***********************************************************************************

************
Free yourself
https://ficbook.net/readfic/10022495
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: Kodokuna Gakusei (https://ficbook.net/authors/4852634)

Фэндом: Bangtan Boys (BTS)

Пэйринг и персонажи: Ким Намджун/Пак Чимин
Рейтинг: NC-17

Размер: 96 страниц
Кол-во частей: 8
Статус: завершён
Метки: Эротические наказания, Сибари, Дэдди-кинк, Секс-игрушки, Пет-плей,
Контроль / Подчинение, BDSM, ООС, Кинки / Фетиши, Романтика, Флафф, Психология,
Hurt/Comfort, AU

Описание:
Намджун раздраженно поглядывал на часы, дожидаясь Чимина в какой-то дешевой кофейне
на окраине города. Он поступил абсолютно непрофессионально, поведясь на собственные
эмоции и непреодолимое желание присвоить мальчика себе. Было ясно как белый день,
что парень ни разу в жизни не практиковал ДС отношения, однако именно его
неуверенность и отчаяние подкупили внутреннего зверя Кима, не желавшего отпускать
такую ценную добычу в плохие руки.

Посвящение:
У меня появился твиттер, где я буду время от времени делиться с Вами чем-то из
своей жизни и информацией о новых главах/работах. Буду рада поболтать с Вами, так
что не стесняйтесь писать - постараюсь отвечать на все.
С любовью
KG
💙
https://twitter.com/KodokunaGakusei

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

========== Часть 1 ==========

Комментарий к Часть 1
Не знаю куда меня приведет эта история, но я уже очень давно хотела написать
что-то подобное. Приятного прочтения! Надеюсь, Вам понравится эта работа, жду Ваших
отзывов <3
Терпение сдавало. Намджун едва сдерживался, чтобы не снести с петель дверь своего
кабинета. Порой подчиненные выводили его из себя до такой степени, что он готов был
уволить всю кухню поголовно, а с ними за компанию и нерасторопных официантов. С
силой оттянув волосы, он провел пальцами по напряженной потной шее. Опустившись на
пустующее кресло за рабочим столом, Намджун уперся локтями в излюбленное вишневое
дерево. Ему нужно было вымещать манию контроля на человеке, который сможет это
вынести. Каждый раз он снова и снова втолковывал своему воспаленному мозгу, что
сотрудники его ресторана не обязаны были пресмыкаться перед ним, словно цирковые
животные. Эти люди здесь ради денег, престижа и работы, но никак не для того, чтобы
терпеть его замашки.
Последний саб ушел от Намджуна почти полгода назад. Их отношения не были столь
крепкими и эмоциональными, чтобы по прошествии всего лишь трех месяцев регулярных
сессий Ким начал сходить с ума от отсутствия контакта. Однако в последнее время на
него как на лидера индустрии свалился груз неимоверной ответственности, спускающий
с цепи всех его внутренних демонов, что так и жаждали подчинить себе события, людей
и время. Он ежедневно требовал на кухне невыполнимого, кричал до сорванных связок и
держал под контролем каждое действие в своем ресторане, не пропуская мимо ни одного
выданного блюда. Намджун — лучший шеф-повар страны. Ему еще нет тридцати, но за его
плечами уже получение двух звезд Мишлен. Он реализовал свои амбиции, открыл
ресторан, собрал команду из лучших поваров во всей Корее, воспитал потрясающих
официантов, но так и не приблизился к собственному представлению о счастье.

Чонгук, бегло постучавшись, заглянул к нему в кабинет. Молодой студент, которого

Намджун нанял несколько лет назад официантом, теперь уже дорос до администратора
зала. Он был одним из первых, кто согласился вписаться в дело тогда еще никому
неизвестного су-шефа. Их дружба началась спонтанно и очень банально. У Кима
буквально не было денег на зарплаты, он погряз в долгах и кредитах, казалось, на
долгие годы вперед, однако именно Чон тогда пришел к нему вечером в подсобку с
двумя дешевыми банками пива наперевес. В тот раз они засиделись до глубокой ночи,
разговаривая обо всем наболевшем, но при этом и ни о чем конкретном. Парню уже
нечем было платить за комнату в общежитии, но он предпочитал до последнего
цепляться за Намджуна и просить помощи у родителей, вместо ухода в другой более
стабильный ресторан.

— Джун, что за истерики, как у недотраханной суки? — с ехидством протянул Чон,
ухмыляясь уголком губ и усаживаясь на дизайнерский кожаный диван в углу комнаты.

— Напомни мне, почему я до сих пор тебя не уволил? — рыкнув, огрызнулся Ким. Ему
сейчас было совершенно не до шуток, впрочем, гораздо неприятнее было то, что Чонгук
бил по больному, безошибочно попадая в цель.

— Во-первых, потому что мы друзья, а во-вторых, кто кроме меня будет держать тебя в
узде? — он закинул ногу на ногу, перекладывая на колени стопку бумаг.

— Не дорос еще, — только и буркнул в ответ Намджун.

Пожалуй, Ким с чистой совестью мог позволить такое отношение к себе только ему. Это
удивляло Намджуна в Чонгуке не меньше, чем его упорство и целеустремленность. Когда
они только встретились, Чон был мелким зашуганным мальчишкой, едва оторвавшимся от
материнской юбки, однако в нынешнем волевом мужчине было не узнать того ребенка. Он
вырос и окреп в плечах, его черты лица огрубели и заострились, а характер закалился
долгими годами жизни рука об руку с Кимом. Не будь они столь близки, Намджун бы уже
давно поставил его на место как зарвавшегося щенка, но, как-то поразмыслив, он
заключил, что такая доминантная черта в младшем ему только на руку. Во время работы
он мог передать бразды правления в зале Чонгуку, при этом получая от него
достоверную оценку собственных поступков и решений на кухне.

— Ладно, давай будем честны, тебе и правда нужен постоянный саб, после ухода Джина
ты сам не свой, — Намджун лишь нахмурился, тем самым выдавая, что хотя бы слушает.
— Я не могу выносить каждый твой заскок. Ты знаешь, что я не прогнусь под тобой как
послушная собачка, и я точно не позволю тебе перекладывать все это на остальных.
Никто из них не заслужил такого отношения к себе, ты перегибаешь палку и знаешь это
лучше меня, — сморщив нос, без особой радости продолжил Чон. — Так больше
продолжаться не может, закинь удочку, убери из скрытого свою анкету, ты сам знаешь,
что многие сабы готовы сделать все, только бы попасть к тебе на сессию, — поведя
плечом, он обернулся на Намджуна, в попытке заглянуть ему в глаза.

— Это было давно, я уже кучу времени не появлялся в клубе. Тебе этого не понять, но
такие отношения слишком личные для того, чтобы выносить их в свет, — поморщившись,
Ким вновь положил руку на шею, растирая напряженные мышцы.

— Но ведь никто не запрещает тебе просто воспользоваться их сайтом. Просто не

проводи все ваши договоры через клуб. Если мне не изменяет память, то у тебя
достаточно хорошая репутация, для того чтобы ни у кого из сабов не возникло и мысли
провести все это через гаранта.

Намджун на долгие минуты задумался. Он давно уже держал на уме мысль удариться в
активный поиск, но каждый раз груз ответственности за собственных подчиненных
перевешивал, заставляя вновь до ночи пересчитывать закупки и самостоятельно ездить
к новым поставщикам для тестирования продуктов. Но ведь если задумываться, то
заваливание себя работой и есть наивысший показатель его одиночества. Стоило
признать, что время в ресторане сейчас было более чем мирное, так что ни от кого не
убудет, если он проведет пару вечеров подыскивая себе саба. Намджун не был наивен и
понимал, что по-настоящему найти себе достойную детку за несколько переписок на
сайте попросту невозможно, но, пожалуй, сейчас он мог себе позволить согласиться и
на разовую, ни к чему не обязывающую сессию.

— Тут отчеты за прошлую неделю и за субботний ужин, — со вздохом Чонгук положил

принесенные бумаги на стол. — Все, как и всегда, было на высоте, выручка на полтора
процента больше, чем в прошлом месяце.

— Просмотрю до вечера, можешь быть свободен сегодня, — небрежно ответил Намджун.

— И да, Чонгук, спасибо, — поджав губы, он заглянул младшему в глаза, кивком
провожая его до дверей.

***

Чимин плакал навзрыд. Он забился в дальний угол своей комнаты, пытаясь сжаться,
чтобы никто не мог его найти, чтобы никто не смог увидеть. Он просто хотел
исчезнуть. Из груди вылетел сухой рваный крик, забитый, словно подстреленная птица,
упавшая навзничь от пули меткого охотника. Панический ужас ледяными щупальцами
захватывал его в свой плен, удерживая, будто в силках. Чимина трясло, словно в
припадке. Истеричные всхлипы пронизывали все тело болезненной судорогой, а пальцы
до крови вцеплялись в плечи, стягивая кожу уродливыми полосами. Он изо всех сил
замотал головой, пытаясь избавиться от ужасных мыслей. В обычные дни они были лишь
тихим шепотом, въедающимся в самую душу, однако теперь они набатом били по вискам,
превращаясь в оглушающий крик.

У него больше не было сил, ни капли, другого такого срыва он не вынесет. Дозировка
успокоительных уже превышала все возможные нормы, но поморщившись, Чимин выпил все,
вновь обессиленно сползая на пол. Вокруг царил настоящий хаос. Вся отчетная
документация была разбросана по комнате, тут и там виднелись мокрые следы от слез,
а на пальцах оставались в беспомощном порыве вырванные волосы. Но ему было плевать,
внутри будто бы не осталось ничего. Это ошеломляющее ощущение заставило его на
долгие минуты зарыться в свои эмоции и чувства, но, кроме боли и всепоглощающей
усталости, он не смог найти ничего.

Каждый день он врал самому себе, с трудом натягивая на болезненно хрупкие плечи
плохо выглаженные рубашки. Тонкая лента галстука душила, а пояс ремня уже и вовсе
стал бесполезным, ведь Чимин мог обмотать его вокруг талии хоть дважды. Полгода
назад его наконец повысили до менеджера, чему он был несказанно рад, навсегда
прощаясь с бывшим владельцем должности Сокджином. Родители были вне себя от
счастья, зазывая его на семейный ужин. Наевшись до отвала, Чимин тогда остался в
своей старой детской комнате. Улыбка не покидала его лица, болезненно напрягая
скулы, но он этого не замечал, заваливая своего лучшего друга короткими
бессмысленными сообщениями и пытаясь выплеснуть все свое нетерпение в дурацкие
смайлики. Паку и до этого повышения не приходилось бедствовать, однако с прошлой
зарплатой он мог себе позволить лишь съем небольшой квартирки на окраине города, в
то время как продукты приходилось покупать на родительские деньги. Теперь же он с
легкостью покроет все бытовые расходы, да и будут оставаться небольшие суммы на
бессмысленные хотелки.

Сейчас вспомнить о тех беззаботных днях он мог лишь с болью и тяжким привкусом
горького разочарования. Поначалу должность соответствовала всем его ожиданиям.
Чимин смог по щелчку пальцев стать большой шишкой, выполняющей полезную роль,
вместо перетаскивания договорных папок с этажа на этаж. Он перезнакомился со всем
отделом, раздавая поручения от вышестоящего начальства и чувствуя себя поистине
важным винтиком в общем рабочем механизме. Однако вскоре все его мечты разбились о
жестокую реальность.

Как бы он ни старался, ему так и не удалось установить лидерство. На нем успел

поездить каждый. Сколько бы Пак не напоминал о дедлайнах, ни одна живая душа не
собиралась их исполнять. И разумеется, все пинки от начальства доставались только
ему одному, как абсолютно некомпетентному сотруднику, не справляющемуся с
коллективом даже из тридцати человек. Вскоре его попытки заставить людей работать
превратились в уступки, но даже это не помогло. Еженедельные взбучки от начальства
превратились в ежедневные, и Чимин перестал справляться с давлением.

Он настолько не выносил криков и ругани, что до ужаса боялся каждого нового дня.
Утром, намеренно копаясь в одежде, Чимин стал задерживаться на полчаса, а затем уже
и вовсе на час, но это только ухудшило его шаткое положение в фирме. И тогда он
начал врать. Он научился врать легче, чем дышать, вымаливая дополнительные сроки.
Ему пришлось взвалить на себя работу всего отдела, тайком переписывая файлы всех
документов себе на флешку и забирая их на дом. Но вскоре до него дошло, что он
совершенно не может справляться с такими объемами, но, как бы он ни просил, никто
даже пальцем не шевельнул, чтобы помочь ему, ведь каждый в отделе знал наверняка,
что Чимин в лепешку расшибется, но выполнит все обязанности, лишь бы снова не
получить выговор.

Лежа на полу, Пак не мог пошевелиться. Он не спал нормально уже долгие недели,
перебиваясь получасовым сном на обеденном перерыве и несколькими подходами в ночи,
когда работать становилось уже совсем невыносимо. Его тело было истощено до такой
степени, что он бы не удивился, оказавшись наутро в больнице. Слезы высохли,
оставляя место болезненному раздражению, которое покалывало истерзанную кожу
тысячами мелких иголок. Чимин был бы не против расстаться с жизнью прямо на этом
полу, в однокомнатной квартирке на окраине Сеула, однако что-то его все еще не
отпускало.

Проснувшись спустя сутки, он был готов поверить в то, что смерть сжалилась над ним,
однако, осмотревшись по сторонам, Чимин увидел свою привычную комнату, которая по-
прежнему была завалена разбросанными документами. За окном светило рассветное
солнце, а валявшийся неподалеку телефон мигал уведомлениями пропущенных звонков от
обеспокоенных родителей и лучшего друга. Заряд батареи был почти на нуле, так что
ему спешно пришлось писать им ответные смски.

Утренняя тишина оглушала. Все вокруг словно было безжизненным и мертвым. Если бы не
тиканье настенных часов, Чимин бы посчитал, что время и вовсе замерло. Вставать так
и не хотелось. На телефоне все еще оставалось семь процентов, и от скуки он начал
бездумно писать свои чувства в поисковик, надеясь найти хоть кого-то, кто мог бы
помочь ему на секунду стать чуть менее одиноким в собственных переживаниях.

Среди десятков одинаковых заголовков на глаза бросилась одна странная статья. В

отличие от других, что советовали уволиться или сходить к психологу, эта страница
говорила о Теме. Нахмурившись, Пак начал вчитываться в замысловатые строки. Раньше
ему никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Разумеется, он не был
невинным цветком и слышал о БДСМ, однако ему не доводилось углубляться в
подробности этих практик.

Статья выглядела сомнительно, ведь человек, написавший ее, казался едва ли не

помешанным. Каждое его слово было пронизано благоговейным трепетом, будто ДС
отношения — это не идеология, а единственно правильный смысл жизни. «Счастья
прислуживать» Чимин понять не мог, однако некоторые вещи болезненно откликались в
нем самом. Роль сабмиссива могла ненадолго, но дать ему возможность переложить
ответственность и контроль над израненной душой со своих плеч на чужие.

Слезы вновь наворачивались на глаза, а из охрипшего растерзанного горла рвался

истеричный смех. Насколько же он отчаялся, если идея найти первого попавшегося
психопата, жаждущего вернуть рабство, уже казалась ему не такой уж плохой. Впрочем,
даже если с ним что-то случится на встрече, за последние полгода он успел
достаточно отдалиться от всех своих близких, чтобы не расстраивать их своим
исчезновением.

========== Часть 2 ==========

Намджун был раздражен. Он провел два дня, отсеивая анкеты одну за другой, пока не
наткнулся на парня по имени Чимин. Это уже неимоверно настораживало, ведь редкий
идиот станет использовать на подобных сайтах свое настоящее имя. За прошлый вечер
он успел отсмотреть уже больше десяти страниц и даже списался с двумя парнями,
однако никто из них ему так и не приглянулся. Уж больно спесивыми те были, а Киму
сейчас нужен был кто-то максимально послушный, остальное он с лихвой успевал
получить на работе. И все же любопытство пересилило здравый смысл. Устав по черт
знает какому кругу перечитывать «никаких прямых приказов», «запрет на унижения»,
«никаких следов» и прочие абсурдные для сабмиссивов требования, он с превеликим
удовольствием переключился на анкету этого Чимина.

На аватарке стояло очаровательное фото, сделанное явно в студенческой столовой,

судя по обстановке вокруг и количеству молодых ребят. Чимин на ней весь лучился
какой-то необъяснимой теплой энергией, улыбаясь во весь рот. Его волосы отливали
золотом, небрежно зачесанные назад, а глаза сверкали волшебным блеском, будто две
маленькие звездочки. У Намджуна сердце замерло при виде такой неподдельной
искренней красоты. Такие «хорошие мальчики» были нередкими гостями клуба. Обычно
они искали легкого и качественного секса, но никак не эмоциональной связи с сильным
доминантом. Впрочем, для него сейчас и такой вариант был неплох.

Хмыкнув, он кликнул на папку, в которой мальчик должен был предоставить фото своего
тела. Многие опытные нижние, ничуть не стесняясь, выставляли свои голые задницы,
порой насаженные на игрушки всех возможных форм и размеров, наглядно
демонстрирующие их умения. Намджун всегда получал особое удовольствие, рассматривая
на фотографиях красивые ножки в кружевных чулках и откровенное нижнее белье.

Но стоило только прогрузиться двум одиноким картинкам, как с Намджуна схлынуло все
игривое веселье. Злость начала вскипать в нем, подпитываемая непониманием и каким-
то беспомощным отчаянием. В отличие от аватарки, эти фотографии были сделаны явно
впопыхах и просто для галочки. Разница между этими Чиминами была невероятная. Его
тело было болезненно хрупким и истощенным, кожа была бледной, словно пленка, туго
обтягивающая местами выпирающие кости. Маленькая ладошка нервно сжимала бедро рядом
с пахом, едва сдерживаясь, чтобы не прикрыть совершенно не возбужденный маленький
член.

Намджун был готов хвататься за голову. Этому мальчику абсолютно точно нужна была
профессиональная помощь, а не неизвестный извращенец на сайте БДСМ встреч. Ким даже
представить боялся, что эта заблудшая душа могла написать в своих предпочтениях.
Открыв договорной список, он беглым взглядом окинул давно заученные пункты, с
болезненной тревогой осознавая, что мальчик совершенно точно не готов вынести и
пятой части помеченных им же практик. О чем тот думал, выкладывая анкету на
съедение настоящим хищникам, Киму было совершенно непонятно. Оставалось лишь
надеяться на то, что никто не заметил Чимина раньше него.

Намджун всегда придерживался позиции выжидания, но теперь был вынужден вливаться в

стиль охотника. Открыв красное диалоговое окошко, Ким отправил первичный запрос,
будучи совершенно уверенным в положительном ответе. Откинувшись на спинку кресла,
он сложил руки на груди, пытливо вглядываясь в безжизненно замершую страницу. Не
прошло и десяти минут, как на экране загорелось омерзительно-неоновое «Пак Чимин
хочет поиграть с вами».

Птичка в клетке. Ким знал, что теперь мальчик точно не сорвется с его крючка. Роль
доминанта обязывала его к ежесекундному анализу эмоций и желаний другого человека.
Линия поведения выстроилась в голове безошибочно. Он должен быть достаточно мягок и
ласков с ним, чтобы не навредить нынешнему и без того плачевному положению.

— Привет, малыш, хочешь провести сессию со мной? — Намджун неприязненно поджал

губы. Обычно он позволял себе такие обращения только с согласия саба, ведь
абсолютное большинство предпочитало «Господин», вместо излюбленного Кимом сладкого
«папочка».

— Здравствуйте! Я бы очень хотел провести ее как можно скорее.

Вежливый мальчик. Это уже неплохое начало, однако Ким пока с трудом понимал, к чему
может быть такая спешка. На часах было лишь десять утра, выходной. Он мог позволить
себе встречу хоть в обед. Чонгук бы точно обрадовался, заявись Намджун в
понедельник с сытой улыбкой. Вот только устраивать сессию с Чимином без должного
выяснения всех обстоятельств было бы верхом безрассудства.

— У меня есть время обсудить детали нашей сессии сегодня. Я должен знать адрес
нашей встречи и время. Будь умницей и возьми с собой документы, я не стану
связываться с несовершеннолетним. Копию договора с сайта беру на себя, не забудь
подготовить список запретов.

— Большое спасибо! Могу я предложить встретиться в кафе около двух часов дня?

— Буду ждать тебя, малыш.

Вот и все. Намджун хотел спросить так многое, но не мог. Нельзя было ни одним
лишним словом раньше времени выдать себя. Чимин не должен понять, что Ким читал его
как открытую книгу. На лице расползлась легкая улыбка. Святая наивность. Ему ни
разу не доводилось встречать до такой степени неопытных, но при этом абсолютно
бесхитростных людей. Назначить первую встречу не просто в общественном месте, а в
кафе, где нет ни одного укромного уголка, в отличие хотя бы от ресторанов, мог
только искренне светлый Чимин. Покачав головой, Намджун вбил в навигатор адрес,
чтобы предварительно прикинуть время на дорогу. Он всегда был до ужаса
пунктуальным, отчего Чонгук порой шутил, что по нему можно часы сверять. Красный
маячок загорелся едва ли не на самой окраине противоположного конца города. Это был
обычный спальный район, так что сомнений не оставалось, мальчик скорее всего жил в
одном из домов напротив.

Встав из-за стола, Намджун вышел из комнаты, направляясь по коридору в сторону

игровой. Там всегда хранились дополнительные наборы договоров. Вписав в лист свое
имя, а затем и имя Чимина, он заранее бегло вычеркнул то, что Пак отмечал на сайте
и подчеркнул абзац с первичным уровнем отношений. Собрав все листы в папку, Ким
забросил в сумку пару ручек и блокнот для записей. У него было еще предостаточно
времени для того, чтобы довести свой внешний вид до идеала. Горячий душ расслаблял,
привычно укладывая мысли в строгие ряды. Сбривая подросшую щетину, Намджун лишь
надеялся, что затеянная им игра стоила свеч.
***

Припаркованный в переулке Porsche Cayenne выглядел по меньшей мере дико. Район на

поверку оказался очень бедным. Все дома здесь смотрелись настолько потрепанными и
заброшенными, что Намджун едва верил в то, что они при этом были жилыми. Вывеска
кафе была неприметной, почти сливающейся с фоном серых стен. Не будь у него на
руках точного адреса, он бы бесспорно потерялся среди однотипных перекрестков.
Внутри его встретил затхлый сырой воздух, лишь поверхностно скрытый горечью
пережаренных кофейных зерен. Зал был почти пустой. Приметив уютный столик с
диванами, Намджун направился в дальний угол, по пути кивая заспанной официантке, на
секунду оторвавшей взгляд от экрана своего телефона. Повесив кашемировое пальто на
вбитый в стену крючок, он опустился на край дивана, лицом к двери, оставляя Чимину
возможность спрятаться от официантки и него самого с другого конца стола.

Ждать долго ему не пришлось. Прошло не больше десяти минут, как заливисто зазвенел
дверной колокольчик и в проеме показалась низенькая, худая фигура. Воровато
осмотревшись, он наткнулся на Намджуна, тут же опуская глаза в пол и смущенно
подходя к занятому им столу.

— З-здрвствуйте! — взволновано пролепетал он, поклонившись так низко, что его

волосы зацепили край стола.

— Здравствуй, Чимин, — в голосе Кима сквозила мягкая властная хриплость.

Торопливыми движениями Пак стянул с шеи полупрозрачный шарфик и накинул его на

спинку своего дивана, предварительно разгладив каждую складочку. Легкую куртку он
повесил рядом с огромным пальто и спешно опустился в самый дальний угол, в точности
как и предполагал Намджун. Теперь, когда Чимин сидел прямо перед ним, Ким ни на
секунду не жалел, что пошел на поводу у собственных инстинктов, требовавших
присвоить и защитить. От одного вида покорно опущенных плеч в нем просыпалось что-
то животное.

Мальчик был невообразимо хрупким, будто бы воздушная сказочная нимфа, сошедшая с

полотен Ханца Зацка. На нем была легкая полупрозрачная рубашка, подобранная явно со
вкусом. Ее размер говорил скорее о том, что она была снята с чужого плеча, но
Намджун отчетливо помнил сделанные напротив зеркала фотографии, на которых
виднелись впивающиеся в кожу тонкие кости ключиц, так что одежда, скорее всего,
принадлежала самому Чимину. На маленьких пальцах серебром поблескивали тоненькие
колечки, в точности как и те, что были на сережках. Пак, казалось, весь состоял из
элегантности и легкого флера кокетства, ныне не присущего его характеру. Волосы не
казались такими же лоснящимися, как на фотографии, однако было видно, что он изо
всех сил старался привести их в порядок перед выходом.

— Ты голоден? — из вежливости поинтересовался Ким, про себя зная, что каким бы ни
был ответ, он точно заставит мальчика поесть.

— Я недавно ел, — смущенно протянул Пак, теребя край скатерти взмокшими от пота
пальцами.

— Давай мы с тобой раз и навсегда договоримся, — в голосе Намджуна сквозила сталь.

— У меня не так много требований к сабмиссивам, но я не потерплю их нарушения, — он
говорил спокойно и холодно, заставляя вздрагивать на каждом умело акцентированном
слове. — Никакой лжи, Чимин, — жестко припечатал Ким.

— Я не… — он было начал оправдываться, однако вмиг притих, будто придавленный
тяжестью чужого взгляда. — Д-да, — он прошептал это так тихо, что, если бы Намджун
не ловил каждый его вздох, не смог бы расслышать и звука.

Подозвав официантку, Ким бегло просмотрел меню, с сожалением осознавая, что был бы
счастлив накормить Пака своей едой. Заказывать что-то в подобном месте желания не
возникало совершенно, однако ситуация обязывала. Выбрав какое-то мясное рагу и
жаренный рис, он попросил два десерта, крепкий кофе для себя и большой стакан
горячего шоколада для Чимина. Тот как-то затравленно глянул на Кима из-под челки,
сжимаясь в невообразимо маленький комок в своем углу.

— Могу я для начала взглянуть на твои документы? — осторожно спросил Намджун,

доставая из сумки папку, но при этом ни на секунду не спуская взгляда с Пака.

— К-конечно! Я смог найти только паспорт, но так бы лучше показал студенческий, —

ответил Чимин, сгорая от стыда за свою рассеянность.

— Можешь переписать мои данные, это для твоей же безопасности, — небрежно бросил
Ким, тем самым немного разряжая обстановку и протягивая в ответ свой паспорт. — И
да, Чимин, я не настолько беспечен, чтобы просто так раздавать направо и налево
свои данные. Юридически я защищен от любых твоих выходок с ними.

— У меня и в мыслях не было, — пролепетал мальчик, спешно переписывая цифры в

заметки. Намджун вернул ему паспорт сразу же, лишь сверив фотографию, имя и
возраст.

— Теперь, когда первичные формальности улажены, я хотел бы поговорить с тобой очень

серьезно, — Чимин от этих слов напрягся еще сильнее, хотя, казалось, он и без того
был уже на грани срыва. — Я не знаю на что ты рассчитывал, оставляя анкету на
сайте. Мне хватило одного твоего сообщения и пары фотографий, чтобы понять, что ты
явно здесь впервые, — строгость в его голосе казалась почти родительской. — Скажи
мне, как давно ты узнал о Теме? — Ким заглянул ему в глаза, видя в них тревожный
слезливый блеск.

— Я многое успел прочитать, так что я знаю, чего хочу, — с детским упрямством
заявил он, будто изворотливая лиса, забитая в угол разъяренным медведем.

— Чимин, тебе не понравится, если я начну вытягивать каждое слово, так что я тебе
настоятельно рекомендую быть со мной открытым, — руки Пака уже добрались до
салфеток, лежавших на краю стола. Он дергал их с такой силой, что ноготки порой
вытягивали за собой белые нити. Младший вновь покорно сник, склонив голову
провинившимся щенком. — Будь хорошим мальчиком, Минни, покажи мне свои знания, —
это обращение током прошило совершенно не ожидавшего такой откровенной ласки
Чимина. — Назови мне три основных правила БДСМ отношений.

— Б-безопасность, добровольность и разумность, — неуверенно и смущенно ответил он.

Ему казалось стыдным обсуждать это так открыто.

— Скажи мне Чимин, насколько разумны и безопасны твои действия? Ты приходишь на

встречу с незнакомым мужчиной из интернета в кафе, расположенное в двух шагах от
собственного дома; ты понятия не имеешь о том, куда и во что ты можешь ввязаться,
учитывая, что ты полез в профессиональный клуб, ни разу до этого не практиковавшись
в подобного рода отношениях; в твоей жизни недавно случилось что-то, что сломало
тебя, а ты, вместо того, чтобы дать себе паузу, рвешься ввязаться в нешуточные
сексуальные связи. Даже среди моих знакомых доминантов есть те, кто не пропустил бы
возможности высечь тебя ротанговыми розгами в наказание за беспечность.

Чимин оторопело замер. Он смотрел Намджуну в глаза настолько испуганно и преданно,

что у того едва хватало сил для продолжения своих слов, однако на счастье младшего,
к ним подошла официантка, поставившая на стол тарелки, наполненные ароматной едой,
и прервавшая незаконченную мысль.

— Малыш, я здесь не для того, чтобы тебя отчитывать, — с тяжелым звуком подытожил
Ким, когда они вновь остались наедине. — Мне хочется, чтобы ты сейчас поел и еще
раз все тщательно обдумал. Я готов ответить на все твои вопросы и подробно
разъяснить наш контракт, однако я не позволю тебе броситься в омут с головой, лишь
бы забыть в сексе свои проблемы, — Намджун мягко накрыл своей огромной ладонью
крохотные пальчики, выпутывая из них истерзанную салфетку.

От него не укрылось, как Чимин вновь взволнованно вздрогнул на нежном обращении.

Его щеки пылали смесью смущения, стыда и какой-то взволнованности. С каждым
прожеванным кусочком мяса он все больше расслаблялся, вливаясь в атмосферу их
отдаленного ото всех столика. Присутствие Намджуна дарило необъяснимый комфорт и
вытесняло тревоги. Было странно ощущать такое в присутствии незнакомого человека,
но то, насколько уверенно и властно тот держался, давало Паку возможность ненадолго
сложить тяжкое бремя навалившихся проблем.

Теперь, позволив себе расслабиться, он мог внимательнее разглядеть мужчину перед

собой. Вся одежда Намджуна сидела на нем так, будто каждая деталь была подобрана
профессиональным стилистом и пошита на заказ в ателье. Впрочем, часы на жилистой
руке выглядели настолько дорого, что Чимин едва ли верил в то, что такую сумму
можно заработать прижизненно. Теперь все детали их встречи укладывались в
полноценную картину. Каждое точно выверенное слово, дорогая, но при этом совершенно
неброская одежда, идеальная пунктуальность. Весь Намджун был соткан из богатства и
успеха, а потому вопрос сорвался с его губ прежде, чем он успел его осмыслить.

— Кто Вы?

Кима же этот вопрос совершенно не смутил, он чувствовал, как по нему скользит

полный замешательства мальчишеский взгляд. Смочив рот глотком крепкого кофе,
Намджун отложил в сторону палочки.

— Шеф-повар, у меня достаточно денег, чтобы прямо сейчас купить все это кафе, — в
его словах скользила небрежность с долей раздраженности, будто бы на этот вопрос
ему приходилось отвечать настолько часто, что он не смог бы и сосчитать. — Я не
люблю светиться перед прессой, так что подобные открытые встречи не угрожают моему
имиджу. Пока я не готов гарантировать тебе больше, чем одну сессию, однако я
обеспечиваю все расходы своих постоянных сабов. В моей анкете указано, что я
предпочитаю переводить отношения в лайфстайл, — Намджун проводил взглядом комочек
риса, выпавший из чужих палочек, и успокаивающе улыбнулся.

— Я работаю, так что не заинтересован в Ваших деньгах, — фыркнув, отозвался Чимин,
противясь этому предложению, по большей части просто из незнания термина
«лайфстайл» в БДСМ.

— Не воспринимай это близко к сердцу. Я люблю заботиться о своих детках, это просто
один из способов, — спокойно отозвался старший. — Сколько у тебя было сексуальных
партнеров? — этот вопрос прозвучал так буднично, что Пак поначалу не придал
большого значения услышанному.

— У меня было не так много отношений, — смущенно прикрыв рот ладонью, Чимин опустил
взгляд в стол.

— Я приму это, однако на сессии твои фокусы не пройдут. Если я задаю вопрос, то это
значит, что я хочу получить на него полноценный ответ, — твердо, но при этом
совершенно не повышая голоса, сказал Ким. — В нашем с тобой деле главное — это
честность и контакт. Без них ничего не выйдет.

— Два, — сглотнув, выдавил из себя младший, — С одним из которых мы переспали один

раз в туалете клуба на школьной вечеринке, — поморщившись от отвращения, на выдохе
закончил Пак. Для него было невообразимо тяжело рассказывать даже такие подробности
своей личной жизни будущему партнеру. В глазах Намджуна хотелось выглядеть как
минимум хорошо, если не идеально, но воспоминания о том нелепом первом разе,
представляли его в совершенно невыгодном свете.

— Умница, — Ким похвалил его, поощряя умение мальчика схватывать на лету. — У меня
для тебя есть тест, Чимин, — тот снова напрягся и закусил губу, заранее сомневаясь
в полученных им за жизнь знаниях. — Не стоит волноваться, это очень простой тест.
Даже если ты ответишь неверно, я не оставлю тебя. Ты мне симпатичен, так что я не
откажу себе в удовольствии провести совместную ночь, — Пака это не убедило, он до
сих пор не хотел ударить в грязь лицом перед таким потрясающим мужчиной, а потому
он сосредоточил все свое внимание на губах, с которых должны были слететь самые
важные слова, в масштабах его обозримого будущего. — Скажи мне, зачем ты здесь? Мне
нужно знать, чего именно ты ждешь от этих отношений. И помни, Чимин: честность —
это ключ.

— Я-я не могу в-вот так вот говорить об этом, — казалось у него покраснели не
только щеки, но и уши, до самых своих кончиков, мило выглядывавших из-за прядей
волос.

— Официантка нас отсюда не услышит, а если бы и могла, то даже самые острые сплетни
променяла бы на свой телефон, — с натянутой ухмылкой Намджун отодвинул свою тарелку
и опустил руки на стол, придвигаясь корпусом ближе и наклоняя голову вбок. — Ты не
должен смущаться таких простых вещей, — ему следовало признать, что невинность
Чимина заводила сильнее любого афродизиака.

Мальчик продолжал молчать, кусая собственные губы в кровь. От напряжения уже

сводило скулы, и теперь он силился только не заплакать. Чимина пугало то, что
вертелось в мыслях, ведь все, о чем мог думать его по-детски влюбчивый мозг — это
то, что теперь он настоящее разочарование для Намджуна. Ответа на вопрос в его
голове не было. Прочитанные на досуге статьи смешались в кашу, а ведь он точно
помнил, что этот вопрос — какая-то стандартная проверка. Будет глупо, начни он
невпопад перечислять свои фетиши, а рассказывать правду о своей жизни за пределами
Темы было бы верхом идиотизма. Намджун ведь сказал, что тест для Чимина будет очень
простым, однако Пак не смог справиться даже с таким.

Ким не сразу смог уловить перемену в собеседнике от нервного смущения до

неконтролируемой тревожной паники. Ему сразу не понравилось то, как мальчик
судорожно что-то стал вспоминать, вовсе не ориентируясь на свои чувства и реальные
желания, но теперь уже было не до бесед.

— Черт, малыш, — Намджун подорвался со своего места, быстро перелезая на другой

диван, и осторожно обхватывая чужое тоненькое запястье, молчаливо спрашивая
разрешения на вторжение в чужое личное пространство. — Ну-ка, давай, успокаивайся,
я здесь, — почувствовав, как мальчик тут же подался к нему навстречу, он притянул
его к себе, крепко прижимая хрупкое тельце, беспокойно всхлипывающее теперь где-то
на груди.

Почувствовав тепло, Чимин неосознанно отпустил себя. Ему казалось, что он успел
выплакать все, но слезы непрестанно продолжали катиться по щекам, вымачивая
намджунову дорогую рубашку. Он пытался как можно глубже вдохнуть в грудь запах
чужого тела, однако как бы ни старался, не мог разобрать его сквозь забившийся нос.
Пальцы сами вцепились в хрустящую ткань в поисках какой-то неведомой защиты. Ким
властно положил тяжелую ладонь на голову Пака, удерживая его от лишних движений и
мягко перебирая пальцами золотые локоны с отросшими темными корнями.

— Хочешь уйти? — спросил Намджун, приподнимая чужую голову за подбородок и

заглядывая в воспаленные слезящиеся глаза. Чимин тут же замотал головой, не в силах
сказать и слова из-за собравшегося в горле комка. — Нет? — удивленно переспорил
Ким. — Мы можем найти более уединенное место или, если тебе будет комфортно, поедем
ко мне домой, — Пак напряженно свел брови, часто всхлипывая в попытках успокоиться.
Он влажно перебирал губами, вытягивая из себя слова.
— И как В-вам после этого не противно, — только и смог выдавить мальчик, вырывая
голову из чужих рук и отворачиваясь.

— Перестань думать за других. Я вижу твое состояние, и я готов взять за тебя

ответственность, Чимин. Ты готов поехать ко мне домой? — вопрос прозвучал уже
жестче.

— Д-да, — ни на секунду не задумываясь, ответил младший, смиренно прикрывая веки и

сосредотачиваясь на разбушевавшихся внутри эмоциях.

Намджун аккуратно облокотил мальчика на спинку дивана, а сам направился к

официантке. Ему хотелось как можно скорее увезти Чимина отсюда, спрятать его и
никому не показывать столь открытую ранимую душу. Не глядя на сумму, он оплатил
счет, бегло впихивая сонной девушке крупную купюру. Закинув на плечо пальто и
холодную ветровку с шарфом, Ким присел на корточки перед диваном, подтягивая к себе
Пака.

— Перед тем как мы поедем ко мне, я хочу, чтобы ты точно знал, что ты в праве
встать и уйти в любой момент. Если что-то покажется тебе неприемлемым, страшным,
противным, я не стану тебя удерживать насильно. Но помни, если ты уйдешь, я не
позову тебя играть снова. Все понятно? — четко проговаривая каждое слово, спросил
Намджун.

Дождавшись слабого, еще немного неуверенного кивка, он без особого труда подхватил
на руки легкое тело и пошел в сторону дверей. Чимин же коалой обхватил его талию и
шею, предпочитая забиться носом куда подальше от внешнего мира. На улице
похолодало, и Ким искренне порадовался тому, что припарковался в ближайшем
переулке. Немного подкинув мальчика в руках, он перехватился удобнее за тощие бедра
и достал из кармана брюк ключи от машины. После нажатия та отозвалась слабым писком
и включенным в салоне светом.

— Хочешь поехать со мной спереди?

— С Вами, — пролепетал Чимин, не особо вслушиваясь в вопрос, но безошибочно выявляя

для себя суть.

Намджун словно ребенка опустил его на сиденье, пристегивая и проверяя, не натрет ли

низкому Паку ремень шею в дороге. Стоило им плавно выехать на главную улицу, как
Чимин отвернулся к окну, следя взглядом за мелькающими панельными многоэтажками,
постепенно начавшими сменяться более яркими вывесками центральных дорогих районов.
Мысли роились в голове, вызывая новую тревожную дрожь. Они были знакомы от силы
час, однако у Пака уже возникла какая-то иррациональная привязанность к старшему,
будто бы они знали друг друга уже очень давно. Он понятия не имел куда направляется
черный Porsche и сможет ли вернуться из этой поездки назад. Однако, как бы Чимин ни
храбрился и ни убеждал себя в том, что ему все равно, страх накатил на него с новой
силой, когда Намджун свернул на трассу, ведущую за город.

