***********************************************************************************

************
Звон металла
https://ficbook.net/readfic/9455056
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: Николь Николова (https://ficbook.net/authors/3501863)

Фэндом: Bungou Stray Dogs

Пэйринг и персонажи: Огай Мори/Осаму Дазай, Чуя Накахара, Осаму Дазай, Огай
Мори
Рейтинг: NC-17

Размер: 13 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: завершён
Метки: Пытки, Анальный секс, Рейтинг за секс, Садизм / Мазохизм, Контроль /
Подчинение, Первый раз, Изнасилование, Underage, Секс с использованием посторонних
предметов, Повседневность, Дарк, Жестокость, Драббл
Описание:
Мори Огай любит власть. От контроля тела до контроля души и наоборот...
Посвящение:
200♡ - 1 августа 2021г
Спасибо:3

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

========== Часть 1 ==========

Звон металла. Ужасный, противный. Он разрывает слух и заставляет рот наполняться

слюной с железистым привкусом.

«Когда тебе исполнится 16, мы поговорим об этом…» — всплыло в сознании шатена.

Как только до роковой даты остался месяц. Осаму почувствовал липкое удушье. Эти
черные лапы, пахнущие порохом и металлической рукояткой с каждым днем все
настойчивее пробирались в его душу. Тело было объято ими с самого первого дня в
мафии, но душа до сих пор оставалась чистой. Сколько бы парень не перенес, сколько
бы не увидел, он никого еще не убивал. Глупо, да? Но такова была задумка Босса
Портовой Мафии. До 16 лет Осаму мог только созерцать смерть…

Дазай будет развращен после. Тогда его душа предастся анафеме в любой вере. И не
найдется ему места ни на земле, ни в ее утробе. Вечный скиталец. Неприкаянная душа.
Свою душу он обязан отдать ее настоящему властелину — боссу портовой мафии. А все
потому, что Огай Мори любит безграничную власть. От контроля тела до контроля души
и наоборот.

В пыльной камере для заключенных, в которую Осаму был отправлен, находились двое
человек. Ничем непримечательные узники влачили свое жалкое существование.

«Угораздило же их попасться. Я часто видел как туда входят, но еще ни разу — как
выходят…» — думал Дазай, спускаясь по плохо освещенной лестнице.

Заключенные не издавали звуков. Их вымотанные души уже ничего не требовали, а тела

— не испытывали чувств.

Черные механизмы, жернова и орудия. Шушукающаяся охрана. Серые стены. Редкие

капающие звуки незавинченного крана. Все это сводило с ума не менее эффективно как
и привычные пытки.

Дазай стоял спиной ко входу, отстраненно глядя сквозь жертв экзекуций. Его
пустующий взгляд был непроницаем, казалось, все как всегда — Осаму пришел с
инспекцией, узнает что нужно и испарится. Но что-то еще с самого утра тревожило. И
даже сейчас, казалось бы, привыкший ко всему парень чувствовал, как вырванные из
глоток крики тысяч людей, некогда побывавших в этих камерах, ищут выход через его
тело. Легкий озноб от дышащих сыростью стен, мягко щекотал кожу. Где-то сзади
послышались шаркающие звуки сдвигаемой тяжелой двери. Открыть ее тихо было
невозможно. Скрежет рвал внутри последние нервы. Этого звука он и ждал.
Дабы привести свои мысли в порядок, Осаму старался дышать как можно реже и
медленнее. Как только шаги за его спиной стали совсем близко, шатен обернулся. Его
и так бледное лицо в свете едкой лампы, отливало синевой.

— Мальчик мой, ты замерз? — бархатно произнес Босс, а его голос гулко отразился от
мрачных стен.

— Нисколько, — ровным тоном ответил Дазай.

Босс поправил свой кровавый длинный шарф, кажущийся вульгарным, словно окрашенный в
цвет помады дешевой проститутки, при таком освещении.

— Не хочу, чтобы ты заболел, — после этих слов Огай накинул яркую вещицу на шею
парня и обмотал ею.

Картина была зловещей. Вокруг горла Осаму пролегла широкая кровавая полоса и стекла
вниз, касаясь свободным концом середины груди.

— Ха, — ухмыльнулся Босс, и продолжил с каждым последующим словом понижать свой

тембр, что к самому завершению речи стал звучать как у дьявола, — Тебе идет кровь.
Хочешь утонуть в ней? Я уверяю тебя, дорогой, она ужасно теплая. Ты сможешь
согреться. Ну же, я вижу как ты мерзнешь. Все лицо в синеве, а тело в бинтах. Ты
ведь ищешь ее — кровь. Но ты делаешь это не там. Позволь, я покажу тебе, где надо.

