***********************************************************************************

************
Не нужен
https://ficbook.net/readfic/10123133
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: Апология математика (https://ficbook.net/authors/1112077)

Беты (редакторы): Fency Latte, Chi no Riri

Фэндом: Импровизация,Антон Шастун,Арсений Попов(кроссовер)

Пэйринг и персонажи: Антон Шастун/Арсений Попов, Арсений Попов/Антон Шастун
Рейтинг: NC-17

Размер: 444 страницы

Кол-во частей: 68
Статус: завершён
Метки: Счастливый финал, Грубый секс, Римминг, Анальный секс, Минет, Рейтинг за
секс, Универсалы, ООС, Ангст, Психология, Hurt/Comfort, ER, От нездоровых отношений
к здоровым

Описание:
Мое (довольно детальное) представление того, что могло быть после того, как на
канале "Шастун" вышел выпуск с Контактами самого Антона :)
И да, это самый настоящий Импрореал, не AU. Очень стараюсь, чтобы было и не ООС, но
тут уж как пойдет.

Публикация на других ресурсах: Разрешено копирование текста с указанием

автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию

Примечания автора:
Это моя самая-самая первая проба пера. Посмотрим, что получится, но я обещаю
постараться :D

UPD: все упоминаемые в работе посты/сторис в инстаграме, шоу на которые ходили

ребята - реально существуют и +- пара дней совпадают с датами, указанными в работе.
Если в работе сказано, что персонаж в каком-то шоу сказал какую-то фразу, то вы
действительно сможете найти её в этом шоу.

Мой твиттер: https://twitter.com/MathApology

Прекрасные видео, которые были сделаны читателями:

https://youtu.be/U-XeWuIRrGw - потрясающий трейлер от neizvestnaya_ta

https://twitter.com/hm_reddiest/status/1366676014622011395?s=19 от @hm_reddiest

https://twitter.com/cozimlina/status/1365024614670348294?s=19 от @cozimlina

https://twitter.com/nolaughbitch8/status/1364193999049924612?s=19 от @nolaughbitch8

(полная версия на ютуб: https://youtu.be/6C0hYQ1kwfc )

https://youtu.be/_FJDjFTTV1w от Paula Braun

И восхитительные арты:
https://twitter.com/LMolganzoid/status/1351783064322666496?s=19 от @LMolganzoid

https://twitter.com/sotonama/status/1357419744954118144?s=19 от @sotonama

Коллажи:

https://twitter.com/reddy_foxx/status/1373336029353152516?s=20 от @reddy_foxx

ОСТОРОЖНО, В СЛЕДУЮЩЕМ ТВИТТЕ СОДЕРЖИТСЯ СПОЙЛЕР К КОНЦОВКЕ, его стоит открывать

только если вы уже дочитали фик!

https://twitter.com/shipenie/status/1373355684495036416?s=20 от @shipenie

И просто потрясающий стих от @feellikeamilk

https://twitter.com/feellikeamilk/status/1351191290512347140?s=20

========== Пролог ==========

«Ауч», — первая мысль, которая проносится в голове у Арса в момент, когда он слышит
«Да потому что он нам нахуй не нужОн ваш Арсений».
Вторая мысль: «Арс, чë, больно?». Конечно, больно. Хотя больше обидно и непонятно.
Это же не он про себя комментарии писал, в конце концов?! Он ведь и сам был
согласен и полностью поддерживал логику Шаста: незачем им давать новые поводы для
шипперов, да и никаких дополнительных подписчиков его персона каналу не принесëт.

«Всë так, — мысленно соглашается с собой Арс. — Но легче почему-то не становится».

Осознав, что уже абсолютно не следит за происходящим на экране, Арс захлопывает

ноутбук чуть резче, чем стоило бы, и отправляется в душ.

Арс любит воду, она успокаивает его, забирает лишние мысли, а иногда и боль.

Сейчас не помогает.

Давно перестало помогать, если честно.

Как и бесконечные попытки оправдать Шаста: да, он молод, ему так важна его слава,
он многим обязан Стасу, а значит, постарается не подводить его. Но при каждой
следующей встрече Арс замечал, что самого Антона в Антоне становится всë меньше. А
паники и страха в глазах, истеричности в смехе — больше.

Если совсем честно, Арсений ведь изначально знал, на что идëт («На что стоИт», —
услужливо подкидывает подсознание). Он прекрасно понимал, что между ним и Шастом —
пропасть, ведь сам он к моменту начала съëмок шоу попробовал себя в стольких вещах:
не отказывался воплощать даже самые безумные свои идеи, решился на переезд из
Омска, организовал свой театр, женился, завёл ребенка… И в момент, когда он
осознал, что испытывает к своему коллеге весьма неоднозначные чувства, у него
буквально рухнула жизнь, которую он так старательно строил до этого. Но он уже
столько раз начинал всё сначала, вся его жизнь уже была сводкой проб и ошибок, и
каждый раз он приходил к мысли, что всё, так или иначе, к лучшему. Хоть и…

…Поняв, что его мысли понеслись не в том направлении, Арс встряхивает головой,
забрызгивая все вокруг, и выключает душ.
Громко шлëпают об пол мокрые ступни. Арс дотягивается до полотенца и начинает
чрезмерно сильно вытирать свою бедовую голову, зажмуривая глаза. Мысли думаются и
никуда не собираются уходить.

Да, Арсений знал, что Шаст, которому повезло найти своё призвание сильно раньше,
чем остальным ребятам из четверки, считает, что должен выжать из этого максимум. А
Стас, который нашёл свою золотую жилу, настойчиво внушает ему, что Антон должен
заботиться о своей репутации, что телевидение не прощает ошибок, что вся его слава
мигом испарится, стоит ему хоть раз оступиться.

Оступиться и упасть прямо в Арса.

Арс всё это знал. Как знал и то, что все деньги и слава не стоят того, чтобы быть
несчастным. Как и то, что это знание не приходит само по себе. Поэтому пока ему
хватало и того, что Шаст не устраивает ему истерику каждый раз, когда он прилюдно
появляется в его шмотках (потому что может, да), шутит на всю (пусть и не свою)
страну про «Барсика-Арсика» или ставит провокационные хэштеги. Да, он для себя
давно решил, что готов ждать, пока Шаст повзрослеет и расставит свои приоритеты
так, чтобы собственное счастье там было на первом месте. В конце концов, он же
рядом и готов будет помочь Антону разобраться.

Так Арсений Попов думал до сегодняшнего дня. До сегодняшнего выпуска шоу

«Контакты», если быть точным. Который он, кстати, бросился смотреть сразу, как
пришел домой, ведь Шаст ему тогда позвонил! И даже нарвался на смешную шутку про
голубого Тарантино (здесь Арсений полностью снимает с себя ответственность: он
сразу сказал правильный ответ, так что, Шаст, сам лох, что не услышал). В общем,
всё так хорошо начиналось (пока его с царевной-лягушкой, блять, корабль любви не
разбился о быт)… Короче, ничто не предвещало.

Осознав, что ещё немного, и он протрëт в голове дыру, Арс охлаждает свой пыл и
перестаёт пытаться убить себя столь изысканным (граф же, хрен ли!) способом.
Таких жертв не стоит даже Шастун. И, вообще говоря, после этого выпуска Арс в целом
не уверен, что Шастун стоит хоть каких-то дальнейших жертв с его стороны. Он и так
уже не помнит, когда в последний раз был просто счастлив и расслаблен, без всяких
оговорок и ограничений. А тут ещё и этот карантин.

«И, знаешь, Шаст, ты вот сейчас совсем не помогаешь».

Арс лениво натягивает на себя домашние шорты и футболку и отправляется в спальню,

не теряя надежды заснуть и хотя бы на время избавиться от гнетущих мыслей.
Когда он уже засыпает, он слышит, как на второй — «только для близких» — телефон
приходит уведомление, но волевым решением не реагирует на него и наконец
погружается в сон.

Шаст 01:40

«Арс. Нам надо поговорить?»

========== Глава 1 ==========

Наступает утро. Вот так банально и неминуемо. Несмотря на то, что каждому хотя бы
раз хотелось, чтобы утро не наступало, оно безжалостно является всякий раз, приводя
с собой невозможность забыть о своих проблемах хотя бы на время.

Аналогичные, хоть и чуть менее философские мысли приходят в голову Арсу сразу по
пробуждении. Как бы ему не хотелось, что-то надо было решать. Обида за ночь не
прошла, а лишь усилилась, болью отдаваясь в сердце. А значит, «отпустить и забыть»,
как он уже привык делать, в этот раз не получится.

Решив, что стоит отталкиваться от того, что имеешь, Арс тянется к телефону.

Пусто.

Абсолютное ничего в уведомлениях.

Чëртов телеграм со своей функцией «удалить для всех».

Телефонный номер этого устройства знает всего пара человек, и только один из них
был достаточным трусом, чтобы удалить своё сообщение.

Кажется, у Арса внутри что-то больно надламывается и громко трещит.

«А вот теперь всё резко стало проще. За это скажу тебе спасибо, Шастун».

Арс считает себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы решать всё без скандалов
и громких выяснений отношений. Но недостаточно, чтобы идти на конструктивный
диалог. Недостаточно, чтобы единожды расставить все точки над i.

Он знает, что любит ушастое недоразумение, вытрепавшее ему уже все нервы, слишком
сильно, чтобы разорвать отношения с ним. Потому что стоит ему только заикнуться о
расставании, как Шаст начнёт убеждать его, что ты всё неправильно понял, и какая
вообще разница, что я, дурак, говорю у себя на канале? Главное же, что на самом
деле я тебя люблю, Арс. Арс вёлся не раз и не два, так что в этот раз решает
поступить наверняка, пусть и немного по-свински.

Он блочит номер Шаста на втором телефоне.

И с ужасом понимает, что этого достаточно.

Карантин сделал их личные встречи невозможными. А на второй номер Шаст боялся

лишний раз даже написать, то ли устраивая паранойю на пустом месте, то ли опасаясь
реакции Стаса. В любом случае, Арс уже и не помнит, когда он общался с Шастом по
второму телефону, если не учитывать общие чаты.

«Что ж. Всё оказалось так просто, что даже смешно».

С этой печальной мыслью Арс встаёт с постели и идёт приводить себя в порядок,
поскольку, несмотря на карантин, у него и дела, и фотосессии, и даже пробы в
нескольких фильмах. Чему он, конечно, очень рад всегда, но сейчас — особенно.

Арс не считает себя старым, уж точно не считает себя «дедом», как опрометчиво
называет его фандом, однако он предпочитает считать себя человеком опытным, в том
числе в делах любовных.

Его сердце разбивали уже не раз, да и он сам не единожды причинял другим людям
боль. Так что он знал верный способ отвлечься от неприятных мыслей и желания
поступить вопреки своим решениям.

«Не переживай! – Не переживу», — мысленно шутит Арс и идёт в очередной раз собирать
себя «по осколочкам и деталям» — творить великие дела: ведь кто, если не он.

***

Антон Шастун, двадцати восьми лет отроду, трусливым себя никогда не считал. Немного
осторожным, чуточку дальновидным и очень практичным, но никак не трусливым. Поэтому
сейчас он никак не мог объяснить себе, почему он стёр своё ночное сообщение.
Наверное, всё дело в том, что он не любит извиняться, да. А этот разговор неминуемо
придёт к тому, что ему нужно будет извиниться. Арс ведь та ещё драма-квин, хотя,
казалось бы, комик-юморист, должен шутки понимать. Но это же Арс. Арс в первую
очередь всегда актёр. Профессиональный. Или анальный?.. Чёртов Арс!

Да, всё дело в Арсе. Он вечно придумывает проблемы на пустом месте. И всё
усложняет.
Надевает его одежду, говорит эти свои неоднозначные фразочки, хэштеги его, опять
же. И так много-много к нему прикасается. Как будто не может сдержаться даже на
публике. Потерпеть ещё хотя бы полчаса. Хотя тут Шаст его понимает: показывали ему
их общие трансляции. Возможно, он впервые для себя понял, что чувствует к Арсу что-
то «неправильное» по отношению к коллеге как раз тогда, когда увидел со стороны,
как смотрит на него. Тогда же он понял, откуда взялись шипперы. Это же просто порно
какое-то: Арсений с его блядскими глазами-руками-щиколотками, и он сам, Антон, с
поплывшим взглядом, который не может отвести ни на секунду.

Господи, как же он его любит. Как же он хочет его рядом. Чёртов карантин, чёртов
выпуск, из-за которого он не чувствует, что имеет право прямо сейчас позвонить и
сказать всё это лично.

Хотя почему, собственно, нет? В конце концов, Арс вчера даже ничего не написал, не
позвонил! Может, и не смотрел ещё вовсе? Или действительно всё правильно понял и не
обиделся? Маловероятно, конечно, но Арс умеет удивлять!

Несколько приободрëнный своими мыслями Шаст наконец выбирается из постели и тащится

в ванную, испытывая желание хотя бы немного привести себя в порядок, в надежде, что
Арс сегодня не занят, и они смогут пообщаться по видеосвязи.

Он заканчивает несложные процедуры («Ну а что, он меня небритым не видел?»), делает

себе пару бутербродов, наливает крепкий чай и набирает Арса в вотсаппе.

Гудки.

Гудки.

Гудки.

Хм, ну что же, значит, занят. Что поделать? В любом случае, увидит пропущенные и
перезвонит.

Спокойствие, пришедшее к Шасту пятнадцать минут назад, медленно стало сменяться

беспокойством и лёгкой паникой, а потому, чтоб уж наверняка, он решил отправить
Арсу пару сообщений, чтобы тот понял: Антон скучает.

Шаст 10:40

«Арс, знаю, если ты не берёшь, значит, ты занят, просто хотел напомнить».

«Какой ты у меня ахуенный».

«Хотел пообщаться с тобой с видео, если ты понимаешь, о чём я».

«Но раз ты занят, пришлось листать твой инстаграм… если ты понимаешь, о чём я».

Шаст 10:41

«И, знаешь, Арс, у тебя ахуенная задница ;)»

«И глаза. Такие красивые глаза, Арс, что даже мешки под ними их не портят»

Шаст 10:42

«Прости-прости. Ты же знаешь, я любя».

Посмеявшись со своей же шутки, Шаст принимается думать, чем же заняться в этот день
импровизированного отпуска. И выбор его падает на плойку: никогда ещё не подводила!

========== Глава 2 ==========

Арс продержался два дня, и это было лучше, чем всë, что он от себя ожидал.

Два дня он смотрел на уведомления о пришедших сообщениях от «заблокированного

абонента» и не мог решить: прочитать или удалить, не открывая.

В конце концов, любопытство взяло своё. Да и вдруг он был неправ в своих

рассуждениях насчёт Шаста, и тот, обдумав свое поведение, пришёл с повинной?

Арс открывает сообщения.

«Ага».

«Задница, значит».

«Мешки под глазами, значит».

«Мешок блядских комплиментов, да, Шастун?».

Не то чтобы Арс ждал потока сообщений, умоляющих его простить, но это? Как-то даже
разочаровывающе грустно.

(Арс старательно сдерживает пошленькую улыбочку, убеждая себя, что всё это глупо.
Глупо, а не игриво и немного соблазнительно).

Пару ответов он в любом случае получает: он был прав, решив, что Шаст предпочтëт
просто проигнорировать назревающий конфликт. А значит, как бы ни хотелось дать себе
волю («Плоть слаба…»), позвонить и увидеть дорогого человека, стоит признать, что
решение попытаться прервать эти уже никуда не ведущие («Разве что в Красный октябрь
– ведь сейчас дождь») отношения было верным.

Расставив всё внутри себя по полочкам, Арс выдыхает.

Раз он решил его игнорировать — он будет его игнорировать. Но ведь он может

позволить себе маленькую вольность («Воля настолько вездесущий, что ведёт даже шоу,
устроенное моими мыслями?») и сделать пост в инстаграме?

***

На третий день радиомолчания Арсения Шастун уже признал, что Арс, видимо, выпуск
все-таки видел. И, судя по всему, не остался в восторге. И снова удивил Антона,
однако, неприятно. Шаст, конечно, готов был к долгой монотонной лекции о том, что с
ним, Арсом, так поступать не стоит, или даже к скандалу с громким выяснением
отношений. Но вот к тому, что Арс просто пропадет со всех (гей)радаров – пожалуй,
нет.

Телефон Шаста нервно вибрирует, вырывая его из потока мыслей. Антон видит иконку
инстаграма на экране и бросается открывать приложение, поскольку наличием Шастовых
уведомлений мог похвастаться только один человек, которому, правда, пришлось
смириться с тем, что лайки Шаст не ставит принципиально: он знает кучу куда более
интересных способов, которыми можно рассказать Арсу о том, насколько он хорош.
Мешок комплиментов? Мешки не только под глазами? Задница не только под хвостом? Это
что за поток мысли?

«Хотя… про мешки под глазами звучало знакомо? Это типа он так отреагировал на
сообщения?»
«Блять, Арс, ты серьёзно сейчас?».

В отличие от Арса, Шастун не считает, что свои импульсивные порывы стоит как-то
пресекать. Поэтому он набирает Арсика, даром что не Барсика ("Тоже шкодливый,
блять, кошара!") и ждёт ответа, чтобы узнать у этой графской задницы, что она себе
надумала на этот раз.

И снова гудки. Просто гудки. Не мог же он и в самом деле заблокировать его? Или
тогда бы он слышал, что «абонент не абонент»? Хотя, раз на сообщения реагирует,
пусть и своим особенным способом, значит, не так уж и заблокировал.

С этими мыслями Шаст набрасывает ещё парочку сообщений вдогонку своим «любовным
признаниям».

Шаст 23:38

«Арс, заканчивай этот детский сад. Я же знаю, что ты читаешь».

Шаст 23:40

«Пожалуйста».

***

Шаст 23:40

«Пожалуйста».

«Ну что ж, уже лучше, Шаст».

«Может быть, давно стоило всё это затеять? Может быть, не такой ты и пропащий?»

Арс уже сто раз успел пожалеть, что устроил всё это на карантине. Не то чтобы он
искал повод и у него был выбор, но ситуации, в которой он оказался, явно было не
позавидовать: все съëмки в итоге прикрыли, так что Арс остался наедине со своими
мыслями. И он понимал, что долго он так не продержится. Он отчаянно хочет внимания,
общения, любви, в конце концов, но добровольно лишил себя всего этого.

Кроме прочего, Арс понимает, что уже начинает сам себя бесить за то, что думает о
сложившейся ситуации двадцать четыре на семь, и это уже начинает надоедать.

Так просто сдаваться, однако, он не собирается. Но и в твёрдости своих намерений

уже сомневается.

«Может быть, намекнуть ему? Пусть бы хоть сам предложил поговорить, хоть как-то
объяснился».

«Ещë бы самому знать, о чём реально надо поговорить…»

***

*Обновление arseniyspopov*:«О чём реально надо поговорить: о том, что изображено на

картине на стене, видите?»

Спустя n-недель карантина плойка всё же подвела Шаста и надоела даже она. Осознав,
что не радуют уже ни сериалы, ни шоу на ютубчике, Шаст готов был впасть в отчаяние.
Только еда всё ещё была с ним: вкусная и поднимающая настроение хотя бы на какое-то
время.
«Ну что ты за человек, а, Попов?».

«И ведь хочет поговорить, задница. Прямым текстом пишет: надо поговорить. А на

звонки не отвечает».

Шастун ловит себя на том, что в очередной раз гипнотизирует телефон, подъедая
очередную плюшку.

«Может, ну его? Просто извиниться, покаяться, да и всё?»

Телефон вибрирует.

— Алло, Шаст? Это Стас. У меня плохие новости. Из-за всей этой херни съëмки
«Команд» откладываются, вероятно, минимум на полгода. Но ты не парься, будет у нас
это шоу. У тебя, в смысле.

— Понял-принял, Стас. Другого и не ожидал.

— Но ты там не расслабляйся: для ютуба ещё что-нибудь придумаем. Оля Бузова сейчас
прямые эфиры с гостями проводит, я тебя вписал, на днях скажу точную дату. Услышал
меня?

— Прямой эфир? Эм. Услышал.

— Вот и славно, не кисни там, Шаст. До связи.

— До связи.

«Восхитительно. Просто восхитительно. Спасибо, что поставил перед фактом, Стас».

Телефон всё ещё в руках у Антона, а вот его настроение стремительно падает вниз.
Пальцы бегают по экрану:

Шаст 13:20

«Знаешь что, Арс? Хочешь поговорить? Хочешь, чтобы я извинился? А я тебе скажу, что
мне не за что извиняться, я не виноват, что ты в свои почти сорок лет шуток не
научился понимать».

========== Глава 3 ==========

— Антон, сразу вопросик: а ты свободный или одинокий?

— Свободный или одинокий?

— Да, свободный или одинокий… Ой! — Оля смущённо смеётся, когда осознаёт что только
что случайно подкатила к Шасту.

— Так. Я — одинокий! — Антон пока шутит, но уже чувствует, что в голове начинают
роиться неприятные мысли.
— Подожди! Подожди! Это же то же самое!

— Одинокий-одинокий — мой ответ из этих двух вариантов.

— Ну подожди, значит, ты свободный!

—… Я не свободный, — Шаст и сам не понимает, как забавное недоразумение умудрилось

за три секунды преобразоваться в мысль, мучавшую его уже пару дней. И, как он
думал, и Арса тоже. Они оба несвободны, но одиноки. И если Шаст осознал это только
совсем недавно, когда Арс начал его игнорировать, то сам Арс о чём-то подобном
заикался уже давно.

Антон пытался его понять, но что он мог сделать? У каждого из них были свои дела:
проекты Антона, съëмки Арса. В конце концов, Шаст не раз предлагал Арсу перебраться
в Москву, но вся пока ещё шаткая карьера актёра Арсения только-только начала
строиться в Питере, и пожертвовать своей мечтой он не мог.

Так что в итоге все их разговоры по этому поводу сводились к тому, что Арсу раньше
было лучше: когда они хотя бы по работе могли ездить в Барнаул, вести вместе
трансляции в прямом эфире и иметь хоть какую-то свободу действий на концертах и
съëмках выпусков.

Но с этим Шаст ничего не мог поделать: сейчас он и сам был согласен, что в две
тысячи восемнадцатом они позволили себе слишком много. Чего стоила только
трансляция открытия шоу «Песни». Стас тогда рвал и метал от того, что всё это было
в прямом эфире. Шаст, который тогда только дал свободу своим чувствам и осознал их
взаимность, мог его понять. Он так и не смог потом посмотреть эту трансляцию
полностью: от откровенности своих собственных взглядов и прикосновений он готов был
сгореть со стыда спустя пять минут просмотра.

И да, тогда у них были совместные походы на другие шоу, ВК-фест, интервью для
«Playboy», «Агент-шоу» и провокации от Ивлеевой… В общем, Шаст был согласен со
Стасом: если они не хотят совершить каминг-аут, они должны ограничить своё общение
на людях. И это не казалось Антону проблемой, пока он не понял, что из-за
недостатка времени у них обоих «ограничение общения» вышло самым настоящим, а не
«для вида».

Дальше Шаст надеялся, что со временем Стас отпустит ситуацию, а потом…

А потом неважно что; важно, что сейчас у Шаста есть собственное шоу на ютубе,
пользующееся популярностью, и скоро его канал наберёт миллион подписчиков, и это не
предел. Будут ещё новые проекты, на ютубе и тв. У него уже считай есть своё
собственное шоу на ТНТ! В двадцать девять лет! Это важно. И он уже практически
достиг всего, о чём даже и не мечтал.

А Арс… Арс так и не смирился. Чего стоили только его выкрутасы на съëмках пятого
сезона: таскания Шаста на руках, попытки поцеловаться на сцене… Возможно, в их
отношениях что-то пошло не так как раз тогда, когда Шаст проигнорировал ту просьбу
Арса с поцелуем и молча отказался саботировать стратегию Стаса. Они никогда об этом
не говорили, но, наверное, всё было понятно и без слов. Шаст выбрал скрываться
дальше, Арс продолжил носить футболки, в которых казалось, что он уже совершил
каминг-аут.

Эфир с Олей уже давно закончился, а Шаст так и не мог прийти в себя. Он уже
ненавидел этот карантин за невозможность заняться делом и отвлечься от всех своих
мыслей. Однако помощь пришла откуда не ждали: телефон сообщил о новом уведомлении.

*обновление arseniyspopov*:
 Шутка, которую я не пойму
#колобокповеселился #буратинотупанул
#матвиенкоподстригся #шастунразжирел

Шаст давится бургером.

«В смысле, блять, разжирел?! Не разжирел, а возмужал вообще-то!»

«Хотя некоторые кольца, конечно, как будто бы стали маловаты».

«Ой, да насрать! Попов, это ты у нас из-за внешнего вида паришься, не думай, что
из-за пары не факт что лишних кило я присоединюсь к твоей секте».

Несмотря на то, что Попов, кажется, сообщал о том, что он сообщение Шаста не оценил
и даже пытался его оскорбить, настроение Антона улучшается. Он так скучал по Арсу,
что рад любой весточке от него. А уж тем более адресованной лично ему, Антону.

Шаст 11:08

«Арс, я был не прав».

***

Арсений Попов, считающий себя взрослым и местами адекватным человеком, с некоторым

разочарованием должен признать: адекватный он действительно только местами. Потому
что полностью адекватный человек не стал бы четыре часа подряд гипнотизировать
сообщение и рассуждать о том, достаточно ли ему «Я не прав», чтобы принять это за
извинения.

С одной стороны, конечно, нет, и тут даже аргументов приводить не надо. С другой
стороны, Арс скучает. И у Шаста скоро день рождения. И подарок он уже давно
подготовил. Красивое кольцо-печатка, сделанное на заказ, с гравировкой розы ветров,
как напоминание о том, что Антон сам выбирает, в каком направлении будет
развиваться его жизнь, уже почти месяц ждало своего часа.

В конце концов, Арсений решает, что подарок стоит отправить в любом случае: он
потратил на него слишком много своего времени, и он хочет, чтобы у Антона было
напоминание о нём, Арсе, и о выборе.

А вот с принятием решения по поводу их отношений он не спешит: кто знает, Шаст мог
иметь в виду только ту свою неправоту, из-за которой он отправил своё злобное едкое
сообщение.

Более того, с каждым днём Арсению всё более очевидным кажется необходимость тайм-
аута для них обоих. Он от Шаста сейчас зависим и готов простить ему что угодно.
Единственная причина, по которой он ещё держится — невозможность Антона приехать к
нему лично и… «переубедить». Арс не может быть уверен в том, что в будущем судьба
ещё предоставит ему такой шанс.

Поэтому он отправляет кольцо в Москву, а сам идёт звонить Антону: всё же он не

окончательно разочаровался в своей адекватности и взрослости, а, значит, он
поступит как взрослый человек и расскажет Шасту хотя бы о результате своих
двухнедельных размышлений.

Арс убирает телефон Антона из блока и набирает номер.

========== Глава 4 ==========

— То есть, ты все решил? — Антон очень надеется, что в его голосе не слышно всего
отчаяния и непонимания, которое он испытывает прямо сейчас.

— Да. В смысле, не думай, что мне это легко далось, ладно? Я просто понял, что мне
без тебя слишком сложно. И я готов позволить тебе всё. А так нельзя, Антон. Я… я не
хочу терять себя, понимаешь? — вздох. — Я понял, что мне нужно время, чтобы
разобраться в себе. Без тебя.

— Я могу что-то сделать, чтобы изменить твое решение?.. — сейчас Антон абсолютно
точно звучит жалко, но ему всё равно. — Арс, давай я приеду?

— Это ничего не изменит. То есть, это, конечно, изменит всё. Рядом с тобой по-
другому не бывает. Но через месяц или через два… или через год мы вернёмся сюда же,
понимаешь? — «Я все делаю правильно, так надо… Как же, еб твою мать, больно».

— Если честно, Арс, не понимаю. Я…люблю тебя, ты вроде любишь меня. Зачем всё
усложнять? Тебя реально так задело то, что я... сказал? — дыхание Антона учащается,
а голос дрожит: — Ты же знаешь, что я не всерьёз! Ты бы просто видел, сколько там
комментов про тебя! И Стас каждый грёбаный раз, каждый чёртов день капает мне этим
на мозги! Ира постоянно устраивает показательные выступления, что из-за меня ей всё
чаще приходится париться и придумывать, что вкинуть в очередной раз для
«гетероотчета», как будто ей не за это платят, блять! Арс! — Антон сдерживается из
последних сил, понимая, что готов сорваться на крик.

— Тох…

— Я просто не понимаю! — Шастун всё-таки кричит, сам не понимая, чего в нём больше:
злости или отчаяния. — В чём ты собрался разбираться, чёрт тебя дери?!

— Не кричи, пожалуйста… Я не хочу ставить тебе условия, пойми ты меня. Я готов был
ждать, ясно? Пока ты… А, чёрт! Не вынуждай меня! Я хочу дать время не только себе,
но и тебе, — Арс чувствует резкую боль и вкус крови: он прокусил губу. «Вот
дерьмо». — Давай мы хоть раз притворимся, что мой возраст хоть как-то влияет на
наши отношения, и я воспользуюсь своим преимуществом уже умудрëнного жизнью
человека и скажу, что нам это необходимо. Я не расстаюсь с тобой, хорошо? Я беру
тайм-аут. По крайней мере, пока мы с тобой… ну, вот так. На расстоянии.

— Я сделаю вид, что понял тебя, — Антон собирает всю свою волю в кулак и говорит
это максимально спокойно. Почти безразлично.

— Прости.

— Нет, Арс. Оставь мне мою злость, с ней мне будет гораздо проще.

Арс слышит гудки и понимает, что Шастун бросил трубку.

«Прости, Шастунишка. Я думал, что справлюсь, но я не справляюсь».

***

Шастун справляется на отлично: не звонит, не пишет, лишний раз о себе никак не

напоминает.

Проверяет инстаграм, правда, очень часто. И излишне тщательно всматривается во все

хэштеги. О чём он там думает, этот ваш Арсений?

#тоскаобъяснений — радует. Значит, мучительно тоскливо не только Шасту, а это уже

обнадëживает. Антон даже пытается сыграть в арсеньевскую игру. Он бы определенно
менял («А, так вот зачем ты все это затеял? «Меняй», серьезно?») свои чувства —
сейчас вся эта горчащая субстанция была ему не нужна и даром — на чувства Арса
просто чтобы убедиться, что тому не легче.

Пост-наоборот Шаст понимает сильно не с первого раза. Но тут виноват только

Арсений: Антон настолько привык к его причудам, что абсолютно спокойно отнёсся бы и
к просто набору букв в описании.

«Не грустите», «День будет хорош», — Шаст искренне(шкодливо-ехидно) надеется, что

Арс пытается убедить в этом не только подписчиков, но и самого себя.

«Ответ на все вопросы» Антона и вовсе заставляет улыбнуться.

«Ну дурак же ты, Попов. Нет у тебя ответа ни на какие вопросы, обманщик».

«А дальше что? И что всё это значит?» Шаст и вовсе игнорирует, потому что даже и
думать не хочет о том, что этими вопросами Арс задаётся по поводу их отношений.

Так в бесконечном обновлении ленты инстаграма и проходит неделя. Или даже чуть
больше. Шасту в целом всё равно: время как будто остановилось в этом карантинном
мире. Даже Стас и Ира временно прекратили свои бомбардировки.

Бесконечное пребывание в постели прерывает домофонный звонок. Антон медленно

сползает с кровати и идёт к двери.

***

Арсению стыдно. Честно. Первые пару раз. На третий день он понимает, что своей
фантазии и просмотра уже до дыр затëртых выпусков «Импровизации» ему недостаточно и
идёт туда. В чистилище чистой воды. Обитель грязных мыслей.

«В то, что я никогда никому не должен называть».

«И о чём никто и никогда не узнает».

«Это же, по сути, просто порно».

«Просто. Порно».

«Все смотрят порно».

«Все смотрят порно, но мало кто читает порно с собой в главной роли».

«Ой, блять, ебучее подсознание, иди-ка ты в жопу».

Арс открывает фикбук. Не то чтобы он не делал этого раньше — первые пару раз просто
из любопытства, с тогда ещё нескрываемо испытываемым отвращением и возмущением.
Потом, спустя пару (нет) месяцев (лет), когда сумел разглядеть и хотя бы признать в
себе весьма интересные чувства — с любопытством с примесью смущения. Спустя ещё
пару (на этот раз на самом деле пару) месяцев — с желанием, которое нужно было хоть
как-то притупить.

После того, как они с Антоном всё-таки разобрались в происходящем, необходимость в

интересном сайте отпала. Однако сейчас проблема снова нарисовалась и не собиралась
самостоятельно решаться, даже несмотря на весьма спутанные чувства Арсения.

«Попов, тебе тридцать семь лет, ты серьёзно называешь свой член проблемой, да?»

Долго ли, коротко ли, так или иначе, невзирая на все обстоятельства... Арс всё же
откидывается на спинку кресла и сжимает свой член сквозь ткань домашних штанов,
продолжая искать что-нибудь подходящее.

«Не попробуем… — Не попробуем», — в конце концов (Арс пошло улыбается) решает Арс и
открывает первый попавшийся фик с многообещающим описанием.

Арс легко проводит рукой по своей шее, имитируя чужие прикосновения и практически
невесомо сдавливает себе горло. Второй рукой продолжает оглаживать свой член.

Его тело требует более интенсивных прикосновений, но он знает, что настолько

возбуждëн и эмоционально измотан, что кончит за пару минут, если поддастся
искушению. Но в быстром завершении не будет настоящего удовлетворения, в котором он
так нуждается.

Поэтому Арс никуда не торопится. Он продолжает читать строчку за строчкой.

Он практически перестаёт прикасаться к себе, только сжимает до боли бёдра и

прикусывает уже измученную губу.

Он раззадоривает себя так сильно, что осознаёт: просто кончить ему будет
недостаточно. Он мучительно хочет почувствовать что-то — хотя бы пальцы — внутри
себя. В состоянии лёгкой потерянности он нашаривает смазку в верхнем ящике стола и
вместе с ней падает на кровать. Штаны вместе с нижним бельём комком летят с
постели.

Арс встаёт на колени и выдавливает смазку себе на ладонь. С хлюпающим звуком

размазывает её по промежности и пальцам. Возбуждение доходит до опасного предела:
Арсений понимает, что только на коленках он себя долго не удержит, и ложится,
опираясь на локти и приподнимая задницу.

Он так долго обходился без секса и без любого проникновения, что даже один палец,
приставленный ко входу, ощущается немного болезненно.

«Прямо как в первый раз», — мелькает мысль.

«Нет-нет-нет! Не представлять!» — но уже поздно. Арс вспоминает, как это произошло

в первый раз.

Как после неловкого «Ты мне, кажется, правда нравишься, Арс» Антон решил
использовать свой рот действительно по назначению и прижал Арсения к стенке.
Образно и физически.

Арс тогда потерялся между восторгом и паникой. Шаст тогда не дал выбрать панику:
поцеловал. Сначала робко, нежно почти, как будто спрашивая: «Можно?». Проникал
языком все глубже, так же, как и в Арсову жизнь: медленно, осторожно, но
неотвратимо.

Арсений до сих пор помнит ту первую, невероятно пошлую мысль, которая вернула его в
чувства: «Какой же чертовски огромный у него рот… Господи, что же ты им сможешь со
мной сделать».

Арс начал отвечать на поцелуй, прекратив притворяться статуей: получилось мокро,

громко, так сладко и так глубоко. Антон своим языком как будто пытался показать,
как долго он всего этого ждал, насколько сильно ему хотелось. Его язык настолько
по-хозяйски чувствовал себя во рту у Арса, что у того не было ни единого шанса
воспротивиться.

Кажется, они тогда не могли оторваться друг от друга минут двадцать, как будто не
могли друг другом напиться, пока руки Шаста не начали беспомощно шарить по всему
телу Арса, пытаясь вжать, впитать его в себя полностью. Арсений, кажется, тогда
впервые осознал, насколько сильно он влип. Он вдруг понял, что готов отдаться и
отдать всего себя.

Антон всë понял по взгляду (у них всегда так было: они и вправду говорили, читали
друг друга, любили — глазами). Подхватил Арса на руки и усадил на реквизит.
Дальше Арсений практически ничего не помнит. Помнит только касания. Их было
бесконечно много, и они были везде.

Помнит, как Шаст несмело, на пробу лизнул его член своим огромным, бесконечным
просто языком. Как сам от неожиданности вскрикнул. Как опустил свои руки на голову
Антона и легко взял за пряди, насаживая на себя. Мягко, медленно. Но и этого ему
тогда было более чем достаточно, чтобы оказаться на грани.

Помнит, как Шаст погладил его по промежности: сначала пальцами, а потом и языком.
Как легонько прикоснулся кончиком пальца ко входу, параллельно поднимаясь поцелуями
от промежности к груди, а затем и к губам.

«У меня ни смазки, ни презервативов. Тебе будет больно, а я ни за что не хочу у

тебя ассоциироваться с болью, Арс».

Голос Шаста — «того влюблëнного до безумия мальчишки» — вышвыривает Арса из

воспоминаний.

«Кто бы тогда знал, да, Шаст?»

Арс уже на пике. Погрузившись в воспоминания, он проник внутрь себя уже двумя
пальцами и ритмично двигает ими внутри, при каждом толчке членом тыкаясь в
покрывало. Ощущения контрастные, но яркие, поэтому ему хватает нескольких
прикосновений к простате, чтобы кончить и наконец-то почувствовать себя правильно
опустошëнным.

Наступило девятнадцатое апреля.

========== Глава 5 ==========

— Антон Андреевич? Доброе утро! Вам посылку доставили. Спуститесь забрать?

— Да, минуту.

Шасту редко бывало стыдно из-за бардака в своей квартире: завалы и завалы.
Творческий беспорядок. Он же творческий человек? Творческий! Ну вот и всё.

К тому же, в собственную квартиру он не мог особо водить гостей или что-то в ней
снимать: для этого у него почти что за стенкой была квартира Кузнецовой. Вот там
всегда был идеальный порядок, куча цветов и, кажется, даже Хогвартс из лего. Ах да,
ещё миллиард единорогов во всех возможных вариациях. Честно говоря, Антон это
некоторым образом не одобрял: ему слишком слабо верилось, что кто-то и правда
купится на то, что он живёт в этом девчачьем раю. Но — Стаса и, что забавно, Арса —
всё устраивало, а такое единодушие у них наблюдалось крайне редко, так что Шаст
особо не возникал.

Кстати об Арсении. Поскольку единственный постоянный гость этой квартиры, кажется,

в ближайшие несколько месяцев здесь появляться не собирался, квартира постепенно
начала зарастать пылью. И грязной одеждой. И в целом покрылась равномерным слоем
пакетов-фантиков-обëрток от еды из доставки.

И, казалось бы, что с того? Ничего, кроме того, что Антон уже пятнадцать минут
подряд пытался найти хотя бы одни чистые штаны и не слишком «как-из-жопы» футболку.
Безуспешно. Ситуация осложнялась тем, что доставлять подарки именно к одиннадцати
часам (примерно в это время родился Шаст) имел привычку только один человек, на
подарок от которого Антон, вообще говоря, не рассчитывал. Не рассчитывал так
сильно, что сейчас каждая секунда томительного ожидания приводила его в бешенство.

Окончательно выбесившись, Шаст плюёт на всё и натягивает на себя огромное кигуруми,

подаренное друзьями по приколу.

Двухметровый дракоша в комнатке вахтëров производит фурор. Но Антону, откровенно

говоря, абсолютно всё равно: он уже видит подарочную коробочку. Он уже знает, что
не ошибся. И что несмотря ни на что, Арс прислал ему подарок.

Наспех поблагодарив смущëнный персонал, Шаст вертолётом поднимается к себе на этаж,

забегает в квартиру и открывает коробочку.

«Кольцо. Конечно, кольцо. А что за гравировка?» — даже Шастуновской эрудиции

хватает для того, чтобы опознать розу ветров.

Антон открывает прилагающуюся к подарку записку: «С Днём рождения, Шаст. Не мог

тебя не поздравить. Прости, если я не к месту. Просто хотел напомнить, что только
ты сам выбираешь, кем и с кем быть в этой жизни. Целую».

Шаст тянется к телефону и уже почти нажимает кнопку вызова, но вовремя

останавливает себя. Имеет ли он на это право? Решив, что разберётся с этим позже, а
пока не посмеет портить себе восставшее из пепла хорошее настроение, Антон думает,
что всё же стоит немного привести квартиру в порядок и найти хотя бы парочку
приличных шмоток: наверняка сегодня его захотят увидеть, пусть даже по видеосвязи,
не пять и не десять человек.

***

День получается длинным, но вообще-то очень даже ничего! Шаст рад увидеть и
услышать своих старых друзей, даже если у них месяцами не находилось других поводов
для общения. Ох уж эти постоянные взрослые дела. В итоге ему дарят кучу подарков, в
том числе и поклонники шоу. И это чертовски приятно.

Антон почти счастлив. Он так и не решился позвонить Арсению, просто побоявшись, что
тот не возьмёт трубку. Но ведь написать-то он мог? Даже если Арс не ответит — Шаст
это переживёт. Такое они уже проходили.

Шаст 00:43
«Ты просил не писать, но я хотел сказать спасибо».

***

Арс 00:44
«Пожалуйста. Я рад, если тебе понравилось».

Арс вообще-то расстроен. Он до последнего надеется, что в день рождения к Шасту

все-таки припрутся какие-то из его друзьяшек (Арс со всей ответственностью и
искренностью мог заявить, что он их недолюбливает, и у него были на то причины) и
наснимают кучу глупых сторис с поздравлениями. А Арс как самый настоящий сталкер
посмотрит их и убедится, что с Антоном всё хорошо.

«Та же Ира, в конце концов, могла бы раз в тысячелетие оказаться полезной».

Но ни Ира, ни Журавль, ни Зинченко — никто не оправдывает ожиданий Арса. Так что

сейчас, получив от Шаста это осторожное «спасибо», он настолько рад, что даже не
пытается корчить из себя снежную королеву и просто пишет ответ.

Не то чтобы Арсений сидел и весь день судорожно искал в чужих сторис признаки
Шастового присутствия. Нет. Он прочитал уже несколько книг за эту неделю (Чехов как
всегда был на высоте), придумал новый дизайн для футболки и даже самостоятельно
попытался напроситься к старой знакомой на фотосет: «Пока никак, Арс», — ответила
она и, конечно же, была права. И так проходит день за днём. Арс ждёт и, конечно же,
он всё понимает.

Не понимает только, почему даже Серёга, разговор с которым ему сейчас мог бы сильно
помочь, постоянно занят. Чем он там занят-то? Видел Арсений его унылые концерты и
игры.

«Сплошное уныние, хотя бы в названии не соврал», — бурчит Арс, лишь бы не думать о

том, что Серёга может не проявлять желания общаться с ним потому, что до сих пор не
смирился с тем, что Арсений встречается со своим коллегой («С которым ты спишь по
любви?! Арс, это я так пошутил, ëб твою мать!»).

Арс, безусловно, сдаваться в своих попытках найти себе занятие и собеседника, не

собирается. Но в какой-то момент чувствует себя действительно никому не нужным.

«Чуть менее драматично, конечно, но им об этом знать необязательно», — думает

Арсений и постит сторис:

«Вот так выглядит человек, который долго лежал, никому не был нужен и запылился»

Арсу даже не приходится убеждать себя, что он это постит не для Шаста, который
оказался на удивление понимающим (или гордым) и действительно дал Арсению время
побыть с собой наедине. Арсу Шаста, конечно, не хватает. Но привычной движухи и
друзей ему не хватает так же сильно.

Телефон звенит новым уведомлением.

Окс 13:23
«Вас зовут в шоу «Бар в большом городе», всех четверых. Карантинная онлайн-версия,
конечно. Идёте?»

Шаст 13:25
«Я тут скоро сдохну со скуки. Я «за» всеми руками»
/Прикрепленный файл/

Арс улыбается, осознав, что, кажется, это было фото для него: Антон поднял свои
лапки, на одной из которых красуется его подарок.

«Хорошо село», — думает Арс, но в чат пишет другое.

Арс 13:26
«Я тоже соскучился»

Арс 13:27
«По всей этой движухе»

Арс 13:27
«Я буду»

========== Глава 6 ==========

Арс нервничает. Нервничает уже часов восемь кряду и не совсем понимает, как
успокоить эту тревожность.

До созвона с шоу Чесноковой остаётся буквально сорок минут. А Арс невероятно боится
облажаться и слишком сильно показать свою заинтересованность в Антоне. И уже пару
часов напряженно думает, как же можно решить его проблему.

Результатом утомительного мозгового штурма становится печенье. Два огромных мешка

печенья, которые Арсений тащит из магазина (туда он идёт в попытке проветриться и
немного отвлечься). И одна единственная смс:

Арс 18:18
«Не надевай сегодня на шоу кольцо, пожалуйста».

***

Антон не нервничает абсолютно. Он знает, что его постоянная живая мимика и

гипертрофированная эмоциональность в такие моменты помогают ему: он может выражать
свои чувства без опаски, что его обвинят в чрезмерной реакции. Она у него всегда
чрезмерная. Особенно на шутки Арса.

Кроме того, он слишком счастлив, что наконец увидит Арсения, чтобы какие-то нервы
могли помешать его предвкушению встречи. И даже это странное сообщение его не
слишком волнует: он знает, что у Арса бывают проблемы с самоконтролем. И если он,
Шаст, пусть даже и с кольцом, все ещё мог стать причиной потери этого самого
контроля, то Антона это определенно радует.

Поэтому ровно в девятнадцать ноль-ноль Шаст уже набирает Иру Чеснокову. И надеется,
что действительно не будет выглядеть в кадре слишком взбудораженным. А если и
будет, то это легко смогут списать на карантин: как тут не будоражиться, когда три
недели людей не видел.

Антон честно пытается отвечать Чесноковой «впопад». Но только увидев, что к

разговору подключается Арсений, выпадает из реальности.

Арс, по мнению Шаста, выглядит, как всегда, прекрасно.

«Очки свои нацепил. Посмотрите, какая цаца», — беззлобно думает Антон.

Но, конечно, от его взгляда не укрываются ни дëргания Арсения, ни печенье, которое

он нервно запихивает в себя, ни попытка в деланое безразличие.

Арс переживает, а это может плохо закончиться.

Ситуация усугубляется, когда пару шуток спустя становится понятно, что ни Дима, ни
Серёга подключаться не спешат.

— Подожди! Так нас в итоге будет трое?! — в глазах у Арсения крупным шрифтом
отражается слово «паника», которую он, однако, пытается выдать за неправдоподобный
восторг.

Антон всё-таки начинает переживать. Правда, не за себя, а за Арса:

— А слышали ржаку про пропуска?

— Прямо ржаку?! — Арс, кажется, даже пытается язвить.

«Арс, господи, помолчи, я же пытаюсь вытащить нас обоих из дерьма, в которое ты

окунëшь нас, если не справишься со своими эмоциями!»
Наконец-то к конференции присоединяется Дима, и фокус стервозного настроения Арса
перемещается на него:

— Димка! Сколько тебе жить осталось? Отвратительно выглядишь!

Дима, однако, даже несмотря на такое восхитительное приветствие, умудряется

сгладить ситуацию.

«Потрясающий человек!» — проносится в мыслях Антона.

Спустя какое-то время, правда, Антон начинает подозревать, что с Арсом не всё в
порядке не только из-за него самого. Арсений с Серёжей, конечно, часто стебали друг
друга, и это не мешало им оставаться лучшими друзьями, но сейчас, кажется, Арс
действительно зол на него. Хотя, может быть, Антону и кажется: Попов сейчас весь
словно натянутая струна.

И всё-таки как же сильно Шаст любит этих троих. А особенно, когда они собираются
все вместе: сразу дышать становится легче. Серёжа говорит какую-то глупость, Дима
сарказмирует, Арс кривляется: Антону можно просто громко посмеяться, не скрывая
своих истинных эмоций, и всем будет хорошо.

Шаст понимает, что слишком глубоко ушёл в свои мысли, хотя до этого активно
участвовал в диалоге. Сейчас они, кажется, выясняют, как же так вышло, что он не
подписан на Серёжу, и строят коварные планы того, как от Серёги могут отписаться и
все остальные.

— Я ни во что такое не вписываюсь! — восклицает Арс, — потому что из-за Серёгиных

эфиров все теперь думают, что у меня есть скрытая татуировка!

— А это не так? — отвечает Арсению Ира. — Покажи нам!

— Покажи нам всё тело.

«Ахаха, лол, это кто сказал?»

Антон замечает на себе обалдевший взгляд Арсения:

— Показать всё тело?..

«Ой ëб твою мать…. Реально я?!»

Но, кажется, кроме Арса его — человека «само спокойствие» — проëба никто не
замечает. Антон уже было выдыхает, но Арс решает его добить:

— В последнее время люди приходят ко мне в профиль и спрашивают две вещи. Во-
первых, что у Серёги с Шастуном... А откуда я знаю, что у них там?

«Ты типа и с Серёгой посрался, чучело? Или что это за доёбы на пустом месте?» —
Шаст уже вовсю нервничает. И даже чуточку психует.

— А, во-вторых, вот про эту татуировку.

Шаст понимает, что действительно злится и снова выпадает из диалога. Вроде Поз
рассказывает о своем канале и о том, что сейчас из-за карантина и полной отмены
всех футбольных матчей, им приходится снимать контент, который они снимать
изначально совсем не планировали. Антон включается на фразе Арсения:

— Всегда есть альтернатива!

— Да? Какая?

— Уйти на паузу.

***

Арс не уверен, что не имел в виду ничего такого. Не уверен даже в том, что не
пытается своими фразами про «Не созваниваться» и «Уйти на паузу» вывести Шастуна из
себя. В конце концов, ему просто не нравится, что так нервозно себя ведёт и палится
только он!

Шаст вон со своим «покажи нам всё тело» заставил глаз Арса задëргаться в приступе
нервного тика.

Но всё же, возможно, Арсений перебарщивает: до самого конца шоу Шаст больше почти
ничего и не говорит. Если, конечно, не считать подъëбов по поводу того, что в своих
попытках выглядеть гетеросексуалом, Арс начал выглядеть как дрочер из чат-рулетки.

Но всё равно Арс не может не улыбнуться, когда они с Шастом синхронно шутят про
альбом для рисования. Всё ещё идеальная команда.

К концу выпуска Арс видит, что Шаст действительно ушёл в себя и только выглядит
вовлечённым, давно перестав участвовать в беседе. И ему даже немножко совестно.

Так что он делает сердечко из пальцев специально для него и привлекает его
внимание:

— Шастун! Шастун-болтун — не заткнуть!

Антон улыбается, и Арсению вдруг впервые за весь этот бесконечный вечер становится
спокойно.

========== Глава 7 ==========

Антон с утра обновляет страничку кинофестиваля, на который заявился фильм «Gypsy» с

Арсением в главной роли. Шасту фильм очень понравился: атмосферно так, со смыслом.
Океан, опять же. Красиво. Так что Шаст посмотрел короткометражку раз пятнадцать. И
очень надеется, что этот фильм победит.

Когда результаты наконец объявляют и оказывается, что картина с Арсом действительно

выиграла, Антон радуется так сильно, будто это лично он там снимался. Ну или как
минимум снимал.

Кого-то причастного к фильму он, правда, действительно, снимал… В разных, знаете,

смыслах…

«Фу, Шаст! Как грубо! И как по-арсеньевски каламбуристо!» — сам себя ругает Антон.
Ему так недостаёт общения с Арсом, что он начинает похоже шутить, чтобы создать
хотя бы впечатление присутствия. Пиздец.

Немного успокоившись и выпив чашку-другую кофе (из-за того, что результаты

объявляли рано, а Шаст хотел узнать их самым первым, он не выспался), Антон решает
Арса поздравить. Ну и что, что тот вроде как поставил на это запрет. Сам же Арс ему
пару дней назад писал! Значит, и ему можно.

Так что подумав, не слишком, правда, долго, но всё же, над текстом сообщения, Шаст
отправляет Арсу следующее:
Шаст 09:24

«Арс, ты даже не представляешь, как я за тебя рад! И знаю, что у тебя будет ещё
миллион побед и наград! Ты ж актер, самый профессиональный».

Шаст 09:26

«Можешь не отвечать, я всё понимаю».

***

Арс не отвечает ни в тот день, ни на следующий, ни даже ещё через парочку. Выходит
смонтированный выпуск Бара, который Шаст смотрит с легкой опаской: но нет, его
фраза про «всё тело», кажется, действительно особо не бросается в глаза никому,
кроме Арса, который знает её подтекст.

Шастун не знает, с чем связан такой игнор со стороны Арса: то ли с тем, что он смог
добиться своего и действительно к нему, Антону, подостыл, и на его переживания и
поздравления ему всё равно, то ли с тем, что Арс, наоборот, понял, что полумеры в
их отношениях не работают и, пока он будет хотя бы немного поддерживать общение с
Антоном, он не сдвинется с мёртвой точки. Откуда и зачем Арсу надо было сдвигаться,
Шаст до сих пор не понимает. Но, находясь в отношениях с Арсом, он в целом уже
привык и к его причудам, и к желанию выглядеть «позагадочнее», и к
умопомрачительной скрытности. Так что и в этот раз решает довериться. Да, именно
решает, а не признаёт, что у него просто нет других вариантов в сложившейся
ситуации.

Так или иначе, судить о том, что происходит с Арсом, Шаст сейчас может только через
его инстаграм. Есть, конечно, вариант спросить у Димы или Серёги, например. Но с
Димой Арс вне работы практически не общается, а к Серёге неловко обращаться самому
Шасту: будучи немного «бревном» в плане чувств и намёков, Матвиенко об отношениях
своих коллег узнал самым последним, когда Арс напрямую сказал ему об этом (и Дима,
и Стас, и Оксана, и даже, кажется, Воля, который видел их только на съёмочной
площадке на тот момент уже обо всём догадались самостоятельно). И несмотря на то,
что произошло это уже довольно давно, нормально поговорить на эту тему у Шаста с
Серёжей так и не получилось, а сейчас для этого, по мнению Антона, точно не лучший
момент.

Так что Антон продолжает собирать информацию об Арсении по крупицам через его
инстаграм, стараясь нигде особо не отсвечивать, чтобы Арс случайно (или нет) его не
заблокировал.

«Психологический тест» из этого самого инстаграма Антон, кстати, проваливает:

первыми он увидел длиннющие ноги Арса в обтягивающих штанах (что было абсолютно
объяснимо), а вторым — объявление со словом «Помощь». Нужна ли помощь самому Антону
— он не знает и старается об этом не думать. Но, когда на следующий день в своих
сторис Арс начал притворяться котиком и говорить о том, что завтра он начнет лазать
по шторам, Антон начинает переживать, не нужна ли помощь Арсу.

От недостатка информации он даже шарит по страницам фотографов, с которыми обычно

работает Арсений.

«В конце концов, ну сколько он протянет ещё без фотосессии? Особенно в таком

стрессе? Вот-вот сорвется!» — решает Антон и оказывается прав, когда спустя
несколько дней видит в инстаграме одного известного фотографа посты с Арсом.

В итоге Шаст убеждается, что Арс ведёт себя странно для обычного человека, а,
значит, абсолютно нормально для самого Арса. То есть, он в хоть каком-то подобии
порядка. Не в порядке сам Шаст.
Но он держится. Честно держится, пока однажды не видит в тик-токе Серёжи Арса. Арса
в Москве. Пару дней назад Стас что-то писал о том, что им надо продуктивно
воспользоваться возникшим перерывом и, возможно, придумать какие-то новые форматы
для игры и всякое такое. Да и что в принципе им стоит поддерживать свою форму.

Шаст даже лезет перепроверить переписку и общие чаты со Стасом: вроде о срочном
сборе нигде речи не шло. То есть, Арс приехал не по работе. По крайней мере, не по
их общей работе. И не к нему, Антону, потому что тогда бы он, наверное, сообщил о
своем прибытии менее экстравагантным способом.

«Приехал и всё равно не написал?».

Шаст 22:13

«Как ты? Ответь мне, пожалуйста. Я просто хочу знать, что ты в порядке».

Арс снова не отвечает, но на следующий день в его ленте появился пост с одним
словом:

«Выносимо».

Шаст завидует: ему невыносимо.

***

Арсений понемногу выкарабкивается из ямы, в которую столкнул себя сам: какие-то

съемки с фотографами все же удаётся восстановить, и он отрывается на них по полной:
получается воплотить максимально эмоциональные и яркие образы.

Серёжа наконец-то отвечает и даже приглашает его к себе в гости.

«Когда вся эта хренотня закончится, конечно», — добавляет Серёга.

«Конечно, нет», — отвечает Арсений и идёт собирать сумку. Ему слишком одиноко, и
даже любимый Питер не спасает. Ему нужен его друг и его дурацкие приколы.

Особенно, когда его поздравляет Шаст. Самый первый умудрился. Арсу правда приятно.
И игнорирование даётся ему с каждым днём всё тяжелее.

После второго сообщения Шаста Арс понимает, что тот знает, что он в Москве. И можно
представить, что он чувствует по этому поводу. Снова промолчать в ответ Арс не
может и отправляет на публикацию пост: Арсу тоже тяжело, может, Шасту от этого
станет легче?

Кратковременная вылазка к Серёже помогает: Арс наконец понимает, что его друг всё
ещё им остаётся, пусть ему пока и тяжело осознать всё происходящее.

Пока они стараются обходить эту тему, но Арс знает, что однажды они всё обсудят.
Сейчас ему нужно было просто отвлечься и повеселиться (главное, что не повеситься),
и это им удалось на славу.

Арс возвращается в Питер с открывшимся вторым дыханием. Всё-таки ему становится

легче. Медленно, но верно. И он в очередной раз убеждается в правильности своего
решения: сначала он избавится от болезненной зависимости от Антона, а уже потом
будет принимать серьёзные решения.

За Антона, правда, всё ещё больно. Арс знает, что Шаст, в силу своего возраста и во
многом неопытности, не понимает, в чём дело. Поэтому иногда Арс делает посты
специально для него. Не то чтобы какие-то утешающие. Просто посты с тем самым
двойным дном, чтобы Шаст знал, что Арс о нём думает, хоть и ведет себя, как
наверняка думает сейчас Антон, как та ещё сука.

«Играем в прятки», — пишет он.

«Кто-то думает, что секс отстой, и это очень грустно».

«Слишком много на себя взял».

Шаст молчит. Может быть, не понимает, не слышит адресованных ему посланий. Может
быть, отчаялся получить ответ.

Арс 23:23 *общий чат*

«Стас, я придумал новую игру. Будет называться «Без чувств». Я молчу, Шаст не
слышит».

Стас 23:30

«Арс, ты бухой? В чём смысл игры?»

Арс 23:32

«Детали я обдумаю позже».

========== Глава 8 ==========

Шаст 02:48 *общий чат*

«Если Арс заклеит себе рот черным блестящим скотчем, я согласен»

Поз 02:50

«И из-за этого извращенца я проснулся в три часа ночи? Шаст, ты, блять, в курсе,
что пишешь это в общий чат? Ёбаный пиздец»

***

Шаст, вопреки мнению того же Димы, был не такой уж и тупичкой (эта должность вообще
пожизненно занята Арсом с лёгкой руки Паши). И какие-то причинно-следственные связи
у него имеются. Поэтому к встрече с Арсом он решает подготовиться и как-то сгладить
конфликт, разговаривать напрямую о котором он всё ещё не хочет.

Он решает сделать для Арса свой мерч. Арс же ему свой посвящал? Посвящал, при этом
столько раз, что в «Уберите рыбу» можно было сделать целую линию одежды, состоящую
только из Шаста.

Этот бренд Антон любит нежной любовью. Хотя бы за то, что каждый раз начинает от
души смеяться, когда Арс говорит, что абсолютно не ревнует его к Кузнецовой. Но при
этом «Уберите рыбу» появился практически одновременно с появлением у Шаста девушки,
которую подруги ласково называли «Шпротой». Антон так и не смог добиться от Арса
прямого признания, но, откровенно говоря, оно ему и не нужно.

Таким образом, Шаст считает себя полностью в праве сделать хотя бы одну конкретную
толстовку из своего мерча лично для Арса.

Пребывая в прекрасном расположении духа от того, что утром Стас сообщает, что они
должны собраться в течение недели и понять, как они хотят воспользоваться
появившимся перерывом от съёмок, а значит, больше у Арса не получится «играть в
прятки», Шаст набирает менеджера, который отвечает за разработку мерча.

— Привет, это Шаст! Что у нас там по мерчу? За пару дней сможешь сделать ещё
парочку толстовок?

— М-м-м, ну да, сможем. А нашивки какие? Для всех импровизаторов сделать? Уже
запускаем рекламную кампанию, думаешь?

— Да. Сделай для всех. Для Арса, Серёги и Поза, да.

— А Стас что думает по этому поводу?

— А что Стас может думать по поводу хорошей рекламы? Всё схвачено, не парься, —
Антона выбешивает и сам вопрос, и то, что в текущей ситуации этот вопрос был
абсолютно логичным. Он действительно сам не отвечает даже за этот мерч. По сути, он
даже и не его, а ютуб-шоу «Контакты». Но для улаживания или хотя бы для сглаживания
сложившейся у них с Арсом проблемы это должно сгодиться.

В уже чуть более подавленном настроении Шаст вспоминает, что так и не посмотрел
вышедший пару дней назад выпуск «Зарядки с Ляйсан», в котором он и, как он потом
узнал, Арс приняли участие. Сам он там, конечно, отлично изображает абсолютно
негнущееся полено, так что, настроившись на «поржать», включает выпуск.

Разочарование встречает его практически сразу же: Антону, конечно, в целом было всё
равно на свой внешний вид, но в момент, когда он включает выпуск, он думает, что
Арс тоже наверняка посмотрит его. А он тут такой… небритый и максимально
деревянный.

Однако долго переживать Антону не приходится, поскольку на экране появляется

Арсений.

«Вот уж кто точно подготовился», — думает Шаст. И сглатывает.

Вечер становится всё более интригующим.

«Очень красивая интеллигентная санкт-петербургская графская ножка», — говорит Паша,

и Антон с ним очень сильно согласен.

«Какие же блядские лосины, боже, Арс. Это же издевательство».

«Я в шортиках, — отвечал Паше Арс, — так что моего маленького графика вы не

увидите».

Шасту становится плохорошо.

Арс тем временем показывает чудеса своей растяжки.

«Арс, как ты такой растянутый?» — то ли в шутку, то ли всерьёз интересуется Паша. У

Антона для него есть несколько ответов, но он бы в любом случае предпочёл оставить
их при себе.

Антон понимает, что пролистывает отрывки с собой, отчаянно надеясь, что Арс на
одной стойке не остановится. Арсений не подводит. Он вещает что-то про волосы, про
идеи, и так потрясающе гнётся, что у Шаста нет никаких сил не представлять свои
руки на этом восхитительно гибком теле. Он уже даже не пытается слушать. Вся его
сила воли сейчас сконцентрирована ниже пояса в попытках не возбудиться: на этом
видео всё ещё присутствуют Паша и Ляся (и какие-то бомжики из мемов), которым ему
ещё в глаза смотреть. А Шаст просто не сможет, если подрочит на видео с ними в
главных ролях. Да и бомжиков в свою «коллекцию» добавлять не хотелось.

На фразе Паши: «Арсений, у меня к тебе вопрос — кто к вам приезжает смазывать
бедренные связки?» — Шаст не выдерживает и выключает видео.

Со дня на день у Антона намечается личная встреча с Арсением. И он очень надеется,

что Арс не возьмёт с собой в Москву эти лосины. Иначе сложность жизни Антона начнёт
возрастать по экспоненте.

***

Шаст категорически не прав, думая, что лосины — его главный враг. Он может себе это
простить: он тогда даже не подозревал, что у Арса хватит совести реально найти и
притащить с собой чёрный широкий блестящий скотч и заклеить себе рот. И дополнить
все это белоснежной рубашкой и галстуком-бабочкой. Кажется, он действительно
придумал неплохую игру, в которую им предстоит попробовать сыграть прямо сейчас.

Антон в своей голове уже двадцать минут играет в игру «не убей своего любовника за
то, что он бессовестная мразота».

— Шаст! Отомри! Ну хоть ты скажи, что Арс выглядит как порно-звезда и в таком виде
его на сцену выпускать нельзя! — тараторит Серёга. — Он же просто воплотил все свои
сексуальные фантазии в этом «образе», ептыж.

— Серёг, посмотри на Шаста, который сейчас зальёт всю твою квартиру слюнями, и
подумай ещё раз, чьи там фантазии воплощает Арс, — возражает — «человек, как всегда
прямо в цель» — Дима.

— Я, конечно, всё понимаю, но можно хотя бы не при мне?! — взрывается Стас,

который, судя по всему, находится на распутье: игру Попов действительно придумал
презабавную, но слова Серёжи были стопроцентным попаданием. А надеяться на то, что
Арс согласится сменить «костюмчик», не приходится.

В конце концов, Стас решает, что для начала стоит убедиться, что эта игра в
буквальном смысле стоит свеч.

— Шаст, надевай наушники. Серёга, найдешь пару шарфов, чтобы вам с Димой глаза
завязать? В любом случае сначала надо попробовать.

***

Пробуют. По мнению Шаста, получается просто ужасно: он так сильно залипает и тупит,
что Серёжа и Дима успевают догадаться в десять раз быстрее, чем он, имея в наличии
только его слова. Но Стасу, кажется, нравится невероятно:

— Шаст, ну ты и тупичка, господи! Но смешно было до хрипа, хоть ты этого и не

слышал.

Дима и Серёжа тоже выглядят невероятно весёлыми. Арс уже куда-то смотался из
комнаты — кажется, сказавшись невероятно уставшим: «Отвык от поездов, знаете».

Антон слышит, как щёлкает входная дверь: судя по всему, Арс собирается свалить по-
английски. Шаст бежит (нет, конечно, он же не школьница влюблённая: он просто
быстро идёт. Очень быстро) к выходу.

— Арс? Ты куда на ночь глядя? — Шаст успевает схватить Арса за запястье. И

отмечает, что тот так сильно спешил, что даже не стал переодеваться: так и остался
в «рубашке официанта».
— В отель, куда же ещё. Вы все давно не виделись, так что, полагаю, в квартире
Серёги тихо не станет ещё долго. А я, знаешь, подустал. Голова болит, — Арс
отвечает так подробно, что Шаст даже на секунду сомневается: может, не врёт?

— Можно я с тобой? Тоже устал, — Антон честно надеется, что не выглядит сейчас, как
пёс, который хочет, чтобы его взяли на прогулку.

— Антон… — Арс вздыхает уж слишком многозначительно.

— Я… Ничего не будет. Я просто… У меня кое-что есть для тебя. Но не хотелось бы…
при всех.

— Я правда устал, Шаст. И сил, чтобы с тобой спорить у меня тоже нет. Хочешь —
поехали. Только у тебя пятнадцать секунд на сборы: меня такси уже заждалось.

— Тогда я готов. С утра почищу зубы твоей щеткой.

Арс кривит страшную моську, но, кажется, действительно слишком устал, даже чтобы
возмущаться.

— Вы не охренели? Вы реально собрались вместе уехать в отель?! — где-то за спиной

доносится голос Стаса.

***

Арс знает, что не стоило так легко вестись. Он может говорить самому себе всё что
угодно, но сам факт того, что он действительно приволок с собой из Питера этот
злосчастный порнушный скотч, уже выдаёт его с потрохами: он устроил для Шаста целое
шоу. Откровенно говоря, он ещё два месяца назад знал, что так будет. Что стоит им
только встретиться, и все его принципы снова полетят к чёрту. Но так сильно
нервничал до и во время встречи, что сейчас действительно чувствует себя
полумертвым и не способным на эмоции.

Так он думает, пока это длинное создание не укладывает голову ему на плечо прямо в
такси. А потом, заныв «Арс, ты слишком короткий, неудобно», падает ему на коленки.
Всё это может плохо («Да ладно, Арс, очень даже хорошо! Уж себе-то не ври!»)
кончиться.

***

Они наконец добираются до отеля и оказываются наедине. Впервые за чёрт знает

сколько времени.

— Прости, я... Мне нужно прийти в себя хотя бы немного. Так что я в душ, а ты
располагайся.

Антон сидит в одиночестве целых полчаса, а затем Арс выходит к нему: весь мокрый и
взъерошенный, но всё ещё почему-то в той же самой рубашке и штанах. Шаст удивлённо
вскидывает бровь:

— Забыл вещи у Серёжи. Он утром обещал привезти. Это не было бы проблемой, если бы
я был в номере один. Но при тебе сейчас я как-то не решился выйти голым, извини.

Шаст зависает.

— Ну? Что там у тебя? Или ты коварно обманул меня, только чтобы двадцать минут
полежать на моих коленках?
— Держи, — Шаст протягивает ему толстовку с инициалами.

— Это что это? — Арс выглядит удивлённым.

— Мерч. Мой. Для тебя. Первый экземпляр, не считая моего личного худака, — теперь
Антон абсолютно уверен, что выглядит как побитая собака, которая надеется, что её
приютят.

Арс начинает выглядеть ещё более удивлённо.

— Шаст. Мне очень сильно приятно. Но ты же не думаешь, что я дам тебе за худак?
Скажи, что не думаешь!

— Нет, Арс. Я так не думаю. Я думаю, что обещал тебе, что у нас сегодня ничего не
будет. Несмотря на то, что вчера я посмотрел выпуск «Зарядки» с тобой в главной
роли, а сегодня час был вынужден смотреть на тебя с этим блядским скотчем на губах.

— Я тебя ненавижу, — Арс прижимается губами к его губам.

Антона такое выражение ненависти устраивает полностью.

Внутри что-то мучительно трепещет, подталкивая Шаста к пропасти. Он очень сильно

хочет быть мягким, нежным, окутывающим заботой, особенно учитывая то, каким
замученным выглядит Арс.

«Господи, он же реально два месяца находился с собой наедине. Он же сам себя

умудрился заебать собственными загонами».

Шаст собирает все имеющиеся в нём ресурсы и пытается сконцентрироваться только на

поцелуях. У Арса невероятно мягкие губы и чудовищно податливый рот, и Антон своими
губами практически сминает его.

Арс всегда разный: иногда он забирает на себя всю инициативу, иногда как будто бы
только пытается перехватить её, дразня Антона, а потом отступает, иногда же он
сдаётся без боя. Сегодня последний вариант: Арс готов отдавать. Шаст готов забрать
себе этого мужчину целиком. Он то углубляет их поцелуй до предела, хозяйничая своим
языком во рту у Арсения, то меняет тактику, начиная легонько покусывать чужие губы,
иногда проводя по ним языком. Арс отвечает на всё, начиная то задыхаться, то
бессовестно стонать в поцелуй.

Когда Арс недвусмысленно прижимается к Шасту бедрами, а руками забирается ему под
футболку, Антон отстраняется:

— Если ты так продолжишь, я могу не сдержать своё обещание, — Антон и сам

удивляется, каким низким стал его голос.

— То есть, сейчас ты ещё можешь остановиться? — у Арса уже расстёгнуты верхние

пуговицы на рубашке, волосы и чёлка в особенности — все растрепались, губы
покраснели и вспухли, а зрачки перекрыли собой радужку.

Это был не вопрос. Это была провокация.

Шаст ощущает, как вся накопленная в нём за два месяца страсть сейчас утопит нахрен
всю нежность, которую он планировал продемонстрировать. Всё-таки скотч был лишним.

Антон подхватывает Арса на руки и падает вместе с ним на кровать, прижимая того к
постели своим весом.
Он решает, что ещё недостаточно нацеловался на сегодня, так что снова приникает к
губам Арса, на этот раз не пытаясь нежничать. Арсений напрашивается на грубость.
Антон, уже не стесняясь, больно кусается, втягивает в себя язык Арса и не обращает
внимания на возмущения, которые изредка прерывают стоны.

Тем временем его руки уже живут отдельной жизнью: он снимает с Арса рубашку одним
резким движением. Антон честно извинится завтра, если только Арсений скажет, что он
был против.

Он гладит поджарое тело Арса, вспоминая, как ещё вчера смотрел на него на ютубе и
страдал от того, каким он был недосягаемым.

Достаточно наигравшись с губами, он тянется своим ртом к шее. Арс не любит засосы:
«Потому что их видно», но он практически никогда не носит футболки, которые
открывают хотя бы ключицу. Так что сегодня Шаст решает не сдерживаться и втягивает
в себя тонкую, почти прозрачную кожу, на которой так легко оставить следы.

Арс стонет в голос.

У Шаста отказывают последние тормоза.

Он продолжает медленно продвигаться вниз, тихонько покусывая соски, пока они не

встают колом. Как, собственно, и кое-что пониже.

Шаст протягивает свои руки вниз в попытке стянуть с Арса штаны. И удивлённо охает,
когда понимает, что белья под ними нет.

— Объяснишься?

— Я же сказал, забыл вещи у Серёги. В том числе, а-а-а-а-амгн, — Арс захлëбывается

в собственном стоне, — в том числе трусы, боже. Может быть, ты ускоришься?!

— С чего бы? — Шаст и не думает прекращать гладить Арса по внутренней стороне

бедра, покусывая при этом кожу на тазовой косточке.

— С того, что я сейчас закончусь от желания прямо здесь и сейчас?

— М-м-м-м-м-м-м, то есть ты хочешь, чтобы я тебя пожалел?

Арс начинает понимать, к чему клонит Шаст, и нервно сглатывает.

— А тебе напомнить, как ты пожалел сегодня меня? Человека, у которого больше двух
месяцев не было секса, придя на встречу со скотчем в сумке? Не жди пощады, Арс.

Арс вжимается в постель и жалобно стонет. Не факт, что от удовольствия, хотя Антон
продолжает стараться.

— К тому же, ты же не растянут.

Антон чувствует кожей, как температура в комнате становится выше. Кажется, Арс
краснеет всем телом. Почему-то все эти интимные штуки всё ещё смущают его
невероятно.

Антон решает, что пора заканчивать со словами, и берёт член Арса в рот.

Арсений дрожит в его руках. Чувствительный до одури.

Антон замечает, как Арс слегка хмурится, когда по его телу случайно скользит его
футболка: он сам так и не разделся. Решив исправить это недоразумение, Антон
стаскивает с себя футболку и тянется снимать штаны, когда вспоминает, что в них
лежат презервативы и смазка. Вытаскивает их из кармана и бросает рядом на постель.
А затем выхватывает заинтересованный взгляд Арса:

— Объяснишься? Ты же че-то там обещал?

— Это была подстраховка.

Шаст думает не углубляться в эту тему и вернуть Арса в полубессознательное

состояние, снова начиная облизывать его член. Арс ведётся мгновенно и снова
начинает издавать только нечленораздельные («Здесь мог бы быть ваш каламбур»)
звуки.

Решив, что он уже достаточно медлил, и, в конце концов, сам он тоже далеко не
железный, Шаст выдавливает немного смазки себе на пальцы и уже хочет приставить их
к промежности Арса, как тот неожиданно против:

— Стой.

— Что-то не так?

— Нет, всё отлично, но ты что-то там говорил про два месяца без секса и про то, что
терпишь со вчерашнего дня. А я просто умру, если после получаса прелюдии ты кончишь
за две минуты.

— И ты предлагаешь?..

— И я предлагаю тебе отсосать. Кончишь сейчас, а пока будешь меня растягивать, уже
будешь готов ко второму раунду. Возражения не принимаются, — Арс выглядит
возбуждённым примерно до предела.

Не то чтобы Шаст всерьёз планирует возражать. И не то чтобы Арс делает это как-то
редко: нет, просто обычно инициатором близости всё-таки является Антон, и по ходу
дела отсос как-то не ложится.

Арс выбирается из-под Антона и сам укладывает его на лопатки. Очевидно, два месяца
секса не было и у него.

Он тороплив, немного даже суетлив и напорист невероятно. Не разменивается на

предварительные ласки, а просто сразу берёт член Шаста до самой глотки. Даже самому
Шасту его стоны кажутся жалкими, почти отчаянными.

Арс настроен очень серьёзно: он предлагает поиметь себя в глотку. В какой-то момент
Шаст осознаёт, что Арс умудряется полностью держать его член во рту, а языком
легонько касаться яичек.

Тормоза Антона съëбываются окончательно, поэтому он решает воспользоваться щедрым

предложением Арсения и, прихватив рукой его затылок, начинает жёстко толкаться до
упора. Арс полностью расслабляет горло, позволяя вытрахать из себя всё лишнее.
Антон понимает, что он уже на пределе, и убирает руку с головы Арса, чтобы тот мог
отстраниться. Антон предупреждающе стонет выше и сильнее. Арсений обхватывает
руками его за бёдра и с силой прижимает к себе. Шаст кончает на особо громком
стоне.

Немного придя в себя, он подтаскивает Арса к себе и уже хочет приникнуть к его
губам, когда видит, что у того в уголках глаз мокро.

— Ты плакал? Откуда слёзы?

— Нет, просто немного переоценил свои возможности. Точнее, возможности своего
горла.

Шаст звонко смеётся, а затем всё же утаскивает Арсения в поцелуй. Своя сперма ему
на вкус абсолютно не нравится: горькая, густая. У Арса она гораздо легче и как
будто даже... слаще?

Антон чувствует, что Арс, не прекращая поцелуй, начинает весьма недвусмысленно

тыкаться в его бёдра своим стоящим колом членом, намекая, что его «проблема» всё
ещё не решена.

Шаст приподнимается и резко меняет их местами, вновь укладывая Арса на постель. В

этот раз у него уже нет ни сил, ни желания не торопиться. Тем более, что Арс
выглядит как блядское произведение искусства: такой возбуждённый, с чёрными
глазами, уже весь взмокший, с невероятно красными опухшими губами. Антон кончил
меньше пяти минут назад, но морально уже готов ко второму раунду. Остаётся
подготовить Арса.

Вновь найдя на кровати смазку, Антон подтаскивает к себе Арса, а затем

переворачивает его (кажется, у Арса совсем не осталось сил, он стал тряпичной
куклой в руках Антона и готов позволить сделать с собой всё, что угодно), поставив
на четвереньки.

Антон знает все преимущества своего длинного и большого языка. И надеется, что и
Арс про них не забыл. Он раздвигает его ягодицы руками, давая себе возможность
добраться до промежности, и мажет языком по входу, сразу же ввинчиваясь в него.

Шаст продолжает свои ласки, чередуя медленные широкие мазки по всей промежности с
короткими быстрыми прикосновениями ко входу. Арсений уже не стонет, он, кажется,
скулит, не приходя в сознание.

Шаст подключает к ласкам свои пальцы, обливая их смазкой, чтобы хотя бы немного
ускорить процесс.

И очень сильно удивляется, когда один палец проникает в тело Арса без
сопротивления.

— Только не говори мне, что ты дрочил в душе, пока я здесь ждал тебя?

Кажется, Арс не слышит его. Или пытается сделать вид.

—Арсений, — Шаст легко шлëпает его по заднице, — отвечай.

— Я… Я надеялся, что так смогу себя контролировать рядом с тобой.

— Какой же ты пиздун, Арс… Какой же ты, боже, — Антон смеётся низким хриплым
голосом.

Он понимает, что его собственный член уже снова в полной боевой готовности и не
простит своему хозяину ещё хотя бы минуту промедления.

Антон на пробу входит в Арса двумя пальцами, продолжая обильно использовать смазку:
сопротивления практически не возникает. Три пальца проникают уже с трудом, но Арс,
кажется, настолько доведён, что насаживается на них, игнорируя любые попытки Шаста
его остановить.

Шаст сжаливается и над собой, и над Арсом и приставляет головку ко входу,

предварительно натянув на член презерватив. Арсений мгновенно отклоняется назад,
надеясь почувствовать хотя бы прикосновение. Антон сжимает его бёдра и медленно
насаживает на себя.

Это настолько неправдоподобно хорошо, что Шаст готов сойти с ума от восторга. Арс
уходит в несознанку и прекращает даже стонать, только шепчет периодически его имя и
просит: «Быстрее, пожалуйста, Антон, быстрее, господи боже, возьми меня,
пожалуйста, пожалуйста, Шаст».

Антон начинает двигаться, постепенно разгоняясь. Всё-таки как же прав был Арс,
когда решил сначала сделать ему минет: даже сейчас Антон уже чувствует
зарождающийся глубоко внутри оргазм.

Он продолжает трахать Арса, сжимая его бёдра, насаживая на себя максимально глубоко
и периодически меняя угол вхождения. В какой-то момент Арс стонет так резко и
отрывисто, что Антон понимает: нужный угол найден. Не ослабляя силу толчков, Шаст
жёстко перехватывает Арса за талию, приподнимая и прижимая его торс к себе, а затем
другой рукой обхватывает член Арса и доводит того до исступления.

Арса хватает меньше, чем на минуту, а после он беспомощно стонет неестественно

высоко и кончает, весь как будто сжавшись в руках Антона.

Оргазм Арса буквально тащит за собой и Антона: резкие сокращения мышц внутри его
тела швыряют Антона вслед за Арсом, и он кончает второй раз.

Антон осторожно выходит из Арса, снимая презерватив и бросая его рядом с кроватью:
у него точно нет никаких сил встать с постели. Он подтаскивает к себе Арса и
разворачивает того лицом к себе.

— Как ты?

Арс ничего не отвечает, только ласково прижимается к его губам своими и отрубается.

========== Глава 9 ==========

Арс очень не хочет просыпаться: ему так тепло и уютно, как не было уже давно. Но
продолжать игнорировать разрывающийся от звонка телефон уже просто невозможно. Арс
выползает из-под руки Шаста, которого, по ощущениям, сейчас нельзя разбудить даже
пушкой, и шарится по кровати в поисках мобильного.

— Да? — поиски наконец венчаются успехом, и Арс с неудовольствием замечает, что

сейчас только семь часов утра.

— Арс, ты там живой, блин?! Я уже двадцать минут на ресепшене тусуюсь. Ну и вредная
здесь тётка работает, я тебе скажу: так и не сказала мне, в каком номере ты
остановился. Давай уже явки-пароли, закину тебе вещи, и я погнал, у меня дела
вообще-то.

Мозг ещё заспанного Арсения принимать такой поток информации отказывается

категорически, поэтому более-менее ухватить смысл Арсу удаётся только к последнему
предложению:

— Семьсот восьмой.

— Жди, спящая красавица, я поднимаюсь!

Арс обалдело приседает на постель и нашаривает на тумбочке жевательную резинку:

судя по спешке Серёги, до того, как он ворвётся в номер, он не успеет даже зубы
почистить.
Спустя всего секунд тридцать в дверь навязчиво стучат. Всё ещё подвисающий Попов
поднимается с постели, накидывает на себя местный халат и идёт открывать.

— Доброе утр…. Воу. Выглядишь как Шастуновская мишень для изнасилования, если тебе
интересно.

— Прости, что?

— В зеркало себя видел, говорю? Ты так только Стасу на глаза не показывайся, а то

он последние волосы на башке потеряет, — Серёжа беззастенчиво ржёт на весь коридор.
— Ладно-ладно, я так понимаю, в номер ты меня не пустишь, так что вот, держи,
герой-любовник, — Матвиенко втюхивает Арсу сумку с его вещами. — И, ну я не знаю,
мазь какую-нибудь купи, что ли. Всё, чао! — Серёжа вновь бессовестно громко хохочет
и почти вприпрыжку отправляется к лифту.

Арс закрывает за ним дверь и судорожно прислоняется к ней спиной. Судя по реакции
Серёжи, прежде чем смотреться в зеркало, ему стоит морально подготовиться. Медленно
отсчитав у себя в голове от одного до десяти и обратно, Арс всё же тащится к
зеркалу.

Видок потрясающий: у Арсения губы такие, что позавидовала бы любая инстаграм-дива,

да и в целом не нужно быть экспертом, чтобы понять, что этой ночью у Арса был секс.
Но стоит отметить, что на доступной взгляду коже (Арсу честно страшно снимать халат
и смотреть, что там, блин, под ним) засосов не наблюдается.

«Это сколько мы вчера сосались, Шастун, что у меня теперь не губы, а свисток, еб
твою мать?»

Арс все-таки решился и снял халат.

Да, он готов признать, что действительно выглядит как жертва, мать его,
изнасилования: кроме следов засосов на его теле так же красуются и просто синяки —
кажется, Шаст немного перестарался, когда прижимал к себе его бедра.

«И когда кусал за соски, и, кажется, даже когда схватил за задницу…»

Арс вновь оглядывает себя с ног до головы, а потом смеётся. Звонко, на всю комнату.
Он вдруг понимает, что ему неважно, как он сейчас выглядит, ему вчера было безумно
хорошо, а сегодня может быть ещё лучше, потому что там, в соседней комнате, у него
в постели лежит самый желанный для него человек на свете. И Стасу придётся как-то
пережить его засосы.

Только сейчас при повторном «осмотре» Арс осознаёт, что, хоть он толком и не
помнит, как вчера заснул, он абсолютно уверен, что до душа он не добрался. Но
никаких намёков на мерзкую корку застывшей спермы он на себе не обнаруживает.
Значит ли это, что Шаст умудрился позаботиться об уже заснувшем Арсе и обтереть
его, пока он был в бессознанке? Где-то внутри под рёбрами внезапно становится очень
и очень тепло.

Арсений возвращается в постель и сворачивается клубочком у Шаста под боком.

Тревожную мысль, которая твердит: «Ты с самого начала знал, что так будет, и
знаешь, чем теперь всё закончится», он задвигает в самый дальний ящик своего
сознания. Да, он знает, но, кажется, он как-то предполагал, что у них может быть
ещё и целый год спокойной жизни. Сейчас он может думать только о том, что он всего
лишь человек, который физически не может отказаться от того, кого он любит
настолько сильно, даже ради их будущего. В конце концов, он мог ошибаться.

***
Новое пробуждение выходит сильно приятнее предыдущего. Шаст абсолютно точно вышел
из своей сонной комы и тыкается в шею Арса губами то ли от переполняющих чувств, то
ли в попытке разбудить.

— Мяу, — подаёт голос Арс.

— Арс, — дурацкие бабочки внутри Арсения снова трепыхаются от этого ужасного

шастовского тона.

— М-м? — Арсений не решается открыть глаза: хватит с него пока впечатлений.

— Я вчера, кажется, перестарался. Ты как всегда невероятно красивый, но в зеркало
сегодня смотреть не стоит, — Антон звучит действительно виновато.

— Я уже, — Арс старательно сдерживает улыбку. — Более того, меня в таком виде уже
даже Серёга видел. Сказал, что я выгляжу как жертва изнасилования, и чтобы на глаза
Стасу я в таком виде не показывался.

— А тогда почему я всё ещё жив? — Антон мягко прикусывает Арсу мочку уха, а руками
сильнее прижимает его к себе.

— Потому что я — всепрощающий дурень, и я сейчас не про засосы, — Арсений

заглядывает Шасту в глаза, надеясь, что тот поймёт, насколько тяжело ему каждый раз
даётся такое решение.

— Ты меня простил? Ты уверен?

— Шаст, я не могу простить человека, который даже не просил этого самого прощения,
— Арс впервые говорит так прямо, но во взгляде Антона ничего не меняется, а жаль.
Арсений вздыхает. — Но да, я думаю, что мы сможем с этим работать.

Антон обезоруживающе зарывается носом в волосы Арса, максимально вжимая его в себя.

— Я так скучал, ты себе даже не представляешь, — Арсений не уверен, что он это

слышит, а не чувствует кожей, потому что Антон шепчет это прямо в его макушку.

— О нет, я видел своё отражение, так что я прекрасно представляю! — Арсений наконец
позволяет себе рассмеяться. Шаст подхватывает его настроение и смеётся так же легко
и тепло. А потом резко приподнимается над кроватью, подминая под себя ошалевшего
Арса:

— Нет, я серьезно, ты себе даже не представляешь. Если ты думаешь, что это — всё,
то мы с тобой действительно долго не виделись, — Антон лучезарно улыбается, но Арсу
почему-то становится страшновато.

***

Сутки спустя, когда Стас вновь объявляет «общий сбор», Арс почти что ему
благодарен.

«Говорила мне мама, не связывайся с малолетками!» — в шутку возмущается Арсений

внутри себя.

Шаст же ощущает себя настолько счастливым, что не способен замечать чьих-то

недовольных ворчаний. Он искренне считает, что сделать его ещё более довольным
просто невозможно, пока не видит, как Арс натягивает на себя его мерч.

— Оу, тебе идёт, — Антон не врёт: он вообще считает, что Арсению идёт всё.
— Не обольщайся: это просто самая теплая кофта из всех имеющихся, а там что-то
похолодало. Не надейся, что я как влюбленная нищенка буду таскаться в твоей
толстовке по поводу и без, — а вот Арсений врёт безбожно.

— Как скажешь, — испортить сегодня настроение Антону поистине невозможно.

========== Глава 10 ==========

Арс страдает, но его неимоверно радует, что он страдает меньше всех из

присутствующих, кроме разве что Серёжи: никто из ребят не рвётся записывать видео в
тик-ток, но Стас говорит: «Надо», так что они уже пару часов выбирают, какие из
трендов бесят их меньше всех.

Ещё в офисе они по-быстрому записывают «Я могу вот так, ВАУ», чтобы заявить миру о
том, что у Импровизации теперь есть свой тик-ток аккаунт, а сейчас они вновь
заваливаются в квартиру к Серёже и в куда более уютной атмосфере пытаются что-
нибудь придумать.

Антон, кажется, страдает сильнее всех: ему нужно «секси мяукнуть», а он резко
утрачивает все свои актерские способности и орёт, что не может он «секси». Арс с
ним категорически не согласен. Для него сейчас Антон в своем супер-оверсайз худи, с
лохматыми отросшими волосами очень даже секси.

Арс аккуратно сползает по своему креслу и дотягивается своей ногой до лодыжки

Шаста. И делает «тык».

Шаст удивленно вскидывает брови и смотрит на него. Больше, кажется, никто ничего не
замечает. Арс продолжает гладить Антона, и, пользуясь «прикрытием» стола,
забирается все выше. Шастун, правда, сверлит его взглядом, так что Арс «смущëнно»
опускает взгляд и прикусывает губу.

Антон ловит Арса за лодыжку в районе внутренней поверхности своего бедра. Мягко
гладит по косточке и тихонько отталкивает ногу от себя, а затем встаёт и с нервным:
«Я курить», вылетает из квартиры.

— А я пойду свежим воздухом подышу, —собирается Арс.

— Свежим прокуренным, я так понимаю? — не сдерживается Дима.

Арс находит Шаста на открытой лоджии между этажами, где тот, кажется, курит уже
даже не вторую. Арсений подходит сзади и мягко обнимает его за талию, утыкаясь лбом
в плечо.

— Ты что творишь, чудище? — Антон не выглядит злым, разве что немного смущëнным.

— Я бы сказал, что вредничаю, но, на самом деле, просто хотел напомнить тебе, какой
ты на самом деле «секси», а то ты что-то заскромничал.

— Арс. Ты дурак, — Арсению кажется, или Шаст действительно краснеет?

«И это тот же самый человек, который сутки не выпускал меня из постели? Серьёзно?
Ну что за чудо».

— Поцелуй меня, — вдруг просит Арс, потому что Антон и вправду для него самый
красивый, а его губы и вовсе произведение искусства.

— А если Стас?
— То он не удивится. Он в курсе, если ты забыл.

— Я со вкусом нервно скуренной сигареты, имей в виду, — усмехается Антон и уже

отбрасывает сигарету.

— Я тебя удивлю, но ты такой двадцать четыре на семь, а не только сейчас, — Арс

откровенно веселится. Его забавляют такие резкие перепады в поведении Антона:
разгон от лучшего любовника до «я ещё девственник» за три часа — это, конечно,
интересно.

— Ой, завали, — Антон веселья не оценивает, но наконец затыкает Арса.

Антон и вправду со вкусом сигарет. Однако Арс уже привык, так что даже наслаждается
этой гремучей смесью вкусов и запахов. Он не хотел сейчас страсти, да и возбуждение
сейчас будет ни к месту: он просто хочет Шаста утешить, успокоить, привести в
чувства и действительно напомнить, насколько же тот сексуальный. И, кажется, Антон
его настроение поддерживает. Поэтому они целуются медленно, чувственно, почти
нежно. Но всё равно умудряются потеряться во времени.

***

Серёже сложно. Он никогда не был ярым гомофобом, более того, он ещё со времён
театра подозревает у Арса некоторые наклонности, хотя тогда у того были жена и
ребенок. Однако одно дело — подозревать, и совсем другое — знать, тем более
наблюдать за развитием отношений Арса с их общим коллегой. Серёжа, в целом, в
любовь уже давно не верит и считает, что все любовные истории заканчиваются
разочарованиями. И...в этом ключе Арса немного осуждает, поскольку думает, что эта
игра не стоит свеч: на кону стоит их общий проект.

Более того, он всё ещё думает, что из Арса и Антона пара сильно так себе. Да, он
понимает, что, вероятно, он предвзят, ведь Арс ему дорог. Несмотря на то, что их
личные отношения изначально тоже завязывались сложно, Серёга искренне считает, что
Арсений Попов — человек абсолютно уникальный и прекрасный. И такой человек
заслуживает лучшего, ну или, по крайней мере, он заслуживает полного принятия себя
таким, какой он есть.

К сожалению, про Антона он такого сказать не может. Он видит, что Антон искренне
кайфует от каких-то черт характера Арса, но также видит и то, как Антон
неоднозначно смотрит на «слишком гейские» выходки Арса, на его привычку залипать у
зеркала, на постоянные поездки на фотосессии и на все эти «Я вообще-то актёр, а ещё
и дизайнер». Антон чертовски молод, а ещё Антон с левого берега Воронежа, поэтому
изначально он и вовсе на Арса волком смотрел, не понимая его непосредственности. Со
временем, видимо, Шастун разглядел за всеми графскими замашками и пафосом
настоящего Арса, но принять того полностью до сих пор не смог.

Серёже за Арсения обидно, потому что тот в любовь действительно верит. И в Антона,
кажется, безумно влюблён. Серёге, как хорошему другу, остаётся надеяться, что Шаст
все свои «приколы» перерастёт, но он тот злосчастный выпуск «Контактов» тоже
смотрел и мерзкие смешки «друзьяшек» Шаста после его «шуточки» тоже слышал.

Однако прямо сейчас, в этот самый момент, Матвиенко всего на секунду, но хочет
послать нахрен всю свою рациональность. Потому что уже несколько минут подряд он
видит одних из самых влюблённых и счастливых людей в своей жизни, которые целуются
настолько самозабвенно, что совсем не способны заметить ещё одного человека,
который остановился на входе в лоджию.

— Серый, ты чё тут? — Дима неслышно подходит и встаёт рядом с Матвиенко. —

Подглядываешь? Или завидуешь? Сжечь их на месте, кажется, не хочешь, и то ладно, —
уже тише добавляет Дима.

— Да не то чтобы… Просто не знаю, как их друг от друга оторвать. И, может быть,

самую малость завидую.

— Смотри и учись, — Дима делает шаг вперёд, выходя на свет, и приставляет ладони ко
рту, создавая импровизированный усилитель звука. — Эй, голуби! Воздухом надышались?
Погнали снимать, мы заждались уже.

Шастун испуганно отрывается от Арса, а тот переводит на ребят свой

расфокусированный взгляд и легонько вытирает рот ладонью, гаденько улыбаясь: он,
кажется, был совсем не против, чтобы их застали.

***

Они продолжают снимать видео для тик-тока ещё пару часов, а потом сдаются
окончательно и приступают к обдумыванию концепции грядущего сезона: после такого
большого перерыва хочется попробовать что-то по-настоящему новое.

Стас что-то говорит о том, что, возможно, получится раздобыть новое оборудование: а
значит, можно будет попробовать перенести в шоу игры с водой, которые ребята
практиковали у себя в театрах. Кто-то замечает, что особой популярностью пользуются
игры, в которых актёры должны что-то отгадать, поэтому с идеями для новых можно
подумать в эту сторону. Кто-то говорит, что игра, в которой что-то отгадывают
гости, давно всем приелась, так что стоит подумать ещё и об этом. Работа кипит,
головы у ребят спустя пять часов мозгового штурма — тоже. В итоге Серёга, как
гостеприимный хозяин, предлагает остаться всем у него. Стас соглашается только с
условием, что Арса с Антоном уложат в разных комнатах.

— Стас, ты нормальный? Во-первых, мы достаточно взрослые люди, чтобы держать себя в

руках, когда в одной с нами квартире спят наши друзья. Во-вторых, ты реально
думаешь, что если ты не видишь и не слышишь, как мы трахаемся, то этого не
происходит? Или что? В чём логика-то, а?! — Арс негодует и заводится с пол-оборота.

— Да ладно тебе, Арс. Ну чего ты. Поспим по разным комнатам, — Антон, к сожалению,
не понимает, что своими попытками сгладить конфликт делает только хуже.

— Серьёзно?! — гнев Арса перекидывается на Шаста. — Так, ладно, Серый, я сплю с

тобой, избавь меня от этого… От этого! — Арс забегает в комнату Серёжи и хлопает
дверью.

Стас закатывает глаза и уходит в соседнюю.

— Я, видимо, сказал что-то не то, да? — Антон стоит посреди комнаты совсем
потерянный и только беспомощно переводит взгляд с одного друга на другого.

— Не то чтобы… Но это Арс, а он всегда злой, когда уставший, ты же знаешь. Завтра

извинись и всё будет в порядке, — у Димы тоже нет сил разбираться с чужими
отношениями, так что он хватает Шаста за футболку и тащит в единственную комнату,
оставшуюся свободной.

***

Спустя минут пятнадцать Матвиенко приходит в комнату к Арсу, который к этому

моменту уже нашёл себе чистый пододеяльник, укутался в своё одеяло и злобно пыхтит
в углу кровати.

— Арс, ты же знаешь, что Стас всё это делает специально. Зачем ведёшься-то? —
Серёжа присаживается на кровать и аккуратно прикасается к плечу Арса.
— Я бы хотел ответить, что я не понимаю, почему так себя ведёт Стас, или хотя бы
что я не понимаю, почему Антон каждый раз ему поддакивает. Но я всё понимаю. И
говорить об этом пока не готов, извини, — Арс сбрасывает с себя руку и заматывается
в одеяло ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда.

Серёжа на этот финт не реагирует и пытается продолжить разговор. Ну или хотя бы

высказать одну важную мысль:

— Он расстроился, что расстроил тебя. Он же мелкий совсем, Арс, а ты с ним не

разговариваешь — просто молча обижаешься. Если ты думаешь, что он всё осознает сам,
то это ты зря.

— Ты решил в семейного психолога заделаться? Завали, Серый, говорю же: не сегодня.

— Понял-принял. Спи, злобное создание.

***

К утру Арс действительно умудряется немного успокоиться. И решает, что из-за

блядских провокаций Стаса он с Шастом ругаться не будет. Поэтому демонстративно
выходит на кухню в худаке Антона. Антон, на удивление, уже не спит: просыпаться
раньше всех точно не было в его привычках.

«Неужели так переживал, что не смог нормально спать?»

— О, Арс! Ты уже проснулся? А я вот, кофе тебе хотел сделать, но на кухне у Серёги
черт ногу сломит, — Шаст начинает смешно тараторить при виде Арсения.

— Тише-тише, подлиза, — Арс подходит вплотную и чмокает Антона в шею. — Выглядишь

крайне…так себе выглядишь, короче. Садись, я сам сделаю тебе кофе.

Спустя пару минут у Антона получается немного расслабиться, и они шутливо обсуждают
всё, что удалось вчера придумать, рассуждая о том, у каких игр больше шансов
оказаться в эфире.

Вскоре к ним присоединяются и остальные ребята: на сегодня ещё много планов. Стас
хочет рассказать о том, какую концепцию в итоге выбрали для проекта «Команд»,
съёмки которого уже были назначены на август. Показывать в основном надо Антону, но
с остальными ребятами посоветоваться тоже было не лишним. Кроме всего прочего, на
настоящий момент так и не было решено, какие команды они хотят пригласить в школу
перед съёмками: из этих ребят в итоге и должны были быть выбраны участники первого
сезона.

— Антон, ты же понимаешь, что мы с тобой и Димой теперь до конца лета будем всем
этим заниматься? Завтра будем отсматривать команды, придумывать, как в текущих
условиях ещё можно провести какие-то соревнования. Отпуск закончился.

Арс знает, что всё это неспроста было сказано в таком тоне и манере, да ещё и при
нём, но на этот раз решает промолчать.

Ребята допивают свой кофе и бегут рассаживаться по машинам. Работы впереди уйма!

========== Глава 11 ==========

Жизнь бьёт ключом. Местами гаечным и прямо по голове, но после такого долгого
периода бездействия Арс согласен даже на это.
Он остаётся в Москве, лишь разок смотавшись в Питер за вещами и на запланированную
фотосессию, хотя по «Импровизации» большая часть вопросов на данный момент уже
закрыта. Дело в том, что тут наконец-то начинают оживать все проекты, простаивавшие
последние несколько месяцев: Арс начинает ездить на кастинги, фотосессии и даже
готовиться к съёмкам в настоящем фильме! В пару проектов его действительно
утвердили, причём не на такие уж и эпизодические роли. Фильмы, правда, местами
авторские, местами некоммерческие, где-то фестивальные: в общем, вероятность того,
что на Арсения можно будет в итоге взглянуть на большом экране, пока не слишком
высока.

К тому же, у Антона действительно практически нет свободного времени, поэтому

наведываться к Арсу в Питер ему сейчас было бы очень тяжело.

На ночь у Шаста он, правда, почти не остаётся. Во-первых, там по соседству обитает
Ира, а у Арса с ней связаны слишком болезненные воспоминания. Во-вторых, Антон мог
за полчаса до приезда предупредить о том, что за ним увязался Журавлёв, Зинченко
или любой другой член креативной группы, и они будут ещё пару часов делать вид, что
Антон живёт вместе с Ирой, обдумывая идеи для нового скетч-шоу на Ютубе.

Арсений в эту историю никак не вписывается. Поэтому он приезжает к Шасту только по

приглашению, а в остальное время выбирает из отеля и квартиры Серёги по настроению.

Сегодня Шастун ещё с утра кинул сообщение, что весь день и, возможно, даже ночь,
будет «неебически занят» и «Как же я заебался, Арс. Скучаю-целую».

Так что Арс с чистой совестью берёт бутылку виски и едет к Серёге. Несмотря на то,
что сам Матвиенко алкоголь не употребляет, он обычно не против, если прибухивает
Арс, прекрасно понимая, что в трезвом состоянии тому бывает слишком тяжело
рассказывать о своих переживаниях.

— Ты же не против? — на всякий случай уточняет Арс, с порога демонстрируя Матвиенко

бутылку.

— Да нет. А что, тяжёлый будет разговор?

— Как пойдёт, Серёнь, как пойдёт. У тебя же явно ко мне какие-то вопросы наконец
появились, а я не уверен, что на все из них способен ответить. В трезвом состоянии.

— Как скажешь. А ты эту толстовку, я так понимаю, теперь не снимешь?

— …Она просто тёплая. А я мёрзну.

— Одинокими ночами? — Матвиенко смеётся. — Ладно, Арс, я уже смирился с тем, что у
тебя в глазах сердечки, можешь не краснеть и не придумывать оправдания. Пойдём в
комнату наконец.

Арс плюхается на диван, а Серёжа приносит из кухни стаканы: Арсу под виски и себе
под колу без сахара.

— Попов, чё ты весь скукоженный, будто на допрос пришёл? Не хочешь если — не будем

разговаривать. Ща я фильмец какой найду или в клуб какой сгоняем закрытый, не?

— Ой, Серёнь, хватит, не хотел бы я разговаривать — меня бы здесь не было. Просто

дай поломаться, — Арс улыбается, а Матвиенко снова смеётся.

— Ладно-ладно. Правда я всё ещё не понимаю, почему ты тут у меня тусуешься, а не у

Шаста в квартире.

Арс открывает бутылку и наливает себе чуть меньше половины стакана, предпочитая
игнорировать вопрос.

— Льда не найдётся?

— Ах, как я мог забыть, что у меня в гостях граф. Жопу свою подними и дойди до
холодоса, а то как неродной.

— Ну вы, Сергей Борисович, и хамло, — Арс уже откровенно ржёт, но за льдом в итоге
так и не идёт. — Почему я здесь, почему я здесь. Потому что у Шаста я чувствую себя
любовником на конспиративной квартире, что, вообще говоря, от правды ушло не
слишком далеко, — всё-таки вырывается из него.

— Так, вот сейчас не понял, а любовником-то почему? Я, конечно, не слишком лез во

всю эту вашу историю, но ведь с Ирой Антон не встречается?

— Сейчас не встречается.

— Но?

— Но так было не всегда.

— Арс, ты же не хочешь сказать, что..?

Арс отпивает добрую половину стакана.

— Может, сегодня не об этом? — Арс надеется, что сейчас выглядит достаточно жалко,
чтобы Матвиенко не стал настаивать. Но Серёжа иного мнения.

— А когда вы начали встречаться?

— А как это определяется? Знаешь, он ко мне с кольцом не приходил, официального

предложения не делал, — Арс чувствует, что разговор идёт не в то русло. И до
последнего не теряет надежду увернуться.

— Ну что ж, поборемся за формулировку. Когда у вас всё началось?

— В феврале восемнадцатого. Там как раз сутки спустя мы вместе «Песни» открывали, —
Арс снова тянется к бокалу.

— То есть, ты тогда с женой уже развёлся?

— Боже, Серый, конечно да! Ты за кого меня принимаешь? — Арсений искренне возмущён.
— Я понял, что надо разводиться ещё задолго до того, как хотя бы в своей голове
предположил, что мои чувства могут быть взаимными.

— И ты думал, что раз Шаст к тебе подкатил, то он с Ирой тоже уже расстался, да?

— Я вот вообще не об этом хотел разговаривать, если тебе интересно. Для такого
разговора мне одной бутылки виски будет мало.

— Ладно, всё равно мне уже достаточно, — Серёжа отпивает своей колы и смотрит на
Арса долгим взглядом. — Арс, он того стоит?

— Да. Пусть я звучу как в дешёвой мелодраме, но он стоит всего.

— Ну вот и славно, — Серёжа легко сдаётся, потому что ещё помнит, как на днях эти
двое зажимались на лоджии и влюблённо зацеловывали друг друга. — А о чём хотел
поговорить ты?
— Не знаю, я просто хотел знать, что эта тема не станет стеной между нами. Что ты
всё ещё мой друг и будешь рядом.

— Я всё ещё твой друг и буду рядом. Даже если ты не хочешь делиться со мной своей
болью.

— Ты ещё и в поэты решил заделаться? Не боль это, давно проехали уже. Но вспоминать
не хочется, — Арс опрокидывает в себя стакан с остатками виски. — Может, и вправду,
лучше фильм?

Матвиенко кивает и начинает накидывать варианты из подборок. Арс кутается в плед и

соглашается на всё.

***

На следующее утро Арс тащится в отель — отлёживаться. У Матвиенко куча дел,

связанных со строительством дома: они постоянно ищут новых людей, готовых как-то
поучаствовать в их проекте. Арс не хочет мешать и жаждет тишины. Так что он
баррикадируется у себя в номере, скачивает себе аудиокнигу и слушает её весь день,
периодически начиная дремать и надеясь, что к вечеру похмелье пройдёт окончательно,
а он сможет выбраться на прогулку.

Часов в семь вечера кто-то стучит в дверь номера. Арсений удивлён: Шаст без
предупреждений не приезжает, а кроме него и Серёги, который ещё с утра уехал за
тридевять земель, никто не знает, где он живёт.

Уже накидывая халат, он слышит, как звонит его телефон:

— Да?

— Арс, прекращай паранойить и открывай дверь.

— Да я не паранойю, а просто одеваюсь. Иду уже, балда.

Шаст продолжает монотонно стучать в дверь, пока Арсений не открывает.

— Ты чего без предупреждения?

— У нас тут рядом площадка для соревнования команд, вот только закончили, и я решил
пригнать сюрпризом. Ты ж не против?

— Я всегда за, — Арс ухватывает Антона за руку и тащит в комнату, захлопнув входную
дверь, а затем кладёт руки Шасту на плечи и, подпрыгнув, повисает у него на шее,
обхватив ногами за талию. Через секунду он уже лезет целоваться.

— Какой же ты… Боже, Арсений, я же даже руки не помыл, пусти! — Шастун пытается
спустить с себя Арса, но тот только сильнее обвивается вокруг, продолжая тыкаться в
губы и периодически начиная смеяться от щекотки.

— Ладно-ладно, мистер «я боюсь коронавируса», иди мойся, — Арс наконец опускается

на пол и уходит в комнату, освобождая Шасту проход к ванной.

Спустя минут тридцать из ванной слышится жалобное:

— Арс, а что у тебя по халатам? Или хотя бы по большим полотенцам? Смерть как не
хочу влезать обратно в джинсы.

— А зачем тебе одеваться?

— В смысле?

— Выходи так.

— Нет.

— Да.

— Арс, нет.

— Шаст, если ты продолжишь вести себя как девственник, я клянусь, я напомню тебе,
что ты им не являешься уже давно и во всех… «смыслах».

— Ты только угрожаешь.

— Серьёзно?

Арс подходит к двери и дергает за ручку: открыто. Он пару секунд наблюдает за

шокированным лицом Шаста, а затем хватает его за руку и, полностью обнаженного,
вытаскивает из ванной комнаты. Затем, всё ещё слегка потерянного Антона, Арс
подталкивает к кровати, одновременно сдёргивая с себя халат и опускаясь между
Шастовых ног.

— Эм, а ты не слишком торопишься? Арс, всё в порядке? — Антон не выглядит

напуганным, но немного встревоженным — да.

«Не сейчас, пожалуйста, давай не будем это обсуждать», — думает Арс.

— Смазку не подкинешь? Под подушкой, — Арсений вновь выбирает стратегию

игнорирования.

— Ты что задумал? — Шаст же не может игнорировать настрой Арса, но уже испытывает

скорее интерес.

— Ты против? — Арсений останавливается и поднимает на Антона взгляд.

— Мне… по сути, похуй, — Антон вздыхает и решает отпустить ситуацию. — Скорее,

удивлён инициативой.

— Ну, не драматизируй, — Арс уже сам подтаскивает к себе смазку и начинает

выцеловать внутреннюю сторону бедра. — Не так уж и редко я… Как ты сказал? Проявляю
«инициативу».

— Но обычно ты в эти моменты злой, как собака. Я что-то где-то натворил или..?

Арс немного напрягается от этих слов, потому что они не лишены смысла, но он снова
предпочитает игнорировать, правда, на этот раз уже свои мысли.

— Нет, не парься. Просто… кое-что вспомнилось, — во избежание новых вопросов Арс

открывает смазку и, выдавив её себе на пальцы, проводит ими по промежности Антона.
Тот мелко дрожит, вероятно, от перепадов температуры. — Ты же точно не против?

Шаст не против. Ему действительно никогда не были принципиальны их роли в постели,

но вот Арс в девяноста процентах случаев даже не заикался о том, чтобы быть сверху.
Ему, кажется, нравится чувствовать себя под чужим контролем, заласканным и
залюбленным со всех сторон. Арс вообще довольно сильно связывал секс с чувством
контроля. Это Антон понял после нескольких эпизодов, в которых Арс терял всякую
власть над ситуацией, а потому ему физически необходимо было взять контроль хотя бы
над чем-то. Или кем-то. В такие моменты Антон готов был полностью сдать свои
позиции. Тем более, что Арсений в такие моменты обычно был очень убедителен и
напорист. Сейчас очевидных триггеров Антон не видит, поэтому немного напрягся.

— Я не против. Просто хочу знать, что у нас всё в порядке. Это так? — на выдохе
произносит он.

— Ты задаёшь слишком много вопросов для человека, у которого через пять минут будет
секс.

— Прям через пять минут? А вот сейчас я реально напрягусь, — Шаст улыбается, но
уголок губ нервно дрожит.

— Посмотрим по ситуации, — Арс улыбается в ответ и наконец приступает к делу,

проходясь языком по промежности и спускаясь всё ниже.

Шаст стонет.

Арс всегда куда менее терпелив, чем Антон. Он не умеет сдерживаться часами (или
хотя бы получасами), доводя любовника до состояния исступления. Шаст, правда, этому
только рад. Обычно. Сейчас он все же несколько переживает за сохранность своей
пятой точки.

— Я просто тебе напомню, что у тебя член толщиной практически с моё запястье.
Просто напомню, — тяжелое дыхание Антона заполняет комнату.

— Не надо про член, а то я сейчас начну тебе рассказывать, какой красивый член у
тебя, и ты снова начнешь смущаться как девственник, — вздохи Антона становятся ещё
тяжелее. — А, тебе и этого хватило?

— Арс, какая же ты язва, — Антон закусывает губу в попытке сохранить трезвость

мышления.

— Я ещё даже не начинал, — Арс наконец берёт в рот член одним глубоким движением,
параллельно проходясь языком от основания до головки, а затем так же резко всё
прекращает. — Ты такой красивый. И член у тебя красивый. Ровный такой, с
витиеватыми взбухшими венками. И цвет мне нравится. И как он пульсирует у меня во
рту, — Арсений снова насаживается горлом на член. — Но у меня больше, ты прав.

— Какая же ты сука, Арс, — Шаст одним движением подхватывает Арса под мышки и
подтаскивает к себе, а затем переворачивает их обоих. — Ты уверен, что хочешь быть
сверху? А то так нарываешься, как будто хочешь, чтобы тебя выебали.

— Ого, как мы заговорили. Что, уже забыл, как стеснялся зайти в комнату голым? —
Арс сегодня сдавать позиции не собирается, так что, отвлекая Шаста поцелуями и
легкими покусываниями, переворачивает их снова, оказываясь сверху. — Я уверен.

Арс прижимает своими — руки Антона к постели и продолжает целоваться, агрессивно

впиваясь в губы. Поняв, что Шастун больше не оказывает сопротивления, Арсений
отпускает его руки, чтобы опуститься ниже и развести длиннющие ноги Антона в
стороны. Его больше не тянет на разговоры: Шаст и так уже доведён до эмоционального
раздрая.

Арс вновь опускается к члену Шаста, жестко «всасывая» его в себя, стараясь создать
эффект вакуума, а затем начинает быстрые движения языком по головке, изредка
переключаясь на один-два размеренных мазка по всей длине члена, который он всё ещё
полностью держит внутри. Арс насаживается своей глоткой на член, пока не чувствует,
что Антон близок к развязке, а затем резко отстраняется. Шастун разочарованно
стонет.
— Не так быстро, милый.

Арс вновь заливает смазкой свои пальцы и продолжает языком исследовать тело Антона,
опускаясь всё ниже. Он в который раз думает о том, как же ему нравится это тело.
Стройное, ладное, пропорциональное. С выступающими косточками, с мягким животом, с
этими длинными — бесконечными — конечностями. С этой нежной светлой гладкой кожей.
Арс понимает, что засмотрелся и залип, и переводит взгляд на лицо Шаста. Тот,
кажется, залип на то, как Арс на него смотрит, и наконец выглядит полностью
расслабленным.

Арс начинает растягивать Антона. Сначала приставив только кончик указательного

пальца и постепенно увеличивая глубину проникновения, параллельно продолжая ласкать
член Шаста языком, надеясь отвлечь от неприятных ощущений. Не жалея смазки и
внимательно прислушиваясь к стонам и даже дыханию Антона, у Арса получается дойти
до трёх пальцев, когда он решает, что, кажется, достаточно.

Арсений в последний раз проходится языком по промежности Шастуна, не стесняясь

приласкать его и внутри, а затем приподнимается и тянется за презервативами. Шаст
смотрит на него абсолютно зачарованно, вконец перестав волноваться.

Арс осторожно приставляет член к отверстию и вновь бросает взгляд на Антона. Тот
почти не дышит, но смотрит максимально доверчиво, позволяя уже делать с ним всё что
угодно. Арсений аккуратно толкается, стараясь войти даже не на четверть. Антон не
преувеличивал, когда говорил о размерах его члена: он действительно был весьма
внушительным как в толщину, так и в длину. Арс продолжает медленно погружаться,
каждый раз давая Антону время привыкнуть к себе. С каждым толчком это даётся ему
всё сложнее. Он редко сверху, но каждый раз от этих ощущений у него абсолютно
сносит крышу. Так что сейчас, войдя в Шастуна полностью, он вцепляется в одеяло, не
давая себе сорваться.

— Ты… можешь двигаться. Я готов.

Арс кидает на лицо Шаста быстрый взгляд: «Ты уверен?». Шаст прикусывает губу и
медленно кивает, прикрывая глаза.

Арсений начинает размеренные толчки, продолжая цепляться за одеяло, сдерживая себя.

Антон тихонечко постанывает при каждом толчке, а затем тянется к Арсу руками,
надеясь прижать того к себе. Арс позволяет это, практически ложась на Антона, давая
ему возможность обхватить себя руками за талию и позволяя царапать спину.

Арсений всё ещё сдерживается, двигаясь в невозможно медленном для себя темпе,
склонившись к губам Шаста, целуя и продолжая успокаивать того.

— Быстрее, Арс, можно быстрее, — шепчет Антон ему прямо в губы.

Арс приподнимается над постелью, опираясь на руки и начинает наращивать темп. Антон
стонет громче.

Арсений замечает, как у Шаста под кожей ходит кадык, и тянется к нему рукой.

— Ты позволишь?

У Антона нет сил отвечать, он просто кивает и запрокидывает голову еще сильнее,
предоставляя полный доступ к своему горлу.

Арс кладёт руку поверх, пальцами чувствуя бешеный пульс под кожей. И тихонько
сжимает горло, продолжая ускоряться.

Арс чувствует каждый удар сердца Антона и сходит с ума от этого ощущения. Поняв,
что Шасту уже не хватает воздуха, Арс убирает руку с горла и начинает надрачивать
ему, понимая, что скоро сорвется на темп, в котором долго не продержится.

Антон стонет уже не прерываясь. Арс опускается к его губам в неконтролируемом

желании поймать эти стоны своими губами. Он вновь целует его, как будто в попытке
отблагодарить за всё, а особенно за это безграничное доверие. Арсений уже и сам
захлёбывался в чувствах, поэтому не удивляется, когда понимает, что Антон уже на
грани: его стоны стихли, а глаза будто остекленели. Арс прекращает сдерживаться и,
додрачивая Шасту, начинает толкаться в него в бешеном темпе, больше не отвлекаясь
на поцелуи. Оргазм накрывает их почти одновременно. Или же Арс начал кончать раньше
и не был в состоянии заметить, когда до точки доходит Антон.

Арс падает на Антона мешком, не в состоянии даже двинуться.

— Извини. Сейчас я… «выйду», — Арс звонко смеётся, всё ещё продолжая загнанно
дышать.

— Лежи, мне… Мне хорошо и так.

— Там сейчас сперма в тебя выльется из презерватива, и тебе будет уже не так и
хорошо, особенно когда будешь пытаться всё это из себя вымыть.

— Не порти момент, дурила, — Шаст обхватывает расслабленное тело Арса всеми

конечностями.

Арс изворачивается и широким мазком языка облизывает Антону щеку. И глаз.

— Господи, ты что творишь?! — Антон аж визжит и выпускает Арса из рук.

— Привожу тебя в чувства, — заявляет Арс, всё-таки выходя из Антона и убирая

презерватив. — До душа дойдешь или тебя донести?

— …Только попробуй!

Арс сползает с кровати и подтягивает Антона к краю, ухватив за лодыжки, а затем

перехватывает того за талию и закидывает на плечо.

— Я всё ещё сильнее. И член у меня больше.

Шастун молча болтается на плече, покоряясь своей судьбе.

========== Глава 12 ==========

Шаст наконец-то расслабляется полностью, не чувствуя какого-то подвоха. Арс,

утративший за несколько часов язвительности и пассивной агрессии весь свой яд,
взявшийся, правда, всё ещё непонятно откуда, наконец, устраивается в его руках и
ласкается, как нашкодивший кошара.

— Арс, — Шаст старается вложить в это максимум нежности, на которую сейчас

способен.

— М-м?

— Я тут… хотел спросить, — Антон чувствует, как Арсений весь напрягается в его
руках. То есть, что случилось, рассказывать не хочет, но Шастун в любом случае
сейчас имел парочку более интригующих тем для разговора. — Да не напрягайся ты, —
Антон зарывается носом Арсу в волосы и прижимает к себе ещё сильнее. — Храни свои
секреты, если тебе так нужно. Я просто… хотел кое-что предложить.

— Ты меня заинтриговал, — Арс снова начинает ворочаться в чужих руках и наконец

изворачивается так, чтобы сесть к Антону лицом. И немало удивляется, обнаружив, что
тот красный до кончиков ушей. — А теперь заинтриговал ещё больше.

— Я просто хотел узнать…что ты думаешь о пробках?

— Терпеть их не могу: в них же тратится просто уйма времени, кто их вообще любит? Я
ещё из-за этого с трудом представляю свою жизнь в Москве. А что?

— Арс.

— Что?

— Я не про те пробки. Эти я тоже не люблю. А знаешь, какие люблю?

— Я в некотором замешательстве.

— Анальные, Арс. Хочу попробовать.

Теперь настаёт очередь Арса краснеть. Несмотря на его бравады всего пару часов
назад, стоило ему выйти из спальни, как он опять стал безумным романтиком,
абсолютно непохожим на альфа-самца.

— Попробовать — это, в смысле, на себе или…?

— Или.

— Оу.

Пауза.

— А с чего...

— ...Если ты не...

Заговаривают они, перебивая друг друга.

Посмеялись. Арс ловит смущëнный взгляд Шаста и тянется к его губам.

Поцеловались.

Помолчали.

— Я просто подумал, что, раз тебя прикалывают вот эти штуки типа удушения, может,
нам стоит попробовать что-то ещё? И я… типа… читал об этом.

— Ты, прости, что? Где ты читал? Господи-боже, Шастун, не говори мне, что ты
прочитал об этом в фанфике!

— Раз ты просишь — не скажу.

— Шаст!

— Да ну что такого?!
Посмеялись.

Помолчали.

Поцеловались.

— Они, знаешь, бывают с дистанционным управлением, — снова пробует Антон.

— Я сейчас провалюсь под землю только от мыслей об этом, господи. Я… обещаю

подумать, тебя устроит? — Арсений утыкается лбом Шасту в плечо, в попытке скрыть
насколько он действительно смущён.

Посмеялись.

Помолчали.

Поцеловались.

В этот раз Шаст не даёт Арсу отстраниться, превращая невинный поцелуй во что-то
более глубокое, страстное. Они продолжают целоваться, пока Антон не понимает, что
Арс, измотанный эмоционально чуть больше чем полностью, прямо так и заснул:
продолжая прижиматься к его губам.

***

Утром они оба находятся в прекрасном настроении и дурачатся, собираясь в гости к

Диме: у того сегодня день рождения.

Шаст наконец решает побриться. Арс, который изначально пытался помочь, был изгнан
из ванной после того, как ущипнул Антона за задницу в n-ый раз, в результате чего
Шастун чуть не порезался.

— Так, а ну пшёл вон! — взорвался Антон и вытолкал Арсения. Тот с горя пошёл
листать твиттер. В результате чего десять минут спустя был пойман за этим делом с
поличным.

— И зачем тебе это?

— Это забавно. Я не могу открыто говорить, что я не против всего этого, или, не дай
бог, поддерживать. Но я могу, типа, быть с ними на одной волне? Иногда это весело.
Знаешь, подбрасывать им пищу для размышлений, а потом делать вид, что ты ничего
такого не имел в виду. А ещё это помогает мне понять, не проёбываюсь ли я слишком
сильно.

— Например? — Шасту и вправду интересно, а Арс на такого рода откровения обычно

весьма скуп.

— Например, сейчас я наткнулся на тред о том, что я всё измеряю в Шастунах. И это,
вообще-то, правда: я иду куда-то и, если проход слишком низкий, я думаю: «Антон бы
здесь поматерился», или если вижу высокого человека, то сразу прикидываю: «А он
выше Шаста?». И я думал, что я намеренно вкидываю всё это каждый раз, просто чтобы
повеселить народ, а теперь задумался: ты же у меня действительно эталонная
величина. Я всех сравниваю с тобой. И, знаешь, все проигрывают. Один не такой
яркий, другой не такой добрый, третий не такой красивый. И все не такие смешные, —
Арс замолкает. — Что думаешь?

— Если бы я был романтиком, то я бы сказал, что ты ещё никогда не признавался мне в

любви так красиво, но я… Спасибо. Я не думаю, что стою и половины всего того, что
ты тут сейчас наговорил, но я постараюсь соответствовать.
Арс коротко целует Шаста в губы и с воплями: «Когда-нибудь я начну измерять всё в
твоих членах, и вот тогда-то они офигеют!» сам удирает в ванную приводить себя в
порядок.

***

К Диме на день рождения решено всё-таки ехать порознь: Антон до сих пор не
приготовил никакого подарка, так что ему ещё предстоит заехать за ним, а Арсений
что-то говорит о том, что у него ещё встреча.

Приезжают одновременно.

Дима радостно открывает им дверь и получает синхронное: «С днем рождения!».

— А кончаете вы тоже синхронно? — Позу всегда тяжело сдержаться и не подъебать эту

парочку.

Арс и Шаст смущëнно молчат.

— Господи боже, реально? — Дима сдержанно улыбается, внутри в очередной раз ахуевая
с того, насколько же эти двое подходят друг другу.

День рождения Димы проходит в непринуждëнной, дружеской атмосфере. Арсений порой

ловит себя на мысли, что, смотря на семейное счастье Димы, он чувствует
иррациональную грусть. Он знает, что для него в какой-то момент такая история
оказалась невозможной. И знает так же, что для его бывшей жены и, тем более, для
его дочери, тот вариант отношений, который они выстроили сейчас, лучший из всех
возможных.

И всё равно немного грустит, когда видит, как Антон берет на руки Тео. Или как Дима
играет с Савиной. Ему общения с дочерью не хватает катастрофически. А ещё ему порой
не хватает веры в то, что для них с Антоном возможен счастливый финал. Быть может,
поэтому, он каждый раз так сильно бесится, когда видит, насколько сильно Антон
далёк от мысли о том, чтобы хотя бы когда-нибудь выйти из шкафа. Так Арсений мог бы
хотя бы где-то внутри лелеять надежду о том, что когда-нибудь они тоже смогут стать
семьёй и перестать прятаться. Пусть не в этой стране, пусть не в этом десятилетии.
Но… хотя бы «когда-нибудь».

А ещё он чуточку завидует Антону. Тот, в свои уже двадцать девять, ни разу не
задумывался о семье и абсолютно не понимал, от чего он отказывается. У Арса всё это
уже было, и, несмотря на весьма печальный финал его брака, для него понятие «семья»
значит очень многое.

Так или иначе, праздник проходит очень уютно, в тесном кругу друзей. И все отлично
проводят время. В общем-то, даже Арс, который периодически с ужасом ловит себя на
мысли, что этот день мог бы пройти ещё лучше, если бы у него была… пробка, которая
позволила бы ему не думать о вещах, которые он не способен изменить.

На следующее утро Шастун обнаруживает в инстаграме Арса пост с перечëркнутым словом

«Проба», двусмысленными хэштегами (особенно Шаста порадовал #еслималенькаятопробка)
и подписью:

«Давайте придумаем новую фразу для вежливого отказа».

Шаст знает Арса слишком давно, чтобы понять: Арсений уже согласен, просто хочет,
чтобы его уговорили.
========== Глава 13 ==========

У Шаста внутри пожар. Сегодня он специально планирует всё так, чтобы успеть забрать
свой заказ из интим-шопа и приехать к Арсу пораньше. Тот своего согласия формально
так и не даёт, зато улыбается хитрым лисом на каждый вопросительный взгляд Шастуна.
А Антон, пусть и не всегда понимает мотивы поступков и причины обид Арсения, его
настроение всегда считывает на раз-два. Так что сейчас перед ним стоит тяжёлая
задача: не сгореть нахрен от одних только мыслей.

Шаст не особо помнит, как оказался напротив номера Арсения и как наконец дождался,
когда ему откроют дверь.

Арсений всегда выглядит потрясающе. Но в домашних шмотках заводит Антона просто до

безумия. Сейчас Арс облачён в широкие пижамные штаны и свободную футболку,
открывающую восхитительный вид на его ключицы.

— Мне нужно помыть руки, — с порога заявляет Шаст и проносится мимо обалдевшего
Арса в комнату.

Тот продолжает стоять в некотором недоумении, когда спустя всего секунд сорок Антон
возвращается обратно с горящими глазами, цвет которых разглядеть уже невозможно.

— Ты меня чуточку пугаешь, — осторожно замечает Арс.

— Используй «стоп-слово» в качестве стоп-слова, если захочешь остановиться, —

шепчет Антон, подходя к Попову вплотную и начиная мягко гладить его по бедру.

Арсений сглатывает. Он уже возбуждëн. У Шаста взгляд хищный, жадный, голодный — по-
другому и не скажешь. Арс чувствует, как только от этого взгляда у него тяжелеет в
паху. Антон невероятно изящно для такого высокого тела падает перед ним на колени и
пока ещё мягко стягивает с него штаны. У Арса от такого зрелища последняя кровь
отливает от мозга.

— Хочешь? — спрашивает он, придерживая свой член и еле сдерживаясь от желания.

Антон молча кивает и мокро облизывает губы. У Арсения член уже тянет от
возбуждения.

Он кладёт руку Антону на голову, поглаживает скулу, а затем берёт пальцами за

подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему прямо в глаза.

— Открой рот.

Шаст медленно — одуряюще — раскрывает губы, не разрывая зрительного контакта,

позволяя Арсу провести по ним головкой члена. Арсений издает первый стон — стон
облегчения — уже приправленный отчаянным желанием. Антон позволяет Арсу
покомандовать ещё немного, подчиняясь, когда тот толкается ему в рот, а затем
вынимает свой член и максимально пошло вытирает его о лицо Шаста, продолжая
постанывать то ли от ощущений, то ли от одной только ситуации.

Антон наслаждается удивлением, смешанным с любопытством, в момент, когда он

перехватывает руки Арса и прижимает их к стене, лишая того всякого контроля над
собой, а затем жёстко — одним движением — насаживается горлом на его член,
заставляя надсадно застонать. Антон медленно — как только может — то снова
насаживается, то практически полностью отстраняется, упиваясь отчаянными стонами
Арсения, который в попытках получить больше беспомощно пытается оторвать бёдра от
стены и — хотя бы разок! — толкнуться на всю длину.

После очередной попытки Шаст отстраняется полностью и с укором смотрит на Арса:

— Потерпи. Сегодня играем по моим правилам.

— Пожалуйста! — нетерпеливо — чуть ли не плача — просит Арс.

— «Пожалуйста» что?

— Пожалуйста, продолжай, — Антон не уверен, что раньше слышал такие нотки в голосе
Арсения. Это льстит.

Антон мокро лижет внутреннюю сторону бедра, проходится по лобку и доходит аж до

подвздошной косточки: не трогает только член. Арс хнычет от возмущения, но бёдрами
больше не дёргает. Шаста такая покорность радует неимоверно, так что он благодарит
Арсения, наконец вновь возвращая своё внимание к его члену: тот стоит колом,
буквально истекает смазкой. Шаст отпускает руки Арса, надеясь, что тот правильно
его поймет. Арс понимает и даже не пытается дëрнуться. Антон проводит рукой по
члену, собирая смазку, смешанную со своей слюной. И снова берёт в рот, не жалея
слюны, пытаясь сделать всё ещё более мокрым, ещё более пошлым. Арс звуков уже почти
не издаёт, только мелко дрожит на подгибающихся ногах. Шаст кладёт руки ему на
задницу, как бы прижимая к себе, позволяя наконец проникать немного глубже. И,
наконец, смотрит ему в глаза, одним взглядом давая понять: можно. Арс стонет
отчаянно: на этот раз точно от переполняющих эмоций, и рукой обхватив затылок
Антона, начинает трахать его в рот, не начиная, как обычно, медленно наращивать
темп, а сразу вторгаясь быстро, резко, как будто опасаясь, что скоро у него вновь
отнимут эту возможность. Спустя всего минуту этого бешенства Антону начинает не
хватать воздуха, и он, позволив Арсу толкнуться ещё разок, снова прижимает его к
стене без возможности двигаться. Арсений весь мокрый: где-то от пота, где-то от
смазки, где-то от слюны Шаста. Антон собирает влагу с его тела и медленно
приставляет пальцы сзади.

— Хочешь? — спрашивает.

— Господи, да… Вставь, пожалуйста, вставь мне!

Антон слушается и начинает трахать Арса пальцами, не прекращая в своём медленном

темпе отсасывать невменяемому уже Попову. Спустя пять минут Арсений мокрый уже
абсолютно везде: даже сзади. Растраханный, податливый, он готов продать душу
дьяволу, лишь бы уже кончить. Но Шаст, каждый раз издевательски задевая простату,
пережимает его член у основания, не давая даже приблизиться к грани. В конце
концов, Арс не выдерживает и начинает выпрашивать:

— Антон, пожалуйста, я так хочу кончить… Пожалуйста.

Антон отстраняется с пошлым прихлёбыванием.

— Я бы с удовольствием, но у меня для тебя кое-что есть, и мы не можем закончить,

пока не попробуем. Что скажешь? — он достаёт из кармана маленькую черную анальную
пробку, которая тут же начинает вибрировать в его руках.

Антону кажется, что он слышит, как у Арса внутри от возмущения лопается пара
сосудов, но он не в состоянии ни спорить, ни торговаться: Антон постарался.
Так что Арсений только пристыженно опускает глаза и быстро кивает. Антон
удовлетворëнно улыбается и, надеясь, что хоть немного выглядит как порно-актер,
облизывает пробку, медленно обсасывая её со всех сторон, а затем приставляет к
Арсу.

И в этот момент тишину номера, заполненную только стонами Арса и хлюпанием смазки,
разрывает трель телефона Шаста. Первые секунд пятнадцать Антон искренне пытается
его игнорировать: позвонит и перестанет, но когда заканчивается один звонок, а
затем тут же начинается другой, Шаст не выдерживает и со словами: «Господи, Арс,
прости» тянется к телефону и берёт трубку. Это Стас.

— Шаст, срочно в студию! Пять минут назад позвонил Дава и сказал, что у него
сорвались другие съёмки, так что сейчас он сможет подъехать к нам. Ты далеко? За
полчаса хотя бы доедешь? Я всех уже на уши поставил, мы через двадцать минут будем
готовы.