— Все в порядке? — спросил Ким, почувствовав, что с мальчиком что-то не так.

— Куда мы едем? — в его голосе сквозил страх.

— Ох, прости, малыш, я не предупредил, что живу за городом. Не бойся, мы уже скоро
приедем, это почти на самой окраине Сеула, — Намджун мысленно отвесил себе звонкую
пощечину. Как он мог не предупредить о такой простой вещи? Теперь на его совести
были все лишние переживания этого ребенка. Еще полчаса назад он так уверенно обещал
ему внимание и заботу, а сейчас, увлекшись мыслями о сбывающихся мечтах, мог
потерять такое ценное зарождающееся доверие. — Я не люблю шумную жизнь и толпу.
Всегда им предпочту спокойное уединение и личный сад. Ты любишь цветы? Я думаю,
тебе там должно очень понравиться, — Ким пытался забить гнетущую тишину, чтобы
Чимин мог немного отвлечься. — Несколько лет назад я сам начал увлекаться
выращиванием растений, так что там есть даже мой бонсай, — по-отечески гордо
похвастался Намджун.

— Я не очень люблю цветы, но мне нравятся бонсаи и лилии, — робко отозвался Пак,
смущенно улыбнувшись своему отражению в тонированном окне и вновь притихая, будто
бы и не говорил вовсе.

Чимин смог немного успокоиться, когда они проехали через пост охраны небольшого
коттеджного поселка. Все дома здесь были похожи друг на друга, однако один из них
немного выделялся. Они подъехали к автоматическим кованым воротам, плавно
разъехавшимся при нажатии на пульт. Во дворе был виден небольшой каменный
фонтанчик, окруженный высокими кустами сирени, среди которых ютились белые изящные
скамьи. Чимин успел приметить, что стройные ряды яблонь уходят куда-то за угол,
словно мартовский кролик, заманивая за собой вглубь сказочного леса.

— Пойдем, мы с тобой немного поговорим, а вечером, если ты захочешь, мы можем

поужинать на заднем дворе, — Намджун мягко положил руку ему на плечо, уводя за
собой к входным дверям.

Чимин с открытым ртом разглядывал высокие потолки. Все вокруг выглядело так, будто
он находился в современной картинной галерее. У Кима был потрясающий вкус на вещи.
Просторный зал, в котором они оказались, выглядел просто и минималистично, однако
тут и там виднелись потрясающей красоты картины и какие-то незнакомые Паку
статуэтки. Намджун аккуратно снял свои лакированные туфли и ровно поставил их вдоль
стены. Мальчик тут же последовал его примеру, смущенно подпихивая кончиками пальцев
свои потрепанные офисные ботинки. Ким по коридору провел их на кухню и усадил
Чимина за высокую барную стойку.

— Не хочешь выпить чего-нибудь? Обычно продуктами занимается моя домработница.

Сонми бывает хуже матери, так что у меня наверняка есть даже сок или какое-нибудь
молоко, — посетовал старший, неловко зарываясь рукой в собственные волосы.

— Хватит и стакана воды, — Чимин неуверенно улыбнулся, складывая руки на блестящей

столешнице.

— Как скажешь, — хмыкнул Ким, открывая дверцу холодильника.

Он поставил перед Паком высокий стакан и холодную запотевшую бутылку, предпочитая

себе налить бокал красного вина. Пригубив полглотка, Намджун кивнул самому себе и
вышел из кухонного островка.

— Ты очень тактильный. Мы можем вместе пересесть на диван в гостиной, если тебе так
будет проще, — подметил старший, игриво подмигнув. — Я все еще не отменяю заданного
вопроса. Неправильного ответа нет, Чимин. Мне просто нужно знать что ты чувствуешь
и что ты хочешь получить от этой встречи.

Немного задумавшись, Чимин смущенно кивнул. Забрав с собой воду, Пак, тихо скользя
носками по полу, пошел за хозяином дома. В гостиной стоял диван и несколько кресел.
Их окружали высокие деревянные книжные стеллажи, будто бы они находились в
старинной библиотеке. Намджун открыл дверцу комода, доставая оттуда пару теплых
пледов и подушек.

— Держи, устраивайся, я сейчас к тебе приду, — передав Чимину пушистую стопку, едва
не закрывавшую его целиком, он вновь отошел к комоду, выуживая из выдвижного ящика
блокнот.

Вернувшись, он застал мальчика свернувшимся в клубок возле подлокотника. Трепетно

подтянув под себя ножки, Пак смотрел на него немного затравленно, однако уже не так
напугано и растерянно, как было в кафе. Намджун, спросив разрешения, осторожно
подсел к нему под бок, после каждого резкого движения замирая и давая Чимину время,
чтобы тот всегда мог его остановить, если посчитает такой контакт чрезмерным.

— Расскажи мне, почему ты здесь, чего тебе не хватает? Я тебя совершенно не знаю, у
нас нет такого количества времени на узнавание друг друга, как в обычных парах, но
при этом ты должен понимать, что мы собираемся зайти гораздо дальше. Начни с
основного, а я помогу. В этом нет ничего стыдного или неловкого, что бы ты ни
сказал, я не сочту это странным, глупым или смешным. Моя задача дать тебе максимум
от того, что ты хочешь и можешь получить, — он старался звучать максимально
нейтрально, чтобы помочь Чимину расслабиться.

— Я устал. Наверное, я хочу сбежать от ответственности хоть ненадолго. Если меня не
уволят с работы, то с понедельника мне вновь придется вернуться в офис. Пожалуй,
теперь я готов предпочесть этому что угодно, так что… — замолчав на полуслове Пак
неуютно поежился, притираясь поясницей к чужому бедру.

— Ты умница, Чимин, ты все сделал правильно, — Намджун похвалил его, твердо
пройдясь ладонью по напряженной спине, чувствуя в ответ смущенное едва различимое
хихиканье. — Давай поговорим о том, что тебе нравится, — мальчик тут же зарделся,
изо всех сил пряча лицо от пытливого изучающего взгляда Кима. — Хочешь, я буду
называть то, что бы я хотел с тобой сделать, а ты мне будешь кивать или наоборот,
если что-то для тебя неприемлемо?

— Угу, — тихо буркнул Пак, делая несколько глубоких вздохов.

— Про прикосновения даже спрашивать не буду, ты явно получаешь от этого

удовольствие, — хмыкнул Ким, с легкой издевкой ведя ногтем вдоль выпирающих
позвонков. Чимин в ответ крупно вздрогнул и прогнулся, тихонько выдыхая. — Как ты
относишься к поцелуям?

— На самом деле, мне раньше казалось, что я без них и дня не проживу, — немного
раскрепостившись, выпалил он.

— Я не любитель поцелуев без чувств, но, если ты будешь хорошим мальчиком, то я
смогу тебя ими наградить, — понизив голос до приятной хрипотцы, Намджун начал
откровенно флиртовать, приобнимая мальчика под грудью спустившейся со спины рукой.
— Порка, шлепки, удары?

— Д-да, да и н-нет, — Чимин был неуверенным и немного морщился, делая паузы между
ответами.

— Хорошо, мы попробуем все понемногу, может узнаешь о себе что-то новое, — он

удовлетворенно хмыкнул, делая свободной рукой какие-то пометки в блокноте. — Секс
игрушки? Дилдо, пробки, вибраторы, — Пак возмущенно пискнул, желая хоть как-то
остановить смущающий поток слов.

— Только не очень большие, не думаю, что в меня влезет что-то толще члена, — закрыв
руками лицо, он окончательно сместился спиной к Киму, позволяя ему уложить себя на
крепкой груди.

— Хм, ты так недооцениваешь возможности своего тела и хорошей растяжки с большим

количеством смазки, — покачал головой Намджун, все больше заводясь от этой
потрясающе милой невинности. Как бы не переживал младший, он был явно открыт для
многих экспериментов, что не могло не радовать оголодавшего до податливого
материала Кима. — Унижение?

— Я точно расплáчусь, — выдохнул он, растерянно покачав головой и улыбнувшись.

— Чимин, я не садист, мне нравится доминировать. Я люблю ломать и подавлять людей,
забирать себе полную власть над ними, — Намджун чувствовал, как мальчик заерзал в
его объятиях, но он явно не пытался сбежать или уйти, скорее тоже немного
возбуждался? Эта мысль казалась поразительной, однако Чимин только подтвердил ее
реакцией на следующий вопрос:

— Что насчет связывания, ограничения движений?

— Честно признаться, всегда мечтал попробовать на себе шибари, — скромно ответил

он, чуть ниже сползая по дивану и одергивая рубашку.

— Ты по адресу, — Намджуна приятно радовала легкость сложившейся беседы. Он не лез

мальчику в душу с чем-то более сложным, сомневаясь в банальном знании им
терминологии. — Однако в первый раз я не буду тебя полностью связывать. Будет
тяжело, потому что тебе придется контролировать себя самому. Ты можешь испугаться
или чего-то не захотеть, так что у тебя всегда должна быть возможность
самостоятельно все прекратить в ту же секунду.

— Хорошо, — это прозвучало так смиренно, что Ким, казалось, услышал нотки
тоскливого разочарования.

— Не расстраивайся раньше времени и учись слушать внимательнее уже сейчас. Когда мы
будем в игровой, ты должен улавливать каждое мое слово, — Пак совершенно не ожидал
такой строгости, но теперь эти слова, казалось, навсегда отпечатались у него на
подкорке. — Хочешь сегодня поехать домой и подумать или останешься?

У Чимина что-то болезненно сжалось в груди. Ведь остаться — это именно то, чего он
хотел. Еще утром, списавшись с Намджуном, он тщательно отсмотрел каждую его
фотографию, смущенно прикрывая ладонью все, что было ниже пояса. Сказать, что Ким
был в его вкусе — это ничего не сказать. Решение было принято еще тогда, когда он с
некоторой неприязнью очищал себя в душе, для собственного успокоения сбривая все
волоски, которые мог найти. Однако теперь, когда он сидел в чужих крепких и по-
отечески теплых объятиях, все становилось гораздо более реальным. Он правда
собирался это сделать?

— Я останусь, — в безмолвной тишине уверенный шепот звучал громогласно.

— Хорошо, я сейчас принесу сумку с договором. Там отмечено то, что ты писал в
анкете, но на этот раз не жди и половины. Прочитай внимательно и подпиши.

В отличие от тактичного Намджуна, бумаги буквально кричали, подробно повествуя о

каждой возможной практике. Чимин сразу приметил педантично ровные галочки напротив
знакомых пунктов, но в некоторых квадратиках вместо проставленных галочек стояли
строгие знаки вопроса. Хмыкнув, Пак перечитал получившийся список и пришел к
выводу, что Ким знает его возможности лучше, чем он сам.

В конце шло несколько сшитых листов с пятью уровнями отношений, подробно

расписанными по каждому пункту: обязанности сторон, табу и степени возможной
психологической привязанности. Среди них всех был четко подчеркнут первый пункт,
гласивший о первичном уровне разовых встреч. Он обязывал доминанта полностью
подчиняться всем запретам сабмиссива, а также не наносить физических повреждений.
От Чимина же требовалось уважать чужие желания и не отпускать себя во время
процесса, чтобы иметь возможность среагировать, если что-то пойдет не так.

— Я думаю, что в первый раз мы обойдемся без специфических стоп-слов. Мы не зайдем
слишком далеко, так что воспользуемся стандартным светофором: зеленый — все в
порядке, желтый — дискомфорт или любые другие неудобства. Как только ты назовешь
желтый мы закончим с тем или иным этапом и перейдем на следующий. И, наконец,
красный. Это цвет, которым ты можешь остановить все происходящее. Я тут же прекращу
все свои действия, и мы закончим сессию. Если что-то пойдет не так, не тяни со
словами, — Намджун вновь сел рядом, немного нависнув и заглядывая через плечо.

— Хорошо, я со всем согласен, — напоследок взвесив все за и против, Чимин поставил

привычную размашистую подпись прямо напротив угловатой подписи Кима.
Комментарий к Часть 2
Простите, что так долго! Надеюсь ожидание того стоило, потому что глава
получилась огромной...
С нетерпением жду Ваших отзывов! <3

========== Часть 3 ==========

Чимина потряхивало. Они с Намджуном подошли к игровой, условившись на том, что

сценарий лучше будет обсуждать уже внутри, дабы перед глазами всегда был наглядный
пример. За дверью оказалась маленькая, но, к удивлению Пака, очень светлая комната.
Окон в ней не было, однако по потолку и вдоль стен тянулась теплая желтая
подсветка. У стены стояла огромная по его меркам кровать, заправленная матовой
черной простыней.

На глаза не сразу бросились крюки и манжеты, прикрепленные в изголовье и в изножье

постели. Присмотревшись, он увидел в комнате похожие крюки, торчащие просто из пола
или потолка, предназначенные для подвешивания или чего-то, о чем он и понятия не
имел. В дальнем углу стояла большая белая ширма, возле которой была еще одна дверь,
которая по предположениям Пака вела в ванную. Если бы не мелкие детали, он бы
никогда не подумал, что это игровая. Все в ней шло в разрез со стереотипными
бетонными подвалами, больше походящими на средневековые пыточные, якобы оснащенные
всем необходимым для безопасности. С трудом заставив себя посмотреть утром
несколько роликов, теперь он чувствовал себя в еще большей степени
неподготовленным. В глубине души он испытывал некоторый стыд, за то, что считал
столь представительного мужчину любителем безвкусных садистских игрищ с бесплатных
порносайтов.

— Не выглядит так пугающе, да? — с ласковым смешком спросил Намджун, прикрывая
дверь за застывшим в паре шагов мальчиком. — Можешь осмотреться, все шкафы не
заперты. Я хочу, чтобы мой саб всегда играл в чистоте, поэтому все убрано, —
пояснил Ким, видя растерянность в прищуренных глазах.

— А почему не за стеклом, чтобы все было видно? — с любопытством протянул младший,
так и не осмеливаясь сдвинуться с места ни на миллиметр.

— Потому что стекло имеет свойство разбиваться, это небезопасно, — Чимин в ответ
понимающе закивал, все еще не переставая пытливо разглядывать буквально все, вплоть
до микроскопических трещин в краске на стене. — Иди сюда, — подозвал Намджун,
открывая ближайшую дверцу.

В задней части шкафа был прибит большой стенд, на котором висели разного рода
плетки, розги и несколько паддлов, одним своим видом внушавшие легкую тревогу и
страх. Пак, смущенно спрятав руки за спиной, встал рядом с Кимом, впервые осознавая
столь явную разницу в их размерах. Макушкой он едва доставал до чужих плеч, не
говоря уже о том, что старший был чертовски хорошо сложен и мускулист, в отличие от
худого, даже костлявого Чимина. С трудом отведя взгляд от потрясающей спортивной
фигуры Намджуна, он заметил ниже полки с аккуратно сложенными кучками ремешков и
застежек, по соседству с которыми лежали скрученные в мотки веревки.

— Держи, — сняв со стенда самый мягкий флоггер, Намджун передал его Чимину. — Не
бойся, он кусается только в моих руках, — усмехнувшись, Ким помог мальчику сжать
пальцы и плотно обхватить ими рукоятку. — Я собираюсь воспользоваться им, так что
не хочу, чтобы ты испугался чего-то нового во время сессии. Потрогай его, можешь
даже несильно ударить себя по ноге, — Пак неуверенно поджал губы, стыдливо потирая
подушечками пальцев полоски бархатистой кожи. — Умница, — похвала подпитала
начавший разыгрываться в нем интерес, придавая уверенности в собственных неумелых
действиях. — Теперь дай мне одну руку, — Чимин охотно вытянул предплечье вперед,
уже с каким-то азартным предвкушением ожидая следующих просьб-приказов. — Я сейчас
расстегну твою рубашку, и мы проверим разный материал веревок на твоей коже, чтобы
потом не пришлось иметь дело с раздражением.

— Хорошо, — остатки былого страха растворялись в воздухе, будто бы их и не было.

Намджун умел располагать к себе и активно этим пользовался, вселяя собственную
уверенность во всех вокруг. Он ловким отточенным движением расстегнул маленькую
перламутровую пуговичку на манжете. Ткань в ту же секунду скользнула вниз, открывая
нежную бледную кожу.

— Будет неприятно, но я хочу, чтобы ты сосредоточился на ощущениях, — крепко держа

мальчика за запястье, он вытянул небольшой отрезок красной веревки.

Зафиксировав конец, Ким резко дернул, протирая веревкой поперек предплечья. Чимин
всхлипнул, дернувшись из чужой хватки. Он сцепил зубы, до крови закусив губу, и
коротко кивнул, давая разрешение на продолжение эксперимента. Намджун повторил ту
же процедуру еще дважды, пристально отслеживая реакцию на чужом лице. На коже
остались три розовые полоски, легшие параллельно друг другу на одинаковом
расстоянии. Несмотря на отвратительную чешущуюся боль, на деле следы были едва
заметными, будучи оставленными умелыми руками.

— Рассказывай, какая была хуже, — мягко приложив ладонь к горящей коже, Ким стал
успокаивающе поглаживать.

— Первая, — прошептал Чимин, будто бы стыдясь того, что ему вообще было больно.

— Да, мне тоже так показалось, — понимающе кивнул старший. — Оставим третью?
— предложил он, разглядывая самую бледную из полосок. Мальчик одобрительно кивнул,
вытягивая свой любопытный нос, в попытках рассмотреть на своей руке то же, что
видел Ким. — Это была льняная, — пробормотал Намджун, записывая это в блокнот,
взятый с собой из гостиной. — Я обвяжу тебе грудь, живот и бедра, но при этом ты
должен мне сказать, если вдруг двигаться будет совсем неудобно, договорились? — Пак
кивнул, задумчиво разглядывая угольно черный моток. — Остальное — это портупеи. Я
предпочитаю их использовать в комплекте с бельем или для пет-плэя, но это
подождет, — удовлетворив чужой невысказанный интерес, Ким вернул на место веревку и
флоггер, направляясь к следующему шкафу. — Иди ко мне, малыш, — внутри было большое
количество полок, каждая из которых была выделена под свой вид секс-игрушек.

На самом верху стояли пробки, распределенные по размерам и формам. Некоторые

казались Чимину просто смешными, потому что он и представить себе не мог, что они
могли влезть в человека, другие же лишь чуть-чуть пугали. Часть была средней,
основанием немногим больше куриного яйца, но некоторые имели несколько частей,
похожих чем-то на анальные шарики, лежавшие полкой ниже. Еще несколько ярусов были
отведены под всевозможные фаллоимитаторы. Пак даже позволил себе легкий смешок, при
виде такого цветного силиконового многообразия.

— Думаю нам понадобится хорошая стимуляция, — вслух начал рассуждать Ким. — Я хочу,
чтобы ты выбрал вибратор, — Чимин с недоверием посмотрел на него, тут же покрываясь
краской. Ему было так неловко от того, что эти предметы должны были оказаться
внутри него. Он бы предпочел вовсе не говорить об этом вслух, заниматься сексом в
темноте и под одеялом, однако Намджун, по-видимому, собирался с места в карьер
окунуть его с головой во всю глубину разврата.

— Мы не будем их трогать, чтобы не пришлось потом снова дезинфицировать. Наш первый
кандидат — виброяйцо, — Ким указал пальцем на небольшую розовую игрушку, рядом с
которой лежал скрученный в колечко провод с пультом на конце. — Оно хорошо
стимулирует простату и совершенно не растягивает анус, — Чимин коротко пискнул и
закрыл руками лицо, в бессмысленных попытках стыдливо спрятаться. Намджун по-
доброму рассмеялся, наклоняясь и мягко отодвигая чужие ладошки. — Не будь таким
милым, у меня ощущение, что я ребенка совращаю, — с улыбкой хохотнул Ким,
разглядывая чужие пунцовые щеки. Пак в ответ тоже постарался расслабиться и
улыбнуться, но все же, не выдержав, опустил глаза, не позволяя себе подолгу
разглядывать чужое лицо. — Обычный вибратор будет ощущаться просто как вибрирующий
член, а вон те, — продолжил он, указывая на анальные шарики, — будут одновременно
стимулировать несколько точек. Выбор за тобой, Чимин.

Намджун не давил, стараясь выглядеть максимально естественно. Ему не понравилось

то, как мальчик реагировал на малейшее появление выбора. Что в кафе, что у него
дома, тот будто отказывался от всего, лишь бы не принимать решение, хотя от этого в
данную секунду не зависело ровным счетом ничего. Возможно это и есть та проблема,
которую они могли бы попытаться исправить. Ведь если Паку так сложно брать на себя
ответственность за такие простые вещи, то что может крыться внутри?

Чимин мялся. Он сосредоточенно хмурил лоб, переводя взгляд с одной игрушки на

другую. В этой комнате ничто не выдавало течения времени, а Ким целенаправленно вел
себя непринужденно, чтобы понять приблизительную глубину вскрытого нарыва. Пак
начинал заводиться, движения его головы были дергаными и неловкими. Внутри него шла
настоящая борьба; больше злило не то, что он заставлял Намджуна ждать, а
собственная беспомощность. Казалось, будто бы что-то физически не давало ему
принять решение.

Он давно знал, что с каждым днем новый выбор ставил его во все более шаткое
положение. Чимин мог часами перебирать доводы за и против, так и не придя к
итоговому умозаключению. Поначалу он пытался сопротивляться, старался пихать себя в
самую гущу событий, чтобы как можно чаще тренироваться в этом вопросе, но так и не
смог справиться. Заваленный работой, Пак перестал даже думать о чем-то, кроме
базового выживания. Ему едва хватало сил на прямые обязанности, а потому в один
день в его холодильнике остался только белый йогурт, а на полках лапша быстрого
приготовления с одним неизменным вкусом, лишь бы не проводить в магазине времени
больше, чем он может себе позволить.

— Чимин, — Намджун мягко подтолкнул его к ответу, прерывая поток чужого

самокопания.

— Я-я не знаю, — сдавшись и сникнув, он жалобно посмотрел на Кима.

— И что же мы будем делать, м? — он положил свою руку на хрупкое плечо.

— Н-не знаю…

— Хочешь, чтобы выбрал я? — голос звучал тихо, почти интимно, однако сейчас в нем
было мало сексуальности.

— Да, пожалуйста.

— Я воспользуюсь шариками. Ты меня расстраиваешь, Чимин, — мальчик весь сжался,

осознавая, что только что заслужил свое первое наказание.

— Хорошо, — на выдохе прошелестел Пак.

— Остальное мы пока использовать не будем. Для начала мне нужно в полной мере
выявить твой болевой порог и уровень чувствительности, так что не жди воска и игр с
температурами, — это звучало снисходительно, но Чимину требовалось подробное
разъяснение каждого шага, а потому он, будто не слыша оттенков, старался уловить
максимум информации. — Во время сессии можешь называть меня Господином или
Хозяином. Я предпочитаю, чтобы меня называли Папочкой, но для тебя в первый раз это
может быть слишком. Как мне называть тебя? — каждое слово было произнесено с легкой
надменностью.

— У меня нет особых предпочтений, — покраснев, отозвался младший.

— Ты уверен, малыш? — с издевкой произнес Намджун, нараспев протягивая милое
прозвище, от которого у Чимина тут же подкосились ноги и задрожали колени. Скромной
улыбки было достаточно для ответа. — Я не провожу сессий дольше часа с новыми
сабами, а в нашем случае хватит и сорока минут. Ты готов начать? — к нему вернулась
былая властность и строгость.

— Д-да, Господин, — на выдохе произнес Пак, глядя из-под челки на Кима.

— Хороший мальчик, быстро учишься, — зачесав волосы, старший вернулся к первому

шкафу, доставая средний моток льняной веревки. — Подойди ко мне и разденься, — Пак,
кивнув, мелкими шажками просеменил к нему.

— Полностью? — неуверенно поинтересовался он.

— Разумеется, — расстегнув верхние пуговицы своей рубашки, Ким легко оголил ключицы
и часть крепкой груди. — Смотри на меня, — приказ звоном отдался в голове мальчика.

Чимин с трудом мог удерживать взгляд на чужом лице, ведь красота старшего была
абсолютно неоспорима. Его медовая кожа, казалось, не имела ни единого изъяна.
Сведенные на переносице брови образовывали складочку, выдававшую всю степень
сосредоточенности Намджуна. Но больше всего Пака привлекали губы. Полные харизмы,
они озвучивали очень смущающие, но при этом такие возбуждающие вещи.

Помедлив с секунду, Чимин стал расстегивать собственную рубашку. Выходило это из

рук вон плохо, однако сейчас главной его целью было не нарушить зрительный контакт
с Кимом. Ткань переливом скатилась с плеч, легким движением собранная у самых
запястий. Сложив рубашку, Пак огляделся, не зная куда теперь ее деть.

— Давай мне, я отнесу все в корзину для грязного.

Чимин кивнул и, отдав верх, стал снимать с себя джинсы. Взгляд Намджуна дарил
незримую поддержку, помогая принять последнее решение. Со вздохом Пак подцепил
большими пальцами резинку трусов и стянул их вместе с джинсами, оставаясь абсолютно
голым, не считая белых коротких носочков, чуть сползших с пяток в процессе
раздевания. Задрав голову, Чимин продолжал смотреть на старшего, бегло скручивая
снятую одежду и смущенно впихивая еще теплые вещи старшему в руки.

Холод пробежался по всему телу, перебирая каждую торчащую косточку. Намджун ушел
куда-то за ширму, скрываясь из вида на долгую минуту. Время тянулось будто
резиновое. Пак нервно дышал, все еще поражаясь собственной храбрости. Стоило
старшему вновь вернуться, как Чимин невольно прикрыл пах. Он взволнованно смотрел
на Кима, сведя ноги и все еще немного подрагивая то ли от страха, то ли от прохлады
нежилой комнаты.

— Руки вдоль тела, не мешай мне смотреть на тебя, — рыкнул Намджун, огибая мальчика
со спины. — Опусти голову и стой смирно, пока я не закончу, — покорно склонившись,
Чимин, пересиливая все свое внутреннее я, униженно отвел ладони, выставляя на показ
голый лобок и невозбужденный член.

Ким умелыми движениями перекинул веревку вокруг шеи, оставляя ее концы свисать
спереди. Чимин едва успевал замечать появляющиеся узлы. Плотная конструкция впилась
в спину между лопаток, заставляя чуть прогнуться, выставляя вперед незащищенную
грудь. Где-то сзади раздался щелчок колпачка. Пак изо всех сил старался не
обернуться, вслушиваясь в чужое размеренное дыхание и каждое движение, происходящее
вне его зоны видимости. Пальцы Намджуна осторожно растерли потемневшие горошины
сосков, быстро начавшие набухать от легкой стимуляции. Связав ромбики на веревке,
Ким плотно прижал их к розовым ореолам, обвязывая несколько оборотов по ребрам и
делая еще два сплетения около подмышек. Услышав громкий всхлип, старший
настороженно замер, проверяя на внешний вид не затянул ли он веревки слишком
сильно.

— Какой цвет, малыш?

— З-зеленый, — слезливо ответил Чимин, начиная тихонечко мычать. — Оно горячее, —

удивленно то ли спросил, то ли проскулил он.

— Да, знаю, все в порядке? Это просто разогревающая мазь, болеть не будет, просто
немного нам поможет.

— Д-да, Господин, — Чимин немного дернулся, в попытках сместить ерзающую веревку,

что раздражала возбужденную плоть еще сильнее.

— Не двигайся, осталось немного и пойдем к кровати, — мягко погладив чужую спину,
он сделал еще одну конструкцию прямо над пупком, а затем сместил веревки на тазовые
косточки.

Стоять ровно становилось все тяжелее. Паку хотелось прикрыться и притереться всем
телом к Намджуну одновременно. Член понемногу стал набухать, наливаясь кровью и
поднимаясь. Холод чувствовался еще более явно на чрезмерно разгоряченной коже.
Дрожь стала более крупной в момент, когда Ким плотно зафиксировал концы веревок в
узлах на самой мясистой части тощих бедер.

— Тебе холодно? — удивленно спросил Намджун, проведя пальцами по покрытыми

мурашками бокам.

— Немного, — выдавил из себя Чимин, теперь полноценно ощущая каждый элемент

созданной Кимом конструкции.

Ему еле удавалось дышать из-за веревки, плотно пережимающей грудь. Теперь он
осознавал в полной мере слова старшего о неполном связывании. Двигаться свободно
было невозможно, а узелки мягко давили на эрогенные зоны, натирая и раздражая
нежную кожу. Мысли опустели, слившись в единый поток, сконцентрированный в низу
живота. Ким откуда-то достал длинный белый пульт и включил до этого незамеченный
Чимином кондиционер. Выставив нужную температуру, он достал какую-то коробку,
бутылочку смазки и обговоренные ранее анальные шарики.

— Подойди к кровати. Ни на что нет аллергии? — Намджун кивнул в сторону постели и

пошел следом, прихватив с собой все необходимое.

— Нет, Господин, — тут же отозвался Пак, с тихими стонами подходя вперед.

— Обопрись об изножье и выставь свою попку, давай, — несильно шлепнув ладонью по

бедру мальчика, Ким погнал его вперед, заставляя тихонько вскрикнуть и ускориться.

Чимин с трудом пристроился, хватаясь руками за металлические прутья и изо всех сил
прогибаясь в спине. Узлы, связанные Намджуном ранее, с новой силой впились в
позвоночник и тазовые косточки, создавая уже более болезненные, чем приятные
ощущения. Мышцы напряглись до предела, удерживая в томлении плавящееся тело. Сбоку
раздался характерный скрип латексных перчаток и новый щелчок колпачка.

— Сейчас будет немного холодно, постарайся не зажиматься, — сухо предупредив, Ким

тут же прикоснулся пальцами к розовой дырочке, взволнованно поджимающейся с каждым
чиминовым вздохом.

Держать свой член в штанах впервые было так невыносимо тяжело. Чимин выглядел
просто потрясающе. Несмотря на чрезмерную худобу, его фигура выглядела изящно, а не
угловато. Черные росчерки веревок лишь сильнее подчеркивали бледность кожи и
нежность почти девичьих изгибов. Намджун взглядом облизывал подрагивающие бедра,
покрытые мелкими точками очаровательных мурашек. Все в этом чудесном создании
возбуждало Кима, с трудом удерживающего собственного оголодавшего по чужому теплу
зверя. В ложбинке виднелся светленький шов, ведущий прямиком к поджавшимся от
холода и возбуждения яичкам. Маленький член казался кукольным. На вишнево-розовой
головке виднелась крохотная бусинка смазки, грозившаяся в любую секунду сорваться
на пол.

Обводя пальцем колечко, Намджун понемногу втирал гель в маленькие складочки. Чимин
тихонько постанывал, вытягивая свою потрясающе длинную шею и закатывая глаза. Соски
горели огнем вместе с местами, к которым прикасались голые руки Кима. Он буквально
ощущал каждый миллиметр отпечатавшейся на бедре ладони. В тот момент, когда он
максимально расслабился, палец Кима скользнул внутрь, прокручиваясь и несильно давя
на горячие стенки. Чимин громко промычал, чувствуя неприятное ощущение от чересчур
гладких перчаток, позволявших скользить внутри него так, будто бы трения и вовсе не
существовало.

— Не пугайся, сейчас смазка расслабит мышцы и тебе будет тяжело сжаться. Отпусти
себя и постарайся не сопротивляться, — Намджун предпочел в первый раз максимально
подстраховаться от глупых травм.

Свободной рукой обхватив отвердевший мальчишеский член, он резко провел ладонью

вверх-вниз несколько раз. Чимина будто током прошибло. Возбуждение достигло своего
пика. Он никогда в жизни не мог довести себя до такого состояния самостоятельно, а
бывшие партнеры и рядом не стояли с терпеливым и заботливым Кимом. Пак чувствовал
себя окруженным вниманием со всех сторон, будто бы это именно оно физически давило
на полупустые легкие. К глазам подступали слезы. Ощущений было слишком много. Один
палец сменился двумя, целенаправленно массирующими простату.

— Г-господин, — вырвалось почти беззвучно из самой груди.

— Да, детка, я здесь, — ни на секунду не переставая двигать пальцами, отозвался

Намджун.

— П-пожалуйста, — громко простонал он, беспомощно сжимая и разжимая руки на толстых

металлических прутьях.

Чимин не знал о чем просил, заходясь в жарких вздохах. Губы потрескались, высыхая
на воздухе. Языком он уперся в верхний ряд зубов, в попытках удержать рвущийся
наружу утробный рык. Пак чувствовал, как постыдно хлюпает смазка в его раскрывшейся
дырочке, еще сильнее заводясь от собственного положения. Он был настолько обнажен и
порочен, выставляя самые интимные части своего тела напоказ едва знакомому мужчине.
Намджун с особым садистским удовольствием ввел внутрь большие пальцы, разводя их в
сторону и еще сильнее растягивая припухшие и не сопротивляющиеся мышцы.

— А теперь закрой свой чудесный ротик, я не хочу слышать ни звука, понятно? — для
пущей убедительности Ким захватил в кулак как можно больше медовых волос и оттянул
назад голову Пака. Мальчик тут же послушно кивнул, смаргивая с ресниц первые слезы.
— Умница, расслабь свою попку для папочки и потерпи, — Намджун одобрительно
похлопал его по ягодицам, будто породистую лошадку, и тут же протолкнул внутрь
первый небольшой шарик.

У Кима слюни текли от одного только вида расслабленного колечка, едва заметно
пульсирующего на основании игрушки. Он всеми силами уговаривал себя не вгрызться
зубами в эти бедра, размышляя над тем, что бы предпочла эта сладкая булочка на
ужин. Он просто обязан был откормить его потрясающей пастой, дабы вернуть мальчику
его былые формы. Пауза была предостаточной, а потому Намджун без лишних промедлений
втолкнул внутрь него еще один чуть более крупный шарик. По спине Чимина прошла
крупная дрожь. Он запрокинул голову и, сведя вместе брови, сильно сморщил нос, все
равно издавая едва слышное низкое мычание.

— Ни звука, Чимин, — без доли нежности приказал Ким, отвешивая куда более сильный
шлепок по правой ягодице.

Дернувшись, мальчик снова вернулся в позицию, поникнув и сбросив весь вес с

напряженных плеч. Шарики едва ощутимо давили изнутри, заставляя чувствовать их
каждую долю секунды. Следующий вошел немного сложнее. Первая бусина скользнула
глубже, туда, где еще не растягивали пальцы Кима, а потому мышцы сопротивлялись, не
желая поддаваться усиленному напору.

— Еще два, малыш. Расслабься и дай мне побыстрее закончить, чтобы мы могли пойти
дальше, — скользнув ладонью по влажной промежности, Намджун мягко обхватил нежные
яички, поглаживая и надавливая, полностью уводя внимание мальчика от крупного
шарика, который Ким безжалостно втолкнул внутрь, чувствуя напряжение ануса, будто
мальчик приложил максимум своих усилий, чтобы сжаться. Чимин упал на подогнувшихся
руках. Колени со звонким стуком ударились об пол, а изо рта вырвался жалобный
всхлип. Ким подорвался подхватить мальчика, однако в последний момент остановил
себя, сохраняя образ властного доминанта.

— Встань, — грубый голос Намджуна эхом отдавался по всей комнате, однако младший
окончательно сполз на пол, разрушено дрожа и плача. — Чимин, встань, — ему искренне
не хотелось давить, однако Паку это было необходимо. — Живо, — вновь приказал Ким,
звуча еще более требовательно.

Мальчик уже был измотан и выжат. Едва справляясь с собственными конечностями, он

поднялся, стоя неровно и откровенно пошатываясь. Намджун внимательно следил за ним,
разглядывая чуть содранную кожу на коленке и с раздражением подмечая прошедшуюся по
бедру судорогу. На этом можно было бы и закончить. Для него было очевидно, что он
понадеялся зря. Чимин никогда не был в таких отношениях, он не был к ним готов и не
мог их потянуть. Ким не намерен был воспитывать его как дикого котенка, не
приученного даже к лотку. Он готов был поклясться, что пухлые губы сейчас
разомкнуться и остановят все, однако Пак явно был не намерен сдаваться так рано.

Хмыкнув, Намджун с нажимом обвел пульсирующее отверстие, предвкушая свою скорую

победу, как вдруг, мелкие детали стали складываться в неоновой вывеской вспыхнувшую
догадку. Нахмурив брови, он провел рукой вниз, задевая сжавшиеся яички и обхватывая
член у основания. Чимин, поддавшись вперед, с криком попытался уйти от болезненного
прикосновения. Крепко удержав мальчика за бедро, Ким оттянул назад чуть вялый
орган, получая в ответ порцию жалобных стонов. Белесые мутные потеки говорили сами
за себя, делая всю промежность такой безбожно мокрой и грязной.

— Кто разрешал тебе кончать? — звонко шлепнув наотмашь по подставленной попе, он

стал следить за тем, как краснеет пятнами кожа, налитая алой кровью.

Чимин поджал дрожащие губы и подавлено сник, едва ощущая собственное тело от
прошивающей насквозь сверхчувствительности. В голове стоял плотный туман,
заволакивая сознание послеоргазменной истомой. Намджун оторопело застыл, стараясь
выдать свой шок за злость. Ему никогда прежде не доводилось иметь дело с настолько
неизбалованными лаской телами. Насколько незначительной может быть стимуляция для
Пака, чтобы он все еще мог кончить? Он ведь даже не подрочил ему, сосредоточенный
на подготовке к основному действу. Ким не мог себе позволить отойти к блокноту, а
потому он судорожно составлял у себя в голове подробнейшую карту чужого тела.
— Цвет, Чимин, — вернувшись из мыслей в не менее приятную реальность, Намджун вновь
спросил у мальчика оценку его состояния. Тот медлил с ответом, не находя в себе сил
для уверенного согласия на продолжение. Казалось, вместо мозгов он был до краев
набит ватой, дарующей неосязаемую легкость и невесомую пустоту. С трудом выдернув
себя из размышлений, он изо всех сил напрягся. Ему нельзя было сказать «нет». Слова
старшего эхом отдавались в груди: «Но помни, если ты уйдешь, я не позову тебя
играть снова…»

— Зеленый, — Пак сдался, окончательно отдавая бразды правления над собственным

телом Намджуну.

— Остался последний и я дам тебе передышку, давай, малыш, помоги мне, — сжалившись,
Ким нежно погладил дрожащие бедра, второй рукой подхватывая последний шарик, по
размеру походивший на мелкое яблочко.

Чимин перемялся с ноги на ногу, бесстыдно выставляя напоказ свою истекающую смазкой
задницу. Собрав в ладонь густой гель, Намджун без лишних промедлений вставил
последний шарик внутрь, пальцами вталкивая обратно прозрачную субстанцию, успевшую
пропитаться мелкими пузырьками воздуха. Пак поежился, зажмуривая глаза и пытаясь
смолчать. Стенки кишечника пульсировали, до предела натягиваясь вокруг крупной
игрушки, давящей на чувствительную простату так сильно, что Чимин едва помнил
самого себя от переизбытка ощущений.

— Умница, ты молодец, малыш, — Ким в награду потер подушечкой пальца тончайшую кожу
под яичками, вызывая очередную порцию милых переминаний с ножки на ножку. — А
теперь иди на кровать: на колени, грудь к матрасу, руки опусти вдоль тела и обхвати
ими щиколотки, — почти не прилагая усилий он стукнул раскрытой ладонью по основанию
игрушки, смещая и без того постоянно скользящие шарики на несколько миллиметров
глубже.

