А.

Мусабекова
магистрант 2 курса
факультета международных
отношений ЕНУ им. Л.Н.
Гумилева
Казахстан. Астана

Параметры энергетической безопасности Казахстана

Резюме: В статье рассматриваются проблемы обеспечения

энергетической безопасности Казахстана. Проанализированы два
ключевых условия – диверсификация экспортных маршрутов и
диверсификация энергоисточников. Выявлена необходимость
применения широкого подхода к трактовке понятия
«энергетическая безопасность», который предусматривает не
только способность топливно-энергетического комплекса
государства обеспечивать в полном объеме потребности энергией,
но и способность потребителей эффективно использовать
полученные топливно-энергетические ресурсы.
Ключевые слова: энергетическая безопасность, диверсификация,
Каспийский трубопроводный консорциум, Казахстано-китайский
трубопровод, пик добычи нефти, энергоаудит.

Понятие «энергетическая безопасность» появилось

относительно недавно: в 1947 году в США была принята
Концепция национальной безопасности, в которой впервые
отмечалось о необходимости обеспечения «энергетической
безопасности». Популярным данное понятие стало после введения
нефтяного эмбарго в 1973 году и трактовалось как энергетическая
самодостаточность государства. Однако по ходу развития
терминологии трактовка расширялась. Энергетическая
безопасность стала рассматриваться не только как безопасность
энергообеспечения, но и как безопасность экспорта энергоресурсов.
Другими словами, стали говорить об энергетической безопасности
потребителей и энергетической безопасности поставщиков.
За последние 20 лет произошло расширение поля, как в среде
поставщиков, так и в среде потребителей. Если после кризиса 1970-
х годов в мире был достигнут баланс между «клубом
производителей» (ОПЕК) и «клубом потребителей» (страны ОЭСР,
создавшие Международное энергетическое агентство), то в
настоящее время этот баланс рушится на глазах. Помимо
традиционных производителей все большую роль в удовлетворении
спроса на углеводороды играют страны, не входящие в ОПЕК, –
Россия, Канада, Мексика, Норвегия, Казахстан, Азербайджан,
Туркменистан, Египет, Оман, Йемен. На потребительской стороне
происходят еще более существенные изменения: развивающиеся
страны, в первую очередь азиатские, фактически создали
альтернативный «клуб потребителей», резко усилив конкуренцию
за ограниченные природные ресурсы.
В отношении Казахстана понятие энергетической безопасности
целесообразно разграничивать во времени – в настоящий момент и
на перспективу:
- на сегодняшний день Казахстан обладает крупными запасами
энергоресурсов, и как поставщик заинтересован, во-первых, в
диверсификации экспортных транзитных маршрутов, во-вторых, в
высоких ценах на углеводороды.
- в перспективе, задумываясь об обеспечении энергетической
безопасности Казахстана, нельзя не принимать в расчет фактор
исчерпаемости углеводородных запасов. По прогнозам экспертов,
уже через 10 лет республика выйдет на пик добычи сырой нефти.
После этого объёмы извлекаемой нефти начнут неуклонно падать.
Таким образом, уже к 2050 году вопрос обеспечения страны
энергоресурсами станет не просто актуальным, а жизненно важным
для сохранения политической, экономической и социальной
стабильности. По этим причинам уже сегодня важно думать о
диверсификации энергоисточников.
Рассмотрим аспекты энергетической безопасности Казахстана,
актуальные на сегодняшний день. Ключевым вопросом здесь
является вопрос диверсификации экспортных маршрутов.
В начале 1990-х годов топливно-энергетические ресурсы
Казахстана могли поступать на экспорт только через территорию
России. Республика не имела собственной сети трубопроводов и
для вывоза добываемой нефти пользовалась на правах аренды
российскими трубопроводами, а также прибегала к дорогостоящей
транспортировке по автомобильным и железным дорогам.
Казахстану пришлось бороться за ослабление транспортно-
коммуникационного доминирования России. Преодоление
подобной зависимости и диверсификация трубопроводных
маршрутов были непосредственно связаны с утверждением
независимости государства и укреплением отношений с западными
странами.
В диверсификации каспийских трубопроводных проектов были