— Стас, я… занят вообще-то, полпервого уже.

— Антон, не мне тебе рассказывать, что на телеке надо работать сутками. Руки в ноги
и приехал. Не разочаровывай меня, пожалуйста.

— Но…

— Насколько я помню, ты мне утверждал, что твои отношения с Арсом никак не будут
мешать твоей работе? Прекрасный момент, чтобы это доказать, — Стас бросает трубку,
и Антон ошалело опускает телефон, не мигая смотря на него.

— Арс, я… — Антон наконец поднимает взгляд на него. Тот выглядит абсолютно

дезориентированным и будто затаившимся. — Мне надо уехать. Там съёмки. Гость, с
которым уже несколько месяцев не можем состыковать расписание. Я… — Антон ждёт, что
Арс начнёт возмущаться или скажет хоть что-то, но тот продолжает молчать. — Извини.
Я поеду.

***

Шаст находится в жутком раздрае. Он не понимает, как поступить правильно. Он

действительно обещал Стасу, что их работа всегда будет на первом месте, и он
считал, что это нормально, так и надо. К тому же, Арсений должен его понять: для
него всё их творчество и проекты значат не меньше... но Арс сейчас остался там
один, и, пусть они и коллеги, Антон сомневается, что Арс бы поступил с ним так же.
И совсем не понимает, как бы он чувствовал себя, если бы его бросили в такой
момент.

Антон добирается до офиса на автопилоте, продолжая блуждать в своих мыслях.

— Антон! Я рад, что ты здесь. Вся команда уже в сборе. Дава ещё не подъехал. Так
что давай — быстро на грим, а я сейчас принесу тебе вопросы, чтобы ты был в теме.

— Да, я…

— Земля-земля, я Юпитер! Приём, Шаст! Очнись. Час ночи всего, чё потерянный такой?

Антон не успевает сформулировать ответ, как к нему подскакивает Дрон и, утаскивая в

сторону гримёрки, начинает рассказывать, какие вопросы они придумали для этого
выпуска, мимоходом консультируя Антона, если тот вдруг понимает, что сам не в
курсе.

— Шаст, у тебя всё хорошо? Выглядишь так, будто ты не здесь. У тебя ещё минут
двадцать, чтобы включиться, давай.
Антон ловит себя на мысли, что сейчас очень завидует Арсению. Он бы тоже очень
хотел быть актёром, чтобы всем вокруг было не так очевидно, что он чувствует.

***

Съёмка проходит неплохо. Дава оказывается не самым худшим гостем, так что в итоге
Шаст действительно сумел раскачаться, и, кажется, всё было в порядке.

Антон почти убеждает себя в том, что всё в порядке, когда его взгляд падает на
телефон: одно новое сообщение, полученное час назад.

Арс 02:40

«Ты вернёшься?»

Антон вернуться не может. Он не помнит, когда ему в последний раз было так погано.
И он с трудом представляет, как сейчас сможет смотреть в глаза Арсу.

— О, Антон, ты ещё здесь? Поезжай уже домой, трудяга. Ты молодец. Завтра жду для
обсуждения новой игры для «Команд», — Стас хлопает его по плечу и направляется к
выходу.

Шаст 03:38

«Нет, извини, очень устал, поеду домой».

***

Арс так и не смог уснуть, как не пытался. Он не удивлён тем, что именно написал
Шаст. Его скорее удивляет, что тот в принципе ответил. Но всё-таки маленькая
надежда — которая всегда всё и портит — умирает только при получении сообщения.

— Чёртов трус, Шаст. Ты — чёртов трус, — произносит Арс в пустоту, после чего
подходит к окну, открывает его и выбрасывает туда пробку, которая сейчас является
для него символом всего концентрированного бессилия.

========== Глава 14 ==========

Холодно. В номере очень холодно. Это первая мысль, которая посещает Арса при
пробуждении. Хотя пробуждением это назвать сложно, ведь толком уснуть так и не
удалось: он постоянно просыпался, выпил за ночь литра два воды, дёргался весь и
никак не мог согреться. И болезненно-отрывистый сон не помог, хоть Арс практически
не надеялся на это.

Его подташнивает: то ли от изнеможения, то ли от колючего, царапающегося ощущения

где-то в районе грудной клетки. Арсений понимает, что ему страшно, пусто и
беспокойно настолько, что хочется разрыдаться и жалеть себя до скончания века. Ещё
гаже становится от осознания: с ночи ему так и не стало лучше, ни на грамм. А Антон
так и не появился: не то что не пришёл — даже не позвонил. Арсений чувствует, что
ещё чуть-чуть, и его начнёт накрывать паникой; ночью такое уже произошло, и Арсу
понадобилось немало времени и усилий, чтобы успокоиться после этого. Хочется
позвонить Антону и попросить приехать. Очень хочется. Но. Но, во-первых, Арс знает:
на сегодня у Шаста было запланировано участие в каком-то интервью. И если Арсений
попросит прямым текстом в том состоянии, в котором он находится сейчас, а Антон не
приедет — Арс умрёт на месте, он в этом почему-то уверен абсолютно. Во-вторых,
Арсений и сам уже в это не верит, но у него всё-таки есть гордость. Поэтому он
десять минут сидит на полу и пытается успокоить своё дыхание. Но в итоге сдаётся —
у него не получается утешить себя хотя бы немного, он раз за разом прокручивает в
голове все события вчерашнего вечера и по ощущениям оказывается всё ближе ко дну.
Арс берёт телефон и набирает Серёжу.

— Да?

Арс собирается с силами, чтобы что-нибудь сказать.

— Арс? Я тебя не слышу.

—… Я здесь, Серёж, да, привет.

— У тебя всё в порядке? Что с голосом?

— Я… Можно я приеду? Сейчас.

— Я не дома. Но скоро буду. Могу за тобой заехать. Через минут тридцать жди.

— Спасибо.

Арс пару раз пытается встать и пойти собираться, но, в конце концов, сдаётся и так
и остаётся сидеть на полу до приезда Серёжи. Он не слышит стука в дверь и, только
увидев Матвиенко в метре от себя, понимает: он так и не закрыл дверь после ухода
Антона.

— Арс. Что с тобой? — кажется, выглядит Арсений просто отвратительно, потому что в
голосе Серёжи слышен самый настоящий испуг.

— Я не… Я пока не могу, ладно? Забери меня отсюда, пожалуйста.

Матвиенко молча кивает и идёт собирать одежду Арса по комнате, а затем поднимает
его с пола и благодарит всех существующих богов за то, что хотя бы одеться Попов
может самостоятельно.

Серёжа хватает сумку Арса, с которой он обычно таскается, надевает на него очки, и
они, наконец, уходят из отеля.

Едут молча. Арс понимает, как выглядит со стороны: и к его бесконечному чувству
тревоги присоединяется стыд. Его друг переживает за него, а он и сам не может
объяснить, что это за состояние и что нужно сделать, чтобы избавиться от него. И,
тем более, не в состоянии говорить о причинах.

В квартире у Матвиенко Сергей сразу наливает Арсу рюмку коньяка. Тот выпивает её
залпом, но не чувствует ни облегчения, ни улучшения.

— Арс, мне нужно знать, что с тобой случилось. Я напуган твоим видом просто до
усрачки, я никогда тебя таким не видел. Пожалуйста, разговаривай со мной. Иначе мы,
блять, поедем в больницу.

Арсений знает, что Матвиенко прав. Поэтому он начинает говорить.

— Я не знаю, что со мной, поэтому не говорю.

— Тогда нам тем более нужно ехать к врачу.

— Нет, пожалуйста. Дай я просто тут посижу, с тобой. Расскажи мне что-нибудь.
Откуда ты ко мне приехал?

— Я так не могу, Арс! Я, блин, даже уже не помню, откуда я приехал, потому что как
увидел тебя, так впал в шок и до сих пор оттуда не выйду!

—…Пожалуйста.

Серёжа считает, что зря ведётся, но Арсений выглядит просто ужасно. Его голубые
глаза все красные: так обычно бывает, когда ревёшь всю ночь. Серёжа не психолог, но
даже ему понятно, что давить на Арса сейчас — худшее, что он может сделать.

— Вот же блядство. Я… да к Масичу ездил, просто пообщаться, ничего интересного, по

сути.

— М-м-м-м… — Арсений жалобно оглядывается вокруг в поисках хоть какой-то новой темы
для беседы. Пусть Серёжа и недавно переехал в эту квартиру, но весь интерьер, а уж
тем более его наполнение, Арс знает вдоль и поперёк. Серёжа к вещам относится очень
бережно, поэтому у него они годами одни и те же. И почти все что-то для него
значат. У Арса болезненно щиплет в глазах, его пронзает мысль: он согласился бы
быть такой вещью, потому что даже к ним относятся бережно. Арс снова, уже почти
панически, оглядывает комнату и, наконец, находит якорь: на столе валяется какое-то
красочное приглашение. Выглядит почти вычурно, будто какой-то карнавал, хотя какие
сейчас в карантин карнавалы?

— Что это?

— Да так… Это не очень интересно, — однако Серёжин бегающий взгляд говорит о

другом, и Арс цепляется за это.

— Мне очень интересно. Яркое такое. Дай посмотрю поближе, — Арсений протягивает
руку, но Серёжа перехватывает приглашение. Арс возмущëнно восклицает:

— Эй!

А Матвиенко замечает, наконец, что Арсений немного оживился, так что сдаётся и
протягивает тому пригласительное.

— Лошадка-пати? Это что это? И это у неё что, намордник? Серёг, это типа БДСМ-
сходка?

— Ну… конкретно эта — не совсем БДСМ. Но вообще да, забавные мероприятия. Тебе…
правда интересно?

— Сейчас — больше, чем вообще всё.

— Да уж я вижу.

— Как ты вообще к этому пришёл?

— Да случайно, за компанию притащили на одну закрытую кинки-пати. А там прям в

центре зала проводили сессию, прикинь? И так я офигел с этого, прям зашло.

— Ого. А ну… не жалко? Там же, ну, бьют. Блять, я, кажется, вообще не в теме.
Тупой, наверное, вопрос.

— Да нет, нормальный. Нет-нет, там же всё добровольно. И, ну, видно, что там оба
кайфуют. Правда, я один раз видел сабдроп — это когда после сессии у нижнего что-то
типа срыва случается, но так в двух словах даже и не объяснишь. Что-то вроде отката
за всё хорошее. Ну, там, нервная дрожь, паника какая-то, прям в глазах
видно...жутковатое зрелище...

Серёжа замолкает.
«Прямо как сейчас», — проносится в мыслях.

Арс молчит тоже.

— Арс, я, блять, его убью.

Арс продолжает молчать. Шестерёнки в его истерзанном разуме крутятся слишком

медленно. В разы медленнее, чем у Серёжи, который понял всё, кажется, впервые
раньше, чем сам Арсений. Наконец пазл складывается. Арса накрывает осознанием:
серьёзно? Вот эти игры с контролем — можно называть сессией? БДСМ-сессией? Арсу всё
ещё страшно, но, кажется, появляется надежда: надежда понять, что с ним.

— Он не знал. И я не знал. Так что ты никого не тронешь. А просто объяснишь мне,

какого хуя со мной происходит.

— Арс, ёб твою мать, либо ты сейчас же рассказываешь мне, что произошло, либо я еду
к Шасту и бью его, пока он мне всё не расскажет. Ты хотя бы понимаешь, насколько
это серьёзно, а?

Матвиенко понимает, что перегнул, потому что Арс снова весь скукоживается,
зажимается, начинает дрожать.

— Сссука! Так, ладно, спокойно. Арс, дыши, пожалуйста. Сейчас ты пойдёшь в душ и
согреешься. Я сделаю тебе чай и волью в него ещё одну стопку. А потом ты сам
решишь, хочешь ли ты об этом разговаривать.

Арс хочет в душ. Он очень хочет попытаться смыть с себя прошедшую ночь, но:

— Пообещай мне, что пока я буду в душе, ты не позвонишь ему.

— Я не буду лезть, если ты меня не попросишь. Пока.

— Спасибо.

Арс идёт в душ и впервые за этот день видит себя в зеркало: его синяки под глазами
стали какими-то совсем болезненными, в глазах полопались сосудики, волосы все
спутаны, губы пересохли. «Хоронят краше», безрадостно думает Арс и забирается в
душевую кабину. Он абсолютно теряет счёт времени, пока стоит под струями, которые в
очередной раз пытаются его спасти. Он и сам удивляется: почему вчера ночью он не
додумался хотя бы до этого? Ему наконец тепло. Хотя бы его телу. Душа, правда, тоже
испытывает облегчение: слово «сабдроп» звучит непонятно, но это уже какой-то выход
из того эмоционального тупика, в котором он оказался. Если он поймёт, что с ним
произошло, ему точно станет лучше. Иначе просто не может быть. Арсений честно
пытается расслабиться, отключиться от своих мыслей хотя бы на минуту,
сконцентрироваться только на ощущениях на коже: вода ласкает, гладит его, и ему
становится лучше. Он бы, кажется, здесь и остался, если бы не телефон, который
тихонько — из-за струй воды — уведомляет о новом сообщении. Арс не знает, что он
чувствует: кажется, радость и панику одновременно. А что, если это Антон? А что,
если это всё ещё не Антон? Арс медленно, с опаской, выбирается из душа и так же
неспешно вытирается, прежде чем взять телефон. Это всего лишь спам. И Арс снова
теряется в своих чувствах: с одной стороны, это точно облегчение. Но разочарование
не слабее. Арсений три минуты гипнотизирует телефон, прежде чем выключить его с
концами: так точно будет спокойно. Он сейчас будто бы не в состоянии испытывать на
себе эмоциональные качели. Если ничего не ждёшь — ничего и не разочарует. Арсений
думал, что усвоил это давно. Что ж, кажется, ошибался.

Арсений ещё пару минут смотрит на своё отражение, пытаясь усилием воли заставить
себя выглядеть лучше. Ему кажется, что если он начнёт выглядеть так, как вчера, то
он и чувствовать начнёт то же, что вчера, а не весь этот хаос.

Ему всё ещё страшно, но он выходит из ванной.

Серёжа сидит там же, где Арс его оставлял: за столом-барной стойкой, но теперь
перед ним огромная кружка чая, от которой идёт пар.

Арс забирается на стул напротив вместе с ногами, а Серёжа протягивает ему плед.

— Не нужно, я согрелся.

Сережа кивает, мол, «как знаешь», но плед оставляет лежать тут же, на стойке. Арс
отпивает чай и удивляется: даже не обжëгся. Матвиенко молча пододвигает к нему
шоколадку с другой стороны стола. Арсений отламывает кусочек.

Они сидят и молчат ещё минут пять: Арс решается, Серёжа не мешает.

В конце концов, Арсений думает, что в его состоянии ему терять уже нечего.

— Я… Не было ничего такого, понимаешь? Меня никто не связывал, не бил. Но было

такое чувство, будто… будто я на всё готов согласиться. Или уже согласился. Как
будто я здесь и сейчас ни за что не отвечаю, но это мой выбор, и мне точно не будет
плохо. Как будто я отдал своё право принимать решения. У меня не было такого
раньше. А потом… я, блять, почти не помню. Стас ему позвонил и сказал срочно
приезжать. И он уехал. А я будто в ступоре был. Он вроде ждал от меня то ли ответа,
то ли криков, то ли поддержки, а я просто сидел… и чувство такое было, будто меня
из тёплого дома выбросили на улицу. Зимой. В минус тридцать. Настолько резко, что
ты ещё ничего сообразить не успел. Мне кажется, я так час просидел. Или больше
даже. Я не помню, как он ушёл. Ни хлопка дверью, ничего. Она потому и открытая с
утра была: я абсолютно забыл про дурацкую дверь. Я дальше помню только, как
взглядом наткнулся на пробку эту дурацкую, уж прости за подробности, и меня взяла
такая злоба. Ни на Антона, ни на Стаса, а на пробку эту ебучую, — Арс понимает, что
снова вернулся во вчерашнюю ночь, на него опять нахлынула та то ли злоба, то ли
бессилие. И, кажется, по щекам текут слёзы. — Я… Я… Да блять!

Арс всё-таки не выдерживает, и слёзы текут ручьём. Матвиенко подходит со спины и

обнимает его. Арсений рыдает в голос:

— Знаешь, что самое тупое? — он громко шмыгает носом. — Всё это было бы ерундой,
если бы он приехал. Я же сначала действительно был просто в ступоре, как будто
ничего толком и не чувствовал, а потом написал ему, типа, «Ты вернёшься?», а он
ответил, что, мол, устал. И меня так накрыло, Серёг. Я ведь понимаю, что он ещё
тогда, когда уезжал, он увидел, что со мной что-то не так… Он увидел, и ему стало
стыдно. И он не приехал, понимаешь? Я знал, что ему бывает тяжело извиниться,
тяжело столкнуться с последствиями, но я… Серёг, он не вернулся, чтобы убедиться,
что со мной всё в порядке, понимаешь? И я, когда это понял, я несколько часов
просто лежал на полу и рыдал. Он даже не позвонил, — последнюю фразу Арс произносит
навзрыд, а затем заходится в неконтролируемых рыданиях.

Матвиенко помогает ему спуститься с дурацкого барного стула и усаживает его на

диван, а сам садится рядом и накрывает его пледом. Серёжа гладит Арса по волосам и
изредка пытается приобнять, надеясь, что это поможет Попову быстрее прийти в себя.

— Арс… вот дерьмо.

— Он не знал, понимаешь? И я думаю, что, когда он уезжал, ему самому было не лучше,
он же тоже… Ну, он тоже был возбуждён. Так что, я правда понимаю, почему он уехал.
— Каждый раз, когда Серёже кажется, что Арс начинает успокаиваться, тот заходится
новой порцией рыданий.
— Он тебе нужен, Арс. Он должен знать, что с тобой случилось. Он должен хотя бы
иногда видеть последствия своих поступков. Дай я ему позвоню.

— Нет, пожалуйста! Я не хочу. Господи, не дай бог он подумает, что я так им пытаюсь
манипулировать. Он же к Стасу уехал, а я и так всегда как больной реагирую на все
провокации Стаса, ты и сам видел. Я не хочу, чтобы он потом всякий раз вспоминал об
этом случае и не уезжал, потому что со мной может что-то произойти. Я не хочу на
него давить, пожалуйста. Если я буду думать, что он выбирает остаться со мной
только из чувства вины, я никогда не смогу ему довериться. Я должен знать, что я —
его осознанный выбор. В смысле, я хочу узнать, если когда-то он выберет меня, что
это не потому, что ему меня жаль, понимаешь?

— Какой же пиздец у тебя в голове, Арс. Зачем ты с ним, если ты знаешь, что сейчас
ты не главное для него?

— Он думает, что обязан Стасу. Он считает, что ребята из его креативной группы —
его друзья. Он выбирает не карьеру, он выбирает чувство долга, дружбу, обязанности,
ответственность. А я… Я уже взрослый мальчик, Серёж.

— И сколько ты будешь ещё ждать, когда он прозреет сам?

Арсений молчит. Он нередко задаёт себе этот вопрос, но ответ всегда один:

— Пока я его люблю.

***

Шаст приезжает ещё спустя сутки. Номер Арса закрыт, а на стук никто не отзывается.
Конечно, того может не быть дома, но, с другой стороны, где ему ещё быть в
полдвенадцатого ночи? Если только он, конечно, не уехал в Питер.

— Привет, — голос Арса почему-то доносится сзади, а сам Арс оказывается в номере
напротив.

— У меня глюки или…?

— А, нет. Я переехал. Меня… залили сверху, в общем. Рад тебя видеть.

— Серьёзно?

— Ну, я уже думал, что ты вовсе не приедешь, так что да, серьёзно.

— Прости.

— Ого.

— Мне правда жаль, что так вышло.

— Я понимаю, зачем ты уехал. Но почему ты не вернулся?

— Я… я струсил, Арс. Мне было очень стыдно. Думал, не смогу смотреть тебе в глаза.

— А сейчас что изменилось?

— Ты не брал трубку. Я испугался.

— Блять… Извини, отключил телефон… в смысле, он разрядился, ещё вчера, а я

заработался и не заметил.
— Я рад, что ты в порядке. Я… ты меня пустишь?

— Не сегодня, ладно? Я не злюсь на тебя. Ты это ты. И я… в общем, я зря отдал тебе
ответственность за себя. Просто больше никаких игр с контролем, договорились?

— Если ты не злишься, то почему не пускаешь?

— Мне нужно работать. Ещё несколько кастингов, причем уже завтра. Нужно
подготовиться. А потом я, возможно, уеду в Питер. Там тоже есть одно предложение.

— Арс…

— Да?

— Я хочу позвать тебя в «Контакты».

— Стас тебе не позволит, милый.

— Но я бы хотел…

— Возможно, это повод задуматься?

Шаст удивлённо приподнимает бровь, как бы спрашивая: «О чём?».

— О том, что в твоих силах сделать так, чтобы твои желания совпадали с твоими
возможностями, — Арс смеётся. — Не парься. Это из сценария. Я пойду. Правда, надо
готовиться.

Арсений коротко целует его в губы и закрывает за собой дверь.

Антон уезжает домой, впервые задумавшись о том, как давно в своей жизни он не может
принять самостоятельно даже такое несерьёзное решение, как приглашение гостя в шоу.

========== Глава 15 ==========

Дима уже думает, что это утро не спасёт ничто: уж сколько раз он говорил самому
себе, что нужно научиться опаздывать хотя бы в случаях, когда он на девяносто
девять процентов уверен, что опоздают все остальные! Дима в целом в последнее время
часто в плохом настроении. Катя вместе с детьми уехала в Воронеж, а ему всегда
тяжело без них. Дима прекрасно знает, что отцовство — это очень непросто, но всякий
раз уже на второй день без своей семьи осознаёт, что гораздо сложнее ему вот так.
Одному.

Помощь приходит с неожиданной стороны. Арс постит свою очередную забавную херь:
дурак, развалился в траве, но ему, кажется, очень даже неплохо, хоть он в хэштегах
и пишет, что не кайфует. Диму способ ведения Арсом инсты забавляет до жути, ведь не
лень же человеку придумывать всё это. Хотя, с другой стороны, зная Арса, он эту
свою ахинею придумывает примерно за полторы секунды. Это для того, чтобы казаться
адекватным человеком, тому нужно расходовать все свои ресурсы, а вот для того,
чтобы быть собой — вот таким дурашливым, развалившимся посреди газона, генерирующим
нелепые каламбуры на скорость — это у него дефолтное.

Диме скучно. Диме тут даже немного одиноко. Дима идёт писать комментарий.

pozov: «Ты падал в траву, боялся, что ударишься головой, хотел нажать экстренный
вызов, но по привычке щёлкнулся?»
Арсений всегда реагирует мгновенно. Как будто у него стоят уведомления вообще на
всех и на всё, или же он действительно постоянно обновляет ленту и комментарии пару
часов после того, как выложит пост? С него станется.

Вообще говоря, иногда Диме даже кажется, что все эти провокационные и неоднозначные
записи Арсений добавляет к своим публикациям и сторис как раз для того, чтобы
«прочистить» свою аудиторию. Что-то вроде «кто повёлся — тот дурак».

arseniyspopov (Direct):
Щёлкну я тебе по лбу за такие комментарии!

pozov
Не кипятись!

arseniyspopov
А я и не кипячусь, я же не чайник.

pozov
У тебя всё так плохо, что начались шутки за 300?

arseniyspopov
:P

pozov
…
Я не буду это комментировать.
Лучше спрошу, где опять проёбывается твоя вторая половина, и не тебя ли мне надо
винить в том, что я тут стою один перед закрытой студией?

arseniyspopov
М-м-м.
Нет.
Я вообще пару часов как уехал в Питер.

pozov
И типа вообще не в курсе, где он?

arseniyspopov
Не-а.

Дима хмурится: в девяноста девяти процентах случаев уж о Шасте Арс готов болтать
так много, что хочется найти, чем его, прости господи, можно заткнуть (обычно
получается Шастуном). Он уже начинает писать следующее сообщение, как слышит голоса
Антона и Стаса в нескольких метрах от себя.

— Антон, я уже сказал тебе: нет. Этого не будет. Я сказал это в самом начале, и моё
мнение не изменилось. И мне казалось, что ты был со мной согласен?

— Да, но чёрт, Стас, это же Арс!

— О, Дим, привет! — Стас протягивает Диме ладонь для рукопожатия и окончательно

заворачивает разговор с Антоном: — Антон, давай потом. Мы и так опоздали, уже через
полчаса команды приедут.

— Привет опоздунам!

Дима не считает себя сплетником и вообще чужие отношения обсуждать не любит, но в

последние несколько месяцев ему было невероятно скучно, а здесь и сейчас что-то
происходит прямо у него на глазах! Кроме того, в данном конкретном случае, он
искренне считает, что, поскольку эти отношения развивались часто с его прямым
участием, в них он может чуточку влезть.

pozov
Рассказывай.

arseniyspopov
Ты о чём?

pozov
Почему Шаст и Стас орут друг на друга, периодически выкрикивая «Арс»?

arseniyspopov
М-м-м-м-м…

pozov
Ну давай играть в угадайку. Шаст снова проебался?

arseniyspopov
Допустим

pozov
Пытается подлизаться?

arseniyspopov
Понятия не имею.

Дима обращает внимание: вокруг аватарки Арса появился кружок. Запостил сторис?
«Шастун сказал, что не позовёт меня в «Контакты», пока я не сыграю в его маску!
Давайте. Продолжительность одного тайма в футболе? Так, Позов точно не знает. О,
Оксанка!»

pozov
Нарываешься?

arseniyspopov
Что, обиделся, что не тебя отметил?

pozov
Не боишься, что Стас сейчас отреагирует на твоё масло в огонь и Шасту настанет…
конец?

arseniyspopov
Я не смог удержаться…

pozov
/facepalm/

***

Шаст бесится. Он всю ночь думал о том, как бы подкатить к Стасу с предложением
«Давай-ка позовём Арса в шоу», но в итоге понял, что он не может придумать никаких
контраргументов в основном потому, что он не совсем понимает, а какие, собственно,
есть аргументы «против»?

Да, звать ребят изначально было просто нелогично, если они хотели быстро развивать
канал, но сейчас у них есть уже почти миллион подписчиков, и серьёзного влияния на
развитие приглашение или не-приглашение Арса не окажет.
Шипперы получат немного контента? Зато они перестанут под каждым выпуском писать,
что хотят видеть здесь Арса. Да и, в конце концов, какой контент они получат?
Засосать Арсения во время съёмки Шаст вроде бы не планирует (а если бы и
планировал, у Стаса всё ещё есть его руки-ножницы), а взглядов-вздохов-касаний
будет вряд ли больше, чем в любом выпуске «Импровизации».

Всё это Антон сказал Стасу ещё по пути, где он, кстати, так разволновался от
предстоящего разговора, что трижды свернул не туда, в результате чего они
добирались в два раза дольше, чем должны были.

Но Стас непреклонен. А Антон бесится.

— Вот! Видишь, о чём я говорю! Мы с тобой ещё даже не закончили наш разговор, а Арс
уже постит сторис о том, что ты обещал его позвать!

—…Что? — Антон правда удивлён: после вчерашнего разговора с Арсением он думал, что
тот не будет упоминать его даже всуе, хоть тот и утверждал, что всё в порядке.
Действительно в порядке?

Шаст просматривает сторис. Выглядит, конечно, как подъёб, причём, не слишком

очевидно, кого: то ли Шаста («Решился или снова струсил?»), то ли Стаса («Я могу
вот так, вау! И что ты мне сделаешь? Я в другом городе!»), то ли вообще Димы.

Антон немножко рад. Стас бесится.

— Антон, я об этом и говорю. Если позволять Арсу делать то, что он хочет… Ты хотя
бы думал об этом? Ты вообще пытался анализировать его поведение? Какие у вас там
договоренности? Я надеюсь, что у тебя достаточно мозгов, чтобы ты даже не думал о
каминг-ауте.

— Чего? Да при чём тут это вообще?

— Шаст, ты иногда такой тупой. Тупой и упёртый. Арсений разве что прямым текстом не
подтверждал ваши отношения. Ты правда не понимаешь, к чему его приходы на концерты
в футболках типа «Два Марса и две Венеры»? Ты думаешь, что я это делаю из
вредности, или что? Я делаю это потому, что только так можно держать его в узде.
Давай мы дадим ему прийти в Контакты! А потом снова провести с тобой какую-нибудь
прямую трансляцию. Ты не хочешь каминг-аута, а он? Ты не думал, что в какой-то
момент он может и не поинтересоваться твоим мнением?

— Даже если бы он и хотел, он бы никогда не поступил так со мной, — Антону плохо

только от одной мысли об этом.

— Хочешь проверить? Подумай ещё и о том, что он потеряет в разы меньше, чем ты.
Если вообще потеряет. Благодаря его поведению, его уже все считают геем, — Шаст
кривится ещё больше. — Так что для него ничего страшного не произойдёт. Может,
наоборот, на волне хайпа его и в кино, наконец, начнут снимать. А ты потеряешь всё.
Поэтому подумай ещё раз, хочешь ли ты, чтобы я согласился.

— Стас, это, блять, бред! Арс… это же Арс! Он мне дорог, как ты не поймёшь? — Антон
практически выходит из себя. Всё, что сказал Стас, кажется его, Антона,
неслучившимся кошмаром. Он готов и дальше продолжать отстаивать Арсения, но в дверь
стучат.

— О, ребят, привет! А мы вас ищем везде, — Антон знает ещё далеко не всех ребят,
которых они отобрали для соревнований в «Командах», но этот парень, кажется, из
«Кайфовых». — Извините, что влезаю, — парнишка поднимает руки в примирительном
жесте: — Я слышал только, что кто-то кому-то дорог.
— Это Антон про наш проект. Да, Антон?

—…Ага, — обессиленно бросает Антон.

***

Дима весь день имеет неудовольствие наблюдать за перепалками Стаса и Шаста. И, на

самом деле, немного гордится Антоном. Он уже привык считать Шастуна «ещё
маленьким», хоть и понимает прекрасно, что ни умения брать на себя ответственность,
ни решимости, ни уверенности в себе Антону это не прибавит. Так что видеть от того
пусть пока робкие, но всё же попытки отстоять своё мнение неожиданно приятно.

С такими мыслями Дима приезжает домой. Здесь всё ещё немного тоскливо и много —
пусто. Даже больше, чем обычно, ведь Катя заранее предупредила, что сегодня вечером
они с детьми поедут в поход, в лес, а там попробуй поймай связь.

Поз неспеша идёт в душ, включая музыку: всё равно никому не будет мешать. Затем
готовит себе незатейливый, но очень вкусный ужин — это по-прежнему ненадоевшая
жареная картошка.

«Антошка-Антошка, пойдём копать картошку», проносится у Димы в голове. Раз за разом

он возвращается к мыслям о сегодняшнем поведении Антона. А затем вспоминает о ещё
одном любителе картофана — и в жареном, и в шастуновском виде.

Дима думает об Арсении и... не то чтобы они были прям лучшими друзьями, всё же
Арсений... он абсолютно особенный, и Дима иногда может и устать от него; к тому же,
обычно у него и без этого слишком много собеседников. Однако всё это никак не
мешает тому, что Поз Арсения, на самом деле, считает человеком довольно близким и
уважает его безмерно.

Возможно, Дима один из немногих людей, которые представляют, насколько Арсу тяжело
дались первые пару лет «Импровизации». Поз видел всё: как изначально Арс не мог
принять ни своей ориентации, ни некоторой «феминности» и мягкости во внешности, ни
наличия людей, которым была интересна его личная жизнь, ни того, что его теперь
называют «комик». Удивительно, что из всего этого списка сейчас Арс, кажется, не
принял только последнее. Правда, и надобность уже отпала: Арсений так часто
говорил, что он — актёр, да и все они актёры (а не кто-то там!) шоу «Импровизация»,
что сдались все остальные.

Дима любил Шаста как друга, да и Арса знал в разы меньше, чем Антона, но даже он не
мог не признать: это Шастуну повезло с Арсением. Попов умудрился пройти невероятный
путь принятия себя, но справлялся и с тем, чтобы не давить на Антона и дать пройти
ему этот путь самостоятельно. И хоть Дима изначально абсолютно не верил в
работоспособность такой стратегии («Если ты не будешь объяснять ему, через что ты
прошёл и насколько это для тебя важно, он никогда не осознает этого сам»),
изменения в поведении Антона всё-таки были. Может, «план» Арса, который заключается
в бездействии и личном примере, не такой и безнадёжный?

Дима понимает, что скучает по дурацким каламбурам Арсения, да и, кажется, им есть

что обсудить, так что, предварительно взглянув на время, набирает его номер.

— Вечер добрый! Чем обязан? Снова принёс свежие сплетни, негодник?

— И я рад тебя слышать, Арс, — Диму тяжело смутить.

— Взаимно-взаимно, как ты? Совсем там в одиночестве прозябаешь?

— Почти, но звоню тебе не поэтому. Подумал, тебя обрадует, что Шаст сегодня так и
не согласился со Стасом, и они переругивались весь день? — Арсений на другом конце
провода смеётся.

—Всё-таки сплетни! Моё любимое! Прямо уж так и весь день? Как неожиданно и приятно,
— Арсений продолжает пусть не смеяться, но улыбаться — Дима слышит по голосу.

— Надеюсь, его косяк был не слишком огромным.

— Ох, а вот тут я вынужден воспользоваться своим «клеймом» скрытного человека.

Давай лучше о другом. О Стасе. Меня сегодня позвали на…ну интерактив… или как это
назвать… В общем, то шоу от Badoo, где тебе задают вопросики про личную жизнь. И я
вот думаю, идти или нет.

— А при чём тут Стас?

— А он против.

— С чего?

— Полагаю, он небезосновательно считает, что сам мой приход туда будет

окончательным заявлением о моём разводе.

— А у тебя есть причины продолжать считаться несвободным?

— Разве что те же самые, что и у Антона, который «встречается» с Ирой? — Дима

удивляется, но не слишком сильно, услышав мгновенно проявившийся в голосе Арса яд.
Всё ещё не отпустил ситуацию.

— А чего хочешь ты сам?

— Я хочу пойти на шоу просто потому, что это шоу. Меня, как и тебя, не слишком
часто куда-то зовут. И отказываться просто из-за того, что кто-то там окончательно
в чём-то убедится, как будто бы глупо.

— Тем более, что это всё ещё ты, — Дима надеется, что по его голосу слышно, что это
похвала, а не претензия.

— В каком это смысле?

— Арс, я не просто так говорю, что ты та ещё скрытная мразота. Ты на любой вопрос
можешь дать настолько запутанный, но ладный ответ, что никто ничего и не
заподозрит.

— Ну ты и жучара, Дмитрий Темурович. Назвал мразотой и тут же похвалил. Ладно-

ладно.

— Так что? Не думаешь, что стоит, как ты это говоришь, подать Антону пример и
показать, что стоит делать то, что ты хочешь, даже если какие-то Стасы против?

— Мне вот стало интересно: а тебе-то что Стас сделал? А то строишь тут со мной
козни как самый настоящий заговорщик.

Дима и сам на секунду задумывается: у него нет никаких личных претензий к Стасу, но
всё же ему кажется, что с Антоном он явно перегибает палку, особенно в последнее
время.

— Всё это исключительно ради Антона. Можешь считать, что я как мамочка-наседка,
которая приглядывала за ним лет десять, бесконечно счастлив, что, кажется,
благодаря тебе Шаст начинает понимать, что он тоже имеет право что-то решать.
— Спасибо.

— Да пожалуйста. Так что, мне ждать интервью с тобой?

— Раз уж ты так настаиваешь, — Арсений смеётся, а Дима думает, что сегодня засыпать
в пустой квартире будет не так уж и одиноко.

***

Стас 00:34
«Арсу сегодня предложили пойти на шоу для Badoo, и после нашего сегодняшнего
разговора я ничего не стал ему запрещать, а решил, как ты говоришь, ему довериться.
И знаешь, я тебя поздравляю: он идёт. То есть, по сути, он собирается заявить о
том, что он разведён. И как, он с тобой это обсудил? Я всё сказал, Шаст».

В сердце Антона поселяется крошечный червь сомнения.

========== Глава 16 ==========

*обновление pozov*: «Курить не круто, круто не курить, но если курить, то круто,

как в фильмах, мне нужен курительный стиль. Давайте выбирать».

anton.shastoon (Direct)
Ты чë, с Арсом переобщался?

pozov
Я стал так предсказуем?

anton.shastoon
Как у него дела?

pozov
А сам чего не спросишь?

anton.shastoon
Да так…

pozov
Что бы ты ни натворил, помни, что это Арс

anton.shastoon
В смысле?

pozov
В смысле, он тебя любит.

anton.shastoon
Спасибо

Шаст хочет с Арсом поговорить, но это всё снова слишком сложно, а ему хочется,
чтобы всё было как-то проще. Чтобы повод для звонка не нужно было из себя
вымучивать, но между ними снова чёртов лёд. И если вчера причиной тому был только
ушлëпский поступок Антона, по мнению самого Антона, то сегодня добавился ещё и
страх того, что благодаря Стасу Шастун начинает сомневаться в том, такое ли
безоговорочное его доверие Арсу?

— Антох, чё сидишь-грустишь? Получай список вопросов, — Дрон кидает в него

стопочкой карточек для съёмок «Контактов».

Шаст любит свою креативную группу: они действительно креативные ребята. Сам бы он
до таких подковырок в жизни не додумался. Антон листает карточки и внезапно доходит
до вопроса: «На какие две цифры заканчивается номер Сергея Борисовича Матвиенко?».
Вопрос поставлен так забавно, что даже сам Антон первые пару секунд не может
понять, о ком идёт речь, а потом начинает смеяться до колик.

— Серьёзно? Мы что, Варнаву решили закопать?

— Да ладно тебе, на крайняк Воле позвонит, — с улыбкой отвечает Андрей.

Антон замолкает, потому что внезапно понимает, кому Катя может позвонить не «на
крайняк». Он сам несколько месяцев назад смотрел её шоу с участием Арсения, да и в
целом они периодически общались между собой по разным проектам. Антон мелочно
радуется: вселенная, кажется, на его запрос ответила, и «вымучивать» повод для
звонка не придётся. По крайней мере, Шаст очень на это надеется.

***

Катя прекрасный гость, много смеётся и шутит, отвешивает самому Антону кучу
комплиментов, так что он немного смущён, растерян, да и в целом сильно увлечён
съёмкой, поэтому, когда Варнава читает вопрос про Матвиенко, у него на секунду
останавливается сердце от неожиданности.

Ещё хуже становится, когда Катя действительно вспоминает про Арсения. Чуть лучше —
в момент, когда на «Арс» в телефонной книге никого не оказывается, но потом Шаст с
разбега летит в бездну: «Сеня Импровизация (секси)». Антон Арса, вообще говоря,
никогда не ревнует: он знает, что тот слишком глубоко уважает себя для измен. К
тому же, он и сам в курсе, что Арсений действительно секси, и давно перестал
удивляться тому, что того пытаются облапать лица любого пола, а теперь вот
выясняется, что на него ещё и «подзападают». Шаст ловит себя на мысли, что в каких-
то вопросах его доверие к Арсению и вправду безгранично: он знает, что Варнава с
Арсом виделись в тот период, что он сам с ним был не в лучших отношениях, а тут ещё
и такая неоднозначная подпись, но… Это же Арс, он миллион раз доказал свою
преданность и словом, и делом, так что Антону от этого «секси» только весело. Он
даже пытается нащупать внутри хоть какие-то отголоски негативных эмоций, но нет, он
однозначно и на секунду не может усомниться в Арсении.

— Ничего себе, привет, — в трубке слышится голос Арса, а у Антона сердце пропускает
удар.

Где-то там на заднем фоне Арс продолжает дурачиться, делая вид, что он не понял,
что ему звонит Варнава, а потом мгновенно называет номер Матвиенко. Антон внезапно
ловит себя на мысли о том, что немного даже гордится Арсом: как всегда, за секунду
включился.

Съёмки наконец заканчиваются, и Шастун действительно рад: после звонка Арсу он

больше ни о чём и не мог думать кроме того, что хочет позвонить сам. Между ними,
конечно, лёд, но сейчас Антон уверен, что ему под силу его растопить. Так что
только выйдя из студии, он набирает номер. Арс в этот раз милосерден: не проходит и
трёх гудков, как он берёт трубку.

— Ничего себе, я удивлён ещё больше, чем звонку Варнавы, — слышится смешливое из
трубки.

«Врёт, как дышит», — думает Антон. — «Наверняка сидел и дожидался звонка — знал,
что наберу».
— Привет, — он и сам слышит, как в его голосе расцветает улыбка. — А знаешь, как ты
у неё записан?

— И как же? «Самый красивый импровизатор»?

— Почти. Сеня Импровизация в скобочках секси.

Арс заливается смехом, а Антон представляет, какие сердечки сейчас в его глазах
только от мыслей о таком счастливом и беззаботном Арсе.

— Я испытываю противоречивые эмоции, — отсмеявшись, выдыхает Арсений.

— И я.

— М-м-м?

— Арс, ты сейчас где?

— В Питере, конечно.

— Хочу приехать, позволишь?

Арс молчит слишком долго, настолько долго, что Шаст успевает начать жалеть о том,
что в принципе решился не то что на этот вопрос, а даже на этот звонок.

— Я подумаю, ладно?

— Конечно, — у Антона падает сердце.

***

В Питере очередное «чуть больше чем нужно», по мнению Арсения, дождливое лето. И он
бы и рад сказать, что уже полностью оклемался после произошедшего, но он и сам не
уверен. Кошмары его, например, не мучают, и вообще спит он прекрасно, но он не
может быть уверен, что прикосновения или поцелуи Антона не станут для него
триггером для возврата в то отвратительнейшее состояние. А уж в такой ситуации
разговора (или же истерики, тут Арсений никаких гарантий давать бы не стал) не
избежать. Такой роскоши Арс — «лучший избегатель разговоров последних нескольких
лет по версии всех своих друзей» — позволить себе не может. Так что, когда он
сказал Шасту, что «подумает», он имел в виду именно это. С одной стороны, он с
Антоном расставаться совсем не хочет, тем более, что в поведении того действительно
заметны перемены, а значит, проблему в любом случае придётся решать. С другой
стороны, только от мыслей о сексе Арса прошибает холодным потом. Он пока точно не
готов, так что…

Арс 18:34
«Ты можешь приехать, но при одном условии: мы проведём этот вечер просто как
друзья».

Арс 18:35
«У нас в последнее время так мало совместного времени, что мы практически не
разговариваем. Я хочу тебя рядом, но я хочу провести время с любимым человеком, а
не с любовником. Идёт?»

Шаст 18:40
«Только вечер? А если я хочу к тебе на все выходные?»

Арс 18:41
«Ты сможешь быть рядом ровно столько, сколько сможешь не распускать руки. И я не
флиртую, Шаст».

Шаст 18:42
«Тогда до завтра».

***

Арсений волнуется как перед первым свиданием. Хотя в каком-то смысле, конечно, у
них сегодня действительно оно. В этот раз всё как-то необычно: начать хотя бы с
того, что в квартире Арса они встречаются очень редко, настолько редко, что у него
хватило бы пальцев двух рук, чтобы пересчитать все разы. Во-вторых, из-за сложных
графиков, необходимости скрывать отношения и постоянного наличия рядом людей,
которые могли бы их узнать, в их отношениях встреч в принципе было меньше, чем
хотелось бы, поэтому при возможности они начинали раздевать друг друга примерно с
порога. Конечно, их «свидания» часто были наполнены нежностью, но на романтику
времени катастрофически не хватало.

Поэтому Арс очень старается не накручивать себя, но получается у него так себе: он
уже вылизал каждый уголок своей квартиры, сделал подборку из фильмов, которые он
давно хотел показать Антону, и даже думал о том, чтобы приготовить еду, но вовремя
решил, что это уже слишком. Захотят поесть — закажут пиццу. Или пасту. Что захотят,
в общем, то и закажут!

Держать себя в руках не помогает ещё и то, что Арс категорически запрещает себе
прикасаться к алкоголю, даже к бокалу вина. Он себя знает — ему достаточно и пары
глотков, чтобы решить, что ему море по колено, а сегодня это чревато последствиями.

Так что Арс нервничает и ходит по квартире кругами, неспособный остановиться хотя
бы на минуту. Кроме всего прочего, злясь ещё и на то, что не может как нормальный
человек встретить Антона на вокзале, а вынужден отсиживаться у себя в квартире и,
по сути… прятаться?

Наконец раздаётся спасительный звонок в дверь. У Антона есть и свои ключи от двери,
но сегодня, кажется, и он ощущает эту атмосферу первого свидания. Арс наскоро
смотрит на себя в зеркало и идёт открывать дверь.

— Привет. А я тут… это... — Арсений уже видит, что именно «это»: Антон
действительно серьёзно отнёсся к его словам, так что притащил с собой ведро
мороженого и… господи, это роза?! «Серьёзно, Антон?!»

— Серьёзно, Антон?!

— Ну… Я подумал, что букет ты точно не оценишь, а вот один изящный цветок…

Арс ахуевает и пытается проанализировать: чего в нём сейчас больше, истерики или
восторга? В конце концов, Арсений решает, что он не должен пресекать души
прекрасные порывы, так что позволяет приятному удивлению наполнить себя, и спустя
полторы секунды уже искренне улыбается, принимая цветок.

— Мне, вообще-то, правда приятно, но это было очень неожиданно. И давай сюда
мороженое, кину в морозилку, пока не растаяло.

Из взгляда Антона понемногу уходят опаска и настороженность.

— Ты не против, если я сначала схожу в душ с дороги? Страшно волновался из-за этого
цветка, — забавно смущаясь, произносит Антон и проходит в кухню вслед за Арсом.

— Да, конечно. Там на стиралке я приготовил для тебя полотенце и всякое.

— Как мило, спасибо.

— Ты голодный? Могу заказать пока что-то. Не хотел без тебя решать, а теперь думаю,
вдруг ты голодный.

— Арс, я ехал четыре часа. Ну, пять, включая дорогу до и от вокзала. Я не умру от
голода ещё как минимум пару часов. Я за пиццу, а ты?

— Я… я так переволновался, пока тебя ждал, что меня тошнит от одной мысли о еде,
если честно. Так что давай закажем, что ты хочешь, а если я потом проголодаюсь, то…
Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Арс, ты балда.

Арсений многозначительно закатывает глаза.

— Ладно-ладно, — примирительно говорит Шаст. — Я понял, иду в душ.

Полчаса спустя Антон выходит из душа: мокрый, местами румяный и в нелепой

широченной пижаме. Огромные штаны, из которых, по мнению Арса, можно было бы
сделать палатку, смотрятся на худощавой фигуре до жути смешно, но в целом Шастун
выглядит очень уютно.

— Это…?

— Это мой костюм для пижамной вечеринки. Не совсем понимаю, чем мы будем
заниматься, но по твоему приглашению больше всего было похоже на неё — пижамную
вечеринку. И я решил, что раз наши планы не включают ничего из восемнадцать плюс,
то я могу позволить себе выглядеть максимально несексуально.

— Я бы ответил, что «ты всегда выглядишь сексуально», но я не люблю врать, а это

действительно самая несексуальная одежда из всей, что я видел. Зато ты выглядишь
как человек, которого этим вечером мне захочется обнять. Тебя устроит?

— На все сто процентов, — Антон улыбается. — Не принесёшь мороженое? Я, кажется,

всё же проголодался.

— И будешь перебивать аппетит сладким? Ну уж нет, никакого мороженого, пока мы не

выберем фильм.

— О, фильм? А что у нас на повестке дня?

— Немного из классики, немного из фестивального, немного из… ну, в общем, вот, я

составил список, и там есть по паре строк описания, — Арс протягивает Шасту
бумажный листок, который исписан от руки. Антон думает, что это в тысячу раз
романтичнее розы, и что не Арсу, конечно, ржать с цветка. — Я знаю, что ты больше
по триллерам или комедиям, и такой список я тоже составил, но это завтра, ладно?
Сегодня хочу чего-то… такого.

— Романтического?

—… Да.

Шаст очень хочет Арса хотя бы чмокнуть, хотя бы в нос. Или уткнуться своим носом в
его щеку. Или в волосы. Или в ключицы. Однако он тешит себя надеждой, что
разбирается в эмоциях и взглядах Арсения. А, значит, страх и напряжение, которые
затаились на самом дне Арсовых глаз, ему не привиделись, так что он просто кивает и
идёт на диван: кутаться в пледы и подушки.
В итоге они выбирают «Гордость и предубеждение». Антон не уверен, что этот фильм
входит в список самых-самых любимых фильмов Арсения, но тот так искренне переживает
за отношения Элизабет и мистера Дарси, что Шастун и сам невольно увлекается
сюжетом. Хотя всё же частенько отвлекается: то на Арса и его эмоции, то на пиццу. В
какой-то момент он понимает, что весь уляпался в жиру (коварные «Пепперони» и
«Четыре сыра»!) и самостоятельно не может даже вылезти из кровати, не измазав всё
вокруг.

— Арс-Арс. Арс. Спаси меня, — Арсений настолько погружён в фильм, что реагирует не
сразу. Зато потом за пару секунд улавливает, в чём дело и, похихикивая, уползает на
кухню за салфетками.

— Ну ты и свинка, Шастун. Давай сюда руки, — он ласково вытирает салфетками каждый

палец.

— А теперь можно мороженое? — Шаст считает, что раз он уже выглядит как несуразный
ребёнок, то терять ему нечего.

Арсений насмешливо приподнимает бровь, но мороженое всё-таки притаскивает. Правда,

только с одной ложкой.

— Эй, а ты что, и мороженое не будешь?

— Ну… Я не то чтобы хочу…

— Ты уверен? Я не буду заставлять тебя есть, но… Я купил его специально для тебя. И
оно вроде твоё любимое, или я облажался?

— Нет, ты не облажался. Просто пока нет аппетита, — Арсений слегка поджимает губы и
ведёт плечами, мол, «Извини, ничего не могу поделать».

Антону немного обидно, но кто он такой, в конце концов, чтобы заставлять человека
есть вместе с ним мороженое из ванночки. Однако спустя минут пятнадцать активного
поедания он замечает на себе внимательный взгляд.

— Фочешь? — невнятно произносит Антон, только потом поняв, что не достал ложку изо
рта. — Тьфу, блин. Хочешь?

— Немножко.

Шаст набирает половину ложки и протягивает Арсу, давая тому выбор: съесть из его
рук или взять ложку самостоятельно. Арс, кажется, всё понимает и колеблется... но в
итоге тянется к нему не рукой, а всем телом и решается съесть вот так.

— Ты измазался, — замечает Шаст.

— М-м?

— Вот здесь, — Антон показывает на себе.

— Вытри, — просит Арс и смотрит на Антона как-то слишком открыто.

— Напомни мне возрастной рейтинг нашей встречи?

— Шестнадцать плюс, — Арсений сглатывает.

— Тогда я могу сделать так? — Антон спрашивает чисто для проформы. Он видит, что
что-то внутри у Арсения сдвинулось, и он не будет против, если его поцелуют, так
что он тянется к нему лицом и ласково слизывает капельку мороженого с лица. —
Теперь чисто.

— Тогда ты тоже измазался.

— Врёшь.

— Вру.

Шаст тянется к Арсу, обхватывает руками за шею и нежно целует, не углубляя поцелуй.
Просто касается губами, сначала только губ, а затем переходит на скулы, осторожно
выцеловывая их, потом спускается на шею, за ухо, скользит по ключицам. И
останавливается, мягко отстраняясь.

Арс смотрит с благодарностью, опускается на постель всем телом и за руку

подтягивает к себе Шаста. Выгребает из-под них все подушки, мешающие нормально
улечься, а после укладывается рядом с Антоном, оплетая его конечности своими руками
и ногами и утыкаясь своим носом Шасту в грудь. Антон мягко гладит его по спине,
пока тот не засыпает. Дотянувшись до пульта и выключив фильм, Антон покрепче
прижимает к себе Арсения и позволяет себе провалиться в сон.

***

Антон просыпается от голоса Арса: он, кажется, с кем-то разговаривает по телефону.

Шаст никогда не отличался излишним любопытством или ревностью, поэтому чужие
разговоры он подслушивать не привык, но, вопреки его желаниям, его слух вырывает
фразу Арса.

— Да, мам, не переживай, всё у нас в порядке. Он бы передал привет, но он спит, не

хочу будить.

Антону всё это не нравится. Очень сильно не нравится. Он пока не может понять
почему, но…

— Когда-нибудь приедем только вдвоём, мам, когда-нибудь. Давай, люблю.

Антон внезапно осознает, что как минимум мать Арсения знает об их отношениях. От
этих мыслей его прошибает током.

— Арс. Пожалуйста, скажи мне, что твоя мать не знает о том, что мы встречаемся.

Арсений, только что вошедший в комнату, выглядит слегка дезориентированным.

— Что?

— Я услышал только последнюю фразу, и я не специально, но у меня сложилось

впечатление, будто твои родители в курсе наших отношений.

— Шаст, это моя семья. Они в курсе, с кем я встречаюсь, да.

— Какого, мать твою, хуя, Арсений? — Антона буквально накрывает волной гнева.

— Антон, пожалуйста, успокойся, — Арсений пока выглядит спокойно, но внутри

начинает зарождаться ярость.

— Ты не думал, что в случае когда ты хочешь совершить каминг-аут перед своей

семьёй, стоит обсудить это и со мной?!

— Я не совершал каминг-аута. Но, извини, моя мать узнала о том, что я бисексуал,
ещё за десять лет до того, как мы с тобой познакомились, а, когда после нашего
приезда в Омск она напрямую спросила меня, вместе ли мы, я не стал ей врать, вот и
всё. Да в чём вообще проблема?! Ты думаешь, что она расскажет об этом своим
соседкам, или что?

— Нет, Арс! Проблема в том, что ты просто поставил меня перед фактом!

— Да перед каким фактом?! Я не рассказывал тебе, чтобы ты не думал, что я жду от

тебя того же!

— А ты ждёшь?!

— Блять, нет!

— Зачем ты пошёл на шоу для Badoo? — Шаст понимает, что его несёт, но остановиться
уже не может. — Чтобы открыто заявить о разводе? Если ты думаешь, что после этого я
объявлю о разрыве с Ирой!..

— Что?! При чём здесь моё интервью?!

— При том, Арс, что у меня ощущение, будто ты хочешь всему миру рассказать о наших
отношениях! Если ты вдруг не в курсе, то я этого не хочу!

— Всему миру?! Антон, очнись, это моя мать!

— Это твоя мать, которой ты рассказал обо всём, не спросив меня, и не рассказав по
факту! Я, блин, случайно об этом узнал!

— Да потому что я знаю, как ты параноишь!

— Попробуй здесь не параноить!

Арс понимает, что сейчас сорвётся и выскажет всё, что он думает и по поводу
Шастовой паранойи, и по поводу того, что да, он не в восторге от того, что
отношения с ним планируют скрывать всю жизнь, и по поводу того, что он ради Антона,
по мнению последнего, должен лгать своей семье, и даже по поводу того, что он
полчаса изображал из себя натурала, подкатывая к Ксюше на интервью для Badoo, хотя
ему это лицемерие уже давно отвратительно. Поэтому он медленно считает у себя в
голове от десяти до одного и старается успокоиться. Он знал, на что он шёл. Он
знает, что его крики ситуацию не исправят. А ещё он внезапно понимает, что Антон по
какой-то причине ему не доверяет.

— Я очень сильно обижен на тебя за то, что ты думаешь, будто я способен осознанно
навредить тебе. Но я понял тебя. Моя семья знает, и это не обсуждается. Я не жду от
тебя ответных действий: если ты так хочешь, то для твоей семьи я всегда буду только
твоим коллегой. Моё интервью мы обсуждать не будем, оно ведь ещё даже не вышло. Я
могу носить твою толстовку, или мне вернуть её обратно, чтобы ни у кого не
возникало лишних подозрений?

— Арс… — Антону вроде и стыдно, он видит, что Арс говорит искренне, но так же для
него абсолютно очевидным становится тот факт, что тот действительно страдает от
того, что они скрывают свои отношения. Для Антона это новость. — Носи, конечно… —
он мелочно думает о том, что такие же толстовки теперь есть и у Серёжи с Димой, а,
значит, никаких лишних подозрений, как сказал Арс.

— Вот и славно. Я надеюсь, мы поняли друг друга.

У Шаста внутри что-то жутко колется: Стас был прав.

========== Глава 17 ==========

Арс в квартире один. И теперь у него нет причин отказывать себе в вине. Он ловит
себя на мысли, что хочет позвонить Диме и рассказать, что бывает, когда он пытается
открыться, но разговоры по телефону ему сейчас не помогут, он и сам это понимает:
ему нужен человек рядом, чтобы хотя бы немного выговориться. Арсений не дурак,
поэтому прекрасно понимает, чем ему грозит такое жёсткое подавление собственных
эмоций. Поэтому он не сопротивляется, когда пару часов спустя после ссоры и попытки
сделать вид, что всё в порядке, Шаст собирается в Москву со словами: «Я не буду
придумывать отмазки и предлоги, мол, у меня срочные дела, но думаю, мы оба
понимаем, что нам нужно время, чтобы остыть. По крайней мере, мне». И Арсений всё
понимает; не понимает только, чем заслужил такое отношение, а «понимать» от этого
становится всё сложнее.

От очередного бокала Арса отвлекает звонок: на экране красуется лицо Матвиенко.

Сначала Арсений даже трубку брать не хочет: он действительно не в состоянии сейчас
болтать по телефону, а Серёжа вряд ли быстро отвяжется — он наверняка всё ещё
переживает после того припадка Арса. Матвиенко, однако, оказывается на удивление
настойчивым, поэтому Арсу приходится принять звонок.

— Арс, привет! Извини, если отвлекаю, я тут просто внезапно оказался в Питере и
сейчас как раз думаю: тащиться в отель, или, может, ты приютишь? Если что, я в
курсе, что вроде Шаст тоже здесь, так что, если я помешаю, я могу и в отель.

— Нет, Серёг, я тут один и буду тебе очень рад, — Арсений говорит абсолютно
искренне.

— Тогда я через час буду, — бодро уведомляет трубка, и Матвиенко сбрасывает.

Арс не готов с порога объяснять, насколько у него всё хреново, поэтому он допивает
вино и выбрасывает бутылку, моет бокал и надеется, что с первого взгляда на него не
будет очевидно, что он уже слегка бухой.

Серёжа всегда опаздывает, поэтому Арс без зазрения совести успевает сходить в душ,
чтобы освежиться и немного привести себя в порядок. В итоге, спустя полтора часа,
он готов встречать Серёжу уже совсем не таким пьяненьким.

Спустя ещё пару минут в дверь наконец звонят, и Арс идёт встречать гостя.

— Привет! Я вот, заскочил по пути в кафешку: подумал, что наверняка у тебя ничего
нет пожрать! Так что вот, держи! — Матвиенко врывается ураганом. — Давай, Арс, не
тупи, я голодный, что смерть. Пойдём разогревать и есть! Надеюсь, ты тоже голодный,
а то я один это всё съесть не смогу.

Арсений медленно расплывается в улыбке и, так и не забрав из рук Серёжи пакеты,

крепко его обнимает, пользуясь тем, что он выше и сильнее, а значит, даже при
желании Серёга из этих объятий не вырвется. Матвиенко, правда, и не пытается.
Немного недовольно сопит где-то в районе подмышек, но не более того.

— Арс, — в конце концов, подаёт голос Серёжа. — У тебя всё хорошо?

— Не-а, — честно отвечает Арсений. — Но теперь здесь ты, значит, скоро будет.

Серёжа недовольно пыхтит ещё пару минут и только потом отстраняется.

— Пойдём поедим, а? Я голодный как волк.

Арс снова смеётся, но всё же забирает у Серёжи пакеты и идёт разогревать еду. Она
пахнет невероятно аппетитно, и Арсений понимает, что нормально не ел уже почти два
дня: сначала от волнения, а потом от стресса. Но сейчас ему тепло и уютно, потому
что Серёжа всегда приносит это ощущение, и Арс наконец чувствует голод.

В итоге они с Матвиенко вдвоём набрасываются на еду без возможности и желания

обсуждать что-то до того, как желудки заполнятся до отвала. И всё так же без слов
перебираются в самую большую комнату в квартире Арса: там есть большое видовое окно
и что-то типа подоконника, который Арсений забросал самыми разными подушками. Он не
раз получал в свою сторону «комплименты» и сравнения с романтичной школьницей из-за
этой конструкции, но благо он уже в том возрасте, когда ему на это срать: здесь
красивый вид, а Арсений любит, когда красиво. Так что он поудобнее устраивается и
ждёт, когда Матвиенко последует его примеру.

— Ну что, расскажешь, что у тебя? — Сергей не любит все эти вежливые хождения
вокруг да около, он далёк от «политических» приёмчиков, и сейчас Арса это радует,
потому что с каждой секундой ему всё тяжелее держать всё внутри себя.

— Я бы хотел сказать, что ничего нового, но, вообще говоря, это будет неправдой,
потому что то, что произошло сегодня, действительно было чем-то новеньким.

— М-м?

— С чего бы начать…

— Начни сначала.

— Что бы я делал без твоих советов, — улыбается Арс и радуется, что опьянение ещё
не полностью прошло: язык уже и не думает заплетаться, а вот разговор точно пойдёт
гораздо легче, чем мог бы. — Но сначала так сначала. После того, как я уехал от
тебя, мы с ним поговорили, и он сказал, что хочет позвать меня в «Контакты», а я,
конечно, ответил ему, что Стас ему не позволит. Но я и не предполагал, что он
всерьёз думал, что так, просто из-за чувства вины. А на следующий день мне Дима
рассказал, что Антон поругался со Стасом из-за того, что тот ему отказал. А он
потом ещё и сам позвонил мне, напросился в Питер, приехал, розу мне припёр,
представляешь? — на мгновение лицо Арса светлеет от теплых воспоминаний. — И я
подумал, что, может, я к нему несправедлив? — Арс болезненно вздыхает и берёт
паузу. — Он старается, борется за меня, а я даже не пытаюсь открыться. А тут мне с
утра мама позвонила. И я же обычно либо сбрасываю, если Антон рядом, либо ухожу
куда подальше, чтобы он не услышал, а тут подумал — ну услышит и услышит, он
заслуживает знать, что я не скрываю наших отношений от своей семьи. Ну и он
услышал. И отреагировал, — Арсений снова замолкает.

— Не так, как ты ожидал, да? — Серёжа решает прервать звенящую тишину.

— Ага.

— И что сказал?

— Да много всякого. Ещё и интервью для Badoo приплёл почему-то.

— А оно тут при чём?

— При том, что он, кажется, как и Стас считает, что раз я туда пошёл, то я не то
что про развод говорю, я чуть ли не открыто заявляю о своей ориентации.

— Но… там же вроде действительно есть такие вопросы? Ну, про ориентацию, про
семейное положение.
— Да есть, конечно, но на них же необязательно отвечать, — пожимает плечами Арс. —
Про ориентацию я и вовсе попросил меня не спрашивать, а про отношения и прочее, ну,
наплёл что-то. Знаешь, что самое тупое? Я же каждый раз на всех этих шоу
максимально изображаю из себя натурала, блин. Лишь бы и Стас, и Шаст были спокойны.
А тут выясняется, что я чуть ли не каминг-аут совершил. Обидно.

— Не парься, Арс, ну надумал он себе что-то, видимо, но посмотрит интервью и

поймёт, что был не прав, — успокаивает Серёжа. — Он же, ну, любит тебя?

— Да, наверное, я просто не понимаю, хотя вроде стараюсь. Мне казалось, что он мне
доверяет... и я это ценил. В смысле, он знал, что я о многом не говорю, но доверял
мне и считал, что если я недоговариваю, то у меня есть свои причины.

— Арс…

— А теперь... он всё это так злобно говорил. Ещё и Иру приплёл, мол, если я думаю,
что после моего «признания» о разводе, он заявит о разрыве с Ирой, то я глубоко
заблуждаюсь.

— А тебе это нужно?

— Нет. В смысле да, но я давно смирился.

— Расскажешь?

— О чём?

— Почему для тебя это больная тема, — Серёжа всё-таки начинает выбирать
формулировки. — Просто потому, что она его бывшая?

— Всё сложно.

— Мы никуда не спешим.

— Если позволишь, для этого мне понадобится ещё вино, — Арсений встаёт и уходит на
кухню, откуда возвращается с наполненным бокалом и бутылкой. — Мне тяжело об этом
говорить, — Арс делает большой глоток, а затем весь подбирается, складывает ноги
под себя, а руками себя обнимает. У Серёжи в голове проносится мысль о том, что у
Шаста выразительная мимика, а у Арса выразительное всё тело: ему не нужно учить
язык жестов, по нему и так всегда всё понятно. — В основном потому, что я до сих
пор не уверен, что поступил правильно. Каждый раз думаю, может, если бы тогда
сделал иначе, то все наши отношения развивались бы по-другому.

Серёжа молчит, боится спугнуть и готов ждать столько, сколько Арсу понадобится. В
конце концов, Арсений заговаривает вновь:

— Начнём с того, что мне бы в любом случае, наверное, не понравилось бы, что мой
партнёр имеет «прикрытие», даже если бы у него с этим «прикрытием» никогда бы не
было отношений. Это просто неприятно, типа, как будто я в роли любовника. Это
глупость, конечно, и я понимаю, в каких реалиях мы живём, но это просто
внутреннее... с этим можно жить.

— Но?

— Да без «но», просто есть ещё и другое, — Арсу неприятно вспоминать, но он

справедливо полагает, что сейчас, когда его настроение и так где-то в районе
околонулевой отметки, эти воспоминания ему не навредят, так что он решается: — Мы
начали встречаться в феврале, а через полтора месяца я узнал, что с Ирой он не
расстался. И даже не разъехался. Это я сейчас думаю, что было бы как-то странно,
если бы новость об их разрыве настолько прошла мимо меня, но я тогда даже не думал,
что ему в голову может прийти начать со мной трахаться, не расставаясь с Ирой.
Типа, так же не делают, понимаешь? Короче, выяснилось ещё всё так глупо, — Арс
выдыхает: начало положено, отступить уже не получится. — Ты помнишь тот день
наверняка. У нас съёмки тогда были. И на них пришла Ира. Я сразу напрягся, конечно,
но до последнего старался не думать об Антоне хуёво. А то, что он сделал, по моему
представлению, было именно хуёво. Там не было особо времени поговорить, хотя,
возможно, у меня не было желания, и я просто наблюдал, ждал, что будет дальше, и
надеялся, что мои опасения не оправдаются. А потом Ира поехала с нами праздновать
окончание съёмок, и Антон от неё не отходил. И, в общем-то, уже было всё понятно,
но я всё ещё ждал, что, может, он потом всё объяснит. На мне тогда лица не было, я
знаю, — Арс выглядит до безумия печальным, поэтому Серёжа неосознанно кладёт руку
ему на плечо, давая необходимую поддержку для продолжения рассказа. — Мы потом к
тебе поехали, эфир ещё проводили, — Матвиенко действительно прекрасно помнит тот
вечер, но тогда он даже не пытался залезть Арсу в душу: слишком очевидно было, что
он ничего рассказывать не готов, так что Серёжа тогда сделал всё, что мог, и
позволил Арсению курить в его квартире. — А там Димка Журавлёв, который сказал, что
Шаст с Ирой уехали в другой отель... С «ненастоящими» девушками в другие отели не
уезжают, Серёж, — заканчивает Арс свою мысль и опускает голову на плечо, на котором
до сих пор покоится рука Серёжи.

— И что было потом? Ты с ним поговорил?

— Не сразу. Я сначала думал, что просто всё не так понял. Не про него с Ирой, нет.
А про нас с ним. Что, может, придумал себе наши отношения, а со мной просто хотели
переспать раз-другой. Третий.

— Арс… — Серёже, вообще говоря, всё это слушать исключительно тяжело. И грустно от
того, что тогда, несколько лет назад, он Арса поддержать не мог.

— Но он тогда выглядел таким влюблённым. Я не мог разобраться, а Антон, как я

сейчас понимаю, уже тогда выбрал свою любимую стратегию: сделать вид, что всё в
порядке. Так что при нашей следующей встрече он просто снова зажал меня в гримëрке
и начал там что-то про то, какой я красивый, смешной и милый. А я стоял и думал,
что если мне предлагают только роль любовника, то у меня просто не встанет.
Собственно, и не встал. Потрахаться не получилось, пришлось разговаривать, —
несмотря на очевидную болезненность разговора, Арс улыбается собственной шутке.

— И как?

— Ну, он сказал, что раз для меня это так важно — представляешь, «Раз это так
важно», как будто я единственный на свете человек, который не в восторге от того,
что ему изменяют, — то он расстанется с Ирой, только сначала поговорит со Стасом.
Вот теперь мне кажется, что в тот момент я уже должен был сто раз подумать, хочу ли
я с ним встречаться. Хотя я и так подумал и решил, что со временем он повзрослеет и
научится сам принимать решения, ведь я буду рядом. В итоге мне предложили
«компромисс»: Антон и Ира расстаются по факту, но для публики продолжают создавать
иллюзию отношений, мол, если они расстанутся официально, то шипперы нам больше
спокойно жить не дадут. Ира, кстати, насколько я понял, вообще спокойно всё
восприняла: думаю, ей даже проще стало, все «выгоды» от этих отношений у неё
остались, а лицемерить больше не нужно было. Короче, всех всё устроило.

— Кроме тебя?

— Кроме меня, но у меня тоже была своя сатисфакция. Антон тогда несколько дней не
мог нормально ходить, извини за подробности, — Арс ехидно улыбается, когда видит,
как Серёжа кривится. — А мне стало сильно проще: я не смог отстоять право быть
единственным во всех смыслах, но хотя бы где-то смог что-то… проконтролировать. Да
и, честно говоря, меня первое время прям сильно переëбывало от мысли, что для него,
по сути, нет разницы: трахать меня или Иру, поэтому… ну ты понял.

— Ты отвратительный, — не слишком всерьёз возмущается Серёжа.

— Да, я такой, — в тон отвечает Арс. К концу рассказа ему как будто бы стало сильно
легче. Эта история уже не кажется такой постыдной. Разве что всё ещё бесконечно
грустной.

***

Серёжа уезжает от Арса спустя несколько дней, и Арсений думает, что он должен
благодарить эту вселенную за такого друга, который раз за разом готов собирать его
по кускам.

Арсений снова начинает ездить по кастингам и фотосессиям, думая о том, что с

Антоном они опять попробуют поговорить, когда тот посмотрит его интервью, и Арс
слабо, но всё же надеется, что тот извинится. А пока их диалог состоит из мемов да
редких «Как ты?» и «Нормально, только устаю».

Но наступает тридцатое июня, когда Арс по договору с Badoo создаёт там аккаунт и
после выхода интервью общается там с людьми. С Арсением Поповым хотят пообщаться
все, кроме Антона, который всё не пишет.

Арс надеется, что просто ещё не посмотрел. Или ещё не дозрел до извинений. Арсений
пока ещё верит, что Антон увидит, что он пошёл туда точно не для того, чтобы его,
Антона, подставить, но засыпает, так и не дождавшись реакции.

========== Глава 18 ==========

Как часто вы хотели, чтобы ваше хобби стало вашей работой? Арс хотел этого всю свою
сознательную жизнь и был счастлив, когда так сложилось с «Импровизацией», но он не
мог даже и мечтать о том, что за его неудержимое желание «напиться и забыться» ему
будут приплачивать деньжат. Однако гипермаркет «Лента» действительно приглашает его
вести эфиры на их аккаунте в качестве бармена. Неделю назад это был просто
интересный опыт; сейчас же Арс думает, что это лучшее, что могло с ним случиться.

Антон продолжает односложно отвечать на его сообщения, а Арсений думает только, что
даже если по мнению Шаста во всём виноват только он, Арс, это всё равно нечестно.

«Я столько раз прощал тебя и оставался рядом, какого хера, Шаст?»

Арс начинает эфир и надеется, что напитки, которые он сегодня приготовит, позволят
ему перестать так сильно переживать.

***

Антон злится. Прошло уже больше недели, а он всё ещё не может сойти с мёртвой
точки. Не помогает ещё и то, что сейчас полным ходом идёт подготовка к «Командам».
Без самих участников, правда: только креативная группа. Зато Антон каждый день
имеет неудовольствие слушать комментарии о том, что «Вот это шоу должно получиться
не гейским». Шаст и сам не понимает, почему раньше не замечал, насколько много
людей в той или иной форме знают об их «ситуации». И порой у него складывается
ощущение, что в курсе вообще все.

Он решает не смотреть интервью Арса, чтобы не распсиховаться по новой. Он вообще

решает временно абстрагироваться, надеясь, что это поможет ему увидеть всю ситуацию
без розовых очков «влюблённой нищенки», как говорит фандом. Помогает плохо: Арс
регулярно мелькает в сторис в его толстовке, возможно, пытаясь так напомнить о
себе. Антон злится ещё сильнее и отправляет такие же толстовки Позу и Матвиенко в
надежде, что те захотят их прорекламировать.

Шастун решает проявить инициативу в общении только один раз за всю неделю: сегодня
Арсу должны были объявить о результатах кастинга в фильм, в который тот хотел
просто безумно. Но после того, как Арс отвечает, что его «как обычно, не взяли»,
вместо привычного сочувствия и желания поддержать Антон испытывает разочарование.
Слова Стаса о том, что при «рассекречивании» их отношений Арс потеряет в разы
меньше, звучат всё менее безумно.

Так проходит ещё одна до жути забитая делами и нервами неделя, во время которой
Антон и вовсе старается ни о чём не думать. Старается, пока не видит в своей ленте
анонс нового прямого эфира с Арсом, который начался буквально три минуты назад. Он
решает включать или нет буквально полторы секунды, а потом понимает, что умрёт,
если упустит возможность увидеть Арсения.

Антон включает эфир и чувствует, как от одного взгляда на Арса у него внутри
теплеет: тот выглядит уставшим, нервным, но всё равно до безумия красивым. Немного
присмотревшись, Антон замечает поверх чёрной рубашки Попова такую же чёрную
портупею. Выглядит в меру пошло и дерзко, выдержанно.

— О, граф! — слышит Шаст из-за спины голос Стаса. — Интересно, он про портупею в
фанфике прочитал и вдохновился, или это он так намекает райтерам на то, что ему не
хватает БДСМ-контента с собой в главной роли? Рискну предположить второе! А ты что
молчишь, Шастун?

Шаст не знает, как реагировать. У него столько эмоций внутри, что он просто не
справляется. Ему страшно последние две недели, как только он осознал, что Арс
страдает от происходящего, у него жуткий недосып и недотрах. Он Арса точно любит и
знает, что сейчас тому очень хуёво, но Антону нечего ему предложить. И ему всё ещё
страшно обидно, что Арс так долго его обманывал, не говоря о своих чувствах.

— О, ты слышишь? О тебе говорит, — выдëргивает Антона из размышлений Шеминов.

«Слушайте, ну про Антона всё просто. Он же больше для видеосъёмок, для фотосессий у
него не хватает терпения», — доносится из динамика.

— В этом нет ничего такого, — Антон и сам не знает, пытается он убедить Стаса или
себя.

— А я разве сказал, что в этом есть что-то такое? — Стас удивлённо поднимает бровь.
— Ты, кстати, не забыл, что вы завтра на юбилее выступаете? А то ты какой-то весь
потерянный в последнее время.

— Забыл, — честно отвечает Шастун. Он действительно забыл, что уже завтра десятое
июля, а, значит, они все вчетвером полетят в Тамбов. Это, кстати, может означать,
что свой эфир Арс ведёт уже из Москвы, но об этом Антон старается не думать.

— Так вспоминай. И дуй домой, собери там шмотки, отоспись, не знаю. Выглядишь
кошмарно.

— Твоими стараниями, — отвечает Антон и сам поражается количеству агрессии в своём

голосе.

— Интересно, — протягивает Шеминов и наконец оставляет Антона наедине со своими

мыслями.
***

Время для Арсения тянется бесконечно. Он так устал страдать. Так устал зависеть от
поступков другого человека. Возможно, всего месяц назад он отнёсся бы к этому
иначе. Но после одной жуткой ночки он стал смотреть на всё под другим углом: если
раньше он считал, что из-за загонов Шаста они максимум однажды расстанутся, то
теперь он понимает, что он неметафорически может сдохнуть, если ему придётся
пережить подобное ещё хотя бы раз.

Поэтому Арс начинает вытягивать себя за волосы из ямы под названием "чувство вины",
как только понимает, что готов взять на себя всю ответственность за произошедшее, и
уже и сам сомневается в своих мотивах и поступках.

Антон оставил его наедине с собой, возможно, справедливо полагая, что компания Арса
для него самого худшее наказание. Бесконечная рефлексия и анализ каждого вдоха
однажды точно сведут его в могилу, если он не разберётся с этим сейчас.

Арсений перекраивает свои эмоции, вспоминает, как часто он беспрекословно принимал

вещи, противоречащие его натуре, и злится, что позволил себе на минуту решить, что
Антон в своей злости может быть прав. Арс готов был понять его, но... но Шаст,
когда впервые за два года понимание понадобилось от него, дать его не смог. Хотя,
вероятнее, не захотел.

Арс решает, что чему-то он может научиться и у Антона, поэтому впервые он не

пытается найти тому оправдание.

Арс знает, что завтра они вновь встретятся, но не испытывает по этому поводу
никаких сильных эмоций. Он устал. Он зол. Он, кажется, разочарован.

Арсений больше не готов Антона успокаивать, "не упоминать всуе" и делать всё то,
что годами делает на автомате, лишь бы всем вокруг было лучше. Через корку апатии
где-то внутри скребётся обида: Антон даже не посмотрел его интервью, хотя обвинил
за него во всех грехах. По крайней мере, Арс надеется, что не посмотрел, потому что
если посмотрел, но не написал ни слова по этому поводу, то Арс за эти отношения
больше бороться не готов. Если все его старания, которые выжимают его до предела,
настолько обесценены в Шастовой голове, Арсу тут делать нечего.

Арсений проводит эфир, специально выбравшись для этого в бар: он давно хотел, но
всё не было то возможности, то настроения. Больше он ждать не хочет.

Когда на эфире спрашивают об Антоне, Арс с сожалением понимает: в груди болит,

однако воспоминания всё ещё греют. Арсений вспоминает, как пытался уговорить Шаста
на фотосессию, ну или хотя бы на пару кадров, которые сделает лично он, но Шастун
каждые две секунды лез целоваться, тянулся к рукам и не давал Арсу отойти и на два
метра.
Арсению от всего происходящего больно, и он хотел бы всё как обычно свалить на
Стаса. Он с Антоном, несмотря ни на что, быть хочет, но если для Шаста его злость
затмила все остальные чувства, то Арс — пас (и без всяких "сив").

Поэтому он едет с тяжёлым сердцем, не зная, чего ожидать от поездки.

Антон знает, что Арс с утра прилетает в Москву, ну или хотя бы предполагает, но не
звонит и не пишет, встретить не предлагает. И у Арсения горло сводит спазмом, когда
он понимает: если бы Антон захотел расстаться, он бы поступил так же, у него бы не
хватило смелости сказать об этом напрямую.

Забавно, что за всё время их отношений Арс ни разу не задумывался о том, что уйти
может не он, а от него.
***

Арсений приезжает в аэропорт как обычно раньше всех. Антон иногда пользовался этим,
если получалось проснуться, так что порой у них бывало двадцать минут «только для
двоих». Сегодня Шаст либо проспал, либо намеренно приехал с опозданием: Арс
предпочитает не накручивать и всё ещё верит в презумпцию невиновности. Однако Антон
даже не пытается сделать вид, что всё в порядке: смотрит в сторону Попова редко, и
то — волком. Арс был готов, что при виде Шаста его чувства как обычно изменятся,
послав нахрен всё, что он надумал в одиночестве, но в этот раз всё иначе: Антон
ведёт себя так, что не оставляет Арсению выбора, и он чувствует только нарастающее
раздражение.
В самолёте Антон демонстративно уходит на другой ряд. Для Арсения это становится
последней каплей.

«Ты переживаешь, что я хочу раскрыть наши отношения? Ну что ж, давай я дам тебе
повод», — мстительно думает он, записывая сторис с Шастуном на заднем плане,
стараясь выглядеть как можно милее, мол «Смотрите, с кем я еду! Со своим парнем!».

Серёжа не совсем понимает, что происходит, но напряжение в воздухе можно резать

ножом, поэтому он бесцеременно влезает в сторис, надеясь, что это собьёт градус.
Арс, не ожидавший такой подставы, начинает смеяться, надеясь, что на записи его
смех не звучит так же истерично, как и в жизни.

Антон поднимает глаза и понимает, что его снимали.

— Какая же ты сука, Попов, — не моргая произносит он и уходит в другую часть

самолёта.

— Не помирились, как я понимаю? — осторожно интересуется Серёжа.

— Правильно понимаешь, — резко выдыхает Арс, рассчитывая, что его тон поможет
Серёже понять, что тема закрыта.

***

Так проходит день, за ним другой. Шастун к Арсению не подходит, даже при
необходимости разговаривает нехотя; Арс в ответ продолжает таскать его толстовку и
строить козни. Он уже думает, что всё потеряно безвозвратно, когда однажды
задерживается в офисе и застаёт разговор одной из «Команд».

— В принципе, я думаю, это может и зайти, — говорит один.

— Да зайдёт сто процентов! Каждый раз, когда на площадке есть хотя бы намёк на
гейскую шутку, там весь зал пищит! А уж если это намёк на Артон… — отвечает
собеседник.

— Что, думаешь, неплохо было бы повторить такой успех?

— Ну, даже не знаю, с одной стороны, Антон и Арсений, конечно, очень популярны, а с
другой — в чём прикол, если тебя все считают геем? Видел, как Шастун вылетел из
студии, когда у него спросили, сложно ли притворяться геем, а кто-то рядом пошутил,
что он не притворяется? Видимо, совсем заебали.

— Да, может, и не в этом дело. Он вообще последние две недели выглядит каким-то
нервным.

Дальше Арс подслушивать не видит смысла, так что выходит, оставаясь незамеченным.
Из разговора он делает два вывода: в последнее время тема Артона стала подниматься
в разы больше, чем раньше, и ему стоит повнимательнее присмотреться к Шасту. С тех
пор, как он заметил, что тот его избегает, он и сам не горит желанием наблюдать за
ним. Поэтому допускает, что за его напускной злостью может скрываться что-то ещё.

Арсений и сам злится невероятно, но страх проглядеть что-то важное заставляет его
открыть глаза пошире. Ему хватает всего нескольких внимательных взглядов, чтобы
понять, что Антон, кажется, на грани. Он шугается не только от него, Арса, но и от
всех вообще, психуя даже на Стаса. А при попытке поговорить Арсений видит в глазах
Антона такое отчаяние, что решает дать тому передышку. Им завтра всем на съёмки в
«Студию Союз», и Арс хочет, чтобы всё прошло хорошо. Может быть, если дать Антону
понять, что Арс был честен, когда говорил, что не хочет рассказывать об их
отношениях, то он успокоится достаточно, чтобы они поговорили? Арсений очень хочет
в это верить.

========== Глава 19 ==========

Для атмосферы при прочтении можете включить вот этот трек:

2WEI feat. Jon, Bri Bryant - Hit The Road Jack

***

Арсений с утра на взводе. Серёга привозит его в офис, стараясь не провоцировать

лишний раз, но, кажется, Попов справляется и без посторонней помощи. А всё потому,
что Арс себя, кажется, переоценил. Сразу по приезде Арс пытается найти возможность
показать Шасту, что он готов на перемирие. В итоге, когда Дима подзывает его что-то
посмотреть у себя на смартфоне, а Антон тусуется где-то поблизости, Арс просит
записать сторис, типа «Ну вот обычно про нас такие записывают, а тут про нас с
Димой, как будто нам на диване тесно». У Арса сейчас очень плохо с аргументацией, и
он не уверен, что эта идея вообще адекватная, но ему нужно с чего-то начать.

Антон смотрит на него как на дебила, но сторис записывает. И Арс уже готов идти
дальше, когда Шаст предъявляет ему: «Просто класс, Попов, теперь все считают, что у
меня есть доступ к твоему инстаграму. Тонко».

У Арсения внутри начинается буря. Он старается. Он губы свои искусал уже до

болячек, чёлку поправлять заебался и надеется только, что нервный тик не начнёт
проявлять себя здесь и сейчас.

Серёжа всё это видит, поэтому от Арса старается далеко не уходить: если тот всё-
таки начнёт психовать, то пусть он будет рядом. Арсений, правда, оказывается
оригинальнее. У него сейчас стервозность — основополагающая черта характера,
поэтому пройти спокойно мимо студии, в которой его послали нахуй, он не может
просто физически.

— Ой, пожалуйста, Антон, возьми меня в «Контакты», — начинает лебезить Арсений.

— Ты нам нахуй не нужОн, — отвечает он сам себе, и это лучшая пародия на Шаста,
которую видел Матвиенко.

— Антон-Антон, но если не я, то кто?

— Ну, верно, тогда давай ты, — Попова снова накрывает, когда он понимает, что
Антону тогда хватило наглости сначала послать его, а потом позвонить, когда три
человека подряд не смогли ответить на вопрос.

Арсений хороший актёр, но в эту секунду он даже не пытается притушить свой гнев,
так что уверен: после выхода этого влога вопрос о том, задел ли его тогда гадкий
выпад Шаста, у всех отпадёт.
Дальше Попов несёт что-то о том, что его только и делают, что используют, стараясь
не слишком задумываться о том, что конкретно он говорит, чтобы было не так
очевидно: это уже не шутки.

«Студии Союз я нахуй нужо́н», и Арсению Попову остаётся только надеяться, что всего
его актёрского мастерства хватит, чтобы скрыть «всамомделешную» боль.
Матвиенко не пытается его успокоить: знает, бесполезно. Только смеётся с его
чудачеств и попыток пошутить, не реагирует, когда Арсений на камеру делает вид,
что, мол, забыл имя Антона.

— Там в другой машине едут Дима и Серёга, — начинает Арс.

— Дима и Серёга?

— Ну или как его там, путаю постоянно.

Серёжа даже не пытается объяснить ему, как надуманно всё это выглядит. К тому же,
кажется, у Арсения какой-то свой план в голове по поводу «Сделать вид, что мы с
Антоном друг другу никакие не любовники», который, правда, катится куда-то не в ту
сторону.

Матвиенко всё ещё старается не лезть в чужие отношения, но в момент, когда

замечает, что Шастун на камеру делает вид, что всё в порядке, предлагая Арсению
конфету, и сам сдерживается с трудом. Он видит, как на секунду в глазах Арса
мелькает слабая надежда, и как жёстко Шастун тушит её, прекращая реагировать на
него в тот же миг, как оператор выходит из комнаты. Арсений и сам после этого
практически выбегает следом, громко хлопнув дверью.

— Тебе Стас сказал, чтобы вы на камеру хорошо общались, и ты даже здесь не смог
отстоять своё мнение? Ты слепой, что ли, Шастун?

— Это не твоё дело.

— Думаешь? А мне кажется, что оно как раз моё, потому что не ты потом будешь
вытаскивать его! — Серёжа знает, что обещал, обещал ничего не рассказывать, но ему
физически каждый раз больно смотреть на Арсения, у которого внутренние демоны
разругались в пух и прах и готовы свести его с ума.

— О чём ты? — Антон выглядит немного взволнованным и удивлённым, и это удерживает

Матвиенко от дальнейших психов.

— Ребята, — Оксана заглядывает в гримёрку. — Начинаем!

***

Арсений сублимирует: всю свою язвительность направляет на соперников, болеет за

свою команду остервенело, готовый в любой момент схватить стул и надавать лещей. Он
считает очень символичным, что для съёмок ему предложили футболку с надписью «trust
me». У них с Антоном сейчас взаимные проблемы с доверием, и сколько бы раз он ни
просил ему поверить, тот, кажется, готов идти в отказ до последнего. Арс
переключается: поддерживает Серёгу, жульничает, незаметно для всех подсказывая
(харчо-харчок, это же так незаметно). Почти не врёт, когда на камеру называет
Антона уродом, на которого не будет отвлекаться Яна — участница команды «Однажды в
России», потому что Антон, который ласково повторяет «Арс, Арс, Арс!», когда в игре
участвует Арсений — тот ещё моральный урод. Попов делает последнее из того, что ему
хотелось бы, и напрашивается на поцелуй Яны: он так заебался отыгрывать
гетеросексуала, но сегодня с утра он обещал себе, что сделает всё, чтобы наконец
поговорить с Антоном.
К концу съёмок Арсений чувствует себя заводной игрушкой, у которой закончился
заряд.

Шастун выходит из Главкино и сразу же садится в свою машину, не дожидаясь никого.

Но если он хочет вот так сбежать, то у Арса на него сегодня другие планы, так что
он вызывает такси и едет в офис, надеясь, что ничего не перепутал, и не ошибётся,
если предположит, что у Шаста сегодня ещё должна быть встреча со стилистом. У
Арсения есть вопросы, и он имеет право знать на них ответы.

***

— Антон, мы можем поговорить? — начинает Арс, врываясь в офис практически с ноги.

— Я занят, Арс. Если ты хочешь снять со мной очередную сторис, придётся снимать с
моим кислым ебалом.

— У нас всё кончено? — у Арсения нет больше никаких сил ходить вокруг да около.

Антон молчит. Молчит так долго, что ответ Арсу больше не нужен.

— Я тебя понял, — Арсений так и продолжает стоять посреди комнаты, не способный

оторвать ноги от пола. Сглатывает, вновь закусывает губу, но не может уйти вот так.
— Какого хера, Шастун?

— Просто мне нечего тебе предложить, — наконец заговаривает Антон, всё ещё не
рискуя повернуться к Арсению лицом.

У Арса в голове куча вопросов: «Что я такого сделал?», «Почему ты перестал мне
доверять?», «Чего ты так боишься?», «Как я могу тебе помочь?», но вслух он
произносит только один.

— Почему ты на меня не смотришь?

— Я боюсь.

— Меня?

— Нет. Того, что принимаю неправильное решение.

Антон наконец поворачивается. И у него в глазах такая бездна, что Арс невольно
отмирает и делает шаг вперёд. Эта бездна для него, и она его притягивает.

Шаст зачарованно смотрит на него ещё секунд двадцать, а затем резко встаёт из-за
стола и сносит Арса с ног, вжимая в стену. В его движениях столько порывистости,
силы, боли, отчаяния, что Арсений позволяет всему этому захватить себя, разделить:
ему тоже страшно. Немного даже панически, потому что у него до сих пор проблемы с
передачей контроля. Антон его целует напористо, не давая никакого права выбора. Арс
чувствует, как его собственный язык практически засунули ему в глотку. В Антоне
сейчас столько дури, что даже при желании Арсений бы сопротивляться не смог. И это
тоже пугает, небольшая часть его сознания начинает истерику, но он игнорирует её,
отдаётся этому потоку, позволяя себе выразить свои эмоции и надеясь, что Шаст не
потребует сейчас слишком многого.

Руки Антона тем временем забираются под его футболку и холодными пальцами
проходятся по рёбрам, а затем задирают этот ненужный элемент одежды. Шаст
отрывается от губ Арса, напоследок кусая особенно сильно.

Антон не раз видел, как секс помогает восстановить контроль над ситуацией Арсению,
и он хочет так же. Он надеется, что Попов сможет так же беспрекословно отдаться.
Шаст проходится широкими мазками языка по груди, а затем прикусывает соски, вырывая
из Арса стоны то ли боли, то ли наслаждения. Возможно, Арсений и сам не понимает: у
них сейчас всё на пределе, чувства обострены в разы, от каждого прикосновения
прошибает током.
Арсений уже сам не свой от происходящего. У него раздрай в душе: ему хорошо, но
местами больно; его накрывает теплом от всех прикосновений, но ему страшно, что им
просто пользуются, да и в принципе, ему просто страшно. С тех пор, как Антон тогда
оставил его, у него не было секса, и он не может предсказать, как отреагирует.
Арсению необходимо знать, что происходит: им обоим требуется снять напряжение, но,
если затем последует неминуемое расставание, Арс должен быть к этому готов. Он тает
в руках Антона, он кричит, не сдерживаясь, он вжимается в него, ищет опору, пока,
наконец, не замечает в поведении Антона что-то знакомое. Это не просто секс, это
акт власти. Антон по какой-то причине утратил к нему доверие, поэтому в попытке
восстановить своё спокойствие, пытается взять Арса под контроль. Арсений такого ещё
не пробовал и искренне надеется, что он способен на это.

Антон снова возвращается к его губам, подхватывая Арса под бёдра. Попов согласно
обвивает того ногами и руками, губами утыкаясь в шею, стараясь целовать мягко,
ласково, успокаивающе. Антон в два шага своих длинных ног оказывается у стола и
раскладывает на нём Арса, в одно движение срывая с него брюки.

Антон замирает. У них в офисе точно нет смазки и дай бог, если найдутся
презервативы, Арс это понимает прекрасно. Антон смотрит выжидающе, но ничего
напрямую не спрашивает. Арсений глубоко вздыхает, а затем пытается понять,
насколько он доверяет Антону. С момента, как он понял, что Антон хочет его
прогнуть, прошло минуты две, и всё это время у него в груди нарастает паника. У
него дикие флешбеки в ту ночь, когда он уже доверился. Он очень хочет позволить
Антону всё, потому что представляет, насколько ему это важно, но при одной мысли об
этом всё внутри взрывается.

«Пожалуйста, пойми меня правильно», — думает Арс и жестом просит Антона наклониться
к нему. Тот вместо этого притягивает его к себе, так что теперь они практически на
одном уровне смотрят глаза в глаза, соприкоснувшись лбами.

Арс ногами снова обвивает Шастову талию и прижимает к себе, а затем, не

отодвигаясь, произносит прямо в губы.

— Я… Я не смогу, Антон.

У Антона от этих слов срывает крышу. Арс видит, как в глазах напротив ежесекундно
сменяются эмоции. Антон возмущён, удивлён, он злится и только сильнее сжимает руки
на бедрах Арса. Арс, психика которого последние пять минут держится только на
добром слове, внезапно понимает, что, если Антон не захочет, он его не отпустит.
Арсений в приступе неконтролируемой паники с силой отталкивает от себя Шаста. Тот
выглядит уже не просто злобно: Арс видит, как у него от ярости выступает венка на
виске, а в глазах не остаётся контролируемых эмоций.

— Серьёзно, Арс? Серьёзно?! — Антон поворачивается и врезается кулаком в ни в чём

не повинную стену. — После всего? Сколько раз я позволял тебе сделать с собой что
угодно, когда тебе это было нужно? И ты не можешь? Просто не можешь?!

Арса накрывает: и это Антон смеет ему предъявлять за то, что у них недостаточно
справедливые отношения? Антон, который уже больше трёх недель не разговаривает с
ним за один «недокосяк», тогда как Арс прощал его миллионы раз? Антон, из-за
которого, собственно, Арс и не может заняться сексом? Человек, который бросил его
самого разбираться с последствиями своего уёбищного поступка?!

— Ты ничего не знаешь! — Арс вскакивает со стола и встаёт напротив Антона: он хочет

быть с ним на равных, смотреть в глаза, не давая сбежать.
— Удивительно, как же так произошло? Может, я ничего не знаю, потому что ты ничего
не рассказываешь?! — Антон шагает в сторону Арсения и видит, как тот мгновенно
отступает: он его боится.

— Для того, чтобы рассказывать, я должен тебе доверять! А о каком доверии и

передаче контроля вообще может идти речь с тобой, если ты даже за себя не
отвечаешь?! — Арсения сносит шквалом воспоминаний: как он остался в комнате один,
как не мог дойти до ванной, как бился в судорогах до утра, как неделю пытался
избавиться от кошмаров. — Ты трахнешь меня и уйдёшь, а я останусь валяться здесь
сломанной куклой, пока ты три дня будешь набираться смелости, чтобы вернуться ко
мне!

Шаст замирает. Он понимает, что будет дальше, но он не верит в то, что Арс
действительно готов ударить его по больному.

— Давай! Позвони Стасу! Спроси, есть ли у тебя свободные двадцать минут! И Ире тоже
набери, а то вдруг она против! Кого ещё надо уведомить?! А, Серёже напиши, надо же,
чтобы кто-то потом собирал меня по кускам! — Арсений кричит, бьёт наотмашь, он
больше не может жить в этом кошмаре в одиночестве. Он внезапно понимает, что всё
ещё полностью обнажённый, и начинает чувствовать себя ещё более уязвимым, поэтому
хватает с пола штаны и пытается одеться: получается плохо, руки дрожат и совсем не
слушаются.

— При чем здесь вообще Ира?! — Шасту кажется, что большего гнева он в жизни не
испытывал: — Давай, говори, я знаю, что ты хочешь, чтобы я её бросил!

— Конечно, хочу, Антон! Ты трахался с ней, начав встречаться со мной; она живëт в
соседней квартире, я регулярно вижу вас вместе, прикинь, мне не в кайф! — Арсению
всё-таки удаётся натянуть на себя свои джинсы в облипку, и он судорожно ищет
футболку.

— Этого не будет!

— Конечно, не будет! Потому что Стас не разрешит! — Арс наконец замечает свою
футболку в руках у Шаста, но не двигается с места.

С Антона достаточно. Всё, чего он хотел — капля доверия, а его смешали с говном и
напомнили обо всём, о чём он помнить не хотел. Он швыряет в Арса его ушлёпской
футболкой.

— Подотрись своим доверием, ублюдок.

Антон выбегает из комнаты, громко хлопая дверью, а Арс остаётся смотреть на измятое
«trust me» в своих руках.

***

Арсений сидит на столе ещё минуты три, а потом понимает, что сидит в чужом офисе
практически голым, то есть, всё ещё без футболки: cлишком символичной она стала, и
Арсу требуется время, чтобы надеть её. В момент, когда он уже готов выйти («в
окно») из кабинета, туда заходит Стас.

— Ого, какие люди здесь так поздно. Но, судя по хлопку двери, не помирились?

— Пошёл ты нахуй, — злобно кидает Арс, пытаясь пройти мимо.

— Прости, что?
— Пошëл ты нахуй, вот что, — Арсу хуёво, он понимает, сколько всего наговорил
Шасту, и, хоть и считает, что это была чистая правда, сожалеет. — Ты доволен?! Ты
видел, до чего ты его довел? Он шарахается даже от собственной тени! Ты хотел,
чтобы он не доверял мне? Я тебя поздравляю, он не доверяет никому!

— А ты не думал, что если я одной своей фразой так сильно могу повлиять на его
отношение к тебе, то не так уж ты ему и нужен?

— Одной фразой? Да ты годами промываешь ему мозги! Мы же были друзьями, Стас. Мы с

тобой! Я спокойно воспринял, когда ты начал продвигать только Шаста. Я не злился ни
на тебя, ни на него, так почему ты так изменил своё отношение ко мне, когда мы
начали встречаться? Я сначала думал, что ты не понимаешь, что у нас это всё не по
приколу, просто не видишь, что я его действительно люблю. Но чем дальше всё
заходило, тем больше ты был против меня. И только потом до меня дошло: дело даже не
в том, что Антон, начав встречаться со мной, стал пытаться хотя бы в каких-то
моментах добиться самостоятельности. Не в том, что твои шоу могут позакрываться.
Дело в том, что ты, Стас — ёбаный гомофоб. Который думает, что если бы не было
меня, то Шастун бы не свернул на этот скользкий путь. И что, каково тебе теперь
работать с мерзкими педиками? Надеюсь, по ночам ты захлëбываешься в собственной
злобе, — Арс выплёвывает последние слова и направляется к выходу, отталкивая Стаса
плечом.

========== Глава 20 ==========

Арсений любит солнце, но и дождь он тоже любит, иначе бы давно переехал из Питера.
Он вообще считает, что «у природы нет плохой погоды», точнее, думает, что погода не
должна влиять на настроение. Она и не влияет, хотя сегодня он бы не отказался.

За окном восхитительно ярко светит солнце, а Арсению всё равно. Он не хочет думать
о произошедшем, но раз за разом возвращается мыслями во вчерашний вечер.
Прокручивает на повторе. И понимает, что иначе ничего быть не могло. У него пока
нет сил думать и анализировать, но объективно он понимает, что попытка помириться с
помощью секса — это невероятно хуёвая идея.

Вчера, после всего, Арс притащился к Серёже, но в этот раз решил не грузить его. Он
и так уже слишком многим ему обязан и в сотый раз благодарит вселенную за такого
друга, который сегодня в очередной раз будет его спасать, хоть и сам, как Арсений
надеется, об этом не узнает.

Сегодня у Арсения последний свободный день перед съёмками в кино, так что это
последняя возможность им с Матвиенко пообщаться. Поэтому Серёжа вроде настроил
каких-то грандиозных планов того, куда они сегодня обязательно должны сходить, и
Арс в очередной раз благодарен ему: это точно поможет перестать «не думать» о
случившемся.

***

Они действительно заняты целый день: таскаются по магазинам, снимают глупые видео,
общаются с какими-то людьми. Всего этого так много, что Арс в какой-то момент
действительно ловит себя на том, что он в порядке. И начинает улыбаться искренне.
Он обо всём подумает потом и обязательно решит, что делать и делать ли вообще.
Сейчас он просто хорошо проводит время.

***

Мысли догоняют Арсения в Сапсане, как только тот отъезжает от Москвы. Он думает о
том, что, когда он уезжал в прошлый раз, он полагал, что хуже быть не может, а оно
смогло. Арс для себя решает, что больше он такого загадывать не будет.

Арсений сожалеет. Ему жаль, что он наговорил так много всего, что, конечно, правда,
но сказано должно было быть при совсем других обстоятельствах. Стоило ли так долго
сдерживаться и заботиться об их с Шастом отношениях, чтобы в итоге высказать всё
вот так? И он видел глаза Антона: тот обиделся смертельно, так что надеяться на то,
что он первым пойдёт на примирение точно не стоит. Проблема в том, что Арсений не
уверен, что в этот раз на это готов он. Заезженной пластинкой в голове крутится
навязчивая мысль: Антон его не услышал. Арс так просил Серёжу не рассказывать о
ситуации с пробкой, сам много раз останавливал свои порывы, случавшиеся в приступах
бессильной обиды, ведь он не хотел на Шаста давить. А вчера он сказал всё считай
прямым текстом, но Антон даже не обратил внимания. Шастун снова услышал только то,
что захотел. Про Иру, возможно, было лишним, но… Забавно, что за того же Серёжу,
которого Арс упомянул тогда же, Антон не зацепился. И Арсений с невыразимой печалью
думает о том, что, может, со стороны Шаста нет и никогда не было никакой любви?

За окном сменяются пейзажи, а у Арсения, возможно, умирает любовь. Он так

зациклился на этой истории, что уже не понимает, какие чувства испытывает. Ему
нужно время так же, как и Антону, поэтому он мелочно радуется, что ближайшие две
недели у него под завязку забиты.

Арс вспоминает, как давным-давно обещал Шасту, что когда он будет занят делами «без
него» слишком долго, то он обязательно будет упоминать о нём «невзначай» хотя бы
раз в три дня, и ловит себя на мысли, что на автомате продолжает придумывать, как
бы так ввернуть имя-фамилию-шмотку Шастуна. Смешно. Раньше Антон радовался каждому
такому упоминанию, понимая, что Арс про него не забывает никогда, а сейчас,
наверное, воспримет это как повод для окончательного разрыва.

Арсений прямо в поезде достаёт из чемодана толстовку «АП» и перекладывает её на

самое дно, чтобы не возникало даже соблазна. Антон в своей паранойе потерялся, и,
пусть это его и не оправдывает, у Арсения не поднимется рука, чтобы его добить. Он
обещает себе, что даст ему как минимум две недели радиомолчания и от него, Арса,
свободы. А уж потом они подумают, что делать.

***

Шастун с трудом сдерживается, чтобы не заблокировать инстаграм Арсения. У него не

хватает словарного запаса, даже ненормативного, чтобы выразить, как же он зол. Зато
Арс вон: то на роликах, то на качельке. И всё у него хорошо. А у Антона ничего не
хорошо. Слова Попова задели его за живое, но что с этим делать — он не знает. Он
бы, возможно, на эмоциях и со Стасом разругался, но тот в последнее время вообще
ничего от него не требует: Шаст как-то раз даже не явился на встречу с Наташей,
стилистом, чем по итогу отсрочил съёмку нового выпуска «Контактов», а Шеминов и
слова не сказал.

Всё это Антона нервирует жутко. Дима, который тоже принимает активное участие в
подготовке «Команд» к съёмкам, как-то даже напрямую спрашивает у него, мол: «Что у
вас с Арсом?», а Антон еле сдерживается, чтобы не разораться прямо там. Он
понимает, что его сейчас из себя выводит даже просто упоминание Попова. Дима больше
не лезет, и хотя бы за это Шаст ему благодарен.

В конце концов, Антон находит пусть и сомнительный, но выход. Его уже давно звали
гостем в «ЧБД» — довольно провокационное шоу на ютубе, — и он всегда отказывался,
потому что Стас был категорически против, ведь там про Артон будут спрашивать
наверняка. Ничего, в принципе, не изменилось, но сейчас Антон хочет доказать прежде
всего самому себе, что он может сам решать, куда ему идти. Поэтому Шаст набирает
Сабурову и говорит, что хочет к ним прийти.

Шастун не дурак и знает: если у него не будет хоть какого-то плана, то вся эта идея
может перерасти в, как минимум, скандал. Поэтому он решает: лучшая защита —
нападение. И если ребята захотят (а они захотят) поднять тему фанфиков, то пусть
будут готовы узнать, что фанфики пишут не только про Антона с Арсом. Шасту всё ещё
хочется ломать и крушить только от мысли об Арсении, так что он так же прикидывает
варианты разговора, которые могут привести к прямому его упоминанию, и надеется,
что этого удастся избежать.

И вот Шастун здесь, в студии «ЧБД». Шоу начинается неожиданно:

— Антон, а у тебя есть дети? — спрашивает Нурлан.

— Нет, детей нет, — Антон подозревает, что вопрос вряд ли без подвоха, но пока не
понимает, в чём он.

— А, точно, у тебя же фанаты-дети, — «А вот и подвох».

— Фанаты-дети да, есть, их очень много, — Шаст к такому повороту событий как раз
подготовился.

— Они, если я не ошибаюсь, делают фанфики? — Нурлан пока искренне считает, что
загоняет в ловушку Антона.

— Очень много делают фанфиков, — но Антон с ним не согласен.

— Лёха, ты знаешь, что такое фанфики? — интересуется Сабуров. Щербак то ли

отшучивается, то ли действительно не в курсе. По нему всегда тяжело понять, рофлит
он или говорит на полном серьёзе.

— Они, эти фанфики, они же не только про меня есть, они и про вас есть, они про
всех есть, — Шастуну тяжело быть изящным, так что он сразу пытается перейти к делу.
Все смотрят на него немного удивлённо. — Вы ни разу не видели фанфики? Хочешь, я
найду тебе фанфик про тебя? — он обращается к Щербакову.

— Короче, в фантазиях тринадцатилетних девочек ты — гей, — говорит своё веское

слово Тамби.

— Да-да-да, все вообще в мире — геи, по фантазии тринадцатилетних девочек, — Антон

продолжает упорствовать.

— Ну и подумаешь, — Лёха выглядит совсем не удивлённым и уж тем более не

оскорблённым.

— Ааа, ты не против? Подожди, ты не против? — А вот Сабуров — удивлён.

— Не-ет, — Щербаков гнёт свою линию.

— А тебе неинтересно, с кем ты гей из…? — Антон пытается понять, Лёхе действительно
всё равно? Почему? Почему всё это так волнует его, Шаста, но так безразлично
другому человеку?

— Со всеми, — Щербаков неизменен в своём похуизме.

— Антон, давай. Фанфики про тебя и про… — Шаст напрягается: никакого Арса в этом
эфире.

— Про меня и про всех, кого угодно. Хотите про вас найду фанфик? — он всё же
успевает перебить Нурлана. — Хочешь фанфик?

— Это ты детям будешь в детском саду предлагать, — Сабуров пытается отшутиться.

— Антон, какие-то новости, может быть, есть у тебя? Потому что инфоповодов —
нихуяшеньки, — Шасту смешно. Они так хотели поговорить про фанфики, но стоило ему
заикнуться о том, какими разными те бывают, как Нурлан изо всех сил пытается
перевести тему. Однако Антон знает, зачем он сюда пришёл, так что он будет
настаивать на своём до последнего.

***

Шастун не знает, как это будет выглядеть после монтажа, но он, уходя, чувствует
себя победителем. В какой-то момент он испытывает желание импульсивно написать Арсу
и сказать: «Эй, я сделал это, я не так безнадёжен, пожалуйста, не прекращай в меня
верить». Потому что в глубине души прекрасно понимает: он Попова подводил далеко не
раз, и они оба это знали. Однако то, что Арс произнёс это вслух, как будто бы
разрушило все иллюзии Антона о том, что он для Арсения прекрасный принц, который
спасёт его от самого себя, превратило в капризного ребёнка, с которым Арсению
приходится возиться. Поэтому Антон продолжает лелеять свою злость: ведь если её не
останется, ему придётся признать, какой же он ушлёпок.

Через пару дней у них снова «общий сбор» и им с Арсом придётся столкнуться лицом к
лицу. Шастун не хочет этого категорически: ему неприятно смотреть на Арсения,
довольного жизнью, даже в сторис, так что с ним будет, если Арсений явится сюда
весь такой же счастливый? У Попова там съёмки, проекты, он занят, ему не до Антона.
И Шаст не удивится, если после всего сам Арсений наконец решит поставить на нём
крест.

***

Арсений замечает Шастуна издалека: благо, такую каланчу проглядеть сложно. Он долго
думал, как ему стоит себя вести? В прошлый раз он пробовал отвечать агрессией на
агрессию, пробовал показать, что ему херово, но всё это Антон воспринял в штыки,
так что Арсений выбирает делать вид, что всё в порядке. Может, хоть это взволнует
Антона достаточно, чтобы он сам стал инициатором разговора на этот раз? Арс и сам
иногда удивляется своему непроходимому оптимизму…

Он дурачится, смеётся, устраивает смешные (не только по его мнению!) танцульки и

всё пытается поймать на себе тёплый взгляд... но ловит только колкие, от которых
кровь в жилах стынет.

Стас невероятно молчалив, и хотя бы это поднимает Арсению настроение. Благодаря

этому они, кстати, довольно быстро заканчивают все «планёрки» и даже снимают видео
для тик-тока: Стас явно не в настроении спорить.

В конце дня Арсений честно задерживается в студии, крутясь перед зеркалом и

отправляя Серёжу ехать домой одного. Однако Антон либо не понимает намёков, либо не
хочет ими воспользоваться. Арсений ждёт целых полчаса, но никто так и не
возвращается. Возможно, ему показалось, но Антон выглядел таким же уставшим и
заёбанным, как и сам Арс, поэтому он и решил, что шансы на то, что Шаст решит
прекратить их общую агонию, есть. Видимо, он ошибся.

Арсений пишет Серёже смс, что ночует сегодня в отеле; он очень хочет побыть один.

***

В одиночестве Арсению довольно быстро становится слишком… одиноко, как ни

парадоксально. И, к сожалению, это не то одиночество, от которого могут спасти
разговоры с Серёжей. Его одиночество может скрасить только один человек.

Арсений, в банальной попытке спастись от скуки, врубает случайное видео на ютубе.

Что-то типа смешное. Типа интересное. Видео заканчивается, а следом включается
отрывок с их с Шастом выпуска «Где логики?», раунд «Кто в номере живёт?». «Сколько
ему уже лет?» — думает Арс. Кажется, это первая половина две тысячи семнадцатого
года, то есть, не было ещё и намёков на отношения даже. А Арс уже пытался
понравиться: сначала бегал и снимал себя в любое зеркало, потом стриптизёром
притворялся, зная, что Антон его видит. Ещё и хомяка ему припёр из декораций. Антон
тогда так умилительно сказал это «Хомячо-о-о-о-ок! К чёрту стриптизëршу, снимай
хомячка!», что Арс не просто снял — он его ему приволок. Шаст тогда тоже вряд ли
был в Арсения влюблён, но в тот момент смотрел так благодарно и восторженно, что,
казалось, влюбиться точно мог. Арс сейчас только от воспоминания о той открытости и
искренности готов влюбиться по новой. Или попытаться ещё раз Антона вернуть. Арс
знает точно: на ещё одну попытку после у него сил не будет, так что он решает
подготовиться и весь оставшийся вечер ищет, где он может достать хомячка. Не
живого, конечно — он же не дебил, — но хотя бы игрушечного... хотя бы брелочек.
Может, если это воспоминание растопило его сердце, то и Антону оно поможет?

Арсений, в конце концов, находит нужную вещь и засыпает, наполненный надеждой.

***

Дима свою политику невмешательства в чужие отношения всё ещё довольно активно
использует. Он никуда не лезет, ничего не спрашивает, при возможности старается
помочь. Например, когда Арс ему пишет и спрашивает, где сегодня Антон, Дима честно
отвечает, что рядом с ним, на студии, правда, с ними тут ещё десяток человек, и
если Арсений хочет устроить разборки по поводу вышедшего с утра выпуска ЧБД, то это
прям не лучшая идея.

arseniyspopov
ЧБД?
А что там?
Я не смотрел, нет.
Ладно, я не хочу знать, если честно.
Если узнаю, могу передумать ехать.
И потом уже не соберусь.
Не говори Шасту только, ок?

pozov
Сказал бы я, к чему приводят все эти интриги, но… Как знаешь.

arseniyspopov
Это не интриги, я просто боюсь, что в последний момент зассу.

pozov
Понял-принял. Давай, друг, храбрись.

arseniyspopov
…
Спасибо, лол

Дима всё ещё немного переживает: Арсений про ЧБД не слышал, а вот все здесь
присутствующие слышали, да ещё как. Это сегодня основная тема для обсуждения: как
Антон так быстро нашёл фанфик для прочтения и как много фанфиков он прочитал, чтобы
найти подходящий. Дима видит, что Антон уже психует: он, кажется, надеялся, что
этим перформансом закроет тему с фанфиками, а получилось вот что. Сколько бы ребята
не переключались на обсуждение декораций и форматов для «Команд», всё равно всё
неизменно возвращается к старой теме.

— Антон-Антон, а кинь ссылку на твой любимый фанфик про тебя с Арсением, а? — снова
подначивает Зинченко.
— А что, тебе своих уже недостаточно? — пытается встрять Дима: он видит, что Антон
уже на грани и готов сорваться. И на кого именно он сорвётся, вопрос открытый.

Дима открывает инсту и всё же пишет Арсу.

pozov
Арс, честно говоря, мне кажется, что сегодня не самый подходящий день…

Дима слишком долго выбирает обтекаемую формулировку. Так долго, что, отправив
сообщение, замечает, как Арс идёт по коридору. Дима сидит неподалёку от прохода,
так что видит и происходящее в студии, и Арса, остальные же заметить его не могут.
Арс останавливается в паре шагов от прохода и кивает Позову, а затем начинает
искать что-то в сумке.

— Да ладно тебе, Дима, ну дай постебаться вдоволь, — Зинченко наконец придумывает

достойный, по его мнению, ответ. — Мы же все видели, как Шаст на этого, прости-
господи, актëра смотрит.

Арс это абсолютно точно слышит — слышит и замирает, ждёт продолжения. Он, наконец,
находит брелок в рюкзаке и теперь стоит, сжимая его в ладони.

— Да что вы приебались с этим Арсом, — Арсений, конечно, узнаёт голос Шаста,

произносящего его имя. К горлу подступает комок.

«Пожалуйста», — проносится у него в голове.

— Знаешь что, Серёга?!

«Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста».

— Мне, блять, срать на этого вашего графа!

«Я же, блять, люблю тебя, Антон, пожалуйста».

— Это всё вообще мерзко!

«Не разбивай мне сердце».

— И про фанфики эти я рассказывал только чтобы до вас, долбоёбов, дошло, что мы с
Арсюшей нихрена не особенные! Эти фанфики есть про всех!

Брелок не выдерживает и трескается, а осколки впиваются Арсению в ладонь.

Арса от всей ситуации сейчас вырвет. Он успевает посмотреть на Диму и покачать

головой: «Ты меня здесь не видел» и бросается в сторону уборной.

— Блять, сука, как же вы меня заебали! Его здесь даже нет, а я его матерю! Как ты
там назвал его, а? «Прости-господи актёр»? Чтоб ты знал, он стоит сотни таких, как
ты. И если ты ещё раз откроешь свой блядский рот, чтобы сказать подобную хуйню, ты
со мной больше работать не будешь. Осознал, блять?! — Антон бросает на Зинченко
испепеляющий взгляд и уходит курить.

«Какие же вы оба идиоты», — думает Дима и присоединяется к Шасту: ему определённо

стоит выкурить парочку сигарет.

========== Глава 21 ==========

Арса тошнит минут двадцать. В какой-то момент он думает, что в нём просто ничего не
осталось, но приступы не прекращаются, так что из него выходит вся имеющаяся желчь.
В конце концов, Арсений ползком добирается до раковины и ещё несколько минут
пытается привести себя в порядок. Когда к нему возвращается способность думать, он
первым делом блокирует номер Шастуна на всех устройствах. А потом докидывает туда
же и Диму — у него к нему никаких претензий, но сначала Арс должен всё переварить
(«Иронично, что физически переварить как раз не получилось») самостоятельно.

Затем Арс берёт билет на поезд: в этом городе он не останется ни на одну лишнюю
минуту. Он глушит любые попытки эмоций вырваться наружу: сначала он окажется в
безопасности, а уже потом позволит себе чувствовать. Арсений сбегает и из студии, и
из Москвы.

***

Антон понимает, что наговорил слишком много лишнего. Ему от самого себя
омерзительно и хочется побыть в одиночестве хотя бы пять минут, но Дима идёт вслед
за ним.

— Шаст, ты уж меня извини, но хочешь ты или нет, на сегодня мы работать закончили.

И сейчас мы поедем в бар, и ты расскажешь мне всё. Это не обсуждается, — Дима
выглядит очень напряжённо, и, хоть Антон и предпочёл бы провести этот вечер в
одиноком самобичевании, он вынужден согласиться.

— Поехали.

***

Спустя два с половиной часа Шастун и Позов оказываются на квартире Антона: в бар
всё-таки не захотелось, а алкашки у Шаста и дома достаточно.

Он всё ещё не знает: хочет ли он вообще что-то рассказывать, но, с другой стороны,
он так долго держит всё это внутри, что это уже приводит к таким неконтролируемым
взрывам. Поэтому Антон достаёт что покрепче — виски — и разливает по бокалам.

— Антон, — окликает его Дима, — ты сейчас дырку в столе взглядом просверлишь.

Отомри.

— Да, извини, — Антон действительно потерялся... в пространстве и времени.

— Я всё понимаю. Точнее, очень стараюсь понять, — Поз и правда выглядит как
человек, который в Антоне пока не окончательно разочаровался, и Антон очень
благодарен ему за это.

— Я… Боже, — Антону нужна ещё хотя бы пара секунд, чтобы собраться с силами. — Всё
началось с того, что я узнал, что Арс хочет всем рассказать о наших отношениях… А
я так не могу, — наконец выдавливает он из себя.

— Это тебе Арс сказал? — Дима выглядит обескураженным.

— Нет. Он вообще ничего не говорит. Но я как будто вновь посмотрел на всё его
поведение, на его радужные носки, хэштеги, футболки-ЛГБТ. А потом узнал, что у него
вся семья знает про наши отношения, — Антон будто снова разгоняет в себе злобу,
чтобы спрятаться за ней от чувства вины. — И Арсу ничего говорить не понадобилось.

— Шастун, ты дурак?

— Что? — теперь обескураженно выглядит Антон.

— То. Арс всё это делал, чтобы принять себя. Антон, это сейчас ты думаешь, что
Арсений ваши отношения принял легко и безболезненно, потому что, когда вы начали
встречаться, он уже больше года как всё про себя понял и, по крайней мере, себе
признался, что он в тебя влюблён. А знаешь, что было до этого? Это он эфиры вырубал
при упоминании Артона, это он кричал, что шипперы — псы. Он, может, тогда уже давно
знал, что он бисексуал, но к тому, что об этом станет известно всей стране и его
жене — он не был готов. Антон, у него тогда семья разрушилась. У него дочь, Шаст, —
Дима вспоминает, что именно тогда они с Арсением и подружились. Тот тогда выглядел
просто отвратительно и ни в чём не мог найти себе опору. — Я не знаю, обращался ли
он тогда к специалистам, но не удивлюсь, если да. Он себя заново отстраивал
несколько лет и до сих пор продолжает. И для него все эти футболки и хэштеги —
отдушина. Он внутри себя принял и себя, и ваши отношения, а ты — нет. И он это
видит. Он видит, что ты планируешь скрывать его до конца дней своих, и, чтобы
окончательно не предавать себя, ему иногда нужно напоминать себе, что для него ваши
отношения — норма. К тому же, насколько я знаю, ты раньше всегда радовался, когда
он делал намёки на вас. Типа, он постоянно о тебе думает или какая-то другая
романтическая срань. Так с чего ты вдруг взбесился и начал видеть это... так?

— Я никогда не думал об этом в таком ключе. Я вообще никогда не думал, что его что-
то не устраивает… И вообще, почему ты знаешь о нём больше, чем я, блин?!

— Потому, что у меня глаза не на жопе?! — Позов не сдерживается. — Извини. В этом и

проблема, Антон. Ты начинаешь думать только после того, как происходит катастрофа,
а Арсений всегда хочет оставить для тебя право выбора, а не заставлять решать в
критический момент. И я, блять, не понимаю, ты реально думаешь, что даже если бы
ему нестерпимо хотелось рассказать всем о вас, он бы это сделал, наплевав на твоё
мнение? — Дима — друг Антона, но сейчас искренне обидно за Арсения, который каждый
свой шаг обдумывает с точки зрения заботы об этом придурке. — Это же Арс, Антон!
Он, блять, настолько о тебе печётся, что подговаривает Серёжу проиграть нам в «Где
логике?», чтобы ты не расстраивался! Он за твои победы радуется всегда как за свои,
даже если это означает его проигрыш. Это же Арс, Антон!

— Чего? — общий посыл Антону понятен, но вот момент с поражениями — не особо.

— Того! Господи, тебя реально никогда не удивляло, что когда он в одной команде с
тобой, то он всех порвать готов за победу, а когда в противоположной — то резко
тупеет пунктов на пятьдесят по шкале IQ?

Антон зависает на пару минут, вспоминая каждый момент, когда ему вдруг казалось,
что Арсений то ли дурачится, то ли не выспался. Вспоминает, как всегда азартный со
всеми Арс искренне поздравлял его с каждой победой, как подпевал ему в финальном
раунде «Студии Союз» и кричал «Давай, Шаст, давай», безоговорочно отдавая победу
ему.

— Блять, какой же я тупой… — до Шаста постепенно доходит, но что-то всё равно его
гложет.

— А я о чём!

— Я… Я не думал, что он расскажет, я сам защищал его перед Стасом, а потом он пошёл
на интервью для Badoo, и я… засомневался, — Антон и сам в себе сейчас пытается
нащупать, что на самом деле его тогда подкосило.

— Он пошёл на это интервью, чтобы подать тебе пример: Стас был против, а он сделал
по-своему. И не умер, как видишь, — Поз вспоминает, как Арс сомневался: идти или не
идти. И как он сам посоветовал ему тогда пойти.

— Стас был против? Но он сказал мне, что специально дал Арсу выбор… — Антон
получает слишком много новой информации, и всё это так противоречиво, что его
голова уже готова взорваться.

— М-м-м-м. Ёбаный интриган, — Поз в который раз ловит себя на мысли, что Стас и
сам уже не осознаёт, насколько далеко он зашёл. — И ты тоже хорош. Ты поверил Стасу
— человеку, который годами манипулирует тобой и твоим чувством долга, порой ни в
грош не ставит твоё мнение, а не Арсу, который, напомни, хотя бы раз делал тебе
что-нибудь плохое? Антон, ты хотя бы смотрел это интервью? Потому что я смотрел. И
разговаривал потом с Арсением.

— Нет, зачем? — Антон помнит, что он тогда не решился посмотреть именно потому, что
боялся для них с Арсом ситуацию усугубить.

— Затем, Тох, что Арс не дал там ни одного прямого ответа, а вопроса про ориентацию
не было вовсе. И он весь выпуск потрясающе отыгрывал заинтересованность в Ксюше,
которая ведущая. Восхитительная попытка в каминг-аут, тебе не кажется?

Антон молчит.

— И, кстати, если тебе интересно, к Яне на съёмках «Студии Союз» он тоже клеился
только чтобы тебя, блять, успокоить. Он даже в ссоре о тебе, идиоте, заботится!

Шаста последняя фраза цепляет. И он наконец может сформулировать почему.

— В этом тоже проблема, Дима! Его забота. Тебе не кажется, что он перегибает? Ему
годами хуёво, а я не в курсе... Он не доверяет мне вообще. И как я могу научиться
его понимать в такой ситуации? Почему он хочет, чтобы я принимал решения, не зная
всех вводных? Я позволял ему молчать и не говорить о чём-то потому, что считал, что
так ему проще. А сейчас я сталкиваюсь с последствиями его замалчиваний, и я, блять,
да, не знаю, что с этим делать! — Антон наконец находит основную проблему. Ту, что
сжигает его изнутри уже месяц и не даёт взглянуть на всё трезво.

— Насколько я понимаю, про то, что его семья о вас знает, ты узнал неслучайно… Так
что он пытается. Точнее, он, кажется, попытался начать делиться с тобой, — Дима
хотел бы и тут Шаста отругать, но всё же он и сам тысячу раз говорил Арсу, что ему
стоит быть откровеннее.

— А, блять, помягче способ найти, чем спросонья огорошить меня этим, он не мог?! —
Антону обидно, что пиздец. Он, может, совсем по-другому отнёсся бы к ситуации, если
бы не считал, что информацию получил по недоразумению.

— Он не умеет по-другому, Тох. Но… он учится? Просто помоги ему. Дай понять, что он
может открыться тебе и не оказаться сбитым с ног. Если ты сам считаешь, что
заслуживаешь доверия, — осторожно добавляет Дима, потому что он сам в свете
последних событий не смог бы дать однозначного ответа.

Антон вздыхает. Считает ли он, что ему можно доверять? Он не уверен, но он точно
знает, что он хочет стать человеком, которому Арс сможет доверять. А значит, можно
попробовать начать с малого.

— Мне нужно ему позвонить, — он тянется к телефону.

— Постой, — Дима осторожничает. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Да?

— Арс сегодня был в студии. И слышал… ну, всю твою тираду, кроме последней фразы, —
Диме правда жаль.

— Что? — у Антона внутри что-то обрывается.

— И уже четыре часа не отвечает на мои звонки и сообщения. По ощущениям, он закинул
меня в чс. И я полагаю, что это не я проебался.

— Тогда я тем более срочно должен с ним связаться... — Шаст подскакивает и тянется
за вещами. Если Арс ещё не смотался в Питер, значит, он у Серёжи. Или сразу ехать в
Питер?!

— Я не думаю, что это хорошая идея, — медленно выговаривает Дима.

— Что? Почему? — Антон застывает в проходе.

— Потому что сейчас ты на эмоциях и очень хочешь извиниться. А пару часов назад ты
на эмоциях готов был послать его нахуй. Шаст, я честно не знаю, насколько сильно ты
успел испортить ваши отношения, но я уверен, что больше твоих перепадов настроения
Арсений не выдержит. Поэтому, пожалуйста, не приближайся к нему на километр, пока
ты не разберёшься, что у тебя в башке происходит, ладно? Я знаю, что ты не желаешь
ему зла, но, пожалуйста, прислушайся ко мне.

Антон садится обратно на диван.

— А ещё я думаю, что Арс, конечно, очень мало говорит, ты прав, но самые важные
вещи обычно можно понять и без слов. Ты сейчас, кажется, больше не злишься на него?
Вот и подумай, заканчиваются ли твои косяки на сегодняшнем выпаде и недоверии до
этого. Потому что даже мне очевидно, что ваши проблемы начались раньше. Тем более,
что у тебя сейчас не будет времени, считай, у тебя же съёмки вот-вот начнутся, а
Арсению, полагаю, нужно будет именно твоё время.

Дима встаёт и направляется к выходу.

— Ладно, Антон, полагаю, тебе есть о чём подумать. Я пойду, — он уже почти выходит
из квартиры, когда оборачивается: — Я верю, что, если ты захочешь, у тебя всё
получится.

***

Арсений добирается до своей квартиры в состоянии, близком к истерике. Ему тяжело

настолько, что он закидывается феназепамом: это сильное успокоительное, его просто
так не купишь, но у Арсения, к сожалению, это не первый в жизни припадок. Когда-то
ему уже было так же тяжело поверить в реальность происходящего. Тогда он надеялся,
что больше с ним такого не случится, но жизнь, как всегда, распорядилась по-своему.

Арс медленно сползает на пол прямо рядом с аптечкой и старается равномерно дышать.
Таблетки скоро помогут, он знает, нужно просто немного потерпеть.

В конце концов, Арсений засыпает на полу, так и не сняв верхнюю одежду.

***

Вообще говоря, Арсений был готов к тому, что это утро станет худшим в его жизни. И
оно определённо не лучшее: хотя бы потому, что у него затекли вообще все части
тела. Однако всё не так уж и плохо: он не чувствует внутри дыры, которая начала
образовываться вчера. Она наверняка всё ещё на месте, но заполнилась похуизмом. И
Арсения это устраивает полностью.

Он знает: однажды ему это аукнется. Он знает, что его психика просто защищается. Он
понимает, судя по всему, он этих эмоций сейчас не выдержит. Он годами учился
доверять себе. И если его организм решил защитить его таким способом, то он не
будет сопротивляться. Ему не хорошо, нет. Но ему нормально. Он не злится, не
обижается, он не страдает. И, если бы у него оставались чувства, он бы смог всему
этому порадоваться.

Арсений проживает день, затем другой. Подсознательно он ждёт, когда наконец

сорвётся, но этого не происходит. Так что на n-ый день он даже смотрит «тот самый»
выпуск ЧБД, а потом и вовсе делает пост с «рекламой того, что было дальше». И
внутри него всё ещё ничего. Арс переживал, что не сможет выдержать личного
присутствия Антона, но после этого эксперимента думает, что, возможно, он ушёл в
настолько глубокий отказ, что и реальный Шаст не сможет его стриггерить.

Арсений ездит то в Краснодар, то в Москву, участвует в съёмках сразу двух фильмов.

И абсолютно не общается ни с кем из команды «Импровизации» — и ему нормально.

Однажды ему звонит Серёжа, и Арс даже находит внутри себя слабую, но радость: он
соскучился.

— Привет, — просто начинает он.

— Арс! Ну ты даёшь! Мне Димка уже трубку оборвал, говорит, ты пропал, на звонки не
отвечаешь. У тебя всё нормально? — Серёжа переживает, и это тоже немного приятно.

— Я нормально, да, — Арс не врёт ни секунды. Пожалуй, это единственное слово,

способное описать его состояние честно. — Я обязательно отвечу Диме, не переживай.
Просто для меня здесь пока лучше.

— Арс, давай я приеду? Я же знаю, что что-то произошло. Ты тогда так внезапно
уехал. Ты где сейчас вообще? У тебя вроде съёмки в Москве?

— Да, в Москве тоже, но сейчас я в Краснодаре. Не нужно приезжать, я пока… пока не

готов ничего обсуждать, — Арсений только на секунду представляет себе, как он
рассказывает Серёже обо всём, что он пережил, и чувствует отторжение. — У меня тут
куча зелени вокруг и хорошая погода, а ещё я снимаюсь в кино! Всё будет в порядке.

— Я уж надеюсь. Я на связи, Арс. Не теряйся, мы все переживаем.

— Прям так и все? — Арсений не может сдержать язвительности. — Это риторический

вопрос, не стоит отвечать. Я пойду, Серёг, скоро камера-мотор и вот это вот всё.

— Арс, тут через неделю уже начинаются съёмки «Команд». Ты же приедешь? — это не
должно быть вопросом, но в голосе Матвиенко действительно слышны сомнения.

— Конечно. Не переживай, все наши проекты для меня всегда будут в приоритете.

— Я и не об этом переживаю, ну ладно. Удачи тебе.

— И тебе, Серёнь.

Арс кладёт трубку и действительно идёт сниматься. Когда-нибудь всё будет хорошо, а
пока ему и так нормально.

***

Антон честно следует совету Димы и пользуется теми двумя неделями, что есть в его
распоряжении. Времени, правда, практически нет: через эти самые две недели начнутся
съёмки его шоу. Ему двадцать девять лет, а он станет ведущим шоу на ТНТ — одна
мысль об этом может вскружить голову! Антону, например, ещё как кружит.

Подготовка всех подводок, декораций, площадки, музыкального сопровождения и света —

всё идёт полным ходом. Однако как минимум раз в день, Шастун про Арса вспоминает.
Дима сказал, что не стоит пока лезть со своими извинениями, и он согласен: по
крайней мере потому, что сам считает, что этот разговор обязательно должен
состояться лично. А ехать сейчас куда-то и вылавливать Арса, который заблочил его
везде, где только мог (это Антон всё-таки проверил), у него нет возможности.

Так проходят две невероятно нервные и суматошные недели. Последние три дня вообще
адище: Антон, Дима, Стас, креативная группа и все участники выкладываются на сто
процентов. А потом Шасту вместе с ребятами нужно решать, какие команды отправятся
домой. И всё это трогает его до глубины души: он так привязался ко всем ребятам,
что воспринимает это как что-то очень личное.

Напряжения добавляет ещё и ситуация с фандомом. Зинченко устроил какой-то фарс в

инстаграм-аккаунте «Команд», в результате чего ребята решили, что всем плевать на
их мнение, и, возможно, это могло повлиять на рвение фандома на съёмки: на
семнадцатое число зал никак не собирается. Антону нервно.

Он с лёгкой надеждой ждёт: вдруг перед первым съёмочным днём Арс напишет? Однако
понимает прекрасно, что это вряд ли. Во-первых, тот, вероятно, безгранично зол, а
во-вторых, он на съёмках фильма. Или даже двух. Антону тяжело следить за аккаунтом
Арса в таком режиме, тем более, что тот заблочил его и в инсте.

