Вестник ПСТГУ.

Пашков Петр Алексеевич,

Серия II: История. История Русской
Православной Церкви.
2022. Вып. 106. С. 25–43
DOI: 10.15382/sturII2022106.25-43
аспирант Богословского факультета ПСТГУ,
ст. науч. редактор
ЦНЦ «Православная энциклопедия»
Россия, г. Москва
petrpashkov@mail.ru
https://orcid.org/0000-0002-5056-5267

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О КРИТЕРИЯХ ВСЕЛЕНСКОГО СОБОРА

В ВИЗАНТИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XV В.
И КОНЦЕПЦИЯ ПЕНТАРХИИ

П. А. ПАШКОВ
Аннотация: В настоящей статье рассматриваются представления византийских
богословов и церковных деятелей первой половины XV в. о критериях Вселен-
ского Собора в связи с полемикой о Флорентийской унии. В рассмотрение по
необходимости также включена экклезиологическая традиция предшествующе-
го столетия, отраженная в документах переговоров с Римом о церковной унии и
антилатинских сочинениях архиеп. Нила Кавасилы. Также кратко рассматрива-
ются итоги византийского богословского развития, сформулированные в пер-
вые десятилетия османского владычества. Автор показывает, что православные
богословы поздневизантийского периода, следуя традиции, восходящей еще к
первому тысячелетию, действительно признавали (вопреки расхожим представ-
лениям) существование строгих формальных критериев Вселенского Собора,
которые определялись в их глазах концепцией «пентархии» древних патриар-
хатов: Вселенским считался Собор, принятый представителями Церквей Рима,
Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима. При этом иным ло-
кальным Церквам отводилась второстепенная роль. Значение индивидуальных
епископий и вовсе нивелировалось; субъектом церковной деятельности высту-
пал патриархат. Эта система экклезиологических представлений к XV в. уже в
некоторой степени не отвечала требованиям реальности; тем не менее благо-
даря ее коллегиальному характеру она дала Православной Церкви возможность
преодолеть кризис, вызванный Флорентийской унией. Неприятие тех учений
Римской Церкви, в которых она отклонилась от православной догматики, со
стороны патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, отвержение ими
унии (подтвержденное в том числе соборно в Иерусалиме в 1443 г.) и поддержка
ее оппонентов в Константинопольском патриархате сыграли в этом процессе
определяющую роль. Благодаря этому Ферраро-Флорентийский собор не мог
считаться Вселенским с точки зрения византийской традиции. В то же время
развитие экклезиологической мысли в первой половине XV в. укрепило право-
славных богословов в убеждении, что Вселенский Собор возможен и без уча-
стия Рима. «Пентархия», таким образом, переходила в «тетрархию».

© Пашков П. А., 2022.

*
Статья подготовлена в рамках проекта «Соотношение идеи вселенского первенства с
региональной консолидацией епископата в IV–VI вв.», осуществляемого при поддержке Фон-
да «Живая традиция».
25
 Исследования
Ключевые слова: греко-латинская полемика, Ферраро-Флорентийский собор,
Вселенские Соборы, экклезиология, пентархия, уния, патриархи.

Как известно, византийское богословие было в значительной степени полеми-

ческим: «Византийское богословие едва ли не полностью состоит в опроверже-
нии неверных, еретиков, вводителей новшеств и латинян. Оно редко пребывает
в покое; почти никогда оно не размышляет и не делает выводов мирно; едва ли
не всегда оно ведет борьбу»1, как отмечал свящ. Мартен Жюжи, выдающийся
католический византинист. Разработка той или иной богословской пробле-
матики в византийской традиции почти всегда была связана с потребностью в
опровержении соответствующих заблуждений2. Центральным событием первой
половины XV в. для Церкви был, разумеется, Ферраро-Флорентийский собор и
последующие дискуссии о его статусе и значении, которые и сделали само поня-
тие Вселенского Собора предметом напряженного рассмотрения со стороны ви-
зантийских богословов. Несмотря на это, широко распространенным, начиная
с XIX столетия, является представление о том, что Восточная Церковь вовсе не
интересовалась понятием о «критериях» Вселенского Собора. Ю. Ф. Самарин в
своем известном письме к баронессе Раден пишет: «Если понадобится, я берусь
доказать, что не существует никакого юридического указания, по которому мож-
но было бы различить Вселенский Собор как орган непогрешимости от всякого
другого собрания епископов. Этого указания — никто его даже не искал»3. Это
воззрение, опирающееся на богословские интуиции А. С. Хомякова, дублирует-
ся во множестве последующих работ4. При этом центральным примером предпо-
лагаемого отсутствия в византийском богословии интереса к теме формальных
показателей вселенского статуса тех или иных собраний чаще всего выступал
именно Флорентийский собор5. Тем не менее, несмотря на популярность тако-
го понимания, оно является не слишком обоснованным с точки зрения источ-
ников. В действительности именно определением «юридического указания, по
которому можно было бы различить Вселенский Собор», византийская мысль
напряженно занималась и в период подготовки объединительного собора, и во
время его, и в последующей за ним полемике: поначалу чтобы организовать пла-
нируемое собрание в соответствии с этими критериями, а после флорентийских
событий — чтобы обосновать свое принятие или отвержение уже состоявшегося
собрания в качестве Вселенского Собора. Рассмотрению некоторых подходов к
решению данной проблемы мы и посвящаем настоящую статью.

1
Jugie M. Theologia Dogmatica Christianorum Orientalium ab Ecclesia catholica dissidentium.
P., 1926. Vol. 1. P. 395–396.
2
«Ибо домостроительно каждый из божественных догматов тщательно исследовался в
подобающие сроки, когда неизреченная Премудрость вовремя пользовалась бешенством
и надмением еретиков» (цит. по: Ibid. P., 1933. Vol. 2. P. 103).
3
Переписка Ю. Ф. Самарина с баронессой Э. Ф. Раден (1861–1876). М., 1893. С. 122–
123.
4
См., например, у мч. Михаила Новоселова: Михаил Новоселов, мч. Письма к друзьям,
12. М., 1994. С. 148–152.
5
Переписка Ю. Ф. Самарина с баронессой Э. Ф. Раден (1861–1876). С. 123.
26
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...

Предварительные замечания
Понятие Вселенского Собора в Византии с определенного времени оказа-
лось тесно переплетено с концепцией так называемой пентархии6 — коллеги-
ального главенства в Церкви пяти патриархов (точнее сказать, Римского Папы и
патриархов Востока: Константинопольского, Александрийского, Антиохийско-
го и Иерусалимского). Подробнее всего эта связь рассматривалась в патристи-
ческом богословии в эпоху иконоборческих споров. Необходимость такого ис-
следования была продиктована претензией иконоборческого собора в Иерии на
статус Вселенского. VII Вселенским Собором в опровержении Иерийского со-
бора было сформулировано относительно ясное понимание критерия «вселен-
скости», как он мыслился в конце VIII в., — согласие (συμφωνία) предстоятелей:
участие (συνεργία) епископа Рима и единодушие (συμφρονοÅντας) патриархов
Антиохии, Александрии и Иерусалима (разумеется, также и Константинополя,
хотя он в опровержении Иерийского собора формально не упомянут, поскольку
часть Константинопольской Церкви как раз принадлежала к иконоборцам). Та-
ким образом, фактически речь идет о соборе «пентархии»7. Однако, разумеется,
этот концепт формируется отнюдь не в эпоху иконоборчества и восходит к более
раннему периоду. Так, например, уже св. император Юстиниан Ι, готовясь к со-
зыву V Вселенского Собора, в первую очередь стремился обеспечить участие в
нем именно папы и четырех патриархов. Характерно, что в качестве приемле-
мого варианта разрешения догматического спора он был, по-видимому, готов
рассматривать работу пяти делегаций (каждая в составе патриарха и нескольких
епископов при нем); тем самым фактически подразумевалось, что участие «пен-
тархов» может заменить представительство прочих архиереев8. После V Вселен-
ского Собора к данной концепции апеллировали даже Римские Папы в борьбе с
массовыми выступлениями епископата против его итогов9.

