Американская стратегия сдерживания КНР и конфликтный потенциал Азии сб.ст PDF

Федеральное государственное автономное
образовательное учреждение высшего образования

«РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ»
Факультет гуманитарных и социальных наук
Кафедра теории и истории международных отношений
АМЕРИКАНСКАЯ СТРАТЕГИЯ
СДЕРЖИВАНИЯ КНР
И КОНФЛИКТНЫЙ
ПОТЕНЦИАЛ
В АЗИИ И АФРИКЕ
Сборник научных статей
Под редакцией Д.А. Дегтерева, А.А. Забеллы
Москва
Российский университет дружбы народов
2018
УДК 327(5/6)(063) Ут вер ж де но
ББК 66.4(4/8) РИС Ученого совета
Российского университета
А61
дружбы народов
Рецензенты:
доктор политических наук А.В. Виноградов

(Институт Дальнего Востока РАН);
доктор исторических наук В.Р. Филиппов

(Институт Африки РАН)
А61 Американская стратегия сдерживания КНР и

конфликтный потенциал в Азии и Африке : сборник
научных статей / под ред. Д. А. Дегтерева, А. А. Забеллы. –
Москва : РУДН, 2018. – 228 с.
ISBN 978-5-209-08362-7
В сборнике представлены научные статьи, посвященные как
конфликтному потенциалу, формирующемуся по периметру границ
КНР и в сопредельных регионах в контексте глобальной конкуренции
с США, так и перспективам сотрудничества КНР со странами Азии и
Африки.
Научные статьи подготовлены в рамках четвертого Ситуационного
анализа РУДН «Американская стратегия сдерживания КНР и
конфликтный потенциал в АТР» (апрель 2017 г.), Круглого стола в
Институте Африки РАН (сентябрь 2017 г.) по стратегиям великих
держав в Азии и Африке, а также в рамках исследовательских
проектов кафедры теории и истории международных отношений
РУДН, реализуемых по заказу РФФИ.
Предназначено для специалистов по внешней политике КНР,
США, стран Азии и Африки, конфликтологии и международным
отношениям.
ISBN 978-5-209-08362-7 © Коллектив авторов, 2018

© Российский университет
дружбы народов, 2018
СОДЕРЖАНИЕ
Дегтерев Д.А., Цвык В.А. Экономическая экспансия КНР

и проблемы безопасности в странах Азии и Африки ……………...5
Долгов К.Д. Великие державы и суверенитет государств Азии
и Африки …………………………………………………………….11
РЕГИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
Кучерова А.В., Юнкина А.А. Корейская проблема ……………..…18
Оганесян А.Л. Роль КНР в урегулировании северокорейского
ядерного кризиса ……………………………………………………27
Тимашев Г.В. Взаимоотношения между новой администрацией
США и КНР (20.01.2017-21.04.2017) ……………………………...38
Судоргин А.Е., Филатова А.А., Чужембаев А.С.
Место КНР в доктринальных документах сопредельных
государств и США ………………………………………………….56
Трусова А.А. Фактор Тайваня в китайско-американских
отношениях ………………………………………………………….68
Цездоев Р.М., Кирюшина М.А. Роль военно-технического
сотрудничества со странами ЦАР в отношениях
КНР-Индия-США …………………………………………………...81
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
И СОПЕРНИЧЕСТВО
Ежов В. В. Энергетическое партнерство КНР на современном
этапе: основные векторы …………………………………………...90
Цвык А.В. К вопросу о политике Китая в Африке ………………103
Забелла А.А., Пономаренко Л.В. Торгово-экономическое
сотрудничество КНР со странами Африки ………………………107
Ким Санвэл, Чжао Цзелинь Торгово-экономическое
сотрудничество Южной Кореи и России:
состояние и перспективы ………………………….........................119
Михайличенко Я.Е. Маршруты транспортировки
энергоресурсов КНР ……………………………………………….127
Тарасов Д.С. Проблемы трансграничных рек во внешней
политике КНР ……………………………………………………...140
3
Дегтерев Д.А. Преодоление комплексной взаимозависимости
в мир-системе в условиях санкционной политики западных стран:
сетевой анализ ……………………………………………………..157
ИДЕНТИЧНОСТЬ И ДВУСТОРОННИЕ ОТНОШЕНИЯ

Амал Аль-Акваа А.М. Отношения Йеменской Республики с КНР:
особенности и перспективы ………………………………………164
Герасимова О.А., Амосов М.Н. Средние державы как новые
акторы в Юго-Восточной Азии …………………………………...172
Исраилов А.Х., Сидоров Д.С. Китайские эмигранты
в приграничных странах …………………………………………..182
Каткова Е.Ю. Китайско-австралийское сотрудничество в сфере
культуры ……………………………………………………………189
Файзрахманова А.А., Черненко Л.В. Территориальные споры
КНР в отношениях с сопредельными странами …………………201
Smagulova Zh., Gasparyan K. Kazakhstan’s place in China’s
“One Belt, One Road” project ………………………………………215
4
Д.А.Дегтерев*,
В.А.Цвык ** *
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭКСПАНИЯ КНР И ПРОБЛЕМЫ

БЕЗОПАСНОСТИ В СТРАНАХ АЗИИ И АФРИКИ
Подготовлено при финансовой поддержке РФФИ в

рамках совместного проекта РФФИ-КАОН № 17-27-21002
«Российская и китайская помощь странам Азии и Африки:
сравнительный анализ и перспективы координации».
По мере усиления международного влияния КНР, активной

экономической экспансии Китая в странах Азии и Африки,
концепция «мирного возвышения» [1] более не успокаивает
геополитических соперников Пекина. Целый ряд сопредельных
регионов, в т.ч. Центральная Азия, становятся ареной жесткого
противостояния великих держав, в т.ч. КНР, США, ЕС, РФ [2, 3, 4,
5].
США постепенно переходят от концепции «вовлечения»
КНР в духе теории комплексной взаимозависимости к
стратегическому сдерживанию Китая. Неслучайно, после
переизбрания Б.Обамы президентом США в ноябре 2012 г. он сразу
же отправляется в азиатское турне, в ходе которого впервые в
истории совершает государственный визит в Мьянму (1) – страну,
которая в определенной степени является «мягким подбрюшьем»
Китая. В самом деле Мьянма поставляет энергоносители в КНР, а
на севере страны проживает многочисленная китайская диаспора.
*
Дегтерев Денис Андреевич – заведующий кафедрой теории и
истории международных отношений РУДН, к.э.н., доцент. E-mail:
Degterev_DA@rudn.university.
** Цвык Владимир Анатольевич – декан факультета
гуманитарных и социальных наук РУДН, д.филос.н., профессор. E-
mail: Tsvyk_VA@rudn.university.
5
Новый президент США Д.Трамп в ходе своих
предвыборных выступлений неоднократно заявлял о том, что
намерен ужесточить отношения с КНР, вместе с тем выступая за
налаживание сотрудничества с РФ [6]. Крупные американские
компании постепенно выводят свои активы из КНР домой, в США,
либо в страны Южной и Юго-Восточной Азией с более дешевой
рабочей силой. Усиливается влияние КНР в международных
финансовых институтах [7].
На этом фоне обостряются проблемы безопасности в
странах Азии и Африки, где в последние годы наблюдается
значительный приток китайских инвестиций. В этой связи можно
привести ряд характерных инцидентов, произошедших только в
2016 г.:
1) В августе 2016 г. происходит атака террориста-
смертника на посольство КНР в столице Киргизии г.Бишкек (3). На
несколько месяцев Китай – крупнейший донор киргизской
экономики - приостанавливает выдачу виз киргизским гражданам.
2) В Эфиопии КНР несколько лет вело строительство
700 км железной дороги в Джибути общей стоимостью 4 млрд. долл.
США (4). Однако торжественная церемония открытия дороги в
октябре 2016 г. была омрачена начавшимися в стране беспорядками,
один из поводов для которых послужили межэтнические споры
относительно порядка выделения земель под строительство данной
дороги (5).
Безусловно, КНР, которая активно реализует концепцию
«Один пояс и один путь», в т.ч. работает над реализацией
«Экономического пояса Шелкового пути», а также «Морского
Шелкового пути XXI века» за последние годы существенно
нарастила объем иностранных инвестиций и помощи в странах
Азии и Африки [8], не педалируя при этом правозащитную
проблематику [9]. Количество работающих за рубежом китайцев
при этом достигает нескольких миллионов человек. В 2016 г. глава
КНР Си Цзиньпин заявляет о необходимости обеспечения защиты
в экстренных ситуациях китайским компаниям, работающим в
опасных регионах. Свою роль сыграли события арабской весны [10],
а также традиционное для исследователей международников
увязывание проблем безопасности и развития [11].
6
В этой связи КНР укрепляет военно-морскую
составляющую своих вооруженных сил, реализуя в Индийском
океане концепцию «нить жемчуга», а также открывает в 2017 г.
первую иностранную военно-морскую базу в Джибути (Африка) у
берегов Баб-эль-Мандебского пролива (6). Однако невозможно
обеспечить официальное присутствие китайских военных в
нескольких десятках стран, участвующих в реализации проектов
«Один пояс и один путь», ведь это сразу актуализирует опасения
«китайской угрозы» в целом ряде стран Азии и Африки. В этой
связи идет активное формирование китайских частных военных
компаний (7).
В последние несколько лет существенно обострились и
традиционные проблемы безопасности по периметру китайских
границ. Здесь и традиционное соперничество с Японией [12] и
Индией [13], и обострившиеся территориальные споры в Южно-
Китайском море [14], и корейская ядерная проблема [15], а также
уйгурский сепаратизм в СУР, активизировавшийся в связи с
деятельности запрещенного в РФ ИГИЛ [16,17], тайваньский
вопрос [18]. Во многих локальных конфликтах по мере
«гибридизации» методов ведения войны, появляются все новые
типы акторов [19], что обусловливает необходимость их
комплексного изучения.
В последние нескольких лет в РУДН на кафедре теории и
истории международных отношений регулярно проводятся
экспертные семинары и ситуационные анализы по исследованию
международных конфликтов в различных регионах мира.
Опубликована соответствующая методика [20], проведено
исследование конфликтов на Севере Африки и на Большом
Ближнем Востоке [21], на постсоветском пространстве [22,23] и в
Афганистане [24].
В апреле 2017 г. в РУДН состоялся ситуационный анализ
«Американская стратегия сдерживания КНР и конфликтный
потенциал в АТР» с участием представителей ИДВ РАН (д.и.н.
А.В.Ломанова), МГУ им. М.В.Ломоносова (к.пол.н. Е.Н.Грачикова),
МГИМО (И.Е.Денисова). В данном издании представлены работы
участников данного ситуационного анализа, посвященные
отношениям КНР-США, корейской ядерной проблеме, а также
отношения КНР с сопредельными странами Азии. Особое внимание
7
уделяется военно-техническому сотрудничеству, проблеме
трансграничных рек, китайским эмигрантам в приграничных
странах, террориториальным спорам КНР с соседям и месту КНР в
доктринальных документах соседних стран. Особый фокус
делается на обеспечение энергобезопасности КНР, маршруты
траспортировки китайских энергоресурсов, роль Африки в
энергобалансе Китая.
Примечание
(1) Первая поездка Барака Обамы в ЮВА после
переизбрания: в чем значимость? // Жэньминь Жибао, 13.11.2012. -
http://russian.people.com.cn/95181/8016391.html
(2) Оверченко М. Американские компании возвращают
производство из Китая на родину // Ведомости, 24.09.2013. -
https://www.vedomosti.ru/business/articles/2013/09/24/amerikanskie-
kompanii-vozvraschayut-proizvodstvo-iz-kitaya
(3) МИД Киргизии осудил атаку на посольство Китая в
Бишкеке // РИА Новости, 30.08.2016. -
https://ria.ru/world/20160830/1475661766.html
(4) За пределами Китая впервые появится железная дорога,
целиком построенная по китайским стандартам и технологиям //
Жэньминь Жибао, 09.05.2014. -
http://russian.people.com.cn/31518/8621814.html
(5) В Эфиопии объявлено чрезвычайное положение из-за
межэтнических волнений // BBC, 09.10.2016. -
http://www.bbc.com/russian/news-37601846
(6) Бовдунов А. Эффект присутствия: зачем Китай создаёт
военную базу в Африке // Russia Today, 14.07.2017. -
https://russian.rt.com/world/article/408742-chyornaya-zhemchuzhina-
zachem-knr-voennaya-baza-v
(7) Плеханов И. Солдаты без оружия: как действуют
китайские ЧВК // РИА Новости, 23.03.2017. -
https://ria.ru/world/20170323/1490683107.html
8
Научная литература
[1] Цвык А.В. Эволюция внешнеполитических доктрин КНР
(1950-1990-х гг.) // Вестник Российского университета дружбы
народов. Серия: Международные отношения. 2015. № 1. С. 53-59.
[2] Братерский М., Суздальцев А. Центральная Азия: регион
экономической конкуренции России, КНР, США и ЕС //
Центральная Азия и Кавказ. 2009. № 3 (63). С. 94-105.
[3] Цвык А.В. КНР и ФРГ в современных международных
отношениях (на примере Центрально-Азиатского региона) //
Вестник Российского университета дружбы народов. Серия:
Международные отношения. 2014. № 1. С. 70-77.
[4] Ван Г., Журавлева Е.В. Политика «мягкой силы» России
и КНР в отношении стран Центральной Азии (на примере
Казахстана) // Вестник Российского университета дружбы народов.
Серия: Международные отношения. 2015. № 1. С. 60-69.
[5] Сыроежкин К. Китай в Центральной Азии: от торговли
к стратегическому партнерству // Центральная Азия и Кавказ. 2007.
№ 3 (51). С. 47-60.
[6] Бадрутдинова К.Р., Дегтерев Д.А., Степанова А.А.
Отношения в треугольнике США-РФ-КНР: соблюдается ли
формула лидерства Генри Киссинджера? // Вестник
международных организаций: образование, наука, новая экономика.
2017. Т. 12. № 1. С. 81-109.
[7] Дегтерев Д.А. Политическое влияние в международной
финансовой системе // Вестник международных организаций:
образование, наука, новая экономика. 2016. Т. 11. № 4. С. 77-105.
[8] Дегтерев Д.А., Янь Л., Трусова А.А. Российская и
китайская системы оказания международной помощи:
сравнительный анализ // Вестник Российского университета
дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2017. № 4. С.
824-838.
[9] Цвык А.В. Права человека: взгляд из Китая // Азия и
Африка сегодня. 2017. № 10 (723). С. 51-55.
[10] Бокерия С.А., Шао Дэвань. Сотрудничество Китая и
Египта в контексте событий «арабской весны» // Вестник
Российского университета дружбы народов. Серия:
9
[11] Бартенев В.И. Секьюритизация сферы содействия
международному развитию: анализ политического дискурса //
Вестник международных организаций: образование, наука, новая
экономика. 2011. Т. 6. № 3. С. 37-50
[12] Мартынова Е.С. Япония и Китай в Юго-Восточной
Азии: политическое измерение // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия: Международные отношения.
2013. № 1. С. 63-73.
[13] Немова А.А. Индийская помощь Бангладеш в контексте
стратегических интересов Дели в Южной Азии // Вестник
[14] Понька Т.И., Бельченко А.С., Трусова А.А.
Двухвекторный подход КНР к разрешению территориальных
споров в Южно-Китайском море // Вестник Российского
2017. № 3. С. 518-529.
[15] Пак Сан Хун. Нераспространение ядерного оружия и
ядерная программа КНДР // Вестник Российского университета
5-13.
[16] Мавлонова А.С. Влияние внешних факторов на развитие
сепаратизма в СУАР КНР // Вестник Российского университета
770-780.
[17] Мавлонова А.С. Роль уйгурской диаспоры за рубежом в
борьбе за независимость Синьцзяна // Вестник Российского
2015. № 1. С. 169-176.
[18] Лычагин А.И., Комаров И.Д. Тайваньский вопрос:
внешние и внутренние детерминанты // Вестник Российского
2017. № 3. С. 530-538.
[19] Дегтерев Д. А. Субъекты международных конфликтов
нового поколения: атрибуты, иерархия, особенности
моделирования // Власть, 2017. Том. 25. № 1. C. 117-125.
[20] Комплексная междисциплинарная методика РУДН
ситуационного анализа международных конфликтов: Учебно-
10
методическое пособие / Под ред. Д.А.Дегтерева, В.Г.Джангиряна,
В.А.Цвыка. М.: РУДН, 2014. 110 с.
[21] Дегтерев Д.А., Савичева Е.М., Матева И.М.
Динамический хаос, конфликты на Большом Ближнем Востоке и
механизмы глобального управления в XXI веке (материалы
Экспертного семинара и Ситуационного анализа РУДН) // Вестник
Российского университета дружбы народов. Серия
«Международные отношения». 2015. № 3. С. 9-23.
[22] Новая идентичность и конфликтный потенциал
постсоветского пространства. Под ред. К.П.Курылева. М.: РУДН,
2017. 178 с.
[23] Внешняя политика стран СНГ. Под ред. Д.А.Дегтерева,
К.П.Курылева. М.: Аспект Пресс, 2017. 396 с.
[24] Ситуация в Афганистане и формирование
региональной системы безопасности в Центральной Азии.
Материалы IX Международной научной конференции. Под ред.
Д.А.Дегтерева, М.А. Шпаковской. М.: РУДН, 2017. 164 с.
К.Д.Долгов* *
ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ И СУВЕРЕНИТЕТ

ГОСУДАРСТВ АЗИИ И АФРИКИ
Проблема суверенитета развивающихся стран Азии и

Африки и их взаимодействие с великими державами традиционно
находится в центре внимания исследователей-международников. 23
сентября 2017 г. в Институте Африки РАН состоялся круглый стол
на тему «Вмешательство великих держав в дела суверенных
государств Африки, Ближнего Востока и Азии», организованный
совместными усилиями Института, Российского университета
дружбы народов и факультета политологии МГУ
*
Долгов Кирилл Дмитриевич – соискатель Института Африки
РАН. E-mail: Kirill_dolgov@inbox.ru.
11
им. М.В. Ломоносова. Инициировали и провели это мероприятие
д.и.н., в.н.с. ИАфр. РАН В.Р. Филиппов, д.и.н., проф. РУДН Кассае
Ныгусие В. Микаэль, д.п.н., проф. Факультета политологии МГУ
А.В. Манойло. Всего в круглом столе приняли участие 33 человека,
с докладами выступили 11 человек.
Ведущий научный сотрудник, д.п.н. Института Африки
РАН Т.Л. Дейч говорила об особенностях внешней политика Китая
в странах Африки, в частности о том, что эта держава в своей
африканской политике не ориентируется только на экономическую
выгоду от освоения полезных ископаемых Черного континента. Она
обратила внимание слушателей на то, что Китай выделяет
значительные средства на развитие инфраструктуры, в частности,
на строительство железных дорог в Африке. Было отмечено и то,
что Поднебесная активно выступает за включение стран Африки в
Совет Безопасности ООН [1,2,3].
Соискатель Института Африки РАН А.Р. Халитова
представила свое видение экономической стратегии Франции в
странах Тропической Африки». Она подчеркнула, что
экономическое влияние Франции на территории стран Африки
очень велико. Она полагает, что с 90-ых годов прошлого века
Франция сделала свои отношения с африканскими государствами
«прозрачными» и что экономическая поддержка этих стран
способствует демократизации их политических режимов [4].
С этим не согласился В.Р. Филиппов, обративший внимание
на тот факт, что Елисейский дворец и сейчас реализует на Черном
континенте военно-политическую доктрину «Франсафрик»
[5,6,7,8]. Он настаивает на том, что французская политика в
формально независимых странах Тропической Африки сводится к
принуждению африканских лидеров к дискриминационным схемам
внешнеэкономического взаимодействия, что в настоящее время она
определяется, прежде всего, потребностями Пятой республики в
урановой руде [9,10,11,12].
Профессор РУДН д.п.н. В.Г. Иванов говорил о социально-
экономическом эффекте уровня образования в арабских странах и
его влиянии на политические процессы в период «арабской весны»
[13,14]. Он заметил, что система образования стала в это время
катализатором социально-экономических потрясений в целом ряде
стран, и заключил, что инвестиции в систему образования в
12
известных условиях могут привести и к отрицательным
последствиям, являясь одной из предпосылок политической
нестабильности.
Кассае Ныгусие В. Микаэль рассказал об актуальной
картине межконфессиональных отношений в Эфиопии [15, 16]. Он
привел слушателей к выводу о заметном росте влияния ислама в
этой стране. По мнению профессора, после того, как государство
перестало оказывать финансовую поддержку христианской церкви
и уровняло в правах все религии на территории страны, ислам
демонстрирует заметный рост численности прозелитов на
территории Эфиопии. Так с 1974 г. только на территории столицы
страны было построено более трехсот мечетей, открыто множество
мусульманских школ.
Аспирантка кафедры теории и истории международных
отношений РУДН Адебайо Кафилат отметила, что этнические
конфликты представляют собой серьезную угрозу региональной
безопасности и стабильности в Западной Африке. Изучение
актуальной ситуации в Либерии и Нигерии свидетельствуют о том,
что внутригосударственные конфликты (или «новые войны») в
Западной Африке привели к деградации экономики этих стран, что
создает серьезные гуманитарные проблемы. По мнению этого
африканского исследователя, главными факторами, которые
продолжают подпитывать конфликты в большинстве стран
Западной Африки, являются продолжающаяся маргинализация
населения, слабость государственных институтов и
несовершенство аппарата управления.
Заведующий кафедрой теории и истории международных
отношений РУДН, к.э.н., доцент Д.А. Дегтерев рассказал об
основных направлениях научной деятельности его кафедры,
связанной с анализом международных конфликтов [17,18,19].
Рассматривая взаимодействие «великих держав» в Африке,
выделил три характерные для современности модели такого
взаимодействия. 1. Традиционная – это борьба между державами за
ту или иную зону влияния на африканском континенте.
2. Опосредованные войны – наиболее характерный пример такого
взаимодействия – это конкуренция США и Китая.
3. Дестабилизация ситуации в тех или иных странах (яркий пример
этого – война в Ливии [20, 21].
13
Аспирант РУДН Степен Идахоса выступил с сообщением
«Военные вторжения «великих держав» на территорию суверенных
государств под предлогом гуманитарного вмешательства» [22, 23].
Автор рассматривает вмешательство НАТО во внутренние дела
Ливии в 2011 г. в контексте Резолюции «Ответственность за защиту
(R2P)», которая была принята на Всемирном саммите в 2005 г. Он
полагает, что эта резолюция была использована для формального
оправдания военного вторжения НАТО в Ливию.
К.и.н., заведующий центром Юга Африки Института
Африки РАН А.А. Токарев проанализировал первые итоги
всеобщих выборов 2017 г. в Анголе. В соответствии с Конституцией
страны президентом стал кандидат, который стоял первым в списке
МПЛА, набравшей большее количество голосов на парламентских
выборах – Жоау Лоуренсу. Но так как третьим в списке кандидатов
от правящей партии был экс-президент Жозе Эдуарду душ Сантуш,
он занял руководящую должность в правящей партии и фактически
остался у власти. По мнению авторитетного эксперта, такая система
распределения власти в Анголе призвана воспрепятствовать
приходу к власти оппозиции [24,25]. Особенно интересны были
исторические экскурсы А.А. Токарева, который был свидетелем и
участником гражданской войны в Анголе [26].
Соискатель Института Африки РАН К.Д. Долгов рассказал
о том, как Великобритания пыталась сохранить свои позиции в
Восточной Африке после второй мировой войны и до обретения
страной независимости. Он говорил о том, как жестоко было
подавлено восстание «мау-мау» 1952–1956 гг. на территории
современной Кении и о том, как британская администрация душила
все проявления политической активности африканского населения
вплоть до начала 60-х гг. прошлого столетия [27].
Аспирант Института Африки РАН А.Ю. Шипилов
предложил рассматривать гражданскую войну в Либерии 1989-2003
гг. как один из ярких примеров латентного противостояния США и
Франции на Черном континенте.
Соискатель И.М. Юн обосновала интересное
предположение о возможных последствиях конфликта между
КНДР и США. С ее точки зрения агрессивная риторика нынешней
американской администрации может актуализировать
патриотические настроения носителей единой корейской
14
национальной идентичности, как в Северной, так и в Южной Корее
[9].
Все выступления участников круглого стола становились
поводом для заинтересованного обсуждения, в дискуссии активное
участие принимали студенты МГИМО МИД России.
[1] Дейч Т., Лопатов В. Китай и Индия в Африке: азиатская
альтернатива западному влиянию // Азия и Африка сегодня. 2007.
№ 9. С. 20-27.
[2] Дейч Т.Л. Китайский капитал на рынках Африки // Азия
и Африка сегодня. 2008. № 9. С. С. 26-33.
[3] Дейч Т.Л. «Большая игра»: Китай и США на африканских
сырьевых рынках // Азия и Африка сегодня. 2010. № 8. С. 15-20.
[4] Халитова А.Р. Политика Франции в Гвинейской
Республике // Азия и Африка сегодня. 2016. № 12. С. 75-77.
[5] Филиппов В.Р. «Франсафрик»: тень Елисейского дворца
над Черным континентом. М.: Горячая линия «Телеком», 2016. 376
с.
[6] Филиппов В.Р. «Франсафрик» и этика в международных
отношениях // Вестник Российского университета дружбы народов.
[7] Филиппов В.Р. Война в Мали: тень Елисейского
дворца // Международная жизнь. 2013. № 4. С. 35-56.
[8] Филиппов В.Р. Де Голь у колыбели «Франсафрик» //
[9] Филиппов В.Р. Сердце Черной Африки:
запланированный инфаркт // Международные отношения.
2014. № 2. С. 164-179.
[10] Филиппов В.Р. Территориальные конфликты и
перспектива изменения границ на Африканском континенте //
Конфликтология / Nota bene. 2014. № 1. С. 28-39.
[11] Филиппов В.Р. Тайная война Франции в Биафре //
Политика и общество. 2016. № 3. С. 285-300.
[12] Филиппов В.Р. Мали: битва за уран // Международные
отношения. 2013. № 2. С. 1-47.
15
[13] Иванов В.Г. «Естественный уровень образования» как
фактор стабильности политического режима. Часть I // Вестник
Российского университета дружбы народов. Серия: Политология.
2011. № 4. С. 5-28.
[14] Иванов В.Г. «Естественный уровень образования» как
фактор стабильности политического режима. Часть II // Вестник
Российского университета дружбы народов. Серия: Политология.
2012. № 1. С. 35-56.
[15] Ныгусие Кассае В.М. Этнические конфликты и
проблемы их разрешения в Африке в начале XXI века//
Конфликтология / nota bene . 2016. № 3. С. 183
[16] Ныгусие Кассае В.М. Проблема защиты и сохранения
культуры и языков малочисленных народов Африки // Материалы
Международной научной веб-конференции «Базовые идеи
ЮНЕСКО в современном образовании, культуре и науке». М., 2013.
С.183-190
[17] Комплексная междисциплинарная методика РУДН
ситуационного анализа международных конфликтов: Учебно-
методическое пособие / Под ред. Д.А.Дегтерева, В.Г.Джангиряна,
В.А.Цвыка. М.: РУДН, 2014. 110 с.
[18] Дегтерев Д.А., Савичева Е.М., Матева И.М.
Динамический хаос, конфликты на Большом Ближнем Востоке и
механизмы глобального управления в XXI веке (материалы
Экспертного семинара и Ситуационного анализа РУДН) // Вестник
Российского университета дружбы народов. Серия
[19] Дегтерев Д. А. Субъекты международных конфликтов
нового поколения: атрибуты, иерархия, особенности
моделирования // Власть, 2017. Том. 25. № 1. C. 117-125.
[20] Худайкулова А.В. Теории безопасности третьего мира //
Вестник Российского университета дружбы народов. Серия
[20] Tafotie J.R., Idahosa S.O. Conflicts in Africa and major
powers: proxy wars, zones of influence of provocative instability //
Международные отношения. 2016. Т. 16. № 3. С. 451-460.
16
[21] Худайкулова А.В. Новое в управлении международными
конфликтами // Международные процессы. 2016. Т. 14. № 4 (47). С.
67-79.
[22] Idahosa S.O. AU-Hybrid Peacekeeping mission: building
productive partnerships// Азия и Африка сегодня. 2017. № 4 (717). С.
38-40.
[23] Худайкулова А.В. Гуманитарное вмешательство как
новый вид современной миротворческой практики // В сборнике:
Современные проблемы мировой политики: безопасность,
конфликты и их анализ. Под ред. Лебедевой М.М. Москва, 2002. С.
7-47.
[24] Токарев А.А. Кто Вы, доктор Савимби? // Современные
африканские лидеры. Политические портреты. М., 2001. С. 197-214.
[25] Токарев А.А. ФНЛА в антиколониальной борьбе и
гражданской войне в Анголе. М., ИАфр РАН, 2006.
[26] Токарев А.А. Командировка в Анголу // Азия и Африка
сегодня. 2001. № 2. С. 36.
[27] Долгов К.Д. Причины неудачи региональной
интеграции в Восточной Африке в 1970-х годах ХХ столетия //
Конфликтология / nota bene. 2017. № 3. С. 50-66.
[28] Юн И.М. Две Кореи – три нации // Дневник Алтайской
школы политических исследований №31. Современная Россия и
мир: альтернативы развития (Запад и Восток: регионы в
трансграничном взаимодействии). Барнаул, Изд. Алтайского гос.
ун-та. 2015. С. 186-189.
17
РЕГИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
А.В. Кучерова*
А.А. Юнкина** *
КОРЕЙСКАЯ ПРОБЛЕМА
В 2017 г. резко обострилась ситуация в Азиатско-

Тихоокеанском регионе. В последние дни весь с мир с
настороженностью наблюдает за ходом развития событий между
«агрессивно настроенной» Северной Кореей и «защитниками
мирового порядка» США. Ядерные испытания и ракетные запуски
КНДР, размещение американских систем ПРО на территории
Южной Кореи – все это накаляет ситуацию в регионе, не говоря уже
о взаимных угрозах лидеров двух стран – Дональда Трампа и Ким
Чен Ына. В своей работе авторы рассматривают и анализируют
происходящие события, акцентируя свое внимания на трех ведущих
странах – КНДР, США и КНР.
Прежде чем говорить о происходящих событиях в АТР,
необходимо понять, каким образом Северная Корея достигала
статуса страны, обладающей ядерным оружием, и с чего началось
противостояние между КНДР и США.
Атомная энергетика в Северной Корее стала развиваться
сразу же после окончания Корейской войны 1950-1953 гг. При
поддержке Советского Союза на территории КНДР началось
строительство ядерной инфраструктуры, в стране создавались
специализированные институты и научные центры. После того, как
в 1974 г. КНДР вступила в Международное агентство по атомной
энергетике, страна получила открытый доступ к материалам по
ядерно-энергетической тематике. В 1985 г. государство
*
Кучерова Анастасия Викторовна – студентка 3 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: fillat11@mail.ru. Научный руководитель –
к.и.н., доцент, Понька Т.И.
**Юнкина Арина Александровна – студентка 3 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: arinayunkina@gmail.com. Научный
руководитель – д.и.н., доцент Юртаев В. И.
18
присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия
(1), однако спустя некоторое время вышло из этого Договора.
Причиной этого стала следующая ситуация: в мае 1992 г. инспекции
МАГАТЭ, впервые прибывшая в КНДР с проверкой, обнаружили
производство Пхеньяном плутония в большем количестве, чем
предполагали инспекторы МАГАТЭ при заключении Соглашения о
мерах по контролю за ядерными объектами страны (2). Агентство
потребовало проведение дополнительных проверок, однако КНДР
категорически отвергла это предложение и заявила о своем выходе
из МАГАТЭ и Договоре о нераспространении ядерного оружия. В
связи с этим решением Россия приостановила свое сотрудничество
с КНДР в ядерной области, а также заявила о продвижении
инициативы о проведении международной конференции по
безопасности и безъядерному статусу Корейского полуострова для
нахождения в комплексе взаимоприемлемых развязок узла
корейских проблем [1]. Призыв к КНДР о возобновлении
сотрудничества с МАГАТЭ и возвращении к Договору о
нераспространении ядерного оружия, который был озвучен в
Резолюции СБ ООН от 11 мая 1993 г., в Пхеньяне был воспринят
как вмешательство во внутренние дела КНДР и посягательство на
суверенитет страны (3).
Позднее, в 1994 г. США пытались поставить под контроль
развитие ядерной программы в КНДР, подписав с ней Рамочное
соглашение (4), предусматривающее приостановки развития
ядерной программы Пхеньяна в обмен на поставки из США мазута
для корейских ТЭС, а также строительство двух легководных
ядерных реакторов [2]. Подписав данный договор, КНДР вновь
присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия.
Однако противоречия между США и Северной Кореей были
настолько велики, что реализация Рамочных соглашений так и не
состоялась, а в 2002 г. КНДР заявила о возобновлении своей
ядерной программы [3]. 10 января 2003 г. КНДР окончательно
вышли из Договора о нераспространении ядерного оружия.
2005 г. КНДР заявила всему миру о наличии в своей стране
ядерного оружия, которое было разработано исключительно в
целях обороны государства и ядерного сдерживания (5), а уже 9
октября 2006 г. на территории военного полигона Пхунгери было
проведено первое ядерное испытание, которое мировое сообщество
19
встретило крайне настороженно. 14 октября СБ ООН принял
резолюцию, предусматривающую эмбарго на поставки некоторых
видов вооружения в КНДР (6). Однако введенные санкции не
остановили Северную Корею, и развитие ядерного потенциала
страны продолжилось, а в 2009 г. было произведено второе ядерное
испытание КНДР. По итогам этого испытания страны-члены ООН,
требуя прекращения проведения ядерных испытаний, ужесточили
свои санкции в адрес Северной Кореи [4]. Но правительство КНДР
продолжало «гнуть свою линию» и приступило к реализации
программы обогащения урана.
С приходом к власти самого молодого северокорейского
вождя Ким Чен Ына проведение ракетных и ядерных испытаний
участились. В обход многочисленных резолюций СБ ООН Ким Чен
Ын продолжил активно развивать ядерный потенциал своей страны.
Третье ядерное испытание произошло в 2013 г., в ответ на это
санкции против КНДР были в очередной раз ужесточены. Согласно
принятой в марте 2013 г. резолюции СБ ООН, был усилен контроль
за грузами, имеющими отношение к КНДР (7).
Особенно сильно мировую общественность обеспокоил
факт проведения двух последних ядерных испытаний в январе и
сентябре 2016 г., так как между этими удачно проведенными
испытаниями прошло крайне мало времени. В связи с этим
правительства Южной Кореи и Соединенных Штатов еще летом
2016 г. договорились о размещении американских систем
противоракетной обороны THAAD на территории Южной Кореи
[5]. Данное решение вызвало недовольство со стороны КНР и
России.
Ситуация на Корейском полуострове особенно обострилась
весной 2017 г. Еще 12 февраля КНДР осуществила запуск
баллистической ракеты в сторону Японского моря, а 6 марта запуск
ракет повторился. Данные действия руководства КНДР привели к
тому, что США начали реализовывать свой договор с Южной
Кореей и 7 марта приступили к развертыванию системы ПРО
THAAD (8). Южнокорейское министерство обороны официально
заявило о том, что развертывание системы ПРО будет
осуществляться на предоставленной Lotte Group территории на
военной базе в Осане. Внутренняя обстановка в Южной Корее на
данный момент так же не является стабильной. 10 марта президенту
20
Южной Кореи Пак Кын Хе был объявлен импичмент. Однако по
заявлениям Министерства Обороны Южной Кореи, нестабильная
обстановка никак не повлияет на размещение THAAD на
территории республики.
Самого пика ситуация на Корейском полуострове достигла
в апреле этого года. 5 апреля КНДР осуществила очередной
ракетный запуск из района портового города Синпхо. В этот же
день Пхеньян подтвердил свою готовность уничтожить все военные
базы США в АТР в случае малейшей провокации со стороны
Соединенных Штатов. В ответ на это США активизировали свои
ресурсы и 10 апреля к берегам КНДР была отправлена авианосная
ударная группа ВМС США во главе с атомным авианосцем «Карл
Винсон». Также, готовясь к возможной ядерной атаке со стороны
КНДР, США и Япония провели совместные военные учения на базе
в Окинаве. А 17 апреля руководство Соединенных Штатов заявило
о том, что в течение недели к берегам Южной Кореи будут еще
направлены три американских авианосца (9).
Но несмотря на агрессивные заявления Дональда Трампа в
адрес Северной Кореи и его активные военные действия в АТР,
лидер КНДР Ким Чен Ын продолжает спокойно и уверено заявлять
о своей готовности ответить на нападение США в случае войны (10).
15 апреля в КНДР отмечали 105-ю годовщину со дня рождения
основателя КНДР — Ким Ир Сена — этот главный национальный
праздник в Северной Корее еще называют Днем Солнца. В честь
этого Ким Чен Ын провел военный парад, на который специально
были приглашены сотни западных журналистов. Совершенно
очевидно, что это демонстрация военного могущества КНДР была
адресована всему миру, в особенности Соединенным Штатам. Есть
мнение, что среди представленной военной техники были
продемонстрированы межконтинентальные баллистические ракеты,
а также баллистические ракеты подводных лодок. А уже на
следующий день после праздника 16 апреля были проведены
очередные ракетные испытания, однако прошли они неудачно. Но
несмотря на это, 18 апреля заместитель министра иностранных дел
КНДР Хан Сон Рёль заявил, что Северная Корея будет проводить
дальнейшие ракетные испытания на еженедельной, ежемесячной и
ежегодной основе» (11).
21
Говоря об отношении Китая к данному вопросу, можно
сказать, что страна заняла выжидательную позицию, настаивая на
решении конфликта исключительно мирным путем. Для того,
чтобы выявить причинно-следственную связь по такой политике
КНР и отсутствию активных действий совместно с США,
необходимо проанализировать историю отношений между двумя
странами за последнее время [6, 8].
Размещение американских систем ПРО THAAD на
территории Южной Кореи вызвало недовольство руководителей
КНР. Такая реакция объясняется прежде всего тем, что в комплекс
THAAD входит мощная локаторная установка, позволяющая
американцам пристально наблюдать за воздушным пространством
Северного Китая. Да и вообще само выдвижение столь мощного
американского комплекса к границам КНР в перспективе может
угрожать китайскому потенциалу сдерживания. В связи с этим,
Китай ввел санкции против Южной Кореи. Все военное
сотрудничество между странами прекращалось. Также, на
территории Китая было закрыто большое количество компаний
Lotte Group по причине «внезапно» обнаруженных нарушений норм
безопасности (12). Плюс ко всему китайское руководство
«порекомендовало» туристическим фирмам прекратить продажу
групповых туров в Южную Корею. Данные меры в дальнейшем
могут отрицательно сказаться на экономике Южной Кореи, так как,
Китай является главным экспортером Республики Корея (четверть
экспорта приходится на КНР — $131 миллиард) (13).
Несмотря на существующие разногласия между США и
КНР, лидеры двух стран понимают необходимость сотрудничества
в интересах разрешения напряженной ситуации. 6-7 апреля в США
прошла первая встреча Дональда Трампа и Си Цзиньпина. В ходе
встречи обсуждались многие вопросы взаимоотношений между
двумя государствами и, конечно же, лидеры не могли не обсудить
Корейскую проблему. Председатель КНР настаивает на решении
конфликта мирным путем, а также поддерживает укрепление
военного сотрудничества между странами. В свою очередь Дональд
Трамп считает, что действия Китая не достаточны для решения
Корейской проблемы, настаивая на более активных действиях со
стороны КНР. Также, во время визита Си Трамп объявил о
бомбардировке Сирии. Председатель КНР неодобрительно отнесся
22
к данному решению американского президента, заявив, что таким
образом нельзя запугать КНДР (14). Таким образом, по результатам
встречи стороны договорились укрепить сотрудничество между
двумя странами и с мировым сообществом с целью убедить
Северную Корею мирным путем решить проблему и отказаться от
ее незаконных ядерных испытаний (15).
Отдельно стоит отметить, что в ходе переговоров между
лидерами двух держав, Трамп намекнул Си Цзиньпину, что
торговое соглашение между США и Китаем было бы намного более
привлекательным для КНР, если бы китайские власти согласились
помочь американскому правительству (16). 16 апреля в связи с
начавшимся сотрудничеством между странами, с Китая
официально были сняты все экономические обвинения.
Если говорить об отношениях КНДР и КНР, то напряженная
ситуация на Корейском полуострове не сильно испортила
отношения между странами. Китай официально присоединился к
санкциям против Северной Кореи, а в феврале 2017 г. был
полностью приостановлен экспорт угля из КНДР. Но несмотря на
это отношения продолжают развиваться в мирном ключе. В пример
можно привести открытие 28 марта 2017 г. нового авиамаршрута
между странами Пхеньян-Даньдун (17).
Нельзя сказать, что Китаю выгодно разрывать отношения с
КНДР ради временных договоренностей с Соединенными Штатами.
Да, руководство Китая, как и все мировое сообщество,
обеспокоенно ядерной программой своего северного соседа, но
совершенно очевидно против кого направлены столь решительные
действия КНДР. Безусловно, китайское руководство не совсем
устраивает внутренний режим Северной Кореи, так как на данный
момент только благодаря экономическим рычагам КНР пытается
сдерживать политику КНДР [9]. Но несмотря на это, Китаю
выгодно существование независимой КНДР. Северная Корея
является некой буферной зоной для Китая, разделяющей Китай от
расположившихся на территории Южной Кореи американских
систем ПРО [10]. Если допускать начало военных действий на
Корейском полуострове, то для Китая это также будет иметь
отрицательный эффект. В частности, поток беженцев из КНДР
может «хлынуть» в Северный Китай, тем самым создав на его
территории внутреннюю проблему. Также, возможное объединение
23
Кореи по итогам военных действий будет совершенно невыгодно
КНР. Китаю не нужен на своей северной границе проамериканский
сосед, располагающий системой ПРО.
Таким образом, ситуация на Корейском полуострове за
последнее время сильно накалилась, в связи с большим
количеством очагов возгорания, выраженными несоответствием
интересов стран. В СМИ все чаще появляется информация о скорой
возможности начала военных действий в Азиатско-Тихоокеанском
регионе. Насколько правдивыми окажутся данные предположения
покажет время. Однако хочется надеяться, что стороны найдут
способ избежать военных столкновений и сумеют решить конфликт
мирным путем.
(1) Список стран, подписавших Договор о
нераспространении ядерного оружия [Электронный ресурс]. URL:
https://fas.org/nuke/control/npt/text/npt3.htm. Дата обращения:
20.04.2017.
(2) Хронология ядерной программы КНДР
[Электронный ресурс]. URL: http://www.pircenter.org/static/
hronologiya-yadernoj-programmy-kndr. Дата обращения: 20.04.2017.
(3) Резолюция Совета Безопасности ООН от 13 мая 1993
г. [Электронный ресурс]. URL: https://documents-dds-
ny.un.org/doc/UNDOC/PRO/N93/858/30/IMG/N9385830.pdf?OpenEl
ement. Дата обращения: 15.04.2017.
(4) Agreed framework between the United States of
America and the Democratic People’s Republic of Korea [Электронный
ресурс]. URL: http://www.kedo.org/pdfs/Agreed Framework.pdf. Дата
обращения: 17.04.2017.
(5) КНДР призналась в создании ядерного оружия
(10.02.2005) [Электронный ресурс]. URL:
https://ria.ru/politics/20050210/24432246.html. Дата обращения:
20.04.2017.
(6) Резолюция Совета Безопасности ООН от 14 октября
2006 г. [Электронный ресурс]. URL: https://www.cbr.ru/today
/anti_legalisation/un/1718.pdf. Дата обращения: 03.04.2017.
(7) Резолюция Совета Безопасно ООН от 7 марта 2013 г.
[Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ga/search/
24
view_doc.asp?symbol=S/RES/2094%282013%29. Дата обращения:
09.03.2017.
(8) Первые части американской батареи ПРО THAAD
доставлены в Республику Корея (07.03.2017) [Электронный ресурс].
URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4075606. Дата
(9) США направят к Корейскому полуострову сразу три
авианосца (17.04.2017) [Электронный ресурс]. URL:
http://warsonline.info/koreia/novosti/koreia/ssha-napraviat-k-
koreiskomu-poluostrovu-srazu-tri-avianostca.html. Дата обращения:
18.04.2017.
(10) Северная Корея заявила о готовности ответить на
нападение США (11.04.2017) [Электронный ресурс]. URL:
https://lenta.ru/news/2017/04/11/korea/. Дата обращения: 14.04.2017.
(11) МИД КНДР: ракетные испытания будут
проводиться на еженедельной основе (18.04.2017) [Электронный
ресурс]. URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4189582.
Дата обращения: 20.04.2017.
(12) Южнокорейские компании страдают от ответных
мер Китая за развертывание ПРО США (07.03.2017) [Электронный
(13) The observatory of economic complexity
[Электронный ресурс]. URL: http://atlas.media.mit.edu/
ru/profile/country/kor/. Дата обращения: 20.04.2017.
(14) Китай выступил против использования военной
силы в Сирии (10.04.2017) [Электронный ресурс]. URL:
https://russian.rt.com/world/news/377205-kitai-voennaya-sila-siriya.
(15) Китай и США договорились совместно решать
проблему Корейского полуострова (08.04.2017) [Электронный
(16) Трамп заявил о готовности решить проблему КНДР
без помощи Китая (11.04.2017) [Электронный ресурс]. URL:
https://russian.rt.com/world/news/377581-tramp-problema-kndr-kitai.
25
(17) Китай и КНДР открыли новый авиамаршрут
(28.03.2017) [Электронный ресурс]. URL:
https://russian.rt.com/world/news/372793-kitai-kndr-aviamarshrut.
[1] Протопопов А.С., Шпаковская М.А. Проблемы
разоружения в конце ХХ - начале XXI вв. // Вестник Российского
– 2014. – №2. – С. 177–186.
[2] Пономарев Н.В. Формирование глобальной
энергетической стратегии США в 1991-2015 гг. // Вестник РУДН.
Серия: Международные отношения. – 2016. – Том 16. – №2. – С.
255–264.
[3] Пак Сан Хун. Нераспространение ядерного оружия и
дружбы народов. Серия: Международные отношения. – 2012. – №3.
– С. 5–13.
[4] Сулейманов А.В. Роль ООН в разрешении
международных конфликтов // Вестник Российского университета
дружбы народов. Серия: Международные отношения. – 2017. – Том
17. – №1. – С. 86–94.
[5] Дегтерев Д.А. Прикладной анализ в американской
международно-политической науке (интервью с Б. Браумюллером,
директором магистерских программ Департамента политических
наук Государственного университета Огайо (США) // Вестник
Международные отношения. – 2015. – Том 15. – №3. – С. 198–202.
[6] Аутова Ф.Х., Голик М.Я., Долгополов В.А. Оценка
взаимного восприятия США и КНР на основе контент-анализа СМИ
// Вестник Российского университета дружбы народов. Серия:
Международные отношения. – 2015. – Том 3. – №3. – С. 177–184.
[7] Методические рекомендации к выполнению курсовых,
выпускных квалификационных работ бакалавров и магистерских
диссертаций по направлениям «Международные отношения» и
«Зарубежное регионоведение»: учебно-методическое пособие / под
ред. Д.А. Дегтерева, В.Г. Джангиряна, Е.Ф. Черненко. – Москва:
РУДН, 2016. – 149 с.
26
[8] Качан Г.Г. К вопросу о мотивах принятия руководством
КНР решения о создании собственного ядерного оружия // Вестник
Международные отношения. – 2011. – №3. – С. 115-120.
[9] Толорая Г.Д., Торкунов А.В. Ракетно-ядерная угроза на
корейском полуострове: причины и меры реагирования // Полис.
Политические исследования. 2016. № 4. С. 131-146.
[10] Кирьянов О.В. Противоракетный щит США над Южной
Кореей // Азия и Африка сегодня. 2017. № 1. С. 9-15.
А.Л. Оганесян* 1
РОЛЬ КНР В УРЕГУЛИРОВАНИИ СЕВЕРОКОРЕЙСКОГО

ЯДЕРНОГО КРИЗИСА
Тесные отношения между КНР и КНДР имеют долгую

историю. Дипломатические отношения между двумя странами
были установлены практически сразу после основания КНР. Когда
началась Корейская война, китайские отряды, именуемые
волонтёрскими, отправились в Корею, чтобы поддержать Север.
После заключения перемирия КНР оказала экономическую помощь
КНДР для реабилитации страны после войны. На современном
этапе отношений их характер не подвергся значительным и
серьезным изменениям. КНР по-прежнему оказывает поддержку
соседнему государству и является одной из немногих стран, которая
имеет реальное влияние на Северную Корею.
КНР является активным участником процесса разрешения
северокорейской ядерной проблемы, и глубоко обеспокоена
ядерной программой КНДР и возможной эскалацией напряжении в
регионе. Начиная с самых первых проявлений желания КНДР
приобрести ядерное оружие КНР участвовала в переговорных
процессах по разрешению этого вопроса. В 1993 году МАГАТЭ
*Оганесян Арусяк Левоновна – аспирантка 2 курса, кафедры

