2016.02.

012
63

вом. Она содержит детальный анализ материалов одного из по-

следних процессов над анабаптистами в Тюрингии, записи которо-
го до нас дошли, – процесса пастуха Ганса Тона. Как заключает
К. Хилл, большинство анабаптистов в центральной Германии пы-
тались сохранить верность движению, но при этом не отделяться
полностью от местного сообщества. В своих попытках остаться
незамеченными и при этом не поступаться принципами они ис-
пользовали разные стратегии, как «негативные» (стремление избе-
жать в разговорах обсуждения определенных тем; уклонение от
ситуаций, требующих нарушения предписаний их веры, например,
принесения клятвы), так и «позитивные» (посещение проповедей в
церкви, погребение родичей в освещенной земле). По мнению ис-
следовательницы, анабаптисты центральной Германии, в отличие
от своих единоверцев в других регионах, не стремились к изоляции
или мученической смерти, предпочитая роль «чужих своих».
З.Ю. Метлицкая

ИСТОРИЯ РОССИИ, СССР И ГОСУДАРСТВ

ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА
2016.02.012. МАРТИН А. ПРОСВЕЩЕННЫЙ МЕТРОПОЛИС:
СОЗИДАНИЕ ИМПЕРСКОЙ МОСКВЫ, 1762–1855 / Пер. с англ. –
М.: Новое литературное обозрение, 2015. – 448 с.; ил. – (Серия His-
toria Rossica).
Ключевые слова: Москва как имперский город; имперский со-
циальный проект; Москва в российской и западноевропейской
культуре.
В своей монографии Александр Мартин – специалист по ис-
тории Российской империи, профессор Университета Нотр-Дам
(штат Индиана, США), показывает, как Москва сначала подвер-
глась разносторонней модернизации, превратившись в современ-
ный европейский город, а затем пережила катастрофический пожар
1812 г. и стагнацию николаевского царствования. Автор рассказы-
вает о том, как развивался метрополис1, как изменялись представ-

1
Город чрезвычайных размеров, занимающий «ключевое место в жизни и
в воображении страны» (с. 12). – Прим. реф.
 2016.02.012
64

ления о нем, каковы были репрезентации Москвы в российской и

западноевропейской культуре. Он воссоздает мир Москвы, ее обы-
денную жизнь, социальный строй, городскую инфраструктуру.
Работа состоит из введения, восьми глав («Просвещенный
метрополис и имперский социальный проект»; «Пространство и
время в просвещенном метрополисе»; «Просвещенный метрополис
в воображении современников: образы Москвы при Екатерине II»;
«Варварство, цивилизованность, роскошь: Москва в литературе
1790–1820-х годов»; «Государство, знать и “средний род людей”»;
«1812 год»; «Простой люд в николаевской Москве»; «Самодоволь-
ство и тревожность: репрезентации Москвы при Николае I») и за-
ключения. В книге имеются обширная библиография и именной
указатель.
С точки зрения Екатерины II, ее советников и большей части
российской элиты, пишет автор, Москва являлась воплощением
городской отсталости, что препятствовало преображению России в
просвещенное европейское государство. Для решения этой про-
блемы требовалось сделать Москву просвещенным метрополисом
наподобие Санкт-Петербурга, в котором бы имелись «средний род
людей» и европеизированный городской ландшафт. С середины
1770-х годов стали издаваться законы, определявшие новый вектор
социального и пространственного развития Москвы и других горо-
дов. Юридические и институциональные рамки, созданные этими
законами, в основе своей не подвергались пересмотру вплоть до
эпохи Великих реформ. Преемники Екатерины не сумели пере-
смотреть их в свете наступления индустриальной эпохи. Городская
политика лишилась динамики как раз тогда, когда имперский со-
циальный проект1 привел к возникновению общественности, кри-
тически осмыслявшей городские проблемы. В результате успешная
в своей основе политика Екатерины обернулась против самой себя:
образованные москвичи были уверены, что их город погряз в от-
сталости и невежестве и что виновата в этом главным образом го-
родская политика властей. Это недовольство, однако, вполне про-
явилось лишь в середине XIX в. А ранее городская политика
1
Комплекс законов, институтов, а также социальных и дискурсивных
практик, призванный создать, по выражению Екатерины, городской «средний род
людей», который бы «разделял ценности ее режима и поддерживал ее политику»
(с. 25). – Прим. реф.
2016.02.012
65