Скальпель аккуратно лег в руку подростка. Мори сжал его прохладные пальцы, призывая
взять стальной предмет.

— С днем рождения, Дазай-кун.

Осаму смотрел вниз, в его глазах отражался холодный блеск металла. Огай улыбнулся и
отпустил руку парня.

— Ты знаешь, что нужно делать. Не подведи меня, — прошептал Огай.

С этого дня Дазай окончательно потерял свободу, если считать, что она когда-либо
была.

Дазай никогда не был покладистым и, казалось, Мори не только прощал, но и поощрял

его дерзости. Однако Осаму никогда не переходил черту дозволенного, четко осознавая
свою ничтожность по сравнению с могуществом босса.
Насмотревшись на безжалостность Мори, Дазай подсознательно считал его вожаком, но
как любой молодой самец в стае мечтал когда-нибудь свергнуть. Прокусить глотку и
избавиться от его удушающего контроля. Раз и навсегда зачеркнув свои страхи.

Мори наблюдал за Дазаем издали, ничем не выдавая своих намерений. Но в глубине

сердца мужчины, увитого проросшими семенами похоти и жестокости, таился образ
мальчишки. Его извращенная любовь по отношению к шатену могла напугать любого
здравомыслящего человека. Лишь один благородный поступок Огая, был исключением,
сделанным только для этого мальчишки — дождаться, пока тот немного подрастет.
17 лет, будний день
Наелся? — спросил Осаму, принимая свою порцию из рук бабульки-буфетчицы.

Накахара съел все, что было положено ему, но все равно чувствовал себя голодным,
однако признаваться в этом не хотел.

— Да. Все, я пошел, приятного тебе, — рыжеволосый встал, намереваясь оставить

напарника есть в одиночестве.

Дазай знал, что Накахара никогда не наедается тем, что самому шатену хватает за
глаза. Ведь то, чего было достаточно любому взрослому или хотя бы обычному
подростку нисколько не наполняло пустоту внутри Накахары. Обладателю самой
разрушительной силы требовалось много энергии на ее контроль.

Пару раз Осаму намекал Мори, чтобы он приказал давать им дополнительные порции,
указывая на их худобу. Однако босс, как бывший врач, считал, что перекармливать
ребят не следует, да и все параметры у них в норме. А от переедания могут начаться
проблемы с лишним весом, а может и более глобальные — с желудочно-кишечным трактом
и еще черт его знает с чем. Тогда Осаму попросил разрешение кушать где-нибудь в
кафешках, потому что он замечал, как другие подростки частенько зависают в таких
местах. А им бы хоть иногда…

«Ваша еда сбалансированная и полезная.» — сказал, как отрезал Мори, и тут же

добавил, — «Вне мафии питаться опасно.»

Слово «сбалансированная» невольно ассоциировалось у Дазая с рекламой корма для

собачек и кошечек.

«Нас кормят так как надо, дрессируют, натравливают на врага, заставляют приносить
нужные предметы… Действительно, мы и не отличаемся от собак. Разве что не на цепи.»

Босс думал, что Осаму как всегда либо придуривается, либо замыслил что-то за
пределами его понимания. Желая перестраховаться, Мори отказывался идти на уступки.

«В конце-концов Чуя никогда не жаловался на похожую ситуацию, а значит его все

устраивает. И это очередные проделки Дазая.» — раз и навсегда решил для себя босс.

Вот только Мори и в голову не могло прийти, что Осаму может думать о ком-то еще
кроме себя. Да, шатен ничего не говорил конкретно о Чуе, ведь тогда ему
действительно не поверят. Дазай отлично понимал, что сам Чуя постесняется
пожаловаться боссу, поэтому указывал на аналогичное желание напарника как бы между
прочим, придерживаясь плана, что просит для себя.

На самом деле лично Осаму нисколько не волновали вопросы провизии, поскольку он мог
спокойно обходиться без еды, попивая водичку или сок в случае необходимости.
Трапеза для него была самой настоящей повинностью. Ел, потому что надо, ел только
когда действительно было нужно, чтобы не упасть в голодный обморок.

Наслаждение едой исчезает, как только пропадает желание жить.

— Эй, постой. Я поделюсь с тобой, только составь мне компанию, — Осаму схватил за
локоть, торопливо удаляющегося парня.

Накахара остановился, но принимать приглашение не спешил.