Чимин вновь пошатнулся, едва не падая на пол, вовремя подхваченный старшим за

крепкий узел на спине. Веревки тут же болезненно впились в раздраженные соски,
отрезвляя. Пак с трудом распрямился, медленно на негнущихся ногах подходя к
постели. Игрушка внутри сползла вниз, грозя выскользнуть наружу из-за количества
влитой Намджуном смазки. Пак чувствовал, как тоненькая струйка побежала по
внутренней стороне бедра и члену, стоящему так, будто бы он не кончал последнюю
вечность. Чимин был удивлен тем, как сильно его возбуждало животное количество
жидкостей во время секса. Лобок был до сих пор покрыт подсыхающей спермой, а с
головки стекала новая порция перламутрового предэякулята. Стараясь не задеть
бедрами напряженный орган, он аккуратно опустился на матрас, принимая позу.

— Голову на меня, — приказал Намджун, когда Пак смог наконец уместиться и

успокоиться.

Чимин тут же повернулся, выставляя на показ красное заплаканное лицо. Не будь он

так сильно возбужден — никогда бы не позволил Киму увидеть себя в столь жалком
опухшем виде, но сейчас не было никаких моральных сил даже задумываться об этом.
Намджун, как и обещал, дал ему немного времени, что-то вписывая в свой блокнот и
внимательно разглядывая младшего, будто бы по одному виду определяя каждую нить
прочного каната бушующих внутри мальчика чувств.

— Хочешь попить? — мягко спросил Ким, убирая прилипшие пряди с чужого взмокшего
лба. — Просто кивни если да, — тут же добавил старший, видя, как тяжело тому
выдавить из себя членораздельный звук. Чимин плотно зажмурил глаза, легонько кивая.
— Маленькими глотками, — наставил Намджун, поднеся к пересохшим губам стаканчик,
наполненный водой лишь на треть. Удовлетворенно улыбнувшись, Пак снова покорно лег,
притираясь щекой к мягким простыням.
— Сможешь кончить еще раз? — спросил Ким, поощрительно оглаживая ерзающее тело.
Дождавшись чуть пьяного кивка, он достал силиконовый дистанционный пульт. — Можешь
стонать, но только попробуй мне еще раз кончить без разрешения — я живого места на
твоей заднице не оставлю, понятно?

— Д-да, Господин, — тихо перебирая пухлыми губами, ответил младший, едва удерживая
в голове отданный Намджуном приказ.

На этот раз оставив блокнот при себе, Ким подкрутил колесико интенсивности на
минимум, желая начать с меньшего. Сейчас его основной задачей было выяснить: где и
как глубоко находятся самые чувствительные точки мальчика, а затем и уровень
вибрации, с которым Чимин сможет достичь оргазма. Нажав на первую кнопку, он
включил самый маленький шарик, пытливо глядя на крупно вздрогнувшее тело.

— Ааа-аа, — Чимин гортанно простонал, чуть сводя колени, в попытках уйти от

обжигающей силы воздействия вибратора.

Совершенно не контролируя собственное тело, Пак до хруста выгнулся, потерянно

прижимая руку к низу живота. Он никогда не проникал так глубоко внутрь, а потому
был даже немного напуган тем, как далеко ощущался мощный импульс.

— Руки на щиколотки, детка, — спихнув ладонь с живота, повторил команду Намджун.

Чимин потерянно закивал, с удовольствием вцепляясь в собственные ноги короткими
пальцами. — Ты знал, что ты так чувствителен там? — с легкой издевкой мягко спросил
Ким, глядя за тем, как дернулся возбужденный член, роняя на простыни очередную
тягучую каплю смазки.

— Н-нет, Господин, — он судорожно облизнул свои губы, жмурясь изо всех сил и
напрягая вновь пересохшее горло.

— Вот как… Давай попробуем по-другому, — Намджун переключал шарики, испытывая

разные области воздействия.

Вскоре, им удалось выяснить, что кроме простаты, находившейся не дальше пяти

сантиметров от входа, Чимин был наиболее чувствителен в глубине. Несмотря на то,
что он был выжат и обезвожен, член сочился бурным потоком. Едва успев спросить
разрешения, Пак снова кончил, давясь собственным языком и слюной. Спермы почти не
осталось, но это не мешало ему получать немыслимое болезненное наслаждение.

— Хорошая работа, малыш, — Намджун мягко растрепал слипшиеся от пота золотые

локоны. — Но тебе не кажется, что мы о чем-то забыли? — строго спросил Ким,
возвращаясь в привычную роль.

— Заняться сексом? — смущенно прикрыв ресницы предположил Чимин, вильнув блестящей

от пота и смазки попой. Он совершенно не отдавал себе отчета о происходящем.

— Ты думаешь, что ты заслужил? — с издевкой выдал Ким, скрещивая на груди
накаченные руки. — И чем же? Тем, что не можешь ответить ни на один мой вопрос? Или
тем, что не можешь выполнить до конца ни одного приказа? Ты заставил меня принимать
решение за тебя, кричал, когда тебе было сказано молчать; как последняя шлюха
обкончал мне весь пол, даже не подумав спросить разрешения! — повысив голос рыкнул
Намджун, замечая в чужих глазах смесь из ужаса, вины и невыплаканных слез. — Ты
правда думаешь, что достоин того, чтобы тебя выебали? — со смешком переспросил он,
додавливая. — Я заменю флоггер на паддл, ты меня разочаровал, — Чимин уродливо
заплакал, скатившись на бок и подтянув колени к груди, в попытках укрыться. — Кто
тебе разрешил уйти с позиции! — взяв в руки кожаный паддл он с силой подтянул
мальчика к себе, дабы бедра были прямо перед глазами. — Пятнадцати будет для тебя
достаточно. Считай вслух, и чтоб я слышал каждый счет! — первый удар пришелся по
правой ягодице, огнем обжигая бледную кожу. Чимин громко вскрикнул, по инерции
проезжаясь щекой по простыням.

— Один! — дрожащим голосом надсадно просипел он, громко шмыгая заложенным носом.
— Два! — Пак задыхался в собственных слезах, чувствуя жалящую иглами боль. — Три!
— Намджун умело избегал слитных попаданий по одним и тем же местам, нанося новый
шлепок чуть правее. — Ч-четыре, — голос младшего был слабым, почти неслышным за
безостановочными всхлипами. — Пять, — жалость и ненависть к самому себе достигли
своего апогея, слившись в единое месиво, своим колоссальным давлением лишь сильнее
увеличивая постыдное возбуждение. — Шесть, — голос охрип. — С-семь! — удар,
нанесенный четвертым слоем, оказался нестерпимым. Колени разъехались, головка
возбужденного члена, болезненно врезалась в слишком жесткую ткань. Чимин вскрикнул,
тут же вскидывая бедра, в попытках уйти от этих ощущений. — Я не могу больше! — он
взвыл раненым зверем, прикрывая ладонями вспухшую поврежденную кожу ягодиц.

— Можешь, — без капли сомнений отбил Намджун, скидывая чужие руки и вновь шлепая.
Пак изо всех сил замотал головой, мыча от нестерпимо резких ощущений. — Сколько,
Чимин?

— В-восемь, — сокрушенно выдохнул он, не справляясь с собственными эмоциями.

— Девять! — он плакал навзрыд, мотая головой словно маленький ребенок. — Десять, —
пальцы изо всех сил впились в простыни, едва не раздирая ткань в клочья.

Новый удар, но заветное «одиннадцать» так и не слетело с его губ. Чимин мешком
повалился на кровать, заходясь в новом крике. Он был раздавлен и унижен. Каждое
Намджуново слово впивалось в самое сердце. И не было ничего более унизительно
постыдного, чем новый почти сухой оргазм.

— С тебя хватит, Чимин, сессия закончена, — вся грубость вмиг исчезла из его
голоса. Будто бы по щелчку пальцев вернулся былой Намджун, заботливо уложивший
дергающееся в истерике тело. — Все, ч-шш-ш, успокаивайся, ты молодец, ты так хорошо
справился, мой чудесный малыш, — Ким безостановочно шептал комплименты,
наклонившись к покрасневшему ушку. — Минни, — позвал старший, обхватывая чуть
пухленькую ладошку. — Сожми мою руку.

Это был не приказ. Слова Намджуна больше походили на просьбу или даже мольбу. Он
видел, что мальчик по крайней мере был в сознании, однако страх того, что он
переборщил, усиливался в геометрической прогрессии, пока короткие острые ноготки не
впились в ребро ладони. Облегченный вздох несдержанно сорвался с губ. Мягко
улыбнувшись, он благодарно погладил чиминову руку, стараясь облегчить чужую
напряженность.

— Сейчас я развяжу веревки, — ему пришлось говорить достаточно громко, чтобы

перебить надрывный плач.

Снимать бондаж нужно было быстро, чтобы не образовались отеки и синяки. Развязывая
узлы, Намджун попутно массировал красные вмятины на коже. Пак жалобно всхлипнул,
отползая от чрезмерно сильных касаний, но все равно позволял сильным рукам
переворачивать себя, словно куклу. Судорожно хватая губами воздух, Чимин никак не
мог получить его в нужном количестве для успокоения.

— Почти все, малыш, потужься, — положив мальчика на живот, он без предупреждения

резко вытянул игрушку, вырывая из того высокий крик. — Все, уже все, — поглаживая
красную вспухшую кожу ягодиц, Ким нежно, почти любовно, поцеловал взмокший висок.
— Я сейчас принесу тебе воды, — предупредил старший, глядя на нервно сжатую в
кулачках простыню.

— Н-не… — стоило ему сделать один шаг в сторону, как Чимин вновь зашелся в плаче,
начиная мотать головой и беспомощно тянуть руки.
— Я никуда не ухожу, кулер прямо здесь, тебе нужно попить, малыш, — напряженно
сведя брови, Намджун вновь наклонился к нему, бережно сцеловывая слезы с розовых
щек.

После недолгих уговоров он, наконец, смог оторваться на несколько секунд, с

немыслимой скоростью набирая воду в специальную кружку с трубочкой, Ким схватил с
полки аптечку и вернулся обратно к кровати.

— Мелкими глотками, Минни, очень осторожно, — мальчик жадно присосался к трубочке,

чуть не захлебываясь.

Намджун аккуратно сел на постель, придвигаясь к стене. Он подхватил подмышками

Чимина и затянул его к себе на колени, чтобы тот вновь мог обхватить его. В жарких
объятиях Пак успокоился гораздо быстрее, всем телом прижимаясь к крепкой груди и
укладывая голову на плечо. Ким мягко гладил его по спине, свободной рукой открывая
тюбик заживляющей мази. Запах был неприятным, напоминающим скисшие горькие травы,
однако по опыту он доверял этому средству больше всех. Почувствовав, как мокрый
холодный носик прижался к его шее, он положил свою щеку на чиминову макушку,
стараясь подарить ему максимум контакта. Мазь немного пощипывала, нанесенная на
самые поврежденные места. Намджун чувствовал, как вся его одежда пропитывается
спермой и смазкой, но он предпочел перетерпеть. Пак вскоре, сам того не замечая,
заснул.

***

Проснулся он уже затемно, пугаясь совершенно незнакомой обстановки в чужой комнате.

Намджун предусмотрительно оставил теплый блеклый ночник, позволявший достаточно
подробно разглядеть убранство, как оказалось, лишь небольшого уголка просторного
зала. Чимин с трудом удерживал себя от постыдного стона. Все тело ломило, будто в
страшной лихорадке. Несмотря на нанесенную старшим мазь, непривычная к таким грубым
воздействиям кожа ягодиц болезненно ныла. Но, казалось, его теперь не заботило
ничего. Все внутри разрывалось от оглушающе звонкой пустоты. В нем не осталось ни
слез, ни горя, ни радости, будто бы вместе с оргазмом из него вытекла вся жизнь. В
душе было настолько глухо, что не осталось ни страха, ни стыда.

Голова гудела от роящихся в ней мыслей. Этого ли он хотел, утром зазывая Намджуна
на встречу в кафе? Едва ли Пак мог себе представить к чему это приведет. Он не знал
как должен был себя чувствовать, однако нынешние ощущения ему не нравились
совершенно. Может быть Ким был прав с самого начала, ведь теперь казалось
очевидным, что Чимин вовсе не готов. К чему старшему саб, который не умеет терпеть?
Он не смог выдержать даже пятнадцати обещанных ударов, что уж говорить о чем-то
большем.

Вот только сердце, взволнованно бившееся о клетку ребер, ни на секунду не

поддаваясь настроению Пака. Ему понравилось. Понравилось, как грубые ладони нежно
гладили напряженную спину, как властно звучал чужой хриплый голос, как вспыхивали
самые яркие в его жизни оргазмы, как в воспоминаниях возникали кадры, словно снятые
со стороны, выдающие столь приторно сладкую заботу, с которой Намджун совершал
каждое даже самое крохотное движение.

Безвольно повернувшись на бок, Чимин осознал, что лежал недалеко от кухни, которую
до этого ему не удалось рассмотреть из-за бушевавшего в груди волнения. Сам Ким
обнаружился сидящим к нему спиной за барной стойкой. Он тихо прихлебывал кофе,
целиком погрузившись в какую-то книгу, лежащую перед ним на подложенной скалке.
Уловив несдержанный тяжелый вздох, Намджун встревоженно обернулся, замечая в
приглушенном свете, блестящие опухшие глазки, еще не успевшие окончательно отойти
ото сна. Не нарушая сложившейся мирной тишины, он аккуратно захлопнул книгу, снимая
с переносицы прямоугольные очки для чтения.
— Привет, — подойдя к дивану, на котором лежал Чимин, он немного наклонился, шепча
слова почти на ушко. Мальчик на это только лениво перевел свой взгляд, разморенный
сном и собственными переживаниями. — Как ты себя чувствуешь, м? — Намджун ему по-
доброму улыбнулся, вновь убирая с бледного лба растрепанные волосы.

— Нормально, наверное, — вяло проворчал Пак, сжимаясь в комок от какого-то

неосязаемого холода и пытаясь спрятать от столь пытливого взгляда свои чувства.

— Это значит, что ненормально, — поджав губы, заключил Ким, коря себя за то, что не
остановился гораздо раньше. — Нам нужно поговорить, а тебе хорошенько поесть, да,
малыш? — он смог дождаться лишь приподнятой тонкой брови, но даже этого было
достаточно. Аккуратно просунув руки под хрупкое тело, Намджун приподнял его,
прижимая к груди и осторожно, будто бы самый ценный в мире груз, понес мальчика на
кухню. — Будешь пасту с лососем или мясной рулет, м? — он все еще говорил шепотом,
боясь спугнуть сонливую дрему.

— Я не голоден, — прохрипел Пак, устало прижимаясь лицом к чужому плечу. Казалось,
после сна он стал еще более разбитым и потерянным, как будто тот высосал остаток
его сил.

— Мы это уже проходили, детка, — покачав головой, старший зажал Чимина между своим
торсом и столешницей, освобождая руку и помешивая томящийся сливочный соус. — Я не
ругаюсь на тебя только потому, что ты уже получил сегодня достаточно, —
ухмыльнувшись, он перевел взгляд на задумчивое лицо, не сдерживаясь и целуя хмурую
складочку между бровей.

— Тогда лучше лосося, пахнет очень вкусно, — поморщившись от щекотки, согласился

Пак, глядя на бурлящую смесь с мелкими точечками специй.

— Открой рот, — младший, не задумываясь, тут же исполнил просьбу, послушно следуя

за каждым намджуновым словом. Чуть подув на деревянную ложку, Ким, убедившись, что
соус достаточно остыл, дал попробовать его Чимину. Глаза мальчика вмиг вспыхнули,
заблестев и загоревшись огоньками от немыслимого удовольствия.

— Я в жизни ничего вкуснее не пробовал! — он чуть ли не визжал, без доли смущения
слизывая все до последней капли. Он не был знатоком высокой кухни, но даже так
разбирал оттенки каких-то очень душистых трав и легкую остроту перца.

— Помнишь про сад? Мы можем пойти поужинать туда, — предложил старший, выключая
нагрев на плите.

— Ммм, было бы неплохо, — он активно закивал, не сводя гипнотизирующего взгляда с

потрясающего соуса.

— Сможешь посидеть один, пока я принесу еду? — спросил Ким, все еще не уверенный в
том, что мальчика можно оставлять без присмотра после всего произошедшего.

— Угу, — буркнул Чимин, обхватывая руками напряженную шею Намджуна.

Вновь подхватив весь вес младшего на себя, он направился в заднюю часть дома. Пак
восхищенно смотрел на панорамные стеклянные двери, за которыми виднелись горящие
уличные фонари. Ночной сад продолжал кишеть жизнью. Тут и там раздавалось сверчание
и гул от крылышек насекомых. Отовсюду тянуло чуть морозным прелым запахом зелени,
присущим лишь вечернему времени. Холод заставил его окончательно проснуться. Он с
интересом разглядывал темные кроны плодовых деревьев и силуэты подстриженных
кустов. Пройдя по живому коридору, они оказались в небольшом японском садике. Чимин
с наслаждением улавливал тихие переливы воды. Подсветка была слабой, но он даже
сейчас мог рассмотреть небольшой прудик и каменный берег, увитый мхом и какими-то
желтоватыми осенними цветами.
Намджун завернул направо, подходя к изящной чайной беседке. Она была не совсем
похожа на привычные традиционные, но Пак довольно отметил заботливо разложенные на
полу одеяла и подушки, явно взятые из небольшого комода в гостиной. Бережно опустив
мальчика в ворох пышных пледов, Ким разогнулся и зажег стоящие у входа низенькие
каменные фонарики, вмиг осветившие небольшой круглый столик посередине беседки.

— Сейчас вернусь, устраивайся поудобней, — подмигнув напоследок, он скрылся за

живой изгородью.

Вернулся Намджун уже с подносом, на котором стояли огромные тарелки, бутылка вина и
бокалы. Он поставил перед Чимином порцию чуть ли не вдвое больше своей, довольно
улыбаясь и укладывая рядом палочки, с которыми младший точно справится. Разлив по
бокалам вино, Ким, уже не спрашивая, сел рядом, соприкасаясь своими коленками с
чужими.

Не сговариваясь, они синхронно схватились за приборы, налетая на приготовленную

Намджуном пасту. Чимин уплетал спагетти за обе щеки, не переставая нахваливать
стряпню Кима. Окруженный по-домашнему семейным теплом, Пак таял в чужих руках, сам
того не замечая, съедая подсовываемые Намджуном кусочки рыбы. Тот чувствовал, как
от одного взгляда на пухлые губы, вымазанные соусом, насыщался сам. Он давно
научился не душить собственные желания, а потому лишь мягко улыбнулся собственным
мыслям о том, что он абсолютно точно не готов отпускать это чудо.
Комментарий к Часть 3
Простите за задержку! Я хотела написать PWP на четыре странички, но что-то
пошло не так. Надеюсь, глава стоила Ваших ожиданий! С нетерпением жду Ваших
отзывов!

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4
ВАЖНО! Глава не бечена! И, скорее всего, следующие несколько глав тоже будут
выложены в сыром виде, так что давайте дружно помолимся на остатки русской
грамматики в моей голове)
Нам с бетой все труднее совмещать графики, т.к. теперь мы живём в разных часовых
поясах и обе учимся с утра до вечера. У нее уже начинается сессия, у меня скоро
семестровый языковой экзамен, так что о регулярности выхода глав временно придется
забыть.
НО! Есть и хорошие новости. У меня праздники отмеряются Рождеством, а это значит,
что уже через месяц Вас ждёт возвращение легенды 😂 Если мне все удастся, то на
Рождество выйдет околоисторический мини фанфик, как в старые добрые времена.
Я обещаю Вам приложить максимум усилий и написать как можно больше глав за грядущую
выходную неделю, чтобы в Новом Году Вы получали главы раз в неделю, как и было
задумано.
Надеюсь Вам понравится эта глава! Простите за задержку и приятного прочтения!
Чимин не мог позволить себе остаться у Намджуна. Ему нужно было время все обдумать
и прийти в себя, а спать в чужом доме, встречаясь утром на кухне в неловкой тишине,
он не хотел. Поблагодарив старшего за чудесный вечер и ужин, Пак сел в вызванное
заранее такси, успевшее подъехать минута в минуту, спасая их от безмолвных
смущенных гляделок перед входной дверью. Сухо попрощавшись, Чимин просеменил к
выходу со двора так быстро, словно пытался сбежать, что по большей части было
недалеко от истины. Усевшись на заднее сиденье, он попытался изо всех сил заглушить
собственные мысли бьющей по барабанным перепонкам музыкой.

Намджун с трудом заставил себя отпустить мальчика в столь позднее время. Ему до
скрежета зубов хотелось оставить его в собственной постели, пригреть в объятьях и
окончательно утешить встревоженно бьющееся сердечко. Но он понимал, что это было бы
в высшей степени эгоистично и неправильно. Чимин сам должен решить готов ли он к
продолжению их встреч без лишнего давления со стороны Кима. Намджун уже и так
превысил все возможные нормы этики первичных встреч, вторгаясь в чужое личное
пространство своими прикосновениями, задабриваниями и вкусной едой. Ему лишь
хотелось, чтобы мальчик не стал соглашаться на то, что ему не нравится, чувствуя
себя обязанным за гостеприимство. Им едва ли удалось нормально пообщаться, однако
он уже сейчас понимал, что с Чимина станется прогнуться под чужие желания, лишь бы
не получать больше, чем отдает.

Крохотная квартирка встретила Чимина тишиной и пронизывающим до костей холодом.

Отопление в его районе не включали до поздней осени, а денег на обогреватель у него
никогда не было. Свет лился лишь от тусклых белых лампочек, противно режущих глаза.
Окна он всегда плотно закрывал шторами, чтобы лишний раз не поддувал сквозняк.
Аккуратно повесив парадные вещи в шкаф, Чимин с трудом заставил себя сходить в душ.
Раздевшись полностью, он не заметил никаких следов спермы и смазки на собственной
коже. В глаза бросались едва заметные пока еще розовые кровоподтеки на ягодицах и
легкие натертости от льняных веревок, но больше не было ничего. Если бы не ноющая
боль, он бы подумал, что все случившееся и правда сон.

Сполоснувшись от пота и смыв с себя гнетущую усталость, Пак небрежно вытер волосы
полотенцем. Он так и не удосужился надеть пижаму, укладываясь на жестком неудобном
матрасе прямо так, будучи полностью голым. Несмотря на краткий сон в доме Кима, он
вновь заснул, словно малое дитя, стоило только его голове коснуться подушки.

***

Утром Пак с трудом заставил себя проснуться по звону будильника. Он чувствовал

каждую мышцу, не в силах даже распрямить затекшие ноги. Позволив себе полежать
лишние пять минут, Чимин заставил себя подняться, чувствуя невыносимую боль в
раскалывающейся голове. Ужас накатывал на него все сильнее. Все его кропотливые
труды погребены под завалами последствий позавчерашней истерики. Сегодня он должен
был сдавать квартальный отчет за весь свой отдел, однако на руках у него не было
ничего. Где-то в подсознании заскреблась стыдливая мысль вовсе не приходить, но в
таком случае его уволят без разбирательств. Быстро скинув в сумку пару уцелевших
бумаг, он с легкой грустью подумал о том, что сегодня поесть ему явно не светит,
впрочем, как и в любой другой день.

Едва успев догнать отъезжающий от остановки автобус, он влетел в салон, грузно

приваливаясь к прохладному стеклу в самом дальнем углу. Людей, как и всегда, было
очень много, но его офис находился недалеко, так что можно было заставить себя
потерпеть. Вбежав в обшарпанное многоэтажное здание, он нетерпеливо протянул
охраннику свой ламинированный пропуск. Будет лучше, если он успеет попасть к боссу
до начала рабочего дня. Чимин ни на секунду не сомневался в том, что его больной
голове снова достанется порция отборных ругательств вперемешку с неуместными
претензиями. Унижений перед всем коллективом ему хватило до конца жизни, а то, что
никто не упустит шанс погреть уши, он знал наверняка.

Как только его занесли в журнал, Пак пулей сорвался к лифтам, безошибочно лавируя в
путанных серых коридорах. Жизнь в офисе уже начинала кипеть. Конец квартала всегда
был самым загруженным временем, а потому едва ли кто-то замечал мелкого Чимина в
забитом до предела лифте. Его мышцы наконец-то получили двухминутную передышку,
вновь напоминая о себе жгучей болью, но у него не было времени и возможности
разобраться с этим.

— Хоть бы все закончилось побыстрее, — это все, о чем он успел подумать, прежде чем
дрожащей рукой постучал в дверь.

— Доброе утро, Чимин, по какому поводу пожаловали в такую рань? — чужое лицо
исказила издевательская улыбка.

— Доброе утро, господин Чхве, — он поклонился так низко, как только позволяла
больная спина, стараясь изо всех сил не смотреть на своего начальника.

Весь кабинет кричал о богатстве его владельца. Он никогда не вкладывал денег в

убранство офиса для сотрудников. Чимин не раз покупал новые папки и степлеры за
собственные деньги, не говоря уже о как-то безвозвратно развалившемся стеллаже. Все
кабинеты и оборудование в них, казалось, были устаревшими лет на двадцать, в то
время как рабочее место босса лучилось бесполезной дороговизной. Сам господин Чхве
был олицетворением всех неприятных стереотипов о больших шишках. Он был неухожен и
абсолютно некрасив, предпочитая привлекать к себе внимание толщиной кошелька. Чимин
каждый раз мысленно хихикал над тем, как жалобно прогибаются ручки у кресла
директора, явно не рассчитанные на столь крупный вес.

— Мне очень жаль, но я не могу сегодня сдать Вам отчет! — вновь согнувшись в
поклоне, нервно выпалил Пак. Увидев из-под челки скептически приподнятую бровь и
тонкие губы, тянущиеся в предвкушающей улыбке, он поспешил продолжить:

— Дело в том, что я подготовил его, но, к сожалению, ветер унес почти все бумаги! Я
не вру Вам, у меня осталась часть того, что я успел сделать, — не переставая
оправдываться, Чимин торопливо вытащил из сумки мятые листы, уже больше походящие
на мусор, чем на важные документы.

— И вы, Чимин, смеете считать, что это достаточное оправдание? — господин Чхве явно
не собирался решать вопрос мирным путем, начиная театрально заводиться.

Пак только успел подойти к столу с несколькими бумагами, как директор тут же
выхватил их, не глядя разрывая в клочья и выкидывая остатки Чимину в лицо. Он едва
успел прикрыть глаза руками. Слезы бессилия покатились по щекам. Недели бессонных
ночей и адской мешанины из цифр превратились в ничто меньше чем за секунду. Он
больше не мог держаться, разбито оседая на пол, бессмысленно перебирая в руках
мелкие неровные обрывки, явно не подлежащие восстановлению.

— Что ты разревелся как баба? Прекрати мне портить ковер своими соплями! — крики
господина Чхве врывались в воспаленное сознание. Сколько бы он себя ни готовил —
никогда не мог выдержать этот ор. От него не спрятаться и нечем было его заглушить.
— Мне это все надоело, шлюха. Ты думаешь я не вижу, как ты хромаешь? Так зачем тебе
эта работа? Ты позоришь всю мою компанию своим поведением и ленью! Пошел вон! Иди
стелись под очередного мужика, а мне больше нервы трепать не смей! Чтоб больше я не
видел твою разъебанную задницу, ты уволен! — Чимин в ужасе сжался в комок, не веря
глядя на Чхве распахнутыми глазами.

Столько сил и времени, сколько вкладывал он, никто не вкладывал. Он жил этой
работой, выполнял каждое, даже самое бесполезное поручение, перерабатывал день за
днем. Неужели он достоин такого ухода? Пак не мог больше терпеть этот
нечеловеческий вопль, звоном отдающийся в больной голове. С трудом собрав себя с
пыльного ковролина, он побежал к выходу, на последнем издыхании вламываясь в туалет
и оседая на ледяной кафельный пол. Даже спустя полчаса он не смог успокоиться. Ему
повезло, что туалетом рядом с кабинетом директора почти никто не пользовался, а
потому он мог позволить себе сбросить остатки маски идеального мальчика-
трудоголика, приваливаясь на бок и доставая из кармана свой старенький телефон.
Трезво оценив свое состояние, Чимин понял, что самому ему отсюда не уйти. Судорожно
набрав заученные наизусть цифры, он позвонил по единственному номеру в своих
контактах. Трубку на том конце взяли не сразу, но его друг уже давно работал на
престижной работе, а потому Пак нисколько не волновался от этой задержки.

— Чимин?! — удивленный голос тихо прозвучал на том конце. — Почему ты звонишь, что-
то случилось? — с каждым словом тревоги прибавлялось.

— Ч-чонгук-ки, прошу, з-забери мен-ня отсюда, — не переставая надрывно всхлипывать,

на грани слышимости прошептал Чимин.
***

— Намджун! — Чонгук влетел на кухню взвинченный, будто за ним кто-то гнался. Он

подбежал к столу Кима, упираясь в поверхность ладонями прямо перед его лицом.

— Какого черта ты творишь? — злобно прошипел под нос старший, по звонку таймера
оборачиваясь и крича что-то Тэмину, стоящему на гриле.

— Мне срочно нужно уйти, — выпалил он, с тревогой и мольбой смотря на Намджуна и
нервно дергая ногой, будто бы готов был сбежать со своего места не дожидаясь
реакции старшего.

— Почему именно сейчас? У нас зал забит, завтрак в самом разгаре, кто будет
работать вместо тебя! — гаркнул Ким, с раздражением разбивая в миску восьмое яйцо.

— Тэхен справится и без меня, я вернусь минут через сорок. Мой друг в ужасном
состоянии, я не могу оставить его одного! Я хоть сюда его привезу, чтобы он
оставался в комнате отдыха, выйду в полную силу на ланче, — Намджун скептически
посмотрел на него, нахмурено взбивая венчиком смесь для теста. — О нем больше
некому позаботиться, а везти его в квартиру будет в два раза дольше, пожалуйста,
Джун, разве я хоть раз до этого просил тебя об этом? — продолжал давить он,
нетерпеливо поглядывая на дверь, ведущую в раздевалку.

— Вали! Предупреди Тэхена и возвращайся как можно скорее, — цокнув языком, он

развернулся спиной, выливая на разгоряченную плиту половник жидкой смеси для
блинов.

— Спасибо! — крикнул Чон уже у выхода, на лету срывая с пояса кофейного цвета
фартук.

— Чонгук, возьми мою машину и не задерживайся! — пересилив себя, все же крикнул

Ким.

— Серьезно? Ты лучший, Джуни! — присвистнув, бросил младший, забирая из шкафчика

права и выхватывая из кармана кашемирового пальто ключи.

Хмыкнув, Намджун понял, что воскресная ночь чересчур размягчила его сердце. Обычно
работа была для него на первом месте, а потому он мог забыть даже про то, что
Чонгук его лучший друг, но сегодня он, казалось, готов был и сам встать на место
младшего. Тот был как никогда прав в своих советах насчет налаживания личной жизни.
Ким давно не ощущал себя настолько удовлетворенным и счастливым. Ему едва удалось
уговорить себя подождать с сообщением Чимину до вечера, чтобы дать тому достаточно
времени на размышления. Он помнил, что мальчик работает допоздна, а потому
понимающе не беспокоил его ни вчерашним вечером, ни утром.

***

Чонгук гнал с трудом держа себя от нарушения правил, сверяясь с навигатором и

подъезжая к такому ненавистному зданию офиса компании, в которой работал Пак.
Внутрь ему было не попасть, поэтому он еще у парковки позвонил Чимину, слушая
душераздирающий плач и тихое «сейчас спущусь». Ждать пришлось недолго. Зареванное
опухшее личико показалось из-за прозрачных раздвижных дверей. Пак подлетел к нему,
бросаясь на шею и изо всех сил прижимаясь к чужому теплому телу.

— Расскажешь все в машине, пойдем, Чимин, — мягко утягивая его за собой, он повел
его на парковку, спасая от ненужного внимания офисных зевак.

— Откуда у тебя машина, Гукки? — все еще очень слабым голосом полюбопытствовал Пак,
без интереса глядя в лобовое окно.

— Я отпросился у шефа, а он сказал, чтобы я не задерживался, так что мы с тобой

сейчас едем ко мне на работу, — как ни в чем не бывало пожал плечами Чон, выруливая
на главный проспект, ведущий прямиком в центр Сеула.

— Ты же видишь, что я сейчас точно не готов кому-нибудь показываться на глаза, не

то что твоему другу, — сипло протянул Чимин.

— Перестань, он поймет, к тому же Джун не из тех, кто судит по внешности. Не

переживай так, я уверен, что вы оба друг другу понравитесь, — с умным видом
заключил он, поднимая указательный палец вверх. — Плюс у нас есть потрясающая
комната отдыха. Я попрошу приготовить что-нибудь сладкое для тебя, — улыбнулся Чон,
свободной рукой растрепывая чужие и без того взлохмаченные волосы.

— Надеюсь на это… Я так давно ждал нашего знакомства, а теперь это произойдет при
таких дурацких обстоятельствах, — с горечью выдохнул он, пальцами зачесывая волосы,
в попытках привести их в надлежащий вид.

— Чимин, что произошло? — настойчиво спросил Чонгук, спустя десять минут молчания,
забитого всхлипами и тихой икотой Пака, понимая, что дольше они с этим тянуть не
могут.

— Меня уволили, представляешь? — с истеричным смешком ответил он, болезненно

кривясь.

— В смысле? — Чон резче необходимого вдавил ногой педаль тормоза, напряженно сводя
брови к переносице.

— Вот так. Я не смог сегодня сдать отчет, и не спрашивай почему. Чхве просто порвал
остатки и кинул мне их в лицо. Зарплаты за этот месяц я точно не дождусь, так что
теперь одна надежда на то, что Наен разрешит мне отложить плату за квартиру на
месяц, — в его голосе вновь сквозила подступающая истерика.

— Это немыслимо… Какого черта ты не подашь в суд на этого жука?! — беспомощно

рявкнул Чонгук, понимая, что этого никогда не случится. Чимину финансово не
потянуть судебные тяжбы, а потому Чхве творит что только ему вздумается, чувствуя
абсолютную безнаказанность.

— Мне не привыкать экономить, — он пожал плечами, переводя сочувственный взгляд на

Чона. Тот всегда переживал все проблемы Пака гораздо сильнее него самого.

— Приехали, — хлопнув себя по коленям, Чонгук вытащил ключи и вышел на улицу.

Приобняв хрупкие плечи, он пошел прямиком к ресторану, пропуская Чимина вперед

себя. Не дав рассмотреть ему роскошный зал, он тут же направился к раздевалкам, за
которыми была дверь в их «тайную» комнату. Они почти добрались, никем не замеченные
в извечной кухонной суматохе, как слева раздалось тихое и удивленное «Чимин?».
Вытирая руки полотенцем, Намджун смотрел на них в упор, с недоверием распахнув
глаза.

— Н-намджун, — взволнованно сорвалось с пухлых губ, тут же смущенно прикрытых

тыльной стороной ладошки.

— Господи, какого черта здесь происходит, — мотнув головой, Ким назначил Тэмина
старшим на кухне и тут же подошел к застывшим, будто олени в свете фар, младшим.
— Чимин, ты не против, если я пойду с вами? — осторожно спросил Намджун, стягивая с
себя поварскую рубашку, под которой оказалась только обтягивающая черная футболка.
— В-все в порядке, мне не о чем секретничать с Гукки, — улыбнувшись Чону, он мягко
выпутался из его рук, делая неосознанный шажок в сторону старшего.

— Тогда пойдемте, я думаю, что у нас предостаточно тем для разговора, а времени до
ланча уже в обрез, — кивнув головой на дверь, он первым пошел в ее направлении.

Чимин был крайне удивлен тем, что комнатка была вовсе не кладовой с парой диванов,
а по-настоящему просторной и светлой, будто бы домашней. Здесь даже была плазма и
какое-то странное растение, больше напоминающее дикую пальму, а не домашний цветок.
Намджун не задумываясь уселся на самый большой диван, вальяжно прислоняясь к спинке
и следя взглядом за топчущимися в проходе парнями.

— Чимин, — подал голос Чон, — Слушай, я не знаю откуда вы друг друга знаете, но я
могу оставить вас наедине на пять минут? — недоверчиво спросил он, бросая на
старшего подозрительный прищуренный взгляд.

— Думаю, да, — смущенно почесав затылок, Пак зарделся так сильно, что было не
разобрать следы от слез.

— Я схожу на кухню тебе за едой и обратно, — мягко обратился Чонгук, взволновано
глядя на состояние друга. — А ты, — он ткнул пальцем в направлении Кима, — только
попробуй чем-то расстроить его еще сильнее, и я не вспомню о нашей многолетней
дружбе, — его глаза сверкнули опасным блеском.

Если бы Чимин не знал своего друга, то точно бы посочувствовал Намджуну и

забеспокоился о его скорой смерти, однако Гук никогда никого и пальцем не тронет,
так что за этих двоих можно было быть спокойным. Стоило только Чонгуку скрыться за
поворотом, как вся серьезность и сосредоточенность ушла с лица Кима. Он постарался
выдавить из себя самую ободряющую в мире улыбку, пытаясь не выдать все еще смущенно
застывшему Паку свою истинную тревогу.

— Хэй, — Намджун тихо привлек к себе внимание младшего. — Детке нужны крепкие
объятия? — он раскинул свои руки, вопросительно глядя на Чимина и приглашая к себе,
но при этом стараясь не настаивать.

Мальчик закусил дрожащую губу и слезливо посмотрел на Кима, будто бы не веря в то,
что тот был готов пригреть его у себя на груди. Помешкав с минуту, он все же сделал
нерешительный шажок вперед, ради которого ему пришлось приложить уму непостижимые
усилия. Улыбка Намджуна расплылась еще шире, а пальцы охотно поманили к себе.
Больше Пак не думал ни о чем, за секунду подлетая к дивану и грузно падая на чужие
колени, расставив собственные бедра по бокам. Ким лишь театрально кашлянул, будто
бы на него упал рояль, а не крохотный Чимин, и крепко сжал худую напряженную спину.
Он притянул его к себе так сильно, что казалось если бы не одежда, то их тела
сплавились бы воедино.

— Ты умница, — Ким шептал ему в макушку, целуя губами взлохмаченные волосы.
— Молодец, что позвонил Чонгуку и дал ему позаботиться о себе, — его руки порхали
по позвоночнику, вызывая у мальчика тихий смех.

Тот по уже сложившейся привычке ткнулся носом куда-то в сильную шею, совершенно не
заботясь о том, что его лицо до сих пор было мокрым от слез. Они сидели в уютной
тишине, слушая мерное позвякивание посуды за стеной. Намджун ни о чем его не
спрашивал, решая, что лучше Чимин сам все ему расскажет, если того захочет. Что-то
внутри неприятно зудело, напоминая, что именно его вина в том, что он отпустил
мальчика домой, не проконтролировав до конца его состояние после сессии. Пак был
таким напуганным и разбитым, будто бы кто-то по меньшей мере умер. Ему это не
нравилось, но все же нужно будет выяснить все у Чонгука. Это ненормально, что
каждая его встреча с Чимином проходит под венцом слез и надрывных истерик.
Чон едва не уронил поднос с едой, когда увидел своего крохотного и невинного друга
в объятиях Кима. Кому как не ему было известно, что Намджун не умел строить
нормальные отношения, а потому он крайне не хотел, чтобы Чимин по своей наивности
оказался втянут в по-настоящему грязные сексуальные связи. Но сейчас нельзя было
устраивать сцену. Пусть этот разговор подождет, а он натянет на себя привычную
улыбку и заставит Пака поесть и выпить хотя бы чашку травяного чая.

— Время завтрака! — он специально протянул это нараспев громко, чтобы заставить
этих двоих хоть ненадолго отлипнуть друг от друга.

Пока он был занят расставлением тарелок и стаканов, Чимин смущенно завозился на

чужих коленях, пытаясь слезть с Кима, который стальной хваткой прижал его к себе за
талию. Чон предусмотрительно взял и сладкие и соленые блюда, вроде сырников, блинов
и нескольких видов утренних брускетт. Смирившись с собственным поражением, Пак кое-
как развернулся и уселся, максимально резко толкаясь поясницей в живот старшего.
Сдавленно выдохнув, Намджун хихикнул, совершенно не расстроенный этой маленькой
местью.

