***********************************************************************************

************
Ladro
https://ficbook.net/readfic/13163501
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: rikookie (https://ficbook.net/authors/153034)

Беты (редакторы): ks_you

Фэндом: Bangtan Boys (BTS)

Пэйринг и персонажи: Ким Тэхён/Чон Чонгук, Чон Чонгук/Ким Тэхён
Рейтинг: NC-17

Размер: планируется Макси, написано 146 страниц

Кол-во частей: 6
Статус: в процессе
Метки: Преступный мир, Воры, От врагов к возлюбленным, Флирт, Соблазнение /
Ухаживания, Универсалы, Проблемы с законом, Юмор, AU, Фастберн
Описание:
Ким Тэхён – профессиональный вор с тягой к адреналину, обладающий шестым чувством и
имеющий за спиной сотни удачных ограблений, а Чон Чонгук – самый обычный бизнесмен.
И что может пойти не так, если Тэхён попытается сделать его чуть бедней? Ответ:
всё.
Посвящение:
Для Азкабанцев, которые ждали 12 лет ♡

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Примечания:
Расслабьтесь и получайте удовольствие. Работа пишется с целью поднять себе и
вам настроение, тут только юмор, интриги, флирт и чуть-чуть драмы.

Выход глав быстрым не будет в связи с моей низкой работоспособностью этой весной,
вы начинаете читать на свой страх и риск. Объём работы? Не знаю. От 100 до 10000
страниц. Закиньте в сборник, если не уверены, что вам хватит терпения на ожидание.
И не забываем обращать внимания на метки, универсалы стоят не для красоты.

Предупреждён – вооружён. Погнали.

Саунд для поднятия работоспособности: «Confetti – Hot»

========== Глава 1. Инстинкт самосохранения ==========

Комментарий к Глава 1. Инстинкт самосохранения

В путь!
«Молодые не знают, что опытность — это поражение и надо все потерять, чтобы немного
узнать».

Иногда в жизни наступает момент, когда ты должен оглянуться. Оценить, какой путь
прошёл, что хорошего сделал для окружающих, для близких или дорогих твоему сердцу
людей? Принесли ли твои поступки пользу этому миру? Тебе? И что вообще есть жизнь и
пройденный тобой путь?

Что-то такое говорил один из тех парней, с которыми Тэхёна однажды заперли на целые
сутки. Опыт был поистине чудесным. Ещё ни один человек не научился промывать мозги
так, как хмельной самаритянин, развязавший драку в баре из-за потерянного кошелька.
И зачем Тэхён вообще об этом вспомнил? Ах, да… Он же и украл его кошелёк.

Тэхён фыркает сквозь дрёму. Не велика была потеря.

— Подъём, хулиганьё!

Звук удара о железные прутья приводит в себя лучше любого будильника. Тэхён
спихивает с себя ногу сопящего Чимина и разминает затёкшую шею. Конечно, к
обезьяньей клетке легко привыкнуть, но сейчас бы развалиться на их старом,
ободранном диване и не просыпаться несколько суток. Ох, их ободранный диван,
прошедший афганскую войну, как же Тэхён по нему соскучился.

— За вас внесли залог, — говорит Ким Намджун. — Опять. Не расплатитесь.

— Хосок принимает только натурой. И только от девушек, — бормочет Чимин, и Тэхён

треплет его и так растрёпанные волосы.

— Как вам ещё не надоело? — Намджун с грохотом хлопает массивной дверью, закрывая
обратно на ключ. — Приходите сюда, как к себе домой.

— Здесь классно, — Чимин потягивается. — Если бы ещё и наливали, то цены бы вам не

было.

— Может, тебе ещё плазму и шведский стол организовать прямо в камере? — хмыкает
Намджун.

— А можно?

Участковый толкает хохочущего Чимина в лоб, чтобы тот развернулся и наконец убрался
отсюда к чёртовой матери. Тэхён его понимает, потому что от их скромной компании
одни проблемы, но они ведь уже чуть ли не семья. Если посчитать, сколько раз
Намджун надевал на них наручники, то… В общем-то, даже нет смысла пытаться
вспомнить, он всё равно не сможет. Этот участок стал вторым домом, где порой
приходится коротать ночи. Иногда, откровенно говоря, очень даже веселое
времяпрепровождение.

— Валите отсюда и больше не возвращайтесь, — Намджун ворчит по привычке.

Ему всё равно, когда Тэхён легким движением руки выдвигает ящик стола и начинает
распихивать по карманам изъятые у него вещи. В зубах сразу же оказывается сигарета.
Господи, он не курил уже сколько? Пять часов? Шесть? Если бы Намджун был человеком,
он бы не заставил его так сильно страдать.

— Только попробуй здесь закурить! Сядешь на пятнадцать суток!

— А ты тоже тут будешь? — Тэхён кокетливо хлопает глазами, и участковый указывает

на выход.

— Пошли вон отсюда.

— Ладненько, — усмехается Тэхён и хлопает его по плечу. — Давай, ещё увидимся.

Намджун не верующий, но всё равно крестится. Как там у католиков? Слева направо или
наоборот? К чёрту их… И Ким Тэхёна с Пак Чимином, и Чон Хосока, и всех их вместе
взятых трижды к чёрту.

— До встречи, злой дядя полицейский! — ярко улыбается Чимин и машет Намджуну на

прощание.
Когда за ними закрывается входная дверь, Намджун облегчённо вздыхает, а достав из
кармана тонкую стопку купюр, спрятавшись от камеры, принимается пересчитывать
честно нажитое. Чон Хосок ещё ни разу не ошибся с суммой, хоть один мозг в этой
компании да есть.

— Хвала небесам! — Намджун присвистывает. — Чон Хосок, — говорит он в никуда,

поднимая чашку с кофе, — твоё здоровье. Новенький холодильник, жди меня.

Участковый по привычке поправляет нагрудный пропуск и тут же замирает, не найдя на

месте. В кармане нет, на столе – тоже. Не мог же он опять его потерять?!

— Чтоб тебя!

***

— Ким Тэхён! — разъярённый Намджун выбегает из участка в тот момент, когда Тэхён
машет ему с заднего сидения старой колымаги Хосока.

В его руке – пропуск, на губах – улыбка, в голове – ветер. Ему всего-то двадцать
девять, ещё веселиться и веселиться. До пенсии далеко, смерть за горами, а
разъярённое лицо участкового не купишь ни за какие деньги мира.

— У тебя их уже двести штук, зачем доводишь человека? — Хосок дергает рычаг коробки
передач и вжимает педаль в пол. Однако это не значит, что поедут они куда быстрее.

— Вроде, всего тридцать два? — Пак вытягивает ноги на переднее пассажирское, а

Тэхён прикуривает сигарету и жадно затягивается.

Он улыбается сквозь дым, зажав пропуск между пальцев.

— Тридцать три.

— Лучше бы упёр что-нибудь полезное, — кидает Хосок. — Типа рации или телефона –
никогда не будет лишним.

— За кого ты меня принимаешь?

— Дай подумать, — они тормозят на светофоре, и машина глохнет, но Хосок заводит её

ударом по приборной панели, не отрываясь от диалога: — За вора?

— Подловил, — довольно скалится Тэхён.

— Реально, зачем тебе этот хлам?

— Хосок, — сонно бормочет Чимин, — он просто такой же шизик, как и ты. Давай
быстрее, я хочу спать.

— Слышал? — хохочет Тэхён. — Человек, который раскладывает полотенца по цветовой

гамме, назвал нас шизиками.

— Отвали, — кидает Пак.

— Язык отрежу.

Чимин достает из кармана куртки складной нож, приоткрывая глаза, и протягивает тот
Тэхёну. Палец щелкает кнопку, и лезвие вмиг выскакивает перед чужим лицом.
— Не выделывайся, — советует Ким. — Убери, пока не поранился.

Чимин послушно складывает нож и убирает в карман, устраиваясь поудобней.

Они едут почти через весь Сеул, в салоне гремит, как в коробке с болтиками, у
машины Хосока нет даже намёка на амортизацию, поэтому Тэхёна, приложившегося
головой к стеклу, изрядно потряхивает даже на ровной дороге.

Он бы сейчас чего-нибудь съел, говядины или свинины, но вспоминает, что в

холодильнике со вчерашнего дня осталось пиво, и решает остановиться на этом. Мясо –
это, конечно, хорошо, но… Да ладно, это же холодное пиво! Лучшего дополнения к
этому дерьмовому вечеру уже не придумать.

На очередном светофоре, в скоплении десятков машин, Тэхён находит взглядом одного

из водителей. Его дорогущая чистая тачка выглядит безупречно, на парне самый
обычный костюм смотрится как на манекене. Ему нравятся такие нелепые богачи: их не
стыдно оставить без гроша в кармане. Они как неожиданный десерт по завершению
банкета, поданный на блюдечке с голубой каёмочкой, как приятный аперитив. Ограбил –
и забыл!

Средний палец Тэхёна припечатывается к стеклу, он смотрит в глаза водителя и не

испытывает мук совести. И даже ослепительно улыбается, пока человек за рулём
провожает их дребезжащее авто опешившим взглядом.

— Это ещё что за дебил? — хмурится Мин Юнги, глядя на парня со средним пальцем
через тонированное стекло.

В его руке мелькает телефон, номер автомобиля он вписывает в заметки интуитивно –

рабочая привычка.

— Почему стоим? — интересуется Чон Чонгук.

— Прошу прощения, сэр, там… Неважно, — Минхёк отвечает растерянно, однако Чонгук
не обращает внимания, раздражённо наблюдая за пестрящими рекламными вывесками.

Этот город-муравейник ему уже осточертел.

— Что там с Иллианом? — он удостаивает Юнги коротким взглядом.

— Чего ты от меня хочешь? — Юнги трёт лицо руками, а когда он так делает – ничего
хорошего это не значит. — Чтобы я нашёл человека, который как гребаный ниндзя
прячется от тебя месяцами, за один день?

— Ты начальник службы безопасности.

— И моя работа – обеспечивать безопасность, а не искать твоих сраных любовников-

должников по всему миру.

— Он не иголка в стоге сена, — холодно говорит Чонгук. — Он амбразура среди чистого

поля. Он кость в моём горле, — цедит Чон. — У него мои деньги.

— Стырил пацан пару важных документов и чуть-чуть бабла, и что? Как будто он знает,
к кому с этим идти.

— Что я делаю не так? — Чонгук щурится, пытаясь отыскать причину в собственных

мыслях. — Они все бегут как крысы с тонущего корабля, стоит кому-нибудь хоть раз
приставить дуло к их виску.
Юнги, решив промолчать о том, что не все люди бывают готовы к подобному повороту
событий, косится на мужчину с плохо скрываемым раздражением.

— Не горю желанием быть твоей жилеткой. Поговори об этом с Джином. Он с радостью

поддержит весь этот сопливый бред.

— Я убью Иллиана, — буднично говорит Чонгук.

— Флаг тебе в руки.

— Найду и замурую в стену заживо. Или пущу под каток. Или утоплю собственными
руками, как паршивого кота. Это ведь не так страшно, как дуло, исходя из его
логики.

— Или в скором времени ты найдёшь другую причину, по которой будешь убиваться, а

Иллиан останется одним из немногих, кто умрёт в старости естественной смертью, если
не начнет лезть туда, куда не просят, — предлагает Юнги.

— А что насчёт Сиёна?

— Уже должен был приехать, — Юнги сверяется со временем.

— Пусть готовится к собранию, будет сопровождающим. Кико тоже идёт со мной.

Проинформируй их.

— Вообще-то, сопровождать тебя – моя работа, — напоминает Мин.

— Вообще-то, — равнодушно звучит голос, — ты ищешь Иллиана, пока я не скажу тебе

«стоп».

Юнги не соглашался на такой БДСМ, он говорит честно:

— План – говно.

— Я рад, что ты не возражаешь.

Действительно. Юнги не возражает, потому что его никто не спрашивает. Подумаешь,

начальник службы безопасности? С таким же успехом он мог быть мраморной статуей у
входа в дом Чон Чонгука с двумя гордо поднятыми средними пальцами вверх. Хотя
велика вероятность, что Чонгук не нашёл бы разницы и продолжил вести с ним светские
беседы.

Кстати, о средних пальцах.

Юнги копирует номерной знак из заметок и пересылает личному навигатору на проверку.

Когда на место твоего начальника ведётся охота в своих кругах, то ненароком начнешь
и котам под хвост заглядывать в поисках установленной скрытой камеры.

И лучше бы тому идиоту в самом деле оказаться просто идиотом, а не идиотом,

работающим на знакомые имена.

***

— Попробуешь найти? — Тэхён протягивает Хосоку телефон с фотографией номерного

знака, стряхивая пепел сигареты другой рукой прямо в кружку с чужим кофе.

— Ищем кого-то конкретного?

В гостиной темно, лицо Хосока освещает свет двух мониторов, а стрелка часов лениво
приближается к двенадцати ночи.

Они вдвоём всегда работают по ночам, пока Чимин отсыпается за всех. Молодой
организм, все дела, Тэхён и не брал бы его с собой на «работу», но в одиночку
пробираться в дом куда сложнее. Пускай Чимину только недавно исполнилось
девятнадцать, но он уже успел вкусить всю гадость этой жизни. И Тэхён, добрый
самаритянин, всего лишь пытается показать её прелести.

— Пока ехали, заприметил одну машину, — Тэхён плюхается в кресло рядом со столом, а
Хосок уже вбивает данные. — Водила – какой-то запуганный малолетка.

— Тачка?

— Мерс. Эска.

— Красота-а, — улыбается Хосок. — У таких обычно бабла жопой жуй.

— Если бы не соседская псина, мы бы вчера не попались, — разочарованно хмыкает

Тэхён.

— Скажи спасибо, что Намджун продолжает прикрывать наши задницы, так что не
доставал бы ты его.

— Я так заигрываю.

— Нашёл, — Хосок радостно потирает руки, и Тэхён чуть ли не залезает головой в

монитор. — Вон Минхёк, судимостей нет. Добрейшей души человек.

— Безработный? — он хмурится. — Откуда у безработного такая тачка?

— Думаешь, нелегал?

— Он не выглядел, как человек, который торгует наркотой или пушками.

— Откуда ты знаешь, как выглядят люди, торгующие наркотой? — фыркает Хосок, и Тэхён
удостаивает его многозначительным взглядом. — А, ну да. У тебя же связи, — кавычки
в воздухе вырисовываются сами собой. — К слову, тот парень-фармацевт всего лишь
отпускает лекарства без рецептов. Он не наркодилер. И уверен, если бы он знал о
том, какое прозвище ты ему дал, он бы больше не продал тебе ни одни антибиотики.

Тэхён данное замечание игнорирует. Они с Каем закадычные друзья, пусть и видятся
раз в полгода. И отпускать лекарства без рецепта, вообще-то, нелегально.

— А если тачка жены?

— Не женат.

— Наследство?

— Как вариант, — пожимает плечами Хосок. — Рискнём? У меня пока что всё равно
больше нет вариантов.

Тэхён предлагает проверить.

В их подходе к работе ничего не меняется уже несколько лет. Однако если говорить о
наболевшем, то, учитывая их ежемесячный заработок даже со всеми вытекающими
расходами, Хосок уже мог бы обзавестись машиной получше, но ему, видимо, нравится
время от времени чувствовать себя рыбой в консервной банке. В разваливающейся,
набитой болтами и гайками банке, которая однажды испустит свой последний выхлопной
выдох.

Хосок бывает… непонятным. Их знакомство было странным даже по меркам Тэхёна,

который в тот день удирал от девушки своего бывшего, у которого прихватил телефон и
парочку купюр из кошелька. У тротуара была припаркована та самая консервная банка,
в которую он запрыгнул интуитивно, а водила просто дал по газам. Тогда Тэхён не
знал, во что выльется их знакомство, но тот вечер он провёл с банкой пива, уперев
ноги в приборную панель ради удобства. Он дымил как паровоз, и Хосок не сказал ни
слова о том, что сидения пропахнут сигаретами.

Он зацепил Тэхёна уже тогда, своим равнодушием к мелочам и пониманием множества

непонятных вещей.

Их первое дело было провальным. Тогда они впервые встретились с Намджуном, который
оттаскал их за уши, как каких-то сопляков, и вышвырнул из участка, веля больше не
попадаться.

Ещё лет семь назад он даже думал, что влюбился, пока не понял, что Хосок просто-
напросто стал его человеком. Это не случилось за один день, не случилось за год или
за три, это выбило из колеи своей внезапностью, когда Хосок загремел в больницу, а
Тэхён нёсся к нему через весь город, чтобы убедиться, что с этим идиотом, который в
тот день соорудил себе стремянку из двух неустойчивых стульев, всё в порядке.
Инцидент обошёлся малой кровью: сломанным пальцем, трёхэтажным матом и покупкой
настоящей стремянки.

Хосок для него не любовник и не друг, он человек, понимающий с полуслова. Он тот,

кому Тэхён, без прикрас, доверяет свою жизнь. Хосок тот, кто не стал задавать
лишних вопросов, когда Тэхён привел в дом Чимина ещё четыре года назад.

Тэхён собрал свою новую семью сам, собственными руками, кровью и потом. Он человек,
нашедший потерянных. В каком-то смысле, Тэхён дал им стимул к жизни, и Чимин,
которого он от души пнул при первой встрече, сбросив тем самым на асфальт с перил
мостовой, закивал бы болванчиком в подтверждение.

Даже Чимин, упрямый и дерзкий пятнадцатилетний Пак Чимин, согласился в тот день
пойти за ним. Тэхён немного этим гордится.

На дело они давно выходят вместе, разве что разными путями. Исследуют обстановку,
гуляя по магазинам, пока ищут жертву. Они не берут много. Их первое правило: бери
ровно столько, сколько сможешь унести в двух руках, даже если в рюкзаке осталось
место.

Сегодня они без рюкзаков. Сегодня они в торговом центре, пока Хосок ждёт на
парковке. Обычно им везёт, но бывают и такие исключения:

— Смотри, куда прёшь!

Тэхён слышит с другого конца зала и ледяной голос Чимина:

— Чё ты сказал?

И понимает, что дело остаётся на нём. Чимин привлёк внимание Вон Минхёка, который,
как и любой уважающий себя человек, любит поглазеть на назревающую драку.

Тот всё ещё стоит в очереди за кофе и в какой-то момент отвлекается на телефон. На
нём выглаженный костюм и лакированные туфли, в манжетах – серебряные запонки. Что-
то недорогое, явно не стоящее внимания. У этого парня вообще нет ничего, что
выдавало бы его состояние: ни навороченного гаджета, ни часов, ни перстней.

Будь проклят тот день, когда Тэхён узнал про понятие шестого чувства и которому
научился доверять.

Вон Минхёк не выглядит, как бизнесмен, но и не выглядит как офисный работник. Тэхён
только предполагает, что он самый обычный водитель, на чье имя оформлена машина. Но
кому-то ведь она принадлежит на самом деле.

Тэхён продолжает копошиться в очереди, но когда Вон Минхёк забирает два стакана
кофе и уходит, он следует по пятам. Задачу усложняет лишь тот факт, что Чимин и так
привлёк внимание, а Тэхён ненавязчиво ещё прошлым вечером тыкал этому парню средним
пальцем чуть ли не в лицо. В этот раз он не думал о последствиях. Хотя, откровенно
говоря, никогда не думает. Ему всегда сопутствует удача.

Когда Пак собирается выйти Вону навстречу, чтобы устроить случайное столкновение,
Тэхён мотает головой, веля не делать этого, и Чимин проходит мимо, прямо к машине
Хосока.

Тэхён выбирает такси, так у них куда больше шансов добраться до намеченной цели. Он
привычно объясняет водителю, что покажет дорогу сам, пытаясь найти в толпе авто ту
самую. И благо Вон Минхёк не родился гонщиком в этой жизни.

— Запиши адрес, — Тэхён кидает Чимину пакет с едой, запрыгивая в машину Хосока.

Их колымага не вписывалась в интерьер района Мапхогу, где обосновалась Сеульская

элита, зато такси, на котором Тэхён проехал по улицам, хотя бы не вызвало столько
подозрений.

— И чего там? — Чимин пережёвывает половину слов, запивая их газировкой.

— Там большая проблема, — закуривать в такие моменты стало привычкой, всё дело в
адреналине.

— Насколько большая?

— Метра в два.

— Охрана? — хмурится Хосок.

— Забор. Ворота автоматические. Скорее всего открываются с пульта.

— Не проблема.

— Нельзя, — Тэхён задумчиво трёт губы. — Наделаем шума. Кто-нибудь да услышит.

— Надо поискать обходные пути, — предлагает Пак, протягивая Хосоку контейнер с

токпокки.

— Надо узнать, зачем мы туда идём, а потом уже искать обходные пути.

В машине воцаряется тишина, нарушаемая шуршанием пакетов.

— Я узнаю, заказывают ли они клининг, — говорит Хосок. — А дальше – как обычно.

Как обычно зачастую заканчивается тем, что Хосока выставляют за дверь за излишнее
любопытство во время уборки в доме.

— Мы ещё не брали такие частные дома, — Тэхён машет сигаретой куда-то в сторону.
Размеры впечатляют. Их дела обычно куда проще – многоквартирные дома, небольшие
коттеджи в Инчхоне, самые обычные бары, где люди оставляют свои вещи без присмотра.
Стол Ким Намджуна, в котором время от времени можно найти много интересных изъятых
вещей.

— Можно попробовать, — пожимает плечами Чимин.

— Я за, — кидает Хосок. — Какая разница, чья это хата? Может, там вообще сейф в
сейфе и переться туда нет смысла.

— Окей, решаем проблемы по мере их поступления, — соглашается Тэхён.

— Хотел бы в таком жить? — Чимин подмечает дом, у которого они припарковались.

— Ничё такой. Хотя никогда не понимал, зачем людям столько комнат. По-приколу?

— Чтобы понтоваться и скрывать недостатки. Отвечаю, есть статистика, в которой

говорится, что чем больше твои дом, тачка и кольца, тем меньше твой член.

Над умозаключением Чимина Тэхён смеется во весь голос, пока Хосок мучает двигатель,
пытаясь завести «банку».

Их подготовка всегда начинается заранее. Ещё до того, как Хосок узнаёт от Дживона –
своего хорошего знакомого, управляющего клининг-фирмой – о том, что некий Чон
Чонгук, проживающий в коттедже, действительно раз в месяц пользуется их услугами,
рюкзаки собраны, а выходная одежда надёжно упакована в целлофан за неимением
футляров.

Дживон, всегда с невозмутимым лицом игнорирующий кокетство и явные психические

отклонения Тэхёна, не нравится Киму только по одной причине: тот всегда в доле и
берет не меньше тридцати процентов от награбленного, даже если подмигнуть ему и
предложить выпить где-нибудь. Дживон выпьет. Дживон без проблем стерпит все эти
жалкие домогательства и потребует свои обещанные деньги. Ох уж эти бизнесмены…

— Если мы сможем навариться на этом деле, то соври этому ушлёпку хоть раз в жизни,
— спустя пару дней просит Тэхён, провожая Хосока на разведку.

Когда он в этом синем комбинезоне с глуповатым выражением лица пытается втиснуться

в резиновые сапоги, у Тэхёна язык не поворачивается назвать его профессионалом
своего дела. Однако это не отменяет того факта, что Хосок действительно
профессионал во всём, что не касается грабежа собственными руками – главная
причина, по которой он не выходит на дела. Боже, да когда Тэхён наблюдал за тем,
как Хосок пытался запихать газировку в карман, не замечая даже того, как на него в
упор пялится продавец, Ким понял, почему их самое первое дело обернулось
знакомством с Ким Намджуном.

— Я и так вру Дживону, — говорит Хосок. — Он надеется на тридцать процентов, а

получает не больше двадцати. Не такая уж большая плата за помощь и молчание.

— Скотч обошёлся бы дешевле, — хмыкает Тэхён. — Приставить нож к шее – вообще

бесплатно.

— Будешь жадничать – сядешь в тюрьму.

— И чем это будет отличаться от моей обычной жизни? Трёхразовым питанием? Не

соблазняй.

— Готово, — пыхтит Хосок. — Скоро подъедет машина.

— Удачи на работе, дорогой, — щебечет Тэхён. — Не задерживайся.

Хосок задерживается.

Когда фирменный фургон въезжает на участок, и перед глазами предстаёт дом,

становится понятно: они собираются ограбить кого-то очень серьёзного. По всему
периметру есть камеры, но нет охранников. Их группу из шести человек
беспрепятственно пропускают в дом, а уборка начинается с верхнего этажа.

Фирма Дживона славится сотрудниками, добросовестно выполняющими свою работу, но

Хосок видит наимилейшую статуэтку быка, и руки тянутся сами собой. Он усердно трёт
пыль, взвешивая сувенир в руке. Чистое серебро со вставными рубинами на месте глаз,
не полый и довольно увесистый, но это явно не то, ради чего им стоило бы рисковать
свободой. Хотя рядом с компом смотрелось бы прикольно.

Хосок ведет мысленные подсчёты, окидывая комнату взглядом, и рядом с плазмой во всю
стену всплывает ценник с запредельной цифрой. Он не может сосчитать нули.

— Вот это качество… Вот это качество, охренеть, — бурчит Хосок себе под нос,
натирая кожаный диван.

Жаль, что к дому нельзя подогнать фургон и просто вывезти отсюда всё, что нравится.
Протирать своей задницей такую драгоценность наверняка одно удовольствие.

В черных зрачках мелькают цифры, в голове звучит звук монет, словно в казино при
выигрыше джекпота. В руках у Хосока билет победителя, а перед лицом микрофон, в
который он шепчет:

— Это победа…

Потому что за самой дальней чёрной дверью в конце длинного-длинного коридора, в

самой темной комнате есть устрашающая своими размерами гардеробная.

— Закончишь здесь – иди к бассейну, — один из парней, который вроде как главный,
распахивает в спальне шторы, и Хосок слепнет от яркого солнца, возвращаясь в
реальность.

Золотые часы, брендовые шмотки, леопардовый халат! Леопардовый? Да плевать! Будь

тут всё хоть из говна и палок, Хосок бы всё равно понял, что нарвался на бриллиант.

В гардеробной он с таким усердием моет пол и зеркала, мечтая поделиться открытиями

с Тэхёном и Чимином, что ему просто обязаны заплатить одной из этих золотых
цепочек, весело поблескивающих из-под стекла. Он настолько увлекается собственными
мыслями, что не обращает внимания даже на охранника, который отвлекся от телефона и
с явным скептицизмом наблюдает за насвистывающим себе под нос парнем.

— Так и хочется испортить тебе настроение, — говорит тот, и Хосок включает дурака:

— За что?

— Рожа твоя счастливая бесит. Давай быстрее. И не пялься так на цацки, а то глаза
вывалятся. Если мой начальник не досчитается хоть одной – я лично найду тебя и
переломаю руки, — он звучит безразлично, вернувшись к мобильному.

— Так точно, — салютует Хосок, встав по стойке смирно.

— Идиотина.
— Абсолютно верно, сэр!

— Я Мин Юнги, — этот Мин Юнги смотрит на Хосока с холодным прищуром. — Запомни это
имя и молись не попасться мне в руки.

— Есть, господин Мин Юнги. Я не верующий, но буду молиться сразу после уборки! — с
серьезным лицом отвечает Хосок.

— Не выделывайся. Я впервые вижу тебя среди знакомых лиц, и ты мне не нравишься.

— Я никому не нравлюсь, господин Мин Юнги.

— Как зовут?

— Чон Хосок.

— Как долго работаешь?

— Две недели.

— Я уже несколько часов наблюдаю за твоей довольной рожей, Чон Хосок, — Юнги
взглядом сканирует уборщика. — Ты либо нездоров, либо задумываешь что-то, что мне
очень не понравится.

— Никак нет, господин Мин Юнги. Я просто люблю свою работу. И, наверное, всё-таки
простудился, отсюда и нездоровый вид.

Хосок делает вид, что вот-вот чихнёт, и, когда всё-таки чихает, заплевав все
стекла, под которыми лежат украшения, Мин Юнги брезгливо морщится.

— Убери за собой и вали отсюда. У меня нет времени тебя караулить.

Надо же, какой заносчивый экземпляр. Хосок давно с такими не сталкивался.

— Но мне нужно доделать уборку, господин Мин, — мямлит он, натирая стекло до
блеска.

Датчиков в стеклянных коробах не наблюдается. Хосок даже приоткрывает один, но

сирена не срабатывает, а Мин Юнги не кидается на него разъяренным псом.

Супер! Если Тэхён с Чимином смогут всё это утащить, то он купит себе новый коврик
для мышки. С подсветкой!

— Чонгуку насрать на качество уборки, — ворчит Юнги, снова тыкая в телефоне.

Его злобное лицо говорит о том, что он готов проткнуть дисплей пальцами. Он и
глаза, наверное, может выдавить, раз ломает руки? Какой ужасный человек!

— Зачем в таком случае вызывать клининг?

По крайне мере вряд ли глаза Хосоку начнут выдавливать прямо сейчас.

— Вас вызвал я.

— Господин Мин Юнги, — с грустью говорит Хосок, и Юнги хмуро смотрит на него. — Вам
что, одиноко?

— А ты что, проститутка?
Если бы Тэхён был здесь, он бы не упустил шанса поглумиться над этим человеком,
ответив утвердительно, но Хосок не такой. Он нормальный.

— Был бы проституткой, не работал бы в клининге…

— Одно другому не мешает. У тебя по расписанию чистка бассейна, а времени на всё

остальное – полчаса. Хватит чесать языком и делать мне нервы.

— А что случится через полчаса? — Хосок собирает все тряпки в ведро, не забыв
прихватить швабру.

— Через полчаса моё терпение лопнет окончательно.

— Полчаса – это очень много, господин охранник.

Юнги злобно зыркает на него.

— Я начальник службы безопасности.

— Разве начальник безопасности не должен прямо сейчас заниматься обеспечением

безопасности своего нанимателя? — хлопает глазами Хосок.

— Давай ещё ты поумничай, — улыбается Мин Юнги. Однако улыбается так, что Хосок
видит перед собой человека, который в шаге от совершения убийства. — Мне же мало
моего отупевшего начальника.

— Все начальники очень умные люди, — с важным видом говорит Хосок.

— Будь мой начальник умным, он бы не выбирал себе любовников с отсутствующим

инстинктом самосохранения! — он швыряет телефон прямо на пол, на толстый, пушистый
ковёр. Отличный, кстати, ковер! У Хосока аж глаза загорелись. — Я сам перееду
Иллиана на катке… — как в бреду шепчет он. — Дайте мне машину и его бренное тело, я
заставлю этого говнюка страдать так же, как страдаю я. Он пожалеет, что однажды
переступил порог этого дома. Пожалеет, что родился! Я высосу его мозг через
коктейльную трубочку!

Хосок знает только одного Иллиана, который, если не изменяет память, был любовником
его дражайшего друга, но если у Мин Юнги на всех Иллианов именно такие планы, то он
лучше помолчит об этом.

— У моего друга, кстати, тоже отсутствует инстинкт самосохранения.

Если бы Тэхён только мог прихватить этот прикроватный коврик, Хосок бы остался
благодарен ему по гроб жизни.

— За каким членом мне эта информация? Я похож на сваху? — рычит Юнги. Он

приглаживает волосы, надев маску спокойствия, и уже не выглядит так, как будто
минуту назад вышел из себя из-за того, что его начальник, видимо, не умеет
разбираться в людях. — Мне и без твоих друзей в этом доме хватает проблем. Бери
манатки и проваливай. И чтоб в следующем месяце я тебя тут не наблюдал.

Сказал как отрезал. Вот это характер! Если бы с ними работал такой человек, они
могли бы проникнуть даже в банк. Эх, Хосоку бы такую непоколебимую уверенность в
том, что вокруг него вертится весь мир. Он бы вытворял такие чудеса…

Будь у него такой характер, он бы не возился в бассейне, который чистит без особого
удовольствия, брезгливо морщась, когда вляпывается рукой в слизь. А через полчаса
терпение Мин Юнги и правда заканчивается: он начинает хлопать дверьми так, что в
доме дребезжат стёкла.
Хосок в этот момент впервые видит Чон Чонгука – владельца коттеджа – воочию,
пытаясь вспомнить, откуда знает это равнодушное выражение лица. Когда мужчина вышел
из машины, Хосок подглядывал из-за борта бассейна, намывая, как он думал, перила
лестницы. Ему в лицо в тот же момент прилетела мокрая тряпка от одного из коллег,
который злобно сверкал глазами, стряхивая пену с руки. И чего бузит? Чище будет.

— Давно не виделись, — удивленно кидает Чонгук, проходя мимо, и Хосок растерянно

кивает в знак приветствия. — Сменил сферу деятельности? — ответа от него не ждут,
уходя прочь.

Он думал – не ему. Но когда оборачивается и видит три пары глаз, которые уставились
на него, понимает, что, видимо, они с этим богатым чудиком действительно где-то
пересекались.

Да где, блин, Хосок вообще мог пересечься с таким человеком? На блошином рынке? В
круглосуточном у дома? В прачечной? Быть не может, его с кем-то перепутали и он
тоже перепутал.

Подобная информация никогда не задерживается в голове надолго, Хосок откладывает

это воспоминание, чтобы подумать о нем позже, если представится возможность.

Первым делом по возвращении домой, даже не переодевшись, он берется за ватман, и

Чимин выключает телевизор.

Его миссия в этом деле – одна из самых важных, и Тэхён ходит чуть ли не на
цыпочках, пока Хосок чертит план дома. Планировки коттеджа в интернете нет, значит,
строили под заказ. Этот дом с кучей комнат строили под Чон Чонгука, который явно
что-то скрывает, потому что когда Хосок смотрит на готовый план, он не видит того,
что должно быть – за гардеробной есть дополнительная комната. Чон Чонгук может
хранить в этом тайнике драгоценности или деньги – в голове уже звучит звук шелеста
купюр.

Хосок ещё долго стоит над планом, пытаясь воспроизвести в голове картину целиком.
Он даже рисует человечка с рогами в той самой комнате, в которой общался с Мин
Юнги. Начальник безопасности тире охранник тире психически неуравновешенный
человек. От такого их компании лучше держаться подальше. Он не вызывает доверия.

И только когда Хосок откладывает карандаш в сторону, Чимин выдыхает, а Тэхён

говорит:

— Если бы ты не нашел ничего интересного, то не вообразил бы себя Пикассо, — его

взгляд падает на рогатого человечка.

— Таких домов мы ещё не видели, — у Хосока блестят глаза. — Вы обязаны заценить

этот шикарный диван.

— Мы будем рисковать ради дивана? — Тэхён выгибает бровь.

Чимин склоняется над импровизированным чертежом:

— Он в натуре такой классный?

— В гардеробе одних только украшений на десять лямов наберется. Минимум, — нервно

смеется Хосок. — Если бы вы могли вынести ещё и его плазму, мы бы забабахали себе
домашний кинотеатр.

— Что это? — Тэхён тычет пальцем в комнату со знаком вопроса.

— Не знаю. Двери не было. Со стороны выглядит как спальня, но она вдвое меньше даже
вместе с гардеробной.

— У нас не будет времени искать вход.

— Поверь, нам хватит и того, что лежит на виду.

— Камеры? — Тэхён повторяет за Чимином, склоняясь над столом.

— Только по периметру. В доме их нет.

— Это прикол какой-то? — хмыкает Чимин. — В доме с кучей ништяков нет камер?

— У этого мужика свой личный цербер. Не думаю, что ему нужны камеры.

Тэхён морщится:

— Собака?

— Не, это его начальник службы безопасности, — Хосок указывает пальцем на

карикатуру. — Мин Юнги.

— Этот вот с рогами? — уточняет Тэхён.

— Ага. Воплощение сатаны. Говнюк ещё тот, так что если он попадется вам –
придушите.

— Всё настолько плохо?

— Ким Намджун по сравнению с этим парнем просто божий одуванчик.

Чимин присвистывает, а Тэхён нервно щелкает зажигалкой. Стоит ли оно того? Хочет ли
он так рисковать? Блин, да конечно хочет. Начальнику службы безопасности нечего
делать в доме у своего нанимателя посреди ночи. Они спокойно войдут, возьмут
драгоценности и…

— Подожди, — заторможенно говорит Тэхён, не успев прикурить сигарету. — Гардеробная

прямо в спальне.

— Ага, — кивает Хосок.

— В спальне, я полагаю, спит хозяин.

— Ну типа.

— И каким, интересно, образом мы заберёмся к нему в гардеробную посреди ночи, пока

он будет там дрыхнуть?

— Дай мне пива, и я расскажу тебе о том, где войти, как проникнуть и что украсть.

— Чимин, — усмехается Тэхён, и Пак копирует его. — Тащи пиво.

***

— У меня уже который день плохое предчувствие, — говорит Юнги.

— Тебе надо было идти в детективы.

Чонгук встряхивает документ, зажатый между пальцами, и внимательно вчитывается в
условия договора, сидя за обеденным столом. После первых двух строчек становится
скучно. Чаён действительно идиотка, раз думает, что может угрожать ему убийством
Мин Юнги. Чаён идиотка уже только из-за того, что думает, как будто в принципе
умеет угрожать.

Чонгук привычным жестом просит у Юнги зажигалку, пламя быстро охватывает лист,
который остается догорать в тарелке с недоеденным супом.

— Мой порт в Инчхоне или твоя жизнь? Мои деньги или твоя жизнь? — хмурится Чонгук.
— Какая дура. Конечно же, мой порт. Что за новая тенденция – выдвигать мне
смехотворные требования? Это сейчас модно?

— Могу взять пару наших и провести с ней воспитательную беседу, — предлагает Мин.

— Она обещает убить тебя, испугайся хотя бы ради приличия.

Чонгук лениво вздыхает, берясь за следующий документ: копия запроса в бухгалтерию

по поводу транспортировки груза из Инчхона в Пусан с предоплатой. Зачем
Васиковскому столько порошка в Пусане? Планирует устранение вышестоящих? Чонгук бы
расстроил его тем, что в Пусане и без Васиковского полно говнюков, пытающихся
занять свою нишу. Откуда только вылезли эти иностранцы, пытающиеся пролить кровь на
чужой земле?

Чонгук рвёт лист. Предоплату он не вернёт.

— Хочет убить – пусть попробует, — равнодушно говорит Юнги. — Мне даже интересно,
что они смогут придумать в этот раз. Пытки перышком?

Они оба смеются. Последний раз Чаён угрожала убить Мин Юнги несколько месяцев
назад, а когда Мин явился к ней на порог, ему пришлось выслушать лекцию о том, что
работать на Чон Чонгука очень и очень плохо. Трёхчасовой монолог закончился тем,
что Юнги проснулся, поинтересовался, может ли он идти, и удалился восвояси. Так что
если Чаён собирается его убить, то пускай лучше наймёт киллера. Юнги хотя бы не
придётся несколько часов кряду слушать о том, как именно и в каких позах Боги
собираются карать его после смерти.

— Как продвигаются дела с Иллианом? — закидывает удочку Чонгук.

Этот раздражённый вздох он узнает из тысячи.

— Знаешь, даже если бы он был у меня в руках, я бы сначала отыгрался на нём за все
свои страдания, а уже потом передал то, что от него останется, тебе.

— Судя по твоему недовольному лицу, ты не отыгрался, значит, Иллиана у тебя нет, —

предполагает Чонгук.

— Вы только посмотрите на этого гения дедукции.

— Знаешь, я подумал, что может и не убью его, если вернется сам.

Иллиан, конечно, подпортил настроение, когда забрал несколько оригиналов договоров

с японцами и пару миллионов. Чонгук от этого не обеднел и не пострадал, он не
занимается криминалом напрямую, здесь уже дело принципа. Человек ушел, думая, что
останется безнаказанным. Его всего-то похитили, немного припугнули пистолетом,
хотели, чтобы добыл номера зарубежных счетов своего покровителя, а вместо этого
Иллиан Атталь мастерски надул всех. Его ищет Чонгук, ищет обманутый Мун Убин и
половина Сеула. Он жил с Чонгуком достаточно, чтобы знать, в каких местах стоит
прятаться.

Не то чтобы последнее время у них были тесные отношения, какие-то чувства друг к
другу, но после побега Чонгук потерял к этому человеку всякое уважение. Почти.
Скрывается тот и правда изумительно, раз даже Юнги не в состоянии найти парня, у
которого на руках столько денег и какой-никакой, но компромат.

Иллиан никогда не был трусом. Но стоило Убину поставить его на колени и потрясти
пистолетом перед лицом – парень сдулся. Это при том, что Чонгук пожертвовал своим
временем и спас его. Атталь не сказал даже элементарного «спасибо» и исчез уже
следующей ночью, оставив все свои вещи. Засранец.

У Юнги звонит телефон, и Чонгук выгибает бровь. Уже почти половина одиннадцатого:
никто не звонит в это время с хорошими новостями. И почему всё плохое в этом мире
случается именно ночью?

— Мин Юнги, слушаю, — он внимательно вслушивается в чьи-то слова на том конце с

непонимающим лицом. — Чон Чонгук? Не знаю таких.

Чонгук даже откладывает бумаги в сторону, потеряв к ним всякий интерес.

— Слушай сюда, конспиратор, я же выясню, кто ты такой, — раздражённо говорит Юнги.

— Ты вообще в курсе, кому ты звонишь? А не пойти бы… Что? — он кидает взгляд на
Чонгука. — Ты знаешь, где этот ублюдочный?! Если ты сейчас же не назовешь мне
адрес, я найду и тебя, и всю твою семью, и Атталя, и выпущу кишки вам всем, ты
меня… — Чонгук невозмутимо забирает у Юнги телефон, прервав диалог. — Какого
хрена?!

Если человек на том конце знает что-то об Аттале, то говорить с ним в подобном тоне
явно не стоит.

***

Хосок удивляется, когда слышит знакомую фамилию. Он, конечно, понимал, что Сеул не
кишит людьми с подобными именами, но чтобы у него и Мин Юнги был общий знакомый – с
ума сойти. Осталось ещё с этим припадочным оказаться дальними родственниками,
смеху-то будет…

— Чон Чонгук, — звучит на том конце провода. Хосок удобнее устраивается у аппарата.
Охранник вокзала не по-доброму на него косится. — Тебе что-то известно об Иллиане
Аттале?

— Ну типа, — говорит Хосок, пытаясь вспомнить, как тот вообще выглядит. Тэхён
приводил его лишь один раз, предпочитая скрывать свои связи. — Такой голубоглазый
блондин, может сожрать пиццу в одну харю за один присест.

