1

Регистрация Вход

Фанфики Авторы Популярное

Реĸлама • 1 из 1

Особенности воспитания
чужих детей
Мосян Тунсю «Благословение небожителей»

Слэш PG-13 Завершён 194

tua_bona_concoctionis
автор

Пэйринг и персонажи:
Цзюнь У/Мэй Няньцин , Се Лянь, Хуа Чэн,
Пэй Мин, Ши Уду, Линвэнь
Размер:
37 страниц, 1 часть
Метки:
Hurt/Comfort Дети Приемные семьи
Психология Родительские чувства
Сложные отношения Современность
Флафф Частичный ООС
Элементы юмора / Элементы стёба
Спойлеры ...

Описание:
Цзюнь У думал, что контролирует все в своей
жизни, но только до тех пор, пока не нашел
растерянного и испуганного ребенка прямо у
себя на пороге. А когда выяснилось, что этот
самый ребенок не с неба свалился, а попал к
нему прямиком от бывшего, мужчине и вовсе
захотелось схватиться за голову.
Посвящение:
подругам и дебильной немецкой
бюрократической машине
Примечания:
Фанфик на 75 процентов состоит из
построения доверительных отношений между
Цзюнь У и Се Лянем, а еще на 25 — из
страданий Цзюнь У по прекрасному и
далекому Няньцину, так что не ожидайте от
этого произведения чего-то серьезного

кстати, воспользуюсь возможностью и

прорекламирую свой твиттер @art_kiberakula
куда пощу свое нереальное визуальное
искусство по китаефандому (возможно, в
скором времени так появятся иллюстрации к
уже существующим работам)
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки

Награды от читателей:
Пока нет

Наградить фанфик

194 41 36 45
Нравится Подписаться Отзывы В сборник

Скачать

Смотреть работу в 45 45 сборниках

Часть 1
4 ноября 2022 г., 20:39

Настройки текста

Провести еще пару десятилетий на своей

должности, после чего проиграть в
корпоративной гонке какому-нибудь
амбициозному юнцу, забрать перед уходом из
компании побольше денег и заодно разрушить
парочку карьер и только тогда выйти в тираж,
сбегая подальше от цивилизации и прячась в
каком-нибудь медвежьем углу.

Именно так представлял себе свою жизнь

Цзюнь У, генеральный директор
фармацевтической корпорации, захватившей
рынок Китая и соседних стран и активно
налаживающей связи на западе, либо
уничтожая, либо подминая под себя
конкурентов. Пока отрасль была в его
железной хватке, ничто не могло обернуться
для прозванного за глаза Императора
сюрпризом и как либо расстроить его планы,
но сегодняшний день разрушил эту иллюзию,
ставя мужчину в тупик.

Реĸлама • 1 из 1

Прямо на пороге его дома — о котором, между

прочим, знали только он и его главная
бухгалтерша, по совместительству являющаяся
его доверенным лицом в компании! — стоял
маленький и испуганный мальчишка лет девяти
с рюкзачком и небольшим светло-голубым
чемоданчиком, разрисованным облачками, и
сжимал в трясущихся и побелевших руках
толстый конверт.

Когда первый шок прошел, вместо ожидаемой

злости пришла беспомощность.
Подсознательно Цзюнь У понимал, к чему шло
дело, но верить упорно не хотелось, поэтому
он решил на всякий случай убедиться:

— Что ты здесь делаешь? — прозвучало сухо,

но чего еще стоило ожидать от человека,
который привык открывать рот только на
деловых переговорах.

— Шушу[?] Мэй сказал, что так будет лучше, —

промямлил ребенок, не осмеливаясь поднять
глаза на взрослого.

— Шушу Мэй… — будто бы эхом отозвался

Цзюнь У, на ватных ногах приближаясь к этому
маленькому недоразумению. Остановившись в
шаге от замершего на крыльце мальчика,
мужчина склонил голову набок, окидывая
незваного гостя придирчивым и изучающим
взглядом. Чистые кроссовки, светлые брюки,
идеально выглаженная рубашка, на которую
была накинута легкая курточка, отросшие до
плеч волосы, заплетенные в аккуратную
тонкую косичку и убранные в пучок — все
говорило о том, что Няньцин собирал ребенка
со вниманием и заботой.

— Чертова мать-кукушка, чтоб его… —

выругался сквозь зубы Цзюнь У, опускаясь
рядом с мальчишкой на корточки, чтобы
заглянуть тому в лицо. Видимо почувствовав
раздражение, волнами исходящее от мужчины,
ребенок сжался в комочек и поскорее
отвернулся, отгораживаясь громоздким
конвертом.

