File

Т И ТУТ
Й ИНС ИТЕТ)
Ы С
Т В ЕНН НИВЕР
АРС ИЙ (У
ЫХ
УД Н
ГОС НОШЕ Н
В
Й Т
СКИ ЫХ О ОССИ
И
А Р ОД )
УН (ими
О ДН
СК
МО УНАРО ДР Д
МИ
Ж Д М ЕЖ ИЙ
УТ АН
М Е
С ТИТ ЕДОВ
иН ИССЛ
ЕЖЕГОДНИК
ИМИ — 2010
Москва
МГИМО — Университет
2011
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ
МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ)
МИД РОССИИ
И М И
М Г И М О
УНИВЕРСИТЕТ
ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ (ИМИ)
ЕЖЕГОДНИК ИМИ – 2010
Москва
Издательство «МГИМО – Университет»
2011
УДК 327
ББК 66.4
Е 36
Научно-экспертный совет: Торкунов А.В. (председатель), Воробьев В.П.,

Орлов А.А., Подберезкин А.И. (заместитель председателя), Серегин А.В.,
Симония Н.А.
Под общей редакцией Орлова А.А.

Редакционный совет:
Бусыгина И.М., Дегоев В.В., Лукин А.В., Мальгин А.В., Мизин В.И.,
Никитин А.И., Попов В.В., Сергеев В.М., Тимофеев И.Н.,
Федорченко А.В., Чеканский А.Н., Чернявский С.И.
Ежегодник ИМИ – 2010. – Москва: МГИМО–Университет, 2011. –

469 с.
ISBN 978-5-9228-0745-6
Е 36
Настоящий Ежегодник является сборником научных трудов, выполненных
сотрудниками Института международных исследований МГИМО (У) МИД
России в 2010 году, и открывает серию подобных изданий, которые будут вы-
пускаться на регулярной основе.
Публикуемые исследования охватывают широкий круг ключевых про-
блем современных международных отношений, включая вопросы глобального
развития, международной стабильности и разоружения, деятельности ООН,
региональной тематики – от тенденций на постсоветском пространстве до
комплекса проблем евроатлантической безопасности, положения на Ближнем,
Среднем и Дальнем Востоке, в других регионах планеты.
Ежегодник может представлять интерес как для ученых-международников,
специалистов-практиков, аспирантов и студентов, так и для широкого круга
читателей, которым небезразличны актуальные международные проблемы.
ББК 66.4
© МГИМО–Университет, 2011
ISBN 978-5-9228-0745-6
СОДЕРЖАНИЕ
Обращение к читателям «Ежегодника ИМИ – 2010»
Ректора МГИМО (У), Академика РАН Торкунова А.В. …………………….6
1. Проблемы глобального развития…………………………………………........9

Торкунов А.В., Мальгин А.В. Новый этап мирового развития –
международный контекст российской модернизации............................9
Орлов А.А. ООН и проблемы глобальной безопасности………............…20
Мизин В.И. Проблемы безъядерного мира и приоритеты внешней
политики России……………………………………………………………................28
Попов В.В. Глобализация и диалог культур……………………………............52
Поволоцкий Г.И. НАТО: третий проект?...................................................63
Сергеев В.М., Алексеенкова Е.С. Глобальное будущее БРИК:
возможна ли перспектива институционализации?...............................75
2. Россия – США – Европа: глобальные и региональные аспекты.........89

Воронин Е.Р. Союз «Россия – НАТО»: воспоминания
о будущем................................................................................................89
Тимофеев И.Н. Политика США в области безопасности:
проблемные направления и тенденции……………………………................99
Никитин А.И. Взаимодействие «Россия – НАТО» в сфере
миротворческих операций……………………………....................................114
Пашковская И.Г. Деятельность Евросоюза в отношении Турции
в рамках проекта строительства газопровода «Набукко»....................137
Пашковская И.Г. Энергетическая политика Евросоюза
в отношении Украины…........................................................................145
Казанцев А.А. Политика ЕС в постсоветской Центральной Азии:
интересы, ключевые документы и перспективы развития………........156
Бусыгина И.М. Политика и интересы Германии на постсоветском
пространстве..........................................................................................173
3. Партнерство России со странами АТР в рамках ШОС и других между-

народных организаций……………………………………………....................191
Иванов А.В., Лукин А.В. Россия и АТР: перспективы
сотрудничества………..............................................................................191
Мочульский А.Ф. Особенности линии Китая в вопросах
экономического сотрудничества в ШОС…….......................................208
Лукин А.В. Рост национализма в Китае и его возможное влияние
на российско-китайские отношения……………………..........……............222
Скрябина М.С. Изменения энергетической политики КНР под
влиянием мирового финансового кризиса и перспективы
российско-китайского энергетического партнерства……………..........236
Иванов А.В. Энергетическая стратегия Японии и российско-
японское сотрудничество в области энергетики……….........................257
Денисов В.И. Южнокорейская политика в области науки и научно-
техническое сотрудничество России и Республики Корея.................269
Никитин А.И. Геополитическое значение Корейского полуострова
и внешняя политика России…………………………………….......................276
Иванов А.В. Инициативы по созданию региональных структур
сотрудничества и безопасности в Восточной Азии и их
значение для России.............................................................................289
4. Политико-экономические процессы в Центральной Азии, Афганистане

и на Ближнем Востоке………………………............................................301
Боришполец К.П., Чернявский С.И. Сценарии развития ситуации в
регионе Центральной Азии………………………………………......................301
Никитина Ю.А. Роль региональных организаций (ОДКБ, ШОС)
в афганском урегулировании. Возможности формирования
региональной коалиции в случае вывода международной военной
коалиции из Афганистана………………………..........................................309
Тимофеев И.Н., Агейчев А.С. Варианты реализации администрацией
США новой афганской стратегии и российские интересы…..............314
Мочульский А.Ф. Политика Китая в Центральной Азии…………..........340
Лукин А.В. Киргизия и постсоветское пространство:
правило или исключение…....................................................................349
Небольсина М.А. Военно-политическая операция НАТО и сил
антитеррористической коалиции в Афганистане в 2001-2011 годы:
оценки западных экспертов……………………….......................................365
Федорченко А.В. Арабский мир: итоги и перспективы
экономической интеграции.................................................................382
Крылов А.В. Организации ветеранов Второй мировой войны
в Израиле...............................................................................................394
5. Эволюция постсоветского пространства……………………………........402

Болгова И.В., Мальгин А.В., Никитина Ю.А., Чернявский С.И.
Интеграционные инициативы на постсоветском пространстве.
Возможности и сферы коадаптации политики ЕС и России…….......402
Никитина Ю.А. Региональные организации в борьбе с новыми
вызовами и угрозами на постсоветском пространстве…………............408
Мальгин А.В., Болгова И.В. Информационное пространство СНГ:
возможности позитивной коррекции……………………………..................412
Чернявский С.И. Возможные пути урегулирования нагорно-
карабахского конфликта в постмайендорфский период……...............414
Чернявский С.И. Первые итоги председательства
Казахстана в ОБСЕ…………….................................................................429
6. Проблемы интеграции национальных меньшинств и вопросы
совершенствования национальной политики: страноведческие и
международные аспекты……………………………………….......................440
Садыкова Л.Р. Североафриканские мусульмане во французском
обществе: проблема интеграции…………………………………….................440
Чечевишников А.Л. Положение финно-угорских народов России:
внутриполитический и международный аспекты…………….................448
Симонян Р.Х. Российская община в странах Балтии……...………..........455
Институт международных исследований МГИМО-Университет
----------------------------------------------------------------------------------------
Обращение
к читателям «Ежегодника ИМИ – 2010»
Традиция издания ежегодников (как тематических, так и отражаю-

щих основные исследовательские направления) характерна для всех
ведущих академических и экспертных центров России и мира. Предла-
гаемый вниманию читателя Ежегодник, как представляется, полностью
соответствует этой традиции и одновременно отражает специфиче-
ские цели и задачи Института международных исследований (ИМИ)
МГИМО, включающего в себя в настоящее время 12 научных центров и
2 организационных сектора.
ИМИ сегодня стал одной из ведущих национальных интеллекту-
альных площадок для выработки инновационных внешнеполитических
идей. Центры ИМИ осуществляют постоянное экспертное взаимодей-
ствие с Администрацией Президента России, Аппаратом Правительства,
МИД России и другими структурами государственной власти, в том
числе путем подготовки для них аналитических записок и докладов.
Деятельность ИМИ призвана решать важные задачи по перспективному
планированию внешней политики России, обеспечить более глубокую
интеграцию стратегического видения и реализации прикладных внеш-
неполитических задач. Институт нацелен на углубление синтеза акаде-
мического и экспертного знания, приближение академической науки к
мировой политике. «Сверхзадача» ИМИ – повышение интеллектуально-
го потенциала управленческого процесса во внешней политике России,
содействие выработке согласованных подходов к различным аспектам
внешней политики со стороны министерств и ведомств, а также пред-
ставителей науки, гражданского общества, ведущих политических партий
и крупного бизнеса. Таким образом, система центров ИМИ совмещает в
себе функции академического института, с одной стороны, и экспертных
или «мозговых центров» – с другой.
В этом плане представленные в данном сборнике работы отражают
ключевые тенденции эволюции текущих процессов мировой политики
(научно-академический аспект). В то же время они могут служить интел-
лектуальным подспорьем для практической выработки решений и шагов
по совершенствованию внешней (а, отчасти, и внутренней) политики
6
----------------------------------------------------------------------------------------
России и адаптации ее к быстро меняющейся глобальной ситуации (экс-

пертный аспект).
ИМИ является органичной частью МГИМО – одного из ведущих
российских исследовательских университетов с богатейшими тради-
циями. Дальнейшее развитие МГИМО как научно-образовательного
центра мирового уровня требует организационной среды, в которой
новые научные идеи и разработки постоянно превращаются в передовые
учебные курсы, а также трансформируют и совершенствуют методику
преподавания. В этом плане предлагаемые вниманию читателя работы,
одновременно с научным и экспертным аспектами, содержат в себе и
образовательное измерение. На основе данных работ могут совершен-
ствоваться существующие и разрабатываться новые учебные курсы, что
соответствует принципу органического соединения исследовательской
и педагогической деятельности.
Ежегодник является первым изданием ИМИ такого рода. Он позво-
ляет наглядно представить «срез» работы Центров ИМИ за год. В этом
плане он органически дополняет существующую систему публикаций
ИМИ, включающую в себя аналитические записки и доклады, моно-
графии, статьи в обновленном «Вестнике МГИМО», сборники работ
молодых исследователей «Свежий взгляд», экспертные публикации на
Интернет-портале нашего Университета.
Провозглашение задачи модернизации страны как ключевой цели
государственной политики придает научно-экспертному знанию в об-
ласти международных отношений дополнительную значимость, оно
дает нам возможность не только учитывать, но и активно использовать
мировой опыт решения проблем глобального развития.
Мы стремимся, чтобы специалисты МГИМО активно участвовали
в процессе научно-экспертной «подпитки» модернизации, были готовы
формулировать нестандартные идеи, интеллектуальные «подсказки»,
которые были бы полезны при реализации широкомасштабных программ
динамичного развития России.
Целый спектр международных проблем предлагается читателю в
этом Ежегоднике. Он включает в себя ряд тематических блоков, отражаю-
щих ключевые с точки зрения интересов нашей страны международные
процессы и вопросы евроатлантических отношений, ключевые узлы
постсоветской и евроазиатской проблематики, вопросы безопасности
в АТР, Центральной, Южной Азии, на Ближнем Востоке, и, конечно,
проблематика двусторонних отношений, в том числе с США.
7
----------------------------------------------------------------------------------------
Надеюсь, что работы специалистов МГИМО, включенные в

Ежегодник, вызовут интерес у экспертов и широкого круга читателей.
Ректор МГИМО (У) МИД России

Академик РАН А.В. Торкунов
8
----------------------------------------------------------------------------------------
1. Проблемы глобального развития
Торкунов А.В., Ректор МГИМО (У), Академик РАН,

Мальгин А.В., советник Ректора
Новый этап мирового развития – международный

контекст российской модернизации
Начало нового этапа в международных отношениях. Представляется,

что несколько лет назад мы вступили в новый период международных
отношений. Его начало было обозначено несколькими яркими, а от-
части и драматическими штрихами. Штрихами, которые позволяют
увидеть контуры будущей картины. Это и приход к власти новой ад-
министрации США, которая оказалась носителем совершенно новой,
в сравнении с Бушем-старшим внешнеполитической идеологии, и ра-
тификация Лиссабонского договора, придавшая иной правовой статус
внешнеполитической активности ЕС, и европейская дискуссия о новой
архитектуре безопасности. Однозначно к этому списку можно отнести
и внешнеполитическое измерение российской модернизации. К сожа-
лению, это и грузино-осетинский конфликт, который в значительной
степени переформатировал международные отношения на постсоветском
пространстве.
Несомненно, яркую новую главу открывают события на Ближнем
Востоке. Мы становимся свидетелями завершения целых эпох междуна-
родной истории, начало которым было положено еще в 1970-е годы.
Пройдет несколько лет, и недели, месяцы хронологических раз-
рывов между вышеперечисленными событиями спрессуются в единую
пограничную линию нового этапа мировой политики. Эта линия будет
дополнительно выделена ярким маркером мирового финансового кри-
зиса, который не просто встряхнул национальные экономики, но привел
к перестройке системы многостороннего регулирования финансов и
мирового хозяйства на глобальном и региональном уровнях.
Глобализация через системную регионализацию. Сутью нового этапа
глобализции может стать именно регионостроительство, идущее по объ-
ективно схожему сценарию. Через сложные форматы взаимодействия
будут сближаться между собой более зрелые ареалы и раскалываться, пре-
вращаясь в зону конкуренции, пространства, неспособные к формиро-
ванию собственной системы многосторонних отношений, собственных
четких правил внутрирегионального баланса и стабильности.
9
----------------------------------------------------------------------------------------
Претендентами на бурное разновекторное развитие событий, с

весьма неясным с точки зрения конечных геополитических очертаний
результатом, являются регионы «новой Евразии» (или постсоветского
пространства), Ближний Восток и все более смыкающаяся с ним клас-
сическая Южная Азия.
Подробнее о формировании региона «новой Восточной Европы»
будет сказано ниже.
«Сосуществование» с привычными угрозами и вызовами. Очевид-
но, что старт нового этапа международных отношений не перечер-
кнул существенных мегатрендов мировой политики и экономиче-
ского развития, заданных в эпоху смены систем, то есть на рубеже
1980-х – 1990-х годов, но он скорректировал их соотношение, сравни-
тельную динамику, региональную акцентированность.
Какие-то тенденции становятся фоновыми на общей картине миро-
вой политики, перестают удивлять.
Международная конфликтность, распространение ОМУ, религиозно
мотивированный терроризм, как это ни цинично, становятся обыден-
ными, укорененными явлениями для многих регионов.
Парадоксально, но в мире, где скорости перемещения, передачи
информации, принятия технологических решений стали кардинально
выше, чем еще двадцать лет назад, становится привычным состояние
долгосрочной нерешенности и нерешаемости угрожаемых ситуаций.
Будь то в Иране и вокруг него, на Корейском полуострове, в афгано-
пакистанском узле, Судане, у берегов Сомали. Список можно продол-
жать.
Возникает новый феномен – сосуществование с миной, у которой
включен часовой механизм.
Возможно, этот феномен – обратная реакция на быстрые, но
стратегически провальные действия в Косово, Ираке. Возможно, вы-
сокий уровень политической терпимости к потенциальным угрозам –
своеобразный способ обеспечения международной стабильности в си-
туации недостатка консенсуса и политической воли.
Думается, что сам по себе этот феномен можно считать одним из
знаковых, оригинальных, но далеко не позитивных трендов последних
лет.
Заторможенность в реагировании на негативные тенденции и вы-
зовы характерна не только для силовой сферы.
10
----------------------------------------------------------------------------------------
Нечто похожее мы наблюдаем и в области мировой энергетики, в

связи с проблемами экологии и климата.
Попытки принципиально нового многостороннего управления
мировой энергетикой относительно успешными оказались только в Ев-
ропейском Союзе. Стремление же вывести практики, успешные внутри
ЕС, на сопредельные территории потерпело неудачу. Возможно, это
произошло в силу несовершенства «носителя» – Энергетической хартии
и соподчиненных ей документов. В целом же мировая энергетика про-
должает регулироваться все менее связанными с базовыми факторами,
рынком финансовых деривативов. Локализованные попытки отвечать
на энергетические вызовы объединенными усилиями стран постсовет-
ского пространства встречаются большинством мирового сообщества с
не всегда понятным скептицизмом.
Модельный, новаторский, по своей сути, но так и не заработавший
в реальности механизм экономизации экологических вопросов – Киот-
ский протокол так и не получил своего достойного наследника. Копен-
гагенский саммит закончился фактически безрезультатно.
Снова, как и в ситуации с классическими угрозами и вызовами, мы
их осознаем, но ждем некую более удобную ситуацию для их эвентуаль-
ного разрешения.
Список отложенных, «неотреагированных» проблем можно про-
должать бесконечно, в нем еще с 1970-х годов стоят проблемы слабораз-
витости, криминализованной миграции, торговли людьми и т.д.
Отлаженный характер нашего реагирования ведет к очень печаль-
ному и пока слабо осознаваемому явлению – деградации и устареванию
международно-правового инструментария.
Действительно, при недостатке политической воли решения не
появляются, в правовые документы они не оформляются, а ранее при-
нятые все более устаревают. А где-то – просто зияют лакуны. Яркий
пример этому – регулирование сферы военной активности в Европе,
правовой основой которой является не действующий, адаптированный
более десяти лет назад, а разработанный и вовсе более двадцати лет на-
зад – ДОВСЕ.
Другой подобной сферой является проблематика мирного атома,
подчеркнем – мирного. Законное получение страной, ранее не «при-
частной» к атомной энергетике, национального технологического ком-
плекса для создания этой отрасли фактически невозможно в современных
условиях. В свою очередь это провоцирует стремление к незаконному
пути приобретения атомной энергетики, что в конечном итоге конвер-
11
----------------------------------------------------------------------------------------
тируется в ситуации, подобные северокорейской или иранской. Четверть

века спустя после Чернобыльской трагедии, авария на АЭС Фукусимы
показала, что «ядерный ренессанс» несет с собой и отложенные когда-то
в долгий ящик нерешенные технологические вызовы.
«Оптимистические» тенденции. «Перезагрузка». Европейская интер-
модальная архитектура безопасности. Есть целый ряд объективно опти-
мистичных, или, как минимум, подающих надежды на модернизацию
мировой среды тенденций.
Одна из них связана с тем, что президент Б.Обама, вынув стержень
идеологизации и мессианства из американской внешней политики, су-
мел замедлить реакцию нарастающего антиамериканизма в исламском
мире, усилил солидарность, или шансы на нее в мире западном. В том
числе шансы на солидарные с Россией подходы к международным де-
лам. Хватит ли реформаторского запала у демократической, а де-факто,
межпартийной администрации до конца первого срока, а тем более на
вторую каденцию – не ясно. Но сделанное уже стоит дорого.
В российском внешнеполитическом сообществе, как в его экс-
пертном, так и в официальном сегменте, укрепляется понимание, что
мы должны сознательно инвестировать в перезагрузку российско-
американских отношений. Ее успех является одним из залогов общего
успеха команды Б. Обамы, которая превращает США в конвенцио-
нальное государство, все более склонное, по выражению Х. Клинтон,
к «старой, доброй дипломатии». Наверное, с ее помощью мы сможем
ожидать лучшего совместного продвижения и по иранской, и по афган-
ской, да и по центральноазиатской проблематикам. Двусторонняя сфера
военно-политических отношений уже приносит определенные успехи.
Новый СНВ стал первым шагом к новому формату стратегических от-
ношений в ядерной сфере.
Иллюзорная картина НАТОцентричной безопасности на евро-
атлантическом/евроазиатском пространстве, показавшая свою неэф-
фективность практически во всех ситуациях реальных угроз и вызовов
1990-х – 2000-х годов, после Лиссабонского саммита получила шанс быть
замененной сложной, но действительно общей системой европейской
безопасности.
Это связано отчасти с изначально российской, но сейчас живущей
уже собственной жизнью дискуссией о новой европейской архитектуре
Возможно, что многие наши коллеги из западной части континента
остро не чувствуют необходимости отказываться от системы безопасно-
12
----------------------------------------------------------------------------------------
сти, опирающейся исключительно на растущий потенциал Европейского

Союза в сфере внешней политики и обороны, на традиционные ресурсы
НАТО. Мы к этому и не призываем. Мы просто напоминаем, что со-
временная «большая» Европа шире, чем западная часть континента. В
случае неудовлетворенности стран, по тем или иным причинам не ассо-
циированным с ЕС и НАТО, параметрами современной ситуации нужно
искать варианты взаимной адаптации интересов и институтов.
Не обладающая всеобъемлющим характером европейская система
безопасности становится паллиативом, который имеет тенденцию к
провоцированию политической напряженности при попытках решить
с его помощью реальные проблемы, как в собственном географическом
ареале, так и в сопредельных регионах – в Южной Азии, на Большом
Ближнем Востоке.
Именно в этой связи перед нами стоят задачи своеобразного соби-
рания, создания «интермодальной» схемы институтов евроазиатского
пространства, которая бы включала различные региональные и субре-
гиональные структуры: от «большого» СНГ – до АСЕМ, от СГБМ – до
ШОС.
Убедительности российской позиции в общеевропейской дис-
куссии можно добиться только с опорой на те двусторонние треки, где
мы можем рассчитывать на устойчивое взаимопонимание. Сюда мож-
но отнести традиционные оси: Москва – Париж, Москва – Берлин,
Москва – Рим. По-видимому, у нас что-то начинает складываться и в
Центрально-Восточной Европе. В частности, снятие «исторических»
вопросов с политической повестки дает нам возможности выстраивания
новых отношений с Варшавой.
Евразийская динамика и формирование региона «новой Восточной
Европы». Политический ландшафт современной Европы, тем более «боль-
шой» Европы, которая включает часть географической Азии, предельно
мозаичен, вбирает в себя разнонаправленные тренды, равно как вызыва-
ет и множество предложений по их институциональной систематизации
и концептуальному осмыслению.
Так, еще в середине 1990-х годов наметился первоначальный «гео-
политический» разлом в постсоветском ареале евро-азиатского простран-
ства. В силу достаточного числа участников, этно-конфессиональных
трансграничных процессов, специфики конфликтности и внешних
вызовов стала формироваться Центральноазиатская субрегиональная
модель.
13
----------------------------------------------------------------------------------------
Противоречивые тенденции к локализации и одновременный с

этим запрос на «позитивный интервенционизм», как российский, так
и западный, демонстрировали государства Закавказья. Вряд ли стоит
говорить о том, что уже сложилась некая Закавказская (Южнокавказ-
ская) региональная подсистема. Однако этот географический ареал
отграничен от других плоскостей постсоветского пространства. Закав-
казье структурируется специфической, затянутой конфликтностью и
относительно устойчивыми векторами конфликтных и кооперативных
взаимодействий.
Наименее внутренне структурированным остается восточноевропей-
ский географический ареал постсоветского пространства (однозначно,
включающий в себя и Россию). Причинами этого являются объектив-
ная многовекторность политики крупнейших игроков этого сегмента
– России и Украины, а также двусторонняя конкуренция, равно как и
отсутствие специфических, общих для всего ареала многосторонних,
«интеграционных» инициатив.
Вместе с тем, все без исключения, хотя и с разной долей активности
и успешности, восточноевропейские страны СНГ позиционируют себя
в качестве интегрального участника европейской политики и эконо-
мических связей, ориентируясь на ЕС, как на главного контрагента в
продвижении своей европейской стратегии.
Определенная, возможно сугубо техническая, синхронность раз-
вития отношений ЕС и Совета Европы с этими странами в первое де-
сятилетие их независимого существования способствовала укреплению
как понимания общей цели, так и неконфликтной цели европейского
вектора.
По мере освоения европейской и евроатлантической тематики во
внутриполитической дискуссии рассматриваемых стран и создания
минимальных хозяйственных условий для позитивного экономическо-
го взаимодействия со странами ЕС и ближайшими соседями из ЦВЕ,
происходила диверсификация приоритетов, задач, инструментария
постсоветских стран с их европейскими партнерами.
Парадоксальным образом, но крупнейшие страны-игроки – Россия
и Украина – ставили внешне не противоречивые друг другу цели – соз-
дание многоформатного единого пространства с ЕС, а во втором случае
и эвентуального вступления в ЕС. Другое дело, что эти цели ставились на
фоне контекста жесткой двусторонней конкуренции, если не конфликт-
ности, со значительным элементом тактических раздражителей, зачастую
сугубо пропагандистского плана.
14
----------------------------------------------------------------------------------------
С 2002–2003 годов начался процесс сознательной концептуализации

и прикладного форматирования политики ЕС в отношении постсовет-
ского пространства, который прошел уже целый ряд внутренних этапов
и подвергся активизации ряда внешних факторов.
Стратегический же характер воздействия на политику ЕС носили
расширение Европейского Союза в 2004 и 2007 годах и нарастание проза-
падных настроений у восточноевропейских соседей России. Проявление
последних было разным – от «оранжевой революции», перманентной
нестабильности государственной власти в Молдавии до разморажива-
ния отношений между Брюсселем и Минском и условном включении
последнего в программу «Восточного партнерства».
Именно «Восточное партнерство», которое в значительной степени
имело под собой «новоевропейское», в частности польское авторство,
стало серьезной политической декларацией, которая содержала в себе
заявку не просто на некую линию в отношении соседей, но предлагала
новую парадигму. Суть этой парадигмы заключалась в выстраивании
собственной системы многосторонних отношений стран-партнеров,
на «технологическом» уровне связанной механизмами приграничного,
регионального и инфраструктурного взаимодействия с непосредствен-
ными соседями. Стратегическая линия отношений эвентуально могла бы
выстраиваться через соглашения о зонах свободной торговли и экономи-
ческом пространстве между ЕС и конкретными странами-партнерами.
Упоминание России в инициативе «Восточного партнерства», как мы
помним, было весьма поверхностным, а само ее обнародование проис-
ходило на неблагоприятном для России фоне только что закончившегося
конфликта в Закавказье. Это, однако, не исключает возможности нашего
подключения к программе, что де-факто уже сделано через ратификацию
соглашений о региональном и приграничном сотрудничестве, заключен-
ных в октябре 2009 года на саммите Россия – ЕС в Стокгольме.
Другое дело, осмыслили ли мы более глубокие, стратегические по-
следствия той серии шагов, где «Восточное партнерство» было одним,
но не первым и не последним?
В реальности мы видим формирование нового феномена – прото-
региона «новой Восточной Европы». Каковы его компоненты?
Во-первых, это три страны восточноевропейского фланга СНГ. Три
же закавказских «восточных партнера» даже в представлении сторон-
ников изначальной схемы в нее не вписываются по «технологическим»
параметрам – они не имеют общей границы с ЕС и, соответственно,
лишены возможности реализовывать большинство проектов политики
15
----------------------------------------------------------------------------------------
соседства, которые предполагают непосредственную географическую

близость.
Во-вторых, это приграничные страны «классической» Восточной
Европы: Польша, Словакия, Венгрия и южные соседи – Румыния,
возможно, Болгария. Эти страны являются непосредственными пар-
тнерами для реализации приграничного, инфраструктурного и прочего
практического взаимодействия; некоторые из них активно вовлечены в
политическую жизнь своих соседей.
Третий примечательный компонент региона «новой Восточной Ев-
ропы» – страны Прибалтики. Прошедшие десятилетия и в обнаженном
виде финансово-экономический кризис показали, что несбалансиро-
ванность европейской, а зачастую атлантической политики этих стран
натолкнулась на неготовность экономики и общества окончательно
«уйти с Востока». Последние годы свидетельствуют об адаптации внеш-
неполитических амбиций к внешнеполитическим ресурсам стран При-
балтики, что однозначно заставляет их концентрироваться на регионе
Восточной Европы, Скандинавии, улучшении отношений с Россией.
Вслед за Польшей эти страны готовы принять на себя часть бремени
«восточной политики» ЕС.
Компонентом «новой Восточной Европы» является и Россия.
Россия участвует в ней наряду со своим присутствием в других более
крупных, возможно, стратегически более важных региональных системах.
Однако это не умаляет для Москвы важности рассматриваемого ареала,
тем более что он дает возможности для более адекватного оперирования,
как минимум, в двух других плоскостях – общеевропейской и постсо-
ветской.
Используя метод исторических аналогий, наверное, можно конста-
тировать, что в настоящий момент «новая Восточная Европа» напоминает
Версальско-Рижский порядок, существовавший в этом регионе в период
с 1921 и примерно по 1934 годы. Внимательное изучение межвоенного
неудачного эксперимента может дать целый ряд уроков настоящему.
Как долго просуществует феномен или даже регион «новой Вос-
точной Европы»? Международные формы организации этого географи-
ческого ареала были совершенно разные – от некоего полицентричного
единства в XV–XVI веках до имперского кондоминиума XIX – начала
XX веков, он выполнял то функции очага государственности нескольких
великих наций, то становился глубокой провинцией.
16
----------------------------------------------------------------------------------------
Уроки реагирования на мировой кризис. Институциональные выво-

ды. Развитие многосторонних отношений на глобальном уровне также
дает некий повод для оптимизма. Завершающийся, надеемся, кризис
показал, что механизмы согласования экономических позиций, будь
то традиционные институты МВФ, Группы Всемирного банка или по-
лучившая кардинальный импульс к развитию «двадцатка», оказались
эффективными в деле некоей минимально необходимой координации.
В результате – относительно синхронный, относительно быстрый выход
из достаточно тяжелого кризиса. Европейские финансовые аутсайдеры –
Греция, Испания, Португалия – получают не только деньги, но и рецепты
региональных финансовых структур.
Лидерам мировой экономики удалось смикшировать воздействие
кризиса на слаборазвитые и бедные страны. Парадоксально, но об этих
заслугах глобальных институтов говорить пока не принято. Равно как и не
привычен пока тезис о том, что по большому счету это первое глобальное
испытание экономического характера, ответ на который Россия искала
солидарно со своими партнерами. Кризис конца 1990-х годов – не в счет,
наша включенность в мировую экономику была гораздо более низкой,
гораздо более примитивной, а участие в той же «восьмерке» – сугубо
декоративным.
Более того, на ниве многосторонних усилий Россия сумела впервые
предложить (к осенней 2008 года встрече «двадцатки») некий пусть и не
идеальный, но серьезно обсуждавшийся план реформирования мировой
экономики и выхода из кризиса.
Еще один аспект, на который хотелось бы обратить внимание, оттал-
киваясь от «экономического реагирования» – это закрепление тенденции
на баланс между межгосударственными контактами и многосторонними
усилиями. Действительно, та же «восьмерка» и «двадцатка» – это некий
клуб, вариант позитивного «сговора сильных», где государственное,
суверенное начало доминирует. То есть, чем больше у тебя реального
политического, экономического, культурного суверенитета, тем больше
шансов у государства оказаться в этом круге избранных. С другой сто-
роны, решения этих клубов, а главное их имплементация в жизнь – это
уже сугубо сфера многосторонних отношений. Более того, мы видим, что
решения той же «восьмерки» и «двадцатки» не могут быть воплощены
в жизнь без задействования традиционной сети международных инсти-
тутов, будь то ООН, Всемирный Банк, МВФ, ОЭСР, региональные и
субрегиональные межправительственные организации. Продвижение к
тесному взаимодействию клубного формата многосторонних отношений
17
----------------------------------------------------------------------------------------
и традиционных международных организаций явственно началось еще

в конце 1990-х годов и активно продолжается в настоящее время. Этот
факт можно было бы зафиксировать в качестве одной из серьезных и
позитивных тенденций современных международных отношений.
Это все опровергает тезис о том, что традиционная система много-
сторонних институтов вытесняется, заменяется некими элитными клуба-
ми. Скорее наоборот. Возникает более тесная смычка государственного
и многостороннего начала в международных отношениях. Клубы, будь
то «восьмерка», «двадцатка» или БРИКС, актуализируют деятельность
зачастую весьма громоздких и неповоротливых механизмов междуна-
родных организаций.
Вместе с тем, трудно вообразить, что столь многоплановый, раз-
ветвленный колосс, как сложившаяся система ООН, может быть чем-
либо заменена. Система ООН и созданные в значительной степени по
ее подобию региональные организации общей компетенции фактически
являются опорной инфраструктурой современных международных от-
ношений. Проблема состоит в том, как эту инфраструктуру эффективно
использовать и вовремя модернизировать.
Сеульский саммит 2010 года ознаменовал переход и эволюцию
«группы двадцати» от встреч антикризисных управляющих развитых
экономик мира к более планомерной, тщательной работе по конструи-
рованию новой мировой финансовой архитектуры с целью устранения
дисбалансов в сфере глобального управления мировыми экономически-
ми процессами.
Очень важно, что тесное взаимодействие внутри «двадцатки» не
прекратилось с преодолением последствий завершающегося кризиса.
«Двадцатка» в силу своего объективно более демократического ха-
рактера дает возможность находить решения, которые не вызывают рез-
кого отторжения в каких-либо странах цивилизованного мира. Формула
«двадцатки», которая опирается на представительство наиболее сильных
игроков из всех регионов и субрегионов планеты, дает возможность лучше
учитывать специфику мировой экономической системы в целом.
Международные императивы российской модернизации. Казалось,
что «модернизация» – феномен и термин, связанный с сугубо внутри-
российским реформированием. Однако модернизация стала главным
фактором обновления российской внешней политики. Более того, на
совещании послов летом 2010 года президент Д.А. Медведев поставил
перед российскими дипломатами задачу создания международного кон-
текста российской модернизации.
18
----------------------------------------------------------------------------------------
Думается, что этот контекст должен содержать, как минимум, пять

императивов.
Во-первых, неприемлемость любых сценариев военно-политической
конфронтации, напряженности или приближения к этому состоянию.
Речь идет как о глобальном уровне, так и о региональном или даже су-
брегиональном измерении российской внешней политики.
Вспомним не оправдавшиеся ожидания отката модернизационных
процессов в период конфликта в Южной Осетии!
Во-вторых, международно-политическая и экономическая стабиль-
ность на всех этажах мировой системы. При этом – стабильность ни
статическая, ни сохранение status quo, который не на всех направлениях
для нас комфортный, а стабильность динамическая с положительным
вектором этой динамики. Стабильность – с шансом для России.
В-третьих, прозрачность и многоканальность мировой системы,
которая давала бы возможность адекватно оценивать намерения и ин-
тересы других акторов и транслировать собственные.
В-четвертых, возможность относительно неконфронтационного
наращивания экономического потенциала в рамках мировой эконо-
мической системы, в том числе в слабо освоенных, новых для России
сегментах.
В-пятых, возможность относительно бесконфликтной российско-
центричной консолидации постсоветских региональных пространств, в
т.ч. для выполнения четырех вышеперечисленных условий и сохранения
традиционного гуманитарно-культурного ареала и демографического
ресурса.
Концептуализация современного этапа мирового развития. В отличие
от многих предшествовавших, насыщенных событиями этапов, нынеш-
ний пока не вызвал сколько-нибудь серьезной концептуализации миро-
вой политики, да и экономики. Наверное, это своеобразная реакция на
концептуальную, теоретическую насыщенность внешнеполитических
дискуссий 1990-х и начала 2000-х годов. Уже к середине завершающе-
гося десятилетия большинство этих «больших теорий» показали свою
операционную непригодность и катастрофическую скорость методоло-
гического устаревания.
Именно поэтому, представляется, мы обречены на достаточно долгое
существование в рамках верных, но весьма общих констатаций о поли-
центричности и одновременной иерархичности современного мира.
19
----------------------------------------------------------------------------------------
Концептуализация мировой политики, равно как и обретение са-

мой системой ее завершенных очертаний, будет идти скорее через более
четкое оформление «секторальных» явлений: в экономике, финансах,
энергетике, военной сфере, сфере мягкой безопасности, равно как и через
более жесткое структурирование региональных политико-экономических
ареалов.
Орлов А.А., директор Института международных

исследований МГИМО (У) МИД России, профессор
ООН и проблемы глобальной безопасности
Стабильность и безопасность являются ключевыми условиями для

мирового развития, прогресса и процветания человечества. Их достиже-
ние и поддержание немыслимы вне прочной системы международных
отношений, центральным и безальтернативным элементом которой на
протяжении последних 65 лет остается Организация Объединенных
Наций. Обладая уникальной, общепризнанной легитимностью, ООН
связывает воедино многоуровневую систему разнопрофильных и раз-
нофункциональных международных многосторонних структур, созда-
вая условия для коллективного поиска решений важнейших проблем
современности.
Современная международная система позволяет сосуществовать
различным по форме, целям и задачам, принципам деятельности межго-
сударственным образованиям, каждое из которых находит в этой системе
свое место. Их количество и многообразие, видимо, будут возрастать.
На смену блоковым подходам к решению международных проблем все
решительнее приходит сетевая дипломатия, опирающаяся на гибкие, в
отдельных случаях гибридные формы участия в многосторонних струк-
турах. При этом важно, чтобы ни одна из международных структур не на-
рушала баланса всей системы, равновесие которой в решающей степени
поддерживается благодаря существованию и деятельности ООН.
Современный мир находится в постоянном движении, развитии.
Он меняется и качественно, и количественно. ООН, включавшая перво-
начально 51 государство, насчитывает ныне 192 члена. Численность
жителей нашей планеты за минувшие 2/3 века увеличилась в два с по-
ловиной раза, превысив 6 млрд. За эти годы человечество вышло в кос-
мос, овладело атомной и термоядерной энергией, достигло невиданного
технологического уровня, что дало ему возможность вплотную подойти к
20
----------------------------------------------------------------------------------------
моделированию возникновения Вселенной, создало уникальную систему

всеобщего обмена информацией – Интернет, добилось колоссального
прогресса в развитии транспорта и связи, в других важнейших сферах
жизнедеятельности человека. В результате мир, оставаясь в прежних гео-
графических параметрах, стал социально-политически, экономически
и информационно глобальным.
Серьезные изменения претерпела и сама палитра международных
отношений. В мире появились новые лидеры – страны, добившиеся в
последние десятилетия крупных успехов на магистральных направлениях
развития человечества, прежде всего в экономике, науке, культуре, го-
товые взять на себя большую ответственность за судьбу нашей планеты.
Эти страны вносят, как правило, весомый финансовый, дипломатический
и военный вклад в деятельность ООН, выражающийся в значительных
взносах в ее бюджет, в политической активности в поддержку целей и
решений, принятых в рамках всемирной организации, в участии в санк-
ционированных ею операциях по поддержанию мира. Естественно, эти
государства рассчитывают на то, что их усилия и вес в мире позволят им
занять подобающее положение в руководящих органах ООН, прежде
всего в Совете Безопасности.
Порядка 2/3 членов ООН приходится на развивающиеся страны,
которые в свою очередь настаивают на том, чтобы их проблемы – воз-
можно, наиболее острые в современном мире – были в центре внимания
ООН. Они также хотят непосредственно участвовать в принятии судь-
боносных для себя решений, и их требования представляются вполне
обоснованными.
Произошедшие в мире после возникновения ООН кардинальные
изменения дают основания критикам Организации утверждать, что она
безвозвратно устарела и нуждается в фундаментальной перестройке. Сам
факт необходимости обновления ООН через ее рациональное рефор-
мирование, наверное, ни у кого не вызывает сомнений. Но вот смысл,
который вкладывается в само понятие «реформа ООН», что необходи-
мо получить «на выходе» по итогам такой реформы, какие структуры и
институты и, возможно, принципы деятельности ООН действительно
устарели, а какие – напротив – выдержали проверку временем и доказали
свою состоятельность – эти вопросы требуют глубокого осмысления и
четких ответов.
Создание ООН явилось одним из главных итогов Второй мировой
войны. Всемирная организация, призванная избавить грядущие по-
коления в первую очередь от бедствий третьей мировой войны, должна
21
----------------------------------------------------------------------------------------
была строить свою деятельность в согласии с принципами справедли-

вости и международного права. Именно в такой последовательности.
Справедливость, таким образом, понималась «отцами-основателями»
как непреложное условие эффективности и, в конечном итоге, успеха
всего проекта ООН.
Более половины биографии ООН пришлась на годы «холодной
войны». В этот сложный период в силу объективных причин Организа-
ции было затруднительно, а в отдельных ситуациях и просто невозможно
выступать в качестве полновесного ключевого звена при принятии эф-
фективных коллективных мер для предотвращения и устранения угрозы
миру и подавления актов агрессии, к чему ее обязывает статья 1 Устава
ООН.
Но то, что ООН внесла свой ощутимый вклад в удержание мира
от сползания к губительной для человечества термоядерной катастрофе
– этот факт никаких сомнений не вызывает. Ее официальная трибуна
и кулуары на протяжении трех с лишним десятилетий были исклю-
чительно важной «площадкой» как для выпускания пропагандистско-
риторического пара, так и для согласования позиций и выработки
непростых компромиссных решений по острейшим международным
проблемам.
Завершение биполярной конфронтации создало необходимые
предпосылки для окончательного утверждения ООН, если выражаться
сухим языком действующей Концепции внешней политики России, в
качестве «центра регулирования международных отношений и коорди-
нации мировой политики». Даже среди тех государств, которые тради-
ционно тяготеют к односторонним действиям, растет понимание того,
что острейшие проблемы современности, такие как предотвращение
распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки,
международный терроризм, производство и трафик наркотиков, транс-
национальная организованная преступность, ликвидация последствий
техногенных катастроф, противодействие климатическим изменениям,
можно и нужно решать только коллективно, за счет объединения усилий
государств, а также различных международных структур, включая непра-
вительственные организации. «Один в поле не воин», – гласит русская
пословица. Эта народная мудрость приобретает дополнительный, осо-
бый смысл в наше время, являясь квинтэссенцией одного из основных
ооновских принципов.
Осязаемых результатов ООН добилась в последние десятилетия на
поприще предотвращения и урегулирования региональных и локальных
22
----------------------------------------------------------------------------------------
конфликтов. Международная миротворческая деятельность стала для

Организации «фирменным знаком», предметом законной гордости. В
настоящее время под эгидой ООН развернуто 16 миротворческих опера-
ций и две специальные политические миссии (в Ираке и Афганистане),
в которых участвуют в разном качестве без малого 120 тыс. человек. Это
– рекордное число миротворцев, единовременно задействованных в
операциях по поддержанию мира (ОПМ) ООН. (Прежний пик миротвор-
ческой активности ООН пришелся на один из наиболее драматических
для бывшей Югославии, а также ряда африканских стран 1993 год –
78 тыс. человек). Ежегодный бюджет ООН на цели миротворчества при-
ближается к впечатляющей цифре в почти 8 млрд долларов.
Если продолжить обобщение, то окажется, что за первые 40 лет свое-
го существования ООН учредила 13 ОПМ, в то время как за последующий
период – 47 операций. Рост, прямо скажем, колоссальный. Не станем
отрицать, что приведенная статистика выглядит весьма неоднознач-
но: она свидетельствует о существенном увеличении после окончания
«холодной войны» различных конфликтов, преимущественно внутри-
государственных, вызванных – в первую очередь – межэтническими и
межконфессиональными противоречиями, а также – но уже в меньшей
степени – социально-политическими и экономическими проблемами.
ООН была вынуждена реагировать на новую международную ре-
альность, одним из проявлений которой – на фоне общего укрепления
глобальной безопасности и заметного снижения риска возникновения
ядерной войны – стало существенное ослабление стабильности в целом
ряде регионов мира, переросшее в отдельных случаях в хаотичный распад
некоторых государств.
В этих условиях благом стало то, что ООН, накопив большой опыт
организации и проведения ОПМ, оказалась готова принять новый вы-
зов. К миротворческой деятельности подключились десятки стран, ранее
дистанцировавшихся от подобных забот. К настоящему времени постав-
щиками военных контингентов, а также иных категорий миротворцев в
распоряжение ООН являются более 100 стран, то есть порядка 55 % всех
членов Организации.
Хотя Россия занимает на сегодняшний день скромное 41 место в
списке поставщиков контингентов для участия в ОПМ ООН (365 чело-
век), это не значит, что она не проявляет интереса к этому роду деятель-
ности всемирной организации. В 1990-е годы, когда российские миро-
творческие контингенты участвовали в операциях в бывшей Югославии
и Анголе, наши позиции в ооновском миротворческом реестре были
23
----------------------------------------------------------------------------------------
существенно прочнее. Да и сейчас российские вертолетные группы раз-

вернуты в составе миссий ООН в Чаде/ЦАР и Южном Судане, наши во-
енные наблюдатели и полицейские представлены в операциях в Западной
Сахаре, Восточном Тиморе, ДР Конго, Кот-д’Ивуаре, Либерии, Косово,
Гаити и на Ближнем Востоке. На базе специализированных учреждений
и центров МЧС и МВД России ведется планомерная подготовка миро-
творцев, в том числе и представителей ряда иностранных государств.
Одновременно Россия является одним из ведущих поставщиков товаров
и услуг для миротворческой деятельности ООН, прежде всего в сегменте
авиа- и вертолетной поддержки операций. Общая же сумма контрактов
российских компаний составляет, по состоянию на август 2010 года,
382 млн долл. США, или 14 % от всего объема ооновских закупок.
Стратегия и тактика миротворческой деятельности, а также имею-
щийся в распоряжении международного сообщества ее инструментарий
постоянно совершенствуются. И это вполне закономерно: жизнь не стоит
на месте. Каждый миротворческий опыт ООН по-своему уникален. При
этом, анализ такого опыта позволяет выявлять общие закономерности,
понимание которых необходимо для выстраивания наиболее эффектив-
ного вектора международных усилий на этом направлении.
Каждая новая миротворческая эпопея ООН только подтверждает, что
современные конфликты не имеют перспектив силового решения. Для
их преодоления требуются, прежде всего, политический подход, тонкая
дипломатическая работа. Это, конечно, не значит, что мировое сообще-
ство должно вычеркнуть из своего арсенала такой вид действий, как
принуждение к миру, но восприниматься оно должно как крайняя мера,
используемая в исключительных случаях и только с одобрения Совета
Безопасности ООН. Не менее осторожно следует использовать и санкции,
которые Устав ООН (статья 41) определяет как «меры, не связанные с ис-
пользованием вооруженных сил». При применении механизма санкций
приоритет должен отдаваться адресным ограничениям, позволяющим,
эффективно достигая поставленные цели, минимизировать негативные
последствия гуманитарного характера, прежде всего в отношении граж-
дан, не несущих ответственности за действия властей. Одновременно
недопустимо расширительное и произвольное толкование резолюций
СБ ООН, устанавливающих режим применения санкций.
Для предотвращения возникновения конфликта и тем более его
перехода в стадию силовой конфронтации противоборствующих сторон
особое значение имеет его раннее предупреждение. На цели укрепления
потенциала ООН в области превентивной дипломатии и посредничества
24
----------------------------------------------------------------------------------------
не следует экономить ресурсов – как материальных, так и интеллекту-

альных. В любом случае предотвратить конфликт будет стоить мировому
сообществу много дешевле, нежели потом его урегулировать, включая
организацию всего комплекса затратных миростроительных мероприя-
тий.
Совершенно очевидно, что для урегулирования конфликтов «но-
вого поколения», имеющих, как правило, многопрофильный характер,
необходим комплексный подход. Такой подход должен предполагать
сочленение целого ряда необходимых компонентов, включая тесную ко-
ординацию и эффективное соединение военных и гражданских действий
и усилий, отработанность всех вопросов финансового и материально-
технического обеспечения ОПМ, учет особенностей страны или зоны,
где развернута операция, целенаправленное использование потенциала
региональных и субрегиональных организаций, которые, однако, не
должны дублировать усилия ООН, а также неправительственных струк-
тур. Для успешного решения указанных задач исключительно важно
иметь тщательно прописанный мандат операции, утвержденный резо-
люцией СБ ООН.
Не потеряло своей актуальности российское предложение о воз-
рождении Военно-штабного комитета (ВШК), наполнении его дея-
тельности новым содержанием. Этот уставной орган ООН, в котором
«отцы-основатели» Организации видели главного помощника Совета
Безопасности по военным вопросам, оказался в годы «холодной войны»
мало востребованным из-за противоречий, существовавших прежде
всего между СССР и США. В современных условиях ВШК, действуя в
гибком формате: с участием всех членов СБ и подключением основных
поставщиков контингентов в ОПМ, способен на системной основе
предоставлять Совету Безопасности и Секретариату ООН высоко-
профессиональную военную экспертизу по вопросам миротворческой
деятельности, в том числе в части планирования, развертывания и осу-
ществления операций.
В ходе председательства России в СБ ООН в августе 2010 года в работу
Совета была внедрена полезная практика приглашения на его заседания
командующих военными контингентами миротворческих операций.
Предметом самого серьезного внимания ООН продолжает оставать-
ся иранская ядерная программа. В подходе к этому непростому вопросу
мировому сообществу необходимо, фигурально выражаясь, пройти между
Сциллой и Харибдой: не допустить распространения ядерного оружия,
одновременно не ограничив прав Ирана на мирное использование ядер-
25
----------------------------------------------------------------------------------------
ной энергии в соответствии с международно-признанными правилами

и процедурами подобного рода деятельности. Россия исходит из того,
что международные действия в этом вопросе должны быть направлены
на сохранение и расширение сотрудничества Ирана с МАГАТЭ с целью
прояснения всех аспектов его ядерной деятельности, а также обеспечение
полного выполнения Тегераном резолюций Совета Безопасности ООН
и Совета управляющих МАГАТЭ.
Стабильность и безопасность на планете немыслимы без устой-
чивого социально-экономического развития всех регионов и, прежде
всего, так называемого «развивающегося мира». Весь комплекс этих
острых вопросов является одним из неоспоримых приоритетов ООН.
На Саммите Тысячелетия в 2000 году перед Организацией и ее членами
были поставлены масштабные задачи, предусматривающие достижение в
течение 15 лет всеми государствами восьми целей развития тысячелетия
(ЦРТ) в вопросах борьбы с голодом и нищетой, болезнями, детской и
материнской смертностью, неграмотностью, деградацией окружающей
среды.
Выступая 21 сентября 2010 года на Пленарном заседании высоко-
го уровня 65-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН по ЦРТ, министр
иностранных дел России С.В. Лавров акцентировал приверженность
Москвы международному сотрудничеству в области развития и ее го-
товность к налаживанию конструктивного взаимодействия с широким
кругом партнеров, включая частный сектор и гражданское общество, в
интересах своевременного достижения ЦРТ. «Россия, – подчеркнул ми-
нистр, – последовательно увеличивает свой вклад в содействие развитию.
В 2008 году российская помощь развивающимся странам составила 220
млн долларов, а в 2009 году – порядка 800 млн долларов. И это без учета
списания задолженности, объемы которой измеряются миллиардами
долларов». «Бедный человек не может быть свободным. Способность
обеспечить достойные социально-экономические условия для людей –
один из ключевых признаков демократического государства», – заявил
в конце выступления С.В. Лавров.
Подтверждение международным сообществом принятых ранее обя-
зательств в области развития и демонстрация им решимости наращивать
усилия в интересах достижения ЦРТ на основе принципов глобального
партнерства является, пожалуй, наиболее весомым итогом состоявшегося
саммита. Это тем более важно, что соответствующие заверения получены
в сложный для мировой экономики период, когда до сих пор не преодо-
лены последствия глобального финансово-экономического кризиса.
26
----------------------------------------------------------------------------------------
ООН, в свою очередь, не осталась в стороне от международных

усилий по нахождению путей выхода из кризиса, предложив свои кон-
цептуальные наработки по созданию обновленной системы мирохозяй-
ственных взаимодействий. Основную роль в вопросах реформирования
международной финансовой системы в условиях кризиса взяла на себя
«группа двадцати», представляющая собой спонтанно возникший меж-
государственный механизм обсуждения, координации и согласования
коллективных усилий в финансово-экономической сфере. Однако далеко
не все страны – члены ООН поддерживают «двадцатку», усматривая в ее
деятельности намерение крупнейших мировых экономических игроков
принимать судьбоносные решения без учета мнения и интересов раз-
вивающихся стран. Соответственно, налаживание взаимопонимания и,
по возможности, сотрудничества между «двадцаткой» и «скептиками»
является на данном этапе одним из приоритетных направлений в дея-
тельности ООН, вписывающимся в стратегическую цель создания вокруг
нее новой архитектуры глобального управления.
В ХХ��
I��
веке роль ООН как стержня системы коллективной безопас-
ности в мире будет возрастать. При всем массиве критики, которая
периодически обрушивается на ООН, причем, как справедливой, так и
– в большинстве случаев – надуманной, в международном сообществе
существует понимание того, что ООН как всемирная организация – не-
заменима и безальтернативна. Если допустить, что в наши дни возникла
бы потребность создать вместо ООН новую универсальную организацию,
то едва ли этому проекту сопутствовала удача. Договориться о чем-то
стоящем в условиях неминуемого гигантского разброса мнений, харак-
терного для современного мира, было бы просто невозможно. Критики
ООН могут возразить: ничего страшного, можно прожить и без этой
Организации. В конце концов, все страны мира являются участниками
каких-то иных международных форматов, способных в той или иной
мере взаимодействовать друг с другом. Но этот аргумент сомнителен:
глобальный мир нуждается в глобальной организации, которая призвана
стать ядром архитектуры глобального управления ХХI века.
ООН обладает огромным внутренним ресурсом для дальнейшего
эволюционного развития. В последнее десятилетие в ее структуре появи-
лись новые органы, отвечающие потребностям времени, а именно: Совет
ООН по правам человека, Контртеррористический комитет, Комиссия
по миростроительству.
Не закрыт для реформирования и Совет Безопасности, несущий
согласно Уставу ООН главную ответственность за поддержание между-
27
----------------------------------------------------------------------------------------
народного мира и безопасности. Россия готова поддержать разумное

расширение СБ за счет включения в него новых членов, в том числе и
постоянных. Это только упрочило бы ООН, повысило значение ее Со-
вета Безопасности, прежде всего, в глазах развивающихся государств.
В то же время Москва исходит из важности сохранения компактности
СБ, что обеспечивало бы и впредь возможность принятия этим органом
ООН быстрых и адекватных решений, направленных на урегулирование
возникающих кризисов. В то же время при реформировании СБ ООН
должно быть соблюдено одно непреложное условие: необходимо, как ми-
нимум, сохранить, а лучше – повысить эффективность и оперативность
его деятельности. В противном случае реформа будет просто контрпро-
дуктивной, став неким образчиком международного популизма. Сама
же окончательная формула реформирования СБ должна опираться на
широкое согласие в ООН, а лучше даже консенсус.
Непреходящее значение имеет сохранение в будущем базовых прин-
ципов ООН, заложенных в ее фундамент «отцами-основателями» при
создании Организации, в числе которых ключевое место по-прежнему
занимает принцип единогласия «исторических» постоянных членов
Совета Безопасности. «Большая пятерка» должна при любых сценариях
реформы сохранить свои уставные прерогативы, что будет гарантией как
благополучия самой ООН, так и стабильности в мире.
Мизин В. И., зам. директора ИМИ
Проблемы безъядерного мира и приоритеты

внешней политики России
Ядерное разоружение после многих лет забвения по завершению

«холодной войны» вновь вышло на авансцену мировой политики. В своей
нашумевшей речи в Праге 5 апреля 2009 года президент США Б. Обама
нарисовал пропагандистски привлекательную картину безъядерного
мира, по существу перехватив известные лозунги позднесоветской внеш-
ней политики М. С. Горбачева и развивая разоруженческие мечтания
президента Р. Рейгана1.
США, призывая в перспективе добиваться мира, свободного от ядер-
ного оружия, таким образом как бы вознамерились взять на себя роль
лидера в борьбе против военной угрозы и глобального распространения
1
http://www.huffingtonpost.com/2009/04/05/obama-prague-speech-on-nu_n_183219.html
28
----------------------------------------------------------------------------------------
ядерных вооружений. Разумеется, как и в Советском Союзе, в Белом доме