— Что будешь, м? — он мягко промычал мальчику на ухо.

— А можно все и сразу? — Чимин смущенно улыбнулся Чонгуку, который продолжал косо
следить за ними, усаживаясь на кресло напротив.

— Разумеется, малыш, тебя покормить? — Намджун довольно кивнул, подсаживаясь со

своей ношей ближе к краю, чтобы можно было дотянуться до вилочек. Он ничуть не
сбавлял градус уже привычного для них двоих флирта, тем самым вгоняя младшего в
краску еще сильнее.

— Я и сам справлюсь, — его упрямое заявление будто специально изо всех сил
выпячивало несуществующее недовольство таким поведением Кима, хотя, признаться
честно, он сейчас чувствовал себя настолько вымотанным, что с удовольствием поел бы
даже у него из рук.

— Господи, да меня сейчас от вас стошнит! — не выдержал Чон, цокая языком и
раздраженно закатывая глаза. — Что за сопли вы тут развели? На фикус смотреть и то
интереснее, чем на это, — он ткнул пальцем на Чимина, театрально отворачиваясь и
издавая какие-то тошнотворные звуки.

— Ой да брось, я как-то смотрел на то, как вы с Ли трахались, — фыркнув отбился

Намджун, поднося к губам мальчика брускетту с лососем.

— Не смей говорить об этом при Чимине, понятно! — тут же взъерепенился Чонгук,
скрещивая руки на груди, будто бы готовясь к атаке.

— Тогда и ты не лезь в наши отношения, — припечатал старший, злобно сверкая

глазами. Они будто дикие животные боролись друг с другом взглядами, пытаясь
перетащить на себя одеяло, в схватке за частную жизнь.

— Прекратите немедленно оба! — не выдержал Пак, отталкивая от себя чужую

настойчивую руку, уже куда более агрессивно пытающуюся затолкнуть ему в рот чертов
тост. — Что за цирк вы оба устроили? Вроде оба уже взрослые мужчины, а ведете себя
как дети! — Намджун удивленно посмотрел на него, ошеломленно хлопая глазами, словно
перед ним возник незнакомый человек. Он совершенно не ожидал от мальчика такого
поведения. Не удивительно, что у него была хорошая работа, ведь он явно был крайне
уверен и тверд в своих словах, отчитывая их будто грозная мать.

— Чимин прав, мы все здесь не для этого, — заключил Чонгук, сам себе кивая и
приводя мысли в порядок. — Что между вами двумя и когда вы успели познакомиться?
— Успокойся, курица-наседка, между нами была просто одна неплохая ночь и пока мы
даже не успели обсудить возможность продолжения наших встреч, — Ким как ни в чем не
бывало пожал плечами, снова возвращаясь к своим попыткам накормить напряженного
Пака.

— То есть из-за этой ночи ты приперся на работу настолько довольный, что аж
противно? — он совершенно не собирался упускать возможность подшутить из-за этого
над старшим. По нему всегда можно было определить с точностью до дня, когда у него
был секс. Если он получал от этого удовольствие, то на следующее утро всегда
светился воодушевлением и новой энергией, расправляя плечи и ходя по кухне, словно
царь, осматривающий свои владения.

— Ммм? — Чимин обернулся на его коленях, самодовольно заглядывая в мягко

улыбающееся красивое лицо. Неужели именно благодаря ему Намджун чувствовал себя
хорошо вчера и действительно был вовлечен? Ему казалось, что тот и вовсе не
возбудился, ведь Ким при нем даже не подрочил, не то что кончил. Это было так
странно и неловко. У него еще никогда не было секса с партнером, по которому он не
мог понять ни капли его эмоций. Ким не давал ему ни секунды на передышку, но
теперь, анализируя собственные воспоминания, он с полной уверенностью мог сказать,
что даже близко не мог представить себе содержание мыслей старшего. Считал ли
Намджун его красивым… Привлекательным? Едва ли.

— Кто ж не обрадуется такой чудесной детке, — он подмигнул младшему, оставляя

быстрый клевок на раскрасневшейся от внезапной похвалы щечке.

— Чимин, мне плевать, что Намджун это сейчас услышит, но ты всегда должен помнить,
что если он вытворит что-то, что тебе не понравится, то ты обязательно придешь ко
мне. Как бы он тобой ни манипулировал, не поддавайся и сохраняй трезвость ума, я
прошу тебя, — он смотрел прямо ему в глаза, показывая всю серьезность своих слов.

— Х-хорошо, — ему было стыдно соглашаться на такое рядом с Кимом, но тот, казалось,
только поддерживал своего друга.

— Ладно, проехали, окей, я поверю вам обоим, но постарайтесь не натворить

глупостей, вы мне оба дороги, так что не заставляйте меня потом становиться перед
выбором между вами двумя, — с тяжелым вздохом закончил он, стряхивая со своих плеч
невыносимую напряженность.

— Прости, что вечно заставляю тебя волноваться за меня, — Чимин как мог склонился в
поклоне перед Чоном, все же позволяя Намджуну накормить себя.

Несмотря на всю простоту, еда, которую принес Чонгук, была потрясающей. Не прошло и
десяти минут, как все тарелки опустели. Ким изо всех сил старался отдать мальчику
как можно больше, стаскивая прямо из-под носа Чона очередной блинчик. Закончив с
поздним завтраком, Пак сыто откинулся Киму на грудь, поглаживая свой набитый живот.

— Куда теперь планируешь податься? — кивнув головой, спросил Чонгук, составляя

посуду на поднос и садясь обратно на свое место. Чимин неловко сжался, жалобно
смотря на друга. — Так ты еще не рассказал ему? — Чон тут же закрыл ладонями рот,
хихикая и пожимая плечами, будто бы он тут не при делах.

— Меня сегодня уволили, — недовольно цокнув языком, ответил Пак, ежась от

отвратительных мыслей об утреннем инциденте.

— Никогда бы не подумал, что тебя могут уволить, маленькая ленивая булочка, —

хмыкнул Намджун пытаясь таким образом развеселить стыдливо сморщенного, будто изюм,
Чимина, но тот только сильнее расстроился, жмурясь и пытаясь проглотить рвущуюся
наружу новую волну истерики.
— Джун, притихни, — тут же рыкнул Чонгук, впиваясь взглядом в отвернувшегося от них
Пака. — Это вряд ли можно назвать хорошей новостью, но для Чимина увольнение —
настоящее спасение. Его начальник полный урод, который совершенно не умел ценить
лучшего сотрудника во всей его дурацкой компании, — скорчив недовольное лицо, он
тут же бросился защищать честь своего друга.

— Я не знал… — Намджун извиняющимся движением огладил пушистые медовые волосы,

подтягивая сжавшийся клубок поближе к себе. — Прости меня, малыш. Может расскажешь
мне о своей работе? Ты был таким уставшим вчера, что я просто не мог позволить себе
устраивать очередной допрос, — он улыбнулся собственным воспоминаниям о
трогательном разморенном Чимине, все еще не отошедшем от полученных оргазмов, не
сдерживаясь и целуя вкусно пахнущую шампунем макушку.

— Менеджером в фирме, — это все, что ему удалось выдавить из себя. Намджун прижимал
его к себе, словно ребенка, немного покачивая, но так, чтобы это осталось
незамеченным для Чонгука.

— Хм, на самом деле, это крайне удачное стечение обстоятельств, ведь мы как раз в
поисках менеджера, — он подмигнул Чонгуку и грозно прищурив глаза, призывая молчать
или подыгрывать его легенде.

— Что? — он неверяще вытянул голову из своего убежища, с надеждой глядя на

старшего, будто бы тот по меньшей мере на его глазах спас целую вселенную.

— Да, мы с Гуком совсем не сильны в бумажках. Я вечно на кухне, а он в зале с

посетителями, так что мозгов на все это вечно не хватает.

— То есть вы так просто сейчас предлагаете мне работу? — Чимин смотрел то на него,
то на Чонгука, который изо всех сил пытался не выдать свой смех.

— Почему бы и нет, — Ким непринужденно повел плечом, укладывая подбородок на

изогнутую шейку.

— Я так не могу, — Пак расстроенно прогудел себе под нос тихие извинения. — Это
неправильно, ведь вы даже не видели мое резюме, — Чимин покачал головой, понимая,
что такая работа ему точно не светит. Чонгук много раз рассказывал про кастинги на
место официанта, которые иногда приходилось проводить в случае ухода кого-то из
постоянного состава их ресторанной команды. Даже на такое место брали только лучших
из лучших. Эти люди должны были доказать, что знают все о еде и продуктах и могут
выучить все необходимые пункты из меню и винной карты, а потому имели зачастую
высшее образование. Куда ему, обычному студенту менеджмента, до звезд этого
коллектива. Намджун в ту же секунду разочаруется, как узнает, что кроме своей
последней работы, он нигде и не был, а рекомендации явно будут не в пользу Чимина.

— Не торопись так, я не отменю своего решения, так что ты можешь подумать. Оставь
мне свою рабочую почту и номер телефона. Я вышлю тебе все условия, и ты хорошенько
подумаешь, договорились? — все же настоял Ким.

— Хорошо, — он грустно улыбнулся, теряя даже не успевшую зародиться надежду.

— Намджун… У меня еще даже документов с работы нет. Господин Чхве мне ничего не
отдал и явно без боя не собирается, — Ким нахмурился, испытывая иррациональную
ревность к человеку, которого Чимин так спокойно называл господином, несмотря на
то, что по словам Чонгука, тот не заслуживал и грамма уважения.

— Я схожу с тобой забрать их, — тут же предложил Чон. Он знал, что Намджун не
бросается словами на ветер, а значит был настроен серьезно, насчет кандидатуры
Пака. И разумеется, он будет просто счастлив иметь самых близких людей рядом с
собой каждый день.
— Вот и порешили. Я думаю тебе уже пора готовить зал, — небрежно бросил Гуку
старший, глазами показывая на выход.

— Ой! Я чуть все не пропустил! — Намджун считал, что эта игра и ужас от увиденного
времени на часах, точно были достойны Оскара. Чимин ни на секунду не заподозрил
никакого подвоха в этом, бегло прощаясь и махая рукой вслед.

— Чимин, послушай, ты не обязан принимать это предложение, а самое главное я не

хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то обязанным. Получишь ты эту работу или нет
зависит только от твоего желания. Я нисколько не обижусь, если так и не увижу твое
резюме у себя на почте, — спокойно сказал он, поглаживая раскрытой ладонью
напряженную сгорбленную спину. — И еще кое-что, малыш. Пожалуйста постарайся
абстрагироваться от этого, когда будешь принимать решение насчет наших отношений. Я
обещаю тебе, что ни одна наша личная размолвка не приведет к тому, что ты потеряешь
это место, так что прошу, не думай об этом.

— А между нами еще что-то будет? — Пак закусил губу, отводя взгляд. Этот вопрос
интересовал его еще с того самого момента, как он покинул территорию особняка. Имел
ли он право спрашивать так открыто? Впрочем, Намджун сам поднял эту тему.

— Только если ты этого захочешь, — он позволил себе игриво прикусить кожу за

красным от смущения ушком.

— Я совру, если скажу, что мне не понравилось, но мне было так неловко от того, что
возбужден и открыт был только я, — ему с трудом дались эти слова, однако Ким видел
на нем уже каждую родинку и каждый сантиметр голой кожи, так что стесняться было
уже поздно.

— Ты привыкнешь к этому, но я не хочу, чтобы ты думал, что не привлекаешь меня, —

Намджун нахмурился, делая в голове пометки об упущенных деталях. Чимина нужно было
обхаживать, задаривая подарками, вниманием и лаской. Тот был по-настоящему диким
зверьком, которому была неведома его ценность.

— Тогда почему все было… Ну, так, — он как-то рвано повел руками, не в силах
описать свои чувства.

— Секс — это не только проникновение, Чимин. Я умею и без того эффектно добывать
оргазмы из своих сабов. А что насчет меня, то мне важнее видеть чужое удовольствие
и эмоции, это насыщает гораздо больше животной долбежки, — он старался говорить
чуть громче шепота, дабы создать ощущение приватности для их разговора.

— О, — его губы удивленно вытянулись, и он понимающе кивнул, погружаясь в свои

мысли. — Тогда, — он запнулся и нервно вздохнул. — Что бы ты хотел с-со мной
сделать в следующий раз, если бы я согласился? — Пак поджал губы, не смея заглянуть
в серьезные глаза. Он знал уже сейчас — что бы ни ответил Ким, он был уже заведомо
согласен на новую сессию.

— Я бы многое хотел с тобой сделать, но для нас сейчас важно просто привыкнуть друг
к другу и научиться доверять. Мне не нравится то, что ты не используешь стоп-слова,
хотя я точно видел момент, когда ты должен был остановить меня, но из-за своего
упрямства и попыток выслужиться ты просто решил игнорировать свои ощущения. Это
неправильно, Чимин. Я плохо знаю тебя и возможности твоего тела, а теперь ты
заставляешь меня не доверять тебе. Это не шутки. Мы играем с тобой в не самые
безопасные игры, а потому нам нужно обоим быть уверенными в действиях друг друга, —
Пак все молча слушал, впитывая, словно губка, каждое даже немного обидное
замечание.

— Х-хорошо, простите меня, — он низко согнулся в поклоне, чувствуя болезненный

укол. Ему вдруг стало так страшно. Неужели так и закончатся их отношения? Пак
чувствовал себя слишком влюбленным в ту нереальную заботу, которую дарил ему
старший.

— Я хочу предложить тебе следующую сессию в эти выходные, — чуть помедлив, произнес
Намджун. — Мне хочется доставить тебе удовольствие и провести спокойный вечер. Нам
сейчас ни к чему новые эксперименты. Не тогда, когда ты в таком состоянии, — он
покачал головой, на чужой чересчур внимательный и любопытный взгляд. — Я не могу
вмешиваться в твою жизнь, а потому постарайся сейчас позаботиться о себе
самостоятельно или попроси о помощи Гука, он не откажет. Тебе нужно хорошенько
восстановиться, чтобы в следующий раз я не видел слез на твоем очаровательном лице.

— Я очень хочу этого, — он покраснел, смущаясь собственных желаний, но все же,
только глупец мог отказаться от еще одной потрясающей разрядки.

========== Часть 5 ==========

Комментарий к Часть 5
ГЛАВА НЕ БЕЧЕНА
Вас уже стало так много! Вы просто потрясающе! Спасибо за всю любовь, что Вы
подарили прошлой главе (◍•ᴗ•◍)
Любая активность на фикбуке буквально вытягивает меня из зубрежного болота. На этой
неделе пришла очень плохая новость, касаемо моего дальнейшего обучения, и было
очень тяжело отстранить собственные чувства от содержания главы. К сожалению, мне
пришлось несколько раз ее переписывать и переделывать подчистую. Я планировала
выпустить ее ещё в начале недели, но так и не смогла привести в надлежащий вид к
должному сроку.
Надеюсь, я смогу подсластить долгое ожидание большим объемом. Приятного прочтения!
И, как и всегда, с нетерпением жду ваших отзывов)

ДОПОЛНЕНИЕ
Пожалуйста, не исправляйте фразу "проведи день с минимальной пользой".
Это написано специально. Намджун хотел, чтобы Чимин как можно больше отдыхал в эти
дни и не занимал себя лишним трудом.
В очередной раз он убедился в том, что Чонгук был по-настоящему лучшим другом, ведь
будить его на вылазку в офис тот пришел с двумя стаканчиками обожаемого Чимином
карамельного кофе. Как нельзя кстати выдался солнечный день, а потому никто из них
не собирался влезать в душный автобус. Не торопясь, они наслаждались
незапланированной прогулкой, перебрасываясь беззаботными смешками. О вчерашних
событиях напоминала лишь тоскливая пустота где-то под сердцем, словно от Чимина
оторвали его собственное дитя, что было недалеко от истины, учитывая вложенные в
работу часы. Но как бы ему ни хотелось остаться дома, завернутым в уютное одеяло,
Чонгук не был настроен поддерживать его унылое затворничество.

Паку было нелегко заставить себя вновь вернуться в стены, с которыми было связано
столько противоречивых эмоций. Ему было так стыдно перед Чоном, за ту сцену,
которую он устроил утром, но он ничего не мог поделать со своей безусловной
реакцией на одно упоминание господина Чхве. Его трясло только от мысли о противном
обрюзгшем лице босса, так что в ход пошли уговоры, торг и жалкие, совсем детские
мольбы, но Гук был непреклонен. Он с трудом перебарывал жалость к столь разбитому
состоянию друга, вот только если Чимину было позволительно впадать в отчаяние, то
ему точно нельзя было размякать. Без документов Пак останется безработным и даже
Джун не сможет его принять к себе, а последнее сейчас было для него в приоритете.

Если бы не излюбленный Чимином карамельный сироп в теплом латте, кто бы знал на

сколько еще могли затянуться их сборы, но любимый напиток вмиг растопил его сердце.
Немного успокоенный, но все еще периодически икающий Пак, недовольно ворча,
вышагивал по тротуару, периодически посмеиваясь над Чоновыми шуточками. Он все еще
был настроен скептически по поводу предстоящей вылазки, однако нельзя было не
согласиться с тем, что рано или поздно ему пришлось бы выбивать назад необходимые
бумаги, а Чонгук не всегда будет настолько благосклонен. Сегодня в ресторане был
санитарный день, и это стало единственной причиной, по которой он заставил себя
выбраться из дома в такую рань, чтобы купить своему непутевому другу кофе и за
ручку проводить до офиса на другом конце чертового Сеула.

Поговорить с Паком в таком состоянии оказалось почти невозможно. Он все еще был
расстроен и напуган, а потому на все расспросы продолжал фыркать и огрызаться.
Чонгук изо всех сил старался его растормошить, но с этим гораздо лучше справлялся
свежий воздух и искрящееся солнце. Оставив того наедине с собственными мыслями, Чон
достал из кармана ледяной телефон, без интереса проверяя уведомления в
мессенджерах, как вдруг его осенило. Ему почти не было стыдно за то, что он
наизусть помнил все пароли Чимина, а потому мог с легкостью зайти в его почту,
отсеивая кучи спама и находя заветное письмо. Ну разумеется. На его лице
расползлась довольная улыбка. Отправление датировалось еще вчерашним вечером, что
нисколько не удивило Чона. Намджун был как всегда серьезен и пунктуален, а потому
отправил красивую анкету с вакансией, дополненную снизу парой строчек от себя, едва
вернувшись с работы в особняк.

— Минни, погляди-ка что я тут нашел, мм, — он с самодовольным видом протянул тому
под нос телефон, нетерпеливо тыкая пальцем в строчку «С нетерпением жду твоего
решения, малыш» и хихикая, будто это к нему обращались таким образом.

— Ох, я думал, что он не серьезно, — Чимин немного испуганно посмотрел на парня,

поджимая губы и качая головой. — Может он просто хотел так меня успокоить? — он
небрежно пожал плечами, неуютно ежась от того, каким жалким выглядел в чужих
глазах.

— Сказать по правде, я был несколько удивлен таким предложением, но Джун прав,

менеджер нам бы не помешал, — Чон почесал кончиками пальцев покрасневший от холода
нос. — Хотя даже не так, нет, — он покачал головой, усмехаясь и поворачиваясь к
другу всем корпусом. — Намджуну нужен менеджер. Разумеется, он лелеет этот
ресторан, словно собственного ребенка, но порой бумаги сводят его с ума. Он может
сколько угодно строить из себя крутого начальника, вот только он повар, а никак не
бухгалтер, — хихикнув и отмахнувшись рукой, Чонгук снова подтолкнул его к прочтению
письма.

— Погоди-ка, Гуки, тут должно быть какая-то ошибка, — тихо пробормотал он, все еще
гипнотизируя взглядом баснословные полтора миллиона вон. Чон заглянул ему через
плечо, бегло перечитывая чересчур формальный текст.

— Вроде все в порядке, — пробормотал он. — Что тебя не устраивает? — нахмурив

брови, Чон вновь принялся вчитываться в стандартную анкету.

— Эта работа не может стоить столько! — воскликнул Чимин, тыкая коротким ногтем
прямо в экран.

— Брось, ты достоин и большего. Это на первое время. Если ты хорошо проявишь себя,
то Намджун обязательно тебе ее повысит, — он громко отхлебнул последний ледяной
глоток кофе из собственного стаканчика, выбрасывая его в ближайшую урну.

— Чонгук, это же просто немыслимо! Откуда вообще у кого-то может быть столько денег
на зарплату простому менеджеру?

— Твой босс был ублюдком. Это сейчас средненькая зарплата, так что нет ничего
удивительного в такой сумме, — фыркнув, он стукнул костяшкой по кнопке на столбе
возле пешеходного перехода.

— Черт, да я никогда таких денег в руках не держал, — Пак покачал головой, чувствуя
себя не лучше половой тряпки. Он ведь уже несколько лет экономит каждую вону, боясь
признаться матери в том, что он пашет как ломовая лошадь за жалкие копейки. Ему
пришлось перейти на заочное обучение, и все ради чего?

— Все в порядке, теперь все будет хорошо, просто постарайся слушаться Намджуна. Он
на работе бывает с ума сходит из-за своей мании контроля, — светофор засвистел,
оповещая о включении зеленого сигнала, как вдруг Чон захихикал, — Тебя, наверное,
такое только заводит, да, моя извращенная булочка? — он хохотал уже в голос,
покатываясь со смеху.

— Черт, мы могли бы не обсуждать мою зарождающуюся сексуальную жизнь? — ему было

откровенно стыдно перед ним, особенно после вчерашнего дня. Чонгук безусловно знал
о предыдущих отношениях Намджуна, и это было так неловко.

— О, вот уж нет, — он по-ребячески высунул язык. — Мои лучшие друзья спят друг с
другом, а тут еще и выясняется, что ты у нас любитель БДСМ, полезший в логово, к
настоящему сексуальному маньяку, — когда это произнес Чон, слова стали обретать
совершенно другой смысл.

— Ч-что ты имеешь в виду, называя Намджуна сексуальным маньяком? — как бы он ни

храбрился, голос все равно немного дрогнул.

— Никогда не видел, чтоб его сабы жаловались, но, где бы я их не встречал, никогда
не видел настолько заебанных людей, — он даже хрюкнул, в попытках сдержаться от еще
более громких звуков.

— Ладно, возможно, это меня не удивляет, — смущенно прошептал он.

— Чтооо-о? — Чонгук забавно вытянул губы, растягивая «о» на манер воя.

— Минутка неуместной откровенной честности? — он забавно покраснел и улыбнулся.

— Черт возьми, ты собираешься убить меня моим же любопытством? Не томи! — жалобно

заныв, Чон чуть не повис на его руке, распахнутыми глазами вглядываясь в розовое
личико.

— Вообще-то он из меня всю душу вытрахал. Я никогда в жизни и представить не мог,

что секс может быть настолько выматывающим и трудным, — неловко почесав шею, он
постарался изо всех сил отвернуться, чтобы скрыть пятна расползающегося румянца.

— Аа-ах, я так завидую вам двоим. Мне кажется, я не трахался целую вечность, — Гук
мечтательно зажмурился, едва не упираясь в фонарный столб, в последний момент
спасенный закатывающим глаза Чимином. — Погоди, что ты имеешь в виду, говоря
«трудный»? — он вмиг посерьезнел, одним своим видом требуя ответа от неловко
замявшегося Пака.

— Ну, тяжело не вдаваться в подробности, но Намджун требовал от меня так много, а я

совершенно ничего не мог ему дать. Мне вообще непонятно зачем он позвал меня снова.
Я думал, что разочаровал его до такой степени, что он больше никогда не захочет
меня видеть, — с этим признанием наружу вырвалась копившееся неуверенность и страх,
заставлявшая его плечи сникнуть, а дыхание замереть.

— Минни, — его голос сошел на болезненный шепот. — Пожалуйста, не думай так. Я

уверен, что все прошло гораздо лучше твоих описаний. И, знаешь, мне казалось, что в
этом и смысл, — он пожал плечами, обеспокоенно сведя брови на переносице.

— О чем ты? — он цокнул языком, понуро качая головой.

— О том, что ведь для этого все и затевается. Хороший доминант должен давать
максимум физических и эмоциональных ощущений, а сабмиссив хорош тогда, когда может
все это принять, — Чимин растерянно смотрел на него с таким видом, будто бы ему
сообщили не прописную истину, а как минимум государственную тайну. — Господи, куда
ж ты вляпался, если это вызывает у тебя такой диссонанс, — выдох сорвался с его губ
растворяясь в морозном воздухе.

Чимин выглядел потеряно и разбито. Говорить ему что-то еще было бы глупо, а потому
Чонгук решил оставить его переваривать хотя бы эту мысль. Вот только в их планы
вмешалось приближающееся офисное здание, облицованное грязными, местами
потрескавшимися, серыми плитами. Пак сжался в крохотный комок, опасливо ежась от
одного только вида ненавистного дома. При входе им, как всегда, пришлось
попрощаться перед постом охраны. Чон крепко притянул его в свои объятия, напоследок
даря тепло и молчаливую поддержку. Как бы ему ни хотелось пойти и высказать все,
что накопилось на уме, уроду Чхве, Чимин должен был справиться со всем сам.

— Черт, только бы все кончилось быстро, — Пак тяжело вздохнул и прошел в раздвижные
двери.

Быстро господин Чхве не умел. Он издевательски тянул время, ежесекундно комментируя

все орально-анальные способности Пака, ничуть не понижая голоса и устраивая
представление для всех сотрудников. Стараясь держать себя в руках, Чимин лишь молча
забирал свои документы, которые чудом разбежались не только по всему кабинету, но и
по нескольким отделам, к которым он никогда не имел никакого отношения. Теперь
единственное, о чем он переживал — это трясущийся на улице Чонгук, которого
развернули на пропускном пункте и даже не дали подождать в теплом холле.

— Прощайте, — когда все бумаги были у него, Пак не стал ждать и секунды, вежливо
кланяясь и покидая здание с высоко поднятой головой.

 — Ну наконец-то, — Чон облегченно выдохнул, увидев вышедшего к нему навстречу

Чимина. — Я просто счастлив, что ты хотя бы не плачешь, так что моя миссия более
чем исполнена, — заключил он, крепко обнимая Пака, у которого будто гора с плеч
свалилась.

— Да, пожалуй, все могло бы кончиться гораздо хуже, но все же теперь я хотя бы могу
навсегда забыть дорогу к своему офису, — воодушевленно хихикнул он, убаюкивая на
груди толстую папку.

***

Чимин упал на свою кровать, врезаясь лопатками в скрипучие пружины. С его лица
никак не хотела сходить глуповатая улыбка. Время уже клонилось к полуночи, однако
он все никак не мог заснуть. Когда он только собирался пойти в душ, на экране
телефона загорелось новое сообщение с неизвестного номера. Пожав плечами, он
потянулся к старенькой раскладушке, откидывая экранчик и читая пиксельный текст.

«Надеюсь, я не очень поздно, малыш. В субботу, к трем такси приедет к твоему дому.
Я хочу, чтобы ты тщательно подготовился или приехал сразу ко мне, чтобы я мог
подготовить тебя сам, но, разумеется, ты умираешь от смущения даже читая это
сообщение, так что постарайся самостоятельно позаботиться об этом в должной мере.
Спокойной ночи, крошка. Плотно ешь и хорошенько выспись. Мне нужна сильная детка,
способная выдержать все, что я для нее подготовил».

Чимин едва не визжал, будто подросток, получивший весточку от своего возлюбленного.

Он тут же вбил номер Намджуна в контакты, как тот и предсказывал, безумно смущаясь
от его слов. Ему от самого себя было противно, пока он чистился и намывался до
блеска в узком душе. Как Ким мог серьезно предлагать такое человеку, с которым
собирался потом спать, ему было вовсе неясно.

Собравшись с мыслями, он все же сходил в душ, вновь хватаясь за бритву, чтобы ни за

что не дать повода старшему придраться к его подготовке, до красноты натирая свое
тело и вбивая в кожу какие-то старенькие крема. Чистый, вымотанный и почему-то
безумно влюбленный, он смотрел в потрескавшуюся штукатурку потолка, не в силах
сомкнуть глаза, несмотря на жуткий длинный день и наставления Намджуна.

Стоп. Влюбленный? Черт, это очень плохо. Такие отношения не подразумевали под собой
никаких чувств. Впрочем, он был бы полнейшим придурком, если бы не влюбился в
такого потрясающе красивого и заботливого мужчину как Ким. Он был ласков и
терпелив, прощая Чимину всю его глупость и невнимательность. Пак совершенно не был
готов к его вопросам, вечно сам себе на уме и чуть все не испортил как для себя,
так и для старшего, подвергая опасности всю их прошлую игру из-за какого-то
бессмысленного страха потерять Намджуна посреди сессии. Теперь, после вчерашнего
разговора, он знал — что бы ни произошло между ними, Ким всегда отодвинет эмоции и
позаботится об их благополучии в первую очередь.

Сердце забилось сильнее, ведь он сам не заметил, как быстро привязался. И что-то
внутри подсказывало, что субботняя встреча ничуть не сбавит градус зарождающегося
душевного трепета. Интересно, отчего Намджун сделал такой акцент на подготовке? Он
так и не рассказал, что запланировал на новую сессию, хотя Чимин и не боялся легкой
неизвестности и сюрпризов, особенно, если они исходили от старшего. Он просто
умирал от любопытства и предвкушения.

Наконец-то уговорив себя на сон, Пак завернулся в тяжелое, пахнущее старой шерстью
одеяло, как вдруг его телефон вновь противно прожужжал, едва не скатываясь с
прикроватной тумбы. Экран горел голубым светом, показывая пришедшее уведомление о
новом сообщении. Недовольно высунув нос из своего теплого кокона, Пак схватил его в
руки, раскрывая и видя гору коротких сообщений от Гука.

«Ты там нормально? Поел?» — гласило первое сообщение. Чимин было удивился такой
внезапной заботе, однако желудок отреагировал раньше, взрываясь оглушающим голодным
бурчанием. А ведь и правда. Он не ел ничего за весь день, кроме злополучного
стаканчика карамельного кофе.

«Намджун меня достал с расспросами».

«Он перешел в наступление. Спрашивает какой у тебя любимый цвет…»

«Постарайся там не откинуться от его заботы, он бывает удушающе активен, так что
просто пошли его в жопу раньше, чем он станет кормить тебя с серебряной ложечки».

Чимин загорелся смущением от жара, расплывшегося по всему его телу. Намджун

интересовался им? Специально узнавал что-то у Чонгука, чтобы быть ближе к нему. Это
казалось чем-то немыслимым, но столь приятным, что он совершенно не мог себе
представить, как бы просил его не напирать с таким вниманием. Не должен ли он
написать Гуку, что тот знатно опоздал, ведь Ким уже дважды успел накормить его с
собственных рук? Фыркнув себе под нос, Чимин неохотно признал, что не ел сегодня
вовсе, пропуская остальные вопросы о Намджуне, чтобы отвести чужое внимание от
своих отношений. Чонгук вскоре сам написал, что того и гляди заснет с экраном на
лице, а потому коротко попрощался и оставил его наедине с собственными мыслями.

***

Проснулся он в уже ставшую привычной рань. Сколько бы Чонгук ни пытался его

переучить, внутренний жаворонок Пака никак не хотел соглашаться с бесполезным
подъемом после полудня. Он бы может и хотел провести день для себя, поухаживать за
собой, посмотреть любимые фильмы, вот только, застыв со стекающей из уголка рта
зубной пастой, Чимин осознал, что он совершенно не помнит каково это. Он был в
полной растерянности от свалившейся на него свободы. Бешенный график уже очень
давно не давал ему и минуты покоя, так что он всегда знал, чем себя занять, и вовсе
не задумывался над тем, что бы он хотел сделать не для успешного завершения
проекта, а для себя самого.

А ведь когда-то у него даже был маленький блокнотик с милым щенком, куда он
записывал книги и фильмы, которые хотел посмотреть на досуге, вот только он потерял
его еще при переезде, а теперь уже и вовсе не мог вспомнить ни одного наименования.
Грузно облокотившись на пошатнувшуюся раковину, он изо всех сил старался удержать
себя от подкатывающей паники. Пак чувствовал себя едва ли лучше трехлетнего
ребенка, не способного ни на одно разумное решение, кроме «хочу». Изо всех сил
зажмурившись, он замотал головой, будто бы это могло помочь отделаться от въедливых
мыслей, кричащих о собственной беспомощности и абсолютной бесхарактерности.

Он не справлялся, вновь зацикливаясь на снедающей его тревоге. Еще чуть-чуть, и он

бы окончательно поддался уничижению внутреннего голоса, однако его вмиг отрезвил
раздавшийся на всю квартиру скрипучий дверной звонок. Гостей он не ждал, да и вовсе
не любил, предпочитая самостоятельно ходить к Чонгуку или встречаться на улице. Он
даже не сразу признал отвратительный резкий звук. Но, кто бы там ни пришел, Чимин
не хотел заставлять его ждать, бегло прополаскивая рот от пены и вытираясь зеленым
полотенцем с лягушкой.

— Доброе утро! — на пороге его встретила молодая девушка в стильной форме какой-то
фирмы доставки.

— Доброе, — неуверенно пробормотал он, шокировано оглядывая ее и коробку, стоящую у

нее в ногах. — Простите, Вы, должно быть, ошиблись, я не ждал доставку, — он
смущенно почесал шею, низко кланяясь и собираясь закрыть дверь, вот только гостья
уходить никуда не собиралась.

— Подождите, Пак Чимин? — спросила она звонким голосом, сверяясь с бланком,

прикрепленным к планшету.

— Эм, да, — он нахмурил брови, все еще пребывая в недоумении от происходящего.

— Тогда я по адресу, — она улыбнулась слишком ярко для такого промозглого утра на
окраине Сеула. — Вот, Ваша подпись должна быть здесь, — она ткнула кончиком ручки в
галочку, поставленную в правом нижнем углу напротив длинного прочерка.

— Эм, спасибо, я должен Вам заплатить? — вернув ей ручку и бланк, он поднял взгляд
на красивое лицо.

— Нет, нет, все уже оплачено. Хорошего Вам дня, мистер Пак, — она поклонилась и
отдала ему достаточно увесистую плотную коробку, вприпрыжку соскакивая по стертым
от времени ступенькам.

Чимин еще с минуту стоял в дверях, недоуменно взвешивая переданную ему посылку. Что
бы это ни было, он обязан был узнать о ее содержимом. Главное только, чтобы это не
была дохлая крыса, присланная на радостях господином Чхве. Позволив себе легкий
смешок, он аккуратно поставил свою ношу на стол в крохотной кухоньке. Открыв
крышку, он увидел несколько непрозрачных контейнеров и белый лист, сложенный вдвое
на самом верху. Достав записку, он почувствовал исходящее от контейнеров тепло.
Впрочем, на дохлую крысу похоже не было, так что, возможно, это что-то от родителей
или Чонгука, который вчера задавал какие-то странные вопросы перед сном. Хотя, если
ему верить, вопросы начал задавать Намджун, и эта догадка оказалась как никогда
верной.

«Доброе утро, крошка. Надеюсь, ты получил мою посылку еще теплой. Разве я не просил
тебя позаботиться о себе и набраться сил? — Чимин чувствовал строгие интонации даже
сквозь печатный шрифт. Он испытывал необъяснимую вину перед старшим, за то, что не
выполнил даже такую простую просьбу, но это значит лишь то, что ему нужно научиться
куда более умело прятать от него лишние проблемы. — Я приготовил для тебя завтрак и
несколько блюд на обед. Каждый контейнер подписан. Моя детка справится с тем, чтобы
съесть то, что я для нее приготовил? — что-то в груди заставило мальчика бегло
закивать, словно Ким стоял перед ним и довольно улыбался, видя его решимость и
сговорчивость. — Лучше бы это было так, ведь днем я обязательно узнаю у тебя, все
ли ты съел. Надеюсь, мне не придется больше прибегать к помощи моего чудесного
информатора, потому что я рассчитываю на твою честность и желание совместно
работать над нашим общим делом.
Приятного аппетита, малыш, проведи этот день с минимальной пользой».

Слова в письме звучали так тепло и заботливо, что Пак, если бы и захотел, не стал
бы противиться желанию Намджуна. Все это казалось настолько интимным и личным, но
вовсе не из-за сексуальных прозвищ и некоторой властности, нет. Чимин был поистине
растроган тем, что Ким умудрился вызнать у Чонгука не только адрес, но и привычное
время подъема, чтобы он получил свой завтрак максимально свежим, не говоря уже о
самом милом пожелании из тех, которые он когда-либо получал: «…проведи этот день с
минимальной пользой». Перечитав излюбленную строчку, он бегло принялся доставать из
коробки контейнеры.

— Господи, он что, святой? — Чимин жалобно простонал, замечая выведенные аккуратным

почерком названия его самых любимых блюд.

Он готов был расплакаться от того, как красиво была подана еда. Намджун был
настоящим художником, творившим чудеса даже в доставочных коробочках. Пак не ел так
вкусно уже очень давно. Его немного смущала мания старшего насчет правильного
рациона, но Чимин быстро отмел эту мысль, списывая все на издержки профессии, ведь
жаловаться ему было не на что. Он бы никогда в жизни не смог приготовить что-то
настолько вкусное, да и в целом не готовил уже так долго, что даже при желании не
справился бы и с омлетом.

Он наелся до такого состояния, что впалый живот начал снова немного выпирать.
Довольный и сытый, Чимин с трудом смог заставить себя встать и забрать с
прикроватной тумбочки завибрировавший телефон. Намджун уже был тут как тут,
интересуясь его самочувствием и полученной посылкой. Смущенный таким вниманием, Пак
взволнованно болтал ногами, отвечая на короткие сообщения ни о чем.

Может ли он быть влюблен в него еще сильнее? Каждое утро он продолжал получать
коробки с вкуснейшей едой. Без зрительного контакта Чимину было гораздо проще
открыться Намджуну в сообщениях, а потому через два дня он признался, что сходит с
ума от скуки, не зная чем себя занять. Ким на это порекомендовал ему пару фильмов
под теплую ванну с маской на лице и пышной пеной в воде, вот только у Пака не
нашлось никаких косметических средств кроме геля для душа, о чем он тут же сообщил
Киму смской со слезливыми смайликами.

На следующее утро Чимин получил очередную посылку, обнаружив новое письмо, цветные
бомбочки для ванн, маски для лица и флешку, на которую были скачаны любимые старшим
фильмы. Он замер над остывающей едой, физически ощущая болезненный стук
собственного сердца. Как бы он себя ни уговаривал, каждое действие Кима просто
кричало о реальности происходящего. Никто никогда так не ухаживал за ним, даже в
настоящих отношениях, так почему Намджун поступает с ним настолько любовно? Чимин
даже не мог сказать, что старший пытается его купить, ведь это не о деньгах. Это
время, потраченное на приготовление вкуснейшей еды, оформление заказа и розовые
бомбочки с запахом карамелизированных ягод, вызывающие у него вдохновленный
восторг.

***

— Я не могу влезать в твою жизнь, так что позаботься о себе сам, — состроив
карикатурно влюбленное лицо, Чонгук писклявым голосом пародировал слова друга,
надувая пухлые губы. — Или какую еще хрень ты заливал Чимину в уши? — веселье вмиг
выветрилось, превращаясь в привычную грубость язвительных нападок.

— Прекрати, я сам на себя злюсь, — Намджун напряженно потер лоб, утыкаясь взглядом
в потрескавшуюся столешницу барной стойки. — Не могу себе уже на горло наступать.
Будь моя воля, я бы его в эту же минуту привез к себе и привязал к кровати, чтобы
всегда был перед глазами, — он готов был взвыть от отчаяния.

