщательно скрывал сам от себя, что у его волнения есть какая-то особая
причина.

Ген сидит на кровати, прижав колени к груди, и безотрывно смотрит на валяющийся рядом
молчаливый телефон. Пытаясь найти разумное объяснение, он вспоминает, что Сенсей
ученик. Он, скорее всего, просто очень занят школьными делами.

Солнце уже почти село — на горизонте виднеется лишь тонкая оранжевая полоса света, но на
стенах комнаты хаотично пляшут яркие огоньки гирлянд, которые Ген развесил во время
перестановки, затеянной незадолго до этого. Хотя кровать он так и оставил под окнами. И
теперь каждый раз, вглядываясь по ночам в небо, он находит глазами Сириус, предаваясь
воспоминаниям о строгих научных объяснениях Сенсея. Это странным образом успокаивает,
навевая светлые мысли.

Он выглядывает в окно. Ночь вступает в свои права и застилает небо тьмой. В голову Гена
приходит блестящая идея.

Сенсей, а с Земли видно МКС?

Он смутно припоминает, как слышал, будто в небе МКС выглядит как звезда, но детали от
него ускользают. Действительно ли можно увидеть такой относительно небольшой объект с
поверхности?

Так ничего и не получив от Сенсея спустя целую неделю, Ген уже не надеется услышать
ответ, поэтому, когда через минуту его телефон вибрирует, он чуть не подпрыгивает от
неожиданности.

Да, но совсем недолго.

Что ты имеешь в виду?

Особенность в её траектории вокруг Земли: когда её видно, то кажется, будто она движется
очень быстро. Она пересекает небо на большой скорости, так что смотреть особо не на что.

Серьёзнооо? А её видно из Японии?

Не сегодня и, вероятно, не из города. Может, на окраинах.

Не сегодня? Так и пишут?

Я знаю расписание.

Что-то не даёт Гену покоя. Сенсей пишет с несвойственной ему отстранённостью. Обычно
его хлебом не корми — дай поболтать об очередном необычайном явлении природы. Он
точно пустился бы в разъяснения специфики орбиты МКС, мучительно разжёвывая малейшие
детали. Но не в этот раз. Трудно прочитать человека, не видя его перед собой, но Ген
общается с Сенсеем достаточно долго, чтобы заметить изменения в его манере речи.

Тем не менее, что произошло с Сенсеем — для него загадка. Да и чем он, в конце концов,
может помочь? Это не его дело. Но учитывая таинственное исчезновение Сенсея на целую
неделю, Ген просто не может избавиться от тревоги.

Чёрт с ним, решает он.

Что-то не так, сенсей?

Он кидает телефон на край кровати и отворачивается к окну. Это глупо. Он не должен так
волноваться. Сенсей вот не колебался, когда начал расспрашивать о его личной жизни, так
ведь? Они друзья, пусть и в очень странном понимании этого слова, но разве друзьям нельзя
переживать друг за друга?

Моментально отбросив все свои логические доводы, он стискивает зубы, когда спустя
минуту раздаётся жужжание телефона.

Нет. Прости, что исчез на неделю.

Ничего, как и ожидалось. Сенсей не тот, кто станет открыто выражать свои чувства, Ген
полностью уверен в этом. Но у него очевидно что-то случилось. Стоит ли Гену настоять на
своём или забыть об этом?

Да, мне было очень одиноко

Я думал, ты захочешь поговорить о запуске шаттла. Я посмотрел запись специально ради

тебя~

Я видел немного.

Очень круто, да?~

Конечно.

Боже, это хуже, чем тянуть кота за яйца. Ген заправляет чёлку за ухо и решается
попробовать ещё раз.

Ты же говорил, что твой отец собирается в космос? Как всё проходит?

Вполне неплохо.
Отлично!! Возможно, вы сможете отправиться в космос вместе!

Возможно.

Ген обречённо дуется. Если Сенсею так не хочется разговаривать, он мог бы попросту не
отвечать. Однако раз уж он пишет Гену, пусть и очень отрешённо, это может означать, что он
хочет поговорить с кем-то, но не в настроении обсуждать личные проблемы. Недолго
размышляя над этим, Ген начинает печатать:

Знаешь, с космическими путешествиями связано много интересных психологических

штуковин.

Держу пари.

Их трудно изучать, потому как выборка людей, побывавших в космосе, очень мала, но крайне
важно понимать, какое воздействие на человеческий мозг оказывают полёты в космос.

И дело не только в изоляции! Всем давно известно, что изоляция людям на пользу не идёт, но
в космосе даже у слаженной команды могут возникнуть проблемы.

Разногласия?

Порой да, но намного чаще люди закрываются в себе. Это буквально называется
психологическое замыкание, и такое может происходить по-разному. Спустя какое-то время,
астронавты начинают реже держать связь с центром управления. Они, по сути, ограничивают
круг общения до своей команды и развивают исключительную привязанность друг к другу,
отгораживаясь от тех, кто не разделяет их опыта. Это обычная реакция на групповой стресс,
и вскоре всё само собой проходит.

Ясно.

Но психологическое замыкание случается не только с группами, но и с отдельными

личностями. Иногда астронавты могут самоизолироваться и отказываться от должного
общения. И нетрудно понять почему. Не могу представить более утомительной профессии

Такое поведение может стать причиной больших проблем, поэтому придумали специальные
меры для сплочения коллектива! Космонавтов побуждают отмечать дни рождения и
праздники вместе, совершать звонки центру управления не поодиночке, а целой группой, а
также как можно чаще связываться с близкими.

Пытаешься мне что-то объяснить?

Ох, я бы никогда не осмелился объяснять что-то ТЕБЕ, сенсей!~ Просто подумал, что это
интересно. Тот факт, что связь человека с социумом настолько прочна, что даже в космосе
без этого никуда~ круто, не правда ли?~

Звучит как лишняя трата сил.

Пусть так, но от этого никуда не деться. НАСА считает точно так же. Социопаты не могут
полететь в космос. Тесты на личностные качества их сразу разоблачат.
Думаю, в этом есть смысл.

Тогда тебе бы пересмотреть свои амбиции, сенсей.

Что, прости?

Человек, из-за стресса прерывающий общение и уклоняющийся от вопросов о собственном

благополучии, не очень-то подходит для космических полётов, по моему скромному мнению.

Значок «печатает» появляется и исчезает несколько раз. Ген наблюдает, обкусывая нижнюю
губу.

Как хорошо, что твоего мнения никто не спрашивал.

¯\_(ツ)_/¯

Ага, ещё и лицемеришь.

Ох, мне так жаль, сенсей! В следующий раз я постараюсь лучше!!~

Знаешь, иногда ты ужасно раздражаешь.

В этом мы похожи.

К твоему сведению: я не социопат.

Ты обсуждал свою проблему с друзьями?

Нет у меня никакой проблемы.

Хорошо, сенсей~ я тебе верю~

Но если однажды ты захочешь поделиться со мной своими проблемами, я обещаю, что не

буду осуждать тебя… сильно.

Нет у меня проблем.

Но.

Полагаю, мне правда нужно было отвлечься.

Что ж, я в этом мастер. Отвлекать — в каком-то роде моя профессия.

Так что, думаю, мне стоит сказать спасибо.

За что?~

За Нильса Бора, конечно же.

Да! Спасибо, Бор-чан!

Спасибо.

С губ Гена слетает невесомый смешок, и он вновь переводит взгляд на окно. Звёзды наконец
приобретают чёткое очертание и приветственно сияют на ночном небе. Ген слегка наклоняет
голову и представляет тонкую полоску света, устремляющуюся вверх над горизонтом.

Аааа, я так устал!!!

Чем ты занимаешься так поздно?

Чем ТЫ занимаешься так поздно??

Работаю.

Маленькие прилежные школьники уже должны спать~

Только вот мне по барабану становиться прилежным школьником, а ты так и не ответил на

вопрос.

Если хочешь знать, я тоже работал.

Точно, твоя таинственная работа, о которой ты не хочешь рассказывать.

Именно~ хотя мне бы хотелось рассказать тебе, потому что у меня СТОЛЬКО всего, на что я
могу пожаловаться.

Ты отлично справляешься с этим и не раскрывая карты.

Неееет, ты даже не представляешь, как тебе повезло. Я бы ныл в разы больше.

Думаю, о некоторых вещах мне бы тоже хотелось говорить немного подробнее.

Я выслушаю всё, о чём тебе нужно выговориться, сенсей.

Чтобы ты сделал заметки и потом пробовал читать мои мысли? Нет уж, спасибо.

Как грубо!! Мне не нужны заметки, чтобы читать твои мысли.

Теперь мне ещё меньше хочется разговаривать с тобой.

Ты правда работаешь?

Я тут нагреваю химикаты. Просчитался со временем и теперь не могу уйти.

Охх. Как долго это займёт?

Трудно сказать. Час?

Серьёзноооо??? Чтобы нагреть какие-то вещества??

Они взрывоопасные. С этим нельзя торопиться.

Хочешь, я побуду с тобой?

Ты не обязан.

Всё в порядке~ у тебя есть ноутбук? Мы можем посмотреть что-нибудь.

Да, есть.

Но я серьёзно. Ты сказал, что устал, и тебе стоит пойти спать.

Но я бы остался с тобой, сенсей~

Почему?

Что значит «почему»? Я люблю разговаривать с тобой. Как считаешь, почему мы

переписываемся уже больше года?

Или… быть может тебе не нравится со мной общаться??

Нет

То есть, нет, мне нравится с тобой общаться

Хорошо!~

Что посмотрим?

Что хочешь.

Об их возможной встрече в будущем Ген почти не задумывается. Чему быть, того не

миновать. Ему, может, и хотелось бы однажды повидаться с Сенсеем, но спешить незачем. К
тому же, Гену и в голову не приходит, что Сенсей может быть заинтересован во встрече с
незнакомцем, которому написал по абсолютной случайности, но по какой-то причине
продолжил общение. Всё, что у них есть, — переписка. Но главное, что обоих это устраивает.

Может, однажды они встретятся. Может, они постепенно перестанут общаться. А может, они
попросту продолжат переписываться вечно. Что бы ни уготовила для них судьба, у них ещё
полно времени, чтобы разрешить это.

У них ещё есть время.

Они спорили. Спорили по обыкновению о чём-то глупом. О научно-фантастическом фильме,

который только-только запустили в прокат. Ген упрекнул Сенсея в излишней педантичности,
а Сенсей в ответ заявил, что у Гена просто плохой вкус. Через такие споры они проходили
неоднократно — даже Сенсей, наверное, сбился бы со счёта. Ген только лишь закатил глаза,
сунул телефон в карман и отправился на сцену, игнорируя вибрацию от уведомления. Пускай
Сенсей немного пообщается сам с собой.

Он должен был проверить.

Эта единственная мысль болезненно пульсирует в голове, когда его окутывают тьма и холод.

Он должен был проверить телефон.

 принцип суперпозиции
Chapter Summary

Теперь всё по-другому.

Chapter Notes

с этого момента в работе БОЛЬШИЕ СПОЙЛЕРЫ К МАНГЕ. я серьезно, не

читайте, если не хотите испортить себе второй сезон аниме
приятного чтения!
— MistressEast

фем франсуа, гейские полеты на воздушном шаре и (не)много пиздостраданий. в

оригинале у этой главы нет названия, но я взяла и придумала его, потому что
могу

Жизнь в Деревне Ишигами наконец возвращается в свою привычную колею после внезапного
вторжения Гена. Его насильно порабощают во благо науки, и он уже вовсю работает ради
получения электричества, когда вдруг начинает осознавать, что кое-что в Сенку кажется
таким… знакомым.

У него не так уж много времени, чтобы предаваться раздумьям, и хлопот в разы

прибавляется, когда его убивают. Но даже тогда, лёжа на деревянном полу холодной лачуги,
он делает нелепые обещания какому-то безумцу, и самоуверенность Сенку задевает струну
где-то глубоко в его душе. Сенку помогает ему тихонько залезть в хаори, и Ген еле
сдерживается, чтобы не спросить:

«Мы раньше не встречались?»

Но они оба торопятся, и к тому же… Ген определённо запомнил бы встречу с таким
неподражаемым человеком, как Ишигами Сенку.

Конечно, он был в курсе, что Тайджу и Юзуриха — засланцы в Империи Цукасы. Это было
очевидно с их самой первой встречи, ещё до того как он узнал об их якобы мёртвом друге.
Их игра в преданных подчинённых Цукасы была достойна восхищения. Такие вещи Ген, в
силу своих уникальных способностей, сходу улавливал. И потому он должен был быть
предельно осторожен в общении с ними после возвращения из Деревни. Проводи он с ними
больше времени, чем обычно, — и это выдаст его с потрохами, однако избегать этих двоих
было бы не менее подозрительно.

Юзуриха, по крайней мере, кажется, смекает, что означает возвращение Гена. Почти все в
Империи Цукасы знают, что он был направлен в Деревню с важной миссией касаемо Сенку. И
как одна из немногих, кто знает, что Сенку жив, Юзуриха должна понимать, что отчёт Гена
значит одно: он переметнулся на другую сторону. Тайджу, наоборот, пребывает в блаженном
неведении и ни о чём не догадывается, да оно и к лучшему.
Когда Ген не вертится вокруг Цукасы, он нередко помогает Юзурихе с её делами, чаще всего
— с шитьём. Всё детство он сам шил себе костюмы, поэтому управляться с иголкой и ниткой
у него получается довольно сносно. Чего не скажешь о большинстве других жителей
Империи Цукасы.

Во время очередной встречи неофициального кружка кройки и шитья, который состоит лишь
из них двоих, Юзуриха задаёт вопрос:

— А вы хотели бы найти кого-то, Асагири-сан?

Говорить об этом, конечно, не запрещено, хотя все чётко осведомлены о политике Цукасы по
поводу раскаменения. Некоторые всеми правдами и неправдами стараются найти своих
близких и даже уверяют Цукасу в том, что они будут полезны для Империи и их стоит
оживить в первую очередь. Во всеобщей суматохе Гену не доводилось как следует
поразмыслить об этом. Со своей семьёй даже тогда, 3700 лет назад, он не общался долгое
время. Его менеджер может и подождать. А что до друзей…

Одного человека он и правда хотел бы найти.

— Не думаю, — щебечет он в ответ, сконцентрировавшись на стежках и петляющей между

пальцами игле. — Мне и одному всегда было неплохо.

— Ох, ясно. Это здорово, наверное, — Юзуриха понижает голос. Ген поднимает глаза и
видит её грустную улыбку; её взгляд направлен в никуда. — Я очень волнуюсь за своих
родителей. Иногда я не могу думать ни о чём другом.

Ей сейчас очень нелегко, понимает Ген. Помимо всего прочего, она до сих пор пытается
справиться с потерей почти всех своих близких. Тайджу сирота, а остальных людей в
Империи вполне устраивает философия Цукасы, поэтому ей даже некуда податься со своими
тревогами. Задумавшись о том, как бы поддержать свою союзницу, Ген неожиданно для себя
говорит:

— Что ж, есть один человек.

Она любопытно вскидывает голову:

— Кто?

— Друг. Ну, — Ген криво усмехается, — думаю, я могу назвать его другом. Я никогда не
виделся с ним вживую.

— Что вы имеете в виду? — спрашивает она, придвигаясь к Гену немного ближе.

Ген чувствует, как ни с того ни с сего заливается краской. На самом деле, он никогда ни с
кем не обсуждал Сенсея. Да и как вообще он должен был всё объяснить? «Однажды этот
парень написал мне по ошибке, я ответил ему, и с тех пор мы постоянно
переписываемся»? Как же убого. Не говоря уже о том, что эта тема была… весьма личной.
Переписка с Сенсеем была ему тайным убежищем, где он мог спрятаться от жизненных
невзгод, и Ген не хотел рушить эту идиллию. Однако уже не осталось никаких причин так
ревностно к этому относиться.

— Это довольно забавная история, — начинает он после недолгих колебаний. — Мы

познакомились лишь потому, что он ошибся номером. Разве не странно? — он издаёт
сдавленный смешок. — Любой другой на моём месте заблокировал бы номер и забыл об этом,
но я ответил, в общем, слово за слово, и… — он пожимает плечами. — Вот уж
действительно, дружба в современном мире. Однако я не знаю, где он живёт, поэтому найти
его, скорее всего… невозможно. — Улыбка неестественно застывает на лице Гена. Горькая
правда, впервые озвученная вслух, неприятной тяжестью колет в груди. Они не делились
личной информацией, да и мир с тех пор весьма изменился, и поэтому шансы вновь встретить
Сенсея… ничтожно малы.

— Стойте… — Юзуриха замирает на мгновение. — Он написал вам по ошибке? И потом вы

продолжили переписываться? Как долго?

— Ох… э-э… — Ген собирается с мыслями. — Чуть больше года, если я правильно помню.

Она широко распахивает глаза.

— Ну разве это не смешно? — продолжает Ген, выдавливая из себя смешок. — Сейчас даже
мысль об этом кажется форменным безумием!

— Асагири-сан… — начинает она без тени шутки в голосе. — Вы… артист, верно?

Он удивлённо моргает от резкого изменения её тона.

— Среди прочего, да. — Ген встречается с ней взглядом и смотрит в ответ так же
пристально. — Я думал, что ты знала обо мне до инцидента, Юзуриха-чан.

— Мне тоже так кажется… — бурчит она себе под нос. — Думаю, до сих пор знаю…

— Что ты хочешь сказать?

— Асагири-сан, — медленно говорит она. — Как вы думаете…

— Ген-кун! — до боли знакомый фальшиво-сладкий голос вдруг прерывает её, и они оба
подпрыгивают от неожиданности. К ним навстречу широкими шагами приближается Хьёга.

— Хьёга-чан! — приветствует Ген, безмолвно передавая свою работу в руки Юзурихе, и

поднимается, отряхивая все свои слои одежды. Юзуриха вежливо кивает Хьёге и
возвращается к шитью. — Как скромный менталист может быть полезен тебе сегодня?

— Цукаса-кун хочет поговорить с нами. — Хитрым прищуром Хьёга проходится по Гену с

головы до пят, и тот с трудом пытается скрыть дрожь от охватившего его беспокойства.

Ген прячет руки в широких рукавах, улыбается и старается прогнать прочь из своей головы
все мысли о Сенсее.

— Что ж, веди.

Ну и головняк

Ага, я уже запарился искать и исправлять все неполадки.

Тебе кто-нибудь может помочь с этим?

Да, есть парочка друзей. Хоть они и рвутся помочь, но склад ума у них совсем другой.

Вау, очень вежливо со стороны парня, который называет людей идиотами из-за малейшей
оплошности.
Один из них и правда идиот, но он полезен немного в другом.

А что насчёт твоего отца? Разве он не профессор?

Он не очень любит работать руками. Да и в теории, на которую я опираюсь в работе, он,

мягко говоря, полный ноль. Вот почему ему нужно УЧИТЬСЯ

Ну, я бы тебе никак не смог пригодиться. Разве что ты любишь карточные фокусы!

Эм.

Это всё, что я могу предложить, сенсей

Уверен, я бы придумал для тебя какое-нибудь занятие. Ты вроде как не полный дурень.

Но когда дело доходит до таких вещей, я просто безнадёжен.

Я могу научить тебя.

Даже не знаю, это милый комплимент или холодный расчёт.

Науке никогда не помешают лишние руки. Иногда буквально.

Я поражён, что с тобой вообще кто-то тусуется.

У друзей детства нет выбора.

Ого, как здорово!~

Лучше бы тебе не анализировать меня, используя эту инфу.

Анализировать?~ Да ни за что!!

Но я всё равно никогда не считал тебя нелюдимым, сенсей. Ты для такого слишком
уравновешен.

Перечисли качества, которые заставляют тебя думать, что я уравновешен, и я избавлюсь от

них.

Не могу же я раскрывать тебе все свои секреты, сенсей!~

После покушения на Деревню Ишигами всё завертелось в бешеном круговороте.

Заговор Гена оказался раскрыт, но, взяв в расчёт все последствия, об этом он совсем не
волновался. Каждая секунда, проведённая в Империи Цукасы, тяготила менталиста, да и без
возможности быстро передавать информацию шпион из него вышел никудышный. Он
чувствовал, как напряжение Тайджу и Юзурихи заметно возросло, но он был уверен, что
Цукаса с ними ничего не сделает. У него не такие методы.

Всё равно с Сенку ему намного интереснее. Интеллект этого парнишки просто невообразим.
У него уже было немало поводов убедиться в его безумстве: нацарапанная на коре надпись
около Пещеры Чудес, его судьбоносный успех в снабжении тёмного мира электричеством…
Но заявление о возрождении телефона затмило их все. Как бы невыполнимо это ни звучало,
Ген и не думает усомниться в юном гении. Если кто и может воссоздать мобильник в
каменном мире, то это Ишигами Сенку.

Ген чуть не смеётся вслух, когда думает, что бы Сенсей сказал по этому поводу. Он, скорее
всего, согласился бы с Сенку: если следовать инструкции, то непременно получится
достичь поставленной цели. Он всегда был таким же прагматичным.

Если в присоединении к Царству Науки и есть недостатки, то это всё более назойливые
мысли о Сенсее, игнорировать которые в присутствии Сенку становится слишком уж сложно.
В плохие дни Ген не может не думать о том, как речь Сенку, его пронзительный и уверенный
тон отзываются в голове репликами Сенсея, что отдаётся физической болью прямо в груди. В
хорошие дни эти сходства почти успокаивают его, как частичка чего-то привычного в
бескрайнем океане неизвестности. Ворошить прошлое бессмысленно, конечно, но он не может
ничего поделать.

А Сенку… Его воодушевление перед любыми трудностями, его всеобъемлющие познания в

науке, его стремление объяснить окружающим как можно больше нового, его самодовольная
ухмылка… это всё кажется до боли родным. Иногда Ген с трудом может выносить этот
шквал чувств, но и отстраниться он тоже не в силах.

Ничуть не упрощает жизнь и то, что Сенку, кажется, так же заинтересован и в нём. Все очень
заняты своими делами, и Сенку, конечно, нельзя назвать открытым человеком, но и Ген
недаром зовётся телепатом, поэтому он может уверенно заявить, что Сенку чем-то
заинтригован.

Сколько бы Сенку ни закатывал глаза при виде менталиста, он всегда наблюдает со стороны,
когда Ген показывает фокусы деревенским детишкам (и Гинро). Не отводит пристальный
взгляд и скалится немного насмешливо. Когда Ген предлагает ему научиться парочке
приёмов, он отказывается, но всё равно внимательно следит за проворными руками Гена.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы любить магические трюки, Сенку-чан, — как-то
говорит ему Ген, высыпая в ладонь Сенку горстку орехов, которые только что использовал в
своих фокусах. — Однажды они даже могут пригодиться.

— Я и не стыжусь, — отвечает Сенку, вытягивая из кисета на поясе инструмент, чтобы

разбить жёсткую ореховую скорлупу. — И не то чтобы мне в принципе нравились эти твои
магические трюки. — Движением руки он предлагает очищенный орех Гену. — Ты просто
кое-кого мне напоминаешь, вот и всё.

Навострившись, Ген принимает орех и ловко прокатывает его между пальцами.

— Кое-кого? Никогда бы не подумал, что великий вождь Царства Науки стал бы водиться с
фокусниками.

— С тобой же я вожусь, разве нет?

— Я профессиональный менталист с магическими способностями, Сенку-чан. В этом

большая разница. — Ген закидывает орех в рот и улыбается, пережёвывая его.
— Точно, мой косяк. — Сенку отвлекается, чтобы раскрыть оставшиеся орехи.

Ген осторожно наблюдает за каждым его действием.

— Ты хорошо знал этого человека?

— Мы были довольно близки, наверное, — пожимает Сенку плечами.

— Наверное?

Сенку поднимает взгляд на Гена. На губах — мрачная улыбка, в глазах — недобрые огоньки.

— Какой ты любопытный.

Шок холодными импульсами пробегается по спине Гена.

— Прости, — нараспев тянет он, даже не потрудившись сделать вид, что ему жаль. — Но
мне так интересно, Сенку-чан!

— Нет в этом ничего интересного. — Сенку складывает в кучку пустые скорлупки и

протягивает Гену остальные орехи. Ген еле-еле успевает выставить ладони вперёд, чтобы не
уронить их.

— Поверь, я бы прекратил, если бы мог, — Ген смеётся, жонглируя новой порцией орехов.

Сенку улыбается и открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг слышится крик Хрома из
лаборатории. Они спешат к нему на помощь, и их разговор забывается.

Наступает рождество, неся с собой первые серьёзные испытания составных деталей их

телефона. Ген не может глаз оторвать, в восхищении глядя на украшенное яркой гирляндой
дерево. Сенку подходит к нему со спины.

— Зачем тратить на это время? — интересуется Ген.

Он не видит Сенку, но представляет, как тот разводит руками.

— Скромный праздник никому не навредит. Поддержим командный дух, так сказать.

Ген улыбается, глядя на детишек, которые оживлённо резвятся вокруг дерева в лучах
тёплого искусственного света, втягивая в свою игру взрослых.

— Конечно, всё к твоим услугам.

— Мы тут все друг с другом застряли, так или иначе, — говорит Сенку. — Почти как
выжившие на необитаемом острове. Или астронавты. Даже астронавты отмечали праздники
вместе.

Ген моргает. Знакомая фраза болезненно врезается в голову. Он плотнее жмёт к себе руки,
стараясь не думать о том далёком времени, когда он говорил кое-кому то же самое тысячи
лет назад.

— Замёрз? — спрашивает Сенку.

— Ох, немного, — Ген вновь нацепляет улыбку на лицо.

— Неудивительно. Снег идёт всё-таки.

Ген обращает внимание на крошечные белые крупинки, кружащиеся в незатейливом танце.

— И вправду появилось новогоднее настроение, — весело фыркает он.

Сенку дарит ему улыбку, прежде чем Суйка утягивает его за собой.

Ген поставил задачу не из лёгких, взяв на себя подготовку подарка для Сенку. Учёные умы
Деревни отправились на поиски минералов, поэтому все расчёты и подготовка схем легли на
его плечи. Он, конечно, не полный кретин, но техническое проектирование — немного не его
стезя. Как бы там ни было, все жители деревни охотно помогают ему, и они успевают
закончить работу в последний момент. Видеть поражённого Сенку — воодушевляет. У Гена
от радости голова кружится, и он, не давая себе отчёта, перекидывается с ним откровениями.

К счастью, ему удаётся отшутиться и Сенку закрывает на это глаза.

Все уже разошлись по домам, а Ген крутится вокруг Сенку, наблюдая, как тот играется с
телескопом.

— Как я справился? — спрашивает он, пряча в рукавах ладони от морозного воздуха,

веющего сквозь открытую крышу. — У меня не было времени проверить его.

Сенку глядит на него с ухмылкой.

— Не идёт ни в какое сравнение со старыми телескопами, но я правда впечатлён. Это даже

завораживает. Откуда ты знаешь о механизме телескопа?