Сравнительной политологии РУДН. E-mail:
arusyakhovhannisyan@yahoo.com. Научный руководитель – к.п.н.,
доцент, Казаринова Д. Б.
27
обвинило КНДР в нарушении Договора о нераспространении
ядерного оружия и потребовало допустить инспекторов
организации на объекты под подозрением. В ответ КНДР вышла из
МАГАТЭ. Тогда КНР во многом поспособствовала заключению
рамочного соглашения между КНДР и США в 1994 году, который
привел к урегулированию ситуации [1. С. 128].
Подобная ситуация возникла и в 2003 году, когда, после
американских обвинений о наличии программы обогащения урана,
КНДР объявила о выходе из Договора о нераспространении
ядерного оружия. КНР, которая избегала активной роли в ходе
первого северокорейского ядерного кризиса и подчеркивал, что
данную проблему должны решать непосредственно вовлеченные
стороны, заняла более активную позицию во время второго
ядерного кризиса. Китай организовал в апреле 2003 года
трёхсторонние переговоры между КНР, США и КНДР в Пекине,
ставшие прологом к Шестисторонним [2. С. 5]. В августе того же
года там же был проведен первый раунд Шестисторонних
переговоров. Общение между Вашингтоном и Пхеньяном было
оценено китайской стороной как «хорошее начало» [1. С. 168].
После трехсторонних переговоров в Пекине, в начале июня,
на встрече большой восьмерки председатель КНР Ху Цзиньтао
передал американскому президенту Джорджу Бушу предложение
Ким Чен Ира о проведении двусторонних переговоров между КНДР
и США по ядерной проблеме. Однако Буш отверг предложение и
заявил, что США будут участвовать в переговорах по этому
вопросу, только если в них примут участие КНР, Япония и Южная
Корея [1. С. 169]. В дальнейшем к вышеуказанным странам
добавилась Россия. Был создан формат шестисторонних
переговоров по разрешению проблемы корейской ядерной
программы, инициатором которого можно считать КНР. Китаю
удалось собрать стороны за столом переговоров посредством
челночной дипломатии [3. С. 5]. Первый этап шестисторонних
переговоров прошел с 27 по 29 августа 2003 г. Переговоры не
ставили перед собой целью прийти к окончательному разрешению
проблемы: на первом этапе важно было прояснить позицию сторон
по данному вопросу [4. С. 409]. В конечном итоге в сентябре 2005
года переговоры привели к заключению «Совместного заявления
четвертого раунда шестисторонних переговоров», которое
28
закрепило принцип «Обязательство за обязательство, действие за
действие» в разрешении северокорейской ядерной проблемы (1).
Однако ни этот документ, ни соглашения, заключенные на
последующих раундах Шестисторонних переговоров, не смогли
предотвратить испытания северокорейского ядерного оружия в
2006, 2009, 2013, 2016 (два испытания) и 2017 годах. Кризис 2017
года выявил несколько тенденций. Это, во-первых, осуждение
Китаем северокорейской ядерной программы и присоединение к
санкциям в рамках резолюций Совета Безопасности ООН; во-
вторых, вопрос о возможности и желании КНР оказать давление на
КНДР; и в-третьих, вопрос о заинтересованности КНР в
сложившейся кризисной ситуации.
КНР продолжает официально осуждать на международной
арене действия Северной Кореи. В частности, КНР проголосовала
за принятие резолюции 2375 (2017) Совета Безопасности ООН от 11
сентября 2017 года, в которой члены СБ ООН осуждали «самым
решительным образом ядерное испытание, проведенное КНДР 2
сентября 2017 года». Резолюция включает в себя постановления о
санкциях против КНДР. Также в резолюции члены СБ ООН
заявляют «о своей поддержке шестисторонних переговоров» и
поддерживают «обязательства, сформулированные в Совместном
заявлении Китая, КНДР, Республики Корея, Российской
Федерации, Соединенных Штатов и Японии от 19 сентября 2005
года», призывают «продолжать работу по ослаблению
напряженности, с тем чтобы приблизить перспективы
всеобъемлющего урегулирования» (2).
Официальную позицию КНР можно описать следующим
образом: КНР выступает за обеспечение мира и стабильности на
Корейском полуострове, поддерживает идею создание безьядерной
зоны на этой территории и выступает за разрешение проблемы
путем мирного диалога между заинтересованными сторонами [1. С.
167]. Такую позицию неоднократно подтверждал и лидер КНР Си
Цзиньпин: Китай решительно настроен против наличия ядерного
оружия на корейском полуострове; решительно поддерживает все
санкции, предусмотренные ООН; решительно стремится к мирному
урегулированию северокорейской ядерной проблемы (3).
Китайские власти осознают необходимость обеспечения
безопасности на Корейском полуострове для обеспечения
29
собственной безопасности и поддержания условий, благоприятных
для дальнейшего экономического развития и возвышения КНР.
Китай обеспокоен тем, что ядерная программа Северной Кореи
может развязать гонку вооружений в регионе, в результате которой
на приобретение ядерного оружия могут претендовать такие
страны, как Япония и Тайвань [5]. Для беспокойства КНР
существует и причина возможного возникновения гуманитарного
кризиса, так как экономический кризис или крах северокорейского
режима привести к огромному потоку северокорейских беженцев.
В то же время Пекин иногда вносит конструктивный вклад в
разработку и применение жестких санкций СБ ООН в отношении
Северной Кореи [2. С. 5].
Говоря об интересах КНР по северокорейской ядерной
проблеме декан института международных исследований
Университета Цинхуа Янь Сюэтун указал, что у Китая есть два
блока интересов: с одной стороны, это обеспечение мира на
Корейском полуострове и предотвращение войны; а с другой
стороны, это денуклеаризация Корейского полуострова. Когда эти
интересы сталкиваются, Китаю приходится решить, какой из них
приоритетнее для страны. В настоящее время сложилась ситуация,
когда в краткосрочной перспективе Китай способен предотвратить
возникновение войны на Корейском полуострове, но не в силах
искоренить северокорейское ядерное оружие. В условиях
сохранения мира на Корейском полуострове существует четыре
сценария развития китайско-северокорейских отношений: 1.
Северная Корея с ядерным оружием, дружески настроенная к КНР;
2. Северная Корея с ядерным оружием, вражески настроенная к
КНР; 3. Северная Корея без ядерного оружия, дружески
настроенная к КНР; 4. Северная Корея без ядерного оружия,
вражески настроенная к КНР (4).
Так как Северная Корея уже приняла стратегический курс
на синхронное развитие экономики и ядерной силы, последние два
варианта развития событий практически невозможны. Таким
образом Китай лишь может, в соответствии с собственными
силами, выбрать один из двух первых вариантов. Это означает, что
Северная Корея в любом случае имеет ядерное оружие, и вопрос
лишь в том, как эта страна с ядерной силой будет настроена по
отношению к КНР. Будучи самым ярким последователем теории
30
реализма в Китае, профессор Ян отметил, что характер китайско-
северокорейских отношений тождественен отношениям всех стран;
основой двусторонних отношений являются отношения
безопасности, экономические отношения не могут стать основой
двусторонних стратегических отношений (4).
Новый кризис активизировал дискуссию о возможности и
желании КНР оказать давление на КНДР с целью разрешения
кризисной ситуации и, в конечном итоге, возможно отказа КНДР от
ядерной программы. В связи с этим политики и ученые столкнулись
с тремя вопросами: Может ли КНР оказать должное давлена на
КНДР? Хочет ли КНР давить на Северную Корею и заинтересована
ли она вообще в скорейшем урегулировании ситуации? И, в конце
концов, должна ли КНР в принципе оказывать давление на
Северную Корею?
К вопросу о возможности КНР влиять на Северную Корею
стоит отметить, что отношения между двумя странами развиваются
не так гладко, как это представляется. Существует ряд проблем на
пути более тесного сотрудничества между КНР и Северной Кореей.
Помимо территориальных проблем и проблем беженцев, перед
двумя странами стоят несколько принципиальных вопросов:
нехватка взаимного доверия; отсталость северокорейской
экономики, что не дает возможность развитию двухсторонних
экономических отношений и превращает Северную Корею в
«черную дыру» (5), поглощающую китайскую экономическую
помощь; и действия северокорейского руководства, которые могут
привести к нестабильности в регионе, что противоречит интересам
КНР. Последнее связано в первую очередь с ядерной проблемой.
Проблемы развития двусторонних отношений связаны
также с разными путями развития, которые выбрали КНР и КНДР.
Северная Корея осталась изолированным и идеологизированным
государством с отсталой экономикой. Китай, напротив, стал
прагматичной, конкурентоспособной рыночной экономикой, одним
из основных глобальных экономических и политический игроков
[6. С. 6].
По мнению Г. Мирзаяна и П. Подлесного, США ведут игру
с КНР, в которой Китай может поддаться Трампу и вынудить КНДР
не проводить ядерные испытания, в противном случае США будут
готовиться к войне [7. С. 121]. Хотя Соединенные Штаты и их
31
союзники полагают, что Пекин должен сделать больше, чтобы
«обуздать Пхеньян», период наращивания ядерных и ракетных
возможностей Северной Кореи совпал с «периодом почти полного
упадка дипломатии высокого уровня между двумя странами» (6).
Проблемы в отношениях КНР и КНДР в начале 2017 года получили
свое отражение в сообщениях северокорейских СМИ, которые
обвинили КНР в том, что она «танцует под дудку США» и
«величает сама себя великой державой». Эти сообщения
последовали за скандалом, связанным с убийством сводного брата
Ким Чен Ына, который был убит с использованием запрещенного
химического оружия. Профессор истории Восточно-китайского
педагогического университета Шэнь Чжихуа заявил, что дружба
между КНР и КНДР — лишь миф. Китайское правительство всегда
видела в лице Северной Кореи «вассальскую страну» (7). Такого
рода проблемы и скандалы ставят под вопрос возможность
реального влияния КНР на северокорейское руководство. Как
отметил Цзинь Цаньжун, профессор международных отношений в
Китайском народном университете, представление о том, что
могучий Китай обладает дипломатическим контролем над
обедневшей Северной Кореей, ошибочно (6).
Тем не менее, американская сторона считает активное
участие КНР в урегулировании вопроса важнейшей предпосылкой
разрешения кризисной ситуации. Бывший советник по
национальной безопасности вице-президента Джо Байдена и
директор по планированию политики в администрации Обамы
Джейк Салливан и бывший директор по делам Азии в Совете
национальной безопасности Виктор Ча считают, что США должны
найти новое применение «китайской карте». Они утверждают, что
уже недостаточно попросить Китай оказать давление на Пхеньян,
чтобы организовать переговоры между США и Северной Кореей,
как это было раньше. Китай должен не просто играть роль
посредника, а стать «центральной частью этих переговоров» (8).
Салливан и Ча делают упор на необходимость более
масштабного участия КНР в финансовой компенсации КНДР за
прекращение ядерной программы. Соглашения, заключенные ранее
между КНДР и другими участниками переговоров по
урегулированию северокорейской ядерной проблемы, сводились к
тому, что стороны обязывались оказать энергетическую и
32
финансовую поддержку КНДР, если та откажется от ядерной
программы. Однако, по мнению Салливана и Ча, КНР недостаточно
участвовала в этой поддержке. В прошлом ежемесячные
энергетические платежи КНДР в рамках этих ядерных соглашений
стоили США полмиллиарда долларов. Япония и Южная Корея
также выплатили свою значительную долю, в то время как Китай
заплатил лишь небольшую сумму по соглашению, заключенному во
время руководства администрации Буша. Между тем, Китай
продолжал пользоваться своими торговыми отношениями с
Северной Кореей, добывая минеральные ресурсы ниже мировых
рыночных цен (8).
Салливан и Ча считают, что Китай, а не Соединенные
Штаты, должен платить за то, чтобы Северная Корея отказалась от
своих ядерных и ракетных программ. В идеале Китай должен
согласиться на сотрудничество с США и Южной Кореей в
установлении нового руководства в Северной Корее, которое было
бы менее одержимо оружием массового уничтожения. Но
вероятность такого сотрудничества в обозримом будущем мала по
ряду причин, среди которых исторические связи Китая с
коммунистическим КНДР, озабоченность по поводу упадка
режима, неопределенность относительно альтернативных
жизнеспособных центров власти в КНДР, недоверие к мотивам
США и напряженные отношения с Южной Кореей. В таких
условиях США должны отказаться от китайских моделей
урегулирования ситуации и заставить КНР «платить за игру».
Салливан и Ча допускают даже использования таких механизмов,
как санкции против китайских фирм, работающих с Северной
Кореей, для вынуждения Китая (8).
Китайское руководство имеет иное видение решения
проблемы, акцентируя на Северную Корею, с одной стороны, и
США, и ее союзников в регионе, с другой стороны, как основных
сторон конфликта. КНР предлагает решение проблемы по
принципу «двух приостановок». Согласно этому принципу США и
Южная Корея должны приостановить совместные военные учения,
а Северная Корея должна временно приостановить запуск новых
ракет. Такой метод, по мнению китайской стороны, может
поспособствовать созданию мирной атмосферы для налаживания
контактов между двумя сторонами. Это предложение позволит
33
сторонам сохранить достоинство и лицо, и усилиями
миротворческих сил международного сообщества обеспечить
безопасность. Следовательно, такое комплексное решение
приемлемо для всех сторон. Такое решение было бы особенно
выгодно для КНДР, так как отказ от ядерного оружия в обмен на
процветающее развитие и долговременную стабильность – стоящая
сделка для Северной Кореи (3).
Старший научный сотрудник финансового
исследовательского института Китайского народного университета
Лю Чжицинь вспоминает китайскую пословицу, которая гласит:
узел развяжет тот, кто его завязал (解铃还须系铃人 - цзе лин хай
сюй си лин жэнь). В особенности это касается США, которые
являются ключевой стороной проблем Корейского полуострова, по
сему должны приложить усилия, для того, чтобы «развязать узел»
и успешно решить этот вопрос (3).
Возник также вопрос о возможной заинтересованности КНР
в использовании сложившейся кризисной ситуации для
осуществления собственных целей, в частности для отстранения
США от региона и отдаления США от его союзников, в первую
очередь Южной Кореи и Японии [9]. Бывший помощник министра
обороны США Грэхэм Эллисон пишет, что США видят в
нежелании Китая обуздать своего беспокойного союзника и ее
попытку оказания такого же серьезного давления на Южную Корею
из-за развертывания систем противоракетной обороны, как
свидетельство того, что Китай пытается использовать кризис,
чтобы вытолкнуть США из своего района [8].
Весной 2017 года китайско-южнокорейские отношения
начали ухудшаться, что было связано с соглашением о размещении
на территории Южной Кореи американских систем
противоракетной обороны THAAD. США мотивировали
размещение THAAD тем, что система может играть жизненно
важную роль в пресечении ракетной угрозы из Пхеньяна. KНР
приняли размещение системы как угрозу собственной
безопасности, указывая на возможное использование системы в
целях шпионажа против КНР (9). В августе 2017 года США и
Южная Корея провели совместные военные учения на фоне
напряжения ситуации вокруг Северной Кореи. США указали, что
34
учения имеют оборонительный характер, однако КНДР увидели в
учениях подготовку к вторжению на свою территорию. В июле
Китай и Россия предложили прервать учения в обмен на заморозку
ядерных испытаний, однако предложения не было принято
американской стороной (10). Предлагая «приостановление
военных учений», КНР связывает решение северокорейской
ядерной проблемы с замораживанием американо-южнокорейского
сотрудничества в области обороны, что отвечает интересам КНР в
регионе.
Сложившиеся ситуация также связана с китайско-
японскими отношениями. С одной стороны, ядерный кризис может
стать началом гонки вооружений в регионе, в результате чего на
ядерное оружие могут претендовать такие государства, как Япония.
Северокорейская угроза может стать мощной картой в руках КНР
для убеждения международного сообщества в том, что
неконтролируемая милитаризация Японии может привести к еще
большей угрозе мировой безопасности, как это случилось с
северокорейской угрозой. Лю Чжицинь в связи с этим пишет, что
«необходимо обратить внимание на попытку некоторых стран
использовать северокорейскую ядерную угрозу, чтобы «таскать
каштаны из огня», разработать собственное ядерное оружие, что
является угрозой миру во всем мире». В частности, такой страной
может быть Япония, посему Китай и мировое сообщество, с
поддержкой США и России, должны «вместе со всей серьёзностью
решить этот вопрос» (3).
Вышеуказанные тенденции нашли свое отражение в словах
спикера МИД КНР Хуа Чуньин на пресс-конференции 15 сентября
2017 года. Хуа Чуньин повторила позицию КНР об осуждении
запуска ракет Северной Кореей в обход резолюций Совета
Безопасности ООН и о необходимости денуклеаризации
Корейского полуострова. Ситуацию на Корейском полуострове она
охарактеризовала как «сложную, чувствительную и серьезную», и
призвала страны, имеющие отношения к конфликту, «проявлять
сдержанность и воздерживаться от действий, которые могли бы
усилить напряженность на полуострове и в регионе» [2].
Хуа Чуньин также повторила, что ядро проблемы - это
противоречие между КНДР и США. «Китай не является основной
точкой противоречия. Китай не виноват в эскалации
35
напряженности. Китай также не является ключом к решению
ядерной проблемы Корейского полуострова. Те, кто связал узлы,
несут ответственность за развязывание. Мы считаем, что
непосредственно заинтересованные стороны должны взять на себя
надлежащую ответственность и выполнить свои обязательства.
Безответственно и бесполезно в решении проблемы несправедливо
обвинять других или уклоняться от ответственности в любой
форме» [2]. Последние слова были произнесены после того, как
госдеп США призвал КНР оказать больше давления на КНДР (11),
и после выпуска северокорейской баллистической ракеты средней
дальности, пролетевшей над Японией [10].
Говоря о мирном урегулировании ядерной проблемы, Хуа
Чуньин отметила, что «все больше и больше людей пришли к
признанию того, что санкции не являются основным способом
решения этой проблемы. Насущная задача заключается в том, что
все соответствующие стороны должны немедленно прекратить
опасные и провокационные слова и действия, которые могут
привести к обострению напряженности на Корейском полуострове»
[2]. Речь идет о прекращении военных учений между США и
Южной Кореей, что и стало, в глазах китайского руководства,
причиной возникновения кризисной ситуации.
Примечания
(1) Joint Statement of the Fourth Round of the Six-Party Talks
[Electronic Resource]. URL: http://www.atomicarchive.com/
Reports/Northkorea/JointStatement.shtml. Дата обращения:
28.03.2017.
(2) Резолюция 2375 (2017) Совета Безопасности ООН – 11
сентября 2017.
(3) 刘志勤. 全球对朝核问题应有 “统一立场” [Лю чжи цинь.
Цюань цю дуй чао хэ вэнь ти ин ю “Тун и ли чан”] [Электронный
ресурс]. URL: http://world.people.com.cn/n1/2017/0912/c1002-
29531177.html. Дата обращения: 28.03.2017.
(4) 阎学通：外部威胁尚不足以颠覆中国崛起 [Янь Сюэ Тун:
вай бу вэй се шан бу цзу и дянь фу чжун го цзюэ ци] [Электронный
ресурс]. URL: http://opinion.huanqiu.com/1152/2017-
02/10183954.html. Дата обращения: 28.03.2017.
36
(5) Zhu Z. The Korean Crisis and China’s Policy [Electoronic
Resouce]. URL: http://www.e-ir.info/2010/06/02/the-korea-crisis-and-
china%E2%80%99s-policy/. Дата обращения: 28.03.2017.
(6) Philip Wen. Christian Shepherd. China's relationship with
North Korea is no longer as close as 'lips and teeth' [Electronic Resource].
URL: http://www.businessinsider.com/r-lips-and-teeth-no-more-as-
chinas-ties-with-north-korea-fray-2017-9. Дата обращения: 28.03.2017.
(7) Jane Perlez. China and North Korea Reveal Sudden, and
Deep, Cracks in Their Friendship [Electronic Resource]. URL:
https://cn.nytimes.com/asia-pacific/20170227/china-north-korea-
relations-kim-jong-un/en-us/ Дата обращения: 28.03.2017.
(8) Jake Sullivan. Victor Cha. The right way to play the China
card on North Korea [Electronic Resource]. URL:
https://www.washingtonpost.com/opinions/the-right-way-to-play-the-
china-card-on-north-korea/2017/07/05/6d223aa0-6187-11e7-a4f7-
af34fc1d9d39_story.html?utm_term=.bc86e057df0c. Дата обращения:
28.03.2017.
(9) China presses South Korea on Thaad missile system
[Electoronic Resouce]. URL: http://www.bbc.com/news/world-asia-
39883804 Дата обращения: 28.03.2017.
(10) US-South Korea hold military drills amid tension
[Electoronic Resouce] [Electronic Resource]. URL:
http://www.bbc.com/news/world-asia-40957725. Дата обращения:
28.03.2017.
(11) US urges China, Russia to act after N. Korea missile launch
[Electoronic Resouce]. URL:
http://www.thesundaily.my/news/2017/09/15/us-urges-china-russia-act-
after-n-korea-missile-launch. Дата обращения: 28.03.2017.
[1] Панин А., Альтов В. Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на
закате. – М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. – 320 с.
[2] Пак Сан Хун. Нераспространение ядерного оружия и ядерная
программа КНДР // Вестник Российского университета дружбы
народов. Серия: Международные отношения. – 2012. – № 3. – С. 5–
13.
[3] Pang Zhongying. The Six-Party Process, Regional Security
Mechanisma and China-US Cooperation: Toward a Regional Security
37
Mechanism for a New North-East Asia? – Washington DC: The
Brookings Institution Center for Northeast Asian Policy Studies, 2009. –
35 p.
[4] Курбанов С.О. История Кореи: с древности до начала XXI в. –
СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. – 680 с.
[5] Lankov A. Why does China continue to support North Korea. //
[Electronic Resource] East Asia Forum. – Access mode:
http://www.eastasiaforum.org/2010/05/14/why-does-china-continue-to-
support-north-korea/. Дата обращения: 28.03.2017.
[6] Nanto D.K., Manyin M.E. China-North Korea Relations. –
Congressional Research Service, 2010. – 25 p.
[7] Бояркина А.В. Развитие ситуации вокруг конфликта на
корейском полуострове в 2017 году: прогнозы российских
экспертов // Журнал «Дискурс – Пи». – 2017. – № 1. – С. 119–128.
[8] Allison Graham. Can North Korea Drag the U.S. and China Into War?
// [Electronic Resource] The Atlantic. – 11.09.2017. – Access mode:
https://www.theatlantic.com/international/archive/2017/09 /north-
korea-us-china/539364/. Дата обращения: 28.03.2017.
[9] Качан Г.Г. К вопросу о мотивах принятия руководством КНР
решения о создании собственного ядерного оружия // Вестник
Международные отношения. – 2011. – №3. – С. 115-120.
[10] Толорая Г.Д., Торкунов А.В. Ракетно-ядерная угроза на
корейском полуострове: причины и меры реагирования // Полис.
Политические исследования. 2016. № 4. С. 131-146.
Г.В. Тимашев* 2
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ НОВОЙ

АДМИНИСТРАЦИЕЙ США И КНР
(20.01.2017-21.04.2017)
*Тимашев Григорий Васильевич – студент 2 курса кафедры

ТИМО РУДН. E-mail: legenda.ilove@mail.ru. Научный руководитель
– к.и.н., старший преподаватель кафедры ТИМО Журавлева Е. В.
38
Новая администрация США за недолгое время своего
нахождения у власти успела принять ряд довольно противоречивых
решений на международной политической арене, а также сделала
целый ряд заявлений, которые существенно повлияли или влияют
на ситуацию в регионе. Скорость, с которой принимаются решения
не позволяет долго обдумывать ситуацию и заставляет радикально
пересматривать происходящее. Однако, несмотря на изменения в
основной риторике, спорные вопросы ждут решения.
Администрация Обамы оставила после себя ряд спорных
вопросов во взаимоотношениях с Китаем, самыми обсуждаемыми
из которых стали: ядерные пуски КНДР, территориальные
разногласия в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях [1],
и торговые отношения двух держав. Кроме того, отдельно можно
выделить Тайваньский вопрос, попытки решения которого
предпринимаются КНР с момента её основания. Конечно, с 1992 г.
КНР действует сугубо в рамках правового поля, но цель осталась
прежней-обеспечить полную интеграцию Тайваня в республику на
правах 23 провинции [2].
Вопрос с ракетными пусками КНДР активно поднимается с
1992 г., и изначально решить его пытались в рамках МАГАТЭ и
ООН [3], однако активное развитие КНДР ядерной программы и
периодическое проведение испытаний, идущих в разрез с
официальной позицией страны, со временем привело к широкому
применению санкций со стороны многих государств и организаций.
Ситуация обострилась в 2016 г., когда ракетные пуски КНДР дали
серьезный повод для волнений в Республике Корее и Японии,
которые, в свою очередь, обратились к США с просьбой о защите.
США пообещали разместить на территории Республики Корея ПРО
THAAD [4], что повлекло за собой критику со стороны Китая,
которая была высказана Си Цзиньпином 5 сентября 2016 г. во время
саммита G20 (1). Он обозначил позицию КНР по вопросу пусков
КНДР:
• Размещение американского ПРО THAAD ведет к
дестабилизации ситуации в регионе [5].
• Необходимо провести денуклиаризацию Корейского
полуострова.
• Решать данную проблему необходимо путем
переговоров.
39
Принадлежность различных островов в Восточно-
Китайском и Южно-Китайской морях оспаривается как странами
региона, претендующими на острова, так и США. Среди самых
обсуждаемых-архипелаг Сенкаку (Дяоюйдао), и острова Суби,
Мисчиф, Фири, Кросс и Спратли, в районе которых Китай ведет
военное строительство вопреки решению Гаагского суда от июля
2016 г. [6]. Ситуация же с архипелагом Сенкаку отличается: в 2012
г. Япония заявила о покупке этих островов, а США об их защите,
как попадающих под пятую статью Договора о взаимном
сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японий от
1960 г (2).
Спорные вопросы экономического характера поднимались
Трампом в его предвыборной компании [6], во время которой он
обещал признать КНР валютным манипулятором из-за «занижения
курса юаня», которое ведет к экономическим потерям (3). В более
широком плане эти проблемы основываются на желании путем
торговых договоров решить политические проблемы. Также не
следует забывать, что всё ещё продолжается дискуссия о признании
Китая рыночной экономикой, которая используется как рычаг
давления на КНР [7].
Взаимодействие между странами на официальном уровне

и ключевые заявления
Первой важной новостью, затрагивающей отношения двух
стран стало совместное заявление министров обороны Республики
Корея и США, сделанное 31 января 2017 г. (4), о том, что новая
администрация США разместит ПРО THAAD в Республике Корея,
согласно обещанию старой. 7 февраля (5) оно было
прокомментировано представителем МИД КНР, который заявил,
что это решение негативно скажется на отношениях КНР и
Республики Корея, так как Китай убежден, что размещение ПРО
дестабилизирует ситуацию в регионе. 3 (6) и 7 (7) февраля
представители новой администрации заявляли, что архипелаг
Сенкаку попадает под договор с Японией. Уже 9 февраля (8), утром,
президент США Дональд Трамп отправил послание председателю
КНР Си Цзиньпину, в котором выразил надежду на развитие
конструктивных и взаимовыгодных отношений между странами.
Через буквально несколько часов (9) МИД КНР сделал
40
официальное заявление, в котором поблагодарил Трампа и со своей
стороны обозначил стремление КНР развивать двусторонние
отношения на основе сотрудничества. Однако вечером (10) со
стороны США было сделано ещё одно заявление, в котором
говорилось, что в вопросе принадлежности архипелага Сенкаку в
Восточно-Китайском море США поддерживают Японию. На
следующий день между Дональдом Трампом и Си Цзиньпином
произошел телефонный разговор (11), в ходе которого, в частности,
президент США пообещал придерживаться принципа «одного
Китая», что стало довольно положительным шагом, так как ранее
заявлялось, что решение по этому вопросу ещё не принято. 12
февраля (12) произошел первый за 2017 г. ракетный запуск КНДР в
сторону Японии, который вызвал тревогу у многих стран, которые
начали обсуждать возможные санкции против КНДР. МИД КНР 13
февраля осудил действия Пхеньяна (13), Д. Трамп и премьер-
министр Японии Синдзо Абэ сделали совместное заявление, в
котором раскритиковали запуск (14). Несмотря на положительный
эффект прошедшего 10 февраля телефонного разговора между Си
Цзиньпином и Д. Трампом, 14-ого февраля Синдзо Абэ заявил, что
США впервые в письменной форме пообещали защищать позицию
Японии по архипелагу Сенкаку (15). 17 февраля (16) во время
Мюнхенской конференции по безопасности министр иностранных
дел КНР Ван И произнес речь, в которой он описал позицию КНР
по протекающим процессам следующим образом:
• отказаться от политики конфронтации, в свою
очередь КНР готова к продуктивному диалогу;
• решать проблему ракетных пусков КНДР путем
возобновления переговоров в шестистороннем формате;
• опираться на устав ООН и на международные нормы
в решении различных политических проблем.
Следующим важным событием февраля стало заявление,
сделанное 22 февраля в различных СМИ США (17) со ссылкой на
сведения разведывательной службы США, о военном строительстве
КНР на спорных островах в Суби, Мисчиф, Фири, Кросс и Спратли.
С 2014 г. представители американской стороны очень активно
обсуждали эту тему [8]. К этому заявлению были приложены
фотоснимки объектов, строительство которых идет полным ходом.
В ответ на это МИД КНР заявил (18), что Китай имеет право на
41
военное строительство в данном регионе, так как считает его своей
территорией. Тех, кто хочет оспорить этот тезис, пригласили к
столу переговоров. В конце февраля в официальных заявлениях
прослеживалась позитивная тенденция: 24 февраля (19) МИД КНР
призывал Трампа приложить усилия для денуклеаризации
Корейского полуострова, заметив, что в основе проблемы лежат
противоречия между КНДР и США. Также он призвал
американскую сторону рассматривать вопрос юаня более
тщательно, так как по мнению китайской стороны у него нет
предпосылок для удешевления. 28 февраля (20) в Вашингтоне с
официальным визитом находился член Госсовета КНР Ян Цзечи. Во
время встречи с ним Трамп призвал китайскую сторону усиливать
контакты на высоком уровне между двумя странами. Закончился
февраль достаточно важной новостью: Министерство
национальной обороны Республики Кореи официально приобрела у
компании Lotte Group землю для установления комплекса ПРО
THAAD (21). Таким образом, в конце февраля основные итоги
февраля укладываются в этих тезисах:
• США поддерживают Японию в споре по архипелагу
Сенкаку (Дяоюйдао);
• Д. Трамп пообещал, что его страна будет
придерживаться политики «одного Китая»;
• решение о размещении ПРО THAAD остается в силе,
КНР осуждает данное решение, отмечая, что это ведет к эскалации
напряженности в регионе;
• военное строительство КНР на спорных островах в
Южно-Китайском море осуждается США, однако КНР не считает
его незаконным.
Начало марта ознаменовалось ежегодными военными
учениями Foal Eagle 1 марта (22), и заявлением Госдепартамента
США 3 марта (23), в котором отмечалось, что на КНР приходится
90 % внешней активности КНДР и в связи с этим Китай должен
убедить Пхеньян отказаться от ядерной программы. 4 марта в СМИ
появилась информация, что госсекретарь США Рекс Тиллерсон
посетит Японию, Китай и Республику Корея для обсуждения, в
первую очередь, корейского вопроса (24). 6 марта КНДР произвела
запуск сразу четырех баллистических ракет, три из которых упали
в Японском море (25). Данное событие накалило обстановку в
42
регионе. Сразу после запуска, на брифинге в китайском МИДе
официальный представитель заявил, что Пекин выступает против
нарушения КНДР резолюции Совета Безопасности ООН (26). США
отреагировали жёстче: представитель Госдепа осудил действия
КНДР и призвал мировую общественность всеми доступными
средствами донести до КНДР, что запуск ракет недопустим, и что
КНДР следует вернуться за стол переговоров (27). Также он заявил,
что США привержены своему долгу как союзники Республики
Корея и Японии, и в случае угрозы со стороны КНДР. 7 марта
Пентагон заявил (28), что ракетный запуск КНДР подтверждает
необходимость размещение ПРО THAAD в Республике Корея, и в
этот же день стало известно, что 6 марта в Корею прибыли и были
размещены первые части ПРО. 9 марта администрация США
отвергла предложение Китая (29), согласно которому США и
Республика Корея прекращали свои военные учения, а КНДР в
ответ на это прекращала бы развитие своей ядерной программы.
Аргумент американской стороны заключался в том, что эти учения-
часть оборонной стратегии США. В это время произошло ещё одно
значимое событие: президента Республики Корея Пак Кын Хе
обвинили в коррупции и 10 марта ей был объявлен импичмент. В
Республике Корея произошли массовые акции протеста, и на их
фоне встал вопрос об отмене решения по ПРО THAAD. 10 марта
Министерство национальной Обороны Республики Кореи
поспешило сделать заявление, что импичмент президенту
республики никак не повлияет на размещение американских ПРО
(30). В преддверии своего визита в Китай, 12 марта Рекс Тиллерсон
сделал заявление, что размещение ПРО THAAD носит сугубо-
оборонительную функцию и не представляют для Китая опасности
(31). 14 марта на брифинге в Госдепе США (32) официальный
представитель призвал КНР убедить КНДР в необходимости
денуклиаризации, и МИД КНР ответил (33). Спустя около десяти
часов МИД КНР призвал КНДР и Республику Корея к уважению к
странам региона, заявив, что ответственность за события лежит на
этих двух странах. Через несколько дней, 17 марта, Трамп в своём
твиттере (34) упрекнул КНР за недостаточную, по его мнению,
помощь в решении корейского вопроса. 19 марта состоялся визит
госсекретаря США Рекса Тиллерсона в КНР, в ходе которого была
обсуждена перспектива китайско-американских отношений, а
43
также было объявлено, что США и КНР приступили к подготовке
встречи лидеров двух стран (35). 22 марта стало известно о
неудачной попытке очередного ракетного пуска КНДР (36), а 24
марта стало известно о подготовке ещё одного ракетного пуска (37).
На этом фоне заместитель министра иностранных дел КНР Чжэн
Цзэгуан 31 марта заявил (38), что развитие отношений между КНР
и США перешло на новый уровень. Он заявил, что страны очень
активно взаимодействуют по ключевым вопросам, поддерживая
тесный контакт, что примерно отразило суть событий марта.
В первых числах апреля все аналитики рассуждали на тему
предстоящего визита, однако первым громким событием месяца
стал новый удачный северокорейский ракетный пуск (39), который
прошел 5 апреля. Более того, в этот же день КНДР пообещала
уничтожить военные базы США в Республике Корея в случае
какой-либо провокации со стороны американцев (40). 6 апреля
Трамп заявил, что США готовы действовать в одиночку по
отношению к КНДР, добавив, что Китай, по его мнению, захочет
принять более активное участие в решение проблемы (41). Также он
заявил, что на встрече с Си Цзиньпином обязательно обсудит
вопрос Северной Кореи и торговлю. 7 апреля во время самой
встречи Дональд Трамп и Си Цзиньпин обсудили ключевые
вопросы, такие как корейская ядерная проблема, взаимоотношения
между двумя странами. Всеми экспертами встреча была оценена
очень позитивно, а её итоги оценивались достаточно высоко.
Первые дни после встречи активно обсуждались слова Трампа о том,
что у него с председателем Си завязались дружеские отношения.
Однако, уже 11 апреля Трамп заявил, что реализация торговых
соглашений, договоренность о которых была достигнута во время
совместной встречи, напрямую зависит от помощи КНР в
разрешении ситуации с КНДР (42). Также он подчеркнул, что если
со стороны Пекина не последует активных действий в отношении
КНДР, то США будут действовать в одиночку. В этот же день к
берегам Корейского полуострова была направлена американская
авианосная группа, которую 12 апреля Д. Трамп назвал «армадой».
12 же апреля представитель Госдепа США сообщил японскому
правительству, что США рассматривает только два пути: либо КНР
усиливает нажим на КНДР, либо США наносит превентивный удар
по Северной Корее (43). Данное заявление обеспокоило Японию и
44
Республику Корею, так как оно сильно повышает градус
напряженности в регионе. В ответ на эти беспокойства Трамп
пообещал своим союзникам, что с ними посоветуются в случае
решения нанести удар (44). И в этот же день представитель КНР
заявил, что в случае нового ракетного запуска КНР введет против
КНДР достаточно жесткие санкции (45). 17 апреля дипломатом
КНДР была обозначена позиция страны (46), что ядерная война на
Корейском полуострове может начаться в любой момент, в качестве
причины было названо непринятие Северной Кореей военных
учений США и Республики Кореи, а также их противодействием
развитию ядерной программы КНДР. На этом фоне Трамп 18 апреля
пообещал (47), что не будет «донимать» экономическими
претензиями Китай, пока КНР пытается помочь в разрешении
конфликтной ситуации.
Специфика заявлений официальных лиц

Нельзя не обратить внимание на интересную
закономерность в том, как и с какими последствиями делают
заявления представители США и КНР. Новая администрация США
в конце января сделала сразу два важных и негативных для
взаимоотношений двух стран заявления: она обозначила позицию
по ПРО THAAD и по спорным островам. Оба этих вопроса КНР
пытается решить с минимальным для себя ущербом, и через
несколько дней МИД КНР выражает протест этим заявлениям,
обозначая свою позицию, а уже девятого числа Трамп направляет
Си Цзиньпину письмо, в котором выражает надежду на развитие
конструктивных отношений между странами, и в СМИ выразил
своё мнение, сказав, что считает, что у него сложатся прекрасные
отношения с Китаем. МИД КНР отреагировал на это сообщение
достаточно быстро и в позитивных тонах, призвав к построению
взаимовыгодных отношений между странами. Тем не менее, уже
вечером того же дня, 9 февраля, новая администрация США делает
заявление, что в территориальном споре по архипелагу Дяоюйдао
поддерживает Японию. Однако, эта новость меркнет в свете
другой-между Трампом и Си Цзиньпином произошел телефонный
разговор, в ходе которого Трамп пообещал придерживаться
политики «одного Китая». После чего заявления относительно
Тайваня стали довольно редкими, но они не прекратились. В
45
феврале же США пообещали отправить на него военнослужащих
для охраны американского института (48), а в марте обсуждали
возможные военные контракты с островом, сразу же отмечая, что
они маловероятны в короткой перспективе в связи с проводимой
США политикой (59). Экономические и торговые вопросы в
отношениях с КНР американская сторона использует для поиска
компромисса: после встречи 6-7 апреля лидеров двух держав были
достигнуты соглашения в разных сферах, и их выполнение было
поставлено в зависимость от помощи Китая в разрешении
проблемы КНДР. В данном контексте интересно рассмотреть то,
как Д. Трамп заявил об отказе признавать Китай валютным
манипулятором и «не донимать Китай экономическими
претензиями»: ключевыми в данном заявлении являются слова
«пока Китай пытается помочь остановить сползание к крайне
опасной ситуации». (50) Они дают понять, что со временем данный
вопрос всё равно будет поднят, когда проблема КНДР отойдёт на
второй план или будет решена полностью. То же касается и вопроса
со спорными территориями: хоть и США не делают официальных
заявлений, 11 апреля в ходе встречи министров иностранных дел
стран «Большой семерки» была выражена их общая позиция, что
односторонние действия в Южно-Китайском и Восточно-
Китайском морях приводят к обострению ситуацию, и что решать
проблему стоит путём переговоров (51). Данное заявление можно
рассматривать как позицию США по данному вопросу, хотя бы по
причине их членства в данном клубе. В данный момент Вашингтону
не выгодно делать единоличных заявлений касательно Сенкаку
(Дяоюйдао) или Суби, Мисчиф, Фири, Кросс и Спратли, так как это
может негативно повлиять на их диалог с китайскими коллегами по
вопросу КНДР. Однако по окончании дискуссии вокруг Корейской
ядерной проблемы следует ожидать возобновления переговоров и
по спорным островам.
С другой стороны, официальные заявления представителей
КНР выглядят очень похоже друг на друга. От февраля к апрелю
основные тезисы остались примерно одинаковыми:
• Размещение ПРО THAAD ведет к эскалации
конфликта в регионе [4].
• Решать проблемы следует путем переговоров.
46
• В решении проблем следует опираться на устав ООН
и уважать суверенитет государств.
Другой важной тенденцией является скорость, с которой
китайское Министерство иностранных дел отвечает на заявления
своих американских коллег: берется пауза в несколько дней, если
ситуация не обострена, и после этого на брифинге делается
заявление. Касательно КНДР Китай старается занимать
нейтральную позицию, примером чего может служить заявление от
14 марта (33), в котором к уважению к странам региона были
призваны сразу обе Кореи.
Также можно заметить, что официальная китайская
риторика показывает желание Китая участвовать в глобальном
управлении. Позиция КНР звучит по разным и важным вопросам [9].
Реализация этого управления на практике осуществляется через
саммит G20 и 24-й саммит Организации Азиатско-Тихоокеанского
экономического сотрудничества (АТЭС) [9].
Основные тенденции в отношениях США и КНР

Система американских двусторонних альянсов, именуемая
системой «осей и спиц» [10], которая связывает 8 государств с США
претерпевает изменения. Следует заметить, что три государства из
8 правильнее называть квазиальянсами, так как официального
союзного договора между ними нет. Среди этих трёх стран следует
выделить уже упомянутый в данной работе Тайвань, так как
официально США с 10 февраля поддерживает официальные
отношения только с КНР, и уже три месяца не поддерживает связей
с островом официально, что для самого Тайваня является очень
тревожным посылом [2].
Проблема спорных островов активно поднималась в
феврале, но уже в марте основная риторика сменилась в связи с
участившимися ракетными запусками КНДР. Последним крупным
сообщением в СМИ стало заявление Госдепартамента США от 22
февраля, в котором осуждалось военное строительство КНР в
Южно-Китайском море. После данного события тема спорных
островов отошла на третий план, и на 17 апреля данный вопрос
поднимался только в рамках встречи G7, в которой подчеркнули
важность мирного урегулирования данного вопроса.
47
Центральное же место в заявлениях официальных лиц
занимает тема ракетных запусков КНДР. На её фоне также активно
поднимается тема торгово-экономических отношений между КНР
и США, которая принципиальна для обеих сторон. Возможные
торговые соглашения в рамках инициативы «пояса и пути»,
значение которого подчеркивается Китаем [9], а также само по себе
расширение сферы согласия может принести большую выгоду
обеим державам. Однако, Вашингтон ставит принятие этих
экономических перспектив в прямую зависимость от позиции КНР
по Корейскому вопросу.
События на Корейском полуострове развиваются
достаточно стремительно, и с 5 апреля наблюдается стабильно-
негативная тенденция во взаимоотношениях КНДР и США. На этом
фоне заметно улучшение взаимоотношений КНР и США.
Необходимость разрешения конфликтной ситуации подталкивает
стороны к поиску консенсуса, Трамп, например, отказался называть
КНР валютным манипулятором (20), а также не поднимать вопрос
об экономических претензиях (47), пока Китай помогает разрешать
ситуацию с КНДР.
Сами основные тенденции можно выразить тезисно:
• В официальных сообщениях США не поднимаются
вопросы спорных островов.
• Компромисс на данном этапе две державы пытаются
найти в урегулировании вопроса пусков КНДР.
• Для достижения успеха США идёт на
экономические уступки КНР, среди которых отказ признать Китай
валютным манипулятором.
Возможные сценарии развития событий

Достаточно тяжело в сложившейся ситуации
прогнозировать развитие ситуации, однако можно говорить о
промежуточных итогах трёх месяцев отношений между США и
КНР: во-первых, в решении Тайваньского вопроса произошли
небольшие сдвиги, согласие США на соблюдение политики
«одного Китая» показывает готовность США идти на компромисс.
Во-вторых, вопрос со спорными островами в определенной степени
заморожен. Официальные заявления США показывают, что
позицию по их вопросу США не изменили, но и решать её они не
48
спешат, так как это может привести к ухудшению отношений с КНР
в достаточно тяжелый этап в истории всего Азиатско-
тихоокеанского региона. В-третьих, обе державы здраво оценивают
перспективность развития торгово-экономических отношений, но
пока находятся в поиске консенсуса.
С 11 апреля звучат довольно жесткие и агрессивные
заявления КНДР, которая пообещала нанести ядерные удары по
американским базам в Республике Корея в случае каких-либо
провокаций, а также не менее жесткие заявления представителей
США, которые хоть и пообещали, что не будут применять военные
методы для денуклиаризации Корейского полуострова, всё-таки
отправили флот к его берегам.
Принимая во внимание все эти аспекты, можно сделать
вывод, что на данный момент ситуация может иметь несколько
вариантов развития: при отсутствии внешнего фактора, которой бы
мог повлиять на позицию КНДР, продолжится эскалация
напряженности, которая может вылиться в вооруженный конфликт
между КНДР и США, при поддержке союзников. Вторым
возможным вариантом является экономическая блокада КНДР,
которая бы могла привести страну к серьезному экономическому
кризису, который бы сделал невозможным сопротивление КНДР.
Однако стоит учитывать непредсказуемость действий КНДР, из-за
которой трудно предсказать, что сделает Северная Корея в ответ на
возможные действия других государств.
Не смотря на сложность решения вопроса пусков КНДР,
следует заметить, что проблема спорных островов в Южно-
Китайском и Восточно-Китайском морях не может исчезнуть из
риторики, и со временем снова в неё вернется. Вопрос только в том,
с какой скоростью. В случае ухудшения ситуации с КНДР США
могут поднять её для давления на КНР, а в случае мирного исхода
ситуации на Корейском полуострове эта проблема всё равно будет
обсуждаться.
(1) Си Цзиньпин заявил, что Китай выступает против
размещения ПРО США в Южной Корее [Электронный ресурс].
обращения:20.04.2017.
49
(2) Гаагский суд отказал Китаю в правах на спорные острова
в Южно-Китайском море [Электронный ресурс]. URL:
http://special.tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3447825. Дата
(3) Trump's Right, China Is A Currency Manipulator - But
They're Manipulating The Yuan Up [Электронный ресурс]. URL:
https://www.forbes.com/sites/timworstall/2016/11/13/trumpd-right-
china-is-a-currency-manipulator-but-theyre-manipulating-the-yuan-
up/#26a7e06b4d61. Дата обращения: 20.04.2017.
(4) Сеул и Вашингтон подтвердили намерение развернуть в
Южной Корее комплекс ПРО THAAD [Электронный ресурс]. URL:
http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/3983956. Дата
(5) Китай осудил заявление Тиллерсона о размещении ПРО
THAAD в Южной Корее [Электронный ресурс]. URL:
(6) США подтвердили, что острова Сенкаку попадают под
договор о безопасности с Японией [Электронный ресурс]. URL:
(7) Тиллерсон подтвердил, что острова Сенкаку попадают
под договор о безопасности с Японией [Электронный ресурс]. URL:
(8) Трамп надеется развивать с КНР конструктивные
отношения [Электронный ресурс]. URL:
(9) МИД КНР: отношения Китая и США должны
развиваться на основе сотрудничества [Электронный ресурс]. URL:
(10) Новая администрация США поддержала Японию в
территориальном споре с КНР [Электронный ресурс]. URL:
50
(11) Трамп согласился придерживаться политики "одного
Китая" [Электронный ресурс]. URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-
panorama/4012022. Дата обращения:20.04.2017.
(12) North Korea tests ballistic missile; U.S. to avoid escalation
[Электронный ресурс]. URL: http://www.reuters.com/article/us-
northkorea-missiles-idUSKBN15Q0TE. Дата обращения:20.04.2017.
(13) МИД КНР осудил запуск северокорейской
баллистической ракеты [Электронный ресурс]. URL:
http://russian.cctv.com/2017/02/14/VIDEQ1hw8Z7WVVPhhjj8aXiK17
0214.shtml. Дата обращения:20.04.2017.
(14) Abe, Trump show unity in condemning North Korea missile
test [Электронный ресурс]. URL: http://www.smh.com.au/world/abe-
trump-show-unity-in-condemning-north-korea-missile-test-20170212-
gub7n0.html. Дата обращения:20.04.2017.
(15) Абэ: США впервые в письменном виде пообещали
защищать острова Сенкаку [Электронный ресурс]. URL:
(16) МИД КНР: Китай готов сотрудничать с США при
отказе от политики конфронтации [Электронный ресурс]. URL:
(17) США заподозрили КНР в намерении разместить ракеты
на спорных островах в ЮКМ [Электронный ресурс]. URL:
(18) China may be installing advanced radars on disputed South
China Sea outposts [Электронный ресурс]. URL:
http://www.businessinsider.com/chinese-radars-and-underground-
bunkers-in-the-south-china-sea-2016-2. Дата обращения: 20.04.2017.
(19) Китай заявил о праве на военное строительство в
Южно-Китайском море [Электронный ресурс]. URL:
http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4044536. Дата обращения:
20.04.2017.
(20) В МИД Китая Трампа призвали приложить усилия для
денуклеаризации Корейского полуострова [Электронный ресурс].
51
(21) МИД КНР: Трамп призвал усилить контакты на
высоком уровне между США и Китаем [Электронный ресурс]. URL:
(22) Минобороны Южной Кореи официально приобрело
землю для комплекса ПРО THAAD [Электронный ресурс]. URL:
(23) US, South Korea Kick Off Annual Foal Eagle Exercise
[Электронный ресурс]. URL: http://thediplomat.com/2017/03/us-
south-korea-kick-off-annual-foal-eagle-exercise/. Дата
(24) Госдеп: Китай должен убедить КНДР отказаться от
ее ядерных амбиций [Электронный ресурс]. URL:
(25) Kyodo: Тиллерсон планирует посетить Японию,
Китай и Южную Корею в марте [Электронный ресурс]. URL:
(26) North Korea’s Launch of Ballistic Missiles Raises New
Worries [Электронный ресурс]. URL:
https://www.nytimes.com/2017/03/05/world/north-korea-ballistic-
missiles.html?_r=0. Дата обращения:20.04.2017. Дата
(27) Китай выступил против нарушившего резолюцию
ООН нового запуска ракет КНДР [Электронный ресурс]. URL:
(28) Мировая реакция на ракетный запуск КНДР
[Электронный ресурс]. URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-
(29) Пентагон: испытания КНДР подтверждают
целесообразность размещения THAAD в Южной Корее
(30) Госдепартамент США отверг предложение Китая по
переговорам с КНДР [Электронный ресурс]. URL:
52
(31) МО Южной Кореи: импичмент президента не
повлияет развертывание в стране ПРО США [Электронный ресурс].
URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4083574.
(32) Госдеп: размещение системы ПРО в Южной Корее
не помешает диалогу США и КНР [Электронный ресурс]. URL:
(33) Госдеп: КНДР будет проводить испытания, пока ее
не убедят в денуклеаризации полуострова [Электронный ресурс].
(34) Китай потребовал от КНДР и Республики Корея
уважения к странам региона [Электронный ресурс]. URL:
(35) Twitter [Электронный ресурс]. URL:
https://twitter.com/realDonaldTrump/status/842724011234791424?ref_
src=twsrc%5Etfw&ref_url=http%3A%2F%2Ftass.ru%2Fmezhdunarod
naya-panorama%2F4105023. Дата обращения:20.04.2017.
(36) Си Цзиньпин призвал США расширять сферу
согласия [Электронный ресурс]. URL:
20.04.2017.
(37) North Korea missile launch fails [Электронный ресурс].
URL: http://www.bbc.com/news/world-asia-39300275. Дата
(38) Fox: разведка США получила данные о подготовке в
КНДР нового ядерного испытания [Электронный ресурс]. URL:
(39) Лента новостей МИД Китая заявил о новом этапе
развития отношений с США [Электронный ресурс]. URL:
(40) N. Korea test-fires missile into sea ahead of Trump-Xi
summit [Электронный ресурс]. URL:
53
http://in.reuters.com/article/northkorea-missiles-idINKBN1762YA.
Дата обращения:20.04.2017.
(41) СМИ: КНДР пригрозила уничтожить войска и базы
США в Южной Корее [Электронный ресурс]. URL:
(42) Трамп заявил, что США готовы действовать в
одиночку по вопросу КНДР [Электронный ресурс]. URL:
(43) Twitter [Электронный ресурс]. URL:
https://twitter.com/realDonaldTrump/status/851766546825347076?ref_
src=twsrc%5Etfw&ref_url=http%3A%2F%2Ftass.ru%2Fmezhdunarod
naya-panorama%2F4173675. Дата обращения:20.04.2017.
(44) Kyodo: США нанесут удар по КНДР, если Китай не
окажет на Пхеньян реальный нажим [Электронный ресурс]. URL:
(45) Трамп пообещал, что США посоветуются с Сеулом
и Токио, прежде чем наносить удар по КНДР [Электронный ресурс].
(46) СМИ: Китай введет санкции против КНДР в случае
проведения ядерного испытания [Электронный ресурс]. URL:
(47) Дипломат КНДР: ядерная война на Корейском
полуострове может начаться в любой момент [Электронный ресурс].
(48) Trump's Right, China Is A Currency Manipulator - But
They're Manipulating The Yuan Up [Электронный ресурс]. URL:
https://www.forbes.com/sites/timworstall/2016/11/13/trumpd-right-
china-is-a-currency-manipulator-but-theyre-manipulating-the-yuan-
up/#26a7e06b4d61. Дата обращения: 20.04.2017.
(49) Минобороны КНР выступает против военных
контактов США с Тайванем [Электронный ресурс]. URL:
54
(50) Трамп обещал не донимать экономическими
претензиями Китай, пока тот имеет влияние на КНДР
(51) США прорабатывают поставки крупных партий
вооружений Тайваню [Электронный ресурс]. URL:
[1] Фу Ин, У Шицунь. Обстановка в Южно-Китайском море
и спор вокруг архипелага Наньша: историческая ретроспектива и
актуальные соображения // Проблемы Дальнего Востока. – 2016.
– № 6. – C. 36–54.
[2] Мишин Е.Д. "Тайваньская премьера" Трампа -
предпосылки и последствия // Россия в глобальной политике. – 2017.
– № 1. – Том 15. – C. 140–149.
[3] Давыдов А.С. Пекин, Вашингтон, Москва:
взаимоотношения в контексте трансформации глобальной
архитектоники: монография. – М.: ИДВ РАН, 2015. – 400 c.
[4] Кирьянов О.В. Противоракетный щит США над Южной
Кореей // Азия и Африка сегодня. – 2017. – № 1. – С. 9–15.
[5] Жебин А.З. Северная Корея: бомбы, ракеты, санкции //
Азия и Африка сегодня. – 2017. – № 1. – С. 2–9.
[6] Труш С.М. Отношения КНР и США на рубеже Обама-
Трамп: политические и военно-политические аспекты // США и
Канада: экономика, политика, культура. – 2017. – №3. – С. 49–68.
[7] Виноградов А.О. Европейское наступление Пекина //
Проблемы Дальнего Востока. – 2017. – № 1. – С. 20–26.
[8] Давыдов А.С. Китай, США и Россия между
сотрудничеством и соперничеством // Проблемы Дальнего Востока.
– 2009. – № 1. – C. 5–19.
[9] Портяков В.Я. Внешняя политика Китайской Народной
Республики в 2016 г. // Проблемы Дальнего Востока. – 2017. – № 1.
– С. 4–12.
55
[10] Лукин А.Л., Коротич С.А. Между Вашингтоном и
Пекином: что ждёт азиатско-тихоокеанские альянсы США? //
Мировая экономика и международные отношения. – 2017. – том 61.
– №4б. – С. 5–15.
А.Е. Судоргин*
А.А. Филатова**
А.С. Чужембаев*** 3
МЕСТО КНР В ДОКТРИНАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТАХ

СОПРЕДЕЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ И США
Анализ доктринальных документов играет важную роль в

определении основ внешней политики государства. Анализируя их,
можно определить основные приоритеты государства на мировой
арене в различных областях. Так же с их помощью можно выявить
отношение к тому или иному государству.
КНР в доктринальных документах РФ
Определяя отношение РФ к КНР нужно уделить внимание

3-м документам: Стратегия Национальной Безопасности (1),
Концепция Внешней Политики (2) и Военная Доктрина (3). В
Стратегии Национальной Безопасности отмечается, что
«Российская Федерация развивает отношения всеобъемлющего
партнерства и стратегического взаимодействия с Китайской
*Судоргин Алексей Евгеньевич – студент 2 курса, кафедры

ТИМО РУДН. E-mail: aleksei_sudorgin@mail.ru. Научный
руководитель – к.и.н., доцент, Понька Т.И.
**Филатова Анастасия Александрова – студент 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: fil.anastasiya@list.ru. Научный руководитель
– к.и.н., доцент, Понька Т.И.
***Чужембаев Артем Сергеевич – студент 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: art.astr7@gmail.com. Научный руководитель
– к.и.н., доцент Понька Т.И.
56
Народной Республикой, рассматривая их как ключевой фактор
поддержания глобальной и региональной стабильности». В
Концепции Внешней Политики отмечается, что для России АТР
является важным, как в экономическом, так и стратегическом плане,
поэтому для РФ приоритетно активная внешняя политика в данном
регионе, включающая в себя развитие отношений с государствами
региона и активная экономическая деятельность, в том числе в
рамках международных организаций (ШОС, АСЕАН и
сотрудничество в формате РИК).
КНР рассматривается Россией, как важный партнер в
данном регионе, взаимодействие с которым осуществляется по
многим направлениям.
«Россия продолжит наращивать всеобъемлющее,
равноправное, доверительное партнерство и стратегическое
взаимодействие с Китайской Народной Республикой, активно
развивать сотрудничество с ней во всех областях. Совпадение
принципиальных подходов двух государств к решению ключевых
вопросов мировой политики рассматривается Россией в качестве
одной из базовых составляющих региональной и глобальной
стабильности. На этой основе Россия будет развивать
внешнеполитическое взаимодействие с Китаем на различных
направлениях, включая противодействие новым вызовам и угрозам,
решение острых региональных и глобальных проблем,
сотрудничество в международных организациях и многосторонних
объединениях» [10].
На этой основе можно сделать вывод, что Россия
рассматривает Китай важным стратегическим партнером в
различных направлениях, а следующая цитата из Военной
Доктрины РФ: «расширение круга государств-партнеров и развитие
сотрудничества с ними на основе общих интересов в сфере
укрепления международной безопасности в соответствии с
положениями Устава ООН, общепризнанными принципами и
нормами международного права и международными договорами
Российской Федерации, расширение взаимодействия с
государствами - участниками БРИКС (Федеративная Республика
Бразилия, Российская Федерация, Республика Индия, Китайская
Народная Республика и Южно-Африканская Республика)»
57
позволяет нам сделать вывод, что для РФ КНР является важным
партнером и в деле обеспечения безопасности.
КНР в доктринальных документах Казахстана
Рассматривая, например, Казахстан, мы можем

апеллировать только к Военной доктрине [1]. В ней говорится, что
«по линии Шанхайской организации сотрудничества Казахстан
активно участвует в укреплении антитеррористического
потенциала организации, в том числе посредством участия в
совместных контртеррористических учениях(4). Расширяется
спектр военного и военно-технического сотрудничества с Россией,
Китаем, США и другими государствами в интересах укрепления
национальной и региональной безопасности», из чего следует, что
для данного государства основной угрозой является
международный терроризм, для борьбы с которым Казахстан
сотрудничает со всем мировым сообществом, в том числе и с КНР
[8].
КНР в доктринальных документах Таджикистана
«Укрепление отношений добрососедства, дружбы и

