ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ РАН

61 -.06-7/747 ^ ^ правах рукописи

ЩЕГЛОВ ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

РАЗВИТИЕ АНТИЧНОЙ НАУЧНОЙ ГЕОГРАФИИ

ОТ ГИННАРХА ДО НТОЛЕМЕЯ

Специальпость 07.00.10 - история науки и техпики

ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени
кандидата исторических наук

Научный руководитель -
доктор исторических наук,
профессор Нодосинов А.В.

Москва
2006
 Оглавление
Введение 8
1. Два подхода к изучению истории античной географии 8
2. Краткий обзор истории географии в античности. Две эпохи в 10
развитии античной географии: до и после Александра
3. Исключительная роль Эратосфена в развитии 13
эллинистической географии
4. Лакунарность наших знаний об истории географии эпохи 15
эллинизма и перспективы её реконструкции
5. Традиционный взгляд на развитие эллинистической научной 19
географии: три этапа или три группы источников?
5.1. Три источника сведений по истории античной географии: 24
их особенности и значение
5.2. Три источника сведений по истории античной географии: 25
степень их изученности
6. Основные задачи изучения истории античной географии 28
6.1 История античной геофафии как предыстория географии 29
Птолемея
6.2. Популярные географические работы - ключ к 32
предыстории географии Птолемея
Глава 1. «География» Птолемея и её предшественники 33
1. Труд Марина Тирского как основа географии Птолемея 33
1.1. Задачи работы Птолемея 34
1.2. Труд Марина как источник сведений «Географии» 35
Птолемея
1.3. Способ организации материала в работах Марина и 36
Птолемея
1.4. Форма выражения материала в работах Марина и 38
Птолемея
1.4.1. Система параллелей в географии Марина 39
 1.4.2. Система климатов Марина 40
1.4.3. Система меридианов и часовых поясов Марина 44
1.5. В какой форме Марин выражал большую часть своих 45
сведений?
1.6. Насколько значительными были изменения, внесённые 46
Птолемеем в географические представления Марина?
1.7. Птолемей, Марин и предшествующая географическая 49
традиция
2. География «Альмагеста» как отражение ранней редакции 53
работы Марина
2.1. Гипотеза П. Шнабеля о том, что «Альмагест» отражает 53
более ранний этап в развитии географических
представлений, чем «Руководство»
2.2. Дополнительные подтверждения гипотеза П. Шнабеля 55
2.2.1. Широта Александрии у Птолемея 55
2.2.2. Долгота Вавилона у Птолемея 55
2.2.3. Долгота Рима у Птолемея 58
2.3. География «Альмагеста» опирается на раннюю редакцию 61
работы Марина
3. Труд Гиппарха Пикейского как основа географии Птолемея 67
4. Таблица климатов Гиппарха 74
4.1. Проблема полноты и достоверности сведений Страбона 74
4.2. Страбон пересчитывает широты Гиппарха из градусов в 76
стадии
4.3. Страбон опускает сведения о климатах севернее Иерны и 79
южнее Страны Корицы
4.4. Страбон упоминает только о некоторых из «небесных 84
явлений», указываемых Гиппархом для каждого климата
4.5. Из климатов Гиппарха Страбон упоминает только 87
наиболее важные и имеющие аналоги в географии
 Эратосфена
4.6. Смешение сведений Гинпарха и Эратосфена в рассказе 90
Страбона
4.6.1. Страбон заменяет числа Гипнарха числами 90
Эратосфена
4.6.2. Гипотеза Диллера о значении наклона эклиптики в 95
географии Гиппарха
4.6.2.1 Свидетельство Птолемея о значении наклона 99
эклиптики у Гиппарха
4.6.3. Страбон вставляет в таблицу Гиппарха сведения 103
Эратосфена
4.7. Таблица климатов Гиппарха и география Птолемея 105
4.7.1. Гиппарх о широтах Пелусия, Вавилона, Афин и 107
Сиракуз
4.7.2. Широта Сицилии в географии Птолемея восходит к 113
Гиппарху
5. Система долгот в географии Гиппарха 116
5.1. Система часовых поясов Марина основана на методе 116
измерения долготы Гиппарха
5.2. Данные Марина и Птолемея о долготах Карфагена, Арбел 117
и Вавилона заимствованы у Гиппарха
5.3. Возможно, изначально Вавилон и Арбелы были помещены 119
на одном меридиане
5.4. Долгота Рима и конфигурация Италии в ранней редакции 120
географии Марина
5.5. Данные Плиния о наблюдении затмения -330, сент. 20, 122
характеризующем долготу Сицилии, возможно, восходят
к Гиппарху
5.6. Данные Страбона подтверждают, что Гиппарх помещал 126
Сицилию восточнее Карфагена
 5.7. Полибий и Дионисий Периегет также номещают Сицилию 132
намного восточнее Карфагена
Глава 2. Паучная география нериода между Гиннархом и 134
Птолемеем в отражении нонулярных сочинений римского
времени
1. Две основные географические системы античности: системы 134
Эратосфена и Птолемея
2. Труд Гипнарха Никейского как нрототин системы Птолемея 143
3. Две редакции «Хорографии» Помнония Мелы и Плиния 152
3.1. Первоначальная редакция «Римской хорографии» 153
основана на континентальной модели мира
3.2. Широта северных и южных оконечностей ойкумены в 157
источнике сведений «Римской хорографии»
3.3. Свидетельство Птолемея, косвенно подтверждающее, 165
что более ранние географы использовали некую
проекцию, близкую «трапецеивидной» проекции
Гиппарха
3.4. Сведения Плутарха и Павсания восходят к недошедшему 169
греческому источнику первой редакции «Римской
хорографии»
3.4.1. Сведения Плутарха 170
3.4.2. Сведения Павсания * 174
Глава 3. Три примера преемственности между представлениями 177
Гиппарха, Птолемея и «Римской хорографии»
1. Широта южной Индии и Тапробаны 177
1.1. Рассуждения Гиппарха о широте южной Индии и их 178
ошибочная интерпретация Страбоном
1.2. Гиппарх о широте острова Тапробаны, согласно 188
свидетельствам Мелы, Плиния и Птолемея
1.3. Принципиальное различие между методами Эратосфена 192
 и Гиппарха как основа их разногласий по вопросу о
широте южной Индии и Тапробаны
1.4. Широта южной Индии у Марина Тирского и Птолемея 200
1.5. Широта южной Индии у Помпония Мелы 203
2. География Скифии 205
2.1. Скифия в популярных географических работах римского 205
времени
2.2. Скифия в трудах эллинистических географов 206
2.3. Связь между представлениями о Скифии в популярных 216
географических работах и в математической географии
Птолемея и Гиппарха
3. Теория об истоках Нила и широта южной границы ойкумены 230
в «Римской хорографии»
3.1. «Мавританская» теория истоков Нила 230
3.2. Более южная локализация Атласа в работах Мелы, 233
Плиния и Павсания восходит к Полибию
3.3. Проблема обитаемости экваториальной зоны: теории 237
Полибия и Посидония
3.4. «Метеорологическая» теория Полибия связана с 245
проблемой разливов Нила
3.5. Данные Посидония косвенно подтверждают, что 250
Полибий связывал истоки Нила с западной частью
Ливии
3.6. Несколько дополнительных замечаний 263
3.7. Связь между представлениями «Римской хорографии» о 264
южной Ливии и географией Гиппарха

Приложения 267
1. Понятие «климат» и система климатов в античной географии 267
и их особенности
 2. Система семи климатов Птолемея и география Эратосфена 278
3. Главная параллель географии Эратосфена 294
4. Северная и южная границы ойкумены в географии 302
Эратосфена
Заключение 307
Список источников и литературы 308
Карты 327
1. Долгота Вавилона на карте Птолемея
2. Долгота Рима на карте Птолемея
3. Карта Эратосфена (реконструкция)
4. Карта Птолемея
5. Карта мира в описании Помпония Мелы (реконструкция)
6. «Сарматский Истм»: очертания Европейской Сарматии на карте
Птолемея
 8

Введение

1. Два подхода к изучению истории античной географии

В области изучения античной истории любая обсуждаемая проблема в

своей основе является проблемой оценки и интерпретации имеющихся
источников.
Все обобщающие научные работы по истории античной географии, в
которых делаются попытки воссоздать целостную картину её развития,
строятся на фундаменте одного общего допущения, которое в основном и
определяет их структуру, характер и выводы. Допущение это заключается в
том, что дошедшие до нас источники отражают реальную динамику развития
географии достаточно полно и точно для того, чтобы позволить на их основе
составить адекватное представление об этом процессе.
На деле принятие такой начальной посылки оборачивается тем, что в
современных работах история античной географии представляется в целом как
более или менее единая и последовательная цепочка преемственности между
известными нам авторами, работы которых можно связать с развитием
географии, начинающуюся с Гомера и заканчивающуюся Птолемеем.
Соответственно, такой подход к изучению истории можно охарактеризовать
как «описательно-хронологический»'.

' Основополагающая литература по истории античной географии: непревзойдённым остаётся

фундаментальный труд: BergerH. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. - 2.
Auflage. - Leipzig: Verlag von Veit & Сотр., 1903 - 662 S. (аналогичные работы его
предшественников большей частью устарели: Ukert F.A. Geographie der Griechen und Romcr von
friihesten Zeiten bis auf Ptolemaus. -Teil I. -Abteilung 2. -Weimar: Verlag des Geographischen Institut,
1816. - 3 6 6 S.; MannertK. Einleitung in die Geographie der Alten und Darstellung ihrer vorzuglichen
Systeme. - Leipzig, 1829; Forbiger A. Handbuch der alten Geographie. - 2. Auflage. - I lamburg: Haendcke
& Lehmkuhl, 1877. - Bd. I. — XVI, 668 S.); более популярный обзор всего снекфа вопросов:
Bunbury Е.и. А History of Ancient Geography. Among the Greeks and Romans. From the Earliest Ages till
the Fall of the Roman Empire. - 2"^ Edition. - Vol. I-Il. - New York: Dover Publications, 1959. - 666p.,
 9
Главная слабость такого подхода заключается в том, что он не позволяет
должным образом учитывать фрагментарный характер дошедших сведений и
неравноценность имеющихся источников. Такой подход оказывается удобен
для описания фактов, лежащих на поверхности, но не располагает к анализу
скрытых связей между ними и к реконструкции утраченных звеньев в этих
связях. Такой подход не позволяет представить отдельные этаны в развитии
географии в соответствии с тем, насколько полно они отражены в источниках,
и, соответственно, насколько значительным был в действительности их вклад в
этот процесс. При таком подходе, историк рискует полностью подменить
анализ скрытых причинно-следственных связей, которые в действительности
определяли развитие географии, онисанием связей между дошедшими
источниками, которые определяются их хронологической
последовательностью.
Многое свидетельствует о несостоятельности допущения, лежащего в
основе этого подхода. В действительности от географической литературы
античности до наших дней дошло настолько мало, что нельзя ожидать, что
дошедшие источники могут адекватным образом отражать реальный путь
развития географии.
Поэтому в данной работе за основу принимается принципиально иная
посылка, заключающаяся в том, что дошедшие до нас сведения являются
настолько обрывочными, что реальная картина развития географии не только
могла, но и неизбежно должна была существенным образом отличаться от той
картины, которая выстраивается перед нами в результате нростого обобщения

743р.; более краткий обзор: Thomson J.O. History of Ancient Geography. - Cambridge: Cambridge
University Press, 1948. - X, 427 S. (перевод: ТомеопДж.О. Иетория древней географии / Пер. с
амгл.Н.И.Скаткина; Под А.Б. Дитмара, Д.Г. Редера; Вступ. ст. А.Б. Дитмара. - М.: Иностранная
литература, 1953 - 591с.); статьи в RE: Kubitschek W. Karten // RE. - Bd. X.2. - 1919. - Sp. 2 0 2 2 -
2149; Gisinger F. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. - Sp. 521 - 685; Gisinger F. Oikumene // RE.
- SuppI.-Bd. IV. - 1937. - Sp. 2123-2174.. Ha русском языке: ДитмарА.И. География в античное
время. Очерки развития физико-географических идей. - М.: Мысль, - 1980. - 149с.
 10
дошедших источников. Имеющиеся у нас знания позволяют лишь строить
отдельные предположения о том, каким путём шло развитие географии,
основываясь на тщательном анализе взаимосвязей между наиболее важными
источниками и на поэтапной реконструкции их предыстории.
Далее мы приведём краткий обзор того, что нам известно о развитии
геофафии в различные периоды античности, в котором попытаемся ответить в
первом приближении на следующие вопросы: насколько полной информацией
мы располагаем, насколько значительными оказываются пробелы в наших
знаниях, и для каких периодов мы имеем наилучшие перспективы восполнить
эти пробелы с тем, чтобы попытаться реконструировать более целостную
картину развития античной географии?

2. Краткий обзор истории географии в аптичиости.

Две эпохи в развитии аитичиой географии: до и после Алексаидра

Историю античной географии можно чётко разделить на два периода -

1) до похода Александра и 2) после него - которые принципиально отличаются
друг от друга равным образом, как 1) тем, насколько полно они оказались
отражены в дошедших источниках, так и 2) уровнем развития своих методов.
Поясним вкратце, что здесь имеется в виду.
С одной стороны, все основные географические работы античности,
дошедшие до нас, 1) относятся к периоду от последней трети II в. до н.э. по
середину II в. н.э., 2) отражают представления, сложившиеся после походов
Александра, и 3) опираются на труды географов эллинистической эпохи, в
первую очередь на труд Эратосфена.
С другой стороны, наши знания о географических работах периода,
предшествующего походу Александра, которые и без того были
 11
немногочисленны, являются настолько фрагментарными, что ни об одной из
них нельзя составить достаточно целостного представления'.
Несмотря на то, что многие сведения дошедших до нас источников,
вплоть до Птолемея включительно, в конечном итоге восходят именно к
работам ранних географов - Гекатея, Гелланика, Эвдокса и др. - как правило,
эти сведения используются лишь в качестве дополнений, которые
приспосабливаются к «каркасу» географической картины мира, имеющей
эллинистическое, а точнее — в большинстве случаев Эратосфеново
происхождение. Ни один из известных нам эллинистических географов и ни
один из авторов дошедших до нас географических сочинений не опирается
напрямую на работы ранних географов, избегая при этом решающего влияния
эллинистических представлений и концепций Эратосфена.
Но своим методам и по полноте и точности своих представлений об
окружающем мире географические работы периода до Александра отличаются
от работ эпохи эллинизма так же существенно, как геофафия европейского
Средневековья отличается от географии Эпохи Возрождения. Различие между
этими двумя периодами связано со значительным расширением
геофафического кругозора, вызванного походами Александра, и с началом
использования в геофафии астрономических теорий и математических
методов.
В работах, предшествующих Александру, судя по имеющимся
обрывочным данным, способ изложения материала тяготел к традиционной
форме перипла или итинерария, то есть - простого описания путешествия по
морю вдоль побережья или по суше вдали от него. Показательно, что даже

' Основная канва развития географии этого периода известна нам благодаря Эратосфену, который
приводит список тех автров, которые внесли наиболее важный вклад в развитие географии:
Анаксимандр, Анаксимен, Гекатей, Гелланик, Дамаст, Демокрит, Эвдокс, Эфор. В качестве наиболее
важных и информативных источников этого периода можно назвать только несколько
географических экскурсов в «Истории» Геродота и в «Метеорологии» Аристотеля, а также перипл
Средиземного моря Псевдо-Скилака.
 12
самого термина уесоураф'ьа в этот период ещё не существовало. Большинство
работ носили названия либо (ПерьтгХои? - «Плавание вдоль [побережья]»), либо
(rfis- тгбр'юбо? - «Обход Земли»)'.
Правда, многие теоретические вопросы, которые в эпоху эллинизма
вошли в сферу компетенции научной географии, уже широко обсуждались в
астрономических и философских работах V-IV веков до н.э.: вопросы о форме
Земли, об измерении её размеров, о делении Земли на зоны, о форме и границах
ойкумены. Однако обсуждение всех этих вопросов происходило в отрыве от
конкретного географического материала, и, наоборот, астрономические теории
и математические методы, возникавшие в тот период, за редким исключением,
не находили применения в географических работах. Географический кругозор
людей этого времени был ещё слишком узок для того, чтобы составить
достаточно полное представление об окружающем мире и для того, чтобы дать
необходимый материал для применения астрономических и математических
теорий. Даже трактат Эвдокса Книдского (9 книг) - выдающегося математика и
астронома - самый большой по объёму и последний по времени (середина IV
в.) географический труд эпохи классики, судя по дошедшим фрагментам,
представлял собой простое изложение традиционных сведений о разных
странах, не отличаясь при этом ни по форме, ни по содержанию от более
ранних работ (Гекатея, Гелланика и Геродота) и не используя никаких
астрономических теорий и математических методов .

