1

Владислав Степанович Ганин

кандидат медицинских наук, профессор РАЕ
(Иркутск)
старший научный сотрудник лаборатории холеры
Иркутского научно-исследовательского
противочумного института Сибири и Дальнего Востока

ИСТОРИЯ ЧУМЫ

В мертвом аббатстве два желтых скелета,

Бродят в недвижности лунного света.
Дама и рыцарь, склонившийся к даме,
Череп безносый и череп безглазый:
«Это сближает нас – то, что мы с Вами
Оба скончались от Черной Заразы.
Я из десятого века, – решаюсь
Полюбопытствовать: Вы из какого?»
И отвечает она оскалясь:
«Ах, как Вы молоды! Я из шестого».

И. Бунин. Ночная прогулка

Введение

Чума – инфекционное заболевание с высокой летальностью (смертно-

стью). Этиологическим агентом чумы является микроорганизм Yersinia pestis
– грамотрицательная, неподвижная, не образующая споры палочка с выяв-
ляющейся при специальном окрашивании биполярностью.
У человека заболевание может проявляться в трех основных клиниче-
ских формах.
1. Бубонная форма. Характеризуется региональным воспалением и опу-
ханием одного или нескольких лимфатических узлов (бубоны). Эта форма –
результат укуса блохи или непосредственной контаминации зараженного ма-
териала через поврежденную кожу и последующего распространения инфек-
ции по лимфатической системе. Ранние симптомы болезни – головная боль,
сотрясающий озноб, лихорадка, чувство тревоги, боль в пораженных лимфо-
узлах.
2. Первично-септическая чума. Прогрессирующая инфекция, с отсутст-
вием первичной лимфаденопатии, распространяясь по кровотоку, вызывает
патологические изменения в организме: нарушение работы внутренних орга-
нов и системы свертывания крови, диффузионное увеличение лимфоузлов,
острый респираторный синдром.
3. Первичная легочная чума. Возникает при заражении воздушно-
капельным путем. Является остро протекающей и самой летальной формой
чумы. После появления озноба, лихорадки, головной боли, слабости насту-
 2
пают болевые ощущения в области грудной клетки, кашель, отделение мок-
роты, затруднение дыхания, гипоксия, кровохаркание. Эта форма чумы без
лечения в 100% случаев заканчивается, как правило, смертью. Другие клини-
ческие формы, такие, как вторичная септическая чума, вторичная легочная
чума, менингиальная чума, являются результатом бактериемической диссе-
минации возбудителя.
Чума относится к особо опасным (карантинным) для человека заболева-
ниям. Согласно Международным санитарным правилам, о каждом случае ре-
гистрации заболевания человека чумой органы здравоохранения любого го-
сударства должны поставить в известность Всемирную организацию здраво-
охранения (ВОЗ).

ПАНДЕМИИ ЧУМЫ

Врачи должны углубиться в историю

этих ужасных эпидемий, чтобы раскрыть их тайну и предупредить их воз-
вращение.
Жюль Курмон

