Лекция № 9-11.

Тема 4. «Демократизация в современном мире»

План
1. Понятие демократии. Демократизация и «волны демократизации».
2. Факторы и перспективы современной демократизации

1. Понятие демократии. Демократизация и «волны демократизации».

Явление «демократия» известно миру два с половиной тысячелетия начиная с древнего

мира. В этот достаточно продолжительный для человеческой истории период действовали
различные формы правления и государственного устройства, методы осуществления власти,
взаимоотношения власти и общества. Со времен Аристотеля демократия рассматривается прежде
всего как форма правления, режим, при котором утверждается суверенность народа и при котором
управляют от его имени. В Древней Греции и Древнем Риме имела место прямая демократия.
Однако демократия древних греков и римлян отстраняла от участия в политической жизни
женщин, рабов, а зачастую и другие категории населения, например, проживающих в данном
государстве чужестранцев.
Современное употребление понятия «демократия» берет свое начало от революционных
переворотов в западном обществе конца XVIII в.
В середине XX в. в ходе дебатов о смысле слова «демократия» выделились три основных
подхода. Демократия как форма правления стала определяться исходя либо из источников власти
правительства, либо из целей, которым правительство служит, либо из процедур его
образования. Многие исследователи считают, что при определении демократии по источнику
власти или целям правительства возникают двусмысленность и неточность, создающие серьезные
проблемы, поэтому целесообразнее использовать процедурное определение.
Основная процедура демократии — избрание лидеров управляемыми ими людьми путем
соревновательных выборов. Наиболее существенную современную формулировку такого понятия
демократии дал Йозеф Шумпетер в 1942 г. «Демократический метод, — писал он, — это такое
институциональное устройство для принятия политических решений, при котором отдельные
индивиды обретают власть принимать решения в результате конкурентной борьбы за голоса
людей1
Соглашаясь с мнением Шумпетера, можно отметить, что политическая система какого-либо
государства в XX в. определяется как демократическая в той мере, в какой лица, наделенные
высшей властью принимать коллективные решения, отбираются путем честных, беспристрастных,
периодических выборов, в ходе которых кандидаты свободно соревнуются за голоса избирателей,
а голосовать имеет право практически все взрослое население. Определенное таким образом
понятие демократии включает два аспекта — соревновательность и участие. Оно
предполагает также существование гражданских и политических свобод слова, печати, собраний
и организаций, необходимых для политических дебатов и проведения избирательных кампаний.
Такое процедурное определение демократии дает нам ряд характерных признаков, по которым
можно судить о степени демократичности тех или иных политических систем, сравнивать
системы, анализировать их движение в сторону большей или меньшей демократичности.
Например, в той мере, в какой политическая система не допускает к участию в голосовании часть
своего общества — как было с 70 % чернокожего населения в ЮАР, 50 % населения женского
пола в Швейцарии или 10 % чернокожих южан в США, — она недемократична. Точно так же
система недемократична в той мере, в какой оппозиции запрещается участвовать в выборах,
деятельность оппозиции притесняется или преследуется, подвергаются цензуре или закрываются
оппозиционные газеты, производятся манипуляции с голосами избирателей и неверный их
подсчет.
В конце 1980-х гг. критерий свободных и беспристрастных выборов стал более эффективным
благодаря все более частому присутствию на выборах групп международных наблюдателей. К

1МельвильА.Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М,

1999. С. 35

1
1990 г. первые выборы в демократизирующейся стране в глазах широкой общественности
считались законными лишь в том случае, если за их проведением следили одна или несколько
достаточно компетентных и независимых команд международных наблюдателей и, если
наблюдатели подтверждали соответствие данных выборов минимальным стандартам честности и
беспристрастности.
Вопрос о том, какое государство может называться демократическим, вызывает ожесточенные
споры, а сама проблема демократии и демократизации, пожалуй, является одной из наиболее
эмоционально окрашенных и политизированных. Несмотря на неоднозначность данного термина,
существует понимание того, что демократическое государство предполагает:
- наличие избирательного права без ограничения по национальным, расовым, гендерным,
имущественным показателям;
- развитие демократических институтов, обеспечивающих реализацию прав граждан;
- существование широкого спектра переговорных и согласовательных механизмов, дающих
возможность учитывать разные интересы и мнения, в том числе меньшинств, и т.п.