' Обзор см. Sarton G. А History of Science. Hellenistic Science and Culture in the Last Thee Centuries B.C.
- Cambridge: Harvard University Press, 1959. - P. 102-103; Engels J. Die strabonische Kulturgeographie in
der Tradition der antiken geographischen Schriften und ihre Bedeutung fiir die antike Kartographie // Orbis
Terrarum. - 1998. - Bd. 4. - P. 67-70; GeusK. Eratosthenes von Kyrene. Studien zur hellenistischen
Kultur- und Wissenschaftgeschichte. - Munchen: Verlag C.H. Beck, 2002. - S. 262-263.
^ Die Fragmente des Eudoxos von Knidos / Hrsg., libers, u. kommentiert von Francois Lasserre. - Berlin:
Walter de Gruyter, 1966. - VIII, 299 S.; Engels J. Die strabonische Kulturgeographie.
 13

География эллинистической эпохи, напротив, начиная уже с записок

участников похода Александра^ и заканчивая трудом Птолемея, представляет
собой попытку построить карту мира, опирающуюся на астрономические
измерения широты и геометрические построения, которые формируют её
каркас, позволяя точно определять положение любого пункта относительно
всех остальных и построить целостную карту.
В силу всего сказанного я нахожу целесообразным при рассмотрении
истории античной научной географии сосредоточить основное внимание на
эпохе эллинизма, вынеся весь предшествующий период за скобки.

3. Особая роль Эратосфена в развитии эллинистической географии

Первой географической работой эпохи эллинизма (и античности в

целом), о которой источники дают нам достаточно полную информацию,
является труд Эратосфена.
Труд Эратосфена занимает в истории античной географии
исключительное положение. Можно сказать, что для эпохи эллинизма
география Эратосфена была таким же нормативным образцом, каким география
Птолемея стала позднее для арабских учёных и для европейцев Эпохи
Возрождения^.
Все наиболее важные географические работы античности в своей основе
онираются на труд Эратосфена. География Эратосфена формирует «каркас»

' Так уже Бетон, Неарх и Оиесикрит записывали свои астрономические наблюдения, позволяющие
определить широту мест1юсти (см. раздел 1 главы 3). В одно время с походом Александра Пифей
Массальский совершил плавание вдоль западных берегов Европы, во время которого он произвёл ряд
измерений широты.
^ Основная литература о географии Эратосфена: BergerH. Die gcographischen Fragmente des
Eratosthenes. - Leipzig: B. G. Teubner, 1880. - VIII, 393 S.; Thalamas F.A. La geographie d'Eratosthene.
Versailles: Ch. Barbier, 1921; Geus K. Eratosthenes von Kyrene. Studien zur hellenistischen Kultiir- und
 14

описания мира во всех популярных географических сочинениях'. Большинство

известных нам географов, чьи работы до нас не дошли, принимали систему
Эратосфена за основу своих работ и/или широко использовали его конкретные
сведения: Аполлодор Афинский, Артемидор Эфесский, Посидоний
Апамейский, Исидор Хараксский, а также, что особенно важно для нас,
Страбон - наш главный источник. Труд Эратосфена большинство географов
рассматривают как основной объект для приложения своей критики: Полибий,
Артемидор, Страбон, а также Полемон, Серапион и Тираннион (хотя о
содержании работ этих трёх авторов мы не знаем почти ничего). Трактат
Гиппарха посвящен целиком критике Эратосфена. Даже в географии Птолемея
многие элементы явно восходят к Эратосфену (система семи климатов, общие
контуры географии Ближнего Востока и Средней Азии).
По своим методам и представлениям об окружающем мире труд
Эратосфена, судя по имеющимся у нас данным, действительно открывал новую
эпоху истории географии. В труде Эратосфена новые знания об окружающем
мире, приобретённые после походов Александра, были собраны в единую
систему^. В труде Эратосфена мы впервые встречаем сам термин уеыурафьа^.

Wissenschaftgeschichte. - Miinchen: Verlag С.Н. Beck, 2002. - Munchener Beitrage zur Papyrusforschung
und antiken Rechtsgeschichte - Bd. 92. — X, 412 S.
' Это особенно заметно в сочиь1ении Дионисия Периэгета (Gothe А. De fontibus Dionisiae Periegetae.
Diss. - Gottingen, 1875; Bemays U. Studlen zu Dionysius Periegetes. - Heidelberg, 1905), в одном из
географических источников Аммиана Марцеллина (Gardthausen V. Die geographischen Quellen
Ammians // Jahrbucher fiir classische Philologie. Herausgeg. von Alfred Fleckeisen. - 1873. - Suppl.-Bd.
VI. - S. 509-556), a также в общем источнике Помнония Мелы и Плиния (Mullenhoff К. Deutsche
Altertumskunde. - Bd. 1. - Berlin: Weidmann, 1870. - S. 391; Herrmann A. Das Land der Seide und Tibet
im Lichte der Antike. - Leipzig: K. F. Koehler, 1939. - Quellen und Forschungen zur Gescliichte der
Geographie und Volkerkunde. - Bd. 1. - S. 44). Псевдо-Скимн (112-114) и Флавий Арриаг! (Anab. V 3.1,
6.2; Ind. Ill 1) прямо называют Эратосфена своим главным авторитетом в географии и иснользуют его

сведения.
2
Paassen С. van. The Classical Tradition of Geography. - Groningen: Wolters, 1957. - P. 51; Geus.
Eratosthenes von Kyrene. S. 262-288.
•' Возможно, что он был изобретён самим Эратосфеном: Geus. Eratosthenes. 262, Anm. 9.
 15

Появление этого нового термина отражает качественные изменения в

содержании самой дисциплины. Труд Эратосфена является первой

состоявшейся попыткой построить карту мира, опирающуюся на методы

астрономии и математики. Это обстоятельство прямо подчёркивает Страбон,

отмечая, что Эратосфен «ввёл [в географию] математические и физические

основания» ( т о ЦЕУ OUV т а д ца6г|Цат1ка5 uiroGEOEig EiodyEiv ка\ фио1ка5 EU

XEyETai, к ш бт1 ei a9aipoEi5ris Г| yfj кабосттЕр к ш 6 кооцод, TrepioiKETTai, к ш

т а аХХа т а т о ю О т а ; I 4.1 С62)', и называя его «географом среди математиков

и математиком среди географов» (EV HEV Т0Г5

уЕсоурафжоТд |да0г|цат1к6$ EV БЕ TOTS ма6г1цат1КоТ$ уЕсоураф1кб5 cbv: II

1.41 С 94). Труд Эратосфена - первая известная нам географическая работа

античности, в которой используются данные астрономических наблюдений и

система параллелей и меридианов, которая позволяет точно описать положение

любого пункта и формирует основу карты.

Таким образом, вполне обоснованным будет начинать рассмотрение

развития античности научной географии именно с работы Эратосфена.

4. Лакунарность наших знаннй об нсторнн географни энохи

эллиннзма и нерснектнвы её реконструкцнн

Необходимо подчеркнуть, что исключительное положение труда

Эратосфена, заключается не только в том, что он оказал огромное влияние на
всё последующее развитие географии, но и в том, что он оказался единственной
обобщающей геофафической работой принадлежащей первым двум векам

' в действительности уже до Эратосфена в географических работах Дикеарха и Эвдокса, а, возможно,

и некоторых других авторов использовались существующие астрономические теории и
математические методы, применимые в географии. Если бы Страбон читал работы этих
предщественников Эратосфена, возможно, именно им он бы приписал «введение основ астрономии и
физики в географию».
 16

эпохи эллинизма, о которой мы располагаем достаточно подробной

информацией. Двухсотлетний период в истории географии между походом
Александра и работой Гиппарха, если исключить из него сочинение
Эратосфена, представлен в источниках так же плохо, как и весь более ранний
этап. От этого периода почти не дошло прямых источников', и нам известно
всего несколько авторов этого периода, которые писали географические работы
обобщающего характера .
При этом столетие, предшествовавшее Эратосфену, существенно
отличается от столетия, последовавшего за ним: если в первом случае у нас
есть основания полагать, что ещё до Эратосфена в III веке существовали
серьёзные работы по географии, которые до нас не дошли, то за столетие после
Эратосфена, судя по всему, не появилось ни одного подобного сочинения.
Рассмотрим этот вопрос подробнее.
Мы знаем, что трактату Эратосфена предшествовали обобщающие
геофафические работы Дикеарха и Тимосфена, которые сам Эратосфен высоко
оценивал и использовал в собственном сочинении. Эти работы пользовались
значительным авторитетом и в дальнейшем: Полибий рассматривает Дикеарха
как одного из двух своих главных предшественников в географии, наравне с
Эратосфеном (Strab. II 4.1 С104)^; Исидор Хараксский и Марин Тирский
широко использовали сочинение Тимосфена. Однако о содержании работ
Дикеарха и Тимосфена известно крайне мало. Имеющиеся сведения
показывают, что их работы имели ряд элементов общих с геофафией
Эратосфена, но при этом нам почти ничего не известно о том, были ли между
ними какие-либо принципиальные расхождения. Во многом эта ситуация
объясняется тем, что Эратосфен многое заимствовал у своих
предшественников, геофафов III века, работы которых в конечном итоге

' Исключением является сочинение Агатархида, относящееся к середине II в. до н.э., известное но

нересказу патриарха Фотия.
^ Дикеарх, Тимосфен, Эратосфен.
•* В дальнейшем все ссылки без цказания автора относятся к Страбону.
 17
оказались похоронены в тени его «Географии». Действительно, о
существовании многих «малых» географических сочинений III века нам
известно только потому, что о них упоминают Эратосфен, а затем - Страбон: о
сочинении Филона об Эфиопии, Патрокла - о Средней Азии и Индии, Офела -
о Ливии. Ниже будет показано (раздел 1 главы 2), что система двух атоихеТа,
образующая математический каркас географии Эратосфена, использовалась
уже в работах его предщественников.
Таким образом, с достаточной уверенностью можно утверждать только
то, что в III веке существовали недощедшие до нас оригинальные
геофафические работы, которые, вероятно, по своим методам не уступали
существенно сочинению Эратосфена. Очень трудно оказывается оценить,
насколько значительным был в действительности тот вклад, который
предшественники Эратосфена внесли в развитие географии.
Нам не известно ни об одной новой работе по географии, которая была
бы написана за столетний период между Эратосфеном и Гиппархом. В данном
случае надо полагать, что отсутствие информации, скорее всего, отражает
действительное отсутствие новых географических работ. На это указывает то
обстоятельство, что когда в последней трети II в. до н.э. появляется целый ряд
географических сочинений, существенно различающихся по своему характеру,
объединяющей их чертой оказывается то, что все они рассматривают
Эратосфена как своего ближайщего и главного предщественника, не упоминая
при этом никаких других географов более близких к ним по времени. Так,
географическая поэма Аполлодора Афинского (ок. 144-138 гг.) представляла
собой, по сути, адаптацию географии Эратосфена\ Сочинение Гиппарха (ок.
135-128 гг.) целиком посвящено критическому пересмотру географии
Эратосфена. Полибий в своей географической книге (до 126 г.) прямо заявляет,
что он будет рассматривать только работы самых современных географов, а

' AtenstadtF. [Apollodoros] ПЕР1 ГНЕ. Zur Quellen- und Echtheitsfrage // Rheinisches Museum Гпг
Philologie. -1933. - Bd. 82. - S. 115 - 144.
 18

именно: Дикеарха и Эратосфена (II 4.1 С104), а в том, что касается стран Азии,
он будет полагаться па Эратосфена, как на наиболее надёжный источник (XIV
2.29 С663). Псевдо-Скимн называет Эратосфена своим главным авторитетом в
географии (112-114)'. Артемидор Эфесский (ок. 104-100 гг.) в своей работе
заимствует очень многое у Эратосфена (те же сведения о странах Азии, о
которых говорил Полибий: XIV 2.29 С663; ср. Agathem. nypotypos.) и его же
делает главным адресатом своей критики (XVII 3.7 С. 829),
Таким образом, перспективы рекопструировать какие-либо
географические работы III-II вв, до н.э, представляются весьма сомнительными.
Необходимо особо подчеркнуть, что достаточно полно в источниках
отражён только период с последней трети II в, до н,э, по середину II в. н.э. - его
можно назвать периодом от Гиппарха до Птолемея. Практически все дошедшие
источники относятся к этому периоду^, либо напрямую восходят к работам
этого периода . Соответственно, и подавляющее большинство утраченных, но
известных нам геофафических работ также припадлежит к этому периоду'*.

Marcotte D. Les geographes grecs. I. Introduction generale. Ps.-Scymnos: Circuit de la Torre. — Paris,
Societe d'edition "Les Belles Lettres", 2000. - P. 108.
^ В хронологическом порядке: «Перипл» Псевдо-Скимна, «География» Страбона, «Хорография»
Помпоиия Мелы, географические книги «Естественной истории» Плиния, географические экскурсы в
произведениях латинских поэтов, особенно — в «Фарсалии» Лукана и «Аргонавтике» Валерия
Флакка, «Периегеса» Дионисия, «Анабасис Александра» и «Индика» Арриана, «Руководство»
Птолемея и т.д.
^ Географические разделы в «Собрании вещей достопамятных» Гая Юлия Солина, «Истории»
Аммиана Марцеллина, «Истории против язычников» Оросия; «Географический очерк» Агафемера;
«Космографии» Гонория и Равеннского Анонима.
'* В хронологическом порядке: «Против географии Эратосфена» Гиппарха (ок. 135-128 гг.), 34 книга
«Истории» Полибия (до 126 г.), географическая поэма и «Комментарий к каталогу кораблей»
Аполлодора Афинского (последняя треть I в. до п.э.), «География» Артемидора (ок. 104-100 гг.),
работы по математической геофафии Феодосия Вифинского и Серапиона Антиохийского, «Об
Океане» Посидония (ок. 80-65 гг.), сочинения мавританского царя Юбы и Исидора Хараксского
(начало I в. н.э.), «География» Марина Тирского и труды его предшественников; а также нопулярные
работы: географическая поэма Александра Лихна, географические разделы в «Истории» Саллюстия,
 19

Таким образом, этот период в развитии античной географии является

единственным, который мы можем с достаточной полнотой реконструировать
по дошедшим источникам. Что особенно важно для нас, тот факт, что
наибольшее количество дошедших сведений относится именно этот период,
представляется совсем не случайным, поскольку именно в пределах этого
периода можно проследить наибольший прогресс в развитии геофафии,
который нетрудно оценить, сравнив труд Птолемея с работами любого из его
предшественников, например, Страбона (подробнее об этом см. главу 2).

5. Традиционный взгляд на развитие эллинистической научной

географии: Три этана или три грунны источников?