заинтересованы и западные страны, в первую очередь США,
которые рассматривали Каспийский регион как важный
альтернативный источник энергоресурсов. Присутствие в
нефтегазовом секторе Казахстана крупнейших энергетических
компаний США, Европы, России и Китая вывело задачу экспорта
энергоресурсов на уровень широкого международного
сотрудничества. Как отмечал З. Бжезинский, «каспийская нефть –
лучший инструмент для того, чтобы геоэкономически вывести
Центральную Азию и Закавказье на мировые рынки, оторвать их от
России и тем самым навсегда ликвидировать возможность
постсоветской имперской реинтеграции». Российские
исследователи С.С. Жильцов и И.С. Зонн пишут, что строительство
каспийских нефтепроводов не являлось технической или
экономической проблемой. Выбор маршрута – это, прежде всего,
вопрос политический. Труба являлась проводником внешней
региональной политики, которую реализовывало государство-
владелец нефтяных и газовых запасов. Именно трубопроводы
определяли стабильность или конфликтность на путях транзита.
Строительство трубопроводов тесно увязывалось и с решением
проблемы международно-правового статуса Каспия.
За два десятилетия Казахстан создал собственную
инфраструктуру добычи углеводородного сырья, построил новые
экспортные трубопроводы. На сегодняшний день каспийские
энергоресурсы Казахстана транспортируются в четырех
направлениях. Условно их можно обозначить как северное,
восточное, западное и южное.
Северное направление связано с транспортировкой
казахстанской нефти, в основном с месторождения Тенгиз, через
территорию России к порту Новороссийск. Прежде всего, речь идет
о проекте КТК (Каспийский трубопроводный консорциум),
соглашение о создании которого было подписано между
Казахстаном, Россией и Оманом в 1992 г. И хотя данный маршрут с
самого начала считался кратчайшим и политически безопасным
(через Астраханскую область, Калмыкию и Краснодарский край),
экспорт казахстанской нефти в этом направлении осложняли
несколько проблем.
Во-первых, существующая вначале 1990-х годов российская
система нефтепроводов была не в состоянии экспортировать на
европейские рынки тот объем нефти, которые планировалось
добывать в Казахстане в 21 веке. Теоретически она могла
экспортировать в Европу максимум 20 млн. т нефти в том случае,
если экспорт собственно российской нефти не изменился бы. В
рамках проекта КТК требовалось построить первую очередь
протяженностью 250 км от Кропоткина до терминала около села
Южная Озерейка к востоку от Новороссийска. 700 км от Тенгиза до
российского поселка Комсомольский уже имелись, так как были
построены в советское время. Как пишут российские исследователи
Жильцов С.С. и Зонн И.С., несмотря на важность данного проекта
для России, его реализация затягивалась. Это дало повод
президенту Казахстана Н.А. Назарбаеву во время своего визита в
РФ в 1997 году заявить, что ряд проектов, к реализации которых до
сих пор не приступили, включая КТК, тормозится по вине
российских чиновников. По его словам, в связи с отказом
российской компании «Транснефть» предоставить квоты для
транспортировки казахстанской нефти Казахстан уже перевез 2 млн
т нефти по Каспию через Иран и еще 200 тыс т – через закавказский
коридор. Итоги шестилетней борьбы за КТК закончились 24 ноября
1998 года, когда Казахстан и Россия утвердили проект
строительства трубопровода. В 2001 году была введена в
эксплуатацию первая очередь КТК мощностью 28,2 млн т нефти в
год.
Во-вторых, после распада СССР на побережье Черного моря у
России осталось только два портовых терминала – в районе
Новороссийска и Туапсе, общая мощность которых не превышала
40 млн т нефти в год. России пришлось модернизировать
терминалы, и, в частности, построить выносные причальные
устройства в 5 километрах от берега, которые представляли собой
заякоренную плавающую платформу с плавающими рукавами для
подачи нефти. По данным экспертов КТК, система выносных
причальных устройств намного более экологически безопасна, чем
стационарные причалы, особенно в связи с погодными условиями
Новороссийска, порт которого из-за непогоды работает от 87 до 112
дней в году. Первый такой терминал был введен в эксплуатацию в
2001 году.