мир без ядерного оружия видится лишь в качестве перспективной цели,
достижение которой невозможно без нейтрализации нынешних угроз
в области безопасности, прежде всего исходящих от распространения
ОМУ и международного терроризма, и поэтому не реализуемо при жизни
нынешнего поколения.
Устранение навечно ядерной угрозы и ликвидация ядерных вооруже-
ний (а всего в мире было произведено 130 000 боезарядов, и в настоящее
время насчитывается около 25 000) – традиционно излюбленная тема
либеральных интеллектуалов и пацифистов во всем мире. Любопытно,
что еще в 1999 году известный писатель-фантаст Артур Кларк, просла-
вившийся предвидениями научных открытий задолго до того, как они
были сделаны, предсказал, что все ядерное оружие, имеющееся в мире,
будет уничтожено уже в 2009 году (правда, после того, как в Северной
Корее произойдет «случайный» аварийный взрыв ядерной бомбы).
Эта усиленно продвигаемая сейчас концепция2 опирается на раз-
рабатываемую с начала 2000-х годов группой видных деятелей аме-
риканского истэблишмента (У. Перрри, Г. Киссинджер, Дж. Шульц,
С. Нанн, а также видный физик С. Дрелл – на первоначальном этапе)
идею о желательности отказа от обладания ядерным оружием3. В январе
2007 года эти четверо политиков – бывшие госсекретари США
Дж. Шульц и Г. Киссинджер, бывшие министр обороны У. Перри и
сенатор С. Нанн – выступили с инициативой, которую впоследствии
и подхватил президент Обама, еще раз предложив «глобальный нуль»
наряду с набором традиционных предложений по разоружению, вроде
уменьшения боеготовности стратегических сил или скорейшего заклю-
чения США Договора о полном запрещении ядерных испытаний. Пре-
зидент США Б. Обама намерен также призвать Конгресс ратифицировать
Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ),
предпринять дополнительные шаги по укреплению режима ядерного
2
Toward True Security: Ten Steps the Next President Should Take to Transform U.S. Nuclear
Weapons Policy, the Federation of American Scientists, the Union of Concerned Scientists, and
the Natural Resources Defense Council // http://www.fas.org/press/_docs/Toward%20True%20
Security%202008%20.pdf; Stephen M. Younger, Nuclear Weapons in the Twenty First Century,
Los Alamos National Laboratory, LAUR-00-2850, June 27, 2000.
3
George P. Shultz, William J. Perry, Henry A. KIissinger and Sam Nunn. A world free of nuclear
weapons / Wall Street Journal. – 2007. – 4 January // http://www.fcnl.org/issues/item_print.
php?item_id=2252&issue_id=54.;Toward a Nuclear-Free World / World Street Journal. – 2008.
– 15 January // http://online.wsj.com/public/article_print/SB120036422673589947.html; Ivo
Daalder and Jan Lodal, The Logic of Zero. Toward a World Without Nuclear Weapons / Foreign
Affairs. Vol. 87. – 2008. – № 6. – November / December.
29
----------------------------------------------------------------------------------------
нераспространения, а также в области сокращения стратегических

ядерных потенциалов.
Данную инициативу уже поддержал М. Горбачев, к ней затем при-
соединились ведущие политики ряда европейских стран. Поддерживает
ее и нынешний Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун4. Под предсе-
дательством М. Горбачева состоялись два заседания представительного
международного форума под лозунгом «Преодолеть ядерную угрозу»
– в Бостоне в декабре 2007 года и в Риме в апреле 2009 года. Последнее
мероприятие стало частью официальной программы председательства
Италии в «большой восьмерке». Саммит движения «За глобальный нуль»
был проведен в январе 2010 года.
* * *
Инициативы по ядерному разоружению – прием заведомо выигрыш-
ной дипломатической игры. Не впадая в цинизм или мизантропию,
весьма непросто возражать, особенно после трагедии Хиросимы и На-
гасаки и многочисленных инцидентов и аварий с ядерными вооруже-
ниями, против отказа от самого разрушительного средства уничтожения
человеческой цивилизации. Уже в конце 1990-х годов многие эксперты
предсказывали резкое снижение роли ядерного оружия в период по-
сле окончания «холодной войны», когда оно, как когда-то химические
вооружения, станет «оружием бедных» – то есть авторитарных режимов
в «третьем мире», пытающихся резко повысить, или любыми путями
сберечь свой статус и престиж, обеспечить региональное доминирование
и одновременно сдержать потенциальных противников, в том числе и
давление «великих держав». Другое дело, что, как и борьба с глобальными
голодом, эпидемиями или раковыми заболеваниями, безъядерный мир –
весьма привлекательная, благородная, интеллектуально захватывающая,
вполне логичная, но неосуществимая в зримой перспективе цель. Пре-
жде всего это вызвано сохраняющимся недоверием между крупнейшими
обладателями ядерных потенциалов – Россией и США, которые так и
не перешли и вряд ли в ближайшие 20 лет перейдут к уровню доверия
и сотрудничества, характеризующего, например, взаимоотношения
Вашингтона и Парижа.
Адепты «глобального ядерного нуля» обычно ссылаются в ка-
честве более-менее недавней отправной точки на пример советско-
американского саммита в Рейкьявике в октябре 1986 года, где
М. Горбачев и Р. Рейган едва не договорились о полном уничтожении
4
Ban Ki-moon. My plan to stop the bomb / Guardian. – 2009. – 3 August // http://www.
guardian.co.uk/commentisfree/2009/aug/03/nuclear-disarmament
30
----------------------------------------------------------------------------------------
всех ядерных вооружений к 1996 году. Тогда Москва и Вашингтон

очень близко подошли к казавшейся немыслимой договоренности. Ее
реализации в значительной мере помешало категорическое нежелание
Р. Рейгана взять обязательство по отказу от пресловутой «Стратегической
оборонной инициативы» (американской глобальной противоракетной
программы, которая, как позже выяснилось, была фактически лишь
фикцией, задуманной для политической игры с советским руководством
и провоцирования его на непомерные военные расходы в рамках «асим-
метричного ответа»).
Однако далеко не все в американской администрации поддержива-
ют и сейчас идею отказа от ядерного сдерживания. Ее явно скептически
воспринимает министр обороны Р. Гейтс, выступающий, в частности, за
разработку новых видов ядерного оружия, таких как пока что отвергаемая
Конгрессом новая ядерная «надежная заменяемая боеголовка» RRW.
Против отказа от ядерного сдерживания выступает (явно или молчаливо)
и большинство американских военных, и консервативных экспертов5.
Эту идею как опасную фантазию отвергают и правое крыло амери-
канских демократов, а также видные деятели Республиканской партии
США, в частности влиятельный бывший министр обороны и энергетики
Дж. Шлесинджер6. По его мнению, «ядерное оружие используется каждый
день, чтобы сдерживать наших потенциальных врагов и предоставлять га-
рантии союзникам, получающим нашу защиту… Предположение о том, что
мы можем отменить ядерное оружие, отражает сочетание американского
утопизма с американской зашоренностью. Подобно пакту Бриана-Келлога,
отменившему войну как инструмент национальной политики... это не
основывается на понимании реальности». В результате США окажутся,
дескать, окружены десятком новых ядерных держав или стран с поро-
говым и скрываемым для запугивания в тайне ядерным потенциалом, а
«безъядерный мир» явно сделает Америку более уязвимой.
Между тем в своем видении мира без ядерного оружия американские
ветераны-«отставники», по сути, развивают постулаты американской
концепции «стратегической стабильности» в ее классическом вариан-
5
Testimony of General Kevin Chilton to the US Senate Armed Services Committee. – 2008. –
12 March. – Р. 8 // http://www.stratcom.mi l/Spc h&t e s t/CC%2 0 SASC%2 0testimony%20
12%20Marchb08.html. и ‘US Needs Nuclear Weapons for Rest of Century: General’, Agence
France-Presse . – 2008. – 4 March 2008 // http://afp.google.com/ article/ALeqM5iTzGwvCk
5GwEruTtZjFLeGRjB8Rw.
6
Kirkratrick M. Why We Don't Want a Nuclear-Free World . – 2009. – 13 JULY. Brown H.,
Deutch J. The Nuclear Disarmament Fallacy / Wall Street Journal «The Nuclear Disarmament
Fallacy». – 2007. – 19 November.
31
----------------------------------------------------------------------------------------
те, как она оформилась в работах видных американских «кабинетных

стратегов» в самом начале эры ядерного противостояния между СССР и
США. В ее основе – осознание недопустимости ядерной войны («ядерное
табу»), попытка выработать рациональные подходы к урегулированию
кризисных ситуаций, с тем чтобы не допустить их сползания к ядерной
фазе и попытаться упорядочить гонку вооружений, избежать стимулов
и материальных предпосылок к нанесению обезоруживающего первого
удара. Вся концептуальная база этой парадигмы регулирования стратеги-
ческого соревнования основана на рассмотрении противостоящих сторон
в качестве, в конечном счете, предсказуемых, рациональных игроков.
Они, хотя и не упускают шанса добиться на том или ином направлении
стратегического преимущества, в целом не желают гибели в ядерном
«холокосте» и не стремятся выйти в своем постоянном всемирном со-
ревновании за стратегическое превосходство за рамки некой «разумной
достаточности»7.
* * *
Крайне условно процесс эволюции американских подходов к страте-
гической стабильности можно подразделить на четыре этапа.
Первый – это время формирования основных представлений о стра-
тегии ядерной войны, разрабатываемых при администрациях Г. Трумэна
и Д. Эйзенхауэра, в том числе и аналитиками корпорации «Рэнд»8.
Второй этап отмечен пониманием катастрофических последствий
ядерного конфликта и его возможной эскалации по ступенькам преслову-
той лестницы, описанной видным стратегическим теоретиком Г. Каном.
Стала очевидна необходимость пересмотра всей внешнеполитической
стратегии США. В этот период под идейным руководством тогдашнего
министра обороны США Р. Макнамары сформировалась классическая
теория стратегической стабильности с ее основными подразделами и
постулатами.
В ее основе – необходимость предотвращения у противостоящих
сторон стимулов к нанесению первого разоружающего удара в кризис-
ный период, императивность поддержания баланса и обеспечения для
каждой стороны минимальных критериев «взаимного гарантированного
уничтожения» (ВГУ), выживания стратегических ядерных систем воору-
7
В этой связи очень характерно название знаменитой работы разработчиков макнама-
ровской стратегической реформы «Сколько же достаточно?»: cм.: Enthoven A. , Wayne
Smith K. How much is enough; Shaping the Defense Program, 1961-1969. – 1971. – Harper
& Row, Publishers.
8
Freedman L. The Evolution of Nuclear Strategy. 1989.
32
----------------------------------------------------------------------------------------
жений, определенное регулирование гонки стратегических вооружений

через процесс контроля над ними и их постепенного сокращения. На
смену эйзенхауэровской стратегии «массированного возмездия» была
принята доктрина «гибкого реагирования» (термин, впервые пред-
ложенный военным теоретиком генералом М. Тэйлором и развитый
Г. Киссинджером)9. Не отменяя концепции «сдерживания», она делала
упор на использование под прикрытием «ядерного зонтика» широкого
набора средств – от «локальных войн» до политико-дипломатического
давления в целях достижения внешнеполитических целей США10. Разви-
тые до уровня математических моделей при администрации Дж. Кеннеди
эти подходы, сфокусированные на задаче предотвращения «большой во-
йны», только укрепились после шока, пережитого американской элитой
при «балансировании над пропастью» во время Карибского кризиса.
После фиаско вьетнамской войны и активизации гонки ядер-
ных вооружений с СССР уже в недрах никсоновской администрации
(1968–1974 годы) стали оформляться новые подходы, которые должны
были обеспечить США стратегическое преобладание на любом уровне
«ядерной эскалации». Наиболее четкое изложение они получили в «док-
трине Шлесинджера», министра обороны США в 1974 году. Пытаясь
отойти от концепции «взаимного гарантированного устрашения», она
ставила задачу создания широкого арсенала «избирательных» ядерных
ударов по военным и экономическим объектам СССР для нейтрализа-
ции его враждебных акций. При этом подразумевалось, что такие удары
якобы не должны повлечь больших «сопутствующих» жертв среди граж-
данского населения другой стороны, а ее ответный удар по американским
городам сдерживался бы мощным «резервным потенциалом» США,
способным в свою очередь уничтожить города противника. В этом
случае последнему останется или бездействовать, или тоже отвечать
«ограниченными» ударами, в нанесении которых Соединенные Штаты
– в полном соответствии с умопостроениями Г. Кана – должны иметь
преимущество на «лестнице эскалации» благодаря точности и гибкости
своих стратегических сил.
Таким образом, ядерная стратегия США переориентировалась с
«контрценностного» удара (по городам) на «контрсиловой» (по совет-
9
Тэйлор М.Ненадежная стратегия. 1956. Киссинджер Г. Ядерное оружие и внешняя по-
литика. 1957.
10
См. о первоначальном этапе ядерного планирования и разработке Единого сводного
плана ядерных операций США (СИОП) : David Alan Rosenberg. The Origins of Overkill:
Nuclear Weapons and American Strategy, 1945-1960 / Steven Miller, ed., Strategy and Nuclear
Deterrence. – Princeton: Princeton University Press. – 1984. – P. 113–182.
33
----------------------------------------------------------------------------------------
ским пусковым шахтам МБР и ядерным подлодкам в базах, системам

связи и центрам военно-политического управления). В ее основе лежала
попытка усилить «кредитоспособность» и «гибкость» американского
ядерного сдерживания, гибкость выбора стратегических целей, стремле-
ние контролировать ядерную эскалацию и не допустить тотальной ядер-
ной войны11. Именно эта ориентировка на приемлемость и возможность
некоего ограниченного ядерного обмена ударами, резко понижающая
т.н. «ядерный порог» и делающая войну теоретически более приемлемой,
вызвала резкую критику в руководстве СССР (в частности, на встрече в
верхах в июне 1974 года). Доктрина серьезно осложнила процесс пере-
говоров ОСВ-2 между двумя тогдашними сверхдержавами, в результате
чего сам автор концепции был вынужден уйти в отставку. Эта концепция
сохранялась с косметическими изменениями вплоть до прихода админи-
страция Рейгана в середине 80-х годов ХХ века, да и сегодня фактически
не отменена в реальном планировании ядерных операций США.
Такой подход на получение США односторонних преимуществ и
контролирование ядерной эскалации, возможность победы в ядерной
войне, нанесение «демонстрационных» ядерных ударов и перспективу
войны на европейском ТВД окончательно оформился в середине 80-х го-
дах прошлого века. Это привело к наиболее опасной ситуации ядерного
противостояния, когда советское руководство находилось в постоянном
ожидании внезапного «разоружающего» ядерного удара. Однако одно-
временно непродуманные заявления американских официальных лиц в
этот период пробудили и ответную, довольно значительную протестную
реакцию со стороны общественности. В результате рейгановская адми-
нистрация была вынуждена, хотя бы в чисто пропагандистских целях,
заговорить о желательности полного отказа от ядерного оружия и пере-
несения основного упора в вопросах обороны с «меча» на «щит» – в виде
пресловутой концепции глобальной противоракетной системы СОИ с
элементами космического базирования.
Несмотря на приход сторонников контроля над вооружениями в
США при администрации У. Клинтона, двум ядерным сверхдержавам не
удалось использовать шанс на достижение прорывных договоренностей
в области кардинального понижения ядерных потенциалов и ограни-
чения систем ПРО. Намерениям администрации Клинтона уменьшить
количество боезарядов в соответствии с протоколом, подписанным в
1993 году в Хельсинки, и подписать соглашение СНВ-3 о сокращении
вооружений, а также соглашение о «разграничительной линии» в обла-
11
Schlesinger J., Annual Defense Department Report. – 1974. – 4 March.
34
----------------------------------------------------------------------------------------
сти ПРО не суждено было сбыться – во многом из-за непреодолимости

инерции недоверия и подозрительности, подпитываемых сохраняю-
щимся различием политических систем и наличием все еще огромных
ядерных арсеналов.
С распадом Советского Союза и налаживанием более-менее пар-
тнерских отношений с новой, реформирующейся «демократической»
Россией США перестали, по крайней мере доктринально, планировать
развитие ядерных сил главным образом против угрозы со стороны Рос-
сии, которая тем не менее, благодаря мощи своего ядерного арсенала,
остается и будет – на предсказуемую перспективу – оставаться един-
ственной страной, способной гарантированно уничтожить Соединенные
Штаты в ответном ударе. Однако на практике обе стороны продолжали
придерживаться прежней стратегии использования ядерного оружия,
сохранялись, несмотря на все торжественные декларации о сотрудни-
честве и заявления о «ненацеливании», те же планы его оперативного
применения. Поэтому и этот период не выходит за рамки третьего этапа
развития американских подходов к стратегической стабильности.
Важнейшим рубежом в доктринальной эволюции американских
подходов к проблематике ядерных конфликтов стала реакция на тер-
рористическое нападение на США в сентябре 2001 года. В декабре
2001 года администрация Дж. Буша-младшего представила на рассмо-
трение Конгресса доклад «О состоянии ядерного потенциала США»
(«Nuclear Posture Review»), в котором содержались основные направления
развития ядерных сил США на десятилетие, а фактически была сформу-
лирована стратегическая доктрина США на ХХ1 век. Он предусматривал
интеграцию ядерных сил в более общие актуальные задачи военного
планирования. В результате обозначился новый подход: ядерное оружие
отныне не рассматривается в качестве основного инструмента сдержива-
ния, а лишь как крайнее средство (на самом последнем месте среди всего
спектра возможностей применения силы), хотя оно и остается важным
элементом военного арсенала США.
Новая «Стратегия национальной безопасности», «Четырехлетний
план оборонной политики» и «План развития ядерных сил» по суще-
ству предложили развернутую трактовку глобальной американизации и
намерения стать фактически доминирующей военной силой в мире12.
12
См.: The National Security Strategy of the United States of America. – Sept. 2002 // http://
www.whitehouse.gov/nsc/nss.html; Quadrennial Defense Review Report. – 2001. – 30 Sept.
// http://www.defenselink.mil/pubs/qdr2001.pdf; Nuclear Posture Rev. (Excerpts). – 2001. –
31 Dec. // http://www.globalsecurity.org/wmd/library/policy/dod/npr.htm
35
----------------------------------------------------------------------------------------
После событий 11 сентября 2001 года в американских доктринальных

документах появился тезис о серьезных вызовах и потенциальной
угрозе для США: «не все в этом мире принимают американские цели
и разделяют американские ценности»13. В то же время отмечалось, что,
поскольку будущий курс российской внешней политики невозможно,
дескать, предсказать с достоверностью, необходимо продолжать под-
держивать значительные «резервные» ядерные силы для сдерживания
России – наряду с еще шестью вероятными потенциальными целями:
Северной Кореей, Ираном, саддамовским Ираком, Сирией, Ливией и
Китаем – вероятно, главной военной угрозой для США на перспективу.
Таким образом, ядерное сдерживание с возможностью нанесения упре-
ждающих ядерных ударов и при администрации Дж. Буша-младшего
оставалось ключевым доктринальным элементом обеспечения безопас-
ности США.
Принятые при Буше-младшем «Четырехлетний план оборонной
политики» и «План развития ядерных сил» отмечают «новые уязви-
мые места» США в связи с угрозами, исходящими от «нефункциони-
рующих» государств и негосударственных образований. При Джордже
Буше-младшем внешняя политика США содержала больше моментов,
связанных с попыткой закрепления американского лидерства в мире,
чем при президенте У. Клинтоне. Новая «Стратегия национальной без-
опасности» начинается с утверждения: «Соединенные Штаты обладают
беспрецедентной – и несравненной – силой и влиянием в мире»14. В
США укрепились представления о первостепенной важности борьбы
с угрозами, отстаивания национальных интересов с помощью, прежде
всего, односторонних мер и упора на «жесткие» силовые инструменты
политики.
Итак, в 2002 году США обновили свою ядерную доктрину, добавив к
традиционной триаде «сдерживания» разрабатываемую систему нацио-
нальной ПРО и «наступательные ударные системы» – комбинированное
применение ядерного и высокоточных обычных систем вооружений;.
обновленную и адаптирующуюся оборонительную инфраструктуру,
которая должна позволить своевременно реагировать на изменения в
условиях безопасности, что призвано решать задачи нейтрализации угроз
распространения ОМУ и международного терроризма.
Quadrennial Defense Review Report. – 2001. – 30 Sept. // http://www.defenselink.mil/pubs/

13
qdr2001.pdf, С. 1.
14
The National Security Strategy of the United States of America. – 2002. – Sept. //
http://www.whitehouse.gov/nsc/nss.html, С. 1.
36
----------------------------------------------------------------------------------------
Так, «Национальная стратегия США в области безопасности» (март

2006 года), «Стратегия национальной обороны» (июнь 2008 года), а
также обновленный в декабре того же года прежней администрацией
США план ведения глобальной ядерной войны «Оперативный план
8010-08» предусматривают нанесение превентивных ядерных ударов по
семи странам мира, включая Россию. Россия до сих пор определяется
в военно-стратегических установках Пентагона как «наиболее мощный
потенциальный противник Соединенных Штатов».
Сравнительный анализ новой ядерной доктрины и ядерной поли-
тики предыдущих администраций показывает, что, несмотря на опреде-
ленную преемственность, налицо серьезные отличия от предыдущей
ядерной доктрины. Выявляется потенциальная потребность в новых
видах ядерного оружия, особенно средств для поражения хорошо укре-
пленных и закамуфлированных бункеров, в которых может находиться
оружие массового уничтожения. Эти исследования привели к созданию
в 1990-х годах бомбы «B-61-11» для уничтожения таких заглубленных
подземных бункеров. В новой ядерной доктрине США меньшее значение
придавалось соглашениям по контролю над вооружениями. В отдельных,
ключевых, случаях от них просто отказывались. При этом ставится цель
предоставить Соединенным Штатам максимально возможное поле для
маневра.
Администрация Буша-младшего, хотя и соблюдала мораторий на
ядерные испытания, но практически сорвала ратификацию ДВЗЯИ. В
новой доктрине предлагается сократить время подготовки к возобнов-
лению ядерных испытаний с двух-трех лет до менее одного года.
* * *
Между тем с администрацией Б. Обамы в США к власти пришла
группировка, заинтересованная в продолжении диалога с Россией, пре-
жде всего по проблематике международной безопасности (пусть, вероят-
но, и не без традиционного для демократов «зацикливания» на вопросах
демократии и соблюдения прав человека). Администрация Обамы, опи-
раясь на исследования традиционно либерально настроенных сторонни-
ков процесса контроля над вооружениями, намерена коренным образом
пересмотреть политику в области национальной безопасности.
Заключено очень важное соглашение о новом сокращении ядерных
потенциалов взамен Договора СНВ-1. Подписание новой российско-
американской договоренности по СНВ, безусловно, станет одним
из главных событий 2010 года. Это будет способствовать укреплению
37
----------------------------------------------------------------------------------------
внешнеполитического имиджа как президента США Б. Обамы, так

и молодого, динамичного российского лидера Д. Медведева. Соглаше-
нием предусматривается сокращение числа развернутых боезарядов до
1 550 единиц у каждой из сторон. Это на 30 % ниже уровня, установленно-
го предыдущим договором СНВ-1. Новое соглашение будет действовать
10 лет. Россия и США учредили двустороннюю консультативную ко-
миссию, целью которой является содействие осуществлению договора.
Стороны договорились, что национальные парламенты ратифицируют
документ синхронно.
Согласование этого документа не всегда шло просто. Между сто-
ронами возникали разногласия относительно механизма контроля
за мобильными межконтинентальными баллистическими ракетами,
так называемого «возвратного потенциала» и стратегических носителей
с неядерными боезарядами, а также расхождения относительно макси-
мально разрешенного числа носителей ядерных боезарядов.
С российской стороны, кроме того, этому препятствовал, как пред-
ставляется, ряд стереотипов.
Речь идет, в частности, о многократно повторяемой необходимости
увязки сокращений стратегических ядерных сил с ограничениями на раз-
вертывание национальных противоракетных систем, о роли ядерного
сдерживания в обеспечении интересов национальной безопасности,
а также излюбленном тезисе, что самосохранение ядерных потенциалов,
дескать, диктует логику противостояния и вынуждает рассматривать
любую другую сторону как потенциального агрессора.
Все они объясняются укоренившимся в последнее время в россий-
ской элите устойчивым антиамериканизмом. Его истоки в определен-
ной подозрительности, а также в чувствах фрустрации и комплексе не-
полноценности в отношении США. Начиная с 2000 года, в российском
политическом обиходе закрепилась тенденция сваливать собственные
промахи и неудачи на «козни Вашингтона». США, мол, пытаются не до-
пустить возвращения Москвы к статусу мировой державы, стремятся
выдавить Россию с постсоветского пространства и заставить отказаться
от суверенитета над собственными природными ресурсами. Более того,
американское руководство ведет де дело к закреплению собственного
военного доминирования в мире и, путем развития системы глобальной
ПРО и «сверхумных» обычных вооружений, подготавливает возможность
чуть ли не для нанесения внезапного обезоруживающего ядерного удара
по России.
38
----------------------------------------------------------------------------------------
Между тем как ни парадоксально, вряд ли какая другая держава,

кроме США, заинтересована в стабильности и поступательном разви-
тии России. Только наша страна может стать мощным союзником или
стратегическим «тылом» Америки в будущей схватке с Китаем, которая
практически неизбежна где-то к середине нынешнего столетия (даже если
в Поднебесной начнутся процессы демократизации и декоммунизации).
Несмотря на незначительный экономический потенциал России (после
кризиса он, видимо, сведется к 2 % мирового ВВП), геополитическое
положение, сами географические размеры и историческое прошлое соз-
дают для этого самые серьезные предпосылки. Уж тем более страшатся
американцы коллапса крупной региональной державы по югославскому
варианту, когда им (а кому другому?) пришлось бы охранять и кормить
потоки беженцев и пытаться наводить порядок на огромной части Ев-
разии. Естественно, что самым логичным курсом для российской элиты
было бы, не вставая однозначно ни на одну сторону и не испортив хоро-
ших отношений ни с той, ни с другой державой, играть роль своего рода
арбитра и «честного брокера» между американским «орлом» и китайским
«драконом».
К сожалению, установлению действительно партнерских отноше-
ний с США препятствуют различия в политическом строе и идеологиях
наших двух стран. В то время как США является классической страной
«бюргерского» капитализма с устоявшимися принципами либерально-
буржуазной демократии, в России исторически и социокультурно сло-
жился своеобразный режим бюрократического, чиновничьего засилья.
Для него характерны культ обожествляемого всевластного «государства»
и отсутствие структур самоуправления, в последнее время помноженные
на весьма специфическую сверхкоррумпированную неэффективную и
несовременную экономику. Вместо конкуренции крупных и мелких ком-
паний в ней действуют олигархические структуры, владельцы которых
централизованно «назначаются» миллионерами (как в старину ставились
«на кормление» или на учреждение мануфактур), точно так же, не имея
никаких гарантий сохранения розданной государственной собственности
и щедрых бюджетных вливаний в случае несоблюдения неких «понятий»
и правил игры.
В этой ситуации, даже после падения советского режима, вопреки
мнению наших либеральных экспертов, у элит двух стран совершенно
разные основополагающие установки, представления о мироустройстве
и сущности государственного строя, совершенно различные наборы
и шкалы ценностей и мотивировок. Поэтому, в том числе и для закрепле-
39
----------------------------------------------------------------------------------------
ния собственных внутриполитических позиций, некоторым в российской

«элите» выгодно раздувание образа врага и выставление Америки как
самой главной военной угрозы РФ.
Естественно, что это делает вопросы ограничения стратегических
вооружений едва ли не единственным полем реального сотрудничества
двух стран. Все остальное – как борьба с международным террориз-
мом, сотрудничество в борьбе с распространением ОМУ, международ-
ной оргпреступностью и наркоторговлей, контакты в области науки
и технологий – не более чем дань политкорректности и делается «для
галочки». В то же время в сознание легковерного дюжинного россий-
ского обывателя некоторыми СМИ и горе-политиками вбивается тезис
о том, что Америка буквально готовится к завоеванию России, уровень
обороноспособности которой неуклонно падает и потому единственное
спасение – новая гонка ядерных вооружений.
Довольно наивными представляются тенденции российских во-
енных оценивать собственную безопасность в категориях «холодной
войны», опираясь на концепции необходимости поддержания «страте-
гического паритета» и ядерного сдерживания. Их главный тезис в том,
что США остаются политическим противником и, в силу наличия у них
существенного ядерного потенциала, России необходимо противопо-
ставить ему аналогическую стратегическую мощь. При этом забывается
ключевое положение К. Клаузевица о том, что «война есть продолжение
политики другими средствами». Если, конечно, не скатываться на пози-
ции радикального национализма и не запугивать самих себя коварностью
пресловутых «янки», то трудно констатировать наличие существенных
политических разногласий или стратегических противоречий между Рос-
сией и США. Их нет ни в Европе, ни в Азии, ни на Большом Ближнем
Востоке, ни даже на постсоветском пространстве.
Сам же по себе ядерный потенциал отнюдь не требует прямого ему
противодействия – ведь не сдерживают же США Францию. Вот и Россия,
и США по мере их политэкономической эволюции вполне созреют для
таких отношений, когда наша элита перестанет быть постсоветской,
а американская отрешится от пресловутого протестантского мессианиз-
ма. Это произойдет, разумеется, не в ближайшем будущем. Этот процесс
будет ускорен, если у нас в стране действительно начнутся процессы про-
рывной революционной модернизации, экономика слезет с пресловутой
«нефтегазовой иглы» и реально, а не в лозунгах перейдет к инновацион-
ным технологиям, в результате чего мы найдем конкурентоспособную
нишу среди ведущих промышленных держав мира. А до тех пор ядерное
40
----------------------------------------------------------------------------------------
оружие буквально обречено оставаться основой поддержания безопас-

ности и внешнеполитического авторитета России.
Даже те природные ресурсы, к завладению которыми, по мнению
«государственнических» российских экспертов, так стремятся США,
Россия все равно будет вынуждена кому-то продавать, чтобы выжить.
Этим покупателем могут стать и США, которые выходят из нынешнего
экономического кризиса значительно усилившимися, и отнюдь не впада-
ют в предсказанную рядом экспертов тенденцию тотального коллапса.
Благодаря подлинно инновационной сущности американского
капитализма, который аккумулирует со всего мира все лучшее и самое
современное в интеллектуальной и технологической области, США
и далее в эпоху постмодерна будут бесспорным экономическим локо-
мотивом мира. В случае успешного «ребрендинга» имиджа Америки
и репозиционирования ее как «маяка свободы и демократии», а также
главного арбитра в конфликтах стран «третьего мира» Америка будет
на обозримую перспективу оставаться и бесспорным глобальным лидером
политическим. За эти ресурсы, ценность которых в информационную
эпоху катастрофически падает, только США смогут стать для нас ис-
точником инновационных технологий и менеджерских ноу-хау, которые
столь необходимы России, чтобы стать реально «умной», современной
державой.
При всем уважении к концепции «многополярности» и многовек-
торности развития глобальной ойкумены, все эти новые полюса, вроде
Китая, Индии, Нигерии, ЮАР, Бразилии или Японии, не могут пред-
ложить достаточно основательное сочетание экономической и военной
мощи, «мягкой силы», привлекательной идеологии, реальных демократи-
ческих прав и свобод, а также миссионерской «пассионарности», чтобы
действительно занять руководящие позиции в мире.
Вот почему России хорошо было бы сосредоточиться не на нара-
щивании наступательных стратегических вооружений, которые, кстати
говоря, мало кого пугают в западном мире, а на реальной структур-
ной модернизации. Она, конечно же, не может быть оксюморонно-
«консервативной», а возможна только при построении современного
гражданского общества, либерализации, демократизации и наличии
развитых демократических институтов. Обратная дорога ведет к Северной
Корее и Венесуэле, то есть в тупик кризиса и со временем – к полному
развалу.
В этой связи отношение к ядерному оружию – один из показателей
зрелости российской военно-политической элиты. А пока она демон-
41
----------------------------------------------------------------------------------------
стрирует некие комплексы неполноценности и просто плохо скрываемую

зависть в отношении военных возможностей США. В интеллектуальном
плане мы мало что способны противопоставить новым американским
концепциям – они настолько от нас оторвались, что фактически их
вооруженные силы с точки зрения потенциала и будущего облика уже
живут в отличном от нас пространстве.
Новый доклад «О состоянии ядерного потенциала США» («Nuclear
Posture Review») от апреля 2010 года стал своего рода интеллектуальным
прорывом. Он закрепляет линию на постепенное снижение роли ядер-
ных вооружений, за которыми прочно закрепляется имидж последнего
средства обеспечения национальной безопасности, оставляемого ис-
ключительно для целей сдерживания, и которое практически никогда
не будет применено. Вместе с тем, возрастает значение обычного высо-
коточного оружия и оснащаемых им стратегических носителей, в том
числе и для поддержания «расширенного сдерживания» в интересах со-
юзников США. Администрация Обамы в целом сохранила концепцию
нового видения стратегической триады, как она была сформулирована
предыдущей администрацией Дж. Буша-младшего, с тем чтобы под-
держивать надежность американского арсенала сдерживания и наметить
рамки будущих сокращений стратегических сил, прежде всего, уже в
начавшемся диалоге с Россией… Однако в пропагандистском плане она
более приемлема для либеральной аудитории, поскольку широко ставит
задачи в области нераспространения ОМУ и борьбы с ядерным терро-
ризмом в качестве ключевых приоритетов внешней политики США. В
общем плане отмечаются резолюции Совета Безопасности 1540 и Ини-
циатива по безопасности в борьбе с распространением (ИБОР). Налицо
движение к отказу от применения ядерного оружия первыми – пока лишь
в отношении стран, соблюдающих ДНЯО.
Однако в стратегической политике США не преодолены серьез-
нейшие противоречия с российскими подходами. Так, США, якобы в
интересах обеспечения большей гибкости своему стратегическому пла-
нированию, не отказываются от концепции т.н. быстрого глобального
удара (Global Prompt Strike Solutions). О концепции глобального удара там
впервые заговорили в 2001 году. Она подразумевает нанесение удара по
целям, прежде всего террористам или распространителям ОМУ, в любой
точке земли не позднее, чем через час после обнаружения противника; в
идеале же интервал между идентификацией объекта и его уничтожением
должен составлять несколько минут. По замыслу американских военных,
42
----------------------------------------------------------------------------------------
целью «глобального удара» могут стать и государства-«изгои», которые

подозреваются в разработке оружия массового уничтожения.
Под данную концепцию по заданию Пентагона – помимо оснаще-
ния обычной боеголовкой БРПЛ «Трайдент» – активно разрабатывается
гиперзвуковая крылатая ракета, совершенствуется орбитальная группи-
ровка военных спутников, планируются новые высокоточные обычные
вооружения с усиленным поражающим фактором. Пентагон уже пере-
оборудовал четыре ПЛАРБ класса «Огайо» под установку КРМБ, осна-
щенных обычными боезарядами, но при этом не уничтожил пусковые
шахты на них, предназначенные под БРПЛ, которые могут нести в общей
сложности 768 ядерных боезарядов. Однако ракеты «Трайдент» являются
стратегическими системами, значит, их число не может превышать со-
гласованный уровень. При таких обстоятельствах для США, очевидно,
понадобится дополнительное число ракет-носителей или ограничение их
числом в несколько десятков единиц. Поскольку такие ракеты довольно
трудно проверить с точки зрения наличия на них в данный момент той
или иной боеголовки, то данный вопрос, уже вызывающий серьезное
беспокойство российских военных, очевидно, станет одним из камней
преткновения на переговорах с США по новому соглашению об СНВ.
Уже сейчас ясно, что военно-политическое руководство США
продолжит линию на снижение роли ядерного оружия в наборе инстру-
ментов обеспечения национальной безопасности. В настоящий момент
принимаются усилия по подведению своего рода интеллектуальной базы
под эту концепцию15.
В течение ряда лет известные натовские политические деятели и
ведущие эксперты массированно развивают тезис о желательности ра-
дикального поворота к построению «безъядерного мира». Эта доктри-
нальная установка, между тем, встречается с определенным скепсисом
и озабоченностью в целом ряде ядерных держав, включая Россию и
Францию.
В самом деле, США настолько ушли вперед от остального мира в
развитии потенциала высокоточных обычных вооружений, что в случае
ликвидации значительных ядерных потенциалов у других стран, они
могли бы обеспечить себе доминирующие позиции как безусловного
мирового гегемона в военной области. При этом потенциальная угроза
со стороны небольших ядерных государств могла бы быть перекрыта
активно развиваемой сейчас глобальной инфраструктурой ПРО США.
15
Gormley D. M. Silent Retreat: The Future of U.S. Nuclear Weapons, Nonproliferation Review
14, № 2 (July 2007).
43
----------------------------------------------------------------------------------------
Это не компенсирует даже готовность к новым крупным сокращениям

стратегических ядерных сил и компромиссам по ПРО «в долгосрочной
перспективе», вроде бы демонстрируемая сейчас администрацией Оба-
мы
Да и союзники США по НАТО также все еще, несмотря на заявления
ряда известных, в основном отставных политиков, не готовы в одночасье
отказаться от ядерного оружия. Оно по-прежнему рассматривается в
НАТО как важнейшее средство сдерживания. Так, например, бывшие на-
чальники штабов и военачальники из США, Великобритании, Франции,
Германии и Нидерландов еще в 2008 году в своем докладе, направленном
руководству Пентагона и тогдашнему генсеку НАТО Я. де Хооп Схеффе-
ру, призвали Североатлантический альянс в случае «неизбежности рас-
пространения ядерного и других видов оружия массового поражения» к
готовности первыми нанести ядерный удар. Авторы документа считают,
что ядерное оружие – «незаменимый инструмент в связи с отсутствием
реальной перспективы создания мира, свободного от ядерного оружия».
Они подчеркивают, что «риск дальнейшего распространения ядерного
оружия неизбежен, и вместе с этим возникает угроза боевых действий
с ограниченным использованием ядерных арсеналов». Один из авторов
доклада, бывший председатель военного комитета НАТО германский
генерал К. Науманн убежден, что ядерный удар был бы настоящим
безумием. Но, с другой стороны, «ядерное оружие распространяется, и у
нас не так много способов сдержать возможность ядерного нападения и
применения другого оружия массового уничтожения». «Мы не знаем, как
это можно сделать иначе. НАТО нужно показать, что в его руках находится
«большая дубинка», которую он готов пустить в ход, если не останется
другого выхода16. Фактически в докладе не содержится ничего принци-
пиально нового. В американской доктрине ядерных операций прямо
допускается возможность нанесения превентивного ядерного удара по
силам международного терроризма. В свою очередь и российская военная
доктрина с 2000 года предусматривает нанесение упреждающего ядерного
удара в случае акта агресси. В случае угрозы национальной безопасности
России или ее союзников Москва применит свои вооруженные силы, в
том числе ядерные, для нейтрализации внешних угроз.
И в новой Стратегической концепции НАТО Альянс так и не сумел
отказаться от стратегии расширенного сдерживания и опоры на ядерное
оружие.
16
Володин В. Неизбежный инструмент. Запад вспомнил о ядерной дубинке // Время
новостей. – 2008. – 23 января.
44
----------------------------------------------------------------------------------------
Ясно, что в США идет широкоформатный процесс переоценки роли

и задачей ядерных сил страны. Относясь всерьез к заявлениям прези-
дента Б. Обамы в пользу ядерного разоружения, видные американские
специалисты-разоруженцы задались не так давно вопросом: как будут
нацеливаться стратегические силы, если ядерных боеголовок останется
порядка нескольких сотен или меньше. Целесообразно ли нацеливать их
на объекты стратегических сил и пункты военно-политического управ-
ления другой стороны (которых относительно немного)? Это крайне
опасная стратегия, поскольку она предполагает нанесение первого удара
и потому в кризисной ситуации может спровоцировать упреждающий
удар другой стороны из опасения потерять потенциал ответного удара.
Поэтому авторы изданного в апреле 2009 года исследования Федерации
американских ученых (ФАУ) «От контрсилы к минимальному сдержи-
ванию» предлагают отказаться от провоцирующих планов и оставить в
списке целей ограниченное число промышленных объектов, удаленных
от крупных городов, – для задач сдерживания на основе минимального
потенциала ответного удара17. Одновременно они предложили поэтапно
и существенно (в 10 раз) сократить стратегические силы США, исключив
возможность разоружающего удара. В частности, предлагается нацели-
вать стратегические силы США на 12 объектов, включая крупные россий-
ские центры нефтепереработки, металлургии и электроэнергетики. Но
даже такая, вроде невинная и либеральная, установка в русле концепции
«минимального сдерживания» вызвала бурю негодования в российских
военных кругах – США, мол, продолжают исходить из необходимости
держать нас «на ядерной мушке».
* * *
В последнее время американскими сторонниками «ядерного аболи-
ционизма» разработана довольно стройная система контраргументации
в защиту своих позиций – в развитие традиционных доводов в пользу
такого шага, исходя из морального, технологического (нельзя в ХХ1,
информационно-космическом сетевом, веке воевать с применением тех-
нологий века прошлого), «безопасностностного» (опасность случайного
или несанкционированного запуска, ядерной аварии) и политического
(мир в регионах и во всем мире) императивов18.
17
http://www.fas.org/pubs/_docs/OccasionalPaper7.pdf
18
Perkovich G. , James M. Acton. Rebutting the standard arguments against disarmament //
Bulletin of Atomic Scientists. – 2009. – 15 July.
45
----------------------------------------------------------------------------------------
Во–первых, на тезис о том, что ядерное оружие уже нельзя как

бы «изобрести обратно» они отвечают, что надежная система контроля
и обеспечения соблюдения безъядерного статуса (с набором силовых
неядерных инструментов и эффективных многосторонних санкций)
может предотвратить внезапное появление его у конкурирующей сто-
роны, а при появлении – такую ядерную инфраструктуру можно будет
уничтожить современными высокоточными обычными силами. Сами же
ядерные страны, дескать, должны просто привыкнуть жить без ядерного
оружия, как они живут сегодня без химических боевых веществ.
Во-вторых, ни США, ни – добавим – Россия не могут разоружиться
в одностороннем порядке, это должны сделать ВСЕ ядерные державы
одновременно, а до тех пор необходимо поддержание убедительного
(пусть и минимального) потенциала ядерного сдерживания.
В-третьих, авторы идей признают, что такой шаг со стороны США не
убедит «внесистемные» проблемные государства, вроде Северной Кореи
или Ирана, или других возможных будущих «пролиферантов», отказаться
от своих ядерных амбиций и программ. На практике совершенно необя-
зательно, что пример Москвы и Вашингтона, даже если они согласятся
на очень серьезные сокращения на пути к полному «нулю», подтолкнет к
аналогичному поведению, например, Индию, Пакистан или Израиль –
вне зависимости от развития ситуации в регионах и стимулов к приобре-
тению ядерного статуса этими державами. Однако он позволит сплотить
остальные, более чем 180 государств мира – участников ДНЯО в под-
держку режима ядерного нераспространения. Поддержка этих государств
необходима для введения более жестких санкций против нарушителей
режима нераспространения, а она, скорее всего, возрастет, поскольку с
ликвидацией ядерного оружия устраняется и двойной стандарт в ДНЯО
(в отношении прав и прерогатив официальных ядерных и неядерных
государств), то есть неприемлемый для многих стран «третьего мира»
принцип деления всех стран на счастливых обладателей ядерного оружия
и тех, кому его иметь не положено, устраняются основания для критики
членов официального ядерного клуба – ведущих мировых держав за то,
что они, дескать, не выполняют положения статьи ��
VI��
ДНЯО, призываю-
щей вести дело к разоружению через целеустремленные переговоры.
В-четвертых, важный фактор – поддержка Соединенных Штатов
их союзниками. США в настоящее время защищают с помощью стра-
тегии «расширенного сдерживания» своих ключевых союзников, в том
числе Японию, Южную Корею, Тайвань и Турцию. Иногда в качестве
контраргумента против ядерного «нуля» приводится тезис о том, что
46
----------------------------------------------------------------------------------------
полное ядерное разоружение, отсутствие американского «ядерного

зонтика» заставит эти страны создавать собственное ядерное оружие.
Однако авторы считают, что серьезные гарантии обеспечения защиты
союзников и в отсутствии ядерных сил, в частности путем развертывания
эшелонированной системы противоракетной обороны, может обеспечить
уверенность союзников, что они не останутся беззащитными в случае
агрессии против них. Важный момент – подчеркивание того факта,
что США будут сохранять ядерное оружие, пока оно будет оставаться
у других государств и не будут устранены угрозы, потребовавшие его
создания в прошлом.
В-пятых, один из ключевых тезисов – ядерное разоружение не
должно мыслиться в отрыве от рассмотрения более широкой, глобаль-
ной ситуации в плане безопасности. Ядерное разоружение не является
самоцелью, «вещью в себе», оно – лишь средство построения мира с
упроченной глобальной и региональной безопасностью. Следовательно,
темпы разоруженческого процесса должны определяться состоянием
процесса глобального укрепления безопасности, своего рода всемирным
«индексом безопасности».
Существует целый набор конкретных мер, которые США, по за-
мыслу авторов концепции «глобального нуля», должны осуществить,
дабы «процесс пошел». Вашингтон должен ратифицировать ДВЗЯИ,
успешно завершить переговоры о новых глубоких сокращениях СНВ с
Россией и официально заявить, что американские ядерные вооруже-
ния существуют лишь для сдерживания/устрашения угроз в отношении
США и их союзников, а такую угрозу на сегодняшний день представляют
лишь ядерные вооружения. Ни один из этих шагов, по их мнению, не
подрывает безопасность США. Взамен США вправе рассчитывать на
ответные шаги неядерных государств по укреплению режима ядерного
нераспространения. Если же таковых не последует, ничто не заставит
США продолжать односторонние меры по разоружению.
* * *
Сегодня США является, бесспорно, доминирующей державой в
мире в военном отношении. Поэтому глобальный запрет на ядерные
вооружения отвечает и долгосрочным интересам обеспечения военной
безопасности этой страны.
В России же инициатива «ядерного нулевого варианта» встречается
без энтузиазма, с большим недоверием – как заявка США на глобаль-
ное военное превосходство, чуть ли не как провокационная попытка
47
----------------------------------------------------------------------------------------
одностороннего разоружения, лишения нашей страны единственно

эффективного в нынешних условиях потенциала ядерного сдерживания
и подготовка к разоружающему первому удару с помощью тысяч единиц
высокоточных боевых средств19.
Российские эксперты отмечают, что даже сам переход к полной лик-
видации ядерных стратегических арсеналов через их радикальное сокращение
невозможен без соблюдения ряда условий. В противном случае сам этот
процесс может увеличить опасность ядерного конфликта, поскольку
резко пониженные уровни ядерных потенциалов, да еще в условиях
существования крупных группировок противоракетных систем, как бы
приглашают на себя первый разоружающий удар20.
Кроме того, в полном соответствии с их консервативными коллегами
из-за океана, российские эксперты отмечают, что «ядерного джина» уже
трудно будет загнать обратно в бутылку – однажды, будучи созданным,
ядерное оружие в любой момент может быть воссоздано каким-либо
нестабильным и контрсистемным «игроком» в мире; такая угроза всегда
будет сохраняться, пока человечество не вступило в «золотой век» без
войн и насилия.
Условия, которые должны быть выполнены для успешного и без-
болезненного перехода к желанному безъядерному будущему и обеспе-
19
См. довольно четкое изложение этих подходов в интервью известного лево-
консервативного российского публициста А. Проханова: http://www.echo.msk.ru/
programs/personalno/593194-echo/; Весьма примечательны мысли известного левого
военного специалиста отставного генерала Л. Ивашова: «…Ядерное оружие становится
в современных условиях едва ли единственной серьезной помехой для глобальных сил
во главе с США в их устремлении к однополярному миропорядку, а точнее – к мирово-
му господству. Да, Соединенные Штаты имеют серьезное превосходство над Россией в
размерах и качестве ядерного потенциала. 5 200 ядерных боеголовок в арсеналах США
достаточно для уничтожения всей земной цивилизации. Однако новым хозяевам мира
ни к чему огромные территории, пусть насыщенные богатыми природными ресурсами,
но зараженные радиацией. А главное – они могут получить в ответ ядерный удар, пусть
и ограниченный, но достаточный для срыва планов США и их финансовых хозяев. Так
что с ядерной авантюрой можно получить эффект, обратный ожидаемому. Вашингтон
осознает это обстоятельство. В самом деле, зачем нужно такое оружие, которое ста-
новится помехой в осуществлении стародавней мечты о мировом господстве? Значит,
необходимо обезоружить потенциального противника даже ценой собственного отказа
от ядерного оружия. Если, например, Россия и Китай лишатся ядерного оружия как
фактора сдерживания (не только ядерного нападения, но и широкомасштабной агрессии
с применением обычных средств поражения, для чего у Москвы и Пекина есть широкий
арсенал тактических ядерных боеприпасов), то они остаются практически беззащитными,
Россия в первую очередь». Ивашов Л. Атомная бомба опять в политической цене. Вчера
актуальным было наращивание ядерных арсеналов, а сегодня – их ликвидация // Новое
военное обозрение. – 2009. – 6 февраля.
20
Впервые теоретически это разработано Б. Броди в конце 1950-х годов.
48
----------------------------------------------------------------------------------------
чения «нового качества безопасности», были сформулированы в апреле

2009 года в Хельсинки Президентом РФ Д.А. Медведевым. Они напо-
минают о «подводных камнях», на которые процесс ядерного разору-
жения натолкнулся еще в Рейкьявике в 1986 году. При этом в недавно
утвержденной Президентом России Д.А. Медведевым «Стратегии нацио-
нальной безопасности Российской Федерации» содержится важнейшее
положение о стремлении к полному уничтожению ядерного оружия.
Речь прежде всего идет о неразмещении ударного оружия в космосе
и недопущении одностороннего развертывания масштабных противо-
ракетных систем. Еще одно осложняющее обстоятельство – дисбаланс
обычных вооруженных сил, отставание России в развертывании совре-
менных комплексных систем высокоточного «умного» обычного оружия
в рамках реализации концепции «революции в военном деле». В этой
связи сегодня российское военно-политическое руководство рассматри-
вает ядерное оружие как главную гарантию обеспечения сдерживания
в условиях несомненного преобладания боевых возможностей США
в неядерной области. Российские эксперты до сих пор убеждены, что
ядерное оружие способствовало предотвращению крупных войн между
сверхдержавами в прошлом веке.
Российская сторона предлагает также отказаться от компенсации
сокращаемых ядерных СНВ за счет увеличения стратегических систем,
оснащенных обычными боезарядами, отмечает важность введения
гарантированного запрета на создание так называемых «возвратных
ядерных потенциалов», то есть выведенных из боевого состава СЯС, но
неуничтоженных носителей, например тяжелых бомбардировщиков, а
также «оперативно не развернутых боезарядов» СНВ, отстыкованных от
носителей и размещенных на централизованных базах хранения. Послед-
ние классифицируются либо как находящиеся «в активном резерве», то
есть размещенные поблизости от носителей, либо как переведенные «в
неактивный резерв», то есть складируемые на значительном удалении от
них. В свое время при разработке Договора о СНВ в 2002 году админи-
страция Дж. Буша-младшего отказалась учитывать «оперативно нераз-
вернутые боезаряды» при определении суммарных лимитов «оперативно
развернутых боезарядов».
Если США на выполнение этих условий не пойдет, нам вполне
можно будет прожить и без новой договоренности по СНВ, особенно в
ситуации, когда Вашингтон продолжит работы по развертыванию гло-
бальной системы ПРО, включая ее европейский сегмент, и реализацию
49
----------------------------------------------------------------------------------------
планов милитаризации космоса, как это, например, предусмотрено

Космической доктриной от января 2009 года.
Для России сегодня ядерное оружие – это и гарантия невмешатель-
ства в ее внутренние дела и незыблемость контроля над огромными при-
родными ресурсами, признак принадлежности к мировой элите, статус
постоянного члена Совета Безопасности ООН. Ядерное оружие – един-
ственная на сегодняшний день область, где возможности России и США
(пока что) равноценны. Поэтому Москва в принципе не заинтересована
в слишком радикальных, а не поэтапных сокращениях стратегического
ядерного потенциала, в особенности осуществляемого в отрыве от учета
целого ряда привходящих факторов, геополитической ситуации в мире
в целом. Как подчеркнул глава МИД РФ С. Лавров 18 мая 2009 года
«...новый Договор о СНВ не может рассматриваться в вакууме, а должен
учитывать интересы глобальной безопасности, что включает безопасность
России. И это подразумевает разобраться в противоракетной обороне».
Отметим, что в новой «Стратегии национальной безопасности Россий-
ской Федерации» зафиксирована необходимость поддержания паритета с
США в области СНВ в условиях развертывания ими глобальной системы
ПРО и реализации концепции «глобального удара» с использованием
стратегических носителей в ядерном и неядерном оснащении.
1. Совершенно очевидно, что полная ликвидация ядерных вооруже-
ний в мире – дело весьма далекого будущего, даже не проблема средне-
срочной перспективы. Для построения безъядерного мира необходимо
совершенно новое качество международных отношений и междуна-
родной безопасности, гарантировать коллективную безопасность всех
государств и ликвидировать рецидивы и стереотипы недоверия, взаимной
подозрительности и враждебности.
В идеале мир должен эволюционировать в сообщество миролюбивых
и – при всем различии национальных социокультурных особенностей
– демократических государств с развитой и социально ориентированной
рыночной экономикой, высочайшими и реально соблюдаемыми норма-
ми прав человека во всей их совокупности, развитой сетью гражданских
обществ с общепризнанными атрибутами демократического контроля
общества над государственной машиной, действенной системой мирного
разрешения возникающих споров между государствами, действительного
укоренения принципа неприменения силы и угрозы ее применения.
Должна быть устранена почва для межцивилизационных, меж-
религиозных и межэтнических конфликтов, которые, особенно при
наличии соответствующих ресурсов и фундаменталистской идеологии,
50
----------------------------------------------------------------------------------------
подпитывают стимулы к обладанию ядерными арсеналами, будь то для

обеспечения доминирования над соседями в регионе или для пропуска
в клуб «великих держав».
2. Естественно поэтому, что переход к безъядерному миру должен
быть продуманным, планомерным и поэтапным. Его главные условия –
радикальные сокращения ядерных потенциалов, присоединение к этому
процессу на соответствующих этапах всех ядерных держав, официальных
и неофициальных, эффективные гарантии нераспространения ОМУ и
невозобновления его разработки в глобальном масштабе.
Поэтому особенно трудной проблемой представляется ликвидация
ядерного потенциала Китая, Индии и Пакистана, не говоря уже о КНДР
и, возможно, в будущем, в случае его создания, несмотря на все сегод-
няшние заверения в обратном, Ирана.
Этот процесс должен, разумеется, включать и полное уничтожение
всех типов стратегических и нестратегических (тактических) вооружений,
а также жесткие ограничения на уровни обычных сил и вооружений, с
тем чтобы не допустить нового витка их наращивания, уже в безъядер-
ном мире. При этом, тем не менее с помощью обычных сил должны быть
адекватно обеспечены жизненные интересы безопасности государств.
Нашим военным и оборонщикам хорошо бы не сожалеть о том, что
российская армия, дескать, – «карлик» в обычных вооружениях, по срав-
нению с США, а вплотную заняться радикальным повышением уровня
оснащенности российских вооруженных сил самыми современными
«умными» компьютеризованными обычными вооружениями на осно-
ве реализации концепции «революции в военном деле» и завершения
наконец-то столь болезненно идущей реформы отечественного ОПК.
Иначе Россия действительно скатится на уровень третьеразрядной ре-
гиональной державы – экспортера полезных ископаемых.
3. Особое внимание следует уделить строгому контролю над мир-
ными исследованиями в области ядерной энергетики, предотвращения
обхода модальностей безъядерного мира через этот канал, для чего
необходимо радикальное укрепление режима гарантий МАГАТЭ, со-
вершенствование системы экспортного контроля за оборотом ядерных
материалов и технологий.
4. Нам вряд ли следует демонстрировать настороженное или, тем
более, скептическое отношение к этой идее. Такой подход был бы
контрпродуктивным с точки зрения дальнейшего продвижения наших
внешнеполитических приоритетов, укрепления имиджа России как ве-
ликой демократической суверенной и современной державы – одного
51
----------------------------------------------------------------------------------------
из мировых лидеров, в том числе и в вопросах нераспространения ОМУ