Традиционное, основанное на «описательном» подходе, представление о

развитии научной географии в эпоху эллинизма вкратце заключается в
следуюшем. Ряд эллинистических учёных - Дикеарх, Эратосфен, Кратес и
Гиппарх - демонстрирует в своих работах постепенное развитие этой
дисциплины и совершенствование её подходов, заключаюшееся в расширении
области применения астрономических теорий и математических методов.
Гиппарх делает самый решительный шаг в этом направлении, предлагая
программу ешё большей математизации географии, чем допускали его
предшественники. Однако работа Гиппарха не встретила понимания у
географов, пришедших ему на смену, которые сочли её излишне сложной и
непрактичной. Поэтому после Гиппарха в развитии нау^шой географии
наступает период застоя и даже регресса'. Только через 250 лет после Гиппарха

«географические» трактаты Варрона Реатинского, поэма «Хорография» Варроиа Атаципского,

сочинения Корнелия Непота, Стация Себя, наконец - карта и географический трактат Агриппы.
' Berger. Geschichte der wissenschafllichen Erdkunde. S. 490-491; KlotzA. Die geographischen
commentarii des Agrippa und ihre Uberreste // Klio. - 1931. - Bd. 24. - S. 40; Kubitschek. Karten. Sp. 2068;
326-327; Dicks D.R. The Geographical Fragments of Hipparchus. - London: Athlon Press, 1960. - P. 36-
37; Beaujeu J. Mathematical Geography // History of Science. Ancient and Medieval Science From the
 20
Марин и Птолемей вновь возрождают математическое направление в
географии.
Таким образом, история научной географии представляется в виде
конструкции из трёх этапов: 1) до Гиппарха - постепенное развитие; 2) после
Гиппарха - застой; 3) Марин и Птолемей - новый шаг вперёд.
Моё предположение заключается в том, что в действительности эта
конструкция отражает не столько три этапа в реальном развитии географии,
сколько особенности тех трёх основных групп источников, которые
представляют для нас соответствующие хронологические периоды. 1) Страбон,
наш главный источник, ориентируется, в основном, на труды наиболее
авторитетных географов эпохи эллинизма (Эратосфен, Гиппарх, Полибий,
Артемидор, Посидоний) - поэтому благодаря Страбону их труды известны нам
достаточно хорошо. При этом Страбон совсем не знаком с географическими
работами своих собственных современников (Серапион, Исидор, Юба,
Агриппа). 2) География II века н.э. также представлена профессиональной
работой — «Географическим руководством» Птолемея. 3) Напротив, география
промежуточного периода (вторая половина I в. до н.э. - I в. н.э.) между теми
двумя, которые отражены в трудах Страбона и Птолемея, оказалась
представлена только учебно-популярными работами, в основном латинскими,
по которым трудно составить правильное представление о развитии
современной им научной географии. Именно это обстоятельство и является
непосредственным источником распространённого представления о 250-летней
паузе в развитии географии между Гиппархом и Птолемеем.
По моему мнению, следует допустить, что в период со второй половины
I века до н.э. по I век н.э. развитие научной географии не прерывалось, но,
поскольку научные работы по географии, относящиеся к этому периоду

Beginnings to 1450 / Edited with a General Preface by R. Taton / Translated by A. J. Pomerans. London:
Thames and Hudson, 1963. P. 326-327; Stiickelberger A. Einfiihrung in die antiken Naturwissenschaften. -
Darmstadt: Wiss. Buchges., 1988. S. 68-70.
 21
практически не попали в поле зрения дошедших источников, то составить о них
представление можно только по косвенным данным: по тем следам, которые
они могли оставить в современных им популярных работах и в географии
Птолемея.
Задача данной работы - попытаться преодолеть существующую
зависимость традиционной точки зрения на развитие античной географии от
характера дошедших источников и проследить скрытые связи, суи],ествующие
между сведениями, содержащимися в работах Страбона, Птолемея и
популярных авторов, и отражающие тот промежуточный этап в развитии
географии, который 1) опирался на труды авторов эпохи эллинизма,
2) предшествовал Птолемею и 3) нашёл косвенное отражение в популярных
сочинениях.

5.1. Три источника сведений но истории античной географии: их

особенности и значение

Итак, наши знания о развитии античной географии формируются, по

сути, только тремя основными источниками: 1) «География» Страбона;
2) «Географическое руководство» Клавдия Птолемея; и 3) целый корпус
близких друг другу по содержанию и по форме работ популярного или
учебного характера, в основном латинских.
Рассмотрим подробнее специфику этих источников и их роль в
формировании общей картины развития античной географии.
Страбон - автор самого объёмного географического труда античности
(17 книг) - работал на рубеже эр и окончательно завершил свой труд к 23 г. н.э.
Труд Страбона занимает выдающееся место в развитии, как географии, так и в
целом литературы античности. Главное его значение заключается в том, что
Страбон впервые предпринял попытку объединить в одном произведении
 22
разнообразные направления географической литературы': «научную»
математическую и физическую географию, традиционные периплы,
географические комментарии к Гомеру, географические и этнографические
разделы в исторических произведениях и т.д. При этом по роду своих учёных
занятий Страбон был историком. Главными его произведениями были
«Всеобщая история после Полибия» в 47 книгах, некие «Исторические
записки», «История Александра», «История Парфии». Соответственно, в
географии Страбон в целом придерживается именно того «описательного»
направления, которое было характерно для его предшественников историков -
Полибия и Посидония. Принято считать, что «География» Страбопа, по сути,
представляет собой разросшееся приложение к его главному произведению —
«Истории после Полибия».
Труд Страбона демонстрирует высокую эрудицию, начитанность и
разностороннее образование автора, наличие у него собственной
нетривиальной и аргументированной точки зрения по большинству
обсуждаемых вопросов, и ориентирован он на так же хорошо подготовленного
читателя.
Труд Страбона формирует основу наших знаний о развитии античной
географии, являясь главным источником сведений о работах наиболее
авторитетных учёных эпохи эллинизма, на которые он, преимущественно,
ориентируется — Эратосфена, Гиппарха, Полибия, Артемидора, Посидония, а во
многом, и о географии более раннего периода. Главным авторитетом для
Страбона, безусловно, был Эратосфен.

' Prontera F. Prima di Strabone: Materiali per uno studio della geografia antica come genere letterarlo //
Strabone, contributi allo studio della personalita e dell'opera / Ed. F. Prontera. - T. 1. - Perugia: Universita
degli Studi di Perugia, 189-256; Engels. Die strabonische Kulturgeographie. S. 6 3 - 1 1 4 ; idem.
Augusteische Oikumenogeographie und Universalhistorie im Werk Strabons von Amaseia. - Stuttgart, 1999;
Clarke K. Between Geography and History. Hellenistic Construction of the Roman World. - Oxford:
Clarendon Press, 1999; Dueck D. Strabo of Amasia. A Greek Man of Letters in Augustan Rome. - London,
New York, 2000. - 227p.
 23

Популярные работы, в основном латинские - это «Хорография»

Помпония Мелы (ок. 44 г.), географические книги (III-VI) «Естественной
истории» Плиния Старшего (ок. 79 г.) и разделы «Собрания вещей
достопамятных» Гая Юлия Солина (середина III в.), «Космографии» Юлия
Гонория (V в.) и Равеннского Анонима (VII в.), ряд других «малых»
географических работ — а также греческая поэма Дионисия Периэгета (ок. 117-
136 гг.), которая по своему характеру и содержанию очень близка к латинским
работам. В одну общую группу эти работы попадают за счёт того, что все они
содержат примерно одинаковый набор стандартных кратких сведений о разных
странах, изложенных в похожих комбинациях, задача которых заключается,
прежде всего, в том, чтобы обеспечить читателя минимумом знаний
достаточным для того, чтобы считаться образованным человеком, и при этом
развлечь его. Соответственно, популярные авторы, в отличие от Страбона,
уклоняются от обсуждения серьёзных проблем, от рассмотрения и критики
работ своих предшественников и, в целом, от выражения своей собственной
аргументированной позиции по спорным вопросам.
Все эти сочинения, даже самые поздние, в своей основе опираются на
работы времени Юлия Цезаря и Августа, то есть - на работы тех самых
современников Страбона, которые остались неучтёнными в его труде. В этих
работах, как правило, отсутствуют какие-либо упоминания о тех
астрономических и математических концепциях', которые использовала
«научная» география Эратосфена, Гиппарха и Птолемея. Однако при этом
фундамент картины мира, описываемой в этих сочинениях, формируют
представления, которые в конечном итоге восходят к географической системе
Эратосфена: 1) идея об островном характере ойкумены, 2) единый хребет Тавр,
разделяющий всю Азию по прямой линии на северную и южную части,
3) Каспийское море, как залив океана, 4) остров Туле - крайняя северная точка

' Кроме самых простых и очевидных: например, о том, что Земля является шаром, который разделён
на пять зон: две холодные необитаемые, две умеренные обитаемые и одну жаркую необитаемую.
 24
ойкумены, 5) Индия в форме ромба, в котором занадную сторону образует Инд,
а северную - Тавр; 6) остров Керн на юге Ливии, лежащий на долготе
Карфагена; 7) три нолуострова, образующие южную часть Евроны;
8) сравнение формы Понта Эвксинского со скифским луком и т.д.
«Географическое руководство» Птолемея (ок. 160" гг. н.э.) нредставляет
собой вершину в развитии античной географии, существенно нревосходя все
другие известные нам географические работы древности, как по широте
применения математических методов (градусная сетка и координаты широты и
долготы указываемые с точностью до 5', методы сферической тригонометрии
для вычислений), так и но объёму информации (более 8000 координат, а также
сотни названий местностей и народов, которые не имеют координат). При этом
«Руководство» оказывается последним известным нам научным
географическим произведением античности.
Труд Птолемея является практическим руководством по составлению
карты мира, в котором лишь первая книга посвящена обсуждению
теоретических вопросов, целей и методов работы, тогда как остальные семь
книг содержат только списки географических пунктов с их координатами и
сведения о границах отдельных регионов.

5.2. Три источника сведеиий ио истории аитичиой географии: стеиеиь

их изучеииости

Своеобразие каждого из трёх источников самым непосредственным

образом определяет различия в характере и глубине его изученности.
Труд Страбона является наиболее объёмным и вместе с тем наиболее
продуманным «авторским» произведением, а потому наиболее открытым и
«прозрачным» для изучения. Страбон достаточно честен и откровенен в своём
отношении к предшественникам и читателям, в оценке целей своей работы и её
значения. Как правило, Страбон прямо ссылается на источники своей
 25

информации и, везде, где возможно, старается высказать своё мнение,

дополнить или поправить своих предшественников, достаточно чётко
обозначая, какую позицию в спорных вопросах занимали они, и какой позиции
придерживается он сам. По этим причинам изучение географии Страбона
развивается наиболее интенсивно и плодотворно: Страбону и его источникам
посвящено большое количество исследований, а используемые в них методы
анализа и его результаты можно признать достаточно надёжными и
успешными'. Именно эти особенности, в первую очередь, обеспечивают труду
Страбона исключительное положение в системе наших источников по истории
античной географии.
Однако, именно эти особенности, и именно такое положение труда
Страбона порождают главную сложность, связанную с его изучением. Страбон
приступил к написанию своей «Географии», имея за плечами обширный опыт и
уже сложившиеся представления как в целом о мире, так и о географии, как о
дисциплине, — в частности. Везде, где он находил это возможным и
необходимым, Страбон старался дополнить и поправить своих
предшественников, часто подвергая их самой резкой критике. При этом
зачастую его изложение позиции оппонентов оказывается искажённым, а его
критика - тенденциозной. Поэтому всегда, а особенно - в том, что касается
обсуждения вопросов спорных для античной географии - есть опасность того,
что, доверяя сведениям Страбона, мы получаем неполную и искажённую
картину. Именно так и происходит в случае с географическим трудом
Гиппарха, который, как и Птолемей, принадлежал к математическому
направлению в античной географии, противником которого был Страбон,
однако который, тем не менее, оказался нам известен только благодаря
сведениям Страбона. Как будет показано в настоящей работе, отношение

' Интерес к Страбону особенно возрос в последнее время, что выразилось в появлении целого ряда
фундаментальных работ: см. с. 22 прим. 1.
 26

Страбона к работе Гиппарха было в большой степени тенденциозным, а его

сведения - фрагментарными и зачастую искажёнными.
Популярным географическим сочинениям также посвящено большое
количество исследований. Однако эти исследования нельзя признать такими же
уснешными, как и работы, посвященные Страбону. Причина этого заключается
в том, что все популярные географические сочинения по своему содержанию
анонимны и несамостоятельны. Все они представляют собой не что иное, чем
сокращённые адаптации более серьёзных и подробпых произведений, но при
этом они, как правило, не указывают свои источники, не затрагивают спорных
вопросов и избегают высказывать своё собственное мнение. Исследователи
XIX - первой трети XX вв. направляли свои главные усилия на то, чтобы
определить источники сведений популярных работ и тем самым найти
объяснение сложной мозаике существующих между ними совнадений и
расхождений и реконструировать содержание недошедших до нас
географических сочинений, лежащих в их основе. Для решения этой задачи
были предложены многочисленные источниковедческие теории, которые
зачастую оказывались слишком сложными, непрочными и противоречащими
друг другу. Несмотря на несовершество подходов и уязвимость выводов,
характерные для всех подобных теорий, следует признать, что
непрекращающееся соперничество между ними шаг за шагом вело науку к
нахождению наиболее оптимального решения поставленной задачи. К
сожалению, традиция подобных источниковедческих исследований была
прервана событиями Второй Мировой войны. Начатые до войны
источниковедческие исследования и споры между сторонниками различных
предложенных теорий были оставлены без нродолжения. Послевоенная наука
заняла более осторожную и скептическую позицию в отношении нерспектив и
методов реконструкции утраченных произведений античности на основе
дошедших источников и перенесла своё внимание на анализ особенностей
самих этих источников. Более того, исследования, появившиеся в послевоенное
 27

время, показали ошибочность многих предложенных ранее

источниковедческих теорий, в том числе тех, которые долгое время считались
доказанными, а также уязвимость самих методов построения подобных
тeopий^ Таким образом, приходится констатировать, что для современной
науки проблема источников и истории формирования популярной
геофафической литературы стала только ещё более запутанной и далёкой от
своего решения, чем какой она представлялась учёным столетие назад.
Геофафия Птолемея остаётся наименее изученной, по сравнению с
работами Страбона и «популярных» авторов^. Большинство исследований,
посвященных геофафии Птолемея, касаются либо вопросов самого общего
характера - общих принципов его работы, которые он сам рассматривает в
своей первой вводной книге, либо, наоборот, отдельных геофафических
сведений и связанных с ними конкретных вопросов^. До сих пор не .существует
таких фундаментальных, систематических исследований, которые на основании
анализа достаточного объёма конкретных сведений Птолемея попытались бы
реконструировать историю формирования и внутреннюю логику построения
его географической системы.
Главное препятствие на пути изучения геофафии Птолемея заключается
в том, что нам практически ничего не известно о происхождении большей
части отражённых в ней сведений, а именно — о тысячах упомянутых городов,
рек, гор и т.д. Ещё меньше нам известно о том, каким образом все эти сведения
были преобразованы в координаты, указанные с точностью до 5'.

' в первую очередь, это является заслугой работы: Sallmann K.G. Die Geograpliie des alteren Plinius in
ihrem Verhaltnis zu Varro. Versuch einer Quellenanalyse. - Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1971.
^ Нормативной работой по географии Птолемея является Polaschek Е. Klaudios Ptolemaios. Das
geographische Werk // RE. - Suppl.-Bd. X. - 1965. - Sp. 680-833 (a также Polaschek E. Ptolemy's
Geography in a New Light // Imago Mundi. - 1959. - Vol. XIV. - P. 17-37). Наиболее взвешенная оценка
труда Птолемея дана в работе: Berggren J.L., Jones А. Ptolemy's Geography: an Annotated Translation of
the Theoretical Chapters. - Princeton: Princeton University Press, 2000 - 192p.
^ Библиография до 1950 г.: Stahl W.H. Ptolemy's Geography. A Select Bibliography. - New York: The
New York Puhlic Library, 1953.
 28

Сам Птолемей никогда не ссылается на источники своих сведений и на

своих предшественников, за исключением Марина Тирского. Ничего не
говорит Птолемей и о том, какие методы он использовал для того, чтобы
получить такое количество координат, претендующих к тому же на столь
высокую степень точности. Молчание Птолемея усугубляется тем, что большая
часть упоминаемых им географических названий, не говоря уже о приводимых
им координатах, не имеет соответствий ни в одном из других имеющихся у нас
источниках. В силу этих обстоятельств до сих нор не было найдено достаточно
эффективных и убедительных методов изучения географических сведений
Птолемея.

6. Основные задачн нзучения исторнн антнчной географии и задачи

данного нселедования

Итак, эти три блока сведений составляют основу наших знаний об

античной географии. Каждый из них содержит подробное и систематическое
изложение географии всего мира и при этом является настолько
самодостаточным и своеобразным по своему характеру, что эти три блока
невозможно связать друг с другом, не предположив, что между ними
существовала цепь недошедших до нас промежуточных звеньев.
Непохожесть трёх блоков друг на друга является причиной того, что в
научной литературе каждый из них, как правило, рассматривается по
отдельности, изолировано от двух других. Недостаточно внимания уделяется
ноиску и анализу связей, существующих между разными блоками
(немногочисленные исключения будут указаны ниже). Именно в этом
заключается одна из главных слабостей распространённых в современ1юй
литературе взглядов на развитие античной географии.
Между тем, многое говорит о том, что в действительности эти три блока
были тесно взаимосвязаны, представляя собой только разные ветви единого
 29

древа развития географической науки. Анализ связей, существующих между

этими блоками, и реконструкция недошедших промежуточных звеньев между
ними являются главной целью исследований в данной области.
Задача данной работы заключается в том, чтобы выделить некоторые
наиболее важные линии связей между этими блоками и наметить подходы к
реконструкции того этапа в развитии географии, который являлся связующим
звеном между этими блоками, то есть — опирался на работы эллинистических
географов, предшествовал Птолемею и нашёл отражение в популярной
географической литературе римского времени.