— Надо же, — этот вот звучит куда спокойнее Юнги. — Какое точное описание. И тебе
известно, где он находится?

Хосок проверяет телефон: Тэхён пятнадцать минут назад написал о том, что они входят
в дом и с кухни доносятся чьи-то голоса.

— Известно, чёб нет, — он жует жвачку, чавкая в телефонную трубку, и даже для
самого себя звучит до уссачки смешно, когда повышает голос. На что только не
пойдёшь ради денег. — Но я типа не скажу.

— Сколько?
Хосок присвистывает.

— Много.

— Двести тысяч, — тут же предлагает Чонгук.

— Четыреста.

— Идёт.

— И чтоб этот говнюк извинился за свой тон, — требует Хосок.

Чонгук на секунду замолкает, а потом говорит:

— Предлагаю пятьсот тысяч без извинений этого говнюка.

Даже так слышно, как Юнги кроет Хосока отборным трёхэтажным матом. Слова «извини»,
«прости» и «пожалуйста», видимо, не прописаны в программе этого киборга-убийцы.

— Не, не вариант. А чё, как сами-то? Нафига вам друг мой?

Если Иллиана вообще можно назвать другом, учитывая тот факт, что они виделись один
раз в жизни.

— Друг твой сделал много неприятных вещей, — спокойно отвечает Чон. — Некоторые
люди немного злятся на него и хотят просто поговорить.

— А тот кишки ему выпустить хотел.

— Он злится чуть сильнее остальных, но никто не позволит ему, как вы оба

выражаетесь, выпустить Иллиану кишки.

— Ну мне подумать надо, а то вы какие-то мутные типы.

— Как ты узнал, что мы его ищем?

— Птичка чирикнула.

— Ты водишь связи с интересными птицами. Шестьсот тысяч – моё последнее

предложение, — уточняет Чон. — После этого мой злой друг, с которым ты вёл беседу
парой минут ранее, будет искать не только Атталя, но и тебя. И, возможно, если я не
стану вмешиваться, он действительно выпустит кому-то из вас кишки – у него такое
хобби. Однако так как Иллиан Атталь нужен мне живым, ты сам угадаешь, кому именно.
Что скажешь? — ласково звучит его голос.

Хосок смеется.

— Чёто как-то много непонятных слов.

Чонгук усмехается в динамик – это отчетливо слышно. У Хосока вибрирует телефон:

«Уходим».

Ну наконец-то.

— Послушай, ты звонишь с таксофона, чтобы твой номер не смогли определить. Понимаю.

Ближайший от центра города – на вокзале. Самый удобный вариант. Полагаю, ты именно
там. Как ты думаешь, за сколько мои люди, целенаправленно высланные за тобой,
доберутся до туда по ночному городу?
— Я не знаю, чё такое «целенаправленно», — безразлично кидает Хосок. — Лан, я
пошёл. Может, ещё как-нибудь звякну. Покеда.

Он вешает трубку на место и прогулочным шагом удаляется с места происшествия. Даже

если этот Чон Чонгук решит его отыскать, он будет в бешенстве, когда узнает, что
Хосока ничего не связывает с Иллианом, а Тэхёна с Чимином он не сдаст. Вот и вся
комедия. Убьет? Не смешите. Кто он такой, чтобы убивать людей направо и налево и
оставаться безнаказанным?

Хосок запрыгивает в машину, удача явно на его стороне – мотор тут же начинает
тарахтеть.

Он едет домой, чтобы примерить хоть одну дорогую побрякушку и связаться с

покупателем.

И он ещё не знает, что Чимин прихватил для него ту самую статуэтку быка, потому что
ему показалось, что она будет прикольно смотреться у Хосока на столе.

***

— Когда мы всё это обналичим, я куплю себе новый коврик, — Хосок перебирает в руках
золотые украшения, пока Тэхён примеряет серьгу-гвоздик.

Он давно хотел себе что-то подобное.

— Это я оставлю.

— Выглядишь как дорогая проститутка, — честно говорит Чимин, кидая взгляд на

украшение с камнем, напоминающим бриллиант. Может, это он и есть. — Тебе идёт.

— На что хочешь потратить деньги? — спрашивает Тэхён.

— Не знаю, — пожимает плечами Пак. — Может, диван новый купим? Тот реально был
классным.

— Скажи, — улыбается Хосок.

— Прикуплю шмоток на лето, — продолжает Чимин. — Остальное – в заначку. А ты что

хочешь?

— Не знаю, — равнодушный взгляд Тэхёна скользит по драгоценностям. — Пива.

— И нафига нам столько денег? — хмурится Чимин. — Я ещё предыдущее не успел

потратить.

— И я откладываю, — задумчиво говорит Хосок. — Комп есть, тачка есть, хата – тоже.

Они, в общем-то, могут позволить себе жизнь на полную катушку, дело только в том,
что не видят смысла светить нажитым добром. Тэхён не фанат клубов, пользуется
доставками еды на дом, а машина Хосока обходится недорого. Брендовые шмотки? Чтобы
впечатлить кого? Ким Намджуна?

Он уже и не знает, зачем они это делают. Ради веселья? Адреналина? Доказать себе,
что они могут.

— Сплавлять всё это добро придётся постепенно. Половину продам, с остальным пойдём
по чёрным ломбардам, — Хосок зевает, сгребая в рюкзак украшения, и кидает тот в
пыльный угол. — Сработано супер. Как обычно. Чимин.

— М?

— Спасибо за подгон, — лыбится Хосок.

Он оставляет статуэтку быка на столе и именует его Мином в напоминание об удачном и

прибыльном деле.

Всё-таки у такого зверя скверный характер, если его разозлить… И у быка, к слову,
тоже.

***

Когда в дверь стучат, Тэхён валяется на диване с телефоном, выбирая новый пылесос.
Он вообще не разбирается во всей этой фигне. Нельзя написать «пылесос отличный,
сосёт хорошо»? Для чего ему все эти характеристики с непонятными цифрами? Он не
настолько умный.

— Открой, — кидает Тэхён Хосоку, когда тот тычет пальцем в дверь. — Я заказывал
доставку.

Ну и какой пылесос выбрать? Синий или чёрный?

— Чимин! — Пак приходит на зов ленивого и пялится в телефон, в котором Тэхён

листает фотки.

Они оба замирают в тот момент, когда перед ними вырастает фигура незнакомого
человека. Этот человек выглядит крайне разъярённым. Лицо об этом не говорит, но
пистолет в его руке, направленный на Тэхёна, красноречиво кричит об этом.

Вряд ли он настоящий. Не человек. Пистолет.

— Поднял задницу и пошёл к выходу, — дуло машет в сторону двери. — Дважды не

повторяю.

Тэхён, конечно, всякое видел в своей жизни, но озлобленную мышь видит впервые.
Интересный поворот событий.

— Чёрный выглядит круче, — говорит Чимин, вернувшись к разглядыванию фоток.

— А у синего больше характеристик, — хмурится Тэхён.

— И чё?

— Он типа лучше должен быть. Не?

В Тэхёна прилетает диванная подушка, и телефон валится прямо на лицо.

— Вы чё, инфузории, не поняли? — мужик злится. — Я прострелю тебе ногу и заставлю

ползти до машины, а ты, — он кидает взгляд на Чимина, — будешь бежать за своим
другом и плакаться, когда я сломаю тебе нос.

— Чё за ним бежать? — не понимает Пак. — Он же ползти будет.

— На выход!
— Ладно-ладно, — Тэхён поднимает руки в примирительном жесте. Лицо этого парня ему
кое-кого напоминает. — Ты случайно не человек-сатана? Мин Юнги?

— Умный, когда не надо, — отрезает Мин. — Рот закрыл, взял то, что упёр вчера, и
вперёд.

Всё-таки Хосок своим рисунком поразительно точно передал внутренний мир человека.
Талантище.

— Твой босс так быстро нашел нас? — хмыкает Чимин.

— Мой босс и в трех соснах заблудиться может, поэтому у него и есть я.

— А-а, — вспоминает Чимин, обуваясь на пороге. — Цербер?

— Он самый, — кидает Тэхён.

Он швыряет в Юнги рюкзаком, и тот пошатывается, когда ловит. Это его Хосок просил
придушить при первой встрече? Тэхён понимает почему.

Они едут уже знакомой дорогой в уже знакомый дом. При свете дня тот очень даже
симпатичный, и если бы не Мин Юнги, тычущий липовой пушкой Тэхёну в спину, то
любовался бы и любовался.

Их провожают на кухню, где за массивным столом уже сидит Чон Чонгук, попивая свой
чай. В его руке – книга, что-то на английском. На стол из рюкзака вываливаются
украшения, запонки катятся на пол, но Тэхён успевает поймать и положить на место.
Они всё-таки не в самом выгодном положении, даже если никто не собирается их
убивать. Да и телохранители выглядели довольно устрашающе. Раз уж о них узнали,
отнекиваться смысла нет. Что он скажет? Нам это всё подбросили? Нашли у мусорки?

Непоколебимый Чон Чонгук продолжает читать, даже когда на кухне виснет тишина. Стул
Юнги скрипит по кафелю, взгляд испепеляет всю троицу. У Хосока засохла кровь под
носом – от Мина всё-таки досталось, когда ему открыли дверь.

Чонгук поднимает взгляд.

— Дай ему лёд, — и возвращается к чтению.

Ему никто не мешает: ни Юнги, швырнувший в Хосока полотенцем и пакетом со льдом, ни

Чимин, разглядывающий потолок, ни Тэхён, разглядывающий Чимина. Томительное
ожидание разговора начинает действовать на нервы.

Если бы они сейчас побежали, то до куда успели бы добраться? Максимум – до

высоченного забора. Бежать не вариант. А если забрать пистолет Мина, который лежит
на столе? Тот ласково гладит рукоять оружия, недобро поглядывая на Тэхёна. Неужели
настоящий?..

Чонгук устало вздыхает и откладывает книгу на стол. Он не выглядит разъярённым, как

Юнги, он даже не пытается угрожать взглядом, молча смотрит на гостей в тишине.

— Не торопись, мы подождём, — не выдерживает Тэхён.

Чон усмехается, зато Мин рявкает:

— Ты – заткнулся! И ты – тоже, — взгляд перемещается на Чимина. — Говорить будет

только третий.
— Но Тэхён вроде как наш предводитель, — гундосит Хосок.

— Да неужели? — улыбается Чонгук.

— Да хоть сраная мессия, мне плевать, — Юнги предупреждает, глядя Тэхёну в глаза: —
Откроешь рот – я сделаю дополнительную дырку в твоём теле.

— Типа третьего глаза? — интересуется Чимин.

— Заткнулись, я сказал!

За столом снова виснет тишина. Тэхён посылает запросы в космос, чтобы на Мин Юнги
свалился метеорит. Хосок не настолько смелый, когда сталкивается с настоящей
опасностью лицом к лицу, обычно он всегда защищен. Он не умеет ругаться, кричать и
доказывать свою правоту, то есть он полная противоположность Тэхёна.

— Ты ему нос разбил, — говорит Тэхён.

— Думаешь, не заслужил? — скалится Юнги. — Меньше будет вынюхивать.

— Но кто-то же из них должен говорить со мной, — Чонгук многозначительно смотрит на

Мина, и тот кидает взгляд на Хосока:

— Ты говорил про друга с отсутствующим инстинктом самосохранения.

— Было дело.

— Кто из них? — и Хосок кивает в сторону возмущённого Тэхёна. — Отлично. Значит,

этот молчит до самого конца, а ты, — он тычет дулом в сторону Чимина, — можешь на
секунду открыть свой рот и сказать, на что вы надеялись, грабя Чон Чонгука.

— Надеялись? — хмурится Пак. — Мы просто его ограбили.

— Вам повезло, что вы стырили только железки, а не что-то по-настоящему ценное,

иначе сейчас уже кормили бы рыб на дне океана. Усёк?

— Корея омывается морями, — напоминает Тэхён.

— Точно, — поддерживает Чимин.

— Захлопнись, сколопендра недоразвитая. Теперь я уверен, что это была твоя идея, а
твои умалишенные друзья тебя в этой идее поддержали.

Тэхён ему аплодирует, лениво, с вызовом. Как если бы он дразнил быка красной
тряпкой.

— Занимательные персонажи, — улыбается Чонгук.

— Что сделаем с ними? Пустим на корм? Выпустим кишки? — бодро предлагает Юнги.

— Странное всё-таки у тебя хобби, — бормочет Хосок.

Тэхён безразлично разглядывает Чонгука. Он выглядит адекватным человеком, однако ни

один адекватный не смог бы сработаться с Мин Юнги, поэтому Тэхён пытается не
обольщаться на его счёт. И не оценивать. Не думать о том, что Чон Чонгук довольно
привлекательный в своём молчании. На фоне даже теряется голос Юнги, который ведёт
монолог о том, какие они все недоразвитые и бесстрашные.

Бесстрашные – даже звучит красиво. А чего им бояться? Хотели бы убить, не привезли

бы сюда. Чон Чонгуку что-то нужно, иначе они все не сидели бы за этим столом,
пытаясь выяснить, кто умнее. Чон не смотрел бы с прищуром на Тэхёна. Он замечает
серьгу, узнает в ней своё, и Тэхён вздёргивает бровь, тем самым спрашивая:
«Вернуть?» Ему в ответ лениво пожимают плечами, предлагая оставить себе. Как по-
джентльменски.

Они могли бы договориться.

— Ну давай попробуем, — говорит Чонгук, прерывая крики Юнги.

— Вы, блин, телепатически общаетесь?! Ты совсем страх потерял? — удивительно, но

орет Мин только на тех, кто не его начальник, то есть на Тэхёна.

Чонгук не спрашивает о вариантах, Тэхён предлагает сразу:

— Мы могли бы поговорить наедине. Где-нибудь не здесь. В этом доме, — опережает его

вопрос. — Но в обстановке поприятней.

Юнги медленно перемещает взгляд на Чонгука.

— Послушай меня…

— Успокойся, — Чонгук поднимается из-за стола.

— Ты из ума выжил, — ворчит Мин. — Он украл драгоценности и пудрит тебе мозги.

— Всё вернулось. О чём ты переживаешь?

— О твоей эмоциональной стабильности и умственном развитии.

— Мы просто обсудим дальнейшее решение проблемы, — спокойно говорит Чонгук. — В

приятной обстановке.

— Тебе чай в голову ударил? А ты?! — он снова переключается на Тэхёна, который уже
поднялся следом и даже задвинул за собой стул. — Я же сказал тебе сидеть с закрытым
ртом! Надо было зашить степлером и припечатать скотчем. Или вообще пристрелить,
пока была возможность.

— Что ты такой нервный? — беспокоится Чимин. — Они переспят, пару раз поссорятся.
Если повезет, то через несколько лет создадут ячейку общества и смогут быть
счастливыми. Завидовать – нехорошо.

— Переспим? — со смешком уточняет Чонгук, и Тэхён выгибает бровь:

— Нет?

— Нет, — он говорит так, как будто это было очевидно.

Тэхён медленно выдвигает стул обратно и усаживается на место. Он предвидел такой

расклад событий, но немного на другом этапе разговора: когда Чон просто
отказывается вести с ним беседу, а Мин Юнги продолжает на него орать.

Тэхён бы не отказался от чего-то одноразового, если бы это помогло уладить

проблему. Он бы не отказался, даже если бы это не помогло. Просто потому что этот
Чон Чонгук выглядит весьма неплохо, дорого и стильно, а ещё Тэхён хотел бы
проверить теорию Чимина о больших домах и маленьких членах.

— Не вижу смысла продолжать этот диалог, — вздыхает Ким. — Нам не о чем

разговаривать. Даже в приятной обстановке, что бы это ни значило для тебя.
— Честно говоря, — негромко говорит Юнги Чонгуку, — даже я не так понял. И вообще…

— Тогда предлагаю дружно помолчать, — тон Чонгука становится серьезным.

— Понял прикол, Тэхён? — спрятав глаза в пол, говорит Чимин. — Типа минута молчания
в честь твоей покалеченной гордости.

Он почти смеется, едва сдерживаясь. У них всегда плохо получалось быть серьезными,
и, наверное, это проблема для таких людей, как Чон Чонгук и Мин Юнги.

Хосок с Тэхёном откликаются одновременно понурым:

— Аминь.

И только одно по-настоящему странно – Юнги посреди всего этого балагана продолжает
молчать.

Видимо, он один из немногих, кто знает, в какой момент действительно пора заткнуть
свой рот, пока говорит Чон Чонгук. Тэхёну так кажется. Он выглядит как все те
важные люди, которых показывают по телику, даже несмотря на то, что кажется
довольно молодым. И он действительно молчит несколько минут, погруженный в
собственные мысли, пока Чимин волнуется о Хосоке, даже на секунду не подумав
закрыть рот.

Для Чимина вообще ни один человек не угроза, для него не существует запретов,
потому что Тэхён всегда на его стороне. И всё же иногда, из-за того что он совсем
не распространяется о своей настоящей семье и постоянно затевает с незнакомцами
словесные перепалки, Тэхёну кажется, что воспитывали его камикадзе.

Чимин, как и Хосок, замолкают лишь в тот момент, когда Чонгук уходит, чтобы
вернуться с толстой стопкой чистой бумаги.

— Будем писать чистосердечное? — интересуется Тэхён. — Это мы умеем.

Хочется есть. И новый пылесос. И поскорее разобраться со всей этой историей, не

влипнув во что-нибудь покрупней.

— Сотня бумажных журавлей, — всё, что говорит Чонгук.

— Это прикол? — уточняет Чимин.

— Это, как ты выражаешься, не прикол, а воспитательная мера.

— А звучит точно как прикол.

— В подобных ситуациях я не разделяю чужого юмора, — буднично говорит Чонгук. — Так

что можете приступать.

— Ты очень странный парень, — хмыкает Тэхён, на что Юнги рявкает:

— Тебе сказано крутить журавлей?! Вот и крути молча.

— Не умею.

— Не проблема, — мирно гундосит Хосок, потянувшись за листом. — Я научу.

И Хосок действительно принимается показывать, как складывать бумажных журавлей.

Возможно, он не хочет думать о том, что будет дальше. Тэхёну тоже не хочется, даже
несмотря на то, что на задворках сознания мелькает мысль: им собираются придумать
наказание.

Когда кухня пустеет, он уже собирается просто свалить и переждать бурю в каком-
нибудь мотеле, пока Чон Чонгук не забудет об их существовании. К подобному они тоже
всегда готовы заранее, их выходные рюкзаки «на чёрный день» всегда собраны и ждут
своего часа дома, в том самом потрёпанном диване.

Одно незнакомое и чрезмерно жизнерадостное «Привет» нарушает все планы. Один

комментарий этого странного парня, появившегося вот так внезапно, всё же заставляет
Тэхёна занервничать:

— Вы, кажется, и правда в чём-то хороши, раз до сих пор живы после беседы с Юнги.

И ради всего святого, что есть в этом мире…

— Меня зовут Ким Сокджин. Я адвокат Чон Чонгука. Приятно познакомиться, — вежливо
улыбается он, занимая место рядом с Чимином. — Ну что, расскажете, чем именно
угодили ему?

…пускай им не придётся кого-то грабить для этих людей.

Связываться с богатыми интеллигентами – не их уровень. И наживать врагов среди им

подобных – определенно не самый лучший вариант развития событий.

И в тысячный раз будь проклят тот день, когда Тэхён узнал про понятие шестого
чувства. И будь проклят день, когда научился ему доверять.

========== Глава 2. Стечение обстоятельств ==========

«При других всё дурачком, дурачком, а сам в тайне на всякий случай ножик точит».

— Хочу знать о них всё, — Чонгук всегда выражает желания в приказном тоне.

Будничном, но таком, что у Юнги скрипят зубы. Иногда он искренне ненавидит, что
этот человек, занявший место своего отца, его начальник. И несмотря на то, что
Чонгуку скоро стукнет тридцатник, иногда он ведёт себя как ребёнок, который всегда
получает желаемое.

И всё же даже это не стало толчком к уходу Юнги после смерти господина Чона.
Чонгука растили для того, чтобы он занял своё законное место, и в делах отца он
действительно разбирается лучше кого бы то ни было.

— Есть досье на Чон Хосока, — говорит Юнги. — Дай мне пару минут, будет на этих
двоих.

— Я знаком с Чон Хосоком, — Чонгук занимает место на диване под чужой

вопросительный взгляд. — Хотя он, по всей видимости, меня не припоминает.

— Где судьба вообще могла свести тебя с одним из этих олухов?

Чон улыбается, и именно это выражение лица Юнги не переваривает. Оно всегда
означает одно: «Не твоего ума дело».

— Не смотри на меня так, — равнодушно просит Чонгук. — Просто дай мне информацию.

— Что ты хочешь с ними сделать? — хмурится Юнги.

— Ничего такого, что повергло бы самого Мин Юнги в шок.

— Уже звучит жутко.

Юнги всё равно делает запрос на Пак Чимина и Ким Тэхёна. Отследить Хосока было
нетрудно, этот идиот попался сам, когда навигатор прислал данные о запрошенном
номерном знаке. Каков был шанс, что тот самый Чон Хосок, подвозивший своего
полоумного друга, пару недель назад устроился в клининг, затем впервые появился на
пороге дома, а спустя пару дней по случайному стечению обстоятельств Чонгука нагло
ограбили? Минимальный. Достаточно собрать все факты воедино, проверить информацию и
сделать определенные выводы. Юнги слишком давно варится во всём этом дерьме, чтобы
знать, когда стоит реагировать.

Ему благоволила судьба. Вот бы так оставалось дальше, и ему не пришлось бы

нянчиться с этой троицей.

— Они чисто сработали, — усмехается Чонгук. — Будет жаль, если талант пропадёт зря.
Узнай, как они проникли на территорию. Если есть слепая зона, то позаботься об
этом.

— Не говори, что ты в восторге от этих имбецилов.

— Ещё каком. Если я отправлю их к Убину…

— Ты с ума сошел? — Мин вскидывает взгляд. — Он псих.

Убин один из тех людей, от кого даже Юнги предпочел бы держаться подальше. Он
надеялся, что после побега Атталя судьба не сведет его с этим человеком, но если
эти трое облажаются и Убин узнает, кто их отправил…

Чонгук склоняет голову к плечу, глядя на Юнги с прищуром.

— Ты ведь так переживал из-за того, что они меня ограбили.

— Я разбил одному из них нос, — напоминает Мин. — С двумя другими могу сделать то
же самое, но отправлять их к Убину? Это жестоко. И не по отношению к ним, а по
отношению ко мне. Если он узнает, то не оставит тебя в покое и мне прибавится
работы.

Чонгук смеется.

— Вот о чём ты переживаешь. А я подумал, что тебе их жаль. Тогда Чаён?

— Психичка номер два, — Юнги протягивает Чонгуку телефон с открытым документом на

Пак Чимина. — У тебя закончилась фантазия? Мои предложения всё ещё в силе.

— Топить талантливых людей уже неактуально, — задумчиво звучит в ответ. Чонгук со

скучающим лицом изучает информацию, но в какой-то момент вскидывает брови. — Пак
Чимин. Девятнадцать лет.

— Детство в жопе играет, вот и занимается всякой хренью.

— Ким Тэхён. Двадцать девять.

На страницах электронного досье мелькают и другие до боли знакомые имена,

информация автоматически отпечатывается в памяти. К Киму появляется несколько
закономерных вопросов, которые Чонгук непременно задаст.

— Клоун, — фыркает Юнги. — Организовал кружок по схожим интересам и никак не

нарадуется.

— Вот это я называю послужной список, — смеется Чонгук, смахивая страницы. — Даже
странно, что он до сих пор на свободе.

— Клоунам место в цирке, а не в тюрьме.

— Его покрывают, — веселый взгляд устремляется на угрюмого Юнги.

— Нужно быть идиотом…

— И он, судя по всему, нашёл такого, — вздыхает Чонгук, кидая телефон Юнги. — Как
ни крути, а прошлое у этого парня богатое. Значит, есть и опыт. У них было не
больше получаса, чтобы забраться в дом и обчистить меня.

Юнги не понимает этого удовлетворения в голосе. Или не хочет понимать. Он вообще не

хочет иметь ничего общего с этой компанией, и было бы проще, если бы Чонгук просто
позволил разукрасить им физиономии, а не возбуждался от их талантов.

— Чонгук.

— Да? — с улыбкой отзывает тот.

— Я тебя прошу…

— Расслабься. Я не отправлю их к Чаён.

— Речь не об этом, — хмурится Мин. — Я серьезно не хочу иметь с ними никаких дел.
Предлагаю сдать их.

— Сдать куда? — законный вопрос. — Туда, где они как рыбы в воде? Хочешь напугать
их тюрьмой? Посмотри на список заслуг Ким Тэхёна и пойми, что ему будет ни холодно
ни жарко от этой идеи. Он только обрадуется.

— Не настолько он идиот, — в ответ на это Чонгук одаривает Юнги скептическим

взглядом. — Я надеюсь.

— Их всего лишь надо отучить брать то, что плохо лежит.

— Дадим на лапу – и забыли. Эти трое отдыхают за решеткой, а мы про них больше не
вспоминаем.

Юнги готов умолять на коленях, лишь бы не видеть эту банду в стенах дома Чон
Чонгука.

— И чьи деньги возьмет полиция? Законопослушного гражданина, которого видит

впервые? — доводы забивают крышку гроба. — Или деньги тех, кто снабжает одного из
своих уже не первый год? Заплати я им хоть в три раза больше, думаешь, все местные
крысы тут же станут плясать под мою дудку? — Чонгук действительно ждет ответа, но в
ответ не звучит ничего. — Предлагаешь предоставить доказательства? А они у тебя
есть? Ценности на месте, в доме нет камер. Ко всему прочему ты вломился к ним с
пистолетом. С каких пор у тебя есть разрешение на ношение оружия?

Юнги за столько лет работы успел понять, что переубеждать Чон Чонгука не имеет
смысла. Все доводы будут против него, потому что если Чонгук хочет воспользоваться
кем-то – воспользуется. Он поступит так, как посчитает нужным для себя. И плевать
он хотел на то, что у Юнги может прибавиться проблем.

В конце концов, защищать – та работа, за которую ему платят.

— Вопросов не имею, — Мин капитулирует. — Ты начальник, ты босс, поступай, как
знаешь.

— Не обижайся.

— Что ты!

— Юнги, — зовет Чонгук, и Мин переводит на него взгляд. — Просто делай то, что у
тебя лучше всего получается.

— Продолжать выходить из себя? Это я могу.

— Нет, — усмехается Чон. — Просто продолжай быть пугающим.

— Ты по адресу, — недолго подумав, Юнги спрашивает: — Зачем ты заставил их делать

журавлей?

Чонгук пожимает плечами. Он никогда не говорит о причинах и действиях, даже если у

него имеется ответ. У Чон Чонгука есть дурная привычка – защищаться даже от
начальника службы безопасности. Потому что мир, в котором он существует, научил не
доверять никому.

***

— Нет, загибаешь вот так, — говорит Хосок, поправляя Чимина.

Они сидят в столовой уже около получаса, и пристальный надзор чрезмерно улыбчивого
адвоката не прибавляет Тэхёну оптимизма. Он швыряет уже шестого журавля в сторону.

— Чем я вообще занимаюсь?

— Воспитательная мера, как я полагаю, — улыбается Ким Сокджин. — Чонгук любит

подобные вещи.

— В аду занятия интересней.

Сокджин растерялся на секунду, подбирая слова. Тэхёну даже показалось, что его что-
то тревожит, но адвокат продолжает излучать спокойствие:

— Скажи спасибо, что ты всё ещё не там, — хотя на этот раз вышло нервно.

От его слов Тэхёна пробрала дрожь. Он и так понимал, что им не повезло попасть в
руки не тем людям, но опасения подтвердились, когда Чон вернулся в столовую и
оценил работу каждого. Что он высматривал – неясно, зато понятно одно: этот парень
психопат.

Хотя это не отменяет того факта, что Тэхён был бы не против с ним покувыркаться,
если бы не Мин Юнги, одним своим видом отбивающий всё желание. Даже желание жить.

— Начнём с тебя, — говорит Чонгук Паку, крутя в руке косого журавля. Он равнодушно
бросает поделку обратно на стол. — Иди за мной.

Чимин поднимает на него вопросительный взгляд. Он не сложил ни одного схожего с

журавлём оригами за эти полчаса, потому что по большей части ему было всё равно.

— Спасибо, но как бы это сказать помягче, — хмурится Пак. — Я не гей.

— Занятное умозаключение, — однако Чонгук вовсе не выглядит впечатлённым. — Ты не
интересуешь меня, в точности как и твои друзья. Мне нужен тет-а-тет с каждым из
вас.

— Типа поговорить? — выгибает бровь Чимин.

— Типа, — отрезает Чонгук.

Ему не доставляет удовольствия выражаться так же, как эти парни, но проще говорить
с ними на их же языке.

— Со мной ты мог бы и помолчать, — в диалог включается Тэхён.

Он кокетничает, пытаясь исправить ситуацию всеми доступными способами. Чонгук

взглядом оценивает его, как будто выбирает яблоки в супермаркете, всем своим видом
показывает равнодушие и выносит вердикт:

— Ты не в моём вкусе.

— Уверен? — широко улыбается Ким.

— Предпочитаю людей с менее идиотским выражением лица.

— Пакет на голову – и дело в шляпе. Я и на ощупь смогу найти вход. Врата в рай ни с
чем не спутать, сам понимаешь.

Он весело подмигивает Чонгуку, который тяжело вздыхает, подавляя в себе внезапное

желание отвесить Киму смачный подзатыльник за выбор низкосортных метафор.

— Подожди, — с наигранным испугом говорит Тэхён. — Это было невежливо с моей

стороны, так что на будущее: если ты сверху, то мои врата в рай тоже открыты для
тебя.

Юнги кладёт руку на плечо Тэхёна и сжимает пальцы так крепко, что белеют костяшки.

— Чонгук, можно я ему врежу?

— Полегче, а то возбужусь, — советует Тэхён.

Юнги одергивает руку, смерив его уничтожающим взглядом.

Стоит признать, что Тэхён хорош в своём деле. Он смог ввести в заблуждение самого
Мин Юнги, чему Чонгук искренне удивляется, но всё же не придаёт значения. Подобные
ему люди сделают и скажут что угодно, лишь бы выйти сухими из воды.

Чонгук ещё может простить воровство, но нельзя прощать неуважение.

— Если ты думаешь, что твоё инфантильное поведение вынудит меня побыстрее

разобраться с проблемой и избавиться от вас, то спешу разочаровать, — с легкой
улыбкой говорит Чонгук.

Он пинает стул Чимина, и тот с грохотом валится на пол, на что Тэхён реагирует
мгновенно, подорвавшись с места. Тяжелая рука маленького Юнги возвращает его на
стул. Тэхёна пригвоздили. Его лицо выражает злость, взгляд пылает: дурачок вмиг
стал главой стаи, призванный защищать своих. Всё-таки инстинкты не искоренить.

— Не стоит обманываться на мой счёт, — советует Чонгук. Он отпинывает стул в

сторону и, подхватив Чимина под локоть, легко вздергивает на ноги. — Я тоже умею
удивлять. И если я говорю, что мне нужен тет-а-тет с каждым из вас – значит, мне
нужен тет-а-тет. Никто не запрещает тебе быть идиотом, — он обращается к Тэхёну, —
но быть идиотом с исправно работающим инстинктом самосохранения – полезно для
здоровья.

В поставившей точку тишине прокашливается Сокджин, вовремя ушедший из-под удара

стулом, а затем Хосок шепчет:

— Вот это речь забабахал…

— Сказал как отрезал, — отзывается Тэхён. — Но не слишком ли пафосно? Типа больше в

стиле какого-нибудь сериала про мафию, не?

— А мне понравилось, — говорит Чимин. — Особенно часть про идиота с инстинктом. Вы

такой умный, мистер очень пугающий человек.

Его не смущает, что он ниже Чонгука на целую голову, что смотрит снизу вверх. В
голосе сквозит настоящее восхищение, которое совсем немного сбивает с толку уже
самого Чонгука.

— У вас явно не все дома, — сухо констатирует он.

— Ты такой крутой, — искренне гундосит Хосок. — Так уж и быть, я в деле.

— Я тоже, — поддакивает Чимин. — Мне очень стыдно, что мы решили тебя ограбить.

— Даже мне уже как-то неловко, — хмурится Тэхён. — Давай мы просто загладим свою
вину? Обещаю больше не шутить про врата рая. Просто назови имя.

— И адрес, если есть, — подсказывает Хосок.

— И адрес, если есть. Всё будет.

Чонгук отпускает Пака, непонимающе глядя на собравшихся. Его успокаивает лишь то,
что Юнги, судя по нахмурившемуся лицу, понимает ровно столько же, то есть
абсолютное ничего. Чонгук, конечно, планировал дать им дело, предварительно обсудив
все нюансы, немаловажную роль должно было сыграть его пугающее спокойствие и угрозы
скорой расправы, но чтобы понимание пришло так быстро ко всем троим, он не
рассчитывал.

Поймав его взгляд, Тэхён закатывает глаза.

— Да брось. Мы воры. Если мы должны отплатить за нанесенный моральный ущерб, то

явно не отделаемся одним «мы больше так не будем». Или ты расставишь нас по разным
углам, чтобы мы подумали над своим поведением? — он выгибает бровь.

— Ты думаешь, я могу вам доверять? — усмехается Чон.

— То есть ты не планировал заставить нас у кого-то что-то украсть? — скептически

интересуется Тэхён, а не получив ответа, продолжает: — Мы живём не первый день.
Хочешь запугать – рискни и ни черта от нас не получишь. Хочешь что-то получить в
качестве нашего извинения – назови имя и адрес. Ты не первый и не последний, кто
пытается показать свой характер, а если ещё раз тронешь Чимина, я оставлю тебя без
гроша в кармане и спрячусь так, что ты себе все волосы на жопе вырвешь, пока будешь
пытаться меня найти. Смекаешь?

— Ты меня поражаешь, — Чонгук возвращает стул на место и садится напротив Тэхёна по

другую сторону стола. — Начнем с тебя. Юнги.
— Чонгук? — нервно отзывается тот.

— Освободить кухню.

Кухня быстро пустеет, пока Тэхён ведёт с Чонгуком войну взглядами. Хосок не
забывает бросить напоследок, что речь Тэхёна – тоже огонь. Он изображал взрыв
руками, пока Юнги толкал его в спину, уводя прочь.

Охране не нужно отдавать приказ по несколько раз: амбалы, охраняющие выход,

удалились беззвучно. Тэхён не подозревал, что стокилограммовые туши, состоящие из
одних только мышц и протеина, могут передвигаться тише тени.

— Ты не тому бросаешь вызов, — говорит Чонгук, когда они остаются наедине.

— Знаю.

— И не страшно?

— Пока ты человек, а не плод моего больного воображения, не страшно.

— Признаюсь, я хотел напугать, — добавляет искренности Чон, Тэхён шепчет:

— Я страшно боюсь голых мужиков, секса и толстых пачек денег, которые надо тратить,
так что в следующий раз предлагаю начать с этого. Но это по секрету.

— Ты и правда ненормальный, — мило улыбается Чонгук. — Изумительно.

— Хоть кто-то так считает.

Чонгук понимает, что перед ним находится непростой человек, хотя бы из-за того, что
Ким действительно понимает серьезность ситуации. Пусть он и ведёт себя вызывающе,
но он до сих пор не предпринял попыток сбежать или напасть, потому что – Чонгук
видит по глазам – парень настороже. Тэхён навострил уши. Ох, сколько таких Чонгук
повидал за свою жизнь.

Он имел дело с серьезными людьми, порой работал и с недалекими, но такой типаж,

именно такой, заставляющий кровь в венах бурлить от раздражения, симпатизирует ему
меньше всех. Чонгук ненавидит тех, кто может диктовать свои правила, однако редко
отказывается по ним играть.

Цель одна – наказать виноватых. Научить. Отучить. Повеселиться в конце концов.

— Уже придумал новый коварный план мести? — интересуется Тэхён, окинув взглядом
бумажных журавлей, разбросанных по столу.

Он усмехается чему-то в своей голове. Наверное, голоса нашёптывают что-то смешное.

— Новый? — уточняет Чонгук.

— Тебе ведь нравится быть крутым и непредсказуемым, а мы, трое дураков, тут же
раскусили твои страшные-престрашные замыслы, — Тэхён устрашающе шевелит руками.

Чонгук ни капли не выглядит огорченным. Он раздражен и заведён в самом плохом

смысле этих слов, однако ещё и заинтригован.

— Браво, — улыбается он, на что Тэхён аплодирует сам себе.

— Ура мне! Знаешь, я и сам иногда в шоке от того, как тонко умею чувствовать людей.
— Переигрываешь.

— Ты тоже такой чуткий? Мы же два сапога пара, — улыбка выглядит вполне искренней,
однако Чонгук хмурится, когда Ким буднично предлагает: — Перепихнёмся?

— Нет.

— Знаешь, у моего друга есть одна занимательная теория…

— Знать не хочу.

— Тебе понравится. Есть статистика, в которой говорится…

— Вернемся к делу, — перебивает. — Для работы вам нужны только имя и адрес, верно?
Имя есть, точный адрес достанем. Сделать всё нужно грязно.

Чонгук откидывается на спинку стула, наблюдая за скучающим парнем напротив.

— Мне помочиться на чей-то диван? — фыркает Ким. — Что в твоём понимании «грязно»?

— Без шума, но так, чтобы было понятно: кто-то был в доме.

— И этот кто-то что-то украл. План – говно. Честно, — Тэхён говорит, положив руку
на сердце. — На подобном, если ты не знал, попадаются чаще. И так будет понятно,
что в доме кто-то был.

Чонгук ощутил острое дежавю, но тут же отмёл мысль о том, что Ким Тэхён страшно
напоминает ему Юнги.

— У человека пункт, — говорит Чон. — Он любит порядок.

— Типа этот… Как их там?

— Перфекционист.

— Слово-то какое. Аж заводит. Тебя нет?

— У тебя какие-то проблемы? — не выдерживает Чонгук, злобно уставившись на Тэхёна.

— Спасибо, что спросил. Час назад меня приволокли в дом, который я вчера ограбил, а
теперь, вместо примирительного перепихона, втягивают в какое-то до усрачки
сомнительное дело. Так что да, у меня, наверное, проблемы.

— Я имел в виду проблемы личного характера.

— Типа с сексом? — уточняет Тэхён, невинно хлопая глазами. — Нет секса – нет
проблем.

— Соболезную, — раздражённо хмурится Чонгук. — Но вернемся к делу. С твоим подходом

к ситуации мы ни к чему не придём.

— Только если…

— Ещё раз заикнёшься про перепих, и в дело вступит Юнги. Обещаю.

Тэхён морщится. Чонгук надеется, что это возымеет хоть какой-то эффект.

— Он последний, кого я хотел бы видеть в деле. Ладно, большой босс, — Тэхён хлопает
по столу. Сдаётся. — Имя, адрес, что украсть, на что мочиться – жду подробностей.
При одном условии.

— Я слушаю.

— После этого ты о нас не вспоминаешь.

Чонгук улыбается:

— С превеликим удовольствием.

— Клятва на мизинчиках, — на полном серьезе говорит Тэхён, вытягивая палец, чем

ставит Чона в тупик.

— Прошу прощения?

— Ты дашь мне слово.

— Хорошо, я даю тебе слово, — равнодушно говорит Чонгук.

К пальцу он не прикасается. Он действительно предпочел бы забыть об этом человеке

со всеми его тараканами хотя бы на время.

— Если это подстава, то я вернусь, — Тэхён по-прежнему улыбается. — И сделаю всё

для того, чтобы испортить тебе день. Нет, жизнь. Как там говорят-то вообще? Короче,
что-нибудь я точно испорчу.

— В долгу я не останусь, — обещает Чонгук.

Он уверен, что Тэхёну далеко до его уровня решения проблем. В конце концов,
бессмертных нет.

А Тэхён уверен, что у Чон Чонгука маленький член и всё это подстава. И они ещё
определенно встретятся.

***

Когда Тэхён уже дома сообщает Хосоку с Чимином о том, что идёт на это дело в
одиночку, не звучит ни одного слова против. В гостиной сосредотачивается тишина,
скрипят диван и шестерёнки в головах собравшихся.

— Добираешься сам? — спрашивает Хосок, на что Ким кивает, листая каталог. Пылесос
он ведь так и не выбрал. — Значит, временно меняем место дислокации. На всякий
случай. Я возьму ваши вещи, но мне нужен комп с доступом к базе.

Все трое переглядываются и кивают друг другу в ответ, понимая без слов. Участок –
лучший вариант. Хосок сможет отсидеться у Намджуна. Их отношения можно назвать
дружескими, чего не скажешь об отношениях Намджуна с Тэхёном и Чимином.

Тем более подобное происходит не первый раз, Хосоку просто придётся раскошелиться,
чтобы получить доступ к компьютеру.

— Я могу посидеть в засаде, — предлагает Чимин и одобрительно усмехается, когда

Тэхён показывает ему розовый робот-пылесос.

— Если это реально подстава, то тебя найдут первым, — говорит Тэхён, нажимая кнопку
покупки. — Надо найти отель или дом неподалёку, чтобы ты успел, если меня скрутят.
— Я проверил, — Хосок возвращается к компьютеру. — От ближайшего отеля двадцать
минут езды на такси, а единственный ближайший дом, в который его могли бы пустить –
дом Чонгука. От него на тачке доберется за пять. Я мог бы подбросить в случае чего.

— Супер, — пожимает плечами Пак, — перекантуюсь у него.

— Нам там будут не рады, — Тэхён знает, о чем говорит.

Ему дали понять, что видеть их снова никто не хочет. В дом не пустят, вход на
территорию им перекрыли из принципа. Фигуру какого-то кабана, которую он и должен
украсть, Тэхён передаст через посредника. Кто именно её заберёт, он не знает, есть
ли что-то внутри – понятия не имеет. Вероятно, это прикол. Опасный для них, но
смешной для Чон Чонгука. Тэхён делает своё дело, его ловят по наводке анонима, он
получает по щам за своё плохое поведение. План Чонгука прост, поэтому они и должны
сделать так, чтобы всё обошлось малой кровью.

Хосок предлагал не ходить на дело и зашкериться, предлагал найти похожую фигурку в

интернете – на ибэй быстрая доставка. Он даже предлагал свалить из страны в
импровизированный отпуск, а когда на все свои предложения получил отказ, то в
тысячный раз напомнил, что однажды Тэхён точно сядет в тюрьму. Просто пока ему
везёт.