Грубым движением выхватив его из чужих рук,

тем самым помяв плотную бумагу, Цзюнь У
спросил, стараясь вложить в свой голос как
можно больше чуждой ему мягкости, чтобы
мальчик не замкнулся окончательно:

— Как тебя зовут?

Ребенок никак не отреагировал, продолжая

стоять к нему в пол-оборота и пялиться на
кусты, росшие у дальнего забора. Тогда Цзюнь
У повторил свой вопрос, вкладывая в него ту
строгость, с которой обычно обращался к
подчиненным, и это тотчас сработало.

— Се Лянь. Меня зовут Се Лянь. — ответил

мальчик на удивление звонко, резко
развернувшись и уставившись мужчине в лицо.
Чужая напускная бравада трещала по швам, и
было ясно как день, что еще немного и он
расплачется.

— Се Лянь… — перекатил на языке Цзюнь У,

прислушиваясь к звучанию чужого имени. В
нем явно было что-то знакомое, но мужчина
пока не мог вспомнить, где уже мог его
слышать. — Мэй Няньцин говорил тебе еще
что-нибудь перед тем, как отправить сюда?

— Он сказал, что Вас зовут Цзюнь У и что вы

можете показаться злым и хмурым, но на
самом деле… — под потяжелевшим взглядом Се
Лянь умолк и снова потупился, переступая с
ноги на ногу и теребя в руках свисающий с
рюкзака брелок.

— Он сказал, когда заберёт тебя? — мужчина

задал один из вопросов, интересующих его
больше всего, внутренне надеясь, что его
бывший… бывший товарищ скоро вернется и
заберёт свое маленькое недоразумение,
попутно извиняясь за столь некрасивую
ситуацию. Но надежды рухнули, когда Се Лянь
помотал головой, отчего пучок немного
растрепался.

Медленно поднявшись на ноги, Цзюнь У

вернулся ко входу в дом и, когда сзади не
послышалось шагов, раздраженно кинул через
плечо:

— Поторапливайся, если не хочешь ночевать

на улице.

Пропустив юркнувшего Се Ляня внутрь,

мужчина запер дверь и, игнорируя чужое
присутствие, ударился лбом о безразличную
холодную поверхность, стараясь угомонить
взметнувшиеся в голове мысли.

Если бы он не знал Мэй Няньцина, то сейчас

бы уже звонил своим людям, чтобы они тотчас
отправились на поиски и притащили этого
негодяя уже через пару часов, заставляя
забрать ребенка. Однако они были знакомы с
самого детства, и если Мэй Няньцин не хотел
быть пойманным, Цзюнь У мог поставить на
уши хоть всю китайскую полицию и лучших
«гончих» его компании — это бы не дало
никакого результата. Его бывший друг будто
бы умел проваливаться сквозь землю, являясь
словно лишь затем, чтобы развеять свою скуку
и поиграть Цзюнь У на нервах.

Наконец оторвавшись от двери, мужчина

нашел взглядом испуганного ребенка,
замершего посреди просторной светлой
гостиной, будто бы сошедшей со страниц
дизайнерского каталога.

Не проронив ни слова, Цзюнь У гордо прошел

мимо Се Ляня, явно находящегося на грани
истерики, оставил чуть помятый конверт на
журнальном столике и поднялся на второй
этаж, чтобы отпереть до сих пор пустовавшую
гостевую комнату. Уборщики, приходящие раз
в неделю, имели доступ и к этому помещению,
так что оно все равно сверкало чистотой,
создавая ощущение не заброшенности, но
отрешенной пустоты.

Наскоро застелив постель, Цзюнь У задернул

шторы и заглянул в отдельную маленькую
ванную, примыкающую к комнате, чтобы
оценить ее состояние. Твердя себе как мантру
то, что он мог быть не самым приятным
человеком, но точно не являлся монстром,
мужчина вернулся вниз и обнаружил Се Ляня в
точно той же позе, в которой он его оставил:
напряженные плечи, руки по швам. Будто бы
мальчик боялся лишний раз пошевелиться,
чтобы ненароком не навлечь на себя чужой
гнев.

Впрочем, Цзюнь У не особо удивляло такое

поведение: он знал, какое впечатление
производил на окружающих, и потому теперь
предпочитал не обращать внимание на чужую
нервозность.

— Иди за мной, я покажу тебе твою комнату, —

приказным тоном бросил Цзюнь У, внутренне
раздражаясь от того, насколько нереальным
казалось все происходящее. Час назад он
дочитывал отчет Линвэнь, намереваясь в
скором времени лечь спать и весь завтрашний
день провести работая из дома — за этим же и
нужны выходные! Но теперь он устраивал у
себя незнакомого ему ребенка, не имея ни
малейшего представления о том, чем ему это
обернется в будущем.

