Миф о Медее в трактовке Кристы Вольф

Древнегреческий миф о Медее является хрестоматийным

произведением, и его сюжет широко известен. Ясон, будущий возлюбленный
и муж Медеи, вместе с аргонавтами приплывает в Колхиду. Их цель – найти
золотое руно.
Медея жила на Колхиде и была волшебницей, но тем не менее бог и, которые
покровительствовали аргонавтам, сумели внушить ей страстное чувство к
Ясону. Медея оказалась готовой ради него на всё: помочь преодолеть ему все
препятствия, вывести из страны ритуальные сокровища, убить и расчленить
своего брата. Она, не задумываясь, соверша ла и другие преступления. Ясон
оказался для неё гранью между моралью и беззаконием, честью и
бесчестием. Когда же они вместе убили Палея, то бежали в Коринф.
Как и почти всякого мужчину, его тяготила такая страсть. Он скорее
пользовался любовью Медеи, чем любил сам. И когда Ясон, не взирая на
брачные узы, решил жениться на царице Коринфа Главке, Медея убила двух
их сыновей, а сама умчалась на крылатой колеснице, в которую были
запряжены драконы.
Стоит отметить, что это один из нескольких вариантов сюжета мифа. В
своё время разными драматургами предлагались различные варианты
«Медеи». Нельзя не отметить Еврипида, который дал психологическую
мотивировку ужасному поступку Медеи, как лучшему способу причинить
сильную боль неверному мужу.
К. Вольф была не одинокой в своём творческом переосмыслении
древнегреческого мифа. Достаточно вспомнить Овидия, Сенеку, Чосера,
Корнеля, Хейцзе, Ануя и других. Кристу Вольф можно считать одним из
последних эк спериментаторов, так как её роман «Медея. Голоса» был
написан в 1993. Конечно, были и более поздние варианты, например, пьеса Л.
Улицкой «Медея и её дети» (1996). Но если судить по художественным
достоинствам, то роман Вольф можно считать очень мощным прорывом в
данном направлении.
Медея Кристы Вольф тоже убегает из Колхиды, но не безумная страсть
движет ею, а стремление вырваться из тяжёлых оков идеологической
системы. В жертву интересам высшей власти приносятся человеческие
жизни, основа этой системы строится на кровавых жертвоприношениях, в
чём участвует и сама Медея. Поэтому она решает бежать, и движет ей
чувство вины. Роман начинается с внутреннего диалога героини,
обращённого к матери. Медея сама указывает на причину её
психологического дискомфорта: «Взгляни. Видишь, вот она, эта крохотная
линия, углубилась и уже перечеркнула другую. «Смотри, как бы гордыня не
выстудила твою душу», — может быть, но боль, мама, боль тоже оставляет
после себя опустошающий след. Хотя кому я это говорю? Даже в кромешной
тьме, когда мы вступали на борт «Арго», я видела твои глаза и никогда их не
забуду, их взгляд вжёг мне в память слово, которого я прежде не знала:
ВИНА»1.
Самое интересное, что вожделенный Коринф тоже оказывается далёк
от совершенства. Вот мысли Медеи: «…вся наша Колхида полна была
тёмных тайн, так что когда я сюда попала, когда беженкой вошла в сияющий
град царя Креонта, я с завистью подумала: уж у этих-то никаких тайн нет»2.
Выясняется, что методы в борьбе за власть в Коринфе не менее
жестоки, чем в Колхиде. Креонт, царь Коринфа, не жаждет передавать, как
положено по закон у, власть своей жене – царице Меропе. И он совершает, не
без помощи Акама, – одной из ключевых фигур в романе, жертвоприношение
своей дочери Ифинои. Политики сразу же создают легенду, будто девушка
вместе с прекрасным возлюбленным уехала в далёкие страны и живёт там
богато и счастливо. Таким образом, мы понимаем, что стиль правления в
Колхиде и Коринфе мало чем отличаются.