— Я далеко не эксперт, но однажды мне пришлось высидеть мучительно долгую лекцию об

основах работы телескопов. Зеркала, линзы и так далее по списку, — Ген улыбается, глядя на
своё нехитрое сооружение, и вспоминает, как нарочито злил Сенсея, называя «Хаббл»
калейдоскопом. — Я записал всё, что смог вспомнить, а Касеки-чан проделал всю тяжкую
работу.

Сенку хмыкает, безотрывно уставившись в окуляр.

— Ну, он работает. В целом.

— Я польщён слышать от тебя такой комплимент. — Ген подходит чуть ближе и

останавливается за спиной Сенку, любуясь небом сквозь открытую крышу. Без
искусственных источников света звёзды сияют намного ярче, но Гену не составляет труда
найти ярчайшую среди них — Сириус. — Ты разве не говорил, что положение звёзд
изменилось?

— Да, кое-какие орбиты и правда сместились. Некоторые звёзды слишком далеко от Земли,
чтобы заметить разницу. Но небо определённо выглядит иначе.

— Навевает тоску, не правда ли? Будто вселенная шепчет нам, что ничего уже не будет как
прежде.

Сенку поднимается, расправляя плечи и упирая руки в бока, и рассматривает ночное небо
бок о бок с Геном.

— Не унывай, менталист. Мир постоянно меняется.

— Да, да, знаю, — тихо смеётся Ген. — Сириус Б появляется из ниоткуда и всё портит.
Ничто не постоянно. Тебе не нужно утешать меня, Сенку-чан.
Внезапно Сенку затихает, словно дыхание затаил. Ген смотрит искоса и замечает, насколько
напряжённым стало выражение его лица. Даже в холодном свете звёзд прекрасно видно, как
крепко сжата его челюсть.

После небольшой заминки Сенку выбрасывает это из головы.

— Так значит, шаришь в астрономии, — произносит он, отвернувшись от Гена. — Думал,

тебе астрология интереснее.

— Что же заставило тебя так считать? — Ген хихикает. — Хотя ты прав. Я совсем немного
разбираюсь в астрономии, и то благодаря тому, что мне пришлось слушать того самого друга,
который читал мне лекции о телескопах, на самом деле. Интересно, смогу ли я составлять
гороскопы по новым звёздам, — он замолкает, задумчиво уставившись в простирающееся над
ними звёздное небо.

— Уверен, ты сможешь разобраться. Или придумаешь что-нибудь.

— Хочешь попробовать, Сенку-чан?

— Это бесполезная трата времени.

— Ох, да, конечно, конечно, — Ген опускает голову и тупит улыбку в пол. Сенку так…
похож на Сенсея. Его сердце сковывает ноющая печаль, и он больше не может заставлять
себя находиться рядом с Сенку. — Что ж, я, пожалуй, оставлю тебя. С днём рождения,
Сенку-чан. — Он разворачивается к выходу.

— Ген… — Сенку замолкает, но Ген останавливается и поворачивается к нему лицом.

— Что-то не так?

— Нет, я просто… — Сенку чешет затылок, нахмурив брови. Таким нерешительным Ген не
видел его ещё ни разу. Огни ночного неба пляшут в глазах Сенку, и они сами по себе
сверкают подобно звёздам. — Я хотел сказать спасибо. Не думаю, что успел поблагодарить
тебя. Так что спасибо.

— За что? — Ген наклоняет голову.

— За… — Сенку осекается. Он опускает взгляд и мягко улыбается самыми краешками губ.
Если бы Ген не знал его так хорошо, он бы сказал, что Сенку выглядит расстроенным. Его
губы еле шевелятся, будто он бурчит что-то себе под нос, однако от него не слышно ни звука.

— Сенку-чан?

Сенку поднимает на него глаза, вновь привычно по-доброму усмехаясь.

— Хватит напрашиваться на комплименты, болтолог. Я повторять не буду.

— Ладно, — Ген шумно выдыхает через нос. — Тогда спокойной ночи.

Уже повернувшись к нему спиной, Сенку лениво машет рукой:

— Ночи.

Напоследок Ген бросает на него пытливый взгляд, прежде чем спуститься вниз по лестнице.
Я уже так долго сижу на тупом техническом совещании, что мои ноги затекли, и я вот-вот
вырублюсь. ПОЖАЛУЙСТА поговори со мной.

Ты знал, что онемение конечностей происходит не из-за того, что им не хватает крови, а из-за
пережатых нервов?

…нет, я не знал этого. Я всегда думал, что дело в крови.

Если циркуляция крови прекратится, то ткани начнут разлагаться.

Фу!!! Вот так вот сразу?

Процесс разложения начинается сразу же, когда клетки теряют доступ к кислороду, который
они получают именно с кровью. Так что да, если бы приток крови к твоим ногам перекрылся,
они бы просто отсохли.

Спасибо, теперь я бодр как никогда.

К счастью, когда затекает нога, такого не происходит.

А что насчёт кровоостанавливающих жгутов? В неотложке их постоянно используют.

Жгуты используются только в самых крайних случаях. Врачи накладывают их, только если
они намерены пожертвовать конечностью. Если приток крови прекращается, восстановить
его крайне трудно. Но иногда нет другого выбора.

Ты меня прооосто поражаешь, сенсей.

Хочешь узнать правду о витаминах?

Правду? Какую правду?

Сенсей?

Сенсей, я пью витамины! Не поступай так со мной!!!

Работать над их хитроумным планом так близко с Сенку — та ещё морока.

Они вдвоём проводят несколько долгих часов, оттачивая каждый шаг, каждый этап, и ещё
больше времени уходит на то, чтобы Сенку научил Гена азбуке Морзе. Время начала
операции неумолимо близится, и дружная троица с телефоном вот-вот должна двинуться в
путь. Сенку даже во время работы не даёт Гену спуска, настукивая на его руке сообщения,
чтобы он их расшифровывал.

Даже несмотря на присутствие Сенку и его постоянные прикосновения, которые не дают

Гену сконцентрироваться на задаче, он сходу разбирается в морзянке.

Надо отдать должное чудовищной невезучести Сенку, отчего некоторые вещи идут не по
плану, но его решимость ничуть не меньше — и именно она уберегает их от фатальных
последствий.
— Знаешь, мне всё же стоит составить твой гороскоп, — ноет Ген, обессилено расползаясь по
столу после напряжённого разговора с Никки. — Уверен, это нечто невообразимое.

— Может, как-нибудь потом, — Сенку мрачно улыбается. — Где Магма с Хромом?

Ген прячет лицо в ладонях.

— Юкио засёк нас. Мне пришлось оставить их и сбежать, чтобы добраться обратно вовремя.
Я даже не знаю, что с ними, — он закусывает губу, пряча лицо от Сенку. Он верит, что Юкио
их не убьёт, но если их поймают…

— Ладно… — На плечи Гена ложатся тёплые руки. Сенку помогает Гену подняться и мягко
направляет его в сторону лестницы. — Пора спать.

Ген вздрагивает, но не может сопротивляться, болтая ослабшими руками.

— Ох… Сенку-чан, я в порядке! Нам нужно подготовиться, и мне ещё столько

тренироваться для следующего звонка…

— Сколько ты уже не спал?

— Сколько ты уже не спал? — парирует Ген. Он прекрасно знает, что Сенку ни на секунду
не смыкал глаз с тех пор, как они разделились.

— Только я не бежал по лесу несколько часов, — резко возражает Сенку. Из его крепкой
хватки не выбраться, его непреклонный тон не оставляет и шанса на компромисс.

— Не увиливай.

— Суйка! — кричит Сенку, и знакомый маленький арбузик выкатывается на просторную

поляну прямо под обсерваторией. — Проследи, чтобы Ген пошёл спать.

— Поняла! — чеканит она, уже подбегая к лестнице, чтобы взобраться наверх.

Ген бросает недовольный взгляд на Сенку.

— Как гнусно.

— Что тут сказать? — пожимает Сенку плечами. — С кем поведёшься.

Ген уходит с тяжёлым сердцем, нежно держа за руку маленькую Суйку.

Новость о том, что Хром оказался в плену, разлетается по Деревне, и все жители на взводе.
Им нужно действовать быстро. Ген мечется между мобилизацией деревенских к цитадели
Цукасы и периодическими телефонными звонками в Империю, чтобы переманить на свою
сторону как можно больше народа. И у него практически нет времени на размышления. Но
вопреки самым худшим его ожиданиям, Ген не трусит. Конечно, он напуган; он своими
глазами видел, на что способны Цукаса и Хьёга. Однако Сенку действует с такой
уверенностью, что она перечёркивает даже его ужасную невезучесть, и довольно трудно
впадать в отчаяние, когда доверяешь кому-то настолько сильно.

Именно доверие гонит Гена в бумажный танк, на всех парах летящий навстречу военной
мощи Империи Цукасы. Именно доверие ведёт его в Пещеру Чудес вслед за Сенку, когда всё
идёт не по плану. Именно доверие позволяет Сенку одержать верх в переговорах.

И именно доверие сводит его панику на нет, когда Сенку и Цукаса падают в реку. Такая
ерунда Сенку не убьёт.

Он не умрёт. Ген верит, что он не умрёт.

Он встречается с Сенку только спустя некоторое время. Рана Цукасы требует немедленного
внимания, да и Сенку выходит из этого боя не без единой царапины. К тому же после
сражения появляется ещё миллион вещей, не терпящих отлагательств, но Ген наконец-таки
добирается до пещеры, в которой отдыхает Цукаса.

Когда он приходит, Сенку с чем-то возится. Напротив него мерно дремлет Цукаса. Сенку
выглядит измотанным и поникшим, но завидя Гена, сразу же подрывается с места.

У Гена нет сил, чтобы притворяться, будто он не рад видеть живого Сенку больше всего на
свете.

— Ты в порядке? — спрашивает Ген, кладя руки на его плечи, и встревоженно пробегается

по нему глазами. Его потрёпанный вид — особенно окровавленные бинты на руке — не
вызывает никакого облегчения, но отчёт Кохаку, по всей видимости, был верен, и Сенку не
получил серьёзных ранений.

— Со мной всё хорошо. — Сенку хватается за запястья Гена, но не пытается оттолкнуть его.
— Справиться с Хьёгой — как два пальца.

— Главный лжец тут вроде как я, забыл?

С губ Сенку срывается звук, который звучит почти как смех.

— Ты спас мою жизнь, ты в курсе?

Ген, затаив дыхание, в удивлении смотрит на Сенку и встречает его хмурый взгляд.

— В смысле?

— Я вырвал страницу из твоей книжки, — Сенку кивает в сторону своей груди, — и обернул
листом батарейки вокруг живота. Бронежилет от копья и электрошокер — два в одном.

Ген молча смотрит на него.

— Ну… — он собирается с мыслями. — Значит, весь этот чудовищный труд того стоил, я
полагаю.

— Полагаешь?

— И не воруй больше мои фокусы. Я так совсем без работы останусь.

— Не волнуйся, — Сенку смеётся под нос. — С этого момента все околосмертные

переживания я оставляю тебе.

— Не говори так… — Ген сжимает плечи Сенку немного сильнее, и его губы дёргаются в
нервной улыбке. — С твоей-то удачей, я уже к полудню стану призраком.

— Пока ты будешь тут ошиваться, и так сойдёт. Не то чтобы ты очень хорош для
физического труда.

— Как жестоко! — Ген освобождает руку из хватки Сенку и щипает его за щёку. — За это я
буду тебя в кошмарах преследовать. — Чувство дежавю остро колет где-то внутри, но он
отгоняет его прочь. Сейчас перед ним Сенку. Не он.

— Не реви, болтолог, — усмехается Сенку.

Ген моргает, внезапно понимая, что его маска уверенности крошится на кусочки и на глазах
собираются слёзы.

— Да пожалуйста, кто вообще будет тебя оплакивать? — уголки его губ ползут вниз. Рука на
лице Сенку смягчается, и Ген осторожно оглаживает его щеку.

Оскал Сенку постепенно превращается в тонкую линию плотно сжатых губ, а в глазах
зажигается огонёк.

— Забудь… — бормочет Ген, перед тем как обнять Сенку за шею и притянуть его ближе. Он
прекрасно знает, что такое — не в духе Сенку. Открытое проявление чувств чуждо им
обоим, но после всего случившегося Гену нужна твёрдая опора, всего лишь на пару минут.

Секунду, показавшуюся вечностью, они стоят молча, и тишина гадко звенит в голове. Но
затем напряжение понемногу уходит и Ген чувствует, как крепко Сенку обхватывает его
спину. Сенку выдыхает, и тёплый воздух щекочет ухо Гена.

— Не плачь, — шепчет он.

Ген прижимается ещё ближе и утыкается лицом наугад — попадает в воротник Сенку.

— Не плачу, — бормочет он куда-то внутрь.

Гена одолевают странные чувства. Они оба не слишком привычны к объятиям, но когда
Сенку прижимается щекой к голове Гена и запускает пальцы в складки хаори, к Гену
приходит мысль, что он не против простоять так целую вечность — в своеобразном неловком
круговороте теплоты.

Конечно, они не могут себе этого позволить. Цукаса начинает ворочаться, и этот звук словно
отпугивает их, заставляя отдалиться. Оправившись после минутной слабости, Ген подбегает
к Цукасе, вглубь пещеры.

— Цукаса-чан! Я так волновался!

— Ген… — хриплым голосом произносит Цукаса. — Рад снова видеть тебя, несмотря на
обстоятельства.

— Ох, ты всегда умеешь подбирать нужные слова.

Самые трудные испытания только впереди, и у него нет времени предаваться унынию.

Как заставить двух людей понять, что они влюблены друг в друга?

ооо что тут у нас? Неужто Сенсей познаёт волнующие прелести ~любви~?

Мерзость. Не я. Я говорю о двух своих знакомых.

Ты с ними близок?

Можно и так сказать.

И ты уверен, что они друг другу нравятся?

Это до боли очевидно.

Всем, кроме них самих, видимо.

И они одного с тобой возраста, верно?

Да.

Хммммм

Ну, боюсь, с этим ничего не поделать, сенсей!

Я надеялся, у тебя в рукаве есть парочка психологических трюков, которые помогли бы им

справиться с этим.

Прости, сенсей, но такие вещи нельзя торопить.

Я бы мог научить тебя нескольким приёмам, но эти люди тебе дороги, ведь так?

К сожалению.

Любые манипуляции могут выйти боком вашим отношениям. Такие люди должны сами
разобраться в своих чувствах. Но если это и правда большая проблема, тебе стоит
попытаться поговорить с ними начистоту.

Даже не знаю, что сказать. Очень странно слышать от тебя такие разумные слова.

Эй, я вообще-то профи в психологии и нейробиологии! Я не только манипулировать умею!!

Ну вот теперь видно.

Сенсей такой вредный!!!

Я просто подумал, что они были бы счастливее, если бы наконец сошлись.

Да, возможно, это так, но твоё вмешательство они бы явно не оценили. Разве что кто-то из
них обратится к тебе за помощью, ну, или если ситуация станет уж слишком напряжённой. В
противном случае не стоит лезть.

Готов поспорить, тебе нужно всё держать под контролем, поэтому для тебя это может быть
нелегко, но хотя бы попробуй.

Так, хватит меня анализировать. Я не за этим сюда пришёл.

Но я же прав?~

Это какое-то разводилово. Проблем больше, чем пользы.

Что, любовь?
Любовь, отношения, чувства в целом.

Даже не сомневался, что ты такого мнения.

У меня нет терпения для таких отвлекающих вещей.

Всё хорошо, сенсей! Никто не заставит тебя влюбиться насильно!

Если это всё же случится, то точно не будет зависеть от меня.

Ах, ну да, и тебе бы это ой как не понравилось.

Раз уж тебе нужно всё контролировать.

Я предупредил тебя.

И предупреждаю этот маленький чёрный квадрат.

Ты молод, сенсей. Нет нужды в спешке. Необязательно думать о делах сердечных, если ты не
хочешь. Тебя же никто не заставляет?

Будто бы я допустил такое.

Старшая школа полна опасностей! Нужно всегда быть начеку.

Ага, мне почему-то кажется, что тебя травили в старшей школе.

Ты приходишь ко мне за советом и вот так вот благодаришь меня?? Как жестоко!!!

И чтоб ты знал, меня НЕ травили в школе.

Ага.

Кто из нас тут эксперт в психологии?

Я уже даже не уверен.

Объединение с Империей Цукасы проходит почти безболезненно, вопреки всеобщим

тревожным ожиданиям. Отчасти благодаря тому, что Цукаса и Сенку, очевидно, уважают
друг друга. Раз уж Цукаса ему доверяет, то у жителей Империи не остаётся другого выбора,
кроме как безмолвно согласиться со своим лидером, даже когда его помещают в криогенный
сон. Тем не менее, Ген держит ухо востро насчёт любых возможных конфликтов.

К счастью, никаких серьёзных бед не грозит, и менталист старательно поддерживает этот

баланс своей болтовнёй. В этом ему здорово помогают постоянные стычки Йо и Магмы,
которые отвлекают всех от бытовых споров.

С тех пор как началось строительство Персея, Ген больше не проводит с Сенку так много
времени, как раньше. Что вполне ожидаемо. Сенку — мозг этой операции, и без него никуда,
как ни крути. К тому же, он наконец воссоединился со своими старыми друзьями, и ему
больше не нужно полагаться на Гена как на единственного товарища-современника. Его
можно понять. Ген старается не накручивать себя на этот счёт.

День проходит просто ужасно — жизнь в Деревне остановилась на время выкапывания

импровизированной верфи. Вымотанный Ген отводит Суйку домой и со стопкой новой
бумаги в руках направляется в пещеру, которую Сенку оккупировал для своих чертежей. На
подходе к месту назначения первым делом раздаётся громкий беспокойный голос Тайджу, и
Ген останавливается у входа, не в силах отказать себе в удовольствии подслушать драму.

— …знаю, что у нас куча дел, но теперь всё немного улеглось, и я думаю…

— С каких пор ты думать умеешь? — перебивает Сенку, и Ген осторожно вслушивается в

нехарактерную для него резкость. Сенку не скупится на подколы и едкие замечания, но
чтобы кто-то выводил его из себя — зрелище редкое. Сейчас, тем не менее, Сенку просто в
гневе.

— …нам стоит попробовать найти его, — непоколебимо продолжает Тайджу. — Ну типа,

что в этом плохого?

В ответ слышится лишь резкий скрежет карандаша по грубой бумаге.

— Чувак, — вновь начинает Тайджу. — Да ладно тебе. Я знаю, что ты скучаешь по нему.

— Ну и что? Все здесь скучают по кому-нибудь. С какой стати я вдруг весь такой
особенный?

— Сенку…

— Да и с чего мне вообще начать? — продолжает нагнетать Сенку. — Он может быть в

любой точке Японии. Или… люди по всему миру говорят по-японски, так что он может быть
где угодно… Ты думаешь, у меня есть время искать иголку в стоге сена? — он раздражённо
выдыхает. — И это ещё не говоря о том, что я понятия не имею, как он выглядит.

— Разве ты не переживаешь за него?

— Тайджу, хватит…

— Я не умею читать мысли, как Ген, но я знаю, что ты по нему скучаешь. Не можешь иначе!
Вы были очень близки…

— Это ничего не меняет, — шипит Сенку сквозь зубы.

— У тебя наверняка есть способ найти его. Какие-то детали или что-то…

— Нет.

— Все остальные тоже ищут статуи своих знакомых, так почему…

— Тайджу, у меня ничего нет! — Ген вздрагивает от внезапного неистового крика. — Ты

думаешь, я не пытался придумать хоть что-нибудь? Ты думаешь, если бы был хоть
малюсенький шанс найти его, я бы не занялся этим раньше? Я сделал всё возможное, я
пытался снова и снова, и каждый раз тупик. У меня ничего нет.
— Значит, ты просто сдашься? — Тайджу, как всегда, понимает Сенку с полуслова.
— Возможно, ты единственный в мире, кто может найти его без малейшей зацепки, и ты
даже не попробуешь?

— Я больше не хочу говорить об этом.

— Ты вот так смиришься с тем, что никогда больше его не увидишь?

— Я и так его никогда не видел!

— Сенку, ты всегда говорил, что ты…

— Прекрати!

— Ты что, просто выключил эти чувства?

— А у меня был выбор? Даже когда мы возродим цивилизацию, шансы встретить его
практически равны нулю! Мне нельзя просто сидеть без дела и… и сохнуть, как полный
идиот, когда я ничего не могу придумать!

Ген опускает голову, широко распахнув глаза. Сенку ещё никогда не был так взвинчен.
Никогда в его голосе не было столько злости и отчаяния — слышать больно. И неожиданное
открытие, что у Сенку в жизни есть кто-то важный, с кем он уже не сможет встретиться…

Задевает Гена, метя точно в цель. Эта печаль всегда с ним, сколько бы он ни старался зарыть
её как можно глубже.

— Забудь, — резко говорит Сенку, и слышится шелест бумаги. — Я больше не хочу об этом
слышать.

Тайджу что-то ворчит в ответ, и раздаётся эхо тяжёлых шагов. Гену хватает секунды, чтобы
привести себя в порядок, перед тем как из пещеры выходит Тайджу, сталкиваясь с ним нос к
носу.

— О, Тайджу-чан! — елейно улыбается Ген, делая вид, что он только что подошёл к пещере.
— Прости, не заметил тебя.

Тайджу кивает ему и проходит мимо, грузно и спешно удаляясь. Ген пару мгновений смотрит
ему вслед и затем ныряет в пещеру.

— Что за муха его укусила?

Сенку сидит, сгорбившись над чертёжным столом, сделанным из чего попало. Он не

поднимает глаз и с каждым сказанным словом всё сильнее зажимается.

— Без понятия, — тихо отвечает он.

— Я принёс ещё бумаги, — сладко тянет Ген.

— Спасибо. Положи куда-нибудь.

Пристроив стопку бумаги на полку, Ген оборачивается и приковывает свой взгляд к

напряжённой фигуре Сенку.

— В раю не всё гладко?

Сенку никак не реагирует на вопрос — лишь тянется к прибору, напоминающему
самодельный компас.

— Не понимаю, о чём ты.

— О, ты прекрасно понимаешь… — Ген подступает ближе, складывая свои ладони в

незамысловатом жесте. — Мне просто больно видеть, как самая милая парочка каменного
мира ссорится из-за какой-то чепухи. Если у вас с Тайджу-чаном проблемы, я всегда готов
тебя выслушать.

— С чего ты взял, что у нас проблемы? — спрашивает Сенку, не отрываясь от своих

чертежей.

— Тайджу-чан сейчас выглядел таким расстроенным, а здесь сидишь только ты один. Мне не
нужно быть гением, чтобы посчитать дважды два.

— Устный счёт у тебя хромает.

— Царству Науки несдобровать, если оно лишится своей опоры! Я просто пытаюсь…

— Ген… — Сенку наконец поднимает голову и смотрит Гену в глаза исподлобья. — Оставь
это.

— Ладно, — он уступает. Бесполезно спорить с Сенку, когда он смотрит на него вот так.
— Это твоё дело.

Сенку обрывает зрительный контакт и вновь берётся за черчение своих хитроумных штук.
Отрывистый звук карандаша по бумаге заполняет тишину. На одно лишь мучительное
мгновение Ген думает: а что если выпалить всю правду? Рассказать, что у него тоже есть кое-
кто, кого он ценит, но больше никогда не увидит? Но сразу же отгоняет эту мысль, ведь тогда
стало бы очевидно, что он подслушивал, да и в чём был бы смысл? Проявить сострадание?
Как будто бы Сенку это интересно. В последнюю очередь Гену хочется, чтобы Сенку думал,
будто бы он его жалеет.

Ген подавляет внезапный порыв и спешит ретироваться.

Ну всё! Я ухожу из шоу-бизнеса!!

Рад за тебя. Давно пора.

Сенсей, ты знаешь, как убить человека и подстроить всё так, чтобы это выглядело, как
несчастный случай?

Ты серьёзно?

Да.

Ох, чел. Пристегнись.

При введении воздуха прямо в вену происходит закупорка кровеносных сосудов, и это никак
нельзя обнаружить при вскрытии. Можно подстроить утечку угарного газа, и это никаких
подозрений точно не вызовет. Хлорид калия в большой дозировке может спровоцировать
мгновенный инфаркт. Постепенное отравление веществами, накапливающимися в
организме, — это довольно рискованно, так как тебя могут поймать на полпути, но раньше
такое уже прокатывало. Яд борца можно обнаружить только при углублённом анализе, зато к
летальному исходу приводит даже самая малая его дозировка.

И конечно, люди всё время падают на ровном месте и умирают, так что лови удачу за хвост.

Спасибо, сенсей. Теперь мне придётся кинуть тебя в чёрный список и удалить эту переписку.

Наконец-то я буду свободен.

Почему ты вдруг решил бросить шоу-бизнес/совершить убийство?

Сегодня мужчина, который в три раза старше меня, назвал меня дорогушей и пытался
потрогать мои волосы

Ох. Фу.

Ему повезло, что я такой добрый!! Я чуть было не наслал на него проклятье, но тогда все бы
тут же догадались, что это сделал я.

Точно.

Если ты знаешь его почту, я мог бы отправить ему вирус или ещё чего.

Ав, это так мило, сенсей~

Но он большая шишка в индустрии. Через него ты бы смог выйти и на меня. А это разрушило
бы всё наше веселье.

Да и такие вещи постоянно случаются, к сожалению.

Пиши, если передумаешь.

Ты будешь первым, к кому я обращусь, если мне нужно будет нарушить закон.

Ничего противозаконного в электронном письме.

После перепалки с Тайджу ещё долгое время Сенку ходит понурым, но спустя несколько
дней Ген замечает, как тот попадает в крепкие объятия Тайджу. Тайджу как натура
впечатлительная не изменяет своим принципам и, естественно, ударяется в слёзы и сыплет
нечленораздельной бессвязицей. После такой трогательной сцены Ген не упускает шанса
подколоть Сенку за его бессердечность при первой же возможности. Сенку лишь улыбается и
бросается ответной едкостью, и Ген рад, что всё наконец встало на свои места.

Его облегчение сразу же перерастает в замешательство, когда Сенку протягивает ему что-то,
завёрнутое в плотную бумагу.

— Что это?
— Просто открой.

Ген подозрительно осматривает свёрток и начинает его неохотно распаковывать.

— Там нет отравы, менталист, — Сенку тяжело вздыхает. — Давай уже, смотри.

— С тобой никогда нельзя быть чересчур осторожным, Сенку-чан, — произносит Ген, но

послушно разворачивает бумажную обёртку. Увесистая стопка плотной бумаги, аккуратно
перевязанная бечёвкой, приземляется в его ладонь, и он вскидывает брови в удивлении.
— Колода карт? — выдыхает он, не веря своим глазам.