6
Разумеется, данная проблема очень обширна и требует специального исследования, вы-
ходящего за рамки настоящей статьи. Мы ограничимся буквально несколькими краткими за-
мечаниями.
7
См.: Concilium Universale VII. Actio VI, Tomus I // ACO II. Vol. 3 (1). P. 606–609.
8
«Мы многократно требовали [от святейшего папы Вигилия]… чтобы он собрался вместе
со всеми и сообща провел обсуждение об упомянутых “трех главах”, дабы было дано соглас-
ное с правой верой определение (detur sententia); или же чтобы все патриархи с пятью или тре-
мя епископами каждый собрались с ним и епископами, что при нем» (Concilium Universale V.
Actio I // ACO. T. 4. Vol. 1. P. 12).
9
В частности, папа Пелагий I утверждал, что в силу принятия Константинопольского со-
бора всеми патриархами («Апостольскими Престолами») он является Вселенским и западные
епископы, у которых нет патриаршего статуса, не имеют права отказываться от принятия его
определений: «Спрашиваю: был ли, как сами [схизматики] думают, хоть на одном из тех Все-
ленских (generalibus) Соборов, которые мы почитаем, какой-нибудь “патриарх Гистрийский и
Венецианский”? Или, может, он посылал легатов? Если же они никак не могут этого показать
и не имеют никаких доказательств, то пусть они поймут, что они сами не только не являются
Вселенской Церковью (generalis Ecclesia), но и даже частью Вселенской Церкви быть названы
не могут, если не сопричтутся к членам Христовым, воссоединившись с Апостольскими Пре-
столами и освободившись от своих сухих ветвей» (Pelagius I papa. Epistula 24, Iohanni patricio
caburtario // Pelagii I Papae epistulae quae supersunt. Montserrat, 1956. P. 73–74).
27
 Исследования
Верность обозначенным выше принципам Церковь в Византии продолжала
сохранять и после начала Великой схизмы; ими она руководствовалась и в пере-
говорах о воссоединении Церквей. Следует отметить, что созыв Вселенского Со-
бора для разрешения догматических противоречий Востока и Запада был изна-
чально византийской инициативой. Относительно ясные очертания этот проект
начал приобретать в середине XIV в., причем, что характерно, не в последнюю
очередь в трудах богословов, принадлежавших к паламитскому кругу. Немалый
интерес с этой точки зрения представляет собой собеседование императора
(бывшего к тому моменту) Иоанна Кантакузина с папским легатом, латинским
патриархом Константинопольским Павлом, о соединении Церквей. В собесе-
довании Кантакузин предложил модель воссоединения, которое должно было
стать противоположностью неудачной Лионской унии, вводившейся насиль-
ственным путем по инициативе государственной власти без надлежащего одо-
брения со стороны полноты Церкви. Предложение его было следующим: «Надо,
чтобы состоялся Кафолический и Вселенский Собор, на который собрались бы
в Константинополь архиереи, находящиеся под властью вселенского патриар-
ха — и те, которые близко, и те, которые далеко пребывают, как то: митрополит
России с несколькими его епископами, митрополиты Трапезунда, Алании, Зи-
хии; также другие патриархи: Александрии, Антиохии и Иерусалима, а кроме
того католикос Иверии, патриарх Тырнова и архиепископ Сербии; Собор, на
который и папа прислал бы своих представителей, согласно с установленными
издревле порядком и обыкновением. И когда они соберутся, надо, чтобы они с
любовью Всесвятого Духа и братским расположением исследовали существую-
щие причины конфликта между нами и вами. И если так будет, я уверен, что Бог
не скроет от нас Свою святую волю и истину»10.
На первый взгляд, Кантакузин здесь значительно расширяет традиционное
византийское представление о Вселенском Соборе как о соборе «пентархии»,
вводя требование участия «католикоса Иверии, патриарха Тырнова и архиепи-
скопа Сербии»11. Однако представляется вероятным, что в действительности
участие предстоятелей, не входящих в число «пентархов», могло рассматривать-
ся Кантакузином как нужное в первую очередь для практического претворения
потенциального соглашения о соединении Церквей в жизнь, а не с точки зрения
формальной законности созываемого собора. По крайней мере, как кажется,
об этом свидетельствует богословский контекст и мнения единомышленников
Кантакузина в рамках паламитского круга. В этом отношении показательным
является послание свт. Филофея Коккина, патриарха Константинопольского, к
архиеп. Охридскому, которое относится к тому же периоду переговоров об объе-
10
Meyendorff J. Projets de Сoncile Oecumenique en 1367: Un dialogue inédit entre Jean Canta-
cuzène et le légat Paul // Dumbarton Oaks Papers. 1960. Vol. 14. P. 173.
11
Именно так трактует слова Кантакузина протопресвитер Иоанн Мейендорф: «Призна-
вая, что “пентархическое” представительство недостаточно — ибо власть восточных патриар-
хов стала чисто номинальной, — он настаивал на присутствии не только всех митрополитов
вселенского патриархата, включая “отдаленные” митрополии Руси, Трапезунда, Алании и Зи-
хии, но также и грузинского католикоса, тырновского патриарха и “архиепископа” Сербии»
(Idem. Was there an Encounter between East and West in Florence? // Christian Unity: The Council
of Ferrara-Florence 1438/39–1989 / G. Alberigo, ed. Leuven, 1991. P. 159).
28
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
динительном соборе, что и беседа Кантакузина с легатом Павлом. В тот момент
Охридская архиепископия и была формально автокефальной12, и находилась в
значительно лучших отношениях со Вселенским патриархатом, чем, скажем,
Сербская Церковь13; но тем не менее свт. Филофей, приглашая ее предстоятеля и
архиереев к участию в запланированном (но так и не состоявшемся) Вселенском
Соборе в Константинополе, пишет: «Итак, тебе следует прибыть в назначенный
срок — от нынешнего июня месяца наступающего пятого индикта и до истечения
двух лет. Если же по прошествии назначенного срока твоя святость не прибудет,
мы уже не станем ждать тебя»14. Со всей возможной настоятельностью призы-
вая Охридского предстоятеля к участию в готовящемся собрании, Константино-
польский патриарх, таким образом, все же недвусмысленно указывает, что собор
может состояться и без него. Крупнейший антилатинский полемист того же вре-
мени архиеп. Нил Кавасила в своем пространном трактате о причинах схизмы
много говорит о необходимости Вселенского Собора («Причиной отделения от
нас Латинской Церкви, которое продолжается и по сей день, является не что
иное, как нежелание папы согласиться на решение наших разногласий Вселен-
ским Собором…»15), однако и для него под Вселенским Собором подразумевает-
ся общее собрание «пяти Кафолических Церквей»16, т. е. «пентархии».
Другой характерной чертой представления о Вселенском Соборе, которое
отражено в материалах переговоров 1367 г., является то, что в нем в качестве
субъекта соборной деятельности Церкви выступает не епископия (как во време-
на первых Вселенских Соборов), а патриархат или архиепископия. Несомненно,
что «рядовые» епископы должны были привлекаться к участию в соборе (так,
свт. Филофей призывает Охридского архиепископа «предпочесть всем своим
делам собеседование о благочестии и непременно постараться прибыть» в Кон-
стантинополь «вместе со всеми ему подчиненными архиереями»17), но опреде-
ляющая роль принадлежала патриархам, так что предстоятели Александрийско-
го и Иерусалимского патриархатов, находившиеся в то время в византийской
столице без подчиненных им архиереев18, все равно воспринимались как вполне
легитимные представители своих Церквей. Кантакузин также в первую очередь
12
Хотя содержание понятия «автокефалии» в этот период могло существенно не совпа-
дать с нынешним и во всяком случае заслуживает отдельного рассмотрения.
13
В 1346 г. король Стефан Душан без согласования с Константинополем провозгласил
сербскую Печскую архиепископию патриархатом, что повлекло за собой наложение на Серб-
скую Церковь анафемы со стороны патриарха Каллиста I. Общение было восстановлено толь-
ко в 1375 г.
14
Philotheus Coccinus. Epistula ad episcopum Iustinianae primae // Acta et diplomata Graeca
medii aevi sacra et profana / F. Miklosich, J. Müller, ed. Wien, 1860. Vol. 1. P. 492.
15
Nilus Cabasilas. De causis dissensionum // PG. 149. Col. 684.
16
«Если бы ни одна из Кафолических Церквей не имела [против Filioque] никаких воз-
ражений, или, скажем, была бы против какая-то одна Церковь или малое их число, я бы, по-
жалуй, согласился, [что нет нужды в Соборе]. Но коль скоро Кафолических Церквей суще-
ствует пять, и из них одна противоречит всем прочим, не правильно ли было бы собраться
всем и с бессчетными молитвами после столь же долгого обсуждения утвердить догмат?» (Ibid.
Col. 696).
17
Philotheus Coccinus. Op. cit. P. 492.
18
См.: Ibid. P. 491.
29
 Исследования
подчеркивает участие именно предстоятелей. Здесь мы вынуждены ограничить-
ся констатацией факта, не рассматривая подробно историю развития данной
тенденции: это потребовало бы отдельного исследования.
В целом в византийском богословии XIV в., в том числе у авторов паламит-
ского направления, сохраняется представление о Вселенском Соборе в первую
очередь как о собрании «пентархии»; участие других независимых Церквей хотя
и оценивается как полезное с практической точки зрения, но, по-видимому,
не считается формально обязательным; по крайней мере, такая интерпретация
позволяет согласовать свидетельства свт. Филофея Коккина, архиеп. Нила Ка-
василы и Иоанна Кантакузина. При этом субъектами соборной деятельности
Церкви оказываются крупные, над-митрополичьи объединения — патриархаты
и архиепископии.