и снижения опасности военной угрозы, играющих столь важную роль в
глобальных процессах развития.
Более того, следует сделать все возможное, дабы не допустить
перехвата нынешней администрацией традиционных разоруженческих
лозунгов советской и позднее – российской дипломатии.
Ведь очевидно, что выдвижение таких инициатив не требует от нас
немедленной ликвидации всех ядерных арсеналов, по крайне мере, если
это не диктуется самой логикой процесса их амортизации.
Нам следовало бы выступить с новой широкомасштабной ини-
циативой по разоружению, которая перекрыла бы своей конкретностью
и этапным, четко расписанным графиком сокращений призыв пре-
зидента Обамы, по существу продемонстрировав его демагогическую
сущность.
Важным инструментом демонстрации реальности и искренности
нашего стремления к безъядерному миру стал бы и процесс дальнейших
переговоров с США по выработке следующего соглашения по СНВ (на
смену Пражскому договору 2010 года), где нам можно было бы наглядно
выявлять нежелание американской стороны на деле идти на реальное
снижение своих возможностей по стратегическим ядерным силам,
оказаться от снятия с боевого дежурства и уничтожения многих видов
и типов ядерных вооружений и их носителей.
Попов В.В., посол,

директор Центра партнерства цивилизаций ИМИ
Глобализация и диалог культур
Мы живем в чрезвычайно сложную эпоху: мировая история ныне –

это общий глобальный цивилизационный поток, в который включены
все народы и страны со своей уникальной культурой, мировосприятием
и историческим опытом.
С конца ХХ – начала ХХI веков человечество находится в состоянии
глубокого кризиса и трансформации – это период смены преобладавшей
более двух столетий индустриальной мировой цивилизации с глобальным
доминированием Запада и перехода к постиндустриальной, для которой,
как видится сегодня, характерной тенденцией будет перемещение цен-
тров активности и влияния на Восток.
52
----------------------------------------------------------------------------------------
Авторы теории модернизации утверждали, что НТР приведет к

утрате доверия к традиционным ценностям. Незападным странам пред-
лагалось усваивать парадигмы иной – «подлинной» – цивилизации и
отбросить опыт собственного исторического пути. Однако на практике
срабатывает инстинкт самосохранения, возрастает сопротивление по-
пыткам унификации в защиту идентичности (национальной, религиоз-
ной, языковой), стремление к сохранению традиционных ценностей. В
каждой культуре и отдельной среде есть своя система координат, разное
понимание человека, его прав, свободы. Запад и «не Запад» могут иметь
разные видения и определения добра и зла, конфликта и сотрудничества.
Это противоречивое единство и есть целостность мира, оно определяет
его жизнеспособность как сложной динамической системы. Как ни-
когда ранее очевидным становится истина, что богатство мира именно
в многообразии.
Особенность глобализации ХХ1 века – беспрецедентные скорость
и масштабы изменений. На авансцену мировой политики вступают
новые государства и группы стран с потенциалом глобального влияния,
способностью к изменению баланса сил, вовлечению в историческое
творчество миллионных масс. Это – Китай, Индия, страны ЮВА, Ла-
тинской Америки, исламский мир. Восток переживает модернизацию, и
важно, что этот процесс происходит не по рецепту вестернизации, а своим
уникальным путем. Расширение демографического, экономического,
политического влияния новых геополитических сил наталкивается на
мощное противодействие евроамериканоцентризма, который пытается
отстоять свое доминирование в мире.
Наиболее зримо и выпукло возрастает в последнее время роль ис-
ламской цивилизации, которая сыграла значительную роль в мировой
истории и ныне оказывает все более ощутимое влияние на многие сто-
роны жизни разных стран и международные отношения. Роль и влияние
исламского мира в последние два десятилетия значительно выросли.
Это связано с целым рядом факторов, и прежде всего с усилением его
позиций в мировых финансово–экономических структурах, благодаря
добыче имеющихся во многих мусульманских странах богатейших запа-
сов нефти и газа и с накоплением значительных финансовых ресурсов.
Не случайно в мировой «двадцатке» главных экономик мира три места
отведены исламскому миру.
Мусульманская цивилизация претерпела наименьшее изменение
на протяжении тысячи лет. Ислам как вероисповедание привлекает
своей нацеленностью на социальную справедливость, толерантность,
53
----------------------------------------------------------------------------------------
терпимость к другим конфессиям (это, например, теория и практика

оказания помощи нуждающимся и неимущим, забота о детях-сиротах,
призыв к самосовершенствованию и пр.). Ислам является государствен-
ной религией в большинстве арабских и во многих других странах. В
мусульманской обществе, в отличие от западного, где главное – инди-
вид, базой является Умма – сообщество, основанное на единстве веры.
Мусульманские общины существуют практически во всех государствах
планеты. Примечательно, что только одно вероисповедание – ислам
создало межправительственную организацию, объединяющую 57 госу-
дарств, и вокруг нее формируется нечто вроде ООН исламского мира.
В результате возросшего влияния ислама, продолжения расширения
его воздействия это вероисповедание оказалось в фокусе внимания и
на острие мировых событий. В более конкретном плане это, например,
сосредоточено на арабо-израильском конфликте, перспектива спра-
ведливого разрешения которого и ныне, к сожалению, выглядит весьма
отдаленной. Серьезную озабоченность вызывают и будущее Ирака (от-
куда в течение двух-трех лет США должны вывести свои войска), и пер-
манентная острота ситуации в афгано-пакистанском узле, и тревожная
неопределенность иранской проблемы, не говоря уже о других горящих
точках, таких как Сомали, Судан и др.
С последней четверти ХХ века человечество «вползает» в глобаль-
ный демографический кризис. Он находит выражение в падении темпов
рождаемости и старении населения в большинстве цивилизаций, нарас-
тании числа стран (прежде всего, в Европе), охваченных депопуляцией.
При сохранении нынешней тенденции к концу нынешнего века средний
возраст жителя планеты составит 64 года при резком сокращении трудо-
способного населения. Это будет планета пожилых, уставших от жизни
людей, не способных отвечать адекватно на вызовы времени, и, по сути,
в далекой перспективе обреченная.
Дефицит трудовых ресурсов в одних странах при их избытке в других
и при резком разрыве в уровнях жизни привел к нарастающим потокам
легальных и нелегальных мигрантов, расширению круга смешанных
цивилизаций и как следствие – к обострению межцивилизационных и
межконтинентальных противоречий. Миграция – передвижение людей
по всей планете всегда была частью мирового процесса, способство-
вала экономическому развитию, взаимному культурному и научному
обогащению. Ныне ее темпы ускорились, она приобрела невиданный
ранее масштаб – 200 млн мигрантов, принимает все новые формы и
имеет тенденцию к увеличению в самые ближайшие годы. Это оказы-
54
----------------------------------------------------------------------------------------
вает огромное влияние на политическое и экономическое положение

внутри большинства стран, создает новые узлы проблем, что особенно
отчетливо выявилось в ходе переживаемого практически повсюду гло-
бального финансового кризиса. Представители иных цивилизаций за-
метно расширили свое присутствие на Западе, прежде всего в Европе и
в Северной Америке.
До сравнительно недавнего времени большинство стран Западной
и Центральной Европы были моноэтническими и моноконфессио-
нальными. Практически единственной религией было христианство, и
под ее сенью сформировалась европейская цивилизация. В последние
десятилетия резко усилился приток из Азии и Африки иммигрантов ис-
ламского вероисповедания. По официальным данным, ныне в Западной
Европе проживают порядка 24 млн мусульман, многие справочники
оценивают число мусульман (вместе с теми, кто проживает на Балкан-
ском полуострове) в 40 млн человек; ислам стал второй по численности
религией в таких странах, как Великобритания, Франция, Германия, Ис-
пания, Италия. Демографы предсказывают, что к 2015 году численность
мусульман в ЕС удвоится вследствие высоких темпов рождаемости, про-
цесса воссоединения семей, продолжения мусульманской иммиграции
из Северной Африки и Ближнего Востока. Сказывается и тот факт, что в
последнее время все больше европейцев принимает ислам: за последнее
десятилетие это 1 млн человек. По расчетам американских политоло-
гов, к 2023 году число мусульман в мире превысит число христиан всех
деноминаций. Ислам, который обозначался на карте Европы в качестве
вкраплений, превратился в составную часть континента.
Весьма рельефно эта тенденция проявляется на Ближнем Вос-
токе. Например, по прогнозам экспертов, в самые ближайшие годы
численность арабского населения, проживающего в Израиле и на ок-
купированных территориях, сравняется с еврейским. В этом свете вряд
ли логичными и дальновидными выглядят попытки Израиля всячески
воспрепятствовать созданию независимого палестинского государства,
и это неловко состыкуется с заявлениями нынешних лидеров Израиля о
том, что они полны решимости сохранить еврейский демографический
характер своего государства.
Европейцы понимают, что без иммиграции не обойтись: высоко
подняв планку жизненного стандарта, они не могут удержать ее соб-
ственными силами, тем более что численность коренного и при этом
быстро стареющего населения продолжает сокращаться. Главная про-
блема, однако, в том, что предпринятые в странах Европы различные
55
----------------------------------------------------------------------------------------
многочисленные меры и усилия, направленные на то, чтобы иммигранты

приспособились, адаптировались к традициям, критериям и образу жиз-
ни европейцев, интегрировались в европейское общество, потерпели
неудачу. При постоянной миграции идет самовоспроизводство культур-
ной идентичности. Провал политики мультикультурализма откровенно
признала даже в одном из своих недавних выступлений канцлер ФРГ
А. Меркель.
Исламская культура становится органической и легитимной частью
европейской. Как грибы вырастают многочисленные и различные му-
сульманские организации и структуры. Миллионы мусульман, наряду со
стремлением вписаться в европейскую среду, стремятся сохранять, что
вполне естественно, генетическую и конфессиональную привязанность
к своим историческим очагам. Причем с особой силой это проявляется в
семьях иммигрантов второго и третьего поколений, прежде всего молоде-
жи, которая особенно остро воспринимает распространенное отношение
к ней как людям второго сорта, что часто проявляется в резком демонстра-
тивном неприятии ею европейских норм морали. Именно в этой среде
прежде всего зарождаются и формируются экстремистские настроения.
Вокруг крупных исламских общин создаются кольца отчуждения.
Некоторые корни искаженного представления об исламе скрыты
и в недрах европейской цивилизации, когда складывался его образ как
агрессивной религии. Европейцы признают огромное влияние исламской
культуры на средневековую Европу, но в анналах памяти доминируют
исторические события, связанные с противостоянием христиан и му-
сульман. Идет своеобразный процесс исторической амнезии: исламская
история Европы оказалась забытой.
Все это в целом создает в обществе обстановку перманентной на-
пряженности, порождает страх перед перспективой «исламизации»
Европы. Пожалуй, с наибольшей выразительностью это проявилось в
появившейся в сентябре 2010 года книге Тила Сарацина, члена Совета
директоров Центрального банка ФРГ (ранее он занимал ряд важных госу-
дарственных постов), под названием «Самоликвидация Германии». Автор
предостерегает об опасности расширения мусульманского населения, в
первую очередь, за счет иммиграции турок, поскольку это приведет к
превращению немцев в меньшинство, к их материальной и умственной
деградации и, в конечном итоге, к вырождению нации и исчезновению
традиционной европейской культуры.
Турция – это предмет особой озабоченности и разногласий среди
европейцев. С глубоким подозрением они относятся к усилению влияния
56
----------------------------------------------------------------------------------------
мусульманских организаций в Турции и к проводимой ее нынешним

руководством амбициозной политической линии на активизацию от-
ношений с исламским миром. Эта крупная страна, расположенная на
стратегически важном международном перекрестке, имеющая границы
с Ираном, Ираком и Сирией, вторую после США армию по численно-
сти, – необходимый союзник для США и Европы. Турция становится
символом совместимости демократии, капитализма и ислама. Основные
европейские державы, прежде всего Франция и Германия, опасаются
присоединения почти 80-миллионной Турции к семье Европейского
Союза: она может стать самым большим по численности государством
Евросоюза, опередив Германию с учетом, с одной стороны, высоких в
этой стране темпов рождаемости, и, с другой – сокращения коренного
населения ФРГ.
Спекулируя на страхах перед исламским экстремизмом, что в пер-
вую очередь связано с крупными террористическими актами в США,
Великобритании и Испании, консервативная часть элиты европейских
стран выдвигает в качестве важнейшей задачу недопущения «исламиза-
ции Европы».
Это в свою очередь ведет к объективному процессу поправения за-
падноевропейских обществ, ибо именно антииммигрантские партии,
или партии с резко выраженной националистической направленностью,
выдвигают лозунги, которые пользуются поддержкой все большего числа
избирателей. Примечательно, что именно такого рода настроения по-
могли победить на президентских выборах во Франции Н. Саркози.
Мусульмане в свою очередь опасаются, что исламофобия на Западе
будет принимать все более жесткие формы. Исследования, осуществлен-
ные базирующимся в Вене Европейским центром мониторинга расизма
и ксенофобии, определенно сделали вывод о том, что исламофобия в
Европе растет, и многие мусульмане чувствуют, что им угрожают и их
не понимают.
Феномен цивилизационного раскола углубляется, и это грозит
серьезными новыми осложнениями не только для Европы, но и многих
стран других континентов.
Для Северной Америки, мусульманская община которой составляет
порядка 7 млн человек и где ось противостояния проходит в основном
по линии отношений с испаноязычными иммигрантами – латинос, эта
тема отодвинута пока на второй план. И все же она начинает занимать
все больше места и во внутренней политике Соединенных Штатов. Это со
всей очевидностью показали недавние события, когда разгорелись острые
57
----------------------------------------------------------------------------------------
споры вокруг строительства мусульманского центра в Нью-Йорке вблизи

площадки, на которой были две известные башни Всемирного торгового
центра. Весьма трагикомичной предстала и история о том, как некий,
до сих пор никому неизвестный, пастор Терри Джонс из небольшого
городка во Флориде, вознамерился ни с того, ни с сего публично сжечь
200 экземпляров Корана, и как президент США, госсекретарь, другие
ведущие американские деятели наперебой уговаривали его отказаться
от этой затеи.
В современном обществе существуют экстремистские силы, которые
всячески выпячивают идею неизбежности столкновения. В мусульман-
ском мире – это радикалы, которые считают необходимым создание
(или возрождение) исламского халифата и распространение ислама на
все регионы мира. В западных же государствах это течение утвержда-
ет, что ислам как религия рождает экстремизм и терроризм, и поэтому
борьба с этим вероучением является обязанностью всех жителей Запада,
поскольку именно от ислама исходит реальная угроза благополучию
иудейско-христианской цивилизации. Экстремисты с обеих сторон в
последние годы, особенно после 11 сентября 2001 года, немало «потру-
дились», чтобы еще больше накалить отношения между мусульманами и
христианами. Какой большой моральный и материальный ущерб нанес,
к примеру, печально известный «карикатурный» скандал, связанный с
публикацией в одной из датских газет карикатуры на пророка Мухам-
меда. Как известно, разжигание религиозной или национальной розни
– традиционное оружие правящих кругов, когда они терпят провал и
пытаются удержать власть.
Теоретической стартовой площадкой для развертывания этого все
углубляющегося противостояния стала концепция американского по-
литолога С. Хантингтоном о «Столкновении цивилизаций», изложенная
первоначально в его статье в 1993 году в журнале «Foreign Affairs», а в по-
следующем – в его монографиях. Красной нитью в ней проходит тезис
о завершении эпохи идеологического противостояния и наступлении
нового этапа, где водораздел будет пролегать по линии культурно-
цивилизационных различий, причем в качестве основополагающего
был вывод о том, что ислам представляет собой главную угрозу западной
цивилизации.
Реакцией на эту концепцию стало выдвижение в конце 90-х годов
ХХ века тогдашним иранским президентом М. Хатами идеи диалога ци-
вилизаций. Это предложение в то время получило широкую поддержку
международной общественности; более того, Генеральная Ассамблея
58
----------------------------------------------------------------------------------------
ООН, приняв соответствующий документ, объявила 2001 год «Годом

диалога цивилизаций». Была создана Группа Высокого уровня в ООН,
которая 8 сентября 2001 года опубликовала превосходный доклад по
этой проблеме.
Террористический акт 11 сентября 2001 года, выдвинутая затем
администрацией США стратегия «Войны против террора» в качестве
приоритета для всего международного сообщества, последующие удары
по Афганистану, вторжение США в Ирак подорвали усилия, предпри-
нимавшиеся для разъяснения и распространения идеи диалога циви-
лизаций, отодвинули ее на задний план. Эта инициатива не получила
должного резонанса. Не последнюю роль в этом сыграла и оппозиция
со стороны США в отношении иранского проекта.
В 2005 году испанское правительство – через год после теракта на
мадридском вокзале Аточа – выступило с предложением о создании
«Альянса цивилизаций». Окончательно эта идея была оформлена в виде
испано-турецкого проекта и полностью поддержана ООН.
В Вашингтоне воспринимают эти инициативы с глухим неприяти-
ем. Например, находясь в Турции в апреле 2009 года, американский
президент Б. Обама (хотя при вступлении в должность он заявил о на-
мерении налаживать отношения с исламским миром) проигнорировал
приглашение турецкого правительства принять участие в конференции
«Альянса цивилизаций», которая была специально проведена в Стамбуле
в этот период времени и приурочена к его визиту. Под давлением США
от этих инициатив отстраняются и другие страны.
Формально против диалога цивилизаций никто открыто не выступа-
ет. Однако на практике эти идеи не приобрели необходимой динамики,
не получили распространения, не нашли отклика в сознании широких
масс международной общественности и не смогли повлиять на ход ми-
ровой политики. По существу идея диалога цивилизаций оказалась в
ловушке кризиса. Корень проблемы, на наш взгляд, заключается в том,
что Запад настойчиво пытается навязать свое видение этой проблемы,
свои ценности и оценки.
Между тем становится все более очевидно, что без налаживания
диалога и реального сотрудничества цивилизаций не удастся сохранить
мир в XXI веке: ненависть способна породить только ненависть, кровь
взывает к новой крови. Реальный диалог может взрасти только на почве
взаимоуважения, готовности выслушать и прислушаться к иному мне-
нию, толерантности и доброй воли. Администрация Буша, в которой тон
задавали неоконсерваторы, в качестве своей важнейшей задачи ставила
59
----------------------------------------------------------------------------------------
борьбу с исламскими радикалами, которых они называли исламофа-

шистами. Поэтому больший акцент делался на том, как силовыми сред-
ствами справиться с экстремистами в Ираке, Афганистане, Пакистане,
в странах Африки.
Пожалуй, самое важное, к чему пришли те, кто вплотную занимается
проблемами терроризма, – это понимание той очевидной истины, что
карательными акциями с ним не справиться, необходим широкий набор
различных, прежде всего политических и других, средств. Сегодня скла-
дывается консенсусное мнение о том, что с помощью силы невозможно
решение этнических, конфессиональных или национальных конфликтов.
Не случайно существует большое количество так называемых заморожен-
ных конфликтных ситуаций. Опыт событий в Ираке или двух израильских
войн в Ливане и секторе Газа убедительно свидетельствуют о том, что
многократное военное превосходство неспособно обеспечить улажи-
вание споров. Хотя военная сила остается еще серьезным аргументом,
тем не менее только умение договариваться способно вывести ситуацию
из тупика, способно открыть дорогу к реальному урегулированию про-
блемы, учитывающую интересы всех заинтересованных сторон. Любые
иные попытки решения кончаются либо хрупким и непродолжительным
перемирием, либо загоняют болезнь внутрь, либо создают почву для еще
более широких конфликтов.
Стремительность сегодняшних изменений ставит в повестку дня
вопрос о том, что нынешнее мироустройство адекватно не отражает сло-
жившуюся картину современного мира, а мировые институты явно не
справляются с решением многих неотложных задач как глобального, так
и регионального уровня. Это со всей очевидностью проявляется в работе
ООН, структура которой, по всеобщему признанию, требует серьезных
корректировок. Мировой экономический кризис продемонстрировал
необходимость принятия решений на общемировом уровне. Темп из-
менений общественной, политической и экономической жизни в усло-
виях глобализации стал настолько стремительным, что государственные
деятели, бюрократия не всегда успевают обобщать и осмысливать новые
явления и зачастую руководствуются стандартами предыдущей эпохи.
Ныне происходит переход к постиндустриальному, к шестому – от
пятого технологическому укладу, от биполярной – к многополярной
структуре. Современная цивилизация – техногенная, инновации меняют
среду и тип человека. Они оказывают психологическое воздействие на
сознание людей. Глобализация переместилась из материальной среды в
область человеческого сознания, разрушается сложившаяся эволюция
60
----------------------------------------------------------------------------------------
человеческого мышления. Массированное воздействие СМИ закрывает

человеку фазу размышления – важнейшую для формирования мысли-
тельных структур, приводит к размыванию нормативов человеческого
сообщества, устанавливает на всем пространстве новые стандарты. Это
признак заката индустриальной мировой цивилизации, индустриальной
мировой парадигмы. Но это предвестник научной революции и обще-
ства, основанного на знаниях. НТР «переформатировала» историческое
время, культурное пространство, мировосприятие.
Кризисная фаза в динамике цивилизаций находит свое выражение
и в кризисах религий. Так было и на протяжении всей истории челове-
чества. Специфика нынешнего момента в том, что этот кризис породил
стремление некоторой части духовенства (особенно в зонах влияния
ислама и православия) к возвращению в эпоху господства религии не
только в духовной, но и в политической, экономической жизни. Неко-
торые продвигают концепцию религиозных государств, где клерикалы
занимают господствующие позиции во всех сферах общества, что, по
сути, означает возвращение к некоему ренессансу религий «под знаме-
нами» прошлых столетий в духе средневековья. Подобная тенденция
явно схожа с утопией и ретроградством.
Между тем, изменяющаяся система ценностей может открыть новые
аспекты диалога культур. В этих условиях, как представляется, будет
возрастать роль так называемой общественной дипломатии (информа-
ция, появившаяся на сайте Викиликс, продемонстрировала, что каналы
официальной дипломатии не всегда являются достаточно надежными).
Безусловно, есть комплекс вопросов, которые могут решаться только
правительствами. Вместе с тем, в сегодняшнем усложненном мире есть
много аспектов, которые должны обсуждаться именно общественными и
научно-экспертными кругами, они должны осмысливать новые явления
и предлагать необходимые решения для лидеров государств.
Такого рода полезным эффективным каналом общественной ди-
пломатии стала Дартмутская конференция российских и американских
общественных деятелей и научных работников, которая недавно отметила
свое 50-летие и продемонстрировала свою растущую эффективность.
Нам представляется, что России в этих новых креативных процессах
принадлежит ключевая роль. Природные, географические и истори-
ческие условия пространственной и временной локализации России,
территориально самого большого государства в мире, обусловили то, что
ныне называют средовым, особым самобытным типом цивилизации, где
воплотился органичный сплав многих культур Европы и Азии. Россия
61
----------------------------------------------------------------------------------------
– несомненно часть Европы по религии и культуре, по всему культуро-

генезису. Она формировалась вместе с Европой в Х1V веке, когда в век
Предвозрождения было сложение элементов национальных культур во
всей Европе. Эта культура сыграла беспрецедентную роль в просвеще-
нии и нравственном совершенствовании человечества. И еще Европа
помогла создать в России университетское образование, без которого
возрождение и создание государства было бы немыслимо. В то же время,
традиции союза России с Востоком (со «Степью») материализовались,
когда 240 лет она входила в состав Великого Монгольского Улуса, потом
Золотой Орды, и вся территория ее позже со всеми монголами, бурятами
и пр. вошла в состав Российского государства, и Русь была спасена от
внешней экспансии. Народы, проживающие в Российском простран-
стве, способны к достижению такой степени взаимного понимания и
таких форм братского сожительства, которые труднодостижимы в других
странах. Это и есть подлинное наше богатство и прочная политическая
платформа: у России есть духовная основа и уникальный практический
опыт для развития отношений с широким кругом различных стран по
всем направлениям. Она вбирает в себя и сохраняет на своей территории
разнокачественные объекты и явления, что позволяет ей двигаться во всех
направлениях в отличие от иного феномена: есть страны, которые неиз-
менно стремятся вперед, есть застывшие в своем развитии. Для России
восприятие территории создает иллюзию двусторонней неограничен-
ности времени. Россия – некая галерея времен, где наряду с прошлым,
настоящим представлены и элементы будущего.
На фоне опасности, которую таит в себе для судеб человечества
цивилизационный разлом и когда со всей очевидностью выявилось, что
принуждением и силой его не преодолеть, высвечивается естественная
позитивная роль, которую могла бы взять на себя Россия, где испокон
веков адепты многих конфессий живут бок о бок в составе единого
государства и где на протяжении истории не было религиозных войн.
Она имеет проверенные опытом здравые и прочные традиции мирного
сожительства православных, мусульман, представителей многих дру-
гих конфессий. Миссия России как средовой системы – обеспечение
единства культурного пространства и связности времени, создание и
сбережение отечественной и мировой культуры. Именно Россия может
стать своеобразным цивилизационным «мостом». Главное здесь – избе-
гать крайностей, идти по пути выбора не экстремальных, а гармоничных
взвешенных решений.
62
----------------------------------------------------------------------------------------
В 2011 году мир будет отмечать десятилетие «черной даты» совре-

менной истории – 11 сентября 2001 года, и сейчас все более актуальной
становится задача объединения всех здравомыслящих сил на Западе и на
Востоке, с тем чтобы совместными усилиями изолировать и нейтрализо-
вать экстремистские силы с обеих сторон и сплотить усилия для решения
проблем и вызовов действительно планетарного масштаба и неотлож-
ного характера. Это вопросы, связанные с природными катастрофами,
экологией, охраной окружающей среды, эпидемиями, преодолением
голода, насилия против детей и возможно главным – угрозой духовного
обнищания и коллапса нравственности и моральных ценностей.
Поволоцкий Г.И., в.н.с.

Центра исследований проблем войны и мира ИМИ
НАТО: ТРЕТИЙ ПРОЕКТ?
Атлантизм, как политическая идеология, исходит из доминирования

США в вопросах установления международного порядка. В Европе эта
идеология больше известна под названиями евроатлантизма. Евроатлан-
тизм впервые заявил о себе после Второй мировой войны, когда США
использовали миф «советской угрозы» для установления своего контроля
над Западной Европой и создания военно-политического блока НАТО –
самого мощного политического проекта США послевоенного периода.
Сегодня для многих очевидно, что НАТО – это рудимент «холодной
войны» и как продукт американской послевоенной политической мысли
уже стал к моменту распада СССР анахронизмом. В то же время, исходя
из сложившихся реалий, НАТО пока остается важнейшим геополитиче-
ским фактором, влияющим на ситуацию во всей сфере международной
* * *
Изначально проект НАТО создавался в виде военно-политического
блока для американского геополитического доминирования и противо-
действия «советской угрозе». По образному выражению первого Генсека
НАТО лорда Исмея, целью Альянса было «держать Америку в Европе,
Россию вне Европы, а Германию под контролем». Как любой полити-
ческий проект НАТО имел определенные цели, механизм и бюджет для
своего исполнения.
В марте 1948 года одновременно с переговорами в Брюсселе, за-
вершившимися заключением Западного союза, Государственный де-
63
----------------------------------------------------------------------------------------
партамент США совместно с представителями Сената США и военных

кругов начал разработку проекта «нового направления» американской
внешней политики. Суть его состояла в создании предпосылок для
организации широкого блока государств под руководством США на
региональной основе. В специальном заявлении Государственного
департамента США о Североатлантическом пакте, опубликованном
14 января 1949 года, подчеркивалась особая роль резолюции Ванденберга
(резолюция № 239, принята Сенатом 11 июня 1948 года), в которой под-
черкивалось: «Впервые в истории нации Соединенные Штаты в мирное
время объединялись с государствами, расположенными за пределами
Западного полушария»21.
6 июля 1948 года в Вашингтоне в обстановке особой секретности
начались переговоры между представителями США, Канады, Велико-
британии, Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга по вопросу
создания Североатлантического военного союза. В первую очередь
принималось во внимание «стратегическое расположение, экономиче-
ский потенциал, военная сила и характер политических институтов»22
будущих государств-участников. Переговоры о привлечении в блок
Норвегии, Швеции и Дании начались во второй половине 1948 года. За-
тем американская дипломатия привлекает к заключению пакта Италию,
Португалию и Исландию.
В ходе переговоров с США все страны поняли, что за участие в блоке
надо платить. Как результат – усиление их экономической и политиче-
ской зависимости от США.
18 марта 1949 года договор был опубликован, и 4 апреля его подпи-
сали в Вашингтоне министры иностранных дел США, Великобритании,
Канады, Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Норве-
гии, Дании, Исландии и Португалии.
Государственный секретарь США Д. Ачесон, выступая с речью по
радио в связи с опубликованием текста Североатлантического договора
18 марта 1949 года, открыто заявил, что «пакт имеет в виду борьбу про-
тив СССР» 23.
Североатлантический договор вступил в силу 24 августа 1949 года.
Вскоре последовало подписание президентом США Г. Трумэном закона
о взаимной военной помощи, открывавшего широкие возможности на-
21
Documents on American Foreign Relations. Vol. X, P. 302.
22
Hoskins Н. The Atlantic Pact. – Washington, 1949. – Р. 37.
23
Халоша Б.М. Североатлантический блок. – М.: ИМО,1960. – С. 68.
64
----------------------------------------------------------------------------------------
ращивания военного сотрудничества с различными странами. 27 января

1950 года Трумэн утвердил план интегрированной обороны Североат-
лантического района в объеме 900 млн долларов, огромной для того
времени суммы.
18 февраля 1952 года к НАТО присоединяются Греция и Турция. В
Париже в феврале того же года обосновывается штаб-квартира НАТО.
В том же году создаются командования НАТО в Ла-Манше и на Атлан-
тике.
Надо отметить, что в тот период руководители Альянса признавали,
что у НАТО нет достаточно эффективной стратегии с тем, чтобы пре-
взойти активное и всестороннее противодействие со стороны СССР
и его союзников. Более того, равновесие сил было слишком шаткое:
любой начавшийся конфликт грозил перерасти в широкомасштабную
европейскую, а затем и в мировую войну с совершенно не очевидными
для США и западного мира вообще итогами. Фельдмаршал Монтго-
мери в апреле 1953 года подчеркивал: «Запад – то есть мы – не имеет
позитивного генерального плана, построенного на глобальной основе
и указывающего, как можно выиграть «холодную войну» или как вести
настоящую войну, если таковая начнется... Кроме того, западные страны
не вполне подготовлены к тому, чтобы действовать в нынешних условиях
почти непрерывного напряжения и «холодной войны». «Холодная война»
может очень быстро перейти в настоящую войну, а настоящая – начаться
без всякого предупреждения. Мы не приспособлены к тому, чтобы вести
ее длительное время»24. После вступления ФРГ в НАТО был заключен
Варшавский Договор между СССР, Албанией, Болгарией, Чехословакией,
ГДР, Венгрией, Польшей и Румынией (14 мая 1955 года). В заявлении
государств – участников Варшавского договора (ОВД) от 29 мая 1958 года
применительно к объему военных усилий НАТО подчеркивалось, что за
период 1950–1957 годов участники Альянса затратили на военные при-
готовления свыше 400 млрд долларов, и это при том, что «члены ОВД с
1955 года провели сокращение своих вооруженных сил на 2 млн 477 тыс.
человек. Никто не может отрицать, что государства, которые предпри-
нимают сокращения своих вооруженных сил в столь крупных размерах,
готовятся не к войне, а к мирному сотрудничеству»25.
На базе предложений советской стороны члены ОВД акцентировали
некоторые свои мирные инициативы, которые могли бы быть реализова-
ны: безотлагательное прекращение испытаний атомного и водородного
24
АВП РФ, ф. АСБ, оп. 40, п. 4, д. 19.
25
АВП РФ, ф. АСБ, оп. 40б, п. 8, д. 4.
65
----------------------------------------------------------------------------------------
оружия; отказ СССР, США, Англии от применения ядерного оружия в

Центральной Европе; зоны, свободные от ядерного оружия; заключение
соглашения о ненападении между государствами НАТО и странами ОВД;
соглашение по вопросам, связанным с предотвращением внезапного
нападения
Как считал в те годы известный американский политик и ученый
Генри Киссинджер: «Вся система международных отношений была ис-
ключительно жесткой. Каждая проблема, возникавшая в противостоянии
двух основных политических группировок на международной арене,
становилась вопросом «выживания»…. Теория «баланса сил» моего друга
Ганса Моргентау хороша для объяснений мирового порядка ХIХ и даже
начала ХХ веков. Но она не может быть применена к нашему времени.
Надо иметь новую «согласованную концепцию порядка» в международ-
ной системе. Эта концепция постепенно выстраивается»26.
В декабре 1967 года Североатлантический совет одобрил т.н. «доклад
Армеля». Его основная формула сводилось к тому, что безопасность и
разрядка не противоречат друг другу, а являются взаимодополняемыми.
Как ни странно, это принципиальное положение, к которому НАТО вы-
нудила международная реальность и внешнеполитические инициативы
СССР, стало для Альянса новым.
Подобная формула (укрепление безопасности и одновременный по-
иск политических решений о сокращении военной угрозы, или «безопас-
ность через разоружение») для лидера блока – США были косвенным
признанием растущей советской военной мощи, приближающейся к
сравнимым с США показателям. Американская правящая элита начи-
нала задумываться о целесообразности иметь возможность уничтожить
противника, да и весь остальной мир не 8, а 10 или 12 раз.
Таким образом, с конца 1960-х годов в НАТО и начинают про-
являться признаки некоторой «модификации» блока в соответствии с
вызовами времени. Однако бесспорный лидер западного мира – США
(и, собственно, творец данного политического проекта) – в изменении
существа отношений, отказе от политики конфронтации был совсем не
заинтересован: ядерные гарантии США на случай военного конфликта
в Старом Свете служили основой влияния и поддерживали строгую дис-
циплину в рядах европейских союзников по НАТО. Потепление в отно-
шениях на европейском континенте (между странами ОВД и НАТО), по
мнению Вашингтона, вызывало «дрейф» в трансатлантических отноше-
26
Дипломаты вспоминают. – М.: Научная книга, 1997. – С. 317.
66
----------------------------------------------------------------------------------------
ниях (их европейских союзников от Америки), нарастание неприятных

для США идей в среде европейской элиты о возможности изменений в
сложившейся структуре международных отношений. Особые опасения,
в этой связи, у США вызывали западноевропейские интеграционные
процессы, которые в перспективе объединенной Европы могли приве-
сти к образованию самостоятельного европейского экономического и,
соответственно, политического центра силы. С учетом этих опасений,
НАТО оставался важнейшим политическим проектом США, выполнение
которого позволяло Вашингтону аккумулировать военный, политиче-
ский и экономический потенциалы европейских партнеров по НАТО
для решения собственных стратегических задач советско-американского
противоборства.
В конце 1980-х – начале 1990-х годов нарастание кризиса в СССР
и рост антикоммунизма в Восточной Европе поставили перед лидерами
США задачу переосмыслить внешнеполитическую стратегию. С 1987 года
в американской литературе обсуждался вопрос о «новом мировом поряд-
ке». Ведущая роль в нем должна была принадлежать «мировому обще-
ству», осуществляющему власть на основе либерально-демократических
ценностей.
В условиях разрядки, процессов перестройки в СССР и других
социалистических странах НАТО пыталась хотя бы внешне держать
в своих руках политическую инициативу в разоруженческой области.
На встрече в Галифаксе 29–30 мая 1986 года министры иностранных
дел стран НАТО призвали СССР к участию в «смелых новых шагах» по
продвижению результативного диалога между сторонами. Столкнув-
шись, однако, с подобными шагами СССР в Рейкьявике, американская
сторона была вынуждена пойти на попятную. 11 октября того же года в
Брюсселе госсекретарю США Дж. Шульцу пришлось информировать
коллег о негативных результатах советско-американского саммита в
столице Исландии.
НАТО также сформулировала тему о необходимой «конструктив-
ной трансформации» Альянса. Этому, прежде всего, было посвящено
«Послание из Тэрнбери» (Шотландия), принятое на встрече министров
иностранных дел Североатлантического союза 7–8 июня 1990 года. В
документе активно поддерживались процессы перестройки в СССР и
странах Восточной Европы, излагались предложения по развитию со-
трудничества с ними по широкому диапазону военно-политических на-
правлений. В таком же духе была выдержана «Лондонская Декларация»
НАТО от 6 июля 1990 года.
67
----------------------------------------------------------------------------------------
К началу 1991 года стало ясно, что ОВД, как и СССР, распада-
ется, а НАТО остаётся. На этом фоне рождались новые различные
идеи, и иногда – «новые старые идеи». Речь здесь идет об идее при-
соединения России к НАТО, но, разумеется, не на платформе Москвы.
Сошлемся на бывшего госсекретаря США Джеймса Бейкера, который в
1993 году высказал следующее мнение: «Я не могу себе представить
лучшего способа усиления политической составляющей Альянса, чем
рассмотрение в НАТО возможности членства для России, когда и если
она выполнит необходимые условия»27.
И если 25 февраля 1991 года представители шести стран Варшавского
Договора в Будапеште объявили о роспуске своей военной организации,
то НАТО 28 июня ограничился лишь роспуском КОМЕКОНа. 1 июля
1991 года был подписан Протокол о полном прекращении действия
Организации Варшавского Договора.
С распадом СССР и социалистической системы государств в Европе
основная задача НАТО как политического проекта США была выпол-
нена. Нежелание отбросить за ненадобностью старый, но проверенный
временем инструмент, заставляло политическую элиту США в эйфории
собственного успеха попытаться использовать НАТО для нового амери-
канского политического проекта – проекта глобального доминирования.
Неизбежность наложения старого политического проекта (под который
собственно и создавалась вся конструкция НАТО) на новую политиче-
скую проектность – создание силового рычага для управления миром, где
Америка существует в качестве единственной оставшейся сверхдержавы,
считалось совсем незначительной погрешностью.
Вашингтон постарался совместить новые тенденции в НАТО со
своими планами глобального управления миром. Результатом подобно-
го американского внешнеполитического планирования явился проект
трансформации Североатлантического блока в плане расширения зоны
его ответственности «по всем азимутам». Ведь после 1991 года НАТО пере-
стал быть оборонительным союзом. Обороняться ему стало не от кого.
К середине 1990-х годов Организация Североатлантического до-
говора осуществила под руководством США несколько ключевых из-
менений, основной сутью которых являлось расширение влияния блока
НАТО в Европе и мире.
Для создания своего нового политического проекта США при-
держивались линии, направленной на укрепление ведущей и исклю-
27
The Huffington Post. 16.09.09.
68
----------------------------------------------------------------------------------------
чительной компетенции НАТО в вопросах обеспечения безопасности в

Европе. Используя свои огромные политические ресурсы и приостановив
трансформацию ОБСЕ в полноценный международный институт, США
сделали ставку на новую политическую проектность НАТО и приняли
решение о его расширении. Сделано это было без учета реальных воз-
можностей и готовности новых потенциальных членов НАТО. Эйфория
«пляски на костях» рухнувшего СССР и ОВД сослужила Вашингтону, да
и новым членам НАТО плохую службу. Многие новые члены Альянса
оказывались просто «негодными к строевой» по стандартам НАТО. С
установлением относительной стабильности на континенте, Организация
Североатлантического договора приложила огромные усилия, чтобы на-
ладить партнерство и устранить острые различия между собственными
членами28.
Расширение НАТО в Вашингтоне с самого начала рассматривалось
в трех аспектах нового политического проекта: расширение «миссии» (то
есть целей Альянса, зафиксированных в Североатлантическом договоре
как чисто оборонительных), расширение «зоны ответственности» и рас-
ширение состава. Приняв эту концепцию, Альянс создал ряд институ-
тов взаимодействия с европейскими странами, не входящими в НАТО,
таких как Совет Североатлантического сотрудничества (ССАС; декабрь
1991 года) и программа «Партнерство ради мира» (ПРМ; январь
1994 года). В результате 12 стран Центральной и Восточной Европы заяви-
ли о своем желании вступить в НАТО, и в 1996 году Совет НАТО принял
принципиальное решение о начале процесса расширения Альянса29.
Для выполнения своих будущих новых функций 28–29 мая
1991 года НАТО создает силы «быстрого реагирования»30. Затем США
«продавливают» 4 июня 1992 года решение о том, чтобы поставить силы
и инфраструктуру Альянса «на службу» СБСЕ для «выполнения миссий
обеспечения мира». Это впервые дает НАТО возможность действовать
вне зоны применения договора. Таким образом, основные акценты в
развитии своего нового натовского проекта США к 1992 году расстави-
ли. Уже в 1993 году была выдвинута концепция «Многонациональных
оперативных сил» для осуществления миротворческих и гуманитарных
28
Дунай П. Приложение 1а. Организация по безопасности и сотрудничеству в Евро-
пе: постоянная адаптация наряду с устойчивыми проблемами // Ежегодник СИПРИ.
2005. –М., 2006. – С. 75.
29
Глинский-Васильев Д. Расширение НАТО на восток как проблема российской и евро-
пейской безопасности / Россия и основные институты безопасности в Европе: вступая
в XXI век; Под ред. Тренина Д. – М., 2000. – С. 131.
30
Ваисс М. Международные отношения после 1945 года. – М., 2005. – С. 263.
69
----------------------------------------------------------------------------------------
миссий, которые можно будет применять под эгидой НАТО. Стремле-

ние к расширению Альянса было встречено российским руководством
с явным недоверием. В конце концов, в мае 1997 года было дано со-
гласие России на расширение НАТО: согласие было получено в обмен
на создание Совместного постоянного совета «Россия – НАТО». Тогда
же создается Совет евроатлантического сотрудничества – совещатель-
ный орган в области разоружения и безопасности, который пришел на
смену Совету североатлантического сотрудничества. В июле 1997 года
на Мадридский саммит НАТО приглашены Польша, Венгрия и Чехия,
а Румыния и Словения были названы в качестве будущих возможных
кандидатов на вступление. Расширение состава НАТО началось.
Принято считать, что есть три волны расширения НАТО. Первая
волна – вступление в НАТО Польши, Венгрии и Чехии в 1998 году; вторая
– вступление Литвы, Латвии, Эстонии, Словакии, Словении, Румынии
и Болгарии в 2001 году; третья – вступление Хорватии и Албании и воз-
вращение Франции в военную организацию НАТО в 2009 году. При этом
интеграционный процесс в рамках
НАТО неизбежно устанавливал вертикальную иерархию отношений,
с явным или скрытым командным руководством из Вашингтона. Под ак-
компанемент красивых деклараций о «трансформации» НАТО и вопреки
возражениям России количество стран – членов Альянса увеличилось
почти в два раза – до 28 государств.
НАТО, как это и предусматривалось новым американским проектом,
начало постепенно утрачивать свою принадлежность исключительно к
европейскому пространству безопасности. Итогом стало значительное
расширение пределов ответственности НАТО не только в традиционном
атлантическом регионе, но и претензия на глобальную безопасность.
Более того, с установлением относительной стабильности на европей-
ском континенте, уже с начала 2000-х годов проявляется довольно четкая
тенденция к перенесению акцентов военно-политической деятельно-
сти НАТО под американским руководством на расположенные вдоль
европейских границ регионы: Ближний Восток, Северную Африку и
Персидский залив. При этом всем другим европейским структурам, в
том числе и в первую очередь ОБСЕ, оставались вопросы безопасности
второстепенной важности31. Характерно, что все основные докумен-
ты ЕС: Маастрихтский договор (1992 год), Амстердамский договор
31
См.: Peters I. The OSCE, NATO and the EU within the «Network of Interlocking European
Security Institutions»: Hierarchization, Flexibilization, Marginalization // OSCE Yearbook
2003. – Baden-Baden, 2004. – P. 381–402.
70
----------------------------------------------------------------------------------------
(1997 год), а затем и Лиссабонский договор (2007 год) – последовательно

возлагают ответственность за оборону Европы на НАТО.
При определении новой стратегической концепции к 50-летию
Альянса (апрель 1999 года) мнения членов разделились, так как они не
смогли прийти к согласию по поводу природы расширения (за пределы
зоны) миссий НАТО и по поводу необходимости выдачи ясного мандата
ООН для начала военной операции. Пожалуй, здесь впервые серьезно
начал сказываться фактор роста политического и экономического влия-
ния Европейского союза на США, появление нового мирового центра
силы.
Стратегическая концепция Североатлантического блока, принятая
в 1999 году, изменила географическую зону ответственности: теперь
НАТО могла вопреки Вашингтонскому договору 1949 года осуществлять
военную деятельность вне пределов территорий стран – членов блока. В
то время это дало правовое основание вторжению НАТО в Югославию.
Иными словами, Стратегическая концепция НАТО 1999 года по суще-
ству превратила Альянс из оборонительного союза, зоной ответствен-
ности которого была Европа (и то не вся), в наступательную военную
организацию, действующую за пределами театра военных действий,
обозначенного Вашингтонским договором.
Распад СССР и Организации Варшавского Договора был воспринят
в правящих кругах США как карт-бланш на глобальное доминирование,
на принятие односторонних решений о применении силы повсюду в
мире по собственному усмотрению, включая превентивные и упреждаю-
щие удары, в отсутствие вооруженного нападения и без согласия на то
Совета Безопасности ООН. Этот курс был закреплен в стратегических
концепциях НАТО.
Америка в прошлом уже переживала шоки от Перл-Харбора и запу-
ска советского спутника, которые могли поколебать чувство неуязвимо-
сти. Главной отличительной чертой мира после 11 сентября 2001 года для
американцев стало исчезновение чувства собственной исключительности
и открытие ими своей полной уязвимости. Другой чертой было следствие
геополитического порядка. Впервые после окончания «социалистическо-
го советского проекта» у США появился реальный противник – мировой
терроризм. Разумеется, США не могли не использовать нового врага в
интересах дальнейшей реализации своих глобальных планов. Под при-
крытием «борьбы с мировым терроризмом» США попытались исполь-
зовать потенциал НАТО вначале не совсем удачно в войне в Ираке, а
71
----------------------------------------------------------------------------------------
затем с большим успехом втянули-таки НАТО в длительный конфликт

в Афганистане.
Принятая с особой помпой на саммите НАТО в Лиссабоне
19–20 ноября 2010 года очередная стратегическая концепция блока все-
цело поддерживает официальное придание НАТО глобальных функций32.
Это закладывает возможность в перспективе превратить НАТО в некое
подобие отряда «мировых полицейских сил» под началом «вашингтон-
ского шерифа», хотя во многих документах НАТО эта роль и официально
оспаривается. Новая стратегия предусматривает развертывание сотруд-
ничества с государствами, расположенными за пределами Североатлан-
тического региона и не являющимися членами Альянса, в том числе в
плане поддержки ими натовских операций33. Это касается, прежде всего,
идеологически близких США стран. Стратегия также предусматривает,
что «двери НАТО» будут оставаться открытыми для новых членов.
Теперь США последовательно проводили курс на сохранение и
упрочение глобального военного превосходства с опорой на военное
присутствие в качестве «постоянного фактора силы» в ключевых регионах
мира – в первую очередь регионах, связанных с добычей и транспорти-
ровкой энергоресурсов, пересечения важнейших транспортных путей,
районов, где находятся богатые залежи редкоземельных элементов и т.д.
Инструментом этого курса стала модернизированная структура органи-
зации НАТО.
Нельзя не отметить, что в ходе подготовки новой стратегической
концепции НАТО под названием «Active Engagement, Modern Defence»
проявились системные противоречия между еще живущей старой проек-
тностью НАТО и ее новой политической проектностью. Сохранившийся
остов старого политического проекта на основе НАТО, имеющей в основе
направленность на выдавливание СССР/России из Европы, заключал в
себе понятие территориальной обороны стран – участниц блока от со-
ветской/российской агрессии. Именно эту составляющую на деле под-
держивают новые страны – участницы НАТО, вошедшие в блок после
1991 года. При этом старый политический проект не предусматривал
32
NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement, Analysis and Recommendations of the
Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO, 17 May. 2010 // http://www.nato.int/
cps/en/natolive/official_texts_63654.htm?selectedLocale=en
33
Active Engagement, Modern Defence,Strategic Concept for the Defence and Security of the
Members of the North Atlantic Treaty Organisation adopted by Heads of State and Government
in Lisbon, 19 November. 2010 // http://www.nato.int/cps/en/natolive/official_texts_68580.
htm?selectedLocale=en
72
----------------------------------------------------------------------------------------
улучшения приспособленности НАТО к новым миссиям, необходимость

в которых возникла после окончания «холодной войны».
Старые члены блока, хорошо понимающие, что агрессия со стороны
России невозможна, наоборот более тяготеют к новой натовской про-
ектности, которая определяет в качестве потенциального противника
международный терроризм. В этом противоречии изначально заложена
потеря НАТО энергии к постановке новых вопросов относительно ев-
ропейской оборонительной политики, а также сохранение серьезных
разногласий в том, что касается взаимодополняемости между евро-
пейской обороной и Атлантическим альянсом, в котором доминируют
Соединенные Штаты.
В начале ХХI века Вашингтон все чаще сталкивается с новыми
тенденциями в глобальном развитии, которые меняют устоявшуюся
картину мира. Если после Второй мировой войны главным полем битвы
за мировое господство для США стала Европа, то после развала СССР и
ОВД поле битвы за мировое господство переместилось в регион «боль-
шого Ближнего Востока» – Ирак, Кувейт, Иран, Пакистан, Афганистан.
Однако сегодня уже виднеются контуры будущего основного конфликта
предстоящей эпохи – противостояния между США и КНР в политиче-
ской, военной, технологической, экономической и научной сферах.
Все большую роль в мировой системе начинают играть азиатские
государства, и Китай уверенно выходит в мировые лидеры по темпам
экономического роста, по своему удельному весу в мировой экономике.
«В 1998 году доля США в общемировом высокотехнологичном экспорте
составляла почти 25 процентов, а Китая была менее чем 10 процентов.
К 2008 году доля Китая составляла 20 процентов, а Америки менее
15 процентов»34. Президент США Барак Обама провозгласил, что облик
XXI века будет определяться взаимоотношениями между Соединенными
Штатами и Китайской Народной Республикой. По мнению политологов,
«Китай быстро становится глобальным колоссом» 35.
В качестве главного направления для дальнейших действий США
преподносятся уже испробованные, хорошо зарекомендовавшие себя
рецепты: «США должны сформировать в Азии мощный альянс.
Должна быть сформирована организация наподобие НАТО, спо-
собная действовать в военной, дипломатической и экономической
сфере. Азиатский аналог НАТО должен противопоставить силовому
34
Khaleej Times.10.01.2011.
35
Там же.
73
----------------------------------------------------------------------------------------
воздействию и направленным на достижение гегемонии действиям Ки-

тая убедительный и единый ответ, подобно тому, как сама НАТО была
главным звеном обороны от бывшего Советского Союза»36 . Обсуждалась
эта проблема и на страницах любимого издания бывшего президента
США Р. Рейгана – «Хьюман эвентс», одной из наиболее консервативных
американских газет. В издании была опубликована статья аналитика по
вопросам безопасности полковника Роберта Маждинниса «Как победить
в новой “холодной войне”», в которой, в частности, было заявлено, что
«началась новая “холодная война”»37. «Чтобы победить в этой войне, нам
нужен план», – считает американский аналитик. И такой план, похоже,
США сегодня выстраивают.
Именно в этом ракурсе можно рассматривать знаковое назначе-
ние администрацией президента США Б. Обамы Иво Даалдера новым
послом США в НАТО. И. Даалдер хорошо известен как один из самых
активных сторонников идеи американских неоконсерваторов о создании
Лиги демократий – организации, которая смогла бы проводить военные
операции по всему миру, не советуясь с Совбезом ООН.
Неоднократно И. Даалдер выражал мнение, что ООН несовершенна,
так как большинство входящих в нее стран – это не демократические
государства, поэтому организация не может справиться с возложенной на
нее миссией и предотвратить возникающие в мире войны и конфликты.
Вместо этого, по мнению американских неоконсерваторов, необходимо
создать клуб демократических государств, которые могли бы брать на
себя ответственность за разрешение мировых кризисов, пусть даже и
военным путем. Именно И. Даалдеру принадлежит мысль, что основой
для подобной организации должна стать коренным образом модерни-
зированная НАТО. И. Даалдер признавал, что для реализации подобной
инициативы, возможно, «потребуется время и новый набор мировых
лидеров», которые были бы готовы к таким преобразованиям.
«Мы хотим, чтобы НАТО и его глобальные демократические пар-
тнеры были вовлечены в процесс принятия решений по поводу исполь-
зования силы, и это позволит создать новые стандарты легитимности»38,
– подчеркивает И. Даалдер. Он представил список вероятных членов рас-
ширенного Альянса, в который вошли Индия, Бразилия, Южная Африка
и Швеция. Какие еще государства должны составить новый натовский
36
Los Angeles Times. 29.04.2008.
37
http://www.humanevents.com/article.php?print=yes&id=38425
38
http://newsru.com/world/13mar2009/nato.html
74
----------------------------------------------------------------------------------------
политический конструкт, новый политический проект Вашингтона на

базе Североатлантического альянса – покажет время.
Конечно, полностью осуществить США свою цель – сдерживание
Китая исключительно на базе НАТО – США будет очень трудно, если
вообще возможно. Но и форсированно внести кардинальные изменения
в структуру своего главного силового инструмента в мире США не мо-
гут. Видимо, в перспективе нас ожидает еще одна радикальная (третья)
трансформация НАТО. Контуры этой новой трансформации видны уже
сегодня, и, возможно, начало третьего крупного политического проекта
на основе Североатлантического блока не за горами.
Сергеев В.М, директор Центра глобальных проблем ИМИ,

Алексеенкова Е.С., н.с.
Глобальное будущее БРИК: возможна ли

перспектива институционализации?
В современных условиях трансформации глобального экономиче-

ского порядка все больше внимания привлекает к себе термин-акроним
БРИК, с легкой руки американского инвестиционного банка «Goldman
Sachs», объединивший Бразилию, Россию, Индию и Китай. С осени
2008 года популярность термина растет, вызывая бурные дискуссии,
приобретая как воодушевленных сторонников, предвещающих странам
БРИК мировое лидерство, так и яростных противников, утверждающих,
что БРИК – не более чем набор букв, сознательно созданный для того,
чтобы вводить в заблуждение инвесторов, и перспектив политической
институционализации у него нет.
Термин-акроним БРИК был предложен Джимом О’Ниллом – руко-
водителем отделом глобальных экономических исследований «Goldman
Sachs Research» в 2001 году в документе «Building Better Global Economic
BRICs» («Global Economics Paper», № 66)39.
В период 2001–2003 годы термин не привлекал серьезного
внимания ни журналистов, ни экспертов, ни тем более инвесторов.
В 2003 году «Goldman Sachs» опубликовали масштабный документ
«Dreaming With BRICs: The Path to 2050», («Global Economics Paper»,
№ 99) за авторством Доминика Уилсона и Рупы Пурушотхамана. Основ-
39
http://www2.goldmansachs.com/ideas/brics/building-better.html
75
----------------------------------------------------------------------------------------
ной смысл исследования сводился к смелому предсказанию об утрате