При недемократических режимах нет избирательного соревнования и широкого участия в

голосовании. Помимо этих общих негативных черт у разных форм таких режимов мало общего. К
данной категории относятся абсолютные монархии, бюрократические империи, олигархии,
аристократии, конституционные режимы с ограниченным избирательным правом, личные
деспотии, фашистские и коммунистические режимы, военные диктатуры и другие типы
правления. Какие-то из этих форм превалировали в прошлые эпохи, какие-то представляют собой
относительно современное явление
В частности, тоталитарные режимы возникли в XX в. после начала демократизации; они
пытаются добиться массовой мобилизации своих граждан на служение целям режима.
Обществоведы провели важное различие между такими режимами и традиционными
недемократическими авторитарными системами. Для тоталитарных режимов типичны: единая
партия, как правило, возглавляемая одним человеком; вездесущая и могущественная тайная
полиция; чрезвычайно развитая идеология, рисующая идеальное общество, которое тоталитарное
движение должно построить; власть и контроль государства над средствами массовой
информации.
Для традиционной же авторитарной системы характерны один лидер или небольшая
группа лидеров; отсутствие или слабость партий; отсутствие массовой мобилизации;
существование в лучшем случае менталитета, но не идеологии; ограниченное правительство;
ограниченный, не ответственный политический плюрализм и отсутствие попыток переделать
общество и природу человека. совой коммуникации и всеми или большинством социально-
экономических организаций.
Это различие между тоталитаризмом и авторитаризмом является ключевым для понимания
политики двадцать первого столетия. Специфические формы недемократических, или
авторитарных режимов обозначаются как однопартийные системы, тоталитарные системы,
личные диктатуры, военные режимы и т.п.

 «Волны демократизации»

На демократизацию как тенденцию развития современного мира указывают многие авторы.

При этом само понятие в политической науке используется в основном в двух значениях.
Под демократизацией мира понимается:
во-первых, рост количества демократических государств;
во-вторых, усиление и развитие демократических институтов и процедур в различных странах.
Последнее имеет особое значение для государств, находящихся в процессе перехода к
построению демократического государства, т.е. демократическом транзите. В самом
демократическом транзите выделяют следующие ступени: либерализацию, демократизацию и
консолидацию. Возможно и еще одно понимание демократизации современного мира — как
расширение круга участников международного взаимодействия. Однако такой подход не
является пока устоявшимся в мировой политике.

2
 В самом общем смысле демократизация означает процесс политических и социальных
изменений, направленных на установление демократического строя. Как пишет российский
политолог А. Мельвиль, «история становления и развития демократических норм и практик
говорит о том, что демократия — это процесс, процесс развития, расширения и обновления идей и
принципов, институтов и процедур»2.
То есть демократия является, по сути, постоянно идущим процессом демократизации. В
современной теории и практике демократия и демократизация не гарантируют решения тех или
иных проблем, а лишь создают условия для достижения поставленных целей. Результат же
зависит которые будут на него влиять, от их способностей решать проблемы, от внешних
обстоятельств, влияющих на внутреннюю политику.
Появление демократических государств в мире шло нелинейно. Американский политолог С.
Хантингтон в 1991 г. опубликовал статью в журнале «Journal of Democracy» под названием
«Третья волна демократизации» (Democracy's Third Wave), а также книгу с близким заголовком
«Третья волна демократизации в конце XX столетия» (The Third Wave: Democratization in the Late
of Twentieth Century) выдвинул идею, что развитие процессов демократизации в мире происходит
волнами: за периодами роста числа демократических государств (демократическая волна)
следует волна ≪отката≫, когда часть государств оказывается неспособной удержаться в русле
демократии и возвращается к авторитарным методам правления.
Под «волной» демократизации он понимает группу переходов «от недемократических
режимов к демократическим, происходящих в определенный период времени, количество
которых значительно превышает количество переходов в противоположном направлении в
данный период»3. К этой волне обычно относится также либерализация или частичная
демократизация в тех политических системах, которые не становятся полностью
демократическими.
С.Хантингтон пришел к выводу, что в современном мире имели место три «волны»
демократизации. Каждая из них затрагивала сравнительно небольшое число стран, и во время
каждой совершались переходы и в недемократическом направлении. За каждой из первых двух
волн демократизации следовал откат, во время которого некоторые, хотя и не все, страны,
совершившие прежде переход к демократии, возвращались к недемократическому правлению.
С. Хантингтон выделил следующие даты волн демократизации:
1) первая, длинная «волна» демократизации 1828-1926 гг.; первый откат — 1922-1942 гг.;
2) вторая, короткая «волна» демократизации 1943-1962 гг.; второй откат — 1958-1975 гг.;
3) третья «волна» демократизации начинается с 1974 г. и продолжается по настоящее время.