Подготовка Ферраро-Флорентийского собора

Эти принципы — понимание Вселенского Собора как собора «пентархии»
и подчеркивание роли патриархатов с практическим нивелированием значения
отдельных епископий — стали определяющими и при подготовке объединитель-
ного собора в XV столетии. Можно сказать, что изменение обстановки на Западе
в связи с расширением влияния «соборного движения» (концилиаристов) при-
вело к возможности претворить в жизнь «надежду Византии»19 на созыв Вселен-
ского Собора, в то время как само византийское представление о том, как эта
надежда должна быть осуществлена, осталось неизменным.
В процессе подготовки к объединительному собору (причем еще до того, как
было решено, куда грекам следует отправиться — к папе Евгению IV в Италию
или к концилиаристам, собравшимся на собор в Базеле) в 1435–1436 гг. импера-
тор Иоанн VIII Палеолог приложил некоторые усилия к тому, чтобы обеспечить
на нем максимально полное представительство Восточной Церкви, однако до-
бился лишь относительного успеха. Самостоятельный Тырновский патриархат
прекратил свое каноническое существование после падения в 1396 г. Второго
Болгарского царства20. В Сербию посольство было отправлено, но деспот Геор-
гий Бранкович отказался отправить представителя от Сербской Церкви на со-
бор21, хотя ранее с ним уже вели переговоры представители Базельского собо-
ра22; он заявил, что слишком хорошо знает обычаи и характер латинян, чтобы
пытаться вести с ними такого рода переговоры23. Сообщение папского адвоката
Андреа де Санта-Кроче, что «dispotus Servie» присутствовал на открытии собо-
19
См.: Meyendorff J. Was there an Encounter… P. 154.
20
Хотя греческий Тырновский митрополит Игнатий стал одним из членов византийской
делегации (см.: Quae supersunt Actorum graecorum Concilii Florentini / J. Gill, ed. R., 1953. Pt. 1.
P. 12).
21
«К деспоту Сербии направили мужа его сестры великого доместика Кантакузина, кото-
рый пошел к нему и много рассказывал деспоту об этом деле. Но тот не пожелал ни отправлять
посла, ни писать» (Les “Mémoires” de Grand Ecclésiarque de l’Église de Constantinople Sylvestre
Syropoulos sur le concile de Florence (1438–1439). 3. 3 / V. Laurent, éd. P., 1971. P. 164).
22
Калић Ј. Срби у позном средњем веку. Београд, 1994. С. 125–126.
23
Ibid. С. 126–127.
30
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
ра24, является, очевидно, результатом ошибки — смешения «деспота Сербии» с
братом императора Димитрием Палеологом, также носившим титул «деспота»25.
Из Грузии прибыли два архиерея26 и посланник от царского двора27. Однако
основное внимание было сосредоточено на представительстве восточных патри-
архатов — Александрии, Антиохии и Иерусалима.
Предстоятели этих Церквей (вероятно, по согласованию с императорским
послом) назначили своими местоблюстителями для планируемого собора ие-
рархов Константинопольского патриархата, поскольку восточных архиереев не
желали допускать мусульманские власти. Конкретные представительства не-
сколько раз менялись по ходу переписки императора с патриархами, но итого-
вый список местоблюстителей был следующий: для Александрии — Антоний
Гераклейский и духовник архимандрит Григорий (Мамма), для Антиохии — свт.
Марк Эфесский и Исидор Киевский, для Иерусалима — Дионисий Сардский
(которого после его кончины заменил Досифей Монемвасийский)28. При этом
восточные патриархи, очевидно, не хотели сделать свое участие в соборе фор-
мальным, и потому, хотя их должны были представлять архиереи иной Церкви,
они составили для них верительные грамоты: «Восточные патриархи предписа-
ли местоблюстителям, как они должны быть настроены в отношении объедине-
ния. Они написали, что если все пройдет законно, канонично и согласно преда-
ниям святых Вселенских Соборов и святых учителей Церкви, ничего не будет к
вере прибавлено, изменено и не будет введено новшеств, то в таком случае и они
одобрят и поддержат то, что произойдет»29. По настоянию Иоанна Рагузского,
представителя Базельского собора в Константинополе, император потребовал
от патриархов переписать грамоты и дать местоблюстителям больше свободы;
однако согласие на это патриархи дали только благодаря обещанию, что на собо-
ре в любом случае не будет нарушена их воля: «Патриархам император подробно
написал: “Мы не сделаем ничего иного, нежели то, о чем вы написали… Пусть
не смущает вас никакое иное помышление, но составьте грамоты согласно тому,
что мы вам пишем, так как вы имеете уверение в том, что мы не сделаем ничего
против того, чего вы желаете”»30.
Хотя обеспечить представительство всех независимых Православных Церк-
вей для объединительного собора императору Иоанну и не удалось, в его глазах
это не подрывало легитимности готовящегося собрания, поскольку его понятие
о критериях Вселенского Собора продолжало определяться идеей «пентархии».
24
Andreas de Santacroce. Acta Latina Concilii Florentini / G. Hofmann, ed. Roma, 1955. P. 30.
25
Убедиться, что речь идет именно о деспоте Димитрии, можно из сообщения Санта-
Кроче, что «dispotus» сидел первым возле императора («prope imperatoris… primo dispotus
Servie»), поскольку в греческом «Описании собора» митр. Дорофея Митилинского утверж-
дается, что это место принадлежало брату императора (см.: Quae supersunt Actorum graecorum
Concilii Florentini. Pt. 1. P. 12).
26
Сиропул, впрочем, в дальнейшем говорит только об одном грузинском архиерее; участь
второго неясна.
27
Les “Mémoires”. 3. 3. P. 162.
28
Quae supersunt Actorum graecorum Concilii Florentini. Pt. 1. P. 12.
29
Les “Mémoires”. 3. 5. P. 166.
30
Ibid. 3. 6. P. 166.
31
 Исследования
Представительство восточных патриархатов император смог обеспечить, однако
патриархи в целом однозначно определили свое отношение к латинским «нов-
шествам» и поставили их фактическое осуждение условием воссоединения.