взаимовыгодного сотрудничества с Китайской Народной
Республикой является одной из важнейших задач внешней
политики Республики Таджикистан на азиатском направлении. Эти
отношения благодаря воле и усилиям обеих сторон достигли уровня
стратегического партнерства и создали благоприятную основу для
поступательного наращивания многоаспектного взаимодействия в
политической области, сфере безопасности, военно-техническом,
торгово-экономическом и культурном направлениях» (5). Для
Таджикистана КНР является одним из основных партнеров во всех
сферах внешней политики, как в двустороннем, так и в
многостороннем порядке, вследствие чего, это государство
продолжает активно наращивать крепкие отношения
сотрудничества с КНР, что является для Таджикистана одним из
основных внешнеполитических приоритетов, что позволяет
говорить о том, что Республика Таджикистан рассматривает КНР,
как своего ключевого партнера.
58
КНР в доктринальных документах Кыргызстана
Кыргызская Республика в своей военной доктрине (6) и Концепции

национальной безопасности (7) не выделяет особенным образом
Китайскую Народную Республику, но в тоже самое время отмечает,
что «Кыргызская Республика сотрудничает на двусторонней и
многосторонней основе: с государствами-участниками СНГ,
Договора о коллективной безопасности и Шанхайской организации
сотрудничества», что позволяет сделать вывод, что для данного
государства КНР также является важным партнером, однако уже в
рамках различных международных организаций.
КНР в доктринальных документах Индии
В военной доктрине Индии 2004 года (8) говорится о том,

что обе страны признают друг друга, как быстро развивающиеся
экономические державы, и, в связи с этим, в своей военной
доктрине Индия предвидит в ближайшем будущем обострение
отношений с Китаем в сфере соперничества за природные ресурсы.
По мнению М.С. Зайцева в его статье «О военной стратегии Индии»
[2. С. 254], он утверждает: «Главным потенциальным противником
является Китай, что определяется следующими факторами:
неурегулированность территориальной проблемы, поддержка КНР
сепаратистских группировок в индийских северо-восточных штатах,
ускоренная модернизация китайских вооружённых сил, рост
глобального политического, экономического и военного влияния
Пекина» [2. С. 254].
«Водные, энергетические (главным образом нефть) и даже
экологические проблемы могут стать причиной конфликта между
странами в будущем» — сообщается в военной доктрине Индии.
Однако уже в 2005 г. в Совместной декларации было
отмечено, что двусторонним отношениям решено придать статус
«стратегического партнёрства и сотрудничества» [3].
В стратегии морской безопасности 2016 года (9) важную
роль для Индии считаются Малаккский пролив, соединяющий
Индийский океан с Южно-китайским морем и Тихим океаном,
которые является зоной транзита кораблей.
59
Более того, в 2015 году район добычи полезных ископаемых
на дне Индийского океана был также разделен между Индией,
Китаем и Республикой Корея. Наиболее вероятным на ближайшее
десятилетие представляется сохранение статус-кво в индийско-
китайских отношениях: постепенное развитие связей и
продолжение процесса их нормализации [3. С. 272].
КНР в доктринальных документах Вьетнама
В Белой книге национальной обороны Вьетнама 2009 года

(10) отношения с Китаем обозначаются как партнерские.
«ВМС Вьетнама и Китая совместно патрулируют зону
демаркации границ в районе залива Тонкин» (демаркация
произошла в 2008 году). Те же стороны с участием Филиппин ведут
патрулирование прибрежной зоны островов Спратли [3. С. 271].
Также Вьетнам проводит переговоры по вопросам
безопасности со многими странами, в том числе и с Китаем.
КНР в доктринальных документах Малайзии
В национальной политике обороны Малайзии (11)

говорится об обеспокоенности затянувшейся Китайско-
Тайваньской проблемой, поэтому Малайзия приветствует любые
попытки государств смягчить ситуацию и не допустить эскалации
напряжённости.
Значимой территорией для национальной политики
Малайзии также считается зона континентального шельфа в Южно-
китайском море, которая изобилует рыбными и углеводородными
ресурсами.
В одной из статей Вестника РУДН говорится: «На
сегодняшний день для КНР, обладающей значительной военной
мощью, острова Парасельские и Спратли представляют большой
интерес. Во-первых, данные острова имеют выгодное
географическое положение. Обладание Парасельскими островами
дает полный контроль над пересечением торговых путей,
пролегающих между Тихим и Индийским океанами. Во-вторых, на
данных островах присутствуют богатые запасы полезных
ископаемых, минералов, цветных металлов, нефти» [4. С. 521].
60
Этим объясняется заинтересованность многих стран региона в
обладании этими островами.
«Совместные претензии Брунея, Китая, Малайзии,
Филиппин, Вьетнама и Тайваня на острова Спратли». Более того,
Вьетнам и Китай развивают сотрудничество в области обороны и в
2005 году уже подписали «Меморандум о сотрудничестве в области
обороны».
Таким образом, взаимоотношения этих стран развиваются в
духе сотрудничества, однако камнем преткновения являются
острова Спратли — нефтегазоносный архипелаг в Южно-
китайском море — претензии на которые выдвигают многие
государства.
Из-за невозможности разрешить территориальные споры
стран по поводу островов Парасельских и Спратли страны АСЕАН
и Китай в 2002 г. пошли на заключение Декларации о правилах
поведения сторон в Южно-Китайском море, которая призвана
частично снять остроту противоречий между указанными странами
[3. С. 272].
КНР в доктринальных документах Японии
Япония в своей Директиве национальной программы

обороны (12) и Концепции национальной стратегии за 2013 год (13)
выражает обеспокоенность увеличением военного бюджета Китай,
а также совершенствованием всех видов войск. Китай
предотвращает любую военную активность других стран, не
позволяя развернуть военные силы вблизи своих границ, также это
проявилось в недавно созданной «зоне идентификации
противовоздушной обороны», которая существенно ограничила
свободу пролета над Восточно-китайским морем.
Китай расширяет и усиливает свои действия в прилежащих
морских и воздушных зонах Японии [9].
«Китай часто вторгается в территориальные воды и
нарушает воздушное пространство Японии в районе островов
Сенкаку».
Также обеспокоенность Японии вызывает усиление Китая в
открытом море. Корабли КНР все чаще появляются в акватории
Тихого океана, что подвергает угрозе северные территории страны.
61
Более того, принадлежность островов Дяоюйдао (Сэнкаку) в
Восточно-Китайском море и права использования ресурсов шельфа
являются предметом спора Японии и Китая [3. С. 271].
Отношения между этими двумя странами далеки от
дружественных. Япония открыто заявляет, что обеспокоена
усилением такого могущественного соседа.
КНР в доктринальных документах США
В военной доктрине США 2015 года, говорится о том, что

США поддерживает рост Китая, но обеспокоены его
определенными действиями. Его претензии почти ко всему Южно-
Китайскому морю противоречат международному праву [5].
Международное сообщество призывает решать такие вопросы
путём сотрудничества и без какого-либо принуждения. Китай
отреагировал агрессивными усилиями по мелиорации земель,
которые позволят ему разместить военные силы на самых важных
международных морских коммуникациях. Также, США
обеспокоена наращиванием военной мощи Китая и поэтому,
проводит политику сдерживания. «Мы поддерживаем рост Китая и
призываем его стать партнером по безопасности» (14).
В стратегии национальной безопасности 2015 года,
говорится о том, что Соединенные Штаты приветствуют рост
стабильного, мирного и процветающего Китая. США стремится
развивать конструктивные отношения с Китаем, которые приносят
пользу нашим двум народам и способствуют безопасности и
процветанию в Азии и во всем мире. США и Китай стремятся к
сотрудничеству в решении общих региональных и глобальных
проблем, таких как изменение климата, общественное
здравоохранение, экономический рост и денуклеаризацию
корейских земель [6]. Пока будет конкуренция, США отвергает
неизбежность конфронтации. В то же время США будет управлять
конкуренцией с позиции силы, настаивая на том, чтобы Китай
придерживался международных правил и норм по различным
вопросам, от безопасности на море до торговли и прав человека.
США будет внимательно следить за военной модернизацией Китая
и расширять свое присутствие в Азии, одновременно изыскивая
пути сокращения. Риск неправильного понимания или просчета.
62
Что касается кибербезопасности, США предпримет необходимые
меры для защиты своего бизнеса и защиты своих сетей от кибер-
кражи коммерческих секретов для коммерческой выгоды, будь то
частные лица или правительство Китая. «Объем нашего
сотрудничества с Китаем беспрецедентен, даже когда мы остаемся
внимательными к военной модернизации Китая и отвергаем любую
роль запугивания в разрешении территориальных споров» [7, 11].
КНР в доктринальных документах Северной Кореи
Северная Корея рассматривает Китай, как ключевого

благодетеля, как с точки зрения дипломатической и экономической
поддержки. Северная Корея также поддерживает дружеские
отношения с Россией, хотя отношения не такие прочные, как
отношения Северной Кореи с Китаем [3]. В своем стремлении к
ядерному и ракетному потенциалу и в использовании
ограниченных провокаций для дипломатических целей Северная
Корея всегда осознает, как Китай и Россия будут реагировать, и,
вероятно, рассчитывает, что обе они больше озабочены
ограничением ответов США, чем попыткой контролировать или
диктовать как ей действовать. Северная Корея будет поддерживать
хорошие экономические и дипломатические отношения с Китаем.
«Северная Корея зависит от Китая как Ключевого благодетеля, как
с точки зрения Дипломатической, так и экономической поддержки»
[6].
КНР в доктринальных документах Южной Кореи
В концепции внешней политики Южной Кореи говорится,

что касается условий безопасности на Корейском полуострове,
Корею привлекает подъем Китая. Китай выступает за сохранение
мирной обстановки безопасности, чтобы продвинуть свою
собственную индустриализацию. Однако этот рост создает
дилеммы: растущая численность вооруженных сил Китая
встревожила своих соседей, которые также зависят от Китая для
собственного экономического роста. Корея рассматривает Китай,
как очень важного экономического партнера и стремится наладит с
ним дружественные отношения. "Растущая численность
63
вооруженных сил Китая встревожила своих соседей, которые также
зависят от Китая в плане экономических роста (17).
КНР в доктринальных документах Монголии
В концепции внешней политики 2011 года, прочные

позиции в Монголии сейчас занимает Китай, он является главным
торговым партнером Монголии и структура товарооборота между
Монголией и Китаем более диверсифицирована, чем российско-
монгольская торговля. Однако, в отношении Китая монгольское
правительство до сих пор испытывает страхи, вызванные
историческими обидами. Поддерживать дружеские отношения с
Китайской Народной Республикой. Не принято поддерживать
принцип сбалансированных отношений. При этом будут
учитываться традиционные отношения двух стран. Также,
Монголия держит курс на развитие своей страны и не хочет, чтобы
кто-то вмешивался в ход событий. Монголия и Китай также начали
сотрудничать по вопросам борьбы с терроризмом и укрепления
региональной безопасности. Таким образом, Монголия
рассматривает Китай, как очень выгодного экономического
партнера и поддерживает сбалансированные отношения.
«Поддержание дружеских отношений с Российской Федерацией,
Китайской Народной Республикой является приоритетными
направлениями внешнеполитической деятельности Монголии»
(18).
(1) Стратегия национальной безопасности РФ

[Электронный ресурс]. URL:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_191669/61a97f7a
b0f2f3757fe034d11011c763bc2e593f/. Дата обращения: 14.04.2017.
(2) Концепция внешней политики РФ [Электронный
ресурс]. URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-
/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248. Дата
64
(3) Военная доктрина РФ [Электронный ресурс]. URL:
http://static.kremlin.ru/media/events/files/41d527556bec8deb3530.pdf.
(4) Военная доктрина Казахстана [Электронный
ресурс]. URL: https://www.mod.gov.kz/rus/dokumenty/
voennaya_doktrina/. Дата обращения: 14.04.2017.
(5) Концепция внешней политики Таджикистана
[Электронный ресурс]. URL: http://mfa.tj/?l=ru&cat=109&art=1072.
(6) Военная доктрина Кыргызстана [Электронный
ресурс]. URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1374474180.
(7) Концепция национальной безопасности
http://www.mil.gov.kg/kg/ministry/news/585-koncepcija-nacionalnoj-
bezopasnosti-kyrgyzskoj-respubliki-.html. Дата обращения:
14.04.2017.
(8) Indian Army Doctrine (2004) [Электронный ресурс].
URL:https://www.files.ethz.ch/isn/157030/India%202004.pdf. Дата
(9) Indian Maritime Security Strategy Document (2016)
[Электронный ресурс]. URL: https://www.indiannavy.nic.in/sites/
default/files/Indian_Maritime_Security_Strategy_Document_25Jan16.p
df. Дата обращения: 14.04.2017.
(10) Vietnam National Defence (2009) [Электронный
ресурс]. URL: http://mod.gov.vn/wps/wcm/connect/caadf77c-2fb4-
48c1-8f20=8d3216ad2513/2009eng.pdf?MOD=AJPERES&CACHEID
=caadf77c-2fb4-48c1-8f20-8d3216ad2513. Дата обращения:
14.04.2017.
(11) National Defense Policy [Электронный ресурс]. URL:
http://www.mod.gov.my/en/mengenai-kami-7/policies/national-
defence-policy-open-version.html. Дата обращения: 14.04.2017.
(12) National Defense Program Guidelines (2013)-
[Электронный ресурс]. URL: http://japan.kantei.go.jp/96_abe/
documents/2013/__icsFiles/afieldfile/2014/02/03/NDPG.pdf. Дата
65
(13) National Security Strategy (2013) [Электронный
ресурс]. URL: http://japan.kantei.go.jp/96_abe/documents/2013/_
_icsFiles/afieldfile/2013/12/18/NSS.pdf.Дата обращения: 14.04.2017.
(14) The National Military strategy of the United States of
America (2015) [Электронный ресурс]. URL:
http://www.jcs.mil/Portals/36/Documents/Publications/2015_National_
Military_Strategy.pdf. Дата обращения: 15.04.2017.
(15) National Security Strategy (2015) [Электронный
ресурс]. URL: http://nssarchive.us/wp-content/uploads/2015/02/
2015.pdf.Дата обращения: 15.04.2017.
(16) Military and Security Developments Involving the
Democratic People’s Republic of Korea (2012) [Электронный ресурс].
URL: http://archive.defense.gov/pubs/Report_to_Congress
_on_Military_and_Security_Developments_Involving_the_DPRK.pdf.
(17) Korea’s National Interests and Security Conditions in
the Age of Globalization (2011) [Электронный ресурс]. URL:
http://kaisnet.or.kr/resource/down/9_2_03.pdf. Дата обращения:
15.04.2017.
(18) CONCEPT OF MONGOLIA’S FOREIGN POLICY
(2011) [Электронный ресурс]. URL: http://www.mfa.gov.mn/
?page_id=26263&lang=en. Дата обращения: 15.04.2017.
[1] Бабаджанов А. Я. Военно-политическое сотрудничество
постсоветских государств. Проблема сочетаемости национальных
подходов. – Москва: МГИМО(У) МИД России, 2013. – 106 с.
[2] Зайцев М.С. О военной стратегии Индии // Вестник
МГИМО-Университета. – 2017. – №2(53). – С.52–70.
[3] Современные международные отношения: Учебник /
Под ред. А. В. Торкунова, А. В. Малыгина. — М.: Аспект Пресс,
2017.
университета дружбы народов. Серия «Международные
отношения». – 2017. – Том 17. – № 3. – 2017. – С. 518–529.
66
[5] Аутова Ф.Х., Голик М.Я., Долгополов В.А. Оценка
взаимного восприятия США и КНР на основе контент-анализа СМИ
// Вестник Российского университета дружбы народов. Серия
«Международные отношения». – 2015. – Том 15. – № 3. – C. 177–
184.
[6] Пак Сун Хун Нераспространение ядерного оружия и
дружбы народов. Серия «Международные отношения». –2012. – №
3. – C. 5–13.
[7] Кабасакалова М.Г. Внешняя политика США как фактор
сближения России и Китая // Вестник Российского университета
дружбы народов. Серия «Международные отношения». – 2015. – №
1. – C. 70–78.
(1950-1990-х гг.) // Вестник Российского университета дружбы
народов. Серия «Международные отношения». – 2015. – № 1. – C.
53-59.
[9] Евдокимов А.Д. Роль США в формировании военной
доктрины Японии в 1945—2010 гг // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия «Международные
отношения». – 2013. – № 1. – C. 24-27.
[10] Богатуров А.Д. Три поколения внешнеполитических
доктрин России// Международные процессы. 2007. Том 5. № 13.
С.54-69
[11] Шаклеина Т.А. Концепции внешней политики США
после окончания холодной войны: дис. докт. полит. наук. М., 2003.
– 415 с
67
А.А. Трусова ∗
ФАКТОР ТАЙВАНЯ В КИТАЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ

ОТНОШЕНИЯХ
Отношения США и КНР на протяжении многих лет
составляют объект исследования многих ученых, экспертов,
политиков. Китайско-американские отношения также обсуждаются
и анализируются исследователями ведущих «мозговых центров»,
негосударственных научно-исследовательских организаций,
сосредотачивающих свои усилия в области гуманитарных наук –
политики, права, экономики и т.д. [8. С. 99], как в США и Китае, так
и в других государствах. Это объясняется все более и более
возрастающим интересом к взаимоотношениям между двумя
государствами, в настоящее время занимающими лидирующие
позиции на международной арене. Соединенные Штаты Америки и
Китайская Народная Республика оказывают серьезное влияние на
мировое экономическое и политическое развитие.
Тайваньский вопрос, существующий уже 68 лет, играет
немаловажную роль в китайско-американских отношениях, за это
время в отношениях между странами произошло множество
событий, непосредственно связанных с данным вопросом, - от
мирных переговоров и совместных коммюнике до конфронтации и
угрозы военного столкновения.
Согласно мнению советника-посланника Посольства
Российской Федерации в Китайской Народной Республике Г.В.
Зиновьева, ни один из существующих международных конфликтов
не сравнится по степени опасности с тайваньской проблемой. В
этой связи данная проблема остается актуальной и по сей день,
нуждается в дальнейшем изучении и нахождении новых подходов
к ее решению.
Проблема Тайваня берет свои истоки еще со времен
Гражданской войны в Китае, которая началась в апреле 1927 года и
с перерывами длилась до 1950 года. Это был вооруженный
конфликт между Коммунистической партией Китая (КПК) и
∗
Трусова Александра Андреевна – студентка 3 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: 1032152385@rudn.university. Научный
руководитель – к.и.н., доцент Понька Т.И.
68
Китайской Национальной Народной партией (Гоминьданом),
носивший идеологический характер. Коммунисты, перешедшие в
контрнаступление в 1948 году, смогли обеспечить себе победу,
после чего лидер Гоминьдана Чан Кайши вынужден был бежать на
Тайвань. 1 октября 1949 года было провозглашено о создании
Китайской Народной Республики, но военные действия все еще
продолжались. Вследствие дальнейших успехов коммунистов все
правительство Гоминьдана окончательно перебралось на Тайвань,
а военные действия завершились в 1950 году. Именно с этого
периода времени в историографии зародилась проблема двух
Китаев, нашедшая отклик в работах многих российских и
зарубежных исследователей.
5 января 1950 года президент США Г. Трумэн заявил, что
Соединенные Штаты не намерены вмешиваться в данную ситуацию.
Однако в связи с началом Корейской войны 25 июня 1950 года
США начали оказывать активную поддержку Южной Корее, а
также направили 7-ую флотилию ВМС на о. Тайвань, заявив, что
они «предотвратят любые формы военного наступления на
Тайвань» [9. С. 53]. Так, с 1950 года началось активное
вмешательство США в противостояние КНР и Китайской
Республики. Это объяснялось необходимостью предотвращения
захвата острова Тайвань коммунистами ввиду его стратегической
важности.
Активные военные действия КНР, которая производила
обстрел спорных островов Мацзу и Цзиньмэнь, находящихся в
Тайваньском проливе, в начале сентября 1954 году, побудили Чан
Кайши заключить с США Договор о взаимной обороне. Он был
подписан 2 декабря 1954 года. Договор, оформивший союзнические
отношения США и Тайваня, предусматривал расположение войск
США на территории Тайваня.
Во второй половине 1960-х гг. позиции сторонников Чан
Кайши в США сильно пошатнулись. В 1966 г. в Комитете Сената
по иностранным делам были проведены слушания, по окончании
которых были сделаны выводы о том, что представление о КНР как
об агенте мирового коммунизма ошибочно, было также
подчеркнуто о неправильности толкования основ китайской
внешней политики.
69
В 1960-1970-х гг. ввиду изменения обстановки на
международной арене, связанной с наращиванием мощи
правительства КНР, США постепенно начали корректировать
политику в отношении Китая, благодаря чему свое развитие
получила тенденция улучшения двусторонних отношений.
К концу 1960-х гг. Тайвань значительно преобразился в
экономическом плане, это убедило Вашингтон, что тайваньская
экономика вполне способна развиваться без американской помощи,
о прекращении которой было объявлено в июне 1965 года. Тем не
менее, экономическое сотрудничество между США и Тайванем
продолжалось.
После избрания президентом США Р. Никсона в 1968 году
закончился этап активного американского вмешательства в
проблему двух Китаев. Теперь администрации Никсона
необходимо было сделать серьезный выбор: отказаться от
вовлечения в тайваньскую проблему и позволить ей разрешиться
самой либо же создать иную модель вовлечения в проблему,
которая бы допускала партнерство с обеими сторонами конфликта,
то есть и с КНР, и с Китайской Республикой. В итоге был выбран
второй вариант.
Все дело было в том, что поддержание дипломатических
отношений с правительством Гоминьдана за счет отказа от
нормальных взаимоотношений с КНР наносило серьезный урон
международному авторитету Вашингтона. Администрация США
постепенно стала испытывать на себе давление со стороны
западноевропейских стран. Немаловажную роль в улучшении
двусторонних отношений между КНР и США сыграл созданный в
1966 году Национальный комитет по отношениям между США и
Китаем, некоммерческая организация, целью которой было
содействие развитию сотрудничества между странами [5.С. 344].
2 июня 1971 года был сделан важный шаг в направление
нормализации отношений между КНР и США. В этот день пришло
сообщение из Пекина в Вашингтон о готовности китайских
представителей принять у себя президента США с официальным
визитом. Г. Киссинджер, сторонник американо-китайского
сближения, расценил это послание как одно из самых важных среди
тех, которые Вашингтон получал от Пекина после Второй мировой
войны. 9 июня Киссинджер лично прибыл в Пекин, где провел
70
переговоры с китайскими лидерами – Мао Цзэдуном, Чжоу
Эньлаем и др. На повестке дня главную роль занимала проблема
Тайваня, однако обе стороны понимали, что окончательное
решение данного вопроса невозможно до тех пор, пока не будут
нормализованы отношения между США и КНР.
В феврале 1972 г. Р. Никсон посетил КНР. В ходе его визита
в Шанхае было опубликовано совместное коммюнике сторон (8), в
котором говорилось следующее: «Американская сторона заявляет:
в США осознают, что все китайцы, проживающие по обеим
сторонам Тайваньского пролива, считают, что существует только
один Китай, и, что Тайвань – часть Китая. Правительство США не
возражает против этой позиции» (3).
В декабре 1978 г. правительством США были приняты три
принципа дипломатических отношений с КНР, которые были
выдвинуты китайским правительством, а именно: аннулировать
Договор о взаимной обороне, прекратить дипломатические
отношения с тайваньским правительством и вывести войска с
территории Тайваня. 1 января 1979 г. были установлены
дипломатические отношения между КНР и США. В совместном
коммюнике об установлении дипломатических отношений (9)
Вашингтон признал правительство КНР законным правительством
Китая, но сохранил за собой право поддерживать торговые,
культурные и другие неофициальные отношения с правительством
Тайваня (2).
Однако после трех месяцев с момента установления
дипломатических отношений с КНР Конгресс США принял «Акт о
взаимоотношениях с Тайванем», вступивший в силу после
подписания его президентом. Согласно данному документу,
который был составной частью системы регионального баланса сил,
США обязаны были противостоять любому применению силы в
деле урегулирования тайваньской проблемы, то есть США
продолжали вмешиваться во внутренние дела Китая, препятствуя
воссоединению противоборствующих сторон, были также
юридически оформлены поставки американских вооружений
правительству Тайваня. Данные положения противоречили
совместному коммюнике об установлении дипломатических
отношений с КНР.
71
В 1980-х гг. все более углублялись экономические и
политические связи между КНР и США, но вместе с тем отношения
между государствами развивались неспокойно, часто возникали
споры вокруг тайваньской проблемы. КНР была против
американских оружейных поставок Тайваню, из-за этого сорвалась
сделка о продаже США оборонительного истребителя FX Тайваню.
Пекин явно использовал остроту и нерешенность тайваньской
проблемы в своих политических интересах [1.С. 223].
Сложившаяся ситуация беспокоила правительство
Гоминьдана. Чтобы немного успокоить его, 14 июля 1982 года на
Тайвань по конфиденциальному каналу были переданы «шесть
гарантий» со стороны американского правительства, они были
заключены в следующем: 1) США не намерены устанавливать
точную дату окончания поставок оружия на Тайвань; 2) США не
будут проводить предварительные переговоры с КНР по поводу
данных поставок; 3) США не станут выступать посредником между
КР и КНР; 4) США не намерены пересматривать «Акт о
взаимоотношениях с Тайванем»; 5) США не изменят позицию
касательно статуса Тайваня; 6) США не станут принуждать
правительство Гоминьдана к началу переговоров с Пекином (13).
В скором времени в Госдепартаменте США было принято
решение о подписании с КНР третьего коммюнике 17 августа 1982
года (10). В данном документе речь шла о дальнейшей судьбе
американских оружейных поставок Тайваню. В коммюнике
Вашингтон подчеркнул, что не собирается осуществлять продажу
вооружения Тайваню в течение долгого времени и что уровень
данных продаж не будет превышен ни в количественном, ни в
качественном отношении, а наоборот, постепенно будет сокращен.
После подписания данного коммюнике так называемое
«наступление» Пекина было отбито, КНР смирилась с теми
гарантиями, которые США предоставляли Тайваню. Попытки
Пекина противодействовать продажам вооружений со стороны
Вашингтона Тайваню были тщетны. Дело было в том, что, даже
когда под воздействием угроз со стороны КНР с тайваньского
рынка вооружений ушли Франция и Голландия, США все равно
продолжали продавать оружие правительству Гоминьдана [7.С.16].
С этого момента на политику Вашингтона в отношении Тайваня
стало влиять не противодействие со стороны КНР, а фактор
72
успешного развития Тайваня как самостоятельного субъекта
международных отношений. Тем не менее, Тайбэю все же
приходилось искать новые ресурсы, чтобы показать Соединенным
Штатам свои возможности как успешного торгового партнера.
Вашингтон стал более критично относиться к Тайваню.
В 1987 году на Тайване начались демократические
преобразования. 14 июля 1987 г. власти отменили закон о военном
положении и заменили его на более либеральный закон о
национальной безопасности, также была создана Демократическая
прогрессивная партия, в октябре 1987 года первая часть реформ
завершилась отменой запрета на посещения всеми тайваньцами
материка. Следующая серия реформ была проведена уже в 1988
году после прихода к власти Ли Дэнхуэя, при нем реформы вышли
на качественно новый уровень.
В США с воодушевлением восприняли демократические
преобразования на Тайване. В конце 1987 г. Конгресс США
проголосовал за поправку к закону «О финансировании
госдепартамента», в которой специально предписывал этому
органу исполнительной власти поощрять движение к демократии на
Тайване. Теперь Тайвань становился близким США с
идеологической точки зрения, что, в свою очередь, наделяло его
дополнительным преимуществом перед КНР касательно
взаимоотношений с США.
События июня 1989 года, произошедшие на площади
Тяньаньмэнь, когда власти КНР расправились со сторонниками
демократических преобразований, сыграли на руку Тайваню. После
этого в общественном мнении западноевропейских стран и США
режим Пекина представился действующим в худших традициях
авторитаризма, а Китайская Республика тут же ставилась в
противовес ему как страна, которая активно движется в сторону
демократии. Тем не менее, через несколько месяцев после
произошедших событий все контакты между США и КНР были
восстановлены. Активные связи с КНР, несмотря на недовольство
США ее диктаторской политикой, продолжались, верх брали
экономические интересы. Но Вашингтон продолжал свою политику
«стратегической неопределенности», при этом по всей видимости
США желали только мирного урегулирования вопроса.
73
В начале XXI века отношения между КНР и США снова
обострились, это было связано с намерениями Вашингтона
продолжать продажу оружия на Тайвань, что возмутило Пекин. В
этой связи многие исследователи беспокоились о перерастании
конфликта в вооруженное противостояние (7).
Стоит подчеркнуть, что тайваньская проблема в 2001-2008
гг. наряду с целым рядом проблем в сотрудничестве КНР и США
вышла на первый план, и это произошло не только в силу изменений
тайваньской политики США, но и в силу деятельности нового
руководства на Тайване.
Кандидат от Демократической прогрессивной партии,
которая традиционно выступала за независимость острова, Чэнь
Шуйбянь в 2000 году занял пост президента Тайваня и стал
постепенно продвигать идею независимости острова [10.С.173],
вопреки данным в инаугурационной речи обещаниям не
предпринимать никаких действий, направленных на изменение
статус-кво в Тайваньском проливе. Этот процесс начался 3 августа
2002 года, когда Чэнь Шуйбянь заявил на собрании Всемирной
федерации тайваньских ассоциаций, что каждый берег
Тайваньского пролива есть отдельное государство.
В общем и целом, внесенные администрацией Дж. Буша
младшего изменения в политику США на Тайване в 2001-2003 гг.
не способствовали повышению уровня безопасности Тайваня, что
предполагалось сделать, более того, они создавали в серьезной
степени нестабильную ситуацию в районе Тайваньского пролива.
Стремление США оптимизировать коммуникационные
каналы с высшим военным и политическим руководством Тайваня,
предоставить ему новые гарантии безопасности, улучшить
обороноспособность о. Тайвань неправильно истолковывались
Чэнь Шуйбянем как негласное одобрение Вашингтона
продвижения процесса становления независимости острова. А
предупреждения Пекина о возможности начала военных действий
против Тайваня в случае продолжения руководства Тайваня
политики продвижения независимости острова стали звучать
намного чаще, и они вынуждали правительство США оказывать
определенное давление на Чэнь Шуйбяня и ограничивать ряд его
инициатив.
74
В период с 2004 по 2008 гг. США пришлось фактически
балансировать, находясь между двумя остро
противоборствующими сторонами. Пекин, в свою очередь, ждал от
Вашингтона применения мер по нейтрализации провокационных
инициатив Чэнь Шуйбяня, а, когда США применяли эти меры по
отношению к Тайваню, КНР считала их недостаточно
убедительными. Кроме того, предпринимавшиеся Вашингтоном
попытки оказать давление на правительство Тайваня
воспринимались тайваньскими лидерами весьма негативно. В этой
связи основной целью США в период с 2004 по 2008 гг. на
тайваньском направлении было сдерживание Чэнь Шуйбяня в его
действиях, направленных на достижение независимости Тайванем.
С избранием президентом Тайваня Ма Инцзю в марте 2008
года произошли значительные изменения в динамике отношений
между материковой и островной частями Китая от
конфронтационного накала, который имел место в 2003-2008 гг., до
налаживания различного рода связей. Ма Инцзю, лидер партии
Гоминьдан, проводил в отношении КНР политику, очень сильно
отличающуюся от политики предыдущей администрации Тайваня.
В своей инаугурационной речи Ма Инцзю заявил
готовности начать переговоры с КНР для достижения консенсуса по
тайваньской проблеме. В результате активизировался процесс
двусторонних переговоров между сторонами, они приступили к
заключению соглашений о сотрудничестве в финансовой, почтовой
сферах, в области здравоохранения, медицины, обеспечения
безопасности продуктов питания и т.д. За это время ситуация
стабилизировалась – уже не было сильной напряженности во
взаимоотношениях между двумя сторонами Тайваньского пролива.
Это не могло не сказаться и на китайско-американских отношениях
– нормализация связей между КНР и Тайванем сняла остроту
тайваньского фактора во взаимоотношениях Пекина и Вашингтона.
В период с 2008 по 2011 гг. тайваньская проблема в
отношениях между США и КНР фигурировала главным образом в
контексте продажи оружия США Тайваню. С поставкой новой
партии вооружений в двухсторонних отношениях между Пекином
и Вашингтоном возникал микрокризис.
Что касается настоящего периода времени, то сейчас, как
уже было отмечено, тайваньский вопрос также имеет немаловажное
75
значение для китайско-американских отношений. Стороны
занимают разные позиции по проблеме разрешения данного
вопроса: КНР рассматривает Тайвань как неотъемлемую часть
Китая и видит свою миссию в обеспечении воссоединения
материковой и островной частей Китая (5), для США выгодно
сохранение Китая разделенным, так как Тайвань является торговым
партнером США, близким с идеологической точки зрения
государством и фактором сдерживания КНР в Азиатско-
Тихоокеанском регионе (12.С. 3).
На современном этапе США и КНР стараются улучшить
взаимоотношения посредством сотрудничества в таких областях,
как кибербезопасность, борьба с терроризмом, нераспространение
ядерного вооружения. Что касается тайваньского вопроса, стоит
отметить, что обе стороны занимаются поиском компромисса в
урегулировании данной проблемы.
Заместитель министра иностранных дел КНР Чжэн Цзэгуан
отмечал, что «вопрос Тайваня является самым важным и
чувствительным в отношениях Китая и США» (4). Он также
выразил надежду на то, что Вашингтон будет придерживаться
принципа единого Китая.
С 2011 года мало что изменилось в отношении данной
проблемы, и в нынешнем комплексе взаимодействий между США
и КНР тайваньский вопрос ставится на повестку дня в ходе сделок
Вашингтона и Тайбэя касательно продажи американских
вооружений тайваньской стороне, а формат и характеристика
каждой сделки в определённый период времени может сказать о
характере не только американо-тайваньских, но и американо-
китайских отношений, так как любые действия каждой из трех
сторон непосредственно влияют на дальнейшее развитие
отношений между ними (6).
США, в свою очередь, как и прежде, держали курс на
укрепление военного потенциала Тайваня [6.С. 66]. Так, например,
в декабре 2015 года администрация США приняла решение о
продаже Тайваню вооружений стоимостью 1,8 млрд. долларов.
После этого тут же последовала реакция КНР: узнав об этой сделке,
министр иностранных дел КНР Ван И во время телефонного
разговора госсекретарем США Дж. Керри потребовал прекратить
американские поставки оружия на Тайвань, в ответ Керри заверил
76
его, что Вашингтон готов учитывать озабоченности Пекина и
придерживаться политики одного Китая. В какой-то мере
американской и китайской сторонам приходится балансировать,
чтобы не потерять контакты друг с другом и продолжать
налаживать связи с Тайванем для продвижения в жизнь своей
политики.
Ситуация в 2017 году следующая. В марте нынешнего года
поступила информация о том, что администрация нынешнего
президента США Д. Трампа намерена осуществить продажу новой
партии оружия Тайваню на сумму 1 млрд. долларов (1). Еще после
избрания на должность президента Трамп принял поздравительный
звонок от президента Тайваня Цай Инвэнь, тем самым разозлив
Пекин, затем он предположил, что вполне может отказаться от
политики Вашингтона в отношении одного Китая. Но позже Трамп
подтвердил приверженность США многовековой политики одного
Китая (11).
Белый дом помнит, что напряженность может снова
вспыхнуть по поводу новых продаж оружия. Но некоторые
помощники Трампа настаивают на том, что в этом деле им
необходимо разъяснить, что Соединенные Штаты, единственный
поставщик оружия Тайваню, привержены делу модернизации
обороноспособности острова.
В новой военной стратегии Вашингтона подчеркивается
намерение Белого дома продолжать развивать отношения с
Пекином. Однако США также дают понять, что они не позволят
угрожать безопасности своих союзников, а также не позволят КНР
силовыми методами возвратить себе Тайвань [2. С. 94].
Многие аналитики опасаются возможного противостояния
в определенный момент двух сверхдержав, которое может перейти
в военно-политический конфликт. Существует и другая точка
зрения: взаимозависимость КНР и США в финансовом и
экономическом отношении будет служить ограничителем
поведения этих стран в кризисных ситуациях [4. С. 77].
Урегулирование тайваньского вопроса между двумя
сторонами мирным путем напрямую зависит от того, будут ли
лидеры Тайваня открыто заниматься проблемой независимости.
Несмотря на то что у КНР и США возникают трудности на пути
поиска компромисса по данному вопросу, развитие ситуации в мире
77
и международных отношений в целом побуждают страны к
нахождению точек соприкосновения и стремлению к поддержанию
сотрудничества в целях дальнейшего укрепления китайско-
американских отношений и поддержания международной
безопасности как в АТР, так и во всем мире. Как отметил Г.В.
Зиновьев, «если всем сторонам удастся избежать перерастания
постоянно возникающих проблем в серьезный кризис, то это само
по себе будет одним из наиболее благоприятных вариантов
развития событий» [3. С. 292].
В заключение хочется отметить, что вопрос Тайваня всегда
играл важную роль в китайско-американских отношениях на
протяжении всего периода их существования и развития. От его
дальнейшего разрешения будут зависеть не только китайско-
американские отношения, но и обстановка на международной арене
в целом.
(1) Администрация Трампа планирует крупные поставки
вооружений Тайваню [Электронный ресурс]. URL:
https://ria.ru/world/20170318/1490313144.html. Дата обращения:
29.05.2017.
(2) Душебаев А. Взаимоотношения Китайской Народной
Республики и Соединенных Штатов Америки [Электронный ресурс]
// Время востока. URL: http://www.easttime.ru/analitic/3/8/798.html.
(3) История Тайваньского вопроса [Электронный ресурс].
URL: http://russian.cri.cn/chinaabc/chapter10/chapter100601.htm.Дата
(4) МИД КНР: вопрос Тайваня - самый чувствительный в
отношениях Китая и США [Электронный ресурс]. URL:
29.05.2017.
(5) Тайваньский вопрос и объединение Китая [Электронный
ресурс] // Министерство иностранных дел Китайской Народной
Республики: офиц. сайт. URL:
http://www.fmprc.gov.cn/rus/ziliao/zt/zfbps/t25316.shtml. Дата
78
(6) Терехов В.Ф. Современное состояние тайваньской
проблемы [Электронный ресурс] // РИСИ. Аналитика.
URL:https://riss.ru/analitycs/6380/.Дата обращения: 29.05.2017.
(7) Carpenter Ted Galen Future War: Taiwan [Электронный
ресурс] // Cato Institute: official website. URL:
http://object.cato.org/sites/cato.org/files/articles/carpenter_future-
war.pdf. Дата обращения: 29.05.2017.
(8) Joint Communique of the United States of America and the
People's Republic of China (Shanghai Communique - February 28, 1972)
http://www.taiwandocuments.org/communique01.htm .Дата
People's Republic of China (Joint Communiqué on the Establishment of
Diplomatic Relations – January 1, 1979) [Электронный ресурс]. URL:
http://www.taiwandocuments.org/communique02.htm. Дата
People's Republic of China (Joint Communiqué on Arms Sales to Taiwan
– August 17, 1982) [Электронный ресурс]. URL:
http://www.taiwandocuments.org/communique03.htm. Дата
(11) Trump administration crafting big new arms sales to Taiwan
[Электронный ресурс]. URL: http://www.reuters.com/article/us-usa-
taiwan-arms-idUSKBN16O2LQ. Дата обращения: 29.05.2017.
(12) U.S. Policy Toward Taiwan [Электронный ресурс]. URL:
http://carnegieendowment.org/files/Schriver.pdf .Дата обращения:
29.05.2017.
(13) Yales, S. Promoting freedom and security in U.S.-Taiwan
policy [Электронный ресурс]. URL:
http://www.heritage.org/asia/report/promoting-freedom-and-security-
us-taiwan-policy .Дата обращения: 29.05.2017.
[1] Барышников В.Н. Тайваньский вопрос в китайско-
американских отношениях (1949-1958). – М.: Наука, 1969.
[2] Болятко А.В. Отношения КНР-США: переломный
период? // Китай в мировой и региональной политике. История и
79
современность. – М.: Федеральное государственное бюджетное
учреждение науки Институт Дальнего Востока Российской
академии наук, 2011. – №16. – С. 85-95. URL:
http://cyberleninka.ru/article/n/otnosheniya-knr-ssha-perelomnyy-
period .Дата обращения: 03.06.2017.
[3] Зиновьев Г.В История американо-китайских отношений
и тайваньский вопрос. – Томск: Томский государственный
университет, 2007. – 348 с.
[4] Кокошин А.А. К прогнозированию отношений КНР и
США // Проблемы прогнозирования. – М.: Федеральное
государственное бюджетное учреждение науки Институт
народнохозяйственного прогнозирования Российской академии
наук, 2014. – №6. – С. 71-78. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/k-
prognozirovaniyu-otnosheniy-knr-i-ssha .Дата обращения: 03.06.2017.
[5] Косов А.П. Политика США в отношении КНР в период
президентства Р. Никсона // Метаморфозы истории. – Псков:
Федеральное государственное бюджетное образовательное
учреждение высшего профессионального образования «Псковский
государственный университет», 2014. – №5. – С. 343-369. URL:
http://cyberleninka.ru/article/n/politika-ssha-v-otnoshenii-knr-v-period-
prezidentstva-r-niksona .Дата обращения: 03.06.2017.
[6] Ларин А.Г. К анализу новых моментов во внешней
политике КНР // Китай в мировой и региональной политике.
История и современность. – М.: Федеральное государственное
бюджетное учреждение науки Институт Дальнего Востока
Российской академии наук, 2014. – №19. – С. 51-71.
[7] Лексютина Я.В. США и Китай: линии соперничества и
противоречий. – СПб.: СПбГУ, 2011. – 230 с.
[8] Лычагин А.И., Комаров И.Д. Тайваньский вопрос:
внешние и внутренние детерминанты // Вестник Российского
2017. № 3. С. 530-538.
[9] Оота К., Чжу Цзяньин. Хрестоматия по китайской
истории и дипломатии (Гэнтэн Тю: гоку гэндайси гайко). – Иванами,
1995.
[10] Чудодеев Ю.В. КНР – Тайвань: политическая
конфронтация или стабильное сосуществование? // Общество и
государство в Китае. – М.: Учреждение Российской академии наук
80
Институт востоковедения Российской академии наук, 2009. – №39.
– С. 171-180. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/knr-tayvan-
politicheskaya-konfrontatsiya-ili-stabilnoe-sosuschestvovanie. Дата
Р.М.Цездоев*
М.А.Кирюшина** 4
РОЛЬ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

СО СТРАНАМИ ЦАР В ОТНОШЕНИЯХ
КНР-ИНДИЯ-США
Целью данной работы был сбор необходимой базы данных

для последующего анализа и прогнозирования роли стран ЦАР во
внешней политике КНР—США—Индии.
КАЗАХСТАН
США осуществляет стабильно высокий уровень продажи

вооружения Казахстану, поставив, например, за период с 2008 по
2016 год 44 единицы техники, 40 из которых — бронированные
машины, а остальные 4 — боевые вертолёты. В Казахстане
проводятся регулярные военные учения по программе «Степной
орёл», в которой с 2014 года активную роль принимает и США (1).
Последние Учения по данной программе начались в апреле этого
года. Также согласно Докладу Государственного Департамента
США планировалось в 2016 провести учения по линии раздела
№1004 для 450 военнослужащих. Между странами в 2013 году
подписан пятилетний план сотрудничества, включающий в себя
взаимодействие в военно-технической сфере. На данный момент
*Цездоев Рамазан Магомедович – бакалавр 4 года, кафедры

ТИМО РУДН. E-mail: maestro683@gmail.com. Научный
**Кирюшина Мария Алексеевна - бакалавр 4 года, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: kiramulya779@yandex.ru. Научный
81
идут переговоры по подписанию нового плана на 2018-2022 гг. Все
эти факторы показывают активное развитие отношений США с
Казахстаном в области военно-технического сотрудничества (2).
В основе отношений между Казахстаном и КНР на
сегодняшний день лежит совместная декларация КНР и РК о
дальнейшем углублении всестороннего стратегического
партнерства (3). Уровень сотрудничества между странами средний.
И хотя поставки между странами в военно-технической сфере
осуществляются, нельзя сказать, что торговля происходит активно.
Постоянно проводятся совместные учения. Последние
антитеррористические учения прошли в 2016 году в рамках Мирной
Миссии. Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на
довольно близкие отношения между странами в других областях,
сфера ВТС развита довольно слабо (4). Однако такое слабое
развитие этой отрасли может послужить Казахстану гарантом
безопасности от того, что, согласно Каменнову С.А., активная
экономическая экспансия Китая в Центральной Азии может сделать
республику потребителем дешевых китайских товаров и
поставщиком сырья [1].
Индия не осуществляет военных поставок в Казахстан.
Однако между войсками индийской и казахстанской армии
проходили совместные учения «Prabal Dostyk» в 2016 году.
Подписано Соглашение об оборонном и военно-техническом
сотрудничестве в январе 2017 г., согласно которому 15 ноября этого
года стороны должны встретиться для обсуждений и согласований
планов государств в сфере военно-технического сотрудничества.
Несмотря на слабый уровень военно-технического сотрудничества
на данный момент, заметен прогресс в отношениях стран. А
подписание соглашения свидетельствует о развитии Индией ВТС в
этом регионе (5).
КЫРГЫЗСТАН
Слабый уровень военно-технического сотрудничества:

США не поставляет в Киргизию военного вооружения и между
странами не проводятся никакие совместные военные учения.
Такой низкий уровень ВТС может быть объяснен закрытием базы
Манас под Бишкеком в 2014 году. После вывода американской авиабазы
82
США прекратили военные учения кыргызских солдат. Однако имеются
попытки восстановить связи в области военно-технического
сотрудничества между странами.
Отношений между Кыргызстаном и КНР развиваются в
спокойном и размеренном ключе. Уровень сотрудничества остается
уже на протяжении многих лет стабильным, средним.
Определенной договорной базы о сотрудничестве в сфере ВТС
между странами нет, однако можно заметить, что КНР стабильно
инвестирует Кыргызстан и оказывает гуманитарную помощь.
Кроме того, следует отметить, что поставок в страну оружия,
военной техники и прочего не производилось в последние годы.
Периодически проводятся совместные учения. Последние
антитеррористические учения состоялись в 2016 году в рамках
Мирной Миссии (6). Такое постепенное развитие ВТС в регионе
приводит КНР к соперничеству с Индией и США, которые вместе с
Китаем являются «первой тройкой» участников «новой большой
игры» в Центральной Азии. Однако для Китая является опасным
возможное сотрудничество США и Индии в рамках ВТС в
Центральной Азии [2].
Отношения Кыргызстана и Индии находятся на достаточно
высоком уровне. Договорной базой для них служит Соглашение о
сотрудничестве в военной области от 2015 года. Такое Соглашение
регламентирует отношения между странами, а также прописывает,
что в последующем будут проводиться совместные учения. Таким
образом, с 2015 года проводятся ежегодные совместные учения
Кыргызстана и Индии (7).
УЗБЕКИСТАН
Между странами наблюдается средний уровень ВТС.

Поставки военной техники осуществляется в виде безвозмездной
помощи Министерству обороны республики Узбекистан. Таким
образом, США передали Министерству обороны Узбекистана 328
бронемашин (308 бронеавтомобилей M-ATV и 20 бронированных
ремонтно-эвакуационных машин) в 2015 году.
Между странами проводятся военные учения. В Узбекистане в
2015 году было обучено 267 военнослужащих, и в 2016 году
83
планировалось провести инструктаж для такого же количества солдат из
тех же силовых подразделений.
США постепенно восстанавливают ВТС с Узбекистаном после
снятия ограничений на предоставление Узбекистану военной помощи по
причине нарушения прав человека в 2011 году (8).
Сотрудничество между Узбекистаном и КНР находится на
достаточно высоком уровне. В 2015 году произошли поставки ЗРК
средней дальности HQ-9 в 2015 году, БЛА Pterodactyl (Yilong-1).
Узбекистан, в свою очередь, поставил 3 транспортных самолёта,
которые ранее были модернизированы в РФ. Следует отметить
совместные учения, проводимые странами. Так, например, в 2007
году были проведены антитеррористические учения стран-
участниц ШОС. Следует также отметить, что Китай стабильно
инвестирует Узбекистан и оказывает гуманитарную помощь.
Сотрудничество между Узбекистаном и Индией весьма
слабое. Последние поставки наблюдались в 2011 году, когда были
предоставлены 2 системы ПРО. Совместные учения не проводятся.
Однако можно говорить о возможном улучшении отношений, в
связи с подписанием совместного Соглашения о сотрудничестве в
военной области от 2016 года. Однако несмотря на невысокий
уровень ВТС со всеми странами, согласно Харшу Панту и Йогешу
Джоши, Индия находится в выгодной для нее позиции, когда
соперничество США и Китая в регионе открывает для Индии
множество возможностей для развития ВТС в Центральной Азии
[3].
ТУРКМЕНИСТАН
США и Туркменистан имеют слабый уровень ВТС, так как

развитию военного сотрудничества препятствует нейтральный
статус Туркменистана, предполагающий неприсоединение к
любым военным блокам или организациям. Нет поставок
вооружения и не проводятся военные учения. Однако примечателен
тот факт, что после обострения ситуации на границе Афганистана в
2015 году, Туркменистан обратился к США с просьбой о
приобретении военного оборудования и техники для охраны
границы. США согласились оказать помощь, но была ли она
оказана и в какой форме, в прессе не сообщалось. Согласно
84
Емельяновой Н.Н., для США важно распространение влияния в
регионе, и поэтому данная помощь представляет собой шанс для
США углубить сотрудничество с Туркменистаном, что в
дальнейшей перспективе может вылиться в обеспечение
необходимых для США условий, направленные на сдерживание
роста военной мощи КНР посредством развития ВТС со странами
Центральной Азии [4].
Отношения между Туркменистаном и КНР находятся на
достаточно высоком уровне. Что в первую очередь отражается в
поставках в страну (194 ед. техники поставлено в 2016 г. из КНР).
Кроме указанных 194-ых единиц техники, в 2016 году Китай
поставил в Туркменистан, как и в Узбекистан, небольшие партии
ЗРК средней дальности HQ-9, согласно договорам, подписанным
еще в 2013 году. Совместные учения не проводятся в связи с
политикой, проводимой Туркменистаном. Таким образом, можно
отметить, что сотрудничество остановилось на уровне поставок
военного оборудования (9).
Из-за нейтралитета Туркменистана между странами
отсутствуют какие-либо поставки вооружения, не проводятся
военные учения, из-за чего осложнено развитие военно-
технического сотрудничества. Последней активностью в этой сфере
между странами является подписание Соглашения по
сотрудничеству в области безопасности в 2015 году. В сравнении с
другими странами, приведенными в данном исследовании, Индия
имеет средний уровень ВТС (10).
ТАДЖИКИСТАН
В последнее время США имеют высокий уровень ВТС с

Таджикистаном. Несмотря на то, что Соединенные Штаты не
поставляет никаких вооружений или военной техники в
Таджикистан, между странами проходят активные военные учения.
По программе раздела №1004 в 2015 году, согласно докладу
Государственному Департамента США, военное учение прошли
886 таджикских военнослужащих, а в 2016 году планировалось еще
столько же. Также в Таджикистане 27 марта 2017 года стартовали
совместные «учения по реагированию на кризис» министерств
обороны Таджикистана и США. В пресс-службе посольства США
85
уточнили, в учениях приняли участие 100 сотрудников таджикских
спецслужб и 150 сотрудников американских спецслужб (11).
США также оказывают активную финансовую помощь
Таджикистану, например, в августе 2016 года прошла передача
технического оборудования американского производства
стоимостью 12 млн. долларов США Пограничным войскам
Таджикистана. Правительство Соединенных Штатов передало
коммуникационное оборудование стоимостью 9 млн. долларов и 50
автомобилей марки J8 JeepWranglers стоимостью 3 млн. долларов
(12).
Уровень сотрудничества между Таджикистаном и Китаем
наблюдается средний. Активно развиваются военные двусторонние
отношения, а КНР оказывает материально-техническую помощь. За
последние годы поставок из Китая в Таджикистан не наблюдалось,
однако было поставлено оборудование для установки систем КВ и
УКВ связи для пограничных застав таджико-афганской границы.
Периодически проводятся совместные военные учения в рамках
Мирной Миссии (последние состоялись в 2016 году).
Уровень отношений Индии с Таджикистаном в области
военно-технического сотрудничества крайне слабый. Не
осуществляется никаких поставок в Таджикистан, военное
сотрудничество поддерживается в рамках Совместной рабочей
группы по борьбе с терроризмом. Однако стоит учитывать, что
Индия является страной, обеспечившей помощь Таджикистану в
реконструкции аэродрома Айни, и потратившей на это 70 млн.
долларов. Между странами ведутся активные переговоры на счет
аэродрома Айни, представляющего для Индии большой интерес,
однако из-за вмешательства России, переговоры по этому вопросу
не сдвигаются с мертвой точки (13).
ВЫВОД ПО КНР
Само по себе наращивание присутствия КНР на рынках

вооружения стран бывшего СССР - постепенный процесс,
начавшийся еще в 1990-е годы. То, что Китай превращается в
первостепенную экономическую державу, ведет к тому, что страны
Центральной Азии с неизбежностью диверсифицируют свои
экономические, внешнеполитические и военно-технические связи.
86
ВЫВОД ПО США
Штаты пытаются закрепить имеющееся влияние в регионе

и увеличить его, возобновляя отношения со странами,
прекратившими сотрудничество в военно-технической сфере.
Оказывая сильное влияние на регион использованием феномена
борьбы с наркоторговлей и терроризмом, США благодаря этому
фактору распространяет своё влияние в регионе.
ВЫВОДЫ ПО ИНДИИ
Индия пока ещё очень слабо представлена в регионе.