— Я не хочу есть, Дазай, тем более составлять тебе компанию, — сухо и чеканно
выдавливая каждое слово, отозвался Чуя.

Хватка на руке ослабла, но не исчезла. Дазай хотел проверить изменит ли Чуя свое
решение, если перед его глазами будут аппетитные булочки, едва из печи. Поэтому
сейчас он внимательно прислушивался к интонации голоса напарника в каждом слове, а
так же вглядывался в его глаза.

«Вот черт. И как поступать? Я не против принять угощение. Но Дазай делится так
часто, что мне очень неловко соглашаться. Разве он наедается? Выглядит даже худее
меня. Я не могу принять и крохи от него… Но он продолжает огорчаться, когда я
отказываюсь.» — думал Накахара, нервно сглатывая, наблюдая за тем, как легкий парок
поднимается от стакана с горячим какао.

Осаму отпустил руку парня и встал из-за стола, складывая тонкое вафельное полотенце
на краешек.

— Ну нет, так нет! — Дазай злится, его едва ли не трясет.

Осаму стольким жертвует ради Чуи, но тот не видит этого.

«Хочется сделать что-нибудь ужасное. Такое, что ты запомнишь… Я знаю, что с тобой
нельзя по-нормальному. Долбаная твоя гордость. Ты даже такую ерунду принять не
можешь без условий, за которые сам же меня и будешь ненавидеть потом…»

— Ты чего? — недоуменно смотрит на него Чуя.

— А ничего! Значит ты брезгуешь составить мне компанию, брезгуешь брать у меня что-
то?!

— Дело не в этом, — опешил Накахара и немного отпрянул назад, желая уйти от

сверлящего взгляда горящих праведным гневом карих глаз.

— Прекрасно-прекрасно! Ты частенько отказываешься брать из моих рук, да и так

злишься, если я нахожу способ тебя уломать. Но только сейчас мне наконец-то стало
все ясно!

— Это не так… Осаму, я не хочу, понимаешь.

«Жаль, что я не могу положиться на него. Не могу попросить разнести все вокруг и
спасти нас от босса. Остается только терпеть и выкручиваться.»

— Дурень! Мне казалось, что мы друзья, а ты даже мне признаться не можешь в том,
что не наедаешься. Ты голоден постоянно! Ты молчишь и терпишь. Но знаешь, еда нужна
лишь тем, кто ею наслаждается. А тот, кто потерял вкус к жизни, не чувствует
ничего, кроме горечи. Я хочу исчезнуть. Чем меньше я ем, тем счастливее становлюсь.
А! — Дазай махнул рукой в сторону замершего парня и выскочил из-за стола, еда
осталась нетронутой.

***
— Дазай, ты хочешь сказать, что вам с Чуей не хватает того питания, которым я вас
обеспечиваю?

Шатен стоял в кабинете Огая и глядел на него из-под челки, внутренне сжимаясь от
каждого движения босса.

— Мы такие худые, что косточки можно изучать.

— А ну-ка, — Огай поманил Дазая к себе пальцем.

Подойдя на расстояние вытянутой руки, Осаму замер. Мужчина подтащил к себе
мальчишку за локоток и внимательно посмотрел в его лицо.

— Мальчик мой, ты кажешься испуганным. Не бойся, я не буду ругать, даже если ты

лжешь мне.

Осаму не нашел ничего лучше, чем кивнуть в знак мнимого никому ненужного согласия.

Руки Мори медленно вытянули рубашку подростка, заправленную в брюки. Впалый животик
с парочкой выпирающих ребер восхищал Огая. Его пальцы, избавленные от перчаток ради
такого случая, скользнули по косточкам, поднимаясь выше. Нащупав сосок он сжал его
между фалангами пальцев и немного оттянул.

— Осаму, пойми меня правильно… Вы едите столько, сколько нужно, восполняя с пищей
такое же количество энергии, какое было затрачено. Ты прекрасно понимаешь, что мне
ничего для вас не жалко, да и бюджет позволяет кормить вас хоть каждую секунду. Но
вы же заработаете себе ожирение. А я не хочу смотреть на… Тфу, я не хочу видеть,
как вы мучаетесь. Но если ты вдруг потратишь лишние калории, так и быть заслужишь
любые угощения на выбор, — после этих слов, Мори погладил подростка в области паха.

Из кабинета они перешли в соседнюю комнату, приготовленную ради подобных случаев.

Мори любил «играть в больничку» не только с Осаму, но и с другими подростками. Вот
только они не переживали больше одной игры. Кто-то сходил с ума, кто-то погибал.
Дазай был единственным постоянным клиентом. Эдакий многоразовый «пациент»

Зайдя внутрь бутафорской комнаты, мужчина подтолкнул Осаму к высокому креслу, а сам
подошел к умывальнику и хорошенько вымыл руки с мылом.