Единственное, что никак не даёт Антону покоя, это несколько фраз, которые он
вспомнил, когда начал по частям восстанавливать их диалог. Тогда в пылу ссоры Арс
кинул что-то про «сломанную куклу» и про то, что Серёже потом придётся его
собирать. Кроме того, и сам Матвиенко однажды говорил что-то подобное. Антон
понимает, что что-то упускает, поэтому решает, что в первый съёмочный день, когда
ещё не будет Арса, он обязательно спросит у Серёжи, о чём шла речь.

Первый съёмочный день проходит интересно: Антон на пару с Позом и Дусмухаметовым

умудряются застебать Матвиенко, который не может справиться с планшетом, где всего-
то три кнопки. Команды «Разные» и «Лютые» впервые играют со счётом в пользу
«Разных», и капитан «Лютых» практически выбегает из павильона, хоть эта игра ни на
что и не влияет. А сам Шаст волнуется так сильно, что срывает голос на первом же
моторе, который, кстати, тестовый и в телик не пойдёт. Времени ни на что
категорически не хватает, и Антон еле успевает поймать Серёжу перед отъездом того.

— Серёга! Стой!

— Чего тебе? — Серёга явно настроен чуть менее дружелюбно, чем был в зале.

— Я… Мне надо узнать, — Антон даже слегка запыхался: павильоны в Main Stage всё же
в разы больше, чем в Главкино. — Тогда, на съёмках «Союза», ты говорил о том, что
наши с Арсом отношения — это твоё дело, потому что тебе его потом собирать. Что ты
имел в виду?

— Ты не хочешь этого знать, — немного сурово отвечает Матвиенко.

— Что? И ты туда же? У Арса научился решать, как мне будет лучше? — Шаста больно
пронзает чувство дежавю.

— Я бы на твоём месте был очень осторожен в саркастичных высказываниях, Тох, —

Серёжа тона не меняет. — Если ты действительно хочешь знать, что произошло, спроси
у Арса. Но до окончания съёмок я бы не советовал тебе в это лезть.

И что-то в интонациях Серёжи заставляет Антона к нему прислушаться.

***

На второй день съёмки Антон чувствует себя уже намного увереннее. Он понял, что не
нужно пытаться перекрикивать музыку, а ещё, что под «Remember the name» Майка
Шиноды и в свете красных софитов он выглядит невероятно круто. Он надеется, что это
добавит ему пару очков во время разговора с Арсом: тот приезжает сегодня в середине
дня и должен остаться на две игры. Разговаривать на ходу и между играми Антон не
хочет, но, может, получится после съёмок?

Арсений, наконец, приезжает... и выглядит сногсшибательно. У Антона от мыслей о

том, что тот может его не простить, болезненно сосёт под ложечкой.

Арс слегка опаздывает, так что сразу по приезде его тащат гримироваться, поэтому с
Антоном они успевают разве что обменяться взглядами. И, на удивление, Шаст не
замечает в этом взгляде злости. Теплоты, правда, тоже как будто нет, но… Но Антон
предпочитает видеть хорошее.

За весь день у них так и не находится возможности поговорить, хотя во время самих
съёмок Арс даже поднимается к нему на сцену и говорит на ухо, что у него всё
получится. Правда, спустя тридцать секунд к ним на сцену выбегает Стас и разгоняет
их по разным углам. А Антон не знает, как реагировать: если бы Дима не сказал ему,
что Арс слышал его тогда, он бы в жизни не догадался. Вообще Шастун старается не
слишком заморачиваться: если всё хорошо, он будет только рад, но это Арсений, а
значит, Антон на всякий случай предполагает подвох.

Сразу же после съёмок им нужно устроить «разбор полётов»: что было хорошо, что
плохо, что стоит поправить. Обычно Арсений всегда дожидается его, но в этот раз
Антон замечает, как тот сразу вызывает себе такси и, не прощаясь, уезжает.

То же самое происходит и в третий съёмочный день. Арсений на съёмках ведёт себя

невероятно мило и доброжелательно, а вне павильона просто исчезает. Однажды Шасту
удаётся поймать его в коридоре, но всё, чего ему удаётся добиться, это «Потом,
Шаст, после съёмок».

И на четвертый — последний — день Арсений точно планирует так же тихо смыться, как
и до этого. Однако на то он и последний день, что обсуждать что-то после уже
бессмысленно: что отсняли, то отсняли, что уж тут, поэтому Антон выбегает на
парковку как только, так сразу. Он знает: с Арса станется уже заказывать себе такси
в аэропорт, чтобы уехать, а затем исчезнуть с радаров до начала съёмок
«Импровизации». И, пусть это будет уже всего через две недели, Шаст больше ждать не
готов. Кроме того, он сейчас счастлив и хочет решить все свои проблемы разом.

— Арс! — окликает Антон его, замечая на парковке, а тот поворачивается невероятно

медленно, явно нехотя.

— М-м? — всё, что выдавливает из себя Арс.

Шаст искренне пытается найти в его глазах обиду, злобу или тепло, влюблённость —
хоть что-то, но там пусто. Антон впервые за эти дни пугается.

— Нам надо поговорить, — Антон точно знает: «Надо».

— Не думаю, — обычно живое лицо Арса остаётся непроницаемым.

— Почему? Думаешь, нечего обсуждать?

— Нет, думаю, что нет смысла что-либо обсуждать, — тон у Арсения настолько
равнодушный, что с каждым его словом паника Антона только увеличивается.

— Почему? — он и правда ничего не понимает.

— Ты правда ещё не понял? Что ж, выходит, не такой уж и дерьмовый я актёр, —

грустная улыбка всё же касается губ Арсения. — Антон, между нами всё кончено.

У Шастуна сердце пропускает очередной удар, но он надеется, что Арс просто мстит.
Это ещё ничего не значит.

— Я знаю, что я виноват, Арс! Пожалуйста, просто дай мне объясниться! — Антон
знает, что звучит жалко, но ему всё равно.

— Шаст. Я могу только поздравить тебя. У тебя своё шоу. И это великолепно, — Арс на
секунду останавливает взгляд на глазах Антона, а на его губах появляется почти что
гордая улыбка. — Ты прекрасен в роли ведущего. И я надеюсь, что всё это стоило…
меня.

У Антона в груди всё сжимается в комок. Он видит у Арса в глазах только равнодушие
и, наконец, понимает: сейчас всё всерьёз, это всё не шутка.

— Пожалуйста, — он и сам знает, что это бесполезно. — Пожалуйста, Арс. Прости меня.

— Мне просто больше нечего тебе предложить. У меня ничего не осталось, — Арс
растерянно пожимает плечами. — Извини, меня ждёт такси.

Арсений разворачивается и уходит в сторону подъехавшей машины, так ни разу и не

обернувшись. Антон остаётся на парковке. Там, в павильоне, куча алкоголя: у них
ведь сегодня праздник. И он искренне рад, что сегодня никто не спросит у него,
почему он хочет напиться до беспамятства.

========== Глава 22 ==========

Шастун пьёт всю ночь и весь следующий день. Он настолько пропитан алкоголем, что
даже вспоминает нелепый совет Шепса со съёмок, что ему нужно «бросить пить». Кто бы
знал, что однажды Антону этот совет действительно пригодится. И он был бы и рад
сконцентрироваться только на своей боли и хотя бы попытаться на Арса по-настоящему
разозлиться. Но у него на повторе в голове проигрывается картинка с пустыми глазами
Попова. Шасту до сих пор жутко от мысли о том, что до этого состояния того довёл он
сам, собственными руками, поступками и словами.

Он позволяет себе всего один день страданий и самобичевания, а затем приводит себя
в порядок и идёт на техничку с боевым настроем: если он всё это натворил, то он же
и сможет это исправить.

Арсений настоящий профессионал своего дела: он прекрасно отыгрывает роли на сцене,

взаимодействует с Шастом и остальными ребятами, подыгрывает Стасу, но как только
последний зритель выходит из зала, Арс превращается в восковую куклу, Шаста и Стаса
предпочитая не замечать вовсе.

В момент, когда Арсений выходит на улицу в очевидной попытке уехать, так и не

перекинувшись с Антоном и словом, Шаст хватает его за запястье, заставляя обратить
на себя внимание. Но Арс так шарахается от мимолетного касания и смотрит колко-
холодно, что Антону становится ещё хуже. Арсений всё так же молча уходит, а Шаст
ловит отвратительное ощущение дежавю. Это всё дико неправильно: Арсений на него так
реагировать не должен! Даже в самом начале их пути, когда они оба не принимали свои
чувства, Арс никогда не шарахался от него. Он наслаждался каждым касанием, даже
если сам себе в этом признаться не мог. Вся абсурдность ситуации не даёт Антону
успокоиться, поэтому он не останавливается после неудачной попытки с Арсом и бежит
искать Серёжу. Тот находится уже в своей тачке.

«Что же все сегодня так спешите уехать!» — бесится Антон. Обычно после техничек у
них грандиозные разборы их успехов и провалов, но сейчас будто даже Стас не в
настроении. Но с этим Шаст будет разбираться потом, сейчас ему нужна информация,
которой обладает только Матвиенко.

— Серый! — кричит Антон, перехватывая машину уже на выезде.

— Ты совсем ебанулся, Шастун?! Ты нахрена под колёса бросаешься?! — Серёжа выходит

из машины и на всякий случай оглядывает Шаста: точно не задел?

— Да. Совсем, — Антон почти уверен, что выглядит немного безумно. — Он со мной не
разговаривает. Вообще.

Шастун ждёт реакции, но Серёжа молчит.

— Пожалуйста, — начинает Антон, — расскажи мне, о чём ты тогда говорил. Мне нужно
знать.

— Ох, дурень ты, Антон. Какой же ты дурень. Где же были твои любопытство и забота,
когда он подыхал без тебя?

— … Что?

— Это не мои секреты, Антон. И не мне их тебе рассказывать, и, вообще говоря, моя
бы воля, я бы набил тебе морду, — Антон отодвигается на безопасное расстояние. — Я
и хотел, но ты пришёл ко мне сам и выглядишь, честно говоря, сильно так себе. Ох,
Шаст. Ты, конечно, «маленький», но не настолько же, чтобы не понимать очевидных
вещей, а? С людьми так не поступают, Тох. Тем более, с любимыми.

Антона всё это начинает выбешивать. Матвиенко не даёт никакой конкретики, просто
давит на чувство вины, а Шастун пока даже не понимает за что. Более того, у него
этого чувства вины и так дофига и больше.

— Ты скажешь что-то конкретное или так и будешь бросаться абстрактными фразами?

— Это называется «сабдроп», — Серёга на выпад Антона даже не реагирует и сам

понимает, видимо, что перегибает. — То, что ты с ним сделал несколько месяцев
назад. Я не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что в тот день был в шаге
от твоего расчленения. И что я хотел вызывать ему скорую. А этот дебил решил тебе
даже не рассказывать, — Серый, кажется, жалеет, что он не курит, когда Антон
достаёт из кармана сигарету. — Дальше сам, гугл в помощь, — бросает Матвиенко и
возвращается обратно в машину. — А, и да. Если Арсений когда-нибудь заговорит с
тобой и спросит — я тебе ничего не говорил.

***

Антон испытывает невероятное желание уйти в запой уже окончательно, но не позволяет

себе даже прикоснуться к алкоголю. Потому что он заслужил прочувствовать все это в
трезвом рассудке. Ему от боли хочется выть. И он воет. Он, конечно, не шарит ни в
какой БДСМ-тематике. Более того, ему даже не хватает эрудиции, чтобы сразу
перевести забавное слово по частям и предположить, что же имел в виду Серёжа. Но
Антону хватает мозгов, чтобы понять, что произошло, как только он читает первое
определение из гугла.
Всё встаёт на места моментально. Но лучше от этого, конечно, не становится. Шаст
вспоминает, что Арс переехал тогда в другой номер. Вспоминает, как не пустил его на
порог. Антон тогда решил, что тот просто обиделся и мстит. А уже тогда стоило бы
обратить внимание, как Арс дёрнулся от мимолётного прикосновения.

Шастун вспоминает всё произошедшее за последние два месяца и анализирует в свете

новой информации. Раз за разом вспоминает тот вечер, когда решил не возвращаться
обратно к Арсу, ведь решил, будто они тогда поругаются. Что ему в глаза будет
стыдно смотреть. И ни на секунду не задумался о том, что в этот момент испытывал
сам Арс. Когда ждал его, когда написал ему, когда практически сразу простил за
отъезд, только бы он вернулся. Попов бесконечно прав, что больше ему не доверяет.
Антон сейчас и сам не понимает, как ему в принципе можно верить, если для него его
трусость перекрывает даже такие сильные чувства, как любовь.

Шастуна кроет. Кроет сильнее от каждого нового воспоминания. Арсений попросил у

него свидание. Просто свидание. Он пустил его к себе в квартиру после того, как
чуть не сошёл с ума из-за долбоебического проёба Антона. Он не сказал ему ни
единого плохого слова и приготовил для него полотенце и тапочки. Он заснул в его
объятиях, найдя в себе силы чувствовать себя рядом с ним в безопасности. У Антона
уже все губы искусаны и пальцы изгрызены. Он понимает, что пока он переживал, как
бы Арс его не предал, Арс каждый чёртов день находил в себе ресурсы для любви и
веры в него.

Шасту с самого себя омерзительно-отвратительно: даже он себя бы не простил. Он три

недели игнорировал человека из-за своих подозрений и так и не решился высказаться
напрямую, а Попов всё равно оставался в гримëрках и студиях и ждал его. Антон три
недели наказывал Арса за то, что тот выбрал неправильное время и формулировку для
того, чтобы ему довериться. А потом наорал за то, что тот не отдался ему на столе
студии насухую. Наорал на человека, которого переёбывало от простых прикосновений.
И, опять же, только из-за него самого. Шаст представляет, в какой истерике на самом
деле был Попов, когда оттолкнул его от себя. Антон тогда был так зол из-за
несостоявшегося секса и недоверия, что даже не подумал о том, почему Арс так
сделал. Господи, неужели он мог подумать, что Шаст может его…? У Антона к горлу
подступает комок тошноты. Это уже слишком. Антон пытается отвлечься от своих мыслей
хотя бы на секунду, но у него ничего не получается. Шасту не хватает воображения,
чтобы представить, насколько сильно Попов его любил, если после всего действительно
пришёл на студию с ним мириться.

«Любил», — Антона больно цепляет собственная мысль.

Шасту на руку что-то капает: мокро. И он замечает наконец, что уже как минимум пару
минут беззвучно рыдает. Он не помнит, когда в последний раз из его глаз текли
слёзы, но он и не помнит, чтобы хотя бы раз в жизни ему было так душераздирающе
больно за другого человека.

Он пришёл к нему на студию мириться и услышал, как Антон орёт о том, что Артон —
это мерзко. И что Арс Антону нахер не нужен. Просто, блять, потрясающе.

У Антона к Арсу больше никаких претензий: тот молчал и ничего не рассказывал,

потому что не доверял. И правильно делал. Тот Антон, который встречался с Поповым,
точно не заслуживал никакого доверия. Он недавно кричал Диме, что Попов его бесит
своей скрытностью, но сейчас, анализируя всё, что между ними было, Антон думает
только о том, сколько же раз у него были возможности спросить самому, обратить
внимание на мелкие детали, да просто перестать вести себя как мудак, зациклившись
на своём страхе, и прийти к человеку, который так отчаянно за него боролся.

Шасту страшно и сейчас. Он всё боялся, что Арс в нём разочаруется, но в итоге он и
сам в себе разочаровался. И понятия не имеет, что ему теперь делать. Ещё сегодня
утром он думал, что всё можно исправить, нужно только показать Арсению, что ему не
всё равно, и он всё понял. И только теперь он осознаёт глубину ямы, которую
методично копал месяцами. У Арса внутри всё действительно могло сгореть.

Шасту страшно и сейчас. А что, если Арсений решит уйти? Да, пока он на сцене
действительно блестяще делает вид, что у них всё по-прежнему, но если он и дальше
так продолжит… На сколько его хватит? И что он сам, Антон, может сделать, чтобы ему
помочь?
Шасту страшно.

Он бы сказал, что им обязательно нужно поговорить, но сам себе он бы плюнул в лицо

после всего, что было. Так что, если Арс сейчас не испытывает ни малейшего желания
с ним разговаривать, Антон должен это уважать. Он, в конце концов, хоть когда-то
должен начать прислушиваться к нему. Даже если ему самому от всего этого мучительно
больно. И слава богам, что больно. Он это заслужил.

Антону кажется, что любое его действие может только всё усугубить. А ещё он
понимает, что, если они с Арсом больше никогда не будут вместе, он готов будет это
принять и выстрадать. Он впервые в жизни хочет отречься от мыслей о своём будущем и
подумать только о том, что сейчас будет лучше для Попова. И, если сейчас тому будет
лучше без него, значит, Антону придётся с этим жить.

Антон бы дал сейчас Арсу свободу, но у них через пару дней съёмки… А Арсений,
кажется, каждый раз на грани приступа при любом их контакте.

Шаст звонит Стасу.

— Антон? Ты в курсе, который час? — и действительно, уже далеко за полночь.

— Да, и мне всё равно. Я хочу тебя попросить. Сделай так, чтобы мы с Арсом
минимально контактировали на съёмках, — как бы Антону хотелось воспользоваться
съёмками как поводом для сближения... Но нельзя.

— Настолько всё плохо? — либо у Антона глюки, либо он действительно слышит в голосе
Шеминова беспокойство? Или это потому, что тот тоже думает, что Арсений может уйти?

— Я не знаю. Он общается со мной только на сцене, — Антону больно это говорить, но…
— Если я ещё хотя бы немного в нём разбираюсь, то ему тяжело быть рядом со мной.
Придумай что-нибудь. Ставь его в пары с Димой, с Серёжей, что угодно.

— Ты же понимаешь, что меня фандом сожрёт с говном за это? — Стас недовольно сопит
в трубку и, кажется, куда-то идёт. Не хочет разбудить семью?

— Сожрёт. Ты заслужил, — Антон правда так думает. Шеминов прекрасно понимал, что
делает. — Пожалуйста, Стас. Иначе мы можем его потерять.

— Я сделаю, что смогу. Без взаимодействий полностью вас оставить не получится. Что
делать с теми же «Новостями», например, думай сам.

— Спасибо, — Антон не может всерьёз злиться на Стаса. Он наконец-то хочет начать

брать ответственность на себя. И что бы там Шеминов ему не говорил, у него всегда
была своя голова на плечах, и это он каждый раз выбирал «не Арса». — Спокойной
ночи.

— Спокойной, — в трубке гудки.

========== Глава 23 ==========

Арсений спокойно переживает обе технички. Со второй всё совсем хорошо: Антон,
кажется, сдался. Может, конечно, решил дать ему время, чтобы остыть, но если и да,
то Арсу придётся его разочаровать: он не остынет. Разве что как труп. Ну, остывший
труп, знаете? Так же говорят? Арсений не уверен, но сам у себя сейчас с трупом
ассоциируется отлично, так что… В каком-то смысле, у Антона есть надежда.
Единственное, что Арсения мучает, так это осознание того, что рядом с Шастом ему
сложно. Несмотря ни на что, ему безумно хочется его касаться. На него хочется
смотреть. И каждый раз эти желания болезненно отдаются где-то внутри. Арс Антона
любить больше не хочет. Поэтому в очередной раз сдерживается и душит даже те слабые
отголоски эмоций, которые пытаются пробиться. Попов старается не задумываться о
том, что будет на съёмках, где рядом с Антоном нужно будет провести не три часа, а
три дня по двенадцать часов.

За несколько дней до съёмок Арс получает раскладку для всех игр, которые будут
снимать: они с Антоном вдвоём участвуют всего лишь в трёх. И это минимум. Настолько
безжалостен к Артону Стас не был ещё никогда. В смысле, да, Артон он ненавидел всей
душой всегда, но Арса с Антоном в пару всё равно ставил, признавая, что они
отличная команда, у которой почти всегда выходит смешно. Что ж, если теперь у
Шеминова с Шастуном одна паранойя на двоих, то в кой-то веки Арсений от этого
выигрывает.

Но из вредности, конечно, всё равно подливает масла в огонь: записывает сторис с

чуточку гейским подтекстом:

«Любовь — это пилить ногти, а не его», — гласит текст из маски «Love is…».

«Его… Приехали», — добивает Арсений.

Попов старается не думать ни об Антоне, ни о предстоящих съёмках, ни в целом…

Старается вообще не думать. Но мысли преследуют его, не отпуская ни на минуту. Он
снова плохо спит. И плохо ест. С лёгкой апатией замечает, что любимые вещи начинают
на нём висеть. А каждый чёртов пост в твиттере с его фотками с техничек
сопровождается комментарием о том, как же сильно он похудел. Твиттер вообще
расстраивает, ни капли не помогает: Арсений ставит под смешной фоткой с Димой
хэштег «яберуша», а твиттер добавляет «стуна». «Я беру Шастуна». Арсению не
нравится. Он ничего такого не думал. Наверное.

У Арса постепенно сдаёт защита. Он уже что-то чувствует. Но он до последнего

отказывается это признавать. И опять проигрывает.

Они с Димой едут вести «Студвесну 2020», и Шаста с ними нет, а Арс начинает со
сцены вещать о том, какая шикарная у него улыбка. И это так больно бьёт по нему:
потому что, ну, почему? Что должно произойти, чтобы он отказался от него? Почему
его чувства растоптали, а он всё равно видит перед глазами эту чёртову улыбку?
Арсений начинает чувствовать, но ему не нравится. Потому что чувствует он ненависть
к себе. Нельзя быть таким бесхребетным. Нельзя позволять себя доводить до отчаяния.
Даже человеку с такой улыбкой и такими глазами.

Арсений сидит в своей комнате и тупо смотрит в стену, когда в дверь стучат.

— Да? — кто бы там ни был, Попов не слишком рад: ему бы покоя.

— Это Поз, — слышится из-за двери. — Пустишь?

Арсений пускает, потому что, ну, какие варианты?

— Как ты? — до этого момента они не разговаривали ни о чём из случившегося. Дима

вёл себя до безумия тактично, не напоминая Арсу об одном из самых худших дней его
жизни. Но всё хорошее однажды заканчивается.

— Так себе, — Арс в последнее время даже каламбурить на ходу перестал: нет сил.
Врать — тоже.

— Арс, когда ты ушёл тогда в студии… Ты услышал не всё, — Попов видит, что Дима
хочет продолжить, но явно опасается реакции, так что ждёт хотя бы молчаливого
одобрения.

— Избавь меня, пожалуйста, — «Но не дождётся. Что ж, мы не всегда получаем того,

чего заслуживаем. Как жаль».

— Арс… Он тебя любит, ты же знаешь, — Арсений «знает», а вот Поз не знает многого.
Слишком многого.

— Дима. Ты прекрасный друг. И для меня, и для Антона, — Попов знает, что его злость
предназначена не для Позова, поэтому старается подбирать слова. — Но сейчас ты
ничем не сможешь нам помочь. Я не хочу знать, что потом говорил Антон, потому что я
всё ещё его люблю. Но я не хочу. Мне не нужна такая любовь, — Арс жалеет, что рядом
нет алкоголя, но, с другой стороны, и хорошо, а то так и до алкоголизма недалеко.
Нужно справляться самому. — Я думаю, что мне в тот день не стоило приходить на
студию, потому что уже до этого всё было понятно. Антон хороший парень, но он меня
не стоит. У меня нет сил даже ненавидеть его, а стоило бы. Хотя… стоило ли? В
смысле, он же любит как умеет. Просто я думал, что меня это устраивает. Не
устраивает. Больше — нет.

— Блять, Арс. Что он сделал? — Поз, кажется, в ужасе. Арс тоже. В ужасе последние
несколько месяцев. Этот кошмар теперь — его жизнь. И он всё ещё его любит, господи…

— Ничего, Дим. Он просто ничего не сделал. В очередной раз не услышал, не понял, не

приехал. Просто я закончился, — это факт. Хотя сейчас Арсений был бы счастлив, если
бы Поз назвал его «драма квин» и объяснил, почему всё не так уж и плохо, и он
просто развёл трагедию на пустом месте.

Но Дима молчит.

Поз сидит неподвижно ещё несколько мгновений, а затем просто обнимает Арса со спины
и надеется, что тому полегчает хотя бы немного.

С утра Попов понимает, что не помнит, когда Дима всё-таки ушёл, но он наконец-то
проспал больше пяти часов за ночь.

***

Съёмки начинаются, и всё проходит сильно лучше, чем думал Арс. Здесь кажется, будто
ничего и не было. Люди по-прежнему в восторге от «Импровизации», встречают его так
тепло… и это приятно. Это греет. Арсений соскучился. По этой атмосфере, по играм,
да даже по Паше Воле. Арс всегда относился к нему хорошо: мало того, что тот
профессионал своего дела и просто приятный человек, так он ещё и умудрился заметить
взаимное притяжение между Поповым и Шастуном с первого взгляда. И, несмотря на
грустную концовку этой любовной истории, Арсений своего отношения, конечно же, не
меняет (ведь Паша однажды сказал «Не меняйте»...). К тому же, Арс всегда по-доброму
завидовал Паше: у него была любовь, о которой он не стеснялся рассказывать всему
миру. Арсений тоже так хотел. Чтобы он сам мог вот так прийти в любую передачу и
сказать: «Я люблю Шастуна», а Шаст бы на своих недоинтервью рассказывал не о
«немедийной личности», а о нём. Но.
Арс переживает. Первый же мотор, а у них с Шастом будет совместная игра. Ещё и Дима
слишком за него переживает и в «Вечеринке» после того, как его персонажа отгадали,
начинает подсказывать других. Арсения это бесит. Он не умственно-отсталый, господи.
И его когнитивные способности не пострадали.

Шаста он оставляет напоследок, хотя рад был бы избавиться как можно раньше, но у
того явно самая путаная роль. Или же Арсу сложно уловить его подсказки, когда он
старается на него не смотреть.
Но, так или иначе, все персонажи отгаданы, и можно идти дальше.

Всё идёт неплохо, пока не начинается «Внутренний голос», в котором, да, Арс и Шаст
играют вместе. У Антона абсолютно нелепый костюм богатыря, и это, спасибо,
Вселенная, отвлекает. Но у Попова всё равно не получается сосредоточиться и играть
как раньше. Во-первых, сначала они с Шастом на пару напрочь забывают о сути игры и
не дают гостю возможности вставить «мысли». Во-вторых, Арс должен признать: местами
его умственные способности всё же пострадали. Или это вредность? Азамат несколько
раз вкидывает «тик-токеров» в локацию со Старой Русью, а Арсений полностью
игнорирует это, подменяя «половцами» да «печенегами». Как партнёр по импровизации
для Антона он сегодня тоже не состоялся: тот предлагает линию с отравлением, а
Попов, против всех правил, которые когда-то они придумывали самостоятельно,
отказывается принять ход Шаста и делает вид, что просто подавился. Потом Азамат
вкидывает мысль о том, что богатырь на самом деле девушка, и Арс не может себе
отказать в возможности прикоснуться к нему.

Это не для него.

Так нужно для игры.

Они, наконец, заканчивают. И Арсений вынужден признать, что они всё ещё отличная
команда. Он даже не пытается скрыть от себя, что пытался саботировать их
партнёрство, но даже это им не помешало.

Второй мотор они записывают с Джони. Здесь нет совместных импровизаций, так что всё
проходит хорошо. И Арсений даже заставляет себя немного расслабиться. А потом
приходит Хрусталёв, и всё летит к чертям.

Они начинают с «Талант-шоу», и Митя придумывает восхитительный талант: целоваться.

Проблема только в том, что его партнёр — Серёжа, а поэтому всё оставшееся время они
обсуждают поцелуи между мужчинами. Шаст «по правилам» должен быть ребятами
недоволен. И он хорошо отыгрывает свою роль, пока не перегибает:

— Ну это же не талант! — орёт Шаст. — Пососаться с мужиком может кто угодно! В этом
нет ничего особенного! Кто угодно так может!

Абсолютно все в этом зале уже знают, что будет дальше. Постепенно доходит и до
Антона.

— Прямо каждый? — интересуется Хрусталёв.

— Нет! Я не это имел в виду! — Шаст понимает, что сам себя загнал в ловушку.

— Ну так… — начинает Серёжа и многозначительно смотрит то на Арса, то на Шаста.

Арс никогда бы не подумал, что будет благодарен мужчине, который поцелует Шаста,
пусть и в щёчку, но он благодарен: эта нелепая ситуация, наконец, закончена.
Кажется, с минимальными потерями.

Арсений плохо запоминает, что говорит Дима, потому что готовит речь. В защиту ЛГБТ-
отношений. Это, безусловно, вырежут, ну и что. В зале больше ста человек, и это уже
не так уж и мало.

Ему надо обосновать, почему он пропускает этот дуэт дальше, и он всего лишь это
делает:

— Вы знаете, я в поцелуях эксперт. Поэтому ваш поцелуй с членом жюри мне не очень
понравился. Всем же известно, что главное правило — это закрыть глаза во время
поцелуя. А вот когда вы его целовали, он смотрел на меня, — Арс не врёт. Шаст
действительно смотрел. И ему нужно об этом сказать, да. — Так что это было не
идеально. Но, что уж тут, я считаю, что любовь прекрасна во всех её проявлениях.
Даже если это любовь между двумя мужчинами. Так что… вы проходите дальше!

Мотор начинается интересно.

У них после — телефонный разговор. И Арса уже несёт. Гулять так гулять!

— Возьми эклеров, — записывает Хрусталёв на диктофон.

— Мить-Мить, тут очень шумно! "Трахни кавалеров"? — отыгрывает Арс.

— Арсений, я прям не сомневаюсь, что ты выполнил бы и первое задание, — добивает

Паша.

Дальше «Новости», и в этот раз чудит уже Антон. Они сидят слишком близко. И у
Антона роль явно замешана на сексе, иначе Арс не может дать объяснений тому, что
Шаст пытается отдрочить свой галстук. А ещё он не может дать объяснений тому факту,
что Антон начинает отыгрывать гея, хотя, судя по реакции зала, в роли этого нет.

— Ну вот захожу я в лифт, — начинает Антон. — А там такой красивый молодой человек,
да как назвал меня «Голубчик». И понеслась.

У Арса пока понеслась только кукушка.

Потом Шастун в пылу отыгрыша палит слово из роли Серёжи: ключевое, кстати, слово
«кастинг». И Арсений понимает, что прощается с крышей в этом зале не он один. Шаст,
судя по всему, тоже дуреет от их близости.

— Вы знаете, коллега, сложно побороть себя, когда присутствует желание, — Арсений

понимает, зачем Шаст это говорит, но это всё равно… это всё равно вызывает такую
бурю противоречивых эмоций, что ему немалых усилий стоит собрать мозги в кучу.
Но вот заканчиваются и «Новости». И Арсений действительно расслабляется: дальше уже
никаких прямых взаимодействий, можно выдыхать.

В конце концов, остаётся всего одна игра: Дима с Серёжей страдают в локации
«Шокеров». Прекрасная, кстати, локация. Там был смешной бобёр, которого Арс вырядил
в Димины очки и усадил на его место. Чем не новый Поз?

Арсений ловит себя на мысли, что хоть он и дурачится на публику, ему и правда
немного весело. Сейчас он сидит рядом с Шастом, и это не так уж и плохо? Может, у
него получится пережить эти съёмки? Было бы здорово.

Наконец, ребята угадывают всё. Они всегда смешные, но сегодня — было особенно
хорошо. Даже Арсу это очевидно.

— Молодец, Серёжа, — начинает Паша. — Столько шуток нашутил, прям как будто Арсений
одолжил тебе свой мозг.

— Одолжил! И даже знаю, как его вернуть обратно. Через соитие! — Арс делает изящный
референс ко всей игре ребят, где целитель в роли Серёжи предлагал таким образом
лечить от всех болезней.

Паше такой ответ нравится:

— Через соитие, говоришь? Что ж, я даже знаю одного человека девяносто первого года
рождения, который не откажется, да, Шаст?

Шаст смеётся. И Арс бы посмеялся тоже, но эта шутка настолько про них «раньше», что
это уже удар ниже пояса. Арс заигрался. Позволил себе расслабиться и где-то глубоко
внутри на секунду представить, что у них всё — как раньше.

Арс уезжает со съёмок один, и, пока он едет в машине, он снова возвращается в своё
изначальное состояние. У него сейчас вся жизнь — чёртовы шокеры. Угадай, что
«нельзя», пока ты не стал эмоциональным инвалидом. Нельзя любить. Нельзя
неосторожно шутить. Нельзя говорить. Нельзя показывать, что чувствуешь. Нельзя, а
то тебе разобьют сердце. Арсения этот съёмочный день поимел. Но впереди ещё два.

Комментарий к Глава 23
глава называется "Догадайтесь, на съёмках какого мотора побывал автор и
всё видел своими глазами" :D

========== Глава 24 ==========

Второй съёмочный день только начинается, а Шастун уже готов прийти в отчаяние. С
Арсением всё очень сильно не в порядке. И если сначала Антон надеялся, что
привычная съёмочная атмосфера сможет приободрить его и «вернуть к жизни», то теперь
он вынужден признать, что это работает весьма условно. Пока камеры включены,
Арсений действительно будто бы возвращается к своему обычному состоянию: шутит и
смеётся, таскает бобра из декораций и пытается накормить его. Но стоит только
операторам закрыть затвор — Арс уходит в себя ещё глубже.

Плюс ко всему, вчера Арсений вёл очередной эфир для Ленты, где снова прибухивал.
Так что, возможно, на сегодняшнее «не в духе» влияет ещё и похмелье.

В любом случае, Антон не дурак и видит, что всё становится только хуже. Арса из
состояния этой бесконечной апатии нужно выводить, но идей у Шаста — ноль.

Пока на мотор не приходит Губерниев. Хороший в целом мужик, но невероятно громкий —

его всегда много. И, кажется, психика Арса на это реагирует: его шуточки становятся
всё острее. И в какой-то момент он посылает Дмитрия прямым текстом: «Пошёл нахуй из
нашей передачи», — говорит он и толкает Губерниева, пока тот стоит на скейтборде.

И Антон цепляется за это. Он не сможет вызвать у Арса положительных эмоций, но,

может, это сейчас не так и важно? Важно только в принципе растормошить его. Злость
— тоже эмоция. Арсений, судя по всему, намеренно отказался от всех — и его можно
понять, — но теперь у Шастуна есть план.

Антон специально неправильно подсказывает Арсу в «Новостях», путая «эмоцию» и

«настроение», хватает его за коленку. Губерниев тоже не отстаёт: по какой-то
неизвестной Антону причине пытается облапать Арсову задницу, говорит ему, что он
слишком грубый и «особое пренебрежение испытывает к Шастуну». И тут Шаст снимает
шляпу: вот это наблюдательность.

Нужно продолжать, но у Антона заканчиваются возможности.

— Шаст, а мне показалось, или ты вроде хотел Арса оставить в покое? Что это было в
«Новостях»? — интересуется Дима в перерыве.

— Планы изменились. Если он не хочет меня любить, пусть хотя бы ненавидит, — Шастун
выдыхает. — Он должен перестать отрицать свои эмоции. Злость тоже подойдёт… — Антон
в подробности вдаваться не жаждет, но Диме, кажется, и этого достаточно.

— Я тебя понял. Могу помочь?

— Было бы очень кстати, а то у меня заканчиваются идеи.

Дима кивает и уходит в свою локацию. Дальше — «Колл-центр».

Позов справляется «на отлично». Он умудряется усомниться в интеллекте Арсения,
который неверно предполагает, что «товаром» является ракетка для большого тенниса,
а не для настольного.

— У меня у самого точно такие же ракетки, — Арсений не сдаётся.

— Вот вряд ли у вас такие же. У вас же со струнами, наверное, — издевается Дима.

— Слышь ты, умник, блять! На теннисных ракетках бывают струны! А то, что они для
маленького тенниса, а не для большого, да откуда ж я знал!

Шаст не уверен, что до этого слышал, чтобы Арс так много матерился на съёмках.
Значит, они на правильном пути. Пусть ему и самому уже херово от того, что они
делают с Поповым.

— У меня телефон, он не то, что без экрана, он у меня даже никуда не подключëн! Я
просто, блять, сижу в комнате с человеком, который повторяет за другим человеком! И
знаете, что я вам скажу?! Я хотел вам помочь, а теперь идите нахуй!
Арсений пытается разбить телефонный аппарат, и никто в зале не понимает: отыгрывает
он агрессию или действительно психует.

Попов, наконец, отгадывает предмет, и тут бы уже и закончить, но Позов не был бы

Позом, если бы не воспользовался возможностью «добить»:

— Я натяну туда струны, «Павел».

— Да натяни туда хоть жопу свою, мне насрать!

Антон впервые с тех пор, как Арс сказал ему, что всё кончено, видит его в
действительно эмоциональном состоянии. И останавливаться не собирается. У него ещё
есть «Без чувств». Было бы неплохо Антону и самому на минуту стать «без чувств»,
иначе он рискует сойти с дистанции на полпути: смотреть на Арса уже физически
больно. Но останавливаться нельзя.

— Арсений, мальчик мой, мой любимый официант, — начинает Шаст и ловит парочку
колючих взглядов в свою сторону. Ничего-ничего, оно того стоит. По крайней мере,
Антон надеется.

Надеется и кидается в Арса огурцами. Ребячество, конечно, но обидное.

Мотор, наконец, заканчивается. Антон знает, что следующим гостем у них Шепелев.
Антон с Димой лично не знаком и не знает, насколько приятным человеком того можно
назвать, но всё равно перед мотором подходит к нему с просьбой не стесняться
подсказывать в «Новостях», если тому захочется.

Шепелеву хочется. И он подсказывает, зля этим Арса до зубовного скрежета.

Антон в курсе, что Арсений терпеть не может длинных объяснений в играх, и намеренно
зачитывает половину трека «Касты», отыгрывая роль человека, который «слушал русский
рэп десять часов подряд». По итогу все — даже те, кто понятия не имеет о плане, —
так или иначе ловят волну «застебать Попова». И Антон искренне надеется, что этого
будет достаточно, чтобы Арса наконец прорвало, и он перестал держать всё в себе. Но
Попов тот ещё крепкий орешек и так просто из себя не выходит. «Терпеливчик», —
вспоминает Шаст один из старых хэштегов Арса. Вот уж действительно.

Более ощутимая надежда на то, что для них с Арсением ещё не всё кончено, у Антона
появляется внезапно. У них с Арсом одни на двоих «Шокеры», и Шаст случайно бьётся
ногой об угол стола. Бьётся-то он, а психует — Арс. Больно сейчас Антону, а
перестаёт шутить Арсений. Шастун буквально видит, как шестерёнки в голове Попова
агрессивно работают, пытаясь понять, чего же «нельзя». Арс вообще забывает, что они
тут играют. Он весь превращается в статую, пока, наконец, не понимает, что всё дело
в злосчастной букве «е». Шаст, конечно, мог всё себе надумать, но, как будто бы
Арсений хотел, чтобы Антон перестал страдать? Серьёзно, Арс, после всего?..

Начинается последний на сегодня мотор. Гость — Щербаков. И вот тут Шастун уверен: о
помощи просить не придётся. У Лёхи режим «застеби Попова» стоит где-то в настройках
по умолчанию.

— А, то есть в ютубе вы не шарите, да? Вы больше по мемам? — интересуется Щербаков,

когда после цитаты из какого-то древнего видео никто не реагирует.

— Да, — отвечает Паша. — Арсений больше по бабам, а остальные ребята — по мемам.

— Арсений по бабам? — сарказм Лёхи сейчас затопит студию.

— Это наш внутренний мем, — парирует Воля.

У Арсения уже дёргается глаз. И, видимо, поэтому следующую лопату земли для своей
ямы он организовывает самостоятельно.

— Закрой рот, петушара! — записывает на диктофон Щербаков.

Арсений сначала неловко пытается запихнуть фразу в диалог с посылом Путина — и даже
не жалко, что это точно не пойдёт в эфир, — а потом начинает себя закапывать:

— Ну, раз вам про Путина не страшно, давайте вот! Алло, Лёха, это Слава
Дусмухаметов!

— Закрой рот, петушара! — надрывается проигрыватель в руке Арса.

— Я тебя услышал, Лёха, — доигрывает Попов.

— А я услышал тебя, Арсений, — доносится голос «сверху».

— Да я же просто реплику отыгрывал! — оправдывается Арсений.

— Закрой рот, петушара, — Дусмухаметов добивает смешно, и вот тут Шасту жаль, что
это тоже вырежут. Ещё жаль ментальное здоровье Арсения, но тут он даже не
причастен.
Второй съёмочный день заканчивается «отвратительно» — для Арса, «с надеждой на
лучшее будущее» — для Антона.

Арсений за секунду собирается и выходит из гримёрки в одиночестве. Антон видит все

его злобные взгляды в свою сторону, но он им рад: Арсений больше не шарахается от
него.

***

Арсений пытается не думать о том, с какого перепуга все решили начать выводить его
из себя. Проанализирует всё потом. Сейчас ему просто нужно пережить последний
съёмочный день. И он сможет уехать за тридевять земель и, наконец, настрадаться
вволю там, где его никто не тронет.

Арс держится уже только на добром слове. Все его мысли направлены только на то,
чтобы не показать своих истинных эмоций. Сегодня не такие задиристые гости, как до
этого: Седокова, Бузова и Смирнов. Должно быть проще, никаких подъёбов не
ожидается.
Аня милая. Записывает для телефонного разговора забавную глупость: «Пусик. Я люблю
тебя, мой бусик». У Арса небольшие флешбеки. У них с Шастом никогда не было прозвищ
друг для друга, но иногда Антон мог начать прикалываться, и «пусик» был не самым
худшим, что Арсений о себе слышал.

— Шаст, давай без этой фигни.

— «Пусик. Я люблю тебя, мой бусик».

— У меня съёмка идёт, приезжай, — вроде Попов тогда именно так и ответил.

— Арс, там нужно что-то придумывать, понимаешь? — о чём это Паша?

— Просто «из жизни» недостаточно, — и о чём это Антон?!

До Арсения медленно доходит происходящее. Он только что пошутил эту «шутку»

вслух?..

— Ой, — фантазии Арса сейчас хватает только на это.

Он накидывает сверху ещё пару шуток: будто ему звонит Паша, перепутав с Лясей,
будто это Матвиенко… В общем, делает хорошую мину при плохой игре. И подвисает. Это
уже ни в какие ворота. Он не может контролировать даже, блять, самого себя. И что
дальше? У Арсения начинается истерика.

— Арсений, хватит расстраиваться, что мы всё про тебя знаем, давай уже, — от того,
что его состояние очевидно даже Паше, Попову становится ещё хуже. А это только
начало мотора. Впереди ещё четыре игры. Четыре игры. Нужно отключить себя всего на
четыре игры.

Арс не помнит, как они доигрывают. Если его сейчас спросят, он даже не вспомнит,
какие после были импровизации. Кажется, «Без чувств» была последней — Арсений всё
ещё чувствует следы скотча на коже. Наконец, они отпускают гостя. Он может идти.
Попов сдерживает себя ещё ровно пять шагов, пока не оказывается за ширмой. И
срывается с места, чтобы оказаться в отдельной гримёрке. Он не знает, что сейчас
будет делать, но ему жизненно важно что-нибудь разрушить. Ему необходимо
почувствовать свою силу. Понять, что хотя бы на что-то в этом мире он ещё способен
влиять.

Антон всё понимает правильно: ведь он следил за Арсом всё время после его «срыва».
А это был именно срыв, не иначе. У Арсения были такие потерянные глаза, когда он
понял, что всё это происходит не в его голове. Блять. Всё снова зашло слишком
далеко. Должно было быть не так. Шастун бросается вслед за Поповым и успевает
заскочить в гримёрку до того, как тот запирает дверь.

— Арс! Я…

Арсений всё-таки закрывает дверь, стоит Антону войти. Он буквально впечатывает её в

стену вместе с Шастом. Арсения в этой комнате больше нет, вместо него — ярость. Он
хотел побыть один и всего лишь разбить пару кружек. Но, если Шастун хочет, чтобы
сломали его — он может ему это обеспечить. Он берёт его за горло и заставляет
встать на носочки, несмотря на то, что Антон выше.

— Я предоставлю тебе выбор в последний раз. Либо ты сейчас же выйдешь за эту дверь
и больше никогда не попытаешься заговорить со мной вне работы, либо ты остаёшься
здесь и позволяешь сделать с тобой всё, что я захочу, — Арс смотрит Шасту в глаза
не отрываясь. Он ищет испуг, страх, ужас. Он хочет поставить точку. Если Антон
сейчас засомневается хотя бы на секунду, то Арсений вышвырнет его из этой комнаты и
из своей жизни — навсегда. Но Шастун, пусть и с жадностью ловит каждый вздох, даже
не отводит взгляда.

Арсений ослабляет хватку.

— Я не уйду, Арс, — это было понятно и без слов. Антон болезненно сглатывает, и
Арсений чувствует это всей своей ладонью. Его прошибает током, и, честное слово,
Антону не стоило здесь быть.

Попов убирает руку и резко хватает Шаста за предплечье, кидая на стол напротив.
Антон даже не успевает развернуться, как Арс снова прижимает его к поверхности.
Стаскивает рубашку через голову, оставляя на запястьях и выше, фактически
заблокировав руки. И снова перехватывает за холку: он не хочет смотреть Антону в
глаза. Не сейчас.

Арсений всё ещё не создан для спонтанного секса и не таскает с собой презервативы.
Проблема ли это? Возможно, частично. Но, с другой стороны, Антон же согласился на
всё? И, кажется, как минимум один раз он считал, что секс без смазки — отличная
идея. Но один шанс он ему всё-таки готов предоставить:

— Презервативы?

— Можешь без них, — Антон, вообще-то, будет рад, если будет больно. Его чувство
вины за всё случившееся и неслучившееся съедает живьём. А так, может, станет чуть
легче? — Но, вообще, они есть, в кармане, — для Антона способ Арса решения проблем
со злостью не является неожиданностью.

— Если ты так пытаешься сублимировать чувство вины, не напрягайся: неприятно будет

и с презервативами, и со смазкой, — Арс тянется к вышеуказанному карману и достаёт
упаковку из трёх штук. — Объяснишь? — «удавка» на шее сжимается. Арсений готов
перейти на новый уровень ярости только при мысли, что Антон рассчитывал на секс. И
плевать, с ним или нет.

— У тебя… довольно однообразные… способы борьбы… с потерей контроля, — Антону не

хватает воздуха, поэтому он говорит отрывисто. — Я… Я не надеялся на секс, Арс, —
тот позволяет вдохнуть полной грудью. — Я просто хотел быть готов.

— М-м-м, как хорошо ты меня знаешь, — Попов заставляет Антона подняться, прижимает
его к себе и вцепляется в нежную кожу шеи. Это не поцелуй, это — просто больно. —
Интересно, почему тебе эти знания никак не помогали последние полгода? — это
риторический вопрос, так что Арсений не дожидается ответа и снова кусает, вонзаясь
в уже повреждённую кожу. Шаст от боли начинает шипеть, но Арса сейчас это только
распаляет.
Попов вновь укладывает Шастуна на стол, придерживая, пока тот не находит опору: его
руки всё ещё «связаны» его же рубашкой. Арс приспускает с него брюки и касается
промежности. Антону будет больно: он не растянут, да и смазки с презерватива для
габаритов Арсения хватит едва ли. Попов уверен: Антон сбежит, стоит им начать. И
он, наконец, успокоится и закроет для себя эту историю. А Шаст больше не будет к
нему приближаться.

— Если начнёшь вырываться — будет больнее: я не смогу остановиться за секунду,

постарайся остановить меня словами.

— Я не начну вырываться, — Антон в этом уверен. Он с Арсом сотворил столько всякого

дерьма, что счастлив любой возможности «отработать».

— Проверим? — Арсений вскрывает презерватив и надевает на себя, тут же

пристраиваясь сзади. Растягивать пальцами, смазанными в слюне — смысла примерно
ноль, так что… Он толкается, продолжая прижимать Антона к столешнице.
Шастун старается расслабиться. Это сложно с учётом того, что ему фактически
пообещали, что будет хреново. Сложно, но возможно. Антон старается вдыхать глубоко,
насколько это получается. И выдыхать как можно медленнее. Стол холодный, местами,
кажется, необработанный, поэтому царапается, когда при первом толчке Арс прижимает
его к поверхности. Антон бы приподнялся на руках, но и руки, и ноги скованы его же
одеждой и, что-то подсказывает Шастуну, что это не случайность. Арсений пока не
жестит, только обещает, но, по сути, до сих пор даже не попытался войти. Всё же
переживает. Антон собирает силу воли в кулак и позволяет мышцам расслабиться.

Арсений всё-таки помогает себе рукой. Шаста прошивает острой болью, но он даже не
дёргается, только болезненно стонет. Арс игнорирует и продолжает двигаться. Ещё
толчок. И ещё. Снова. Шастун шипит в стол и жалеет, что не может прикусить себе
руку: это бы помогло. Арсений, наконец, убирает руку с его горла и зажимает руки.
Кажется, ему так проще держать опору. Шаст понимает, что Арс в очередной раз
остановился, давая ему возможность привыкнуть, но, честно говоря, так только хуже:
привыкнуть к размеру Арса у него без смазки точно не получится, поэтому так они
растягивают не задницу, а мучения. Так что Шаст резко подаётся назад, насаживаясь
самостоятельно. И кричит в голос, потому что в мыслях только: «Больно пиздец,
господи, Арсений, зачем тебе такой член, ëб твою мать».

— Тшшшшш, ты что творишь, совсем с ума сошёл?! — Арсений прижимает его бёдра к себе
и не даёт двинуться: так будет только хуже. А затем начинает медленно выходить
самостоятельно. — Ты, блять, согласился, Шаст, сука! Ты здесь на условиях, что всё
— по-моему. Если ты тут решил себя мной порвать, думая, что я останусь в восторге,
то, прикинь, нет! — Попов взбешён, но понемногу успокаивается, видя, что Антон
перестаёт болезненно дëргаться.

— Всё нормально… — выдыхает он. — Я просто… не подумал. Да как обычно, можешь не

продолжать.

На этот раз Арс входит пальцами, пытаясь убедиться, что этот долбоёб не добился
кровотечения. Но всё чисто. Попов находит простату и начинает мягко массировать её,
расслабляя Антона. Тот вновь начинает стонать, но на этот раз не от боли. Арс
склоняется к нему и несколько раз успокаивающе проходится языком по хребту: он
хочет контроля, а не изнасилования. Шастун размякает и прогибается, стараясь
получить больше прикосновений. Арсений к такому не готов, так что вновь возвращает
руку на горло, лишая свободы движений.

Арс пристраивается к Шастовой заднице и снова начинает постепенно входить. В этот

раз Антон почти не шипит, немного даже подмахивает, правда, не совершая прошлых
ошибок. Наконец, Арсений полностью внутри. Тесно до безумия, и ему очень хочется
сорваться. Начать вдалбливаться в это тело со всей возможной скоростью, чтобы
Шастун кричал до срыва голоса или попросил отпустить его, чтобы ушёл окончательно,
чтобы больше никогда не приближался. Арсений сдерживает себя ещё несколько секунд,
а затем начинает ритмичные толчки. Он здесь не для того, чтобы нежничать.

«Прости, Шаст, ты сам напросился».

Арс срывается на беспорядочный ритм спустя всего минуту. Антон его не

разочаровывает и действительно начинает стонать в голос. Попов пока не очень
понимает: это крики боли или наслаждения, но, опустив руку на пах Шаста, осознаёт,
что тот вряд ли всерьёз страдает. У Шастуна стоит колом, и от одного прикосновения
Арса он начинает искать только больше касаний. Тычется в ладонь, но Арсений снова
жёстко прижимает его к столу: никакого самовольства. Лежи и наслаждайся, если уж
получается.

Шаст и сам с себя немного в шоке: он не мазохист, и ему правда больно, но в голове
бьётся мысль о том, что Арс сейчас наконец выплëскивает всю накопленную боль и
злобу. И то, что он даже в таком состоянии при незапланированной боли об Антоне
позаботился, Шаста да, возбуждает, и с этим ничего не поделать. Кажется, у него
стоит на веру, надежду и любовь. И на Арса. На Арса стоит так, что просто пиздец.
Тот вбивается в него с какой-то дикой силой и скоростью: у Антона точно останутся
занозы по всей груди от того, как его мотает по всему столу, а сесть на пуфик на
следующем моторе будет практически подвигом. В какой-то момент Шасту даже начинает
казаться, что он может кончить, но рука Попова жёстко пережимает его член у
основания, а затем острые зубы вновь вонзаются в шею. Арс раз за разом кусает в
одно и то же место, видимо, считая, что это наиболее болезненно. И он прав.

Арсений на пределе своих физических возможностей, но кончить он не сможет, хотя ему

бы явно полегчало. Всё не так: Антон действительно умудряется не сопротивляться, не
просит остановиться, не начинает его проклинать. И что с этим делать — пока
непонятно. До тех пор, пока Шаст не начинает подмахивать, явно пытаясь изменить
угол проникновения. Паршивец действительно планирует получить сегодня оргазм? Что
ж, у Арса есть пара идей.
Попов замедляется на мгновение перед очередным толчком и позволяет своему члену
выскользнуть из растраханного тела практически полностью, а затем медленно входит
вновь, приставляя ко входу ещё и палец.

Шасту хватает одного твёрдого прикосновения, чтобы понять, что задумал Попов. И
первой появляется мысль о том, что… Да ничего! Нет никаких мыслей, есть только
ебучая паника. Антон еле привык к размерам Арса, перестав испытывать боль при
каждом толчке, ещё большего давления он просто не выдержит. Шаст с огромным трудом
сдерживается, чтобы не заорать и не начать вырываться.

Это. Очень. Больно.

Антон настолько уходит внутрь себя и своей боли, что не сразу замечает, что Арсений
пытается изменить его положение в пространстве, подкладывая вторую руку под его
торс. Он приподнимает его и подтягивает к себе, не прекращая свою пытку ниже пояса.

— Кусай, — Арсений «отдаёт» Шасту свою руку на растерзание, проходясь пальцами по

губам. — Если так будет проще — кусай.

Антону очень хочется воспользоваться столь щедрым предложением, но сегодня больно

должно быть ему, а не Арсу. Поэтому он мягко впускает пальцы себе в рот и начинает
их посасывать. В целом, это неплохо помогает отвлечься до того момента, как Арсений
не оказывается, наконец, внутри, вместе со своим шаловливым, блять, пальцем.
Который, кажется, действительно нащупал простату.

Шастун не знает, как описать свои чувства. Его будто обжигает огнём, но послевкусие
приносит не боль, а волны удовольствия. Это странно. Это непривычно. Он снова
испытывает желание начать подмахивать и насаживаться на член, потому что Арс
перестал двигаться. И Шаст бы сказал ему: «Давай, пожалуйста, ты можешь, я
справлюсь», но Арсений явно дал понять, что чужих советов и просьб он сегодня
слышать не хочет.
Тем временем, Попов, осознав, что Шасту уже нормально, вынимает свою руку из его
рта и оглаживает его пресс, размазывая длинную нить слюны по всему телу. Антон в
его руках мягкий. Слишком податливый, слишком доверчивый. Арсений хотел им обоим
доказать, что между ними больше нет вообще ничего, но пока только Шаст доказывает
ему, что между ними есть, как минимум, доверие. Потому что без доверия такие вещи
невозможны.
Арс толкается и снова набирает ритм, продолжая пальцем подстраиваться и каждый раз
надавливать на простату. И сколько бы не старался Шастун, он больше не может
оставаться недвижимым: его колбасит, он в руках Арса бьётся крупной дрожью. Если
ему не дать кончить, это будет чёртова агония. Это понимают они оба. И Арсений
обещал, что будет плохо. Поэтому Шастов оргазм отодвигают снова и снова, пока он не
начинает хныкать в голос:
— Пожалуйста, Арс…

Арсений не выдерживает. Он хочет его видеть. Он не может больше делать вид, что ему
всё равно, когда ему — нет. Арс полностью выходит из тела и поворачивает Антона
лицом к себе, раскладывая на столе, перед этим сорвав рубашку, распутав руки
Антона. Он хочет, чтобы тот понимал, что сейчас у него есть возможность
сопротивляться. И, возможно, только она и может его спасти.

А затем входит — резко — не переставая смотреть в глаза. И видит там только

доверие, просьбу, мольбу и, кажется, чувство вины?

У Арса срывает крышу. Он опять вставляет палец вместе с членом. Но в этот раз он не
ищет приятных прикосновений, он просто хочет надавить на мышцы входа и принести
дискомфорт. После этого он опускает вторую руку Шасту на горло и сдавливает
сильнее, чем когда-либо до. Антон, кажется, на мгновение пугается, но будто больше
от неожиданности, чем от осознания того, что с ним могут сделать.

Арсений набирает какую-то бешеную скорость, врываясь в чужое тело. Антон хрипит и
даже кладёт одну из рук поверх Арсовой. Тот сначала даже радуется, считая, что —
«Вот сейчас!» — Шастун не выдержит и запросит пощады. Но Шаст лишь усиливает нажим:
«Я не буду сопротивляться», говорит его жест.

— Ты понимаешь, что я могу тебя убить, долбоёб?! Сопротивляйся! Вырывайся, чёртов

придурок! — у Арса уже истерика. Его эта покорность сейчас вышвырнет за пределы
сознания.

«Так нельзя! Почему сейчас ты доверяешь мне свою жизнь, а месяц назад не мог
доверить наши же отношения?!»

Арсений понимает, что гортань под его рукой начинает ходить ходуном: Антон ищет
воздуха и не находит его. И продолжает давить своей же рукой на своё горло.
Попов не выдерживает и, наконец, останавливается. Он убирает свою руку с горла,
позволяя Антону вдохнуть, а затем выходит из него.

— Какого хуя, Шастун?! Какого хуя?! — Арса бьёт в приступе: он не понимает, что он
чувствует и в каких количествах. — Я мог тебя убить! Я ненавижу тебя, ты хотя бы
понимаешь это?! — Арсений падает на колени и забивается в пространство под столом.

— …Арс, — Антон хрипит, его дыхание ещё не пришло в норму, а голова продолжает
кружиться, но он падает на колени рядом с Поповым. — Арс! — Шастун хватает Арсения
и прижимает к себе. — Тише-тише! Всё хорошо, видишь?! Видишь, со мной всё в
порядке, — Антон сдавливает бьющееся в судорогах тело в своих руках.

— Зато со мной не в порядке! Со мной ничего не в порядке! И я не уверен, что когда-

то будет, — Арс вырывается и садится к Антону лицом. Его трясёт, а по щекам градом
стекают слёзы. — Я любил тебя, Антон! Я так сильно тебя любил. Ты бил по мне
наотмашь, а я всё равно к тебе тянулся. Я каждый раз думал, что сейчас ты поймёшь,
что я того стою. Что я стою каких-то жертв с твоей стороны.

Арсения, наконец, прорывает, и Антон старается поймать каждое его слово. Ему больно
это слышать, но он обязан запомнить всё.

— Я так хотел с тобой быть… Я просто не понимаю… Что я тебе сделал? Я никогда не
предавал тебя, я всегда тебя поддерживал, я верил в тебя, — Арс захлёбывается в
своих слезах и останавливается, чтобы отдышаться. — Почему ты не вернулся тогда,
Антон? Почему тебе было всё равно, если ты любишь меня, если ты доверяешь мне,
почему? Я был там один, Шаст. Мне было так страшно. И я не мог… Я не мог потом тебе
«дать», я хотел, и я пытался расслабиться, успокоиться, но мне было так плохо,
Шаст… Шаст, я так тебя любил, — Арсений зачем-то раскрывает ладонь и показывает
зажившую, но глубокую царапину. — Я посмотрел тогда наш выпуск в «Где логике?», где
ты просил себе хомячка. И это было так мило, что я готов был простить тебе всё. И я
принёс, я нашёл дурацкий брелок, пушистый такой... — Арсений от собственных
воспоминаний не ревёт уже — воет: — И сломал его, когда услышал, что ты говоришь, —
Шаст берёт ладонь Арса в свои руки и начинает выцеловывать ранку. Он поднимает
голову и смотрит глаза в глаза Попову. Тот отнимает свою руку и начинает вытирать
Антону лицо. И только теперь Шастун понимает, что у него по щекам тоже давно текут
слёзы.

— Я люблю тебя, Арс, я такой дурак, — Шаст шепчет, у него нет сил и права говорить
об этом громко.

— И я… Я никогда не хотел делать наши отношения достоянием общественности, я просто

хотел знать, что ты не стесняешься меня, что я для тебя больше, чем просто
интересный эксперимент. Я пытался найти доказательства того, что между нами не
просто хороший секс, — Арс знает, что обязан сказать это. Это важно. Это то, что он
хотел сказать так долго. Это то, зачем он дожидался Антона в гримёрках и студиях. —
Я не знаю, откуда ты взял это, но я бы никогда не поступил так с тобой.

— Я знаю, Арс, слышишь? — Антон берёт его лицо в свои руки и смотрит в глаза: — Я
запутался тогда, я дурак, понимаешь? Ты никогда не был ни в чём виноват. Ты вообще
лучшее, что могло со мной случиться.

Арс прижимается к его губам своими и целует. Это горький поцелуй, со вкусом солёных
слёз и боли потери. Арсений целует настойчиво, а Шаст отвечает неистово. Это самый
мокрый поцелуй в жизни каждого из них. Антон долго думает, стоит ли делать
дальнейшие шаги, но потом чувствует, как робко жмётся к нему Арс и прижимает его к
себе, что есть сил, затаскивая к себе на колени. Арсений, наконец, прерывает
поцелуй, и Антон уже хочет повалить его на спину и спуститься ниже, но Попов
отстраняется и снова уходит в приступ.

— Я не могу, Антон, я больше этого не чувствую. Я так долго тебя ждал, — Арсений
вспоминает, как сидел в студии каждый раз после окончания их общих сборов в
надежде, что Шаст тоже захотел помириться. — Я сидел там и ждал тебя раз за разом.
И не понимал, за что. Я просто хотел рассказать тебе, что нет ничего страшного в
том, что моя семья о нас знает, — Арсений пытается унять свои слёзы и вытирает щёки
снова и снова, но это не помогает. — Я не дождался тебя ни разу, Антон… Я не смогу
так больше… Может быть, где-то глубоко внутри, я всё ещё люблю тебя, но, когда я
думаю о тебе, когда я вижу тебя, когда я слышу твой голос, у меня внутри только
боль.

— Арс, господи, прости меня… — Антону очень плохо, но это ничего не значит. —
Пожалуйста, я даже не представляю, насколько глубоко я ранил тебя, но я клянусь
тебе, я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Если без меня тебе будет лучше, значит, я
отойду в сторону.

— Я просто не смогу так дальше жить, если я прощу тебя, понимаешь? — у Арсения нет
больше сил даже рыдать, глаза болят, уголки жгутся. — Я опрометчиво отдал тебе всё,
что у меня было, и теперь мне самому ничего не осталось… У меня остался только я
сам, моя глупая оболочка, и я… я просто не смогу, Антон. Если я прощу тебя, я
предам себя, и у меня не останется уже ничего, — Арсений в отчаянии. Так не должно
было быть. Они разрушили до основания всё то прекрасное, что между ними было. Но
ему, наконец, становится легче: он понимает, что этот кошмар не только для него.
Это их общий ад, который они выстроили по кирпичику собственными руками. Но когда-
нибудь это же закончится? Когда-нибудь станет легче… Арс старается глубоко дышать,
чтобы успокоиться. Дышится, внезапно, без боли, а такого не было уже давно. Арсений
ищет глаза Шаста в надежде на поддержку.

— Я отпускаю тебя, слышишь? — тихо шепчет Антон одними губами. — Пока я буду
видеть, что тебе без меня лучше, я не влезу больше в твою жизнь.

И у Арсения наконец-то получается сделать полноценный вдох.

Он тянется к губам Антона, чтобы поцеловать в последний раз. И этот поцелуй будет
самым горьким в их жизни.

— Пожалуйста, уйди отсюда, ладно? — Попов все же справляется: он вытирает слёзы, и

новых — нет. — У нас, кажется, совсем не осталось времени до второго мотора, а мне
нужно хотя бы немного привести себя в порядок.

— Пока ты не будешь готов, тебя никто не тронет, — Антон встаёт с пола и помогает
подняться Арсу. Он выправляет его рубашку и застёгивает её на все пуговицы и
заправляет в брюки, поправляет волосы и оставляет невесомый поцелуй на виске. А
затем направляется к двери хромающей походкой — нужно закинуться обезболом, чтобы
его проблема не была всем так очевидна — и, в последний раз повернувшись, мягко
улыбается и тихо произносит: — Всё будет хорошо, Арс. У тебя всё будет хорошо.

Антон, наконец, выходит.

Арсений остаётся в одиночестве и идёт к зеркалу: он даже не может представить себе,

сколько времени понадобится ему и гримёрам, чтобы подготовить его к мотору. Стены в
павильоне, конечно, говно. И Арсений слышит, как Стас добирается до Антона.

— Шастун, вы не ахуели?! У нас Бузова через десять минут приедет, где Арс?!

— Арс собирается. И любой, кто попытается к нему попасть без его желания, получит
от меня по ебалу. Мы будем как только, так сразу, Стас. Но торопить нас я бы не
рекомендовал.

Арсению тепло.

Комментарий к Глава 24
Ребята, у моей работы больше 100 лайков и я очень благодарна вам за это! Эта
часть очень сомнительное поздравление, но я хочу вас утешить: мы на дне. Хуже уже
просто быть не может. Значит, дальше - только лучше. А ещё я завтра с утра уезжаю в
новогодний отпуск с друзьями и вряд ли смогу писать... Я очень постараюсь написать
еще хотя бы одну часть к новому году, чтобы не заканчивать год "вот так",
но если у меня отберут ноутбук... :D Ну вы поняли. На всякий случай, поздравляю вас
с наступающим новым годом! Всех люблю!

========== Глава 25 ==========

Шастуну так плохо не было не то что бы давно: ему так плохо не было вообще никогда.
Но он уверен, что его боль — часть того, что ему получилось забрать у Арсения, так
что он ей рад: проходи, располагайся, нам с тобой теперь придётся жить вместе.

Антон позаботился об Арсении настолько, насколько смог, теперь пришло время

подумать о себе. Хотя, откровенно говоря, он всё же сделал это заранее.

— Дим, — начинает Шаст несколько дней назад, — а если я попрошу, ты достанешь мне
сильный обезбол? Только без вопросов, — Антон наблюдает, как Поз хмурится. —
Пожалуйста, — добавляет он.

— Без вопросов нельзя, Шаст, — Позов не скрывает во взгляде подозрений. — Хотя

зависит от того, насколько сильный тебе нужен. Что болит?

— …Пока ничего. Просто… Пожалуйста, Дима, — Антон пытается сделать максимально

жалостливые глаза. — Представь, что на съёмках я, ну не знаю, сломал ногу только
так, что кроме меня никто этого не видит. И мне нужно, чтобы никто об этом не
узнал.

— И кому собрался ногу ломать? Это я так, дозировку уточнить, — это сарказм и это
очевидно, но Антон стоически игнорирует сей факт.

— Себе. Ты поможешь?

— Антон, ты понимаешь, что обезболивающее такой силы — это наркотик? От одной

таблетки трамадола в целом ничего не будет, но это ни разу не шутки.

— Понимаю. Но это очень важно.

— Мелкий ты пиздюк, Шастун. Один раз. Один, понял? И не дай бог я узнаю, что ты
просишь меня не за себя. И я достану тебе ровно одну таблетку, не больше. Хватит на
часов шесть, а потом станет ещё хуже, чем было, — Дима берёт паузу и задумывается.
— Как я и сказал, поищу трамадол: он, хоть и наркотик, зато не даст эффекта
эйфории. Будешь вести себя как обычно, голова, правда, может кружиться. Но каких-то
препаратов такой силы вовсе без побочек я тебе не назову и уж тем более не достану.

— Спасибо, Дим. И за то, что не задаёшь лишних вопросов — тоже, — это чистая
правда.

— Я очень надеюсь, что не пожалею об этом, Антон.

Это было всего лишь позавчера, а теперь Антон надеется, что об этом не пожалеет он
сам, и выпивает таблетку. Скоро должна подействовать, осталось немного подождать.
Антон возвращается в гримëрку.

Арсений выглядит уже неплохо: гримëры стараются. Но глаза по-прежнему припухшие и

красные. Антон протягивает Арсению бутылёк.

— Что это? — Арсений удивлён, но, что хорошо, уже спокоен.

— Капли. Я подумал, что ты наверняка будешь переживать, что кто-то решит, что ты…
что у тебя были слёзы, — Антон и сам не знает, почему он избегает слова «плакал».
Оно кажется ему слишком личным, слишком интимным? Возможно, у Шаста сейчас есть и
какие-то эгоистичные мотивы: эти слёзы были для него, он хочет оставить всё
произошедшее только между ними. И, к сожалению, гримёрами. — Они уберут красноту,
если ты хочешь.

— Спасибо. Хочу, — просто, без каких-то вывертов — Антону очень нравится эта новая
искренность.

Шастун кивает и молча выходит. Ему тоже нужно подготовиться. В выпуске с Бузовой
они с Арсом вместе во вращающейся комнате, и, если честно, Шаст думал, что у
Арсения рванёт крышу именно после этого, но, как говорится, мы предполагаем, а
неуравновешенная психика — располагает.

Оля в итоге опаздывает, так что гримёры десять раз успевают поправить и Арса, и
Шаста. А таблетка Антона успевает подействовать. Но он всё равно не в восторге,
когда Оля устраивает им сюрприз и предлагает станцевать танец под её новую песню.
Антону уже совсем не больно, но он на всякий случай не делает слишком резких
движений.

Они играют в «Телефонный разговор», и Шаст радуется: Арсений шутит без всяких
психов, просто и легко, выходит и говорит, что приходит в его сумасбродную голову,
не парясь, что скажет что-то не то. «Наконец-то», — выдыхает Антон.
Дальше — «Опоздание». И это уже совсем прекрасно, ведь здесь Арс не просто шутит —
он шутит над ним. «Шаст писька» красуется на бумажке на столе у Антона, и это так
смешно, что Шастун на пару секунд теряет роль, разражаясь приступом смеха (хотя,
конечно, нельзя исключать и того, что это таблетка слегка мешает ему держать себя
под контролем). Это хорошо. Может, у них с Арсением получится… подружиться? Для
начала, после всего произошедшего, это было бы здорово.

«Если ты не голубой — подрисуй вагон-другой», — читает Антон, и он уже почти

счастлив. Он не может знать, хочет ли Арс этим показать своё отношение лично к нему
или же просто наконец позволяет себе творить то, что захочется, но его устраивают
оба варианта.

На «Талант-шоу» Антон понимает, что начинает слегка подглючивать, поскольку ответы

придумываются слишком долго, хотя его «роль» в этой импровизации до безумия
однообразная. Именно это в итоге и помогает ему не посыпаться окончательно. Это, и
мысль о том, что дальше — «Вращающаяся комната».

Они на несколько секунд остаются одни за декорациями, пока ещё не вышли из двери
вращающейся комнаты.

— Ты уверен, что справишься? — Арс не может знать, что Антон выпил обезбол, так что
его переживания понятны. Хотя кто знает, может, это просто вежливость?

— Со мной всё в порядке, не переживай, — Шаст мягко пожимает плечами и берётся за

ручку двери. — Готов?

— Хватит там сосаться, выходите! — орёт Паша из зала.

— Готов!

Они входят.

— Арсений, ты хочешь сделать предложение своей девушке. Антон, ты опытный друг, —

«Какая ирония», — думает Антон.

Шаст очень надеется, что Арсений не будет играть в акробата, но… «Это же Арс».
Антон впервые сам здесь вместе с ним: до этого он мог только наблюдать за
происходящим со стороны и переживать, что Арсений всё-таки ёбнется. Это, кстати, не
изменилось.

Шастуну страшно, но, опять же, «Это же Арс, он очень сильный и выносливый», —думает
Антон.

А потом нога Попова застревает в барной стойке, и тот зависает на высоте,

беспомощно пытаясь выдернуть ногу. Антон подскакивает и пытается помочь.

— Арсений, ты в порядке? Не ударился? — голос «сверху».

— Сейчас Антон мне скажет, — отвечает Арс.

Антон сказать ничего не может, может только помочь выкарабкаться. У него самого
голова кружится безумно, он и сам боится этих декораций, а Арс же сильный, Антон
так долго в это верил, что его сейчас накроет особенно сильно.

Он внезапно осознаёт, что всё время, что они встречались, он только и думал о том,
что Арсений — сильный. Он со всем может справиться, и у него всё получится. И в
целом в этих мыслях нет ничего плохого, только вот Антон использовал их для того,
чтобы даже не задумываться о том, нужна ли Арсу помощь, заранее решив, что тот
откажется.

Шаст настолько удивлён этой мыслью, что сам оказывается в ловушке декораций: на
барной стойке на высоте полутора метров. Благо, у него ничего нигде не застряло,
так что с криками «У меня проблема!» он просто спрыгивает.

Арсений пытается вытянуть всю историю на себе, но получается с переменным успехом,

пусть и смешно: он ругается на медведя, выдумывает текст для предложения, а у
Антона получается только раскидывать лепестки роз, вставая так, чтобы голова Арса
оказывалась где-то между Шастовых ног.

Антон очень сильно старается не терять нить повествования, но вот они уже ищут
кольцо по всей декорации (видимо, оно выпало из коробочки?), а он не может
вспомнить, зачем им вообще это кольцо нужно. У него в голове только: «Ему всё это
время нужна была моя помощь, а я ни разу не подумал об этом, ни разу не заметил,
насколько тяжело ему справляться со всем на самом деле».

Шастун приходит в себя и видит картину, от которой немного стынет кровь: Арс снова
застрял на высоте и не знает, что делать. Он, кажется, хочет спрыгнуть, но здесь
лежит Антон, и, во-первых, это опасно, а, во-вторых, если они упадут друг на друга,
можно даже не сомневаться, что из выпуска это вырежут.

«Господи, да насрать», — проносится в голове Антона, когда он протягивает руки к

Арсу, помогая ему сделать выбор.

— Прыгай!

Арсений спрыгивает так, что вся комната сотрясается. И Шастун соврёт, если скажет,
что ни разу не испугался. Но историю нужно доигрывать! Антон замечает в руках
Арсения кольцо: нашёл всё-таки. Точно, предложение!

— Да, ты победил! Я согласен! — выкрикивает Антон и тянется к кольцу, пока не

замечает ошалелых глаз Арса.

«Точно, там же была девушка… Он же хотел сделать предложение своей девушке…»

— Сто-о-о-о-оп, хватит! — кричит Паша где-то далеко.

— Не парься, — вдруг говорит Арс, помогая Антону встать с пола. — Я сегодня

проебался гораздо сильнее. И, в конце концов, если всё слишком плохо, Стас вырежет,
ты же знаешь, — Арс спрыгивает с декораций и помогает спуститься Антону.

Шаст переживает вовсе не о том, что проебался, сказав «что-то, что не понравится
Стасу», а о том, что он в принципе так сильно потерял сюжетную нить, но об этом он
расскажет Арсу когда-нибудь «не сейчас». Пока что ему не до этого, и он просто
радуется, что в грядущих мышеловках и шокерах он участвовать не будет.

Радуется, правда, не слишком долго. Антон честно любит Олю: она весёлая, она не
против посмеяться над собой, но в момент, когда она не может сосчитать до четырёх и
фигачит Арсения током практически рандомно, он немножечко хочет её убить. Арс,
конечно, физически в порядке, но «Шокеры» в принципе не любит. Антон взбешён:
Арсений умный, он сразу же предположил, что дело в длине фразы, и намеренно играл с
этим, но Оля не справилась со своей задачей, так что Антону остаётся надеяться, что
догадается Дима.

И Шаст в очередной раз получает повод немного повосторгаться Арсением: тот смог
заметить в мимолётном жесте подсказку и всё-таки догадался самостоятельно. Но это
только первое задание.
Благо, в остальных заданиях считать не надо, так что с горем пополам они снимают
выпуск до конца. Есть время выдохнуть и прийти в себя.

Следующим гостем у них Лёха Смирнов. И Шастун мало что о нём знает, да и сейчас,
даже если бы и знал, не вспомнил бы. У Антона все умственные усилия направлены на
импровизации.

Антон честно старается не тупить. Но ему нужно отгадывать дурацкий предмет в «Колл-
центре», и, конечно, он верит, что Арс там и сам со всем справится, но…

— А вы скажите: у вас охота, вторая охота или третья охота?

— Чего? — Дима подвисает, надеясь, что это побочка от таблетки, и она будет не
слишком жёсткой, а не Шастун резко (нет) отупел. Антон понимает, что его снова
заносит.

— Ну, я вам сейчас объясню, — и Шаст честно пытается выплыть, но куда ему.
Становится только хуже.

— У вас капкан? — он предпринимает ещё одну попытку.

— Как капкан можно использовать по грибы? — Дима правда надеется, что Шастун не
растеряет остатки мозгов до конца съёмок, но надежд всё меньше.

— … Ну поставил, он растёт-растёт и хобана, — «Хобана тебе будет после съёмок», —

психует Поз и решает, что надо бы как-то всё это побыстрее.

— Отдел правильных предположений, Евгений, — Антон не сдаётся: — Скажите, у вас

силок на кабана? — он замечает, как Арс и Серёжа удивлённо разводят руками. —
Силок-силок! Я что-то неправильно…? Простите, я сейчас сверюсь с каталогом, — он
сыпется, а это лишь первая игра.

— Отдел «Это называется «силки», и на кабана это не подходит», — зато Арсений с

(над) ним шутит. И снова смотрит без агрессии. Это того стоило. И смешно же, ну.

Тем временем Дима пытается придумать, как бы увести ребят с темы оружия и навести
на верные мысли. Бинокль — это же не только про охоту, но ещё и, например, про
войну?

— Нет уж, раз вы сказали про охоту, то мы будем думать про охоту! — орёт Антон на
слова Димы про «передумал», ведь для него сейчас физически невозможно перевернуть
ход мыслей. — Что ж вы там такое заказывали для охоты?!

— Ну, я заказывал для охоты. Сейчас думаю пойти на войну! — Дима правда пытается
помочь.

— У вас гарпун или нет, можете ответить? — но Антону не так-то просто помочь.

— А что это за войска, в которых нужен гарпун?!

«Всё. Очень. Плохо», — думает Дима.

— Ну… Война людей и рыб, — «Пиздец, Шастун, чтоб я ещё раз тебе что-то дал».

— А, это ты, грибник?! — «Пожалуйста, Антон, положи трубку и перестань нести чушь,
нас спалят». — Король аллегорий! Ну-ка положи трубку, я с другим буду
разговаривать! ...Война рыб и людей!

И Дима искренне радуется, услышав голос Арсения, пока не слышит его предположений:
— У вас там вëдрышко?

— Что, простите? — Дима предполагает, что, либо они обдолбались совместно, либо
этот дурак таким образом пытается сделать тупизм Антона чуть менее контрастным.

— Ведро, ведруля! — …или он просто ебанулся.

Позов готов уже свихнуться от этого круговорота бреда. И даёт максимально очевидную
подсказку:

— Я вас вижу! — говорит он, и, слава всем богам, хотя бы Серёжа ещё соображает.
Совместными усилиями Матвиенко и одним ясным проблеском мысли Антона, бинокль
наконец отгадан. Дима скрещивает пальцы, чтобы «сломанную ногу» Шастуна никто не
заметил.

Как только игра заканчивается, Позов уводит Антона в туалет.

— Ты как? Ты ж вообще не соображаешь, Шаст, ëб твою мать!

— Я… нормально. Ща умоюсь, и всё будет в порядке, — и у Димы нет вариантов.

У них дальше «Громкий разговор». И всё идёт неплохо, пока Антон не предлагает
приклеить обои на краску.

— Это клей! — кричит он.

— Это клей? — переспрашивает Серёжа. И, кажется, он уже тоже подозревает, что у

Шаста не всё в порядке. — Ну, бог вам судья.

«Новости» проходят неплохо ровно до того момента, как Шаст, отыгрывая одну из
личностей, не предлагает Арсению раздеться.

— Проходите, раздевайтесь, снимайте штаны, — говорит Антон в лицо Арсу. Арс стойко
держится, подумывая уже, правда, после мотора спросить, чем Антон обдолбался и не
слишком ли это вредно.

Дальше всё снова налаживается, пока Шаст не решает, что лучшее объяснение слова
«стрелка» начинается со слов «Крепость атакуют, посмотрите на стены», и
набрасывается на Арсения, хватая его руками. Арс, кажется, настолько в шоке от
поведения Шаста, что напрочь забывает, что ему в принципе что-то нужно отгадывать.
(Он только что сказал, что полдень в шестнадцать, и Дима его не осуждает: он и сам
офигевает от происходящего).

Общими усилиями Димы и Серёжи эту игру удаётся закончить.

Дима хороший друг, поэтому в последующих «Вращающейся комнате» и «Внутреннем

голосе» он старается оттянуть одеяло на себя и Арсения. Так после выхода этого
выпуска точно будут обсуждать не тупняк Антона, а их с Арсом шутки про поебушки.
Возможно, это не лучший план, но единственный. А Дима сам притащил Шастуну эту
таблетку.

Смирняга подкидывает во «Внутренний голос» провокационные фразы, и Позов не против.

Арс, кажется, приходит к примерно таким же по выводам заключениям, потому что
ключевое «Потрахаемся?» в итоге произносит он.

Они вконец тонут в гейской теме, поэтому Поз решает хотя бы немного выправить
ситуацию и начинает сюжетную линию «жена-любовник», замахиваясь на Арсения клюшкой.

— Давай вот без этого. Наша сильная сторона — это мозг, — Арс и сам в это не верит.
— Нет, — Дима качает головой. — И это все уже поняли, — он уже немного задолбался
отвлекать внимание от «Артонов» таким образом, но сегодня он точно должен. И тогда
всё будет в порядке. По крайней мере, у Антона было целых две игры, чтобы снова
поймать концентрацию.

Но Антон бы с этим не согласился. Очень тяжело сконцентрироваться в принципе, когда

боль начинает возвращаться. Ему осталось продержаться одну игру, и это «Дебаты». И
это лучшее, что могло бы быть: там ему будут лить в лицо воду, а значит, надолго
выпадать в любом случае не получится. Кроме того, там можно поорать.

И Антон орёт. Ещё и от того, что Серёжа изначально пытается будто не подсказать, а
запутать, говоря что-то о мандаринах и отдельных линиях. Или Шаст уже совсем плох,
что вероятнее, поскольку, когда он наконец понимает, что речь идёт о «такси», у
него уходит несколько долгих мгновений, чтобы вспомнить это слово, и он даже
выливает стакан воды себе в лицо самостоятельно: «Давай, приди в себя, осталось
чуть-чуть».

— Антон? — Шаст запирается в уборной, как только всё отснято. Сейчас ему нужна пара
минут, и он поедет домой зализывать раны. Голова настолько плохо соображает, что
ему тяжело идентифицировать голос. То ли Дима, то ли Арс.

Но всё становится чуть понятнее, когда голосов становится два: кажется, ребята
разговаривают перед дверью.

— Ты же скажешь мне, что с ним? — и это точно Арс.

— Ничего особенного, Арс, правда. Я думаю, что, если бы он хотел, он бы рассказал

тебе сам, ладно? Езжай домой, я проконтролирую, — и Шастун очень благодарен Позу.
Какой же он всё-таки хороший. Антон сейчас и, возможно, даже и никогда не готов
рассказывать Арсу, что он выпил и как хреново ему теперь.

— У него здесь машина. И ты на своей, — у Арсения в голове вращаются шестерёнки. —

Антон, — кажется, это Шасту. Это же он тут Антон.

— М-м?

— Дашь мне ключи от своей машины? Я отгоню её к твоему дому, а Дима довезёт тебя.
Подойдёт?

Шастун думает, что Арс и сам, вероятно, не жаждет сейчас проводить с ним много
времени. Ему определённо стало легче, но вряд ли настолько, чтобы везти Антона
домой и разбираться с его проблемами. У него сейчас своих выше крыши. Так что это —
скорее жест вежливости, не более. И Антон и правда не знает, что ему делать с
машиной, потому что за руль ему сегодня точно нельзя. И не только сегодня.

— Да, подойдёт. Дайте мне минуту, — Антон в очередной раз умывается и смотрит на
себя в зеркало: фигово, конечно, но пойдет. Хуже то, что сейчас проблемы с походкой
станут очевидными. Но спасибо Вселенной, что анестезии хватило на съёмки.

Антон гипнотизирует отражение ещё пару мгновений и, наконец, выходит.

Арс ждёт и сразу же протягивает руку за ключами. Значит, Антон прав: о примирении
не идёт и речи, просто чувство вины. Арсений, кажется, и хотел бы уже уехать отсюда
подальше: ему физически нужно от Шастуна оказаться на расстоянии, чтобы, наконец,
без всех тех ужасных чувств, что пожирали его изнутри, разобраться с собой. Но он
слишком хорошо понимает, насколько сильно Антон из-за него сегодня пострадал, так
что пытается оказать посильную помощь. Шаст отдаёт ключи.
— Спасибо.

— Когда-нибудь мы поговорим о том, что сегодня произошло, — произносит Арс, смотря

Антону в глаза. — Но не сегодня, прости. Пока, Антон, — Арс поворачивается к Диме:
— Напиши мне потом, ладно?

— Как скажешь, — Поз кивает Арсу, но уже полностью занят Шастуном.

— До встречи, — кидает вслед Арсению Антон, когда тот садится за руль его машины.

Комментарий к Глава 25
Пусть хоть где-то у нас на новый год будут съёмки Импровизации, раз мы в этом
году без новогоднего выпуска... Вот теперь уже точно: с Наступающим, ребята!

========== Глава 26 ==========

Дима довозит Антона до дома без происшествий и помогает добраться до постели. И он

был бы счастлив, если бы всё это было не его дело, но Антон и Арс — его друзья, так
что просто сделать вид, что его это не касается, у него не получается.

— Как ты, Шаст? Я не смогу дать тебе ещё обезбола, а выглядишь ты хреново.

— Всё в порядке, — Антон сворачивается креветочкой. — Вот в такой позе вообще норм.
Просто голова кружится и тошнит немного.

— Ох, ещё бы, — Дима горестно выдыхает, но помочь уже ничем не может, увы. — Зато,
кажется, тебе удалось привести Арсения в чувства? Он выглядел сильно лучше, чем с
утра. Чем последний месяц.

— Я очень на это надеюсь, по крайней мере. Но да, кажется, он действительно пришёл

в себя.

— Чего не скажешь о тебе, да? — Антон всё же выглядит измотанным не только

физически, но и эмоционально. Это Диме тоже тяжело игнорировать.

— Мы расстались. То есть, мы расстались уже несколько недель как, но… теперь

окончательно, — Шаст рад компании и возможности отвлечься от боли, но эти разговоры
только причиняют ему новую. — Фух, в смысле… Я надеюсь, что не окончательно. Но
сейчас я должен отойти в сторону.

— Ого, — Дима удивлён. — Никогда не слышал от тебя такого…

— Такого неэгоистичного? Да уж, я знаю, спасибо, — Шаст пытается выразить то, что
лежит у него на сердце: — Такое чувство, знаешь… Что я всё понял, только когда он
ушёл. Насколько он во мне нуждался всё это время и насколько не получал отдачи, —
Антон замолкает, вновь пытаясь «сформулироваться», но мысли разбегаются. Очень
больно. Болит везде. — В общем, да. Мне не очень. Нужно подумать, что делать дальше
вообще и… Нужно подумать.

— Это хорошие слова, Шаст. Пожалуй, мне даже добавить нечего. Подумай, — Позов
задумывается на пару секунд. Говорить или нет? — И не отчаивайся, ладно? Даже когда
он был на грани от того, чтобы тебя ненавидеть, он говорил о любви. Просто знаешь,
покажи ему, что ты можешь измениться.

— Я не «могу», Дима. Я уже. Я уже изменился, — Антон в это верит. А вот слова про
«любовь» Арсения практически игнорирует: это, конечно, приятно, но ему нужна не эта
болезненная привязанность, при которой Арс, по сути, ему не верит совсем. Он за
последние две недели всё увидел в совсем другом свете. И открывшиеся «виды» ему
отвратительны. Как можно было так долго ничего не замечать? — Но я понимаю, что
просто слов недостаточно, — Шаст берёт паузу. Больше ему нечего сказать. — Не
поможешь мне дойти до душа? Немного приведу себя в порядок и лягу спать. Думаю, с
утра уже всё будет лучше.

— Шаст, я, конечно, не эксперт, но ты хромаешь так, что даже мне очевидно, что тебе
будет херово ещё ближайшие две недели, — и, возможно, по этому поводу стоит вкатить
люлей Арсению. Злость-злостью, конечно, но мозги-то, блять, где?! А если бы у
Антона не было таблетки?! — Я найду тебе что-нибудь с эффектом послабее, но не
наркотическое. Давай ты в душ, а я смотаюсь до аптеки. Сегодня уже нельзя будет
выпить, а вот завтра с утра — сможешь.

— Господи, Дима, я люблю тебя. Чтоб я без тебя делал, — Антон только начал
разгибаться из «креветочки», но уже понял, что путь до душа будет непростой.
Позов помогает Антону дойти до ванной, а сам действительно идёт в ближайшую аптеку.
Выручать этих дураков. Ох.

***

Арсений дома. По ощущениям — не только телом, но и душой. Ему спокойно. Немного

мучает чувство вины за то, что он не набрал ни Шасту, ни Диме до сих пор. Но они же
взрослые люди, да? А ему смертельно необходимо побыть в информационном вакууме. Он,
наконец, может посмотреть в лицо всем своим чувствам, которые так долго сводили его
с ума. Он не собирается за раз разбираться со всеми, но понемногу он будет
привыкать к ним.

У него вчера были съёмки для Студии Союз в шоу «Плохие песни». И это вымотало
окончательно. Мало того, что всё началось с «Арсений Попов и Антон Шастун. Что
общего? Гей-фанфик!», так потом ещё и поклонников «Импровизации» в очередной раз
обозвали «малолетними шалавами». Арс бы позаступался и «учинил скандал», но сил не
было совсем. Мерзко получилось, наверное. Он там вроде даже истерически рассмеялся?
М-да.
Наконец-то он дома, божечки-кошечки.

Арсений уже сходил на пробежку, записал сторис о переносе концерта и теперь просто
сидит. Сидит и смотрит в стену. Он всерьёз зависает, думая о том, о чём надо
подумать. Ну, в прямом смысле. Составляет, знаете, список вещей, которые в его
жизни нужно пересмотреть. Но пока только список, не вдаваясь в подробности. Что там
с отношениями? Он их не хочет только с Шастом или вообще? А что с Шастом? А что с
актёрской карьерой? Что ни говори, но постоянные подколы об актёре-неудачнике
начинают надоедать. И вот тут можно перейти к вопросу самооценки. Почему он так
долго в этих отношениях с Антоном позволял делать то, что ему не нравилось? Когда
другой человек стал для него важнее, чем он сам? Арсения до безумия беспокоит
вопрос того, до какого состояния он себя довёл. Взрослый осознанный человек уже
давно бы либо высказался и решал проблему по ситуации, либо просто молча ушёл, не
позволяя настолько нарушать свои личные границы. Арсений долго оправдывал это
любовью, но сейчас, смотря на всё это со стороны человека, которого эта «любовь»
чуть не убила, он думает, что это всё-таки не слишком здорóво.

В череде этих размышлений, вытекающих одно из другого, Арса застаёт звонок в дверь.
Он никого не ждёт, поэтому поначалу даже всерьёз думает проигнорировать, но после
того как звонки сменяются стуком в дверь, понимает, кто же за дверью, и идёт
открывать.

Лада — его соседка, с которой они познакомились в день его въезда в эту квартиру —
прекрасная девушка, у которой небольшие проблемы с личным пространством, но она
такая непосредственная и милая, что Арсений готов прощать ей некоторые… ну не
слишком приятные для него вещи.

— Привет! — девушка выглядит взволнованно: кажется, пробежала марафон, а не подошла

к соседней двери. — Так и знала, что ты дома, просто открывать не хочешь.

— И тебя это, как обычно, не остановило? — это сарказм, конечно, но добрый. Арсений
правда уже привык. И Лада ему нравится.

— Как видишь. Увидела твою сторис и поняла, что ты снова в Питере. А у меня тут
это… — только сейчас Арсений замечает, что у Лады красное не только само лицо, но и
глаза. Да и в целом вид крайне потрёпанный.

— М-м? Что-то случилось?

— Да, блин, короче… Мне парень изменил, представляешь? — Арсений представляет: он

того парня, конечно, не видел, но и редких рассказов Лады было достаточно, чтобы
понять, что он за фрукт. И тут бы сказать «я же говорил», но Арс же не мудак. В
отличие от того парня.

— Проходи. Водка, коньяк, вино? — Арс не пьёт. Поэтому у него много закрытого
алкоголя дома. Да-да.

— Водку, пожалуйста, — Лада не задерживается в проходе и сразу же проходит в

огромную залу, где у Арсения миллиард подушек и пледов раскидан по полу. Всё ещё
его любимая комната с панорамными окнами.

Арсений тащит водку и стопки. Бухать так бухать. Закуски считай, что нет, поскольку
еда в этом доме в принципе не задерживается, но, благо, доставка может решить этот
вопрос. Арсений заказывает какую-то первую попавшуюся бурду и идёт в комнату.

— Я ведь его любила, понимаешь? — сходу начинает девушка. — Понимала, конечно, что
он не идеален, но… Он казался таким хорошим.

Арсению очень плохо от того, насколько сильно он понимает. Антон ему, конечно, не
изменял. По крайней мере, в этом году. По крайней мере, Арс не в курсе, если да. Но
он его… предал? Наверное, так можно сказать. Ощущения в любом случае такие.

— Понимаю, — вслух больше говорить нельзя.

Лада выпивает вторую стопку и начинает тихонько рыдать. Она рассказывает о своей
боли ещё, наверное, с час. И Арсений практически трезвеет, хотя несколько стопок
просто не могут остановить поток его переутомлённых мыслей. Если уж даже сон не
может, что уж говорить о водке.

— Арс, — вдруг говорит Лада. — А что с тобой? Я же вижу, что у тебя что-то
случилось.

— Прости, но ты же знаешь, что я не люблю о таком…? — это правда: Арсению очень

тяжело рассказывать о своей жизни. Тем более о личной.

— Выглядишь не лучше меня, если честно. Тебя тоже бросили, да? — но Лада не
привыкла отступать так просто.

— Нет. Меня не бросали, — не бросали же? — Но тебя ведь тоже. Это ты ушла. Или?

— Я ушла, да, но… Но ведь, по сути, меня «бросили», когда решили изменить. Человек
уже тогда принял решение, что отношения со мной ему не нужны. Разве это не
«бросить»? — «Глупость какая», — Арсению не хочется думать о расставаниях в таком
свете.

— Что ж, в таком случае, меня, наверное, тоже бросили, — когда решили не

дожидаться, не приходить, не мириться, не задумываться. Всё ещё болит, чёрт.
— Давай посмотрим фильм? — это Арсению в Ладе тоже нравится: она увидела, что зашла
слишком далеко, и сама догадалась сменить тему.

— Давай. А какой? — у Арса есть огромный список из фильмов, которые он хотел

посмотреть и какие хотел показать Шасту. Но эти фильмы — пока табу. А других у него
нет.

— А какие ты любишь? Назови хотя бы жанр, — это на самом деле сложно. Нужно что-то,
что позволило бы отвлечься. И не заставило бы вновь думать о романтических линиях.

— Ужасы, — потому что Арсений их любит и не смотрел уже тысячу лет: ведь если бы
фильм понравился, то захотелось бы пересмотреть с Антоном, а он их боится… до
ужаса.

— Ого. Ну ужасы так ужасы. Смотрел «Хижину в лесу»?

Это, считай, классика хороших хорроров, и, конечно, Арсений смотрел, но это было
давно и неправда.

— Смотрел, но это ничего не значит. Сейчас включу.

У Арсения в морозилке находится «та самая» ванночка с мороженым. Сколько ей? Два
месяца? Арс проверяет срок годности и убеждается, что оно всё ещё съедобно. Его
любимое, чёрт.

…Кажется, в тот вечер у них в последний раз всё было хорошо.

Арсений хватает мороженое, две ложки и тащит его в комнату. Пора всё это
заканчивать.

Они уплетают мороженое за обе щёки, начиная просмотр фильма. И ассоциации с

«Дневник Бриджит Джонс» или «Ешь. Молись. Люби» напрашиваются слишком сильно. Но, в
конце концов, кто такой Арсений Попов, чтобы спорить с кинематографическими
шедеврами о том, как лечить сердце при расставании? Может, мороженое и прочие
«вкусняшки» — это клише, а, может, оно и правда поможет?

Они доедают мороженое и укутываются в пледы с головы до ног: неожиданно им стало

холодно. И так и сидят до конца фильма, периодически опираясь друг на друга. Два
разбитых сердца, которые просто хотели любви. Снова клише. Вот гадство.

— Арс, — говорит Лада, когда уже собирается уходить. — Я завтра вместе с… ну ты

понял… хотела сходить на чайную церемонию. Билеты уже купила. Не хочешь со мной?
Думаю, там будет интересно.

Арсений хочет. Он вообще хочет немного пообщаться с новыми людьми, завести какие-то
знакомства, почувствовать, что он… «нужён». Антон, конечно, поступил благородно, и
это было не похоже на то, что знал всё это время о нём Арс. Но один хороший
поступок не может исправить такое количество неоднозначных решений, которые на
протяжении нескольких лет принимал Шастун. Да и хорошим поступком у Арсения всё
произошедшее назвать не получается. Нервным срывом — вот это пожалуйста.

— Конечно, я всегда «за».

***

Китайская чайная церемония оказывается невероятно увлекательной. Тут намешано так

много всего, что два часа пролетают буквально за мгновение.
Сначала Арсений выслушивает об истории сего мероприятия, и, пусть она и так ему
известна, слушать это в интерпретации нового человека интересно. Эти маленькие
чашечки завораживают. Мужское и женское начало, все эти «воздушные» поглаживания
предметов. Всё это зачаровывает. Почти медитация.

Ещё Арсению нравится, что всё это задействует максимальное количество органов
чувств: сначала нужно послушать количество «бульков», пока чай переливается из
одной чашечки в другую, потом — глубоко вдохнуть в себя аромат длинной чашечки и
можно поводить ей немного по лицу: глина очень теплая и приятно согревает пазухи (в
Питере это очень полезно), следом уже можно попробовать сам чай. И, конечно же, в
процессе можно наблюдать за тем, как мастер нежно обращается со всем. Движения
приходятся Арсению особенно по вкусу: всё так плавно, мягко. Почти что танец.

Но больше всего Арсению нравится ритуал загадывания желаний и предсказаний. Он в

гороскопы, считай, что не верит. Но вот во все эти предзнаменования и подсказки
судьбы — сколько угодно.

— Сформулируйте своё желание в настоящем времени, — говорит мастер. — Например,

если вы хотите выучить какой-то язык, подумайте: «Я знаю такой-то язык».
Сформулировали?

Арсений — да.

«Я ценю и уважаю себя».

— А теперь переливайте чай из одной чашки в другую и считайте «бульки». Если их

будет девять — значит, ваше желание исполнится. Если меньше — вам нужно что-то
изменить в себе, чтобы оно сбылось. Если больше — попробуйте переформулировать
желание.

У Арсения бульков ровно девять. И это не может не радовать. Он, конечно, понимает,
что в классической чайной церемонии никаких загадываний желаний нет и в помине, но
какая разница? Ему сейчас это очень нужно.

— Что ж, теперь вы можете взять по карточке из этой стопки, — она выглядит весьма
внушительно, — и увидеть подсказку для исполнения своего желания.

Арсений вытягивает и зачитывает вслух: попросили.

— «Не плыви по течению, не плыви против течения. Плыви туда, куда тебе нужно», —
ох. И вот откуда же знать, куда нужно? Кажется, Арсению всё-таки придётся
расставить у себя внутри всё по полочкам.

Комментарий к Глава 26
С Новым Годом, ребята! Загадывайте желания, и пусть они обязательно сбываются!

========== Глава 27 ==========

У Антона Шастуна всё ещё невероятно забитый график: съёмки первого сезона «Команд»
вроде бы закончились, но нужно записать подводки, правила, рекламу… К тому же, уже
начался отбор во второй сезон. Новые команды уже присылают свои ролики, а через
несколько дней начнутся отборочные, в том числе на сцене «Хард», где Шастун
является постоянным ведущим. В общем, времени катастрофически не хватает. И
огромное спасибо Диме за то, что Антон чувствует дискомфорт только когда ему нужно
присесть на что-то жёсткое, и то первые несколько секунд, дальше уже нормально. А с
каждым днём становится значительно лучше. Однако от таблеток Антон пока отказаться
не готов: слишком много приходится разъезжать по Москве и что-то делать, делать,
делать…
Но даже при таком графике Антон каждый день мониторит все соцсети Арса,
отсматривает его участие в проектах и много думает о том, что он делал не так.

Для начала, кажется, он стал слишком несерьёзно относиться к желанию Арсения

сниматься в кино, периодически вкидывая фразы в стиле: «Да зачем оно тебе надо». И
в какой-то момент Арс практически перестал делиться с ним планами о кастингах и о
своих — частых — провалах и — редких — успехах.

Возможно, на фоне остальных его проëбов этот кажется не таким уж и глобальным, но

дьявол кроется в деталях. И если вдруг Антон начал называть «мелочами» то, что Арс
считает своим призванием — это проблема.

Кроме того, с этого можно начать попытки… ну, не примирения, но налаживания мостов.

Антон был хреновым парнем, но он помнит, что семнадцатого сентября должен был выйти
фильм «Хищники», где Арсений сыграл далеко не последнюю роль. Но сколько бы он не
мониторил сайты кинотеатров, чтобы найти премьеру, ничто не давало результата. В
конце концов, Антон понимает, в чём дело: фильм то ли фестивальный, то ли
некоммерческий; в общем, посмотреть его можно только на каком-то закрытом показе и
только после него решат, пускать ли фильм в прокат.

И Антон всё-таки был очень хреновым парнем, потому что Арсений точно ему об этом
говорил.

Это, конечно, очередной печальный факт, но в принципе это точно решаемо. И раз уж
он понял, что его могут «спасти» только поступки, то это будет отличной
возможностью. Но позже. Это тоже грустная новость, но Шаст теперь абсолютно точно
не имеет никакого права писать или звонить Арсу без повода. Он обещал его
отпустить. И хотя бы так пытается выполнить своё обещание…

Наконец, начинаются отборочные на сцене «Хард». И это полная глупость, конечно, но

Антону вдруг становится безумно грустно: команда «Тайные» полным составом из
Питера. Из города, в который Антону пока путь заказан. Там все красивые места
напоминают о машине Арсения.

Ещё Шаст думает о том, что слишком редко приезжал в Питер. Разве что по делу и
когда удачно складывались обстоятельства. А вот чтобы лично к Арсу — такое можно
пересчитать по пальцам одной руки. А вот Арсений, наоборот, очень любил приезжать
без повода, точнее, он всегда мог придумать повод, чтобы появиться на пороге
Шастовой квартиры. Это больно — осознавать только сейчас, что всегда скрытный для
всех Арс так честно демонстрировал Антону все свои чувства и буквально кричал: «Я
твой, я приехал к тебе, бери меня, люби меня», — это больно.

Арсений в их последнюю личную встречу говорил о том, что он его любил, и только
сейчас Антон понимает, насколько же сильными были его чувства. А он почему-то
принимал их как должное. И вот теперь их нет, или почти нет, и что же дальше? Он
так привык ловить на себе восторженные взгляды, слышать: «Давай, Шаст, ты сможешь
всё, что только захочешь», получать круглосуточную поддержку, что, только лишившись
всего этого, понимает, как же чужая любовь преображает всё вокруг.

Но это всё снова про эгоизм. Сейчас Антон думает о том, что ему без Арса плохо,
потому что он лишился своего вечного источника хорошего настроения. А как там Арс
сейчас? Что он чувствует после того, как перестал отказываться от своих эмоций?
Шастун день за днём обновляет сторис Арсения, чтобы однажды убедиться: тот всё ещё
лучший. Он проводит мастер-класс по импровизации для детей из центра содействия
семейному воспитанию. И, кажется, говорит что-то о том, чтобы построить для них
импровизационный театр. Арс как обычно: лечит себя, пытаясь спасти других.
Вот блядство: Арсений его разлюбил, а Антон, наоборот, тонет в нём всё больше.

Шаст проводит все выходные, пытаясь выцепить информацию о «Хищниках» и, в итоге,

идёт в твиттер: у него способности Шерлока развиты ниже среднего, а вот у ребят,
которые не раз подлавливали их с Арсом, наверняка с этим всё в порядке. Так и
оказывается, и спустя два нервных дня Антон узнаёт, что фильм «Хищники» не взял ни
одной награды, а значит, Арсений снова не окажется на больших экранах.

Антон разрывается: позвонить и посочувствовать? Или оставить в покое? Или…?

Поступки говорите, что ж…

Антон покупает билет на ночной поезд и едет на вокзал. Он просто хочет позвать
Арсения на кофе. Ему нужен хотя бы шаткий, но план, так что он мысленно задаёт себе
парочку вопросов. Зачем он в Питере? Ну, дела. Может, решил лично отсмотреть какую-
нибудь из питерских команд. Да мало ли! Соскучился по городу, только и всего.
Почему без вещей? Потому что приехал только попить кофе, подумаешь. Ох. С ложью и
фантазией (в таком смысле) у Шаста откровенно хреново, так что он надеется, что,
либо Арс и вовсе ничего не будет спрашивать, либо же у Антона получится
сымпровизировать. Вариант, в котором Арс просто ему откажет, тоже рассматривается,
но тогда ничего придумывать не придётся.

В общем, Антон собой даже немного гордится: он едет в другой город ради другого
человека с полным осознанием того, что этот человек может запросто дать ему от
ворот поворот. Но он обязан попытаться.

***

Шаст приезжает в Питер в десять утра и вместо того, чтобы трусливо кинуть
сообщение, как бы он сделал раньше, сразу звонит Арсу. Тот берёт трубку на
четвëртом гудке: не слишком быстро, не слишком долго.

— Антон? — голос звучит взволнованно. Наверное, думает, что Шаст стал бы звонить,
только если бы что-то случилось. Оно, вообще-то, и случилось. Просто не с Шастом, а
с Арсом.

— Привет. Я знаю, что обещал тебя отпустить, и не забираю своих слов. Я просто
оказался в Питере и хотел предложить выпить со мной кофе. Просто кофе, — Антон
проговаривает это практически без пауз, на одном выдохе, чтобы не успеть
передумать. — Без обязательств, — звучит странно.

— Кофе без обязательств? Шастун, ты бухой после корпората или что?

— Нет, боже. Я просто… — что «просто»? Просто долбоёб? Так Арсений и так в курсе.

— Это шутка, Шаст, спокойно, — в голосе у Арса как будто бы улыбка, и Антон
позволяет себе надеяться. Однако: — Я не думаю, что это хорошая идея, —
договаривает Арс после выдоха.

— Хорошо, как скажешь, — Антон уже хочет положить трубку и взять билет на ближайший
сапсан, но… — Я буду здесь до вечера. Перезвони, если передумаешь.

***

Арсений не хочет никакого кофе с Шастуном где-то следующие несколько тысячелетий. И

чая не хочет. И видеть его вообще не хочет.

Он понемногу начал разбираться в себе. И точно понял пока одно: ему не нужны
отношения. Ни с Антоном, ни с кем бы то ни было. Он просто хочет побыть один и
попытаться начать отдавать свою любовь и поддержку самому себе. Тем более, что
сейчас это как никогда актуально: вчера вечером он узнал, что фильм с ним в одной
из главных ролей пролетел с прокатом. Как обычно.

Короче, у Арсения хватает поводов для плохого настроения. И утешать Шаста и

помогать ему с заглаживанием чувства вины он не хочет. Может быть, когда-нибудь,
примерно тогда же, когда он будет готов к новым отношениям. Но не сегодня.

Арсений рассуждает так, пока не заходит в телегу. Здесь висит пара непрочитанных от
Димы, которые он игнорирует уже пару дней, и игнорировал бы и дальше. Но чувство
волнения, которое возникает из-за этих сообщений каждый раз, когда Арс берёт в руки
телефон, наконец доканывает его настолько, что ему срочно хочется от него
избавиться. А значит, придётся прочитать и, возможно, даже ответить.

При открытии диалога, правда, выясняется, что за сообщения Арс принял пару
пропущенных звонков и всего одно настоящее сообщение.

pozov
Арс, перезвони, ссыкло ты бесявое.

«Лаконично», — думает Арсений и, немного обиженный этим «ссыклом» (он не ссыкло, он

просто давал себе время!), перезванивает Диме. Тот берёт трубку так быстро, будто
подбежал к телефону не по уведомлению, а по зову, мать его, сердца.

— Наконец-то объявился. Я уж думал с собаками искать, — Дима, кажется, в гневе.

— Я был занят, — на более серьёзные оправдания не хватает сил.

— «Был»? Значит, теперь свободен? — «Попался». — Так, объяснишься? Ты что с Шастом

сделал, долбоёб? Я никогда не думал, Арс, что мне реально придётся задать тебе этот
вопрос. И что в ваших отношениях мне, в принципе, придётся защищать его. Какого
хуя, Попов?

— Я, кажется, был очень сильно не в себе… — Арсений внезапно понимает, что за все
эти дни, на самом деле, всерьёз даже и не задумывался о том, как Антон пережил
съёмочный день и что с ним было после. Он настолько сильно хотел от него отречься,
что потерял человечность. Пиздец. — Блять. Я очень сильно переживал за себя. Я… не
знаю. Это был нервный срыв?

— Хуесрыв, Арс! — Позов правда очень злится, особенно на то, что Попов начал вести
себя так же безответственно, как и Шаст: натворил дел и «дал по съёбам», только тут
его и видели. Но, с другой стороны, Дима помнит, в каком состоянии тогда был
Арсений. Так что это всё правда напоминает срыв. Он не психиатр и не слишком хорошо
в этом разбирается, но Арс несколько недель выглядел как бомба замедленного
действия, которая в итоге рванула. И, может, за счастье, что при взрыве она никого
не уничтожила? — Фух, ладно. Это ваши отношения, и Шастун абсолютно точно понимал,
на что он идёт, когда сначала доводил тебя до грани, а потом побежал за тобой в
гримёрку, и только поэтому мы с тобой спокойно разговариваем. Но чёрт, Арс, тебе
реально всё равно, что с ним?

— Он звонил мне сегодня с утра. Он в Питере, и вроде с ним всё более чем в порядке,
— «В порядке же?».

— Ага, потому что он всё ещё сидит на обезболивающем, — Дима просто помнит, как
нервно засыпал и постоянно дëргался от боли Антон в тот вечер, когда больше
таблеток ему было нельзя.

— Ну а что я могу сделать, Дим? Я не готов сейчас с ним не то что мириться,

видеться даже, — Арсений в очередной раз нервно закусывает губы. Он правда не может
просто взять и пожалеть Антона. Он только учится жить без него. Не любить его. А
тут такие новости, здравствуйте.

— Не видься, если не хочешь. Но уж позвонить хотя бы мне и спросить, не разорвал ли

ты ему зад, наверное, стоило? — «Наверное, стоило…» — думает Арс.

— Как он сейчас? — пожалуй, это единственный вопрос, в котором теперь есть смысл.

— Да кто его знает, сидит на обезболе, видимо, да и всё. Он мне о таких вещах
рассказывает только если его застать «с поличным», то есть, хромающим на обе ноги и
пытающимся не сдохнуть.

— Настолько хреново всё было? — вот гадство, о чем он думал, а?!

— Думаю, даже хуже. Но без разрывов, иначе он бы так резко по городам не скакал, —
хоть что-то обнадëживает.

— Как думаешь, я задолжал ему чашку кофе? — вряд ли стоит начинать «новую жизнь без
Шаста» с опустошающего чувства вины перед ним.

— Думаю, задолжал завод по производству, — Арсений с этим не согласен, в конце

концов, причиной его состояния целиком и полностью был сам Шаст, но…

— Тогда я соглашусь выпить с ним этот дурацкий кофе. И спрошу, как он себя
чувствует. Этого будет достаточно? — ни в коем случае нельзя признавать, что
Арсений делает это потому, что ему стыдно и тревожно. Это просто… вежливость?

— Тебе виднее, Арс. Надеюсь, ваши отношения не уничтожили твою суть. Так что вперёд
и с песней: убегать от последствий — не твоя «суперспособность». — «Блядство».

***

Арсений всё-таки перезванивает Антону: Дима прав, он ему должен. Шастун, в конце
концов, мог не бежать за ним, не давать возможности высказаться, мог не гладить его
по голове и не приносить капли от красноты глаз. Но он был рядом, позволяя
сорваться на нём.

— Да? — Антон на том конце провода звучит очень удивлённо.

— Что там с кофе? Я освобожусь через пару часов на Ваське, подъедешь? Или лучше
выбрать менее людное место? — у них есть пара проверенных мест, но Арсений
принципиально не хочет идти в них. Они теперь просто коллеги, а значит, им не нужно
скрываться.

— Подъеду на Ваську, — мгновенно реагирует Шаст.

— Тогда до встречи? — Арсений вновь удивляется. Либо Шастун прокачал пофигизм, либо
тоже считает, что теперь им незачем прятаться по углам.

— До встречи, — пауза. Арсений уже готов положить трубку. — И, Арс?

— Да?

— Спасибо.

— Только кофе, Шаст. Кофе без обязательств.

========== Глава 28 ==========

Арсений приезжает с небольшим опозданием. И тут уместна была бы шутка про «не хотел
приходить». Потому что, ну, действительно не хотел. Всё ещё не понимает, зачем это
нужно ему, а альтруистический настрой после разговора с Димой буквально утекает
сквозь пальцы с каждым шагом в сторону кафе.

Попов топчется на пороге долгие сорок секунд, пока наконец не решается войти и
спросить, не пришёл ли уже Антон. Оказывается, пришёл, так что Арсению показывают,
какой зал для них забронирован.

— Привет, — Арсений наконец внутри. Чувства… странные. Это как будто замëрзшая
радость. Вроде ты ожидаешь, что сейчас станет тепло, будто по привычке. А тепло не
становится. Всё ещё колко. И так… устало? Арс с ночи расстроен дурацким фильмом,
который нигде не покажут. Ему бы домой, закопаться в одеяла и немного пострадать, а
не бередить ещё не зажившие раны.

Но у Шаста внутри явно всё по-другому. Он улыбается так широко и искренне, словно
это не Арсений уехал после съёмок и даже не позвонил после.

— Привет, — Антон встаёт навстречу и замирает. Кажется, первым порывом хотел

обнять, но не знает, уместно ли это. Здесь Арсений может помочь: протягивает руку и
мягко пожимает ладонь, без попыток притянуть к себе. Это его максимум.

— Как ты? — уточнять, о чём конкретно вопрос, не хочется. Но на всякий случай,

чтобы сейчас Шаст не пустился в длинные рассказы о том, как там проходят отборы во
второй сезон «Команд», как там Стас и Ко и прочее, Арсений кивает головой в сторону
тела Антона.

— …Физически? — Арс снова кивает. — Всё в порядке, — Антон произносит это так
быстро, что Арсений не удерживается и вздёргивает бровь. Неправдоподобно. — Нет,
правда. Сейчас всё в порядке.

«Сейчас?» — Арс всё же определённо чувствует вину.

— Прости. Я не должен был, — потому что взрослые люди не должны так решать свои
проблемы.

— Это ты меня прости, — Антон знает, что ему нужно извиниться за огромное
количество вещей, но начать стоит с последнего: — Я намеренно тебя доводил и
прекрасно понимал, что может произойти. Просто мне тогда было страшно за тебя.

Арсению сейчас и самому страшно за себя «того». Слишком неустойчивым тогда было его
состояние. Так что он понимает…

— Тогда спасибо, — на что-то большее его правда не хватает.

Наконец к ним подходит официантка. И уже с заказом: капучино для Антона и латте для
Арсения.

— О, да, я уже заказал, — отвечает Шастун на заинтересованный взгляд Арса.

— Он сладкий, — говорит Арсений, как только официант удаляется. Это не упрёк,

просто наблюдение. Обычно, если заказ делает он сам, то не берёт ни сахара, ни
сладких сиропов.

— Я подумал, что… ты можешь быть расстроен после вчерашнего и всё такое, — Шастун
начинает переживать, что облажался. Может, не стоило говорить, что он здесь не
просто так и знает о фестивале? — А в таком состоянии ты… вроде… — Антон теряет
остатки своей уверенности и замолкает на середине предложения.
Арсений смотрит невероятно долгим взглядом и вновь отпивает кофе. Он думает: что
такого могло произойти вчера, кроме фильма, о чём мог бы знать Антон? Но вариантов
как будто бы нет.

— Правильно ли я понимаю…

«Что ты, человек, который годами не интересовался моими кастингами и фильмами, в

курсе, что «Хищники» вчера не выиграли ни одной премии и теперь не выйдут в кино?»
— хочет продолжить Арсений, но сдерживается. И добавляет просто:

— Что ты в курсе?

— Да.

— С чего бы? — это похоже на словесную перестрелку. Арс пока не понимает, за что
именно он «стреляет», но надо.

— Просто.

— Просто что?

— Просто было интересно, — Шаста каждый колкий, но справедливый вопрос, пронзает

насквозь.

— А раньше почему не было?

— Потому что был дурак.

Арсений злится. Ему непонятно. Зачем ему это сейчас? Ему эти разговоры и признания
нужны были месяц, два, три назад. Он бы радовался как дурак этому кофе и сладкому
сиропу, который он сам действительно добавляет только когда грустно. А теперь он
что должен с этим делать? Благодарить? За что? За то, что Антон обещает отпустить,
а сам приезжает в Питер и смотрит так жалобно?

— Зачем ты меня позвал? — спрашивает он в лоб.

Антон молчит. «Хотел тебя увидеть»? «Хотел тебя утешить»? «Хотел поддержать»?
«Хотел тебя вернуть»? Это всё — ответы, но ни один из них не сможет описать причин
в полной мере.

Арсений встаёт со стула. Это слишком. Он на это не соглашался.

— Стой, — Антон всё ещё не решается к нему прикасаться, но достаточно и слова,

чтобы Арс остановился и посмотрел на него.

— Я хочу быть твоим другом.

Арсений продолжает смотреть с укоризной, но возвращается за стол и ждёт, что Антон

скажет дальше.

— Я понимаю, что наше расставание было болезненным. — «Ещё каким», — проносится у

Арса в голове. — И я думаю, что ты этого не заслужил. Я хочу, чтобы ты знал,
насколько ты был мне дорог. И есть.

— Антон, так нельзя. Ты не можешь исправить всё сейчас, понимаешь? — Арс так сильно
не хочет ругаться, что не хватает слов. У него сейчас эмоциональный диапазон в разы
меньше, чем был раньше. Он просто устал расстраиваться, разочаровываться,
надеяться…
— Да. Я знаю, насколько я был ужасным парнем, хотя, возможно, ещё не в полной мере.
Я сейчас каждый день осознаю глубину дна, на котором оказался, — «И каждый день
надеюсь, что глубже упасть уже нельзя…» — Я знаю, Арс, правда. Но, может быть, у
меня получится быть хорошим другом?

Арсений закусывает губу до боли. Руки дрожат. В попытке это скрыть он залпом
выпивает оставшийся кофе. Как же сладко. Он, вообще-то, любит сладкий кофе. Но
примерно представляет, как такие напитки сказываются на фигуре, поэтому не
позволяет себе его слишком часто. Антон почти что как сладкий кофе. Так хочется
согласиться. Но всегда стоит думать о последствиях.

— И что делают друзья? — ну правда. Интересно же. Арсений с Шастом никогда не

«дружил». Немного враждовал вначале, был тайно влюблён, восхищался со стороны,
любил — уже не тайно. А вот дружить не пробовал.

— Приезжают в другой город, чтобы сводить тебя на чашку кофе и сказать, что этот
фильм — далеко не последний в твоей карьере. Будут ещё. И ты обязательно окажешься
на больших экранах.

Арс просто смотрит. У него в голове — пустота. Все рациональные и иррациональные

аргументы из головы исчезли. Кажется, устали даже тараканы в его голове, оставив
его здесь один на один.

— А дальше?

Так далеко Антон, если честно, не планировал. Что ж, пришло время импровизировать!

— Зовут гулять. Пойдешь? — «Шикарно, однообразно, предсказуемо, примитивно, но

шикарно», — сказал бы Арсений, но ему сейчас не до сарказма.

— …Что же мне с тобой делать, господи, — только и выдавливает из себя Арс, прежде
чем упасть лицом в стол, на который предварительно сложил руки.

— Я не давлю, ладно? Это, наверное, очень эгоистично, я не знаю. Я просто не хочу,

чтобы каждый раз, видя меня, ты страдал, — Антон наконец находит нужные слова. Те,
которые могут выразить его мысли. Его жутко тянет на философию, и это ему
несвойственно, но почему бы и нет? — Я не могу исправить прошлое, но, может, у нас
есть шанс создать новые воспоминания?

Арсений берёт паузу. Антон — всё ещё ребёнок, который и сам не знает, о чём просит.
Его попытки всё «починить», конечно, похвальны, но пора бы ему научиться думать
дальше, чем на один шаг вперёд.

— Мы не будем встречаться, ты же понимаешь? Я буду строить свою жизнь. Буду

флиртовать с другими людьми. Возможно… Нет, точно! Однажды я пойду с кем-то на
свидание. И ты будешь помогать мне строить личную жизнь? Планируешь, как Серёга,
вытаскивать меня из приступа после неудачного секса? Шастун, ты точно знаешь, о чём
ты просишь? — Арсений слегка привстаёт со стула и нависает над столом. Антон,
возможно, действительно хочет всё исправить. Однако сейчас у Арса это вызывает
только раздражение. Но, раз Шаст думает, что справится с этим, кто он такой, чтобы
спорить? В конце концов, если Антон хочет заниматься мазохизмом — это его выбор.

Антон не то чтобы реально думал об этом. И это всё даже звучит ужасно. Если Арс и
вправду начнёт с кем-то встречаться, Антону будет очень тяжело на это смотреть. Но
что ему остаётся? Просто перестать общаться с ним? Тогда Арсений точно однажды
найдёт себе кого-то. А работать вместе они не перестанут. Это очень дерьмовый план,
но другого у Антона нет. Так что…
— Я всё понимаю. Это будут мои проблемы, — только его. Но Арс же страдал из-за него
буквально годами? Шаст ради этих отношений тоже может. Для разнообразия.

— Хорошо. Дружба так дружба. Но предупреждаю ещё раз, я не буду из-за тебя
задвигать свою личную жизнь.

Антон кивает. Что ж, это будет интересный опыт.

— Так что там насчёт прогулки?

***

Антон тащит Арсения на берег Финского залива. В Питере в середине сентября вечерами
уже темно и холодно. И хотя бы иногда это плюс: ведь здесь они абсолютно одни.

Они просто гуляют, кидают камни в воду. И разговаривают.

Арсений рассказывает про свои кастинги, про съёмки. Оказывается, в последнее время
их было много. Но Арс всё ещё не выбирает особо, в чём сниматься, поэтому это чаще
некоммерческое кино. И те фильмы, в которых он снимался всё лето, из той же
категории. Так что ситуация с «не показом» может повториться.

Арса весь этот разговор неожиданно радует. В последнее время ему казалось, что он
достал своим актёрством всех. И даже Серёге было стрёмно названивать в сотый раз,
чтобы сказать: «Снова не выгорело, не получилось». Не сдаваться в таких условиях и
правда сложно. Арсений держится на чистом энтузиазме: не всё сразу. Да, его пока не
показывают, но уже снимают. Он хотя бы изнутри посмотрел, как всё это может быть. И
это интересно. Но надолго ли хватит этого интереса?

Поэтому такой разговор с Антоном, когда он расспрашивает о каждой роли, о каждой

сложной задаче, о всяких подводных камнях, вновь возвращает ему хоть какие-то силы,
чтобы продолжать бороться. Он вспоминает: каково это. Быть там, на съёмочной
площадке, перевоплощаться, проживать свои роли. Арс честно пытается поймать Антона:
он наверняка только притворяется заинтересованным! Но тот так внимательно слушает и
задаёт вдумчивые вопросы, что Арсений сдаётся. Чёрт с тобой, золотая рыбка.

В конце концов, они говорят обо всех ролях и даже фотосессиях (потому что там —
тоже роли! «Понимаешь?»), что были у Арса за всё это длинное лето. И ему не холодно
в этот ветреный день. И уже даже не так больно вспоминать, что Шаст всё это время
занимался подготовкой к запуску своего шоу.

— А как тебе быть в роли ведущего? — Арсений запускает очередной камешек в воду,
пытаясь сделать «блинчики». Получается только два.

— Вообще-то, здорово. В первый день было страшно до ужаса, даже голос сорвал на
первом же моторе. А дальше уже как-то само пошло, — Антон в подробности вдаваться
не хочет, он всё ещё помнит, с какой формулировкой они расставались: «Надеюсь, всё
это стоило меня».

— Здорово, — Арс улыбается и кидается снова: на этот раз уже целых три «блинчика».—
Я правда рад. А как там Стас?

— Не знаю, мы с ним не общаемся вне работы, — Антона этот вопрос немного задевает.
Он от Шеминова открестился сразу, как понял, чего тот добивался. Жаль, что Арс
этого пока не понимает. Хотя, если задуматься, Шаст не уверен, что у Арсения были
шансы понять. — Арс?

— М-м? — Арсений не оставляет попыток запустить нормальный блинчик и занимает

стратегически выгодную позицию: влезает на камень повыше!
— Поехали со мной в Воронеж? — Арсений от удивления не удерживает равновесие и
пытается упасть. Шаст резко подхватывает его руку и помогает устоять, а затем
спускает Арса вниз. Тот неожиданно не спешит сдёргивать чужие руки со своей талии.

— В смысле, «поехали со мной в Воронеж»? — начинает Арсений, отряхнувшись. — Что я

там забыл?

— «Спорный вопрос».

— Вот именно, очень спорный. Спо-о-о-орный. С. Порный, — Арса уносит. — Ой.

Антон смеётся. Каламбуры от Арсения — это всегда прекрасно. Как же давно он их не

слышал.

— Нет, Арс, ты не понял. Фестиваль «Спорный вопрос» в Воронеже, я же туда каждый

год езжу, — так себе аргументы, конечно. — Там весело, — чуть лучше. — Соглашайся,
— других у Антона нет.

— Да всё я понял. Но. Антон, не ты туда ездишь, а вы. Ты, Дима, Дрон, Журавль, Ира,
Стас. Я не очень вписываюсь в компанию, не находишь?

— На остальных я повлиять не могу, но Иры не будет, — уж этот вопрос Антон точно

сможет решить.

— С чего бы?

— С того, что ты поедешь. Туда ещё и «Тайные» приедут, — не то чтобы они с Арсом
как-то сильно контачили, но смешные девушки из Питера вроде бы ему импонировали.
Если Арс переживает из-за компании, может, сойдёт за аргумент?

— А я ещё не соглашался, — Антон слышит только «ещё».

— Да, но ты сказал, что не очень вписываешься в ту компанию. А что, если я тоже —

нет? Составь мне другую, — Арсений смотрит на него, как на дебила. Ну и ладно, ну и
подумаешь. — Мы же теперь друзья.

Арс думает ещё секунд тридцать, а потом решает идти ва-банк. Антон правда хочет
быть ему другом и думает, что он с этим справится? Что ж, самое время проверить.

— Ты зовёшь человека, который только что пережил болезненное расставание, на алко-

пати, где будут красивые девушки из его города? Что ж, я согласен, Шаст.

У Антона сердце делает болезненное «ебоньк». Но отступать нельзя. Это его

единственная возможность хоть как-то продолжить их общение.

— Тогда приезжай в пятницу в Москву. Поедем вместе, если ты не против.

— Я без твоего сопровождения туда не сунусь, не волнуйся.

Арсений довозит Антона до вокзала, только в последний момент понимая, что тот ещё
не купил обратного билета («Не переживай, тут каждые полчаса что-нибудь да ходит»).
Арсений не то чтобы переживает за почти тридцатилетнего лба, просто наблюдение
интересное.

— До встречи? — спрашивает Антон, выходя из машины. Арсений выходить не собирается:

в машине Шаст точно не сможет попытаться его обнять, а снаружи — кто его знает? Он
сегодня и так уже пару раз Арса удивил.
— До встречи, мой новый «друг».

========== Глава 29 ==========

У Антона остаётся три дня, чтобы сделать возможным приезд Арсения в Воронеж. Это,
вообще-то, не так просто, но: с другой стороны — было бы желание! У Шаста желание
«не подвести Арсения хотя бы, блять, раз в жизни» сейчас пульсирует в крови. Так
что только добравшись до утренней Москвы, он едет в офис к Стасу: такие вопросы по
телефону решать не хочется.

Антону, если честно, самую малость ссыкотно. Поэтому он решает сразу же выложить
все карты на стол, чтобы не струсить в самый ответственный момент.

— Арс — мой «плюс один» на «Спорный» в этом году. Ира не едет, — заявляет Антон с
порога.

— И тебе доброе утро, Шастун… — Стас выглядит огорошенным. — С чего вдруг? Вы же

вроде расстались, — он замолкает и думает, продолжать ли мысль. Видимо, Антон
выглядит недостаточно угрожающе, поэтому Шеминов продолжает: — Или что, Арс в
очередной раз приполз спустя пару недель игнора? Ты бы задумался, Антон, это уже
похоже на зависимость.

Антон не успевает даже подумать о том, что делает, просто хватает Стаса за грудки,
подтягивает к себе и практически шипит:

— Стас, ещё хоть одно ебучее слово в сторону Арса, и, я клянусь, я тебе врежу.

У Шеминова в глазах паника. Антон уверен, что тому сейчас действительно страшно. Но
Шаст ни разу не любитель мордобоя, хоть и опасно близок сейчас к той черте, когда
ему будет на это наплевать. Он резко отшвыривает Стаса от себя, и тот
прикладывается копчиком о стол.

— Я понял, — наконец заговаривает он, после того, как приходит в себя. — Арс едет с
нами. Добавлю в заказ костюм Рика и для него.

— Спасибо. И скажи Оксане, чтобы забронила для него отдельный номер.

Стас удивлённо вскидывает бровь, но на этот раз предпочитает промолчать.

Шаст выходит из кабинета, пока адреналин ещё не утих в крови. Если бы он раньше
знал, что все его проблемы со Стасом решаются так просто…

***

Арс приезжает в пятницу утром, красивый как голливудская, мать его, звезда. И если
он планирует в таком виде щеголять по турбазе, то лучше убейте Антона сразу.

Шаст встречает его на вокзале и везёт завтракать. И так он раньше тоже не делал
(нет, он его кормил, конечно, но на вокзале не встречал). Арсений на это уже не
плюётся ядом и не пытается его подловить на неискренности, но явно начинает играть
в какие-то свои игры. Закидывает ногу на ногу слишком откровенно, умудряется весь
измазаться в сметане (ну точно кот!), пока поедает сырники и неправдоподобно
сексуально облизывает губы в процессе «вытирания». Антон прекрасно понимает, что
это и почему, и зачем, и это все его вопросы. Арсений, кажется, устраивает ему
проверку на прочность в очередной попытке оттолкнуть так, чтобы больше не
приближался и не лез с дурацкими предложениями «поиграть в дружбу».

Это обидно, безусловно, но справедливо, потому что мотивы Антона ни разу не

однозначны. И он уже переживает, что в скором времени у него задёргается глаз от
безмолвных попыток выдержать это блядство. Одно радует: жертвой жестокого обращения
своего парня-дебила Арсений больше точно не выглядит. Хотя бы внешне.

— Кстати, — начинает Попов. — Всё хотел спросить. Как Стас отнёсся к твоей выходке?
Я думал, тебе важно его мнение.

— Если честно, то мне похуй, как он отнёсся, веришь, нет? — по глазам и так видно:
не верит. — Костюм на тебя заказал, так что, полагаю, у него не нашлось аргументов
«против».

— Хм, — заключает Арсений и в очередной раз закусывает губу.

Изначально Антон планировал, что поедут они вдвоём: опять же, будет повод
поговорить, пообщаться. Но после всех утренних выходок он честно не уверен, что у
него хватит выдержки находиться с Арсением в таком настроении всю дорогу наедине.
Поэтому, когда ему звонит Зинченко и говорит, что проебался с билетами, Антон с
радостью предлагает ему место в машине.

— Ты же не против? — интересуется он у Арса. Вопрос чисто риторический, потому что

если Арс — против, то Антон с ним в одной машине не поедет точно.

Арсений встаёт из-за столика и надевает обратно свои солнцезащитные очки,

представляясь во всей красе: длинные ноги в джинсах с дырками такого размера,
которого Антон ещё не видел. Хотя это неудивительно, ведь судя по степени
облегания, Арсению пришлось неплохо похудеть («И благодаря кому ему даже стараться
не надо было?»), чтобы в них влезть.

— Вообще говоря, конкретно Зинченко я конкретно так недолюбливаю. Но твоя машина —

твои правила. Кроме того, всё равно же мы с ним все выходные будем контачить, что
поделать, — только сейчас Антон вспоминает, что именно на Серёгу он тогда выбесился
за то, что он назвал Арса «прости-господи актёром». И Арс это слышал.

Антон сглатывает и допивает свой чай. Весёлые будут выходные. Хотя есть у него пара
идей.

***

Дорога проходит спокойно: Арсений врубает свою музыку в aux и половину маршрута
просто развлекается как может на переднем сидении, то есть, «типа танцует», снимает
рекламные сторис, даже привлекает к этому Зинченко, да и в целом ведёт себя крайне
дружелюбно.

Спустя семь часов они, наконец, доезжают. Зинченко мгновенно исчезает из их поля
зрения. Возможно, дружелюбные флюиды от Арсения распространялись только в сторону
Антона. Или же Сергей от кого-то узнал, что Арс в курсе пары его реплик? В любом
случае, у Шаста сейчас есть куча куда более волнительных поводов для размышлений.
Например, Антон вообще не планировал оставаться здесь в ночь с пятницы на субботу:
он хотел заехать к родителям. Но бросать здесь Арса, когда сам его сюда привёз, не
хочется категорически. Кроме того, Шаст всё ещё думает о том, что именно задевало
Арсения в их отношениях больше всего. И уже не первый раз мысленно переносится в то
утро, когда он наорал на него и психанул с того, что Арс рассказал об их отношениях
своей семье. Антон не думает, что так просто можно всё исправить, но попытаться же
стоит?