странами G7 экономического лидерства к 2050 году. Документ продвигал
концепцию, согласно которой экономики стран БРИК продолжат до-
статочно бурный рост и станут играть более важную роль в глобальной
экономике в самом ближайшем будущем.
Ключевой платформой для объединения четырех стран в одну группу
стали показатели экономического роста. В первую очередь упор делался
на прогностический анализ величины и темпов роста валового внутрен-
него продукта (ВВП). Для описания структурного сходства стран БРИК
в документе «��
Goldman��
Sachs��
��
» 2003 года использовались следующие эпи-
теты: самые большие экономики будущего, большие развивающиеся страны,
развивающиеся страны, развивающиеся экономики, крупнейшие экономики
к 2050 году, четыре крупнейшие развивающиеся экономики.
Очевидно, что превалирующими элементами концепции являют-
ся определения «большой» и «развивающийся». В клуб БРИК вошли
страны, обладающие комбинацией из возможностей быстрого роста
экономики и достижения значимых абсолютных величин макроэконо-
мических показателей.
Но уже спустя четыре года, роль концепта «БРИК» в публичном
общественно-политическом дискурсе резко укрепилась. В докладе «�� Na-
tional Intelligence Council» «Global Trends 2025: A Transformed World»40 в
рамках сценарного прогнозирования, проведенного NIC, БРИК занимает
фактически центральное место. Выводы экспертов говорят о неизбежном
росте влияния Китая и Индии и перераспределении богатства и эконо-
мической власти с Запада на Восток. В резюмирующей части доклада
2008 года NIC прямо повторяет прогнозы «Goldman Sachs»: ВВП стран
БРИК превзойдет ВВП G7 к 2040–50 годам, а Китай в течение 20 лет
станет самой крупной экономикой мира.
Мировой экономический кризис оказался своеобразной точкой
бифуркации, открывшей концепцию с новой стороны. В 2009 году Джим
О'Нилл и его коллеги по «Goldman Sachs» предложили целый набор идей
относительно посткризисной интерпретации БРИК. Ключевая дата в
достижении превосходства над G��
��
7 по суммарному ВВП серьезно сдви-
нулась. Теперь речь идет о 2027 годе. Появилась метафора о «хорошем,
благотворном кризисе», которым могут воспользоваться развивающиеся
экономики для ускорения догоняющего развития. По мнению экспертов
NIC��
, главной движущей силой роста стран БРИК должна стать переори-
40
http://www.dni.gov/nic/PDF_2025/2025_Global_Trends_Final_Report.pdf
76
----------------------------------------------------------------------------------------
ентация на внутренний рынок. Китай – уникальный пример роста в

условиях мировой рецессии и главная страна в БРИК. Страны БРИК, по
мнению авторов, как лидеры мирового восстановления должны получить
больше полномочий в глобальных экономических институтах. Однако в
докладе подчеркивалось, что у стран БРИК нет общего политического
будущего, то есть перспектива политической институционализации блока
ими не рассматривалась в принципе.
Тем не менее с 2008 года лидеры стран БРИК начали предприни-
мать шаги, направленные на институционализацию блока. Так, в июле
2008 года в рамках саммита G8 на японском острове Хоккайдо состоялась
первая встреча высшего руководства – президентов государств БРИК.
Позже в ноябре того же года состоялся официальный визит президента
Российской Федерации Дмитрия Медведева в Бразилию, в ходе кото-
рого на встречах с президентом Бразилии Лула да Силвой обсуждались
перспективы БРИК. В июне 2009 года в Екатеринбурге прошел первый
официальный саммит БРИК, а в апреле 2010 года – второй саммит стран
БРИК в г. Бразилия.
При этом очевидно, что потенциал и перспективы институцио-
нализации блока во многом зависит от того, как они видятся самим
руководителям стран – участниц блока, насколько они заинтересованы
в этой институционализации, какие видят возможности и ограничения
для ее реализации. Именно с этой точки зрения мы попробуем взглянуть
на перспективы институционализации БРИК и расширения общей по-
вестки дня блока.
В российском политическом дискурсе по мере вхождения в него
термина «БРИК» появилось представление о том, что, будучи мировы-
ми гигантами, БРИК в скором времени будут занимать большую долю
в мировой экономике и рано или поздно станут центрами мирового
экономического роста41. Схожесть стран БРИК по ряду экономических
показателей позволяет БРИК-«энтузиастам» (а ими является большая
часть политической элиты России42) говорить об общности интересов.
Бобровников А.В., Давыдов В.М. Восходящие страны-гиганты на мировой сцене

41
XXI века (доклад ИЛА РАН)// Латинская Америка. – 2005. – № 5. – СС. 4–20.
42
Политическая элита России заговорила о БРИК на официальном уровне в связи со
встречей министров иностранных дел БРИК в рамках 61-й Генеральной Ассамблеи
ООН. Пик информационных поводов и выступлений пришелся на Саммит БРИК в
Екатеринбурге (15–16 июня 2009 года). В основном это высказывания Президента
Д.А. Медведева и его помощника А. Дворковича. Далее инициатива по БРИК перешла
в руки Министерства финансов (А. Кудрин, Д. Панкин), и связано это было с продви-
жением инициатив БРИК в рамках международных финансовых структур.
77
----------------------------------------------------------------------------------------
Экономический потенциал, по их мнению, постепенно перерастет в

политическое влияние, что позволит БРИК активно участвовать в фор-
мировании нового многополярного миропорядка, который придет на
смену существующего однополярного. Роль России в данном процессе
при этом несколько отличается от роли остальных стран, поскольку
Россия уже частично принадлежит тому полюсу, который диктует совре-
менную повестку дня (Россия является членом G8). Поэтому роль России
заключается в «ответственном посредничестве»43 между развитыми и
развивающимися странами. Позиция России в БРИК рассматривается
как лидирующая. В определенной мере БРИК даже рассматривается в
качестве той платформы, с опорой на которую Россия сможет укрепить
свои геополитические позиции в противовес США. Членство России
в G8 и в Совете Безопасности ООН укрепляет ее позиции в БРИК и в
то же время позволяет выступать в качестве представителя интересов
других участников БРИК в этих международных структурах. Отсюда
вытекает стремление России сделать рубль одной из резервных валют и
сбалансировать мировые силы в сторону многополярности (в противовес
современному однополярному миру).
После наступления мирового кризиса в России появилось пони-
мание того, что страны БРИК имеют свои особенности, и кризис там
проходит по-иному, нежели в развитых странах. Страны БРИК имеют
большой потенциал для переориентации на внутренний рынок (так как
это крупные страны с большим количеством населения). Одновременно
с этим рост спроса на внутреннем рынке таких крупных стран приведет
к повышению общемирового спроса и выведет мир из финансового кри-
зиса, что повысит статус БРИК в геополитическом плане. Кроме того,
стабильность валют БРИК (связанная с крупными накопленными золо-
товалютными резервами) позволила появиться мнению о возможности
перехода на расчеты в национальных валютах, что означает в перспективе
отказ от доллара и, возможно, у стран БРИК появится шанс сделать свои
валюты резервными и тем самым повысить свой мировой статус.
Все эти аргументы позволили БРИК-«энтузиастам» России сде-
лать вывод о том, что кризис пойдет на пользу странам БРИК, под-
толкнет их к дальнейшей кооперации, а саммиты при этом должны
стать удобным форматом для движения в направлении дальнейшей
43
Солозобов Ю. Новая сила или «банда четырех»? // http://www.russianews.ru/
second/20056
78
----------------------------------------------------------------------------------------
институционализации44. Кооперация БРИК на уровне экономики, на

уровне мер по преодолению кризиса дает руководству страны повод
считать, что БРИК может создать отдельный международный институт,
способный заявить собственную мировую повестку дня и повести за
собой остальные развивающиеся страны мира. Данный экономический
прогноз, а также крупный размер стран позволяет им говорить о необхо-
димости пересмотра геополитического положения БРИК в мире и об ак-
туальности пересмотра его роли в процессе принятия мировых решений.
Так, например, руководитель Аналитического центра при Правительстве
Российской Федерации А.Г. Макушкин подчеркивает, что прежде всего
БРИК является группой стран – держателей недокапитализированных
инвестиционных активов45. По мнению А.В. Щетинина, заместителя
директора Латиноамериканского департамента МИД России, эти страны
объединило взаимное стремление трансформировать экономический
рост в политическое влияние46.
БРИК-«энтузиасты» делают вывод о том, что кризис пойдет на поль-
зу странам БРИК. Кризис подтолкнет БРИК к дальнейшей кооперации,
при этом саммиты рассматриваются как удобный формат. Кооперация
БРИК на уровне экономики в совокупности со всеми вышеперечислен-
ными характеристиками дает «энтузиастам» повод считать, что БРИК
может создать отдельный международный институт, способный заявить
собственную мировую повестку дня, повести за собой остальные раз-
вивающиеся страны мира. Так, например, отмечается, что в условиях
современного роста количества всевозможных международных структур,
отражающих перегруппировку сил в мире, БРИК является следующим
шагом в этой тенденции, когда у объединения нет никакой географиче-
ской привязки, а существуют только общие интересы. Именно это создает
возможность для стран БРИК стать аналогом «большой восьмерки», к
которому впоследствии могут проявить интерес и другие страны. И это
повлечет за собой увеличение совокупного влияния стран БРИК на ми-
ровые процессы в политике, экономике и других сферах47.
44
«И такого рода формат, как формат БРИК, действительно становится полноценным,
позволяющим не только координировать наши усилия, но и принимать вполне конкрет-
ные решения…». Медведев Д.А. Страны БРИК: общие цели – общие действия// http://
kremlin.ru/news/7443
БРИК как новый концепт многовекторной дипломатии (Круглый стол) // Вестник
45
МГИМО-Университета. – 2010. – № 1 (10). – С. 40.

46

47
Орлов А.А. БРИК как мировая реальность // Партнер. – 2010. – № 1 (26). – Январь.
79
----------------------------------------------------------------------------------------
Таким образом, БРИК-«энтузиасты» ожидают, что БРИК в буду-

щем станет эпицентром мирового экономического роста, драйвером
глобальной экономики.
Однако в России присутствует и скептическое мнение относительно
перспектив институционализации БРИК (М. Делягин, Е. Ясин, А. Бунич,
В. Миронов, Д. Орешкин и др.). Россия, по их мнению, вообще не впи-
сывается в БРИК, так как сильнее всех зависит от экспорта сырья и даже
может стать сырьевым придатком БРИК. Под влиянием кризиса сформи-
ровалось мнение о том, что Индия и Китай могут выйти из кризиса рань-
ше, реализовав свой потенциал экстенсивного развития. Экстенсивное
развитие подразумевает увеличение объемов экономики, наращивание
уже имеющихся мощностей. В этом отношении самое сложное положе-
ние у России, которая не обладает рядом важных параметров, которые
могли бы позволить ей свободно переориентироваться на эффективное
экстенсивное развитие. Во-первых, Россия ориентирована на экспорт
энергетических ресурсов и импорт большинства высокотехнологичных
товаров, поэтому падение спроса на энергию в связи со свертыванием
производства в странах-потребителях означает падение притока денег
и падение покупательской способности. Во-вторых, в России отрица-
тельный демографический рост, что не дает ей возможности увеличивать
внутренние объемы рынка и отказаться от части экспорта. Поэтому, в от-
личие от Бразилии, Индии и Китая, Россия не сможет стать тем ресурсом,
который поможет в выходе из мирового финансового кризиса.
Экономическое положение России на фоне остальных стран БРИК
оценивается «скептиками» как критическое, поскольку ее экономика
сильнее всех экономик БРИК пострадала в ходе мирового кризиса48. От-
сутствие реального инновационного потенциала, кроме политических за-
явлений, по мнению экспертов, значительно снизит приток инвестиций.
В связи с этим сложно говорить не только о рубле в качестве резервной
валюты и повышении геополитического статуса БРИК в мире, но и о
глобальном лидерстве России, так как многие прогнозируют, что Россия
в скором будущем может выпасть из этой «четверки».
Таким образом, с одной точки зрения, которой придерживается
большая часть руководства страны, экономические параметры стран
48
«К сожалению, наша экономика существенно более негативным образом переживает
кризис, худшим образом, если односложно говорить, в сравнении с теми же самыми
странами БРИК, с той же самой Бразилией, Индией и Китаем. Но мы, к сожалению,
лидеры по падению». Дмитрий Ананьев, председатель комитета Совета Федерации по
финансовым рынкам и денежному обращению // http://council.gov.ru/kom_home/kom_fin/
pub/item417.html
80
----------------------------------------------------------------------------------------
позволяют не только отнести их к одной группе в рамках аналитической

классификации, но и говорить о возможной политической кооперации.
С другой же точки зрения различия в экономике стран, особо остро
проявившиеся во время кризиса, и их конфликтующие экономические
интересы позволяют говорить о том, что в будущем БРИК не сможет
сформировать политический блок.
В настоящий момент в России отсутствует единое стратегическое
видение роли БРИК в будущем мировом порядке. Заместитель дирек-
тора Департамента внешнеполитического планирования МИД России
Л.Ю. Кадышев отмечает, что БРИК рассматривается МИДом как важный
инструмент нашей многополярной дипломатии. Российский подход, по
его мнению, определяется пониманием, что сотрудничество в рамках
БРИК будет развиваться постепенно, по мере накопления взаимного до-
верия и опыта, скоординированной деятельности там, где интересы стран
совпадают. При этом отмечает Л.Ю. Кадышев, «если говорить, стоит ли
сейчас вопрос об институционализации и о какой-то формализации этого
формата, то нет, ни Россия, ни другие страны, другие партнеры так вопрос
не ставят… в обозримой перспективе БРИК будет совершенствоваться
в качестве диалогового форума…»49. Причем, по мнению, например,
Л.С. Окуневой и А.В. Щетинина, именно форма сотрудничества в виде
«диалогового форума», а не некое институционализированное объеди-
нение с программой или уставом, является большим преимуществом.
Диалоговый режим предполагает «свободное плавание» для каждой из
стран и одновременно возможность сотрудничать в случае неоспоримой
и взаимной выгоды50.
Довольно явно тем не менее прослеживаются в российском дискурсе
претензии России занять в БРИК лидирующие позиции.
В Индии позиция политического руководства экспертного сообще-
ства страны относительно перспектив институционализации блока
изначально была довольно однородной и однозначной: страны БРИК
смогут извлечь пользу из общности траекторий своего экономического
роста только в том случае, если станут субъектом, инициативно форми-
рующим правила мировой экономики, а не объектом воздействия пра-
вил, сформированных не ими, и для этого объединение БРИК должно

49

50
Там же. С. 44.
81
----------------------------------------------------------------------------------------
оказаться способным генерировать единую политику51. Следовательно,

Индия заинтересована в БРИК в той мере, в какой он способен стать
самостоятельным и вполне автономным по отношению к внешним фак-
торам институционализированным субъетом.
Политическое руководство Индии, восприняв будущее лидерство
страны, предсказанное «Goldman Sachs», за неминуемую данность, не-
однократно подчеркивало необходимость соответствия внутреннего
состояния страны ее новой международной роли. Будущее мирового
лидера было использовано политической элитой страны для обосно-
вания необходимости государственной помощи пострадавшему от па-
дения экспорта бизнесу: развитие внутреннего рынка виделось им как
инструмент, способный компенсировать убыток от изменения внешней
конъюнктуры, выразившийся в падении экспорта. Концепт БРИК стал
использоваться как аргумент для обоснования необходимости массиро-
ванных государственных инвестиций в систему образования, в инфра-
структуру, в создание привлекательных рабочих мест для молодежи и
другие социальные проекты.
Кроме того, признание неизбежности будущего лидерства повлек-
ло за собой и изменение внешнеполитических амбиций индийского
руководства. Премьер-министр Индии Манмохан Сингх с 2008 года
неоднократно использовал концепт БРИК для декларации целого ряда
международных амбиций Индии, которые она должна достигнуть вместе
с партнерами по квартету. Таковым заявляется равноправное участие
стран БРИК в институтах глобального управления (МВФ, Всемирный
банк и ООН), что должно стать примером реализации принципа многопо-
люсности в новом посткризисном устройстве мира52. Правда, отдельных
инструментов достижения внешнеполитических целей не предусматри-
вается, и они на начальном этапе остаются декларативными: ключевым
инструментом целедостижения представляется «двадцатка». Тем не
менее БРИК, очевидно, воспринимается в Индии как инструмент вос-
становления глобальной исторической справедливости. Это означает, что
51
«Relative market structures reveal that it won’t be long before India will take on the world along
with the other BRIC (Brazil, Russia, India and China) nations. With increasing rate of capital
flows, these countries will be the engines of growth in the next few decades.The theme of the global
Forum was aimed at bringing out a common consensus required to achieve the BRIC vision of
becoming a superpower». Nikhil Joshi, 30.11.2007 // http://www.expressindia.com/latest-news/
Students-discuss-strategic-plans-for-BRIC-nations-to-emerge-as-superpowers/245158/
52
http://blog.taragana.com/n/india-has-borne-global-financial-crisis-well-pm-84578/
http://businesstoday.intoday.in/index.php?option=com_content&task=view&id=11701&issu
eid=16323&sectionid=4
82
----------------------------------------------------------------------------------------
развивающиеся страны, ранее неоднократно страдавшие от развитых,

начинают доминировать над последними.
Таким образом, в Индии термин БРИК изначально оказывается
политическим: в нем видится именно перспектива последующей инсти-
туционализации, которая способна улучшить как положение на между-
народной арене стран блока в целом, как и положение каждой страны в
отдельности. Изначально речь идет не о встраивании в существующую
систему координат мировой экономики, а о выстраивании своей, аль-
тернативной модели нового мирового политического и экономического
порядка.
По мнению бразильского руководства, развитые богатые государства
(США, ЕС, Япония), являющиеся источниками проблем и виновниками
кризиса, не способны адекватно отвечать на новые вызовы, связанные
с кризисом, и следовательно, не способны поддерживать стабильную
международную систему финансовых институтов. В этой связи бра-
зильское руководство с 2008 года постоянно говорит о необходимости
«ответственного руководства»53, которое могут продемонстрировать
страны, развивающиеся с Бразилией, Россией, Индией и Китаем во
главе. А для того, чтобы у стран БРИК появилась возможность продемон-
стрировать свое ответственное руководство, необходимо осуществить
реформу международных институтов и перераспределить голоса и квоты
в Международном валютном фонде (МВФ) и Всемирном банке (ВБ) в
соответствии с новой ролью стран БРИК.
По мнению политического руководства Бразилии, страны БРИК,
будучи огромными государствами, экономики которых построены на
«реальном производстве, а не на спекуляциях», глобальными произво-
дителями и потребителями, лидирующими в выходе из экономического
кризиса и возглавляющими мировой экономический рост, представляют
собой полюс в новом многополюсном мире. Кроме экономической состав-
ляющей роли БРИК в новом мировом порядке, в выступлениях политиче-
ских лидеров Бразилии прослеживается и подчеркнуто заинтересованное
отношение к потенциалу политической составляющей. Очевидно, что с
помощью БРИК Бразилия стремится реализовать ряд своих внешнепо-
литических амбиций – постоянное место в Совете Безопасности ООН и
международное признание в качестве регионального лидера.
53
Это увеличивает ожидания, что именно наши четыре страны должны показать пример
ответственного лидерства, помогая переустроить глобальную систему управления и обе-
спечить устойчивый рост для всех стран. Лула да Силва Л.И. // http://www.kommersant.
ru/doc.aspx?DocsID=1187631&print=true
83
----------------------------------------------------------------------------------------
С 2008 года и в Китае начинает развиваться дискурс вокруг роли

развитых стран во главе с США и глобальных финансовых институтов
в начавшемся экономическом кризисе. Признается, что последние до-
пустили мисменеджмент и использовали нерелевантный экономический
инструментарий. Причем, если китайское руководство было изначально
уверено в том, что кризис затронет лишь развитые страны и не затронет
собственно Китай, то с развитием кризиса стало понятно, что это не так.
Из-за глобального мисменеджемента финансовых структур, созданных
под эгидой США, страдают и наиболее быстро развивающиеся страны,
такие как страны БРИК и Китай, в частности. В итоге в Китае формули-
руется понимание причины кризиса: она состоит в неправильном и не-
добросовестном глобальном финансовом управлении. При этом выходом
из кризиса может быть только взятие рычагов финансового управления
на себя ответственным игроком. И БРИК становится главным претен-
дентом на роль глобального ответственного игрока.
Однако признается, что это возможно, если только БРИК пре-
вратится в полноценного политического актора. К этому, по мнению
китайского руководства, нет противопоказаний: все страны БРИК
имеют достаточные исторический, социокультурный и экономический
потенциалы, чтобы стать центром нарождающейся мировой системы.
При этом страны БРИК имеют общие или близкие друг к другу взгляды
на международные и региональные вопросы, и между ними существует
координация, степень которой постоянно растет54.
В итоге уже к концу 2008 года в Китае вполне вырисовывается
стратегия выхода из кризиса, которая сводится к тому, что необходима
новая система контроля над глобальными финансами, которая включа-
ла бы в себя ответственного актора. Таким актором может быть БРИК,
претендующий на роль нового центра мировой экономики. Для того
чтобы быть способным взять под контроль институты глобального
финансового управления, БРИК должен превратиться в полноценный
экономполитический альянс. Таким образом, по мнению политиче-
ского руководства Китая, БРИК должен вырасти в полноценный блок,
степень интеграции которого будет достаточна для взятия под контроль
глобальных институтов.
С начала 2009 года в Китае начинается интенсивное обсуждение
перспектив БРИК в качестве политического блока, а также повестки дня,
54
http://russian.people.com.cn/31519/6680111.html
84
----------------------------------------------------------------------------------------
реализация которой позволила бы странам квартета достигнуть должной

степени внутренней интеграции и взаимного доверия.
Так, подчеркивается, что страны БРИК имеют как минимум две
общие внешнеполитические цели: это получение степени контроля над
мировыми финансами, адекватной международной роли стран БРИК, и
борьба с протекционизмом. Поэтому страны БРИК должны координи-
ровать усилия, расширять единство позиций и круг общих интересов и
проводить глубокий обмен мнениями по важным международным и ре-
гиональным вопросам, представляющим общий интерес. Страны БРИК,
по мнению китайского руководства, должны единогласно высказать
свое мнение и выдвинуть разумные предложения по реформированию
международной финансовой системы в пользу увеличения веса стран
БРИК и укрепления их позиции на саммите G2055.
Таким образом, очевидно, что формирование внутри политических
элит стран Бразилии, России, Индии и Китая представления о потен-
циале и перспективах институционализации БРИК, способствовало
осуществлению первых реальных шагов на пути этой институционализа-
ции – проведению саммита в Екатеринбурге летом 2009 года. И, наобо-
рот, проведение саммита стало дополнительным стимулом для развития
дальнейшей дискуссии о необходимости институционализации блока.
С началом мирового финансового кризиса и под влиянием прошедше-
го саммита БРИК позиции политического руководства четверки стран
стали явно ориентироваться на извлечение максимального количества
политических дивидендов из манипулирования концептом БРИК, во
многом отодвинув на задний план экономические реалии (особенно это
характерно для России и Бразилии, экономики которых больше осталь-
ных стран БРИК пострадали от кризиса).
И действительно, мы видим, что за последние полтора года пред-
ставления политических лидеров четырех стран о необходимости ин-
ституционализации блока и формирования общей повестки дня начали
находить отражение в практической плоскости. По итогам второго сам-
мита БРИК, прошедшего в апреле 2010 года в Бразилии, в совместном
заявлении лидеров БРИК был сформирован конкретный список сфер
сотрудничества, в который вошли:
а) проведение первой встречи министров сельского хозяйства и
сельскохозяйственного развития;
55
http://russian.people.com.cn/31857/97676/97787/6730454.html
85
----------------------------------------------------------------------------------------
б) проведение встреч министров финансов и руководителей цен-

тральных банков;
в) проведение встреч высоких представителей по вопросам безопас-
ности;
г) реализация первой программы обменов по линии судов
стран БРИК – в марте 2010 года в Бразилии – после подписания в
2009 году Протокола о намерениях между верховными судами стран
БРИК;
д) проведение первой встречи представителей банков развития;
е) проведение первой встречи руководителей статистических ве-
домств;
ж) проведение Конференции антимонопольных ведомств;
з) проведение первой встречи представителей кооперативных
объединений;
и) проведение первого бизнес-форума;
к) проведение конференции исследовательских центров56.
Кроме того, в рамках саммита Внешэкономбанк, Банк развития
Китая, Национальный банк социально-экономического развития Бра-
зилии и Экспортно-импортный банк Индии подписали Меморандум о
сотрудничестве. В документе идет речь о взаимодействии уполномочен-
ных государственных финансовых институтов стран – членов БРИК по
вопросам финансирования проектов, в том числе в сфере высоких тех-
нологий, инноваций, энергосбережения. Это первый практический до-
кумент в формате БРИК, ориентированный на создание инфраструктуры
финансового обеспечения многостороннего торгово-экономического и
инвестиционного сотрудничества четырёх стран. Кроме того, в Москве
состоялась встреча министров сельского хозяйства и сельскохозяйствен-
ного развития, на которой были обсуждены пути содействия развитию
четырехстороннего сотрудничества.
Таким образом, очевидно, что вполне конкретные шаги по даль-
нейшей институционализации БРИК и расширению повестки дня уже
предпринимаются. На основе данных фактов, а также на основании
анализа национальных дискурсов Бразилии, России, Индии и Китая
представляется возможным предложить ряд прогнозов относительно
56
Совместное заявление глав государств и правительств стран – участниц Второго саммита
БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), 15 апреля 2010 года // http://www.kremlin.ru/
ref_notes/524
86
----------------------------------------------------------------------------------------
дальнейших перспектив институционализации блока в рамках видения

этих перспектив в каждой из стран четверки.
Бразилия. Очевидно, что БРИК в Бразилии вызывает большой
энтузиазм. Будучи практически энергетически независимой, обладая
большими собственными производственными мощностями и пытаясь
развивать внутренний рынок, Бразилия, используя концепт БРИК, на-
деется, прежде всего, на извлечение политических дивидендов в плане
участия Бразилии в формировании нового «справедливого» мировой по-
рядка, в реформировании ООН, а также основных мировых финансовых
институтов. Бразилия заинтересована в повышении своей роли в G20 за
счет принадлежности к клубу «спасающих мир» от мирового кризиса, и
– что не менее весомо для нее в контексте ее геополитических тенденций
развития в ХХ веке – Бразилия надеется на закрепление статуса регио-
нальной державы и представителя интересов стран Латинской Америки
на основных международных площадках. Поэтому с довольно большой
долей уверенности можно сказать, что Бразилия весьма заинтересована
в дальнейшей институционализации блока и в расширении повестки дня
сотрудничества четырех стран.
Россия. В настоящий момент в России сформировалось четкое по-
нимание того, что дальнейшее развитие сотрудничества в рамках БРИК
может быть России полезно. С экономической точки зрения российские
перспективы остаться в клубе «спасателей мировой экономики» наиболее
туманны. Если смотреть на БРИК под экономическим угла зрения, как
это делалось в исходной концепции «Goldman Sachs», то Россия – первый
кандидат на «выпадение» из БРИК. Однако геополитические преимуще-
ства от институционализации БРИК могут принести России немалые
политические дивиденды. Политическое и символическое лидерство в
клубе «спасателей» БРИК (на что российское руководство сделало очень
серьезную заявку, проведя первый официальный саммит БРИК) рос-
сийское руководство, очевидно, надеется конвертировать в повышение
своего веса как в G8, так и в G20. Занятие позиции «медиатора» между
G��
8 и БРИК, вероятно, позволит России остаться и в том, и в другом не-
формальных клубах, а также, возможно, позволит использовать эту по-
зицию в диалоге с развитыми странами с целью максимально выгодной
для себя трансформации международных финансовых структур.
Индия. В рамках индийского восприятия перспектив БРИК поли-
тический потенциал сотрудничества изначально оценивался довольно
высоко. Основной посыл, по сути, экономической концепции «Goldman
Sachs» сразу же конвертировался в политический. Во внутриполитиче-
87
----------------------------------------------------------------------------------------
ской сфере это выразилось в формировании списка политических мер,

которые Индии необходимо реализовать, для того чтобы соответство-
вать своей будущей роли как великой державы – двигателя мирового
развития.
Внешнеполитическая повестка Индии сформировалась на концеп-
туализации кризиса как предопределенного провала внутренне порочного
спекулятивного и несправедливого экономического порядка, а Индии
и блока БРИК – как предопределенного нового мирового лидера, чья за-
дача будет сводиться к определению принципов нового справедливого
и морального мирового экономического порядка.
Дальнейшая «миссия» Индии в составе БРИК – реализация кри-
териев «справедливости» и «моральности» применительно к новому
мировому экономическому устройству. Это неминуемо влечет за собой
необходимость полноценной институционализации блока и полно-
ценного участия Индии в ключевых мировых финансовых институтах,
которое, между прочим, достижимо только при условии трансформации
блока БРИК в самостоятельного актора, т.е. при условии его дальнейшей
институционализации.
Китай. Перспектива мирового глобального лидерства Китая воспри-
нимается в Китае как не вызывающая сомнений. Однако частично этот
оптимизм был поколеблен осознанием серьезной конъюнктурной зави-
симости экономик развивающихся стран от экономик развитых и в целом
от мировой финансовой системы. Это стало серьезным стимулом для
Китая в его стремлении трансформировать мировую финансовую систему
так, чтобы иметь возможность влиять на нее. Таким образом, очевидно,
что БРИК рассматривается Китаем в первую очередь как инструменталь-
ное средство, которое Китай может использовать в переговорном торге с
США. Возможно, Китай будет в дальнейшем использовать БРИК и пер-
спективу дальнейшей интеграции блока для формирования своего рода
торга с США: отказ Китая от дальнейшей интеграции с развивающимися
странами БРИК в реальный политический блок (по декларациям – уже
практически созданный) в обмен на реальные уступки со стороны США
в плане доступа Китая к институтам глобального управления. Кроме
того, Китай явно заинтересован в углублении сотрудничества в рамках
БРИК с целью совместной борьбы с торговым протекционизмом раз-
витых стран. И в этом смысле он чрезвычайно заинтересован в процессе
институционализации и расширения повестки дня БРИК.
88
----------------------------------------------------------------------------------------
2. Россия-США-Европа: глобальные и
региональные аспекты
Воронин Е.Р., в.н.с.,

Центра евро-атлантической безопасности ИМИ
Союз Россия – НАТО: воспоминания о будущем
Вековая разделенность Европы, определившая судьбу и развитие ев-

ропейского континента прошлого столетия и продолжающая довлеть над
нынешним веком, остается центральной причиной существующей нео-
пределенности отношений безопасности в Европе и евро-атлантическом
пространстве.
Утраченное в годы ушедшего века общее понимание основ европей-
ской идентичности, замена общепризнанных ценностей идеологически-
ми фобиями и навязчивыми социальными химерами, метастазы почти
полувековой «холодной войны» вызвали цивилизационное отчуждение в
пределах единой евро-атлантической общности. Региональные структуры
межгосударственного взаимодействия как открытого, общеевропейско-
го характера (ОБСЕ, Совет Европы), так и блокового, или замкнутого
действия (НАТО, Евросоюз, ОДКБ), не создали единого поля бескон-
фликтного партнерства, не стали механизмами доверия и толерантно-
сти. Не подтвердились они и в качестве потенциальных инструментов
формирования общеевропейской наднациональной идентичности без
разделительных линий и «режимов» цивилизационного отчуждения. В
условиях сепаратно развивавшихся интеграционных процессов возникла
и сохраняется тенденция строительства единой Европы «без России»,
традиционная, порой, решающая роль которой как неотъемлемой части
европейской цивилизации, намеренно предается забвению или искаже-
нию.
«Только одна европейская страна исключена наперед из состава Ев-
ропы – Россия, нация, которой отказано в европейской идентичности»57.
Умолчания в официальных политических и философских дискурсах ев-
ропространства «русской темы», отсутствие ее в процессах становления
общего будущего реально заставляют «уяснить для себя обстоятельства и
57
Европа без России. – М.: Европа, 2005. – С. 5.
89
----------------------------------------------------------------------------------------
риски»58, вытекающие из этого. В идеях известного немецкого мыслителя

Ю. Хабермаса о европейском единстве и поиске современного понима-
ния его идентичности Россия не упоминается (хотя присутствуют Турция
и балканские страны). В российском обществе не знают причин подоб-
ных умолчаний, полагая, что они имели бы рациональное объяснение,
когда бы Россия не относилась к Европе59. Как известно, с точки зрения
«интеллектуальной и художественной культуры Россия располагается не
на крайнем Востоке, но в центре географической зоны, охватываемой
европейской культурой»60. Не напрасно говорится, что география – это
единственное, что нельзя изменить. В цивилизованном социуме Евро-
пы сегодня есть понимание нашей глубокой общности и традиционных
корней: «мы живем и дышим в общей великой европейской традиции,
как ваша, так и наша культура всегда черпали и продолжают черпать из
общих источников…»61.
Как и прочие европейские государства, Россия соответствует «семи
признакам», которыми определяет доктор Хабермас своеобразие евро-
пейской идентичности (приоритет государства по отношению к рынку,
секуляризация, понимание парадоксов прогресса и т.п.), и, прежде всего,
такому общему для европейского сознания признаку, как «ориентация
на сохранение мира в свете исторического опыта утрат»62. Наверное,
актуально и сегодня высказанное свыше ста лет назад В.Н. Ключевским:
«Европа призналась, что страна, которую считала угрозой своей цивили-
зации, стояла и стоит на страже ее, понимает, ценит и оберегает ее основы,
она признала Россию органически необходимой частью своего состава,
кровным природным членом семьи и своих народов»63. Возражая оппо-
нентам европейского пути России прошлых и нынешних времен, следует
упомянуть и о том, что христианство раз и навсегда ввело древнюю Русь
«в мир» европейских народов, движения европейских цивилизаций64.
Попытки воздвигнуть «китайскую стену между Россией и Западной Ев-
ропой» в надежде создать благополучие русского народа исключительно
за счет его национальных богатств явно противоречит историческому
58
Там же.
59
Мотрошилова Н. Цивилизация и варварство. – М., 2010. – С. 333.
60
Кожев А.Атеизм и другие работы. – М.: Праксис, 2006. – С. 404.
61
Адо Пьер. Плотин или простота взгляда. – М.: ГЛК, 1991. – С. 7.
62
Хабермас Ю. Расколотый Запад. – М., 2008. – С. 48.
63
Речь проф. В.Н. Ключевского в Московском Университете, 1894, IV.
64
Жигарев С.Р. Россия в среде европейских народов. – СПб, 1910. – С. 2.
90
----------------------------------------------------------------------------------------
ходу русской жизни65. Возврат России в Европу, в ее идентификационные

рамки, процесс необратимый, хотя и «по-разному воплощается в пост-
советский период»66. Оценки этого процесса неоднозначны, учитывая,
что идентификационный портрет России как европейской державы
переживает стадию восстановления. У нас одна европейская цивили-
зация, общее историческое и культурное прошлое, и своеобразие или
особенности национальной психологии и стиль жизни имеют право на
свое существование в рамках единой цивилизации и культуры. Правда,
в недавно вышедшей книге американских «анекдотов от Фридмана»
утверждается, что, «безусловно, в каждой культуре есть люди, стоящие
на варварской цивилизационной или декадентской стадиях…»67. Вряд ли
можно согласиться и с таким странным «пафосным» утверждением, что
«Америка еще не полностью цивилизованное государство, как и Европа
в XVI веке, Америка по-прежнему – варварское государство…»68. Хотя,
впрочем, американскому ученому виднее.
Обстоятельства начала прошлого века, которые развели Россию с
общеевропейскими процессами развития, поставив ее вне общего циви-
лизационного пространства и единых ценностей, остались в прошлом.
Идея воссоединения через сближение сегодня стала темой диалога, не
подвергающего сомнению «искусственный характер отторжения одной
части Европы от другой в ��
XX��
веке», которые страдают от одинаковых про-
блем, включая обеспечение своей безопасности69. Хотя наследие прежних
времен не только продолжает давать о себе знать, но и сохраняет наряду
с рецидивами былого военно-политического противостояния свою
тормозящую, а порой и возвратную функцию. Следствием недооценки
цивилизационного отчуждения во многом является нынешнее положение
дел в переговорных механизмах Россия – Запад (Евросоюз, НАТО).
Завершение «холодной войны» и декларированные Парижской
хартией 1990 года и Декларацией 1999 года намерения установить новые
отношения доверия и отказаться от разделительных линий не привели к
воссоединению расколотого континента. Возникшая эфемерная ситуа-
ция – «ни угрозы эвентуальной войны, ни гарантии надежного мира»
– по сути, совпадает с доктриной мирного сосуществования государств
в условиях ушедшего военного противостояния двух несовместимых
65
Там же. С.305
66
Когатько Д.Г., Тхакахов В.Х. Российская идентичность. – СПб., 2010. – С. 62–63.
67
Фридман Дж. Следующие 100 лет. Прогноз событий XXI века. – М., 2010. – С. 44–45.
68
Там же.
69
Süddeutsche Zeitung, 15.07.2010.
91
----------------------------------------------------------------------------------------
политических и идеологических систем. Мирное сосуществование

как система сдерживания эскалации «холодной войны» явилось от-
ражением цивилизационных разрывов в ткани существовавшего до
1914–1917 годов общего культурного и идеологического организма
на континенте. В известные годы мирное сосуществование являлось
«специфической формой классовой борьбы»70. Одноименная полити-
ка в условиях непримиримых межсистемных противоречий в формате
«Восток – Запад» не признавала неделимости безопасности и не предпо-
лагала сохранение существовавшего политического статус-кво в мире71.
Нынешнее развитие не должно стать новым изданием политики мир-
ного сосуществования как не отвечающего ни современным реалиям,
ни национальным интересам стран – субъектов евро-атлантической
системы.
Но в связи с реализацией новой Стратегической концепции НАТО
не должно быть и второго издания известного плана (доклада) П. Арме-
ля, определившего для Альянса в отношениях с восточным партнером
«двойную цель» – «оборона и разрядка» на натовских условиях72.
«Пакета» рецептов изменений, приемлемых для всех, в целях вы-
правления ситуации и определения четкой и ясной, согласованной пер-
спективы продвижения к действительно единой Европе пока не просма-
тривается. Преодолению упомянутых цивилизационных разрывов способ-
ствовали бы, прежде всего, отказ в западных странах от стереотипов «хо-
лодной войны» и конъюнктурных «стратегических вылазок» типа новых
шагов к наращиванию присутствия НАТО в восточноевропейской зоне
евро-атлантического пространства. В первое десятилетие существова-
ния альянса его определяли порой как «выражение эпохи и прошедших
ситуаций» и утверждали, что НАТО не имеет претензий на «расширение
географических границ…»73.
Для России преодоление «разрыва» означало бы восстановление опы-
та неотъемлемого участия в европейских делах на принципах, заложенных
Петром Великим и окончательно утвердивших цивилизационный выбор
нации. Главным же внутренним российским ресурсом, способствующим
такому преодолению, призвана стать, как представляется, модерни-
зация социально-экономической жизни страны, которая покончит с
«отставаниями» и геостратегическими просчетами. В смысле взаимного
70
Дипломатический словарь. – М., 1985. – Т. 2. – С. 227.
71
72
Lellouche P. L’avenir de la guerre. – Paris, 1985. – Р. 52.
73
Francois-Poncet A. Au fil des jours. – Paris, 1962. – Р.144–145.
92
----------------------------------------------------------------------------------------
преодоления недавнего «общего прошлого» уместно звучит рассуждение

экс-комиссара ЕС по внешней политике К. Паттена: «России нужен
сильный и открытый партнер в Европе, а не уклончивый слабак. Если
мы хотим, чтобы она разделяла общие ценности, то стоит начать под-
держивать их в самой России»74.
Эффективная система коллективной безопасности, реально инте-
грирующая государства в соответствующий механизм, предполагает их
цивилизационную общность и отсутствие политических, идеологических
и социально-культурных противоречий принципиального характера.
Иными словами, отражает общую идентичность. Единственной много-
сторонней структурой безопасности, подтвердившей за время своего
существования эффективность, востребованность и «выживаемость»,
остается НАТО, хотя и не имеющая статуса ни международной, ни ре-
гиональной организации в силу своего «закрытого» характера. «Кризиса»
атлантической лояльности, как это бывало раньше, не ожидается; доверие
к блоку внутри и в немалой мере вне его остается беспрецедентным. На-
мечающаяся, согласно новой Стратегической концепции, структурная
реформа и, в этой связи, «возможная» политическая реконструкция
Альянса призвана сделать его более адекватным процессам мирового
развития и «активно востребованным» в мире. Высказывается и точка зре-
ния, что на фоне североатлантического союза легитимность новых много-
сторонних механизмов при всем их возрастающем влиянии выглядит
хрупкой, в том числе и «группы двадцати», не являющейся сообществом,
разделяющим единые ценности75. Очевидно, что «совершенствование»
НАТО будет идти параллельно с намечающимися общими позитивными
процессами в области европейской безопасности и финальными шагами
по окончательному преодолению наследства «холодной войны».
Идентичность государства – участника Альянса общим западным
цивилизационным ценностям при безусловном сохранении общей наци-
ональной, культурно-исторической и духовной традиции является суще-
ственным, если не решающим условием членства в евро-атлантическом
союзе. В уставном документе определена его основная цель – «защищать
свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов, формировать
свои устои на принципах демократии, свободы личности и законно-
сти».
Начальная стадия формирования пространства безопасности на
идеях евро-атлантизма также сопровождалась поисками идентичности.
74
Patten Chris. Not quite the Diplomat. – London, 2005. – Р. 206.
75
Goulard S. G-20: L’Europe en danger // Le Monde. – 12.10.2010.
93
----------------------------------------------------------------------------------------
Известно, что ни одному из основных четырех государств Западной

Европы не удалось быстро решить собственные идентификационные
проблемы76. Проблема решалась каждой страной по-разному, но во всех
«четырех случаях» решающим был характер взаимоотношений с США.
По оценкам того времени, «удручающей» оказалась проблема междуна-
родной идентичности для Италии, которая не слишком была озабочена
реальностью своей роли в мире и не проявляла намерений позициони-
ровать себя в качестве независимого, тем более «строптивого» партнера
США. Как и во Франции, социально-экономическая и политическая
ситуация в стране характеризовалась сильным влиянием левых сил на
внутреннюю и внешнюю политику, затрудняла вопросы адекватности
национальных интересов планам создания военного союза. Но Франция,
в отличие от итальянского опыта, еще оставалась страной, державшей-
ся своего исторического девиза «nec pluribus impar» (не уступающая и
множеству) и линии на самостоятельность и известную независимость
от Вашингтона.
Наиболее тяжелый кризис идентичности переживало западногер-
манское государство, созданное в 1949 году с суверенитетом, дарованным
четырьмя великими державами-победительницами. Бонн не представлял
всю Германию, ставшую «символом международной системы деления
мира и разъединенной Европы»77. Как известно, ФРГ стало членом
НАТО 6 мая 1955 года, через день после того, как страна утратила свой
оккупационный статус, то есть с момента вступления в силу соглашений
Бонн – Париж 5 мая того же года.
Великобритания и Франция с созданием НАТО были озабочены
проблемой сохранения своего «статуса» мировых держав. Полнофор-
матное участие двух стран в создании военно-политического союза со
«сверхдержавой в лице США» поставило их перед проблемой идентифи-
кации собственного статуса: могут ли они считаться отныне мировыми
державами? Обе страны должны были доказывать свое «международное
влияние» перед Вашингтоном, причем британцы чаще и безропотнее, чем
французы, приверженные «мифу» об англо-саксонском засилье78. Если
отталкиваться от этого «мифа», то ответ Лондона на вопрос о британской
идентичности заключался в том, чтобы «оказывать особое влияние на
американскую сверхдержаву». Франция свою идентичность видела в со-
76
Grosser A. Das Bündnis. – München, 1978. – S. 443.
77
78
Grosser A. Das Bündnis. – München, 1978. – S. 445.
94
----------------------------------------------------------------------------------------
действии «единой Европе», в которой она занимала бы исключительное

положение единственного игрока с мировым влиянием.
И британский вариант, и «французский путь» оказались неспо-
собны добиться понимания союзников, прежде всего Вашингтона, и
формализовать свою новую «идентичность держав с особым статусом».
Не удалось зафиксировать это каким-либо образом и в натовских уста-
новках. Тем не менее нынешняя мировая роль французов и британцев,
сохраненные геостратегические позиции, несмотря на подчиненность
«наднациональным» решениям НАТО, общепризнанны и сомнению
не подлежат. Равные права и обязательства по блоку не дезавуировали
ни французские, ни английские (в меньшей мере) позиции как особых
«автономных локомотивов» военно-политической интеграции Запада.
Политика безоговорочного атлантизма (за исключением периода неуча-
стия Франции в военном сотрудничестве блока в 1966–2009 годах) и
европеизма не повлекла за собой отказа от статуса мировых держав, их
суверенных принципов ведения внутренней и внешней политики, не при-
вела к ущемлению национальных интересов. Участие, хотя, как правило,
совместно с США, в выработке, принятии и реализации коллективной
внешней и оборонной политики в рамках Альянса не только не понизило
мировой статус двух евродержав, но, как считают, способствовало его
укреплению. Мировой статус ведущих партнеров, сохраняющих интере-
сы, а зачастую собственное военно-политическое присутствие в самых
разных районах мира, никогда не оспаривался. Сегодня он признается
де-факто как позитивная реальность.
Консенсусный характер принятия решений и другие процедуры
реализации общей, «коллективной» деятельности Альянса серьезно не
противоречили, за отдельными исключениями, традиционным нацио-
нальным интересам Франции и Великобритании как мировых держав.
Неадекватные атлантической солидарности противоречия прояви-
лись, главным образом, в стратегическом контексте той эпохи, вызванные
подавляющим американским ядерным превосходством79. Стратегия Ва-
шингтона исходила не только из «бесполезности» наращивания ядерных
сил «третьих держав», учитывая мощную защиту Европы со стороны
США, но и их «дестабилизирующего» фактора, выступающего в качестве
«карточного джокера» для «ядерного баланса двух сверхдержав»80.
79
80
Swartz D.N. NATO’s nuclear dilemma. – The Brooklings Institute, 1983.
95
----------------------------------------------------------------------------------------
Французский подход противоречил такой позиции США. Париж

настаивал, что только независимые ядерные силы позволяют Франции
«освободиться от американского протектората, пропущенного через
НАТО»81. В условиях стратегического советско-американского паритета
ядерной «тройке» НАТО удалось отрегулировать ситуацию на основе
признания, что американская «ядерная гарантия», с одной стороны,
и независимые французские и британские ядерные силы – с другой,
дополняют друг друга. В параграфе № 6 Оттавской декларации НАТО
1974 года зафиксировано, что «две ядерные европейские силы вносят
вклад в политику глобального сдерживания альянса»82. В дипломатиче-
ском плане «топор войны», как тогда называли кризисные отношения
Франции и НАТО, удалось «зарыть», по крайней мере, в атомном во-
просе83. Деголлевская линия на восстановление «величия» Франции
(иначе «свободы рук»), апогеем которой явился выход страны из военной
организации альянса в 1966 году, сегодня рассматривается как отрыв
от европейской почвы, частью которой страна являлась. Хотя, в то же
время, этот шаг трактуется и как один из факторов начала «процесса эво-
люции НАТО». Постепенное дистанцирование во Франции от решения
о выходе в 1990-е годы завершилось в апреле 2009 года восстановлением
полноформатного участия в военных структурах союза, в том числе в
Комитете планирования обороны и Группе ядерного планирования.
Основной аргумент возвращения в военную организацию, как под-
твердил министр обороны, в том, что НАТО оказалась «единственной
организацией, в которой Франция «лишена возможности оказывать все
свое влияние»84. Независимость не может рассматриваться как «одино-
чество». Французская позиция продолжает строиться на изначальной
формуле ее участия в североатлантическом союзе: «мы союзники, а не
построенные в шеренгу».
Членство в атлантической организации безопасности не понижает
статус «европейских великих держав» и не противоречит их интересам.
Сохранение элементов добровольной зависимости от США носят сугубо
прагматичный, выгодный для них характер, не имеющий ничего обще-
го с «клиентизмом» или субординацией. По общеевропейской оценке,
«картография процессов глобализации» подтверждает невозможность
81
82
83
De Rose F. La France et la defence de l’Europe, 1976; Contre la strategie des Curiaces,
1991.
84
Le Figaro. 19.11.2010.
96
----------------------------------------------------------------------------------------
однополюсного мира и в этих условиях европейский потенциал спо-

собствует «системе» многополярности. Франция и Великобритания
реализуют свое членство в Совбезе ООН, других международных орга-
низациях в национальном, а не натовском или евросоюзном качестве. На
суверенной основе функционируют традиционные институты влияния в
бывших колониях и зависимых территориях. Не претерпели изменений
и их обязательства в рамках различных союзов и объединений как «на-
следия» былого имперского могущества (Британское содружество наций,
«Франкофония»). Неизменным в целом остается и фактор военного при-
сутствия обеих европейских держав в различных регионах мира.
Нестандартным участником НАТО является и Испания. Несмотря на
значительную общественную оппозицию атлантическому членству, в мае
1982 года Испания присоединилась к НАТО. В силу внутриполитических
обстоятельств это решение потребовало подтверждения референдумом
(52,5 % – «за») в марте 1986 года при следующих условиях членства
страны в Альянсе:
– участие Испании не включает ее интеграцию в военные струк-
туры;
– запрет на размещение, складирование и перевозку ядерного ору-
жия по испанской территории;
– постепенное сокращение военного присутствия США в Испа-
нии.
Испанские оговорки о неучастии в военных структурах, принятые
НАТО в «процессе приема», были постепенно сняты. При назначении
испанского социалиста Х. Соланы на пост Генерального секретаря ор-
ганизации парламент страны принял в 1996 году решение о вхождении
в интегрированную военную организацию альянса.
В процессе развития отношений и наметившегося сближения Рос-
сии и НАТО в сфере безопасности тема российского участия в альянсе
стала все чаще звучать в политических дискурсах на самых разных про-
правительственных и общественных уровнях. Идея, как считают в экс-
пертных сообществах западных стран, все более пробивает дорогу, хотя
ее практическое выражение во многом зависит не только от динамики
сближения России с атлантическим союзом, но и от ее вхождения в общее
цивилизационное пространство Евро-Атлантики. Очевидно, что сегодня
перспектива этой идеи не «наносекунда, промелькнувшая в условиях
эйфории» после распада СССР и сокрушения линии раздела Европы85.
85
Независимая газета. – 2010. – 16 сентября.
97
----------------------------------------------------------------------------------------
Пока «не очень многочисленная, но все более увеличивающаяся груп-

па сторонников идеи «присоединения Москвы к альянсу» считает, что
российское руководство имеет полное право обоснованно настаивать
на неделимости безопасности – «старом лозунге НАТО»86. Реальным
ответом Запада на «русские озабоченности», на их взгляд, могла бы
стать серьезная работа в направлении членства России в НАТО. Таким
образом, как утверждается, можно было бы содействовать Альянсу в
преодолении его «собственного кризиса идентичности» и придании ему
нового чувства цели87.
Нынешнее, «пока хрупкое», как отмечается рядом западных
экспертов, сближение России и НАТО88 объясняет осторожность и
российской стороны в оценках перспектив реального подключения
страны к североатлантическому союзу. В России не видят «в настоя-
щий момент» вариантов скорого членства в альянсе 89. Но перспек-
тиву такого членства связывают с реформированным характером са-
мого Альянса, который должна определить принятая в Лиссабоне
новая, «шестая концепция» североатлантического союза. Партне-
ры в процессе наметившегося сближения вправе рассчитывать уже
в близкой перспективе на особые партнерские отношения в рамках
союза, который явился бы эффективным механизмом решения проблем
евро-атлантической безопасности. Это способствовало бы и внутреннему
развитию государств-союзников. Что касается России, то по определе-
нию канцлера А.М. Горчакова, ее «интересы заключаются в двух следую-
щих принципах. Устранить все, что могло бы нарушить работу в области
реформы. Препятствовать, поскольку это зависит от нас и не противо-
речит нашей основной задаче, тому, чтобы в это время политическое
равновесие было нарушено в ущерб нам».
Coalsen R.Could NATO membership for Russia break Impasse in European security debate.
86
RFE/RL 05.02.2010.
87
Там же.
88
Le Figaro. 22.11.2010.
89
Интерфакс. 21.11.2010, 15:48.
98
----------------------------------------------------------------------------------------
Тимофеев И.Н.,
директор Центра аналитического мониторинга ИМИ
Политика США в области безопасности:

проблемные направления и тенденции
Американская внешняя политика переживает трудные времена. В

истории США найдется мало эпизодов, когда завышенные ожидания
сочетались бы со столь запутанным клубком проблем. Бараку Обаме
будет непросто достигнуть быстрых успехов по основным приоритетным
направлениям. Проблема состоит как в недостатке средств и ресурсов
для внятного прорыва, так и понимания, что именно нужно предпри-
нять. В отличие от времен «холодной войны» и первого постбиполярного
десятилетия, когда правила игры были более или менее ясны, текущему
моменту свойственна большая неопределенность. Растущая интенсив-
ность военно-политических усилий США после 2001 года едва ли не
пропорционально сужала спектр проблем, подконтрольных Вашингтону.
Парадоксальным образом попытки «навести порядок» снижали стабиль-
ность и предсказуемость ситуации. Это противоречие накапливало свой
потенциал в период президентства Буша-младшего, а к концу его вто-
рого срока, видимо, достигло пороговых значений. За этими пределами
вполне вероятным стал переход комплекса международных процессов
в фазу обострения со слабо предсказуемыми последствиями. Спустя год
после избрания, Обама сумел избежать серьезных внешнеполитических
поражений. Однако накопленный груз проблем не снят. Риск потери
контроля над рядом ситуаций остается высоким.
Наиболее сложный и все менее управляемый узел проблем лока-
лизован на «Большом Ближнем Востоке». Их кумулятивный эффект
существенно осложняет американской дипломатии возможности для
маневра в регионе.
Иранская проблема, судя по всему, является наиболее острой. Отно-
шения с Тегераном пока не переросли в открытый кризис. Ставки здесь
очень высоки. Превратившись в ядерную державу, Иран потенциально
будет представлять большую угрозу американским интересам. Возрас-
тет возможность давления на ближайших союзников США. Серьезно
пострадают усилия по нераспространению ядерного оружия. Пример
Ирана может быть воспринят рядом других стран в качестве прецедента.
Важно и то, что в среднесрочной и долгосрочной перспективах внутрен-
99
----------------------------------------------------------------------------------------
няя стабильность в Иране не очевидна. Это существенно увеличивает

риски, связанные с иранским ядерным потенциалом.
Интрига ситуации заключается в том, какой именно путь выберут
США для решения проблемы. Один из сценариев – военная операция.
Но выбор в пользу войны в настоящий момент не выгоден США. Часть
боеспособных соединений задействована в Ираке и Афганистане. Име-
ет место проблема некомплекта личного состава и недостатка военной
техники (хотя она пока не приобрела критический характер)90. Амери-
канский военный бюджет перенапряжен91. Немаловажными фактора-
ми являются предвыборные обещания Обамы и его Нобелевская пре-
мия мира. По крайней мере, он ограничен в способности нанесения
первым жесткого и бескомпромиссного удара. Есть и более важный
фактор, который пока останавливает США (все-таки, материальные
проблемы вооруженных сил преодолимы, а политические технологи
обеспечат нужную пропаганду при любом развитии событий). Силовому
сценарию препятствует понимание того, что военный удар не увеличит,
а существенно сократит контроль над ситуацией. Намеренное или не-
намеренное уничтожение иранского режима может вызвать анархию в
стране, привести к росту влияния еще более радикальных группировок,
действующих вне поля каких-либо норм. И главное, эти группировки
могут получить доступ либо к самому ядерному оружию (если на тот
момент Иран успеет его произвести), либо к радиоактивным материалам,
либо к элементам ядерных технологий. В случае же, если иранский ре-
жим сохранит свою дееспособность, а ядерная инфраструктура не будет
полностью уничтожена, американская акция наверняка спровоцирует
его на ответные жесткие шаги, в том числе с использованием ядерного
оружия или радиоактивных материалов. В любом случае США понесут
существенные издержки – как в случае военной победы, так и в случае
поражения.
В этих условиях американская администрация вынуждена делать
ставку на дипломатию. Вступив в должность, Обама сделал попытку
предложить Ирану «пряник» в виде своего рода перезагрузки ядерного
вопроса. Хотя американские официальные лица периодически упо-
минали и о «кнуте» в виде возможных санкций. Иран использовал эту
возможность, чтобы выиграть время, всячески затягивая переговорный
Сизов В.Ю. Фактор силы в политике США // Международные процессы. – 2009. –