Название болезни «чума» происходит от арабского слова «джума», что

по-русски обозначает «мор». В арабо-латинском словаре слову «джума» со-
ответствует слово «фаба», что означает боб, катыш. Логично предположить,
что арабы, а затем и турки подразумевали под этими понятиями воспаленные
лимфатические железы – бубоны, которые являются одним из основных объ-
ективных симптомов болезни.
Чума в истории существования человечества фигурировала под разными
названиями: «мор», «моровая язва», «великий мор», «черная смерть», «гни-
лая лихорадка», «моровая язва», «моровое поветрие» и др. На языке разных
народов чума как болезнь имеет разное звучание. Латинское название – «пес-
тис», английское – «плейг», немецкое – «песте», французское – «пест», ки-
тайское – «зи тзу», японское – «ви ки», индийское – «махамуре», монголь-
ское – «тарбагане убучи», казахское и киргизское – «шума» и «апат».
Опустошительные пандемии и эпидемии чумы оставили неизгладимый
след в истории человечества. Одно из первых достоверных упоминаний о
чуме обнаружено в письменных источниках, оставленных Руфусом Эффес-
ским в I в. нашей эры. Он описывает вспышку болезни с образованием бубо-
нов, имевшую место в Сирии, Ливии и Египте. Древние летописцы обычно
описывали эту болезнь тогда, когда заболевания людей носили массовый ха-
рактер, а летальность достигала десятков, сотен тысяч или миллионов чело-
век, что в определенных случаях приводило к полному вымиранию отдель-
ных населенных пунктов и городов.
В литературе последнего времени высказываются сомнения в том, что
обширные эпидемии, получившие известность по именам правителей или
знаменитых людей: «чума Фукидида» (430–425 гг. до н.э.), «чума Орозия»
(125 г.), «чума Антониана и Галена» (165–168 гг.), «чума Киприана» (251–
 3
266 гг.), не являлись истинно чумными. Поставить точный ретроспективный
диагноз по описаниям античных авторов трудно. Эпидемии могли вызвать и
другие инфекции (оспа, тиф), симптомы последних стадий которых сходны с
чумой.
Наиболее достоверные упоминания об эпидемиях чумы засвидетельст-
вованы в Библии в первой книге Самуила (глава 5) при описании войны из-
раильтян с филистимлянами, где шкаф со священными реликвиями сыграл
роль троянского коня, а также во второй книге Царств (глава 19), где повест-
вуется об ассирийском царе Сеннахириме, возвратившемся из похода на Ие-
русалим с остатками армии, которая потеряла от чумы, не вступая в сраже-
ние, 185 000 воинов.
В эпосе шумерского народа имеется описание эпидемии чумы, которое
считается более древним, чем библейские повествования.
Первая достоверная пандемия чумы, вошедшая в литературу под на-
званием «юстиниановой», возникла в VI в. в самый расцвет культуры Вос-
точно-Римской империи, во время царствования императора Юстиниана, по-
гибшего от этой болезни. Чума пришла из Египта. За период с 532 по 580 г.
она охватила множество стран и унесла огромное число жизней. В течение 50
лет эпидемия чумы распространялась по двум путям: в западном – в сторону
Александрии, вдоль берегов Африки, и в восточном направлении – через Па-
лестину и Сирию на территорию западной Азии. Ее проникновение шло по
торговым путям, вначале по морским берегам, затем в глубину государств,
граничивших с морским побережьем. Своего пика она достигла, проникнув в
541–542 гг. в Турцию и Грецию, а затем в Италию (543 г.), Францию и Гер-
манию (545–546 гг.). Во время этой пандемии погибло более половины насе-
ления Восточной Римской империи. Число жертв приближалось к 100 мил-
лионам. Чума превратила страну в пустыню и сделала людские жилища при-
станищем зверей.
В VII, VIII, IX, X вв. крупные эпидемии отмечались в Италии, Византии,
Галилее и Германии. Особенно свирепствовала чума в Европе в IX в. С X по
XIII в. инфекция неоднократно регистрировалась в Египте, Сирии, Средней
Азии, Иране, Афганистане, Азербайджане и Трансокеании.
И.Ф. Мишуд в своей книге «История крестовых походов», охватываю-
щих период с 1096 по 1270 г., описывает драматизм обстановки в Египте, по-
страдавшем от эпидемии: «Чума достигла наивысшей точки во время сева.
Землю пахали одни люди, а зерно сеяли другие, и те, что сеяли, не дожили до
жатвы. Деревни опустели… Мертвые тела плыли по Нилу так густо, как
клубни растений, покрывающие в определенное время поверхность этой ре-
ки. Мертвых не успевали сжигать, и родственники, содрогаясь от ужаса, пе-
ребрасывали их через городские стены». Египет потерял в эту эпидемию бо-
лее миллиона человек.
Вторая пандемия, известная как «черная смерть», получившая название
от цвета черных как уголь трупов наблюдалась в XIV в. (1348–1351 гг.). В
противоположность предыдущим эпидемиям пандемия хорошо документи-
рована многими авторскими источниками.
 4
«Черная смерть» бесчинствовала во многих странах. Ни одно государст-
во не избежало нашествия инфекции, даже Гренландия. По подсчетам акаде-
мика Н.Ф. Гамалеи, от чумы только в Европе погибло 25 млн человек, что
составляло четвертую часть континента. Эта пандемия открыла период ряда
чумных эпидемий, не оставлявших Европу на протяжении пяти столетий.
Чума распространялась по путям деловых (в основном торговых) человече-
ских связей, со скоростью передвижения транспорта того времени.
Вот как отображает картину страшного прошлого в своем романе «Без-
образная герцогиня» Л. Фейхтвангер: «Чума пришла с Востока. Сейчас она
свирепствовала на морском побережье, затем проникала в глубь страны. Она
убивала в несколько дней, иногда – часов. В Неаполе и Монпелье погибли
две трети жителей. В Марселе умер епископ со всем капитулом, все монахи –
доминиканцы и минориты. Папа заперся в самых далеких покоях, никого не
допускал к себе, поддерживал целый день большой огонь, жег на нем очи-
щающие воздух травы и коренья».
Особенно свирепствовала чума в Авиньоне. В числе ее жертв была и
знаменитая Лаура – возлюбленная великого поэта эпохи Возрождения Ф.
Петрарки. Сам Ф. Петрарка, чудом спасшийся от заразы, был настолько по-
трясен размерами эпидемии, что не мог долго оставаться на одном месте.
Ему везде мерещилась смерть. Падали наземь сраженные кардиналы, гной из
раздавленных бубонов пачкал их пышные одежды. Никто не знал, как спа-
стись от «черной смерти». Болезнь не щадила ни оборванную голодную тол-
пу, ни привилегированные и обеспеченные классы. Посты и молитвы не по-
могали. Действительная причина болезни оставалась неизвестной. Грязь,
нищета, отсутствие элементарных гигиенических навыков у населения, анти-
санитарное состояние городов и скученность населения служили основной
причиной беспрепятственного распространения заболеваний. Метод сжига-
ния трупов для уничтожения локальной инфекции был идеален, но не всегда
применим в силу того, что трупы из-за их количества просто не успевали
сжигать. В таких случаях их или сбрасывали вблизи текущую реку, или ос-
тавляли гнить на воздухе, что в том и другом случае способствовало распро-
странению инфекции.
В Нижнем Египте трупы не зарывали. Их оставляли на поверхности
земли, прикрывая сором. В Каире представители народности коптов хорони-
ли мертвых в фамильных громадных склепах, расположенных под домами,
где они проживали. Склепы-погреба вмещали от 80 до 90 трупов. Мертвых
складировали туда без всякой предосторожности. Зловоние, исходившее из
склепа при его открытии для помещения очередного покойника, по рассказам
очевидцев, не поддается никакому сравнительному описанию1.
В Месопотамии для погребения мусульман в особо почитаемых ими
местах шли караваны с тысячами гниющих тел, распространявших отврати-
тельный трупный запах. Такие шествия по ходу движения процессии часто
сопровождались взрывами чумных вспышек.
Особый интерес представляют похороны усопших у парсов – народно-
сти в Индии, сохранивших верность религии Зороастра, закон которой требу-
 5
ет быстрейшего превращения в прах умерших людей. Похороны происходи-
ли в так называемых башнях безмолвия. К башне идет длинная дорога, кото-
рой могут пользоваться только парсы, имеющие специальное разрешение.
Вокруг главной башни построены пять меньших башен, на которых сидят
хищные коршуны, ожидая мертвой добычи. На башнях нет крыш и окон. На
вершину башни ведет единственная лестница, где постоянно поддерживается
огонь костра из сандалового дерева. В середине башни выкопан глубокий
безводный колодец, покрытый решеткой, от которого идут четыре канала,