— Арс, — осторожно начинает он. — А что ты думаешь о том, чтобы переночевать у

меня?

— Спасибо, Оксана забронировала для меня отличный отдельный номер, мне есть где
переночевать, — без раздумий отвечает Арсений.
— Я имел в виду… у моих родителей, — Антон всё-таки произносит это вслух и
испуганно отводит глаза, ожидая реакции.

— Господи, Антон, если ты сейчас скажешь, что ты решил представить меня своим
родителям как своего парня после того, как мы расстались, я плюну тебе в лицо, —
Арс говорит это «почти что в шутку», не пытаясь надавить на больное. — В любом
случае, нет. Я приехал сюда пить и танцевать, периодически участвуя в… в чём тут
можно участвовать? Короче, нет, извини, милые вечера в семейном кругу в мои планы
не входили. Но я уверен, что быстро найду тут себе компанию, — он оглядывает
площадку, на которой уже прилично людей. — Так что ты поезжай, конечно, к
родителям, если у тебя были такие планы.

Арсений так и не снимает с себя очки, пока говорит всё это, поэтому у Антона нет ни
малейшей возможности рассмотреть выражение его глаз. Более того, даже в стёкла
Арсений долго вглядываться не позволяет: разворачивается на месте и уходит в
направлении своего номера.

Шастун набирает номер матери.

— Алло, мам? Да, в Воронеже уже. Но сегодня, кажется, не получится приехать. В

воскресенье постараюсь, ладно? — что бы там Попов не «заготовил», Антон не
собирается оставлять его здесь одного. — Да, мамуль, целую.

***

Арсению очень сильно не очень. Прям совсем. Он не дурак и прекрасно понимает, что
Антон имел в виду, когда позвал его в гости к своей семье. Это больно до одури:
отказываться от того, что ещё несколько месяцев назад было самым желанным на свете.

Арс осознанно не пытается больше затолкать свои чувства обратно под рёбра, так что
он вихрем врывается в свой номер и сносит по пути напольную вешалку. Хочется орать.
От боли в лодыжке, которая со всей силы влетела в металлическое основание, от боли
в душе, которую сейчас разрывает на куски.

Ему очень сильно не всё равно. У него внутри всё только от мысли о том, что Антон
настолько пересмотрел свои взгляды, что готов притащить его в Воронеж, забить хер
на Стаса и совершить каминг-аут перед семьей, сжимается в комок. Все внутренности
холодеют от опустошающего вопроса: «Почему сейчас?». Почему сейчас, когда сил на
прощение больше нет? Арс уничтожает несколько сигарет: с недавних пор он таскает с
собой пачку. Курит всё ещё редко до безумия, но, когда курит — не ругает себя.
Сейчас можно себе позволить.

Путь саморазрушения — самый лёгкий. И обычно Арсений даже и не задумался бы об

этом, но сейчас, когда возможности убежать и вновь пережить наедине с собой своё
личное горе нет, он готов к нему прибегнуть. Ему обещали танцы и алкоголь. И он
начнёт с последнего.

***

Дима уже собирает вещи: они с Катей точно будут ночевать у родителей. Антон
завистливо смотрит и цедит второй бокал виски-колы за вечер.

— Так в чём твой план? — ненавязчиво интересуется Позов.

— Проследить, чтобы Арс не упал в кусты и не остался там до утра? В целом, как-то
так, — как более цивильно охарактеризовать тот факт, что Антон хочет знать, что
бухой Арсений не переспит с первым встречным или встречной — он не знает. Хотя, на
самом деле, он правда переживает, даже если из этого уравнения исключить ревность.
Арс выпил какое-то невероятное количество алкоголя, и Шаст уверен, что такое не
проходит бесследно. Сейчас Арсу весело: он читает стих (это были «Скифы» Блока,
Антон уже загуглил), пока его не выгоняют со сцены, танцует как в последний раз,
заёбывает Стаса, падает на Журавля в процессе импровизированного танцевального
баттла, клеится к девочке из «Тайных» — кажется, её зовут Аня — или же просто ему в
кайф сегодня падать на людей, а она отбрыкивается чуть менее активно, чем Журавль,
отрывается под Моргенштерна; короче, он явно зря боялся, что не впишется в
компанию. Не вписывается сейчас только Антон, чья унылая физиономия заставила бы
скиснуть даже молоко.
Он сидит так уже пару часов, дожидаясь, пока в Попове закончится энергия. Но,
кажется, алкоголь для того является отличным топливом. Несмотря на то, что его уже
физически не держат ноги, он явно не планирует заканчивать. В конце концов, не
выдерживает Стас, которого Арсений буквально заставляет танцевать, не выпуская с
площадки.

— Антон, — подзывает он. Антон смеряет взглядом недопитый коктейль и идёт на

танцпол. Арсений, кажется, всё. Он в очередной раз упал, а вот подняться у него уже
не получается. И Шаст искренне надеется, что у всех хватит мозгов не снимать это.
Хотя даже если и снимут: это же Арсений. С ним никогда не поймёшь, может, он просто
прикалывается в своём, особенном стиле.

Шаст молча подхватывает Арса под руки и помогает удержаться на ногах. Тот стал
лёгким совсем, боже. Может, конечно, дело и в том, что сам Антон в последнее время
будто бы возмужал, но Арсений в его руках кажется совсем хрупким. Толпа продолжает
веселиться, так что манипуляций Шастуна никто толком и не замечает. И под громкую
музыку ему удаётся довести Арса до номера.

И тут бы уже расслабиться, но стоит только Арсению оказаться в горизонтальном

положении, как его начинает тошнить. Он выпил слишком много, и с этим уже ничего не
поделаешь.

Антон чувствует себя отвратительно. Он Арса таким ещё не видел. И если он творит
это с собой не из-за всего, что произошло между ними, то Антон — балерина. Балерина
из фильма ужасов.

Шаст помогает Арсению добраться до туалета, придерживает тому волосы (пусть и

короткие, но в глаза лезут неприятно), запихивает под холодный душ, а сам идёт
искать по своим вещам энтеросгель — лучшая альтернатива активированному углю.
Арсений, кстати, действительно дед, потому что абсолютно не понимает, что за
мерзкую пакость Антон пытается запихать ему в рот (энтеросГЕЛЬ, внезапно, гель, и
Арсению это не нравится категорически!). Антон выматывается полностью, пока
пытается привести его хотя бы в условные чувства. Поэтому, уложив Арса в постель
(да, он позволяет себе помочь тому раздеться, но старается даже не смотреть в его
сторону), он забегает в ванную, чтобы ополоснуться. В таком виде выходить на люди
совсем не хочется. Антон проводит в душе не больше десяти минут, но надеется, что у
Арса получилось заснуть, когда выскальзывает из уборной и идёт проверить, как он
себя чувствует.

Арс выглядит почти умиротворённо, только иногда дёргается, заставляя чёлку смешно
прыгать по лбу. Антон не удерживается и мягко проводит по ней, убирая волосы в
сторону... чтобы не мешали спать. А потом ведёт рукой по скуле и ниже, скользит по
шее, плечу. И останавливается у кромки одеяла. Арсений красивый очень. В мягком
свете луны, уставший, с синяками под глазами, похудевший и даже пьяный в говно —
всегда красивый. Антон разглядывает его лицо, подрагивающие ресницы, скулы, нос с
пимпочкой. И ему так страшно, господи. Как же ему страшно, что он потерял его
навсегда.

Антон переводит взгляд на острые ключицы, на родинки, рассыпанные по плечам. А что,

если у него больше не будет возможности вот так вот позалипать на него? Это всё так
абсурдно. Он любит его до дрожи. Он так многим ему обязан. Он так хочет, чтобы
между ними ещё что-то было, что зажмуривается и практически начинает молиться.

«Пожалуйста. Пожалуйста, пусть я не уничтожил всё дотла».

Антон в последний раз поднимает глаза на Арса и сталкивается с его взглядом.

— Останься, — шепчет он. — Сегодня останься. Мне очень холодно.

У Шаста внутри что-то рвётся. Он более чем уверен, что Арсений просто пьян и всё
ещё в несознанке, но у него точно не хватит силы воли, чтобы уйти сейчас, когда Арс
двигается на постели, освобождая для него место, и обхватывает запястье, которое
так и лежало на его плече. Арс тянет на себя, и Антон обессиленно валится рядом,
заматывая Арсения в одеяло как в кокон, и прижимает этот кокон к себе. Тот,
наконец, перестаёт трепыхаться и расслабляется. И, судя по мерному сопению,
засыпает. Антон честно порывается встать и уйти несколько раз за ночь, потому что
он знает — Арсений гордый, он просто так его бы ни за что не простил, а значит, с
утра он будет в совсем другом настроении, но каждый раз, когда Антон пытается
приподняться на постели, Арс вновь начинает ворочаться. А на третью попытку и вовсе
заваливается на Антона, используя его в качестве подушки и обогревателя сразу, не
позволяя больше рыпаться.

Шаст сдаётся и засыпает.

Комментарий к Глава 29
P.S: все приколы Арсения, которые он творил в эту ночь, можно посмотреть в
группе Вконтакте "Подслушано на съемках шоу "Импровизация"" в
видеозаписях. Альбом "25-26.09.20 - Воронеж - Жемчужина Леса".

========== Глава 30 ==========

Арсений просыпается от того, что ему невыносимо жарко. Он вообще обычно только
заснуть не может от холода, а вот к утру становится генератором тепла и сдирает с
себя все одеяла. Но сегодня почему-то не получается. Арс ещё пару раз ворочается,
надеясь, что не придётся открывать глаза (голова болит сказочно), но всё
безуспешно.

— Арс, только не бей меня, пожалуйста, — Арсений слышит голос Шаста подозрительно
близко от своего лица и всё-таки открывает глаза.

Картина малоприятная: во-первых, Арс понимает, почему не удавалось скинуть одеяло.

Его в него укутали с головы до ног, так что за радость и то, что у него получалось
шевелить руками. Во-вторых, он абсолютно точно лежит на Антоне. Который, слава всем
богам, одет.

— Мы…?

— Нет. Ты просто напился.

— А ты?

— А я нет.

— Шаст, не заставляй меня вытягивать из тебя по слову, если не хочешь, чтобы я

выбрался из этой импровизированной тюрьмы и начал тебя бить, — он начинает
дёргаться в попытках вылезти, но это приводит только к тому, что он становится
похож на больного в смирительной рубашке. — И вообще выпусти!

Антону реально страшно, что стоит ему позволить Арсению выбраться, как тот устроит
ему форменную истерику. К тому же сейчас тот выглядит так уморительно, боже. Но тот
попросил, так что выбора не остаётся. И Антон разжимает тиски-объятия.

Арс по итогу достаёт только руки, поскольку понимает, что, кроме трусов, на нём
ничего нет. А он, пусть и не из стеснительных, как-то не привык сидеть в постели
полуголый с мужчинами, с которыми у него сегодня не было секса.

Арсений оглядывается. По полу разбросаны его вещи, какие-то лекарства, а к кровати

приставлен тазик. Да, секса здесь вчера точно ни у кого не было. Он переводит
взгляд на Шаста и замечает, как тот пытается размять левую руку, которая, кажется,
немного отказывается его слушаться. И уже хочет пошутить о том, как Антон сам себе
умудрился руку отлежать, когда понимает, что отлежал ему её он. Блядство.

Арсений помнит, почему хотел вчера напиться. И хоть вчерашняя ночь в его
воспоминаниях пока представляется кусками, он уже может предположить, что здесь
произошло. И это пиздец. Оттолкнул, проверяйте.

— Я просто пытался помочь и уйти… — Антон начинает рассказывать, не понимая, как

интерпретировать поведение Арса. Он ожидал скандала, возможно, истерики, но Арс
будто залипает.

— Да можешь не оправдываться, боже. Ты мне помог, насколько я могу видеть, так что
спасибо. Просто… — Арс берёт небольшую паузу. Антон, кажется, вчера потратил весь
свой вечер на то, чтобы проследить за ним, вместо того чтобы поехать к родителям.
Он заслужил хотя бы смягчённой формулировки. — Просто я хочу, чтобы ты понимал: это
ничего не значит, — воспоминания понемногу возвращаются. Он видит отрывисто, как
очнулся посреди ночи от холода и увидел рядом Антона. Как попросил его остаться.
Плохо. Очень плохо. — Даже если я попросил тебя побыть со мной… Я просто был пьян,
Шаст. Надеюсь, никакого недопонимания? Мы всё ещё не вместе.

Антон впервые слышит это таким спокойным тоном. До этого Арс либо был в истерике,
либо зол, либо рыдал, а вот так… когда на все сто процентов понимаешь, что это уже
давно принятое взвешенное решение — это больно.

— Да, конечно, — он встаёт с постели и спешит выйти из этого — чужого — номера. —

Никакого недопонимания.

Антон уже доходит до двери, когда вспоминает, что вчера притащил из своего номера
не только энтеросгель.

— А, да, вот, — он протягивает Арсению тот самый обезбол, которым его снабжал Дима.
— У тебя голова раскалывается, наверное.

Арсений молча берёт таблетки и провожает Шаста взглядом. Вот же гадство.

***

Арсений придирчиво осматривает себя в зеркале: идея надеть в Воронеже футболку с

надписью «Home» уже не кажется такой великолепной, как пару дней назад, когда он
собирал вещи. Но других шмоток у него с собой нет. Поэтому, кажется, он вобьёт в
крышку гроба их с Шастом отношений ещё один гвоздь.

Это всё сложно очень. Арс даже ловит себя на мысли, что ему Антона немного жаль… Но
он ещё вчера попытался найти в себе хотя бы отголоски былой любви, но внутри всё
ещё чёртово поле боя, никакой любовью там и не пахнет, только пеплом.

Поэтому он отказывается от идеи попросить у кого-нибудь другую футболку. Так будет

лучше. Если Антону хватит этих выходных, чтобы понять, что здесь нечего ловить —
будет проще. Арс, конечно, бесконечно далёк от прощения Шаста, но ломать его он
точно не хочет.

Арсений наконец выходит из номера и идёт на, прости-господи, зарядку. Вообще он

ничего не имеет против спортивных мероприятий, он очень даже за, но только не в то
утро, когда таблетка ещё не успела спасти его от жесточайшего похмелья. Антон ждёт
его снаружи.

— Ты чего здесь?

— Ну ты же здесь в первый раз, хочу всё тебе показать.

Арсений хмыкает. Территория у турбазы, конечно, не маленькая, но и потеряться здесь

просто невозможно.

Тем временем Антон замечает надпись на футболке Арса, но выражение его лица
остаётся непроницаемым.

«Может, он тоже устал?» — думает Арсений.

— Пойдём? — Шаст начинает идти в сторону площадки, так ничего и не

прокомментировав.

Арс кивает и послушно идёт за Антоном. Всё это, конечно, пора заканчивать.

***

Весь день они участвуют во всяких квестах, спортивных соревнованиях и квизах.

Состав их команды периодически меняется, но Антон и Арсений почему-то раз за разом
оказываются вместе. Как, кстати, и Аня — милая девушка из «Тайных». Арсу стыдно,
она, к сожалению, абсолютно не его типаж (хотя в последнее время он всё чаще
задумывается о том, что в сексуальном плане его не привлекает вообще никто), но он
начинает откровенно с ней заигрывать, просто для того, чтобы отвадить Шаста.

— Арсений, как ты? — начинает Аня. Кажется, вчера они вместе танцевали. — Нормально
себя чувствуешь? Ты вчера как будто перебрал.

— Уже всё в порядке, спасибо. Надеюсь, вчера я не умудрился безвозвратно испортить

твоё обо мне впечатление? — Попов улыбается своей самой обезоруживающей улыбкой, и
девушка смеётся.

— О нет, наоборот, как его мог испортить такой блистательный танцор? — это точно
сарказм, но какой-то добрый. И Арс уже не уверен, что клеит он, а не его, но он
вроде этого и добивался?

Арсений старается уделять девушке внимание, но не слишком много: этого должно быть
достаточно для того, чтобы Шаст решил, что у него, Арса, что-то наклёвывается, но
недостаточно для того, чтобы с Аней потом нельзя было всё откатить до состояния «мы
просто друг другу симпатичны».

В общем, у Арсения есть какая-то тактика, и он её придерживается…

***

— Ты как? — с порога интересуется у Шастуна Дима, когда заходит в комнату к Окс,

где валяются костюмы для каждого.

Антон особо не реагирует даже, продолжает всматриваться в своё отражение и

поправлять фиолетовый парик.
— Шаст?

— Всё в порядке, — наконец отвечает Антон. — Он меня предупреждал.

— Как он вообще здесь оказался? — Дима уже даже не оправдывается перед собой за то,
что лезет в чужую личную жизнь. Отношения Арса и Антона для него не чужие.

— Я позвал, — возможно, Шаст выдыхает слишком горестно, но, если честно, он не

жалеет.

— Зачем? — «Пожалуйста, не надо в это лезть», — думает Антон.

— Затем, что я хочу с ним общаться. Даже если вот так.

— Ты псих, ты в курсе? — Поз не осуждает, но он своими глазами наблюдает, как

внезапно изменилась полярность отношений этих двух придурков. Арсений отталкивает
от себя Антона, который наконец осознал, насколько много Арс значит в его жизни.

И Антону хочется возразить, мол, никакой он не псих, но в этот момент в комнату

врывается Арс: кажется, снова выпил.

— О, ребята, вы здесь! — излишне радостно восклицает он. — А я за костюмом. Видели

у девчонок какие? Миньоны такие забавные! Но костюмы Рика — это, конечно,
оригинальней! — Попов хватает свой костюм и таким же вихрем уносится обратно.

— И что дальше у тебя по плану? — Дима очень старается, чтобы сарказма в его голосе
не прозвучало.

— Нет у меня плана, — Шаст произносит это неожиданно агрессивно и тут же тушуется:
— Извини. Это просто больно. Я обещал попробовать его отпустить, но я не могу.
Вижу, как он кому-то улыбается, и уже всё внутри переворачивается. А если
откровенно начинает проявлять симпатию, то хочется сдохнуть. Мы с ним сегодня
проснулись в одной постели, понимаешь? Никакого подтекста, ничего такого, но он
попросил меня остаться вчера. И я всю ночь прижимал его к себе, боясь, что это в
последний раз. А он хрупкий такой, ещё и мëрзнет во сне, так прижимался. И это то,
что я о нём помню. Как он всегда ко мне тянется. Как он с порога виснет на мне и не
отпускает часами. Как у него волосы после сна забавно ерошатся. Как он забрасывает
на меня все свои конечности, пока спит, потому что греется так. А к холодным глазам
по утрам и «ничего личного, между нами нет ничего личного» я не привык. Я помню его
одним из самых нежных людей на свете, а для меня он больше не такой.

Дима сглатывает. Ему Антона очень жаль и хочется его утешить, но как? Дима сам
видел Арса в момент, когда тот потух. И чтобы заново разжечь его чувства, придётся
постараться. Очень сильно постараться. Но всё же немного успокоить Шаста он может:

— Антон, выдыхай. Хочешь его вернуть, значит, борись. Это же Арс, он флиртует с
каждым встречным, если в настроении. И то, что он сегодня выбрал самую очевидную
для этого цель, ещё раз подтверждает, что он делает это только для того, чтобы
задеть тебя. Не нравится она ему, дыши.

Шаст с благодарностью смотрит на Диму. Он всё это, конечно, понимает… мозгами. Но

вот сердце с утра не может прийти в себя после хладнокровного «давай без
недопонимания», так что на всё реагирует болезненно.

— Давай, дружище, держись, — Поз мягко хлопает его по плечу и, наконец, забирает
свой костюм, уходя из комнаты.

***
Сегодня вечером Антон позволяет себе больше, чем вчера. Сильно больше. Арс явно не
в настроении снова набухиваться, а вот Антон — ещё как. Но он знает свою норму, к
тому же, завтра он обещал приехать к родителям. Да и ситуация к ночи становится
попроще: все тусят совместно, Окс настаивает на том, чтобы они записали своё
безудержное веселье в одинаковых костюмах для тик-тока, так что даже если Арсений
продолжает кого-то клеить, сейчас это сложно заметить.

Зато с утра Антону очень легко заметить, как Арс уезжает вместе со всей командой
«Тайных» и даже не подходит к нему попрощаться.

«Они просто едут в один город», — успокаивает себя Антон, лишь бы по волоску не
вырвать себе всю чёлку.

Шаст остаётся в Воронеже, встречается с родителями и чувствует себя почти что

хорошо. На душе всё ещё гадко, но уже чуть светлее. Как там говорят? «Место силы»?
Вот у Антона это место силы — дома на маминой кухне в Воронеже. Тут всегда тепло,
светло и уютно.

Антон думает: над словами Димы, над поступками Арса. И решает, что даже если тот
перегорел окончательно, он может попробовать влюбить его в себя снова. Чем-то же он
изначально запал ему в душу? Шаст вспоминает, как начиналось их общение. Как он сам
написывал Арсению днями и ночами просто потому, что всем хотелось поделиться, обо
всём услышать мнение. Рассмешить. Довести смехом до колик в животе. Раньше у него
получалось быть к нему внимательным. Может, попробовать и сейчас?

Шаст (20:20)
«Привет! Как доехал?»

Арсений не отвечает, но, может, позже?

***

Шаст пишет Арсу минимум два раза в день, но старается быть не слишком навязчивым. И
периодически Арсений даже отвечает. Почти всегда односложно, но, когда речь заходит
о съёмках и фотосессиях, например, явно становится чуть активнее. И Антон не теряет
надежды вывести их переписку на нормальный уровень. Даже начинает изредка
записывать голосовые, надеясь на ответку, но пока глухо.

Тем временем, у Антона очередное интервью-подкаст-участие в шоу: он и сам не очень

понимает, как называется такой формат. Если коротко, то он идёт «в гости» к WOO DOO
MEDIA, будут болтать. Шаст слегка напряжён: про личную жизнь будут спрашивать
наверняка, а что отвечать, он не совсем понимает. Он не может сказать, что у него
нет девушки, поскольку даже предположить боится, какими последствиями для него
лично, а после и для всего их шоу, такое заявление может обернуться. Но тема эта
невероятно острая. Антон помнит, как жёстко Арсений каждый раз реагировал на любое
упоминание его фальшивых отношений. А Антон всё ещё верит, что достаточно интересен
Арсу, и тот посмотрит это шоу. В конце концов, он выбирает максимально удачную, по
его мнению, стратегию:

— Ну, с моей девушкой помимо того, что мне с ней прикольно переспать, чем я
занимаюсь уже четыре года, мне с ней, типа, интересно… Короче, измена того не
стоит.

И если хотя бы один человек на свете способен увидеть в этих фразах романтический
подтекст, то Антон должен пожать ему руку: это, как минимум, было сложно!

Но это не всё, с чем уходит Шаст с этого интервью. Там вместе с ним Хетаг — парень,
который не так давно женат. И он с такой нежностью и любовью рассказывает о своей
жене, что у Антона снова щемит сердце. А что, если Арсений говорил об этом? О том,
чтобы вот так просто прийти на интервью и рассказать всему миру, какой он
замечательный. И не переживать о последствиях. Что, если вот эти робкие «я просто
не хотел бы скрываться всю жизнь» про любовь? Антон не раз замечал, с какой белой,
но всё же завистью, Арсений смотрел на Пашу, когда тот к месту и нет вворачивал в
разговорах Лясю. Тот мог открыто говорить о своей любви, а Арс — нет. Забавно, для
Антона это стало проблемой тогда, когда говорить по факту стало не о чем.

Шаст (18:23)
«Я, кажется, понял, о чём ты говорил, когда сказал, что не хотел бы скрывать наши
отношения всю жизнь…»

Арс (18:29)
«Поздравляю? Хотя вряд ли ты рад...»

Шаст(18:30)
«Да, не стоит. Оказывается, это больно».

Арсений не отвечает.

========== Глава 31 ==========

Вся глава написана под Changes — Hayd, кроме са-а-а-амого-самого последнего

отрывка.
Его обязательно читать под Red Riding Blues — Blowsight

***

Арсений ловит себя на мысли, что ждёт сообщений Антона. Он проверяет телефон сразу
после пробуждения и перед тем, как окончательно лечь спать. И это дурной знак.

Поведение Антона, его слова, его поступки… Они его задевают. В «том самом» смысле.
И вот он уже думает о нём чаще, чем стоило бы думать о своём «бывшем». Он пытается
сопротивляться: игнорирует, отшивает, удаляет его голосовые, не прослушивая,
регистрируется на сайте знакомств… но пока не помогает. Антон продолжает писать,
Арс — думать о нём. Его это бесит бесконечно, и пару раз он даже порывается
закинуть Антона в чс, чтобы не мельтешил перед глазами.

«Меня эта история больше не интересует», — повторяет он себе раз за разом. И

проверяет телефон.

Но он знает: всё это ненадолго. Стоит ему только на секунду расслабиться и принять
хорошее отношение Антона как само собой разумеющееся, как тот мгновенно сделает
что-то, что вновь отвернёт от него Арса.

«И вообще, нужно просто отвлечься», — решает Арсений и впервые заходит в

приложение, установленное уже пару дней назад.

Он тщательно просматривает анкету за анкетой, но в итоге понимает, что этот вариант

— вообще не вариант. Он всё же слишком известен для того, чтобы пытаться так
устроить себе свидание. Зато вспоминает милую девушку со съёмок одного из фильмов в
августе, которая загадочно смотрела на него, но так ни разу и не подошла, поэтому
все их взаимодействия свелись к общению на съёмочной площадке. Арсений вообще
обычно обращает внимание именно на таких: тихих, таинственных, как будто бы
глубоких. Чаще всего ошибается, конечно. К тому же, самой большой его любовью стал
яркий, как мультик, парень с улыбкой от уха до уха и невероятно выразительной
мимикой. Открытый и добрый, искренний и влюблённый до ужаса. Как думал Арсений.
Снова ошибся.
Арсений набирает своего агента и просит достать номер «почти что незнакомки», но,
когда наконец решается ей написать, получает новое сообщение:

Шаст(21:20)
«Люди и команды в стендап-сторе явно устали от Стаса и Поза в жюри, не хочешь как-
нибудь их подменить?»

Арс хочет. Однако именно поэтому он туда не поедет, продолжая убеждать себя, что
это остаточные привязанности.

Арс(21:23)
«Извини, нет времени».

***

Арсений гипнотизирует экран монитора уже пару минут, решая, стоит ли смотреть новое
шоу с Шастом. Час. Оно длится час и даже чуть больше. Час смотреть на Антона…
Арсений почти признаётся себе, что это будет сложно. Почти. Поэтому включает
выпуск.
Он целый час убеждает себя, что Антон так себе. Не то чтобы смешной даже. И молчит
восемьдесят процентов выпуска. И совсем неубедительно рассуждает о том, почему не
стоит изменять («мразота лицемерная»). И снова Ира. Арсений не может не признать,
что Антон старается: «типа прикольно» и «типа интересно»? За такие характеристики
своей персоны Арс бы устроил скандал. Но Ира всё ещё существует в качестве девушки
Антона. И этого достаточно. Да и то, что Антон «будто бы в шутку» говорит о «клёвых
тёлочках», с которыми могут встречаться холостые ребята, но не он, Арсения
задевает.

«Клёвые тёлочки, значит?» — думает он и пишет на номер, как он теперь знает, Олеси.
Ничего обязывающего, просто фото с небрежным «Олеся, привет! Помните меня?».
Олеся помнит, но ведёт себя крайне сдержанно, не «бросается на шею», хоть и точно
знает, кто такой Арсений. Они болтают весь вечер и решают продолжить общение
завтра.

Арс засыпает, не дожидаясь стандартного «Спокойной ночи» от Шаста, которое он бы в

любом случае проигнорировал.

***

Олеся — милая девушка, в меру таинственная и, кажется, действительно не лишённая

«глубины». К тому же, она из актёрской тусовки, хоть сама и не является актрисой.
Но у них очень много общих тем, поэтому общение идёт легко и обоюдоприятно. И его
бы уже давно переключить в плоскость реального, но Арсению не хочется. Они уже сто
сообщений назад выяснили, что Олеся тоже из Питера и тоже не представляет себя без
этого города, хотя в тысячу раз удобнее было бы жить в Москве, но они так и не
договорились о встрече за чашкой кофе.

И Арсений думает, что это так глупо. Антон позвал его всего лишь на одно
недосвидание с этим дурацким «кофе без обязательств», а ему теперь в разы сложнее
представить себя рядом с кем-то другим. Так что, может быть, стоит прекратить это
общение, он ведь явно пока не готов…

С этими мыслями Арсений включает ТНТ: там сегодня очередной выпуск «Команд». Он мог
бы оправдаться тем, что включил только потому, что на той игре он сидел в жюри,
ведь эти съёмки не отнести к его счастливым воспоминаниям, но вообще-то он смотрит
каждый выпуск.

Он успевает к началу, в очередной раз забавляется тому, какие нелепые шмотки

подбирают Шасту: так сразу и не скажешь, что под ними скрывается настолько
сексуальное тело. Арсений понимает, что слегка залипает. Пока на экране не мелькает
лицо Иры.

«Вот это ИРОНия», — вручите ему ключи от каламбурошной.

Арс в курсе про эту штуку у операторов: обычные зрители этого не замечают, но если
в зале сидит ваш знакомый, то вы сразу поймёте, что крупными планами появляются
одни и те же лица. Они просто «выгодно» сидят, там хороший свет и постановка кадра.
Иру показывают как раз тем самым «крупным планом», и Арсений начинает считать,
сколько кадров с ней Стас оставил в этом выпуске?

Когда он доходит до цифры семь, его уже бьёт в приступе истерического смеха. Вот
это посмотрел шоу, называется. Арсений берёт в руки телефон и замечает дату. И всё
становится на свои места: сегодня у Иры день рождения.

Арсений думает зайти в инсту, но потом решает, что палиться в чужих сторис — себе
дороже. И открывает твиттер. Если где-то уже что-то есть, то в твиттере уже в
курсе.

Потрясающе. Арсений имеет счастье наблюдать за восхитительно счастливой Ирой,

обнимающей Антона и признающейся ему в любви.

«Ну и чёрт с ними», — решает Арс. — «Не попробуешь — не попробуешь».

Он вновь открывает диалог с Олесей.

Арсений (23:24)
«Извини, что поздно. Всё думал, что о чём-то забыл. И внезапно понял. Я забыл
пригласить тебя на свидание. Как насчёт завтра?».

Олеся (23:40)
«Ничего страшного, я ещё не сплю. Да, я с удовольствием».

Они договариваются о мелких подробностях, а Арсений идёт искать, в чём же он

пойдёт. Он уже вечность не был на свиданиях. Волнительно. Волнительно и приятно.
Давно забытое чувство. И оно почти отвлекает от другого, мелко ноющего в груди.
Арсений перерывает весь шкаф в попытках найти что-нибудь достаточно сексуальное, но
не слишком. Стильное, но не на грани метросексуальности. В итоге, у него остаются
два комплекта: один чуть более уютный, с немного оверсайзным серым свитером, а
второй — понаглее и пооткровеннее, с классическим пиджаком, но на футболку, чтобы
не слишком строго.

Арс крутится перед зеркалом минут двадцать и даже фоткает себя, чтобы решить, что
смотрится на нём интереснее. И решает отправить фотки Позу. Тот, конечно, в
свиданиях не спец, но не на вкус Серёги же ему полагаться? Так что в отсутствие
выбора Арсений открывает диалог с Позом и пишет ему.

***

— Ты не понимаешь, — Антон несёт полупьяный бред уже примерно полтора часа подряд,
поэтому Дима правда не понимает. — Я переживаю, что он в кого-нибудь влюбится, и
что тогда?

— Антон, угомонись и отдай мне коктейль, — Дима забирает у Шаста «чёрт его знает
какой по счёту» напиток и переходит на громкий шёпот: — И вообще ты не думал, что
день рождения твоей «девушки», на котором с десяток её подруг, которые не в курсе,
что ваши отношения — фейк, не лучшее место для обсуждения подобных тем?

Антон думает. Но Арсений со вчерашнего дня полностью перестал отвечать на его

сообщения, поэтому думать о чём-то другом сложновато. Видимо, он выдыхает слишком
горестно, иначе непонятно, почему Поз сам продолжает разговор на «неподходящую»
тему:

— Тоха, успокойся, ладно? Это Арсений. Он закрытый до жопы. Чтобы в кого-то

влюбиться, надо, как минимум, ходить на свидания, общаться с людьми, открываться
им. А он из своей скорлупы выбирается раз в тысячелетие. Живи, — Дима опрокидывает
в себя шот покрепче. Он бы с радостью смылся отсюда уже пару часов назад, но у Кати
тут есть подруги, да и Антона в таком плачевном состоянии бросать не хочется.

Дима берёт телефон, чтобы проверить время, и видит сообщение от Арсения.

— Вот, видишь? Живой твой Арсений, просто в очередной раз взял время на «подумать».

— Он тебе написал? Где он, что он, с кем он? Во что он одет? — Шастун и сам
понимает, насколько абсурдно он себя ведёт, но он уже два дня на взводе.

— Ты хочешь, чтобы мы с твоим парнем, — Антон злобно зыркает, — ой, прости, с твоим
бывшим устроили тут секс по телефону? — Дима смеётся, смотря на растерянное лицо
Шаста. Ну ребёнок же, ну. Глупый ребёнок, который наломал дров, ох.

Дима наконец открывает чат с Арсением и понимает, что как минимум на один вопрос
Антона он ответить может, потому что Арс, кажется, спрашивает, что на нём лучше
сидит, и скидывает пару своих фоток. Позов пару секунд думает, показать или нет?
Но, в целом, почему бы и нет? Может, увидит своего Арсения и подуспокоится немного
да перестанет истерить на всё заведение?

— На, смотри, — Дима протягивает Шасту телефон, но не выпускает его из своих рук. —
Во что он одет.

Антон расплывается в улыбке и залипает. Безбожно залипает. И Дима не смеет убрать

телефон ещё несколько мгновений. Пока тот внезапно не вибрирует в его руке вновь. У
Шаста выражение лица меняется мгновенно: улыбка пропадает, да и в целом он выглядит
так, будто только что случился его личный конец света.

Дима подносит телефон обратно к себе, читает новое входящее и понимает, в чём дело:

Арс (01:20)
«Димка, если не спишь, срочно! В чём идти на свидание? Выше скинул фотки»

Позов поднимает взгляд на Антона, который опрокидывает в себя недопитый коктейль.

— Слушай, скажешь ребятам, что я нехорошо себя чувствую? — Антон встаёт со стула и,
кажется, хочет уйти.

— Антон, стоп, — Дима резко дергает его за руку и усаживает обратно. — Ты не можешь
уйти, это день рождения твоей девушки! Тебе хуëво, я понимаю! Но у тебя есть
обязательства.

Шаст поднимает на него глаза, в которых столько удушающей боли, что Диме становится
стыдно за свои слова.

— Хорошо, — внезапно спокойно отвечает Антон. — Ты прав. Я должен нести

ответственность за… за всё.

Дима уже начинает соображать, что можно придумать, чтобы увезти Антона отсюда,
когда его телефон снова уведомляет его о сообщении.

Арс (01:25)
«Я же вижу, что ты прочитал!»

Позов (01:25)
«Ты специально?»

Арс (01:26)
«В смысле? Ты о чём?»

Позов (01:26)
«Хочешь сказать, ты не знал, что я на дне рождения Иры вместе с Антоном?»

Арс (01:28)
«…Знал. Но я не подумал».

Позов (01:29)
«Арс, ему хуёво с момента вашего расставания. Прекрати. Ты его сломаешь».

***

Позов (01:40)
«Второе лучше. Если ты реально считаешь, что у тебя с Шастом больше ничего быть не
может, иди на свидание».

***

Арсений правда не может сказать, насколько намеренно он сделал всё это. Знал ли он,
что Дима на дне рождения Иры? Знал. Догадывался, что тусит рядом с Антоном. Да и
объективных причин, по которым стоило бы отправлять фотографии именно Диме и именно
сейчас, он придумать не может. Значит, всё-таки хотел, чтобы это увидел Антон? Как
же хреново, а.

Арсений набирает одно короткое «прости» и зависает. Как так вышло, что они дошли до
той стадии отношений, в которой он хочет Антону навредить? Арсу мерзко от осознания
всей этой ситуации, но именно поэтому завтра он пойдёт и встретится с Олесей.
Потому что теперь Антон наверняка понял, что они — всё.

Арсений стирает сообщение.

***

Дима не может придумать уважительной причины, чтобы забрать Шаста с этого праздника
жизни, но он может за ним наблюдать.

Первые минут сорок Шаст выглядит как побитая собака, но потом он перестаёт пить и в
какой-то момент уходит в туалет. И не то чтобы Дима считает, что за тем нужно
присматривать, как за маленьким ребёнком, но… вдруг нужно?

Он находит Антона, стоящего перед зеркалом с полностью мокрым лицом и, кажется,

даже частью волос.

— Пытаешься прийти в себя? — напрямую спрашивает Поз.

— Уже пришёл, — и у него действительно бодрый голос.

— И что думаешь? — «Если ты сейчас способен думать что-то связное».

— Что так просто не сдамся, — Антон вдруг переводит взгляд на Диму и улыбается. —
Подумаешь, свидание. Это же Арс. Он точно ещё не готов к новым отношениям, а раз
идёт на свидание, значит, хочет отвлечься от мыслей о ком-то другом. И пусть я
сдохну, если не обо мне. Более того, он хотел, чтобы я это увидел, — улыбка Антона
становится почти кровожадной. — Или он регулярно интересуется у тебя, что ему
надеть? Мы сдвинулись с мёртвой точки, Дим, — Антон продолжает улыбаться и выходит
в зал, но не возвращается за барную стойку. У него появилось настроение
потанцевать.

Комментарий к Глава 31
Ребята, сегодня мне прислали АРТ К МОЕМУ ФИЧКУ! Если хотите посмотреть, бегите
в группу к автору (если вы скажете ему что-то приятное, мне тоже будет очень
приятно):
https://vk.com/wall-155654176_1406

========== Глава 32 ==========

Арсений действительно идёт на свидание, но в итоге надевает тёплый свитер и далеко

не самые обтягивающие штаны. Он, в конце концов, вовсе не уверен, что так уж хочет
распускать свой павлиний хвост перед какой-то непонятной девушкой. Настрой перед
свиданием, конечно, так себе, но какой ещё он мог быть после бессонной ночи? Шаст,
кстати, не пожелал доброго утра… Значит, вчера наконец понял, что все его потуги
бессмысленны.

Олеся очень симпатичная и милая девушка, они прекрасно проводят время и гуляют по
питерским улочкам, а после заходят выпить кофе.

И Арсений вынужден признать, что всё не то. Она восхитительная, но абсолютно не для
него. В меру женственная, нежная, умная и интеллигентная. Но она совсем не Антон
Шастун. И внутри него ничего не «ёкает».

Олеся снимает пальто, оголяя хрупкие девичьи плечи, выразительные ключицы, а

Арсений чувствует себя импотентом. У него вообще есть некоторые вопросы к своему
либидо в последнее время.

Арс достаточно джентльмен, чтобы не давать ложных надежд. Он не знает, насколько он

сам понравился девушке, но ему бы не хотелось, чтобы она тщетно ждала следующего
приглашения. Поэтому, проводив её до парадной, он прощается.

— Ты мне очень нравишься, но, кажется, я ещё совсем не готов к новым отношениям, —
ему пора это признать.

— Я так и поняла, — Олеся вовсе не выглядит расстроенной, улыбается даже.

— В смысле? — а вот Арсений вне всяких сомнений теперь выглядит удивлённым.

— Ты весёлый, но будто только снаружи, — Арс вскидывает бровь ещё более удивлённо,
если это возможно. — В августе было хуже, но похоже, — девушка на секунду
замолкает: задумывается. — Ты пытаешься делать вид, что с тобой всё в порядке, но
стоит всего на минуту заглянуть в твои глаза, чтобы увидеть, как у тебя болит душа.
И там нет места для влюблённости. Надеюсь, ты получил от этой встречи то, на что
рассчитывал? — она говорит это будто бы без укора, но…

— К сожалению, нет, — Арсений чувствует себя виновато.

— Это тоже ответ, подумай об этом. В любом случае, я прекрасно провела вечер. Удачи
тебе, Арсений, — и он думает, что это уже всё, когда Олеся продолжает: — Но не пиши
больше мне, да и никому другому, если хочешь просто найти замену. Это всё-таки
некрасиво. И даже жестоко, — и это снова справедливо.

— Прости? — потому что Арсений не знает, что ещё здесь добавить.

— Прощаю. Но только потому, что не ждала от этой встречи ничего большего. Пока? —
вот теперь всё.

— Пока, — Арсений продолжает следить за ней глазами до тех пор, пока дверь за ней
не захлопывается.

Он не вызывает такси, а бредёт до дома пешком, думая о том, что люди порой видят
гораздо больше, чем он мог себе представить. Ему кажется, что в этот вечер его уже
ничто не сможет удивить, пока он не получает сообщение.

Шаст(21:49)
«Как там свидание? Убедился, что так просто меня из головы не выбросишь? Или ещё
сопротивляешься?».

Арсений так и остаётся стоять посреди комнаты минут десять, пребывая в состоянии
лёгкого шока. Это что-то новенькое.

***

Арсений приходит в гримёрку перед концертами в Питере самым последним. У него вновь
обострилась бессонница, особенно перед встречей с Антоном, к которому он теперь
вообще не понимает, как относиться. Синяки под его глазами такого размера, что
лучше бы Кирилл сегодня не снимал влог. Ну или Арсений не снимал бы очки. Это выбор
без выбора, потому что Кирилл уже здесь, поэтому Арсу не остаётся ничего, кроме
ношения очков в помещении.

Антон как будто бы держится от него в стороне, и это немного успокаивает. Но

Арсений знает, что на сцене им никуда друг от друга не деться.

Антон продолжает творить что-то… что-то, что вызывает внутри противоречивые

чувства.

Они впервые играют в «Я могу лучше», и их ставят в одну команду.

— Могу ли я сделать что-то лучше, чем Арсений? Сомневаюсь, — и Арсений сомневается.

В своём слухе.

— Арс, спасай! — кричит Шаст, когда лажает с шуткой, которую теперь нужно добить.
Арсений поддаётся. Этому настроению, запалу зала, атмосфере.

Поэтому следующее, что он помнит, это как в рэп-баттле он что-то кричит про отсос
за косарь, а Стас заставляет его открыть рот, чтобы убедить всех, что никаких хуев
там нет. Шастун, кажется, бьётся в истерике. И это всё, конечно, шуточки, но Арс
неумолимо приходит к мысли о том, что с ним творится что-то странное. Иначе
объяснить свои выпады на следующем концерте он не может.

— Я могу лучше! — кричит он.

И выбегает на сцену для того, чтобы вдарить Антону ногой по бедру. И тут же
отбегает с визгами, надеясь, что обойдётся без сдачи. Антон, хоть и возмущается, но
терпит.

— Я могу лучше! — снова восклицает Арс.

— Да иди ты! — верещит Матвиенко, который уже устал постоянно меняться с

неугомонным Арсом местами.

— Можешь лучше что? — интересуется Стас.

— Я могу лучше соблазнять друга!

Шастун, который сейчас играет роль того самого «друга», молча торжествует. Арсений,
осознав, что он творит, начинает изображать гусеничку, но это ему уже не поможет.

Антон тоже на грани. Арс в рэп-баттле доводит его специально, шипит на его рифмы. И
на очередное «Но ведь…» получает:

— Да иди ты нахуй! — но, судя по виду, счастлив до жопы.

Концерт заканчивается, азарт — нет. И, на удивление Антона, Арсений даже не спешит

удрать сразу же, как всё завершено.

Шаст с ним лично сегодня вне сцены ещё не общался, если не считать момента, когда
Арс гонял на доске за сценой, а Антон страховал этого недалёкого с огромными
синяками под глазами.

«Ну ёбнешься же», — думал Антон и останавливал доску.

Шаст вспоминает Димину шутку:

— Вот Стас там сейчас говорит, что Арсений катается на доске. А зрители думают: на
какой доске?

Антон бы не отказался побыть той самой доской. Но он просто доска. По жизни.

Шаст немного сомневается: если Арс всё ещё здесь, значит ли это, что он не против
поговорить? Но, кто не рискует… тот потом не занимается страстным сексом. Ему эту
фразу как-то сказал Арсений. Или там было «кто не ревнует»? Неважно, в общем. Тем
более, ему действительно есть что сказать Арсу.

— Арс? Поговорим? — Арс поднимает на него свои огромные глаза. И Антону очень
хочется в них утонуть.

— Наедине, — почти шёпотом. Что за игры, Попов?

Они выходят на задний двор, Шаст — курить, Арсений — дышать свежим воздухом.

— Я хотел извиниться, — внезапно начинает Арс. — За то сообщение Диме. Про

свидание. Я не должен был.

— Но сделал. Почему? — от ответа на этот вопрос зависит слишком многое.

— Я не знаю. — «Не знаешь или не хочешь даже самому себе признаваться?» — крутится
у Антона на языке, но он молчит. Арсений тоже молчит. Он действительно не горит
желанием искать истоки своих мотивов.

— Хорошо, — Шаст привлекает к себе внимание ушедшего в себя Попова. — Я прощу тебя
с одним условием.

— Сразу нет. Это был жест вежливости и только, — Арсений морщит лоб.

— Дослушай, — настаивает Антон.

— Ну, — Арс не ожидает ничего хорошего.

— Я прощу тебя, если ты пойдешь со мной на «Где логику?», — Антон уже несколько
дней назад увидел в офисе приглашение. Юбилейный выпуск, просили Шаста и кого-
нибудь ещё. Антон сказал Стасу, что пойдёт только с Арсом. Если тот, конечно,
согласится. И Стас либо всерьёз решил, что связываться с Антоном себе дороже, либо
уже предвидел, что тот скажет именно это, либо же питал надежду на то, что Арс не
согласится ни за какие коврижки. Вероятнее, последнее. Потому что тут Антон и сам
был не уверен. И пару дней накручивал себя, не зная, с какой стороны подобраться к
Арсению с этим предложением.

— В смысле? Нас не пускают на совместные передачи уже пару лет, ты забыл? — Арсений
перестаёт хмуриться. Слишком удивлён.

— Юбилейный выпуск. Считай, что Стас сделал исключение.

«Как же, сделал бы он исключение», — думает Арсений.

— С чего бы?

И Антону хочется поиграть в благородство, сказать, мол «не знаю», но… какого чёрта?
Он же делает это для них с Арсом.

— Я сказал, что пойду только с тобой. Если ты согласишься, — Арс больше не выглядит
удивлённым, а вот заинтересованным – вполне.

— Почему?

— Арс, ты серьёзно?

— Я не вернусь.

— Я пока и не прошу.

— Пока?

— Пока.

— А когда начнёшь?

— Когда начну — ты будешь не против.

— Не слишком самоуверенно?

— Это не я пытаюсь задеть тебя свиданиями с другими людьми, так что нет, не
слишком.

Арсений аж пыхтит от возмущения. Краснеет. Бледнеет. И разворачивается в явном

намерении уйти.

— Арс! — тот оборачивается. — Ты не ответил. Ты пойдешь со мной?

— Пойду! Но только чтобы побесить Стаса! — нервно бросает Арсений и уходит быстрым
шагом.

Антон улыбается.

***

Арсений несколько раз порывается отказаться. Послать вместо себя Серёжу — тот друг,
тот не откажет. Но Серёжа самым коварным образом заболевает короной. Дима шлёт
нахрен только при одном намёке на «может, ты?». Всё против Арсения. Он страдает, но
в нужный день приезжает в Москву. И сразу едет в офис. В футболке с черепом Шаста.
И тут нет никакого особого подтекста: просто он хочет надеть пиджак с черепами, и
футболка должна быть «в тон» и с черепами! Футболка с черепушкой Димы ему в
принципе не нравится, с Серёжей не хочется надевать из вредности, а с собой как-то
странно, он же не нарцисс. Остаётся Шаст. И срать, что есть примерно тысяча причин
не надевать её. Он хочет быть в «Антоне», а что это значит, он будет разбираться
потом.

Арс застаёт Антона уже в офисе, с кофе и каким-то батончиком в стиле правильного
питания в руках. И это очень смешно, он что, решил сесть на диету?

Но Антон протягивает всё это ему:

— Держи, наверняка не успел позавтракать, — и все насмешки Арсения куда-то

улетучиваются. Потому что действительно не успел. Он молча забирает кофе и хрустит
батончиком. Вкусно, чёрт бы вас всех побрал!..

У Арсения даже немного пропадает запал. Шастун добр и мил, практически не реагирует
на его футболку. Только бросает один заинтересованный взгляд и не более. Арсению
становится всё неуютнее. Он чует подвох.

Подвох обнаруживается, когда Антон выходит из гримёрки…

***

Впервые за те пять лет, что Антона показывают по телевизору, ему не наплевать, во

что он будет одет. Он приходит к Наташе за несколько дней до съёмки с конкретным
запросом:

— Я хочу выглядеть так, чтобы меня хотелось раздеть.

И Наташа совершает подвиг: она находит Антону чёрный пиджак по размеру.

Восхитительный чёрный пиджак, в котором даже сам Антон думает, что он «ничего».

К пиджаку прилагается такая же чёрная футболка с идеальным горлом.

Шаст остаётся полностью доволен, а Наташа добавляет, что знает пару вариантов того,
как можно уложить его чёлку, и обязательно поделится ими со стилистами.

В итоге непослушную причёску Шаста удаётся преобразить до неузнаваемости. Теперь и

он считает, что выглядит лучше, чем когда-либо до.

Но кто знает, что творится в голове у Арсения? Антон может только предполагать…
Однако один только взгляд выдаёт Арса с потрохами. И будь Антон проклят, если
Арсений не хочет содрать с него этот пиджак. Весёлая будет игра.

***

Антон знает, как Арсений может играть. Тот периодически что-то несёт о том, что он
— человек не азартный, но, если честно, ещё какой. Антону порой кажется, что тот за
победу готов перегрызть сопернику глотку. Во всяком случае, когда они в одной
команде. Сейчас Арсений как будто бы немного в прострации: кажется, так и не отошёл
от внешнего вида Шаста. Поэтому он решает немного его раззадорить.

При разговоре об актёрстве не поддерживает его как обычно, а только подливает масла
в огонь:

— Ты вспоминаешь, в каком фильме его видел? — говорит он Нурлану. — Ни в каком.

«Давай, Арс, гори! Я хочу, чтобы ты выложился на полную».

Затем сомневается в его ответе на один из первых вопросов. Арсений возмущён. И

начинает играть ещё активнее.

Кажется, достаточно.

Антон боится передавить, так что снова возвращается к амплуа самого влюблённого в
мире парня. Тем более, что это несложно. Арсений невероятно умный. И, чёрт возьми,
судя по всему, логичный. Антон в очередной раз задумывается о том, что те победы,
что он одерживал над Арсом в этой же «Где логике?» или в «Студии Союз» вряд ли были
справедливыми… Хорошо, что сейчас они в одной команде. Шасту, наверное, было бы
слишком грустно убедиться в том, что Арс теперь играет не за него, а как надо —
против.

Арсений выкладывается изо всех сил и даже больше. Он уже поймал нужную волну,
азарт. Но команда соперника сегодня тоже в ударе. И, кстати, Антон совсем не ожидал
этого от Щербакова, но именно тот оказывается мозгом противоположной команды.

Хотя кто знает, может быть, Арсений играл бы лучше, если бы не хотел, чтобы его
разложили на этом столе? Действительно.

Антон всё ещё «не берёт на себя слишком много», нет. Просто Арс приехал сегодня на
съёмки ну… буквально «в нём». И если существуют более очевидные намёки «в стиле
Арса», то Шаст их ещё не видел.

Арсений, кстати, мысли читать не умеет, но, если бы умел — точно бы согласился. Он
не думал об этом, когда ехал сюда, но сейчас, после «Ещё, советские фильмы,
быстро!» у него произошло озарение. Он настолько сильно хочет, что у него дрожат
коленки. И, ну, это пиздец!

Арсений злой невероятно. Язвит и дерзит и Азамату, и соперникам, будучи не в

состоянии держать себя в руках. В какой-то момент он вскакивает со стула и залезает
на стойку, задом к Шасту… Он понимает, что творит буквально через секунду, и ему
становится так стыдно, что… Тох, ты покойник.

Попов уже в который раз ловит себя на мысли, что можно забить и не париться, ну
проиграют и проиграют. Но у него будто на подкорке выбита мысль, что в одной
команде с Антоном проигрывать нельзя. Тот от проигрышей расстраивается жутко. Да и
сейчас просто хочется напомнить ему, у кого здесь есть логика.

Они побеждают. С отрывом в один балл. Это, блин, невероятно, но факт.

И Арсению едва хватает выдержки, чтобы сделать общие фото, прежде чем попрощаться с
залом и утащить Антона в бесконечные коридоры Главкино.

— Поздравляю, — резко бросает он ему в лицо, как только они оказываются за семью
(нет, одним) замками. — Твой план удался!

У них снова нет ни смазки, ни презервативов (и что-то с этим надо бы уже решать),
но Арсению сейчас наплевать. На полноценный секс Шастун может не рассчитывать даже
в таком его состоянии. Но вот на отсос…

Арс как только может грациозно (в основном затем, чтобы не разбить себе коленки)
падает и хватается руками за резинку Шастовых брюк. Но его внезапно перехватывают.

— Нет, — Антон берёт его за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза. — Так
не пойдёт.

— В смысле? — Арс возмущён и даже обижен. — Ты откажешься от отсоса из-за… из-за

чего?
— Сначала признай, что хочешь этого. И соображаешь, что делаешь вообще, — Шаст
выглядит даже сурово.

— Это секс. Взрослые люди занимаются сексом, и для этого необязательно состоять в
отношениях, — Арсений сглатывает. Он сейчас под таким взглядом поплывёт
окончательно и будет согласен сказать что угодно.

— Без проблем, — от слов Шаста Арс выдыхает. Антон кладёт большой палец на его
нижнюю губу и начинает поглаживать. — Но ты делаешь это не для меня, а для себя.
Скажи это.

— Господи, как же я тебя ненавижу… — у Арсения сейчас нахрен сорвёт крышу. Он

несколько месяцев был абсолютно уверен в том, что у него проблемы с либидо. Ему не
хотелось не то что секса, даже просто прикосновений. А сейчас, когда Шаст
обхаживает его, заботится о нём и выглядит так, будто только что сошёл со страниц
порно-журнала, его накрывает дикая волна возбуждения. Арсению сейчас надо. Он
Антона точно не любит, никакой романтики, но он его однозначно хочет. Так сильно,
что пошло оно всё к чёрту. — Да. Я этого хочу, — Арсений вновь тянется к брюкам, не
разрывая зрительного контакта: «Теперь можно?». Антон кивает, и Арс наконец
стягивает с него брюки сразу вместе с трусами.

Они несколько часов просидели в студии, и он не дал Шасту ни малейшего шанса

привести себя «в порядок», поэтому здесь всё немного потное. Но у Арса от запаха
знакомого тела все мысли в голове отключаются. Можно ли скучать по члену? Кажется,
можно.

Арсений не хочет сразу заглатывать полностью. Он более чем уверен, что Антон тоже
немало возбуждён, а значит — от горлового кончит за минуту.

А хочется насладиться.

Он мягко облизывает головку, проходится языком по стволу, собирая предэякулят и

капельки влаги. Вкус горьковато-солёный. Когда-нибудь он заставит Шаста бросить
курить. Потому что курение не только убивает, оно ещё и заставляет пот и сперму
горчить. Но Арсений всё равно возбуждён до беспредела. Он продолжает облизывать,
так и не беря в рот. И бесконечно благодарен Антону, что тот позволяет ему всё это.

Он не торопит его, не берёт за волосы: он позволяет наиграться.

Арсений продолжает свои пытки ещё пару минут, доходя до яичек и поднимаясь обратно,
а затем, наконец, заглатывает. Пока не слишком глубоко, на пробу. С каждым
движением позволяя погрузиться всё сильнее.

В конце концов, он пропускает до горла. Вообще у Арсения какая-то нездоровая

фиксация именно на горловом минете. Возможно, дело в том, что он просто в восторге
от того, что у него… получается? Настолько расслабить глотку, настолько довериться.
Он поглаживает руку Шаста, которая до сих пор покоится на его подбородке и одним
взглядом намекает: «Возьми за волосы».

Антон щурится, закусывает губы, лишь бы не стонать слишком громко, но просьбу

выполняет. Кладёт руку на голову и начинает придерживать, не давая отстраниться
слишком сильно. Он постепенно разгоняется с мелких толчков до размашистых заходов.
Арс от удовольствия сам начинает стонать, а от вибрации его горла Антон готов сойти
с ума. Арсений наслаждается так откровенно, что Шаст не может похвастаться своей
сноровкой и кончает за несколько минут горлового.

Арс, как обычно, неугомонное создание, проглатывает всё, позволяя вытащить из себя
член только в последний момент. Слюна тонкой нитью тянется от его губ до Шастового
члена. Арсений выглядит насытившимся котом, но Антона так просто не обманешь: вряд
ли он умудрился кончить вот так, без прикосновений, так что действительно
«насытившимся» тот быть не может.

Но Арсений уже приходит в себя и начинает спешно собираться. Встаёт с колен и

направляется к выходу.

— Эй, — Антон всё ещё в послеоргазменной эйфории, но он не даст так с собой

поступить. — Стоп, ты реально думаешь, что я позволю тебе сейчас свалить?

— В смысле? — Арсений недоумевает: Шаст же кончил, что ещё от него требуется?

— В прямом, ты не кончил.

— Я и не хочу.

— Зато я хочу, — у Антона в глазах разве что молнии не сверкают. — Вернулся

немедленно.

Арсений сомневается ещё пару секунд, думая о том, что спасительная дверь всего в
тридцати сантиметрах, но под суровым взглядом Антона всё же возвращается. В конце
концов, ему для того, чтобы кончить, понадобится пара движений.

Стоит Арсению подойти к Антону на расстояние вытянутой руки, как тот прижимает его
спиной к себе, мгновенно проскальзывая в брюки. Он так и не надел штаны на себя,
поэтому прижимается кожа к коже. Арсения от ощущений уже начинает колотить. От
ощущений и неизвестности. Шаст уже кончил, так что заняться полноценным сексом они
не смогут (и Арс был бы против), а для дрочки поза какая-то странная. Так он
думает, пока Шаст не обхватывает его рукой и не прижимает к себе вплотную, начиная
притираться оживающим членом.

Это что-то за гранью. Слишком откровенно.

Арсений правда думает, что ему хватит нескольких фрикций, но Антон вдруг пережимает
член у основания, не давая дорваться до оргазма.

— Тише, — шепчет он ему на ухо, обжигая дыханием кожу. — Потерпи.

Арсений воет. Это ужасно, господи, пожалуйста, хватит!

— Арс, ну же, я ведь дал тебе наиграться.

Арсений переходит на тихий скулёж.

Шаст покрывает всю поверхность его шеи поцелуями, иногда перемежая их с укусами. Он
даёт Арсу ещё несколько минут, чтобы успокоиться, прежде чем начинает двигать
рукой. Его собственный член уже практически в боевой готовности. Потому что, ну,
это Арс. Он пахнет восхитительно, дрожит в его руках, стонет и скулит и, наконец,
ведёт себя как тот человек, который его любил. И как тут не стоять?

У Шаста есть одна идея, но разница в их росте немного мешает, поэтому ему
приходится слегка присесть, чтобы пристроиться. Он направляет свой член чуть ниже
промежности Арса, между ног. И начинает двигаться в такт движениям своей руки.
Арсений такого финта явно не ожидал, но тут же понимает, что от него требуется, и
двигается навстречу, «насаживаясь» то на член, то на руку. И это пиздец.

У него от ощущений, от извращённости и откровенности этого момента сейчас всё

внутри переворачивается. Это что-то не «на грани», это — за гранью. Именно там,
куда швыряет самого Арсения спустя несколько минут этого артхауса.
Он кончает так бурно, как не кончал уже давно, сжимая свои бёдра и вырывая из
Антона ещё один оглушительный стон. Тот кончает вновь, и Арсений определённо
завидует его молодости. И ещё, пожалуй, тому, что это не Антон сейчас весь в
сперме. Какую-то «часть» Шаст, конечно, взял на себя, но всё равно почти вся
жидкость осталась на бёдрах и лобке Арса. И он уже хочет бежать как-то решать эту
проблему, когда поворачивается и замечает взгляд Антона.

— Дыши, тшшш, я сейчас всё сделаю, — и у него в глазах танцуют черти. Арс понятия
не имеет, что тот задумал, но ему это вряд ли понравится.

Антон вжимает Арса в стену, вставая перед ним. И опускается на колени.

— Нет, пожалуйста, ты этого не сделаешь! — Арс, наконец, понимает, но у него от

одной мысли краснеет всё, вплоть до кончиков ушей.

— Звучит, как вызов, — заявляет Антон и проходится языком по его бёдрам. И это уже
точно слишком. Арсений от ощущений готов зарыдать, пиздец.

— Антон, ты пиздец. Там, блять, твоя сперма смешана с моей.

— Меня всё устраивает, — Шаст продолжает свою медленную пытку, пока Арсений не
оказывается полностью «чистым». И только тогда отпускает его.

И им, наверное, стоит всё это обсудить, но основные положения вроде того, что «это
просто секс без обязательств» уже были высказаны, а на то, чтобы вдаваться в
подробности этого соглашения у Арсения сейчас нет ни моральных, ни физических сил.

Антон помогает ему одеться, гладит по голове, а затем целует в висок.

— Никаких поцелуев, — возражает Арс.

— В смысле?

— Наш секс без обязательств не будет включать в себя никаких поцелуев,

договорились?

Антон немного ошарашен: пожалуй, он не был готов к тому, что Арс вернёт на место
свою «сучность» так быстро, но… Он ведь знал, что одним сексом всё не исправить?

— Договорились. Но я подвезу тебя до гостиницы.

Арсений кивает: его силы закончились.

========== Глава 33 ==========

Они доезжают до гостиницы молча. Арсений вообще, кажется, уходит куда-то внутрь
себя. И Шаста это беспокоит: меньше всего ему хочется, чтобы Арс в очередной раз
загнался. Поэтому вместо того, чтобы уехать, как только они доехали, он поднимается
с Арсом до номера. И только у двери тот это замечает.

— Ты куда это? — он возмущён, но пока не критично.

— Хочу в душ, — вот это аргумент!

— Поезжай к себе домой и хоть утопись там в ванной, я здесь при чём? — Арс начинает
закипать.
— Далеко. До дома далеко, ты же выбрал себе гостиницу за тридевять земель от моей
квартиры, — Антону от этого немного смешно, ну и чудик.

— От ваших с Ирой квартир. И нет, просто ещё не останавливался в этом районе, стало
интересно, — «Только поэтому».

— Ага, — Шаста немного задалбывают эти перепалки, тем более что он точно знает, что
отсюда не уйдёт. Так что он мягко берёт Арса за плечи и заводит в номер.

— Шастун, тебе не кажется, что ты ахуел? И, кстати, я вообще не просил меня

подвозить. Вызвал бы такси, — Арс стоит поперёк прохода и настроен воинственно.

— У тебя ноги дрожали так, что ты бы до этого такси не дошёл. А что, ты кончил, и я
тебе больше не нужен?

Арсений опять краснеет. И вот теперь он по-настоящему возмущён.

— Ты чего от меня хочешь? — он проходит дальше в номер и всё же пропускает Антона.

— В душ сходить хочу, сказал же, — Шаст легко треплет Арса за волосы, играя с
огнём. — И от чая бы не отказался.

— Я тебе этот чай в жопу засуну, что ты задумал, м? — Арсений уже немного паникует,
потому что задушевные разговоры за чаем не входили в его планы.

— Арс. Я просто хочу побыть с тобой. Ладно?

— Сука… — Шаст переживает, что у Арса от активной мозговой деятельности сейчас пар
из ушей пойдёт. — Иди в душ, — Арсений доходит до постели и кидается в Антона
полотенцем. — Но быстро. Потому что я бы тоже не отказался.

— Ты чистый.

— Я. В твоей. Слюне, — и выражение лица Арса подсказывает Антону, что стоит уйти из
комнаты, пока предлагают по-хорошему.

— Аргумент.

У Арса в мыслях сейчас только: «Свали уже куда-нибудь, хотя бы в душ, чудовище,
оставь меня в покое».

Стоит двери в ванну щёлкнуть, как он забирается на постель и начинает активно

думать. Шаста отсюда экстренно нужно выгонять. У него самого никаких сил на
сопротивление уже не осталось, а вот Антон, наоборот, выглядит очень даже бодрым.

Арс всё ещё испытывает какие-то странные чувства по поводу последней выходки
Антона. С одной стороны, это было очень. Просто очень. Очень возбуждающе, очень
интимно, доверительно, откровенно, короче… да. Но с другой, это всё ещё «Иу!». Но
Арсений ему отомстит. Может быть, не в следующий раз, но когда-нибудь, когда он
придумает достаточно мерзкую штуку…

«Пиздец. Шастун, как ты это делаешь?!» — Арсений от злости кусает подушку.

«Какое, нахрен, «когда-нибудь»? Никаких следующих раз вообще!» — он сам себе врёт.
Да не врёт даже, потому что мгновенно понимает, что он от этого не откажется. Тем
более, что, кажется, ему не оставляют выбора. Арс нервно пыхтит в подушку ещё
несколько минут, пока дремота и усталость не побеждают его.

***
Антон проводит в душе непозволительно много времени, но ему просто нужно выдохнуть.
Рядом с Арсением он не может позволить себе хотя бы на секунду дать слабину. Тот
воспользуется этим незамедлительно. Выгонит, оттолкнёт, психанёт. С ним сейчас
работает только эта тактика альфа-самца. И то только потому, что Арсений бесконечно
устал: сопротивляться Антону, сопротивляться своим чувствам, устал быть несчастным.
Но если он поймёт, насколько Шаст на самом деле переживает, как бы не облажаться,
он тут же перехватит инициативу, воспользовавшись остатком своих сил.

Поэтому Антон вновь приободряет себя и, наконец, выходит из душа. Чтобы обнаружить
вместо злобного Арсения мирно сопящий комок.

У Шаста немного дежавю. Он спящего Арса в последнее время видит разве что не чаще,
чем бодрствующего. Тот снова мёрзнет, судя по тому, насколько весь скукожился.
Антон вздыхает и тащит из шкафа дополнительный плед, чтобы его укрыть.

Что ж, чай придётся пить в одиночестве.

Если Арсений надеялся таким незамысловатым способом от него отделаться, то у него

не получилось. Сейчас всего три часа дня, и вряд ли тот планирует проспать весь
день, а Шасту сегодня некуда спешить. Он может и подождать.

Антон располагается в кресле напротив кровати. Соблазн улечься рядом, безусловно,

велик, тем более что разок ему такое уже простили, но ему это кажется перебором. В
прошлый раз Арс хоть и был пьян, пригласил его сам. Сейчас же это будет грубым
вторжением на его территорию. Так что Антон остаётся в кресле, наблюдать как
сумасшедший сталкер… Шаст понимает, как он выглядит со стороны, и «отлипает» от
Арсения, начиная втыкать в телефон. Но спустя каких-то двадцать минут засыпает
тоже, и неудобное для такой двухметровой шпалы кресло ему не помеха.

***

Арсений просыпается спустя несколько часов и чувствует себя странно. Вроде

отдохнул, но голова теперь ощущается ватной. Всё-таки дневной сон — зло.

«Зато Антон уже наверняка ушёл», — победно думает Арс. И поворачивает голову.

— Твою мать! — вырывается у него против его воли. Антон, весь скрюченный, пытается
расположиться в кресле, которое явно ему не по размеру, и абсолютно точно спит!
Арсений начинает стонать. И это совсем не те стоны, которыми он сегодня развлекал
пустеющее Главкино.

Он несколько минут размышляет: будить или не будить? С одной стороны, он уверен,

что Антон очень устал и беспокоить его даже жалко, но, с другой, его спина и шея
явно не будут благодарны ему за продолжительный сон в таком положении. И Арсений не
настолько жесток, чтобы мстить вот так. К тому же, он уже оценил то, что Шаст не
полез к нему в постель. Это как-то даже… по-джентльменски.

— Антон, — Арс мягко касается его плеча. — Просыпайся.

— А? Что? — Шастун выглядит до безобразия невинно и мило. Совсем не как человек,

который может соблазнить, прижать к стенке и вылизать после. Арс снова краснеет. Да
что ж ты будешь делать.

— Ты заснул в кресле. Думаю, ощущения так себе.

— А ты хочешь предложить мне альтернативу? — нет, до «джентльмена» Антону ещё как

до Луны.
— Да. Вали в свою квартиру, — Арсений отдохнул и теперь может завестись с пол-
оборота.

— Я свалю.

— Ну однажды, конечно! Но я бы хотел, чтобы как-то побыстрее. В душ ты сходил, чай,

как я вижу, попил. Ещё что-то?

— Да. Поехали со мной завтра в StandUp Store. Будешь в жюри.

— Нет.

— У тебя дела?

Арсу очень хочется соврать, но у них на вторую половину октября запланированы

съёмки, а до этого ещё будут технички, так что обратный билет до Питера у него не
взят, а дел в Москве у него в принципе много не бывает.

—…Нет.

— Тогда отказ я не приму. Останусь жить у тебя на кресле.

— И всё это из-за секса? Господи, Шастун, я просто хотел, чтобы меня выебали, как
мне от тебя избавиться?! — у Арсения сейчас реально начнётся истерика.

— Прийти завтра в жюри.

— Я. Тебя. Ненавижу, — у Арса сейчас сосудики в глазах полопаются: настолько он

зол.

— Это значит «да»?

— Это значит «однажды ты добьёшься того, что я тебе врежу». Да! Да, я приду!

Шастун мгновенно вскакивает с кресла, как будто бы у него ничего и не затекло

(«Надо было там и оставить! Посмотрел бы я на тебя спустя пару часов!»), и топает к
двери.

— Вот и славно, — произносит он, зашнуровав кроссовки. — Завтра за тобой заеду

часов в пять. Ты будешь здесь или скинешь геолокацию?

— Я скину кирпич тебе на голову, если ты за мной заедешь.

— Значит, будешь здесь, — Шаст выскакивает за дверь раньше, чем его настигает
возмущённый вопль Арсения.

***

Антон заезжает за Арсением ровно в пять вечера, предварительно кинув ему смс. Арс
выглядит злобно, но к назначенному времени полностью готов, что Шаст может
трактовать как определённо хороший знак.

Они снова едут молча, и Шастун решает, что, кажется, этот «ритуал» необходим
Арсению, чтобы привыкнуть к его присутствию, так что не пытается навязать беседу.
Они приезжают немного заранее, потому что Антону ещё нужно предупредить Стаса, что
сегодня в жюри у них Арсений. Диме, который должен был быть сегодня, он написал ещё
с утра, а вот Стаса решил поставить перед фактом (потому что хочет покрасоваться
перед Арсом, для восстановления доверия между ними это очень важная деталь).
— Антон? — Стас, тем временем, тут как тут. — Арс?

Арсений бросает на Шаста неуверенный взгляд: «Ты его не предупредил?».

Шаст сомневается, что Арсений оценит, но других способов его успокоить он не

находит, так что осторожно берёт его руку в свою у себя за спиной и на секунду
сжимает её, а затем отпускает полностью: «Всё в порядке».

— Привет! Да, сегодня у Арса появилось время, и он любезно согласился «пожюрить»,

Диму я предупредил, — Шаст старается улыбаться Стасу максимально широко: тут
неподалёку ребята из «Команд», так что скандал закатывать не хочется. Но если
придётся…

— В следующий раз предупреди и меня, я вроде бы здесь не последний человек, —

Шеминов бесится, но на рожон лезть не хочет. Он вообще пока не понимает, что делать
с Антоном, пока Арс в таком состоянии. Ему вся эта вновь обретённая уверенность
Шаста никуда не упёрлась. Но он видит, что Антон небезосновательно считает его
одной из главных причин не расставания с Арсением, а убитого состояния последнего.
Даже сейчас обычно никого не признающий авторитетами Попов стоит чуть позади
Антона, будто ища защиты. Возможно, в какой-то момент Стас перегнул палку, доведя
того до грани нервного срыва. А Шаст оказался привязан к тому значительно сильнее,
чем подозревал Шеминов. И теперь, пока Арсений не сможет самостоятельно постоять за
себя, трогать его смертельно опасно: Шастун взбесится, тут и к гадалке ходить не
надо. И если это продлится достаточно долго, то единственный вариант и дальше
продавливать какие-то свои решения относительно судьбы Антона — попытаться стать
его другом, но никак не врагом. Или же помочь Арсению выкарабкаться из этого
плачевного состояния. Возможно, тогда Антон успокоится…

Стас выходит из помещения: ему нужно покурить.

— Кто это и что ты сделал со Стасом, чудовище? — Арсений подаёт голос, слегка
отойдя от изумления.

Антон ещё вчера выбрал себе дорогу. Дорогу откровенности и бесконечного смущения
Арсения.

— Я очень за тебя испугался и, кажется, пообещал ему врезать, если он тебя тронет.

У Арса выражение лица практически не меняется. Но он вдруг раскрывает ладонь и

протягивает её Антону:

— Давай, показывай, где тут у вас что.

***

Игра проходит хорошо. За исключением того, что Шаст сам немного психует из-за того,
что сегодня играют «Тайные» с «Несерьёзными», а «Тайных» он с недавних пор немного
недолюбливает. В близости Арсения, конечно. Так-то команда они прекрасная.
В конце игры, правда, происходит ещё один забавный инцидент. Арсений забывает
поставить команде дополнительный балл за то, что из команды соперника выбыл игрок.

— Арс! — говорит Антон.

— Да? Что от меня требуется? — немного потерянно интересуется Арсений.

— Сейчас мне от тебя нужна только твоя рука! — Шастун всего лишь намекает на то,
чтобы Арс воспользовался планшетом, но фраза двусмысленная. И никто из зала не
обратил бы внимания, если бы Стас не охнул слишком громко.
— Тебе понравилось, Стас? — драконит Антон. Ему вообще в последнее время нравится
такой стиль общения. — Тогда это было для тебя! — добивает он.

Зал смеётся, команды смеются, Арсений смеётся.

Игра завершается.

***

— Ну, как тебе? — они сидят в гримёрке вдвоём, остальные уже ушли курить на улицу и
обсуждать игру. И Антону тоже стоит к ним присоединиться.

— Мне понравилось, — честно отвечает Арс.

— Какие у тебя планы на завтра? — Антон ожидает очередной вихрь сопротивления, но

Арсений задумывается, так что он продолжает: — Ты же не планируешь уезжать из
Москвы до съёмок, я правильно понимаю?

— Пока не знаю. Там же Серёжа болеет. Если съёмки совсем отменят, то поеду в Питер,
— их всех уже безумно достала эта неопределённость. Но что поделать, у всех тяжёлые
времена.

— Но завтра ты ещё здесь? — Антон надеется.

— Завтра ещё здесь… — Арсений, кажется, пока и сам не верит своему ответу, поэтому
произносит его почти шёпотом.

— Кофе?

— Без обязательств? — Арсений улыбается: кажется, теперь это будет их личный мем.

— Пока только так, — Антон улыбается в ответ, хоть его такое положение вещей не
очень устраивает.

— Я буду ждать, — последнюю фразу Арс произносит одними губами. И встаёт со стула.
— У меня такси, я поехал?

— Конечно. До завтра.

Арсений выходит, а Шаст остаётся в гримёрке ещё на пару минут. Ему нужно
насладиться своей, кажется, немаленькой победой.

========== Глава 34 ==========

Шаст приезжает за Арсением к двенадцати часам дня. Потому что кофе пьют утром, ну
максимум днём, а не потому, что у него на сегодня грандиозные планы, о которых Арсу
знать пока необязательно.

— Там прохладно, — ненавязчиво кидает Шаст, заходя в номер к суетно собирающемуся

Арсению: возможно, его стоило предупредить чуть больше, чем за пятнадцать минут.

— Там плюс девять. Какое «прохладно»? — Арс копошится, пытаясь найти свои
солнцезащитные очки.

— Будет прохладно, вечером.

— Мы идём на кофе, это вряд ли больше, чем на час, — и Антон бы поспорил, но пусть
будет сюрприз.
Шаст вздыхает слишком громко, когда видит, что Арс всё же надевает своё пальтишко,
у которого от верхней одежды одно название. Но ладно, на такой случай он взял
вторую куртку, которая уже лежит в машине.

Они приезжают в одно милое место, которое Антон нашёл в интернете на днях. Здесь
можно взять отдельный зал и посидеть у панорамных окон с красивым видом на Москву.
Арсению нравится, когда красиво, это Антон точно знает.

— Вау, — завороженно говорит тот, как только они заходят в их зал. Зальчик.

— Красиво, правда? — по реакции и так понятно, что красиво, но почему-то хочется

уточнить.

— Ещё как.

Они, наконец, рассаживаются и делают заказ. Арс берёт зелёный чай. На вкус Шаста —
гадость редкостная. А ещё, кстати, горькая, значит, с настроением у Арсения сейчас
всё прекрасно.

— Как ты? —вопрос, может, и банальный, но не в их случае. И это — важно.

Арс пытается спрятать улыбку, немного вытягивая и прикусывая губы. А затем дёргает
кончиком носа, по-лисьи щурясь.

— Не то чтобы прям хорошо, — начинает он, — но… в целом неплохо, — и смотрит с

вызовом: «Что ты на это скажешь?».

Антон на это ничего сказать не может, улыбается как дурак только.

Сначала они болтают о какой-то ерунде, потом Арс рассказывает, что бесится на
Серёгу, с которым не виделся нормально тысячу лет, ведь того сначала было не
выгнать со стройки, а потом он заболел.

— А что насчёт других друзей? — интересуется Шаст. — Ты же общительный жутко.

Арсений сомневается: говорить или нет? Но, в конце концов, решает, что ему уже
нечего скрывать в этом вопросе. Он страдал, и это очевидно.

— С ними сейчас сложно. Они ведь… ну, не в курсе моей проблемы, скажем так.

— Объясни, — просит Антон. Он и сам может догадаться, но догадываться не хочется,

хочется знать.

— С ними надо быть весёлым, потому что мне нечего ответить им на вопрос «Почему ты
разбит?», — а притворяться жизнерадостным Арсу надоело смертельно.

— Ты никому не…? — это для Шаста откровение в некотором роде. Он был уверен, что
пусть Арсений никому и не говорил, что он гей или же что он встречается конкретно с
Антоном, но то, что он в принципе являлся для всех своих друзей холостяком —
удивительно.

— Нет. Ну, то есть, есть соседка, но она просто пару раз слышала стоны из моей
квартиры, чёрт. Поэтому, полагаю, она догадывалась, что кто-то у меня есть. А
остальные — нет. Я же скрытный, помнишь? — Арс рассказывает всё это с улыбкой, но
Антон чувствует, как атмосфера вокруг них неуловимо меняется.

— Прости, — Шаст смотрит ему в глаза и надеется, что никто из них не разорвёт этот
контакт. — Думаю, я перегибал палку с этой секретностью.
— Да нет. В смысле, как иначе? Даже если бы ты не был против, такую тайну я бы вряд
ли смог кому-то доверить, — это их реалии, и от этого никуда не деться.

— Тебе было тяжело? — Антон, конечно, уже давно понял, что «да», но он хочет понять
насколько.

— Только когда я видел, как легко другие могут говорить о своей любви. А обычно
нормально.

Шасту нечего ответить, потому что про него Арс знает всё: и что раньше его это не
волновало, и что совсем недавно он осознал, каково это.

Арсений залипает на вид из окна, рассматривает мелкие детали. И он явно погрустнел,

но эта грусть какая-то… светлая? Но, быть может, Антон просто себя утешает.

— Арс, поехали на каток?

Попов отлипает и смотрит как-то пришибленно.

— Какой каток, Шаст? Плюс девять на улице, я же тебе говорю. Нет ещё катков. Да и
как мы вдвоём куда-то пойдём? — Арс, очевидно, парится о публичности.

— Я тебя удивлю. Но я зарабатываю столько, что могу позволить себе арендовать один
пусть небольшой, но каток. Ну так, чисто на пару-тройку часов.

— Во-первых, такое наверняка нужно делать заранее.

— Допустим, я уже. Какое будет «во-вторых»?

— А во-вторых, это подозрительно сильно похоже на свидание.

— Да что ты. Никаких свиданий, — Арс смотрит крайне недоверчиво, мол, «ты кого тут
пытаешься наебать?». — Просто снежной королеве нужно в её снежное царство. А то ты
иначе скоро совсем растаешь. Я просто переживаю.

Арсений то ли злится, то ли смущается. А, может быть, и всё вместе. Главное — он

краснеет.

— А если ты не прекратишь краснеть, то растаешь ещё быстрее, — и это уже перебор.

Но Антон ни о чём не жалеет.

— Ты же в курсе, что за такое я могу и врезать, да?

— А ты попробуй.

Арс от злости разве что не лопается. И действительно замахивается. Не то чтобы

всерьёз, потому что скорость у его замаха такая, что Шаст успевает спокойно
перехватить его руку.

Арсений завороженно наблюдает за тем, что Антон будет делать дальше. И Шаст просто
не может его разочаровать. Так что подносит руку к своим губам и быстро, но мокро
целует в запястье.

Антон думает, что Арсений сейчас просто завоет. Но тот внезапно разражается
приступом хохота. И Шаст его подхватывает.

— Поехали? — с улыбкой интересуется он.

—…Поехали, ладно… Но музыку в машине ставлю я!

***

Шаст удивлён «условием» Арса ровно до момента, как тот врубает первую песню. Антон
узнаёт с первых нот.

— Метель укроет склоны горных вершин. И белым-бела земля! — подпевает Арсений.

А Шаст пытается не ржать слишком громко, но на припеве и сам присоединяется:

— Отпусти и забудь! Что прошло уже не вернуть! — перекрикивают они на две глотки. —
Отпусти и забудь! Новый день укажет путь!

Только после того, как песня заканчивается, Арсений объясняется:

— Не хочу быть снежной королевой. Хочу быть Эльзой.

И это так смешно и забавно, но Арсений же правда вылитая Эльза: такой же красивый,
гордый, умный и независимый.

***

Арс кататься любит и умеет. И именно поэтому они здесь. А вот Антон до последнего
надеется, что ему удастся просто посидеть на скамеечке и понаблюдать со стороны. Но
Арсений явно против:

— В смысле, ты хочешь посидеть? Ты нахрена меня тогда сюда привёз? Я надеялся

получить моральную компенсацию, когда ты будешь падать! — он уже на льду, но от
бортика не отходит: ждёт, пока Антон наконец начнёт надевать коньки.

— Я теперь туда точно не пойду, — безапелляционно заявляет Шаст.

— Пойдёшь-пойдёшь, — не менее безапелляционно спорит Арсений, но Антон продолжает

оставаться на месте. Арс видит, что Шасту реально страшновато: последние дни он
строит из себя альфа-самца, а оставаться альфа-самцом, будучи коровой на льду,
будет очень тяжело. Но Арс готов подыграть: — Я буду тебе помогать, — начинает он,
но Шаст лишь недоверчиво щурится. — И, чисто теоретически, я не удивлюсь, если в
попытках удержаться, ты будешь мало себя контролировать, — взгляд Антона становится
чуть более осмысленным. — А твои руки соскользнут куда-то не туда.

— Так бы сразу, — резко меняет своё мнение Антон.

— Ты меня развёл, да? — выдыхает Арс, надеясь, что звучит правдоподобно. Он же

актёр.

— Ни в коем случае, — Антон ведётся и уже зашнуровывает коньки.

***

Они катаются пару часов, но Антон не падает ни разу: он очень старательно держится.
И у Арсения больше нет сил закатывать глаза: кажется, что ещё чуть-чуть, и они так
и останутся в таком положении навсегда.

Но вообще-то это весело. Очень. Они флиртуют, смеются, держатся за руки. А потом
Антон и вовсе предлагает Арса пофоткать, и тот летает по льду, счастливый до
невозможности. Какая-то мысль, правда, не даёт покоя, но у него всё никак не
получается ухватить её за хвост, и он бросает эти попытки. И начинает думать о
другом.

Это абсолютно точно свидание.

Арс сам себя пугает в какой-то момент, потому что понимает, что если Шаст нажмёт
ещё хоть немного сильнее, то они переспят, блять, прямо здесь. У него всё ещё
огромные вопросы к своему организму, хоть сейчас всё и логично: несколько месяцев
его тошнило от мысли о физической близости, поэтому теперь он компенсирует. Правда,
исключительно в тех случаях, когда его задницу наглым образом облапывают руки
Шаста.

Но Антон очень чутко чувствует эту грань и не переступает её. Это свидание, чтобы
просто провести вместе время и повеселиться, а не чтобы в очередной раз зажать Арса
в тёмном углу. С сексом у них всегда всё было в порядке, но это им не помогло.
Поэтому в момент, когда он чувствует, что Арс опасно близок к тому, чтобы
сорваться, он притягивает его к себе и просто обнимает.

— Давай я отвезу тебя домой? — и он специально делает акцент на «тебя»: сегодня с

них обоих хватит впечатлений, так что продолжать атаковать Арса он не намерен.

Арсений кивает, он с такой формулировкой полностью согласен.

***

Они встречаются и на следующий день, но действительно только на кофе, потому что у

Арса скоро поезд в Питер: там неожиданно появилась возможность для съёмки.

— Когда вернёшься?

— Даже не знаю, дел, конечно, на один день, но и в Москве мне делать особо нечего
до девятнадцатого, — девятнадцатого у них «техничка». — А слишком часто ездить в
поездах мне не нравится — скучно.

— А если я составлю тебе компанию, будет не скучно? — Шаст очень надеется, что не
спешит слишком сильно, и что после такого мощного прогресса у Арса не случится
такого же мощного отката. И ему страшновато оставлять того в одиночестве надолго.
Обязательно себе что-нибудь надумает.

— М-м? Хочешь скататься в Питер? — Арс его намерений пока не понимает.

— Нет, не особо, на самом деле, у меня завтра интервью для «Европы плюс», но
приехать после и забрать тебя, чтобы тебе было не скучно — могу.

— Ты не перебарщиваешь? Это уже не похоже ни на дружбу, ни на дружбу с

привилегиями, — Арс лукавит, когда куксит губы, ему всё нравится, хоть местами и
напрягает. Шаст может думать себе всё, что угодно, но до нормальных, человеческих
отношений им ещё бесконечно далеко. Пока вся их близость основана на сексуальном
влечении, и, пусть Антон и пытается это изменить, для влюблённости Арсу нужно
гораздо больше. Теперь. После того, как Антон однажды исчерпал лимит его доверия,
его сердце будет устраивать очень суровые проверки. Но отталкивать его уже не
хочется. Поэтому эти мысли Арсений оставляет при себе. Хочет за ним приехать —
пусть приезжает.

— Но ты же не против? — Антон улыбается, но его голос едва слышно дрожит. И Арс это
слышит.

— Я не против. Но всё же… — он всё-таки произнесёт это вслух: — Ты ведь понимаешь,

что я в тебя не влюблён, да? — у Шаста в глазах мельтешит осколок сердца. — Мне
рядом с тобой больше не больно. И мы можем на этом остановиться. Быть друзьями.
Настоящими друзьями. Трахаться, развлекаться, если приспичит.

Арсений замолкает и ждёт реакцию Антона.

— Мне будет мало, — наконец произносит тот.

— Я… Я не могу быть уверен, что смогу дать больше, — это, к большому сожалению даже
самого Арсения, правда.

— Я подожду.

***

Антон отвозит Арсения на вокзал и доезжает до дома под «Отпусти и забудь». И теперь
даже в этой восхитительной песне он чувствует намёк. Арс всё ещё просит его
отпустить. Но у Антона на это просто не хватит сил: Арсений в него, может быть, не
влюблён, зато Антон его любит. И с этим уже ничего не поделаешь.

На следующий день на интервью для «Европы плюс» он вновь включит эту песню,
надеясь, что никто не поймёт, сколько для него значит песня из мультфильма.

Комментарий к Глава 34
Всем привет!
Господа, я не уверена, что в ближайшее время моя продуктивность останется такой же
продуктивной, поэтому, если кто-то мучается в ожидании главы до 2-3 часов ночи, то
он может заглядывать в мой твиттер: там я буду часов в 9 вечера давать знать, если
проды не будет :)

========== Глава 35 ==========

Антон выполняет своё обещание и в субботу едет в Питер, чтобы вернуть Арса в
Москву. И пусть его «мы можем остановиться сейчас» фактически значит «я думаю, что
ты не справишься, остановись сейчас, я не хочу наблюдать за тем, как ты со временем
будешь приходить в отчаяние и однажды сломаешься» Антона задевает, но оно не
способно заставить его опустить руки. Арсений считает, что знает его, поэтому
предполагает, что Шасту не хватит ни сил, ни терпения, ни любви. Но Арс знает
только человека, которым Антон был два месяца назад. И пока не имел возможности
осознать, что изменения Шаста не только внешние. Произошедшее принципиально
изменило его взгляд на многие вещи.

Практически на все.

И ему хватит сил, что бы там Арс себе ни надумал.

Антон звонит в его дверь.

Арсений открывает непозволительно долго, а из-за закрытой двери Антон слышит его
звонкий смех.

— Антон? — Арсений выглядит по-настоящему удивлённым.

— Арс, это пицца? Тащи скорее сюда, — доносится из квартиры женский голос.

— Я не вовремя, — это должен был быть вопрос, но этот факт такой очевидный, что у
Шаста не получается выдавить из себя нужную интонацию.

— Это соседка. Лада. Мы просто смотрим фильм, — Арс всё ещё выглядит шокированным.
— Пожалуйста, это выглядит как в дешëвом кино, но дай мне двадцать минут. Я попрошу
её уйти.

— Да в целом… Я просто переночую в гостинице, и, если ты всё ещё хочешь, утром

встретимся на вокзале и поедем в Москву, — «Если я хоть что-то из нашего разговора
понял правильно, и ты действительно не против вернуться в Москву пораньше…»

— Не неси чуши, — Арс хмурится. — Я просто не думал, что ты правда приедешь. В

смысле, я думал, что мы договаривались на вчера, — и это правда недоразумение,
потому что Шаст и сам не понял, на какой день они договорились, но решил дать Арсу
провести в Питере хотя бы двое суток. — Пожалуйста, двадцать минут.

Арс захлопывает дверь, а Шаст уходит курить. Двадцать минут так двадцать минут.

***

— Лада, — начинает Арс. — А ты не сильно расстроишься, если я попрошу тебя уйти? Ко

мне кое-кто приехал.

— Тот самый «кое-кто», кого ты бросил пару месяцев назад? — несмотря на

неоднозначную реплику, девушка уже вылезает из-под пледа, чтобы начать собираться.

— Именно, — Арсения ситуация напрягает максимально. Он Ладе доверяет, но не до

такой степени, чтобы сейчас совершать внезапный каминг-аут и рассказывать, что у
него были отношения с коллегой.

— И ты вот так возьмёшь и пустишь? Не обожжёшься снова?

— Он здесь как друг, так что нет, не обожгусь, — Арс уже ждёт в прихожей.

— Не дай разбить себе сердце снова, ладно? — Лада тянется к нему, чтобы обнять
напоследок, и выходит за дверь.

— Спасибо за заботу. И прости, что так вышло. Могу притащить тебе часть пиццы, как
привезут.

— Да уж не надо, у тебя, судя по всему, гость с дороги. Вам нужнее, — девушка

весело подмигивает и скрывается в своей квартире.

И Арсений выходит тоже: ему нужно найти Шаста.

Шаст находится довольно безболезненно: под козырьком парадной. Курит, кажется, не

первую.

— Пойдём? — Арс мягко касается его плеча.

Антон выбрасывает сигарету и кивает.

Это всё, конечно, очень неожиданно. В смысле, Арс же сразу сказал, что не планирует
ставить свою личную жизнь на паузу. И да, может, к отношениям он не готов, но кто
мешает ему удовлетворять свои… естественные потребности? Антон знает, что у него
нет ни единого права на ревность. Но ревнует, как тварь.

— А что за соседка, говоришь? — как бы издалека начинает он.

— Шаст. Не вынуждай меня напоминать тебе, что мы не встречаемся. Пожалуйста, —

Арсений за секунду начинает выглядеть устало. Он и так начал оправдываться, стоило
ему увидеть Шастуна на пороге.

— Да, извини, — произносит Антон и думает, что, наверное, вот так и выглядит его
личный ад.

***
Арс прекрасно понимает, насколько хреново Антон сейчас себя чувствует. И ему его
жаль. Но пока не понимает, чем может здесь помочь.

— Чем займёмся? — просто спрашивает он, когда Шаст выходит из душа. Арсений уже не
помнит, это его пунктик или Шаста: при возможности принимать душ после дороги, даже
если она длилась пять часов.

— Эм, я… — Антон всё ещё растерян и, хоть и пытается это скрыть, выходит пока
плохо. — А что бы ты хотел?

«Чтобы ты перестал выглядеть как перед казнью», — думает Арс.

— Иди сюда, — произносит он вслух и приманивает Шаста на своё бесконечное лежбище

из подушек и пледов. — Будем смотреть фильм и обниматься.

— Ты делаешь это из жалости, — уже чуть менее убито заявляет Антон, но всё же
подползает ближе.

— Завали, — коротко отвечает Арс и врубает первый попавшийся фильм, устраивая свою
голову на плече Антона.

***

Они проводят так несколько часов, практически не двигаясь. Только однажды Арс
выходит из комнаты, чтобы забрать пиццу, но она так и остаётся лежать в углу
нетронутой. А Арс подлезает Антону под руку и позволяет крепко обнять себя со
спины, откидываясь на плечо.

Фильм заканчивается, но Арс не уходит. Эта комната у него по умолчанию гостиная, в

свою личную спальню он обычно никого не пускает, кроме разве что Антона. Но и он
этой привилегии лишился, поэтому ждёт, когда Арс уйдёт к себе: уже за полночь. Но
тот остаётся недвижим.

— Как ты сейчас? Лучше? — наконец спрашивает он.

— Арс, со мной всё в порядке, почему ты вообще об этом паришься? — вопрошает Антон.

— Мне не нравится, когда ты так выглядишь, — Арс наконец поворачивается к нему

лицом. — И сейчас тоже не нравится. И я бы предложил тебе секс, но ты же, блять,
только больше расстроишься, — он закатывает глаза и на мгновение притягивает Антона
обратно к себе. — Сейчас схожу переоденусь и вернусь, располагайся пока, где
постельное — знаешь.

Шаст честно не врубается, что происходит и зачем Арсений планирует возвращаться, но

застилает себе постель и укладывается спать.

Спустя две минуты в комнату проскальзывает Арсений и залезает под одеяло,

прижимаясь к нему сзади.

— Спи, — шепчет он и мелко целует его затылок.

***

Арс просыпается совсем не в том положении, в котором засыпал. Шаст, видимо, снова
вертелся как юла, поэтому сейчас спит, уткнувшись носом куда-то в область Арсового
солнечного сплетения. И это проблема. Потому что у Арсения чёртов стояк, а спать с
Антоном всё ещё опасно. Это романтически настроенное чудище может решить, что его
используют. Поэтому Арс осторожно выползает из-под Антона и идёт решать свою
проблему самостоятельно, по пути думая, в какой момент он свернул не туда и его
отношения ради секса оказались отношениями «не трахайся с ним, ты его расстроишь»…

***

Спустя каких-то пару часов просыпается и Шаст: кажется, вчерашние эмоциональные

качели его сильно потрепали. Зато сейчас его настроение действительно в разы лучше,
потому что он не знает ни одного человека на свете, который бы так отчаянно хотел
утешить своего расстроенного «друга».

Шаст добирается до кухни и видит, что Арс уже собрал шмотки и готов ехать.

Он завтракает, пока они берут билеты на ближайший Сапсан.

Они возвращаются в Москву.

***

Арсений немного в шоке: внезапно оказывается, что у него много дел в Москве. Потому
что Шаст таскает его за собой везде. Они вместе чиллят на студии, ездят на техничку
(где, кстати, впервые пробуют отыграть длинную форму), записывают «подбадривающую»
сторис для Серёжи (Арс всё ещё мелко мстит за то, что друг заболел, и теперь ему
приходится всё свободное время в Москве проводить с Антоном без возможности
безболезненно смыться).

Кроме того, Антон вновь привозит его на «Команды», в этот раз заранее предупредив
Стаса. И здесь Арсу нравится: с ним флиртуют участники обеих команд, просто
«разводя» его на баллы, но Шастун смешно ревнует, и Арсению этого достаточно. А ещё
ему дарят лисëнка. Шаст шутит, что это его маленькая копия, и Арс не обижается.

В конце концов, Шаст приводит его даже на съёмки «Контактов», где устраивает ему
интерактив: помоги, мол, выбрать футболку. Арсений и помогает, вместе с
подписчиками своего инстаграма. Правда, не говорит, что футболку выбирает не себе.

И у Антона очень смешное лицо, когда он просматривает эту сторис. Но после он

спрашивает только: «Так какую выбрали?».

У Арсения всё прекрасно, но уже несколько недель он не может избавиться от

ощущения, что что-то упускает. Это раздражает. И порой ему кажется, что проведи он
пару дней в одиночестве, он бы сразу всё понял. Но Антон забивает весь радиоэфир.

Наконец, у Арса появляются самостоятельные дела: режиссёр фильма, в котором он

снимался в августе, просит его приехать, раз уж он в Москве.

Арсений слегка напрягается, потому что хорошие вести так обычно не сообщают. Но всё
же старается не ударяться в особый драматизм: может, просто какие-то сцены нужно
переснять.

Но Арс забывает, что, когда речь идёт о его актёрской карьере, нельзя удариться в
излишний драматизм. Ничего переснимать не нужно: фильм закрыли. Может быть, слегка
переделают сценарий, изменят концепцию, поменяют актёров… Однако это уже точно не
история Арсения.

Арс выходит абсолютно разбитым. Он не понимает, откуда брать ресурсы, чтобы

пытаться снова, когда буквально всё вокруг кричит, что ничего не получится. Неудачи
в этом деле преследуют его по пятам. И всё чаще он начинает задумываться, что свою
энергию стоит направить на что-то другое, но… чёртовы мечты. Арсению всегда было
слишком тяжело отказаться от того, что он любит.

Арс уже вызывает такси, когда получает входящий звонок от Антона.

— Да? — произносит он и не успевает больше ничего, потому что Шаст его практически
перебивает.

— Как встреча? Зачем тебя позвали? — у Антона в голосе искренние переживания.

— Всё в порядке, потом расскажу, — враньё, конечно, но Арс пока не готов обсуждать
эту тему и знает, что Антон вряд ли будет расспрашивать слишком дотошно.

— М-м, — раздаётся в трубке. — А ты где сейчас? Я могу приехать?

Попов не знает, может ли Шаст приехать, потому что держать лицо сейчас не хочется.

— Просто скажи, куда мне подъехать, и потом решим, ладно? — произносит трубка, так
и не дождавшись ответа Арсения.

— Ох, ладно, сейчас скину адрес, — сдаётся Арс.

***

Шаст приезжает спустя жалких двадцать минут, но Арсений успевает замёрзнуть, потому
что принципиально не ищет, где бы подождать. Он остаётся на улице, чтобы немного
прийти в себя.

— Привет, — первое, что говорит Антон, когда Арс садится в машину.

— Привет! — Арс старается бодриться. Улыбается.

— Арс, поехали в караоке, — вдруг говорит Антон.

— Это «поехали на каток» версия 2.0? Нет, Шаст, извини, как-то не хочется.

— У меня был тяжёлый день, — начинает канючить Антон. — Пожалуйста, поехали. Я

обещаю, что будет весело. Мы же уже как-то ходили вдвоём, и было здорово.

Арсу очень хочется выйти из машины и уехать домой. Но тогда придётся объяснять, что
у него сегодня произошло, а он не хочет. Он мечется и никак не может решиться.

— Знаешь, — продолжает уговаривать Антон: — Я тут сегодня увидел видео и хотел тебе
показать, — он достаёт смартфон и включает отрывок с концерта Майли Сайрус, где она
поёт кавер на песню «Heart of Glass» в полупрозрачном обтягивающем боди и забавно
пританцовывает. — И подумал, что ты бы наверняка смотрелся круче, когда пел бы про
своё разбитое сердце. Ты бы наверняка меня растоптал, — Шаст лукаво заглядывает
Арсу в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я оделся так же и спел тебе про своё разбитое сердце? — с такой
же лукавой улыбкой отвечает Арс. Он уловил настроение.

— Ну, допустим, так одеваться необязательно, но вот так же станцевать… — Антон

сглатывает.

— Секс, — напрямую говорит Арсений. — Я поеду, если в конце этого вечера мне
гарантируют секс, — «Иначе я скоро сдохну от спермотоксикоза».

— Под сексом ты же имеешь в виду всё что угодно, только не секс? В смысле, мне
показалось, что в прошлый раз ты был категорически против обычного секса с
проникновением. Что-то изменилось, и мне, наконец, стоит озаботиться карманной
смазкой или…? — разговоры об этом смущают жутко, но это, вообще-то, очень важный
вопрос, который им точно стоит обсудить.
Арсений молчит пару секунд. У него опять это чёртово ощущение чего-то
неправильного. И надо бы с ним уже разобраться. Однако от него ждут ответа прямо
сейчас.

— Да, под сексом я подразумеваю всё что угодно, кроме непосредственно

проникновения. Считай, что у меня пока такой сдвиг.

— Тебе не нужно оправдываться, ты же в курсе? — Шаст подмигивает отражению Арса,

потому что уже выезжает с парковки. — Такие условия меня более чем устраивают. В
смысле, подрочить тебе взамен на компанию.

— Иу! Ты правда надеешься отделаться дрочкой? — Арс кривится, но на самом деле ему
смешно.

— Поверь, ты не останешься в обиде, — Шаст сохраняет серьёзно-соблазнительное лицо

ровно пятнадцать секунд, а потом разражается приступом смеха.

Комментарий к Глава 35
P.S: видео с Майли Сайрус есть у меня в тви. Да, я словила от Майли Сайрус те
же вайбы, что и от Арсения, и что вы мне сделаете? :D

========== Глава 36 ==========

Tate McRae - you broke me first

***

Они подъезжают к бару к восьми часам вечера — как раз к открытию — и выкупают
кабинку на десять человек: им нужно будет место для танцев.

Арс всё ещё не то чтобы в настроении, но у Антона есть какой-никакой план. Арсений
постоянно отказывается есть, когда у него стресс, и этот вечер не является
исключением, сколько бы Шаст не соблазнял его своим заказом.

— Ты же понимаешь, что тебя, голодного такого, сейчас унесёт с одного шота? — мягко
интересуется Антон.

— Это моя тактика, — не тушуясь отвечает Арс. — Я напьюсь и переживу наш поход в
караоке. Ты же наверняка будешь петь свою Касту?

— Ты слишком пессимистично настроен, — немного обиженно реагирует Шаст.

— Да, — в комнату входит официантка с сетом шотов. — Но вот это, — Арс кивает на
стол: — полностью изменит мой настрой, я обещаю, — и опрокидывает в себя первую
стопку.

— И не такая уж эта Каста и моя, — вновь вступает в дискуссию ещё полностью трезвый
Антон. — Ты тоже знаешь тексты наизусть.

— Поверь, на то не было моей воли, — Арс смеётся и продолжает понемногу напиваться.

Спустя двадцать минут они, наконец, начинают петь.

— Ты обещал мне вполне конкретный танец, — напоминает Шаст.

— Пусть это станет изюминкой вечера, давай пока по классике, — Арс крайне
компрометирующе подмигивает.
Они поют всякую старую и не очень чушь, доходят аж до Фактора-2 и Зверей (и тут
Арсу бесконечно хочется целоваться, но не он тут устанавливает правила. В смысле,
он, но менять их посреди игры уже нельзя). Переходят на ВИА Гру и Меладзе, и Арс
крайне убедительно изображает, как «красиво он вошёл в грешную жизнь», а потом
«ушёл из неё».

В конце концов, они действительно доходят до Касты и поют «Ды-ды-ды-дым» по ролям,

потому что стараниями Шаста Арсений знает этот трек наизусть.

Затем они выбирают песни для «поорать», потому что эмоций у них на двоих — целый
океан, который наконец нужно расплескать хотя бы немного. И песни КИШа для этого
отлично подходят. Правда, Шаст пару раз называет Арса дедом, за что получает
несколько болезненных щипков за бочок.

И вообще, кто тут ещё дед, с учётом того, что Арс скачет как ненормальный уже пятую
песню подряд, а у Антона не хватает дыхалки даже на одну.

Шаст выдыхается вконец и возвращается на диванчик, но Арсений неугомонный

абсолютно.

— Что, думаешь, пора? — спрашивает он, смотря на Шаста, у которого разве что пот не
стекает по лбу.

— Что «пора»? — Шаст убирает чёлку с лица.

— Станцевать обещанное. А то больно на тебя смотреть, кажется, тебе жизненно

необходима подзарядка, — Арсений откровенно издевается. Ему-то хоть бы хны.

— И что ты предлагаешь? — Антон чувствует какой-то подвох в словах, но его мысли с

трудом собираются в кучу.

— Станцевать у тебя на коленках, может?

— Что-то мне подсказывает, что от воплощения моего желания мы тогда плавно перейдём
к твоему, — Шаст зачарованно смотрит на Арса, потому что тот уже включил трек и
начинает танцевать. Он пока далеко. На расстоянии целого метра. Но с каждой нотой
он приближается всё ближе.

Пока наконец не исполняет своих «угроз» и не забирается к Антону на колени.

Это красиво. Это чарующе красиво, потому что Арс умудряется быть гибким и резким
одновременно, он двигается всем телом, прижимается бедрами, откидывается назад. И
рубашка задирается, открывая вид на его плоский живот с редкими родинками. Шаст не
удерживается и проводит пальцами по тонкой коже. Арса от малейшего прикосновения
разве что не подбрасывает. Он обхватывает Антона за шею и прижимается к ней губами,
проходится лёгкими укусами, а после шепчет на ухо:

— Ты знаешь правила, — и от его голоса, переполненного возбуждением, переёбывает

уже Антона, — никаких поцелуев в губы, остальное — на твоё усмотрение.

— Сними рубашку, — низким от желания голосом то ли просит, то ли приказывает Антон.

Он и сам пока не понял, какие у них границы в постели, так что пусть пока это будет
настойчивая просьба.

Арс не останавливается, продолжает двигаться под музыку и начинает неторопливо,

почти как в замедленной съёмке, расстёгивать пуговицы одну за одной, пока наконец
не доходит до последней. И Антон помогает стянуть рубашку полностью.

Шаст пальцами проходится по рёбрам, а затем опускает руку к стояку, который всё ещё
скован узкими джинсами «в стиле Арса». Арс от мимолётного прикосновения млеет и
подаëтся вперёд, за ладонью.

Антон решает не мучить его долго и всё же разделывается с ширинкой, уменьшая

давление, но к члену пока не прикасается. Вообще убирает руки из брюк и притягивает
к себе Арса, наклоняясь к его ключицам. Медленно проходится языком, мокро целуя.
Ему очень хочется посильнее впиться в кожу, но тогда останутся следы. И ему, в
принципе, пофиг, но что по этому поводу думает Арсений?

— Арс, — он произносит его имя в надежде, что тот придёт в себя. — Засосы?

— Если хочешь — ставь, — отвечает тот, смотря в глаза. И это настолько искренне,
настолько доверчиво, что Антону стоит больших усилий не опрокинуть Арса на стол в
ту же секунду. Он сдерживается и возвращается к ключицам, в этот раз уже не
стесняясь.

Прикусывает, посасывает бледную кожу, на которой неминуемо появятся кровоподтёки.

Арс тихонько стонет ему в ухо, обжигая дыханием.

— Шаст, — в какой-то момент он прерывает Антона, который от такой близости дуреет

на раз-два и теряется во времени и ощущениях. — Быстрее. Пожалуйста. Дотронься до
меня, — и в его голосе столько отчаянного желания, что не прислушаться невозможно.

У Антона и у самого уже член упирается в джинсы, не давая нормально думать. И у

него возникает идея.

Он приподнимается с Арсом на руках, и тот помогает ему избавиться от одежды, а

затем Шаст раздевает уже и его.

Арс ниже, поэтому сейчас, когда он сидит у Шаста на бёдрах, они практически одного
роста. А их члены идеально ложатся в одну руку. И Антон радуется, что в последнее
время практически перестал носить кольца, потому что их холод обжигает слишком
нежную кожу. Арсу достаётся больше, и он стонет в голос, так и не убрав свою голову
с плеча Шаста, каждый свой вздох направляя ему в ухо.

Антон снимает кольца и возвращает руку на место. Арс не мешает, его всё полностью
устраивает. Он цепляется за чужую шею, периодически дёргая бедрами, когда считает,
что ему мало.

Их обоих всё это возбуждает до одури: такая близость — это интим высшей степени. Их
члены мягко притираются друг к другу, и это взрывает мозг. Арсений от ощущений и от
невозможности растерзать чужие губы кусает Шастово плечо.

Музыка на фоне тем временем сменяется на что-то спокойное, плавное, тягучее. Как и
их «недосекс». Арс был уверен, что ему нужно что-то дикое. Но вот эта медленная
пытка оголяет его как провод. Антон сжимает свою руку на их достоинствах, но до сих
пор не двигается.

И в какой-то момент Арсений всё-таки не выдерживает и накрывает его ладонь своей:

дай покажу.

Антон смотрит. Только не туда, где происходит всё «действо», а прямо в глаза. И от
этого тоже уносит. У него в глазах столько любви, что даже если бы в Арсе и вовсе
её не осталось, эта бы его наполнила.

И Арсений в секунде от того, чтобы послать всё нахрен и поцеловать его. Но он

останавливается в последний миг, потому что вдруг думает, что это слишком важное
решение и его нельзя принимать вот так: под дозой дофамина. Поэтому он закрывает
глаза и сжимает свою руку, заставляя и Шаста сжать свою. И начинает ею двигать.
Сначала он кончит и придёт в себя, а уже потом, если всё ещё будет хотеться, он его
обязательно поцелует.

Их прикосновения становятся всё более жёсткими, всё более дёргаными. Они оба на
нервах. Эмоции захлёстывают. Арс тихо стонет, больше не останавливаясь, а Шаст так
и продолжает смотреть на него, не в силах оторвать глаз.

Они кончают практически одновременно, снова испачкав всё в сперме, но в этот раз
Арс никуда не спешит. Он опрокидывает Шаста на диван и тянется к столу, доставая
оттуда пачку влажных салфеток.

— Я подготовился, — с улыбкой говорит он и вытирает их обоих. И это снова до жути

интимно.

Арс думает встать, но Шаст тянет его за руку, и он просто ложится сверху.

— У нас там дверь закрыта или почему ты такой расслабленный? — лениво интересуется
Антон, когда понимает, что их тихие объятия длятся уже минут десять.

— Конечно, закрыта. Это было спланированное нападение, — Арс улыбается, и Шаст не

может этого видеть. Но он чувствует кожей.

— Как ты? Расскажешь теперь, что случилось с фильмом? — Антон гладит Арса по
волосам, надеясь, что это поможет его не спугнуть.

— Его закрыли, точнее, будут частично переснимать без меня, — Арсений проходится
носом по чужой груди, вдыхая такой родной запах. — А как ты узнал, что что-то
случилось?

Антон сейчас в пост-эйфорийном состоянии: у него только что был оргазм, а Арс
пытается ему довериться. И у него с языка слетает то, что говорить не стоило:

— Если бы всё было хорошо, ты бы завалил меня подробностями. А когда ты говоришь

только «всё в порядке», значит, всё очень сильно не в порядке.

Арсений думает. Дурацкое чувство тревоги снова возвращается, но на этот раз ему
удаётся ухватить причину. И в одну секунду он понимает, что не так:

— Ага… Интересно, — он говорит медленно, давая себе время осознать и

сформулировать. — И кофе я пью сладким, только когда мне грустно, — все детальки
складываются одна к одной. — И про секс без проникновения ты понял без единой
подсказки с моей стороны, — Арс чувствует, как тело под ним напрягается, и это
окончательно расставляет по местам все точки. — И сейчас ты понял, в чем твой проёб
с полуслова, да?

Арсений встаёт слишком резко. Сначала садится на бёдра, а потом, стараясь

минимально прикасаться к телу, которое за секунду становится абсолютно чужим,
вскакивает на ноги.

— Арс, стой. Дай мне объясниться, — Шаст тоже встаёт, сразу же начиная одеваться.

Арс уже надел штаны и застёгивает рубашку.

— О нет, если ты думаешь, что я уйду отсюда, пока не выскажу тебе всё, что я о тебе
думаю, то ты ошибаешься. Как давно?! Как давно ты научился так хорошо меня
понимать, а?! За те два месяца, что мы расстались? Что-то не думаю, — Арс вдруг
начинает задыхаться от своих мыслей, но старается восстановить своё дыхание, потому
что он должен разобраться. Если всё, что он думает — правда, ему будет слишком
тяжело это пережить. — Как давно? — тихо повторяет он, когда удаётся успокоиться.

— Всегда, — так же тихо отвечает Антон. Он не может солгать, потому что этот
вопрос, по сути, риторический. Арс уже всё понял. И Шасту остаётся только молиться,
чтобы тот сейчас не испепелил всё заведение. Или себя.

— Ты всегда видел, что мне плохо, но за всё время наших отношений ни разу не
попытался мне помочь, — выдыхает Арс. И ему стоит каких-то невероятных усилий воли
не разрыдаться здесь. Это хуже. Это хуже, чем всё, что он уже пережил. Он годами
считал Антона просто недостаточно эмпатичным, недостаточно внимательным, но очень
влюблённым. Он пытался научить его замечать мелочи и заботиться о партнёре.
Господи, какой же он был дурак. Шаст всё это знал и умел и без него, он просто не
хотел заморачиваться.

У Арса перед глазами проносятся все события прошедшего лета. И это слишком плохо.
Но он больше не готов держать всё в себе. Он слишком долго заботился о человеке,
который за годы отношений не пошевелил и пальцем ради него.

— Я в то утро, когда ты ушёл, умирал без тебя. Но я оправдывал тебя тем, что тебе
страшно столкнуться с последствиями, или что ты просто не понимаешь, в каком
состоянии меня оставил. Но я даже на секунду не мог себе представить, что ты
вернулся спустя несколько дней просто потому, что знал, что какими бы серьёзными не
были последствия, за это время я точно разберусь со всем сам, — это так больно, что
вышибает любую почву из-под ног, но Арс остаётся стоять.

— Я не говорил тебе о том, как мне хуёво, потому что каждый раз думал, что, если ты
узнаешь, тогда ты, конечно, изменишься, но только из-за моих слов, а не потому, что
сам всё поймёшь, — Арсений выдыхает. Ему нужно ещё немножко сил, чтобы договорить
до конца. — А ты понимал. Ты понимал, но восхитительно играл в дурачка и не делал
ничего, чтобы помочь мне. Ты просто клал болт на мои переживания.

Арс замолкает, но Антон не пытается сказать ни слова в своё оправдание. Потому что
это — пиздец. И если у него была какая-то надежда на то, что Арс когда-то сможет
простить его за всё, что было, то теперь от неё не осталось и следа.

— Ты всегда знал, что я пью сладкий кофе, когда мне грустно, но ни разу не спросил,
что у меня случилось, — Арс выдыхает, у него осталась последняя мысль: — Я думал,
что встречался с трусом и дураком, а, оказалось, я встречался с расчётливой мразью,
которой всегда было наплевать, что я чувствую. Чёрт, а я ведь чуть снова на тебя не
повёлся, какое же блядство.

Антон последней фразы не слышит, у него в голове звенят слова про «расчётливую
мразь». И вот это — уже ложь. Антону нужно успеть сказать хотя бы это, и он
дёргается следом, когда Арс разворачивается к выходу.

— Арс, пожалуйста! Это всё звучит отвратительно, и мне нечем оправдать себя, но всё
было не так… Я и сам не могу объяснить, почему я был таким, но я изменился. И всё,
чего я хочу сейчас, это чтобы ты знал, что я любил тебя.

Арсений разворачивается так медленно, что у Антона вся жизнь успевает промелькнуть
перед глазами. Он всё ещё тщедушно надеется, что всё можно исправить. Но когда Арс
оборачивается полностью, Антон заглядывает в его глаза и понимает: это — конец.

— У тебя нет больше ни единого права говорить мне о любви. Твой максимум — дрочка в
кабинке караоке. И постарайся не приближаться ко мне, иначе, если я пойму, что ты
пытаешься вернуть меня, я переломаю всё твоё нутро. Просто помни, что ты сломал
меня первым.
========== Глава 37 ==========

Антон не помнит, как доезжает домой и оказывается в постели. Он вообще не помнит,

как умудрился уснуть. У него получается выиграть себе ещё около двенадцати часов
забытья, а потом его накрывает.

Это — отчаяние. Антон раньше не думал, что способен на такую глубокую скорбь.
Несколько месяцев назад он считал, что хуже не бывает. Теперь он не будет
зарекаться.
Арс зря сказал ему, чтобы он не пытался его вернуть. Антон и сам больше бы никогда
не позволил себе даже думать об этом. Если раньше он предполагал, что Арсению с ним
будет лучше, и всё произошедшее можно загладить, то теперь ему ясно как день, что в
жизни любимого человека для него больше нет места.

Антон в полной прострации идёт попить воды, моется в душе, обливая себя ледяной
водой, но ничего не помогает. Его мозг всё ещё упорно сопротивляется признать
произошедшее своей новой реальностью.

И Шасту приходится начать анализировать всё, что было. Он отказывается понимать

самого себя. Ему не было наплевать, никогда. Но сейчас он в таком глубоком шоке,
что думать не получается. Он раз за разом прокручивает в голове все их отношения, с
момента первого неловкого поцелуя и до вчерашней сцены. И отчаянно пытается
вспомнить, почему каждый раз выбирал поступить так, а не иначе.

Он проводит так несколько, а, может быть, больше, сильно больше, часов.

И осознаёт, что даже представить себе не может, что сейчас чувствует Арс. Он и так,
судя по всему, всегда считал, что в этих отношениях он тот самый человек, который
любит, а Антон просто позволяет себя любить. Однако это, чёрт возьми, не так...
Арсений всегда отдавал больше, это неоспоримый факт, но Антон знает, что любил и
любит его с каждым днём только сильнее. Но всё это сейчас неважно, ведь дело лишь в
том, что будет дальше делать Арсений.

Одна мысль заставляет Антона покрыться испариной: не дай бог, Арс на эмоциях
навредит себе. Шаст в очередной раз провёл целый день, страдая о себе и своей боли,
но что, если Арсений от той же боли и вовсе решит пойти на отчаянные меры? Антон
считает его безумно сильным человеком, который справится со всеми бедами этого
мира, но страх не отпускает.

Шаст судорожно проверяет телефон, первым делом заглядывая в соцсети, надеясь, что
Арс что-то постил сегодня.

И, спасибо, вселенная, действительно постил.

У Арса в сторис катание на "супер-эконом такси", где он обнимает какого-то парня,

что везёт его на самокате.

Шаст мгновенно переходит на страницу неизвестного, чтобы обнаружить в его сторис

ещё несколько появлений Арсения. Они на футболе. Забавно.

Арсений на футболе с неким Антоном, какая ирония. У Шаста вообще периодически

возникали вопросы о том, как Арс смог собрать вокруг себя такую ораву Антонов.
Иногда казалось, что он при знакомстве именно так оценивал людей: «Антон?» —
проходите, присаживайтесь.

Теперь Шаст вспоминает, что у Арса эта встреча с друзьями была запланирована уже
давно, и, собственно, после караоке Антон должен был провожать его на вокзал:
съёмки же всё-таки отменили. Но от переизбытка эмоций сегодняшним утром у него всё
спуталось и забылось.
Арсений выглядит хорошо, хоть и ездит с незнакомыми мужиками на самокатах.

Хотя, может, с этого дня тот незнакомый мужик Арсу куда ближе, чем он, Шастун... В
любом случае, то, что должно было Антона успокоить, его пугает ещё больше. Арс не
может быть в порядке. Так не бывает. Значит, он снова только делает вид, улыбается
людям и проводит с ними время. И если он до сих пор не "выпустил пар", значит,
после его накроет с двойной силой.

Но... будет ли лучше, если Антон попытается вмешаться? Господи, какое же дерьмо.
Антон сомневается ещё несколько минут, а потом звонит Стасу.

— Ого, какие люди. Что-то надо? — Стас на редкость проницателен сегодня.

— Да. Я знаю, что Арс завтра ведёт какое-то мероприятие, скажешь, где и какое?

— Нет. Он с утра скинул смс, что если ты будешь спрашивать о нём, и я тебе что-то
скажу, то он уйдёт из шоу, — Шеминов звучит очень серьёзно.

Это удар ниже пояса. В том, что Арс хорошо его знает и понимает, он, конечно, не
сомневался. Однако, кажется, это первый раз, когда он использует это против Шаста.

— Понял, — и Антон открывает для себя новые пучины отчаяния.

— Шаст, я понятия не имею, что нужно было сделать, чтобы Арсений, блять, Попов,
который три года смотрел на тебя влюблённой нищенкой — и это не оскорбление, я
иногда, наоборот, восторгался тем, насколько непоколебимы его чувства — тебя
возненавидел, но если он реально уйдёт из шоу... Ты же понимаешь, что это будет
конец всему? Если сейчас он хочет, чтобы ты не лез — не лезь.

Антон впервые верит в абсолютную искренность Шеминова. И ему нечего возразить.

— Да, я понял, — повторяет он и кладёт трубку.

***

Арсений зол так, как не был никогда в жизни. Он впервые так сильно ненавидит себя.
У него нет никаких сил думать об Антоне, потому что любая мысль о нём доводит его
до поломки вещей. Он пишет Стасу, Диме и Серёже — людям, которые знают о том, где
он будет завтра вечером, и предупреждает прямым текстом, что Антон для него вне
работы перестал существовать. Без всяких "но". И если они попробуют на него
надавить, то перестанет существовать и на работе, потому что Арс уйдёт.

Это не пустая угроза, но Арсений искренне надеется, что у его друзей и коллег
хватит сообразительности не брать его на слабо. Потому что, кажется, шоу
"Импровизация" — это его единственная взаимная любовь.

Сегодня Арс весь день притворялся весёлым и жизнерадостным человеком. Сейчас он с

собой наедине, и сил больше нет.

Завтра с утра он едет в Москву, вести закрытый корпоратив. И у него уже есть планы
на этот вечер.

Он искренне ненавидит всё своё естество, которому он привык доверять. Его предало
собственное тело. Арсений бы в жизни не связался с Шастом вновь, если бы его так
сильно не тянуло к нему физически. Вся его суть будто успокаивалась, когда он был
рядом с ним.

И у него вызывала отвращение одна лишь мысль о том, чтобы переспать с кем-то
другим.

Поэтому завтра Арс очень надеется снять себе кого-нибудь. Хватит с него верности,
преданности, искренности. Хватит с него любви. Он хочет вытравить из себя
воспоминания о вчерашнем вечере, о чужих руках на своих рёбрах, бёдрах, члене.

И не дай бог кто-то решит ему помешать.

***

Дима уже привык видеть Арса грустным, счастливым, разочарованным в жизни. Он привык
видеть его считай что любым, но такую ненависть внутри него он видит впервые.

Арс не говорит ему ни слова, если не считать их взаимодействия в качестве ведущих

вечера.

И Дима не спрашивает, потому что ему достаточно видеть взгляд Арса, направленный на
него, когда он видит, что Поз разговаривает по телефону. Диме всего лишь позвонила
Катя, но Арсений, кажется, на всякий случай подозревает всех.

Дима не лезет. У него есть инстинкт самосохранения. Он получил вчера с утра смс. И
даже не подумал о том, чтобы после такого связываться с Антоном.

Дима не вмешивается. Вообще. Арс зол, но когда-нибудь же его отпустит?

Поз сохраняет свою политику, пока не видит, как Арсений самым непрофессиональным
образом клеит кого-то из гостей. Нет, не просто "кого-то", а мужчину лет тридцати
пяти.

И вот это уже пиздец. Во-первых, Дима не может ручаться, что это видит только он.
Во-вторых, это уже слишком не похоже на Арса: тот всегда очень серьёзно относится к
работе, и за все те годы, что они знакомы, Дима ни разу не замечал его в случайных
связях.

Поэтому Позов не выдерживает и всё-таки подходит к Арсу, за локоть оттаскивая его

от гостя:

— Ты охренел? Арс! — Дима вообще не понимает, как реагировать.

— Полчаса до конца, Дима, успокойся, — Арсений выглядит спокойным, хоть в его

глазах и мелькают искры.

— И что потом? — Поз абсолютно серьёзен.

— А потом начинается время, в которое я могу заниматься своей личной жизнью, — с

улыбкой произносит Арс и идёт закрывать мероприятие.

Дима берёт минутный тайм-аут и уходит в уборную.

— Шаст?

— Да? — Антон звучит удивлённо. — Дима?

— Арс не в себе. Он клеит какого-то мужика, и я более чем уверен, что он его
трахнет. Мы в отеле на корпорате, сейчас скину адрес. Срочно приезжай и сделай с
этим что-нибудь! — Поз выкрикивает последние слова, что для него нонсенс, но он
впервые чувствует такое бессилие.

***
Шаст приезжает за какое-то рекордное время, выбегая из дома в своем стандартном
«спортивном костюме». Он точно не останется незамеченным, скорее, даже станет белой
вороной, но сейчас ему очень сильно всё равно.

Он врывается в холл отеля, где проходило мероприятие, ровно в момент завершения. И

мгновенно выцепляет из толпы Диму.

— Где он? — Шаст весь запыхался, дышит сорвано.

— Две минуты назад взял ключ-карту от номера, который ему предоставили, и ушёл туда
с тем мужиком, у него четыреста третий номер, если я правильно увидел, — не менее
взволнованно отвечает Дима.

Шаст быстро кивает и бежит к лифтам. Лифт не приезжает слишком долго, Антон
срывается и бежит по лестнице. Как раз за тем, чтобы успеть увидеть, как кто-то
прижимает Арса к стенке, впиваясь в его шею. И Антон не знает, что хуже: то, что
кто-то прикасается к его любимому человеку, или то, что Арс при этом выглядит
безжизненной куклой.

— Арс! — Антон вообще-то надеялся сказать что-то чуть более осознанное, но это
вырывается из его горла против его воли.

Арсений реагирует. Его партнёр — тоже. Лениво отрывается от шеи Арса и поворачивает
голову к источнику звука. Смотрит растерянно, явно не зная, что делать дальше.

— Подождёшь меня внутри? — мягким голосом спрашивает Арсений и вкладывает в руку

незнакомца свою ключ-карту.

— Конечно, — тот кивает и уходит в номер, у которого они зажимались.

— И что ты делаешь?! — Антон истерит самым натуральным образом: — Какого хуя, Арс?!
— ему нужно успокоиться, просто успокоиться, чтобы нормально сформулировать свою
мысль. — У тебя даже не стоит на него! — и это похоже на правду: Арс как обычно в
своих обтягивающих штанах. И нет ни намёка на его возбуждение.

— Я что делаю? — Арсений делает шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. — Строю
свою личную жизнь. А вот что тут делаешь ты, и как ты узнал, где я нахожусь, — вот
что гораздо важнее.

— Арс, перестань… Пожалуйста. Он тебе даже не нравится, — Антон искренне надеется,

что он не разревётся посреди коридора.

— Знаешь, чем прекрасен гейский секс? — Арсений смотрит ему прямо в глаза, не
отводя взгляда ни на секунду. — Тем, что для некоторых ролей стояк совсем
необязателен.

— Ты его даже не знаешь, пожалуйста!.. — всё-таки Антон позорно разревётся прямо

здесь. Он уже видит, что Арс своего решения не изменит, но не может сдержать
выплескивающееся отчаяние. Это не вопрос ревности, это — про человека. Про Арсения
Попова, который расчётливо планирует уничтожить себя этой ночью.

— Да, я его не знаю, — тем временем абсолютно спокойно отвечает Арс или его злобная
копия. — Поэтому он не разобьёт мне сердце. Хотя… разбивать же уже нечего, точно.
Твоими стараниями, — Арсений поднимает несуществующий бокал в воздух и салютует им.

И делает шаг к номеру.

— Арс, пожалуйста, остановись! — у Антона всё-таки срыв. Или то, что им называют
люди, далёкие от медицинских терминов. — Ты обещал ломать меня, а не себя!

Арсений снова поворачивается к нему лицом.

— Кажется, ты только что доказал, что это лучший способ сломать тебя, — Арс
продолжает улыбаться, но у него в глазах чёртово ничего. У Антона в глазах — слёзы,
которые только и ждут момента, чтобы заполонить собой всё. — Спокойной ночи, — Арс
делает ещё один шаг и заходит в свой номер.

Антон падает на колени там, где стоял.

Спустя две минуты к нему подходит Дима. Он слышал только несколько последних фраз,
но ему хватило. Он мягко кладёт руку Шасту на плечо.

— Шаст, вставай… Пойдём отсюда, пожалуйста, — Поз помогает Антону подняться и

отводит его к лифту. Они спускаются на первый этаж.

— Дим, у вас здесь была гримёрка? — Дима кивает. — А насколько хреново будет, если
я разнесу там всё?

— Заплатим штраф, не страшно, — Поз показывает рукой на комнату у лестницы: — Делай

с ней что хочешь.

— Спасибо.

***

Арсений знает, что его называют королевой драмы. И это прозвище не лишено
оснований. Но всё-таки на самом деле он довольно прагматичный человек, хоть и не
без излишней эмоциональности.

И слова Антона про разрушение себя в нём откликаются. Это всё катастрофически
неправильно. И только слова Шаста о том, что у него даже не стоИт, вдруг помогают
ему понять, насколько же ему противно.

— Я передумал, — бросает он, как только выходит из душа. Туда он вошёл пять минут
назад, чтобы дать своим рукам время перестать дрожать.

— Что? — незнакомец оказывается не из понятливых.

— Я передумал. Приношу извинения за неудобства и прошу съебаться нахрен из моего

номера. Так понятнее?! — Арсений надеется, что вся его злоба сейчас отразилась в
его голосе.

— Воу, окей. Не больно-то и хотелось, — колко кидает мужчина. — На такую тощую

задницу ещё найди любителя, — добавляет он напоследок.

— Пошëл вон! — не сдерживается Арс, и в стену летит то, что оказалось под рукой.
Всего лишь подушка, чёрт.

Хлопает дверь.

***

Антон разносит всё. Он хватает каждый попавшийся под руку предмет и кидает его в
стену. Он бьёт посуду, швыряет вещи. Кажется, разбивает зеркало. Осколок вонзается
в его ладонь, но он не обращает внимания. В конце концов, он хватает какой-то стул,
недостаточно надёжный, и ломает его о спинку другого. Когда в комнате не остаётся
ничего целого, кроме стен, Антон бьёт и их. И он не останавливается, пока у него из
носа не начинает идти кровь.

Для него это — слишком. Не потому, что Арс не с ним, а потому, что тот сейчас
убивает свою суть. И всё из-за того, что он думает, что его не любили. Что им
пользовались. И это самая ужасная ложь, которая существует в этом мире.

Антон с трудом представляет, как он выглядит, когда спустя пятнадцать минут выходит
из гримёрки. У него повсюду кровь. На лице, на руке, на одежде. Он очень надеется,
что его сейчас не примет полиция.

Шаст выходит, надеясь поскорее найти туалет. Ему не стало сильно легче, но боль
наконец его отрезвила и помогла мыслям собраться.

— Антон? — Шасту кажется, что он уже в полуобморочном состоянии, потому что он

точно слышит голос Арса, а это вряд ли возможно. — Шаст, ты, блять, почему в
крови?!

Арсений, который спустился в холл, чтобы выехать из номера, ведь тот теперь ему
омерзителен, испытывает такой страх, что подкашиваются ноги, когда видит Антона в
таком диком виде. Он подскакивает к нему и подхватывает под руку.

— Арс? — у Шаста наконец получается сконцентрироваться на его лице. — Я просто

порезался.

Но Арсений его не слушает, силой тащит в уборную.

Он медленно помогает ему умыться, вытирает лицо, зажимает рану на коже своим
нагрудным платком («Кто носит нагрудные платки в двадцать первом веке, господи?»),
но с каждым своим жестом становится всё более отстранённым. Теперь Антон выглядит
нормально и становится понятно, что с ним всё в порядке. Хотя бы физически.

— Спасибо, — тихо произносит Антон.

Арс кивает и собирается уходить. Без громких слов или истерик, без объяснений,
почему он не в своём номере. Просто уходит.

— Арс, — полушёпотом начинает Антон. — Мне нужно тебе сказать. Пожалуйста, выслушай
меня.

Арсений останавливается. У него уже чувство дежавю: у Антона каждый раз появляются
слова, когда он поворачивается спиной.

Арс ненавидит себя за это, но он остаётся. Вероятно, вид Шаста испугал его слишком
сильно, и он всё ещё отходит от шока. Арс прислоняется к стене и медленно сползает
по ней.

— У тебя минут десять, пока я окончательно не оправился от вида твоей крови, —

таким же тихим полушёпотом отвечает он.