90
№ 2.
Тимофеев И.Н. Дилемма безопасности: риск вооруженного конфликта между великими
91
державами // Полис. – 2009. – № 4.
100
----------------------------------------------------------------------------------------
процесс, не лишая, вместе с тем, «шестерку» надежды на компромисс. По

крайней мере, еще в начале октября 2009 года на переговорах в Женеве
иранская сторона сигнализировала о возможности инспекций МАГАТЭ
ключевых предприятий по обогащению урана и передачи урана для обо-
гащения в третью страну.
Однако в дальнейшем стороны пошли на обострение. Его инициа-
тором в большей степени выступает Тегеран. Понимая, что США вряд ли
решатся на военную операцию, иранские лидеры стремятся сузить для
американской дипломатии пространство для политического маневра.
Иран упрекает США в двойных стандартах; обвиняет США и Велико-
британию в связях с суннитскими боевиками; делает их ответственными
за теракт на юге страны (октябрь 2009 года); утверждает, что смягчение
тона является уловкой американцев; не соглашается на предложения
МАГАТЭ по дообогащению за рубежом; проводит учения «Защитники
неба-2» и испытывает новую ракету «Шахин», а несколько позже – ра-
кету «Саджиль-2» (ноябрь-декабрь 2009 года). В январе 2010 года Иран
объявляет ультиматум о сроках принятия его условий по дообогащению
урана (впрочем, в ответ на аналогичный ультиматум США) и обвиняет
США и Израиль в причастности к убийству иранского физика-ядерщика
Массуда Али Мохаммади. В феврале, после заявления о готовности за-
ключить сделку с Западом, президент Ахмадинежад делает заявление о
том, что Иран начинает самостоятельное обогащение урана, а вскоре
будет провозглашено, что первая партия уже обогащена. Проводится
очередная демонстрация силы заявлением о начале производства ракет
«Каэм» и «Туфан-5»; о разработке нового комплекса ПВО, якобы сопо-
ставимого по возможностям с российским «С-300»; о выпуске зенитных
ракет нового поколения и др. Не исключено, что по ряду вопросов, пре-
жде всего в том, что касается своих возможностей по дообогащению,
Иран блефует, преувеличивая свой реальный потенциал. Кроме того,
играя на обострении, иранские лидеры все-таки не выходят из диалога
и тянут время, периодически давая понять, что готовы на уступки, но не
могут пойти на них из-за негибкости Запада.
По мере ужесточения иранской риторики, США и их союзники все
чаще прибегали к угрозам санкций, в т.ч. в ультимативной форме. Обама
продлил режим «чрезвычайного положения» в отношениях с Ираном.
Предпринимались и меры военного характера: проводятся учения с
Израилем, делаются периодические заявления о готовности нанести
военный удар по Ирану со стороны США и Израиля, осуществляется
размещение дополнительных средств ПВО в зоне Персидского залива и
101
----------------------------------------------------------------------------------------
др. США пытаются также сыграть на уязвимых местах иранского режима

и экономики страны. В первом случае речь идет о критике Ирана в связи с
жесткими мерами в отношении выступлений оппозиции. Америка вполне
может сделать ставку на использование внутренних противоречий Ира-
на для решения внешнеполитического вопроса. С этим сюжетом тесно
увязан экономический аспект. В частности, в декабре 2009 года Конгресс
дал возможность Обаме вводить санкции в отношении компаний, по-
ставляющих топливо Ирану (богатая углеводородами страна зависит от
импорта переработанного топлива). Затем были введены санкции про-
тив ряда строительных компаний. Не исключено, что, воздействуя на
экономику, США смогут добиться и смены режима в Иране. Однако и
такой сценарий чреват значительными рисками, ведь подобное развитие
событий может привести к серьезному внутреннему конфликту и потере
контроля над ситуацией с ядерными материалами.
Вместе с тем, в вопросе о санкциях США также сталкивались с рядом
сложностей. Пытаясь добиться поддержки Совета Безопасности ООН,
Америка вынуждена считаться с позициями России и Китая. Последние
не склонны показывать заинтересованность в американской модели
санкций, имея в Иране экономические интересы и используя данную
проблематику в качестве козырей для игры с США по другим направле-
ниям. Но и сама Америка активно добивается поддержки обеих стран,
в том числе, используя обходные пути. Впрочем, пока без однозначных
результатов в свою пользу. В частности, Китай резко отреагировал на пла-
ны США поставить Тайваню новые вооружения. На фоне этой и других
проблем во взаимных отношениях (которые, однако, вряд ли дойдут до
серьезного конфликта)92 китайские дипломаты не склонны были идти
на значительные уступки, хотя и не исключали возможность дальней-
ших переговоров. Российская дипломатия проявляла гибкость по ряду
вопросов, в частности притормозив поставку в Иран комплексов ПВО
«С-300» (сам контракт в последствие был разорван). Россия признавала
полезность «умных» санкций, но не дала однозначной поддержки одно-
сторонним «жестким» санкциям в духе США.
Тем не менее в мае 2010 года США, Россия и Китай пришли к ком-
промиссному решению, договорившись о новом проекте резолюции
Совета Безопасности ООН. Новый проект «смягчил» санкции, позволив
учесть, в том числе экономические интересы России. В частности, не
предусматривается отдельных санкций в отношении ряда российских
компаний ВПК, осуществляющих поставки в Иран.
92
Лукин А.В. Цена вопроса // http://www.mgimo.ru/news/experts/document143798.phtml
102
----------------------------------------------------------------------------------------
В целом на иранском направлении США оказываются в сложной

ситуации, имея в настоящий момент довольно узкий коридор возмож-
ностей. Не исключен сценарий, при котором американцы предпочтут
смириться с превращением Ирана в ядерную державу. В этом случае
сокращение интенсивности усилий США как раз может способствовать
снижению градуса конфликтности. При таком сценарии Америка полу-
чит и дополнительные аргументы в пользу развертывания системы ПРО.
Сам Иран, даже будучи ядерной державой, вряд ли решится на военный
конфликт первым. Кроме того, США могут попытаться «кооптировать»
или «социализировать» Иран, признавая его интересы, но при этом
добиваясь большей предсказуемости. В этом случае дипломатическое
поражение «ястребов» вполне может обернуться победой «голубей», а
Обама сможет оправдать свой имидж миротворца. Однако провал пере-
загрузки показал, что Иран вряд ли пойдет на «замирение» в ситуации,
когда военные возможности США в регионе ограничены из-за участия
в двух военных конфликтах. Поэтому для успешной игры США все-
таки заинтересованы в снижении своего участия в иракской, а затем и
афганской кампаниях.
Вывод войск из Ирака был одним из основных предвыборных ло-
зунгов Обамы. Администрация старалась сделать все возможное, чтобы
убедить избирателей и международную общественность в свертывании
присутствия в этой стране и иракской кампании. В октябре 2009 года
президент США еще раз подтвердил сроки вывода войск: август 2010 года
– для боевых подразделений, 2011 год – для всех американских военных.
С заявлениями о нерушимости планов по выводу войск во время своего
декабрьского (2009 год) визита в страну выступал и министр обороны
Роберт Гейтс. В феврале 2010 года вице-президент Джозеф Байден вообще
заявил, что война «велась неправильно». Она не стоила заплаченной за
нее цены и отвлекла США от решения афганской проблемы. Впрочем, в
этом заявлении не было ничего нового: оно во многом повторяло пред-
выборные тезисы Обамы. Делается ряд практических демонстрационных
шагов. В январе 2010 года из Ирака выведены части корпуса морской
пехоты, а к февралю, согласно американским военным, численность
войск там впервые с 2003 года снизилась до 98 тыс. человек. В апреле
появились сообщения о распродажах военного имущества США, кото-
рое остается после вывода войск. К концу августа 2010 года американцы
выводят порядка еще 45 тыс. человек.
Сокращение военного присутствия США в Ираке сопровождается
двумя противоречивыми фоновыми процессами. Первый процесс – про-
103
----------------------------------------------------------------------------------------
ведение парламентской избирательной кампании и институционализа-

ция нового иракского режима. Если иракские власти и силы безопасности
смогут сохранить стабильность в стране, то это будет аргументом в пользу
вывода американских войск и подкрепит декларации об успехе демо-
кратизации. Правда, за эту стабильность придется заплатить известную
цену в виде закрепления децентрализации страны. Иракские власти вряд
ли сохранят контроль над ситуацией, если будут активно вмешиваться в
интересы локальных политических и этнических сообществ, существенно
104
----------------------------------------------------------------------------------------
нанесение в кратчайшие сроки максимального ущерба талибам и иным

террористическим группам и попытка последующего «замирения» на
условиях США. Параллельно – создание дееспособных сил безопасности
Афганистана с последующей передачей ответственности за безопасность
страны в их руки и вывод войск коалиции из страны93.
Успех этой стратегии находится под вопросом по нескольким при-
чинам. Во-первых, время играет не на руку американцам и их союзникам.
Фактор времени определяется как предвыборными обязательствами
Обамы, так и позицией союзников США по коалиции, которые не рас-
положены к затягиванию войны. Сама продолжительность конфликта
накладывает серьезные ограничения. Война идет уже почти девять лет.
По мере увеличения этого срока политический резонанс от затягивания
конфликта в странах – участницах коалиции будет расти. Внутриполи-
тическое давление будет приобретать все большее влияние на выбор их
лидеров в афганском вопросе. Особенно это касается западноевропей-
ских демократий. В меньшей степени – новых демократий в ЦВЕ, чьи
ресурсы, однако, скромны.
Во-вторых, антикоалиционные силы разнородны. Полевые коман-
диры талибов, сконцентрировавшие свои силы в пакистанском Вази-
ристане и осуществляющие непрерывные террористические действия,
как против афганских, так и против пакистанских властей, существен-
но более радикальны, по сравнению с частью талибов, возглавляемых
муллой Омаром. Его влияние на полевых командиров в Вазиристане
ограничено94. Помимо этого, в Афганистане действуют международные
террористические группы, финансируемые из-за рубежа, но подпитывае-
мые и местными пуштунскими силами95. Договориться со всеми удастся
вряд ли. Поэтому силы коалиции предпринимают попытки маргинали-
зовать радикалов, в т.ч. путем большей или меньшей «пуштунизации»
афганского режима. Коалиция будет делать ставку на то, чтобы снизить
для пуштунского населения привлекательность участия в антикоали-
ционных силах, лишить Талибан социальной базы. Однако такие шаги
требуют длительного времени. В частности, больших временных затрат
потребуют создание рабочих мест и инфраструктуры и экономическое
развитие страны, без которого борьба за лояльность населения обречена
на неудачу.
См.: Сушенцов А.А. «Афганское замирение» по Бушу и Обаме // Международные про-

93
цессы. – 2009. – № 1.
94
Там же.
95
Князев А.А. Талибы возвращаются // Международные процессы. – 2009. – № 1.
105
----------------------------------------------------------------------------------------
В-третьих, эффективность афганских сил безопасности в поддержа-

нии мира на всей территории страны сомнительна. А этот фактор является
краеугольным в стратегии коалиции, так как именно афганские силы
должны заменить западных военных после их ухода. Если они окажутся
неспособными к этому, вливания в экономическое развитие Афганиста-
на и попытка социальной маргинализации террористов могут оказаться
под угрозой срыва. Многочисленность афганских сил безопасности не
гарантирует их качества, что показали недавнее нападение на Кабул и
систематические теракты. США и их союзники (прежде всего, Германия)
рассчитывают инвестировать значительные средства в профессиональ-
ную подготовку местных сил. Но и эти усилия могут быть нивелированы
огромным уровнем коррупции. Серия недавних коррупционных сюже-
тов, по всей видимости, показывает лишь малую часть проблемы.
В-четвертых, значительная часть антикоалиционных сил находится
за пределами Афганистана, в приграничных с ним районах Пакистана.
Борьба с ними силами западной коалиции затруднительна. Как правило,
попытки американцев или их союзников наносить удары по пакистан-
ской территории вызывают протесты Исламабада. Сам Пакистан пы-
тается вести борьбу с талибами, но ее результаты скромны. По крайней
мере, теракты против пакистанских властей давно стали обыденным
явлением. Здесь важно и то, что талибы могут оказать серьезное влияние
на стабильность самого пакистанского режима. Обостряются риски, свя-
занные с контролем над ядерным арсеналом Пакистана. Поэтому США,
так или иначе, должны учитывать этот фактор в своем стратегическом
планировании. Сообщения относительно американских инициатив по
предупреждению подобных рисков периодически появляются в СМИ.
Сам Пакистан весьма раздраженно реагирует на слухи о ведении пере-
говоров с США о том, как обезопасить свой ядерный потенциал (по-
казательны заявления Тарика Маджида – главы Комитета начальников
Штабов Пакистана на эту тему, сделанные в ноябре 2009 года).
В-пятых, военная кампания вряд ли снизит роль объективного
источника конфликтов, вызванного полиэтничностью Афганистана.
Этническая и языковая принадлежность выступает существенным мо-
билизующим фактором конфликта96. Не наблюдается и явных успехов в
борьбе с наркобизнесом в Афганистане, доходы от которого подпитывают
силы сопротивления, а также представляют собой стратегическую угрозу
для США, их союзников и партнеров, в т.ч. для России.
96
См. об этом: Eck, Kristine. From Armed Conflict to War: Ethnic Mobilization and Conflict
Intensification // International Studies Quarterly. – 2009. – № 53. – P. 369–388.
106
----------------------------------------------------------------------------------------
Американцам и их союзникам, скорее всего, придется принимать

половинчатые решения. Они не могут находиться в Афганистане вечно.
Но и вывод войск может привести к крайне негативным последствиям
в силу слабости афганского правительства и местных сил безопасности.
Поэтому в ближайшее время вполне ожидаемы громкие рапорты о побе-
дах, об успехах местных сил, о восстановлении экономики при сохраняю-
щейся активности талибов, которая будет снижать возможности вывода
войск коалиции и грозить в этом случае серьезными последствиями для
афганского режима.
Несмотря на оптимизм, связанный с новым договором по СНВ, со-
храняется неопределенность в отношениях США и России по ряду суще-
ственных вопросов. Среди них – ПРО, перспективы увязки ПРО и СНВ,
вопрос о европейской безопасности. Очевидно, что все три вопроса тесно
взаимосвязаны, хотя американская сторона и пытается рассматривать их
как независящие друг от друга проблемы.
Вопрос о ПРО уже давно омрачает российско-американские от-
ношения. Курс Обамы на «перезагрузку» давал надежду на то, что новая
администрация будет более склонна к компромиссам и учету российских
интересов97. В октябре американские официальные лица заявили о том,
что намерения по третьему позиционному району будут пересмотрены.
Складывалось впечатление, что обсуждение данного вопроса сдвинется
с «мертвой точки» и США могут пойти на уступки. На деле пересмотр
стратегии прежней администрации не предполагает принципиальных
шагов назад ни по одному вопросу. Скорее речь идет об изменениях
планов о местах и формах дислокации элементов ПРО, которые окон-
чательно не определены.
Сразу после объявления новых планов относительно ПРО американ-
ские официальные лица отметили, что Польша и Чехия не исключаются
из списка кандидатов на участие в программе. Так, в отношении Польши
не были отменены соглашения о размещении в стране американских
комплексов ПВО «Пэтриот». Они будут располагаться в г. Моронг в
100 км от границы с Россией. (Ранее этот вопрос непосредственно увя-
зывался с ПРО и являлся одним из условий согласия польской сторо-
ны). Нельзя сказать, что Россия резко негативно отреагировала на это
решение, а также на размещение первых установок в мае с.г. Заявления
об ответном усилении Балтийского флота были быстро сняты. Однако
97
Впрочем, российские ученые предвидели, что США могут пойти более изощренным
путем, подчиненным этой же цели. См.: Торкунов А.В. Дефицит демократии и между-
народное сотрудничество // Международные процессы. – 2009. – № 3.
107
----------------------------------------------------------------------------------------
российское руководство дало понять, что не видит внятных причин для

развертывания подобных видов вооружений в Польше у границ Рос-
сии.
Значительно больший резонанс вызвала новость о планируемом
размещении ракет-перехватчиков «��
SM��
-3» в Румынии с согласия послед-
ней. Американцы традиционно мотивировали свое решение угрозой со
стороны Ирана, что категорически не удовлетворяет Россию. Практи-
чески одновременно МИД Румынии озвучил планы по развитию систем
американской ПРО в Европе, которые включают в себя, помимо раз-
вертывания «SM-3», размещение систем «Пэтриот» (2015 год), создание
новых баз на севере Европы (2018 год), размещение ракет-перехватчиков
«��
SM��
-3 Block��
��
2��
B��
» (2020 год). Вслед за Румынией возможность перегово-
ров с США о развертывании элементов ПРО озвучил премьер-министр
Болгарии. Эти инициативы подрывали надежды по ПРО, связанные с
«перезагрузкой» отношений. В России в военных кругах вновь заговорили
о необходимости развития наступательных вооружений, об «Искандерах»
в Калининграде, а власти Приднестровья заявили о возможности раз-
местить на своей территории элементы российской ПРО.
На этом фоне прорывным стало решение вопроса о новом договоре
по СНВ. После октябрьского (2009 год) визита в Москву госсекретаря
США Х. Клинтона и других официальных лиц стороны декларировали
намерение подписать соглашение до истечения срока действия СНВ-1
5 декабря 2009 года. Заявлялось о согласовании позиций по всем основ-
ным вопросам, за исключением некоторых технических тонкостей. Это
выглядело вполне естественно, учитывая предмет, масштаб и сложность
договора. Его подписание было бы кстати к моменту вручения Обаме
Нобелевской премии мира. Однако к намеченному сроку договор под-
писать не удалось. Затягивание переговоров порождало слухи о возмож-
ном провале, однако в апреле 2010 года договор все-таки был подписан.
Его принципиальной составляющей стала увязка наступательных и
оборонительных вооружений, зафиксированная в преамбуле. Россия
оставляет за собой право выхода из договора в том случае, если ее потен-
циал наступательных вооружений будет недостаточен для преодоления
американской ПРО. С одной стороны, подобную увязку можно считать
успехом российской дипломатии. С другой – в договор закладывается
элемент неопределенности. На фоне последних инициатив США по
ПРО в Южной Европе непонятно, каков в конкретном качественном
и количественном измерении тот предел развития противоракетной
обороны, по достижению которого Россия решится выйти из договора.
108
----------------------------------------------------------------------------------------
Увязка наступательных и оборонительных вооружений в существую-

щем виде не снимает проблемы как таковой. Весьма иллюстративным
стало заявление министра обороны США Р. Гейтса, сделанное им 18 мая
2010 года: планы США по ПРО будут реализованы в полном объеме;
выход из СНВ из-за угрозы ПРО не является частью договора и «Россия
может говорить, что угодно»98.
Еще один важный фактор, который может бросить тень на перспек-
тивы договора, – роль Конгресса США, в частности республиканского
лобби. Республиканцы предпринимали попытки уговорить Обаму отка-
заться от подписания нового договора еще до истечения срока действия
СНВ-1. Этот сюжет получил широкое информационное освещение и, не
исключено, являлся косвенным доводом в диалоге с Россией. Аргумент
оппозиционной партии состоял в том, что Россия ведет разработку ракеты
«РС-24», что противоречит «духу» договора. Подобные информацион-
ные утечки имели место и в дальнейшем. В январе 2010 года появились
сообщения о том, что договор, по мнению ряда сенаторов, не отвечает
интересам США в полной мере; до его подписания необходимо провести
модернизацию ядерных вооружений; требования России, в том числе
по увязке СНВ и ПРО, завышены. Более жесткие заявления делались и
американскими военными: показательно растиражированное в феврале
заявление адмирала Дж. Лайонса, который настаивал на приостановке
переговоров по СНВ в связи с активными действиями России по модер-
низации своих ядерных сил.
Очевидно, что республиканцы и некоторые военные могли играть
в этой ситуации роль «злого следователя», в то время как чиновники
Госдепа проявляли оптимизм и решимость заключить договор. Вопрос
о ратификации вполне мог стать инструментом давления на Россию.
Между тем американцы в этом случае играли бы в небезопасную игру.
Если договор не был бы ратифицирован, неопределенность представле-
ний о российских потенциалах существенно выросла99. Даже учитывая
мощность стратегического потенциала США, это совершенно не на руку
американской администрации. В ситуации, когда риски и неопреде-
ленность растут по большинству направлений, сознательно создавать
очередное поле, по определению К. Клаузевица, «тумана войны» в долго-
срочном плане совершенно невыгодно Америке. Поэтому администрация
98
http://www.rian.ru/world/20100518/235861884.html
99
См.: Богатуров А.Д. Равновесие недоверия: приоритеты России на фоне смены власти
в США // Международные процессы. – 2009. – № 3.
109
----------------------------------------------------------------------------------------
Обамы приложила все усилия, чтобы убедить Конгресс в необходимости

ратификации СНВ.
Следует отметить, что Россия «держит в рукаве» козырь в виде такти-
ческого ядерного оружия, использование которого потенциально может
снизить превосходство США и НАТО в обычных вооружениях. МИД
России аккуратно поставил вопрос об американском ТЯО и о желатель-
ности его вывода с территории зарубежных государств. Неофициальные
заявления со стороны российской общественности и экспертных кругов,
в частности Общественного совета при Министерстве обороны РФ,
были более жесткими. Польша и Швеция, в свою очередь, обратились
к США и России с призывом сократить ТЯО и вывести его из районов,
прилегающих к ЕС. Вопрос о ТЯО – еще одна зона неопределенности,
которую могут получить США в случае обострения диалога с РФ.
В этом контексте важным является и понимание отношения США к
российскому предложению о заключении договора о европейской безопас-
ности. В декабре 2009 года Россия представила проект на заседании Со-
вета министров иностранных дел стран – членов ОБСЕ. Запад предпочел
взять паузу и не дал ответов по существу. Что касается США, то негатив-
ным сигналом стало отсутствие на заседании госсекретаря Х. Клинтон,
а также главы британского МИД Д. Милибэнда. Между тем спектр про-
блем, связанных с договором, весьма велик – начиная с последствий
грузинского конфликта и заканчивая вопросом о расширении НАТО.
Похоже, что дискуссия вокруг данной российской инициативы обе-
щает быть крайне сложной. Потенциально, американские дипломаты
могут акцентировать следующие проблемы. Во-первых, противоречия,
связанные с проблематикой ДОВСЕ. Во-вторых, вопросы демократии
и прав человека. Призыв России к прагматизму может быть расценен
как попытка «увильнуть» от выполнения рекомендаций ОБСЕ в этой
области. В-третьих, проект договора не во всем совпадает с тем, как
проблемы европейской безопасности видит НАТО. Альянс может ока-
зать противодействие российским инициативам, имея для этого значи-
тельные ресурсы. Возникнет вопрос о стыковке российского проекта с
уже существующими евро-атлантическими структурами и институтами.
В-четвертых, против России могут сыграть военно-политические послед-
ствия конфликта Грузии с Абхазией и Южной Осетией (позиция США
по Грузии известна неприятием российских действий). В-пятых, критике
может подвергнуться механизм принятия решений в рамках нового до-
говора и его способность реагировать на кризисные ситуации.
110
----------------------------------------------------------------------------------------
Пока однозначный выбор США в пользу жесткой критики рос-

сийского проекта не очевиден. Реализуя этот сценарий, США и их со-
юзники продемонстрируют, что не готовы в полной мере считаться с
российскими интересами и склонны игнорировать Россию в качестве
важного участника в обеспечении стабильности в Европе. США в этом
случае подчеркнут свою исключительную роль в европейской безопас-
ности, но не снизят существующие риски, нагружая и без того полный
портфель вызовов и угроз.
Попытка добиться прогресса была предпринята еще на одном слож-
ном направлении внешней политики США – в вопросе о северокорейской
ядерной программе. Исходная позиция американской дипломатии в целом
оставалась неизменной. Осенью 2009 года было заявлено, что США гото-
вы вести переговоры при условии, что КНДР вернется к переговорному
процессу с «шестеркой» и откажется от своей ядерной программы. При
этом Вашингтон (устами министра обороны Р. Гейтса) давал понять, что
готов и к силовому сценарию, в том числе с использованием ядерного
оружия, в случае агрессии Севера против Юга. В ответ Пхеньян распро-
странил сообщение о том, что получил оружейный плутоний, использовав
8 тыс. отработанных топливных стержней из ядерного реактора в Йонбе-
не. КНДР в очередной раз акцентировала свои опасения относительно
превентивного удара со стороны США. Однако после резких заявлений
стороны стали искать возможность для возобновления диалога.
В декабре 2009 года в КНДР был направлен специальный посланник
С. Босуорт. Этот визит не дал ожидаемых конкретных результатов, но обе
стороны декларировали намерения сблизить позиции. Босуорт озвучил
желание США заключить с КНДР мирный договор, что было позитив-
но воспринято северокорейскими властями. Пхеньян, в свою очередь,
согласился возобновить переговоры в рамках «шестерки», правда, не
уточнив сроки. Позднее были озвучены условия возвращения КНДР на
переговоры с «шестеркой»: заключение мирного договора КНДР с США
и Китаем, подписание двустороннего соглашения с США о гарантиях
безопасности, отмена всех международных санкций против Пхеньяна.
В феврале 2010 года КНДР посетил заместитель генсека ООН по поли-
тическим вопросам Линн Паско, который попытался убедить Северную
Корею вернуться в формат шестисторонних переговоров, видимо, в обход
выдвинутых Пхеньяном условий. Практически синхронно посол Южной
Кореи в США Хан Док Су высказался о возможной цене, которая может
быть заплачена за отказ от ядерной программы: речь шла о 10 млрд долла-
ров помощи. Реакция северокорейских властей была довольно жесткой:
111
----------------------------------------------------------------------------------------
Ким Чен Ир призвал продолжать испытания и заявил, что не откажется

от ядерной программы даже в обмен на помощь.
Похоже, что этим жестом Пхеньян все-таки не намерен закрывать
возможности для переговоров, стремясь набрать максимум очков для
дальнейшего торга. Однако это один из немногих козырей в руках севе-
рокорейского руководства, а значит Обаме вряд ли стоит рассчитывать на
быстрый прорыв. Следует отметить, что основная угроза связана скорее
с возможностью внутренних потрясений в Северной Корее, а не с ядер-
ным шантажом соседей со стороны КНДР. Возможен сценарий потери
централизованного контроля над ЯО в контексте внутриполитической
борьбы, особенно если «перестройка» режима примет необратимый и
хаотичный характер. США вполне могут увязывать полную «денуклиа-
ризацию» корейского полуострова с политическими изменениями в
КНДР. С другой стороны, Вашингтон и его союзники рискуют потерять
контроль над этим процессом и понести потери. Парадоксальным об-
разом в этом состоит еще один козырь Ким Чен Ира: его действия по
ядерной тематике раздражают США, но в руках существующего режима
оно чревато меньшими рисками, по сравнению с ситуацией хаотичных
политических изменений в стране. Важно и то, что наличие потенциаль-
ной угрозы со стороны КНДР легитимизирует действия США по ПРО в
регионе. В октябре 2009 года американские и японские военные провели
успешные испытания элементов системы, запустив с японского эсминца
ракету «SM-3». Косвенно проблема может способствовать и решению
некоторых сложностей в американо-японских отношениях с выгодой
для США, в т.ч. – вопроса о базе на Окинаве.
Фактор «северокорейской угрозы» может быть использован амери-
канской дипломатией в связи с обострением ситуации вокруг подрыва
корвета ВМС Южной Кореи 26 марта 2010 года в Желтом море. Рас-
следование инцидента Южной Кореей и ее союзниками показало, что
корвет был предположительно торпедирован подводной лодкой КНДР.
Как и можно было ожидать, расследование вызвало сильный резонанс
в политических и общественных кругах Южной Кореи. Президент РК
Ли Мен Бак заявил о прекращении экономического сотрудничества с
КНДР, а министр обороны страны определил инцидент как нарушение
перемирия по итогам войны 1950–1953 годов РК, и США запланировали
совместные учения. Северокорейские власти расценили результаты рас-
следования и намерения о проведении учений как провокацию и привели
свои вооруженные силы в состояние повышенной боевой готовности.
КНДР заявила о разрыве отношений с РК, в частности по линии Коми-
112
----------------------------------------------------------------------------------------
тета по мирному объединению родины. Следует ожидать обращение РК

в ООН с требованием ужесточения санкций против КНДР.
Сложившаяся ситуация вокруг северокорейской ядерной программы
открывает возможности для Китая, который в будущем может направить
развитие ситуации по своему сценарию. Добившись успеха, Китай снова
заявит о себе не только как о важнейшем, но и активном игроке в регио-
не. Нельзя сказать, что сегодня отношения Китая и США находятся под
угрозой. Велики экономическая взаимозависимость между двумя стра-
нами, вовлеченность Китая в финансовые отношения с США, его роль
в преодолении мирового экономического кризиса. Сами США играют
важную роль в технологической модернизации экономики Китая. Ин-
формационные всплески в американских СМИ относительно, скажем,
разработки Китаем новых противокорабельных баллистических ракет
или китайских кибератак на американские правительственные Интернет-
сети пока не имеют решающего значения для расшатывания отношений.
Тем не менее КНР все более последовательно и жестко отстаивает свои
интересы. Предел этой жесткости – еще один спектр неопределенности
во внешней политике США на длительную перспективу.
* * *
Избрание Барака Обамы президентом США сулило надежды на
то, что его внешняя политика будет выстраиваться в реалистическом
русле и уйдет от «духа крестовых походов» образца Буша-младшего. С
прагматичной и сдержанной риторикой нового президента связывались
перспективы прогресса по ряду направлений. На деле оказалось, что
предложения «перезагрузки» либо используются оппонентами США
для затягивания времени с последующим обострением ситуации, либо
сами США в контексте «перезагрузки» делают более острые и радикаль-
ные шаги, по сравнению с политикой республиканской администрации
Дж. У. Буша. Прорыв в отношениях с Россией по линии СНВ пока
является одним из немногих исключений. На ряде направлений США
по-прежнему втянуты в латентные или открытые кризисы, причем в
некоторых случаях вовлеченность Америки растет, а пространство для
маневра сокращается. Последствия намеренного или ненамеренного
срыва снижения интенсивности военно-политических усилий, которое
провозглашал Обама во время выборов, могут быть усугублены неустой-
чивостью американской и мировой экономики.
113
----------------------------------------------------------------------------------------
Никитин А.И.,
директор Центра евро-атлантической безопасности
Взаимодействие Россия – Запад

в сфере миротворческих операций
Международное миротворчество в узком смысле слова – это систе-

ма операций ООН в конфликтных регионах, осуществляемых от имени
мирового сообщества на основе принципов шестой (посредничество и
поддержание уже достигнутого мира) и седьмой (силовое установление
мира) глав Устава ООН.
В широком смысле под международным миротворчеством в по-
следние два десятилетия стали понимать все формы международного
коллективного вмешательства (со стороны государств, коалиций, между-
народных глобальных и региональных организаций) в конфликты с целью
их урегулирования и/или разрешения.
Система коллективных операций государств в конфликтных регио-
нах начала складываться в конце 40-х годов ХХ века, вскоре после созда-
ния ООН; развивается около шестидесяти лет и охватывает более шести
десятков разнотипных операций100. В 2010 году продолжались 20 опера-
ций ООН на четырех континентах, в которых принимало участие около
110 000 человек101. Поскольку ООН не имеет собственных вооружен-
ных сил, в операциях ООН за все время их проведения использовались
временно направленные странами военные контингенты из 118 госу-
дарств.
При этом наряду с операциями собственно ООН, постепенно сло-
жилась практика вмешательства в конфликты (в том числе, силового) со
стороны региональных организаций. Такие операции проводили Афри-
канский Союз (и другие африканские субрегиональные организации,
в частности Организация экономического сотрудничества западноаф-
риканских государств – ECOWAS, Южно-африканское сообщество
развития – SADC), Организация американских государств (ОАГ), а в
Европе – Европейский Союз, НАТО и СНГ.
С 1945 года до начала 2010 года, по официальным данным Департамента миротворче-

100
ских операций ООН, в мире было проведено 64 операции по мандатам ООН.

Из них 77 000 составляли военные (в том числе, военные наблюдатели), 11 000 – по-
101
лицейский персонал, 5 000 – международный гражданский персонал, 15 – 000 местный

гражданский персонал и 2 000 – добровольцы.
114
----------------------------------------------------------------------------------------
Одной из тенденций 90-х годов ХХ столетия стало образование коа-

лиций государств, которые от имени международных организаций (или
по собственному коллективному решению) реализовали международный
мандат на вмешательство (например, коалиции при лидерстве США в
операциях в Ираке и Афганистане, коалиция во главе с Австралией при
операции ООН в Восточном Тиморе и др.). Ряд государств, в частности
США, создали свои собственные доктринальные документы по миро-
творческим операциям102. И США, и в отдельных случаях Россия, и другие
государства стали применять понятие «миротворчество» для описания
некоторых государственных или межгосударственных действий в кон-
фликтных регионах, даже если эти действия не подкреплены мандатом
ООН или региональной международной организацией.
Россия, например, квалифицировала как «миротворческие опе-
рации» применение вооруженных сил в качестве «третьей силы» в от-
ношении конфликтов на территории другого государства на основании
межгосударственного соглашения в отсутствие мандатов ООН, ОБСЕ
или СНГ (операции на основе межпрезидентских соглашений 1992 года
в Приднестровье/Молдавии и Южной Осетии/Грузии).
Более того, понятие «миротворческой операции» стало по аналогии
в отдельных случаях применяться к описанию полицейских (по факти-
ческому статусу) операций по стабилизации обстановки на собственной
территории государства. Например, термин «миротворческая операция»
прочно закрепился за операцией федеральных властей РФ по разъедине-
нию враждующих сил Ингушетии и Северной Осетии в 1992 году (опе-
рация полностью проводилась на территории Российской Федерации
без международного участия).
Поскольку, в отличие от «классических» межгосударственных войн
и конфликтов, все большее количество современных конфликтов носит
немеждународный характер, происходит внутри государств или включа-
ет негосударственных акторов, постольку миротворческие операции все
теснее переплелись с вмешательством мирового сообщества (или его членов)
во внутренние дела государств. Остро встал вопрос о легитимности/не-
легитимности разных типов и форм вмешательства.
Понятие международного (многостороннего) миротворчества транс-
формировалось. В наиболее современных разработках Департамента
См., например: Guide for Participants in Peace, Stability and Relief Operations. –
102
Washington: US Institute of Peace Press, 2007.
115
----------------------------------------------------------------------------------------
миротворческих операций ООН103 и в резолюциях ООН по вопросам

конфликтов вводится «зонтичное» понятие «��
peace��
operations��
��
» (перево-
димое на русский язык в официальных документах ООН и как «мирные
операции», и как «операции в пользу мира»), которое охватывает все
типы операций в конфликтных регионах, начиная от предупреди-
тельных действий по предотвращению конфликта, включая операции
по установлению и поддержанию мира и заканчивая операциями по
постконфликтному урегулированию, стабилизации и восстановлению
инфраструктуры мирной жизни.
Вмешательство в конфликты с применением военной

силы и проблема легитимизации миротворчества
России на пространстве ННГ
Принципы и практика использования международными органи-
зациями военной силы в конфликтах за последние два десятилетия из-
менились до неузнаваемости. Обозначились заметные противоречия в
подходах России и других стран, прежде всего США, к целям, характеру
и легитимности вмешательства в конфликты на чужой территории, в том
числе в конфликты на территориях новых независимых государств.
Вместо единой практики миротворчества ООН по мандатам Сове-
та безопасности, в котором в равной мере и совместно участвовали бы
страны Востока и Запада, к настоящему времени сложились все дальше
расходящиеся друг с другом модели международного вмешательства в
конфликты.
Первая – это продолжение «классического» миротворчества ООН по
мандатам (политическим решениям) Совета Безопасности или Генеральной
Ассамблеи ООН, где есть свои неудачи (Руанда, Сомали) и свои обще-
признанные удачи (например, Восточный Тимор, который после миро-
творческой операции вступил 191-м государством-членом в ООН).
Вторая – вмешательство в конфликты со стороны региональных орга-
низаций и коалициями стран по мандатам таких региональных организаций
в отсутствие мандата ООН. Введение войск международной коалиции
в Ирак в 2003 году в отсутствие мандата ООН – не единственный и не
первый случай: за десятилетие не менее 10 раз происходили военные вме-
шательства великих держав и региональных организаций в конфликты
без мандата ООН. Действия без мандатов ООН осуществляли и НАТО,
и США, и Россия, и СНГ.
«Миротворческие операции ООН. Принципы и руководящие указания. – ООН, ДМО,

103
2008. – 100 С.
116
----------------------------------------------------------------------------------------
Причем, по инерции «холодной войны», военные вмешательства в

ряд конфликтов со стороны США, НАТО и стран Запада, с одной сто-
роны, и вмешательства в иные конфликты со стороны России и СНГ,
с другой стороны, все дальше расходятся друг с другом, и взаимно не
признаются «настоящим миротворчеством».
Запад не признает легитимным миротворчеством, особенно после
введения российских войск в Грузию в августе 2008 года, предшествующие
действия по мандатам СНГ в Таджикистане и Абхазии, а также действия
России по двусторонним соглашениям 1990-х годов в Молдавии и Юж-
ной Осетии/Грузии.
Россия не признает правомерными действия Запада, особенно
НАТО в отношении Союзной Республики Югославия в 1999 году и дей-
ствия США и Великобритании с союзниками против Ирака без мандата
ООН в 2003 году (до получения мандата СБ ООН).
Апогея взаимная критика военного вмешательства в конфликты
достигала в 1999 году, когда на Стамбульском саммите ЕС Запад жестко
критиковал Россию за Чечню, а Россия в ответ грозила выходом из ОБСЕ
и Договора ДОВСЕ (до сих пор следы этого кризиса видны в тексте Внеш-
неполитической доктрины России, где дана жесткая оценка ОБСЕ).
В том же году Россия жестко критиковала Запад и НАТО за бомбар-
дировки Белграда без мандата ООН в течение 11 недель; потом мандат
был согласован, и военное вмешательство в Косово стало совместным
– натовско-российским. Россия прерывала на год программу «Партнер-
ство во имя мира» и всякое военное сотрудничество с НАТО, отношения
оказались отброшенными на уровень 1993 года.
Новый всплеск критики Россией западных действий вне мандата
ООН наступил в связи с введением коалиционных сил во главе с США
в Ирак до получения мандата ООН в 2003 году. Но вскоре президент
Дж. Буш, выигравший военную кампанию, «простил» президента
В. Путина (и публично заявил об этом на саммите в Петербурге) за «осо-
бую линию». В. Путин в той же серии совместных интервью «простил»
начальные действия без мандата ООН, поскольку мандат СБ ООН на
последующие действия в Ираке был согласован.
В 2008 году Запад «вернул» России аргументацию относительно
неприменимости понятия «миротворчество» к военной операции, про-
водимой на территории другого государства без мандата ООН и согласия
обеих конфликтующих сторон, развернув критику действий России по
временному введению контингентов в Южную Осетию и Абхазию.
117
----------------------------------------------------------------------------------------
Россия поначалу использовала терминологию «принуждения Грузии

к миру» (что неправомерно, так как, в соответствии с 53-й статьей Устава
ООН, все операции по силовому принуждению к миру могут проводиться
лишь на основе резолюций СБ ООН), а затем стала трактовать «пятид-
невную войну» как действия на основе 51-й статьи Устава ООН (право на
самооборону). Между тем массированное применение силы грузинской
стороной против гражданских объектов (артобстрелы и бомбардировки),
приведшее к значительным жертвам со стороны мирного населения,
вывело борьбу за сохранение территориальной целостности грузинского
государства в другую плоскость, перевело ее в другую категорию, а имен-
но, в категорию гуманитарной катастрофы, которую международное
сообщество, любые третьи силы обязаны были предотвратить. В силу
этого квалификация операции России как операции по гуманитарному
вмешательству (вмешательству с целью предотвращения гуманитарной
катастрофы) представляется более адекватной случившемуся.
В практике международного вмешательства в конфликты уже не
раз бывали случаи, когда операция по гуманитарному вмешательству
начинается одной из сторон (или коалицией) раньше, чем поспевает
коллегиальное решение (мандат) со стороны международного сообще-
ства. Собственно, именно так было с началом операции НАТО по при-
нуждению С. Милошевича к изменению политики в Косово в 1999 году,
которая только через три месяца после начала получила международный
мандат в форме резолюции СБ ООН. Так же было и с операцией между-
народной коалиции, вошедшей в Ирак в 2003 году, когда резолюция
СБ ООН, легитимизировавшая операцию, подоспела только после взятия
Багдада. В первом случае Россия, Китай, Индия и ряд других стран, во
втором случае Россия, Франция, Германия и ряд других стран активно
возражали против использования силы без авторизации со стороны
СБ ООН. Однако после нескольких месяцев согласований и диплома-
тических баталий операции все-таки получали оправдание со стороны
мирового сообщества и сохраняли свой статус «операций мирового со-
общества» или «операций с ведома и с поддержкой ООН».
Есть и менее интернационализированные прецеденты специаль-
ных операций на территории соседних государства без международного
мандата – достаточно упомянуть израильскую операцию в Ливане в
2007 году, которая самим Израилем, а вслед за ним и США квалифи-
цировалась как «антитеррористическая», а также прецедент турецкой
операции в отношении курдов на севере Ирака. Уже в феврале 2008 года,
когда была провозглашена независимость Косово, Россия предупре-
118
----------------------------------------------------------------------------------------
ждала, что может применить аналогичную логику «особого случая» к

образованию новых независимых государств на Кавказе, и применила
ее после 2008 года.
Кризис вокруг Южной Осетии и Абхазии вновь показал, что поле
миротворчества, как и более традиционное поле межэтнических и тер-
риториальных конфликтов, остается полем проекции и столкновения
интересов великих держав.
Типовые формулы легитимизации вмешательства

За десятилетие между 1999 и 2010 годами четыре раза сменилась
формула легитимизации вмешательства в конфликты. В период Косово
господствовала формула «гуманитарная интервенция» (то есть военное
вмешательство для предотвращения гуманитарной катастрофы и гено-
цида). Запад ее развивал, эту формулу в видоизмененном виде внесли
в доктринальные установки НАТО, в ООН была создана комиссия
Сануна-Эванса, обосновавшая «гуманитарную интервенцию» в докладе
«Обязанность защищать» (��
Responsibility��
��
to��
��
Protect��
). Россия жестко кри-
тиковала эту формулу и отрицает ее до сих пор, хотя могла бы применить
для легитимизации своих действий по вмешательству в кризис вокруг
Южной Осетии в 2008 году (предотвращение гуманитарной катастрофы
в результате массированного обстрела и военного нападения грузинской
стороны на Цхинвал).
После 11 сентября 2001 года и в период военной кампании в Аф-
ганистане появилась новая формула: вмешательство в конфликт как
«контртеррористическая операция». Россия ее тут же поддержала, потому
что именно так квалифицировала свои действия в Чечне. Произошел
прагматичный «размен» российской поддержки (в том числе, голосова-
нием в СБ ООН) американской кампании в Афганистане на изменение
западной позиции в отношении военных действий России в Чечне.
При подготовке операции в Ираке и в связи с выходом Северной
Кореи из ДНЯО возникла формула вмешательства в целях «предот-
вращения распространения оружия массового уничтожения» с помощью
«превентивных действий». Вскоре формула «преэмптивного нападения»
(pre-emptive strike) заменила формулу «контрраспространения» в связи
с отрицательными результатами работы инспекторов МАГАТЭ в Ираке,
искавшими там разработки ОМУ.
Наконец, непосредственно в период военной кампании в Ираке
формула «контрраспространения» была отодвинута на задний план, а на
первый план вышла формула «изменение режима» (coercive regime change)
119
----------------------------------------------------------------------------------------
с помощью военной силы. Причем изменение режима прочили Ирану,

Северной Корее, Судану, в более далекой перспективе даже исламскому
Пакистану.
При этом Россия поддержала (и активно) формулу «вмешательство
для предотвращения распространения ОМУ», но резко критиковала
и критикует формулы «преэмптивного военного вмешательства» (pre-
emptive military intervention) и особенно «насильственного изменения
режимов» (coercive regime change), хотя делает негласное исключение для
«насильственного свержения режима талибов» в Афганистане, которое
Россия поддержала, в том числе своим оружием и помощью Северному
альянсу.
Водораздел между западными и российскими политическими
принципами миротворчества не такой уж жесткий. Происходит поли-
тизированный поиск новых форм и допустимых норм вмешательства в
конфликты, как в России, так и в НАТО, ЕС, США, на Западе в целом.
Военное вмешательство в конфликты, как с выполнением правовых
процедур, так иногда и с нарушением традиционного международного
права, стало негласной «нормой» международной жизни.
Все операции последних полутора десятилетий в конфликтных
регионах – Афганистан, Югославия и Ирак, Абхазия и Южная Осетия,
Приднестровье, Таджикистан и Чечня – непростые и неоднозначные
случаи с точки зрения международного, в том числе международного
гуманитарного, права.
Взаимодействие России и НАТО в сфере миротворчества

и вмешательства в конфликты
Россия и НАТО за два десятилетия накопили определенный,
хотя и не слишком широкий, опыт практического взаимодействия в
сфере миротворчества. В 1990-х годах он включал участие России в
двух операциях, проводимых по мандатам ООН при лидерстве НАТО
сначала в Боснии, а затем в Союзной Республике Югославия/Косово.
В 2000-х годах Рабочей группой при Совете Россия – НАТО была разра-
ботана в общих чертах доктрина совместных миротворческих операций,
а также осуществлялось взаимодействие по проведению операций в
Афганистане (Россия ограничивалась содействием со своей территории
и с территории Центральной Азии) и обеспечению с участием России
северного транзитного коридора (через территорию России и стран
Центральной Азии в Афганистан).
120
----------------------------------------------------------------------------------------
Российский контингент в боснийской операции (масштаб которо-

го менялся от 900 человек в 1992 году до 1 500 – в 1994 году и 1 340 – в
1996 году) составлял не более 5 % наземных сил операции SFOR (которые
насчитывали порядка 34 тыс. человек). Однако политическое значение
его присутствия и взаимодействия с западными миротворцами было
заметно шире, чем чисто военные функции. Российский контингент
включал десантные силы на 118 БТР и 284 единицах автотехники, уси-
ленные артиллерией, мобильными противотанковыми и портативными
противовоздушными пусковыми установками. Он прошел ускоренное
обучение на взаимодействие с зарубежными партнерами в течение шести
недель (в России в тот период еще не было контингентов, специально
готовившихся к выполнению миротворческих функций). Российская
бригада действовала в Боснии в составе многонациональной дивизии
«Север», взаимодействуя на флангах отведенного ему района патрули-
рования в 1 750 кв. км с американской и турецкой бригадами, а также
норвежскими и польскими контингентами. Потери в российской бригаде
за время операции составили 4 убитыми и 11 ранеными.
Политическую проблему составляла состыковка цепочек коман-
дования российских и натовских сил, особенно после 1994 года, когда
командование операцией полностью перешло от структур ООН к на-
товским структурам. Для того, чтобы избежать прямого подчинения
российских солдат натовским командирам была создана непрактичная,
но «политкорректная» схема. Командующий российской бригадой ге-
нерал Л. Шевцов с пятью офицерами был размещен непосредственно
в европейском штабе НАТО в Монсе (они официально именовались
«Оперативная группа Российского Министерства обороны в Объединен-
ном штабе европейского командования НАТО») и подчинялся напрямую
Главнокомандующему сил НАТО, временно получив ранг его заместите-
ля. В результате, когда в ходе полевых операций надо было согласовать
даже мелкие действия российских и, скажем, турецких подразделений,
запрос шел на самый высший общеевропейский уровень в Монс, и за-
тем распоряжение возвращалось через группу 13 российских офицеров
в командном звене многонациональной дивизии «Север» в Тузле и еще
16 офицеров в командном звене бригады в Вукозавцах. Однако в целом
этот первый опыт оперативной совместимости российских и натовских
контингентов был, по взаимным оценкам, вполне успешным.
Правовой основой совместных действий России и НАТО в Косо-
во стала резолюция 1244 СБ ООН. Соглашение о российском участии
в операции было подписано 18 июня 1999 года. Однако размещению
121
----------------------------------------------------------------------------------------
российского контингента в 1 300 человек в Косово предшествовали

драматические события на протяжении 11 недель с марта по июнь
1999 года, когда силы НАТО вели бомбардировки СРЮ в отсутствие ман-
дата ООН на принудительные действия, что вызвало серьезный кризис в
отношениях Россия – НАТО. Контакты по линии Постоянного Совета
Россия – НАТО были прерваны почти на год. Совместное заявление о
восстановлении отношений между Альянсом и Россией было подписано
Генеральным секретарем НАТО лордом Робертсоном в Москве только
16 февраля 2000 года. Россия сделала также ряд официальных заявлений
с осуждением различных аспектов взаимодействия НАТО с Междуна-
родным уголовным трибуналом по бывшей Югославии. В отличие от
успешного в целом сотрудничества в Боснии, в результате политических
разногласий по общеполитическим целям операции в Косово российское
участие в этой второй совместной с НАТО операции было свернуто уже
в ходе 2000 года.
Однако затем в 2001–2002 годах в рамках Рабочей группы по миро-
творчеству при реформированном Совете Россия – НАТО был согласо-
ван документ «Политические аспекты базовой концепции совместных
миротворческих операций НАТО–России»104. Документ был направлен
позже в ООН, ОБСЕ, ЕС, а также странам – партнерам по Евроатлантиче-
скому совету сотрудничества. Предполагалось, что совместные операции
могут вестись НАТО и Россией на основании Устава ООН и решений
СБ ООН или мандата ОБСЕ, при подтверждении решений Советом
Россия – НАТО. Оговаривались принципы нейтральности, транспарент-
ности (гласности), обмена информацией, совместного планирования в
ходе проведения операций. Предполагалось, что военно-политическая
оценка, варианты военной реакции на кризис и концепция операции
будут согласовываться сторонами через Совет Россия – НАТО, причем
это может делаться еще до принятия решения о совместной операции
и не накладывает обязательства на Россию или НАТО безоговорочно
согласиться на последующее проведение совместной операции. При
этом, как в ходе выработки предварительных решений, так и в ходе воз-
можной операции военные командования НАТО и России должны были
докладывать свои предложения Совету Россия – НАТО как высшему по-
литическому органу по проведению операции, решения в котором, в том
числе относительно цепочки командования и назначении командующих,
должны приниматься консенсусом.
104
Документ NRC(C)D(2002)8, Приложение 1.
122
----------------------------------------------------------------------------------------
Сторонами были обговорены до сих пор нереализованные решения

о согласовании программ обучения миротворческих сил, нацеленные
на их оперативную совместимость. Также были разработаны отдельные
согласованные Рабочей группой документы по оказанию гуманитарной
помощи в ходе совместных миротворческих операций, по конфискации
оружия конфликтующих сторон, по обеспечению совместными миро-
творческими силами возвращения беженцев и перемещенных лиц и по
другим практическим аспектам возможных совместных операций.
На более позднем этапе была разработана также инициатива в рам-
ках консультаций «восьмерки» по Карабаху, предполагавшая совместное
российско-натовское миротворческое патрулирование и обеспечение
гарантий безопасности Карабаха как первое практическое применение
Концепции совместных миротворческих операций. Это представлялось
политически возможным, поскольку Армения, через ОДКБ и напрямую,
заинтересована в использовании миротворческого потенциала России, а
Азербайджан доверяет потенциалу НАТО. На практике данная инициа-
тива реализована не была.
Наработанные Рабочей группой по миротворчеству документы пока
не получили практического применения, однако были частично учтены
при разработке пакета миротворческих соглашений в рамках ОДКБ.
Сейчас на основании решения от декабря 2009 года о реструктуриро-
вании рабочих органов Совета Россия–НАТО идет речь о восстановлении
сотрудничества в рамках Рабочей группы по миротворчеству.
Что касается российско-западного взаимодействия по Афганистану,
то формально это взаимодействие не относится к разряду миротвор-
ческих операций, хотя предоставленная в свое время Россией помощь
афганскому Северному альянсу, а затем и задействование транспортных
коридоров (включая решения, достигнутые в ходе визита Генерального
секретаря НАТО в Москву в 2010 году, по активизации наземного тран-
зитного коридора, подготовке в учебном центре МВД России афганских
полицейских и участия России в ремонте вертолетного парка, задей-
ствованного в Афганистане) объективно способствуют решению задач,
поставленных перед НАТО мандатом ООН для международной операции
по Афганистану.
Участие России в совместных операциях с ООН

и Европейским Союзом
На начало 2010 года Россия обеспечивала участие в операциях ООН
по всему миру 366 российских военных (55 в составе полицейских сил,
123
----------------------------------------------------------------------------------------
77 военных наблюдателей, 239 в составе непосредственно военных

контингентов). Российские миротворцы участвуют в следующих опе-
рациях:
– Западная Сахара (в ооновской терминологии – операция
(MINURSO),
– Центральноафриканская Республика и Чад
(MINURCAT),
– Гаити (MINUSTAH),
– Кот д’Ивуар (UNOCI),
– Демократическая Республика Конго (MONUC),
– Косово (UNMIK),
– Либерия (UNMIL),
– Судан (UNMIS),
– Восточный Тимор (UNMIT).
Несмотря на относительно широкую географию присутствия, следу-
ет признать, что масштабы российского участия в миротворчестве ООН
заметно ниже, чем могли бы быть у великой державы, претендующей на
глобальную роль. Россия по размеру предоставляемых ООН континген-
тов (от 300 до 400 человек) занимает сейчас среди других стран только
31 место, в то время как Европейский Союз в последние годы направляет
ежегодно порядка 8 000 человек в миротворческие миссии.
Что касается взаимодействия ЕС и России, то развитие консультаций
между ЕС и Россией по наиболее актуальным проблемам международных
отношений пока так и не привело к видимому прогрессу практического
взаимодействия сторон в сфере европейской и международной безопас-
ности. Долгое время фактически единственным конкретным результатом
сотрудничества оставалось участие нескольких российских офицеров
в полицейской миссии ЕС в Боснии и Герцеговине. Это почти симво-
лическое участие не предполагало ни политического, ни оперативного
влияния в рамках операции. Россия по приглашению ЕС приняла участие
в командно-штабных учениях Евросоюза, но всего лишь в качестве на-
блюдателя, а не партнера.
Наметившийся прогресс связан с совместными действиями Рос-
сии и стран ЕС в Африке, в частности, в рамках миротворческой мис-
сии в Чаде и Центрально-Африканской Республике, куда направлено
3 700 миротворцев из 14 стран ЕС.
Россия также еще в апреле 2006 года направила вертолетную группу
в помощь миссии Евросоюза и ООН в районе Дарфура (Судан). Группа
124
----------------------------------------------------------------------------------------
из 120 российских военных специалистов и четырех вертолетов «Ми-8»

предоставляет воздушный транспорт военным наблюдателям ООН и ЕС,
а также выполняет спасательные операции.
Особый подход США к условиям участия американских