6.1. История античной географнн - это нредыстория географии

Птолемея

Недостаточное внимание исследователей к «Географическому

руководству» Птолемея резко контрастирует с тем исключительным
положением, которое эта работа занимает в развитии географии.
Все произведения Птолемея были созданы им как нормативные
руководства для специалистов, каждое из которых воплощало в себе итог
многовекового развития соответствующей дисциплины: «Альмагест» -
астрономии, «Тетрабибл» - астрологии, «Оптика» — оптики, а «Руководство» —
геофафии. В Средние Века и Эпоху Возрождения значение этих произведений
для специалистов в соответствующих областях было настолько велико, что
каждое из них сравнивалось с Библией; например, «Альмагест» называли
«Библией» астрономов.
Для современной исторической науки каждое из произведений Птолемея
служит ключевым источником информации о развитии соответствующей
дисциплины в древности. История развития античной астрономии и астрологии
до Птолемея в значительной степени реконструируется современными
исследователями из самих «Альмагеста» и «Тетрабибла». Удачным примером
 30

использования такого ретроспективного подхода может служить капитальный

труд Отто Нейгебауера "А History of Ancient Mathematical Astronomy"',
который начинается с рассмотрения «Альмагеста», от него переходит к работам
Аполлония и Гиппарха - как непосредственных предшественников Птолемея, и
только после этого рассматривает более раннюю вавилонскую и греческую
астрономию.
Несомненным представляется тот факт, что «География» Птолемея
сыграла в истории географии такую же роль, какую «Альмагест» - в истории
астрономии, аналогичным образом аккумулировав в себе достижения
географов предшествуюидих поколений^ и предопределив дальнейшее развитие
географии более чем на тысячелетие вперёд. Превосходство «Географического
руководства» над всеми предшествуюш;ими ему работами является настолько
подавляющим, как по объёму приводимой им информации"', так и по широте
применения математических методов, что всё развитие античной географии
можно с полным правом рассматривать как предысторию географии Птолемея.
Таким образом, задача изучения развития античной географии в целом
может быть иным образом сформулирована как попытка реконструировать
предысторию географии Птолемея.
Поскольку сам Птолемей почти ничего не говорит о своих источниках,
наиболее перспективным направлением исследований, нацеленным на решение

' Neugebauer О. А History of Ancient Mathematical Astronomy. - Pt. 1-3. - Berlin, Heidelberg, New York:
Springer Verlag, 1975.-XXIX, 1456p.
^ CM. аналогичные оценки: Kubitschek W. Studien zur Geographie des Ptolemaus. I. Die Landgrenzen. -
Wien, Leipzig: Holder-Pichler-Tempsky, 1934. - Sitzungsberichte der Akademie der Wissenscliaften in
Wien. Philosophisch-historische Klasse - Bd. 215. - Abhandlung 5.; Hovermann J. Das geographische
Praktikum des Claudius PtolemMus (um. 150 p.C.n.) und das geographische Weitbild der Antike //
Abhandlungen der Braunschweigischen Wissenschaftlichen Gesellschaft. - 1980. - Bd. 31. - S. 83-103.
'' «География» содержит около 8000 географических названий; для сравнения, в труде CTpa6oFia
фигурируют около 4000 названий, на Певтингеровой карте около 2880: Barbour К.М. The
Geographical Knowledge of the Greeks and Romans // Museum Africum. West African Journal of Classical
and Related Studies. - 1974. - Vol. 3. - 67, 75.
 31

данной задачи, необходимо признать сопоставление «Географии» Птолемея с

данными параллельных источников: 1) с традицией эллинистической научной
географии, аккумулированной в произведении Страбона, и 2) с корпусом
популярных географических сочинений.
К сожалению, этому направлению исследований до сих пор почти не
уделялось должного внимания, так что имена всего нескольких исследователей
могут быть упомянуты в этой связи. Так, работы, специально посвященные
анализу предыстории некоторых базовых представлений, формирующих
основу географии Птолемея, и поиску их истоков в эллинистической
географии, принадлежат Г.Бергеру, Э. Хонигманну и П. Шнабелю'.
Преемственность между популярными работами римского времени и
географией Птолемея анализируется в работах В. Кубичека, М. Кисслинга и
Ю. Хёвермана^.

6.2. Популярные географические работы — ключ к предыстории

географии Птолемея

Если по своим методам труд Птолемея, несомненно, является

закономерным продолжением работ его предшественников в области
математической географии - Эратосфена, Гиппарха и Посидония - известных

' Berger Н. Die Grundlagen des Marinisch-Ptolemaischen Erdbildes // Berichte liber die Verhandlungen der
Koniglichen Sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften zu Leipzig. - Philologisch-historisehe Klasse. -
1898. - Bd. 50. - S. 87-143; Honigmann E. Die sieben Klimata und die TroXei? ётатцаоь. Eiiie
Untersuchung zur Geschichte der Geographie und Astrologie in Altertum und Mittelalter. Heidelberg, 1929;
Schnabel P. Die Entstehungsgeschichte des kartographischen Erdbildes des Klaudios Ptolemaios // Sitzungs-
Berichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften. - Philologisch-historisehe Klasse. - Bd. XIV. -
1930.-S. 214-250.
^ Kubitschek W. Studien zur Geographie des Ptolemaus; Kiessling M. 'PiTraia орг] // RE. - Bd. IA - 1914.
- Sp. 846-916; Hovermann J. Das geographische Praktikum des Claudius Ptolemaus (um. 150 p.C.n.) und
das geographische Weltbild der Antike // Abhandlungen der Braunschweigichen Wissenschaftlischen
Gesellschaft. - 1980. - Bd. 31. - S. 83-103.
 32

нам из трактата Страбона, то по широте географического кругозора и по

объёму информации он настолько превосходит их, что между ними невозможно
провести прямую линию преемственности, не предположив существования
между ними некого промежуточного этапа, на котором происходило
накопление и систематизация нового географического материала, что
позволило преобразовать картину мира, известную Страбону, в ту, которую мы
видим на картах Птолемея.
Поскольку мы почти не имеем прямой информации о развитии научной
географии в период между Страбоном и Птолемеем, напрашивается
закономерное предположение, что этот пробел в наших знаниях можно
попытаться отчасти заполнить, используя сведения популярных
геофафических сочинений этого периода, которые дошли до нас в большом
количестве и при этом, несомненно, опирались в конечном итоге на некие
авторитетные научные работы.
 33

Глава I

1. География Птолемея и её предыстория

1. Труд Марина Тирского как основа географии Птолемея

«География»' Птолемея была создана как практическое руководство по

составлению карты мира. Соответственно, большая его часть — шесть из восьми
книг - представляет собой не что иное, как указатель географических пунктов,
изображаемых на карте, с их координатами, указанными в градусах.
При этом труд Птолемея всецело опирается на работу его
непосредственного предшественника Марина Тирского. Поэтому первый
вопрос, который нам необходимо рассмотреть - это вопрос о характере
зависимости географии Птолемея от работы Марина. Решение этого вопроса
позволит нам оценить индивидуальный вклад, как Марина, так и Птолемея в
развитие географии и определить, какое место в этом развитии они занимали
относительно работ более ранних географов.
Как я полагаю. Птолемей сам даёт нам все необходимые указания для
того, чтобы правильно разрешить этот вопрос.

' До настоящего времени не существует научного издания полного текста «Географии»,

соответствующего современным требованиям. Наиболее полным является издание Claudii Ptolemaei
Geographia / Е codd. recognovit, prolegomenis annotatione indicibus tabulis instruxit Carolus Miillerus. -
Vol. I. — Pars 1. — Paris: Firmin-Didot, 1883. Это издание включает только I-V книги и остаётся ещё
весьма несовершенным в своём подходе к рукописной традиции. На более высоком
текстологическом уровне выполнены издания ряда отдельных разделов «Географии». Первая книга
доступна в переводе на немецкий: Des Klaudios Ptolemaios Einfuhrung in die darstellende Erdkunde /
Libers, und Eriauter. H.vonMzik. - Wien: Gerold & Co., 1938 - Klotho. - Bd. 5); её французский
перевод: Aujac G. Claude Ptolemee, astronome, aslrologue, geographe. Connaissance et representation du
monde habite. - Paris: Edition du CTHS, 1993; английский перевод: Berggren J.L., Jones A. Ptolemy's
Geography: an Annotated Translation of the Theoretical Chapters. - Princeton: Princeton University Press,
2000-192р.
 34

1.1. Задачи работы Птолемея

В первой книге Птолемей прямо объясняет, какие причины побудили

его написать собственное сочинение по географии, и чётко формулирует задачи
и методы своей работы. Птолемей отмечает, что Марин Тирский был наиболее
компетентным из географов своего времени, который неоднократно
переиздавал свой труд, дополняя и исправляя его (I 6.1 Mtiller 14-15). Однако к
последнему изданию своей работы Марин так не успел подготовить карту (I
17.1 Muller 43-44), а все, кто пытался составить такую карту на основе данных,
содержащихся в тексте последней редакции, потерпели неудачу, потому что
работа Марина оказалась «неудобной в использовании» (Sid то Ьшхрцотои)
по целому ряду причин (I 6.2, 17.1; 18.3-5 Muller 15, 43-44, 49-50)', которые
Птолемей последовательно излагает в главах 17-18. Поэтому, задача, которую
ставит перед собой Птолемей в главе I 19 Muller 50^, заключается в том, чтобы
подготовить максимально удобное в использовании руководство по
составлению карты, которое, с одной стороны, сохранило бы весь фактический
материал, собранный Марином, сделав при этом необходимые исправления
допущенных им ошибок (рассмотренных Птолемеем в I 15-16) и добавив
некоторые новые сведения (рассмотренных им в I 15-16), а, с другой стороны
было бы организовано настолько просто и удобно, чтобы устранить все
недостатки работы Марина и сделать возможным составление карты на основе
одного только своего текста, при отсутствии карты-образца.

' Berger Н. Geschichte der wissenschafllichen Erdkunde der Griechen. - 2. Auflage. - Leipzig: Verlag von
Veit & Сотр., 1903. - S. 645; Honigmann E. Marinos 2 // RE. - Bd. XIV.2. - 1930. - Sp. 1770-1771,
1773-1774.
^ Об этом пассаже Птолемея см.: Kubitschek W. Karten // RE. - Bd. X.2. - 1919. - Sp. 2059, 2068-2069;
Fischer J. Introduction // Geography of Claudius Ptolemy / Translated and edited by E.L. Stevenson. - New
York: The New York Public Library, 1932. - P. 6-7,9-10; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 23.
 35

Такая формулировка задач, поставленных Птолемеем, свидетельствует о

том, что его «География» фактически представляла собой не что иное, как
критическую переработку трактата Марина.
Различия, которые неизбежно должны были возникнуть между работами
Марина и Птолемея, могли касаться четырёх областей: 1) фактического
материала, который они использовали, 2) способа организации этого материала
в их работах, 3) формы, в которой он был выражен и представлен читателю,
4) отдельных исправлений, которые Птолемей внёс в данные Марина.
Рассмотрим по порядку эти пункты.

1.2. Труд Марина как источник сведений «Географии» Птолемея

В главе 119 Птолемей прямо подчёркивает (ср. также 16.2), что

поставленная им задача является двойственной (SLTTXOUV ТТОУОУ) - 1) во-первых,
во всём придерживаться взглядов Марина, исключая те из них, которые будут
нуждаться в исправлении, и, 2) во-вторых, в случае неясности в данных
Марина, проверять их на основании новейших сведений путешественников'.
Такая формулировка позволяет нам предполагать, что большая часть сведений,
собранных в «Географии», была заимствована Птолемеем у Марина.
В главе 117 Птолемей отмечает, что кое в чём Марин противоречит
новейшим сведениям, то есть — рассказам мореплавателей и путешественников,
и приводит четыре конкретных примера таких противоречий. Все эти примеры
связаны с плаваниями по Индийскому океану и касаются расположения
отдельных пунктов на побережье (в южной Аравии, восточной Африке, Индии
и Индокитае), а также с дальнейшими сухопутными путями из восточной
Индии и Индокитая в Китай. С полным основанием можно предполагать, что

(lev Iva Tf)v yvtoii-riv той dvSp6s' TTIV S I ' OXTI? тцд ovvrd^etog Tr)pr|aco|iev
бюрбыаео)?, TOV 8' Iva та p.f] ттар' airroO SfjXa yev6|ieva Sia rrj? атто Ttov
laTopta? Tfj? ev тоХ? dicpiPeaT^pois" iTLva^L Td^ew? ёф' oaov eutTopov r]V
ёуурафг\.
 36

эти четыре примера не исчерпывают весь объём новых сведений, которые

использовал Птолемей. Однако, судя по этим примерам, трудно предположить,
что новые сведения могли быть достаточно многочисленными для того, чтобы
внести значительный вклад в формирование карты Птолемея. Более вероятно,
что так же, как и в четырёх приведённых примерах, и в соответствии с как
прямым указанием самого Птолемея в главе I 19, новые сведения играли роль
отдельных дополнений к сведениям Марина, составляющим основу его карты.
Таким образом, главные различия между работами Марина и Птолемея
должны были касаться не вопроса о том, какой фактический материал они
использовали, а остальных трёх отмеченных нами пунктов.

1.3. Способ организации материала в работах Марина и Птолемея

Из всех упрёков, высказываемых Птолемеем в адрес работы Марина,

можно заключить, что он находил в ней два главных недостатка —
«разрозненность и рассеянность» (то Kex^piaiievoy к:а1 8LeaT7ap^.evov: I 17.1;
18,3-4) и «избыточность и многообразие» (тЬ ттоХихоиу ка1 TTOLKLXOV: I 15.1;
17, 1). Как я полагаю, эти две особенности работы Марина касаются имен1ю её
способа организации материала и формы его выражения, соответственно.
Смысл выражений то Kexcopiaiievov ка1 81естттар|1ёуоу Птолемей
раскрывает в главе 118: они указывают на «разрозненность и рассеянность»
сведений между отдельными разделами работы Марина, каждый из которых
содержал сведения только одной определённой категории.
Птолемей упоминает шесть таких разделов. Четыре из них, очевидно,
были наиболее важными: «таблица параллелей» (т) тш TTapaXXf|Xcov еквеад;
1 18.4), «список меридианов» (г\ тш |iecrr||i(3pLvcoy араурафт]; I 18.4),
«разделение на климаты и часовые пояса» (т) ТСОУ кХьцатсоу ка1 Tf)S" тйу
wpiaLcoy бьаьресть?; I 15.6). В каждом из этих разделов весь материал
группировался в соответствии с фиксированным набором широт и долгот.
 37
Разделы f\ TCOV ттараХХт^Хыу екбёаь? и о fi тсоу |iecrr||j.ppLycoy ауаурафг|
строились в форме списка наиболее важных параллелей и меридианов, для
каждого из которых давался перечень всех городов и стран, через которые он
проходит . Термины кХщата и cbpiata, о которых подробнее речь будет идти
ниже, обозначали у Марина зоны широты и долготы, зажатые между теми
параллелями и меридианами, которые рассматривались в двух предыдущих
разделах. Соответственно, разделы о кХ'ьцата и cbpiala, по-видимому, строились
по тому же принципу, что и разделы о параллелях и меридианах: как списки
наиболее важных зон широты и долготы, для каждой из которых давался
перечень городов и областей, которые лежат в её пределах.
Следующий раздел работы Марина, который упоминает Птолемей,
содержал сведения о «противолежащих» местностях, то есть - местностях,
которые, как считалось, располагались приблизительно на одном меридиане на
противоположных берегах Средиземного моря (I 15.1-5). Вероятно, ещё один
специальный раздел, не упомянутый прямо, должен был содержать данные о
расстояниях между отдельными пунктами, на которые Птолемей ссылается в
главе I 15.
Ещё один раздел работы Марина — «разграничение областей» (6 ТШУ
еттархьсоу TT£pLopLa|j.os') - содержал сведения о границах и составе отдельных
регионов, на которые была разделена вся ойкумена (I 16).
Главный недостаток такого способа организации материала в работе
Марина Птолемей видел в том, что сведения, касающиеся одного и того же
пункта, были разбросаны сразу по всем её разделам, тогда как для составления
карты было бы намного удобнее, если бы все были приведены вместе (I 18.4).
Кроме того, прямым следствием такого способа организации, по мнению
Птолемея, становилось то, что между сведениями разных разделов возникали

' Ряд примеров того, как были организованы сведения, содержащиеся в этих разделах. Птолемей
приводит в главах I 11 и I 15.
 38

многочисленные противоречия, а иногда вовсе оказывалось, что некоторые

пункты в одних разделах упоминаются, а в других — нет.
Учитывая все эти обстоятельства. Птолемей, в отличие от Марина,
группирует весь материал в своей работе по регионам, и в рамках описания
каждого отдельного региона он организовывает его в форме списка координат
всех пунктов, указывая одновременно и долготу, и широту, перечисляя их по
порядку с запада на восток и с севера на юг, то есть в последовательности
наиболее удобной при нанесении этих пунктов на карту.