Однако подписание двусторонних соглашений в области военно-
технического сотрудничества и проведение военных учений с
некоторыми странами Центральной Азии постепенно увеличивает
роль Индии во внешней политике центрально азиатских стран.
(1) Сайт министерства иностранных дел Республики
Казахстан [Электронный ресурс]. URL: http://mfa.gov.kz Дата
(2) US Department of state. Diplomacy in action [Electronic
Resource]. URL: https://www.state.gov/t/pm/rls/rpt/fmtrpt/2016/inde
x.htm. Дата обращения: 18.04.2017.
(3) Совместная декларация КНР и РК о дальнейшем
углублении всестороннего стратегического партнерства
[Электронный ресурс]. URL: http://kz.china-embassy.org/rus/
zhgx/t1077211.htm. Дата обращения 18.04.2017.
(4) В Казахстане началась первая фаза миротворческих
учений «Степной орел» [Электронный ресурс]. URL:
https://regnum.ru/news/polit/2259784.html. Дата обращения
17.04.2017.
(5) Сайт министерства обороны Республики Казахстана
[Электронный ресурс]. URL: https://mod.gov.kz/rus/dokumenty/
mezhd_soglasheniya/?cid= 0&rid=1134. Дата обращения 18.04.2017.
87
(6) "Мирная миссия" Сергея Шойгу [Электронный ресурс].
URL: http://www.ng.ru/politics/2016-06-08/2_shoigu.html. Дата
(7) Киргизия и Индия подписали соглашения о
сотрудничестве в военной сфере и области культуры [Электронный
(8) Доклад государственного департамента Соединенных
Штатов Америки [Электронный ресурс]. URL:
https://www.state.gov/t/pm/rls/rpt/fmtrpt/ 2016/index.htm. Дата
(9) 报纸环球网 [Газета Huanqiu] [Электронный ресурс].
URL: http://www.huanqiu.com/. Дата обращения: 17.04.2017.
(10) Ministry of Defence Government of India. Annual Report
2016-17 [Electronic Resource]. URL:
http://mod.nic.in/writereaddata/AnnualReport1617.pdf. Дата
(11) Страна открытых дверей. Чему США могут научить
Таджикистан? [Электронный ресурс]. URL:
https://regnum.ru/news/2255029.html. Дата обращения: 16.04.2017.
(12) Сайт посольства США в Таджикистане [Электронный
ресурс]. URL: https://tj.usembassy.gov/ru/pr-08182016ru/?ga=1.8354
1526.1031177 094.1492739615. Дата обращения 19.04.2017.
(13) Сайт Министерства обороны Индии [Электронный
ресурс]. URL: http://pib.nic.in/newsite/PrintRelease.aspx?relid=149
599. Дата обращения: 18.04.2017.
[1] Каменнов П. Китай на мировом рынке вооружений //

Азия и Африка сегодня. – 2015. – №11. – С.12–18.
[2] Савкович Е. Развитие отношений Индии с государствами
Центральной Азии в 1990-2000-е гг. и позиция Китая // Вестник
Томского государственного университета. – 2012. – №3 (19). – С.
114–120.
88
[3] Pant H., Joshi Y. The US Pivot and Indian Foreign Policy:
Asia’s Evolving Balance of Power. – Houndmills: Palgrave Macmillan,
2016.
[4] Емельянова Н. Актуальный баланс сил в Азии и
положение Индии. // [Электронный ресурс] Фонд исторической
перспективы. – Режим доступа:
http://www.perspektivy.info/oykumena/azia/aktualnyj_balans_sil_v_azi
i_i_polozhenije_indii_2017-02-28.htm. Дата обращения: 28.02.2017.
[5] Сатпаев Д. Китайская экспансия: мифы и реалии. //
[Электронный ресурс] Forbes. – Access mode:
forbes.kz/process/expertise/kitayskaya_ekspansiya_mifyi_i_realii. Дата
[6] Ahmed A. India’s Nuclear Doctrine: Coming out of the
Closest. // [Electronic Resource] Foreign Affairs. – Access mode:
foreignpolicyjournal.com/2016/12/13/indias-nuclear-doctrine-coming-
out-of-the-closet/. Дата обращения: 15.04.2017.
[7] Baruah D. Japan: India’s Uniqie Maritime Partner //
[Electronic Resource] Asia Maritime Transparency Initiative. – Access
mode: amti.csis.org/japan-indias-unique-maritime-partner/. Дата
[8] Campbell I. India’s role and interests in Central Asia. –
London,. 2013.
[9] Jyoti P. India’s “Connect Central Asia” Policy // [Electronic
Resource] Foreign Policy Jornal. 29.10.2012. – Access mode:
foreignpolicyjournal.com/2012/10/29/indias-connect-central-asia-
policy/. Дата обращения: 16.04.2017.
[10] Hazarika O.B., Mishra V. South Asia as a Battleground.
Soft Power Contestation Between India and China // World Affairs. The
Journal of International Issues. – 2016. – №3 (20). – P. 112–128.
[11] Ladwig W. A Cold Start for Hat Wars? The Indian Army’s
New Limited War Doctrine // International Security. – 2008. – №. 3. –
P. 158–190.
89
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
И СОПЕРНИЧЕСТВО
В. В. Ежов ∗
ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО КНР

НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: ОСНОВНЫЕ ВЕКТОРЫ
С начала 2000 годов основным и главным поставщиком

энергоресурсов Китая был Ближний Восток. Но с началом арабской
весны его важность для Китая теряется, так как политическая
нестабильность в регионе может подорвать энергетическую
безопасность КНР. В силу этой и других причин, Китай
диверсифицировал свое энергетическое сотрудничество. В связи с
этим, приоритетным направлением энергетического
сотрудничества Китая становится Центральная Азия, так как
поставки энергоресурсов из этого региона наиболее стабильны и
безопасны. Не менее важными энергетическими партнерами
становятся страны Африки и Латинской Америки, особенно после
начала экономического кризиса 2008 года, когда Европа и США не
смогли выполнить свои обещания по материальной помощи, а
Китай не только выполнил, но и смог увеличить их примерно вдвое.
Центральная Азия расположена в центральной части
материка и обладает огромными запасами природных ресурсов, что
делает ее объектом геополитического и геоэкономического
противостояния главных акторов современного мира, включая и
Китай. Сотрудничество стран Центральной Азии и КНР в
энергетической сфере обусловлено целым рядом причин:
1) Это географическое положение. КНР граничит с
Казахстаном, Таджикистаном и Киргизстаном, и располагается
недалеко от Туркменистана и Узбекистана. Такая географическая
близость стран помогает им снизить цены на энергоресурсы и
энергетическое сотрудничество, а также сократить энергетическую
транспортировку. Также для Китая важны географическая близость
∗
Ежов Вадим Владимирович – аспирант 2 курса, кафедры ТИМО
РУДН. E-mail: Wading@rambler.ru. Научный руководитель – к.и.н.,
доцент, Понька Т.И.
90
региона и его расположение на континенте, так как это играет
огромную роль для энергетической безопасности КНР. Пока Китай
не обладает мощными военно-морскими силами, которые способны
эффективно защищать интересы страны в Мировом океане, в
отличие, например, от США, что делает энергетическую
безопасность КНР уязвимой. Поэтому Центральная Азия
рассматривается китайским правительством в качестве транзитного
региона для транспортировки энергоресурсов из Ближнего Востока.
При этом Китай получает сразу два преимущества, во-первых,
трубопроводный маршрут намного дешевле чем, морской маршрут;
во-вторых, КНР становится независимой от морских путей, которые
контролируются США.
2) Политическое доверие. Китай был одним из первых, кто
признал суверенитет стран Центральной Азии после распада СССР,
что, в свою очередь, десятки лет спустя помогло государствам
мирно разрешить большинство пограничных споров и вопросов
военной безопасности, благодаря чему в отношениях КНР и стран
Центральной Азии был достигнут новый уровень политического
доверия. И именно это является крепким фундаментом для
поддержания и развития энергетического сотрудничества между
Китаем и центральноазиатскими странами.
3) Огромные запасы нефти. Как было уже упомянуто, в Китае в
качестве основного источника энергии пока используется уголь, что
крайне неблагоприятно влияет на экологическое состояние страны.
Данную ситуацию правительство КНР пытается решить всеми
способами, и одним из таковых является переход на другой
источник энергии, в частности, на нефть. Значительные запасы
нефти стран Центральной Азии могли бы поспособствовать в
успешном разрешении этой проблемы.
4) Большие запасы урановых руд Казахстана и Узбекистана.
Китай имеет амбициозные планы по развитию своей атомной
энергетики, поэтому КНР интересуется развитием энергетического
сотрудничества с данным регионом. В 2004 году Китайская
национальная ядерная компания «China National Nuclear
Corporation» подписала с «Казатомпром» (национальный оператор
Казахстана по экспорту урана и его соединений) контракт по
добыче урана сроком до 2020 года. В этом же году был подписан
договор о сотрудничестве в сфере атомной энергетики между двумя
91
странами и достигнуты соглашения о совместном производстве
ядерного топлива. В июне 2011 года «Казатомпром» и «China
National Nuclear Corporation» достигли соглашения в атомной сфере,
согласно которому будут совершаться поставки топливных
таблеток из диоксида урана в КНР [4].
5) Гидроэнергетические ресурсы Кыргызстана и
Таджикистана, где находится свыше 90 % водных ресурсов региона.
Но пока это рассматривается только в качестве перспективы из-за
нерешенности водно-энергетической проблемы, которая
достаточно болезненна для региона. Водно-энергетические
проблемы заключаются в следующем: во-первых, периодическое
затопление в зимний период части Узбекистана, Южно-
Kазахстанской и Кызылординской областях Казахстана, и целого
ряда районов Туркменистана из-за выработки Кыргызстаном и
Таджикистаном электроэнергии. Во-вторых, дефицит воды для
сельскохозяйственных нужд (особенно в засушливые и маловодные
годы). В-третьих, Душанбе и Бишкек из-за дефицита валюты
зачастую предлагают в качестве платы за узбекский газ либо
бартерные схемы взаиморасчетов, либо настаивают на том, чтобы
Узбекистан и Казахстан платили за воду (а именно – за ее
нормированную подачу как в зимнее, так и - особенно - в летнее
время) [6. С. 2].
В Центральной Азии наиболее крупным энергетическим
партнером Китая пока остается Казахстан, о чем свидетельствуют
многочисленные договоры и контракты. Так в 1997 году китайская
компания «CNPC» купила 60,28 % акций нефтегазодобывающей
фирмы «Актобемунайгаз», в частности следующие месторождения:
Жанажол, Кенкияк. Китайская сторона обязалась в течение 20 лет
инвестировать в это предприятие 4 миллиарда долларов, что
сделало компанию одной из лидирующих по объемам добычи
нефти в Казахстане [11. С.112]. В 2001 году «CNPC» уже покупает
50 % компании, которая занимается разработкой месторождения
Северные Бузачи, «Buzachi Operating Ltd». В 2003 году 85,6 %
акций нефтяного месторождения «Актобе» было приобретено
китайской компанией «CNPC», в 2005 году «СNPC» приобретает
компанию «Петроказахстан». В 2009 году «CNPC» приобретает 47%
казахстанской нефтегазовой компании «Мангистаумунайгаз» [11. С.
114]. Самый значительный успех в энергетическом сотрудничестве
92
между Китаем и Казахстаном – это строительство
транснационального нефтепровода «Казахстан — Китай», который
на настоящий момент обладает мощностью в 10 миллионов тонн в
год. В 2006 году казахстанская нефть дошла до КНР. Такое событие
имело историческое значение и стало первой ступенькой в
налаживании энергетического сотрудничества между двумя
государствами. В 2008 году был начат второй этап строительных
работ на нефтепроводе, который охватывает участок Кенкияк —
Кумкол» (700 километров) и который соединит сданный в
эксплуатацию в конце 2005 году нефтепровод «Атасу —
Алашанькоу» и богатый нефтяными месторождениями участок
казахского сектора Каспийского моря. В октябре 2012 года
правительства двух государств обсуждали вопросы построения
южной ветки нефтепровода «Китай — Казахстан». Согласно
официальным данным после таких изменений общая
наполняемость нефтепровода уже составляет 20 или больше
миллионов тонн в год, что сопоставимо с годовой нефтедобычей
одного крупного китайского месторождения [8. С.6]. Помимо
сотрудничества в нефтяной сфере, между Китаем и Казахстаном
развиваются взаимоотношения и в газовой области. В конце 2012
года Банк Развития Китая подписал с Казахстаном договора о
предоставлении 1,8 млрд долларов США для строительства
магистрального газопровода «Бейнеу — Шымкент» в Казахстане
[11. С. 117].
Помимо Казахстана, Узбекистан и Туркменистан также
занимают значительное место в осуществлении энергетической
стратегии Китая. Правительство КНР прилагает значительные
усилия для расширения сотрудничества с этими государствами. Так,
в 2006 году китайская кампания «CNPC» совместно
«Узбекнефтегаз» и «Лукойл» создали Группу «Аральское море»,
которая подписала договоры узбекистанским правительством
касательно освоения нефтегазовых ресурсов в Аральском море.
Среди огромного количества проектов стоит обратить особое
внимание на Трансазиатский газопровод (ТАГ), который был начат
строиться в августе 2007 года. Данный проект содействовал
взаимоотношениям между Китаем, Узбекистаном, Туркменистаном
и Казахстаном. Трансазиатский газопровод делится на две ветки,
общая протяженность которых составляет 1833 километра. На
93
сегодняшний день это самый длинный газовый трубопровод в мире.
До 2012 года через ТАГ Китаем было импортировано около 21,25
млрд м3. В октябре того же года было начато строительство третьей
ветки Трансазиатского газопровода [12. С. 57]. Естественно, этот
факт будет способствовать укреплению энергетического
сотрудничества между Китаем и странами Центральной Азии.
Одним из новых перспективных направлений в
энергетической политике КНР является тесное сотрудничество
Китая со странами Латинской Америки и Африки. Для КНР они
интересны своим еще не полностью разведанным ресурсно-
энергетическим потенциалом. Для самих стран регионов Китай
привлекателен своими инвестициями, которые из года в год
увеличиваются и поступают без перебоя. Даже несмотря на
экономический кризис 2008 года, Китай не только выполнил все
свои обещания по вкладам, в отличие от главного инвестора того
времени, США, но и удвоил свои инвестиции.
Начиная с 2000 года, экономические, и в частности
энергетические отношения Китая со странами Латинской Америки,
развиваются по нарастающей. В 2001 году объем товарооборота
между КНР и Латинской Америкой уже достиг более 12,5
миллиардов долларов. При этом если до 2000 года приоритетными
странами были Бразилия и Аргентина, то сейчас этот круг
расширился, и включает также Мексику, Венесуэлу, Чили, Перу,
Боливию. Из них наиболее интересными в энергетическом плане
являются Венесуэла, Чили, Бразилия, Боливия. Стоит отметить, что
китайские инвестиции в Латинской Америке распределены крайне
неравномерно, но вложения именно в энергетический сектор
составляют 90 % всех инвестиций Китая в данном регионе. В
основном, это приобретение активов крупных нефтяных и газовых
кампаний или создание совместных предприятий в сфере развития
инфраструктуры и разработки мест расположения природных
ресурсов. Только за последние несколько лет был проведен целый
ряд инвестиционных проектов в нефтегазовой отрасли. При этом,
основным сырьем для поставок являются нефть из Венесуэлы и
природный газ из Боливии. Так же были достигнуты соглашения
между Китаем и Бразилией, КНР и Эквадором по совместной
разработке нефтяных месторождений. Между Китаем и Бразилией
был подписан договор на строительство трубопровода через
94
Бразилию, при этом инвестиции китайской стороны составили 1
миллиард долларов. Также в 2004 году был заключен контракт на
совместную добычу нефти между Китаем и Перу. Одной из
крупнейших сделок между Китаем и Латинской Америкой за всю
историю является сделка в октябре 2010 года между китайской
кампанией «Sinopec» и Бразилией по приобретению Китаем 40 %
бразильских активов испанской нефтегазовой компании «Repsol» за
7,1 млрд. долларов [9. С. 41].
Такое сближение Китая и стран Латинской Америки стало
возможным по двум причинам:
1) В начале XXI века США в некоторой степени удалилось
от участия в делах государств Латинской Америки, так как
правительство Соединенных Штатов было полностью
сфокусировано на вопросах борьбы с международным терроризмом
и в качестве основных направлений в этом плане были выбраны
Ближний Восток и Юго-Восточная Азия. В 2009 году новый
президент Барак Обама и его администрация были вынуждены
вырабатывать меры по преодолению мирового финансово-
экономического кризиса и выхода страны из него.
2) Большинство стран Латинской Америки сами изъявили
заинтересованность в сотрудничестве с КНР, так как, во-первых,
Китай проявлял свой огромный экономический потенциал уже с
конца XX века, во-вторых, сближение с Китаем рассматривалось
лидерами латиноамериканских стран в контексте снижения
зависимости от Соединенных Штатов.
Наиболее крупным энергетическим партнером
латиноамериканского региона для Китая является Венесуэла. По
данным 2008 года, МИД КНР заявлял: «Энергетическое
сотрудничество – составляющая часть полезного взаимовыгодного
сотрудничества между Китаем и Венесуэлой», -
при этом также отмечалось, что на тот момент поставки нефти из
Венесуэлы составляют только 4% [10].
В ноябре 2007 года правительства Венесуэлы и Китая
учредили «венесуэльско-китайский инвестиционный фонд, размер
которого составлял 6 миллиардов долларов для развития
двустороннего энергетического сотрудничества. Этот фонд
позволит придать новый импульс стратегическому сотрудничеству
с Китаем: создание совместных предприятий и проектов. Первые
95
взносы в фонд составили 6 миллиардов долларов, 4 миллиарда со
стороны Китая, и 2 миллиарда со стороны Венесуэла.
В 2008 году президентом Венесуэлы Уго Чавесом был
совершен визит в КНР, в ходе которого был заключены договор на
приобретение 4 танкеров для обеспечения бесперебойных поставок
венесуэльской нефти, а также контракт на строительство
нефтеперерабатывающего предприятия в нефтяном поясе Ориноко.
В этого же время для венесуэльской нефтегазовой компании
«Petrоleos de Venezuela» было закуплено 12 буровых установок. Во
время этого же визита со стороны президента Венесуэлы было
озвучено намерение увеличить поставки нефти в КНР до 1
миллиона баррелей нефти, при этом обозначив дату достижения
этой цели в районе 2016 года.
Наиболее продуктивным для сотрудничества между Китаем
и Венесуэлой стал 2009 год, когда в ходе визита заместителя
председателя КНР Си Цзиньпина в Венесуэлу было подписано
около 10 договоров касательно дальнейшего развития
энергетического сотрудничества. В том числе договора об
увеличении капитала «венесуэльско-китайского инвестиционного
фонда» до 12 миллиардов долларов, что сразу же удваивало его.
При этом Уго Чавес заявил, что венесуэльская задолженность перед
Китаем будет погашаться путем продажи нефти и что Венесуэла
готова снабжать нефтью еще 200 лет.
В сентябре 2009 года венесуэльский министр энергетики и
нефти Рафаэль Рамирес сообщил, что были достигнуты
договоренности об инвестициях КНР в нефтедобывающую сферу в
бассейне реки Ориноко, размеры которых составили 16 миллиардов
долларов. В декабре этого же года в ходу восьмого заседания
межправительственной комиссии были подписаны 29 соглашений
касательно развития сотрудничества в энергетической сфере и
технологической сфере.
В этом же году между венесуэльской нефтегазовой
компанией «Petrоleos de Venezuela» и китайской нефтяной
корпорации были подписаны проекты о совместной разработке
блоков «Хунин 8» и «Бояка 3» нефтеносного пояса реки Ориноко.
Согласно заявлению президента Венесуэла Уго Чавеса, такие
действия являются частью политического курса страны
96
(сокращение зависимости от США, в частности от нефтяного рынка
Соединенных Штатов) [2. С. 17].
Китайское правительство инвестируют большие капиталы в
энергетическую сферу Венесуэлы. В частности, КНР предоставил
Венесуэле кредиты на 1,5 миллиарда долларов на проекты по
переработке нефти, а также 500 миллионов долларов на
приобретение буровых активов. Помимо этого, в 2012 году было
выделено 4 миллиарда долларов на развитие «Sinovensa»
(совместное предприятие венесуэльской компании «Petrоleos de
Venezuela» и китайской «CNOOC»), что должно поспособствовать
увеличению его добычи со 112 тысяч баррелей (на сегодняшний
день) до 330 тысяч баррелей нефти в день к концу 2016 года. Также
в апреле 2010 был получен кредит в размере 20 миллиардов
долларов. «Китай нуждается в обеспечении своей энергетической
безопасности, а мы готовы предоставить ему всю нефть, которая
ему понадобится», – уверил Уго Чавес, и уточнил, что очередной
кредит ни коем образом не связан с «венесуэльско- китайским
инвестиционным фондом», который получает свое отдельной
инвестирование [2. С.18].
Мы видим, что Венесуэла играет важную роль для
энергетики Китая, и не смотря на смерть президента Венесуэлы Уго
Чавеса, Республика будет по-прежнему сотрудничать с КНР, -
заявил Рафаэль Рамирес.
Африканский континент занимает особое место в сфере
энергетических интересов Китая. Тот факт, что Африка попала во
внимание КНР и стала одним из главных регионов
ее энергетической (и в частности, нефтяной) экспансии,
обусловлено целым рядом причин.
1) На Африканском континенте сосредоточены крупные
запасы нефти, объемы которых быстро возрастают по мере
расширения геолого-разведывательных работ. Суммарные
нефтяные резервы африканских стран – 16,6 млрд. тонн, что
составляет 10% общемировых запасов [11. С. 188]. По этому
показателю Африка уступает лишь Ближнему Востоку и Евразии.
Еще в 2011 году доля Африки в общемировой добыче составляла
12%, что уже тогда говорило о ее огромное потенциале [3. С. 188].
2) Китай сумел завоевать достаточно прочные позиции
в этих странах в период национально-освободительного движения
97
на Африканском континенте. Правительство КНР оказывало
помощь и поддержку, и, в особенности, в последние примерно 10
лет Китай проводил обширные программы экономического
сотрудничества и активной дипломатии в Африке.
3) Западные нефтяные компании, которые, как казалось,
прочно обосновались на Африканском континенте, были вовсе
не готовы к стремительному натиску КНР и не сумели дать
ей отпор.
4) Удачливый бизнес Китая в нефтяной сфере Африки
во многом обязан ключевой позиции китайского правительства,
которая неоднократно была озвучена предыдущим председателем
КНР Ху Цзиньтао и другими руководителями страны: «Китай
не вмешивается во внутренние дела других государств» [12. С. 223].
На практике это означает, что Китай готов сотрудничать с любыми
режимами, не обусловливая его требованиями демократии,
надлежащего управления или прав человека.
Китай, сотрудничая с Африканскими странами, преследует
две цели:
1) краткосрочная цель: с помощью, африканских
источников энергоресурсов (в большей степени это нефть)
удовлетворить активно растущий спрос китайской экономики.
2) долгосрочная цель: позиционировать КНР в качестве
глобального игрока на международном нефтяном рынке.
Интересен тот факт, что проявление особого внимания
Китая к Африке в XXI веке совпал с обнаружением на континенте,
в первую очередь в Гвинейском заливе (около 70% всей
африканской нефти находится на западном побережье Гвинейского
залива) новых нефтяных месторождений. На Африканском
континенте активно осваиваются уже открытые месторождения,
в том числе и глубоководные. Кроме того, ведутся постоянные
поиски новых потенциальных источников нефти. В последние годы
новые месторождения найдены на Мадагаскаре, в Замбии, Уганде,
ведется разработка нефтяных месторождений в Эфиопии, Кении,
найдены крупные залежи нефти в Экваториальной Гвинее, Сан-
Томе и Принсипи (по некоторым данным, эта страна со временем
может войти в список новых африканских нефтяных гигантов) и
небольшие залежи - в Мавритании и Котд’Ивуаре.
98
Практически все без исключения африканские страны
получают финансовую помощь от Китая. Порядка 30% нефти Китай
импортирует из стран Африки [1. С. 24]. Стратегия Китая сочетает
комплекс дипломатических и экономических инициатив,
способствующих продвижению китайских компаний на нефтяные
рынки африканских стран, в частности, КНР выдаёт африканским
странам кредиты под ответные поставки нефти. Такая схема
называется «кредит в обмен на сырьё». Важной особенностью
является то, что в отличие от западных стран, Китай даёт льготные
кредиты, не предъявляя никаких политических требований к
лидерам африканских стран. Эти страны предоставляют китайцам
приоритетное право на разработку важнейших месторождений
углеводородов и других полезных ископаемых там, где
отказывались работать западные компании по политическим
мотивам.
За последние годы нефтяные компании КНР заключили
множество контрактов с нефтедобывающими государствами этого
региона вплоть от Экваториальной Гвинеи до Алжира и Анголы.
На Африканском континенте КНР проводит политику
инвестиционного сотрудничества, при этом Китай имеет связи с
более чем 20 странами. Сегодня Китай является серьезным
конкурентом здесь для России и Европы.
Одним из факторов, показывающим огромную значимость
Африки для КНР служат следующие саммиты: «Китай-Африка»
2006 и 2009 годов. В ноябре 2006 года на саммите были
представители почти всех стран Африки и по его итогам китайские
инвестиции в Африканский континент составили почти 2
миллиарда долларов. Кроме того, китайское правительство
пообещало увеличить инвестирование вдвое и предоставить кредит
на общую сумму 5 миллиардов долларов. На саммите «Китай-
Африка» 2009 года, премьер Госсовета Китая Вэнь Цзябао заявил,
что «Китай не бросит Африку, даже несмотря на кризис» [7. С. 33].
Основным африканским поставщиком для Китая является
Ангола (18,2%), заменив в этом качестве Саудовскую
Аравию (16,2%). Ангола второй производитель нефти в Африке
к югу от Сахары после Нигерии. Она имеет также оффшорные
источники газа. Запасы нефти в Анголе составили на январь 2013
год 12,6 млрд баррелей. Добыча нефти в Анголе растет. Особенно
99
перспективны глубоководные блоки, и, хотя главные нефтяные
гиганты (BP, ExonMobil, Total) интенсивно эксплуатировали
и исчерпали их лучшую часть, по мнению специалистов, залежи
нефти можно обнаружить в прилегающих районах. Ангольская
экономика зависит от нефтяного экспорта, на долю которого
приходятся 40% ВНП и почти 90% доходов правительства.
Второй по значению для Китая в качестве поставщика
энергоресурсов является Судан. На сегодняшний момент поставки
нефти этой африканской страны составляют около 9,4 % китайского
импорта данного энергоресурса. Судан занимает 4 место по
продажам нефти Китаю после Саудовской Аравии, Анголы и
Ирана. Доказанные запасы нефти в этой стране оценивались на
конец 2013 года в 5,5 млрд. баррелей, по данным Американского
нефтяного института, в 5 млрд. баррелей, а по данным «Бритиш
петролеум» в 6,4 млрд. баррелей. При этом в последние несколько
лет добыча нефти в Судане быстро росла. Интересен тот факт, что
сотрудничество КНР с Суданом в энергетической сфере началось в
результате ухода американских нефтяных компаний из этой
африканской страны в связи с запретом на взаимоотношения с
Суданом, который был наложен Конгрессом США в 1998 году.
Также в последние годы увеличивается китайское
присутствие в нефтегазовом секторе Нигерии и Алжира. Помимо
этого, было подписано соглашение с Египтом касательно
взаимодействия и взаимопонимания в области энергетики. При
этом китайское инвестирование в страны Африканского
континента не только способствуют стабильному снабжению
энергоресурсами, но и привносят существенный вклад для
экономического развития государств Африки. Некоторые отмечают
экономический рост Африки именно с этим фактом.
В январе 2010 года министр иностранных дел КНР Ян Цзечи
побывал в Кении, Нигерии, Сьерра-Леоне, Алжире и Марокко. Речь
шла об углублении сотрудничества по ряду ключевых направлений,
в первую очередь, в энергетике. В частности, в Нигерии была
затронута тема поставок нефти в Китай, разработки нефтяных
месторождений компаниями из Китая, а также инвестиций с
китайской стороны в строительство электростанций в этой стране.
В Кении Ян Цзечи объявил о готовности Китая оказать содействие
в создании крупнейшего и стратегически важного порта в Ламу на
100
побережье Индийского океана. В остальных странах вопросы
энергетического сотрудничества также занимали центральное
место. По возвращении из турне по африканским странам Ян Цзечи
заявил, что эта поездка послужит углублению взаимопонимания и
развитию двусторонней дружбы.
Таким образом, анализируя все вышесказанное можно
сделать вывод, что китайское правительство четко придерживается
своей стратегии (при этом особый акцент делается на безопасность
во всех смыслах этого слова), что в свою очередь благоприятно
сказывается на отношениях с другими странами и на мировой
статус самого Китая в целом. Как сказано в стратегии, Китай
должен диверсифицировать энергетическое сотрудничество, то
есть поставлять энергоресурсы не только с Ближнего Востока, как
это было до 2000 года и в начале XXI века, а найти и других
надежных поставщиков энергетических ресурсов[13]. В связи с
этим, Китай установил отношения со странами Центральной Азии
и большинством государств Латинской Америки[14]. Для многих
стран Китай стал главных стратегическим партнером в области
энергетики, среди которых лидирующие места занимают Казахстан,
Бразилия, Венесуэла. Особым достижением для китайской
политики является достижение соглашений со странами
Центральной Азии по транзиту энергоресурсов. В данном случае
для Китая важно расположение региона на континенте, так как это
играет огромную роль для энергетической безопасности КНР. Пока
Китай не обладает мощными военно-морскими силами, которые
способны эффективно защищать интересы страны в Мировом
океане, в отличие, например, от США, что делает энергетическую
безопасность КНР уязвимой. Следовательно, поставки из всех
сотруднических стран (государства Латинской Америки, Африки)
могут быть прерваны, что в свою очередь отрицательно скажется на
экономическом состоянии Китая и замедлит или вообще повернет
вспять процесс развития страны. [15].При этом, Китай получается
сразу два преимущества, во-первых, трубопроводный маршрут
намного дешевле чем, морской маршрут, во-вторых, КНР будет
независимым от морских путей, которые контролируются США.
Интересен тот факт, что наиболее активное сотрудничество
в сфере энергетики Китая с другими странами приходится на
нефтегазовую промышленность, что объясняется дефицитом
101
собственных запасов нефти и газа Китая. Зависимость от
зарубежной нефти и газа очень велика, причем она постоянно
увеличивается. Например, зависимость от зарубежной нефти
увеличилась с 7,6 % в 1995 году до 49 % в 2008 году, и есть
предположения, что она превысит 60 % в 2020 году [4. C. 27].
Однако, согласно планам 13 пятилетки, Китай планирует снижать
зависимость от импорта нефти, что соответственно может повлиять
на отношения с другими государствами в нефтяной отрасли.
[1] До Минь Као. «Энергетическая дипломатия» Китая и ее
влияние в сопредельных регионах // Проблемы Дальнего Востока.
2013. – № 4. – С.98–105.
[2] Шамшина В. Стратегическое партнерство Китая и
Венесуэлы: проблемы и перспективы //Мировая экономика и
международные отношения. – 2016. – Т. 60. – № 8. – С. 96–102.
[3] Лебедева Т.П. Геополитические проблемы Африки” ―
[URL]: http://www.geopolitics.ru/2012/09/geopoliticheskie-problemy-
afriki/. Дата обращения: 12.05.2017
[4] Лю Цянь. Внешняя энергетическая стратегия Китая на
фоне глобализации// Человек и труд. 2009. - № 7. – С. 54-57.
РУДН, 2016. – 149 с.: ил
[6] Парамонов В.В. Водно-энергетическая проблема в
Центральной Азии и политика России [Электронный ресурс] ――
[URL]: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1264975680.Дата
[7] Томберг И.Р. Китай: на пути к энергоэффективной
экономике // Вестник Российского университета дружбы народов.
Серия: Международные отношения. – 2014.- № 1.- С. 58-69.
[8] Чжоу Юаньчунь. Энергетическая стратегия Китая
направлена на 2020 г. -Пекин.-2007.
[9] Лексютина Я.В. «Экономическая экспансия: реальность
вызова Вашингтону.// Латинская Америка. - 2011.- № 8. - С. 37-47.
102
[10] Яковлев П.П. Латинская Америка в глобальной
стратегии Пекина [Электронный ресурс] ― // Перспективы. –
02.11.2010. – URL:
http://www.perspektivy.info/book/latinskaja_amerika_v_globalnoj_stra
tegii_pekina_2010-11-02.htm. Дата обращения: 16.06.2017.
[11] 马蔚华. 中国能源安全：现状与战略选择. 北京. -2012.
[Ма Вейхуа. Энергетическая безопасность Китая: нынешнее
положение и стратегия. Пекин. -2012].
[12] 田萍. 中国能源政策研究. 北京 .-2013. [Тянь Пинг.
Исследование энергетической политики Китая. Пекин. -2013].
[13] Пономаренко Л.В., Соловьева Т.М. КНР-Африка: новые
ориентиры взаимоотношений // Вестник Российского университета
дружбы народов. Серия: Международные отношения, 2015, №1, сс.
32-42.
А.В. Цвык* 5
К ВОПРОСУ О ПОЛИТИКЕ КИТАЯ В АФРИКЕ

Актуальность темы обусловлена рядом факторов.

Во-первых, в складывающейся полицентричной системе
международных отношений африканские страны, являющиеся
членами Организации Объединенных Наций и других
международных организаций, играют важную роль, оказывая все
большее влияние на процессы, происходящие на международной
арене, в том числе на процесс принятия решений в ряде форматов
многостороннего международного сотрудничества [1].
*Цвык Анатолий Владимирович – к.и.н., старший преподаватель

кафедры ТИМО РУДН. E-mail: tsvyk_av@rudn.university.
103
Африканский континент богат природными ресурсами (нефть, газ,
уголь, руды, древесина и др.) и обладает достаточно емким рынком
товаров, услуг и капиталов. Во-вторых, тема исследования во
многом актуализируется в связи с возрастающей ролью Китая в
современном многополярном мире. Китай, являющийся одним из
политических и экономических лидеров Азиатско-Тихоокеанского
региона, принимает активное участие в международной жизни и
претендует на статус «глобальной ответственной державы»,
продвигающей свои национальные интересы в любой точке земного
шара, в том числе в Африке.
Стоит отметить, что Африканский континент становится в
XXI веке сферой «особых» интересов Китая, а африканское
направление является главным приоритетом политики содействия
Китая международному развитию [2]. В Африке находится большое
количество наименее развитых стран мира, крайне нуждающихся во
внешней помощи и испытывающих дефицит технологий и
высококвалифицированных специалистов [3]. В связи с этим
африканский вектор внешней политики «Поднебесной», ее
специфика и механизмы ее реализации нуждаются в анализе и
осмыслении с учетом требований сегодняшнего дня.
По нашему мнению, следует выделить ряд особенностей,
характерных для политики Китая на африканском континенте. Во-
первых, внешняя политика КНР на африканском направлении имеет
концептуальное наполнение - Белую книгу «Политика Китая в
отношении Африки» 2006 г. и ее обновленную редакцию 2015 г., в
которых изложены цели, задачи и приоритетные направления
китайско-африканского сотрудничества. Во-вторых, с китайской
стороны наиболее приоритетными в отношениях с африканскими
странами являются торгово-экономическая, энергетическая и
инвестиционная сферы сотрудничества, что обусловлено, прежде
всего, экономическими интересами Китая [4]. Так, руководство
КНР ставит перед собой цель получение беспрерывного доступа к
энергетическим ресурсам Африки, необходимых для
диверсификации рынков энергоресурсов, а также для сокращения
затрат на их приобретение [5]. Помимо этого, китайские
предприниматели нуждаются в новых африканских рынках сбыта.
В-третьих, на развитие китайско-африканских отношений во
многом влияют факторы политического и идеологического
104
характера, которые заключаются в принципах политики
невмешательства во внутренние дела африканских стран и в
стремлении Пекина развивать отношения с государствами
континента в рамках сотрудничества по линии «Юг-Юг»,
позиционируя себя в качестве лидера развивающихся стран [6].
Активное участие китайских миротворческих сил в разрешении
конфликтов в Африке, увеличение объемов гуманитарной помощи,
«лоббирование» инициатив некоторых африканских стран в ООН -
все это позволяет Китаю заручиться их поддержкой, которая
необходима Пекину не только для улучшения своего образа на
международной арене, но и для недопущения развития тайваньско-
африканских отношений [7]. В-четвертых, Африка - одно из
приоритетных направлений реализации выдвинутой Китаем
инициативы «Один пояс, один путь» и «Морского Шелкового пути
21 века» как ее важной составляющей. Предполагается развитие
транспортной инфраструктуры и модернизация или строительство
морских портов на восточном и северном побережье Африки [8].
Следует отметить, что китайско-африканские отношения
имеют институциональную основу. Основным механизмом
сотрудничества между КНР и африканскими государствами
является Форум сотрудничества Китай-Африка (ФСКА). Первая
министерская встреча в рамках ФСКА состоялась в 2000 г. в Пекине,
а в 2006 г. впервые прошел саммит глав государств Форума.
Крайний Форум сотрудничества Китай-Африка прошел 4-5 декабря
2015 г. в Йоханнесбурге (ЮАР) (1).
Помимо вопросов политического, торгово-экономического
и гуманитарного сотрудничества, проблематика помощи развитию
занимает одно из приоритетных мест в повестке дня Форума [9].
Согласно данным Белой книги «Внешняя помощь КНР» 2014 г., в
2010-2012 гг. 51,8 % реципиентов китайской помощи были
африканские государства (2). По данным китайских экспертов, в
период с 1960 г. по 2010 г. на 53 страны Африки пришлось 206,5
млрд юаней (24,88 млрд долл. США) китайской помощи.
Помощь Китая странам Африки направлена в развитие
инфраструктурного (производственного, энергетического,
транспортного и т.п.) и кадрового потенциала [10]. КНР и
африканские государства заключают соглашения о строительстве
объектов сельскохозяйственной, промышленной, энергетической,
105
транспортной, административной, деловой и социальной
инфраструктуры на их территории. Действуют совместные проекты
по подготовке высококвалифицированных специалистов из Африки
в учебных заведениях Китая, организации обучения рабочих и
специалистов в африканских (3).
(1) Forum on Africa-China Cooperation. [Электронный
ресурс]. URL: http://www.focac.org/eng/. Дата обращения:
27.12.2017
(2) Белая книга: в 2010--2012 годах Китай предоставил
зарубежным странам финансовую помощь на общую сумму более
89 млрд юаней // [Электронный ресурс]. ИА Синьхуа. URL:
http://russian.people.com.cn/n/2014/0710/c315188753881.html. Дата
обращения: 27.12.2017
(3) What crisis? 16 of China's biggest projects in Africa — it's
all billion dollar territory in here // [Электронный ресурс]. Mail &
Guardian Africa . URL: http://mgafrica.com/article/2015-09-18-multi-
billion-dollar-deals-chinas-27-biggest-active-projects-in-africa. Дата
(1950-1990-х гг.). // Вестник Российского университета дружбы
народов. Серия: Международные отношения, 2015, №1, С. 53-59.
[2] Дегтерев Д.А. Китайская экспансия в Африку: "свято
место пусто не бывает"? // Азия и Африка сегодня, 2005, № 2, сс.35-
41.
[3] Мардашев А.А. Помощь Китая странам Африки //
Вестник МГИМО-Университета, 2012, № 2 (23), сс. 59-70.
[4] 马蔚华. 中国能源安全：现状与战略选择. 北京. -2012.
[Ма Вейхуа. Энергетическая безопасность Китая: нынешнее
положение и стратегия. Пекин. -2012].
[5] Забелла А.А. Место Африки в энергобезопасности КНР
// NotaBene. Международные отношения, 2017, № 4, сс. 74-79.
[6] Yun Sun. Africa in China’s Foreign Policy. Brookings
Institute, 2014, 49 p.
106
[7] Ломова А.А. Перспективы развития китайско-
африканских отношений (по материалам шестого Форума
сотрудничества Китай-Африка). Власть, 2017, № 1, сс. 130-135.
[8] Комиссина И.Н. Морской Шелковый путь XXI в. –
глобальный геополитический проект Китая. Проблемы
национальной стратегии, 2017, № 1 (40), сс. 60-81.
[9] Corkin, Lucy, “Redefining Foreign Policy Impulses toward
Africa: The Roles of the MFA, MOFCOM and China Exim Bank”,
Journal of Current Chinese Affairs, Vol. 4, 2011, p. 66.
дружбы народов. Серия: Международные отношения, 2015, №1, С.
32-42.
А.А.Забелла, Л.В.Пономаренко* 6
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО КНР

СО СТРАНАМИ АФРИКИ

Образующим фактором развития международных

отношений в новой эпохе, по мнению министра иностранных дел
Российской Федерации, будет жесткая, многоуровневая
конкуренция в области экономики, геополитики и идеологии.
“Парадигма современных международных отношений
определяется именно конкуренцией в самом широком прочтении
этого понятия, в том числе, когда ее предметом становятся
*Забелла Анастасия Александровна – ассистент кафедры ТИМО

РУДН. E-mail: zabella_aa@rudn.university. Пономаренко Л.В. –
д.и.н., профессор кафедры ТИМО РУДН. E-mail:
ponomarenko_lv@rudn.university.
107
ценностные ориентиры и модели развития. Все это отнюдь не
равнозначно конфронтации. Новизна ситуации заключается в том,
что Запад теряет монополию на процессы глобализации. Видимо,
отсюда и попытки представить происходящее как угрозу Западу,
его ценностям и образу жизни” (1).
После распада биполярной системы, африканский вектор во
внешней политике практически всех государств снизился до
минимального уровня. Именно КНР уделяя столь значимое место
Африки вызвала активизацию и внимание других государств по
отношению в Африканскому континенту. На сегодняшний день
потенциал данного континента рассматривается иначе, нежели
некоторое время назад. Большое количество природных ресурсов
также не может не вызывать интерес [9]. Используя определенные
механизмы взаимодействия, Китай стал постепенно занимать ту
нишу, которая освободилась после ухода из Африки СССР, а вслед
за ним США и других западных стран [1]. Усиление китайских
позиций в данном регионе увеличивают конкуренцию старых и
новых игроков за столь важную зону влияния.
Важно осознавать особую роль Африки в системе
современных международных отношений, которая предопределена
следующими факторами: во-первых, на территории Африканского
континента расположено 55 государств, которые являются членами
ООН, а также ряда иных международных и региональных
организаций, где обладают изрядным влияниям для принятия того
или иного решения; во-вторых, население большинства государств
проживает за чертой бедности, что предопределяет важность
оказания международной помощи; в-третьих, одной из характерных
черт африканских государств является острая нехватка
инфраструктуры, инвестиций, кадров, технологий; в-четвертых,
Африка обладает значительными природными и человеческими
ресурсами, а также имеет огромный рынок сбыта товаров и услуг
[2].
Прежде чем охарактеризовать торгово-экономические
отношения КНР с нефтедобывающими государствами Африки,
необходимо уделить внимание ситуации в данной области в
масштабах Африканского континента. КНР для государств Африки
остается важным торговым партнером, а экспорт из Китая в страны
Африки- одной из первостепенных мер, направленных на
108
компенсацию падения интереса к потреблению китайских товаров
на других рынках, в частности для ряда южно-китайских провинций,
как Фуцзянь и Гуандун. Торгово-экономическое взаимодействие
Китая с африканскими странами на протяжении долгого времени
неуклонно возрастает. Однако, в виду мирового финансового
кризиса 2008 г. ситуация в данной области изменилась и стала
демонстрировать динамику падения двусторонней торговли на
18,3%, составив 169 млрд. долл. США. В то же время, китайский
экспорт в государства Африки продемонстрировал рост на 3,4% и
составил 102 млрд. долл. США, а импорт из Африки упал на 38,4%
и составил 67 млрд. долл. США. Ранее стороны одобрили задачи по
увеличению товарооборота до 400 млрд. долл. США к 2020 г.
Основными торговыми партнерами КНР на Африканском
континенте являются нефтедобывающие государства, такие как
Ангола, Нигерия, Конго, а также ряд других государств- ЮАР,
Египет, Алжир, Марокко.
Говоря о Анголе стоит сказать, что государство относится к
самым малоразвитым странам мира. Нефть является опорой
национальной экономики Анголы. Вслед за увеличение добычи
черного золота, а также повышением его стоимости произошел
подъем экономики государства. В период с 2001 по 2010 гг. средний
коэффициент роста национальной экономики составлял 11,1%, что
было выше, чем у других стран мира. Инфляция в 2003 году
составляла 76,6%, а в 2011- 11,4% (2). В 2014 г. Ангола стала
вторым торговым партнером Китая в Африке. 2014 г. товарооборот
между странами увеличился по сравнению с прошлым годом на 3,2%
и составил более 37 млрд. долл. США, из которых более 5 млрд
приходилось на экспорт из Китая, что выше прежнего показателя на
50,7%, более 31 млрд. долл. США- на импорт в Китай, что выше
прежнего на 2,7% (3). Китай из Анголы в основном импортирует
нефть, природные ресурсы, а в Анголу экспортирует электронику,
стальные профили, автомобили, высокотехнологичные товары.
Нигерия для Китая является третьи торговым партнером в
Африке, а также первым рынком по количеству строительных
подрядов. Финансовые поступления Нигерии в основном
складываются из доходов от импорта нефти и налогов. Основными
экспортерами для Нигерии являются Индия, Голландия, Бразилия,
Испания и Франция, а импортерами- КНР, США, Индия, Бельгия,
109
Голландия и др. Иностранная помощь Нигерии исходит от США,
Великобритании, Канады, ООН, ЕС и МВФ. В 2009 г. Нигерия
заняла 19 место в мире по количеству иностранного капитала, и 6
место среди развивающихся стран с общим объемом иностранных
вложений 10 млрд. долл. США (4). В 2014 г. общий товарооборот
между Китаем и Нигерией составил 18 млрд. долл. США, из
которых более 15 млрд. пришлось на импорт из КНР. Основой
импорта китайской стороны в Нигерию являются электронные и
текстильные товары, а экспорт базируется на сырой нефти и
сниженном природном газе (5).
Южный Судан входит в число самых неразвитых государств
мира. Экономика Южного Судана основывается на импорте нефти,
на которую приходится 98% общих доходов государства (6). В 2014
г. общий товарооборот между странами увеличился по сравнению с
прошлыми показателями на 73% и составил 4,4 млрд. долл. США.
Нефтяное сотрудничество является основой торгово-
экономического взаимодействия между Китаем и Южным Суданом
(7).
Говоря о Конго стоит сказать, что основой экономики
является экспорт нефти и древесины. В настоящее время торгово-
экономические отношения между странами находятся на высоком
уровне, с 2001 г. Китай начал импортировать сырую нефть из Конго.
В 2014 г. общий товарооборот увеличился на 0,4% и составил 6,4
млрд. долл. США, среди которых 980 млн. пришлось на экспорт из
Китая, который вырос на 26,3% к прошлым показателям, 5,5 млрд.
– на импорт в Китай, который увеличился на 4,1% по отношению к
предыдущему году (8). В основе китайского экспорта в Конго лежат
высокотехнологичные товары, электроника, текстиль, на импорт в
Китай идет сырая нефть и древесина.
Камерун богат природными ресурсами и нефтью. В 2014 г.
товарооборот между Китаем и Камеруном увеличился на 36% к
прежним показателям и составил 2,5 млрд. долл. США, из них
импорт китайской стороны вырос на 88% и составил 6,9 млрд., а
экспорт в Камерун увеличившись на 24% и составил 1,8 млрд. долл.
США (9). Китайская сторона экспортирует в Камерун электронику,
текстиль и высокотехнологичные товары, а импортирует нефть,
древесину и хлопок.
110
Экваториальная Гвинея относится к одной из быстро
развивающихся экономик Африки. В 2015 г. общий товарооборот
между сторонами вырос на 26% и составил 3,5 млрд. долл. США, из
них 350 млн. пришлось на экспорт из Китая, который вырос на
1,39%, а 3,2 млрд. – на импорт в Китай, который увеличился на
30%(10). Основу импорта в Китай составляет сырая нефть, а
экспорта из Китая- электроника, стальные профили.
В связи с изобилием нефтяных ресурсов, экономика Габона
развивается быстрыми темпами. Однако по причине быстрого
развития добывающей промышленности другие сферы экономики,
например, перерабатывающая промышленность, сельское
хозяйство остаются слаборазвитыми. В 2014 г. общий объем
торговли между сторонами увеличился на 53% по сравнению с
прошлым и составил более 2 млрд. долл. США, из них 1,6 млрд
пришелся на импорт в Китай, показатели которого увеличились на
78%, а 430 млн. – на экспорт, который увеличился на 0,4% по
сравнению с прошлым годом (11). Китай в основном импортирует
марганец, нефть, древесину, а экспортирует электронику, цемент,
стальные профили.
В 2000 г. был дан старт разработке нефтяных и газовых
месторождений в Чаде. Чад относится к одному из самых
малоразвитых государств мира. Товарооборот между странами в
2014 г. увеличился по сравнению с прошлым годом на 12,6% и
достиг 426 млн. долл. США, из них 318 млн. пришлось на экспорт
из Китая, который вырос на 17,2%, а также 108 млн- на импорт в
Китай, который увеличился на 4,7% (12). Китай в основном
импортирует нефть, а экспортирует электронику, чай, трикотаж.
Говоря о Гане стоит сказать, что нефть в этом государстве
была обнаружена лишь 2007 г., а сельское хозяйство до сих пор
остается основой экономики. В 2014 г. товарооборот между Китаем
и Ганой составил 5,5 млрд. долл. США, из них на экспорт из Китая
пришлось 4,1 млрд., а на импорт 1,4 млрд. Китай в большинстве
случаев экспортирует электронику, текстиль, стальные профили, а
импортирует сырую нефть, марганец, какао бобы (13).
Таким образом, вышерассмотренные торгово-
экономические отношения между КНР и нефтедобывающими
государствами Африки южнее Сахары указывают на
заинтересованность Китая в развитии двусторонних отношений от
111
прочности которых зависит и экономический рост самой
«Поднебесной».
В 2015 г. Ангола стала третьим после Саудовской Аравии и
России экспортером нефти в КНР, отправив китайской стороне 38,7
млн.тонн сырой нефти. Общие объемы экспорта африканской
нефти в КНР в 2015 г. составили около 60 млн. тонн, что составляет
18% нефтяного импорта Китая. А в 2014 г. Ангола занимала второе
место после Саудовской Аравии по количеству экспорта сырой
нефти китайской стороне, что означает высокую степень
перспективности сотрудничества КНР с Анголой в данной сфере.
В тоже время Китай проявляет интерес к увеличению
количества импорта цветных металлов, в том числе и из
нефтедобывающих государств Африки южнее Сахары. Например,
Китай заинтересован в импорте таких цветных металлов, как
кобальт (Республика Конго), уран (Нигерия), медь (Республика
Конго), железо (Габон), алюминий (Гана), а также золото, титан,
цирконий и ванидий.
Инвестиции, безусловно, являются одним из главных
направлений деятельности КНР на просторах нефтедобывающих
государств Африки. Инвестиции в первую очередь направляются на
инфраструктурные проекты, на научное и техническое
сотрудничество, образовательные обмены, медицину. Так, в 2015 г.
общий объем прямых накоплений китайских инвестиций в
экономику государств Африканского континента составил более 35
млрд. долл. США, а уже к 2020 г. планируется довести этот
показатель до 100 млрд. долл. США. Одновременно, китайская
сторона уделяет большое внимание поддержке своего бизнеса и
интересов граждан КНР на территории африканских государств. На
территории не только нефтедобывающих государств Африки, но и
в масштабах всего континента существует большое количество
открытых китайской стороной предприятий и реализуемых
проектов, которые способствовали созданию новых рабочих мест
для местного населения[3]. В тоже время нельзя не сказать о том,
что КНР остается главным бенефициаром данной деятельности, так
как ему, помимо прочего, удается решить вопросы трудоустройства
китайских граждан вне своего государства, что является крайне
актуальным для столь густо населенной страны, как Китай.
112
Как говорилось ранее, одним из приоритетных направлений
сотрудничества КНР с нефтедобывающими государствами является
инфраструктурное строительство, которое включает в себя
создание «трех сетей» — высокоскоростных железнодорожных,
автомобильных магистралей и региональных авиаперевозок. Так, в
2013 г. было подписано соглашение о прокладке железных и
шоссейных дорог по “центральному” транспортному коридору,
который связал воедино следующие государства: Танзанию с
Руандой, Бурунди, Замбией, Зимбабве, Угандой, Малави и
восточным Конго, а также соглашение о строительстве морских
портов в Танзании в конце вышеназванного маршрута. Суммарная
стоимость данного проекта составляет 7 млрд. долл. США. В 2014
г. китайская сторона получила подряд на строительство железной
дороги в 1300 км., которая связала Анголу с Нигерией.
Планируется также получить подряд на строительство железной
дороги вдоль побережья длинною в 1400 км. Показателями
эффективности данного строительства служит пример Нигерии.
После строительство прямого железнодорожного сообщения по
Бенгельской железной дороге стоимость провоза 30 тонн товаров
сократилась с 150 тыс. долл. США до 1,5 тыс. долл. США, а
увеличение экономики Нигерии после запуска железнодорожного
сообщения выроста с 5,8% на 8% (14).
В Китае не видят светлого будущего Африки без
строительства железных дорог, которые способны поднять
экономику страны, как это произошло в Нигерии.
Говоря о китайских предприятиях, то для них Африка стала
важнейшим рынком сбыта своей продукции. Китайские банки на
регулярной основе выдают кредиты африканским странам на
поддержку различных проектов. В тоже время, обязательным
условием получения такого кредита является найм исключительно
китайских компаний для освоения предоставленных средств, что в
конечном итоге ведет к тому, что около 70% кредитных средств
возвращаются обратно в Китай. По данным Синьхуа, общая сумма
таких проектов варьируется от 1 млрд. до нескольких сотен млрд.
долл. США (15).
Столь стремительное укрепление позиция КНР на
Африканском континенте, в том числе и в нефтедобывающих
государствах южнее Сахары породило сильное беспокойство в ряде
113
западных государств, которые обвиняют китайскую сторону в
безразличии к нарушениям прав человека, коррупции,
тоталитаризму. Одновременно, некоторые африканские страны
также выражают обеспокоенность по отношению к столь
амбициозным планам Китая и опасаются относительно того, что
такая ситуация может привести к экономическому закабалению
африканцев или неоколониализму[4]. Так, в Либерии, Камеруне,
Мозамбике и Намибии руководство стран вместе с местным
населением проявляют недовольство вырубкой лесов (большая
часть китайской мебельной промышленности использует
африканское сырье). Помимо прочего, африканцы стали все чаще
заявлять о проблемах дисбаланса в торговле с Китаем, в том числе
о нетарифном ограничении доступа местных товаров на рынок
Китая, в первую очередь, по линии санитарного контроля.
В виду вышеназванной ситуации, руководство Китая
вынуждено наращивать усилия по формированию положительного
образа своего государства за рубежом, что, в первую очередь,
находит свое отражение в безвозмездной, льготной помощи, в
повышении добавленной стоимости в африканском экспорте,
обнулении ввозных пошлин [10]. Внимание также акцентируется на
создании мощных инфраструктурных объектов, которые бы
отражали мощь государства-проектировщика и строителя данных
объектов [5]. Социально-экономическое развитие остается не
менее значимым для китайской стороны. Так, были построены
сотни школ, больниц, противомалерийных центров в разных
уголках Африки. Только в 2014 г. Китай выделил более 122 млн.
долл. США (около 750 млн. юаней) на борьбу против лихорадки
Эбола, об этом сообщил премьер-министр Госсовета КНР Ли Кэцян
(16).
На шестом саммите ФСКА в Йоханнесбурге Си Цзиньпин
заявил о выделении африканским странам в течение ближайших
трех лет финансовой помощи, грантов (60 млрд. долл. США),
беспроцентных займов (5 млрд.), концессионных займов с низкой
ставкой и экспортных кредитных линий (35 млрд.), средств для
создания производственных мощностей (10 млрд.),
дополнительного взноса для развития малого и среднего бизнеса (5
млрд.), а также списании госдолга (17).
114
Стоит отметить, что отношения между сторонами также
развиваются и в области военно-технического сотрудничества, где
основными партнерами Китая на Африканском континенте
являются Ангола, Нигерия, Судан, Гана, Алжир, Замбия, Зимбабве,
Египет, Танзания, Уганда и ЮАР[6]. Делегации вооруженных сил
КНР и африканских стран регулярно проводят встречи, где
обсуждаются наиболее значимые для сторон вопросы, а корабли
ВМС НОАК стали чаще заходить в порты Африканского
континента. Китайская сторона по линии ВТС предоставляет
африканским государствам авиационную, бронетанковую,
автомобильную технику, а также стрелковое оружие,
артиллерийские системы, боевые катера и т.д.[7,8] По данным
китайского информационного агентства Соху, годовые продажи
вооружений из Китая на африканском рынке составили 1 млрд. долл.
США. На 70-сессии Генеральной ассамблеи ООН Председатель
КНР Си Цзиньпин заявил о том, что КНР в ближайшие пять лет
будет наращивать военную помощь африканским странам и на это
выделит 100 млн. долл. США, а к 2018 г. объем помощи в
суммарном коэффициенте составит 60 млрд. долл. США (18).
(1) Лавров С.В. Настоящее и будущее российской
внешней политики: взгляд из Москвы // [Электронный ресурс]
Россия в глобальной политике. URL:
http://globalaffairs.ru/number/n_8385. Дата обращения: 27.10.2017.
(2) О положении в Анголе (Аньгела гуодя чинкуан)
[Электронный ресурс]. URL: http://www.fmprc.gov.cn/web/
gjhdq_676201/gj_676203/fz_677316/1206_677390/1206x0_677392/.
(3) Отношения между Китаем и Анголой (Чжунго тон
Ангела де гуаньси) // [Электронный ресурс] Официальный сайт
МИД КНР. URL: http://www.fmprc.gov.cn/web/gjhdq_676201/
gj_676203/fz_677316/1206_677390/sbgx_677394/. Дата обращения:
27.10.2017.
(4) О положении в Нигерии (Нижилия гуодя чинкуан) //
[Электронный ресурс] Официальный сайт МИД КНР. URL:
115
http://www.fmprc.gov.cn/web/gjhdq_676201/gj_676203/fz_677316/12
06_678356/1206x0_678358/. Дата обращения: 27.10.2017.
(5) Отношения между Китаем и Нигерией ( Чжунго тон
Нижилия де гуаньси) // [Электронный ресурс] Официальный сайт
МИД КНР. URL: http://www.fmprc.gov.cn/web/
gjhdq_676201/gj_676203/fz_677316/1206_678356/sbgx_678360/.
(6) О положении в Южном Судане (Нань Судан гуодя
чинкуан) // [Электронный ресурс] Официальный сайт МИД КНР.
URL: http://www.fmprc.gov.cn/web/gjhdq_676201/gj_676203/fz_677
316/nsd_678308/nsdgg_678310/. Дата обращения: 27.10.2017.
(7) Двусторонние отношения между КНР и Южным
Суданом (Чжунго хэ нань судан шуанфан гуаньси) // [Электронный
ресурс] Официальный сайт МИД КНР. URL:
http://www.fmprc.gov.cn/web/gjhdq_676201/gj_676203/fz_677316/ns
d_678308/nsdsb_678312/. Дата обращения: 27.10.2017.
(8) Двусторонние отношения между КНР и
Республикой Конго (Чжунго тонг ганго гонхегуо де гуаньси) //
06_677656/sbgx_677660/. Дата обращения: 27.10.2017.
(9) Двусторонние отношения между КНР и Камеруном
(Чжунго тонг камеилонг де гуаньси) // [Электронный ресурс]
Официальный сайт МИД КНР. URL:
(10) Двусторонние отношения между КНР и
Экваториальной Гвинеей (Чжунго тонг чидао динейя де гуаньси) //
(11) Двусторонние отношения между КНР и Габоном
(Чжунго тонг дяпен де гуаньси) // [Электронный ресурс]
(12) Двусторонние отношения между КНР и Чадом
(Чжунго тонг джаде де гуаньси) // [Электронный ресурс]
116
(13) Двусторонние отношения между КНР и Ганой
(Чжунго тонг дяне де гуаньси) // [Электронный ресурс]
(14) Китайская железная дорога создает историю в
Африке (Чжунго телу цзай фэйчжоу жицзао гуши) // [Электронный
ресурс] Синьхуа. URL: http://news.xinhuanet.com/mrdx/2015-
03/18/c_134076442.htm. Дата обращения: 27.10.2017.
(15) Китайская железная дорога создает историю в
Африке (Чжунго телу цзай фэйчжоу жицзао гуши) // [Электронный
ресурс] Синьхуа. URL: http://news.xinhuanet.com/mrdx/2015-
03/18/c_134076442.htm. Дата обращения: 27.10.2017.
(16) Китай выделил более 122 млн. долларов на борьбу с
лихорадкой Эбола // [Электронный ресурс] NEWSru. Новости в
мире. URL: http://www.newsru.com/world/13nov2014/ebola.html.
Дата обращения: 27.10.2017
(17) Шестая министерская встреча ФСКА (Чжун фэй
хэцзо таолунь- енаннэйсибао синдон дихуа) // [Электронный ресурс]
Официальный сайт ФСКА. URL:
http://www.focac.org/chn/ltda/dwjbzzjh_1/hywj/t1327766.htm. Дата
(18) Китай занял военный рынок Африки. Превосходство
цены очевидно // [Электронный ресурс] Официальный сайт Соху.
URL: http://mil.sohu.com/20151230/n433059846.shtml. Дата
[1] Дейч Т. “Китайский век” для Африки // [Электронный
ресурс] Международная жизнь. – Режим доступа:
https://interaffairs.ru/jauthor/material/953. Дата обращения:
27.10.2017
[2] Абрамова И. Ресурсный потенциал Африки：структура,
параметры, значимость для мировой экономики и внутреннего
117
развития // Проблемы современной экономики. – 2013. – №3. –
С.155–161.
[3] Okoh ThankGod Emeka. Nigeria and the Problems of
Conflict Resolution in Africa// Вестник Российского университета
36-39.
[4] Дейч Т.Л. Китай и Индия в Африке ： азиатская
альтернатива западному влиянию? Азия и Африка сегодня. 2007.
№9. С.21.
[5] Zheng Bijian. China’s «Peaceful Rise» to Great-Power Status.
// Foreign Affairs. October, 2005. №4. С. 18-24.
дружбы народов. Серия: Международные отношения, 2015, №1, сс.
32-42.
[7] Дегтерев Д.А. Китайская экспансия в Африку:" свято
место пусто не бывает"? // Азия и Африка сегодня, 2005, № 2, С.35-
41.
[8] Дегтерев Д. Китай-Африка: важные аспекты отношений
// Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 5. С.
84-91.
[10] Забелла А.А. Место Африки в энергобезопасности КНР
// NotaBene. Международные отношения, 2017, № 4, С. 74-79.
118
Ким Санвэл* 7
Чжао Цзелинь**
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
ЮЖНОЙ КОРЕИ И РОССИИ: СОСТОЯНИЕ И
ПЕРСПЕКТИВЫ
К концу XX в. в Восточной Азии в экономической,

