Р.С.
Минасян
ОСОБЕННОСТИ РАННЕСЛАВЯНСКОГО
ЛИТЕЙНОГО И ЮВЕЛИРНОГО ПРОИЗВОДСТВА
Прежде чем перейти к рассмотрению темы,
необходимо кратко охарактеризовать истори-
ческую картину металлообрабатывающего
производства на территории Европы и Азии.
Этот беглый набросок поможет правильно
оценить уровень, вес и индивидуальность
металлообработки, практиковавшейся у славян
на ранних этапах их истории. Древнейшие
образцы медных изделий, датируемые VII тыс.
до н. э., находят на памятниках Древнего
Востока. Здесь металлообработка активно
развивалась с использованием цветных и
благородных металлов, с применением раз-
нообразнейших приемов литья и холодной
обработки. Ассортимент выпускаемых ремес-
ленниками изделий включал оружие, бытовую
и хозяйственную утварь, украшения и многое
другое. ВIII тыс. до н. э., вероятно, и ранее,
металлообработка активно развивается на
Балканах, Кавказе, Урале и, наконец, в степном
поясе Евразии. В эпоху средней бронзы в этот
процесс подключаются производства
Центральной и Западной Европы, в эпоху
поздней бронзы - Северной Европы, кочевых
племен Сибири. В эпоху железа все племена и
народы, населявшие отмеченные регионы,
вступили, владея обширным опытом и
навыками обработки металлов. Конечно, не
всюду производство развивалось равномерно и
в одном русле. Где-то оно достигало высокого
уровня, обеспечиваемого использованием
широкого набора производственных приемов и
операций. Где-то оно было развито слабее и не
столь многообразно. Но к этому времени уже
определились или, по крайней мере,
наметились традиционные производственные
приоритеты, школы, художественные стили.
Иначе дело обстояло в лесной зоне Восточ-
ной Европы. В северо-западных областях Рос-
сии, в Среднем Поднепровье, лесостепной
части Украины, в Латвии, Эстонии и Верхнем
Поволжье, по-видимому, в Финляндии эпохи
бронзы по существу не было. Редчайшие вещи,
изготовленные из сплавов меди, которые здесь
1
были найдены, наверняка имеют не местное
происхождение. По-видимому только в
Карелии возникает очаг обработки меди, но
если это так, то это локальное явление не
оказывает существенного влияния на производ-
ственную ситуацию в Восточной Европе.
Чтобы нагляднее представить картину, сде-
лаем хронологический срез и вспомним не-
сколько показательных примеров. В V-IV вв.
до н. э. греческими мастерами изготовлены из
золота Солохский гребень, Феодосийские серь-
ги, пектораль из Толстой могилы и множество
других шедевров мирового ювелирного искус-
ства. Эти вещи делались с помощью прекрас-
ных инструментов и совершенных приемов
микротехники. Скифские литейщики отливали
бронзовые котлы весом в несколько пудов,
разнообразные предметы с изображениями
животных и мифологических сцен, делали зо-
лотые украшения для одежды и оружия. Кель-
ты отковывали металлическую посуду, шлемы
и щиты, лили детали колесниц, украшения и
многое другое. Германоязычные племена, на-
селявшие регионы Северной Европы, занима-
лись ковкой медных котлов, отливкой оружия,
высококачественных крупных тонкостенных
женских нагрудных блях, что является слож-
ной технической задачей, и других предметов,
пышно орнаментированных точно исполнен-
ным геометрическим орнаментом и прекрасно
механически обработанных. Вспомним ве-
ликолепные бронзовые вещи Кавказа, золотые
украшения из Сибирской коллекции Петра I,
ахеменидское серебро.
В северных регионах Восточной Европы
производственная ситуация выглядела иначе. В
Верхнем Поднепровье при раскопке городищ
днепро-двинской культуры наиболее ранние
бронзовые изделия восходят к VIII в. до н. э.
Судя по публикациям, здесь было найдено
всего лишь около двухсот мелких вещей
общим весом не более 10 кг, сделанных из
сплавов меди, датируемых временем с VIII в.