В-третьих, актуальной по сей день остается проблема
перегрузки черноморских проливов Босфор и Дарданеллы. В 2001
году государственный министр Турции Рамазан Мирзаоглу заявил,
что «нефтепровод Тенгиз-Новороссийск может стать угрозой для
быстрого и безопасного прохода судов через пролив Босфор и
Дарданеллы, поскольку сегодня через проливы проходят 82 млн т
нефти в год, а с казахстанской нефтью этот объем увеличится
вдвое».
На сегодняшний день для Казахстана большое значение имеет
вопрос расширения пропускной способности КТК. В 2011 году
было принято решение о начале строительных работ, при этом
квота Казахстана должна вырасти с 27 до 52 млн т нефти в год.
Работы должны быть завершены к 2015 году, общая мощность
консорциума увеличится до 67 млн т нефти в год.
Еще один «северный» экспортный маршрут – нефтепровод
Атырау-Самара. Его протяженность – 1000 км, мощность 15 млн т
нефти в год. После проверки системы было подсчитано, что
пропускную способность нефтепровода можно увеличить до 25 млн
т. Однако, пока договоренностей о расширении этой ветки нет.
Восточное направление экспорта казахстанской нефти – одно
из самых перспективных. В 1997 году во время официального
визита премьер-министра Госсовета КНР Ли Пэна в Казахстан
между РК и КНР было подписано два соглашения – «О
сотрудничестве в области нефти и газа» и «О прокладке двух
нефтепроводов – из Западного Казахстана в Западный Китай и
Иран». ТЭО проекта казахстано-китайского нефтепровода было
завершено в 1999 году. Объем транспортируемой по нему нефти
должен был быть не ниже 20 млн т в год. Реализация проекта на
практике столкнулась с рядом объективных трудностей. Китайская
национальная нефтяная компания (КННК) добывала на
месторождениях в Узене и Актюбинской области всего около 5 млн
т нефти, то есть необходимых объемов нефти для прокачки по
нефтепроводу в среднесрочной перспективе не было. Среди других
негативных факторов – сверхдальность нефтепровода, отсутствие
инфраструктуры, горный рельеф и сейсмоопасные зоны, вязкость
казахстанской нефти и необходимость её подогрева.
Предполагаемый тариф за транзит брался из расчета 9,5 долл за
баррель, при низких ценах на нефть, это делало проект убыточным.
Также нефтепровод строился китайской стороной как дополнение к
планам развития Таримского бассейна в Синьцзяне, но
исследования показали, что доступных коммерчески выгодных
запасов нефти в Синьцзяне нет. Таким образом, проект был
масштабным и высокорисковым как в экономической, так и в
политической плоскости. Но, несмотря на все вышеперечисленные
факторы, в 2004 году, после пяти лет переговоров между
Казахстаном и Китаем было подписано соглашение о строительстве
нефтепровода Атасу-Алашанькоу. Также была создана совместная
компания «Казахстанско-китайский трубопровод», по 50 % в
которой получили АО «Казтрансойл» и Китайская национальная
корпорация по разведке и разработке нефти. В ноябре 2005 г.
строительство нефтепровода было завершено, его мощность
составила 10 млн т нефти в год. В эксплуатацию объект был сдан в
2006 году. В 2009 году была построена ветка Кенкияк-Кумколь
мощностью 10 млн т и протяженностью 793 км. Таким образом, к
середине 2009 года проект Западный Казахстан-Западный Китай
был успешно реализован.
Нельзя не отметить западное направление транзита
казахстанской нефти, которое может стать одним из основных в
перспективе. В 2005 году был введен в эксплуатацию нефтепровод
Баку-Тбилиси-Джейхан мощностью до 50 млн т нефти в год.
Строительство его ответвления – транскаспийского нефтепровода
Актау-Баку рассматривается еще с конца 90-х годов, но его
реализация затруднена ввиду неопределенного международно-
правового статуса Каспийского моря. Несмотря на это Казахстан
поддерживает проект БТД в особенности в контексте разведки
крупнейшего месторождения Кашаган. В этой связи турецкие
специалисты приводят свои расчеты: тонна казахстанской нефти
при транспортировке через территорию Турции стоила бы в два
раза меньше, чем при транспортировке через КТК. В 2007 г. между
Казахстаном и Азербайджаном был подписан меморандум о
взаимопонимании по проекту создания каспийской системы
транспортировки нефти, мощность данной системы планируется