На соборе
Хотя ни один источник прямо не говорит об этом, возможно, именно «пен-
тархическое» понятие о критериях Вселенского Собора было одной из причин,
побудивших византийскую делегацию после долгих колебаний предпочесть папу
Евгения IV Базельскому собору (окончательный выбор был сделан византийца-
ми только после прибытия в Венецию31). На соборах концилиаристов опреде-
ляющим организационным принципом было деление участников по равноправ-
ным «нациям»32, в то время как в Ферраре, куда приглашал византийцев папа,
было обещано сохранение привилегий восточных патриархов, причем именно
предстоятелей четырех древних Церквей. Характерно в этом смысле рассужде-
ние одного из приближенных папы Евгения IV, епископа и гуманиста Фантино
Валарессо, в его «Книге о чине Вселенских Соборов». Он прямо утверждал (ве-
роятно, в пику концилиаристам), что Вселенских Соборов не было со времен
окончания Фотиевой схизмы, поскольку при патр. Михаиле Кируларии произо-
шло «отделение Востока от Римского понтифика», а Вселенский Собор невозмо-
жен без участия и папы, и восточных патриархов: «После сего Восьмого собора
до Флорентийского собора, собранного в наши дни, не совершалось Вселенских
Соборов… поскольку реченная схизма и разделение продолжались, и Восточ-
ная Церковь не повиновалась Римскому понтифику, без власти которого такого
рода Собор по канонам собран быть не может. Посему, покуда продолжалось
упомянутое разделение, общее собрание было невозможно»33. Иоанн де Торк-
вемада, один из главных латинских диспутантов во Флоренции и магистр Свя-
щенного Дворца (богослов папского двора), в комментарии к флорентийскому
определению впоследствии прямо писал, что «после папы есть четыре главен-
ствующих (principales) патриарха — Константинопольский, Александрийский,
Антиохийский и Иерусалимский»34. Разумеется, в конечном счете богословы-
31
Les “Mémoires”. 4. 26. P. 224–226.
32
«В соответствии с принципом, закрепившимся на Пизанском соборе 1409 г., все
участники Констанцского собора разделялись на нации (nationes). В действительности каж-
дая из соборных наций являлась сложным конгломератом представителей государственных
образований и наций в современном смысле этого слова, объединяемых в силу церковно-
политической традиции, на формирование которой оказали влияние как объективные фак-
торы (географическая близость, языковая общность и т. п.), так и конкретные обстоятельства
средневековой истории Европы» (Смирнов Д. В. Констанцский собор // Православная эн-
циклопедия. Т. 37. С. 363). По «нациям» осуществлялось и голосование на соборах концилиа-
ристского движения.
33
Fantinus Valaresso. Ordo conciliorum generalium. 20 / B. Schultze, ed. Roma, 1944. P. 18.
Таким образом, Флорентийский собор оказывается не XVII, как в современной римско-
католической нумерации, а IX Вселенским (Девятым его Валарессо и называет в своем со-
чинении).
34
Iohannes de Torquemada. Apparatus super decretum Florentinum unionis Graecorum /
E. Candal, ed. Roma, 1942. P. 12.
32
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
«ферраристы» не считали этих патриархов равнозначными Римскому понтифи-
ку35, однако такая риторика, очевидно, была для византийцев более привычной,
чем концилиаристская.
В Базеле все четыре восточных патриарха, скорее всего, считались бы пред-
ставителями одной «нации»; зато, возможно, право отдельного голоса получили
бы представительство от Руси (которая по «пентархическому» принципу счита-
лась просто одной из митрополий Константинопольского патриархата) и деле-
гации Грузии (о ней см. ниже) и Сербии (которая вовсе не явилась). Разумеется,
к столь радикальному пересмотру своих представлений о церковном устройстве
византийцы были попросту не готовы. Хотя уже после Ферраро-Флорентийского
собора некоторые из противников унии будут утверждать, что в действительно-
сти именно Базельский собор был законным собором Западной Церкви и с ним,
а не с папой, следовало вести переговоры о воссоединении. Эти рассуждения,
по-видимому, мотивированы в первую очередь нуждами полемики и желанием
максимально дискредитировать собрание, состоявшееся во Флоренции36.
В ходе самого собора «пентархическое» представление о критериях его «все-
ленскости» высказывали разные представители византийской делегации, в том
числе и те, которые впоследствии оказались на противоположных позициях в
полемике по вопросу об унии. Так, митр. Киевский Исидор (впоследствии кар-
динал) в своей (вероятно, так никогда и не произнесенной) речи «О наилучшем
образе действий на соборе» утверждает: «Ведь даже если множества нет и на-
личествует лишь малое число [епископов], но присутствуют зато патриархи, за
собором сохранится вселенское достоинство (τ° οñκουμενικ°ν ¸ξίωμα). Если же
не будет одного из них, не говоря уже о двух или трех, он уже не сможет ни-
когда не только сделаться Вселенским, но и быть так названным. Поглядите же:
ведь среди нас еще трое из числа патриархов37 восседают рядом с нашим святым
патриархом»38. Здесь мы можем наблюдать в сжатом виде то самое представле-
ние о критериях Вселенского Собора, которое мы ранее вывели из сочинений
богословов XIV столетия: Собор становится Вселенским при согласии пяти па-
триархов «пентархии», в то время как прочие предстоятели или «рядовой» епи-
скопат в целом для «οñκουμενικ°ν ¸ξίωμα» не необходимы. Аналогичным обра-
зом и свт. Марк Евгеник во время одного из визитов к папе Евгению говорил:
«То, что на этом Соборе присутствует твое Блаженство и те, кто вместе с тобой,
присутствуют также император, патриарх, местоблюстители патриархов Востока
и лучшая часть Восточной Церкви — в этом Собор по-настоящему и подлинно
35
Показательны слова униатского архиеп. Родосского Андрея Хрисоверга: «…четыре
патриарха, которые, как вы утверждаете, имеют равную власть с великими понтификами…»
(Quae supersunt Actorum graecorum Concilii Florentini. Pt. 1. P. 57). С его точки зрения, в дей-
ствительности ни о каком равенстве власти речи идти не могло.
36
«В то же время проходил и еще один собор, на котором папа был подсудимым, и именно
его мы, имея на то все разумные и справедливые основания, избрали как более авторитетный
и с ним изначально договорились о встрече» (Gennadius Scholarius. Apologia Brevis Antiunioni-
tum. 6 // Œuvres complètes / L. Petit, X. Sidéridès, M. Jugie, éd. P., 1930. Vol. 3. P. 87).
37
Речь идет, разумеется, о местоблюстителях восточных патриархов.
38
Isidorus Kioviensis. De modo procedendi in Concilio // Sermones inter Concilium Florentinum
conscripti / G. Hoffman, E. Candal, ed. Roma, 1971. P. 4.
33
 Исследования
Вселенский»39; следует, впрочем, учесть, что это был не формальный список кри-
териев «вселенскости» собора, а перечисление сходств между собором в Ферра-
ре и древними Вселенскими Соборами, поэтому святитель перечисляет больше
признаков, чем Исидор и богословы, о которых мы упоминали выше.
Наиболее показательным, впрочем, является один эпизод, имевший место
уже в конце первой части соборных заседаний, незадолго до переезда из Фер-
рары во Флоренцию. В ходе споров о Символе веры, убедившись в бесперспек-
тивности дальнейших собеседований с латинянами, митрополит Ираклийский
Антоний (местоблюститель от Александрии) попытался покинуть Феррару под
предлогом краткосрочной поездки в Венецию и вернуться домой. С ним вместе
уехал и номофилак Иоанн Евгеник, брат св. Марка; святитель также отправился
вместе с ними, но только для того, чтобы проводить брата, без намерения бежать.
Реакция императора последовала незамедлительно: он приказал вернуть иерар-
хов обратно и даже арестовать корабль, на котором митр. Антоний намеревался
отплыть в Венецию40. Причиной этого были соображения, озвученные митр. Ни-
кейским Виссарионом: «Я узнал, что митрополит Ираклийский уехал вместе со
всем своим здешним имуществом, также и митрополит Эфесский и номофилак.
Если они ушли, то Собор уже закончился, поскольку они оба — местоблюсти-
тели, и при их отсутствии оставшиеся здесь ничего не смогут сделать»41. С точ-
ки зрения византийских делегатов, отсутствие местоблюстителей Антиохии или
Александрии уже само собой оканчивало собор, лишая его вселенского статуса
(следует заметить, что для этих патриархатов местоблюстителей, как мы пом-
ним, было по двое; вероятно, законным представительством считались только
оба вместе), и потому допустить их бегство из Италии было нельзя ни при каких
обстоятельствах.
Интересно сравнить этот эпизод с другим случаем бегства местоблюстителя,
который имел место позже, уже во Флоренции, после окончания публичных за-
седаний собора вообще. Как сообщает Сиропул, «…[иверский] епископ, после
того как прения прекратились, каким-то образом узнал, что объединение гото-
вится дурным способом… пришел отдельно к архиереям и к нам и показал всем
грамоту Антиохийского патриарха, заповедующую им ничего не прибавлять и
не убавлять, вплоть до единой йоты и одной черты. <…> Затем он тайно уда-
лился, и мы даже не слышали о том, где он»42. Помимо любопытного упомина-
ния верительной грамоты43 с инструкцией от Антиохийского патриарха, которое
подтверждает, что Грузинская Церковь сохраняла в этот период тесные связи с
Антиохией, этот эпизод показателен с той точки зрения, что бегство иверского
епископа никого не привело в смятение. Император Иоанн не пытался остано-
вить его любой ценой, и никто не утверждал, что его бегство подрывает автори-
тет собора.
39
Les “Mémoires”. 6. 11. P. 304.
40
Ibid. 6. 16–17. P. 306–308.
41
Ibid. 6. 16. P. 308.
42
Ibid. 9. 26. P. 462.
43
Содержание грамоты подтверждает, что патриарх не изменял своей ранее зафиксиро-
ванной в верительной грамоте свт. Марку Евгенику позиции по отношению к неизменности
Символа веры.
34
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
Вообще «пентархический» принцип принятия решений, значимых для всей
Церкви, был одним из последних пунктов, относительно которых византийские
архиереи, уже одобрившие учение об исхождении Святого Духа и от Сына, пы-
тались продолжать сопротивление в споре с латинянами: «Разве можем мы ска-
зать, что Римская Церковь имеет власть прибавить или отнять что-либо [в Сим-
воле] без собратьев ее, патриархов? Пусть даже и благочестиво то, что прибав-
лено, но дерзнувший на это без соборного рассмотрения не вполне безупречен.
Если хотите, вы можете сказать, что поступили несправедливо и впредь не ста-
нете так делать»44. Эти возражения, впрочем, были латинской стороной проиг-
норированы. Дальнейшая история хорошо известна. Декрет об унии — булла
папы Евгения IV «Laetentur Caeli», изданная 6 июля 1439 г., — представлял собой
фактически догматическую капитуляцию византийской стороны с признанием
правоты оппонентов практически по всем спорным пунктам (иногда с незна-
чительными компромиссными поправками, которые сейчас не являются пред-
метом нашего рассмотрения). Он включал в себя, в частности, и то, против чего
столь резко выступали восточные патриархи — безоговорочное одобрение при-
бавки к Символу веры (Filioque) как не только содержательно корректной, но
и формально полностью законной: «Кроме этого, мы определяем, что Filioque,
которое разъясняет эти слова, было законно и разумно добавлено к Символу,
дабы осветить истину, и потому, что это было крайне насущно»45. Несмотря на
это, все местоблюстители восточных патриархов, за исключением свт. Марка
Евгеника, поставили свои подписи под декретом. Таким образом, была создана
определенная коллизия: формально уния была одобрена представителями всей
«пентархии» (от Антиохии подпись поставил второй из двух местоблюстителей,
митр. Исидор), но фактически это произошло с прямым нарушением воли тех
самых патриархов, которых представители должны были, собственно, представ-
лять. Отсутствие представителей Сербской Церкви и бегство иверского еписко-
па при этом не считалось наносящим ущерб статусу собора.