политической, культурной областях существенно возросла роль
Республики Корея (РК). Всего лишь за несколько десятилетий
Республика Корея превратилась в одно из ведущих государств
Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Одним из новых
направлений внешней политики Южной Кореи стало установление
и налаживание сотрудничества с СССР, который после раздела
Корейского полуострова сотрудничал только с Северной Кореей.
Следует отметить, что торговые отношения между двумя странами
стали развиваться еще в первой половине 1980-х гг., но из-за
отсутствия дипломатических отношений торговля велась через
третьи страны – Японию, Сингупар, Гонконг.
После прихода к власти М.С. Горбачева в марте 1985 г.
ситуация изменилась. Новый советский руководитель заявил о
готовности устанавливать и развивать отношения со странами
Азиатско-Тихоокеанского региона [1]. В СССР начался пересмотр
советской политики в отношении Южной Кореи.
В преддверии Сеульской олимпиады 1988 г. южнокорейское
правительство стало проводить так называемую «северную
политику», суть которой заключалась в установлении и развитии
отношений РК со странами социалистического лагеря [2. C. 339]. В
то время, когда шел процесс установления двусторонних
официальных отношений, между двумя странами ускоренно
развивались отношения по неправительственной линии. Так,
налаживалась прямая торговля, началась либерализация визового
*Ким Санвэл – аспирантка 1 курса, кафедры ТИМО РУДН. E-mail:

1032154068@pfur.ru. Научный руководитель – к.и.н., доцент,
Понька Т.И.
**Чжао Цзелинь – аспирантка 1 курса, кафедры ТИМО РУДН. E-
mail: zhaojielin@163.com. Научный руководитель – д.и.н, профессор
Пономаренко Л.В.
119
режима между авиакомпаниями СССР и Республики Корея,
открылось морское сообщение, была установлена телефонная связь.
В апреле 1990 г. были созданы первые официальные
представительства двух стран: Торгово-промышленной палаты в
Сеуле и Торгового отдела посольства Республики Корея в Москве
(КОТРА) [3. С. 86]. Чуть позже были открыты консульские отделы,
сыгравшие значительную роль в преодолении препятствий на пути
установления дипломатических отношений между Республикой
Корея и СССР.
Дипломатические отношения между Республикой Корея и
Советским Союзом были установлены 30 сентября 1990 года, а в
1992 г. государства заключили первый в своей истории Договор
об основах отношений (1).
Для Республики Корея проблемы установления с Россией
более тесных отношений, прежде всего, торгово-экономических,
были чрезвычайно актуальны. Южная Корея остро нуждалась в
таких природных ресурсах, как нефть, металлы, лес, и рыба,
которыми были так богаты Сибирь и российский Дальний Восток.
Кроме того, торговля с Россией уменьшила зависимость Южной
Кореи от США. Российский рынок рассматривается
южнокорейскими деловыми кругами как потенциально очень
емкий. По мнению экспертов КОТРА, для Южной Кореи
российский рынок является одним из самых перспективных рынков
в мире, так как в России имеются богатые и недорогие природные
ресурсы, отсутствует серьезная конкуренция со стороны
российских производителей и реальная возможность получения
сверхприбыли для многих фирм из Южной Кореи [4].
Практически сразу после установления дипломатических
отношений товарооборот двух стран стал быстро расти. По данным
южнокорейской статистики в 1992 году он составил 192,91 млн
долларов, в 1993 году — уже 1575,99 млн долларов [5. С. 5]. В годы
мирового финансового кризиса объем торговли снизился. С
избранием президентом России В.В. Путина российско-
южнокорейские отношения стали набирать обороты.
В феврале 2001 г. президент России В.В. Путин с
официальным визитом посетил столицу Южной Кореи Сеул, а в
сентябре 2004 г. Москву посетил президент РК, Но Му Хён. Став
президентом РФ, в ноябре 2010 г. Д.А. Медведев совершил
120
официальный визит в Южную Корею. Обе страны принимали
непосредственное участие в шестисторонних переговорах по
ядерной программе КНДР [6. C.144]. С избранием в 2012 г.
президентом России В.В. Путина и в 2013 г. президентом РК Пак
Кын Хё. В частности, 6 сентября 2013 г. «на полях» «Группы
двадцати» в Санкт-Петербурге cостоялась личная встреча
президентов России и Южной Кореи. 13 ноября 2013 года в столице
РК Сеуле состоялась очередная встреча президентов России и
Южной Кореи, в ходе которой был подписан пакет документов
о двустороннем сотрудничестве в различных областях, в том числе
было принято соглашение о введении с 1 января 2014 г. безвизового
режима между двумя странами. В рамках данного визита
российский президент выступил на заключительном пленарном
заседании форума «Диалог Россия — Республика Корея». Глава
российского государства также принял участие в церемонии
открытия памятника А.С. Пушкину в Сеуле, возложил цветы
к памятнику погибшим морякам крейсера «Варяг» и канонерской
лодки «Кореец» в Инчхоне (2).
В феврале 2014 г. Москву посетил премьер-министр Южной
Кореи Чон Хон Вон. Южнокорейский премьер также принял
участие в церемонии закрытия XXII Зимних Олимпийских игр.
В Сочи 23 февраля Чон Хон Вон в Сочи встретился с В.В. Путиным.
Во время встречи были обсуждены ключевые вопросы
сотрудничества двух стран в торговой, энергетической,
инвестиционной, гуманитарной и других областях, а также
трехсторонние (Россия – Республика Корея – КНДР)
экономические проекты. В.В. Путин и Пак Кын Хё встречались «на
полях» саммитов АТЭС в Пекине и «Группы двадцати» в Брисбене
(Австралия) в ноябре 2014 г. и в ходе торжественных мероприятий
по случаю окончания Второй мировой войны в Пекине 3 сентября
2015 г (3).
Новый импульс развитию двусторонних отношений
придала встреча В.В. Путина и Пак Кын Хё 30 ноября 2015 г. во
время проведения Климатической конференции ООН в столице
Франции Париже. В центре внимания двух президентов находились
ситуация на Корейском полуострове, а также состояние, проблемы
перспективы торгово-экономических отношений.
121
Между Россией и Республикой Корея налажено
плодотворное взаимодействие по линии правительств и Советов
безопасности, осуществляются контакты на уровне
внешнеполитических ведомств [7]. 28 апреля 2016 г. в Пекине
главы внешнеполитических ведомство своих стран С.В. Лавров и
Юн Бён Се провели встречу «на полях» Совещания
по взаимодействию и мерам доверия в Азии. В июне 2016 г.
министр иностранных дел Республики Корея Юн Бён Се посетил
Москву с рабочим визитом. На встрече со своим российским
коллегой Юн Бён Се обсудил вопросы продвижения двустороннего
политического диалога, активизации торгово-экономического
сотрудничества, расширения контактов в гуманитарных областях.
Между двумя странами развиваются и межпарламентские
контакты. Так, в мае 2015 г. председатель Государственной Думы
РФ С.Е. Нарышкин побывал с визитом в Сеуле. В сентябре 2015
года с ответным визитом Россию посетил спикер Национального
собрания республики Корея Чон Ый Хва. В апреле 2016 г. спикер
Национального собрания Hеспублики Корея Чон Ый Хва принял
участие в Совещании председателей парламентов стран Евразии
в Москве. Следует отметить, что идея проведения данного
мероприятия принадлежит председателю Национального Собрания
Кореи Чон Ый Хва, что и было особо отмечено на совещании.
Участники совещания обсудили проблемы развития
межпарламентского диалога в странах Евразии с целью расширения
многовекторного сотрудничества в политической, экономической,
правовой и гуманитарных сферах, в области защиты окружающей
среды. В отдельную тему были выделены вопросы укрепления мира
и стабильности в регионе, противодействия экстремизму
и развития межконфессионального диалога (4).
Между Южной Кореей и Россией развиваются торговые
связи. В годы финансового кризиса конца 1990-х гг. товарооборот
несколько снизился, с началом 2000-х гг. он вновь стал расти. В
2002 году двусторонний товарооборот (по южнокорейским данным)
составил 3283,48 млн долларов, а в 2012 году — уже 21157,05 млн
долларов. В 2014 году товарооборот составил 27311,20 млн долл.
При этом российский экспорт (18287,00 млн долл.) намного
превысил южнокорейские поставки в Россию (9024,00 млн долл) [5].
122
В настоящее время Республика Корея и Россия являются
значимыми партнерами в политической, экономической и военно-
технической областях. Южная Корея входит в «тройку» ведущих
внешнеторговых партнеров России в Азии. По данным Корейской
ассоциации международной торговли, на июль 2016 г. Россия
занимала 15-е место среди внешнеторговых партнеров Южной
Кореи. По данным Федеральной таможенной службы,
внешнеторговый оборот России и Республики Корея по итогам
2015 г. составил 18060,6 млн долл., в том числе российский
экспорт — 13501,1 млн долл. и импорт — 4559,5 млн долл. По
итогам первого полугодия 2016 г. внешнеторговый оборот
Республики Корея и РФ составил 6568,3 млн руб., в том числе
российский экспорт — 4537,4 млн руб. и импорт — 2030,9 млн руб.
(5). Южная Корея поставляет в Россию машины, оборудование
и транспортные средства — в основном легковые автомобили,
принадлежности для автомобилей, продукцию
машиностроительной отрасли. Россия в Южную Корею поставляет,
в основном, энергоресурсы — сырую нефть и нефтепродукты,
сжиженный природный газ и антрацит [8]. Также структуру
российского экспорта формируют продовольственные товары
и сельскохозяйственное сырье — основная доля приходится
на кукурузу, морепродукты (крабы) и рыбу (минтай).
Между двумя странами развивается и инвестиционное
взаимодействие. По данным Экспортно-импортного банка
республики Корея на август 2016 года, объем накопленных прямых
инвестиций из Республики Корея в России составил 2363,25
миллиона долларов. Объем накопленных прямых инвестиций
из России в Республику Корея составляет 193,94 миллиона долл (6).
В настоящее время Южная Корея готова к сотрудничеству
с Россией практически во всех отраслях экономики. Российский
потребительский рынок испытывает потребность в
высококачественных товарах, которые производятся в Южной
Корее и которые хорошо зарекомендовали себя на мировом рынке
[9]. К сотрудничеству с Россией Южную Корею подталкивает и то
обстоятельство, что Япония, а также ряд западных стран, в силу
различных причин не желают предоставлять южнокорейским
чэболям передовые технологии, вследствие на пути сотрудничества
Южной Кореи и стран Западной Европы возникают трудности.
123
С начала установления экономического сотрудничества
Южная Корея и Россия добились определенных успехов. Так, в
Южной Корее и России успешно действует целый ряд совместных
предприятий. В частности, в посёлке Каменка Выборгского района
Ленинградской области успешно работают автосборочное
предприятие «Хёндэ Мотор»; в Калужской области — завод
по производству бытовой техники «Самсунг Электроникс»; городе
Рузе Московской области работает завод «Эл Джи Электроникс»; в
Москве — гостинично-торговый комплекс «Лоттэ Групп».
Также к крупным проектам экономического сотрудничества
относятся строительство газопровода РФ-КНР-РК из Иркутской
области, создание российско-корейского индустриального
комплекса в Находкинской СЭЗ. Подписан меморандум по
совместной разработке компаниями «Роснефть» и Корейской
национальной нефтяной компанией («Korea National Oil
Corporation») проекта «Сахалин-3» (добыча нефти на Ванинском
блоке шельфа Сахалина) и участка Западно-Камчатского шельфа
Охотского моря [10. С. 35]. Имеется ряд соглашений: на
проектирование, поставку оборудования и строительство нового
нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса в
Нижнекамске (Татарстан); соглашение с Samsung по десятилетнему
проекту модернизации Хабаровского НПЗ стоимостью 500 млн
долларов.
Южная Корея и Россия намерены реализовать ряд крупных
совместных проектов, основным среди которых является
соединение Транскорейской железной дороги с Транссибирской
магистралью.
Также необходимо отметить, что между двумя странами
успешно развиваются гуманитарные контакты, в том числе
в области образования. Ежегодно в Республике Корея
по различным образовательным программам находится около 100
российских студентов, преподавателей и ученых. В настоящее
время за счет средств федерального бюджета в России обучаются
около 60 граждан Южной Кореи, еще примерно 600 корейцев
постигают науки на условиях полной компенсации расходов (7).
В последние годы отмечается рост взаимного интереса
россиян и корейцев к культурно-историческому достоянию друг
друга. Этому в немалой степени способствуют введение с 1 января
124
2014 года безвизового режима для граждан двух стран, работа
по упорядочению правовой базы деятельности культурных центров,
проведение Годов взаимных визитов в 2014-2015 годах.
(1) Договор об основах отношений Российской Федерации
и Республики Корея. //Дипломатический вестник. № 23-24, 15-31
декабря 1992 г.
(2) Официальный визит в Республику Корея. [Электронный
ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/trips/19617.
(3) Межгосударственные отношения России и Республики
Корея [Электронный ресурс].URL: https://ria.ru/spravka/20160903/
(4) Первое совещание спикеров парламентов Евразии
пройдет в Москве [Электронный ресурс]. URL:
https://ria.ru/politics/20160419/1414745210.html. Дата обращения:
31.01.2017.
(5) Межгосударственные отношения России и Республики
Корея [Электронный ресурс]. URL:
https://ria.ru/spravka/20160903/1475807298.html. Дата обращения:
31.01.2017.
(6) Отношения России с Республикой Корея [Электронный
ресурс]. URL: http://russian-embassy.org/ru/?page_id=111. Дата
(7) Интервью заместителя Министра иностранных дел
России И.В. Моргулова южнокорейскому информагентству
«Ёнхап», 4 октября 2015 г. [Электронный ресурс]. URL:
http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/
cKNonkJE02Bw/content/id/1827753. Дата обращения: 31.01.2017.
[1] Лян Хун-И. Политика России в Азиатско-Тихоокеанском
регионе: на примере организации Азиатско-Тихоокеанского
Экономического Сотрудничества: дис. … канд. полит. наук:
23.00.04 / Лян Хун-И; науч. рук. Ю. А. Дубини; МГИМО (у) МИД
РФ. – М.: 2002.
125
[2] Kleiner J. Korea, a Century of Change. – Singapore: World
Scientific, 2001.
[3] Толорая Г.Д. Россия и проблемы Корейского
полуострова на современном этапе // Вестник МГИМО-
Университета. – 2014. – 37(4). – С. 82–91.
[4] О Ён Иль. Основные тенденции и особенности развития
торговых отношений Республики Корея с Российской Федерацией.
[Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.cfin.ru/press/practical/2002-05/02.shtml. Дата обращения:
31.01.2017.
[5] Суслина С.С. Россия - Южная Корея: достижения и
резервы экономического сотрудничества // Азия и Африка сегодня.
– 2015. – № 12. – С. 2–8.
[6] Ланцова И. С. Эволюция отношений Российской
Федерации и Республики Корея: от первых контактов к
интеграционным проектам // Евразийская интеграция: экономика,
право, политика. – 2015. – №2 (18). – С. 141–146.
[7] Толорая Г.Д. Россия — Южная Корея: можно ли
договориться по-соседски? // [Электронный ресурс] МГИМО (у)
МИД РФ. – Режим доступа:
https://mgimo.ru/about/news/experts/rossiya-yuzhnaya-koreya-
mozhno-li-dogovoritsya-po-sosedski/. Дата обращения: 19.11.2017.
[8] Ли Чжэ Ён. Экономическое cсотрудничество России и
Южной Кореи // Мировая экономика и международные отношения.
– 2007. – №9. – С.35–40.
[9] Самсонова В. Сотрудничество России и Южной Кореи в
области науки, техники и образования // [Электронный ресурс]
РСМД. – Режим доступа: http://russiancouncil.ru/analytics-and-
comments/analytics/sotrudnichestvo-rossii-i-yuzhnoy-korei-v-oblasti-
nauki-tekhn/?sphrase_id=69519. Дата обращения: 19.11.2017.
[10] Петрунина Ж. В., Киреев А. А., Кузьмин А. Ю.
Современная система международных отношений в Восточной
Азии. – Комсомольск-на-Амуре, 2012.
126
Я.Е.Михайличенко* 8
МАРШРУТЫ ТРАНСПОРТИРОВКИ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ

В КНР
В данной статье рассматривается существующая и

планируемая схема поставок энергоносителей в КНР (на примере
нефти и газа) в контексте выстраивания стратегии энергетической
безопасности Китая. Автор статьи анализирует предпринимаемые
правительством шаги по реализации данной политики.
Целью работы является попытка воссоздания общей
картины процессов, происходящих в сфере энергетической
политики КНР, рассмотрение факторов, влияющих на условия
протекания этих процессов.
Анализируя реализацию существующих на данный момент
маршрутных проектов, автор показывает существующие проблемы,
сопряженные с осуществлением энергетического планирования.
Так же раскрываются причины, по которым руководство КНР
реализует стратегию диверсификации маршрутов поставок
энергоресурсов в страну. Даётся описание сложившегося в этой
связи сотрудничества Китая со странами-поставщиками и
транзитерами энергоносителей. Далее рассматривается разработка
нового подхода в обеспечении КНР бесперебойными поставками
полезного сырья. В заключении делаются выводы о перспективах
поиска альтернативных путей получения ресурсов, требующихся
для удовлетворения растущих потребностей китайской экономики.
Ещё начиная с периода 90-х годов и на протяжении
последующих лет, экономика КНР демонстрировала огромные
темпы роста. В 2007 году был достигнут исторический максимум
+14,2 %. Самая быстрорастущая экономика мира нуждалась в
значительных энергетических ресурсах, которые требовались для
развития промышленности. Однако, постепенно мощности
∗
Михайличенко Ярослав Евгеньевич – студент 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: yaroslav.melnichuk.1998@mail.ru. Научный
руководитель – к.и.н., старший преподаватель кафедры ТИМО
Журавлева Е. В.
127
экономического развития пошли на спад, а существующий рост на
отметке 6,4% продолжается скорее более по инерции и постепенно
замедляется. Уже в 2008 году темпы снизились до 9,6%, к 2011 году
- до 9,3%, в 2013 - до 7,7%, пока, наконец в 2015 году показатель не
упал до 6,8%. Даже при нынешнем показателе роста в 6,4% за год,
роль энергоносителей только увеличивается. Промышленность
остается основным драйвером, поддерживающим положительную
динамику.
Китай значительно увеличил закупки сырья в последние
годы. К примеру, в 2016 году было импортировано на 13,6% больше
нефти по сравнению с прошлым годом, свидетельствуют данные
главного таможенного управления КНР (1).
Данная ситуация связана с несколькими факторами,
сопряженными с общей стратегией обеспечения экономической
безопасности Китая. К таковым можно отнести: все большее
возрастание роли «чистой промышленности» (на фоне тяжелой
экологической ситуации, сложившейся на производстве),
необходимость сохранения темпов роста ВВП даже в кризисный
период. К причинам роста импорта так же можно отнести
прогнозируемое восстановление цен на энергоносители (в связи с
осуществлением соглашений между странами ОПЕК). Китаю, как
стране-импортеру, определенно не выгоден рост цен. Но, пожалуй,
главным фактором роста закупок является обеспечение
энергетической стабильности, которую можно обеспечить двумя
путями:
1) увеличение запасов сырья в резервных хранилищах. В
связи с вышеупомянутой, складывающейся ситуацией вокруг роста
цен на энергоресурсы, правительство КНР стремится обеспечить
страну тем количеством запасов, которое в случае изменения
ситуации, способно было бы организовать «мягкую посадку» для
экономики. Например, практически достоверно известно, что на
данный момент, КНР располагает резервуарами для хранения нефти
общим объемом порядка 900 млн. баррелей. Однако, данные о
заполняемости этих хранилищ и расходовании запасов не являются
открытой информацией.;
2) организация маршрутов бесперебойных поставок. Так как
темпы потребления нефти и газа в Китае превышают темпы
прироста добычи этих ресурсов, перед страной с каждым годом всё
128
острее встает вопрос по увеличению импорта энергоносителей из-
за рубежа, это относится главным образом и к нефти, так как
существующий дефицит этого природного топлива возможно
сократить только, закупая сырьё за рубежом. В связи с этим
актуальным остаётся проблема диверсификации маршрутов
поставок ресурсов, в условиях постоянно меняющейся
политической архитектуры XXI века. Нестабильность
внешнеполитической конъюнктуры обусловлена историческим
переходным периодом, когда происходит слом старого
миропорядка, для установления новых межправительственных -
межрегиональных отношений. Правительство КНР как никто
другой, заботится о реализации стратегии энергетической
безопасности.
В этой связи проводится планомерная политика, в процессе
которой Китай для достижения энергообеспеченности реализует
широкий ряд крупных проектов, а также осуществляет
инвестирование в разработку новых месторождений [5,6]. В
дальнейшем стоит рассмотреть существующие и планируемые
маршруты поставок энергии на китайский рынок.
Говоря о нефти, стоит отметить что до сих пор основные
поставки этого сырья в Китай происходят по морю, а традиционный
маршрут проходил через Ормузский и Малаккский проливы. В
последние годы возросла роль Аденского залива, который должен
был с одной стороны увеличить количество поставляемой нефти, а
с другой частично заменить собой некоторое количество поставок
по маршруту из Персидского залива. Не смотря на усиление роли
российского экспорта нефти на рынке КНР по сравнению с
аравийским (в 2016 поставлено 384,3 млн.б.нефти против 373,3
млн.б.нефти соответственно), Королевство Саудовская Аравия
всегда оставалось главным партнером для Китая в этой сфере. На
состоявшейся в марте 2017 года встрече между Си Цзиньпинем и
королем Сальманом бен Абдель Азизем Аль Саудом, последний
заявил,что Саудовская Аравия твердо придерживается политики
"одного Китая", готово и дальше углублять сотрудничество в
торгово-экономической, инвестиционной, финансовой и
энергетической сферах.
Данная позиция во многом связана с существующей угрозой
для основного маршрута поставок нефти на отрезке, проходящем в
129
непосредственной близости от Тайваня. Но более важным остается
проблема безопасного прохождения танкеров из Персидского
залива, с учетом возможного обострения политической ситуации в
регионе. Именно из-за наличия этих аспектов, более важную, чем
когда-либо роль, стал играть маршрут поставок ресурсов из
Красного моря. Доказательством для этого тезиса может послужить
факт строительства первой полноценной военной базы морского
флота КНР в Джибути (находящегося в 10 км от базы США Кэмп-
Лемонье). Причины такой активности в акватории Красного моря и
Аденского залива, в частности,заключаются в следующем: с учетом
того, что Китай имеет энергетические соглашения со странами
региона, богатыми нефтью и газом, такими как Судан (Южный и
Северный) и Саудовская Аравия (способная поставлять нефть и газ
в этом направлении по трубопроводу «Восток-Запад» ), ему
необходимо наличие инструментов для обеспечения безопасности
поставок сырья. В этой связи главными угрозами остаются
сомалийские пираты, чью преступную деятельность, как оказалась
не способна в должной мере пресечь военно-морская группировка
стран НАТО (захваты судов «Московский университет» 5 мая 2010,
«Бурбон-Либерти» 15 октября 2012, Танкер «MTLeonDias» февраль
2016). Только за апрель 2017 ВМФ КНР освободили сухогруз,
захваченный пиратами в Аденском заливе (10 апреля),
предотвратили захват нефтеналивного танкера ALHEERA (17
апреля)(2). Помимо прочего,остро стоит вопрос по проблеме
Судана. После разделения страны, в южной её части продолжают
вспыхивать конфликты между группировками и целыми племенами.
На фоне этой борьбы в восточной Африке, параллельно происходит
политическое противостояние интересам КНР со стороны США,
пытающимися сохранить позицию лидера в сфере сотрудничества
со странами «черного континента» [1].
Ещё одним важным партнером КНР, поставляющим для
него значительное количество нефти, становится Ангола. Активное
сотрудничество двух стран по этому вопросу началось в 2004 году,
когда китайское правительство согласилось кредитовать Анголу
под залог нефтяных контрактов, что позволило провести
масштабное восстановление страны после гражданской войны. Уже
через шесть лет добыча нефти в Анголе удвоилась, а на данный
момент страна является самым крупным производителем на
130
Африканском континенте (3). По итогам 2016 года Ангола
поставила в Китай порядка 320,25 миллионов баррелей нефти, что
составило 11,5% от всех поставок черного золота в Китай за
прошедший год. Ангола находится на третьем месте по доле
нефтяного импорта в КНР. К слову, в июне 2016 года Ангола смогла
потеснить на этом рынке Россию и Саудовскую Аравию, нарастив
импорт до 1,1 млн. барр. в сутки. Основная часть маршрута
Ангольской нефти в Китай проходит по морю.
Ранее в статье упоминалась проблема, связанная с
поставками нефти и газа через Аденский и Ормузский пролив.
Также стоит указать на существующие риски по прохождению
танкеров, следующих в Китай через Малаккский пролив. На данном
участке маршрутов транспортировки энергоресурсов, сложился
целый комплекс проблем, повлиявший на принятие стратегии
диверсификации направлений по поставкам таких важных для
Китая ресурсов как нефть и газ. В плане угроз здесь представлен
полный набор: пиратство, международный терроризм, перегрузка
на торговых путях, падение уровня видимости на пути следования
в связи с задымлением воздуха, не редки штормы. В добавок ко
всему прибавляется обострение геополитической конфронтации в
регионе АТР, между большим количеством противоборствующих
сил, что увеличивает риск долгосрочности конфликта [2]. По
направлению в Китай здесь традиционно осуществляются поставки
нефти из стран Ближнего Востока, так же осуществляется
транспортировка значительной доли экспортного газа из Австралии.
По заявлению австралийского премьер-министра Малкольма
Тернбулла, сделанному им весной 2016 г., к 2020 г. Австралия
намерена нарастить экспорт СПГ до 75 млн тонн. Только за 2016
год из Австралии в КНР было поставлено порядка 11,6 млрд м3 газа.
На практике, Австралия могла бы в значительной мере решить
вопрос поставок нужного количества газа в КНР. Однако, здесь
стоит учитывать, что Австралия является давним союзником США,
что в случае осложнения ситуации не может позволить надеяться на
надежность подобного сотрудничества.
Тем не менее, необходимость поиска партнеров для
взаимодействия по вопросу закупки газа, остается актуальной
темой. Так как одно из важнейших значений в обеспечении
поставок ресурсов в Китай (нефти и газа) играет сотрудничество с
131
Мьянмой. Между Мьянмой и Китаем существует соглашение, по
которому в южные провинции КНР поступают крупные объемы
газа (запланированные 12 млрд. м3 газа) и нефти (пропускная
способность до 22 млн. барр. нефти в год). Стало известно, что 10
апреля было подписано соглашение о прокладке уже частично
достроенного нефтепровода из Кяокпю (порт на западе Мьянмы) в
южно-китайский город Куньмин (4). Основными причинами, по
которым руководство Китая пытается найти дополнительные
маршруты поставок голубого топлива, заключаются в том, что
Мьянма является в большей степени транзитёром энергии и не
располагает в большом количестве собственными
месторождениями. Также не маловажную роль играет нестабильная
политическая ситуация в самой Мьянме, которая к слову
значительно обострилась за последние месяцы. Многочисленные
группировки и квазигосударственные образования являются
прямой угрозой для работы транзитных поставок.
Долгое время в Мьянме удавалось сохранять достаточно
условный мир, который достигался путем демонстрации силы
войсками центра и следующими за тем переговорными процессами.
Обострение ситуации, скорее всего, произошло по причине
возможной потери контроля ряда группировок над национальными
окраинами страны. В сложившейся ситуации войска НОАК
сконцентрировали значительную армейскую группировку на
границе. Ведь активизировавшиеся сепаратистские группировки на
севере Мьянмы – у самой границы с КНР объективно угрожают
политико-экономическим интересам Китая. Также не стоит
забывать, что помимо базирующихся в южных морях судах США,
там находится флот Индии - страны, которая часто выступает в
качестве конкурента экономическим интересам КНР.
Вследствие всех вышеупомянутых факторов, способных
негативно повлиять на транспортировку энергоносителей по морю,
для КНР всё большее значение приобретает
внутриконтинентальная (сухопутная) схема поставок энергии. И
здесь у Китая имеется значительно больше возможностей для
свободы действия. Соседство с богатым нефтью, и в особенности
газом, регионом Центральной Азии, располагает к активному
сотрудничеству между этими государствами и Китаем. Большую
роль в топливно-энергетическом обеспечении КНР играет
132
Туркменистан. Основную деятельность в этой центрально-
азиатской республике Китай осуществляет через работу
государственной нефтяной корпорации – CNPC, пришедшей в
Туркмению ещё в 2002 году. За длительный период китайская
госкорпорация осуществила ряд крупных проектов, с реализацией
нефтегазовых инвестиций. Примером может послужить проект
разведки и разработки природного газа на правом берегу реки
Амударьи (5). По соглашению, подписанному ещё в 2007 году
Туркменистан обязался поставлять до 30 млрд м3 газа в год. Также
в 2013 году CNPC по договоренностям с концерном «Туркменгаз»,
получила возможность на строительство «под ключ» на газовом
месторождении Гылкыныш, запуск которого намечен на 2018 год.
Уже в 2014 году были введены в эксплуатацию производственные
мощности в 10 млрд м3 . В итоге, по плану проекта должны быть
созданы мощности добычи газа в 30 млрд м3.
Только за 2016 год Туркменистан поставил 23 млрд м3 газа
в Китай. А если говорить о том какую роль играет Китай в газовом
экспорте Ашхабада, то можно привести следующие цифры: по
данным МВФ только за 2014 год экспорт из Туркмении в КНР
составил 8,65 млрд. долларов; второе место с огромным отрывом в
567 млн. долларов занимала Турция. Туркменистан всё более
становится зависимым от Китая. Однако и Китай в этом плане
рискует стать чрезвычайно зависимым от поставок туркменского
газа. Здесь работает принцип «палки о двух концах». Если
Туркменистану в долгосрочной перспективе удастся добиться
выхода на иные рынки, альтернативные Китаю (Европа, Индия), то
последний рискует потерять Туркменистан. И в этом смысле
определяющим могут оказаться китайские инвестиции и долги,
которые имеет Ашхабад перед Пекином. Ещё в 2009 году в
результате взрыва на газопроводе прервались поставки газа
в Россию. Инцидент повлек за собой конфликт с российской
стороной, вслед за чем госкомпания «Туркменгаз» взяла в долг
у Китайского банка развития несколько миллиардов. В
действительности, Туркменистан сейчас в значительной мере
расплачивается за долги перед Китаем в виде поставляемого туда
газа.
Известный ранее план по реализации проекта газопровода
ТАПИ (от Туркменистана в Индию), потерял свою актуальность
133
после того, как появилась новая информация о том, что Тегеран,
Исламабад и Пекин планируют проложить газопровод в рамках
проекта «Мир». Однако на этом все возможности руководства
Туркменистана добиться выхода на новые рынки не исчерпываются.
Очень кстати оказался предложенный Казахстаном проект по
строительству железной дороги, через Туркменистан и далее в Иран.
Более половины вложений были сделаны Астаной (430 млн.
долларов). Это ещё не газопровод, но именно благодаря этому
проекту, реализованному в 2014 году, было организованно
сообщение с целью поставок товаров. Это также дает Ашхабаду в
будущем пространство для маневра, а также делает Каспийское
направление самым приоритетным. В этом ключе можно
рассмотреть и проведенную 18 апреля 2017 года встречу между
президентом Нурсултаном Назарбаевым и лидером Туркменистана
– Бердымухамедовым. Руководитель Республики Туркменистан
может рассчитывать на более тесное сотрудничество с каспийскими
странами и Казахстаном, в частности. Для Китая маршрут поставок
по газопроводу Туркменистан-Китай, помимо существующих
плюсов, имеет и дополнительный отрицательный момент –
газопровод проходит по территории Синьцзяня, которому
свойственны сепаратистские настроения. Так же не стоит забывать
об усилившейся в последнее время террористической угрозе на
южных границах Туркмении. Опасения по этому поводу и желание
сохранить стабильность на этом направлении одинаково присущи
руководствам Астаны, Москвы и Пекина.
Особую значимость в обеспечении поставок нефти в Китай
играет Казахстан. На этой стране завязаны все узлы поставок нефти
из Центральной Азии и в большой степени из России (РФ
поставляет 10 млн.тонн нефти через территорию РК). Страна ведет
сбалансированную политику, избегая сильных диспропорций в
экспорте нефти. В условиях, когда для КНР в сфере международной
обстановки будут преобладать кризисные тенденции, а угроза
нарушения бесперебойности поставок сырья будет возрастать,
казахстанский маршрут будет приобретать всевозрастающую роль.
Несмотря на то, что общее количество поставляемой нефти из
республики в КНР относительно невелико (около 7 миллионов тон),
в связи с вводом в эксплуатацию месторождения Кашаган, поставки
могут быть увеличены. "Сейчас мы поставляем в КНР около 7
134
миллионов тонн нефти, этот показатель можно повысить до 20
миллионов тонн, а также увеличить поставку газа из Казахстана
в Китай. Все это поднимет на новый уровень товарооборот между
нашими странами", — сказал Назарбаев в ходе брифинга по итогам
визита 2016 года в Китай (6). Республика Казахстан и КНР
реализуют совместное сотрудничество в рамках проекта
нефтепровод «Атасу-Алашанькоу». С момента запуска проекта в
2006 году, мощность трубопровода увеличилась в десять раз, что
делает возможным увеличение поставок до более высокого уровня.
В связи с тем, что на данный момент таможенное управление КНР
на этой части границы работает в постоянном режиме, дает
основания полагать, что процесс энергопоставок в Китай по этому
направлению будет реализовываться вполне успешно.
За последние несколько лет, в связи с общей концепцией
безопасных маршрутов, возросла роль Ирана. После того, как в
1995 в отношении страны были введены первые санкции, многие
иностранные компании прервали свое сотрудничество с ИРИ.
Однако для КНР это был шанс нарастить своё влияние в экономике
и промышленности республики. Ставка была сделана на развитие
добывающей промышленности. При правлении президента
Ахмадинежада, между КНР и Ираном было заключено большое
количество энергетических контрактов, в том числе на разработку
нефтяных месторождений Южного Азадегана. Однако с приходом
к власти Рухани в 2013 году, вследствие ослабления санкционного
режима, руководство ИРИ, желая восстановить экономические
связи с другими государствами, неоднократно заявляла о
«неспособности» CNPCI осуществлять работу по контракту
добросовестно. В последствии под нажимом министерства нефти
Ирана (в лице Бижана Занганэ) заставило китайских контрагентов
выйти из проекта по Южному Азадегану. И всё же, со временем,
руководители Ирана поняли необходимость сотрудничества с
Китаем. Таким образом, было объявлено о проведении
эксклюзивных переговоров с КНР по поводу работы над второй
фазой проекта Северного Азадегана, а также нефтяных
месторождений Ядараван. С того момента, когда были достигнуты
соглашения по иранской ядерной программе, китайская корпорация
CNPC увеличила КПД месторождения Северный Азадеган до
отметки в 75 тысяч баррелей в сутки.
135
За 2016 год Иран поставил в Китай порядка 228,5 миллионов
баррелей, став тем самым четвертым по величине поставщиком
нефти в Поднебесную. Помимо уже имеющихся соглашений, в
рамках которых происходит ирано-китайское сотрудничество,
сторонами были разработаны новые проекты, позволяющие КНР
осуществлять политику безопасных маршрутов.
Помимо планируемого строительства нефтяного терминала
на острове Кешм, способного стать центром добычи и хранения
нефти, в последнее время всё чаще упоминается о наличии планов
завершить проект трубопровода Иран-Пакистан и соединить его с
Китаем. Этот проект ещё с 50-х годов прошлого века усиленно
саботировался действиями, исходящими от Вашингтона и
направленными в отношении стран-участниц договора. Изначально
газопровод планировалось проложить из Ирана через территорию
Пакистана и далее в Индию. Но выход из соглашения последней,
внес дополнительную неопределенность в будущее проекта.
Однако его важность для экономики Ирана и Пакистана не
вызывает сомнений (7). Дополнительный импульс к реализации
этого проекта был получен из Пекина. В апреле 2016 года Си
Цзиньпин прибыл с визитом в Исламабад, где по итогам встречи
было подписано 51 соглашение на общую сумму в 46 миллиардов
долларов. Эти соглашения касались вопросов, связанных с
созданием так называемого «Китайско-пакистанского
экономического коридора». И трубопроводу, с рабочим названием
«Мир», предстоит стать одним из составляющих частей этого
коридора. Планируемый объем поставок газа – 55 млрд. м3 в год.
Однако, существенное опасение в иранской части Белуджистана,
вызывает деятельность террористической группировки
«Джундалла», отличающейся запредельной жестокостью. В связи с
чем руководствам стран участниц договора, предстоит проработать
концепцию безопасного строительства и дальнейшей работы
трубопроводов.
Россия играет очень важную роль в обеспечении Китая
безопасным маршрутом. Так как из почти всех представленных
выше, российский маршрут остается самым стабильным и
предсказуемым. Помимо этого он способен в перспективе
предоставить на китайский рынок огромное количество сырья. По
итогам 2016 года Россия поставила в Китай 384,3 миллиона
136
баррелей нефти, обогнав при этом Саудовскую Аравию. Несмотря
на подписанное РФ соглашение стран ОПЕК о сокращении
нефтедобычи, Россия следовать обязательствам пока не спешит.
Нарастив темпы производства, правительство России, очевидно,
планирует в среднесрочной перспективе потеснить на китайском
рынке своих конкурентов в лице аравийцев (к слову, последние
более чем выполнили свою часть обязательств по договору о
сокращении добычи нефти). Тем не менее, России жизненно важен
рынок Китая, не только в нефтяной, но и в газовой сфере.
Существующий в рамках проекта «Сила Сибири» договор по
поставкам газа сроком на 30 лет, обязует российскую сторону
поставлять в КНР 30 миллиардов м3 газа в год. А если
присовокупить к этому уже имеющиеся объемы поставок по
нефтегазовому проекту «Сахалин», и планируемой ветке «Сила
Сибири-2» то итоговая проектная производительность составит: газ
– 61 млрд. м3 в год, нефть – 73 млн. тон нефти (8).
Однако и в российском, казалось бы, полностью безопасном
направлении, маршруте, существуют некоторые риски. Так,
например, планируемый «Газпромом» проект «Сила Сибири-2»
(бывший «Алтай»), может не заинтересовать КНР по ряду причин:
1)Китай вряд ли будет заинтересован в увеличении поставок
по российскому маршруту на уровень больше заявленного ранее.
Здесь влияние оказывает постепенное перенасыщение мирового
рынка ресурсом СПГ и наличие у Китая возможности для
разработки месторождений сланцевого газа;
2)согласно плану, проект «Сила Сибири-2» должен будет
пройти по территории СУАР, что значительно понижает его шансы
на жизнеспособность в глазах китайских клиентов.
После того как Россия реализует свои проекты по поставкам
энергоносителей в Поднебесную, главным конкурентом для России
в борьбе за рынок Китая будет оставаться Туркмения. Однако на
данный момент Россия занимает незначительную долю в газовом
импорте Китая, а газ подается по единственно рабочему сейчас
проекту «Сахалин-2» [7].
Очень многое в плане организации энергетической
безопасности Китая, будет зависеть от темпов реализации
межрегиональных проектов [8,9,10]. Определяющим фактором
построения новой модели рынка энергоносителей, является
137
решимость, с которой руководство КНР будет способно отстаивать
свои интересы. Возможно, мы являемся свидетелями
осуществления нового китайского проекта планетарного масштаба,
который окажется сродни строительству Великой Китайской стены.
(1) General administration of customs people’s Republic China-
report-13/10/2016. [Электронный ресурс]. URL:
http://english.customs.gov.cn/. Дата обращения: 03.04.2017.
(2) Yao Jianing. Naval forces save commercial ship from pirate
attack. [Электронный ресурс]. URL:
http://english.chinamil.com.cn/view/2017-04/17/content_7565685.htm.
(3)Владимир Григорьев, Александр Зотин, Андрей Мовчан.
3.03.17./Ангола война и нефть – двойная деиндустриализация.
http://carnegie.ru/commentary/?fa=68163. Дата обращения:12.04.2017.
(4) BY AGENCE FRANCE-PRESSE ON APRIL 11, 2017.
[Электронный ресурс]. URL: http://www.manilatimes.net/china-
myanmar-sign-deal-oil-pipeline/322174/. Дата обращения: 20.04.2017.
(5) Официальный сайт CNPC (русская версия).
[Электронный ресурс].URL: http://www.cnpc.com.cn/ru/. Дата
(6) Пресс-служба президента РК. Брифинг по итогам визита
в Китайскую Народную Республику. 5.09.2016. [Электронный
ресурс]. URL:
http://www.akorda.kz/ru/events/international_community/foreign_visits
/brifing-po-itogam-vizita-v-kitaiskuyu-narodnuyu-respubliku. Дата
(7) Игорь Панкратенко./ Интрига газопровода Иран -
Пакистан - Китай.[Электронный ресурс]. URL:
http://vestirossii.com/ekonomika/intriga-gazoprovoda-iran-pakistan-
kitai.html . Дата обращения: 18.04.2017.
(8) «Газпром экспорт». Сила Сибири. [Электронный ресурс].
URL: http://www.gazpromexport.ru/projects/3/ . Дата обращения:
20.04.2017.
138
32-42.
[2] Ильминская М.Ф. Регион Персидского залива как зона
геополитических интересов Китая // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия: Международные отношения,
2015, №1, сс. 152-161.
РУДН, 2016. – 149 с.: ил.
[4] Шикин В.В. Конкуренция между китайскими и
индийскими нефтегазовыми компаниями и ее влияние на
двусторонние отношения между Пекином и Дели // Вестник
Международные отношения, 2015, №1, С. 98-107.
[5] Ягья В.С., Харлампьева Н.К., Лагутина М.Л. Арктика -
новый регион внешней политики Китая // Вестник Российского
университета дружбы народов. Серия: Международные отношения,
2015, №1, С. 43-52.
[7] Файзуллаев Д. Российско-китайское сотрудничество в
газовой отрасли // Азия и Африка сегодня. 2006. № 5. С. 14-19.
[8] Бирюков Е.С. Этапы и инструменты внешней политик
США на Ближнем Востоке // Международная жизнь. 2016. № 11. С.
85-104.
[9] Бирюков Е.С. Форум стран-экспортеров газа –
амбициозный проект с нераскрытым потенциалом // Российский
внешнеэкономический вестник. 2015. Т. 2015. № 10. С. 12-21.
[10] Семёнова Н.К. Энергетический вектор
индустриализации КНР: стратегия, тактика, безопасность // Восток.
139
Афро-Азиатские общества: история и современность. 2013. № 5. С.
84-91.
Д.С. Тарасов* 9
ПРОБЛЕМЫ ТРАНСГРАНИЧНЫХ РЕК ВО

ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ КНР
Сегодня проблема трансграничных рек является одной из

ведущих проблем на мировой арене. Около 145 стран мира
совместно со своими соседями используют трансграничные
ресурсы. К трансграничным ресурсам относят любые
поверхностные и подземные воды, которые располагаются на
территории двух и более государств. Из-за ряда причин, воды с
каждым днем становится все меньше и меньше, в следствии
возникают противоречия в межгосударственных отношениях.
Каждая страна всячески пытается использовать доступные ей
ресурсы, путем строительства дамб, каналов, речных отводов и
гидротехнических сооружений. Всё это значительно влияет на
речной поток в странах, расположенных ниже по течению. К тому
же сильное влияние оказывается и на экологию, чаще всего в
отрицательную сторону. С ухудшением экологической ситуации в
регионе, ухудшаются и условия труда, а также иногда ставится
вопрос возможности дальнейшего существования людей в регионе.
Трансграничные реки имеют первостепенное значение для
выживания значительной части населения мира. Они обеспечивают
водой промышленные процессы, маршруты транспортировки,
гидроэнергетику, снабжение ирригацией, местообитаниями видов и
промысловое производство. Качество и доступность этих ресурсов
* Тарасов Даниил Станиславович – студент 2 курса, кафедры

ТИМО РУДН. E-mail: daniil_tarasov@list.ru. Научный руководитель
– старший преподаватель кафедры ТИМО Цвык А. В.
140
также могут повлиять на общественное здравоохранение и
представлять угрозу для общин и важнейшей инфраструктуры.
Спрос на воду начинает опережать предложение, существующие
источники воды становятся непригодными из-за загрязнения или
чрезмерного использования, а глобальное изменение климата
изменяет сезонные речные потоки и создает более экстремальные
погодные условия, засухи и наводнения. Все эти проблемы
трансграничных рек могут привести к политической
напряженности.
Единственным способом решения является создание
международных дипломатических договорённостей. Самыми
основными соглашениями считаются: Конвенция по оценке
воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте и
Конвенция по охране и использованию трансграничных водотоков
и международных озёр. «Конвенция по оценке воздействия на
окружающую среду в трансграничном контексте» была создана в
1991 году, международной организацией ООН, этот договор
вступил в действие в 1997 году, главной целью конвенции считается
укрепление международного сотрудничества по оценке
воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте,
также быстрое реагирование на ранних стадиях появления
экологическое проблемы, поиск путей решения и т.д (1).
Конвенцию ратифицировало 41 государство. В 1992 году вступила
в действие еще одна «Конвенция по охране и использованию
трансграничных водотоков и озёр» (2). Эти конвенции помогли
решить огромное количество споров, однако полностью искоренить
проблема ещё не удалось. Оба документа имеют огромное значение,
однако носят рекомендательный характер, т.е. они не имеют
четкого варианта решения проблемы. По сути, государство, на чьей
территории находится исток, является владельцем этой части реки
и может использовать ее ресурсы как угодно, но так чтобы не
наносить никому ущерб (3). Конкретно это никак не зафиксировано,
как и сколько можно расходовать ресурсов, как необходимо
141
очищать воду и т.д. Из всего этого можно сделать вывод, что
странам выгоднее создавать свои собственные законы,
регулирующие использование водяных потоков, о возможности
загрязнения и т.д. Выгодно, однако не совсем правильно в
отношении соседей по рекам (4).
Из-за чего возникла подобная проблема у Китая и его соседей?
Китай является самой большой страной в Азии. С точки