 Р.С. МИНАСЯН
до н. э. до рубежа эр. Среди них есть кельты
меларского типа, пекторали, гривны, браслеты
плоские, круглые в сечении, гладкие, с
концами, украшенными умбоновидными вы-
ступами, рубчиками, ложной зернью, булавки с
ажурными навершиями, проволочные
посоховидные, со спирально скрученными
концами, серьги с умбоновидными головками.
На некоторых городищах были найдены
льячки, тигли и обломки глиняных литейных
форм с негативными отпечатками кельтов,
браслетов, подвесок, куски кованой проволоки.
На Мокрядинском городище найдена каменная
песчаниковая форма, предназначенная для
изготовления звездчатой подвески и. сережек с
коническим выступом. На городище Жарынь, в
нижнем слое, обнаружены обломки более сотни
глиняных форм, выброшенных из литейной
мастерской, с отпечатками десятка типов
предметов [Станкевич, 1960, рис. 12: 5-6\
Шмидт, 1992. С. 87-92, табл. 9-16]. Здесь мы
видим бесспорное свидетельство практики
местной обработки меди и бронз. Характеризуя
это производство, Е.А. Шмидт отметил, что оно
основывалось на литье по восковым моделям с
потерей неразъемных форм, на литье в
двусоставные формы, изготовленные путем
оттиска образца в глине, на литье с участием
каменных форм. Делались вещи также ковкой
из специальных заготовок и проволоки
[Шмидт, 1992. С. 89-92].
К сказанному следовало бы добавить, что на
территории Верхнего Поднепровья отсут-
ствуют вещи, сделанные способом пайки,
чеканки с использованием специализирован-
ных чеканов и пуансонов. Здесь не применя-
лась гравировка, тиснение, басма. Вся медная и
железная проволока здесь отковывалась, а не
протягивалась через фильеры. Здесь нет вещей,
украшенных филигранью, нет металлической
посуды, крупных отливок, высоко-
художественных изделий, вещей из драгоцен-
ных металлов, работа по восковой модели здесь
2
ограничивалась выполнением простейших
операций. Здесь не было и многого другого,
чем в это время славились высокоразвитые
производства в иных регионах. Учитывая это,
можно констатировать, что обработка меди
и*бронз в Верхнем Поднепровье и Подвинье у
населения днепро-двинской культуры (VIII в.
до н. э. - III в. н. э.) находилась на зачаточном,
примитивном уровне. Не лучшим образом дело
обстояло на территории Белоруссии, Верхнем
Поволжье, в Прибалтике [Третьяков, 1966;
Граудонис, 1967; Розенфельдт, 1982; Шадыро,
1985].
Исследователи, публикующие материалы
археологических памятников и характеризу-
ющие облик древних культур, регулярно осо-
бый раздел посвящают бронзолитейному и
ювелирному делу. Все изделия, если они не
имеют откровенно чужеродного происхожде-
ния, обычно причисляются к продукции рас-
сматриваемых памятников или культур. С
точки зрения истории и истории производства
такая установка является неверной. На
археологические объекты вещи могут попадать
различными путями (обмен и торговля,
чужеродные браки, потери чужестранцев, сы-
рье для местного производства - утиль и т. д.).
По моему мнению, индикаторами местного
производства являются только оборудование
мастерских (тигли, льячки, литейные формы,
горн, инструменты), отходы производства и
производственный брак, заготовки и полуфаб-
рикаты изделий, клады ремесленников, вклю-
чающие помимо новых, не побывавших в упот-
реблении изделий, инструменты, полуфабрика-
ты, металл. О местном производстве должны
свидетельствовать также регулярные находки
на определенной территории вещей, сделанных
путем применения идентичных технических
приемов. Какие-либо иные обстоятельства, не
входящие в перечень указанных признаков, не
являются показателями принадлежности вещей
к конкретному историческому производству.
 ОСОБЕННОСТИ РАННЕСЛАВЯНСКОГО ЛИТЕЙНОГО И ЮВЕЛИРНОГО ПРОИЗВОДСТВА
Конечной целью археологических исследо-
ваний является реконструкция облика культур,
этническая атрибуция памятников, вещей, и
производственных традиций. При ре-
конструкции облика раннеславянского произ-
водства в первую очередь следует жестко
выделить из совокупности имеющегося в на-
личии материала эталонный материал исходя
из вышеизложенных принципов, на основании
которого можно будет делать относительно
него обоснованные заключения.