После собора
Наибольший интерес, разумеется, представляет постсоборный период —
время напряженной полемики по вопросу об унии, в которой богословские пози-
ции оппонентов были обозначены предельно четко. Вопреки мнению Ю. Ф. Са-
марина (мы упоминали о нем выше), что «юридического указания, по которому
можно было бы различить Вселенский Собор… никто… даже не искал», в дей-
ствительности оппоненты унии систематически доказывали несостоятельность
Флорентийского собора не только с содержательной точки зрения (стремясь
показать противоречие унионального декрета святоотеческой традиции и Пре-
данию в целом), но и с точки зрения формально-юридической. Ключевую роль
здесь продолжало играть представление о «пентархии». Если Флорентийский
собор и вправду имел представительство всех пяти патриархатов, как можно не
повиноваться его решению? Противники унии отвечали на этот вопрос указани-
44
См.: Quae supersunt Actorum graecorum Concilii Florentini. Pt. 2. P. 442–443.
45
Ibid. P. 462–463.
35
 Исследования
ем на то, что в действительности позиция восточных патриархов была проигно-
рирована, а потому следует полагать, что собор «полноты Церкви» (под которой
подразумевалась совокупность пяти патриарших Церквей) не представлял.
К этому аргументу прибегали два крупнейших (после самого свт. Марка Ев-
геника, разумеется) православных полемиста — брат святителя Иоанн Евгеник
и свт. Геннадий Схоларий, решившийся занять позицию в ряду противников
унии уже в 40-е гг. Их аргументация фактически совпадает: поскольку патриархи
выступали против прибавки к Символу и эта позиция была отражена в их изна-
чальных верительных грамотах, действия их местоблюстителей должны считать-
ся незаконными: «Даже вместе с латинянами тех трех или четырех виновников
всего произошедшего, которые до сих пор хранят верность [флорентийским]
определениям, нельзя назвать [Вселенским] собором, поскольку они во всем
действовали вопреки воле патриархов, представителями которых являлись»46;
«патриархи и их подлинные грамоты давали местоблюстителям право занимать
их место и говорить от лица их престолов только при условии, что местоблюсти-
тели не захотят подчиниться латинской скверне и их беззаконным и смехотвор-
ным обычаям и ни на какую прибавку в Символе не согласятся и не допустят
ее. Совершенно очевидно, что воля ни одного из трех восточных патриархов не
была исполнена, как они предписали и распорядились. А без них разве может
собор быть назван Вселенским?»47
Сама по себе апелляция к изначальным верительным грамотам, впрочем,
вероятно, не была бы достаточной, особенно если в конечном счете патриархи
одобрили бы флорентийские постановления, и потому полемисты также обра-
щались и к актуальной позиции восточных предстоятелей. Здесь следует огово-
риться, что мы не располагаем сколько-нибудь значительным количеством до-
кументов, происходящих непосредственно из Антиохийской, Александрийской
или Иерусалимской Церквей 30–40-х гг. XV столетия, поэтому оценивать по-
зицию восточных патриархов приходится исходя из тех текстов, которые дошли
до нас в передаче одной из двух сторон — сторонников либо противников унии.
Это, разумеется, ставит вопрос о надежности этой передачи и подлинности име-
ющихся у нас текстов, который нам придется решать в настоящей работе в очень
сжатом виде.
Ключевым событием для процесса рецепции Флорентийской унии в вос-
точных патриархатах стал так называемый Иерусалимский собор с участием трех
патриархов, состоявшийся в 1443 г. Именно его итоговый документ является важ-
нейшим свидетельством отвержения унии на Востоке. Инициатором собрания
стал митр. Кесарии Каппадокийской Арсений, искавший у патриархов помощи
против униатских архиереев, поставлявшихся на соседние с ним епископские
кафедры. В послании Иерусалимского собора отсутствует значимая догматиче-
ская часть, и оно не представляло собой официального осуждения унии, но она
названа в нем «мерзостной», и в целом текст явно свидетельствует о неприятии
Флорентийского собора в патриарших Церквах. В католической науке историч-
46
Gennadius Scholarius. Apologia Brevis Antiunionitum. 8 // Œuvres complétes. Vol. 3. P. 90.
47
John Eugenikos. Antirrhetic of the decree of the Council of Ferrara-Florence / E. Rossidou-
Koutsou, ed. Nicosia, 2006. P. 11.
36
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
ность Иерусалимского собора подвергалась сомнению48, однако в последние
годы эти сомнения были развеяны несколькими основательными публикаци-
ями. Архим. Нектарий (Карсиотис) в своей монографии о рецепции Флорен-
тийской унии в греко-православном мире исчерпывающим образом опроверг
доводы Джилла, исходя из внутренних данных текста соборного определения49,
в то время как Е. М. Ломизе50 удалось описать ранние славянские переводы со-
борной грамоты, которые начали появляться сразу же после указанного в ней
времени ее создания, что свидетельствует о ее историчности.
Итак, оппоненты унии опирались на изначальную волю патриархов и на их
последующее совместное неприятие флорентийских постановлений51; все это
давало им право говорить, что Флорентийский собор не отвечал византийско-
му представлению о критериях «вселенскости»52. Небезынтересно, что авторы
ключевых апологий унии — Иоанн Плусиадин (Иосиф Мефонский), Виссари-
он Никейский, Григорий Мамма — фактически не пытались оспаривать доводы
православных в этой части. В их сочинениях в защиту унии мы не найдем попы-
ток доказать, что рецепция собора в восточных патриархатах в действительности
имела место, поскольку это было очевидным образом не так. Некоторые раз-
мышления Плусиадина (наподобие этого: «А если [Константинопольскому па-
триарху папа] судья, то и прочим — Александрийскому, Антиохийскому и Иеру-
салимскому; так что всем он судья»53) могли в какой-то степени представлять
собой решение этой проблемы, но это решение не было удовлетворительным с
точки зрения византийской традиции.
Единственным документом, который мог бы свидетельствовать об одобре-
нии унии в Восточных Церквах, является послание Александрийского патриар-
ха Филофея к папе Евгению IV, сохранившееся, однако, только в латинской вер-
сии. Православная апологетика обыкновенно отрицала его подлинность. Более
детальное обоснование для такого отрицания приведено тем же архим. Некта-
рием (Карсиотисом). Действительно, текст, выражающий столь безоговорочную
поддержку унии, не согласуется с тем негативным отношением к латинскому
учению, которое патр. Филофей выражал как до Флорентийского собора, так и
48
См., например: Gill J. «Concilium Florentinum: Documenta et Scriptores». An Ambitious
Project Accomplished // Orientalia Christiana Periodica. 1977. Vol. 43. P. 9.
49
Νεκτάριος (Καρσιώτης), ¸ρχιμ.  σύνοδος Φερράρας-Φλωρεντίας ¸π° τ§ς Ðπογραφ§ς
τοÅ æρου áνώσεως Æως καÓ τ§ς καταργήσεως αÄτοÅ: μελέτη φιλολογικŸ καÓ  στορική. ¥θ§ναι, 2020.
Σ. 200–233.
50
Ломизе Е. М. Письменные источники о Флорентийской унии на Московской Руси в
середине XV в. // Россия и христианский Восток. 1997. Вып. 1. С. 69–85.
51
«Славословие Богу за церковное исправление» Иоанна Евгеника (гомилия об отверже-
нии унии в Морейском деспотате, произнесенная в Мистре между 1449 и 1453 гг.), в частности,
говорит об «общем соборе святых патриархов Востока», благодаря которому позиции против-
ников унии теперь имеют твердое основание (ΛÎμπρος Σπ. Παλαιολ²γεια κα ΠελοποννησιακÎ.
¥θ§ναι, 1912. Τ. 1. Σ. 187).
52
Любопытно, что несмотря на прямые аналогии с иконоборческим собором в Иерии, ни
прямых ссылок, ни буквальных заимствований из Деяний VII Вселенского Собора в сочине-
ниях противников унии не присутствует.
53
Josephus Methoniensis. Expositio pro sancto et oecumenica synodo Florentina // PG. 159.
Col. 1348.
37
 Исследования
в 1443 г. Отсутствие апелляций к этому тексту со стороны противников унии так-
же заставляет относиться к нему с подозрением. Впрочем, нет необходимости
непременно полагать, что данный текст является полностью подложным, как
это делает архим. Нектарий; нельзя исключать, что он просто подвергся слиш-
ком значительному искажению в переводе, так что невозможно с уверенностью
утверждать, каким было его содержание изначально54. Предположение о перво-
начально положительном восприятии унии в Антиохийском патриархате озву-
чивалось уже в ХХ в. арабо-католическим историком Дж. Насраллой, однако
обоснование этого предположения было явно недостаточным55.
Довод об отсутствии законного утверждения флорентийских определений
«пентархией» настолько полюбился православной апологетике, что в дальней-
шем (в частности, в трудах Георгия Корессия) греческими полемистами было
сфабриковано еще несколько «подтверждений» этого тезиса — например под-
ложное письмо от лица Георгия Амируци Димитрию Навплийскому56 или «Дея-
ния» так называемого «Собора в храме Святой Софии» 1450 г.57 Тем не менее
с формальной стороны Флорентийский собор действительно не отвечал визан-
тийскому представлению о Вселенском Соборе, поскольку трое патриархов из
пяти отвергли унию.
Следует отметить, что православные полемисты практически не использо-
вали в качестве аргумента против унии ее неприятие в Сербии, Грузии или Рос-
сии, хотя и вполне сознавали, что эти государства и соответствующие церковные
структуры сохраняют православную веру. Свт. Геннадию Схоларию принадлежат
известные слова: «Что касается епископа из Боснии, то он православный, ведь
он серб»58, однако это православие сербов он никогда не использовал в качестве
аргумента против вселенского статуса Флорентийских определений.