В качестве критериев демократического минимума исследователи выделили следующие:

1) 50% взрослого мужского населения должно иметь право голоса;
2) ответственный глава исполнительной власти должен либо сохранять за собой поддержку
большинства в выборном парламенте, либо избираться в ходе периодических всенародных
выборов.
Первая волна демократизации — самая длительная. Она фактически продолжается 100лет.
Первой страной, которая отвечала указанным критериям, были США примерно около 1828 г. К
концу XIX столетия переход к демократии совершили Швейцария, заморские британские
доминионы, Франция, Великобритания и несколько других европейских стран. В первую волну
более или менее демократические режимы установили у себя Италия и Аргентина, а также
получившие независимость Ирландия и Исландия. За сто лет свыше тридцати стран ввели у себя
по крайней мере минимальные общенациональные демократические институты, парламентские и

14.МельвильА.Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты.

М, 1999. С.25

3
партийные системы, широкое избирательное право. Во время этой «волны» было образовано
более 20 демократических государств (29 — по С. Хантингтону и 21 — по Р. Диксу).
Первый откат начался в 1922 г., когда в Италии пришел к власти Б. Муссолини.
Демократические институты, созданные в 1920-х гг. в Литве, Польше, Латвии и Эстонии, были
свергнуты в результате военных переворотов. После прихода к власти Гитлера в 1933 г. пре-
кратила свое существование Веймарская республика. Демократия погибла также в Австрии,
Чехии, Греции, Португалии, Испании, Японии. Эти смены режимов отражали расцвет
коммунистических, фашистских и милитаристских идеологий. Во Франции, Великобритании и
других странах, где демократические институты сохранились, антидемократические движения
также набирали силу.
Доминантой политического развития 1920-1930-х гг. были уход от демократии и либо возврат
к традиционным формам авторитарного правления, либо установление новых, массовых, гораздо
более жестоких и всеобъемлющих форм тоталитаризма. Такое движение вспять происходило
главным образом в тех странах, которые восприняли демократические формы буквально накануне
Первой мировой войны или сразу после нее и для которых демократия была новым,
неустоявшимся явлением. Во время первого «отката» число демократических стран сократилось
до 12, т.е. более чем в два раза.
Вторая волна демократизации датируется С. Хантингтоном с середины 1940 г. до начала
1960-х годов и связана с поражением фашизма во Второй мировой войне, а также крушением
колониальной системы. Союзническая оккупация способствовала введению демократических
институтов в Западной Германии, Италии, Австрии, Японии и Корее, хотя в то же время
советским режимом была разрушена демократия в Чехословакии и Венгрии. В конце 1940-х —
начале 1950-х гг. пришли к демократии Турция и Греция. В Латинской Америке Уругвай вернулся
к демократии во время Второй мировой войны, а в Бразилии и Коста-Рике демократические
перемены произошли в конце 1940-х гг. В других латиноамериканских странах — Аргентине,
Колумбии, Перу и Венесуэле — происходили неоднозначные процессы как демократизации, так и
утверждения диктатур, в основном военных. Распад колониальной системы породил ряд новых
государств. В некоторых были только элементы демократии — в Пакистане, Малайзии,
Индонезии. В нескольких новых государствах — Индии, Шри-Ланке, па Филиппинах, в Израиле
— демократические институты продержались порядка десяти лет, а в 1960 г. демократическим
стало крупнейшее государство Африки — Нигерия. Количество демократических государств в
этот период увеличилось до 36.
К началу 1960-х гг. начался второй откат. В конце 1950-х гг. политическое развитие и
транзит режимов приняли отчетливо авторитарный характер. Наиболее кардинальные перемены
произошли в Латинской Америке, где в Перу, Бразилии, Боливии, Аргентине, Эквадоре, Уругвае и
Чили установились авторитарные режимы. В Пакистане в 1958 г. было введено военное
положение. Затем демократические процедуры прекратили свое существование в Корее,
Индонезии, на Филиппинах и на Тайване. В 1975 г. Индира Ганди, временно отказавшись от
демократической практики, объявила чрезвычайное положение в Индии. В Греции в 1967 г.
пришли к власти «черные полковники». Антидемократические процессы происходили в Турции. В
1960-е гг. несколько неафриканских колоний Великобритании получили независимость и
установили демократические режимы, продержавшиеся у власти значительный период времени.
Это Ямайка, Тринидад-и-Тобаго (1962), Мальта (1964), Барбадос (1966) и Маврикий (1968).
Однако большая часть новых стран, ставших независимыми в 1960-е гг., находилась в Африке.
Нигерия в 1966 г. пала жертвой военного переворота. Единственной африканской страной, стойко
придерживавшейся демократической практики, была Ботсвана. Тридцать три других африканских
государства, получивших независимость между 1956 и 1970 гг., стали авторитарными в тот же
самый момент или очень скоро после него. Деколонизация Африки привела к сильнейшему в
истории увеличению числа независимых авторитарных правительств.
Глобальный поворот прочь от демократии в 1960-х — начале 1970-х гг. приобрел
впечатляющие размеры. По одной из оценок, треть из 32 действующих демократий,