В У-У1 вв. н. э. этническая картина Вос-
точной Европы приобретает если еще не совсем
четкие, то уже достаточно оформленные
очертания. Ряд культур: киевскую, колочинс-
кую, Пеньковскую, корчакскую (Среднее Под-
непровье, Северная Украина), многие иссле-
дователи не без основания причисляют к ран-
неславянским. Относительно тушемлинско-
банцеровской культуры (Верхнее Поднепровье,
Верхнее Подвинье) и культуры псковских
длинных курганов мнения исследователей
расходятся - одни считают их балтскими,
другие - славянскими. Согласуясь с последни-
ми данными, следует точнее очертить границы
верхне-днепровских и верхне-двинских
культур. Ареал днепро-двинской культуры
более широк, нежели тот, который очерчива-
ется на археологических картах. Помимо
Смоленщины и Белоруссии днепро-двинская
керамика известна в верховьях р. Великой, под
Новгородом, поблизости от верховьев Волги,
на границах с Латвией [Орлов, 1962; Васке,
1991, рис. 17; Лопатин, 1997, рис. 1]. Таким
образом, в ареал должны быть включены
Северная Белоруссия, Смоленская, южная
часть Псковской, Новгородская (от Ильменя)
область и запад Тверской (до Верхней Волги)
области. В течение одного-двух веков, за
период между исчезновением памятников
днепро-двинской культуры и появлением ту-
шемлинских, в верхне-днепровско-двинском
регионе никаких изменений в технике метал-
лообработки не произошло. Постепенно ис-
чезали некоторые виды вещей, появлялись
другие, что естественно, но технические при-
емы оставались прежними. Более поздняя
тушемлинско-банцеровская культура практи-
чески дислоцируется на этой же территории
[Минасян, 1979. С. 182; Исланова, 1997. С. 28,
126-127]. Усматривать в культуре длинных
курганов инородное тушемлинской об-
разование нет оснований. Разница между ними
только в незначительном изменении деталей
погребальной обрядности - в первом случае
имеют место грунтовые погребения с
остатками трупосожжения на стороне, во вто-
ром представлен тот же обряд с сооруженными
над погребениями насыпями, что, по моему
мнению, должно объясняться эволюцией
обрядности и ничем иным [Минасян, 1979. С.
183; Лопатин, 1997. С. 166-176].
В I тыс. н. э. в Волго-Окском междуречье в
дьяковской культуре отчетливо проявляется
традиция изготовления литых изделий с из-
готовлением вручную плетеных восковых
моделей (ажурные украшения) и шумящих
подвесок с неразъемными литыми звеньями.
Эти вещи делались путем многократной за-
ливки расплавленного металла в глиняные
неразъемные формы. В данном случае отлитые
в металле детали комбинировались с до-
бавляемыми к ним очередными восковыми
моделями и вновь заформовывались в глину.
Таким образом, в результате многоразовых
акций делались украшения довольно сложной
конструкции [Смирнов, 1974; Дубынин, 1974;
Розенфельдт, 1982; Леонтьев, 1996]. Этот тех-
нический прием применялся широко и пред-
ставлял весьма характерную особенность
литейного дела восточных финно-угорских
народов. Он имеет относительно четкие гра-
ницы, разделяющие финский мир от инород-
ных миров, в том числе и от раннеславянского.
Следы подобной практики хорошо просле-
живаются в металлообработке Древней Руси в
виде одного из ее компонентов.
3
 Р.С. МИНАСЯН
Судя по материалам, в первых веках I тыс.,
если не ранее, намечаются различия в метал-
лообработке на территории Прибалтики. В
погребениях балтских племен находят вещи с
эмалями, изготовленные и способами литья, и
способами холодной обработки е исполь-
зованием чеканов и фильер для протяжки
проволоки, в том числе и с фигурным профи-
лем [Ьа^уав... 1974. Р. 97-174]. Металлооб-
работка Прибалтики требует особого рас-
смотрения, поскольку еще необходимо выяс-
нить, что здесь следует относить к местному
производству, а что к импорту или к результату
каких-либо исторических коллизий. Как бы то
ни было, можно отметить, что инновации в
обработке бронз и серебра в Прибалтике все же
появились раньше, нежели на территориях,
лежащих к востоку от нее.