54
К сожалению, в рассматриваемый период при переводе текстов церковной диплома-
тии на латинский язык они нередко подвергались смысловому искажению в пользу католи-
ческой позиции. Характерный пример можно видеть в переводе речи будущего митр. Иси-
дора еще на Базельском соборе; в ней Исидор утверждает, что разделение между Востоком
и Западом представляет собой не отпадение одной из сторон от Тела Церкви, но разделение
в самом этом Теле: «Среди тех, кто здрав и апостольски шествует право по Божественным
определениям отцов… время учинило разделение единого священного Тела Церкви» (Isidori
oratio ad synodum Basileensem // Cahiers de l’Institut du Moyen-Âge Grec et Latin. 2018. T. 87. P.
69). Именно так текст выглядит в рукописном автографе Исидора (Paris. Suppl. Gr. 212). Од-
нако в латинском переводе Джованни Авриспы утверждается, что «живущих право и право
и согласно с законами древних отцов и апостолов» (имеются в виду, конечно, византийцы)
«течение времени отделило от единого святого Тела Церкви» (Oratio Isidori abbatis ad patres
Basileenses a Ioanne Aurispa Latine uersa // Cahiers de l’Institut du Moyen-Âge Grec et Latin. 2018.
T. 87. P. 78).
55
Собственно, оно сводилось практически к факту наличия арабского перевода флорен-
тийских определений (см.: Nasrallah J. Chronologie des patriarche melchites d’Antioche de 1250 à
1500. Jérusalem, 1968. P. 31, 48).
56
Jugie M. La lettre de Georges Amiroutzes au duc de Nauplie Demetrius sur le Concile de Flo-
rence // Byzantion. 1939. Vol. 14. № 1. P. 85–86.
57
О нем как исторической фальсификации см.: Νεκτάριος (Καρσιώτης). Op. cit. Σ. 205.
58
Gennadius Scholarius. Epistula Maximo Sophiano // Œuvres complétes. P., 1935. Vol. 4.
P. 90.
38
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...