4
существовавших в мире в 1958 г., к середине 1970-х гг. превратилась в авторитарные режимы.
Авторитарные транзиты подобного рода не только вызвали к жизни теорию бюрократического
авторитаризма, призванную объяснить перемены, происходящие в третьем мире, — они породили
значительно более пессимистический взгляд на пригодность демократии для развивающихся стран
и усилили озабоченность жизнеспособностью демократии в развитых странах, где она
существовала многие годы.
Третья «волна» демократизации началась в 1974 г., после падения португальской
диктатуры. В течение пятнадцати лет демократические режимы пришли на смену авторитарным
почти в тридцати странах Европы, Азии и Латинской Америки. В некоторых странах произошла
значительная либерализация авторитарных режимов, в других движения, выступающие за
демократию, обрели силу и легальность. Демократические процессы охватывают Западную
Европу (Греция — 1974, Португалия — 1975, Испания — 1977); Латинскую Америку
(Доминиканская Республика— 1975, Гондурас — 1982, Бразилия — 1985, Перу — 1988, Чили —
1990 и др.); Азию (Турция — 1988, Филиппины — 1986, Южная Корея — 1988); Восточную
Европу (Венгрия — 1989, Чехословакия — 1989, Польша — 1989, Болгария — 1989, Россия —
1991 и др.); Африку (в ЮАР в 1994 г. прошли первые в стране всеобщие выборы).
В конце 1980-х гг. демократическая волна захлестнула коммунистический мир. В 1988 гг. в
Венгрии начался переход к многопартийной системе. В 1989 г. выборы на съезд народных
депутатов СССР принесли поражение нескольким высокопоставленным партийным лидерам и
позволили создать весьма независимый Верховный Совет. В начале 1990-х гг. стали развиваться
многопартийные системы в Прибалтийских республиках, а Коммунистическая партия Советского
Союза отказалась от «руководящей роли». В Польше «Солидарность» одержала в 1989 г. полную
победу на выборах в государственный сейм, и к власти пришло некоммунистическое
правительство, а в 1990 г. лидер «Солидарности» Лех Валенса был избран президентом, сменив на
этом посту коммуниста генерала Войцеха Ярузельского. В последние месяцы 1989 г. рухнули
коммунистические режимы в Восточной Германии, Чехословакии и Румынии, и в 1990 г. в этих
странах прошли соревновательные выборы. В Болгарии коммунистический режим также начал
либерализовываться; народные движения, выступающие за демократию, появились в Монголии. В
1990 г. в обеих этих странах также состоялись достаточно свободные выборы.
Между тем в западном полушарии мексиканская правящая партия в 1989 г. впервые
потеряла власть в государстве. В Чили был проведен референдум, положивший конец диктатуре
Пиночета. Демократические процессы проходили также в Гренаде, Панаме, на Гаити.
Завершение европейской деколонизации (Португалии, Великобритании) в 1970-е и начале 1980-х
гг. привело к образованию ряда новых государств с демократической политической системой.
В то же время Африке и на Среднем Востоке движение к демократии в 1980-е гг. было
довольно ограниченным. К 1990 г. некоторая либерализация произошла в Сенегале, Тунисе,
Алжире, Египте и Иордании. Прекратил существование режим апартеида в Южно-Африканской
Республике. К 1990 г. стали раздаваться требования демократии в Непале, Албании и других
странах, имевших прежде весьма скромный демократический опыт или не имевших его вовсе.
В целом движение к демократии имело глобальный характер. За пятнадцать лет
демократическая волна прокатилась по Южной Европе, затопила Латинскую Америку, дошла до
Азии и уничтожила диктатуру в советском блоке. В 1974 г. восемь из десяти южноамериканских
стран управлялись недемократическими правительствами, в 1990 г. в девяти из них правительства
были демократически избраны. В 1973 г., по данным Фридом-Хауза, 32% мирового населения
проживало в свободных странах; а в 1990 — почти 39%. Несмотря на то, что в 1973-1990 гг. абсо-
лютное количество авторитарных государств впервые снизилось, тем не менее к 1990 г. третья
волна демократизации еще не привела к увеличению процентной доли демократических
государств в мире но сравнению с предыдущим пиком, достигнутым шестьдесят восемь лет
назад.