Честно говоря, ему везёт всегда. И если они попались Чонгуку, если тот отправляет
его на смерть, значит, в этом есть какой-то сакральный смысл. Ещё ничего в его
жизни не происходило просто так.

— Юнги скинул расписание этого Убина, — говорит Хосок, вглядываясь в файлы из

сообщения.

Когда Чонгук назвал имя жертвы, то засветился как гирлянда на ёлке. Тэхён предпочел
это не комментировать, просто взял на заметку.

— Мун Убин, — сказал ему Чонгук, — непростой человек. Вы с ним даже чем-то похожи в
своём безумии.

Тэхён проигнорировал и это. Велика вероятность, что Мун Убин приходится Чонгуку
заклятым врагом. Или же это что-то сродни флирту в их богатых кругах. Он пока не
понял. Но если Чонгук действительно собрался его подставить, то Мун Убин в скором
времени покинет свой пьедестал врага номер один.

Тэхён клянется, что станет для Чон Чонгука настоящим ночным кошмаром.

***

Помощь Юнги в этом деле была уже довольно подозрительным обстоятельством. Он

любезно поделился расписанием, которое невесть откуда взял, предоставил номер
машины, адрес, даже предположительное местонахождение того, что нужно Чонгуку.

Тэхён предпочёл не принимать близко к сердцу его плохое поведение. Плохое – потому
что номерной знак был зарегистрирован на водителя не Мун Убина, а его помощника;
расписание оказалось липовым, а предположительное местонахождение фигуры кабана он
не мог знать априори. Говоря простым языком, Мин Юнги вруша и сатана.

Хотя велика вероятность, что их навыки так нагло проверяли.

Хосок несколько дней подряд вёл наблюдение, подрабатывая чистильщиком. Он с

завидной частотой катался на рабочей машине мимо дома Убина и выяснил, что тот
покидает особняк лишь несколько раз в день. Хосок видел Муна во дворе, отдыхающим в
беседке, тот даже помахал как-то раз в знак приветствия, улыбаясь уборщику.
Высоченного забора на территории не было, как не было и охраны по периметру. Не
было камер, собак, людей, помимо прислуги, сопровождающих Мун Убина туда, куда ему
вздумается.

Этот человек очаровал Хосока своей открытостью миру. Он не выглядел злодеем. Даже
Чон Чонгук был более странным, чем Убин.

Тэхён, откровенно говоря, офигел, когда Хосок замешкался и попросил не грабить

Муна. Они сидели в ресторане отеля, в который временно перебрались. Скрывали своё
местонахождение, ждали свой обед, но стоило Хосоку попросить не делать глупостей,
Чимин от удивления хрюкнул и громко рассмеялся, пока Тэхён пялился на друга
ошалелым взглядом.

— Не понял, — говорит Тэхён.

— Он не кажется плохим человеком, — отвечает Хосок.

— А мы, по-твоему, грабим только плохих?

— Я не об этом, — мнется тот. — Ты-то не видел его. Он такой притягательный

человек, добрый, открытый миру, он помахал мне вчера, — голос стал воодушевленным.

Тэхён помрачнел.

— Ты спалился?

— Не, — отмахивается Хосок.

— С тобой всё нормально? — на всякий случай интересуется Тэхён.

— Ты сказал, что это подстава.

— Если Убин конкурент Чонгука, то он уже не может быть святым, — Тэхён беспокоится
за Хосока, то и дело косится на него. — Ты это, давай завязывай, не пугай меня.

— Ты увидишь его и сам всё поймешь.

— Если ты забыл, то я планирую ограбить его, так что, надеюсь, обойдется без личных
встреч.

— Думаю, он бы понял, если бы поймал тебя и…

— Слушай, — Чимин перебивает его. — В этой компашке роль сумасшедшего принадлежит

Тэхёну, не забирай его хлеб.

— Это реально странно? — задумчиво спрашивает Хосок. Тэхён с Чимином усиленно ему
кивают. — Может, это чуйка?

— Мистер комнатный человек-паук, — говорит Пак, — завязывай нести бред.

На этом диалог был закончен. Когда Хосок отправился в участок, Тэхён попросил его
не принимать это ограбление близко к сердцу. С Хосоком время от времени происходит
подобное: настроение становится меланхоличным, а душа требует подвигов. Потом
проходит, возвращается Хосок, которого они знают: комнатный гений, пофигист,
экстремист.

Хотя одно Тэхён знает точно: если Хосоку показалось, что Мун Убина не стоит
грабить, то, возможно, им действительно не стоило бы этого делать. Это – не чуйка,
это – опыт. Хосок видит людей, которые им по зубам, как и видит тех, к кому свой
нос совать не стоит.

Поэтому Тэхён идёт в дом Мун Убина один.

Хосок ждёт в полицейском участке, он следит за местоположением Чимина, и если тот

двинется в путь из своего укрытия в виде сарая для садовых инструментов на соседнем
участке, значит, они в беде.

Тэхён предпочитает делать свои темные делишки днём: большинство людей на работе,
полиции сложнее добраться до пункта назначения через пробки. Лишь в некоторых
ситуациях, как в случае с ограблением Чона, он вынужден идти на закате.

Мун Убин уезжает каждый вечер во время ужина. И сейчас Тэхён наблюдает за тем, как
из гаража выезжает его машина с его личным водителем. Тэхён возводит глаза к серому
небу и благодарит то. Дай долгих лет жизни людям, презирающим заборы и любые иные
высокие ограждения, через которые сложно следить за хозяином дома. Аминь. Мун Убин
просто находка.

Его помощник уехал ещё пару часов назад, в гараже остался один автомобиль, который
напоследок сверкнул алым капотом. Тэхён бы прокатился на этой красотке, если бы не
боялся быть пойманным.

Когда в округе наступает тишина, он начинает действовать. Пробраться в дом сложно,

но чаще всего сложнее выбраться из него. Окно может захлопнуться, дверь закрыться
от сквозняка, порождая шум. Тэхён обходит дом с задней стороны, вглядываясь в окна,
одно из которых приоткрыто и манит белым тюлем.

Приглашение принято. Он забирается по деревянной изгороди: выступы сухие, рамы не

скрипят, даже ветра нет – судьба благоволит ему. Сигнализация отключена – Тэхён
обошел большую часть дома и не нашел ни одного работающего датчика. Закрались
подозрения, которые были отброшены за ненадобностью. Тэхён уже здесь, он влез в
окно и собирается ограбить человека. Страх остался этажом ниже, он только мешает
действовать быстро и уверенно.

Тэхён окидывает взглядом комнату. Благодаря ещё не зашедшему солнцу хорошо видно
обстановку: массивный стеклянный стол прямо перед ним с включённым компьютером;
несколько папок аккуратно сложены прямо перед монитором, из них торчат язычки
закладок с разноцветными подписями. В книжном стеллаже всё выставлено по размеру,
цвету и в алфавитном порядке: книги, документы, журналы эротического содержания.
Тэхён меняет несколько книг местами, хмыкая себе под нос. Мун Убин действительно
странный даже по его меркам.

Тэхён интереса ради вчитывается в язычки закладок и замирает на одном знакомом

имени, тут губы невольно растягиваются в хищной улыбке. Папку он убирает в рюкзак,
при этом случайно уронив ещё несколько на пол.

Немного подумав, Тэхён достает из рюкзака бумажного журавля, которого идеально

сложил Хосок, и оставляет на столе в качестве зацепки для Мун Убина. Что-то
подсказывает, что тот знает о странностях своего оппонента, так что догадаться, кто
стоит за этим ограблением, труда не составит. Они не останутся в долгу у Чон
Чонгука.

Тэхён окидывает взглядом кабинет и понимает, что даже такой маленький беспорядок
скажется на человеке с пунктом к порядку. Однако фигуры кабана в этой комнате не
наблюдается, как и в соседней спальне.

Тэхён ходит быстро, но бесшумно, аккуратно открывая двери комнат. Интереса ради
проводит пальцами по полке в коридоре, на которой стоят фарфоровые миниатюрные
части тела и органы: рука, стопа, голова, сердце, глаз. Даже член, на котором он
заостряет внимание. Усмехается. Необычная и весьма экстравагантная коллекция. Пыли
на полках нет, черные перчатки остаются чистыми.

В доме стоит абсолютная тишина, в сердце закрадывается тревога. Где хотя бы та

самая прислуга, о которой говорил Хосок?

Когда Тэхён спускается на первый этаж, скатившись по перилам и бесшумно

приземлившись на каменный пол, то едва ли не смеется.

В огромной гостиной, уставленной вазами, потрескавшимися бюстами неизвестных ему

людей и фигурками эротического содержания, есть постамент. И есть кабан.

— Он немного больше обычной коллекционной фигурки. Бронзовый, — говорил Чонгук. —

Мимо не пройдешь.

На постаменте в центре гостиной разворачивается целая драма: трое людей с копьями

окружили кабана. Того, которого он должен украсть. Кабана, который, мать его, весит
по виду не меньше тонны и размером с половину самого Тэхёна.

Не сдержавшись, он пару раз хлопает в ладоши, аплодируя Чонгуку и посылая его к

чёрту. Нет, правда, пошел он. Хотя, Тэхён согласен, что вышло смешно. О таком он и
не думал.

— Ещё никогда этому не аплодировали. Ты первый. Приятно.

Тэхён замирает, когда слышит незнакомый голос. Теперь понятно, почему дом оставили
без сигнализации.

Он оборачивается, пока к нему спускается человек. Тот улыбается по-доброму и без

злого умысла, как будто Тэхён всегда одевается как вор и сейчас он просто
приглашённый гость.

Мун Убин. Вспоминая слова Хосока, Тэхён соглашается с ним. Убин действительно
притягательный человек. В своих белоснежных одеяниях, которые Тэхён не может
назвать иначе, со светлыми волосами он выглядит как тот, кому хотелось бы… Кого
хотелось бы.

— Ты что здесь делаешь? — нагло спрашивает Тэхён.

Лучшая защита – это нападение.

— Прошу прощения? — Убин останавливается на последней ступени.

Он босиком, его волосы распущены, рубашка выпущена из штанов и расстегнута на

несколько пуговиц. Убин как будто только встал с постели и никуда не уезжал.

— Я видел, как ты уехал, — говорит Тэхён. — Следил за тобой из кустов. Блондин

твоего телосложения сел в машину с твоим водителем и уехал. И он был обут.

Убин даже смеется словно ангел.

— Очевидно, это был не я. Иллиан поехал забрать заказ из ресторана.

Иллиан. Что-то в голове Тэхёна щелкает. Блондин с похожим телосложением, разве что
у Атталя не было привычки ходить босиком.

Надо же, Тэхён его обыскался. Не прям искал, конечно, но планировал однажды, когда
соскучится по его белобрысой голове. Иллиан его лучший любовник. Видимо, бывший.
Хотя Тэхёна больше смущает тот факт, что Убин понимает, что он здесь делает, при
этом объясняя, куда поехал его… друг. Или парень. Или кем они там друг другу
приходятся.

— Ты знаком с Иллианом, — Убин заинтересовано смотрит на него.

— Откуда знаешь?

— На лбу написано.

Тэхён трёт лоб, как будто там правда что-то написано, и отходит на несколько шагов
назад. У него ощущение, что он попал в ловушку, и если вдруг поведётся на
красавчика, то греха не оберется.

Ни один нормальный человек не реагирует так на непрошеного гостя. Внутреннее чутье

кричит ему бежать отсюда, но его крик перебивает звук многочисленных автоматических
щелчков. Убин держит пульт в руке, который достал из кармана, и, склонив голову к
плечу, растягивает губы в улыбке. Выглядит он довольно безумно.

— Что хотел забрать? — буднично интересуется Мун.

Тэхён тычет пальцем в кабана, понимая, что с первого этажа пути к выходу отрезаны и
теперь всего-то нужно тянуть время, чтобы выбрать удачный момент для побега. Двери
в этом доме открываются и закрываются с пульта, только если они не открыты настежь.
На втором этаже в кабинете Убина всё ещё есть выход. Всегда оставляй запасной путь
отхода, даже если решаешь воспользоваться выходом через дверь – незыблемое правило
хорошего вора номер два.

— Необычный выбор, — удивляется Убин. — Силёнок хватит?

Он заводит руку за спину и достает пистолет, а Тэхён понимает, что дело пахнет
жареным.

— Мы не с того начали. Давай обсудим, — просит Ким с улыбкой.

— Я помню только трёх мужчин, о которых Иллиан говорит с завидной частотой, — Убин
указывает на него пистолетом, однако предохранитель он так и не снял. — Первый –
Чон Чонгук. С ним я знаком лично. Второй – Вон Минхёк. Неприятный человек. Третий –
Ким Тэхён. С ним Иллиан трахался и получал за это деньги.

— Я не платил ему за секс! — возмущается Тэхён. — Я оплачивал номер в отеле и всё

остальное. Это же нормально. Все так делают.

— Значит, Ким Тэхён, — Убин достает магазин пистолета и демонстрирует его. —

Расслабься, он не заряжен. Так просто веселей.

Он убирает пистолет за пазуху, и Тэхён впервые в жизни не понимает происходящего.

Пусть те, кто называют его психом, сперва встретятся с Мун Убином.

— Захотел бы я убить тебя, выбрал бы способ и место изощренней, — добавляет тот.

— Так… — Тэхён задумчиво мычит. — Я пойду?

— Конечно. Чуть позже. Что пьешь? — Убин касается стенки под лестницей, и та
отъезжает в сторону, демонстрируя бутылки.

— Что нальют.
По крайней мере, убивать его не собираются. Пока что.

— Судя по твоей реакции, ты тут не ради Иллиана, — вслух размышляет Мун, выбирая
бутылку. — Кража кабана… Ты знаешь, сколько он весит? Навряд ли. Значит, тебя кто-
то отправил по мою душу.

— Прозвучит глупо, но мне правда нужен этот кабан, — говорит Тэхён.

Раздаётся звон, стекло разлетается в стороны, и Тэхён вмиг оказывается на полу,

нехило ударившись затылком. Он прижат Убином, который держит острие разбитой
бутылки перед его лицом. Взгляд у парня безумный, но голос спокойный:

— Я вырежу тебе глаз.

— Всё было довольно цивильно до этого момента, — Тэхён морщится от боли, хотя
рюкзак изрядно помог, смягчив падение.

В горло тут же упирается стекло. Тэхён сглатывает, чувствуя, как острие пронзает
кожу. Если он выберется отсюда живым, то не даст жизни Чону за его тупой,
показавшийся смешным поступок.

— Имя, — требует Убин.

— Ким Тэхён.

— Не строй из себя идиота, — свободной рукой Мун гладит его по волосам и зарывается
в них пальцами. — Будь хорошим мальчиком и расскажи, кто тебя отправил.

— Меня, знаешь, заводят такие разговоры.

— Я не против хорошего секса, — Убин пожимает плечами.

Тэхён согласился бы, если бы не понимал, в какое дерьмо это превратится позже.
Чонгук дал отличный совет: быть идиотом с исправно работающим инстинктом сохранения
– полезно для здоровья.

Стекло всё ещё упирается Тэхёну в горло, пока Убин заинтересованно разглядывает его
лицо.

— Ты похож на него, я таких люблю, — его губы едва ли касаются губ Тэхёна.

— Похож на кого?

В живот упирается твердеющий член Убина. Вот он, бери. Белоснежный, сексуальный,
ненормальный – во вкусе Тэхёна. Однако БДСМ не по его части, боль не доставляет
удовольствия, на по-настоящему больных людей у Тэхёна не стоит.

— Ты ведь знаешь, о ком я говорю. Ну кто же ещё мог отправить тебя ко мне? —
улыбается Мун. — Чонгук – мужчина мечты. Свирепый, умный, хитрый, сексуальный.

Ладно, у Тэхёна немного привстал, но это только потому, что он согласен с Убином.
Чонгука хочется хотеть, потому что он реагирует на все домогательства. Он злится,
он изо всех сил пытается показать, что владеет ситуацией, что он тут большой босс.
Но он не умный. Тэхён поумнее будет.

Он впивается в губы Убина поцелуем, зарывается пальцами в распущенные волосы, а

когда рука того отпускает бутылку и тянется к его штанам, Тэхён скидывает Муна с
себя.
Пока он бежит до второго этажа, пока лезет в окно, всё, что он слышит, – смех.
Заливистый, громкий, искренний и такой сумасшедший. Тэхён сам смеется с ситуации,
промакивая перчаткой порезанное горло, пока бежит до домика с садовыми
инструментами. Надо забрать Чимина.

Когда он явится на порог дома Чонгука, они вместе над этой историей посмеются.

И пусть только попробует не посмеяться. Тэхён его заживо закопает.

***

С того момента, как Тэхён и его свора покинули дом Чонгука, прошло четыре дня. Это
были бы лучшие четыре дня тишины и покоя, если бы не Юнги.

— Он догадается, — монотонно повторял Мин. — Убин псих, но не идиот. Ты сам знаешь.

Зачем ты отпустил Хосока? Он знает, где гребаный Атталь.

Чонгук старался его игнорировать.

Во-первых, он знает, что Убин всё поймет. Велика вероятность, что он попытается
убить Тэхёна. Во-вторых, Иллиана Чонгук нашёл бы при любом раскладе, помощь ему не
так уж и нужна. Одним днём раньше, одним позже – это дело не первостепенной
важности. В-третьих, если Ким всё-таки выживет, Чонгук будет первым, к кому тот
придёт. Подобные ходы люди называют стратегией.

— Если Тэхён сможет уйти, он придёт ко мне.

— Господи, опять?!

— Прийти он может только в двух случаях. В одном из – ему потребуется защита. Тогда
мы и заключим сделку: он мне – Иллиана, я ему – безопасное место.

— Кому-кому потребуется защита? Повтори-ка, — Юнги был близок к сердечному

приступу. — Отруби ему голову, и он ещё неделю будет так бегать, пока не сдохнет от
голода. Он же гребаный таракан. Хватит вешать мне лапшу на уши. Что ты задумал?

Чонгук только равнодушно пожимал плечами. Его не волновало то, что Юнги на взводе.
Мин такой всегда.

— А если он захочет отомстить? — ворчал Мин.

— И что сделает? Нагадит под дверью?

— Он псих и друзья его такие же. Хватит делать вид, что ты не думал о других
последствиях. Я усиливаю охрану.

— Да пожалуйста.

— Больше камер по периметру.

— Всё в твоих руках, — равнодушно соглашался Чонгук.

— Я займусь установкой камер в доме.

— Даже не думай. Ты знаешь, что мне это не нравится.

— Дрочи, где хочешь, трахай, кого хочешь, но я буду спать спокойно, если буду
знать, что за тобой присматривают и ты жив.

— Ты извращенец, — констатировал Чонгук.

Он полагал, что Юнги переубеждать бессмысленно. Чонгук ненавидел камеры именно по

той причине, что в его арсенале нет фетишей по типу, когда за ним подглядывают.
Секс, по его скромному мнению, для двоих, не больше. Он не был извращён в данном
плане. Отец учил, что если у тебя есть силы на двух или даже трёх женщин, то лучше
потрать эти силы на одну и доставь ей удовольствие, которое она заслуживает. Он так
и не узнал, что Чонгука не интересовали женщины, но даже несмотря на это, по совету
отца, он тратил силы только на одного выбранного им мужчину.

Наутро Чон решает, что нужно будет обозначить места, в которые камеры устанавливать
не стоит. Чонгук, конечно, человек старых взглядов в отношении любовника, но он
никогда не знает, в какой части дома вспыхнет страсть.

Чонгук спускается на первый этаж, краем глаза замечая, как что-то шевелится под
диванной накидкой. Вспоминает: у него нет диванных накидок. Штора с одного окна
снята, из-под неё и показывается взъерошенная голова Ким Тэхёна.

— Я тебя всю ночь ждал, — хрипит Тэхён, принимая сидячее положение на диване. — В
следующий раз я не буду таким джентльменом и залезу сразу в спальню.

— Явился, — кидает Чонгук, проходя на кухню.

— Соскучился? Я слышу желание в твоём голосе, — Тэхён идёт следом и наблюдает за

тем, как Чонгук достает из холодильника продукты.

— Я голоден. Желаю еды. Не тебя, — равнодушно звучит в ответ. — И, честно говоря, я

действительно впечатлён тем, что ты жив.

— Так вот он, твой план. Убить могучего и непобедимого Ким Тэхёна, — Тэхён зевает,
прожевав половину слов.

Он выглядит помятым и сонным, как будто поспал всего пару часов. Ну, Чонгук понятия
не имеет, когда именно это неубиваемое существо вломилось к нему в дом.

— Ты зачем охрану усилил? — внезапно возмущенно спрашивает Ким, на что Чонгук

выгибает бровь, мол, это мой дом, мои правила, тебя здесь быть, в принципе, не
должно.

На самом деле Чонгук рад тому, что его не разбудили среди ночи. Ким Тэхён просто
влез в его дом, наплевав на охрану, снял штору, которой можно укрыться, и лёг
спать. Он не орал диким ором о предательстве, не попытался задушить Чонгука
подушкой. Он, в общем-то, даже не выглядит до смерти напуганным и нуждающимся в
защите от Мун Убина. Чонгука данный факт не то чтобы удивляет, он предполагал, что
так будет. В конце концов, его целью было не напугать, а попробовать избавиться. Не
вышло – отлично. Ким Тэхён в очередной раз доказал свои навыки, которые ещё могут
пригодиться.

Как Чон и говорил: топить талантливых – неактуально.

— Что готовишь? — Тэхён наблюдает за его действиями голодным волком.

— Тосты с курицей и овощами.

— Ну и гадость. Сделай мне, — он поднимает взгляд, встречая вопросительный взгляд

Чонгука. — Ну пожалуйста, сладкий. Я со вчера ничего не ел. Было как-то неловко
лезть к тебе в холодильник.
Обращение Чон пропускает мимо ушей. Доказывать и объяснять этому человеку смысл
субординации не имеет смысла.

— В дом залезть ты не постеснялся.

— Мне было очень стыдно, но я подавил в себе это чувство.

Чонгук сдавливает готовые тосты и кладет в сковороду, чтобы поджарить. Тэхён,

кажется, вот-вот подавится слюной.

Как ни странно, они завтракают в тишине. Чонгук знает, что нельзя принимать решения
на голодный желудок, поэтому тактически молчит. Он разберется с Ким Тэхёном чуть
позже, сразу после душа и выбора одежды на день. Прежде чем подняться в спальню, он
указывает на штору и говорит:

— Когда я вернусь, это должно быть на своём месте.

— Какой властный мужчина. Слушаю и повинуюсь.

Сегодня Ким Тэхён не раздражает его так, как в их первую встречу. Чонгук
действительно впечатлён его живучестью и самоконтролем. Только если это
действительно самоконтроль, а не качественно замаскированное сумасшествие.
Предположительно, Тэхён должен был или злиться, или попытаться отомстить. В
воображении Чонгука он абсолютно точно не спал на его диване и не завтракал с ним
за одним столом, как будто ничего не произошло.

— Ты какого хрена делаешь? — с первого этажа доносится голос Юнги. — Домработницей

тут подрабатываешь?

— О, сатана, и я скучал, — отвечает Тэхён. — Мой будущий бойфренд велел повесить

штору. Я не мог ему отказать.

— Лечись, психозный.

— Врачи говорят, что тут они бессильны, — с наигранной досадой звучит голос Тэхёна.
— Зато они точно могут вылечить твоё бешенство. Просить о помощи – не стыдно.

— Я тебя щас пристрелю.

— За вами можно наблюдать вечно, — говорит Чонгук, кидая взгляд на Юнги. — Но я

хочу поговорить наедине.

— С этим припадочным? — хмурится Мин.

— Или с этим припадочным? — Тэхён указывает на Юнги пальцем. — Уточни, с каким

конкретно припадочным ты хочешь вести диалог…

— С тобой, — перебивает Чонгук.

— …с сексуальным подтекстом.

— Никаких сексуальных подтекстов, — Чонгук сам поражается своему сегодняшнему

спокойствию и выдержке. — Юнги, пожалуйста, оставь нас наедине. Тэхён, садись.

Брать Кима страхом или запугиванием было бы бессмысленно, так что придётся
договариваться так, как Чонгук умеет. В общем-то, игнорировать повернутость на
сексуальной теме довольно просто.
Когда Юнги злобно зыркает на Тэхёна и уходит, тот занимает место на диване. Стоит
Чонгуку сесть на диване напротив, Тэхён поднимается с места, догадаться зачем –
несложно. Разумеется, чтобы сократить дистанцию, и Чон предупреждающе рявкает:

— Сидеть!

— Отсюда я тебя не расслышу. Мне надо сесть поближе. К тебе туда.

— Ты вообще умеешь вести адекватный диалог? — из чистого любопытства спрашивает

Чонгук. — Твои намёки и поведение выглядят вульгарно и совсем меня не впечатляют.
Скорее нервируют и отталкивают.

— Прям настолько, что я не могу сесть ближе? — хмыкает Ким, плюхаясь на место.

— Мне в целом было бы неприятно делить с тобой одно пространство на добровольной

основе, даже будь мы по разным углам комнаты, — говорит Чонгук. Тэхён задумчиво
смотрит на него, брови нахмурены, взгляд недовольный, как будто его задели. —
Ситуацию можно исправить, если ты перестанешь вести себя подобным образом и сможешь
разговаривать со мной как нормальный, адекватный, уравновешенный и спокойный
человек.

— Ты в кого такой болтливый? Сказал бы просто: окстись, Тэхён, ты ведешь себя как
дебил.

— Хорошо, если так тебе будет понятней, то окстись, Ким Тэхён, ты ведешь себя как
дебил, — ровным тоном повторяет Чонгук.

— Так-то лучше. Хотя довольно обидно, — он говорит таким тоном, словно отчитывает.
— Меня почти убили вчера, прояви сострадание. Кстати, с кабаном прикол вышел, но не
смешной.

Чонгук и с первого взгляда на Тэхёна заметил пластырь на шее.

— Должно быть, было страшно, — понимающе кивает Чон.

— Ты кого из себя строишь, парень? — смеется Тэхён. — Думаешь, ты один на весь мир
такой гений? Я сделал, что ты хотел: влез в его дом, получил по заслугам.

— Хотел я не этого, но будем работать с тем, что есть, — Чонгук попытался быть
понимающим и сострадающим, и не его вина, что Тэхён понимает его поведение.

Видимо, такими они воспитаны. Даже странно, что у них есть что-то общее, это совсем
не вяжется с картиной мира Чонгука.

— Короче говоря, в твоей слишком умной башке было несколько вариантов развития
событий, — говорит Тэхён. — Первый – я умираю. Или умирает Убин. Для тебя в любом
случае одной проблемой меньше.

— Предположим.

— Второй – я ищу место, где можно зашкериться от Убина, и прихожу к тебе за

помощью. Умно. От отчаявшегося идиота можно требовать всё что угодно, — на это
предположение Чонгук кивает. — Третий – я бегу из города, чтобы этот псих не смог
меня найти и отомстить. В этом случае ты больше никогда меня не видишь.

— Всё это очень интересно, — Чон действительно заинтригован. Он улыбается, не

чувствуя вины. — Полагаю, есть ещё варианты?

— Как тебе такой: я краду что-то из его суперважных документов, сваливаю всю вину
на заказчика, то есть тебя, и выбираюсь оттуда живым.

— Полагаю, так и было, — Чонгук разводит руками.

— А вот и нет. Мы с ним там почти предались плотским утехам. Сосались в унисон,
смекаешь?

Чонгук меняется в лице, между бровями залегает складка. В каком из миров Убин стал
бы спать с тем, кто пытался его ограбить? Ни в одном из.

— Что?

— Вот так вот, — Тэхён выглядит так, как будто говорит правду. — Хотя, если честно,
он заговорил о тебе, так что встал у меня только из-за этого. Вообще я предпочитаю
нормальных.

— Ты переспал с Убином? — Чонгук знает, насколько сильно сейчас выдает свой шок, и
ничего не может с этим поделать.

— Я же сказал: почти. Так что нет. Он позаигрывал со мной, пытаясь перерезать мне
горло или вырезать глаз, что-то типа того, — вспоминает Тэхён, вскинув взгляд к
потолку. — Я поцеловал его, он – меня, на этом разошлись. Короче, рисковать я не
хочу, так что какое-то время побуду у тебя. Он же сюда не заявится?

— Нет, — отрезает Чонгук.

— Отлично. Комнату я выберу сам. Вторая половина твоей кровати не занята?

— Нет – ты не останешься здесь, — уточняет Чонгук.

— Хосок с Чимином на дне, я не могу вернуться домой, — Тэхён читает в глазах

напротив вопрос и уточняет: — Не в буквальном смысле. Они залегли на дно. Мы
разделились.

— Ты не будешь жить здесь.

— Но…

— Но, — перебивает Чонгук. Он не упустит возможности воспользоваться ситуацией,

хоть и не предполагал, что так получится. — Если тебе нужна помощь, мы могли бы
договориться.

— Хочешь развести меня как лоха? Ну попробуй, — Тэхён пожимает плечами.

— Иллиан Атталь. Я найду для тебя безопасное место, а ты взамен…

— Ты напомнил мне о том, что ничто не вечно, — с наигранной досадой говорит он,
вытирая импровизированные слёзы. — Представляешь, мой бывший почти бойфренд
переметнулся к Убину. Я его не виню, мы и в отношениях-то не были, но, блин,
серьёзно? Я волнуюсь за его психическое состояние.

— Твой бывший, прости, кто? — с нажимом спрашивает Чонгук.

Тэхён молчит какое-то время, разглядывая Чона в ответ, понимает, что тот напряжен
и, вероятно, зол до сумасшествия. Подобный поворот событий вводит Чонгука в ступор.

— Вы знакомы? — осторожно уточняет Ким. — Видимо, да. Что это у тебя с лицом?

— Устраивайся поудобней, потому что сейчас ты расскажешь мне всё с самого начала, —
его тон возражений не принимает.

Тэхён понимает хотя бы это. Он вздыхает:

— Я родился…

— С того момента, как ты познакомился с Иллианом.

И Тэхён действительно рассказывает без своих привычных глупых шуток. Об их первой

встрече в баре, в котором он часто обчищал людей. Об их второй встрече всё там же,
о том, как вспыхнула страсть и одноразовая ночь переросла в походы по магазинам,
ресторанам и отелям. Тэхён платил – он может себе это позволить, – Иллиан брал, не
пытаясь строить из себя недотрогу. Их секс был по обоюдному согласию, Тэхён зачем-
то уточняет, что не платил за это Атталю. Они познакомились ещё полтора года назад,
отношения были не более, чем плотские. Иллиан никогда не упоминал о каких-либо
отношениях с другими людьми. Тэхёну было достаточно красавчика в его постели,
потому что он не гнался за чем-то серьезным с человеком, который появляется и
исчезает со всех радаров, когда тому этого хочется.

Чонгуку его слова режут слух. Чувство злости и отвращения написаны на лице, Тэхён
даже замолкает, до сих пор не до конца понимая, для чего Чонгуку эта информация, но
когда до него доходит, он открывает рот.

Чон вскидывает перед собой руку, веля молчать. Ему необходимо время, чтобы принять
очевидное: его обманули, а он ничего не заподозрил. Иллиан и правда не был идиотом,
он был тем, кто водил его за нос несколько лет кряду. Якшался за его спиной с
профессиональным вором и, вероятно, с психопатом-убийцей. Чонгук потрясён. А
потрясён тем, что не понял этого сам. Какой-то пацан смог обвести его вокруг
пальца. Он настолько хорошо строил из себя беззащитного, что Чонгук в какой-то
момент поверил.

Он! Человек, который не доверяет даже своему начальнику службы безопасности,

которого знает уже около десяти лет. Это не поддается никакой логике.

— То есть все его пилатесы и занятия йогой подразумевали под собой секс с тобой? —
без особого удовольствия уточняет Чонгук.

— Мы виделись пару раз в неделю. Не могу поверить, — усмехается Ким. — Ты тоже спал
с ним. Да мы почти семья.

— Это самое ненормальное стечение обстоятельств из всех возможных.

— Ну, с его стороны это реально… — Тэхён подбирает слова и выдаёт: — Осуждаю.

— То есть он сейчас с Убином? — уточняет Чонгук, больше размышляя вслух. — И то,

что его похитили, его страх и весь этот бред были предлогом для того, чтобы уйти.
Его даже совесть не мучает.

— Слушай, — мнется Ким. — Я не в курсе нюансов ваших отношений, так что помочь
ничем не могу. Только если…

— Заткнись, — требует Чонгук, прикрывая глаза. — Вот сейчас заткнись. Ни слова.

Пикнешь – Юнги тебя пристрелит. Не сдохнешь – сам добью.

Чонгук зол. В первую очередь на себя самого. Почему он не понял? Почему не

заподозрил? Иллиан не был хорошим актёром, не был мастером вранья, как и не был
хорош в стратегиях и поведении, Чонгук знал о каждом его шаге. Да Атталь даже не
мог запомнить собственное расписание на день, которое Чонгук почему-то знал
досконально. Оно не вызывало вопросов. Может, потому он и расслабился: над Иллианом
был хоть какой-то призрачный контроль.

Чонгук тратил силы на одного человека, удовлетворяя прихоти и тело. В ответ он

хотел одного – честности. Казалось, так и было. Выходит, такого не было никогда.

— Вообще-то, я хотел предложить тебе выпить, — всё-таки говорит Тэхён. Бесстрашный.

Сумасшедший и, видимо, правда бессмертный. — Ситуация стрёмная. Так я останусь?

— Выход сам найдёшь.

Чонгук уходит, чтобы разобраться с мыслями, оставляя Тэхёна наедине, а тот и не

думает искать выход.

Для него это – не побуждение к действию, а завуалированное предложение пожить

немного здесь. В конце концов, из-за Чонгука его чуть не убили. Тэхён уверен, что
тот перед ним в долгу. Хотя ради собственной безопасности своей спальней выбирает
не спальню Чонгука.

И вообще надеется, что про него просто никто не вспомнит. Даже Мин Юнги.

Особенно – Мин Юнги.

========== Глава 3. Делая вид ==========

«Ничего не изменилось. Толпы чужих людей вокруг, и все учат тебя, что делать. И все
при этом лгут».

— Ты, может, всё-таки объяснишь мне, какого хрена этот парень уже шестые сутки
тусуется в твоём доме? — спрашивает Юнги.

Чонгук недавно проснулся, его ритуал с утра простой: умыться, сделать себе завтрак,
принять душ, выбрать одежду, далее – дела, если те имеются. На этапе завтрака он
спокоен как удав и соображает чуть медленней обычного, потому не понимает, о чем
говорит Юнги.

— Какой парень?

— Ким Тэхён. Знаешь такого? У него ещё лицо такое раздражающее и…

— Он здесь? — хмурится Чонгук. — Не может быть.

— Да неужели? — наигранно улыбается Юнги. — А чего тогда вся моя охрана уже в
курсе, как его зовут и что он здесь живёт?

— Не смешно. Займись чем-нибудь полезным. Я буду готов через двадцать минут.

Чонгук убирает посуду в раковину и возвращается в спальню.

Дело в том, что Ким Тэхён не может быть здесь. За эти дни Чонгук ни единого разу не
пересекся с ним. В конце концов, как можно жить в доме с человеком и не заметить
этого? Все вещи на своих местах, в доме тишина и порядок.

На всякий случай он проверяет соседние комнаты – в них чистота и пустота. Постели

застелены, подушки взбиты, окна заперты. Тэхёном в его доме даже не пахнет.

— Ты только скажи, — говорит Юнги, когда они садятся в машину. — Я найду его и
выкину к едрене фене.
— Он что, настолько хорош в маскировке? — хмурится Чонгук, не понимая. — Как можно
не заметить целого человека?

— Ты последние дни самого себя в отражении не видишь, что говорить о профессионале

камуфляжа?

Чонгук пропускает его слова мимо ушей. Он всё ещё погружен в мысли о собственной
оплошности, поэтому Ким Тэхён, каким-то образом умудряющийся жить в его доме
тайком, – последнее, о чём он стал бы думать.

Иллиан украл его деньги для Мун Убина. Чонгуку последние дни хочется войти к нему в
дом и пристрелить. Может, тогда он перестанет думать о том, что ему изменяли, по
всей видимости, сразу с двумя наиболее неподходящими для этого людьми в мире.
Может, он наконец перестанет представлять их с Тэхёном секс, который происходил за
его спиной. Может, Чонгук наконец просто перестанет делать что бы то ни было.

— Тебе бы отдохнуть, — вырывает его из мыслей Юнги.

— Найди Тэхёна.

— К вечеру и ноги его не будет в твоём доме, — Мин подчиняется.

— Не трогай. Просто найди.

— Найти и что потом? Замуровать в стену?

— Что конкретно из приказа найти его и не трогать ты не понял? — сверлит его

взглядом Чонгук.

— У меня просто, знаешь ли, дежавю.

— Встретишь Иллиана – убей.

Юнги удивляется.

Чонгук многое решил для себя за эти дни. Искать Атталя, чтобы встретиться и
обсудить назревшие вопросы лично, теперь уже бессмысленно, потому он и даёт Юнги
задание, конкретную цель. Увидишь – стреляй, засечёшь – прикончи. Он не просит Юнги
вламываться в дом Убина, знает, чем подобная выходка может обернуться. Убин, может,
и выглядит слабым, но это не отменяет его знаний боевых искусств.

— Ты растешь. Я в приятном шоке. Убить Иллиана, найти Тэхёна, — повторяет Юнги. —

Будет сделано.

Чонгук просит:

— Будь добр, не перепутай.

***

Тэхён наслаждался импровизированным отдыхом. Он спал в соседней спальне от Чонгука,

чтобы слышать, когда тот ложится и когда встаёт. У него чуткий слух и понимание
того, что если не попадаться на глаза, то, в целом, он мог бы долго так
существовать. И почему это раньше не пришло ему в голову?

Его прогулки по участку сопровождались подозрительными взглядами охранников

Чонгука. Тэхён с ними познакомился, очень приятные и молчаливые люди. Он всем и
каждому по отдельности объяснил, что временно проживает в этом доме. Ему не верили,
пока его не засёк Мин Юнги:

— Ким Тэхён, ты совсем страх потерял?! Отвали от человека и не мешай ему работать!

Тэхён не понимал, почему Юнги не велел поймать его и вышвырнуть за забор, но по-
умному слинял, пока этого не случилось. Мин действительно подчиняется воле Чонгука,
а команды выпроводить Тэхёна тот не давал, потому что, как недавно стало понятно,
Чон не знал, что живёт не один. Или же не хотел знать и портить себе нервы.

Тэхён готовил себе завтрак после его ухода. Он мыл посуду, застилал постель под
руководством уборщицы, которой за это хотя бы платили. Эта маленькая старая
кореянка не скупилась пользоваться бесплатной помощью. Тэхён даже не знал её имени,
женщина не разговаривала с ним, но составляла компанию, когда он после уборки
садился смотреть мелодраму. Они сидели вместе не больше часа, ровно до того
момента, как заканчивалась серия, а после расходились по своим делам. Загадочная и
молчаливая женщина – домой, Тэхён – в спальню, потому что Чонгук часто приезжал на
готовый обед.

Тэхён таскал его вещи за неимением своих, но не брал украшения, уже пройдя через
это однажды. Жить вот так ему даже нравилось. Он забрал леопардовый халат себе.

Чимин, по его словам, менял отели, вкушал жизнь без забот, наконец поняв, на что
может тратить заработанные деньги – на себя любимого. Хосок был с Намджуном, в их
групповом чате он часто рассказывал, кого они поймали сегодня.

Тэхён, прислушиваясь, как Чонгук ложится спать, размышляет о том, как же ему
забрать свой пылесос. И как Хосоку вообще позволили так много времени проводить в
участке. Когда в соседней комнате наступает тишина, он выходит в коридор и
спускается на кухню. Времени у него навалом – Чонгук спит как убитый, а Тэхён ходит
тише мыши. У него не возникает проблем с маскировкой под привидение.

— Что ты здесь делаешь?

Тэхён вздрагивает, проливая на себя воду, и оборачивается.

— Ты почему не спишь вообще? — он раздражённо вытирается полотенцем, а Чонгук на

его заявление усмехается, окидывая взглядом.

Тэхён в его халате.

— Имей совесть, Ким Тэхён. Я понятия не имел, что ты живёшь здесь уже неделю.

— Юнги, падла, сдал.

— Меня больше удивляет то, что он сказал мне об этом только сегодня, — Чонгук
заглядывает в холодильник, освещая кухню, и из закромов достает бутылку пива. — Ты
в курсе, что я не пью такое?

— Это моё.

— Я уже понял.

Следом он достает бутылку русской водки, наливает в стакан с два пальца, садясь за
стол, разбавляет виноградной газировкой из банки и кидает лед. У Тэхёна всё проще:
он открывает бутылку ударом о край стола, и никакие стаканы ему не нужны. Он
молчит, Чонгук – тоже. Либо решает, что с ним делать, либо уже придумал, но тянет
время. Тэхён не горит желанием менять место дислокации, он уже обустроился.
— Я попросил Юнги найти тебя, — наконец говорит Чон. — Он предложил дождаться ночи.
Сказал, сам выйдешь. Ты в курсе, что именно из-за тебя в доме установили камеры?

— Вот это честь, — скептически отзывается Тэхён.

— И ты наверняка знаешь, что тебя здесь быть не должно.

— Не будь придурком. Я чуть не умер из-за тебя.

Чонгук равнодушно пожимает плечами.

— Ты обокрал меня – я всё вернул. Я отправил тебя на смерть – ты выжил. Мы квиты.

— Я дал тебе больше, — напоминает Тэхён. — И не сравнивай мою жизнь со своими

цацками. Я такой один, а барахло как у тебя можно купить в любом ломбарде с
офигенной скидкой.

— Одного не пойму, — задумчиво говорит Чонгук. — Если у тебя есть деньги, зачем ты
продолжаешь грабить?

— А ты зачем работаешь?

— Мой бизнес легален, твоё дело – нет. Так зачем?

— Потому что могу, — легко звучит в ответ. — Потому что знаю, что останусь
безнаказанным.

— Я был прав, тебя покрывают, — улыбается Чонгук.

Тэхёну непривычно, что они спокойно разговаривают. Он уже было хотел вставить одну
из своих шуток, но интересуется:

— Почему Юнги, зная, что я живу здесь, ни разу не попытался меня выгнать?

— Сегодня вот пытался.

— И почему я ещё здесь?

— Потому что до сегодняшнего утра я не знал о твоём присутствии и не давал команды.