1.4. Форма выражения материала в работах Марина и Птолемея

Слова т6 ттоХихоиу каХ тго1к1Хоу - «избыточность и многообразие» -

которыми Птолемей характеризует второй главный недостаток работы Марина,
как я предполагаю, относятся, скорее всего, именно к форме, в которой тот
выражал географические сведения.
Немногочисленные ссылки на работу Марина, которые Птолемей
приводит в первой книге, показывают, что способ изложения материала у
Марина существенно отличался от способа самого Птолемея'. В отличие от
Птолемея, который выражал все сведения о расположении объектов на карте
исключительно в форме координат, Марин одновременно использовал разные
формы подачи материала.

1.4.1. Система нараллелей в географии Марииа

Птолемей прямо отмечает, что Марин указывал координаты лишь

небольшого числа пунктов (I 18.5 Miiller 50) , и в разных контекстах упоминает
всего несколько параллелей, которые фигурировали в работе Марина: зимнего

См. Photinos N.G. Marinos von Tyros // RE. - Suppl.-Bd. XII. - 1970. - Sp. 795-796.
Honigmann. Marinos. Sp. 1777-1778.
 39

тропика - 23° 50' ю.ш. (максимальная продолжительность дня М =

Ароматов - 4%° {М= ПУА")^, Мерое - 16'/2° (М= 13'')^ Родоса - 36° ( М = 14'/Д
Смирны - 38° 35' (М= 14%*'), Геллеспонта - 40° 55' (Л/= 15*'), Византия - 43° 5'
(М= 15У4^, середины Понта-45° (М= \5У2^)\ Туле - 63° (М= 2 0 ^ .
Широта всех этих параллелей определяется соответствуюш,им
значением максимальной продолжительности дня Л/, причём величина М в
каждом случае кратна У^, то есть, все эти параллели соответствуют данному
нами выше определению климата, хотя Птолемей и не называет их климатами.
Уже без прямой ссылки на Марина Птолемей приводит в самом конце
первой книги список из 21 параллели, которые должны быть особо отмечены на
карте (I 23 Muller 56-58). Все эти параллели также определяются значением
максимальной продолжительности дня М и следуют друг за другом с
интервалом AM = УА^, начиная с самой южной параллели 4%°, а начиная с
параллели 45° (М= 1514*') - с интервалом через АМ= У2^ вплоть до параллели
Туле (63°). При этом Птолемей не называет пункты, через которые проходят эти
параллели, за исключением трёх из них: через Мерое, Родос и Туле. Многие
важнейшие пункты на карте Птолемея располагаются именно на этих
параллелях^. Поэтому, все эти данные, как и список из 21 параллели, вероятнее
всего, восходят к Марину. Система этих параллелей, очевидно, формировала
основу географии Марина.

' I 7.1 Muller 16.

2 114.4 Muller 37.
^ Без прямой ссылки на Марина: I 10.1 Muller 25.
^ I 11.2, 5; 12.5, 6, 7,9; 15.8-10; 16 Muller 27,29,31,32,41,43.
М 16 Muller 43.
^ I 7.1; 20.7-8; 22.2 Muller 16, 53, 54.
^ Единственным исключением является широта порта Окелис 11° 24', основанная на наблюдениях за
звёздами (17.4 Muller 17).
* Это отметил Diller А. Geographical Latitudes in Eratosthenes, Hipparchus and Posidonius // Klio. - 1934.
- Bd. 27. - S. 268-269.
 40
Весьма показательно то, что так называемая «таблица теней», которую
Птолемей приводит в «Альмагесте» — то есть, таблица наиболее важных широт,
используемых для астрономических расчётов - по своему содержанию во всём
совпадает с системой параллелей Марина. Более того, не считая нескольких
незначительных расхождений, сведения «таблицы теней» совпадают с данными
«Географии», даже в столь специфических деталях, как широты ряда
незначительных пунктов: Авалитский и Адулитский заливы, Напата и
Птолемаида . Такие совпадения позволяют предполагать, что именно «таблица
теней» лежала в основе системы параллелей Марина.

1.4.2. Система климатов Марииа

Сетка базовых параллелей и меридианов, которую иснользовал в своей

работе Марин, была тесным образом связана с его системой климатов и
часовых поясов. Рассмотрим подробнее, что нам известно об этой системе.
Птолемей приводит всего три примера того, как Марин использовал
свою систему климатов (I 15.6-10 Miiller 27, 40-44). Эти примеры показывают,
что Марин трактовал термин кХьца иначе, чем все другие авторы, включая
самого Птолемея: не как параллель, а как полосу, ограниченную параллелями.
Рассмотрим подробнее эти три примера.

Kal тоу "Або) 8^ т а ^ а ? етт1 тои 8L' Поместив Афон на параллели через
'ЕХХлстттоутои ттараЩХои, TTIV Геллеспонт, он помещает Амфиполь
ка1 та тгер1 auTTiv иттер
и его окрестности, лежащие выше
тоу "АОо) ка1 т а с тоО 2Tpip.6voc
Афона, и устья Стримона в
екРоХас Keijieva ev тер тетарто) каь
, X V гп\л ' \' четвёртом климате ниже [параллели]
итто ТОУ ЕХХт|аттоутоу кХьцать ^ L i- j
Геллеспонта...

' Это отмечают: Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 595, 612; Sclinabel.
Die Entstehungsgeschichte. S. 216-217.
 41 РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТПЕНМАЯ
15.8) БИБЛИОТЕКА

Тот факт, что именно четвёртый климат оказался у Марина ограничен с

севера параллелью Геллеспонта (для которой максимальная продолжительность
дня М составляет 15*^), проще всего можно объяснить, если предположить, что
Марин имел в виду ту же систему климатов, какую Птолемей описывает в
«Альмагесте», в которой четвёртым климатом действительно служила
параллель Геллеспонта.
В этой системе 7 широт, определённых продолжительностью
максимального дня М, следуют с интервалом AM = Vz^: 13*^ - Мерое,
Сиена, 14*^ - нижний Египет, \ЛУ2^ - Родос, 15'^ - Геллеспонт, \5У2^ - середина
Понта и 16 — устье Борисфена. Только эти 7 широт Птолемей называет
климатами. Эта система используется Птолемеем в таблице зенитных
расстояний в «Альмагесте» (II 12 neiberg I 172-187), в «Подручных таблицах»
(таблицы для расчёта наклонного восхождения и параллакса Солнца) и в
«Аналемме»'. Эта система описывается также в анонимном трактате AidyvoaLC,
который представляет собой адаптацию «Географии» Птолемея^, а также
изображается на картах Птолемея"'.

' См. Neugebauer О. А History of Ancient Mathematical Astronomy. - Pt. 1-3. - Berlin, Heidelberg, New
York: Springer Verlag, 1975. P. 125-129, 852-853,978, 990-991.
^ Diller A. Agathemerus, Sketch of Geography // Greek, Roman and Byzantian Studies. - 1975. - Vol. 16. -
P. 59-76.
^ В кодексах Vaticanus Urbinas 82, Constantinopolitanus Seragliensis 57, Fabricianus Havniensis 23,
Venetus Marcianus 516. См. Schnabel P. Text und Karten des Ptolemaus // Quellen und Forschungen zur
Geschichte der Geographie und V6lkerkunde. - Bd. 2. - Leipzig: K. F. Koehler, 1939. - S. 87-92; Diller A.
The Parallels on the Ptolemaic Maps // Isis. - 1941. - Vol. 33. - JVo 1. - P. 4-7; cp. Cuntz O. Die Geograpliie
des Ptolemaeus, Galliae Germania Raetia Noricum Pannoniae Illyricum Italia. Handschriften, Text und
Untersuchung. - Berlin: Weidmannische Buchhandlung, 1923 - S. 26-27; Honigmann E. Die sieben Klimata
und die тг6Хе1? ёттСсггцаоь. Eine Untersuchung zur Geschichte der Geographie und Astrologie in Altertum
und Mittelalter. Heidelberg: Carl Winter's Universitatsbuchhandlung, 1929. S. 59-60.
 42
Таким образом, можно предположить, что Марин использовал ту же
самую систему 7 климатов, только, в отличие от Птолемея, он рассматривал
климаты не как параллели, а как полосы, каждая из которых ограничена с юга
соответствующей параллелью системы Птолемея'.
Второй пример того, как термин кХ1|1а используется у Марина,
показывает, что его система климатов охватывала больший диапазон широт,
чем система семи климатов Птолемея (I 15.7):

КаХ Лоубьуши т{\д Вреттауьа? И хотя он сказал, что Лондиний в

elTTcby уопытерау Британии находится на 59 миль
У6', Вореютсрау аитлу Std ,,
г- г г I севернее Новиомага, затем он делает
тсоу кХщатшу аттофаСу£.
его более северным при помощи
климатов.

Этот пассаж подразумевает, что согласно системе Марина, Лондиний и

Новиомаг находились в разных климатах, хотя в системе семи климатов они,
как и все остальные пункты, лежащие севернее 48/4°, относились к седьмому,
самому северному климату. Судя по тому, что сам Птолемей помещает
Лондиний на параллели 54°, для которой продолжительность дня М составляет
17 часов, а Повиомаг - к югу от него (рукописи дают разные значения его
широты: 53° 10', 53° 20', 53° 25'), представляется наиболее вероятным, что
именно эта параллель служила границей между двумя климатами в системе
Марина^.

' См. Fischer J. Ptolemaeus und Agathodaemon // Denkschriften der Wiener Akademie. Phil.-hist. Klass. -
Heft 4. - 1916. - S. S. 89-93; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 55-56; idem. Marinos. Sp. 1780-1781;
Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 161; иначе, но ошибочно: Berger. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 612-613; Abel K. Zone // RE. - Suppl.-Bd. - XIV. - 1974. -
Sp. 1134-1134.
^ Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 160.
 43

Третий пример показывает, что Марин в качестве границы климатов мог

рассматривать не только 7 канонических параллелей Птолемея, но и широты из
«таблицы теней» кратные М= V^:

8е ка1 rffc еракт|С axeSov Точно так же, хотя почти вся Фракия
бттб Т6У 8Ld BuCavTtou д^^ит ниже параллели Византия (то
ттараХХлХоу кa^xёvnc, Tdc цеаоуе'юис
auTfjc TToXeic аттастас ev ты иттер
расположил все ее внутренние
TOOTOV ТОУ 1тараХХт|Хоу кХ'ьцап
города в климате выше этой
параллели.

Ещё один пример аналогичного употребления термина

содержится в Птолемеевом описании Германии (П 11.12-14 Muller 266, 268,
271). Перечисляя координаты пунктов, расположенных на территории
Германии, Птолемей разделяет их между несколькими полосами, которые он
называет климатами. В качестве границ этих полос здесь выступают не 7
климатов, а параллели, фигурирующие в «таблице теней», идущие через АЛ/ =
УА^. Таким образом, как и два рассмотренных выше фрагмента работы Марина,
этот пример указывает на использование некой системы климатов, которая
охватывала больший диапазон широт, чем система семи климатов, и имела
более дробное внутреннее деление. Поэтому, скорее всего, этот пример
отражает то понимание термина кХьца, которого придерживался Марин'.
Всё изложенное позволяет предполагать, что Марин, в отличие от
Птолемея, связывал термин кХ'ьца не только с семью главными широтами, но и
со всеми другими параллелями, которые входили в «таблицу теней», хотя при
этом он выделял среди других семь главных климатов.

' Помимо этого примера того. Птолемей ещё дважды называет климатами самые северные широты
ойкумены (V 9.16; VII 5.15). nonigmann. Die sieben Klimata. S. 55-56; idem. Marinos. Sp. 1781 ночему-
To считает, что Марии мог называть климатами только семь канонических, и ноэтому упоминание о
климатах в Германии должно принадлежать самому Птолемею.
 44

1.4.3. Система меридианов и часовых поясов Марина

Аналогичным образом меридианы в географии Марина были тесно

связаны с его системой (bpiala или часовых поясов. Птолемей упоминает у
Марина всего четыре меридиана: через Острова Блаженных - 0° (I 11.1), через
истоки Инда и северную оконечность Тапробаны - 125° (I 14.7), через Иол в
Мавретании и Пиренеи (I 15.2), через город серов и Каттигары - 228° (I 17.4).
Составить по этим примерам более полное представление об остальных
меридианах не представляется возможным.
Марин Тирский - единственный известный нам античный географ,
который использовал систему cbpiata. Птолемей приводит всего три
конкретных примера, показывающих, в чём заключалась эта система (I 11.1,
14.7, 15.6). Судя по этим примерам, Марин выражал долготу в часах и минутах
местного времени суток. Весь земной шар был разделён на 24 сегмента
(cbpiaLa), которые ограничивались меридианами, отстоящими на 15° друг от
друга, и отсчитывающимися на восток от островов Блаженных (Канарских).
Поскольку 15° — слишком большая величина, cbpiata могли, по-
видимому, делиться дополнительно на три части по 5°. Так, долготу мыса Кори
в южной Индии Марин определяет как SVs^ (I 14.7 Muller 38), а Птолемей
рекомендует особо отмечать на карте меридианы с интервалом в 5° (I 23.1
Muller 56). Показательно, что долготы многих наиболее важных пунктов карты
Птолемея действительно кратны 5°. Скорее всего, все подобные сведения
Птолемея и являются отражением системы меридианов Марина, которые,
очевидно, служили границами между часовыми поясами.
Таким образом, основной вывод, который мы можем сделать,
заключается в том, что каркас географической картины мира у Марина
формировала система параллелей (фигурирующих также в «таблице теней» и
определяемых максимальной продолжительностью дня М, следующих с
 45
интервалом AM = Y4^) и меридианов (следующих с интервалом в 5°), а также
тесно связанных с ними климатов и часовых поясов, то есть - зон, зажатых
между этими параллелями и меридианами, соответственно.

1.5. В какой форме Марин выражал большую часть своих

сведений?

Итак, тот факт, что Марин указывал в своей работе координаты только
небольшого количества наиболее важных пунктов, остро ставит вопрос о том, в
какой форме были выражены все остальные сведения, которые нашли
отражение в «Географии» Птолемея, а точнее - большая их часть.
Колоссальный объём информации, собранной в «Географии» столь резко
контрастирует со скудными ссылками Птолемея на работу Марина, что это не
позволяет нам ответить на этот вопрос с должной уверенностью и
определённостью. Скорее всего, большая часть сведений Марина была
выражена в форме обычных топографических описаний с расстояниями,
выраженными в традиционных мерах измерения пути'. Обеш;ание, которое
Птолемей даёт в параграфе II 1.7, сделать своё руководство "подробным лишь
настолько, насколько это будет полезным для идентификации и локализации
местностей, оставив в стороне обилие рассказов об особеьнюстях народов»
(ттро? тт]У тоткт]У KaTavoTiaiy те ка1 еута^ьу хРЛс^^р.ои, TrapaLTr|ad|j.£yoL
то -nokuxovu тсоу 7тер1 т а ? ISLOTpoTTLas* тшу £0УСОУ 1аторг|6ёута)у), скорее
всего, относится именно к Марину . Если это так, данная фраза может

' Так предполагали Bunbury Е.Н. А History of Ancient Geography. Among the Greeks and Romans. From
the Earliest Ages till the Fall of the Roman Empire. - 2"^ Edition. - Vol. I-II. - New York: Dover
Publications, 1959. -Vol. II. P. 542-543; Honigmann. Marinos. Sp. 1777-1778; Wurm A. Marinus of Tyre
(Some Aspects of His Work). - Chotebor: B. Styblo. P. 25; Fischer J. Claudii Ptolemaei Geographiae Codex
Urbinas Graecus 82. - Vols. I-II, Partes 1-4. - Leyden: Brill, Leipzig: Harrassowitz. - Vol. 1.1. - S. 79-85.
^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 614; Fischer. Claudii Ptolemaei
Geographiae Codex Urbinas Graecus 82. Vol. 1.1. S. 85.
 46
объяснить, что Птолемей имел в виду под выражением то TTOXVXOVV, говоря о
работе Марина, и тем самым пролить свет то, в какой форме Марин мог
излагать свои сведения.
Весьма трудно, практически невозможно оценить, в какой пропорции в
работе Марина соотносились разные группы сведений': в какой бы форме они
ни были выражены, и сколь подробными ни были, все они были переработаны
Птолемеем в форму единообразных таблиц координат.