5
 Таким образом глобальная «волна» демократизации стала одним из важных измерений
современных международных отношений.

Причины откатов «волн» демократизации

Политические процессы в конце XX — начале XXI в. вновь поставили перед исследователями
вопросы:
 Не является ли возвращение некоторых стран к авторитарному правлению началом отката
третьей волны демократизации?
 Насколько демократичны «оранжевые революции», осуществленные в Сербии, Грузии,
Украине, Кыргызстане и приведут ли они к установлению демократического режима в
этих странах?
Анализируя откаты после первой и второй «волн демократизации», С. Хантингтон пришел к
следующим выводам о причинах этих откатов4.
1. Причины переходов от демократических к авторитарным политическим системам
различались не меньше, чем причины переходов от авторитаризма к демократии, и отчасти
переплетались с ними. Среди факторов, способствовавших транзиту во время первого и второго
откатов, американский политолог называет следующие:
• недостаточная укорененность демократических ценностей среди ключевых групп элиты и
широкой общественности;
• экономический кризис или крах, обостривший социальный конфликт и повысивший
популярность жестких мер, которые могли быть применены только авторитарным
правительством;
• социальная и политическая поляризация, зачастую вызванная действиями левых
правительств, которые пытались проводить излишне много крупных социально-экономических
реформ слишком быстро;
• решимость консервативных групп среднего и высшего класса убрать популистские и левые
движения, а также низший класс от политической власти;
• исчезновение закона и порядка в результате терроризма и повстанческих движений;
• интервенция или завоевание недемократическим иностранным государством;
• эффект «снежного кома» в виде действия примера крушения или свержения
демократических систем в других странах.
2. Переходы от демократии к авторитаризму, кроме тех, что были вызваны действиями
иностранных акторов, почти всегда осуществлялись теми, кто стоял у власти или близко к власти
в демократической системе. За одним или двумя возможными исключениями, не было случая,
чтобы конец демократической системе положило всенародное голосование или всенародное
восстание. Подавляющее большинство переходов от демократии к авторитаризму принимало
форму либо военных переворотов, либо переворотов, осуществляемых исполнительной властью,
когда демократически избранный глава исполнительной власти решительно порывал с
демократией и сосредоточивая всю власть в своих руках, обычно путем объявления
чрезвычайного или военного положения.
3. Во многих случаях, как первого, так и второго откатов демократические системы заменялись
исторически новыми формами авторитарного правления. Фашизм отличался от прежних форм
авторитаризма своей массовой базой, идеологией, партийной организацией и стремлением
охватывать и контролировать большую часть общества. Бюрократический авторитаризм
отличался от прежних форм военного правления в Латинской Америке своим институциональным
характером, предполагаемой бессрочностью правления и экономической политикой. По сути, обе

4. Хантингтон С. Третья волна:Демократизация на исходе XX века. -М.,, 2003.

6
новые формы авторитаризма представляли собой реакцию на социальное и экономическое раз-
витие.