постепенно увеличить до 38 млн т в год. Также Казахстан и
Азербайджан подписали соглашение о поставках танкерами 10 млн
т нефти ежегодно для заполнения трубопровода БТД.
 Что касается южного направления, еще в начале 1990-х годов
был разработан проект магистрального нефтепровода из
Казахстана через Туркменистан в Иран протяженностью 2500 км
и мощностью 25 млн т. Но против проекта выступили западные
компании-инвесторы. По мнению аналитиков компании «Бритиш
Петролеум», прокладка трубопровода из Казахстана в Иран весьма
проблематична, поскольку нет никаких гарантий, что иранская
сторона установит меньший тариф за прокачку, чем российская.
Свою роль сыграла и нестабильная обстановка в Персидском
заливе. Также между Казахстаном и Ираном в 1996 г. было
подписано соглашение о поставках на север ИРИ в течение 10 лет
от 2 до 6 млн т нефти ежегодно, при этом Казахстан получал
адекватное количество иранской нефти в Персидском заливе.
Схема замещения заработала в 1997 году, но как выяснилось, НПЗ
на севере Ирана были не приспособлены к высоковязкой и
сернистой казахстанской нефти, поэтому поставки прекратились.
Наличие четырех направлений транспортировки казахстанской
нефти, два из которых работают на стабильной основе, позволяет
говорить о том, что Казахстан постепенно реализовывает политику
расширения географии маршрутов доставки нефти на внешние
рынки, и вопрос обеспечения безопасности поставок успешно
решается.
Другое дело – обеспечение энергетической безопасности
страны в долгосрочной перспективе. Последние полтора десятка
лет прирост запасов нефти в мире не компенсирует ее добычу, а
абсолютный объем мирового потребления жидких углеводородов
продолжает увеличиваться примерно на 1–2,5% ежегодно. В новом
столетии аналитики стали упорнее писать о фундаментальной
нехватке углеводородов. В этой связи показателен пример
Великобритании, которую 20 лет назад можно было называть
нефтегазовой державой. В 1973 г. Великобритания добывала 400
тыс. тонн нефти в год, полностью полагаясь на зарубежные
поставки. После нефтяных кризисов 1970–1980-х годов страна была
вынуждена приступить к масштабной разработке шельфовых
запасов Северного моря. В 1983 г. нефтедобыча в Великобритании
составила 115 млн. тонн, а в 1999 году – достигла пика в 137,4 млн.
тонн. Тем не менее в новом тысячелетии, в силу истощения
ресурсной базы Северного моря, ситуация изменилась. В 2006 г.
нефтедобыча составляла 76,6 млн. тонн, то есть на 80% меньше,
чем в 1999 году. В скором времени Великобритания присоединится
к группе стран – крупнейших нефтегазовых нетто-импортеров
мира. Проблемы, аналогичные британским, испытывают США,
КНР, Индия, отмечающие стагнацию собственного
нефтегазодобывающего сектора.
Казахстан может повторить судьбу Великобритании. Как
заявил глава Национального Банка Казахстана Григорий Марченко,
пик добычи нефти в республике придется на 2021-2035 годы, затем
начнётся сокращение объемов производства черного золота. Уже
через 60 лет нефть может закончиться. Ассоциация «Kazenergy»
также приводит данные, что республика достигнет пика добычи
нефти и газа в середине следующего десятилетия.
Еще одна мировая тенденция - существенный рост
себестоимости нефтегазовой добычи. Наиболее доступные и
экономически рентабельные нефтегазовые месторождения
приближаются к истощению. Новые участки разведываются и
разрабатываются. Но отдача на них – из-за географической и
геологической труднодоступности, а также качества содержащихся
углеводородов – значительно ниже. В итоге, капитальные затраты
на порядки выше аналогичных показателей на старых
месторождениях. Казахстан не исключение. Один из самых
перспективных проектов на шельфе Каспия – месторождение
Кашаган – признан одним из самых дорогостоящих в мире,
инвестиции в него составят, по разным оценкам, от 136 до 187 млрд
долл.
В связи с вышеперечисленными факторами имеет смысл
задуматься о диверсификации энергоисточников.
Одним из самых перспективных направлений в республике,
которые представляют весомую альтернативу углеводородной
энергетике, является атомная энергетика.
В Казахстане регулирование добычи ядерного сырья и его
переработки осуществляется по следующей схеме:

Источник: Презентация Правительства РК в МАГАТЭ. 25

сентября 2008 г.
//http://www.iaea.org/INPRO/activities/2008_CUC_WS/PP11.Kazakhst
an.pdf
Правительство
 Министерство энергетики и минеральных ресурсов

«КазАтомПром» НИП «Национальный

ядерный центр»
1. Ульбинский 1. Институт ядерной
металлургический комбинат физики
2. Мангистауский атомно- 2. Институт атомной
энергетический комбинат энергии
КазАтомПром (реактор БН-350)
3. Урановые шахты (129 3. Институт радиационной
месторождений и безопасности и экологии
рудопроявлений урана)
4. The Kazakhstan-French 4. Хранилище
Joint Venture KATCO LLP отработанных ампульных
источников ионизирующего
излучения (АИИИ) «Байкал-1»

Согласно Концепции развития урановой промышленности и

атомной энергетики на 2002–2030 годы, добыча урана должна
расти на 25–30% ежегодно. Для достижения этой цели республике
требовалось 660 млн долл. Главными международными партнёрами
в отрасли стали Россия, США. Великобритания, Япония и
Европейский Союз. Однако, как пишут российские исследователи,
добыча уранового сырья становится такой же конкурентной и
политизированной сферой, как и добыча нефти. По оценкам
экспертов, развивать отношения с Казахстаном в урановой сфере
России становится все сложнее. Казахстан стремится создать на
своей территории неполный ядерный топливный цикл, и западные
и азиатские компании активно делятся своими техническими
наработками в изготовлении топлива взамен на доступ к
казахскому урану. Большинство крупнейших месторождений
Казахстана, таким образом, оказалось купленными Францией,
Канадой и азиатскими игроками. Ответной мерой России была
объявленная главой «Росатома» С. Кириенко цель создания
объединенной российско-казахстанской компании в области
гражданской ядерной энергетики и формирования тем самым ЯТЦ.
По словам министра энергетики и природных ресурсов РК С.
Мынбаева стороны ведут «конструктивный диалог, но некоторые
непростые вопросы пока не решены».
 Открытым остается вопрос строительства АЭС. Первоначально
рассматривалось пять точек для реализации проекта – Балхаш,
Курчатов, Актау, Тараз и Костанай. Первый вариант активно
обсуждался в прессе, и получил негативную оценку экологов. По
мнению российских аналитиков, власти Казахстана отдают
предпочтение инвесторам из Франции. Во время официального
визита Президента РК Н.А. Назарбаева в Париж в конце ноября
этого года на повестке переговоров стоял вопрос сотрудничества в
сфере атомной энергетики между двумя странами. Как отмечает
директор международных программ Института национальной
стратегии России Юрий Солозобов, «Россия также не исключает
своего участия в этом проекте, атомная станция Казахстану нужна,
хотя Казахстан – нефтедобывающая страна, но энергоресурсы
распределены неравномерно, и многие районы нуждаются в
дополнительной энергии. Поэтому есть убеждение, что станция
будет построена. Вопрос только в том, кто осуществит этот
проект». Казахстанский политолог, директор Группы оценки
рисков Досым Сатпаев считает, казахстанские власти пока еще не
приняли решение, какая страна или компания будет реализовывать
этот дорогостоящий проект. Определенные преимущества будут
как у России, так и у Франции. При этом будет учитываться и
политическая составляющая этого вопроса, основанная на базе
баланса интересов. Руководство Казахстана не заинтересовано,
чтобы в урановом сегменте доминировало одно государство, также
оно планирует увеличить требования не только в добыче урана, но
и его переработке, то есть в производстве продукции с высокой
добавленной стоимостью, например топливных таблеток или
другой продукции урановой промышленности. Казахстан не хочет
быть просто лидером по добыче урана, а намерен стать
экспортером высокотехнологичной урановой продукции. Поэтому
Казахстан будет привлекать тех инвесторов, которые готовы
вкладывать деньги не только в добычу, но и в строительство
предприятий.
Еще одно перспективное направление – ветроэнергетика. С
географической и метеорологической точек зрения Казахстан
является одной из наиболее подходящих стран в мире для
выработки больших объемов электроэнергии на базе использования