— Я хотел объясниться. Я никогда не задумывался, почему я вёл себя так, как вёл, но
последние двое суток я думаю только об этом. И ты должен кое-что знать, — Антон
думал двое суток, но окончательно понял сам себя только когда разгромил всё вокруг.
— Я любил и люблю тебя так сильно, что ни на секунду не задумывался о том, что мы
можем быть не вместе. Я всегда наблюдал за каждым твоим вдохом, потому что мне было
не наплевать. Мне никогда не было наплевать. Но я думал, что ты хочешь хранить свои
тайны при себе. Я думал, что если тебе понадобится помощь, то ты попросишь. Я видел
тебя сверхчеловеком, который со всем может справиться сам. И мне бы сейчас
остановиться, потому что это — самое лучшее, что я нашёл в себе. Но моя правда не
вся такая, — Антон и правда на секунды испытывает желание замолчать прямо сейчас,
вновь поступить трусливо, но он заставляет себя продолжить: — Ведь я хотел видеть
тебя сверхчеловеком, я хотел думать, что ты не хочешь мне довериться, потому что
так было проще. Мне не было наплевать, но я слишком часто выбирал не тебя, думая,
что у нас с тобой впереди ещё бесконечность. Я любил тебя так сильно, что не видел
варианта развития событий, при котором мы можем быть не вместе. И это сыграло со
мной самую злую шутку, ведь если думать, что ты никуда не денешься, то всегда можно
отложить твои проблемы. Решить, что вот сейчас я досниму свой проект, а потом
поговорю с тобой серьёзно, обстоятельно, чтобы не было никаких недомолвок, — это
уже почти всё, но есть ещё кое-что: — После того, как мы расстались, когда я понял,
насколько плохо тебе было всё это время, я… Я сам не могу себя простить, понимаешь?
Но я начал делать всё это не потому, что ты ушёл, а потому, что только тогда до
меня дошло, как хуёво тебе было всё это время. Я не знал, Арс. Я не знал, насколько
всё было плохо. Я никогда не оставил бы тебя одного в то утро, если бы представлял
себе хотя бы тысячную той боли, которую ты испытал, — вот теперь всё, Антону
остаётся только попрощаться: — Я говорю это не потому, что думаю, будто ты способен
меня принять и простить. Но ты должен знать, что ты заслуживаешь любви всего этого
чёртового мира. И я всегда буду любить тебя. Прости меня за всю ту боль, которую я
принёс в твою жизнь. Я буду расплачиваться за это всё оставшееся мне время, в
котором больше не будет тебя.

Антон смотрит на Арса в последний раз. Тот так и сидит, прислонившись к стенке, с
закрытыми глазами и запрокинутой головой.

— Прости меня, Арс... Надеюсь, я больше не причиню тебе боли.

Антон ждёт ещё пару секунд, надеясь, что Арсений на него посмотрит. Но в итоге
уходит из уборной, так и не дождавшись взгляда.

========== Глава 38 ==========

Романы Ремарка - Шапито

***

Арсений слышит, как хлопает входная дверь, и только потом открывает глаза. Ему бы
очень хотелось в этот момент Антона видеть, но у него внутри сейчас слишком много
чувств, а в глазах стоят слёзы. Однако такая его реакция может дать Шасту ложную
надежду, а Арсу необходимо время, чтобы хотя бы немного осознать, что это признание
для него значит.

Арсений встаёт и идёт умыться, приводит себя в порядок, когда слышит, как
открывается дверь: это Дима. Кажется, он тоже был в холле, когда Шаст весь в крови
вышел из гримёрки.

— Арс, у тебя всё хорошо? — осторожно интересуется он. — Я просто видел, как вышел
Антон. Он даже меня не заметил, просто мимо прошёл. Я переживаю.

Арсу требуется несколько секунд, чтобы понять, откуда здесь изначально взялся
Антон. Да, глупо было надеяться, что Дима сможет наблюдать за Арсовым
самоуничтожением… Хотя, может, именно на это в глубине души Арсений и надеялся?
Что, несмотря на все его запреты, Дима точно не останется в стороне?

Арс подходит к Диме и обнимает его, забрызгивая водой. Тут закончились полотенца:
Арсений все потратил, пока отмывал Шаста, поэтому сейчас, по сути, вытирается об
Диму.

— Спасибо, — наконец произносит он, и Дима прижимает его к себе посильнее.

— Господи, Арс, ты даже не представляешь, как я переживал, что поступаю
неправильно. Не делай так больше никогда, пожалуйста, — Поз отходит от Арса и
смотрит ему в глаза: — Я чуть не рехнулся, пока Шаст ехал сюда.

— Прости, что втянул в это тебя. Кажется, сознательная часть меня очень хотела,
чтобы во время моего самосожжения рядом оказался человек, который не сможет
оставаться безучастным, — Арс улыбается и протягивает Диме руку. — Спасибо за то,
что ты — это ты.

Поз протягивает свою руку в ответ и снова прижимает к себе Арсения. У него двое
детей, но этот вечер точно стал самым нервным за весь предыдущий год.

— Куда ты сейчас? — интересуется Дима. И это хороший вопрос, потому что у Арса нет
обратного билета до Питера, а из отеля он уже выселился.

— Не знаю? Очень хочется напиться, если честно, — Поз уже готов предложить свою
кандидатуру в качестве компании, но Арс поднимает руку в знак того, что хочет
договорить: — В одиночестве. Мне сказали очень много важных вещей, и мне нужно
подумать.

Дима понимающе кивает. Он не экстрасенс, но здесь он и не требуется: перемена в

настроении Арсения после того, как они провели с Шастом десять минут наедине,
очевидна.

— Разве что, — продолжает Арс, — мог бы я попросить тебя забрать мои вещи? Там
всего одна сумка, но не хотелось бы с ней таскаться всю ночь.

— Да, конечно. Это она стоит в холле у стойки регистрации?

Чёрт, Арс действительно забыл, что кинул свои вещи в случайном месте.

— Угу, она, — хмыкает он. — Пойдём?

Они выходят из уборной и радуются, что сумка осталась лежать на своём месте. Дима
легко подхватывает её и направляется к выходу.

— Тебя подбросить куда? — напоследок интересуется он.

— Да нет, думаю, найду что-нибудь поблизости, — с улыбкой отвечает Арс.

Арсений выходит из отеля вместе с Димой и просто идёт бродить по улицам в поисках
подходящего места.

Сейчас, после разговора с Димой, ему очень спокойно. Кажется, его спасли в
последний момент. Но это больше не вызывает боли, страха, мыслей о том, «а что было
бы, если...». Сейчас просто спокойно, ведь, можно сказать, что всё хорошо. Или же
Арс просто испытывает дичайший откат пофигизма после того, как пережил за этот
вечер слишком много. В любом случае, сейчас он наслаждается этим чувством. А ещё
где-то внутри его сердце согревает пока неуверенная, но настойчивая мысль: «Он тебя
любил. И, кажется, любит до сих пор». Но Арсений сознательно не даёт ей
распуститься и согреть все его внутренности: он стал подозрительным. Шаст сказал
очень много того, что уже сейчас начинает отстраивать внутри Арса новые опоры, но
сказать можно что угодно — Арсению нужны доказательства.

Он, наконец, набредает на весьма прилично выглядящее заведение. Иногда Арсений

думает о себе как о мотыльке, поскольку его всегда привлекает свет. Внутренний и
внешний. Сейчас он уже знает, что поведётся на эти наружные гирлянды с мягким
жёлтым светом, который сейчас так напоминает ему свет у него внутри. Как будто кто-
то зажёг… нет, заменил перегоревшую лампочку в его сердце.

Арс заходит внутрь, и тут тоже всё очень симпатично. А главное, музыка напоминает
джаз и совсем не громкая. Это то, что нужно.

Арсений забирается в одно из самых дальних мест заведения: здесь достаточно пусто;
кроме того, столик максимум на двоих человек и расположен прямо у панорамного окна.
Он усаживается и начинает ждать официанта.

— Добрый вечер, — ждать приходится недолго. — Вы уже решили, что будете заказывать?

Арс вроде как не голодный, хоть за всё мероприятие так и не поел, но вдруг
вспоминает едкое замечание, брошенное в сторону его совсем не тощей (нет, ещё какой
тощей…) задницы и заказывает к паре коктейлей какой-то тёплый салат.

Арсений неторопливо ужинает, выпивая коктейль за коктейлем. Градус в них не слишком

высокий, поэтому он напивается абсолютно незаметно для себя и идёт умыться, чтобы
как-то уменьшить головокружение.

Арс стоит перед зеркалом и придирчиво разглядывает себя: всё-таки та колкость

задела его довольно сильно. Вообще в последнее время проблема веса волнует его. Он
всегда мало ел при стрессах, но стрессы в целом всегда сопровождали его по жизни,
особенно в последние несколько лет, но такого уровня худобы он «достиг» впервые.

Почему?

Арсений смотрит на себя ещё несколько минут, а потом вспоминает… И, может быть,
дело в том, что он пьян, а может, в том, что он сейчас внезапно почти что счастлив,
но одного чёртового воспоминания ему сейчас достаточно. Может, он слишком сильно
хочет этого на самом деле, без всяких доказательств. Неважно. Факт остаётся фактом:
Арс срочно находит официанта и оплачивает счёт, а затем ныряет в такси.

Арс понятия не имеет, зачем он едет и что он хочет сказать. Он просто хочет быть
рядом. И пусть у них будет хотя бы одна ночь без боли, которую они оба смогут
сохранить в своих воспоминаниях. А обо всём остальном он подумает завтра.

Арсений подъезжает к дому, в котором не был слишком давно. И поднимается по

лестнице, давая себе ещё несколько минут на раздумья. Он стоит напротив двери и
решается нажать на звонок ещё одну мучительную минуту. И только потом звонит.

На часах два часа ночи.

***

Антон долго добирается до дома: за руль в таком состоянии он сесть не решается, так
что он просто бросает машину на парковке отеля и вызывает себе такси. Однако его
толстовка всё ещё в крови, а куртку он и вовсе оставил дома, поэтому он ещё десять
минут убеждает водителя в том, что он не беглый преступник.

Когда Антон наконец оказывается у себя дома, он занимается чисто механическими

делами: запихивает рубашку в таз с ледяной водой (она точно будет дорога ему как
память об этом вечере, поэтому выбрасывать её он не позволит), принимает душ,
обрабатывает рану на ладони и выпивает пару таблеток от давления: просто так кровь
носом у него обычно не идёт.

А когда все дела сделаны, Шаст просто забирается в свою постель в слабой надежде
уснуть. Конечно, его надежды не оправдываются. Он просто смотрит в потолок,
потерявшись во времени и в своих мыслях. Достаточно ли он сказал? Понял ли его
Арсений? Он же теперь не уйдёт из шоу, несмотря на то, что Дима рассказал обо всём
Антону?

Он знает, что сделал всё, что от него зависело сейчас, но достаточно ли этого,
чтобы хотя бы немного утешить Арса? Антон этой информацией не обладает.

Спустя несколько часов Шаст всё же забывается нервным сном, пока его не будит
звонок в дверь.

Сначала Антону и вовсе это кажется частью сна, потому что для гостей сейчас слишком
поздно. Но затем звонок повторяется, и Шаст встаёт с постели. Он сейчас весь
помятый: в домашней одежде, на которую сменил свои кровавые шмотки, с растрёпанными
волосами и заспанными, но уставшими глазами.

В таком виде он и открывает дверь.

— Арс? — Антон и сам себе не верит и больно щиплет запястье, чтобы наверняка
убедиться: это — не сон.

— Привет, — робко отвечает явно немного (или нет) пьяное создание на пороге.

— Ты…? — Антон не знает, что сказать, но это и не требуется: Арс прикладывает палец
к его губам и просит помолчать.

— Я не знаю, зачем я здесь. Я не знаю, приехал я мириться или прощаться. Просто…

скажи мне, что со мной не так, если после всего, что было, я всё ещё хочу тебя
поцеловать? — Арс привстаёт на носочки и мягко касается своими губами губ Шаста.

Антон очень сильно хочет ответить на этот поцелуй, но…

— Арс, — Шаст придерживает его за плечи, не давая отстраниться, оставляя на

расстоянии, когда чувствует чужое дыхание. — Ты пьян. И мы, кажется, уже выяснили,
что тебя очень тянет ко мне физически. Я просто… Если ты приехал со мной переспать,
потому что в другом месте не сложилось, а утром сказать, что мы друг другу никто, —
Антон замолкает на секунду и всматривается в глаза напротив. Арсений слушает очень
внимательно, ловит каждое слово. — Я не выдержу. Я тебя люблю.

Арс молчит ещё несколько долгих мгновений, а затем кладёт свои ладони Антону на
затылок и притягивает его лицо к своему, заставляя соприкоснуться лбами:

— Не надо со мной спать. Просто поцелуй меня.

У Антона в голове бьётся только одна мысль: «Как я могу ему отказать?».

И он поддаётся.

Он подсаживает Арса, позволяя повиснуть на себе, ногами обвив талию, а руками обняв
за шею. И заносит его в квартиру, пока Арсений выпутывается из своего пальто, чтобы
скинуть его в прихожей.

На «просто поцелуй» это не похоже. Арс в губы Антона впивается, не скрывая, что он
хотел этого уже слишком долго. Но границ не переходит. Ему сегодня хочется даже не
страсти, а нежности. Он может быть бесконечно не прав, что снова поддаётся так
легко, что ему хватает всего одного подтверждения, но его изнутри затапливает
нежность. И ему необходимо ею поделиться.

Антон роняет их на постель. Он чувствует атмосферу. У Арса внутри что-то

изменилось, потому что во всём этом практически не ощущается привкуса боли. Но
интересно то, что этот поцелуй не похож и на все их предыдущие. Это, конечно,
немного бред сумасшедшего, но Антону кажется, что так Арс его ещё никогда не
целовал. Во всём этом будто бы больше нет жертвенности, отчаянности, которые всегда
исходили от Арса.
Шаст с трудом отрывается от чужих (нет) губ, и он не хочет портить момент, но ему
нужно знать:

— Почему ты приехал? — Шаст над Арсением нависает, держится на локтях, лицом к

лицу, и Арсу некуда сбежать от этого взгляда.

— Потому что я похудел.

Антон смотрит недоумённо, потому что не совсем понимает, как это связано с их
отношениями.

— Меня больше никто не заставляет есть, пользуясь тем, что я не захочу его
расстраивать.

И тут до Антона доходит. Да, в чём-то, пожалуй, он был расчётливым: для них обоих
было известным фактом то, что Арс отказывается от еды, когда у него проблемы. А ещё
Шаст знал, что Арсений не хочет показывать свои проблемы ему. Значит, если
достаточно подозрительно взглянуть на его непустеющую тарелку и дать понять, что ты
наблюдаешь, Арс поест. Да, он пользовался этим самым наглым образом.

— Серьёзно? — неверяще спрашивает Антон. — Почему этого достаточно?

— Тебе было не наплевать, — Арс шепчет это в самые губы Шасту и снова притягивает
его к себе.

Он вновь целует его, но теперь это совсем осторожные, чуткие поцелуи. Даже немного
ленивые. Арс проходится по губам языком, ласкает изнутри, гладит, жалеет, утешает.
Антон сейчас больше, чем он, чуть ли не в два раза: Шаст за последний год вдруг
возмужал, будто бы даже в плечах увеличился. И Арсу, вообще-то, всё равно: он бы
любил его любым, но сейчас он испытывает какие-то новые чувства, когда лежит под
этим взрослым ребёнком, который, по сути, может взять его за шкирку как котёнка. Он
чувствует себя в безопасности, он — защищён. И такого с ним ещё не было. Хотя вряд
ли тут дело во внешности…

Антон вдруг представляется ему таким большим и сильным, но несколько часов назад он
готов был сойти с ума от мысли, что Арс навредит себе. И это всё — ещё не про
любовь, но про нежность, которая заполоняет без остатка.

— Арс, — Шаст снова не выдерживает и, мокро поцеловав кончик носа, отстраняется. —

Что будет завтра?

— Я уеду, — Арс гладит его по щеке, задерживаясь на скуле, проводя по ней пальцами.
— Но я вернусь.

Антону этого мало, ему нужно знать больше, и он ласкается к руке, выпрашивая больше
ласки, физической и эмоциональной: расскажи мне всё, что у тебя на сердце.

— Мне нужно ещё немного времени, ладно? — Арсений второй рукой зарывается к Шасту в
чёлку. — Мне надо подумать. Если я… Если мы решим снова быть вместе… Мне надо
решиться.

— Ты безумный, ты в курсе? — Антон ложится на Арса всем телом, надеясь, что не

раздавит его, и укладывает свою голову ему на плечо. — Ни один человек на свете не
простил бы такого. Арс, я, блять, тебя не заслуживаю. Тебя вообще не заслуживает ни
один человек в этом мире.

Арсений раздавлен, но только физически, поэтому он смеётся в подставленное ухо:

— Тебе придётся постараться. И это только если я соглашусь, — добавляет он.

— Я люблю тебя, — в который раз за сегодняшний день повторяет Антон. Но он каждый

раз вкладывает в это все свои чувства. — Я буду ждать. Просто помни, что я тебя
люблю.

— Поцелуй меня, — снова просит Арс.

И кто такой Антон, чтобы ему отказать?

========== Глава 39 ==========

Арс просыпается от бьющего в глаза солнца. Москва — не Питер, здесь с солнцем всё
не так плохо, но зимой, если честно, и здесь не очень. Арсений так давно не видел
солнца. Слишком давно, так что он ни секунды не злится на то, что оно его
разбудило.

Арсу честно страшновато, что Шаст тоже уже проснулся, потому что к разговорам при
дневном свете он точно не готов. Однако Антон дышит ровно, можно сказать, мирно,
сопит куда-то Арсению в шею, прижимая к себе.

Арсений сначала думает осторожно выползти из этих объятий, но в последний момент не

выдерживает и проворачивается, оказываясь к Шасту лицом. Тот действительно спит:
смешной, с приоткрытым ртом, кудрявой чёлкой, подрагивающими ресницами. Настолько
умиротворённый, что Арс бы не удивился, если бы у него из уголка губ текли слюни.
Но нет, Антон сегодня умудряется оставаться безупречно красивым даже во сне.

Арсению потом, возможно, будет немного стыдно за то, что он бессовестно пользуется
своим положением, но это потом. Сейчас он наклоняется к беззащитному Шасту и снова
прижимается к губам. У него явно нездоровая фиксация, но что поделать. Ему в это
утро очень хорошо, а что будет дальше — он не знает, поэтому он хочет успеть
вобрать в себя как можно больше этого чувства. Арс закрывает глаза и ведёт кончиком
носа по чужой переносице. И вновь возвращается к губам, ох.

Арсения от дальнейших поползновений на Шастовы губы останавливает только то, что

сам Шаст от такого всё-таки может проснуться. И он сбегает из постели, пока его не
успели поймать на месте преступления.

Он собирается за несколько минут: умывается и чистит зубы чужой щёткой. Арс уже
думает уходить, но всё же не отказывает себе в возможности ещё раз посмотреть на
спящего Антона и возвращается в комнату. Антон без него замёрз: до этого
расслабленная поза сменилась на какую-то скукоженную. Арсений тащится за пледом в
соседнюю комнату: Шаста надо укрыть, а то ещё заболеет. Хватит им переносов съёмок.

Плед находится не без усилий, но спасибо и на том. Зато, пока Арс шарится по
комнате, он замечает ручку и блокнот. И ему приходит в голову, как он надеется,
хорошая идея. Он пишет записку, оставляет её там, где спал. И, наконец, укрывает
Антона.

Теперь можно уходить.

Первое, что видит Антон, после пробуждения — это несколько простых, но очень важных
слов:

«Я всё помню. Я вернусь».

***
Арсений возвращается в Питер, ему нужно подумать. Основательно подумать и решить,
хочет ли он ввязываться в это снова. И, на самом деле, единственное, что может
стать аргументом «за», — это его чувства. Поэтому он и уехал. Рядом с Антоном
непонятно, вызваны ли «душевные порывы» настоящей привязанностью, вновь
зарождающейся влюблëнностью, или же Шаст просто забивает все его мысли и чувства
своим вниманием и заботой. В смысле, в этом нет ничего плохого, но благодарность и
жалость — явно не те причины, по которым стоит возобновлять отношения.

Арсений не хочет устраивать своим «то ли чувствам, то ли нет» никаких проверок на

прочность, но он хочет немного времени провести вне давления влюблённых глаз.
Поэтому он принимает приглашение своего старого друга — поехать с ним и компанией
ребят на лыжную базу.

«Лыжи, сноуборд, куча снега, вкусная еда! Арс, соглашайся».

Звали его несколько дней назад, когда ему было очень сильно не до такого рода
развлечений, но вот сейчас это кажется Арсу идеальным выходом.

Арсений уезжает за сто километров от Питера и отрубает себе практически все

уведомления, кроме рабочего чата и телефонных звонков — это святое.

***

Антон паникует, хотя причин для этого нет. Арс прямым текстом сказал, что ему нужно
время, и Шаст это уважает, но… Как же, ëб твою мать, страшно: как знать, что он там
надумает?

Слава богам, у Антона есть на что отвлечься: мерч канала «Шастун», наконец, готов к
продаже, и Антон все дни напролёт рекламирует его. Снимает сторис, ставит автографы
и дописывает пожелания. Антону кажется, что он уже немного сходит с ума, потому что
Арс эти сторис не смотрит, а он продолжает с упёртостью барана выставлять одну за
одной день за днём. Антон всё про себя понимает: он с первого дня начала их
сближения боялся оставить Арса одного, потому что слишком непредсказуемыми могли
быть результаты такого перформанса. Однако когда-то это должно было произойти, и в
любом случае он обещал вернуться… Они как минимум поговорят и, даже если Арсений к
тому моменту примет «неправильное» (по мнению Шаста, конечно) решение, то, может,
при личной встрече он изменит его?

Антон тратит на панику три долгих дня. А потом понимает, что ему, вообще-то, тоже
есть о чём подумать. Он очень хочет вернуть их отношения, но в абсолютно другом
формате, на который, возможно, Арс ещё не готов. Все их проблемы изначально
начались из-за того, что они слишком многого друг другу не говорили. Особенно Арс,
который молча страдал годами вместо того, чтобы высказаться. И Шаст теперь
прекрасно понимает его мотивы. Он понимает, что для Арсения важно, чтобы инициатива
исходила не от него. Ему бы очень хотелось, чтобы обо всём догадывались за него, но
Шаст всё же не уверен в своих экстрасенсорных способностях. Значит, с Арсом
придётся долго разговаривать, объяснять, просить довериться. Довериться человеку,
который так кошмарно подвёл тебя уже несколько раз. Гадство. Возможно, Антон сам
себе копает могилу, но, кажется, это его условия. Он больше никогда в жизни не
хочет причинять Арсу боли, значит, он должен знать, что тот чувствует. И, вероятно,
со временем он и сам научится понимать его чувства и угадывать реакции, но на это
нужно время и терпение со стороны Арса. Арса, который годами прятал свои чувства за
семью печатями. Что ж, кажется, по возвращении Арсения им предстоит тяжёлый
разговор. И в самом лучшем случае, на который очень надеется Антон, это будет всего
лишь первый такой разговор среди череды долгих-долгих бесед, без которых построить
что-то прекрасное у них не получится.

***
Арсений проводит в своей «изоляции» целую неделю. Он и не думал, что ему
понадобится так много времени… Он считал, а, возможно, и надеялся, что уже на
второй-третий день он поймёт, что практически забыл об Антоне. И тогда всё станет
понятно: это никакая не влюблённость, просто прихоть организма и не более. Однако
Арсений не забывает об Антоне ни на второй, ни на третий, ни на седьмой день. Более
того, с каждым днём он скучает по нему всё острее, буквально заставляя себя не
заходить в соцсети, чтобы не залипать на родную мордашку. Ужасно.

Арсений сдаётся на седьмой день. За это время, по преданиям, можно было сотворить
целый мир, а Арс… Хотя в каком-то роде, он тоже сотворил мир: мир без самообмана.
Он в Антона по-прежнему влюблён. Или не по-прежнему. Наверное, всё же по-новому: он
влюблён в того прекрасного человека, который приехал за ним в Питер, арендовал для
него каток и довёл до оргазма без проникновения. Дважды. Это всё про заботу и
внимание. А Арс именно в таком роде эгоистичная персона: ему очень тепло, когда его
любят. Однако его эгоизм не слишком запущенный, поскольку в ответ на такое он,
кажется, готов дарить любовь в ответ. Или же всё дело в том, что это Антон, а
сердце Арса на его заботу реагирует особенно остро. В любом случае, своё главное
«за» Антон уже получил, осталось разобраться со всеми «против».

Во-первых, Арсению умопомрачительно страшно. Он понимает, что сейчас от него

потребуется больше, чем когда-либо: Антон уже в их «недоотношениях» просил
разговоров, причин и следствий, поэтому Арс не думает, что у него и дальше
получится отмалчиваться. Более того, он этого и не хочет, однако есть одно
значительное «но». Если Шаст предаст теперь — Арсений точно не переживёт. Это
страшно. Арс уже побывал на всех глубинах своего личного ада и больше никогда не
хочет туда возвращаться. Он может отказать Антону, он может навсегда уйти. Он
уверен на сто процентов, что больше никогда не встретит человека, который будет
вызывать в нём такие чувства, а значит, его сердце и морально-психологическое
состояние будут в безопасности. Однако с другой стороны, он уверен на сто
процентов, что больше никогда не встретит человека, который будет вызывать в нём
такие чувства…

Во-вторых, Арс всё ещё не в сказке родился и хорошо себя знает. Поэтому даже тот
факт, что он признаёт у себя наличие романтических чувств к Антону, ещё не
гарантирует хоть каким-то образом то, что у этой влюблённости есть шансы стать чем-
то большим. Для любви, при чём не для той болезненной двусторонней зависимости, что
была у них раньше, а для здоровой любви, Шасту нужно будет не просто «не натворить
херни», а доказать, что ему можно доверять. Какой-то кредит доверия Арсению,
безусловно, придётся ему выдать, иначе у них не получится начать, но со временем он
исчерпает себя, а дальше всё будет зависеть только от Антона. И Арс надеется, что
Шаст это понимает. Иначе им обоим конец.

Хах.

Эта мысль, кажется, раньше не приходила в голову Арсу, поэтому сейчас он цепляется
за неё: она выглядит безумно важной.

Арсений впервые задумывается о том, что рискует не только он. Он вспоминает то, что
благодаря пусть лёгкому, но опьянению, почти забыл. Он вспоминает, как стоя на
пороге Шастовой квартиры он услышал: «Если ты пришёл переспать со мной, а на утро
сказать, что мы друг другу никто, я не переживу». Он вспоминает, в каком отчаянии
Антон был до этого, когда видел, до чего его довёл. Арс вспоминает свою собственную
мысль, которая в момент полнейшего отчаяния и его, и Антона, стала для него
очевидной: Шаст бы не выдержал, если бы той ночью Арс остался в номере с незнакомым
мужчиной.
И это… приободряет. Идти «на верную смерть» (Арсений иногда любит оправдывать это
вечное «драма квин» от фанатов) как-то легче, когда ты понимаешь, что делаешь это
не в одиночестве.
В этом свете, кстати, Арсу становится очевидна ещё одна мысль: после всего, что
было, Шаст всё же сдался, и Арсений по своей инициативе заявился к нему ночью. Так
что, теоретически, Антон теперь и сам может передумать… Но он ведь говорил, что
любит? Наверное, это что-то должно значить.

Арс не удерживается и заходит в инсту. Ему и до этого было безумно интересно знать,
что там с Антоном, а теперь без информации о том, как он там, он вообще не может ни
минуты.

Арсений штудирует сначала сегодняшние сторис, а потом заходит в официальную группу

Шаста во вк, чтобы глянуть и те, что он пропустил. Кажется, Антон паниковал. И
немного сходил с ума. Иначе объяснить подписи к толстовкам названиями пейрингов, о
которых Шаст в курсе на все сто процентов, Арс не может. Какой, нахрен, «Шастиенко»
и «Шастов»? Арс возмущён, его полностью устраивает название «Артон». Ишь, стоило
уйти на недельку, и уже даже в названии пейринга он снизу! Вообще-то такие
подробности необязательно рассказывать всем! Шаст, совсем обнаглел!

Арсений собирает вещи и выдвигается обратно в Питер. Он вроде как уже всё решил, но
берёт себе ещё один вечер на раздумья: ему нужно чуть больше времени, чтобы увидеть
всё с новой стороны.

***

Арсений приезжает домой к вечеру. И сразу же вспоминает, что сегодня Хэллоуин,

потому что на пороге встречает Ладу, раскрашенную как на «День мёртвых» в Мексике.

— Арс! — восклицает она. — А я уже думала, что ты забыл!

Арсений бы спросил: «О чём?», но, кажется, всё очевидно. И он действительно

припоминает, как чуть больше недели назад они так же встретились на пороге, и,
вероятно, она что-то у него спрашивала. Вполне возможно что-то про совместное
празднование Хэллоуина. Вот чёрт.

— Вот чёрт, я действительно забыл, — честно признаётся он.

— Я так и знала, поэтому приготовила костюм и для тебя, — безапелляционно говорит

Лада. — И так как ты проштрафился, у тебя нет права отказаться, — и на её губах
загорается такая дьявольская улыбка, что Арс уверен: отказаться ему захочется.

В итоге всё оказывается не так уж и страшно, всего лишь парик и немного макияжа.
Арсу нравится настолько, что он даже разрешает снять с собой совместную сторис и
выложить в инстаграм. Ему даже любопытно: узнают его в таком виде или нет?
(конечно, узнают)

На всякий случай, если не узнают, он записывает ещё одну сторис, чтобы выложить её
у себя на аккаунте, но это завтра, когда он решит сообщить миру и Антону в
частности, что он возвращается.

Их мирное празднование Хэллоуина на этом, в общем-то, подходит к концу. Они

выпивают, немного танцуют и дурачатся на камеру. А потом Лада спрашивает прямо:

— Куда ты пропадал, Арс? И что там с твоей личной жизнью? В прошлую нашу встречу ты
снова выглядел совсем плохо, но сейчас, кажется, ты в порядке.

— Сейчас я в порядке, а до этого — был не в порядке, — Арсений улыбается, надеясь,

что ему в очередной раз простят его скрытность.

Лада улыбается в ответ — прощает. А Арсений думает о том, что на этом свете есть
человек, который больше не позволит ему молчать. И только ради него он готов
попытаться отказаться от части своих тайн.

***

Антон просыпается от уведомления.

«Возвращаюсь» гласит подпись в сторис Арса, где он в парике и при макияже вращается
на стуле.

«Ну, чудик», — думает Шаст, с нежностью отмечая, как тепло становится у него на
сердце. Что ж, если он всё правильно понял, то на днях ему стоит ждать Арсения.

Однако просто ждать он уже физически не может, поэтому он набирает номер, который
смиренно не тревожил последнюю неделю.

— Да? — довольно бодро отвечает трубка.

— Привет, — ласково начинает Шаст. — Когда тебя ждать? Или мне приехать?

— Я уже в Сапсане, через два часа на Ленинградском, — Арс отвечает не менее мягко.

— Встречу, — коротко утверждает — не спрашивает — Шаст.

— Буду ждать, — улыбаясь, произносит Арсений.

И они почти синхронно кладут трубки, потому что оба понимают: всё важное они скажут
друг другу лично.

========== Глава 40 ==========

Арс волнуется. Пусть на нём маска и очки, и его самого сейчас сложно опознать, но
когда к нему подойдёт Антон, они станут куда более узнаваемой парочкой.
Арс волнуется. А Шаст — нет. Он просто встречает его у вагона, и они молча идут к
машине. И Арсу становится проще.

— Кофе, — первое, что говорит Антон, когда они садятся в машину, и передаёт Арсению
стаканчик с напитком. — Там сзади ещё печеньки, — он кивает на сумку, брошенную на
заднем сидении. — Но если ты голодный, то я предлагаю заказать что-нибудь ко мне,
как раз приедут одновременно с нами.

— А мы едем к тебе? — неуверенно интересуется Арс.

— Да, — твёрдо отвечает Шаст. — Нам нужно поговорить. И я бы хотел, чтобы мы были
наедине и нас ничего не отвлекало.

Арс задумывается на секунду, но тут же понимает, что согласен целиком и полностью,

поэтому просто кивает. Вообще, конечно, деловой тон Антона впечатляет, но Арсению
почему-то становится грустно. Он тут, можно сказать, наконец определился со своими
чувствами, а его даже не обняли. Арс, конечно, понимает, что, вероятно, Антон и сам
дико волнуется, но…

— Арс, — доносится до его уха, и он поворачивается, прекращая созерцать надписи на

стаканчике. — Я скучал, — Арсению становится лучше.

Антон смотрит на него не моргая, следит за сменяющимися эмоциями. И улыбается,

когда Арс расслабляется. А затем отрывается от своего кресла и мокро целует его в
губы. Арс на поцелуй не отвечает: слишком неожиданно, а Шаст не настаивает, просто
проходится языком по его губам и запечатывает своими.

У Арсения губы все истерзаны, он их в кровь искусал, изодрал, пока мучился наедине
со своими мыслями. Они обветренные, колючие почти наверняка, но Антон ничего не
говорит, продолжает улыбаться и берёт его руку в свою.

— Всё в порядке? — спрашивает.

Арс сжимает его ладонь своей: «В порядке».

Они выезжают.

***

Они, наконец, в квартире. Только вдвоём. И Арс понятия не имеет, откуда в нём этот
панический страх, но он слишком хорошо понимает, что разговор будет сложным. Его
почти колотит.

Шаст раздевается, снимает верхнюю одежду сначала с себя, а затем и с замершего на

пороге Арсения. И замечает, как тот дрожит, причём явно не от холода: у Шаста в
квартире ниже +25 не бывает.

— Арс, — он прижимает его к себе со спины, пытаясь унять эту нервную дрожь. — Дай я
тебя успокою.

Арсений реагирует: дрожать не прекращает, но поворачивается к Шасту лицом, обнимает

за шею и замирает. Всё ещё молчит, но смотрит слишком открыто.

Антон в замешательстве: он обещал утешить, но сейчас не понимает, что делать.

Целовать? Обнимать? Брать на руки и тащить в комнату, чтобы там разложить на
постели и заставить поспать? Арс явно хочет, чтобы его поцеловали, но он тот ещё
хитрый жук, который потом за две секунды разгонится до секса, лишь бы увильнуть от
тяжёлого разговора. И Антону бы хотелось его на этом подловить, но Арс выглядит
таким напуганным, что он сдаётся. Пусть сначала успокоится, а уже потом его можно
будет попытаться поймать на манипулировании Шастовой влюблённостью.

Антон его целует, вновь позволяя на себе повиснуть. Прижимает к стенке, гладит по
волосам, скулам, переходит на спину, рёбра, опускается до задницы. И сам себя ловит
на том, что вжимается в него бёдрами, превращая изначально невинные поцелуи в
прелюдию. Арс тяжело дышит и всё ещё дрожит, но уже не от страха, а от возбуждения,
но с этим работать уже проще.

Антон силой отрывает себя от Арса, который до последнего цепляется за его шею в
нежелании отпускать.

— Арс, — на выдохе произносит Антон. У него сил на сопротивление — почти ничего. —

Сначала мы поговорим. Пожалуйста.

Арс, кажется, на чистой силе воли заставляет себя вернуться к стенке, отрываясь от
Шаста.

— Хорошо, — и, хоть теперь он и выглядит куда потрёпаннее, голос его звучит

увереннее. Значит, помогло. Отвлекло.
Антон уходит в ванну: умыться и самому теперь успокоиться, пока Арс проходит в
комнату.

Шаст возвращается спустя пять минут и садится напротив. Что ж, кажется, можно
начинать.

— Что ты надумал? — Антон в своей голове уже продумал все сценарии разговора, и,
конечно, прежде всего важно, что решил Арс.

— А ты как думаешь? — Арсений, кажется, и правда возмущён. — Я с порога вешаюсь к

тебе на шею и пытаюсь затащить в постель, что же я решил!

— Соскочить с разговора ты решил, — Антон прерывает поток этих возмущений, не

позволяя Арсу удариться в наигранную истерику. — И сейчас пытаешься, — Арс
пристыженно замолкает. — Да или нет, Арс? Ты хочешь попробовать снова?

Арсений молчит долгих тридцать секунд, прежде чем отвечает:

— Конечно, да, — он останавливается, но по его виду понятно, что это не всё, что он
хотел сказать. — Но мне страшно. Однако пока я думал обо всём этом, я понял, что
тебе тоже наверняка непросто. Поэтому… если ты готов, то я тоже рискну.

Шаст выдыхает. Он очень переживал, что при заходе «Да, конечно, но у меня есть свои
условия», его пошлют далеко и надолго, но, если Арс и сам понимает, что сложно
здесь им обоим, то, может, обойдётся?

— Ну? — тем временем нетерпеливо ёрзает Арс. — Говори уже, что ты там надумал, я же
вижу, что ничего хорошего.

— Я рад, что ты понимаешь, — начинает Шаст, — понимаешь, что мне тоже сложно.
Правда, ты, кажется, не совсем верно уловил причину. Это прозвучит напыщенно,
возможно, но, вообще говоря, у меня каждый раз случается микроинфаркт, когда я
думаю, что ты снова можешь учудить что-то… — Антону на самом деле тяжело даже
произнести это вслух. — Ну ты понял. Я не представляю, как мы сможем встречаться
так, как раньше, — Арс замирает, он уже знает, что будет дальше. Гадство. — Я буду
требовать от тебя рассказывать, что ты чувствуешь, что ты думаешь, почему ты
злишься и почему обижаешься. Иначе для меня всё это превратится в хождение по
минному полю.

Арс вздыхает слишком громко.

— Я понимаю, — продолжает Шаст, — что, вероятно, я всё ещё бесконечно далёк от того
человека, которому тебе бы хотелось довериться, но иначе не получится, Арс. Я не
умею читать мысли. Я… — он хочет говорить и дальше, но Арс перебивает его:

— Я согласен, — просто говорит он. — Я попробую, по крайней мере.

Шаст удивлён: на такое быстрое решение вопроса он точно не рассчитывал.

— Так просто? — уточняет он.

— Я догадывался, что ты этого попросишь, — Арс пожимает плечами.

— И почему тогда переживал? — у Шаста есть пара идей, но…

Арсений молчит слишком долго для человека, который просто формулирует ответ.

— Арс, мы уже начали, — подталкивает его Антон.

— …Потому что я догадывался, что ты этого попросишь. А это сложно, несмотря на то,
что я прекрасно тебя понимаю, — Арс смотрит с вызовом, мол: «Не ожидал, что вот так
возьму и скажу?», но Шаста так просто уже не обманешь. Это минимальный уровень
сложности, однако он рад, конечно, что Арс не спасовал уже здесь.

Антон знает, что стоит ему сказать: «ты молодец», как Арс взбесится, поэтому он
ничего не говорит. Он встаёт и рывком притягивает его к себе, тут же опрокидывая их
обоих на кровать.

— Ты молодец, — шепчет он на ухо Арсению, который и сейчас, конечно, бесится, но

под весом чужого тела сделать ничего особо не может. — Но у нас остался ещё один
вопрос, — Шаст взглядом обводит постель, — нам необязательно сейчас идти дальше. В
смысле, нам необязательно спать только потому, что мы уже встречались. Если есть
причины, по которым тебе пока хочется ограничиться чем-то менее… чем-то менее, то я
не буду давить.
Арс глубоко задумывается и уходит в себя. Значит, всё правда не так просто. Шаст
пытается ему помочь:

— Мы можем продолжить с того, на чём остановились, — Антону сложно выразить в

словах всё, что он имеет в виду, но он пытается: — Мне никогда не надоест ухаживать
за тобой и водить на свидания, — Арс внимательно слушает, стараясь понять весь
смысл, что закладывает Шаст. — Я недавно думал, что, когда мы начали встречаться
тогда, — «Почти три года назад», — думает Антон, — у нас ничего такого не было. А
ты вообще-то потрясающий, когда влюбляешься, — Шаст ловит себя на одной мысли, и за
секунду его улыбка из нежной становится коварной: — И когда сходишь с ума от
желания — просто пиздец. Так что, пожалуй, я куплю смазку, но сексом мы займёмся
тогда, когда на вопрос «не против ли ты?» ты не будешь задумываться на пару минут,
— Антон вопреки своим словам наклоняется к Арсу и целует его максимально развратно,
выталкивая чужой язык из своего рта, хозяйничая в чужом, слишком мокро и
требовательно. А затем отстраняется за секунду, тут же слезая с кровати, наконец,
давая Арсу свободу движений. — А сейчас мы пойдём гулять, у меня появилась идея! —
весело добивает он, поправляя брюки в районе паха: он уверен, это будет того
стоить.

***

Шаст привозит их в антикинотеатр: он давно слышал об этих местах, но внутри ещё не

был ни разу. Однако для его задумки это место подходит идеально.

Они проходят в свой зал для двоих, где вместо обычных кресел один широкий диванчик,
и Арс удивлённо оглядывается:

— Мне кажется, что фильм мы могли посмотреть и дома? — спрашивает он.

— Да, но, во-первых, у меня не такая большая плазма, — Антон кивает на экран. — А
во-вторых, ты же брезгливый как мразь, — он указывает рукой на диван, вероятно,
видавший виды. — Значит, здесь мы точно не будем заниматься ничем из рейтинга 18+
и, наконец, досмотрим фильм до конца. Как тебе?

Арсений идею улавливает мгновенно и думает только, что Шаст нарывается. Но тот
выглядит настолько уверенным, что у Арса мелькает мысль: если он начнёт
возмущаться, Антон придумает что-нибудь пожëстче.

Поэтому Арс решает, что в эту игру могут играть двое.

Он не особо следит за тем, что идёт на экране: он уже разработал план по завоеванию
чужой территории и медленно, но верно продвигается всё дальше.

Для начала он просто придвигается поближе: тут не то чтобы жарко. Затем кладёт свою
голову на чужое плечо. После — перехватывает за талию.

В конце концов, Антон реагирует на его поползновения и поворачивается, быстро

чмокает в кончик носа и возвращается к фильму. Арсений возмущён до беспредела, но
так просто сдаваться не намерен. Он подворачивает под себя ногу, становясь немного
выше в сидячем положении, и снова тянется к чужим губам. Антон поворачивается вновь
и на этот раз целует нормально. Сейчас он целуется лениво, мягко, не заставляя всё
внутри сгорать за секунды, а Арса это не устраивает: для его плана необходимо,
чтобы Антон как минимум горел. И он медленно скользит своей рукой, что до сих пор
покоилась на чужом бедре, выше, постепенно приближаясь к паху.

Однако стоит ему положить свою руку поверх твердеющего члена, как Антон мгновенно
её перехватывает.

Арсений психует, но старается внешне оставаться спокойным:

— Ты же отвечаешь! — восклицает он, имея в виду поцелуй.

Антон улыбается так коварно, что Арс понимает: он попался.

— Поцелуи — сколько угодно, я же помню, что они для тебя значат. Но, — он берёт
драматичную паузу, — только поцелуи.

Арсения эта «обраточка» шокирует настолько сильно, что он не может сдержаться:

— Подлец, — вырывается у него. И это настолько «вне» контекста, что,

переглянувшись, оба смеются до колик.

— Подлец? Серьёзно? — отсмеявшись, выдаёт Антон. — Господи, Арс, иногда я забываю,

что ты из девятнадцатого века. Ещё чуть-чуть, и ты бы вызвал меня на дуэль? —
подначивает он.

Арс в ответ только улыбается, вновь возвращая руку на исходную позицию.

— Так, я сказал, руки прочь! — возмущается уже Антон.

— И кто тут ещё из девятнадцатого века, — тяжело вздыхает Арс.

Вот это подстава, конечно.

========== Глава 41 ==========

Safe and Sound - Stereo Dub, Karen Souza

***

Сутки спустя, после мирного сна в одной постели и нескольких «Если ты ещё раз
полезешь мне в трусы, я свяжу тебе руки, и так и будешь спать» Арс принимает
правила игры.

И уезжает к Серёже, потому что так жить невозможно.

— Арс, ты серьёзно? — сонно спрашивает Шастун, наблюдая за скорыми сборами. Он,

вообще говоря, в рот ебал такие проверки силы воли и уже жалеет, что фактически
бросил Арсу «вызов». Так что, в целом, не то чтобы он будет так уж против, если они
проведут денёк врозь. Это становится слишком сложным не только для Арсения.

— Ага, — кивает Арс. — Всё равно мне здесь не дают, — полушутливо возмущается он. —
На самом деле просто последняя инфа у Серёжи о нас — это «если ты скажешь ему, где
я, я уйду из шоу», а у нас через неделю общий сбор. Короче, думаю, стоит ему всё
объяснить, а потом возможностей у меня будет не так много.

— Почему? — Антон немного выпал из графика Арса, приходится теперь выяснять на

ходу.

— У меня послезавтра фотосессия в Питере, а потом там эфир с Лентой, его удобнее
будет дома провести, — честно говорит Арс, уже надевая пальто и зашнуровывая
ботинки.

— Я поеду с тобой, — немного резко вставляет Антон, но тут же поправляется: — В

смысле, ты не против, если я поеду с тобой?

— …Меня и первый вариант, кажется, устроил… — Арсений закусывает губу и в последний

раз перед выходом пытается добиться своего, смущённо смотря в глаза напротив.

— Боже, какой же ты невозможный, — Шаст позволяет себе сделать то, что хочется, и
зажимает Арса в углу: целует требовательно, сминает губы, прикусывает до боли,
сжимает ладонями податливое тело, прижимает к себе, притирается бёдрами, но всё ещё
держит всё под контролем. Поэтому с трудом, но всё же отрывается и открывает
входную дверь: — Всё, пшёл вон, провокация ходячая, — заявляет он, надеясь, что его
зрачки не перекрыли всю радужку, и хлопает Арса по заднице для ускорения.

И тот, наконец, хоть что-то делает как просили: выходит из квартиры, заливисто
смеясь.

А Антон стоит на пороге ещё пару минут, думая о том, что будет сложно. Арс точно не
хочет пока заходить дальше. И Антон не психолог, но может предположить, что тот мог
и за полгода не отойти от их последней попытки в полноценный секс, поэтому ещё не
чувствует себя в безопасности. И это нормально абсолютно. Ненормально то, что Арс
вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и разобраться в себе, воспринимает
всё это как игру и хочет затащить Шаста в постель любой ценой. Ну что за дурында.

Антон тяжело вздыхает и идёт курить.

***

Арс приезжает к Серёже почти без предупреждения: вызванивает его, только когда
выходит из Шастовой квартиры. Матвиенко, кажется, до сих пор спал, несмотря на то,
что на часах уже за полдень. Однако Арсений надеется, что переживания друга
окажутся сильнее, чем злость за побудку и внеплановый визит.

Надеется, кстати, не зря:

— Обалдеть, какие люди! Я уж думал, ты решил, что я не переживу корону, и поставил

на мне крест, — не то чтобы в шутку заявляет Серёжа.

— Прости, — искренне извиняется Арсений, — очень много всего произошло, —

расплывчато добавляет он.

— Да я уж понял, хоть и без подробностей, — вздыхает Серёжа. — Вы вместе, да?

— Ага, — робко кивает Арс. — Но... — он уже хочет начать оправдывать и себя, и
Шаста, доказывать, что они оба изменились, и теперь всё будет иначе, но Матвиенко
его опережает.

— Не облажайтесь снова, ладно? — просто говорит он. — Тебя тоже касается, понял? —
добавляет уже строже.
Арс удивлён.

— Объяснишь? — удивлён настолько, что не получается даже толком сформулировать

вопрос.

— Ну, после твоего того сообщения про уход из шоу я пару дней сам пытался
придумать, могу ли я чем-то помочь тебе… вам, не напрямую. Ты ж, падла, даже трубку
не брал, чтобы объяснить, что случилось, — Серёжа смотрит укоризненно.

— Прости… — неловко вставляет Арс.

— Да уж конечно, — Матвиенко всё ещё выглядит грозно. — Ну да не суть. Короче, в

итоге я позвонил Позу, думал, что, может, вдвоём что-то придумаем. В конце концов,
у него хотя бы была возможность тебя увидеть, а я сидел тут как дурак, даже за
порог не выйти. Ну и он рассказал мне, что ты там чуть с кем-то не переспал, Шаст
разъебал себя и гримëрку, но потом вроде поговорили, — Серёжа замолкает, подходя к
следующей своей мысли: — Короче, Арс, чё хотел сказать. Твоё счастье, что ты
вовремя остановился… Ты чем думал вообще? Пиздец, как хочется тебе вкатить
пиздюлей, если честно.

— В смысле? — Арсений растерян. — Я же, блин, сексом с ним хотел заняться, а не… не
знаю, что такого ужасного я бы мог сделать-то?

— «Просто секс»? Арс, ты когда в последний раз занимался «просто сексом» с

незнакомцем? Ты же, мать твою, романтичный импотент. Или надо сказать наоборот?.. —
Серёжа подвисает на пару секунд. — Короче, неважно! Ты ж мне сам рассказывал, что у
тебя даже во время ссор с тем же Шастом мог просто не встать. Для этого наверняка
есть какой-то заумный термин, похер. У тебя между женой и Шастом хоть кто-то был? —
Матвиенко выжидающе смотрит на Арса, пока тот не качает отрицательно головой. — Ну
вот и думай. «Просто секс», ты посмотри на него, — Серёжа всё больше распаляется.

Арс реально задумывается. Удивительные вещи рядом, что называется: Арсений Попов
продолжает узнавать себя и в тридцать семь лет. Нет предела совершенству, м-да.
Хочется материться, но вырывается только:

— Серьёзно? Демисексуал это называется, но… я вроде бы нет… — Арс теряется. У него
была довольно бурная юношеская жизнь, в которой, безусловно, не было ограничения
«секс только по любви», но слова Серёжи как будто бы расставляют все непонятные
даже самому Арсению «заскоки» по местам: они с Шастом расстались, и либидо помахало
Арсу ручкой, а проснулось только когда они снова восстановили какой-никакой
контакт. И теперь становится понятно, почему даже сейчас мысли о нормальном сексе
всё ещё вызывают внутренний зажим: они с Антоном, конечно, вместе, и всё у них,
конечно, будет хорошо, но страх никуда пока не делся. Вопрос доверия возвращается
снова, чёрт.

«Ты даже знаешь, как это называется?» — тем временем крутится в голове у Серёжи, но
он так и не высказывает эту мысль вслух, поскольку Арс выглядит максимально
загруженным. Не стоит его отвлекать.

— Я, наверное, подумаю об этом позже, — в конце концов, говорит Арсений. — А то

приехал с тобой пообщаться и сижу. Может, сгоняем куда или посидим ещё поболтаем?
— А ты прям уверен, что хочешь сейчас быть здесь и со мной? — ненавязчиво
интересуется Матвиенко.

— Но… Мы же давно не виделись? — Арсений вообще-то правда после таких инсайдов

хочет оказаться в совсем другом месте, но «братушки важнее потаскушки» («Прости,
Шаст, это просто цитата!»), поэтому он уже настроен до конца доказывать Серёже, что
этот день только для них двоих.
— Не парься, Арс, я понимаю. Давай, вали отсюда к своему прекрасному принцу, пусть
спасает тебя от твоих же мыслей, — слишком глубокомысленно заканчивает Серёжа.
И Арсений не сопротивляется. Ему правда нужно подумать и, возможно, не одному.

***

Шаст, вообще-то, ждал пиццу, но Арсу на пороге он рад даже больше.

«Вот это я романтик, конечно», — мелькает саркастичная мысль в Шастовом мозгу.

Другие не успевают даже мелькнуть, потому что Арс вешается ему на шею, едва сняв
обувь.

— Господи-боже-Арс-нет-пожалуйста! — Антон начинает обороняться, но Арсений

вцепляется в него руками и ногами, и как бы тут без шансов. Но Антон не оставляет
попыток образумить его: — Пожалуйста-перестань! — продолжает тарабанить он. — Ты-
уехал-два-часа-назад-я-спал-я-не-успел-подрочить-если-ты-не-перестанешь-я-не-
выдержу-мы-потрахаемся-а-тебе-потом-будет-хуëво-перестань!

— Спасибо, — спустя десять секунд напряжённого (для Шаста) молчания выдаёт Арсений
и спускает ноги на пол, оставляя, правда, руки на чужой шее. — Я приехал к Серёже и
понял, что хочу побыть сегодня с тобой, — некоторые подробности Арс предпочитает
пока оставить при себе. Пока. — Ты не против провести весь день в обнимку? Я не
буду приставать. Максимум разводить на поцелуи.

— Я клянусь тебе, я уже на грани. Отпусти меня в душ и будут тебе обнимашки, —
слегка успокоившись, резюмирует Шаст.

Арс пристыженно убирает руки за спину:

— То есть, ты там будешь… А я буду за дверью и даже глазочком не смогу посмотреть…

— Арс, — Антон сглатывает. — На грани.

— Понял.

И он наконец позволяет Антону скрыться за дверью ванной комнаты.

***

Они проводят весь день за самыми обычными делами. Пиццы, заказанной Шастом, на
двоих не хватает, поэтому они вновь становятся голодными спустя всего один фильм.
И, конечно, можно было бы заказать что-нибудь ещё, если бы не:

— Я хочу ризотто, а тебе его нельзя, — заявляет Арс, просматривая третью страницу
ресторанов доставки. — Да и здесь нигде его нет.

— Потому что это доставка. Фаст-фуд или около того. Конечно, тут нет ризотто, —
резонно замечает Шаст. А Арс расстраивается. — Однако, — продолжает Антон,
мгновенно реагируя, — здесь есть доставка продуктов. Хочешь… можем приготовить?

— Ты всё ещё не сможешь его съесть, — с сомнением протягивает Арс.

— Зато мне будет интересно его готовить. И меня явно куда больше привлекают
бургеры, чем тебя, так что со мной как-то попроще, — убеждает Антон.

И это звучит действительно интересно. Они оба готовят отвратительно. Антон пару раз
доказывал это на камеру, а Арс благоразумно даже не принимал таких предложений,
если только за его спиной не стоял шеф-повар, а роль Арсения не заключалась в
чистке яблок и включении миксера.

— Челлендж? Отличная идея, — ни секунды не сомневаясь, решает Арсений.

***

У них уходит полчаса, чтобы выбрать рецепт: в конце концов, они сходятся на ризотто
с морепродуктами. Это не слишком экстремально (Антон — консерватор, и всякую дрянь
он не будет даже готовить) и достаточно изысканно (догадайтесь, кому это было
важно).

Ещё полчаса уходит на то, чтобы подобрать нужные продукты. Рис для ризотто нужен
особенный, да и вино подойдёт не всякое, поэтому они заказывают несколько бутылок.

«Не пропадёт», — думает Шаст, и Арс с ним категорически согласен.

Они умудряются извазюкать всю кухню, размораживая морепродукты.

Арс от стресса открывает «запасную» бутылку с вином где-то в начале приготовления.

Шаст берёт на себя приготовление мясного бульона, который потом нужно будет вливать
в рис, а Арс тихонько прибухивает в уголочке, периодически подходя к Антону сзади,
чтобы обнять покрепче.

В конце концов, морепродукты полностью разморожены, так что Арс решает помочь не
только на словах и начинает готовить их: оказывается, правда, что это совсем
просто. Стой и жди, периодически помешивая, да и всё. Поэтому Арсений влезает на
территорию Шаста: помогает досыпать сыр в рис, вливает вино то в себя, то в блюдо и
постоянно мотивирует главного повара одним своим присутствием. Антон от вида такого
домашнего и расслабленного Арса, который нарезает вокруг него круги в желании
прикасаться, немножечко сходит с ума от нежности. Поэтому в какой-то момент не
выдерживает и начинает лезть с поцелуями сам. Арс продолжает мельтешить под ногами,
поэтому Шаст ловит его и целует в висок, прижимая к себе, зарывается носом в
волосы.

— Готово, — произносит он, когда последняя порция бульона испаряется.

Они оба голодные как волки, потому что совсем не подумали о том, как много времени
займёт готовка: обед перерос в полноценный ужин. И слава всем богам, что еда для
Шаста приезжает вовремя.

«Романтический ужин», — думает Арс и тащит из соседней комнаты свечи.

— Ты где их достал? — с удивлением спрашивает Шаст.

— Они всегда там стояли как часть декора, — спокойно отвечает Арс.

Они бросают кухню со всем её бардаком, устраивая себе ужин прямо на полу гостиной,
раскладывая вокруг подушки. И либо Арсений слегка перепил, либо Антон готовит очень
даже прилично, потому что это вкусно до безумия ("Жаль, что ты не можешь
попробовать"). Он съедает за считанные минуты, Шаст — дольше: говорит, что бургер
слишком большой даже для него.

Посуду по-честному убирает Арсений и даже загружает её в посудомойку. И они,

наконец, укладываются смотреть «неважно что», чтобы просто обниматься в процессе.

Арс забирается в объятия и честно выполняет все договоренности: никаких рук. Он

правда только целуется, пристраиваясь к чужой шее. И, хоть это явно не по правилам,
ему надо. Тем более, что Антон не запрещает: постанывает иногда особенно громко или
начинает причитать, что Арс однажды сведёт его в могилу, но прекратить не
заставляет. Только иногда перехватывает чужие губы своими, чтобы дать себе
передышку.

Арсений засыпает на его плече.

========== Глава 42 ==========

Шаст просыпается раньше: Арс, кажется, больше изматывает даже не его, а себя. Антон
понимает всё прекрасно, Арс довериться очень хочет, но пока не может. Антон готов
подождать.

Он смотрит на спящего Арсения, который после его ухода из постели принялся обнимать
подушку. Тактильное создание.

Им выезжать через пару часов, чтобы Арс успел на свою фотосессию, но будить его,
уставшего, совсем не хочется. Поэтому Шаст идёт собирать и свои, и чужие вещи.

И немного завидует Серёге, у которого на постоянной основе шкафы забиты шмотками

Арса. У Антона же он никогда ничего не оставлял, даже зубной щётки. Шаста это
категорически не устраивает, ведь даже если Арс не горит желанием сюда переезжать,
нет такой уж острой необходимости каждый раз забирать абсолютно все вещи: он
оставляет щётку.

Он почти заканчивает, когда его телефон разрывает утреннюю тишину. Это Стас, и это
интересно. Шаст заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что его звонок не разбудил
Арсения, и прикрывает дверь.

— Да? — начинает он.

— Привет, — отвечает Стас. — Давай я сразу обозначу, что я не знаю, что у вас там с
Арсом, поэтому я не давлю, это просто предложение. Решаешь сам, — такое начало
Антона напрягает, но, с другой стороны, такое отношение Шеминова ему нравится. —
Мне нужно понимать, что у вас сейчас с Ирой, потому что с вашего прошлого
взаимодействия уже больше месяца прошло. Если ты не хочешь похерить всю вашу
«прекрасную» легенду, которая и так на соплях держится, вам бы не помешало где-то
засветиться. На выставку хотя бы вместе сходить. Я найду что-нибудь интересное, —
Стас замолкает и ждёт реакции Антона, но её не следует. — Ладно, подумай. На
следующие выходные запланирую. Дай знать, если пойдёшь, — Стас кладёт трубку.

Первая реакция Антона, конечно, «сразу нет», но как будто бы для начала стоит
обсудить эту тему с Арсом. Она для него явно больная, и пора, наконец, её закрыть.
И Антон очень надеется, что Арсению хватит того доверия, что у них есть сейчас,
чтобы откровенно поговорить.

Антон подвисает и немного пугается, когда его обнимают сзади. Арс наконец
проснулся.

— Как ты, выспался? — интересуется Шаст с улыбкой, когда наконец получается

вывернуться и повернуться лицом к лицу.

Арс довольным котом, благо, одетым, лезет обниматься теперь спереди.

— Да, спасибо, — шепчет на ухо. — Правда, кажется, теперь мы опоздаем на поезд, —

чуть более тревожно информирует он.

— Нет, если тебе хватит двадцати минут, чтобы почистить зубы и надеть штаны, —
Антон зарывается в чужие волосы носом и прижимает Арса к себе посильнее. — Вещи я
уже собрал.

И Арс уже хочет сказать, что в таком случае двадцати минут хватит и на кое-что ещё,
но вовремя осекается: Шаст тут заботится о нём, а он продолжает издеваться. Как-то
нехорошо.

Так что он ограничивается крепкими объятиями — до треска костей — и одним звонким

поцелуем в ухо. Антон возмущëнно верещит, но не отпускает: так легче будет мстить.
Он проходится пальцами по рёбрам, щекочет, и теперь возмущённо пыхтеть приходится
Арсу.

— Ладно-ладно, я сдаюсь! — не своим голосом выдыхает он.

— То-то же, — улыбается Шаст. — Всё, давай, пятнадцать минут до выхода осталось.

Арс, склонив голову, идёт чистить зубы.

***

Они приезжают в Питер к часу дня, а фотосессия у Арса назначена уже на три, поэтому
он едва успевает забежать домой за шмотками. Шаст планирует погулять по Питеру или
же отоспаться, он пока не решил, но…

— Поезд! — кричит Арс из коридора. — Я совсем забыл про поезд!

И Антон начинает сомневаться в психическом здоровье Арсения, однако даёт ему шанс,
выбегая из комнаты:

— В смысле, ты забыл про поезд? Мы только что с него, — удивляется он.

— Игрушечный! Я хотел купить игрушечный поезд для трансляции с Лентой, а она уже
завтра! — Арс панически бегает по прихожей, явно изображая таракана, которого
застали на кухне посреди ночи.

— Игрушечный поезд для трансляции с Лентой, в которой ты готовишь коктейли?.. Я

правильно тебя… Хотя даже знать не хочу, — Антон перебивает сам себя на полуслове.
— Я куплю. Буду кидать фотки из «Детского мира» — выберешь, — Арс смотрит на него
абсолютно влюблёнными глазами. — Давай, иди на свою фотосессию, опаздываешь уже,
чудо… вище, — добавляет Антон чуть тише.

— А розмарин купишь? — робко интересуется Арсений уже на пороге.

— А с ним что?

— Он прям как я, но это долгая история, потом расскажу, — Антон, вообще-то, все
эфиры Ленты с Арсом посмотрел и историю про мяту и розмарин знает прекрасно, но
Арсений сейчас, кажется, чудит намеренно и очень хочет реакции, а Шасту не жалко.

— Куплю. И розмарин, и весь список продуктов под постом Ленты, как я понимаю, —
слегка обречённо произносит Антон, который между «погулять» и «поспать» уже выбрал
поспать...

Но у Арса такой взгляд, переполненный чувствами, среди которых видно не только

благодарность, что пару походов в магазин Шаст точно переживёт.

***

Антон находит подходящий поезд почти сразу. Благо условий, кроме «хочу, чтобы у
него был гудок», у Арса нет. А вот на поиск всех продуктов и алкоголя уходит пара
часов. Но Шаст и рад: что делать в квартире Арсения без Арсения, он не совсем
представляет, тем более что ложиться спать в пять часов вечера кажется ему
сомнительной идеей.

Поэтому он максимально тщательно отбирает каждый напиток, заходит выпить кофе и

только потом возвращается, чтобы найти Арсения уже в квартире.

— Ого, управились всего за… — Антон смотрит на часы, — четыре часа?

— Ага, — отвечает Арс, уже успевший переодеться. — Я спешил, думал, что тебе здесь
будет скучновато.

— А я наоборот, — улыбается Антон. — Делал всё подольше, чтобы поменьше быть здесь
без тебя.

Они смеются и идут сначала разбирать продукты, а затем тестировать поезд!

***

— Может, ты всё-таки уйдёшь? — в очередной раз начинает Арс.

— Не-а, — протягивает Антон, — мне интересно. Хочу хотя бы раз посмотреть твой эфир
своими глазами!

—…Шаст, у меня руки дрожат. А если у меня телефон упадёт? — Арсений реально очень
переживает из-за того, что Шаст категорически отказывается уходить в другую комнату
во время его прямого эфира.

— Я зафиксирую его резиночками, — безапелляционно заявляет Антон, доставая из

кармана пару резинок для волос (длинная чёлка — та ещё морока).

— Ага, резинки же никогда никого не подводили, — нервно каламбурит Арсений.

— Успокойся, ну. Я сяду тут, в уголочке, даже ты сам меня не заметишь.

Арс удручённо постанывает, но больше не спорит. И Шаст думает, что после этого
эфира, возможно, стоит поговорить об Ире. Арсений честно говорит, что ему страшно
на эфире, так, может, и здесь получится нормально поговорить?

***

Эфир проходит хорошо. У Арса действительно дрожат руки, и пару раз он слишком
откровенно реагирует на малейшие шевеления Шаста, но зато розмарин покатали на
поезде.

Арсений, наконец, выдыхает, но выглядит всё ещё очень взволнованным, поэтому Антон
решает вновь немного отложить разговор, тем более что завтра с утра им снова на
поезд: пора начинать готовиться к концерту в Москве.

Шасту эта идея и с Ирой, и с разговором с каждой минутой нравится всё меньше.
Слишком долго приходится ждать «подходящего момента», а это обычно не сулит ничего
хорошего. Антон засыпает с нервом, просыпается, едет в поезде и встречается с
ребятами. И в конце дня всё же решает, что так жить дальше нельзя, тем более, что
Стас явно даёт понять при встрече, что всё ещё ждёт ответа. Поэтому, пока Арс
ничего не заподозрил, потому что так точно будет в сотни раз хуже, Антон всё же
решает поговорить. И, когда они наконец дома, он начинает:

— Арс, есть разговор, — говорит он и почти сразу понимает, что это не лучшее
начало. Становится напряжённее. — Стас недавно поднял одну тему, и, мне кажется,
нам стоит поговорить об этом.

— Я весь внимание, — заверяет Арсений, начиная, правда, нервно ёрзать на стуле.

— Он спросил, не соглашусь ли я сходить с Ирой на выставку в эти выходные, —

наконец произносит Антон. — И я подумал, что…

— Спросить у меня? Я не против, идите, конечно, — перебивает Арсений.

Антон, вообще-то, хотел сказать «что нам стоит наконец обсудить мои с ней отношения
и то, как ты к этому относишься», но такая реакция его выбешивает. Это значительно
хуже, чем ссора или обычный разговор. Арс всё ещё настолько не доверяет, что снова
прячет свои чувства, делая вид, что всё нормально. Антон предпринимает ещё одну
попытку:

— Нет, стой, — терпеливо начинает он. — Я имел в виду, что…

— Да всё в порядке, не парься, — вновь перебивает Арс и встаёт со стула, чтобы уйти
из комнаты.

Антон закатывает глаза так глубоко, что всерьёз начинает за них переживать.

«Твою мать!» — он на самом деле злится, однако понимает, что, начни он сейчас что-
то доказывать, толку не будет. Арсений уже обиделся. И надумал себе бог знает что,
потому что не доверяет. И самое тупое, что просто поговорить сейчас не поможет,
потому что сейчас Антон хотя бы знает, в чём проблема, и может устранить её и без
откровений со стороны Арса, но что будет в следующий раз, когда Антон не будет
знать?

Шаст психует и идёт в душ. Когда он приходит в спальню, Арсений уже спит, полностью
замотанный в одеяло, свернувшись на самом краю кровати, не хватает только таблички
над головой: «Не подходи».

Антон не ложится спать: он идёт думать, что можно сделать.

***

Арс просыпается в плохом настроении, и это неудивительно. Упоминания Иры всегда

выводили его из себя, но признавать это ему всё ещё тяжело. Он, правда, надеялся,
что Шаст бросится за ним и начнёт его успокаивать, но, видимо, того довели капризы
Арса в последнюю неделю.

«Всё, — психует он. — Прошла любовь, завяли помидоры».

У него сегодня запись подкаста у Славы Комиссаренко прямо с утра, поэтому он

выскальзывает из постели, обратив внимание, что Шаст достал себе отдельное одеяло,
не попытавшись выпутать Арса из его кокона. И это тоже бесит.

Однако Арсений пытается сконцентрироваться на хорошем и выходит из квартиры.

Его позвали в подкаст. Это удивительно. В смысле, участвовать в подкасте для Арса —
удивительно. Его очень редко приглашают основным и единственным гостем на ютуб-шоу,
что лично он, конечно, считает большим упущением. Арсений сразу поставил пару
ограничений на темы: никакой личной жизни и ориентации.

— А что насчёт фанфиков и Артона? — напрямую спрашивает Слава.

Арсений всерьёз задумывается. Он очень долго избегал этой темы, но, по-хорошему,
возможно, он задолжал поклонникам шоу «Импровизация» ещё в две тысячи семнадцатом
году, когда назвал шипперов псами…
— Это можно. Мне, пожалуй, даже есть что сказать.

Подкаст идёт ровно, кроме того, что местами Арсению и самому кажется, что он
слишком стесняется. Но ему это всё правда в новинку. Тем более что не было никаких
инфоповодов.

Но наконец они доходят до темы, которую Арс просто не смог назвать запретной. Не
нашлось повода.

Слава спрашивает, почему Арсений считает самым смешным из четвёрки Шастуна, но ему
ответить нечего. Тем более, что не то чтобы уже и считает (ладно, считает, но
сейчас зол как собака). Арс прекрасно понимает, что переобувается, поскольку тысячу
раз говорил, что Шаста смог бы заменить только весь состав «Камеди Клаб», но сейчас
его это мало волнует.

В конце концов, они уходят от этой темы и Арс даже расслабляется. Пока они не
доходят до темы «Контактов», и он понимает, что всё ещё болит.

— Ну а вдруг ты там ведёшь двойную жизнь? — говорит Слава, приводя аргументы за то,
чтобы Арс оказался в шоу Шаста.

— Вдруг! — слишком активно отвечает Арсений. — Но ведь это надо сначала хотя бы
предположить!

— В любом случае, — продолжает Слава, — я не могу быть таким прагматичным.

— Вот! Поэтому я удивился, да, что ты позвал меня. Ты непрагматичный, — Арсу очень
грустно от этой мысли, но это правда. По крайней мере, он с этим уже смирился.

— Я вот просто в плане шоу «Контакты», — ничуть не замедляет темп Слава. — Именно
что Антон смотрит: у вас одинаковая аудитория, или там вряд ли кто-то расскажет
что-то такое сверхъестественное, очень интересное, потому что вы много общаетесь.
Ну вот, например, я очень много здесь у себя в подкасте говорил со стендап комиками
из шоу «StandUp», я понимаю, что у нас полностью одинаковая аудитория, там я не
знаю, кого взять, Витю Комарова или Стаса Старовойтова, но у нас получились очень
интересные подкасты, которые для меня очень важны, — эти слова буквально царапают
Арса внутри. — Да, я понимаю, что они не наберут супермного просмотров, но я вот не
смог бы в подкаст пригласить Лолиту, при том, что у меня нет никаких проблем с
Лолитой.

Слава говорит ещё много всего, но Арс ухватывает главную мысль:

— У нас получились очень классные подкасты, которые для меня важны.

«Для меня важны», — повторяет Арсений про себя. Да, кажется, ему просто до сих пор
смертельно обидно, что любимый человек поставил выгоду выше их отношений. Он
прагматик. Арс — романтик. Он бы тоже позвал обязательно. И Шаста, и Серёгу, и
Димку.
Он отвлекается, но Слава помогает снова включиться в разговор.

В итоге говорят и про шипперов, и Арс очень старается быть осторожным. Для начала,
однажды он услышал реакцию Лазарева на слово «фанат»: тот аккуратно исправил его на
«поклонника». Арсений потом не слишком долго, но думал об этом и увидел тот
негативный окрас, которого раньше не замечал.

Поэтому сначала он поправляет Славу: «Они у нас не фанаты, они поклонники, давай
будем называть их так».
Потом он очень старается донести одну важную мысль: «Я не против вашего творчества,
просто, пожалуйста, не нужно пихать его мне в лицо. Мне неприятно то, что лезут в
мою личную жизнь». И он, в отличие от того же Серёжи, а периодами и Шаста, в их
поклонников очень верит, а они в ответ стараются его не подводить.

Подкаст заканчивается на хорошей ноте, но Арс этого ожидал. Он смотрел пару

выпусков шоу Славы и был приятно удивлён тому, как правильно тот относится к своим
гостям, так что Арсений просто не стал исключением, но это всё равно прекрасно.

Арс благодарит всех причастных и лично Славу и, наконец, может уйти, чтобы опять
закопаться в свои нерадужные мысли.

***

Арсений гуляет по улицам несколько часов, прежде чем решает вернуться в квартиру.
Ему снова горько, но он не может не признать, что сейчас в этом виноват и он сам.
Шаст прямым текстом спросил его, что он думает по поводу всей ситуации с Ирой, а он
струсил. Но, с другой стороны, мог бы и сам догадаться? Арсений понимает, что снова
играет не по правилам, но по правилам — слишком сложно.

Он приходит домой («Не к себе») замёрзший и явно грустный. И Шаста нет: кажется, у
него сегодня тоже должно было быть какое-то шоу, вроде у Димки.

Арс уже хочет пройти в спальню, когда замечает на кухне конверт, на котором
большими буквами написано «Арс». И дальше чуть мельче:

«Обещай не открывать это, пока я не попрошу, но носи его с собой. Попробуй

довериться мне хотя бы в этой мелочи.
Пожалуйста».

Арсений убирает письмо в карман пальто.

========== Глава 43 ==========

Антон приезжает домой поздно: съёмки затянулись. Вообще вся эта история с Дзюбой
его, конечно, напрягает. У него в телефоне куча фоток с Арсом, и некоторые из них,
безусловно, компрометирующие. И Шасту очень хотелось бы быть смелее и не
беспокоиться о том, что будет, если его телефон взломают, но всё же это
действительно пугает его.

Он оказывается дома сильно за полночь, и Арс, конечно, спит. Но Антону сейчас очень
нужна поддержка, поэтому, когда он приходит в спальню, он даже не думает о том,
чтобы и сегодня позволить Арсению спать в своём уголке. Он осторожно разматывает
чужое одеяло и забирается под него. Арс такой тёплый, сонный, мягкий, что у Шаста,
который злится, конечно, хоть и всё понимает, мгновенно проходят все обиды. По
крайней мере, Арс здесь. Пусть пока не хочет разговаривать и ведёт себя отвратно,
он не уехал, он здесь.

Шаст прижимает его к себе покрепче, зарывается в волосы, вдыхает до одури родной
запах и осторожно целует в макушку. Вот же чудик. Арс начинает ворочаться и
постанывать, возмущаясь тому, что его сон прерывают, но так и не просыпается.
Располагается в чужих руках и бессознательно отвечает на поцелуи в нос, попадая
губами в уголок рта.

— Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю, — шепчет Антон, который перед
всей этой ночной нежностью абсолютно бессилен.

Арс ничего этого не слышит, конечно, но его сон становится спокойнее.

***

Арсений просыпается от того, что кто-то настойчиво скользит кончиками пальцев по

его телу. Антон сегодня бессовестный абсолютно, потому что хочет попробовать ещё
раз «по-хорошему»: пусть несколько дней назад он уже и отписался Стасу о том, что
на выставку пойдёт, никто не мешает ему отказаться в последний момент. Он слабо, но
всё ещё надеется, что может обойтись безболезненно. Поэтому хочет с утра Арса к
себе расположить, попытаться сгладить обиды. Может, тогда тот всё же сможет
поговорить с ним откровенно? Антону бы очень хотелось, поэтому он снова мягко
прикасается, стараясь погладить, а не пощекотать.

Арсений сначала даже отвечает, тянется за рукой, сонно бормочет что-то и улыбается.
А потом просыпается окончательно, и выражение его лица мгновенно меняется так, что
Антон замирает, оставляя, правда, руку на чужом теле.

— Если ты так пытаешься загладить вину за то, что сегодняшний вечер проведешь с
Ирой… — начинает Арс, и Антон очень бы хотел списать эту ядовитую фразу на сонное
утро и медленно работающие мозги, но она буквально обжигает его внутренности.

— …Загладить вину? — переспрашивает он, надеясь, что Арсений сообразит, что несёт,
услышав это из чужих уст, но тот не реагирует. — Вау, — выдыхает Шаст, чей
безмятежный настрой теперь, кажется, просто убит. — Я тебя услышал, — договаривает
он и убирает свою руку, выбираясь из постели и тут же начиная одеваться. — Пойду …
прогуляюсь, а потом уже на выставку, — договаривает он, уже выходя из комнаты.

У него пока нет идей, где он собирается гулять ещё пять-шесть часов, но здесь он
оставаться точно не хочет. Однако уже зашнуровывая обувь, он понимает, что,
кажется, поступает как Арс: молча обижается и сбегает. И, хоть ему и колко,
возвращается к двери в спальню, чтобы увидеть усевшегося на постели Арсения.

— Смотри, как это делается, — начинает он. — Ты меня обидел. Я сейчас очень зол на
тебя, потому что даже представить не могу, какого же хуëвого ты обо мне мнения,
если считаешь, что я стал бы вот так «заглаживать вину». Я знаю, что тебе сложно,
но и мне непросто, чёрт тебя дери. Пожалуйста, постарайся ради нас, — Антон
пытается оставаться спокойным, но к концу фразы всё же заводится: — Я сейчас не
хочу тебя видеть, поэтому ухожу, но, если вдруг ты надумаешь что-то мне сказать, я
буду на связи, — добавляет он и ждёт ещё долгих тридцать секунд ответной реакции,
но Арс только опускает взгляд, продолжая молчать.

Антон уходит.

***

Шаст честно проверяет телефон весь день, но Арс так и не звонит. Антон и сам
поражается сейчас своему терпению, но он решает дать тому ещё один шанс, прежде чем
устроить грандиозный скандал, потому что, ну, какого чёрта?! Он просто верит, что
Арсений решил не напрягать его, вынуждая подставлять Стаса и Иру, других надежд у
него не осталось. Есть, конечно, ещё вероятность, что Арс действительно считает его
ублюдком, который может предложить отсос взамен на причиняемую боль, но в таком
случае Арсений откровенно напрашивается на громкое выяснение отношений, потому что
это уже перебор и пару «ласковых» заслужил.

В конце концов, Антон приходит на выставку с тяжёлым сердцем. Ну почему, Арс,

почему всё должно быть через боль и страдания? Антону фигово только от осознания,
что Арс посмотрит и его сторис, и сторис Иры, и ударит этим себя, но другого выхода
вывести того на эмоции достаточно сильные для разговора, Антон не видит.

Они с Ирой практически не разговаривают, идут в отдалении, но Шаст делает для неё
пару кадров с геолокацией, выставляя к себе в сторис похожие фото. Однако надолго
здесь задерживаться он не собирается. «Отчёт» готов, так что он может возвращаться
домой, хоть и страшновато, если честно.

Антон подъезжает к дому, готовый и к разговору, и к обвинениям, и даже к

продолжению игнора, но застаёт только пустую квартиру и записку:

«Я уехал в Питер по делам, а не потому что не услышал тебя. Я услышал, но пока

ничего не могу с собой поделать, прости. Вернусь через пару дней».

***

Антон думает, что за эту пару дней сможет и сам подостыть, но на следующее же утро
Арс постит у себя в инсте фото в арт-локации, которую пусть и с натяжкой, можно
сравнить с той, в которой Антон вчера фотографировал Иру. Однако больше Шаста
выводит из себя хэштег #терпеливчик, потому что прямо сейчас он чувствует, как его
терпение заканчивается.

Он ходит на взводе весь день, а вечером узнаёт, что в связи с новым указом, по
которому с тринадцатого ноября все мероприятия можно будет проводить только при
двадцати пяти процентах заполненности зала, их концерт переносится на послезавтра.
Значит, срочно нужно сделать посты, сторис, чтобы люди не пропустили концерт.
Конечно, завтра с утра организаторы лично будут обзванивать всех купивших билеты,
но завтра с утра для многих может быть уже поздно.

Шаст отвлекается, занимаясь этим вопросом, изредка думая о том, что, если после
концерта Арс не попытается заговорить с ним самостоятельно, он его, наверное,
побьёт.

***

Концерт проходит нервно. Арсений на стрессе всегда психует, а тут у него не просто
стресс, у него направленная обида, поэтому Шаст отхватывает по полной: за концерт
Арс называет его «уродом» примерно раз десять. Однако этим его мстительные
настроения не ограничиваются, поэтому мимоходом достаётся и Стасу, и Серёже, когда
на рэп-баттле Серёжа лажает, находясь с ним в одной команде. Арс орёт как резаный,
но делает это в своей потрясающей манере, поэтому всем смешно.

Больше с концерта Антон ничего не помнит. Возможно, потому, что пребывает в ярости,
когда заходит в гримёрку и понимает, что Арс уже смылся, пока он разговаривал с
Оксаной и разбирал подарки от поклонников. И вот это уже край. Антон сейчас понятия
не имеет, что творится в голове у Арса, но, если честно, это и неважно: там,
очевидно, какая-то чушь, если они до сих пор не поговорили. Значит, Антон сейчас
достанет его из-под земли и вытрясет всё из этого невозможного создания.

Антон звонит Серёже, потому что того тоже уже нет. Серёжа берёт трубку практически
мгновенно:

— Да? — не слишком оригинально отвечает Матвиенко.

— Арс с тобой? — не размениваясь на приветствия, спрашивает Антон.

— Ага. И прямо сейчас он, кажется, чуточку сходит с ума, потому что мы расклеиваем
в центре города листочки с его лицом и подписью «Разыскивается», — достаточно
подробно расписывает Серёжа. — На все вопросы отвечает, что ищет себя, — добавляет
он.

— Я ему сейчас помогу, — отвечает Шаст, — найти и себя, и свою совесть.

— Тебе локацию скинуть? — интересуется Матвиенко.

— Буду признателен, — коротко бросает Антон и кладёт трубку, дожидаясь координат.

***

Антон добирается до места бесчинств за считанные минуты, благо далеко ребята уехать
не успели.

Антон выходит из машины и сразу же замечает Серёжу: тот стоит рядом со своей тачкой
и уже заметил Шаста.

— Не вмешивайся, ладно? — просит Антон. — Я заберу его, нам очень надо поговорить.

Матвиенко даже не отвечает ничего, просто пожимает плечами, мол, разбирайтесь сами,
пожалуйста. А затем машет рукой в сторону переулка: «Ищи там».

Арсений находится достаточно быстро, и у него в руках действительно стопка

листочков А4…

— Шаст? — Арс замечает Антона, когда тот уже в метре от него. — Привет.

— Привет. Ты закончил? — интересуется Антон, кивая на стопку.

У Арса, вообще-то, ещё были грандиозные планы, но что-то в тоне Антона подсказывает
ему, что об этом лучше не рассказывать, поэтому он только робко кивает.

— Отлично, поехали, — твёрдо произносит Шаст и берёт его за руку. Арс не

сопротивляется.

Они молча садятся в машину, молча доезжают до дома Антона, молча поднимаются в
лифте. И, только оказавшись в тёмной кухне, Шаст начинает говорить:

— Начнём с простого, — произносит он, смотря прямо Арсу в глаза. — Я настолько зол
на тебя, что в шаге от того, чтобы тебя, блять, выпороть. Поэтому ты очень
постараешься сделать так, чтобы я этот шаг не сделал. Мало того, что ты изначально
не дал мне высказаться и надумал себе чёрт знает что, ты также не воспользовался
возможностью поговорить со мной о своих обидах ни на следующий день, ни до, ни
после концерта сегодня. И, если, не дай бог, ты сейчас скажешь, что всё в порядке
или же просто не захочешь рассказать мне правду — полностью, без недомолвок и
оговорок — я за себя не отвечаю. Видит, сука, бог, я дал тебе миллиард возможностей
начать этот разговор самостоятельно. Кстати, — вспоминает он. — Конверт с собой? —
Арс кивает. — Доставай.

Арсений, так и не снявший пальто, достаёт конверт из внутреннего кармана.

— Открывай, — не меняя тона, говорит Антон.

Арс открывает конверт и достаёт небольшой листок.

— Читай.

И он читает:

— «Если ты это читаешь, значит, ты так и не сказал мне, что не хочешь, чтобы я шёл
на эту чёртову выставку. Я, конечно, люблю тебя, но беги, блять, как можно быстрее,
пока я тебя не догнал», — до Арса медленно, но доходит то, что это значит. Теперь
любые его претензии по типу «как ты докажешь, что ты знал, что я обижался с самого
начала» не имеют никаких шансов на выживание. И он очень хотел бы последовать
совету в записке, но Шаст смотрит на него таким разъярённым взглядом, что он боится
даже пошевелиться.

— Итак, — снова начинает Антон, после образовавшейся паузы. — Мы договаривались,

Арс. И я понимаю, что тебе сложно, но это так не работает. В этот раз я знал, что
ты этого не хочешь, более того, мы не единожды уже задевали эту тему, но даже это
не помогло тебе честно рассказать о своих чувствах. И что будет в следующий раз,
когда я не буду иметь ни малейшего понятия о том, что мои действия причиняют тебе
боль? Ты так же будешь бегать от меня? Злиться и кидаться колкостями в мой адрес? —
Антон опять начинает заводиться, хотя как будто бы дальше уже некуда. — Я
предупреждал тебя, что буду требовать честности, как бы ни было сложно. Ты
согласился. Ты, блять, обещал.

Арс сглатывает.

— Говори, — строго произносит Антон. — Сейчас же говори, почему тема Иры для тебя
настолько болезненная, что мы не можем даже обсудить её без таких выкрутасов.

Арс молчит, но поднимает руку в немом жесте пощады: «Пожалуйста, дай мне пару
секунд», и Антон даёт ему время собраться с мыслями.

— Я ревную, — наконец начинает Арсений. — Я чудовищно ревную и злюсь каждый раз,

потому что снова и снова вспоминаю ситуацию в начале наших отношений. Кажется, я до
сих пор не могу простить тебя за то, что ты тогда спал с нами обоими.

Антон молчит, пытаясь осознать мысль, которую явно слышит не в первый раз, но
которая не имеет никакого отношения к реальности.

— Я с ней не спал, — разносится в тишине ночной кухни, — я договорился с Ирой о

фиктивных отношениях за месяц до того, как к тебе подкатил.

— В смысле? — это, если честно, для Арсения что-то из области фантастики. — Но…
Почему ты не сказал об этом мне?

— Сначала ты не спрашивал о формате наших с тобой отношений и не интересовался тем,

что у меня с Ирой. А потом в одну секунду решил, что я мог бы так поступить с
тобой, когда я с ней уехал в отель. Я тогда думал, что тебе либо неважно, либо тебе
всё понятно без слов, ведь иначе ты бы спросил. И вдруг оказалось, что ты считаешь
меня мразью. Прости, я был на тебя слишком зол, чтобы броситься переубеждать. Мне
было больно, и мне не хотелось тебя успокаивать, — говорит Антон. — Но… Ты ведь так
ни разу и не спросил, Арс. Ты решил всё сам. Я со временем забыл об этом, но
теперь… Прямо сейчас, когда я об этом думаю, я, блять, в ужасе.

Антон молчит, собираясь с мыслями.

— Господи, как же мне сейчас хочется орать, — произносит он спустя несколько минут.

— Ори, — соглашается Арс.

— Ты хотя бы понимаешь, насколько ты обесцениваешь мою любовь? Что ты вообще

думаешь, когда я говорю, что люблю тебя? Арс, кем ты, блять, меня считаешь? И,
сука, за что? — Антон рад, что все карты, наконец, раскрыты, но, вообще-то, он не
думал, что будет так больно.

Арсений сидит молча, но глаз больше не опускает, смотрит, не отрываясь, на Шаста,

который спрятал лицо в руки и только болезненно стонет.

Антону сейчас очень тяжело. Это, вообще говоря, за гранью добра и зла. С одной
стороны, в этом, конечно, можно найти что-то лестное: с ним два года встречались,
считая его той ещё сволочью, но всё равно любили. Но почему-то это не радует. Антон
злится, ему больно и обидно, это просто какой-то пиздец. И в какой-то момент он
понимает, что Арс всё это время сидит молча. И, пусть Антон провалится под землю,
если тот снова не надумал какой-то, пусть не беспочвенной, но херни.

— Я тебя люблю, — Шасту очень важно произнести самое главное, — я тебя люблю даже
сейчас, хоть и был бы рад не видеть тебя пару дней, — он произносит это вслух
только потому, что играет по правилам и говорит о всех своих чувствах, даже если
они вот такие. — Арс, я никогда тебе не изменял и не причинял тебе боли умышленно.
И я очень сожалею обо всём, что сделал неумышленно, — он старается говорить
медленно, расставляя верные акценты. — Я хочу быть с тобой, но мне нужна пара дней,
чтобы с этим справиться. Скажи, пожалуйста, что ты думаешь об этом, — заканчивает
он.

— Прости, — кротко говорит Арсений, который все эти фразы ловил по буковке,
сохраняя в своей памяти навсегда. — Кажется, я очень сильно облажался. Прости, что
не пришёл сам. Я обещаю, что следующего раза не будет. Я скажу тебе, если мне будет
больно, — он осторожно придвигает свой стул к Шасту, усаживаясь так, что теперь их
лица прямо друг напротив друга. — И сейчас мне страшно из-за того, что ты не хочешь
меня видеть, — наконец-то честно признаётся он. — Но я… Я тебе доверяю. Если ты
говоришь, что любишь меня, значит, так и есть, — Арс берёт лицо Антона в свои
ладони и тихонько трётся своим носом об его. — Я тоже тебя люблю, — шепотом
произносит он то, что думал, никогда больше сказать не сможет.

Антон неверяще поднимает глаза:

— Что ты сказал? — уточняет он, боясь, что ослышался.

— Я тебя люблю, — покорно повторяет Арсений и замирает в миллиметре от чужих губ.

И Антон преодолевает оставшееся расстояние, целуя такие родные губы. Они целуются
долго, мокро, в тишине и темноте, полностью поглощённые друг другом, пока, наконец,
Шаст не отрывается:

— Ну ты и хитрая лиса, Арс, — смеётся он. — Можешь остаться, если хочешь.

— Конечно, хочу, — отвечает Арсений. — Но завтра с утра у меня дела, там... —

осторожно начинает он.

— Тшшш, — Шаст прижимает палец к его губам: «Не порти момент». — У нас впереди ещё
целая ночь? — аккуратно интересуется он. Если нужно, он всё ещё готов подождать, но
боже…

Шаст заворожённо следит за реакцией на свой вопрос.

И Арс кивает, снова прижимаясь к губам.

========== Глава 44 ==========

Во VK(важно!)
Kiss me - Katy Perry & Tatu

***

Шаст сам себя немного пугает: они оказываются в спальне спустя несколько секунд,
потому что он не даёт им обоим успеть передумать, прижимая Арса к постели.

Кажется, его агрессия волшебным образом трансформировалась в сносящее с ног

возбуждение. И Антон очень надеется, что это не станет проблемой, потому что ему
уже тяжеловато себя контролировать. Тем более что Арс вообще не против, потому что
ничуть не менее агрессивно впивается в чужие губы, стонет громко и безотчётно.

Арс, на самом деле, контролирует себя ещё хуже. Он чужую одежду сдирает силой,
потому что хочется. У него в голове сейчас взрываются фейерверки, чувства
захлёстывают. Он, наверное, ещё никогда не ощущал себя настолько любимым и
желанным. Антон сейчас дикий, у него в глазах не то что искры, там — пожар. И Арс,
наконец, понимает, что у них сейчас будет, чёрт его дери, секс, а его не было,
считай, полгода. Арс руками скользит по телу Антона, прижимает его к себе ещё
сильнее, вжимает в себя, кусается, кричит на выдохе. Шаст на грани, а ему, кажется,
и этого недостаточно.

Арсений с ума сходит от желания, поэтому он торопит, провоцирует, ему хочется

Антона окончательно вызверить.

Антон прикусывает ключицу до боли, кровоподтёк останется точно, Арс своими стонами
задыхается, но просит только не останавливаться.

Он вскидывает бёдра, пальцами впивается в рёбра до синяков, сползает ниже, лезет в

штаны, пока Шаст не вжимает его в постель, давая себе несколько секунд, чтобы
выдохнуть:

— Тихо-тихо, — выдыхает он в губы Арса, пытаясь и его привести в чувства. — Не

подталкивай меня к пропасти, пожалуйста.

У Арсения глаза не голубые уже — чёрные, и найти там отголоски разума не

представляется возможным. Однако он с собой справляется, кивает и начинает дышать,
чтобы после прижаться лбом ко лбу и попытаться хотя бы немного сбавить градус. Они
соприкасаются сначала только так, успокаивая друг друга, затем Шаст наклоняется
сильнее, позволяя их носам лёгкое касание, и только потом прижимается губами. Это
пока даже не поцелуй — трение, но постепенно нажим становится жёстче, сильнее, и
Арс сдаётся, подключая язык. С него хватит — выдохнули и достаточно.

Эмоции снова зашкаливают, чувства на пределе. Арс себя чувствует спичкой, которая
сейчас нахрен сгорит:

— Пожалуйста, — выстанывает он губы в губы, — возьми меня.

И вот тут последние тормоза готовы отказать и у Антона. Он силой себя отрывает,
вспоминая, что где-то поблизости должны быть смазка и презервативы.

— Дыши, — просит он Арса. — Я найду презервативы и вернусь.

Смазка находится безболезненно: Шаст с психу скупил их штук десять разных, чтобы
распихать по всем рюкзакам и курткам. А вот с презервативами явно проблема:
кажется, ещё полгода назад они использовали все из его «домашнего» запаса, а найти
хотя бы одну мелкую пачку не получается.

Антон возвращается в спальню и застаёт Арса уже полностью обнажённым, с бесконечно

длинными, разведёнными ногами, и, ёб твою мать, пальцами, ласкающими себя.

Это какой-то пиздец.

Развратная, мать вашу, катастрофа.

И Антон буквально начинает выть от отчаяния, прежде чем произносит вслух:

— Арс, пожалуйста, не убивай меня, но, кажется, у нас нет презервативов, — на одном
дыхании говорит он.

Арсу явно требуется несколько секунд, чтобы обработать информацию и

сконцентрироваться на собеседнике, но затем он, наконец, приходит в себя:

— Не подумай ничего такого, но… Это проблема? — Арс заинтересованно следит за

реакцией на свои слова, но её не следует, потому что у Антона, видимо, вся кровь
уже отлила от мозга. — Шаст, — продолжает Арсений, — ты типа десять минут назад
сказал, что ни с кем, кроме меня, не спал последние пару лет. И я… типа как бы
тоже, — у Антона взгляд становится как будто бы ещё более безумным. — Не хочу
показаться безответственным, — крайне осторожно добавляет Арсений, — но я сдавал
анализы уже после нашего расставания, и с тех пор у меня никого не было. И тебе,
как мы выяснили, я верю, — Арс заворожённо смотрит на то, как быстро двигается
кадык у Антона под кожей, и сам сглатывает. — Так что…

У Антона взгляд теряет осознанность вовсе, но это не мешает ему через секунду уже
снова прижимать Арса к постели. И вот теперь Арсению точно достаточно. Пожалуй,
даже немного страшновато, потому что Антон впивается в него настолько
собственнически, что возможности для сопротивления и вовсе нет.

Шаст не знает, что он чувствует. Это что-то новое. Уже даже не про любовь, а про
что-то сверх. Антон и до этого предполагал, что, конечно, у Арса никого во время их
расставания не было, но это какой-то абсолютно другой уровень… доверия? Обладания?
И Антон Арса вещью, конечно, не считает, не думает, что тот ему принадлежит, но…
немножко всё-таки думает.

Антон сейчас целуется так, как никогда себе не позволял. Он знает, что немного
жестит, но приходит в себя только когда понимает, что прокусил Арсу губу до крови,
чувствуя у себя во рту солоноватый привкус. Однако, кажется, сам Арс этого не
замечает: продолжает лезть к чужим губам, стоит Шасту отстраниться, чтобы зализать
ранку. Антон смотрит ему в глаза, пытаясь увидеть его чувства, и там внутри всё:
любовь, влюблённость, возбуждение, нежность, вызов и даже немного страха.

— Не бойся, ладно? — Антон осторожно проводит носом по скуле. — Я себя контролирую,

просто… Господи, Арс, насколько же ты мой. Пиздец, я, блять, никогда не смогу тебя
отпустить.

Арсений, кажется, успокаивается, смотрит теперь влюблённо-восторженно и взгляд не

отводит:

— Не надо меня никуда отпускать, — просит.

Шаст в ответ улыбается и, наконец, спускается вниз по телу, проходясь мокрыми

дорожками поцелуев. Доходит до дорожки волос и выцеловывает её особенно тщательно,
рукой шаря по постели: где-то здесь валялась чёртова смазка.

Ему всё же приходится оторваться от тела, чтобы открыть упаковку и выдавить

холодную субстанцию себе на пальцы.

— Давай без долгих прелюдий, пожалуйста? — выстанывает Арс, который, если надо,
сейчас готов потерпеть боль, а вот терпеть зудящую пустоту внутри ему уже
осточертело.

Антон не реагирует: такого рода боль он причинять не готов, но он услышал просьбу и

готов поторопиться. Он размазывает смазку по промежности, сразу же проникая
пальцами внутрь. Идут туго, но для начала вполне: Арс начал растягивать себя
самостоятельно.

Шаст помогает отвлечься от давящих ощущений внутри, мягко проходясь языком по

члену. На полноценный отсос у него сейчас просто не хватит концентрации и терпения,
поэтому он пропускает в рот только головку, осторожно посасывая её, легко
прикасаясь кончиком языка к уретре.

Арс, правда, возбуждён настолько, что, кажется, ему и такой нежной стимуляции может
хватить для оргазма, так что Шасту приходится отстраниться и сдавить основание
члена. Немного жестоко, но Арс не жалуется, продолжая стонать на высокой ноте.

Антон тем временем погрузился внутрь уже тремя пальцами, и, учитывая то, как Арс
остервенело насаживается на них, этого достаточно. Шаст уже мог бы войти в него, но
у него трясутся поджилки при мысли о таком уровне близости. Он не помнит, может
быть, когда-то в юности у него уже был вот такой — незащищённый — секс, но такой
обезоруживающий точно впервые.

— Арс, — шепотом произносит он, обнаженным членом прикасаясь к промежности, — ты

уверен? — Он не то чтобы сомневается, но для него самого этот момент значит слишком
много, поэтому он даёт Арсению ещё одну возможность всё обдумать.

— Никогда не был уверен так сильно, — просто отвечает Арс, подаваясь бёдрами
вперёд.

Арс стонет от первого же осторожного толчка. Или это голос Антона? Никто из них уже
не понимает, где заканчивается он сам и начинается другой.

Антон думает только, что это слишком. Арс внутри горячий, узкий, сводящий с ума,
как, собственно, и всегда. Антон в очередной раз ловит себя на мысли, что рядом с
Арсением все его настройки сбиваются и сбоят нещадно: полчаса назад он хотел
убивать, двадцать минут назад думал, что его возбуждение готово смести их обоих, а
сейчас он испытывает только всепоглощающую нежность.

Он полностью погружается и даёт возможность привыкнуть им обоим, опускаясь всем

телом на Арса, вновь соприкасаясь лбами. Ему почему-то очень важно знать, что этот
раздрай внутри у них общий, и он ищет поддержку в любимых глазах.

Арс смотрит на него молча, не произносит ни слова и дышит глубоко-глубоко.

— Скажи ещё, — осторожно просит Антон.

Арс моргает пару раз, прежде чем произнести на очередном выдохе:

— Я тебя люблю, — шепчет он, начиная чуть ли не задыхаться. — Больше не проси,

ладно? А то я сейчас разревусь во время секса от переполняющих чувств, блять, — и
то ли смеётся, то ли бьётся в истерике.

— Реви, я сочту за комплимент, — улыбается Шаст и тихонько целует в уголки глаз.

— Иди ты в жопу, — немного психует Арс.

— Я уже, — напоминает Антон.

— А, ты помнишь? — язвит Арсений. — А то мне уже показалось, что забыл, — добивает

он и начинает вихлять задницей, провоцируя Шаста.

Антон на такое уже давно научился словесно не реагировать, поэтому одним движением
практически полностью выходит и вгоняет член заново, вырывая почти болезненный
стон.

— Ещё выёбываться будешь? — интересуется.

— Если только так можно заставить тебя двигаться… — Арс так легко сдаваться не
собирается.

— А ты прям хочешь пожёстче, я смотрю? — а вот Антон сдаётся: в язвительности ему

Арсения не победить, поэтому он просто затыкает его очередным поцелуем, снова
прикусывая губы, и действительно начинает нормально двигаться.

Сначала медленно, с каждым толчком погружаясь всё глубже и глубже, постепенно

ускоряя темп. Ему нравится, что в этой позе можно целоваться, но ему недостаточно,
хочется ещё глубже. Он отрывается и наклоняется назад, подтягивая под себя ноги,
принимая сидячее положение. И усаживает к себе на колени Арсения, предлагая
обхватить себя ногами за талию.

Вот теперь идеально. Арс на нём буквально сидит и теперь стонет не прекращая,
потому что сейчас слишком и для него. Слишком глубоко, до одури близко и тесно, и…
И целоваться всё ещё можно.

Арс снова находит в поцелуях отдушину, хоть как-то пытаясь отвлечь себя от
непривычных ощущений. Но Антон внезапно вспоминает, как тот трепал сегодня ему
нервы весь день, поэтому не щадит, начиная, пусть пока и аккуратно, подкидывать его
вверх, заставляя снова и снова насаживаться.

Арс шипит кошкой: ему с одной стороны больновато, а с другой — медленно. В такой
позе он может контролировать скорость проникновения, но достаточно разогнаться всё
равно не получится. А он, кажется, уже смертельно хочет кончить и поражается
выдержке Антона, который умудрился не кончить без презерватива в первые же секунды.
Хотя, возможно, тот именно для этого выбирает позы, в которых невозможно набрать
нормальный темп?

— Быстрее, — выдыхает Арс на ухо Шасту, искренне надеясь, что тот простит его за
все выходки и выполнит просьбу. — Пожалуйста, — призывно добавляет он.

— Сзади? — коротко бросает Антон, очевидно, интересуясь мнением по поводу

предлагаемой позы. Арс только быстро кивает: как угодно, только быстрее.

Шаст, наконец, позволяет полностью слезть с члена, но только на те пару секунд, что
требуются, чтобы перевернуть Арса, укладывая его лицом в подушку.

Антон на этот раз входит без прелюдий, резко, одним движением. И практически сразу
набирает быстрый темп, ладонями прижимая к себе чужие бёдра.

Он так точно долго не продержится, поэтому он заставляет Арса приподняться над

кроватью и обхватывает его член, начиная надрачивать. Арс стонет уже не своим
голосом, кажется, рискуя сорвать его.

Антон не справляется: он в тело Арсения уже вдалбливается c нечеловеческой

скоростью, и синхронизировать это с рукой не получается, поэтому Арс буквально
умирает от ощущений и хаоса в них. Его голова готова взорваться, когда он, наконец,
ловит общий ритм и кончает в ту же секунду, всё-таки срывая голос на самом громком
стоне.

Шаст от этих звуков и сжатия тоже готов кончить, но он не может позволить себе
кончить внутрь: об этом они точно не договаривались. Однако полностью выйти он не
успевает, по итогу изливаясь в промежность и наваливаясь на Арса сверху.

— Как ты? — шепчет он в самое ухо, облизывая его.

— Мокро, — выдыхает Арс, у которого сейчас нет сил анализировать своё эмоциональное
состояние, приходится довольствоваться оценкой физического.
У Шаста сил почти никаких, но, в конце концов, это он тут проебался с
презервативами и это он кончил куда не просили. Так что он поднимается и с Арса, и
с постели и идёт на кухню за салфетками. Арс, кажется, в таком нокауте, что с
трудом это замечает.

Антон возвращается спустя минуту и осторожно раздвигает ягодицы, чтобы убрать с них
свою сперму. И как же это, блять, интимно. Антон, если честно, в ёбаное ничто. Он
мягко проходится по промежности, собирая каждую каплю, и кончиками пальцев
прикасается к отверстию.

— Болит? — спрашивает.

— Немного, — с небольшой заминкой реагирует Арс, — слишком большой был перерыв,

знаешь.

Арсений, возможно, язвит, но Шасту наплевать. Ему просто в очередной раз хочется
приласкать и забрать боль. И, даже если кому-то это бы показалось мерзким, ему на
это тоже срать.

Он осторожно утыкается носом в ягодицу и проходится рядом языком, давая знать о

своих намерениях. И только затем ведёт языком ниже, пока не доходит до припухшего
входа. Он не проникает внутрь: боится сделать больнее, поэтому просто облизывает
снаружи, надеясь, что это хоть как-то помогает.

— У тебя просто слишком длинный язык, и ты вечно ищешь, куда его пристроить, да? —
пытается в сарказм красный до кончиков ушей Арсений.

— Нет, мне просто очень нравится тебя смущать, — ничуть не тушуясь отвечает Шаст,
прекращая свои извращённые пытки и ложась рядом с Арсом.

— Ты ужасный, — замечает Арсений.

— Зато ты — прекрасный, — ласково заверяет Шаст, подгребая Арса к себе под руку.

Арс как будто бы укладывается, но потом начинает сопротивляться и пытается

выбраться:

— Я хочу в душ, — возмущается.

— Ты чистый, — с улыбкой отвечает Антон. — Даже если в моей слюне.

Арсений смиренно ложится обратно, натягивая на них двоих одеяло.

========== Глава 45 ==========

У Арса на весь день запланирована благотворительная акция: будет кататься по Москве

в качестве таксиста. Звучит немного безумно, но смысл в этом всём точно есть. По
крайней мере, это просто интересно.

Так думал Арсений пару дней назад, когда соглашался на это, но прямо сейчас, нежась
под тёплым одеялом и не менее тёплым Шастом, он в шаге от того, чтобы проклясть
прошлого себя.

Выползать из-под чужого тела не хочется категорически, хоть местами это и мешает
дышать. Шаст, кажется, подсознательно всё ещё боится, что Арс сбежит, поэтому на
всякий случай заблокировал все пути к отступлению. Однако это только предположения,
потому что Антон спит слишком уж умиротворённо для человека, который о чём-то там
переживает.

А Арсов будильник тем временем звенит в третий раз. Надо вставать.

Арсений осторожно пытается вылезти из постели, не разбудив Антона, но стоит ему

только дёрнуться, как Шаст просыпается и прижимает его обратно к постели:

— Куда? — сонно спрашивает, утыкаясь носом в волосы.

— Таксовать, — честно отвечает Арс.

— Ты можешь больше этим не промышлять, я нас обеспечу, — смеётся Шаст прямо в ухо.
— Нет, правда. Это тот проект, о котором ты говорил у себя в инсте? Может, не
сегодня? — выпрашивает он.

Антон, вообще-то, прекрасно знает, что такое работа и обязательства, но сегодня

Арса просто катастрофически не хочется выпускать из постели.

— Я вернусь часов через семь, ну? — пыхтит Арсений, не оставляя попыток выбраться
из-под горячего тела.

— Обещаешь? — Антон чувствует мягкий настрой Арса и просто не может им не

воспользоваться.

— Шаст, — уже чуть строже начинает Арс, которому так и не удалось продвинуться к
спасительному краю кровати ни на миллиметр. — Я не передумал. Я тебя люблю.
Постараюсь больше не ебланить, — уже улыбаясь, договаривает он.

— Хорошо, — с такой же улыбкой соглашается Антон и, вместо того, чтобы отпустить

Арсения, полностью ложится на него, принимаясь обнимать.

Арс начинает стонать в голос, потому что вот так дышать совсем не получается, но
Антон своё уже получил, так что спустя пару мгновений всё же выпускает его из
своеобразного капкана.

Но теперь не спешит убегать из постели уже Арс, усаживаясь на бёдра откатившегося

Антона. Он опускается губами к ключицам и будто на пробу целует, покусывая,
несколько раз, руками зарываясь в чужие волосы. Антон и до этого был немало
возбуждён — утро — а теперь и вовсе не может сдержаться, чтобы не вскинуть бёдра,
уведомив о своём состоянии.

— Если бы ты только знал, как мне не хочется уходить, — выдыхает Арс ему прямо в
ухо, притираясь к шее носом. — Но я постараюсь побыстрее, — обещает он и, наконец,
отрывается и встаёт с постели.

Антон покорно остаётся досыпать.

***

Арс чудит в своей обычной манере, и день проходит достаточно легко. В целом его
узнают, хоть и не сразу понимают, где видели. И Арсений доволен, потому что
излишнее внимание он скорее не любит. А так всё проходит весело и ненапряжно.

И всё было бы совсем отлично, если бы, во-первых, у Арса жутко не болела задница, и
боль только усиливалась от невозможности встать в любой момент, и, во-вторых, если
бы он не думал нон-стоп о том, что узнал вчера. В смысле, он до жути счастлив,
конечно, но он не дурак, поэтому понимает прекрасно, что, пусть вчера Шаст и
простил его за секунду, потому что… потому что тот влюблён до одури, и сейчас это
Арсению очевидно, как никогда раньше, однако это не изменяет того, что вчерашние
предположения Арса ударили его и не раз. И Арсений понимает его прекрасно: он бы на
месте Антона психанул и не так, но, кажется, они решили больше не ударяться в
деструкцию. Антон так точно решил, и Арс им, кажется, восхищается.
Антон сейчас вообще вызывает в нём какие-то невероятные чувства. Тот умудрился
сохранить в себе все качества, в которые Арс влюбился когда-то давно: доброту,
нежность, даже некоторую робость, умение удивляться и смеяться с любой шутки
Арсения, и приобрести новые, в которые Арс готов заново влюбляться каждый день.
Шаст теперь вызывает чувство защищённости и… дома? Да, наверное, только так и можно
описать то, что чувствовал Арс сегодня ночью, когда Антон его обнимал: он
чувствовал, что он дома.
Арсений очень хочет извиниться, хоть и знает, что Антону извинения не нужны. По
крайней мере, словесные, но ведь что-то хорошее Арс для него может сделать (Арсений
буквально заставляет свои мысли развернуться и выйти из горизонтальной плоскости)?

В итоге одна хоть и не слишком серьёзная идея у Арса появляется. И он задерживается

в машине на лишние двадцать минут, чтобы реализовать её. Получается не прям супер,
но Арсений оправдывает себя тем, что в такой ситуации ничего лучше получиться не
могло, и надеется на то, что его романтический жест оценят.

Именно поэтому, стоит Шасту открыть ему дверь, он всовывает ему в ладонь смятый
листочек.

— Это что? — интересуется Антон, уже начиная разворачивать «подарок». — Список

фильмов? — удивляется он.

— Да, — односложно отвечает Арсений, но после всё же поясняет: — Я раньше, когда

составлял для нас списки, эти туда никогда не включал, потому что боялся, что тебе
они покажутся слишком скучными, или слишком странными, или… слишком, в общем.

— Тут есть корейский артхаус? — робко спрашивает Антон, прочитав краткое описание
рядом с одним из названий.

— В том числе, — пожимает плечами Арс, отводя глаза. — Но вот эти правда мои самые
любимые, — добавляет он.

— Это очень мило, — осторожно замечает Шаст и прижимает Арсения к себе. — Начнём с
корейского? Мне жуть как интересно.

Арс кивает, утыкаясь Антону в грудь.

— Но сначала расскажешь мне, как день прошёл? Я, конечно, видел твои сторис, но
хочу узнать все подробности, — Антон продолжает обнимать Арса, и в итоге они так и
стоят минут десять, просто обнимаясь посреди прихожей.

— Голодный? — вдруг спрашивает Антон.

— Вообще-то да, — неожиданно даже для себя осознаёт Арс.

— Тогда пойдём есть, чудик, — дразнит Шаст и получает тычок под рёбра, и они,
наконец, уходят из прихожей.

***

Они проводят вместе весь вечер, смеются с корейского фильма, который Арс
позиционирует как комедию и знать ничего не хочет о том, что в жанрах стоит
«драма».

И это, кажется, действительно один из любимых его фильмов, потому что за все два
часа он не совершает в сторону Шастовых брюк ни единого поползновения, что для него
практически рекорд.

Зато начинает свои ненавязчивые атаки, стоит им оказаться в постели, но у Антона

формируется своё мнение по поводу их постельной жизни, как только он приступает к
прелюдии и понимает, что при малейшем касании к промежности Арс едва заметно
хмурится.

— Тебе больно? — спрашивает осторожно.

— М-м-м-м, — Арс прислушивается к своим ощущениям, чтобы убедиться, что при

повторных прикосновениях боль никуда не исчезает. — Да, кажется, да.

— Ну и какой тебе секс тогда? — Антон определённо немного издевается. — Погоди

минуту, у меня точно была мазь, — вспоминает он.

Арс честно замирает и ждёт, и спустя минуты три Антон возвращается. Арсений
протягивает раскрытую ладонь, ожидая, что Шаст положит туда мазь, но тот лишь
лукаво отталкивает руку и забирается на постель, располагаясь между разведённых
ног.

— Отдай, — тянется Арс, непонимающе моргая.

— О нет, милый, — смакуя каждое слово, произносит Антон. — Я сам.

— Я. Буду. Драться, — в секунду понимая, что Шаст не шутит, угрожает Арс.

— Не будешь, — слишком уверенно заявляет Антон. — Ведь твой член будет у меня во
рту, — он стреляет в упор, и Арсений беспомощно падает на подушки, начиная отчаянно
стонать от безысходности.

Антон слушает это как музыку, в очередной раз замечая, насколько же разными могут
быть стоны. Эти ему очень нравятся: эта покорность очаровывает. Стоны боли, что
были до этого, его совсем не привлекают. И он очень хочет сегодня добиться ещё и
стонов удовольствия.

Он с Арсом сейчас, конечно, играет, но на самом деле видит, насколько тому

неприятны прикосновения, поэтому хочет всего лишь отвлечь, а если параллельно
получится ещё и доставить удовольствие, будет совсем отлично.

Антон придвигается ближе, руками пока придерживая чужие ноги. Арс, может, и
выглядит смирившимся, но лягнуть из вредности может точно.

Антон сейчас не медлит, на танцы с бубном вокруг не разменивается, просто берёт в

рот, не позволяя, правда, проникнуть слишком глубоко: так он не смог бы заняться
основной проблемой.

Он отсасывает грубовато, сразу создавая во рту подобие вакуума, потому что слишком
нежные прикосновения не смогут перебить другие ощущения, и осторожно выдавливает
мазь на пальцы, наконец отпуская ноги Арса, надеясь на его благоразумие. Арс,
кстати, послушно стонет, но пока всё ещё больше от смущения, чем от удовольствия.
Однако, возможно, расслабиться ему мешает постоянное ожидание боли, поэтому медлить
не стоит. Антон заглатывает поглубже, не прекращая массировать ствол всем своим
ртом, и осторожно прикасается к промежности.

Арс держится стойко: почти не дёргается, но на секунду его голос всё же срывается.
Шаст аккуратен, это весь процесс замедляет, но по-другому нельзя, и он медленно
продвигается выше, стараясь касаться только самыми подушечками пальцев.

— Можешь так не нежничать, — доносится сверху, — я потерплю.

— Ага, потерпишь, — отвечает Шаст, прекращая любые свои действия. — Ты у нас тот
ещё «терпеливчик», я знаю, — заканчивает он мысль и снова берёт в рот. С мазью он
почти закончил.

Антон выдавливает на пальцы мази с излишком, чтобы, почти не касаясь, смазать сам
вход. Арс болезненно вздыхает, но здесь Антон не задерживается, поэтому боль
отступает практически мгновенно.

И Антон может, наконец, отвлекать, не отвлекаясь. Он теперь берёт глубоко, не

прекращая при этом сжимать член и ртом, и глоткой, вдыхая воздух, и ладонями
обхватывает бёдра Арса, позволяя начать двигаться.

Арс пользуется щедрым предложением и вдалбливается в глотку, но хватает его на

жалкую минуту. Его, кажется, до одури возбуждает забота, даже (или особенно) такая:
с привкусом стыда и смущения.

Антон отстраняется, улыбаясь довольным котом:

— Видишь, обошлось без драк, — ухмыляется.

Арс бы задохнулся от возмущения, но посторгазменная эйфория так быстро не

отпускает, поэтому он снова откидывается на подушки, прикрывая глаза, чтобы не
видеть этого невозможного выражения лица.

И засыпает, пока Шаст уходит в душ.

Антон, вернувшись, в обиде не остаётся: он полностью удовлетворён пусть не орально,

но морально.

***

На утро Арс вынужден уехать: вся его жизнь по-прежнему в Питере, и с этим ничего не
поделаешь. Антон довозит его до вокзала и мокро чмокает в нос в машине на прощание.
Арсений садится на поезд абсолютно счастливым, когда заходит в соцсети и видит
анонс подкаста у Славы с ним в главной роли.

«Вот это скорость», — думает он. И немного напрягается, вспоминая, что в тот день
был в не слишком хорошем настроении. Он, конечно, ничего прям ужасного не сказал,
но… В общем, Шаст, конечно, человек не обидчивый, и вряд ли его заденет то, что Арс
не назвал его лучшим из их четвёрки в очередной раз, но немножечко Арс всё же
переживает.

И тут же берёт обратный билет до Москвы на утро понедельника — там выйдет подкаст —
чтобы в случае чего тут же объяснить Антону, что к чему. Хватит с них уже
недомолвок и тайных обид, думает он и пишет просто:

Арс (12:22):
«Я уже скучаю».

========== Глава 46 ==========

Арс психует и меняет билет, потому что корпоратив, потому что не отказаться: теперь
в Москве он окажется не раньше среды.

Как же сложно жить на два города…

Он уже думает ложиться спать, когда его телефон звонит:

— Да? — он отвечает пусть односложно, но ласково, потому что уже увидел, кто это.

— Привет, ещё не спишь? — интересуется Антон на том конце провода.

— Нет, но уже ложусь, — просто говорит Арс, и на этом «старый» Арс бы остановился,
но он тут старательно пытается в доверие, так что добавляет: — Не думаю, что смогу
быстро уснуть.

— Почему? Нервничаешь перед корпоративом? — предполагает Антон. — Не переживай, ты

лучший ведущий, — искренне говорит он.

— Нет, Шаст, нервничать перед корпоративами — это твоя прерогатива, — со смехом

замечает Арс.

— Тогда что? — ничуть не обижаясь, продолжает Антон.

— Там… Завтра выйдет подкаст со мной у Славы Комиссаренко, — осторожно начинает

Арс.

— Ага, я в курсе, даже напоминалку себе поставил, — реагирует Антон.

— Так вот…

— Да?

— Я хочу, чтобы ты знал, что, когда мы записывали этот подкаст, я был на тебя
немножечко зол, — быстро проговаривает Арс. — Не принимай ничего из моих слов
близко к сердцу, ладно?

Антон молчит пару секунд и только потом заговаривает:

— Ну вот, — говорит он. — Теперь Матвиенко задолбается отвечать на своих эфирах на

вопрос «что случилось у Арса с Шастом?», да? — Антон старается быть серьёзным, но
Арс по голосу слышит, что тот улыбается. — Всё в порядке, Арс. Сейчас же ты не
злишься?

— Не злюсь, — коротко отвечает Арсений.

— Вот и славно, — Арс Антона не видит сейчас, но откуда-то знает, что тот сейчас
плечами пожимает. — В следующий раз было бы отлично, если бы вместо того, чтобы
злиться на меня в подкасте, ты бы поговорил со мной, но это мы вроде уже обсуждали.

И действительно обсуждали, поэтому Арсению добавить нечего.

— Я взял билет на среду, — говорит. — Но я помню, что у тебя там съёмки «Контактов»
будут, так что не надо меня встречать, я сразу на студию подъеду. Ты же не против?

— Подъезжай, конечно, буду ждать. Как вообще твой день?

Они разговаривают ещё несколько часов, сначала обсуждая, как провели выходные: Арс
рассказывает про свои съёмки, а Шаст про работу с «Минскими», которые, безусловно,
красавцы, но пока им могут предложить только работу в креативной группе; хвастается
тем, что получилось уговорить Лазарева сняться в шоу, хотя тот обычно никуда не
ходит.

В итоге, когда все события уже разобраны по косточкам, они скатываются сначала
просто в шуточки, а потом уже и в пошлые. И это явно территория Арса, потому что
здесь краснеет уже Шастун, и с воплями:
— Мы не виделись два дня и не скатимся в виртуальный секс! — бросает трубку.

Арс победно смеётся и засыпает, как только касается подушки.

***

Антон смотрит подкаст одним из первых зрителей, хоть и включает его с некоторой
опаской. Он в целом уверен, что даже в самом своём злобном состоянии Арсений не
способен сказать о нём что-то «из ряда вон», но всё же внутренне готов себя
успокаивать.

Однако в итоге получает совсем не то, чего ожидал: конкретно про него говорят
совсем немного, Арс бросает пару фраз о том, что не такой уж Шастун и смешной, есть
же Дима, но это Антона совсем не задевает, потому что, во-первых, Дима и правда
очень смешной, а, во-вторых, какая разница, кто из них самый смешной, если Арс в
любом случае всегда сыпется с его шуток?

Антон замечает другое. Речь заходит о шоу «Контакты», и Шаст видит, как Слава
рассуждает о гостях, которых стоит приглашать, и как Арс вяло оправдывает тот факт,
что его не зовут. И становится грустнее с каждым словом. На словах Славы о том, что
у него с друзьями получились пусть не самые трендовые подкасты, но лично для Славы
они важны, Арс выглядит совсем убитым и уже почти не отбивается.

Антон досматривает видео до конца, постепенно загружаясь этим всё больше, и в

какой-то момент вспоминает, что около месяца назад вокруг инцидента с «нахуй он нам
здесь не нужён» снова поднялся шум. Антону тогда было очень сильно не до этого: у
него Арсений разъезжал по отелям с чужими мужиками, а он сам разрушал гримёрки и
зеркала в них. Кажется, тогда вышел влог со «Студии Союз», а Антон так и не
посмотрел его.

Шаст вбивает название в поиск и уже через минуту включает нужный влог.

И понимает, что, кажется, у них есть ещё одна нерешëнная проблема.

Арсения тут вряд ли можно винить: в данный момент он, вероятно, и не думает об
этом. Однако Антон уверен, что, если эта тема всплывёт, тому опять станет больно.
Гадство. Надо что-то придумывать.

Для начала Антон пытается понять: что задело Арсения больше? Сам факт того, что его
до сих пор не позвали на шоу из-за каких-то рейтингов или же отвратная ситуация,
когда Антон послал его в выпуске. Антону очень стыдно: он сейчас не понимает, как
вообще мог посчитать такую шутку… шуткой.

За второе, конечно, можно просто извиниться, но проблема в том, что раз Шаст послал
его на весь свой канал, то и извиняться надо соответствующе.

С первым тоже сложно, однако, кажется, его канал уже набрал достаточную
популярность, чтобы Антон мог сам выбирать гостей. Протолкнуть эту мысль в голову
Стаса, конечно, будет сложно, но у Антона есть пара идей.

Например, можно предложить позвать Илью Макарова: инфоповод есть, ведь его недавно
взяли в «ЧБД», но в то же время это явно «личный» гость Антона, который не обладает
той популярностью, что предыдущие. И, если этот выпуск не просядет по просмотрам,
Стас лишится своего аргумента о рейтингах.

Кроме того, Стас явно должен ему за то, что позвал Тиму Белорусских и Даню
Милохина: против последнего Антон в целом ничего не имеет, но всё же тот ещё
слишком сильно ребёнок, и местами Антону было очень странно. А вот Тима явно был
под чем-то.

Антон звонит Стасу.

***

Арс пригоняет в Москву, как и обещал — в среду и, как и обещал, сразу едет в офис.
Правда, Антона сразу поймать не получается: у него уже начались съёмки, а влезать
посреди съёмочного процесса — дурной тон, поэтому Арс идёт в офис «labelcom’a» и
развлекается там.

Они с Антоном с понедельника почти не разговаривали: сначала у Арса корпоратив

закончился непозволительно поздно, а потом у Антона был жутко загруженный день, так
что тот уснул прямо во время разговора, и Арс ещё минут двадцать слушал, как тот
мирно сопит в трубку.

И пусть во время их минутных диалогов Шаст и не звучал обиженным, Арс немного

переживает. Но это никак не связано с тем, что он приехал сюда в самых облегающих
штанах из всего своего гардероба: в кожаных. Это просто совпадение. Он вовсе не
будет пытаться, в случае чего, отвлечь Антона своей задницей.

Боже.

Кому он врёт.

Будет, конечно.

Однако он считает, что факт признания уже можно считать прогрессом. В следующий раз
он, возможно, не возьмёт с собой эти штаны. Возможно.

Короче, Арс стрессует, когда, наконец, получает от Шаста короткое: «Где ты? У нас
перерыв».

***

Антон очень рад видеть Арса, хоть и приходится пару раз ответить на вопросы Журавля
о том, зачем здесь Арс.

«Для моего спокойствия», — хочет ответить Антон, но резко передумывает, когда

Арсений заходит в студию и начинает вертеться на месте, в поисках, собственно,
него.

«Моё ж ты трусливое чудо», — думает Шаст, за секунду понимая «коварный» план своего
любовника. И, наконец, поймав взгляд Арсения, кивает в сторону уборной. Палевно,
конечно, но только для тех, кто в курсе: для Стаса, например, однако его позлить не
грех.

Арсений кивает в ответ и выходит из комнаты, Шаст отправляется следом спустя минуту
под неодобрительным взглядом Шеминова.

— Серьёзно, Арс, кожаные штаны? — первое, что говорит Антон, стоит им остаться
наедине.

— …Это план Б, — немного тушуется Арс.

— А что с планом А? — Антон смотрит лукаво, не прекращая улыбаться и слегка

неодобрительно хмуриться.

— Спросить, как тебе подкаст? — Арс, вообще-то, может говорить твёрже и увереннее:
он по реакции Антона уже понял, что всё у них в порядке, но эта игра его заводит.
Антону строгость и вот эта новая взрослость очень идут.

— Отлично, — отвечает Антон, тоже уловив изменение в настроении. — Тебя очень

интересно слушать, слушал бы сутками, — Шаст неизбежно приближается к Арсу, зажимая
его в угол и, наконец, наклоняется к его лицу.

Арсению безумно хочется пошутить про уток и про то, что покрякать (или покряхтеть,
он же дед) он и сам может, но это точно убьёт всю атмосферу. Поэтому он просто
тянется носом к носу, однако его слишком весёлая улыбка его выдаёт:

— Там где-то был каламбур, да? — спрашивает Шаст, не прекращая, правда, целоваться
по-эскимосски.

— Кря, — просто отвечает Арс и не сдерживается, начинает смеяться на всю уборную.

До Антона доходит медленно, но в конце концов всё-таки доходит, и он подключается.

Они смеются пару минут, продолжая прижиматься плечом к плечу, пока не ловят друг
друга взглядами.

И тут же переключаются на поцелуи, теперь уже совсем настоящие, мокрые,

требовательные. Антон подсаживает Арса на раковину, чтобы было удобнее, но не
убирает рук с его задницы после. Эти штаны, конечно, катастрофа. И даже не потому,
что они такие обтягивающие: они до одури тонкие, Антон буквально чувствует сквозь
них тепло чужого тела.

Сегодня сильнее оказывается Арсений. Он умудряется оторваться от Антона и

настойчиво посмотреть ему в глаза:

— Съёмки. Тебя ждут, — отрывисто бросает он. — Иди. У тебя штанины как два паруса,
никто ничего не заметит, — добавляет он, когда Шаст бросает на него непонимающий
взгляд. — А я через пару минут… Подойду.

Антон опускает взгляд и в очередной раз думает о том, какие же они, блин,
подростки. Возбуждаться до такой степени от ужимок в туалете, господи…

— Я пойду? — на всякий случай переспрашивает Антон.

— Угу, — кивает Арс. — Моя проблема без тебя в этой комнате решится значительно
быстрее.

Антон ржёт и всё-таки выходит.

***

Арс остаётся в Москве и дальше: у них скоро съёмки нового пула «Импровизации», и он
очень надеется, что в этот раз они не сорвутся в последний момент. И, кажется, всё
это довольно сильно похоже на семейную жизнь. У Арса то фотосессии, то проекты, то
корпоративы, а у Шаста жюри в «Comedy Battle». В итоге они оба каждый день
возвращаются домой очень поздно, а уезжают очень рано, встречаясь только по ночам,
и их сил хватает лишь на то, чтобы уснуть в обнимку. Но, кажется, их обоих всё это
полностью устраивает.

— Антон, — однажды утром говорит Арс, — а что ты скажешь на то, что я сегодня буду
комментировать хоккейный матч?

— Что это круто? — пока не совсем понимая, к чему ведёт Арсений, отвечает Антон. —
Но ты же раньше отказывался почти от всех спортивных мероприятий, почему передумал?
У Арсения есть ответ на этот вопрос: ему вдруг захотелось узнать больше о том, что
любит Антон. Даже если это футбол или хоккей. Однако эта информация пока кажется
ему слишком личной.

— Да просто… — с хитрой улыбкой отвечает он. — Хочу попробовать что-то новое.

Звучит, конечно, подозрительно, но Антон намеренно не пытается сейчас разгадать

загадок Арса: он правда верит, что если это важно, то тот расскажет сам.

Арсений тем временем начинает копаться в своей сумке, пытаясь найти что-нибудь
спортивное. Ему никто ничего ни о каком дресс-коде для проведения трансляции не
говорил, но ему хочется. И, в конце концов, он всё же находит вполне себе
спортивный костюм.

— Как тебе? — спрашивает, только надев на себя.

— Чего-то не хватает, — интригующе заявляет Антон и поднимается с места.

Спустя несколько минут копаний в шкафу он возвращается, держа руку за спиной. А

потом одним движением надевает на Арса кепку.

— Теперь идеально! — резюмирует.

Арс недоумённо снимает кепку и начинает рассматривать:

— М-м-м, Антон, я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, ты несколько тысяч раз
засветил эту кепку у себя на ютубе, пока снимался в «Дабл тап»? — осторожно
спрашивает он.

— Подумаешь, — пожимает Антон плечами. — Ты столько раз появлялся на публике в моих

шмотках, что, думаю, никто не удивится. Да и мало ли таких кепок, — и это звучит
как аргумент. — Так что дарю, если нравится, конечно.

— Нравится, — честно отвечает Арсений, у которого до сих пор не поднимается рука

вновь начать таскать худи Антона: слишком много болезненных ассоциаций. А
потребность в чужих шмотках никуда не делась.

— Тогда носи, — легко говорит Антон и целует его в висок. — Всё, люблю, я побежал,
уже опаздываю, — скороговоркой произносит он и уносится в прихожую.

Арс плавной кошкой встаёт со стула и идёт за ним: провожать. У него самого сегодня
куча дел, но он позволяет себе медленно выпить кофе, наблюдая за судорожными
сборами Антона. Смешной.

Антон, наконец, готов. И тянется поцеловать Арса на прощание, когда внезапно

складывается пополам в приступе кашля. Гадство.

Арс протягивает ему свой кофе в надежде, что Антон просто подавился. Тот выпивает
залпом полкружки, но всё равно неуверенно кашляет ещё пару раз.

— Блять, — синхронно говорят они, когда Антон, наконец, приходит в себя.

— Переночуй сегодня у Серёжи, ладно? — просит Антон. — А я сейчас, видимо, поехал

сдавать тест.

Арс кивает, хотя ему, конечно, тоже бы не помешало сдать…

========== Глава 47 ==========

Арс, честно говоря, даже не знает, на что он надеется больше: на то, что он здоров,
или на то, что болен, как и Антон.

Он смиренно дожидается результатов своего теста дома у Серёжи. Антон написал ему
пару часов назад всего несколько слов: «У меня корона, звоню Стасу, чтобы отменял
съёмки…»

И вот уже несколько часов как не отвечает…

Арсу уже совсем скоро выезжать на ту самую спортивную трансляцию (если тест будет
отрицательным), для которой Шаст вручил ему кепку, и надо будет сконцентрироваться,
а у него все мысли о том, как сильно Антон кашлял. Шаст, конечно, плохим здоровьем
не отличался, но… Всё равно как-то тревожно.

Арсений пребывает в невесёлых раздумьях, когда его телефон, наконец, оживает:

— Антон! — восклицает он слишком громко. — Как ты?

— Да, извини, пожалуйста, что не отвечал. Немного поругался со Стасом и сделал ещё
несколько тестов на всякие антитела. Некоторые только завтра будут готовы, — очень
устало откликается Антон. — Я-то в порядке, уже дома в полной изоляции. Как ты там?

— Ещё жду результаты своего, — у Арса сейчас все мысли из головы разбежались. Две
недели. Две бесконечно длинные недели Антон будет теперь на карантине. Арс решает:
он всё-таки хочет, чтобы корона была и у него.

И в эту же секунду ему на почту приходит письмо с результатами теста. Арс

открывает, не отрываясь от звонка.

— Мой результат, — говорит он, щёлкая на сообщение: — Отрицательный, — горестно

выдыхает он.

— Фух, — облегчëнно, в противовес, выдыхает Антон. — Значит, не успел заразить.

— И чего ты радуешься? — на эмоциях реагирует Арс. — Ты теперь там две недели

будешь один!

— Арс, всего две недели, ну, — пытается утешить Антон. — Ну чего ты, а? Я ж на две
недели без съёмок остался, я тебя ещё задолбать успею своим вниманием.

Арсу хочется капризничать и дальше, но там, вообще-то, заболевший Антон. И они

ничего не могут поделать с тем, что Арс здоров, и сейчас они по разные стороны
«баррикад».

— Не задолбаешь, — тихо отвечает он. — Я постоянно буду на связи.

— Арс, я в порядке, ты же понимаешь? — осторожно спрашивает Антон. — Просто посижу

две недели дома, поиграю во что-нибудь, книжку почитаю. И мы можем смотреть твои
фильмы и так, наверняка есть какие-нибудь онлайн-кинотеатры. Не расстраивайся, ну.
Рано или поздно я бы всё равно заразился.

— Ты прав, — более-менее успокаивается Арс. — Извини, если навожу панику.

— Мне приятно, — честно признаётся Антон. — Но всё равно прекращай, — с улыбкой

добавляет он.

Арсений улыбается тоже, но потом его взгляд падает на часы:

— Чёрт, — говорит он. — Мне уже пора.

— Поезжай, — отвечает Антон. — Я обязательно буду смотреть в прямом эфире.

— Не скучай там, — прощается Арсений и кладёт трубку.

***

Трансляция проходит весело, и Арс даже не выматывается, но всё равно грустит, когда
приходится ехать не к Антону, не… «домой»? Он старается не зацикливаться на этой
мысли, однако настроение так просто возвращаться не хочет, поэтому, как только Арс
приезжает к Серёже, он уходит в отдельную комнату и снова звонит Антону.

— Ещё не спишь? — спрашивает он.

— Нет, конечно. Уснёшь тут, — смеётся Антон в трубку, — когда твоего парня пытаются
увести в прямом эфире.

— Ась? — непонимающе переспрашивает Арс.

— Фигась, Арс, — продолжает непотребно ржать Антон. — Что ты за человек такой, что
рядом с тобой натуралы меняют ориентацию?

— Ты чё несёшь? — ещё раз спрашивает Арс, начиная, правда, невольно заражаться

настроением Антона.