Демократизация конца XX столетия дала основание Ф. Фукуяме говорить о конце истории. В

том смысле, что в историческом развитии человечество сделало свой выбор в пользу
демократического развития. Его статья не раз подвергалась критике. Возражения вызывали такие
положения, как прогноз об окончании конфликтов в мире в связи с окончанием идеологического
противостояния Восток—Запад, линейность и одновек- торность исторического развития и др.
Однако тезис о процессе демократизации как общей тенденции, пожалуй, оспаривался меньше
всего. Действительно, если в начале XX в. относительно небольшое число государств можно было
рассматривать как демократические, да и сами они далеко не всегда предполагали всю полноту
избирательных и иных прав (в ряде государств были ограничены йрава женщин, национальных
меньшинств, введен довольно высокий имущественный ценз и т.п.), то к началу XXI столетия эти
проблемы оказались если и не решенными, то решаемыми.

2. Факторы и перспективы современной демократизации

Каковы факторы демократизации? Чем обусловлены процессы демократизации? Разные

авторы дают различные ответы на вопрос относительно способствующих ей причин. При этом
рассматриваются обычно две группы факторов, или переменных:
♦ структурные (независимые переменные) — уровень экономического и социального
развития, социально-классовые процессы, доминирующие в обществе ценности и т.п.;
♦ процедурные (зависимые переменные) — принимаемые решения, личностные особенности
политических деятелей и т.п.

Третья «волна демократизации», в отличие от двух предшествующих, обладает своими

особенностями, прежде всего гораздо более широким — почти глобальным — охватом: по сути
вне ее влияния остались лишь мусульманские страны и «коммунистические анклавы», в первую
очередь Северная Корея и Куба. Трансформации третьей «волны», в противоположность
демократизациям, начавшимся после Второй мировой войны и длившимся вплоть до середины
1960-х гг., возникли не в связи и не в результате военного поражения какого-либо авторитарного
режима. Они в целом протекали в более благоприятном международном контексте, чем
предшествующие «волны» демократизации: в условиях, когда демократия стала своего рода
«духом времени».
Российский исследователь Мельвиль А.Ю. указывает на транснациональный характер
третьей «волны» обусловленный рядом общих факторов, действие которых прослеживается
во всех процессах третьей «волны»:5
1) распространенное в современном мире нормативное отношение к демократии как к
декларируемому идеалу и цели общественно-политических преобразований;
2) растущая в мировой среде притягательность (за некоторыми исключениями в
мусульманских странах и «коммунистических анклавах») демократических моделей в качестве
результата широких культурных влияний западного цивилизационного типа развития;
3) реально происходящее во многих странах расширение демократических прав и свобод,
строительство более или менее эффективных демократических институтов;

5 .(МельвильА.Ю.Становление транснациональной политической среды и «волны»

демократизации.//Современные международные отношения и мировая политика:
учебник//А.В.Торкунов, И.Г.Тюлин. А.Ю Мелвиль и др.- М.,2005,С.114

7
 4) четко проявившаяся в 1980—1990-е гг. экономическая неэффективность
авторитаризма, особенно как инструмента социально-экономической модернизации,
опровергающая ранее бы-тоипишее представление о результативности «авторитарной мо-
дернизации» экономики;
5) образование специфического международного контекста (включая
институциональный, т.е. поддерживаемый различными межгосударственными и
неправительственными организациями), который особенно благоприятен для стимулирования и
поддержки перехода от авторитаризма к более демократическим формам правления.
Процесс демократических преобразований в конце XX начале ХХ вв обусловлен не столько
внутренними факторами (уровень социально- экономического развития, политические процессы в
обществе и т.п.), сколько внешними, т.е. международной средой. Именно она побуждает к
демократическим преобразованиям.
Конец XX в., совпавший с третьей «волной» демократизации принес с собой и другие
тенденции мирового развития — глобализацию и интеграцию мира. Все эти процессы усиливают
друг друга. Следование демократическим принципам и традициям для все большего числа
участников является неким позитивным примером. Оставаться вне всемирного «демократического
клуба» в современном глобализирующемся мире означает быть неким «изгоем» — вне системы,
вне «современности». Это побуждает все новые и новые государства ориентироваться на
демократические ценности.

Возможен ли третий откат?