— Подумал, такому пронырливому жулику они понадобятся рано или поздно, — пожимает
плечами Сенку.

Ген едва ли не прыгает от восторга, развязывая верёвку и осматривая карты, сразу же

подсчитывая их количество. У него в руках полная колода из 52 карт и двух Джокеров,
сделанных из приятной толстой бумаги, с массой научных терминов и небольшими
картинками на лицевой стороне. Он смеётся, заметив рисунок собственного шрама на
Джокерах.

— Ты их сам нарисовал?

— Возможно. — Сенку скрещивает руки на груди. — А что, проблемы какие-то?

— Конечно, нет! — напевает Ген. — Вечно забываю, насколько ты талантлив, Сенку-чан.

Настоящий творец эпохи Возрождения, не иначе!

— Да, да, — закатывает глаза Сенку.

— Спасибо, — говорит Ген, улыбаясь самой искренней своей улыбкой. — Они идеальны.

Сенку разворачивается и направляется в свою мастерскую, и если бы Ген не знал его так
хорошо, то сказал бы, что кончики ушей Сенку заливаются румянцем.

Рюсуй — большая неожиданность. Возрождение Рюсуем капитализма — уже меньшая

неожиданность. Ген был готов к чему-то подобному, учитывая рассказ Минами, так что это
не вызвало никаких проблем. После нескольких первоначальных трудностей Ген разобрался,
как заставить Рюсуя плясать под свою дудку.

Немного хуже у него получается привыкнуть к тому, насколько Рюсуй любвеобильный по

сравнению с остальными. Очевидно, что Рюсую много чего нравится, и это позволяет с
лёгкостью его контролировать, а его симпатия распространяется и на своих новых
товарищей. Даже Сенку не всегда умеет вовремя уворачиваться от Рюсуя и его дружеских
хлопков по спине или импульсивных объятий.

Ген также нередко попадает под горячую руку, хотя он знает, как держаться на нужной
дистанции, набравшись в этом немало опыта за время работы с приставучими шоуменами.
Иногда избегать Рюсуя не выходит — и частенько его сильные руки ложатся на плечи Гена.
Порой Ген и вовсе оказывается бесцеремонно оторванным от земли, если Рюсую вдруг
взбредает в голову, что так нужно.

И он терпит все проявления любви Рюсуя со стойкостью самурая. Трудно поспорить с тем,
что Рюсуй запросто завоёвывает всеобщее расположение благодаря необычайной харизме,
которая даже Сенку не вровень. Они втроём сидят над партией новых болтов, выбирая брак
из общей кучи. И вот тут-то Ген понимает, что, к сожалению, пора обозначить границы, когда
Рюсуй рассеянно тянется к нему, чтобы потрепать по голове.

— Ох… — Ген проворно уклоняется, не снимая с лица улыбки. — Прости, Рюсуй-чан, но

если ты дотронешься до моих волос, мне придётся наложить на тебя жуткое проклятье.

— Понял, — проницательно говорит Рюсуй. — Непременно запомню.

Звон металла привлекает внимание Гена: Сенку случайно опрокинул корзинку со своими
железками, и они рассыпались по всему столу.

— Всё в порядке, Сенку-чан?

— Да, — кратко отвечает он и ставит корзину на место, складывая обратно рассыпавшиеся

детали.

— Не бойся, Сенку, — подаёт голос Суйка откуда-то снизу. — Ген на самом деле не умеет
проклинать людей. — Толстые линзы её шлема, за которыми можно заметить сверкающие
глаза, устремляются к Гену. — Правда ведь?

Он обворожительно улыбается ей.

— Не переживай, Суйка-чан. Тебя бы я ни за что не проклял.

— Я и не боюсь, — небрежно кидает Сенку, всем своим видом давая понять, что он не верит
в эту нелепицу ни на миллиметр. Он поднимает глаза на Гена, и тот моментально понимает,
что сейчас в голове Сенку происходит какой-то грандиозный расчёт и сложение тысячи
мыслей в одну. — Ген, ты учился в колледже?

Ген моргает. Сенку очень редко задаёт ему личные вопросы и никогда не тратит время на
пустые разговоры.

— О? Роешься в грязном белье своего любимого менталиста? Даже не уверен, польщён я или
же напуган.

— Забей, — супится Сенку. — Я не имел в виду ничего такого. — И он, нахмурившись,

возвращается к своим железкам.

Ген любопытно осматривает его с головы до ног. Такие отказы обычно не удручают Сенку.
Упиваться собственным горем — это не про него. Сенку вообще отказывается поддаваться
эмоциям, ссылаясь на непродуктивность переживаний, будь он хоть трижды уставшим или
раздосадованным.

Но Рюсуй беззастенчиво влезает со своим хвастовством, и момент пропадает.

Ген стопроцентно доверяет способностям Сенку, но перспектива отправить их с Хромом и

Рюсуем в неизвестность на самодельном воздушном шаре, надо признать, слегка его
нервирует. Стараясь успокоиться, он про себя повторяет разъяснения Сенку о работе
летательной конструкции и вспоминает рассказы Сенсея об авиации и безопасных для
путешествий высотах. Но полностью подавить тревогу так и не выходит.

Когда все подготавливаются к полёту, он стоит в стороне и наблюдает, прижав рукава хаори
близко к груди, и в этот миг его внутренний монолог обрывает уже такая знакомая рука,
обвивающая его плечи.

— Хватит ходить с такой миной, Ген, — весело говорит Рюсуй, словно это не он сейчас чуть
не сбил Гена с ног в порыве чувств.

— С какой миной, Рюсуй-чан? — спрашивает Ген и запрокидывает голову, улыбаясь ему.

Рюсуй неопределённо указывает на своё лицо.

— Вот с такой.

— Тебе, должно быть, показалось. Может, тебе всё-таки стоит остаться внизу…

— Он всё видит, вообще-то, — перебивает его Рюсуй, под шумок показывая пальцем на
Сенку, который полностью поглощён работой с тросами корзины воздушного шара.

— Что?

— Если ты будешь нервничать, он тоже будет нервничать.

Ген чуть ли не роняет презрительный смешок.

— Это нелепо, Рюсуй-чан. Ты явно не очень хорошо знаешь Сенку-чана.

Рюсуй пожимает плечами, не выпуская Гена из крепкой хватки, и попросту сминает

бедолагу.

— Всё равно улыбайся. Кому бы не хотелось, чтобы его провожали с улыбкой?

— Я всегда улыбаюсь, Рюсуй-чан.

— Тогда играй свою роль ещё усерднее, — Рюсуй треплет его по голове и выпускает из
своего захвата, направляясь в сторону воздушного шара.

Ген смотрит ему вслед, прищурив глаза.

Ген не желает Сенку удачи и не говорит, чтобы тот был осторожен, потому что — это же
Сенку! — он бросит в ответ какую-нибудь насмешку. Но Сенку зачем-то подходит к нему
перед самым запуском, и в голове Гена раздаются слова Рюсуя. Поэтому он улыбается
широко-широко.

— Полёты — это своего рода лестница, так ведь? — говорит Ген, как говорил ему однажды
Сенсей. — Знаю, что до космоса нам ещё далеко, но это уже небольшой шаг ступенькой
выше.

Сенку зависает на мгновение и глупо моргает, а затем расплывается в широкой ухмылке и

качает головой.

— Брось свои душераздирающие речи, болтолог.

— Ох, но для чего же ещё я здесь?

— Ага, только для этого, — он чешет затылок и тычет пальцем в сторону воздушного шара,
постепенно наполняющегося горячим воздухом. — Ты следующий.

— Следующий? — Ген замирает на месте.

— Рано или поздно я и тебя с собой наверх возьму.

— Э… это угроза! — Ген таращит глаза в изумлении. — Мне очень даже неплохо здесь,
внизу, где у меня меньше шансов свалиться и умереть в любую секунду, спасибо уж!

— Посмотрим, — усмехается Сенку.

— Нет, не посмотрим!

— Сенку! — кричит Хром, размахивая рукой из корзины воздушного шара. Позади него
вальяжно растягивается Рюсуй. — Залезай!

Прежде чем Ген осознаёт, что творит, он протягивает руку и цепляется за запястье Сенку.
Оба смущённо опускают глаза.

— Э-э… — Чувствуя, как к лицу приливает кровь, Ген старается отстраниться, но Сенку
ловко перехватывает его и берёт за руку. Сенку сам от себя такого не ожидал, что явно
читается в его глазах, когда они с Геном встречаются взглядом.

— Это… — начинает Сенку, резко останавливается, нервно сглатывает и пробует ещё раз.
— Скоро увидимся.

Ген невольно сжимает руку сильнее.

— Да. Скоро увидимся, — он надевает одну из самых милых своих улыбок. — Один
маленький шаг для человека, ну и всё такое.

— Точно, — улыбается Сенку и делает шаг в сторону корзины.

Перед глазами проносятся громкие заголовки из древних газет об ужасных катастрофах и

крушениях незадачливых лётчиков, не сумевших справиться с управлением. Всего лишь на
одно нестерпимое мгновение Гена охватывает неудержимое желание рвануть следом,
схватить Сенку, вцепиться в эти его нелепые волосы, податься вперёд и…

И затем Сенку выпускает руку Гена из своей и направляется к шару. Сердце уходит в пятки,
и по всему телу бьёт необъяснимая дрожь.

Ген ещё долго всматривается в небо после того, как воздушный шар взлетает навстречу
рассвету.

ПРИВ!!! ЭТО ТАРВЩФШВАО; ДЫ

Сенсей? Всё в порядке?

ТЫОНЫ; ЫФД; Флылврдыыг

???

Извини. Друг взял мой телефон.

Вот как?? Дай мне с ним поговорить! Мне очень хочется узнать человека, который может
выносить дружбу с тобой.

Не обсуждается. Он полный идиот и сболтнёт тебе ещё чего.

А вот теперь мне и правда интересно. Чего такого он может сболтнуть?

Сенсей?

Ав, ты что, проболтался?~

Ничего такого.

Прекрати строить такую рожу.

Какую рожу? Ты даже не знаешь, как я выгляжу!

Я уверен, что ты лыбишься как идиот.

А вот и нет.

А вот и да.

Ладно, ты прав.

Я улыбаюсь вот так (¬‿¬)

Ага, я так и знал. И я имел в виду, что он просто будет нести всякий бред.

Конееееечно, сенсей. Как скажешь!!

Зачем он вообще взял твой телефон? Только чтобы написать мне?

Да. Он и ещё одна моя подруга узнали, что мы переписываемся, и им чересчур любопытно.

Я так польщён!~

Я бы очень хотел пообщаться с твоими друзьями, сенсей. Как тебе не стыдно вставать между
нами!!

Вам и на миллиметр друг к другу приближаться не стоит.

Ну, мы не будем БЛИЗКО друг к другу.

Нет.

Не жадничай ты так! Боишься, что я очарую их и украду у тебя?~

Ладно, это было смешно. Давай ещё анекдот.

Как жестоко!!

Ты в курсе, что им просто интересно, что происходит в твоей жизни, сенсей?

СЛИШКОМ уж интересно.

А мне кажется, что они хорошие друзья, которые просто не хотят оставаться в стороне. Ты
пишешь мне достаточно часто, чтобы они заметили это, так что ничего странного в том, что
им интересно, с кем ты переписываешься. Признай, что наша дружба… немного необычна.
Если бы такое случилось с МОИМ другом, я бы тоже хотел удостовериться, что тут нет
никакого обмана.

За мной не нужно следить. Они просто лезут не в своё дело.

Ох, ну ты же не серьёзно. Тебе повезло с такими заботливыми друзьями.

Завидуешь?

Тааааак завидую!!

Ага. Поделом тебе.

Скажи своему другу-воришке, что я передаю привет!!!

Он тоже говорит привет.

Воздушный шар с тремя исследователями на борту отправился в своё первое путешествие, и

спустя несколько часов Сенку совершил проверочный звонок в Деревню (конечно же, с
наиподробнейшим рассказом о злоключениях, настигших их на высоте). Той же ночью
Юзуриха на носочках, будто боялась спугнуть, подошла к Гену, нервно теребя подол платья.

— Ген-сан, можно поговорить с вами? — спрашивает она.

Он мило улыбается, тайком пробегаясь по ней взглядом из-под полуприщура.

— Конечно, Юзуриха-чан. Чем я могу тебе помочь?

— Это не… Мне не то чтобы… можете пройти со мной? — она сбивчиво пытается
сформулировать вопрос и наконец выпаливает его на одном дыхании. Ген догадывается, что
она настроена серьёзно и даже её тревога не заставит её отступить, что бы Юзуриха ни
задумала.

Он размахивает в воздухе широким рукавом.

— Веди.

Они добираются до хижины, в которой расположился её огромный ткацкий станок. Юзуриха

включает несколько лампочек, и тёплый свет разливается по помещению. Она безмолвно
указывает на кучу шкур в углу, предлагая присесть. Ген опускается на них и осторожно
наблюдает за Юзурихой, которая, беспокойно ёрзая, занимает место рядом с ним.

— Всё в порядке? — Ген решается начать разговор.

— Да, всё хорошо! — быстро отвечает она.

— Выглядишь напряжённой, Юзуриха-чан.

— Я… да, но… — Она делает глубокий вдох. — Я должна была поговорить с вами намного
раньше, но… — Юзуриха заламывает пальцы. — Все были по уши в делах, и, честно говоря,
я-я очень волновалась.

Ген настораживается.

— Кажется, это что-то серьёзное.

— Да, вроде того. На самом деле, это правда важно — очень! — но мне казалось, что я
надумываю, поэтому тогда я решила оставить всё как есть, но потом Тайджу рассказал мне
об их ссоре с Сенку, и я… я… — Она плотно прижимает ладони к ногам и пристально
смотрит Гену в глаза. — Ген-сан, как-то давно вы говорили мне о человеке, которого вы
знали до инцидента и с которым общались только по переписке, верно?

Ген молча смотрит на неё и чувствует, как в животе сворачивается тугой неприятный узел.

— Да, я помню тот разговор.

— Можете рассказать мне больше?

— Больше?

— Как можно больше, — кивает она.

— Почему ты вдруг вспомнила об этом, Юзуриха-чан? Это не такая уж интересная история.

— Ген-сан… — Её глаза сияют в тусклом свете ламп. — Пожалуйста.

Эта просьба — просто абсурд. С чего бы вдруг эта история стала так важна Юзурихе?
Любопытство? Попытка выудить информацию для шантажа? От этой мысли Ген сразу же
отплёвывается. Что бы ей ни двигало, её намерения чисты. Это любому ясно как день. Её
спина неестественно напряжена, губы заметно дрожат, а корпус слегка подаётся вперёд —
она не может лгать.

— Хорошо, — Ген вздыхает. — Как я могу отказать такой милой даме?

И он рассказывает ей всё, от начала и до конца. Их первый неловкий диалог, их странные не-

отношения, которые постепенно переросли в настоящую дружбу, их неохотные признания
взаимной привязанности, их последний тупой, тупой спор… всё.

Исповедь продолжается. Ген знает всё о пользе терапии, о необходимости людей говорить о
своих переживаниях, но ему ни разу не доводилось испытать это на себе. Изливая Юзурихе
все воспоминания о Сенсее, с каждым словом он чувствует, как избавляется от надоедного
камня на сердце. После катастрофы он с таким упорством старался не думать о Сенсее, что
теперь все упрятанные чувства огромным шквалом возвращаются из потаённых уголков
сознания.

Юзуриха внемлет каждому слову. Она напрягается всё сильнее, и каждая отдельная история
посылает по её закостеневшим мышцам беспокойную дрожь.

После пересказа их последнего разговора Ген давится отчаянием, чувствуя, как к горлу
подступает ком. Он прокашливается и кладёт руки на колени.

— Ну, вот и всё, в двух словах, — заканчивает он, беспечно улыбаясь своей увлечённой
публике. — Боюсь, ничего такого уж захватывающего.
Юзуриха вытягивается как струна, словно может разорваться от малейшего движения.

— Этот человек… Сенсей… был вам дорог? — неуверенно спрашивает она.

Задумавшись, Ген постукивает пальцем по подбородку.

— Да, я бы сказал. Настолько, насколько вообще возможно дорожить человеком в такой

ситуации. Почему тебе это так интересно, Юзуриха-чан?

— Ген-сан, пожалуйста, скажите честно… — она так пытливо подаётся вперёд, что Ген
невольно вздрагивает. — Вы скучаете по нему?

— Постой… В чём смысл…

— Прошу.

Сердце вот-вот из груди выпрыгнет.

— Да, — признаётся он, не отводя от неё пристального взгляда. — Он был моим лучшим
другом. И я всё время о нём думаю. — В этот раз улыбка выходит несмелой и скомканной.
— Так жалко, правда?

Юзуриха резко мотает головой и прижимает руки к груди.

— Нет, вовсе нет! Вовсе нет! Это чудесно!

— Чудесно? — переспрашивает Ген. — Боюсь, я не понимаю, как…

— Ген-сан! — она словно светится от счастья. — Я знаю, кто такой Сенсей!

— Я… прошу прощения? — Ген удивлённо моргает. — Как это вообще возможно?

Но он не может избавиться от разгорающейся в сердце искорки надежды.

— Я сама не могу поверить! — смеётся она радостно. — Вероятность такого… это судьба!
Это точно судьба! — Она взволнованно покачивается из стороны в сторону. — О, он так
обрадуется…

— Юзуриха-чан, прошу, не томи, — умоляет Ген, наблюдая за ней с нарастающим

беспокойством. — Кто это? Ты знаешь, где он? Мы сможем его найти?

Она качает головой, ликующе улыбаясь.

— Нам и не нужно искать его! Ген-сан… Сенсей — это Сенку!

Воздух застревает в лёгких, и одно мгновение Ген не может дышать.

— Что? — еле слышно произносит он.

— Это так волнительно! — от восторга её бьёт мелкая дрожь. — И даже странно… мне
всегда казалось, что я вас уже где-то видела, но я думала, что это всё из-за телепередач и
книг, а когда вы рассказали мне о своём друге, я постоянно задавалась вопросом… но я не
могла поверить в такое совпадение! И всё же! — она лучезарно улыбается. — И… вот вы
здесь! Я, наконец… Приятно познакомиться!

Ген хочет возразить, хочет объяснить, что это просто-напросто невозможно, что Сенку
никак не может быть Сенсеем, но не в силах выговорить и слова. Кусочки пазла постепенно
собираются в конечное изображение — один за другим… Отец Сенсея, который готовился к
полёту в космос; друзья детства Сенсея, влюблённые друг в друга; неутолимая жажда знаний
Сенсея; та таинственная перебранка Сенку и Тайджу… пока перед глазами наконец не
выстраивается целостная картина.

Это невероятно. Но неопровержимо. Сенсей — это Сенку.

Юзуриха воодушевлённо лепечет, а Ген только и может что смотреть на неё безмолвно,
борясь с нарастающей мигренью от осознания, которое подступает к нему медленно, но
верно.

— Что… — Ген подаёт голос спустя секунду, и она мгновенно замолкает, придвигаясь к
нему ближе. — И что мне теперь делать? — тихо спрашивает он.

— Что вы имеете в виду? — она наклоняет голову и хмурится. — Всё хорошо? Вы выглядите
немного растерянно.

Ген невесело смеётся.

— Я… Я в замешательстве. Что я должен делать? Что всё это значит?

— Ген-сан…

— Я не могу поверить… такое совпадение… это вообще возможно?

— Это чудо, — настаивает она.

Ген крепко зажмуривается на миг. Когда он открывает глаза, то улыбается.

— Прости, Юзуриха-чан. Я забылся на пару секунд. Просто я так поражён!

— Ген-сан… — она замирает.

— Спасибо, что рассказала мне! Безумная история, да?

— Ген-сан, вы в порядке?

— Конечно, Юзуриха-чан! — Ген плавно поднимается. — Ну, что же, это был долгий день.
Тебе стоит пойти вздремнуть. Не буду мешать тебе…

Она вскакивает на ноги и цепляется за его рукав.

— Ген-сан… — она смотрит на него невозможными глазами. — Вы… вы расскажете ему?

— Если выдастся случай, я мог бы упомянуть…

— Он очень дорожил вами, — перебивает она, сильнее сжимая в руке ткань рукава. — Очень.
Он постоянно говорил о вас. Он скучает по вас, я не вру. Он бы точно отправился на поиски,
если, ну, если бы это было возможно… И даже так, я знаю, что он хочет вас найти.

Ген осторожно выглядывает из-за плеча.

— Он хочет найти своего глупого друга по переписке.

— Но это и есть вы!

— Не думаю, что это всё ещё тот самый я.

Она невольно морщится.

— Ген-сан…

— Мне нужно подумать об этом, Юзуриха-чан, — откровенно говорит Ген. — Спасибо, что
поделилась со мной. Я очень волновался, что же сталось с Сенсеем, и я рад слышать, что он в
порядке. Но мне… мне нужно подумать.

Спустя мгновение Юзуриха кивает и выпускает его, прижимая руки к груди.

— Я так долго хотела подружиться с вами, Ген-сан, — шепчет она. — Ещё с того момента,
как мы встретились в лагере Цукасы. Если хотите, я ничего не скажу Сенку. И если вам
будет нужно поговорить… — она дарит ему нерешительную улыбку. — Я всегда здесь.

— Спасибо, — выдавливает из себя Ген. Он бегом вылетает из хижины, чувствуя удушающий

ком подступающих слёз.

Ты умеешь готовить?

ПрОСТИ, что?

Какая дерзость. Какое нахальство.

Умею ли я готовить??? За кого ты меня держишь??

Я вообще без понятия, кто ты.

Это не оправдание!

Ты не ответил на вопрос.

Потому что это абсурд! КОНЕЧНО я умею готовить. Я несколько лет живу один.

Ну честное слово, сенсей.

Сколько же от тебя шума

Ты ведь не обманываешь меня?

Сенсей, я бы НИКОГДА тебя не обманул.

Ага.

Ну давай, скажи, когда я тебе врал.

Я и не спорил с тобой!

Потому что такого никогда не было!

И что ты умеешь готовить?

Почему ты ни с того ни с сего такой любопытный?

Почему ты избегаешь вопросов?

Вот это наглость!! Меня так ещё никто не оскорблял!!

Ага, я такого развития диалога и ожидал.

ПОЧЕМУ ты спрашиваешь?

Мои друзья сказали позадавать больше вопросов о тебе.

И ты начал с готовки? Ты у домохозяйки интервью берёшь?

Подожди, так ты интересуешься моей жизнью, сенсей?

Ты пропустил ту часть, где я сказал, что мои друзья заставили меня это сделать?

Просто признай, что я тебе интересен!

В отличие от тебя, я не вру.

Но вот НЕОБОСНОВАННЫЕ ОБВИНЕНИЯ тебя ни капли не смущают.

Ладно, хорошо.

По правде сказать, я могу готовить только простые блюда. Этого хватает, чтобы выжить, но я
в целом непривередлив.

Но зато у меня хорошо получаются западные рецепты, которые я выучил в Америке!

Ну? Это было так сложно?

А что насчёт тебя? Ты умеешь готовить?

Готовка — это та же наука. По рецепту я могу сделать что угодно.

Но как же ~эксперименты~?

Мне больше нельзя экспериментировать на кухне.

Дай угадаю~ ты взорвал свою кухню, и твой отец тебя наказал.

Сенсей?

Так я прав?

Обмен личной информацией завершён.

Ахххх
Дел у Гена заметно прибавилось. С тех пор как Сенку, Хром и Рюсуй отчалили, многие
обязанности упали на его плечи. Так что у Гена нет времени, чтобы мешкать и упиваться
своим горем, уж тем более когда вся Деревня всерьёз занялась земледелием.

И всё же, он тоскует.

Юзуриха не нарушает своё слово, держа в тайне историю о Сенсее. Однако она не может
удержаться от пристальных гляделок с Геном. По несколько раз на дню. Регулярно. Ген лишь
улыбается как ни в чём не бывало, но наедине с собой — он тоскует.

Он не может с точностью описать свои чувства, по новой проходя цикл из досады, злости,
смущения и смирения. Теперь, когда все карты раскрыты, он ясно понимает, что должен
был догадаться. Всё указывало именно на такой расклад, и это его подсознательное чувство,
будто он уже знаком с Сенку… Если бы только он доверился интуиции и был внимательнее,
то не был бы полон унижения и безотчётного ужаса.

И Сенку! В курсе ли он? По их с Тайджу разговору можно предположить, что нет, но вдруг
всё поменялось? Тот провоцирующий вопрос, несколько недель назад… догадался ли он? Ген
знает, что всё это время повторял вещи, которые говорил ему Сенсей… вспомнит ли Сенку
об этом? Да и важно ли ему это вообще? Юзуриха и Тайджу уверены, что Сенку скучает по
своему приятелю, но так ли? Правда ли скучает? Что если он обо всём знает, но ему нет до
этого дела? Может, их в кавычках отношения были важны только Гену… но это уже
деструктивные мысли. Он должен нравиться Сенку хотя бы чуть-чуть, верно? Иначе зачем
ему было продолжать писать? Значит, Сенку, прямолинейный, практичный Сенку, скорее
всего, не в курсе. Но значит ли это, что Ген должен всё рассказать? В чём смысл? Хотя Сенку
не выглядел взволнованным, когда Ген подслушивал у пещеры…

Тысячи вопросов, тысячи воспоминаний и ещё столько же оправданий роятся в голове Гена,
пререкаясь друг с другом, не давая ему спать по ночам и заставляя бесцельно пялиться в
потолок. Но нет никакого вывода. Нет никакой «эврики».

Ген в своих сомнениях не продвинулся с мёртвой точки, и вот вдруг Русую приспичило найти
своего таинственного дворецкого, и — конечно же — ему нужна помощь Гена. Он буквально
вынуждает его отвести её до Деревни Ишигами, потому как… что ещё он должен делать?
Оставить этого несчастного человека бродить по лесу в одиночку сразу же после
пробуждения от полного окаменения? Ген сейчас, может, и не очень хочет видеть Сенку, но
он не настолько жесток. (К тому же он больше не может выносить благожелательные улыбки
Юзурихи.)

— Давно не виделись, — первое, что говорит ему Сенку, когда Ген, еле ноги переставляя,
добирается до Деревни. Народ толпится вокруг недавно сооружённой печи, а Франсуа не
подаёт никаких признаков усталости после долгого пути и первым делом осматривает их
жалкую попытку испечь хлеб.

Ген улыбается ему как-то уж слишком измученно.

— Мы позавчера созванивались.

— Это не то же самое, — Сенку скрещивает руки на груди.

Он прав. Впервые за год они разлучились на такой долгий срок, и сейчас Гену кажется, будто
спутник вернулся на свою орбиту. Он был настолько поглощён мыслями, что даже не
заметил, как соскучился по постоянному присутствию Сенку. Словно нашлась давно
потерянная вещь, о которой уже успел позабыть.

Ген выпрямляется и усмехается.