ветровой энергии. Потенциал ветроэнергии оценивается в более 1,8
трлн. кВт.ч в год.
 В соответствии с договоренностями между правительством
Казахстана и Программой развития ООН (ПРООН) в 1997 году был
реализован проект «Ускорение развития ветроэнергетики в
Казахстане», в рамках которого были проведены специальные
метеорологические исследования для двух выбранных мест –
Джунгарские ворота и Чиликский коридор в Алматинской области.
По результатам исследований, которые показали наличие
значительного ветрового потенциала в Чиликском коридоре, а
Джунгарские ворота были определены как одно из лучших мест в
мире для развития ветроэнергетики, был подготовлен проект
правительства Республики Казахстан и ПРООН/Глобального
экологического фонда (ГЭФ) «Казахстан: инициатива развития
рынка ветроэнергетики».
Данный проект, реализация которого началась в 2004 году,
направлен на оказание технической помощи Казахстану в
подготовке программы развития ветроэнергетики и строительстве
демонстрационной ветроэлектростанции мощностью 5 МВт в
районе Джунгарских ворот.
Важным в долгосрочной перспективе является развитие
солнечной энергетики. На территории республики высокий
потенциал солнечной радиации - 1300-1800 кВт.ч/м2 в год.
Количество солнечных часов в году составляет 2200-3000. Климат
характеризуется большим числом ясных дней (особенно в летний
период), высокой температурой воздуха и незначительным
количеством атмосферных осадков в течение года.
В 2007 году были сделаны первые шаги по освоению отрасли, и
были инициированы проекты по строительству заводов, на которых
будет выпускаться как кремниевое сырье, так и готовые
фотоэлектрические преобразователи. Наиболее крупный проект
реализует ТОО Silicium Kazakhstan, входящая в группу компаний
"Баско". В Индустриальном парке Темиртау в Карагандинской
области строится завод мощностью 25 тысяч тонн высокочистого
кремния, 10,5 тысяч тонн микрокремнезема и 875 тонн кремниевого
шлака. В будущем планируется создать вторую очередь
предприятия и довести производство до 50 тысяч тонн
высокочистого кремния. Еще два проекта планируется реализовать
в Индустриальном парке Астаны (завод по производству
поликристаллического кремния) и в свободной экономической зоне
"Морпорт Актау" (завода элементов солнечных батарей). Также в
2013 г. французская компания «Fonroche Еnergie SAS» совместно с
«ЖамбылГидроЭнерго» начинает строительство первой солнечной
электростанции на юге Казахстана. Стоимость проекта 80 млн.
долл.
По мнению экспертов, строительство крупных предприятий не
означает, что Казахстан займет твердые позиции на рынке
солнечной энергетики. Есть риск, что республика так и останется
производителем полуфабриката для кремниевой промышленности,
тогда как производство готовой продукции с очень высокой
добавленной стоимостью (элементов микроэлектроники,
солнечных батарей) останется за зарубежными партнерами.
Сегодня Казахстан попадает в десятку самых
энергорасточительных стран мира по затратам энергии на единицу
ВВП. На производство 1 доллара ВВП у нас в стране тратится 500
грамм топлива в нефтяном эквиваленте, тогда как этот показатель в
странах Организации экономического сотрудничества и развития
составляет 130 грамм.
С 1 января 2013 года начнет действовать главный механизм в
сфере энергосбережения – проведение обязательного энергоаудита
на крупных предприятиях (субъекты, потребляющие свыше 1 500
тонн условного топлива), по итогам которого будет разработан
план энергосбережения. В результате должен сформироваться
рынок энергоаудиторов и энергоменеджеров.
Таким образом, в Казахстане будет внедряться широкий подход
к трактовке понятия энергетической безопасности, который
включает в себя не только способность топливно-энергетического
комплекса государства надежно обеспечивать в полном объеме
потребности энергией приемлемого качества и по экономически
приемлемым ценам, но и способность потребителей эффективно
использовать полученные топливно-энергетические ресурсы.
Данный подход к понятию энергетической безопасности отражает
способность энергосистемы противостоять внутренним рискам.