Процедура, что делалась Дазаю, очень выматывала подростка. Но с одной стороны Дазай
прекрасно понимал, что несколько раз в месяц ее все-таки придется пройти, ведь босс
так любит играть. Особенно, если паренек слишком часто за один день попадается на
глаза, а нового пациента все нет и нет. И тут важно угадать настроение мужчины.
Если инициатором действа будет Мори, то Осаму ничего за это не получит, а тут его
будет ждать хоть какая-то моральная компенсация. Таким образом негласное правило
вынуждает Дазая самому разводить ноги. Осаму тешит свое самолюбие, пытаясь уверить
себя, что все это только ради друга. Пусть Накахара порой бывает с ним груб, но
мысль о том, что он помогает единственному другу, не дает окончательно свихнуться.
Благородная роль кормильца, что молча выностит «любовь» босса.

Осаму снимает брюки и аккуратно вешает их на спинку «дежурного» стульчика у

небольшого стола, предназначенного для работы над заполнением карточки или
выписывания рецепта «больному».
Рубашка остается на нем, потому что от длительного лежания на кожаной поверхности
кресла, тело подростка прилипает, а после его очень больно отдирать. Кресло
скрипит. Уровень подушечки под голову выстроен в аккурат под рост Дазая, так что
долго устраиваться не приходится. Ноги кладутся на подставки и немного разводятся.

Тем временем Мори надевает одноразовые силиконовые перчатки. Излишки талька

поскрипывают на них. Он подходит к Дазаю, что полулежа ожидает его прикосновений и
дотрагивается до съеженного члена. Осаму мелко вздрагивает. Слышится противный
металлический лязг, перебираемых приборов, в поисках нужного. Этот звон металла
болью отдается в голове. Сердце лихорадочно прыгает. Наверное, он не привыкнет
никогда… Но Мори именно это и нравится. Выбрав самый тонкий катетер, босс
откладывает его в сторону и принимается сжимать член и яички подростка руками.
Неприятно оттягивая чувствительную кожу сухими перчатками, Огай массирует пальцем
промежность, не касаясь дырочки. Там он еще ни разу не был. Каждый раз он буквально
силой останавливает самого себя от желания засунуть внутрь заднего отверстия
игрушку побольше, избегая всякой подготовки и смазки. Заставить Дазая визжать от
боли. Однажды Мори поделился этой мыслью с Осаму. И теперь каждый раз подросток
изводил себя страхом, гадая, когда именно случится подобное.

Из задумчивости Дазая вывел поток холодной смазки. Член более-менее был приведен в
стоячее положение, однако сам Дазай не испытывал желания участвовать во всем этом,
чувствуя все прикосновения и реагируя должным образом лишь на уровне рефлексов.

Тоненький изогнутый катетер уперся в уретру, медленно протискиваясь внутрь. Глаза и

рот Осаму широко распахнулись. Стеклянное выражение зрачков и спазм дыхания длились
ровно столько, сколько катетер погружался внутрь члена. Но вот наступило затишье и
Дазай начал часто-часто дышать, в глазах появились слезы, которые скатились в тот
момент, когда Мори начал двигать металлической палочкой внутри горящего члена.
Кажется, что целая вечность проходит, прежде чем Огай извлекает инородный предмет
из тела подростка. Он массирует раздраженную головку большим пальцем, заставляя
Дазая морщиться. Но вот снова слышится противный лязг, отдающий металлическим
привкусом где-то в горле. Появляется катетер чуть больших размеров и другой формы с
небольшим уширением в самом его начале. Этот шарик туговато, но все-таки начинает
пробиваться в узкую уретру, заставляя Дазая кричать. Тем более, что босс делает это
как-то по-особенному извращенно, качая из стороны в сторону.

— Пожалуйста, босс! — срывая голос, молит Осаму, — Больно! Не надо дальше…

Огай останавливается и вглядывается в заплаканное личико подчиненного, попутно

замечая, как тот сжал руками жесткие подлокотники кресла до побеления пальцев.

— Уф, Осаму, — выдыхает Мори и вгоняет кончик катетора, но не дальше чем на пару
сантиметров.