На самом деле он и раньше был близок к тому, чтобы влюбиться. Влюбиться в Сокджина.
Их отношения длились долго и были весьма продуктивными. В отличие от Чимина, тот
всегда знал, чего хочет, и нисколько не стеснялся выкатывать Намджуну новые
требования. Ким обожал его пухлый зад и широкие плечи, готовность к экспериментам и
безоговорочную покорность, скользившую в каждом прогибе. Они успели плотно
притереться друг к другу, предугадывая желания наперед. Ему удавалось загнать его в
сабспейс за жалкие десять минут, умело играя на изученном вдоль и поперек теле. Но
все же что-то было не так.

Они больше походили на друзей, в свободное время выпивающих в баре и

пересматривающих любимые старшим романтические дорамы. Намджун всегда платил ему:
красивой одеждой, дорогой бижутерией и выходами в свет, с которыми предпочитал не
сталкиваться вовсе, но Джин считал, что вещи, не видавшие свет, — деньги на ветер.
И для Кима он стоил каждой потраченной воны. Парень никогда не обещал ему любви до
гроба и щенячьей преданности, а потому Ким был лишь немного расстроен, когда
Сокджин, получив свой ошеломляющий оргазм, сидел обнаженный в его ногах,
взволнованно рассказывая о мужчине, с которым они как-то пересеклись на
благотворительном ужине. И Намджун отпустил. Оставил целомудренный поцелуй на
розовой щеке и крепко обнял на прощанье.

Но кроме того, любви в его жизни не было, опуская бурную юность и подростковую
эмоциональность, а потому, он был по меньшей мере ошарашен тем, как умудрился
влюбиться в мальчишку чуть ли не с первого взгляда. К нему приползали на коленях,
прося сломать, будто фарфоровую куклу, не имевшую шарниров, молили о внимании и
снисхождении. Вот только Чимину все это досталось без боя. Он был уже переломан и
покрыт трещинами вдоль и поперек, на его душе не было ни одного живого места. Он
хотел быть хорошим мальчиком для Кима, безоговорочно исполнял приказы, переступая
через себя, захлебываясь в слезах, но продолжая терпеть. Намджун чувствовал
сопротивление. Тело ему не отвечало, напрягаясь в защите, рассказывая о желаниях
младшего гораздо красноречивее. Чимину не он был нужен. Ему нужна любовь и забота,
но разве Ким не сможет выдать ее сполна? В одном Пак был прав — ему необходим
доминант. Он слишком много думает, не в силах отпустить собственные мысли и
тревоги. Кто-то должен был отдавать ему приказы, выпрямляя водоворот переживаний в
мирное тихое русло.

Ким не мог сдержать напряженный стон. Не думать о мальчике было чертовки тяжело, но
допускать эти мысли было еще хуже. Он слишком переживал за него, вспоминая
надрывные истеричные слезы, полные безысходного отчаяния, а потому даже в пятничный
вечер, сидя в баре с Чоном, продолжал крутить в голове планы по завоеванию чиминова
сердечка.

Пьяный Чонгук — настоящая находка. Он даже не пытался контролировать собственный

язык. Так Намджуну и открылась природа поведения его мальчика. Ответ оказался куда
проще, чем то, что он мог бы предположить. Он думал про детские травмы, ужасных
родителей или травлю в школе, но, на его счастье, Чимин окончательно замкнулся
всего лишь полгода назад. Тяжелая ситуация на работе, вечные крики и непомерная
ответственность для столь хрупких плеч сделали свое дело. Инструкция по
восстановлению родилась сама собой. Ким выбрал не самый простой путь, но если Чимин
ему не откажет, то игра может стоить свеч.

***
Ровно в три часа дня Намджун прислал короткое сообщение, извещая о том, что такси
ждет его на улице. Чимин в последний раз поправил наскоро сделанную укладку и
выбежал из пропахшего сыростью подъезда. Усевшись на заднее сидение, он тут же
скинул ответную смску Киму, пристегиваясь и прислоняясь макушкой к окну. Хоть он и
знал, чего теперь может ожидать от старшего в постели, волновался еще больше, чем в
первый раз. Недели было слишком мало, для того чтобы успеть ужиться с новыми
чувствами, зародившимися как никогда некстати.

Дорога заняла времени не больше, чем час, а потому он уже совсем скоро оказался
перед коваными воротами. Его трясло до такой степени, что он начал переживать за
«работоспособность» Чимина-младшего. В последний раз глубоко вздохнув, он нацепил
на себя маску пресной улыбки, выдающей лишь его предвкушение, дабы не выдать ни
единой эмоцией свои истинные чувства. Намджун встретил его у фонтана, коротко
обнимая и привычно целуя в макушку, словно между ними не было этой неловкой недели,
покрытой налетом конфетно-букетного романтизма.

— Как все прошло с работой? — спросил он, после того как аккуратно пододвинул
снятые Чимином кроссовки к стене.

— На самом деле не так плохо, — пожал плечами младший, пытаясь своим безразличием
свести этот разговор на нет.

— Я могу считать это за отказ? — голос Намджуна влезал в его сознание, вызывая
дрожь.

— Отказ? — он непонимающе хлопал ресницами, поджимая губы и тут же выдавая свой
страх перед этим словом.

— Отказ от работы в моем ресторане, — пояснил старший, помогая повесить на высокий

крючок легкую курточку.

— Н-не знаю, — он сорвался на тихий шепот, коря себя за то, что не подготовил
ответы на вопросы Кима заранее.

— Все в порядке, малыш, ты нисколько меня не обидишь, если найдешь другую работу. Я
просто хочу знать, что у тебя есть деньги на жизнь и баловство, — Ким мягко
улыбнулся, приобнимая его за плечи и поворачивая лицом к себе.

— Я не знаю, правда, не думаю, что это хорошая идея — я по большей части
бесполезен, — его губы скривились, раздраженно подрагивая.

— Чонгук так не считает, а я склонен доверять его мнению, — он покачал головой,

нахмурено вглядываясь в чужие эмоции.

— Я… — Чимин стоял, открывая и закрывая рот, не в силах выдавить из себя ни слова.

— Что такое, м? — Намджун прижал его к себе, убаюкивая на груди.

— Не хочу стать для вас разочарованием, — он на одном дыхании пробормотал признание
в плотную хлопковую рубашку, жмурясь и боясь сделать лишнее движение.

— Ты никогда им не станешь. Кто сказал тебе такую глупость? Я не жду от тебя ничего
сверхъестественного, но, разумеется, я верю в тебя и твои силы точно так же, как ты
должен верить в себя, — Ким обхватил пальцами острый подбородок, подтягивая его к
себе и нежно, едва ощутимо целуя сочные, пухлые губки.

Чимин вздрогнул, удивленно распахнув глаза и так и застывая, застигнутый врасплох

лаской со стороны старшего. Намджун буквально прижимался к нему, нисколько не
двигая ни губами, ни языком, просто даря поддержку легким прикосновением. Он
чувствовал, как натянутые мышцы поясницы размякают, плавясь воском в его ладонях. С
каждой секундой напряжение спадало, растворяясь в домашнем уюте. И не было ничего
важнее и правильнее жаркого дыхания, разделенного на двоих в ставшей комфортной
тишине.

— Это все причины, по которым ты не хочешь отправлять мне свое резюме? — Ким
говорил шепотом, боясь нарушить хрупкое доверительное спокойствие, отстранившись
лишь на пару сантиметров.

— Наверное, по большей части, — Чимин продолжал прятаться на чужой груди, тычась

носом в тяжелый подбородок.

— Тогда я не вижу смысла в том, чтобы не попробовать. Отправь мне письмо, как
только посчитаешь нужным, я готов подождать тебя, но только недолго, — Намджун
издал хриплый смешок, вдыхая свежий аромат шампуня с чужих пышных волос.

— Признаться честно, я был сильно удивлен зарплате, — пробормотал Пак, почесывая

носком зудящую косточку на ноге. — В обязанностях совсем немного дел. Мне кажется,
что моя работа точно того не стоит, — он покачал головой, проезжаясь шевелящимися
губами по напряженной шее Кима. — Чонгук сказал, что в письме все верно, но я не
мог не переспросить.

— Знаешь, порой ты меня ставишь в ступор своими вопросами, — Чимин чувствовал, как
ладони на его пояснице на секунду замерли и напряглись. — Гук прав. На самом деле
это небольшая зарплата, но, разумеется, ее увеличение зависит только от тебя, —
тяжело вздохнув, он постарался себя успокоить, чтобы не сорвать свою злость на
мальчике во время сессии. Тот ведь привык к такому отношению и не видел другой
жизни, а потому не мог понять всю степень неприемлемости действий своего бывшего
начальства.

— Хочешь для начала поесть? — спросил Намджун, доставая с дверцы бутылочку холодной
воды для младшего.

— Лучше не стоит. Не хочу наедаться, чтобы потом это не отвлекало, — тихо ответил
Пак, смущенно опуская ресницы.

— Как скажешь, но после ты не отвертишься от нормальной еды, — Намджун по-доброму

улыбнулся, устраиваясь напротив и протягивая мальчику стакан. — Раз тебе так не
терпится начать, то давай поговорим о нашей сессии. Сегодня я не хочу использовать
игрушки или девайсы. Мне показалось, что тебе не понравилось ощущение перчаток, так
что мы попробуем кожа к коже.

— Мне уже нравится, — Чимин восхитительно хихикнул, пряча пылающее лицо в крохотных
ладонях, тронутый заботой в таких мелких деталях.

— Не будет и сценария. Я хочу, чтобы ты почитал мне мой любимый роман, пока я буду
заниматься твоей чудесной задницей, — он хмыкнул, впиваясь пытливым взглядом в
недоуменного Пака.

— Ч-читать? — неуверенно переспросил мальчик, совершенно не понимая хода чужих

мыслей.

— Мне нравится твой голос, — невинно пожал плечами Ким.

— Хорошо, я согласен, — где-то должен был быть подвох, но старший смотрел на него с
такой теплотой, что сомнения исчезали, не успевая появиться.

— Вот и славно, — Намджун, хлопнув себя по коленям, ушел к дивану, на котором в

прошлый раз отдыхал Пак, доставая со стеллажа неизвестный Чимину томик. — Я бы с
удовольствием остался здесь, но в игровой гораздо чище и теплее, так что нам
придется пойти туда, — в его голосе сквозило легкое недовольство.

В прошлый раз Чимин бы испугался, но теперь эта комната ничуть его не страшила, а
лишь немного смущала и заводила. Однако изменения в ней немало удивили Пака. Вместо
голой кровати его встретило мягкое ложе, со всех сторон обставленное подушками
самых разных форм и размеров. В получившемся гнезде лежали струящиеся шелковые
простыни и теплые одеяла, одним своим видом заманивающие Чимина, падкого до всяких
уютных вещиц. Свет в помещении горел гораздо ярче, чем в прошлый раз, а кондиционер
заранее прогревал его, поражая тем, как внимателен Ким был ко всем его замечаниям,
даже, порой, невысказанным.

— Я уже хочу туда, — в его голосе сквозило веселье, однако Намджун отчего-то не
веселился вместе с ним, цокая языком и укоризненно смотря на Пака.

— На колени и прими позицию, — ровно скомандовал он.

— Д-да, Господин! — Чимин тут же осознал свою ошибку, с грохотом падая на пол и
склоняя голову почти до чужих стоп.

— Впредь помни о том, что в этой комнате работают другие правила, — припечатал он,
видя, как тут же сникают хрупкие плечи.

— Да, Господин, — он чувствовал себя очень смущенным и пристыженным.

— Ты можешь встать и раздеться. Вещи сложи на стул, — он указал рукой на специально
принесенную мебель.

Чимин тут же бросился стягивать с себя одежду, из последних сил стараясь складывать
ее аккуратно. Он не хотел снова нарваться на наказание, судорожно хватая ртом
воздух и следя за перемещениями Кима. Он тем временем статно прошел к кровати,
усаживаясь в изголовье и почти полностью распрямляя ноги, откладывая толстую книгу
чуть в сторону. Окончательно раздевшись, Пак застыл, удерживая руки от того, чтобы
прикрыться, ведь это не нравилось старшему, да и было в высшей степени бесполезно.

— Подойди ко мне, — Намджун подозвал мальчика протянутой ладонью, другой рукой

похлопывая по собственным бедрам.

Чимин смущенно просеменил к постели, чувствуя себя неловко под внимательным

взглядом старшего, который совершенно не скрываясь разглядывал до сих пор местами
виднеющиеся темные синячки на бледной коже и очаровательных розовых коленках. Он в
упор гипнотизировал набухшие от волнения соски и мягкий член. Откинув пару подушек,
Намджун обхватил его за запястье, затягивая с собой в уютное ложе. Чимин упал на
колени, утопая в воздушном матрасе. Он полностью расслабился, позволив Киму утащить
себя поглубже и уложить животом поперек обжигающе горячих бедер. Старший заботливо
завернул поджатые от холода босые пятки мальчика в теплый плед, любовно оглаживая
бледные ягодицы, чуть задранные вверх из-за позы.

— Страница сто тридцать семь, начинай, детка, — проинструктировал его Намджун.

— Сегодня тебе нельзя оборачиваться. Я хочу слышать каждое слово, так что не смей
глотать звуки, читай внятно и четко. Твои стоп-слова такие же, как и на прошлой
сессии. Повторишь их для меня, малыш? — он подтянул худую попу выше, выставляя
перед собой гладко выбритую промежность.

— Желтый, если мне некомфортно или больно, а красный, чтобы остановить все, — без
запинки ответил Пак, сглотнув собравшийся в горле ком. Он бегло листал страницы,
находя названную старшим главу. Как бы ему ни хотелось вникнуть в написанное, мозг
никак не хотел переключаться с теплых шершавых ладоней, крепко обхватывающих под
животом.

— Умница, читай, — Намджун кивнул, хоть и знал, что мальчик этого не увидит.

С некоторой заминкой Чимин все же смог заставить себя начать. Слова бегло слетали с
его губ абсолютно бездумно, будто бы он был на самом рядовом совещании, пока сухие
пальцы Кима с силой потирали сжатую дырочку. Пак вспыхнул, ерзая от легких искр
возбуждения, прошивающих тугими пучками с каждым движением старшего.

— Больше эмоций, Чимин, это роман, а не статья по почвоведенью, — он с усилием

похлопал его по пояснице, поднося что-то очень холодное и тонкое к анальному
отверстию, отчего младший удивленно вздрогнул, усилием воли заставляя себя не
оборачиваться. — Тише, это просто смазка, расслабься, мы сегодня здесь надолго, —
Пак кивнул, переводя дыхание и стараясь сосредоточиться на душевных терзаниях
главного героя. Он целиком и полностью принял ведомую роль, впуская в свою голову
каждый приказ, отданный чарующе низким голосом.

Насадка тюбика легко скользнула внутрь, не вызывая отторжения. Он чувствовал, как

холодная вязкая жидкость потекла по стенкам, обволакивая изнутри и нестерпимо
громко хлюпая. От смущения хотелось умереть. Зачем им нужно столько? Он чувствовал
себя рождественской уткой, заполненной до предела. Читать. Сейчас это была его
основная задача. Чимин пытался считать слова и строчки, только бы не отвлекаться на
ловкие пальцы, массирующие тонкую кожу под нежными яичками. Всхлипнув, он все же не
выдержал, утыкаясь носом в пахнущий старой бумагой переплет.

— Сосредоточься, иначе мы так и не узнаем, за кого выйдет замуж Ингрид, — Намджун

издевательски шлепнул его по расслабленной мокрой дырочке, слушая визгливый
возбужденный стон.

— Г-господин, — закусив губу, Чимин с удовольствием прогнулся в пояснице, отдавая

всего себя в ответ на ласку.

— Читай, золото, сегодня наша сессия ограничена только концом романа, так что
постарайся дочитать раньше, чем отключишься от сверхчувствительности, — он с силой
ввел палец внутрь, тут же сгибая его крючком, впиваясь подушечкой в набухшую
простату.

— О-она, была в-всх… Аа-аах! — читать никак не получалось. Он был уже возбужден.
Член мягко пульсировал, поднимаясь и намокая от густого предэякулята.

— Чимин, не заставляй меня использовать эрекционное кольцо. Терпи или я помогу, —

звонкий шлепок пришелся по правой ягодице, на которой все еще красовался небольшой
синяк с прошлого раза.

— Что? — Пак протяжно простонал, спуская порцию смазки на дорогие брюки Кима.

— Эрекционное кольцо. Это небольшая игрушка, я предпочитаю силикон, которая

надевается на основание члена и под яички, чтобы маленькие непослушные мальчики не
смели кончать без папочкиного разрешения. Как тебе, м? — Намджун ничуть не нежно
обхватил основание маленького члена, сдавливая возбужденный орган почти до боли.

— Нет, нет, нет, не нужно, папочка, пожалуйста! — он взмолился, сладко постанывая и
переминаясь на начинающих затекать локтях, случайно наступая рукой на подогнувшуюся
страничку.

— Тогда веди себя хорошо, иначе мне придется дрессировать тебя как несмышленого
щенка, — его голос звучал угрожающе, несмотря на то что в груди у него расцветали
вьюнки. Чимин не задумывался над своими словами, но он впервые назвал его папочкой.
И черт, как же горячо и жалобно это звучало в его устах. — Не удивительно, что ты
так легко заводишься — молодой и наверняка мастурбируешь только по праздникам, я
прав? — в его голосе сквозили теплые смешинки.

— Д-да, — это прозвучало гораздо тише, но Намджун все равно расслышал, кивая и про
себя посмеиваясь над доставшимся ему невинным чудом.

Пальцы на члене разжались, отчего Чимин чуть не спустил в тот же момент, из

последних сил раздвигая ноги и пытаясь согнать почти настигший его оргазм.
Заметивший изменения Ким, туго обхватил розовую головку и резко отнял руку, умело
играя на контрасте стимуляции и абсолютного ее отсутствия. Пак судорожно задышал,
громко заглатывая воздух и упираясь немного взмокшим лбом в бумажный разворот.

— В книге осталось ровно двадцать страниц, малыш. Ты можешь кончать сколько угодно
раз и не спрашивать у меня разрешения, однако ты обязан дочитать, в любом
состоянии. Я не буду к тебе снисходителен, так что постарайся распределить
собственные силы грамотно, — подушечка пальца с силой надавила на розовую
звездочку, но при этом не проникала внутрь.

Чимин утвердительно кивнул, зажимаясь и немного ускользая от навязчивых

прикосновений. Намджун крепко ухватил его за бедро, подтягивая поближе. Тощая попка
выглядела так соблазнительно, что он не смог удержаться от легкого чмока в ямочку
над ягодицей. Пак в удивлении распахнул глаза. Слишком много поцелуев за один день.
Разве Ким не говорил, что его поцелуи предназначались только возлюбленным? Сердце
взволновано трепетало, пронзенное насквозь выбивающей из колеи нежностью.

— Не забывай читать, кроха, иначе мы не закончим и через два часа, и, поверь мне,
тебе это не понравится уже через час, — он был строг, но при этом не переставал
плавно проталкивать внутрь первый палец, обхватив свободной ладонью твердый член и
поджатые яички, лишь согревая и не давая тереться о собственные штаны.

Чимин кивнул, проглатывая очередной стон. Собравшись с мыслями, он вновь вернулся к

чтению, стараясь не обращать внимание на копошение у себя за спиной. Намджун
ненадолго прикрыл глаза, погружаясь в переливы певучего голоска, иногда
срывающегося на тонкие подвывания.

Как бы мальчик ни старался сдерживаться, он превратился в сплошной беспорядок уже к

двум пальцам, плотно сжатым вместе и продавливающим стеночки вниз. Ким прилагал
немало усилий, растягивая и стимулируя. Позволив взять себе паузу, Пак крупно
вздрогнул и продолжил вглядываться в плывущие строчки, смазанные от слез и пота,
скатывающегося со лба по сведенным бровям. Намджун изредка его поправлял, наставляя
и давая передышки, когда Чимин подходил к грани своей чувствительности. Старший
ждал достаточно долго, чтобы мальчик полностью забылся, сосредоточенный на чтении и
собственном возбуждении. Он незаметно убрал ладонь с налитого кровью члена,
продолжая так же интенсивно двигать рукой в жарком нутре. Позаботившись о смазке и
подготовке, он вставил в расслабленно пульсирующее колечко по два пальца с каждой
стороны, без предупреждения с силой раскрывая изнеженное тело.

— Аа-аах, ммм, — Пак прогнулся в спине, чувствуя судорогу, прошедшуюся по забитым

мышцам. Какого черта Ким вытворял с ним? Ощущения были такими, будто бы его
пытались растянуть как воздушный шарик. Чудом он заставил себя впериться взглядом в
мелкий текст и смотреть только перед собой. Намджун сдвинул пальцы, обводя колечко
по кругу, равномерно раскрывая его во все стороны. — Г-господин? — Чимин
взволнованно пискнул, боясь, что еще чуть-чуть и он точно порвется, ведь никогда
раньше ему и в голову не приходило так сильно тянуть себя, а потому он начинал
сомневаться в трезвости чужого ума.

— Тсс-с, просто читай, осталось всего лишь три странички, ты такая папочкина
умница, так хорошо держишься — он шептал в покрасневшее ушко, ни на секунду не
прекращая своих действий.
Пак надрывно выдохнул, стараясь максимально расслабиться внутри и позволяя старшему
творить все, что он хочет. Что бы тот ни собирался сделать, Чимин доверял ему, а
потому не видел смысла в дальнейших расспросах. Если Намджун считал, что это
необходимо, то так тому и быть. Ему слишком нравились ощущения внутри и звуки
глубокого низкого шепота Кима. Надрывно выстанывая, мальчик с усердием принялся
читать, шипя слова сквозь стиснутые от напряжения зубы. Три страницы кончились
быстро, а потому Пак и вовсе не заметил, как расслабился и растянулся до состояния,
когда привычно узкая дырочка даже не могла закрыться.

— Молодец, Минни, ты просто чудо, так хорошо постарался для меня, да? — тело в его
объятиях задрожало, упиваясь заслуженной похвалой.

Мальчик протяжно стонал, без стеснения толкаясь Намджуну между бедрами. Ему было
так хорошо и плохо одновременно. Он был возбужден до беспамятства, упиваясь болью
чересчур напряженного члена, оставленного совсем без внимания. Ему так хотелось
кончить. Чимин гнался за оргазмом добрые двадцать минут, не в силах думать ни о
чем, кроме собственного желания. Ким проталкивал в него разом четыре пальца одной
руки до самых костяшек, вымазанных в куда более текучей от температуры смазке.

— Иди сюда, отложи книгу подальше, — Ким вынул пальцы из хлюпающего отверстия,
вытирая их о вспотевшую кожу ягодиц и схватил Чимина за плечо, поднимая и
перетягивая к себе на колени.

Он жалобно всхлипывал, заляпанный своей же слюной и слезами. Намджун прижал к себе

худенькое тело, позволяя мальчику мочить свою рубашку. Пак подавался бедрами на
длинные крепкие пальцы, вцепляясь зубками в хлопковую ткань и разводя ноги,
вскидывая таз вверх с каждым толчком. Мышцы сводило судорогой, но он пытался
продолжать двигаться. Ким резко вскинул ногу и освободил одну руку, сжимая тонкую
талию, обездвиживая крепким захватом.

— ААаа-аах! — Чимин надрывно вскрикнул, упиваясь собственной беспомощностью и

бьющим через край наслаждением.

Намджун продолжал усиленно бить пальцами по простате, выбивая из младшего громкий

плач и сбитое дыхание. Пак едва мог схватить хоть крупицу воздуха между стонами и
слезами, буквально задыхаясь на волне оргазма, переходящего в бьющую током
сверхстимуляцию. Он изо всех сил замотал головой, пытаясь выбраться из беспощадных
рук, но Ким все продолжал, вглядываясь в искривленное эмоциями лицо до тех пор,
пока последние нотки наслаждения не растворились в недовольстве. В ту же секунду,
как пальцы покинули его дырочку, Чимин растекся, обессиленно опадая на чужую грудь
и едва не сворачивая шею, будучи полностью неспособным контролировать свое тело.

— Моя прекрасная детка, такая раскрытая и расслабленная в папочкиных руках, — он

тихо шептал в маленькое ушко, нахваливая своего малыша и заставляя привыкнуть к
звучанию нового слова. Его член болезненно ныл, запертый в тесных и слишком жестких
брюках. Пак выглядел так потрясающе развязно, покорно и податливо, что он был
заведен до предела, едва чувствуя онемевшие яйца. — Кроха, хочешь немного помочь
мне, а? — поддавшись искушению, он тяжело выдохнул носом их смешанные запахи,
оставляя нежный поцелуй на взмокшем виске.

— Д-да, да, но у меня совсем нет сил… — его голос дрожал, охрипший и сорванный.
Приложив максимум усилий, он освободил зажатую между телами руку, опуская ее на
топорщащеюся ширинку.

— Тсс-с, все хорошо, я помогу тебе, мое золотце, отдыхай, — Намджун сдвинул
чиминову челку, оставляя очередной поцелуй на лбу. Мальчик кивнул, немного ерзая и
валясь всем своим весом на Кима. Тот бегло расстегнул молнию и приспустил брюки,
доставая наружу крупный, налитый застоявшейся кровью член. — Обхвати его, он уже
достаточно мокрый, благодаря тебе, — Пак снова кивнул, едва удерживаясь от того,
чтобы не провалиться в сон. — Вот так, давай вместе.

Старший резко скользил по члену маленьким кулачком, закусывая губу и напрягая

бедра. Чимин старался сосредоточиться, с любопытством разглядывая оголенные участки
чужого тела и исследуя невероятно большой орган, особенно на контрасте с его
собственным. Он был даже немного рад тому, что Намджун не трахнул его своей
дубинкой в первый же раз. Тот кончил очень быстро, в один момент хмуря брови, а в
следующий утробно рыча и покусывая мочку чужого уха.

— Сможешь стоять? Нужно сполоснуть тебя от всей этой смазки и спермы, —

отдышавшись, он потянулся к пушистым медовым волосам, поглаживая разморенного
мальчика по голове.

— Н-не знаю, — смущение вновь одолевало его, погружая только остывшие от скачек
щеки в пунцовый цвет.

— Я отнесу тебя. Не хочешь для начала попить воды? — Чимин едва заметно помотал
головой, скользя мутным взглядом по плывущим перед глазами закрытым шкафам. — Тогда
в душ.

Чимин чувствовал себя абсолютно вымотанным, но при этом до ужаса счастливым.

Несмотря на всю смехотворность произошедшего, ему казалось, что он был хоть чуть-
чуть полезен Киму, ведь тот так быстро кончил и все время смотрел только на него,
прижимаясь и громко вдыхая солоноватый запах взмокшей кожи, смешанный с любимым
цветочным парфюмом.

Глупая счастливая улыбка не покидала губ мальчика, пока Ким омывал его между ног,
стараясь не слишком тревожить раздраженные стеночки, доставая изнутри жидкий гель.
Вода была слишком холодной, из-за чего Намджуну пришлось немного прибавить
температуры, ловя над ухом едва слышное тихое мурлыканье младшего, окончательно
затопленного теплом и вниманием.

Шальная мысль обухом ударила Кима по голове. Он просто обязан попробовать пет-плэй
с этим котенком. Чимин как никто другой подходил на эту роль — послушный и
покладистый, готовый на все ради порции ласки и вкусной еды. А как же сладко и
требовательно он бы мяукал перед оргазмом, закатывая глазки и, как всегда, выпуская
острые коготки. Мечтательно промычав, Ким завернул сонное тело в толстое махровое
полотенце, подхватывая получившийся рулетик и унося его прочь от игровой,
казавшейся теперь слишком чужой и неприспособленной для нового владельца.

— Поедим и поспим, да? — чмокнув раскрасневшийся от горячего пара нос, он аккуратно

прошел через дверной проем в сторону кухни.

— А можно наоборот? — сладко зевнув, пробормотал младший, не в силах вытянуть руки
из пушистого полотенца.

— Сначала ты хоть немного поешь, иначе я не позволю тебе спать, — ему пришлось
придать голосу грубость, манипулируя плавким от не сошедшей оргазменной дымки
Чимином.

Намджун кормил его с рук найденными в коробочке вялеными бананами и яблоками, чтобы
просто побыстрее дать мальчику дозу сахара и углеводов для лучшего восстановления
после такого изматывающего секса. Оставленный на минуту без присмотра, тот в момент
заснул, голый и завернутый во влажную ткань, вяло причмокивая губами. Ким уложил
его на мягкий диван, убирая на кухне остатки их перекуса и заменяя полотенце на
плед, подтыкая его по бокам и подкладывая в руки Чимина продолговатую подушку.

========== Часть 6 ==========

 Комментарий к Часть 6
ГЛАВА НЕ БЕЧЕНА
Огромное спасибо за Вашу помощь через публично бету!
Мы стремительно приближаемся к финалу. Следующая глава, скорее всего, будет
последней, но если Вам захочется, то я напишу бонусик по пет-плэю🤭
Очень жду Ваших отзывов, подарите этой главе свою любовь!

P.S. Простите за столь неуместную отсылку к грядущему фанфику. Я не смогла

удержаться от затравочки для тех, кто захочет остаться со мной после завершения
free yourself. Эта идея живёт в моей голове уже очень давно. Я потратила больше
месяца на изучение необходимого исторического материала, но, возможно, Вам придется
подождать выхода первой главы около месяца. Если здесь остались свидетели "Мы
ещё посмотрим на звёзды" или "life is a lie, try not to die", то Вы,
должно быть, помните мою страсть к отсылкам, историческим параллелям и погружению в
тему по самую макушку, так что, пожалуйста, будьте терпеливы и верьте в мои силы!😂
Пока Чимин отсыпался, свернувшись калачиком вокруг большой подушки, Намджуну
предстояло еще раз осмыслить то, что он собирался ему предложить. Оставив в
гостиной приглушенный свет, Ким тихо поднялся на второй этаж, заходя в гостевую
комнату, находящуюся точно напротив двери в его спальню. Несмотря на то что Сонми
убиралась здесь каждую неделю, обстановка была совершенно нежилой. Полки шкафов
были пустыми, как и все поверхности столов и тумбочек, не считая лампы, одиноко
стоящей на углу столешницы. Чимин любил уют, и хоть Намджуну никогда не доводилось
видеть его квартиру, он точно знал, что нашел бы там гору милых безделушек, в
отличие от его скромно обставленной минималистичной берлоги.

Собрав все найденные в доме декоративные подушечки на чайный столик, он прикатил

его в маленькую комнатку, украшая каждую поверхность, будто шариками для
именинника. Дизайнер из него был так себе, а потому, закончив с кроватью и
небольшим креслом, он оставил большую часть обустройства на младшего. Намджун устал
и вспотел так сильно, будто бы таскал не плюшевые пледы, а грузы на складе.
Влюбленность сводила с ума его воспаленный мозг. Он ведь еще даже не получил
согласие Чимина, а строит планы, будто бы они уже замужняя пара, готовящаяся к
рождению ребенка. Отогнав с глаз пелену наваждения, он припрятал сладкоежке
корзиночку разнообразных конфет, вновь возвращаясь на кухню и доставая из
холодильника контейнеры с заготовками для грядущего ужина.

Мальчик все еще мирно спал, совершенно расслабленный и довольный. Намджун только
сейчас заметил на тонкой шее следы от собственных зубов и чуть покрасневший хрящик
маленького ушка. Покачав головой, он тихо цокнул языком. Вот, что происходит, когда
он спускает натянутые поводья. Ему было слишком тяжело держать свои зубы под
контролем. Все, что хотел его внутренний зверь — это покусать и пометить, присвоить
только себе, но опыт с Джином научил его многому. Как бы ему ни хотелось, пока сам
Чимин не изъявит желания принять участие в полноценных отношениях, он не мог решать
за него.

Розмарин, перец, чеснок, сливочное масло и крупная соль. Руки делали всю работу за
него, смешивая сливочный сыр с обжаренными грибами и специями. Если мальчик не
проснется прежде, чем он поставит стейки в духовку, придется разбудить его, но,
едва он успел подумать об этом, как за спиной раздались тихие шлепающие шажки.
Намджун тут же бросил все, оборачиваясь и замечая завернутую в плед сгорбленную
фигуру.

— Привет, детка, — он тепло улыбнулся, немного наклоняясь и распахивая руки,

приглашая в свои объятия.

Чимин сонно поежился, перебирая ногами, как пингвин. После сна он всегда был таким
трогательным и теплым, совершенно не стесняющимся своей чрезмерной любви к
прикосновениям. Пак уткнулся носом ему под ключицу, тяжело сопя и прижимаясь, будто
в последний раз. Намджун краем глаза следил за мясом на сковороде, привычно
раскачиваясь вместе с мальчиком, как в гамаке.

— Отпустишь меня на секунду, чтобы я поставил стейки в духовку?

— Угу, — он уверенно кивнул, быстро моргая и пытаясь поскорее проснуться. — Может

мне чем-нибудь помочь? — его голос был тихим и сорванным из-за недавних надрывных
стонов.

— Ммм, дай-ка подумать, — сняв стейки на противень, Ким начал выкладывать сверху
сырные шапочки. — Молоко в холодильнике. Возьми тот мерный стакан и налей 120
миллилитров, а потом добавь его в картошку, — он командовал каждым действием,
отправляя опустевшую тарелку в посудомойку. Чимин старался двигаться быстрее, но он
не мог ничего поделать со сваливающимся с плеч пледом. — Ты можешь ходить и голым в
моей кухне, но только в моем присутствии, — Намджун игриво подмигнул ему, нарубая
на мельчайшие куски оливки. Мальчик зарделся, едва не выпуская из рук маленький
стеклянный стаканчик, одергивая пальцами пушистый уголок ткани. — Можешь натереть
для меня сыр? — вода в большой кастрюле закипела. Ким поставил сверху металлическую
миску с картофелем, разминая его в пюре вместе с молоком, зеленью и оливками. Чимин
схватился за терку, не замечая, как плед сползает до бедер, оставаясь на нем только
из-за того, что был зажат с другой стороны столешницей. — Давай сюда, — Намджун
указал пальцем на получившуюся смесь, подтягивая мальчика к себе. Пак будто
перевозбужденный подросток следил за перекатывающимися мышцами на руках старшего,
пока тот сильными резкими движениями размешивал плавящийся сыр.

— Могу я пока одеться? — помотав головой, он отмахнулся от нашедших на него мыслей,

переводя взгляд к сосредоточенному лицу Кима.

— Разумеется, только нужно найти тебе чистую одежду. Сейчас я схожу с тобой, а то
еще заблудишься, — сняв с водяной бани готовое пюре, Намджун накрыл его крышкой и
завернул в полотенце, попутно проверяя таймер. — Пойдем, малыш, — он обхватил его
за поясницу, подталкивая к выходу в коридор.

Порывшись в гардеробе, Ким извлек свою старую футболку и шортики, купленные когда-
то для Джина, но так им ни разу и не надетые. Они явно подойдут Чимину гораздо
лучше, чем его спортивные штаны, в которых мальчик может просто-напросто утонуть.
Пак быстро переоделся, почти не стесняясь своего обнаженного вида перед старшим,
несмотря на то что отчетливо чувствовал его взгляд на своих ягодицах.

— Ты немного поправился, — вдруг раздалось за спиной.

— Да, я заметил, — Пак недовольно почесал подбородок, оглядывая свои бедра.

— Ты не представляешь, как я рад это видеть. Ты выглядишь куда живее, чем при нашей
первой встрече, — он обнял его со спины, убирая чужие ладони с обтянутых эластичной
тканью ног. Разумеется, изменения едва были заметны невооруженному глазу, но
Намджун был склонен с точностью до миллиметра картировать чужие тела.

— Нужно будет снова начать заниматься спортом, иначе я быстро растолстею от такой
еды, — он развернулся в крепких руках, неуверенно прикасаясь кончиками пальцев к
намджуновому плечу.

— С нашей активностью тебе никакой спорт не нужен, да и до полноты мне придется
тебя закармливать несколько лет, — Ким положил ладони под попу Чимина, подкидывая и
поднимая его в воздух.

Младший успел только тихонько взвизгнуть, прижимаясь и обнимая его ногами вокруг
поясницы. Намджун крепко поцеловал красную кнопочку носа, отодвигая переживания
куда подальше. Они вернулись на кухню как раз вовремя. Только Намджун опустил Пака
на стул, как таймер пронзительно зазвенел, заставляя его переключиться на
сервировку стола. Они ели, сохраняя приятное молчание. Чимин с наслаждением уплетал
вкуснейшее мясо, которого в его рационе не наблюдалось уже пару лет. Кислинка от
оливок и жирный сливочный сыр, пропитавшийся вкусом грибов. Он бы никогда в жизни
не додумался до такого сочетания, а Намджун с легкостью творил ресторанные блюда за
полчаса, будто бы это было не сложнее тостов с джемом.

— Чимин, нам нужно поговорить, — слова грозовой тучей повисли над столом.

— Д-да, — кусок встал поперек горла. Он сделал крупный глоток воды, откладывая в
сторону приборы.

— Я понимаю, что сильно тороплю события, но я бы хотел предложить тебе приезжать ко
мне на все выходные. Мне не очень нравится отпускать тебя одного в ночи, особенно
после наших сессий. Мы можем переписать контракт и перейти формально на следующий
уровень. Но, разумеется, все зависит только от тебя, — Намджун положил подбородок
на сцепленные в замок руки, терпеливо ожидая чужого ответа.

— Переехать на выходные? — он неуверенно переспросил, получая в ответ

непринужденный кивок.

— Ты должен понимать, что я позволяю тебе слишком много вольностей. Если мы
собираемся углублять наши отношения в более серьезное русло, то тебе абсолютно
точно придется оставаться у меня хотя бы на ночь. Я думаю, ты заметил, что
восстановление дается тебе нелегко уже сейчас из-за слабости твоего организма, —
Чимин опасливо сглотнул, на секунду задумываясь над тем, как бы поступил другой
доминант, столкнувшись с тем, что он так быстро устает. Стал бы так возиться или и
вовсе бы отправил домой при первой же возможности? Намджун прав, они плавали на
самой поверхности. Он был неопытен, но все же понимал, что Ким вел себя слишком
мягко, и, признаться честно, он был бы не против добавить в сладкую романтику
перчинку грубости.

— Я не против, только если это не слишком неудобно, — Чимин и не заметил, как долго
размышлял, оставляя Кима в томительном ожидании.

— На самом деле я надеялся на твое согласие, так что подготовил гостевую комнату
прямо напротив своей спальни.

— Правда? — он чуть ли не подпрыгнул на своем месте, чересчур открыто радуясь

взаимности их желаний.

— Хочешь посмотреть? — Намджун мягко улыбнулся ему, подталкивая поближе вазочку с

печеньем, заранее купленным только для его малыша.

— Очень.

Они вместе прибрались, забирая с собой кружки чая. Чимин нетерпеливо семенил рядом
с Кимом, взволнованно покусывая свою миндальную печеньку. Комната превзошла все его
ожидания. Она была просторной и светлой, гораздо больше его собственной дома. Он
заметил милые цветные подушки, явно не вписывающиеся в интерьер. Возможно, Намджун
специально принес их сюда для него. Его сердце взволновано билось, чуть не
выскакивая из груди.

— Она просто чудесная, спасибо, Намджун, — он низко поклонился, едва не проливая

горячий чай на себя.

— Я рад, детка, не хочешь остаться уже сегодня? — Ким подошел поближе, кладя
тяжелую ладонь на восторженно расправленные плечики.
— У меня даже нет зубной щетки и запасной одежды, — улыбка чуть спала, оставляя
после себя лишь легкую тень.