В V—VI в. на территории южных регионов
России и Белоруссии, севера Украины мы уже
знаем множество раннеславянских поселений,
где было найдено несколько сот бронзовых и
свинцовых вещей, литейные формы. Это
небольшие предметы: подвески, браслеты, ви-
сочные кольца, пальчатые фибулы, пряжки,
детали убора поясов [Седов, 1982, табл. II, IV,
VIII; Горюнова, 1992. С. 126-134; Приходнюк,
1998; Гавритухин, Обломский, 1996]. В Верх-
нем Поднепровье и Подвинье на памятниках
тушемлинско-банцеровской культуры вещей
пока найдено мало, но тигли, предназначенные
для плавки металла, здесь попадаются регу-
лярно [Шмидт, 1970; Седов, 1982, табл. X].
Археологические материалы позволяют с
большой степенью сходства обрисовать не-
которые важные детали литейного и ювелир-
ного дела ранних славян. Все вещи в основном
сделаны способами литья, реже ковкой. Есть
небольшая группа украшений, инкрус-
тированных эмалями. В производстве исполь-
зовались бронза и свинец. Серебряные изделия
здесь редкость. Если оценивать искусство и
качество изготовления этих вещей в сравнении
4
с мастерством римских, провинциально
римских, византийских, восточных ремеслен-
ников, то большую их часть представляют при-
митивные изделия. Среди них попадаются
предметы, сделанные более или менее сносно,
что должно настораживать, ибо в „раннес-
лавянской группе вещей” вполне вероятно при-
сутствие инородного компонента. Определить,
что есть чье - весьма сложный вопрос.
Здесь в первую очередь следует обратить
внимание на находки из литейной мастерской,
обнаруженной на Бернашевском поселении, и
вещевой клад из Великих Будков. На
Бернашевском поселении, в сгоревшей литей-
ной мастерской, представляющей полузем-
лянку с печью-каменкой, были найдены льячка-
тигель и 64 каменные формы с негативами
мелких украшений и небольшой пальчатой
фибулы. И.С. Винокур - автор раскопок,
справедливо отметивший уникальность и сен-
сационность этого комплекса, охарактеризовал
представленное здесь производство сле-
дующим образом. По его мнению, мастер-
ювелир, работавший в мастерской, в каменных
формах производил пробное литье и изготав-
ливал восковые модели, с помощью которых,
уже в глиняных формах, отливал металличес-
кие (очевидно, имеются в виду не только сви-
нец-олово, но*и тугоплавкие металлы. - Р. М.)
украшения [Уупокиг, 1997. Р. 105]. Если здесь
речь идет и о тугоплавких металлах, то исходя
из собственных исследований и наблюдений
[Минасян, 1995], я полностью разделяю эту
точку зрения. В своем заключении И.С.
Винокур особо подчеркнул, что технология
изготовления каменных форм и литья при
помощи восковых моделей свидетельствует о
наличии у восточных славян в середине -
третьей четверти I тыс. н. э. специализиро-
ванного ремесла. По его мнению, бернашев-
ский мастер, прекрасно знавший европейскую
моду, проявил большие способности и вкус при
создании своих форм и изделий, чему наиболее
 ОСОБЕННОСТИ РАННЕСЛАВЯНСКОГО ЛИТЕЙНОГО И ЮВЕЛИРНОГО ПРОИЗВОДСТВА

ярким свидетельством является форма для

пальчатой фибулы, найденная впервые, причем
на территории, где этот вид украшений, в
отличие от Подунавья и Мазо- вии, довольно
редок ^упокиг, 1997. Р. 184— 187]. Этот тезис
необходимо уточнить и наполнить конкретным
содержанием.