Итоги развития
Несмотря на то что центральная идея византийской полемики против
формально-юридического «вселенского» статуса Флорентийского собора пред-
ставляла собой наследие первого тысячелетия, в ходе дискуссии эта идея полу-
чала новое оформление. Тот же свт. Геннадий Схоларий, в частности, при об-
суждении вопроса о церковной учительной безошибочности охотно заимствует
фразеологию концилиаристов, говоря о Вселенском Соборе как о «Соборе, ко-
торый представляет всю Церковь»59. В то же время, даже несмотря на исполь-
зование концилиаристской терминологии60, представления ученого противника
унии оставались фундаментально противоположными идеям соборного движе-
ния — в конце концов, «представлять всю Церковь» для Схолария по-прежнему
означало «представлять “пентархию”».
Следует оговориться, что несмотря на порой излишнюю приверженность
уже до некоторой степени оторванным от реальности схемам, Схоларий (как и
византийское богословие в целом) был способен и на движение вперед. В его
трудах «пентархия» незаметно переходит в «тетрархию»; отпадение Рима от
православия после Флорентийского собора было осознано как совершившийся
факт, но свт. Геннадий утверждает, что созыв Вселенских Соборов возможен и
без участия Рима, поскольку «отпадение схизматика не вредит вселенскости»61.
Практической реализацией этого общего принципа стал «Вселенский» Кон-
стантинопольский Собор 1484 г., которому принадлежит догматическое осуж-
дение Флорентийской унии и тех основных положений католического учения,
в которых оно расходится с православным62. Это был собор «тетрархии» вос-
точных патриархов (Александрия, Антиохия и Иерусалим были представле-
ны местоблюстителями), который, однако, сознавал и именовал себя именно
«Вселенским»63. Следует отметить, впрочем, что на Большом Московском со-

59
«Неодолимость перед вратами ада — нечестием и ересями — Христос дает Церкви, а
не Петру. Потому-то и мы невозможность в чем-либо ошибаться как некий исключительный
дар ограничиваем одними Соборами, причем лишь теми, которые представляют всю Церковь»
(Idem. De processione Spiritus Sancti 1.2.5 // Ibid. P., 1929. Vol. 2. P. 62).
60
Ср. зачин декретов Базельского собора: «Святейший Базельский Вселенский Со-
бор, законным образом собранный в Духе Святом и представляющий Вселенскую Цер-
ковь — на вечное памятование...» (Iohannes de Segovia. Historia gestorum generalis synodi
Basiliensis III, 35 // Monumenta conciliorum generalium saeculi decimi quinti. Wien; Basel,
1873. T. 2. P. 234).
61
Gennadius Scholarius. Manifestum ad cives constantinopolitanos // Œuvres complétes. Vol. 3.
P. 173.
62
Изд.: ˜πίσημα Κείμενα τοÅ Πατριαρχείου Κωνσταντινουπόλεως: Τ³ σωζόμενα ¸π° τŸν
περίοδο 1454–1498 / Παζη-¥ποστολοπούλου Μ., ¥ποστολόπουλος Δ. Γ., åκδ. ¥θήνα, 2011.
Σ. 184–189.
63
Даже паламитские Константинопольские Соборы 1341, 1347, 1351 и 1368 гг., несмотря
на их несомненно догматический статус и вселенский авторитет, в византийский период фор-
мально не назывались «Вселенскими» систематически (одно из редких исключений — «Крат-
кое повествование о Святых и Вселенских Соборах» митр. Нила Родосского; Nilus Rhodius.
Narratio brevis de Sanctis et Oecumenicis synodis // ΡÎλλη Γ. Α., Ποτλ§ Μ. ΣÕνταγμα τ·ν θε£ων καÓ
 ερ·ν καν²νων. ¥θ§ναι, 1852. T. 1. P. 394–395).
39
 Исследования
боре 1666–1667 гг. произошла частичная рецепция постановлений 1484 г. и на
Руси64.
Инерция представления о «пентархии» была настолько сильна, что еще в
XV в. оно сохраняло некоторое влияние даже на Западе. Это не мешало, впро-
чем, латинским богословам полагать, что папа и без Вселенского Собора обла-
дает полнотой учительной власти65. Аналогичные механизмы учительства поми-
мо формально Вселенских Соборов существовали и на Востоке — в частности
Синодик Православия66.
Несмотря на вариативность в средствах выражения, византийская мысль
сохраняет тождество самой себе. Иногда это означает сохранение не вполне жиз-
неспособных схем (вроде упорного сохраняемого «пентархизма» и утверждения
вселенского статуса за собранием четырех патриархов без участия иных Церк-
вей). Тем не менее стабильность представлений и верность унаследованной от
первого тысячелетия идее коллегиальности церковного управления все же по-
зволили православию преодолеть флорентийский кризис и сохранить себя как
целое.

Список литературы
Источники
Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией.
СПб., 1853. Т. 5.
Acta Conciliorum Oecumenicorum. T. 4. Vol. 1.
Acta Conciliorum Oecumenicorum. II. Vol. 3 (1).
Acta et diplomata Graeca medii aevi sacra et profana / F. Miklosich, J. Müller, ed. Wien, 1860.
Vol. 1.
Andreas de Santacroce. Acta Latina Concilii Florentini / G. Hofmann, ed. Roma, 1955.
Fantinus Valaresso. Libellus de ordine conciliorum generalium / B. Schultze, ed. Roma, 1944
(CFDS. Vol. 2. Fasc. 2).
Iohannes de Torquemada. Apparatus super decretum Florentinum unionis Graecorum /
E. Candal, ed. Roma, 1942 (CFDS. Vol. 2. Fasc. 1).
Isidorus Kioviensis. Sermones inter Concilium Florentinum conscripti / G. Hoffman, E. Candal,
ed. Roma, 1971 (CFDS. Vol. 10. Fasc. 1).
64
«Въ лѣто 6992 бысть соборъ въ Константинополи, въ пречестнѣмъ храмѣ пресвятые Бо-
городицы зовомыя Паммакаристъ, отъ четырехъ вселенскихъ святѣйшихъ и блаженнѣйшихъ
патріарховъ, кѵръ Симеона Константинопольскаго, и кѵръ Григорія папы и патріарха
Александрійскаго, и кѵръ Дороѳеа Антіохійскаго, и кѵръ Іоакима Іерусалимскаго, на
превращеніе и упражненіе иже во Флорентіи злѣ бывшаго собора…» и далее (см.: Дополнения
к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией. СПб., 1853. Т. 5.
С. 499).
65
Латинские диспутанты в Ферраре неоднократно называют папу «князем Церкви (prini-
cipi ecclesie), в коем пребывает полнота власти и авторитета всей Церкви (plenitudo potestatis et
auctoritatis totius ecclesie)» (Andreas de Santacroce. Acta Latina Concilii Florentini. P. 62).
66
«Православная Церковь обладала умением соборно подводить итог богословских спо-
ров, для чего не требовалось ни “Вселенских” соборов, ни пентархии. Так называемый Си-
нодик Православия, с которым часто сверялись, служил тем ручательством за истинность ве-
роучения, без которого Церковь вообще не может быть Церковью» (Meyendorff J. Was there an
Encounter… P. 156).
40
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...
Josephus Methoniensis. Expositio pro sancto et oecumenica synodo Florentina // PG. 159.
Col. 1109–1394.
Les «Mémoires» de Grand Ecclésiarque de l’Église de Constantinople Sylvestre Syropoulos sur le
concile de Florence (1438–1439) / V. Laurent, éd. P., 1971 (CFDS. Vol. 9).
Meyendorff J. Projets de Сoncile Oecumenique en 1367: Un dialogue inédit entre Jean
Cantacuzène et le légat Paul // Dumbarton Oaks Papers. 1960. Vol. 14. P. 147–177.
Monumenta conciliorum generalium saeculi decimi quinti. Wien; Basel, 1873. T. 2.
Nilus Cabasilas. De causis dissensionum // PG. 149. Col. 683–700.
Œuvres complètes de Georges (Gennadios) Scholarios / L. Petit, X. A. Sidéridès, M. Jugie, éd.
P., 1928–1936. 8 vol.
Pelagii I Papae epistulae quae supersunt. Montserrat, 1956.
Quae supersunt Actorum graecorum Concilii Florentini / J. Gill, ed. Roma, 1953. Vol. 1–2
(CFDS. Vol. 5. Fasc. 1-2).
˜πίσημα Κείμενα τοÅ Πατριαρχείου Κωνσταντινουπόλεως: Τ³ σωζόμενα ¸π° τŸν περίοδο
1454–1498 / Παζη-¥ποστολοπούλου Μ., ¥ποστολόπουλος Δ. Γ., åκδ. ¥θήνα, 2011.
ΛÎμπρος Σπ. Παλαιολ²γεια κα ΠελοποννησιακÎ. ¥θ§ναι, 1912. Τ. 1.
ΡÎλλη Γ. Α., Ποτλ§ Μ. ΣÕνταγμα τ·ν θε£ων καÓ  ερ·ν καν²νων. ¥θ§ναι, 1852. T. 1.