— Врёшь, — улыбается Тэхён. — Не знать и подозревать, но отметать факты – разные

вещи.

Тэхён уверен, что Чонгук подозревал, но не хотел принимать за правду и

предпринимать какие-то действия. Он был загружен мыслями о парне, который,
откровенно говоря, совсем не стоит того, чтобы о нём настолько много думали.

— Скажи, со мной не скучно.

— С тобой с ума сойти можно, — честно говорит Чонгук.

— Да ладно, сладкий, — лыбится Ким. — Я покоряю именно этим. Кстати, помнишь, я

говорил про занимательную статистику?

— Начинается, да?

Тэхён кивает в ответ.

— Есть статистика, в которой говорится, что чем больше твои дом, тачка и кольца,
тем меньше у тебя член.

— Действительно занимательно, — равнодушно звучит в ответ, а Тэхён продолжает

смотреть на Чонгука выжидающим взглядом. — Мне что, продемонстрировать?

— Только если ты не против, конечно, — говорит он с дельным пониманием.

Тэхён обходит стол и опирается на него, оказываясь на одном уровне с Чонгуком. Его
привлекает это лицо и желание соперничать, и разные мысли о большем, и
подогреваемый интерес.

— К слову, — тихо говорит Тэхён, кидая взгляд на чужие губы, — я всё ещё не против
перепиха. Ты прощаешь меня, я прощаю тебя. У нас всё в шоколаде.

— С тобой невозможно вести серьезный диалог, я прав? — Чонгук чуть наклоняется к

нему, и Тэхён едва не подается ближе.

Он не станет кидаться на человека, которого хочет, но который не хочет его.

— Не пытайся. Вижу тебя – мне срывает башню.

— Ещё хоть немного побудь серьезным, — просит Чонгук. — Это куда сексуальней.

Тэхён с интересом заглядывает в глаза напротив, тело перестаёт бить дрожью из-за
удивления. Неожиданный поворот событий. Он не верит в искренность внезапного
флирта, но ни за что не откажется подыграть: его глаза горят, взгляд становится
жадным и хищным.

— Так лучше, — спокойно продолжает Чон. — Мне нравится мужественность, а не бредни

взрослого человека.

— Можно скажу без шуток? — сглатывает Тэхён.

— Попробуй.

— Ты горячий, — выдыхает он, вспоминая и слова Убина: — Свирепый, умный,

сексуальный, хитрый. Даже слишком хитрый. Однажды это сыграет с тобой злую шутку.

— Ты умеешь быть таким? — Чонгук игнорирует замечание, нарочно говорит негромко,

возвращая к интимной атмосфере.

Тэхён улавливает каждый его звук.

— А тебе это нравится?

— Определенно мой типаж.

Тэхён усмехается и закусывает губу, глядя Чонгуку в глаза. Разумеется, тот ищет
человека под стать себе, просто не знает, что видеть Тэхёна в ярости – последнее,
чего он хотел бы. Тэхёну нравится эта игра, его это возбуждает так же, как и чужой
самоконтроль. Он умеет быть собой, Ким Тэхёном, который предугадывает все развития
событий; который разрабатывает план идеального грабежа и быстрого отступления в
случае опасности.

Он не допускал мысли, что у Чонгука есть определенный типаж, но даже Иллиан был
таким: свирепым, умным, хитрым и сексуальным.

Чонгук вздергивает бровь, Тэхён копирует его движение и неторопливо отстраняется.

Он шумно дышит, глаза застелила пелена похоти, но Тэхён ничего не делает, не
пытается. Отступает на шаг назад, восстанавливая дистанцию. Голос хрипит от
возбуждения:

— Мне так нравятся эти твои игры с моим самообладанием, но если так пойдёт и
дальше, а я ничего не получу… — он хитро щурится. — Я тебя грабану. И исчезну.

— А если найду?

Тэхён нервно усмехается:

— Попробуй.

— А если захочу увидеть? — голос звучит иначе, Чонгук говорит мягко, мастерски
делая вид, что за его флиртом не скрывается тайных умыслов. Тэхён чувствует хорошо
замаскированный сарказм в его словах: — А если мне станет не хватать твоих
недвусмысленных намёков на секс?

Тэхён не знает, что на это ответить. Ещё никому в этой жизни не не хватало его
намеков на секс. Он нервничает, потому что соблазн поверить в сладкую ложь слишком
велик. Как же красиво Чонгук стелет…

— В такой ситуации я впервые.

— Знаешь, я тоже, — Чонгук поднимается с места. — Я был уверен, что мне нравятся
блондины. Европейская внешность, невысокий рост. Акцент. А потом меня грабишь ты и
жизнь начинает идти наперекосяк.

— Знак?

— Карма. Все мы получаем то, что заслужили, — он становится напротив.

Тэхён в воздухе проводит пальцами над воротом его футболки, не смея прикоснуться.
Борется с желанием, с потаёнными мыслями о самом грязном, запретном. Закрывает
глаза на откровенную провокацию, хотя у человека перед ним ни стыда ни совести.
Чонгук выглядит спокойным, он знает, что делает. И Тэхён знает, но ведется на все
слова, как будто сам никогда не поступал подобным образом.

— Я сделал, что ты хотел. Чуть не умер, наверняка тебя повеселил, — говорит Тэхён,
одёргивая ладонь, которая так и не коснулась тела. — Я даже сейчас хаваю всю эту
лапшу, которую ты вешаешь мне на уши. Веду себя как хороший мальчик. Выходит, я
тоже что-то да заслужил?

— А ты как думаешь?

— Затрудняюсь ответить. В голове сейчас, сам понимаешь, — нервно усмехается он. — Я

же обычно не сдерживаюсь. Точнее, не бываю в ситуациях, когда это нужно делать.

— И что ты делаешь, когда не сдерживаешься?

— О, — утробно смеется Тэхён. Он уверен, Чонгук чувствует вибрации смеха своей

грудью. — Ничего хорошего.

— Мне подходит.

— Ты лучше не говори такого, — с трудом цедит Тэхён. Его взгляд то и дело касается
губ Чонгука, мозг красным оповещением посылает сигналы телу. — Если это испытание
на выносливость, то предупреждаю заранее: я не выносливый. Я дикий. И страшно хочу
тебя. Опасная смесь. Мне осталось вот столько, — он показывает примерное
количество, крепко сжимая пальцы вместе.

— Получается, ни сколько не осталось.

— Пока держусь, — он разговаривает не с Чонгуком.

Наполовину – с его губами, наполовину – пытаясь снова убедить себя, что это
провокация. С Тэхёном ещё никто не играл в подобные игры. Ему нравится, пока от
возбуждения не начинает кружиться голова. Он выстоит. Он умеет держать себя в руках
и оставаться холодным, даже когда вокруг пылает воздух.

Тэхён прикрывает глаза, на его шею в этот момент ложится ладонь, скрывая еще
незажившую рану. Палец поглаживает больное место.

— Не умею, — шепчет Тэхён. — Я не умею держать себя в руках. Ты успел стать моей
идеей фикс и сейчас нагло пользуешься этим, — он открывает глаза и яростно смотрит
на Чонгука. — Как там говорят? Ты за это заплатишь.

— Тебе наличкой, переводом или натурой?

Тэхён хватает Чона за грудки, впиваясь в губы горячим поцелуем, его руки начинают
петлять по бокам, рот приветливо открывается, язык сталкивается с чужим – пытается
вести борьбу за власть. Они оба яростно дышат в этом поцелуе, лаская тела друг
друга руками: хаотично, несдержанно и остервенело.

Тэхён понимает чужие намерения, но это не мешает ему наслаждаться желаемым. Он

хотел хотя бы поцеловать, попробовать того, кто стал навязчивой мыслью. Того, кого
в фантазиях Тэхён взял уже добрую сотню раз на разных поверхностях и под разными
углами проникновения. Он всегда был таким: мечтающим о запретном.

Чон Чонгук его Мона Лиза, которую Тэхён не рискнул бы украсть, даже если хотел бы
до умопомрачения. Слишком уж велик шанс остаться ни с чем, ещё и огрести за это. В
этом мире для него есть вещи и люди, которые существуют просто для того, чтобы о
них мечтали.

— Я чуть не умер из-за тебя, — тяжело повторяет Тэхён, пытаясь вбить это себе в
голову. Чонгук, дьявол, подталкивает его нос своим, усмехается. Издевается. — А ты
пытаешься мной манипулировать. И у тебя даже получается! Не стыдно? А должно быть.
Чего ты хочешь?

— Предлагаю тебе работу.

Тэхён смеется.

Работать на человека, который пытался его подставить? Звучит, как то, о чём он
однажды пожалеет.

Чонгук целует его в шею, касается губами пореза и, коротко лизнув тот, нагло
отрезает все пути отступления. Тэхён в этот момент думает членом, который уверен,
что план им вполне подходит. Что может пойти не так? Да что угодно. Это кого-то
волнует? Определенно будет.

Но руки Тэхёна сейчас лежат на заднице Чонгука, который совершенно ненавязчиво

выцеловывает его шею, как будто не пытается склонить к правильному варианту ответа.
Тэхён не из тех, кто долго думает над проблемой. В данный момент он просто хочет
залезть к Чонгуку в постель, последствия его не шибко-то волнуют.

— Я уже по уши в дерьме, — говорит Тэхён, и Чонгук поднимает взгляд, заглядывая ему
в глаза. — Я вор. Не шпион и не убийца. Работать на тебя – значит, воровать у
крупных рыб.

— Лично для тебя работать на меня – значит, увеличить шансы переспать со мной. Быть
под моим контролем и под моей защитой.

— Ты сволочь, ты в курсе? Думаешь, я не устою перед твоим обаянием? — Тэхён

усмехается, Чонгук же говорит спокойно и уверенно:

— Думаю, нет.

— И ты прав. Я согласен.

— Не хочешь подумать ради приличия или обсудить это со своей бандой? — голос звучит
скептически.

— Если ты думаешь, что среди нас есть хоть один, кто умеет вправлять мозги, то ты
связался не с той компанией. Есть пара условий.

— Я весь внимание.

Тэхён отстраняется и делает пару глотков пива, пытаясь сбавить напряжение в теле.
Он нервно поправляет халат, все ещё чувствуя влажные следы поцелуев. Алкоголь
совсем не помогает, у него каменно стоит на виновника ситуации, который, судя по
виду, совершенно не испытывает мук совести. У Чонгука всё продуманно. Всё под
контролем.

Тэхёну даже нравится новая роль, он ещё не пробовал себя в амплуа мальчика на
побегушках. Новые цели, новый опыт. Новый теоретический любовник, неизвестные
потенциальные враги. Ситуация интригует.

— В первую очередь ты обеспечиваешь безопасность Хосока, — говорит Тэхён, на что

Чонгук равнодушно кивает. — Ты щедро платишь нам за каждое дело, а ещё я хочу тачку
с личным водителем.

— Губозакаточную машинку ты не хочешь? — хмыкает Чон. — Водителя не будет. Любую из

машин можешь брать на дело, предупреждая об этом меня или Юнги.

— Замётано, — Тэхён протягивает руку, которую Чонгук разглядывает. Он не спешит

соглашаться:

— У меня тоже есть условие.

— Валяй.

— Пока ты работаешь на меня, ты спишь только со мной.

Тэхён не особо этому удивляется.

— Психологическая травма?

— Не люблю сюрпризы.

— Тогда ты связываешься не с тем человеком.

— Я переживу твои выходки, юмор, неуместные шутки и домогательства, — Чонгук

подходит ближе. — Но ты должен быть чист. Это понятно?

— Это флирт, — уточняет Тэхён, его протянутая ладонь скользит на талию Чона,
притягивая его ближе. — И я чист, так что по рукам.
— Что бы это ни было в твоём понимании, я беру с тебя слово.

— Зуб даю, вот тебе крест. Лбом об пол побиться? Я неплохо умею клясться на
коленях.

— Как-нибудь продемонстрируешь, — Чонгук неожиданно отстраняется, как будто потерял

всякий интерес к разговору. Тэхён успевает схватить только воздух. — Доброй ночи.

— Это всё?

— Достаточно.

— Если манипулируешь мной, то делай это хотя бы не настолько явно, — ворчит ему
вслед.

— Не забудь убрать со стола.

Тэхён усмехается, наблюдая за тем, как Чонгук уходит.

И что теперь? Ничего. А что потом? Как будто это кого-то волнует.

Он согласился работать на Чонгука, но это не значит, что он согласился работать с

ним, для него, по его зову, только с его разрешения. Тэхён уверен, они оба это
понимают. Для него главное, что его не выгнали на ночь глядя. Остальное, откровенно
говоря, не имеет значения. Ведь что может случиться, когда ты работаешь на
человека, у которого есть авторитет?.. Что угодно? Отлично. Как раз было нечем
разбавить свои однотипные воровские будни. Ох уж эти удачные ограбления без
серьезных последствий, как же они уже надоели.

Тэхён делает глоток пива, уставившись на чужой стакан с водкой. Он не привык о чём-
то жалеть. Безвыходных ситуаций не бывает, пока ты не переходишь дорогу не тем
людям.

Дорогу Мун Убину он, кстати, перебежал пританцовывая. Кто там дальше по списку?
Наркоторговцы? А вдруг целый преступный синдикат? Тем лучше… Было бы, если бы Тэхён
не переживал за сохранность жизней Хосока и Чимина.

Он всей душой верит, что эти двое оценят его идиотизм по достоинству. В ком-ком, а
в них Тэхён ни капли не сомневается.

***

Чимин хохочет во весь голос, притягивая взгляды людей в курилке. Они в отеле, где
Пак временно обосновался, вышли покурить. Точнее, Тэхён вышел и теперь равнодушно
наблюдает за другом, который смахивает слёзы смеха, пытаясь отдышаться.

Что ж, он предвидел подобную реакцию.

— Мы типа работаем на Чонгука? — уточняет Хосок, в ответ ему утвердительно кивают.

— Ну ладно. А в чём прикол?

— Он дает наводку, мы делаем дело и получаем за это бабки, — пожимает плечами

Тэхён.

— Ты же понимаешь, каких людей нам придётся грабить?

Тэхён думал об этом недолго.

Ему, конечно, есть что терять, но он решил, что Чимин не будет принимать участия в
этих делах. На все задания Тэхён будет ходить один, Чимин же станет его
подстраховкой в критических ситуациях. Он не станет рисковать никем из них ради
собственной выгоды.

— Пока мы можем заниматься своими делами, мне пофиг на кого работать, — говорит
Пак. — Я за. Хотя твоего желания залезть к этому чуваку в койку не понимаю. Он,
блин, странный. И мутный.

— Мне рассказать в подробностях, почему я этого хочу? — Тэхён интересуется между

делом, на что Чимин пожимает плечами, как будто в самом деле не против послушать.

Чимин вообще редко отказывается поболтать обо всём и никогда не упустит шанса
вставить свои пять копеек.

— Пока он платит, мне тоже всё равно, — говорит Хосок. — А можно покататься на его
тачке?

— Обижаешь.

— Супер. Работаем как обычно. У меня тут наклёвывается вариант.

Тэхён закидывает жвачку в рот и кивает головой на выход. Обсуждать детали в

общественном месте – плохая идея. Ещё плохой идеей было взять машину Чонгука, не
предупредив, как было оговорено, но он хотя бы оставил записку, начиркав в ней
много смайликов. Не его вина, что ключи в открытом доступе. Тэхён, как и любой
бессовестный человек, принял это за разрешение. Нет, правда, он беспринципный вор.
Чего ещё от него можно было ожидать?

***

Чонгук был на встрече с представителем фармкомпании, когда Юнги сообщил о том, что
Рендж Ровер угнали.

Мин сперва ждал в машине, затем нервно расхаживал из стороны в сторону, кидая косые
взгляды через панорамные окна ресторана на Чонгука, который спокойно продолжил
вести диалог.

Чонгука нервировало не то, что он как на ладони у прохожих и, считай, мишень для
потенциальных недоброжелателей, а то, что Юнги ставит под сомнение каждый его
поступок. То, что Тэхён воспользовался ситуацией и взял его машину без
предупреждения, не стало новостью, да и ожидать от него беспрекословного подчинения
было бы глупо.

— Господин Согён вернется в Сеул только через пару недель, — говорит представитель.
Мужчина заметно нервничает, кидая взгляды в сторону Юнги. Тот в упор пялится на
Чонгука. — Он просил передать, что настроен скептически по отношению к вашему
желанию его увидеть.

— Этот человек вас нервирует? — Чонгук же на его фоне выглядит невозмутимо

спокойным. В ответ ему улыбаются, коротко кивнув. — Меня тоже. Однако иногда
достаточно одного его устрашающего вида, чтобы отбить всё желание причинять мне
вред.

— Вид у вашей охраны и правда… пугающий.

— Значит, Согён настроен скептически, — возвращается к теме Чонгук.

— Вы же помните, что произошло в вашу последнюю встречу, — представитель вытирает

вспотевший лоб салфеткой. — Теперь господин Согён хочет сам выбрать место и время.

— Весьма справедливо.

— Господин Согён до сих пор уверен, что вы приложили руку к случившемуся.

Чонгук тихо смеется, представитель отвечает неуверенной улыбкой на его смех. Если
бы Согён был уверен в этом, то не стал бы в дальнейшем вести с ним дела и сдал бы
властям. Чонгук намеревается очистить свою репутацию.

— Прошёл почти год, но господин Согён так и не дождался хотя бы извинений.

— Извинений? — усмехается Чонгук.

— Но ведь именно вы выбрали тот отель. Вы предоставили номер, в который, как

оказалось, было легко проникнуть.

— Не думаю, что это было легко. Уверен, работали профессионалы.

Представитель сглатывает, кинув очередной взгляд в сторону мрачного Юнги, стоящего

за окном каменным изваянием. Он скорее похож на сталкера, поджидающего свою жертву,
чем на начальника службы безопасности. Чонгук понимает, какое давление оказывает на
человека, но беспочвенные обвинения ему не по душе. Тем более он действительно не
имеет никакого отношения к тому, что произошло в тот день.

— Если у вас есть новые подробности этого дела, то я мог бы передать это господину
Согёну, и он…

— Я никуда не тороплюсь, — перебивает Чонгук, неторопливо поднимаясь из-за стола. —

Пусть возвращается, когда ему будет удобно, а местом встречи может выбрать даже
свалку. Это придаст нужный антураж.

— Я передам ваши слова, — спохватывается мужчина, подрываясь с места. — Всего

доброго, господин Чон!

Чонгук не отзывается. Он выходит на улицу, как по звонку колокольчика Юнги тут же

оказывается рядом. Мин мрачно смотрит на начальника, который тяжело вздыхает и
интересуется:

— Почему тебя так злят выходки Тэхёна?

Они садятся в машину, и Минхёк заводит мотор.

— Дай подумать… Потому что он вор? — вопрос явно риторический. — Он нагло

пользуется тем, что я не могу его пристрелить.

— Потерпи немного, — говорит Чонгук. — Скоро он перестанет быть твоей проблемой.

— А если нет? Он, падла, живучий.

— И меня это правда впечатляет.

— Один раз ты уже попытался его убить, и к чему это привело? — ворчит Юнги. — Он
живёт у тебя, угоняет твои тачки и вообще ведет себя так, как будто ему всё
дозволено.
Чонгук понимает, что Тэхён не такая уж большая проблема. С ним можно договориться,
им можно манипулировать, даже если он всё понимает. Его можно подкупить, можно
использовать себе во благо. Ким Тэхён не тот человек, который будет плакать и
полгода приходить в себя после разрыва отношений. К тому же Чонгуку не помешает
половой партнёр, который не вмешивается в его рабочие дела и которому не нужно
уделять должного внимания. Иногда ему нужно снимать напряжение. Иногда ему просто
нужен секс.

Он все ещё предпочитает европейскую внешность, светлые волосы и приятный акцент, но

Тэхён неплох собой хотя бы внешне, пусть и далёк от идеалов Чона. Спустя тысячу и
одну мысль, в которых Чонгук воспроизводил их с Иллианом ночи, он даже мог бы
сказать, что Тэхён сексуален в своём безумии. И весьма притягателен, когда ведет
себя как нормальный человек.

Так что просто секс им вполне подходит. Возможно, за отведённое им время Чонгук
даже мог бы поселить в голове Тэхёна мысль, что ему можно доверять. Ведь куда
быстрее учишься, когда тебя предает человек, которому ты веришь, не так ли?

— Зато мы узнали, где Иллиан, — говорит Чон.

— Спасибо, что напомнил, — добродушно улыбается Юнги, хотя улыбка больше похожа на
оскал. — А то я успел забыть, почему хочу пропустить его через мясорубку.

— Я думал, ты не хочешь марать руки и решил дать ему шанс умереть в старости
естественной смертью.

— Ха. Ха, — с расстановкой произносит Мин. — Моя совесть чиста, так что отрабатывай
это дерьмо с внушением вины на ком-нибудь другом. Расходного материала у тебя
теперь хоть жопой жуй.

— Тэхён и его свора не расходный материал, как ты мог подумать.

Откровенно говоря, Чонгук никак их не позиционирует в своей жизни. Они не расходный

материал, но и не союзники. Скорее люди, которые не понимают значимость жизни и
потому испытывают судьбу на прочность. Чонгуку интересно, что из этого может
получиться и как далеко они готовы зайти.

— Поэтому первым делом ты отправил его к Убину, — напоминает Юнги. — Жаль только,
что хотя бы один из них не сдох. Теперь ты хочешь отправить его к Чаён, чтобы он
выяснил, что ей нужно помимо твоего порта, чтобы она успокоилась и перестала слать
письма с угрозами. Думаешь, и тут тебе повезёт? То, что ты узнал об Иллиане от
этого имбецила, не больше, чем совпадение.

— Хочешь сказать, что я не должен отправлять его к Чаён вместо тебя?

— Хочу сказать, что однажды ты доиграешься, — на полном серьезе говорит Юнги. — Я

хотел и хочу от них избавиться не потому, что они не справятся и налажают, а
потому, что они, мать твою, справятся, рано или поздно подставят тебя и выйдут
сухими из воды.

— Думаешь, стоит быть осторожным?

— Думаю, стоило пристрелить их при первой же встрече.

— Спасибо за конструктивный совет, — ровным голосом говорит Чонгук.

Для Юнги это намёк на то, чтобы он заткнулся.

— К которому ты, конечно же, не прислушаешься.

Они едут в тишине, пока Чонгук обдумывает его слова. С людьми, которые виртуозно
грабят, действительно стоит быть осторожным, но Чонгук и так не расслабляется. Он
подыгрывает. Временами.

Когда они въезжают на участок, Юнги ворчит слова проклятий, видя припаркованный
Рендж Ровер. Он не хочет пересекаться с Тэхёном и лишний раз портить себе нервы,
поэтому, раздав указания охране, уезжает.

Обычно день Чонгука заканчивается ужином, составлением плана дел на завтра и

чтением новостей. Сегодня всё идёт немного иначе. Он заходит в дом и чувствует, как
что-то хрустит под ногами. В коридоре темно, фонари с улицы едва освещают
пространство. С кухни доносится приглушенная мелодия, напоминающая джаз. Он
проходит дальше по коридору, каждый шаг сопровождается хрустом, но уже у порога
кухни, до куда доходит свет, он понимает, что под ногами хрустят высушенные
лепестки.

Чонгук хмурится.

— Ким Тэхён, — строго зовёт он.

Тэхён появляется в дверном проёме. Он грациозно выплыл из-за стены, приглаживая

волосы, а в зубах у него – роза.

Чонгук наконец понимает, что тут происходит. Ничего нормального.

— Я в душе романтик, — он берет розу и пихает Чонгуку в грудь, тот по инерции

хватается за цветок, чтобы убрать от себя и не замарать рубашку.

— Что за срач?

— Это не срач, — понимающе улыбается Тэхён, как будто Чонгук неправильно

растолковал его поведение. — Это приглашение на свидание.

— Выглядит как срач. Убери за собой.

— Я приготовил ужин.

— Сам?

— Я сам выбрал, что будет у нас на ужин, — с важным видом поправляет его Ким. — Сам
попросил эту милую женщину, которая готовит тебе, сделать что-нибудь новенькое. Сам
разложил по тарелкам и…

— И теперь сам будешь это есть, — Чонгук кидает за его спину недовольный взгляд. На
столе зажжены свечи.

Он не фанат романтических ужинов, хотя атмосфера довольно расслабляющая и

располагает к себе: ненавязчивая музыка, приятные ароматы – всё это было бы
отлично, если бы не Ким Тэхён, который выглядит как сутенер в своей леопардовой
рубашке и с зачёсанными волосами.

Чонгук задумывается о том, чтобы переселить его в гостевой дом. Или приставить
охрану к его квартире, чтобы Тэхён вернулся к себе. Он до сих пор не выставил его
за порог только потому, что с Иллианом привык к призрачному присутствию человека в
доме. Чонгук, в общем-то, мог бы воспринимать Тэхёна как домашнее животное, которое
не научено манерам, иногда разговаривает и устраивает бардак.
Он думает недолго, прежде чем снять пиджак и кинуть его на один из стульев, занимая
место за столом. Цветок он ставит в кувшин с водой.

— Вообще-то, я хотел с тобой поговорить, — Тэхён садится рядом и берет в руки

блокнот. — Без сексуальных подтекстов. Почти. Хотя там как получится. Короче, у
меня есть пара вопросов.

— И ты их записал, — констатирует Чонгук.

Его взгляд падает на стакан, он нюхает содержимое и делает глоток: водка с

газировкой. Поистине удивительно, хоть к чему-то Тэхён подошёл серьёзно.

— Моё умение пользоваться ручкой шокирует всех, так что ты не стал исключением.

Чонгук наблюдает за тем, как Тэхён крайне сосредоточенно перелистывает страницы,

ища вопросы. Будь он менее непредсказуемым и познакомься они при других
обстоятельствах, то могли бы стать настоящими партнёрами. Тэхён бы работал на него,
они бы виделись раз в несколько недель или месяцев. Может, однажды у них случился
бы и секс, о котором оба предпочли бы не говорить. Возможно, случился не один раз.
И Чонгука устроил бы подобный расклад событий.

Тэхён действительно неплох собой, он явно пытается быть доминантом в отношениях, и

Чонгуку было бы даже интересно вести борьбу за власть. Но у них немного иная
ситуация, и Тэхёном придётся пожертвовать, чтобы очистить свою репутацию. Однако
если Ким сможет выйти сухим из воды и они снова встретятся, Чонгук был бы не против
поработать с ним по-настоящему. Человек, в конце концов, интригующий.

— Ты так пристально смотришь, что мне хочется раздеться, — говорит Тэхён. Чонгук
кидает взгляд на лист и замечает рисунки: всё от схематичных бабочек до мужских
половых органов. — Пробую себя в искусстве, — с улыбкой объясняет Ким. — Вопрос
номер один: тебе не нравится делить со мной одно пространство на добровольной
основе, даже находясь по разным углам комнаты, поэтому как мы сможем сойсущий… —
Тэхён вчитывается в слово: — Со-су-щес-тво-вать. Япона мать, язык сломаешь, пока
выговоришь. Ну как?

— Что «ну как»? — Чонгук делает очередной глоток.

Он увлёкся мыслями и не заметил, как за несколько глотков осушил стакан. Тэхён, как
истинный джентльмен, требует, чтобы Чонгук сел на место и сам наводит ему коктейль.

Как они будут сосуществовать? Если Тэхён будет выступать в роли горничной и
говорить только по делу, как сейчас, то, в целом, как все нормальные люди.

— Как тебе моё круто сформулированное предложение? — Тэхён выглядит довольным

собой.

И ведёт себя так, как будто нарочно строит из себя дурака.

— За формулировку десять баллов.

— А ещё я не в твоём вкусе, — перечисляет он, откинувшись на спинку стула. — Я не

привлекаю тебя, у меня идиотское выражение лица. Так как мы будем заниматься
сексом, если у тебя не встанет? Ты сверху или снизу? Какая поза тебе нравится?
Нежно или грубо? С презервативом или без? Что насчёт…

Чонгук накрывает его рот ладонью. Он хмуро смотрит на Тэхёна, делая глоток, и
пытается понять, почему этот человек до сих пор жив. Язык у него слишком уж
длинный. И наперекор всем доводам разума возбуждает фантазию.
Чонгук медленно убирает ладонь, предупреждающе глядя на Тэхёна, а тот щурится и
говорит:

— Не могу понять, тебя это смущает или заводит?

— Есть вариант «раздражает»?

— И часто у тебя встаёт, когда ты раздражён?

Чонгук молчит. Он не пытается искать себе оправданий, даже не указывает на то, что
Тэхён априори не может видеть его едва заметную эрекцию. Он действительно немного
возбудился, но голос звучит спокойно:

— Думаю, это сойдет за ответ на вопрос о том, как мы будем сосуществовать.

Тэхён кидает взгляд на его ширинку и, шумно вздохнув, возвращается к блокноту.

— Вполне, — хрипло говорит он. — Вопрос номер два: я останусь здесь подольше? От
твоего ответа зависит следующий вопрос.

Чонгук уже размышлял об этом. Пока пребывание Тэхёна в его доме не доставляет
значительных неудобств, он мог бы жить здесь. С другой стороны, Чонгук в любой
момент может отправить за ним Юнги. Любопытство или же заразное сумасшествие Тэхёна
заставляет его утвердительно кивнуть.

— Почему?

— Так тебя проще контролировать, — Чонгук не врёт. Так к Тэхёну проще привыкнуть,
так Чонгуку проще войти в доверие. — Если бы я сказал нет, какой был бы вопрос?

— Тот же, — лыбится Тэхён. — Я блефовал, и ты сделал правильный выбор. Вопрос номер
три: тебе нравится оральный… Ой, не тот вопрос, это личное, — бормочет он,
перелистывая страницу.

Чонгук смеется себе под нос. Не человек, а ходячий анекдот. Хотя велика
вероятность, что алкоголь начал выполнять свою работу и ничего смешного в словах
Тэхёна нет.

— Я вообще забавный парень, — буднично говорит Тэхён. — Ты просто меня не знаешь.

— Ты пытаешься ввести меня в заблуждение своими шутками и идиотским поведением. Тут

нечего знать.

Тэхён поднимает на него взгляд: суровый и серьезный. Чонгук видит лицо человека,
который именно сейчас не пытается казаться дураком. Из позы Тэхёна пропадает
легкость, из голоса шутливость, когда он говорит:

— А ты, видимо, многое знаешь об этой жизни, да? — Тэхён усмехается, и Чонгук может
физически ощутить его напряжение. — Не нравится эта моя личность? Могу придумать
для тебя другую.

Между ними повисает молчание, которое первым нарушает Чонгук:

— Ты опять блефуешь? — хмурится он. — Сейчас закончится пятиминутка адекватности и

всё вернётся на круги своя.

— Пятиминутка? Ты меня переоцениваешь, — смеется Ким.

Чонгук внезапно для себя осознает, что не знает, в какой образ ему стоит верить.
— Что с тобой случилось?

— Что такого со мной случилось, что я стал таким обаятельным? — уточняет Тэхён. —
Всё дело в уроках харизмы. Есть один парень… — он удивленно смотрит на Чонгука,
когда тот поворачивает свой стул и силой разворачивает стул Тэхёна к себе лицом.

— Травматический опыт?

— Ну, я как-то раз переехал белку. То ещё зрелище. Весьма травмирующее.

— Насилие в школе?

— Я ничем таким не занимаюсь, — с наигранным испугом говорит Тэхён. — Тем более мне
запрещено подходить к некоторым школам ближе чем на сто метров.

— Семья тебя не поддерживала?

Тэхён наклоняется ближе, шепчет, как будто знает все чужие секреты:

— А тебя?

Чонгук расслабленно улыбается.

— Мне интересно, где ты всему этому понабрался.

— Есть журналы с анекдотами, не поверишь, у меня дома целая коллекция. Что за

допрос с пристрастием? Или это ты так заигрываешь?

Чонгук откидывается на спинку стула и с интересом заглядывает Тэхёну в глаза. Что

могло бы вывести из себя такого, как он? Что могло бы заставить его показать свою
натуру?

— Ты уже спал с кем-то из своих друзей? — равнодушно спрашивает Чонгук, Тэхён тихо
и немного безумно смеется.

— А вот теперь ты правда начинаешь действовать мне на нервы, — скалится он.

— Ким Тэхён ведь не стремится к серьёзным отношениям с кем-либо. Твои друзья правда
так много значат для тебя или это запасные варианты на тот случай, если закончатся…

Тэхён подрывается с места и хватает Чонгука за шею, он протискивает колено между

ног и выглядит чертовски сексуально в своей злости. Чонгук признается себе в том,
что решимость Тэхёна прикончить его в самом деле заводит. Он знает, что сегодня
обойдется без кровопролитий, поэтому и позволяет себе подобное. Тэхён не тот
человек, который смог бы его убить.

— Что я за сегодня понял: флирт – это не твоё, — ласково говорит Тэхён, он

замечает, как Чонгук кидает взгляд на его губы. — Бесишь. Правда. Тебе опять что-то
нужно?

Чонгук не собирался признаваться себе в том, что ему понравился их поцелуй; то, что
ему понравилось играть с выдержкой Тэхёна и на его нервах. Он не может вести себя
столь глупо и неосторожно с партнёрами или конкурентами, с людьми, при которых не
стоит говорить лишних слов. Но Тэхён – не они все, он любит потрепать языком.
Чонгука это откровенно забавляет.

Одной рукой он давит на колено Тэхёна, упирающееся в ширинку, второй – на талию,

заставляя сесть себе на бёдра. Раздражение на чужом лице сменяется
заинтересованностью.

— Это тоже флирт? — уточняет Тэхён, устраиваясь удобней. — Или это водка?

— Я не пьян. Мне надо понять ход твоих мыслей, прежде чем предпринимать дальнейшие
действия.

Тэхён громко и искренне смеется:

— Удачи с этим.

— Полагаю, проще быть готовым ко всему.

Раздаётся стук в дверь, и Чонгук мгновенно отталкивает Тэхёна на стул напротив,

отточенным движением хватая нож со стола. Гостей он не ждёт, а у Юнги нет привычки
приезжать, не позвонив.

— Это было грубо. Впечатляюще, но грубо. Со мной можно и понежней, — морщится от

боли Тэхён. — Расслабься, это Хосок.

Когда Чон Хосок заходит на кухню, его не смущают ни свечи, ни музыка, ни

напряжённый Чонгук, который наблюдает за непрошеным гостем.

— Сорри, что помешал, — Хосок неловко улыбается. Он с дорожной сумкой, во второй

руке мелькает статуэтка быка, которую он ставит на стол. — Возвращаю. Ты типа
теперь наш босс. У своих мы не берём, хотя штука реально, блин, классная. От сердца
отрываю.

Чонгук вопросительно смотрит на Тэхёна.

— Ты дал слово, что обеспечишь ему защиту, — пожимает плечами Ким.

— Намджун меня выгнал, за хатой могут следить, а у тебя тут типа, ну… круто, —
бормочет Хосок. — Комфортно и вообще. Тэхён сказал, что ты не против. Я поем?

Пока Чонгук переваривает ситуацию, крутя нож в руке и размышляя, кого из

присутствующих прикончить первым, Хосок сидит и ест, причмокивая. Он говорит с
набитым ртом, что еда очень вкусная, атмосфера приятная, а интерьер, который он
заценил ещё в первый визит, – огонь.

— Реально классно тут у тебя. Прям фэн-шуй. И ты сам вообще такой… прикольный.

— Прикольный, — ровным голосом повторяет за ним Чонгук, переводя ледяной взгляд на

Тэхёна.

Чего он добивается?

— Ты сам сказал, что со мной проще быть готовым ко всему, — напоминает тот, губы
красит улыбка: — И ты, кстати, реально прикольный. Странный, конечно, но
прикольный.

И что с ними делать? Чонгук не оставит их обоих в своём доме на ночь. Он, чёрт бы
их побрал, не уснет, зная, что в его доме двое профессиональных грабителей, которые
могут откопать что-нибудь важное и унести с собой. Он и так рисковал, оставляя Кима
одного, но двое – уже за гранью. И даже если Чонгук дал слово обеспечить Хосоку
безопасность, это ещё не значит, что Тэхён может приводить друзей с ночевкой. У
него тут не лагерь отдыха и не приют для беспризорников, не отель и не общественный
дом. Вероятно, он погорячился, дав Тэхёну немного воли.
Чонгук не позволит ему манипулировать и хитрить, он не играет в такие игры на своей
территории.

— На выход.

Тэхён непонимающе смотрит на Чонгука, но сейчас тот уверен в решении как никогда в
своей жизни.

— В смысле?

— В прямом. Вы уходите. Оба.

— Подожди-ка, — приторно улыбается Ким.

Он включает режим «флиртуна» и кладет руку на колено Чонгука. В его горло тут же
упирается острие ножа.

— Не знаю, о чем ты думал, пытаясь переселить ко мне всю свою свору и надеясь, что
я этого не пойму, — холодно говорит Чон. — Завтра я найду безопасное место для
твоего навигатора, обеспечу охрану вашей квартиры и пришлю Юнги с указаниями
дальнейших действий. Для вас есть работа. Ну а теперь на выход.

Рука твердо держит нож, Чонгук серьёзен в своем намерении выставить этих двоих из
дома прямо сейчас. Уверенности прибавляет хищный взгляд Тэхёна, его рука,
скользнувшая выше по бедру, и Хосок, поднявшийся из-за стола и забравший с собой
тарелку. Он как будто не удивлен такому раскладу событий, уже равнодушно собирает в
тарелку мясную нарезку. Даже косится на возвращённого им же быка, думая, забрать
или всё-таки не стоит.

Тэхён, как ни странно, молчит, глядя Чонгуку в глаза.

— Спасибо, мистер-господин Чон Чонгук, было вкусно. Еда реально полный балдёж, — с
набитым ртом говорит Хосок, пока Чонгук скептически наблюдает за ним. — Да и вообще
круто потусили. Романтично тут. Жаль, что без ночёвки, а то я страшилок всяких
подготовил, пижаму взял... Но это ни в коем случае не камень в ваш огород,
уважаемый мистер-господин Чонгук. Тэхён, погнали.

— Пять минут, — отзывается тот.

Хосок хватает сумку, тарелку с едой, грустным взглядом провожает статуэтку и тихо
прикрывает за собой входную дверь, как будто боится, что его запомнят. Ну, Чонгук
давно запомнил.

— Ну прости, сладкий, что не успел поставить тебя в известность, — ласково говорит

Тэхён. — Увлёкся. Сам понимаешь.

— Полагаю, ты по глупости своей решил, что весь этот романтический фарс склонит
меня к согласию. Даже не жаль тебя расстраивать.

У Чонгука до появления Хосока не возникало мысли, что всё это было устроено ради
шутки, или ради его благосклонности, или ради того, чтобы напоить и отвлечь
внимание. Он не ждал честности от вора, но это не значит, что Чонгук не
разочаровался в людях в очередной раз.

— Ты прям расстроился? — обеспокоенно спрашивает Тэхён. — Хосок приехал раньше, чем

я ожидал. Кто же знал, что он нам помешает? Хочешь, буду умолять?

— Хочу, чтобы ты ушёл.

— Завтра поговорим? — он легким жестом обхватывает запястье Чонгука, убирая нож от
шеи. Ответа не получает. — Я правда хотел устроить тебе свидание. Я же романтик.
Это не блеф.

Тэхён мягко улыбается, Чонгук хмурится.

— Уходи.

— Если бы я понял раньше, что ты такой ранимый, то вёл бы себя совсем иначе.

— То, что ты называешь ранимостью, в данном случае называется рационализмом, —

поясняет Чонгук.

Ранимость и он – понятия несовместимые.

— Какой же ты горячий, когда говоришь всякие умные слова, — шепчет Тэхён.

Он осторожно целует лезвие ножа, целует пальцы, держащие рукоять, и Чонгук

упирается ботинком в его стул, чтобы отодвинуть подальше от себя и дать уйти. Он
кивает в сторону выхода. Юнги был прав в том, что с этой троицей нужно быть
осторожным. С Тэхёном можно легко заиграться и потерять бдительность.

— До завтра? — уточняет Тэхён.

— Увидимся, когда понадобишься.

— До завтра, — утвердительно звучит в ответ. Он поднимается с места. — Поцелуешь на

прощание? А то я переживаю, что мы расстаёмся на такой ноте.

Чонгук молча указывает ножом в сторону выхода, и Тэхён, любовно вздохнув, пятится к
двери.

— Уже скучаю.

— Исчезни наконец.

— Не плачь, ладно? Я исправлюсь, — он наигранно шмыгает носом. — Обещаю сниться.

Тэхён уходит в наигранных расстроенных чувствах, и Чонгук запирается на замок.

Закрывает окна, впервые за долгие годы проживания в этом доме собственноручно
включает сигнализацию и, выключив музыку, допивает остатки коктейля.

Сейчас он не уверен в том, как стоит поступить в сложившейся ситуации. Выгнать

Тэхёна было искренним порывом, который Чонгук не смог сдержать. Тэхёна нельзя
выпускать из виду, до возвращения Согёна он должен оставаться поблизости. Чонгук
хочет знать, что он делает и где находится, где прячутся его «коллеги», на кого
ведут охоту и кто ведёт охоту на них. Но иногда, как сегодня, он не может
контролировать своё раздражение и чрезмерное недоверие.

Ему действительно устроили свидание или это был очередной умный ход? Было ли это
искренним жестом? Всё ради секса или ради Чон Хосока? Он не понимает.

Взгляд падает на блокнот, который Чонгук принимается листать. В нём много глупых
рисунков, записей с вопросами и просто каракуль. В списке дел есть обведённое слово
«свидание», в списке покупок: свечи, цветы, вычеркнутый пылесос и презервативы.
Тэхён даже не поленился составить список комплиментов. Чонгук забирает блокнот с
собой, оставляя уборку стола на утро, и уже в постели продолжает листать записи, в
одной из которых: «Ты такой сочный и сладкий, как самое спелое манго».
Чонгук хмыкает:

— Идиот.

Он не зацикливается на мыслях о том, что кто-то впервые устроил ему настоящий

романтический вечер. Не зацикливается, потому что всё это было театром ради выгоды.
Он не доверяет, и Ким Тэхён, обещавший исправиться, всё ещё последний, кто мог бы
стать исключением из правил. Но всё-таки утром, убирая со стола, Чонгук оставляет
розу в кувшине, делая вид, что не замечает её.

Ведь куда проще сделать вид, чем признаться себе в том, что ты заинтригован
дальнейшими попытками ухаживаний.