оканчивающихся каждый большой ямой, наполненной углями. Пространство
вокруг колодца разделено на 72 отделения в виде длинных открытых ящиков,
установленных в три ряда. В первый ряд кладут трупы мужчин, во второй –
женщин, в третий – детей. Похоронная процессия останавливается возле
башни. Тело, покрытое саваном, носильщики уносят в башню. Саван сжига-
ется, двери запираются. Коршуны слетаются к телу и через короткое время
от трупа остаются только кости. Насытившись, птицы улетают, и башня сно-
ва остается безмолвной. Скелет, оставленный под лучами тропического
солнца, через три-четыре недели превращается в прах и сваливается в коло-
дец. Тропические дожди смывают все остатки, вода проходит через уголь и
профильтрованной впитывается в землю. Входить в «Башню безмолвия»
имеют право только носильщики, ремесло которых является наследствен-
ным. Закон строго запрещает им касаться живых людей, подходить к ним и
разговаривать с ними2.
Медики понимали, что для прекращения распространения болезни не-
обходимо разобщение больных и здоровых.
Слово «карантин» происходит от итальянского quaranta – сорок. В Ве-
неции в 1343 г. для приезжающих были построены специальные дома, в ко-
торых они содержались сорок дней при условии не выходить на улицу ни при
каких обстоятельствах. Морскому транспорту, прибывшему из опасных мест,
приписывалось стоять на рейде также сорок дней. Это мероприятие было од-
ним из первых мощных барьеров на пути движения инфекции.
Красочно-трагическую картину проявления болезни во время эпидемии
чумы в 1348 г. в Италии нарисовал Джованни Боккаччо в первой новелле
«Декамерона»: «…славную Флоренцию, лучший город Италии, посетила гу-
бительная чума… Если на Востоке непреложным знаком скорой смерти было
кровотечение из носа, то здесь начало заболевания ознаменовалось и у муж-
чин, и у женщин опухолями под мышками и в паху, разраставшимися до
размеров яблока средней величины или же яйца, – у кого как, – народ назы-
вал их бубонами. Потом у многих обнаруживался новый признак вышеука-
занной болезни: у этих на руках, на бедрах, а равно и на остальных частях те-
ла проступали черные или же синие пятна – у иных большие и кое-где, у
иных маленькие, но зато сплошь. У тех вначале, да и впоследствии, верней-
шим признаком скорого конца являлись бубоны, а у этих – пятна. От этой
болезни не помогали и не излечивали ни врачи, ни снадобья… Так как для
великого множества мертвых тел, которые каждый день и чуть ли не каждый
час подносили к церквам, не хватало освященной земли, необходимой для
 6
совершения похоронного обряда, – а ведь старый обычай требовал, чтобы
для каждого покойника было отведено особое место, – то на переполненных
кладбищах при церквах рыли огромные ямы, и туда опускали целыми сотня-
ми трупы, которые только успевали подносить к храмам. Клали их в ряд,
словно тюки с товаром в корабельном трюме, потом посыпали землей, потом
клали еще один ряд – и так до тех пор, пока яма не заполнялась доверху… в
стенах города Флоренции умерло, как уверяют, сто с лишним тысяч чело-
век… Сколько знатных родов, богатых наследств, огромных состояний оста-
лось без законных наследников! Сколько сильных мужчин, красивых жен-
щин, прелестных юношей, которых даже Гален, Гиппократ и Эскулап при-
знали бы совершенно здоровыми, утром завтракали с родными, товарищами
и друзьями, а вечером ужинали со своими предками на том свете».
Действительно, за годы второй пандемии3 от болезни погибли многие
известные личности: Людовик IX (святой), Жанна Бурбонская, супруга Фи-
липпа Валуа, Жанна Наварская, дочь Людовика X, Альфонс Испанский, им-
ператор Германский Гюнтер, братья короля Швеции, художник Тициан. Во
многих городах Европы поставлены памятники жертвам чумы, а события,
связанные с пандемией, отражены во многих художественных произведени-
ях.
Во время этой крупной пандемии, охватившей почти все страны света,
на земном шаре погибло около 40 миллионов человек.
Третья пандемия чумы началась в китайской провинции Юнь-Нань. Рас-
пространяясь по южному побережью Китая, к 1894 г. она достигла вначале г.
Кантона, а затем г. Гонконга. По подсчетам китайских врачей, в г. Кантоне
умерли 70 000 человек.
Вся Европа с напряженным вниманием следила за распространением
чумы по азиатским странам. В Венеции собралась международная конферен-
ция для выработки мер против занесения заразы в Европу. Представителем
от России был назначен директор Императорского института эксперимен-
тальной медицины профессор С.М. Лукьянов. Немного раньше в России под
председательством его высочества принца А.П. Ольденбургского была соз-
дана особая комиссия по выделению денежных средств для предупреждения
заноса в Россию инфекции и направления в Бомбей (Индия) научной экспе-
диции врачей во главе с профессором Киевского университета В.К. Высоко-
вичем с помощниками Д.К. Заболотным и Е.А. Редровым. В германскую на-
учную группу вошли профессора Р. Пфейфер и К. Гаффки, к которым дол-
жен позже присоединиться профессор Р. Кох.
Пандемия стремительно набирала темпы. В Кантоне, по наблюдению
врачей, смерть наступала уже через час после появления первых симптомов
болезни. Насколько интенсивно протекала вспышка в городе, говорит факт
наблюдения за движением похоронных процессий. Дежурный-китаец, по-
ставленный у западных ворот города, насчитал с 9 часов утра до 4 часов дня
170 гробов, вывезенных из города. С конца марта до начала мая в городе с
полуторамиллионным населением было израсходовано 60 тысяч гробов. За
 7
шесть месяцев умерли около 174 тысяч человек. После Кантона эпидемия
нанесла удар по Гонконгу, где смертность от чумы достигла 93,4%4.
Следующими странами стали Япония, Тайвань и пограничные террито-
рии Ирана и Пакистана. В 1896 г. был поражен Бомбей, с последующим рас-
пространением инфекции на многие жилые районы страны. Эпидемия разви-
валась на фоне массовой гибели крыс. Только в Индии с 1896 по 1918 г.
умерли от чумы 12,5 млн человек. Крупные эпидемии наблюдались в Южной
Африке, Южной и Северной Америке.
Замена парусных торговых судов на корабли с паровыми двигателями с
большей мощностью и скоростью способствовала быстрому распростране-
нию инфекции по другим континентам. В последующие годы чума следовала
по всему земному шару, вызывая эпидемии и вспышки в портовых городах,
лежащих на основных международных судоходных линиях.
За 10 лет после начала пандемии чумой было охвачено 87 портовых го-
родов, из них в Азии – 31, Европе – 12, Африке – 18, Южной Америке – 15,
Северной Америке – 4, Австралии – 75.
Третья пандемия имела ряд отличий от предыдущих чумных бедствий.
Во-первых, это была «портовая чума». Характерной ее особенностью
было то, что во время продвижения в подавляющем числе случаев из пора-
женных портов она не проникала в глубь материка.
Во-вторых, это была «крысиная чума», так как источником ее распро-
странения были судовые и портовые крысы.
В-третьих, это была преимущественно «бубонная чума». Осложнения
вторичной легочной чумой составили незначительный процент, а случаи ле-
гочной чумы с выносом ее больным за пределы очага отсутствовали.
Разгадав роль крыс в переносе болезни, карантинные врачи настояли на
том, чтобы все швартовые канаты в портах и на судах имели металлические
диски, которые явились непреодолимой преградой для миграции судовых и
портовых крыс.
Портовая чума затрагивала интересы многих государств, поэтому про-
блемы ее профилактики служили предметом обсуждения на международных
конференциях. В 1926 г. в Париже были приняты «Правила по санитарной
охране границ», которыми стали пользоваться почти все страны мира.
По данным И.В. Домарадского, с 1899 по 1980 г. в мире было зарегист-
рировано 13,7 млн случаев чумы, причем пик (12,7 млн) приходится на пер-
вую треть ХХ столетия. С 30-х гг. этого столетия заболеваемость чумой рез-
ко пошла на снижение. Это проявилось как в уменьшении числа случаев за-
болеваний, так и в уменьшении числа стран, обнаруживших на своей терри-
тории чуму.
Согласно ежегодным сводкам ВОЗ, с 1989 по 2003 г. в 25 странах Азии,
Африки и Америки зарегистрировано 38 310 случаев заболеваний чумой, из
них 2845 с летальным исходом. В восьми странах (Китае, Монголии, Вьетна-
ме, Демократической Республике Конго, Объединенной Республике Танза-
нии, Мадагаскаре, Перу и США) случаи чумы среди людей отмечаются поч-
ти ежегодно.
 8