1.6. Насколько значительными были изменения, внесённые

Птолемеем в географические нредставления Марина?

Можно ли оценить степень зависимости Птолемея от Марина в

изложении конкретного материала. Пасколько координаты, называемые
Птолемеем, совпадали с тем расположением пунктов, которое указывал Марин?
На этот счёт существуют два мнения.
Согласно первому мнению. Птолемей, как он сам подчёркивает это в
главе I 19 Miiller 50, стремился только к тому, чтобы представить сведения
Марина в иной, более удобной для их использования форме и лишь в
отдельных особо оговариваемых случаях он вносил в эти сведения
дополнительные исправления. Таким образом, признаётся, что вся основная
масса сведений Птолемея должна (более или менее) отражать представления
Марина, за исключением тех немногочисленных исправлений, которые он сам
отмечает в первой книге. Этого мнения придерживалось большинство
исследователей^.

' Это отмечают: Bunbury. History. Vol. II. P. 542-543; Bergen Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 614-615; Toomer G J . Ptolemy // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. XI. -
New York: С Schribner's Sons, 1975. - P. 198.
^ Bunbury. History. Vol. II. P. 520-521, 541-542, 544, 560; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 644-647; KiesslingM. ' P m a i a орл // RE. - Bd. IA - 1914. - Sp. 902-916;
Gisinger F. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. - Sp. 657, 660; Honigmann. Marinos. Sp. 1767-
 47
Первое, что заставляет усомниться в справедливости этого мнения — это
резкий контраст между обилием сведений, содержащихся в «Географии» (около
8000 объектов), и крайней малочисленностью и бессистемностью тех
исправлений, которые Птолемей отмечает в первой книге. Всего Птолемей
упоминает 13 отдельных случаев, когда сведения о положении отдельных
пунктов, которые Марин приводит в разных разделах своей работы,
противоречат друг другу (I 15-16), и 4 случая, когда данные Марина
опровергаются новейшими сведениями.
Только одно из предложенных им исправлений Птолемей рассматривает
и аргументирует подробно - исправление, касающееся границ и протяжённости
ойкумены на юг и на восток. Причиной особого внимания к этому вопросу
послужило то, что Марин в своей последней работе предложил резко
раздвинуть эти границы. Традиционно в античной географии считалось, что вся
ойкумена умещается в пределах одной четверти земного шара, то есть:
ограничена на юге экватором и простирается с запада на восток не более чем на
180°. Марин, опираясь на новейшие данные о путешествиях в Китай и в
Центральную Африку, вышел далеко за эти рамки и провёл южную границу
ойкумены по тропику Козерога (который он определял как 23° 50' ю.ш.), а её
протяженность с запада на восток оценил в 228° (Птолемей округляет это
значение до 225°). Птолемей подверг рассуждения Марина подробной критике
и в результате перенёс южную границу ойкумены на широту анти-Мерое (16/4°
Ю.Ш.), а общую протяжённость ойкумены с запада на восток сократил до её
традиционного значения 180°.

1774, 1788-1789; DilkeO.A.W. Greek and Roman Maps. - Ithaca, New York: Cornell University Press,
1985 - P. 73; RieleyM.T. Ptolemy's Use of His Predecessors' Data // Transactions of the American
Philological Association. - Vol. 125. - 1995. - P. 236. Некоторые исследователи склонны ставить
Марина как географа выше Птолемея, а работу Нтолемея рассматривать как нростую адаптацию
труда Марина: Herrmann А. Marinus, Ptolemaus und ihre Karten // Zeitschrift der Gesellschaft fiir
Erdkunde. - 1914; Photinos. Marinos. Sp. 793, 831.
 48

Согласно другой точке зрения, все указанные нами выше исправления,

которые Птолемей отмечает в первой книге, являются, скорее, отдельными
примерами, которые были призваны выборочно проиллюстрировать разные
типы ошибок, допущенных Марином'. Эта точка зрения представляется более
обоснованной в силу целого ряда причин. Случайный характер и крайняя
немногочисленность ошибок Марина, отмеченных Птолемеем, могут быть
объяснены именно тем, что он приводит их только в качестве отдельных
примеров.
Фраза, которой Птолемей завершает обсуждение ошибок Марина, прямо
свидетельствует о том, что приведённые примеры не исчерпывают весь объём
внесённых им исправлений, но что все прочие исправления он
продемонстрирует, уже не рассуждая о них специально, а просто излагая
результаты своей работы в следующих шести книгах (1.18.1 Muller 48)^:
Та liev ouv кат* auTTiv TTIV ioTOpiav 6фЕ{Лоита TuxeTv Tivog

итготЕтиттсЬобсо ЦЕХР1 ToaouTcov, 'I'va [щ Kai So^copEV Tioiv

7rpoxEipioao0ai Kai \if\ SiopBcooivEOTai y a p ГЦДТУ Е'каота 5i' аитл5

к а т а ЦЕро^ ифТ1уг|ОЕсо5 5fiXa — «Здесь мы заканчиваем обзор того, что

имеет значение для самого исследования, чтобы кому-нибудь не показалось,
что мы задались целью обвинять [Марина], а не исправлять; ибо все [остальные
вопросы] нам будут ясны из самого изложения [материала] в соответствующих
разделах».
Действительно, Птолемей видел свою задачу в том, чтобы представить
только конечный результат своей работы, то есть - списки координат, которые

' Fischer. Claudii Ptolemaei Geographiae Codex Urbinas Graecus 82. Vol. 1.1. S. 77; Polaschek E. Klaudios
Ptolemaios. Das geographische Werk // RE. - Suppl.-Bd. X. - 1965. - Sp. 805-810.
^ Аналогичным образом Страбои отказывается от разбора всех ошибок, которые он нашёл в работах
Эратосфена и Гиппарха, и ограничился только отдельными иллюстрациями, нолагая, что лучший
снособ исправления всех остальных ошибок — это простое изложение истинного, но его мнению,
положения вещей по ходу дальнейшего описания соответствующих стран и областей (И 1.41 С93-94).
 49
служили бы удобным руководством для составления карт, - а не в том, чтобы
4

ИЗЛОЖИТЬ рассуждения, которые бы доказывали правильность этих координат.

Наконец, наиболее важное соображение, которое необходимо учесть,
заключается в том, что расхождение между Птолемеем и Марином по способу
организации их работ, по форме изложения материала и по географическим
методам было настолько значительным, что трудно ожидать, что карта,
полз^ившаяся в результате проведённой Птолемеем работы могла бы отражать
географические представления Марина без серьёзных изменений. Напротив,
было бы закономерно ожидать, что работа Птолемея с материалами сочинения
Марина, неизбежно должна была сопровождаться многочисленными
изменениями в расположении отдельных пунктов относительно друг друга.
С другой стороны, учитывая высказанное Птолемеем желание сохранить
сведения Марина, насколько это возможно, вряд ли можно предполагать, что
внесённые им в них исправления могли носить принципиальный характер.
Скорее, большинство из них должно было касаться незначительных изменений
в положении отдельных пунктов, как это имеет место и в приведённых
Птолемеем конкретных примерах.
Поскольку география Птолемея полностью основана на работе Марина,
а работа Марина известна нам только благодаря Птолемею, мы очень часто не
можем провести точную границу между теми элементами, которые отражают
вклад самого Птолемея, и теми, которые восходят к Марину.

1.7. Птолемей, Марин и предшествующая географическая

традиция

Следующий вопрос, который нам необходимо поставить, заключается в

том, насколько отмеченные выше отличия труда Марина от «Географии»
Птолемея могли отражать особенности более ранних работ по географии и.
 50
соответственно, насколько они могут быть иснользованы нами для
реконструкции этих более ранних работ.
Подводя итог всему сказанному выше, следует повторить, что наиболее
существенные различия между работами Марина и Птолемея касались формы
подачи материала и способа его организации в работе.
Во-первых, можно с уверенностью утверждать, что трактат Птолемея
стал первым трудом по картографии, в котором вся приведённая информация
выражалась исключительно в форме координат (ср. Geogr. VIII 11). Именно эта
особенность является принциниальным отличием труда Птолемея от работ его
предшественников и может рассматриваться как один из наиболее важных
вкладов Птолемея в развитие географии. Марин же, вероятно, как и все
известные нам более ранние географы, представлял большую часть сведений в
традиционной форме топографических описаний, которые могли, содержать
много разнообразных сведений, опущенных затем Птолемеем, и
характеризовать географическом местоположении в форме обычных измерений
расстояний.
Во-вторых, в то время как Птолемей сделал градусную сетку
единственным способом выражения широты и долготы, у Марина она, судя по
всему, вообще не играла самостоятельной роли. Марин определял широту и
долготу в единицах времени, а градусы иснользовал только как
дополнительный способ более точного выражения координат, определённых в
единицах времени. Так, широта всех параллелей, которые использовал Марин,
определялась максимальной нродолжительностью дня, а долгота меридианов
была кратна интервалам в 1 час и в '/з часа разницы в местном времени суток.
Между тем, судя по всем имеющимся данным, именно такая форма
выражения широты и долготы была традиционной для предшественников
Марина. Начиная с Эвдокса Книдского, широту выражали в единицах
максимальной продолжительности дня (в часах). До нас дошло значительное
количество таблиц климатов, построенных именно по этому принципу.
 51

Показательно, что даже Гиппарх, который выражал широту в градусах, на деле

использовал градусную сетку так же, как и Марин, - только как
дополнительный способ выражения широты, изначально определённой в
единицах времени (этот вопрос будет подробнее рассмотрен в разделе 2 главы
1). Тот же Гиппарх впервые предложил основанный на астрономических
наблюдениях способ определения долготы местностей, который на долгое
время стал единственным доступным. Этот способ заключался в использовании
одновременных наблюдений за лунным затмением для определения разницы в
местном времени между рассматриваемыми пунктами, и, соответственно,
предполагал, что долгота выражается в единицах времени. Несомненно, именно
этот способ лежит в основе системы часовых поясов Марина (см. подробнее
раздел 4 главы 1).
В-третьих, в то время как Птолемей указывал широту и долготу каждого
отдельного пункта, независимо от его местоположения, Марин использовал
систему изначально заданных параллелей и меридианов, формирующих основу
его карты, и особо отмечал только те пункты, которые были расположены на
этих параллелях и меридианах, а все остальные пункты просто нриписывал к
зонам широты и долготы, зажатым между этими параллелями и меридианами,
не уточняя их местоположение. Это обстоятельство напрямую определяло
структуру работы Марина, в которой материал был организован в виде списков
базовых широт и долгот, каждая из которых сопровождалась перечнем
относящихся к ней пунктов, упоминающихся вне всякой связи с их
непосредственным географическим окружением.
Имеющиеся у нас немногочисленные данные показывают, что именно
такой способ организации материала был свойствен и для более ранних работ
по математической географии: все три дошедшие до нас таблицы климатов,
которые сдержат большой объём географических сведений — таблицы Гиппарха
(Strabo. II 5.34 С131), Плиния (N.R VI 211-219) и Марциана Капеллы (VIII 876-
877 Dick 462) - построены именно в соответствии с таким принципом.
 52
представляя собой ближайшую аналогию, по которой мы можем судить об
облике работы Марина.
Все три отмеченных выше обстоятельства показывают, что, в то время
как труд Марина, выдающийся во многих отношениях, в плане форм
выражения географических сведений и организации работы полностью
придерживался тех норм, которые уже давно стали традиционными, именно
Птолемей стал первым автором, который резко порвал с предшествующей
традицией и попытался проложить новые пути для дальнейшего развития
географии. Такая ситуация позволяет нам надеяться на успех попытки отыскать
преемственность между работами Марина и более ранних географов не только
в отношении норм написания географических работ, но и в тех конкретных
представлениях о расположении отдельных пунктов, которых они
придерживались.
Первым шагом в этом направлении неизбежно является попытка
реконструировать хотя бы в некоторых чертах особенности тех «ранних»
редакций работы Марина, о которых неоднократно упоминает Птолемей.
Решению этой задачи будет посвящен следующий раздел.
 53

2. География «Альмагеста» как отражение ранией редакции работы

Марина

2.1. Гинотеза П. Шнабеля о том, что «Альмагест» отражает более

ранний этап в развитии географических нредставлений, чем
«Руководство»

В «Альмагесте», самой знаменитой работе Птолемея, содержатся

сведения о широте и долготе ряда географических пунктов:
1) «таблица теней» (II 6 Heiberg I 101-117; и её сокращённый вариант -
таблица для расчёта ауафораь': II 8 neiberg 1134-141),
2) таблица семи климатов (II 12 Heiberg I 172-187),
3) данные о долготах Вавилона, Рима и Вифинии относительно
Александрии.
П. Шнабель, проанализировав географические пассажи «Альмагеста»,
показал, что они отражают более раннюю стадию развития географических
представлений, чем та, которая представлена в «Географическом
руководстве» . Об этом свидетельствует то обстоятельство, что четыре
характерные особенности географии «Альмагеста» находятся в соответствии с
представлениями Эратосфена и Гиппарха, от которых Птолемей отказывается в
«Руководстве»:
1) в «Альмагесте» экватор рассматривается в качестве южной границей
ойкумены, и особо отмечается, что о более южных областях до сих пор ничего
не известно (II 6 Heiberg 101, 103), в «Географии» Птолемей уже располагает
сведениями о таких областях и отодвигает границу ойкумены на широту

' То есть - времени восхождения знаков зодиака. Таблица представляет собой сокращённый вариант
«таблицы теней» и содержит 11 параллелей, следующих с интервалом ДЛ/= V^" от экватора до устья
Танаиса.
^ Schnabel. Die Entstehungsgeschichte. S. 214-220.
 54

2) в «Альмагесте» сохраняется главный меридиан карты Эратосфена

(который нринимал и Гиппарх), проходящий через Александрию, Родос и
Геллеснонт (V 3 Heiberg 364), в «Географии» эти пункты уже не располагаются
на одном меридиане;
3) долготы пунктов, указанные в «Альмагесте», изначально были
выражены в обычных мерах измерения расстояний, которые отсчитываются на
запад и на восток от главного меридиана;
4) в «Альмагесте» Птолемей принимает традиционное Эратосфеново
значение для окружности - Земли 252 000^\ 1° = 700^'; в «Географии» он
принимает значения, которые использовал Марин в последней редакции своей
работы: 180 000^ а Г = 500^
Два последних вывода Шнабель делает, основываясь на сопоставлении
данных «Альмагеста» и «Географии» о долготе Рима и Вавилона относительно
Александрии. В «Альмагесте» Вавилон отстоит от Александрии на 50*" = \2У2°
(IV 6.1 Heiberg 302), а Рим - на ХУз" = 20° (VII 3 Heiberg II 31). В «Географии»:
Вавилон отстоит на 18'/2° (IV 6.9 Heiberg 302-303, 330), а Рим - на 23° 50' (III
1.54 Muller 355). В качестве объяснения таких значительных расхождений
П. Шнабель выдвинул следующее предположение: первоначально долготы
Рима и Вавилона были выражены не в градусах, а в обычных единицах
измерения расстояний, которые Птолемей затем конвертировал в градусы,
используя при этом разные оценки окружности Земли: в «Альмагесте» - 252000
стадиев, принятую Эратосфеном и Гиппархом, а в «Географии» — 180000
стадиев. Эта гипотеза была поддержана многими исследователями'.

' Polaschek. Klaudios Ptolemaios. Sp. 682; Abel. Zone. Sp. 1139; Neugebauer. A History of Ancient
Mathematical Astronomy. P. 939; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 20.
 55

2.2. Дополнительные подтверждения гипотезы П. Шпабеля

К изложенным выше фактам следует добавить ещё три обстоятельства,

не отмеченных П. Шнабелем, которые дополнительно подтверждают его тезис
о наличии преемственности между географическими представлениями
«Альмагеста», более ранними, и географией «Руководства», более поздней.