========== Глава 4. Дело принципа ==========

«Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшение не носит».

Юнги привык к поручениям. Он привык следить за чистотой в доме Чонгука, нанимать

персонал, заниматься установкой новых систем безопасности, как и привык помогать с
делами и расписанием – у него феноменальная память. Он что-то вроде ассистента,
которым не нанимался, но его устраивает такая жизнь и работа. Ему нравится и
адреналин, и зарплата, и новенький дом в тихом районе на окраине Пусана, который он
купил буквально несколько месяцев назад. Там он планирует провести свою старость,
если доживёт до неё.

С появлением Ким Тэхёна в жизни его начальника дни перестали казаться такими
унылыми. Да, Юнги относится к нему недоверчиво, со скепсисом и весьма холодно, но
за прошедшие две недели со дня их знакомства он даже поймал себя на мысли, что с
этими полудурками ему будет некогда скучать.

Может, он убеждает себя в этом, чтобы очистить совесть, мол: «Взгляните, Небеса, я
такой хороший человек! Я рад тем, кто доставляет мне одни проблемы! Надеюсь, в раю
вы там ведёте учёт моих хороших поступков, перекрывающих плохие хотя бы частично?»
Он убийца, который раскаивается. А может, он убеждает себя в том, что с этой бандой
довольно весело жить, просто пытаясь найти причину, по которой их не стоит сдавать
Согёну.

Юнги холодный человек. Он скала и кремень, но некоторые моменты трогают его ледяное
сердце. Он наблюдал за Тэхёном достаточно, пока тот жил в доме Чонгука, всё это
было лишь для того, чтобы лучше узнать его, оценить поведение и сделать выводы. Те
оказались неутешительными и заставили задуматься.

Неутешительными – потому что Тэхён из кожи вон лезет, пытаясь расположить Чонгука к
себе. Он крайне кропотливо организовывал вчерашний ужин. Юнги наблюдал за ним из
дома с телефона, пока готовил себе поесть. Неутешительными – потому что Чонгук этим
утром около получаса сверлил страшным взглядом вялую розу в кувшине, даже не
шелохнувшись. Неутешительными – потому что всё происходящее полная жопа.

Для Юнги Чонгук всего лишь ребёнок. Расчетливый, хитрый, на первый взгляд кажущийся
бессердечным, но ребёнок. Он знает Чонгука куда дольше, чем тот думает, вероятно,
он знает его лучше самого себя.

Юнги закуривает сигарету, сидя в гостевом доме, где в одной из комнат расположены
мониторы, и наблюдает за тем, как его тридцатилетний начальник, хитрец и гроза
прерий, удерживающий свой нелегальный бизнес на плаву, листает блокнот и временами
весело усмехается. Изображение довольно четкое, на мониторе отлично видно обложку с
котятами.
На втором мониторе он увеличивает картинку и разглядывает спящего в обнимку с мятым
букетом цветов Ким Тэхёна. Тот спит на шезлонге у бассейна, укрывшись газетой.

Юнги стряхивает пепел на пол и оценивает ситуацию. С одной стороны – Чонгук,

действующий в личных интересах, при этом начинающий испытывать симпатию к вору. Чон
никогда не признается в этом самому себе, не говоря уже о Юнги, но все признаки
говорят сами за себя. С другой стороны – Ким Тэхён. Беспринципный, наглый,
добивающийся своего, добродушный, нескромный парень. Сейчас Юнги видит его
насквозь. Надеется, что видит.

Он хотел, чтобы эти трое держались подальше, хотел избавиться, но сейчас, замечая
некоторые сдвиги в поведении Чонгука, уже не уверен, что именно ему нужно. С каждым
годом его начальник черствеет. Он не испытывает мук совести, ему не бывает жаль,
неудачи он воспринимает скорее как личный рост и возможность доказать, что всё-таки
умнее остальных. У Чонгука с детства один большой недостаток: он с чего-то решил,
что ему принадлежит весь мир. Он хочет честности от всех вокруг, но сам никогда не
поделится мыслями или же чувствами. Он хочет доверия, но не готов доверять. Он
хочет всё то, что сам дать не может.

Ким Тэхён, как и его банда, идеальный пример доверия и чувств. Они придурки. Но эти
придурки любят и готовы умирать друг за друга, а Чонгуку не помешает быть более
человечным.

Юнги выкидывает окурок и тяжело вздыхает. Он же не всегда будет рядом, не всегда

сможет закрыть собой в нужный момент, он не может быть с Чонгуком в близких
отношениях, которые на самом деле ему нужны.

Иллиан оказался мудаком. Расчетливым и чрезмерно умным, не такого Юнги хотел для
Чонгука. Он всего лишь надеялся, что из этих отношений выйдет толк, и Чонгук
перестанет быть зацикленным на работе и на себе. Чон учился доверять. И был видимый
прогресс, который Иллиан перечеркнул своим побегом к Убину.

Ким Тэхён – не самая лучшая кандидатура на замену, но это больше, чем ничего. Глядя
на его образ жизни, поведение и отношение к близким, Юнги решает, что не будет
лишним дать ему шанс. Даже если эти двое не уйдут дальше постели, он хотя бы
попытается показать Чонгуку на чужом примере, что значит семья. Настоящая, а не всё
то дерьмо, которое ему пришлось пережить.

Юнги не корит себя за то, что пытается влезть в его личное, он не хочет наблюдать
за тем, как его начальник в очередной раз лишает себя прелестей обычной
человеческой жизни и блокирует чувства. Ему глубоко насрать, что подумал бы об этом
Чонгук. Он сделает всё молча. Прикончит Иллиана и всё-таки немного побудет свахой
на благо человеку, которого знает большую часть своей жизни. Господин Чон дал
некоторые установки ещё до смерти, и Юнги из уважения к их семье постарается
сделать всё, что в его силах. Это его миссия, и он не видит в этом ничего плохого,
потому что любит Чонгука как младшего брата или даже сына.

Тот бы, наверное, удивился, узнав, что Юнги в мыслях куда глубже, чем кажется.

Он накидывает рабочий пиджак, полощет рот и перед зеркалом примеряет лицо

недовольного человека. Ему нельзя выходить из образа пугающего начальника службы
безопасности. Юнги гасит мониторы, закрывает гостевой дом на ключ, проходит мимо
Тэхёна, развалившегося на шезлонге под утренним солнцем, и понимает, что букет –
цветы из чьего-то сада, а обертка – самая обычная газета. Может, он погорячился с
выводами относительно его кандидатуры.

Юнги, уже пройдя мимо, разворачивается и возвращается к шезлонгу, тут же пиная его.
Тэхён смотрит на него заспанными глазами и недовольно мычит.
— И тебе не доброе утро, бешеный, — бормочет он.

Юнги кидает ему ключи от машины, которые Тэхён ловит на автомате, достает пару
купюр из кошелька, кидая следом, и ледяным голосом говорит:

— Отдашь ему это убожество – я тебя убью.

Тэхён ещё пару секунд смотрит на ключи, деньги и Юнги непонимающим взглядом, а
затем принимает сидячее положение, стряхивая с себя газету.

— Ты так и не привился?

— Заткнись и выдвигайся. У тебя есть полчаса.

— Чтобы свалить из страны или что? — Тэхён мнёт купюры, глядя на них. — Чё ты от
меня хочешь?

Юнги сверлит его ледяным взглядом, он видит, как у Кима в глазах мелькает
понимание, а лицо выражает скорее ужас, чем удивление.

— Солнце ещё, вроде, не припекает, — Тэхён кидает взгляд на небо.

— Цветы – херня. Он мужик.

— Скажу по секрету: в тебе стереотипов больше, чем дерьма. И что, что он…

— Но ты рискни, — спокойно перебивает Юнги. — Останавливать не буду. Расскажешь

Чонгуку – убью, купишь какую-нибудь дрянь – убью, не вернешь машину…

— Убьешь-убьешь, — зевает Ким, поднимаясь с шезлонга, когда Юнги направляется в

дом. — А ты типа не против? Мы в одной команде? — Тэхён кричит ему вслед: — Это
странно, но я вдруг понял, что был не прав и страшно люблю тебя! У нас будет
кодовое название этой миссии?!

Юнги орет на весь двор:

— Миссия под названием захлопни свой хлебальник и шевели жопой!

— Над названием надо поработать, — хмурится Тэхён.

Юнги заходит в дом и отключает сигнализацию, встречаясь с Чонгуком взглядами.

— Это что, Тэхён?

— Дрых у бассейна, — кидает Юнги, проходя на кухню. — Утопить не смог. Такие не

тонут.

— Ты сделал, что я просил? — Чонгук занимает своё привычное место, Мин – тоже.

Это утро не отличается от тех, что были до, однако кувшин с цветком выбивается из
привычной картины вещей. Юнги старается не обращать внимания на то, с каким
подозрением Чонгук косится на презент. Он где-то глубоко в своих мыслях.

— За квартирой следят наши, — говорит Мин. — Хосок вернулся домой ещё ночью, о
Чимине мне сообщат, Тэхён под сомнительным контролем. Чаён уже знает, что ты
отправишь к ней человека. Чонгук?

— М? — он переводит на Юнги взгляд.

— Ты уверен насчёт Согёна?

— Более чем.

— Разумеется, — равнодушно кидает Мин. — О чем задумался?

Чонгук улыбается ему с прищуром, привычно намекая на то, что это не касается даже
Мин Юнги.

Они сидят в тишине, пока Юнги сверлит Чонгука взглядом. Для него подобное громкое
молчание – что-то новое. Он бы убил за то, чтобы прямо сейчас залезть Чонгуку в
голову и узнать, о чем тот думает, потому что сидеть вот так, созерцая обстановку,
до усрачки странно и непривычно.

— Сегодня много дел? — интересуется Чонгук.

— Нет.

— До завтра подождёт? — в ответ ему кивают. — Тогда можешь идти.

— Этот полоумный скоро вернётся.

— Знаю.

Вот и поговорили. Зачем вообще приезжал?

Юнги не отвлекает Чонгука от тяжелых дум, он даже не прощается, выходя на улицу.

Ему приходится ждать, пока Тэхён вернет машину. Тот возвращается раньше отведённого
времени, и Юнги убил бы его за весь этот пафос. Тэхён выходит из машины, одёргивая
ворот кожаной куртки, красуясь перед охраной. Забирает цветы и пакеты, и Юнги на
миллион процентов уверен, что не давал ему столько денег.

— Не знаю, что заставило тебя передумать, — Тэхён останавливается, раскрыть руки

для объятий ему мешает барахло. Он решает забить на это дело и выпаливает: — Дай я
тебя поцелую, дружище.

Юнги обходит его стороной, подав знак охране, что уезжает. Он передал ключи
доверенному лицу и приказал мониторить дом в течении дня. Ким Тэхён может стать той
ещё занозой в его заднице, если надумает их кинуть. Юнги по-прежнему должен быть
бдительным и осторожным, даже если идёт на такой шаг. Просто в любом из вариантов
развития событий будет лучше, если Тэхён примет его за своего.

По большому счёту, он ничего и не сделал. Но если на Чонгука снизойдёт озарение и

Тэхён избежит встречи с Согёном, с этим уже можно будет работать. На данном этапе
он всего лишь наблюдатель. Да Юнги чувствует себя сраным купидоном, покидая участок
Чонгука и зная, что тот остается наедине с этим озабоченным.

Может, так будет лучше. Может, нет. Время покажет.

В любом случае никто и ничто в конечном итоге не помешают ему достать пистолет и
проделать в голове Тэхёна дополнительную дырку.

***

— Дорогой, я дома! Твой ручной пёс помог… — Тэхён замолкает, понимая, что уточнять
некоторые детали действительно не стоит.
Хочется ещё пожить.

Он заходит на кухню и слащаво улыбается, взглянув на Чонгука. Тот вопросительно

наблюдает за ним, оценивает внешний вид и бирку от украденной двадцать минут назад
новенькой куртки. Равнодушно смотрит на цветы и пакеты, как будто ожидал чего-то
подобного.

— Юнги помог? — скептически уточняет Чонгук. — Тебе? Ничего не перепутал?

— Ты как будто ждал меня. Такой нарядный.

Чонгук кидает взгляд на свою домашнюю одежду, в которой, по меньшей мере, Тэхён
видел его уже раза три.

Тэхён сам роется в шкафах в поисках вазы, но не найдя ту, оставляет цветы в
раковине. Он действительно почувствовал себя виноватым за вчерашнее, потому что
стоило всё же повременить с вопросами о сексе и сперва спросить о Хосоке. Его язык
чаще всего работает быстрее головы. Виноват, кается, исправляется.

Чонгук на данном этапе их крайне нестабильных отношений привлекает его не только

внешне. Этот парень – чёрт во плоти. Манипулятор, игрок и просто бессовестный
человек. И это что-то новенькое в личной жизни Тэхёна! Впечатляет, будоражит.
Интригует. Временами, конечно, больше бесит, но как говорится, кто не рискует…

Возможно, Тэхёну не стоит зацикливаться на человеке, который относится к нему с

таким безразличием, но в какой из вселенных он стал бы слушать здравый смысл? Его
член хочет Чонгука, губы хотят поцеловать интригующие и недоступные глазу места,
руки – потрогать, интерес – узнать поближе. Кому в такой ситуации вообще нужны
доводы разума?

Тэхён – простой человек. И если сам Мин Юнги даёт зеленый свет, то это определенно
знак свыше. Вероятно, за этим скрываются личные мотивы и в конечном итоге Юнги
заберёт его душу в качестве расплаты, но Тэхён готов. Что ему терять? Жизнь разве
что.

Он ставит подарочный пакет с милым розовым бантом прямо перед Чонгуком. Тот сидит,
подпирая висок пальцем, и выглядит так, будто не тронут происходящим.

— Никаких денег не жалко, — пафосно говорит Тэхён, плюхаясь на стул рядом с

Чонгуком. — Всё для тебя.

— Ты это украл.

— Мне не нравится твоё предвзятое мнение.

— То есть ты это купил?

— Теоретически, — Тэхён двигает пакет ближе к Чонгуку, и тот распаковывает подарок.

Делает он это без видимого удовольствия, но всё равно одобрительно хмыкает, достав
из коробки часы. — Консультант так проникся моей историей любви… Да что там, весь
торговый центр плакал, так что мне отдали их бесплатно.

Чонгук смотрит на ценник и переводит свой вечно скептический взгляд на Тэхёна.

Такими темпами Тэхён научится понимать его без слов.

— Бесплатно, — повторяет Чон.

— Я бы предпочел, чтобы в наших и так нестабильных отношениях было больше доверия.

— Интереса ради, как ты это сделал? — Чонгук откладывает часы в сторону,
приготовившись слушать.

Чтобы Тэхён делился с кем-то подробностями своих похождений? С кем-то, кто его
привлекает? С кем-то, кто его использует и кого он хочет закадрить? Да с
удовольствием! Ему нравится впечатлять.

Он вальяжно восседает на стуле, словно на личном троне, усмехается.

— Я одолжил кредитку у мужика в цветочном.

— Дальше.

— Дальше? — не понимает Тэхён.

— С какой стати ты решил, что у первого встречного достаточно денег, чтобы оплатить
это? — Чонгук кивает на часы.

Тэхён щурится.

— Фокусники не раскрывают своих секретов.

— Больше доверия. Твои слова.

— Тебе не пофиг ли? Вот он я, вот цветы и извинительный презент. Пора уже кидаться
мне в объятия и говорить, какой я классный и непревзойденный, — ворчит Тэхён. — Это
работает со всеми. Странный ты.

Как Тэхён это сделал? По старой схеме. Он всегда притворяется лузером, не умеющим
пользоваться банковским приложением. Доброй души люди часто готовы помочь и на
своём примере: счет того мужика показывал соблазнительную шестизначную сумму.
Тэхёну всего-то нужно было запомнить пару цифр, чтобы после, отвлекая жертву
неуместным объятием в благодарность за помощь, стащить нужную карту.

Тэхён не забыл помахать рукой в камеру на прощание: он знаком с Гао уже целых три
года и неоднократно помогал ему избежать неприятных ситуаций с законом. У Тэхёна
ведь связи. Не те, о которых любит шутить Хосок. Про некоторых, с кем Тэхён когда-
то сталкивался и с кем до сих пор поддерживает общение, шутить вообще не стоит. Они
втроём предпочитают молчать о слишком громких именах.

— Для вас есть работа, — Чонгук решает оставить его в покое. — Человек…

— И ты ничего не скажешь о подарках?

— Это извинение, а не подарок, — напоминает тот.

— Почему я слышу разочарование в твоём голосе? — Тэхён обеспокоенно обхватывает

ладонь Чонгука обеими руками, глядя ему в глаза. — Слишком дешево? Предсказуемо?
Ожидаемо? Тебе не нравится?

— Угомонись, — Чонгук пытается выдернуть руку, но Тэхён крепко держит.

Он сжимает пальцы ещё крепче, взгляд серьезный, намерения – тоже. Тэхёну нравится
производить впечатление на своих любовников, он не оставит эту ситуацию просто так.
Должны же быть у Чонгука слабые места?

— Это тоже тебе, — Тэхён отпускает его и ставит ещё один пакет на стол.

Самый обычный пакет из магазина.

— Я рад, но вернемся к…

— Нет, ты открой, — настойчиво повторяет он. — Я же всё равно не оставлю тебя в

покое.

Чонгук быстрыми движениями открывает пакет, в этот раз его лицо выражает
недоумение, и губы Тэхёна трогает улыбка, которую он тут же прячет. Чон держит в
руках солнцезащитные очки с оправой в виде ушей котика. Ровно посредине маленький
розовый нос.

— Видел у тебя розовую рубашку, — говорит Тэхён. — Прикинь, как круто ты будешь в
этом смотреться.

Чонгук говорит задумчиво:

— Интересно, чем думали твои родители, когда решили тебя оставить.

— Скажи, отпад? Мой парень будет самым модным в банде.

Чон тяжело вздыхает, откладывая очки в сторону.

— Ты неверно интерпретировал наши отношения. Я напоминаю, что мы условились о

сексе, но об остальном не было и речи, так что послушай, Ким Тэхён…

Тэхён поднимается с места, заставляя Чонгука замолчать. На секунду даже показалось,

что Чонгук испугался его внезапности, поэтому сейчас настороженно наблюдает. Что
Тэхён может сделать? Убить? Ни в одной из жизней. Соблазнить? Наверняка. Они
договорились. Договор – это то, к чему стоит подходить ответственно. Чонгук, как
успел понять Тэхён, не воспринимает его желания всерьёз. А желания ведь серьезные!

У него чешутся руки, когда перед ним находится привлекательный человек. Тэхён по
натуре своей не умеет бездействовать в подобных ситуациях, всё его естество
раздражается до предела.

Чонгук соблазнителен в своём безразличии и холоде. Он заводит, даже когда смотрит

на Тэхёна снизу вверх своим оценивающим взглядом и выгибает бровь, интересуясь:

— Ты забыл, кто платит тебе деньги? Сядь на место.

Во-первых, он ещё ничего не платит. Во-вторых, у Тэхёна крайне плохо обстоят дела с
выдержкой. Он не привык получать согласие на интим и после этого натыкаться на
стену. Да это, мать его, даже не флирт! Это конкретный такой игнор его искренних
порывов.

— Примирительный перепихон не предлагаю, — говорит Тэхён, опираясь одной рукой на

спинку стула Чонгука, второй – на стол. — Примирительный засос?

— Засос.

— Типа поцелуй.

— Боже, — Чонгук прикрывает глаза на долю секунды, как будто сдерживает всё своё
существо от того, чтобы не придушить Тэхёна пакетом из магазина.

— С чего ты взял, что я буду работать на тебя за просто так? Мне нужны гарантии.
Аванс.

— Сколько? — Чонгук берёт телефон, и всё это выглядит крайне соблазнительно, потому
что Тэхён действительно любит деньги.

Однако больше денег он любит получать удовольствие.

— Деньги правят в мире богачей, а я простой парень из народа, который хочет любви,
— Тэхён пожимает плечами.

Он тянет Чонгука за руку, чтобы тот поднялся с места, и Чон следует за ним без
особого воодушевления. Тэхён обхватывает его за талию свободной рукой, он ведёт
Чонгука в медленном импровизированном танце, топчась на месте и напевая себе под
нос Селин Дион.

Чонгук, отвернув голову, говорит холодно:

— Ты придурок.

— Забыл, сладкий? Я же этим и покоряю.

Чонгук не даёт покрутить себя в танце, но стоически терпит происходящее, не забывая

морщиться и всем своим видом показывая, как ему всё это не нравится. И как
нервирует, раздражает, просто бесит. Тэхён впервые может дать тысячу определений
одной эмоции. Чон Чонгук был бы самой настоящей находкой в невербальном мире.

Однако же позволяет. Он всё ещё держит руку, пока в какой-то момент не заставляет
Тэхёна остановиться.

— Не то чтобы твои намёки являлись намёками, но если секс – твоя цена… — задумчиво
хмурится Чонгук.

— К чему такие громкие слова? Я просто пытаюсь быть милым.

Можно ли очароваться внешностью? Тэхён уверен: можно. Он попадался в эту ловушку

столько раз, что не хватит пальцев, чтобы сосчитать. И готов попасться ещё добрую
тысячу раз.

— Будь серьезным. Для тебя есть дело.

— Точно, — раздосадованно цыкает Тэхён. — Забыл, что тебе нравятся серьезные парни.
Извини, что сегодня я в костюме клоуна.

— Всё это тянет на сюр, — холодно говорит Чонгук.

Он отстраняется, скидывает все ненужные ему подарки вместе с упаковками в пакет и

оставляет на столе. Чонгук открывает рот и говорит, пока Тэхён наблюдает за его
нахмуренным лицом. В мыслях о своём: романтическом, о том, как Чонгук периодически
постукивает по столу, явно акцентируя внимание на важных словах. И у него очень
симпатичные руки, соблазнительные пальцы, украшенные парой строгих колец, и эти
пальцы щёлкают прямо перед лицом.

— Ты меня понял? — грубо интересуется Чонгук. Тэхён кивает так, что ему сложно не
поверить, но тот всё равно не верит. — Мне нужно знать, чего она хочет. И хотя бы
ради приличия постарайся держать себя в руках.

Тэхён понятия не имеет, о чём или о ком идёт речь. Да и не то чтобы ему это
интересно. Он наведается к некой Чаён и будет решать проблему по ходу дела. Тэхён
умный парень, даже если тысячи людей на протяжении жизни пытались убедить его в
обратном.

Чонгук манит его к себе пальцем, поторапливает взглядом. Тэхён уже с явным
интересом шагает к нему, тянется за поцелуем, но на его губы ложится ладонь.

— Не люблю повторяться, но ты впечатляешь меня, — твердым голосом говорит Чон, —

так что не дай мне разочароваться в тебе.

Тэхёну так нравится эта показательная власть. Честно, он с ума сходит от того,
сколько в Чонгуке этой ложной уверенности относительно своего влияния на всех и
вся. Надеется, что ложной. Иногда в его интонации проскальзывает нечто, что Тэхён
никак не может понять. Это «нечто» похоже на предупреждение, которое нельзя
игнорировать.

Он убирает руку со своих губ.

— Это угроза или флирт?

— Просьба.

— Так ты умеешь просить, — Тэхён сладко улыбается в ответ на равнодушный взгляд. —

Я – тоже. Даже умолять умею. Хочешь, продемонстрирую?

Чонгук, прерывая заготовленную похабную просьбу, горячо целует. Зарывшись пальцами

в волосы, прижимает Тэхёна к себе, кусает губы, жестко и по-звериному вылизывает
рот. Он не дает к себе прикоснуться: скользнув ладонями по плечам, хватает
предплечья. Держит на расстоянии, целуя так остервенело, что все внутренности
скручивает от адреналина и жара. Жгучее желание тут же отзывается в паху болью.
Тэхён кусается в ответ, желая перенять инициативу, получить больше, но его
одергивают за руки. Он не касается Чонгука даже грудью, всё желание
сконцентрировалось в горящих от боли губах.

Чонгук показывает, кто тут начальник. Показывает место?

Он отстраняется непотревоженный, едва запыхавшийся, с холодным взглядом и занимает

место за столом, возвращаясь к своему утреннему ритуалу, как будто не было этого
поцелуя. Как будто не понял, что чуть ли не высосал из человека душу.

Тэхён так и стоит, ошарашенный напором. Ошарашенный тем, что всё закончилось, не
успев начаться. Он понимал, что с таким человеком легко не будет, но, наперекор
всем доводам разума, чувствует себя возбужденным этим зверством. Над его ртом
надругались. И ему понравилось. Чонгук дал аванс. Бросил ему кость, как псине.
Тэхён до этого момента не подозревал, что ему могут нравиться подобные ролевые
игры.

Он привычным движением вытирает уголки губ пальцами, как будто отведал свой лучший
завтрак. Без лишних слов оставляет Чонгука наедине с подношениями и выходит на
улицу, чтобы перевести дух. И не натворить дел. Чтобы не наброситься и не попросить
добавки.

Если это аванс, то чем выдадут зарплату? Если Чонгук трахается так же, как
целуется…

Тэхён закуривает, нервно посмеиваясь над самим собой.

Он использует на незнакомке Чаён своё природное обаяние и узнает все самые грязные
секреты, если это хоть на шаг приблизит его к спальне Чон Чонгука.

***

— Повтори, — просит Тэхён.

Он во все глаза уставился на хозяйку дома, а точнее – на хозяйку фамильного
поместья Чон.

— Чон Чаён, ты что, глухой? — девушка раздражённо вздыхает, поторапливая служанку с

подносом подойти быстрее. — Спасибо, а теперь – все свободны. Ты тоже работаешь на
Чонгука? И ему не стыдно? Хоть бы раз приехал сам.

Тэхён приехал к Чаён поздним вечером. Ему хотелось выпытать откровения под покровом
ночи, поболтать, пошептаться, ведь кто не любит сплетни? Он вот любит.

По приезде первым делом его поразили размеры особняка: дом не тянул даже на
среднестатистический коттедж. В этом месте, чтоб его, вообще не было ничего
среднестатистического. Стриженные газоны, деревья, собаки и, по всей видимости,
блохи тех. Весь этот антураж вызвал азарт, руки зачесались, захотелось экскурсии.
Тэхён заметил Чаён ещё из машины. Она была не заинтересована появлением нового
человека, только равнодушно махнула рукой Минхёку в знак приветствия. Тот посчитал
это призывом к исчезновению и через пару минут Тэхён был брошен им на произвол
судьбы. Фары Мерседеса прощально блеснули в ночи.

Ранее незнакомая Чаён без лишних претенциозных церемоний представилась как Чон Чаён
и повела за собой по коридорам в комнату, в которой Тэхён с завидным усердием
складывал два плюс два. Чон Чаён, девушка с удивительной внешностью и дерзким
характером, не могла быть никем иным, как сестрой того самого Чон Чонгука. Не мать
же она ему, не жена? Или же это брак по расчёту?

Тэхён на данном этапе знакомства только переваривал информацию и внимательно

слушал.

— Тебе налить? — внезапно предлагает Чаён и, не дожидаясь ответа, наливает вина во

второй бокал. Она, хмурая и злая, осушает свой бокал до дна за пару глотков и снова
наполняет почти до краёв, продолжая гневную тираду: — Я планировала встретиться с
Юнги и убить его, но, думаю, Чонгук не так уж сильно этим огорчится. Передай ему,
что он гандон. Зачем он отправляет ко мне своих людей каждый месяц? Проверить, не
сдохла ли тут я? Он наверняка только этого и ждёт. Вся его цирковая бригада, — она
злобно зыркает в сторону двери, — тут же закатит сраную вечеринку. Чего не пьешь?
Пей.

Тэхён берет бокал в руку, продолжая разглядывать Чаён. Поразительное сходство. У

Чонгука такое же выражение лица, когда Тэхён выводит его из себя.

— Не дождется. Всех попереубиваю. Так и передай ему, ты понял? — она хмурит брови,
и Тэхён согласно кивает.

Он не до конца уловил суть этих отношений, поэтому спрашивает:

— Кем ты там ему приходишься?

— Балластом, доставшимся в наследство, — фыркает Чаён. — Я его сестра. Ты вообще

ничего не знаешь? Зачем тогда приперся? Юнги хотя бы был в курсе нюансов. Зачем
вообще посылать нового человека?

— Свежий взгляд, все дела, — улыбается Тэхён.

Очень гадко улыбается. Он и забыл, как ему везёт. Чего там хотел Чонгук? Узнать,
чего хочет Чаён? Плевать. Тэхёну выпал шанс узнать что-то о предмете своего
воздыхания.

— Давай, смейся, — язвит Чаён, по-своему понимая чужое веселье. — Ведь кто я такая,
чтобы идти против Чонгука? Он же для вас царь и бог. Мой бизнес по сравнению с его
– игры в песочнице, — голос ломается. — Он даже не может приехать сам, чтобы
сказать в лицо всё, что думает обо мне. А я знаю, что он думает. Передай ему, что…
Нет, я напишу, а ты передашь.

Чаён подскакивает с места, но Тэхён перехватывает девушку за запястье, заставляя

сесть на место. В её взгляде читается вопрос.

— Вот он козёл, — искренне говорит Тэхён.

— Даже ты это понимаешь.

— Даже? — хмыкает он. — Я, вообще-то, не работаю на него. Ну так, немного.

— Тогда что ты тут забыл?

Тэхён отпивает вина и откидывается на спинку дивана. Чонгук допустил самую большую
ошибку в своей жизни, решив отправить его сюда.

— Вообще-то, я его… любовник.

— А что с Иллианом?

— Сбежал. Ты не в курсе?

Чаён смотрит недоверчиво, она раздумывает с пару минут, выпивает вина и косится на
Тэхёна, как будто боится сболтнуть лишнего при незнакомом человеке.

— Реально козёл, — наконец говорит. — Иллиан тоже не был святым, но хотя бы

относился ко мне по-человечески.

— Он и правда был хорошим парнем, пока не сбежал к Убину.

Чаён в шоке открывает рот и смотрит на Тэхёна во все глаза. О, он знает этот
взгляд.

И уже точно знает, чем займется сегодня ночью.

***

Клубная музыка бьет по ушам, от Чаён пахнет сигаретами и кислым лаймом, которым она
только что закусила выпитый ликёр. Чужой ликёр, но её это абсолютно не волнует. Она
наваливается на плечо Тэхёна и пытается перекричать звуки:

— А я говорила, что он гандон! И никого, кроме себя, не любит, — она пьяно ворочает
языком. — Даже меня не любит. Никого. И не меня. Понимаешь? Чимин!

Хмельной Чимин тут же откликается на зов пьяной жрицы алкоголя, и та указывает на

танцпол, но Тэхён придерживает Чаён, не давая подняться с места. Он тоже пьян и
откровенен, и охоч до откровений других.

— А если честно, — он тянется за рюмкой, сбивая со стола стакан с водой, — чего ты

хочешь?

— От этого козла? — Чаён уточняет просто потому, что ей нравится злиться на брата.
— Тэхён, чего хотят одинокие девушки?

— Секса? — предполагает Чимин.

В него тут же прилетает пробка от выпитой бутылки ликёра. Тэхён попал прямо в лоб.

Не при девушках делиться личными наблюдениями. Тэхён, может, и сам не святой, но

сестра Чонгука быстро и, на удивление, без лишних проблем влилась в его скромную
компанию, так что стоило бы попридержать язык за зубами, но Чаён смеется и
указывает на Чимина пальцем, не опровергая его догадок, однако тут же морщится:

— Мы же про моего брата говорим. Но ты мой номер запиши! А вообще… — она удобно
расположила голову на плече Тэхёна, пальцы переплелись с его. — Я хочу, чтобы он
меня любил. Как сестру. Как лучшую младшую сестру на свете.

В черных глазах Чаён зажглись светлячки, хотя то всего лишь свет от лазеров.

— Но этого не будет, — огонь тут же потух. Чаён с угрюмым выражением лица тянется к
рюмке Хосока, который уже минут двадцать клюёт над столом, и опрокидывает ту в
себя. Даже не закусывает. — Насрать на него. Во-от такую кучу. Ты тоже не строй
особо планов, — говорит Тэхёну. — Он и тебя поимеет. Ты кого-нибудь ненавидишь?

Тэхён мотает головой.

— Будешь, — обещает Чаён. — Ваше здоровье!

Её шатает, даже когда сидит на месте. Заливистый смех разносится по их уголку, и

Чаён тянет Тэхёна на танцпол, подстрекая на это и Чимина, но внезапно путь
преграждает Юнги. Он внимательным взглядом окидывает всю компанию, заостряет
внимание на переплетенных пальцах. Тэхён нагло улыбается ему в ответ. У него новый
союзник, ага!

Чаён уводит охрана, хотя девушка явно была нацелена на продолжение банкета. Юнги же
испепеляет Тэхёна взглядом.

— Ещё поговорим.

Тэхён скорее читает по губам, чем слышит его слова.

Они возвращаются домой пешком, потому что, увы, им никто не предоставил личного
водителя до их скромных апартаментов. Тэхён с Чимином буквально волочат спящего на
ходу Хосока за собой. Чимин сам справляется с перебазированием пьяного тела в
квартиру, потому что Тэхёну захотелось посозерцать ночной город со внутреннего
двора. Здесь сплошная темень.

Первой пьяной мыслью было набрать Чонгука. Поговорить, пофлиртовать и выслушать

тонну дерьма в свой адрес за спаивание младшей сестрицы. Тэхён понятия не имеет,
почему именно его отправили к ней. Свежий взгляд, правда? Или же потому, что Чаён
уже искренне намеревалась прикончить кого-то из людей Чонгука? И Тэхёна не жалко
отдать на растерзание львице. Обидно? Немного. Но не настолько, чтобы устраивать
драму и плакаться из-за несправедливости мира. В конце концов, Тэхён подозревает,
что его жизнь в делах Чонгука – разменная монета. Ему стоит быть хоть немного
осторожным, но он продолжает слепо верить в чужую человечность, ничего не может с
собой поделать.

Тэхён устало вздыхает, убирая телефон в карман, но тот проскальзывает мимо и падает
в траву. Он тянется за ним, не успевает, в темноте тот перехватывают раньше и лицо
незнакомца подсвечивается его же мобильным.

— Ты же тот псих, — говорит Тэхён.

Он все ещё пьян и бесстрашен, поэтому просто закуривает, дожидаясь возвращение

телефона. Мун Убин присаживается рядом с ним, любезно возвращает телефон. Взгляд у
парня заинтересованный.

— Спасибо за заботу, — вместе с дымом выдыхает Тэхён. — Иди отсюда.

— А мне показалось, что мы хорошо провели время.

— Хорошо, но я с психбольными больше одного раза не тусуюсь. Слишком много веселья

для меня одного.

Тэхён даже не знает, почему его пятки сейчас не сверкают. Он должен бояться.

— Я пришел не потому, что соскучился, — улыбается Убин. — Немного разве что.

Его лица не видно, но Тэхён слышит по голосу, что Убин рад встрече. Глаза понемногу
привыкают к темноте, и он может разглядеть яркое пятно рядом с собой. Мун Убин одет
во всё белое, он ленивыми движениями стягивает перчатки с рук.

— Ты из дурки прям ко мне? — хмурится Тэхён, поддевая край белого пальто пальцем. —
Тут люди Чонгука.

— Я знаю.

— Камуфляж – явно не твоё.

— Ты забавный. Я понимаю, почему ты ему понравился.

— В цирк ходить не надо, это ж какая экономия, сам подумай, — Тэхён важно
размахивает сигаретой.

Убин смеется.

Смеётся настолько красиво, что кажется самым обычным парнем. Не случись между ними
инцидента, Тэхён бы уже принялся его обхаживать и вряд ли бы встретил
сопротивление.

— У меня есть к тебе предложение, — говорит Мун, и Тэхён от смеха давится дымом.

— Предложение от самого Мун Убина. Это должно быть что-то поистине грандиозное.
Надо утопить котят?

— Не в этот раз, — спокойно говорит он, не обращая внимания на издёвку. — Чонгук не

доверяет тебе и никогда не будет, всегда нужно иметь пути отступления.

— О, эту песню я знаю. Там дальше о том, что он предаст меня, бросит на произвол
судьбы или типа того. Подпевай.

— Мне ты тоже нравишься.

Рука Убина плавно двинулась в сторону Тэхёна, палец, не касаясь, ласково очертил
линию челюсти. Тэхён не повел и бровью, выкидывая окурок в сторону.

— А это хит номер два. Мой любимый.

— Я бы не пришёл сам, если бы это было не так. Ты не лучше него, — говорит Убин,
разглядывая равнодушное лицо собеседника. — Но в тебе больше… страсти. Огня.
Желания.

Надо же, как запел. Желание сейчас одно – не купиться на слова самого дьявола, не
продать ему душу. Тэхён любит серенады, и это всегда было проблемой.

— Ближе к делу.

— Сейчас мне ничего не надо, — Убин пожимает плечами. — Но ты можешь обратиться ко

мне за помощью, если та потребуется.

— Очень интересно, — скучающе отзывается Тэхён.

— Будет, обещаю, — он второй, кто за этот вечер обещает неприятные вещи. — Чонгук
не держит подле себя таких людей, как ты. Только если ради забавы.

— Скучно же ему живется, раз он выбрал мою компанию в качестве развлечения.

Убин протягивает визитку, зажав между пальцев.

— Мой номер для связи. Где я живу, ты и так знаешь.

Тэхён незаинтересованно косится на бумажку.

— Самокрутки не делаю, самоубийством не занимаюсь.

Он поднимается с места, чуть пошатнувшись. Свежий воздух хоть немного привел в

чувства. Какого чёрта он вообще ведет задушевные беседы с человеком, который
грозился вырезать ему глаз? Это не мираж?

Тэхён оборачивается, чтобы убедиться в правдивости происходящего. Убин стоит за ним

точно призрак.

— Я знаю, зачем ты нужен Чонгуку, — упрямо говорит Мун.

— Ну, молодец, что я ещё могу сказать? Печенюшки с собой нет.

— И ты не нужен ему живым.

— А каким нужен? Мёртвым? — он выгибает бровь. — Ну и вкусы. Умереть не встать. Ха!

Понял иронию?

Тэхён снова разворачивается в сторону дома, но Убин хватает его за плечо, заставляя
остановиться. Глаза закатываются непроизвольно, от раздражения.

— Ты хотел убить меня, — напоминает Тэхён.

— Я этого хотя бы не скрываю. Ты по его воле забрался ко мне в дом и навёл

беспорядок, не забывай, — Мун натягивает перчатки обратно. — Сейчас я не прошу
ничего. Может, позже, когда до тебя всё-таки дойдет, кому ты доверился. Мы с ним
разные. Просто напиши, если потребуется помощь. Я помогу. И в первый раз даже не
потребую ничего взамен. Скажем, это будет вклад в наше будущее партнёрство.

— Ты точно шарился в моём плэйлисте, — строго говорит Тэхён. — Больше так не делай.

Убин мягко улыбается, но в глазах мерцает безумный блеск. Он снова достает визитку,
аккуратно запихивает в карман чужих джинсов и задерживается в нём пальцами. Тэхён
не знает, почему позволяет ему подойти ближе. Мун пробегается ногтями по ширинке и
горячо шепчет у самого уха:

— Я трахаюсь лучше него.

Убин сверкает улыбкой напоследок и исчезает неведомым Тэхёну путём, оставляя

наедине со своей пьяной фантазией.

Тэхён прикрывает глаза, нервно прикуривая очередную сигарету.

Пусть будет проклят тот день, когда он решил ограбить Чонгука. Когда решил, что
начать грабить, в принципе, отличная идея. Закадычные друзья этого бизнесмена уже
проходу не дают, так и норовят залезть в штаны. Или в голову. Или просто поднасрать
в душу.

Чего там якобы хочет Чонгук? Чтобы Тэхён склеил ласты?

Что ж, пускай встаёт в очередь.

***

Тэхёна вытащили из постели, когда день близился к вечеру, и ничем хорошим это не
пахло. Как и он сам. Юнги был крайне терпелив, позволив ему принять душ, умыться,
выпить кофе, достать из шкафа наряд шутника и только после этого отправиться к
Чонгуку. Время действительно было уже позднее.

Дуло пистолета вместо самого рта Юнги доходчиво объяснило, что Чонгук ждал Тэхёна
ещё к обеду. По первому зову смс, который Ким успешно проигнорировал. За ним
отправили Юнги и парочку душных бугаев, которые во время поездки не улыбнулись ни с
одной шутки о своём начальнике. Тэхён уныло вздохнул. Юнги был по-странному
холоден.

Тэхён заходил в дом под гробовое молчание собравшихся во дворе. Через дверь слышал,
как Юнги раздавал указания пристрелить Кима при первой же попытке побега. Это ещё
что за дела?..

Тэхён входит на кухню, раскинув руки для объятий.

— Здравствуй, солнце моё. Часы разлуки показались мне…

— Заткнись и сядь, — холодно перебивает Чонгук.

— Вау, — потрясённо выдает Тэхён. — Атмосфера как на похоронах. Разве так

встречают…

— Я сказал: заткнись.

Тэхён садится за стол, поднимая руки вверх – стратегическая капитуляция с его

стороны. Чонгук злой до чёртиков. Он долго сверлил взглядом пустой кувшин, как
будто осваивал на нём телекинез, но когда перевёл взгляд на Тэхёна, тот был готов
подорваться в момент. Стул был бочкой с порохом, взгляд Чонгука – искрой. Но его
ледяной и безэмоциональный голос опустил температуру на кухне до минус ста. Он же
лишил Тэхёна возможности высказать созревшую в голове шутку. Вероятно, он же только
что спас Тэхёну жизнь.

— Где ты был?

Тэхён разрывается между ответами. В голове щелкает – это звук тумблера. При такой
атмосфере из сбоя вышло чувство юмора.

— Дома, — сквозь зубы выдает Тэхён.

— Ты отвёз Чаён в клуб. Напоил, — констатирует Чонгук просто чудесно, ноль лишней
информации. — Что в планах было дальше?
За сестру переживает? С ума сойти. Тэхён всеми силами держит рот закрытым,
прикрывая глаза, пока те не вывалились из-за распирающего давления в голове.
Генератор предложений снова исправно работал.

— Дальше я собирался отвезти её домой, поехать к тебе и лечь спать, — говорит

честно.

Немного не успел, Юнги подпортил планы. Тэхён уверен, что завалился бы к Чонгуку
прямо в постель, и его не выгнали бы оттуда даже бульдозером.