— Не важно, я всегда держу дома дополнительные комплекты. Нужно будет как-нибудь
выбраться на совместный шопинг и купить тебе все необходимое, — он задумался над
собственными словами, прикидывая рабочий график на ближайшее время.

— Не стоит, — Чимин в сопротивлении замотал руками. — У меня все есть, я просто
привезу в следующий раз рюкзак с вещами.

— Меня это не волнует, — тут же отбил старший. — Тебе нужны новые вещи в моем доме.
Я хочу видеть свою детку в удобной и красивой одежде, так что это не обсуждается, —
только закончив, Намджун осознал, что явно перегнул, но реакция Чимина вновь его
озадачила.

— Хорошо, — он только согласно кивнул, скромно склоняя голову.

— Вот и славно, — он говорил это не младшему, а самому себе, успокаиваясь, не успев

испугаться. — У нас санитарный день во вторник. Могу забрать тебя прямо из дома,
съездим в мой любимый бутик.

— Я теперь всегда свободен, — и это было правдой, не считая того, что он все же
собирался устроиться на работу к Киму.

— Тогда пойдем подпишем новый контракт и посмотрим какой-нибудь фильм, м?

Намджун собрал им кучу сладостей и фруктов, загоняя смущенного Чимина в свою

комнату. Тот боялся даже дышать в таком личном месте. Все здесь говорило о своем
владельце: за стеклом стояли античные фигурки, а на полках за ними самые
разнообразные книги. Пока старший с пультом искал что-то на экране огромной плазмы,
Пак тайком просматривал корешки. Классическая литература сменилась модерновой, а на
полке ниже он заметил странные, совершенно незнакомые ему названия: «Физика и
мистика», «Герметизм, спагирия», «Толкования Стокгольмского папируса». Что это? Не
знай он Намджуна, предположил бы, что попал в логово какого-то сектанта, но
задавать свои вопросы сейчас было бы слишком бестактно и неуважительно.

— У тебя есть чудесная возможность заставить меня, лучшего шеф-повара Кореи,
смотреть любой фильм или сериал на твой вкус, — Намджун хохотнул, вырывая его из
задумчивости.

— То есть правда что угодно? — он коварно сверкнул глазами, судорожно вспоминая
все, что когда-либо смотрел.

— Ты был слишком хорошим мальчиком во время нашей сессии, так что я не могу
отказать себе в желании побаловать мою кроху, — Ким завалился посередине огромной
кровати, раскидывая свои огромные ноги в разные стороны и подзывая рукой к себе
точно так же, как и несколькими часами ранее в игровой.

— Даже если я попрошу посмотреть аниме? — шкодливо хихикнув, Чимин аккуратно

забрался на воздушную постель, укладываясь на самом краю.

— Что ж, я явно поторопился с решением, — он почесал свою бровь, отворачиваясь от

экрана в сторону младшего. — Ну и где ты? А ну-ка бегом ложись ко мне под бок, я же
знаю, что ты хочешь обнимашек, — веселое настроение цвело между ними, словно они
были близки как самая обычная парочка.

— Хочу любви и романтики, — надув губы, выдал он, перекатываясь поближе к старшему
и укладываясь на вытянутую им руку, почему-то резко напрягшуюся. Собственные слова
вдруг эхом отдались в голове. — Я… В смысле я бы хотел посмотреть что-то такое, —
он начал запинаться, в попытках оправдать себя. Чимин совершенно не хотел говорить
что-то подобное, но вырвавшаяся фраза отображала его чувства как никогда точно.

— По тебе видно, рисовый пирожок, — Намджун ухмыльнулся, подтаскивая мальчика

поближе к себе.

— Что за страсть к прозвищам? — он показательно недовольно фыркнул, вспыхивая от

приятных слов и немного неуверенно забрасывая свою пятку на чужую щиколотку.

— До твоего появления в моем доме никогда такого за собой не замечал, — не

растерявшись ответил Ким, подхватывая ладонью паково бедро и закидывая худую ляжку
повыше. — Я был бы только за, если бы ты вновь стал называть меня папочкой, — он
игриво шлепнул Чимина по попе.

— Когда такое вообще было? — он смущенно зарделся, пряча взгляд за воротом широкой
футболки, выданной ему Намджуном.

— Нет, нет, нет, не нужно, папочка, пожалуйста! — Ким как мог повысил свой голос
чуть ли не до писка, хохоча от попыток мальчика заслонить его рот своими маленькими
ладошками.

— Я понял, понял, был неправ!

— Был неправ… — он выдержал театральную паузу, крепко сжав пальцы на ягодице.

— Был неправ, п-папочка, — его шепот был едва различим из-за того, что он уперся
губами в мускулистую грудь.

— Хороший мальчик, давай посмотрим какое-нибудь милое аниме, — Намджун наконец-то

отвел свой прожигающий взгляд в сторону телевизора.

Любви и романтики? Откровенно говоря, он не был хорош в этом жанре, но Джин успел
знатно привить ему вкус к розовым соплям. На ум пришло только то злополучное аниме,
которое обожал Чонгук, треща добрую неделю только о нем после каждого просмотра.
Твое имя, так твое имя.

Чимин восхищенно бормотал всю дорогу, лопоча что-то о соулмейтах и «посмотри,

посмотри, какие красивые горы!». Намджун только согласно кивал, поглаживая узкие
плечи. Сколько в Чимине было эмпатии, сочувствия и сопереживания, совершенно не
укладывалось в его голове. Казалось, что тот переживал за героев больше, чем за
самого себя, глотая горькие слезы весь финал и запрещая Киму выключать титры с
грустной музыкой.

Придя в себя, Чимин начал восхищенно пересказывать сюжет, пытаясь выпытать мнение
старшего насчет каждой детали. Намджун терпеливо отвечал, незаметно от Пака
подкармливая его яблоками, чтобы хоть ненадолго заставить помолчать. Он был очень
рад тому, что смог вытянуть наружу веселого и игривого мальчика, совершенно
незнакомого и такого яркого. Скажи ему кто, что тот похожий на скелет парень,
которого он встретил в придорожной ветхой кафешке, может так улыбаться, он бы ни за
что не поверил. Но вот Чимин, довольно прихлебывая имбирным чаем, сидит прямо перед
ним, лучась детским, свойственным его молодому возрасту восторгом. Однако радость
потихоньку затухала. Намджун заметил, как устало порозовели его щечки, а уголки губ
сползли вниз. Кружки опустели, а с вазочек пропали почти все сладости. Он в
последний момент успел отобрать из ослабевших рук пустую емкость, отпуская Пака в
царство Морфея.

***

Чимин проснулся в совершенно незнакомой комнате. Огромная мягкая кровать нисколько

не располагала к раннему подъему, а потому он позволил себе полежать еще немного,
чувствуя, как в нос проникает свойственный только Намджуну мужественный древесно-
кислый запах. Распахнув глаза и осмотревшись, он нигде не заметил следов
присутствия старшего, не считая тихого грохота, доносящегося с первого этажа. Если
бы за окном не было так светло, Чимин бы подумал, что проспал от силы пару часов,
хотя ощущал он себя, на удивление, выспавшимся.

Поправив задравшуюся почти до самого подбородка футболку, Пак соскочил босыми

ногами на пол, тут же утопая в длинном ворсе ковра. Воспользоваться без спроса
личной ванной Кима, ему показалось крайне неприличным, а потому, он по памяти
вернулся в свою комнату, находя в прикроватной тумбочке чистые полотенца, зубную
щетку, пасту и какие-то бутылочки с косметическими средствами. Задвигая ящик, он
краем глаза уловил стоящие в глубине конфеты. Намджун точно решил его окончательно
разбаловать, но, возможно, Чимин был вовсе не против.

Почистив зубы и бегло умывшись, он заметил в зеркале багровый укус, расцветающий

возле правой ключицы. Прикоснувшись к нему кончиком пальца, Пак тут же одернул
руку, чувствуя неприятную саднящую боль. Он отчетливо помнил выражение лица
старшего, сцепленные зубы и хмурые брови, сведенные к переносице в ожидании
оргазма. Как бы он ни старался себя сдерживать, Чимин только больше получал
удовольствия от этого животного агрессивного рычания, пропитанного возбуждением и
властной силой. Кое-как зачесав спутанные пряди, он подмигнул своему отражению, на
секунду кривясь от глупости своего поведения.

На цыпочках спустившись по лестнице, он пошел на звук, издалека слыша тихую ругань

и звон посуды. Ему не хотелось мешать Намджуну, а потому он незаметно приник плечом
к дверному косяку, внимательно следя за чужими перемещениями. Этот Ким сильно
отличался от вчерашнего уверенного в себе шеф-повара, умело руководящего на кухне,
будто бы настоящий волшебник, и создающего шедевры из необъятного для Чимина
количества ингредиентов. Сейчас он носился взад и вперед, хватаясь одновременно за
три разные миски. На плите стоял сотейник и глубокая сковорода, от которых шел
сшибающий с ног стойкий аромат сливочной карамели.

— Твою ж мать, — Намджун громко рыкнул себе под нос, резко скручивая на ноль
регулятор конфорки под сковородой, продолжая что-то усиленно замешивать на водяной
бане так же, как и вчерашнее сырное пюре.

— Может я мог бы помочь? — набравшись смелости, подал голос Чимин, не в силах

больше смотреть на мучения старшего.

— Черт, — он испуганно обернулся, чуть не выпуская из рук лопатку, которой

замешивал заварное тесто. — Доброе утро, детка, — Намджун постарался улыбнуться,
попутно сдувая падающие на глаза волосы. — Ты бы мне очень помог, если бы просто
посидел здесь, пока я не закончу и не смогу накормить тебя завтраком, — он взял
заранее подготовленный большой кулинарный мешок, перекладывая и утрамбовывая
получившуюся смесь.

— Хорошо, — Чимин, стараясь не попадаться под руку, пролез на свой любимый барный
стул, усаживаясь и начиная болтать ногами. — А что это? — он выждал момент, когда
старший перестал носиться как угорелый, давая волю своему разыгравшемуся
любопытству.

— Крокембуш, — отозвался он, выкладывая силиконовые коврики на противени, не

замечая, как скривилось в задумчивости чужое лицо.

— Эм, да, понятно, — Пак постарался применить все свои интеллектуальные резервы, но
он никогда не слышал о таком десерте, сколько бы не пытался напрягать память.

— Прости, кроха, я порой забываю, что ты вообще ничего об этом не знаешь, — из-под
набитого тестом конуса выходили ровненькие круглые завитки, превращающиеся вскоре в
целую армию. — Если совсем просто, то это башня из профитролей, — он сместился
вдоль столешницы, переходя на следующий противень. — К нам поступил заказ на
праздничный ужин, а я так плох в десертах, — посетовал Ким, издавая задушенный
стон, когда новый завиток получился совершенно непохожим на остальные.

— Удивительно, что есть что-то тебе неподвластное. Хотя я уже не успеваю следить за
происходящим, — Чимин хихикнул, открывая свое сердце такому домашнему Намджуну,
вытирающему руки о перепачканный фартук, завязанный на поясе каким-то очень кривым
узлом.

— Ты слишком романтизируешь мой образ, — он закатил глаза, выдавливая последнюю

порцию теста и отправляя оба противня в разогретую духовку, громко шумящую
включенной конвекцией.

— Н-нет, я не… — его щеки смущенно вспыхнули. Как бы он ни отпирался, все и так
было очевидно, а врать и выдумывать на ходу Чимин никогда не умел.

— Я сделал четыре вида крема, но не могу выбрать лучший. Их все придется
дорабатывать, но сегодня нужно определиться хотя бы с тем, что есть, — Намджун
достал из шкафчика небольшие блюдца и выложил на каждое несколько ложек крема.

Одно за другим, он поставил их перед растерянным Чимином, укладывая на них по

деревянной ложечке. Закончив с приготовлениями, Ким стянул с себя фартук и
перекинутое через плечо полотенце, усаживаясь перед младшим с другой стороны стойки
и нетерпеливо заглядывая ему в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я выбрал его для твоих гостей? — он удивленно пискнул, тут же
начав размахивать руками и пытаться отстраниться, получая в ответ утвердительный
кивок. — Ну нет, это слишком ответственно! — Пак жалобно свел брови, требуя пощады.

— Я не такой фанат сладостей, как ты. Поэтому мне тяжеловато прочувствовать всю
глубину вкуса, — он устало почесал виски, позволяя себе ненадолго сгорбиться и
посидеть расслабленно. — Давай, малыш, порадуй папочку, — Ким поднял крайнее блюдце
с чуть желтоватым кремом, набирая его в ложечку и протягивая ее вплотную к пухлым
губам.

— И как я могу отка… — Чимин не успел договорить, как сладкая, воздушная смесь
оказалась у него во рту. — О мой бог, это восхитительно! — размазав языком по небу
лимонно-медовый крем, воскликнул он. — Только немного сладковато, — помедлив, Пак
облизнулся и вынес окончательный вердикт.

— Тесто далеко не такое сладкое, так что приходится добавлять сахар так, — он
задумчиво кивнул. — Мне кажется, что цедра немного горчит.

— Вовсе нет, — замотал головой младший.

— Хорошо, тогда запей водой и давай к следующему.

Второй крем походил на пломбир из далекого детства — молочный и очень сливочный.

Третий был классическим заварным с ванилью, которую Пак терпеть не мог в таком
количестве, так что вариант был отметен тут же. Последний же поразил его своими
специями. Он никогда не пробовал ничего подобного и даже предположить не мог, что
Ким добавил внутрь.

— Мне больше всего понравился первый и последний, — он доел почти все, запивая
сладость целым стаканом воды. — Последний какой-то очень необычный, так что думаю
это будет интересно, — он бормотал себе под нос, все еще продолжая ловить на языке
остатки вкусов.
— Тогда оставлю его. Спасибо, детка, — Намджун наклонился и оставил крепкий поцелуй
на мокрых от слюны и крема губах, ловя беглые попытки мальчика прихватить его в
ответ зубками за язык.

Ким едва держал эмоции под контролем, отворачиваясь к рабочему столу и активно
изображая видимость деятельности. Чимин очень радовал его в эти выходные. Мальчик
должно быть вовсе не замечал изменений, так скоро зародившихся в нем самом. Он стал
много улыбаться и веселиться, к нему начинала возвращаться энергия и былая страсть
к жизни. Намджун специально заставил его выбирать, хотя и сам знал, что точно
использует только последний вариант. Он бы и не подумал, что все будет так легко,
но факты говорили сами за себя. Хоть и понемногу, мальчик начал таять.

Они разошлись на хорошей ноте, успев увлечься поцелуями до быстрой мастурбации.

Намджун зажал его под собой на узком диване, утыкая головой в подушку и давая
немного задохнуться. Чимин потом долго прятал стыдливый взгляд, извиняясь за
испорченную слюной и спермой обивку. Затянутый в сладкое забытье, он не успел
предупредить старшего о том, что кончает, содрогаясь от нехватки кислорода и
тяжести навалившегося на него разгоряченного тела слишком рано, едва успев войти во
вкус.

С сияющей улыбкой и зацелованными до крови губами, он сидел в душном салоне такси,

позволяя себе ненадолго задержаться в моменте, полном счастья и семейного тепла.
Ему казалось, что он стал свидетелем чего-то сокровенного и очень личного. Намджун
был таким простым и реальным, не похожим на того идеально собранного,
самоуверенного начальника. На секунду ему в голову пришла мысль о том, что они весь
день вели себя как настоящая парочка, влюбленно перемазывающая друг другу носы
взбитым кремом и застывающей в льдинки карамелью. Он не хотел отпускать эти часы,
надежно сохраняя их в своей памяти. Рано или поздно это произойдет. Намджун оставит
его и найдет себе новую детку, куда более податливую, терпеливую и умелую,
способную на что-то большее, чем жалобные стоны и лужи слез, но до того времени он
попытается получить максимум и растянуть отведенный им срок любыми способами. Ему
понадобился лишь один короткий звонок, чтобы отпустить себя и ненадолго забыть все
тяготы нависших проблем.

— Гуки, давай поедим на неделе в кафе? Я заплачу!

***

Что он терял? По факту он мог только приобрести. Больше Намджуна, деньги на оплату
квартиры в этом месяце, новая работа и смена устоявшейся обстановки. В конце
концов, Чонгук всегда будет рядом с ним, поможет обустроиться и спасет от лишнего
внимания. Ему ведь даже не придется общаться с клиентами в зале. Просто обычная
работа на телефоне и с отчетной документацией — ничего нового, только хорошая
зарплата и два близких человека под боком. Что ж, сейчас или никогда. Зажмурившись,
он быстро кликнул на кнопку отправки, тут же закрывая все вкладки и захлопывая
похрустывающую крышку ноутбука.

Черт, ну вот и как он теперь проверит почту на наличие ответа? Старенький ноутбук
успел полностью заглохнуть, так что включать его пришлось с самого начала.
Возможно, он сможет так скрасить для себя томительное ожидание, но все же, волнение
и любопытство брали верх. Вдруг Намджун уже успел передумать? Он же говорил, что не
станет долго ждать, а Чимин затянул отправку аж до вечера вторника.

Возможно, он так бы никогда и не решился отправить собственное резюме, если бы не

совместный поход по магазинам. Пак был в ужасе от места, в которое его приволок
старший. Он рассчитывал на домашний магазинчик с парными пижамами и полотенцами в
звездочку, а оказался посреди гигантского павильона, набитого дорогущими бутиками.
До этого момента Чимин был убежден, что сумеет впихнуть раньше Кима свою карточку,
но теперь для него было очевидно, что тот все заранее продумал, не оставляя ему ни
малейшего шанса заплатить за себя самостоятельно. Как бы Пак ни сопротивлялся,
Намджун ловко завлекал консультантов, наряжая его словно куклу.

Чимину было очень неловко перед доброжелательной девушкой в строгом костюме,

подбирающей для него по размеру шелковые пижамки, взятые из отдела женского белья.
Он не мог отрицать, что кружевные шортики и маечки на тонких бретельках были ему к
лицу, однако стойкое ощущение стыда и беспокойства не покидало его все то время,
что он находился в примерочной. Ким старался быть рядом и всячески обсыпал его
комплиментами, поощряя зарождающийся азарт к шопингу. Он видел, как горели глаза
Чимина при виде объемного кружева, а потому просил все более дорогие и сложно
пошитые вещи. Его мальчику было к лицу все, но приходилось выбирать только то, что
имело завязки или резинки, ведь он все еще лелеял мечту откормить Пака до здорового
веса.

К концу дня в багажнике машины скопилась целая гора брендовых картонных пакетов,
наполненных как бельем, так и банными принадлежностями. Чимин успел разглядеть
только пару ценников, испытывая некоторую злость на старшего за чрезмерную
легкомысленность в отношении денег. Должно быть он всегда был достаточно богат,
чтобы даже не придавать значения таким незапланированным тратам. Паку же, чтобы
обновить хотя бы растрепавшуюся зубную щетку или кончившийся шампунь, требовалось
распланировать свой бюджет до копейки на весь ближайший месяц.

Теперь он чувствовал себя обязанным до самого конца жизни. Сколько бы там не

зарабатывал Ким, такие суммы ударят даже по его кошельку. Проголодавшись, они
решили не заезжать в первый попавшийся ресторан, а поехать прямиком в особняк
старшего, заодно сразу раскладывая все купленные для Чимина вещи в просторном
гардеробе. Руки мальчика дрожали от волнения и решимости. Он долго думал, как бы
мог отплатить Намджуну хоть чем-то и, когда Ким расслаблено развалился на диване,
он встал рядом и резко, пока не передумал, упал на колени между его ног, боясь
поднять голову и увидеть взгляд старшего. Подавшись вперед, Чимин положил ладони на
его бедра, подбираясь взмокшими пальцами к немного топорщащейся ширинке.

— Прекрати, — Пак вздрогнул, испуганно отшатываясь и падая на попу. — Я знаю, что
ты пытаешься сделать, не нужно, — его голос звучал строго, но тихо и даже как-то
мягко, чтобы лишний раз не давать младшему поводов для самокопания. — Мне самому
захотелось тебя побаловать красивой одеждой, и я даже не думал просить от тебя
ничего взамен, а знаешь почему? — Чимин смотрел на него трусливо, дыша через раз и
стараясь не пропустить ни звука. — Потому что ты уже отплатил мне гораздо больше,
чем я того заслуживаю, — поймав недоуменный взгляд, Намджун снисходительно
улыбнулся, пытаясь показать всю серьезность того, что он собирался сказать.
— Детка, нет ничего дороже твоего времени и внимания. Ты проводишь со мной
выходные, отдаешь всего себя на сессиях, помогаешь мне готовить и заставляешь
смотреть что-то новое, — смешок слетел с его губ.

Он потянулся рукой к покрасневшей от смущения щеке, задирая чиминов подбородок и

притягивая его на себя. Потянувшись за ласковым прикосновеньем, Пак, сам того не
замечая, оказался у Намджуна на коленях, обнимая его за бока своими бедрами. Языки
сами собой сплелись в нежном поцелуе, вырывая из старшего гортанное рычание. Он
крепко прижал к себе за талию хрупкое тело, зарываясь руками под легкую блузку,
разминая сильными движениями напряженную поясницу.

***

Экран ноутбука только успел загореться, как на нем высветилась иконка нового
уведомления.

«Ты принят на испытательный срок. Я сейчас немного занят, так что буду краток: жду
тебя завтра в 7 утра на работе. Не забудь с собой оригиналы документов. Спокойной
ночи, кроха».

Пак не ожидал, что все решится так быстро. А как же собеседование или что-то в этом
духе? Он подскочил с кровати, принимаясь подбирать разбросанные по комнате мятые
рубашки. Нужно было как можно скорее бросить их в стирку. Закончив со сборами, он
забил рюкзак документами и вставил внутрь небольшую кружку-термос. От волнения было
тяжело уснуть. Завтра начнется новый день, новая работа, новая жизнь, все
изменится.

Утро началось сумбурно. Ему пришлось встать в пять часов, чтобы успеть собраться и
доехать до центра города. Сколько бы Намджун не делал ему комплиментов, собственное
отражение Чимина совершенно не устраивало. Лучше он уже не сделает. Криво
улыбнувшись своему отражению, Пак выбежал из квартиры, громко захлопывая входную
дверь. Час пик уже близился. Люди битком забивались в вагон метро, которым Чимину
не доводилось пользовался уже больше года. Ему казалось, что он в любой момент мог
пропустить свою остановку, не успев протиснуться в толпе, благо его мучения
кончились уже через полчаса.

Сделав глубокий вдох, он вошел в стеклянные двери ресторана ровно в семь,

сталкиваясь с физически осязаемой тишиной. Зал был пустым и безжизненным. Ему не
приходилось видеть такого даже в кафе на окраине. Он позволил себе немного
осмотреться, замечая вокруг дизайн, схожий с тем, что он видел в особняке старшего,
совершенно не замеченный им в прошлый раз из-за обилия посетителей и не
располагающей к вдумчивому рассмотрению ситуации. В каждой детали чувствовалась
твердая рука старшего. Теперь древесно-глянцевые цвета казались ему домашними и
знакомыми. Намджун выплыл из-за угла, с перекинутым через плечо полотенцем, которым
он вытирал крупный винный бокал.

— Доброе утро, Минни, — он широко улыбнулся, приветствуя его издалека. — Я рад, что
ты все же решил прийти к нам, детка, — Ким сказал это гораздо тише, оказавшись
почти вплотную к младшему.

— Спасибо, что позвали, — нервно дернув плечом, он отвел взгляд в пол, не в силах
выдержать спокойно столь близкое присутствие Намджуна.

— Пойдем, я познакомлю тебя с кухней. Мы все в приятельских отношениях, так что я

надеюсь, что и вы сможете подружиться, хоть и не будете в постоянном контакте, — он
приобнял его за плечи, мягко подталкивая к коридорчику, ведущему в сторону
служебных помещений. — Если хочешь, я могу выделить тебе шкафчик в раздевалке или
ты можешь оставлять вещи в нашем с тобой кабинете.

— Н-нашем кабинете? — неуверенно подал голос младший.

— У меня нет других помещений, да и когда бы я был против твоего присутствия прямо
у меня перед глазами, — он звучал немного по-собственнически, но Чимин только
сильнее зарделся, подавая легкую улыбку.

— Тогда я бы предпочел оставлять вещи там.

— Вот и славно, — оставив на макушке легкий поцелуй, Намджун выставил его чуть
вперед, заходя на кухню следом. — Ну-ка, все глаза на меня! — Пак чуть поморщился
от громкости, но только так все повара разом отвлеклись от работы, обращая внимание
на незнакомца рядом с шефом. — Знакомьтесь, наш новый менеджер Пак Чимин. Прошу
любить и жаловать! Кто обидит, будет иметь дело лично со мной, — Чимин шокировано
обернулся на него, услышав грубую угрозу, однако уже через секунду со всех сторон
послышались непринужденные смешки.

— Привет, я Тэмин, су-шеф, — молодой парень подскочил к ним с другого конца

помещения, на ходу вытирая ладони о фартук и протягивая одну Чимину.
— Очень приятно, прошу, позаботьтесь обо мне, — Пак пожал руку, низко кланяясь и
расцветая в смущенной улыбке. Давно никто не относился к нему настолько тепло и
непредвзято.

— Вон тот здоровяк — Вонхо, — Намджун указывал рукой, называя поочередно всех
сотрудников. — Лиен, Мэй, Лин и Сыльги. Чонгук с Тэхеном — наши официанты, будут к
открытию, — он закончил экскурсию в зале. — На самом деле, если бы не Гук с
Тэхеном, мы бы уже сто раз закрылись. Они потрясающие льстецы и просто мастера
переговоров, мои спасители, — поднявшись на второй этаж, Ким провел их к небольшому
светлому кабинету. — Как видишь наш основной состав очень маленький. Есть еще
несколько человек в запасных сменах, но с ними ты скорее всего и не пересечешься.

— На самом деле вы и правда выглядите как друзья. Никогда не видел ничего
подобного, — Чимин все еще был вдохновлен той энергией, что исходила от каждого в
этом ресторане, бездумно улыбаясь и глядя куда-то мимо.

— Ты не представляешь как я рад это слышать, — он позволил себе подойти со спины к
мальчику, обнимая его поперек груди. — Давай вместе немного поработаем, пока мне не
пришлось возвращаться на кухню.

Работа шла очень быстро. Намджун был приятно удивлен обучаемостью младшего. Он
давно успел приметить, что тот всегда на лету схватывает правила любой «игры», но
Ким был немало озадачен тем, как ловко Чимин перенял роль учителя на себя, тыкая
его носом в былые ошибки. Ему было совершенно невдомек, как мальчик мог считать
себя бесполезным при таких-то навыках, которыми вряд ли мог похвастаться хоть кто-
то из его сверстников.

Чонгук пришел к половине девятого, без стука врываясь к ним в кабинет и тут же
принимаясь пытливо их разглядывать, всем своим видом выражая скептицизм и
недовольство. Устав смотреть в экран из-за широкого плеча, Чимин чуть ли не пересел
к старшему на колени, что-то увлеченно печатая на почти беззвучной клавиатуре, в то
время как сам Ким уложил руки на чужие бедра, искрящимися глазами смотря на Чона,
мол, ты только погляди на это чудо!

Выцарапать Пака из намджуновых рук Чонгуку удалось только под вечер. Тот уже был
знатно измученным, но зато до ужаса довольным. Ким весь день не переставал
нахваливать его, возвращаясь в кабинет лишь во время пауз между завтраком, ланчем,
обедом и ужином. Рабочий день Чимина заканчивался гораздо раньше, чем у всего
ресторана, а Чонгуку еще предстояло отработать вечернее обслуживание, так что
распрощаться пришлось еще в шесть.

***

— С чего такая щедрость, а? — Чон язвительно выгнул бровь, прихлебывая банановым
молоком, чуть не проливающимся из широкой трубочки мимо рта.

— А разве у меня должен быть повод, чтобы угостить тебя? — натянуто улыбнулся
Чимин, знатно нервничая из-за предстоящего разговора.

Ему было не к кому обратиться, кроме Чонгука, но самая большая опасность таилась в
том, что он хотел поговорить о Намджуне. Гук был верным и преданным другом, а
потому было глупо заставлять его принять сторону только одного из них. Если Чимин
начнет копать под Кима, то с Чона станется донести старшему о его расспросах точно
так же, как он донес самому Паку. Оставалось надеяться на чрезмерную интимность
вопроса и любовь Гука к банановому молоку, в противном случае ему несдобровать.

— Не строй из себя дурачка, тебе не идет, — он громко фыркнул, сдувая несколько
крупинок сахарной пудры со своего пирожного.
— Ладно, сдаюсь, просто я знаю, что ты меня убьешь за такие расспросы, — Чимин вжал
голову в плечи, ежась от неловкой атмосферы, окутавшей их столик.

— Тогда зачем вообще решил у меня что-то спрашивать? Ты ведь хочешь поговорить о
Намджуне, я прав? Я не стану говорить ни о чем личном, — он скрестил руки на груди,
воинственно глядя из-под челки.

— Вообще-то это очень о личном, но и не совсем про Намджуна! — тут же воскликнул

он, хватаясь за ниточку надежды на положительный ответ.

— Давай уже, — он отмахнулся, все еще не меняя своей напряженной позы. — Только
смотри мне, я оставляю за собой право перестать отвечать в любой момент. Он мой
друг тоже, так что ты не должен просить большего, чем то, что я могу тебе
рассказать, — его челка качнулась вместе с головой, вновь спадая на густые брови.

— Да, да, спасибо, Гукки, — Чимин быстро закивал, выпуская из рук скатерть, которую
усиленно тер между пальцами последние минут десять. — Я, вообще-то, хотел
поговорить о его прошлых сабмиссивах, — эти слова дались ему нелегко, но его
воодушевляла мысль о том, что полчаса позора будут стоить достижения желаемой цели.
— Мне нужно знать все: что они делали, что ему нравилось, что делать нельзя и как я
могу стать лучше, — Пак бубнил под нос, решительно сведя брови на переносице.

— Только не говори мне, что успел влюбиться в него за две недели, — Чонгук
страдальчески простонал, хватаясь за голову.

— С чего ты взял? — тут же влез Чимин. — Я просто чувствую себя слишком неопытным
вот и все, — он пожал плечами, стараясь выглядеть непринужденным, но Чон явно видел
всю ломкую неестественность этого движения.

— Черт, Чимин, — он в неверии смотрел на такое же искаженное болью лицо, пытаясь

отыскать в нем признаки того, что все же заблуждается в своих выводах, но чем
дольше он смотрел, тем сильнее трескалась и крошилась маска чужого спокойствия.
— Ты не умеешь врать, — на грани слышимости закончил Чонгук, видя одиноко катящуюся
слезу по белой как мел щеке. — Господи, — он сорвался к Паку, опускаясь на колено
рядом с диванчиком и прижимая его к себе точно так же, как и Намджун в их первую
встречу. — Я ничего не могу обещать, кроме того, что поддержу тебя, что бы ни
случилось. Не нужно этого притворства. Не старайся быть лучше себя или вовсе другим
человеком. Если случится так, что твои чувства окажутся взаимными, Джун точно это
не оценит, — он тихо наговаривал ему успокаивающие слова, не представляя, как
оказался между двух огней.

Чимин был слишком наивным и влюбчивым, а Намджун не мог похвастаться такой

ветреностью, однако именно он первым пришел к нему, жалуясь на неконтролируемое
желание добиться от мальчика привязанности к себе. Ему нельзя вмешиваться так явно
в чужие отношения, но сейчас многое зависит именно от него. Поджав губы, он
продолжал поглаживать Пака по волосам, надеясь на то, что эти двое не успеют
натворить глупостей, прежде чем до них дойдет, что оба испытывают друг к другу что-
то большее, чем банальное сексуальное влечение на фоне эмоциональных практик.

========== Глава 7 ==========

Намджун искренне восхищался весной, пришедшей в жизнь Чимина. Он расцветал на

глазах, преображаясь и раскрываясь в совершенно ином свете. День за днем он
перенимал все больше обязанностей Кима, с легкостью расправляясь в минуты с тем, на
что раньше приходилось тратить часы. Он порхал райской птицей между столами на
кухне, привычно отвлекая на себя внимание почти всего коллектива, и Намджун никогда
не был настолько силен, чтобы прогнать его, засматриваясь на широкую белозубую
улыбку, чарующую и завлекающую в свои объятия Тэмина с Тэхеном, успевших полностью
отобрать мальчика у них с Чонгуком.

Каждую неделю они с Чимином продолжали встречаться у Кима в особняке, часами

занимаясь сексом и объедаясь вкуснейшей едой, которую теперь всегда готовили вдвоем
под ненавязчивый джаз, ставший буквально саундтреком их совместной жизни. Пак
оказался редким любителем потанцевать, вечно вертящимся взад-вперед по всей кухне.
Намджун терпеть не мог лишних телодвижений в своей вотчине, но мальчику готов был
простить буквально все.

Их сессии стали проходить ярче и насыщеннее. С каждым разом они пробовали что-то
новое, расширяя границы боли и чувствительности. Пак мог вынести больше, научился
терпеть лучше и не спускать в первые пять минут, получая гораздо большее
удовольствие от плавной и гораздо более продолжительной стимуляции. Ким до сих пор
не позволял ему активничать и доставлять удовольствие в ответ, лишь иногда разрешая
прикасаться к своему члену в конце, исключительно для быстрой разрядки. Чимин
научился принимать все, что ему дают, поистине наслаждаясь подчиняющейся ролью.

Но насколько бы он ни преобразился как сабмиссив, Намджун все еще видел этот

огромный кованый замок, висящий на воротах к чужой душе. Пак был настолько зациклен
на своих мыслях, что Ким физически ощущал эту стену, не пускающую его внутрь. Он
начал с каждым разом все сильнее воздействовать на найденные ранее эрогенные зоны,
погружая мальчика в сладкое забытие, однако рыдания и неконтролируемо стекающая по
подбородку слюна так и не стали свидетельствами его успеха. Казалось, чем больше он
уделял внимания младшему, тем сильнее тот погружался в себя, все чаще задумываясь
так глубоко, что мог вовсе не услышать просьбу Намджуна достать из холодильника
молоко.

Ким пристально присматривался к нему, замечая, что Чимин начал отстраняться. Он

стал больше молчать и чаще грустить, вновь запираясь в себе, как в самом начале.
Вот только в ресторане мальчик только активнее общался с персоналом, весело
перебрасываясь шутками с Лином и в перерывах принимая бронирование столиков вместе
с Тэхеном. А Намджуну оставалось лишь метаться, не в силах смириться с грядущей
потерей. Он не был дураком и понимал, что главную свою миссию выполнил, ведь именно
ради этого теплого смеха и общительности он согласился принять под крыло совершенно
ничего не смыслящего в ДС новичка.

Ким широко улыбнулся Тэхену, влетевшему на кухню за заказом вместе с «хвостиком»

что-то громко лепечущим о фотосессии и давней мечте. Чимин пролетел мимо, даже на
долю секунды не удостоив старшего своим взглядом. Все проходит, он сможет отпустить
его так же, как когда-то отпустил Джина, выпьет на выходных с Чонгуком и обрубит
концы для них двоих, прекращая ненужные мучения. Пак вновь приобрел небольшие щечки
и пухлые бедра, искрясь уютом и теплом. Настоящее загляденье, которое достанется
кому-то другому, но не ему.

Зубы скрипнули от пронзившей пальцы боли. Злость и ревность топили его, заставляя
терять контроль, чего на работе делать никогда нельзя. Выругавшись под нос, он
выкинул испачканный собственной кровью картофель, сбрасывая все оборудование в
мойку и раздраженно топая к комнате отдыха, в которой хранилась их небольшая
аптечка. Зубами подклеивая второй конец пластыря, Ким и не заметил чужого
присутствия за своей спиной.

— Что с Чимином? — голос Чонгука раскатом грома прокатился по помещению.

— Почему это звучит как претензия? — он спокойно обернулся, переводя недоуменный
взгляд на младшего, похожего по меньшей мере на разъяренного быка.

— Какого черта, Джун? Что такого между вами двумя произошло, что Чимин перестал
общаться не только с тобой, но и со мной?! — Чон едва держал себя от того, чтобы не
перейти на крик. — Почему опять я должен разбираться в, прошу заметить, ваших
отношениях?

— Мне казалось, вы просто поругались, да и не моя вина, что ему интереснее

болтаться с Тэхеном, — Ким пожал плечами, не теряя общей напряженности в своей
позе.

— А ты глаза разуй, может увидишь хоть что-то, кроме его задницы! — он не прекращал
неистовствовать, прищуриваясь и громко выдыхая.

— Послушай, может ты не знал, но людям иногда свойственно менять свое окружение, в

зависимости от жизненного периода. Похоже, что мы уже больше не подходим ему, вот и
все, — выводы казались неутешительными и для него самого, но кто-то должен был
озвучить правду.

— Менять свое окружение? Ты слепой осел, Намджун. Он не общается со мной, чтобы

отвести от себя внимание, и чтобы я ничего не рассказывал о его чувствах тебе!
— Чонгук страдальчески закатил глаза, не зная, как донести до друга мысль, не
предавая при этом самого Чимина. — Я тебя прошу только об одном: не дай ему снова
вернуться к затворнической жизни. Тебе же почти удалось его вытянуть. Он отвечает
мне на смски раз в неделю, Джун. Такое было только пару месяцев назад, когда Чим
был завален работой по самую макушку. Ты же любишь его, да? — кривая болезненная
ухмылка украсила губы Чона. Ким поджал губы, молчаливо соглашаясь с чужим
предположением. — Люди, которые ничего друг к другу не испытывают, так себя не
ведут, — он приобнял его за плечи, даря свою поддержку и последнее напутствие перед
уходом.

Чонгук вернулся в зал, оставляя его настолько потерянным и запутавшимся, что он

вовсе потерял счет времени. Очнулся Ким только тогда, когда в комнату влетел
запыхавшийся Тэмин, проклиная его на чем свет стоит за то, что сбежал с кухни не
предупредив. Намджун приложил неимоверные усилия, чтобы взять себя в руки и
сосредоточится на своих обязанностях. Мысли о Чимине пришлось отложить в долгий
ящик, дабы личные переживания не сказались на качестве еды. Весь день он не спускал
глаз с хрупкой фигуры, изредка мелькающей перед ним. Ким гордился своим умением
держать все под контролем. Он всегда был внимателен к даже самым мелким деталям,
вот только вмиг напрягающихся плеч, отвернутого подбородка и зажмуренных глаз не
видел в упор, пока его не ткнули носом в собственный прокол, как нашкодившего
щенка. Чимин не просто устал от него или нашел себе нового мужчину, нет, он избегал
его.

Вернулся домой Намджун под ночь, стараясь завалить себя работой, чтобы избавиться
от лишних мыслей. Если Чонгук прав, то ему нужно как можно скорее перенять контроль
над ситуацией на себя, ведь если у мальчика были какие-то чувства к нему, то их
нужно спасти, подвязать и поместить в теплицу, чтобы из чахнущего ростка вырос
настоящий цветок. Телефон громко зазвонил, разрываясь кричащей мелодией в тишине
пустого дома. Ким глубоко нахмурился, замечая дурашливую фотографию Чонгука на
загоревшемся экране. Тот никогда не звонил так поздно, а значит случилось что-то
серьезное.

— Да? — он, не задумываясь, ответил на звонок, поднося телефон к уху.

— Я у Чимина, ты ему нужен, забери его, прошу, — шепот Чона срывался на истеричные
нотки, заглушаемый где-то вдалеке забытым как страшный сон раненым плачем.

— Черт, буду через полчаса, прошу, позаботься о нем, до моего приезда, — он сорвал
с вешалки пальто, сбегая в сад и заскакивая на ходу в машину.