— Вас там четыре человека ведущих было, — начинает всё же свои объяснения Шаст,
едва справившись со смехом. — Три мужика и шикарная блондинка, — на этой реплике
Арс начинает покашливать в трубку, намекая, что стоит быть поосторожнее со словами.
— Прости-прости, сейчас ты поймёшь к чему я, — реагирует Антон, — не перебивай. Так
вот, ты мне не объяснишь, почему эта блондинка прямым текстом говорит, что Лёша
Чумаков её кумир, а тот подливает алкашки и раз за разом становится поближе к тебе?
— Антон наконец делает паузу и ждёт реакции Арсения.

— Ну… Со мной приятнее общаться? — робко предполагает он.

— Да. И задницу твою он тоже оценил, я тебе гарантирую, — добивает Антон. — И это
он ещё не видел тебя в шортах. Или в чёрном.

Арс вообще не знает, что ему делать с этой информацией, поэтому отвечает спустя
длинную паузу:

— …Спасибо?

— Да, Арс, это комплимент. Ты очень сексуальный. И ни одна блондинка и рядом с

тобой не стояла, — распаляется Шаст, — разве что в прямом смысле. В прямом смысле
она вроде как раз рядом с тобой и стояла, — каламбурит Антон, пока этого не сделал
Арсений.
Арс сглатывает.

— Но сторис с ним мог бы и не снимать, — то ли в шутку, то ли всерьёз немного

ревнуя, говорит Антон.

— Да я… — Арс, видимо, слишком устал, чтобы чувствовать юмор, поэтому на всякий

случай готов немного пооправдываться.

— Господи, какой же ты милый, — уже без смеха заявляет Антон, — когда такой
уставший. Ложись спать, м?
— Угу, — отзывается Арс, — я скучаю.

— Я тоже. Может, — начинает Шаст, — завтра вместе, в онлайне в смысле, посмотрим

последний выпуск последнего пула? С Азаматом который. Ты там в «Дебатах», помнишь?

— Смутно, если честно, — отвечает Арс, — вообще все съёмки как в тумане. Я бы с
радостью, но я завтра сначала на корпоратив, а потом обещал Серёже записать с ним
видео для «Скрепки».

— Тогда потом, посмотрим в среду?

— Если ты меня дождёшься, — с ещё слабой, но все же улыбкой, произносит Арс. —

Завтра в поезд, и хоть всю среду будем с тобой смотреть всякое.

— Тогда я буду ждать.

***

— Арс, — говорит Серёжа, когда забирает немного пьяного Попова с корпоратива, — ты

реально набухался потому, что Шаст заболел? Ты ж в курсе, что ему двадцать девять,
и он здоровый лось?

— Я не набухался, — возражает Арсений. — Я просто продегустировал.

— Весь бар? — немного ехидно интересуется Матвиенко.

— Ой, отстань, — недовольно бросает Арс.

— Ладно-ладно, не дури, хочешь, вон, прямой эфир сделаем, с поклонниками

пообщаемся?

— Ты опять будешь на них ругаться, — возражает Арсений. — Вообще не понимаю, почему

тебя так волнует тема шипперства? Они же, ну, по сути, правы.

— Потому, — Серёжа хмурится и явно даёт понять, что говорить на эту тему не хочет.

— Ладно, давай свой эфир, — соглашается Арс, чтобы как-то разрядить обстановку.

И жалеет об этом спустя пару минут. Это Арсений здесь пьяненький, но страдать
хернёй почему-то начинает Серёжа:

— У меня есть друг — пидор. Он вот ходит по клубам там, — говорит тот.

— Может, как-то помягче? — просит Арс.

— Да не, он правда пидор, он сам себя так называет, — возражает Матвиенко.

И они разговаривают о пидорах и геях в прямом эфире. Класс.

— Это у тебя там в Питере, — не сбавляет оборотов Серёга, — «у нас одни геи», —
кажется, он пытается пародировать Арса. И получается забавно.

— Ну, интонации моего голоса ты передал правильно, — смеётся Арсений, — но слова я

говорю другие. Ну а вот если так сказать твоему другу? Про пидора, — говорит Арс.

— Да он тебя выебет, — не задумываясь, ляпает Матвиенко.

Арс подвисает. Это как-то надо переводить в шутку.

— …А он сильный?

— Да, — горестно вздыхает Серёжа, и они начинают ржать. Арс больше для вида, если
честно, потому что он чёт вообще ничего не понимает. Серёга бесится с шипперов, но
в своём прямом эфире чуть ли не напрямую называет его геем. Это всё, конечно, очень
интересно.

Однако Арс сейчас не в том состоянии, чтобы всерьёз это анализировать. Он пытается
свернуть эфир, тем более что они почти приехали. Арс прощается со зрителями и
называет их солнышками, и даже Серёжа чуть теплеет.

— Ладно, — говорит Матвиенко, когда они подъезжают, — погнали.

Арсению стройка и всё связанное с ней не очень интересно, но его попросили просто
задавать вопросы, когда будет что-то непонятное, не стесняться шутить в своей
обычной манере, и, кажется, этого должно быть достаточно.

Они отсматривают примерно половину видео, когда Серёжа вспоминает, что не отстроил
толком картинку, и идёт проверять кадр:

— Арс, епт! — резко начинает он. — Это что, засос? — и тычет в его шею пальцем.

— А? Не было вроде ничего, — удивляется Арсений.

— Он уже почти сошёл, но это точно засос. Вот блин, и что теперь, переснимать? Хотя
так можно будет кепку эту снять с тебя, а то как дурак, в кепке в помещении.

— Так! Только попробуй покуситься на кепку! — Арс аж привстаёт с дивана от

возмущения, но Матвиенко его как будто не замечает.

— У нас и гримёров сейчас здесь хрен найдёшь, — продолжает Серёжа немного

одностороннюю беседу и разве что не рычит.

— Не надо ничего гримировать, — вдруг твёрдо говорит Арс. — Пусть останется.

— Ты серьёзно? — Серёжа, до этого кругами ходивший по комнате, резко поворачивается

и смотрит прямо на Арсения.

— Это всего лишь засос, — Арс разводит руками. — Я взрослый человек, и у меня есть
секс. На засосе, в конце концов, не написано «его здесь оставил Шастун».

— С учётом того, сколько ты тусуешься в Москве, Арс, считай, что написано, —

Матвиенко скрещивает руки на груди.

— Я не дам его гримировать, — ультимативно заявляет Арс. — У меня парень на

карантине ещё две недели пробудет, оставь мне мой засос!

— Арс, ты, конечно, ебанутый, — резюмирует Матвиенко. — Но хоть кепку-то, может,

снимешь? — Арс агрессивно прижимает кепку к своей голове, давая понять, что снимет
её с него Серёжа только через его труп. — Ладно, хер тебя переспоришь.

Арс удовлетворённо хмыкает, и дальнейшие съёмки проходят без эксцессов.

***

— Кошмар, да? — сквозь смех заявляет Арсений. — Он вырезал вообще всё, ну ты

посмотри!
Арсений всего пару часов как вернулся в Питер, и ему бы нормально поспать, но он
почти сразу звонит Антону и заявляет, что он готов смотреть «Импровизацию»! Антон
спорить немного опасается.

— Согласен, — наконец отвечает Антон. — Я тоже надеялся, что кадров тебя в брызгах
воды будет немного побольше, — и он не врёт. Хотя, честно говоря, ему и этих
хватило, чтобы понять, как же сильно он… скучает.

— Ох, иногда мне кажется, что Стас перегибает палку, — Арс отставляет от себя
ноутбук: ведь выпуск уже закончился, и полностью переключает своё внимание на
видеосвязь с Антоном.

— Иногда? Арс, мне-то хотя бы не ври, ну, — Антон тем временем забирается на
постель.

— Может, и не иногда, — не слишком долго сопротивляется Арсений, — но спасибо ему,

что хоть «Внутренний голос» не порезал, было действительно смешно!

— У нас с тобой всегда смешно, — нескромно уверен Антон.

— Ну, как видишь, Стас так не думает, — поджимает губы Арс. — У нас было всего три
совместные игры в этом сезоне, — поясняет он, видя непонимающий взгляд Антона.

— А, — бросает Шаст и начинает прикусывать губы, соображая, сказать или нет? — Эм,
Арс, — всё же начинает он, привлекая внимание Арсения, — тут такое дело…

— Да?

— Это я его попросил.

— В смысле?

— В прямом, — уже не таясь, говорит Шаст, потому что отступать теперь некуда. — Ты
тогда шарахался от любого моего прикосновения или даже взгляда. Я подумал, что тебе
будет очень сложно, если у нас будет много совместных игр. И позвонил Стасу.

Арсению требуется несколько мгновений, чтобы переварить эту мысль, поэтому Антон
наблюдает, как тот немного нервно облизывает губы и поправляет чёлку.

— Арс? — наконец спрашивает Антон. — Ты чего завис? Что думаешь?

— Думаю, что, если бы ты был здесь, я бы отсосал тебе, а потом бы умолял разложить
меня на кухонном столе, — Арс произносит всё это на одном дыхании, не прекращая
смотреть Антону в глаза. Антона от стояка не спасает даже «так себе» связь. —
Спасибо, — всё с той же интонацией договаривает Арсений.

— Долго умолять бы не пришлось, — с придыханием тянет Шаст.

Арс прикусывает губы и приподнимает уголок брови: «Может?..».

— Нет, — слишком быстро отвечает Антон. — Никакого вирта.

— Но почему?! — Арс строит самое возмущённое выражение лица, на которое только

способно его актёрское дарование. — Ты смущаешься?

— Да, — без каких-то попыток спрятать настоящие чувства признаётся Антон. — Арс,
это будет ужасно.

— Звучит многообещающе.
— Только звучит.

Арс готов уговаривать и дальше, и он точно знает, что Антон согласится, и тот это
понимает тоже, поэтому уже выглядит максимально несчастно.

— Ладно, живи пока, — сдаётся Арс.

Антон улыбается так благодарно, что у Арсения сердечко забывает, что должно биться.

— Что смотрим дальше? — спрашивает тем временем Антон, возвращая Арсения к жизни.

========== Глава 48 ==========

Для второй части главы (вы поймете, когда надо включать):

Paint It, Black - Ciara

***

Антон болеет и, к сожалению, не только «на бумаге». Спустя несколько дней после
первых симптомов он ощущает такую адскую слабость, что у него нет сил даже встать с
кровати, и он спит по двенадцать часов в день.

Арс сначала звонит каждый час, даже когда занят, снимает лично для него сторис «не
болейте» и вообще ни на секунду не даёт Антону почувствовать себя одиноким, и Антон
не хочет его волновать, поэтому в разговорах старается бодриться и не подаёт виду,
что тот его будит. Однако вечером, когда Арс наконец возвращается домой и звонит по
видеосвязи, чтобы снова посмотреть какой-нибудь фильм, он понимает всё за секунду.

— Как ты? — дрогнувшим голосом спрашивает он. — Тебе плохо, да?

У Антона губы от постоянной температуры и обезвоживания все потрескались, волосы от

пота взмокли и спутались, а скулы заострились, придавая лицу аристократически
болезненный вид.

— Нормально, только сил совсем нет, — осторожно отвечает Антон и судорожно ищет
рядом кружку с чаем, потому что его голос звучит как скрипучая дверь в давно
заброшенном доме.

— Вот дерьмо, — не сдерживается Арс, сейчас куда больше похожий на самого Антона,
чем на обычно интеллигентного графа. — А запахи как?

— Отсутствуют со вчерашнего вечера, — признаётся Антон. — И вкусы тоже, — добавляет

он.

— И я не могу быть рядом, потрясающе, — негодует Арс, который от этой

несправедливости готов выть.

— И хорошо, что не можешь, — возражает Антон, — а то тоже бы заболел, и я бы ещё и

за тебя переживал, ну, — Шаст видит, что Арс всё равно выглядит раздавленным. —
Снимай для меня сторис, они всегда поднимают мне настроение.

— …Сделаю, что смогу, — наконец отвечает Арс. — У тебя всё есть? Может, тебе что-то
заказать, чтобы тебе не пришлось этим заниматься? Еду какую? Лекарства? Воду? Ты
достаточно пьёшь? Я сейчас позвоню своей матери и спрошу, что лучше пить при
температуре и… Кстати, какая температура? Выше тридцати восьми или ниже? Если ниже,
то не сбивай, лучше немного потерпеть. А если выше, то… У тебя выше? У тебя есть
апельсины? А витамин D ты пьёшь?! — Арса несёт, и, кажется, сам он остановиться не
сможет.

— Арс, — устало просит Антон.

Тот реагирует мгновенно и, наконец, прекращает:

— Понял, — он шумно выдыхает и даёт себе пару секунд. — Позвони мне, если будет
хуже. И ложись спать, выглядишь мертвецки усталым, — он снова берёт паузу и,
кажется, что-то решает у себя в голове, нервно теребя челку. — Я не буду тебе
звонить, ладно? Не хочу случайно разбудить. Но все мои сторис будут для тебя.

— Ты чудо, Арс, — говорит Антон, чей голос всё ещё напоминает престарелую ведьму, и
откидывается на подушки, посильнее заворачиваясь в одеяло: его знобит.

— Сладких снов, кот, — желает Арс и отключается.

***

Антон медленно, но идёт на поправку. С каждым днём походы до туалета и обратно

даются ему всё проще, а запахи и вкусы начинают постепенно возвращаться.

Он проводит в таком коматозном состоянии почти неделю, и всё, на что хватает его
сил, это только просмотр тех самых сторис, которые «для него».

Арсу, конечно, помог выход «Где логики?», но всё равно, Антон в шоке от того,
насколько ответственно тот подошёл к его «заданию». Арсений не снимает его кепку,
порой пихая её в кадр уж слишком явно, но это всё безумно мило. Это всё про «я
жутко по тебе скучаю и думаю каждую минуту, но стараюсь не беспокоить тебя».

Арс постит сторис с ним, Антоном, которая была снята ещё на съёмках у Азамата, и
где пытается его сожрать: «прямо как батон». Постит рекламную фотку для «Где
логики?» и даже комментирует фото Антона: «Еле втиснулся!».

Они, конечно, разговаривали всё это время, но у Антона силы заканчивались обычно к
десятой минуте разговора. И сейчас, когда он просыпается и понимает, что «ожил», он
чувствует, как же смертельно соскучился. Ему очень хочется написать, позвонить Арсу
прямо сейчас, но, во-первых, тот наверняка занят, а, во-вторых, у Антона есть одно
неизмеримо важное дело, о котором ему в очередной раз напомнила сама жизнь.

«Меня позвали в одно шоу, — сказал Арс несколько дней назад в своей сторис, — нет,
не в «Контакты», но тоже хорошее».

И с этим нужно что-то делать.

Выпуск с Ильёй, кстати, уже снят, так что если Стас попробует сказать что-то про
рейтинги, то ему придётся объяснять, почему выпуск с Ильёй, по его мнению, будет
популярнее.

Антон предполагает, к чему ещё может прикопаться Стас, поэтому заранее накидывает
примерные ответы. Это для него очень важно, и, если честно, он не думает, что здесь
можно будет Шеминова вынудить, придётся договариваться… Антон думает ещё минут
двадцать и, наконец, решается на звонок.

— Антон? — Стас удивлён. — Как себя чувствуешь?

— Привет, — Антон нервничает и надеется, что это не слишком заметно по его голосу.
— Уже нормально. У меня к тебе одно предложение, — сразу переходит он к делу.

— И, судя по всему, оно мне не понравится, да? — вздыхает Шеминов.

— Возможно, — не спорит Антон. — Давай позовём Арса в «Контакты».

— Нет, — сразу отвечает Стас.

— Подожди. Выслушай меня до конца, пожалуйста, — просит Антон. — У меня есть пара
идей.

— Ну? — не скрывая отсутствие энтузиазма, всё же спрашивает Стас.

— Во-первых, ты не можешь сказать, что дело в рейтингах. Мы недавно звали Илью,

который явно не уровня Бузовой или Крида, и ты не был против.

— Допустим.

— Во-вторых, ты наверняка переживаешь, что Арса как-то переименуют в моей книге

контактов, типа вот эти «мой муж» и прочее. Мы можем перестраховаться.

— И как же?

— Мы можем перестать переименовывать гостей за несколько выпусков до выпуска с

Арсом.

— С чего бы?

— Просто. Подумаешь, что там у нас в голове. Может, я просто задолбался каждый раз
искать у себя в телефоне нужные номера по полгода, — Антон рад, что их беседа всё
ещё длится, но немного переживает, что Стас так легко соглашается на это только
потому, что уже точно решил, что любые аргументы Антона не смогут его переубедить.

— Шаст, я всё ещё помню все случаи, когда вы оказывались вместе на одном диване. И
«Песни», и трансляцию «ВК феста».

— В-третьих, — продолжает Антон, не реагируя на реплику Стаса, — мы можем сидеть по

разным… местам. Не на диване, например, а на креслах. Друг напротив друга.

— И чем ты обоснуешь смену декораций? — скептически спрашивает Стас.

— А это четвертое и самое важное предложение. Я хочу позвать его на новогодний

выпуск, — выдыхает Антон. Всё, он высказал всё, теперь осталось только применить
дар красноречия и убедить Стаса в необходимости реализации всех его идей.

Стас молчит.

— Сам подумай: у нас съёмки всё ещё на грани срыва, мы уже на несколько месяцев
лишили нашу аудиторию выпусков, они будут счастливы до жопы, Стас.

— Разные кресла, говоришь?.. — всё-таки выходит на диалог Шеминов.

— Да. Ёлку между нами поставим, если хочешь, — то ли шутит, то ли всерьёз

предлагает Антон.

— Ага, шокеры надену, чтобы бить при любом прикосновении, как же, — продолжая
думать, бубнит себе под нос Стас.

Антон решает не вмешиваться и даёт Стасу пару минут.

— Новый год, — говорит, наконец, Шеминов. — Я разрешу позвать Арса, если Новый год
ты, Антон, проведешь вместе с Ирой и нами. И, конечно, мы будем снимать всё это.
Антон предполагал, что Стас может попросить что-то взамен. И заранее решил, что он
согласится на всё, при выполнении одного единственного условия:

— Арс поедет со мной, — начинает торги Антон. — Он не будет попадать в кадр, может,
будет даже не с нами, в соседней квартире, в соседнем доме. Я сниму с вами
несколько сторис и уйду к нему. Устроит?

— Арс будет снимать, — возражает Стас, — он точно что-нибудь снимет, и всем всё
станет очевидно.

— Он не будет ставить геолокацию, — обещает Антон.

— Только если так, — соглашается Шеминов. — Но, вероятно, одной новогодней ночью не
ограничится. А, и да, не как в прошлый раз, когда Арс был с нами в Грузии, и «никто
не знал», а год спустя он опубликовал пост «год назад я был в Грузии и ел хинкали»,
ясно?

— Договорились, — Антон и правда считает, что Арс тогда поступил немного некрасиво.
— Правда, один момент…

— Да?

— Я хочу позвать его лично. То есть, это будет не раньше, чем через неделю. Я
расскажу ему всё, о чём мы тут договорились, и наше соглашение останется в силе
только в случае, если его всё устроит. Не говори ему раньше времени, хорошо?

— Как скажешь, — без возражений принимает Стас.

— И ещё, — пользуясь тем, что это один из самых продолжительных их со Стасом

диалогов за последние полгода, продолжает Антон. — Наше производство, где мы делаем
худи, может сделать мне футболку на заказ?

— Понятия не имею, — честно отвечает Стас. — Скину тебе контакты подрядчика,

спросишь у него. И Антон, — продолжает он, когда понимает, что их разговор,
кажется, подошёл к концу, — я соглашаюсь только потому, что мы, кажется,
действительно накосячили с новогодним выпуском. Но не думай, что я буду в восторге,
если вы с Арсом начнёте выставлять свои отношения напоказ, ок?

— Я в курсе, Стас. Но всё равно спасибо.

— Пожалуйста. Дай знать, когда поговоришь с Арсом. И да, раз уж ты нормально себя
чувствуешь, рекламу для «Контактов» подснимешь? Как-нибудь доставим тебе
оборудование и продукцию, сценарий скину.

— Да, конечно, — соглашается Антон, и их разговор, наконец, завершается.

Шаст впервые за неделю принимает полноценный душ, меняет себе постельное и

наслаждается едой, вкус которой он, наконец, способен почувствовать.

Антон лениво завтракает и листает ленту инстаграма, когда замечает новую сторис
Арса.

«Надеюсь, ты когда-нибудь пригласишь меня на чашку кофе», — гласит надпись на

листке, который Арс держит в руках. И он всё ещё в его кепке. Антона будто током
прошибает: он даже придумать себе не может сторис, которая была бы больше «для
него», чем вот это. Он, конечно, скучал и до этого, но сейчас его будто затапливает
нежностью и тоской.
Шаст 10:20
«Через неделю. Сразу как закончится карантин, приглашаю тебя на чашку чего угодно»
«Кажется, я пришёл в себя, позвони, как будет время».

***

Арсений не звонит до вечера, только скидывает сообщение, что он на съёмках, но

позвонит, как только окажется дома. А Антон за это время успевает несколько раз
подумать о концепции виртуального секса. С одной стороны, в этом нет ничего такого,
и в целом мысли о нём даже вызывают некоторое возбуждение. С другой стороны, это
как-то… странно. И у Антона в этом деле абсолютнейший ноль опыта. Он как-то пытался
отправлять Арсу сообщения с сексуальным подтекстом, но в итоге ничего, кроме
приступов неконтролируемого смеха, не добился. И, честно говоря, Шаст не любит
играть на чужой территории. Однако, как говорится, отвергаешь — предлагай, тем
более, что Антон уверен: как только Арс поймёт, что опасность для Антона миновала,
он снова полезет со своими восхитительными, но пока слишком уж будоражащими идеями.

И Шаст, кажется, может кое-что предложить, но немного опасается, что за такое

«предложение» при личной встрече он может отхватить…

Он раздумывает и приводит аргументы «за» и «против», когда его телефон нарушает

тишину холостяцкой квартиры.

— Привет! — счастливым голосом начинает Арс. — Как ты? Господи, я так соскучился по
тебе, — с порога заявляет он.

— Я отлично, можешь больше не переживать, — не менее счастливо отвечает Антон.

— Может, переключимся на видеосвязь? — предлагает он.

— Тут сложности: я пока в машине, позвонил сразу, как вышел из павильона, — Арс
вздыхает, и Антон понимает всю глубину их общей тоски. Им сейчас даже жалкие
полчаса кажутся вечностью.

— Ты разговариваешь со мной за рулем? Арс! — Антон правда немного возмущён.

— Ты на громкой связи, не бузи, — смеётся Арсений. — И вообще я в пробке.

— Всё равно ты балда, — бесится Шаст.

— Зато твоя, — и тут у Антона не остаётся аргументов.

В итоге они доезжают до дома Арсения практически в тишине, потому что Шаст всё же
против таких отвлечений за рулем. Он предполагает, что Арс наверняка измотан и
предновогодним графиком съёмок, и постоянными разъездами, и нервами от его, Антона,
болезни.

— Ну всё, — наконец радостно заявляет трубка и переключается на видеосвязь. — Я

дома!

Арс выглядит плоховато: даже счастливый блеск в глазах похож на болезненный,

безумный немного. Однако больше всего Антона возмущает кепка:

— Арс, ëб твою мать, ты серьёзно?! — Шаст честно пытается сдерживаться, но только

сейчас до него доходит, что Арс неделю мотылялся по Питеру в кепке, когда там уже
давно ниже нуля.

— А? — Арс слегка испуганно смотрит в камеру, замирая в процессе снимания куртки.

— Кепка! Арс, я дал тебе её не для того, чтобы ты носил её в минус восемь! Ты же
заболеешь, тупичка ты, а! — психует Антон, вставая со стула и начиная нервно
разгуливать по кухне и размахивать руками на особо эмоциональных моментах.

Арсений выглядит виновато и даже слегка поджимает губы, будто пытаясь удержаться от
слишком яркого проявления эмоций.

— Арс, — Антон выдыхает и начинает говорить уже гораздо мягче. — Заботься о себе,
пожалуйста.

— Я забочусь! — обиженно кидает Арс. — Я нормально ем!

— Умничка, — неиронично говорит Антон. — Я просто с ума сойду, если сейчас ещё и ты
заболеешь.

— Я найду шапку, — примирительно соглашается Арсений.

— Спасибо, — Антон улыбается и, наконец, возвращается в сидячее положение. — Чем

займёмся? Расскажешь, чем занимался?

— Да всё кастинги и пробы, — без проблем рассказывает Арсений. — Но подробно пока

не хочу: там ещё всё вилами по воде писано.

— А… Ну раз вилами… — с трудом сдерживая улыбку, кивает Антон. Арс в своём

репертуаре.

— А как ты? — игнорируя шуточки Шаста, спрашивает Арс, абсолютно недвусмысленно

прикусывая губу и поворачивая голову набок. — Не передумал там за неделю
воздержания?

— Хм-м… — тянет Антон. — Я был не в том состоянии, но… — Арсений на этих словах
весь будто подаётся вперёд, внимательно пронзая Шаста взглядом, — у меня есть одна
идея. Однако, скажем так, я уверен, что это совсем не то, чего ты ожидаешь, и,
боюсь, сначала тебе может не понравиться.

Антон хорошо знает Арсения и ловит его на самый банальный крючок: любопытство.

— Сначала? — Арс уже не двигается, замирает в одной позе и внимательно вслушивается

в каждое слово.

— Да, сначала, — Антон тоже в нетерпении закусывает губу. — Но потом, обещаю, ты

оценишь.

— Звучит интересно, — Арс всё ещё выглядит пойманным зверем.

— Есть условие, — продолжает Антон.

Арс не отвечает ничего, только смотреть начинает ещё выразительнее, в ожидании.

— Если ты соглашаешься сейчас, — Антон на каждом слове делает акцент, пытаясь Арса
загипнотизировать, — то потом не можешь отказаться, даже если тебе это покажется
слишком жёстким. Такие правила игры.

Арс, честно говоря, вообще не уверен, что Антон способен быть «слишком жёстким», а,
учитывая расстояние между ними, это и вовсе звучит смешно, поэтому он легкомысленно
кивает.

— Тогда начнём, — Антон пожимает плечами и отставляет телефон подальше. — Ты

делаешь то, что я говорю. Без вопросов.

Арс снова кивает, уже, кажется, распалённый.

— Поставь телефон так, чтобы мне было тебя полностью видно, и он не занимал бы
руки, — для начала предлагает Антон. — Отлично, — хвалит он, когда Арс размещает
гаджет. — Раздевайся.

Арс, до этого сидящий на стуле, встаёт и медленно начинает выполнять… приказ? У

него с этим никаких проблем, и, если Антон думал смутить, он ошибся. Арсений, в
конце концов, практически голым выходил на сцену. Он, не отрываясь, смотрит в
камеру, снимая с себя вещь за вещью, пока не остаётся в одних трусах и взглядом
спрашивает: «Мне продолжать?».

— Да, — кивает Антон.

Арс медленно стягивает последний предмет одежды, на этот раз всё же немного
смущаясь.

— Садись, — Антон тона не меняет. Арс его глаз в том качестве, что нужно, увидеть
не может, но ему достаточно и этого голоса, чтобы понять, насколько Шаст возбуждён,
и это помогает побороть смущение.

Арс садится уже на постель, принимая удобное положение: опирается на спинку и

немного раздвигает ноги.

— Чувствую себя странно, — честно признаётся он. — Тебя нет рядом, и я будто на
приёме у врача… Давно меня так пристально не разглядывали, — выдыхает он.

— Не переживай, — успокаивает Антон, — ты очень красивый.

Арс улыбается, но всё ещё выглядит потерянным.

— Надень наушники, — просит Антон, — так я буду почти что рядом. И, возможно, тебе
не будет казаться, что я «рассматриваю» тебя где-то там, издалека.

Арс кивает и идёт искать свои наушники. Беспроводные, конечно. Он возвращается на

место, и Антон продолжает успокаивать его:

— Теперь лучше? — спрашивает. И так правда лучше, он будто бы оказывается рядом.

Антон понижает громкость своего голоса и шепчет:

— Можешь закрыть глаза. Считай, что ты в этой комнате один. Или наоборот, что я
рядом. Как захочешь.

Арс подчиняется и выбирает второй вариант. С закрытыми глазами совсем легко

представить, что Антон здесь. Шаст продолжает шептать ему на ухо всякие милости и
глупости о том, какой он красивый, сексуальный и само воплощение возбуждения. Арс
начинает постанывать, но к себе пока не прикасается: приказа не поступало.

— Можешь себе подрочить, — наконец разрешает Антон, — но сильно не увлекайся.

Арсений кладёт руку на возбуждённый член и пару раз проводит ладонью по всей длине.
Хорошо. Господи, как хорошо. Из него смазка сочится, настолько давно он о себе не
«заботился». Он размазывает её по всей поверхности, делая скольжение более мокрым,
громким, пошлым.

— Найди смазку, — тем временем требует Антон. — Я хочу, чтобы ты вставил в себя
пальцы.
Арсений послушно останавливается и тянется к тумбочке: смазка поселилась здесь уже
довольно давно. Он выдавливает её на ладонь и проходится по промежности, после
осторожно прикасаясь к себе самым кончиком пальца.

— Арс, — останавливает Антон, — ты не можешь кончить, пока я тебе не разрешу.

Арсений открывает глаза и прекращает любые действия. Он встаёт и усаживается на
колени, возмущённо смотря в камеру:

— И как ты себе это представляешь? Я так не умею! — немного психует он.

— Постарайся. Тебе же не пятнадцать лет. Я в тебя верю, — Антон смотрит вызывающе,

вздёргивает бровь: «Спасуешь?».

— Так нечестно, — бросает Арс, но падает обратно на постель.

— Я и не обещал, что будет честно, — возражает Антон. — Более того, я обещал, что
будет жёстко, и это самое начало. Мы ещё можем остановиться, и ты просто подрочишь
себе здесь один, без меня, хочешь?

— Нет! — торопливо отвечает Арсений.

— Вот и умница, — улыбается Антон. — Вернись к тому, на чём остановился.

Арсений стонет. Всё это приобретает весьма интригующий, но немного пугающий его
оттенок. Он постепенно погружает в себя сначала один, а затем и второй палец и,
фактически, трахает себя ими. Антон дышит так громко, что его вдохи и выдохи
заполоняют всё пространство вокруг.

— Стоп, — в какой-то момент говорит Шаст, вырывая Арса из почти что

предоргазменного состояния. — Верни руку на член. И помни, что не можешь кончить.
Арс не может одновременно вставлять в себя пальцы и дрочить, поэтому он полностью
достаёт пальцы и перекладывает руку на член.

— Если бы ты только знал, — тем временем говорит Антон в его ухе, — как я сейчас
жалею, что у тебя нет ни одной игрушки…

И Арсений сейчас готов проваливаться под землю из-за того, что на него смотрят,
потому что он краснеет весь, с головы до ног. И, даже если его не выдаст это, Антон
всё поймёт по тому, как он весь замер, обратившись в камень.

— Арс? — лукаво спрашивает Антон. — У тебя есть, — уже не спрашивает, утверждает. —

Я хочу это видеть, — добивает он.

— Пожалуйста, — просит Арс. — Пожалуйста, не надо, — у него в голосе столько

неприкрытого отчаяния, что Антон почти готов его пожалеть. Почти.

— Соблюдай правила игры, — строго говорит он. — Давай, Арс, ничего страшного.

Арс стонет, но залезает под кровать и достаёт коробку, которая сейчас заставляет
его чувствовать себя так. Он медленно разворачивает упаковку и подносит дилдо к
камере.

— Может, мы остановимся на этом? — снова просит он.

— Не-а, — качает головой Антон. — Я удивлён, что он такого, скажем так,

неамбициозного размера. Кажется, он меньше, чем мой..?

— Так я не комплексую, — язвительно вставляет Арс.

— Ну-ну, — решает не вдаваться в полемику Антон. — Начинай.

— Что?

— Не строй из себя дурачка. Хочу, чтобы ты на него уселся.

— Нет.

— Да.

— Ты ужасный.

— Как и обещал.

Арс готов сопротивляться и дальше, но Антон выглядит абсолютно несгибаемым. И

прогибаться приходится ему.

Арс покрывает искусственный член смазкой и медленно, сантиметр за сантиметром,

принимает его в себя. Это немного больно, но совсем немного. Он, на самом деле,
действительно небольших размеров, чуть больше, чем два-три пальца по ширине и
каких-то двенадцать сантиметров в длину. Арс привыкает быстро.

— Трахни его, — Антон очень надеется, что у него получается оставаться

убедительным, потому что на самом деле он сам уже на грани. Ему хочется просто
довести и себя, и Арса до оргазма, но это будет слишком просто.

Арс упирается ладонями в постель и насаживается на дилдо, сначала медленно, но

постепенно всё ускоряясь.

— Смени позу, — требует Антон. — Я хочу, чтобы ты мог себе дрочить.

Арс останавливается и применяет всю свою спортивную подготовку: теперь он опирается

только на ноги и только ими приподнимает и опускает себя, позволяя своей руке
разместиться на члене.

Он начинает себе дрочить в том же темпе, в котором трахает себя, но его хватает
всего на минуту, прежде чем он останавливается.

— В чём дело? — интересуется Антон. — Кажется, я не разрешал прекращать.

— Я кончу, если продолжу, — честно признаётся Арс.

— Не кончишь, — возражает Антон, который сам на грани оргазма, — тебе же не

разрешали. Верни руку на место и продолжай.

— Пожалуйста! — Арс, кажется, готов зайтись в истерике от того, насколько всё это
возбуждающе и невозможно одновременно.

— Нет, — не уступает Антон. — Терпи.

Арс заходится возмущённым стоном, но возвращает руку на уже болезненно стоящий

орган, продолжая движения.

Он очень старается не останавливаться, но он уже доведён до полубессознательного

состояния, у него мысли путаются, а движения перестают быть скоординированными. Он
почти плачет от невозможности кончить. Он думает о мёртвых котятах и щенках, но
даже это перестаёт помогать. Он готов закричать, когда слышит такое желанное:
— Кончай.

И достигает оргазма в ту же секунду. Он забрызгивает спермой покрывало, свои руки и

свой торс, но ему наплевать абсолютно. Арсений медленно вынимает из себя игрушку и
устало падает обратно на постель.

— Твою мать, — выдыхает он, — какой пиздец. Я чуть не умер, — он говорит отрывисто,
сбивчиво, всё ещё не в силах сосредоточиться. — Но ты был прав, — он расплывается в
довольной улыбке. — Было ужасно, но оно того стоило.

— М-м-м-м, — коварно протягивает Антон, который уже тоже успел кончить и даже
немного привести себя в порядок. — Я боюсь, что это ещё не конец.

— В смысле? — Арс аж привстаёт на постели и тянется к телефону, чтобы посмотреть в

бесстыжие глаза.

— Я рад, что тебе понравилось. Но это был твой последний оргазм до нашей личной
встречи, — Антон улыбается, но в глазах у него столько вызова, что Арс в нём может
утонуть. — И мы только что выяснили, что у тебя потрясающе получается сдерживаться.

— Нет, — протестующе заявляет Арс. — Нет, Шаст, так нельзя! — практически кричит
он.

— Тихо-тихо, — будто успокаивает Антон. — Я обещаю, Арс. Это будет того стоить. И
ты, наконец, начнёшь думать не о том, что я тут болею.

Арс смотрит потерянными глазами.

«Что за тупые идеи, Шаст?!»

— И тут всё будет честно, — продолжает Антон. — Я обещаю, что к себе не прикоснусь.

— Если ты думаешь, что в наших отношениях не хватает страсти, и я без этого не

затрахаю тебя до смерти при нашей личной встрече, ты очень сильно ошибаешься! Шаст,
ты создашь чудовище, ты же это понимаешь?!

— Очень хорошо понимаю, — улыбается Антон. — Так мы договорились?

— Ссссука! — уже не сдерживаясь кричит Арсений. — Хорошо!

***

На следующее утро Антон наблюдает в своей ленте пост с фотографией Арса из их

совместного «Внутреннего голоса», где в конце он оказался царицей, а Арс — его
прекрасным царём.

#неволнуйсяцарицаявшапке #икрузаморскуюкабачковуюсъел #змеягорынычанегоняю

#соризизбывынес

========== Глава 49 ==========

У Арса на сегодня большие планы: то ли викторина, то ли какой-то квиз про футбол.

Вместе с Серёжей, правда. Арс считает, что это немного нечестно: надо было дать
команде «Импровизации» хоть какие-то шансы и взять вместо него или Серёжи Димку,
раз уж Шаст болеет. Однако сильно он всё равно не расстраивается: это всё больше
веселья ради.

С чего вдруг футбольная тема и веселье поселились у Арсения в одной комнате, он

объяснить не может. Просто ему стало интересно, хотя бы на уровне «позвали — не
буду отказываться». Тем более, что иногда он всё же и раньше смотрел с Антоном
матчи и пару раз даже выслушивал длинные лекции на тему «Сейчас я объясню тебе,
почему не стоит ревновать к Роналду» и «В шортах ты, конечно, круче».

В общем, Арс совсем не волнуется. Однако голова у него почему-то болит, причём уже
который день. По этому поводу он несколько дней назад даже съездил и сдал тест на
коронавирус ещё раз, но результат по-прежнему оставался отрицательным.

Арс ненадолго зависает перед шкафом, думая, что надеть, когда вспоминает, как Антон
сказал: «Это он ещё не видел тебя в чёрном». Однако одевается полностью в чёрное
вовсе не поэтому, просто чёрный — универсальный. И ему идёт, это да.

Арсений приезжает немного заранее: он любит изучать новые места, смотреть, как
устроено «закулисье». И, он не уверен, но, кажется, вот так, на полностью пустом
стадионе он ещё не зависал.

Серёжа тоже приезжает пораньше и даже соглашается пофоткать его.

— Как ты, Арс? — спрашивает тот, когда все локации, кажется, уже изучены.

— Да нормально, — пожимает плечами Арсений. — Антон уже почти не болеет, — «Разве

что головой», — добавляет он мысленно, потому что всё ещё не может понять: он
больше в шоке или в восторге с последней выходки Шаста. — Я уже почти не истерю.
Серёжа смеётся в ответ, и их зовут: прямой эфир начинается.

Арсений старается быть максимально вовлечённым, но получается с трудом. Факты, о

которых их спрашивают, по его мнению, не знает даже Позов. Однако ведущий им
местами подсказывает и намекает на правильные ответы слишком явно, а Арс такие
намёки считывает за секунды. Так что идут они довольно неплохо.

В один момент у Арсения даже получается проявить свою эрудированность в футболе,

когда речь-таки заходит о Роналду: он может привести целый ряд аргументов в пользу
Месси!

— Я готовился! — оправдывается он.

«С кем ты готовился, дурак?» — видит он немой вопрос во взгляде Серёжи, но

предпочитает его проигнорировать.

К концу, правда, становится похуже. Голова начинает болеть особенно сильно, и

Арсений с трудом досиживает до конца.

Эфир, который без малого длился три часа, наконец, заканчивается, и Арс счастлив,
что Серёжа решил остаться на эту ночь в Питере.

— Давай ключи, — без объяснений просит Серёжа. — Тебя я в таком состоянии за руль
не пущу. Что с тобой?

— Не знаю, — Арс дёргает головой в попытке одновременно откинуть чёлку со лба и

«встряхнуться», вернуть мыслям осознанность, но вместо этого получает лишь
очередной приступ глухой боли. — Голова раскалывается, и такая слабость по всему
телу…

— Когда сдавал последний тест на корону? — Серёжа помогает Арсению усесться в

машину и пристёгивает его.

— Позавчера, — отвечает Арс, которому соображать с каждой секундой становится всё

сложнее. Он до последнего держался на эфире, и теперь его накрывает с удвоенной
силой. — Вчера пришёл результат, всё было чисто.

— Значит, херовый был тест, Арс. У меня только третий тест показал корону, гадство.
Надо было заставить тебя сразу сдать их штук десять! — психует Серёжа. — Знал же,
что они работают как говно. А теперь и декабрьские съёмки к черту, хотя ты
наверняка заразился от Шаста и болеешь уже неделю.

Арс бы обязательно ответил ему что-нибудь о том, что съёмки отменять никак нельзя,
и что он наверняка просто заболел из-за того, что ходил в кепке, но сил внезапно не
остаётся совсем, и он сам не может гарантировать, что уснул, а не потерял сознание.

— Арс! — спустя полчаса Матвиенко расталкивает его и позволяет повиснуть на себе,

помогая добраться до квартиры.

Серёжа укладывает Арсения на постель и помогает раздеться: снять хотя бы обувь и

верхнюю одежду. И звонит Стасу.

— Стас, привет! — начинает он. — Поздно, знаю, но у Арса корона.

— В смысле?! — Стас не разменивается даже на приветствия. — Он же только вчера

получил тест с отрицательным результатом. Когда он ещё один успел сделать?

— Не успел, просто он сейчас практически в бессознанке и с явной температурой. Это

корона. Завтра вызову ему скорую, чтобы снова взяли мазок, и я почти уверен, что в
этот раз тест окажется положительным.

— Нет, стой, — возражает Стас, чьи шестерёнки уже начали судорожно крутиться,
пытаясь найти выход из ситуации.

— Что «нет», Стас? Съёмки уже через неделю считай, они точно отменятся! — Серёжа
уходит в другую комнату, чтобы не разбудить Арса своими восклицаниями.

— Дело не только в съёмках «Импровизации»! — тоже срываясь, рычит Шеминов. — У нас

ещё концерт в Воронеже, если ты не забыл! И съёмки «Контактов», — обречённо
добавляет он.

— А тут Арс каким боком? — удивляется Серёжа, мгновенно переходя почти на шёпот.

— Шаст звонил вчера… Уговорил в качестве новогоднего подарка для зрителей позвать
Арса, — признаётся Стас. — Только не говори ему, он ещё не в курсе, как я понял. А
я вчера уже искал, куда мы можем эти съёмки вставить, и там самое позднее —
пятнадцатое число, потому что Бузова может только шестнадцатого, и это на весь
день, а потом уже запланировано несколько мероприятий. И вот уже и концерт…

— И что ты предлагаешь? Даже если он завтра сделает срочный тест, до пятнадцатого

двух недель карантина уже нет.

— Поэтому я предлагаю не сдавать тест, — выдыхает Стас.

— В смысле? — Серёжа вообще ничего не понимает. — У нас же перед съёмками в

обязательном порядке.

— Значит, я отменю съёмки до того, как его отправят на тест, если до этого не
появится шанса, что это не корона, а ангина, например.

— А дальше? — Серёжа сейчас не понимает, в чём проблема: то ли он тупой, то ли Стас

слишком хитрый.

— А дальше сдаст тест, только уже не на корону, а на антитела и проскочит карантин,

— наконец, у Шеминова получается выстроить в голове более-менее чёткий план. — Если
на тот момент уже будет здоров. Но он ведь наверняка заболел вместе с Антоном… —
Стас продолжает рассуждать вслух, и Серёжа не отвлекает. — Может, попробует сдать
тест на антитела перед съёмками?.. Но если он заразился не сразу, а дня три
протаскал с собой вирус, то перед съёмками тест может оказаться положительным, и
тогда мы пролетим уже и со съёмками, и с «Контактами», и с концертом…

Матвиенко считает, что, может, местами он и туповат, но точно не безнадёжно, потому

что сейчас для него всё становится предельно ясно:

— Ну что ж, выбирай из двух стульев? — предлагает он.

— Ёбаный год, — не сдерживается Стас. — Ладно, дай мне подумать до утра, всё равно
до утра ничего не решить.

— А что мне сказать Арсу, когда он спросит, почему ему нельзя сдавать ещё один
тест? — напрямую спрашивает Серёжа, стараясь избежать самодеятельности.

— Пусть Антон с ним разговаривает. Это он, блять, всё это придумал, это он заболел,
это он его заразил, пусть, блять, сам и расхлёбывает! — расходится Стас. — Всё, я
спать.

— Тогда… мне позвонить Антону? — уточняет Матвиенко.

— Да блядство! Нет! Сам сейчас позвоню, ты ж половину уже забыл или не понял, —
Стас злится и готов вывалить ушат помоев даже на ни в чём не повинного Серёжу.

— Да Стас, угомонись! — срывается Матвиенко. — Я тоже в жопу послать могу, хочешь?

— Ладно-ладно, извини, просто уже никаких сил нет… — успокаивается Стас. — Сейчас
подумаю ещё минутку и позвоню Антону. Проследи, чтобы Арс там не откинулся. И да,
информация о том, что он болеет именно короной, никуда не должна уйти.

— Это понятно, — непонятно зачем кивает Серёжа.

— Спасибо, что сразу сообщил, — благодарит Стас и кладёт трубку, не дожидаясь

прощания Матвиенко.

Серёга идёт проверить, как там Арс, но тот крепко спит, изредка мечась по постели,
и Серёжа ложится спать.

***

Антон после поста Арса в очередной раз задумывается о том, что он иногда делает. У
него, очевидно, в постели есть некоторые фетиши, и Арс, очевидно, не против
попробовать. Один раз был не против даже когда стоило бы (Антон вспоминает их
первый весьма болезненный опыт). И сейчас решает отнестись ко всему этому
значительно серьёзнее. Вчера во время видеозвонка он действовал чисто по наитию, но
если они хотят ступить на эту скользкую дорожку (а они хотят, судя по тому, что
Антон себе в своих желаниях уже признался, а Арс последние несколько лет добивается
от него любого проявления силы, даже в том же «Следователе» или «Опоздании»), то
они должны погрузиться в эту тему гораздо глубже. По крайней мере, Антон. Из того,
что он читал тогда, когда пытался разобраться с тем, что есть «сабдроп», ему явно
стало понятно только одно: «верхний» отвечает за «нижнего» от и до. А ещё, пожалуй,
то, что совсем необязательно хлестать кого-то плёткой, чтобы это уже было «игрой» в
доминирование, достаточно попросить человека отдать свой контроль, и неважно, что
при этом именно ты можешь стоять на коленках и заглатывать его член.

Поэтому для начала Антон изучает несколько тематических форумов («Верните мой две
тысячи седьмой!»), где умудряется найти несколько толковых книг, судя по отзывам
знающих людей.
Его хватает на полдня чтения. Это всё безумно интересно, но, пусть и написано
довольно сухим языком, примеров, приведённых в книге, и фантазий Антону вполне
хватает для того, чтобы пойти на сайт секс-шопа.

От анальной пробки он отказывается сразу же: когда-нибудь, он надеется, для них

обоих воспоминания об одной-единственной ночи станут совсем безболезненными, но в
первый осознанный раз Антон явно не хочет вкидывать в их взаимодействие
дополнительных триггеров.

Он долго рассматривает весь представленный ассортимент, но почти всё его пугает. В

итоге он останавливается на чём-то почти классическом, лайтовом, можно сказать.
Это, он надеется, Арса точно не напугает. (Простите Антону эту интригу, он ещё
слишком стесняется даже в мыслях называть всё своими именами).

Антон за этот длинный день несколько раз успевает возненавидеть себя за

ограничение, которое сам же и установил. И особенно плохо ему становится, когда он
включает трансляцию с Арсением. Тот мало того, что решил поговорить о футболе, так
ещё и оделся как чёртово произведение искусства (в жанре минимализм). И очки.
Чудовищно сексуальные очки.

Антон понятия не имеет, сделал ли Арс всё это специально, в отместку, в стиле «ну
давай, сдерживайся теперь ты», но, если да, что ж, его план сработал.

Антон смотрит весь эфир, не обращая внимания ни на вопросы, ни на ответы, но всё же

успевает восхищаться тем, что Арс, абсолютно не разбирающийся в футболе, умудряется
своей логикой и рассуждениями раз за разом приходить к правильному ответу. К концу,
правда, тот, кажется, устаёт, по крайней мере, начинает выглядеть уставшим.

Антон ждёт полчаса после окончания эфира, думая о том, что Арсу будет неудобно
звонить в дороге, но не дожидается звонка ни через полчаса, ни через час и,
наконец, решает позвонить самостоятельно, когда на его телефон начинает названивать
Шеминов.

«В такое время? Неужели передумал насчёт «Контактов»?» — напрягается Антон.

— Да? Что-то случилось? — сразу спрашивает он.

— Да. У твоего Арса с высокой вероятностью корона, но ты должен убедить его не

сдавать завтра тест, — выпаливает уже заметно успокоившийся, но всё ещё слишком
далёкий от дзена Стас.

— Что? Ничего не понимаю. Он же только что был на эфире, какая корона? — Антон
растерянно встаёт с постели и начинает мерить комнату шагами.

— Сейчас всё объясню, — предлагает Шеминов.

***

Арс несколько дней находится в таком состоянии, что ему, если честно, абсолютно
насрать, почему никто не приехал взять у него мазок. Более того, он не может
гарантировать, что его действительно не взяли, настолько спутаны все его мысли.

Иногда он просыпается от споров Серёжи с кем-то по телефону: кажется, его

собеседник настаивает на том, чтобы Арса отвезли на КТ, а Серёжа психует из-за
того, что при такой высокой температуре это вообще не факт, что корона, а везти
куда-то человека в лихорадке он не готов.
В итоге, кажется, к нему приезжает частная скорая помощь и ставит укол
жаропонижающего. И только на третьи сутки он приходит в себя.

— Арс? — встречает его Серёжа на пути в ванну. — Ты нормально? Сам ходишь? Офигеть,
боже, тебе наконец-то лучше, пиздец, я чуть не сдох тут от страха. Там твой Антон
чуть коньки не отбросил за это время, — Матвиенко подскакивает к Арсу и кладёт руку
ему на лоб. — Офигеть! И температура спала! Сегодня поедем на КТ, значит! Сейчас
организую! — Серёжа судорожно начинает искать какой-то контакт, а затем снова
поворачивается к Арсу, который вновь начинает двигаться в сторону душа. — Так,
умойся и позвони Антону, чтобы он убедился, что ты жив, а не что я уже три дня
кидаю ему фотки хладного трупа.
Арс улыбается.

Он медленно принимает душ, пытаясь отмыться от липкости, которая будто стала его
частью. И не понимает, что это за ерунда такая, потому что ему тяжело отличить
холодную воду от горячей. Кажется, его температура сошла не полностью.

Арсений пытается привести себя в порядок и, наконец, смотрит в зеркало.

«Вот это секс, конечно», — думает он.

У него скулы впали, синяки под глазами стали ещё выразительнее, отросла щетина.
Арс невесело улыбается себе, но всё же выходит из ванной, признавая, что ничего
большего для себя он сейчас сделать не может.

Он выпивает залпом несколько кружек воды и, наконец, звонит Антону.

— Привет, — первое, что он произносит, и впервые сегодня слышит свой голос. Он

кажется каким-то сломанным, слишком низким.

— Привет, — Антон говорит тихо, робко почти, будто боясь спугнуть видение. —
Господи, Арс, как я переживал. Слава вселенной, что там с тобой оказался Серёжа. Но
я всё равно чуть не сдох от переживаний.

Арс молчит, но улыбается.

— Не включишь видео? — просит Антон. — Так хочу тебя увидеть.

— Я очень плохо выгляжу, — Арсу это сказать непросто, но сейчас ему кажется, что,
если Антон увидит его в таком состоянии, то он поймёт, насколько же огромная между
ними разница в возрасте и насколько же он, Арсений, уже старый. Пять минут назад в
зеркале он впервые увидел, что возраст не щадит и его.

— Арс, ты болеешь, это нормально. Но я уверен, что ты и сейчас невероятно горяч.

Признавайся, у тебя же наверняка отросла щетина? Хочу посмотреть. Покажи.

— Горяч? — смеётся Арс. — Разве что от температуры, — шутит он, но всё-таки

включает видео.

— Видишь, ты красивый, как и всегда. Даже ещё более граф, чем обычно. И глаза так
красиво блестят.

— Ну да, наверняка примерно так и выглядели люди, годами принимающие мышьяк и

белладонну, — Арсений улыбается уже открыто, светло.

— Прямо белладонну? — удивляется Антон. Про мышьяк он слышал, конечно, а вот

белладонна — это что-то новенькое. И графское, да.

— Ты случайно не знаешь, — спрашивает Арс после паузы, когда они, кажется,

влюблённо залипают друг на друга, — у меня корона? А то у меня все три дня как в
тумане.

— Не знаю, — признаётся Антон. — Никто не знает, тебе не делали тест.

— Почему?

— Концерт, — частично признаётся Антон. — До него уже меньше двух недель, и если
сделать тебе тест сейчас, в самый разгар заболевания, и он покажет корону, то
плакал и концерт, и все наши новогодние съёмки. Было предложено продержать тебя на
таком импровизированном карантине сколько сможем, а уже потом отправить на тест, но
не на корону, а на антитела, — заканчивает он.

— Хм, — глубокомысленно изрекает Арсений. — А сразу почему не сделали?

— Я потом тебе всё объясню, ладно? — Антона вся эта ситуация напрягает неимоверно,
но сейчас точно худший из моментов, чтобы рассказывать о «Контактах».

— Хорошо, — безропотно кивает Арс, которого, кажется, и полученная информация

загрузила сверх меры.

— Только, если тебе лучше, я настаиваю, чтобы ты съездил на КТ, ладно? Чтобы, если
это корона, она не сожрала твои лёгкие.

— Да, конечно, — соглашается Арсений. — Мне Серёжа сказал, что уже договаривается.

— Вот и славно. Тогда не буду больше отвлекать, ладно? Ты явно уже устал. Позвони
или напиши, как съездите, хорошо?

Арсений кивает, посылает воздушный поцелуй, ловя улыбку Шаста, и отключается.

***

КТ показывает десятипроцентное поражение лёгких или около того, а это значит, что
понятнее не становится. Такое поражение может быть и при обычном гриппе, и при
короне.
Однако главное они выясняют: Арсений не на грани смерти, так что всё более-менее в
порядке.

Они с Серёжей возвращаются в квартиру и расходятся по комнатам: Арсений звонит

Антону, Матвиенко — Стасу.

Стас говорит, что делать тест сейчас точно бессмысленно, он хочет дотянуть до
съёмок в надежде, что какой-то симптом даст понять, что это не коронавирус. Каким,
правда, образом и какой симптом это должен быть — непонятно.

Антон говорит, что нет такого симптома, и съёмки нужно отменять уже сейчас, иначе
Арсу придётся сдавать обязательный тест перед съёмками, и «всё полетит в пизду».

Серёжа ничего не говорит.

Арсений уходит спать.

***

Антон просыпается на следующее утро и думает, что обведёт этот день красным в своём
календаре как праздник.

Ведь мало того, что Арс достаточно очухался, чтобы опубликовать пост в инстаграме,
он ещё и полностью его, весь «в стиле Арса».

«Проверяю, что горячее: вода или я», — гласит подпись. И Антон бы не разобрался,
намекает он на секс или на температуру, но дочитывает пост до конца, и все вопросы
отпадают.

«Попробуйте остановить меня (может, какое стоп-слово придумаете?)».

Антон удивлён: он всё ещё способен на смущение, ведь его щёки сейчас горят.

Ну что ж, ответ на ещё один незаданный вопрос получен: Арс тоже хочет продолжить.

========== Глава 50 ==========

Антон сдаёт тест девятого декабря, как только заканчивается срок его карантина,
чтобы убедиться, что он уже полностью здоров, и уезжает в Питер первым же поездом.

Серёжа оставил Арса уже вчера, потому что тот теперь не рискует упасть в обморок от
слабости и даже справился с записью превью для эфира Ленты: попросил Серёжу отвести
его на пустую ночную парковку и снял пару видео.

Антон так соскучился, что нервно дёргает ногой, пока лифт бесконечно долго
поднимается до нужного этажа, и почему-то начинает не звонить, а стучать в дверь,
наконец оказавшись напротив неё.

Арс открывает почти сразу: Антон не предупреждал, но Арсений умеет считать и

догадывался, что Шаст примчится к нему сразу, как появится такая возможность.
Поэтому не менее нервно посматривал то на время, то на дверь весь вечер.

— При… — не успевает договорить Арс, когда его сносит.

Антон прижимает его к стенке, только и успев прикрыть входную дверь. Он целует его
так, будто они не виделись вечность, а не две недели. Однако это, наверное, не тот
поцелуй, с которого может начаться страстный секс, потому что Шаст скорее пытается
убедиться, что с Арсом всё в порядке. Мечется губами по всему лицу, прижимается к
виску, руками беспорядочно водит по телу, а затем падает на колени, потому что
больше нет сил стоять, и утыкается Арсению в солнечное сплетение.

— Ты опять похудел, — переживает он. — Арс, ты скоро станешь совсем прозрачным.

— Были проблемы с питанием в несознанке, — смеётся Арс, ласково прижимая к себе

чужую макушку и сползает по стенке сам. — Но я уже набрал кило, с тех пор как
очухался. Скоро наберу всё обратно, не переживай.

Арс полностью опускается на пол, и теперь Антон тычется в его коленки, но его это
не смущает. Он тянется сильнее своими длинными ручищами и загребает под себя Арса.
И они сидят так минут десять, молча, пока у обоих не затекают все конечности.

— Давай помогу раздеться, — тянется Арсений и снимает с Шаста куртку, а потом

помогает разделаться со шнурками на обуви. Глупость, конечно, но это почему-то
очень личное. Антон не возражает.

Они, наконец, встают с пола, и Шаст уходит в ванную умыться, пока Арс идёт на
кухню, чтобы поставить чайник.

— Как ты сейчас? — спрашивает Антон, зайдя в комнату.

— Уже хорошо, — улыбается Арс, усаживаясь на подоконник. — Температура ещё немного

есть, но через пару дней, думаю, буду уже совсем в порядке.

— А запахи, вкусы? — продолжает допрос в лёгкой форме Антон, подбираясь всё ближе,
пока, наконец, не замирает между разведённых ног.

— Пока не вернулись, — вздыхает Арс и кладёт голову Шасту на грудь. — Я так скучал,
— он протягивает руки и обвивает их вокруг Шастовой талии, прижимаясь посильнее.
Антон мягко зарывается ладонью в его волосы.

— А я… Мне кажется, у меня появились первые седые волосы, пока ты был в этом жутком
состоянии.

Арсений трётся о мягкую ткань толстовки, лаская и напрашиваясь на ласку будто кот.

— К ранам души? — смеётся Антон.

— Да, я прикладываюсь, — абсолютно серьёзно отвечает Арсений.

— Потому что кот?

— Потому что кот. Мур.

Антон улыбается, а потом ловит Арса за подбородок и заставляет немного задрать

голову, чтобы смотреть глаза в глаза.

— Пойдём целоваться? — и осторожно кивает головой в сторону спальни.

— Только целоваться? — Арс смотрит пристально, но всё же не сдерживается и

прикусывает губу.

— Пока не поговорим — только целоваться, — теперь серьёзным становится уже Антон.

— А о чём поговорим? — непонимающе интересуется Арсений, наклоняя голову в сторону,

когда Шаст бессознательно начинает гладить его за ухом.

— Есть у меня к тебе пара вопросов, — расплывчато отвечает Антон, загадочно

улыбаясь.

Арс пожимает плечами: «Сам потом расскажешь» и послушно слезает с подоконника,

когда Антон начинает тянуть его за руку.

Они доходят до постели, и Шаст опрокидывает туда и себя, и Арсения. Сейчас они
просто лежат друг напротив друга и смотрят, будто оба ещё не в силах поверить, что
наконец вместе. Арс тянется рукой и проходится по груди Антона, а потом дёргает
толстовку: слишком толстая, он из-за неё совсем не чувствует тепла чужого тела.
Антон смиренно снимает ненужный элемент одежды и возвращает руку Арса на место:
«Трогай, я так скучал по твоим прикосновениям».

Не выдерживает в итоге Антон. Арс слишком зачаровался всем происходящим и, кажется,

готов просто трогать-трогать-трогать ещё несколько часов. Антон подтягивает его к
себе и наконец утыкается в губы. Мягко, без напора, держит свой язык при себе и
даже не кусается. У Арса сейчас какой-то абсолютно особенный настрой: он весь
тягучий, плавящийся будто, с ним не хочется резко.

Арс отвечает на поцелуи мокро, он свой язык контролировать не намерен, лезет в

чужой рот, прихватывает губы, ловит вздохи и тихие стоны.

И Антон ломается тоже: начинает целовать более напористо, вступает в эту смешную
схватку за доминирование и побеждает мгновенно. Арс тут же отступает, позволяя
делать, что хочется, только прижимается сильнее, руками лезет под футболку,
прихватывает за ягодицы, вжимая Антона в себя.

И Шаст отступает, давая им воздух, потому что у него в рюкзаке несколько

«подарков», и им бы для начала всё обсудить.

— Арс, — просит он. — Поговорить. Сначала надо поговорить.

— Прямо сейчас? — не слишком терпеливо интересуется Арс, не прекращая притираться

бёдрами.

— Прямо сейчас, потому что это касается непосредственно того, что будет дальше, —
выдыхает Антон: самый сложный шаг сделан, дальше уже Арс и его любопытство вытрясут
из него всю информацию.

Однако Арсений пока ждёт, только немного удивлённо вскидывает бровь: «А есть что
обсуждать?».

— Подпись к твоей последней фотке. Я, конечно, не совсем тупой и умею понимать

намёки, но, пожалуй, это тот момент, когда я не хочу руководствоваться намёками и
лучше побуду тупым, — признаётся Антон, окончательно отрываясь от Арса, чтобы
усесться на постели.

Арсений следует примеру и тоже садится, поджимая под себя ноги.

— Итак? — спрашивает.

— Что ты думаешь по поводу нашего вирта? — напрямую спрашивает Антон, потому что
ходить кругами больше нет сил.

— Мне понравилось, — слегка пытаясь спрятать глаза, отвечает Арс.

— Насколько? Ты хочешь продолжить? Ты хочешь, чтобы тебе отдавали приказы? Ты готов

вот так, в реальности, передать мне контроль над собой? — Антон произносит всё это
вслух и только тут замечает одну маленькую проблемку. — Арс, это всё про доверие.
Про очень сильное доверие, и я не обижусь, если, по твоему мнению, я такого доверия
ещё не заслуживаю, ладно? Пожалуйста, не смей говорить, что ты согласен только
потому, что боишься меня обидеть.

— Понял тебя, — кивает Арс и глубоко задумывается. Он в своих подписях и хэштегах

не то чтобы шутил, но он бы хотел, чтобы оно всё как-то само, что, конечно,
неправильно. На вопросы нужно ответить, чтобы всё не закончилось так же плачевно,
как в тот самый раз.

— Мне немного страшновато из-за той ситуации, — честно признаётся он. — Но в тот
раз всё так случилось не потому, что ты сделал что-то не то в процессе, ты всё
делал отлично, и всё покатилось в тартарары только потому, что ты ушёл.

Антон скорбно кивает. Если Арс ему откажет, он точно не будет злиться.

— Поэтому, — продолжает тем временем Арсений, — у меня будет пара условий. Во-
первых, ты выключишь телефон. Я знаю, что ты никуда не уйдешь, — быстро поясняет
он, — но я боюсь, что даже сам телефонный звонок может меня… напугать.

Антон согласен полностью, поэтому прямо сейчас достаёт телефон из кармана и

выключает его: нет у него сейчас никаких срочных проектов, которые бы не могли
подождать до завтрашнего утра.

Арсений улыбается и благодарно смотрит, но продолжает:

— Во-вторых, я не люблю боль. У нас вроде ничего такого не было, но на всякий
случай я должен уточнить, что ничего сильнее шлепка по заднице мне не понравится.

— Я абсолютно точно не люблю причинять боль, думаю, тут у нас никаких проблем не
будет, — реагирует Антон.

— Хорошо, — кивает Арс. — В-третьих, я вообще не думаю, что мне понравится что-то
жёсткое. Мне очень нравится, когда ты меня контролируешь, мне нравится, что ты
буквально позволяешь делать мне то, что я бы хотел, но по своей воле мне было бы
стыдно. Короче, я думаю, что мне нравится именно психологическая, но не физическая
составляющая такого рода отношений.

Антон улыбается. Значит, они и тут идеально друг другу подходят.

— Я согласен на всё, и в целом я ровно такого же мнения.

— А, ещё! — вдруг вспоминает Арс, видимо, всё же немного напуганный многообещающей

Шастовой улыбкой. — Ты — ок, дилдо — тоже ок. Совмещать вас в реальности я пока не
готов, ок? В смысле, давай пока не будем использовать никаких игрушек?
Теоретически, я не против в будущем, но прямо сейчас это будет перебор.

— Понял тебя, — кивает Антон и осторожно встаёт с постели. — У меня есть с собой
кое-что, это не совсем игрушка, но, в контексте твоего последнего предложения, мне
нужно узнать твоё мнение, — говорит он и выходит из комнаты.

И возвращается с наручниками.

— Пихать в тебя я их не буду, так что это вроде как не совсем та игрушка, что ты
имел в виду, но… — Антон договаривает, прокручивая цепь от наручников у себя на
пальце. — Что думаешь?

Арс сглатывает.

— Ты… хочешь просто надеть их на меня? — спрашивает он, продолжая неотрывно, будто
загипнотизированный, смотреть на «не-игрушку».

— Не совсем. Ты ведь знаешь, что такое сенсорная депривация?

Арс кивает.

— Остальное разрешишь мне оставить интригой? — спрашивает Антон, готовый к любому

ответу.

— Хорошо, — Арс в предвкушении уже готов начать заламывать себе руки. Это всего
лишь разговор, пусть и о весьма интимных вещах, но он уже умирает от возбуждения. —
Начнём?

— Ещё пара вопросов, — возражает Антон. — Сегодня у меня с собой и смазка, и

презервативы, потому что мы ещё не обсуждали, скажем так, был ли наш прошлый раз
одноразовой акцией.

— Не был, — отвечает Арс ещё до того, как Антон сформулировал вопрос. — Физической
разницы в ощущениях я почти не заметил, но это… другое. И если вопрос доверия между
нами решён, то зачем?

— Как скажешь, — соглашается Антон. — Тогда… — он честно сомневается, прежде чем

задать этот вопрос, потому что вообще не уверен, что это корректно, но всё же
решает, что они могут подумать об этом вдвоём, — я могу в тебя кончить? Если ты
против, я пойму, — сразу же добавляет он.

Арсений всерьёз задумывается.

— Да, но, возможно, это станет одноразовой акцией, потому что я не знаю, насколько
это будет комфортно, — говорит он и дожидается кивка Антона. — Теперь мы можем
начать?

— Ты точно уже достаточно здоров для такого вида нагрузок? — интересуется Антон,
находясь на достаточном для сопротивления своим желаниям расстоянии.

— Я настолько здоров, что, если ты заставишь меня себя уговаривать, я нагну тебя
сам, и, поверь, я найду применение наручникам, — совсем не в шутку угрожает
Арсений.

— Какой грозный, — улыбается Антон и пока кидает наручники в сторону. — Раздевайся.

— Вот прям так сразу? — спрашивает Арс, которого всё это очень резко начинает
смущать.

— Тебе помочь? — в слегка язвительной манере интересуется Шаст и подходит к постели

вплотную, протягивая руку.

Арс то ли наивен, то ли хочет таким казаться, поэтому подаёт свою ладонь и

позволяет стащить себя с кровати.

Антон сначала хищно проходится по нему взглядом, а потом одним движением стаскивает
футболку. И снова падает на колени, зубами поддевая резинку домашних штанов,
фиксируя руками бёдра.

Сначала он просто смотрит Арсу в глаза — дразнит, но тот такой мягкий и тёплый, и
Антон буквально прикасается своей щекой к его обнаженной коже, что в конце концов
не выдерживает и просто утыкается носом прямо в него, начиная, будто маньяк,
впитывать в себя его запах.

Арсу щекотно. Он дёргается беспомощно и начинает смеяться:

— Отпусти, — надрывно просит он, когда сил смеяться больше нет, а Шаст только и
делает, что намеренно шевелит своей головой, позволяя чёлке задевать обнажённый
торс как можно чаще.

Однако Антону нужно совсем другое настроение, поэтому, надышавшись всласть, он

медленно, но уверенно снимает с Арса и брюки, и трусы. И тот в секунду теряет всё
своё шкодливое настроение.

— Вау, — осторожно выдыхает, замирая и ожидая, что будет дальше.

Антон встаёт с колен и жадно целует его в губы. Он ещё полностью одет, поэтому этот
поцелуй нечестный, они не на равных. Арс наверняка чувствует себя немного странно,
но Антон не оставляет ему возможности для смущения или сомнения. Он касается всего,
до чего может дотянуться, он пытается стереть грань между его и своим телом, он
вжимается в губы, заставляя потерять ориентацию в пространстве. Антону этот поцелуй
сейчас очень важен, ведь он знает, что будет дальше, и знает, что такой возможности
не будет ещё долго.

В конце концов, когда стоны Арса становятся почти болезненными, он его отпускает,
поворачивает лицом к постели и заставляет лечь, уткнувшись лицом в подушку.

— Я, если откровенно, не думаю, что нам нужно какое-то стоп-слово, — честно говорит
Антон, забираясь на постель вслед за Арсом и прижимая его к поверхности. — Я все
твои реакции в постели знаю наизусть и точно пойму, если тебе будет некомфортно,
но, чтобы тебе было спокойнее, давай это будет просто «стоп-слово», ладно?

— Хорошо, — выдыхает Арс. — Мне нужно… быть к чему-то готовым? — всё-таки

спрашивает он.

— Просто расслабься и постарайся сконцентрироваться на ощущениях, а я помогу.

Антон раздевается сам и оглядывается в комнате, пытаясь найти наушники Арса.

— Итак, — начинает он. — Я надену на тебя наручники, чтобы лишить тебя части
тактильного контакта. И дам тебе наушники, лишая тебя слуха. Я не буду завязывать
тебе глаза, — говорит он и слышит, как Арс выдыхает. Зря. — Но видеть ты ничего не
будешь, — заканчивает мысль Антон и чувствует, как тело под ним напрягается. — Ты
сможешь увидеть, что происходит, если обернёшься, но не захочешь этого делать,
потому что я запрещаю тебе поворачиваться. Обернёшься — завяжу глаза. Но это будет
уже не так интересно. — Антон договаривает и ждёт какой-то реакции, но Арс только
беспомощно утыкается в подушку. Однако он давно раздет, поэтому своей истинной
реакции ему не скрыть.

Антон приподнимается на постели, чтобы дотянуться до наручников, и начинает делать

всё ровно в том порядке, в котором рассказал до этого. Он защёлкивает браслеты на
протянутых запястьях и поворачивает Арса лицом к себе.

— Без слуха тебе будет сложно понять, где я, но я постараюсь не лишать тебя этой
информации надолго. Сейчас, когда я надену на тебя наушники и уткну лицом в
подушку, я выйду ненадолго из комнаты и вернусь через минуту. Не пугайся, — они уже
внутри «игры», поэтому хоть Антон и ласков, в его словах и интонациях уже
чувствуется приказ. И ослушаться приказа Арс не может.

Арсений кивает.

— Не стесняйся реагировать на происходящее, — произносит Антон вслух ещё одну его

мысль. У него нет причин сомневаться в реакциях Арса, но всё же это их «первый раз»
в таком амплуа, а Арс пока очень тихий, хотя это Антон бы скорее списал на
зачарованность и внимательное любопытство, чем на настороженность или зажатость.

Шаст берёт в руки наушники и ещё раз внимательно смотрит Арсению в глаза: «Ты
можешь меня остановить или спросить ещё что-то», но Арс молчит, и Антон затыкает
его уши, включая что-то максимально нейтральное и на повтор.

Шаст отступает на полшага и помогает Арсу лечь лицом в подушку. И секундного

прикосновения к его щеке достаточно, чтобы понять, насколько же он смущён. Его лицо
пылает.

Антон, как и обещал, выходит из комнаты и идёт на кухню.

В его планы входит довольно банальная, но от того не менее действенная стимуляция

и, что очень важно, полностью безопасная.

Антон достаёт из морозилки лёд и заранее выбивает несколько кубиков, прежде чем
вернуться в комнату.

Арс находится ровно в том положении, в котором Антон его и оставил — красиво
изогнувшись, приподняв задницу, — и это, чёрт возьми, приятно.

Шаст вытирает руки и осторожно гладит Арсения вдоль позвоночника. Тот вздрагивает
сначала, но потом начинает медленно тянуться за рукой.
Арс будто находится в состоянии гипноза. Это что-то тягучее, плавное. Его
возбуждение ощущается тяжестью внизу живота. Он весь сейчас чувствует себя каким-то
разморённым, хотя с ним ещё ничего не делали.

Антон прикасается к его телу осторожно. Арс думал, что тот затопит его в
прикосновениях, но тот явно даёт ему возможность привыкнуть ориентироваться только
на ощущения. Арсению очень непривычно, каждое прикосновение, пусть и осторожное,
для него является неожиданностью, но Антон явно его щадит.

Арс чувствует, как плавится от каждого прикосновения, как внутри начинает гореть
тёплый огонь: такой не сжигает, он освещает.

Антон ещё несколько минут спокойно водит руками по его рёбрам и подвздошным
косточкам, а потом начинает действовать активнее. Он проходится по его соскам,
заставляя застонать, переходит на живот, снова вызывая лёгкие приступы щекотки и,
наконец, прижимает его член. Это настолько восхитительно-долгожданное
прикосновение, что Арс не стесняется стонать в голос.

Однако Антон быстро убирает руку, а затем Арс чувствует невероятный холод в области
поясницы. У него всё тело в секунду покрывается мурашками от этого контраста. Он
кричит от неожиданности, а холод начинает расплываться по телу. Лёд, а Арс не
сомневается, что это кусочек льда, начинает таять от соприкосновения с кожей, и
тонкие струйки разбегаются врозь.

Арс не успевает прийти в себя от этих ощущений, а Антон уже творит что-то новое.
Он осторожно раздвигает его ягодицы и проходится горячим, жарким языком по всей
поверхности, заставляя Арса задрожать.

Ощущения острые, яркие, потому что эти ощущения — единственное, что не даёт Арсению
потеряться в пространстве и времени, и он концентрируется на них полностью.
Он чувствует, как язык скользит внутрь, как мягко проходится по всем стенкам. Он
готов сойти с ума от этих ощущений, но Антон подключает к ним ещё: он сжимает его
член и начинает мягко, максимально медленно надрачивать. Он вылизывает его изнутри,
а снаружи осторожно сжимает яички, и это какой-то пиздец. Арс хочет вцепиться в его
плечо, заткнуть себя чужими губами, он хочет отвлечься хоть как-то, но может только
стонать.
Антон, наконец, подключает пальцы, растирая по промежности тёплую, по сравнению со
льдом, смазку. Антон входит в него палец за пальцем, раз за разом проводя по его
телу кусочком льда, отвлекая от неприятных, тянущих ощущений. В какой-то момент он
прикасается к соску, и это похоже на прикосновение раскалённого металла, потому что
лёд — обжигает. Арс кричит в полный голос. И Антон, кажется, убирает лёд насовсем,
мягко трогая Арса тёплыми руками и гладя по холке в попытке успокоить.

Они возвращаются к растяжке, и Арс уже готов. Он медленно насаживается на пальцы

снова и снова, пока Шаст не нащупывает простату и не заставляет его снова кричать в
голос. Это опять что-то на грани: оно обжигает и обливает ведром холодной воды
одновременно.

Антон вновь щадит его и убирает руку спустя несколько касаний, давая отдохнуть от
ощущений.

А затем прикасается к промежности уже головкой члена. Это прикосновение Арс ни с

чем не спутает. И опять эта чёртова интимность, когда он знает, что между ними нет
преград даже в виде латекса, когда вот так — кожа к коже. Он покрывается мурашками.
Антон входит медленно, на каждом толчке давая несколько секунд передышки.

Арс впервые в жизни чувствует такую… наполненность. Это бред, но ему кажется, что
он каждой своей частичкой ощущает Антона внутри себя. И это, ёб твою мать,
восхитительно.
Арс дёргается, подаваясь назад, насаживаясь сильнее.

Антон с ним согласен и начинает набирать темп, пока Арс не сорвал голос вновь.

Арсений полностью уходит внутрь себя и своих ощущений. Он не знает, насколько

громко он кричит, он понятия не имеет, как долго всё это длится, он полностью
растворяется в этом моменте и в другом человеке, чтобы потом собрать себя по новой.

И он не замечает, как Антон останавливается. Он несколько раз медленно гладит его

по позвоночнику, а затем зарывается рукой в его волосы. Потом прекращаются и эти
касания. Антон полностью выходит из него и мягко разворачивает. И только сейчас Арс
понимает, как затекли его руки.

Антон долго-долго смотрит ему в глаза и только потом достаёт наушники: сначала
один, затем второй.

— Я хочу смотреть тебе в глаза, — первое, что слышит Арс. И чувствует, как от
переизбытка чувств из его глаз начинают дорожками течь слёзы.

Антон осторожно слизывает каждую слезинку, а затем ныряет под скованные руки Арса,
позволяя тому прижать его к себе. И входит в него одним движением.

Теперь Арс может слышать, какой он громкий, и что в его голосе уже появляется
подозрительная хрипотца, но это его не останавливает.

Антон снова выходит на какую-то дикую скорость, раз за разом задевая простату и
заставляя Арсения сходить с ума от ощущений, Шаст наклоняется катастрофически
низко, пытаясь поймать Арсовы губы и зажимая его член между их телами.

Арс кончает раньше. Ему до этого, кажется, не хватало только этого влюблённого
взгляда, чтобы швырнуть его в пропасть.

Антон кончает следом, всё-таки перехватывая губы Арса и утягивая того в глубокий
поцелуй. Он продолжает вбиваться в его тело ещё несколько мгновений, оставляя в нём
всю свою сперму до капли. И это снова какой-то запредельный уровень близости.

— Я только сейчас подумал, — говорит Арс, когда Антон отрывается от него, чтобы
надышаться, — что это какой-то извращённый вариант «Без чувств»: ты лишил меня
всего, кроме голоса.

— Конечно, извращённый, — смеётся Антон, расстëгивая наручники и потирая чужие

запястья. — У нас же всё с чувствами.

И это становится последней каплей. Арсений буквально начинает рыдать, захлёбываясь

своими чувствами.

Антон на секунду теряется, а затем прижимает его к себе, начиная хаотично

зацеловывать лицо, скулы, шею, гладя по всему, до чего только может дотянуться.

— Я люблю тебя, Арс, господи, какой же ты восхитительный, — шепчет он, ни на

секунду больше не отрываясь. — Ты такой молодец. Ты смог так сильно мне довериться,
— Антон не прекращает гладить и зажимать. — Ты такой красивый, Арс. Господи, как же
сильно я тебя люблю, — шепчет он в самое ухо, запечатывая на нём поцелуй.

Арс постепенно успокаивается, приходя в себя, вновь привыкая к миру, в котором так
много звуков, красок и прикосновений. Он смотрит Антону в глаза и так же нежно
прикасается к его губам, когда слёзы снова неконтролируемо начинают стекать по его
лицу.
— Что такое? — спрашивает Шаст, чувствуя незримую перемену.

— Из меня сперма вытекает, это так странно, — признаётся Арс, который уже не может
разобраться, что он чувствует по этому поводу, поэтому на всякий случай рыдает.

— Дурак, — шепчет Шаст, — цепляйся за меня, — предлагает.

Арс оплетает его всеми конечностями, и Антон доносит его до ванны, укладывая внутрь
и включая воду.

— Я не буду пользоваться языком, — обещает он, когда Арс недоверчиво пытается

закрыться от него занавеской.

Арс немного угрожающе сощуривает глаза, предупреждая, что, в случае чего, будет
мстить.

Антон помогает ему помыться, действительно используя только руки, но всё же

проникает внутрь пальцами, сходя с ума от мысли, что вот это мокрое и теплое — это
его. Блядство. Какой же изврат.

В итоге они задерживаются в душе надолго, потому что Арс явно весь немного в
прострации, и Антон предлагает ему ванну в качестве безопасного пространства. Он
выливает на него полбанки шампуня и мягко промывает волосы, пока Арс просто сидит
под струями воды. Он вытирает его полотенцем и укутывает в него, когда они,
наконец, выходят.

— Как ты? Уже пришёл в себя? — спрашивает Антон, когда они вновь оказываются на
кухне, и в этот раз чайник ставит уже Шаст.

— Да, — честно отвечает Арс, и Антон ему верит, потому что тот улыбается своей
шкодливой улыбкой. — Это было очень круто, — признаётся он. — И очень эмоционально.
Я надеюсь, что я не напугал тебя своим, эм, приступом.

— Нет, конечно нет, — говорит Антон, — я думаю, что это вообще некая норма, когда
ты первый раз доверяешься кому-то так сильно, — он протягивает Арсению кружку чая.

— А ты прям… разбираешься в этом? — удивлённо спрашивает Арс.

— Ну, я решил, что раз нам обоим зашёл наш вирт, то мне явно стоит почитать об этом
побольше, так что немного разбираюсь, — признаётся Антон.

— Это так мило, — Арс подворачивает под себя ноги и кутается в Шастову толстовку,
которую отжал себе пару минут назад, — что ты так готовился к нашей встрече.

— Вообще-то, — осторожно начинает Антон. — Я готовился даже чуть серьёзнее.

— М-м? — Арс заинтересованно наклоняет голову.

— У меня для тебя кое-что есть, — говорит Антон и выходит из комнаты за рюкзаком.

— Вот, — протягивает он, когда возвращается.

Арс осторожно разворачивает чёрный свёрток, почти сразу распознав в нём футболку.

— «Нужён», — вслух читает он. — Что это?

— Во-первых, — начинает Антон, вставая со стула, чтобы быть с Арсом на одном

уровне, — это извинение. Я поступил как ёбаный мудак, когда сказал тогда в шоу, что
ты там «нахуй не нужён». И мне очень стыдно. Надеюсь, ты сможешь меня простить, и
эта ситуация больше не будет царапать тебя.

Арс смотрит широкораспахнутыми глазами, не уверенный, что ему это всё не снится.

— А во-вторых, — продолжает Антон, не дождавшись словесной реакции, — это

приглашение. Ты придёшь в «Контакты»? Я хочу, чтобы ты был в новогоднем выпуске, —
выдыхает он.

— А? — Арс растерянно хлопает глазами. — А что думает Стас по этому поводу? — всё-
таки спрашивает он.

— Что это будет отличный подарок зрителям, которых мы лишили новогоднего выпуска
шоу. У него есть несколько условий, но я соглашусь на них, только если ты будешь не
против.

Малюсенькая часть где-то в глубине души Арса хочет топнуть ножкой и распсиховаться
при одном лишь упоминании каких-то там «условий», но Арс заставляет её заткнуться.
Он представляет, насколько тяжело Антону дались переговоры со Стасом, и вообще сам
факт того, что он не забил на всю эту ситуацию, что он в принципе попробовал
загладить вину не только словами, но и поступком, уже значит настолько много, что
Арсу уже как будто бы не так уж и принципиально, попадёт ли он в «Контакты».

— Что за условия? — спрашивает он.

— На Новый год я должен буду поехать с ними и снять пару сторис с Ирой, но я
уговорил его на то, что мы можем поехать туда вдвоём, просто тридцать первого
декабря я на пару часов уйду, чтобы снять пару сторис, и вернусь к тебе. Если ты
считаешь всё это приемлемым.

Арс задумывается. Месяц назад он бы точно сказал «нет», но сейчас, когда он знает,
что между Антоном и Ирой всё прекратилось ещё до начала их с Антоном отношений, он
не может найти в себе и долю былой ревности.

— Ты знаешь, — говорит он, — вообще-то я думаю, что это нормальные условия. Но, —
продолжает он, — постарайся к ней не прикасаться, — с улыбкой заканчивает он. На
самом деле, это скорее шутка, но Антон так серьёзно кивает, что Арсу приходится
рассмеяться, чтобы это стало понятно. — Шаст, я больше не ревную тебя к Ире. Я
никогда не чувствовал больше, чем сейчас, насколько сильно ты мой. Боюсь, у неё нет
никаких шансов.

Антон подходит к нему и снова целует. Медленно-медленно, чтобы прочувствовать

каждое мгновение.

— Ты такой дурак, — шепчет Арс, — сделал со мной всё это, и я теперь даже не могу
найти в себе силы поорать от счастья, у меня как будто не осталось уже сильных
эмоций.
— Думаю, завтра с утра тебя накроет, — таким же ласковым шёпотом отвечает Антон и
утягивает Арса в сторону спальни.

***

Антон оказывается прав. С утра Арса накрывает настолько сильно, что они занимаются
сексом, на этот раз самым обычным, но не менее эмоциональным ещё несколько раз,
пока Антон не начинает требовать пощады.

Арс не снимает футболку, пока не приходит время готовиться к эфиру «Ленты».

========== Глава 51 ==========

— Арс, давай я, — Шаст уже немного задолбался страховать Арса на табуретке, пока
тот пытается дотянуться до дальнего угла стены, чтобы прицепить гирлянду, и вот-вот
рискует сорваться.

— Я и сам могу! — артачится Арс, потому что, ну что за фигня?! У них с Шастом
разница в росте всего семь сантиметров, это ещё не повод «доминировать».

Антон в итоге не выдерживает и, обхватив руками ноги Арса, снимает его с табуретки,
заставляя опуститься прямо к нему в объятия.

— Конечно, можешь, — Антон мягко целует его в кончик носа. — Но раз я здесь, давай
помогу.

Арс позволяет поуговаривать его ещё пару мгновений, притираясь шкодливой кошкой к
губам напротив.

— Ладно, — наконец соглашается он. — Помогай.

Шаст развешивает гирлянду по стенке, пока Арс копошится в другой комнате.

Антон уже заканчивает, когда Арс тянет его за штанину, привлекая к себе внимание.

— Как тебе? — спрашивает, стоит Антону повернуться. И успевает подстраховать, когда

Шаст пытается упасть с табуретки то ли от смеха, то ли от шока. Арс, конечно,
ловит.

— Восхитительно, — отсмеявшись, выдыхает Шаст. — Откуда у тебя это, чудо?

Арс оглядывает себя в очередной раз. Да, пожалуй, у него нет оснований обижаться на
«чудо». Даже если бы Шаст добавил «в перьях», всё равно бы не было. Сейчас он
облачён в синий, ушитый золотыми и чёрными звёздами плащ. И такой же колпак.

— Это для эфира, — поясняет он, немного смущённо опуская глаза. — Я там про знаки
зодиака буду рассказывать. И вот, подобрал костюмчик.

— Про знаки зодиака? Ты разве веришь в это? — Шаст удивлённо поднимает бровь.

— Типичный овен. Или кто ты там, телец? — шутливо добавляет Арс и смеётся, когда
Антон корчит недовольную моську.

— Давай-давай, пошути мне так ещё, — хмурится Антон, хоть и понимает прекрасно, что
Арс просто дразнится.

— Пошучу! В прямом эфире, и что ты мне сделаешь? — нарывается Арс, заранее делая
два шага назад, отходя на безопасное расстояние.

— Дождусь окончания эфира? — Антон делает те же два шага вперёд, практически

припирая Арса к столешнице за спиной.

Арс цепляется за поверхность и садится сверху, и теперь их с Шастом головы на одном

уровне.

Антон делает последний шаг, становясь между приглашающе разведённых ног.

Арс больше не провоцирует: он своего уже добился, поэтому просто закидывает руку на
шею и утягивает Антона в поцелуй.

— Я целуюсь с волшебником, — ласково улыбаясь, говорит Антон, когда наконец

отрывается от чужих губ.

— Ну, какие-то мечты я определённо могу исполнить, — шутит Арс и смотрит из-за
полуопущенных ресниц.

— Какой же ты невозможный, — не то шутя, не то всерьёз возмущаясь таким «нагрузкам»

и тому, что Арсу всегда мало, говорит Антон.

— Да, я такой, — в секунду меняя настроение, заявляет Арс и вскакивает со

столешницы. — Всё, надо уже доставать алкашку из холодильника, эфир через пять
минут.
Антон помогает Арсу расставить всё по местам и разворачивается к выходу из комнаты.

— Главное, помни, — предупреждает он, — что я в соседней комнате, — и улыбается

пакостно.

***

Антон размещается на постели в горе подушек и включает эфир.

Арс смешной и безумно милый. Он врубил гирлянду и снежный шар с музыкой, который
тоже умудрился где-то откопать, и начинает эфир голосом старца Фура из «Форт
Боярда». Он смеётся и смущается, и Антон почему-то думает, что это может быть
связано с тем, что Арс точно знает, что он, Антон, сейчас смотрит.

— Мечты я, может быть, чьи-то и исполняю, — говорит смешной Арс с экрана, а Антон
думает, что не «может быть», а очень даже исполняет. Его, например.

Арс чудит, и его называют «звездочудом».

И Антон категорически согласен.

Когда Арс переходит к перечислению знаков зодиака, Антон немного пугается.

Значит, Арс скажет и про него? А если не скажет? А если скажет?!

— Тельцы ревнивые, — тем временем читает Арс чей-то комментарий. — Ну, знаете, кто
не ревнует, тот потом не занимается страстным сексом, — лукаво улыбается он в
камеру. Антон вспоминает, как Арс в своих приступах ревности порой действительно
становился сильно агрессивнее и забирал на себя инициативу.

Арс ревнивый — это факт.

Тем временем Арсения называют волшебником из голубого вертолёта, а тот только

смеётся довольный. Видимо, совсем перестал триггериться, окончательно признав свою
ориентацию. Смешной.

Арсений переходит к стихии воздуха и рассказывает про Димку Позова, и Антону

становится совсем-совсем страшно.

Арс разливает шампанское и тянется к салфеткам: «Я знал, что так будет, и

подготовился».

«Ага, как же, знал он», — думает Антон, который в последний момент положил
салфетки.

— Огонь, — доносится с экрана. — Если для вас что-то говорят слова «Антон Шастун»…
он огонь! — светится Арс, лукаво улыбаясь.

У Антона в груди разгорается тёплый, мягкий огонь. И он успокаивается.

— Я хочу, — начинает пожелание для стихии огня Арс, — чтобы вы не боялись
использовать яркие сочетания, чтобы вы зажигали, где бы вы ни находились! И что бы
вы ни делали, всё будет огонь! — Антон улыбается уже совсем широко. — Чтобы вы были
высокие не только физически, но и внутренне! — Антон надеется, что так Арс всего
лишь в очередной раз хотел показать, что это пожелание лично для него, и что своим
«внутренним ростом» он может гордиться.

Арс переключается на стихию воды и рассказывает про Матвиенко, и Антон окончательно

выдыхает. Больше шок-контента не ожидается.

— Рыбы с раками очень дружат, — доносится с экрана, и Антон искренне надеется, что
его смех не было слышно в соседней комнате.

Антон даже выходит на кухню, чтобы попить водички. И как раз вовремя, потому что в
этот момент Арс снова возвращается к «тем людям, на которых я ориентировался, когда
говорил о знаках».

Антон снова замирает и почти не дышит, пока Арс не доходит до него.

— Ну если говорить про Шастуна, — начинает Арс,
магазину, шикуете, — Антону смешно это слушать,
Арс тот ещё жмот, и «шиковать» для него — взять
наверняка попались без косточек, — не обращаете
Арс.
— то, скорее всего, вы ходите по
потому что это не он шикует, это
два вида мандаринов, чтобы
внимание на цену, — заканчивает

По крайней мере, так думает Антон. Однако Арсений продолжает:

— Вы очень консервативны во вкусах, — и это правда, Антон с едой почти не

экспериментирует. — Вы не боитесь экспериментировать! — поправляется Арс, и Шасту
кажется, что это уже не о еде, — но у вас есть свои какие-то вкусовые пристрастия,
— и Антон путается окончательно в попытках понять, есть ли здесь двойное дно.

Арс заканчивает, наконец, со своим длинным тостом, и Шаст наивно надеется, что это
всё.

Однако это не просто «не всё».

Начинается что-то, к чему Антон абсолютно морально не готов. Арс лёгким движением
руки, будто фокусник, снимает с себя синюю мантию и колпак и внезапно оказывается
самым горячим человеком на этой планете. По крайней мере, в личном хит-параде
Антона.
Антон так залипает на Арса в чёрной рубашке и тонком галстуке, что полностью
пропускает момент, когда Арс начинает засыпать в коктейль чёрный перец и соус чили.
Выглядит как катастрофа, особенно когда перца в коктейль попадает в пару раз
больше, чем было запланировано.

Антон видит комментарии: «Пожалуйста, не пей это» и «Назови этот коктейль смерть
ЖКТ».

Шаст доходит до холодильника и понимает, что молока в этом доме нет. И, только
накинув куртку, не вырубая при этом эфир, выдвигается в магазин.

Арс понимает, что он дурак с первого же глотка. Господи, какой же ад, у него
буквально горят внутренности. Он в целом любитель острого, поэтому у него даже
получается почувствовать послевкусие, но это не отменяет того, насколько этот
напиток получился огненным…

Арсений старается закончить эфир как надо, неспешно, смеётся со своей дурости и
думает, как же там сейчас, наверное, орёт Антон в соседней комнате.

Только нажав на кнопку завершения эфира, Арс идёт экстренно искать воду в этом
доме. Вода находится довольно быстро, а вот Антона в комнате нет, и, если бы не
острая жажда, Арс бы уже начал разбираться с этой ситуацией, но пока ему немножко
всё равно.

Арс выпивает уже около литра воды, когда слышит хлопок входной двери.

— Шаст? — спрашивает он, когда Антон уже входит в кухню.

— Ты долбоёб, — с порога заявляет Шаст, явно показывая, что возражения приниматься

не будут, и протягивает ему бутылку молока. — Пей!

Арс молча выпивает стакан, и ему, наконец, становится лучше.

— Господи-спасибо-ты-просто-меня-спас, — произносит он на одном дыхании. — А зачем

так много? — спрашивает Арс, когда видит, что у Антона в пакете ещё четыре бутылки
молока.

— В смысле? — Антон улыбается. — Коктейль твой пить будем, ты же явно там заготовил
на две порции.

Арс, конечно, действительно готовил на двоих и немножко надеялся, что они с Антоном
выпьют всё это после трансляции и, возможно, устроят пьяные танцы на столе, но…

— Ты серьёзно готов это попробовать? — неверяще спрашивает он.

— Погнали, — смеётся Шаст и тащит Арса в направлении комнаты с коктейлями.

***

Арс не знает, что это за игра такая, но ему всё нравится. Они пьют эту адскую смесь
глоток за глотком, но в какой-то момент перестают запивать молоком и начинают друг
другом. Они обжигают друг другу губы и ключицы. Шасту совсем сносит голову, и вряд
ли от алкоголя, и он стаскивает с Арса рубашку и не жалеет даже соски. Теперь и они
в огне.
Арс смеётся где-то внутри, потому что Шастун, кажется, теперь действительно огонь —
жжётся.

Антон целуется всё настойчивее и настойчивее, и Арс, сидящий на столешнице,

начинает терять равновесие, пока наконец не опрокидывается на спину, ловко
подхваченный Шастовыми руками.

— У меня через три часа поезд, — напоминает Антон, продолжая прикусывать Арсу шею и
тут же зализывать свои укусы, поджигая их. — Как думаешь, успеем?

— Ты же несколько часов назад говорил, что ещё неделю меня к себе не подпустишь, —
Арс хотел бы, чтобы его голос звучал саркастично, насмешливо, но от всех ощущений
он уже шипит сломанным.

— Это было до того, как ты надел эту рубашку. И до того, как сказал, что я огонь, —
Антон в очередной раз спускается ниже по телу, чтобы пройтись пальцами по рёбрам и
языком по соскам. Арс под ним подрагивает на каждом движении, и Антон с
любопытством отмечает, что это даже интереснее, чем со льдом. — Твоё предложение
про «разложить на столе» ещё в силе?

У Арса сил ответить нет, поэтому он только выстанывает что-то, что можно
интерпретировать как положительный ответ, и приподнимает зад, чтобы помочь стянуть
с себя штаны.

***

Антон едва успевает на поезд, потому что Арс после секса выглядит вконец потерявшим
ориентацию, но не сексуальную, а в пространстве.

Шампанское, водка и секс оказываются довольно убийственным сочетанием, поэтому

Антон полчаса приводит его в чувство в душе, заставляет выпить ещё стакан молока и
укладывает в постель, включив какой-то фильм.

— Мы увидимся уже на съёмках, да? — спрашивает Арс, когда Антон садится на край его
постели, чтобы попрощаться.

— Боюсь, что да, — пожимает плечами Антон. — Завтра у меня открытие какого-то там
мероприятия, а потом уже либо подготовка к съёмкам, либо съёмки. Там ещё и Бузова в
последний момент перенесла съёмку, теперь её снимаем четырнадцатого, — Шаст в
очередной раз тяжко вздыхает. — Так что давай, сдавай тест и приезжай ко мне. Я уже
по тебе скучаю.

— И я, — шепчет Арс, прижимая своей ладонью руку Шаста к постели.

Они снова целуются, на этот раз уже не сжигая друг друга дотла, и Антон, наконец,
уходит.

========== Глава 52 ==========

Антон скучает. У них раньше такого не было. Это не зависимость, ничего

болезненного, ведь он знает, что у них всё хорошо. Просто скучает. У Антона всё
замечательно, но, если бы Арс был рядом — было бы великолепно.

Шаст уже провёл мероприятие, а Стас успел отменить съёмки. Антону остаётся только
надеяться, что несколько дней спустя тест Арса на антитела окажется положительным,
что будет означать, что тот болел короной, они не зря отменили съёмки, и, главное,
что Арс уже безопасен для общества.

Антон скучает.

И инстаграм Арса ему совсем не помогает.

С экрана телефона на Антона смотрит фотка Арса, будто бы сделанная в душе. Тот
мокрый весь и, кажется, немного даже заиндевевший.

«Участник конкурса “Роса России”», — гласит подпись под постом.

«Напишите слово, в котором есть …душ…», — дочитывает Антон.

И либо он озабоченный, либо это развод на секс в душе. Возможно, всё вместе.

Антон тихонечко воет, собираясь на съёмки, но держится стоически.

***

Арс — человек-движение, поэтому к концу своего карантина он немножечко сошёл с ума.

Мало того, что ему катастрофически недостаёт общения в последние несколько дней
(перед Новым годом у всех уйма дел), так ещё и его тело явно не в восторге от
такого образа жизни.
Арс тянет себя в разные стороны и честно делает зарядку, но тело всё равно просит
больше.

Арс делает какие-то глупенькие селфи, чтобы запостить их когда-нибудь потом, кидает
в инстаграм какую-то двусмысленную фотку, чтобы Антону тоже жизнь мёдом не казалась
(или чтобы отблагодарить за то, что Шаст так нежно позаботился о нём в душе в
последний раз. Неважно).

В общем, Арс страдает, поэтому в день, когда ему можно сделать тест, он с утра не
может найти себе места. Он перебирает старые вещи, разбирает ящики с залежавшимся
хламом и натыкается на смешную табличку, которую уже даже не помнит откуда взял,
может, увидел в каком-то отеле и забрал себе?

Арс не может не записать сторис: он немножко шутит про компас и смену ориентации
(совсем тонко) и множко шутит про «никого нет дома», приставив палец ко лбу. Да,
ему определённо пора выйти из этой квартиры.

Арсений от этого томления уже готов начать пересчитывать (не перечитывать!) книги
на книжной полке… И тут ему звонит Антон:

— Арс, — быстро начинает он, — захвати смокинг.

— А? — удивляется Арсений.

— Мы уже отстраиваем декорации! Тебе точно понравится, я обещаю, но, правда, мы

будем сидеть на разных креслах; надеюсь, ты не расстроишься, но тебе точно
понравится. Здесь очень красиво получается! — тараторит и заговаривается Антон,
который, кажется, очень устал.

— Я захвачу, — ласково прерывает его Арс. — И мне точно всё понравится, не

переживай.

Арс не может этого видеть, но он, кажется, чувствует, как Шаст выдыхает и
улыбается, давая себе секундную передышку.

— Позвони, когда будут результаты теста. Я буду ждать, — просит Антон и, едва
дождавшись от Арса тихого «ага», кладёт трубку.

Арс идёт искать смокинг, чтобы осторожно примостить его к остальным вещам.
И снова занимается бесполезными делами.

Наконец, к нему приезжают, чтобы взять кровь. И обещают результат в течение десяти
минут.

Арсений считает. Когда он доходит до шестидесяти в восьмой раз, ему сообщают, что
он действительно болел коронавирусом, но уже полностью здоров. Арсений остаётся
внешне спокойным и лишь благодарно кивает лаборанту, но внутри у него загорается
маленькое солнце, готовое освещать всё вокруг минимум несколько дней.

У Арсения сумки, не считая смокинга, собраны ещё со вчерашнего дня, поэтому он

быстро покупает билет на ближайший Сапсан и сразу же выезжает на вокзал.

Арс собирает все пробки и успевает позвонить всем: Стасу в первую очередь, чтобы
утверждал его кандидатуру ведущего на завтрашний корпоратив; Антону, чтобы
обрадовать и узнать, что тот сегодня на студии заночует, потому что они вообще ни
черта не успевают; Серёже, чтобы сообщить, что заменять его завтра не понадобится и
напроситься на ночёвку; Диме, чтобы сказать, что завтра они будут вести вместе.
В общем, Арс успевает всё и даже на поезд.

***

— Ты не шутишь? — псевдоудивлённо спрашивает Серёжа. — Он позвал тебя в «Контакты»?

Завтра съёмки?

— Угу, — кивает Арсений, уютно примостившийся на подоконнике с кружкой чая. —

Именно так я и сказал! И если после моей сегодняшней сторис ты думаешь, что у меня
крыша поехала, и я себе всё это придумал… То перестань так думать! — возмущённо
смеётся Арс и только теперь замечает, что Матвиенко в шаге от того, чтобы заржать в
голос. — Ты знал?! Знал и не сказал? — Арс аж привстаёт с подоконника, начиная
грозно надвигаться на друга.

— Так я не мог! — оправдывается Серёжа. — Это же планировалось как сюрприз!

Арс недовольно щурится, но возвращается обратно на своё место.

— Так, можно мне посмотреть? — Серый слегка приподнимает ладони в защитном жесте.

— Да поехали, конечно, не думаю, что кто-то будет против, — легко соглашается Арс,
который уже и сам понял, что Антону, конечно, очень важно было сказать ему всё
самому.
Они болтают весь вечер, потому что очень давно не виделись, и Арс слишком долго не
мог говорить полностью откровенно. Хоть что-то, хоть где-то было сломано. Сейчас,
кажется, в нём почти всё починили.

Арс, правда, немного переживает за Антона, у которого сейчас сумасшедшие нагрузки,

но всё же верит в его сознательность и в то, что тот сумеет вовремя дать себе
отдохнуть. Или Арс ему напомнит.

Ребята расходятся далеко за полночь, и Арс просит завтра привезти его смокинг на
съёмки, раз уж Серёжа туда собрался, чтобы ему самому не пришлось ехать с ним на
корпоратив. Серёжа соглашается.

Ребята ложатся спать.

***

Арс ощущает душевный подъём с самого утра. Он сияет как медный грош, улыбается,
светит изнутри. Дима, кажется, даже немного щурится, смотря на него поначалу, а
потом и сам заражается. И они как два счастливых дурака отводят весь корпоратив,
снимают пару сторис, немного выпивают, но только для поднятия арсеньевского боевого
духа.

— Ну чего ты переживаешь? — спрашивает Дима, видя, что Арса немного поколачивает. —

У тебя вон какая водолазка тонкая, Шаст, как тебя в ней увидит, тут же утащит
сосаться в туалет, не психуй, Арс.

Арс значительно успокаивается, но всё равно волнительно. Они уже закончили, и ему
вот-вот выезжать в студию, а он в состоянии счастливой истерики.

— Я тебя отвезу, — с горестным вздохом заявляет Дима.

— Да я сам, чё ты начинаешь, — протестует Арсений, но Дима уже всё решил, так что
они спускаются к машине.

Они доезжают под рассказы Поза о том, как Шаст дозванивался до него каждый день,
пока Арс страдал в лихорадке, и разговаривал с ним по несколько часов, чтобы просто
успокоиться.

— Такие вы голуби влюблённые, конечно, — не стесняясь, комментирует Дима.

Арс бы ответил что-нибудь язвительное, но он слишком счастлив сейчас, поэтому даже

эта реплика отдаётся у него внутри только теплом. К чёрту язвительность!

Дима буквально с рук на руки передаёт Арсения Серёже, который уже встречает их у
студии.

— А ты не останешься? — спрашивает Арс.

— Нет, простите, ребята, у меня на сегодня уже планы, — Дима пожимает плечами. — Но
я уверен, что всё пройдёт отлично, — Поз подмигивает Арсу, чем всё же вызывает у
того прилив язвительности, но хватает его только на то, чтобы по-детски высунуть
язык и скривиться.

Поз это комментировать отказывается и садится обратно в машину.

Арс с Серёжей идут на студию.

***

Предсказание Димы не сбывается: Антон настолько в мыле, что при встрече с Арсом
успевает только крепко его обнять, и то, возможно, это перебор, потому что люди
вокруг начинают на них смотреть.

— Антоша, — кричит с другого конца студии Наташа — их стилист, — пойдём уже

одеваться!

— У вас тут дурдом, да? — ласково улыбается Арс, который в момент успокоился,
стоило ему оказаться здесь, потому что Антону, кажется, и без него сейчас нервяка
более чем достаточно. Арс пытается успокоить и его.

— Ещё какой, — отвечает Шаст, смущённо поправляя чёлку под таким внимательным
взглядом. — Но ты бы видел, как красиво всё получилось! И мне вчера… — «смокинг
подобрали», — хочет закончить Шаст, но решает, что если он это скажет, то Арс точно
пойдёт с ним в гримёрку, а смокинг должен дожить до съёмок. — Ты всё сам увидишь! —
неловко заканчивает Антон и убегает, напоследок осторожно сжав руку у Арса на
плече.

Арс, пока готовят Шаста, успевает рассмотреть все декорации. И они правда чудесные.
Успевает в каком-то подсобном, как обычно, помещении снять сторис о переносе
концерта, и на этой сторис полностью обоснованно присутствует число «девятнадцать»,
месяц «апрель» и сердечко. И вы ничего не докажете.

Арс думает, что его позовут в ту же гримёрку, где и Шаст, когда с ним закончат, но
спустя каких-то двадцать минут за ним приходит Серёжа и утаскивает в другую,
утверждая, что так надо.

У Арса какие-то странные ассоциации, как будто то ли он, то ли Шаст здесь невеста,
и им ни в коем случае нельзя видеть друг друга до церемонии.

Арс раздражённо встряхивает головой, пытаясь отогнать от себя такие абсурдные

мысли, но атмосфера от этого не меняется.

Он переодевается, несколько раз убегая от Матвиенко, который хочет, чтобы он

записал и ему сторис о переносе концерта, но непременно «голенький». И, наконец,
его отводят в основную гримёрку, где Шаста уже, конечно, нет.
***

Антон волнуется. Он несколько дней отбивал у Стаса спорами, уговорами и мольбами

каждый сантиметр между креслами; ходил между декорациями и думал, достаточно ли
красиво или нужно уговорить добавить ещё ёлочек; мешал креативной группе составлять
слишком сложные вопросы; ходил на примерки всей той прорвы смокингов, которые
теоретически могли бы ему подойти!

Однако всё это было не зря. Сейчас Антон оглядывает себя в зеркале с головы до ног,
и, возможно, впервые в жизни ему полностью нравится, как он выглядит. Он чувствует
себя не просто симпатичным или милым, он чувствует себя красивым. До этого, из всех
мужчин на свете он применял это слово только к Арсению. Вот тот, тот всегда
красивый. А сегодня, кажется, красивый ещё и Антон. Эта мысль, правда, заставляет
его волноваться ещё больше: а как отреагирует Арс?

Антон ещё никогда так не волновался перед съёмками. Он заставляет себя глубоко
вдохнуть и выдохнуть несколько раз и выходит на съёмочную площадку занимать своё
место. Арса должны подготовить в течение двадцати минут. Антону остаётся только
успокоиться и дождаться.

Антон почти уходит в нирвану, когда из гримёрки наконец появляется Арс.

Шаст сам не знает почему, но он встаёт ему навстречу. Арс делает ещё несколько
шагов вперёд, а потом наконец фокусируется на Антоне и замирает.

«Серьёзно?» — спрашивает он только глазами. У него в них сейчас загорелись не

звёзды — целые созвездия.

«Ты такой красивый», — шепчет Арс одними губами, думая, что уж если не Антон, то
Серёжа точно его понял.

Арс осторожно усаживается на своё кресло, закидывая ногу на ногу, и дожидается,

пока Антон сделает то же самое. Их лодыжки соприкасаются. И, наверное, это в сто
раз интимнее, чем если бы они сидели на одном диване. Арс сможет смотреть на него,
не отрываясь, всю съёмку. Вау.

Они оба зависают, кажется, на целую вечность, любуясь друг другом. Антон раз за
разом скользит взглядом по надписи на футболке Арса, становясь всё более довольным
и расслабленным котом. Арс тихонечко притирается лодыжкой. Во время съёмки,
наверное, будет нельзя.

— Начинаем? — доносится голос со стороны операторов.

— Да, конечно, — соглашается Антон. — Готов?

— Думаю, да, — с энтузиазмом кивает Арс.

— Тогда погнали!

***

— Всем привет, друзья! Это я, Антон Шастун, и сегодня у нас праздничный выпуск. Уже
завтра Новый год, а на Новый год мечты должны сбываться, — произносит Антон, думая,
что самая большая мечта точно сбылась у него. — Сегодня у нас в гостях Арсений
Попов!

Арс честно не может во всё это поверить, поэтому смотрит в камеру и улыбается
широко-широко, но немного неловко, пожимает плечами, мол, «Представляете? Он меня
позвал».

Арс приходит в себя ещё пару мгновений, немного ослеплённый и Антоном, и его
улыбкой, и банальными софитами. Но Антон и сам справляется: у него уже большой опыт
(у Арса в груди тепло-тепло разливается гордость), и даже если он сейчас в таком же
счастливом мандраже, как и Арс, он ничем не выдаёт себя.

— Здарова! — кричит Шаст, привлекая его внимание. — Ё-моё! Так, ну что, Арс, сложно
сказать без мата, как люди хотели, чтобы ты сюда пришёл!

Арсений хочет ответить нормально, но его сердце всё ещё рискует выпрыгнуть из
груди, поэтому он несёт какую-то чушь про паровоз и супермена, но зато «в стиле
Арса», как сказал бы Антон.

— Арс, смотри, ты знаешь правила шоу? — Антону проще гораздо, у него есть опора —
заготовленные фразы, тут совсем не импровизация.

— Да конечно! — резво отвечает Арсений, будучи, правда, всё ещё немного не в себе.
— Я, знаешь что, я в обычной жизни тебе бы об этом никогда не сказал, — «Да и
сейчас бы не сказал, если бы ты не светил мне в глаза так сильно», — но я вот тот
человек, который как только выходит выпуск, я сразу плюс один просмотр, —
жестикулирует Арс, смотря на довольную улыбку Шаста. Он и так знал, конечно, но
услышать лично от Арсения всё равно безумно приятно.

Шаст улыбается своей самой широкой улыбкой и несколько мгновений влюблённо смотрит.
Вырежут, конечно, ну и пусть. Главное, что Арс это видит.

— Давай, на всякий случай, я тебе напомню. Я тебе буду задавать вопросы. Вопросов
всего будет… — Антон старается идти по накатанной.

— Подожди-подожди, — перебивает Арс, он хочет, чтобы выпуск с ним был особенным по

всем фронтам. Даже в прочтении правил. — Ты заберёшь у меня телефон?

— Да, я заберу у тебя телефон, — не перечит Шаст, понимая, что у Арса уже есть свои
планы на этот выпуск. Он и не сомневался. — Это важно.

— Я напоминаю, что мой телефон только один раз в жизни был в руках чужого человека,
— «чужого», — спотыкается Арс. — Постороннего, — тоже не то. — Не в моих, — вот так
нормально. — И там, по-моему, всё закончилось судебным разбирательством.

— Это когда, расскажи? — удивляется Антон, который об этой истории слышит впервые.

— Это враньё, — возмущается Арс, который, вообще-то, такой непонимающей подставы от

Антона не ожидал. Фе, — но я в смысле могу за него убить.

Антон смеётся пару минут без остановки, пока Стас не призывает к порядку и
напоминает ему, что правила он так и не рассказал. Приходится вернуться к
адекватности.
Арсений, наконец, передаёт ему свой телефон. Антон осторожно берёт, чуть не надевая
кольцо-держатель себе на безымянный палец. Что ж, было бы символично, конечно.

Шаст рассказывает правила, Арсений смеётся и увукает немного невпопад, жестами

немного дублируя при этом слова Антона. У них вообще это какая-то старая привычка,
ещё с момента знакомства и первых игр, когда они все друг к другу притирались и
пытались стать командой. Арсу казалось, что отзеркаливая движения и интонации
человека, ты гораздо лучше его поймёшь, а Антон подхватил как-то неосознанно. Вот и
сейчас, Антон говорит, а Арс будто дирижирует. Смешно.

Антон всё равно немного волнуется, запинается иногда, а перед прочтением вопроса
нервно убеждается, что тот именно первый.

— Отгадай детскую загадку. Всё худела и худела, неужели заболела? Солнце ласково
печёт — из неё слеза течёт? — Антон почему-то очень старается читать с выражением.

Арсений пару раз сглатывает и начинает нервно смеяться.

— Это потому, что я из Питера, такой вопрос мне, да? — Арсений немного рисуется.

— Да, — спокойно отвечает Антон.

— Или потому, что ты знаешь, как я… — «отношусь к слову и действию “сосать”», —

чуть не заговаривается Арсений и начинает нервно дёргать рукой. — Веди там своё
шоу! — психует он.

Они разговаривают, обсуждая контакты из адресной книги Арса. Тот в очередной раз
скрытничает, доводя всё до абсурда, отвечая на вопрос о марке своей машины: «Я не
разбираюсь в марках», — заявляет он, и Антон сейчас лопнет от смеха.

— Я тебя понял, Арс, я понял, — отсмеявшись, выговаривает он.

Они доходят до «Кати-агента Топольницкой» и разговаривают о кино и актёрстве Арса.

Антон не прочь напомнить всем, что Арс — актёр, который очень хочет сняться в
хорошем кино. Это всё немного грустно, но Антон в очередной раз в Арса влюбляется
только сильнее: тот прошёл через огромное количество отказов, но не сдаётся, он
пробует свои силы снова и снова, не устаёт напоминать о своей мечте людям, и
однажды она у него обязательно сбудется. Антон всегда будет в это верить.

Они переключаются на историю из ранней карьеры Арса, где он называл своего мастера
Шефом, и Арс сам с собой устраивает маленькую перепалку по поводу того, что людей
стоит называть так, как тебе их представляют. И нервно трогает ёлку.

Антон смеётся.

— Знает ли Алексей Улей? — спрашивает Антон, а у Арса начинается очередной приступ

неконтролируемого смеха.

— Не надо ворошить, — наконец озвучивает он шуточку, которая появилась у него в

голове. И теперь смеётся уже вся студия.

Арсений рассказывает о том, как работал в ночном клубе ведущим. А Антон думает
только о том, что у них, наверное, пятнадцатая минута записи, а Арс уже рассказал
здесь о себе больше, чем на любом интервью. А ещё о том, что они так и не начали
пытаться отвечать на вопросы. Дураки. Влюблённые дураки.

— Открываю объявления, — между тем рассказывает Арсений, — а там написано: «Ночной

клуб ищет на работу официанток». Я подумал, ну надо звонить!

Антон думает, что он об Арсении всё ещё не знает ни черта даже спустя восемь лет
знакомства. Тот всё ещё умудряется хранить свои секретики и подводные камни в виде
работы в ночном клубе. Перестанет ли он удивлять его хоть когда-нибудь? Антон очень
сомневается.

— Алексей, кстати, по специальности нарколог, — заявляет Арс, который минуту назад

утверждал, что Алексей его врач. Антон уже ничему не удивляется, но взглядом просит
Арса пояснить.

Они смеются оба, но в итоге приходят к выводу, что к врачу не обязательно

обращаться только с вопросами по его специализации.
— Ну вот как с Димкой Позовым, — поясняет Арс, — мы же знаем, что он стоматолог, но
мы к нему не бежим именно по зубам, мы ему задаём любые вопросы, — Арс говорит, а
Антон поддакивает. — Вот я Лёхе тоже звоню, говорю: «Лёх, чёт у меня тут першит», —
Арс показывает на своё горло, и Антона уносит.

«Это после чего у тебя там першит?» — одними глазами спрашивает Антон.

Арс только смущённо отводит глаза.

— Ну да, с таким мы даже к Позову не ходим, — вслух говорит Шаст. — «Чёт першит», —
передразнивает он. — «Ну ты попробуй не так много забивать», — и тут даже сам Антон
бессилен пояснить, про кальяны он или про члены. Похрен.

Арс оценивает и переходит уже к каким-то совсем междусобойчикам, но быстро

возвращается.

— А чё, мы почему вообще про него заговорили? — немного растерянно спрашивает Арс,
и они, наконец, возвращаются к теме шоу.

Они ещё немного обсуждают Алексея, и Арс готов ему звонить.

— Арс, сегодня новогодний выпуск. Нужно, чтобы ты поставил рекорд, — говорит Антон,
не отрывая от Арса взгляда.

Арсений с ним категорически согласен. Он этого никогда Антону не расскажет, но

каждый раз, смотря очередной выпуск, он думал, как бы сыграл он. И у него уже
давным-давно есть, как он думает, беспроигрышная стратегия. И ведущий, с которым он
спит, и не дай бог Антон ему не подыграет. Повозмущается, но подыграет, конечно,
куда он денется.

— Никто никогда не проходил все пять вопросов, чтобы все пять правильных были, —
тем временем продолжает Антон. А то Арс не знает, ха.

— Давай-давай, — подгоняет он.

— Давай-давай, — эхом вторит Шаст.

— Лёша, привет! — жизнерадостно начинает Арс. — Скажи, пожалуйста, ты помнишь, у

меня одна машина пострадала, потому что на неё зимой кое-что упало с крыши, —
Антону нужно только слово, Арсений специально уточнил, но всё равно сейчас
наблюдает за Шастом, не отрывая глаз, ожидая его реакции. Наругает?

У Антона от удивления округляются глаза и рот: такого дерзкого пренебрежения

правилами прямо в первом раунде он не ожидал. Он немного закатывает глаза и вертит
головой.

«Ну, жучара», — думает он.

— Я не знаю, правильный ли это ответ, — невинной овечкой заявляет Арс, который

только что всеми правдами и неправдами вытянул из друга «сосульку».

— Арс, ну это был запрещённый приём! — Антон самую малость понижает голос, надеясь
воззвать если не к разуму Арса, то хотя бы к его инстинктам.

— А, да? — Арс всего на долю секунды делает вид, что расстроился.

— Конечно, — отвечает Антон. — Ну нет, ну так можно в целом, — тут же соглашается

он, увидев расстроенные глаза. Чёртов актёр. — Главное, чтобы тебе сказали
правильный ответ.

Антон объявляет, что «сосулька» — это как раз правильный ответ, а Арс изображает
победный залп.

Тем временем игра только начинается.

========== Глава 53 ==========

— Что согласно песне из кинофильма «Ирония судьбы» не случится, если у вас нет
собаки? — Антон задаёт второй вопрос, с любопытством глядя на Арса: снова будет
жулить?
Арс старается никаких эмоций не демонстрировать, тихонечко кивает, напевая песню у
себя в голове, чтобы вспомнить нужную строчку…

— Ты сам знаешь ответ на этот вопрос? — без всякого подвоха спрашивает Шаст.

— Я могу только предполагать, — уже привычно отвечает Арсений.

— Только предполагать, — эхом откликается Антон. Он бы посмеялся с Арсового

подхода, но уже наткнулся на интересный контакт в телефоне Арса. — Знает ли Маша
Бендыч? — спрашивает он с улыбкой.

— О-о-о-о, легендарный человек! — начинает смеяться Арс. Он знает прекрасно, что

для Серёжи это уже давно не больная тема, поэтому позволяет себе демонстрировать
свои истинные эмоции. Антон его смех снова подхватывает, и они отсмеиваются снова,
как дурачки. — У меня есть её телефон? — наконец спрашивает Арс.

— Есть её телефон! — снова подрабатывает эхом Шаст, поправляя воротник рубашки. Тут
становится жарковато.

— У меня есть правило, — продолжает Арсений, — я не записываю номера телефонов

девушек своих друзей.

— Давай расскажем, кто такая Маша Бендыч, — Антона всё ещё спасают «скрипты».

— Ну, видишь, то, что я удивлён тому, что номер записан… — Арс решает: говорить ли,
что это девушка именно Матвиенко? Пока сомневается, — это девушка одного моего
друга.

— Одного твоего друга, — Антон повторяет уже не только фразы, но и жесты и тянется
поправлять чёлку.

— А, я, кстати, знаю! — озаряет Арсения. — Они расстались, и поэтому я её записал!

Антону в голову приходит шутка, которая не была бы такой смешной, если бы напротив
него сидел кто угодно другой. Но здесь Арс, поэтому Антон начинает смеяться сразу,
ещё до того, как может полностью произнести её вслух:

— Не является ли это следствием… — Антон с трудом сдерживается, получается плохо.

Арс смысл шутки уже понял, поэтому тоже смеётся дурашливо.

«Смешно-смешно, Шаст, я увёл девушку Матвиенко», — как бы говорят глаза Арса.

«Давай притворимся гетеросексуалами», — безмолвно отвечает Антон, не прекращая

смеяться.
— То есть, не потому, что ты её записал… — пытается добить шутку Шаст, но Арсу это
кажется слишком палевным, он перебивает:

— Алло, Серёж? — Арс изображает телефонную трубку ладонью. — Вы с Бендыч

расстались? Я запишу её?

— Или «Алло, Серёж? Я тут Бендыч записал, можете расстаться?», — зеркалит Антон.

Они ещё немного говорят о Маше, когда Антон всё же переходит к основному:

— Как ты думаешь, она знает ответ на этот вопрос?

— … Я могу ей подсказать, — честно говорит Арс, надеясь, что потом его будут
нагибать за всё происходящее здесь чуть нежнее. Ну, за честность.

— Это как, интересно? — Антону правда интересно, потому что он хочет знать,
насколько «заряженным на победу» Арс сегодня пришёл. И ему, с одной стороны,
хочется Арсу навтыкать за то, что тот так беспардонно ломает ему шоу, но с другой —
это безумно приятно, что Арс к приходу сюда так подготовился. Продумал стратегию.
Какая прелесть…

Антон пытается на Арса злиться хотя бы секундочку, но ни черта не выходит.

— Ну, я загадаю ей шараду, — меж тем высовывается Арс.

«Какую, нахуй, шараду?!» — думает Антон.

— Какую, нахуй, шараду?.. — говорит он вслух.

Арс делится своими идеями — Антон смеётся без всякого стеснения. В какой-то момент
он понимает, что, кажется, забыл о том, что они тут не одни. Арс будто бы тоже.
Чудит на полную катушку, выдаёт свои нелепости и гениальности, смотрит прямо в
глаза и взгляд почти не отводит.

Такой красивый и такой умный. Пусть даже если немножко и хитрый. Антон сегодня всё
готов ему простить. Даже то, что Арс внаглую отбирает у него шоу и творит с ним,
что хочет.

Тем временем они переходят к следующему контакту. Валентин Блох — один из любимых
фотографов Арса. По крайней мере, он действительно чаще, чем к другим, ходит к нему
на фотосессии.

— Это человек, которого я хотел записать «Валентин тридцать семь Блох», — Арс
прыскает. — Мне казалось очень смешно…

— Действительно забавно, Арс, — Шаст и сам не понимает, почему эта фраза вышла
такой интимной, но Арс не перестаёт улыбаться, и Шаст подхватывает тоже.

Арс решает звонить Валентину, снова шутит про шестьдесят секунд и угон тачки, а
Шаст вновь забывается. Он настолько погружëн в их диалог, что не замечает ни того,
что Арсу уже ответили, ни того, что так и не отдал ему карточку с вопросом.

Клиника.

Это уже клиника.

Арс пользуется растерянностью Антона и жулит снова: буквально подсказывает половину

ответа.
— Ну вот там строчка, «Если у вас нет собаки, её та-та-та-та сосед»?

Антон приходит в себя и ловит новую порцию то ли восхищения, то ли бешенства!

«Тебе это всё даром не пройдёт!» — мысль, которую он пытается донести, пока тычет
Арсу в лицо армией факов. Да, по-детски. Зато действенно!

— Не отравит! — радостно отвечает трубка.

— М-м, не отравит? — Арс строит из себя саму невинность. — Мне тоже кажется, что
очень хороший вариант!

Арс болтает ещё двадцать оставшихся секунд, намеренно уводя разговор в совсем
другое русло в надежде, что Антон отвлечётся.

— Ну что, шестьдесят секунд? — он возвращает карточку с вопросом Антону.

— Итак, Валентин Блох сказал тебе «отравит»…

— «Отравит» он сказал?! Ну я не несу ответственности за свои контакты, — виляет

Арс, ещё не подозревая, что Шаст планирует.

— Арс, нельзя так подсказывать, — уже строже, чем в первый раз, начинает Антон.

— Почему?! — вот сейчас Арс правда удивлён. Он же просто напомнил строчку!

— Ну жёстко. Ты половину ответа ему сказал, — Антон в этот раз так просто
расстроенным глазкам сдаваться не собирается. У него внутри просыпается азарт.

— Подожди, ты же написал: «что не случится с собакой», — Арс беспомощно берёт

карточку в руки, чтобы перечитать вопрос.

— Ну-у, — всё ещё строго смотрит Антон. — Что он должен был сказать?

Арс перечитывает снова и снова и уже понимает, где продолбался, но признаваться

совсем не хочется. Хочется стоять на своём до последнего и надеяться, что Шаст его
пощадит.

— М-м-м… У-у… И.. Ски… — у Арса так и не получается сформулировать мысль, поэтому
он уже беззвучно продолжает шевелить губами.

Антон чуточку тает.

— Что он должен был сказать на этот вопрос? — уже с улыбкой переспрашивает он.

— Её не отравит… — снова пробует схитрить Арс. Ему немножко совестно: они же

договорились о доверии, но это же не тот случай? Это просто игра, где Арсу очень
сильно хочется победить.

— Кто? — продолжает настаивать на своём Антон, но уже чуть менее уверенно. Арс
восхитительный актёр, потому что Антон в сотый раз очарован его наивностью… Хоть и
понимает, что наивностью здесь обладает только он сам.

— А-а-а-а-а, это тоже вопрос? — тянет Арс, стараясь оставаться в образе, но уголок
его губ уже дрожит от его попыток сдерживать улыбку.

— Что «тоже вопрос»? — Антон такого ярого отрицания, пожалуй, не ожидал, поэтому
сейчас даже теряется немного.
— Я думал, вопрос в отраве, — лукавит Арсений.

«Ну засчитай, ну пожалуйста», — бесконечной радиоволной посылает он сигнал в

космос, надеясь, что тот дойдёт до Антона.

Они спорят ещё пару минут, пока Арс не исчерпывает все свои аргументы и не
переходит к отыгрышам. Антон с самого начала знал, конечно, что засчитает ему этот
ответ, но если Арс решил так обойтись с его шоу, то ему придётся поволноваться!

— Ладно, хрен с тобой, «не отравят», — наконец соглашается он и отнимает у Арса

карточку: «Пойдём дальше». — Это абсолютно правильный ответ, да! — Арс напротив так
радуется, что Антон снова расплывается в довольной улыбке.

— Вот и всё, вот и всё! — кричит Арс, и Антон удивляется: действительно думал, что
Антон может ему что-то не засчитать? Ага, конечно, у Антона нет и шанса… — Ты за
меня? Ты за меня?! — эмоционирует Арс, и Шаст коротко смотрит ему в глаза:

«Я всегда за тебя».

***

— Арс, ты прошёл два вопроса, не потерял ни секунды времени. Очень читерски… —

хочет снова начать ругаться Антон, но Арс начинает оправдываться раньше.

— Я… Я постараюсь не читерски, прости..те, да.

— Вообще не делай так, — включает воспитательский голос Шаст.

— Вот, видишь? Я тебе говорю: скажи, что не делать?

— Вот нельзя так делать…

— Угу.

— Нельзя подсказывать в лоб, надо играть честно, чтобы мы честно проверили твои
контакты, — Антону весь этот разговор неуловимо напоминает один их разговор в его
квартире, когда Арс приехал к нему, чтобы сказать, что хочет попробовать снова. А
Антон разжёвывал ему, как маленькому ребёнку, что у них обязательно получится, но
им придётся разговаривать и доверять друг другу, а Арс, лиса такая, до последнего
увиливал и нарывался на поцелуи. Антон снова тает.

«Что же ты со мной творишь?» — думает Антон, когда Арс покорно кивает в ответ на
его мини-тираду. Покорно, как же.

— Мы переходим к третьему вопросу, — Антон снова в строю. — И третий вопрос звучит

так: «С какой фразой Санта-Клаус упал в обморок в новогодней рекламе M&M’s?» —
Антон очень внимательно следит за выражением лица Арса и начинает коварно
улыбаться: на этот вопрос Арс вполне может не знать ответа, а значит, схитрить не
получится.

Арс всё с той же покорностью молча кивает, не выдавая никаких ярких эмоций.

Они листают пару номеров, выясняя, что Арс и сам не знает своих контактов, когда
Арс перескакивает на другую тему:

— А ещё есть одна опасность! — взмахивает рукой.

— Ну? — уже предвкушает Антон.

— Я же у тебя в телефоне как записан? — спрашивает Арс, а Антон думает только: «А
то ты не знаешь», но не успевает ответить, как Арс продолжает: — Ты же в конце
скажешь: «Как мы запишем Арсения по-другому»?

— Конечно, — Антон заинтригован. То есть, Арс и этот момент продумал тоже? И что
придумал? — Ты у меня записан «Арс», как ты у меня записан, — для проформы всё же
отвечает Антон.

— А буду записан как-нибудь по-дурацки? — Арсений сейчас выглядит самым несчастным

человеком на свете, у Антона аж сердечко сжимается. Не взаправду, конечно, но если
бы он не знал, что это всё игра — точно бы сжалось!

— Да, как-нибудь по-дурацки, — у Антона уже есть некоторые претензии к своему

построению беседы.

— Блин, ребят, пожалуйста! Если вы сильно хотели, чтобы я пришёл в это шоу,
напишите под этим видео… «Антоха, оставь, чтобы был Арс», — Арс договаривает и
смотрит долгим взглядом на Антона.

«Что думаешь?» — спрашивает.

Антон немного разочарован, но больше очарован верой Арса в людей.

«Ох, милый, ты правда думаешь, что это сработает?» — отвечает он таким же долгим
взглядом.

— …Или там «всё-таки Арс», — уже тише добавляет Арсений.

— То-то они и написали, блять, — наконец высказывается Антон вслух.

Он в их фанатов так сильно не верит. Они, собственно, пару раз даже цапались из-за
этого с Арсом. Ведь у Антона — фанаты, а у Арса — поклонники. Он с ними сюсюкается,
сторис записывает, в группу свою во «Вконтакте» регулярно что-то записывает, хоть и
блокирует в инстаграме за малейшую провинность: «Это называется личные границы, и
это не имеет никакого отношения к хорошим поклонникам!» — защищался как-то Арс.
Антон пару раз встречался с совсем отбитыми вариантами, поэтому старается всё же
держаться на расстоянии.

Может, это один из тех случаев, когда их с Арсением разница в пятьсот тысяч
подписчиков важна. Может, Арсений просто гораздо добрей. Может — взрослей и больше
был готов к популярности, а потому и ценит её больше.

— Нет? — немного надрывно посмеивается Арс. — Ну кто-то же есть там хороший! — уже
с нотками отчаяния выдаёт он в камеру, не забывая, правда, стрелять в Антона
глазами: «Я им верю!»

«Актёр», — думает Шаст. Но, в конце концов, вдруг и тут Арс окажется прав, и оно,
ну, сработает?

— Ну «Арс» хорошо же звучит! — Арсений переходит к аргументации. — Коротко, на

первую букву, как экстренная служба, как SOS, только Арс!

Антон хочет что-то ответить, но после последнего аргумента выпадает в осадок:

«Служба спасения, спасите-ка Арсения», а то того несёт. Ну дурила.

— Ну ты открываешь записную книжку, и там первым «Арс» записан! — но Арсения уже не

остановить, «служба спасения» опоздала.

— Вот после этого они точно «Арс» запишут, конечно, — Антон сдаётся и просто нервно
поправляет рубашку.

Ладно, по крайней мере, теперь вариант «SOS» и «отSOS» уже вероятнее, чем «мой
муж», что, в общем-то, тоже неплохо. Для репутации канала, по крайней мере. Что
думает Арс по этому поводу, Антон предпочитает не думать.

Антон возвращается к списку контактов.

— Знает ли Кристина Варватос? — спрашивает Антон.

Арс как-то особенно удручённо ухмыляется…

— Нафиг я её записал? — риторически вопрошает он.

— «Варватос», — пафосно повторяет Шаст, думая, что это фамилия такая забавная.

Проблема в том, что это не фамилия. Точнее, фамилия, конечно, но не Кристины. А

некого Джо — дизайнера дорогущего бренда одежды. Арс и сам не знает, почему так
бесится, когда речь заходит о деньгах и стоимости его вещей. Ему просто максимально
некомфортно, когда речь заходит об этом. Он некоторые вещи предпочитает скрывать. И
магазин, в котором он периодически покупает шмотки, к этим вещам относился…

— Угу, «варватос» в мою жизнь, — невесело отшучивается Арсений. — Дальше! — слишком

резко говорит он и теперь думает, что всё это выглядит подозрительно. Выход один —
доводить ситуацию до абсурда. — Вычёркиваем! Вырезаем к чертям из всей, блять,
нахуй, передачи! — сам себя «заводит» он, истерически смеясь и начиная вытворять
что-то совсем непотребное.

Антон уже не смеётся: Антон орёт, колотя ногами по полу.

— Нахуй я её, блять, записал, я её ни разу в жизни больше не увидел! — Арсений

потом попытается объяснить себе, что это было: намеренная попытка рассмешить и
себя, и зрителей, истерический припадок от того, что он перенервничал, не успевшее
отступить раздражение из-за «рассекречивания» его личной информации, пусть и такой
малюсенькой её части или же всё вместе.

— Это продавец магазина… одного дорогого, — всё-таки говорит Арс, смирившись. — И я

чё-то подошёл, знаешь, на чисто сливочном масле, — Арсений активно изображает то ли
петушка, то ли павлина, рукой делая себе то ли гребешок, то ли хвост. — «Сударыня,
а можно Ваш номер телефона?»