— Всё, — выдыхает Тэхён, — больше не могу. Я старался. Оцени. Целых два адекватных
ответа на твои вопросы. Чаён просто принцесса в шкуре волка. Прям копия тебя, но
наоборот.

Чонгук поднимается с места, Тэхён закатывает глаза.

— Да не собирался я с ней спать. Никто не собирался. Успокойся. Сядь, не нервничай.

Чаю с ромашкой выпей. Водки. Не знаю, хоть чего-нибудь. Она была в надежных руках.

Чонгук упирается ладонями в колени, наклонившись перед Тэхёном и заглядывая ему в

глаза с уже привычными холодом и безразличием, которые никогда не скрывает.
Возможно, это единственное, что Чонгук не боится показывать.

— Ты ещё не понял? Мне всё равно, собирался ли кто-то с ней спать или даже
пользоваться положением. Она взрослая девочка, которой давно пора отвечать за
собственные глупые поступки, и я ей не нянька.

— Чего тогда прицепился?

— Я отправил тебя туда не за тем, чтобы ты показывал ей свою крутую бандитскую

жизнь, — яд слышится в каждом слове. — Ты должен был узнать, что ей нужно.

— Кстати, об этом, — вспомнил Тэхён.

Чонгук вернулся на своё место. Он закинул ногу на ногу, и Тэхён почти подавился
слюной, наблюдая за его ногами в брюках.

— Отправь ей какой-нибудь презент, встреться с ней. Она хочет твоего внимания.

— Моего чего? — Чонгуку показалось, что он ослышался.

— Сестринско-братской любви.

Чонгук выглядит так, как будто не верит. Слова Тэхёна он воспринял с явным
скептицизмом.

— Кстати!

— Хочешь сказать что-то более дельное? Если нет – лучше молчи.

— Чего ты взъелся, не пойму, — Тэхён говорит задумчиво, разглядывая Чонгука. — Из-

за того, что всё-таки волновался за Чаён? Или из-за того, что именно я мог бы с ней
переспать?

Воздух стал ещё холодней, взгляд Чонгука – свирепей.

— Из-за твоей безалаберности.

— У меня бы не встал. Ну, только если чуть-чуть. Я, вроде как, дал слово, что буду
спать только с тобой, — и ворчит: — Если мне вообще хоть что-то светит в этой
жизни. Кстати, — снова вспоминает, — Убин приходил вчера.

— Что?

— Сказал, что трахается лучше тебя. Я проверять не стал, на слово тоже решил не
верить. Он дал мне визитку, я записал номер, — Тэхён достает визитку из кармана и,
оказавшись рядом с Чонгуком, кладет перед ним. — Ты, говорит, убить меня надумал,
предлагал помощь в случае чего. Так что не удивляйся, если пересечешься с ним,
потому что я ему точно звякну.

— Ты вообще адекватный? — интересуется Чонгук, но стоит Тэхёну открыть рот, он тут

же отмахивается. — Не отвечай.

Тэхён упирается бедрами в стол и скрещивает руки на груди.

— Всё-таки реально надумал?

Чонгук молчит, как будто что-то обдумывает, затем поднимает взгляд.

— Думаешь, стоило выслать тебе официальное приглашение?

— Скажи хотя бы место и дату, я принаряжусь.

— Пускай будет сюрприз, — щурится Чон.

— Я тебе все карты на стол, а ты со своими сюрпризами.

— Это, знаешь ли, тоже новость, — вздыхает Чонгук, он заметно расслабился. — Не

каждый день ко мне приходят и признаются в подобном.

— А меня не каждый день хотят убить. Хотя…

После знакомства с Чонгуком уже нельзя быть уверенным ни в чем. Тэхён понятия не
имеет, сколько у него недоброжелателей на самом деле. Но… Да ладно?! Неужели его
действительно планировали устранить? Без суда и следствия? Не по-человечески это
как-то.

— Я, вообще-то, не люблю сюрпризы, но так уж и быть, — спокойно говорит Тэхён.

Хочет убедиться. — Сделаю тебе скидку на то, что ты новичок в делах сердечных. Но
только один раз.

— Что один раз?

— Одна попытка на убийство. Правильнее сказать: последняя. Дай мне слово.

Чонгук вырастает перед ним, с недоверием заглядывая в глаза, и усмехается.

— Ты хоть понимаешь, что это была не шутка?

Тэхён действительно не понимал до этого момента. Вернее, не верил. Не хотел.

— О том, что ты хочешь меня прикончить? — уточняет он.

— Именно.

— Я не то чтобы шибко сердобольный, готовый верить всем больным на голову, но когда

ко мне приходит человек, который уже пытался убить меня… — задумывается: — Да и
вообще, побывав в твоем мире, начнешь верить даже в самую лютую хрень. Так что да,
прямо сейчас я окончательно убедился, что это никакая не шутка.

— С ума сойти.

Чонгук как будто видит Тэхёна впервые в жизни. Удивил? Ну, он умеет.

— Всё-таки Чаён была права, — Тэхён говорит разочарованно.

Его действительно хотели грохнуть, к тому же без оркестра и праздничного торта. О

таком, конечно, не предупреждают. Тем более – не спрашивают. Ситуация действительно
из разряда «умереть не встать».

— Когда же она оказалась права? Я отмечу этот знаменательный день.

— Когда сказала, что ты гандон.

Чонгук опешил от удивления. Ещё больше он удивился, когда Тэхён ткнул в него
пальцем, отодвинув от себя, из-за чего тот отошел на шаг назад. Не ожидал? Тэхён
тоже не ожидал такой подставы, хоть и понимал, что Чонгук себя ещё покажет.

— Разбирайтесь со своими кончеными фетишами без меня, — Тэхён вот-вот прожжёт в нём
дыру одним только взглядом. — Командуй Юнги отбой, я не собираюсь играть в «догони
меня, пуля». Контракт закончен. Как говорится, прошла любовь, завяли помидоры.

— Что ты несешь?

— Счастье и позитив, — отзывается Тэхён. — Вы с этим психбольным можете мериться

членами без меня. Всё равно ещё не доросли.

Тэхён вышел в коридор, но услышал Чонгука:

— Если выйдешь за дверь – ты труп, — не пугает.

Констатирует очевидное.

— Помру смертью храбрых, зато тебе не доставлю удовольствия.

Он успел лишь открыть дверь, как его отдёрнули за воротник и толкнули вглубь дома.
Дверь захлопнулась. Тэхён рассмеялся – сам не знает почему. Скорее из-за
абсурдности ситуации. Он даже не сопротивлялся, когда Чонгук под руку отвёл его к
дивану и надавил на плечо, заставляя сесть. Указал на Тэхёна пальцем, доставая из
кармана телефон, приказал:

— Сидеть.

Мгновенная злость окутала всегда холодный разум. Чонгук с какой-то стати решил, что
даже сейчас, после всего сказанного, может помыкать, но Тэхён совсем не в
настроении для этих любовных игр.

— Я тебе собака, что ли?

Его одарили равнодушным взглядом, но за всем этим он увидел такое знакомое ему
раздражение.

— Ты что-то гавкнул?

Тэхён сам не знает, что на него нашло, но он подорвался с места и вцепился в шею
Чонгука руками, повалив того в кресло, отчего телефон отлетел в сторону. Тэхён не
душил, он не убийца, даже если прямо сейчас ему хотелось, чтобы Чонгук отправился к
праотцам.

Ладони жжет его кожа и горячая кровь упрямца.

— Кто гавкает, тот может и укусить, — предупреждает. — Я, может, и клоун для тебя,
но сил свернуть шею хватит.

— Так сворачивай, — Чонгук смотрит с вызовом, проверяет на прочность.

Им обоим ясно: Тэхён не сможет. Но пальцы всё равно сжимаются крепче. Тэхён
чувствует, как дергается кадык Чонгука, когда тот сглатывает. У Чона нет в глазах
страха, только раздражающая уверенность в том, что ему нет равных.

Это по-прежнему возбуждает против воли.

— Ты собирался убить меня. Думаешь, это залог здоровых отношений?

— Собирался? Я в процессе, — хрипит в ответ.

— А как же работать на тебя? Твой флирт и мои ухаживания? Наша любовь до гроба?

— Ты не на того поднял руку.

— Может, это ты, Чонгук, — шепчет Тэхён, склонившись к его лицу, — не того
недооценил? Даже если я не убийца, я всё ещё могу подпортить тебе жизнь. Возьму
Чаён в долю, воспользуюсь услугами Убина, пошепчусь о тебе с Иллианом. У нас будет
классная шведская семья. На выходных – оргии, по будням – козни тебе.

Чонгук просовывает между ними колено и со всей силы пинает Тэхёна в грудь, из-за
чего тот с грохотом падает на журнальный стол. Декоративная чаша хрустит под спиной
– это больно до черных пятен перед глазами. Тэхён смеется против воли и тут же
стонет от боли, тяжело поднимаясь на ноги.

— Щекотно... Тебе так понравился мой план, что ты решил разложить меня прямо на
столе? — продолжает смеяться он. — Извини, но сейчас я не в настроении выполнять
супружеский долг.

— Всё сказал?

Чонгук успел поднять телефон с пола и что-то напечатать.

— К психотерапевту записался? — Тэхён кивает головой на телефон. — Я, честно,

случайно напомнил тебе про Иллиана и вашу несостоявшуюся любовь. Ой, опять
напомнил. Как неловко-то.

Чонгук в момент оказывается рядом и хватает его за грудки, припирая к стене. Тэхён
стонет непроизвольно. Мышцы ноют от боли, но это далеко не первый раз, когда он
вляпывается в подобное дерьмо. У Тэхёна большой опыт в драках, потому что далеко не
все ограбления проходили гладко. И не всегда люди вызывают полицию, намереваясь
разобраться самостоятельно.

Чонгук как будто и не разбирается. Показывает силу.

Тэхён действительно высоко замахнулся. В его кругу общения и недоброжелателей нет

тех, чья охрана могла бы приставить пистолет к его голове. Нет и тех, кто говорил
бы об убийствах с таким хладнокровием, как это делает Чонгук.

— Ты либо действительно не понимаешь, либо просто продолжаешь строить из себя

идиота, что тебя совсем не красит, — цедит Чон. — Нужно уметь закрыть свой рот,
когда тебе об этом говорят.

— Солнце моё, побереги нервы и не сотрясай воздух зазря.

Чонгук встряхивает его, сжимая куртку в кулаках до противного скрипа кожи о кожу, и
припечатывает обратно к стене, выбивая из Тэхён болезненный выдох.

— Ты меня явно с кем-то спутал, Ким Тэхён. Я не тот, кто впустую размахивает
кулаками и отпускает в добрый путь после хорошей словесной взбучки. Я объясняю лишь
один раз и наверняка.

— А если я гуманитарий?

— Шути, пока есть такая возможность. Ты и твои друзья под моим пристальным
надзором, — свирепо улыбается Чонгук. — До конца своих дней.

— А я-то думал, у нас с тобой будет как в сказке, — скалится в ответ Тэхён. — Мой
волшебный поцелуй так и не растопил твоё холодное сердце?

— Я начну с Хосока.

Тэхён бьет Чонгука под дых, вкладывая в удар всю злость, но выходит слабо из-за
неудобного положения. Чон сгибается, тут же выпрямляясь, и утробно смеется, как
будто даже не почувствовал. Во взгляде – искры веселья. Тэхён получает необъяснимое
мазохистское удовольствие, будучи загнанным в угол. Зверь загнал зверя. Просто ещё
не понял этого.

— Я знаю твои слабые места, — говорит Чонгук, кидая взгляд на губы. — А ты мои?

Тэхён тяжело дышит и шумно сглатывает, смачивая пересохшее горло.

— Тронь хоть одного из них. Рискни здоровьем, — сладко улыбается, подаваясь вперед.
— И я обещаю, Чон Чонгук, ты до конца жизни будешь проклинать себя за то, что не
пристрелил меня в нашу первую встречу.

— Пожалуй, рискну.

Они близко и смотрят друг другу в глаза. Тэхён бросает вызов. Он готов на всё ради
своей семьи, и если однажды ему придётся убивать во благо – вряд ли он задумается о
неправильности действий. Чонгук не жилец, если с Хосоком что-то случится. Чонгук
гребаный труп.

Однако всё тот же Чонгук дышит ему в рот, отпустив куртку и устроив руки на стене
по обе стороны головы Тэхёна, который неотрывно наблюдает за чужими губами.

— Уже завёлся? — возбуждённо выдыхает Тэхён. — Я всё голову ломал, как мне тебя
соблазнить, а надо было всего лишь врезать.

— Выбираю, в какое место пустить пулю в нашу последнюю встречу. Лицо твоё портить
жалко.

Хриплый от желания голос Чонгука лизнул жаром в паху. Кровь ударила в голову,
зашумела в ушах.

— Жалко? — Тэхён с удовольствием наблюдает за тем, как рушится чужой призрачный

самоконтроль. — Значит, обойдемся без пакета на голову?

— Только чтобы придушить тебя им.

— Такого я ещё не пробовал…

Чонгук захватывает остатки шёпота вместе с губами, лижет языком по языку. Он не

прикасается, но Тэхён сам берёт его за руки и опускает себе на ягодицы, прижимаясь
ближе. Чувствует, как под натиском чужих пальцев затрещала ткань джинсов.

Тэхён потянулся к ширинке Чонгука, жадно целуя губы, но его остановили, убирая руки
прочь. Он был готов озвереть от количества возведённых перед ним баррикад, от
манипуляций и целого «ничего» в итоге.

Чонгук о чём-то раздумывает, разглядывая его лицо.

— Ну что ещё? — рычит Тэхён, силой притягивая его к себе за шею. — Принести
гребаный пакет?

Тэхён почувствовал пальцы на ширинке и не поверил своим ушам, когда услышал, как
бзыкнула молния. Чонгук распахнул его куртку, срывая с плеч. Казалось, им движет
ярость, но Тэхён увидел нетерпение и снова впился в губы. Он целовал, кусал и
зализывал. Остервенело, вконец обезумев от желания, насиловал языком, как ему давно
хотелось. Жадно вздохнул, разорвав поцелуй, и легкие опалило огнем. Трясущимися от
возбуждения руками он стянул с Чонгука водолазку. Разум затмевало желание:
потрогать, изучить, обуздать своего несостоявшегося убийцу. Злость смешалась с
похотью.

Его руки гуляли по горячей коже, по всем выступающим рельефам, пальцы коснулись
сосков, и Чонгук прикрыл глаза.

— Иди сюда, — потребовал Тэхён, потянув за пояс брюк.

Они столкнулись кожей, рёбрами, лёгкими. Отчетливо чувствовалось бешеное сердце

Чонгука, а его хриплый, отчего-то злой шепот обжег шею:

— Не понимаю, почему я вообще хочу тебя.

Грубый поцелуй под скулой можно было сравнить с приставленным к горлу ножом. Чонгук
действительно злился, Тэхён – тоже.

Откровение отозвалось импульсом в паху и натянуло нервы струнами. Тэхён не знает,

повезёт ли ему ещё раз однажды, поэтому впопыхах забирает заслуженное. Пальцы ловко
расстегивают пуговицу чужих брюк, приспускают бельё и обхватывают член.

Сомнений в искренности слов Чонгука не осталось, когда он прикусил мочку уха с

украденной у него же серьгой и прижал к себе за ягодицы, чтобы Тэхён мог обхватить
их члены вместе.

Тело замандражировало от удовольствия.

— Ты не входил в мои планы, — гневно шепчет Чонгук.

Его руки скользнули под футболку, огладили спину снизу вверх и обратно, ногти
оцарапали кожу, отчего Тэхён зашёлся мурашками. Ему хотелось смеяться: от
абсурдности ситуации, от того, что он влез в привычный ритм жизни Чонгука, где даже
убийства происходят по расписанию. Он никому не делал такого зла, за которое можно
было бы отдать жизнь.

Видимо, входить в планы Чон Чонгука – значит, никогда не появляться в его жизни.

Тэхён упирается лбом в его плечо, продолжая надрачивать им обоим. Член Чонгука
сочится смазкой, и Тэхён облизывает пересохшие губы, наблюдая за вязкими каплями.
Он даже ощущает фантомный вкус.

Чонгук путает пальцы в его волосах, поднимает голову и путает языки в поцелуе:
влажном, глубоком, долгом. От него подкашиваются ноги. Желание, как игристое вино,
с новой силой бьет в голову.

Воздух стал плотным и липким, в нём смешались запахи потов, и Тэхён ещё чуть-чуть
сошел с ума от желания овладеть человеком. Чонгук пах шампунем и сексом, он больше
не был холоден или равнодушен. Он тут же кончил, сдержанно простонав прямо в рот
Тэхёна, прижимая к стене так, что, казалось, ломаются кости.

— Знаешь, я однажды…

Чонгук накрыл ладонью его рот, взгляд ощутимо резанул по коже.

— Замолчи.

Тэхён передумал спорить ровно в тот момент, когда Чонгук, натянув белье и застегнув
брюки, опустился перед ним на корточки и обхватил ладонью член, тут же вбирая в
рот. Тэхён был готов распасться на атомы, на все составляющие и снести город
ядерным взрывом. Момент грозился обернуться очередной мировой катастрофой.

Удовольствие током скользнуло по телу от осознания происходящего. Он откинулся

затылком на стену, положил ладонь на макушку Чонгука, ощущая каждое движение головы
– это сносило крышу. Не давил, не контролировал, не ущемлял чужое эго, краем
сознания понимая, что всё сказанное сейчас будет использовано против него.

Тэхён смотрел. Опустив голову, с жадностью наблюдал за тем, как губы Чонгука
скользят по члену, как пальцы сжимаются в кольцо. И зрелище это было до
невыносимого горячее.

Он кончил Чонгуку в руку, стон отозвался вибрацией в пустой голове. Наступила

долгожданная тишина и нега от пережитого удовольствия.

Гори оно всё синим пламенем!

— Убивай, Чонгук. Я познал все тайны мироздания.

— Теперь можешь нести ахинею сколько душе угодно, — послышалось краем уха. — Ни на
что разумное я в любом случае не рассчитываю.

Тэхён хотел насладиться моментом.

Он привёл себя в порядок, не без удовольствия следуя за Чонгуком по комнатам и

наблюдая за тем, как тот скрывает следы собственного преступления. Чон вытер руки
полотенцем, следом отправив в стирку, собрал водолазку и куртку Тэхёна в кучу,
чтобы бросить на диван. И запил горе водкой, даже не удосужившись разбавить.

Чонгук думал. И судя по хмурому лицу, думал много, пока Тэхён наблюдал за ним, сидя
за одним столом.

— И что теперь? — поинтересовался он.

Чонгук кинул на него взгляд и выгнул бровь.

— Что теперь? Интересует, хочу ли я до сих пор убить тебя? Откровенно говоря,
желания после всего этого только прибавилось.
— Всё было так плохо? — равнодушно спрашивает Тэхён, разминая шею.

Он только сейчас чувствует, как болит спина после его рандеву с журнальным
столиком.

— Всё было до омерзения хорошо, — голос у Чонгука спокойный и расслабленный, как

будто он говорит о погоде. — Не знаю, что с тобой делать. Ты можешь принести лишние
проблемы.

— Ещё бы. Ты меня обесчестил. Бери теперь в мужья.

— Всё оговорено, — игнорирует он. — Хочешь ты того или нет, с Согёном встретиться
придётся. Добровольно или принудительно – решать тебе.

— Он симпатичный?

Чонгук лишь спустя пару секунд понимает вопрос, отвечая на него тяжелым молчанием.

— Мне нужна хорошая партия, я парень знатный.

— Ему решать, что с тобой делать. Не думаю, что тебе повезёт и ты сможешь запудрить
ему мозги, — продолжает Чонгук, как будто научился не реагировать. — Я не собираюсь
жертвовать своей репутацией ради тебя. Эти пятнадцать минут того не стоят.

— Другом жениха с моей стороны будет Чимин, Хосок поведёт меня к алтарю, — Тэхён
мечтательно хлопает глазами. — Медовый месяц отметим где-нибудь на природе. Только
ты и я.

— Как бы Согён вообще не пристрелил тебя прямо с порога, — хмурится Чонгук, отпивая
из стакана. — Терпением он обделён, а ты не можешь похвастаться адекватностью.

— То есть ты сдаёшь меня этому парню, и он делает всю грязную работу. Я где-то
серьёзно накосячил – это теперь понятно. И ты узнал об этом, познакомившись со
мной. Прежде мы не встречались, я бы точно тебя запомнил, — усмехается Тэхён. —
Пока всё верно?

Во взгляде Чонгука мелькает заинтересованность.

— Верно.

— У вас с ним старое дело, в котором я оказался замешан. Значит, когда-то я украл
что-то, что красть не следовало, подозрения пали на тебя, и теперь вы с этим парнем
в контрах. Ты контролируешь меня вплоть до судного дня, манипулируешь, соблазняешь
и устраиваешь тест-драйв на выживание, что бы что? Повеселиться? План на пятёрочку
из десяти, — честно говорит Тэхён. — Вы с этим Согёном партнеры, да? Он даже повыше
тебя будет, раз ты так трясёшься с этим делом.

— Я поражён, — безэмоционально подытоживает Чонгук. — Ты способен на мыслительные

процессы. Кончай почаще.

— У тебя рот закрываться не будет, если я буду кончать почаще, — кидает Тэхён.

Как ни странно, его реплика остается без внимания. Чонгук молчит какое-то время, и
Тэхён ему не мешает. Ему всё кажется, что лёд наконец-то тронулся. Умереть от руки
левого типа куда обидней, чем если бы Чонгук просто пристрелил его в порыве злости.
Или радости. Тэхён всё ещё разбирается в его настроениях и подвидах тех.

— Что я всё-таки натворил? — любопытство взяло верх. — Убивать кого-то из-за

безделушки или пары тысяч – офигеть как странно.
— Речь не о тысячах и даже не миллионах, а о потерянных им миллиардах. Он лишился
большой части бизнеса. Почти сел в тюрьму.

Тэхён округляет глаза.

— Это всё я? Пьяный был, что ли? Не припоминаю таких масштабов, хоть убей… Но
бизнес же до сих пор при нём, на нарах он не загорает. В чём проблема?

— Репутация. Дело принципа. Ты отчасти разрушил его жизнь.

— Что именно я украл?

Чонгук делает глоток и даже не морщится. Он ставит стакан, окидывает Тэхёна новым
взглядом, его вопрос как гром среди ясного неба:

— Отель «Даймонд» тебе о чём-нибудь говорит?

Тэхён задумывается, в эмоциях мелькает понимание, которое видит и Чонгук. Тот

кивает, подтверждая невысказанное. Громкий стон отчаяния разносится по кухне, Тэхён
медленно опускает голову на стол и растекается безвольной лужей.

Он знал, что это дерьмо однажды всплывёт в его и без того грязной биографии.
Подобные крупные кражи никогда не проходят бесследно. Особенно, если они не
запланированы. Тэхён даже не успел принять в этом участия и давно раздал
заслуженные звиздюля своей бравой команде! О-ох, он поставит Чимина в угол за его
слишком липкие пальцы, которые так и норовят стащить всё, что плохо лежит.
Отдуваться-то не ему. Тэхён в жизнь не сдаст свою ахиллесову пяту какому-то
принципиальному психопату. Подумаешь, потерял миллиарды... Не такая уж и трагедия.
Да?..

Из всех людей! Из всех миллиардов человек Тэхён забрался в дом именно к Чон
Чонгуку, который решил явить миру этот грандиозный провал. Встреча с ним – не
проблема. Встреча с ним – рок судьбы, катастрофа, просто чья-то злая шутка. Не
смешная, не в его стиле. Не в этот раз.

Тэхён нервно смеется, тут же затихая.

Твою мать.

— Это полная жопа, — задушенно и слишком откровенно выдыхается в стол.

Чонгук осушает стакан до дна.

Усмехается:

— Лучше и не скажешь.

========== Глава 5. Смена власти ==========

«Вашей трагедии хватит на пять комедий».

Это случилось прошлым летом.

Тэхён выходит из номера, который чаще всего выбирает для встреч с Атталем, и едва
шатается, когда его задевают плечом. Он даже извиняется, впервые в жизни вспомнив о
правилах приличия, и уже хотя бы поэтому не ожидает услышать вслед:
— Глаза разуй.

Тэхён щурится. У него была отличная ночь, которая переросла в не менее прекрасное
утро, потому что Иллиан всегда знает своё дело. Он исчез, избавив их от
бессмысленных и неловких разговоров после пробуждения в одной постели.

Дверь самого дальнего номера захлопнулась и почти тут же открылась снова. Парень,
идущий навстречу Тэхёну, печатает в телефоне, краснея пухлыми щеками от злости на
кого-то в сообщениях, но на секунду поднимает взгляд и бегло оценивает чужой
внешний вид. И, неправильно растолковав пристальный взгляд Кима, равнодушно
говорит:

— Мелочи нет.

Тэхён не по-доброму смеется.

Офигеть. Он встал двадцать минут назад, ещё не завтракал и даже не успел что-то
натворить, а его уже готовы закидать помидорами. Не жизнь, а сказка!

Парень неожиданно замирает и оборачивается, одаривая Тэхёна наглым взглядом.

— Я сказал что-то смешное?

— Может, поищешь в закромах? — Тэхён игнорирует недружелюбный настрой,

преувеличенно тяжело вздыхая и подходя ближе. — Вдруг мелочь всё-таки найдется? На
чупа-чупс не хватает. Будь другом, выручи.

От этого смазливого за версту разит деньгами и плохим воспитанием. Парнишку не

смущает даже тот факт, что «Даймонд» не выдаёт ключ от номера без предварительного
взноса в качестве компенсации за возможный ущерб. То есть Тэхён бы не оказался
здесь, если бы у него не было хотя бы мелочи.

Парень лениво шарит по карманам, достаёт смятую купюру и кидает на пол под ноги
Тэхёна.

Любит сорить деньгами, значит. В буквальном смысле. Выходит, не так уж сильно он и

расстроится, если кто-то пошарится в его кошельке.

— Спасибо, дружище, — почти плачет Тэхён, наигранно шмыгая носом. На чужом лице
проскальзывает отвращение. — Я даже поем сегодня. Наконец-то хоть один добрый
человек… Счастья тебе, здоровья, удачи в личной жизни. В общем, всех мирских благ.
Да хранят тебя небеса.

— Ненормальный.

Убегает он куда быстрее прежнего, запыхавшись на ходу. Тэхён меняется в лице,

обернувшись, чтобы запомнить нужные цифры номера. Он бы не пошёл на это, если бы
настроение не испоганили с утра пораньше.

Богатые, но мерзкие – это даже хорошо. Тэхён в такие моменты чувствует, что просто
обязан продолжать поддерживать баланс ублюдочности в этом мире.

Он перешагивает подачку, набирая Хосока. В холле натыкается на неприветливый взгляд

того, с кем меньше всего в этой жизни хотел бы пересечься именно этим чудеснейшим
утром, и оставляет двери «Даймонда» позади. После очередной задуманной им авантюры
вход в отель будет закрыт ему раз и навсегда. Он ничего от этого не теряет. Вообще
ничего.

— Ты время видел? — сонно отзывается Хосок на том конце.

— Проснись и пой, радость моя!

Хосок что-то злобно бормочет в трубку, но Тэхён знает, что тот поднял свою задницу
с кровати и уже должен был доковылять до компьютера.

Он так хорошо знает, чего Тэхён от него хочет, что тот сейчас расплачется.

— Имя, — тем же хриплым голосом говорит Чон.

— Отсутствует.

Виснет тишина, пока Хосок переваривает сказанное.

— Тэхён, как я, блин, должен найти инфу на человека, не зная его имени?

— Он был моим соседом в «Даймонде», — невинно отзывается Ким, как будто каким-то
образом это должно помочь делу.

— Тебя реально прикалывает водить туда своих парней? Это как-то ненормально, —
мрачно говорит Хосок. — Твой отец…

— Говоришь, уже подал заявление об устройстве на работу? Не расслышал. Связь

плохая.

Тэхён достает сигарету из пачки, но роняет ту в лужу, когда его снова задевают
плечом, проходя в отель.

— Какого хрена сегодня все такие широкие?

— Приношу свои извинения, — голос прозвучал равнодушно и холодно, как будто не

приносит он никаких извинений.

На Тэхёна даже не взглянули, пока он хмуро пялился вслед человеку. Со спины

выглядит дорого-богато, фигурка – вполне в его вкусе. Ох уж эти обтягивающие чёрные
брюки.

Тэхён подобрал слюни и выдвинулся в сторону дома, наконец прикуривая.

— Мы типа грабим отель? — уточняет Хосок.

— Холодно.

— Номер? — в ответ Тэхён угукает. — Прикол. И каким, интересно, образом я должен

по-быстрому получить там работу?

— Позвони моему папочке, поплачься. Расскажи, как сильно любишь его. Он не устоит
перед твоими чарами и всё организует.

— Не.

Тэхён раздражённо смотрит на экран телефона, проверяя качество связи, и снова

прикладывает к уху.

— День сегодня какой-то странный. Показалось, что ты отказал мне.

— Не хочу портить с ним отношения, — бурчит Хосок. — Он хороший человек…

Тэхён хмыкает, докуривая сигарету в пару затяжек, и щелчком отправляет ту на

проезжую часть. Если Ким Донсу – хороший человек, то Тэхён – балерина.

— Ты его с кем-то перепутал.

— Может, не надо? — жалобно просит Хосок.

— Дело принципа.

Такое случается крайне редко, чтобы Тэхён нашел жертву и не отступал от своего
выбора, заранее зная, что это повлечёт за собой неприятные последствия, но сейчас…
Сейчас под кожей всё зудит от взгляда того пацана.

И от недовольного лица папаши, который устроил себе очередную экскурсию по отелю.

Всё никак не налюбуется. Или же встречает очередную важную шишку.

— Он разозлится, — зевает Хосок, но Тэхён слышит, как стучат его пальцы по

клавиатуре. Сдался. — На тебя в первую очередь. В суде я буду всё отрицать. Мы не
знакомы. Скажу, что ты пытал меня утюгом.

— Доказательства?

— Прифотошоплю. И я всё ещё уверен, что это дерьмовая идея, а ты знаешь, как редко
я называю какие-то твои идеи дерьмовыми. Даже если они реально дерьмовые. Он и так
не лучшего о тебе мнения, но после этого…

— Спасибо за честный отзыв, ваш звонок очень важен для нас, — ровным голосом
перебивает Тэхён. — Скоро с вами свяжется один из наших операторов. Пожалуйста,
оставайтесь на связи.

Тэхён сбрасывает звонок, разглядывая вывеску цветочного магазина. Стоит ли

заказывать ежегодную доставку цветов на кладбище уже сейчас? Рановато, как ни
крути. Они же просто ограбят малолетку.

Хосок всегда знает, кого грабить не стоит. Он сам, кажется, до сих пор не понимает
этого, пока Тэхён стратегически помалкивает об этой его особенности. Если они
сделают всё быстро, то никто ничего даже не заметит, пока не начнется паника, а к
тому времени они будут далеко. Об их квартире-убежище в любом случае знают единицы,
и эти единицы всегда в доле за оказываемое содействие, так что трепать языком им не
выгодно.

Тэхён всех утащит за собой. Принципов у него не так уж и много.

— Вечером собеседование, — говорит Хосок, едва Тэхён успевает переступить порог их

квартиры.

Ким дергает головой, замирая на секунду, и выходит в гостиную, думая, что ему
послышалось.

— Вечером?

— Твой отец хочет встретиться.

— Вечером, — повторяет, выразительно уставившись на Хосока.

— Ну, мы давно не виделись. Хочет поболтать, спрашивал, как дела и типа того…

— Сегодня что, день «выведи Тэхёна из себя»? Почему никто не предупредил? —

озадаченно хмурится он, глядя на висящий календарь с изображением незнакомой ему
аниме-девочки. Он видит этот календарь впервые в жизни. — И почему сейчас февраль,
а на улице плюс сто?

— Сейчас август, — кидает Хосок через плечо, потеряв к его недовольству всякий
интерес, — а Чимину просто нравится эта… Ханна Сон.

— Меня всего ночь не было дома, а он уже завел себе девушку? Как быстро растут
дети.

Чимин выходит из комнаты в одних трусах, сонный и взлохмаченный. Он широко зевает,

окидывая взглядом гостиную, и хрипит:

— Что я пропустил?

— Доброе тебе утро, единственное существо, которое я рад сегодня видеть.

— Тэхён хочет ограбить отель, — по-прежнему незаинтересованно говорит Хосок.

— Ого, — вяло отзывается Чимин.

Его это не особо удивляет.

— Он хочет ограбить «Даймонд». Я встречусь с Донсу сегодня вечером, чтобы он по-

быстрому устроил меня на работу.

— Вы больные, — Пак давно перестал превращать это в вопрос. Хосок, не глядя, тычет
пальцем в Тэхёна, снимая с себя все обвинения. — Я в деле, если твой отец не
мафиози.

— Ты слишком высокого о нём мнения, — скептически говорит Тэхён, продолжая коситься

на календарь. — Почему мне нельзя вешать постеры, а Чимину можно?

— Потому что ты меня раздражаешь, а Чимин – нет, — отзывается Хосок.

— Это всё потому, что я гей?

— Это всё потому, что ты Ким Тэхён.

— Ещё хуже, — бормочет Тэхён.

Для Хосока быть Ким Тэхёном – это, видимо, диагноз. Однако тот всё равно идёт на
встречу с Донсу и весь вечер плачется о том, как уныла его жизнь и как ему не
хватает какой-нибудь захватывающей работы в каком-нибудь шикарном отеле. Тэхён рад,
что не присутствовал при этом разговоре. Его бы стошнило, если бы его отец вежливо
поддакивал Хосоку, угощал выпивкой и вытирал слёзы. Чон Хосок – сын, которого
никогда не было и не будет у Ким Донсу. Он как минимум натурал, а как максимум –
просто хороший парень. Со своими причудами, но хороший.

Тэхён знает его, как свои пять пальцев.

И он знает, что Донсу не тронет Хосока, если всплывёт новость о его участии в
краже. Тот скорее обвинит Тэхёна в подстрекательстве и вообще во всех смертных
грехах, чем поверит в то, что Хосок способен совершить преступление на добровольной
основе. Тэхён бы не рисковал так, если бы не был уверен в этом на миллион
процентов.

У него с отцом есть хоть что-то общее: они оба готовы убить за Чон Хосока.

***
За пару дней стажировки и работы носильщиком в «Даймонде» Хосок съел Тэхёну весь
мозг. Это первый раз на его памяти, когда хотелось плюнуть на один из немного
личных принципов и бросить задуманное, потому что интуиция Хосока на пару с самим
Хосоком верещали, как две обезумевшие гарпии.

— Там повсюду камеры и охрана, — в тысячный раз повторяет Хосок, и Тэхён терпеливо
вздыхает, сидя в припаркованной недалеко от отеля машине. — Слушайте, такого
никогда не было, но я жопой чую, что не надо в это лезть. Донсу разозлится,
господин Согён разозлится, даже его сын, ну, тот парень, на которого ты точишь зуб,
дьявол во плоти! А господин Чон хоть бы вообще не пристрелил на месте…

Тэхёну ни о чём не говорят новые имена, даже не пытается их запоминать. Он знает

лишь то, что когда Хосок заступит в ночную смену, откроется казино, и вышеназванных
не будет в номерах.

Чимин на заднем сидении начинает хрустеть чипсами, но затихает, когда Тэхён кидает
на него предупреждающий взгляд в зеркало заднего вида. Пак медленно отряхивает
новенький чёрный кардиган, за который Тэхён выложил деньги из своего кармана. Он не
скряга, это дело только между ним и папенькиным сынком, но Чимин – его спутник на
сегодняшнюю ночь, и он должен выглядеть как любой из тех парней, которые когда-либо
привлекли внимание Тэхёна. Было бы странно, если бы он пришёл в отель, в котором
его знает большая часть персонала, один. Заперся бы в номере и исчез бы сразу после
ограбления. Ни разу не подозрительно. Чимин – всегда подстраховка. Тэхён ему
доверяет.

Он кидает Паку жвачку.

— От тебя несёт сыром за километр.

— А я говорил, что это плохо закончится… — бормочет Хосок.

Тэхён действительно никогда не видел его таким.

— Ещё даже ничего не началось, — равнодушие Чимина, напротив, поражает. — У нас

будут шпили-вили?

Хосок с Тэхёном одновременно оборачиваются на него. Чон даже успокаивается,

ошарашенный вопросом, и смотрит на Чимина во все глаза.

— В каком это смысле?

— Я типа парень на одну ночь, — озвучивает очевидное Чимин, переводя взгляд с

одного на другого, на что Хосок хмурится:

— Не в буквальном же смысле.

— То есть пока мы по плану будем типа напиваться в баре, мне сидеть с пресной
мордой и игнорить все домогательства?

— Нет, но это не так называется, — Тэхён отворачивается и проверяет время. — Лучше

просто сиди молча и иногда смейся. Я сам всё сделаю.

— М-м, секси, — он звучит безразлично, больше дразнится от скуки.

Хосок кидает на Тэхёна укоризненный взгляд и говорит:

— Это всё твоё дурное влияние.

— А нас точно никто не пристрелит? — невзначай интересуется Чимин, ковыряя пальцем
дырку в прожжённом сигаретой сидении.

Тэхён возвращает Хосоку равнодушно:

— А это – твоё влияние.

Они с Чимином приходят раньше, чтобы занять место у барной стойки. Тэхён щебечет
ему на ухо о том, что можно выпить несколько рюмок, что Чимин делает с
удовольствием, слащаво улыбаясь в ответ.

У него на лбу написано «отвали, я сам знаю, что мне можно, а что нельзя».

— Ким Тэхён, — раздается за спиной.

Этот низкий, с нотками угрозы, голос Тэхён узнает из тысячи. Он не хотел пить этим
вечером, но опрокидывает в себя стопку Чимина, за которой тот уже тянулся. Пак
улыбается Донсу, на что мужчина сверлит его суровым взглядом. Чимину повезло, что
они не знакомы.

— Можно тебя на минуту, — не отступает Донсу, возвращая внимание сыну.

Не спрашивает, а приказывает.

— Какая честь, — безэмоционально говорит Тэхён, протягивая Чимину ключ-карту. — Иди

в номер.

Папаша появился на горизонте не вовремя, он не входил в планы Тэхёна.

— Не приводи сюда своих любовников, — Донсу не церемонится, когда дело касается

Тэхёна. — Я знаю, что ты делаешь, и твои попытки разочаровать меня ещё больше
выглядят нелепо.

Тэхён разворачивается на барном стуле и широко улыбается:

— Я так рад, что ты заметил.

— Какими бы ни были наши отношения, ты мой сын. И ты позоришь меня перед людьми,
вынося свои предпочтения на всеобщее обозрение.

— А я думал, мы не разговариваем, — удивляется Тэхён.

— Ты вбил это себе в голову, — хмурится Донсу. — Я мог бы попытаться поддерживать

наше общение, если бы ты перестал вести себя настолько вызывающе. Тень твоей дурной
славы падает на меня.

— Так отойди подальше, — советует Тэхён. — А то загар неравномерный получится.

— Не вынуждай меня закрывать перед тобой двери отеля.

— Как страшно жить!

Донсу за время их разговора ни разу не сменил выражения лица: брови нахмурены, в

уголках глаз залегли старческие морщины, взгляд суровый. Тэхён знает своего отца.
Он понимает этого пижона, одетого с иголочки, с полуслова. Не надо быть гением,
чтобы понимать Ким Донсу. Он недоволен всем и вся, и в его идеальный мир не
вписывается такой сын, как Тэхён. Однако обязательства перед кровной семьёй для
Донсу никогда не были пустыми словами.
Тэхён не врёт в этом самому себе: папуля изо всех сил пытался сделать из него
человека себе подобного. Что-то пошло не так и получился Ким Тэхён. Упс!

В отеле мигает свет, и они оба обращают на это внимание. Ким Донсу списывает это на
неполадки, а Тэхён тут же меняется в лице, косясь в сторону ресепшена, где Хосок
чирикает с вернувшейся за стойку администраторшей. Та выглядит напуганной и нервно
косится в сторону Донсу, благодаря за что-то Хосока.

Тэхён понимает, что только что произошло. И он клянется, что убьет их на пару с
Чимином за такие вольности.

Чимин в одиночку пытается ограбить его цель. Системе нужно время для перезагрузки,
и у него есть не больше пяти минут, чтобы обчистить номер. В плохом случае камеры
успеют зафиксировать Пака, выходящего из соседнего номера, и ему конец. На руках у
Донсу будут доказательства кражи.

Тэхён не сможет помочь этим отпетым мошенникам. Ох, он точно даст Чимину по башке,
когда они будут дома. И заставит снять постер в наказание. И повесит свой.

— Я знаю, что скрывается за твоими шутками, — говорит Донсу, и Тэхён фыркает: он

сам не всегда это знает. — Ты потерял мать и тебе достался такой отец, как я. Мне
не по силам принять твои вкусы, но я всё ещё могу сделать из тебя человека.

— Обсуди вопрос моей человечности с Хосоком во время следующего чаепития. Глядишь,

он достучится до меня.

— Ты ревнуешь.

— Ты завербовал моего лучшего друга, — равнодушно говорит Тэхён, переводя взгляд на

надоедливого Донсу. — Мне скорее его жаль.

— Ты ревнуешь, потому что я отношусь к нему лучше, чем к родному сыну.

— Совет вам да любовь.

— Ты не безнадёжен, — Донсу впервые на памяти Тэхёна улыбается. — Семья что-то да

значит для тебя.

О, Донсу, какие же громкие слова ты говоришь… Буквально полчаса – и все вопросы о

небезнадежности родного сына навсегда покинут эту седую голову.

— Мой кавалер, должно быть, изнывает от ожидания, — напоминает Тэхён. — Прошу меня
простить.

Донсу возвращается к любимой эмоции: недовольству.

— Я хочу, чтобы ты прислушался к моим словам. Мне не доставляет радости видеть, как
ты развращаешь этих парней.

— Будь осторожен со своими желаниями, — улыбается Тэхён, заприметив на горизонте

Чимина, который шагает к выходу и манит пальцем к себе. — Мечтам, знаешь ли,
свойственно сбываться. Жаль, не всегда так, как ты того хочешь.

Тэхён убьёт Пака ровно через пять минут. Пусть подышит свежим воздухом напоследок.

— Я всегда здесь, готов выслушать и дать совет. Возвращайся, когда одумаешься.

— Сейчас расплачусь, — шмыгает носом Тэхён. — Как это трогательно.