— Надеюсь, ты там наверху не слишком веселился без меня, Сенку-чан.

— Ах да, рисовать карты, очень весело, — Сенку усмехается в ответ, и вот они стоят,
широко ухмыляются друг другу как идиоты.

Ген прокашливается.

— Ну, ладно. Хлеб?

— Точно. Хлеб.

Франсуа моментально завоёвывает всеобщую любовь в Царстве Науки. Она компетентна,

расторопна, умна и вдобавок отлично ладит с Суйкой, так что Ген быстро прикипает к ней
душой. Единственный минус в том, что Франсуа уж чересчур догадлива, и вот уже в третий
раз она намеренно оставляет Сенку с Геном наедине.

И у Гена, кажется, проблемы.

— Неужто я настолько очевиден, Франсуа-чан? — спрашивает он и тянется за горстью

сушёных ягод.

Франсуа даже не отрывает взгляд от теста, невозмутимо продолжая раскатывать его.

— Если вы переживаете по поводу того, что кто-то догадался о ваших чувствах к Ишигами
Сенку, оставьте волнения. Я всего-навсего обучена улавливать любые изменения в поведении.
Моя обязанность как дворецкого — понимать каждую прихоть моего господина, даже
раньше него самого.

— Ох, вот оно что. — Ген машинально вдавливает ягоды в тесто.

— Вас это беспокоит?

— Ну, не то чтобы мне нравится об этом думать. Знать, что кто-то ещё знает… — он
безучастно улыбается. — Я не в восторге от этой мысли.

— Будьте уверены, это заметила только я.

— Это большое облегчение, но, честно, Франсуа-чан, тебе не нужно играть в сводницу.

— Мои извинения за любые неудобства, Асагири-сан… — Франсуа формирует из теста

идеальную маленькую буханку и поднимает твёрдый взгляд на Гена. — Мои действия не
были ответом на ваши чувства. Я подстраивалась под желания Ишигами Сенку.

Ген непроизвольно сильно проминает тесто.

— Прошу прощения?

— За время наших с ним взаимодействий я догадалась, что Ишигами Сенку желает проводить
больше времени наедине с вами. Таким образом, я предпринимала всё возможное, чтобы
исполнить это желание, когда это было в моих силах. Изначально я полагала, что вы
разделяете данное намерение. Не стесняйтесь поправить меня, если я ошибаюсь.
Ген смотрит на сдавленное под пальцами тесто.

— Извини?

— Повторюсь, мои извинения. Я думала, что вам известно.

— Известно.

— Что Ишигами Сенку наслаждается вашей компанией и стремится проводить с вами

больше времени. В отличие от вас, он не так уклончив в проявлении своих желаний.

Ген хихикает, стараясь не сорваться на истеричный смех, и вновь придаёт тесту нужную
форму.

— Естественно, ему приятна моя компания, Франсуа-чан. Я ведь просто сокровище, и мы

уже больше года, не побоюсь этого слова, дружим.

— Асагири-сан, прошу, не заставляйте меня делать вам замечание за такую очевидную

попытку обмана. — Франсуа равнодушно отставляет заготовку и присыпает стол новой
щепоткой муки. — Вы, как и я, прекрасно знаете, что чувства Ишигами Сенку к вам выходят
за пределы дружеских.

Прежде чем Ген переваривает новую информацию, подбегает Хром и кричит что-то о
свиньях, и Гену ничего не остаётся, кроме как обречённо отправиться с ним.

Так значит, Франсуа, одна из умнейших людей на планете, взваливает на себя лишнюю
работу, обманываясь заблуждением, что Сенку испытывает к Гену особые чувства. Как
неудачно. Как… невовремя.

После этого у его ночных переживаний открывается новый простор для ещё более
изощрённых пыток.

Последнее время Сенку просто повсюду — в воздухе и на воде, мечется между Деревней и
верфью. Вечно занят миллионом дел и размышляет о миллионе вещей. Да и у Гена есть свои
обязанности, поэтому количество времени, которое они проводят вместе, значительно
разнится с привычным. Когда Ген с болью осознаёт положение дел (отдавая должное
Франсуа), он не может игнорировать, как Сенку старается держаться к нему поближе. Если
ему нужно решить проблемы в другом месте, он выдумывает причину, по которой Гену стоит
поехать с ним. А если они находятся далеко друг от друга, то Сенку устраивает частые
созвоны, якобы для руководства процессом. Это и правда помогает координировать их
движения, но Гену чудится, будто они проводят слишком много времени, давясь смехом из-
за всякой чепухи, как школьники. И эти звонки сложно назвать исключительно рабочими.

— И какой урок мы извлекли? — спрашивает Ген, подперев щеку рукой.

— Не пускать Рюсуя кататься в вагонетке без присмотра, — раздаётся дребезжащий от

смеха ответ Сенку.

— Ну, правда, Сенку-чан, это само собой разумеется. Я думал, ты у нас вроде как гений?

Уже глубокая ночь, но Ген сидит на полу обсерватории, слушает подробный пересказ
происшествия в шахте, и его лицо уже сводит от улыбки.

— Я не могу нянчиться с ним всё время.

— И не поспоришь. С Рюсуем порой бывает очень нелегко.

— Но ты с этим, кажется, отлично справляешься.

— Божечки, Сенку-чан, неужели я уловил нотки обиды в твоём голосе?

— С телефоном такого качества ничего тебе не уловить, болтолог.

— Но я знаю тебя, Сенку-чан, — смеётся Ген. «Я знаю тебя. Я знал тебя». Улыбка
застывает на его лице.

— К сожалению, — вздыхает Сенку. — Хотя я бы предпочёл обратное.

— Кто-то же должен, — выдавливает из себя Ген.

На другом конце линии — неразборчивый шорох.

— Всё хорошо там, внизу?

— Конечно, Сенку-чан! — спешно отвечает Ген. — Что могло случиться?

— Странный ты какой-то.

— С телефоном такого качества ничего тебе не…

— Да, да… — слышится шум небольшой помехи, словно Сенку смеётся прямо в микрофон.
— Ну и юморист.

— Стараюсь изо всех сил.

— Хей, э-э… — Сенку прокашливается, и Ген слегка наклоняет голову, вслушиваясь с

пристальным вниманием. — Я вернусь через несколько дней.

Что-то болезненно надрывается в груди Гена.

— Хорошо? Все будут очень рады тебя видеть.

— Ты… — снова статичный шум. Ген отодвигает трубку от уха и вопросительно вскидывает
бровь. — Ну, ладно… э-э, уже поздно.

— Как всегда наблюдательно, Сенку-чан.

— Иди спать, болтолог, — отрезает Сенку, не давая Гену ответить, и звонок обрывается.

Ген украдкой смотрит на массивный корпус телефона. К чему это вообще было? Вздохнув,
он возвращает микрофон с динамиком на свои места и укутывается в одеяло, обращая свой
взгляд на звёздный свет, просачивающийся сквозь открытую крышу.

В Деревне у него есть нормальное спальное место, но ему нравится оставаться в

обсерватории. Очень странно быть здесь одному — без Сенку, — но именно тут он чувствует
себя ближе к нему. Это даже наталкивает его на мысль, что он похож на тоскующую девицу,
но все его попытки выключить свои эмоции с треском проваливаются. Поэтому он
сосредотачивается на дыхании и позволяет ноющей боли окатить себя волной.

Над его головой мерцает Сириус, немного сместившийся со своего привычного положения на
небе. И Ген думает, смотрит ли Сенку сейчас на эту яркую точку, находясь так далеко. Это
всё так знакомо. Это всё так ново.

Не спишь

Ага, хотя стоило бы. Работа, работа… никогда она не заканчивается. А ты почему не спишь в
столь поздний час?

Поздно вернулся. Взорвалась

Что??

Что взорвалось?

Сенсей???

Ракета

Ты взорвал ракету?? Небольшую ведь, да?

Ты в порядке?

Устал

Уши болят

Тебе нужно в больницу. Что если ты повредил ушные перепонки?

Уже сходил. Всё хорошо

Ок, это отлично. Тогда отправляйся спать.

Блин, как же ты напугал меня.

Прости

Хотел написать

Тебе

Я польщён, сенсей. Пожалуйста, иди отдыхай.

Вот бы ты был рядом

Ох, дружочек. Утром тебе это ой как не понравится.

Но раз уж мы говорим начистоту.

Я бы тоже хотел быть рядом.

Сенсей?

Ты спишь?

Спокойной ночи, сенсей.

Сенку возвращается спустя несколько дней, как и обещал. До Деревни, судя по всему,
добирается он глубокой ночью, причём удивительно беззвучно. Вот Ген видит седьмой сон,
растянувшись на полу обсерватории, а вот он просыпается от прикосновения руки к его
плечу и мягкого голоса прямо над ухом.

— Проснись и пой, болтолог, нам пора идти.

— Идти… Что?.. — Ген усилием воли поднимает себя с лежака и морщится, глядя на
самодовольную ухмылку Сенку. — Сенку-чан?

— Это сюрприз.

Ген трёт заспанные глаза.

— Шпионишь за мной?

— Ага, и мне пришлось попотеть, — Сенку приседает на корточки и помогает Гену вылезти
из-под кучи одеял, которые он натащил сюда, чтобы укрыться от зимней стужи. — Тебя не
было в своей хижине. Почему ты вечно сидишь здесь?

Он слишком сонный для таких разговоров. Нацепив на себя траурный вид, он тянется за
верхней одеждой, чтобы скрыть румянец на щеках.

— Да просто так. — Он накидывает своё утеплённое хаори и вжимается в пушистый мех.

— Мне, как и кое-кому ещё, просто нравится смотреть на звёзды, и иногда я засыпаю.

— Ага, да. — В комнате слишком темно, чтобы Ген мог разглядеть выражение Сенку. — Ну,
давай же, нам кое-куда нужно.

— Кое-куда?

Сенку плавно поднимается и протягивает руку Гену, чтобы помочь тому встать.

— Увидишь.

Прогоняя назойливых бабочек из живота, он касается руки Сенку и позволяет ему поднять
себя на ноги.

Спустя несколько минут, бабочки превращаются в моток колючей проволоки.

— Сенку-чан, ты такая вредина! Ты обманул меня!

— Как я тебя обманул? — Сенку дёргает Гена за руку, но тот упирается ногами в землю и
отказывается шевелиться с места. — Я же не говорил, куда мы идём.

— Ты меня не проведёшь! Я король нечётких формулировок, и ты прекрасно знал, что делал!

— Третий закон Ньютона, болтолог! Как пнёшь — так и получишь! — Сенку снова тщетно
тянет Гена за руку. — Что, злишься, что я тебя сделал?

— Я тебя умоляю, это не считается, — зыркает на него Ген.

— Тогда почему ты так бесишься?

— Потому что!.. — Ген вскидывает руку в сторону воздушного шара, угрожающе нависшего
над ними в полной боевой готовности. Он настолько огромный, что перекрывает полнеба.

— В конце концов тебе придётся слетать со мной!

— Зачем? — настаивает Ген.

— Да хотя бы чтобы было чем похвастаться.

— Я даже близко не такой хвастливый, каким ты меня, видимо, считаешь.

— Я утащу тебя в корзину на себе, если потребуется, — предупреждает Сенку.

— Будто бы ты сможешь поднять меня, — Ген презрительно фыркает.

— Я не очень силён, но с твоей-то тощей задницей уж точно справлюсь.

— Тебе бревно в глазу часом не мешает, Сенку-чан? — Ген надменно задирает нос.

— Ген… — Сенку делает шаг ему навстречу. — Я хочу показать тебе это.

Ген, застигнутый врасплох, моргает, и Сенку пользуется моментом, чтобы поднырнуть снизу
и обхватить его за талию.

— Что… — Мир вокруг бешено плывёт, и Ген оказывается согнутым пополам и

перекинутым через плечо Сенку. Он бьётся, пытаясь выпутаться из его рук. — Сенку-чан!

— Сдавайся, болтолог, — смеётся Сенку, решительно направляясь к воздушному шару.

— Это похищение!

— С тобой всё будет хорошо, я обещаю.

Потерпев поражение, Ген угрюмо свисает с плеча Сенку. Он решает не сопротивляться, зная,
что Сенку сдастся, если продолжать нагнетать. Но с другой стороны, Сенку бы сдался
раньше, если бы у него не было весомой причины продолжать попытки. Маленькой хитростью
он позволяет им обоим сохранить достоинство в этой ситуации. И как великодушный
союзник и товарищ, Ген ни слова не говорит, когда его усаживают в гондолу, — лишь бросает
на Сенку испепеляющий взгляд, когда тот запрыгивает следом.

— Ты у Кохаку-чан приёмчикам научился? — язвительно спрашивает он.

Сенку начинает развязывать тросы.

— Она сказала, что поднять кого-то я смогу только так.

— И она, скорее всего, права, — бурчит Ген в ответ.

Корзина слегка качается, потеряв контакт с землёй, и Ген мёртвой хваткой цепляется за
борт.
— Не переживай. Всё под контролем, — спешит заверить его Сенку. — Я уже сто раз так
делал.

— Ага, когда с тобой были Рюсуй-чан или Хром-чан, — Ген тревожно наблюдает, как Сенку
отвязывает последний трос и включает горелку. — Какой с меня толк, если вдруг всё
сломается и мы упадём и разобьёмся?

— Я теперь и сам знаю, как со всем справиться, — усмехается Сенку, обнажая зубы. — И мы
совсем не надолго.

— Ох, ну да, так мне намного спокойнее.

Земля начинает медленно удаляться, и Ген борется с ужасным желанием упасть на пол и
свернуться в маленький комок.

— Наслаждайся поездкой, менталист. Напиши об этом в своей следующей книге.

— Не поверишь, но сейчас у меня не так уж много времени, чтобы книги писать, Сенку-чан.
— Шар пролетает мимо макушек деревьев, и Гена одолевает сильное головокружение.
— Может, потом, когда мы разгадаем эту великую тайну и спасём человечество, я создам
шедевр о Прометее нового мира и детально опишу, как он закинул меня в воздушный шар
против моей воли.

— «Прометей нового мира», да? — Сенку подходит к нему и слишком уж беззаботно

облокачивается на плетёный борт. — А что, мне нравится.

— Ты вообще слышал, что я сказал про разоблачение всех твоих ужасных деяний?

— Да пожалуйста, разоблачай сколько влезет, — Сенку лениво машет рукой. — Мне по

барабану становиться знаменитостью.

— Боюсь, особого выбора у тебя не будет, — Ген поджимает губы и нервно разглядывает
мельтешащий под ними лес. — Как к такому вообще можно привыкнуть? — бубнит он себе
под нос.

— Люди изобрели полёт не для того, чтобы таращиться на землю, — отвечает Сенку. Его
голос внезапно такой тихий, Сенку внезапно так близко. Мозолистая ладонь обхватывает его
подбородок и направляет вверх, заставляя запрокинуть голову. — Взгляни наверх,
менталист.

Яркая вспышка света бьёт по глазам, и Ген жмурится. Поморгав, он приоткрывает глаза и
видит бескрайний простор — пылающее оранжево-розовое зарево. Лучи раннего утреннего
солнца играют на пухлых облаках, до которых словно рукой подать. Ген невольно делает
глубокий вдох, и хрустальный воздух наполняет его лёгкие. Он с замиранием сердца
любуется тёплым сиянием, очарованный красками рассвета. Солнце только-только маячит за
горизонтом, проливая первые лучи на низкие облака и погружая воздушный шар в море света.

Дух захватывает.

За его спиной раздаётся знакомый щелчок, который мгновенно выводит Гена из ступора. Он
резко оборачивается и успевает заметить одну из камер Минами у Сенку в руках. Тот стоит
как ни в чём не бывало и дьявольски улыбается.

— Сенку-чан, ах ты проныра! — вскрикивает Ген и тянется за камерой. — Отдай!

Сенку уклоняется, отпрыгивая в другой конец гондолы, и злорадно хохочет.

— Не-а! Опоздал! Теперь я первый в новом мире папарацци знаменитого телепата Асагири
Гена!

— Ты сейчас получишь по своей наглой заднице, если не отдашь мне камеру!

— Если будешь тут носиться, то корзина перевернётся!

Ген моментально замирает, в ужасе хватаясь за край гондолы.

— Да шучу, шучу я! — Сенку огибает горелку и, широко распахнув глаза, кладёт руку на
плечо Гена. — Балласт не даст нам упасть, и никто из нас не весит достаточно, чтобы…

Не успевает он закончить, как Ген выхватывает камеру из его рук и проворно отпрыгивает в
другой конец корзины. Он торжествующе высовывает язык, глядя на ошеломлённого Сенку.

— Не шути со мной, Сенку-чан. Ты меня не переиграешь.

Сенку моргает и роняет смешок, расставляя руки в бока.

— Ну, видимо, нет.

Нахмурившись, Ген вертит камеру в руках, осматривая мелкие детали.

— Она легче, чем я думал.

— Это, по сути, просто дерево и зеркало, — Сенку нерешительно подбирается к нему ближе.
— Совсем не тот уровень, к какому мы привыкли.

— Не думаю, что вообще держал её в руках до этого. Хотя вся затея, вроде как, была именно
моей.

— Да ты в принципе избегал камер, — Сенку скрещивает руки на груди и опирается на борт,

не отводя от Гена проницательный взгляд. — Даже не думай, что я не заметил.

— Ох, ну конечно же, — закатывает глаза Ген. — От тебя ничего не ускользнёт, Сенку-чан.

— Я думал, знаменитый телепат Асагири Ген был бы первым в очереди, чтобы покрасоваться
в центре всеобщего внимания.

Ген смотрит на Сенку, улыбаясь немного печально.

— Знаменитого телепата Асагири Гена больше нет, Сенку-чан. Какой мне теперь толк от
всеобщего внимания?

Мягкие лучи зари окрашивают лицо Сенку розовым светом.

— А что, неплохая мысль. Наши старые личности… исчезли тысячи лет назад. Полагаю,
никого из этих людей больше нет, — Сенку вскидывает голову. — Но всё-таки, разве такому
поверхностному человеку не хочется быть в учебниках истории?

Проводя ногтем по деревянному рельефу основания камеры, Ген заглядывает в линзы и

поджимает губы, увидев своё перевёрнутое отражение.

— Мне больше незачем чужое внимание, — неторопливо начинает он. Он как-то не

задумывался о своём бывшем статусе. В отличие от Рюсуя, который всеми силами пытался
вернуть утраченное, и Франсуа, которая стремилась вновь обрести прежнюю должность, Ген
чувствовал себя вполне комфортно, предлагая все свои навыки для помощи Сенку в
осуществлении его безумных планов. Сперва он искал известности, так как это было лучшим
способом заработать на жизнь, попутно оттачивая своё мастерство. Конечно, он наслаждался
вниманием. Он был молод и хорош собой, так почему бы и нет? Но он никогда не искал славы
ради славы. — Думаю, оно мне никогда и не было нужно, — тихо заключает он.

— Почему тогда ты занялся именно этим?

— Жизнь порой непредсказуема, Сенку-чан, — улыбается Ген. — Всё как-то завертелось, и

внезапно моё лицо оказалось в журналах и на ТВ. Не пойми неправильно… мне это
нравилось. Меня ценили за моё искусство, так или иначе. Но теперь… — Ген наклоняется и
ставит громоздкую камеру на пол корзины, несмотря на свои предыдущие протесты. Он не
хочет повредить инструмент, необходимый для исследований Сенку. Когда он поднимается,
Сенку заискивающе оглядывает его. — Теперь ты ценишь мою упорную работу, так ведь,
Сенку-чан?

Рот Сенку растягивается в косой ухмылке.

— О, чёрт возьми, да.

— Я о большем и просить не могу! — Ген хлопает в ладоши и хихикает, переводя взгляд на

бескрайнее небо. Он упирается локтями в край гондолы и осторожно высовывает лицо,
позволяя ветру беспорядочно играться с его волосами. — Да и за камерой я совсем другой
человек. Согласен?

— Я не смотрел твои передачи или ещё чего, — Сенку почёсывает щеку, высовывая голову из
корзины. Его рука всё ещё покоится на бортике, в паре миллиметров от Гена. — Но ты прав,
я полагаю. Исходя из того, что я видел. Вечно устраиваешь представление, — усмехается он.
— Прямо как когда мы впервые встретились.

— Что тут сказать? Привычка — вторая натура. — Ген наклоняет голову, наслаждаясь
дуновением свежего воздуха на заалевших щеках. — Мы все ведём себя иначе, когда кто-то
смотрит. Для этого по-любому есть какой-то научный термин, да?

— В общих чертах, да, думаю, это подходит под эффект наблюдателя.

По спине Гена пробегает холодок, не имеющий никакой связи с пониженной температурой на

большой высоте.

— Точно, слышал о таком, — осторожно произносит он слово за словом, не отрывая взгляда

от кучерявых облаков. — Он отличается от принципа неопределённости, не так ли? Ты
написал их на разных картах в моей колоде.

Сенку издаёт негромкий смешок.

— Естественно, они отличаются. Если углубиться в тему, это совершенно разные феномены,
так что их путают только полные идиоты.

Ген рассеянно хмыкает. Сердце стучит как бешеное. Он прямо сейчас может сделать
решающий ход. Рассказать всё.

Он видит перед собой огорчённое лицо Юзурихи.

«Но это и есть вы!»

«Не думаю, что это всё ещё тот самый я».

Он — не тот человек, которому когда-то случайно написал Сенку. Что бы он ни делал, он не

сможет стать им вновь. Но…

«Полагаю, никого из этих людей больше нет».

В ушах оглушительно звенят слова Сенку, что даже неистово колотящегося сердца не
слышно. Ветер угрожающе усиливается.

— Кстати, честно говоря, я так до сих пор и не знаю, как со всем этим связан Нильс Бор.

— Да это проще простого… — Сенку немедленно начинает тараторить, — когда эти теории
только-только появились и концепция наблюдаемого квантового состояния была нова, было
много споров… о… — он умолкает и словно начинает задыхаться.

С трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, Ген разворачивается прямо к Сенку,

который опускает страшно распахнутые глаза в пол.

— Продолжай, сенсей, — мягко произносит Ген. — Я хочу дослушать до конца.

Сенку медленно поднимает голову.

— Это что, шутка? — спрашивает он так тихо, что слова едва слышны в безжалостном
завывании ветра.

— Ты правда думаешь, что я бы поступил с тобой так жестоко? — парирует Ген.

— Ты… — Сенку расправляет плечи, и его рука непроизвольно тянется к Гену. — Ты

серьёзно?

— На сто миллионов процентов! — Ген лучезарно улыбается, скрывая волнение, скрутившее

все его органы. — Вот так совпадение, да, Сенку-чан?

К ужасу Гена, Сенку роняет голову и его нос едва заметно морщится гармошкой.

— Я знаю, что, скорее всего, это не то, чего ты ожидал, — лепечет Ген, стараясь заполнить
тяжёлую пустоту. — Поверь, я тоже был удивлён… Я хотел обсудить это раньше, но,
согласись, это довольно странная тема… и я хочу извиниться, если ты разочарован, но…

— Ген, — резко выдыхает Сенку. — Просто… помолчи секунду.

Ген закрывает рот так быстро, что зубы больно ударяются друг о друга.

Сенку делает несколько глубоких вдохов. Беспокойно заламывая пальцы под широкими
рукавами, Ген еле дыша смотрит, как мерно поднимаются и опускаются плечи Сенку. А
затем они начинают дрожать. Сенку прячет лицо в ладонях, и это, честно говоря, намного
хуже тишины. Гена бьёт паника от осознания того, что он довёл Прометея нового мира до
слёз.

— Сенку-чан, я…

— Какой же ты засранец… — Сенку вскидывает голову, обнажая широкий оскал.

Ген моргает.

— Ты вообще представляешь, как я переживал за тебя? — с нажимом спрашивает Сенку.

— Я даже понятия не имел, где тебя искать! Я весь извёлся в поисках подсказок, но это наше
тупое правило… Только если бы я был настойчивее, задавал больше вопросов… Я думал, что
никогда больше тебя не увижу!

— Я… я тоже! — Ген наклоняется вперёд, ведомый внезапной вспышкой радости в груди, и

обнимает Сенку за плечи. — Я думал, я никогда… Типа, мы даже фотографиями не
обменивались, и как мы могли бы… Я… я так скучал по тебе!

Сенку обхватывает его плечи в ответ, сияя как никогда прежде.

— Я тоже скучал по тебе!

Смех, звонкий и исступлённый, слетает с губ Гена прежде, чем он может остановиться.

— Самое глупое в том, что… ты всегда так напоминал мне Сенсея. Я должен был догадаться,
я должен…

Мотая головой, Сенку притягивает Гена ближе.

— Ты тоже казался мне таким знакомым, и каждое твоё слово… иногда я мог поклясться,
но вероятность этого…

— Астрономическая, — выдыхает Ген.

— Я бы ни за что не поверил, если бы это не происходило прямо сейчас!

— Иногда… иногда… — Ген цепляется пальцами за одежду Сенку и поднимает на него

слезящиеся глаза, встречаясь с его сверкающим взглядом. — Порой я просто не мог выносить
этого… ты был так похож на него, что мне было больно, будто ты вечно напоминал мне, как
же я облажался…

— Мы не могли знать…

— Конечно, нет, но… — Ген изучает его лицо как впервые. Острые брови, тонкие губы,
проницательные глаза, неровные шрамы… это Сенку, но теперь, впервые с того момента, как
Ген узнал правду, он принимает его как Сенсея. — Сенку-чан, я просто… Я так скучал по
тебе! — не в силах сдерживать слёзы, он льнёт к Сенку и обвивает его шею, обнимаясь с ним
во второй раз в жизни.

Сенку незамедлительно отвечает на его движение, обхватывая Гена крепче, и Сенку такой
тёплый, и его руки на спине буквально обжигают, и…

— Я знал тебя… — шепчет он в ухо Гену. — С той самой секунды, когда мы встретились, я
знал тебя. Я убеждал себя, что это нереально, что я просто хотел справиться с потерей, но…
что-то во мне знало.

— Это тебе говорило твоё сердце, Сенку-чан! — смеётся Ген.

— Не надумывай, — Сенку отстраняется, но улыбается так нежно, что сердце Гена

пропускает удар. — Инстинкт, может. Шансы, что такое случится… Всё ещё в голове не
укладывается.
— Судьба, — предлагает Ген.

— Никакой судьбы не существует.

— Пусть так, но я думаю, что ты моя судьба, Сенку-чан, — Ген заключает лицо Сенку в
ладони, оглаживая его щёки. — Как ещё ты объяснишь это безумное совпадение? Из целого
мира ты написал именно мне, и из целой деревни Цукаса отправил к тебе именно меня. Это
удача и — теперь — это судьба.

Сенку закатывает глаза.

— Обстоятельства невероятны, да, но относить их к категории «судьбы» — просто…

Ген резко прерывает его, прижимаясь ближе и сминая его губы своими, оставляя обрывки
слов Сенку где-то между ними.