Слышится громкий всхлип и целый поток слез разрывает тишину кабинета. Мори тут же
вытягивает инструмент. Пальцем трет по колечку мышц заднего прохода, тем самым
заставляя Осаму начать рыдать еще интенсивнее. После грубо сдергивает Дазая с
кресла. Прилипшие к нему оголенные участки ног больно жжет. Не медля, Огай
разворачивает подростка лицом к креслу, заставляя облокотиться на него руками. И
начинает с силой ударять по округлым, но небольшим мальчишечьим ягодицам. Красные
следы быстро расползаются по бледной коже, ее обладатель постоянно вскрикивает,
подаваясь вперед, пытаясь хоть немного ослабить удар. Стоящий член больно трется о
гладкую поверхность кресла. Хочется, чтобы этот кошмар закончился как можно
быстрей, но время на удивление ползет катастрофически медленно.

Мори замечает желание парня смухлевать. Без каких-либо предупреждений к заднему

проходу подставляется ледяная анальная пробка немалых размеров. На что Дазай
изумленно кричит, упрашивает и трепыхается в жесткой хватке.

— Не надо, нет, пожалуйста, милый, хороший, добрый… Мм… — Наконечник медленно

раздвигает стенки девственной дырочки, но не торопится грубо ворваться внутрь.

Дазаю страшно, что это еще не предел изуверств, которые может творить с ним босс.
Крупная анальная игрушка обжигает холодом горячее отверстие. Оно напряжено до
предела и сокращается. Меж тем Огай улыбается, ликуя, что наконец-то решился
исполнить свой давний замысел. В голове мелькают красочные картины. Дазай скулит,
вырывается и кричит, так что игрушка все никак не проходит внутрь.

До слуха Осаму доносится хриплый голос Огая, что кончил, не раздеваясь, от

надсадных криков паренька.

— Осаму… Ха… Попробуй только в следующий раз попытаться избежать моих ударов или
так меня разозлить. И я обещаю, что это окажется настолько глубоко в тебе, что ты
не сможешь даже понять как оно вообще туда влезло. Мори приспустил бинты на шее
шатена и вонзил острые зубы в освободившееся местечко. Сильно кусая подчиненного,
Огай грубо и быстро ему надрачивал. Дазай кончил, хоть это и было тяжело из-за
острой боли в уретре.

На следующий день
— Ого, у нас какой-то праздник? — спросил Накахара, плюхаясь на стульчик рядом с
Дазаем.

— Угу, день скорострела, — злобно пробубнил Осаму с набитым ртом.

На столе стояли всякие вкусности. Пирожные, шоколад, конфеты, торт с огромной

клубникой, залитой шоколадом и прочее. Чай еще не принесли, так что Осаму жевал в
сухомятку. Во взгляде подростка отсутствовали эмоции. То ли ему было невкусно, то
ли плевать на то, что попало в рот. Кажется, с таким лицом больше бы подошло жевать
бумажные салфетки, а не кусок торта.

— Откуда сладкое? Его же дают очень редко. Оно вредное…

— Жуй! — Дазай пихнул в рот говорливому напарнику заварное пирожное.

Почему-то именно заварные пирожные Осаму любил по-особенному. Так что отказывался
их есть, когда получал в награду за насилие над его телом. Не хотел портить их
вкус.

— Кха, — чуть не подавился Чуя, — Попить есть?

— Пить будешь потом. Ешь!

***
— Поздравляю!

— О чем вы Мори-сан? — настороженно поинтересовался Дазай.

— Да так, праздник один вчера был, а сегодня новый.

На лбу Осаму выступил холодный пот. Он положил документы на стол и стал медленно
пятиться к выходу.

— Куда ты, мой хороший? Попробуй кое-что новое, уверяю, тебе понравится.

— Чт… Мори-сан, я не…

— Не отказывайся, на этот раз я буду еще щедрее. Соглашайся.

Мори говорил так, словно у Осаму был выбор. Осаму кивнул. Притворное согласие,
которое тяжело произнести вслух было неотъемлемой частью игры.

— Ближе, мальчик мой, — бархатным голосом звал Огай.

Как только Осаму подошел к креслу босса, мужчина расстегнул ему брюки и вытянул из
них кожаный ремешок. Мальчишке была предоставлена возможность оголить низ
самостоятельно. Как только он закончил, мужчина погладил его по бедрам горячими
руками.

Брюнет медленно поднялся со своего кресла и приобнял Осаму.

— Хорошо, — прошептал Мори на ушко, — На этот раз я исполню все, что хотел. И ради
тебя не буду спешить.

Осаму бросило в жар от этих слов. Мало того, что теперь он уверен, что Огай знает о
его словах про скорострела, так еще и ему сегодня достанется сполна.
Пугающе медленно, мужчина касался оголенных участков тела подростка.