Исследования
Калић Ј. Срби у позном средњем веку. Београд, 1994.
Ломизе Е. М. Письменные источники о Флорентийской унии на Московской Руси в се-
редине XV в. // Россия и христианский Восток. 1997. Вып. 1. С. 69–85.
Михаил Новоселов, мч. Письма к друзьям. М., 1994.
Переписка Ю. Ф. Самарина с баронессой Э. Ф. Раден (1861–1876). М., 1893.
Смирнов Д. В. Констанцский собор // Православная энциклопедия. Т. 37. М., 2015.
С. 359–393.
Gill J. «Concilium Florentinum: Documenta et Scriptores». An Ambitious Project Accompli-
shed // Orientalia Christiana Periodica. 1977. Vol. 43. P. 5–17.
Jugie M. La lettre de Georges Amiroutzes au duc de Nauplie Demetrius sur le Concile de
Florence // Byzantion. 1939. Vol. 14. № 1. P. 77–93.
Jugie M. Theologia Dogmatica Christianorum Orientalium ab Ecclesia catholica dissidentium.
P., 1926–1935. Vol. 1–5.
Meyendorff J. Was there an Encounter between East and West in Florence? // Christian Unity:
The Council of Ferrara-Florence 1438/39–1989 / G. Alberigo, ed. Leuven, 1991. P. 153–
176.
Nasrallah J. Chronologie des patriarche melchites d’Antioche de 1250 à 1500. Jérusalem, 1968.
Νεκτάριος (Καρσιώτης), ¸ρχιμ.  σύνοδος Φερράρας-Φλωρεντίας ¸π° τ§ς Ðπογραφ§ς τοÅ
æρου áνώσεως Æως καÓ τ§ς καταργήσεως αÄτοÅ: μελέτη φιλολογικŸ καÓ  στορική. ¥θ§ναι,
2020.

41
 Исследования
Vestnik Pravoslavnogo Sviato- Petr Pashkov,
Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Graduate Student,
Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Faculty of Theology,
Pravoslavnoi Tserkvi. St. Tikhon’s Orthodox University for Humanities;
2022. Vol. 106. P. 25–43 Chief Academic Editor,
DOI: 10.15382/sturII2022106.25-43 Orthodox Encyclopaedia
Moscow, Russia
petrpashkov@mail.ru
https://orcid.org/0000-0002-5056-5267

IDEAS ABOUT THE CRITERIA OF THE ECUMENICAL COUNCIL

IN BYZANTIUM IN THE 1ST HALF OF THE 15TH CENTURY
AND THE CONCEPT OF THE PENTARCHY

P. PASHKOV
Abstract: This article examines the views of Byzantine theologians and church figures of
the 1st half of the 15th century on the criteria for an Ecumenical Council in connection
with the controversy about the Union of Florence. The article also takes into account
the ecclesiological tradition of the previous century reflected in the documents of
negotiations with Rome on church union and anti-Latin texts of Archbishop Nilus
Cabasilas. It also briefly examines the results of Byzantine theological development,
formulated in the first decades of the Ottoman rule. The author shows that Orthodox
theologians of the late Byzantine period, following a tradition dating back to the 1st
millennium, did recognise (contrary to popular beliefs) the existence of strict formal
canonical criteria for the Ecumenical Council, which in their opinion were defined by
the concept of the Pentarchy of the ancient Patriarchs, according to which a council
could be considered ecumenical if it was accepted by representatives of the churches
of Rome, Constantinople, Alexandria, Antioch, and Jerusalem. At the same time,
other local churches were assigned a secondary role. The significance of individual
bishops was completely levelled out; the subject of church activity was the Patriarchy.
By the 15th century, this system of ecclesiological concepts already did not quite meet
the requirements of reality; nevertheless, due to its collegial character, it gave the
Orthodox Church the means to overcome the crisis caused by the Union of Florence.
The rejection of those teachings of the Roman Church, in which it deviated from the
Orthodox dogma, on the part of the patriarchs of Alexandria, Antioch, and Jerusalem,
their rejection of the union (among other things confirmed conjointly in Jerusalem in
1443) and the support of its opponents in the Patriarchate of Constantinople played
the defining role in this process. Due to this, the Council of Ferrara-Florence could
not be considered ecumenical from the point of view of the Byzantine tradition. At the
same time, the development of ecclesiological thought in the 15th century strengthened
Orthodox theologians in the conviction that an Ecumenical Council was possible
without the participation of Rome. The Pentarchy therefore transitioned into the
Tetrarchy.

Keywords: Greek-Latin polemics, Council of Ferrara-Florence, Ecumenical Councils,

ecclesiology, Pentarchy.

42
П. А. Пашков. Представления о критериях Вселенского Собора в Византии в первой половине XV в. ...

References
Gill J. (1977) “Concilium Florentinum: Documenta et Scriptores″. An Ambitious Project
Accomplished”. Orientalia Christiana Periodica, 1977, vol. 43, pp. 5–17.
Jugie M. (1926-1935) Theologia Dogmatica Christianorum Orientalium ab Ecclesia catholica
dissidentium. Paris, vols. 1–5.
Jugie M. (1939) “La lettre de Georges Amiroutzes au duc de Nauplie Demetrius sur le Concile de
Florence”. Byzantion, 1939, vol. 14, № 1, pp. 77–93.
Meyendorff J. (1991) “Was there an Encounter between East and West in Florence?” in G. Al-
berigo (ed.) Christian Unity: The Council of Ferrara-Florence 1438/39–1989. Leuven, pp. 153–
176.
Nasrallah J. (1968) Chronologie des patriarche melchites d’Antioche de 1250 à 1500. Jérusalem.
Κarsiotis N. (2020) I sinodos Ferraras-Florentias apo tis ipografis tu oru enoseos eos ke tis katargiseos
aftou. Athens (in Greek).
Kaliç Ј. (1994) Srbi u poznom sredn’em veku. Belgrade (in Serbian).
Lomize E. (1997) “Pis′mennye istochniki o Florentiiskoi unii na Moskovskoi Rusi v seredine
XV v.” [Written sources on the Union of Florence in Muscovite Rus’ in the mid-15th century].
Rossiia i khristianskii Vostok [Russian and the Christian East], 1997, vol. 1, pp. 69–85 (in Rus-
sian).
Novoselov M. (1994) Pis′ma k druz′iam [Letters to friends]. Moscow (in Russian).
Smirnov D. (2015) “Konstantsskii sobor” [Council of Constance], in Pravoslavnaia enciklopediia
[Orthodox Encyclopaedia], vol. 37. Moscow, pp. 359–393 (in Russian).

Статья поступила в редакцию 15.04.2022

The article was submitted 15.04.2022