1
Вольф К. Медея//http://lib.ru/INPROZ/WOLF_K/wolf.txt
2
Там же.
 В результате смерти царевны в государстве происходят следующие
события: царица Меропа теряет речь и покидает политическую арену; сходит
с ума и вторая дочь Креонта от всех постигших их бед. Единственным
кандидатом на царский трон становится Ясон – самолюбивый, тщеславный и
гордый.
О. Александрова пишет: «Криста Вольф показывает, что стремление
Яс она к высокому общественному положению является главной характерной
чертой этого персонажа. Сам себя оправдывая, он рассуждает о том, что его
«буквально разрывает между… привязанностью к Медее и… долгом, да и
желанием служить и услужить царю Креонту»3. Но моральный долг героя
Кристы Вольф вполне позволяет ему оставить не только жену на растерзание
коринфян, но и собственных детей, не предприняв ничего для их защиты:
«Никому не было бы ни малейшей пользы, вздумай я на совете распинаться и
её защищать» – говорит он. Ясон не просто превратился в коринфянина, он
«сделался придворным». Правда, сам себя он утешает тем, что делает это
ради главной героини романа и её детей»4.
Таким образом, Медея в романе К. Вольф предстаёт не как безумная и
мстительная сумасбродка, а как рефлексирующая личность, как жертва
существующей политической системы. Но при этом нельзя сказать, что
Медея – однозначный персонаж. Мы видим в ней и черты варварки, и черты
человека, который в чём-то обогнал своё время. Ведь ей претит
жертвоприношение, которое в Колхиде и Коринфе считалось не только
обычным, но и необходимым действом. Медея ощущает, что многое в этой
жизни неправильно: «Тут всё очень просто: либо я не в себе, либо их город
зиждется на преступлении»5.
По мнению О. Александровой, в трактовке немецкой писательницы
«Медея выступает человеком, пострадавшим от клеветы, коринфяне
прозвали её колдуньей и детоубийцей, выместив свой страх на женщине,

3
Александрова О. Миф о Медее в трактовке Кристы Вольф// http://rudocs.exdat.com/docs/index-443330.html
4
Вольф К. Медея// Вольф К. Медея//http://lib.ru/INPROZ/WOLF_K/wolf.txt
5
Там же.
поставившей их «перед решениями, до которых они не доросли, но одна
необходимость которых разрывает душу надвое, оставляя после себя чувство
поражения и вины»6.
Ярко и подробно рисует Вольф историю любви Медеи и Ясона. Мы
имеем возможность не только «прослушать» внутренний монолог героини,
но и проникнуть в мысли и чувства Ясона: «Как сейчас вижу: в красно-белой
оборчатой юбке, какие там носят все женщины, в облегающем черном
зипуне, склонившись над трубой и подставляя струе чашу своих ладоней, она
пьёт воду. Как сейчас помню: завидев нас, она выпрямляется, отряхивает
руки и непринуждённо идет нам навстречу, шагом смелым и твёрдым,
стройная, но и статная, являя такое достоинство лица и осанки, что Теламон,
неисправимый похабник, только присвистывает сквозь зубы и успевает мне
шепнуть: «Да, вот эта для тебя в самый раз!» От него, конечно, не укрылось,
что к темноволосым и смуглокожим девушкам я особенно неравнодушен »7.
Или: «Странно всё это было — наблюдать, как она в знак мира приветствует
нас поднятыми вверх ладонями, жест, подобающий только царственным
особам или их приближенным; как без околичностей сразу называет свое имя
— Медея, дочь царя Эета и верховная жрица богини Гекаты; как повелела
нам, словно ей положено это знать, сказать, кто мы такие и зачем
пожаловали, и как я, к собственному изумлению, тут же открыл этой
женщине то, о чем собирался поведать лишь самому царю. И как сладко и
тревожно дрогнуло моё» сердце, когда я услышал собственное имя в её
устах»8.
Воображение Ясона детально запечатлевает прекрасный облик Медеи:
и её красно-бело-чёрный наряд, и стройный стан, и изящные позы. Он
способен восхищаться женщиной, способен испытывать страсть, но в то же
время его холодный и аналитический ум не отключается во время любовного
волнения, а продолжает фиксировать собственные ощущения.

6
Александрова О. Миф о Медее в трактовке Кристы Вольф// http://rudocs.exdat.com/docs/index-443330.html
7
Вольф К. Медея//http://lib.ru/INPROZ/WOLF_K/wolf.txt
8
Там же.
 Не менее страстна и Медея: «— Ясон, я съем твоё сердце »9, – говорит
она, и эта фраза как нельзя лучше характеризует её необычайную натуру.
Необычна и композиция романа, который представляет собой
одиннадцать монологов, каждый из которых является версией
происходящего. Потому произведение и имеет второе название в заголовке –
«Голоса».Таким образом, роман словно складывается в некий роман-
расследование. Ни одна из версий не является окончательной, но
доминирует, разумеется, монолог Медеи. А. Воротникова обращает
внимание на то, что использованные Вольф эпиграфы можно расценивать
как включение в дискуссию их авторов – древних и современных
мыслителей10.
В общем хаосе голосов вполне можно различить минорную интонацию
голоса автора. В ответе на вопрос, можно ли изменить что-либо в
существующем положении вещей, звучит отрицательный ответ. Тем не
менее, как указывает А. Воротникова, пессимистический тон не обесценивает
гуманистический пафос, а сама героиня, «носительница гуманистического
пафоса»11, является образом, близким образу автора.

9
Там же.
10
Воротникова А. Криста Вольф: приход к самой себе// http://www.nrgumis.ru/articles/article_full.php?aid=371
11
Там же.