С порога наблюдая за тем, как неловко

копошился Се Лянь, раскрывая маленький
чемоданчик и доставая оттуда свои вещи,
Цзюнь У постарался вернуть себе внешнее
спокойствие. В конце концов, он определенно
точно не был садистом и негодяем,
получающим удовольствие от чужих
страданий, и потому не хотел лишний раз
пугать ребенка, и без того выглядевшего
потерянным и несчастным. Наоборот, ему
стоило даже проявить уважение к тому, что Се
Лянь до сих пор не закатил истерику, ведь
если бы тот начал плакать, то единственное,
что смог бы сделать Цзюнь У, это развернуться
и сбежать. Серьезно, жизнь не готовила его к
общению с детьми.

— Голодный? — сухо спросил Цзюнь У, на что

мальчик лишь помотал головой, напряженно
замирая над своим чемоданом. — В таком
случае, комната и ванная в твоем
распоряжении. Я разбужу тебя завтра в девять.

— Благодарю, шушу Цзюнь У… — дрогнувшим

голосом ответил Се Лянь, заставив мужчину
поморщиться.

— Я тебе не шушу. — раздраженно ответил он,

приводя тем самым ребенка в тихий ужас.

— Сяньшень[?]! Цзюнь У сяньшень! —

пропищал мальчик, поспешно сгибаясь в
извиняющемся поклоне, вызывая у Цзюнь У
неприятный холодок в позвоночнике. Занимая
самый высокий пост в своей корпорации, он
каждый день наблюдал, как окружающие
стелились и унижались перед ним, и поэтому
теперь он просто ненавидел такое жалкое
поведение.

Реĸлама • 1 из 1

— Ты не будешь кланяться в этом доме! —

холодно произнес он, заставив Се Ляня резко
выпрямиться. — Хочешь что-то мне сказать —
говори прямо, глядя в глаза. В ином случае
твои слова не принимаются.

— Х-хорошо, сяньшень. — прошептал ребенок,

напоминая сейчас мышонка, пойманного
большой и страшной змеей.

— Спокойной ночи, Се Лянь. — кивнул Цзюнь

У, тем самым ставя точку в их разговоре, и
поспешил уйти, не дав мальчику даже
ответить.

Спустившись на первый этаж, он плеснул себе

в стакан виски и принялся гипнотизировать
взглядом оставленный на столике конверт,
будто бы тот мог попросту исчезнуть, обращая
все происходящее в дурной сон.

Залпом влив в себя терпкий алкоголь и даже

не почувствовав его вкуса, Цзюнь У все-таки
решился вскрыть в конверт, почти что с
детским нетерпением вытряхивая из него
стопку бумаг, в числе которых оказались
доверенность на воспитание ребенка, паспорт,
медицинская книжка, какие-то документы из
школы… Порывшись еще немного, Цзюнь У
позволил себе разочарованно зарычать,
откинув кипу бумажек куда-то в сторону.

Ни одного письма от самого Мэй Няньцина! Ни

записки с объяснениями, ни даже
извинительной открытки. Конечно, на что
только смел надеяться Цзюнь У, когда на него
ни с того ни с сего свалился чужой ребенок!

Откинувшись на спинку кресла, он потер

пальцами точку между бровями, стараясь унять
вспыхнувшую головную боль. Их отношения с
Мэй Няньцином с трудом можно было назвать
простыми и беспроблемными. Познакомившись
еще за школьной скамьей, они почти сразу же
стали неразлучны, их дружба была теплой и
искренней, так что неудивительно, что в
какой-то момент такая привязанность стала
глубже и крепче, превращаясь во
влюбленность. Цзюнь У отлично помнил, как
он, шестнадцатилетний, краснея и заикаясь
признавался Няньцину в своих чувствах,
сжимая его руки в своих ладонях. Помнил
ужас, окативший его ледяной волной, когда
Няньцин не ответил. Помнил сладкую легкость,
когда Няньцин его поцеловал.

Их по-детски наивные отношения не

продлились очень долго, но они успели
вдоволь помечтать и настроить множество
планов на совместное будущее. А потом
родители Цзюнь У погибли, и ответственность
за тогда еще молодую компанию,
занимавшуюся сбором и обработкой
необходимых для большинства лекарств
добавок, легла на его плечи. В юном сердце
взыграла ответственность, граничащая с
манией, ведь тогда еще совсем юного и
зеленого Цзюнь У пугала перспектива того, что
дело его семьи перейдет в руки жадным и
равнодушным бизнесменам, ведомым одной
лишь выгодой.