зрения географии, Китай имеет крайне удачное местоположение,
более 85% территории — это высочайшие горные хребты, равнины,
впадины и плато, а также долинные и каровые ледники. Большое
количество рек берет свое начало в горах: Иртыш, Или, Меконг,
Хуанхэ и т.д (5).
Ресурсы рек, берущих свое начало в Китае, являются
важнейшим источником пресной воды, а также источником развития
промышленности и т.д. До 1990-х годов Синьцзян-Уйгурский
автономный район (самый крупный административный район)
представлял собой пустыню, где фактически не хватало воды даже
просто для проживания, а воды внутреннего стока очень сильно
загрязнены и не пригодны к использованию. К тому же это был очень
мало заселенный регион Китая. Для улучшения экономической
ситуации правительство создало план улучшения региона, с помощью
создания и развития гидроэнергетики, нефтяной промышленности и
сельского хозяйства. Все это естественно требовало больших объемов
воды, и соответственно эту проблему можно решить только, используя
истоки трансграничных рек. Для увеличения рабочей силы,
реализовывалась переселенческая политика из центральных и южных
регионов на полупустынные западные территории. Согласно
статистике, на сельское хозяйство приходится 65%, на
промышленность 23%, на коммунально-бытовой сектор 12% воды [1].
В этом вопросе КНР проводит политику адаптивного
управления, то есть старается сохранить максимальную свободу
действий, неограниченную многосторонними обязательствами.
142
Китай не присоединен ни к одной из конвенций ООН по водным
вопросам, поэтому он имеет право не подчиняться правилам этих
конвенций и использовать ресурсы рек так как ему удобно, строя
каналы и дамбы, отводящие воду в те части страны где она
требуется. По проблеме трансграничных рек Китай применяет уже
зарекомендовавшую себя стратегию двусторонних переговоров и
соглашений. Данный подход позволяет КНР успешно использовать
отдельные элементы, вышеупомянутых конвенций ООН по
трансграничным водотокам, одновременно избегая связанных с
этим обязательств, особенно в части совместных действий и
ответственности за возможный ущерб [2]. К слову, к конвенциям
ООН по водным вопросам не принадлежит Индия, Пакистан и ещё
ряд других стран. Тем самым Китай не настроен на скорейшее
разрешение этой проблемы и, возможно, поэтому китайская
сторона предлагает подходить к использованию и охране
трансграничных рек с технических позиций на межведомственном
уровне. Основным примером является Закон КНР об охране
водных ресурсов (2002 г), в нем оговорены: необходимость
экономии водных ресурсов, необходимость утилизации отходов,
предотвращение стихийных бедствий, планирование количества
используемых ресурсов и т.д. Этот закон регулирует количество и
качество использование воды, но при этом он не несет цели
полностью искоренить проблему [3].
Проблема трансграничных рек в контексте казахстанско-

китайских отношений
В появлении данной проблемы в какой-то степени виновато

правительство СССР, так как вопрос о трансграничных реках начал
появляться уже в 1970-1980-х, но он постоянно откладывался и так
и не был решен, сами власти признают, что виноваты в том, что
откладывали столь важный вопрос на второй план. Вместе с
появлением независимости, правительству Казахстана досталась и
эта проблема [4]. Как уже упоминалось выше, с 1990-х Китай начал
143
активно развивать Синьцзян. Китай с Казахстаном связывают 23
трансграничные реки, из всех самыми крупными и важными
являются реки Иртыш и Или, 70% длины которых находится на
территории КНР. В бассейне этих двух рек проживает около 2,5
миллиона человек. К тому же именно в этом районе расположены
крупные казахстанские промышленные центры такие как: Павлодар,
Усть-Каменогорск и Семипалатинск [1]. Стоит отметить, что
проблема затрагивает политические, экономические, экологические
сферы деятельности обеих стран.
Река Иртыш имеет длину 4248 км и является самой длинной
рекой притоком в мире. По территории Китая она протекает 525 км,
по территории Казахстана 1700 км, а по территории России 1700 км.
Часть вод Иртыша забирает Казахстан в канал Иртыш-Караганда,
для снабжения водой центрального региона Казахстана.
В бассейне Черного Иртыша в Китае с каждым годом
водозабор увеличивается, сейчас по некоторым данным забирается
около трети всего стока Иртыша. Согласно данным Федерального
Агентства водных ресурсов России, в начале 1990-х Китай забирал
около 1-1,5 куб км в год, Казахстан 3,8 куб км, Россия 0,43 куб км в
год [1].
С конца 1990-х Китай начал реализацию проекта развития
СУАР, в частности «проект 635», согласно проекту, на реке Черный
Иртыш были развернуты широкомасштабные строительные работы
по строительству дамб и каналов. Был построен канал Иртыш-
Карамай и запущен в августе 2000 года [1]. В 2009 году в СУАР
стали реализовывать нефтяной проект, соответственно
понадобилось ещё больше воды для города Карамай, длинна канала
составляет 300км, часть воды отводится в озеро Улюнгур, чтобы в
целом увеличить запасы воды на территории Китая [1]. Прямо
сейчас в год 4-5 куб км, эксперты считают, что водозабор
увеличится до 8 куб км., или 90% стока Черного Иртыша. Опираясь
на эту информацию казахстанские ученые провели исследования и
пришли к выводу, что такое увеличение водозабора приведет к:
144
• нарушению водного баланса и экологической катастрофе в
районе границы стран
• серьезное загрязнение воды и её непригодность для
использования
• падение показателей выработки ГЭС
• не возможность судоходства
• снижение урожайности
• переселение людей в другие регионы
• высыхание озер Зайсан и Балхаш.
Река Или имеет длину 1439 км и годовой сток 15,1 куб км,
на Кита приходится около 624 км, на Казахстан 815 км. По планам
китайцев необходимо построить около 30 плотин и 10
водохранилищ. Ежегодный водозабор Китая составляет около 3,5
куб км в год, планируется увеличить до 5 куб км в год. К 2050 году
в Казахстане речной сток уменьшится на 40 процентов. Также
водных ресурсов может лишиться Омская и Тюменская области, в
следствии уменьшения количества получаемой воды, к тому же уже
загрязненной. Согласно исследованиям ученых, Иртыш занимает 6-
е место в списке самых загрязненных рек страны [5].
Казахстан стремится решать проблему трансграничных рек на
высоком государственном уровне. Не случайно Казахстан в 2001 г.
предложил включить комиссию по использованию и охране
трансграничных рек в состав механизма казахстанско-китайского
Комитета по сотрудничеству [1]. Эта комиссия помогла странам
установить порядок экстренного уведомления друг друга в случае
стихийных бедствий, обсуждались технические вопросы по
строительству каналов, страны предоставляли друг другу возможные
проекты решения проблемы. Однако, проблема заключается в том, что
из-за отсутствия четких международных стандартов и критериев,
страны не могут заключить четкое соглашение и вынуждены решать
проблему на двусторонней основе (6).
Стремление КНР затянуть разрешение проблемы
вододеления, и охраны трансграничных рек стимулирует Казахстан
145
предпринимать адекватные меры. В частности, Казахстан серьезно
рассматривает возможность реализации проекта поворота рек Ак-
Кабы и Кара-Кабы, стоимостью в почти 1 млрд. долл. США. Данные
реки, посредством прокладки тоннеля, можно развернуть от
границы и направить в Черный Иртыш уже на казахстанской
стороне. Кроме того, Казахстан посредством СМИ пытается
нагнетать проблему трансграничных рек. Например, в
государственных и подвластных казахстанских СМИ акцентируют
внимание на возможных экологических последствиях от
массированного забора и загрязнения вод трансграничных рек с
китайской стороны (5).
Тем не менее Казахстан понимает, что волюнтаристскими
мерами нельзя решить проблему использования и контроля
качества вод трансграничных рек. По-видимому, это обусловлено
следующими фактами. Во-первых, в соответствии со статьёй №4
«Соглашения между Правительством Республики Казахстан и
Правительством Китайской Народной Республики о
сотрудничестве в сфере использования и охраны трансграничных
рек» (7). Казахстан не может противодействовать планам КНР по
расширению забора воды рек Или и Иртыш, так как это является
рациональным подходом китайской стороны. Во-вторых, следует
учитывать зависимость Казахстана по многим экономическим и
торговым вопросам от КНР, например, по энергетическому
сотрудничеству. В связи с этим не случайно в 2007 г. Казахстан
предлагал Китаю произвести обмен по стоку трансграничных рек, в
первую очередь Или и Иртыша на льготный контракт по поставкам
продовольствия. Однако, КНР отвергла это предложение.
Также очень интересно обстоят дела с правым притоком
Или рекой Хоргос. Именно по этой реке имеется единственное
определённое соглашение о разделе водных ресурсов, при том, что
в этом случае Китай более зависим от Казахстана, так как исток
находится на казахстанской территории. Инициатором соглашения
являлся Китай, сразу после распада СССР было предложено
146
строительство водозаборного сооружения [6]. В 2010 году между
странами было подписано соглашение «О сотрудничестве в
строительстве совместного объединённого гидроузла «Достык» на
реке Хоргос». Разработку этого проекта осуществляла
казахстанская сторона, а строительство китайская сторона. В 2013
году гидроузел был полностью запущен. Согласно договору,
возможно обеспечение электроэнергией территории обеих сторон,
весь сток делился 50/50, подача воды осуществляется постоянно,
независимо от погодных условий [4].
Сегодня рассматривается вопрос поставки воды в
засушливые районы Западного Китая из Алтайского края
Российской Федерации, где образовываются излишки. Если удастся
договориться, водные потоки пойдут через территорию Казахстана,
что значительно облегчит положение на территории Казахстана (8).
Водные проблемы реки Амур и её притоков
Рассматривая данную проблему в контексте Российско-

Китайских отношений, стоит отметить что важность вопроса
использования трансграничных ресурсов становится все более
популярным в связи с ухудшением экологической ситуации и
необходимости пресной воды для КНР. В этом вопросе Китай ведет
себя более напыщенно, целенаправленно идет к своей цели.
Российские ученые, политики сильно переживают, о возможности
правительства пойти на уступки. И этот тезис в некотором роде
подтвердился с передачей Россией островов Тарабанов и Большой
Уссурийский в 2004 году [1]. Амур является крупнейшей
трансграничной рекой Евразии, имеет длину 2824 км., река
образуется слиянием реки Шилка и Аргунь. Крупными притоками
Амура являются: река Бурей, Сунгари, Уссури и Аргунь [7].
Политические споры возникают из-за появления
экологических проблем на территории России, ухудшение флоры и
фауны, изменение русла реки, уменьшение количества животных, а
также главным аспектом этой проблемы является сильное
147
загрязнение реки Сунгари (один из основных притоков Амура). На
берегах этой реки находятся крупный химические заводы Китая, с
одним из которых в 2005 году произошла катастрофа, река сильно
загрязнена, но серьезной опасности для населения не представляет.
Однако, ученые заявили, что если подобная авария вновь
произойдет, то печальных последствий не миновать, результатом
может стать омертвление реки и даже сильное заражение населения.
Предположительно ежегодный сброс химикатов составляет около
400 миллионов кубометров, это уже начинает серьезно отражаться
на состоянии реки (8). Стоит отметить, что китайская сторона, по
сравнению с Россией, очень часто обвиняет в загрязнении бассейна
реки химикатами. Несмотря на это Китайское правительство
создает огромное количество проектов по строительству новых
ГЭС на Амуре [8]. Россия несильно препятствует планам Пекина,
но только не на самом Амуре, а на его притоках. Нашему
государству необходимо быть более настойчивыми в этом вопросе
в целях своих же интересов спасения региона. Вопрос требует
необходимости решения на международном уровне, а не на
межгосударственном, так как Китай и дальше будет диктовать свои
требования и постепенно дальше увеличивать свое влияние на
Россию в данном вопросе. Однако КНР не собирается вести
переговоры на международном уровне. Также и Россия не сильно
спешит развитию событий из-за экономической зависимости от
КНР, и в свою очередь способствует развитию неполитических
организаций таких как WWF в России. В 2005 году ими была
разработана программа «Зелёный пояс Амура», главной задачей
которой является защита природы и животных (9).
Из-за катастрофы, произошедшей в 2005 году, 6 июня 2006
года РФ и КНР подписывают договор «План совместного
мониторинга состояния трансграничных водных объектов». Это
соглашение предполагало собой совместный мониторинг
экологической ситуации реки Амур и её притоков в течение 4 лет.
Проблема заключается в том, что этот документ помогал
148
констатировать ухудшение экологии, помогал найти причину, но не
предоставлял абсолютно никаких средств для устранения проблем.
Как уже говорилось ранее река Иртыш берет свое начало на
территории КНР, проходит через Казахстан и заканчивается на
территории РФ. КНР активно использует ресурсы этих рек, в
результате чего помимо проблем Казахстана, водных ресурсов
может лишиться Омская и Тюменская области.
«Река девяти драконов» Меконг
Река Меконг является самой крупной рекой во всем

Индокитае, её длина составляет более 4500 тыс. км. Река пересекает
территории: Китая, Лаоса, Таиланда, Вьетнама, Камбоджи и
Мьянмы. Несмотря на размеры реки, это самая малоразвитая река
из-за трудности осуществления управления её ресурсами между
прибрежными государствами. Для того чтобы это исправить, в 1947
году была создана особая «Экономическая и социальная комиссия
для стран Азии и Дальнего Востока». Главными целями комиссии
являются: развитие макроэкономики, торговли, привлечение
инвестиций, социальное развитие и т.д.
В 1998 году была создана еще одна важная организация в
рамках экологической программы по реке Меконг. Главной целью
программы является мониторинг качества воды по всему бассейну.
Эта программа была начата в 1985 году в Лаосской народно-
демократической республике, Таиланде и Вьетнаме, а в 1993 году в
Камбодже [9]. Программа не несла цели полностью решить
трансграничную проблему (сейчас идёт пересмотр программы, с
целью искоренить проблему). Во время исследований, комиссия
столкнулась с проблемой нехватки информации, но несмотря на это
смогла выявить некоторые вопросы:
• потенциальное воздействие городских и промышленных
отходов из Пномпеня;
• потенциальное воздействие городских и промышленных
отходов из Вьентьяна;
149
• ухудшение качества воды в дельте реки Меконг [10].
Комиссия заявляет, что ухудшение качества воды в дельте
Меконга связано по большей части из-за особенностей климата,
неправильного землепользования, а не из-за деградации воды вверх
по течению, хоть и это тоже немало важный аспект проблемы.
Сейчас Китай сконцентрировал свое внимание и на Меконг, уже
построены 6 дамб, 2 дамбы еще строятся и планируется построить
еще 2-3 дамбы. Все это очень пагубно скажется на экологии,
поставит под вопрос возможность существования в этом регионе
людей, живущих ниже по течению. Здесь мы вновь сталкиваемся с
необходимостью создания международной правовой базой и
разработкой принципов управления водными ресурсами.
В 2015 году был создан Китайский секретариат
сотрудничества в бассейне реки Ланьцанцзян-Меконг. Данная
организация предусматривает экономическое сотрудничество и
взаимодействие по вопросам водных ресурсов. Во время
выступления в Пекине 10 марта, китайская сторона заявила, что она
будет способствовать укреплению связей со странами по
управлению водными ресурсами и ликвидации чрезвычайных
ситуации. Также Китай заявил о строительстве еще одной ГЭС в
провинции Юньнань, чтобы улучшить экологическую ситуацию в
Таиланде. Подобная уступка выгодна Китая, ведь проще самим
создать собственную структуру, а не приспосабливаться к уже
существующим, сильно ограничивающим рамкам [11].
Проблема на реке Брахмапутра
Бассейн реки Брахмапутра располагается на территории

четырех стран: Китай (50%), Индия (33,6%), Бангладеш (8,1%) и
Бутан (7,8%). Река берет свое начало на леднике Ангси,
расположенном на северной стороне Гималаев, в округе Буранг
Тибета. Брахмапутра является одной из самых больших рек
Восточной Азии, имеет длиннущему 2896 км. В контексте этой
проблемы, больше внимания уделяется политическим
150
разногласиям по поводу использования ресурсов этой реки. Индию
очень беспокоит стремление Китая возвести крупные дамбы в
верховье реки, планируется построить около 28 водных объектов,
два из которых сильно изменят экологическую ситуацию. Эту
мысль правительство Индии высказало на 5 Саммите БРИКС в
Южной Африке 2013 году [12]. Однако Китай заверил, что странам,
находящимся ниже по течению опасаться нечего, использование
ресурсов не понесёт за собой никаких экологических последствий.
К сожалению, в это мало верится, ведь точно также КНР заявляло и
при строительстве водных сооружений на реках Иртыш, Меконг,
Амур и т.д., но при этом их действия сильно сказались на экологии
в регионах. Подливает масло в огонь и тот факт, что демаркация
между Китаем и Индией до сих пор не произведена.
В 2015 году, недалеко от Китайско-Бутанской границы,
правительство КНР возвело крупное сооружение — дамба Зангма.
Главной целью строительства этого комплекса являлась
необходимость взять под свой контроль все водные ресурсы
Тибетского нагорья.
Долгое время правительство Китая всячески отрицало ее
строительство, даже после того как был заключен договор. 28
августа 2010 года, на одной встрече министров энергетики, министр
иностранных дел Ян Цзечи официально подтвердил все догадки о
существовании этой дамбы, при этом он заявил, что ее
существование никак не скажется на государствах, расположенных
ниже по течению. Согласно проекту, высота дамбы составляет 116
метров, эта цифра никак не устраивала Индийское правительство,
но повлиять на изменение параметров проекта никак не удалось.
Индийские эксперты называют политику Китая по этому вопросу
агрессивной, эгоистичной и высокомерной [13].
Обе страны согласились укреплять коммуникацию и
стратегическое доверие. Китай согласился предоставить Индии
больше гидрологической информации в начале сезона паводков.
Обмен информацией должен улучшиться еще больше, если
151
индийские опасения относительно деятельности Китая в
отношении Брахмапутры должны быть уменьшены. Индия и
Бангладеш могут найти силы, совместно действуя для достижения
многостороннего сотрудничества с Китаем, однако предпочтение
Китая в отношении двусторонних соглашений не оказывает
значительной поддержки этой стратегии. Внедрение эффективной
политики управления водными ресурсами будет способствовать
дальнейшему уменьшению остроты будущих продовольственных и
водных кризисов и снижению риска конфликтов [14]. Плохое
управление водными ресурсами и слаборазвитая инфраструктура
подрывают индийскую продовольственную и водную безопасность.
Вода должна быть концептуализирована как скудный и
стратегический ресурс. Для Китая загрязнение и неравные
природные запасы воды угрожают этой безопасности. Эффективное
управление водными ресурсами имеет важнейшее значение для
продовольственной безопасности, экономического роста, здоровья
населения и социальной стабильности. Управление водой как
дефицитным ресурсом с целостными последствиями крайне важно
для снижения потенциала будущих водных войн [15].
С экологической точки зрения, ситуация в бассейне реки
Брахмапутра ухудшается, посредством загрязнения рек, к тому же
в целом изменение климата пагубно влияет на регион. В течение
года река переживает два сезона с высоким уровнем воды в начале
лета, из-за таяния ледников и в конце лета, из-за муссонных дождей.
Все это сильно влияет на течение реки. Предлагаемое изменение
маршрута Брахмапутры в Великом Изгибе значительно уменьшило
бы количество и качество воды, текущей в Индию [14]. Солёность
будет увеличиваться, создавая угрозу для сельского хозяйства,
водной жизни и источников существования ниже по течению.
Брахмапутра составляет 30 процентов водоснабжения Индии.
Эксперты предупреждают, что, если Китай продолжит реализацию
проекта, поток воды будет сокращен на 60 процентов; Чтобы
создать серьёзные последствия [11].
152
Хотя Китай отклонил свои планы как экономически и
экологически неосуществимые, в Индии существует большое
подозрение по поводу проекта. Китай утверждает, что
экономические издержки и экологические риски слишком велики
для реализации этого проекта. Китайские лидеры утверждают, что
они не хотят противодействовать Индии, однако историческая
тенденция Китая удерживать гидрологическую информацию
создала атмосферу недоверия между двумя странами. У Китая есть
потенциал использовать воду в качестве политического
инструмента. С индийской точки зрения, китайские плотины и
потенциальные проекты гидропереброски — это непосредственная
угроза безопасности воды. Если активность будет возрастать,
вероятность конфликта, скорее всего, возрастёт [16].
На данный момент, конкретных соглашений по
конкретному разделу стока между странами нет, существует только
несколько соглашений по обмену гидрологической информацией.
Заключение
В итоге, мы видим, что практически со всеми соседними

странами, чьи истоки находятся на территории Китая есть
проблемы. Эти проблемы прежде всего связаны с экологией,
постепенно перерастающие в политические разногласия. Политику
Китая в отношении трансграничных рек можно охарактеризовать
как «варварскую», «агрессивную» и недопустимую. Однако, такая
политика способствует развитию экономики Китая, а также и
технического прогресса. Несмотря на имеющиеся разногласия,
правительство КНР не стремится к максимально быстрому
решению данной проблемы. Китай также не причислен ни к одной
из международных конвенций и в целом старается не выносить
проблему на межгосударственный уровень. Стоит надеяться на
порядочность китайского правительства и скорейшее
урегулирование данного вопроса в отношении соседних стран.
153
(1) Конвенция по оценке воздействия на окружающую
среду в трансграничном контексте [Электронный ресурс]. URL:
http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/env_assessme
nt.shtml. Дата обращения: 11.04.2017.
(2) Конвенция по охране и использованию
трансграничных водотоков и международных озёр [Электронный
ресурс]. URL: http://docs.cntd.ru/document/1900921. Дата обращения:
11.04.2017.
(3) Серия публикаций ООН по водным проблемам №4:
Сотрудничество по трансграничным рекам и тенденции в новых
независимых государствах [Электронный ресурс].
URL: http://www.unece.org/fileadmin/DAM/env/water/publications/d
ocuments/waterseries4_r.pdf. Дата обращения: 13.04.2017.
(4) Возможность решения проблемы [Электронный
ресурс]. URL: http://mk-kz.kz/articles/2016/05/12/raznoglasiyam-
kazakhstana-i-kitaya-po-povodu-ispolzovaniya-vod-transgranichnykh-
rek-prikhodit-konec.html. Дата обращения: 17.04.2017.
(5) Кочетков Д. Нарастают проблемы трансграничного
водопользования между Китаем, Казахстаном и Россией
https://kyrgyzeconomy.wordpress.com/2011/03/20/нарастают-
проблемы-трансграничного/. Дата обращения: 15.04.2017.
(6) Китайский секретариат сотрудничества в бассейне
реки Ланьцанцзян-Меконг [Электронный ресурс]. URL:
http://russian.china.org.cn/exclusive/txt/2017-03/11/content_4
0441950.htm. Дата обращения: 14.04.2017.
(7) Соглашение между Правительством РФ и
Правительством КНР о рациональном использовании и охране
трансграничных вод [Электронный ресурс]. URL:
http://docs.cntd.ru/document/902092522. Дата обращения: 15.04.2017.
(8) РФ-КНР. Водные проблемы Амура [Электронный
ресурс]. URL: http://arguncrisis.ru/documents/dokumenty-2011/neo-
luzyanin/. Дата обращения: 14.04.2017.
(9) Зелёный пояс Амура [Электронный ресурс]. URL:
http://news.zapoved.ru/2016/06/29/zelenyj-poyas-amura/. Дата
154
[1] Изимов Р.Ю. Проблемы трансграничных рек в контексте
казахстанско-китайских отношений. // [Электронный ресурс]
Информационно-аналитический центр Сауран. – Режим доступа:
http://cc-sauran.kz/rubriki/politika/39-rivers_rk_knr.html. Дата
[2] Neugebauer M. Chinas cooperation on the Mekong river in the realm
of complex interdependence. // [Electronic resource] Global Food and
Water Crises Research Program. – Access mode: http://www.e-
ir.info/2016/12/04/chinas-cooperation-on-the-mekong-river-in-the-
realm-of-complex-interdependence/. Дата обращения: 22.04.2017.
[3] Chen H., Rieu-Clarke A., Wouters P. The 1997 UNWC and China’s
Treaty Practice on Transboundary Waters // Water International. – 2013.
– № 2 (38). – P. 217–230.
[4] Баранов Е.В. Проблемы трансграничных рек в контексте
российско-китайских отношениях и пути их преодоления //
Сборник статей по материалам секции «Мировая политика» XXI
Международной научной конференции студентов, аспирантов и
молодых учёных «Ломоносов» / Отв. ред. В.И. Бартенев, Н.В. Юдин.
– Москва, 2015. – С. 105–115.
[5] Рысбеков Ю., Рысбеков А. Управление водными ресурсами в
Китае. – Ташкент: НИЦМКВК, 2014. – С. 20–60.
[6] Lovelle M. Cooperation and the Brahmaputra: China and India water.
// [Electronic resource] Future Directions International. – Режим
доступа: http://www.futuredirections.org.au/publication/co-operation-
and-the-brahmaputra-china-and-india-water-sharing/ Дата обращения:
16.04.2017.
[7] Осодоев П., Михеева А., Цыбекмитова Г. Эколого-
географические проблемы природопользования трансграничных
бассейнов рек азиатской части России: р. Селенга, р. Аргунь. //
[Электронный ресурс] Современные проблемы науки и
образования. – Режим доступа: https://science-
education.ru/ru/article/view?id=15117. Дата обращения: 18.04.2017.
155
[8] Сидорова Л. Государства Центральной Азии: проблемы
совместного использования трансграничных водных ресурсов //
Центральная Азия и Кавказ. – 2008. – № 1 (55). – С. 92–104.
[9] Tanya Heikkila, Andrea K. Gerlak, Aaron Wolf. A study of conflict
and cooperation in the Mekong river basin: How Issues and Scale Matter.
// [Electronic resource]. – Access mode:
http://web.isanet.org/Web/Conferences/FLACSO-ISA%20Buenos
Aires%202014/Archive/e5bb2629-b8c0-4711-889c-b8825baaff77.pdf.
[10] Hart B., Jones M., Pistone G. Transboundary water quality issues in
the Mekong river basin. – Melbourne: Monash University, 2001. – С.
12–16.
[11] Palmo T. China, India and water across the Himalayas. // [Electronic
resource] The Strategist. – Access mode:
https://www.aspistrategist.org.au/china-india-and-water-across-the-
himalayas/. Дата обращения: 11.04.2017.
[12] Ranjan A. India-China MoU on transboundary rivers 2013. //
[Electronic resource] Global Food and Water Crises Research Program.
– Access mode: http://www.icwa.in/pdfs/VPindiachinamou.pdf. Дата
[13] Zhupankhan A., Tussupova K., Berndtsson R. Could Changing
Power Relationships Lead to Better Water Sharing in Central Asia? //
[Electronic resource] MDPI. – Access mode:
http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:reUOJV5-
FAUJ:www.mdpi.com/2073-4441/9/2/139/pdf+&cd=1&hl=ru&ct=
clnk&gl=ru. Дата обращения: 11.04.2017.
[14] Zhang H. China-India water disputes: two major misperceptions
revisited. // [Electronic resource] RSIS Commentary. – Access mode:
http://www.rsis.edu.sg/wp-content/uploads/2015/01/CO15015.pdf.
[15] Lu Z. Chinas transboundary agreement. // [Electronic resource] –
Access mode: https://www2.uef.fi/documents/1508025/
1949373/LU_China%27s+Transboundary+Water+Agreements.pdf.
156
[16] Wuthnow J. Water war: this river could sink China-India relations.
// [Electronic resource] The National Interest in Asia. – Access mode:
http://nationalinterest.org/feature/water-war-river-could-sink-china-
india-relations-15829?page=2 Дата обращения: 20.04.2017.
Д.А.Дегтерев* *
ПРЕОДОЛЕНИЕ КОМПЛЕКСНОЙ
ВЗАИМОЗАВИСИМОСТИ В МИР-СИСТЕМЕ В УСЛОВИЯХ
САНКЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ ЗАПАДНЫХ СТРАН:
СЕТЕВОЙ АНАЛИЗ

рамках проекта № 15-32-01029 «Промышленно-
технологическая кооперация Росcии со странами-партнерами
БРИКС в условиях санкционной политики США и ЕС»
В последние годы в социальных исследованиях, в т.ч. в

науке о международных отношениях, все большую популярность
приобретает сетевой анализ. Данная методика предполагает
создание формализованной модели сети на первом этапе и в
дальнейшем проведение математического анализа данной сети с
подсчетом показателей центральности для всех вершин сети,
плотности сети и т.д. [1]. Автор успешно применял сетевой анализ
для анализа международной финансовой системы, в т.ч. системы
*
Дегтерев Денис Андреевич – заведующий кафедрой теории и
истории международных отношений РУДН; доцент кафедры
мировой экономики МГИМО МИД России, к.э.н., доцент. E-mail:
Degterev_DA@rudn.university.
157
финансовых центров, анализа соглашений между ведущими
центробанками мира [2]. Помимо этого, он использовал сетевой
анализ для оценки уровня региональной интеграции в Латинской
Америке как в рамках взаимной торговли, так и инвестиционной
деятельности, а также военно-технического сотрудничества [3].
Отдельным направлением является сетевой анализ режимов
нераспространения неконвенциональных видов вооружения [4],
легкого стрелкового оружия [5]. Автор применял данный
инструментарий к выявлению роли Албании в транзите наркотиков
по «балканскому маршруту» [6].
В сфере экономики и бизнеса широкую известность в мире
получила работа по сетевому анализу сети корпоративных связей,
выполненная в 2001 г. швейцарскими математиками [7], которые
проанализировали деятельность 43 тыс. ТНК и выделяли
глобальную бизнес сеть на основе отношений владения активами.
По итогам исследования было выявлено, что 40% бизнес-активов
мира контролируется 147 компаниями, из которых крупнейшими
являются 45 банковских и инвестиционных организаций.
C точки зрения теории международных отношений, сетевой
анализ международных отношений осуществляется через призму
двух теорий, названия которых вынесены в заголовок данной
работы. Во-первых, речь идет о неомарксистской мир-системной
теории И.Валлерстайна [8], согласно которой мир состоит из центра
(США, страны ЕС и Япония), полупериферии и периферии. Страны
центра максимально заинтересованы в сохранении статуса-кво. В
этой связи задача БРИКС, как объединения полуперифирийных и
периферийных стран, прямо противоположная – пересмотр
существующей структуры мир-системы и формирование новых
центров. Естественно, что традиционные великие державы
воспринимают «поползновения» со стороны восходящих держав в
вопросах реформирования системы глобального управления как
ревизионизм, о чем недвусмысленно заявляют, например, США в
Национальной военной стратегии 2015 г. (1), а также в Стратегии
национальной безопасности 2017 г. (2), принятой уже при
действующем президенте Д.Трампе.
Во-вторых, инструментарий сетевого анализа применяется
в контексте теории взаимозависимости, разработанной в конце
1970-х гг. американскими исследователями Р.Кохейном и Дж.Наем
158
[9]. Согласно данной теории, чем больше страны взаимосвязаны в
экономическом плане, тем меньше вероятность возникновения
войны между ними. Однако кажущаяся миролюбивость данной
теории не должна сбивать с толку. По сути, речь идет о навязывании
США своей воли всем остальным странам посредством контроля
над глобальной экономической и финансовой инфраструктурой
(SWIFT, Visa и проч.). Российская Федерация в полной мере
столкнулась с пресловутой «комплексной взаимозависимостью»
после украинского кризиса 2014 г., которая принятие любого
суверенного решения в сфере внешней политики сразу же
наталкивается на суровые санкционные меры, зачастую
блокирующие доступ к «благам цивилизации». Именно тогда было
принято решение о формирование национальной платежной
системы «Мир», более тесном сотрудничестве с китайской
платежной системой UnionPay, введении контр-санкций. Усиление
сотрудничества с БРИКС позволит изменить существующую
конфигурацию сети международных экономических и
политических связей, «разорвав» путы излишней зависимости от
западных экономических и финансовых институтов.
Каким образом можно проанализировать сеть
экономических контактов стран БРИКС в контексте комплексной
взаимозависимости? Хороший ответ на данный вопрос дает
исследование, выполненное П.А.Ждановым по сетевому анализу
«Группы двадцати» [10]. Российский исследователь
проанализировал топ-5 крупнейших торговых партнеров каждой из
стран группы, сформировав тем самым сеть (см. рис. 1).
159
Рис 1. Сетевой анализ торговых связей Группы двадцати
Источник: [10, С. 68]
Примечание: для каждой из стран Группы двадцати, кроме ЕС,
указаны ТОП-5 крупнейших торговых партнеров, в т.ч. партнеры,
не входящие в Группу.
В дальнейшем осуществлялся уже формализованный анализ

полученной сетевой модели. В нашем случае, в т.ч. в контексте
санкционной политики западных стран, особую роль приобретает
сетевой анализ импорта стран БРИКС. По аналогии с
160
исследованиям П.А.Жданова, нами выделено ТОП-3 крупнейших
импортера для каждой из пяти стран БРИКС (см. рис. 2).
Рис 2. Сетевой анализ импорта стран БРИКС в 2016 г.
Источник: подготовлено автором с использованием

https://atlas.media.mit.edu
Для 4 из 5 стран БРИКС, КНР является крупнейшим

импортером, тем самым, страны БРИКС в терминах сетевого
анализа представляют собой связанную подгруппу типа «звезда» [1].
Кроме того, для всех 5 стран БРИКС США также входят в число
крупнейших импортеров. ФРГ не входит в топ-3 крупнейших
экспортеров лишь для КНР и Индии. Существуют и исключения.
Так, для Индии в топ-3 входят и ОАЭ (5,6% импорта), а для КНР –
Япония (11%) и Южная Корея (12%).
Проведенный анализ показывает, что для всех стран БРИКС
сохраняется ведущая роль США как импортера, в меньшей степени
– ФРГ. Вместе с тем, возрастает роль КНР как нового
экономического центра.
161
В рамках дальнейших исследований необходим подсчет
показателей центральности по степени, по посредничеству всех
вершин полученной сети, а также отдельный анализ в отраслевом
разрезе, в т.ч. в рамках импорта высокотехнологичной продукции,
а также сырья.
(1) The National Military Strategy of the United States of
America 2015. The United States Military's Contribution To National
Security. June 2015. – P.2. –
http://www.jcs.mil/Portals/36/Documents/Publications/2015_National_
Military_Strategy.pdf#page=1&zoom=auto,-169,798
(2) National Security Strategy of the United States of America.
December 2017. – P. 25. – https://www.whitehouse.gov/wp-
content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf
[1] Дегтерев Д.А. Сетевой анализ международных
отношений // Вестник СПбГУ. Серия 6. Политология.
Международные отношения. 2015. № 4. C.119-138.
[2] Дегтерев Д.А. Международная финансовая система и
перспективы реформирования глобальных финансовых институтов
(сетевой анализ)// Ситуационные анализы: Выпуск 5:
Международные институты в современной мировой политике / под
ред. Т.А.Шаклеиной. М.: МГИМО-Университет, 2017. С.158-211.
[3] Дегтерев Д.А., Моисеев В.Б. Разделительные линии во
внешней политике стран Южной Америки // Латинская Америка.
2017. № 3. С.29-42.
[4] Montgomery A. Ringing in Proliferation. How to Dismantle
an Atomic Bomb Network // International Security, 2005. Vol. 30, № 2.
pp. 153-187.
[5] Kinsella D. The Black Market in Small Arms: Examining a
Social Network // Contemporary Security Policy, 2006, Vol. 27, № 1, pp.
100-117.
[6] Дегтерев Д.А., Ковалева Д.В. Роль Албании и албанской
организованной преступности в транзите наркотиков по
162
"балканскому маршруту": сетевой анализ // Национальная
безопасность / nota bene. 2016. № 4. С.509-518.
[7] Vitali S., Glattfelder J., Battiston S. The Network of Global
Corporate Control // PLoS ONE, 2011. Vol. 6(10). P.1-36.
[8] Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в
современном мире. СПб.: Издательство «Университетская книга»,
2001. 416 с.
[9] Keohane R., Nye J. Power and Interdependence: World
Politics in Transition. Boston:Little, Brown & Co, 1977.
[10] Жданов П.А. «Группа двадцати» в терминах и
категориях сетевого подхода // Вестник международных
организаций. Образование, наука, новая экономика. 2013. № 3. С.
61-72.
163
ИДЕНТИЧНОСТЬ И ДВУСТОРОННИЕ ОТНОШЕНИЯ
А.А.М.Аль-Аква* 10
ОТНОШЕНИЯ ЙЕМЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ С КНР:

ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Ближний Восток традиционно отличает высокий уровень

конфликтности. Он является одним из самых насыщенных
кризисными ситуациями и военным противоборством регионов
мира [1. С. 16]. Сформировались новые угрозы и вызовы арабским
странам, среди которых — международный терроризм,
наркотрафик, нелегальная миграция, распространение оружия
массового уничтожения и др. В результате «арабских революций»,
сотрясавших Ближний Восток и Северную Африку с 2011г.,
произошла смена ряда арабских режимов, казалось бы, обладавших
наибольшей степенью устойчивости. Среди этих стран оказался и
Йемен. Ситуация здесь по-прежнему остается крайне сложной,
взрывоопасной, с участием внешних сил в ее развитии. В таких
условиях крайне важно проследить, какую позицию займет то или
иное государство в региональном раскладе сил, каковы будут его
внешнеполитические ориентиры, какие международные акторы
станут его партнерами и союзниками [11].
В этом контексте проследим одно из направлений
внешнеполитического курса Йеменской Республики, а именно –
китайский вектор ее внешней политики. Одной из основ внешней
политики современного Йемена является установление
дружественных отношений не только с арабскими и исламскими
странами, но и с государствами, принадлежащими к иным
культурно-цивилизационным комплексам. Среди таких стран
выделяется Китай, который в последние годы демонстрирует
особую заинтересованность в налаживании многосторонних
контактов с ближневосточными государствами (1). Как отмечают
10
* Амал Абдуллах Мохамед Аль-Акваа – аспирантка 1 курса,
кафедры ТИМО РУДН. E-mail: amalalakwaa@hotmail.com. Научный
руководитель – к.и.н., доцент Савичева Е.М.
164
российские эксперты, Китай стал одним из ключевых участников
конкурентной борьбы за влияние в регионе, особенно в тех его
частях, где располагаются нефтедобывающие государства. Он
является одним из основных инвесторов и деловым партнером ряда
государств Персидского залива; он участвует в различных
миротворческих миссиях, инициируемых ООН; вместе с РФ и
другими странами — членами ООН призывает к политико-
дипломатическому разрешению кризисных и конфликтных
ситуаций регионального уровня [2].
История йеменско-китайских дипломатических
отношений берет начало в середине 1950-х гг., когда КНР
установила контакты с Йеменской Арабской Республикой
(Северным Йеменом). Однако без внимания Пекина не остался и
Южный Йемен, где шла борьба против британских колонизаторов.
В своей книге «Йемен - Китай: пятьдесят лет дружбы и
сотрудничества», выпущенной в 2007 г., йеменский дипломат
Ахмад Мухаммад Джабер отмечал, что КНР, придерживавшаяся в
своей внешней политике принципа поддержки национально-
освободительных движений, выступила с одобрением событий 14
октября 1961 г. в Южном Йемене. Когда после нескольких лет
упорной кровопролитной вооруженной борьбы 30 ноября 1967 г.
Южный Йемен провозгласил национальную независимость, Китай
признал новое суверенное государство и ровно через год, 30 ноября
1968 г., установил с ним дипломатические отношения [3]. Это был
сложный период в истории стран Арабского Востока, часть из них
уже получила независимость, другие – боролись за нее. И для тех, и
для других были чрезвычайно важны международное признание и
поддержка со стороны прогрессивных режимов. Китайская
Народная Республика в 1950-е гг. преодолевала последствия
длительного гражданского противостояния внутри страны, а также
политику изоляции на международной арене и была крайне
заинтересована в расширении своих международных контактов.
Однако корни двусторонних китайско-йеменских
отношений уходят вглубь веков, в период царствования в
Поднебесной императора Чжоу, когда к берегам Аравии была
отправлена крупная торговая экспедиция. Торговый караван
состоял из более чем сотни судов и достиг порта Аден в 1416 г.
Йеменские правители ответили на этот визит благодарностью,
165
отправив специальную миссию в Китай с посланием и
драгоценными подарками. Во время правления китайской династии
Мин (1368-1644 гг.) контакты с Аравией были достаточно
активными, шла торговля шелком, благовониями и дарами моря.
Торговля связала китайские порты с портами Йемена, и это было
свидетельством исторических связей между двумя странами (2).
Впоследствии, уже в современный исторический период
Китай неоднократно оказывал Йемену финансовую помощь и
поддержку в преодолении внутриполитических конфликтов и
кризисов. Йеменское же государство, со своей стороны,
поддержало восстановление КНР своего легитимного статуса в
Организации Объединенных Наций, а также заявило и
приверженности политике «одного Китая», что свидетельствовало
о стремлении обоих государств к поддержанию дружественных
контактов на двусторонней основе.
В политической области Сана и Пекин достигли взаимного
понимания и разделяют схожие позиции по актуальным
международным вопросам, что стало, во многом, результатом
активно развивающейся между ними дипломатии на высшем и
высоком уровнях. Назовем основные визиты в Йемен китайских
высокопоставленных официальных лиц: в 1990 г. Йеменскую
Республику посетил министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь,
за этим в 1993 г. последовал визит заместителя председателя
Китайской народной политической консультативной конференции
(НПКСК). Дважды, в 1996 и 1997 гг. в страну приезжал вице-
премьер У Банго. В 2000 г. имело место несколько визитов
высокопоставленных китайских чиновников в Йемен —
заместителем председателя Китайского народного конгресса
Томура Давамата и председателя ВК НПКСК Ян Жудая. В 2002
г. в Йемен приезжала делегация Отдела внешних связей
Центрального комитета Коммунистической партии во главе с Ли
Чэнвэнь, затем последовали визиты вице-премьера Госсовета,
члена Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Хуан Цзюя (2004
г.), министра иностранных дел Китайской Народной Республики Ли
Чжаосина (2004), высокопоставленного чиновника
Коммунистической партии Китая (КПК) Ван Цзяжуя (2006 г.) ,
Вице-президента Китая Си Цзиньпина (2008 г.), члена Постоянного
комитета Политбюро ЦК КПК, вице-премьера Госсовета Чжан
166
Гаоли (2010 г.), члена 18-го созыва ЦК КПК, министра
общественной безопасности, члена Государственного совета, главы
национальной группы по борьбе с террором Го Шэнкуня (2010) [4].
Что касается ответных визитов в Китай с йеменской
стороны, то отметим поездку экс-президента Йемена Али Абдуллы
Салеха, который посетил Пекин в 1998 г. В ходе визита был
подписан ряд важных соглашений на предстоящие годы,
призванных служить интересам двух стран. Они касались продажи
йеменского газа на китайских рынках и условий покупки йеменской
нефти китайскими компаниям [5]. Президент Салех посетил Китай
и в 2006 г. Министр иностранных дел Китая Ван И в мае 2016 г.
встретился в Дохе с заместителем премьер-министра Йемена и
министром иностранных дел Абдул Маликом Аль-Мехлафи
накануне седьмого министерского совещания Форума по китайско-
арабскому сотрудничеству. Президент ЙР Абду Раббо Мансур Хади
посетил Китай в ноябре 2013 г., было проведено несколько встреч,
которые способствовали сближению позиций двух стран по
международной повестке дня [6].
В настоящее время в условиях сложившейся крайне
сложной политической ситуации в Йеменской Республике
двусторонний диалог продолжается. В июне 2016 г. Посол КНР в
Йеменской Республике Тянь Ци официально подтвердил
приверженность Пекина к урегулированию йеменского кризиса и
поддержанию мирного процесса и стабильности, заявив о важности
сохранения территориальной целостности страны. Позиция Пекина
по йеменскому кризису такова: это внутренний конфликт, однако
он имеет и внешнеполитическое измерение, учитывая
вовлеченность внешних сил в ход внутрийеменского
противостояния. В связи с этим Китай стремится сохранять
нейтралитет, демонстрируя при этом уважение к интересам Саны в
регионе.
18 октября 2017 г. китайское правительство сделало важное
заявление в отношении Йемена, объявив о готовности освободить
Йемен от долгов на сумму более 738 млн. китайских юаней.
Состоялась встреча заместителя премьер-министра и министра
иностранных дел ЙР и китайского посла в Йемене Тянь Ци, в ходе
которой йеменской стороне был вручен меморандум о
предоставлении на безвозмездной основе 120 небольших
167
солнечных энергоблоков и 10 крупных солнечных энергоблоков на
общую сумму 500 000 юаней (3).
Посол Тянь Ци, оценивая уровень йеменско-китайских
отношений, вспомнил и о том, что Йемен являлся важным
перевалочным пунктом на торговых путях в древности, а сейчас он
стал партнером Китая в реализации проекта «Один путь – один
пояс», объединяющего проекты «Экономического
пояса Шелкового пути» и «Морского Шёлкового пути XXI века». В
настоящее время углубляется двустороннее сотрудничество в
создании инфраструктуры в Йемене. Уже более полувека китайская
сторона помогает партнеру в строительстве двух жизненно важных
транспортных артерий — Сана'а-Ходейда-Роуд и Аден-Мукалла-
роуд, связывающих основные города страны.
Китай является крупнейшим торговым партнером Йемена.
В 1980-х гг. импорт китайских товаров в бывший Северный Йемен
был на четвертом месте. В прошлом году объем торгового обмена
между Китаем и уже объединенным Йеменом достиг рекордного
уровня в 5 млрд. 250 млн. долларов США, увеличившись почти на
15 % по сравнению с 2014 годом. Отметим, что китайские компании
щедро инвестируют в различные области йеменской экономики (4).
Еще одна сфера взаимовыгодного сотрудничества –
образование и наука. Пекин предоставляет стипендии йеменским
студентам, тем самым способствуя созданию национальных кадров
в стране. В 2007 г. в китайских университетах обучалось 290
студентов-йеменцев [7]. В том же году Пекин заявил об увеличении
числа стипендий, предоставляемых йеменцам на обучение в
аспирантуре, а также выделил гранты на проведение научных
исследований в области медицины и в технических дисциплинах.
У двух стран есть много общих проблем. В Китае
насчитывается более 23 миллионов мусульман, что создает
дополнительную, конфессиональную, основу для развития
двустороннего диалога. Пекин и Сана выражают готовность
активизировать сотрудничество в таких областях, как экономика и
культурно-гуманитарная сфера. Пекин готов оказать помощь
Йемену в преодолении тяжелых последствий внутриполитического
кризиса и повышении уровня жизни его населения [8,9].
По итогам визита президента Йемена Абду Раббо Мансура
Хади в Китай в ноябре 2013 г. было подписано несколько важных
168
соглашений о двустороннем сотрудничестве в различных областях.
Они, в частности, коснулись модернизации контейнерного
терминала в порту Аден (507 млн. долл. США) (5). Модернизация
приведет к углублению и расширению внешнего навигационного
канала в порту Аден длиной 7400 метров, шириной 250 метров и
глубиной 18 метров, и это - в дополнение к внутреннему
навигационному каналу длиной 3800 метров, шириною 230 метров.
Это приведет к увеличению пропускной способности порта, она
составит 1 млн. 500 тыс. контейнеров в год. Договоренности были
достигнуты и в сфере производства электроэнергии, создании
инфраструктуры, аэропортов, мостов и дорог, в области
образования и здравоохранения [10].
Таким образом, двусторонний диалог между Саной и
Пекином развивается на взаимовыгодной основе. Китай стремится
создать благоприятные условия в ближневосточном регионе для
продвижения своих бизнеспроектов. Кроме того, являясь страной–
импортером ближневосточных энергоресурсов, он озабочен
обеспечением гарантийного и безопасного транзита
энергоресурсов. В этом плане Йемен, занимающий выгодное
стратегическое положение вблизи путей транспортировки «черного
золота» и других важных судоходных артерий, представляется для
Пекина интересным и важным партнером. Для Йемена же,
погрязшего в политическом и экономическом хаосе, внешняя
финансовая помощь и поддержка имеет судьбоносное значение.
Йеменско-китайское сотрудничество принимает формы
взаимовыгодного партнерства.
(1) ‫[وزﯾﺮ ﺧﺎرﺟﯿﺔ اﻟﺼﯿﻦ ﯾﺴﺘﻘﺒﻞ وزﯾﺮ اﻟﺨﺎرﺟﯿﺔ اﻟﯿﻤﻨﻲ‬Министр иностранных дел
Китая принял министра иностранных дел Йемена] [Electronic
resource]. URL: http://arabic.people.com.cn/n3/2016/0512/c31660-
(2)‫اﻟﺼﯿﻨﯿﺔ‬-‫[ اﻟﻌﻼﻗﺎت اﻟﯿﻤﻨﯿﺔ‬Китайско-йеменские отношения] [Electronic
resource]. URL:
http://serv3.serv5.net/index.php/almohager/counacet/978-60. Дата
169
(3) .‫[ اﻟﺤﻜﻮﻣﺔ اﻟﺼﯿﻨﯿﺔ ﺗﻌﻠﻦ ﻗﺮارا ھﺎﻣﺎ ﺑﺸﺄن اﻟﯿﻤﻦ‬Китайское правительство
принимает важное решение по Йемену. [Electronic resource]. URL:
http://www.almashhad-alyemeni.com/topics/17/10/18/95685.html.
(4) .‫ﻣﻮﻗﻊ ﺳﻔﺎرة ﺟﻤﮭﻮرﯾﺔ اﻟﺼﯿﻦ اﻟﺸﻌﺒﯿﺔ ﻟﺪى اﻟﺠﻤﮭﻮرﯾﺔ اﻟﯿﻤﻨﯿﺔ‬،2014،!! ‫اﻟﻌﻼﻗﺎت اﻟﯿﻤﻨﯿﺔ‬
‫ إﻟﻰ اﻟﺸﺮاﻛﺔ واﻟﺒﻨﺎء‬.. ‫ ﻋﺎﻣﺎ ً ﻣﻦ اﻟﻌﻄﺎء و اﻟﻨﺠﺎح‬58 ..‫ اﻟﺼﯿﻨﯿﺔ‬- [Йеменско - китайские
отношения: 58 лет отдачи и успеха. 2014.Сайт посольства КНР в ЙР]
[Electronic resource]. URL:
http://ye.chineseembassy.org/ara/sgxw/t1159944.htm. Дата обращения:
05.11.2017.
(5) ‫اﻟﺴﻔﯿﺮ اﻟﺼﯿﻨﻲ ﺗﯿﺎن ﺗﺸﻲ ﯾﺆﻛﺪ اﺳﺘﻌﺪاد اﻟﺼﯿﻦ ﻟﺘﻌﺰﯾﺰ اﻟﺘﻌﺎون ﻓﻲ ﻋﺪد ﻣﻦ‬
‫[اﻟﻤﺠﺎﻻت‬Посол Китая Тянь Ци подтверждает готовность Китая
активизировать сотрудничество в ряде областей] [Electronic
resource]. URL: http://www.alhagigah.com/?p=17387. Дата
[1] Савичева Е.М. К вопросу о геополитической ситуации на

Ближнем Востоке: Взаимодействие региональных и глобальных
тенденций // Вестник Российского университета дружбы народов.
Серия: Международные отношения. – 2014. – № 3. – С. 14–21.
[2] Ильминская М.Ф. Регион Персидского залива как зона
геополитических интересов Китая // Вестник Российского
– 2015. – № 1. – С. 152–161.
[3].‫أﺣﻤﺪ ﻣﺤﻤﺪ ﺟﺎﺑﺮ‬،"‫اﻟﺼﯿﻦ "ﺧﻤﺴﻮن ﻋﺎﻣﺎ ً ﻣﻦ اﻟﺼﺪاﻗﺔ و اﻟﺘﻌﺎون‬-‫[ اﻟﯿﻤﻦ‬Джабер А.М.
Йемен-Китай «Пятьдесят лет дружбы и сотрудничества»]. //
[Electronic resource]. – Access mode:
http://www.14october.com/news.aspx?newsno=145196. Дата
[4] Alawd Y.Y, Othman M. F, Ismail N,The Political Relations Between
Yemen and the People’s Republic of China During Ali Abdullah Saleh’s
Administration from 1990 to 2012 // [Electronic resource] International
Journal of Management and Applied Science. – Access mode:
http://ijmas.iraj.in/paper_detail.php?paper_id=7286&name=The_Politic
al_Relations_Between_Yemen_and_the_People%E2%80%99s_Republ
170
ic_of_China_During_Ali_Abdullah_Saleh%E2%80%99s_Administrati
on_from_1990_to_2012. Дата обращения: 05.11.2017.
[5] .‫ﻧﺼﺮ ﺻﺎﻟﺢ اﻟﺤﺮﺑﻲ‬،‫ دﻻﻻت ﻋﻤﯿﻘﺔ‬.. ‫[ زﯾﺎرة اﻟﺮﺋﯿﺲ ﻟﻠﺼﯿﻦ‬Аль-Харби Н. Визит
президента в Китай имеет глубокие последствия.] 2006 // [Electronic
resource]. – Access mode:
http://www.14october.com/news.aspx?newsno=5789. Дата обращения:
05.11.2017.
[6] ‫ﻣﺒﺎﺣﺜﺎت ﯾﻤﻨﯿﺔ – ﺻﯿﻨﯿﺔ ﺑﺮﺋﺎﺳﺔ رﺋﯿﺴﻲ اﻟﺒﻠﺪﯾﻦ واﻟﺘﻮﻗﯿﻊ ﻋﻠﻰ ﻋﺪد ﻣﻦ اﺗﻔﺎﻗﯿﺎت اﻟﺘﻌﺎون‬
‫[ اﻟﺜﻨﺎﺋﻲ‬Йеменско-китайские переговоры под председательством глав
двух стран и подписание ряда соглашений о двустороннем
сотрудничестве.] 2013. // [Electronic resource]. – Access mode:
http://www.sabanews.net/ar/print330798.htm. Дата обращения:
05.11.2017.
[7] ‫ ﺳﺒﺄ‬،‫[اﻟﺼﯿﻦ ﺗﺮﻓﺢ ﻣﻨﺢ اﻟﺪاراﺳﺎت اﻟﻌﻠﯿﺎ ﻟﻠﯿﻤﻨﯿﯿﻦ‬В Китае повышается
стипендия для йеменских выпускников ] 2007. // [Electronic
resource]. – Access mode: http://www.almethaq.net/news/news-
5127.htm. Дата обращения: 05.11.2017.
[8]‫راﯾﻤﻮﻧﺪ ﻟﻲ‬،‫ ﻋﺪم اﻻﻧﺤﯿﺎز واﻟﺤﻞ اﻟﺴﻠﻤﻲ‬:‫[ اﻟﺼﯿﻦ واﻟﺤﺮب ﻓﻲ اﻟﯿﻤﻦ‬Раймонд Ли.
Китай и война в Йемене: неприсоединение и мирное решение]. //
[Electronic resource]. – Access mode:
http://studies.aljazeera.net/ar/reports/2015/05/20155394114103997.htm
l. Дата обращения: 05.11.2017.
[9] Бирюков Е.С. Этапы и инструменты внешней политик США на
Ближнем Востоке // Международная жизнь. 2016. № 11. С. 85-104.
[10] ‫ ﻋﻠﻲ اﻟﺨﻠﯿﻞ‬،!! ‫ إﻟﻰ اﻟﺸﺮاﻛﺔ‬.. ‫ ﻋﺎﻣﺎ ً ﻣﻦ اﻟﻌﻄﺎء و اﻟﻨﺠﺎح‬58 ..‫ اﻟﺼﯿﻨﯿﺔ‬- ‫اﻟﻌﻼﻗﺎت اﻟﯿﻤﻨﯿﺔ‬
‫[واﻟﺒﻨﺎء‬Аль-Халил А. Йеменско - китайские отношения: 58 лет
отдачи и успеха.] 2014. // [Electronic resource]. – Access mode:
http://www.sabanews.net/ar/news354214.htm. Дата обращения:
05.11.2017.
[11] Бирюков Е.С. Экономические и политические причины войны
в Йемене // Научное обозрение. 2015. № 16. С. 238-241.
171
Герасимова О.А.*
Амосов М.Н.* *
СРЕДНИЕ ДЕРЖАВЫ КАК НОВЫЕ АКТОРЫ