— Джун, он задыхается и зовет тебя. Только прошу, не дави на него этим, когда он
придет в себя, он явно не отдает себе отчета о том, что делает, — это было
последним, что Чонгук успел выдохнуть в микрофон, бросая трубку и возвращаясь к
безутешному в своем горе другу.

Ким едва удерживал себя от того, чтобы не сорваться на красный свет. Окраины
ночного Сеула были пусты, позволяя ему пролететь через город за рекордные двадцать
минут. Он вбежал в подъезд, судорожно вспоминая адрес, по которому когда-то посылал
романтичные посылки. Все это теперь казалось таким далеким, будто бы из прошлой
жизни. Чонгук его ждал под дверью, бегло заканчивая одеваться, как только заметил
его присутствие.

— Постарайся не добить его, — взгляд Чона полоснул его, словно лезвием, перед тем,
как он выбежал из затхлой однушки.

В таких ситуациях Гук был отвратителен. Он никогда не мог в должной степени помочь,
только сильнее вгоняя в пучину сомнений. Намджун шел на звук, слыша непонятное
копошение, смешенное с икотой и тихими всхлипами. Ему было не до разглядывания
аскетичной обстановки, а потому он вовсе не замечал совершенно непригодных для
жизни условий. Чимин нашелся вовсе не в кровати, а в крохотной ванной, свернутый в
клубок на ледяном кафельном полу. Его волосы были спутанными и слипшимися от слез.

— Малыш, — Ким чувствовал острую боль в груди, неумолимо кричащую о том, что это
только его вина и ничья больше.

Он мог бы тысячу раз заметить, предотвратить, дать знать, что Чимин не один увяз в
топком болоте романтических чувств, затягивающих за собой на самое дно, словно
сказочной красоты сирены, завлекающие на верную гибель моряков. Упав на колени,
Намджун подполз к нему вплотную, чувствуя исходящий ото всюду мороз. Казалось,
квартира вовсе не обогревалась, охваченная холодом промозглой поздней осени.

— Я приехал, Чиминни, я рядом, — он подтянул к себе зажатое тело, заглядывая в

лицо. — Иди ко мне, — мальчик не давался, обнимая себя за колени и закрываясь от
него. — Прошу тебя, поговори со мной, посмотри на меня, — он бессвязно бормотал
куда-то в острый подбородок, спрятанный между коленей.

Пак отрицательно качал головой, сопротивляясь и пытаясь уйти от таких желанных

прикосновений, дарящих теперь не блаженное спокойствие, а острую боль. Намджун
терпеливо ждал, пока истерика сойдет на нет, но с каждой секундой завывания Чимина
только усиливались, направленные против Кима. Он пытался быть ласковым и
терпеливым, но младший не оценил такой подход, по-детски закрывая уши ладонями.
Личико покраснело и опухло, в глазах начали лопаться капилляры, а дыхание вовсе
сбилось до такой степени, что он начал задыхаться, испуганно пытаясь хватать ртом
утекающий кислород.

— Замолчи, — он повысил голос, грубо встряхивая Чимина за плечо. — Сейчас же

прекрати рыдать, — мальчик в секунду затих, испуганно глядя на него распахнутыми
глазами. — Ты сейчас прекращаешь рыдать и приводишь себя в порядок, бегом, —
строгий приказ сорвался с его губ, впиваясь в раскалывающуюся от продолжительной
истерики голову Пака.

Он застыл, в оцепенении глядя на Кима, не ставшего ждать еще дольше. Тот поднялся
на ноги, поднимая за собой и младшего. Мальчика шатало, но он больше не плакал,
начиная понемногу дышать. Намджун подвел его к раковине, открывая холодную воду и
наклоняя его лицом вниз, самостоятельно принимаясь умывать перепачканные коркой
соленых слез щеки. Чимин нисколько не сопротивлялся, лишь успевая глотать воздух в
редких перерывах, удерживаемый старшим за корни волос. Ким стащил с батареи
полотенце, мягко просушивая раздраженную кожу.

— Идем, — он вытолкнул его из ванной, крепко держа под локоть и вытаскивая за собой
из квартиры как есть в легкой домашней одежде.
— Н-нам…

— По-моему, я сказал тебе молчать, — рыкнул Намджун, ни на секунду не сбавляя темпа

и заталкивая несуразно плетущегося за ним мальчика в салон машины. — Думал, я стану
терпеть такое отношение к себе? — Чимин отрицательно замотал головой, пытаясь
показать, что вовсе не хотел этого, однако Ким был непреклонен. — Сейчас я даю тебе
последний шанс объясниться и рассказать, с чего вдруг ты решил перепугать до смерти
Чонгука и заставить меня мчаться к тебе в ночи на другой конец города, — он
достаточно агрессивно, свернул на светофоре, почти не снижая высокой скорости.

— Просто мне было немного тяжело в последнее время, — заикаясь ответил Пак, едва
проглатывая дрожь, бьющуюся в голосе и поджимая замерзшие ноги, одетые только в
тонкие грязные носки.

— Чимин, прекрати лгать мне в лицо. Что в твоей голове? Ты думаешь я глупец, не
видящей ничего дальше своего носа? Ты перестал разговаривать с Чонгуком, избегаешь
меня на работе, уходишь в свои мысли прямо во время секса и продолжаешь молчать,
будто бы так и должно быть.

— Я даже ничего не успел сказать, чтобы солгать! — крикнул Чимин, срываясь на
старшем. У него слетели все предохранители. Вряд ли для Пака остались хоть какие-то
шансы в этих отношениях. Намджун больше не захочет связываться с ним и выкинет из
дома, как только выбьет из него извинения. И кто бы знал, как сильно ему хотелось
вызвать его злость, заставить отыграться на собственном теле, заставить хоть
немного сбавить градус этой болезненной любви, разъедающей его изнутри.

— Прекрати нарываться, ты перегибаешь палку и испытываешь мое терпение, — несмотря

на всю раздраженность, он все еще звучал достаточно спокойно и сдержанно.

— И что? — его голос надорвался, слетая на сиплый болезненный шепот.

— Выпей воды и приди в себя, — Ким протянул ему бутылку, переводя взгляд на дорогу.

До особняка они доехали в напряженной тишине, прерываемой лишь всхлипами,

накатывающей новыми волнами истерики. Намджун старался не обращать на него
внимания, строя в голове очередной план. Если Чимин не может быть честным и
искренним в обычном разговоре, то он заставит его говорить во время сессии. Он
терпеть не мог прибегать к таким методам, ведь насколько бы сабмиссив не соглашался
передавать контроль верхнему, каждый имел право на свои секреты, а хорошая
стимуляция действовала не хуже мифической сыворотки правды, заставляя выдать все
подчистую.

— У тебя сорок минут на то, чтобы привести свое тело в нормальное состояние. Если
не справишься сам, то я помогу, — последнее прозвучало с таким нажимом, что Чимин
покрылся коркой ледяного ужаса. Намджун умел быть настойчивым и пугающим, но при
нынешних обстоятельствах это нисколько не возбуждало. Ким привел его в ванную в
самой игровой, сразу обозначая границы происходящего.

Руки Пака дрожали до такой степени, что он не мог ровно держать бритву, раз за
разом оставляя на коже тонкие болезненные порезы. Под конец подготовки он
чувствовал себя очень плохо. Слезы и спешка утомили его до головокружения и легкой
тошноты. Времени Намджун выдал в обрез, а потому, только закончив вытираться
полотенцем, он сразу вышел за дверь, дабы не раздражать старшего своим опозданием
еще сильнее.

— На колени, Чимин, — Ким стоял прямо перед ним, скрестив руки на груди и напирая,
властно возвышаясь в своем праведном гневе. Пак замер перед ним, прищурено глядя на
ходящие под кожей старшего напряженные желваки. — Чимин, — очнувшись, мальчик
отрицательно замотал головой. Он бы хотел придерживаться своего плана, вот только
ему даже на ум не приходило, что Намджун настолько серьезно настроится на
наказание. — На колени, — ноги подогнулись, будто бы сломанные спички. Он упал на
пол, обессиленно роняя плечи. Чимин не понимал, что с ним творится, слезы сами
собой покатились по щекам. Ким продолжал неподвижно стоять над ним, с разрывающимся
сердцем наблюдая за тем, как что-то отмирает в чужой ранимой душе. — Почему ты так
поступаешь со мной? Думаешь, мне все равно на твое поведение, на то, что ты
игнорируешь меня и пытаешься тихо уйти? — его голос был спокойным, но твердым, как
лед. И Чимин бы предпочел, чтобы он кричал, ругал, выставил его из дома, но не
говорил так пусто и бесчувственно.

— Нет, нет, — Пак мотал головой, от отчаяния хватаясь пальцами за жилистые лодыжки
старшего, будто бы это могло помочь ему удержать Кима рядом с собой.

— Я давал тебе возможность поговорить со мной по-хорошему, но ты решил, что

отличной идеей будет наорать на меня. Даже дети не ведут себя так, Чимин, — он
покачал головой, позволяя мальчику цепляться ноготками за свои ноги. — Займи
позицию и не смей поднимать голову.

Намджун не мог оставлять его надолго в воспитательных целях, чтобы не дать тому в
очередной раз нарастить толстый слой брони. Сегодня ему понадобится многое —
веревки, средней жесткости флоггер, кляп, мячик и охапка маленьких вибраторов на
длинных проводках. Он мысленно повторял для себя, что это не его собственная
прихоть, ведь Чимин вынуждает его идти на такие меры. Поговорить как взрослые люди
они не могли, и Намджун полностью снимал с себя ответственность за это, ведь он
неоднократно пытался решить еще зарождавшуюся проблему мирным путем.

Икающие всхлипы не переставали эхом отлетать от стен игровой, врезаясь в черепную

коробку. Сложив все девайсы на столик, Ким обернулся на младшего, впуская в свое
сознание его болезненно ломкий образ. Дыхание перехватывало от такой картины,
отличной от привычного смущенно-расслабленного и возбужденного Чимина. На глянцевом
полу отчетливо виднелись крохотные лужицы разбившихся слез, скатившихся по опухшим
векам.

— Встань и подойди к кровати, — Пак вздрогнул от неожиданно раздавшегося сбоку

голоса, но постарался взять себя в руки, пошатываясь вставая на ноги. — Ляг на
спину и расставь ноги, — Намджун не дрогнул от вида покрасневших, заплаканных щек,
методично распуская веревки и завязывая узлы на концах.

Он молча закончил плотные манжеты на запястьях, задирая тонкие руки и привязывая их

к крюкам у изголовья. Лодыжки плотно притянуты вверх, подложенные пятками под самые
ягодицы. Чимин взволнованно следил за манипуляциями, позволяя развести свои ноги
так широко, что начало тянуть мышцы на внутренней стороне бедра. Он с ужасом
осознал, что не может пошевелиться ни на миллиметр, когда попытался уйти от сильной
давящей ладони, легшей на живот.

— Ты не сможешь двигаться. Раз ты не хочешь говорить со мной, то и я больше не хочу

тебя слышать, — кляп был крупным и сильно давил на челюсть, заставляя слюну стекать
по подбородку струйкой. Нахмурившись, он осознал, что только что Намджун
окончательно лишил его возможности остановить происходящее. — Да, Чимин, стоп-слов
у тебя не будет, — в тон его мыслям, ответил Ким, вселяя ужас в расширившиеся
глаза. Мальчик отрицательно замотал головой, давясь кляпом почти до новых слез.
— Но я дам тебе мяч, — он нежно, как только мог, вложил в зажатую ладошку мягкий
резиновый мяч, заставляя впиться в него пальцами. — Никаких оттенков не будет, у
тебя только одна возможность. Отпустишь мяч — игре конец, и ты поедешь прямиком
домой, размышлять над своим поведением, — Пак сделал несколько сбитых вдохов,
успокаиваясь и доверительно кивая, отдавая всего себя во власть чужой злости.

Хлесткие язычки флоггера закрутились в руках Кима, разгоняясь и свистя по воздуху.

Во время наказаний он всегда предупреждал о количестве ударов, но сегодня Чимин
продолжал быть в полной неизвестности, даже не подозревая о планах старшего.
Ледяные полоски хлестко прошлись под ребрами, раз за разом покрывая все большую
площадь, оставляя розовые точки, расходящиеся широкими пятнами, словно лепестки.
Пак держался как мог, но все же не смог остановить рвущийся наружу стон, так и
задержавшийся на одной ноте. Грудь и мягкий, поджимающийся на ударах живот,
раскраснелись болезненными ожогами.

Намджуну пришлось остановить все из-за надрывного кашля Чимина, который он никак не
мог прекратить из-за тугого кляпа. Быстро среагировав, он резким движением повернул
его голову набок, срывая застежку на затылке и склоняя за плечи в сторону пола.
Мальчик никак не мог успокоиться, истерично задыхаясь между новыми приступами, но
не выпуская из вывернутой в плече руки твердый зеленый мячик. Сосредоточив все
внимание на ударах, он вовсе перестал контролировать собственный рот, из которого
вся слюна стекла по стенкам горла.

— Если бы ты рассказал мне о том, что тебя тревожит, то мог бы сейчас вовсе не
получать наказание, но ты упрямишься, даже сейчас, — Ким крепко держал его за
спину, чтобы веревки не оттянули его назад в лежачее положение.

— Я не могу, — сиплым, сорванным голосом отозвался Пак, отчаянно провожая

скатившуюся по губам нитку слюны, упавшую на пол.

— О нет, Чимин, ты можешь, ты буквально должен поговорить со мной, — он с усилием

собрал падающую на глаза медовую челку, оттаскивая волосы к затылку. — Я бы никогда
в жизни не стал давить на тебя в этом вопросе, но для меня ясно как белый день, что
ты пытаешься сделать из себя жертву, пострадать тихонько и уйти. Думаешь, ты так
доставишь мне меньше проблем? — Чимин продолжал упорно молчать, поджав губы и
безвольно повиснув в намджуновых руках. — И если до тебя еще не дошло, то это не
так. Мне небезразличны твои чувства и переживания, но ты в упор не видишь моих
попыток достучаться до тебя. Я готов был простить замкнутость, молчание, а порой и
вранье мне в глаза, но не крик, Чимин, — слезы обиды катились по раздраженной коже
щек мальчика. — Я всегда был добр к тебе, вот только ты, похоже, совершенно не
умеешь это ценить, — он замолчал, давая Паку время на то, чтобы собраться с
мыслями.

— Неправда…

— Мы уже это проходили, — Намджун придержал его голову, отпуская веревки и вновь
приковывая связанное тело к кровати. — От одного твоего «неправда» у нас с тобой
ничего не решится, — младший продолжал молчать, сдирая кожу на ногах в попытках
свести слишком беспомощно раскрытые бедра. — Прекрати делать себе больно, — слова
Кима отдавались тихим шепотом и, казалось, вовсе не относились к бисеринам крови,
оседающим на веревках.

— Прошу, — Чимин замотал головой, дергаясь в путах, будто бы попавшая в умело

расставленные пауком сети мошка.

— Отпусти мячик, и ты свободен, — он сел рядом с ним на кровать, опуская руки на

колени и всматриваясь в искаженное болью и тревогой лицо. — Ты можешь уйти, Чимин,
всегда мог, вот только я не понимаю, почему заслужил именно такой уход, — его голос
звучал разбито и отчаянно, а взгляд впился в зеленый кусок резины, все так же цепко
сжимаемый крохотными ноготками. Намджун повел ладонью по розовому животику,
оглаживая бока и сжимая мягкие бедра под аккомпанемент из взволнованных вздохов,
наслаждаясь тихим шорохом сухой кожи.

— Пожалуйста, все в порядке, я просто… Просто не хочу рассказывать, — он истерично

бормотал, пытаясь отвести взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на Кима.

— Все не в порядке.
— Все в порядке! — голос снова надорвался, болезненно сипя.

— Тогда расскажи, чтобы и я так считал, — его рука замерла внизу живота, грея и
немного успокаивая их обоих.

— Это слишком глупо, — Намджун едва расслышал произнесенные им слова, неосознанно

наклоняясь ближе к покусанным алым губам.

— Если это так долго и так сильно тревожит тебя — значит не глупо.

— Я не могу…

— Чимин, — он рыкнул, крепко придавливая его ладонью к матрасу, выбивая жалобный

всхлип и заставляя подавлено опустить голову.

— Я просто слишком влюбчив, понятно! — он прокричал, морщась от ужасной боли в
связках, зажмуриваясь и сгорая от стыда и нестерпимой уязвимости во всем, чем его
окружил старший. Голый, связанный, открытый телом, душой и самыми сокровенными
чувствами.

— Ты влюбился в меня и не придумал ничего лучше, чем начать избегать? При этом ты
ничего не сказал мне, продолжил приезжать на сессии и мучить меня беспокойством, —
Намджун криво ухмыльнулся, не до конца веря в реальность происходящего, но рыдающий
и безостановочно кивающий Чимин окончательно убедил его. — Тише, все,
успокаивайся, — выйдя из задумчивости, он мгновенно прильнул к дрожащему телу,
прижимая его к себе и позволяя лить слезы в свою шею. — Я тоже, все хорошо, я
тоже, — мальчик оторопело замер, будто бы вмиг переставая и плакать, и дышать. Ким
свободной рукой снял с крюков узлы, отвязывая безвольно опавшие от напряжения
запястья. — И только то, кроха, — он отодвинулся, сцеловывая влажные дорожки со
скул, чувствуя, как тело в его объятьях начало активно барахтаться.

— И только то? — он переспросил с ноткой истерики, до сих пор не в силах поверить в
происходящее.

— В этом нет ничего страшного, я тоже это чувствую, — Намджун поспешил заткнуть
трясущиеся губы мягким поцелуем, даря осязаемое тепло, перерастающее в пылающий
пожар из боли, недосказанности, молчания и снизошедшего облегчения.

Их зубы болезненно сталкивались с тихим стуком, прищемляя нежную кожу и смешивая

вкус соленых слез с растворяющимся в любви отчаянием. Ким обхватил его под
стянутыми веревкой бедрами, приподнимая и укладывая пышной попой на свои колени.
Кожа мальчика была абсолютно ледяной, застывшей без должного внимания.

— Я отойду только включить кондиционер, чтобы ты окончательно не замерз, — он

предупредил его, оставляя на пухлых губках короткий клевок. Чимин согласно кивнул,
опуская затекшие руки вдоль тела и едва замечая звонкий стук. — Мяч, детка, —
Намджун обернулся, тут же замечая пропажу. Мальчик испуганно пискнул, безуспешно
дергаясь в его направлении, не в силах хоть как-то сдвинуть зудящие от острых
веревок бедра. — Не дергайся, в любом из случаев, с наказанием покончено, ты
большая умница, детка, — включив на пульте высокую температуру, он вернулся к
постели, ловким движением распутывая узлы.

— То есть сегодня мы ничего такого делать не будем? — он смущенно подал голос,
утирая тыльной стороной ладоней мокрое лицо.

— На самом деле у меня были большие планы, но для начала нам все равно придется
поговорить, а это нам лучше бы сделать утром на трезвую голову, согласен? — Чимин
кивнул, растирая занемевшие плечи и потихоньку согреваясь. — Будешь спать сегодня
со мной, — Намджун наклонился, придвигая к себе мальчика и сразу же поднимая на
руки, укладывая его голову к себе на плечо, а ногами заставляя обвить собственную
талию.

Чимин неловко жался к нему под одеялом, все еще подрагивая от холода и пустоты,
пришедшей с концом слез. Они лежали в полной тишине, нарушаемой лишь тихим
взволнованным дыханием. Ким держал его под поясницей, притягивая к себе так близко,
что еще чуть-чуть и тело младшего бы целиком перевалилось на него. Он успел
переодеться, оставшись в нижнем белье и футболке, в то время как Пак немного
смущенно обхватывал ножками его бедро будучи абсолютно голым. Согретые и уставшие
от нервного напряжения, они заснули в считанные минуты, откладывая все сомнения на
завтрашний день.

Намджун проснулся первым, привычный к ранним подъемам и походам по рыбным рынкам с

самого их открытия, в поисках свежих ингредиентов. Мальчик отлежал всю его руку,
продолжая ютиться растрепанной макушкой на плече. Ким боялся пошевелиться, дабы не
спугнуть столь хрупкую картину абсолютного умиротворения. Чимин был где-то очень
далеко, свободный от тяжких дум и вечных тревог, терзающих его крохотное
чувствительное сердце. Брови расслабленно опустились, вторя подрагивающим ресницам,
с усилием поднявшимся вверх.

— У-утро, — его голос звучал хрипло, все еще не до конца вернувшийся после
вчерашнего срыва.

— Утро, детка, — он смахнул с розовеющих щек маленькие волоски, оставляя своим

губам больше простора для мягких поцелуев. Чимин тихонько хихикнул, разнося по
комнате высокий перелив своего смеха. — Господи, почему ты, черт возьми, такой
милый? — Ким не мог перестать тискать в своих ладонях извивающееся и трясущееся от
щекотки тело.

— П-папочка! — Намджун сумел застать его врасплох, выбивая из него такой знакомый
игривый стон, стертый в памяти долгими неделями пугающей отстраненности.

— Кроха, мы должны остановиться, пока все не переросло во что-то большее. Сначала

разговор, потом секс, м? — он ткнулся носом в горячий висок, шепча слова прямо в
розовое ушко, получая в ответ взволнованный кивок. Чимин торопливо отполз,
усаживаясь в изголовье широкой кровати и прикрывая пах воздушным одеялом.
— Ладно, — Ким тяжело выдохнул, зачесывая ладонью свои волосы. — Давай с самого
начала, что ты чувствуешь ко мне? — он нетерпеливо следил за внутренними метаниями
мальчика, понимая, что озвучить свое признание вновь не так просто. Вчера он мог
свалить все сказанное на срыв, чрезмерную чувствительность и страх, но теперь, при
свете белого дня Чимин выглядел еще более открытым и слабым.

— Наверное я «слишком сильно романтизировал твой образ», — отбил он колкостью,

пытаясь хоть как-то защититься.

— Я влюблен в тебя, Чимин. Пройди еще немного времени, и я бы мог с полной
уверенностью сказать, что люблю тебя, — Намджун перенял инициативу на себя, вводя
Пака в глубочайший шок. — И мне не стыдно в этом признаться, детка, — младший был
по меньшей мере ошарашен. Ким был настолько неприступен, что он бы никогда не
разглядел его чувств за стеной из непробиваемой уверенности.

— Ладно, я тоже влюблен, — его голос был едва громче шелеста.

— Чимин, мне бы хотелось попробовать построить нормальные отношения. Я бы хотел

радовать тебя свиданиями и вкусной едой не только по выходным, хотел бы, чтобы ты
был рядом, и я бы всегда знал об этом, — мальчик зарделся полыхающим румянцем,
кивая в смущенном согласии с каждым словом.
— На самом деле мне до сих пор тяжело быть в таких неравных отношениях, — плечи
Намджуна мгновенно напряглись. Это очень плохо, если Чимин ощущает себя жертвой, не
имеющей ничего против хищника.

— Господи, зачем же ты каждый раз продолжал возвращаться?

— Потому что мне это слишком нравится. Мне всегда становилось чуть легче оставаться
самим с собой после всего этого внимания и комплиментов, так что я никогда не мог
отказаться от этого, даже если мне больно от мысли о том, что я совершенно ничего
не отдаю, лишь тратя еще больше твоего времени и сил, — ему всегда давались нелегко
разговоры о собственных чувствах.

— Нет, нет, нет, — Ким наклонился к нему, не выдерживая и вновь притягивая в свои
объятия. — Я же говорил тебе, не думай так, прошу, не обесценивай все то, что ты
даешь мне, — он расцеловывал пунцовые щеки, продолжая вновь и вновь повторять слова
о том, как ценит каждую секунду его присутствия в своей жизни. — Прости меня, я не
уверен, что смогу отказаться от наших сессий в ближайшее время, но буду очень
стараться для тебя, м? — он прислонился носом к чужому, чувствуя холод ледяного
кончика.

— Н-не нужно, я и сам люблю это, — он скромно улыбнулся, выпуская легкий смешок
прямо в его губы, ловя в ответ обжигающий кожу вздох.

Они расплылись во влюбленных улыбках, сплетаясь языками в нежном поцелуе, лишь

разжигающем новые чувства, открывшиеся в ином свете взаимности. Чимин тянулся к
нему, смелея и упираясь ладонями в крепкие бедра, едва не ложась грудью на
старшего, охотно принимающего его в своих руках. Пальцы блуждали по спинам,
цепляясь ногтями за пышущую жаром кожу. Намджун охотно перенимал инициативу, лаская
языком нежное небо и заставляя мальчика таять в слезливых стонах. Ким уложил
расслабленное тело на спину, спускаясь и поглаживая налившийся кровью аккуратный
член. Чимин сладко взвыл, напрягая живот и вмиг расслабляясь вновь, подаваясь
вперед до торчащих тазовых косточек.

— Детка, мне нужно забрать девайсы из игровой. Я хочу, чтобы ты сегодня получил
максимум удовольствия, — он целовал его ключицы, задыхаясь от вида закинутой в
блаженстве головы.

— Зачем? — Пак жалобно захныкал, вплетая пальцы в чужие волосы и изо всех сил
притягивая горячие губы к своей шее. — Мы ведь можем и так! Пожалуйста, па-
апочка, — он поперхнулся от сильного укуса, оставленного старшим в отместку за
чрезмерную самодеятельность.

— Потому что у тебя бывают сильные судороги во время оргазма. Я не хочу, чтобы ты
навредил себе, так что нужно хорошенько связать тебя, м? — Ким зубами прошелся по
его челюсти, твердо придавливая грудью к матрасу.

— Черт, хорошо, — он согласно кивнул, тяжело дыша и непрерывно облизывая опухшие от

поцелуев губы.

— Потерпи и не трогай себя, будь хорошим мальчиком, — Намджун в последний раз

прошелся ладонями по подтянутым бокам, вынуждая Чимина подтянуть ноги к груди и
звонко захихикать.

Он сбежал по ступенькам вниз, буквально влетая в игровую и хватая подготовленные

вчера вибраторы, смазку и пластыри. Веревку пришлось достать чистую, чтобы на ней
не было остатков крови и других телесных жидкостей, благо он давно успел закупиться
приличным количеством льняных мотков, не доставляющих Паку такое большое количество
неприятных ощущений, как хлопковые. Оставленный в одиночестве, Чимин успел
свернуться калачиком, послушно держа руки на груди, но все равно нетерпеливо ерзая
бедрами, пытаясь хоть как-то потереться возбужденным членом, оставляющим прозрачные
капли предэякулята на коже. Блаженная улыбка не покидала его губ. Неужели это будет
их первая сессия за пределами игровой? Один этот факт делал все гораздо более
человечным, живым и реальным, не таким формальным, как было прописано в контракте.

— Умница, детка, я уже здесь, — Намджун оставил все на прикроватной тумбе,

обхватывая пальцами чужое лицо и влажно целуя, чтобы отвлечь любопытного мальчика
на себя. — Расставь ножки так, чтобы тебе было удобно, — он распутал конец веревки
сплетая две дырки для ног с плотной сеткой узлов посередине, которые должны были
оказаться вокруг основания члена и прямо под яичками. — Давай сюда, как в трусики и
раскройся пошире, — Ким похлопал его по попе, подставляя конструкцию к носочкам и
терпеливо выжидая, пока мальчик достаточно ловко извернется.

Когда Чимин занял позицию и утвердительно кивнул, он потуже затянул свободные

концы, чтобы обвязка на бедрах стянула их достаточно сильно для появления глубоких
складочек на мягкой плоти. Мальчик нетерпеливо ерзал, стараясь не слишком сильно
шевелить нижней частью своего тела после того, как получил болезненный щипок от
старшего. Тот вновь принялся за веревки, делая их еще туже и плотно прижимая узлы к
промежности до тихого писка со стороны Пака.

— Молодец, все хорошо, сейчас просто зафиксирую тебя, сильнее делать не буду, — он
оставил нежный поцелуй на чувствительной коже рядом с дырочкой, покрасневшей от
прилившей к ней крови.

Чимин довольно закивал, уже привычный к подобным открытым позам и смущающим

прикосновениям, однако он не мог отрицать, что в этот раз все ощущалось иначе.
Намджун был трепетным и внимательным до невыносимости, в каждом движении ощущалась
его любовь и так долго сдерживаемые чувства. Вот только чем больше оборотов веревки
ложилось на толстые ножки кровати, тем больше в голову просачивалась очевидная
мысль. Он не изменился. Ничего в Киме вовсе и не поменялось, он всегда был таким:
до тошноты правильный, терпеливый и такой ласковый, как и в каждую их совместную
ночь.

На глаза наворачивались слезы. Как он мог быть таким невнимательным? Ведь главный
ключ к замку от всех его тревог был прямо под его носом так долго, что и не
сосчитать. Намджун с тяжелым вздохом посмотрел ему в глаза, находя там океаны
бушующих переживаний. Но ведь… Зато изменился он сам. Чимин бесстрашно исполнял
каждый свой каприз, лишь немного смущаясь от новых касаний к еще такому
неизученному телу. Ему больше не нужно было прятаться и скрываться в страхе
раскрыть себя и самое сокровенное перед человеком, как казалось, вовсе не
нуждающимся в его любви.

— Детка, — Ким опасался повышать голос выше слабого шепота, дабы не ввести мальчика
глубже в дебри его душевных терзаний.

— Нет, больше ничего, все в порядке, я в порядке, — он позволил себе короткий

всхлип, украшенный неподдельно широкой улыбкой, прежде чем толкнуться лбом в
сильное плечо, не имея другой возможности как-то проявить свои чувства.

— Я поверю тебе, но помни, что мне не составит труда распознать ложь позже, —
очередной укус пришелся аккурат вокруг соска, вырывающий из груди что-то сродни
визгу.

Намджун сегодня был как никогда жаден до оставления всевозможных отметин. Казалось,
что болезненные пятна были главной целью для него этим утром. Чимин не мог лежать
ровно. Заведенный до предела, он успел растереть себе все запястья в попытках
извернуться и как-то поторопить Кима, но тот был непреклонен в желании растянуть
сладостную пытку на вечность.
— Расслабь дырочку, сегодня обойдемся без чрезмерной растяжки, хотя я знаю, как ты
это любишь, но оставим ее на следующий раз, — Ким провел ребром ладони прямо по
промежности, до боли вжимая веревочный узел в простату.

— Ааа-аах, — Чимин надрывно вскрикнул, пытаясь уйти от такого интенсивного

прикосновения, но сейчас это ему было не под силу.

— Расслабься, — он повторил свой приказ, открывая смазку и выливая ледяной гель

прямо на плотно сжавшуюся звездочку.

Пальцы с усилием надавили на колечко, буквально втирая смазку в пергаментно-тонкую

кожу. Пак пытался подвиливать, чтобы как можно скорее получить излюбленные длинные
и ловкие пальцы глубоко внутри, куда он никогда не мог добраться, сколько бы ни
пытался во время мастурбации. Намджун провел языком вокруг его губ, собирая
скатывающуюся слюну и вталкивая ее обратно, сливая их губы в непрекращающемся
танце. Достаточно разогрев тугое отверстие, Ким плавно ввел внутрь два пальца один
за другим, поглаживая шелковистые стенки и припухшую от внешней стимуляции
простату.

— Сейчас введу вибраторы, не бойся, они на длинных проводках, и мы их с легкостью

потом достанем, хорошо? — он поцеловал его в коленку, заранее предупреждая о своих
манипуляциях, чтобы у мальчика не возникло никаких лишних опасений и поводов для
недоверия.

— Да, — Чимин сглотнул и вновь запрокинул голову, предпочитая скрыться от слишком

пытливого взгляда, сжигающего влюбленное сердце дотла.

Намджун погладил стянутое веревкой бедро, бегло и грязно смазывая небольшую

капсулу. Взяв в руки пультик, он незамедлительно вставил ее внутрь, как можно
дальше продвигая по кишечнику.

— Давай, детка, я дальше не дотянусь, — Ким с усилием погладил его живот, помогая
вибратору войти еще глубже, второй рукой вталкивая внутрь несколько запасных
сантиметров провода.

Открыв зубами пластырь, он приложил пульт к ноге, приклеивая его на одно место,
чтобы тот не ускользнул во время процесса. Друг за другом он ввел еще два,
пропихивая их так далеко, что Чимин начал встревоженно мотать головой, ощущая их
нахождение там, где еще не бывало даже самой длинной игрушки.

— Цвет, детка, — закончив с пластырями, Намджун поднял взгляд на раскрасневшиеся

щеки, ловя такой-же страстный поплывший от возбуждения взгляд в ответ.

— Зеленый, — Пак довольно улыбнулся, гордо приподнимая подбородок и вытягивая губы

в трубочку, счастливо выпрашивая поцелуй.

— Ну конечно, малыш, — Ким ни секунды не заставил его ждать, впиваясь в надутые
бантиком губки, незаметно от мальчика нажимая на кнопку слабого режима на самом
дальнем вибраторе.

— Аах! — он ломко прогнулся, окончательно отрываясь поясницей от кровати и только

сильнее подвергая себя воздействию вибрации и невыносимо приятному давлению
веревки. — С-слишком, — сорванный шепот превратился в отчаянный вой. Глаза
закатились, а язык сам собой мазнул по подбородку, оставляя широкий влажный след.

— Ты маленькая врушка, Чимин. Мы оба знаем, как много ты можешь выдержать, не
пытайся давить мне на жалость, иначе останешься без оргазма, — Намджун хмыкнул,
потихоньку подключая и остальные капсулы, пока совсем слабо, но все же крайне
ощутимо, ведь он всегда помнил о гиперчувствительности своего малыша в глубине.
Комната наполнилась стонами и шумом кратких, поверхностных вздохов, непрерывно
издаваемых Паком. Ким со временем вновь стал растягивать дырочку пальцами, чувствуя
ответное совершенно не ритмичное сжатие, почти до боли притягивающее друг к другу
костяшки пальцев. Чимин так долго был на грани, что больше не мог выдерживать
сверхстимуляцию без помощи старшего, надежно перехватившего взмокший багровый член
у самого основания.

— Детка, давай, я сейчас войду, потерпи еще немного, — он быстро стянул с себя
боксеры, подтягивая попу младшего поближе к себе.

— Ч-что? — мальчик удивленно поднял голову, неверяще глядя на Намджуна.

— Лежи и не дергайся, у тебя уже мышцы забились, не напрягайся еще сильнее, — Ким
мягко обхватил его шею, укладывая обратно на кровать.

Бегло смазав свой член, он плавно толкнулся в расслабленное колечко, упираясь

головкой в вибраторы и проталкивая их еще глубже. Чимин думал, что может отдать
концы прямо сейчас, от восторга и переизбытка эмоций. Толстый орган давил на стенки
так правильно и так сильно, растягивая пульсирующее нутро. Спустя такое количество
времени он наконец-то чувствовал Намджуна целиком. Равномерные фрикции все быстрее
подводили его к оргазму. Он выбрасывал бедра вверх все сильнее, пытаясь потереться
об неосязаемую пустоту. Ноги сводило, двигаться было уже почти невозможно, а стоны
и слюну Пак перестал контролировать уже очень давно. Ким разом переключил режимы у
всех вибраторов, ощущая почти нестерпимо сильную дрожь от мальчика. Тот задыхался в
метаниях, обессиленно рыдая от боли и интенсивности, он был слишком перевозбужден.
Намджун смотрел на него, умирая в бесконечном океане обожания.

— Я люблю тебя, детка, кончай, ты можешь, — Ким отпустил его член, крепко удерживая
руками содрогающееся в оргазме тело.

Внутри него что-то освободилось, окончательно срываясь в пропасть забвения. Все

тело стало невесомым и будто совершенно чужим, таким легким. Чимина трясло слишком
сильно, он буквально потерял контроль над собой, крича на выдохе, пока сперма
импульсами вытекала из колом стоящего органа. Он плакал с какой-то безумной
улыбкой, выражающей всю расслабленность перенасыщенного ощущениями организма.
Намджун аккуратно вышел и достал капсулы, осторожно отклеивая пластырь от
гиперчувствительной внутренней поверхности бедра. Мальчик капризно ныл, ничего не
говоря и издавая лишь какие-то неразборчивые звуки. Ким задал ему несколько
вопросов, пока развязывал затекшие конечности, бегло растирая покрасневшую от
веревок кожу, чтобы разогнать кровь. Вот только Чимин ни на что не отвечал. Он
смотрел на старшего плавающим взглядом, не шевеля даже кончиками пальцев. Ему
хотелось плакать, но он совершенно не понимал, почему. Намджун ведь спрашивает его,
а он не может вымолвить и слова. Язык не слушается совершенно, будто бы каждая
клеточка тела отекла и онемела.

— Ты потрясающе справился, малыш. Папочкина умница, — Ким поцеловал его в висок,
обхватывая хрупкую вялую ладошку. — Я так горжусь тобой, ты так красиво кончил для
меня, да? — он свел его ножки, удобнее укладывая на бок. — Можешь сжать свою
ладошку для папочки, чтобы я знал, что с тобой все в порядке? Не торопись, кроха,
это может занять время, просто легонько сожми.

Намджун свободной рукой выхватил специальные салфетки, удаляя с чувствительной кожи

следы спермы и смазки. Сейчас он не сможет обмыть его должным образом, первый
сабспейс Чимин должен провести в полной безопасности и спокойствии, чтобы в будущем
его не пугала потеря сознания и контроля над собственным телом. Это тяжелый процесс
даже для опытных сабов, что уж говорить о мальчике, который обнажился и доверил
всего себя другому человеку, совершенно не подозревая во что это может вылиться.
Чимин хмурился едва заметно, умирая внутри от совершенного бессилия, но вот,
награда воздалась ему сполна. Пальцы с дрожью сошлись на мизинце Кима.

— Детка, — Намджун облегченно вздохнул, поглаживая чужие костяшки и счастливо

улыбаясь.

Чимин не ушел слишком глубоко и все еще понимал его, до сих пор ловя приходы от
оргазма. Ким сам был немало обеспокоен тем, что пошел на такой шаг, не предупредив
младшего о том, что он может почувствовать. Его радовало то, как Пак растекся в его
руках, так и не отпуская мизинец. Не было ничего сложного в том, чтобы продолжать
мягко поглаживать успокаивающуюся кожу и тихо шептать ему похвалы.

Намджун говорил с ним, ожидая, когда тот снова начнет отвечать на внешние
раздражители. Время, засеченное на наручных часах, перевалило за сорок минут, и Ким
начал немного опасаться за младшего, но все же, чем более плавно сойдет выброс
гормонов, тем лучше будет для него самого. Мальчик почти не двигался, изо всех сил
стараясь удерживать взгляд на нем, несмотря на то что тело вовсе не поддавалось его
приказам. И вот, момент истины, будто бы по щелчку пальцев мутная пелена сошла,
оставляя его нагим перед яркостью красок реальности.

— Привет, малыш, — Намджун сразу заметил изменения, наклоняясь и оставляя едва

ощутимый поцелуй на покусанных ключицах. — Ты заставил меня немного поволноваться,
маленький любитель подольше растянуть наслаждение, — он ухмыльнулся самому себе,
потираясь своим носом обо все еще розовый кончик носа Чимина.

— П-пап-поч… — связки до сих пор не слушались, а голос звучал так хрипло и

болезненно, что Ким поспешил остановить его, прикладывая пальцы к опухшим губам.

— Я тоже люблю тебя, крошка, знаю, что хочешь сказать, но сейчас лучше не трать
силы понапрасну, хорошо? — одинокая слезинка скатилась из уголка глаза Пака,
приземляясь аккурат на губы, растянутые слабой улыбкой. — Нужно попить воды, да?
— он продолжал разговаривать с ним как с маленьким, но сейчас это было нужнее всего
самому Чимину.