ЧУМА В РОССИИ

Царица грозная, Чума

Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой.
Что делать нам? И чем помочь?

А.С. Пушкин

В России чума появилась в первый раз в начале XI в., после чего воз-
вращалась неоднократно. Нестор в своей летописи упоминает, что в 1090 г. в
Киеве от «мора» в течение двух недель погибли 7 тысяч человек.
На протяжении XIII–XIV столетий чума посещала Киев, Москву, Смо-
ленск, Чернигов. В XIV в. в Пскове и Новгороде она уничтожила две трети
населения, а в Глухове и Белозерске вымерли все жители. При описании чу-
мы в Пскове в 1352 г. говорится: «А мерли старые и малые, мущины и жен-
щины все железою. А ще кто что у кого возьмет, в той час неисцельно уми-
рает. Мнози же послужити хотяще умирающим и ти скоро неисцельно уми-
раху, и того ради мнози отбегающее послужити умирающим».
В начале эпидемии в Пскове обезумевшие от ужаса люди направили хо-
доков в Новгород к епископу Василию с просьбой приехать и вымолить у бо-
га прощение. Как достойный пастырь, епископ прибыл в город, обошел его
крестным ходом, но по дороге назад скончался от чумы. Жители Новгорода
поместили гроб владыки в Софийском соборе, куда повалил народ для про-
щания. Трагические последствия прощания сказались сразу. В городе вспых-
нула эпидемия чумы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Н.М. Карамзин в своем труде «История государства Российского» так
описывает эти события: «В 1349 году зараза из Скандинавии пришла в Псков
и Новгород. Болезнь обнаруживалась железами в мягких частях тела. Чело-
век харкал кровью и на другой или третий день издыхал. Нельзя вообразить
зрелища столь ужасного: юноши и старцы, супруги и дети лежали в гробах
друг подле друга, в один день исчезали семейства многочисленные. Каждый
иерей по утру находил в своей церкви тридцать и более усопших; отпевали
всех вместе, и на кладбищах уже не было места для новых могил: погребали
за городом в лесах. Сперва люди корыстолюбивые охотно служили умираю-
щим в надежде пользоваться их наследством; когда же увидели, что язва со-
общается прикосновением и что в самом имуществе зараженных таится жало
смерти, тогда и богачи напрасно искали помощи: сын убегал отца, брат бра-
та. Другие спешили оставить мир и заключались в монастырях или оказыва-
ли церквам свое богатство, села, рыбные ловли, питали и одевали нищих и
благодеяниями готовились к вечной жизни.
 9
Одним словом, думали, что всем умереть должно». В Смоленске из всех жи-
телей города осталось пять человек, которые выбрались из города, закрыли
городские ворота и ушли.
Необходимо отметить, что уже в XIV в. русские летописцы различали
две разновидности болезни: легочную («черная смерть») и бубонную («ле-
вантская чума»). Так, о чумной эпидемии 1352 г. они сообщают, что «черная
смерть» проникла в Псков как болезнь невиданная, и описывают ее в сле-
дующих лаконичных, но образных выражениях: «Быстр мор, зол в граде
Пскове, начался из весны, на цветной неделе, тоже и до самой осени, уже пе-
ред зимою преста… Сица же смерть, бысть скора: хракочет человек кровию и
на третий день умираша».
Через восемь лет, в 1360 г., чума вновь появилась в Пскове, но в другой
форме: «Бяша тогда ее знамение: егда кому где выложится железа, то вскоре
умираша», то есть болезнь циркулировала в бубонной форме.
В 1364 г. болезнь в Нижнем Новгороде наблюдалась в обеих формах:
«…харкаху людие кровию, а инии железою болезноваху один день, или два,
или три и мало неции пребывшее и тако умираху».
В Переславле болезнь проявлялась так: «…прежде яко рогатиною ударит
в лопатку, или под груди против сердца, или меж крыл, и тако разболевся че-
ловек начинает кровию харкати огнь зажжет и разварит и потом пот великий
пойдет, тоже потом дрож имеет, и полежав день един или два и редко кто три
дни и тако умираху. А иже железою боляху, не единаково иному убо на шее,
иному на стегне, иному под пазухой, иному под скулою, иному за лопаткою
и умираху на день человек иногда по семидесяти, а иногда по сту, а иногда
по полутораста». Смертность при легочных формах болезни достигала 100%.
В эпидемию «черной смерти» XIV в. погибли многие из коронованных
особ, исторических личностей и аристократов. Ушли в небытие великий
князь Симеон Иоанович Гордый с братом Георгием и семью детьми, новго-
родский архиепископ Василий, великий князь Василий Владимирович, князь
Ярослав, его княгиня и сын, наместник московского царя боярин Пронский,
казанский митрополит Корнилий и астраханский архиепископ Пахомий.
Если верить летописям, то за два года в Псковских и Новгородских вла-
дениях чума унесла на тот свет 250 652 человека.
В 1552–1553 гг. «черная смерть» вновь посетила Псков, после чего было
погребено 25 тысяч тел в скудельницах, кроме множества схороненных тай-
но в лесах и оврагах. Узнав об этом, новгородцы выгнали псковских купцов,
объявив, что если кто из них приедет, то будет сожжен вместе со своим име-
нием. Однако осторожность и строгость не спасли Новгород. Чума начала
свирепствовать во всех его окрестностях.
В июле 1566 г. вспыхнула новая эпидемия чумы в Новгородской и Ше-
лонской пятине, а через месяц – в Новгороде, Полоцке, Озерище, Невке, Ве-
ликих Луках, Торопце, Смоленске.
Примечательно то обстоятельство, что начиная с XIV столетия прави-
тельство и власти, по-видимому, были убеждены в заразительности чумы и
считали вправе в отдельных случаях применять крайне суровые меры.
 10
В России с 1521 г. существовало распоряжение властей об отделении
больных чумой от здорового населения. Такие предохранительные меро-
приятия были предприняты в Пскове. На так называемых заставах проез-
жающих окуривали дымом можжевельника, металлические предметы обмы-
вали уксусом, а деловые бумаги «списывали через огонь», после чего под-
линники сжигались. Приезжающих опрашивали через два огня. Позднее, в
1718 г., Петр I, понимая, какую опасность для России представляет чума, из-
дал указ с чрезвычайно радикальными мерами: «Зараженные чумой селения
окружать заставами и лишать всякого сообщения с другими, а дома, в кото-
рых вымирали, сжигать со всей рухлядью, даже с лошадьми и скотом… по
большим дорогам поставить виселицы, и кто прокрадется тайно, вешать, не
списываясь. Письма от курьеров принимать через огонь, переписывать три (!)
раза и только последнюю копию пересылать по назначению; доставлять све-
дения о заболевших под угрозой лишения жизни и имущества». Под страхом
смертной казни запрещалось входить в зараженные дома и брать от больных
чумой любые вещи∗.
В Европе за невыполнение таких предписаний казнили даже мертвых.
Известен парадоксальный случай, имевший место в эпидемию чумы 1709 г. в
Кенигсберге. Одна женщина, не обращая внимания на все предупреждения и
запреты, занималась мародерством. Зараженные вещи умерших она приноси-
ла в дом господ, где она служила. В результате чего умер хозяин дома, его
жена, их ребенок, сама женщина со своим сыном. Власти, узнав о мародерст-
ве и его трагических последствиях, в назидание другим через 14 дней после
погребения вырыли ее гроб, который палач в присутствии тысячной толпы
наблюдавших повесил на несколько дней на виселицу, после чего гроб был
снова опущен в могилу и зарыт.
1770 г. случаи заболевания чумой отмечены в русских войсках, воевав-
ших в Молдавии с турками. К началу зимы болезнь проникла в Москву. В
самый разгар чумной эпидемии была создана Комиссия для предотвращения
и врачевания от моровой заразительной язвы. По окончании эпидемии ко-
миссия поручила одному из своих членов, старшему врачу главного сухопут-
ного госпиталя Афанасию Шафонскому, который первый правильно диагно-
стировал болезнь и не побоялся произнести вслух ее истинное название, со-
ставить подробный отчет. А. Шафонский выполнил возложенную на него за-
дачу, и в 1775 г. отчет был напечатан отдельной книгой («Описание моровой
язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год, с приложением
всех для прекращения оной тогда установленных учреждений»).
Записи показывают, что первые заболевания были отмечены среди слу-
жителей сухопутного госпиталя. Из 27 человек, проживавших в двух грязных
и тесных общежитиях, с 18 ноября по 27 января заболели 25 человек, из них
20 умерли. Вторым очагом болезни была территория фабрики на Большом