В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
В 2017 году в столице Филиппин Маниле пройдет

тридцатый юбилейный саммит АСЕАН - десяти стран Юго-
Восточной Азии, объединенных общими целями и
сотрудничеством в политической, экономической, культурной и
региональной сферах, но существует и другая группа стран –
МИКТА (Мексика, Индонезия, Южная Корея, Турция, Австралия),
она гораздо менее на слуху, чем АСЕАН и является относительно
новой платформой, сформировавшейся во время 68-ой
Генассамблеи ООН в 2013 году, но уже сейчас МИКТА может
столкнуться со своей первой реальной возможностью оказывать
влияние на международную арену. В настоящее время весь мир
обеспокоен тем, что Южно-Китайское море стремительно
превращается в очаг напряженности. Три члена MИKTA -
Индонезия, Корея и Австралия - напрямую заинтересованы в
сглаживании углов в этом регионе, ведь все они могут пострадать
от конфликта первыми. МИКТА понимает, что если будет допущен
хоть один малейший просчет, это рискует превратиться в
крупномасштабный конфликт. Заявления, выпущенные MИKTA,
указывают на их желание быть классифицированными как средние
державы и проводить дипломатию средней силы, что является
относительно новым понятием в международных отношениях,
возникшим после окончания «холодной войны». Определить, что
такое "средние державы" сложно, но сравнивая такие страны с
*
Герасимова Ольга Алексеевна – магистр 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: geragera777simova@gmail.com. Научный
руководитель – ассистент кафедры ТИМО Забелла А.А.
**Амосов Максим Николаевич – магистр 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: amosov.mn@gmail.com. Научный
руководитель – ассистент кафедры ТИМО Забелла А.А.
172
другими государствами, члены MИKTA могут быть определены
именно как средние державы. Поскольку все они могут быть
названы региональными, всё же им трудно играть главную роль на
международной арене [8,10].
Что такое «Middle power»

«Middle power» или, по-другому, «средняя держава» это
термин, обозначающий независимое государство, которое не
является сверхдержавой и не обладает большой мощью, но имеет
значительное влияние и признание в мире. При этом средняя
держава обладает большим влиянием в своем ближайшем
окружении [1, c. 17]. Концепция средней державы восходит к XVI
веку, когда итальянский философ периода эпохи Возрождения
Джованни Ботеро разделил весь мир на три типа государств -
империи, средние и малые державы. Термин «средней державы»
определяет статус государства. В частности, это определение
оценивает рейтинг актора в международной иерархии. Такие
показатели, как экономическая и военная мощь всегда
используются для оценки могущества государства.
Средняя держава, по определению, это государство,
находящееся между великой державой и малой державой. Помимо
этого отличия, термин мало говорит о конкретных характеристиках
актора. Вместо этого, категория средней державы представляет
собой многообразие черт великой и малой держав. Великие и
крупные державы - неизменно большие, развитые страны. В то
время как малой державой являются, в основном, небольшие (с
точки зрения территории, населения или того и другого),
развивающиеся или слаборазвитые страны(1).
Напротив, средние державы управляются как небольшими
высокоразвитыми странами (Израиль, Дания, Сингапур,
Финляндия) и средними развитыми странами (Южная Корея,
Австралия, Канада, Испания, Украина, Южная Африка, Аргентина)
так и крупными, развивающимися (Египет, Мексика, Индонезия,
Иран, Филиппины, Нигерия). Обращаясь к множеству определений,
связанных с понятием средней державы, Гарет Эванс, бывший
австралийский министр иностранных дел, заметил, «что пытаться
точно определить понятие «средних держав», и придумать список
из, скажем, двадцати или тридцати или, может быть, больше стран,
173
которые будут признаны как таковые, - это непростое занятие.
Объективные критерии, такие как ВВП, численность населения,
физические размеры и военный потенциал, могут быть не более чем
точками отсчета. Например, Австралия, которая будет во всех
списках, занимает всего 50 место в мире по численности населения,
хотя является тринадцатой по ВВП» [9].
Средние державы, как новые игроки в ЮКМ

Текущие споры в Южно-Китайском море (далее ЮКМ)
являются локальными проявлениями геостратегического
соперничества между США и Китаем. Обе страны попытались
расширить свои сферы влияния на основе собственных
стратегических моделей. Спор в ЮКМ является одним из многих
современных конфликтов в гонке между двумя стратегическими
парадигмами, которые можно с полным основанием назвать
столкновением между АТР и США и китайской стратегией «Один
пояс, один путь».
Средние державы очень активны в вопросах, касающихся
Южно-Китайского моря, где находятся Парасельские острова и
острова Спратли, которые богаты природными ресурсами и
являются предметом территориальных споров между Китаем и
средними державами. Говоря о географических характеристиках
островов, становится ясно, что возможность хозяйственного
освоения этих земель весьма ограничена. Тем не менее, в этом
регионе наблюдаются серьезные территориальные споры, которые
пытаются мирно урегулировать, используя дипломатические и
правовые инструменты. На данный момент основные документы,
определяющие статус Южно-Китайского моря – Конвенция ООН
по морскому праву от 1994 г. и Декларация о поведении сторон в
Южно-Китайском море, подписанная в 2002 г. (2).
Заявления, сделанные МИКТА, указывают на желание быть
классифицированными именно как средние державы и проводить
дипломатию средней державы, определенную Купером, Хигготтом
и Носсалом, как «тенденцию к поиску многосторонних решений
международных проблем, тенденцию к принятию компромиссных
позиций в международных спорах и [склонности] к использованию
термина «добросовестное международное гражданство» в своей
дипломатии» [2]. МИКТА ясно отражает это в своем заявлении:
174
«Мы будем играть роль в установлении повестки дня и
конструктивно выступать на мировой арене, а также прилагать
совместные усилия для создания норм, разработки руководящих
принципов, обмена передовым опытом и формирования
коллективных ответов таким образом, чтобы это было приемлемо
для всех членов МИКТА» (3). По мнению южнокорейских ученых,
Южную Корею в XXI в. можно определить, как государство
«средней силы». При этом стоит отметить, что ключевой целью
«дипломатии «средней силы» остается предотвращение войны, в
частности: 1) предотвращение военных столкновений между
великими державами в борьбе за гегемонию в регионе; 2)
способствование мирному разрешению споров между странами
региона, которые могут повлиять на отношения между «великими
державами»; 3) способствование установлению норм
международного права, несмотря на то, от кого и к кому между
«великими державами» перейдет лидирующая роль в регионе; 4)
способствование более доверительным отношениям между
основными игроками в регионе, в первую очередь, имеются в ввиду
США и Китай. Таким образом, опираясь на мнения южнокорейских
ученых, можно прийти к выводу, что корейская версия концепции
«государства «средней силы» строится через определение
поведенческих тенденций государства и соответствия конкретным
поведенческим моделям[3].
Члены МИКТА- новый «треугольник»?

Сотрудничество таких средних держав, как Индонезии,
Австралии и Республики Корея имеет большой потенциал. В идеале
это взаимодействие не должно быть продолжением пути
супердержав, необходимо создавать благоприятные условия для
стратегической автономии региона, поскольку и внутри данной
интеграционной организации имеются разногласия. Индонезия не
смогла смириться с военным вмешательством в 1999 г. и внезапным
решением в 2011 г. разместить 2500 военнослужащих морской
пехоты США в австралийском городе Дарвине(4). Недавнее участие
Австралии в военных учениях в Баликатан в 2016 г. с США и
Филиппинами свидетельствует об отсутствии у Австралии веры в
механизмы, возглавляемые институтами АСЕАН. Австралия была
обвинена китайскими СМИ в том, что они высказывались о мерах
175
по рекультивации земель в Китае. Между тем, Корея была обвинена
США за то, что она не прилагала достаточных усилий для решения
проблемы в Южно-Китайском море. Корея, в свою очередь, не
желает выбирать между США, являющимися партнерами по
военному альянсу и Китаем – крупнейшим торговым партнером,
так как в одиночку ее дипломатические усилия вряд ли приведут к
реальному прогрессу.
Три члена МИКТА- Австралия, Индонезия, Южная Корея не
претендуют на права в Южно-Китайском море, однако они
разделяют обеспокоенность поведением Китая в регионе, особенно
в отношении потенциальных запретов на свободу судоходства,
вызванных попытками Пекина обеспечить соблюдение своих
требований в регионе. Австралия и Южная Корея являются
союзниками США по вопросам безопасности, и оба союзника
оказывались под давлением Вашингтона в разное время для того,
чтобы противостоять претензиям Китая путем проведения
операций по свободной навигации с США. Индонезия не является
союзником США, но в Джакарте растет обеспокоенность
относительно претензий Китая в отношении девятипунктирной
линии, которая пересекается с исключительной экономической
зоной, находящейся в 200 морских милях вокруг архипелага
Бунгуран в Австралии. В то же время, правительство Австралии
также приняло односторонние меры по сдерживанию против
растущей мощи Китая в Азии. Эти шаги включили в себя
инвестирование в активы морского базирования и наблюдения,
закрепленные в последующей «Белой книге» Министерства
Обороны с 2009 года и более тесное сотрудничество в области
обороны и разведки с Японией. Австралия была одним из немногих
государств региона, которое публично бросило вызов Китаю,
объявив о создании Зоны идентификации противовоздушной
обороны в 2013 году, после чего Канберре последовал выговор от
министра иностранных дел Китая Ван И, который отметил, что
действия Австралии "поставили под угрозу двустороннее взаимное
доверие и повлияли на отношения государств". В вопросе Южно-
Китайского моря Австралия была откровенным критиком подхода
Китая к территориальным спорам с другими государствами-
претендентами. Министр обороны Австралии Мариз Пейн заявила
вскоре после того, как один из кораблей США прошел в двенадцати
176
морских милях от Архипелага Спратли в октябре 2015 года:
«Австралия имеет законный интерес в этом деле во имя
поддержания мира и стабильности, уважения международного
права, беспрепятственной свободной торговли и свободы
судоходства и перелетов в Южно-Китайском море» (5).
Исторически Китай рассматривал Индонезию как первое
среди равных государство в АСЕАН. За всё время двусторонние
отношения между Джакартой и Пекином переживали взлеты и
падения. С 1950-х годов геостратегическое местоположение
Индонезии, и ее неприсоединившийся статус стимулировали элиты
Китая к установлению отношений на устойчивой основе. Несмотря
на шаткий характер двусторонних отношений в период Сухарто,
крупномасштабные китайские инвестиции и представления о том,
что Пекин сыграл позитивную ведущую роль на юго-востоке Азии
во время экономического кризиса в регионе в 1997-1998 гг.
оставили позитивный экономический и дипломатический след в
Индонезии (6). Однако в последние годы индонезийские взгляды на
роль Китая в регионе ухудшились. Из-за экономического
присутствия Китая в Индонезии возрос национализм, некоторые
видят угрозу, исходящую от дешевого китайского импорта и
неблагоприятное воздействие этих факторов на производственный
сектор Индонезии. Также имеются опасения по поводу все более
наступательной позиции Китая в Южно-Китайском море,
поскольку морская безопасность остается жизненно важной для
индонезийской стратегической политики. Готовность Индонезии
бросить вызов Китаю открыто по этому вопросу стала более
заметной во время председательствования Джоко Видодо, который
вновь утвердил территориальный суверенитет как центральную
часть индонезийской стратегической и внешней политики (7).
Республика Корея сохраняет сложные отношения с Китаем,
которые создает подход Сеула к проблеме Южно-Китайского моря.
Недовольные желанием Пекина продолжать поддерживать
северокорейский режим, южнокорейские политики также признали,
что нормализация отношений с Китаем имеет важное значение для
переговоров о любых урегулированиях на Корейском полуострове.
Совет безопасности Республики Корея в основном направлен на
сдерживание КНДР. Тем не менее, в отличие от не имеющих
территориальных претензий Австралии и Индонезии, позиция
177
Сеула в отношении Южно-Китайского моря была сдержанной -
поддержание свободы судоходства в регионе, непринятие никаких
обязательств ни в одном из территориальных споров. Это
эквивалентно соответствующим позициям, принятым Джакартой и
Канберрой (8). Есть два объяснения необоснованного нежелания
Южной Кореи активизировать свое взаимодействие с проблемой
Южно-Китайского моря. Первое и самое очевидное, что
южнокорейские политики осознают, что встать на сторону США и
публично критиковать Китай в отношении того, что имеет
решающее значение для Пекина, поскольку территориальный
суверенитет, вероятно, приведет к тому, что Китай осложнит жизнь
РК на Корейском полуострове. Обеспечение Пекином режима
санкций ООН против КНДР является постоянной проблемой для
южнокорейских политиков, и поощрение Китая оказывать
серьезное давление на Пхеньян с целью осуществления ядерного и
ракетного сдерживания было проблематичным. Эти проблемы
будут только усугубляться в глазах Южной Кореи, если Пекин
чувствовал, что это было частью антикитайской коалиции по
проблеме Южно-Китайского моря [5].
Вторым объяснением нежелания Сеула может быть статус
спорных островов Лианкур (о-ва Токто для Южной Кореи, острова
Такэсима для Японии). Сеул отверг японские предложения для
совместного представления в Международном Суде ООН, чтобы
вынести решение по этому вопросу, утверждая, что нет никакого
юридически обоснованного довода, потому что территория
управляется РК. Сеул почти наверняка знает, что, оспаривая
аналогичные претензии Китая в отношении островов в Южно-
Китайском море, он может подорвать свои собственные доводы в
отношении территориального суверенитета в Северо-Восточной
Азии (9).
Имеется ли у МИКТА коллективный интерес в
использовании рычагов для мирного разрешения территориальных
споров в регионе? С точки зрения независимого государства,
Индонезия, безусловно, заинтересована в мирном урегулировании
этого вопроса, поскольку девятипунктирная линия Китая
пересекается с ее исключительной экономической зоной. Южная
Корея осознает, что невольно втянута в американо- китайский
конфликт из- за своих обязательств по альянсу [4]. И после
178
заявления бывшего американского президента Барака Обамы о том,
что острова Сенкаку/Дяойюдао попадают под действие договора о
безопасности между США и Японией это похоже на правду.
Австралия усилила риторику в отношении намывания земли
Китаем, заботясь о свободах открытого моря и защите своих
торговых маршрутов. У Турции и Мексики отсутствует очевидный
интерес, но обе страны имеют сильные экономические или военные
связи с США и Китаем, что означает, что любой крупный конфликт
негативно отразится на их экономиках (10).
Но самым важным является то, что действительно ли у
отдельных государств-членов есть достаточная вера в новую
организацию, чтобы участвовать в спорах Южно-Китайского моря
и играть роль посредника между различными участниками этих
споров? Эта связующая роль является важным аспектом
дипломатии средней державы, и существует явная потребность в
независимом посреднике для урегулирования споров между
сторонами в целях ослабления напряженности. Но, имеет ли
МИКТА, как организация, желание играть такую роль в Южно-
Китайском море и дипломатические навыки для ее осуществления,
пока неизвестно. У МИКТА есть отличная возможность оказать
позитивное влияние на мировую политику. Будет ли она
усиливаться и станет тем мостом, который так необходим региону?
Территориальная проблема Южно-Китайского моря
способна привести к вооруженному противостоянию. Три члена
МИКТА - Индонезия, Корея и Австралия – являются
заинтересованными сторонами в вопросе снижения напряженности
в регионе, так как при перерастании данного вопроса в серьезный
конфликт, каждая из стран понесет ущерб. Взаимодействие членов
МИКТА может сыграть решающую роль в ослаблении
напряженности и поиске мирного решения территориальных
споров, а ключом к решению проблемы послужит эффективное
использование дипломатии средней державы [6,7].
(1) The Middle Powers Initiative [Электронный ресурс].
URL: http://www.middlepowers.org/about.html
(2) Declaration on the Conduct of Parties in the South China
Sea, 2002. [Электронный ресурс]. URL:
179
http://www.asean.org/news/item/declaration-on-the-conduct-of-parties-
in-the-south-china-sea-2
(3) MIKTA and Middle Power Diplomacy in the South
China Sea [Электронный ресурс]. URL:
http://thediplomat.com/2015/08/mikta-and-middle-power-diplomacy-
in-the-south-china-sea/
(4) Middle Power Diplomacy inthe South China Sea
Disputes:An Indonesian Perspective [Электронный ресурс]. URL:
http://sdsc.bellschool.anu.edu.au/sites/default/files/publications/attachm
ents/2016-10/cog_27_web_v3.pdf
(5) Daniel Hurst, ‘Australia-China Naval Exercises Still on
Despite US Patrol in South China Sea’[Электронный ресурс]. URL:
https://www.theguardian.com/world/2015/oct/29/australia-china-naval-
exercises-still-on-despite-us-patrol-in-south-china-sea
(6) Ann Marie Murphy, ‘Indonesia Responds to China’s
Rise’, in Bruce Gilley and Andrew O’Neil (eds.), Middle Powers and the
Rise of China, Georgetown University Press, Washington DC, 2014, pp.
131-134
(7) David Shambaugh, China Goes Global: The Partial
Power, Oxford University Press, Oxford, 2013, pp. 96-97.
(8) Xinhua, ‘China Condemns Indonesia’s Use of Force in
South China Sea’ [Электронный ресурс]. URL:
http://news.xinhuanet.com/english/2016-06/19/c_135449118.htm
(9) Berkshire Miller, ‘The ICJ and the Dokdo/Takeshima
Dispute’, [Электронный ресурс]. URL:
http://thediplomat.com/2014/05/the-icj-and-the-dokdotakeshima-
dispute/#
(10) MIKTA and Middle Power Diplomacy in the South
China Sea [Электронный ресурс]. URL:
http://thediplomat.com/2015/08/mikta-and-middle-power-diplomacy-
in-the-south-china-sea/
(11)
[1] Цыганков П.А. Международные отношения. – М.: Новая
школа, 1996. – С. 17.
[2] Andrew F. Cooper, Richard A. Higgot, Kim Richard Nossal
Relocating Middle Powers/Australia and Canada in a Changing World
Order. – Vancouver: UBC Press – P. 19.
180
[3] Sook Jonh Li Transforming Global Governance With Middle
Power Diplomacy/South Korea’s Role in the 21st Century. – New York:
Palgrave Macmillan – P. 162.
РУДН, 2016. – 149 с.: ил.
2017. № 3. С.518-529.
[6] Куклин Н.С. Юго-Восточная Азия: формирующаяся
региональная идентичность. Интервью с проф. Д.В. Мосяковым
(Институт востоковедения РАН) // Вестник Российского
2017. № 3. С.575-587.
[7] Янгель А.А. Отношения Китая со странами Юго-
Восточной Азии: экономические и политические факторы (к
созданию Зоны свободной торговли Китай-АСЕАН) // Вестник
Международные отношения. 2010. № 2. С.59-65.
[8] Скриба А.С. Балансирование малых и средних государств
// Международные процессы. 2014. Т. 12. № 39. С. 88-100.
[9] Дегтерев Д.А. Количественные методы в
международных исследованиях // Международные процессы. - 2015
(Том 13). - № 2 (41). - С.35-54
[10] Герасимова О., Амосов М. Средние державы как игроки
Юго-Восточной Азии // Межкультурная коммуникация. Изучение
знаковой лингвистической и нелингвистической коммуникации.
Сборник статей молодых исследователей. Москва, 2017. С. 63-69.
181
Исраилов А.Х. *
Сидоров Д.С. **
КИТАЙСКИЕ ЭМИГРАНТЫ В ПРИГРАНИЧНЫХ

СТРАНАХ
Введение
Хуацяо-выходцы из Китая, живущие в других странах. К
ним относятся как граждане КНР, временно проживающие за
границей, так и потомки китайских эмигрантов более ранних волн,
являющихся гражданами КНР, так и стран, где они проживают [1].
В данном исследование мы затронем хуацяо различных волн в
странах имеющих общую границу с Китаем, среди них: Малайзия,
Вьетнам, Индонезия, Российская Федерация, Лаос, Сингапур,
Бруней, Мьянма, Казахстан, КНДР.
Малайзия
Малайзия в прошлом была английской колонией. Британцы
нанимали китайцев для работы в шахтах и на полях [2], но со
временем они стали играть более важную роль в экономике,
занимая в первую очередь ключевые позиции в торговле и в
финансах. К моменту получения независимости данное положение
китайцев стало вызывать ненависть у коренного малайского
населения, более того антагонизм между коренным населением и
китайцами усугублялся из-за религиозных противоречий [3].
Однако китайцы продолжают иметь господствующее положение в
малайской экономике [4].
На данный момент китайцев в Малайзии проживает около 7
млн. (23,4%) (1) и владеют 50% малайской экономики [5].
Большинство малайцев исповедуют христианство и буддизм.
*
Исраилов Адам Хамзатович – студент 3 курса, кафедры ТИМО
РУДН. E-mail: adam-kadet@mail.ru. Научный руководитель – д.и.н.,
профессор Юртаев В. И.
**
Сидоров Дмитрий Васильевич – студент 3 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: filimonov@aha.ru. Научный руководитель –
д.п.н., профессор Филимонов Г. Ю.
182
В данном случае можно смело заявить, после начало
рыночных реформ в Китае, двухсторонние отношения пошли в гору,
чему способствовали хуацяо, играющие важную роль в малайской
экономике и являющимися одними из крупнейших инвесторов в
китайскую экономику [6].
Вьетнам
Китайцы начали массово переселяться в Вьетнам в XVIII,
однако основной этап миграции приходит на конец XIX-начало XX
века, когда в связи с экономической и политической
нестабильностью многие китайцы покинули пределы родины в
поисках лучшей жизни [7]. Будучи хорошими работниками, они
стали занимать важное место в торговле и ремесленничестве. В
период ухудшения отношений между СРВ и КНР в 70-ые годы
подверглись определённым репрессиям, но после ситуация
нормализовалась. Стоит отметить, что в 2014 году во Вьетнаме
случились массовые антикитайские погромы, связанные с
недовольством вьетнамского народа по отношению к китайской
внешней политике (2).
На данный момент их насчитывается численностью около
миллиона человек (1.13 %) (3), они составляют основу среднего
класса и контролируют около 50% городской рыночной торговли,
имеют крупную базу в легкой промышленности, во внешней
торговле [8].
Индонезия
Первые волны китайской миграции пришлись на Средние
века, что самое удивительное первыми мигрантами были китайцы-
мусульмане, которые по одной из версий и распространили ислам в
стране [9]. Тем не менее к моменту колонизации острова
голландцами большая часть мигрантов принадлежала к
традиционным китайским конфессиям и выполняла две функции:
кули (рабочие-мигранты из Китая) и богатых торговцев.
Голландские колонисты сталкивали обе национальные группы,
чтоб упрочить свое собственное влияние в регионе.
В целом индонезийская ситуация напоминает ситуацию
малайскую, и по аналогии с Малайзией, после обретения
независимости начались гонения на представителей китайской
183
диаспоры со стороны властей, которая в основном состояла из
коренных индонезийцев. Но после начала реформ в КНР и крупных
инвестиций со стороны индонезийский хуацяо в китайскую
экономику (от чего безусловно пользу получало и правительство
Индонезии), чтоб улучшить отношения с Китаем, власти пошли на
сокращение репрессий по отношению к китайскому населению [10].
На данный момент насчитывается около 3 млн китайцев в
Индонезии, что составляет около 3% населения страны, но китайцы
контролируют около 70% экономики Индонезии [11].
Лаосская народно-демократическая республика

В ЛНДР китайцы не играют такого важного значения, как в
вышеперечисленных странах, но стоит отметить, что около 2%
населения, то есть 185 тыс. человек являются потомками китайских
мигрантов XIX века.
В Лаосе, как и во Вьетнаме, составляют основу среднего
класса, занимая важное место в мелком и среднем бизнесе.
Преимущественно исповедуют даосизм (4).
Сингапур
Сингапур стал местом эмиграции китайцев в XVIII веке
после соглашения Ост-Индской компании и Султаната Джохора. Во
время Гражданской войны в Китае многие китайцы бежали со своей
родины в Сингапур, спасаясь от войны и бедности.
На данный момент китайцы составляют в Сингапуре 75%
населения (около 4 млн человек) и контролируют 90% экономики [11].
В отличии от названных выше стран в Сингапуре китайцы являются
господствующей этнической группой не только в экономике, но и в
политике, что обусловлено тем, что китайцы являются самой крупной
этнической группой в государстве. Тем не менее, если опять-таки в
отношениях с другими странами диаспора оказывала положительное
влияние на взаимоотношения между КНР и странами их проживания,
то в данном случае Сингапур был последней страной ЮВА,
признавшей КНР, в качестве официального Китая.
Казахстан
Большая часть граждан КНР, проживающих в Казахстане,
китайцы казахского происхождения, называемые оралманами (5).
184
Самих же китайцев согласно переписи, за 2009 год 3424 человека,
что является самым малым показателем среди всех вышеназванных
стран (6).
Те же, кто проживает в Казахстане, преимущественно в
Астане, достаточно давно заняты в коммерции, либо являются
трудовыми мигрантами в сфере строительства.
КНДР
В КНДР проживает около 181 тыс. китайцев (7). После
осложнения двухсторонних отношений китайцы КНДР стали
подвергаться гонениям, были лишены северокорейского
гражданства. А также права служить в армии и вступать в партию.
Однако после падения СССР, реформ в Китае и улучшения
двухсторонних отношений положение китайских мигрантов стало
лучше. На данный момент китайцы являются самой богатой
социальной группой в КНДР, несмотря на это многие китайцы
стараются перебраться в КНР (8).
Россия
По оценкам переписи населения 2010 года китайцев на
территории Российской Федерации насчитывают 30 тысяч человек
[12. С. 77]. Однако по неофициальным данным их около
полумиллиона и число продолжает неумолимо расти. Основными
местами проживания являются Хабаровский край и Москва. Если
наличие китайцев в Москве не вызывает опасений, так как столица
России крайне многонациональный и многокультурный мегаполис,
то проблема ирредентизма в Приморском крае встаёт достаточно
серьёзно. Ирредентизм — это оккупация приграничных территорий
одной страны другой, которая может быть вызвана разнообразными
факторами и в вопросе КНР стоит выделить один главный -
необходимая площадь для жизни и существования граждан может
быть достигнута только присоединением северных, российских
земель. Так, Збигнев Бжезинский утверждал, что экономическая
мощь Китая в совокупности с динамической энергией его 1,2-
миллиардного населения существенно меняют историческое
уравнение между двумя странами с учетом незаселенных
территорий Сибири, почти призывающих китайское освоение [13].
Данный тезис подтверждается статистическими данными, по
185
которым на приграничных территориях Китая проживает суммарно
около 100 миллионов человек, в то же время на аналогичных
приамурских территориях России лишь около 7 миллионов человек.
Опасение дальнейшей не только экономической, но и
территориальной экспансии имеются даже у президента России
Владимира Владимировича Путина, который заявил: «Если в
ближайшем будущем мы не предпримем практические шаги для
развития Дальнего Востока, в течение нескольких десятилетий,
российское население будет говорить на китайском, японском и
корейском» (9).
Союз Мьянма
Китайцы составляют около 1 млн человек или 1,5%
населения [14] Союза Мьянмы. С точки зрения социально-
экономического положения являются представителями среднего
класса, занятыми в бизнесе и экономике. Кроме того, играют
важную роль и в производстве и распространение наркотиков.
В целом их деятельность в легальных сферах экономики
позитивно складывается на двухсторонних отношениях между КНР
и Союз Мьянмы.
Бруней
В Брунее проживает 42 тыс. этнических китайцев, то есть 10%
населения (10). Заняты в основном в бизнесе и на черных работах.
Не имеют серьезного влияния на происходящее в стране.
Подводя общий итог, можно сказать, что китайская
диаспора играет большую роль в приграничных с Китаем странах,
однако в связи с репрессиями во время холодной войны их роль
несколько приуменьшилась, но в связи началом экономических
реформ Дэн Сяопина власти названных выше стран, видя в КНР
большие экономические возможности для собственного роста,
прекратили репрессии и начали использовать диаспоры в целях
улучшения двухсторонних отношений. Исключением являются
Россия, Казахстан, как страны бывшего СССР и где китайская
миграция явление относительно молодое, также как исключение
стоит отметить КНДР и Бруней, где в связи жесткой политики
властей влияние китайских диаспор не выходит за рамки экономики.
186
(1) Current Population Estimates, Malaysia, 2014 – 2016
[Электронный ресурс]. URL: https://www.statistics.gov.my/
index.php?r=column/cthemeByCat&cat=155&bul_id=OWlxdEVoYlJC
S0hUZzJyRUcvZEYxZz09&menu_id=L0pheU43NWJwRWVSZklWd
zQ4TlhUUT09 Дата обращения: 20.04.17.
(2) Китайские погромы во Вьетнаме [Электронный ресурс].
URL: http://expert.ru/2014/05/14/vetnamskie-pogromyi/ Дата
(3) Результаты переписи населения Вьетнама 2009
[Электронный ресурс]. URL: http://www.gopfp.gov.vn/documents/
18/86/BCKQCTTDTTT.pdf. Дата обращения: 20.04.17.
(4) Китайцы в Лаосе [Электронный ресурс] URL:
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1521884. Дата обращения:
20.04.17.
(5) За 24 года на историческую родину вернулся почти 1 млн.
этнических казахов [Электронный ресурс]. URL:
http://www.inform.kz/ru/za-24-goda-na-istoricheskuyu-rodinu-
vernulsya-pochti-1-mln-etnicheskih-kazahov_a2780983. Дата
(6) Перепись населения за 2009 год [Электронный ресурс].
URL: http://www.stat.gov.kz/faces/wcnav_externalId/p_perepis?_afrL
oop=22496281401547315#%40%3F_afrLoop%3D2249628140154731
5%26_adf.ctrl-state%3Dyhzhalz2o_58. Дата обращения: 01.04.17.
(7) Численность населения КНДР [Электронный ресурс].
URL: https://joshuaproject.net/countries/KN. Дата обращения:
01.04.17.
(8) Почему китайцам в Северной Корее живется хорошо, а
будет еще лучше [Электронный ресурс]. URL:
https://republic.ru/world/kitaytsy_v_severnoy_koree-1100468.xhtml.
Дата обращения: (01.04.17)
(9) Саммит АТЭС: Россия выдержала первый экзамен.
https://news.rambler.ru/politics/15451226-sammit-ates-rossiya-
vyderzhala-pervyy-ekzamen/. Дата обращения: 05.04.17.
(10) Департамент экономики: планирования и развития.
Статистика населения [Электронный ресурс]. URL:
187
https://web.archive.org/web/20170320011146/http://www.depd.gov.bn/
SitePages/Population.aspx. Дата обращения: 05.04.17.
[1] Афонасьева А.В. Экономическое влияние хуацяо в Юго-
Восточной Азии: перспективы для Китая. // [Электронный ресурс]
Синология.Ру. – Режим доступа:
http://www.synologia.ru/a/Экономическое_влияние_хуацяо_в_Юго-
Восточной_Азии:_перспективы_для_Китая. Дата обращения:
05.04.17.
[2] Cavendish M. World and Its Peoples: Eastern and Southern
Asia / Edited by Paul Bernabeo. – New York, 2007.
[3] Бельченко А.С. Китайские иммигранты в станах Юго-
Восточной Азии в XVIII - начале XIX в. // Вестник Российского
– 2008. – №3. – С. 67–77.
[4] Baldwin W. The World Tin Market: Political Pricing and
Economic Competition. – Durham: Duke Press Policy Studies, 1983.
[5] Ларин А. Мировая китайская диаспора и новая
миграционная концепция России // Китай в мировой и
региональной политике. История и современность. – 2013. – Том 18.
– С. 193–222.
[6] Стровский Л., Цзян Ц. Роль хуацяо в развитие китайской
экономики // Известие Уральского государственного
экономического университета. – 2010. – №1 (27). – С. 106–111.
[7] Мурашева Г. Вьетнамо-китайские отношения в XVII—
XIX вв. – М.: Наука, 1973.
[8] Chua A. World on Fire: How Exporting Free Market
Democracy Breeds Ethnic Hatred and Global Instability. – N.Y.: Anchor
Books, 2004.
[9] Tan M. Ethnic Chinese in Indonesia, in Ember, Melvin;
Ember // Encyclopedia of Diasporas: Immigrant and Refugee Cultures
Around the World. – New York: Springer, 2005. – P. 795–808.
[10] Purdey J. Anti-Chinese Violence in Indonesia, 1996–1999,
Honolulu. – H.I.: University of Hawaii Press, 2006.
[11] Ларин А. Мировая китайская диаспора и новая
миграционная концепция России // Китай в мировой и
188
региональной политике. История и современность. – 2013. – Том 18.
– С. 193–222.
[12] Семёнов А.Б. Перспективы китайской миграции на
русский Дальний Восток // Вестник Российского университета
дружбы народов. Серия: Международные отношения. – 2011. – №4.
– С. 71-79.
[13] Бжезинский З. Великая шахматная доска: господство
Америки и его геостратегические императивы. – М.:
Международные отношения, 1998.
[14] Циденков М. Влияние китайских мигрантов на
социально-экономическое развитие стран Юго-Восточной Азии //
Актуальные проблемы современных международных отношений. –
2016. – №8. – С. 85–92.
Е.Ю. Каткова *
КИТАЙСКО-АВСТРАЛИЙСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
В СФЕРЕ КУЛЬТУРЫ
В данной статье автор рассматривает китайско-

австралийское культурное сотрудничество. В современном мире
культура является важным компонентом внешней и внутренней
политики любого государства. В эпоху глобализации сохранение
культуры, традиций и ценностей своего народа является одной из
важнейших задач каждого правительства. Кроме того, культура
является важной составляющей национальных интересов
государств. Сегодня большинство стран стараются повысить
конкурентоспособность своей культуры и предпринимают усилия
по продвижению своей культуры в других странах.
Территориально-географическое положение Австралии
делает ее уникальной страной, это пример, когда страна, находясь в
одном регионе культурно и исторически принадлежит к другому
*
Каткова Евгения Юрьевна – аспирантка 2 курса, кафедры
ТИМО РУДН. E-mail: yeniya.dorogova@gmail.com. Научный
189
региону. «Ни одна нация не может убежать от своего
географического положения... и мы с этим ничего не можем
сделать», — так сказал министр иностранных дел Австралии, П.
Спендер, в своей речи к парламенту в 1950 г [1.P.1]. Эта фраза
олицетворяет собой всю историю и политику Австралии на
протяжении нескольких веков. Сегодня культура, наряду с
экономикой, является ключевым аспектом глобализации.
Культурная глобализация ускорила процессы обмена идеями,
информацией и ценностями во всем мире и активизировала
контакты между народами всего мира. По определению
ЮНЕСКО «нынешняя эпоха глобализации с ее беспрецедентными
темпами и интенсификацией глобальных потоков капитала,
рабочей силы и информации оказывает большое влияние на
местные культуры» (1). Однако Австралия и здесь стала
исключением. Когда весь мир говорит о вестернизации и
вытеснении местных культур и традиций западными ценностями,
Австралия, наоборот, в течении нескольких веков яростно
оберегала свою западную, англо-саксонскую, культуру от
вторжения со стороны азиатских культур. Ярким примером страха
перед «истернизацией» является политика «Белой Австралии» и
попытки изолировать себя от азиатского региона.
Итак, культура Австралии — это смесь местных культур
аборигенов Океании и англо-саксонской культуры, с
преобладанием последней. После начала британской колонизации
Австралии в 1788 г. западные ценности стали вытеснять местные
традиции. Современная Австралия, без сомнения, относится к
западной цивилизации. Несмотря на то, что в Австралии нет
официального языка, основным языком общения является
английский язык, на котором говорят более 80% всего населения.
Вторым, по количеству носителей, является китайский язык, на нем
говорят 1,7 % населения (2). Кроме языка Австралия унаследовала
британскую систему правления — парламентаризм и
конституционную монархию, западную христианскую религию и
западные ценности, такие как: индивидуализм, либерализм,
демократия, свобода и равенство, права человека и верховенство
закона, свободный рынок и секуляризация.
Замкнутое австралийское сообщество столкнулось с
азиатской, в основном китайской, культурой в XIX в., когда в
190
Австралию прибыло большое количество бедных китайских
иммигрантов, приехавших работать на золотые рудники. С этого
момента австралийцы начинают борьбу за сохранение своей
культуры, которая впоследствии продлится более века. Только к
1970-х гг. правительство Австралии ослабило жесткие
антииммиграционные законы и повернуло внутреннюю политику в
русло мультикультурализма. Сегодня западная культура остается
доминирующей в австралийском обществе, однако тенденции
глобализации и несколько десятилетий многоэтнической
миграции заметно повлияли на все аспекты жизни Австралии.
Согласно Австралийскому бюро статистики в первом
квартале 2017 г. население Австралии составило 24,7 млн. чел. (3),
и около половины из которых являются мигрантами в первом или
втором поколении (4). Одной из самых крупных групп иностранных
мигрантов является китайская диаспора. Китайская культура,
наряду с другими незападными культурами, привнесла ряд своих
традиционных особенностей в австралийское общество, такие, как
китайская кухня, религия, театры, архитектура и искусство.
Культурные связи между Китаем и Австралией активно
развиваются благодаря четырем аспектам:
– миграции;
– развитию экономических отношений;
– сотрудничеству в области образования;
– туризму.
Как уже говорилось выше, благодаря миграции
австралийское общество познакомилось с китайской культурой еще
в XIX в., когда на континент прибыли золотоискатели из Китая.
Тогда китайская культура вызвала негативную реакцию у
австралийского общества. Разительно отличающиеся культурные
традиции китайцев, прибывших в основном из очень бедных
районов Китая, а, следовательно, носителей традиционных
китайских ценностей, вызвали волну насилия и неприятия у
австралийцев. Вопреки надеждам на ассимиляцию, китайцы
оставались замкнутым сообществом, представители которого
практически не знали английский язык, продолжали носить
традиционную китайскую одежду и не пытались интегрироваться в
местное общество. Наоборот, они построили свои кварталы, где
191
находились китайские храмы, театры, азартные заведения,
продовольственные магазины и закусочные.
Непонимание китайской культуры, предвзятости в
отношении Азии и особенного стиля мышления, который в
последствии американский исследователь, Эдвард Саид, назвал
ориентализмом, привели традиционно мирное китайское
сообщество к насильственным конфликтам с местным населением.
Ориентализм, согласно Саиду, это стиль мышления, основанный на
онтологическом и эпистемологическом различении «Востока» и
«Запада» [2. C. 9], идея европейской идентичности как
превосходства над всеми другими неевропейскими народами и
культурами [2. C. 16]. Вместе с тем, ориенталистское мышление,
основанное на стереотипах о Востоке, приводит к страху перед
«чужим». Так, в Австралии сложилась концепция «желтой
опасности», которую представляет Азия, а именно китайские
мигранты. Эта концепция была унаследована Австралией у
британцев вместе с чувством культурного превосходства по
отношению к азиатам, которые были источником
безнравственности и представляли угрозу физического и
культурного «уничтожения» австралийской нации [3. P. 202].
Поэтому первой реакцией на проникновение китайской культуры в
Австралийское общество стало ограничение въезда азиатских
мигрантов, а также создание такой законодательной базы, которая
бы оберегла австралийскую культуру от вторжения со стороны
«чужих» культур. Жесткие антииммиграционные законы, которые
делали нежелательной миграцию даже выходцев из стран
континентальной Европы, дискриминационная политика «Белой
Австралии», а также антиазиатские настроения среди жителей
Австралии были частью австралийской истории на протяжении
XIX-XX вв.
70-е гг. ХХ в. принесли большие изменения во многие
области жизни Австралии. Лейбористское правительство во главе с
Гофом Уитламом провело грандиозные внутренние реформы, а
также кардинально изменило многие аспекты внешней политики.
Самыми большими достижениями Г. Уитлама во внутренней
политики стали: смягчение миграционной политики и принятие
Закона о расовой дискриминации, которые положили конец
политики «Белой Австралии»; упрощение политики в области
192
туризма, что дало возможность людям из разных стран на равных
правах посещать Австралию; создание условий для более легкой
интеграции мигрантов в австралийское общество путем
всевозможных программ обучения английскому языку; положено
начало для внедрения концепции мультикультурализма, как основы
будущего австралийского общества. Во внешней политике
крупнейшим достижением Уитлама стало установление
дипломатических отношенный с Китайской Народной Республикой.
Изначально Уитлам считал неправильным изоляцию Австралии от
своего географического региона. Его целью во внешней политики
стало создание положительного образа Австралии среди стран Азии,
а также налаживание отношений со своими соседями в целях
мирного и гармоничного экономического развития региона [4]. Для
достижения своей цели Уитлам провел большие внутренние
реформы, а также наладил отношения с Китаем и другими
коммунистическим странами Азии, такими, как: Северный Вьетнам
и Северная Корея, – от которых Австралия до этого тщательно
отгораживалась в виду их политической ориентированности и
идеологии.
Установление дипломатических отношений с
коммунистическим Китаем стало большим прорывом для
Австралии. Канберра, которая в глазах своих соседей виделась, как
сателлит Вашингтона, смогла на 7 лет раньше США установить
дипломатические отношения с Пекином. Основой этих отношений
стала экономика, в дальнейшем она стала катализатором развития
отношений и в других областях, в частности, в области культуры и
туризма.
Если австралийское общество благодаря миграции было
более-менее осведомлено насчет китайской культуры, то для
китайского традиционно закрытого общества австралийская
культура была совершенно новой. В 1974 г. в Пекине и Сиднее
прошла крупнейшая торговая выставка Австралии, которая была
посвящена австралийским достижениям в области сельского
хозяйства и добывающей промышленности. Несмотря на свою
специфику, выставка помогла повысить осведомленность о
Австралии и ее экономике среди китайского населения [5. P. 40].
Вслед за этим государственные структуры двух стран
активизировали контакты в области культуры, образования, спорта
193
и т.д. для улучшения понимания традиций среди народов двух стран.
Исторически китайское общество из-за своего китаецентричного
мироощущения было довольно замкнутым, китайцы, в отличие от
европейцев, мало путешествовали и мало знали и практически не
интересовались культурой и традициями других стран. После
провозглашения КНР из-за идеологической специфики китайское
общество было изолированно от влияний извне, а сфера культуры
была подконтрольна Коммунистической Партии Китая. Ввиду
этого, общественность Австралии мало знала о Китае и его
обществе того времени.
Тем не менее, для развития отношений с Австралией в 1970-
е гг. китайское правительство решило использовать культуру как
стимулирующий фактор развития китайско-австралийских
отношений и отношений с Западом в целом [6. P. 166]. В это же
время стали развиваться контакты в сфере образования. Большим
интересом было изучение английского и китайского языка. В
Китайской внешней политике в этот период происходят большие
изменения, наметилось потепление в отношениях с
капиталистическим блоком, главным образом, с США. Поэтому
КПК требовались англоязычные специалисты, которые бы
выступали в качестве переводчиков на международных встречах.
Австралия, со своей стороны, видела в Китае перспективного
бизнес-партнера, с которым необходимо было углубить отношения,
поэтому австралийское правительство нуждалось в переводчиках
китайского языка, а также специалистах, знающих Китай и его
культуру. Важно отметить, что первым послом Австралии в КНР
стал Стивен Фицджеральд, который владел китайским языком и
был специалистом по странам Азии [7].
Из-за отсутствия неразвитости политических контактов и
отсутствия специальных органов, которые облегчили бы развитие
связей, Китай и Австралия прибегали к публичной дипломатии,
частью которой стали обменам в области культуры. В 1971 г.
австралийская команда по настольному теннису посетила Китай, а
через год китайская команда прилетела с ответным визитом в
Австралию. В 1973 г. премьер-министр Австралии Г. Уитлам
пригласил акробатическую группу из Гуанчжоу в Австралию в
качестве шага к углублению понимания китайской культуры среди
австралийского населения. А в сентябре 1975 г. в Пекине и Нанкине
194
прошла выставка австралийской пейзажной живописи, которую
посетил вице-премьер Китая Ван Чжэнь (5).
После ухода Уитлама с поста премьер-министра его
преемники продолжили линию по расширению китайско-
австралийских культурных связей. В 1977 г. в Мельбурне, Аделаиде
и Сиднее прошла выставка китайских археологических находок,
которая вызвала сенсацию среди Австралийцев. В этом же году в
Пекине была организована выставка австралийской пейзажной
живописи, эта выставка также была популярна среди китайского
общества (5).
Для большего распространения знаний о китайской
культуре среди австралийского населения в 1978 г. правительство
Австралии выпустило документальный фильм о Китае, который
назывался «Человеческое лицо Китая» («The Human Face of China»).
Фильм рассказывал об различных аспектах повседневной жизни
Катая после Культурной революции [8. P. 76-77]. В ответ на это в
Китае создали шести серийный фильм об Австралии, который
охватил такие стороны австралийского общества, как история,
география и экономика.
В 1978 г. австралийское правительство сделало большой
шаг в развитии двусторонних отношений, создав Китайско-
Австралийский совет, который был призван улучшить отношения с
Китаем в культурной и научной областях, а также в сфере спорта,
СМИ и т.д. Помимо этого, главной задачей Совета стало поощрение
более глубокого понимания китайской и австралийской культуры
среди народов двух стран, а также консультация правительства о
новых перспективных направлениях китайско-австралийского
сотрудничества. Основными видами деятельности Совета стало:
создание совместных программ обменов между деятелями
культуры, науки и СМИ, а также организация мероприятий,
конференций, визитов и т.д. (6). В дальнейшем этот орган упростил
организацию совместных мероприятий, тем самым усилив связи
двух стран в культурной сфере.
В 1980-е гг. китайско-австралийское сотрудничество
перешло на новый уровень. В апреле 1981 года министр
иностранных дел Китая Хуан Чжэнь посетил с визитом Австралию,
в ходе которого правительства двух стран подписали Соглашение о
культурном сотрудничестве. Благодаря созданию Китайско-
195
Австралийского совета и подписанию Соглашения о культурном
сотрудничестве страны планировали усилить интерес граждан
своих стран к иностранной культуре. В 1980 г. австралийская
балетная труппа выступила в Пекине, а в 1983 г. цзянсуской труппа
исполнила Пекинскую оперу «Белая змея» в австралийском городе
Перт (5). Надо отметить, что эти мероприятия были отмечены
присутствием вышестоящего руководства двух стран, что говорит о
их заинтересованности в развитии отношений. 10 февраля 1988 г.
австралийский генерал-губернатор Ниниан Стивен принял участие
в церемонии открытия «Недели австралийского кино»,
проходившей в Пекине, на которой была показана гордость
австралийского кинематографа – фильм «Крокодил Данди» (7).
Параллельно с этим развивается китайско-австралийские
отношения в области образования, которые углубили понимание
меду народами двух стран. В конце 1970-х гг. китайское
правительство стало поощрять студентов на выезд за границу для
получения образования. А после того, как в 1985 г. в Австралии
прошла реформа образования, которая убрала ограничения на
поступления иностранных студентов в высшие учебные заведения
страны путем открытия новой ниши коммерческого образования
для иностранцев, в Австралию хлынул поток китайских студентов.
Активное развития контактов в области образования,
сотрудничества ведущих университетов двух стран и поощрение
исследований различных аспектов жизни Китая и Австралии
смогли развеять некоторые стереотипы и уменьшить культурную
дистанцию между народами двух стран.
С середины 1990-х гг. произошло резкое увеличение числа
китайцев, которые хотели бы посетить Австралию в качестве
туристов. В 1997 году Китай объявил Австралию одним из
благоприятных направлений туризма для граждан Китая и в 1999 г.
стала первой страной западного мира, которая получила статус
разрешенного туристического направления для китайских туристов
(7). До 1999 г., пока китайское правительство не ослабило контроль
за выездом из страны, китайцы, приезжающие в Австралию, были
либо правительственными чиновниками, либо членами
профильных делегаций [9. P. 3]. 1998 г. стал плодотворным годом
для китайско-австралийского гуманитарного сотрудничества. В
феврале 1998 г. министр спорта и туризма Австралии Эндрю
196
Томсон посетил Китай. А в июне председатель Национального
спортивного бюро и Китайского олимпийского комитета Ву
Шаоцзу совершил визит в Австралию, в ходе которого было
подписано Соглашение о спортивном сотрудничестве. В июне-
июле вице-министр культуры Сюй Венбо также посетил Австралию.
Культурное сотрудничество продолжилось и в новом
тысячелетии. В апреле 2000 г. министр культуры Сунь Цзяцзэн
возглавил китайскую правительственную делегацию во время
официального визита в Австралию. В сентябре 2002 г. в честь 30-
летия установления дипломатических отношений между Китаем и
Австралией в Сиднее и Канберре состоялся «Пекинский фестиваль
культуры», а в ноябре в Шанхае прошла «Неделя австралийской
культуры» (7).
В целом, начиная с середины 1990-х гг. Китай и Австралия
регулярно проводят обмены визитами на уровне министров.
Министры туризма, культуры, спорта и т.д., а также более высокие
государственные деятели уделяют большое влияние развитию
культурных контактов между народами двух стран. В начале XXI в.
Китай стал уделять большое внимание «мягкой силе», созданию
положительного образа за рубежом и продвижению китайской
культуры в мире. В 2003 г. один из видный китайских ученых Чжэнь
Бицзян во время выступления на заседании Боаосского форума
вынес предложение о «мирном подъеме» Китая. Главными
компонентами новой концепции стали три положения: во-первых,
это продвижение китайской культуры за рубежом; во-вторых,
оказание финансовой, социальной и гуманитарной помощи
развивающимся странам; и, в-третьих, выработка
сбалансированной внешней политики, способствующей
укреплению международной стабильности [10 .C. 189]. В
дальнейшем концепция «мирного подъема» была принята
руководством Китая и стала Доктрина мирного возвышения КНР.
Она, наряду с Пекинским консенсусом и Концепцией гармоничного
мира, стала одной из опор современной политики Китая.
Вслед за изменениями во внешней политике Китая
китайско-австралийские отношения в сфере культуры также стали
стремительно развиваться. В августе 2006 г. руководитель
Государственного управления по делам туризма КНР Шао Цивэй
посетил Австралию и принял участие в Китайско-Австралийском
197
форуме, посвященному проблемам развития туризма. Обе стороны
подписали Меморандум о взаимопонимании в сфере туризма.
В марте 2008 года в Мельбурне состоялась церемония
открытия китайской выставки «Великая китайская стена». В
августе Австралия отправила самую большую делегацию в истории
(более 750 человек) для участия в Олимпийских играх в Пекине. С
августа по ноябрь в Национальном дворцовом музее в Австралии
состоялась китайская выставка нефрита.
В октябре 2009 г. вице-премьер Ли Кэцян посетил с визитом
Австралию, в ходе визита стороны договорились о объявлении 2010
года – «Годом австралийской культуры» в Китае, а 2011 года –
«Годом китайской культуры» в Австралии (8).
В ноябре 2014 г. состоялось официальное открытие
Китайского культурного центра в Сиднее. Главная задача Центра –
укрепление существующей дружбы между двумя странами, а также
поощрение диалога и содействие взаимопониманию между
народами Китая и Австралии. В Центре расположена
художественная галерея, библиотека и классные комнаты.
2017 г. стал Китайско-австралийским годом туризма. В
целом, Китай является крупнейшим поставщиком туристов, в 2016
г. почти 1,2 миллиона китайцев посетители Австралию (9).
На сегодняшний день в Австралии открыто около 13
институтов Конфуция. По состоянию на июль 2015 года две страны
создали 94 пары дружественных провинций и городов (8).
Таким образом, на сегодняшний день сотрудничество в
сфере культуры и туризма стало одним из быстроразвивающихся
направлений китайско-австралийских отношений. Первые годы
после установления дипломатических отношений совместные
культурные мероприятия стали важным компонентом публичной
дипломатии, к которой прибегли страны в виду отсутствия
налаженных политически контактов. Благодаря политики
Австралии, направленной на улучшение своего имиджа среди стран
Азии и Доктрине мирного возвышения Китая сегодня Пекин и
Канберра заинтересованы в продвижении своей культуры среди
народов двух стран. В целом, страны прошли долгий путь от
неприятия и взаимной закрытости до желания углубить
взаимопонимание и сократить культурную дистанцию.
198
(1) UNESCO: Globalization and culture [Electronic

resource]. URL: http://www.unesco.org/new/en/culture/themes/culture-
and-development/the-future-we-want-the-role-of-culture/globalization-
and-culture/. Дата обращения: 19.10.2017.
(2) ABS: Reflecting a Nation - Stories from the 2011 Census,
2012–2013 [Electronic resource]. URL:
http://www.abs.gov.au/ausstats/abs@.nsf/Lookup/2071.0main+features
902012-2013. Дата обращения: 19.10.2017.
(3) Australian Bureau of Statistics [Electronic resource].
URL: http://www.abs.gov.au/. Дата обращения: 19.10.2017.
(4) Barely half of population born in Australia to Australian-
born parents [Electronic resource]. URL:
https://www.theguardian.com/australia-news/2017/jun/27/australia-
reaches-tipping-point-with-quarter-of-population-born-overseas. Дата
(5) 看中国-中国澳大利亚：文化交流 [Изучая Китай –
Китайско-австралийское сотрудничество в области культуры]
[Electronic resource]. URL:
http://chinaabc.showchina.org/zwgxxl/zgadly/200702/t108442.htm.
(6) Australia-China Council Annual Report 1983-84
[Electronic resource]. URL: http://dfat.gov.au/people-to-
people/foundations-councils-institutes/australia-china-
council/Documents/ australia-china-council-annual-report-1983-
1984.pdf. Дата обращения: 19.10.2017.
(7) 中国同澳大利亚的关系 [Китайско-австралийские
отношения] [Electronic resource]. URL:
http://www.china.com.cn/international/txt/2010-
06/13/content_202579292.htm. Дата обращения: 19.10.2017.
(8) 中国同澳大利亚的关系 [Китайско-австралийские
отношения] [Electronic resource]. URL:
http://news.cri.cn/20170317/569a924c-bc7b-c719-9698-7c167ee2733f-
(9) China-Australia Year Of Tourism 2017 [Electronic
resource]. URL: http://china.embassy.gov.au/bjng/20170119cayot.html.
199
[1] Oakman D. FACING ASIA: A History of the Colombo Plan.
– Canberra: ANU E Press, 2010.
[2] Саид Э. Ориентализм / перевод А. В. Говорунов. – Санкт-
Петербург: «Русский Мiръ», 2006.
[3] Knight N. Understanding Australia’s Neighbors. An
introduction to East and Southeast Asia. – New York: Cambridge
University Press, 2004.
[4] Dobell G. Gough’s remaking of foreign policy. // [Electronic
resource] The Strategist — The Australian Strategic Policy Institute. –
Access mode: https://www.aspistrategist.org.au/goughs-remaking-of-
foreign-policy/. Дата обращения: 19.10.2017.
[5] Wang Y. Australia–China Relations post 1949: Sixty Years
of Trade and Politics. – Abingdon: Routledge, 2016.
[6] Chey J. From Rosny to the Great Wall: Cultural Relations
and Public Diplomacy // Re-orienting Australia-China relations. 1972 to
the present / Edited by Nicholas Thomas. – Burlington: Ashgate
Publishing Limited, 2004.
[7] Broinowski R. Comrade Ambassador - Whitlam's Beijing
Envoy review: Capturing a seismic shift. // [Electronic resource] The
Sydney Morning Herald. – Access mode:
http://www.smh.com.au/entertainment/books/book-review-comrade-
ambassador-whitlams-beijing-envoy-20151006-gk299x.html. Дата
[8] FitzSimons T., Laughren P., Williamson D. Australian
Documentary: History, Practices and Genres. – New York: Cambridge
University Press, 2011.
[9] Wang Y., Davidson M. Chinese Leisure Tourists: Perceptions
and Satisfaction with Australia. // [Electronic resource] Griffith Research
Online. – Access mode: https://research-
repository.griffith.edu.au/bitstream/handle/10072/32251/62934_1.pdf?s
equence=1. Дата обращения: 19.10.2017.
[10] Казаринова Д. Феномен “мягкой силы” // Свободная
мысль. – 2011. – №3. – С. 187–200.
200
РУДН, 2016. – 149 с.: ил.
А.А.Файзрахманова*
Л.В. Черненко ** 11
ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ СПОРЫ КНР В ОТНОШЕНИЯХ