Судя по изображениям на каменных формах,
бернашевский мастер не был классным литей-
щиком, тем более ювелиром в истинном по-
нимании этой специальности. В каменных
формах он вырезал негативы простейших ук-
рашений, которые по существу являлись ими-
тациями паянных вещей, скромно орнаменти-
рованных скрученной проволокой, зернью и
чеканкой. Следовательно, собственно ювелир-
ными приемами обработки металла он не вла-
дел и инструментов, которыми пользуются
профессионалы, не имел. Его оборудование
позволяло только отлить в каменных формах из
свинца плоские односторонне орнаменти-
рованные мелкие бляшки или с помощью вос-
ковых моделей, отлитых в каменных формах,
отлить такие же вещи из бронзы или драгоцен-
ных металлов, если они у него были. Фибула,
отлитая в бернашевской форме, представляла
бы всего лишь грубо оформленный кусок ме-
талла, весьма далекий от кондиции дунайских и
западноевропейских образцов.
Прекрасной иллюстрацией продукции, вы-
пускаемой из бернашевской мастерской, яв-
ляются предметы из клада, найденного в
Среднем Поднепровье, в Великих Будках. В
нем есть металлический лом (серебряные

5
 Р.С. МИНАСЯН
обломки пальчатой и антропоморфной фибул,
гривны с обмоткой и крючком в виде змеи,
браслетов, пластинчатой подвески, весьма
искусно украшенной гравированным орна-
ментом). О производственной принадлежности
этих вещей, явно инородных, в данный момент
речь не идет. Лом есть сырье. Помимо лома в
кладе находилось свыше 1200 литых свинцово-
оловянистых мелких нашивных бляшек
нескольких разновидностей, ор-
наментированных ложной филигранью, две
небольшие грубой выделки пальчатые фибулы,
слитки и куски свинца [Горюнова, 1992. С. 126-
140]. Эти вещи следов употребления не имеют.
Поскольку у всех серий бляшек,
тиражированных в больших количествах, и у
фибул лицевая и оборотная стороны идентич-
ные, гладкие, без дефектов, характерных для
глиняных форм, можно утверждать, что данные
бляшки и фибулы отливались в двусторонних
каменных формах. Такие же свинцовые вещи
отливались и в бернашевских каменных формах.
Именно поэтому в бернашев- ской мастерской
находилась печь-каменка, а не горн — в печи
бронзу расплавить невозможно. Из этого,
конечно, не следует, что славянские мастера
работали только со свинцово- оловянистыми
сплавами. Люди носили и бронзовые, и
серебряные украшения, следовательно, рано или
поздно, когда вещи ломались, металл пускали в
переработку. И проблем с горном не было - он
имелся на каждом поселении, где
обрабатывалось железо. Но и при работе со
свинцом, и при работе с тугоплавкими
металлами техническое оснащение мастерских
и круг исполнительских приемов не менялся.
Литье осуществлялось или в каменные формы,
или с помощью восковых моделей, отлитых в
этих формах. Конструкция бронзовых и
серебряных вещей была точно такой же, как и у
свинцовых.
Если просмотреть все вещи, найденные на
поселениях корчакской, Пеньковской и коло-
чинской культур, можно заметить, что плоские
изделия, односторонне орнаментированные,
отлитые в двусторонних формах, и каменные
формы здесь являются регулярными находками.
В Верхнем Поднепровье и Верхнем Подвинье в
тушемлинско-банцеровской культуре пока
найдено мало бронзовых изделий этого
времени, но, судя по ним, а также учитывая
историческую ситуацию, нетрудно представить,
что и здесь должна была существовать такая же
техническая база и производственная схема
обработки металлов, как у славян в V—VII вв.
По моему мнению, ничего иного здесь и быть не
могло, ибо изделия, сделанные в
„раннеславянской” технике, мы видим среди
находок на славянских памятниках УШ-1Х вв.
(Хотомель, Новотроицкое городище и др.),
древнерусских городов и погребений Х-ХП вв.
и позже. Раннеславянская техника литья свинца
в каменных формах и изготовление восковых
моделей в этих же формах является самым
распространенным приемом в древнерусской
металлообработке.
Характеризуя раннеславянскую технику
металлообработки, следует особо подчеркнуть,
что в сравнении с другими производствами она
была слабо развита и находилась на первичных
стадиях формирования. Здесь применялся
ограниченный набор приемов свободного литья
мелких предметов, весьма примитивно
орнаментированных и в дальнейшем плохо
механически обработанных. Оборудование
мастеров, судя по трасологическим данным,
ограничивалось скупым набором простых
инструментов, приспособлений и материалов.