Ему пришлось приподнять мальчика в сидячее положение, чтобы он, не дай бог, не
захлебнулся, вот только Пак как мог замотал головой, отказываясь подносить губы к
стеклянному стакану. — Детка, нужно выпить воды, ты сильно обезвожен после такого
количества пота и слез, — Ким не сдавался, пытаясь хоть как-то напоить
капризничающего Чимина, но тот не поддавался ни на какие уговоры и смотрел прямо
ему в глаза, будто бы Намджун здесь был главным идиотом, не замечающим очевидного.
— Хорошо, что не так? Ты не хочешь пить? — он старался быть терпеливым и не
заставлять мальчика нервничать из-за своей строгости, получая в ответ отрицательное
мотание головой. — Налить молока вместо воды? — тот задумался, но снова не
согласился, зная, что для этого старший должен будет уйти на кухню, а он этого не
хотел больше всего. — Что-то не так со стаканом? — Чимин мгновенно активизировался,
слабо кивая и строя щенячий взгляд. — Я не понимаю, — тяжело вздохнул Намджун, ловя
напуганный взгляд младшего. — Нет-нет, это не из-за тебя, мне очень хочется
выполнить твою просьбу, вот только ума на разгадки мне не хватает, — он зачесал
волосы пальцами, вмиг теряя всю свою статность и властность, превращаясь в такого
знакомого, взволнованного Намджуна, которого Чимин просто обожал. Пораскинув
мозгами, мальчик нахмурился и вдруг просиял, ослепляя Кима своей радостью и
вытянутыми бантиком губками. — Т-ты, ох, детка, ты хочешь, чтобы я так напоил тебя?
— смущенный кивок был ему ответом.

Рука Пака скользнула на собственное горло, чтобы хоть как-то снять противную
саднящую боль. Старший был прав, когда говорил, что разговоры сейчас — худшее
решение, но мальчик был рад тому, что смог донести до него свои желания без слов, и
это было просто восхитительно. Намджун сделал крупный глоток из стакана, тут же
прислоняясь мокрыми губами ко рту младшего и медленно вливая в него воду. Тот жадно
пил, сладко причмокивая и хватаясь руками за плечи старшего, в попытках хоть как-то
приблизить его к себе, хотя теперь едва ли найдется хоть что-то физически более
сильное, чем секс с проникновением под покровом признаний в любви.

— Ч-что это было? — все же спросил Чимин, когда стакан был полностью опустошен, а
горло наконец-таки смочено.

— Сабспэйс. Ты очень хорошо постарался, малыш. Я горжусь тобой, это так драгоценно
для меня, — он целовал его в губы, вновь и вновь смешивая слюну на языках.

Мальчик счастливо смотрел на него. Ему было тяжело понять, что именно он сделал для
того, чтобы так угодить старшему, но с каждым его словом он чувствовал себя более
значимым и важным. Они оба неидеальны, вот только кто, если не они, смогут
приложить достаточно усилий для того, чтобы сделать эти отношения лучшими.
Комментарий к Глава 7
Вот и подошла к концу история длиной в почти два месяца. Спасибо всем Вам за
то, что прошли этот путь вместе со мной и НамМинами! Отдельная благодарность тем,
кто помогал чистить главы от порой жутчайших ошибок, низкий поклон Хочю Персик 🤭 Вы
потрясающие читатели и я буду очень скучать по Вам! Надеюсь мы не прощаемся и ещё
встретимся в новых работах.

Мне бы хотелось в ближайшее время осилить написание небольшого фанфика, чтобы Вам
было чем порадовать себя в морозные зимние дни до выхода чего-то большего)

Люблю Вас, счастливых новогодних праздников и каникул!

K.G.

========== Бонус ==========

Комментарий к Бонус
Написать эту главу за несколько дней было настоящим подвигом) Огромное спасибо
за Вашу активность и за 300 лайков! Вы просто потрясающие💙

Спасибо, что провели это время с моей работой, теперь она абсолютно закончена.

Приятного прочтения, бонус получился немаленьким...

С приходом Чимина дела в ресторане пошли в гору. Он великолепно справлялся со
своими обязанностями, снимая с Намджуна чрезмерную нагрузку и позволяя старшему с
головой окунуться в изобретение новых рецептов. На днях ему пришло уникальное
предложение от итальянской кулинарной школы, ищущей шефов по всему миру для издания
книги рецептов со всех уголков планеты. Чимин гордился им до беспамятства,
восхищенно лепеча и хвастаясь всем вокруг, словно мама сына отличника, и, по
правде, Намджун ни на секунду не собирался запрещать ему это.

Новость действительно была хорошей. В случае успеха его ресторан ожидал большой
наплыв посетителей. Кроме того, любой творец желает быть услышанным, а это была
одна из лучших возможностей, которые ему только предоставляла жизнь. Распределив
свои обязанности среди подчиненных, Намджун с чистой совестью закрылся у себя в
особняке, посвящая все освободившееся время готовке и оттачиванию любимых блюд.

Чимин продолжал приезжать к нему на выходные, все чаще пропадая со старшим на

кухне, вместо привычной и ставшей куда более обжитой игровой. Для них уже вошло в
привычку встречаться за барной стойкой в компании пиалок с соусами и овощами стир-
фрай. Чимину было не в тягость, а Намджун лучился смущенной улыбкой каждый раз,
когда он не без доли лести нахваливал его стряпню.

Их отношения походили на сказочную идиллию. Ким был убежден в том, что он был
ужасно плох в ухаживаниях, но Чимин даже не думал с ним соглашаться. Комплименты
срывались с его губ слишком непринужденно. Первое время это продолжало смущать даже
во время их игр, однако со временем роль детки приживалась в нем все сильнее. Он не
без стыда признавал, что ему до ужаса нравилось передавать контроль над собой в
чужие руки по окончанию до безумия тяжелой рабочей недели. Его окрыляло чувство
свободы и доверия, царившее в игровой. Он не был абсолютным новичком в отношениях,
но никогда не мог открыть всего себя. С Намджуном он впервые осознал, что партнер
может ощущаться настолько родным.

Им пришлось не раз пройти через смущающие разговоры. Чимин помнил, насколько его
напугал первый сабспейс. Они несколько недель совместно настраивались на
продолжение работы. Это был тяжелый период, в котором младший наотрез отказывался
от любых вибраторов и плеток, боясь снова лишиться контроля над своим телом. Это
была непростая работа. Они шли на компромиссы и совместные уступки. Намджун не раз
доказывал ему, что в состоянии позаботиться о его теле, пока он будет наслаждаться
оргазмом, но Чимин, начитавшись сабмиссивных форумов, стал панически бояться
близости. Ему не раз попадались жалобы сабов на непроизвольное мочеиспускание и
язык без костей, способный выложить как на духу любую чушь, вертящуюся в голове.
Это заставляло его каждый раз перед сексом бегать в туалет и держать в голове мысль
о концентрации. Он буквально сходил с ума, каменея мышцами прямо посреди процесса.

Намджун продолжал планомерно втолковывать ему, что в этом нет никакой проблемы.
Столь глубокая потеря контроля случалась с нижними так редко, что ему бы и в голову
не пришло задумываться о таком. Мозг Чимина нисколько не походил на мозги
дрессированных собачек. Эта связь должна быть двухсторонней и очень прочной, а тело
умело натренированным для подобных фокусов.

Покорность возбуждала, но Намджун не был уверен в том, что Чимину пойдет столь
слабая роль. Он мечтал научить его кончать по команде, держать себя долгие минуты,
а затем и часы. Вот только Чимин хрупкий как фарфоровая кукла. С ним можно только
постепенно, с лаской и вниманием, чтобы, не добившись ничего, сорваться с места в
карьер. Он всегда был диким зверьком, нуждающимся в самых неочевидных для Намджуна
мелочах. Он смущался буквально всего, до сих пор не позволяя прикасаться к себе
перед душем, но изо всех сил старался перебороть свои страхи и довериться старшему.

Второй сабспейс дался им с боем. Намджун прогревал его достаточно долго, чтобы
нежная кожа покрылась равномерным розовым румянцем в местах самых сильных шлепков.
Чимин был слишком зациклен на мыслях и никак не мог отпустить себя, до последнего
стараясь контролировать каждый сантиметр собственного тела. Он громко скулил,
стиснув зубы на резиновом шарике кляпа, который им пришлось делать на заказ, чтобы
крепления держали его глубже и не давали Чимину неосторожно подавиться собственной
слюной и закашлять.

С другим сабом Намджун бы уже давно применил сенсорную депривацию, но с его

мальчиком такие методы были губительны. Каждую секунду он продолжал шаг за шагом
оставлять хлесткие следы на коже, ритмичностью вводя Чимина в подобие транса,
однако тот не был намерен сдаваться так легко. Стоило только Намджуну перестать
контролировать поплывший взгляд, как он тут же уходил в себя, закапываясь в пучины
комплексов и нервозности.

Их сессия длилась почти два часа, прежде чем Чимин окончательно вымотался. Его шея
ослабленно сникла, позволяя тяжелой голове запрокинуться. Он обмяк в руках Кима,
позволяя своему телу получить долгожданный оргазм. Слишком долгая сессия сделала
его сверхчувствительным. Сперма стекала с члена болезненно тягуче, раздражая
воспаленную уретру. Намджун едва успел вовремя упереться ладонями в тазовые
косточки, останавливая пошедшие по ногам мальчика крупные асинхронные судороги.
Чимин испустил напряженный вздох, разом расслабляя натруженные мышцы. В такие
моменты Намджун как никогда был благодарен своему терпению. Крепкие веревочные
конструкции, на которые он убил добрых двадцать минут, продолжали держать Пака, не
давая ему перенапрягать поясницу или, чего доброго, свернуть себе шею.
На утро мальчик мучился от страшной слабости. Долго копившееся напряжение сполна
отплатило ему абсолютным бессилием. Те выходные стали настоящим раем для Намджуна.
Не было ничего приятнее, чем возможность дарить Чимину столько заботы, сколько он
по-настоящему заслуживал. В обычные дни тот бы не согласился и на половину из того,
что делал Намджун, но удовлетворенность и чрезмерная эмоциональная привязанность
после сабспейса делали свое дело, превращая порой строптивого мальчишку в
послушного домашнего котенка, что едва ли не ел у него с рук.

Ошибки и трудности делали их только ближе, помогая выстраивать прочную связь.

Намджун учился с ним каждый день, находил новые пути и способы воздействия. Чимин
хорошо отвечал на боль, но гораздо больше отдавался приказам, неудобным позам и
полному обездвиживанию. Он послушно тек от грубых слов и принимал большие игрушки,
позволяя пользоваться собой, как только Намджуну вздумается.

Они сближались невероятно быстро, благодаря такой особенности их отношений. Чонгук

порой ревниво заявлялся к ним в гости, нисколько не смущаясь багровых засосов и
следов от веревок на открытых участках кожи Чимина. И, по правде говоря, их
совместные просмотры кино под пару банок пива и вкуснейшие намджуновы закуски
успели стать такой же неотъемлемой традицией, как и субботний секс.

***

Последнее, чего ожидал Чимин, так это ломки. Невероятно сильной ломки, пришедшей с
первой же неделей без секса. К хорошему легко привыкаешь, а сильные оргазмы стали
неотъемлемой частью успешной работы. Намджун был занят столь сильно, в преддверие
выхода своей главы в книге рецептов, что был вовсе не способен заниматься их
сессиями. Подготовка к одной игре могла занять несколько дней, чтобы вовремя купить
все необходимые девайсы, да и стерилизовать уже готовое оборудование. Намджун не
терпел даже мысли о том, что мальчик не будет в безопасности в собственной игровой,
а потому никогда не пренебрегал должной гигиеной.

Замученный безустанным трудом, он с тяжестью валился на диван в гостиной ближе к

полуночи, притягивая полусонного Чимина к себе под бок и мягко целуя его в лоб.
Вряд ли он мог пожаловаться на временный приход конфетно-букетной романтики, но
секса не хватало до скрипа зубов. Быстрая мастурбация ощущалась слишком пресной, в
сравнении с привычными для них фейерверками эмоций.

— Когда это все закончится, мы обязательно проведем всю субботу вместе, — Чимин с
трудом разбирал бормотание Намджуна сквозь дрему. — Я так давно хотел превратить
тебя в настоящего котенка, — мечтательная улыбка украсила его губы, ни на минуту не
прекращающие нежно целовать любимую медовую макушку.

Где-то на груди раздалось тихое, едва слышимое мяуканье. Оно звучало так хрипло и
неуверенно, что поначалу Намджун подумал, что ему показалось, но Чимин, услышав
самого себя, очаровательно захихикал, оставляя на голой коже Кима следы теплого
дыхания. Сердце Намджуна взволнованно вздрогнуло, затапливая душу вязким ощущением
счастья. И как ему только удалось отхватить себе столь лакомый кусочек? Чимин был
невероятен в своей чудесной детской непосредственности. Намджун поклялся себе
защищать его от любых невзгод, лишь бы не позволить тому утратить и капли этого
света.

***

Вечер тянулся чрезвычайно долго. Чимин весь день нетерпеливо ерзал в своем рабочем
кресле, мечтая поскорее отдаться сильным рукам. Намджун отправил свои рецепты еще
во вторник и устроил незапланированный выходной, отсыпаясь и разрабатывая сценарий
для совместных выходных.

Стоило им только начать строить планы, как Чонгук тут же вклинился в их беседу с
излюбленным предложением напиться в честь окончания проекта, но Намджун, не без
доли сожаления, осадил его, не желая терять ни секунды времени, отведенного им с
Чимином.

Пак предвкушал эту ночь с сосущим под ложечкой тянущим волнением. Они так давно не
играли, что нервы неволей шалили. Чонгук в перерыве только издевательски смеялся
над ним, глядя как тот недовольно уплетает мармеладных медвежат вместо полноценного
обеда. Время тянулось вязкой патокой, только сильнее раздражая нетерпеливого
Чимина. Он сегодня заявлялся на кухню с чрезвычайной частотой, вертясь под ногами и
даже не скрывая причины своих визитов. Повара только и успевали его гонять,
несмотря на то что он умел очаровать своей болтовней любого.

Когда Намджун, хлопнув ладонями, громогласно оповестил об успешном окончании

вечерней подачи, Чимин подорвался первым, на полуслове бросая Тэхена одного с
оставшейся работой в зале. Он пунцовел щеками, одиноко стоя посреди раздевалки,
наряженный в мешковатые слои зимней одежды и замотанный в шарф почти по самую
макушку. Застав его в таком виде, Намджун только снисходительно улыбнулся, журя
Чимина за чрезмерное ребячество.

Они ехали в машине по ночным дорогам, наслаждаясь тихим переливом джаза,

доносившимся из дверных колонок. Чимин едва заставлял себя сидеть ровно, но теперь,
наедине с Кимом, ему было все сложнее контролировать свое нетерпение. Намджун был,
как всегда, сосредоточен на дороге и мягко перестраивался для поворота на
междугороднюю трассу. Чимин не мог не наслаждаться низким баритоном Кима,
подпевающего любимым мотивам. Он так скучал по этому спокойствию и домашней
неспешности.

— Ты голоден? — этот вопрос стал таким привычным и родным для них.

— О нет, — Чимин тут же замотал руками. — Я объелся мармеладом, кажется, на два дня
вперед, папочка, — смущенный смех сам собой сорвался с пухлых губ.

Намджун улыбнулся ему в ответ, неодобрительно качая головой. Сколько бы он ни

говорил Чимину, что в таких мерах нет никакой необходимости, тот наотрез
отказывался есть хоть какую-то нормальную еду перед сексом, регулярно превращая
весь свой дневной рацион в радужную смесь самых разнообразных жевательных конфет.
Ругать его было бесполезно, а по-настоящему наказывать Намджун пока не решался.
Чимин всегда старался быть послушной деткой и очень не любил, когда его отчитывали
не в формате игры, а на самом деле. Старая работа ушла из его жизни, но отпечаток
она оставила приличный и требовала с собой считаться. Он мог цвести и пахнуть,
ублажая взгляд Кима своей игривостью и раскрывающейся сексуальностью, вот только
стоило поднять голос чуть выше незримой черты, как мальчик вмиг зажимался,
переставая отвечать и закрываясь в себе.

— Ах, наконец-то свежий воздух, — Чимин выскочил из машины, набивая легкие любимым
запахом морозного снега, распахивая руки и мечтательно причмокивая губами.

— Не стой здесь слишком долго. Отморозишь свою чудесную попу — будешь все выходные
глотать таблетки, связанный разве что пледом.

— Хорошо! — он тут же отозвался, вытаптывая на снегу какие-то непонятные фигуры и

следя краем глаза за подходящим к дверям Намджуном.

Они встретились на кухне через полчаса. Что бы там Чимин ни говорил, Намджун все
равно сварил крепкий кофе и сладкое какао для младшего, приправленное добрым слоем
карамели, сливок и крошек шоколадного печенья. Румяный и знатно подмерзший, Чимин
довольно принялся за угощение, между делом слизывая с губ молочную пену и делясь
самыми сочными сплетнями от Тэхена.
— Какой фильм посмотрим сегодня? — мальчик на этих словах поперхнулся, чихая и
недоуменно глядя на старшего.

— П-папочка не хочет играть со мной? — он звучал настолько испуганно, что Намджуну
стоило огромных усилий не засмеяться над его недоуменной мордашкой.

— Мы поиграем с тобой завтра, котенок. Нам понадобится много времени. Я хочу, чтобы
ты хорошо вошел в роль и смог полностью прочувствовать свой пет-спейс, — Чимин,
хоть и не до конца успокоился, все же принял аргументы старшего, доверяя его
мнению.

Они успели перепробовать в постели многое, нашли общие доминанты предпочтений и с

нуля возвели четкие границы запретов. Сессии никогда не становились скучными, даже
если чаще всего Чимин был привычно связан, разогрет плеткой и находился на грани
потери связи с реальностью еще до проникновения.

Намджун твердо наметил направления, в которых им предстояла активная работа. Чимин

был отлично обучаем, но не поддавался правильной сабмиссивной дрессировке. Он любил
похвалу и ласку и тяжело шел на прямые приказы. Первое время это немало осложняло
Намджуну привычную работу, но по уши влюбленный, мальчик с удовольствием
выслуживался все сильнее.

Чимин отпускал себя с легкостью, входя в сабспейс еще в середине процесса. Его
маленькое «я» было очень капризным и любило изводить Кима своей кокетливостью.
Намджун очень любил эту личность младшего. Она помогала тому по-настоящему спустить
с плеч ответственность и отдаться защищенной беззаботности.

Пет-плэй был одной из самых очевидных и хороших идей. Чимин своими повадками всегда
напоминал ему котенка. Он не был так послушен, как собака или верховой пони, но от
того не менее чудесный в своих привычках. Игра в хозяина и питомца должна спустить
его еще ниже, заставить целиком отдаться зависимости от любого решения Намджуна.

Когда они впервые заговорили об этом, Чимин показал потрясающую готовность. Он с

удовольствием помогал Киму выбирать накладные ушки и толстый тяжелый ошейник с
блестящим золотым бубенчиком. Совместно они приняли решение заменить обычную пробку
с хвостом сделанной на заказ, чтобы та была достаточно длинной и не давала
расслабляться. Теперь, когда Чимин не испытывал никаких трудностей с доверием, они
могли позволить себе не проговаривать сценарий досконально, а лишь обговаривать
базовые действия и запреты в пределах новых воздействий.

***

Выпив две порции шоколадного молока, Чимин с трудом смог заставить себя дойти до
спальни. Как бы он ни храбрился, недостаточное количество полноценный еды, рабочий
день и уйма лишних нервов вымотали его на славу. Он заснул, не дожидаясь даже конца
заставки фильма, привычно убаюканный любимым древесным ароматом, исходящим от чужой
кожи. В любой другой день Намджун не позволил бы ему избежать душа, но сегодня
мальчик выглядел так уютно и измученно, что он не посмел прервать его хрупкий сон.

Как оказалось, в комфортных условиях Чимин вовсе не являлся жаворонком и, пока его
никто не трогал, мог спокойно проваляться в одеялах почти до обеда. Он проснулся
гораздо позже старшего, лениво вылезая из кровати и с трудом заставляя себя
почистить зубы перед тем, как пойти на запах свежей выпечки, доносившейся с кухни.
Он обожал это чувство неспешности и спокойствия, будто бы никаких дел больше не
существовало.

Намджун, его мужчина, стоял в обтягивающей крепкие мышцы рубашке и свободных

штанах, поливая яблочные слойки сливочной карамелью. Чимин вряд ли мог припомнить
за всю жизнь что-то более романтичное, щемящее сердце до писклявого визга. Его
папочка по-настоящему заботился о нем каждый день, не забывая, кроме овощей, риса и
мяса, баловать его любимыми сладостями.

— Утра! — он не посмел держать молчание, хоть и хотелось наслаждаться этим моментом
как можно дольше.

— Утра, детка, — Намджун обернулся с теплой улыбкой, заворачивая на венчик

стекающую лентой карамель. — Готов к сегодняшнему дню? — стоило Чимину подбежать
поближе, как Ким тут же поднес руку к его лицу, оглаживая припухшую ото сна щеку.

— Да, папочка, — это слово стало столь привычным, что оно нисколько не придавало
ему смущения.

— Для начала завтрак, да, кроха? — он наклонился к нему, тут же заключая розовые
губки в трепетный поцелуй. — Сколько съешь? — оторвавшись, Намджун потянулся за
тарелкой, щипцами и большим бокалом, походившим объемом на пивной.

— Две! Нет, три, — Чимин хихикнул, вскарабкиваясь на барный стул и покачивая ногами
от нетерпения. Он не хотел наедаться перед сексом, но устоять перед свежими
булочками Чимин никогда не мог.

— С молоком?

— А можно какао? — он с надеждой задрал нос, заглядывая Намджуну в глаза.

— Разумеется можно, но постарайся не пить слишком много, оставь место для еще одной
мисочки молока.

— Хорошо, — Чимин улыбнулся, прищурив глаза и с наслаждением подставляя лицо

солнцу, вовсю светящему из панорамного окна.

Губы пачкались печеными яблоками и крошками слоеного теста, еще не успевшего остыть
после духовки. Мальчик довольно мычал, слизывая с пальцев стекающую со слойки
карамель. Господи, он правда должен был по меньшей мере спасти вселенную в прошлой
жизни, чтобы в этой заполучить себе Намджуна. Пряность корицы пощипывала язык,
бодря куда лучше горького кофе.

— Не слишком приторно?

— Просто идеально, — Намджун всегда переживал за свою выпечку, отчего-то считая,

что вовсе не мастер в этом, но Чимину никогда не было в тягость напомнить, что его
субботние булочки ему не заменит ни одна пекарня даже прямиком из Парижа.

— В следующий раз сделаю соленую карамель, чтобы немного усложнить вкус, — он
задумчиво кивнул, откусывая от своей слойки разом больше половины.

Они перебрасывались дежурными фразами, обсуждая все, что успело накипеть за неделю.
Чимин, разморенный теплом, вовсе перестал следить за языком, неосторожно
разбалтывая о зреющих отношениях Чонгука с Тэхеном. Намджун чуть не поперхнулся
кофе, совершенно не представляя себе волевого Тэхена готовым склонить голову под
напором чужого неуемного властного темперамента. Чимин на это только покачал
головой, припоминая старшему, что их нынешние отношения тоже результат случая, ведь
до того злополучного срыва он и подумать не мог, что ему пойдет подчиняющаяся роль.

— Готов? — спросил Ким, складывая тарелки в посудомоечную машину.

— Да, папочка, — Намджун бы соврал, если бы сказал, что по меньшей мере не влюблен
в эту сладкую игривую улыбку, расползающуюся по чужим полным губам.
Внешний вид игровой всегда был для него сюрпризом. Оказавшись внутри, Чимин
непроизвольно поежился от пробежавшего по коже холодка. Сегодня здесь было
прохладно, хотя обычно Ким задолго прогревал все помещение, зная мерзлявость
мальчика и то, как быстро деревенели его мышцы. Чимин не сразу приметил в углу
комнаты большую розовую подстилку, явно не предназначенную для обычной маленькой
кошки. Она выглядела настолько пушистой и мягкой, что он с нетерпением ждал встречи
с ее объятиями. Рядышком на специальной подставке стояли неглубокие мисочки, обе
пустые, но Чимин знал, что это ненадолго.

Дверь со щелчком закрылась за спиной, обозначая негласное начало игры. Намджун

мягко подтолкнул его в спину ближе к середине игровой, позволяя сделать последний
глубокий вздох, помогающий ему переключиться на свою роль и отпустить все, что
тревожит в жизни за пределами этих стен.

— Разве котята умеют стоять на задних лапках? — несмотря на нежность слов, голос
Кима был строг.

Чимин как подкошенный упал на колени, упираясь в пол влажными от волнения ладонями.
Тело ныло в предвкушении, готовое ко всему, что способен ему дать Намджун, тем
временем неспешно подошедший к шкафу. Он выдвинул глубокий ящик с заранее
подготовленным инвентарем. Сегодня им не понадобится вся накопленная коллекция
игрушек.

Не дав мальчику заскучать, он вернулся достаточно быстро, потряхивая в руке

звенящим ошейником и привлекая его внимание к себе. Чимин тут же вздернул голову,
подставляя румяное от смущения лицо под чужой пристальный изучающий взгляд. Он так
и не смог привыкнуть к тому, что Ким видел его, казалось, насквозь, подмечая каждую
складочку и синячок на бледной коже. Это всегда вызывало смущение и лишние мысли о
неидеальности собственного тела.

— Лапки, малыш, — Намджун протянул свои руки, позволяя опереться на свое предплечье
и стягивая с него легкую маечку.

Чимин крупно вздрогнул, стремительно покрываясь мурашками. Намджун наклонился к

нему, окольцовывая хрупкую шею широким утяжеленным ошейником, украшенным не только
бубенчиком, но и металлической пластинкой с выгравированным «Daddy’s kitten».
Дышать в нем стало чуть тяжелее, хоть он и не сильно давил на кадык, больше
напоминая о положении Чимина, чем как-то ограничивая. Мальчику так нравилось это
ощущение, будто бы он и правда переставал быть человеком, которому не дозволено
такое девиантное поведение. Ушки-заколки плотно сели на медовые пряди, идеально
сливаясь с цветом волос, будто бы и правда были настоящими.

Чимин не мог объяснить, откуда пришла эта легкость и счастье. Он довольно ткнулся
холодным носом в подставленную Намджуном ладонь, притираясь виском к чужому
запястью, забывая о хрупком аксессуаре на голове.

— Развернись и ляг грудью на пол, — Пак неосознанно дернул бедром, от ласкового

почесывания за ухом, послушно поворачиваясь к старшему и выпячивая округлые
ягодицы.

Намджун стянул с него шортики, твердо потирая сухим пальцем розовую дырочку, пока
из горла мальчика не вырвался хриплый писк. Он ерзал коленями по холодному полу,
подставляясь сильнее и припадая щекой к ладоням. Услышав знакомый щелчок колпачка
смазки, Чимин нетерпеливо завозился, пытаясь расслабиться как только мог для своего
папочки. Намджун был нетороплив, тщательно размазывая гель по открытой промежности.
Пробка с хвостом была достаточно большой, чтобы им пришлось потратить
дополнительное время на хорошую растяжку.

Чимин послушно терпел грубое проникновение крупных пальцев, упираясь лбом в пол и
тихо постанывая. Намджун вставлял пальцы с оттяжкой, добротно раскрывая края
дырочки и нисколько не обращая внимания на задушенные всхлипы снизу. Приставив
конец пробки к отверстию, он положил руку ему на поясницу, крепко удерживая и без
промедления пропихивая основание хвоста внутрь.

— Ах, п-папочка! — Чимин буквально взвизгнул, подрагивая ягодицами и непроизвольно

зажимаясь. Стенки кишечника с трудом приняли игрушку, болезненно пульсируя.

— Молчать! Где ты видел разговаривающих котят? — Намджун крепко шлепнул его по

бедру, оставляя красный след от ладони.

Чимин тяжело дышал, с трудом поднимаясь с локтей на ладони. Хвост беспрерывно

щекотал нежную чувствительную кожу бедер, возбуждая только сильнее и заставляя
налитый кровью член течь. Пробка давила на простату, не давая мальчику сделать
лишнее неосторожное движение. Руки Намджуна пропали с поясницы, оставляя Чимина
мерзнуть в неизвестности.

— Дай ногу, — Ким вернулся, опускаясь у него за спиной на колени и хватая его
поперек поданной лодыжки.

Он надел ему мягкие белые наколенники, довершая образ теплыми чулочками с крупными
силиконовыми кошачьими подушечками на концах стоп. Намджун был уверен в Чимине, что
тот послушно будет ходить на четвереньках, но он знал его страсть к ограничителям,
а потому в ход пошли тугие эластичные бинты, связывающие икры между собой. Для рук
предназначались похожие белые перчатки без пальцев с точно такими же розовыми
подушечками на ладонях. Стоять на них было не очень удобно, но выпуклости приятно
впивались в кожу, не оставляя сомнений в своей принадлежности к животным.

— Ох, какой же ты ненаглядный, — Намджун отошел на шаг, придирчиво оглядывая

проделанную работу.

Чимин был воплощением кошачьей грации и красоты. Его поясница все еще была плавно
изогнута, а бедра подрагивали в моменты, когда пробка неудачно упиралась в
чувствительную простату. Он смущенно поглядывал на Кима из-под ресниц, не в силах
скрыть пылкий румянец на щеках, наслаждаясь чужим пожирающим взглядом.

— Котенок хочет молочка? — оставшись довольным проделанной работой, Намджун сложил

руки на груди, властно приподнимая брови и глядя Чимину прямо в глаза. — Помяукай
для папочки, — его бархатный голос эхом прокатился в голове, отдаваясь сладкой
патокой в сердце Пака.

— М-мяу, — он согласно кивнул, смущаясь собственных дрожащих связок.

— Кс-кс-кс, — Намджун подошел к мискам, доставая с полки бутылку молока и наливая

его ровно до розовой каймы.

Чимин с трудом сдвинулся с места. Он собирался просеменить прямиком к кошачьему

уголку, но ноги были смотаны так плотно, что ему едва удавалось делать шажки,
неловкие, словно у новорожденного из-за выпуклых подушечек. Хвост щекотал кожу,
давя на дырочку своей тяжестью. Он так боялся выронить игрушку, что сжимался изо
всех сил, хмуря бровки и жалобно мяуча, заглядывая старшему в масляные глаза.

— Где мой котенок? — Намджун ласково похлопал в ладоши, поторапливая мальчика и

довольно наблюдая за скапливающимися у чужих висков каплями пота.

Чимин старался изо всех сил, тратя неоправданное количество времени, но все же
подходя прямиком к старшему. Он благодарно потерся о его ноги, приникая к острым
коленям и почти забывая про угощение, с наслаждением вдыхая острый запах кожи и
парфюма. Намджун поощрительно потрепал его по макушке, направляя голову прямиком к
миске.

Мальчику пришлось несколько раз тяжело проморгаться, чтобы молоко не плыло под
возбужденным нетерпеливым взглядом. Он хотел было крупно отхлебнуть, как вспомнил,
что кошки стали бы молоко лакать. Чимин не был уверен, что справится со своей ролью
не натворив беспорядок, но Намджун одним своим видом подталкивал его к активным
действиям. Наклонившись, мальчик высунул язык, неумело лакая жидкость широкими
мазками. Молоко белыми каплями осело на чужих брюках.

— Неряха, — Ким недовольно цокнул языком, следя за летящими во все стороны

брызгами.

Чимин старался, напрягая язык и пытаясь превратить его в неглубокую ложечку. Спустя
полмиски он приловчился пить более или менее аккуратно, наконец-то начиная
полноценно чувствовать вкус молока. Плечи гудели от напряжения, пока он опирался на
руки всем телом, сосредоточенный на своем деле. Допив до дна, Чимин тщательно
вылизал свою миску, не переставая следить за старшим из-подо лба.

— Умница, — Ким грубо размазал пальцем молочные следы по пухлым губам, хищно
ухмыляясь в ответ на попытки мальчика его легонько покусать. — Маленьким котятам
нужен хороший сон, ведь так, детка? — Намджун сдвинулся с места, присаживаясь на
корточки и хлопая по пышной подстилке.

Чимин согласно кивнул, подрываясь и тяжело подползая к своему месту. Бубенчик

позвякивал на шее, ознаменуя каждое неровное пошатывание. Руки успели неприятно
затечь, дрожа и дергаясь. Он был неимоверно рад тому, что Намджун позволил ему
отдохнуть, заползая на лежанку и осторожно сворачиваясь клубком. Это было не так
просто из-за связанных ног и длинной пробки, тут же напомнившей о себе до тихого
стона. Тяжело дыша, Чимин поднял взгляд на старшего, довольно улыбающегося ему в
ответ.

— Я собираюсь почитать, веди себя тихо, — Намджун погладил его вдоль спины,
напоследок крепко сжимая холодную кожу ягодиц.

Он ушел к кровати, вальяжно взбираясь на нее и открывая оставленную на стуле

книжку. Чимин недоуменно поднял голову, совершенно не понимая, почему его оставили
одного. Ему совершенно не хотелось мерзнуть на полу. Он ждал, что Намджун согреет
его в своих объятиях или хотя бы хорошенько отшлепает, чтобы разогнать застоявшуюся
кровь, но теперь он лежал один, брошенный, возбужденный и очень нетерпеливый. Ким
сказал вести себя тихо, но он чувствовал такую обиду, будучи абсолютно зависимым от
чужих решений, что вовсе не мог сдержать жалобное мяуканье, непроизвольно
вырвавшееся из горла.

— Разве я не говорил, чтобы ты не мешал мне читать? — Ким грозно посмотрел на него
из-под нахмуренных бровей, отодвигая от себя книгу чуть ниже.

— Мяу! — Чимин был готов даже на наказание, только бы папочка обратил на него свое
внимание, а потому даже не пытался успокоить дрожащие губы.

— Хочешь члена как течная сучка, — Намджун покачал головой, не прерывая зрительного
контакта, но при этом заводя руку куда-то за спину.

Чимин напряженно замер, ожидая своего приговора, как вдруг, пробка начала сильно
вибрировать. Он выгнулся в спине до хруста позвонков, только ухудшая свое
положение. Утолщение в середине игрушки удачно уперлось прямо в простату,
стимулируя столь грубо, что он готов был заплакать, вцепляясь замерзшими пальцами в
пушистую обивку подстилки.

— Нравится? — Намджун хмыкнул, с наслаждением потирая пах при виде тонкого

изломанного в удовольствии тела.

Чимин протяжно стонал на одной
будто поджимаясь к его голове.
в плен чужих желаний. Его тело
чувственней, чем при их первой
невозможно.
ноте, не замечая, как медовые ушки сползли ниже,
Он не помнил себя и не назвал бы даже имя, отдаваясь
так отвыкло от игр, что отвечало едва не
встрече. Держать рот закрытым было просто

Намджун мастерски переключал скорости, изводя его до изнеможения. Холодно больше не

было. Чимин как мог извивался, не в силах даже дернуть ногой. Ким доводил его почти
до самого пика, ловя его задушенные всхлипы и вмиг снижая скорость до почти
неощутимой. На подстилке расплывались темные пятна слюны и жидкой смазки, капающей
с пунцовой головки. Чимин так хотел прикоснуться к себе или хотя бы потереться о
ткань, но он знал, что Намджун тут же прекратит игру и заставит терпеть очень
долго, пока это не начнет окончательно сводить с ума.

— М-мяу, — мальчик пронзительно пискнул, умоляюще глядя на старшего.

У него не хватало сил вынести эту пытку. Он хотел к Намджуну, чтобы он потрогал
его, чтобы наконец разрешил отпустить, чтобы сильные руки сдавили поперек груди, не
давая вдохнуть, но тот продолжал его мучить, точно зная, сколько в действительности
способен вынести Чимин.

— Иди сюда, — голос Кима громогласно разлетелся по комнате, прерывая жалобные стоны
и тяжелые влажные вдохи.

Чимин с трудом заставил себя собраться, вставая на четвереньки и грузно сваливаясь

с подстилки. Вибратор все еще тихо жужжал, изводя чувствительные стеночки. Он шел
так медленно, что Намджуну было бы впору начать его ругать, но тот ждал, по-
настоящему наслаждаясь открывшимся ему видом. Сдвинувшись от изголовья, Ким сел на
край кровати, расставляя ноги и похлопывая себя по бедру. Чимин, хмуря брови, все
же справился со своей задачей, усаживаясь как можно ближе к чужим ногам. Он краем
глаза заметил подсохшие молочные капли на штанинах Кима, нисколько не задумываясь и
начиная слизывать их с грубой ткани.

— Котенок, — Намджун мечтательно протянул обращение, влюбленно глядя на покорную

послушность, сквозившую в каждом действии младшего. — Помоги-ка мне, — он положил
тяжелую ладонь ему на затылок, притягивая ближе к своей ширинке и вытаскивая из
штанов налитый кровью член.

Чимин, отвлекшись от своего занятия, тут же принялся слизывать солоноватую смазку с

крупной головки, цепляя кончиком языка чувствительную уретру. Намджун крепко вплел
пальцы в его волосы, придерживая ушки-заколки и тихо шипя сквозь зубы. Чимин умело
водил язычком от основания до самой головки, влажно смачивая плоть и специально
выпуская слюни. Он любил, когда все хлюпало и активно этому способствовал.

Намджун чувствовал, что ему нужно большее. Он с нажимом надавил на макушку,

заставляя мальчика перестать играться и наконец-то взять его член в рот. Чимин
послушно разомкнул губы, пыхтя носом и насаживаясь сразу до середины. Он активно
двигал головой, отвечая каждому движению у себя в волосах. Намджун вновь нажал
кнопку на пульте, неимоверно усиливая вибрацию хвоста. Чимин протестующе замычал,
едва не задыхаясь в собственных стонах и слюне, но Ким продолжал безжалостно давить
ему на затылок, заставляя насадиться самой глоткой. Мальчик задыхался, пуская
крупные слезы, но продолжал держаться цепкими пальцами за намджуновы штанины. Глаза
закатывались, он чувствовал, как подступает оргазм, подгоняемый эйфорией от
асфиксии. От мутных слез он не видел напряжения на чужом лице, внимательно
отмеряющем силу своих действий.

Намджун сдернул его с члена, крепко держа, пока Чимина били интенсивные судороги.
Он красиво кончал прямо на пол, обессиленно запрокидывая голову. Ким поддерживал
его шею, чувствуя под ладонью обмякшие мышцы, отказывающиеся контролировать
собственное тело. Он довел себя до оргазма рукой, позволяя себе расслабленно
выдохнуть перед тем, как подтянуть мальчика наверх.

Чимин придет в себя еще очень нескоро. Намджун приложил пальцы ему под подбородок,
замеряя пульс и высчитывая частоту дыхания. Мальчик редко уходил так глубоко, но
сегодня он был слишком зависим, переполненный через край слиянием со своей
сабмиссивной сущностью. Намджун не покидал его на протяжении часа, заботливо
вычищая и освобождая от лишних аксессуаров. В таком состоянии за ним нужен был глаз
да глаз.
Комментарий к Бонус
Буду очень рада лайкам и отзывам!

Возможно Вас заинтерессуют и другие написанные мной фанфики:

Warmer than tea

Намджун/Юнги/Чонгук
Уютная работа с повседневным развитием отношений и проблемами принятия такой
нестандартной ситуации.
https://ficbook.net/readfic/11711679
Universitas Carolina
Намджун/Чимин
История про несгибаемый, неприсущий омегам старого времени стержень. Любовь, росшую
в сердцах сквозь года. Про бесконечную жажду к победе, что чуть не свела Чимина в
гроб.
https://ficbook.net/readfic/11313615

Сейчас начинается пора экзаменов, так что не теряйте меня. Надеюсь, мы ещё
встретимся в других моих фанфиках.

💙💙💙
K.G.