С СОПРЕДЕЛЬНЫМИ СТРАНАМИ
Китай, будучи страной, обладающей наибольшим в мире

количеством соседей на суше и на море, находится в
исключительно сложной геостратегической ситуации, которая
сопровождается множеством территориальных споров. В частности,
вдоль сухопутных границ, несмотря на то, что Китай урегулировал
пограничные вопросы с 12 соседними странами, но на 22 тыс.
километрах его сухопутной границы по-прежнему существует
немало спорных территорий.
Рассмотрим государства, с которыми граница КНР уже
установлена. Самой протяжённой границей с Китаем,
составляющей 4677 км., обладает Монголия. Дипломатические
отношения между МНР и КНР были установлены в 1949 г. В 1962
г. страны подписали соглашение о формировании государственной
границы. Однако с началом китайско-советского раскола
отношения Монголии с Китаем также ухудшились. Напряжение
сохранялось вплоть до 1984 г., когда страны начали процедуру
демаркации границ. Спустя четыре года был подписан договор о
пограничном контроле. Монголия хоть и начала проводить более
*Файзрахманова Алина Азатовна – студентка 2 курса, кафедры

ТИМО РУДН. E-mail: alina.rakhmanova17@yandex.ru. Научный
**Черненко Лилия Васильевна – студентка курса 2 курса,
кафедры ТИМО РУДН. E-mail: liluchernenko@mail.ru. Научный
201
независимую от СССР политику, однако к КНР все же относилась с
опасением, ввиду вероятных территориальных претензий со
стороны КНР [1].
Общая граница Китая с Россией составляет 4 300 км.
Важным шагом России по урегулированию пограничных вопросов
с Китаем стало подписание 16 июля 2001 г. Договора «О
добрососедстве, дружбе и сотрудничестве». Оставалась
необходимость определить принадлежность острова Большого
Уссурийского, Тарабарова и Большого, что имело большое
значение для безопасности Хабаровска, Дальнего Востока и всей
России в целом. Следующим этапом стало подписание 15 октября
2004 г. «Дополнения к соглашению о российско-китайской
государственной границе на ее Восточной части» президентом В.
Путиным и председателем КНР Ху Цзиньтао. Согласно которому
часть стратегически важных для России территорий общей
площадью 340 кв. км были добровольно переданы Китаю. В июле
2008 г. была юридически оформлена демаркация границ между
руководством России и КНР [1].
Совместная граница КНР и Казахстана составляет около
1740 км. 26 апреля 1994 г. стороны заключили договор «О
казахстано-китайской государственной границе», после которого
спорные вопросы остались касательно только двух казахстанских
участков общей площадью 944 кв. км. В сентябре 1997 г. было
подписано дополнительное соглашение о границе (парламент
Казахстана ратифицировал его 10 марта 1999 г.). Таким образом,
был процесс делимитации границы был завершён. Из спорных
территорий 407 км кв. отошли Китаю, а 537 км кв. остались у
Казахстана [1].
Киргизия и КНР имеют границу протяженностью более
1000 км. Урегулирование территориальных вопросов началось в
1992 г. Соглашение «О кыргызско-китайской государственной
границе» было подписано 4 июля 1996 г., а 26 августа 1999 г. —
дополнительное соглашение «О кыргызско-китайской
государственной границе». Вследствие чего Киргизия вынуждена
была уступить часть территорий Китаю [1].
В 2012 г. было подписано межправительственное
Соглашение о режиме государственной границы между
Республикой Таджикистан и Китайской Народной Республикой и
202
трёхстороннее Соглашение между Республикой Таджикистан,
Китайской Народной Республикой и Исламской Республикой
Афганистан о расположении точек стыка государственных границ
трех стран [1].
Пакистан активно налаживал дружеские отношения с
Китаем. Через год после индийско-китайской войны Пакистан
уступил Китаю долину Шаксагама. Китай начал предоставлять
обширную экономическую и политическую помощь Пакистану, а в
отношениях с Индией до сегодняшнего дня сохраняются
противоречия, касающиеся пограничных вопросов [2].
Граница между Китаем и Мьянмой составляет 2 185 км.
Мьянма была первой некоммунистической страной, которая
признала КНР ещё в 1949 г. А уже в 1950 г. между государствами
были официально установлены дипломатические отношения. 29
июня 1954 г. Китай и Мьянма подписали договор о дружбе и
взаимном ненападении, в основе которого лежали пять принципов
мирного сосуществования [3].
Протяжённость общей границы между Китаем и Непалом
— 1 236 км. В 1960 г. Непал и Китая подписали соглашение о
границах поселений и отдельный договор о мире и дружбе [4].
Китай и Лаос имеют общую границу протяженностью 423
км. Дипломатические отношения были установлены еще в 1953 г.,
но только в 1991 г. лаосско-китайский пограничный комитет
занялся провидением и демаркацией границ [1].
Однако существует ряд государств, с которыми ещё
остаются нерешённые пограничные вопросы. А именно: Индия,
Япония, Северная Корея, Бутан, Бруней, Малайзия, Филиппины,
Индонезия, Вьетнам.
Между КНР и КНДР на данный момент существует два не
урегулированных участка: вулкан Чанбайшань (Пэктусан) и
территория Цзяньдяо (Гандо).
Территория Цзяньдао исторически была частью корейского
государства до потери его независимости. Однако ещё в 1909 г.
Китай и Япония подписали конвенцию, согласно которой права на
данную территорию признавались за Цинской Империей. В 1943 г.
провинция Цзяньдао была объединена с некоторыми другими
территориями в новую провинцию Дунмань (Китай).
203
В 2009 г. южнокорейские НКО обратились в
Международный суд ООН с требованием признать Цзяньдао
корейской территорией. Северная Корея, которая фактически
граничит со спорной территорией, также считает ее исконно
корейской. В качестве доказательства корейская сторона приводит
карты, выпущенные в XVI в. и в 1910 г., на которых видно, что
территория Гандо принадлежала Корее (1).
Вулкан Чанбайшань (Пэктусан) является самой высокой
точкой Корейского полуострова и сакральным местом для народов
Кореи и маньчжуров. В 1962 г. соседние государства признали
озеро в кратере вулкана общей территорией и договорились о его
совместном использовании. Несмотря на это на данный момент
Китай активно развивает местную инфраструктуру: был построен
аэропорт, открыт горнолыжный курорт. Это вызывает недовольство
и беспокойство как Северной, так и Южной Кореи.
Острота этого вопроса не утихает. Так в 2007 г. во время
церемонии награждения на зимней азиатской олимпиаде в Чанчуне
(Китай) китайские конькобежцы подняли плакат «Чанбайшань —
наша территория». Корейская сборная ответила на это протестом.
В настоящее время Китай избегает обсуждения
суверенитета Чанбайшань, а просто использует неопределенность
границ, так как понимает, что у Пхеньяна нет возможности
остановить его продвижение. Военный конфликт между двумя
странами невозможен, так как у КНДР сейчас и так напряженные
отношения с США, и портить их со своим соседом (КНР)
корейскому руководству невыгодно (2).
Отношения Китая и Японии были напряжёнными на
протяжении всей истории этих стран. Китай до XIX в. являлся
лидером в данном регионе. Однако к концу XIX в. опиумные войны,
западная интервенция и нерациональные действия китайских
императоров привели страны в упадок. А Япония напротив после
реформ Мэйдзи начала укреплять свои силы и претендовать на
новые территории. Японцы захватили острова Рюкю (Китай) и
учредили новую префектуру — Окинава. В результате китайско-
японской войны 1894-1895 гг. Китай потерял ещё часть территорий
(в том числе и Тайвань), которые по Симоносекскому мирному
договору были переданы Японии. По завершении Второй мировой
войны Япония утратила все территории, завоёванные с конца XIX
204
в. Сенкаку (Дяоюйдао) вместе с Окинавой были переданы под
юрисдикцию США. Но уже в начале 1970-х г. Окинава (вместе
Сенкаку) вновь оказалась под управлением Японии [5].
Обострение данного конфликта началось в 1969 г., когда
экспедиция ЭКАДВ ООН открыла на островах запасы нефти и газа.
В 2003-2005 г. прошли два раунда китайско-японских консультаций,
причиной которых послужило желание КНР начать добычу газа из
залежей на острове [6].
На сегодняшний день споры за обладание данными
островами остаются открытыми. Со стороны обоих государств
время от времени происходят военные провокации. Например, в
1996 г. на острове Сенкаку (Дяоюйдао) был убит один из
гонконгских активистов, протестовавших против установления
пятиметрового маяка с японским флагом, что символизировало бы
принадлежность острова Японии [7].
В 2012 г. частные владельцы начали скупать острова у
Токио. Это вызвало ряд демонстраций, сопровождавшихся
погромами, как в Китае, так и в Японии.
Соединенные Штаты в данном вопросе занимают
официально нейтральную, но в действительности откровенно
прояпонскую позицию. Вашингтон утверждает, что на острова
Рюкю, включая и острова Сенкаку (Дяоюйдао), распространяется
действие американо-японского Договора о взаимной безопасности
от 1960 г., по которому США взяли на себя обязательство
«защищать Японию» [5].
Как заявил бывший госсекретарь США Уильям Роджерс,
Соглашение с Японией 1960 г. «не оказывает никакого влияния на
правовой статус островов», т.е. острова Сэнкаку перешли Японии
из-за того, что на момент передачи находились под контролем
Японии согласно Статье III Сан-Францисского мирного договора
[5].
В своем заявлении от 30 октября 2010 г. в ходе саммита
АСЕАН в Ханое госсекретарь США Х. Клинтон подчеркнула: «Что
касается островов Сэнкаку, США никогда не занимали позицию
относительно их суверенитета, однако мы дали ясно понять, что эти
острова являются частью наших взаимных обязательств по
Договору и обязательств по защите Японии». А также выступила с
205
предложением провести трехстороннюю встречу между лидерами
стран [5].
Президент США Дональд Трамп выражает поддержку
усилиям Японии по решению территориального спора с Китаем
относительно островов в Южно-Китайском море. «Мы
поддерживаем безопасность Японии и всех регионов, которые
находятся под административным контролем, а также дальнейшее
усиление нашего чрезвычайно важного союза», — заявил Трамп 10
февраля 2017 г. в Вашингтоне на совместной пресс-конференции с
премьер-министром Японии Синдзо Абэ (3).
На данный момент разрешение данного конфликта не
является приоритетным ни для одной из трёх стран. Так как
существуют более острые вопросы (например, корейский
полуостров), которые представляют угрозу стабильности в мире.
Южно-китайское море является одной из спорных зон, на
обладание которой претендуют Китай, Вьетнам, Филиппины,
Тайвань, Малайзия, Бруней. Ведь ЮКМ — это кратчайший путь из
Индийского океана в Тихий. В данном районе находится
Малаккский пролив, который является самой загруженной в мире
судоходной трассой, в год на него приходится более половины
мирового тоннажа торговых перевозок. Помимо этого, море богато
морепродуктами и залежами углеводородов [8].
Дискуссии ведутся по трём вопросам: разграничение
исключительных экономических зон (ИЭЗ) и континентального
шельфа; суверенитет над островами; свобода навигации в ИЭЗ и у
архипелагов [8].
Спор происходит из-за двух архипелагов: Парасельские (кит.
Сиша) и Спратли, а также коралловых рифов Скарборо.
Все страны подписали и ратифицировали Конвенцию ООН
по морскому праву 1982 г. В связи с чем до 13 мая 2009 г. они
обязывались представить в специальную Комиссию ООН свои
предложения по ИЭЗ и границам континентального шельфа.
Вьетнам, Филиппины и Малайзия это сделали в указанные сроки (6).
Китай в свою очередь 14 апреля 2009 г. издал ноту, к
которой была приложена карта, где была проведена линия «U»,
состоящая из девяти пунктиров. Согласно карте 80 % акватории
ЮКМ, по мнению Китая, является их «историческим морем» [8].
206
В апреле 2012 г. филиппинская авиация обнаружила
большую группу китайских рыболовных судов в районе о.
Скарборо, который входит в ИЭЗ страны. Также 1 мая Китай
установил платформу для глубоководного бурения на нефть и газ
HD 981 в районе Парасельских островов на 80 миль в пределы ИЭЗ
Вьетнама (4).
Это и стало поводом для Филиппин 22 января 2013 г.
возбудить иск против Китая в Арбитражном трибунале в Гааге. В
качестве возражения 19 февраля 2013 г. Китай направил ноту
правительству Филиппин, в которой изложил позицию по
проблемам ЮКМ, решительно отклонил представленный
Филиппинами иск и отказался сотрудничать с трибуналом, не
признавая его юрисдикции (5).
Остальные страны (члены АСЕАН) хоть и не соглашались
с линией «U», но открыто не высказали свои позиции по данному
вопросу, так как Китай является главным партнёром АСЕАН. Их
реакция была сдержанной.
2014 г. оказался достаточно насыщенным событиями в этом
регионе. США, Китай и Вьетнам почти одновременно высказали
свои предложения по решению спора в ЮКМ. Госдепартамент
США 5 декабря издал целую монографию, в которой исследовал
морские границы, чтобы доказать, неправомерность действий КНР
в ЮКМ.
Интересы США в ЮКМ можно суммировать в рамках трех
пунктов: поддерживать мир и стабильность, обеспечивать свободу
коммерческой навигации и сохранять возможность ведения
военной деятельности (особенно разведывательной) в
исключительной экономической зоне других государств, прежде
всего Китая.
Следующим в правовой спор вступил Вьетнам (8 декабря
2014 г.). Ханой выразил поддержку иска Филиппин в гаагском
арбитраже и попросил «уделить должное внимание законным
правам и интересам Вьетнама» [8].
Страны юго-восточной Азии оказались «между двух огней».
Ведь и США, и Китай заинтересованы в контроле над ситуацией в
ЮКМ. В случае дальнейшего развития конфликта страны ЮВА
возлагают свои надежды на поддержку со стороны США в
противостоянии планам Китая.
207
По мнению США, ЮКМ превращается в «морскую
провинцию» КНР. С начала 2015 г. Пекин начал наращивать рифы
и отмели в архипелаге Спратли (кит. Наньша) с целью установить
там взлётно-посадочные полосы, причалы, склады и другие
сооружения. Помимо островов КНР планирует сконструировать
«непотопляемый авианосец», где так же будут посадочные полосы,
радарные установки и порты для рыболовных и военных кораблей.
Их ракетное вооружение позволит поражать американские базы в
Австралии и контролировать любые действия в Малаккском
проливе. Видимо, Китай, собирается контролировать всю
акваторию моря, что не может не беспокоить его соседей [14].
В июле 2016 г. Гаагский суд удовлетворил иск Филиппин,
которые протестовали против притязаний Китая на 80% акватории
Южно-Китайского моря. Таким образом, суд отверг так
называемую «девятипунктирную демаркационную линию»,
которую Китай провел в Южно-Китайском море. КНР не согласен
с решением Гаагского суда, основывая свою позицию на истории и
морских картах прошлого века (5).
В отношении будущего развития обстановки в ЮКМ можно
предположить три сценария: китайско-американский конфликт,
война Китая с Вьетнамом и закрепление Китая в лидирующей роли
на всей акватории этого моря.
Первый вариант развития событий на сегодняшний день
практически невозможен, так как это ударит по уровню экономики
двух государств, нарушит стабильность в мире, будет представлять
угрозу превращения в мировую термоядерную катастрофу. Ни
одной из стран война не выгодна. На сегодняшний день военный
приоритет США в данном регионе размывается, и ему приходится
считаться с интересами КНР. Более того, насущной проблемой для
Вашингтона является ядерная угроза со стороны КНДР, и вопросы
разграничения ЮКМ уходят на второй план.
Война между соседними государствами — КНР и
Вьетнамом – так же маловероятна. Ключевым в отношениях этих
двух государств является идеологическая близость правящих
партий, общность политического и общественного строя,
конфуцианская философия внешней политики, которая строится на
сочетании противоположностей и их гармонизации. К тому же
208
стоит учитывать соотношение сил (военный и экономический
уровень развития) обоих государств.
Следовательно, наиболее вероятным является третий
вариант, что подтверждает не так давно опубликованная Белая
книга с новой военной доктриной КНР. Все свидетельствует о
решимости Китая установить свое военное присутствие в открытых
водах западной части Тихого океана, где он неизбежно будет
доминировать.
Правительство КНР уверено, что свои интересы можно
продвигать и без войны. Настаивая на своих требованиях в ЮКМ,
Пекин в то же время доказывает, что США ставят свои
двусторонние военные союзы с некоторыми странами АСЕАН
выше интересов коллективной безопасности в регионе.
Правительство США в конечном итоге предпочтёт смириться с
планами Китая, вместо того, чтобы поддерживать своих малых
союзников в противостоянии с ядерной державой из-за
относительно мелкого для них территориального спора.
В индийско-китайских отношениях существует
приблизительно 124 700 кв. км спорных территорий. Ключевыми
проблемами являются четыре точки: Долина Шаксгама, Демчок,
Аруначал-Прадеш и Аксайчин [9].
Долина Шаксгама де-факто китайская территория. В 1963 г.
была передана Китаю Пакистаном. Индия оспаривает
правомерность передачи [10].
Демчок и соседние поселения, официально являются
территорией Индии. Территория расположена южнее региона
Аксайчин, вдоль индийско-китайской границы. Однако Китай
настаивает, что исторически территория была частью Тибета, а
значит КНР имеет полное право включить ее в свои границы [10].
Аруначал-Прадеш Индии находится в восточной части
индийско-китайской границы, де-факто территория Индии.
оспаривается не только КНР, но и Китайской республикой
(Тайвань). В 1914 г. британские войска захватили этот регион,
являющийся частью Тибета, однако последовавший договор между
сторонами не был признан Китайской республикой правомерным
[10].
Аксайчин – на данный момент китайская территория.
Государство Ладакх, частью которого был регион Аксайчин, вошло
209
в состав Британской Индии в 1846 г. Но британским эмиссаром не
удалось договориться с новообретенным соседом, Цинской
империей, о границе. Тем не менее, природная граница устраивала
обе стороны до середины 20-го века [10].
В середине XX века Индия пыталась урегулировать
территории с Китаем, но сторонам не удалось договориться. Через
несколько десятилетий Индия обнаружила, что на ее территории
проходит автомагистраль региона КНР, соединяющая Синьцзян и
Тибет. Что послужило поводом для пограничной войны 1962 г., в
результате которой индийская армия была разбита. Аксайчин был
захвачен китайским войском, а Аруначал-Прадеш остался за
Индией [11].
Значимое происшествие произошло в апреле 2013 г. Китай
нарушил линию контроля и почти месяц осаждал индийскую
территорию. Это подтолкнуло стороны к подписанию Соглашения
о военном сотрудничестве на границе в 2013 г. Дальнейшим шагом
со стороны КНР было издание новой карты, по которой территория
Аруначал-Прадеш обозначена как китайская. Данный район
чрезвычайно важен с военной точки зрения и для Китая – по нему
проходит шоссе, связывающее Синьцзян-Уйгурский автономный
район с Тибетом (6).
Не может не беспокоить возросший военно-морской
потенциал двух государств, т.к. это создаёт угрозу возникновения
военного столкновения. Основной целью китайской военно-
морской доктрины «Нить жемчуга» является создание баз для
флота КНР вдоль жизненно важных морских коммуникаций, по
которым энергоресурсы поступают в КНР из Персидского залива.
Это вызывает определённые опасения у Индии, которые не
беспочвенны. В Пакистане был построен глубоководный порт
Гвадар, в Мьянме установлены китайские системы оповещения, на
Шри-Ланке началось строительство порта в Хамбантоте. Таким
образом, Индия оказывается окружена китайскими базами (6).
На сегодняшний день возникновение в Азии
противостоящих друг другу блоков во главе с Китаем и Индией
невозможно. Успехи обоих государств как в экономической, так и в
военной сфере не вызывают опасений у их менее могущественных
соседей по региону. Создать военные коалиции в этом регионе
могут только Соединенные Штаты, которые заключили
210
союзнические соглашения с Японией, Австралией, Новой
Зеландией, Южной Кореей и Филиппинами. С 2007 г. Вашингтон
разрабатывает новый механизм военного взаимодействия в
Индийском и Тихом океанах, который, по-видимому, призван
сдерживать растущую военно-морскую мощь Китая. В рамках этого
механизма, названного четырехсторонним диалогом по
безопасности, военно-морские силы США, Австралии, Японии и
Индии проводят совместные консультации и военно-морские
учения. Однако, учитывая принципиальную позицию Дели по
вопросам неприсоединения к военным блокам, втянуть Индию в
систему американских договоров о безопасности в АТР вряд ли
удастся [12].
Но с другой стороны, по большинству мировых проблем
Китай и Индия выступают единогласно. Поэтому нельзя
утверждать, что Индия и Китай вступают в фазу тотального
противостояния, каким была холодная война Советского Союза и
США. Ни одна из сторон не обладает такими ресурсами и
политическим влиянием, чтобы позволить себе подобное. Однако
нельзя исключать, что, несмотря на общие стратегические задачи,
на границе между двумя странами в любой момент может
вспыхнуть вооруженный конфликт. Правда, вероятность его
превращения в полномасштабную войну не так уж велика [12].
Китай с Бутаном имеют общую границу длиной 470 км и 1
034 кв. км спорных территорий, которые являются источником
потенциальных конфликтов. С 1980-х годов правительства этих
стран регулярно проводят переговоры по пограничным вопросам и
вопросам безопасности, направленных на снижение напряжённости
(1).
Одной из спорных территорий считается северо-западная
часть округа Хаа (269 кв. км), де-факто территория Бутана.
Претензии Китая основаны на том, что «исторически область была
частью Тибета». Также страны спорят за обладание долинами
Пасамлунг и Джакарлунг (495 кв. км), которые считаются
территорией Китая. КНР готов поступить претензиями на эти
территории, в обмен на признание округа Хаа за Китаем. В 1996 г.
он выдвинул предложение о возврате Бутану долин Пасамлунг и
Джакарлунг в обмен на северо-запад округа Хаа. Но спорный
участок имеет стратегическое значение и для Индии, т.к. в округе
211
расположена индийская военная база для защиты от внезапного
вторжения Китая [13].
Так же актуальным вопросом является право обладания
бутанским анклавом в Тибете (около 270 кв. км), де-факто
территория Китая. В 50-х годах наряду с введением войск в Тибет,
китайская армия оккупировала 8 западных тибетских анклавов,
находящихся под бутанским управлением [13].
В 1961 г. китайцы опубликовали новую карту, согласно
которой некоторые территории Бутана, Непала и королевства
Сикким принадлежат Китаю. Вторжения китайских солдат и
тибетских пастухов на бутанскую территорию также вызывало
напряжённость в Бутане. В результате чего он закрыл границы и
установил широкие военные связи с Индией (1).
Во время китайско-индийской войны 1962 года бутанские
власти разрешили перемещение индийских войск через территорию
Бутана. Тем не менее, поражение Индии вызвало озабоченность по
поводу способности Индии защитить Бутан. Поэтому в своих
отношениях с Индией Бутан придерживается политики
нейтралитета. В 1998 году Бутан и Китай подписали договор о мире
и спокойствии на границе, однако Китай вопреки соглашению
начал строительство дорог на спорных территориях. В 2002 году
было подписано временное соглашение [13].
Подводя итоги, можно сказать, что даже в XIX в. КНР имеет
территориальные споры с девятью соседними государствами.
Найти пути решения некоторых вопросов в ближайшее время не
представляется возможным по ряду причин. Во-первых,
большинство стран устраивает сложившаяся ситуация, которая не
требует принятия радикальных мер. Во-вторых, в территориальные
споры часто оказывается замешана третья сторона (США), которые
преследует свои интересы и пытается оказывать влияние на
участников спора.
(1) С кем Китай спорит о границах? [Электронный ресурс].

URL: https://magazeta.com/2016/07/china-claims/. Дата обращения:
20.04.2017.
212
(2) Пэктусан - самая священная гора корейцев
[Электронный ресурс]. URL: https://rg.ru/2009/07/22/paektusan-
site.html#. Дата обращения: 20.04.2017.
(3) Трамп поддержал Японию в территориальном споре с
Китаем относительно островов, 11 февраля 2017 г. [Электронный
ресурс]. URL: http://nv.ua/world/countries/ tramp-podderzhal-japonij.
(4) Война за рифы - Архипелаг Спратли и Парасельские
острова [Электронный ресурс]. URL: http://navoine.info/islands-
quarr.html. Дата обращения: 25.03.2017.
(5) Спор о Южно-Китайском море: суд в Гааге отверг права
Пекина [Электронный ресурс]. URL:
20.04.2017.
(6) Морской спор: о чем не могут договориться Китай и
Филиппины [Электронный ресурс]. URL:
20.04.2017.
(7) Индия и Китай решают территориальный вопрос
[Электронный ресурс]. URL: https://www.pravda.ru/world/asia/
southasia/21-05-2013. Дата обращения: 18.04.2017.
[1] Ястремский А.М. Отношения Китая с соседями в
контексте его территориальных притязаний // Мировая политика. –
2015. – № 3. – С.23–51. DOI: 10.7256/2409-8671.2015.3.15988.
URL: http://e-notabene.ru/wi/article_1598 8.html. Дата обращения:
20.04.2017.
[2] Петров В. Пакистан – Индия – Китай: треугольник
нестабильности. // [Electronic resource] Политобразование. – Режим
доступа: http://lawinrussia.ru/content/pakistan-indiya-kitay-t. Дата
[3] Матвеева Д. В. Отношения между Китаем и Мьянмой в
контексте энергетической дипломатии КНР // Вестник Томского
государственного университета. – 2012. – № 356. – С.75–78.
[4] Jain R. K. China-South Indian Relations. – New Delhi:
Radiant Publishers, 1981. – Vol. II. С. 287–367.
213
[5] Гордеева И. Территориальный спор из-за островов
Сэнкаку (Дяоюйдао) // Проблемы Дальнего Востока. – 2013. – № 1.
– C. 40–47.
[6] Кацуцугу Е. Проблема островов Сэнкаку в японо-
китайских отношениях // Вопросы истории. – 2000. – №9. – С. 146–
151.
[7] Киреева А.А. Японо-китайский спор: Сэнкаку или
Дяоюйдао? // Азия и Африка сегодня. – 2013. – № 10. – C. 2–9.
[8] Локшин Г.М. Южно-китайское море: острова раздора //
Азия и Африка сегодня. – 2015. – № 9. – C. 2–8.
[9] Будаева С.В., Дегтярева Н.В., Хань Д. Внешняя политика
Китая в отношении сопредельных стран // Вестник Забайкальского
государственного университета. – 2013. – № 9. – С. 58–66.
[10] Шаумян Т.Л. Индийско-Китайская граница: спорные
проблемы // Восток. – 2002. – № 3. – С. 63–71.
[11] Границы Китая: история формирования / Под. ред. В.С.
Мясников, Е.Д. Степанова. – М.: Памятники исторической мысли,
2001.
[12] Шаумян Т.Л. Индийско-китайская граница:
перспективы урегулирования проблемы, Азия и Африка сегодня,
2001.
[13] Циденков К.М. Бутан между Индией и Китаем:
«Дракон-громовержец» в тисках азиатских гигантов //
Международный студенческий научный вестник. – 2015. – № 6. –
Режим доступа: https://www.eduherald.ru/ru/article/ view?id=13400.
2017. № 3. С. 518-529.
214
Smagulova Zh.* 12
Gasparyan K.**
KAZAKHSTAN`S PLACE IN CHINA`S “ONE BELT,

ONE ROAD” PROJECT
Kazakhstan is a world`s ninth largest country in terms of territory,

which is situated in the heart of Eurasia and has borders with Central
Asian republics and the great world powers such as Russia and China.
Such complicated geographic condition determined Kazakhstan`s role as
a one of the key territories of the Great Silk Road. The Silk Road of the
Middle Age remained the main route through which many goods were
transmitted, and diplomatic and economic relations were maintained [1.
P. 61]. Historically, large dozens of caravans went through the territories
of the Central Asia that evidently contributed to maintain trade relations
between East and West. Hence, Kazakhstan along with the rest Central
Asian states has a historical significance of building the greatest trade era
in Eurasia.
Given the above, China has recently realized importance to
revive such a unique way of trade cooperation with the West. Thus, in
autumn 2013 in the capital of Kazakhstan called Astana, Chairman of the
People`s Republic of China Xi Jingping proposed an initiative to launch
The Silk Road Economic Belt (SREB) also known as “One Belt, One
Road”. The phrase “One Belt” refers to the New Silk Road Strategy itself,
while the phrase “One Road” is related with the maritime Silk Road
through southeastern Asia [2. P. 73]. On his manifestation, he mapped
out political coordination, economic and financial integration,
untrammeled trade, capabilities connection as well as interpersonal
connection as five key targets of the project (1).
This program includes the plan of economic development and
global integration both for China itself and for all countries involved in
this large-scale strategy which are accounting for about 60. Thus, the
*Smagulova Zhanara – student of the 1st course of Master`s program, e-mail:

sjaka_95@mail.ru
** Gasparyan Karen, student of the 1st course of Master`s program,; e-mail :
karen2693@mail.ru
Scientific adviser: Zabella Anastasia; e-mail: zabella_aa@rudn.university
215
OBOR encompasses three pillars: first, spread of economic development
through infrastructure investment and new trade route, making
interdependence between China and the rest countries with the help of
global partnership networks, and the last, focus on Asia as part of a new
“neighborhood diplomacy” [3. P. 55]. As of the historical example of the
Great Silk Road, the implementation of the project “One Belt, One Road”
gives a wide range of advantages to all its participants:
1. Continuous trading. The trade between all the
participants can be enlarged by multiple times.
2. Strengthening of closeness among people. The
integration process, which is also posed by the project, will allow to unify
citizens of involves states.
3. Infrastructure interconnection. With the improvement of
road system in participating countries and, accordingly, development of
infrastructure, the new infrastructures of participating countries shall be
interconnected.
4. Free movement of capital. Definitely, stirring up
boarders among participating countries is supposed to ease movement of
both goods and capital.
5. Political coordination. Participating countries will work
and cooperate both I term of economy and policy (2).
Moreover, China`s President Xi Jinping claimed, that in the next
10 years China will provide 30, 000 SCO scholarships for the
development of humanitarian cooperation and youth exchanges, as well
as 10,000 government scholarships to students for countries along the
Silk Road. Thus, the OBOR project also includes the promotion of
education among in-charge countries.
Respect to the five major objectives, mentioned previously, we
can make point on the main characteristics:
1. Political coordination. Chinese leadership has
maintained cooperation with political initiatives as follows – Eurasian
Economic Union of Russia, The Master Plan on ASEAN Community,
The “Nurly Zhol” (Bright Road) Initiative of Kazakhstan, The Middle
Corridor Initiative of Turkey, The Development Road Imitative of
Mongolia, The Two Corridors, The Economic Circle Initiative of
Vietnam, The Northern Powerhouse Initiative of the UK and the Amber
Road Initiative of Poland.
216
2. Economic and financial integration. On this pattern
China`s OBOR strategy proposes finding a platform whereas all charging
countries participate and benefit equally. On this point we need to
mention the Silk Road Fund, activities of which are aimed towards
enhancing comprehensive cooperation between states and directs
financial support and investments to a certain participating country if
needed [4. P. 10].
3. With the launch of the program, total trade between
China and other related countries in 2014-2016 has exceeded US$ 3
trillion, while Chinese investments into these countries pierced US $ 50
billion. Chinese companies have maintained 56 economic zones in more
than 20 states, amounting US $ 1.1 billion of tax revenue and 180,000
job places for them (3).
4. Capabilities connection. Enhancing infrastructure, in
particular, building new quality roads and railways gives development
impetus in all sectors. Currently several road connections across eligible
countries are in the construction. A large amount of other projects are
also in the process of their implementation the same way as multifold
infrastructure network is taking place today.
5. Interpersonal connection. This aspect suggests the public
support for realization of the program. The main initiator, China,
promotes several academic and cultural exchanges, media collaboration,
volunteer programs in order to gain people`s support for the OBOR
strategy (4).
In this way, on the one hand, the strategy will boost towards the
establishment of a new space for the development of the western regions
of China, and, on the other hand, it is a unique platform for the
maintenance of the Chinese relations with the states of Central and West
Asia.
The project “One Belt, One Road” aims to cover three continents,
comprising Asia, Europe and Africa and contains three directions:
1. From China through Central Asia, Russia to Europe (to the
Baltic Sea);
2. From China across Central Asia, West Asia to the Persian Gulf,
the Mediterranean Sea;
3. From China to Southeast Asia, South Asia, to the Indian Ocean
(3).
217
As it was mentioned above, a route from China will go to Europe
through the territory of Central Asia, via Kazakhstan, that requires huge
amount of investment in infrastructure. According to the UN data, the
quality of Kazakhstani infrastructure is ranked among the lowest. This
means that Kazakhstan as a developing country needs a large amount of
investment to develop its infrastructure including roads, railways,
airports and so forth in order to bring them to international standard.
Consequently, OBOR strategy takes efforts to enhance the infrastructure
of the country. The main part of the road stays upon Zhetisu region and
South Kazakhstan, where the existence of this path contributed to the
improvement of this region, impressive growth of cities and trade
connections [5. P. 9]. What is more, Kazakhstan started to build at least
five dry ports, allowing to handle goods and containers carried by trucks
and railways that includes construction of terminals, storage space and
other facilities to handle the goods (5).
Besides, state strategy of Kazakhstani President Nursultan
Nazarbayev “Nurly Zhol” (Bright future), adopted in 2015 corresponds
with the aims, objectives and requirements of the OBOR strategy. As
such, for the period from 2014 to 2016, Kazakhstan signed contracts with
China amounting 48 billion dollars, while the total amount of Chinese
investments in the Kazakhstani economy exceeded 70 billion USD.
Moreover, both countries intend to develop a transit transport corridor,
for example, building logistic centers in Kazakhstan and by simplifying
of customs and financial procedures. The brightest examples of these
efforts might be the international transit highway “Western Europe –
Western China”, the construction of which is drawing to a close the same
as the construction of the “Khorgos – Almaty - Aktau” railway is also
underway, aiming to increase the volume of transit traffic via Kazakhstan
to 3 million tons per year. Apart from the logistics aspect, joint industrial
projects for approximately 50 million USD are being implemented. In
particular, we need to note cooperation in the agricultural sector, in
wh9ch China has already performed more than 20 projects (4).
The mentioned-before “Nurly zhol” initiative is also aimed to
address economic and social challenges of becoming one of 30 most
prosperous countries. It is necessary to highlight three main areas for
international collaboration. First is idea to create a new “Hong Kong” in
Central Asia as for almost five years now, has been striving to build
Almaty as a financial center for central Europe and Eurasia. Second,
218
when it comes to manufacturing sector, the Kazakhstani government is
not very happy with just exporting commodities such as oil, gas and coal
to the international market. Third is the objective to develop agriculture
as third major sector besides finance and manufacturing. Thus, with the
implementation of “Nurly zhol” strategy, Kazakhstan will be able to
increase its chances to successfully realize the “One Belt, One Road”
strategy. Now we shall turn to the opinions on the initiative.
China is regarded as the second-most important import partner
to Kazakhstan after Russia. China’s strongest national oil company,
China National Petroleum Corporation (CNPC), is the majority owner of
two of Kazakhstani main oil companies (it owns 85.42 percent of
AktobeMunaiGas and 67 percent of PetroKazakhstan) and is engaged
into several oil exploration and production projects within the country.
Respondents estimate potential of Kazakhstan in developing into a
significant export market for China respondents as “limited because of a
relatively small population and low purchasing power.” However, at the
same time, Kazakhstan is important state for the development of China’s
western regions. One interviewee claimed that “some work has been
done to enhance road and railroad infrastructure. Nevertheless, more
work is necessary to reach an appropriate and required export level from
China (2).”
A Russian political scientist Vladimir Fedorenko has commented,
that the “Chinese approach to Central Asia is based on advancing China`s
own economic and business interests. China sees Central Asia as an
important region which will help China to promote its own economic
growth through trade routes satisfying Chinese demand for hydrocarbon
resources. China will invest in the Central Asian infrastructure if it finds
that these investments will benefit the Chinese economy (3).” This
opinion reflects the public fear about China`s dominance in the region in
the long-run.
By the way, as of Kazakhstan’s National Chamber of
Entrepreneurs, the business community is eager to make the country to
be part of the OBOR project. But many did not get inside into the
opportunities that OBOR offers their businesses. For example, one
business person claimed about the lack of relevant information which
was about that China has been declared project on the state level,
ignoring the lowest level and this action has digest political support but
looks polemical due to the Customs Union. In this case, the
219
implementation of this project remains unclear nor it seems to be possible
to implement the initiative according to the regional legislation.
Besides, positive economic experience of the eastern neighbor
also attracts attention of Kazakhstani publicity. As a relatively young
state Kazakhstan is keen to absorb the examples of development of the
other states [6. P. 64].
In the area of one respondent, the “President of Kazakhstan
clearly understands that China is a growing global power, and in the
immediate future it will really have ability to directly influence the global
agenda. Moreover, according to the latest foreign policy doctrine of the
PRC, China started to represent itself as one of the centers of forming
political system, that seems to us a new phenomenon when we take into
account the foreign policy concept of the PRC as well as claims of
Chinese government about China will never aspire to gain a role of
“superpower”, nor it shall seek for status of so-called “center” [7. P. 57].
So it is better, or maybe wafers, to actively join its project.” The OBOR
initiative is accordingly seen as a substitution or reserve option in case
the EEU fails (2). In this case, we can assume that OBOR might be a
good alternative for the EEU if the inefficiency of the latest organization
for Kazakhstan’s economy will be proved in the practice.
Kazakhstan’s political exemptions to connect OBOR are based
on balancing Russia’s leverage. The strategy has the highest possible
political support; no objection within government is visible to the general
public scrutiny. Based on multifaceted diplomacy, Kazakhstan intends to
maneuver within so-called “USA-China-Russia” triangle thus it keeps a
balance between EEU and OBOR projects, initiated by Russia and China.
Discussions were divided as to whether Kazakhstan has already
gained from the OBOR. One said: “I don’t think that there are any ideas
which have already been successfully implemented; until now, there is
no obvious sign of benefits for our economy. We see merely talks on
potential benefits for participants of the Silk Road initiative.” While
another said that Kazakhstan is rather gaining indirect benefits such
result of being part of the initiative. For instance, recent deals worth more
than $20 billion signed in the time of the recent visit of our leadership to
China can be taken (1).
When it comes to the level of detail of the Chinese leadership's
involvement with OBOR, one interviewee replied that “the concept of
the Silk Road project is still extremely indefinite; there is no clear
220
political document or concrete plan that would describe how the Chinese
government is planning to implement the Silk Road initiative” [8. P. 39].
The other assumed about absence of a detailed assessment by the Chinese
leadership supposing that the project was rather a reaction of Chinese
leadership to the changing geopolitical situation in the region
(establishment of the EEU) and in the global arena (US action to contain
China).
The Kazakhstani population is not informed about OBOR
sufficiently. The project does not include offices or contact people in this
country, and all OBOR issues are explained directly to President
Nazarbayev. The initiative has been performed using a top-down
approach, and opinion of the population has not been exactly consulted.
Consequently, public perceptions of China have not modified in
Kazakhstan since the announcement of the strategy. According to the
publicity, the theme has not gained any “topicality in public discourse,
our population does not pay any attention to this matter, and discussion
is limited to the expert community” (4).
China’s communication on the OBOR in Kazakhstan has been
focused on the official level. PR efforts comprise regular high-level visits,
works by diplomatic channels and embassies, and economic interaction,
and depend highly on classical tools like conducting conferences, large-
scale public events, projects supported by multilateral development
banks encompassing the Asian Development Bank, the freshly
established Asian Infrastructure Investment Bank (AIIB), consultations,
and student and research exchanges [9. P. 226].
Recently, the Chinese officials have made some attempts to
engage with non-governmental actors by arranging trips to China for
Kazakh bloggers, youth delegations, and others. However, language
coupled with cultural differences still poses significant impediments for
China in its efforts to develop its initiatives.
Yet, there is no broad public discussion about the advantages and
disadvantages of cooperation. Articles and interviews regard to the
subject are released only in the official media in the framework of their
connection to national infrastructure development projects, planned
investment, and high – level visits to Kazakhstan and China. Various
conferences and roundtables with state bodies and government research
institutes have been covered by local media.
221
In order to overcome the possible risks, we suppose that Beijing
and Astana should not only interact in building roads along with
communication infrastructures, but also develop the new highways and
railways aimed to attract local and international businesses to transfer
their goods on these networks. Both governments should also work on
integrating Kazakhstani businesses, especially when it comes to job-
creating small and medium-size businesses (SMEs), into the Chinese
manufacturing and supply chains in order to promote cross-border trade
and collaboration, including access for Kazakhstani goods to Chinese
markets. As an example, the Kazakh agricultural sector could start to
integrate into China’s consumer food supply chain. Last, but not least,
China – with its firm experience in dealing with worldwide trade,
business and investments – should collaborate with Kazakhstan in order
to build capacity in management and development, in both private
combined with public sectors, in order to help to boost the international
competitiveness of Kazakh enterprises.
Given the above, we can conclude that the Chinese “One Belt,
One Road Strategy” is highly welcomed in the Kazakhstani community,
especially among the state bodies as it is viewed as a worthy
infrastructure development project and a good chance to attract
significant amount of investments in the long term. Nevertheless, due to
the lack of information about the concrete steps towards its
implementation along with the fear of so-called “Chinese soft power”
opinions respect to this initiative are extremely doubtful. Yet, we still
suppose that the initiative is based on the principle of mutual respect.
Historically, China did not have practices of direct influences on the
other states as it relies on Five Principles of Peaceful Coexistence such
as mutual respect for territorial integrity, mutual non-aggression, non-
interference into each other`s internal affairs, equality and mutual benefit
and peaceful coexistence [10. P. 7]. Therefore, China is keener in
maintaining peaceful, long-term oriented relations with other states
rather than in occupying new territories. Simultaneously, we have to
notice the possibility of China turn as the new superpower, accelerating
the new main trade routes and being one of the key investors for the half
of the countries around the globe in the long run. Still, the
implementation of the “One Belt, One Road” project remains an
incentive towards economic and infrastructure development of the
countries along the strategy, and Kazakhstan is not an exception. What
222
is more, the project can promote regional trade and economic,
cooperation, political and cultural dialogue. The realization of the OBOR
initiative shall repeat and, apparently, excel tremendous success of its
historical predecessor, the Great Silk Road. Overall, the project can have
positive impact on economic and infrastructure development of
Kazakhstan in the nearest future.
Sources
(1) Meruert Makhmutova, Kazakhstan: Perspectives on
Eurasian integration [Electronic resource]. URL:
http://www.ecfr.eu/article/essay_eurasian_integration_kazakhstan.
Accessed: 08.06.2016.
(2) "One Belt One Road" to bring new opportunities to Silk
Road countries [Electronic resource]. URL:
http://news.xinhuanet.com/english/2016-05/26/c_135388409.htm.
Accessed: 26.05.2016.
(3) Xi Jinping: establish the Asian Security Concept and
create a New Face of Security Cooperation – Speech at the Fourth
Summit of the Asian Conference on Interaction and Confidence
Measures, [Electronic resource]. URL:
www.news.xinhuanet.com/world/2014-05/21c_126528981.htm.
Accessed: 21.05.2014).
(4) Work Together to Build the Silk Road Economic Belt
st
and the 21 Century Maritime Silk Road [Elecntonic resource]. URL:
www.na-china-embassy.org/eng/sgxw/t1461872.htm. Accessed:
16.05.2017.
(5) Aiman Turebekova, Kazakhstan Supports New Silk
Road and One Belt, One Road Initiatives, Official Says [Electronic
resource]. URL: http://astanatimes.com/2016/05/kazakhstan-supports-
new-silk-road-and-one-belt-one-road-initiatives-official-says/.
Accessed: 05.05.2016.
(6) Damir Kadirov, "One Belt, One Road" project and a role
of Republic of Kazakhstan in it [Electronic resource]. URL:
www.chinadaily.com.cn/opinion/2017beltandroad/2017/06/02/content_
29598720.htm. Accessed: 06.02. 2017.
(7) Kemel Toktomushev, One Belt, One Road Conference:
Is Central Asia Included? [Electronic resource]. URL:
223
www.chinausfocus.com/finance-economy/-one-belt-one-road-
conference-is-central-asia-included. Accessed: 27.04. 2017.
References
[1] Баринова Е. Генезис отношений Китая с Центральной Азией в
домонгольское время // Вестник Российского университета дружбы
народов. Серия: Международные отношения. – 2013. - № 1.- С. 54-
62.
[2] Wang Z. China’s New Silk Road Strategy and Foreign Policy
Toward Central Asia // Southeast Review of Asian Studies. – 2016. –
Vol. 38. – P. 69–77.
[3] Chi L. China’s Silk Road Strategy // The International Economy. –
2015. – P. 54–71.
[4] Ponomarenko L., Sidorov D., Zabella A. China`s “One Belt, One
Road” initiative as a method of connecting China with the world // 2nd
International Conference on Contemporary Education, Social Sciences
and Humanities (ICCESSH 2017), 2017.
[5] Kazakhstan and the New Silk Road. The importance of aligning
goals and how to reach them // PwC Kazakhstan, 2017. – P.1–11.
[6] Ван Г., Журавлева Е.В. Политика «мягкой силы» России и КНР
в отношении стран Центральной Азии (на примере Казахстана) //
Международные отношения. – 2015. - № 1.- С. 60-69.
[7] Цвык А.В. Эволюция внешнеполитических доктрин КНР (1950-
1990-х гг.) // Вестник Российского университета дружбы народов.
[8] Misiagiewicz J., Misiagiewicz M. China’s “One Belt, One Road”
Initiative – the Perspective of the European Union // Maria Curie-
Skłodowska University in Lublin. – 2016. – Vol. 23. – P. 34–42.
[9] Buranelli F. Belt and Road and Central Asia: Challenges and
Opportunities, The Belt and Road Initiative in Global Arena. – Chinese
and European Perspectives, 2016. – P. 207–230.
[10] Goncalves A. China’s Pursuit of the ‘One Belt, One Road’ Strategy.
– Catholic University of Portugal, 2015. – P. 1–32.
224
Научное издание
АМЕРИКАНСКАЯ СТРАТЕГИЯ
СДЕРЖИВАНИЯ КНР
И КОНФЛИКТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
В АЗИИ И АФРИКЕ
Подготовлено в авторской редакции
Технический редактор Е.Н. Собанина

Подписано в печать 22.02.2018 г. Формат 6084/16.
Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Таймс.
Усл. печ. л. 14,25. Тираж 100 экз. Заказ 199
Российский университет дружбы народов
115419, ГСП-1, г. Москва, ул. Орджоникидзе, д. 3
Типография РУДН
115419, ГСП-1, г. Москва, ул. Орджоникидзе, д. 3, тел. 952-04-41
Для заметок
________________________________________________________________
Для заметок
________________________________________________________________

Американская стратегия сдерживания КНР и конфликтный потенциал Азии сб.ст PDF

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Американская стратегия сдерживания КНР и конфликтный потенциал Азии сб.ст PDF

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Федеральное государственное автономное

образовательное учреждение высшего образования

Сборник научных статей

Под редакцией Д.А. Дегтерева, А.А. Забеллы

доктор политических наук А.В. Виноградов

доктор исторических наук В.Р. Филиппов

А61 Американская стратегия сдерживания КНР и

ISBN 978-5-209-08362-7 © Коллектив авторов, 2018

Дегтерев Д.А., Цвык В.А. Экономическая экспансия КНР

ИДЕНТИЧНОСТЬ И ДВУСТОРОННИЕ ОТНОШЕНИЯ

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭКСПАНИЯ КНР И ПРОБЛЕМЫ

Подготовлено при финансовой поддержке РФФИ в

По мере усиления международного влияния КНР, активной

ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ И СУВЕРЕНИТЕТ

Проблема суверенитета развивающихся стран Азии и

В 2017 г. резко обострилась ситуация в Азиатско-

РОЛЬ КНР В УРЕГУЛИРОВАНИИ СЕВЕРОКОРЕЙСКОГО

Тесные отношения между КНР и КНДР имеют долгую

*Оганесян Арусяк Левоновна – аспирантка 2 курса, кафедры

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ НОВОЙ

*Тимашев Григорий Васильевич – студент 2 курса кафедры

Взаимодействие между странами на официальном уровне

Специфика заявлений официальных лиц

Основные тенденции в отношениях США и КНР

Возможные сценарии развития событий

МЕСТО КНР В ДОКТРИНАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТАХ

Анализ доктринальных документов играет важную роль в

КНР в доктринальных документах РФ

Определяя отношение РФ к КНР нужно уделить внимание

*Судоргин Алексей Евгеньевич – студент 2 курса, кафедры

КНР в доктринальных документах Казахстана

Рассматривая, например, Казахстан, мы можем

КНР в доктринальных документах Таджикистана

«Укрепление отношений добрососедства, дружбы и

Кыргызская Республика в своей военной доктрине (6) и Концепции

КНР в доктринальных документах Индии

В военной доктрине Индии 2004 года (8) говорится о том,

КНР в доктринальных документах Вьетнама

В Белой книге национальной обороны Вьетнама 2009 года

КНР в доктринальных документах Малайзии

В национальной политике обороны Малайзии (11)

КНР в доктринальных документах Японии

Япония в своей Директиве национальной программы

КНР в доктринальных документах США

В военной доктрине США 2015 года, говорится о том, что

КНР в доктринальных документах Северной Кореи

Северная Корея рассматривает Китай, как ключевого

КНР в доктринальных документах Южной Кореи

В концепции внешней политики Южной Кореи говорится,

КНР в доктринальных документах Монголии

В концепции внешней политики 2011 года, прочные

(1) Стратегия национальной безопасности РФ

ФАКТОР ТАЙВАНЯ В КИТАЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ

РОЛЬ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

Целью данной работы был сбор необходимой базы данных

США осуществляет стабильно высокий уровень продажи

*Цездоев Рамазан Магомедович – бакалавр 4 года, кафедры

Слабый уровень военно-технического сотрудничества:

Между странами наблюдается средний уровень ВТС.

США и Туркменистан имеют слабый уровень ВТС, так как

В последнее время США имеют высокий уровень ВТС с

Само по себе наращивание присутствия КНР на рынках