— У тебя может быть отец, а у меня может быть сын. Мы оба получим то, чего хотим, —
стоит на своём Донсу.

— Молоденькие мальчики прилагаются?

— Ким Тэхён.

— На нет и суда нет, — пожимает он плечами. — Не скучай тут без меня.

Он посылает хмурому Донсу свою самую обворожительную улыбку и покидает «Даймонд» в

последний раз. Даже не случись этого ограбления, Тэхён бы ни за что не переступил
порог отеля после этого душевного разговора. Тошнит и хочется помыться. Сперва
Чимин. Ох, Пак Чимин! Вечер у него не задастся. Камеры включились до того, как
Чимин успел покинуть отель – Тэхён засекал время. План был не в этом. Они вообще не
должны были уходить до утра!

Тэхён, предвкушая зверское убийство, закуривает сигарету у машины, пока Чимин

радостно скачет ему навстречу.

— Смотри, — улыбается Пак и демонстрирует Тэхёну перстень, тот вырывает украшение

из пальцев и пихает в карман. — Сто проц дорогая штука.

— В машину.

— Чё ты такой кислый? Твой папаша был занят тобой, я решил, что это отличный шанс.

— Мой папаша не был проблемой, — холодно говорит Тэхён. Он ненавидит, когда всё
идёт не по плану. — Садись в машину.

— А Хосок?

— Он будет очень сильно по тебе скучать, ты ему нравишься.

— Чего?

Тэхён кидает на Чимина взгляд, и тот садится на заднее сидение. Они едут до дома в
тишине, Пак нервно поглядывает на Тэхёна, пытаясь понять его настроение.

— Ты злишься? — аккуратно спрашивает, когда они заходят в квартиру.

— Да.

— Вот блин. Извини, Тэхён. Реально. Я думал, ты скажешь, что я молодец или типа
того.

— Молодец, Чимин, — искренне говорит Тэхён, доставая из холодильника пиво. — Ты

вырыл себе могилу.

— Я успел обчистить его до того, как включились камеры. Оставил дверь открытой,
чтобы никто не понял, сколько времени я там был и когда ушел. Без отпечатков. Тихо.
Всё почти по плану.

— Камеры работали, когда ты выходил из отеля, прикинь? — с сарказмом говорит Тэхён.

— И я – следом за тобой.

Открывает бутылку и делает пару глотков, довольно морщась. Он ещё успевает

насладиться прелестями жизни на воле. Менять что-то из случившегося уже слишком
поздно, так что остается только ждать последствий.
— И чё? — не понимает Пак. — Как они докажут, что это был я?

— Им не надо ничего доказывать.

Тэхён достает перстень и разглядывает при тусклом свете, пока Чимин вываливает
содержимое карманов на стол: купюры, карты, часы и другие украшения.

— Фамильное, — говорит Тэхён, нахмурившись.

Только этого им не хватало…

— Дорого обойдётся?

— Не расплатишься, если найдут.

Он внимательно рассматривает золотой перстень с инициалами, оглаживает контуры букв

пальцами. Вокруг букв есть выемки, и Тэхён давит на высеченные «СВ».

Чимин шокированно смотрит на тайник, из которого торчит микрофлешка, и подходит

ближе, но замирает на месте, когда Тэхён кидает на него взгляд.

— Если это маячок, то нам жопа, ты в курсе? — интересуется он.

Тэхён не умеет долго злиться. Какой в этом уже смысл? Он просто устал от папаши и
их бессмысленного разговора.

— Выкинем? — предлагает Чимин.

— Если местоположение можно отследить, то смысла в этом уже нет. Лучше

перестраховаться.

— Блин, Тэхён, прости, — искренне говорит Пак. — Но разве ты не взял бы его?

— Не взял бы.

— Почему?

— Красть фамильные вещи и толкать их скупщикам – подписывать себе смертный

приговор.

Компьютер быстро выходит из режима сна, и Тэхён закрывает все всплывающие окна,
подключая флешку. Он копирует данные, шарится в папках, мрачнея всё больше, что не
скрывается от глаз Чимина, который сидит на диване и нервно кусает пальцы.

— Блять, — выдыхает Пак.

— Цыц.

— Нас реально найдут?

— Если сильно захотят. Собери вещи, ты уходишь.

— А ты?

— Я сегодня как-то не так выражаюсь, что мне приходится повторять по десять раз? —
обманчиво спокойно говорит Тэхён. — Взял шмотки и свалил в туман.

Чимин собирается быстро. Он наконец-то понимает, что ситуация чрезвычайная, а

значит, бунтовать смысла нет. Тэхён его защищает и не отдаст кому бы то ни было.
Даже властям. Даже сраным Богам, если те придут забрать Пака лично.

Тэхён кидает ему телефон.

— Не вздумай звонить или писать первым, — предупреждает он. — Гао знает, что ты
придёшь, перекантуешься у него. Пользоваться только налом. Понял?

Чимин смотрит на телефон в руках, и Тэхён дает ему подзатыльник, обращая на себя
внимание.

— Ты понял меня? — в ответ ему наконец-то кивают. — Я сам позвоню, если всё
обойдётся. Теперь брысь отсюда. Бегом.

— А если не позвонишь?

— Вы с Гао сможете поделить всё нечестно нажитое.

— Тэхён…

Чимин, на удивление, взял себя в руки и говорил абсолютно спокойно. Понял, наконец,
что паники в их деле быть не должно.

— Все сопли и признания в любви потом, — говорит Тэхён, выталкивая его на

лестничную клетку.

— Хоть бы чмокнул на прощание, — хохочет Чимин, сбегая по лестнице. — Или ты со

всеми своими любовниками так?

— Наша встреча была ошибкой.

— Больше не звони мне! — орет Чимин на весь подъезд.

Тэхён закрывает дверь и возвращается к компьютеру. Ситуация не радужная. На экране:

счета, суммы, имена и не зашифрованные позиции заказов. За такие суммы убивают. За
подобную информацию – оставляют стекать с перерезанным горлом в вонючем сарае на
отшибе мира.

Тэхён нервничает, но по-своему. Он переживает только за Чимина и Хосока, остальное

его не беспокоит. Даже собственная жизнь.

Когда Хосок возвращается домой, Тэхён все ещё жив. Пьян и обкурен. И за это не
стыдно. Он думал, что это последняя ночь в его жизни, поэтому решил провести её с
пользой. Даже писал Иллиану, который до сих пор не ответил.

— Я думал, ты дал Чимину добро, поэтому и перезагрузил систему, — говорит Хосок,

сидя за компьютером, и тут же возмущается: — Тэхён, ты... На флешке нет маячка, но
копирование данных активировало систему отслеживания.

— Короче говоря?.. — пьяно спрашивает Тэхён.

— Тебе повезло, что твой друг я, — Хосок начинает в панике строчить. — Твою ж за
ногу. Можно было позвонить и спросить, как эта хрень работает. Если бы я не ныкался
за чужими данными, ты бы сдох ещё до моего прихода.

— Я тебя люблю. Ты знаешь это?

Тэхён поднимается с дивана и обнимает Хосока за шею. Все эти чёрные окна и таблицы
ему ни о чем не говорят. Он полный ноль в делах компьютерных.
— Взаимно, но отойди на пару метров, дышать, блин, нечем, — хмурится Чон. — Вместо
того, чтобы нажираться, мог бы уйти вместе с Чимином.

— Я герой!

— Слабоумный, но отважный, — бормочет тот, выкручиваясь из объятий и листая

документы. — Возьми тазик из ванной, я не буду убирать за тобой.

— Нас найдут?

— Нет, но лучше пожить в другом месте. На всякий случай. Ты скопировал документы и

отправил оповещение в центр безопасности.

— Скажи честно, радость моя, я дебил? — грустно спрашивает Тэхён, устраиваясь на

диване.

— Тэхён, — вздыхает Хосок и разворачивается к нему на стуле. — Мы первый раз

сталкиваемся с такой фигнёй, но всё будет ок. Нас не найдут.

— Я дебил.

Хосок не подтверждает его заявление, но и не опровергает. Вместо этого говорит то,

что меньше всего хотелось слышать:

— Донсу вывел меня через черный вход, когда началась жесть. Отвечаю, он понял, кто
за этим стоит и что я в этом замешан.

Тэхён смеется:

— Вот, кто сдаст нас.

— Он приказал своим подчистить данные.

— Только ради тебя, — сонно хмыкает Тэхён.

— Я уже говорил: он не плохой человек. Но если ты попадёшься ему на глаза – он тебя

убьет.

— Что и следовало доказать.

— Спи, — буркает Хосок.

Он кладёт на столик сигареты и упаковку обезболивающих, ставит стакан воды и банку

пива.

Тэхён не пожертвует семьёй, чтобы спасти свою шкуру, они вместе выпутаются из этого
дерьма и больше о нём не вспомнят. Впредь Тэхён будет прислушиваться к интуиции
Хосока чаще, чем никогда.

Ещё один подобный провал они могут не пережить.

***

Тэхён сидит на крыльце Чонгука, пьет пиво, курит чёрт знает какую по счету
сигарету, нервно усмехаясь себе под нос.

Это ж надо так уметь… Они попались в руки человеку, который ведёт дела с их бывшей
жертвой. Как его там? Согён. Он даже не был жертвой, Тэхён всего лишь хотел
проучить его сына, который так не вовремя перенял фамильную ценность отца и которую
так не вовремя спёр Чимин.

Сложить два плюс два и понять, о каких потерянных миллиардах говорит Чонгук, было
несложно. В голове не всплывает несколько вариантов, есть только один. Тэхён сам
видел документы и уже тогда чувствовал, чем это пахнет. Их оторванными головами,
например.

Тэхён тушит бычок и щелчком выкидывает в сторону газона. Достаёт сигарету,

прикуривает. Пламя зажигалки подсвечивает его хмурое лицо, которое Чонгук, только
что вышедший на улицу, может разглядеть.

— Скучаешь? — голос весёлый.

О, радуйся, Чонгук, пока можешь. Ты ещё не знаешь, какие мысли вертятся в покинутой
царём голове.

— Помоги мне, — говорит Тэхён.

Не просит и не требует. Он звучит безэмоционально, изучая реакцию Чонгука на свои

слова.

— Что, прости?

— Помоги мне, — повторяет Тэхён, нагло вскидывая брови.

Он может справиться с этим сам. Может. И не из такого дерьма выпутывался, но… Да

ладно, это ведь Чонгук! Тэхён его не понимает, но хочет знать, что представляет из
себя этот чёрствый сухарь, который за пару недель решил выполнить столетний план по
подставам могучего и непобедимого Ким Тэхёна.

— С какой это стати я должен тебе помогать?

— Я не верю, что ты рассказал мне о своих хитроумных планах просто так. Не

разочаровывай меня.

— Поддался моменту, — гадко улыбается Чонгук.

Тэхён кидает в него недокуренной сигаретой, и Чонгук тушит ту ботинком.

— Хватит мусорить на моей земле, — строго говорит Чон.

— Хватит думать, что я идиот.

— Честно признаться, ты даже вырос в моих глазах.

Чонгук присаживается рядом, как и Тэхён, греет деревянные ступени своего дома. Они
оба молчат, наблюдая за тем, как в гостевом доме гаснет свет, и поляна погружается
во тьму.

— Бесишь, — хмыкает Тэхён. — Чего ты хочешь? Называй имя или вали отсюда. Дай
пострадать в одиночестве.

— Имя?

— Кого ограбить. Убить. Чем тебя повеселить в этот раз?

— У тебя уже есть всё, что мне нужно, — спокойно говорит Чонгук.
— Моё природное обаяние?

— Подумай ещё.

Тэхён закатывает глаза.

Ну, разумеется. Всё по классике жанра, даже как-то скучно. Что же ещё он может
отдать Чонгуку взамен на своё помилование?

— Я избавился от файлов.

— Не ври, — легко говорит Чон. — Мы ведь уже выяснили, что ты не идиот.

— Я отдаю тебе документы и живу долго и счастливо? План – во, — Тэхён демонстрирует
большой палец, даже не смотря в его сторону. — Я бы сказал, куда тебе пойти, но ты
не согласишься.

— Я не собираюсь защищать тебя от Согёна, но могу заставить его забыть о вашем

конфликте.

— Палкой по голове? Так и я могу.

— Он не знает имён, — продолжает Чонгук, и Тэхён поворачивает голову в его сторону,

чтобы увидеть эту роскошную, хищную улыбку. — Не знает лиц. И до конца жизни будет
думать, что я причастен к этой… ситуации. Мнение Согёна не изменится, даже если я
принесу ему твою голову.

— Я люблю лапшу. Продолжай.

— Я займу его место.

— Смена власти не сильно отразится на самочувствии тебе подобных?

— Они готовы. С твоей информацией или без неё, это произойдёт. Но ты можешь
ускорить процесс и помочь этим себе.

Чонгук склоняет голову набок, его глаза в темноте блестят в точности как у Убина в
их последнюю встречу. Чонгук тоже по-своему сумасшедший, но почему-то именно это
сумасшествие Тэхёна привлекает до скрежета зубов.

Он отворачивается, прикуривая последнюю оставшуюся сигарету, и протирает взмокший

висок ладонью. Этот дьявол вытворяет незаконные вещи. Аппетит подогревает
воспоминание того, как Чонгук стоял перед ним на коленях.

— Но мне всё равно придётся встретиться с этим типом? — невнятно уточняет Тэхён,
глубоко затягиваясь.

Нервы шалят.

— Решать тебе.

— Что это значит?

— Это значит, что если ты передашь мне всё, что у тебя есть на Согёна, то ему в
руки могут попасться другие люди, но в более мёртвом виде, чтобы не болтать
лишнего.

— Еще пару часов назад ты не собирался жертвовать своей репутацией ради этих
восхитительных, умопомрачительных и просто незабываемых пятнадцати минут, —
напоминает Тэхён. — Что изменилось?

— Мне весело, — просто говорит Чонгук.

Тут на кону чьи-то жизни, а ему весело. Супер. Что тут ещё можно сказать? Чонгук
больной, и Тэхён всецело его в этом поддерживает, потому что:

— Сказал бы раньше, что тебя веселят убийства. Чего греха таить, я бы поднапрягся.

— Ты не убийца.

— И чего тогда во мне веселого?

— Сам не знаю.

Тэхён снова смотрит на него. «Мне весело» из уст Чонгука звучало почти как «просто
ты мне нравишься». Тэхёну с ним не помешал бы переводчик слов и действий.

— Я не отдам тебе файлы, пока Хосок с Чимином не будут в безопасности.

— Мы уже работаем над этим, — Чонгук говорит так, как будто предвидел итог
разговора.

— И где они?

— Готовы к отбытию в Пусан. Ждут тебя.

— Я еду с ними? — хмурится Тэхён.

— Если хочешь жить, то выбора у тебя немного.

Тэхён продолжает наблюдать за Чонгуком, не понимая, что происходит. Это так его не
будут защищать? Жалко отдавать на растерзание Согёну и хочет устранить лично? На
берегу моря? Благородно.

У него для Чонгука есть шокирующие новости.

— Я, кажется, знаю твой секрет, — улыбается Тэхён. — Ты такой же ненормальный.

— Как кто?

— Как я, солнце моё.

Чонгук перестает улыбаться, зато у Тэхёна вот-вот треснут щеки. До чего же всё
внезапно стало очевидным. Им заинтересовались. Давно ли?

— Сомнительный комплимент, — холодно говорит Чонгук. — Оскорбительное сравнение.

— Есть другой. Ты мне нравишься.

— Ни в одном из миров это не комплимент, пока это говоришь ты.

Тэхён с дикой улыбкой на губах двигается ближе к наблюдающему за ним Чонгуку,

подталкивает плечом.

— Тебе тоже интересно, к чему это приведёт? — продолжает лыбиться Тэхён.

— Ты хотел сказать: интересно, чем это закончится? Проваливай, пока я не передумал

оставлять тебя в живых.
— Не могу не отблагодарить своего отважного рыцаря.

Тэхён отшвыривает сигарету – больше до неё нет дела – и просовывает руку под локоть
недовольного Чонгука.

— Это очень мило с твоей стороны, — честно говорит Тэхён, сплетая их пальцы и не
встречая сопротивления. — Я благодарен, что ты вызвался решить мою маленькую
проблемку, которую сам же и устроил.

— Я ничего за тебя не решаю, — отчеканивает Чон, заставляя Тэхёна шире улыбаться. —

Это не одолжение, а взаимовыгодная сделка.

— Да, — изо всех сил кивает Тэхён. — Конечно. Как скажешь.

— Однажды я сам тебя убью, — Чонгук говорит искренне.

— Буду ждать с нетерпением, — шепчет Тэхён.

Он не позволяет Чонгуку отодвинуться, ладонь скользит на талию, придерживая на

месте. Губы ласково целуют открытую шею. Тэхён ощущает едва заметный пульс и
проводит по выступающей вене пальцами свободной руки. Кончики ощущают тепло кожи –
тепло холодного человека, который горит изнутри для себя одного.

— Оно живое и умеет испытывать симпатию к людям, — говорит вслух.

Чонгуку это не нравится. Тэхён на то и Тэхён, он не нравится людям в принципе.

На его шею ложится ладонь, и Чонгук сдавливает горло с такой силой, что Тэхён вот-
вот кончит в штаны, представляя сие действие в постели. Хватка вмиг ослабевает, как
будто Чонгук понял, что перестарался.

— Возбуждает, — хрипит Тэхён, хватаясь за его запястье. — Всё-таки тебе нравится

грубо, да? Ничего страшного. Я научу тебя быть нежным.

— Иногда мне кажется… Нет, я уверен, что от мёртвого тебя было бы больше пользы. Я
бы как минимум сделал одолжение всему человечеству.

— Это шутка от Чон Чонгука? Не убивай, мне надо это записать.

Чонгук, разжимая ладонь, отпихивает Тэхёна от себя. Тэхён, упертый, тянется

обратно, с наглой улыбкой просит:

— Поцелуй на прощание. Я же буду скучать. А ты?

— А я наконец-то буду спать спокойно, зная, что ты не шастаешь по моему дому.

Вот это ложь! Такая красивая, что в неё почти что верится. Нужно было говорить это
до того, как Тэхён понял для себя хоть что-то из его идиотского поведения.

Спать спокойно. Чонгук так не сможет, зная, что на его спине – мишень. Вряд ли
Согён спустит ему с рук неповиновение. Тэхён хотел бы остаться и посмотреть на это,
но страх по-настоящему получить пулю в лоб сильнее него, хоть это и кажется весьма
заманчивой перспективой. Тэхён не боится смерти в своём прямом значении. Он боится
больше никогда не испытать чувств.

Он снова касается. Не развязно и не с желанием получить поцелуй, всего лишь кладёт

ладонь на напряжённое плечо и проводит по лопаткам и спине. Туда и обратно – и так
раз за разом, пока Чонгук не кидает на него взгляд.
— Всё будет хорошо, — заверяет его Тэхён. — Ты такой молодец. У тебя всё получится.
Я в тебя верю.

— Заткнись.

— Я, вообще-то, поддерживаю тебя в начинаниях. Или продолжениях. Пока не очень

понимаю.

Они ещё долго так сидят: Тэхён, рискуя и зарываясь пальцами в волосы на затылке;
Чонгук, делая вид, что ничего из происходящего его не касается.

Он как будто открылся с новой стороны, и Тэхён жадно впитывает его угрюмое
молчание. Ему достаточно и того, что Чонгук расслабляется под его рукой.
Оказывается, это куда интимнее их взаимного удовлетворения. Тэхён даже замирает на
секунду, поймав себя на мысли, что ему нравится быть поддержкой такого же сильного
человека, как и он сам.

Они оба, видимо, никогда не дают себе по-настоящему расслабиться, а тут такое…

Откровение.

— Пора, — говорит Чон, поднимаясь с места.

Тэхён подскакивает вслед за ним, преграждая путь.

— Мы ещё не закончили наш сеанс психотерапии. Дальше в списке – целительные

обнимашки.

— Уйди с дороги, пока я тебя не отодвинул, — хмурится Чонгук.

— Ну давай, иди сюда, — Тэхён раскрывает руки для объятий. — Всё будет хорошо. Мы
преодолеем любые трудности.

Чонгук проходит мимо него и закрывает дверь на замок, из-за чего Тэхёну приходится
оббежать весь дом, чтобы войти через главный вход.

Юнги наблюдает за его жалкими потугами, покуривая у машины с озадаченным выражением

лица.

— Даже жаль, что ты всё-таки не сдохнешь, — выдаёт Юнги, когда Тэхён подходит к
машине, накидывая куртку.

Они провожают взглядами привычно равнодушного Чонгука, который занимает место на

заднем сидении. Он едет с ними, чтобы забрать файлы, но Тэхёну приятнее думать, что
его провожают.

Он, откровенно говоря, понятия не имеет, почему вытворяет всё это безобразие.
Наверное, правда сумасшедший. А может, слова Юнги вселяют уверенность в то, что он
действительно останется жив.

— И я буду по тебе скучать, бешеный, — наконец говорит Тэхён.

— Это ненадолго.

И это звучит как угроза, которую Тэхён по привычке игнорирует.

Он занимает место на переднем сидении, потому что Юнги любезно попросил не занимать
место сзади: тыкал своей пушкой прямо в лицо Тэхёна, когда тот уже собирался
присоединиться к Чонгуку. Так что Вон Минхёку пришлось принять весь удар
неисчерпаемого оптимизма Тэхёна на себя.

Минхёк даже улыбнулся один раз после просьбы Юнги, адресованной Тэхёну, завалить
уже наконец свой хлебальник.

— Мы реально нигде с тобой не встречались? — спрашивает Ким, когда они подъезжают к

дому, и Минхёк кидает взгляд в зеркало заднего вида, словно спрашивает разрешения
на ответ.

— Поговори уже с ним, чтобы он наконец заткнулся, — кидает Юнги, выходя из машины
следом за молчаливым Чонгуком.

— Я подвозил вас до поместья Чон, — наконец говорит Минхёк. — В первую встречу вы

показали мне средний палец.

— А, ну да. Прости и всё такое, я был не в себе после тюрьмы, — смеется Тэхён. У
парня на лбу написано: «Выйди уже отсюда к чёртовой матери. Пожалуйста. Спасибо». —
Но до этого мы точно нигде не пересекались?

— Не думаю. Воровать у меня нечего.

— Ну, ладно, — добродушно улыбается Тэхён, хлопая Минхёка по плечу так, что тот
проглатывает болезненный выдох. — Теперь-то я тебя точно запомню.

Дверь со стороны Тэхёна открывается, и он солнечно улыбается хмурому Чонгуку,

которому надоело ждать. Почему он не пошёл в квартиру – вопрос. Побоялся, что Тэхён
сбежит?

— Я не флиртовал с твоим водителем, ничего такого, — он говорит это просто на

всякий случай.

— Мне плевать.

— Симпатичный малый, — игнорирует его слова Тэхён. — У тебя с ним ничего не было? А
то я начинаю ревновать.

Чонгук сдержанно вздыхает, разворачиваясь и направляясь к дому. На секунду

оглядывается, убеждаясь в том, что Ким следует за ним.

Тэхён не собирает вещи, только достает из дивана три рюкзака на «чёрный день».
Хосок с Чимином по-умному помалкивают, не комментируя происходящее. Они всегда
понимают без лишних слов. Если придётся бежать из Пусана из-под надзора – все будут
готовы. Как бы Тэхён ни хотел доверять Чонгуку, он не имеет права полагаться на
него одного.

У Тэхёна есть обязательства. И если дело запахнет жареным, как только документы
окажутся в руках Чонгука, Чимин с Хосоком смогут по-быстрому улизнуть.

— Что в рюкзаках? — спрашивает Юнги. С готовым намеком на то, чтобы выпотрошить

внутренности. — Оружие есть?

— Мы тебе мафиози, что ли? — бубнит Хосок.

— Открывай.

Хосок открывает рюкзак, демонстрируя вещи: документы, комплект одежды, наличка,

телефон, – ничего подозрительного, если не знать, для чего предназначается набор.
На язычке замка болтается зелёный брелок, чтобы не перепутать рюкзаки в экстренной
ситуации. Набор документов у них разный, и это могло бы стать проблемой.

— Тебе бы на курсы какие походить, — продолжает Хосок. — Управление гневом там,

контроль эмоций или типа того.

— С гневом у меня проблем нет, — Юнги машет на два других рюкзака. — Открывайте, чё
вылупились?

— Ты прям неприятный тип. Жесть, — хмурится Чимин, тыча Мину в лицо открытым
рюкзаком. — На, смотри. Только глаза свои тупые туда не вывали.

— Ты ничё не перепутал? Я не посмотрю на то, что тебе девятнадцать. Кости у всех

ломаются одинаково больно.

— Щас обоссусь от страха, — равнодушно говорит Пак, закидывая рюкзак на плечо.

— Угомони своих щенков, — кидает Юнги Тэхёну.

И Ким наигранно строго грозит Чимину пальцем.

— Фу, Чимин.

— Гав, блин. Мы едем или до утра тут будем выяснять, у кого член больше? Хочу на
море.

— Кстати… — вспоминает Тэхён, оборачиваясь к Чонгуку. Он уверен, что ему не

показалась эта мимолетная ухмылка, которая сменилась холодным равнодушием. — Это
Чимин рассказал мне про статистику.

— Точняк, — улыбается Пак, аж глаза засветились. — И чего?

Тэхён, кривя губы, мотает головой: статистика – фигня.

— Нормальный у него чл…

— Документы, — перебивает Чонгук, резанув взглядом по Тэхёну.

Тот поднимает руки в капитуляционном жесте. Согласен, это личное. И не должно

обсуждаться вот так. Тэхён потом обо всём расскажет, и они обсудят это за пивом.

Он крутится по сторонам, пытаясь вспомнить, куда дел безделушку Согёна, и шарится в

миске с мелочью, стоящей у порога на тумбе. Кидает найденный перстень Чонгуку, и
тот ловит украшение, всем своим видом отрицая факт случившегося.

— Знаю, — говорит Тэхён, предвидя реакцию. — То, что я обделён фантазией, мы с

Хосоком давно выяснили, так что не смотри на меня… вот так.

— Ты хранишь файлы стоимостью в несколько миллиардов в миске у порога, — улыбается

Чонгук, и улыбка у него странная. — Чудесно.

— Мне греет сердце то, что ты в таком бешеном восторге.

— Где остальные файлы?

— Это какие? — не понимает Тэхён.

— Копии: электронные, бумажные.

— А, эти…
Тэхён тычет пальцем в сторону компьютера, пожимая плечами на очередной немой
вопрос. Он не пытался распространять ненужную информацию, предпочитая оставаться в
живых. Зачем ему двести копий этой дряни?

Чонгук молча, даже не взглянув на Юнги, протягивает руку. В его ладонь ложится
пистолет.

— Солнце моё, ты что творишь? — осторожно спрашивает Тэхён, хватая Чимина за руку и
задвигая за свою спину.

Чонгук не убьет их, но первая реакция Кима – защитить. Пак с интересом выглядывает
из-за его плеча.

— Оригинал, — Чонгук показывает Тэхёну перстень, а пистолетом указывает на

компьютер. — И копия. Больше ничего?

Хосок медленным шагом отходит в спальню, пока на него не обращают внимания.

— А чего ты ждал? — Тэхён кидает взгляд на пистолет. — Что я копиями этой фигни
нафарширую всю квартиру?

Чонгук легко качает головой – этого не ждал. Они все, кроме Юнги, вздрагивают от
выстрелов, и процессор затихает, испуская свой последний скрежет.

— Офигеть как метко! — удивленно хлопает глазами Чимин, хватаясь за плечи Тэхёна и
уставившись на Чонгука. — Научи?

— На выход, — командует Юнги.

Тэхён такого не ожидал. Он жадным взглядом окидывает Чонгука с ног до головы,

признаётся:

— Возбуждает.

— Просто ты псих, — спокойно отвечает вместо Чонгука Юнги, забирая пистолет.

— Вчерашние новости.

Чонгук взглядом говорит о том, что не побоится проделать нечто подобное и с

Тэхёном, если копий окажется чуть больше обещанного. И его взгляд – прицел. Он
улыбается так, как Тэхёну нравится: холодно, с прищуром, не выражая ничего, кроме
безумия, за которым скрывается нечто большее.

Что же ты прячешь, Чонгук? Желание впечатлить, удивить, доказать, что тоже можешь
быть непредсказуемым? Желание отпугнуть, испытать, проверить в очередной раз?
Подразнить? Понравиться?

Тэхён сам себя ошарашивает этой мыслью. Не может быть. Это что, был флирт?! Они
обязательно это обсудят и поработают над выражением чувств и эмоций.

Их компашка из пяти человек покидает квартиру. Пришлось поднапрячься, чтобы

оторвать от пола тоскующего по своему компьютеру Хосока и запихать его в машину. Он
сидит между Тэхёном и Чимином на заднем сидении, пустым взглядом глядя вперед. Его
усадили так, чтобы он не выпрыгнул из машины на полном ходу.

Их троих сопровождал Юнги и очередной молчаливый парень, севший за руль, по имени

Сиён, который, как оказалось, будет приглядывать за ними в Пусане. Его сестра-
двойняшка Кико присоединилась чуть позже, приняв у Юнги пост охранника.
Тэхён с интересом наблюдал за этим чудным семейством, поглядывая то на одного, то
на другую. Ярко-рыжие и молчаливые с бездушными глазами-пуговицами. Зелёными, как у
ведьм. Они выполняли приказы: Кико включила музыку по первой просьбе, а Сиён
останавливался всякий раз, когда Хосоку нужно было побыть наедине со своим разбитым
сердцем. До Пусана они добрались только к утру.

Тэхён был удивлен, что их отправили всего с двумя киборгами. У Чонгука, блин,
подпольная фабрика по производству роботов-убийц или что? Где он вообще откопал
всех этих недолюдей? Почему они, блин, рыжие, если это Кико и Сиён? Почему
двойняшки? У Чонгука очень, очень странные вкусы.

Они все вываливаются из машины под болтовню Чимина, который первым уходит на
разведку. Тэхён слышит его отдаленные, такие дикие крики счастья. Ну, технически
они в отпуске. Хотя это не отменяет того факта, что Чимин орёт на всю округу в
сраные четыре утра.

Перед Тэхёном распахивается дверь, его брови взлетают вверх от удивления. Он ожидал
увидеть кого угодно…

— Доброе утро, — сонно говорит Ким Сокджин. — Вы долго добирались. Честно говоря,
очень долго.

— Хосок много рыдал в пути, а Чимин постоянно хотел жрать и пить. И в туалет. И
сфоткать прикольное, мать его, небо, — мрачно говорит Тэхён. — Эти дети. Понимаешь?
А я один.

— Привет, мистер адвокат! — лыбится Пак, заглядывая в дом из-за спины Тэхёна. Чимин
весь светится от радости, Тэхён давно его таким не видел. — Надо Хосока внутрь
затащить. Помогай давай.

— Теперь они твоя проблема, — хмуро говорит Тэхён нервно улыбающемуся Сокджину,
проходя в дом. — Я спать. Не будить.

— Я покажу… спальню.

— Не-не, — отмахивается Тэхён, поднимаясь на второй этаж. — Ты давай это, занимайся

подопечными. Присматривай за Хосоком. У него депрессия.

— Что-то случилось? — интересуется Сокджин, глядя на Чона, развалившегося звездой

на лужайке.

Кико и Сиён молча стоят над ним каменными изваяниями, не зная, что делать.

— У него лучший друг умер.

— Вы разве не его друзья?..

— Всё сложно, — зевает Тэхён, наваливаясь на перила и глядя на Сокджина со второго

этажа. — Но всё будет окей, не парься. Пускай поваляется.

— Его нужно будет занести в дом или?..

— Если через час не встанет сам, то… Чимин! — рявкает Тэхён. — Поставь на место.

— Как будто мы никогда не воровали в гостях, — фыркает Пак, выкладывая из кармана

статуэтку цапли.

— Не позорься. Она даже не фарфоровая, её не сбагришь.

— Реал? — Чимин разглядывает птицу. — А выглядит дорого.

— Пожалуйста, не воруйте ничего из этого дома, — в панике просит Сокджин.

— Слышал, Чимин? Воруй у соседей.

Пак показывает пальцами знак «окей», отправляясь на разведку, а Тэхён скучающе

наблюдает за Ким Сокджином, который не знает, за что хвататься. Помогать Хосоку?
Караулить Чимина? Всё-таки показать Тэхёну его спальню?

Чонгуку стоит побыстрее разобраться со всем этим делом, иначе Тэхён сойдет с ума
ещё чуть-чуть.

Хосок скрючивается на газоне в позу эмбриона, обнимая рюкзак. Сиён и Кико

вопросительно смотрят на Сокджина, и тот взглядом умоляет Тэхёна что-нибудь с этим
всем сделать.

Тэхён тяжело вздыхает.

Отпуск обещает быть долгим.

========== Глава 6. Оригами, журавли, ракеты ==========

«Тебе со мною повезло. Мне с тобой, конечно, тоже. Но, честно говоря, тебе повезло
больше».

— Предлагаю барбекю, — говорит Чимин, ковыряясь на прилавке в пачках с чипсами, а

найдя то, что искал, открывает, не дойдя до кассы. Тэхён к этому привык, а вот Ким
Сокджин... — Типа устроим похороны. На похоронах же едят мясо? Купим пива,
виноград. Хосок обожает виноград. Ты же обожаешь? — обращается Чимин к молчаливому
другу.

Хосок равнодушно пожимает плечами. У него всё ещё траур.

— Сперва это нужно оплатить, — нервно говорит Сокджин, забирая у удивленного Чимина
пачку. — Ничего не открывать, не есть и не пить, пока покупка не будет оплачена.

— Ты вообще кто такой, чтобы мне указывать?

— Я ваш временный… надзиратель.

— Нянька.

— В суде по делу против тебя моё слово может стать решающим, так что прояви хоть
каплю уважения, — просит Сокджин. — Ким Тэхён, объясни своему другу, что нельзя…
Пак Чимин!

Чимин смотрит ему в глаза. Искра, буря – и открытый неоплаченный лимонад

присоединяется к списку покупок. Пак жадно отпивает из банки.

— Чего? Пить хочу.

— Тэхён, будь добр, — хмуро просит Сокджин.

— Чимин, — говорит Тэхён и мотает головой, нахмурившись.

Прямой приказ не доводить человека. Тэхёну всё равно на этого адвоката, тот здесь
только для того, чтобы оплатить покупки.

Надзиратель, правда? Сокджину стоило сто раз подумать, прежде чем раскидываться
такими словами перед Чимином, которому сама смерть не указ. Тэхён имеет для него
авторитет только потому, что… Кто бы его знал, этого Чимина. Просто потому что. Это
его Тэхён, и этого достаточно.

Они выбрались в магазин, чтобы устроить поминальную вечеринку. На Хосоке лица нет
после инцидента с компьютером, в котором была вся клиентская база, украденные
данные, взломанные программы и классический пасьянс. Хосок по одному только звуку
процессора понимал, о чём ему говорят. Они болтали о своём, механическом. Эта груда
железа была первым любимым существом Чона в этом мире, после которого уже шли
Тэхён, Чимин и его «банка».

ПК Хосока совсем чуть-чуть не дожил до статуса их домашнего питомца.

— Может, его ещё можно восстановить, не раскисай, — говорит Тэхён, хлопая Хосока по
плечу.

— Он пристрелил мать.

— Скорее отца…

— Материнская плата, Тэхён, — безжизненным голосом отзывается Хосок. — Видеокарта

умирала на моих глазах. Процессору конец, а корпус... Не хочу вспоминать. Этот
монстр понял, как разбить мне сердце.

— Не думаю, что это было его целью, но согласен, Чонгук немного грубоват и… — Тэхён
подводит его к прилавку с мясом. — Смотри! У нас будет барбекю.

— Эти жилы…

— Выглядят аппетитно, да?

— Хитросплетения проводов… Он читал мои коды. Единицы и нолики. Он всегда понимал.

У него было сердце, — шепчет Хосок, пустым взглядом глядя на витрину.

— В лирику ударился? Всё будет окей, Чонгук купит тебе новый компьютер, —
подбадривает его Тэхён.

— Я и сам могу купить себе новый, ты не понимаешь…

— Хосок, радость моя, это ты не понял, — холодно улыбается Тэхён, и Чон поднимает
взгляд. — Я заставлю его купить тебе новый компьютер. Самый лучший. У тебя будет
коврик во весь стол. Или я не Ким Тэхён.

— Коврик?

Во взгляде Хосока мелькает заинтересованность, и Тэхён уверенно кивает в ответ,

шепчет:

— С подсветкой. Как ты и хотел. Я сделаю всё, чтобы они вернули тебе базу данных.

— А подсветка будет эрджиби?

— С беспроводным управлением через телефон.

— А такое есть? — хмурится Хосок.

— Им придётся что-нибудь придумать, чтобы было.

— И новый корпус?

— Пуленепробиваемый, — улыбается Тэхён.

— С подсветкой?

— С подсветкой.

Хосок молчит некоторое время, опускает взгляд на витрину с мясом и тычет пальцем в
самый дорогой кусок говядины.

— Выбирай, что хочешь, — заговорчески шепчет ему Тэхён. — Сегодня мы не платим.

Ким Сокджин оплачивает покупки, он же ведёт машину, крепко сжимая руль и временами
смахивая капли пота со лба. Они закупились на месяц вперёд, и адвокатишка стал
совсем угрюмым, когда пришлось принять участие в погрузке продуктов в багажник,
который по итогу не закрылся.

— Почему тебя вообще отправили следить за нами? — спрашивает Чимин, хрустя чипсами,
пока Сокджин раскладывает продукты в холодильник, в который уже ничего не лезет. —
Ты же, как бы сказать помягче… ну такой.

— Потому что у меня нет причин подрывать доверие Чонгука, и он это знает.

Хосок бодро режет мясо и готовит маринад, он в целом выглядит более живым, чем час
назад. Сиён и Кико читают инструкцию по сборке гриля, крутя бумаги из стороны в
сторону. Сокджин сказал: «Они лучшие киллеры Чонгука».

Тэхён, глядя на эту рыжую парочку, убедился в одном: чтобы быть лучшими киллерами
Чонгука, совсем не обязательно быть гениями. Он мог бы и сам собрать этот чёртов
гриль, но ему хорошо и так: на соседнем стуле от Чимина с банкой холодного пива в
руке.

— Чонгук доверяет тебе? — удивлённо интересуется Тэхён.

Ему не для дела, а так, для себя.

— Не совсем, — хмурится Сокджин.

— Тогда с чего ты взял, что он отправил тебя с нами, чтобы следить? Вдруг ему
просто тебя не жалко? Меня вот отправили к Чаён.

— Чонгук отправил тебя к Чаён, потому что других кандидатов не осталось, —

объясняет адвокат.

— Все были заняты тем, что лизали ему жопу? — хмыкает Чимин, но Сокджин игнорирует
его слова.

— Чонгук увидел возможность и просто воспользовался ей.

— Какую такую возможность? — не понимает Тэхён.

— Он был уверен в том, что ты узнаешь всё, что ему нужно.

— И как? Я оправдал ожидания?

— Учитывая тот факт, что сейчас я работаю над передачей десяти процентов его
бизнеса Чон Чаён, полагаю, да.

Тэхён присвистывает. Он, откровенно говоря, такого не ожидал.

Что, блин, происходит у Чонгука в башке? Тараканы танцуют вальс? Быть полезным не
входило в планы, но если это помогло их отношениям хоть чем-то…

— А ничё, что ты болтаешь тут о его планах направо и налево? — вклинивается Чимин.

Сокджин задумывается.

— В этом нет ничего жизненно важного. Если бы Чонгук не хотел, чтобы я имел хоть
какое-то отношение к его делам, то меня бы здесь не было.

— Не боишься, что тебя однажды вынесут ногами вперёд, если он об этом узнает? —
интересуется Тэхён, на что Сокджин спокойно отвечает:

— Я ему нужен.

— Тогда у меня к тебе пара вопросиков, — лыбится Тэхён.

— Спрашивай.

— Ты ещё не знаешь, на что подписываешься, — пофигистично кидает Чимин, потеряв

интерес к разговору.

Кико бросает все свои дела и молча следует за Чимином, который отмахивается от неё,
как от назойливой мухи.

— Может, ты знаешь, зачем он меня и к Убину отправил? — спрашивает Тэхён, возвращая

всё внимание Сокджину.

Адвокат замирает, но спустя мгновение продолжает распихивать продукты.

— Не уверен, что это входит в мою компетенцию, — говорит он.

— Что именно? Нянчиться с тремя взрослыми мужиками или сплетничать о своём

начальнике?

Ни то, ни другое выражение, судя по взгляду Сокджина, не пришлось ему по душе.

— Заниматься делами госпожи Чаён входит в мои обязанности, но распространять

информацию о бывших любовниках своего начальника я не имею права, — буднично звучит
его голос. — Это конфиденциальная информация.

Тэхён замирает с пивом у рта. Надеется, что ему послышалось.

— Конфиденциальная информация заключается в том, что Чонгук трахался с Убином?

Сокджин молчит.

— Не-ет, — Тэхён смотрит на него недоверчиво. — Он же псих.

— Мун Убин не всегда был не в себе.

— Это теперь так называется? «Быть не в себе»?

— Это конфиденциальная информация, — повторяет Сокджин.

— Подотрись своей конфиденциальностью, — фыркает Тэхён. — Я как, блин, теперь спать
буду?

— Как бы то ни было, отношения Мун Убина и…

— Я что, хуже него? — не верит Тэхён.

Он правда не может поверить в то, что Чонгук спал с Убином, но отказался от него.
Тэхён, выходит, просто недостаточно сумасшедший?

— Послушай, Тэхён, — Сокджин оборачивается к нему. — У меня сложилось хорошее

впечатление о тебе, так что я хочу попросить…

— Я не скажу ему ни слова, — перебивает Тэхён. — Конфиденциальность и прочая

дребедень. Хотя это не отменяет того факта, что твой начальник строит из себя
непонятно кого.

Тэхён даже не пытается скрывать своё испорченное настроение.

— Нет, правда, это прикол какой-то? Мне мочить людей направо и налево, чтобы
залезть к нему в койку?

— Ты говоришь об убийстве людей с чужим адвокатом, — Сокджин вскидывает брови.

— Нас пасут двое киллеров, тебя ничего не смущает?

— Они со мной об этом не говорят, — он многозначительно смотрит на Тэхёна.

— Они вообще не говорят, раз уж на то пошло. Тебе бы взять с них пример и не

расстраивать безответно влюблённых.