∗
Правительством в виде компенсации за сожженные дома и скарб истрачено 69 000
рублей: 14 000 – за платье, 50 000 – за 83 дома, считая и стоимость земли, 5000 – за рабо-
ты по разрушению и сожжению домов и отдельных вещей (Казанский М.В., 1897).
 11
суконном дворе. Полиция получила сообщение о том, что на территории
фабрики за два месяца умерли и тайно захоронены 130 работников. Владель-
цы предприятия скрыли начавшуюся эпидемию. Управляющим мануфакту-
рой в сокрытии заболеваний среди рабочих помогали чиновники. Комиссия в
составе 11 врачей при освидетельствовании 21 больного, хотя и отметила у
некоторых из них наличие на теле черных пятен с бубонами в подмышечной
области, определила заболевание как «очень близко подходящее к моровой
язве», но не решилась поставить диагноз «чума». Такое «врачебное заключе-
ние» позволило инфекции беспрепятственно хозяйничать в бараках рабочих.
Москвичи не столько боялись чумы как таковой, сколько карантинов и
больниц, поэтому скрывали больных. Они не могли отказаться от христиан-
ского обычая обмывать покойников с последующим «последним целовани-
ем» и проводами до могилы, несмотря на то что эти традиции способствова-
ли дальнейшему распространению инфекции. Врачи и наиболее просвещен-
ные представители духовенства, пытавшиеся ввести ограничения в исполне-
ние этих обрядов, не находили понимания у простого народа. Своей жизнью
поплатился архиепископ московский Амвросий (Зертис-Каменский). Он от-
менил утренний сбор священников у Спасских ворот на служение обедни,
молебна и отправление панихиды. Амвросий приказал причащать больных
через двери и окна, не прикасаясь к ним, не отпевать умерших, не завозить их
в церковь, а отправлять сразу на кладбище. Запретил крестные ходы. Масла в
огонь подлил запрет Амвросия на сбор приношений к старинному образу Бо-
голюбской матери, висевшему на Варварских воротах, которые вели к при-
мыкавшему к Кремлю Китай-городу. Архиепископ приказал снять икону и
отобрать собранные деньги. Возбужденная действиями архиепископа толпа
бросилась избивать охрану и устремилась к Чудову монастырю, где жил Ам-
вросий. Однако предупрежденный архиепископ выехал в Донской мона-
стырь. Чудов монастырь был разграблен и опустошен. Разъяренная толпа,
узнав, что Амвросий скрывается в Донском монастыре, вывела его из здания,
где в свалке он был убит и растерзан.
Несмотря на введение карантина, увеличение числа застав, останавли-
вавших направлявшихся в Москву или из нее, в апреле 1771 г., по официаль-
ным данным, в столице умерли 778 человек. В мае власти запретили хоро-
нить умерших в пределах города и увеличили количество застав, тем не ме-
нее смертность от чумы в мае достигла 878 человек.
В июне вышло распоряжение: собрать пожитки покинувших город лиц, а
также у общавшихся с последними, вывезти за город и сжечь. Народ, вместо
того чтобы подчиниться правительственному распоряжению, возненавидел
исполнителей распоряжения, видя в них, и не без основания, – искателей на-
живы.
Несмотря на трагизм ситуации, во время эпидемии наблюдались различ-
ного рода аферы. Нередко полиция входила в сговор с военными лекарями с
целью ограбления богатых купцов. При осмотре подозреваемого на заболе-
вание чумой врач натирал руку купца ляписом, и после появления черных
пятен мнимого больного отправляли в карантин, а за время его отсутствия
 12
грабили лавку. Обыватели стали прятать свои вещи, переносить их в другие
дома, при этом стараясь утаивать больных и умирающих. Последствия про-
водимых «мероприятий» сказались очень быстро: в июне в столице было за-
регистрировано 1099 умерших.
В июле в Преображенской, Семеновской и Покровской слободах начали
вымирать целые дома. Для контактных с больными лиц не хватало помеще-
ний. В подмосковное село Пушкино чума была занесена из Рогожской ям-
ской слободы крестьянином, который принес в подарок жене кокошник
женщины, умершей от чумы. Впоследствии село Пушкино очень дорого за-
платило за этот подарок, почти все оно вымерло. В том месяце число погиб-
ших от инфекции достигло 1708 человек.
В правилах, касающихся имущества отправляемых в больницы и в ка-
рантины, в августе были сделаны изменения: небольшие по габаритам вещи
отправлялись с больными в Симоновский монастырь, а оставшиеся после
умерших закапывались вместе с ними. Прочая утварь оставалась в тех же
помещениях, где больной или умерший находился. Двери и окна опечатыва-
лись под надзор оставшихся родственников, при отсутствии таковых ставил-
ся караул до возвращения отосланных. Причинами изменения порядка явля-
лись ежедневное возрастание числа заболевших, влекущее за собой увеличе-
ние вещей, подлежавших хранению, боязнь жителей больниц и карантинов, а
также скрытие больных и их пожитков. Из служителей, состоявших при ка-
рантинах и больницах и занимавшихся отправкой и погребением умерших,
большая часть умерла. Оставшаяся часть служащих была не в силах спра-
виться с вывозом больных и умерших. Последние стали в значительном ко-
личестве появляться на улицах города. Эпидемия набирала силу. Число
умерших достигало 400–500 человек в сутки, и столько же заболевало. В на-
роде стали появляться недовольство и отчаяние. Являвшимся для осмотра
врачам начали оказывать сопротивление. При полицейско-врачебных осмот-
рах обыватели продолжали утаивать больных и мертвых. Более того, трупы
стали выбрасывать на улицу, с целью скрытия дома, где они первоначально
находились. Все больницы были переполнены. Администрация была вынуж-