Когда он отстраняется, Сенку в недоумении смотрит на него разинув рот.

— Только ты мог упустить такой очевидный романтический сюжет, Сенку-чан, — Ген робко
улыбается. — Не каждый день милый юноша говорит тебе, что ты его судьба, знаешь ли.

— Ах ты мелкий…

На затылок Гена ложится рука, и Сенку тянет его на себя, увлекая в ещё один поцелуй.

Когда Ген проснулся этим утром, он и подумать не мог, что будет целоваться с Ишигами
Сенку на воздушном шаре, пока солнце ещё не взойдёт над горизонтом. Но вот он здесь —
сжимает халат Сенку, упираясь в его грудь, надёжно защищённый от холода теплотой его
тела, и Ген не может представить себя в любом другом месте.

Спустя несколько часов, наблюдая, как Сенку проявляет фотоплёнку в своей лаборатории,
Ген говорит:

— Я всё никак не мог успокоиться. Из-за нашего последнего разговора.

Сенку хмыкает, погружая плёнку в кювету с каким-то раствором.

— А что не так?

— Я не смог проверить телефон перед началом шоу. — Ген любопытно перегибается через
кювету. — И мы тогда ссорились. Что ты мне отправил?

— Ох, точно. — Сенку откладывает щипцы в сторону и поворачивается лицом к Гену,

облокачиваясь бедром на стол. — Просто что-то о твоём невыносимом вкусе и трагедии
современной научной фантастики.

— Да, так я и думал, — смеётся Ген.

Сенку протягивает руку, перебирая пальцами по краю хаори. Затаив дыхание, Ген наблюдает,
как он сдавливает ткань, рассеянно проводя большим пальцем по окантовке.

— Я тоже никак не мог успокоиться, — признаётся Сенку, понизив голос. — Думая, что это
было последним, что я сказал тебе.

Сердце Гена ударяется о рёбра с глухим стуком. Он опускает ладонь на запястье Сенку и
делает шаг навстречу.
— К счастью, теперь у тебя есть бесчисленное множество попыток упрекнуть меня в дурном
вкусе.

Сенку поднимает глаза на Гена и ехидно ухмыляется.

— Ты прав. Прямо сейчас и начну.

Ген хихикает, прикрывая рот рукавом.

— Прошу, не стесняйся, сенсей, — смеётся он. — О, точно. Ты же наверняка знаешь, что я

назвал твой контакт в телефоне «Сенсей», а как ты назвал мой? Что-нибудь миленькое, да?

Рука на хаори застывает.

— Не радуйся раньше времени, менталист, — сухо произносит Сенку. — Я твой

переименовал в «machigatta bangō».

Ген моргает.

— Ты… ты назвал меня «неверный номер»?

Сенку лишь плечами пожимает.

— Не то чтобы я знал твоё имя.

— Как жестоко, Сенку-чан!

— Потом я сократил до Ма-бан, и Тайджу с Юзурихой называли тебя Ма-бан-сан.

— Это ничуть не лучше! — Ген выжимает из себя слёзы и смахивает их с уголка глаза.
— Надо было назвать тебя зубрилой.

— Да вполне неплохо звучит, — скалится Сенку.

— Надо было сразу догадаться, что ты выберешь что-нибудь скучное, — стонет Ген.

— Ага, даже не знаю, чего ты так убиваешься, — вцепившись в одежду Гена, Сенку тянет его
на себя, пока Ген чуть ли не упирается в его колени. — Думай об этом так: я говорил о тебе
настолько часто, что мне пришлось дать тебе прозвище.

— Моё сердце всё равно разбито, — Ген упрямо дуется.

— Бедолага, тяжело тебе, наверное, — Сенку отводит взгляд. — Кажется, плёнка готова.

Ген неохотно отходит в сторону, и Сенку вылавливает листок из кюветы и трясёт его
несколько раз, чтобы картинка проявилась.

— Что скажешь? — спрашивает Сенку у Гена, который выглядывает из-за его плеча.

Качество изображения, естественно, не идёт ни в какое сравнение с цифровой съёмкой, но

черты лица на картинке не спутать — это точно он. Стоит и глазеет на облака как придурок.

— Сожги это.

— Ни за что, — смеётся Сенку. — Это коллекционное издание.

— Я думал, ты терпеть не можешь сантименты, — Ген закатывает глаза.

— Это отвлекает от работы, — соглашается Сенку, отодвигая фотокарточку в безопасное
место. — Но это другое.

— Ой ли?

Заместо ответа Сенку вновь перехватывает хаори и притягивает Гена к себе.

— Ну честно, Сенку-чан, это тебе не держалка…

— Я думал о тебе каждый день на протяжении трёх тысяч семисот лет, — перебивает Сенку,
и в его глазах загораются искры. — Я мог бы потратить свои силы на что-то полезное. Но раз
теперь я знаю, где ты, моя продуктивность вот-вот побьёт все рекорды.

Ген безудержно расплывается в улыбке и пробегается пальцами по плечам Сенку.

— Как прагматично, — фыркает он, соприкасаясь с Сенку лбами. — Но я именно такого,

честно говоря, и ожидал. Я так польщён быть тратой твоих сил.

— Поверить не могу, что я раньше не догадался, кто ты, — бурчит Сенку. — Теперь это так
очевидно. Никто никогда не раздражал меня так сильно, как ты.

— Взаимно, — обиженно пыхтит Ген.

Ген задумывается о том, как же обрадуется Юзуриха, в то время как Сенку оплетает руками
его талию и Ген запускает пальцы в его волосы. А когда она посвятит в эту историю Тайджу,
у него крыша поедет. Деревенских рассказ смутит, а вот их современники просто сойдут с
ума. Рюсуй бросит что-то нестерпимо пафосное, а Франсуа улыбнётся мягко, как и всегда.
Ген не сдерживается и смеётся в губы Сенку от этой мысли.

— Что смешного? — бурчит Сенку.

— Ничего, — Ген ещё шире растекается в улыбке. — Просто думаю, кто же в ответе за всё
это.

Сенку слегка отстраняется и вскидывает бровь, смотря ему в глаза.

— И кто, по-твоему?

Ген бережным движением убирает с лица Сенку пряди волос.

— Бор-чан, естественно!

Моргая, Сенку медленно улыбается в ответ.

— Точно. Спасибо, Бор.

— Спасибо, Бор-чан!

Спасибо, думает Ген, счастливо смеясь, когда Сенку подаётся вперёд, чтобы поймать этот
звук своими губами. Спасибо.
 принцип неопределённости
Chapter Summary

Проходит 3700 лет после того, как человечество обратилось в камень. Сенку
прикидывает, что вероятность встретиться со своим таинственным другом по
переписке близка к нулю.

Chapter Notes

теперь вы узнаете, через что пришлось пройти сенку во время событий первых
двух глав. мне не хотелось тупо переписывать то, что уже было, поэтому спешу
вас заверить: это абсолютно новая порция контента по нашим мальчикам-
зайчикам. надеюсь, вам понравится!
— MistressEast

я тут была немножко занята отчислением и походами по врачам, надеюсь, что

ожидание стоило того и вам эта глава понравится не меньше предыдущих!!

See the end of the chapter for more notes

У Сенку много чего на уме.

По правде говоря, у Сенку уже тысячи лет много чего на уме. В перерывах между
бесконечным счётом, и вычислениями, и построением теорий, и отчаянными попытками
остаться в сознании, он не прекращал думать, находясь в каменном заточении. И его
неудержимый поток мыслей ничуть не замедлился даже после пробуждения.

Наконец, Тайджу присоединяется к нему, и Сенку с признательностью закрывает полдюжины

воображаемых вкладок в своей голове, чтобы освободить место для новых двадцати. Сейчас
он может по-настоящему сконцентрироваться на создании раскаменяющей формулы, вместо
того чтобы банально пытаться выжить. И — не то чтобы он когда-нибудь произнесёт это
вслух, но присутствие Тайджу — это большое облегчение. Такой же тупоголовый и
энергичный, как всегда. Тонкая связь с привычной жизнью в таком странном и чужом мире.

Но несмотря на упорные усилия Сенку, его разум продолжает блуждать, и спасти от этого не
могут ни тщательное планирование, ни эксперименты, ни раздражение, ни нескончаемая
болтовня Тайджу. Чаще всего это случается ночью, в кромешной тьме и звенящей тишине
каменного мира: тревоги и худшие возможные развития событий, которые при свете солнца
ему удаётся прятать глубоко внутри, достигают поверхности и ядовито переливаются через
край, как плюющая кислота — из пробирки.

И всегда — всегда — его мысли возвращаются к Ма-бан.

Это не продуктивно. Это не целесообразно. Его странная СМС-дружба сейчас неактуальна

чуть более чем полностью, следовательно даже вспоминать об этом — пустая трата времени.
Но сколько бы Сенку сам себя ни отчитывал, эти мысли не исчезают. Тревога не исчезает.
То, что он так легко отыскал Тайджу, — не что иное как чудо. То, что Юзуриха осталась на
своём прежнем месте даже по прошествии 3700 лет, — астрономически маловероятно. То,
что Сенку пробудился самостоятельно, — вообще больше заслуга удачи, чем ему хотелось
бы признавать, так что он, скорее всего, исчерпал свой лимит необъяснимых чудес. Но для
того чтобы найти Ма-бан, необходимо было ещё одно.

Потому что искать было попросту нечего.

Они никогда не обменивались ни именами, ни электронной почтой, ни адресами. По их

пресловутой договорённости, они даже чем-то личным друг с другом не делились. Тогда
Сенку ценил анонимность. Люди в реальной жизни были слишком беспорядочными и
нелогичными. А если и переписка лезла за грань дозволенного, то можно было с лёгкостью
притвориться, что Ма-бан был всего лишь программой, всего лишь местом, куда Сенку
сбегал, когда ему требовалась передышка от реального мира. Было бы относительно
несложно докопаться до личности Ма-бан, используя его телефонный номер, но Сенку
никогда не чувствовал в этом нужды. Обоих положение дел устраивало: тонкий баланс не-
знания и близости на расстоянии, — и Сенку не хотел нарушать его, перевешивая одну из чаш
условных весов.

А сейчас он не жалел ни о чём больше этого. Если бы у него было хоть что-то: какая-нибудь
зацепка или наводка, начальная точка, — тогда, может быть…

Это повторяется каждую ночь. Снова и снова, как по чёткому алгоритму. Прошерстить свои
воспоминания в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы определить личность Ма-бан,
вернуться ни с чем, утонуть в отчаянии, прийти в себя и повторить, пока наконец усталость
не повалит с ног. Снова и снова. И даже днём он не может полностью избавиться от мыслей о
Ма-бан. Его руки тянутся к несуществующему телефону, который он привык вытаскивать из
кармана, чтобы отвлечься; чтобы взять перерыв от сложной, никак не поддающейся задачи;
чтобы не чувствовать себя одиноко…

Тайджу поднимает эту тему лишь единожды, причём весьма болезненно, сразу после того как
им удаётся синтезировать чудо-сыворотку. Будучи вне себя от радости из-за перспективы
возвращения Юзурихи, он всё равно останавливает своё торжество, чтобы бросить на Сенку
любопытный взгляд.

— Но, может, ты хочешь… — начинает он неуверенно. — Ну, знаешь?

Сенку не смотрит на него.

— Что я должен знать?

— Ну, типа… — Тайджу неловко переминается с ноги на ногу. — Вдруг у тебя есть мысли,
где может быть Ма-бан-сан…

— Нет.

— Я знаю, мы об этом не говорили, но как ты думаешь…

— Тайджу, сейчас не время, — Сенку безучастно прерывает его. — Ты же хочешь оживить

Юзуриху, так? Давай сфокусируемся на этой задаче.

— Ох… ладно! — Тайджу мигом отскакивает в сторону, но Сенку не упускает из виду

брошенный другом пытливый взгляд.

В груди щемит неприятно. Это и правда не продуктивно.

Если бы он мог начать поиски Ма-бан, то непременно взялся бы за это, чтобы успокоить
гложущую тревогу по крайней мере. Но он в тупике: он не может двигаться вперёд без
отправной точки, но и заставить свой мозг заткнуться тоже не в силах.

Всё, что ему остаётся, — прокручивать в голове их разговоры, словно переживая их заново и
отчаянно пытаясь вспомнить упущенные детали, чтобы собрать в единую картину те
ничтожные крохи информации, которые ему известны.

Твоя работа кажется… тяжёлой.

Ох, она ОЧЕНЬ тяжёлая, сенсей. Ты даже не представляешь.

Ага, я буквально НЕ представляю.

Я знаю, что ты «артист», но это в равной степени значит, что ты можешь быть даже
стриптизёром.

Сенсей! кажется, теперь мы знаем, что заводит твой мотор!!

Вряд ли.

Ладно, а что если я и ЕСТЬ стриптизёр? Ты не будешь думать обо мне хуже?

А это так?

Ответь на вопрос! Мне нужно убедиться, что ты человек, который будет уважать мою
гипотетическую стриптиз-карьеру.

Нет, я не стал бы думать о тебе хуже.

В таком случае, может, так и есть. Илииии я мог бы быть телеведущим? Или работать в кафе
горничных? Что думаешь насчёт всего этого, сенсей?

Слушай, я бы никогда не осудил твой выбор профессии. Только если ты не «артист» в

главной роли в постановке «ограбление банка» или типа того.

Умоляю тебя, ты будто не ХОТЕЛ БЫ взяться за такое, сенсей.

Не заинтересован в использовании своих навыков в противозаконных действиях.

Если только закон не стоит на моём пути.

Божечки. Не признаёшь авторитетов? Ты в курсе, что Базаров вовсе не хороший персонаж?

Наука не хорошая и не плохая.

Да, ты уже говорил. Но чисто теоретически, если бы тебе ПРИШЛОСЬ использовать свои
навыки для ограбления банка, как бы ты поступил?
И это не относится к твоей профессии?

Ну конечно! Это просто мысленный эксперимент.

Никогда их не любил.

Неа, ты бы предпочёл всякие физические опыты.

Наука — это о том, что ты можешь ощутить органами чувств.

Ну и как ты собираешься ОЩУТИТЬ идеальное ограбление?

Мне начинает казаться, что это не просто невинное любопытство.

И что ты сделаешь?~ Вызовешь полицию?~ Ооох!~

Тебе повезло, что это не физическое общение, потому что я абсолютно уверен, что ты был бы
невыносим в реальной жизни.

Ладно, считай наши отношения мысленным экспериментом и выкладывай мне свои планы по
ограблению банка, сенсей. У меня на примете несколько заинтересованных лиц.

Ок, ну, первый шаг, конечно же, — прощупать почву. Нужно будет следить за объектом
несколько недель, чтобы узнать паттерны. Ты когда-нибудь слышал об ограблении музея
Изабеллы Гарднер?

Асагири Ген — ходячая катастрофа.

В причудливом образе искусно сплетаются всевозможные противоречия и самые лестные

слова, которые забираются Сенку точно под кожу, как тяжёлый воздух перед началом грозы.
С самой первой секунды их встречи Сенку знает, что должен приготовиться к удару. И он
готовится, но Ген всё равно сражает его наповал.

Со времён смерти от рук Цукасы, Ген, со своей лисьей улыбкой и зазубренным шрамом в
придачу, — первая преграда на его пути, которая действительно заставила его притормозить.
Притормозить ненадолго, но притормозить так или иначе. К счастью, Ген даже на половину
не такой поверхностный, каким себя выставляет, и после пары небольших заминок Сенку
заручается поддержкой ещё одного союзника Царства Науки.

На этом все проблемы, связанные с Геном, решены. С неопределённостями покончено,

шаткое перемирие установлено, новый союзник получен — есть, есть, есть, всё точно по
плану. Время переходить к следующей проблеме. И всё же. После того как Ген исчезает в
лесу, решительно хромая обратно в лагерь Цукасы, Сенку вспоминает озорной блеск в глазах
Гена, его склонённую с кокетливой скромностью голову, его холодный сарказм, — и кое-что
неожиданно всплывает в его мыслях. Кое-что невозможное.

Кое-что знакомое.
Он и раньше вскользь слышал об Асагири Гене, знаменитом телепате и авторе «Магической
психологии» — необычайно скучной книжки, по которой его одноклассники с ума сходили.
Порой елейное лицо менталиста мелькало на обложках журналов и в поздних передачах по
телику, но Сенку никогда не удосуживался узнать, кто это вообще такой. Работа Сенку была
настолько далека от ментализма, что он не испытывал ни малейшего интереса к персоне
Асагири Гена. Так почему сейчас, когда Сенку встречает его впервые за всю свою жизнь, ему
кажется, будто он уже знает Гена?

Как следует обдумать ситуацию времени у него нет: все свободные минуты съедают попытки
возродить современную медицину в каменном веке. Но странное чувство не уходит, будто
помечено галочкой как важное, и Сенку снова и снова возвращается к нему. Эти мысли
достаточно навязчивы, чтобы надолго занять воображаемую вкладку в его голове. Скребутся
неприятным комком и безостановочно напоминают о себе.

Вероятно, он просто изголодался по общению с современниками. Теперь рядом нет ни

Тайджу, ни Юзурихи, и надо признать, что подгонять деревенских, чтобы от них был хоть
какой-нибудь толк, — не самая лёгкая работёнка. И хотя Ген провёл в Деревне всего-ничего,
присутствие человека, который хоть отдалённо понимает его слова, было огромным
облегчением.

Всё отчасти встаёт на свои места, и он думает: так вот в чём дело. А дело в его одиночестве,
усугублённом косвенной ассоциацией с более-менее известной личностью. Вот и всё.

И всё же когда голос Гена раздаётся за его спиной, чистый и звонкий, даже несмотря на шум
Большой Битвы, он мгновенно отвечает ему без задней мысли. Словно всё это время ждал,
пока Ген появится из ниоткуда и подхватит разговор.

Ген врывается в самый разгар битвы, беспроблемно забирая себе контроль над ситуацией
буквально парой убедительных слов и горстью цветочных лепестков. И Сенку впервые отдаёт
ему должное и признаёт, насколько же полезен манипулятор в команде. И после этого всё,
что требуется, — один проницательный взгляд Сенку, чтобы Ген понял план и блестяще
подыграл ему.

Видеть, как фиолетовое хаори растворяется в гуще леса вместе с людьми Цукасы, —
напрягает. Но Сенку вступает в бой с новым ощущением, чувствовать которое к совершенно
незнакомому человеку он не вправе: вера. Он доверяет Гену его собственную безопасность,
доверяет ему оставить цветочную дорожку в качестве зацепки, доверяет ему крохотный нож,
который передаёт посылкой с Суйкой. Его доверие деревенским было рождено по большей
части из нужды: если бы он им не доверился, то и сделать ничего бы не смог. Но его вера в
Гена — другая.

Почти… инстинктивная.

Она помогает спасти деревню от полного уничтожения, и затем Ген становится

полноправным гражданином Царства Науки, бросив свой пост двойного агента. И это правда
большой успех. Сенку пригодится любая помощь. И пускай Ген не обладает таким же
объёмом специфичных знаний, что и он, нельзя спорить с тем, что очень полезно иметь на
своей стороне человека, хотя бы отдалённо соображающего, о чём он говорит.

И Ген вовсе не полный профан в науке. Он отлично разбирается в видах растений, довольно
много знает о природных процессах и обладает хорошими знаниями анатомии. На самом
деле, Сенку порой даже удивляется тому, что знает Ген.

— У меня был друг, который очень увлекался наукой, — в общих чертах объясняет Ген,
когда Сенку спрашивает его об этом.

Но в чём Гену-таки нет равных — так это в переговорах. Сенку занимает место вождя и не
без наслаждения отмечает, что теперь, ссылаясь на свой статус, может получить столько
рабочих рук, сколько понадобится. Однако иногда такой грубый подход…
непредпочтителен. Сенку не может позволить недовольству разразиться среди деревенских, и
пускай он теперь законный правитель — он всё-таки чужак. Поэтому когда ситуация
становится напряжённой, Сенку быстро смекает, что в этом деле он смело может положиться
на Гена. И его сладкие слова и меткие обещания действительно помогают сохранять мир и
спокойствие в Царстве Науки.

Не говоря уже о том, что деревенские детишки его просто обожают.

— Это не так уж и сложно, — довольно усмехается Ген, подцепив шкуру из рук Сенку и с
любопытством её осмотрев. — Люди по сути своей похожи. Все хотят чувствовать себя в
безопасности и держать ситуацию под контролем. Дай им почувствовать уверенность — и
дело в шляпе.

Сенку разворачивает ещё одну шкуру, на которой красуются нечёткие узоры.

— Ты научился этому благодаря исследованиям или опыту?

— По опыту, в основном. Я проводил много исследований, когда писал свою книгу, но всё-
таки нужно уметь хорошо ладить с людьми, а это практика. — Ген расстилает шкуру по полу
научной хижины и поднимает взгляд вверх. Солнце уже садится, и в его тёмных глазах
отражаются краски заката, падающие тусклым светом сквозь окно. — В моей сфере
деятельности, по крайней мере.

— Точно.

— Ты всегда так пренебрежительно относишься к моему ремеслу, Сенку-чан!

— И когда такое было? — Сенку не может сдержать улыбки, натягивая на себя

распластанную кожу, чтобы разгладить складки.

Ген театрально смахивает слёзы.

— У тебя аура такая. Я чувствую это. Я людей насквозь вижу, у меня с этим всё очень
хорошо.

— Ну, значит, тебе нужно больше практиковаться, потому что я думаю, что твои навыки
очень полезны.

— Полезны, да, но ты не впечатлён.

Сенку берёт кусок угля и перечёркивает заметку, сделанную им на шкуре.

— Я не похож на деревенское дитё, менталист. Тебе понадобится больше, чем пара

магических фокусов, чтобы впечатлить меня.

Промычав себе под нос, Ген садится поудобнее, очевидно, намереваясь остаться в хижине
ещё на какое-то время.

— И всё же ты всегда приходишь посмотреть на мои шоу. Очень интересно.

— Не ищи тут никакого подтекста.

— Но это моя работа! — улыбается Ген, и Сенку усилием воли опускает взгляд вниз на свои
заметки. — С тобой приходится довольствоваться тем, что есть, Сенку-чан. Иногда ты такой
холодный, как айсберг в океане.

— Как кто?

— Ты крепкий орешек. — Краем глаза Сенку замечает, как тонкие бледные пальцы
пробегаются по угловатому каркасу, который в будущем станет их первым телефоном. — Но
недостаточно крепкий, чтобы я не справился.

Сенку не сдерживается и поднимает глаза.

— Это какая-то угроза?

Не прекращая улыбаться, Ген невесомо постукивает пальцами по краю шкуры.

— Не угроза. Просто даю тебе знать. Я пойму, что ты за человек, Сенку-чан.

— Это угроза.

Сенку возвращается к своей работе, игнорируя тревожное чувство в животе. У него вовсе нет
времени, чтобы разбираться, чем вызвана такая реакция: словами Гена, или блеском его глаз
в закатном солнце, или его мягким, чарующим смехом, — так что он делает выбор в пользу
наименее энергозатратного способа — выбрасывает эту проблему из головы.

Только НЕ смейся надо мной.

Что такое, сенсей?

Я серьёзно. Я задам тебе вопрос, и мне нужен максимально честный ответ.

Конечно, сенсей. Я и не думал никогда над тобой подшучивать.

Что ты знаешь об уходе за волосами?

Я ухожу.

Нет, стой!

Вернись!! Я могу помочь тебе!!

Правда?

ДА. Я просто немного удивился. Не думал, что такое может сильно тебя волновать.
У меня… необычные волосы. Короче говоря, они бешено секутся, и ничего не помогает.

В смысле необычные?

Скажем так, кончики слишком подвержены воздействию.

Хмм. Очень размыто, но ладно.

На самом деле, я только что вернулся из салона, и вообще с заботой о волосах я на короткой
ноге. Уверен, что смогу подсказать тебе что-нибудь полезное.

Что ты сделал в салоне?

Укладку и окрашивание. Выглядит очень миленько, поверь мне.

Конечно.

Ну, ладно, ты пользуешься кондиционером?

Ага.

Хорошо. Это важно, но что-то мне подсказывает, что одного кондиционера уже не
достаточно.

Сейчас я перешёл на шампунь и кондиционер для лошадей.

А это неплохая идея! Эти штуки и правда помогают натуральным волосам.

Ничего не поменялось.

Хм. И давно у тебя эта проблема?

Нет, это случилось довольно недавно.

Уверен, что мне не нужно рассказывать тебе, что пубертат может изменять твоё тело самым
неожиданным образом, так, Товарищ Старшеклассник?

Я крайне осведомлён об этом.

Так что, скорее всего, просто немного меняется твой обмен веществ.

Думаю, тебе стоит попробовать маску для волос.

Я думал, маски нужны для лица.

И для волос тоже есть маски! Они действуют типа как продвинутый кондиционер. Нужно
лишь нанести эту жижу на волосы, оставить на некоторое время и затем смыть водой.

Звучит как обман какой-то.

Нет, они правда работают!

Для решения твоей проблемы я бы посоветовал взять половину авокадо, одно яйцо, столовую
ложку мёда и столовую ложку оливкового масла. Это всё нужно смешать, нанести на грязные
волосы и оставить на полчаса. А потом помыть голову, как обычно.

Ты правда думаешь, что это поможет?

Правда! Мне тоже приходилось сталкиваться с секущимися кончиками, сенсей. А я артист!

Мне всегда нужно выглядеть идеально.

Признаю, в этой области я не слишком силён.

Поверь мне. Просто попробуй. Раз в неделю на протяжении нескольких недель. Посмотри,
изменится ли что-нибудь

Думай об этом как об эксперименте! Можешь даже заметки делать.

Это не… такая уж ужасная идея.

Вот это настрой!

Когда Ген выбирается из обсерватории, оставляя Сенку наедине с самим собой, у него
случается небольшой срыв.

У него так хорошо получалось не думать о Ма-бан, получалось занять себя делами
насущными и не задерживаться на этой конкретной ментальной болячке. Всё для того чтобы
Ген вспорол и открыл эту рану заново. Ген — ох уж этот Ген — со своими нелепыми
подарками на день рождения, и понимающей улыбкой, и таким мягким взглядом, и
потрясающим знанием астрономии…

Когда Ген обернулся, ловя глазами сияние звёзд, и спросил: «За что?» — Сенку машинально
открыл рот, чтобы закончить шутку. Фраза вырвалась сама собой — глупая поговорка,
которой они вечно перекидывались с Ма-бан. За Бора. Не задумываясь ни на секунду. Но это
бы ничего не значило для Гена — полная бессмыслица, которая разве что только усилила бы
колющую боль в сердце Сенку. Так что он сдержался. Ушёл от ответа.

Он беспомощно глазеет на свой новый телескоп, и холодный ночной воздух пробирается под
одежду впервые с тех пор, как он покинул пещеру.

И к нему в голову врезается безумная идея.