Такие приемы ювелирной техники, как пайка,
филигрань, инкрустация каменными вставками,
токарная обработка, горячее золочение,
чернение, глубокая чеканка, видимо, волочение
и эмальерное дело, в раннеславянском
производстве не применялись. Таким на
современном этапе исследований выглядит
эскиз раннеславянской производственной
картины, нуждающейся в детальной проработке
отдельных ее фрагментов. В заключение
следует отметить еще одно важное
обстоятельство. По моему мнению, такой
своеобразный феномен, как раннеславянская
металлообработка, мог появится только в Во-
сточной Европе. На других территориях
культура металлообработки представлена ярче,
богаче и имеет более долгую историю. Вопрос
об этнической принадлежности
верхнеднепровско-верхнедвинской культур
раннего железного века (днепро-двинской,
 ОСОБЕННОСТИ РАННЕСЛАВЯНСКОГО ЛИТЕИНОГО И ЮВЕЛИРНОГО ПРОИЗВОДСТВА

тушемлинско-банцеровской) пока еще окон- Белоруссии. Минск.

чательно не решен. Что же касается приме- Шмидт Е.А. 1970. О культуре городищ-убежищ
нявшейся здесь техники литья и холодной левобережной Смоленщины // Древние славяне и их
соседи. М.
обработки металлов, то у меня нет оснований
Шмидт Е.А. 1992. Племена Верхнего Днепра до
обособлять ее от раннеславянской металло-
образования Древнерусского Государства. Днеп- ро-
обработки. Судя по имеющимся данным, и тут и двинские племена (VIII в. н. э. - III в. н. э.). М.
там представлены одинаковые или, по крайней Latvijas PSR Arheologija. 1974. Riga.
мере, близко родственные производства. Vynokur Ion S. 1997. The slavic jewelry of Dnister valley.
Kamynets-Podilsky.
Литература
Васке А.В. 1991. Керамика эпохи поздней бронзы и
раннего железа Латвии. Рига.
Гавритухин И.О. Обломский А. М., 1996. Гапо-
новский клад и его культурно-исторический кон-
текст. М.
Горюнова В.М. 1992. Новый клад антского времени
из Среднего Поднепровья // Археологический
вестник. №1. СПб.
Граудонис Я, 1967. Латвия в эпоху поздней бронзы и
раннего железа. Начало разложения перво-
бытнообщинного строя. Рига.
Дубинин А. Ф. 1974. Щербинское городище//Дья-
ковская культура. М.
Исланова И.В, 1997. Удомельское Поозерье в эпоху
железа и раннего средневековья. М.
Леонтьев А.Е. 1996. Археология мери. К предыс-
тории Северо-Восточной Руси. М.
Лопатин Н.В. 1997. Днепро-двинская культура как
компонент культуры длиннных курганов // Труды
VI Международного конгресса славянской архео-
логии. Т. 3. М.
Минасян Р.С. 1979. Поселение и могильник на берегу
озера Узмень // ТГЭ Т. [XX]. Л.
Минасян Р.С, 1,995. К вопросу о назначениии ка-
менных „литейных” формочек древнерусского вре-
мени // Ладога и Северная Русь I. Чтения, посвя-
щенные памяти Анны Мачинской. Старая Ладога,
21-22 декабря 1995 г. Материалы к чтениям. СПб.
Орлов С.Н. 1962. Городища раннего железа в ни-
зовьях р. Ловати // КСИИМК. Вып. 87.
Приходнюк О.М. 1998. Пеньковская культура. Во-
ронеж.
Розенфельдт И.Г. 1982. Древности западной части
Волго-Окского междуречья в VI-IX вв. М.
Седов В.В. 1982. Восточные славяне в VI—XIII вв. //
Археология СССР. Т.14. М.
Смирнов К.А. 1974. Дьяковская культура: Матери-
альная культура городищ междуречья Оки и Вол-
ги // Дьяковская культура. М.
Станкевич Я.В. 1960. К истории населения Верхнего
Подвинья в I и начале II тыс. н. э. // МИА [76]. М.; Л.
Третьяков П.Н. 1966. Финно-угры, балты и славяне
на Днепре и Волге. М.; Л.
Шадыро В.И. 1985. Ранний железный век Северной