Как было отмечено выше, демократизация не является линейным процессом, после первых
двух «волн» наступали откаты. Анализ ее факторов и последствий показывает многообразие и
разнонаправленность демократических трансформаций в современном мире. Поэтому встает
вопрос о траекториях и перспективах демократизации. По данному вопросу высказываются
разные позиции. По мнению Мельвиля А.Ю. не исключается возможность отката и
нынешней третьей «волны» демократизации. В качестве потенциальных причин, которые могут
способствовать третьему откату, могут быть следующие:6
♦ Снижение легитимности демократических режимов из-за систематической неспособности
действовать эффективно;
♦ всеобщий экономический кризис, который также может во многих странах лишить
демократию легитимности;
♦ возникновение эффекта «снежного кома» из-за перехода к авторитаризму какой-либо
демократической или демократизирующейся великой державы;
♦ переход нескольких недавно демократизировавшихся стран к диктатуре из-за отсутствия
многих необходимых для демократии условий, что также может привести к эффекту «снежного
кома»;
♦ успешная экспансия со стороны недемократического государства по отношению к
демократическим странам;
♦ возникновение различных форм авторитаризма, отвечающих нуждам своего времени:
авторитарный национализм, религиозный фундаментализм, олигархический авторитаризм,
популистские диктатуры, групповые диктатуры, которые могут поставить под свой контроль все
общество.
Однако нельзя сказать, что какая-либо из этих старых или новых форм авторитаризма
наиболее вероятна, как нельзя сказать, что она полностью невозможна.
Многообразие разнонаправленных траекторий политического развития стран третьей
«волны», прежде всего посткоммунистических и постсоветских - это факт, непосредственно

6Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты. Теоретико-методологические и прикладные аспекты. М,

1999.С.70

8
наблюдаемый и обсуждаемый сегодня исследователями. Например, в рамках СНГ мы видим
широкий спектр разных политических режимов, разных действующих элит, разных структур
власти. Формируются разные степени плюрализма, складываются разные партийные и в целом
политические системы. Подчас различия столь велики и во многом беспрецедентны, что
фактически в повестке дня встает задача, как минимум, выработки новой типологии
политических режимов и режимных изменений, а как максимум — выхода на уровень
существенного обновления теорий политического развития, прежде всего в том, что касается
разновекторного характера современных политических трансформаций.
Между тем, еще совсем недавно едва ли не доминирующим было иное — линейное —
представление о тенденциях современного политического развития. Последнюю четверть XX в.
было принято характеризовать как эпоху глобальной демократизации, которая понималась как
главный (и чуть ли не единственный) мировой вектор. Действительно, это было время,
прошедшее под знаком распада казавшихся прежде совершенно несокрушимыми авторитарных и
посттоталитарных режимов и постепенного становления демократических институтов и практик в
целом ряде «новых демократий».
Современная мировая политическая реальность демонстрирует сегодня гораздо более
широкий спектр поставторитарных, в том числе посткоммунистических и постсоветских
траекторий развития, включая варианты переходов от одних типов недемократических режимов к
другим типам «недемократий», к «гибридам» и «мутантам», которых, даже при всем желании,
демократиями в привычном понимании назвать невозможно. Поэтому и появляются сегодня в
научном и политическом дискурсе разновидности «демократии с прилагательными» —
«делегативная демократия», «авторитарная демократия», «имитационная демократия»,
«электоральная демократия», «нелиберальная демократия» и др. Важно отметить, что очень
часто (особенно, в СНГ) демократические по форме институты и процедуры используются как
особого рода «фасад», за которым фактически скрыты те или иные разновидности тяготеющего к
стабилизации (или стагнации) элитарно-олигархического типа распределения и воспроизводства
власти, причем власти симбиотической — политической и экономической.
Основополагающая теоретико-методологическая установка, трактующая современные
политические трансформации как вектор, идущий от распада авторитаризма к
демократическому транзиту, а затем к консолидации демократии, требует серьезного
пересмотра. Прежде всего, это относится к траекториям политического развития постсоветских
стран — хотя, конечно, не только их одних.
Вероятно, еще рано говорить о «глобальной недемократической волне». Однако при анализе
траекторий современных политических трансформаций в мире важно признать реальность
возникновения ранее не виданных типов и подвидов «недемократий» (консолидированных
вариантов «нового авторитаризма»), вместо того чтобы продолжать описывать их как
«недодемократии», находящиеся в переходном состоянии. Не вызывает сомнения, что по
отношению к идеальным типологиям все действительно существующие политические режимы в
той или иной степени являются смешанными, а сама демократия есть постоянный процесс
эволюции и трансформации.
Одним из последствий демократизации, в соответствии с теорией демократического мира,
рассматривается расширение зоны мира. Другие авторы последствия демократизации видят в
расширении зоны демократических государств и международных многосторонних институтов,
или в создании новой структуры международного сообщества, построенной на принципах
«транснациональной демократии».
Указываются и такие последствия демократизации, как различного рода напряженности,
противоречия между тенденциями глобализации и демократизации. Глобализация и ее
последствия, включая вызываемые ею новые конфликты и трудноразрешимые проблемы,
размывают оценочные критерии отношения к демократиям. Причем следует отметить и
противоречивость самой демократизации. В современном мире происходит образование