Сириус Б. Сенку помнит разговор с Ма-бан об этой звезде в самых мучительных деталях, да
и слова Гена отозвались слишком отчётливой печалью… Каковы шансы, что…

Сенку резко трясёт головой. Нет. Шансы слишком смехотворны, чтобы их вообще
учитывать. Это всё глупые, необоснованные рассуждения — и у него нет на это времени. Как
и на противные крупицы надежды, утопающие в болоте тоски по Ма-бан. Он безжалостно
подавляет назойливое чувство и рывком отворачивается от телескопа.

Сейчас он не может смотреть на звёзды.

Дорога к созданию телефона трудна и терниста, но все потраченные силы окупаются с
лихвой, когда вместе с раздающимся из динамика дребезжащим голосом Хрома гордость и
волнение накрывают опьяняющей волной. Сенку узнаёт о могиле своего отца — и это не
менее волнительно. И план Гена, преподнесённый с нужной порцией драмы посреди ночи,
заставляет его сердце колотиться по ряду причин.

Это в стиле хитрого менталиста, и Сенку не может не поддаться трепету, который

неразрывно следует с совместной работой над идеей Гена. И его косые улыбки, и изящные
жесты, и снисходительное одобрение самых диких идей Сенку. Его план — большой риск.
Даже если он сработает, то они с Геном и Хромом станут главными потенциальными врагами
большей части человечества. Но что значит слегка подпорченная репутация против десятков
спасённых жизней? Ген, самопровозглашённый самый поверхностный человек на земле, даже
на мгновение не останавливается, чтобы учесть этот аспект, так с чего бы это должно Сенку?

За день до того как команда, которой доверили доставку телефона, должна отправиться в
путь, вся деревня собирается на спонтанное празднество. Сенку решает им подыграть, не в
силах скрывать радости от того, как быстро они управились со вторым телефоном, и даже
позволяет Хрому налить ему пару чашек вина. Не слишком много, чтобы потерять рассудок,
но достаточно, чтобы согреть тело и заставить мир в глазах слегка поплыть. Сенку приходит
в себя, когда обнаруживает, что сидит на земле рядом с Геном, чуть-чуть поодаль от
всеобщего кутежа.

Ген сидит, аккуратно подогнув под себя ноги, как обычно, и держит глиняную чашку с
вином, опустив её на колени. Но нельзя сказать, что он решил напиться всерьёз. Это, скорее
всего, к лучшему, так как завтра ему предстоит тяжёлый день. Он улыбается учёному, когда
тот со вздохом ложится и вытягивается рядом с ним, скрестив руки за головой.

— Сёстры пытаются споить тебя, — между делом бросает Ген.

— Спасибо, я заметил, — фыркает Сенку.

— Они просто хотят, чтобы ты немного расслабился. Неужели ты умрёшь, если разок
уступишь им?

Сенку вздрагивает, вспоминая настойчивые заигрывания вездесущих девушек, от которых

этим вечером просто негде было спастись.

— Не исключено. — Он переворачивается на бок, чтобы взглянуть на Гена. — Всё равно. На

самом деле, я им не нужен.

Ген задумчиво поджимает губы.

— Даже не знаю… Хорошо образованный, красивый молодой человек в разводе, да ещё и

занимающий высокий пост? Звучит как начало романа, как по мне, — он улыбается, склоняя
голову набок. — Но думаю, сейчас у нас не то чтобы есть время на всё это.

— Вот именно, — соглашается Сенку. Он не решается упоминать, что не был бы

заинтересован вне зависимости от текущей обстановки. Спустя секунду все слова Гена
проходят через пелену алкоголя и наконец приобретают смысл, и Сенку резко садится.
— Стой… ты думаешь, я красивый?

— Поймал меня, да? — хихикает Ген и протягивает руку, вплетая пальцы в кончики волос
Сенку. Он задерживает дыхание. — Несмотря на всё это… недоразумение, случившееся с
нами, ты остаёшься очень красивым юношей, Сенку-чан.
В ушах начинает звенеть.

— Ты что, пьян, болтолог?

— Разве мне обязательно нужно быть нетрезвым, чтобы сделать тебе комплимент? — Ген
отстраняется, прижимая руку к себе, и делает небольшой глоток вина. — Я постоянно
говорю тебе комплименты, Сенку-чан, не будь таким грубым. Но я и правда немного
подшофе.

— Точно, — Сенку сглатывает. Сейчас он не в том в состоянии, чтобы анализировать, что

там Ген задумал, но его слова определённо усиливают разливающийся по телу жар.

— Это твой цвет? — спрашивает Ген, указывая на волосы Сенку. — Зелёный? Должно быть,
натуральный, верно? А то не замечал салонов вокруг последнее время.

Сенку запускает руку в свои волосы и хватает одну прядку, чтобы как следует осмотреть её,
но она тут же выскакивает и возвращается в копну.

— Ага, мой. Кто бы захотел себе зелёные кончики?

— Не знаю. Яростный любитель порея?

— Умора. А что насчёт твоих волос?

Ген выдаёт задумчивое «хм», опять пригубив чашку с вином, и Сенку, слегка осмелевший из-
за алкоголя, протягивает руку и ловит длинные белые пряди Гена, пропуская шелковистые
волосы между пальцами. Они до невозможности мягкие, и Сенку чуть было не теряется в
приятном ощущении, не замечая, как Ген напрягается от прикосновения.

— Это ведь не с рождения так, да? — тихо спрашивает Сенку. — Я помню обложку твоей
книги.

Ген еле слышно прокашливается, опуская полупустую чашку на колени, и переводит взгляд с
волос Сенку на его лицо.

— Даже не знал, что ты такой преданный фанат, — поддразнивает он, однако его голос
звучит странно, словно он сдерживает дрожь.

— Держи карман шире.

— Со мной тебе не нужно притворяться скромняжкой, Сенку-чан, — его улыбка растекается

на лице в свете почти изжившего своё костра. — Но ты прав, я не был рождён с такими
волосами, веришь или нет, — навострившись, Ген наблюдает за тем, как Сенку закручивает
его прядь вокруг пальца. — Я покрасился незадолго до окаменения.

— Какая-то определённая причина?

Ген кротко пожимает плечами.

— Подумал, это послужит хорошей отличительной чертой. Выглядит оригинально, нет?

— Думаю, да.

— Ну, в любом случае, слишком много всего случилось после моего пробуждения, и когда у
меня появилось время подумать об этом, я заметил, что мои корни не отрастают. Даже
спустя месяцы. Волосы растут… Рури-чан стрижёт меня время от времени, но эта часть так
и остаётся белой, — он замирает. — Когда я говорю такое вслух, это кажется до жути
странным.

— Хм. — Это и правда странно, и Сенку делает заметку учесть этот факт, когда они будут
оживлять других людей. — Может, дело в том, какое влияние окаменение оказало на твой
обмен веществ. Ты осветлял их?

— Да.

— Интересно, — Сенку проводит большим пальцем по белёсым прядям с новым

любопытством.

— Боже мой, — Ген театрально вздыхает и прижимает подушечки пальцев к раскрытым

губам, — неужели ты собираешься препарировать меня, чтобы разрешить эту загадку?

Сенку смеётся под нос, наконец отпуская волосы Гена, и усаживается на своё прежнее место.

— Сомневаюсь, что от препарирования будет много толка. А вот если снять скальп…

Ген наигранно взвизгивает, в страхе прикрывая голову рукой, чем привлекает внимание
Суйки. Она в одно мгновение оказывается рядом и хватает Сенку своими крошечными
ладошками.

Остаток вечера Сенку проводит с ней и остальными ребятишками, стараясь не думать о том,
какие мягкие у Гена волосы.

Иногда я жалею, что не учился в колледже.

Никогда не поздно поступить, если ты всё-таки решишься на это.

Жизнь в общаге, бурлящие гормоны… подумай о ДРАМЕ

Колледж… нужен не для этого.

Ну, именно так учёбу изображают по ТВ. Да и откуда ты вообще знаешь, сенсей?

Мой папа преподаёт в колледже, забыл?

Ох. Точно.

Ну, не то чтобы я бы ходил ради занятий. Я просто хочу ДРАМЫ.

Слишком уж утомительно.

Значит, уравнивать ОВР — это здорово и клёво, но небольшая драма — слишком уж

утомительно?

Да.

Как нудно, сенсей.

Похоже, доля шарма колледжа исчезает, когда там работает твой родитель.

А чем твои родители занимаются?

В последний раз, когда мы виделись, они просто работали в офисе, но это было
тыыыысячуууу лет назад, так что кто знает!

Ясно.

Возможно, оно и к лучшему, что я не учусь в колледже. Что если бы я поступил именно в тот,
где преподаёт твой отец. Было бы неловко!

Как бы ты вообще узнал о том, что это мой отец?

Думаю, я бы смог догадаться.

Не смог бы.

Смог бы! Я телепат, забыл?

Это не так работает.

Прошу, не сомневайся в моём профессионализме, сенсей.

Ох, приношу свои извинения за такое неуважение.

У тебя есть определённый ~вайб~ и я уверен на все сто, что в реальной жизни сразу уловлю
его.

Боже, что ещё за вайб?

Я не уверен, как описать это словами, сенсей. Это просто ~вайб~

Скажу так: он очень необычный.

Спасибо, наверное.

Многие люди для меня как на одно лицо, сенсей, так что да, ты должен быть очень польщён!

Тогда, полагаю, я польщён.

Ну, так или иначе, я уверен, что твой родитель хоть на толику так же исключителен, как и
ты.

Мой отец и правда… исключительный.

Неужели я чувствую напряжение?

Нет, даже не лезь.

Мы с отцом прекрасно ладим. Я не шутил.

Хорошо, хорошо. Ну, полагаю, я пока отложу мысли о колледже. В скором времени я всё
равно буду слишком знаменит для такого.

Ага.

Самая большая проблема в том, что какое бы притяжение к Гену Сенку ни ощущал, Ген,
очевидно, тоже его чувствует.

После операции по доставке телефона, которая чуть не обернулась позорным провалом,

Сенку решает мобилизовать главные силы ближе к лагерю Цукасы. И на протяжении всего
этого времени он замечает, что Ген явно ведёт себя… это не навязчивость — больше похоже
на…

Сенку не может с уверенностью сказать, в чём же дело. Но как бы там ни было, все признаки
налицо: это проявляется в таких любопытных моментах, когда Ген перегибается через его
плечо, пока он занят чертежами. В таких мелочах, когда Ген передаёт ему инструменты и
материалы, адресуя ему очень выразительные взгляды. Когда Ген дразнит его, но всё-таки
принимает помощь Сенку в сборке-разборке этой громоздкой примитивной машины. Это
прослеживается в каждом движении, в каждом слове Гена, когда он то появляется в поле
зрения Сенку, то исчезает из него — так же естественно, как дыхание. Принося с собой
лёгкий цветочный аромат и покидая шелестом фиолетовой ткани.

Иногда Сенку наблюдает за ним со стороны, и только лишь ноющее чувство дежавю,
скребущееся в груди с остервенелым усердием, останавливает его от того, чтобы не схватить
Гена за шиворот и притянуть к себе.

Пока Сенку возится с машиной, превращая её в боевой танк, Ген вынашивает их план с
подставной Лиллиан. Благодаря Никки и её тренировкам в скором времени его пародию уже
нельзя отличить от реальности. И пускай он бодро заявляет, что это лишь заслуга его
природного таланта, Сенку частенько подмечает, как Ген шепчет себе под нос отрывки
подготовленных реплик, повторяя сценарий снова и снова, пока не достигнет желаемой
интонации. Но однажды он всё-таки решается поговорить с Геном по этому поводу.

— Ты должен спать в такое время.

Ген подпрыгивает на месте, выглядывая из-за плеча.

— Сенку-чан! — он в испуге хватается за сердце. — Не подкрадывайся ко мне так!

— Я и не пытался тебя напугать.

По правде говоря, Сенку действительно не пытался скрыть свои шаги, подходя к

небольшому скалистому выступу, на котором расположился Ген, немного поодаль от лагеря.

— Тебе стоит смотреть по сторонам, если не хочешь, чтобы тебя снова пырнули.

— Ах… — Ген беспечно улыбается. — Полагаю, ты прав. Если узнаешь, что кто-то
планирует убить меня, надеюсь, ты дашь мне знать.

— Думаешь, мне без этого заняться нечем?

— Как жестоко!

Сенку упирает руки в бока и усмехается.

— И в список моих обязанностей не входит отчитывать менталистов за несоблюдение

режима.

Ничуть не смутившись, Ген запрокидывает голову и смотрит на Сенку снизу вверх.

— Что ты имеешь в виду?

— Уже почти два часа ночи.

— Неужели? — Ген озадаченно вглядывается в ночное небо. В каменном мире не так-то

просто определить, какой сейчас час. Если внутренние часы Сенку работают практически с
точностью до секунды, то Ген неплохо наловчился узнавать время по положению луны и
солнца. — Боже мой. Кажется, я потерял счёт времени.

— Ну, закругляйся давай. Я не могу допустить, чтобы ты был не в форме.

— Не волнуйся, Сенку-чан, — вздыхает Ген, наконец поднимаясь на ноги. — К утру я буду

полон сил и готов к бою. Кроме того, если кому и отчитывать меня, то явно не тебе, —
улыбаясь, он тыкает длинным пальцем в плечо Сенку. — Ты тоже не спишь.

Сенку закатывает глаза и перехватывает запястье Гена.

— Я работаю.

— Я знаю! Ты вечно работаешь, Сенку-чан. — Освобождая руку из хватки, Ген прячет

ладони в рукавах. Холодный блеск звёзд окрашивает его фиолетовое хаори в бледно-
сиреневый цвет и играет на его чёрных прядях яркими бликами. Сенку беспристрастно
подмечает эти детали. — Наш бесстрашный лидер всё время трудится без перерыва. Хотя
это вполне ожидаемо. С нашими-то объёмами работы нетрудно засидеться допоздна. Ах,
если бы я только мог быть настолько же преданным, как ты…

— По-твоему, часы репетиций нельзя назвать преданностью?

Ген моргает и широко-широко распахивает глаза — сама наивность.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Сенку-чан.

— Тогда чем ты здесь занимался?

— Какой же ты любопытный, — ворчит Ген. — Ты мне не нянька!

Сенку вскидывает бровь.

— Так или иначе, — спешно продолжает Ген, проскочив мимо него. — Раз уж ты так
волнуешься о моём режиме сна, давай отправимся обратно в лагерь, Сенку-чан. Обещаю, что
буду хорошим мальчиком и сразу пойду спать, — из-за плеча он бросает Сенку игривый
взгляд. — Если только ты не хочешь проконтролировать меня, чтобы убедиться?

Сенку чувствует, как кровь приливает к лицу, и он признателен, что в темноте нельзя
разглядеть его заалевшие щёки.

— Просто пошли уже, болтолог.

Смех Гена искрится словно звон колокольчика, когда они направляются домой.

Сенку не уверен, почему Ген никогда не признаёт свои заслуги, когда речь заходит о том, как
он вкладывается в свои трюки. Конечно, нередко его фокусы преподносятся под лоском
настоящей магии. Но в целом он, кажется, гордится своими навыками, однако упрямо
убеждает всех, что его имитации, ловкость рук и «чтение мыслей» — не что иное, как
врождённый дар. Единственную наводку Сенку подмечает, когда застаёт, как Ген показывает
фокусы ребятишкам и буквально светится от их радостных улыбок.

Может, тяжёлый физический труд в шоу бизнесе не так уж и поощряется, в отличие от науки.
А привычка — вторая натура.

Какие бы методы Ген ни использовал, весь его труд стоит того, пока люди Цукасы попадают
под чары «Лиллиан». И Сенку не может отрицать, что Ген за работой — зрелище
потрясающее: он полностью входит в роль, имитируя не только голос, но и характер, и умело
играет со словами, чтобы звучать самым убедительным образом. Если же Сенку нужно
выступить в роли второстепенного персонажа, Ген спешно настукивает ему на руке
инструкции морзянкой, чтобы слушатели ничего не заподозрили. И сложно не поддаться
обаянию Гена, чувствуя вместе с этим небольшое облегчение, на время вверяя главную роль в
чужие руки. Сенку наслаждается этим немного сильнее, чем стоило бы.

Нападение на Империю Цукасы проходит настолько гладко, насколько Сенку только мог
надеяться. Даже небольшая заминка в конце не была такой уж непредвиденной, и благодаря
всеобщей слаженной работе победа была одержана Царством Науки. Если Сенку и думал, что
Ген, по природе своей легкомысленный, впадёт в панику под натиском Хьёги и Цукасы, то
все его сомнения были развеяны, когда Ген без раздумий бросился в пещеру вслед за ним. Всё
закончилось за считанные доли секунд — он и внимания обратить не успел на волну теплоты
от того, что Ген полностью доверяет ему.

После того как они освобождают Мирай, у Сенку даже нет шанса увидеться с Геном, пока
вся неразбериха наконец не утихает. В то время как Цукаса восстанавливается после боя, а
Сенку размышляет о делах первостепенной важности, Ген на заплетающихся ногах влетает в
пещеру. Никакого сарказма, никакого пустословия — лишь заботливо протянутые руки и
слезящиеся глаза.

Сенку позволяет себе расслабиться. Только на минуту. Боль в груди от неудачной атаки
Хьёги вновь отрезвляет его, и взгляд падает на то, что осталось от уничтоженного телефона:
несуразные обломки каркаса и вываливающиеся наружу марганцевые батарейки. Не было
никаких причин полагать, что Хьёга предаст их таким образом, но одного взгляда на Гена
хватает, чтобы напомнить себе самому, что всегда лучше перебдеть, чем недобдеть.

Так что, честно признаться, Ген действительно спас ему жизнь — и это ни разу не
преувеличение.

Первым делом после объединения с Империей нужно позаботиться о помещении Цукасы в

криогенный сон. Он очень серьёзно ранен, и откладывать нельзя — станет только хуже.
Возможно, непоправимо хуже. Эта операция поглощает всё внимание Сенку, но он
благодарен соратникам за помощь. Особенно — Гену, за то, что он всё время остаётся рядом,
несмотря на его заметную обеспокоенность при виде всего процесса. И только когда Цукасы
больше… нет… у Сенку появляется время, чтобы хорошенько обдумать всё, что только что
произошло.

В прежние времена, когда Сенку нужно было взглянуть на ситуацию под другим углом или
когда он хотел поделиться чем-то захватывающим, он обращался к Ма-бан. Теперь он
замечает, что в том же ключе обращается к Гену. Они и впрямь похожи, размышляет Сенку,
сложив руки под голову и морщась от яркого солнца. Он валяется на плоском каменном
выступе массивной скалы, которая когда-то была Пещерой Чудес.

Рядом сидит Ген и перечисляет правила, которым стоит следовать при составлении речи для
новоиспечённых подданных Царства Науки.

— …так что не заморачивайся с длинными словами. Если не можешь выразить мысль одним
предложением, просто пропусти это и вернись к объяснению позже, если у людей возникнут
вопросы, — Ген вздыхает, облокачиваясь на руку, и глядит на него сверху вниз. — Если ты
не будешь слушать мои советы, тогда для чего я вообще здесь?

Сенку пожимает плечами.

— Твоя идея с бумажным самолётиком была хороша.

— Отлично, меня понизили до ремесленника.

— Ну, тогда что бы ты предпочёл?

— Типа, титул? — хмыкает Ген. — Заместитель? Правая рука? Может, вице-президент?

Сенку фыркает.

— Мы пока не так уж далеко зашли, менталист. Нам ещё не нужны никакие титулы.

— Лицемер. Ты позволил деревенским звать себя вождём.

— Это их культура. Я просто стараюсь быть вежливым.

Ген прыскает в кулак, прижимая пальцы к губам.

— Как удобно.

Снова наморщив глаза от солнечного света, он косится на Гена. Фокусник довольно

подставляет лицо тёплым лучам, нежась на лёгком бризе в одной лишь жёлтой юкате да
жилете, зашнурованном по горло.

— А ты хочешь себе титул? — спрашивает Сенку.

— Ох, думаю, на самом деле, нет, — уступает Ген. — Не хотелось бы рушить нашу
структуру управления. Все пра-а-авда доверяют тебе, Сенку-чан, и это действительно нечто
особенное.

— Не сказал бы, что в этом есть что-то особенное.

— Но это чистая правда, — Ген опускает на него ясные синие глаза. — Ты только что
переманил на свою сторону целую ораву людей, которые были преданы Цукасе-чану, причём
не только из страха, и все они готовы следовать за тобой прямиком в неизвестность. Это тебе
не шуточки, Сенку-чан.

Губы Сенку сжимаются в тонкую линию.

— Они просто пытаются выжить.

— Ну, да, естественно, но следовать за кем-то из нужды и следовать за кем-то из-за

доверия — абсолютно разные вещи. И поверь мне… — Ген изгибает губы в самодовольной
улыбке, — они все доверяют тебе.

— И ты уверен в этом потому, что можешь читать их мысли, смею предположить?

— Да! — щебечет Ген и располагается рядом с Сенку на нагретом солнцем камне. Сенку
краем глаза следит за каждым его движением. — Когда я был с Цукасой-чаном, я сразу
понял: многие его люди шли за ним лишь потому, что у них не было альтернативы, хотя он не
был плохим лидером. Он умён, и мудр, и по-своему заботлив. Многие люди в него
действительно верили, хотя вполне необязательно, что верили и в его эти «крестовые
походы». Честно говоря… — Ген разгибает руки и потягивается, — Цукаса-чан — очень
харизматичный персонаж. Я подозреваю, что наши новые друзья намного сильнее
сопротивлялись бы, если бы не один нюанс… — он наконец расслабляется и обмякает на
тёплой шершавой скале, пробегаясь по Сенку проницательным взглядом. — Ты очень
нравился Цукасе-чану.

Сенку об этом знает. Это ясно любому, у кого есть мозг: единственная причина тому, что
слияние враждующих сторон прошло как по маслу, кроется в расположении к нему Цукасы.

— Когда мы оживим Цукасу-чана… — продолжает Ген беспечно, — вы двое несомненно

станете силой, с которой будут считаться.

— Ага, — соглашается Сенку, говоря немного сдавленно. — Это будет интересно. Готовься,
менталист.

— Ох, всегда готов! — Ген нарочито сильно супится. — Но Цукаса-чан отлично ладит с
людьми. Может, в скором времени я буду вам не нужен.

Сенку поднимает бровь.

— Разуверился в себе?

— Просто стараюсь учесть все варианты! — Ген поджимает губы и снова смотрит в небо.
— Но даже сейчас тебе не то чтобы нужна моя помощь.

— С чего ты вообще взял?

— Умоляю, Сенку-чан. Ты можешь сделать что угодно! Если бы меня здесь не было, ты бы и
сам во всём разобрался, и даже не притворяйся, что это не так.

— Ты давай не напрашивайся тут на комплименты, менталист. Я не собираюсь потакать тебе.

— Врушка! — хихикает Ген. — Комплименты от тебя нечасто услышишь, Сенку-чан. Меня

не проведёшь — я не собираюсь ждать у моря погоды.

Поворочавшись на своём месте, Сенку опирается на предплечье.

— Ты правда хочешь, чтобы я сказал тебе что-нибудь приятное?

Ген моргает, глупо глядя на него.

— Сенку-чан, я же пошутил…

— Потому что если это необходимо, я всегда могу…

— Нет, нет, нет… — перебивает Ген, тыча пальцем ему в лицо. — Не ставь меня в такое
положение… мне не нужна твоя похвала, о достопочтенный правитель нового мира…

— Отлично, — Сенку перехватывает руку возмущённого Гена. — Потому что ты и сам

должен это знать.

Ген нервно сглатывает, и на таком близком расстоянии Сенку отчётливо видит, как дрожит
его горло.

— Знать что?

Неужто солнце начало печь сильнее? Сенку знает, что это невозможно, но его мозг чётко
фиксирует резкий скачок температуры тела.

— Насколько ты важен, — выдавливает из себя Сенку.

Одно мгновение Ген таращится на него, и зенитное солнце бликами отражается в глубине его
бездонных глаз. И затем он расплывается в широкой ухмылке.

— Сенку-чан, каков льстец! Всегда знаешь, что сказать!

— Учился у лучшего, — быстро бормочет Сенку и поднимается на ноги, не выпуская руки

менталиста из своей, заставляя его вскарабкаться вслед за ним. — Пошли… Нас ещё ждут
общественные работы.

— Подожди чуть-чуть! — протестует Ген, когда Сенку начинает тянуть его вниз с уступа.
— Мне нужно обсудить кое-что с Юзурихой-чан!

— Что?

— Увидишь!

«Кое-чем» оказывается капитанская фуражка — часть проекта Гена по сохранению в

Царстве мира и спокойствия. Сенку действительно не может понять, откуда растут ноги у
его неуверенности: сам Сенку ни за что не смог бы так же ловко предвосхищать возможные
конфликты, как блестяще с этим справляется Ген.

Нужно двигаться дальше, но управлять расширенным Царством Науки не так-то просто — и

Сенку искренне благодарен Гену за то, что он значительно облегчает эту работу. Тайджу —
сила и неиссякаемая энергия, Хром — пылкий ученик и знаток местной флоры, Кохаку —
беспощадная и бдительная защитница, Юзуриха — чуткая слушательница и умелая
рукодельница, и Ген… Ген — лисьи глаза и длинный язык, продуманный образ и сладкие
словечки, его рупор, его напарник, неустанный верный наблюдатель. Тот, кто остаётся с ним в
лаборатории допоздна. Первый, к кому он обращается, чтобы спросить чужого мнения или
поделиться своим. Тот, к кому он приходит, когда ему нужно высказаться и быть
услышанным…

С каждым днём описание всех заслуг и достоинств Гена только растёт, и Сенку не может не
думать о человеке, который в последний раз подбирался к этому уровню так же близко. Ген,
честно говоря, идеально заполняет пробелы в образе Ма-бан, и это странно. Но в плохие дни
этого достаточно, чтобы Сенку чувствовал себя виноватым.

Чувство вины совершенно иррационально, заключает Сенку. Из-за чего он вообще так
нервничает? Из-за страха, что он пытается заменить Ма-бан? Ну и чушь. Ма-бан здесь нет и
никогда не будет — неоспоримый факт. В то же время, Ген — рядом с ним, живой и
настоящий. Ничто не заменит то, что он чувствует к Ма-бан и через что они прошли, но
сравнивать его с Геном — низко и подло. Учитывая, что Ген ещё и не догадывается, что
Сенку приравнивает его к какому-то незнакомцу.