дена в поле за городом выстроить палатки и шалаши из лубья, в которые по-
мещали заболевших. В августе в городе умерли 7268 человек.
В сентябре в некоторые дни число умиравших доходило до 700 и более
человек в сутки. Народ охватил ужас. Он не хотел даже слышать о каких-
либо предохранительных мерах. В городе вспыхнул бунт. Начался погром
карантинных застав.
26 сентября 1771 г. в столицу прибыл граф Григорий Орлов, которому
высочайше было велено по его усмотрению и надобности делать распоряже-
ния, «кои ко спасению жизни и к достаточному прокормлению жителей по-
требны, дабы прекратить, колико смертных сила достает, погибель рода че-
ловеческого». Орлов учредил две комиссии, одну – для предохранения и вра-
чевания от моровой язвы, другую – исполнительную. При помощи войск
бунт был подавлен. 300 человек были отданы под суд, четыре повешены.
Администрация была вынуждена принять более эффективные меры для
 13
борьбы с чумой, обеспечения горожан работой и продовольствием. За сен-
тябрь в Москве умерли 21 401 человек.
Число умерших в октябре составило 17 561, а в ноябре – 5235 человек.
Стало ясно, что эпидемия пошла на спад. Были сформированы артели ку-
рильщиков. Выкуривание домов началось в декабре одновременно во всех
частях города и продолжалось беспрерывно до весны. В здании, подлежав-
шем выкуриванию, закрывали плотно двери, окна и печные трубы, зажигали
порошок определенного состава (мелко изрубленные можжевеловые иголки,
толченые можжевеловые ягоды, пшеничные отруби, опилки тертого дерева
бакаута, толченой селитры, горючей серы и смолы) и выдерживали четыре
дня, после чего здание вымораживалось пять дней, а в летнее время выветри-
валось две недели. Затем все деревянные вещи обмывались раствором уксуса
с солью.
В течение 1772 г. в столице умерли 1276 жителей. Всего за время эпиде-
мии 1770–1772 гг. в Москве погибли от чумы около 130 000 человек. С 1 де-
кабря 1772 г. Москва официально была признана благополучной по чуме.
В XIX в. чума неоднократно посещала южные территории России, но из
местных временных очагов в центральные районы не распространялась.
Астраханская губерния с XIV столетия являлась первым этапом чумных
эпидемий, идущих с Востока через Персию и Кавказ в Европу. В 1807 г. в
Астраханскую губернию чума была занесена с Кавказа и поразила Астрахань
и ряд селений около города. По другим сведениям, чума появилась в селе
Царевском вследствие того, что в земле было найдено ранее зарытое разного
рода имущество, принадлежавшее людям, умершим от чумы. Всего в эпиде-
мию 1807–1808 гг. в Астраханской губернии умерли 1089 человек. После Ас-
траханской эпидемии локальные вспышки инфекции регистрировались в
1812, 1829 и 1837 гг. в г. Одессе. В 1838 и 1843 гг. был отмечен ряд вспышек
болезни на Кавказе, после чего 35 лет чума отсутствовала. Казалось, что
страшные годы эпидемий канули в прошлое. В 1874 г. профессор Медико-
хирургической академии И.И. Равич публично заявил: «В наше время рус-
скому человеку нужно быть рогатой скотиной или свиньей, чтобы заболеть
чумой. Homo sapiens благодаря современной культуре совсем потерял спо-
собность заражаться чумой».
На фоне такого эпидемиологического благополучия в 1878 г. совершен-
но неожиданно эпидемия чумы вспыхнула на территории Астраханской гу-
бернии в казачьей станице Ветлянке. Первые случаи болезни распознаны не
были. Даже после появления легочных форм врачи диагностировали их как
«крупозную пневмонию». Почти весь средний медицинский персонал погиб
от набирающей силу инфекции. Среди населения началась паника. Вспышка
чумы в Ветлянке еще раз привлекла внимание врачей к загадкам страшной
болезни. О причинах возникновения заболеваний существовали разные мне-
ния. Работавший на вспышке врач Г.Н. Минх подробно описал начало и ход
эпидемии и подготовил к печати рукопись, однако за неимением денег на ти-
пографские расходы книга была издана только после его кончины.
 14
В своем труде Г.Н. Минх излагал несколько версий появления чумы в
станице. Согласно одной из них, заболевания начались после того, как двое
жителей выкопали вещи, якобы принадлежавшие в прошлом умершим от
чумы. По другой версии, чуму в Ветлянку привез солдат, возвратившийся из
похода против турок. Третья напоминала легенду: первым в станице заболел
и умер житель станицы, который незадолго до вспышки болезни проходил по
соседнему селу Никольскому. Старик, сидевший возле дома на окраине села,
предложил ему золото и серебро, предупредив, что оно неправедное. Прохо-
жий сказал, что от золота и серебра еще никто не отказывался. Старик пока-
зал во дворе место, где нужно копать. Уходя с мешком, полным золота, про-
хожий спросил, как он должен отблагодарить за подарок? «Поздно спраши-
ваешь, – ответил старик. – За клад заплатишь ты и твои, и твои от твоих. Как
в семи дворах топор один, столько и останется народу в Ветлянке». В этом
рассказе задерживало внимание то обстоятельство, что чуму привезли не ка-
заки, а человек как бы выкопал ее из земли вместе с золотом.
В эпидемию чумы в Ветлянке погибли 359 человек.
В 1910 г. эпидемия чумы зарегистрирована в Одессе (заболел 141 чело-
век, умерли 43 больных). Последней эпидемией чумы в России надо считать
эпидемию ее легочной формы в Приморском крае в 1921 г., занесенной через
ст. Пограничная из Китая.
В Советском Союзе с 1920 по 1989 гг. в республиках Россия, Казахстан,
Узбекистан, Киргизстан, Туркменистан, Армения, Азербайджан имели место
локальные вспышки и спорадические заболевания чумой6. За этот период за-
болели 3639 и погибли 2660 человек.