сил в международном миротворчестве
США занимают особую позицию по вопросу командования и
управления многонациональными силами (будь то силы ООН или коа-
лиционные группировки), в состав которых делегируются американские
контингенты. Закрепленная в президентской директиве № 25 «Политика
администрации США в отношении реформирования многонациональ-
ных миротворческих операций», эта политика сформировалась еще в
середине 1990-х годов и состоит в том, что «президент США никогда не
передает кому-либо командование американскими силами»105. В доку-
менте ясно постулируется, что в ведение многонациональных командных
органов может быть передано только «оперативное управление» сила-
ми США и только в том случае, если это соответствует американским
национальным интересам. Чем значительнее роль США, тем меньше
вероятность того, что командование и управление будут включены в
сферу ответственности командных структур ООН, а не США или «упол-
номоченных» региональных организаций (например, НАТО). Именно
поэтому в Афганистане фактически идут две взаимосвязанные операции
с двумя разными цепочками командования: операция международной
коалиции 35 стран (находится по поручению ООН в коллективном ве-
дении НАТО) и операция ВС США, подчиняющаяся непосредственно
и только Пентагону.
Американские источники признают, что это положение противо-
речит политике ООН, которая состоит в том, что действующие в составе
Сил ООН подразделения и военнослужащие должны подчиняться ис-
ключительно командованию ООН. На практике это приводит к тому,
что США «оставляют за собой право в любой момент прекратить свое
участие в операции и предпринять любые действия для защиты амери-
канских сил»106.
Законодательство США предусматривает три различных вида опе-
раций, осуществляемых по мандатам ООН: – действия в составе сил
Operational Law Handbook, International and Operational Law Department, Charlottesville,

105
2003. – Р. 396
106
Там же. Р. 396.
125
----------------------------------------------------------------------------------------
ООН, – действия по поддержке сил ООН, – действия по выполнению

резолюций СБ ООН.
Возможно, России также следует предусмотреть разные правовые
и организационные формы участия в операциях «в составе сил ООН» и
«в составе сил региональных организаций» (имея в виду силы ОДКБ),
а также, на других основаниях, «совместно с силами региональных ор-
ганизаций» (имея в виду НАТО) или «по поддержке сил региональных
организаций».
Взаимодополняющие операции НАТО и Евросоюза

В декабре 2002 года был заключен ряд так называемых соглашений
«Берлин+», создающих механизмы использования Евросоюзом военной
инфраструктуры НАТО. Пакет соглашений включал несколько основных
элементов. Во-первых, ЕС получал свободный доступ к системе опера-
тивного планирования НАТО. Во-вторых, Евросоюз мог опираться на
средства и ресурсы НАТО и использовать средства Европейской систе-
мы командования НАТО. Наконец, система оборонного планирования
НАТО должна была строиться с учетом возможности предоставления сил
Альянса для проведения операций ЕС.
Основная договоренность заключалась в том, что ЕС будет проводить
свои операции только в том случае, когда НАТО как самостоятельная
организация в них не задействована и ЕС сможет развивать свои мис-
сии полностью автономно от НАТО. Кроме того, в Главнокомандовании
НАТО был сформирован штабной элемент ЕС для планирования «ев-
ропейских» операций, а в штабные структуры Евросоюза делегировано
постоянное представительство НАТО. При этом, НАТО рассматривалась
как некий внешний источник, который предоставляет свои ресурсы и
штаб-квартиры, необходимые для достижения требуемого уровня опе-
рациональности Евросоюза.
В то же время соглашения «Берлин+» были скорее техническим
руководством, а успех взаимодействия ЕС – НАТО во многом зависел от
наличия политической воли с обеих сторон; спорным оставался вопрос о
том, являются ли обе организации союзниками или конкурентами. Так,
создание собственной штаб-квартиры ЕС вызвало в свое время серьез-
ную дискуссию евро-атлантических партнеров. В итоге была создана
автономная штаб-квартира ЕС на базе штаб-квартиры НАТО SHAPE в
Бельгии для планирования операций, в которых ЕС использует средства
НАТО, а также отдел в рамках Секретариата Совета ЕС для планирования
миссий, осуществляемых силами исключительно Евросоюза.
126
----------------------------------------------------------------------------------------
Наметившееся сближение между ЕС и НАТО не снимает всех раз-

ногласий107, и пока что до поставленной цели сделать функции этих орга-
низаций дополняющими друг друга, как это было заявлено в соглашениях
«Берлин+», далеко. Хотя ряд примеров сотрудничества между ЕС и НАТО
(операции «Проксима», «Конкордия» и «Алтеа») свидетельствовал об
успешном применении на практике соглашений «Берлин+», вопрос о
взаимодействии между этими двумя структурами остается открытым.
Сильная сторона Евросоюза заключается в том, что он является ком-
плексным субъектом мировой политики, в то время как НАТО наиболее
эффективна в тех случаях, когда требуется применение значительной
военной силы. НАТО может предложить высокоразвитые инструменты
«жесткой силы» (стратегический потенциал и опыт), но не может кон-
курировать ЕС по многим параметрам «мягкой политики» (широкий
дипломатический, политический и экономический инструментарий). В
то же время у ЕС нет ни возможности, ни необходимости соперничать с
НАТО на всех уровнях и во всех ситуациях, стремясь достигнуть уровня
военного развития НАТО. Для Евросоюза наиболее реалистичным пред-
ставляется развитие ресурсов в области постконфликтного урегулирова-
ния для участия в операциях низкой интенсивности, чтобы выступать в
качестве комплексного субъекта в сфере международной безопасности
и использовать «мягкий» подход, подкрепленный собственными «жест-
кими» средствами и ресурсами в конфликтах и кризисах.
В результате отношения между обеими организациями представляют
собой некое «конкурентное партнерство». Хотя на сегодняшний день
Евросоюз не способен провести крупномасштабную военную операцию
без опоры на структурные возможности НАТО, он предпринимает ак-
тивные усилия, чтобы такую ситуацию изменить, стремясь освободить
Альянс от ряда функций в сфере безопасности и проводить независимую
политику в этой области. Однако обе организации могут скорее допол-
нять друг друга, чем быть соперниками. Так, завершение миссии НАТО
SFOR в Боснии и передача ее Евросоюзу позволило высвободить ресурсы
Североатлантического альянса и сконцентрироваться на выполнении
операции в Афганистане. И поскольку обе организации объективно уси-
ливают друг друга, есть все основания считать, что такое союзническое
взаимодействие ЕС и НАТО будет развиваться и в дальнейшем.
Если на протяжении первых полутора десятилетий после окончания
«холодной войны» и ЕС, и НАТО избегали развертывания каких-либо
Cornish P. EU and NATO: Co-Operation or Confrontation? / European Parliament Briefing

107
Paper. –1006. – October.
127
----------------------------------------------------------------------------------------
операций, даже наблюдательных, на территории новых независимых

государств, в последние несколько лет подобное «табу» ими преодолено.
Евросоюз с 2005 года разместил на границе Молдавии и Украины Мис-
сию «по оказанию пограничной помощи» (в последнее время работали
233 сотрудника миссии ЕС, включая пограничных и таможенных экс-
пертов из 22 государств – членов ЕС, представителей ряда стран СНГ и
местных специалистов из Молдавии и Украины). А с сентября 2008 года
в Грузии начала действовать Миссия наблюдателей Европейского Союза
(МНЕС) с персоналом более 350 человек и годовым бюджетом порядка
35 млн евро.
Перспективы решения миротворческих задач в системе новой

архитектуры общеевропейской и евразийской безопасности
На настоящий момент ни в Евразии в целом, ни в регионе ННГ не
существует единой системы кризисного реагирования и урегулирования
конфликтов. Поле миротворчества расколото на взаимно критикуемые
и не признаваемые миротворческие механизмы и подходы различных
групп стран и организаций.
Фактически любая новая система (архитектура) международной
безопасности в Евразии должна будет в миротворческой сфере решить
не одну, а ряд взаимосвязанных задач:
– Налаживание системы конфликтогенного мониторинга и пре-
вентивных предотвращающих вооруженный конфликт действий.
– Эффективное международное посредничество.
– Создание коллективной системы принятия политических решений
по вмешательству в конфликты (проблема легитимизации вмешатель-
ства).
– Проблема выбора уровня и формата международного вмешатель-
ства.
– Проблема создания и поддержания арсенала средств вмешатель-
ства (от гуманитарной помощи до военной силы).
– Проблема постконфликтного урегулирования, стабилизации,
гуманитарной помощи, реконструкции мирной жизни в конфликтном
регионе.
– Проблема ликвидации корней конфликта (социальных, эконо-
мических, политических и др.) в целях предотвращения его возобнов-
ления.
128
----------------------------------------------------------------------------------------
Не очевидно, что все эти задачи решаемы с помощью и в рам-

ках одного организационного формата. Скорее следует признать, что
международные системы кризисного реагирования и конфликтного
урегулирования должны быть составными – реалистично включать уже
существующие международные организации и элементы, распределять
и координировать функции между ними.
Очевидно, что в ситуации сосуществования на одном геополити-
ческом пространстве ряда несовпадающих по составу стран – членов
субрегиональных организаций (ЕС, НАТО, СНГ, ОДКБ, ГУАМ и др.),
ряд из которых, к тому же, имеет предысторию соперничества друг с
другом, координация их действий возможна лишь на базе двух органи-
заций универсального членства – ООН либо ОБСЕ. Однако речь не идет
об ОБСЕ в ее нынешнем политическом и организационном состоянии.
Фактически, чтобы организация типа ОБСЕ «потянула» функции коорди-
нации в новой архитектуре безопасности, необходимо «второе рождение»
региональной организации универсального членства, реформирование
сохранившихся механизмов первой «корзины» ОБСЕ (механизмов по
военно-политическим и разоруженческим вопросам) в новый формат
«ОБСЕ-2», который предполагал бы новые элементы координации ми-
ротворческих действий в конфликтных регионах.
Совместный механизм мониторинга конфликтов при

самостоятельных последующих действиях различных
международных организаций
Ключевой задачей обеспечения европейской безопасности на со-
временном этапе является не столько поддержание баланса ядерных
или обычных сил, сколько формирование механизма совместного уре-
гулирования конфликтов евро-атлантическим сообществом. Поскольку
структуры безопасности, существующие на евро-атлантическом про-
странстве, довольно неоднородны, Россия могла бы предложить начать
универсализацию существующих структур безопасности, прежде всего,
с создания универсального механизма совместного (а не «конкурентного»)
мониторинга в зонах региональных конфликтов на основе общего мандата
со стороны ООН.
В частности, от шести основных организаций в сфере безопасности,
представленных на евро-атлантическом пространстве (ООН, ОБСЕ, ЕС,
НАТО, ОДКБ и ШОС), в зонах региональных конфликтов могли бы
действовать наблюдатели по единому соглашению и на основе общего
скоординированного мандата ООН, что могло бы существенно снизить
129
----------------------------------------------------------------------------------------
несогласованность и нескоординированность усилий различных субъ-

ектов по урегулированию конфликтов.
При этом последующие действия в отношении конфликта предпри-
нимались бы затем каждой международной организацией (в том числе,
НАТО, ЕС, ОДКБ) самостоятельно, на основе ее собственных и особых
процедур, мандатов и механизмов.
Это «ослабленный» вариант совместного подхода к кризисному
реагированию, когда заметно повышается взаимная информирован-
ность и транспарентность, но сохраняется самостоятельность в принятии
решений и практических действиях. Однако его преимущество – в воз-
можности относительно быстро и без создания дополнительных структур
применить его в ближайшем же случае конфликтного урегулирования.
Перспективные задачи развития ОДКБ как элемента

архитектуры общеевропейской и евразийской безопасности
Организация Договора о коллективной безопасности может и долж-
на стать одним из ключевых звеньев, как в реформировании евразийской
безопасности, так и в выстраивании новых взаимоотношений России и
НАТО. Разумеется, следует реалистично учитывать, что совокупный во-
енный бюджет всех стран ОДКБ в 25-27 раз (в зависимости от методик
подсчета) меньше, чем совокупный военный бюджет стран НАТО. Поэто-
му «паритет» НАТО и ОДКБ невозможен. Однако возможно и нужно
взаимодополнение их функций в системе евразийской безопасности.
Перспективной представляется разделяемая руководством ОДКБ
идея создания Координационных советов региональных организаций. По
предложению Генерального секретаря ОДКБ, такие Советы могли бы
служить для обмена информацией и практической координации дей-
ствий между различными региональными организациями по вопросам
безопасности. Евразийский совет, например, мог бы состоять из ЕС,
ШОС, ОДКБ, НАТО, а также представителей ОБСЕ и ООН. Постоянно
действующий форум для координации действий многофункциональных
региональных организаций в Евразии мог бы быть выгоден России в
двух отношениях:
Во-первых, такой форум препятствовал бы кои + *
130
----------------------------------------------------------------------------------------
Во-вторых, региональные организации реально берут на себя в Ев-

разии большие функции в вопросах урегулирования конфликтов, чем
ООН. По конфликтам на Южном Кавказе и в Центральной Азии роль
ЕС, ОБСЕ, НАТО уже заметно возрастает и будет и далее возрастать. В
силу этого форум региональных организаций мог бы стать механизмом
для согласования распределения функций, где через ОДКБ, ШОС и
частично через ОБСЕ Россия могла бы настаивать на своем секторе от-
ветственности и своей роли в урегулировании.
Необходима окончательная передача функций военно-политической
координации и интеграции из структур СНГ в структуры ОДКБ. Струк-
турно такая передача уже была закреплена переформированием Штаба
по координации военного сотрудничества государств – участников СНГ
в Штаб ОДКБ и перестройкой системы межгосударственных органов.
Однако ряд компонентов взаимодействия в сфере безопасности так и
не был окончательно переформатирован из структур СНГ под эгиду
ОДКБ. В частности, из-за позиции стран СНГ, не вошедших в ОДКБ
(Украина, Молдавия и др.) Антитеррористический центр СНГ не стал в
полной мере структурой ОДКБ. Необходим и окончательный перенос
центра тяжести работы по гармонизации законодательства стран в сфере
безопасности (разработка модельных законов) из Межпарламентской
ассамблеи СНГ в Межпарламентскую ассамблею ОДКБ. В свою очередь,
необходимо наладить взаимодействие Межпарламентской ассамблеи
ОДКБ с Межпарламентской ассамблеей НАТО. ОДКБ, в отличие от СНГ,
в большей мере может и должна обратить усилия не только и не столько
на разработку все новых единиц модельного законодательства, сколько
на целенаправленное принятие всеми и каждой страной ОДКБ относи-
тельно унифицированных национальных законов в сфере безопасности
и обороны (на базе разработок Межпарламентской ассамблеи ОДКБ),
создающих единую правовую базу и правовое поле ОДКБ, а также на-
чальную «правовую совместимость» между ОДКБ и НАТО.
Ключевой элемент роли ОДКБ в новой системе общеевропейской (или
скорее евразийской) безопасности – это не создание объединенных во-
енных группировок и «горизонтальных военных систем» (межгосудар-
ственной координации по родам и видам войск), хотя эта работа про-
двинулась достаточно далеко, а развитие Коллективных сил быстрого
развертывания (КСБР) Центральноазиатского региона коллективной
безопасности (2001–2009 годы) и формирование (с 2009 года) Коллек-
тивных сил оперативного реагирования (КСОР). Это пусть не полностью
131
----------------------------------------------------------------------------------------
готовые, но «полуфабрикатные» элементы для новой макрорегиональной

системы безопасности.
На геополитическом пространстве Евразии сложились три конку-
рирующих инструмента кризисного реагирования – Силы кризисного
реагирования ЕС, Силы реагирования НАТО и КСОР ОДКБ (дополняе-
мые в перспективе Коллективными миротворческими силами и Силами
чрезвычайного реагирования). Отсутствие взаимодействия антикризис-
ных сил трех организаций не только контрпродуктивно, но и опасно.
Координация деятельности, функций, применимости, совместимости
параллельно сложившихся в Евразии механизмов кризисного реагирования
является важнейшей задачей переформатирования архитектуры регио-
нальной безопасности.
ОДКБ не может являться единственным механизмом обеспечения
военно-политической безопасности для новых независимых государств,
объединившихся в военно-политический союз с Россией. Но она может
и должна во взаимодействии с НАТО стать одним из ключевых элемен-
тов новой многофункциональной системы коллективной безопасности
общеевропейского масштаба.
Перспективы взаимодействия Россия – Запад

в сфере миротворчества и урегулирования конфликтов
Практика военного вмешательства в конфликты ширится, дает
ежегодные политические результаты и дивиденды, и ряд организаций,
в которых державы «восьмерки» являются лидерами (в том числе, ООН,
НАТО, ЕС, СНГ/ОДКБ), на современном этапе создали или созда-
ют новые инструменты будущего военного вмешательства: НАТО в
2006–2007 годах сформировало Силы ответного реагирования (NRF
– NATO Response Force) в количестве 20 000 человек, Европейский
Союз развивает собственные Силы быстрого реагирования в форме
оперативно-тактических групп (5-7 групп по 1 500 человек в группе),
СНГ/ОДКБ сформировали сначала Коллективные силы быстрого раз-
вертывания (КСБР) для Центральной Азии, а затем, с 2009 года, Кол-
лективные силы оперативного реагирования (КСОР).
Задача России и Запада – сделать шаг навстречу друг другу в преодо-
лении взаимного непризнания миротворческих действий друг друга.
Необходимо уметь видеть спорные ситуации глазами «другой стороны»,
искать совместные либо взаимоприемлемые формулы использования
военной силы в конфликтах.
132
----------------------------------------------------------------------------------------
Несмотря на периодические осложнения отношений Россия –

НАТО, миротворческое взаимодействие Москвы и Брюсселя в конфликт-
ных регионах остается достаточно вероятной среднесрочной перспекти-
вой, поскольку ни Россия, ни НАТО не намерены отступаться от попыток
урегулирования на своих условиях одних и тех же конфликтных ситуаций
(на Южном Кавказе, в Молдавии, в Центральной Азии).
В этой связи могут быть сформулированы следующие рекоменда-
ции:
– Формирование механизма консультаций в составе «квинтета»
Россия – США – НАТО – ЕС – ООН при возникновении конфликтных
ситуаций и необходимости кризисного реагирования в регионе.
– Создание евразийского Координационного совета региональных
международных организаций в составе НАТО, ЕС, ОДКБ, ШОС, ОБСЕ с
участием ООН для согласования распределения функций и ответственно-
сти между организациями в решении кризисных проблем международной
безопасности. Такой Совет может действовать как в формате ежегодных
(или экстренных в период кризисов) совещаний Генеральных секретарей
организаций, так и в промежуточном формате взаимодействия на уровне
рабочих органов, прежде всего органов кризисного мониторинга и кри-
зисного урегулирования. Именно такой координационный Совет мог
бы направлять совместные наблюдательные миссии и миссии по уста-
новлению фактов в конфликтные регионы. В состав таких миссий деле-
гировались бы и взаимодействовали представители каждой из входящих
в Совет международных организаций. Даже если политические решения
по итогам совместных миссий принимались бы каждой организацией
отдельно, это значительно повысило бы уровень координации и согла-
сованности. Потенциал такого механизма виден на примере киргизско-
узбекских межэтнических столкновений в южных областях Киргизстана:
там, где миротворческое (антикризисное) задействование в «сольном»
режиме структур ОДКБ или НАТО по разным причинам блокировано,
могла бы оказаться приемлемой совместная миссия Евросоюза, ОДКБ и
НАТО, с подключением механизмов гуманитарной помощи со стороны
ООН. Именно здесь могло бы произойти первое совместное применение
компонентов Коллективных сил оперативного развертывания ОДКБ,
Сил оперативного реагирования НАТО и полицейских компонентов из
сил реагирования Евросоюза.
– Расширение прямого политического двустороннего взаимодей-
ствия России с НАТО: новая постановка вопроса о механизме совмест-
ной разработки и принятия решений в сфере безопасности Альянсом
133
----------------------------------------------------------------------------------------
и Россией через Совет Россия – НАТО, который должен стать дей-

ствительно «всепогодной» структурой, не прерывающей, а, напротив,
активизирующей свои посреднические функции в периоды кризисов. К
политическому взаимодействию России и НАТО должна быть применима
модель, существовавшая в отношениях Франции и НАТО в период, когда
Франция выходила из военной организации НАТО: политическое взаимо-
действие России с Брюсселем могло бы быть столь же тесным, включая
участие на правах наблюдателя в заседаниях Политического комитета
НАТО. В то же время военные структуры России и НАТО сохраняли бы
обособленность друг от друга, ограничиваясь стандартными формами
международного военного сотрудничества и наработкой оперативной
совместимости в компонентах кризисного реагирования.
– Продвижение в качестве российской инициативы проекта прямого
сотрудничества НАТО и ОДКБ, включая возможное использование «двух-
компонентных» смешанных миротворческих сил и сил по реагированию
на чрезвычайные ситуации.
– Инициирование Россией как членом СБ ООН формулирования
мандата СБ ООН для ОДКБ на стабилизацию ситуации на афганско-
таджикской и афганско-узбекской границе и к северу от нее, при соот-
несении параметров этого мандата с уже существующими резолюция-
ми, закрепляющими за НАТО координацию действий международной
коалиции к югу от этой границы на афганской территории. Следует
учесть опыт африканских региональных организаций (Африканского
Союза, ECOWAS, IGAD), которые за последние два десятилетия не раз
запрашивали и получали мандат ООН на проведение региональных
операций в Африке собственными силами; при этом наличие мандата
ООН (делегирования полномочий от ООН к региональной организации)
существенно повышало легитимность операций и гарантировало их под-
держку мировым сообществом.
– Гораздо более тесное и масштабное сотрудничество России с евро-
атлантическим сообществом в проведении на основе общего мандата
СБ ООН реконструкции в Афганистане (со своей территории и с террито-
рии стран Центральной Азии, без направления российских контингентов
в состав коалиции в самом Афганистане). Войска западной коалиции, ко-
ординируемой НАТО, не должны сворачивать операцию в Афганистане,
не согласовав с Россией и странами ОДКБ системы совместных мер по
последующей стабилизации в регионе, особенно по северным границам
Афганистана. Следует ясно сознавать, что вывод международной коа-
лиции из Афганистана на нынешнем этапе неизбежно приведет к тому,
134
----------------------------------------------------------------------------------------
что экспансия талибов создаст серьезнейшую проблему безопасности

стран как Центральной Азии, так и России, и с этой опасностью без
международного коалиционного компонента России справиться будет
чрезвычайно трудно. В силу этого необходимо и возможно расширение
взаимодействия с НАТО по сотрудничеству в проведении операции в
Афганистане. Современный уровень взаимодействия (транспортный
коридор и ремонт старой вертолетной техники советского производства)
– «минималистский». Между тем за исключением непосредственного
участия российских военных в боевых операциях на афганской терри-
тории (чего следует заведомо избегать), все остальные формы военного
сотрудничества России с силами НАТО в Афганистане в общих интересах
стабилизации могут и должны быть задействованы: тыловое обеспечение,
обучение (с выездом в Россию и на местах) военных и полицейских из
состава войск МО и МВД Афганистана, содействие в поставках и ремонте
вооружений и военной техники, в допустимых пределах обмен разведы-
вательной информацией, сотрудничество в контроле над воздушным
пространством, взаимодействие по охране границ и др.
– Восстановление российско-натовской Рабочей группы по миро-
творчеству в контексте реконструкции рабочих органов Совета Россия
– НАТО, расширение состава и функций группы, подключение к ней
представителей Секретариата и Научно-экспертного Совета ОДКБ, а
также Объединенного Штаба ОДКБ.
– Разработка и принятие комплекса соглашений по совместному
кризисному реагированию «Москва – Брюссель+», которые, развивая опыт
взаимодействия ЕС с НАТО по соглашениям «Берлин+», закрепили бы
принципы и механизмы взаимодействия России и НАТО (с элементами
взаимодействия ОДКБ – НАТО) в ходе возможных совместных действий
в кризисных ситуациях и совместных операциях по поддержанию и
установлению мира.
– Взаимная координация программ подготовки, а затем и собственно
совместная подготовка военных миротворцев в рамках специальных кон-
тингентов России и НАТО, предназначенных для оперативного взаимо-
действия в ходе совместных операций Россия – НАТО в конфликтных
регионах. Следует также достичь соглашения между учебными центрами
МО и МВД РФ, в которых проходят обучение российские миротворцы,
и Центром миротворческих операций им. Пирсона (Канада) о взаимном
направлении специалистов и прохождении курсов повышения квалифи-
кации российскими участниками международных военных и полицей-
ских миссий. Канадский Центр им Дж. Пирсона является крупнейшим в
135
----------------------------------------------------------------------------------------
натовских странах и наиболее профессиональным центром по практиче-

ской подготовке и повышению квалификации военных миротворцев.
– В целях отработки политического взаимодействия и оперативной
совместимости российских и западных военных расширение практики
направления российских контингентов (смешанных многофункциональных
бригад) в состав международных сил по поддержанию или установлению
мира по мандатам ООН в разных регионах, включая африканский кон-
тинент, в перспективе Ближний Восток, иные регионы.
– В настоящее время продолжает оставаться актуальным сотруд-
ничество России и НАТО по борьбе с пиратством в Аденском заливе и в
более широкой прилегающей акватории. После 18 месяцев подготовки
Россия направляла для совместных действий один фрегат на срок около
трех недель, что имеет важное демонстрационное, но недостаточное
практическое значение. Между тем, совместная деятельность (много-
месячное регулярное патрулирование) по противодействию пиратству
близ африканских берегов является важной не только для повышения
российского политического присутствия в регионе, но и как практиче-
ская школа российско-натовского взаимодействия по отработке опера-
тивной совместимости на море.
– В этом же контексте преодоление определенного психологиче-
ского и политического барьера и развитие новых миротворческих ини-
циатив (разделительных операций, пограничных миссий, наблюдательных
миссий) на Южном Кавказе (Карабах, Грузия/Абхазия/Южная Осетия) и
в Молдавии/Приднестровье как совместных миссий России и ЕС, возможно,
и с привлечением структур НАТО, учитывая, что Россия вызывает доверие
и поддержку одних конфликтующих сторон, в то время как представите-
ли ЕС и НАТО – других, и лишь в совокупности совместные операции
России и Запада могут на современном этапе сыграть реалистичную
посредническую и регулирующую роль в этих конфликтных регионах
ННГ.
При реформировании механизмов кризисного реагирования и урегу-
лирования конфликтов следует реалистично понимать, что становление
эффективных механизмов урегулирования конфликтов в масштабах
регионального международного сообщества возможно лишь тогда, когда
все или большинство стран региона, включая как Россию, так и ведущие
западные державы, идут на определенный компромисс между своими
политизированными национальными интересами, с одной стороны, и
общими гуманитарными интересами мирового или регионального со-
общества – с другой.
136
----------------------------------------------------------------------------------------
Пашковская И.Г., с. н. с.
Деятельность Евросоюза в отношении Турции в

рамках проекта строительства
газопровода «Набукко»
Государства – члены ЕС и Евросоюз в целом не обладают суще-

ственными природными ресурсами, наличие которых позволяло бы
им не зависеть от поступлений энергоносителей извне. Это объясняет
потребность Евросоюза в прочных и предсказуемых отношениях с со-
седними странами, потенциальными поставщиками и транзитёрами
энергоносителей на европейский внутренний энергетический рынок.
Своим первым и главным партнёром в области энергетики Евросоюз
считает Россию, вторыми по значимости – Норвегию и Алжир, которые
также являются крупными поставщиками энергоносителей в государ-
ства – члены ЕС. Третье место принадлежит Турции, которая должна
полностью реализовать свой потенциал и стать важным перевалочным
пунктом энергоносителей из каспийского региона, Ближнего Востока
и Африки.
Наиболее известным и активно обсуждаемым направлением деятельно-
сти Евросоюза в отношении Турции в области энергетики является включе-
ние Анкары в осуществление проекта строительства трансчерноморского-
транскаспийского газопровода «Набукко». Инициированный Еврокомиссией
в 2002 году проект «Набукко» направлен на диверсификацию источников
поставки и путей доставки газа в Европу и символизирует реализацию
энергетической политики Евросоюза, «говорящего одним голосом».
Газопровод «Набукко» на первом этапе должен соединить Евросоюз
с Азербайджаном, пройдя через Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию
до города Баумгартен в Австрии. На втором этапе газопровод «Набукко»
планируется дополнить веткой, которая пройдет по дну Каспийского
моря до Центральной Азии108. Длина газопровода «Набукко» должна
составить 3 300 км109. К 2020 году пропускная способность газопрово-
да «Набукко», согласно планам, составит минимум 25,5 и максимум
31 млрд кубометров газа110.
108
http://euobserver.com/9/24173 of 02.06.2007
109
http://news.bbc.co.uk/2/hi/business/5121394.stm of 27.06.2006.
110
Ministerial Statement on the Nabucco Gas Pipeline Project, http://www.euractiv.com/29/images/Joint_
Statement_Nabucco_draft_final_23%206%202006_b3_mit%20Namen_tcm29-156382.doc of 26.06.06
137
----------------------------------------------------------------------------------------
Участниками консорциума «Набукко Газ Пайплайн Интернэшнл» по

реализации проекта «Набукко» являются австрийская компания «ОМВ»,
болгарская «БЕХ», венгерская «МОЛ», румынская «ТРАНСГАЗ», турец-
кая «БОТАС» и германская «РВЕ»111. В сентябре 2007 года французская
компания «Газ де Франс», в один день с германской «РВЕ», заявила о
намерении софинансировать проект «Набукко». Однако «Газ де Франс», в
отличие от «РВЕ», не была принята в консорциум «Набукко Газ Пайплайн
Интернэшнл» вследствие вето Турции. Причиной отклонения заявления
«Газ де Франс» явилась позиция Франции в отношении двух особо чув-
ствительных для Турции проблем: не признаваемого Анкарой геноцида
армян и вступления Турции в Евросоюз112. Причем «Газ де Франс» –
вторая французская компания, после «Тоталь», чье участие в указанном
консорциуме заблокировано Турцией по политическим мотивам113.
В июне 2006 года в Вене министры энергетики Австрии, Венгрии,
Румынии, Болгарии и Турции в присутствии еврокомиссара по энерге-
тике А. Пибалгса подписали Заявление министров энергетики по проекту
газопровода «Набукко». В тот год, когда было достигнуто вышеуказанное
соглашение, планировалось, что если строительство газопровода «На-
букко» начнется в 2008/2009 году, то завершится в 2011/2012 году114. Со-
гласно Заявлению министров энергетики по проекту газопровода «Набукко»
Турция должна стать для Евросоюза энергетическим хабом115.
В начале июня 2007 года Еврокомиссия совместно с властями Турции
провела в Стамбуле конференцию «Турция и Евросоюз: вместе к Европей-
ской энергетической политике», в которой наряду с А. Пибалгсом приня-
ли участие еврокомиссар по расширению О. Рен, министр иностранных
дел и заместитель премьер-министра Турции А. Гюль, Государственный
министр Турции и главный переговорщик по вступлению страны в Ев-
росоюз А. Бабакан, министр энергетики и природных ресурсов Х. Гюлер,
111
Nabucco Gas Pipeline International GmbH, http://www.nabucco-pipeline.com; OMV Gas &
Power GmbH, BEH (Bulgarian Energy Holding EAD, former Bulgargaz Holding EAD), MOL
Plc, TRANSGAZ, BOTAS, RWE AG.
112
http://www.euractiv.fr/energie/article/gdf-retire-sa-candidature-du-projet-nabucco-00686
of 19.02.2008.
113
http://www.euractiv.com/en/energy/franco-turkish-dispute-overshadows-nabucco-project
/article-170424 of 20.02.2008.
http://news.bbc.co.uk/2/hi/business/5121394.stm of 27.06.2006; http://www.cer.org.uk/pdf/
114
policybrief_russia_FINAL_20july07.pdf.
115
MINISTERIAL STATEMENT ON THE NABUCCO GAS PIPELINE PROJECT,
26.06.2006, http://www.euractiv.com/29/images/Joint_Statement_Nabucco_draft_final_23%20
6%202006_b3_mit%20Namen_tcm29-156382.doc.
138
----------------------------------------------------------------------------------------
министры энергетики государств – членов ЕС, а также представители

основных европейских нефтяных и газовых компаний, международных
финансовых и экспертных организаций. Накануне указанной конфе-
ренции А. Пибалгс сделал заявление относительно заинтересованности
Турции в развитии энергетических отношений с Евросоюзом: «И Турция,
и Евросоюз выиграют от более тесного энергетического сотрудничества.
Турция может помочь Евросоюзу обеспечить энергетические постав-
ки, в то время как интеграция Турции во внутренний энергетический
рынок Евросоюза позволит ей построить собственный энергетический
рынок и инфраструктуру, что необходимо для быстрого экономического
развития»116.
В июле 2009 года в Анкаре состоялось подписание Межправитель-
ственного соглашения по «Набукко» представителями правительств стран
– транзитёров газопровода: Австрии, Болгарии, Венгрии, Румынии и
Турции – в присутствии Председателя Еврокомиссии М. Баррозо, а
также влиятельных представителей США117. К сожалению, сам текст со-
глашения не опубликован. Только в малой степени свет на содержание
соглашения проливает выступление А. Пибалгса накануне мероприятия,
в котором упоминается о том, что «на территории Евросоюза будет при-
меняться право Евросоюза, а на территории Турции – особый режим, со-
ответствующий внутренней правовой ситуации Турции»118. Определённая
информация следует из представленного на сайте проекта газопровода
«Набукко» пресс-релиза. Межправительственное соглашение гарантирует
стабильную правовую основу для транзита газа, в котором выделены пять
основных положений указанного документа119.
Во-первых, отмечается, что подписанный документ является, по
сути, политическим соглашением между странами – транзитерами газо-
провода «Набукко». Во-вторых, подчеркивается, что Германия, не являясь
страной-транзитёром и, таким образом, стороной соглашения, заявляет
о своей полной политической поддержке. [Необходимо отдельно подчер-
116
Conference «Turkey and the EU: Together for a European Energy Policy», IP/07/748, http://
europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=IP/07/748&format=HTML&aged=0&lan
guage=EN&guiLanguage=en of 01.06.2007.
117
Inter-Governmental Agreement (IGA) guarantees stable legal framework for gas transit //
http://www.nabucco-pipeline.com/cms/upload/press_release/PressreleaseIGAeng.pdf.
118
President Barroso and Commissioner Piebalgs welcome the signature of the Nabucco
Intergovernmental Agreement // http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=I
P/09/1114&format=HTML&aged=0&language=EN&guiLanguage=en of 10.07.2009.
119
Inter-Governmental Agreement (IGA) guarantees stable legal framework for gas transit //
http://www.nabucco-pipeline.com/cms/upload/press_release/PressreleaseIGAeng.pdf.
139
----------------------------------------------------------------------------------------
кнуть, что подписание Межправительственного соглашения по «Набукко»

аналитики связывают с участием в проекте недавно приглашённого в
качестве старшего консультанта (с шестизначной годовой зарплатой)
бывшего министра иностранных дел Германии Й. Фишера, известного
своим лоббированием интересов Турции в Евросоюзе120].
В-третьих, указывается на то, что соглашение предоставляет равные
правовые условия для транзита газа на протяжении всего газопровода
«Набукко». В-четвертых, говорится о том, что соглашение определяет
методологию тарификации транзита и правила доступа к сети. В-пятых,
сообщается о том, что для поддержки развития проекта формируется
политический комитет, состоящий из представителей всех стран-
подписантов. Германия, Еврокомиссия, Европейский инвестиционный
банк и Европейский банк реконструкции и развития, а также «Набукко
Газ Пайплайн Интернэшнл» будут иметь статус наблюдателей.
Заинтересованность США в реализации идеи газопровода «Набукко»
была засвидетельствована присутствием сенатора США Р. Лугара и Спе-
циального посланника США по евразийской энергетике Р. Морнингстара на
церемонии подписания Межправительственного соглашения по «Набукко»,
а также в специальном обращении представителя Госдепартамента США,
который заявил в Вашингтоне в день подписания документа, что «ука-
занное соглашение является важной вехой в достижении нами совместно
желаемого открытия нового энергетического коридора, по которому
каспийский газ будет поставляться в Европу. Энергобезопасность до-
стигается посредством разнообразия – разнообразия энергетических
источников, путей доставки и потребительских рынков, и трубопровод
«Набукко» является примером этого разнообразия»121.
Особая значимость участия США в решении вопросов в области
энергетики в указанном регионе, как отметил сенатор США Р. Лугар, вы-
разилась в назначении Специального посланника США по евразийской
энергетике в лице опытного дипломата Р. Морнингстара. Р. Морнингстар
в своём обращении отметил особую роль Турции в обеспечении Запада
энергоносителями с Востока: «Сегодня делается важный и конкретный
шаг к дальнейшему расширению энергетического коридора Восток – За-
http://euractiv.com/en/energy/ankara-host-nabucco-signing-ceremony/article-183802 of 6
120
July 2009; http://euobserver.com/9/28410/?rk=1 of 03.07.2009.

Ian Kelly, Department Spokesman, Office of the Spokesman, Bureau of Public Affairs,
121
Washington, DC // http://www.state.gov/r/pa/prs/ps/2009/july/125968.htm of 13.07.2009.
140
----------------------------------------------------------------------------------------
пад. И снова Турция играет решающую роль122. Это соглашение делает

Турцию ближе к Европе и подчеркивает решающее значение роли Турции
на Кавказе и в Центральной Азии»123.
Наиболее точно позиция США по проекту «Набукко» отражена
в выступлении сенатора США Р. Лугара, который заявил: «Создание
крепкого партнерства в области энергетической безопасности в этом
регионе является приоритетом правительства Соединенных Штатов.
Энергетическая безопасность является сердцевиной национальной
безопасности и экономической озабоченности каждой нации. Однако
иногда стремление страны к собственной энергобезопасности приводит
её к политике, которая может нанести вред её союзникам и соседям.
Последствия отсутствия энергобезопасности одной из представленных
здесь стран могут тяжело сказаться на всех остальных: могут возникать
конфликты, может появиться напряжённость в союзах и под угрозой
оказаться достижение общих интересов, таких как нераспространение
ядерного оружия, ближневосточный мирный процесс и экономическое
развитие. Значение соглашения по «Набукко», которое мы сегодня
празднуем, значительно больше, чем природный газ, который будет по-
ставляться по трубопроводу. Соглашение по «Набукко» является яркой
демонстрацией того, что правительства, представляющие различные
народы и географии, могут преодолевать то, что их разделяет. Это явля-
ется сигналом остальному миру, что правительства-партнеры не будут
прибегать к манипулированию энергопоставками в политических целях.
Сегодня Европейский Союз демонстрирует приверженность энергети-
ческой безопасности и занимает твердую позицию поддержки Турции,
Грузии и Азербайджана. Соединенные Штаты гордятся быть с вами»124.
Заявление сенатора Р. Лугара свидетельствует о том, что США используют
проект «Набукко» как средство для преодоления «национального эгоиз-
ма» в области энергетики стран-транзитеров, привлеченных к участию
в проекте. Причем США придают особое значение участию в проекте
«Набукко» Турции, а также Азербайджана и Грузии.
Председатель Еврокомиссии М. Баррозо в своем приветствии из-
ложил позицию Евросоюза в отношении Межправительственного со-
глашения по «Набукко», которое открывает простор для дальнейшего
Ранее в Турции была подписана Стамбульская декларация о создании нефтепровода

122
«Баку–Тбилиси–Джейхан» («Б–Т–Д»).
Remarks by Richard Morningstar, US Special Envoy for Eurasian Energy, Nabucco Signing
123
Ceremony //http://turkey.usembassy.gov/statement_071309.html of 13.07.2009.

124
Lugar Nabucco Statement, http://lugar.senate.gov/record.cfm?id=315647& of 12.07.09
141
----------------------------------------------------------------------------------------
расширения деятельности Евросоюза в отношении Турции, а также

новых независимых государств Черноморского и Центральноазиатско-
го регионов. В частности, М. Баррозо отметил: «Это соглашение могло
бы в последующие годы открыть двери новой эре в отношениях между
Евросоюзом и Турцией, и даже более того. Энергетика может помочь
установить новые структурные связи между Европой, Турцией, прика-
спийскими и центральноазиатскими государствами»125.
Турция осознает стратегическую важность своего географического по-
ложения для обеспечения энергобезопасности Евросоюза. В марте 2009 года
на организованном независимым научно-исследовательским Центром
европейской политики (Брюссель, Бельгия) мероприятии «Турция как
энергетический хаб для Европы: перспективы и вызовы» министр энерге-
тики и природных ресурсов Х. Гюлер заявил: «Географическое положение
Турции означает, что она удачно расположена, будучи ''энергетическим
мостом'' между источниками в Азии и потребителями в Европе»126.
Это даёт Турции основания проявлять свои амбиции и стать для
Европы главным энергетическим хабом Евразии – «четвертой энергети-
ческой артерией» после России, Норвегии и Алжира127. Уже сегодня по
территории Турции проходят российский газопровод «Голубой поток»,
британо-азербайджанский нефтепровод «Баку – Тбилиси – Джейхан»
(«Б–Т–Д»), британо-азербайджанский газопровод «Баку – Тбилиси –
Эрзерум». Турция рассчитывает на то, что статус энергетического хаба
не только повысит её геополитическое значение, но и станет доходным
бизнесом, связанным с транзитом энергоносителей, строительством
нефтеперегонных заводов и мощностей по сжижению природного газа.
Кроме того, благодаря положению энергетического хаба, Турция сможет
диверсифицировать собственные энергетические поставки и реэкспор-
тировать поступающие на её территорию энергоносители.
Турция, выстраивая свои отношения с Евросоюзом, делает акцент на
зависимом положении Евросоюза от импорта. Однако эксперты Евросоюза
считают, что Турция зависит от импорта энергоносителей в ещё большей
125
José Manuel Durão Barroso, President of the European Commission, Signature of the
Nabucco Intergovernmental Agreement, Ankara, 13.07.2009, // http://europa.eu/rapid/
pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/09/339
European Policy Centre, Policy Dialogue «Turkey as an energy hub for Europe: prospects and
126
challenges» // http://www.epc.eu/en/er.asp?TYP=ER&LV=293&see=y&t=2&PG=ER/EN/
detail&l=&AI=894
127
http://euobserver.com/9/24173 of 02.06.2007.
142
----------------------------------------------------------------------------------------
степени, чем сам Евросоюз128. Факт сильнейшей зависимости Турции от

поставок энергоносителей из-за рубежа подтверждается и руководством
турецкого энергетического сектора экономики. По словам министра
энергетики и природных ресурсов Х. Гюлера, «только 30 % энергетиче-
ской потребности Турции обеспечиваются внутренними источниками
энергоносителей. Турция является шестой крупнейшей экономикой
Европы, и её динамичный рост означает, что она нуждается в увеличении
поставок энергоносителей»129.
Как следует из доклада «Энергетическая безопасность и Европейский
Союз. Предложения для Председательства Франции», подготовленного
бывшим Исполнительным директором Международного энергети-
ческого агентства К. Мандилом специально для премьер-министра
Франции, «по прогнозу турецкого правительства, потребность Тур-
ции в газе с 20 млрд кубометров в 2005 году к 2020 году возрастет до
60 млрд кубометров»130.
Энерготранспортная политика Турции в отношении Евросоюза имеет
непоследовательный, противоречивый характер. С одной стороны, Турция
отрицает, что использует проект «Набукко» как средство давления на
Евросоюз. Например, в марте 2009 года на организованном независимым
научно-исследовательским Центром европейской политики (Брюссель,
Бельгия) Политическом диалоге «Турция как энергетический хаб для
Европы: перспективы и вызовы» Х. Гюлер заявил: «Турция инициировала
строительство трубопровода ''Набукко'' как коммерческий проект для
обеспечения своих энергетических потребностей, а не как политическое
средство для вступления в Евросоюз»131.
С другой стороны, Турция недвусмысленно даёт понять, что принятие
Евросоюзом требований Анкары по проекту «Набукко» является её условием
присоединения к Евросоюзу. На упомянутом выше мероприятии Х. Гю-
лер заявил: «Газопровод ''Набукко'' так же, как нефтепровод ''Б–Т–Д'',
MEMO/07/219 of 01.06.2007 //http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=

128
MEMO/07/219&format=HTML&aged=0&language=EN&guiLanguage=fr.
129
detail&l=&AI=894
130
Claude Mandil, Sécurité énergétique et Union Européenne. Propositions pour la présidence
franзaise, Rapport au Premier Ministre of 21.04.2008 // http://www.premier-ministre.gouv.fr/
IMG/pdf/8-04-21_Mandil_Rapport_au_Premier_ministre_final.pdf
131
detail&l=&AI=894
143
----------------------------------------------------------------------------------------
представляет значительную ценность для Евросоюза, поэтому этот

проект должен обсуждаться на переговорах о присоединении Турции
к Евросоюзу, однако Анкара всё ещё находится в состоянии ожидания,
когда откроется эта глава»132. В январе 2009 года премьер-министр Тур-
ции Р. Эрдоган дал понять, что Анкара может изменить свою позицию
относительно поддержки строительства газопровода «Набукко», если
в договор о присоединении Турции к Евросоюзу не будут внесены по-
ложения, обеспечивающие энергетические интересы Турции: «Если
мы столкнёмся с ситуацией блокирования энергетической главы, то,
безусловно, пересмотрим нашу позицию по ''Набукко''»133.
Противоречивость позиции Турции проявляется и в том, что Анкара,
с одной стороны, затягивает решение проблемы прокладки газопровода
«Набукко» по её территории, увязывая это с прогрессом на переговорах о
присоединении к Евросоюзу, а, с другой стороны, перекладывает на Евросоюз
ответственность за промедление в реализации указанного проекта. То, что
вину за нерешённость вопроса о строительстве газопровода «Набукко» к
настоящему времени Турция возлагает на Евросоюз, следует из заявления
Х. Гюлера в марте 2009 года: «С самого начала Турция чётко поддерживала
проект ''Набукко''. Турция – инициатор проекта, а не просто партнёр.
Мы инициировали его, потому что он нам нужен, и также потому, что
считаем, что он нужен Евросоюзу. Мы не меняли нашей первоначаль-
ной позиции. Однако иногда Евросоюз действует как союз, иногда –
как страна, а иногда – как компания. Мы хотели бы, чтобы Евросоюз
прояснил свою позицию. Они постоянно меняют свою позицию. Мы
наблюдаем за нашими партнёрами, потому что иногда они флиртуют с
другими странами, обладателями энергоисточников. Некоторые из них
флиртуют с Россией, некоторые – с Ираном»134.
Географическое положение Турции делает её ключевым игроком региона,
действия которого на стороне Евросоюза являются обязательным условием
успешного проведения внешней энергетической политики ЕС в балканских
странах, государствах Восточного Средиземноморья, Южного Кавказа,
Центральной Азии и Ближнего Востока. В целях обеспечения безопасного
энергоснабжения Евросоюза на территории Турции должны пересечься пути
доставки энергоносителей на европейский внутренний энергетический рынок
132
challenges // http://www.epc.eu/en/er.asp?TYP=ER&LV=293&see=y&t=2&PG=ER/EN/
detail&l=&AI=894
133
http://euobserver.com/9/277 16 of 05.03.2009.
134
Там же.
144
----------------------------------------------------------------------------------------
с восточного, южного и юго-западного направлений. Евросоюз стремится

убедить Турцию в необходимости её присоединения к Договору Энерге-
тического сообщества, положения которого обязывают стран-участниц
открыть доступ к трубопроводам, проложенным по их территориям, для
иностранных компаний. Однако Турция заявляет, что указанный договор
предназначен и для стран, на которые распространяется европейская по-
литика соседства, в частности Молдавию и Украину. Между тем, Турция
желает распространить на себя принципы и нормы энергетического права
Евросоюза только на условиях вступления Анкары в Евросоюз, опасаясь,
что подписание Договора Энергетического сообщества может стать
альтернативой вступлению Турции в Евросоюз.
Относительно присоединения Турции к Евросоюзу различные государ-
ства – члены ЕС придерживаются противоположных позиций. Аргумен-
тацию противников вначале усилили проблемы, связанные с адаптацией в
Евросоюзе стран Центральной и Восточной Европы, а в настоящее время и
сложности поиска путей выхода из мирового экономического кризиса. Од-
нако, независимо от того, как в будущем решится вопрос о членстве Турции
в ЕС, сегодня на уровне Евросоюза доминирует понимание необходимости
вовлечения Анкары в орбиту Евросоюза в первую очередь посредством про-
ведения в отношении неё активной энергетической политики, направленной
на включение энергетического рынка Турции в европейский внутренний
энергетический рынок.
Пашковская И.Г., в.н.с.