Сначала Мэй Няньцин был с ним. Обладая

замечательным образованием и острым умом,
он очень помогал их компании обрести не
только независимость, но и собственный вес на
рынке. Но потеря родителей и незнакомая до
того нагрузка негативно сказались на
состоянии Цзюнь У: он стал более закрытым и
нелюдимым, начиная подозревать всех
окружающих в том, что они хотят войти к нему
в доверие, а потом предать, перехватывая
власть в компании.

Таким образом, страдая приступами

тревожности и агрессии, он отпугнул от себя
почти всех друзей, и в скором времени даже
Мэй Няньцин начал опасаться столь резких
перепадов его настроения. Получая то почти
слепое и исступленное обожание, то холод, он
больше не понимал, кем они являлись друг
другу, и потому в один день просто сообщил о
своем желании уйти.

Такой поворот событий разозлил Цзюнь У, и

тот вместо того, чтобы постараться обсудить
все спокойно, просто накинулся на несчастного
Няньцина, чуть не сломав ему руку и пообещав
сделать так, что тот пропадет без вести.

Возможно, именно тогда Мэй Няньцин решил,

что лучшим сценарием поведения с
неуравновешенным бывшим будет избегание.
Когда после их разрыва прошло несколько
месяцев, Цзюнь У немного пришел в себя и
решил вернуть своего партнера, узнавая его
адрес и посылая за ним людей, но им удалось
обнаружить только оставленную впопыхах
квартиру.

Такая игра в кошки-мышки не продлилась

долго: Цзюнь У мог быть упрямым, но он не
был идиотом, и потому быстро понял, что Мэй
Няньцину, знающему его образ мышления,
просто суждено быть на шаг впереди. Тогда он
просто решил дать бывшему свободу действий,
и спустя время тот дал о себе знать: отправив
открытку из Калькутты с адресом и короткой
подписью, он назначил их встречу.

Наверное, они оба рассчитывали на

конструктивный разговор. Но первые дни они
практически не вылезали из кровати, после
чего почти сразу же влезли в очередную ссору,
разругавшись в пух и прах, и снова
разбежались. Это повторилось еще несколько
раз, после чего они оба поняли, что, похоже,
их отношения так и не сойдут с мертвой точки,
и Мэй Няньцин перестал выходить на связь.

Цзюнь У думал, что тот успел уехать в Европу,

прохлаждаясь в какой-нибудь Германии или
Франции и зарабатывая на жизнь невесть чем,
но, судя по всем документам, оказавшимся
теперь в его руках, Мэй Няньцин последние
пару лет провел считай у него под боком,
заботясь о мальчишке.

Вздохнув, Цзюнь У выдернул себя из омута

болезненных воспоминаний и вернулся в свой
кабинет, садясь за компьютер. Да, до этого он
планировал просто закончить с документацией
и отправиться в кровать, но теперь ему нужно
было навести справки. Распространяться о
ребенке ему пока не хотелось, так что он
решил действовать сперва самостоятельно,
благо, доступ к большой части данных у него
уже имелся.

Заснув совсем поздно и проснувшись по

будильнику в семь, Цзюнь У чувствовал себя
просто отвратительно, но, по крайней мере,
теперь он имел преставление о своем…
подопечном.

Се Лянь был сыном владельцев Сяньлэ, одной

из компаний, занимавшихся экспортом их
продукции — именно поэтому его имя могло
показаться мужчине знакомым. Возможно, он
уже встречал его родителей на каком-нибудь
собрании или банкете, перекинувшись с ними
парочкой формальностей, но они, как и
большинство представителей предприятий их
корпорации, не задержались в памяти Цзюнь У.
В новостях имена родителей Се Ляня
упоминались в основном только в связи с
пожаром в ресторане, где пара отмечала свой
юбилей. Большая часть семьи погибла,
уцелели лишь единицы, самого же ребенка,
как оказалось, в тот день из-за болезни
оставили дома с няней.

Мэй Няньцин, как выяснилось, когда-то успел

стать близким другом семьи и потому работал
одним из частных учителей в доме Сянлэ.
После трагедии он усыновил осиротевшего
ребенка, как его официальный представитель
быстро перераспределил руководство
пошатнувшейся компании и поспешил
запрятать Се Ляня подальше от всех
корпоративных игр, стараясь подарить
мальчишке нормальное детство.

Готовя рисовую кашу на молоке, Цзюнь У