Как ни посмотри, Ма-бан мёртв. Даже если его статуя осталась целой, вряд ли Сенку удастся
найти его. Достичь цели по возрождению цивилизации и надеяться, что Ма-бан выберется из
камня и мирно проживёт остаток своих дней, — большее, что Сенку может сделать. Но они
никогда не встретятся. Ему есть чем заняться, есть о ком позаботиться. Но чем больше он
полагается на Гена, тем чётче два образа сопоставляются в его голове, пока его чувства к Ма-
бан не начинают бесповоротно перетекать в чувства к Гену, и ему срочно нужно завязывать с
этим, потому что эта нервотрёпка явно не помогает…

Скрывать свою грусть у него, видимо, получается не особенно хорошо, потому что внезапно
Тайджу лезет с расспросами, вспоминает Ма-бан, и это не помогает. Он понимает, что
Тайджу переживает за него, но Сенку и без того зол на себя и, откровенно говоря, всего лишь
хочет, чтобы этот непонятный клубок эмоций просто исчез.

Но если чему он и научился у Гена — так это тому, что власть эмоций над людьми намного
больше, чем хотелось бы признавать. И пока Сенку будет помнить Ма-бан, эти чувства
никуда не денутся. Он может лишь не обращать на них внимания, как и всегда, и стараться не
представлять, насколько всё было бы по-другому, если бы вместо Гена сейчас с ним был Ма-
бан.

Я знаю, что ты угараешь.

Нет!

Можешь ржать. Мне всё равно.

Да не ржу я!! Я думаю, это мило.

Я почему-то уверен, что вот она не подумала, что это было МИЛО.

Уверен, она поняла тебя, сенсей. Люди не признаются в своих чувствах, не подготовившись к
отказу.

Хотя хотел бы я посмотреть на девушку, которая умудрилась влюбиться в ТЕБЯ.

Пытаешься унизить меня.

Ни за что!

Но твои эти штучки не прокатят. Я знаю, что ты бы сейчас не разговаривал со мной, если бы я
тебе не нравился.

Ооох~ а может это ты тут мысли читать умеешь, сенсей!~

Простое наблюдение.

Да я же шучу. Ты умный и чуткий юноша, и я не удивлён, что ты нравишься девушкам.

Вау, заставляешь меня краснеть.

К твоей одержимости наукой, конечно, придётся привыкнуть, но хороший партнёр

поддержит твою около-суицидальную тягу к знаниям!!

Мои эксперименты абсолютно безопасны!

Что именно ты ей сказал? «Я в серьёзных отношениях с моей центрифугой и мы не ищем

третьего»?

Кого третьего?

Я просто шучу.

Ох, слава богу.

Я просто сказал ей, что её чувства не взаимны и мне не нужны отношения.

Кратко и по делу. Очень похоже на тебя, сенсей!

Тратить время на свидания в старшей школе всё равно тупо.

…ты же не сказал ей этого, да?

А что?

Сенсей! Ты не можешь вот так обесценивать переживания юной девушки!!!

Не говорил я ей этого. Но я так считаю.

Если честно, то я думаю, ты прав. В школе и без того проблем хватает, зачем усугублять?

В то время мне ОЧЕНЬ часто предлагали встречаться, но я был слишком занят началом своей
карьеры, чтобы волноваться об этом.

Конечно.

Какая конкретно часть тебя смущает, сенсей? То, что я привлекательный, или то, что я начал
работать ещё в старшей школе?

То, что ты ни с кем не встречался.

Почему ты не веришь?

Ты знаешь почему.

Уверяю тебя, не понимаю, о чём ты~

Ты вечно говоришь так, будто много знаешь об отношениях. Это что, всё блеф?
Я годами изучал психологию и поведение людей, сенсей. Мне не нужно проверять всё на
собственном опыте, чтобы знать, как это работает.

Можно ли мне принять за комплимент, что ты считаешь меня таким привлекательным?

Когда я такое сказал?

Ты подразумевал это~

Ты казался мне довольно… кокетливым. Поэтому я и предположил, что ты уже с кем-то

встречался.

У меня была парочка коротких интрижек, но я бы не назвал их полноценными отношениями.

И они в основном служили для налаживания контактов.

Вверх по карьерной лестнице через постель?

Сенсей! Как грубо! Я бы ни за что!!

Если бы появилась хорошая возможность, ты бы не уцепился за неё?

Не ТАКИМ образом! Не виню людей, которые так поступают, но я уверен в своих

собственных методах.

Ясно.

Внимание — это приятно, и им я уж точно не обделён, поверь мне, но я немного старомоден,

когда речь заходит об отношениях. Разве плохо хотеть немного ~романтики~?

Да нет.

Ты чувствуешь то же самое, да, сенсей?

Можно и так сказать. Я хочу, чтобы с человеком у нас была некая связь. Я бы не хотел
встречаться с незнакомцем.

Гипотетически, конечно. Сейчас такие вещи мне не интересны.

Ох, знаю, знаю. Но думать об этом — абсолютно нормально.

Точно.

Рюсуй — существенное преимущество в руках Царства Науки.

Решительный, умный, полный энергии, к тому же он мастер своего дела… О лучшем

капитане Сенку и мечтать не мог. По прибытии на верфь он сразу же проявляет себя во всей
красе, и Сенку не мешкая интересуется мнением Гена о новом члене команды.

— Он жадный, это верно, — вздыхает Ген, выжимая мокрые кончики волос. Спасая
строительные материалы, от непогоды они с Сенку укрылись в одной из временных палаток
рядом с верфью, выжидая окончания бури. — Нефть, да? И я не сомневаюсь, что он
прибегнет к чему угодно, чтобы получить от нас какую-нибудь выгоду.

Сенку заканчивает с разведением небольшого костра в центре палатки. Огонь недостаточно

сильный, чтобы заполнить пространство едким дымом, — лишь несколько угольков, чтобы
избавиться от холода проливного дождя снаружи. Сенку смахивает с лица спутанные волосы.

— Ох, это бесспорно. Сто миллионов процентов.

— И, скорее всего, нам придётся уступить в некоторых его запросах. — Ген приземляется на
колени. Он снимает хаори, чтобы просушить его на земле. — Мы сделали свой ход, выбрав
его. Это была наша последняя порция чудо-воды, поэтому из этого выбора мы должны
выжать всё что только можем. Хотя не то чтобы я был замешан в принятии этого решения.

Ген усаживается на колени.

— Не переживай, менталист. Мы с этим разберёмся.

— Кто переживает? И тебе ли это говорить?.. Ведь не тебе придётся справляться со

своеволием Рюсуя-чана.

— Точно, точно. — Сенку скрещивает ноги и подпирает щеку рукой. — Позаботься о том,
чтобы поймать его в свою психологическую паутину или типа того.

— Что ж, если ты настаиваешь, — с губ Гена слетает смешок, и Сенку не может не

улыбнуться в ответ. Рюсуй, вероятнее всего, ожидает каких-то манипуляций с их стороны, но
он даже не почувствует, что Ген уже начинает своё дело. — Хотя он не такой уж и плохой, —
продолжает Ген.

— Это твоё профессиональное мнение?

— Вроде того. Как я уже сказал, он жадный, но не подлый. Первым делом после
пробуждения он хотел выписать чек в благодарность, не так ли? Мне хотелось бы верить, что
его алчность — только лишь прикрытие.

— Думаешь, он лжёт?

— Не лжёт, но… — Ген наклоняет голову ближе к костру, и низкие язычки пламени
согревают его бледную кожу слабым свечением. — Просто подожди. Бедным обывателям
вроде нас сперва может быть трудно понять, что творится в голове Рюсуя-чана, но я думаю,
что его одержимость обладанием вещей исходит из подсознательного защитного инстинкта.
Он вроде как кормилец, но он такой напыщенный и эксцентричный, что это выглядит как
претензия.

Сенку моргает.

— А ты раскусил его, да? Вы встречались всего лишь один раз. Как ты разглядел всё это?

Ген подносит руку к лицу, хитро улыбаясь.

— Это моя работа, Сенку-чан. Как же быстро ты забыл.

— Точно.
— Он будет любопытным дополнением к нашей команде. Возможно, тебе даже придётся
распрощаться со званием самого завидного холостяка деревни, Сенку-чан!

Его слова застают Сенку врасплох.

— Это ещё почему?

— Ну, Рюсуй-чан довольно хорош собой, ты так не думаешь? — Ген постукивает пальцем по
подбородку. — Высокий и накачанный. И лицо у него симпатичное. Он может немного спасти
тебя от чужих хотелок.

— Я об этом даже не подумал. — Ни с того ни с сего Сенку чувствует, как его относительно
положительное впечатление о Рюсуе стремительно портится. — Я не думал о его… лице,
когда оживлял его.

— Было бы неплохо, верно? Я знаю, что ты не совсем в восторге от всего уделяемого тебе
внимания.

— Ага, конечно, предоставлю это Рюсую, — Сенку небрежно машет рукой. Ему всё равно на
популярность или желанность и всё в таком духе. Тогда почему органы словно затягиваются
в тугие узлы?

Ген драматично вздыхает.

— Я не могу тягаться с тобой и Рюсуем-чаном — видимо, придётся мне бросить свои мечты
о гареме. И в конце концов Цукасу-чана мы тоже оживим. Какая досада.

— Ты это серьёзно тогда?

— Ну, нет. Но звучало классно, правда?

Сенку закатывает глаза.

— Я всё равно не знаю, что делать с гаремом, — признаётся Ген. — У меня никогда не было
отношений. Но никому об этом не рассказывай, Сенку-чан!

— Мой рот на замке.

Кое-что всплывает в воспоминаниях Сенку, но прежде чем он может ухватиться за это, Ген
срывается с места и подсаживается к Сенку с весьма определёнными намерениями и лукавым
блеском в глазах.

— А что насчёт тебя?

— Меня? — глупо переспрашивает Сенку.

— Раз уж мы делимся романтическими историями…

— Делимся? С каких это…

— Ты должен мне свою. — Глаза Гена блистают в свете огня. — Давай, твоя очередь.

Сенку замирает.

— Мне нечего тебе рассказать.

— Не стесняйся. — Широким жестом Ген окидывает скромное убранство их убежища,
освещённого слабым мерцающим светом. Снаружи до сих пор льёт как из ведра: крупные
капли шлепками отскакивают от земли и шум дождя эхом отражается от стен палатки.
— Сейчас идеальная обстановка, чтобы поболтать — как на ночёвке! Ты для меня просто
загадка, Сенку-чан, мне очень нужно знать…

— Я серьёзно, — перебивает Сенку. Его сердце неприятно сжимается. — Я никогда ни с кем

не встречался. Меня вообще это никогда не интересовало.

— Ох, да я в курсе, — Ген цокает языком и наклоняется ближе к Сенку, будто они делятся
секретами. — По тебе пра-а-авда видно, что ты ни с кем не встречался. Но я хочу узнать,
какой у тебя типаж, Сенку-чан! Если бы тебе пришлось выбирать, какая девушка тебе бы
понравилась? Или, прошу меня простить, какой человек?

Сенку сухо сглатывает.

— Я правда не думаю о таких вещах.

— Ну же, дай себе шанс. Я никому не расскажу.

— Болтолог…

— Ох, ну пожалуйста, Сенку-чан! Посплетничай со мной! В этой палатке никого больше

нет, и мы уже сто лет вот так вдвоём не сидели! — Ген смотрит на него умоляюще. — Если
бы тебе пришлось провести остаток своих дней с кем-то, каким был бы этот человек?

Когда Ген так наседает, можно либо поддаться ему, либо позже испытать на себе его
пассивно-агрессивную месть. А Сенку уж точно не в духе для таких проделок менталиста, и
ему совсем не хотелось бы стать мишенью для его яростных выпадов. Поэтому, не без
раздражения вздохнув, он в самом деле обдумывает вопрос Гена.

— Если забыть о том, что остаток своих дней я проведу со всеми вами, пока мы будем
восстанавливать цивилизацию, то, наверное… — Сенку хмурит брови и выставляет перед
лицом палец, чтобы сфокусироваться на одной точке, пытаясь представить все качества,
которые он считает привлекательными. — Мне бы хотелось, чтобы этот человек был умён…
не обязательно, чтобы у него были точно такие же навыки, что и у меня, но он всё-таки
должен быть наравне со мной. И он должен быть независимым — кто-то, кто может
позаботиться о себе, со своими собственными целями и амбициями.

Краем глаза он замечает, как Ген начинает ёрзать, и почти что физически ощущает на себе его
тяжёлый взгляд.

— И я ценю любознательность и рвение больше всего, так что, кем бы там ни был мой
партнёр, он должен чувствовать то же самое, — продолжает Сенку, втягиваясь в разговор.
Он не слишком часто размышляет о таких вещах, потому что свидания в каменном веке не то
чтобы в приоритете. Для него это совершенно новая головоломка: кусочек за кусочком
собирать своего идеального партнёра, как пазл. — И он должен хотеть узнавать новое и
совершать ошибки, потому что именно так работает наука. Но самая важная штука — это
доверие… — Сенку опускает руку и вглядывается в огонь. — В конце концов, я не могу
поддерживать равноправные отношения, не доверившись человеку безоговорочно.

На некоторое время Ген затихает, и когда Сенку заглядывает на него из-за плеча, видит, как
напряжённо он размышляет.
— Есть что сказать, болтолог?

— Ох, нет-нет! — Ген натягивает улыбку. — Восхищён тем, как тщательно ты подошёл даже
к чему-то вроде этого!

— Ну, если мы говорим о человеке, с которым я проведу остаток дней, это не самое лёгкое
решение.

— Не могу не согласиться. — Ген поворачивается к огню, и пламя отражается тусклыми

бликами в его глазах. — И всё же это нехилый список. Интересно, существует ли тот, кто
вообще смог бы подойти под все твои требования.

«Может, кое-кто и смог бы, но я никогда не найду его».

— Неважно. — Сенку тоже разворачивает лицо к костру. — Как я и сказал, скорее всего, до
конца жизни мне придётся торчать здесь, со всеми вами, и заниматься вот этим.

— Не заинтересован в восстановлении популяции?

— Мир уже и так заселён.

— Точно, точно, конечно. — Ген снова льнёт ближе, касаясь плечом плеча Сенку. — Я
заметил, что ты ничего не упомянул о внешности. Полагаю, такие мелочи совсем не важны
такому гению, как ты!

— Н-да, — говорит Сенку, вытягивая «д». — Мне вообще по барабану, как этот человек
будет выглядеть.

— Пока он будет подходить под все твои остальные необычайно специфичные требования.

— Ну а что насчёт тебя? — Сенку снова косится на Гена. — Каков твой идеальный партнёр?

Длинная прядь наполовину скрывает лицо Гена, но Сенку удаётся заметить, как его губы
поджимаются в тонкую линию. Ген слегка опускает голову, чтобы полностью спрятать своё
выражение за волосами.

— Ген?

— Естественно, кто-нибудь симпатичный! — щебечет Ген, гордо расправляя плечи.

Скалится широко. — Ты, может, и не обращаешь внимания на внешность, но я не ты! Я бы ни
за что не смог провести остаток своих дней с тем, кто не выглядит хотя бы так же хорошо,
как я!

Сенку моргает.

— Но, конечно же, это несправедливый запрос, — продолжает Ген. — Кто вообще может
сравниться со мной? В нашем скромном царстве можно найти неподражаемых красавиц, но
они еле-еле дотягивают до моего уровня. Ты так не считаешь, Сенку-чан? — Ген хлопает
ресницами и пристально смотрит на Сенку щенячьими глазами. Сенку резко сжимает
челюсти.

Он сглатывает ком в горле.

— Без комментариев.

— Бу-у!
— Так или иначе, не ты ли только что распинался, какой Рюсуй весь из себя красавчик?

— Ох, конечно, он очень хорошо выглядит, но… — Ген подносит руку к лицу и заправляет
прядь волос за ухо, — не мой типаж.

Сенку с усилием отрывает глаза от его тонких пальцев, скользящих по белым волосам.

— Потому что он мужчина?

— Ох, нет, совсем не это.

Сенку безжалостно гасит вспыхнувшую в груди искру надежды.

— Что ж, это было интересно! — внезапно произносит Ген. — Я определённо узнал о тебе
много нового, Сенку-чан.

— Ага, и я уверен, что ты найдёшь способ использовать это против меня.

— Твоё недоверие ранит меня! — острая улыбка Гена смягчается. — Да и вообще, когда я
тебя подставлял, Сенку-чан? — прежде чем Сенку успевает отреагировать, Ген начинает
копаться в складках своей жёлтой юкаты и пересаживается, чтобы оказаться прямо напротив
Сенку. — Ну, погода так и не наладилась… — он извлекает колоду карт, аккурат лежащую в
ладони, и радостно трясёт ей в воздухе. — Как насчёт сыграть?

— Сдаётся мне, что в любой игре с тобой я обречён на проигрыш, разве нет?

— Не будь ты таким недоверчивым! Мы сыграем просто ради веселья, я обещаю! — Ген

раскладывает карты на земле между ними, одним отточенным движением образуя ровный
ряд. — И, быть может, я даже смогу научить тебя паре своих трюков.

— Я пас, — Сенку всё же поднимает глаза на Гена и наблюдает, как он проворно

перетасовывает колоду. — Но, пожалуй, несколько партий никому не навредит.

В ответ Ген дарит ему ослепительную улыбку.

В скелете младенца на сотню костей больше, чем у взрослого человека.

И тебе доброе утро, сенсей!

Не знал, что детская лихорадка проявляется так… болезненно.

Нет у меня «детской лихорадки».

Тогда к чему ты это?

Недавно у одной из коллег моего отца появился ребёнок, и она привела его в школу, а отец
заставил сходить и посмотреть на это.

О нет, это звучит ужасно! Не удивлён, что ты решил отвлечь себя тем, что пересчитывал его
кости.

Ага, я запихнул этого мелкого паршивца прямо в рентген и облучил радиацией.

Облучать их надо бы с самого младенчества. Может, у них появятся сверхспособности!

Определённо.

Но возвращаясь обратно к теме (?), как у детей может быть больше костей, чем у взрослых?
Я давненько не проверялся, но я довоооольноооо-таки уверен, что ростом я больше ребёнка.

С ростом организма структура костей не меняется, но при рождении у детей около 300
разных костей. Некоторые из них срастаются по мере взросления, пока не остаётся ровно
206. «Дополнительные» кости разделяются хрящами и обеспечивают ребёнку большую
гибкость.

Для того чтобы извиваться так, будто в них бесы вселяются, точно, точно.

Нет, это для того, чтобы ничего не поломалось в процессе рождения.

Да, я понял, сенсей, я просто шучу.

И это очаровательно, мне кажется. Человеческое тело — это чудо.

Человеческое тело — это полная катастрофа.

Ох.

Младенцы рождаются примерно за месяц до того, как они готовы, потому что материнский
организм наверняка не пережил бы более девяти месяцев беременности. Не очень-то
эффективная система.

Блин фу это не сильно вдохновляет на то, чтобы заводить детей.

Для тебя это повод для беспокойства?

Ну, весь этот процесс и его последствия кажутся весьма утомительными

Я не ненавижу детей, но растить своих? Нет, спасибо. Не слишком заманчиво.

Жиза.

Я пытаюсь представить, как ты держишь того ребёнка, сенсей, и знаешь, это просто умора.

Я знаю, как правильно держать детей.

Крепко, обхватив их панцирь с обеих сторон, как гамбургер.

Валюта существовала ещё задолго до появления бумаги и металлических монет — даже до

формирования так называемого цивилизованного общества. Люди всегда обменивались
товарами между собой, будь то еда, лекарства, семена, скот или информация. Обмен был
частью культуры с незапамятных времён, поэтому Сенку вовсе не был обеспокоен
неизбежным воссозданием капитализма. Но он отмечает, что надо бы держать ухо востро.
Если жадность встанет на пути развития Царства Науки и помешает людям работать в
команде, это никак не поможет Сенку в осуществлении своих планов. И если всё выйдет из-
под контроля, Цукаса не то чтобы обрадуется, когда вновь присоединится к ним.

К счастью, Рюсуй — вполне неплохой парень, несмотря на всю его пафосность. Ген тонко
подмечает, что источником его жадности является чуть ли не отцовский инстинкт, и пускай
он вечно устраивает суматоху и по сути разводит их на деньги, остальные жители деревни
быстро проникаются к нему симпатией.

— Сенку! — искрящийся радостью, теперь такой знакомый голос выбивает Сенку из его
мыслей. Сенку выглядывает из-за рамы, которая вскоре станет ткацким станком для
Юзурихи, когда Рюсуй беспардонно вваливается в хижину. — Кудзяку сказала, ты ещё не
видел Жемчуг!

Конечно, Сенку знал, что недавно у Кудзяку родился ребёнок, но провозившись с воздушным
шаром, даже не подумал навестить её, да и совать свой нос он не счёл нужным. Но теперь
отвертеться не получится: Рюсуй держит в руках крошечный свёрток, а вслед за ним
виновато плетётся Кудзяку. Ген ахает, будто бы его лично оскорбили, и сразу же бросает
работу над ремизкой.

— Сенку-чан! Ты не поприветствовал нашего нового гражданина? Поражаюсь тебе!

— Я был немного занят, — бурчит Сенку и неохотно принимает ребёнка, боязливо

перехватывая его из рук Рюсуя.

— Простите, вождь, — начинает Кудзяку. — Я предупреждала его, но он всё равно настоял

на том, что мы должны явиться немедленно.

— Всё хорошо… Мне стоило навестить вас раньше. — Осторожно качая новорожденную в
руках, Сенку сверлит её взглядом, она сверлит его в ответ и выглядит при этом крайне
недовольной. — Рад, что вы обе в порядке.

Честно признаться, Сенку сильно тревожился о беременности Кудзяку. В их распоряжении

были антибиотики, но в остальном им попросту везло, так что Сенку был не уверен, удалось
бы оказать необходимую помощь, если бы что-то случилось. Но Кудзяку отлично себя
чувствует, а её дочка сердится так, будто она уже ненавидит Сенку до глубины души, — ни
единого повода для волнения.

— С каждым днём она всё угрюмее и угрюмее, — подмечает Ген, выглядывая из-за плеча
Сенку. — Не падай духом, Жемчуг! Ты живёшь в новом мире!

Завидя лицо Гена, дитя оживляется, и Сенку непроизвольно прижимает её сильнее, когда она
начинает ёрзать.

— Думаю, она хочет к тебе.

Кудзяку тихо смеётся:

— А ей правда нравится Ген.

— Нравится хватать меня за волосы, ты имеешь в виду, — фыркает Ген, но охотно

протягивает руки, чтобы Сенку передал ему девочку. Как только она оказывается в его
объятиях, то высвобождает свой пухлый кулачок из одеяла и цепко тянет на себя длинную
прядь Гена. — Ай! Ну у неё… и хватка, Кудзяку-чан!

— Такая маленькая, а уже получает всё, что только пожелает. — Рюсуй щёлкает пальцами,
выражая своё чрезмерное одобрение своенравной малышке. — Напоминает мне себя!

Кудзяку морщится, но Сенку отвлекается на то, как Ген сюсюкается с вихляющим свёртком.

— Хорошо ладишь не только с детьми, но и с младенцами, значит.

— Люди — это люди, Сенку-чан. — Ген аккуратно высвобождает свои волосы из ладошки
Жемчуг. — А всем людям нравятся красивые вещи, — лучезарно улыбается он, и Жемчуг
ловит своей маленькой ручкой его палец.

— Как скромно.

— Знаешь, кое-кто однажды мне сказал, что у младенцев три сотни костей, — Ген поджимает
губы. — Так что мне кажется, что в Жемчуг ещё больше человеческого, чем в нас вместе
взятых.

Пока он хихикает над своей шуткой, Сенку чувствует, как его сердце уходит в пятки.

Он сразу же отворачивается и вновь берётся за работу, а затем бросает через плечо:

— Ну, ладно, я очень рад, что вы живы-здоровы, но сейчас мы кое-чем заняты.

— Конечно, — Кудзяку берёт дочь на руки и выводит ухмыляющегося Рюсуя из хижины.

Ген вздыхает.

— Ну ты и трудоголик, Сенку-чан.

— Хм.

— Не любишь детей?

— Почему ты так решил?

— Ты так держал её… — хихикает Ген, возвращаясь к своему занятию. — Словно она тебя
укусит.

Сенку концентрируется на шарнире станка, чтобы усмирить бушующую тревогу в груди.

Иногда Ген делает так. Говорит вещи, которые заставляют Сенку думать. Ещё с того самого
момента в обсерватории он с трудом старался выкинуть это из головы, но если чего-то Сенку
и не может сделать — так это не думать.

У него исключительная память. Даже спустя столько времени Сенку роется в своих
воспоминаниях о разговорах с Ма-бан в поиске возможных подсказок. И каждый раз, когда
Ген затрагивает что-то, хоть отдалённо напоминающее ему о Ма-бан, в голове Сенку
щёлкает. Маленькие обрывки фраз, случайные факты… эти вещи любой может знать, но по
какой-то причине именно сказанное Геном приковывает внимание Сенку. Этих таинственных
сходств со временем становится только больше, и в тяжёлые моменты он замечает за собой,
что сопоставляет общие черты Гена и Ма-бан.
Оба работают в шоу-бизнесе. Оба написали книгу. Оба не учились в колледже. Оба никогда
не были в отношениях. Оба незадолго до окаменения покрасили волосы. К тому же у обоих
похожая манера речи и узнаваемые реакции, а Ген время от времени вкидывает факты,
которыми Сенку делился с Ма-бан.

Однако, если и есть что-то более бессмысленное, чем сравнивать Гена и Ма-бан, то это
надеяться, что Ген — это Ма-бан.

Возможность такого — нелепый вздор. Шансы того, что из всех носителей японского языка
на земле Сенку написал именно знаменитости и затем встретился с этим человеком спустя
более чем три тысячи лет после трагического события… Ему даже математика не нужна,
чтобы вычислить, что таких шансов просто нет. Все сходства Гена с Ма-бан можно объяснить
законом больших чисел.

Нельзя отрицать, что Ген и Ма-бан похожи, но их странная схожесть намного более вероятна,
чем то, что они — один и тот же человек.

Да не паникуй ты, в витаминах нет ничего плохого.

Правда в том, что большинство витаминных добавок люди пьют попросту зря. Витамины —
это вещества, которые нужны человеку в очень малых дозах, а сам организм их вырабатывать
не может. Если ты правильно питаешься, то из пищи получаешь все необходимые витамины.
Только если у тебя нет особых медицинских предписаний.

Сенсей, прошло, блин, несколько часов! Я уже подумал, что пичкаю себя отравой или ещё
чего хуже!

Ну, то есть, ты МОЖЕШЬ передознуться витаминами. Большинство из них не может

храниться в организме долгое время, поэтому излишнее количество вряд ли тебя убьёт, но
для нормальной жизнедеятельности правда нужны ОЧЕНЬ малые дозы.

Я пью поливитамины. С ними-то всё в порядке?

Они тебе не навредят, но, скорее всего, они тебе не нужны. Чаще всего людям не хватает
витаминов K и D.