Энергетическая политика Евросоюза

в отношении Украины
Европейская внешняя энергетическая политика обращена ко всем

странам, которые представляют для Евросоюза интерес с точки зрения
обеспечения его энергоносителями. В то же время внешние энергетические
отношения Евросоюза имеют свои географические приоритеты. Согласно
программным документам Евросоюза, первым и особым приоритетом
является Россия, главный поставщик энергоносителей на европейский
внутренний энергетический рынок. Вторыми по значимости для Ев-
росоюза считаются энергетические отношения с Норвегией и Алжи-
ром, которые также в большом объеме снабжают энергоносителями
государства – члены ЕС. Третий приоритет – Турция. Позиция Евро-
145
----------------------------------------------------------------------------------------
комиссии в отношении Турции заключается в том, что Турция должна

стать важным транзитным хабом энергоносителей, направляемых из
стран-поставщиков на европейский внутренний энергетический рынок.
Четвертый приоритет – Украина.
Евросоюз заинтересован в установлении контроля над энерготран-
спортными путями на территории Украины, и это обусловливает главную
цель и содержание проводимой Евросоюзом в отношении Украины энер-
гетической политики. Поворотной точкой и импульсом к активизации
деятельности Евросоюза в энергетической сфере в отношении Украины
послужили итоги «оранжевой революции».
Косвенным свидетельством того, что «оранжевая революция»
была спровоцирована, в том числе Евросоюзом, на создание в Европе
новой разделительной линии, отделяющей Украину от России, служит
недвусмысленное признание А. де Васконселоса, директора Института
исследования проблем безопасности Евросоюза, в предисловии к из-
данному в 2008 году институтом аналитическому материалу «Украина:
Quo Vadis?»: «Украина – не обычный сосед: она имеет уникальную
особенность быть близким соседом и Евросоюза, и России. Надежды
относительно способности Европы полностью интегрировать Украину
все еще так же высоки, как и в 2004 году, когда мнение Европы было
безошибочной движущей силой «оранжевой революции», и подобные
большие надежды в равной мере разделяют все те, кто видит будущее
Украины вне орбиты России»135.
Политика активного вмешательства в политическую жизнь Украи-
ны проводится Евросоюзом в целях реализации Европейской стратегии
безопасности. В основу этой стратегии положен концептуальный до-
кумент «Безопасность Европы в лучшем мире», подготовленный и
представленный Высоким представителем по общей внешней поли-
тике и политике безопасности, Генеральным секретарем Совета ЕС
Х. Соланой Европейскому совету, собравшемуся еще в июне 2003 года
для подписания договоров о присоединении к Евросоюзу десяти стран
Центральной, Восточной и Южной Европы, и в декабре того же года
одобренный Европейским советом, в котором прямо говорится: «Нам
нужно распространить преимущества экономического и политического
135
Fischer S., R Puglisi R., Wolczuk K., Wolowski P. , Ukraine: Quo Vadis? / ed. by Sabine
Fischer //Chaillot Papers. – 2008. № 108. – February // http://www.iss.europa.eu/uploads/
media/cp108.pdf
146
----------------------------------------------------------------------------------------
сотрудничества на наших будущих соседей на Востоке – в Белоруссии,

Молдавии и Украине – при решении там политических проблем»136.
В феврале 2005 года Совет ЕС подчеркнул, что формирование но-
вого правительства Украины и принятая им амбициозная программа
реформ налагают на Евросоюз обязательство поддержки Украины в этот
жизненно важный для нее момент. В частности, Совет ЕС принял реше-
ние усилить сотрудничество с украинской стороной в целях проведения
реформы энергетического сектора Украины, направленной на принятие
Украиной принципов и законодательства Евросоюза в области энергети-
ки, а также на содействие конкретным проектам по созданию объектов
энергетической инфраструктуры, необходимых для повышения безопас-
ности энергопоставок в Евросоюз через территорию Украины137.
В целях развития указанного энергетического сотрудничества в
декабре 2005 года Председателем Еврокомиссии М. Баррозо, представ-
ляющим председательствующую в то время в Евросоюзе Великобрита-
нию Т. Блером, и Президентом Украины В. Ющенко в рамках саммита
«Евросоюз – Украина» был подписан «Меморандум о взаимопонимании
о сотрудничестве в области энергетики между Европейским Союзом и
Украиной»138. Этим документом, определяющим содержание энергети-
ческого сотрудничества между Евросоюзом и Украиной, стороны до-
говорились реализовывать четыре дорожные карты:
● по повышению безопасности украинских предприятий ядерной
энергетики;
● по интегрированию электроэнергетического и газового рынков;
● по повышению безопасности энергетических поставок и транзита
углеводородов;
● по повышению стандартов эффективности, надежности и эколо-
гичности угольного сектора экономики Украины.
В меморандуме нашла отражение заинтересованность Евросоюза в
интегрировании Украины во внутренний европейский энергетический
136
Javier Solana, EU High Representative for the Common Foreign and Security Policy,
Secretary-General of the EU Council, A Secure Europe In A Better World, European Council,
Thessaloniki, 20.06.2003 //http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/docs/pressdata/
EN/reports/76255.pdf; Secure Europe in a Better World. European Security Strategy, 12.12.2003,
// http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cmsUpload/78367.pdf.
137
http://ec.europa.eu/dgs/energy_transport/international/bilateral/ukraine/energy_en.htm
138
Memorandum of Understanding on co-operation in the field of energy between the European
Union and Ukraine of 01.12.2005 // // http://ec.europa.eu/dgs/energy_transport/international/
bilateral/ukraine/doc/mou_en_final_en.pdf
147
----------------------------------------------------------------------------------------
рынок посредством вступления Украины в «Договор, учреждающий Энер-

гетическое сообщество» Юго-Восточной Европы139.
Значимым событием в отношениях Евросоюза и Украины стал Сам-
мит в сентябре 2008 года в Париже, который завершился «Совместной де-
кларацией о соглашении об ассоциации Евросоюз – Украина»140. В декларации
постулируется: «Украина признается европейской страной». Прозападно
настроенными аналитиками это расценивается как признак одобрения
Евросоюзом позиции Украины по принципиальным для Запада направ-
лениям внутренней и международной политики Украины. «Постепенная
конвергенция Украины с Евросоюзом в политической, экономической и
правовой областях», – говорится в Декларации – «будет способствовать
дальнейшему прогрессу в отношениях “Евросоюз – Украина”».
Поскольку саммит проходил вскоре после августовских событий
2008 года в Грузии – Южной Осетии – Абхазии, особый смысл приобре-
тает заявление сторон о «полном и чистосердечном обязательстве строго
соблюдать и уважать международно-признанные принципы суверенитета
и территориальной целостности, а также нерушимости границ», что ука-
зывает на то, что Евросоюз не допустит «расчленения» Украины. К слову,
по данным сайта «ЕврАктив», во время саммита «Евросоюз – Украина»
«лидеры Евросоюза, особенно Министр иностранных дел Франции
Б. Кушнер, предупредили Украину о возможной дестабилизации после
кризиса в Грузии. О. Рен, член Еврокомиссии по расширению, заявил
также, что Украина может стать следующей целью России»141. Поэтому
не случайно, что декларацией зафиксирована договоренность между
Евросоюзом и Украиной установить тесный контакт между военными
ведомствами.
Поддержку Саммита заслужили действия Украины по ее интегриро-
ванию в энергетическую систему Евросоюза, в частности начало пере-
говоров о вступлении Украины в Договор Энергетического сообщества,
а также подготовительная работа к подключению электроэнергетической
сети Украины к электроэнергетической сети Евросоюза.
Энергетическое сообщество Юго-Восточной Европы является предметом отдельного

139
исследования.
140
Joint Declaration on the EU-Ukraine Association Agreement, 12812/08 (Presse 247)
of 09.09.2008 // http://www.consilium.europa.eu/ueDocs/cms_Data/docs/pressData/en/
er/102633.pdf // http://www.elysee.fr/documents/index.php?mode=view&lang=fr&cat_
id=8&press_id=1769
141
http://www.euractiv.com/en/enlargement/eu-keeps-door-half-open-ukraine/article-175221
of 10.09.08.
148
----------------------------------------------------------------------------------------
Вехой в укреплении отношений между Евросоюзом и Украиной в

области энергетики явилась их совместная международная инвестици-
онная конференция: «Евросоюз – Украина: партнеры для обеспечения
Европы газом» в Брюсселе в марте 2009 года, посвященная модернизации
газотранспортной системы Украины142. Указанное мероприятие прово-
дилось в целях реализации ранее заявленной совместной инициативы
Еврокомиссии, Европейского инвестиционного банка и Европейско-
го банка реконструкции и развития о софинансировании проектов
углеводородной инфраструктуры на территории. Потребность в фи-
нансировании газотранспортной сети Украины была зафиксирована в
результате проведенных в 2003–2007 годах исследований в рамках про-
граммы ИНОГАТЕ, которые показали, что для поддержания газотран-
спортной системы Украины в операционном состоянии необходимо в
2009–2015 годы осуществить капиталовложения в размере
2,5 млрд евро143.
Некоторое время спустя, в мае 2009 года член Еврокомиссии по
энергетике А. Пибалгс в выступлении «Сможет ли Европа в будущем
финансировать производство безопасной и чистой энергии?» на конферен-
ции, посвященной проблемам развития электроэнергетического и газо-
вого секторов экономики Евросоюза, пояснил замысел Еврокомиссии.
Цель Евросоюза – организовать финансирование строительства новых
и модернизации имеющихся объектов энергетической инфраструктуры
за пределами Евросоюза, в частности в Украине, представляющих для
Евросоюза значительный интерес, за счет несобственных средств Евро-
союза. По словам А. Пибалгса, «недавняя международная конференция
по финансированию модернизации энергетической инфраструктуры
Украины является примером, как Евросоюз может катализировать кре-
дитование международными финансовыми институтами»144.
По итогам конференции была подписана «Совместная декларация:
Совместная международная инвестиционная конференция: «Евросоюз –
142
Joint EU-Ukraine International investment conference on the modernization of Ukraine’s
gas transit system «EU-Ukraine: Partners for securing gas to Europe» //http://ec.europa.eu/
external_relations/energy/eu_ukraine_en.htm
http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=IP/09/451&format=HTML&ag
143
ed=0&language=EN&guiLanguage=en.
Piebalgs А. Energy Commissioner, Can Europe finance secure and clean energy in the future?,
144
Keynote speech at the Eurelectric – Eurogas Conference, Brussels , 26.05.2009, http://europa.

eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/09/271&format=HTML&aged=0&la
nguage=EN&guiLanguage=en.
149
----------------------------------------------------------------------------------------
Украина по модернизации газотранзитной системы Украины»145, под которой

поставили свои подписи премьер-министр Украины Ю. Тимошенко, член
Еврокомиссии по внешним связям и европейской политике соседства
Б. Ферреро-Валднер, член Еврокомиссии по энергетике А. Пибалгс,
президент Европейского инвестиционного банка Ф. Мейстадт, пер-
вый вице-президент Европейского банка реконструкции и развития
Ф. Фриман и директор Всемирного банка по направлению Украины, Бе-
лоруссии и Молдавии М. Рейзер. В декларации подчеркивается важность
расширения и модернизации украинской газотранспортной системы как
неотъемлемой части общей европейской энергетической инфраструк-
туры, а также то, что Украина является «стратегическим партнером»
Евросоюза в газовом секторе.
В декларации отмечается намерение Украины постепенно инте-
грироваться в единый энергетический рынок Евросоюза, в частности,
посредством членства в Энергетическом сообществе Юго-Восточной
Европы, которое поддерживает Евросоюз. В декларации признается,
что для институциональной и законодательной адаптации Украины к
требованиям европейского внутреннего энергетического рынка потре-
буется политическая, финансовая и техническая поддержка со стороны
Евросоюза.
В декларации также приветствовалась готовность правительства
Украины сотрудничать с международными финансовыми институтами
в целях реализации в 2010–2011 годах Программы по реформированию
газового сектора Украины на основе права Евросоюза в соответствии с
положениями «Меморандума о взаимопонимании о сотрудничестве в об-
ласти энергетики между Евросоюзом и Украиной 2005 года» и обязатель-
ствами, которые Украина примет на себя в результате предполагаемого
подписания соглашения об ассоциации Евросоюз –Украина, а также
присоединения к Договору Энергетического сообщества Юго-Восточной
Европы. Декларация содержит ряд важных конкретных положений, в
частности об «уважении суверенных прав Украины, включая украинского
законодательства о государственной собственности на газотранспортную
систему» и о «намерении Украины разрешить покупать газ в Украине или
на ее западной или восточной границе»146.
145
Joint Declaration. Joint EU-Ukraine International Investment Conference on the
Modernisation of Ukraine’s Gas Transit System, 23.03.2009 //http://ec.europa.eu/external_
relations/energy/events/eu_ukraine_2009/joint_declaration_en.pdf.
146
http://ec.europa.eu/external_relations/energy/events/eu_ukraine_2009/joint_declaration_
en.pdf
150
----------------------------------------------------------------------------------------
Энергетическая политика Евросоюза в отношении Украины, на-

правленная на интегрирование украинского энергетического сектора
экономики во внутренний энергетический рынок Евросоюза, четко
прослеживается в выступлениях представителей Евросоюза. Член Ев-
рокомиссии по внешним связям и европейской политике соседства
Б. Ферреро-Валднер в приветственном обращении под названием «Ев-
росоюз – Украина: партнеры по обеспечению безопасной доставки газа в
Европу» сказала: «Газотранзитная система Украины – это базовая часть
газовой сети Европы. Газотранзитная система Украины обеспечивает
важнейшее физическое соединение между Россией, Украиной и Ев-
росоюзом, что является решающим для энергетической безопасности
Евросоюза. Однако эта инфраструктура в настоящее время нуждается
в модернизации. Положения Совместной декларации помогут Украине
интегрировать ее газовый сектор во внутренний энергетический рынок
Евросоюза. Роль Еврокомиссии будет заключаться в том, что она предо-
ставит техническую помощь, которую Украина попросила для выполне-
ния своих обязательств»147.
Член Еврокомиссии по энергетике А. Пибалгс, в свою очередь, во
вступительной речи «Энергетическая безопасность Евросоюз – Украина»
подчеркнул исключительную роль Украины в обеспечении энергобезо-
пасности Евросоюза: «Украина является единственной наиболее важ-
ной страной –транзитером газа в Европу. Около 80 % российского газа,
предназначенного для Европы, поступает по этому пути в 12 государств
– членов ЕС, а также страны Западных Балкан и Турцию. Создание усло-
вий для транспортировки газа по этому пути отвечает стратегическим
интересам Европы. Любое другое решение экономически менее целесоо-
бразно». А. Пибалгс особо указал на то, что стратегия диверсификации
внешней энергетической политики Евросоюза подразумевает заботу о
находящихся в эксплуатации трубопроводных системах, по которым в
настоящее время доставляется газ на европейский внутренний энергети-
ческий рынок: «Украина в обозримом будущем останется важным путем
доставки газа в Европу. Это, невзирая на осуществление альтернативных
147
Benita Ferrero-Waldner. European Commissioner for External Relations and European
Neighbourhood Policy, Welcoming remarks «EU-Ukraine: Partners for securing gas
to Europe» at the International Investment Conference on the Rehabilitation of Ukraine’s
Gas Transit Network, Brussels, 23.03.2009 // http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.
do?reference=SPEECH/09/137
151
----------------------------------------------------------------------------------------
путей. Любая стратегия диверсификации путей доставки газа, очевидно,

нуждается в заботе о существующих путях»148.
Председатель Еврокомиссии М. Баррозо, со своей стороны, от-
метил важность газотранспортной системы Украины, которая является
«одной из жизненно важных энергетических артерий, поддерживающих
функционирование европейского тела. Я очень рад, что Еврокомиссия,
Правительство Украины и представители трех международных финан-
совых институтов – ЕИБ, ЕБРР и Всемирного банка – вскоре подпишут
совместную декларацию о… реформировании украинского газового сектора
для вовлечения его во внутренний энергетический рынок Евросоюза и модер-
низации газотранзитной сети Украины»149.
Упомянутое Председателем Еврокомиссии М. Баррозо «Совмест-
ное заявление о намерении относительно поддержки реформы газового
сектора Украины и закупки газа из России»150, свидетельствующее о пла-
номерном развитии финансовых взаимоотношений Евросоюза с Украи-
ной в энергетической сфере, было подписано в конце июля 2009 года.
В нем указывается на намерение Украины постепенно интегрироваться
в единый энергетический рынок Евросоюза, в частности посредством
членства в Энергетическом сообществе Юго-Восточной Европы, с одной
стороны, и на готовность Евросоюза поддержать это намерение Украины,
с другой стороны. В документе говорится о том, что Еврокомиссия со-
вместно с Европейским банком реконструкции и развития, Европейским
инвестиционным банком и Всемирным банком «намерены совместно
работать над разработкой пакета поддержки украинских властей, направ-
ленного на оказание помощи в устойчивом выполнении среднесрочных
обязательств Украины по транзиту газа и платежам за газ; продолжать
поддерживать экономическую стабилизацию и реформу Украины». Из
Совместного заявления следует, что Еврокомиссия будет продолжать
оказывать «содействие международным финансовым институтам в их
148
Piebalgs А. Energy Commissioner, Opening speech «EU-Ukraine Energy Security” at the
International Investment Conference on the Rehabilitation of Ukraine’s Gas Transit Network»,
Brussels, 23.03.2009, // http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/
09/146&format=HTML&aged=0&language=EN&guiLanguage=en
149
José Manuel Barroso, President of the European Commission, Speech at Conference on
Modernisation of Ukraine’s Gas Transit System, Brussels, 23.03.2009 // http://europa.eu/rapid/
pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/09/138&format=HTML&aged=0&language=E
N&guiLanguage=en
150
Joint Statement of Intent Regarding Support to Gas Sector Reform In Ukraine and the
Purchase of Gas from Russia, // http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=IP
/09/1218&format=HTML&aged=0&language=EN&guiLanguage=en of 31.07.2009.
152
----------------------------------------------------------------------------------------
отношениях с властями Украины, в том числе посредством обеспечения

проверки ключевых сведений».
В приветствии по случаю подписания «Совместного заявления о
намерении относительно поддержки реформы газового сектора Украи-
ны и закупки газа из России» Председатель Еврокомиссии М. Баррозо
заявил, что «чрезвычайно рад достигнутому политическому соглаше-
нию с Украиной о реформе ее газового сектора, которое открывает путь
пакету финансовой помощи со стороны международных финансовых
институтов Украине. Обязательство, принятое на себя украинским
премьер-министром Ю. Тимошенко, должно обеспечить повышение
прозрачности и жизнеспособность в долгосрочной перспективе газового
сектора Украины»151.
О настойчивом стремлении Еврокомиссии присоединить энергети-
ческий рынок Украины к европейскому внутреннему энергетическому
рынку свидетельствует выступление члена Еврокомиссии по энергетике
А. Пибалгса в Комитете по промышленности, научным исследованиям
и энергетике Европарламента в сентябре 2009 года, который заверил
европарламентариев в том, что Еврокомиссия «интенсифицирует свои
усилия по реформированию газового рынка Украины» и что указанные
усилия осуществляются в двух направлениях. Во-первых, это «проведе-
ние переговоров о присоединении Украины к Договору Энергетического
сообщества», и, во-вторых, «имплементация Украиной электроэнерге-
тического и газового законодательства Евросоюза»152.
В декабре 2009 года Министерский совет Энергетического сообще-
ства Юго-Восточной Европы одобрил присоединение Украины к До-
говору Энергетического сообщества Юго-Восточной Европы, которое
произойдет в случае, если Украина приведет свое законодательство в
области энергетики в соответствие с законодательством Евросоюза и
завершит национальные ратификационные процедуры 153. По итогам
мероприятия член Еврокомиссии по энергетике А. Пибалгс заявил:
«Присоединение Украины к Договору Энергетического сообщества
приведет к взаимовыгодному расширению энергетического рынка на
http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=IP/09/1218&format=HTML&a
151
ged=0&language=EN&guiLanguage=en of 31.07.2009.
http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/09/382&format=HT
152
ML&aged=0&language=EN&guiLanguage=en of 02.09.2009
153
153
----------------------------------------------------------------------------------------
основе общих правил, ... что играет важную роль в достижении целей
энергобезопасности Евросоюза»154.
В апреле 2010 года, именно во время подписания в Харькове Рос-
сией и Украиной соглашений о сотрудничестве в газовой сфере и о
пребывании Черноморского флота России в Севастополе, с визитом в
Украину прибыл новый член Европейской Комиссии по расширению
и европейской политике соседства Ш. Фюле, передавший украинской
стороне список из 18 ключевых реформ (в области политики, энерге-
тики и других областях), за осуществление которых Евросоюз намерен
оказать Украине «макроэкономическую помощь в размере 610 млн евро
(с 1991 года Евросоюз инвестировал в Украину более 3 млрд евро)»155 и
заключить с Украиной соглашение об ассоциации.
Выступая перед Комитетом по внешним делам Европарламента с
сообщением о пребывании в Украине, Ш. Фюле заявил, что указанные
реформы «помогут закрепить Украину в широком процессе европей-
ской интеграции на основе ключевых документов, таких как будущее
соглашение об ассоциации». Негативная оценка Евросоюзом процесса
сближения позиций России и Украины по вопросам энергетических и
военных отношений нашла отражение в том, что достигнутые между
Россией и Украиной договоренности Ш. Фюле назвал «противоречивыми и
вызвавшими сильную оппозицию внутри страны»156.
Месяцем ранее, в марте 2010 года Еврокомиссия опубликовала
данные о том, что в рамках европейской политики соседства в период
2011–2013 годов Украина получит от Евросоюза 470,1 млн евро. Для
сравнения: Азербайджану будет выделено 122,5 млн евро, Армении –
157,3 млн евро, Грузии – 180,3 млн евро, Молдавии – 273,1 млн евро,
всей региональной политике восточного партнерства – 262,3 млн евро.
В целом все страны, на которые распространяется европейская поли-
тика соседства, в 2014 году получат более 2 млрд евро, в то время как
в 2010 году указанные расходы Евросоюза составляют 1,6 млрд евро157.
Комментируя эту информацию, Вице-председатель Еврокомиссии и
154
155
http://euobserver.com/9/29983/?rk=1 of 30.04.2010.
156
Štefan Füle, European Commissioner for Enlargement and Neighbourhood Policy, Exchange
of views on South Caucasus and Ukraine, Committee on Foreign Affairs (AFET), European
Parliament //http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/10/189&f
ormat=HTML&aged=0&language=EN&guiLanguage=en.
157
ed=0&language=EN&guiLanguage=en of 02.03.2010.
154
----------------------------------------------------------------------------------------
Высокий представитель Евросоюза по иностранным делам и политике

безопасности К. Эштон заявила: «Мы хотим участвовать в дальнейшем
сотрудничестве с нашими соседями, доказывая, что Евросоюз остается
твердым и надежным партнером в нынешние трудные времена. Мы
предлагаем прочные связи политической ассоциации и экономической
интеграции, адаптированные к пожеланиям и возможностям наших
партнеров. Увеличение финансирования является важным инструментом
для достижения этих целей»158. Член Еврокомиссии по расширению и
европейской политике соседства Ш. Фюле, в свою очередь, пояснил рост
финансирования политических и экономических процессов в окружаю-
щих Евросоюз странах следующим образом: «Если мы хотим сделать
политику соседства успешной, мы должны обеспечить себя средствами
для достижения этого: большей мобильностью людей, большим объемом
торговли, большим объемом помощи. Все это стоит денег. Однако я верю,
что борьба с последствиями неэффективного управления экономикой,
нестабильностью и конфликтами в нашем окружении нам будет стоить
даже дороже»159.
Суммируя вышеизложенное, можно с уверенностью утверждать, что
геостратегическое положение Украины между Евросоюзом и его главным
поставщиком энергоносителей – Россией обусловливает проведение Евро-
союзом в отношении Украины энергетической политики, направленной на
решающее снижение влияния России на Украину и вовлечение украинского
энергетического сектора экономики в европейский внутренний энергети-
ческий рынок посредством приведения украинского законодательства в
области энергетики в соответствие с нормами и принципами энергетиче-
ского права Евросоюза, а также посредством установления зависимости
Украины от финансовой помощи Евросоюза и международных финансовых
институтов.
Восстановление отношений между Россией и Украиной, в частности в
области энергетики, после избрания нового президента Украины В. Януко-
вича в Евросоюзе было воспринято с неодобрением. Можно предположить,
что и в дальнейшем Евросоюз будет проводить в отношении Украины энер-
гетическую политику, направленную на подчинение Украины своему влиянию
в ущерб интересам России.
158
ed=0&language=EN&guiLanguage=en of 02.03.2010.
159
ed=0&language=EN&guiLanguage=en of 02.03.2010
155
----------------------------------------------------------------------------------------
Казанцев А.А., с.н.с.

Политика ЕС в постсоветской Центральной Азии:

интересы, ключевые документы
и перспективы развития
Интересы единой Европы в Центральной Азии

В отличие от США ЕС территориально расположен близко к Цен-
тральной Азии. Поэтому ЕС имеет набор достаточно специфических ин-
тересов в области торгово-экономического, транспортно-энергетического
сотрудничества, а также – в сфере обеспечения безопасности.
В случае с Европой принципиально невозможно противопоставление
материальных интересов и интересов, которые имеют «идеальный норма-
тивный характер». В этом плане политика Европейского Союза и его
стран в регионе намного более идеалистична, чем, например, амери-
канская (то есть в дилемме «интересы – ценности» ЕС больше склонен
выбирать полюс «ценностей»).
ЕС рассматривает продвижение либерально-демократических
(«европейских») ценностей (политика «европеизации» и «соседства»)
как императив своей внешней политики. Это особо подчеркивается во
всех документах по отношению к Центральной Азии. Даже в тексты,
где преобладает чисто экономическая тематика и проблемы оказания
помощи (например, соглашения о партнерстве и сотрудничестве), обя-
зательно вставляются пункты, связанные с демократизацией, защитой
прав человека, созданием правовых государств и построением рыночной
экономики.
У этого есть определенное основание, связанное с высокой ролью
экономических интересов ЕС в регионе, что постоянно отмечают ев-
ропейские эксперты и чиновники160. Эффективное экономическое со-
трудничество возможно только со странами, имеющими сходные типы
институтов. Поэтому рост экономических связей Европы с Центральной
Азией тесно связан с проблемой расширения на этот регион европейских
институтов.
Иначе, например, в случае авторитарных режимов, создается очень
высокая неопределенность с европейскими инвестициями. Иностранные
Очень существенно, что ни в Центральной Азии, ни в России эту аргументацию обычно

160
не понимают и не принимают.
156
----------------------------------------------------------------------------------------
партнеры легко могут потерять свою собственность по политическим

причинам. Высокая нестабильность, характерная для авторитарных и
особенно персоналистских и неопатримониальных режимов, также де-
лает их плохими партнерами для экономических соглашений. Слишком
высока вероятность, что из-за смены диктатора или персонального со-
става группировки вокруг него соглашения не будут выполнены.
Другим важным интересом «идеального» характера является макси-
мальное способствование интеграционным процессам во всех направлениях. С
одной стороны, это позволяет реализовать политику «европеизации» со-
предельных с ЕС территорий. С другой стороны, ЕС постоянно пытается
создать стимулы и для интеграционных процессов внутри Центральной
Азии, а также между центральноазиатскими странами и их соседями.
С целью расширения трансграничного сотрудничества использовался
механизм двусторонних соглашений о партнерстве и сотрудничестве.
Определенная доля средств во всех программах помощи ЕС (например,
в программе ТАСИС) также шла на развитие регионального сотрудни-
чества и решение трансграничных проблем. Наконец, большие средства,
потраченные ЕС в рамках развития транспортной инфраструктуры
(программы ИНОГЕЙТ и особенно ТРАСЕКА), были предназначены
для того, чтобы связать Центральную Азию не только с Европой, но и с
государствами Южного Кавказа, АТР, Ближнего Востока, Южной Азии
и т.д.
Эта политика также имеет прагматический смысл. Ее цель — сфор-
мировать атмосферу мира и взаимного доверия на границах и в окруже-
нии Европы. Последнее способствовало бы безопасности Европы, а также
— стабильному развитию и росту экономических связей окружающих
ЕС стран с государствами Европейского Союза.
Переходя к анализу более «материальных» интересов, следует отме-
тить, что в случае с Центральной Азией наиболее очевидным оказывается
разрыв между гигантским экономическим потенциалом единой Европы
и ее довольно скромной внешней политикой, что хорошо метафориче-
ски описано в известной фразе «экономический гигант и политический
карлик».
ЕС в целом является крупнейшим торговым партнером Централь-
ной Азии, а также – важнейшим источником экономической помощи и
инвестиций. При этом, он постепенно теснит других игроков, таких как
Россия, Турция или Иран. Лишь Китай на протяжении 1991–2010 годов
наращивал свою долю в торговле региона сопоставимыми темпами.
157
----------------------------------------------------------------------------------------
Самым крупным торговым партнером ЕС в регионе является Ка-

захстан. В 2005 году объем взаимной торговли достиг 10 млрд евро (это
больше, чем торговля ЕС со всеми остальными странами Центральной
Азии и Южного Кавказа, взятыми вместе). При этом нефть составляет
85,4 % казахстанского экспорта в Европу. Из готовых продуктов важной
статьей казахстанской торговли является стальной прокат.
Второй по значимости торговый партнер ЕС в Центральной Азии
– Узбекистан. В 2004 году ЕС импортировал из этой страны товаров на
605 млн евро (большую их часть составляли драгоценные камни,
металлы и продукция сельского хозяйства), а экспортировал в нее на
464 млн евро. В 2005 год ЕС был крупнейшим источником импорта в Тур-
кмению (451 млн. евро). По объему туркменского экспорта ЕС также ока-
жется лидером, если учесть то обстоятельство, что Россия замещает тур-
кменским газом на своем внутреннем рынке и на рынке Украины тот газ,
который она поставляет в Европу (то есть косвенно его реэкспортирует). В
2004 году ЕС импортировал киргизских товаров на 25 млн евро, а экс-
портировал в эту горную страну на 95 млн евро. В том же году объем
торговли ЕС с Таджикистаном составил: 198 млн евро – импорт (прежде
всего, алюминий и хлопок), 69 млн евро – экспорт.
В целом ЕС был важнейшим источником поставок в Центральную
Азию различного рода машин и оборудования. В свою очередь, он был
покупателем львиной доли центральноазиатского сырья (доля ЕС еще
больше возрастет, если учесть, что товары, формально проданные из
Центральной Азии в Россию, а также в ряд других стран – Швейцарию,
Украину, Белоруссию – потом часто реэкспортируются в ЕС).
В условиях начавшегося во второй половине 2008 года экономического
кризиса, к которому Китай адаптировался лучше, чем Европа, а также в
результате реализации китайских энерготранспортных проектов (газопро-
вод из Туркменистана и нефтепровод из Казахстана) китайское экономи-
ческое присутствие в Центральной Азии непрерывно растет. Однако пока
говорить об экономическом вытеснении ЕС из региона рано.
Высокое и непрерывно растущее экономическое влияние Европы
в Центральной Азии имеет глубокую историческую обусловленность,
связанную с особенностями экономики Российской империи и СССР.
Вестернизаторский характер Российской империи воплотился в том,
что ее экономика была построена по принципу движения сырьевых то-
варов с Востока и Юга на Запад и их постепенной переработки. При этом
конечные фазы этой переработки, а также источники технологических
инноваций оказывались уже за пределами самой империи, в Западной
158
----------------------------------------------------------------------------------------
Европе. В этом плане Российская империя была во многом если не сы-

рьевым, то «промышленно-полуфабрикатным» «придатком» Запада161.
Еще больше эта тенденция укрепилась в советской экономике. Она
была воплощена, например, в системе транспортных артерий, особенно
железных дорог, нефте- и газопроводов. В связи с этим высокую роль
России, Украины, Белоруссии и даже Турции в торговле с Центральной
Азией можно рассматривать в комплексе экономических связей этих
стран с ЕС. В этой ситуации они окажутся прямыми (как в случае пере-
продажи туркменского газа) или косвенными посредниками западноев-
ропейских торгово-инновационных центров162.
Особый интерес для ЕС представляют энергетические ресурсы
Центральной Азии163, а также – создание нового канала транспортного
сообщения между Европой и странами Азиатско-Тихоокеанского ре-
гиона, который дополнил бы возможности российской Транссибирской
магистрали на севере и стал бы работоспособной альтернативой морскому
пути через Суэцкий канал и по Индийскому океану.
Этот комплекс интересов вызвал к жизни целую совокупность про-
ектов транспортного и энерготранспортного характера.
В рамках общей программы содействия государствам СНГ (ТАСИС)
Евросоюз начал разрабатывать проект ИНОГЕЙТ (Interstate Oil and Gas
Transport to Europe) с 1993 года. Проект стал реализовываться с конца
1995 – начала 1996 года. На первых заседаниях по программе в Брюсселе
были определены направления ее реализации. К их числу был отнесен
поиск альтернативных российским маршрутам возможностей транс-
портировки углеводородов из Центральной Азии и Каспийского региона
Например, еще до промышленной революции в Англии уральские заводы были круп-

161
нейшим источником поставок туда металла, который превращался в конечный товар,

точно так же, как это имеет место в отношении поставок металлопроката из России в
ЕС теперь.
162
См. подробнее: Андерссон Д.Е. [и др.]. Ворота в глобальную экономику. — М.: Фа-
зис, 2001. — 440 С.; Сергеев В.М. [и др.]. Доверие и пространственное взаимодействие
социальных сетей // Полис. — 2007.— № 2.— C. 8—17; Сергеев В.М., Казанцев А.А.
Сетевая динамика глобализации и типология «глобальных ворот» // Полис.— 2007. —
№ 2. — С. 18—30; / Сергеев В.М. [и др.]. Москва и Санкт-Петербург как центры притяже-
ния социальных сетей // Полис.— 2007. — № 2. — С. 31—43; Сергеев В.М. [и др.]. «Хора»
московских «ворот» и сценарии ее развития // Полис. — 2007. — № 2. — С. 44—62.
163
Совет Европейского союза. Генеральный секретариат. Европейский союз и Централь-
ная Азия: стратегия нового партнерства. — 2007. — Октябрь. — С. 5.
159
----------------------------------------------------------------------------------------
на европейские рынки164. Участниками программы с 1996 года стали все

пять центральноазиатских государств.
В официальных документах по программе ИНОГЕЙТ не про-
слеживается цель продвижения политического влияния ЕС в зоне
реализации программы165. Тем не менее такая цель указывается как
одна из базовых в аналитическом отчете по программе166.
В соответствии с интересом к диверсификации источников по-
ставок энергетического сырья и поиску новых маршрутов в обход Рос-
сии как ЕС в целом, так и его отдельные государства поддерживали
реализованные проекты нефтепроводов «Баку–Тбилиси–Джейхан»
и «Баку–Супса», реализуемый проект газопровода «Набукко» и по-
тенциально возможные проекты транскаспийского нефтепровода и
газопровода.
Тем не менее кратчайший маршрут доставки центральноазиатского
сырья через Иран и Турцию был заблокирован в соответствии с позицией
США. Другой, успешно функционирующий маршрут через Россию до
сих пор является основным для доставки центральноазиатских углево-
дородов. В этом плане проекты энерготранспортной диверсификации
ЕС в Центральной Азии до сих пор далеки от реализации.
Грандиозным транспортным проектом, инициированным ЕС,
является ТРАСЕКА – «Великий шелковый путь»167. Идея разработки
этого трансконтинентального проекта, по словам Э. Шеварднадзе, была
высказана им еще в бытность его министром иностранных дел СССР
на международной конференции во Владивостоке, а затем, в июне
1993 года, обсуждена с руководителями Казахстана и Китая.
Однако ключевой оказалась позиция ЕС. В мае 1993 года государства
Европейского Союза подписали Брюссельскую декларацию о разработке
транспортного коридора «Европа–Кавказ–Азия» («Transport Corridor
164
См.: // www.inogate.org (date of access: 02.03.2009)
165
Болгова И.В. Политика Европейского Союза в Закавказье и Центральной Азии:
1993—2004 гг.: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.15.— М., 2005.— 217 л.
166
Evaluation of Tacis Inter-State Energy and INOGATE Programmes and related actions
implemented in the framework of national programmes (ref. 951599, Sept. 2000) // European
Commission [Electronic resource]. URL: http://ec.europa.eu/europeaid/how/evaluation/
evaluation_reports/2000/951599_docs_en.htm (date of access: 19.02.2009).
167
См.: www.traceca-org.org (date of access: 23.02.2009); Гегешидзе А. Еще раз о «Ве-
ликом шелковом пути» // Центр. Азия и Кавказ. – 1999. — № 3—4.— С. 170—181;
Чернявский С.И. «Великий шелковый путь» и интересы России // Мировая экономика
и международные отношения. — 1999. — № 6. — С. 95—98.
160
----------------------------------------------------------------------------------------
Europe–Caucasus–Asia, сокращенно – TRACEСA). С самого начала в

формулировке программы фигурировала политическая, а не экономи-
ческая цель: «поддержание политической и экономической независи-
мости ННГ путем обеспечения возможности доступа на европейские и
мировые рынки через новые транспортные маршруты». В этом плане в
Центральной Азии программа была направлена, прежде всего, против
России и Ирана.
Для проведения организационных и исследовательских работ по
23 проектам, условно разделенным на четыре сектора — торговый, мор-
ской, железнодорожный и автодорожный, — ЕС выделил тогда же свыше
30 млн экю. Позднее возник дополнительный проект «Виртуальный
шелковый путь».
При подписании Брюссельской декларации было заявлено о не-
обходимости разработки нескольких альтернативных маршрутов, с тем
чтобы существовала возможность выбора наиболее выгодных из них в
зависимости от видов товаров и услуг. Первоначально речь шла о соеди-
нении транспортных магистралей республик Центральной Азии, Кавказа
и стран ЕС. Вскоре, однако, о своем участии в предложенном проекте
заявили балканско-черноморские страны, Турция, многие исламские
государства, Китай и Япония. Средства для финансирования проекта
выделялись такими международными финансовыми институтами, как
Европейский банк реконструкции и развития, Всемирный банк, МВФ,
Азиатский банк развития, Кувейтский фонд, Исламский банк развития.
Соединение центральноазиатских и китайских железнодорожных путей
открывает особо привлекательные возможности для развития комбини-
рованных перевозок, связывающих бассейны Тихого и Атлантического
океанов.
Этапной для программы стала прошедшая в сентябре 1998 года в
Баку международная конференция: «Возрождение “Великого шелко-
вого пути”: Европа – Кавказ – Азия». Главным итогом встречи стало
подписание Бакинской декларации168, в которой стороны подчеркнули
значение транспортного коридора «Европа–Кавказ–Азия» в контексте
международного сотрудничества с целью развития стран региона, а также
для «поддержания мира, стабильности и безопасности и для урегулиро-
вания региональных конфликтов».
168
Baku Declaration // International Conference on the Restoration of the Historic Silk
Route. — Baku, 1998. — 7—8 September.
161
----------------------------------------------------------------------------------------
Важным шагом в реализации проекта ТРАСЕКА стала конфе-

ренция Межправительственной комиссии по проекту, прошедшая в
Тбилиси в марте 2000 года169. Вторая конференция Межправитель-
ственной комиссии ТРАСЕКА состоялась в апреле 2002 года в столице
Узбекистана. В заключение конференции была принята Ташкентская
декларация. В ней стороны отметили, что проект ТРАСЕКА по соз-
данию транспортного коридора «Европа–Кавказ–Азия», основы
которого были заложены в Брюсселе в 1993 году, имеет большое
значение для развития процесса интеграции восьми независимых
государств и Европейского Союза170.
В реализации программы ТРАСЕКА есть свое существенное
«узкое место». Это – Каспийское море. Паромная переправа через
него очень удорожает товары, поэтому без активного участия Ирана
или России (а без этого нельзя обогнуть Каспийское море ни с юга,
ни с севера) чисто экономические резоны для развития программы
исчезают. Например, себестоимость перевозок по Транссибирской
магистрали существенно ниже, чем по путям, предполагаемым в
рамках проекта ТРАСЕКА. По проведенным МПС России в самом
конце 1990-х годов оценкам, тарифы на перевозку зерна, хлопка и
контейнеров по российским железным дорогам в 1,7 раза, а нефти
и цветных металлов – в 1,2 раза ниже, чем по маршруту ТРАСЕКА.
Сроки доставки грузов по территории России меньше в 1,8 раза171.
Проводившиеся по заказу Европейской Комиссии независимые
аналитические оценки программы давали сходные результаты. В экс-
пертном докладе 1998 года подчеркивается, что проект разрабатывал-
ся в условиях спешки и «в атмосфере доминирования политических
целей»172.
«Таким образом, изначально подтверждалась важность полити-
ческой составляющей программы. При этом признавалась ведущая
роль России в регионе, которая остается ведущим торговым партне-
ром стран региона, а также особое влияние Турции и Ирана, которое
169
См. //www.igc-traceca.org (date of access: 02.02.2009).
170
См. //www.traceca-org.org (date of access: 23.02.2009).
Кочергин Г. Великий шелковый путь и его обочины // Труд [Электронный ресурс].
171
– 2000. – 21 марта. URL: http://www.trud.ru/issue/article.php?id=200003210510701 (дата

обращения: 21.03.2009).
172
Evaluation Unit. Evaluation of the Tacis Interstate TRACECA Programme, June 1998 //
European Commission [Electronic resource]. URL: http://ec.europa.eu/europeaid/how/
evaluation/evaluation_reports/reports/tacis/951421_en.pdf (date of access: 19.02.2009).
162
----------------------------------------------------------------------------------------
зачастую недооценивается. Сообщалось, что Казахстан предпочи-

тает использовать дороги, проходящие через территорию России,
так как это дешевле, а в целом, за время существования программы,
не произошло значительного увеличения грузопотоков по данному
маршруту (за исключением узбекского хлопка). Самым слабым зве-
ном проекта ТРАСЕКА остается паромное сообщение через Каспий…
В этом контексте признавалась возможность и целесообразность
использования маршрутов ТРАСЕКА в комплексе с маршрутами по
линии “север – юг”»173.
В другом аналитическом докладе 2003 года отмечалось, что цен-
ность возможного присоединения Ирана состоит в открытии дорог
по оси «север – юг», а не «восток – запад» 174. Указывается также,
что для большинства центральноазиатских государств ТРАСЕКА не
является привлекательной в плане доступа на европейские рынки.
В качестве отдельных примеров эффективности пути отмечались
алюминиевая промышленность между Украиной и Таджикиста-
ном и доставка гуманитарной помощи в Афганистан. В документе
предлагался дифференцированный подход к различным группам
государств. В частности, указывалось, что для Центральной Азии
ТРАСЕКА маргинальна, по сравнению с путями транспортировки
через Россию и Иран.
Таким образом, с точки зрения ключевой политической цели (обход
России и Ирана) проект ТРАСЕКА можно считать нереализованным и
вообще изначально нереализуемым. ЕС и страны Центральной Азии
вряд ли будут активизировать идею паромной переправы через Каспий
в условиях, когда это существенно удорожает перевозки.
В силу территориальной близости и из-за усиления различного рода
нетрадиционных угроз (терроризм, наркоторговля, транснациональная
организованная преступность, нелегальная миграция, несостоявшиеся
государства) роль Центральной Азии в обеспечении безопасности ЕС
непрерывно возрастает на протяжении последних 10 лет. Многие из
угроз, проистекающих с территории этого региона, упомянуты в каче-
стве ключевых в «Европейской стратегии безопасности»175. Тем не менее
173
Болгова И.В. Политика Европейского Союза в Закавказье и Центральной Азии:
1993–2004 гг.: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.15. – М., 2005. – 217 л.
174
Evaluation of Tacis Regional TRACECA Programme // Final report. – 2003. – July.
175
Солана Х. Безопасная Европа в мире, который должен стать лучше. Европейская
стратегия безопасности // Council of the European Union [Electronic resource]. URL: http://
ue.eu.int/uedocs/cmsUpload/031208ESSIIRU.pdf (date of access: 19.02.2009).
163
----------------------------------------------------------------------------------------
стоит отметить, что в отличие от Южного Кавказа Центральная Азия в

этом документе не упомянута как сфера европейских интересов. Это тем
более удивительно, что европейские страны все больше втягиваются в
операцию в Афганистане в рамках ISAF176.
Специфической тенденцией европейской политики, которая не
вполне адекватна центральноазиатским условиям, представляется
стремление в условиях дефицита реальной военной силы использовать
для политической стабилизации «мягкую силу» (то есть экономическую
помощь и привлекательность европейского идеала).
Единая Европа, с учетом ее экономических возможностей и располо-
жения по соседству с Центральной Азией, является одним из крупнейших
и наиболее перспективных внешних игроков в регионе. Тем не менее
только к 2007 году она сумела сформулировать единую политическую
стратегию для этой части мира. Весь предшествующий период как ЕС
в целом, так и его отдельные государства-члены в политическом плане
следовали (за исключением отдельных нюансов вроде более либераль-
ного отношения к Ирану) в общем русле политики США177. Кроме того,
одним из ведущих стимулов деятельности европейских стран и ЕС в Цен-
тральной Азии долгое время было стремление избежать возникновения
недовольства у России. Однако лишь после 2007 года у единой Европы
появляется возможность выйти из «политической тени» США и России.
Насколько успешно это будет реализовано – покажет время.
Тем не менее уже сейчас видно, что многие из европейских целей в
Центральной Азии для местных политических элит просто непонятны.
Не совсем адекватными представляются и инструменты европейской
политики. Различие типов политической культуры европейских и цен-
тральноазиатских стран больше, чем разрыв между ними и США. Си-
ловая политика Америки для политиков типа покойного Сапармурата
Туркменбаши или здравствующего Ислама Каримова была не всегда
приемлемой, но всегда понятной. В то же время, стремление Европы
176
В России существует точка зрения из области «теории заговоров», что США специ-
ально дестабилизируют Центральную Азию, а затем передают ее на «поруки» Европе,
чтобы создать своему экономическому конкуренту максимальные затруднения. Однако
«теории заговоров» столь же увлекательны, сколь и недоказуемы.
177
В октябре 2006 года директор политического департамента МИД ФРГ Михаэль Шеф-
фер в ходе своего турне по странам Центральной Азии заявил, что его целью является
изменение мнения о ЕС как приспешнике США. Европа должна даже дистанцироваться
от Соединенных Штатов настолько, насколько в этом будет нуждаться Центральная
Азия. Правда, пока реального серьезного изменения политики в этом направлении не
наблюдается.
164
----------------------------------------------------------------------------------------
защищать свои интересы, преимущественно инструментами «мягкой

силы», не слишком хорошо отвечает традициям региона.
Уважения, основанного на страхе перед военной силой, единая
Европа, в отличие от США, Китая или России, у политических элит
региона не вызывает 178. Сумма помощи в 750 млн евро на период
2007–2013 годов для пяти стран, согласно региональной стратегии под-
держки Центральной Азии Европейским Союзом, также представляется
неадекватно малой, чтобы обеспечить существенное влияние179. Наконец,
несмотря на попытки Европы дистанцироваться от США и позициони-
ровать себя сильным игроком по отношению к России, она не воспри-
нимается в регионе как независимая международная сила.
Стратегические документы, определяющие политику ЕС в

Центральной Азии
Как мы уже упоминали выше, до 2002 года ЕС был не в состоя-
нии принять какую-либо стратегическую программу по Центральной
Азии. Первым документом такого рода стала программа помощи на
2002–2006 годы, принятая в рамках ТАСИС180. Последняя тем не менее
не являлась стратегией в собственном смысле, а лишь определяла общие
принципы, цели и индикаторы оказания помощи.
Принятие в октябре 2007 года стратегии ЕС по отношению к Цен-
тральной Азии («Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия
нового партнерства») знаменовало новый этап европейской политики
в отношении данного региона. Впервые Объединенная Европа смогла
выработать консолидированную стратегию по отношению к этой части
постсоветского пространства.
Принципом формулировки стратегии является поиск общих ин-
тересов стран ЕС и государств Центральной Азии181. В качестве клю-
По некоторым сообщениям у Сапармурата Туркменбаши заявление В. Путина после

178
теракта в Беслане о том, что выборность глав областей и республик (имелась в виду,
естественно, РФ) будет ликвидирована, вызвала приступ страха. Причем его окружению
пришлось долго объяснять диктатору, что к нему это не относится.
179
Князев А.А. Киргизия и Россия: безопасность, сотрудничество и перспективы раз-
вития в центральноазиатском контексте. Доклад на семинаре в фонде «Наследие Ев-
разии», 4 марта 2008 года // URL: http://www.knyazev.org/stories.shtml (дата обращения:
19.02.2009).
180
Strategy Paper 2002-2006 & Indicative Programme 2002-2004 for Central Asia. – 2002. –
30 October
Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства. – Секретариат
181
ЕС, 2007. – Октябрь. – С. 8.
165
----------------------------------------------------------------------------------------
чевых обозначены следующие интересы ЕС: наличие территориальной

близости и взаимовлияния процессов в Европе и Центральной Азии;
энергетические ресурсы региона; укрепление приверженности стран
Центральной Азии международному праву, верховенству права, правам
человека и демократическим ценностям, а также рыночной экономике,
чтобы они разделяли общие интересы и цели с ЕС182. При этом совер-
шенно не учитывается проблема того, что все включенные в документ в
качестве европейских интересов ценностные принципы полностью чужды
существующим в регионе политическим системам. В результате желание
поиска взаимовыгодных путей сотрудничества со стороны Европы в самом
регионе воспринимается как «навязывание» модели развития.
Стратегия ЕС нацелена на поиск баланса между двусторонним и
региональным подходами183. Двустороннее сотрудничество предпо-
лагается по таким вопросам, как «права человека, экономическая ди-
версификация, энергетика и другие отраслевые проблемы, в том числе
связанные с молодежью и образованием»184. «Региональный подход
способствует активному решению общих региональных проблем, таких
как организованная преступность, торговля людьми, наркотиками и
оружием, терроризм и нераспространение ядерного оружия, межкуль-
турный диалог, энергетика, загрязнение окружающей среды, управление
водными ресурсами, миграция, а также управление границами и транс-
портная инфраструктура»185. В этом отношении ЕС готов сотрудничать
с международными и региональными организациями и учреждениями.
Однако и здесь не делается какого-либо четкого выбора: как сотрудничать с
теми организациями, которые пытаются установить в Центральной Азии
структуры регионального порядка, чуждые «европейским» принципам? Та же
проблема возникает и в двустороннем сотрудничестве: как сотрудничать с
политическими режимами, для которых предложение помощи в соблюдении
прав человека – «вмешательство во внутренние дела»?
Для интенсификации сотрудничества со странами Центральной
Азии ЕС будет в полной мере использовать потенциал соглашений
о партнерстве и сотрудничестве, программ европейской комиссии и
государств – членов ЕС, используя различные инструменты Общей
внешней политики и политики безопасности. Будет также расширено
сотрудничество с ООН, в частности с Европейской экономической
182
Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства. С. 9.
183
184
Там же.
185
Там же.
166
----------------------------------------------------------------------------------------
комиссией ООН, ОБСЕ, Венецианской комиссией Совета Европы,

НАТО, международными финансовыми учреждениями и другими
региональными организациями и форумами186. ЕС также заявляет в
своей стратегии о готовности «вступить в открытый и конструктивный
диалог» с такими региональными организациями, как Евразийское
экономическое сообщество (ЕврАзЭС), Шанхайская организация со-
трудничества (ШОС), Совещание по взаимодействию и мерам доверия
в Азии (СВМДА), Организация договора коллективной безопасности
(ОДКБ)187. Этот момент в позиции ЕС чрезвычайно важен с точки зрения
интересов России, так как наша страна заинтересована в развитии всех
вышеперечисленных организаций, особенно ЕврАзЭС, ШОС и ОДКБ.
Возникает лишь вопрос: для установления какой структуры регионального
порядка будет разворачиваться такое сотрудничество? Ведь если между
ЕС и указанными организациями имеется базовое расхождение в целях, то
и никакого позитивного взаимодействия не получится.
В своем подходе к Центральной Азии ЕС исходит из предпосылки,
что «развитие стабильной политической базы и функционирующих эко-
номических структур зависит от приверженности верховенству права,
правам человека, ответственному государственному управлению и раз-
витию прозрачных демократических политических структур»188. В связи с
этим предполагается упрочнение механизма диалога по правам человека с
рядом стран Центральной Азии. Последнее не может не восприниматься
местными политическими режимами как очередная попытка навязать
чуждые их интересам ценности и стандарты.
Расширение обменов предполагается в сфере содействия развития
гражданского общества и независимых СМИ. Ключевой целью ЕС в об-
ласти социально-экономического развития региона является оказание
долгосрочного влияния на вектор развития стран Центральной Азии. В
связи с этим соответствующий раздел так и называется: «Инвестиции
в будущее: молодежь и образование»189. На практике это означает, что
приоритетом в оказании социально-экономической помощи странам
региона станет образование. С этой целью ЕС и его государства-члены
разработают для Центральной Азии «Европейскую инициативу в области
образования» с тем, чтобы содействовать адаптации систем образования
стран Центральной Азии к потребностям глобализации. Однако и здесь
186
187
188
189
167
----------------------------------------------------------------------------------------
политические элиты центральноазиатских стран может насторожить

попытка развить структуры гражданского общества, особенно молодеж-
ные, которые могут потенциально вступить в противостояние с неопа-
тримониальной властью.
ЕС также поддержит развитие региональных образовательных
центров и будет тесно сотрудничать с Академией ОБСЕ в Бишкеке. ЕС
готов открыть в данном регионе Институты изучения Европы (Institutes
of European Studies). ЕС готов предоставлять стипендии студентам из
стран Центральной Азии для обучения в европейских университетах190.
В рамках развития дистанционного обучения ЕС готов поддерживать
присоединение стран Центральной Азии к электронной сети ЕС через
развитие «электронного шелкового пути»191. Все перечисленные выше
меры могут привести к активизации вытеснения России, исламских стран
и Китая из образовательного и «виртуального» пространства Централь-
ной Азии. Соответственно, будут усилены позиции ЕС с точки зрения
«мягкой силы» за счет этой группы стран.
Важным направлением социально-экономического сотрудничества
с Центральной Азией должно стать содействие экономическому разви-
тию, торговле и инвестициям. В этой связи ЕС выступает за устранение
торговых барьеров между странами Центральной Азии (внутреннюю
центральноазиатскую интеграцию) и продолжит поддерживать вступле-
ние в ВТО всех стран региона, которые в нее еще не входят (все, кроме
Киргизии). ЕС также готов упростить доступ центральноазиатской
продукции на европейские рынки. В связи с этим, будет использована
обновленная Общая система преференций ЕС (GSP – 2006/2015)192.
В качестве инструмента экономического сотрудничества будет
продолжено использование программ INOGATE (Межгосударствен-
ного транспорта нефти и газа в Европу – Бакинская инициатива193) и
TRACECA (Транспортного коридора «Европа–Кавказ–Азия»). Финан-
сирование будет идти через Инструмент сотрудничества в области раз-
вития (DCI) и Европейский инструмент добрососедства и партнерства
(ENPI)194 .
190
191
192
Энергетическое сотрудничество между ЕС, прибрежными государствами Черного и
193
Каспийского морей и сопредельными странами, начатое на конференции по энергетике

на уровне министров, которая проводилась в Баку в ноябре 2004 года.
194
168
----------------------------------------------------------------------------------------
В наибольшей степени прагматическим интересам ЕС соответствует

укрепление сотрудничества со странами региона в сфере энергетики.
Здесь же наблюдаются наиболее серьезные противоречия между инте-
ресами Европы, России и Китая.
В энергетической сфере предполагается усиление диалога со стра-
нами Центральной Азии в рамках Бакинской инициативы. Деятельность
ЕС будет также основываться на «Энергетической хартии» (как извест-
но, Россия отказывается поддерживать изложенные в ней принципы) и
двусторонних «Меморандумах» о взаимопонимании по энергетическим
вопросам195.
«ЕС будет поддерживать разработку новых нефтяных, газовых и
гидроэнергетических ресурсов, а также усовершенствование существую-
щей энергетической инфраструктуры. С целью усиления безопасности
энергоснабжения ЕС будет также поддерживать развитие дополнитель-
ных трасс трубопровода и энергетических транспортных сетей. ЕС также
внесет вклад в региональную энергетическую безопасность и сотрудни-
чество, а также расширит экспортные рынки для центральноазиатских
производителей»196.
Наибольшие противоречия с Россией возникнут по поводу сле-
дующего положения стратегии: «ЕС будет оказывать политическую
поддержку и содействие странам Центральной Азии в развитии нового
энергетического транспортного коридора «Каспийское море – Черное
море – ЕС»197.
Если энергетическая и, возможно, даже образовательная сфера могут
оказаться пунктами, по которым интересы России и ЕС столкнутся в
наибольшей степени, то потенциальной сферой максимального их со-
гласования может стать борьба с общими угрозами и вызовами безопас-
ности. Здесь ЕС выражает четкую готовность сотрудничать с такими
пророссийскими интеграционными структурами, как ШОС и ОДКБ.
В частности, особый интерес могут представлять такие сферы сотруд-
ничества, как охрана границ, борьба с международным терроризмом и
организованной преступностью (особенно, наркоторговлей) и оптими-
зация миграционных процессов.
ЕС декларировал свое стремление расширять поддержку развитию
современной системы управления границами в центральноазиатском
195
196
Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства. С. 22–23.
197
169
----------------------------------------------------------------------------------------
регионе, включая границы с Афганистаном198. Посредством «Програм-

мы содействия управления границами в Центральной Азии (BOMCA)»
ЕС будет искать эффективные методы сочетания многостороннего и
регионального подходов.
Большое внимание будет также уделено борьбе со «связкой» преступ-
ность/ терроризм. ЕС будет предоставлять странам региона усиленную
поддержку в борьбе против коррупции, организованной преступности,
торговли наркотиками и людьми, незаконной торговле оружием с Аф-
ганистаном, международным терроризмом. ЕС усилит борьбу против
наркотиков через специальное представительство в Душанбе. Он также
будет поддерживать создание регионального центра по борьбе против
наркотиков (CARICC) в Алматы и расширять сотрудничество с Управле-
нием ООН по борьбе с наркоманией и преступностью (UNODC), в том
числе в отношении отслеживания производства химического сырья для
изготовления героина199.
В связи с борьбой с различными нетрадиционными вызовами
безопасности большое внимание будет уделено Ферганской долине. ЕС
готов оказывать содействие странам Центральной Азии, имеющим со-
вместные границы в этой части региона.
Важным европейским приоритетом в области проблем безопасно-
сти является упорядочение миграционных процессов. ЕС предложит
свою помощь заинтересованным странам Центральной Азии (как на
национальном, так и на региональном уровнях) в управлении миграцией.
Эта помощь предусматривает уравновешивание спроса и предложения
трудовых ресурсов, упрощение интеграции легальных мигрантов и обе-
спечение международной защиты людям, просящим о предоставлении
политического убежища и различного рода беженцам.
В качестве важного приоритета деятельности ЕС объявлена также
интенсификация межкультурного диалога с умеренными и светскими
элементами мусульманской цивилизации региона.
В контексте принятой политической стратегии теперь будет функ-
ционировать принятая ранее, в июне 2007 года, «Региональная стратегия
поддержки Центральной Азии Европейским союзом на 2007–2013 годы»200.
Она предполагает увеличение помощи региону через бюджет ЕС до
750 млн евро, со средним ежегодным распределением в регионе от
198
199
European Community Regional Strategy Paper for Assistance to Central Asia for the period
200
2007–2013. – 2007. – June.
170
----------------------------------------------------------------------------------------
58 млн евро в 2007 году до 139 млн в 2013 году. 70 % этих средств будет
направлено на программы двусторонней помощи. Важным приоритетом
двусторонней помощи является повышение стандартов жизни, особен-
но в сельской местности. Другими ее приоритетами станет поощрение
«ответственного управления», верховенства законов, демократизации и
укрепления гражданского общества, наряду с реформированием инве-
стиционной и торговой политики.
30 % помощи будет выделено для содействия более тесному меж-
государственному сотрудничеству как внутри Центральной Азии, так и
между Центральной Азией, Южным Кавказом и ЕС, особенно в сферах
энергетики, транспорта, экологии и образования. В рамках этой помощи
будут объединены приоритеты программ регионального сотрудничества
для Центральной Азии с приоритетами региональной стратегии для
восточных соседей ЕС (программы Европейского инструмента добро-
соседства и партнерства).
Перспективы политики «европеизации» в Центральной Азии

Посредничество европейских игроков (президент Франции
Н. Саркози), оказавшееся решающим для хода конфликта между Россией
и Грузией в августе 2008 года, выявило все растущую значимость Европы
для геополитических процессов на постсоветском пространстве. При
этом, по мере ослабления США, испытывающих недостаток экономи-
ческих ресурсов для активной глобальной политики, данная тенденция
будет только возрастать.
Существует определенная инерция процессов европеизации со-
предельных с Европой пространств. Можно предположить, что они будут
продолжаться до тех пор, пока не встретятся с очевидными социально-
политическими и культурно-цивилизационными геополитическими
границами. Очевидными границами в Азии являются арабский мир,
Иран, Афганистан и Пакистан. Там процессам европеизации не даст раз-
вернуться «плотность» традиционной исламской культуры, сохранившей
свое традиционное влияние, несмотря на активные модернизационные
процессы, например, в нефтедобывающих аравийских монархиях. Здесь
европеизации противостоит система ценностей и взглядов, укорененная
на уровне общества. Турция и исламская часть постсоветского простран-
ства оказались «открыты» в этом плане для европеизации, благодаря
реформам, соответственно, Ататюрка и коммунистических властей.
Другой очевидной границей европеизации является граница Китая, так
как власти этой страны не допустят в пределах контролируемой ими
171
----------------------------------------------------------------------------------------
территории никакой экспансии институтов и ценностей из других частей

мира. В то же время Центральная Азия неизбежно будет продолжать
оставаться объектом политики европеизации, так как она сама, как на
уровне государств, так и на уровне обществ, приветствует разного рода
формы сотрудничества с ЕС, несмотря на различия культур и систем
ценностей.
Какие формы политика европеизации может принять в данном
регионе? Уже сейчас в рамках политики «соседства» ЕС страны региона
иногда именуют «соседи наших соседей». Имеется соответствующая
региональная стратегия ЕС, которая позволяет проводить определенные
элементы политики европеизации в регионе (например, поощрение раз-
вития экономики и гражданского общества). Программа «Восточного
партнерства», намного более активно проводящая элементы политики
европеизации, пока страны региона не включает. Однако уже в краткос-
рочной перспективе возможно ее расширение на Центральную Азию.
В этом плане неизбежен рост соперничества за региональное влия-
ние с Россией и, в перспективе, с Китаем. Кроме инерции расширения
«евросферы», важным фактором здесь станет приоритетное внимание ЕС
к вопросам обеспечения энергетической безопасности. В этом контексте
ЕС в перспективе продолжит реализацию таких проектов, как Набукко
и транскаспийские трубопроводы, хотя реализация этих проектов в силу
разнообразных внутриевропейских противоречий не будет идти быстро
и гладко.
В связи с уменьшением американских экономических возможностей
из-за экономического кризиса, в рамках деятельности западной коалиции
в регионе будет продолжать расти роль ЕС, которая, возможно, станет
основным западным игроком в регионе. При этом, в рамках евроатланти-
ческой коалиции экономическая и «мягкая сила» ЕС будут поддержаны
в Центральной Азии «жесткой» военно-политической силой США.
Однако политика Европы по отношению к России и Китаю в рамках
конкуренции за влияние в регионе не будет носить враждебного характе-
ра, то есть противостояние будет протекать в достаточно мягких формах
с применением экономических инструментов и инструментов «мягкой
силы». По отношению к России сохранится раскол Европы (Германия,
Франция, Италия против Великобритании, Швеции, Балтийских стран,
Польши), особенно усилившийся после конфликта вокруг Южной Осе-
тии и Абхазии. Европа и Россия, в том числе, в рамках своих централь-
ноазиатских политик, будут постоянно колебаться между конкуренцией
и сотрудничеством. Тем более данное противоречие в политике ЕС
172
----------------------------------------------------------------------------------------
относится к Китаю с его гигантским экономическим потенциалом, для

противостояния которому у Европы нет ни желания, ни ресурсов.
Таким образом, уже к настоящему времени можно говорить о фор-
мировании единой политики ЕС по отношению к Центральной Азии. ЕС
превратился в одного из ключевых региональных игроков, борющегося
за лидерство в регионе с Китаем и Россией. При этом, меняется соот-
ношение сил между ЕС и США, и в рамках евроатлантической коалиции
Европа в данном регионе начинает играть все более важную роль.
Бусыгина И.М., директор Центра региональных

политических исследований ИМИ
Политика и интересы Германии на постсоветском

пространстве
Германия, наиболее экономически мощное государство в составе Ев-

ропейского Союза, исторически имеет тесные связи с восточноевропей-
ским регионом; его географическая близость к нему делает Германию наи-
более важным игроком на восточном направлении (если рассматривать
все постсоветское пространство как «Восток»). Традиционно «восточная
политика» Германии была сфокусирована вокруг двух основных блоков:
1) отношения к России как к стратегическому партнеру и 2) политики
в отношении стран – восточных соседей ЕС и их попыток «встроиться»
во внешнеполитическую повестку Евросоюза201. Во время последнего
председательства Германии в ЕС ее внешняя политика (а также и поли-
тика ЕС) вышла и на центральноазиатское направление. Состоявшиеся
в сентябре 2009 года выборы в Бундестаг не внесли сколько-нибудь се-
рьезных изменений во внешнеполитический курс Германии, поскольку
его основные аспекты являются объектами широкого межпартийного
консенсуса, включающего не только ХДС и СДПГ, но и заменившую
последнюю в новой правительственной коалиции СвДП (пожалуй, един-
ственным относительно недавним исключением из этого правила стала
жесткая отрицательная позиция Шредера в 2002 году против военной
интервенции в Ирак; позиция, которая внесла существенный вклад в
победу социал-демократов)202.
201
Kempe I. Germany's Eastern Policy on the Eve of the 2009 National Elections. AICGS
Transatlantic Perspectives. – 2009. – June.
202
Там же.
173
----------------------------------------------------------------------------------------
Вместе с тем, позиция Германии по отношению к постсоветско-

му пространству отличается определенной амбивалентностью. С одной
стороны, несмотря на слабость общей внешней политики ЕС, Германия
как член Союза не только должна быть лояльна по отношению к его ин-
тересам, но и в какой-то степени их форматировать. С другой стороны,
однако, Германия поддерживает крайне тесные – приоритетные – двусто-
ронние контакты с Россией, политические же отношения между Россией
и ЕС в настоящий момент являются, по меньшей мере, прохладными, на
постсоветском пространстве они все больше выступают как конкуренты.
Последнее стало особенно очевидным после недавней «институциона-
лизации» восточного направления политики ЕС – через «Восточное
партнерство». Так что позиция Германии в ЕС до определенной степени
(которую не стоит преувеличивать!) опосредована ее отношениями с
Россией. Таким образом, германские политики стоят перед непростой
задачей разработки сбалансированной политики, которая учитывала бы
и западные (ЕС, США), и восточные (Россия, постсоветские государства)
приоритеты и интересы.
Наконец, существует еще проблема, связанная с тем, что руководство
Польши надеется на формирование стратегического партнерства с Герма-
нией в отношении Восточной политики203; между тем тесное взаимодей-
ствие Варшавы и Берлина, без сомнения, вызовут раздражение Москвы.
Противники премьер-министра Польши Дональда Туска постоянно
упрекают его в том, что он не может добиться крупного прорыва в отно-
шениях с Германией. Большого прорыва действительно не наблюдается.
Однако отношения между Берлином и Варшавой нормализовались; так,
Дональд Туск и Ангела Меркель без всяких трений договорились о том,
что Германия будет поддерживать инициированное Польшей и Швецией
партнерство ЕС с восточноевропейскими странами – Арменией, Азер-
байджаном, Грузией, Молдавией, Украиной и Белоруссией.
Германия – Россия: на чем строятся особые отношения

Как полагает известный немецкий политолог Александр Рар, осо-
бые отношения между Германией и Россией – это следствие истори-
ческих причин204. В целом политика Германии в отношении России с
203
Cianciara A. «Eastern Partnership» – opening a new chapter of Polish Eastern Policy and
the European Neighborhood Policy? // The Institute of Public Affaires. – Warsaw. – 2008. –
№ 4. – Р. 11.
Rahr A. Germany and Russia: A Special Relationship. The Washington Quarterly. Spring
204
2007. – Р. 137.
174
----------------------------------------------------------------------------------------
1991 года вплоть до 2005 года была направлена на включение Москвы в

европейскую институциональную архитектуру, при этом высказывания
относительно возможного вступления бывших республик Союза ССР в
НАТО были очень осторожными – экс-канцлер Германии Гельмут Коль
опасался спровоцировать негативную реакцию в России205.
Именно Германия была наиболее значительным международным
донором по отношению к России. Так, в кризисный для России период
1990–1993 годы Германия предоставила ей 40,25 млрд долларов (для срав-
нения: США предоставили России за тот же период помощь в размере
11,8 млрд долларов, Япония – в размере 4,6 млрд, Великобритания –
1,04 млрд)206. В то же время Германия выступала основной движущей
силой продвижения процесса расширения Евросоюза в восточном
направлении в ходе заседания Европейского совета в Копенгагене в
1993 году, когда ЕС принял решение предложить перспективу членства в
Союзе государствам бывшего социалистического лагеря. Таким образом,
Германии удалось непротиворечиво соединить три стратегически важные
цели: поддержание хороших отношений с Россией; сыграть конструк-
тивную роль в отношениях со странами Восточной Европы, прежде всего
Польшей; скоординировать германские политические инициативы с
другими членами ЕС и США207.
Действительно, у Германии с Россией сложилась наиболее плотная
сеть отношений. Так, вместе с Францией Германия с 1997 года иниции-
ровала практику регулярных франко-германо-российских саммитов;
встречи «тройки» были нацелены на формирование стратегического
партнерства с Россией по вопросам экономики и безопасности в то
время, когда другие страны – члены ЕС не были готовы к этому. В
2001 году президент Путин произнёс в Бундестаге речь на немецком
языке, анонсировавшую тесные партнёрские связи двух стран. Тогда же
был основан Петербургский диалог — российско-немецкий дискусси-
онный форум, предполагающий ежегодные встречи. Президент России
назвал российско-германские отношения «каркасом в деле строительства
единой Европы».
205
Там же. Р. 138–139.
Bierling S. Wirtschaftshilfe fuer Moskau: Motive und Strategien der Bundesrepublik und der
206
USA 1990-1996. – Paderborn, 1998. – P. 324.