9
«гибридных» политических режимов, сочетающих демократические и авторитарные институты и
практики, формируются откровенные псевдодемократии, новые варианты явно
недемократических режимов.

Что касается перспектив современной демократизации, то здесь исследователи

придерживаются различных точек зрения.
1. Не исключается, как и в случае с первыми двумя «волнами» демократизации, откат
третьей «волны» и указывается ряд причин, которые могут способствовать этому откату.
2. Согласно основополагающей теоретико-методологической установке современные
политические трансформации идут в направлении от распада авторитаризма к демократическому
транзиту, а затем к консолидации демократии. Это положение сегодня требует серьезного
переосмысления.
Современная мировая политическая реальность показывает самый широкий спектр
поставторитарных, в том числе посткоммунистических и постсоветских траекторий развития,
включая варианты переходов от одних типов недемократических режимов к другим типам
«недемократий», к «гибридам» и «мутантам», которых нельзя отнести к демократиям.
3. Доминирующая в конце ХХ в. концепция «глобальной демократизации» сегодня
подвергается сомнению. Ее основная установка - рассмотрение политических трансформаций
третьей «волны» как якобы обязательно эволюционирующих в одном направлении, в сторону
одной цели — демократии западного образца. Опыт демократических транзитов третьей
«волны» показывает, что формальное провозглашение демократических институтов и процедур не
совсем не гарантирует и не предопределяет общий исход трансформационных процессов.
Таким образом, следует отметить многообразие и разнонаправленность траекторий
политического развития стран третьей «волны», прежде всего посткоммунистических и
постсоветских. Вместе с тем, надо отметить и разнообразие видения траекторий и перспектив
политического развития мира, в частности демократизации. Все эти различия ставят на повестку
дня задачи:
1) выработки новой типологии политических режимов и режимных изменений;
2) существенного обновления теорий политического развития современного мира.

Литература
Кулагин В. М. Мир в XXI в.: многополюсный баланс сил или глобальный Pax Democratica
(Гипотеза демократического мира в контексте альтернатив мирового развития) // Полис. 2000.
№ 1. С. 23-37.
Кулагин В. М. Формирование новой системы международных отношений // Современные
международные отношения / Под ред. А. В. Торкунова. М., 2000. С. 38-69. .
Мельвиль А.Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации.
// Современные международные отношения и мировая политика:учебник.- М.,
Просвещение,2005.С.106-142
Мельвилъ А. Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного
подходов к демократическим транзитам // Полис. 2008. № 2. С. 6—38.
Никитченко А. Н. Транснационализация демократии: Третья волна демократизации в свете теории
международных отношений // Космополис. Альманах. 2007. С.120—137.
Сморгунов Л. В. Изучение «третьей волны» демократизации в сравнительной
политологии И Космополис. Альманах. 2009. С. 108—117. Харитонова О. Г. Генезис демократии.
(Попытка реконструкции логики транзи-
тологических моделей) // Космополис. Альманах. 1997. С. 36-46. Цыганков П. А. Международные
отношения. М., 2006.
Уайтхед Л. Сравнительная политология: Исследования по демократизации // Политическая наука:
Новые направления / Под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клин- геманна. М., 1999.

10
Цыганков А. П., Цыганков П. А. Кризис идеи «демократического мира» // Международные
процессы. 2005. Т. 3. № 3 (сентябрь—декабрь).
Хантингтон С. Третья волна:Демократизация на исходе XX века. -М.,, 2003.

11