Ещё я пью ээ секунду, сейчас проверю

Ещё я пью B12, потому что мой врач сказал, что у меня анемия :(

Ага, если у тебя какие-то болезни, то стоит следовать указаниям врача. Иронично, что с
расширением выбора пищи многие решают воздержаться от продуктов, которые им на самом
деле необходимы. Иногда веганы пьют всякие добавки, например. Тебе стоит есть больше
морепродуктов.

Я запомню!

История витаминов вообще-то очень любопытная. До того как люди узнали о важности
сбалансированного питания, многие просто выживали на ограниченном количестве самых
основных продуктов. А когда у людей появлялись заболевания из-за недостатка витаминов,
никто не знал, почему так. Все думали, что это обыкновенная болезнь.

О, типа цинга у моряков!

Да, или рахит у детей.

Кстати говоря о цинге. Японским мореходам сталкиваться с ней приходилось нечасто,

потому что в Азии еще с 406 года знали, что определённая еда предотвращает эту болезнь.
Европейцы несколько раз «делали открытие» и потом снова забывали, как лечить цингу,
несмотря на то, что доказательство было у них перед глазами. Наконец, Джеймс Линд провёл
одно из первых в мире клинических исследований и в 1747 доказал, что цитрусовые —
эффективное средство от цинги.

Но даже ЭТОГО не было достаточно, и только в 1800 до европейцев дошло, что цитрусовые и
вправду помогают предотвратить цингу.

Но тогда они ещё не знали о витаминах, верно?

Верно. Они знали, что это работает, но не знали как именно.

Жизнь без света науки — не жизнь, а трагедия.

В конце концов они допёрли.

Очень интересно, что люди могут получать знания, а затем терять или игнорировать их,
ненамеренно делая шаг назад.

Прогресс не всегда движется по прямой. Иногда научные исследования требуют

коллективной работы многих людей с разными взглядами на жизнь. Азиатским учёным не
было интересно, ПОЧЕМУ цитрусы помогали, так как у них всегда был доступ к свежим
фруктам и овощам, в общем, эта проблема не была насущной. Понять, почему развивается
цинга, смогли два норвежца, которые пытались найти решение для исследователей в
заполярье.

Нужда — мать изобретательства.

Именно.

Что ж, я рад, что живу в то время, когда могу просто принять таблетку и заставить свои
кровяные тельца вести себя как подобает.

Маленькие чудеса.

Прогресс не стоит на месте и ему всё равно на глупый внутренний конфликт Сенку. Немного
странно видеть, как Юзуриха, счастливо напевая себе под нос, увлечённо накидывает идеи
для «современной» одежды одну за другой. Она пытается умаслить Сенку, чтобы тот
согласился позировать для неё, но он отмахивается — слишком занят расчётом подходящих
цен, чтобы осилить обещанное Геном вознаграждение в десять тысяч драко.
Любопытно, что Ген тоже отказывается помочь Юзурихе, когда она обращается к нему с
такой же просьбой. Сенку полагал, что Ген — тщеславный показушник — не упустит шанса
блеснуть в лучах славы, однако он лишь отнекивается и тихо наблюдает со стороны. Да и
вообще ему больше по душе оставаться в тени, что весьма странно для бывшей знаменитости.
Когда у него есть выбор, он предпочитает держаться Сенку, стоя за его спиной и пуская в
ход свои психологические уловки. Остальные современники стремятся вернуть привычные
вещи из своей прошлой жизни. Минами вынюхивает хоть какие-то сенсации и пытается
привлечь всеобщее внимание, а Рюсуй же гонится за возрождением своей империи… Но Ген
не раздумывая погружается в свою новую роль советчика, отказываясь от прежней славы с
заметным безразличием.

Эти наблюдения не приводят ни к какому выводу, но Сенку откладывает всю собранную

информацию на потом.

В скором времени работа над воздушным шаром подходит к концу и всё готово к покорению
небес. Всё благодаря упорному труду жителей Царства и паре махинаций Гена. К моменту
первого запуска всё воодушевление Гена неожиданно сходит на нет, и Рюсуй легонько
толкает Сенку локтем, кивая в сторону одинокой фигурки Гена. В ответ учёный смотрит на
него с досадой. Как будто он и без него не знает, что Ген несчастлив.

Ген натягивает безэмоциональные улыбки ради Сенку, как и всегда. И когда они
разделяются, Сенку не может выкинуть из головы, как они держались за руки.

Когда они встречаются в следующий раз — то есть, по-настоящему встречаются, а не просто

созваниваются и болтают по телефону, — эти чувства теплотой разливаются по всему телу и
он не может сдержать радости. Ген устало, но так искренне улыбается в ответ, что Сенку
кажется, что всё встаёт на свои места. Всё наконец так, как должно быть.

Сенку так привык к постоянному присутствию Гена: он всегда был рядом — только руку
протяни. С тех пор как Ген переметнулся со стороны Цукасы, это была самая долгая их
разлука, и Сенку даже не подозревал, насколько сильно ему будет не хватать менталиста.

Сенку делает всё возможное, чтобы Ген оставался рядом, если им предстоит путешествие в
другой конец их Царства. И не то чтобы он выдумывает причины. Сенку меняет локации,
чтобы устранять возникающие тут и там проблемы, а способности Гена — средство для
решения вопросов человеческих ресурсов. Так что его присутствие неподалёку имеет
строгое логическое обоснование.

Странное послание от Почемучки ускорило строительство корабля, разгоняя работу до

нечеловеческого темпа. Сенку мечется между верфью, шахтой, месторождением нефти и
деревней, иногда в компании, иногда — с одним лишь Геном.

Прямо как сейчас. Он гонит лодку на всех парах к побережью Деревни Ишигами, и Ген — его
единственный пассажир — перегибается через борт и ведёт пальцами по самой кромке воды.

— Так значит, за рулём в лодке, но машину не водишь? — спрашивает Ген, стараясь

перекричать мотор, но почти все его слова уносит солёный ветер.

— Труднее во что-то врезаться, болтолог.

— Ах, точно, я и забыл обо всех остальных водителях на нашей единственной дороге. — Ген
откидывается на своё сидение и морщится, глядя на яркое безоблачное небо. — Но ты
хорошо справляешься с лодкой. Тебя кто-то научил?
— Я жил рядом с парком, в котором был большой пруд… — Сенку крутит руль и
направляет лодку в небольшую бухту рядом с деревней. — Мы с Тайджу брали шлюпку,
чтобы проводить эксперименты на архимедову силу, и как-то одна старушка, которая всегда
рыбачит там, пригласила нас на свою лодку. Вот я и научился, наблюдая за тем, как она
водит.

— Как здорово! — взвизгивает Ген и хлопает в ладоши. — Ах, великое наследие

человечества. Всегда вдохновляет!

Сенку бросает Гену кривую ухмылку.

— Я не просто каким-то волшебным образом развил все свои навыки. У меня в жизни было
очень много учителей.

— Ох, никогда в этом не сомневался. — Ген опирается локтем на край лодки и переводит
взгляд на Сенку. — И теперь ты учишь всех нас.

— Вроде того. — Глуша мотор, Сенку выруливает к пирсу, пристроенному на скалистом

берегу недалеко от деревни. — Что насчёт тебя?

— Moi?

— Кто научил тебя магии? Твои родители?

Ген насмешливо фыркает, закатывая глаза.

— Вообще не близко. Мои родители не слишком одобряли мой выбор. До инцидента я

вообще не виделся с ними несколько лет.

Сенку сдвигает брови. Список схожих черт Гена с Ма-бан, преследующий его даже во сне,
увеличивается ещё на один пункт. Но Ген продолжает свою речь прежде, чем Сенку успевает
сформулировать ответ:

— Но у меня тоже были наставники. Я учился в Америке какое-то время. Но в моём стиле —
весь я, — он подмигивает и выставляет два пальца в «знаке мира». — Запатентованный метод
Асагири!

— Точно, точно. — Лодка слегка покачивается, посылая по водной глади рябь, когда Сенку
останавливает её. Он закидывает канат на сваи, установленные на пирсе, чтобы
пришвартоваться. — Как врать, жульничать и проворачивать сомнительные махинации.

— Именно!

Сенку первым выбирается на сушу и протягивает Гену руку, чтобы помочь сойти на берег и
избежать его недовольного цоканья.

— Я не знал о твоих родителях. Это паршиво.

Ген берёт Сенку за руку и выкарабкивается из лодки, ступая на деревянную пристань. Он

качает головой.

— Всё не так трагично, как ты себе представляешь, Сенку-чан. Я никогда не перебивался на

улице или вроде того. Но если говорить о родительской заботе, больше всего повезло именно
тебе.
Сердце отзывается острой болью.

— Это верно.

Прищурившись словно кот, Ген прикрывает широким рукавом губы, растянувшиеся в улыбке,
и Сенку понимает, что они до сих пор держатся за руки. Он мгновенно отпускает Гена.

— Ладно, пошли навестим Франсуа.

— Веди, Сенку-чан!

Кулинарные навыки Франсуа, как и остальные её достоинства — приятное дополнение к

Царству. Сенку до сих пор чувствует гордость, вспоминая, как его друзьям наконец-то
удалось попробовать настоящую еду. Некоторым из них — впервые в жизни. Сейчас Франсуа
трудится над рецептом блюда, способного пережить долгое хранение, и Сенку заливается
краской, когда до его слуха доносится звук, с которым Ген пробует недавно испечённый
хлеб.

— Очень впечатляет, Франсуа-чан, — нахваливает Ген, заталкивая остатки хлеба в рот.

Франсуа почтительно кивает.

— Благодарю. Думаю, этот вариант самый оптимальный из того, что я пробовала.

Сенку не может не согласиться.

— Отличная работа.

Выражая благодарность скромным кивком, она выходит с кухни, оставляя Гена и Сенку
наедине.

Ген с подозрением оглядывает удаляющуюся фигуру Франсуа, но быстро разворачивается к

Сенку.

— Должен признать, я очень рад, что мы наконец расширили меню нашего Царства Науки, —
признаётся он.

Сенку закидывает ещё один кусочек хлеба в рот.

— А что, рамена тебе не хватило?

— Ох, рамен был волшебным… — Ген закатывает глаза. — И кола, конечно же, заставляет
моё сердце трепетать от одной лишь мысли. Но от рыбы у меня вечно жирнились волосы.

— Не думаю, что это так работает.

— Поверь мне, именно так это и работает. Но, пожалуй, в этом и плюсы есть, — Ген
заглядывает на бескрайнее море, охватывающее остров. — Мне повезло жить в месте, где с
рыбным промыслом не было никаких проблем.

— Это ты к чему?

— Ну… — Ген смахивает с лица волосы. — Давным-давно, я страдал от хвори, прозванной

анемией, — усмехается он. — Очевидно, сейчас у меня нет никаких лекарств, но мне как-то
говорили, что рыба может помочь. И никаких проблем с этим не было, так что! — пожимая
плечами, он прячет руки в хаори. — В общем и целом, могло бы быть хуже.
Против своей воли Сенку добавляет «болен анемией» в свой ненавистный список.

— Почему ты не предупредил меня о своём заболевании?

— Не то чтобы анемия доставляла мне дискомфорт. Я даже не знал об этом, пока мне мой
доктор не сказал, — улыбаясь, Ген хлопает Сенку по плечу. — Не переживай. Если бы я
думал, что это серьёзно навредит мне, я бы обяза-а-ательно рассказал тебе.

— Что ещё ты от меня скрываешь?

Ген затихает, цепляясь взглядом за стол, и в голове Сенку раздаётся тревожный звоночек.

— Ген?

— Не-а, ничего! — внезапно оживляется Ген, широко улыбаясь. — Если только ты не о моих
секретных сверхъестественных силах, которые я использовал, чтобы обратить человечество в
камень!

Заставляя себя расслабиться, Сенку хватает кусок хлеба и суёт его в ухмыляющуюся
физиономию Гена.

— Об этом я и так уже знал.

Строительство корабля выходит на более сложный этап, и теперь Сенку не всегда может
позволить себе держаться рядом с Геном. Разные ситуации требуют разных подходов, и
Сенку приходится перераспределить ресурсы. Они поддерживают постоянный контакт,
регулярно созваниваясь по телефону, но это… не то.

К тому же Ген ведёт себя немного странно в последнее время. Большую часть времени он
подтрунивает и ехидничает — всё как всегда, — но порой Сенку замечает его натянутые
улыбки и неестественные смешки. Сам Сенку как никто другой знает, что его эмпатия чуть
хуже, чем у камня, и он не всегда улавливает перемены в чужом настроении. Но есть и
исключения — люди, которых он знает как свои пять пальцев: Тайджу, Юзуриха, Хром…
Ген.

Но он не может просто взять и спросить Гена, что случилось. Дело даже не в том, что Ген
выдаст стомиллионпроцентную ложь, — Сенку попросту не знает, как подступиться к
такому разговору. Он не может выделить ни один конкретный случай, чтобы подтвердить
свои догадки, а без доказательств его подозрения ничего не стоят.

— …новая печь просто огроменная! — Сенку трудно скрыть восторг в голосе при виде
фотографий, разложенных перед ним на столе. — Она вышла немного громоздкой, пусть и
можно сделать скидку на то, что только я да Касеки ей занимались, но нам пора уже делать
более качественные сплавы. Думаю, завтра мы закончим с новым станком…

На том конце провода Ген издаёт тихий смешок.

— А ты даром время не терял.

— Невероятно. — Через оконце телефонной рубки Сенку выглядывает на верфь. Мимо снуёт
Рюсуй, спешно объясняя что-то Франсуа, которая пытается удержать в руках несколько
крупных мешков. — Кажется, корабль вот-вот будет готов.

— Жду не дождусь, когда наконец увижу его! Все фотографии, которые принесла Кохаку,
когда приходила к нам, такие милые! Ты так смешно морщишься, когда концентрируешься
на чём-то, Сенку-чан.

Сенку смеётся под нос, перебирая снимки.

— Минами знает, как запечатлеть мои лучшие стороны.

На большинстве снимков — он сам, чаще всего за работой, и несколько фото других жителей
деревни. Он замечает Гена на фоне на некоторых фотографиях: на них он всегда рядом с
Сенку, но только на одной — на переднем плане. Сенку достаёт её из общей кучи и подносит
к солнцу, чтобы детально рассмотреть изображение.

На этом снимке — магическое шоу, устроенное Геном пару недель назад для детишек. Он
улыбается своей фирменной улыбкой, широко раскинув руки, окружённый толпой
заворожённых малышей. Сенку не может точно сказать, знал ли Ген, что его снимают, но
фото выглядит постановочным.

— Эти фотографии — очень важный ресурс, — напевает ему в ухо Ген. — Свидетельство
эволюции нового мира!

— И неплохой инструмент для исследований.

Ген вздыхает.

— И это тоже.

Это свидетельство эволюции нового мира запечатлело практически каждого жителя Царства.
Сенку без труда находит изображения Кохаку, Хрома, Рюсуя, Укё, Суйки, Тайджу, себя — и
это только лишь в этой партии, — но ни одной фотографии, на которой был бы лишь Ген.

— Хах.

— Что такое, Сенку-чан?

— Ничего. — Сенку возвращает фотографию на стол. — Ну, ладно, как там у вас дела?

— Отлично! Насколько я могу судить! — Сенку буквально слышит, как Ген поджимает губы.
— Думаю, было бы предусмотрительно сделать больше антибиотиков для поездки, но раз уж
мы с Рури-чан полностью полагаемся на твои инструкции, нам будет трудно, если что-то
пойдёт не так.

— Не волнуйся. У нас ещё полно времени. И если что-то случится, я приду на помощь.

— Как нам повезло с таким великодушным вождём! — подначивает Ген. — Хотя чем больше
мы этим занимаемся, тем лучше, мне кажется, я понимаю весь процесс.

— Видишь? Это не так уж и сложно.

— Я такого не говорил.

— Просто думай об этом как о магическом трюке.

— Конечно! Ведь все мои трюки включают в себя тридцать этапов и многочисленные
возможности фатальной ошибки и взрыва.

Сенку прыскает, но не успевает расслышать ответное возмущение, потому что снаружи рубки
раздаётся зычный грохот. Высунувшись из окна, он видит, как несколько людей с криками
бегут по направлению к верфи.

— Мне пора идти. Завтра нужно будет наведаться в шахту, но я позвоню, как только смогу.

— Вас понял, шеф!

Сенку вешает трубку и напоследок пробегается глазами по фотографиям, прежде чем

торопливо выбежать наружу.

Минами смотрит на него слишком уж понимающе, когда Сенку невзначай интересуется

фотографиями Гена позже этим же днём.

— Этот мелкий негодник на удивление увёртливый, — дуется она, скрестив руки на груди.
— Я стараюсь уделять внимание всем одинаково, но он всегда с тобой. А когда не с тобой, то
его вообще нигде нет. Он прикидывается рассеянным, но мне кажется, что он делает это
специально.

— И зачем ему это?

Она вскидывает бровь.

— Откуда мне знать? Разве не ты с ним ближе всех?

Сенку чувствует, как отчего-то заливается краской.

— Я…

— Но мне казалось, что кому-то вроде Гена захочется быть на фотографиях, — продолжает
Минами, задумчиво накручивая прядь волос на палец. — В прежние времена мне никогда не
доводилось с ним работать, но мы регулярно встречались. Создавалось впечатление, что он и
правда любит быть в центре внимания.

Сенку хмыкает, думая о чём-то своём.

— В любом случае, я была бы не против нескольких его снимков! — лучезарно улыбается

Минами. — Если тебе удастся заставить его усидеть на одном месте достаточно долго.

— Ага, — рассеянно отвечает Сенку, постукивая пальцем по подбородку, и в его голову

приходит одна идея.

Сенсеееейййййй

Сеееенсйййейе

…да?

Ты здесь! Ты не спишь!

Всего лишь полночь. Ты в порядке?

Ага всё супер

Ты пьян?

Вау ты и правда всё знаешь сенсей

Я может немного

подшофе

Ох чел.

Да да ты весь такой возмущаешься но я знаю что нравлюсь тебе

Конечно.

Ты больше не можешь притворяться а ещё ты сам мне говорил

Ну, логично, что ты должен нравиться мне хоть немного, чтобы мы продолжали так
общаться.

Точно!!

Всё ок. Ты мне тоже нравишься

Я польщён.

Иногда мне так хочется чтобы м

ы встретились

Чтобы ты был настоящим

Я настоящий.

Ты знаешь что я имею в виду

Думаю, да.

Я плачу

Почему? Что-то не так?

Я не знаю я просто плачу я

это

Ты мой лучший друг сенсей

Это грустно

Это не грустно.

Это грустно!!! Ты мой лучший друг и я никогда тебя не видел и никогда не увижу
Мы не знаем наверняка.

Да всё мы знаем

Если бы мы захотели мы бы уже давно встретились

Ты никогда об этом не говорил.

Я не могу! Если я скажу тебе то ты перестанешь мне писать!

И когда я много думаю об этом я плачу чтобы не думать об этом

Мы с тобой не разговариваем так

Это всё неправильно

Это неправда.

br>
Я просто не знал, что ты так считаешь.

Ну не то чтобы

Я удалю эту переписку чтобы трезвый я не увидел этого пж не говори об этом завтра

Как пожелаешь.

Ты хороший человек сенсей

Я рад что мы друзья

Да. Я тоже.

Смены парадигмы происходят нечасто.

Во всей задокументированной истории настоящие смены парадигмы можно по пальцам

сосчитать — после этих открытий уже ничего и никогда не было как прежде. События,
которые навсегда изменили картину мира и понимание природных процессов. Освоение
земледелия, промышленная революция, «Происхождение видов» Дарвина, Первая мировая
война, специальная теория относительности Эйнштейна… и тот факт, что Ген и есть Ма-бан.

Сенку полностью убеждён, что всё, что случилось на воздушном шаре, входит в категорию
самых невероятных событий за всю историю человечества.

Это поразительно. Сенку открывает заспанные глаза и тут же цепляется взглядом за

лохматую макушку Гена на соседней подушке. На душе легко, словно гора свалилась с его
плеч впервые с того момента, как он выбрался из камня.
Крепче обхватывая талию Гена, Сенку утыкается носом в его оголённый зашеек, вдыхая
лёгкий цветочный аромат. Он никогда не предполагал, что ему нравится обниматься, — в
основном у него просто не было возможности проверить эту догадку. Да и ему было всё
равно, но Гена хочется притянуть близко-близко и не отпускать никогда.

Ген мурлычет и ворочается, поглаживая руку Сенку.

— Кто-то сегодня очень дружелюбный, — раздаётся сонный голос Гена откуда-то из

подушки. Они лежат на полу обсерватории, свернувшись клубком, и свет утреннего солнца
струится сквозь окно в потолке, играя на волосах Гена, задорными бликами отскакивая от
белых прядей.

— Я замёрз. — Несмотря на прохладный воздух зимнего утра, им вовсе не холодно.

Обнимать Гена очень тепло — хорошая причина, чтобы прижаться к нему ещё ближе,
переплетая ноги под одеялом. — Это место защищено не так хорошо, как наша хижина.

— Это правда, но мне здесь больше нравится.

И Сенку тоже здесь больше нравится. Он вкладывает сантимент в едва ощутимое касание
губ, прижимаясь к изгибу шеи Гена. Ген довольно хмыкает и наклоняет голову, давая Сенку
больший простор. Сенку с готовностью льнёт и оставляет дорожку поцелуев, подбираясь к
затылку Гена, нежно прикусывая розовую мочку уха.

Ген хихикает, обнимая руку Сенку, которой он обхватил его живот.

— Никогда не думал, что ты такой ласковый, Сенку-чан.

Сенку лениво отодвигается и переворачивает его на спину, и Ген хлопает ясными глазами,
слегка морщась от света.

— Когда мне что-то интересно, — шепчет Сенку, наклоняясь к его виску, — я хочу знать
всё.

По коже Гена пробегают едва заметные мурашки.

— Я… я думаю, в этом есть смысл, — произносит он на выдохе и, протягивая руку, мягко

обвивает шею Сенку. — Ты очень уверенный юноша, Сенку-чан. Уже не тот несмелый
мальчик, к которому я так привязался.

— Разочарован?

— Может, самую малость, — вздыхает Ген, разглаживая его взъерошенные волосы, и учёный
утыкается носом в его шею. — Ты был таким милым.

— Живи с этим.

— Я думаю, ты всё ещё очень милый. — Ген заключает лицо Сенку в ладони и приподнимает
его голову, чтобы одарить игривым взглядом. — Я правда должен был понять всё раньше.
Твоя манера речи, твоё чувство юмора, твои необъятные знания… В мире и правда нет
никого, похожего на тебя, Сенку-чан.

— Ага, мне больно слышать, что ты думал, будто где-то неподалёку тусуются два
одинаковых нечеловечески умных, одержимых космосом японских школьника.

— Вот я глупышка.
Взгляд Сенку падает на ухмылку Гена.

— И я поверить не могу, что думал, будто в мире есть кто-то, похожий на тебя. — Стиснув
зубы, он отталкивается от пола и садится. Одеяло падает с его плеч. — Я правда…

Хмуря брови, Ген следует за ним и подушечками пальцев гладит его руку.

— Что такое?

Сенку качает головой и опирается локтем на колено, прижимая ладонь ко лбу.

— Я не раз об этом думал, знаешь? — признаётся он. — Ты выкидывал что-то такое, и мне
казалось… что, может… но вероятность была так мала… Я не хотел позволить себе
надеяться.

Ген терпеливо наблюдает за Сенку и кладёт ладонь поверх его.

— Я думал, что никогда не найду тебя, — резко продолжает Сенку. — Если бы я на самом
деле поверил, что это был ты, а всё оказалось бы иначе… Мне пришлось бы снова пережить
эту потерю, — он горько усмехается. — Раньше я так злился на себя, что сравнивал тебя с
ним, но всё равно не мог устоять. Ты слишком напоминал мне о нём… и когда я начал
полагаться на тебя так же, как полагался на Ма-бан…

— Ты чувствовал, будто предаёшь своего друга, — подводит к концу Ген.

— Если бы я только взял себя в руки и заговорил с тобой раньше, я мог бы сохранить немало
нервов… твоих в том числе…

— Сенку-чан, не вини себя.

— Но когда я колебался сделать первый шаг?

— Чувства — это не наука, — Ген улыбается уголком губ. — Сказать по правде, я не совсем
сам до этого додумался. Я, прямо как ты… иногда я задавался этим вопросом, потому что
ты так напоминал мне о Сенсее, и я думал, что это просто не может быть совпадением… но я
не хотел разочаровываться, если окажусь не прав. В конце концов, Юзуриха-чан рассказала
мне всё.

Это выбивает из Сенку смешок.

— Ну, конечно, она первая обо всём догадалась. Её всегда так интересовал этот мой друг по
переписке.

— Но это было несколько месяцев назад, — Ген отводит глаза. — После того как ты
построил воздушный шар. Я… знал всё с тех самых пор. И даже тогда боялся заговорить с
тобой. — Он прикусывает свою губу. — Я не был уверен, что ты захочешь общаться со мной
после этого. Теперь мы совсем другие люди, и я думал, вдруг лучше просто жить дальше…
Как другие люди. — Прости, что скрывал это от тебя. Конечно же, я понимаю, почему ты
волновался за своего друга. Я тоже очень переживал за Сенсея. Мне не стоило держать тебя в
неведении.

На секунду Сенку задерживает взгляд на его лице, и в обсерватории воцаряется тишина —

лишь неустанная птичья трель доносится снаружи. Губы Сенку растягиваются в улыбке.

— Нам и правда очень повезло.

 — Повезло? — моргает Ген.

— Два полных идиота нашли друг друга дважды. — Прежде чем Ген успевает
отреагировать, Сенку прижимает его ближе, сцепляя руки за его спиной. — Как ты там
сказал вчера, что это было?

Ген обречённо смеётся Сенку в губы.

— Судьба? Предназначение?

— Может, ты кое в чём и прав.

— Как нелогично, Сенку-чан.

— В тебе всё нелогично, менталист.

Ген снова смеётся, и они целуются, пока в мыслях Сенку не остаются только руки Гена, его
голос, запах — больше он ни о чём не может думать. Придерживая Гена за талию, он
укладывает его в мягкие одеяла, нависая сверху. Ген, залившись пунцовым румянцем,
смотрит на него с озорным блеском в глазах, и это разом закрывает все вкладки в его голове,
оставляя лишь иррациональное желание целовать Гена до потери чувств.

На уме у Сенку вот уже как 3700 лет — один лишь Ген, и Сенку не думает, что в ближайшее
время это изменится. Он не хочет этого менять.

Chapter End Notes

п/п:
про шутку с базаровым. в оригинале: «how chaotic neutral of you», что отсылает
нас к alignment test из D&D, но этот прикол пришлось бы либо написать
транслитом, либо объяснять. ни то, ни другое я делать не люблю, поэтому худо-
бедно адаптировала. надеюсь, нигилисты оценили!
moi? (фр.) — ген переспрашивает: «меня?»

Please drop by the archive and comment to let the author know if you enjoyed their work!