ОТКРЫТИЕ А. ИЕРСЕНА

Ищите везде микробы…

Луи Пастер

«Повальные» болезни с глубокой древности представляли собой наибо-

лее тяжелые бедствия для человека. Массовые эпидемии таких болезней дали
повод для поисков объяснений их возникновения.
Гиппократ (458–349 гг. до н.э.) искал причины возникновения поваль-
ных болезней в воздухе и был одним из первых «миазматистов». В книге «О
ветрах» он писал: «Когда воздух будет наполнен “миазмами” такого рода,
которые враждебны природе людей, тогда люди болеют». Современник Гип-
пократа Фукидид (460–400 гг. до н.э.) указал, что «заражение человека про-
исходит от соприкосновения с больным», и, таким образом, принадлежал к
«контагианистам» (контагий, по определению того времени, – это «тождест-
венное поражение, переходящее от одного к другому, совершающееся в
мельчайших и недоступных нашим чувствам частицах»).
Гален (130–200) дает такое определение чуме: «Если какая-либо болезнь
поражает на одном месте многих людей, то она называется повальной, а если
 15
от нее в то же время многие умирают, то это чума». Такое определение бо-
лезни господствовало в медицине в древние и средние века.
В дальнейшем мнения медиков о причинах возникновения и распростра-
нения чумы разделились.
«Чума возникает и распространяется только путем прямого соприкосно-
вения с больными или с их вещами», – говорили контагионисты.
«Распространение чумы происходит благодаря вырабатываемому боль-
ными летучего, по всей вероятности газообразного, яда или миазмы», – ут-
верждали миазматисты.
«Чума возникает вследствие особого состояния атмосферы (constitution
epidemique), – отмечали эпидемисты.
«Вследствие всех перечисленных выше причин или одной из них», –
убеждали сторонники золотой середины.
Первым, кто правильно и четко сформулировал представление о сущно-
сти и путях распространения болезни, был преподаватель Падунского уни-
верситета итальянец Джироламо Фракасторо (1478–1553). В своем труде «О
контагии, контагиозных болезнях и их лечении» он впервые применил в ме-
дицинском смысле термин «инфекция» и отметил три возможные пути зара-
жения: путем непосредственного соприкосновения с заразным началом, че-
рез предметы, которые инфицированы зародышами контагия, через воздух.
«Во всех случаях, – считал Д. Фракасторо, – заражение происходит через не-
видимые ядовитые семена («зародыши») болезни».
Стройность теории Д. Фракасторо не вызывала сомнений. Однако дело
усугублялось тем обстоятельством, что этих «зародышей» никто из исследо-
вателей никогда не видел. И даже создатель первого в мире микроскопа, гол-
ландец Антонио ван Левенгук (1632–1723), открывший мир микробов, не
смог предположить, что забавные «зверюшки-анималькули», как он называл
микробов, могут быть причиной многих тяжелых заболеваний человека.
Одним из первых исследователей, кто пытался найти возбудителя чумы
с помощью микроскопа, был русский врач Д.С. Самойлович (1744–1805). Это
была незаурядная личность. Он был военным врачом суворовской закалки и
всегда руководствовался правилом: в жизни ищи самое трудное дело, в бою –
самое опасное место. Врачебное дело для Д. Самойловича являлось не только
профессией, но и смыслом всей его жизни, его призванием. Почти всю свою
врачебную деятельность он посвятил борьбе с чумой. Д.С. Самойлович уча-
ствовал в ликвидации девяти вспышек чумы, включая «московскую», где он
заведовал тремя чумными госпиталями, три раза переболел чумой, но каж-
дый раз выздоравливал. Насколько он подвергал себя опасности, говорит тот
факт, что из 15 его помощников по борьбе с чумой в Москве остались в жи-
вых лишь три человека.
Д.С. Самойлович был убежден, что чума вызывается каким-то живым
началом. Он писал: «Уповаю найти через оное для рода человеческого важ-
ную и необоримую истину, что яд язвенный не может впредь быть для нас
страшным, как искони об оном нам впечатлевали и ныне впечатлевают». Д.С.
Самойлович пытался путем исследования под микроскопом препаратов, при-
 16
готовленных из крови и содержимого бубонов больных чумой, найти возбу-
дителя болезни. Однако увидеть микроба чумы ему не удалось.
Во время эпидемии чумы в Ветлянке Э.Э. Эйхвальд, исследовав кровь
девочки, больной чумой, нашел множество микроскопических образований,
похожих на микрококки. Иногда он наблюдал их деление. Однако никаких
положительных выводов о принадлежности к чуме увиденных в микроскоп
образований он не сделал.
В 1894 г. на борьбу с третьей пандемией чумы, начавшейся в Китае, бы-
ли брошены лучшие силы врачей-микробиологов и эпидемиологов из многих
стран мира. Японским правительством был направлен врач Шибасабуро Ки-
тазато, а французским – Александр Иерсен. Все группы врачей, направлен-
ные на ликвидацию эпидемии, получили от своих правительств задание: ус-
тановить этиологический фактор чумы. К этому времени уже были открыты
возбудители холеры, туберкулеза, сибирской язвы и некоторых других ин-
фекций. Ш. Китазато из материала, взятого у погибшего от чумы, выделил
микроорганизмы, которые посчитал возбудителями чумы, а результаты ис-
следований опубликовал в журнале «Lancet» (1894)7.
Независимо от Ш. Китазато А. Иерсен, получив аналогичные результаты
от трупного материала, одновременно обнаружил чумную палочку в трупах
павших крыс и предположил, что источником заражения чумой людей в Гон-
конге являются грызуны. Результаты своих исследований А. Иерсен опубли-
ковал в журнале «Анналы Пастеровского института» (1894).
В то время в медицинских кругах существовало мнение, что микроорга-
низмы, обнаруженные двумя исследователями независимо друг от друга, яв-
ляются идентичными.
Через два года на острове Формоза (Тайвань), принадлежавшем в то
время Китаю, возникла вспышка чумы. Находившийся в то время на острове
японский военный врач К. Накамура, зная об опубликованных работах Ш.
Китазато и А. Иерсена, заметил разницу в свойствах у микроорганизмов,
описанных исследователями. Бактерии, изолированные Ш. Китазато, при ок-
раске по Граму (специальная дифференцирующая окраска) принимали синий
(грамположительный) цвет и обладали подвижностью, а у А. Иерсена – крас-
ный цвет (грамотрицательный) и были неподвижны.
Для разрешения спорного вопроса на остров были посланы японским
правительством бактериолог М. Огата и патолог М. Ямагава, которые уста-
новили, что истинным возбудителем чумы является микроб, выделенный А.
Иерсеном, а микроорганизм, изолированный Ш. Китазато, относится к со-
путствующей микрофлоре. Справедливости ради заметим, что Ш. Китазато
выделил свой вариант по истечении одиннадцати часов после смерти больно-
го чумой. Вполне возможно, что за время, прошедшее после смерти больно-
го, посторонняя, конкурирующая с чумным микробом микрофлора могла раз-
множиться и быть принята исследователем за истинный чумной микроб. О
своем заключении М. Огата сделал доклад на Международном конгрессе в
Москве в 1896 г.
 17
…Микропрепараты и пробирки с «плененными» микробами чумы были
доставлены в Париж, где учитель А. Иерсена семидесятилетний Луи Пастер
боролся со смертью8. По его просьбе ученики перенесли ученого в лаборато-
рию. Л. Пастер долго рассматривал в микроскоп красноватого цвета овойд-
ные палочки с двумя четко обозначенными полюсами.
«Других таких побед мне, наверное, уже не увидеть, какое счастье, что я
дожил до этой», – сказал великий ученый.
Микроорганизм, вызывающий заболевание чумой, несколько раз менял
свою таксономическую номенклатуру: Bacterium pestis – до 1900 г., Bacillus
pestis – до 1923 г., Pasteurella pestis – до 1970 г. и Yersinia pestis – по настоя-
щее время, что подтверждает признание приоритета ученого, открывшего
этот микроорганизм.