Тэхён поднимается в свою спальню, на эмоциях строчит Чонгуку смс: «Ты меня бесишь».
Отправляет со спокойной совестью.

Нет, правда, Чаён была права. Тэхён не рассчитывал на чувства: ни на свои, ни на

чувства Чонгука тем более. Это просто обидно. Даже Мун Убин смог получить доступ к
телу, за которым Тэхён охотится. Он устроил свидание, завалил комплиментами, сумел
загладить вину, а ещё понял, что симпатичен и с ним флиртовали.

Тэхён усмехается. С ним флиртовали, ага. Может, даже лучше, что Чонгук ломается –
подогревает аппетит.

Он пишет новое сообщение: «Но я всё равно хочу тебя». И отправляет по-прежнему со
спокойной совестью. Действительно ведь хочет, и Чонгук об этом знает. Тэхёну
нравятся их ролевые игры, в которых Чонгук не особо-то принимает участие. Это всё…
интригует.

Дверь в его комнату распахивается, на пороге – Сокджин и Сиён.

— Все на месте, — говорит адвокат в трубку. — Если ты такой умный, то приезжай и

разберись с ними сам. Я на тебя посмотрю.

Юнги?

Должно быть, до него дошло гневное сообщение Тэхёна. Чонгук наверняка велел
проверить, что у них тут происходит.

— Скажи, чтоб передал привет моему бойфренду, — хлопает глазами Тэхён, и Сокджин
закрывает за собой дверь, оставляя наедине со своими бредовыми фантазиями.
Ну, ничего страшного.

Как только Чонгук решит все свои маленькие проблемы с Согёном, Тэхён до него
доберется.

Маниакальное желание стать кем-то… чем-то большим, чем просто разменной монетой,
стремительно растёт, потому что: «Это не одолжение, а взаимовыгодная сделка».
Потому что Чонгук не помогает им, боже упаси! Потому что он стрелял не для того,
чтобы впечатлить. Ни в коем случае!

Потому что Тэхён до сих пор ощущает его напряжение в своих ладонях. Его мягкие
волосы. Пальцы на собственной шее: горячие, грубые, отталкивающие. Чонгук весь
горячий, грубый и отталкивающий. Но ничего страшного. Ни-че-го.

Тэхён улыбается, глядя на пришедшее сообщение: «Удали мой номер».

Он не может. Ведь уже пообещал, что научит Чонгука быть нежным.

***

Тэхён каждый день скидывал Чонгуку напутствующие пожелания, спрашивал, плохо ли

спалось без его крепких, горячих объятий, интересовался, какого цвета его нижнее
белье сегодня. В белье ли он?

Чонгук, не ответив ни на одно сообщение, его заблокировал, что, в общем-то, не

стало неожиданностью.

Тэхён, подглядев у Сокджина номер Юнги, начал написывать и тому, требуя передать
Чонгуку пламенный привет или зачитать определённый отрывок из сообщения. Юнги не
передавал. Он тут же перезванивал, спрашивая, какого лешего Тэхён творит и почему
отвлекает от работы; почему до сих пор не утоп в море и так далее по списку.

Тэхён честно признался, что пытался «утопнуть», но доброй души люди – Сиён и Кико –
за ноги выволокли его из воды и оказали первую медицинскую дыханием рот в рот. К
большому удивлению Тэхёна, Чонгук его разблокировал, отправив лаконичное: «Уймись».

Тэхён унялся.

И к концу второй недели ныл на берегу моря от скуки, сидя у разожженного костра. Он
дал им всем время.

Хосок перестал стенать ночами по усопшему компьютеру, играя с Кико и Сиёном в карты
и настольные игры, от которых уже ломится его спальня. Чимин неожиданно нашёл
Сокджина интересным собеседником, пытаясь разобраться в своде законов, чтобы
научиться их нарушать без серьёзных последствий.

Чимин с Хосоком отдыхают, Тэхён видит это. Он не хочет лишать их беззаботных дней.

Он всегда думал, что быть вором – его призвание. Сейчас же, в одиночестве, в голову
лезут совсем дебильные мысли: Тэхён воровал назло Донсу, чтобы тот оставил его в
покое. Отрёкся, отказался, забыл, вычеркнул из своей жизни. Зачем ему такой сын?
Зачем кому-либо такой сын? Зачем такой Ким Тэхён есть вообще? Для кого он есть и
ради чего?

Тэхён, глядя на чёрную водную гладь, промаргивается, выходя из забытья. Ночью в

голову лезет всякая противная дрянь. Рука сама тянется к телефону, строчит первое
пришедшее в голову: «А ты знал, что у медуз нет мозгов?»
«У меня, походу, тоже», — думает Тэхён.

Иначе откуда в нём это зудящее «скучаю» по отношению к человеку, которого он не

знает? Он даже не знает, зачем пишет всю эту ересь. Чтобы о нём не забыли?

Тэхён пишет: «Ты мне нравишься». Стирает. Пишет: «Ты меня бесишь». И снова стирает.

Ты мне нравишься, ты меня бесишь, я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты хотел меня. Я хочу
узнать тебя. Придушить. Поцеловать. Снова придушить. Ты так меня бесишь и так мне
нравишься, что я хочу целовать и узнавать тебя, пока душу. Кто ты такой, Чонгук?
Что у тебя в голове?

Тэхён пишет: «Впусти меня». Нажимает кнопку «отправить», и пусть Чонгук сам
разбирается со всем этим дерьмом.

Позади него раздается звук смс, и Тэхён оборачивается, встречаясь с озадаченным

взглядом всегда холодных глаз. Губы невольно расплываются в улыбке.

— Твой флирт вышел на новый уровень? — интересуется Чонгук.

Так равнодушно, но так привычно, что улыбка Тэхёна становится ещё шире. И это
выглядит жутко. Он хлопает по холодному песку рядом с собой, и Чонгук, к удивлению,
присаживается. Если похлопать по коленям, Чонгук послушно ляжет? А если – пальцем
по губам, намекая на поцелуй, то Чонгук пошлёт куда подальше или сегодня повезёт?

— Планы изменились, — говорит Чонгук.

Тэхён понимающе кивает. Если ему не избежать участи быть пойманным, то к чему
паника? Он сможет это пережить. Всегда переживал, так какая разница, кто хочет
оторвать ему голову в этом месяце? Согён, Чонгук, Убин, Юнги, Донсу – мотив у всех
один, только лица разные.

Богачи хотят мести, простой народ – правосудия, дело ещё из сказок. Все об этом
знают, даже Тэхён понимал, на что подписывается, вставая на скользкую дорожку.

Ворам отрубают руки.

Рано или поздно это должно было произойти. Тэхён не уверен, что станет
сопротивляться. В конце концов, есть за что. И если не он, то попадется Чимин или
Хосок, а этого допустить он не может.

Чонгук говорит о том, что благодаря обнародованным файлам от Согёна отказалось

большинство клиентов, в том числе сам Чонгук. Тэхён смотрит на него и улыбается.
Чонгук делится с ним новостями, как дети делятся со взрослыми своими достижениями.

«Ты видел, как далеко я пнул мяч?! Ты видел? Видел?»

Чонгук говорит, что Согён под стражей, но внесение залога – вопрос времени. Сокджин
должен вернуться в город, чтобы они могли подать иск от лица семьи Чон на
возмещение причинённого их бизнесу ущерба.

«А ещё я вот так могу! Круто же?!»

Согён будет полностью разорён в течении нескольких месяцев, если не решит сбежать
из страны. Чонгук готов принять управление на себя, он заручился поддержкой
акционеров, которые готовы выбрать нового директора. Тэхён не спрашивает о нюансах,
о бумажной волоките, законно ли это, потому что: нет, не законно. В мире Чонгука
свои правила и законы, и Тэхён ничего в этом не смыслит.
Чонгук так много говорит, кажется, впервые в жизни. Что-то до ужаса нудное о
фармкомпании, представителях, порошках – о работе.

«А я выучил новое слово – лимини… флюмеси… люминесцентный! Ты хоть знаешь, что это
значит?»

Тэхён улыбается и качает головой: он понятия не имеет, о чём ему тут усиленно
втирают. Чонгук рад происходящему, глаза горят. Это впервые на памяти Тэхёна, когда
они выражают хоть что-то, помимо бесконечной усталости от его шуток.

Он, блин, даже не знает, чем заслужил то, что Чонгук делится с ним информацией. Две
недели вдали друг от друга дали свои плоды.

— Согён слаб, — говорит Чонгук. — Он не может заручиться доверием дважды обманутых

клиентов, и у него нет ресурсов искать того, кто обнародовал информацию, хотя он
наверняка подозревает меня. Все его счета заморожены. Вы можете ещё ненадолго
остаться в Пусане. Можете вернуться в Сеул. К вашей квартире по-прежнему
приставлена охрана.

— Что? — хлопает глазами Тэхён.

Он пропустил ту часть, в которой Чонгук говорит, что умирать совсем не обязательно.

— Какую именно часть ты не понял?

— Можно поподробнее с того момента… — Тэхён задумывается. — С любого момента.

— Согёну осталось недолго, — спокойно объясняет Чонгук. — Ему теперь не до тебя.

Он отворачивается к огню, во взгляде пляшут языки пламени. У Чонгука на губах

улыбка, о которую можно легко порезаться. Острая, холодная. Победная. Он снова что-
то говорит и говорит, пока Тэхён разглядывает его профиль, пытаясь сложить пазл из
очевидного и невероятного.

Его озаряет.

— Солнце моё, — привычно зовёт Тэхён, и Чонгук смотрит на него с той самой победной
улыбкой, как будто отзывается на ласковое обращение. Его лицо вмиг меняется, когда
он понимает, с кем разговаривает. Тэхён спрашивает: — Ты что, скучал?

— Умозаключение, не поддающееся никакой логике.

— Скажи правду хоть раз.

— Вы остаётесь в Пусане или возвращаетесь в Сеул? — раздражённо интересуется

Чонгук.

— Я знаю, что это сложно, — искренне говорит Тэхён, — но ты всё-таки попробуй. Как
бы так сказать, чтобы не спалить контору… Пару недель назад я узнал один забавный
факт о тебе, который никак не могу выкинуть из головы.

— Настолько забавный?

Тэхён хмурится.

— От смеха помереть можно, но суть не в этом. Я разочарован. Представляешь?

— Ты-то? — усмехается Чонгук.

— Ауч.

— О чём бы ни сказал Сокджин, это не твоего ума дело.

— Знаешь, — Тэхён задумчиво смотрит на пламя, — этого мне действительно не понять.

Расскажи что-нибудь забавное о себе. Очень надо.

— Ты перепутал меня с одним из своих друзей. Хочу напомнить…

— Чонгук, солнце, — Тэхён опасно улыбается. — Расскажи что-нибудь забавное, иначе,

я обещаю, ты не избавишься от меня ни в жизнь, пока не придушишь собственными
руками.

— Заманчивая перспектива.

Они молчат, глядя друг на друга. Тэхён не хочет думать о том, что ошибается на его
счет.

«Расскажи», — просит взглядом.

Впусти меня, расскажи мне. Хоть что-нибудь. Ты хоть раз разбивал коленки в детстве?
Падал в лужу? В человека? Нет, это не забавно.

Тэхён говорит первым:

— Я как-то раз засунул в нос тик-так.

— Развлечение под стать тебе, — соглашается Чон.

— Он растворился, представляешь? И я не умер. Нет, заткнись, — предупреждает Тэхён,

когда Чонгук собирается сказать. — Ты слишком уж остроумный и предсказуемый. Я не
умер и не сделал человечеству одолжение, что вполне в моём стиле. Человечество не
заслужило. Однажды я испортил яичницу. Преступление века. Это ты хотел сказать? Я
спасался от собаки, залез на дерево и застрял там. И, нет, в этот раз человечеству
тоже не повезло, я снова выжил. Мне было тринадцать, когда я катался на велосипеде
и на полной скорости врезался в забор. В четырнадцать меня сбила машина скорой
помощи, в пятнадцать я начал воровать. Я воровал у соседки и получил за это ремня.
Думаешь, я перестал? Не тут-то было. Я украл у неё сигареты и опять получил ремня.
Скажешь, у меня неблагополучная семья? Нет, просто я идиот, и им со мной не
повезло. Я украл у одного парня все пульты и зарядники после расставания с ним.
Зачем? Потому что, походу, я реально клоун. Помнишь ту монетницу, которая тебя так
впечатлила? Я украл её во время собеседования. Мне не нужна была работа, мне нужна
была монетница. Я украл постер из гей-клуба, солонку, сахарницу, соусницу, тот
блокнот с котиками, у меня целая коллекция зажигалок и ручек. Я не клептоман,
просто от этого мне весело, понимаешь, Чонгук? — Тэхён достаёт сигарету из пачки,
прикуривает. Чонгук задумчиво наблюдает за ним. — Карты на стол, раз пошла такая
пьянка. Я кое-что прихватил и у Убина: договоры на твоё имя валяются в рюкзаке.
Хочешь – забирай. Мне всё равно. Я пролил на них пиво. Можешь молчать – тоже всё
равно. Я, конечно, забавный парень, только вот все остальные не кажутся забавными
мне. Даже ты, — выдыхает он с дымом. — Но ты мне нравишься. Мне интересно, как у
тебя дела. Рад слышать, что всё прошло отлично. Ты теперь царь горы, а я тот, кто
просто скучал, сегодня такое вот скучное амплуа. В следующий раз придумаю что-
нибудь получше.

Тэхён замолкает, глубоко затягиваясь.

Слишком… откровенно. Не его стиль, непривычная подача. Добавить бы что-нибудь из

классики, спросить: «Так ты знал про медуз? Нет? Когда перепихнёмся?»
Не хочется портить откровение. И ведь всё – сплошная правда.

Тэхён невесело усмехается.

— Я, кстати, думал, что мне всегда везёт, но сейчас есть ощущение, что это ты у нас
счастливчик. Весь мир, — палец рисует круги в воздухе – вращается по выдуманной
орбите, — вот так вокруг тебя. Может, я и воровать начал только потому, что тебе
однажды понадобились бы эти файлы. Ты бы не узнал об Иллиане, не получил бы назад
свои документы, если бы меня не было. Забавно, да? — смеется Тэхён, но смех
постепенно сходит на нет. — Да, забавно. Я реально идиот. Бесишь. Уйди.

Тэхён щелчком отправляет сигарету в костёр. Пламя едва видно, угли тлеют. И вокруг
ничего, кроме Чонгука и его бесконечно раздражающего молчания.

— Чонгук, это, наверное, шок для тебя, понимаю, но сейчас я не шучу, —

предупреждает Тэхён. — Не уйдешь – я сморожу ещё какую-нибудь хрень.

Он ведь сморозит. Опять будет: «Бесишь». Снова: «Но ты мне нравишься». Как заевшая
пластинка, но что ещё он может сказать? Мысли несутся галопом.

Смотри в сторону без улыбки, солнце моё, оставь такую яркую и победную мне. Всю мне
до капли. Об неё можно обжечься – она горячая, пламенная. От неё я смогу прикурить.

Тэхён хочет встряхнуть Чонгука за плечи, стряхнуть с себя его взгляд, снять с шеи
старое ощущение его пальцев, залить в рот шампуня и прополоскать после всего
сказанного. О таком ведь не рассказывают кому попало. О таком – только у костра на
берегу моря с тем, кто тебе не безразличен.

Не безразличен. И как, блин, так вышло?

— Мне нравится оригами, — со стороны доносится тихий, спокойный голос.

Как будто Чонгук боялся сотрясти само море таким заявлением. Тэхён промаргивается,
пытаясь понять, что это сейчас было. Откуда этот звук? Изо рта Чонгука? Быть не
может. Оно не умеет говорить о таком. Оно неживое.

— Когда мне было десять, — продолжает Чон, — я узнал, что если загадать желание и
сделать тысячу журавлей, то желание обязательно исполнится. Я сделал. На это ушёл
год, и я успел ко дню рождения.

Он замолкает, и Тэхён не понимает, нужно ли ему втискиваться со своими вопросами

между Чонгуком и его воспоминаниями. Между этими двумя происходит что-то интимное,
страшное и болезненное. Чонгук говорит тихо, и его взгляд, направленный на
трескающиеся угли, проходит сквозь. Холод его воспоминаний окутывает берег и тушит
пламя.

Они сидят плечом к плечу, но Тэхён его не чувствует.

— На одиннадцать лет мне подарили энциклопедию, — говорит он и снова замолкает.

«Вытаскивай наружу. Отдай, дай, поделись», — молчит Тэхён.

— Тебе понравилось? — спрашивает вслух.

Чонгук отстранённо кивает.

— Я делал журавлей в перерывах между занятиями, — голос далёкий. — И ко следующему

дню рождения сделал ещё одну тысячу. К последующему – тоже. Я учил Чаён и заставлял
помогать мне. У неё получалось не лучше, чем у Чимина, — хмыкает он. — Чаён не
могла сидеть на месте и запоминать. Я научил няню, своего преподавателя, отца. Цель
была не в том, чтобы они помогали мне делать их. Я хотел, чтобы они слушали меня,
пока были сосредоточены.

— И? Желание исполнилось? Они поняли, зачем ты их пытаешь? — не сдерживается Тэхён,

на что Чонгук качает головой – нет. — Что ты загадал?

Чон усмехается.

— Модель ракеты «Пуск-1» со встроенным модулем видеокамеры. Нам запрещалось

высказывать желания в приказном тоне, поэтому я подсовывал всем рисунки или
бумажные модели ракеты. И тоже получал ремня.

— За это? — удивленно спрашивает Тэхён.

— За то, что кромсал документы отца. Я делал это специально, — без капли сожалений
говорит Чонгук. — Сейчас понимаю, что будь я на его месте, то просто убил бы
родного сына.

— Дети – явно не твоё, — бормочет Тэхён. — А нас зачем запряг? Я бы предпочел

ремень.

— Хосок – связующее звено вашей смехотворной группировки. Ответственный, умный,

легко управляемый, не ходит на дела. Руководит из-за кулис, — Чонгук возвращается в
реальность и смотрит на Тэхёна. — Чимин – исполнитель. Работает, как хочет, пока от
этого не зависит его жизнь. Подчиняется приказам под настроение. Ты – зачинщик.
Энтузиаст. Оцениваешь ситуацию за считанные секунды, подстраиваешься, действуешь по
наитию. Непредсказуемо.

— Ты это по оригами понял? Офигеть.

— Нет. Пока вы страдали ерундой, я читал ваши досье, — нахально улыбается Чонгук.
Улыбается ему. Тэхён готов лезть в карман за сигаретами, чтобы прикурить от его
губ. — Не оставлять же вас без занятия. Мало ли, что ещё могло бы прийти тебе в
голову.

— Когда у тебя день рождения? — внезапно вспоминает Тэхён.

Чонгук отворачивается к морю, пожимая плечами, как будто не знает или не хочет
знать. Или не хочет, чтобы Тэхён знал. И весь мир. Но особенно – Тэхён.

— У меня под новый год, — на всякий случай говорит Тэхён. — Тридцатое декабря.
Ненавидел это. На два праздника – один подарок и никаких тебе вкуснях из-за того,
что макнул друга головой в унитаз.

Чонгук коротко смеётся, но не для него. Над ним.

— Улыбнись мне, — просит Тэхён.

— Знаешь, я не фанат душевных разговоров, — внезапно признается Чон и смотрит на

Тэхёна, который игнорирует сказанное.

Догадаться было несложно.

— Улыбнись.

— Скажи что-нибудь смешное.

— Я же ходячий анекдот, обычно мне и делать ничего не надо.

— Как ни крути, это странная просьба, — хмурится Чонгук.

— Тогда поцелуй.

— Поцелуй? — его удивление наигранное. — Не засос и не перепих?

— Я сегодня очень романтичный.

У Чонгука открытый, почти голый взгляд. Он наверняка уже пожалел о сказанном, но

Тэхён сохранит это для себя.

Оригами, журавли, ракета как детская мечта, нелюбовь ко дню рождения, к семье,
миру. Нескончаемый поток слов, его горящий взгляд, когда говорит о победах над
теми, кто выше. Чонгук радуется достижениям. Тэхён видит его взрослым ребёнком с
неисполненными мечтами. Хочет спросить: «Ракета, правда? Ты мечтал о ней столько
лет?»

Столько лет. Три, четыре, пять? Возможно, до сих пор. Как можно мечтать о чём-то
одном так долго? И этого взрослого ребёнка Тэхён хотел развести на секс? Это было
некрасиво с его стороны.

— Ты когда-нибудь держал в руках оружие? — спрашивает Чонгук, задумавшись о чём-то

своем.

Целовать он, разумеется, не собирается.

— Вилка считается?

— Хочешь научиться стрелять?

Тэхён щурится, пытаясь понять, в чём тут подвох.

— Не понял.

— В Пусане есть стрельбище.

— И ты хочешь научить меня стрелять?

— Я мог бы научить тебя.

Не «я хочу», а «я мог бы». Как будто это желание ему не принадлежит. Только вот
Чонгук действительно хочет. И безо всяких там несуразных оправданий. Наверное,
чтобы в будущем вызвать на дуэль и пристрелить со спокойной совестью, зная, что
Тэхён умеет держать в руках пистолет.

Нет, здесь что-то не то. Здесь другое. Сейчас разговор идёт о чём-то более личном,
глубоком. Сейчас Чонгук на берегу моря рассказывает о своих детских мечтах, о
прошлом, о…

Да ладно!

— Солнце моё, — мягко улыбается Тэхён напрягшемуся Чонгуку. — Так когда у тебя день
рождения?

Чонгук снова молчит, отворачиваясь, – это жестоко, потому что он не говорит:

«Сегодня, завтра, через год». Он говорит телом: дёргает головой, как будто
отмахивается; греет руки собственными руками. Кажется не таким уж большим на пару
со своими амбициями на этом пустом пляже.

— С днём рождения? — уточняет Тэхён.

— Завтра ещё не наступило, — холодно отзывается Чон, поднимаясь с места.

Захлопывается, как моллюск, и фиг ты его вытащишь из этой чёртовой раковины. Он

уходит, и Тэхён остается один на этом берегу у потухшего костра. Это даже поэтично.

И Тэхён улыбается, улыбается, улыбается, глядя Чонгуку вслед, пока тот не

скрывается из виду. Он откидывается на спину и глядит в чёрное небо с жуткой
улыбкой.

Он знает, когда у Чонгука день рождения.

Весь мир – ноль. Тэхён – один.

Счёт открыт.

***

Когда Тэхён следующим утром пальцем манит Чонгука к себе на второй этаж, Чон
настораживается, косо глядя в его сторону.

— Давай, — улыбается Тэхён, — иди сюда. У меня тут сюрприз.

— Знать не хочу, — кидает Чонгук, возвращаясь к наблюдению: Хосок под руководством

Юнги освобождает холодильник от тухлятины.

— Вы, черти, совсем ополоумели?! — рявкает Мин. — Мне в этом доме ещё жить.

— Это провизия, — бормочет Хосок. — Стратегические запасы.

— Это пустая трата денег и пространства! Куда ты это потащил? Выплюнь дрянь! — Юнги
вырывает из рук Хосока контейнер с жареными рёбрами, оставшимися после барбекю. —
Сдохнуть захотел? Это оружие массового поражения.

— На вкус нормально, — чавкает Хосок.

— Пшёл вон от холодильника, падальщик, — ворчит Юнги, отодвигая Хосока в сторону. —

Выплюнь, я сказал! Надо было вас на свиноферме поселить, вы все равно жрёте всё
подряд. А это что?

Юнги достает из холодильника контейнер и разглядывает его на свет: внутри нечто,

что раньше было едой, стало чёрным, пушистым и очень страшным.

— Вы тут новую, блять, расу создаёте?!

— Это овощное рагу, — лепечет Хосок.

Юнги, к большому удивлению собравшихся, молча выбросил контейнер с новым

биологическим видом в мусорный мешок. Тэхён не знал, что у них было овощное рагу,
которое, вероятно, в скором времени можно будет увидеть прогуливающимся по улицам
Пусана.

Он снова пытается привлечь внимание Чонгука, шепотом подзывая к себе. Скороговоркой

произносит имя, чуть ли не переваливается через перила, пытаясь добиться его
внимания.
Чонгук уже готов к выходу, они действительно едут на стрельбище. Вчера всё было так
прекрасно, а сегодня он снова в своей броне.

— Не пойдешь со мной, — угрожает Тэхён Чонгуку, — я сделаю это при всех.

Веселый настрой Чонгука вмиг пропадает, однако он всё равно идёт за Тэхёном в
спальню.

— Ну? — хмуро спрашивает Чон.

— С днём рождения, — улыбается Тэхён, закрывая за собой дверь. На замок.

— Спасибо. Это всё?

— Дверь закрыта, мы тут одни. Разумеется, нет.

Чонгук оглядывается по сторонам, словно пытается найти знакомые ему намёки на

романтику: рассыпанные лепестки роз по полу, бутылку водки и какого-нибудь
незваного гостя. Да, это было действительно романтично, но Тэхён больше не повторит
свою ошибку.

— Ты же любишь оригами, — говорит он, и Чонгук открывает рот, наверняка собираясь

попросить забыть обо всём сказанном, но Тэхён накрывает его губы пальцами. — Я
никому не скажу, расслабься. Даже Хосоку с Чимином. Обещаю, окей? Я, конечно, люблю
потрепаться о тебе, но это – личное. Не проси меня забыть, иначе я не перестану об
этом напоминать. Ты меня понял?

Тэхён убирает пальцы, трёт кончики, размазывая это ощущение по ладоням. Вытирает
этими же пальцами собственные губы, как будто там что-то мешалось. Он ненормальный?
Да. Новость ли это? Увы.

— Оригами, — вспоминает Тэхён. Он забирает с тумбы открытку и возвращается к

Чонгуку. — Я, конечно, не Микеланджело, но и ему до моего уровня далеко… Кстати,
попроси Кико не убивать меня, а то я кое-что одолжил из её косметички.

Тэхён протягивает Чонгуку открытку, и тот, нахмурившись, забирает презент. На

клочке пергамента для выпечки, сложенного вдвое, чёрным косметическим карандашом и
самым корявым почерком выведено: «С ДР».

— Это не оригами, — говорит Чонгук, скептически глядя на Тэхёна.

— Ты открой.

Чонгук открывает. Тем же карандашом внутри почти целый комикс: вот человечки-
палочки что-то воруют; вот они встречаются с кем-то, у кого есть пистолет; вот у
одного в глазах красные сердечки, закрашенные губной помадой, у второго – роза в
руке.

В углу есть смазанный след отпечатанного поцелуя. Тэхён полночи отмывал губы мылом.

— Скажи, круто?

— Умопомрачительно, — Чонгук пытается не смеяться.

Он сдерживается, проводя языком по кромке зубов, как будто искренне улыбнуться

Тэхёну – национальное преступление.

— Это, блин, искусство, — дожимает его Тэхён. — Я умру, и ты разбогатеешь. Кико

может запросить долю с продажи, так что лучше сразу оформи право на собственность.
Заверим у нотариуса. Надеюсь, он поверит, что я в своём уме.

Чонгук всё-таки смеется. Это искренне, поэтому красиво. Тэхён теперь знает, почему
так помешался на нём.

— Спасибо, — снова говорит Чонгук.

В этот раз с улыбкой. Тэхён смотрит на него и не верит своим глазам: Чонгук умеет
быть и таким. Не безразличным. Он складывает открытку-не-оригами ещё вдвое и
убирает в карман брюк. Когда Тэхён делает к нему шаг, а затем ещё один, подталкивая
к двери, Чонгук недобро щурится, пытаясь выдерживать между ними расстояние. Немое
кино – это тоже смешно.

Почему сейчас ты не смеешься, Чонгук? Куда делась вся расслабленность и

небрежность? Тебе страшно?

«Мне тоже», — думает Тэхён.

Как ни крути, всё произошедшее, сказанное и подуманное уже не тянет на заигрывания.

Это не флирт, а прямое наступление. Тэхён не ухаживает, он добивается. И он смотрит
в глаза Чонгука, не зная, как далеко ему можно зайти. О чём ещё можно спросить, что
узнать? Какие двери открыты, к каким только предстоит подобрать ключи? Почему
больше нельзя прикасаться? Это отслеживается в движениях, в настороженном взгляде.
Ответ есть, Тэхёну бы найти его.

Неужели слишком близко подобрался?

— Наш договор ведь расторгнут. Прошла любовь – это твои слова, — буднично говорит
Чонгук – как снег на голову.

Тэхён опешил и замер на месте с поднятой перед Чонгуком рукой – хотел поправить его
волосы. Позу, взгляд, мысли.

Умереть не встать. Договор расторгнут. Какой договор? Они ничего не подписывали.

Это были взаимные обещания. Что они вообще обещали друг другу? Ах, да!

— Я чист, — вспоминает Тэхён. — И думал о тебе все эти две недели. Даже в душе. И
мне не стыдно.

Чонгук вскидывает брови, не доверяет. Это даже неприятно, но Тэхён не из обидчивых.

— Не веришь? После всего того, что между нами было?

— А для тебя есть разница, кого под себя класть? — безжалостно.

— Окей, а вот это уже реально обидно.

— Извиняться не буду.

— Как же тебе повезло со мной, — вздыхает Тэхён.

Он припирает Чонгука к двери, утыкается лбом в неё же, руки обнимают Чона за талию.
Его объятия стоически терпят.

Почему ты такой, Чонгук? Кто тебя обидел? Кто сделал тебе неприятно и научил не
доверять? Ткни пальцем. Он останется без гроша в кармане на руинах своего былого
величия.

Тэхён поворачивает голову, проводит кончиком носа по мочке уха, опускается к скуле.
Это ведь не интим. Чонгук не заразится от него выдуманным букетом венерологических
болезней.

Когда Тэхён чувствует руки на своих плечах, у него в голове нет ни одного
логического объяснения происходящему, потому что его отталкивают, чтобы схватить за
футболку и притянуть обратно, жадно впиваясь в губы.

Нет уж, не так. Не сегодня и не с ним. Тэхён не настроен на зверства, поэтому

прилагает немалые усилия, чтобы разжать кулак Чонгука и высвободить ткань. Ему
приходится повозиться, чтобы утихомирить эту пробудившуюся дьявольскую сущность. Он
не даёт себя укусить, не даёт схватить за одежду, борется с Чонгуком, обхватывая
его за запястья.

— Тш-ш, — выдыхает в его губы Тэхён. — Спокойствие. Надо нежно, без спешки.

— Ты меня учить собрался? — нагло хмыкает Чонгук.

— Я же обещал, — напоминает он, и Чонгук снова вырывает руки, хватаясь за футболку.

— Ты прям садист какой-то.

— Я уж как-нибудь без тебя решу, что мне нравится, а что – нет, поэтому закрой свой
рот и не мешайся.

— Вау, — в наигранном ужасе выдыхает Тэхён. — Страшно жить. Ты такой свирепый. Слов
нет. Хотя, знаешь…

Чонгук снова впивается в его губы. Не дает сказать, поцеловать по-своему, сделать
хоть что-то. Он кусается, горячо выдыхая Тэхёну в рот, и проскальзывает языком
глубже, схватив за шею и прижав к себе.

Тэхён на то и Тэхён, он никогда не сдается. Ждёт, пока Чонгук хоть немного устанет,
перенимает инициативу на себя, с грохотом впечатывая его в дверь. Ладони
обхватывают лицо Чонгука, Тэхён грудью чувствует, как колотится его сердце. О, а
этим любимым ледяным взглядом можно было бы предотвращать природные катаклизмы:
тушить пожары, замораживать вулканы и останавливать цунами.

Тэхён мягко касается его покрасневших губ и стоит так, пока Чонгук не перестаёт
трястись от злости. Он немного расслабляется, видимо, против воли интересно знать,
что же такое это противное «нежно».

Чонгук ждёт. Кулаки разжались, пальцы отпустили футболку и опустились ниже – к

бокам. Тэхён мажет губами по его губам, чуть напирает: легко, но ощутимо. Ощути,
Чонгук, ну же.

Он целует. Осторожно, мягко, нежно, сминая губы Чонгука. Ладони неторопливо

соскальзывают с щёк на шею, плечи и ниже. Пальцы вытаскивают рубашку из брюк,
забираются под, чтобы запечатлеть невидимый и непонятный никому узор на
подрагивающем животе.

Чонгуку тяжело дышать: то ли нравится, то ли хочет сорваться и растерзать Тэхёна в

клочья за все его приколы и шутки. Но это не шутка и не прикол. Не сейчас. Так
грязно шутить над нежным и приятным – не в его стиле.

— Страшно? — шепчет Тэхён, задевая губы Чонгука своими. Тот открывает глаза. — Вау…

— Заткнись.

Тэхён поймал его, раздел Чонгука поцелуем. Ему нравится. Им обоим нравится. Неужели
у них нашлось хоть что-то общее?
Тэхён припадает к его губам, неторопливо раздвигая своими. Касается языком языка,
горячо выдыхая в поцелуй.

Чонгук, честное слово, сведёт его с ума, потому что он утихомирился и не кусается,
расслабленно двигая губами в поцелуе. Не кусается! Скоро станет совсем ручным. Его
ладони повторяют: ныряют под футболку Тэхёна, гуляют по телу.

Тэхён пытается не стонать. Это почти что секс: вкусный, сладкий, нежный. Он мог бы
так и в постели с Чонгуком под собой. Он мог бы с ним всяко, если бы ему позволили.
Он мог бы трогать это тело повсюду, мог бы коснуться колена поцелуем, мог бы
осыпать мурашками его бёдра, талию, спину, шею. Тэхён уверен, что мог бы подарить
наслаждение им обоим. Хочется съесть это тело, как Ева – чёртово яблоко. Тэхён
хочет этот запретный для него плод.

Но Чонгук разрывает тягучий поцелуй, переводит дыхание.

— К слову, — тихо говорит Тэхён, упираясь лбом в его плечо и обращаясь больше к
собственным мыслям, — мне далеко не всё равно, кого класть под себя.

Ответом служит молчание и неуверенные пальцы Чонгука, зарывшиеся в волосы. Пробует,

изучает. Вроде, оно для него не опасное и готово хранить секреты.

Тэхён унесёт все знания об этом человеке с собой в могилу. Если бы на нём
использовали сыворотку правды, чтобы узнать, когда у Чон Чонгука день рождения,
Тэхён вырезал бы себе язык.

— С днём рождения? — в который раз поздравляет Тэхён.

— Спасибо, — тихо повторяет Чонгук.

За что, почему, из-за чего – не говорит. За открытку, которая не оригами, за

молчание, за поцелуй – за всё, наверное. Тэхёну хочется так думать.

Что ж, они определено сдвинулись с мёртвой точки.

Тэхён научился совладать с его темпераментом. Чонгук узнал, что «нежно» вовсе не
равно «противно».

***

Чонгук смотрит на Тэхёна, как на идиота, когда тот достаёт сигарету из пачки,
будучи на стрельбище.

— Чего? — не понимает Тэхён.

Его сигареты вместе с зажигалкой изымаются. Чонгук пропадает, не комментируя

происходящее, однако по виду стало понятно, что его вера в адекватность Тэхёна
снова сходит на нет.

— Ты правда собирался закурить или это была очередная шутка? — уточняет Чонгук,
вернувшись.

Он отказался от помощи управляющего, скинул пальто, встал у стола с оружием. В его

руке оказался пистолет, из которого он щелчком вытряс магазин в свободную ладонь.
Вытряс из Тэхёна душу.

Это противозаконно – обращаться с оружием настолько уверенно.

— Что такого? — не понимает Тэхён. — Вижу тебя с этой штукой – хочу курить.

— И плевать, что патроны пороховые, — саркастично говорит Чон. — Что здесь всё, в
общем-то, в порохе.

— Реально? А где правила пользования и предупреждения?

Тэхён проигнорировал их ещё у входа и в паре коридоров после.

— Девятнадцатый глок, — игнорирует вопрос Чонгук, протягивая пистолет. — Стандарт.

Возьми, — требует он, когда Тэхён пялится на пистолет.

— Что, прям в руки? Мы не настолько близки.

— И надень это, — Чонгук протягивает ему наушники.

— Я не в настроении для музыки.

— У меня в руке пистолет. Не вынуждай.

— Я буду выглядеть тупо.

— Не переживай, ты всегда так выглядишь, — равнодушно звучит в ответ.

Чонгук продолжает смотреть на него, не выражая никаких эмоций. В конце концов,

Тэхён делает всё, что от него требуют, не забывая отпускать комментарии.

— Выпрями руки, чуть согни локти. Не так сильно, — командует Чонгук, стоя рядом. Он
слегка толкает запястья. — Подними выше.

— В постели тоже будут инструкции? Мне даже нравится.

— Не закрывай глаза, — игнорирует Чонгук. — Прицелься, как я показывал. Нажимай

равномерно и не жди выстрела, иначе промахнёшься.

Тэхён стреляет. Он так долго этим занимается под руководством Чонгука, что начинает
входить во вкус.

— Я хорош? — улыбается Тэхён.

Чонгук хмуро смотрит на него, пересчитав попадания. У него странный взгляд, и сам
он… весь вот такой.

— Это точно твой первый раз? Нет. Не отвечай, — предупреждает Чонгук, когда
понимает двусмысленность вопроса.

Всё, что можно понять не так, Тэхён понимает не так.

— Я никогда не держал в руках оружие, — усмехается Тэхён. — Я же говорил.

— Предположим.

— Я хорош? — он добивается своего.

— Неплохо.

Тэхён направляет на него пистолет, пока Чонгук занимается вторым.

— Скажи, что я хорош, солнце моё.

Когда Чон оборачивается, Тэхён не успевает понять, как из его руки выхватывают
пистолет, а его самого опрокидывают на стойку, впечатывая щекой в шершавую
поверхность.

— Понял, — шокировано выдает Тэхён. — У тебя аллергия на свинец.

— Ещё раз, — угрожающе шепчет Чонгук, он не шутит, — направишь на меня пистолет,

пока твой палец лежит на спусковом крючке, я прострелю тебе колено. Оружие
направляется только туда, куда ты собираешься стрелять. Это понятно?

Тэхён весело угукает.

Чонгук направляет на него пистолет.

— Понял, солнце, я тебя понял, — улыбается Тэхён. — Убери эту штуку от моего лица.
Она не возбуждает меня в таком положении.

Палец Чонгука жмёт на курок, и Тэхён непроизвольно вздрагивает, когда слышит

щелчок.

— Окей, ты меня подловил, но помни, что однажды мы снова останемся наедине и у тебя
с собой уже не будет пистолета.

— У меня всё ещё есть зубы, — напоминает Чон, отпуская его.

Тэхён подрывается с места, возбужденный и взбудораженный, скидывает с себя

наушники. Он готов кинуться на добычу, но Чонгук предусмотрительно направляет на
него дуло.

— Мы же выяснили, что он не заряжен, — Тэхён ведь не дурак.

Чонгук с равнодушным выражением лица демонстрирует ему магазин почти с полной

обоймой патронов и возвращает на место. Если Чонгуку нравится, то Тэхён подыграет.
Он упирается грудью в дуло, подняв руки. Выгибает бровь. Чонгук непоколебим, пока у
него в руке пистолет.

— Оружие ведь направляется только туда, куда ты собираешься стрелять, — напоминает

Тэхён. — Давай. Одной проблемой для тебя меньше.

— Правда? Проблемой меньше? — заинтересованно спрашивает Чонгук. Он склоняет голову

вбок, с любопытством разглядывая Тэхёна. — А как же твоя банда?

— Смехотворная группировка, ты хотел сказать?

— Она самая.

— Ну, они будут скучать. У Хосока не хватит смелости отомстить, а Чимин… Чимина
лучше тоже пристрелить. Меня не станет – ему сорвёт тормоза. Опасный парень.

Чонгук усмехается. Ставит пистолет на предохранитель, но не отводит в сторону.

Тэхён подходит ближе.

— Я всё ещё могу снять предохранитель, — предупреждает Чонгук.

— Снимай, — улыбается Тэхён, делая ещё шаг.

Снимай, солнце. Оголяйся, покажи себя. Вот он ты? С этим жадным взглядом, с
недрогнувшей рукой, с сумасшедшей улыбкой на губах? Это правда ты?

— Нравится играть с оружием? — Тэхён подобрался близко, дуло упирается ему под
скулу.

Холодное, страшное.

— С тобой, — бессовестно признается Чонгук, пожимая плечами.

Тэхён закусывает губу, пытаясь скрыть улыбку – без толку.

Его веселье сметает поцелуй. Одно короткое, лёгкое, интригующее касание. Чонгуку
интересно: как же Тэхён поступит в такой ситуации? Взгляд пробежался до мишени и
обратно.

— Ты хорош, — с вызовом говорит Чонгук. — Но я лучше.

— Ты так мне нравишься, — в юбилейный тысячный раз говорит Тэхён. С каким-то

нездоровым обожанием. — Ты такой…

— Какой?

— Ты такой Чонгук.

— Интересно.

— Я хочу тебя узнать.

— А что, по-твоему, ты делаешь сейчас?

— Что я делаю сейчас? — не понимает Тэхён.

Чонгук задумчиво смотрит на пистолет, чуть отводит дуло, чтобы Тэхён тоже мог его
разглядеть.

— Мне нравится запах пороха. Нравится оружие, — тем же голосом, что про оригами:
тихо, отдалённо. — Оно помогает решить многие проблемы.

— Ты бы убил меня?

— С удовольствием.

— Но?

Чонгук убирает пистолет с предохранителя, даже не глядя на Тэхёна. Ставит обратно.

Играется, в чём-то признается, в воспоминаниях вчерашнего вечера шепчет про оружие,
оригами, ракеты.

— Но, — отрезает он.

Вот и всё.

Есть «но», о котором он не сообщает, оставляя Тэхёна одного. Чёртов моллюск.

Маленький, противный, вредный, наглый моллюск. Тэхён шарит по карманам в поисках
сигарет. Понимает, что курить нечего и ругается себе под нос.

Чонгук возвращается с пальто и с пачкой сигарет в руке, кивает на выход. Заманивает

пса косточкой. Так заманивают больных животных, которые не хотят ехать к
ветеринару. И Тэхён не хочет, потому что Пусан открыл Чонгука с новой для него
стороны. Свежий воздух благоприятно повлиял на его нервную систему.

Через пару дней – Сеул. Дом, сломанный комп, тоскующий Хосок, дела, поджидающий за
углом Мун Убин. Чонгук?

Сладкое «но» крутится в голове заезженной пластинкой.

Что ещё за «но», чёртов ты моллюск?