Екатерины в течение первых нескольких десятилетий помогала

убедить образованных россиян в том, что «Москва становится про-
свещенным метрополисом» (с. 92).
Последнее десятилетие XVIII в. стало эпохой глубоких пере-
мен. Западные (чаще всего немецкие) авторы пересматривали
оценки городской России в свете новейших европейских подходов.
Итогом стал корпус текстов, описывавших Москву и Петербург с
беспрецедентной социальной конкретностью и позволивших вве-
сти Россию в широкий европейский дискурс о национальной спе-
цифике и городской модернизации.
Литература на городскую тематику создавалась и в России,
однако новые западные подходы были вполне освоены лишь в
1820–1830-е годы. Писатели, художники, картографы, историки и
статистики XVIII и начала XIX в. сыграли важную роль в рамках
имперского социального проекта в трех аспектах. Их труды «на-
долго наложили отпечаток на представления о русских городах,
сложившиеся в самой России и за рубежом» (с. 187). Кроме того,
они собрали корпус фактов, дающих историкам беспрецедентную
возможность ознакомиться с состоянием российских городов той
эпохи. Наконец, они служили ориентиром для все более грамотно-
го московского «среднего рода людей», пытавшегося выразить
собственные размышления о жизни города в мемуарах, дневниках
и письмах. Благодаря этим процессам можно достаточно четко
представить себе чувства и переживания среднего слоя москвичей
на рубеже XVIII–XIX вв.
В первой половине XIX в. «средний род людей» в условиях
растущего экономического процветания и юридической защищен-
ности становился все более современным и однородным в плане
культуры и жизненного опыта, пользуясь все более широким дос-
тупом к образованию и печатному слову и приобретая все более
пристойные нравы и манеры. Однако, развивая в себе утонченные
чувства, к насаждению которых стремился режим, он в то же время
становился все более чувствительным к изъянам самого режима. Та-
ким образом, «успехи имперского социального проекта не сопровож-
дались созданием слоя, который мог бы служить надежной опорой
для государства» (с. 238).
Война 1812 г. в долгосрочном плане ослабила либеральные,
космополитические и рационалистические побуждения, вокруг ко-
 2016.02.012
66

торых выстраивался имперский социальный проект. Однако в

среднесрочной перспективе катастрофа, возможно, стабилизирова-
ла на несколько десятилетий положение режима, убедив москвичей
в том, что подражание зарубежным революциям приведет к повто-
рению 1812 г. (с. 292–293).
Многие из россиян, поднимавших вопросы о состоянии об-
щества, принадлежали к расширявшейся прослойке незнатного
происхождения, усвоили европейскую культуру элиты, но отверга-
ли ее этос социальной избранности. Они придерживались самых
разных политических взглядов, но все хотели, чтобы русская куль-
тура обратилась к реалиям, знакомым им благодаря собственному
жизненному опыту. В эпоху правления Николая I эти настроения
способствовали настоящему взрыву интереса к «русским» темам во
всевозможных сферах – от литературы, музыки и живописи до эт-
нографии, истории и кулинарных рецептов. Желанием изучать по-
вседневную реальность был обусловлен и неизвестный ранее инте-
рес к социальному анализу. Осуществлявшийся властями сбор
данных приносил новые знания; статистические исследования и
реалистическая художественная литература становились образцами
для репрезентации этих знаний, а попытки выявить сущность рус-
ского характера задавали основную цель всех этих начинаний.
Новые приемы, созданные в 1820–1840-е годы, дали возмож-
ность совершить крупный рывок в сфере анализа и описания го-
родской жизни. Возникшая в результате картина вселяла тревогу.
«Москва оказалась городом изменчивым, непрозрачным и сопро-
тивляющимся внешнему надзору и управлению – по иронии судь-
бы обнаружив сходство с городской цивилизацией Запада, на под-
ражание которой был нацелен имперский социальный проект»
(с. 390).
Николай I умер 18 февраля 1855 г., к этому моменту подхо-
дил к закату и имперский социальный проект. Бабка Николая, Ека-
терина II, считала, что образование и социальная инженерия спо-
собны создать «новую породу людей» – верных сыновей и дочерей
самодержавия, которые смогут превратить Россию в просвещенное
европейское государство с полнокровной городской цивилизацией.
По мнению автора, именно фигура Чернышевского воплоти-
ла в себе парадоксальный итог имперского социального проекта.
Как и надеялось правительство, средний слой российских горожан
2016.02.012
67