— Ложись на стол, мне нужно кое-что дописать, ты немного подождешь.

— Как именно? Тут мало места…

— На спину, Дазай. Ноги согни в коленях.

Дазай сбросил обувь и лег на стол. Согнул ноги в коленях и прижал друг к другу.
Поджатые аккуратные ножки в черных коротких носочках выглядели как кошачьи лапки.
Было неудобно лежать на жестком столе.

— Раздвинь ягодицы руками.

Нехотя, Осаму исполнил приказ. Ему не было стыдно. Ему было страшно и неприятно.
Дазай не хотел чувствовать боль снова. Дазай не видел, что делает босс. Он смотрел
в потолок, считая, что так ему будет лучше. А Мори тем временем приставил к
сморщенной маленькой дырочке золотой паркер и начал медленно вводить. Без смазки
это было довольно проблематично и больно, поэтому ручка вошла всего на пару
сантиметров.

— Нет! Нет! Нет! — кричал подросток, сжимаясь сильнее, тем самым делая себе только
хуже.

Мори не собирался останавливаться. Он перевернул Осаму на живот, приподнял ягодицы

и придавил одной рукой к столешнице, а другой же стал проталкивать золотой паркер в
задыхающегося подростка. Ему еще повезло, что корпус был гладкий. Так что Огай
решил продолжить и загнать на пару сантиметров глубже.

Корпус паркера торчал ровно наполовину, что было не так уж и глубоко, по меркам
мучителя. Мышцы ануса сокращались, желая избавиться от инородного предмета, плотно
заткнувшего девственный проход. Боль волнами расползалась по телу, насаженному на
жесткий металлический корпус.

— Все хорошо, Дазай-кун? А нет… Подставка для ручек-кун.

— Мори-сан, вытащите, п-пожалуйста, — прошептал шатен.

— Ну нет, подставка ни разу так не говорила. Она умоляла меня найти этому паркеру
большую компанию.

Еще одна ручка пытается потеснить золотой паркер, но мышцы крепко держат только
одну, не впуская и миллиметра больше. Чертыхаясь, Огай вытягивает предмет. Дазай
облегченно выдыхает, роняя голову на бок. Мышцы продолжают дрожать.

Мори достает шприц без иглы, наполняет смазкой и вставляет в Дазая. Противная жижа
втекает под давлением внутрь. Подросток мычит и ерзает, теперь там очень скользко.
Пока смазка не стала вытекать, Огай снова затыкает вход паркером. Теперь уже он
довольно плавно входит и скользит внутрь все дальше и дальше.

— Б… больно, б-больно, — скулит подросток, пока Огай быстро и глубоко входит в его
тело ручкой.

Хоть сейчас и было больно, но уже не так, как до этого. Сейчас боль вызывало то
расстояние, на которое Огай вводил предмет. Это уже не половина, а почти вся ручка.
Из-за чего пальцы босса испачкались в чернилах. Добавив вторую, точно такую же
ручку, Мори медленно разводил ими стеночки в разные стороны у самого края
отверстия, потому что обе ручки ввести не получалось. Осаму царапал стол ногтями,
но это нисколько не портило лакированную поверхность. Пальцы противно скрипели.

— А! А… Босс! Хватит!

— Заткнись, Осаму! — накричал босс и ударил по заднице рукой так, что остался след.

— А! — коротко вскричал подросток.

Не жалея, Огай втолкнул оба паркера ровно наполовину, резко и точно. Подросток
закричал не своим голосом и затрясся. По щекам поползли слезы.

Дазай снова рыдает и Огаю это нравится. Он поднимает ремешок Осаму с пола и, не
вынимая ручек, стегает его по попе. Дазай всхлипывает, давится слезами и пытается
уйти от ударов, подставляя руки. Мори убирает их, всякий раз ударяя сильнее, чем в
предыдущий. Анус сокращается сильнее, поэтому босс возвращается к играм с ним.
Смазка подтекла и попка влажно поблескивает в тусклом свете заката.

— Мори-са-а-н, пожалуйст… А! — Огай находит простату и парень вздрагивает всем

телом.

«Что это было?!» — думает Осаму, но спросить не решается.

Толчки в то место усиливаются. Становятся все резче и быстрее. Дазай стонет, его
ноги расходятся шире, а член твердеет и неприятно скользит по столешнице. В какой-
то момент, Дазай чувствует, что скоро сможет избавиться от напряжения внизу живота,
но быстрое скольжение внутри резко исчезает. Огай отбрасывает скользкие ручки в
сторону. И они со звоном катятся по мраморному полу.