Арс выразительно зыркает глазами на Шаста: «Ты же понимаешь, что это было давно?» —
Антон улыбается, всё он понимает, и Арс продолжает:

— Она мне его зачем-то, глупая, даёт! — возмущается он как не в себя. — Где вот эта
школа истинных леди? Надо отшить кавалера!

Антон тихонечко увукает себе под нос, потому что Арсений порой самая утончённая
леди, что он встречал. Для него, по крайней мере, точно.

— Телефон я при ней записал, просто забыл удалить сразу. Нет, правда, я даже не
помню, как она выглядела, — Арсений всё же решает намекнуть на давность описываемых
событий.

Они обсуждают ещё какие-то контакты, пока не доходят до Паши Воли.

— Звоним! — говорит Арс, и они звонят.

Паша то ли слишком загружен и не успевает так быстро переключиться на вопрос, то ли

действительно играется с Арсом, как тот когда-то с Антоном, но даёт правильный
ответ буквально на последней секунде.

Шаст в диком восторге и от напряжения, и от того, что Арс снова его удивил — он
знал ответ и на этот вопрос! Вот же гад! Вот же восхитительная заноза (сейчас,
правда, не в заднице)!

И Арс, и Антон начинают переживать, что после всех эмоций с этих съёмок они не
смогут друг от друга оторваться пару часов. Вопрос только в том, хватит ли у них
сил на что-то страстное, или же они просто спрячутся от всего мира в объятиях друг
друга.

— Ну зачёт! Ну успел на последних издыханиях! — немного успокаивается Арс.

— Арс, ну на последних… — начинает Антон.

Арсений подскакивает, заранее начиная обороняться, если вдруг Шаст решил к нему
попридираться за подсказки!

— Я на победу иду! — восклицает он, стараясь усилить свои слова жестикуляцией.

— На победу идёшь, — соглашается Антон, которого забавляют такие попытки на него

«надавить». — Садись, — не терпящим возражений тоном произносит он, а то ишь что!

Арс снова устраивает маленький спектакль по поводу «Что есть подсказка?» и «Паша со
мной минуту поиграет в кошки-мышки, а потом не успеет ответить», а Антон уже даже
не сопротивляется.

Всё равно Арс сделает по-своему.

И Антон бы соврал, если бы сказал, что эту его часть он недолюбливает. Нет, он
любит еë такой же нежной любовью.

Арс азартный, продуманный до мелочей, эмоциональный. И он же нежный, ранимый,

ласковый, до безумия любящий целоваться часами напролёт и забираться на верхотуры,
как самый настоящий кошак. Любимый Шастов кошак.

Поэтому на все «Я не произнёс там «сосед», не было такого?» Антон только влюблённо
улыбается и подшучивает: «Арс, я тебя прекрасно понимаю». Потому что кому, как не
Антону знать, каково это, когда всю минуту с тобой играют, выдавая правильный ответ
лишь в самом конце, да, Арс? Антон навсегда тогда запомнил, что персонаж Тарантино
в «Бешеных псах» носил прозвище «Коричневый».

— Паша Воля ответил тебе: «Они настоящие!», и это абсолютно правильный ответ!
Конечно же! — без всяких попыток покуситься на Арсову победу поздравляет Антон, и
они дают друг другу «пять».

Антон давал «пять» десятку гостей, побывавших в этом шоу, но с Арсом это всегда
другое. Они эти свои пятюни пронесли через всё их знакомство. Когда-то в моменты
триумфа или поддержки это значило «мы команда». Теперь это уже просто привычка:
ведь больше никаких подтверждений не требуется, достаточно только взгляда, чтобы
сказать:

«Я тебя люблю».

Антон тянется к следующей карточке…

========== Глава 54 ==========

— Арс!

— А?

— По-читерски, по-прежнему по-читерски… — Антон уже не верит, конечно, что Арс хоть
как-то к нему прислушается, но, если он перестанет его отчитывать, Арс может
обнаглеть вконец. Можно ли обнаглеть ещё больше, чем сейчас — Антон не знает, но
проверять не хочется.

— Прп… П… Прекращай говорить это слово! — у Арсения от эмоций язык уже давно
заплетается.

— Но пройдены, — примирительно говорит Антон, внимательно смотря на Арсения. — Три

вопроса пройдены, ни секунды не потеряно! Переходим к четвёртому вопросу, он звучит
так: колбаса, яйца, огурцы, морковь, горошек, майонез, какого ещё ингредиента не
хватает для классического оливье?

Арсений смотрит в камеру немного пришибленно, потому что впервые не может сразу же
сказать ответ на вопрос: слишком много слов, на слух тяжело сориентироваться.

— Ну ты, естественно, сразу знаешь, — тем временем говорит Антон, который уже
заметил какой-то хитрый огонёк в глазах Арса.

— Секунду, вот секунду, давай просто секунду… — начинает Арс, чей блеск в глазах
обоснован только его желанием и возможностью повыделываться. — Я хочу понять логику
задающего вопрос.

— Угу, — настораживается Шаст.

— Ты же знаешь, что в классическом оливье… Я сейчас назову как минимум два

ингредиента, которых ты не назвал, — Арс искренне считает, что понтоваться надо
уметь. И он умеет. Арс всем своим видом демонстрирует, что он сейчас не понтуется,
он говорит всем известные вещи.

— Например? — Антон вздёргивает подбородок с лёгким вызовом.

— Ну, например, раковые шейки и красная икра, — не тушуясь жестикулирует Арс.

— Угу, — поддакивает Антон, который сейчас прикусывает себе язык в попытках не

рассмеяться.

— Оливье французский, — размахивает руками Арс, разыгрывая свой маленький

спектакль.

— Да, — не устаёт соглашаться Антон.

— Ты говоришь про наш советский оливье? — теперь уже с вызовом смотрит Арсений.

— Давай мы исправим, — сразу же сдаётся Шаст. — Какого ещё ингредиента не хватает

для обычного, среднестатистического российского оливье, который каждый россиянин
ест в новогоднюю ночь? — Антон возвращает вызов: кажется, он понял, что Арс ответа
не знает и просто оттягивает время.

«И что ты будешь делать теперь?»

— Вот сейчас, — робко начинает Арсений, — чтобы быть читером, мне нужно ещё раз
услышать вопрос, — и смотрит ласково-ласково: «Позволь».
Однако Антон наконец чувствует, что может решать в этом шоу хоть что-то. И он не
готов так быстро свою власть потерять: Арсений, конечно, получит свой вопрос, но не
раньше, чем того потребует игра.

— А вот хуй там плавал, — ржёт он, и Арсений моментально подхватывает: всё-таки его
подловили. — Давай на память, блять, — добивает Антон. — Пока сиди в неведении, —
«сучильда», — хочет добавить он, но сдерживается.

Арсений, правда, уже не слушает: он уже придумал, как будет выкручиваться!

— Подождите! Да давайте отцу моему позвоним! — сияет он. Для него отец —
непогрешимый авторитет, который точно его спасёт.

— Отцу? — Антон, вообще-то, не просто удивлён, он, считай, шокирован. Арс, который
скрывает всё подряд, даже марку своей машины, решил на его шоу позвонить своему
отцу? Вот это да.

— Если даже ответа на вопрос не существует, он придумает! — Арс и сам себя

удивляет, но рядом с Антоном всегда так спокойно, даже если волнительно, что он
готов рассказать даже про отца. — У меня отец очень умный человек, — Арс этим
гордится. — И, казалось бы, да, будучи его ребёнком ты можешь в любой момент
подойти и сказать: «Пап, а вот это что такое?», — Арсений ломает голос на детский,
— и он тебе отвечает. У нас он никогда так не делал. Он, знаешь, всегда отвечал:
«Посмотри в словаре».

Антон снова заходится приступом смеха:

— А я-то думаю, откуда ты такой, конечно, — улыбается он, пытаясь сдерживаться.

— Лайфхак для всех людей, кто хочет казаться умным: говорите «посмотри в словаре»
вместо слова «не знаю», и будет кайф! — Арсений смотрит прямо в камеру, прищуривая
глаз. Это забавная особенность: у Арса немного несимметричные глаза, один как будто
бы всегда чуть больше щурится, и иногда, как кажется Антону, Арс намеренно
сощуривает его ещё сильнее, делая это своей изюминкой. Забавный: в нём от рождения
столько изюма, что хватило бы на целый кекс, а ему всё мало.

— Ну что, папе? Ты хочешь позвонить папе? — максимально серьёзно переспрашивает

Антон, потому что всё ещё немного не верит.

— Мне кажется, перед Новым годом надо ему позвонить! — не меняет своего решения
Арсений.

— Как хочешь, — легко соглашается Антон, смахивая чёлку.

— Тебя, кстати, прикольнёт, как он у меня записан, — неловко улыбается Арс.

— Прям «прикольнёт»? — переспрашивает Шаст. Его всегда это смешит: из уст Арса
слово «уста» звучит куда органичнее, чем слово «прикольнёт». Однако Антон помнит,
что Арс не только из Питера и девятнадцатого века, он ещё и из Омска и девяностых.
И эта дикая немного смесь и делает его таким… Арсением.

— Ну если ты сейчас введёшь в поисковике «папа» — там нет этого, если ты введёшь
«Сергей Александрович» — там нет этого. Но если ты напишешь «Дон»… — Арсений
начинает смеяться, посматривая на Антона одним глазом. Арс так любит, когда Шаст
смеётся с его шуток, так любит, когда у него получается Антона удивлять… Его
«отзывчивость», умение так открыто и честно демонстрировать эмоции, восхищаться и
хвалить — это слишком прекрасно. Арс в такие моменты так счастлив, что всё это
досталось ему.
— Арс, я не сомневался, что ты в детстве в Омске целовал перстень на кухне, чтобы
поужинать, — Антон добивает шутку, а Арсений сияет. Ещё Антон умеет вот так
подхватывать на лету и делать смешное ещё смешнее. Вот так, по-доброму, никого не
обижая. Антон чудесный, красивый такой и сияющий. Арс смеётся.

Они ещё немного разговаривают о его отце, и Антон, чувствуя некоторую свободу,
вставляет свои пару слов — ведь он с этим человеком знаком.

— Ты целовал ему руку, — в шутку выдаёт Арс.

— Не, такой традиции там не было, — смеётся Антон.

Антон ловит себя на мысли: «Интересно, когда я был у них в гостях в последний раз…
они знали, что мы с Арсом вместе?». Ему почему-то важен ответ на этот вопрос. Ведь,
если знали, получается, они так хорошо относились и к нему, и к Арсу, что Шаст даже
не заметил ничего… Такие же волшебные люди, как и сам Арсений, тут и думать нечего.

— Звоним?

— Да-да-да! Ну, не ответит — мама перезвонит, — улыбается Арс. — Подожди-подожди-

подожди! — вдруг начинает суетиться он. — Дай прочитаю вопрос, — говорит Арс и
тянет свои загребущие ручки к карточке, осторожно посматривая на Шаста.

— Прочитай, — мягко соглашается Антон, чьё сердце от упоминания семейства Поповых

уже давно растаяло.

Арс внимательно вчитывается в вопрос. Что там ещё в этом оливье? Лук? Туда
добавляют лук? Наверняка. Просто тот не чувствуется?

— Ну типа, «никто не вспомнит про… а, может быть, вспомнит», — рассуждает он вслух.

— Окей!

— Мы звоним отцу Арсения, мы звоним «Дону». У нас шестьдесят секунд, — Антон

передаёт Арсу телефон и успевает заметить, как тот поправляет и застёгивает пиджак.
Господи. Вот же чудик.

— Он же в Омске, сколько там времени? — спрашивает Шаст, пока они ждут ответа. За
сон отца Арса почему-то начинает беспокоиться он. Ну, это же из-за него они его
побеспокоят…

— О, сбросил! — Арс так умилительно обиженно это говорит, что Антон не сдерживается
и снова смеётся. — Скинул смс-ку…

— «Посмотри в словаре», блять, — Антон шутит, а немногочисленные зрители и Арс

взрываются приступом смеха.

— Так, а могу я ему отправить смс, — Арс надолго себе расслабиться не позволяет: он
пришёл сюда выиграть, значит, нужно быть максимально сконцентрированным!

— Какую? Нет, — сначала отвечает Антон. В смысле, Арс, ты настолько обнаглел, что
планируешь скинуть отцу вопрос смс-кой и дождаться, пока он перезвонит?

— Ну мне надо уведомить о том, что я ему буду звонить, — с абсолютно серьёзным
лицом утверждает Арсений. В такие моменты Антон честно не понимает, шуточки это или
нет.

— Смотри, по правилам нет, но если у вас в семье так принято, то… — Антон ласково
улыбается и наклоняет голову: «Тебе можно».
— Давай я посчитаю время… Блин, ну он прям спит уже, наверное.

— Сколько времени в Омске? — заботливо интересуется Антон.

— Ну уже двенадцать ночи… — немного переживает и Арс: действительно поздно.

— Ну, если спит, давай не будем, — успокаивает Антон.

— Блин… Ну давай я ему просто привет передам! Пап, ты точно знаешь ответ на этот
вопрос! А я сейчас буду мучиться, потеть, искать его среди своих, — он вздыхает, —
среднестатистических в плане IQ друзей…

— Да пошёл ты, — орёт Матвиенко из зала.

— Кроме Серёжи Матвиенко! — у Арса в голове рождается очередная идея. — Серёже

Матвиенко мы можем позвонить?!

— Да конечно нет, вот он сидит! — Антон искренне возмущён, типа «Ну хоть какие-то
правила давай будем соблюдать, а?!», и машет рукой на Матвиенко.

— О, — псевдоудивляется Арс.

Они дальше рыщут по книге контактов Арса в поисках нужного номера. По ходу дела
Антон успевает потребовать с клуба «Громов» деньги за новогодний корпоратив Арса;
наткнуться на некую «Галину» — идейную вдохновительницу куриных кубиков (тайну
этого номера Антон унесёт с собой в могилу) и смутить Арсения до красных щёк;
посмеяться над тем, сколько у Арса в телефонной книге фотографов и зубных врачей.
И, наконец, Арсению перезванивает «Дон»…

Прежде чем взять трубку, Арсений снова застёгивает пиджак.

Антон тихонько наслаждается этим разговором: Арс снова максимально уютный. Всерьёз
предупреждает отца, что имеется в виду именно советский оливье, а не французский,
извиняется за поздний звонок. Играть, кстати, в этот раз пытается честно:
зачитывает вопрос. Отец так вспомнить не может, поэтому Арс начинает жулить.

— Может быть, ты другую загадку отгадаешь? «Сидит дед во сто шуб одет»? —
подсказывает Арс.

И Антон немного в ужасе: потому что Арс подсказывает неправильно. Он почему-то

решил, что в оливье добавляют лук… Антон чертовски волнуется, но зря:

— Картошка, может, варёная? — доносится из трубки.

Арс быстро-быстро бегает глазами по карточке и понимает, как же он продолбался:

— Да! Да, пап, да! — счастливо улыбается он. — Даже я не знал, видишь, а ты знаешь!

Арсений прощается с отцом и снова начинает всматриваться в карточку, думая о том,

что был в секунде от провала.

— Круто! Я забыл про неё совсем, а он сказал, — и в этом слышится такая гордость,
что Антон, да и все гости в студии, наверное, не могут не умиляться.

Антон, правда, всё равно не упускает случая Арса подловить.

— Папа сказал тебе «картошка», — медленно произносит он и в очередной раз

удивляется, как легко порушить Арсову уверенность. Две секунды назад тот был
абсолютно убеждён, что отец назвал ему правильный ответ, но всего одна интонация
его уверенность порушила. Антон ставит галочку: говорить этому чудовищу о любви
каждый чёртов день, пока тот не перестанет сомневаться в себе. И потом говорить,
чтобы неповадно было. — А ты его наводил на..?

— Я просто не знаю, как загадать картошку, — кажется, желание «никогда не лажать» у

Арса вшито в подкорку, иначе Шаст не может объяснить себе эти попытки выкрутиться,
когда все видели, как Арс удивился ответу отца.

Арс на ходу придумывает загадки про картошку и доводит ситуацию до абсурда, пока
все вокруг не начинают смеяться.

— Папа ответил тебе «картошка», и это абсолютно правильный ответ! — наконец

признаётся Антон, а Арс визжит от восторга.

Они дошли до пятого вопроса.

— Так, Арс, — Антон достаёт последнюю карточку.

— Как круто! — с шальным блеском в глазах улыбается Арсений.

— Ну вообще, папа тебя спас, — восхищается Антон.

— Респектос, — опять пользуется словечками из прошлого десятилетия Арсений.

— Мы переходим к последнему, пятому вопросу, и пятый вопрос звучит так: какое

животное является символом две тысячи двадцать первого года по восточному
календарю?

— А снова папе нельзя позвонить? — невинно интересуется Арс. — Он просто в апреле

родился. — Арс намекает, что отец — телец, а телец — это бык… — Вдруг это его
натолкнёт на какую-то мысль!

Они тыкаются по контактной книге Арса совсем недолго, пока не натыкаются на номер
Эдгарда Запашного. Арс вообще немного комплексует, что у него в телефонной книге
так мало известных людей. Да и в целом он не то чтобы хочет, чтобы в этой самой
книге копались долго… Поэтому Запашный так Запашный!

— Ты ему вообще хоть раз звонил? — спрашивает Антон.

— Знаешь, почему я завис? — Арсений смотрит на Шаста своими честными-пречестными

глазами, потому что совсем скоро съёмка закончится… — Потому что я придумываю, как,
если что, ему подсказать, — смеётся он. — Ну лучше я буду записан как «Арсений-
читер», чем как-нибудь ещё они тебе предложат!

Антон снова спрашивает про Запашного и в ходе разговора вспоминает историю про Арса
и Эдгарда.

— Не-не-не, не надо эту историю рассказывать! — сопротивляется Арсений, который

вообще любит смущаться самых странных вещей. Например, разных носков на ногах.

— Как это «нет», давай вспомним, — настаивает Антон, который должен получить хоть
какую-то моральную компенсацию за то, как сегодня «уделали» его шоу.

Антон рассказывает потрясающую историю про Арсения, Запашного и похороны слона.

— Шикарно, просто шикарно было играть «Меняй», блять, потом, — заканчивает Антон, и
они звонят, наконец, Эдгарду.

Арс в своём репертуаре: разговаривает безумно вежливо и радуется, как ребёнок,

когда при словах «Арсений из Импровизации» его узнают. И получает правильный ответ.

Антон вкидывает реплику про любезность Арсения, а тот активно поддерживает беседу,
активно оттягивая момент объявления «результатов».

Арсу так сильно хочется победить впервые. У него в сердце какая-то лампочка
загорается при мысли, что Антон потом каждый раз, когда его будут спрашивать про
рекордсменов, будет думать о нём.

— Слушай, я не знаю, правильно это, — наконец решается Арс, снова, правда, хитря.

— Это абсолютно правильный ответ, — тихо говорит Антон, перед тем как закончить
оглушительным: — Да!

Арс визжит, вскакивает, танцует, поёт, дурачится.

— Ты видел этот танец, ты видел этот танец?! — кричит он, параллельно напевая
«Single ladies» и пародируя Бейонсе.

— Это рекорд! Рекорд! — кричит и Шаст.

В конце концов Антон встаёт и скачет вместе с Арсом, пока Стас не успокаивает их.

— Вырежу, всё вырежу, если не прекратите, — не так уж и сурово угрожает он: видимо,
даже он пропитался атмосферой праздника.

— Ты первый человек в истории шоу «Контакты», который прошёл все пять вопросов, не
потеряв ни одной секундочки времени…

— И не потеряв лица, — замечает Арсений. — Мы видели телефонный звонок Эдгарду!

— Ты победил, и ты получаешь вот этот замечательный приз! — Антон протягивает Арсу

круглую штуку с его инициалами. «АП». Наверняка Арс поставит её на самое видное
место, потому что, ну, это Арс: он любит побеждать и Антона. Антона, кстати,
кажется, даже больше.

Они прощаются со зрителями, поздравляя их с наступающим Новым годом и извиняясь за

отмену съёмок, это ведь они во всём виноваты. Арс умудряется и сейчас найти самые
добрые слова, Антона хватает только на подвязку к шоу: думать ему становится всё
сложнее.

— Я думал, ты в конце скажешь «мы уберём вращающуюся комнату»… — смеётся Арсений.

Антон произносит ещё пару скриптованных, но необходимых реплик, и это всё.

Они закончили.

Шаст снимает микрофон, настойчиво ловит взгляд Арса и шепчет:

— Две минуты, и я буду в уборной на первом этаже. Без меня не начинай.

Арс коварно вскидывает бровь: «Ничего не могу обещать» и медленно встаёт с кресла,
чтобы двинуться в сторону двери.

Кажется, его окликает Матвиенко, но он только отмахивается: «Потом, всё потом».

Комментарий к Глава 54
УРА! "КОНТАКТЫ" ВСЁ!
Кто хотел жаришки: можете пока почитать вот эту штуку, мой маленький pwp,
написанный для кинк-феста
https://ficbook.net/readfic/10411166

С:

========== Глава 55 ==========

Антон не заставляет долго ждать и врывается в уборную через обещанные две минуты.
Арс успевает только проверить, что здесь всё ещё работает замок и умыться, чтобы
немного привести себя в чувства, но это совсем не помогает.

Антон отворачивается на секунду, чтобы запереть за собой, а Арс уже прижимается

сзади.

Антон сегодня красивый до одури.

Арс вжимается бёдрами в чужой зад и скользит руками под рубашку, выправляя её из
брюк. Он не подразумевает «ничего такого», его их роли в постели устраивают
полностью, но он флиртует. Его во время съёмок захватил такой азарт, что он не
против немного побороться за инициативу. Он ведёт носом по шее и слегка прикусывает
мочку, продолжая прижимать Шаста к двери и настойчиво двигать бёдрами.

Антон замирает.

Арс несколько долгих секунд покрывает его шею поцелуями, пока не понимает, что
Антон не отвечает. Он будто подвис и боится лишний раз дёрнуться.

Ещё мгновение Арс тратит на осознание: Антон боится. При этом боится настолько, что
не может даже оттолкнуть. Пиздец.

Арс медленно делает шаг назад, давая Шасту пространство, и осторожно берёт его за
руку, тянет, чтобы тот повернулся лицом к нему.

Арс хочет успокоить, хочет поговорить, хочет узнать, насколько тогда всё было хуëво
и почему они до сих пор не говорили об этом. Однако у Антона в глазах бьётся
отчаянное: «Пожалуйста, не сейчас». И Арс только кивает, прежде чем делает ещё шаг
назад, упираясь в подоконник. Он взбирается на него, продолжая держать Антона за
руку.

Арс смотрит на него, вглядывается внимательно-внимательно, чтобы увидеть: если

сейчас нельзя даже касаться — он поймёт. Однако Антон тянется сам и осторожно
прикасается к губам.

Арсений отвечает. Он медленно ласкает чужие губы, языком скользит, поглаживает,

максимально нежно проникая внутрь. Он протягивает руки к Антону и снимает с него
пиджак, ни на секунду не отстранившись. Арсений мягко кладёт ладони Антону на плечи
и осторожными поглаживаниями спускается ниже, пока не доходит до талии, чтобы
прижать Антона к себе посильнее. Тот слегка дрожит вначале, но с каждым движением
становится всё спокойнее.

— Нормально? — спрашивает Арс, завершая поцелуй.

— Извини, — тихо отвечает Шаст, не способный отстраниться. Он до сих пор

прижимается к Арсу, продолжая прикасаться губами. — Я, кажется, всё испортил.

— Нет, это ты прости меня, — перебивает Арс. — Я ничего такого не имел в виду,
просто немного заигрался. Ты сегодня такой красивый, что у меня отшибло последние
мозги. Прости.

Антон улыбается и зарывается в волосы.

— Спасибо, — шепчет. — Сегодня даже мне показалось, что я ничего, — смеётся он.

— Дурень. Ты всегда красивый. И в спортивках, и в худи своих безразмерных, просто в

костюме я тебя вижу слишком редко, — Арс продолжает гладить Антона по спине,
проходясь между лопаток.

— Я сбил нам весь настрой, да? — слегка разочарованно хмыкает Шаст.

— О нет. Даже не думай, — Арс вновь берёт Антона за руку и кладёт её на свой пах. —
Мой «настрой» так просто не сбить, — улыбается он. — А с твоим сейчас разберёмся, —
Арсений вновь прижимается губами, в этот раз целуя уже куда настойчивее. Он хочет
опять забраться руками под рубашку, но выбирает просто расстегнуть её, чтобы не
порвать: он не может даже представить, сколько времени было потрачено, чтобы найти
Антону подходящую.

Антон, правда, продолжает тормозить. Он легко поддаётся на все ласки, постанывает

тихонько, когда Арс задевает соски, но перенимать инициативу не спешит.

Арс ждёт ещё минуту, но Антон сейчас явно не в том состоянии, чтобы самостоятельно
решиться на что-то, кроме поцелуев. Арс сейчас не готов анализировать это всё, но,
возможно, Шаст заморочился из-за того, что раз он сам не может Арсу «дать», то не
имеет права и «требовать»?

Кажется, их ожидает ещё один долгий-долгий разговор, но это потом…

Сейчас же Арс просто мягко отстраняет от себя Антона, подталкивая к стенке. Шаст
покорно отходит. Арс в одно плавное движение оказывается на коленках и проходится
рукой по уже заметной выпуклости.

Антон честно пытается понять, что только что произошло. Он довольно редко
занимается рефлексией, а в последние несколько месяцев в принципе был
сконцентрирован на чувствах другого человека, поэтому, кажется, сейчас он впервые
за почти четыре месяца понимает, что его травмировали.

Он пытается пока отвлечься и переключиться: он обязательно подумает об этом, а

потом они поговорят с Арсом, но прямо сейчас он очень не хочет портить им момент.
Тем более, что он, несмотря ни на что, возбуждён до предела, а Арс уже приспустил
его брюки и внимательно смотрит то на Антона, то на его член: «Можно?».

Антон успевает только кивнуть, когда Арс заглатывает до горла. Вот так сразу. Шаст
от неожиданности стонет в голос, надеясь, что на этаже кроме них не так уж и много
людей. Арс в классическом костюме, стоящий перед ним на коленях в почти что первом
попавшемся туалете — это такой дикий контраст и восторг, что Антон сразу понимает:
надолго его не хватит.

Арс меняет скорость и напор, мягкие поглаживания языка сменяются жёстким давлением
глотки. Антон смотрит на него не отрываясь, зарывается рукой в волосы, но не
пытается управлять. И видит, как Арса ведёт: он редко смотрит на Шаста, но в
очередной раз подняв глаза, тонет абсолютно и кладёт свою ладонь поверх руки
Антона.

«Давай».

Антон зажимает руку на чужих волосах и начинает вбиваться в тугое горло. Пиздец.
Это мокро, мягко и жёстко одновременно. Это чёртова истерика, потому что это снова
про доверие: Арс умудряется расслаблять свою глотку полностью, позволяя делать со
своим ртом что угодно. Антона хватает не больше, чем на минуту такого ритма, но он
сдерживается до последнего, чтобы дать возможность отстраниться. Арсений, конечно
же, игнорирует, заглатывая на последнем стоне особенно сильно и принимая всё до
капли.

— Ну зачем ты… — пытается высказать свою мысль Антон, но только беспомощно сползает
по стенке, пока его не подхватывает Арс, помогая вернуть на место одежду. — Я курил
в последние дни как мразота, горько, наверное, пиздец? — договаривает Шаст, когда
не без помощи Арса оказывается на подоконнике.

Арсений сдерживается от шутки про «Горько», чтобы не делать ситуацию ещё более
неловкой:

— Ты кончил прямо в глотку, минуя язык, так что вкуса я не почувствовал, не парься,
— смеётся он, усаживаясь рядом.

Антону требуется ещё секунд тридцать, чтобы прийти в себя, но потом он прижимает
Арса к себе посильнее:

— Позволишь? — тянется к штанам.

Арс уже хочет кивнуть, когда из коридора звучным голосом Стаса доносится:

— Я закрыл уши, чтобы не слышать, что за мракобесие здесь происходит, но, Шаст,
если ты здесь — а я знаю, что ты здесь, потому что закрыл уши не сразу — то ты нам
ещё нужен и срочно. Минут через пять вас пойдёт искать вся студия, имейте в виду.

Антон разочарованно стонет и смотрит на Арса:

— Будешь должен, — гаденько хихикая, отвечает тот на взгляд и вскакивает с

подоконника: ему снова стоит умыться, поскольку придётся как-то успокаиваться.

— У нас есть ещё целых пять минут, — возражает Шаст. — Не люблю быть должным, — и
обнимает Арса сзади, смотря на отражение.

Зеркало напротив большое, в нём отражается всё, что происходит в комнате. В том
числе и рука Антона, которая проскальзывает в брюки и сразу, без прелюдий, сжимает
член Арса.

Арсений зачарованно смотрит в зеркало, пытаясь дышать. Получается плохо.

Антон надрачивает ему грубо, местами даже слишком, но у него нет никакого желания
возмущаться. Антон смотрит прямо ему в глаза, точнее — его отражению. Он умудряется
сочетать мягкие, осторожные поцелуи в шею и жёсткую дрочку, и Арс падает в эту
бездну почти мгновенно. Он позволяет себе даже немного постонать в голос, когда
опасно близко приближается к оргазму. Он почему-то думает, что Шаст остановится в
последний момент, но тот этого делать точно не собирается. Он собирает всю сперму в
ладонь до капли, потому что ему катастрофически не хочется, чтобы они испортили
Арсов костюм, а второй рукой подхватывает мгновенно ослабевшего Арсения.

Антон осторожно целует его в шею в очередной раз и нежно шепчет на ухо:

— Включи, пожалуйста, воду, пока я не засрал всё твоей спермой.

Арс ржёт как ненормальный, но воду включает, и Антон моет руку прямо так, стоя у
Арса за спиной.
Они стоят так ещё пару мгновений, зачарованно смотря на своё отражение. Они не
сговариваются и не обмениваются даже парой слов, но думают об одном и том же. Арс
мысленно удивляется, когда же Антон успел так вымахать, что теперь на его фоне он
сам выглядит не слишком внушительно. Антон думает о том, насколько же Арс в его
руках хрупкий, прижимая его к себе посильнее.

— Я так тебя люблю, — шепчет он на ухо.

— А я тебя, — Арс, наконец, отрывается от их отражения и поворачивает голову, чтобы

Антон мог поймать его губы.

Они медленно целуются оставшиеся полминуты и наконец выходят из туалета.

***

Антон несколько раз предлагает Арсу не дожидаться его и поехать домой, но тот
стоически сопротивляется, находит себе какой-то угол в студии (точно кот) и
старается никому не мешать.

Антон заканчивает все дела только к полуночи и с трудом находит Арсения, потому что
тот умудрился уснуть, согнувшись на одиноком кресле в три погибели.

— Арс, — ласково трогает он за плечо, — вставай, поехали домой, чудила.

Арс подскакивает:

— Я не спал, я не спал, — почему-то отнекивается он. — Так, просто глаза прикрыл.

Антон улыбается и решает не спорить, просто обнимает Арсения за плечи и тянет к
выходу: в студии остались только они.

Арс засыпает и в машине, стоит ему только откинуться на спинку сидения. Антон сам
аккуратно пристёгивает его и старается ехать как можно осторожнее, чтобы не
разбудить. А после позволяет повиснуть у себя на шее, пока они добираются до
квартиры.
Антон оставляет его на постели, самостоятельно снимая куртку и обувь.

Он принимает душ, съедает кусок сыра, завалявшийся в холодильнике, запивая горячим

чаем, и возвращается в комнату, где Арс уже не спит. Он сидит потерянным воробьём:
только проснулся.

— Мы уже дома? — спрашивает. И у Антона огромное количество тепла разливается по

внутренностям от этого «дома».

— Да, ты немножко спал, а я старался тебя не будить. Голодный? У нас почти ничего
нет, но, может, хотя бы чай? — Антон пока стоит в проходе, готовый, если что,
метнуться на кухню за кружкой чая.

— Нет, спасибо, — сонно улыбается Арс. — Лучше иди сюда. Хотя нет, погоди, —
внезапно меняет решение он. — А то я до сих пор в уличном. Чёрт, у меня же все вещи
у Серёжи, даже переодеться не во что, — всё так же сонно причитает он.

— Может, в следующий раз оставишь что-нибудь и у меня? — вдруг просит Антон. — Или
можем завести тебе здесь мою-твою домашнюю одежду, — предлагает он альтернативу,
немного переживая, что Арс может испугаться. — Сейчас найду что-нибудь, — говорит
он и идёт к шкафу.

Арс на все эти реплики почти не реагирует, только хлопает глазами и удивлённо
вскидывает брови иногда, пока в него не прилетают футболка и трусы.
— Штаны принципиально искать не буду, — безапелляционно заявляет Антон. — Раз не
хочешь оставлять у меня вещи, будешь ходить в трусах.

Арс смеётся, но по делу ничего не отвечает, только загадочно закатывает глаза и

уползает в душ.

***

— Мы поговорим о том, что сегодня случилось? — спрашивает Арс, едва вернувшись из

ванной.

— Я надеялся, что ты дашь мне чуть больше времени, чтобы разобраться в себе, чем те
двадцать минут, что ты был в душе, — пытается отшутиться Антон.

— Я могу дать и больше, — Арсений подходит к постели и усаживается рядом, — но ты

уверен, что ты должен разбираться в этом один? Может, попробуем вместе?

Антон долго смотрит на Арса, но потом всё-таки кивает:

— Давай попробуем…

— Я, кажется, обещал, что когда-нибудь мы поговорим о том, что случилось в тот

съёмочный день. Видимо, пришло время выполнять свои обещания, — вздыхает он и
затаскивает их с Шастом на постель полностью. Они усаживаются друг перед другом:
Арс по-турецки, Шаст в раскоряку, и Арсений берёт в руку ладонь Шаста, начиная
выводить пальцами узоры.

— Я, если честно, очень мало помню о том дне, — продолжает Арсений, когда понимает,
что сам Антон начать не готов. — Я помню только, что съёмки прошли хорошо, и,
видимо, я поэтому решил, что с тобой всё было в порядке. А раз в порядке, значит,
ты не пострадал, — Арс опускает глаза и смотрит на ладонь, по которой быстро бегают
его пальцы. — А ты пострадал. Как ты тогда пережил съёмки?

Антон молчит долго, даже слишком долго, потому что он старательно не думал об этом
уже очень давно.

— Дима дал мне обезболивающее, очень сильное, — наконец признаётся он.

— А он его всегда с собой носит? — Арсений зрит в самый корень.

— Нет, я заранее его попросил, — Антон, до этого смотревший туда же, куда и Арс,
поднимает глаза. — Я догадывался, что будет что-то такое. Что ты ударишь меня или
что… что будет то, что было.

— Я настолько ужасен? — болезненно интересуется Арс.

Антон очень долго думает, что на это ответить, выбирая между честностью и
милосердием. Честность побеждает.

— Арс, давай для начала ты вспомнишь, в каком кошмарном психологическом состоянии

ты тогда находился. Потом ты поймёшь, что я прекрасно осознавал, что будет что-то
такое. И я не был против. И ни в чём тебя не виню. Но…

Арсу очень хочется завыть от осознания, но он держится. И даже поднимает глаза.

— Но? — он просит Антона продолжить.

— Когда ты сверху, это почти гарантированно означает, что ты не в себе и что мне
будет больно, — всё-таки говорит Антон. — Во все предыдущие разы «больно» в какой-
то момент сменялось на «хорошо», а боль проходила уже к утру. Кроме последнего, —
Антон должен договорить, но слова застревают у него в горле.

«Зачем вообще всё это вспоминать, если сейчас всё хорошо?» — протестует всё его
нутро, потому что Арс с каждым его словом выглядит всё хуже. Он уже перестал
гладить его ладонь, смотрит пристально, и во взгляде у него только паника и страх
больного, который знает, что сейчас услышит, что его болезнь неизлечима.

— Договаривай, — просит он.

— Блять, Арс, мне было пиздец как больно, — выдыхает он. — Я знаю, что ты больше не
сделаешь со мной ничего подобного, я знаю, что тогда ты был в абсолютном
неадеквате. И я знаю, насколько безгранично ты доверяешь мне, — тараторит он. — Но
у меня сегодня при одном твоём прикосновении сзади всё внутри сжалось, меня просто
накрыло волной паники. Блять, Арс, мне пиздец стыдно, но я так испугался…

Арс сжимает его руку очень сильно, но взгляда по-прежнему не опускает.

— Ты дурак, Шаст. Тебе не за что извиняться. Я, блять, сделал с тобой что-то

кошмарное. И решил, что всё ок, — Арс останавливается, чтобы набрать воздуха, но в
итоге одного вдоха ему не хватает, и он начинает медленно вдыхать и выдыхать снова
и снова. — Я не знаю, как я могу исправить весь этот пиздец, но по крайней мере я
могу пообещать, что я тебя в этом плане больше не трону. Я и сегодня не хотел,
просто заигрался, и в голову ударил азарт. Но даже если я вдруг захочу… Я тебя не
трону, слышишь? — Арс всё-таки отворачивается, потому что безумно хочется реветь за
другого человека.

— Арс, я знаю, что ты никогда не причинишь мне боли, — Антон обхватывает ладонью
подбородок Арса и поворачивает на себя, чтобы они снова могли смотреть друг другу в
глаза. — Я знаю. Просто дай мне немного времени, — просит он. — Я так сильно
заблокировал воспоминания о том сексе у себя в голове, что в принципе не
задумывался даже в последние месяцы о смене ролей, поэтому получилось то, что
получилось…

Арс ничего не отвечает, но думает, что он теперь никогда в жизни не захочет быть
сверху. Антон его, кажется, полностью простил. А вот сам Арс себя — вряд ли. И тут
дело не только в «том самом» разе, дело в том, что Антон прав: весь их секс, когда
он был сверху, был его попытками вернуть себе контроль над ситуацией. Он жестил, не
имея на это никакого права, пользуясь тем, что Антон покорно выносил их секс как
наказание.

Секс как наказание.

Просто пиздец.

Арс вспоминает, как буквально месяц назад довёл Антона до состояния холодной
ярости, которая позже смогла трансформироваться в возбуждение, но тот сделал всё,
чтобы Арсу было хорошо, не сделав больно даже случайно.

Арс чувствует, как Шаст захватывает его в кольцо рук, прижимая к себе.

— Арс, пожалуйста, — шепчет Антон ему на ухо, — не загоняйся. Ты хуёво справляешься

со злостью, но я не хрупкое создание, я могу себя защитить. То, что ты со мной
сделал — пиздец, но ты был бесконечно далёк от того, чтобы меня сломать. Со мной
всё в порядке, видишь?

— Я просто пытаюсь понять, — тоже шёпотом, правда срывающимся, отвечает Арс, — в

какой момент я мог решить, что это нормально? Как я вообще мог на тебе срываться?
Почему в моей голове вообще существует такая цепочка действий?
— Ты уверен, что сам осознавал, что это «цепочка действий», а не что это был просто
импульс, который тяжеловато контролировать? — спрашивает Шаст, продолжая гладить
Арсения по лопаткам.

— Не знаю, — честно признаётся Арс. — Никогда больше так не делай, — просит он, —
не позволяй мне делать с тобой такие ужасные вещи, пожалуйста, — Антон уже хочет
ответить, но Арс прерывает сам себя. — Нет, стой… Такое чувство, что я сейчас делаю
тебя ответственным за это, господи. Я никогда больше не буду решать свои проблемы
за счёт тебя, тебе не нужно беспокоиться об этом. И прости ещё раз, пожалуйста, —
он прижимается к Антону ещё сильнее, а затем поворачивает голову, чтобы можно было
нашарить чужие губы.

Антон отвечает на поцелуй, и они валятся на постель. Они целуются с перерывами на

«подышать» ещё несколько часов, но так и не переходят к чему-то большему, потому
что сегодня им обоим нужна только эта всепоглощающая нежность и ничего больше.

========== Глава 56 ==========

Арс просыпается рано, несмотря на то, что уснули они только под утро. Он сонно
прижимается к Шасту, удивлённо понимая, что тот так и уснул в его объятиях, хотя
обычно ему так неудобно, и он выбирается из-под рук Антона, чтобы самому подмять
его под себя.

Он задумчиво оглядывает ещё спящего Антона и впервые за долгое-долгое время

понимает, что тот храбрится и делает из себя «сильного» последние несколько месяцев
только ради него. Ему — Арсу — так нужна была поддержка после всего, что случилось,
и Антон стал этой поддержкой, позволяя ему капризничать и дурачиться, быть собой в
полной мере, избегать ответственности, если хочется…

Антон так зациклился на том, чтобы залечить душевную травму Арса, что упустил свою.

Арс тихонечко стонет от осознания. В очередной раз. Он чувствует себя безумно

виноватым за всё то, что было раньше, хоть и понимает, наверное, что в том
состоянии он бы либо сделал что-то подобное, либо всё-таки сломался.

Из того ада, в котором они были, не было безопасного выхода.

Арс осторожно гладит Антона по спине.

Это уже история не о чувстве вины, потому что Арс с этим как-нибудь справится, это
уже про Шаста, который весь тот пиздец пережил и всё ещё подпускает его к себе.
Арс прекрасно понимает, что это не просто психологическая травма. Антон сколько
угодно может считать, что всё в порядке, может думать, что доверяет ему полностью,
но его тело не будет с ним согласно.

Шаст когда-то надломал Арсу что-то рядом с сердцем, и, если честно, будь тут
аналогичная ситуация, Арсению было бы попроще: как бороться с такими ранами, он в
курсе. А вот что делать, когда ты причинил человеку адскую физическую боль, он не
знает. Может предположить, правда, что раз он навредил телу, к нему же и стоит
подлизываться. Антон от его прикосновений вроде и так не шугается, но… теперь это
другое.

Арс осторожно гладит Антона по обнажённой (кажется, Арс сам стянул с него футболку
посреди ночи, потому что через футболку Антон был недостаточно горячим наощупь)
спине раз за разом. Он рисует узоры на его коже, вжимается губами, проходится
носом, впитывая в себя запах. Ему так хочется достучаться до подсознания и показать
ему: «Я никогда не причиню тебе вреда, я отдам тебе всю свою ласку, если
понадобится, чтобы ты снова мне поверил».

Он прижимается сзади всем телом и зарывается лицом между лопаток. Он лежит так ещё
несколько минут, пока не начинает париться, что такая поза Антона опять может
напугать, поэтому осторожно переворачивает Шаста полностью на спину и забирается
сверху, продолжая обниматься.

Арс ластится всем телом, снова походя на кошку. Антон, правда, реагирует только
частично и ниже пояса, но Арсу и этого внимания достаточно. Он прыскает Антону в
шею и оставляет на ней мокрый поцелуй, а после сдаётся и встаёт, принимая тот факт,
что Антону четырёхчасового сна явно недостаточно.

Он принимает долгий душ, пытаясь очистить не столько тело, сколько свои мысли. Он
перед Антоном чувствует огромную вину, но знает, что этим он делу никак не поможет.

Он никак не может перестать думать о причинах своих поступков. И если последний

можно объяснить абсолютно невменяемым состоянием, то что делать с остальными?

Допустим, он в последнее время стал гораздо лучше контролировать свои эмоции просто
потому, что проговаривает их значительно раньше, чем они успевают болячкой нарасти
на сердце и взорваться абсцессом, нарывом, воспалёнными мыслями и чувствами,
заразив всё вокруг. Допустим, он не может вспомнить больше ни одного своего
«триггера»: для него это всегда была болезнь одной истории. Но достаточно ли этого?

Арс точно знает, что, если ещё хотя бы раз позволит себе выражать агрессию подобным
образом, он отправит себя к психологу, но не следует ли этого сделать прямо сейчас?

Возможно, достаточно того, что он сам понимает, что раньше всё же не осознавал с
такой ясностью этой цепочки: он никогда не относился к их сексу как к попытке
наказать. Он был нетерпелив и порывист, потому что ему срочно хотелось доказать
самому себе, что этот человек всё ещё его. И предпочитал игнорировать тот факт, что
местами партнёру было больно, возможно, потому, что сам лёгкую боль в постели
переносил абсолютно спокойно. Если бы Антон хотя бы раз сказал, что его это не
устраивает… но они же предпочитали самостоятельно решать свои самостоятельные
проблемы…

Арс снова глухо стонет, но вода не даёт этим звукам уйти из ванной.

Он, наконец, выбирается из душа и идёт готовить завтрак: если ему не изменяет
память, у Антона и сегодня съёмки «Контактов», и скоро ему уже придётся вставать.

Арс не слишком изысканный повар, но и Антон не слишком притязательный клиент,

поэтому Арс довольствуется парой яиц, молоком и какими-то овощами, найденными в
холодильнике. Он готовит омлет, такой, как готовила мама: «с водичкой» — не пышным
блином, а то, что сейчас, наверное, назвали бы «скрэмблом», к которому прилагается
вкусная жидкость.

Арс успевает нарезать салат и помыть посуду, пока блюдо готовится. Он уже неспешно
наливает себе кофе, когда на кухню заходит Антон.

— Доброе утро, — сонно кидает он, оглядывая кухню. — Давно проснулся?

Арс колеблется: ему очень хочется подойти к Антону и долго-долго обниматься, но

внутри явно появился какой-то зажим. Ему страшновато: вдруг Антон осознал, какой
пиздец с ним вытворили, и его оттолкнёт?

Он импульсивно ставит кружку на стол, чтобы подойти, но сделать шаг так и не

решается.

— Да, — наконец просто отвечает он. — Не спалось.

Антон смотрит на эти молчаливые колебания ещё секунд пять и подходит сам. Он
легонько подталкивает Арса к стенке и прижимает собой, скользит руками вдоль его
тела, пока не находит руки и не ловит их в свои. Шаст медленно приближается к
Арсовым губам, параллельно заводя его руки всё выше по стенке. Он целует его
глубоко, жёстко, и это совсем не похоже на лёгкие утренние поцелуи, это что-то из
совсем другой оперы. Арс прикола пока не понимает, но его и не спрашивают, поэтому
он послушно начинает стонать в поцелуй и запрокидывает голову, когда Шаст
переключается на его шею.

Антон терзает его ещё несколько долгих мгновений, продолжая прижимать его руки к
стенке, а потом шепчет на ухо: «Только не паникуй, но… попробуй вырваться».

Арсу требуется время, чтобы осознать, чего от него хотят. Это какая-то игра? Он
несколько раз дёргает запястьями — не всерьёз — прежде чем понимает, что Антон —
всерьёз. Он сжимает его руки и прижимает бёдрами к стенке так, что Арс, по-
хорошему, не может даже дёрнуться.

— Сильнее, — произносит Шаст, а у него в глазах сейчас что-то дикое разливается,

заполняя и его, и Арса без остатка.

Арс сводит брови — он всё ещё ничего не понимает, но пытается вырваться уже во всю
свою силу. Шасту явно становится сложновато его удерживать, но всё равно ни одна из
попыток Арса так и не венчается успехом.

Арс уже психует: это что за игры?! Он злится и разве что не пытается укусить Шаста
в плечо (пытается), но тот и бровью на это не ведёт. Арс бьётся в этом капкане ещё
секунд тридцать, а потом выдыхается окончательно. Он поднимает на Шаста абсолютно
беспомощный взгляд: «Чего ты хочешь?».

— Я сильнее, — просто отвечает Антон, слегка отпуская запястья Арса и начиная их

массировать. — Ты невероятно гибкий, владеешь своим телом в совершенстве, ты можешь
выделывать потрясающие финты, — Антон прижимается губами к губам Арсения лёгким,
невесомым почти поцелуем и тут же отстраняется, чтобы договорить, — но мы, Арс,
последний год находимся в разных весовых категориях. Я сильнее. А, значит, ты
ничего не мог сделать против моей воли, понял?

Антон гладит и отпускает чужие руки, но не делает и шага назад, продолжая всем
телом прижимать Арса к стенке, смотря прямо ему в глаза.

— Это я тогда решил вывести тебя, это я побежал за тобой в гримёрку, это я остался,
несмотря на максимально понятное предупреждение. И это я поз-во-лил, — выделяет
Антон, — тебе сделать всё это со мной. Не обесценивай моих решений, — выдыхает он
Арсу в губы.

Они смотрят друг другу в глаза, не отрываясь.

Арс, наверное, впервые в жизни чувствует себя настолько беспомощно и защищённо

одновременно. Его ведёт: от того, что Шаст понял его страхи мгновенно, от того, что
придумал, что с этим делать, от того, что он действительно понимает сейчас, что,
если бы он перешёл какой-то предел, Антон бы точно не стал терпеть.

Арс сглатывает.

Антон впивается в его губы.

Они набрасываются друг на друга уже с одинаковым напором, Арс царапает чужие плечи,
потому что Шаст так и не надел футболку, цепляется за его шею и подпрыгивает,
обвивая ногами чужую талию. Антон подхватывает его и усаживает на столешницу.

— В наших квартирах заканчиваются оригинальные локации, — шутит он и тянется рукой,

нашаривая на полке смазку.

— Серьёзно? У нас теперь смазка хранится на кухне? — нервно смеётся Арс.

— Где она у нас только не хранится, — коварно улыбается Шаст и раздвигает ему ноги.
— Ты же хочешь? — уточняет он, немного сбитый с толку нервозностью Арса.

— Да, даже слишком, — откликается Арс, проводя ладонями по Шастовой груди, особенно
долго задерживаясь на прессе. — Просто немного в шоке с тебя, — признаётся он. — Но
это определённо приятный шок.

— Арс, мои черти твоим не уступают, — улыбается Антон, — я думал, ты уже понял, но
готов объяснять снова и снова.

Шаст уже опускает руку в смазке к промежности Арса, чтобы начать его растягивать. В
их позе невозможно «отвлекать» привычными способами, но, кажется, Арс сейчас
расслаблен и доступен по максимуму, поэтому он довольствуется и грубыми поцелуями в
качестве замены. Он призывно стонет, кусается, не стесняясь, царапает плечи.
И уже через жалкие минуты чувствует, как Шаст сменяет пальцы на член, осторожно
пристраиваясь и почти сразу же толкаясь.

Трахаться сидя на столе — неудобно, нужно либо полностью лечь, либо полностью
подхватить Арса на руки. Им обоим адски не хочется отрываться друг от друга,
поэтому Шаст одним резким движением подбрасывает Арса, предлагая в качестве опоры
только свои руки.

Арс стонет на каждом толчке, сильнее сжимая ноги на талии в жалких попытках
удержаться.

Их спасает только то, что они оба на взводе и готовы кончить спустя несколько
минут. Арс тянется к своему члену, начиная себе надрачивать практически сразу же, и
Шаст не сопротивляется.

Арсений зачарованно опускает взгляд, когда ладонью шарит между их телами и в

очередной раз оглаживает Шастов пресс.

Он вновь смотрит Антону в глаза, долго-долго, прежде чем решается сказать:

— Какой же ты красивый, — выдыхает он, прерываясь на каждом толчке, но почему-то от

этого фраза не теряет интимности. — Просто пиздец.

Антон с трудом фокусируется, до его мозга слишком долго доходит смысл сказанного,
но когда доходит — он кончает мгновенно и не останавливается, пока не кончает и
Арс.

— Сам такой, — с одышкой говорит Шаст, опуская Арса обратно на столешницу. Арс
тянется к нему пальцами, чтобы поправить чёлку, что так навязчиво лезет в глаза. Та
мокрая полностью, как и весь Антон.

— Какой? — Арс уже растерял все логические цепочки.

— Красивый пиздец, — слегка краснея (хотя куда уже), говорит Антон.

Арс смеётся — легко ему, он совсем не запыхался — и вскакивает со стола, чтобы

утащить их обоих в душ.

— Чёрт, там наш завтрак остынет, — скорбно причитает он.

— Ты приготовил завтрак? — Антон вскидывает брови.

— Да, омлет и салат. И кофе, — перечисляет Арсений.

— Ты же помнишь, что я люблю тебя?

— Это за секс или за еду? — смеётся Арс.

— Это за тебя.

***

— Получается, мы увидимся уже только в Воронеже? — не скрывая своей тоски,

спрашивает Антон.

Они стоят на пороге его квартиры и собираются выходить, потому что Арсу уже пора на
поезд, а Шасту — на съёмки, но никак не могут выйти, потому что как только за их
спинами закроется дверь, им снова придётся быть «просто коллегами».

— Получается, — пожимает плечами Арс. — У меня куча корпоративов новогодних в

Питере, что поделать, — выдыхает он грустно, хотя в самом этом факте ничего
грустного нет.

— И у меня сейчас съёмки каждый день, — соглашается Антон.

— Это будет всего через три дня, — всё же улыбается Арс.

— Через три? — Антон задумывается. — Может, через два? Не хочешь приехать в Воронеж
девятнадцатого вечером?

— Это зачем ещё? Ты же наверняка с родителями захочешь потусить. Я планировал к

концерту приезжать, — удивляется Арс.

— Я подумал… — Антон мнётся. — Может, ты хочешь со мной?

— Я знаком с твоими родителями, — притворяется тумбочкой Арсений.

— Ты понял, о чём я, — ловит его Шаст.

— Понял, но… Ты хочешь им рассказать?

— Я хочу, чтобы я мог приехать к своим родителям со своим любимым человеком, —

честно признаётся Антон. — Я не знаю, хочу ли я рассказывать им, в каких отношениях
мы находимся, и планирую решить это по ходу вечера. Было бы классно, если бы ты был
рядом.

— Если ты хочешь… Я поддержу тебя, конечно, но… — Арсений пытается сформулировать

мысль. — Если для них мы будем только друзьями, меня всё устроит, понимаешь?

— Я очень долго думал о твоих отношениях с семьёй. Это, вообще-то, очень круто, что
ты им рассказал, а они приняли. Я немного завидую, — Антон снимает куртку и
стягивает с Арса пальто, потому что им уже жарко, и их разговор, кажется, длится
чуть дольше, чем обычное прощание на пороге. — Я тоже так хочу. Я не уверен, что
моя семья к этому готова, но, если я так и буду приезжать к ним и каждый раз
невнятно отвечать на вопросы про Иру, они никогда и не будут готовы. Помоги мне
хотя бы задать им вектор, — просит он.

— Ну, если ты так ставишь вопрос… Я поддержу любое твоё решение и, конечно, приеду
заранее, — Арс сейчас на самом деле переживает за Антона и его отношения с семьёй,
что забавно, потому что ещё полгода назад он бы просто ликовал от одной мысли, что
Антон решил «представить» его родителям. Сейчас же он просто верит каждому его
слову, поэтому осознаёт серьёзность его намерений.

— Спасибо, — улыбается Антон и возвращает их верхнюю одежду на место. — Тогда

поехали?

— Поехали, ладно, — шутит Арс, и они выходят из квартиры.

========== Глава 57 ==========

Арс очень сильно хочет выполнить обещание, но коварные обстоятельства оказываются

сильнее: у него адски болит зуб, и единственный день, когда с этим можно
разобраться, — девятнадцатое число, а значит, в Воронеже он окажется только прямо
перед концертом.

— Извини, я правда очень бы хотел, — звонит он Антону.

— Я знаю, — отвечает Шаст. — Лечись давай, а «знакомство» с родителями перенесём на

«после концерта», если ты, конечно, и правда не передумал? — это вроде не должно
было стать вопросом, но интонации всё же выдают Антона.

«Ага, знает он, как же», — смеётся Арс где-то внутри, в очередной раз, правда,
немного напрягаясь тем фактом, что Антон задвигает свои эмоции.

Кажется, они ходят кругами.

— Не передумал, — подтверждает Арс, ему очень хочется добавить «если ты сам всё ещё
хочешь», но Антон абсолютно однозначно высказал своё мнение, и лишние сомнения
кажутся Арсению просто неуважением.

— Тогда до встречи?

— До встречи. И я уже соскучился, — добавляет Арс.

— И я, Арс, и я, — отвечает Шаст и кладёт трубку с пусть грустной, но улыбкой.

***

Арс нервничает. А когда он нервничает, он начинает творить странные вещи. Например,

выпрашивать «херню на шею» за то, что «пришёл» в «Контакты», но ему правда хочется:
раз уж парные кольца им с Шастом в принципе никогда не светят, будут хотя бы
условно парные цепи…

Вообще, конечно, в том, что он на взводе, немного виноват Антон: тот умудрился
опоздать, поэтому они встретились только прилюдно, когда времени на всякие «мы в
туалет» уже не осталось. Так что Арс отпускает шуточки в стиле «Что говорит и
курица, и Шаст? — Я несусь» в отместку. Хоть и понимает, конечно, что Антон мог
опоздать просто из-за того, что не мог уснуть до утра.

Арс злится и переживает, но в момент, когда их на секунду оставляют наедине,

прижимается к Антону сзади крепко и целует в шею, ведёт кончиком носа по хрящику
уха и шепчет осторожно: «Опоздун».
Антон смеётся легко и поворачивается к нему лицом, треплет волосы, пока Арс не
начинает шипеть: заново придётся укладывать.

Антон хочет что-то сказать, но в этот момент ребята возвращаются в гримёрку.

— Потом, — кивает он, и они идут готовиться к концерту.

***

Концерт проходит прекрасно. Возможно, играет роль и агрессивно-тревожный настрой

Арса (он в роли стервы всегда смотрится максимально органично), и внезапно
расслабленный Шастун, но всё, так или иначе, проходит отлично.

Ребята идут разбирать подарки после концерта, когда Антон просит минутку и убегает
к родителям.

— Ну как там? — спрашивает Арс, не уточняя, когда Антон возвращается.

— Отлично, ждут нас у себя через пару часов, так что можем сходить все вместе
отметить, а уже потом ко мне, — информирует Антон, легко сжимая Арсово плечо.

— М-м, хорошо, — кивает Арсений.

Антон сжимает руку сильнее, добиваясь от Арса прямого взгляда:

— Они тебя не сожрут, — улыбается Антон, надеясь, что угадал причину чужого
беспокойства.

— Они могут сожрать тебя, — осторожно отвечает Арс, отводя взгляд в сторону.

Антону есть, что ответить, но ребята уже закончили разбирать подарки и начинают
собираться в ресторан. Да и в принципе это не лучшее место для таких разговоров.

***

Арс берёт себя в руки, хоть это и даётся ему с трудом. Просто он на секунду
представляет, что сейчас своей тревогой заразит и Антона, которому наверняка и
своих переживаний сейчас более, чем достаточно.

Он выпивает немного вина, пританцовывает, всё-таки утаскивает Антона в уборную уже

в ресторане, чтобы засосать, прижав к стенке. Антон едва заметно ведёт плечами,
напрягается, но усилием воли заставляет себя отвлечься:

— Ну тебя и колбасит, конечно, — удивляется он. — Арс, я на девяносто девять

процентов не планирую ничего сегодня им рассказывать. Мы просто поужинаем.

— Меня уже не колбасит, — возмущается Арс, активно игнорируя тот факт, что Шаста
всё ещё переёбывает от его напора. С этой проблемой они точно не разберутся за один
вечер, так что любое другое поведение сейчас просто подольёт масла в огонь и так
нервного вечера.

— Если хочешь, мы уже можем ехать, — предлагает Антон.

Арс просто кивает и ещё раз осторожно скользит по чужим губам. Шаст отвечает
объятиями и мягкими поглаживаниями по спине. Ну что за тревожный кот, боже.

***

— Добрый вечер! — Арс вручает по букету маме и бабушке Шаста.

— Привет, мам, ба, — Антон на расшаркивания не заморачивается и уже стягивает с
себя ботинки.

— Добрый вечер, добрый вечер, — улыбается Майя, уже помогая сыну снять куртку.

— Ма, вы с Арсом уже знакомы, так что это, не стесняйтесь, — раздаёт указания Антон
и убегает в ванну мыть руки.

— Эм, да, — немного неловко кивает Арс. — Я бы тоже… — и уходит за Антоном вслед.

— А твой… отчим? — спрашивает Арс, когда они оказываются в ванной.

— Дядя Олег? Да он тут же где-то наверняка, — пожимает плечами Антон.

Они выходят вместе и вместе же проходят в зал — самую большую комнату в этой
квартире. Здесь уже накрыт стол и сидит вся семья.

— Мальчики, ну чего вы стоите, садитесь скорее, сейчас уже горячее будет готово, —
причитает Майя и уходит на кухню.

— Я пойду помогу, — говорит Антон и выходит следом.

Арс нервно озирается две секунды. У него на джинсах коленки драные, и футболка
внезапно начинает казаться слишком простецкой. И, о господи, ему почти сорок лет, а
он мнётся как восьмиклассница. Он давно и полностью себя принимает, он не
стесняется таскать джинсы в облипку и розовые футболки, именно поэтому он и сегодня
оделся так, а не иначе, но ладони предательски потеют, потому что ему так не
хочется подводить Антона…

Арсений может разогнаться от абсолютного спокойствия до панической истерики за пару

минут, но тут «дядя Олег» или «просто Олег, чего уж» встаёт с кресла и протягивает
ему руку:

— Как вы сегодня, а! — восклицает он. — Так смешно было! А ты, Арсений, конечно,
такой чудной и смешной! — улыбается широкой улыбкой.

— Спасибо, — у Арса нервно дёргается уголок губ, но потом он позволяет себе

отпустить ситуацию и крепко пожимает протянутую руку.

Кажется, ни у кого из присутствующих не возникло ни единого вопроса по поводу его

присутствия здесь, и это успокаивает.

— Да простит меня Антон, — добавляет мужчина, не прекращая активно трясти Арсову

руку, — но ты мне кажешься самым смешным!

Арсений улыбается уже широко и искренне. Кажется, он в этой комнате единственный

человек, который боится открыться.

— Я не обижусь, — доносится из прохода голос Антона, который возвращается с

кастрюлькой пюре. — Он и правда у нас самый смешной, это все знают, кроме него.

Арс беспомощно улыбается. Он в эти инсинуации действительно не верит, но благодарно

отзывается каждый раз на эти попытки повысить его самооценку. Или же, как в этом
случае, попытки показать своё расположение.

Арс ещё раз неловко кивает и, наконец, проходит на своё место: им с Антоном
оставили диван, видимо, как самым высоким.
Шаст падает рядом.

Спустя ещё пару мгновений в комнату возвращается Майя, и все, наконец, в сборе.
Отчим Антона разливает всем вина, мама накладывает еду, Антон осторожно гладит Арса
по коленке под столом.

И Арс расслабляется.

Он выпивает несколько бокалов вина и становится собой. Шутит свои каламбуры,

улыбается очаровательной улыбкой, доводит бабушку до смешливой истерики, устраивая
театр теней на пальцах.

Сначала они обсуждают какие-то серьёзные, взрослые вещи, но потом становится ясно,
что это сегодня никому не интересно, и Антон предлагает сыграть в игру. Это
«Шляпа», там просто нужно объяснять слова синонимами, но это всегда весело.

Бабушка Антона заметно устаёт, поэтому прощается со всеми, особенно крепко обнимая
Арсения, и уходит спать, а остальные остаются играть.

Арс сразу заявляет, что будет играть с очаровательной Майей (им с Антоном вместе
играть просто нечестно, они этой и прочими играми на «понимание друг друга с
полуслова» развлекаются пару раз в неделю уже восемь лет подряд), поэтому Антон
оказывается в одной команде с отчимом.

Они играют раз, другой, даже меняются составами, но команда Арса неизменно
побеждает, потому что у него всегда с лёгкостью получается подстроиться под своего
напарника, а Шаст порой ведёт себя как упёртый баран, хватаясь за одну линию
объяснения, считая её единственно верной.

Арс смотрит на Антона немного виновато и пожимает плечами: «Прости». Однако Антон
сегодня на удивление спокойно реагирует на свои поражения и, немного забывшись,
только утыкается Арсу в плечо в приступе отчаяния, когда его снова совсем не
понимают.
Арс сначала напрягается, но потом видит, что, кажется, никто не видит в излишней
тактильности Антона ничего такого, разве что Майя смотрит очень внимательно,
поэтому он просто ухмыляется:

— Давай-давай, вздумал сдаваться? Я хочу честной победы! — восклицает он, заставляя

Антона оторваться от себя.

Арс всё же сдаётся и начинает помогать противоположной команде, когда Антона несёт
куда-то совсем не туда, вкидывая слова-ассоциации. В конце концов, ему удаётся
вывести игру на ничью, и всех это устраивает.

— Вот это, конечно, да, — говорит отчим Антона. — Весело, ничего не скажешь! —
смеётся он.

Все соглашаются с ним и начинают дружно убирать со стола.

— Антон, — говорит Майя, — я в твоей комнате вам обоим постелила, это же ничего?
Подумала, что на диване в проходной комнате как-то некрасиво гостя оставлять.

— Ничего, мам, мы столько вместе по турам ездили, что в одной кровати уж как-нибудь
поспим, — смеётся Антон и уходит искать себе и Арсу пижамы.

— Арсений, — Майя доверительно берёт его ладонь в свои руки. — Скажите, пожалуйста…
Мой сын вчера очень просил отнестись к вам по-доброму. Это потому, что у вас что-то
случилось, или же потому, что вы с Антоном?.. — она пытается сформулировать вопрос
так, чтобы в случае чего всегда оставалась возможность обычного недопонимания, но
Арсений реагирует раньше.

— Мы друзья, — он надеется, что его глаза сейчас выглядят максимально честно. Не

зря же он актёр. — Мы просто хорошие друзья.

Майя слегка вздёргивает бровь, но не прекращает гладить его ладонь.

— Что ж, пусть так, — кивает она. — Пусть так.

Арсений кивает тоже. Может быть, когда-нибудь? В любом случае, это должно быть
только решение Антона, но никак не его.

***

— Ну как тебе, удобно? — спрашивает Антон, подоткнув Арсу подушку.

— Угу, — Арс лежит лицом в эту самую подушку.

Антон мягко проводит по его спине под одеялом. Арс, наконец, выныривает из своего
укрытия.

— Ты такой смелый, — признаётся он, смотря Антону прямо в глаза.

— Я? Я два года боялся даже подумать о таком вечере, Арс. Это ты тут смелый. И это
ты учишь меня принимать себя, пусть даже и с оговорками…

Антон откидывается на спину и заводит руку за голову. Арс пользуется таким щедрым
приглашением и укладывает голову Антону на грудь.

— Никаких оговорок, Антон. Ты можешь никогда не рассказать им, это нормально. У

тебя бабушке сколько лет? За восемьдесят уже ведь, зачем ей такие потрясения, — Арс
продолжает ворочаться, пока не утыкается Антону в шею.

— Спасибо, — благодарно откликается Антон. — А вообще, чё ты там копошишься, иди

сюда, — он пытается подтащить Арса ещё ближе, чтобы достать до его губ.

— В соседней комнате спят твои родители, ну ты чё, — сопротивляется Арс. — И

бабушка!

— Они все крепко спят, — безапелляционно заявляет Антон и всё-таки притягивает

Арсения. — И ничего такого мы делать не будем. Но сегодня мы, между прочим, ни разу
нормально не целовались, — слегка обиженно говорит он.

Арс ухмыляется в чужие губы, а потом позволяет утянуть себя в глубокий поцелуй.
Антон целует настойчиво, иногда забываясь и прикусывая губы слишком сильно, языком
хозяйничает на чужой территории. Дышит загнанно, тяжело и в какой-то момент
переворачивает их, наваливаясь на Арса сверху.

Арс сладко стонет в поцелуй, но с сожалением заставляет себя оторваться.

— Харэ, — улыбается он. — Ещё немного, и я не смогу нас тормозить, — осторожно

шепчет.

— Ладно-ладно, — Антон ложится обратно и замолкает.

— Шаст, — начинает уже Арс. — А мы будем говорить о том, что сегодня во время
поцелуя в ресторане тебя снова ёбнуло, причём так, что ты это даже за «нормальный
поцелуй» не засчитал? — осторожно спрашивает он и прикусывает губу. Он, конечно,
может контролировать себя и в таких порывах, но это вряд ли действительно решит
проблему. И в какой-то момент может стать весьма болезненным уже и для него.

— Я… я не знаю, как это решить, Арс, — Антон поворачивается набок и смотрит Арсу в
глаза.

— Зато я знаю, — Арс кладёт руку Антону на скулу и мягко поглаживает пальцем. —
Разреши себе на меня злиться. Я сделал тебе больно, Шаст, неважно, что там у меня
творилось внутри, я перешёл все границы дозволенного. Подумай об этом, ладно? Не
твори той же хуйни, которую я вытворял годами: я тоже думал, что так всем будет
лучше, если я просто переживу что-то сам, главное, чтобы мы не ссорились. И ты
видел, к чему это привело. Поори на меня, разозлись нормально, можешь пореветь,
сломать что-нибудь… Пожалуйста, переживи это, а не запихай поглубже, — Арс
понимает, что у него дрожат ресницы, потому что от всех эмоциональных перепадов
сегодня психика уже сдаёт.

Антон упёрто машет головой, пока Арс не прижимает его голову к себе.

— Пожалуйста, — шепчет он. — Пожалуйста, Шастик, — Арс целует его в макушку и

зарывается пальцами в волосы.

Антон от такого обращения прыскает Арсу в грудь, но лицо так и не поднимает.

Они так и засыпают в обнимку после робкого: «Не переживай, к нам никто не зайдёт».

========== Глава 58 ==========

Арс просыпается от деликатного стука в дверь и моментально перебирается под второе

одеяло, параллельно подпихивая Шаста в бок, чтобы тот перестал его обнимать.

Антон максимально лениво убирает руку с его талии и переворачивается на другой бок.

А Арс начинает что-то подозревать, потому что дверь всё ещё недвижима.

Проходит ещё долгих пять секунд, за которые Арс успевает полностью завернуться в
своё одеяло и откатиться в уголочек, и только тогда дверь начинает отворяться.

— Мальчики, завтрак готов, — слышится голос Майи из-за едва приоткрытой двери.
Постели из коридора точно не видно.

— Да, спасибо, скоро будем, — отзывается Арс.

— М-м-м? — сонно причмокивает Шаст и, видимо, реагируя на голос, который почему-то

слишком далеко, подползает к Арсу в угол и снова накрывает его своим телом.

— Просыпайся, соня, — шепчет Арс, зарываясь ладонью ему в волосы.

— Что такое? — всё ещё не приходя в сознание, спрашивает Антон.

— Поздравляю, твоя мама в курсе, и она не против, — уверенно заявляет Арс.

Антон очухивается за секунду:

— Что? С чего ты взял? — Антон машет головой, пытаясь откинуть чёлку с глаз.

— Ну, она стучалась минуты три и в итоге так и не вошла в эту комнату. И либо это
самая тактичная мать на свете, либо она не хотела видеть то, что могло бы здесь
быть, — Арс пожимает плечами и теперь уже самостоятельно залезает Антону под бок —
у него под одеялом нагрето, а у Арса холодно.

— Тогда почему она не против? — Антон всё ещё очень медленно соображает.

— Потому что она не стала вмешиваться, да и вообще позволила нам спать в одной
постели? — Арс запрокидывает голову и долго-долго смотрит ему в глаза. — Думаю, она
поговорит с тобой, когда будет готова.

Антон отвечает таким же долгим взглядом, а потом просто чмокает Арса в нос:

— Видишь, а ты переживал, — шепчет он и начинает покрывать мягкими поцелуями всё

его лицо.

Арс зажмуривается, и Антон не упускает шанса пройтись по его векам и по-разбойничьи

оставить на них мокрые следы.

— Господи-какая-мерзость-перестань-немедленно-и-вообще-нас-уже-ждут-завтракать! —
возмущается Арс и выбирается из-под одеяла.

— Лежать, — растягивая каждую гласную, проговаривает Антон и, положив руки Арсу на

плечи, укладывает его обратно и тут же присасывается к ключице.

Арс шипит и стонет одновременно, отчаянно цепляясь за чужие плечи.

— Тебя что, возбуждает публичность? Что ж ты творишь… — наконец, выговаривает он,

рвано хватая воздух.

— Меня возбуждаешь ты, — произносит Антон, наконец переставая терзать нежную кожу,
зато толкаясь бёдрами в бедро Арса: демонстрирует наглядно. — Ты же, блин, уедешь
через пару часов, и когда мы потом увидимся? Уже на новый год?

— Я тоже буду скучать, но это не повод трахаться в соседней от твоих родителей

комнате! — уже всерьёз возмущается Арс, наконец найдя в себе силы для
сопротивления.

— Ладно-ладно, спокойно, — улыбается Антон, но почему-то не отпускает Арса, а

наоборот прижимает к себе покрепче. — Не будем трахаться, просто дай ещё немного
пообниматься.

Арс на секунду замирает, а потом прижимается с такой же силой.

***

Завтрак и прощание проходят очень мило и спокойно: Арсу на самолёт довольно рано, и
к этому времени встают только мама и бабушка Антона, а дядя Олег ещё досыпает перед
рабочим днём.

— Ну, ладно, Арсюш, — провожает их Майя. — Будешь тут где рядышком, ты забегай в
гости, не стесняйся.

— Конечно, — кивает Арс и обнимает женщину перед выходом.

— Ладно, ма, ба, он сейчас опоздает уже, так что мы поехали, — ставит точку в
бесконечном прощании Антон, и они выдвигаются.

Антон берёт каршеринг, чтобы проводить Арса до аэропорта, хотя тот до последнего
сопротивляется и предлагает просто вызвать себе такси.

— В такси мы не пососёмся, — приводит Антон аргумент, с которым спорить невозможно.

У Арса есть пара мыслей по поводу того, почему Антон внезапно стал настолько
ласковым, но он пока держит их при себе. Если Шаст пытается вдоволь наласкаться
перед тем, как попробует на него разозлиться, Арс не будет ему мешать. И если
просто хочет натискаться перед разлукой — тоже. Поэтому он только кивает и
соглашается на каршеринг.

Они доезжают до аэропорта почти впритык, но всё равно целуются на парковке как
чёртовы подростки, и у Антона внутри явно не всё в порядке, настолько отчаянными
выходят его поцелуи.

— Шаст-Шаст, — отрывается Арс, — спокойно, ладно? Я постараюсь приехать, если

получится, пораньше, ну?

Антон ничего не отвечает, только прижимается лбом ко лбу и выдыхает почти

болезненно.

— Мне пора, — шепчет Арс, — и так уже почти опаздываю.

Он мягким касанием согревает чужие губы и окончательно отстраняется.

— Пока? — спрашивает.

— Пока, — наконец заговаривает Антон и отпускает ладонь Арса.

Арс улыбается и выходит из машины.

***

Антон скучает. Это не то приятное тягучее чувство, которое сопровождает его

последние несколько месяцев, когда они с Арсом разъезжаются, не светлая печаль,
когда тебе пусть и тяжко, но ты предчувствуешь радость скорой встречи. Это колкая
тоска, потому что Антон знает — Арс прав. Ему, Антону, придётся раскопать в себе
всю пережитую боль и вскрыть все свои раны. Значит, Антон с Арсом обязательно
поругаются. Помирятся потом, конечно, но будет больно, никуда от этого не деться. А
Антон так устал от боли…

Он скучает болезненно, мучительно. Поэтому так чрезмерно реагирует на вещи, которые

раньше бы в нём не отозвались.

Арс делает пост: «Близнецы, скажите, что пошутили и просто хотите встретиться», а
потом постит сторис с Захарьиным — тот как раз близнецы, и Антон ревнует как тварь.

Он понимает, что это иррационально абсолютно, что его подавляемые эмоции просто
травят его сейчас и ищут любой повод для выхода агрессии, но заставить себя
чувствовать иначе не может.

Он работает до изнеможения каждый день, надеясь, что хоть так получится немного
снизить свой внутренний накал до личной встречи. Однако только сильнее закапывается
в болезненные воспоминания, которые от его попыток в анализ менее жалящими не
становятся.

Он звонит Арсу каждый вечер, но раз за разом слышит только: «Прости, пожалуйста,
никак не получается вырваться», и на это злиться он тоже не имеет права, ведь он и
сам мог бы приехать, но предновогодний режим не щадит и его.

Антона снова и снова протаскивает по всему спектру чувств, и ему сложно невероятно.
Он испытывает адское чувство вины, хоть и понимает, что, наверное, всё делает пусть
и неосознанно, но правильно. Арс попросил его разозлиться, и он злится, хотя пока и
по абсолютно надуманным поводам.

Арс прекрасный, чудесный, всегда отвечает на звонки и звонит сам, если оказывается
дома пораньше, пишет всякие милости и всё-таки умудряется вырваться на пару часов,
прилетая, чёрт подери, из Омска после проведения корпоратива, лишь бы заскочить на
предновогоднюю тусовку, где будет Антон. А Антон не может справиться со своими
эмоциями.

Арс улыбается ему тепло-тепло, прижимает к себе слишком крепко для прилюдных
объятий и убегает поздороваться со всеми.

— Пожалуйста, — просит Антон, когда они снова на секундочку оказываются вдвоём, —

поехали ко мне.

Арс явно чувствует, что с Шастом не всё в порядке, пытается поднять ему настроение
исключительно своими способами: врубает Касту и записывает под неё сторис,
предлагая Антону сыграть в гангстеров, но Антону не помогает.

— Арс, я так соскучился, пожалуйста, поехали, — просит он повторно.

— Шаст, — Арсений смотрит на него почти жалобно, — у меня поезд через три часа, мы
же до тебя только доехать и успеем…

У Антона внутренности топятся в медленно поднимающейся ярости. Он знает, что должен

быть благодарен Арсу, что тот в принципе приехал, но чувствует только боль от того,
что тот уже собирается уезжать, а он так и не выскажет всё, что уже успело его
отравить.

— Хорошо, — вдруг меняет решение Арс. — Поехали к тебе, что-нибудь придумаю, — и в

подтверждение прикусывает губу: уже пытается придумать, как выбраться из той
задницы, в которую его сейчас утащит неадекватный Антон и собственное чувство вины
перед ним.

Антону от всего этого физически становится ещё хуже, но он уговаривает себя

потерпеть хотя бы до квартиры.

Они едут молча: Арс пару раз кладёт руку Антону на коленку, но тот в первый раз не
реагирует, а во второй прожигает его взглядом, и больше Арсений попыток
«пообщаться» не предпринимает.

— Антон, — окликает Арс, когда они выходят из машины. — Ты иди, а я скоро

поднимусь, ладно? Нужно предупредить, что я сегодня не приеду.

— Ок, — сухо бросает Шаст.

Хлопает подъездная дверь.

Арс творит какие-то невообразимые манипуляции, умоляя своего агента сделать так,
чтобы завтра он выступал не во время открытия мероприятия, а где-нибудь ближе к
завершению. Радуется, что сегодня вечером он должен был всего лишь помочь друзьям
(а не провести корпорат или день рождения, которые при всём его желании
«передвинуть» бы никак не получилось) и обещает, что проведёт все обещанные для их
воспитанников мастер-классы полностью бесплатно и в двойном объёме. И счастлив, что
его репутация позволяет ему провернуть все эти финты. Кажется, он ещё никогда в
своей жизни не устраивал никому таких подлянок, но он чувствует всем своим нутром,
что сегодня тот самый случай, когда это необходимо. Антон знает прекрасно и то, как
Арс дорожит своим «добрым именем», и то, в насколько некрасивое положение сейчас
его ставит, но всё-таки просит остаться, значит, это настолько важно.
Арса ощутимо перетряхивает, пока он поднимается в лифте в полном одиночестве, но он
заставляет себя собраться и осторожно стучит в дверь Шастовой квартиры: та, правда,
оказывается незапертой и открывается уже при первом его ударе.

— Антон? — Арс почему-то не решается пройти дальше, только закрывает за собой дверь
и так и стоит не разувшись.

— Я на балконе, курю, — доносится из глубины квартиры.

Арс всё же стаскивает с себя обувь и скидывает пальто: ну и пусть помнётся.

Антон действительно стоит на балконе и явно курит уже не первую.

— Я злюсь, — говорит он, стоит Арсу появиться в дверном проёме.

— Я догадался, — Арс беспомощно пожимает плечами и делает ещё шаг вперёд. — Но пока
не очень понимаю, за что именно… Я не мог приехать раньше, Шаст, правда, — он не
дурак, конечно, и понимает прекрасно, что истинная причина злости в любом случае
ему известна, но что-то же Антона должно было недавно зацепить, стать спусковым
крючком.
Арс даже рад, наверное, что Антон, кажется, последовал его последнему совету, но
внутри всё равно всё застывает и покрывается льдом от страха. Он в них и их любовь
верит очень сильно, но Антон чуть ли не зашипел на него, когда он прикоснулся к
нему в машине, и это пугает.

— Шаст, я не мог… — ещё раз произносит он, так и не дождавшись реакции.

— То есть, ко мне приехать и поговорить ты не мог, а с Захарьиным проторчать целый

день как-то смог, м? — наконец вырывается из Антона болезненное.

У Арса от удивления аж брови взлетают. Это что, ревность? К Захарьину? Это откуда
вообще взялось?

— А? — только и может выдать он.

Антон снова не реагирует, только тушит очередную сигарету, вдавливая в пепельницу

так, будто эта конкретная сигарета виновата во всех его бедах.

— Антон, он же мой друг, и я эту встречу уже трижды переносил. Я не знал тогда, что
тебе так нужен, — пытается оправдаться он, хоть и не совсем понимает, за что.

Антон, если честно, тоже.

Арс видит эту мимолётную перемену во взгляде и рискует сделать ещё один шаг вперёд.
И взгляд меняется снова.

Антон за последние несколько дней настолько сильно закопался в воспоминания об их

сексуальном опыте, что умудрился усугубить свою «проблему» в разы, поэтому заметно
дёргается даже от движения в его сторону.

— Сссука! — внезапно шипит он. — Господи, какая же это хуйня! Мы не должны

ссориться из-за такой хуйни! Ты должен подойти и засосать меня. Сказать, что я
ёбнулся, если вздумал ревновать тебя к кому-то, а уж тем более к Захарьину. А ты
даже подойти ко мне не можешь! — внезапно срывается он на крик. — Потому что
боишься, что я испугаюсь… — так же быстро сникает он, — и я уже готов забиться в
угол… Потому что я, блять, сломался, Арс, я правда тебя боюсь. Ёб твою мать. И я
злюсь, я чертовски злюсь, но даже не на тебя, а на себя. Это ведь я думал, что со
мной всё будет в порядке, — он выдыхает и собирается с силами, чтобы, наконец,
признаться, — но ничего не в порядке.
Он берёт паузу, потому что от холода уже не чувствует рук и больше не способен
держать сигарету.

Арс видит, как его трясёт, как лёгкая дрожь с рук перекидывается на всё тело, и
осторожно отходит назад:

— Антон, пожалуйста, пойдём в комнату, — просит он тихо.

Антон кивает и идёт за ним, усаживается в кресло и выпивает воду, которую тащит ему
Арс, прежде чем укрыть пледом.

— Всё хуёво, Арс, — шепчет Шаст, стоит ему немного прийти в себя. — Я пытался
понять, что было перебором в тот последний раз, разозлиться на тебя за него, но
понял только, что злюсь вовсе не на тот раз.

Арс усаживается на колени прямо здесь, рядом с креслом, и тоскливо смотрит ему в
глаза.

— Я… я ломаюсь, когда вспоминаю не наш последний секс, где я был снизу, а первый, —
выговаривает Антон. И Арс только по боли в его глазах и дрогнувшему голосу может
понять, насколько Шасту тяжело далось это осознание. — В наш последний секс я был
готов к любой жести, в том числе и той, что произошла. Но в мой первый раз, чёрт… Я
же, блять, тогда даже не понял, почему ты так себя ведёшь. Я думал, что ты просто
страстный, импульсивный, нетерпеливый. Думал, что в первый раз иначе, наверное, и
быть не могло. Но чёрт, Арс, я в твой первый пассивный раз растягивал тебя разве
что не час и трясся только от мысли, что могу сделать тебе больно. А ты делал мне
больно намеренно.

Антон снова замолкает, потому что голос дрожит уже слишком сильно, а к глазам
подступают слёзы. Он не хочет выглядеть жалко, но, кажется, в таком разговоре иначе
у него не получится.

— Я злюсь на тебя пиздец, — Антон медленно выдыхает после каждой фразы, пытаясь
сдержать всю мощь подступающей истерики, — но не потому, что ты сделал со мной в
последний раз. В смысле, мне было ахуительно больно, и я всё-таки должен спросить
тебя, какого хуя ты не остановился тогда?! Но за это злиться неправильно, ведь я
знал, на что шёл. И в этом-то всё и дело, Арс. Я знал. Я злюсь потому, что я тогда
пришёл с презервативами. Злюсь за то, что ты сделал для меня нормой секс в
качестве, блять, кары. Я буквально покалечен тем, что ты сделал моё тело местом
расплаты, — Антон не озвучивал эти мысли до сих пор, и теперь, услышав их, он
чувствует, как по его лицу неконтролируемо текут слёзы. — Я понимаю, что я сам
позволял тебе это. Я знаю, что молчал, делая вид, что меня всё устраивает. Но, если
честно, чувство вины утягивает меня на дно ещё сильнее, поэтому извини, пока я буду
его игнорировать. Просто, Арс, ну, я ни разу не позволил себе даже ущипнуть тебя
сильно. Куда, блять, девалась вся твоя любовь и, ну, не знаю, человечность, когда
ты был сверху? И что мне, чёрт возьми, теперь с этим делать? — Антон, кажется,
наконец сказал всё и больше не может заставить себя сдерживаться ни секунды,
начиная захлёбываться слезами, всё сильнее сползая по креслу, пока не оказывается
на полу рядом с Арсом.

Тот сначала сидит, боясь пошевелиться, но потом Антон сам начинает цепляться за
него, и он обнимает его, укутывая в плед, который так и болтается на Шасте. Арс
прижимает его к себе, не замечая, что и сам уже рыдает.

— Прости, пожалуйста, прости, — нашёптывает он, укачивает Антона в своих руках,

словно младенца. — Я такой долбоёб, просто пиздец. Я думал, что раз ты молчишь,
значит, тебе такое заходит. Я всегда знал, что твой болевой порог ниже в разы, чем
у меня, но в эти моменты почему-то к чертям забывал об этом, потому что примерял на
себя, и говорил себе, что для меня это было бы терпимо, не больно даже. Я клянусь,
что, кроме последнего раза, всегда принимал свою агрессию за страсть. Я не знал,
Шаст, пожалуйста, — Арс гладит Антона по спине, прижимается щекой к его мокрым
дорожкам, проводит пальцами по уголкам глаз, пытаясь хотя бы немного успокоить
слёзы. — Пожалуйста, прости меня за то, что сейчас с тобой происходит, господи, —
он заходится в нагрянувшем приступе истерики, и они сидят так, прижимаясь друг к
другу сквозь ткань, пока Антон не раскрывает свой плед, забирая под него и Арса.

Они ревут спутанным клубком конечностей, пока Антон не начинает надрывно шептать:

— Пожалуйста, Арс, исправь это говно, почини меня, пожалуйста. Я так хочу, чтобы ты
мог спокойно меня касаться. Я, блять, сдохну, если так и продолжу шарахаться от
тебя.

— Тшш, тшш, — успокаивает Арс. — Всё будет хорошо, я что-нибудь придумаю, — обещает
он. — Сейчас же я тебя глажу, и тебе не страшно? — спрашивает он.

— У-у, — отрицательно машет головой Шаст.

— Видишь, уже прогресс, — Арс улыбается сквозь слёзы. — Мы всё починим. Я с ним
договорюсь, — Арс, очевидно, обращается к телу Шаста. — Просто потихоньку будем его
приручать, ладно? — он тыкается носом Антону в ухо, продолжая ладонями шариться по
всему телу. — Никакого секса, просто… я буду тебя касаться, ладно? Я буду
предупреждать, пока ты не привыкнешь. Всё будет хорошо, — шепчет он, предлагая
первый, самый очевидный, но не факт, что от этого неверный, путь решения. — Мы со
всем справимся, я обещаю, — он отчаянно прижимает Антона к себе, пока его рыдания,
наконец, не переходят в тихие всхлипы, а затем не прекращаются вовсе.

========== Глава 59 ==========

Арс упускает момент, в который Антон обессиленно засыпает, и замечает лишь спустя
время, что тот перестал всхлипывать, а его дыхание стало размеренным. Кажется,
Антон так эмоционально вымотался, что не уснул, а ушёл в бессознанку.

Арс не знает, сколько времени они провели на полу, и только по абсолютно затёкшим
ногам понимает, что много. Слишком много. Он вытягивает ноги вдоль тела и тихонько
разминает руками, чтобы не упасть сразу же после попытки встать.

Арс осторожно выбирается из-под пледа, встаёт и делает пару шагов по комнате, чтобы
убедиться, что ноги его слушаются.

Антон, потерявший в его лице опору, откидывает голову на кресло и начинает

ворочаться.

Арсений берёт Антона на руки, чтобы переложить на постель. Тот даже не дёргается,
лишь обессиленно повисает у него в руках.

Арсу тяжело, конечно, но не критично. Он укладывает Шаста на кровать, стаскивает с

него толстовку и брюки, снимает носки, чтобы тому было комфортно спать и имелся
малейший шанс на то, что он выспится. И замирает посреди комнаты.

Арсения знобит: они просидели без движения слишком долго, и его тело колотит в
мелких судорогах. Он хочет уйти в душ и согреться там, как и поступает всегда, но
Антон на постели сворачивается клубком, а его веки болезненно подрагивают, и Арсу
жалко его настолько, что он не может представить себе, как оставит его в
одиночестве. У него и так всего лишь ночь и жалкий кусочек утра до того, как
придётся уехать.
Арс стаскивает одежду с себя и находит самое тёплое одеяло в квартире, чтобы
накрыть им их обоих, и, наконец, забирается в постель.

Антон мгновенно прижимается к нему, накрывает его талию своей рукой, прижимается
губами к щеке, а Арса разрывает от боли на части. Шаст к нему тянется и тянулся
всегда. Потому что доверял своё тело, несмотря ни на что, и даже в тот самый чёртов
раз заслуживал куда лучшего отношения. Арс поворачивается на бок и осторожно,
невесомо почти касается пальцами. Он нащупывает ладонь на своей талии и ведёт по
ней, доходит до плеча, переходит на спину и лопатки, чтобы снова продолжить
гладить.

Он в шаге от того, чтобы снова нырнуть в океан чувства вины, который сейчас
плещется внутри него, но это — просто. Просто уйти в самокопание, сожалеть,
страдать и убиваться. И куда сложнее в такой ситуации найти в себе силы на то,
чтобы всё исправить.

Или хотя бы попытаться.

Арс решает, что настрадаться ещё успеет: сейчас Антону он нужен сильным, а не
разбитым собственным сожалением, поэтому он усилием воли заставляет себя отпустить
хотя бы на время случившееся и уснуть.

***

Арс, конечно, всё равно спит кое-как, просыпается постоянно, чтобы проверить, что
Антон всё так же крепко спит, укрыть его одеялом и прижаться к нему посильнее: сам
он не рискует даже забрасывать на него конечности, он знает смысл слова
«постепенно».

Он просыпается ближе к семи утра и больше уснуть не может, просто лежит и смотрит
на Антона, не сводя глаз. Не трогает даже, иногда только ластится к заброшенной на
него руке или утыкается куда-то в район солнечного сплетения.

— Привет, — шепчет Антон, едва разлепив глаза, заставая копошашегося Арса у себя
под мышкой.

— Привет, — Арс от неожиданности поднимает немного испуганные глаза.

— Трогай, — просит Антон и закидывает его руку к себе на плечо. — С

предупреждением, — шутит он.

Арс пытается улыбнуться, но как же всё-таки тяжело. Он осторожно Антона гладит,

тактично ластится, но расслабиться, конечно, не может.

— Ты как? — спрашивает.

— Гораздо лучше. Как гора с плеч свалилась, — Антон выглядит и правда хорошо, в
отличие от Арса: он смог выспаться, и даже по его глазам очевидно, насколько ему
стало легче.

— Хорошо, это здорово, — нежно шепчет Арс, продолжая водить ладонью по спине. —
Шаст, а ты… ты уверен, что не стоит обратиться к специалисту? — Арс этот вопрос всю
ночь обдумывал в моменты болезненного пробуждения. Он вчера, конечно, пообещал, что
они сами со всем справятся, но ведь он не психолог, он на самом деле понятия не
имеет, помогут ли его идеи. А в таком вопросе рисковать точно не стоит…

— И чем он мне поможет? — Антон приподнимается на локте и задумчиво смотрит. Он как

будто тоже не впервые обдумывает этот вопрос. — Мне казалось, что психологи
помогают разобраться с причинами фобий, а я вроде как разобрался. Личные границы он
мне отстроить вряд ли поможет.

— Кстати об этом, — Арс зеркалит позу Антона и так же опирается на локоть. — Я

подумал, что моё предложение про «я буду договариваться» может быть в корне
неверным. Ведь ты боишься потому, что я могу сделать с тобой что-то, — Антон
прикрывает глаза и поджимает губы. Всё равно ему неприятно это обсуждать. — Так
может, мы попробуем, ну… передать весь контроль над ситуацией тебе? Чтобы ты знал,
что в любой момент можешь остановить меня?

— Так у нас весь секс последние пару месяцев вроде развивается по такой схеме, нет?
Всегда я сверху и сам всё контролирую, — Антон приподнимает бровь. Ту самую, что с
небольшим шрамом.

— Это, кстати, не помогло решить проблему, но хотя бы тебя не триггерило, —

замечает Арс. — Нет, Шаст, я про тот секс, где не ты сверху… В смысле,
необязательно это должен быть прям секс. В нашей конкретной ситуации так это точно
должен быть не прям секс. Думаю, начать тоже стоит с касаний, но так, как хочешь
ты, понимаешь?

— Я хочу как угодно, — сопротивляется Антон.

— Антон, пока ты не научишься чувствовать своих границ и говорить мне «стоп», у нас
вряд ли получится двинуться дальше, — у Арса затекает рука, и он плюхается на
кровать, начиная смотреть на Шаста снизу вверх. — Но блин, Шаст, я всё ещё не
психолог, вдруг вообще всё, что я говорю, — чушь собачья и только усугубит
ситуацию? — Арс накрывает лицо руками и отчаянно стонет себе в ладони.

— Если мне станет хуже, я скажу, слышишь? — Антон отнимает одну из рук Арса от лица
и прижимает тыльной стороной к губам.

— И тогда пойдёшь к психологу? — уточняет Арс, посматривая одним глазом.

— Тогда пойду. Но то, что ты сказал… мне кажется, это может сработать. Давай хотя
бы попробуем, — Антон пожимает плечами, продолжая губами исследовать чужую ладонь.

— Давай попробуем, — Арс проводит пальцами по лицу Антона, очерчивая контур губ, а
он откидывается на спину и приглашающе похлопывает себя по бедру:

— Залезай.

— Не так быстро, Шаст, — Арс страдальчески закатывает глаза. — Ты спешишь. И не дай

бог ты делаешь это потому, что паришься из-за меня. Подумай. Дай себе время решить,
хочешь ты этого или нет.

— Арс, не бесоёбь, — Антон тянет Арса за руку и всё-таки заставляет того

перебраться на него. — Я точно скажу, если мне хотя бы на миллисекунду станет
некомфортно, хорошо? Просто поцелуй меня, не будем заходить дальше.

Арс послушно кивает, но всё равно медленно — слишком медленно — опускается на

Антона.

Он осторожно целует его, постепенно распаляя и себя, и Антона. Шаст сам переводит
невинные поцелуи во что-то более серьёзное, начиная шариться по телу Арса,
прижиматься сильнее. И Арса ведёт, он поддаётся этому напору и двигает бёдрами в
ответ на всё копошение под собой.

— Стоп, — тут же выдыхает Антон, и Арс мгновенно скатывается с его тела.

— Ты умница, — шепчет он, хоть и пытается отдышаться от поцелуев. — И ты не замер,
как раньше.

— Да, но теперь дерьмово себя чувствую, потому что динамлю тебя, — Шаст показывает
пальцем на Арсов стояк.

— Я умею дрочить, взрослый мальчик, — Арс прикрывается рукой. — И вообще это не

твой, а утренний, — смеётся он. — Мне бы и без твоих поползновений в мою сторону
пришлось бы как-то решать эту «проблему».

— Точно всё в порядке? — не унимается Антон, хоть и улыбается шутке.

— Антон, господи, как я раньше не замечал у тебя таких очевидных проблем? — Арс
негодует и смотрит на него исподлобья. — Ты можешь не хотеть секса, можешь
отказывать в нём даже в момент, когда «всё уже почти началось», если тебе
некомфортно. Это нормально. Ни я, ни один адекватный человек не будет на это
злиться или обижаться, он просто постарается сделать так, чтобы в следующий раз
дискомфорта не было. Понял?

Антон понятливо кивает. Дурость, конечно, он бы точно не обиделся, если бы Арс

отказался от секса по любой причине, даже если «просто нет настроения», но сам
почему-то напрягается, когда приходится сказать «нет».

Обиднее всего, конечно, что его собственный стояк тоже никуда не делся.

— Так, а секс в уже проверенных ролях у нас под запретом? — уточняет он.

— Это ещё с чего бы? — Арс чуть воздухом не давится от возмущения. — В смысле, у
нас под запретом только то, что тебя напрягает.

— Тогда может..? — Антон сдёргивает с себя одеяло и демонстрирует себя во всей

красе. — Присядешь?

— Божечки, какой же ты отвратительный, — негодует Арс, но уже стягивает с себя

бельё.

***

Антон грустно смотрит на Арса, когда тот забирает свою сумку из его машины.

— Тебе сильно из-за меня досталось? — интересуется он, имея в виду тот факт, что
Арс окажется в Питере почти на сутки позже.

— Нет, всё удалось решить безболезненно, не парься, — отмахивается Арс.

— Теперь уже увидимся только тридцать первого? — Антон ставит машину на

сигнализацию, и они выдвигаются в сторону вокзала.

Арс машет головой:

— Думаю, что получится вырваться пораньше, на самом деле. Там, правда, тридцать
первого мероприятие, которое никуда не деть, поэтому я, видимо, немного покатаюсь
Питер-Москва-Питер-Сортавала, но ничего страшного.

— Стой, что? — Антон даже останавливается на долю секунды от удивления. — У тебя

мероприятие тридцать первого?

— Я же тебе говорил… Нет? — Арс выглядит растерянно. — Ну, да, но оно заканчивается
часа в четыре дня, и я уже взял билет на поезд, так что я как раз часа за два до
нового года успею. А ты к тому моменту как раз закончишь со всеми «отчётами», что
обещал Стасу, м?

— Да я не об этом, я в смысле типа, работать тридцать первого? Ты же в курсе, что

всех денег не заработаешь, а? — Антон очень хочет растрепать Арсу волосы, потому
что тот всегда, как только разговор заходит о деньгах, становится нахохлившимся
воробьём. — Ладно, не дуйся, буду ждать тебя, значит, уже за накрытым столом,
перевязанный праздничной ленточкой. Понимаю, конечно, что подарок уродливый… —
Антон явно планирует закончить как-нибудь смешно, но Арс обрывает его на полуслове.

— Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо знал, — безапелляционно говорит

он. — И пусть ленточка будет красной, отлично будет сочетаться с цветом твоего
лица.

Арс добивает. Антон действительно стоит красный как рак от одного грубоватого
комплимента. Надо будет об этом подумать.

— Кхм, — наконец прочищает горло Антон. — Ну, в общем, до встречи?

Арс и сам не заметил, как они дошли до перрона.

— Да, думаю, что уже двадцать девятого смогу приехать, но пока ничего не обещаю,
ладно?

— Конечно.

Антон немного страдает, что тут вокруг люди, пусть на поезд в середине дня их и не
так много, но засосать Арса точно нельзя. Он уже совсем отчаивается, но Арс
прикладывает пальцы к губам, а затем отправляет в сторону Шаста невесомый воздушный
поцелуй. И это до того нежно и интимно, что Антону больше не о чем просить.

========== Глава 60 ==========

Арс и правда умудряется разгрести и перенести все свои питерские дела, чтобы уже
двадцать девятого приехать в Москву и попасть на все новогодние корпоративы.

Они с Антоном даже честно почти не зажимаются по углам, потому что вокруг постоянно
какая-то движуха. Зато они вместе едут домой, и этого более чем достаточно.

Они оказываются в машине уже далеко за полночь, потому что год был сложный, но
очень важный: у Антона своё шоу, Арс снялся в фильме и не в одном, у них большое
прибавление в креативной группе и много-много амбиций и дальнейших свершений. В
общем, им было что праздновать.

Они чинно сидят по разным углам такси, чтобы никого не смущать, и Арс вообще до сих
пор порой ловит какой-то смущённый настрой, особенно когда они весь день вот так
делают вид, что «просто коллеги». Поэтому, даже когда они оказываются в лифте
наедине, он лишь неловко цепляется мизинцем за шастовский палец и смотрит снизу
вверх.

Антон сначала недоумевает и удивлённо хмурится, а потом ловит чужой настрой и

спрашивает насмешливо:
— Ролевые игры?

— Не смешно, — Арс опускает взгляд и слегка отворачивается, пытаясь скрыть улыбку,

но руку не отнимает.

— Почему ты смущаешься? — Антон уже выходит из лифта и тянет Арса к квартире,

прохлопывая карманы на наличие ключей.

— Не знаю, просто мы весь день почти не общались, хоть и были рядом. Меня это как
будто бы возвращает в то время, когда я ходил влюблённый в тебя и уверенный, что
мои чувства не взаимны, — Арсений захлопывает за ними дверь. — Ностальгия, —
вздыхает он.

— М-м, — Антон прикусывает губу, а затем резко поворачивается к Арсу лицом и

прижимает к стенке, впиваясь в губы. — Это я хочу доказать тебе, что раньше не было
лучше, — улыбается он, но посягательств на чужие губы не оставляет: прикусывает,
зализывает, прижимается. — А ты бы реально так и не подкатил ко мне, если бы я не
сделал первый шаг?

— Не подкатил бы, конечно, — Арс аж прыскает, и слюни летят прямо Шасту в лицо,
потому что тот так и не отстранился. — Ой, прости, — извиняется Арс.

— О нет, только не на лицо, — драматизирует Антон и всё-таки отстраняется, чтобы

утянуть их в комнату.

Он немного пьяненький и двигается как-то неловко: то порывисто, то обрывисто-

плавно, плюхается на кресло и тащит Арса к себе на колени, так и не выпустив руки.

— Так почему не подкатил бы? — снова начинает Антон.

— Я же думал, что ты с Ирой. И вообще, с чего я должен был решить, что ты и по

мальчикам тоже? — Арс всё ещё чувствует себя как-то неловко, но на коленках
располагается с удовольствием, буквально растекаясь по ним и укладывая голову Шасту
на плечо.

— Я не по мальчикам, Арс. Я лично по тебе, — Антон зарывается в его волосы и жадно

вдыхает запах.

Арс сворачивается у него на груди клубком и разве что не мурчит.

***

Арс уезжает вечером тридцатого, чтобы завтра приехать в Карелию. В этот раз Антон
его не провожает: он и сам через пару часов уже должен выезжать. Поэтому они нежно
прощаются в коридоре, до последнего пытаясь нацеловаться и наласкаться.

— Арс, — спрашивает Антон, — на всякий случай уточню, у нас с подарками как?

Выберем вместе завтра?

— Угу, — Арс в последний раз осторожно прикусывает мочку. — Да, можешь разве что
поискать, где заказать «хуйню на шею», а то мне понравилась твоя идея.

— Понял-принял, — улыбается Антон.

И они, наконец, расстаются.

***

Арс задерживается. В Новый год всегда суета и все опаздывают, а кошмарные пробки ни
капельки не помогают. Он едва успевает на поезд, а после вызывает такси, чтобы
простоять в пробке несколько лишних часов. Он, конечно, этого опасался, но
предвидел, поэтому сильно надеется, что всё равно успеет.

Он смотрит сторис Дарины, где Антон стоит столбом, пока Ира пытается его
поцеловать. Ну что за прелесть, боже. Кажется, тот всерьёз воспринял его шутку про
«руками не трогать», и это бесконечно мило.

И его «даю по съёбам» тоже не остаётся Арсом незамеченным.

Он опаздывает, но совершенно спокоен, потому что уверен, что его в любом случае
любят и ждут.

Он успевает к половине одиннадцатого и искренне считает, что это успех.

— Я уже начал переживать, — встречает его Шаст, сходу вручая бокал шампанского.

— Я спешил как мог! — уверяет его Арс и выхватывает бокал у него из рук, жадно
выпивая в пару глотков.

— Не переживай, успел же, — Антон осторожно треплет его по волосам, а потом

помогает снять пальто. — И у нас уже всё готово: я потырил у них, — Антон машет
головой в сторону соседнего коттеджа, что в нескольких километрах, имея в виду
Шеминова и его компанию, — еды, ну и сгонял до Ленты и взял там ещё готовой, чтобы
нам точно хватило. Ты ж наверняка весь день ничего не ел, — причитает Антон,
вызволяя Арса из плена длиннющего шарфа.

— Спасибо, — Арс скидывает обувь и обнимает Антона, немного неловко вешаясь на шею.
— Господи, как же я тебя люблю, — внезапно признаётся он и запечатывает на губах
вмиг покрасневшего Антона поцелуй. — Но есть хочу просто смертельно, ты прав, у
меня с утра во рту маковой росинки не было.

— Чего там у тебя во рту не было? — истерически смеясь, уточняет Антон.

— Фи, — фыркает Арс и несётся мыть руки.

***

— Мы будем загадывать желания и сжигать бумажки и вот это вот всё? — интересуется
Антон, раздумывая, искать ли ему заранее ручку.

— Не, — Арс уже успел схомячить бутерброд и теперь осторожно выковыривает из канапе
виноград. — У меня за этот год сбылись все желания, мне загадывать нечего.

Антон нежно улыбается и от переизбытка чувств нажимает Арсу на кнопку-нос.

Арс коварно успевает укусить его за палец.

— Ай! — возмущается Антон, но Арс уже дует на палец.

— Лучше скажи, у нас есть фейерверки?

— Есть. Немного, но есть, — кивает Антон, продолжая баюкать укушенный палец. Ему
давно не больно, но ему нравится, как Арс его жалеет, тем более, что тот реагирует
совсем уж неожиданно: забирает палец обратно себе в рот и начинает посасывать.
Антон отнимает его быстрее, чем во время укуса, ощущая себя ошпаренным. По какой-то
причине это оказывается слишком интимным.

— А сосаться в темноте будем? — Арс абсолютно по-лисьи улыбается, радуясь, что ему
удалось Антона смутить.

— А зачем в темноте? Мы ж здесь одни.

— Традиция.

— Как скажешь, — Антон утыкается Арсу в яремную ямку, чем абсолютно очевидно мешает
тому есть, но Арс не сопротивляется.

Они сидят так ещё минут десять, пока Арс не объявляет:

— Всё, Шаст, три минуты до Нового года, готовность номер один!

Антон оперативно вскакивает, бежит за шампанским к холодильнику, пока Арс зажигает

свечи на столе (ему захотелось свечи, да).

Они не включают телевизор, хоть в коттедже он и имеется. Арс врубает мировое время
на телефоне и наблюдает, как Шаст тащит с кухни шампанское и бокалы каким-то
странным образом: он умудрился взять оба бокала в одну руку ножками в разные
стороны и теперь страдает.

— Тебе помочь? — спрашивает Арс, не понимая, что будет лучше: забрать бокалы или не
мешать.

— Не, всё норм, — Антон творит какие-то немыслимые финты руками, чтобы поставить на
стол сначала один бокал, а затем другой. — Фух!

— Давай бутылку, — предлагает Арс, — я открою.

Антон, кажется, немного подразочаровался в своей ловкости, поэтому покорно отдаёт

бутылку.

Часы показывают полночь.

— Раз, — Шаст начинает изображать куранты, — два, — отсчитывает он, пока Арс
открывает бутылку с громким «пшшшш», — три… четыре… пять… — Арс уже разливает
шампанское по бокалам, — шесть… семь… — они чокаются и делают несколько глотков, —
восемь… девять… — Арс задувает свечи, — десять… одиннадцать…

«Двенадцать», — остаётся невысказанным, потому что Арс затыкает Шаста поцелуем.

— С Новым годом, — шепчет Арс, когда они, наконец, отрываются друг от друга.

— С Новым годом, — отвечает Антон, немного разочарованный тем, что нельзя сейчас
заглянуть Арсу в глаза. — Фейерверки?

— Да, точно!

И они выбегают на улицу.

Шаст запускает фейерверк за фейерверком под чуткое Арсово: «осторожно, осторожно,

пожалуйста».

Арс зачарованно смотрит на небо, наблюдая за огоньками.

— Красиво, — шепчет.

Антон с ним согласен полностью, правда, он залипает не на небо, а на самого Арса.

Он вдруг так смущается нежности этого момента, что не придумывает ничего лучше, чем
напрыгнуть на Арса, чтобы повалить их обоих в сугроб.

Арс смеётся, сопротивляется, кусается, но в конце концов сдаётся и отдаёт свои губы
на растерзание.

Они целуются до онемения конечностей, потому что это сугроб и минус десять. Арс
выдыхает тёплый воздух, согревая замёрзший Шастов нос.

— Пойдём греться? — спрашивает Антон.

— Давай я только сторис запишу? — выпрашивает Арс.

Антон смеётся, но сторис записать соглашается: он пока покурит.

Арс снимает себя с бенгальским огоньком, а потом подвисает, пытаясь выбрать трек
для фона.

— О, поставь Эминема, у него как раз новый альбом вышел. Крутой, кстати, я тебе
покажу, — вдруг вспоминает Антон.

— А какой трек? — не сопротивляется Арс.

— Давай, — Антон отнимает телефон и сам подбирает аудиодорожку, только потом

передавая телефон обратно, чтобы Арс мог оценить. — Нравится?

— Да, — кивает тот, а потом что-то добавляет и только потом публикует сторис.

— Ого, ты у нас теперь фанат Эминема? Прям сердечко? — смеётся Антон.

— Это тебе.

Антон смущённо замолкает и предлагает все же идти домой и ставить чайник, чтобы
согреться, но Арс с коварным «у меня есть идея получше» тащит его в джакузи.

Шаст ещё не согрелся, но уже плавится под чужими прикосновениями, стонет, когда Арс
стягивает с него вещь за вещью, включая бельё, и сходит с ума, когда тот дёргано
снимает одежду и с себя тоже.

Они, кажется, оба обжигаются едва тёплой водой, настолько они замёрзли, и оба шипят
от этого будто коты.

Антон приходит в себя чуть быстрее и усаживает Арса себе на бёдра, инициируя
очередной поцелуй. У Арса от количества поцелуев губы, кажется, уже припухшие, и
Антону страшно представить, что с ними станет за ближайшие сутки.

Арс сидит сверху, но даже не думает перенимать инициативу, скорее, показывает, что
он не будет касаться даже себя, складывая руки за спину.

У них обоих уже стоит. Антон прижимает Арса к себе ещё плотнее, заставляя их члены
соприкасаться, и тот тихонечко стонет.

А вода, как и обстановка, постепенно становится всё горячее.

— Стой, — шепчет Антон. — Во-первых, мне дурновато: тут стало слишком жарко, —
жалуется он. — А, во-вторых, не сделаешь мне массаж?

Арс, чей мозг уже плывёт, соображает туго.

— Массаж? Что?
— Догадайся.

Арс не догадывается, но кивает и позволяет достать себя из джакузи, надеясь, что он

начнёт соображать чуть быстрее вне этой комнаты.

Антон видит, что тот в том же состоянии, что и он сам, поэтому вытирает их обоих,
осторожно укутывая Арса в полотенце.

— Пойдём в комнату, — говорит он и берёт Арса за руку.

Арс понятия не имеет, как они оказываются на постели, но его всё устраивает. Антон
ластится и напрашивается на ответную ласку, целует его руки, проводит языком по
косточкам, прикусывает соски, но не прикасается к члену.

— Массаж, — наконец напоминает он. — Хочу массаж.

В этот раз у Арса в голове щёлкает.

— Ты имеешь в виду..?

— Ага, помассируй мне догадайся что.

— Ты уверен? — Арс вот точно нет.

— Уверен, что в процессе скажу «стоп», но в этом ведь и смысл?

— Да, — кивает Арс, но всё ещё выглядит слегка пришибленным.

Антон снова выглядит куда увереннее, чем он, и в целом это приободряет. Шаст
улыбается и переворачивается на живот.

— Я начну с обычного массажа, если ты не против.

Арс смотрит на Шаста и сходит с ума. Тот лежит перед ним полностью обнажённый,
предвкушающий, красивый до безумия, и Арс любуется каждым плавным изгибом тела.

Он осторожно проводит рукой по бёдрам и заднице, слегка сжимая ягодицу. Антон едва
различимо напрягается.

— Стой, так не пойдёт, — решает Арс. — Я оденусь.

— В смысле? — Антон удивлённо поворачивает на него голову.

— Если я сейчас усядусь тебе на задницу со стоящим членом, который будет

прикасаться к твоей коже, ты абсолютно точно испугаешься. Хочу, чтобы ты чувствовал
себя в безопасности. Не уверен, что это сработает, но, может, если я оденусь..?

Антон, возможно, хочет что-то возразить, но тушуется, понимая, что Арс прав.

— Окей, тогда надень трусы и футболку, но не больше, ладно?

— Как скажешь, — Арс сползает с постели и шарится по своей так и не разобранной

сумке в поисках нужных вещей.

Антон ждёт.

Арс возвращается на постель и снова проводит ладонью по чужим бёдрам, в этот раз
удовлетворённо замечая, что реакции на его прикосновение нет.
Он ещё несколько раз жмякает ладонями ягодицы и только потом усаживается.

— Нормально? — спрашивает.

— Да, всё ок, — Антон зарывается лицом в подушку.

Арс начинает с плеч, мягко массируя их. Он старается расслабить мышцы шеи, слегка
надавливая пальцами. Антон под ним разнеженный, тёплый, мягкий и такой… его, что
Арс едва сдерживает нахлынувшие чувства, среди которых возбуждение не превалирует.

Арс осторожно проходится по каждой косточке, оглаживает рёбра, стараясь не

превращать массаж в щекотку.

— Ты такой красивый, — всё-таки не выдерживает он и тут же чувствует, как кожа

Антона становится ещё горячее. Это интересно. — Я иногда смотрю на тебя и не верю,
что ты весь — мой. Ты же, черт тебя подери, восьмое чудо света. С твоими глазами
волшебными, чувственными губами, родинкой на носу. Ты же светишься изнутри. Когда
ты улыбаешься, я боюсь ослепнуть, настолько ярко ты светишь. И при этом, Антон, ты
такой секс, просто пиздец. Ты умудряешься сочетать в себе всю эту прелесть, когда
хочется обнять тебя и ласкать тысячу часов, чтобы ты мурчал под моими руками, и
невероятную сексуальность, когда я хочу, чтобы ты привязал меня к постели и трахал
всю ночь.

— Стоп, — шепчет Антон.

Арс удивляется, но слезает с бёдер и дожидается, пока Антон повернётся к нему

лицом.

— Я не такой, Арс, я обычный, ну, может, симпатичный, — абсолютно смущённо говорит

он, садясь напротив Арсения.

— Нет. Ты красивый, Антон. И если ты перестанешь дурачиться каждый раз, когда тебя
ловят в объектив, ты и сам это увидишь. И не смей со мной спорить, — грозно
завершает Арс, прижимая к губам Антона свой палец. — Я на тебя смотрю и любуюсь, ты
не видишь разве?

— Ты необъективен, — до последнего пытается сопротивляться Шаст.

— Конечно, потому что с тобой нельзя быть объективным, ты же пиздец очаровательный.

Я каждый день в тебя только сильнее влюбляюсь, ты в курсе? — Арс тянется к Антону
рукой и гладит по скуле.

— Может, ты просто меня трахнешь? — Антон закрывает ладонями лицо и болезненно

стонет. Его это всё разъёбывает до состояния лужицы.

— Ага, щас, конечно, — Арс улыбается только потому, что знает: Антон не всерьёз. —
Хватит с тебя на сегодня потрясений, ладно? А то я уже переживаю за твоё состояние.
Пойдём лучше подарки выбирать.

— М-м-м-м, я бы с радостью, но… — Антон ведёт глазами вниз, и Арс наблюдает один из
самых мощных его стояков за всё время.

— Ага, то есть тебе всё-таки нравится, да? — Арс хищно облизывается и делает
маленький выпад вперёд. — Давай помогу.

Он укладывает Антона на спину и припадает к стояку губами: с этой «проблемой» они

как-нибудь разберутся.
Антон стонет то ли от стыда, то ли от удовольствия.

***

— Вот эту, — Арс кивает на цепь с замочком.

— Так и знал, что она тебе понравится, надо было просто заказать, — смеётся Шаст.

Они расположились на огромном мягком диване и пьют чай с тортом, параллельно

выбирая друг другу подарки. Арс периодически отправляет очередную ложку с тортом
Шасту в рот, потому что у того в руках мышка, а Арс считает, что тому после всех
«стрессов» стоит повысить уровень глюкозы в крови.

— А тебе? Я думал выбрать тебе какую-нибудь дизайнерскую шмотку, кроссы, может? Но

и здесь можно что-нибудь взять, — Арс выжидающе смотрит.

— Можно мы возьмём мне браслетик с таким же замочком? — просит Шаст. У них тема
парных украшений как-то не обсуждалась, и он и сам не уверен, что это хорошая идея.

— Давай возьмём, конечно, — Арс отбирает у Антона мышку и листает к разделу с

браслетами. — Вот, смотри, — показывает он Шасту браслет с пластиковым замком. —
Этот вроде даже не особо-то и похож будет на моё колье, — смеётся Арс. — Нравится?

Антон радостно кивает несколько раз, и они делают заказ.

— Ну что, спать? — спрашивает Арс, с опаской поглядывая на Антона, который,

кажется, уже засыпает на ходу.

— Не, давай ещё фильм посмотрим, — спорит тот. — Так давно ничего не смотрел с
тобой в обнимку. Хочу «Один дома», давай?

— Давай, — улыбается Арс и идёт подрубать ноут к телевизору.

========== Глава 61 ==========

Антон просыпается в спальне, хотя точно помнит, как засыпал на диване в гостиной на
середине фильма.

Он прижимает Арсения к себе посильнее, потому что сегодня у них будет единственный
день, посвящённый только им двоим. Завтра и послезавтра Арс ещё будет здесь, но вот
Антону как минимум на пару часов в день нужно будет выбираться вместе со «Стасом и
ко» для создания «фото- и видео-доказательств». Антон не в первый раз ловит себя на
мысли о том, что его это печалит. Вся эта ситуация с тем, что ему в принципе нужно
создавать вот эти «отчёты», напрягает его неимоверно. Арс на это не обижается,
конечно: кажется, они прояснили этот вопрос раз и навсегда. Однако Антона это мало
утешает: он хочет провести все праздники с любимым человеком в обнимку, он хочет
таскать Арса по карельским карьерам, вместе с ним залезать на огромные булыжники,
фоткать его рядом с ёлками и в сугробах, выбирать вместе с ним экскурсии, на
которые они хотят сходить.

Всё это важно, очень даже, ведь у них не так уж часто бывает отпуск, а чтоб ещё и
совпадающий — совсем редкость. Антон копит все их совместные вылазки в драгоценной
шкатулке воспоминаний, ведь их чертовски мало.

И Антон не сомневается, что Арс найдёт себе занятие и без него, но сам тот факт,
что у Антона есть программа на эти праздники, в которую Арс вписывается лишь
частично, кажется Антону абсурдным. И он прижимает Арса ещё крепче.
— Раздавишь, — слышится снизу, и Арс выворачивается у Шаста в руках, чтобы быть к
нему лицом.

— Ой, прости, — смущается Антон и ослабляет хватку.

— Чёт случилось? — сонно зевает Арс и поудобнее устраивается в чужих объятиях.

— Да блин, — Антон секунду сомневается, стоит ли вываливать свои переживания на

Арсения, но потом понимает, что, наверное, тому важно знать, что он, Антон,
испытывает по поводу такого формата отдыха, — я запарился с того, что мы вроде
проводим совместные выходные, а я уже завтра кину тебя тут.

— Так я ж не против, — Арсений поднимает взгляд и бровь. — Я уже нашёл себе

интересную экскурсию на послезавтра, а завтра планирую просто посидеть книжку
почитать, ты же буквально на четыре часа уедешь.

— Арс, мы в Карелии, это не «всего четыре часа», это «всё светлое время суток», —
продолжает нагнетать Антон, смешно взмахивая руками, чтобы показать за окно: на
часах уже почти десять утра, а там всё ещё сумерки. — А я хочу пофоткать тебя на
булыжниках! — зачем-то добавляет он.

Арс смеётся звонко, утыкается ему в подмышку, но продолжает тихонько повизгивать.

— Ой, не могу, — он вытирает уголки глаз от выступивших слёз. — Ну пойдём ты меня

сегодня пофоткаешь, нет? У нас же целый день на двоих. Можем и погулять успеть, и
понежиться, и фильм посмотреть, и опять попробовать что-нибудь приготовить… —
перечисляет Арс, абсолютно не планируя останавливаться.

— А секс? Про секс я что-нибудь услышу? — перебивает Антон, уже успевший

переключиться.

— …Я немножечко ссу, если ты про то, на чём мы остановились вчера, — признаётся Арс
и шкодливо прячется под одеяло.

Антона такое не устраивает, во-первых, потому, что у них одно одеяло на двоих, и
своими манипуляциями Арс сейчас оголил его бедро, а ему, между прочим, холодно, а
во-вторых, потому что: «Это чё за херь?». Так что он коварно вытаскивает Арса из-
под одеяла, пользуясь тем, что тот боится щекотки, и прижимает его к постели,
удерживая его руки своими над головой.

— Я очень внимательно буду к себе прислушиваться, обещаю, — он опускается к Арсу и

легко чмокает в губы.

— Я вообще не люблю быть сверху! — продолжает сопротивляться Арс.

— Арс, уймись, ну, мы не слишком спешим, правда, — Антон так просто сдаваться не
собирается.

Арс на самом деле как бы уже согласен, да и не был против, но ему кажется, что
отсутствие у него такого рода желания Антона должно психологически успокоить.

— Ладно, — соглашается он. — Но сначала завтрак.

— Мы будем планировать секс? Серьёзно? — у Антона моська куксится так, будто он

только что съел лимон. — Так не пойдёт, — всерьёз заявляет он и слезает с постели,
утягивая за собой Арса. Он быстрым шагом тащит их в ванную и пихает Арсу в руку
зубную щётку. — Давай, чисти зубы.

Арс смотрит на него абсолютно ошалело: «Это что за фокусы?». Однако послушно
выдавливает пасту на щётку и начинает сонно водить ею по зубам. Антон рядом делает
ровно то же самое.

Они умываются в полной тишине, Арс делает всё чуть быстрее и, закончив, остаётся на
месте, выжидающе смотря на Антона.

— Отлично, — произносит тот и тянет их обратно в постель. — Теперь я могу тебя

развращать.

Антон запускает руки в волосы Арса, а язык — в чужой рот. Он проходится по дёснам,
ласкает кончик языка, прихватывает зубами губу. Гладит, шарит руками по телу,
вжимается бёдрами и продолжает настойчиво целовать, пока Арс не начинает стонать и
подаваться вперёд, напрашиваясь на очередной толчок. Антон намеренно замирает в
этот же момент и дожидается, пока Арс не начнёт лапать его, издавая звуки,
подозрительно похожие на скулёж. И только тогда Антон наклоняется к его уху, чтобы
прошептать:

— Вставь в меня свои чёртовы пальцы, и я вытрахаю из тебя душу на этой кровати.

Теперь Арс скулит абсолютно осознанно.

— Чудовище, — выстанывает он, пытаясь протянуть руку к собственному стояку, но

Антон перехватывает её на полпути.

— Не-а, — качает он головой. — Тебе можно касаться только меня.

Арс выдыхает, пытаясь успокоить собственное дыхание и сердцебиение, а Антон слезает

с него, укладываясь на живот.

— Нарушишь правила — до конца отпуска будем скучно трахаться под одеялом,

договорились? — Антон уже уткнулся в подушку, но надеется, что это не мешает ему
звучать грозно. — А я пойму, если ты нарушишь, не сомневайся.

— Хорошо, — сглатывает Арс. Он должен признать: его всё это пиздец возбуждает. И
успокаивает, кстати, тоже. Он не может придумать лучшего расклада, чем тот, в
котором, несмотря на то, что он сверху, Антон всем управляет. Для того, чтобы тот
чувствовал себя в безопасности, это идеальный вариант.

Он тянется к тумбочке за смазкой: она осталась там со вчерашнего вечера, и кладёт

её поблизости.

— Пожалуйста, — просит он, — подложи под себя подушку и приподними задницу.

Антон выполняет просьбу, а Арс стягивает с него трусы.

И, ёб твою мать, он вынужден признать, что так — он Антона тоже хочет. Он и раньше
хотел, конечно, но совсем по-другому. Как — даже вспоминать не хочется. Но сейчас
он отчаянно хочет, чтобы однажды Антон под ним, доведённый до состояния лужицы,
разнеженный и возбуждённый до одури, посмотрел ему в глаза и, не соображая, что
несёт, попросил: «Ещё».

Он очень хочет, чтобы однажды Антон понял, почему ему, Арсу, так нравится быть
снизу. Чтобы Антон почувствовал себя полностью защищённым, обласканным и
залюбленным со всех сторон. И чтобы это он, Арс, отнёс его в ванну, потому что того
бы не держали дрожащие ноги.

Всё это — когда-нибудь, возможно, кто знает. Чтобы был хотя бы шанс, нужно начать
что-то делать. Например, вставить в Антона, который, кстати, уже нетерпеливо ёрзает
по постели, пальцы.
Арс проходится ладонями по спине, спускаясь всё ниже. Мнёт задницу, делает лёгкий
массаж, позволяя привыкнуть к своим касаниям, и раздвигает ягодицы, чтобы нырнуть в
ложбинку языком.

Он начинает совсем лайтово: не лезет глубоко, оглаживая языком только наружность, и

продолжает свою медленную пытку, даже не прикасаясь к члену Антона намеренно: он
хочет, чтобы тот вспомнил, что он здесь главный и… отдал приказ?

— Арс, — в конце концов действительно шипит Антон. — Глубже.

И Арс беспрекословно подчиняется. Он погружается языком внутрь, совсем мягко

раздвигая мышцы. Он увлажняет вход, позволяя привыкнуть к себе, а затем целует
совсем глубоко, одновременно уделяя, наконец, внимание ноющему от желания члену.
Конечно же, не своему: к себе ему прикасаться запретили.

Антон стонет, подаётся назад, пытается насадиться сильнее. Шипит, когда не

получается.

— Пальцы, — шепчет он.

Арс снова слушается и обильно поливает свои пальцы смазкой, чтобы теперь пройтись
по промежности уже ими. Он максимально осторожно приближается к отверстию, потому
что подозревает, что здесь может быть триггер, но Антон реагирует абсолютно
спокойно и своими движениями будто наоборот поторапливает его.

Арс приставляет палец ко входу и замирает. Он ждёт.

— Вставляй, — доносится сверху, и только после этого Арс осторожно давит на мышцы.

Идёт туго, но не критически, главное, что спазма не случается.

Арс считает, что сегодня они вполне смогут ограничиться и одним пальцем, так что,
проникая глубже, сразу же начинает нащупывать простату, но Антон и тут протестует:

— Нет, — шипит он при первом же прикосновении. — Сначала вставь второй.

Арс хочет спросить: «Ты уверен?», но это сломает им правила игры. Он доверяет
Антону, Антон обещал к себе прислушиваться, значит, Арс в его просьбах не
сомневается, он только исполняет их. Так что он добавляет смазки и проникает внутрь
вторым пальцем.

Антон стонет, совсем немного подаётся назад.

Арс возвращается к простате и начинает совершать импровизационные фрикции, то

ускоряясь, то замедляясь, внимательно прислушиваясь к глухим стонам Антона в
подушку. Он чувствует, что тот напряжён, поэтому в очередной раз начинает сбавлять
темп, но Антон в ответ на это наоборот начинает насаживаться сильнее, ускоряясь. И
после очередного резкого толчка внезапно выдыхает:

— Стоп.

Арс останавливается и вытаскивает пальцы, поглаживая мокрой ладонью ягодицы.

— Всё в порядке? — спрашивает он.

— Да, просто я начал терять контроль и стал переживать, что перегну палку.

— Перегибать не надо, — нервно шутит Арс, которому вся эта процедура далась не
слишком просто, — лучше брось… палку-другую.

Антон резко переворачивается на постели, укладываясь на спину, и Арс может

полюбоваться его возбуждением во всей красе.

— Да что ты говоришь? — ехидно улыбается Шаст. Он притягивает Арса к себе и жестом

просит дать смазку.

Они в последние месяцы занимаются сексом так часто, что Арсу подготовка практически
не требуется. Один палец входит в него совсем без подготовки, два — чуть сложнее,
но только чуть.

— Вставь, блять, член, — практически требует Арс, нетерпеливо извиваясь.

— Не так быстро, — возражает Антон. — Я обещал вытрахать из тебя душу, так что я
хочу взять тебя сразу быстро, грубо, значит, тебя нужно подготовить, — он
удовлетворённо замечает, как у Арса сбивается дыхание.

Он заставляет его насаживаться на два пальца ещё немного, пока не приставляет

третий. Арс от нетерпения уже сходит с ума, подаётся навстречу, уже даже не стонет:
издаёт нечленораздельные звуки и всем своим видом показывает, что он очень сильно
готов. Антон «издевается» ещё чуть-чуть, а потом убирает руку и позволяет усесться
на свой член.

Он, конечно, не выполняет «угроз» и первые несколько раз входит очень медленно,
чтобы убедиться, что всё в порядке. А потом кладёт ладони поверх бёдер Арса,
прижимая их к себе.

— Можешь себя трогать, — говорит он и начинает вдалбливаться в его тело.

Арс может себе и не дрочить: он обожает быстрый темп, он с ума сходит от каждого
толчка, изо всех сил стараясь увеличить амплитуду и скорость проникновения,
совершенно забывая про свой член.

Антон знает, что долго такую долбёжку обеспечивать не сможет, тем более что
двадцать минут назад он уже был на грани оргазма, так что он сам начинает
надрачивать Арсу, попадая в свой собственный темп.

Арс выглядит прекрасно: запрокидывает голову, откидывает мокрую чёлку, проводит

ладонью по груди и крутит свои соски. Антон сейчас свихнётся.

Они кончают практически одновременно, потому что, кончая, Антон сжимает свою ладонь
особенно сильно, выжимая оргазм из Арса тоже. Тот заливает спермой Шастов живот и
обессиленно падает к нему на грудь.

— Она… из меня вытекает… — жалуется Арс, немного придя в себя. — Прямо на

постельное, — уточняет он причину своего расстройства.

Антон ржёт как тварь, сотрясая этим их шаткую конструкцию из двух тел, но спустя
минуту выползает из-под Арса, чтобы помочь тому дойти до душа и отмыть их обоих от
следов всех их бесчинств.

— Вот теперь я согласен на завтрак, — улыбаясь самым гнусным чёртом, заявляет

Антон.

***

Они единогласно решают, что не хотят разогревать вчерашнюю еду. Хочется чего-то
жирного и свежего, поэтому Антон распаковывает пачку бекона и готовит нажористую
яичницу, в конце добавляя туда помидоры черри и зелёный лук.

Арс всё ещё приходит в себя и тихонько сидит в углу кухни, залипая на падающие
снежинки за окном.

— Ешь, — командует Антон. — Это вроде даже вкусно.

Арс будто выходит из транса и радостно набрасывается на еду. Действительно очень

вкусно.

Они съедают всё за пару минут, а потом радуются, что проснулись достаточно рано,
чтобы ещё успеть погулять и пофоткаться.

Арс долго натягивает на себя своё термобельё, а Шаст счастлив, что у того такое в
принципе есть, а то он уже перестал удивляться его голым коленкам в минус двадцать.

Они выходят из дома, и Арс узнаёт, что Антон, оказывается, успел позаботиться и о
машине, взяв ту в аренду. Они едут к тем булыжникам, что видели оба, пока
добирались до коттеджа, и Арс улыбается всем этим огромным сугробам и ёлкам.

— Смотри-смотри, какая большая! — кричит он, чтобы привлечь внимание Антона.

— Вон-вон они! — в какой-то момент восторженно кричит Арс, замечая булыжники.

— Какой огромный! — верещит он и лезет на камень.

— Не расшибись, пожалуйста, — просит Антон.

— Обижаешь! — возмущается Арс уже с каменюги. — Такой он большой, ужас просто! Я,

наверное, на его фоне совсем маленький!

— Воттакусенький, — показывает Антон пальцами, не прекращая умиляться.

Они умудряются вскарабкаться всюду, куда можно и куда нельзя, ныряют в сугробы,
радуются каждой ёлке и снежинке и бегают друг за другом по лесу как два дурака,
пока не устают до изнеможения.

— Поехали домой, а? — первым сдаётся, конечно, Антон.

— Господи-да-поехали-я-просто-не-мог-сдаться-раньше-чем-ты, — тараторит Арс,

выбираясь из очередного сугроба.

Они осознают, что в своих побегушках умудрились уйти от машины не меньше, чем на
километр, и страдальчески подбадривают друг друга, пока идут обратно, держась за
руки.

И лишь спустя час, наконец, оказываются дома.

Обед, плавно перетекающий в ужин, готовит Арс, пока Антон принимает душ. Секс-
сексом, конечно, но жрать хочется невероятно, поэтому они решают идти в душ по
отдельности, дабы не вводить друг друга в искушение.

Арс ловит романтический настрой, поэтому вновь зажигает свечи и включает себе
музыку, которую подборка охарактеризовала как «музыку для свидания».

Арс поджаривает мясо и разогревает вчерашние гарниры, открывает бутылку вина и

находит красивые бокалы. И в момент, когда он тянется за бокалом, сзади
подкрадывается Антон, приобнимая его за талию.
— Потанцуем? — шепчет тот на ухо.

Арс медленно поворачивается в его руках и внимательно смотрит в глаза: «Это

шутка?», но Антон развеивает его сомнения, притягивая к себе и начиная плавно
двигаться в ритм песни.

Арс ухмыляется, но закидывает руки ему на плечи. Он в очередной раз плавится: у

Антона мокрые волосы, а обычно свободная футболка местами прилипла к ещё не
высохшему телу. Он тёплый и мягкий, согревает своим дыханием и чарует своими
волшебными глазами.