ГРЫЗУНЫ И БЛОХИ

Мертвые крысы на Востоке,

Мертвые крысы на Западе!
Как будто бы они тигры, –
Так напуган народ.
Несколько дней длится мор крыс,
А люди гибнут, как рухнувшие стены.
Бесчисленны смерти на дню,
Затуманенное солнце покрыто темными тучами.
Ши Таонян

Трудно переоценить значение открытия А. Иерсена. Однако оставалось

непонятным: где продолжают сохраняться микробы чумы в межэпидемиче-
ский период и как они появляются вновь в человеческом обществе.
Люди давно заметили связь чумных эпидемий с массовой гибелью крыс,
что нашло отражение в ряде литературных произведений.
В одной из священных индусских книг говорится, что «как только крысы
начнут падать с крыш и умирать, жители Индостана должны покинуть свои
жилища, ибо близко чума». Заболевания этих животных перед появлением
эпидемии чумы в Индии в 50-х гг. XIX столетия описал К. Френсис. «Весьма
странно, – отмечает автор, – что почти постоянно наблюдается увеличение
смертности крыс той деревни, где вскоре появится “махамуре” (местное на-
звание чумы). Жители вначале наблюдают за этим явлением до появления
первого больного, после чего наступает общее бегство населения в дикие
кустарники. Через несколько месяцев жители возвращаются обратно и живут
в тех же домах. Каких-либо других профилактических мер не принимается».
Крыс насчитывается около 500 видов. Большинство из них обитает в ди-
кой природе, и только два вида, черная (Ratus ratus) и серая (Ratus
norvegicus), приспособились к жизнедеятельности человека и расселились по
всем материкам. Этим двум видам принадлежит главная роль в распростра-
нении чумы среди людей. Как серая, так и черная крысы весьма чувствитель-
 18
ны к чуме. В естественных условиях серые крысы заражаются легче, чем
черные. Наблюдения, проведенные в Индии, показывают, что эпизоотия на-
чинается вначале среди серых крыс и лишь позднее охватывает черных. Как
правило, от заболевших крыс человек заражается через блох, покидающих
трупы животных.
Перед началом третьей пандемии чумы в Китае в г. Кантоне отмечалась
массовая миграция крыс, оставивших свои гнезда9. Без всякого видимого
страха при дневном свете они шатались как пьяные, делали частые высокие
скачки на задних лапах, как бы стараясь из чего-то выпрыгнуть, затем, при-
ближаясь к людям, производили одно или два круговых непроизвольных
движения, харкали кровью и околевали. Только в одной части города было
собрано 35 250 мертвых крыс, а к концу эпидемии казалось, что все они вы-
мерли.
Аналогичную картину наблюдали жители Бомбея (Индия). 30 сентября
1896 г. газета «Times of India» сообщила: «Уже более месяца известно жите-
лям Мандри (где эпидемия появилась в сентябре), что в этом округе крысы
погибали тысячами. Их находили мертвыми и умирающими повсюду, даже в
таких местах, где они обычно никогда не встречались, после чего число забо-
левших чумой резко возрастало». От мертвых крыс из домов, где обнаружи-
вались больные чумой в Гонконге, А. Иерсен и параллельно Ш. Китазато, как
упоминалось ранее, выделили микроорганизмы, аналогичные микробам, изо-
лированным из материала от трупов людей, погибших от чумы. Заражая эти-
ми культурами микробов лабораторных животных, исследователи наблюдали
их гибель с характерной для чумы симптоматикой и последующим выделе-
нием из внутренних органов чистых культур чумного микроба.
На этом этапе изучения чумной инфекции многие исследователи уже
были уверены в связи между чумой крыс и чумой человека. Эпидемиологи-
ческие детали третьей пандемии недвусмысленно намекали на верность тако-
го предположения, хотя точный путь передачи инфекции еще не был извес-
тен.
В 1897 г. М. Огата показал в эксперименте, что суспензией блох, пи-
тающихся кровью зараженных чумой крыс, можно инфицировать мышей.
Вскоре после этого П.Л. Симонд установил роль определенных видов блох в
передаче чумной инфекции среди крыс. Важнейшим доказательством пере-
дачи чумы блохами явились опыты Дж. Готьера и К. Рейбаута, которые осу-
ществили передачу инфекции без непосредственного контакта животных
(крысы содержались в сетчатых клетках, проницаемых для блох). При массо-
вой гибели крыс блохи, зараженные чумой, покидают мертвых животных в
поисках новых хозяев. В окружении людей появляются десятки тысяч чум-
ных насекомых, потенциально опасных для человека.
Еще в 1899 г. Д.К. Заболотный писал: «Различные породы грызунов, по
всей вероятности, представляют в природе ту среду, на которой сохраняются
чумные бактерии».
В 1911 г. в Маньчжурии вспыхнула эпидемия чумы. Русские специали-
сты, неоднократно участвовавшие в ликвидации вспышек чумы в 1894–1896
 19
гг. в Китае и Индии, приобрели большой опыт в борьбе с этой инфекцией.
Для изучения и ликвидации эпидемии легочной чумы в Маньчжурию была
направлена русская экспедиция во главе с выдающимся эпидемиологом Д.К.
Заболотным. Если в Бомбее А.Д. Заболотный с сотрудниками изучали общее
течение и патогенез чумы, а в Аравии все внимание сосредоточивалось на
путях движения инфекции, связанной с миграцией населения, то в Маньчжу-
рии, а затем и в Забайкалье ставилась задача выяснить первоисточник воз-
никновения эпидемии.
В бесконечных пустынных степях Маньчжурии, куда приехала группа
русских врачей, не было портовых крыс. Тем не менее у монголов существо-
вало поверье, что чума передается от грызунов человеку. Монгольское на-
звание чумы – «тарбагане-убучи» прямо указывало на связь болезни с сурка-
ми – тарбаганами. Монгольское правило, выработанное опытом и временем,
гласило: «кто увидит больных или мертвых тарбаганов должен не прикасать-
ся к ним, не употреблять их в пищу, обложить это место камнями и сообщить
другим кочевникам. Юрта с больными чумой должна оставаться на старом
месте, но если больные умрут, то юрту со всем содержимым нужно сжечь, а
скот передать наследникам».
В народном фольклоре Монголии и бурятском в Забайкалье существова-
ла легенда о тарбагане: «Жил некогда на земле меткий стрелок. Он ходил по
степям и хвастал, что нет в мире охотника, стреляющего лучше него. Раз он
повстречал хмурого всадника и расхвастался, не зная, что перед ним бог.
Чтобы показать свое мастерство, охотник выстрелил в пролетающую ласточ-
ку и выбил среднее перо из ее хвоста. Бог рассердился на хвастуна и повелел
быть ему сурком-тарбаганом, охотиться только летом, а зимой спать. А лас-
точке повелел: быть всегда с раздвоенным хвостом за то, что она не сумела
увернуться от стрелы охотника. Уходя в землю, охотник сказал: «Я беру
стрелу с собой. Горе тем людям, которые будут тревожить мой сон, стрела
будет убивать».
Д.К. Заболотный по своей натуре был человеком, вникающим в каждую
мелочь, если она касалась чумы. Поэтому он серьезно отнесся к рассказу о
стрелке-охотнике. Легенда как бы отвечала на вопрос: где сохраняется чум-
ной микроб в природе? Ответ совпадал с ранее высказанной им гипотезой.
Оставалось превратить предположение в реальность.
После ликвидации эпидемии чумы в Маньчжурии Д.К. Заболотный с со-
трудниками остался работать в Забайкалье. В июне 1911 г. студент Л.М. Иса-
ев, работавший в группе Заболотного недалеко от станции Шарасун, заметил
с трудом передвигавшегося крупного сурка-тарбагана. Исаев поймал его, за-
вернул в плащ и привез в лабораторию Заболотного. Из органов животного
был выделен микроб чумы. Таким образом, Заболотный оказался первым че-
ловеком в мире, увидевшим под микроскопом «дикую сурчиную» чуму.
Научное открытие Заболотного имело мировое значение. Оно положило
начало эпизоотологии и теории природной очаговости чумы. Формула Забо-
лотного: «эпизоотия среди грызунов – человек – эпидемия» объясняла при-
чину происхождения маньчжурской вспышки.
 20
В связи с повышенным спросом на шкурки сурков в Маньчжурию и
Восточную Монголию в 1910 г. съехались около 11 тысяч охотников, многие
из которых по неопытности и незнанию снимали шкурки с больных сурков,
не боясь заражения чумой. На железнодорожной станции Маньчжурия ско-
пилась огромная толпа ловцов тарбаганов со свежими шкурками для прода-
жи. В результате большой скученности народа создались благоприятные ус-
ловия для передачи инфекции от заразившихся охотников здоровым лицам,
что в конечном итоге вызвало эпидемию легочной чумы с гибелью 100 000
человек.
В 1904 г. и в последующие годы в Северо-Западном Прикаспии был за-
фиксирован ряд локальных вспышек чумы среди местного населения. В
уральских и астраханских степях нет ни портовых крыс, ни монголо-
забайкальских тарбаганов. Источник заражения людей остался неизвестным.
С 1912 г. на этих территориях начали работать подвижные лабораторные
группы под началом Д.К. Заболотного и И.И. Мечникова. В октябре этого же
года врачу И.А. Деминскому в лабораторию был доставлен выкопанный из
норы впавший в спячку суслик, из органов которого он выделил чумного
микроба. Работая с выделенным штаммом чумы, И.А. Деминский заразился и
умер. Его трагическая смерть явилась первым объективным подтверждением
теории Д.К. Заболотного о существовании в дикой природе очагов чумы.
Широкая обследовательская работа, проведенная в следующем году в Волго-
Уральских и Волго-Донских степях, позволила выделить множество чумных
культур от сусликов.
Таким образом, синантропные крысы (Ratus ratus и Ratus norvegicus)
явились первым «расшифрованным» резервуаром чумы в природе, характер-
ным для Индии, Китая и Мадагаскара. Вторым хранилищем чумы в Монго-
лии, Забайкалье и Алтае оказались сурки-тарбаганы (Marmota sibirica), и
третьим виновником возникновения вспышек чумы и ее сохранения в при-
родных условиях в Северо-Западном Прикаспии был малый суслик (Citellus
pigmaeus).
После углубленного обследования и изучения обнаруженных на разных
континентах природных очагов чумы число видов дико живущих грызунов –
хранителей возбудителя чумы в природе расширилось. Одновременно были
уточнены виды блох, участвующих в передаче чумы здоровым животным и
человеку.
(Окончание в следующем номере)
________________
1
Протокол заседания русских врачей. СПб., 1879.
2
Казанский М.В. О чуме, чумных бактериях и о дезинфицирующем дей-
ствии на них некоторых средств. Казань, 1897.
3
Домарадский И.В. Чума. М., 1998.
4
Казанский М.В. О чуме, чумных бактериях и о дезинфицирующем дей-
ствии на них некоторых средств.
5
Николаев Н.И. Чума (клиника, диагностика, лечение и профилактика).
М., 1968.
 21
6
Домарадский И.В. Чума.
7
Мартиневский И.Л. Биология и генетические особенности чумного и
близкородственных ему микробов. М., 1969.
8
Шаров А. Против смерти. Минск, 1962.
9
Караулов В.Ф. О патологоанатомических изменениях органов живот-
ных при заражении бациллой чумы человека. Казань, 1899.