2.2.1. Широта Александрии у Птолемея

Во-первых, широта, на которой Птолемей в «Альмагесте» помещает

Александрию, подтверждает, что он изначально использовал Эратосфенов
стандарт 1° = 700^'. Птолемей помещает Александрию на широте 30° 58' (Aim.
V 12 Heiberg 407; в «Географии» он округляет это значение до 31": Geogr.
IV.5.9), то есть - на 36' севернее климата 14*^ (30° 22'), что составляет 300^^ при
Г = 500'^ или 420'' ~ 400'^ при 1° = 700'''. Проводя климат И'' = 30° 22' не через
Александрию (что, по всей вероятности, было традиционным представлением) ,
а через область нижнего Египта, Птолемей, очевидно, следовал Гиппарху^,
который, согласно Страбону, проводил этот климат в 400^' южнее Александрии
(II 5.38 С133 = F V 6 = F 48). Таким образом, данные Птолемея и Гиппарха
согласуются друг с другом только при 1° = 700^'.

2.2.2. Долгота Вавилона у Птолемея

Необходимо подчеркнуть одно обстоятельство, которое работает против

предложенного Шнабелем объяснения расхожде1шй между данными

' Ср. Berger Н. Die geographischen Fragmente des Hipparch. - Leipzig: B. G. Teubner, 1869. - S. 49.
^ Это представление отражено в таблицах климатов Клеомеда (II 1.442 Todd 59), Марциапа Капеллы
(VIII 876-877 Dick 462) и в системе «астрологических» климатов (Берос, Эпиген, Гипсикл, Плиний,
Веттий Валент, Фирмик Матерн).
^ Это обстоятельство подчеркнул Diller, The Parallels on the Ptolemaic Maps. P. 6, n. 10.
 56

«Альмагеста» и «Географии» о долготе Вавилона и Рима. Если принять его

гипотезу и пересчитать долготы Вавилона и Рима, указанные в «Альмагесте»,
из масштаба Г = 700'^ в масштаб 1° = 500", мы получим П'/г" и 28^
соответственно, вместо 18!/4° и 23° 50', которые даны в «Географии». Иными
словами, если предположение Шнабеля верно, то Птолемей (или Марин?),
сделав перерасчёт долгот Вавилона и Рима, почему-то сдвинул оба города на
восток: Вавилон - на 1°, а Рим - на 4° 10'.
Как я покажу далее, два обстоятельства, не учтённые Шнабелем,
позволяют нам объяснить эти расхождения между долготами Вавилона и Рима,
требуемыми, согласно его гипотезе, и указанными в «Географии». При этом, в
случае с Вавилоном гипотеза Шнабеля получает дополнительное
подтверждение, а в случае с Римом у нас появляется возможность предложить
альтернативное и более убедительное объяснение изменению его долготы у
Птолемея.
Одно нез^тённое Шнабелем обстоятельство позволяет объяснить
расхождение в 1° между долготой Вавилона в «Географии» и тем значением,
которое предполагает выдвинутая им гипотеза.
Общие очертания Птолемеевой карты Среднего Востока явно восходят к
географии Эратосфена. Как нам точно известно, Эратосфен считал, что
Вавилон расположен на одной широте с Александрией или даже южнее неё (F
III А 20 = Strab. II.5.38 С133). Гиппарх исправлял эту ошибку Эратосфена и
доказывал, что Вавилон должен находиться значительно севернее
Александрии'. Птолемей в «Географии» помещает Вавилон на широте 35°.'^
Между тем, глядя на Птолемееву карту Среднего Востока, можно
заметить, что расположение ключевых пунктов на ней несёт в себе явные следы
деформации (см. рис. 1), которая полностью всю территорию Месопотамии,

'strab. I 1.12C7 = FII 1 = F 1 1 ; I I I.29C82 = F V 7 а = F22; П 1.36С88 = F V 7b = F26.

^ Подробнее об этом см. раздел 4.7.1.
 57

Сузианы, Персии, Мидии и Кармании (то есть всю территорию современных

Ирака и Ирана).
Можно также заметить, что каркас Птолемеевой карты всего этого
региона формируется тремя практически параллельными друг другу прямыми
линиями (см. рис. 1):
(1) Первая прямая проходит через Вавилон (79° долготы, 35° широты),
Сузы (84°, 34%°) и Персеполис (9О'/4°, 33/з°).
(2) Вторую прямую образует горный хребет Парахоатр, который
формирует границу между Персией и Карманией на юге и Мидией и Парфией
на севере и проходит через три указанные Птолемеем точки (84°, 36°; VI 1.1;
94°, 34'/2°; VI 2.1; 1О2'/2°, 33°; VI 5.1).
(3) Третья прямая формирует очертания северного побережья
Персидского залива, соединяя устье Тигра (8О'/2°, 31°; V 20.5; VI 1.1) с устьем
Баграда, самой юго-восточной точкой Персиды (94°, 29%°; V 4.1).
Линия Вавилон-Сузы-Персеполис представляет собой наиболее
наглядное свидетельство произошедшей деформации первоначальных
очертаний данного региона, поскольку, как нам точно известно, Эратосфен
помещал эти три города на одной параллели с Александрией (F/ III А 20).'
Хребет Парахоатр, согласно Эратосфену, был частью трансазиатского хребта
Тавр (Strab. XI 8.1, 12.4 С511, 522; cf. Erat. F III В 63), который тянулся вдоль
параллели Родоса (F III А 2-7), то есть - вдоль параллели 36° на карте
Птолемея.
Особенно странным на Птолемеевой карте Месопотамии выглядит
среднее течение Евфрата. Птолемей заставляет эту реку делать огромную
петлю, которой не существует в действительности. У Птолемея Евфрат сначала
долго течёт в южном направлении, но на широте 33*/з° он делает резкий поворот
на север, и только достигнув широты 35%°, он вновь поворачивает на юг. Ни в

' Это отмечается BergerH. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. - Leipzig: B. G. Teubner,
1880. - S. 192-193; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 137.
 58

одном другом источнике мы не найдём описания Евфрата, которое хотя бы

отдалённо напоминало бы изображённую Птолемеем картину. Эратосфен, хотя
и подчёркивал, что русло Евфрата тянется не по прямой линии, но «большим
кругом охватывает» (цеуаЛср кикЛф irEpiexEoBai) Месопотамию с запада и с
юга (F III В 25, 30 = I 1.26, 29 С80, 82; F III В 31 = XVI 1.22 С746), также не
приписывал Евфрату такого двойного изгиба, которой ему приписывает
Птолемей.
Все изложенные факты можно объяснить как результат переноса
Вавилона с широты З Г (Александрия) на широту 35°, который повлёк за собой
соответствующие деформации очертаний всех прилегающих областей и
заставил Евфрат дважды менять своё направление. Всё это позволяет нам
предположить, что в первоначальном варианте карты Птолемея Вавилон
располагался на широте Александрии (3 Г).
Это предположение даёт нам ключ к объяснению расхождения между
данными Птолемея о долготе Вавилона. Если допустить, что первоначально, в
масштабе Эратосфеновой окружности Земли, долгота Вавилона была выражена
как расстояние, измеренное вдоль параллели Александрии (где Г = 600^'), а
затем пересчитана в масштаб Г = 500^^ как расстояние вдоль параллели
Вавилона (где Г = 410^% тогда результат этого перерасчёта (\2У2° х 600^* -^
410^^) точно совпадёт с тем, который даёт «География» — 18'/2°. Это совпадение
служит дополнительным подтверждением гипотезы П. Шнабеля.

2.2.3. Долгота Рима у Птолемея

С долготой Рима дела обстоят совсем иначе, чем с долгой Вавилона. Я

полагаю, что расхождение в 4° 10' между долготой Рима в «Географии» (6О'Л° —
36%° = 23° 50') и 28°, требуемыми гипотезой Шнабеля, слишком велико, чтобы
его можно было объяснить в рамках этой гипотезы. Получается, что с равным
 59
основанием мы можем попытаться интерпретировать долготу 23° 50' как некое
отклонение либо от 28°, либо от 20°, которые даёт «Альмагест».
Как я покажу далее, одно обстоятельство, не учтённое Шнабелем,
позволяет убедительно разрешить эту проблему в пользу второй из указанных
возможностей.
Нетрудно заметить, что четыре ключевых пункта на карте Птолемея —
Александрия (60'/4° долготы; 31° широты), Линд на Родосе (58° 40'; 36°), Смирна
(57° 40'; 38° 35') и Византии (56°; 43° 05') - расположены точно на одной
прямой, наклонённой к меридиану на !=20°\ Эта прямая представляет собой
элемент, унаследованный от более раннего этапа в развитии географии (см. рис.
2). Впервые Эратосфен поместил Мерое, Александрию, Родос, Геллеспонт и
устье Борисфена на одном меридиане, который он рассматривал как
центральную ось, организующую пространство всей карты. В таком качестве
этот меридиан был принят Гиппархом^, Посидонием (Cleomed Meteor. I 7 Todd
34-35), Страбоном и самим Птолемеем в «Альмагесте». Страбон специально
подчёркивает, что всё побережье Малой Азии между широтами Родоса и
Византия тянется вдоль меридиана Александрии (II 5.7 С114 = Erat. F III А 39;
XIII 1.6 С584). Таким образом, расположение Смирны и Византия на одной
линии с Александрией и Родосом на Птолемеевой карте показывает, что
изначально они все находились на этом главном меридиане, унаследованном от
Эратосфена. Именно Птолемей в своей «Географии» стал первым античным

' Координаты этих городов показывают, что на каждом отрезке прямой Александрия-Византии
приращения долготы и широты находятся в одинаковом отношении друг к другу с максимальной
степенью точности возможной для чисел округлённых до 10'. Это обстоятельство показывает, что эта
прямая была проведена на основе равноугольной цилиндрической проекции, такой, какую использовал
Марин, которая не позволяла учитывать шарообразность земли. Тот факт, что Птолемей в своей
«Географии» всегда отдавал предпочтение максимально округлённым координатам убедительно
демонстрируется статистическим анализом, проведённым в работе Wurm. Marinus. P. 25-28.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 28; Schnabel. Die Entstehungsgeschichte. S. 220;
Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 327.
 60
географом, который отказался от этого меридиана, поместив все те пункты,
которые его предшественники с ним связывали, на разных долготах.
Ф.Дж. Кармоди (F.J. Carmody) обратил внимание на то, что отмеченный
нами сдвиг оси Александрия-Византии является все лишь одним частным
элементом целой системы аналогичных смещений по долготе, которые
охватывают всю территорию Малой Азии на карте Птолемея (см. рис. 2).
Закономерно ожидать, что деформации аналогичного характера могут быть
выделены не только к востоку, но и к западу от оси Александрия-Византии.
Уже на первый взгляд заметно, что долготное смещение Византия
относительно Александрии имеет примерно ту же величину, что и расхождение
между долготами Рима в «Альмагесте» и «Географии» (см. рис. 2). Это
совпадение указывает нам на возможность простого объяснения этого
расхождения.
Предположим, что при составлении обеих своих работ Птолемей
выражал долготу Рима не в обычных единицах измерения расстояний, как
предполагал П. Шнабель, а в угловых мерах, с той единственной разницей, что
в «Географии» он отсчитывал эту долготу не от меридиана Александрии, а от
точки пересечения оси Александрия-Византии с параллелью Рима (4 Г 40').
Чтобы проверить это предположение, рассчитаем долготу этой точки,
используя Птолемеевы координаты Византия, Александрии и Рима, которые
были указаны выше, с помощью простой арифметической операции: 6О'/4° -
(6О'/2° - 56°) - (43° 05' - 31°) X (41° 40' - 31°) ~ 56'/2°. Этот результат означает,
что Птолемей в «Географии» поместил Рим на 56/4° - 36%° =19° 50' западнее
оси Александрия-Византии, что практически совпадает с 20° в «Альмагесте»,
quod erat demonstrandum'.

' Здесь необходимо заметить, что, в действительности, Византии у Птолемея отступает на 10' на
запад от прямой линии через Александрию, Линд и Смирну. Если мы переместим его на 10' к
востоку, то расстояние от оси Александрия-Византии до Рима составит ровно 20°.
 61

Все изложенные соображения позволяют нам предноложить, что

первоначально в источнике «Географии» Птолемея Рим располагался в 20°
западнее Александрии, так же, как и в «Альмагесте».

2.3. География «Альмагеста» опирается иа раинюю редакцию работы

Марииа

Ряд обстоятельств, которые будут изложены ниже, позволяет нам пойти

в своих рассуждениях дальше, чем П. Шнабель, и предположить, что география
«Альмагеста» отражает одну из тех ранних редакций работы Марина Тирского,
о которых Птолемей упоминает в «Географии» (I 17.1 Muller 4 3 ^ 4 ) .
1) Во-первых, как уже отмечалось выше, система параллелей Марина,
насколько она нам известна из «Географии», полностью совпадает по своему
содержанию с «таблицей теней» из «Альмагеста». За исключением нескольких
незначительных расхождений, сведения «таблицы теней» совпадают с данными
«География», даже в столь специфических деталях, как широты истоков Истра
и ряда таких незначительных пунктов, как Авалитский и Адулитский заливы,
Папата и Гермиева Птолемаида'.
2) Как я показал выше, Марин знал и использовал ту же систему семи
климатов, что и Птолемей.
3)В «Альмагесте» непосредственно после таблиц географических
широт (таблицы теней, анафора! и зенитных расстояний) Птолемей отмечает,
что для выполнения астрономических расчётов в разных странах необходимо
дополнительно указать широту и долготу относительно Александрии для всех
«достойных упоминания городов каждой страны». Птолемей обешает, что в
будущем он посвятит этому предмету отдельное сочинение, «следуя более

' Это отмечают: Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 595, 612; Schnabel.
Die Entstehungsgeschichte. S. 216-217.
 62
всего подходящим для этого работам из [числа самых] совершенных»'. Эти
слова хорошо согласуются с той характеристикой, которую Птолемей даёт
Марину (I 6.1 Muller 14-15):

АокеТ 8т1 MapLvoc 6 TupLoc 13сттат6с Марин Тирский, как кажется, был
Т€ тшу каО' fitiac ка1 цета Tidcnic последним из тех, кто в наше время
аттоиблс eTTiSaXXetv ты iiepeL тоитсо*
' ^ ' занимался этим предметом, и притом
фa[ve^al ydp ка1 -nXeiooiv laToptaic
, ^ л V « со всем усердием. Ведь он открыл
ттерьттетттожыс ттара тас ети avcoOev
,.Q , V , , многочисленные описания, помимо
ттро аитоО цет' ^^'^' ^°™Р^^^ ^"^^ " ^ ^ ^ " ^ ^ ^ ^ "
известны, и старательно разобрал
[работы] почти всех своих
предшественников...