Они качаются под музыку, иногда срываясь на мягкие поцелуи, но в основном не

позволяя себе ничего лишнего. Антон даже не порывается опустить руки ниже талии,
настолько интимным ему кажется момент. Они будто уходят в совместный транс, не
замечая, как играет трек за треком.

— Вот чёрт, — в какой-то момент заговаривает Арс, так и не оторвав взгляда от чужих
глаз, — у меня там мясо сгорело, наверное.

— Я его выключил, когда к тебе подошёл, — успокаивает его Антон, но его желудок при
упоминании еды болезненно стонет.

— Кажется, наш танец должен подходить к концу? — зачарованно улыбается Арс.

— Не переживай, мы обязательно повторим, — обещает Антон и запечатывает его губы

ещё одним поцелуем, прежде чем подвести Арса к столу и отодвинуть ему стул. —
Пожалуйста, — предлагает он.

— Благодарствую, — Арс до последнего тянется за шастовскими руками и, только когда

тот отходит на несколько шагов, присаживается на стул.

Антон идёт за тарелками.

========== Глава 62 ==========

Следующие два дня пролетают как миг, несмотря на то, что Антон и Арс пытаются
вместить в них всё.

Они ходят гулять, пусть и по темноте, готовят — Антон — и танцуют — Арс — под новый
альбом Эминема, читают друг другу прозу вслух (потому что Арс считает это дико
романтичным) и всё-таки занимаются сексом в джакузи (это романтично по мнению
Шаста) — уже не при таких экстремальных температурах. Арс умудряется уговорить
Антона сделать примерно тысячу фото того, как он делает снежного ангела, и даже
смог сделать пару кадров Антона в этом амплуа. Они проводят вместе так много
времени, что, кажется, оторваться друг от друга без боли уже не получится.

— Ты точно не можешь остаться до завтра, чтобы поехать вместе? — в десятый,

наверное, раз ненавязчиво интересуется Антон.

Они сейчас сидят вместе на диване, и Арс угнездился у него на руках, закинув ноги
на чужие бёдра и примостившись головой на плече.

— Не-а, у меня же билеты, улетаю в тёплые края, ты же знаешь, а до этого нужно

успеть переделать все дела в Питере, — всё так же спокойно, как и в первый раз,
отвечает Арсений.

— Кто бы знал, как я хочу с тобой. Так тяжело… — Антон вздыхает и кладёт голову на
макушку Арса. — Ну вот как я сейчас буду две недели без тебя, когда я уже спустя
две минуты начинаю скучать?

Это, кстати, смешная история, когда Арс пошёл греть машину в одиночестве, чтобы
потом отправиться в магазин, но две минуты спустя Антон, до этого безмятежно
спавший в постели, позвонил ему и попросил ни в коем случае без него не уезжать,
ведь он уже соскучился.

— У тебя проекты, — грустно улыбается Арс. — И это же здорово, ну? Ты всё равно
всегда будешь занят, тебе будет не до меня, — подбадривает он.

— Мне всегда до тебя, — Антону иногда хочется помыть себе рот с мылом после того,
как он извергает что-то настолько романтично-подростковое, но Арс каждый раз так
нежно целует его в благодарность, что он снова и снова передумывает.

Вот и сейчас Арс осторожно поворачивает его голову к себе и ласкает его губы так
тепло и искренне, что Антон уже готов придумать что-то ещё.

— Вообще-то, я немного переживаю, — вдруг говорит он.

— М-м? — Арс отсаживается чуть дальше, чтобы была возможность смотреть Антону в
глаза. — Что такое?

— Ну, там это новое интеллектуальное шоу, пилот ещё, конечно, но блин, я и
интеллектуальное шоу, серьёзно? — Антон пожимает плечами и отводит глаза. — Какой
из меня там ведущий?

— Смешной, — тут же отвечает Арс. — Ты прекрасный ведущий, который сможет сделать

это шоу не только интеллектуальным, но и смешным. Это же ТНТ, Шаст, им не найти
лучшего человека на эту роль.

— Не знаю, а вдруг это не моё? — Антон мнётся как-то, будто это не всё, что он
хочет сказать, и у его сомнений есть ещё какие-то основания, которые он пока не
готов озвучить.

— «Не твоё» что? — хмурится Арс.

— Пока сам не понимаю, — Шаст прикусывает губу, хочет ещё что-то сформулировать, но
потом смотрит на часы и хлопает Арса по бедру. — Кажется, нам пора собираться,
чтобы ты не опоздал на поезд?

— Верно, — кивает Арс, — договорим в машине?

— Не, давай потом, а то я пока и сам не могу понять, в чём дело, — отмахивается
Антон.

Арс пожимает плечами: «Ну потом так потом».

— Главное помни, — говорит он вслух. — Не попробуешь — не попробуешь, — и смеётся,

дурак, заражая своим настроением Антона.

Они встают с дивана и идут собирать Арсовы вещи, разбросанные по всему коттеджу, и
еле успевают ко времени выезда.

Антон довозит Арса до вокзала, и они целуются в машине несколько оставшихся минут.

— Не скучай слишком сильно, я же вернусь обязательно, ну, — Арс гладит Антона по

скуле кончиками пальцев, а потом дурашливо лижет кончик его носа.
Антон улыбается и кивает: как он может пообещать то, что от него совсем не зависит?

Они выходят из машины и стоят, держась за руки, до самого приезда поезда, пользуясь
тем, что на богом забытой станции, кроме них, нет ни единого человека.

— Пока, — шепчет Арс и заходит в поезд, а потом долго-долго смотрит в окно, пока
Антон совсем не пропадает из виду.

— Пока, — шепчет Антон вслед уходящему поезду.

***

Антон остаётся в Карелии, а затем уезжает в Москву, и его тоске помогает только то,
что она взаимна: Арс шлёндает по питерским улочкам в одиночестве и явно скучает.
Оставляет смешные хэштеги типа #улочкимосковскиеойпитерские и забавно жалуется в
сторис, что все звали гулять его в Изумрудный город и по питерским крышам, а в
итоге он гуляет один.

Антон скидывает ему фотку бизнес-центра «Оружейный», чья верхушка в ночи светится
прямо как изумруды и постоянно напоминает ему об Арсе, потому что ну вот же его
изумрудный город, ждёт его.

***

Арс, наконец, уезжает из холодного Питера и проводит, судя по всему, один из лучших
отпусков в своей жизни. Он много-много гуляет, купается, ест свежие фрукты и
проводит время с дорогими людьми. Но всё равно не забывает об Антоне.

— Скинь фотку, — говорит он при очередном звонке, — а то как-то нечестно

получается, я тебе отснял тут уже всё и вся со всех ракурсов, а ты мне так ничего и
не скинул.

— А что ты хочешь? У меня тут только скучный офис, который ты видел тысячу раз, —
Антон удивлённо смотрит в камеру.

— Тебя хочу, Шаст, не тупи, — Арс, кажется, закатывает глаза, но при текущем
качестве картинки Антон не может быть уверен.

— А-а-а-а, — только и выдаёт Антон.

— Ага, — смеётся Арс такой забавной реакции. — Ладно, меня уже заждались там, так
что я побежал, но я жду фотку, понял?

Тут полномочия Антона всё, так что он совсем теряется и просто кивает и смотрит в
камеру как болванчик, пока Арс не кладёт трубку.

«Фотку, значит», — думает он.

У него с фотками большая проблема. Он умеет делать только селфи, и те сомнительные.

Хотя в целом, если типа улыбнуться и раскрыть рот пошире или зачесать волосы
смешно, то может получиться забавный кадр.

Так Антон и поступает: корчит рожицы, кривляется на камеру и остаётся доволен парой
кадров. С них Арс точно посмеётся, так что он отправляет их с чистой совестью.
И почти сразу же получает ответ.

Арс (21:22)
«Так, а теперь скажи мне, пожалуйста, зачем я, по-твоему, просил фотку?»
Шаст (21:22)
«Затем, что за пять дней забыл, как я выгляжу?» — пытается отшутиться Антон, хотя,
если честно, вопроса и, кажется, доëба не понимает.

Арс (21:23)
«Антон, соберись. Мне нужна твоя фотка, потому что я хочу на неё подрочить. Твои
селфи, конечно, прекрасны, но немного не то».

Арс (21:27)
«Только попробуй прислать мне член в мессенджер, я не это имел в виду!»

Антон выдыхает. Он правда за четыре минуты не успел отважиться на такой

экстравагантный поступок, но ещё минуты две, и он бы… да. Он пребывает в некой
прострации ещё несколько мгновений, когда его телефон вдруг звонит.

— Ты же не начал фоткать член? — интересуется Арс на том конце провода.

— Не начал, но собирался. И теперь я в замешательстве, потому что вообще не

понимаю, чего ты от меня хочешь, — нервно смеётся Антон.

— Обычное фото, Шаст. Просто фото, на котором ты выглядишь так, как в жизни.

— И как ты будешь на это дрочить? — выдыхает Антон.

— Если ты думаешь, что я за подобный вопрос ничего тебе не сделаю, потому что я в
другом городе, то ты очень сильно ошибаешься. Я ведь однажды вернусь, — угрожает
Арс.

— А-а-а-арс, — канючит Антон, — ну я правда так не могу. Ну как я отправлю тебе

фотку обычного себя, если мне самому не нравится?

— Попроси кого-нибудь тебя сфотографировать. Когда ты куришь, например. Я не особо

в восторге от сигарет, ты знаешь, но всегда залипаю на тебя, когда ты это делаешь:
весь такой пафосный и страстный, с ума сойти можно.

Антон краснеет безбожно и только мычит что-то в трубку.

— Повтори? — просит Арс, и в его голосе честно не слышно насмешки.

— …Ладно, — соглашается Антон.

— Вот и славно, — Антон по голосу слышит, как Арс улыбается, когда говорит это.

— Но это уже завтра тогда, — уточняет Антон.

— Да уж я надеюсь, что в десять вечера тебя некому фоткать, — смеётся Арс. — Я

подожду до завтра. Люблю тебя. И не забывай, пожалуйста, какой ты красивый, ладно?
— он так нежно это произносит, что у Антона совсем не остаётся сил сомневаться, но
он так и не выдавливает из себя ответа. — Спокойной ночи? — интересуется Арс, у
которого уже почти полночь.

— Спокойной ночи, люблю тебя, — отвечает Антон и идёт рассматривать себя в зеркало
на предмет красивости.

***

— Вот классная, — кивает Окс, — ты на ней прям ух!

— По-моему, я на ней какой-то нелепый. Вон как лицо перекосило, — не соглашается
Антон.

— Почему нелепо-то? Вон как чёлка красиво легла, и прищур такой интересный.
Классная фотка, публикуй, — пожимает плечами Оксана и уже разворачивается, чтобы
уйти: у неё так-то хватает дел, а она уже двадцать минут подрабатывает личным
фотографом Шастуна.

Антон всё ещё протестует всем своим нутром, но Оксана бросила его и вряд ли в
ближайшие сутки согласится ещё ассистировать, так что у него не остаётся выбора. Он
отправляет фото Арсу.

И ждёт ответа долгих тридцать минут, что для Арса совсем несвойственно: на
сообщения Антона он почти всегда отвечает мгновенно.

— Спасибо, было вкусно, — абсолютно бессовестным голосом шепчет Арсений в трубку,

когда наконец соизволяет позвонить.

— О, — Антон в последнее время не блещет глубокомысленными ответами.

— Но я уже хочу ещё, — добавляет Арс всё тем же тембром, от которого у Антона по
всему телу разбегаются мурашки. — Хотел сказать, чтобы ты опубликовал это фото в
инсту, а теперь думаю, может, оставить только для себя? Хотя ладно, — рассуждает он
вслух, — такой красотой нужно делиться.

— То есть, эта фотка не нелепая и не смешная? — уточняет Антон.

— Конечно, нет. Она секс. Хоть курить и плохо, — зачем-то добавляет Арс.

— Ага, так и подпишу, — смеётся Антон.

— Так и подпиши, — соглашается Арс.

И Антон понимает, что попал. Теперь точно придётся публиковать.

***

Арс просит фотки практически каждый день, и в какой-то момент собственные фото уже
не кажутся Антону такими дурацкими. Арс каждый раз так любовно расписывает, какие у
него красивые глаза и острые скулы на фото, какие чувственные губы и прекрасный
завиток на чёлке, что Антон и сам начинает смотреть на эти фото иначе. Кроме того,
подключается и Оксана: она как будто не поняла, что та просьба Антона была разовой
акцией, и теперь иногда фоткает его исподтишка, и иногда получается так, что
нравится даже Антону.

Однако, к сожалению, это почти единственное, что радует Антона в последнее время.
Он без Арса уже почти полторы недели, и ему сложно. Он раз за разом думает о том,
что они живут в разных городах, а ещё у каждого из них своя карьера: у Арса,
безусловно, будет расти количество актёрских проектов, а у Антона — количество шоу.
А, значит, вот такие праздники, типа Нового года, практически единственная их
возможность гарантированно побыть вместе, а ему приходится бегать между двух
коттеджей, обрубая им половину возможностей для совместного времяпрепровождения.

Он думает обо всём этом с момента отъезда Арса и снова и снова приходит к одной и
той же мысли.

— Ир, можно я сегодня приеду? — звонит он Кузнецовой, с которой вот так запросто в
последний раз разговаривал, кажется, ещё когда они встречались.
— Эм, ладно, — отвечает она. — Только я с подругой сегодня хотела увидеться, так
что после восьми, хорошо?

— Да, конечно, — соглашается Антон и начинает ещё раз продумывать все аргументы,
которые хотел бы высказать.

— Ир, — говорит он, когда оказывается на её кухне с чашкой чая. — Я бы хотел

расстаться.

— В смысле? — она удивлённо поворачивается от раковины, в которой мыла вторую

кружку. — Мы же с тобой и так?

— Я бы хотел прекратить и фиктивные отношения тоже, — выдавливает из себя Антон.

Он ждёт реакции Иры, но она только садится на стул напротив, налив и себе чай.

— Это… это приносит мне некоторые неудобства.

— Арс, да? — спрашивает Ира. — Он что, всё ещё ревнует?

— Нет, дело не в ревности, — Антон в этом уверен на сто процентов. — Просто

существование наших отношений накладывает на меня некоторые обязанности, и они
перестали меня устраивать.

— Ты про деньги, что ли? Карантин так сильно ударил по вам или что? Извини, я
правда не понимаю.

— Нет, дело не в деньгах, я, наоборот, хотел сказать, что готов оплачивать твою
квартиру ещё какое-то время. Может, год? Пока ты не встанешь на ноги, — Антон
осторожно подбирает слова, чтобы не звучать оскорбительно. В конце концов, у него к
Ире нет абсолютно никаких претензий. Всё, что было между ними в последние годы —
взаимовыгодное сотрудничество, и она ни разу его не подставляла.

— У меня типа нет выбора, да? — вздыхает Ира. — Грустно, конечно. И дело не в
деньгах. В них тоже, конечно, — она улыбается, — что уж греха таить, было приятно
заниматься тем, что мне нравится, не оглядываясь на заработок. Но не только в них.
Мне нравилось находиться внутри всей этой тусовки, но кто я без тебя? Ты
расстанешься со мной, и для них я перестану существовать, — Ира задумчиво хмурит
брови. — А, может, я могу тебя попросить? Я вроде никогда не нарушала наших
договоров и надеюсь, что на мою доброту ты ответишь мне тем же, — она делает паузу
и ждёт, пока Антон кивнёт. — Мы можем повременить? Я всегда на всех этих тусах вела
себя исключительно как твоя девушка, ни с кем не знакомилась даже толком. Да ты и
не брал меня никуда, я ведь «немедийная». Но, может, ты возьмёшь меня сейчас на
пару мероприятий? Может, я зацеплюсь там и без тебя?

Антон тормозит. Сейчас Ира разговаривает с ним максимально доброжелательно, но, по-
хорошему, она может и не просить, а требовать, потому что обладает достаточным
количеством информации, которая может уничтожить его и Арса карьеру в придачу.

— И, кто знает, может, за это время ты передумаешь? Раз уж дело не в ревности. Ты

разговаривал со Стасом, кстати?

— Нет, но думаю, что он поорёт и смирится. В конце концов, отношения, которые за

пять лет так и не дошли до уровня помолвки, не то чтобы сильно менее подозрительны,
чем отсутствие каких-либо отношений вовсе, — Антон пожимает плечами.

— Не бросай меня так, пожалуйста, — просит Ира. — Мы всё же не совсем чужие люди.
Дай мне хотя бы попробовать остаться в этом мире и после того, как мы официально
расстанемся.
Антон кивает.

— То есть, получается, я пришёл сюда за тем, чтобы больше не брать тебя в отпуск и
на мероприятия, а ухожу с тем, что теперь нужно захватить тебя везде? — Антон
улыбается абсурдности ситуации.

— Пара месяцев, — снова просит Ира. — Мне нравилась моя жизнь, поэтому дай мне ещё
пару месяцев.

Антон снова кивает. В конце концов, за это время он сможет спокойно обсудить всё и
со Стасом, и с Арсом, да и Иру ему правда жалко, она ему ничего плохого не сделала.

========== Глава 63 ==========

Они звонят друг другу часто, порой и не раз, и не два в день, несмотря на то, что
Арсу не всегда легко найти интернет, а Шаст по уши в делах. Иногда Антон
выматывается настолько, что засыпает под рассказы Арса о пережитом дне, потому что
тот даже про случайно встреченную гусеницу умеет рассказать сказочно.

***

Антон просыпается от звонка и с трудом продирает глаза: на часах нет ещё и семи.

— Да? — низким ото сна голосом отвечает он.

— Шаст-Шаст-Шаст, — шепчет Арс возбуждённо, — мне только что сообщили, что

«Хищников» покажут в кинотеатрах! Там в основном в одной конкретной сетке, но это
всё равно! В кинотеатрах, Шаст… на больших экранах.

— Господи, Арс, поздравляю! — Антон садится на постели и за секунды становится

полностью бодрым.

— Они и раньше говорили, что это возможно, но там всё вилами по воде было писано, а
сегодня уже покажут трейлер, так что всё точно! Трейлер моего первого
полнометражного фильма, — Арсений почти задыхается от эмоций, сбивается, пищит в
трубку, а Антон смеётся счастливо, дожидаясь, пока тот хоть немного придёт в себя.
— Ох, блин, — вдруг резко меняет тон Арс, — я только сейчас вспомнил про разницу в
часовых поясах, я же разбудил тебя ни свет ни заря, прости…

— Арс-Арс, — Антон привлекает внимание, — я бы расстроился, если бы ты не разбудил

меня, чтобы рассказать об этом. Я очень за тебя счастлив, знаешь?

— Знаю, — Арс разве что не мурлычет. — Ладно, я… я родителям позвоню, у них уже
одиннадцать почти, не разбужу. А ты иди досыпай, хорошо?

— Конечно. Люблю тебя и горжусь тобой, — Антон чмокает экран смартфона, надеясь,
что Арс это услышит.

— Спасибо. И я тебя, — шепчет нежно Арс и кладёт трубку.

***

— Представляешь, я вчера звонил Матвиенко, думал, что он ругаться будет, что я ему
неделями не звоню, а он… как будто даже не заметил? — смеётся Арс. — Сказал только,
что рад, что у нас всё в порядке, а мои вопросы почти все проигнорил.

— Это какие вопросы? — Антон сидит на кухне и залипает в стену: видеозвонок

интернет Арсения сегодня обеспечивать отказался. Антон пьёт вторую кружку чая и
поглощает бутерброды: сил на приготовление чего-то более полезного просто нет, а
ждать доставку у него нет никакого желания.

— Да я его эфиры смотрю периодически. Так, одним глазом, когда заснуть не могу, а
там у него Масич постоянно мелькает, и, как я понял, тот с ним даже живёт. Я
пошутил про то, что гейство, кажется, передаётся воздушно-капельным путём, а он
сказал: «ха-ха», и больше никак не прокомментировал. Что думаешь?

— Фиг его знает, но он пару дней назад писал мне и просил забить для него и его
друзей места на все моторы «Команд», типа «да вот тут хочет посмотреть человечек».
Я тоже подумал, что это как-то совсем не в его стиле, но решил не вмешиваться, —
Антон зевает и отправляет в рот очередной кусочек колбаски.

— Хм, — тянет задумчиво Арсений. — Он ещё и какой-то новый аккаунт создал в инсте.
Это всё, конечно, очень интересно.

Лезть он, безусловно, никуда не будет: Серёжа сам всё расскажет, когда захочет, но
он не отказывает себе в возможности поразмышлять.

***

— А-а-а-а-арс, — Антон воет волком, смотря в камеру.

— Что такое? — Арс широко открывает глаза и смотрит встревоженно.

— Они заставили меня попробовать мозги, — Антон корчит жалобную моську. — Они как
желе по консистенции, такие мерзкие, пиздец просто. И суп, они накормили меня таким
ужасно острым супом, я чуть не умер… Даже острее, чем твой «раненый сельдерей», а я
честно думал, что хуже не бывает!

Арсений знает, как тяжело Шасту даются вкусовые эксперименты, а уж настолько

необычные — и подавно, поэтому он относится к этой «драме» всерьёз, хоть за
«сельдерей» и обидно:

— Ох, милый… Это где тебя так и как ты сейчас?

— «Cash или съешь», шоу с Мигелем, — Антон переводит дыхание: во рту до сих пор
пожар. — Уже получше, но меня там чуть не стошнило. Самое худшее шоу, на которое
меня звали. Они меня замотали в мусорный пакет! — он продолжает плакаться, но уже
не так трагично.

А Арс усилием воли заставляет себя удержаться от шутки про то, что Шаст каждую
осень и зиму ходит в мусорном пакете и ничего, потому что вовремя вспоминает, что
этот «пакет» не раз согревал его самого.

— Мой ты хороший, — Арсений будто пытается обнять его через все разделяющие их
километры. — Всё уже закончилось, а больше ты к ним не пойдёшь.

— Не пойду, — подтверждает Антон. — Когда ты уже приедешь? — вдруг спрашивает он.

Он успел за прошедшее время разлуки посмотреть выпуск «Контактов» с ними примерно
раз двадцать. Они сразу договорились не смотреть его вместе, а оставить вот на
такие «дни грусти», когда от расстояния между ними будет становиться особенно
тоскливо. — В смысле, у тебя там отпуск, извини. Но я так соскучился, боже, —
улыбается, пытаясь как-то сгладить углы.

— Семнадцатого уже в Питере буду, а восемнадцатого рвану в Москву. Один вечер перед
началом съёмок у нас, по крайней мере, будет. Дождёшься? — Арс улыбается в ответ.
— А можно я приеду к тебе в Питер, и вместе поедем в Москву? — Антон знает, что
звучит жалко, но у него есть причины: его позвали сниматься в клипе ЛСП, и он не
отказал. И от одной мысли о том, что в ближайшие две недели ему придётся сняться в
трёх шоу для ТНТ, нескольких выпусках Контактов, да ещё и в клипе, его пробирает
дрожь. Он пока не особо разбирался в причинах такого состояния, но он уверен, что,
если Арс будет рядом, ему точно станет полегче.

— Ты настолько соскучился, настолько расстроился из-за съеденного мозга, или

случилось что-то ещё? — настороженно интересуется Арс.

— Первое, — Антон замечает, что гладит пальцами экран. Клиника.

— Я-то не против, конечно, но у тебя же там Импрошкола, помнишь?

— Блядство, — Антон, конечно, помнит, но, видимо, на секунду позволил себе

замечтаться.

— Я приеду вечером семнадцатого. Кину вещи, встречусь с человеком, с которым

обещал, и приеду, ладно? — Арс, кажется, уже начал искать в телефоне заметки, чтобы
обдумать, что и куда ему нужно передвинуть, чтобы приехать пораньше.

— Нет-нет, не надо, — Антон машет головой. — Это просто моя прихоть, а тебе
придётся планы из-за меня перекраивать.

— Нет, мне в основном придётся быть чуть расторопнее, — Арс уже всё решил. — Я
думал отдохнуть по приезде немного, но могу отдохнуть и у тебя, всё равно же ты
восемнадцатого весь день работаешь, а я отосплюсь и поваляюсь в ванной.

— Какой же ты у меня хороший, — Антон боится, что словами передать всю ту

благодарность, которую он испытывает, он не сможет.

— Я просто тоже ужасно соскучился, — Арс улыбается, стараясь, чтобы грусть в его
глазах выглядела светлой, и отправляет в камеру воздушный поцелуй.

***

Арс справляется: он приезжает домой и быстро пересобирает свою сумку, благо, если
что, у Матвиенко есть маленький склад Арсовых шмоток: не так страшно что-то забыть.
Он едет на встречу с другом прямо с вещами. Не слишком удобно, но точно не
критично. И успевает на Сапсан так, чтобы приехать к Антону до полуночи. Он
попросил не встречать его на вокзале, потому что Шаст уже вторую неделю работает
без выходных и проработает ещё столько же.

— Арс, — Антон выхватывает у него вещи и снимает куртку, прижимает к себе и долго-
долго не отпускает. — Наконец ты здесь, — шепчет он на ухо.

Арс ничего не отвечает, потому что слова здесь излишни. Он просто утыкается носом
ему в шею и дышит им.

Они в этот раз не целуются с порога, не срывают друг с друга одежду, просто
качаются под какой-то внутренний ритм и боятся отойти друг от друга.

— Пойдём, я тебя накормлю, — нарушает тишину Антон.

Арс кивает и, пока Антон подогревает еду, переодевается в домашнее и умывается. И

успевает удивиться: когда в этой квартире успели обосноваться его домашние вещи?

— Арс, — Шаст протягивает ему тарелку, — мне надо тебе кое-что сказать. Возможно,
не стоит так сразу с порога, но я не хочу, чтобы было как в дешёвых фильмах, где я
не успел сказать, а ты потом узнал от кого-то другого и всё не так понял, —
тараторит он.

— М-м? — Арс уже успел отправить в рот одну пельмешку и теперь напряжённо жуёт. —
Ну говори уже, не томи, что там такое страшное?

— Я… я сказал Ире, что хочу с ней расстаться. Совсем.

— Продолжай.

— И она согласилась, только попросила дать ей пару месяцев и за это время поводить
её на всякие тусовки, чтобы у неё был шанс зацепиться. Я вроде как согласился,
потому что решил, что этого времени как раз хватит на то, чтобы всё трезво обдумать
и обсудить с тобой, со Стасом, — Антон замолкает и выжидающе смотрит на Арса.

— А почему ты в принципе этого захотел? — Арс думает, что этот разговор стоило
начинать после еды, потому что сейчас он не может заставить себя на неё
переключиться и съесть ещё хоть немного.

— Из-за Нового года. У нас с тобой и так графики не совпадают пиздец, а тут ещё мы
и на Новый год должны ехать туда, куда захотела вся компания, да и тебя я по углам
должен прятать: не дай бог попадёшь в объектив.

Арс совсем отодвигает от себя тарелку и протягивает руку к ладони Шаста. Сжимает её
осторожно и поглаживает по косточке.

— Это твои фиктивные отношения, Шаст, не мне решать. Я согласен, это очень
неудобно, но… в принципе, терпимо, это ведь твоё — наше — прикрытие. Ты уверен, что
оно не стоит таких жертв?

— Да какое прикрытие? Мне уже вопросы про брак задаёт каждый встречный, так что эти
отношения становятся с каждым днём только подозрительнее, — повторяет Антон то же,
что сказал и Ире.

— Хорошо, — кивает Арс и продолжает просто гладить его ладонь. А затем перебирается
к нему на коленки и устраивается там.

— Что ты об этом думаешь, м? — Антон осторожно убирает прядь волос у Арса от лица,
чтобы заправить её за ухо.

— Думаю, что такого варианта развития событий я совсем не ожидал, поэтому пока не
знаю, что я об этом думаю, — беспомощно улыбается Арс и ластится к руке. — Но если
тебе важно моё мнение по этому поводу, то я обязательно проанализирую его и сообщу
тебе, — щурится он.

— Мне важно, — Антон оставляет невесомый поцелуй у Арса на виске, а затем говорит:
— Хватайся, — и Арс виснет у него на шее, обвивая ногами талию, а Шаст встаёт с
кресла и тащит их в спальню.

Арс, безусловно, не против. Он две недели отдыхал и теперь полон сил и готов на
свершения. Однако Антон, опрокинув их на постель, дальше поцелуев не заходит. Он
целует нежно, трепетно, будто выпрашивая ещё больше ласки, и Арс отдаёт ему всё,
что находит у себя внутри: ведь его чувство неисчерпаемо.

Они целуются, кажется, минут тридцать, а потом Арс понимает, что Антон перестал
отвечать: он заснул.

«Ну и что же с тобой случилось?» — думает Арс, накрывая его одеялом и пристраиваясь
рядом.
***

Антон убегает работать ещё до того, как Арс просыпается, но тому чудится, что он
почувствовал, как Шаст чмокнул его в губы, прежде чем уйти.
Арс встаёт поздно: всё же длительные перелёты он недолюбливает.

Он добирается до ванны и вспоминает, что забыл взять с собой зубную щётку, когда с
удивлением обнаруживает вторую — новую — в стаканчике на раковине. Арс спокойно
чистит зубы, а потом идёт осматривать квартиру и утверждается в своём подозрении:
он старался не оставлять здесь своих вещей, но Шаст победил. Он находит и пару
своих футболок, и очки, и даже старую цепь на шею, которую думал, что потерял. А
ещё вспоминает, что намеренно взял с собой новый контейнер и раствор для линз,
чтобы оставить их здесь и не париться с вечным одноразовым набором в сумке всякий
раз, приезжая в Москву. Кажется, это тот самый момент, в который герои
романтических комедий напрягаются, потому что их отношения становятся слишком
серьёзными. У Арса к Антону более чем серьёзные чувства, но даже его это внезапное
осознание немного пугает: он больше не бронирует «на всякий случай» отели, когда
приезжает в Москву, Серёжа больше не спрашивает, есть ли ему где остановиться, да и
в его квартире теперь действительно только склад Арсовых вещей. Арсений с Антоном
уже, считай, живёт, и Антон, очевидно, не против: купил ему новую щётку… Но об этом
всё равно нужно поговорить, решает Арс, а пока откладывает эти мысли.

Он принимает ванну, как и планировал, и звонит Серёже: всё же, возможно, при личной
встрече тот окажется более разговорчивым? Однако Серёжа отвечает, что очень занят
и: «Всё равно завтра на съёмках увидимся». Арс немного разочарован, но именно
«немного», потому что понимает, какой сложности там может быть история.

Арс прогуливается по мёрзлым улицам, думает с кем-нибудь встретиться, но решает,

что сегодня хочет посвятить себя себе, так что возвращается в квартиру. Он думает
сделать какое-то подобие романтического ужина, но его обязательным атрибутом для
него является вино или что-то подобное, а у них завтра съёмки, так что ему не
кажется это хорошей идеей. Он хочет попытаться воплотить какую-нибудь их общую
сексуальную фантазию, в стиле «секса с порога», но откладывает и эту мысль тоже: с
Антоном что-то не то, поэтому им сейчас, кажется, важнее будет поговорить и
выяснить, с чем, кроме усталости, связаны его переживания, а уже потом переходить к
постельным сценам. Так что Арс просто готовит ужин — макароны, к которым при
приближении Антона к квартире добавится сыр — и уходит играть в плойку; иногда это
нравится и ему.

Антон приходит ближе к полуночи, измотанный в край, и Арс всерьёз переживает, как
тот планирует пережить ещё две недели съёмок, если он выглядит так ещё до их
начала.

— Шаст? — Арс подходит к нему, когда тот моет руки в ванной, и прижимается сзади:
очень осторожно, заранее поглаживая по плечам и предупреждая голосом о своём
приближении. Антон не дёргается, не замирает, даже немного отклоняется назад,
запрокидывает голову, приглашая оставить поцелуй-другой на своей шее.

Арс щедрым предложением пользуется, но не даёт себе отвлечься слишком сильно.

— Ты как? — Арс оглаживает живот, останавливая ладони на тазовых косточках. —

Выглядишь крайне убито. Не хочешь рассказать, о чём ты переживаешь?

— Хочу, — Антон поворачивается так, чтобы они стояли лицом к лицу, — но я пока и
сам не разобрался. Это не касается наших отношений, если что. Просто… я много
думаю, тем ли я занимаюсь?

— В смысле? — Арс удивлён: Шаст из всей их компании меньше всего сомневался в своём
«призвании», поскольку выбрал этот путь сразу и сразу обрёл на нём успех.

— Я не про импровизацию, нет, — Антон быстро качает головой. — Я про всё остальное…
Но, говорю же, я пока не разобрался, поэтому мне сложно об этом говорить. Боюсь,
что если мы сейчас начнём, то я ещё больше запутаюсь; ведь пока так и не понял, что
конкретно меня напрягает.

— Хорошо, — Арс понятливо кивает. — Но сейчас я могу чем-нибудь помочь тебе?

— Да, но об этом я скажу тебе, когда поем и приму душ, — Антон шкодливо улыбается и
начинает раздеваться, чтобы побыстрее оказаться под струями воды.

— Дурачина, — шепчет Арс и выходит из комнаты, чтобы у Антона всё же была

возможность спокойно помыться.

***

— И чего ты не ешь? — спрашивает Арс, когда Антон, всё ещё мокрый и горячий после
душа, ковыряется в макаронах уже минут пять.

— Я подумал… что еде лучше подождать, — Антон поднимает долгий взгляд на Арса и
смотрит внимательно-внимательно. — Ты спрашивал, чем можешь мне помочь? — Арс
кивает. — Хочу, чтобы сегодня ты был сверху.

— Нет, — Арс отвечает незамедлительно, потому что это категорическое «нет».

«Слишком рано, слишком опасно!» — думает он.

— Слишком рано, слишком опасно! — говорит он вслух.

— Я всё сделаю сам, — Антон берёт ладонь испуганного Арса в свои руки и тихонько
сжимает пальцы. — Минимум твоего контроля, просто твой член во мне.

— Нет, — Арс машет головой и пытается даже забрать руку, но Шаст ловит за запястье.
— Антон, ты слишком спешишь, — Арс говорит тихо, но от этого все его слова
воспринимаются только серьёзнее.

— Мы можем обойтись даже без твоих пальцев, — настаивает Антон.

— Да в смысле?! — Арс так возмущён, что повышает голос, но почти сразу заставляет
себя успокоиться. — В смысле «без пальцев»? — уже ровно спрашивает он.

— Не «без пальцев», а «без твоих пальцев», — акцентирует внимание Антон. — Я могу

растянуть себя сам, ты будешь просто смотреть. А потом я сам тебя трахну.

Арс продолжает отрицательно качать головой, но Антон видит, что тот на грани: он
перебирает пальцами и нервно треплет чёлку.

— Пожалуйста, Арс. Я так хочу знать, что между нами больше нет… преград. Я хочу
знать, что я больше не сломан.

Арс дышит часто-часто, у него сердцебиение зашкаливает.

— Шастик, милый мой, я буду так переживать за тебя, что у меня просто не встанет,
ты понимаешь? — он будет отбиваться до последнего.

— Ну, если нет, то ты же ничего не потеряешь? Я скажу, что ты был прав, и мы

вернёмся к этому только тогда, когда ты будешь считать нужным.
— Я не буду двигаться, — «соглашается» Арс в надежде на то, что Шаст сейчас сам
откажется от своей идеи. Других вариантов у него не осталось. — Я просто буду
смотреть. Звучит же скучно, нет? — «Пожалуйста, давай подождём ещё».

— Ты будешь делать то, что захочешь, — возражает Антон. — И, если мне станет «не
ок», я остановлюсь или попрошу остановиться тебя, если ты уже подключишься к
процессу.

— Я исчерпал свои «против», но всё ещё считаю это очень плохой идеей. И, если у
меня реально не встанет… я тебя предупреждал, — Арс откидывает голову назад и тихо,
но надрывно стонет.

— Хорошо, — Антон расплывается в благодарной улыбке.

***

Арс ошибался. У него не может не встать, когда Антон запускает в себя свои пальцы,
когда тот выливает на себя полфлакончика смазки и с самыми пошлыми звуками начинает
себя растягивать.

Арс сидит на постели обнажённый, но прикрытый: он подтянул к себе плед, потому что
чувствовал себя слишком неловко. А вот у Антона нет никаких проблем с неловкостью.
Он осторожно массирует подушечками пальцев вход и проникает медленно, осторожно. Он
не пытается себя удовлетворить, но периодически прикасается к члену свободной
рукой, чтобы отвлечь себя от ощущений ниже поясницы.

Когда-то Арс назвал Антона мультиком, картинкой — сейчас он забирает свои слова
обратно: если это и мультик, то только порно.

Антон сейчас само воплощение секса, и, слава всем богам, что Арс не видит самого
процесса: Антон стоит перед ним на коленях, широко разведя ноги и заведя руку за
спину. Он весь подрагивает от собственных прикосновений, запрокидывает голову,
закусывает губу, массирует себе соски, доводя их до стоячего состояния.

Арс боится, что сгорит до того, как Антон обратит на него внимание, хоть и понимает
прекрасно, что это всё сейчас только для него. И тянется к своему стояку: ему нужно
хотя бы немного снять напряжение.

— Нет, — тут же замечает Антон его поползновения. — Нельзя. Ты же жаловался, что у

тебя не встанет, а теперь не можешь дождаться? — Антон звучит строго, но по его
взгляду и улыбке в уголках губ слишком очевидно, насколько он доволен. — Потерпи
немного, — смягчается он, — во мне уже три пальца, осталось привыкнуть.

Арс сглатывает. У него голова кружится, внутренности сжимаются, потому что… ему
хочется. Ему хочется до зубовного скрежета, до искусанных в кровь губ. Он никогда и
никого не хотел так, как хочет Антона каждый чёртов раз, стоит ему… да ничего не
стоит. Антону достаточно просто существовать, чтобы Арс хотел продать душу дьяволу
за ещё одну ночь, день, десять минут или один миг рядом с ним.

Арс отвлекает себя этими мыслями, позволяет уйти почти в нирвану, не прекращая
наблюдать лучшее шоу из всех возможных.

— Арс, — шепчет Шаст, — иди ко мне.

Арс зачарованно подаётся вперёд, и Антон хватает его за лодыжки, чтобы подтянуть к
себе.

Антон пока просто приникает к его губам, целует так же развратно, как и всё, что
делает в этот вечер. Вылизывает Арсу рот, не стараясь слишком нежничать, и кладёт
руку на его член, вырывая несколько отчаянных стонов.

— Я всё сделаю сам, — ещё раз успокаивает он то ли себя, то ли Арса, и, наконец,

приставляет головку Арсового члена к своей заднице.

Арс сжимает ладонями покрывало, заставляя себя лежать недвижимо. Он натурально

воет, когда его член погружается в чужое тело на какие-то четыре сантиметра: он эти
ощущения уже почти забыл, он по ним даже не скучал, но сейчас ему становится
слишком хорошо за какие-то доли секунды.

Антон всё делает очень медленно. Он, с одной стороны, даёт себе привыкнуть к
ощущениям, с другой — каждый раз спрашивает у себя, насколько ему комфортно. Пока
всё точно в порядке, потому что хоть Арс и «сверху», это совсем не похоже на любой
их секс с его доминированием. Антон ищет какие-то триггеры, но его тревога спит, не
подавая сигналов жизни, и он позволяет себе расслабиться. Он полностью опускается
на член и выдыхает, снова прислушиваясь к себе. Ощущения непривычные: не то чтобы
что-то неприятное, но и ничего кайфового пока не наблюдается.

Антон ловит себя на мысли, что относится к этому сексу чуть ли не как к их первому
разу, и, вообще-то, похоже.

Шаст опускает взгляд и смотрит на Арса: тому, очевидно, плохо. Он закусил свою губу
до крови, а пальцами до одури вцепился в покрывало. По его лицу стекает пот.

— Двигайся, — шепчет Антон, искренне надеясь, что сил на сопротивление у Арса не

осталось.

И Арс вскидывает бёдра, находясь будто уже в предоргазменном состоянии. Антон его
понимает: когда у них долго не было секса, он готов был кончить при первом же
проникновении, настолько тесно и хорошо ему было. Возможно, в этом кроется одна из
причин того, что Антон «спешит». Он хочет, чтобы Арс мог испытывать эти чувства
тоже.

Тот, конечно, действительно любит быть снизу и никогда не остаётся обиженным, но

это… это другое.

А ещё Шаст хочет когда-нибудь — это точно не сегодняшняя история, но когда-нибудь —

испытать то, что чувствует Арс, когда передаёт весь контроль над собой в его руки.

Антон знает, что это тревоги, связанные с предстоящими съёмками, и ощущение

собственной слабости из-за тяжелейшего графика, вызывают в нём это желание отдаться
в родные ласковые руки и позволить хотя бы ненадолго принимать решения за него, но
это ничего не меняет. Он хочет, чтобы никаких ограничений в их отношениях не было,
по крайней мере, таких.

Арс продолжает трахать его, медленно наращивая темп и подстраиваясь в попытках

найти нужный угол, пока наконец у него это не получается.

Теперь стонет уже Антон.

Это хорошо, это очень хорошо. Он чувствует каждое касание особенно остро, он
царапает Арсу грудь, он слегка отклоняется назад, делая проникновение ещё более
глубоким.

Арсу всё сложнее сдерживаться, он старается тормозить себя и не трогает Шаста

руками, не давит на его бёдра и не прижимает к себе, чтобы засосать, но чем сильнее
приближается оргазм, тем сложнее ему себя контролировать.

И Антон это чувствует. Ему очень хорошо, но Арс немного забывается, и в Антоне
просыпается страх.

— Стоп, — вдруг произносит он сразу же после очередного толчка.

Арс останавливается мгновенно, он вжимает свой зад в постель и болезненно стонет.

Однако умудряется прийти в себя так быстро, как это возможно, и, хоть и дышит
сорвано, спрашивает:

— Ты в порядке? Всё хорошо? — Арс переключается на бёдра Шаста и осторожно

поглаживает их, а затем помогает ему приподняться, чтобы с него слезть.

— Блять, это похоже на какую-то БДСМ-практику, я фактически вырвал тебя из

предоргазменного состояния, — уже загоняется Антон, падая рядом на постель и
поворачиваясь лицом к Арсу. — Я немного испугался, когда мне показалось, что мы
зашли так далеко, что ты уже не сможешь остановиться.

— Я не смогу остановиться, только если начну кончать. Тут уже от меня мало что
зависит, — нервно улыбается Арс и перекидывает через Антона руку, чтобы обнять его
и прижать к себе. — Я в порядке. Это было довольно экстремально и как часть
постоянной практики, наверное, сомнительно, но в нашей ситуации абсолютно
нормально.

Антон присасывается пиявкой к чужим губам и обхватывает члены в кольцо своих

длиннющих пальцев, доводя до оргазма их обоих за считанные секунды. Арс бьётся в
его руках мелкими судорогами и продолжает прижиматься, пока Антон не помогает ему
встать с постели, чтобы отвести в душ. Он бы донёс на руках, потому что, несмотря
на все свои слова, Арс всё же дрожит всем телом, но у него самого подгибаются
коленки, так что сегодня, кажется, они на равных.

Арс лезет целоваться в душе, испытывая какие-то неконтролируемые приливы нежности.

Скользко безумно, поэтому Шаст в какой-то момент сдаётся и начинает сползать по
стеночке, утягивая за собой Арсения, и они валяются на дне, так и не прекращая
сосаться, словно подростки, обливаемые водой.

— Я скучал, — наконец отлипает Арс на секунду.

Он весь мокрый, чёлка прилипла ко лбу, вода стекает по лицу и задерживается каплями
на кончике носа. Антон слизывает ту, что вот-вот собиралась упасть.

— Я вижу, — смеётся он. — Я тоже, — и теперь уже сам инициирует следующий поцелуй.

Это безобразие продолжается, кажется, целую вечность, потому что, ну, правда
скучали. Арс зацеловывает каждый сантиметр тела Шаста, пока тот не начинает выть от
этой нежности и не берёт ситуацию в свои руки.

— Мы так никогда не выйдем отсюда, — задыхается он. — Давай всё же вернёмся в

спальню, м?

— Давай, — Арс возвращается к губам и оставляет на них ещё несколько поцелуев. — Но

мне всё же нужно помыться, — он усмехается немного неловко, — а то я вспотел на
нервной почве как мышь.

— Мне нравится, как ты пахнешь, — невпопад отвечает Шаст и принимает сидячее

положение, прежде чем опустить уже Арса на дно ванной и пройтись носом по его
ключицам и шее.

Арс смущается, дёргается весь, но в целом протестует не очень сильно. И Антон

сражён этой покорностью, поэтому прекращает свои «пытки» довольно быстро.
— Ладно, — он встаёт и помогает встать Арсу, — я тогда пойду, а ты мойся, — Антон
улыбается и выбирается.

***

Антон забирается на постель и врубает телевизор: он уверен, что если не сделает

этого, то заснёт за пару минут, а ему хочется ещё потискать Арса перед сном.

Он удивлённо смотрит на экран, когда понимает, что там показывают «Импровизацию», а

потом вспоминает, что да, о чём-то таком Стас говорил. Мол, начнут показывать по
ночам с первого сезона.

Антон заинтересованно смотрит на ещё такого зелёного себя и Арса, который, кажется,
уже тогда сходил по нему с ума, судя по «представьте, что скальпель — это вовсе не
скальпель». И как Антон так долго мог этого не замечать?

Антон залипает ещё пару минут, пока не начинается реклама; тут он лезет в телефон.
И из инстаграма узнаёт, что Кузнецова, оказывается, уехала в Воронеж, ещё и вместе
с котом. Кажется, всё же не поверила, что Антон хочет расстаться с ней не из-за
ревности Арса, и пытается показать, что она ему не конкурентка. Забавно.

Антон усмехается про себя и слышит заставку «Импровизации».

***

Арс принимает душ, успокаивая своё сердце, которое в последнее время при Антоне
стучит как-то неконтролируемо быстро. Всё это так необычно: ему рядом с ним
одновременно и очень спокойно, и очень волнительно.

Он обтирается полотенцем и возвращается в комнату. Шаст, кажется, заскучал и

включил телевизор, а Арсений думал, что тот уже уснул.

— Что смотришь?

— «Импровизацию», — смеётся Антон. — Её вон с первого сезона начали показывать по

ночам.

— Ого, — Арсений уже без линз, так что пока разглядеть происходящее на экране ему
довольно сложно.

Он забирается на кровать и нашаривает рукой очки, и именно в этот момент начинается

реклама.

— Это что?.. — вдруг вопрошает Шаст.

У Арсения тот же вопрос, потому что прямо сейчас на экране он дерётся с Димкой в
стиле игры «Мортал Комбат», а над его головой красуется «Shastooon». Он подвисает.

— Может, они типа так пошутили про то, что я дерусь батоном? — Арс абсолютно
недоумённо поворачивается лицом к Антону.

— А когда снимали, что говорили? — Антон выглядит не менее шокированным.

— Ну, вроде была шутка про «батон-Шастун», да, — беспомощно моргает Арс.

— Но… ты же не расстраиваешься, да? — Антон ловит себя на мысли, что если это всё
же не намеренная шутка, то, получается, редакторы перепутали его и Арса, потому что
над Позом-то красуется вполне себе «Pozoff». — Я не думаю, что они перепутали, — на
всякий случай заранее успокаивает Шаст.
— Ага, не перепутали — предсказали, — нервно шутит Арсений, который снова
переключает своё внимание на экран телевизора и только потом понимает, что сказал.
— Я пошутил, — тут же реагирует он и поворачивается обратно к Антону.

— Ты… хочешь… чтобы мы..? — Антон зависает полностью, смотрит испуганно: он к

такому повороту событий совсем не готов. Более того, он только недавно тщедушно
порадовался, когда кто-то из дальних родственников спросил его, когда он планирует
жениться, что, раз он с Арсом, этот вопрос в его жизни возникать не будет. А тут
здравствуйте.

— Нет, Шаст, дыши, блять, — Арс встряхивает его за плечи. — Я просто неудачно
пошутил, когда увидел себя под фамилией Шастун.

Арс помнит, как часто у них бывали ссоры из-за недопонимания, поэтому заставляет
Антона посмотреть прямо ему в глаза и произносит чётко, по слогам почти:

— Антон, я не хочу выходить за тебя замуж.

У Антона в сердце что-то больно колется. И, вероятно, его собственное удивление по

этому поводу отражается на лице.

— Шаст? — Арс берёт его за руку и как-то очень внимательно всматривается в его
глаза.

— Я сам не знаю, что это было, — честно признаётся Антон и неловко отнимает ладонь,
чтобы в следующую секунду улечься в постель, натянуть на себя одеяло и отвернуться
к стенке. Ему реально безумно стрёмно сейчас: сначала он испугался того, что Арс
может хотеть замужества, а потом обиделся, что тот так категорически не хочет? Он
тихонько воет в одеяло.

— Антон? — Арс снимает очки и лезет обниматься сзади: забирается под одеяло,
наощупь находит его лицо и мажет носом по шее. — Я не знаю, что сказать, чтобы тебя
успокоить. Я… типа… мне неважно, ладно?

Антон поддаётся здравому смыслу и поворачивается к Арсу, смотрит на него абсолютно

растерянно, но пользуется тем, что Арс этого не видит: темно.

— Я вроде не хочу, но когда ты сказал, что точно не хочешь, то я подумал, что вот я
настолько жёстко бы отвечать не стал, — Антон выдыхает и сдёргивает с их голов
одеяло, чтобы они могли видеть друг друга. — Извини, кажется, я всё ещё очень
чувствительный с твоего приезда, с нашего секса, с всех тех чудачеств, которые ты
сотворил в душе. Так что чёт расчувствовался.

— Я тебя понял, — Арс лезет в его волосы и чешет мягко в районе затылка. — Я думаю,
что мы можем вернуться к этой теме, когда ты придёшь в себя и решишь, что ты
думаешь по этому поводу, хорошо?

Антон кивает и радуется, что его действительно понимают и не давят ни в одном из

проявлений их отношений.

— Досмотрим? — предлагает Арс.

Они укладываются поудобнее.

========== Глава 64 ==========

Антон радуется, как ребёнок, что первый съёмочный день завершается мотором с Арсом
в жюри. Они за один день снимают аж четыре игры, и это тяжеловато, но последняя —
хорошая. Играют две очень сильные команды: «Тайные» и «Лютые». И Арсений в жюри,
да. Он будто чувствует, как Антону нужна поддержка, поэтому всю игру разговаривает
с ним на их личном «языке жестов». Осторожно смотрит после каждого «дзынь», ставит
лишние «дзынь», когда Антон смеётся над шуткой слишком громко, а в какой-то момент
отправляет в Антона воображаемую стрелу, а Антон не сдерживается и позволяет этой
стреле пронзить его невоображаемое сердце. Зал орёт, Антон ни капли не жалеет.

Антону смешно и неприлично хорошо, когда после игры Арс отталкивает от него
Дорохова, который залез на сцену, чтобы сфоткаться вместе с ними, а в итоге занял
место Арса рядом с Антоном.

«Место Арса рядом с Антоном».

Антон разъёбывает себя собственными мыслями.

И счастлив до жопы, когда видит, что Арс дожидается его спустя полтора часа после
окончания съёмок мотора: Антон доснимал рекламные вставки.

Они едут домой вместе.

***

Дальше — хуже, у Арса есть свои дела, да и не на всех съёмках будет уместно его
присутствие, далеко не на всех.

Антон пытается поддерживать себя и сам: например, постит в инстаграм фото, которое
Оксана характеризует как «ну ты тут прям огонь». Арс реагирует грязными подкатами,
а фотография получает какое-то рекордное количество сохранений. Антон, кажется,
начинает верить, что он действительно симпатичный?

Дима шутит про Арсения, мол, почему Антон только его представляет со всеми
регалиями? Арс сейчас за кулисами, болтает, кажется, с Серёжей. Антон надеется, что
Арс слышал, что он для него особенный. Он и так знает, конечно, но напомнить
никогда не будет лишним, тем более из чужих уст.

Антон немного грустит из-за того, что в этом сезоне «Команд» Арс в жюри всего
дважды, но на второй игре Арс так активно реагирует на тему «Загс» для рэп-баттла,
что Антона ещё пару минут подглючивает: «Значит, ты всё-таки хочешь?» — радостно
думает он.

Сейчас Антон день за днём приезжает домой настолько уставшим, что его хватает
только на душ и на сонные объятия. Арс готовит ему завтраки, делает крепкий чай по
утрам, крепко обнимает по ночам и пишет всякие милости в течение дня.

И Антон был бы счастлив, если бы не был таким потерянным. Он с каждым днём всё
сильнее осознаёт мысль, которая его мучает: он не уверен, что занимается тем, чем
ему хочется. У него считай восемь съёмочных дней подряд, но ни один ему по-
настоящему не нравится.

Он напивается вдрызг: у подруги Иры день рождения, и она просит его

поприсутствовать, как они и договаривались. У Антона это мог бы быть единственный
выходной в череде всех этих съёмок, но у него отнимают и его, и вечер с Арсом
отнимают тоже. Он пьёт неконтролируемо много, начинает снимать какую-то чушь,
которая откликается в его сердце: «Пропадаю я», — орёт из колонок. И Антон понимает
— пропадает. Пропадает среди чужих проектов и клипов, не может решить, хочет ли он
в принципе развивать свою карьеру в качестве ведущего, не может найти свободного
дня, чтобы сделать хоть что-то, что можно было бы назвать «творчеством». У него из
творчества осталась только реклама для «Контактов», и ту теперь почти полностью
придумывает креативная группа, ведь у Антона времени нет.

У него нет времени даже не на съёмки своих идей — у него на сами идеи себя не
хватает.

— Арс, забери меня? — просит, когда почти все гости расходятся, и сама Ира хочет
вызывать себе такси. — Только тут ещё Ира, мы же её подбросим?

— Какой-то ты пиздец ахуевший, Шастун, — немного ошарашенно отвечает Арс, которого

разбудили в четыре часа утра. — Через полчаса подъеду, дождётесь? — уже спокойнее
отвечает он.

— Дождёмся. Люблю тебя пиздец, — бессвязно договаривает он в трубку и усаживается

ждать.

— Может, я поеду? — спрашивает Ира. Ей явно некомфортно от идеи ехать вместе с

Арсением, но Антон настаивает: ему не особо понравился тот факт, что Ира, решив
будто дело в Арсении и его ревности, стала так явно «ломать» их легенду, поэтому
пусть убедится, что со стороны Арса всё ок. Кажется, он сформулировал эту идею ещё
когда был трезвым, а теперь остатками сознания цепляется за неё.

— Если мы уедем на разных тачках, твои подруги наверняка что-нибудь заподозрят, —

перечит он.

— Да они все давно уже не в состоянии что-то подозревать, — возражает она. — Ну а

такси почему не вызвать? — вздыхает.

— Потому что хочу Арса, — просто отвечает Антон.

Ира смотрит глазами-блюдцами, но отвечает сдержанно:

— Ясно.

У Антона звонит телефон:

— Я приехал, стою за баром на парковке, свою тачку найдёшь? — спрашивает трубка.

— Найду, — Антон встаёт из-за стола и машет рукой Ире: «Пойдём».

Машина находится безболезненно, и Антон хочет забраться на переднее сидение, но его

так шатает, что Арс выходит из машины и укладывает его на заднее. Антон, кажется,
уходит в отключку.

— А он так не заблюёт машину? — осторожно интересуется Ира.

— Ну, его ж машина, может и заблевать, — пожимает плечами Арс. — Тебе в соседнюю
квартиру же? — Ира кивает. — Садись, холодно, — Арс возвращается в машину.

— Ничего, что я с вами еду? — всё же спрашивает Ира, когда забирается на переднее
сидение.

— Да нет, по пути же, так что какая разница.

— Арс, выходи за меня, — доносится сзади сонный голос Шастуна.

Ира и Арс поворачивают головы синхронно, чтобы убедиться, что тот всё ещё в
бессознанке.

— А мне он такого никогда не говорил, — нервно смеётся Ира.

Арс заставляет себя сдержаться от взгляда «ещё бы», только вновь пожимает плечами и
концентрируется на дороге. Он вообще не любит водить машину, делает это только по
необходимости, а тут и чужая машина, и город непривычный.

— Мне в сознательном состоянии тоже, — всё же отвечает он.

— Он поэтому решил со мной расстаться? Потому что решил, что хочет на тебе
жениться? — Ира явно лезет не в своё дело, но что ей за это будет?

— Не думаю, — у Арса нет причин Иру недолюбливать, но и вести с ней откровенные

беседы желания тоже не возникает.

— Ясно, — повторяется Ира.

Дальше едут в полной тишине, которую изредка нарушает только Антон, но его
высказывания больше не поддаются расшифровке.

— Спасибо, что подвёз, — Ира выходит на этаж раньше.

— Пожалуйста, — уже довольно дружелюбно отвечает Арс, пытаясь удержать Антона в

стоячем положении.

***

— Что ж ты так набухался-то? — вопрошает Арс, раздевая Антона и заводя под струи
воды.

— Арс, я тебя люблю, — шепчет Антон, который категорически отказывается приходить в

себя.

Арс помогает ему засунуть два пальца в рот, заставляет съесть пачку активированного
угля, чистит зубы, поит крепким чаем, лишь бы Антон перестал ловить вертолёты. И
понемногу всё же очухивается.

— Я понял, в чём дело, — Антон уже относительно неплох, сидит на кухне за столом,
самостоятельно удерживая вертикальное положение.

— М-м? — Арс дует на свой чай: горячо.

— Я не уверен, что хочу быть как Воля, — заявляет Антон.

— В смысле?

— Я не уверен, что я хочу быть ведущим больше, чем комиком. Я хочу свои
юмористические проекты, может. Я хочу «Дабл тап» развивать, хочу какие-то идеи
придумывать, творчества хочу. А из меня будто делают просто известное лицо.
Интеллектуальное шоу, Арс. Мне в кайф было заниматься «Командами», но это куда? У
меня и так времени ни на что не хватает… И я просто думаю: а что дальше? Я завтра
еду готовиться к съёмкам клипа ЛСП, понимаешь? Буду там взрослый дядя среди
малолеток. Я понимаю прекрасно, что мне самому это в плюс, что это всё про деньги и
популярность, но, в конечном счёте, разве я не должен был заниматься тем, что я
люблю? — Антон обессиленно падает на свои ладони.

— Шаст, — Арс гладит его по волосам. — Милый, ты ведь не обязан заниматься тем, чем
не хочется. Эта «Твоя игра»... там ведь только пилот? Ты же можешь отказаться, если
тебе покажется, что это совсем не твоё. И, хочешь, мы вместе подумаем, где тебе
взять время для своих проектов? Ты можешь поговорить со Стасом по этому поводу,
можешь разобраться, в конце концов: сейчас тебя не устраивает то, чем ты
занимаешься, или то, что это не соответствует твоим прошлым ожиданиям? Почему тебе
не нравится быть ведущим?

— Мне кажется, что я могу больше, — впервые так чётко формулирует свою мысль Антон.

Арс смотрит на него глазами-сердечками и кивает, сжимает ладонь крепко-крепко и

улыбается.

— Значит, будет больше. Сейчас у тебя съёмки будут каждый день, потом мы уже к
съёмкам «Импровизации» будем готовиться, но потом, я обещаю, мы вместе подумаем,
что можно сделать с твоим расписанием, хорошо?

Антон согласно кивает.

— А пока подумай, просто в фоновом режиме, чем бы ты действительно хотел

заниматься, и не связан ли твой настрой с обычной усталостью.

Антон кивает снова и перебирается со своего стула к Арсу на колени. Он выше и

тяжелее, и это неудобно вообще: ему приходится согнуться в три погибели, но ему
сейчас так хочется побыть защищённым и маленьким, что всё это не имеет никакого
значения.

— На ручки? — Арс зарывается в его волосы и гладит по сгорбленной спине.

— Угу, — Антон встаёт с чужих коленок, чтобы Арс мог подхватить его на руки и
донести до постели. Он, правда, немного переживает, что Арс надорвётся, но тот
делает всё с какой-то непревзойдённой лёгкостью, хотя, может, он просто прекрасный
актёр.

Арс укладывает его на постель и укрывает одеялом, но сам не ложится.

— Ты куда? — сонно спрашивает Шаст, когда понимает, что Арс не раздевается, а,

наоборот, одевается.

— Самолёт у меня через три часа, — смеётся Арс, — корпоратив в Уфе. Ну, вспомнил?

— Бля-я-я-я-я, — Антон садится на постели, но тут же ложится обратно, потому что

голова начинает адски кружиться, — я, получается, тебя перед перелётом выдернул из
постели? Какой же я гондон, прости, пожалуйста. Набухался как малолетка, и всё из
головы вылетело.

— Ты от усталости сам не свой, — Арс, с одной стороны, успокаивает Антона, а с

другой — себя, вспоминая неоднозначные высказывания Шаста в машине. — Всё в
порядке, в самолёте досплю.

— Блин, как я мог забыть, — всё равно убивается Антон. — Когда я теперь тебя увижу?

— Мне после Уфы в Питер надо, — расплывчато начинает Арс, — но двадцать восьмого мы
с Димкой премию здесь будем вести, так что… — он улыбается и пожимает плечами:
«Постараюсь поскорее, но ничего не могу обещать».

Арсений подходит к постели и мягко целует Шаста в лоб.

— Как покойника, — возмущается Антон и тянется губами к губам, пока не получает ещё
один поцелуй.

И ему бы остановиться на этом, но он две минуты назад осознал, что Арса снова не
будет рядом минимум несколько дней. Он жадный.
Антон ловит Арсовы запястья и осторожно дёргает его на себя, вынуждая упасть на
кровать. Целоваться в гланды не лезет — он, в конце концов, не совсем потерял
совесть и помнит, что меньше часа назад пытался выблевать свои внутренности —
просто прижимает Арса к себе и шепчет на ухо:

— Полежи со мной минутку, — просит.

Арс уже в уличном, на нём пиджак и брюки, ему немного некомфортно лежать вот так на
расправленной постели и расслабленном Антоне, но он усилием воли отгоняет эти мысли
прочь и тычется носом в обнажённую ключицу.

— День без тебя я как-то выдержу, — как-то безнадёжно подвывает Антон, — а на

второй начну по Земле искать.

— Ты драматизируешь.

— Не, это мы просто с Брежневой выпуск «Контактов» на днях будем записывать, я

врубил себе в машине с утра её альбом, и песня заела, — Антон улыбается, но взгляд
остаётся тоскливым.

Арс смеётся, однако внутри испытывает какую-то очень сложную гамму чувств: ему,
конечно, приятно, что Антон скучает, но он понимает прекрасно, что такая
болезненность расставания сейчас связана с тем, что Антон изнемог, и ему жизненно
необходима поддержка. Радоваться этому как-то не получается:

— Помни, что я всегда на связи, хорошо? — он ведёт носом по ключичной кости и

глубоко втягивает в себя воздух, вдыхая аромат геля для душа, свежего постельного,
терпкое амбре алкоголя и то, что он мог бы назвать запахом самого Антона. Он не
раскладывает его на составляющие, он просто «тёплый». Наверное, как-то так пахнет
летний вечер.

Арсений силой заставляет себя оторваться и потихоньку начать вставать с постели.

— Спи, тебе нужно отдохнуть.

Антон кивает, но не закрывает глаз, пока Арсений не выходит из комнаты. Не

закрывает и потом, потому что Арс снова просовывается в дверной проём и ласково-
ласково смотрит на Шаста ещё пару секунд, и только потом со вздохом уходит.

***

— Нам тут птичка нашептала, что у вас сегодня день свадьбы, — с экрана телефона на
Антона смотрит Арсений, записывающий кому-то поздравительное видео с корпоратива в
Уфе. — Мы вас поздравляем. И знаете что? Мне кажется, что если вы на это решились,
если вы любите друг друга, то вы будете счастливы, а мы вам желаем только, чтоб у
вас все получалось и все ваши мечты сбывались!

— Я вот абсолютно ко всему присоединяюсь, — лениво поддакивает Серёжа: у него

вообще такой подход — обычно он дожидается, пока Арс напишет пост, выложит сторис,
скажет поздравление, а потом просто «репостит» или соглашается. Арс не против.

— Потому что я знаю, о чём говорю, — Арс заигрывает с камерой, но Антону кажется,
что с ним.

— И пусть, самое главное, в ваших отношениях будет любовь!

Антон открывает мессенджер и пишет короткое: «Спокойной ночи. Люблю тебя» и ложится
спать, но ещё долго не может уснуть, потому что ему нужно подумать над этим «Если
вы на это решились...»
***

Арсений замечает сообщение уже за полночь и решает ответить с утра, чтобы случайно
не разбудить Антона.

У Арса в номере сидит Серёжа: он сам пришёл к нему, но уже пару десятков минут
сидит и молчит, чего-то ждёт. Арсений не торопит, однако в какой-то момент
открывает Серёжин тик-ток и включает видео под песню с говорящим названием
«Дилемма» и текстом «Я тебя люблю, я в тебе нуждаюсь», где сам Серёжа треплет
спящего Масича.

— Ну не надо, а, — Матвиенко смотрит исподлобья. — Это прикол.

— М-м, — Арс глубокомысленно поджимает губы и приподнимает брови. До последнего

хочет промолчать, но понимает, что так они не сдвинутся с мёртвой точки, а раз
Серёжа сам к нему пришёл, значит, ему есть что сказать. — Сосались? — всё-таки
Антон забавно на него влияет.

— Пару раз, — нехотя, будто через силу признаётся Серёжа.

— Ого, серьёзно? Даже не «да один раз и то случайно», а прям «пару раз»? Да я
горжусь твоей откровенностью, — Арс привстаёт со своего кресла и двигает его
поближе к креслу Матвиенко, чтобы разговор был более личным, что ли.

— С ним весело, — Серёжа пожимает плечами и замолкает снова.

— Так и в чём твоя проблема?

— В том, что я живу в одной из самых гомофобных стран, а за моей жизнью пристально
следят несколько сотен тысяч человек? В том, что из-за своей личной жизни я могу
лишиться всего? — Матвиенко поднимает на Арса глаза, и там столько всего, что он
может и не озвучивать больше ничего, но он всё же говорит вслух: — Как ты это
выдерживаешь, Арс?

Теперь черёд Арса молчать. У него нет лёгкого решения, нет даже сложного, потому
что они с Антоном действительно рискуют каждый день.

— Я…понимаешь, если ты кого-то уже любишь, то у тебя нет никакого выбора. Ты не

сможешь жить спокойно, зная, что когда-то отказался от любви, потому что испугался.
Я бы не смог, и я знал это всегда, — Арс хочет сказать что-то ободряющее, но у него
есть только голая правда. — Ты не выбираешь, кого любить. Ты не выбираешь, в какой
стране родиться. Но остальное зависит от тебя. Ты можешь отказываться от своих
чувств и делать вид, что это всё дурость и ничего не значит, и проживёшь чужую
жизнь. Можешь решиться попробовать, но проживать в страхе каждый день своей жизни,
и тогда, поверь, ты однажды возненавидишь и себя, и свою былую любовь. А можешь
позволить себе любить. Мы с Антоном оба знаем, чем рискуем, мы не безумные
влюблённые, нас не встретишь вместе вне съёмок, у него, в конце концов, девушка, а
у меня до сих пор слухи о наличии супруги. Иногда бесит всё это безумно, потому что
хочется орать о своей любви, приходить на все эти шоу и говорить напрямую: да,
люблю, жить, блять, без него не могу. Хочется на Новый год уехать куда-нибудь
только вдвоём и запостить селфи, где мы сосёмся на фоне Байкала. Хочется. Много
чего хочется, но этого никогда не будет. Но и насрать. Я никогда не променяю Шаста
на все эти возможности. Я его люблю, и выбора у меня нет. Поэтому… отвечая на твой
вопрос: никак не выдерживаю, я просто счастлив, что он у меня есть, он стоит всего.
И, если ты пришёл за моим советом, — Арс дожидается, пока Серый кивнёт, — то просто
реши для себя сразу: твой Масич того стоит? И если да, то не твори хуйни.

Серёжа не отвечает, только вздыхает как-то слишком громко:

— Как жаль, что я не пью, — говорит он. — А с вопросами по поводу интимной жизни?..
— вдруг лыбится Серёжа.

— Это к гуглу, но не жалейте смазки, и больше никогда не спрашивай у меня ничего

подобного, — Арс морщится, будто его заставили съесть целый лимон, но Серёжа
начинает так заразительно ржать, что он подхватывает.

========== Глава 65 ==========

Антон просыпается к одиннадцати: благо ребята, которые снимают сегодня клип, любят
поздние подъёмы.

Он достаёт телефон, чтобы увидеть такое же лаконичное: «Доброе утро. И я люблю

тебя».

Антон думает: суховато. Думает, пока не открывает Арсовы сторис. Тот где-то нашёл
снова его — Шастову — кепку и «Шлён дает» в ней по Питеру.

Антону очень интересно, какой это «шлён» и кому его Арс «даёт», и как долго он
искал глагол со значением «гулять», созвучный с «членом».

Арсений однажды сказал, что Антон художник, раскрасивший его серый мир, но самому
Антону кажется, что это Арсений добавляет ярких красок в его серые будни. Своими
каламбурами, шутками неожиданными, крышесносной заботой и вот такими «шлён даю».

Ему от этих сторис тепло, светло и уже совсем не так тяжело ехать на съёмки.

***

— Ну как всё прошло? — Арс сидит у себя на кухне: опять забрался на подоконник и
свесил ноги. И видно, что дома уже давно: сидит в домашней пижаме, растрёпанный
весь, будто уже успел поваляться в постели.

— М-м-м, — Антон поджимает губы. Он домой пришёл только что, только руки помыть
успел да верхнюю одежду сбросить и сразу набрал Арса. — Могло быть и хуже, конечно,
но если честно, то это было странно.

Арсений не вмешивается, наводящих вопросов не задаёт, видит, что Антону и так есть,
что рассказать, поэтому просто слушает.

— Понимаешь, они же вроде почти мои ровесники. Ну, многие, по крайней мере, а ведут
себя как дети. Письками, блять, меряются. Ну, популярностью, в смысле. Подначивают
друг друга, меня подъебать пытаются. И я не понимаю просто, что я среди них забыл.
Звучу сейчас как сноб, да? — Антон улыбается, но как-то устало.

— Ну, — Арсений выжидает драматическую паузу, — не знаю даже. Они просто другие,
думаю, и нет ничего плохого в том, что они тебе не нравятся. В будущем ещё раз
подумаешь, соглашаться ли на такие «проекты». Но, с другой стороны… Я ведь тебе
тоже не сразу понравился, помнишь?

— Нет, Арс, ты мне понравился сразу. Точнее, ты вызывал у меня такую уйму
противоречивых эмоций, что я поначалу хотел убежать и закрыться нахрен, потому что
я был из Воронежа, а у тебя очки эти жёлтые, и игрушки с собой таскаешь, и не
стесняешься ничего, красивый настолько, что можно умереть. Ты выглядел в моих
глазах самым гейским геем, а потом я узнал, что ты женат. Блять, Арс, мне было так
стыдно, пиздец просто, это отвратительно, но в день твоего развода я был самым
счастливым человеком.
Антона несёт куда-то совсем в другую сторону, но Арс его не перебивает, слушает
внимательно. У них же умение «говорить через рот» совсем недавно появилось, поэтому
Арс не знает почти ни черта о том, как Антон переживал кризис ориентации, как
пришёл к расставанию с Ирой, почему однажды решился подойти к нему в гримёрке —
ничего не знает. Догадывался только из всех случайно обронённых «я просто боялся
тебе признаться, что со второго года начал в тебя влюбляться», но знать — не знает.

— Я расскажу тебе как-нибудь, — вдруг останавливает поток своей мысли Антон,

умудряясь перехватить направление мысли Арсения. — Главное, что с тобой у меня было
что-то абсолютно уникальное. А тут всё просто: я хочу нести в этот мир добро,
блять. Юмор и счастье. А снимаюсь в клипе под песню, где знаешь, какая строчка
есть? Пиздец просто, — Антон замолкает и дожидается вопросительного «м-м» со
стороны Арса. — «Все сегодня здесь пьют и не только пьют, от обычных шлюх до чего-
то там эскорт-услуг», — частично вспоминает Шаст. — Там буквально про шлюх, Арс. И
моё лицо на фоне. И девочки эти снимаются там, а мне хочется спросить: они
отыгрывают роль «обычных шлюх» или «вип-эскорт»? — он зарывается в свои волосы и
выдыхает. — Фу, блять, фу. Не знаю пока, кого винить: твоё влияние или свой
возраст, но, походу, я стал старым моралистом.

— За «старого» можно и получить, — Арс отшучивается, но ситуацию старается не

комментировать. Потому что, ну, вдруг дело правда в его влиянии? Это жизнь и
карьера Антона, ему самому стоит решать, что для него приемлемо, а что нет. Арс
здесь не для оценивания других людей, он для поддержки любимого человека.

— Шаст, ты попробовал — тебе не понравилось. Значит, в следующий раз ты откажешься.

Не страшно, понимаешь? — Арсу Антона жалко. Он сам очень давно выстроил свои
профессиональные границы и определил, чем он хочет заниматься, а что ему
неинтересно. С другой стороны, Арс понимает, что Антон популярнее, и предложений,
а, значит, и соблазнов у него гораздо больше. — Ты просто очень добрый, и тебе
тяжело сказать «нет». Но, видишь, в постели ты уже научился говорить «стоп», —
Антон смотрит на него как-то недоумённо, а потом его глаза озаряются пониманием
связанности его проблем, — причём, заметь, довольно быстро. Думаю, скоро ты
нащупаешь свои личные границы и здесь, и всё будет в порядке.

Арсений замолкает на минуту, а Антон пытается уложить полученную информацию в своей

голове.

— Необязательно доходить до слома, чтобы понять, что что-то нужно менять, —

глубокомысленно заключает Арсений, а Шаст ободряюще улыбается в ответ.

Этот урок усвоили они оба.

***

«День 2», — гласит многозначительная подпись к Арсовой сторис.

Антон не понимает, какой такой «день два», и спрашивает напрямую:

Шаст (12:02)
«Почему день два?»

Арс (12:03)
«Он не “два”, он “второй”».

Антон подвисает. Арс, конечно, любит шарады, но обычно даёт подсказки, которых
более чем, ему, Антону, достаточно.
— А-а-а-а-а… — понимает он спустя минуты три. — О-о-о-о-о… — удивляется он тому,
что Арс умудрился запомнить, что там напевал ему Шаст в полупьяном-полусонном
состоянии.

Это «второй день без тебя», в который «пойду тебя по Земле искать».

Антон бы очень рад уехать в Питер, но они с Арсом оба знают, что работа
подразумевает ответственность. А, значит, Арс ни на что такое и не намекал, просто
в очередной раз ненавязчиво дал понять: «Я про тебя ни на минуту не забываю». Вау.

***

Арсений чувствует какую-то особую романтику и, что скрывать, адреналин в вот таком
общении «у всех на виду». Ведь, казалось бы, что мешает ему написать и скинуть
Шасту в личку «скользящих уточек»? Ничего, но так сообщить «я не позвонил потому,
что ещё не добрался до дома, но вот тебе скользящие уточки, не грусти там,
пожалуйста» ему кажется гораздо интереснее.

И спросить: «не спишь?» прямо в своих сторис — тоже.

Антон в эту игру играет с удовольствием, у него на Арса давным-давно стоят уведы,
поэтому он сейчас чувствует себя счастливым ребёнком: он знает, что Арс вместе с
Димкой вели сегодня какую-то премию уже в Москве, но Арс заранее написал и сказал,
что совсем не знает, когда закончит, но сообщит, как освободится. Арс сообщил,
значит, совсем скоро приедет.

***

— Боишься? — Арс забирается под одеяло к сонному Антону.

— Да нет, я чёт подумал, что действительно слишком загоняюсь, — Антон отодвигает

руку, чтобы Арс улёгся ему под бок. — Ты прав, мне просто нужно понять, что для
меня интересно, а что нет, и что пилот шоу ещё ни к чему меня не обязывает, — он
осторожно целует примостившегося Арса в макушку.

Арс поворачивает к нему голову и улыбается светло-светло: «Всё будет хорошо».

— Ты спать? — интересуется ненавязчиво.

Антон думает пару секунд и только потом отвечает:

— Вообще, я бы да… Я устал кошмарно и… — он уже хочет начать оправдываться, потому

что отказывать в сексе для него определённо в новинку, но Арс прерывает его на
полуслове:

— Дурачина, — он утыкается лицом в чужую грудь и прижимается посильнее, а затем

запрокидывает голову, чтобы смотреть в глаза. — Всё в порядке, я так заебался сам,
что буду счастлив просто поспать с тобой рядом. Но даже если бы я был бодр и полон
сил, тебе не нужно оправдываться, хорошо? — Арс тянется выше, легонько касается губ
и отступает обратно.

— Я тебя очень сильно люблю, — шепчет Антон и обнимает Арса двумя руками.

Он утыкается в его макушку и засыпает за считанные секунды.

***

Антон действительно почти не волнуется, и ему кажется, что всё проходит неплохо.
Неплохо, но он уверен на все сто процентов, что если пилот не утвердят, то он не
расстроится. Это шоу нормальное, но лично для него оно не значит ничего, а он
уверен, что в нём ещё слишком много всего, чтобы становиться «просто ведущим».

Ему спокойнее гораздо, чем пару дней назад, и теперь он точно знает, что ещё неделю
съёмок переживёт спокойно. И спасибо Арсу, что он рядом.

Антон немного изводит себя чувством вины, что Арс носится из города в город сейчас
из-за его состояния, но он понимает, что сам не задумываясь сделал бы то же самое,
поэтому старается быть просто благодарным и не мучить себя напрасно.

В конце концов, ему в присутствии Арсения даже дышится проще, и он ловит себя на
мысли, что счастлив приближающимся съёмкам не только по очевидным причинам: Арс
будет в Москве больше двух недель, а такое случается невероятно редко.

Остаётся только пережить ещё одну небольшую разлуку, а потом наслаждаться работой и
целыми двумя неделями близости.

Антон едет домой.

***

Арс взбудоражен. Он только с поезда и сразу на Ленфильм: сегодня ему должны

сообщить, утверждают ли его на роль. Он уже привык к неудачам, но сегодня — он
знает — он будет особенно расстроен, если его не возьмут. В нём с самого утра
теплится радостное предвкушение, и он надеется, что это знак.

Ему так хочется верить… в себя, в любовь и в то, что упорство и старания, терпение
и настойчивость могут привести его к мечте…

— Арсений? — кастинг-директор выходит из кабинета. — Давайте без лишних

расшаркиваний: танцуйте, вы нам подходите! — просто говорит она.

— Серьёзно? — Арс выглядит сейчас, наверное, глупо. Он ведь актёр, мог бы и сделать
вид, что для него это всё легко и привычно, но он радуется как ребёнок, а такие
сильные эмоции сдерживать тяжело. Да и незачем.

— Серьёзно, — женщина улыбается: явно была готова к такой реакции, но потом

возвращается к деловому тону. — Первого марта начинаем съёмки, всё будем снимать в
Питере. У вас там не очень много экранного времени, но вместе с вами снимаются
очень известные люди, так что под них, возможно, придётся подстраиваться. Проблем
не будет?

Арс отрицательно качает головой. Он и дальше будет через день гонять Питер-Москва,
если понадобится.

— Ну, собственно, всё. Все документы передам вашему агенту, бегите праздновать?

Арсений быстро-быстро кивает, продолжает неверяще улыбаться и сейчас совсем не

выглядит на свои тридцать семь. Какие тридцать семь? Ему восемь, он просто
счастливый ребёнок.

Он сбегает с лестницы, скатывается с перил и снимает всё это на видео. Потому что
может.

Арс хочет запостить сторис, но понимает, что по его счастливой мордахе только
слабоумный не поймёт, что случилось. А ему бы хотелось видеть лицо Антона, когда
тот узнаёт, что его взяли! Он ему так и не рассказал, зачем едет в Питер. Уклончиво
ответил про «дела», но про сериал не рассказывал. Тот бы начал расспрашивать, а Арс
бы не удержался. Рассказал бы, что это там будет сниматься сам Ягудин и Медведева,
пусть эпизодически, пусть в роли самих себя, но это же звёзды мировой величины! И
Арсений с ними в одном сериале! В сериале, который гарантированно покажут по
телевизору.

В общем, после такого разговора Арс точно не смог бы потом утешать себя тем, что не
так уж и хотелось, если бы его не взяли.

Он набирает Антона.

— Да? — после пятого гудка берёт трубку Шастун.

— Шаст! Тут такое! Я пока ничего толком сказать не могу, но… у тебя как сегодняшний
вечер? В целом, мои дела закончились, так что я могу вот прям сейчас рвануть
обратно на вокзал и часам к восьми уже быть у тебя. Прости за интригу, но я очень
хочу рассказать тебе обо всём лично.

Арс замолкает и ждёт ответа, но Антон голоса не подаёт, а потом начинает вымученно
стонать:

— Блять, Арс, я так хочу, но сегодня же день рождения Зинченко празднуем, тут целая
программа, и я уже обещал Ире, что «свожу» её туда. Блять, прости, пожалуйста.
Пиздец, как я ненавижу сейчас свою жизнь, ты бы знал, — Антон вываливает это одним
потоком, не давая вставить ни слова. Он, очевидно, расстроен жутко и эмоций своих
почти не контролирует.

— Шаст, — мягко произносит Арс. — Ничего страшного, перенесём на завтра, ну?

Антон думает, что он эгоист полнейший, потому что ему очень хочется попросить Арса
приехать сегодня, несмотря на то, что он сам освободится только глубоко под утро.
Однако он не просит: он всё ещё физически и эмоционально измотан, и каждый новый
съёмочный день не добавляет ему сил, но он с этим уже разобрался, а, значит, он
справится.

— А сегодня позвоню Серёге и с ним потушу… потусю… — Арс зависает, — проведу время,
короче.

— Ты… всё равно приедешь сегодня? — если Антон всё правильно понял, то одна его
идея даже перестаёт казаться ему абсурдной.

Арсений сейчас не особо задумывается об истинных мотивах своих желаний. Он мог бы

сказать, что ему в Питере праздновать не с кем, но это слишком очевидная ложь, тем
более самому себе. У него здесь вся его актёрская тусовка, и отметить здесь было бы
даже логичнее. Однако он едет в Москву, прикрываясь тем, что Серёжа его лучший
друг, да и пообщаться лишний раз с его уже почти парнем кажется неплохой идеей.

— Ну, да? Здесь вроде никаких срочных дел не осталось, так что могу возвращаться, —
Арс голоден как чёрт, поэтому начинает рыскать по улице глазами в поисках едальни и
отвечает немного бездумно.

Зато Антон каждое слово ловит заворожённо.

«Возвращаться».

Арс стал так много времени проводить у Антона в Москве, что он уже не приезжает
сюда по делам, по пути заскакивая к Антону, он в Питер уезжает на время, а потом
возвращается к нему.

— Понял тебя, — Шаст решает оставить свои рассуждения при себе, чтобы случайно не
спугнуть Арса. — Я вряд ли смогу вырваться пораньше, но я буду пиздец как счастлив
просто знать, что ты… — Антон хочет сказать «ждёшь меня дома», но это звучит как-то
неправильно. Во-первых, совсем не факт, что Арс будет его дожидаться: вполне
возможно, что он затусит с Серёжей так круто, что окажется в Шастовой квартире
позже самого Шаста. А во-вторых, это опять может дать Арсу повод беспокоиться о
нём, и он вместо отдыха сегодня только и будет, что переживать за него, — что ты в
Москве.

— Тогда до встречи?

— Тогда до встречи.

***

— Арс? — Матвиенко приносит ему виски. Он сам не пьёт, но спокойно относится, когда
при нём пьют другие, тем более по таким поводам. Они уже отметили новую роль Арса,
и тот рассказал во всех подробностях, почему этот сериал такой классный, сыграли в
дженгу и пообсуждали предстоящие съёмки «Импровизации». Серёжа предлагал сходить в
какой-то клуб, но Арс отказался: он не любитель. Тусер здесь Матвиенко.

— М-м? — Арсений забирает стакан и пригубливает напиток.

— Чё загруженный такой? — подключается Масич, который как бы сидит на подлокотнике

Серёгиного кресла, но всё сильнее скатывается.

— Прост, — Арсений нервно жуёт собственные губы, но больше так ничего и не говорит.

— Арс, не заставляй меня лезть в эти мерзкие группы типа «Подслушано», в которых ты
сидишь безвылазно, и смотреть, что там натворил Шастун, а.

— Во-первых, не "безвылазно", а только разок посмотрел. А во-вторых... Да ничего он

не натворил, ну, — время уже к трём утра, а Арс сегодня покатался на двух поездах,
у него физически нет сил отнекиваться. — Просто не звонит, не пишет, и, судя по
сторис, мертвецки пьян. Немного переживаю.

— Ну езжай спасай?

— Я ему нянька, что ли? Он работал как проклятый, просто расслабиться, может,
захотел, — Арс верит в то, что говорит. Он должен Антону доверять, и ездить за ним
на вечеринку просто потому, что ему показалось, будто Антон перебрал — перебор
(ха!). В общем, он просто надеется, что Шаст сейчас отдыхает, а не пытается
забыться в алкоголе.

— М-м, — тянет Серёжа, не зная, что ещё тут можно добавить.

Масич пару раз тыкает локтём Матвиенко под рёбра и намекает на то, что можно
повторить своё предложение о поездке в клуб, чтобы как-то отвлечь Арса, но тут
самому Арсу на телефон приходит сообщение.

— Антон?

— Угу.

— Что пишет?

— Тут просто набор символов, но… думаю, это можно засчитать за призыв о помощи, —
улыбается Арс, и ребята подхватывают его настрой.

— Довезёшь меня? Пожалуйста, — просит Арс Серёгу и покаянно смотрит на Масича.

— Довезу, что ж с вами, дураками, делать, — пожимает плечами Матвиенко и идёт
одеваться.

***

Арсений пытается дозвониться до Антона, но, судя по всему, внутри слишком громко
играет музыка, и Шаст просто не слышит телефон. Зато трубку берёт Оксана.

— Окс, найди мне Шаста, пожалуйста, и выведи его покурить, а? Будь другом, пожа-а-
а-алуйста, — тянет он.

— Да что его искать, вон стоит сосётся с парнем каким-то, — серьёзным голосом
заявляет Оксана.

— Окс, — строго произносит Арс. — Я не в настроении для шуток, ну. И сторис ту уже
видел, уже поговорить человеку ни с кем нельзя без обвинений в изменах, да?

— Ладно-ладно, сейчас найду, герой-любовник, — говорит Оксана и кладёт трубку.

Она справляется быстро: Арс даже не успевает обморозить конечности, пока стоит и
курит — он иногда балуется — дожидаясь Антона.

— Арс? — Антон выглядит удивлённым, но, кажется, очень довольным.

— Ты же рад, да? — на всякий случай уточняет Арсений.

— Очень, — Антон загребает его обеими руками и прижимает к себе сильно-сильно. — Я

такой бухой, извини. Пытался тебе написать, но так ничего и не получилось.

— Получилось, — смеётся Арс. — Дурила ты, боже, поехали домой, а?

— Поехали, — Антон так и не отцепляется от Арса, но переключается на его руку и

идёт в обнимку с ней.

***

Они доезжают очень быстро, потому что где-то на середине пути Антона от перепадов
температуры «улица-машина» развозит так, что он лезет к Арсу целоваться, полностью
игнорируя присутствие Матвиенко.

— Педики несчастные, — возмущается Серёжа, выгружая их из машины.

— Прости, — извиняется за двоих Арсений, потому что у Шастуна стыда не осталось, и

он уже тащит его в сторону подъезда.

Он не сбавляет своего напора и в лифте, начиная раздевать Арса. Благо, пока дело
ограничивается курткой.

— Шаст-Шаст-Шаст, притормози, — Арс пытается держать его на расстоянии, но тот все

равно прижимает его к стенке и присасывается к шее.

Они, наконец, оказываются в квартире и запирают входную дверь, и у Антона слетают

последние ограничители. Но теперь Арс и сам не против.

Они целуются на пороге, прерываясь на то, чтобы сбросить очередной ботинок, шарф,
шапку, куртку…

Арс тянется в сторону ванной, чтобы помыть руки, и Антон подталкивает его к
раковине, прижимая бёдрами, и тянется к струе воды сам, беря Арса в захват из рук.
Они добираются до постели через постоянные «ауч» и «блять», потому что собирают
каждый косяк и острый угол, но продолжают игнорировать окружающий мир.

Арс падает на кровать первым, а Шаст умудряется осторожно забраться сверху,

несмотря на своё не вполне адекватное состояние.

— Ты сверху, — вдруг безапелляционно заявляет Арсу Антон и, будто не сбросил на них

бомбу, продолжает лезть к чужим губам.

— У нас сейчас вообще не будет секса, — не менее серьёзно возражает Арс. — Ты

пьяный вдрызг, и трахаться мы не будем.

— Проверим? — Антон, кажется, пытается заигрывать, ладонью нащупывает Арсов стояк и

осторожно сжимает через несколько слоёв ткани.

Арс не сдерживает стона, и, конечно же, у него стоит, но он не собирается изменять

своего решения. Он перехватывает руку Антона, а потом и вовсе переворачивает их
так, что он — как и хотел Антон — сверху.

— Антон, без шуток, эй, — Арс пытается успокоить его, но Антон тянется к его
ширинке, полностью игнорируя сопротивление. — Стоп, — Арс почти срывается на крик,
но выдыхает, как только Антон под ним замирает. Насколько бы пьян он не был,
«правила» выгравированы у него на подкорке.

— Я знаю, что моё «нет» порой можно превратить в «да» при достаточном уровне
настойчивости, но это не тот случай. Если ты не прекратишь, я уйду спать на диван.
Я не буду, блять, заниматься потенциально травмирующим для тебя сексом, когда ты в
таком состоянии. Никаким не буду, твою ж мать, я, по-твоему, кто?

Антон теряет весь свой запал и роняет руки на постель.

— Прости, — шепчет он. — Я… Я правда пьяный и сам не знаю, что творю.

Он выглядит так, будто готов разреветься, и Арс смягчается. Наклоняется ниже,

целует в губы осторожно.

— Я тебе не отказываю, ясно? Просто… если правда хочешь, попроси трезвым, — Арс
уверен, что и в такой ситуации будет сопротивляться и верещать, что его член
собираются насиловать, но, по крайней мере, не будет чувствовать себя ублюдком.

Антон кивает и притягивает Арса к себе, снова прижимается к губам, но уже не

требовательно совсем, просто ласкается.

— Я просто так устал, Арс, — шепчет он, — что хочу хотя бы одну ночь побыть… больше
твоим, чем своим.

— Если завтра ты докажешь мне, что не пытаешься за мой счёт разрешить свои
психологические заёбы, не наказываешь себя так за то, что не можешь принять решение
относительно работы; короче, если я поверю, что ты хочешь просто ласки и любви… —
Арс сглатывает и замирает, потому что Антон ловит каждое его слово и пристально
смотрит в глаза, — я весь твой.

— Хорошо, — Антон тихонько трётся носом о нос и отрубается от усталости.

========== Глава 66 ==========

Арс просыпается от того, что чей-то нос настойчиво тычется ему в шею. Он отмечает
краем сознания, что был уверен, что проснётся на пару часов раньше Шаста, ведь тот
после такого загула явно нуждается в отдыхе.

Он осторожно открывает глаза и обнаруживает Антона, который не просто сонно нашёл

его под боком и решил полапать, а вполне осознанно будит его и внимательно
наблюдает за подрагивающими веками.

— Прости, я просто уже так хочу знать, что у тебя за новость, — Антон подлезает под
руку и укладывается на чужую грудь.

— Ты как вообще проснулся в такую рань? — Арс оглядывается на часы и удивлённо

понимает, что, кажется, дело не в Антоне: это он проспал до часа дня. — Оу.

— Да, ты сегодня соня, — улыбается Шаст. — Могу сделать тебе кофе, хочешь?

— Вообще да, не отказался бы. Только отскребу себя от постели, — Арс, кажется,
переспал и теперь чувствует себя как-то вяло.

— Это необязательно, могу принести сюда, — Антон всегда довольно нежный, но сегодня
у него точно какое-то особенное настроение. Обычно он является инициатором всех
ласк, особенно утренних, но сейчас лежит на груди почти недвижимо и вроде бы ни на
что не намекает, но смотрит так, будто надеется, что Арс сам обо всём догадается.

Арс пока слишком сонный, чтобы о чём-либо догадаться, но Антон выглядит так мило,
что он и без каких-либо намёков кладёт руку ему на голову и начинает чесать за
ухом.

— Ты чего такой загадочный? — Арс убирает Шастову чёлку от лица, чтобы ничто не
закрывало его глаза. — И почему такой довольный? Я вообще думал, что после
вчерашнего ты весь день будешь страдать от головной боли.

— Кстати да, — вспоминает Антон, — хотел извиниться за вчерашнее. Я в какой-то

момент смирился, что пораньше оттуда уйти не удастся, и решил хоть что-то взять от
вечера и расслабиться. И, типа, кажется, мне это было нужно? Чувствую себя сейчас
будто перезагрузился, — он улыбается так светло, что Арс не сомневается в его
словах. — Но прости за вчерашний дебош, — он наклоняет голову и тихонько дует на
обнажённую кожу.

— Да всё в порядке, ты довольно быстро угомонился. И я очень рад, что тебе вчера
удалось отдохнуть, — Арс едва заметно дёргается, потому что чужое дыхание щекочет
его.

— Так… что там за новость?

— А раз ты сегодня такой весь милый и извиняющийся, я могу развести тебя не только
на кофе, но ещё и на завтрак? А я бы пошёл пока умылся: вдруг ты захочешь меня
поздравить, — Арс таинственно уводит взгляд в сторону.

— Интриган, — улыбается Антон и тоже решает немного повредничать, бессовестно

прикусывая так удачно подвернувшийся сосок.

Арс вздрагивает всем телом, с шипением втягивает в себя воздух и уже готовится
отомстить, когда Антон слезает с него и выскакивает из постели:

— Ну, завтрак так завтрак.

***

Арс честно рассказывает всё за завтраком, а Антон ожидаемо рад за него до жути и
целует особенно глубоко.
— Его прям покажут по телевизору? — Антон продолжает переспрашивать и каждый свой
вопрос сопровождает поцелуями и объятиями, а Арс уже даже не отвечает ничего,
просто кивает как болванчик непрерывно. — Офигеть, Арс, ты такой молодец! Ты
лучший. И это всё только начало, знаешь? Божечки-кошечки, как же я тобой горжусь.

У Антона уже дыхание сбивается от этой многозадачности, поэтому в какой-то момент

он замолкает и перестаёт целоваться, просто зажимает Арса в объятиях такой силы,
что у того, кажется, рёбра трещат.

— Мы должны это отметить, что ты хочешь? Есть идеи? Можем куда-нибудь сходить,
забронить опять кинозал какой-то или новое кафе найти. Или, хочешь, я погуглю
какие-нибудь локации классные около города и поедем пофоткаем тебя? Давай, это твой
день, подумай, что бы ты хотел?

— Всё уже идеально. Никуда не хочу, хочу только наш спокойный день среди череды
всех съёмок. Как тебе?

— И-де-аль-но, — тянет Шаст. — Посмотрим что-нибудь?

— И зачем я только выбирался из кровати? — смеётся Арс.

— Это ещё ладно, вот зачем ты надел футболку — вот что мне совсем непонятно, —
недовольно ворчит Антон и цепляет — свою, между прочим — футболку за ворот, но не
стягивает, потому что Арс смотрит как-то неоднозначно.

— Это же я наконец могу запостить сторис с Ленфильма! — уже через секунду

переключается Арс и бежит за телефоном.

Антон не знает: ему больше смешно или умилительно.

Они разваливаются по всей кровати, включают Дисней, потому что вроде как оба
понимают, что это просто предлог и всерьёз следить за сюжетом никто из них не
собирается.

Арс почти уверен, что Антон начнёт свои атаки сразу, но тот наоборот вытягивается в
длину всей постели задницей кверху и укладывает голову на руки, увлечённо наблюдая
за происходящим на экране.

Арс забывает, как дышать, потому что Антон закусывает губы, приподнимает зад и
ёрзает по постели. Арс думает, что может им гордиться, потому что он умудрился за
один месяц от неловкого «Арс, я максимум просто симпатичный» дойти до очевидного
соблазнения в коротких обтягивающих шортах и футболке с неприличного размера
вырезом. Он справляется с этим мастерски, потому что Арсу хочется выть от желания.
Он со вчерашней ночи об этом думает, но он был уверен, что Антон не даст ему выбора
в своей грубоватой манере, прижмёт к стенке и скажет, что у Арса нет причин ему
отказывать, и Арс тогда бы сдался.

Однако Антон его переиграл: он явно дал понять, чего хочет, но инициативу проявлять
не планирует.

«Я хочу, чтобы ты был сверху потому, что хочешь этого сам, а не потому, что я тебя
заставляю», — кричит его поведение.

Самым главным аргументом при этом всём является, пожалуй, то, что Антон в порядке.
Он не пьян, не разбит усталостью, как несколько дней назад, у него прекрасное
настроение и далекоидущие планы. Он в порядке. И Арс хочет того же, что и он, хоть
ему и страшно всё ещё.
Арсений зависает минут на двадцать, решая свои внутренние дилеммы, а потом
соглашается просто попробовать и довериться своим и Антона ощущениям.

Он так и сидит в изголовье кровати, поджав под себя ноги, пока наконец не делает
осторожный выпад в сторону Антона. Арс кладёт руку на плечо, дожидаясь, чтобы Антон
обернулся. Он не выглядит удивлённым или даже деланно-удивлённым, он будто
спрашивает взглядом: «И что ты будешь делать дальше?».

Арс отрывает ладонь и ведёт ниже, доходит до поясницы, но зрительного контакта так
и не разрывает. Спускает руку на задницу и сжимает ягодицу. Антон сглатывает и
начинает дышать тяжелее.

Арс готов идти дальше, но всё же решает перестраховаться. Необязательно сразу

переходить к сексу: можно начать с банальных объятий.

— Я могу… лечь сверху?

Антон кивает и отворачивается, утыкается лицом в постель. А Арс подползает ближе,

гладит по спине, массирует поясницу, задирает футболку и вырисовывает узоры на
обнажённой — и жутко горячей — коже. И только потом забирается сверху.

Это чёртов интим.

Он безвольно втягивает воздух, ведёт носом по холке, прикусывает аккуратно кожу и

вжимается бёдрами в задницу.

У Антона учащается дыхание, но, кажется, он немного стесняется своей реакции.

— Я должен знать, что ты тоже этого хочешь, — шепчет Арс ему на ухо.

И Шаст подаётся задницей назад, потирается и, наконец, стонет.

— Пиздец как хочу, Арс. Я тебе доверяю и думаю об этом с того раза, где я так и не
понял, кто из нас всё-таки был сверху, — Антон радуется тому, что его лица сейчас
не видно, потому что он краснеет, наверняка, нещадно. — Но я не хочу тебя
заставлять, ладно? Если ты не хочешь… меняться ролями, это тоже ок.

— Как, блять, тебя можно не хотеть, — Арс разводит ноги, перенося точки опоры на
кровать, и усаживается на задницу Шаста, чтобы тому было легче.

Он вновь наклоняется к его шее и одним мазком языка проходится вдоль позвоночника.

— Перевернись, хочу тебя видеть, — Арс помнит, в какой ситуации Антон сказал ему
такую же фразу, и это распаляет в нём какой-то новый уровень желания.

Одно дело — физические ощущения. Да, они радикально отличаются в зависимости от

позиции, но есть ещё и психологическая составляющая.

Такого секса, который они планируют сейчас, у них ещё не было. Арс бывал сверху,
но, во-первых, количество таких раз можно пересчитать по пальцам одной руки, а во-
вторых, он никогда не испытывал в те моменты такого всепоглощающего желания
рассказать о своей любви языком тела.

Антон поворачивается медленно, но неотвратимо. Он не пытается оспорить чужую

«власть», и по цвету его лица и взгляду из-под ресниц для Арса становится очевидно,
что Антона тоже гораздо больше интересует именно психологический аспект.

— Ты же понимаешь, что такого у нас ещё не было? — Арсений всё же считает, что
никогда не лишним будет убедиться, что они с Антоном поняли друг друга правильно.
— Арс… — Антон, кажется, уже немного плывёт, и это состояние помогает ему
высказаться. — Я обожаю быть сверху, потому что ты умеешь отдавать, восхитительно
умоляешь одним своим взглядом, и мне никогда не надоест зажимать тебя по углам и
наслаждаться тем, как ты таешь от моих прикосновений. Но это не мешает мне сгорать
нахрен, когда я ловлю на себе такие твои взгляды. Я же, блять, вижу, что иногда
тебе тоже хочется брать… — Антон смотрит максимально открыто и подаётся бёдрами
вверх. — Ну так бери? Трахни меня, Арс, я уже готов сдохнуть от желания.

Арсений зависает на пару мгновений, у него даже дыхание перехватывает, но он

запрещает себе растекаться в лужу и берёт себя в руки:

— Для человека, который готов сдохнуть от желания, ты слишком дохуя болтаешь, —

произносит он и наблюдает за тем, как теперь уже у Антона кончается воздух в
лёгких.

Арс очень сомневается, что он такой же ахуенный «верхний», как Шаст, но он будет
стараться.

— Правила старые: если ты чувствуешь, что тебе хотя бы немного некомфортно, странно
— ты говоришь «стоп», и я останавливаюсь.

Антон кивает.

— И… реагируй. У тебя такой голос и стоны. Я хочу тебя слышать. Не стесняйся,

пожалуйста.

Антон кивает снова, и Арс опускается к нему.

Они целуются медленно, потому что Арс не даёт углубить поцелуй очень долго. Он
целует уголки губ, проходится языком по контуру, оставляет мокрый след на кончике
носа. Целует в закрытые веки, притирается носом к носу, каждый раз возвращаясь к
губам.
Антон сейчас совсем другой, непривычный. Он всегда не против подразнить Арса лишний
раз, попытаться перехватить инициативу, но не сейчас. Сейчас он не пробует даже
изменить динамику их поцелуев, не скользит языком в чужой рот. Антон готов
принимать всё, что может предложить ему Арс.

А он может предложить многое.

Арс скользит руками по рёбрам, а языком — по ключицам. Присасывается к косточке,

покусывает, но едва-едва, только для контраста ощущений.

И тянет за края футболки, заставляя Антона приподняться, чтобы стащить её

полностью.

Антон пока тихий: изредка с его губ срываются одинокие стоны, но они мгновенно
поглощаются пространством. Иногда Арсу кажется, что он отчётливо слышит
сердцебиение Антона, но, возможно, это его собственное сердце так отчаянно пытается
пробить грудную клетку.

Арс спускается ниже и останавливается как раз напротив сердца. Прикладывает ладонь.

— Ты будто испуганная пташка, — шепчет Арс, потому что у Антона пульс зашкаливает.
— Тебе страшно?

— Волнительно, — Антон сглатывает и вдыхает поглубже, чтобы немного успокоиться. —

Ты… слишком нежный. Может, как-то… побыстрее? Я теряюсь от ощущений, Арс.
— Теряйся, это не страшно. Мы только начали, и я планирую показать тебе, насколько
это может быть хорошо, — Арс опускается на грудь, прижимается ухом туда, где
бьётся, и смотрит из-под ресниц. — Тише-тише, — он поглаживает ладонью тело под ним
и наслаждается тем, как Антон успокаивается.

Можно идти дальше.

Арс ласкает кончиками пальцев сосок, зацеловывая другой. Сжимает с разной силой,
иногда переходя на невесомые, летящие касания, а иногда царапает короткими
коготками.

Антон стонет. Арс зализывает «раны».

Он продолжает мучить один сосок, оставляя в покое другой. Проходится языком по

каждой выступающей косточке, кайфует от горячности кожи. У Антона низ живота горит,
и Арс осторожно дует на него, вызывая неконтролируемый поток мурашек.

На Антоне всё ещё шорты, но они не могут скрыть возбуждение. Они тонкие,
обтягивающие, и вообще непонятно, откуда взялись в гардеробе Антона, но «скрывать
что-то» — это не про них.

Арс думает стянуть их, но Антон, сходящий с ума от того, что ничего не происходит,
подаётся вперёд в нетерпении, и Арс решает поиграть ещё.

Он проходится ртом по ткани, выдыхая весь воздух из лёгких, и наслаждается реакцией

Антона. Он чувствует всё и, наконец, перестаёт стесняться стонать в голос: Арс
накрывает член ладонью и легонько сжимает, вырывая особенно громкий стон.

— Арс, пожалуйста, — не сдерживается Антон.

— Уже? — Арс лукаво улыбается и прихватывает края шорт и трусов. — Я не был уверен,
что ты в принципе попросишь, а ты сдался так быстро?

— Ты просил не стесняться, — выдыхает Антон, отказываясь реагировать на провокацию.

— Умница, — Арс стягивает с Антона последние шмотки и зарывается лицом в пах.

У Шаста стояк каменный, и здесь он тоже безумно горячий, обжигающий почти. И Арс
больше не удивляется тому, что тот реагирует на всё как-то заторможенно: у него вся
кровь прилила сюда.

Арс уверен, что делает не факт, что лучший, но самый старательный минет в своей
жизни. Он вообще мастер расслаблять свою глотку, но горловой минет сейчас
подразумевает контроль со стороны Антона, а Антон на какой-то контроль уже не
способен. Поэтому Арс делает всё сам.

Он проходится языком по уздечке, обводит каждую выступающую венку, пальцами

осторожно сжимает мошонку, а после вылизывает с особой тщательностью.

Антон дрожит.

Арс чувствует, насколько Антон возбуждён, поэтому к более жёсткой стимуляции так и
не приступает.

Он в последний раз мягко целует головку и отстраняется.

— Перевернись, пожалуйста.

Антон ничего не спрашивает, не сопротивляется, переворачивается и приподнимает

задницу, едва удерживая себя на разъезжающихся ногах.

Арсений думает, что не такая уж и плохая у Шаста растяжка.

Он разводит руками ягодицы и осторожно прикусывает одну из них. И замечает, что

Антон стал совсем тихим.

— Всё в порядке?

Шаст выдавливает из себя только: «Угу».

Когда он говорил, что теряется в ощущениях, он не шутил. Он не может

сконцентрироваться ни на каком конкретном. Он смущён, он не понимает, чего ждать
дальше, он удивлён, и при всём при этом ему бесконечно хорошо. Он плывёт от
нежности и лёгкости чувств, в которых его топят.

Он сам всегда щедр на прелюдии, но вот Арс обычно тороплив и даже суетлив, поэтому
Антон сейчас с ума готов сойти даже не от физических чувств, а от эмоций.

Арс каждым своим жестом говорит о любви.

Антону плохо-хорошо.

Арс творит своим языком что-то невообразимое: оглаживает вход, запускает язык
внутрь, легко давя на стенки.

— Схожу за смазкой, пока выдохни немного, — слышит он голос Арса за спиной.

На ответы у него сил нет.

Арс возвращается через мгновение, или же Шаст успел слегка отключиться за то время,
что его не было.

Он чувствует немного холодные прикосновения к промежности, но это даже приятно: ему

кажется, что он вот-вот сгорит.

Арс делает всё ужасающе медленно, но Антон даже не насаживается на пальцы. Он

сегодня отказывается влиять на процесс, кроме, конечно, исключительного случая.

Арс настолько нетороплив, что, если честно, Антон не замечает, как один палец
сменяется двумя, а два — тремя. Следующее, что он помнит — Арс стимулирует
простату.

И это взрыв.

Антон так привык к нежным, топящим ощущениям, что нынешнее удовольствие даже
болезненно. Оно острое, пронизывающее. Антон кричит.

И всё-таки подаётся бёдрами назад: «Пожалуйста».

Арс, кажется, просит его вновь повернуться лицом, но у него нет сил, поэтому в
итоге Арс переворачивает его сам. Он приставляет член ко входу и проникает с той же
скоростью черепахи.

Антон мечется по постели. Ему мало.

Арс наклоняется к губам и ловит каждый его сдавленный выдох. Целует успокаивающе.

А Антон понимает, что он на грани. Несмотря на неторопливый темп и мягкость всех

прикосновений, он в секунде от того, чтобы кончить.

И кончает, как только Арс входит полностью.

— Боже мой, милый, насколько же тебе это было нужно, — Арс наклоняется к нему и
целует в губы.

— Ещё, — выдыхает Антон в ответ.

— В смысле?

— Не останавливайся. Не прекращай. Ещё, — шепчет Шаст.

— Ты только что кончил?..

— Пофиг, я настолько возбуждён, что через две минуты у меня встанет снова.
Пожалуйста, продолжай.

— Какое же блядство, — Арс сейчас сам готов кончить от переполняющих его чувств, но
всё-таки начинает двигаться.

Антон весь разнежен и расслаблен так, что дальше некуда. Он стонет на каждом
толчке, раз за разом теряет ощущение времени, ему просто хо-ро-шо. И это всё, что
он о себе знает.

Арс опять приводит его в чувства поцелуями, и только тогда Антон понимает, что тот
что-то ему шепчет:

— Я… сейчас… кончу… ты как?.. Мне сдерживаться?..

— Кончай. Можно в меня.

Антон тянется к своему члену и сжимает его в жёсткое кольцо пальцев. И кончает
второй раз, практически одновременно с Арсом: тот последними мощными толчками
попадает чётко по простате, и у Антона просто не остаётся вариантов.

— Какой пиздец, — шепчет Антон.

Арс медленно выходит из него и зачарованно смотрит, как вслед за его членом
вытекает сперма.

— Блять, ладно, в этом определённо что-то есть, — он переводит взгляд на Антона.

Шаст щурится и порнушно облизывает губы:

— Ахуеть, ты тоже этого хочешь, — он растекается в коварной улыбке. — Сделай.

— Я не… — Арс спотыкается на полуслове.

— Ты не умеешь врать. Вылижи меня.

Арс смотрит неуверенно. Он испытывает культурный шок от того, как быстро Антон
пришёл в себя: Арс вытащил из него член меньше двух минут назад, а Шаст уже ведёт
себя так, что хочется самому приковать себя наручниками к постели, выбросить нахрен
ключ и умолять сделать с собой всё, что заблагорассудится.

Арс сглатывает и смотрит испуганным кроликом.

— Тебе мерзко? — уточняет Антон.

Арсений заторможенно качает головой.

— Тогда чего ты ждёшь?

Арс и сам не понимает, поэтому склоняется над Антоном и проводит языком сначала
просто по ягодице, постепенно приближаясь к промежности. Он аккуратно слизывает
одинокую каплю и слышит, как Антон постанывает сверху. И, наконец, переходит к
более активным действиям. Целует глубоко, не пытаясь абстрагироваться от вкуса:
слизывать свою сперму, наверное, ещё более извращённо, чем сперму своего любовника,
но Арс сдохнуть готов от возбуждения именно потому, что это «за гранью», по крайней
мере, за его личной гранью.

Он вылизывает Антона дочиста и только потом отрывается.

— Как тебе? — Шаст теперь снова приближён к тому состоянию, в котором пребывал во
время секса.

— Когда-нибудь я точно сойду с тобой с ума, — шепчет Арс и лезет целоваться.

Антон внутри смеётся, потому что кто из них больший извращенец — вопрос открытый.

Арс у него в руках тает, превращается в ласкового кота, постанывает в поцелуи и

отрывается только минут через десять:

— Пойдём в душ?

— Я сегодня с постели не встану, — Шаст прячет лицо в подушку. Он может сколько

угодно перехватывать контроль и руководить процессом, но это никак не изменит того,
что его ноги всё ещё дрожат.

Арс довольно смеётся и тянет его за ноги к краю кровати.

— Пойдём, я за тобой поухаживаю.

— Я как раз переживаю, что этого моё сердечко уже не выдержит.

Арс усмехается, но перехватывает Шаста за талию и закидывает его руки себе на

плечи: «Давай, цепляйся».

Антон решает, что Арс за сегодня ещё ни разу не обманул его доверие, и покорно
повисает на шее.

***

Они валяются на постели до самого вечера и действительно смотрят какие-то фильмы,

но всё же больше фоном, потому что по очереди залипают друг на друга. Иногда
пересекаются по времени, и тогда это непременно заканчивается очередной порцией
поцелуев.

Арс тащится в душ перед сном, потому что привычка, и немного приунывает, когда
осознаёт, что у него не осталось чистой домашней одежды.

— Шаст, — зовёт он из ванны.

— М-м? — Антон приоткрывает дверь и просовывает в проём голову.

— Не одолжишь какую-нибудь футболку таскаться по квартире?

Антон кивает и возвращается спустя минуту с футболкой, которая, вероятно,
великовата даже ему самому. Арс, конечно, не жалуется, но чувствует себя в ней
немного неловко, потому что это уже больше платье.

«За что?» — читается безмолвное в его взгляде.

— Подумал, что раз ты порой так кайфуешь от своей маленькости, то тебе понравится
оверсайз. Но, если хочешь, могу поискать что-нибудь на тебя, — Антон залипает на
длинные Арсовы ноги, и его, судя по всему, такой наряд ничуть не смущает.

— Да пофиг, в принципе. Оставлю эту: она приятная на ощупь.

Антон уже хочет уйти, но успевает заметить, как Арс достаёт из своей косметички
какие-то маленькие тюбики со всякими кремами, и ему становится интересно.

— Чего? — Арс оборачивается и вскидывает бровь.

— Это что это? — Антон кивает на кучу колбочек и баночек, разложенных перед Арсом.

— Да увлажняющий крем и сыворотки всякие, — Арс знает, конечно, что Антон смеяться
не будет. В конце концов, тот неоднократно наблюдал, как Арс ухаживает за собой, но
и того, что следует дальше, он точно не ожидает:

— А можно… мне тоже?

Арс старается скрыть удивление во взгляде, чтобы не смущать Антона, и осторожно

подзывает его к себе.

Антон прежде, чем подойти, отбегает на кухню и приносит себе стул. Усаживается на
него и вскидывает лицо вверх, предлагая Арсу за ним поухаживать.

Арс покорно открывает тюбик за тюбиком и наносит разные штуки на разные части лица,
покрывает кремом даже шею, но потом начинает ворчать:

— Да выдавливайся ты, ну! Я же вижу, что там ещё есть, — негодует он, и Антон
открывает глаза, чтобы увидеть, как Арс издевается над считай что пробником. — Ну
вот, закончилось. Не проверил перед очередным отъездом, что у меня тут подходит к
концу, и вот, — вздыхает он.

— Арс, — Антон ловит его взгляд и тянет за руку, чтобы Арс сел к нему на колено. —
Переезжай ко мне?

Арс выглядит удивлённым.

— Крем можно и самостоятельно наносить, — пытается отшутиться он.

— Я серьёзно, Арс. Переезжай в Москву, м? Не придётся искать тебе футболку и

таскаться с пробниками. Пожалуйста.

— Я… Антон, у меня же там съёмки с первого марта, куда я оттуда? У меня в Питере
все съёмки, все контакты, связи, знакомства... — Арсу очень больно отказывать, но
он думал об этом уже неоднократно и каждый раз приходил к выводу, что это
невозможно.

— Да, я знаю, конечно. Просто, может, ты начнёшь искать контакты и здесь? Я

понимаю, что это не быстро, но почему бы не попробовать и с Мосфильмом тоже? Сейчас
у тебя нет особых причин приезжать сюда, кроме меня и «Импровизации», конечно. Все
твои проекты в Питере, и я никогда бы не попросил отказаться хотя бы от одного из
них. Но вдруг ты хочешь изменить эту ситуацию? И тогда, кто знает, может быть
следующий твой сериал будет сниматься уже в Москве? Я просто предлагаю начать
двигаться в этом направлении. Что думаешь? — Антон вообще-то давно хотел
предложить, но он побаивался, что Арс подумает, будто он хочет этого, потому что
ему хреново, поэтому решился предложить только сейчас, когда Арс гарантированно
знает, что Антону хорошо.

Антон ждёт ответа, но Арс нервно перебирает пальцы и в глаза ему пока не смотрит.

— Давай я подумаю об этом, ладно? — Арс наконец поднимает взгляд.

— Конечно. Я и не ждал, что ты ответишь сразу, — Антон встаёт со стула и чмокает

Арса в губы. — Ладно, заканчивай, я пойду, наверное, оставлю тебя пока.

Арс поворачивается к зеркалу и смотрит на своё отражение. Он, конечно, попытается

что-нибудь придумать, но пока в его глазах всё это выглядит слишком опасно, и он
вспоминает слова Матвиенко про одну из самых гомофобных стран…

Как бы он хотел, чтобы всё было просто.

========== Глава 67 ==========

"Не теряй меня никогда" — найтивыход

***

Антон влюблён.

Арсений, возможно, перестраховывается, но он всё же немного переживает, что Антона

ранят его раздумья. Тем более что сегодня с утра он отказался ехать вместе с
Антоном на съёмки «Музыкальной интуиции», потому что, во-первых, им на разные
моторы, а во-вторых, им не стоит лишний раз приезжать куда-то вместе.

Антон вроде не обиделся, но Арс на всякий случай извиняется и постит к себе в

инстаграм их личное «КРДТКП», чтобы Антон не забывал, что Арс у него кот, и он с
радостью приложится к любым ранам.

Арс немного напряжён, потому что Азамат на той самой «Музыкальной интуиции» всё
равно говорит ему напрямую: «Ты актёр, дизайнер, натурал? Выбрать можно только
два».

Антон влюблён.

Он постит Арса к себе в сторис чуть ли не ежедневно, снимает его лицо с самых
близких ракурсов, его танцы и их разговоры в машине. И не стесняется показывать это
миру. Даже как Арс пачкает его брюки «юбилейным карбонадом»: «Ну, в честь юбилея»,
— сыпятся они вместе. И этого Антон тоже больше не стесняется.

Они снимают самый гейский анонс на концерт, потому что даже с третьего дубля у них
не получается не переглядываться каждые две секунды. На Антоне ковбойская шляпа, и
только ленивый не шутит про «Горбатую гору».

Арсений забирает шляпу себе.

Антон влюблён.

У «Импровизации» юбилей. Они смотрят самый первый пилотный выпуск, где их ещё было
шестеро, а Антон и Арсений только-только начали нормально общаться: без колючек со
стороны Антона и слегка надменного взгляда Арса.
Антон вспоминает о том, что Арса боялись «перепидорить», Арсений смеётся — не
получилось. Смеётся и с того, что Антона тогда считали таким натуралистым
натуралом, что насчёт него опасений не возникало: розовый пиджак, жёлтые брюки,
красный галстук-бабочка и причёска с начёсом… перепидорили.

Арс смотрит на то, чего они достигли за долгие восемь лет, как когда-то за три года
от этого пилота дошли до первого эфирного выпуска, и смотрит Антону в глаза:
«Пацаны, если когда-нибудь кто-то из вас начнёт выгорать… Просто посмотрите это».

Антон от темы выгорания уже отходит, и, хоть и благодарен Арсу безумно за

постоянную поддержку, гораздо больше внимания уделяет тому, как Арс начинает нервно
смеяться и перебирать пальцы просто при упоминании свадьбы…

Антон влюблён.

Арс сначала трусит немного, потому что так часто они демонстрировали своё общение
только в самом начале карьеры, когда ещё понятия не имели о том, что будут любить
друг друга без памяти. И потому что на него внезапно накатывает всё осознание того,
как многого они достигли, какой длинный путь прошли. Он очень боится рисковать
карьерой Антона, но за себя уже не боится — про него всё и так давно было понятно.

Арс ловит себя на мгновение на мысли, что он никуда переезжать не будет, потому что
переживает за Шаста, но потом усилием воли заставляет себя не решать за другого
человека.

И выбирает Антоном гордиться. Тот каждый день выбирает любовь и больше не хочет
жить в страхе и ограничениях, лишая себя самой жизни своими же страхами. Да,
наверное, это опасно и безрассудно, и Арс обязательно должен подумать о том, как
защитить хотя бы Антона в случае чего, но сейчас он впервые чувствует себя
абсолютно счастливым и любимым. И если Антона это делает таким же счастливым, то
пошёл в жопу чёртов страх.

Антон влюблён.

И Арс влюблён тоже, поэтому ему больше не страшно. Ведь, как он сказал Серёже, оно
того точно стоит.

Антон в его жизни — подарок, ни больше ни меньше, и Арс тоже больше не может
молчать.

«У нас для вас тоже подарок», — говорит он в своей сторис и показывает довольного
Шаста, сидящего рядом.

Они теряют всякий стыд и снимают общие сторис, где будто бы играют в зеркало.
Такой задумки изначально не было; им всем вчетвером просто хотелось снять что-то,
что сломало бы всем мозг, но в итоге Антон и Арсений непреднамеренно получаются
отражениями друг друга.

Сторис в костюмах гусаров в инстаграме Арсения; сторис с танцами Арса в инстаграме

Антона.

Арс просыпается в одной постели с Антоном каждое утро и каждый вечер засыпает в его
объятиях. Таскает его шмотки, делится с ним своими перекусами, потому что Антон
постоянно голодный, укутывает его в шарф и позволяет надевать шапку на себя, потому
что иначе Антон угрожает забрать у него свою кепку.

Они друг в друга влюблены, но, наверное, это не самое важное.

Они друг друга любят, и это гораздо важнее.

Арс думает, что Питер — это, конечно, его любимый город, но Антон дороже, чем даже
Питер.

Он понимает это днём тринадцатого февраля, в первый съёмочный день, когда видит,
что Антон больше даже на камеру не меняет своего к нему отношения: в каждом его
жесте и слове, во всём — одна лишь любовь.

Арсений одновременно в восторге и в шоке от того, как же сильно Шаст изменился за

жалкие полгода. Он раньше и мечтать о таком не мог, а теперь иногда вспоминает ту
рекламу с Арсением Шастуном и думает, что не такая уж и уродская у Антона фамилия.

Арсений смеётся, когда вспоминает, что ещё ни в одном фанфике без метки
«альтернативная вселенная» он не читал о свадьбе или хотя бы мыслях о ней.
Возможно, дело в том, что читал он не так уж и много, но всё же, кажется, его
реальная жизнь стала нереальнее, чем даже самые смелые фантазии шипперов.

— Шаст, — Арс залипает на него уже минут десять, что они лежат в постели.

— М-м? — Антон поворачивается к нему и приоткрывает глаза.

— А мы будем завтра праздновать День всех влюблённых? Я, кажется, кое-что хочу тебе
сказать.

Антон расплывается в улыбке:

— Может, скажешь сейчас?

— Не-а, хочу романтическую обстановку, свечи и вот эту всю фигню.

— Ну, — тянет Антон, — у нас же выходной в понедельник, так что давай заедем завтра
после съёмок за едой, я найду свечи, и будем ночью праздновать. Правда, формально
это уже будет пятнадцатое февраля.

Арсений довольно кивает.

— Только без подарков, ладно? А то у меня для тебя только валентинка.

Антон обнимает его покрепче и шепчет на ухо:

— Спи, чудовище, — Антон нахватался прозвищ от Арса, — завтра рано вставать.

Арсений честно пытается заснуть секунд пятнадцать, а потом начинает разговор снова:

— Я волнуюсь.

— Почему?

— Нам завтра играть «Меняй»… Как думаешь, то, что Стас поставил эти съёмки на День
всех влюблённых, значит, что он больше не против наших отношений?

— Честно говоря, я думаю, что он решил больше в это не лезть, а «Меняй» в День всех
влюблённых — это скорее подарок фандому, чем нам, — Антон бездумно начинает
зарываться рукой в волосы Арса: у него уже такая длинная чёлка, прям как у самого
Антона!

— Наверное, ты прав.
Арсений ворочается ещё немного, а потом всё-таки засыпает: вероятно, от усталости.

***

Арсений с утра нервничает, нутром чуя, что этот день будет особенным.

Он изо всех сил заставляет себя отключиться от мыслей о предстоящем втором моторе и
«быть в моменте»: отыграть хотя бы первый.

В гостях, как назло, Митя Фомин, к которому у Арса не было претензий до этого утра,
но тот ведёт себя как-то задиристо, и у Арсения мгновенно включается неприязнь.
Может, конечно, это просто нервы.

— Всё в порядке? — спрашивает Антон после «Сцен из шляпы».

— Да, просто переживаю и психую немного… сдерживаюсь из последних сил, — Арс жует
губу особенно сильно.

— Не сдерживайся, — Антон чуть не пожимает плечами легкомысленно, но потом

понимает, что Арс может воспринять этот совет как стандартную фразочку «на
отъебись», поэтому поясняет: — Ты прекрасен в любых своих эмоциях, а в злости
обретаешь ещё большую яркость. И ты настолько опытный и потрясающий импровизатор,
что ты и это подашь смешно. На концертах ты не сдерживаешься, и все в восторге. Не
сдерживайся и здесь.

Арс смотрит на него очень внимательно, а потом только быстро кивает.

— Потанцуем? — говорит он Антону на ушко во время «Следователя», наклоняясь к нему

интимно близко и отрубая свой микрофон.

Если уж «не сдерживаться», то по полной.

Антон отмазывает его, говорит, что он и вслух может это сказать.

Арсений качает головой — не может.

Они устраивают танцевальный баттл или танцевальный хаос — кому как больше нравится.
Серёже никак не нравится: его вытолкнули из декорации.

Арсу гораздо легче: эмоции нашли выход.

Они прекрасно отыгрывают мотор почти до конца, пока не доходят до «Без чувств». Тут
Арсения снова несёт.

Антон видит, как тот злится на его тупость. И извиняется раз за разом.

«Ну не бесись на меня, это же я, я работаю без выходных», — беспомощно разводит он

руками, и слава богам, он не может слышать, как жалко звучит, но Арсений слышит и
усилием воли заставляет себя успокоиться.

И показывает «взбитые сливки», снова «не сдерживаясь», потому что так Антон поймёт
сразу.

Антон и понимает: «Ну, это сливки. Намазал, слизал и сразу потрахался!».

Арсений думает, что на пути домой они должны захватить ещё и сливки. Осталось
только объяснить «взбитые» и отыграть ещё два мотора.

Арс показывает, как взбивает подушку: он делает так каждый вечер и со своей, и с
Шастовой.

«Взбитые сливки?» — наконец понимает Антон.

Арс улыбается.

Антон думает, что на следующем моторе не будет сдерживаться уже он.

***

— Итак, первая импровизация «Меняй», — объявляет Паша.

Зал орёт так, что Арсу даже немного страшно: такой отдачи он ещё не помнит. Главное
— не разочаровать.

— В этой импровизации Арсений и Антон будут разыгрывать некую сценку!

— Ты вообще что-то помнишь, братан? Ты что-то помнишь? — Антон, кажется, волнуется

не меньше.

Арсений отрицательно машет головой.

— Ну ничего, как-нибудь разберёмся, — успокаивает их обоих Шаст.

— Итак, смотрите. Муж жене подарил на день рождения вместо смартфона билет на
концерт «Импровизации». И, как это было в первых выпусках, Арсений — муж, Антон, —
Паша карикатурно смеётся, — жена. Поехали!

Они начинают.

Так смешно, пять лет назад они играли просто парня и девушку, а сейчас уже женатую
пару. Забавно.

Арсений несёт какую-то чушь местами, забывается порой, умудряется даже полапать
Шаста за задницу, и это точно вырежут, но не может не замечать, что у них
получается смешно. Они чувствуют друг друга ещё лучше, чем пять лет назад. Он
полностью доверяется их реакциям, не стесняется проявлять свои эмоции и реагировать
на эмоции Шаста.

Всё идёт просто отлично, пока Шаст не начинает играть не по правилам.

— Так, давай я тебе тоже подарю подарок. У нас же дни рождения рядом: у меня
девятнадцатого, у тебя двадцатого!

Арсению очень хочется закричать, что «из жизни не надо», но Антон смотрит на него
таким долгим взглядом, что Арс не говорит ничего, только начинает каждое слово
ловить ещё внимательнее.

— Давай я тебе тоже подарю билет на какое-нибудь шоу! — продолжает Антон.

— Фу, нет, какое говнище, не смей. Ни на какое шоу, блять, пиздец, — орёт Арсений,
потому что не понимает, чего ещё ждать от Антона.

— А теперь давайте для эфира, — комментирует Паша, и они возвращаются к предыдущему

«Меняй».

Арсений надеется, что в этот раз Антон предложит другую идею для подарка, но Антон
продолжает гнуть свою линию с билетом на шоу, в этот раз не давая Арсу даже
возмутиться.
— На какое бы шоу подарить тебе билет? Даже не знаю… Хотя нет, знаю. «Давай
поженимся», — на одном дыхании произносит Шаст и смотрит прямо ему в глаза.

И это, конечно, вырежут тоже. Из эфира. Но в памяти Арса этот момент останется
навсегда.

Паша кричит: «Всё, хватит», и смеётся.

Арсений же находится в каком-то странном состоянии: соображать тяжело.

— Сейчас было «Меняй», — говорит он на камеру, — ну это, конечно, как секс, — он

имеет в виду, что «если умеешь, то никогда не разучишься», но Антон комментирует
по-своему:

— Тоже пять минут и в конце «давай поженимся»?

Арсений всё понимает: Антон одной фразой показывает, что от своих слов отказываться
не собирается. Арс подумает об этом потом. Кажется, им с Антоном обоим есть, что
сказать друг другу.

— И вот вы удивляетесь, что вас двоих называют педиками? — заявляет Дима, отыгрывая
хейтера «Импровизации» в «Вечеринке».

— Кто называет, ты?!

Дима на секунду тушуется:

— Я не называю, я знаю.

Зал верещит, а Арсений даже не бесится, потому что на правду не обижаются.

— У меня к нему чувства, а он любит Шастуна, — уже заявил пару часов назад
Матвиенко, и Арс думал, что больше его сегодня уже не удивить, но сюрпризы
кончаться не собираются.

***

— Кто начнёт? — Арсений зажигает последнюю свечку и усаживается за стол, пока Антон
разливает вино.

— Я не шутил, Арс, — Антон садится рядом, а не напротив, как вроде бы

планировалось, и берёт ладонь Арса в свою. — Я знаю, что ты даже на переезд пока не
согласился, а я уже давлю со следующим… предложением, хотя ещё месяц назад заявлял,
что мне это нафиг не нужно, но… Я не имею в виду сейчас, но типа… Я просто хотел
сказать тебе, что я бы хотел.

— Я хочу переехать в Москву, — Арс сжимает ладонь в ответ. — Но, во-первых, мы оба
должны понимать, что здесь не всё будет зависеть от наших желаний и, как говорится,
«хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах», поэтому это может занять
даже не месяцы, а годы, но я хочу попробовать.

Антон удивлённо раскрывает глаза и уже хочет задать тысячу и один вопрос или
зацеловать Арса до смерти, но тот прикладывает палец к его губам: «Тшш».

— А во-вторых… сначала я хотел бы обсудить с тобой одну вещь. Только обещай, что
дослушаешь до конца, — Арсений внимательно смотрит на Антона, пока тот не кивает. —
Я обещал тебе подумать ещё об одном. О твоём расставании с Ирой. Я хочу, чтобы у
тебя была подстраховка. Если я перееду к тебе, нас точно будут видеть вместе чаще.
Это сейчас прозвучит надуманно-альтруистично, но меня уже считают геем, и я так
давно превращаю это в шутку и в часть своего образа, так что, по крайней мере, я
могу на это надеяться, мне слухи о наших отношениях навредят не слишком сильно.
Тебя же почти все считают натуралом и жертвой шипперов. И я не хочу, чтобы это
менялось. Я пиздец как переживаю за твою жизнь и карьеру. Да, ты сказал, что Ира
уже не может быть прикрытием, потому что, если люди вместе пять лет, то им начинают
задавать вопросы и что-то подозревать, но… Она снова станет им, если вы поженитесь.
Если вдруг мы проебёмся настолько сильно, что безболезненно отмазаться будет почти
невозможно, предложение Ире сможет вытащить тебя практически с самого дна.

Антон смотрит на него немного отрешённо и даже обиженно.

— Нет, Шаст, я не предлагаю тебе на ней жениться. Ни в коем, блять, случае… кроме
одного. Да и в этом тоже не предлагаю. Я просто хочу, чтобы ты знал, на какой риск
мы пойдём, если я перееду к тебе, и чтобы подумал о существовании такого варианта.
Это ваши с Ирой жизни, и решать это должны только вы вдвоём. Просто рассмотри ещё и
его, ладно?

— Я понимаю все риски, Арс, — Антон понимает, насколько тяжело дался Арсу его
монолог, поэтому хоть его немного и задевает то, что Арс считает, будто он мог
отнестись к своему предложению безответственно, не думая о последствиях, он
старается не показывать этого. — Я обещаю не рубить с плеча и ещё раз подумать обо
всём. Но ты так и не дал мне ответа, а я бы хотел сегодня поговорить о тебе и мне,
а не обо мне и Ире, ладно?

Арс обхватывает его лицо ладонями и привычно гладит по скулам:

— Я бы очень хотел однажды сказать «да», — шепчет он. — И когда-нибудь, когда я не

буду считать это пустым обещанием, я обязательно скажу. Тебя устроит такой ответ?

— Полностью, — Антон берёт его ладони в свои и прижимается губами к губам, чтобы
поцеловать так, как целует только человек, который убеждён, что если это не любовь,
то любви ему не надо. Дайте ему Арса, желательно на всю жизнь, и вы не найдёте
человека счастливее.

Потому что в целом мире только он ему по-настоящему «нужён».

— Достанешь сливки? — просит Арс.

И кто такой Антон, чтобы ему отказать.

Комментарий к Глава 67
*конец*

Ну вот и всё! Спасибо, что были со мной. Я всё ещё считаю себя самым избалованным
отзывами автором и очень благодарна вам за это! Я ощущала огромное количество любви
и поддержки спустя буквально дней десять после того, как начала писать.
Эта история навсегда останется в моём сердце, надеюсь, что и в ваших тоже!
Знайте, что ни одно тёплое слово не прошло мимо меня.
Вся моя любовь — вам.
И любовь ребят — тоже.
"И в конце мы все утонем", — однажды сказал Антон. Надеюсь, он имел в
виду "в любви". И, не знаю как вы, а я точно утонула!

P.S: заглянуть одним глазком в дальнейшую жизнь ребят из этого фичка можно в
сборнике спешлов "И жили они долго и счастливо"♥️
https://ficbook.net/readfic/10595016