Осаму часто-часто дышит. Его пальчики тянуться назад и осторожно ощупывают

собственную дырочку. Огай наблюдает за ним.

— Дазай, сядь.

Шатен покорно садится, свешивая ножки. Мужчина мимолетно целует Осаму в губы, а
потом отстраняется, расстегивает помятую и потную рубашку подростка. Из одежды на
Дазае остались только черные носочки. Мори массирует его плечи, одновременно с этим
скользя языком по чужим губам, кусает, заставляя мычать их обладателя. Без слов,
Мори направляет Осаму переместиться так, как ему будет удобнее продолжать
забавляться с ним.

— А теперь, попробуем это, — говорит Огай, когда Дазай оказался в нужной ему позе.

Одной ногой Дазай стоял на полу, а другой на кресле мужчины. Руки крепко впивались
в местами скользкую столешницу и Осаму боялся соскользнуть. Огай ввел внутрь
отверстия небольшой вибратор, включил на среднюю скорость и опустил ножку парня на
пол. Мори нежно целовал Осаму и гладил его тело везде. От всего этого подростку
поплохело. Внутри вибрировало так, что от этой смеси щекотки и возбуждения хотелось
умереть на месте. Снаружи по коже скользили пальцы Мори, даря слишком незнакомое
приятное чувство ласки от которого внутри головы бегали мурашки. Смесь этих чувств
сводила с ума. Осаму стонал, ерзал, терся о прижатого к его спине босса.

Огай не торопился раздеваться. Единственное, что он снял — шарф. Его он накинул на

глаза парня и оттянул тем самым голову Осаму назад, оголив шею.

— Босс… Ах… Я сейчас умру. Сделайте что-нибудь.

Брюнет не слушал подростка. Увлеченный изгибами беззащитной шеи, Огай целовал ее,
временами царапая зубами. Когда он сделал это немного сильнее чем планировал, то
услышал громкий возглас кончающего Дазая. Его сперма короткой струйкой брызнула на
дорогой стол. Подростку немного полегчало после разрядки, но обороты вибратора
неожиданно прибавились, так как Мори не хотел заканчивать их игру на этом.

— Мори-с-а-а-н, ну пожа-а-а-луйста! Выключи…те.

— Нет, мой хороший, это еще не все.

От безысходности и новой волны возбуждения Осаму ритмично бьет по столешнице рукой,

пока Огай не вынимает вибратор. Осаму тяжело дышит. Хоть вибрации больше не было,
чувствительные стеночки продолжали ее ощущать. Мори ввел два пальца и Осаму
выдохнул, отвлекшись от фантомной вибрации. Неподатливые мышцы ануса плотно
обхватывали пальцы, сокращаясь на них.

У Дазая тряслись руки, пока Огай засовывал в него анальные шарики, скрепленные
тонкой перемычкой. Как только последний был спрятан глубоко внутри, Огай попросил
парня пройти к дивану. Идти было неудобно, хоть и не далеко. Шарики потихоньку
выталкивались мышцами ануса. Подросток лег на спину, а Мори устроился меж его
разведенных ног. Вытянул связку шариков под продолжительные стоны паренька. С
помощью все того же шприца залил внутрь отверстия большое количество смазки, часть
которой толчками вытекала прямо на обивку дивана.

Возбуждение шатена достигло пика, но ему не хватало ровно капли, чтобы кончить и он
был готов на все, лишь бы ему дали эту возможность. Прикасаться к собственному
члену было запрещено, зато Огай направил пальчики Осаму к его же дырочке, разрешая
довести себя до оргазма самостоятельно. Подросток повернулся на бок, чтобы было
удобнее, после чего, хлюпая смазкой, тонкие пальчики вошли до упора и стали
скользить туда-сюда.

— Ах… — паренек выгибался, стонал и хрипел под ненасытным взглядом босса.

Чуть позже к двум пальцам присоединился третий и Осаму наконец-то нащупал ту саму
точку. Громко вскрикнув он стал энергично толкаться в нее.

— Хватит! — закричал босс, увидев, что Осаму сейчас извергнет семя, он сжал его
член у основания и выдернул мокрые пальцы из ануса.

— Но я еще не… Я же почти… — паренек жалобно смотрел на мужчину.

Мори жадно поцеловал кареглазого в губы.

— Я хочу, чтобы ты кончил не от собственных пальцев, а от моего члена. Ну же малыш,

помоги мне раздеться.