проникся мировоззрением современных европейцев, в то же время

сохраняя прочные связи со своей родной культурой. Однако это
произошло в самое неудачное время, поскольку новая городская
культура сложилась как раз тогда, когда социальные структуры в
России устарели по сравнению с таковыми на Западе. Следствием
этого стало то, что значительная часть высвобожденной имперским
социальным проектом интеллектуальной и гражданской энергии
была направлена на критику недостатков самого императорского
режима.
Инфраструктура и институты Москвы к моменту смерти Ни-
колая I были почти такими же, какими они сложились после Екате-
рининских реформ 1770-х –1780-х годов. К 1860-м –1870-м годам
насущным сделался вопрос о том, что делать с условиями город-
ского существования, все сильнее напоминавшими раннеиндустри-
альную Западную Европу. Лондон и Париж, пройдя через чисти-
лище 1820-х –1830-х годов, были на подъеме, потому что нашли
способ модернизировать свою инфраструктуру и реформировать
свои институты. Москва же находилась в плену у городских систем
конца XVIII в. (не было современного освещения, водоснабжения,
общественной безопасности, и т.д.). Школы могли обеспечить об-
разованием только ничтожную часть населения. Сословная система
привязывала крестьян-отходников к их родным деревням, тем са-
мым затрудняя их ассимиляцию городом. Эта же система препят-
ствовала слиянию ведущих представителей купечества, духовенст-
ва, чиновников, интеллектуалов и лиц свободных профессий в
единую городскую элиту. Наследие Екатерины стало помехой для
прогресса, и те, кто разделял ее веру в просвещенную городскую
цивилизацию, были вынуждены выступать против политики ее
преемников.
Преобразование Москвы составляло одну из частей долго-
срочной стратегии по укреплению основ режима во внутренней
политике и повышению его международного престижа. Эта страте-
гия предусматривала три основных направления: перестройка мос-
ковских пространств и институтов; усиление сословий, из которых
мог бы сложиться просвещенный «средний род людей»; убеждение
как отечественного, так и зарубежного общественного мнения в
том, что режим преуспел в своей исторической миссии – превра-
щении России в просвещенное европейское государство.
 2016.02.012
68

Эта стратегия представляла собой ответ на условия, сущест-

вовавшие в Европе в XVIII в. Однако в первой половине XIX в. Ев-
ропа вступила в новую эру. Города континента росли ускоренными
темпами и претерпевали структурные метаморфозы.
Российские современники этих процессов наблюдали за ни-
ми со стороны – частью невозмутимо, частью с беспокойством – до
тех пор, пока силы перемен внезапно не проникли в саму Россию.
Оглушительное поражение в Крымской войне доказало, что обще-
ственный строй в России слишком архаичен для того, чтобы позво-
лить ей быть ведущей европейской державой. Смерть Николая I
устранила важнейшее препятствие к реформе всей системы. При
Александре II общественное мнение было вовлечено в яростные
дебаты о состоянии страны. Великие реформы 1860–1870-х годов
привели к обновлению всего социального строя, представляя собой
широкомасштабные усилия по перестройке всей России в соответ-
ствии с новыми принципами. Крепостное право было упразднено.
Воинской службе впредь подлежали все сословия. Все жители го-
родов подчинялись единой судебной системе. Городские думы от-
ныне избирались на основе имущественного, а не сословного цен-
за. Это была далеко идущая попытка преобразовать городской
строй на основе единого гражданства и иерархической системы
социальных классов европейского типа.
В некоторых отношениях развитие российских городов в
эпоху после правления Екатерины ставило страну в благоприятные
условия для успешного вхождения в европейскую модерность.
В России была создана культура, сочетавшая европейские элемен-
ты с отечественными и получившая широкое распространение в
средних слоях. Европеизация культуры сопровождалась модерни-
зацией ментальности. Россияне все сильнее склонялись к индиви-
дуализму и выражали все меньше готовности подчинять свою
внутреннюю жизнь диктату общины. Эти изменения, описанные в
автобиографической и художественной литературе XIX в., отмеча-
лись многими историками.
По мере того как дореформенная эра уходила в прошлое, мо-
сквичей оставляло чувство существования в историческом вакууме.
Преобразования, проходившие в Москве, способствовали превра-
щению россиян в европейцев, но не смогли предотвратить катаст-
рофического краха политической и социальной системы страны в
2016.02.012
69