Kempe I.. From a European Neighborhood Policy toward a New Ostpolitik – The Potential
207
Impact of German Policy. CAP Policy Analysis, Bertelsmann Group for Policy Research. –
2006. – № 3. – Р. 6.
175
----------------------------------------------------------------------------------------
Германия является крупнейшим внешнеторговым партнёром

России (около 10 % российского экспорта идет в Германию). Немец-
кий бизнес активно лоббировал развитие приоритетных отношений
с Россией, восточная политика Германии всегда базировалась на вы-
раженных экономических интересах. Мощные германские игроки из
области энергетики, а также германские банки объединены в такие
лоббистские структуры, как Восточный комитет германской экономики
(Ostausschuss der deutschen Wirtschaft), который имеет представительства
в Москве, Санкт-Петербурге, Калининграде и Новосибирске, а также
Германо-Российский форум. Приоритеты этих структур лежат в области
содействия развитию торговых отношений и созданию условий для более
благоприятного инвестиционного климата.
Немецкий язык изучает 3,5 млн россиян — это больше, чем во всём
остальном мире. Приоритетность российско-германских отношений
подкреплялась активными личными контактами В.В. Путина с экс-
канцлером Германии Шрёдером. По предложению Шрёдера Германия
уступила России своё право председательствовать в 2006 году в «большой
восьмёрке», что было расценено как мощный дружественный жест со
стороны Берлина. В это же время опросы общественного мнения пока-
зывали, что российские элиты считают Германию «настоящим другом», а
также своего рода защитницей российских интересов на Западе. Москва
не рассматривала Германию как своего геополитического конкурента на
постсоветском пространстве.
У России и Германии большие совместные планы в области эко-
номического сотрудничества, особенно в сфере энергетики. Так, не-
задолго до окончания срока пребывания на посту канцлера страны в
2005 году Шредер приложил большие усилия в продвижении российско-
германского проекта строительства газопровода по дну Балтийского
моря (проект известен под именем «Норд Стрим»). Когда проект будет
закончен, Германия станет главным «распорядителем» российского газа в
Европе, соответственно, будет положен конец существующей монополии
транзитных стран, таких как Польша, Балтийские страны, Украина и
Белоруссия (не случайно наиболее жесткой критике проект подвергается
со стороны Польши и Балтийских государств).
С точки зрения германских институтов, вовлеченных в формиро-
вание отношений с Россией, наибольшую роль в этом процессе играл
офис канцлера Германии. Так, германские канцлеры поддерживали
подход «Russia first» («Россия – прежде всего»), что выражалось, в
частности, в тесных дружеских отношениях между Гельмутом Колем и
176
----------------------------------------------------------------------------------------
Борисом Ельциным, Герхардом Шредером и Владимиром Путиным

(отметим, что политика Шредера в отношении России неоднократно
критиковалась руководством прибалтийских государств на основании
того, что, выстраивая двусторонние отношения с Москвой, канцлер иг-
норировал стратегические интересы других государств –членов ЕС208). В
этих условиях Министерству иностранных дел Германии не оставалось
ничего другого, кроме как передачи приоритета канцлерскому офису и
формулирования своей собственной повестки восточной политики, ко-
торая не противоречила бы принятому подходу «Россия – прежде всего».
Так, Германия вместе с Польшей разработали повестку общей внешней
политики расширенного ЕС, которая включала работу в области поли-
тики соседства, трансатлантических отношений, а также воздействию
ЕС на процессы глобализации209.
Интересно поставить вопрос о российско-германских отношениях в
связи с Украиной. После «оранжевой революции» на Украине германский
Бундестаг 1 декабря 2004 года провел специальные слушания: «Усиливать
демократию на Украине», при этом одной из главных тем было участие
России в украинском политическом кризисе. Большинство докладчиков,
среди которых был Шредер, подчеркивали невозможность разрешения
«украинского вопроса» без участия России210. В этой ситуации опять-таки
было заметно балансирование Берлина: призывая ЕС и Россию признать
важность и приоритетность мирного и демократического разрешения
украинского кризиса, руководство Германии тем не менее стремилось
избежать выдачи Киеву конкретных обещаний относительно членства в
евроатлантических структурах.
Предполагалось, что партнерство между Германией и Россией под-
вергнется серьезному риску после образования коалиционного кабинета
ХДС/ХСС и СДПГ, однако коренных изменений в российско-германских
отношениях не произошло. Положение о стратегическом партнёрстве с
Россией было записано в коалиционном соглашении. Преемственность
внешнеполитического курса в принципе была соблюдена, однако тот
уровень отношений, который существовал между Германией и Россией
в период канцлерства Шредера, уже в прошлом, с 2007 года можно отме-
208
Von Lucius Robert. Von der Ostsee bis zum Schwarzen Meer. Unbehagen in Vilnius vor dem
Deutschland-Besuch des Litauischen Praesidenten Adamkus. 25 October 2005. Frankfurter
Allgemeine Zeitung. S.12.
Die Rolle der EU mit 25 und mehr Midgliedern im 21.Jahrhundert. Beitraege fuer eine neue
209
Weltordnung. Gemeinsame deutsch-polnische Studien. P. 35–40.

210
Kempe I. Р. 8.
177
----------------------------------------------------------------------------------------
тить нарастание тревожных тенденций в двусторонних отношениях. Так,

в ноябре 2007 года на саммите ЕС в Финляндии Германия присоедини-
лась к «хору скептиков», критикуя «энергетическую политику давления»
России в отношении Украины и Белоруссии, от которой страдают и за-
падноевропейские государства, получающие энергоресурсы из России.
Более того, образ России, представляемый германскими СМИ, имеет
все более негативные характеристики.
Одним из результатов последних парламентских выборов в Германии
(сентябрь 2009 года) стало назначение Гвидо Вестервелле, лидера Сво-
бодной демократической партии, на пост министра иностранных дел.
Ряд аналитиков не исключает возможности дальнейшего охлаждения
Германии в отношении России, то есть все большего отхода от политики
времен Шредера.
Россия и ЕС на постсоветском пространстве: конкурирующие

политические повестки?
Эксперты Евросоюза весьма критически оценивают состояние
отношений между ЕС и Россией. По их мнению, Россия в последние
годы превратилась в один из главных «вызовов» для объединения. Если
в 1990-е годы государства ЕС относительно легко сформировали общий
подход в отношении России (стратегия заключалась в демократизации
и «вестернизации» слабой страны, находящейся в глубоком структурном
кризисе), то сегодня достичь общего согласия весьма затруднительно:
более сильная Россия менее склонна к сотрудничеству и встраиванию в
западные структуры. Более того, по мнению экспертов Евросоюза, в Рос-
сии формируется идеологическая альтернатива ЕС, которая базируется на
принципиально ином подходе к суверенитету, концепциям силы и миро-
порядка. Если европейские проекты основаны на верховенстве права, то
Москва считает право отражением силовых отношений и пытается вы-
строить с Евросоюзом отношения «асимметричной взаимозависимости»,
стараясь создать ситуацию, при которой ЕС нуждается в России больше,
чем Россия в ЕС, особенно в сфере энергетики211.
Проблема конкуренции интересов и планов России и Евросоюза
относительно постсоветского пространства (исключая, естественно,
прибалтийские страны, которые с 2004 года являются членами ЕС) сто-
ит довольно остро, и осознание этой проблемы российской стороной
становится все более четким. Фактически ЕС ясно обозначил свои при-
Leonard M., Popescu N. A Power Audit of EU-Russia Relations // European Council on

211
Foreign Relations. – 2007. – November. – Р. 7.
178
----------------------------------------------------------------------------------------
оритеты в 2004 году – в связи с проблемой Приднестровья и событиями

«Оранжевой революции» на Украине. Суть проблемы, как представля-
ется, заключается в следующем: Россия и Евросоюз имеют различное
стратегическое видение постсоветского пространства, следствием этого
являются несовпадающие подходы и инструменты проведения политики
в отношении этих территорий.
Начнем с указания на то, что ЕС и Россия представляют собой
принципиально различные системы: если Россия – это «нормальное»
суверенное государство, то ЕС – образование уникальное, которое в
контексте данной работы можно назвать слабым федеральным союзом.
Однако, если в классических федеральных союзах общая внешняя по-
литика и политика безопасности (ОВПБ) формируется, как правило, в
первую очередь (внешняя угроза выступает основной причиной создания
союза), то в ЕС наибольшие расхождения между странами-членами воз-
никают как раз по вопросам ОВПБ; механизмы же принятия решений в
этой области коренным образом отличны от процесса принятия решений
в области Экономического и валютного союза. (Такое положение дел ино-
гда приводит экспертов к заключению о том, что ОВПБ в ЕС практически
не существует, тем более что сами европейцы активно это положение дел
критикуют. Между тем, этот вывод неверен, поскольку степень лояль-
ности стран-членов по отношению к ЕС относительно высока, и наличие
общих вызовов, в один из которых превращается Россия, потенциально
эту лояльность укрепляет, создавая основания для формирования ОВПБ
как приоритетной задачи Союза).
Стратегия ЕС в отношении постсоветского пространства строится на
задачах по стабилизации проблемных стран и регионов и одновременно
запуску процессов частичной интеграции (при отказе от полного член-
ства) наиболее подготовленных для этого стран. В связи с этим политика
Брюсселя относительно стран СНГ носит принципиально иной характер,
чем его политика в отношении России, что само по себе является почвой
для конфликтных ситуаций, хотя не забудем и то, что само российское
руководство всегда настаивало на принципиально особом формате от-
ношений с Евросоюзом.
Можно ли считать ЕС геополитическим «субъектом»? Еще недавно
ответ на этот вопрос был бы однозначно отрицательным: ЕС характери-
зовали как «объединение не Вестфальского типа» (non-Westphalian entity),
как «гражданскую силу» (civilian power), наконец, просто как «экономи-
ческого гиганта». Все эти определения как будто исключают то, что ЕС
может действовать во внешнем мире в жесткой геополитической манере.
179
----------------------------------------------------------------------------------------
Однако, как становится все более понятно, такая трактовка является

чрезмерно упрощенной; чрезвычайно важно то, что ЕС, как открытая
система, может форматировать пространства и регионы за пределами
своих границ. Как показывает Аальто, «порядок Европейского Союза»
постепенно проникал на территории постсоциалистических государств (а
в 2004 году они вошли в состав ЕС), а также экспортировался в регионы
Северо-Запада России и Калининградскую область через инициативу
«Северное измерение», программу ТАСИС и многочисленные программы
трансграничного и межрегионального сотрудничества212. Фактически
речь идет о своего рода «эффекте переливания» (spill-over effect) – этот
термин обычно используют для теоретического объяснения начала и,
главное, продолжения интеграционного процесса, когда интеграция
постепенно захватывает все новые сферы. В нашем же случае можно
говорить об «эффекте переливания» в географическом смысле, в смысле
(частичного) распространения «порядка ЕС» на все новые территории.
Многочисленные инициативы ЕС обращены при этом не только (и не
столько) к национальным правительствам, сколько к региональным и
местным властям, а также к структурам гражданского общества и биз-
неса.
Совсем другой стратегии в отношении постсоветских государств
придерживается Россия. Ее стратегия базируется на возможности (при
необходимости) политического давления на эти государства с исполь-
зованием «энергетических рычагов» и опоре не на общества, но скорее
на лояльность пророссийски настроенных лидеров. Руководство России
готово рассматривать политическую интеграцию на постсоветском про-
странстве вокруг России как приоритетное направление внешней по-
литики. Возникает вопрос: в том случае, если независимые государства
согласятся на политическую реинтеграцию вокруг России, каким образом
можно будет гарантировать им сохранение их национального суверени-
тета и эффективного контроля над наднациональными органами. Без
таких гарантий национальные лидеры независимых государств скорее
всего будут сопротивляться любым попыткам создать эффективные
(«сильные») наднациональные институты. В частности, опираясь на
опыт европейской интеграции, можно предположить, что национальные
лидеры будут отвергать все попытки реформ, потенциально ведущих к
федеративному союзу постсоветских государств.
Aalto Pami. A European Geopolitical Subject in the Making? EU, Russia and the Kaliningrad
212
Question // Geopolitics. – 2002. – Vol.7. – № 3. – Р. 149.
180
----------------------------------------------------------------------------------------
С одной стороны, объективная российская центричность постсо-

ветского пространства продолжает питать оптимизм тех, кто верит в
возможность реинтеграции. С другой стороны, российская центричность
действует и против интересов России: можно предположить, что очевид-
ный дисбаланс между потенциалами России и остальных государств, даже
вместе взятых, будет вести к постоянному воспроизведению одной и той
же ситуации, когда доминирующему государству будут противостоять
бывшие республики Советского Союза.
Из всего вышесказанного напрашивается следующий вывод: стра-
тегии ЕС и России на постсоветском пространстве принципиально раз-
личны по механизмам, инструментарию и целеполаганию, а также обра-
щены к разным объектам, так что говорить о конкуренции политических
повесток, выдвигаемых Евросоюзом и Россией, просто не приходится.
Новая инициатива Евросоюза «Восточное партнерство»:

позиция России и позиция Германии
В декабре 2008 года Комиссия ЕС представила свои разработки по
весьма амбициозному проекту «Восточного партнерства» (ВП); в соответ-
ствии с ее предложениями на двусторонней основе – между Евросоюзом
и шестью постсоветскими государствами – должны быть заключены до-
говоры об ассоциировании, которые, помимо прочего, ставят в качестве
задачи и формирование широкомасштабных зон свободной торговли213.
19–20 марта 2009 года Европейский совет учредил новую инициативу ЕС
– Восточное партнерство, а уже 7 мая того же года в Праге Евросоюз и
правительства шести государств (Азербайджан, Грузия, Украина, Мол-
давия и Белоруссия) подписали соответствующую Декларацию. Эта ини-
циатива, осуществляемая под эгидой Европейской политики соседства,
фактически поставила отношения между ЕС и шестью государствами на
принципиально новую основу. Цель «Восточного партнерства» заклю-
чается в интенсификации политических и экономических связей между
ними, причем эта интенсификация предполагается в различных сферах:
от торговых отношений, энергетической безопасности, внутренних
дел и правосудия до сотрудничества в области научных исследований
и культуры. ВП не предлагает шести странам перспективу партнерства,
однако посылает явный политический сигнал государствам-партнерам:
они должны проводить реформы и наращивать их темп, что, как предпо-
лагается, будет стимулировать «хорошее (у)правление» (good governance),
Стюарт С. Россия и программа «Восточное партнерство» // SWP-Aktuell. – 2009. –

213
Апрель. – С. 1–2.
181
----------------------------------------------------------------------------------------
поддерживать региональное развитие и социальное сплочение, а также

способствовать сокращению социально-экономических диспропорций
в государствах-партнерах. На перспективу «Восточное партнерство» рас-
сматривается в качестве площадки не только экономической интеграции
«шестерки», но и политического взаимодействия, вплоть до создания
общей парламентской ассамблеи. Отметим, что Партнерство получило
сильный дополнительный импульс вследствие российско-грузинского
военного конфликта в августе 2008 года и последующего признания Рос-
сией независимости Абхазии и Южной Осетии. Что же касается России,
то формально ее невключение в эту инициативу было обосновано тем,
что она в свое время предпочла остаться за рамками политики соседства
ЕС, отстаивая отношения «стратегического партнерства».
Как оцениваются позиции лидеров шести стран – ныне новых
партнеров Евросоюза? Здесь следует отметить, что поведение лидеров
оценивается крайне дифференцированно в том отношении, что пози-
ции ряда из них, хотя и получили почти однозначно негативную оценку
в России, были весьма предсказуемыми, позиции же других расценены
почти как «удар в спину». У каждой из шести стран, геополитически
«застрявших» между Россией и Европой, были собственные аргументы
для поездки в Прагу.
Так, Азербайджан уже давно ведет политику балансирования между
Россией, Западом и Ираном. Баку умело лавирует между двумя конкури-
рующими между собой проектами газопроводов – «Набукко», идущим
в обход России, и «Южным потоком», инициированным Москвой, по-
нимая, что в обоих случаях потребуется азербайджанский газ.
Армения в последнее время активно ищет выходы из своего «ан-
клавного» состояния. Об этом свидетельствуют начавшийся процесс
нормализации отношений с Турцией и определенные подвижки в уре-
гулировании нагорно-карабахского конфликта, по поводу которого в
Праге прошла отдельная встреча президентов Азербайджана и Армении.
Ереван пытается также укрепить связи с НАТО, а «Восточное партнер-
ство» – путь для него, если не в Евросоюз, то хотя бы к какому-то формату
включенности в процессы европейской интеграции. Тем более что без
доброй воли и Североатлантического альянса (куда входит Турция), и
Евросоюза Армении вряд ли удастся изменить свою объективно крайне
неблагоприятную геополитическую ситуацию.
В самом сложном положении находится Белоруссия, все чаще в по-
следнее время отходящая от односторонне пророссийской ориентации.
С одной стороны, Александр Лукашенко подвергался острой критике в
182
----------------------------------------------------------------------------------------
Евросоюзе. Евросоюз прервал контакты с ним в марте 2006 года, после

президентских выборов в Белоруссии. Тогда ЕС посчитал, что выборы
прошли с грубыми нарушениями демократических прав и свобод граждан
и ввел визовые ограничения в отношении белорусских официальных лиц.
В число «невыездных» на территорию ЕС попал и президент Белоруссии.
Однако в ноябре 2008 года Совет ЕС решил снять запрет на въезд в стра-
ны – члены ЕС самого президента Белоруссии и нескольких десятков
высокопоставленных белорусских чиновников. В качестве первого шага
на пути «размораживания» отношений с Евросоюзом глава белорусско-
го МИД Мартынов в октябре 2008 года провел в Люксембурге встречу
с «тройкой» ЕС; второй раунд переговоров на этом уровне состоялся в
конце января 2009 года в Брюсселе. Таким образом, в настоящее время
Лукашенко все более активно осваивает роль «многовекторного полити-
ка», поворачивающегося лицом то к Западу, то к России – в зависимости
от своих конъюнктурных политических и экономических интересов.
В свою очередь Германия до последнего времени предпочитала со-
трудничать с Белоруссией на негосударственном уровне: около 800 не-
правительственных германских организаций действуют в настоящее
время в этой стране в таких сферах, как благотворительность, партнерство
городов, оказание технической помощи, выезд белорусской молодежи
в Германию на учебу и пр.
Кишинев, избрав для себя политику нейтралитета, до недавних пор
был фактически нацелен на параллельную интеграцию – в рамках Евро-
союза и СНГ, не находя в этих процессах никаких противоречий.
Для Грузии западное направление политики – это фактически проект
Саакашвили, реализацию которого, бесспорно, ускорила августовская
(2008 год) война. Сам президент объяснил свою позицию следующим
образом. После того как Грузия вышла из СНГ, для нее остался один
естественный партнер – Евросоюз. Кроме того, «Восточное партнерство»
позволяет Тбилиси поддерживать связи с теми странами СНГ, которые
этого хотят.
Не слишком удовлетворенным чувствовал себя президент Украины
Ющенко, считавший свою страну уже готовой для вступления в Евро-
союз. Однако в Праге представители Европейской комиссии ясно дали
ему понять, что о полном членстве Киева в ЕС речи пока идти не может.
Украине было выдано обещание достичь соглашений об ассоциации и о
расширенной зоне свободной торговли. Причем при условии, по словам
главы Европейской комиссии Жозе Мануэля Баррозу, «значительных
успехов на пути утверждения демократии, верховенства закона, прав
183
----------------------------------------------------------------------------------------
человека и принципов рыночной экономики». Что касается безвизового

режима, то его введение отложено в достаточно «долгий ящик»: в декла-
рацию внесена лишь фраза о том, что безвизовый режим – «отдаленная
перспектива партнерства!»214.
Рассмотрим теперь оценки «Восточного партнерства» Россией и Гер-
манией. В России многие эксперты оценивают ВП как вызов Москве со
стороны ЕС в регионе, который она считает зоной своих национальных
интересов. Вместе с тем, само по себе недовольство проникновением
Евросоюза в российскую сферу интересов не слишком продуктивно;
куда продуктивнее предложить «шестерке» (да и другим членам СНГ)
эффективную альтернативу. К тому же Москва мало чем может помешать
сближению своих соседей с Евросоюзом и их последующей интеграции
в Большую Европу215.
Однако сказанное представляет собой, пожалуй, наиболее мягкую
из позиций экспертного сообщества, в целом же критика Партнерства
гораздо более радикальна. Аргументы противников инициативы в обоб-
щенном виде сводятся к следующему:
1. Новая инициатива Евросоюза ставит своей стратегической целью
превращение шести постсоветских государств в «сырьевой придаток»
ЕС, поскольку, распространяя свое влияние на их территории, ЕС тем
не менее не ставит в повестку дня вопрос о членстве этих государств в
Союзе, даже на отдаленную перспективу.
2. Новая инициатива ЕС вступает в очевидное противоречие с теми
обязательствами, которые ряд этих государств уже приняли ранее. Речь
идет, во-первых, о членстве в ОДКБ, а, во-вторых, что гораздо более
важно, о нарушении обязательств со стороны Белоруссии в отношении
России. Эти обязательства являются следствием создания Союзного
государства – как системы общих правовых и политических институтов.
Присоединение Белоруссии к «Восточному партнерству», таким образом,
несовместимо с общими российско-белорусскими договоренностями.
3. «Восточное партнерство» дает основания для того, чтобы охарак-
теризовать Евросоюз как имперскую структуру, которая, будучи потен-
циально открытой системой, распространяет свое влияние за пределами
своих границ.
214
Российская газета (Федеральный выпуск). – 2009. – № 4909 (85). – 14 мая.
Волк Е. Россия и европейское «Восточное партнерство» // The Heritage Foundation.
215
– США, 2009. – 12 мая.
184
----------------------------------------------------------------------------------------
4. Новая инициатива ЕС фактически вынуждает вовлеченные госу-

дарства делать стратегический выбор между Евросоюзом и Россией.
5. Наконец, новая инициатива Евросоюза есть свидетельство двой-
ных стандартов, которые все больше получают распространение в ЕС.
Декларативно ратуя за отмену разделительных линий в Европе, ЕС в
реальности способствует их созданию и укреплению, преследуя цель
стратегической изоляции России.
Западные эксперты считают удивительной ту активность, с которой
в России разворачивается дискуссия (с негативными в большинстве
случаев оценками) по поводу Партнерства. Так, по мнению Сьюзен
Стюарт, во-первых, эта инициатива во многом является продолжением
политики соседства ЕС, против которой Россия никогда особенно не
возражала. Во-вторых, нет оснований ожидать, что государства-партнеры
в силу объективных причин быстро достигнут принципиально нового
качества отношений с Евросоюзом. В-третьих, ЕС обычно развивает
свои отношения с третьими странами не рывками, но постепенно, так
что инициатива едва ли внесет радикальные перемены. В-четвертых,
финансовая составляющая Партнерства не слишком значительна –
предусмотрено выделение 600 млн евро до 2013 года для всех шести
стран-партнеров. Ну и наконец, Россия, казалось бы, больше озабочена
т.н. «жесткой безопасностью» и выстраиванием отношением с США,
нежели «мягкой безопасностью», о которой и идет речь в Партнерстве.
Таким образом, реальную тревогу России вызывают другие тенденции:
развитие и углубление отношений Евросоюза с Белоруссией и Украиной
(здесь речь идет о подписании в марте 2009 года декларации между ЕС
и Украиной относительно модернизации украинской газотранспортной
системы, где в явном виде роль России не просматривается)216.
Германия поддержала предложения Комиссии ЕС касательно пер-
вых проектов сотрудничества, включающих создание интегрированной
программы приграничного управления; развитие региональных энер-
гетических рынков; сотрудничество в области энергосбережения и воз-
обновляемых источников энергии; развитие южного энергокоридора;
сотрудничество в области предотвращения естественных и техногенных
катастроф. По мнению германской стороны, Россию вполне целесообраз-
но привлекать к тем проектам в рамках инициативы, в которых очевиден
обоюдный интерес. А представители германской экономики в силу своих
216
Стюарт С. Россия и программа «Восточное партнерство»... С.3.
185
----------------------------------------------------------------------------------------
тесных связей с Россией как раз и могли бы определять, какие конкретно

проекты соответствуют интересам всех вовлеченных сторон.
Как отмечал бывший министр иностранных дел Германии Штайн-
майер, новое Партнерство – это важный, однако непростой Европейский
проект. Штайнмайер пытался убедить российское руководство в том,
что проект не направлен против России, и призвал Россию и Турцию
сотрудничать в рамках Партнерства; представители МИД Германии
неоднократно заявляли о том, что они не видят противоречия между
Восточным партнерством и Стратегическим партнерством с Россией.
Однако, принимая во внимание первые российские реакции, реализовать
эту задачу будет весьма трудно, учитывая к тому же высокие ожидания
шести стран относительно Партнерства.
Позиция Германии в отношении центральноазиатского

региона и Закавказья
В последние годы Германия проявляет все больший интерес к региону
Центральной Азии. Министерство иностранных дел страны разработало
в отношении Центральной Азии и Кавказа трехсторонний подход, кото-
рый включает сферу энергетического сотрудничества, демократизацию
государств региона и разработку возможных альтернатив с целью разре-
шения т.н. «замороженных конфликтов» на этих территориях (в настоя-
щее время основным объектом приложения усилий является конфликт
вокруг Нагорного Карабаха). В энергетической сфере стратегической
задачей является диверсификация импорта энергоносителей на основе
поддержки включения государств – экспортеров каспийской нефти, а
также транзитных прикаспийских и причерноморских государств в обще-
европейский энергетический альянс, в котором государства-экспортеры,
транзитные государства и государства-импортеры действовали бы в соот-
ветствии со стабильными четкими правилами. Если задачи в этой сфере
относительно ясны, то практическая политика Германии в отношении
двух других задач пока смотрится расплывчато.
Основной фокус германской политики на этом направлении заклю-
чается в выстраивании новых каналов для экономического сотрудниче-
ства со странами региона с целью последующего создания свободной
экономической зоны между Евросоюзом и постсоветскими странами.
Германия стремится к углублению экономического сотрудничества с
государствами, расположенными вдоль древнего Шелкового пути, что
потенциально усилит и региональное взаимодействие стран региона,
сделав его своего рода мостом между ЕС и АСЕАН.
186
----------------------------------------------------------------------------------------
Основной вопрос заключается в следующем: может ли Германия,

продолжая поддерживать и развивать особые отношения с Россией, в то
же время быть инициатором и основным «мотором» более скоординиро-
ванной стратегии Евросоюза в регионах Центральной Азии и Кавказа?
Россия, безусловно, остается наиболее важным партнером Германии на
постсоветском пространстве, и углубление отношений с центральноа-
зиатскими и закавказскими государствами может привести к трениям
с Москвой, однако эти трения будут, по-видимому, иметь различные
причины.
Так, в отношении Закавказья германская внешняя политика на-
правлена на разработку более скоординированной стратегии Евросоюза
в регионе, при этом основные приоритеты лежат не в сфере экономики
и/или экспорта энергоресурсов, но в сферах оказания гуманитарной
помощи и ситуации с правами человека. Здесь трения могут возникнуть
в связи с Грузией, с которой у России в настоящее время отношения
прерваны.
Что же касается государств Центральной Азии, то здесь в игру всту-
пают энергетический фактор и торговля энергоносителями. Германия
как государство не может развивать отношения в области энергетики со
странами этого региона, поскольку торговля энергоносителями находит-
ся в руках частных компаний, прежде всего международных. Германские
компании (такие, как Рургаз, Винтершелл) крайне заинтересованы в том,
чтобы развивать коммерческие отношения и с Газпромом, и с другими
российскими компаниями, действующими в сфере энергетики. Государ-
ства же Центральной Азии в свою очередь уже имеют сеть устоявшихся и
развитых контактов с западными энергетическими компаниями, однако
эти компании – не германские. Германия, во-первых, пришла на энер-
гетический рынок этого региона относительно поздно, а, во-вторых, ее
национальные компании проигрывают по масштабу и конкурентоспо-
собности международным корпорациям, таким как «Бритиш Петролеум»
или «Шелл»217.
Заключение: перспективы Восточной политики Германии

Геополитическое положение Германии обусловило ее роль как «место
встречи» Западной и Восточной Европы; раздел Германии после Второй
мировой войны превратил «место встречи» в мощную разделительную
линию. После объединения Германии в 1989 году страна стабильно
Rahr A. Germany and Russia: A Special Relationship // The Washington Quarterly. – Spring,
217
2007. – Р. 142.
187
----------------------------------------------------------------------------------------
демонстрировала высокий уровень заинтересованности в отношении

развития и стабилизации постсоветского пространства, будучи, помимо
прочего, главным «поставщиком» западной помощи. Германия в большей
степени, нежели другие государства – члены ЕС, заинтересована в этом
регионе, и прежде всего из соображений экономического характера, –
регион представляет собой обширный рынок для немецкой продукции.
Для большинства же других стран – членов ЕС характерны с точки зрения
экономического сотрудничества другие географические приоритеты.
Можно утверждать, что Германия и в будущем останется основным «мо-
тором» разработки восточной политики Европейского Союза.
Помимо большей заинтересованности в постсоветском регионе,
следует принимать во внимание и то, что Германия имеет особые, более
тесные отношения с Россией, что обусловливает потенциальную возмож-
ность для Берлина выступать своего рода медиатором при возникающих
трениях и конфликтах с участием Москвы. С другой стороны, «лояль-
ность» Германии в отношении России не стоит преувеличивать, приори-
тетом для нее будет оставаться лояльность в отношении Евросоюза в
целом и его отдельных государств-членов. В целом же можно утверждать,
что внешняя политика Германии в отношении постсоветского простран-
ства до сих пор находится в стадии концептуализации, тем более в связи с
приходом нового министра иностранных дел, представляющего партию,
которая в последние годы была далека от реального участия в выработке
внешнеполитического курса Берлина.
Отдельную проблему представляет собой «фактор России» в отноше-
нии Евросоюза: Россия способствует формированию своего рода раздели-
тельной линии внутри ЕС. Так, «старые» государства – члены ЕС, такие
как Германия и Франция, в большей степени настроены на продолжение
и развитие отношений конструктивного партнерства с Россией и с осто-
рожностью относятся к планам расширения НАТО и ЕС на постсоветские
государства. Новые же государства – члены ЕС и Североатлантического
альянса – более склонны к лоббированию политики возможной изоляции
Москвы, иными словами, политики, базирующейся на восприятии Рос-
сии как однозначной угрозы для безопасности европейского континента.
В этой непростой ситуации задачей Германии является балансирование
между этими конкурирующими подходами с целью воспрепятствовать
радикализации отношения к России в Евросоюзе.
Можно предположить, что после успеха на выборах политика кан-
цлера Германии Ангелы Меркель в ближайшие четыре года будет кон-
центрироваться на попытках построения консенсуса в общей внешней и
188
----------------------------------------------------------------------------------------
оборонной политике ЕС. При этом Берлин будет, вероятно, деликатно

и осторожно избегать упоминания об особом характере отношений
Германии и России. В ином случае консенсус не будет построен, к тому
же Меркель могут обвинить в том, что она проводит пророссийскую
политику «через головы» своих центрально- и восточноевропейских
партнеров по Союзу (как это делалось по отношению к политике экс-
канцлера Шредера).
Еще недавно германская восточная политика несколько напоминала
знаменитую Ostpolitik Вилли Брандта: быстро развивающиеся, но персо-
нифицированные отношения с российским руководством, безусловное
лидерство в процессе расширения Евросоюза на государства Централь-
ной и Восточной Европы. Сейчас же следует признать, что энтузиазм,
с которым строился германо-российский энергетический альянс еще
недавних времен канцлера Шредера и президента Путина, остался в
прошлом, и рассчитывать на то, что он будет восстановлен, нет никаких
оснований.
Что же касается некоторых других постсоветских государств (пре-
жде всего, имеются в виду Украина и Грузия), то их руководство весьма
разочаровано в отношении перспектив полного членства в ЕС. Едва ли
можно ожидать, что после поистине гигантского и крайне амбициозного
расширения Евросоюза на десять государств в 2004 году, а также всту-
пления в него Болгарии и Румынии в 2007 году в обозримой перспективе
произойдет новое увеличение ЕС. Известно, что украинское руководство
сильно рассчитывало на поддержку Меркель в отношении присоединения
Украины к ЕС. Грузия также надеялась на более серьезную помощь со сто-
роны Берлина. Однако, принимая во внимание как характер отношений
Германии с Россией, так и формирование разделительных линий внутри
ЕС (чему Германия пытается противостоять), канцлер не может давать
какие-либо обещания постсоветским государствам. Что же касается по-
литики Германии в отношении государств Центральной Азии, то здесь
Германия делает лишь первые шаги по «освоению» – экономическому
и политическому – этого огромного региона. Этот процесс осложняется
тем, что за этот регион уже идет достаточно жесткая конкурентная борьба
с участием мощных игроков (Китай, США, энергетические транснацио-
нальные компании), а Германия вступает в игру с запозданием.
Подход Меркель к России и постсоветскому пространству можно
охарактеризовать как крайне осторожный и прагматичный. В целом
189
----------------------------------------------------------------------------------------
же четыре прошлых года ее пребывания на посту канцлера Германии

показали, что внешнеполитические приоритеты Меркель (в отличие
от приоритетов канцлера Шредера) лежат не на Востоке, а на Западе
(в отношении США – трансатлантические отношения и собственно
Европейского Союза).
190
----------------------------------------------------------------------------------------
3. Партнерство России со странами АТР

в рамках ШОС и других международных
организаций
Иванов А.В., с.н.с., Лукин А.В.,директор Центра

исследований Восточной Азии и ШОС
Россия и АТР: перспективы сотрудничества
Мировой финансовый кризис в значительной мере затронул Европу

и США, однако многие страны АТР пережили его, не понеся ощутимых
экономических потерь. Тем самым подтвердились прогнозы экспертов
о том, что этот регион превращается в локомотив мирового развития.
И, возможно, это превращение происходит даже быстрее, чем про-
гнозировалось раньше. Это обстоятельство повышает ценность АТР
как возможного партнера России, сотрудничество с которым поможет
ей не только решить задачи подъема Сибири и Дальнего Востока, но
и оживления всей российской экономики. Возникает вопрос, с кем
из «обитателей» АТР России следует развивать сотрудничество, чтобы
максимально эффективно вписаться в экономику региона?
Как известно, в АТР нет единого доминирующего международного
объединения, подобного ЕС в Европе. Вместо этого здесь действуют
несколько региональных образований разного формата и разной на-
целенности. Со многими из них Россия уже сотрудничает.
Во-первых, это АТЭС, занимающееся в основном экономическим
сотрудничеством. Создание АТЭС стало в значительной степени ответом
стран региона на усиление европейской экономической интеграции. В
1991 году в Сеульской декларации АТЭС целями Организации были на-
званы поддержание экономического роста стран региона, укрепление
взаимной торговли и ликвидация ограничений на передвижение между
странами товаров, услуг и капиталов согласно нормам ГАТТ/ВТО.
Отсутствие у АТЭС специального административного аппарата,
полномочий правопринуждения при разрешении конфликтов, жестко-
го планирования перспектив эволюции Форума, а также сложившаяся
в Организации практика сотрудничества на основе консенсуса и не-
вмешательства во внутренние дела членов Организации и безусловном
признании незыблемости государственного суверенитета сделали Форум
191
----------------------------------------------------------------------------------------
чрезвычайно привлекательным клубом для обсуждения региональных

и даже глобальных проблем. Поэтому в начале ХХI века участниками
Форума стала, по принятой в АТЭС терминологии, 21 экономика: Австра-
лии, Брунея, Вьетнама, Гонконга (как особой зоны Китая), Индонезии,
Канады, КНР, Республики Корея, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии,
Папуа-Новой Гвинеи, Перу, России, Сингапура, США, Таиланда, Китай-
ского Тайбэя (Тайваня), Филиппин, Чили, Японии. По данным 2008 года,
на этих территориях проживает 2,7 млрд человек, то есть почти половина
(43,8 %) населения планеты. Совокупный валовой внутренний продукт
превышает 20 трлн долларов (почти 55 % мирового ВВП). На долю стран
АТЭС приходится 49 % мировой торговли товарами и услугами и 40 %
прямых иностранных инвестиций.
С другой стороны, те же факторы, что способствовали росту привле-
кательности Форума, стали причиной чрезвычайно низкой практической
эффективности АТЭС, закрепившей за ним ярлык «говорильни», «клуба
болтунов» и тому подобное.
Самое главное, что под большим вопросом остается создание
Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества как зоны свобод-
ной торговли и инвестиций. Этот курс был зафиксирован в Богорской
декларации 1994 года и в Манильской программе действий 1996 года.
Вхождение в Сообщество намечено к 2010 году для промышленно раз-
витых стран-участниц и к 2020 году – для развивающихся стран. Однако
перспективы реализации этих планов остаются туманными.
Главная причина такого положения заключается в том, что даже
внутри каждой из двух обозначенных выше групп стран (промышленно
развитых и развивающихся) нет единства по поводу скорости формиро-
вания зоны свободной торговли. В частности, США, как и Австралия и
ещё ряд стран, заинтересованы в ускорении этого процесса и открытии
рынков стран Восточной Азии. В то же время, Япония и Республика Ко-
рея хотели бы этот процесс притормозить, поскольку не спешат пустить
конкурентов на свои рынки, например: рынок сельскохозяйственной
продукции. Аналогичную Японии и Корее позицию занимают и вхо-
дящие в АТЭС страны АСЕАН, больше заинтересованные не в либера-
лизации торговли, а в развитии научно-технического сотрудничества,
которое помогло бы им уменьшить технологический и экономический
разрыв с развитыми странами.
Правда, разразившийся в конце 1990-х годов азиатский финансовый
кризис, выявивший неспособность АТЭС выработать механизмы, побуж-
дающие располагающие значительными валютными резервами страны
192
----------------------------------------------------------------------------------------
помогать оказавшимся в худшем положении соседям, стимулировал

озвучивание на саммите в Куала-Лумпуре в 1998 году предложений акти-
визировать процесс экономической и финансовой интеграции в рамках
АТЭС. Однако в связи с достаточно быстрым преодолением кризиса эти
идеи не получили развития.
Зато популярность приобрели идеи создания азиатской валюты
или Азиатского валютного фонда и поиска новых форм внутрирегио-
нальной интеграции по типу «АСЕАН +» или двусторонних торговых
соглашений.
Сохраняются и расхождения в представлениях о целях интеграции,
существующих у США и Австралии, с одной стороны, и у стран Восточ-
ной и Юго-Восточной Азии – с другой. Поэтому, начиная с Шанхай-
ского саммита 2001 года, набирает популярность идея о приоритетности
для АТЭС программы экономического и технического сотрудничества
(ЭКОТЕК).
Пробуксовка процесса либерализации торговой и инвестиционной
деятельности, а также то обстоятельство, что АТЭС стало все больше
напоминать формальную организацию, принимающую каждый год де-
кларации, не дающие никаких конкретных результатов в экономической
области, привели к снижению интереса членов АТЭС к сотрудничеству
в рамках этой Организации.
Осознание проблем, с которыми сталкивается АТЭС, заставило
участников саммита в Сингапуре заговорить о необходимости реформ.
В частности, председатель КНР Ху Цзиньтао призвал, во-первых, про-
должить создание благоприятных условий для либерализации торговли
и инвестиций. Во-вторых, на практике помочь развивающимся странам
– членам Форума в их развитии, расширить и активизировать передачу
технологий и повысить уровень экономического и технического сотруд-
ничества. И, в-третьих, путем реформ и инноваций повысить динамич-
ность механизма функционирования АТЭС218.
В итоговых документах саммита 2009 года в Сингапуре среди главных
направлений реформ АТЭС были отмечены: поддержка развития малых
и средних предприятий; повышение занятости прежде всего в новых и
растущих отраслях и активизация сотрудничества в решении социальных
проблем в процессе глобализации.
Чтобы облегчить условия создания и функционирования бизнеса
в рамках АТЭС, участники саммита в Сингапуре поставили целью к
218
http://russian.china.org.cn/international/txt/2009-11/16/content_18894336.htm
193
----------------------------------------------------------------------------------------
2015 году снизить стоимость, продолжительность и число процедур, кото-

рые необходимо осуществить предпринимателям для открытия бизнеса,
получения кредита, выполнения контракта, получения необходимых
разрешений и проведения трансграничной торговой операции.
Следующие два саммита АТЭС пройдут в Японии и США. Ожи-
дается, что на них могут быть приняты какие-то важные решения, ка-
сающиеся реформирования АТЭС, причем, не исключено, и решения,
имеющие более высокую обязывающую силу. В связи с этим пока до-
статочно сложно предположить, как может измениться стратегия раз-
вития АТЭС и что вообще будет представлять собой эта организация к
2012 году, когда Россия как председатель Форума будет принимать саммит
АТЭС во Владивостоке.
Россия была принята в АТЭС в 1998 году. Обильным на события,
связанные с российским сотрудничеством с АТЭС, стал 2002 год: в мае
в Москве прошел Форум по деловому сотрудничеству в сфере иннова-
ционного предпринимательства, в августе – заседание рабочей группы
АТЭС по телекоммуникациям, 4–7 сентября во Владивостоке состоялся
Седьмой инвестиционный симпозиум АТЭС, а 9–12 сентября там же
– Третья инвестиционная ярмарка АТЭС. А в 2005 году во Владивостоке
состоялось ежегодное заседание Транспортной группы АТЭС.
Повышению весомости участия России на саммитах АТЭС способ-
ствовало расширение их повестки дня за счёт политических вопросов.
Эта тенденция проявилась ещё в 1999 году, когда на саммите в Окленде
было согласовано решение об отправке войск ООН в Восточный Тимор
и была закреплена в 2001 году, когда на саммите в Шанхае была принята
резолюция, осуждающая терроризм.
На саммите в Сантьяго в 2004 году Россия совместно с США выдви-
нули инициативу о внедрении принципов контроля за перемещением в
регионе АТЭС переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК). По
настоянию России в итоговых документах саммита была отмечена необ-
ходимость опоры контртеррористической активности АТЭС на соответ-
ствующие международно-правовые документы, в частности резолюцию
1566 СБ ООН, а также важность активизации взаимодействия Форума с
профильными международными организациями и институтами.
Кроме того, Россия выступила одним из инициаторов создания в
рамках АТЭС механизма сотрудничества в области повышения готов-
ности государств региона к чрезвычайным ситуациям.
Впрочем, Россия выступала и с экономическими предложениями.
На том же саммите в Сантьяго по ее инициативе в рамках АТЭС был
194
----------------------------------------------------------------------------------------
создан «Диалог по цветным металлам» (ДЦМ), где за Россией было за-

креплено место сопредседателя совместно с Чили. Россия неоднократно
предлагала свою помощь в формировании новой энергетической кон-
фигурации в АТР, и прежде всего в Восточной Азии, путём создания си-
стемы нефте- и газопроводов, поставок судами сжиженного природного
газа из восточных регионов России, где имеются значительные запасы
углеводородов.
Однако до последнего времени Россия оставалась для стран АТЭС
менее интересным торгово-экономическим партнером, чем они для
нее (доля России во внешнеторговом обороте стран АТЭС составляет
примерно 1 %, в то время как доля стран АТЭС во внешнеторговом
обороте России превышает 15 %). Причина проста: Россия пока может
предложить региону, главным образом, лишь сырье, в то время как саму
ее интересует, в первую очередь, высокотехнологичная продукция, про-
изводимая в странах АТЭС. Что касается российских производителей
сложной технологической и наукоемкой продукции, то они пока слабо
представлены в АТЭС.
Исправление такой ситуации вполне соответствует озвучиваемым
в последние несколько лет стремлениям руководства России избавить
ее экономику от зависимости от экспорта сырья и сделать более совре-
менной и конкурентоспособной. Однако следованию в этом направле-
нии, видимо, в какой-то степени помешал новый финансовый кризис,
с которым в 2008 году столкнулся мир и который отвлёк внимание от
других тем. Борьбе с кризисом был, в основном, посвящен саммит
2008 года в Лиме. Участвовавший в нем президент Д.А. Медведев заявил
о намерении России «содействовать созданию такой системы энер-
гообеспечения в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которая позволит
потребителям энергоресурсов диверсифицировать географию импорта,
обеспечить надежные и бесперебойные поставки»219. А в опубликованной
накануне саммита статье «АТЭС: на пути к стабильному, безопасному и
процветающему сообществу» Д.А. Медведев подчеркнул, что «Россия
заинтересована в том, чтобы Сибирь и Дальний Восток были самым непо-
средственным образом вовлечены в региональную интеграцию», и готова
предложить партнерам по АТЭС богатейшие запасы нефти, газа и других
полезных ископаемых, биоресурсы и пресную воду. Он также напомнил,
что «конкурентоспособным активом является научно-технологический,
219
http://news.kremlin.ru/transcripts/2143/print
195
----------------------------------------------------------------------------------------
производственный и интеллектуальный потенциал нашей страны, в том

числе её восточных регионов»220.
Хорошим шансом предметно продемонстрировать возможности
России как партнера АТЭС станет проведение саммита этой Организации
во В

Язык

File

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

File

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

Т И ТУТ

ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ (ИМИ)

ЕЖЕГОДНИК ИМИ – 2010

Научно-экспертный совет: Торкунов А.В. (председатель), Воробьев В.П.,

Под общей редакцией Орлова А.А.

Ежегодник ИМИ – 2010. – Москва: МГИМО–Университет, 2011. –

1. Проблемы глобального развития…………………………………………........9

2. Россия – США – Европа: глобальные и региональные аспекты.........89

3. Партнерство России со странами АТР в рамках ШОС и других между-

4. Политико-экономические процессы в Центральной Азии, Афганистане

5. Эволюция постсоветского пространства……………………………........402

к читателям «Ежегодника ИМИ – 2010»

Традиция издания ежегодников (как тематических, так и отражаю-

России и адаптации ее к быстро меняющейся глобальной ситуации (экс-

Надеюсь, что работы специалистов МГИМО, включенные в

Ректор МГИМО (У) МИД России

1. Проблемы глобального развития

Торкунов А.В., Ректор МГИМО (У), Академик РАН,

Новый этап мирового развития – международный

Начало нового этапа в международных отношениях. Представляется,

Претендентами на бурное разновекторное развитие событий, с

Нечто похожее мы наблюдаем и в области мировой энергетики, в

тируется в ситуации, подобные северокорейской или иранской. Четверть

сти, опирающейся исключительно на растущий потенциал Европейского

Противоречивые тенденции к локализации и одновременный с

С 2002–2003 годов начался процесс сознательной концептуализации

соседства, которые предполагают непосредственную географическую

Уроки реагирования на мировой кризис. Институциональные выво-

и традиционных международных организаций явственно началось еще

Думается, что этот контекст должен содержать, как минимум, пять

Концептуализация мировой политики, равно как и обретение са-

Орлов А.А., директор Института международных

ООН и проблемы глобальной безопасности

Стабильность и безопасность являются ключевыми условиями для

моделированию возникновения Вселенной, создало уникальную систему

была строить свою деятельность в согласии с принципами справедли-

конфликтов. Международная миротворческая деятельность стала для

существенно прочнее. Да и сейчас российские вертолетные группы раз-

не следует экономить ресурсов – как материальных, так и интеллекту-

ной энергии в соответствии с международно-признанными правилами

ООН, в свою очередь, не осталась в стороне от международных

народного мира и безопасности. Россия готова поддержать разумное

Мизин В. И., зам. директора ИМИ

Проблемы безъядерного мира и приоритеты

Ядерное разоружение после многих лет забвения по завершению

ядерных вооружений. Разумеется, как и в Советском Союзе, в Белом доме

нераспространения, а также в области сокращения стратегических

всех ядерных вооружений к 1996 году. Тогда Москва и Вашингтон

те, как она оформилась в работах видных американских «кабинетных

жений, определенное регулирование гонки стратегических вооружений

ским пусковым шахтам МБР и ядерным подлодкам в базах, системам

сти ПРО не суждено было сбыться – во многом из-за непреодолимости

После событий 11 сентября 2001 года в американских доктринальных

Quadrennial Defense Review Report. – 2001. – 30 Sept. // http://www.defenselink.mil/pubs/

Так, «Национальная стратегия США в области безопасности» (март

внешнеполитического имиджа как президента США Б. Обамы, так

Между тем как ни парадоксально, вряд ли какая другая держава,

ния собственных внутриполитических позиций, некоторым в российской

оружие буквально обречено оставаться основой поддержания безопас-

стрирует некие комплексы неполноценности и просто плохо скрываемую

целью «глобального удара» могут стать и государства-«изгои», которые

Это не компенсирует даже готовность к новым крупным сокращениям

Ясно, что в США идет широкоформатный процесс переоценки роли

Во–первых, на тезис о том, что ядерное оружие уже нельзя как