Дрожащими руками шатен стал раздевать босса, но было очень тяжело. Как только с
верхней одеждой было покончено, Дазай, став на колени, стянул с мужчины белье.

«Да он же как бутылочка колы 0.5!» — немного преувеличенно посчитал Осаму.

— Я на это не сяду!

— Мальчик мой, — Огай приподнял личико Осаму, разрывая его переглядки с членом, —
Ложись на место.

— Но… Умоляю, я сделаю это ртом, только не надо.

— Дазай, не заставляй меня повторять, — угрожающе пророкотал Мори.

Повинуясь парень лег на диван и зажмурился. Огай усмехнулся. Заставив смотреть себе
в глаза, мужчина согнул одну ногу Дазая в колене и внимательно уставился на него.
Поцелуи снова поползли по телу Осаму, даря такую редкую ласку, из-за чего тот
расслабился и буквально растекся по дивану. Выгадав момент, мужчина уперся тугой
головкой в анус семнадцатилетнего подростка и начал медленно проникать внутрь.
Дазай раскрыл рот, едва ли не задыхаясь. Его распирало изнутри. Кожа разгладилась и
растянулась по члену. Чуть дальше и он выгибается с криками.

— Я так больше не могу… Больно… Но я все равно сейчас кончу.

Как только Мори входит вполовину длины Дазай кончает со стоном. Ему тяжело, но
разрядка морально облегчает проникновение. Закатив глаза и уже ничего не понимая
Дазай принимает член Огая во всю длину. Немедля, Мори начинает движение внутри.
Подросток трогает животик, на котором прощупывается бугорок.

«Он так далеко внутри… Я или умру или сойду с ума.»

— Мори… Мори, — шепчет шатен.

— Тише, Осаму, я все понимаю, но сейчас будет лучше. Кх…

Мужчина систематично вдалбливается в его тело под нужным углом и Дазая накрывает
новая волна оргазма. Кончая, он не выдерживает и теряет сознание.

Член Огая оставил после себя широкое отверстие, которое то сокращалось, закрываясь
полностью, то снова открывалось, показывая темное пространство внутри. Из парня
толчками выходила сперма Мори вперемежку со смазкой. Все это веселило Огая и он
залипал на это представление, пока парнишка лежал в отключке.

— Мори-сан… А! — Осаму попытался подняться, но у него не получилось и он плюхнулся

обратно на диванчик, — Босс, я очень хочу спать, но мне холодно и мокро…

Босс понял невысказанную до конца просьбу. Помог сперме вытечь до конца пальцами,
обтер подростка влажными салфетками. Взял его на руки и отнес в смежную с кабинетом
спальню. Укрыл и лег рядышком. Обнял.

— Босс, если вы будете меня обнимать, целовать и хотя бы не жалеть смазку…

— А когда это я жалел для тебя хоть что-то? — перебил мужчина.

— Когда пихали в меня ручку!

— Это было в воспиталельных целях, мой хороший, но если ты обещаешь следить за

своим язычком, то попке не придется нести бремя наказаний. Обещаешь?

— А Вы обещаете быть добрее? Отказаться от того, что вы раньше делали со мной и

проявлять хоть немного ласки?

— Но ты не ответил мне.

— Я спросил первый, так что и отвечать вам.

— Хорошо, Осаму, я обещаю, — Мори потрепал паренька по шоколадным волосам.

— И я обещаю быть послушным.

— Спи теперь.

Огай обнял мальчишку, зарываясь носом в его шевелюру, а тот в свою очередь прижался
к широкой груди мужчины. Они проспали вместе до самого утра, крепко прижимаясь к
друг другу.
Проявление жестокости Огая было вызвано желанием компенсировать отсутствие объекта,
на который хочется выплеснуть любовь и получить взаимность. Но теперь у него есть
эта возможность. Так что Огай забыл о своих бездушных играх и перестал их проводить
не только с Дазаем, но и с другими.

Пусть Дазай и не испытывал глубоких чувств, но все равно стал немного счастливее.
***
— Дазай, почему тебя не было всю неделю? Опять пытался умереть?

— Отвянь, коротышка, — ядовито выплюнул Осаму.

— Ах, ты…

— Чуя-кун, не докучай Дазаю. Лучше иди работать.

— Но я и так работаю. За двоих. А вот он где-то пропадал и вас это совсем не

волнует, я так понимаю?

— Дазай не должен отчитываться перед тобой.

С того времени между Дазаем и Чуей больше не было ничего общего. Невидимая черта
разделила их.
Комментарий к Часть 1
Опечаточки в пб))

Группа: https://vk.com/gagdachuda