начале XX в. Было бы слишком просто усматривать в этом доказа-

тельство того, что русский народ европеизировался не до конца,
поскольку те же потрясения Первой мировой войны, которые раз-
рушили Российскую империю, вместе с ней уничтожили Герман-
скую и Австро-Венгерскую империи, а большевики вскоре про-
должили осуществление проекта по насаждению европейской
цивилизации в России. Тем не менее крушение императорского
режима подчеркивает некоторые ключевые черты модернизации
Москвы в 1762–1855 гг.
Одной из существенных слабостей имперского социального
проекта являлось то, что он не распространялся на крестьян, в
большинстве своем остававшихся неграмотными и слабо приоб-
щенными к модерному образу жизни. После отмены крепостного
права и реального начала индустриализации крестьяне миллионами
устремились в города: к 1902 г. в Москве лишь 27,6% населения
были коренными жителями (с. 396–397). Грамотное городское об-
щество, являвшееся социальной базой России как современной ев-
ропейской страны, утонуло в крестьянской массе, для которой по-
добные идеи были чужеродными. В других странах наблюдались
аналогичные явления, но вследствие ярко выраженного различия
уровней между городом и селом в России последствия «окрестья-
нивания» города и культуры оказались особенно заметными.
Возможности города ассимилировать массы выходцев из се-
ла были тем более ограниченными, что сами городские слои не пе-
реродились в сплоченные классы буржуазии и рабочих, следствием
чего являлось отсутствие четкой социальной структуры города, в
которой могли бы найти себе место новоприбывшие.
Городские слои отличались друг от друга сословной принад-
лежностью, имущественным положением и степенью приобщения
к культуре дворянства. Духовенство представляло собой изолиро-
ванную касту, выстраивавшую свою идентичность на ощущении
нравственного превосходства над алчными купцами и развращен-
ными дворянами. Купечество было расколото: между мелкими тор-
говцами и богатыми капиталистами зияла пропасть, а богатые сами
делились на тех, кто усвоил космополитическую культуру дворян-
ства, и прочих (особенно в Москве) – приверженных традициям
старообрядцев.
 2016.02.013
70

Помимо исключенности крестьянства и фрагментации сред-

них сословий третье слабое место имперской системы скрывалось
в московских институтах. Перестройка Москвы в просвещенный
метрополис с самого начала была авторитарным проектом. С тече-
нием времени авторитарная система перестала вызывать к себе до-
верие, потому что не поспевала за ростом предъявлявшихся к ней
требований. В XVIII в. как в России, так и в Европе городское
управление было относительно несложным делом, потому что мно-
гие важные функции – патрулирование улиц по ночам и их осве-
щение, уборка тротуаров и т.п. – возлагались на частных граждан.
В XIX в. эти функции стали обязанностями государства, и о вла-
стях судили по тому, насколько успешно они справляются с этими
обязанностями. По мере роста численности населения Москвы ус-
ловия жизни в городе постоянно ухудшались. Для решения город-
ских проблем требовалось более эффективное муниципальное ру-
ководство, чем то, которое могла дать Москва. Выборные
должностные лица обладали ограниченными полномочиями, и
управление городом оставалось в руках бюрократии. Проведенная
в 1870 г. реформа городского управления не смогла принципиально
изменить ситуацию. Она ввела строгий выборный ценз, еще боль-
ше ужесточившийся после реформы 1892 г. Крохотный электорат
не проявлял особого интереса к муниципальной политике, а в рабо-
ту тех, кто был избран, постоянно вмешивались чиновники.
По мнению автора, эта система не годилась ни для энергичного
решения городских проблем, ни для поиска возможного консенсуса
среди горожан в эпоху углублявшейся политической и классовой
поляризации.
В.М. Шевырин

2016.02.013. СЫСОЕВА Е.К. ШКОЛА В РОССИИ. XVIII – НА-

ЧАЛО XX вв.: ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО. – М.: Новый хронограф,
2015. – 512 с.
Ключевые слова: Россия, XVIII – начало XX в.; общеобразо-
вательные школы; народное просвещение; положение учительст-
ва.
Книга канд. ист. наук Е.К. Сысоевой, состоящая из введения,
четырех глав и заключения, посвящена истории общеобразователь-