Птолемей выполняет своё обеш,ание, данное в «Альмагесте», и включает

в свод «Подручных таблиц» таблицу «знаменитых городов»^, в которой
перечислены около 360 пунктов, и для каждого указаны градусы широты и
долготы, отсчитываемой от меридиана островов Блаженных. Позже эта таблица
в переработанной форме составила основу восьмой книги «Геофафии», в
которой координаты были выражены уже не в градусах, но широта - как
продолжительность наибольшего дня М, а долгота - как разница между

ка1 Tfjc тш ycovidjv ттрауцатеСас, Xetirovn-oc 8k тоГс iiTOTiOep.evoLC тоО тас ё

T(J3v каО' ^каатпу eirapxi-Civ ётпагцааа'ьас d^ttov troXeojv кттеакёфОа1 ката |j.fiKoc ках ката irXdToc ттрос
тоОс T(Zv kv aiiTatc фalvo\лiv(^)V ётпХоуьацоис Tf|v [ikv ToiavTqv ^кОеан' ё^афётои ка1 уеа)ураф1К'Г)С
ёхоц.ёиг)У -n-pay^iaTetac каО' a\nT\v VTT' oi^iv ттоит^сгоцеба dKoXou&naavrric таТс TUV ётте^ефуаацё^со^ OJC
evi jidXLQTa тоОто т6 еТбос laToptaic (II 13.1 Heiberg 188). Об этом пассаже: Kubitschek. Karten. Sp.
2061-2062; Polaschek. Klaudios Ptolemaios. Sp. 681-682; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 681-682; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 19.
^ Об этой таблице: Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 617, 643;
Polaschek. Klaudios Ptolemaios. Sp. 682-683.
 63

местным временем и временем в Александрии'. Содержание «таблицы

знаменитых городов» (названия и координаты городов, состав отдельных
регионов) ночти полностью совпадает с данными II-VII книг «Географии»,
однако незначительные расхождения между ними показывают, что таблица
была составлена раньше^. Отсюда следует, что «таблица», так же как и
«География», была основана на работе Марина и, возможно, отражает её
содержание и особенности в более чистой форме. Это означает, что, когда
Птолемей в «Альмагесте» обещал составить «таблицу знаменитых городов»,
опираясь на работы наиболее компетентных авторов, - он, скорее всего, уже
тогда имел в виду именно Марина Тирского.
4) В основе карты Птолемея удаётся выделить слой сведений,
отражающий, вероятно, наиболее раннюю стадию её формирования, которая,
во-первых, основана на значении 1° = 700^^ (как и география «Альмагеста») и,
во-вторых, представляет собой математическую интерпретацию
географических конструкций Эратосфена.
Одной из важнейших составляющих географии Эратосфена была
система сфрагид, то есть - крупных регионов, на которые он разделял всю
ойкумену, которые, с одной стороны, обладали определённым внутренним
единством и имели естественные природные границы, а, с другой стороны, по
своим очертаниям могли быть вписаны в рамки условного прямоугольника,
ограниченного параллелями и меридианами. Страбон упоминает только о
четырёх сфрагидах Эратосфена, которые составляли южную половину Азии. С
севера все эти сфрагиды были ограничены трансазиатским хребтом Тавр,
который Эратосфен помещал вдоль параллели Афин и Родоса. Границами

' См. об этом: Kubitschek. Karten. Sp. 2077; Schnabel. Die Entstehungsgeschichte. S. 70-71.
^ Cuntz. S. 96-106; Kubitschek W. Studien zur Geographie des Ptolemaus. I. Die Landgrenzen. Wien, -
Leipzig: Holder-Pichler-Tempsky, 1934. - Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaften in Wien.
Philosophisch-historische Klasse - Bd. 215. - Abhandlung 5. S. 32-33; Schnabel. Die
Entstehungsgeschichte. S. 70-74; Polaschek E. Ptolemy's Geography in a New Light // Imago Mundi. —
1959. - Vol. XIV. - P. 18-19; idem. Klaudios Ptolemaios. Sp. 684-692.
 64
между четырьмя сфрагидами служили меридианы, проходящие через особо
важные географические объекты. Меридиан, проходящий вдоль течения Инда,
служил границей между сфрагидами Индией и Арианой. Меридиан,
проходящий через горный перевал Каспийские Ворота, служил границей между
Арианой и третьей сфрагидой, включающей в себя Мидию, Перейду, Сузиану и
всю Месопотамию. Западная граница третьей сфрагиды, проходящая по
Евфрату, не совпадала с меридианом: на севере она была связана с меридианом
города Тапсак, на юге - с меридианом Вавилона, находящемся восточнее.
В географии Птолемея карта Среднего Востока явно отражает эти
представления Эратосфена. В основе этой карты явно читаются три меридиана,
которые формируют её структуру (VI 18.1, 20.1, 21.1 Ronca 66, 73): 79° - через
Вавилон, 94° - через Каспийские Ворота и вдоль границы между
Парфией/Карманией на востоке и Персией/Мидией на западе (то .есть между
второй и третьей сфрагидами Эратосфена) и 119° - вдоль границы между
Арахосией/Паропанисадами на западе и Индией на востоке (то есть: первой и
второй сфрагид Эратосфена - Арианы и Индии). Если принять 1° за 700^', то
указанные Птолемеем расстояния между этими меридианами точно совпадут с
теми данными, которые приводит Эратосфен:
1. Расстояние от меридиана границы Кармании и Персии до меридиана
Вавилона составляет 15°, что для широты Александрии (31°, где 1° долготы =
600^') равняется 9000^\ что соответствует длине южной стороны третьей
сфрагиды Эратосфена, то есть - расстоянию от Вавилона до восточной границы
Кармании (более точное значение 9200'': II 1.25, 27 С80, 81 = F III В 25, 26;
Гиппарх округляет его до 9000'^: II 1.36 С89 = F X 8 = F 27).
2. Расстояние от меридиана 94° до меридиана границы Индии составляет
25°, что для широты Родоса (36°, где 1° долготы = 560^') равняется 14000^', что
точно соответствует длине второй сфрагиды Эратосфена вдоль её северной
 65

стороны - от каспийских Ворот до границы Индии (14.5 С64 = F II С 18; XV 2.8

С723-724 = F IIIВ 20; Amm. Marc. XXIII 6.74)'.
К этому следует добавить ряд менее очевидных совпадений между
расстояниями, указанными Эратосфеном, и координатами на карте Птолемея:
Согласно Эратосфену, расстояние от горы Каспий до реки Яксарт
составляет 22670 стадиев (Strab. XI 8.9 С514). На карте Птолемея средняя часть
горы Каспий расположена приблизительно на меридиане 80° (она тянется
между широтами 40° и 42V^°), а исток реки Яксарт на меридиане 125° (широта
43°), таким образом, что расстояние между ними составляет чуть более 22950
стадиев (измеренное вдоль параллели Византия, 43°, где 1° долготы ~ 510^').
Расстояние от Бактр до Яксарта, согласно Эратосфену, составляет 5000
стадиев. На карте Нтолемея расстояние между Бактрами (116° долготы, 41°
широты) и истоком Яксарта (125° долготы, 43° широты), рассчитанное без учёта
сферичности земли, составляет от 4815 до 4956,5 стадиев.
Расстояние от Вавилона до Суз, согласно Эратосфену (F III В 27 = Strab.
II 1.34 С86), составляет 3400 стадиев. На карте Птолемея интервал между этими
городами (79° и 84°, соответственно) составляет 5° = 3000 стадиев (если считать
вдоль параллели 31°).
Протяжённость побережья Персиды (86° 30') от устья Ороатис до
границы Кармании (94°) у Птолемея составляет 7/4° = 4,500^^ (вдоль параллели
31°). Эратосфен даёт 4300 или 4400 стадиев (F IIIВ 34 = Strab. XV 3.1 С727).
Наконец, если принять сделанное нами выше предположение о том, что
в прототипе карты Птолемея Вавилон изначально находился на широте
Александрии, или даже южнее неё, то такое его положение^ будет хорошо
соответствовать расстояниям, которые приводил Эратосфен.
Согласно Эратосфену, расстояние от Вавилона до устья Евфрата
составляет 3000 стадиев (F III В 25 = Strab. II 1.25 С80; XVI 1.9 С739; точнее
3300 стадиев, как изначально указывал Неарх: Arrian. Indica. II 42.8), и оттуда

' О второй сфрагиде: Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 243-244, 251, 259.
 66
до порта Герры — 2400 стадиев (F III В 39 = Strab. XVI 3.3 С766). Если принять
700^^ за \°, эти расстояния составят -4° 15' (или точнее ~4°40') и ~3°25'
соответственно (при округлении результата до 5'). Первое из этих расстояний
приблизительно соответствует интервалу между Вавилоном (35° широты) и
Персидским заливом (между 30° 10' - 31° широты)'. Соответственно, если
вернуть Вавилон вместе с прилегающим к нему нижним течением Евфрата
назад на их предполагаемые изначальные позиции (то есть: приблизительно
31° широты - для Вавилона и 27° - для устья Евфрата), тогда расстояние
Евфрат-Герры окажется вполне сопоставимо с цифрой 2400 стадиев, которую
указывает Эратосфен.
Такие совпадения дополнительно подтверждают наше предположение о
том, что в первоначальной версии карты Птолемея Вавилон находился на
широте Александрии.

5) Вывод Шнабеля о том, что оценки долгот, которые Птолемей

приводит в «Альмагесте», основаны на значении 1° = 700^', предполагает, что
первоначально эти оценки были выражены не в градусах, а в традиционных
единицах измерения расстояний (стадиях, схенах и т.д.). Между тем, именно в
такой форме Марин оценивал протяжённость Средиземного моря (I 13.10
Muller 33) и пути агентов Мая Тициана в Китай^. По-видимому, большая часть
географических сведений Марина была выражена не в форме координат, а в
обычных мерах измерения расстояний^.

' При этом мы не учитываем, что, в отличие от Эратосфена, у Птолемея, Евфрат ие впадает в залив, а
теряется в болотах.
^ Хотя в основе этих расстояний, указываемых Марином в стадиях и схенах, ясно читаются
интервалы, выраженные как промежутки времени; это отмечают: Wurm. Marinus. P. 20-21; Berggrcn,
Jones. Ptolemy's Geography. P. 150-154.
^ Также: Honigmann. Marinos. Sp. 1777-1778.
 67

3. Труд Гиппарха Никейского как оспова географии Птолемея

Возможно ли проследить ещё более ранние истоки географии Птолемея

и реконструировать ещё более глубокие слои, формирующие основу его карты?
Помимо Марина Тирского, Птолемей упоминает в качестве своего
предшественника только одного единственного автора - Гиппарха (I 4.2 Miiller
12-13 = FIV6Berger):

«Когда же один Гиппарх для небольшого числа городов,

[небольшого] по сравнению с множеством рассматриваемых в
географии, высоту северного полюса указал нам и [указал]
[города или местности], лежащие на тех же самых параллелях,
некоторые из [живших] после него [указали] также кое-какие из
противолежащих местностей (не тех, которые удалены от
экватора на равное расстояние, но [которые] просто находятся на
тех же самых меридианах), [судя] по тому, что плавания от
одного из этих [пунктов] к другому совершались при попутном
северном или южном ветре; большинство же расстояний и,
особенно, [в направлениях] на восток или на запад оказывались
сильно округлёнными. [Но это происходило] не вследствие
небрежности тех, кто занимался [этими] изысканиями, а скорее -
вследствие того, что ещё не было осознано удобство более
математического [способа] наблюдений, и вследствие того, что
было удостоено записи только небольшое число лунных
затмений, наблюдаемых в одно и то же время в различных
местностях (как в Арбелах произошло в пятом часу, а в
Карфагене во втором), из которых было бы видно, на сколько
равноденственных часов отстоят эти местности друг от друга на
восток или на запад».
 68

Этот пассаж показывает, что Птолемей рассматривал Гиппарха как

главного и непосредственного предшественника Марина в области географии.
Более того, как будет показано далее, этот пассаж содержит в себе ссылку, как
на систему климатов Гиппарха, так и на его систему долгот, что делает его
ключевым свидетельством, демонстрирующим, что, как таблица климатов, так
и система и часовых поясов Марина, в своей основе опираются на аналогичные
разработки Гиппарха'. Рассмотрим приведённый пассаж подробнее.
Фраза Птолемея о том, что «Гиппарх указал высоту северного полюса
для небольшого числа городов и [указал] [города или местности], лежащие на
тех же самых параллелях»^, определённо, является ссылкой на таблицу
климатов Гиппарха. Особое внимание привлекает к себе себя тот факт, что
Птолемей ссылается здесь на две категории сведений, «указываемых»
Гиппархом: 1) oAi'yoi TToAeig («немногие города»), для которых он приводил
высоту северного полюса, и 2) т а итто тои$ аитоид KEi'nEva тгараЛЛлЛоид
(«[то, что] находится на тех же меридианах»). Как я полагаю, объяснение этого
разделения Птолемей даёт в следующем же предложении (I 4.3), в котором он
подчёркивает, что в качестве основы для построения карты следует принимать
(ттроОттот{6ео9а1 тг) катаурафГ) ка6атг£р бецеЛюид) те сведения, которые
опираются на наиболее надёжные (5ia TCOV dcKpiPEOTEpcov TriprjOEcov
EiXriiiHEva), TO есть — астрономические наблюдения, a все прочие данные
следует приспосабливать (£фарц6^Е1и TouToig) под эти «первичные» сведения
(тгрод т а ттрсота Tripcooiv). Скорее всего, разделение сведений Гиппарха на
две группы проведено Птолемеем по аналогичному принципу: oAiyoi TTO

' Странным образом, в двух фундаментальных собраниях геофафических фрагментов Гиппарха этот
текст оказался не учтён, будучи лишь вскользь упомянут: Berger. Die geographischen Fragmente des
Hipparch. S. 35; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 121-122.
^ ётт' oXfycov TToXecov, C05 ттрод TOOOOTOV ттЛлбо? TCOV кататаоооц^усоу iv Tfj уесоураф!?,

т а ToO (3ope(ou тгбЛои -rrapdBcoKEV riuTv кал т а итто тоид auTouj ке(цеуа T
 69
это те немногочисленные пункты, для которых Гиппарх действительно
располагал данными об измерении их широты, а т а итто тоид аитои$ Kei'neva
7тараЛЛг|Лои5 - это сведения обо всех остальных местностях, для которых он
не располагал такими данными, и которые он поэтому «приспособил»
(Ефарцо^Еш) к сведениям первой группы, то есть - исходя из других данных,
просто поместил их на подходящих параллелях, проходящих через те
«немногие города», для которых имелись точные измерения широты.
Разумеется, выражение т а итто тоид auTous Kei'neva тгараЛЛ^Лоид не
обязательно предполагает, что речь идёт о «тех же самых параллелях», на
которых лежали «немногие города», поскольку такие параллели в тексте прямо
не упоминаются, и вполне может быть переведена как «[местности] лежащие на
одних и тех же параллелях [относительно друг друга]». Несмотря на это, все
переводчики единодушно понимают это выражение именно как «лежащие тех
же самых параллелях [на которых лежали «немногие города»]»', и, если
исходить из смысла сказанного, то такой перевод представляется полностью
оправданным. Действительно, было бы весьма странно, если бы Птолемей
утверждал, что параллели, на которых Гиппарх помещал некие местности,
никак не совпадали с теми широтами, которые он указывал для «немногих
городов». Тем более, что подобная интерпретация противоречит
предложенному нами выше объяснению смысла того разделения, которое
Птолемей проводит между сведениями Гиппарха о «немногих городах» и о
«[местностях] лежащих на тех же параллелях».

Менее отчётливо в рассматриваемом нами пассаже читается ссылка на

систему долгот Гиппарха. Обращает на себя внимание подчёркнутый
параллелизм между фразой Птолемея о Гиппархе и следующей
непосредственно вслед за ней фразой о «некоторых после него».

' Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 24, 62, note 18, 157; ср.: von Mzik. Des Klaudios Ptolemaios
Einfiihrung in die darstellende Erdkunde. S. 21, note 1; AujacG. Strabon et la science de son temps. Les
sciences du mond. - Paris: Les Belles Lettres, 1966. P. 179; см. также Bunbury. History. Vol. II. P. 559.
 70
Если в первой фразе Птолемей упоминает 1) о городах, широты которых
Гиппарх определил на основе астрономических наблюдений, и 2) о местностях,
которые он просто помеш;ает на «тех же параллелях», то в следуюш,ей фразе
присутствуют аналогичные два указания, касаюш;иеся долготы: упомянуты
1) города, долгота которых определена на основе астрономических
наблюдений, и 2) местности, которые «некоторые после Гиппарха» помещали
«просто на тех же меридианах», основываясь только на данных о направлении
ветра. Также бросается в глаза тот факт, что слова о Tivag TCOV a

TOTTCov ... TOU5 итто Touq auToi/c: ovxas liEori^Ppivous во второй фразе

представляют собой почти зеркальное отражение слов т а итто тоид аитоид

•тгараЛЛг|Хои5 во фразе о Гиппархе.

Птолемей не говорит прямо, что приведённый им пример измерения
долготы заимствован у Гиппарха, однако общий контекст подразумевает это.
Складывается впечатление, что смысл всего рассматриваемого пассажа
заключается в противопоставлении между Гиппархом, который определял
географические координаты на основе астрономических наблюдений, и «теми,
кто был после него», которые не обладали подобными знаниями и полагались
только на обычные сведения о путешествиях. Поэтому, когда в таком контексте
Птолемей сетует на то, что эти «некоторые после Гиппарха» (EVIOI 5Е TCOV ЦЕТ'
auTov), определяя долготу отдельных местностей, полагались исключительно
на данные о направлении ветров и не использовали наблюдения за лунными
затмениями, которые являются единственным средством, позволяющим точно
определить долготу, это звучит как дальнейшее развитие противопоставления
между «некоторыми» и Гиппархом. Соответственно, логично будет
предположить, что именно Гиппарх и был источником единственного
приведённого Птолемеем примера наблюдения за лунным затмением. Помимо
этого, трудно представить, что наблюдение за таким затмением, какое
 71

произошло -330, сент. 20, могло быть отмечено Птолемеем, будучи при этом не
известным Гиппарху'.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что логика мысли Птолемея в
рассматриваемом пассаже предполагает, что приведённый им пример
измерения долготы Арбел и Карфагена при помощи наблюдения за лунным
затмением -330, сент. 20 (единственный приведённый Птолемеем подобный
пример) заимствован именно из работы Гиппарха.
Косвенным подтверждением этого вывода служит тот факт, что Арбелы
у Птолемея лежат на одной параллели с Афинами и на широте 37'/4°. Это
значение соответствует традиционному представлению о том, что на широте
Афин максимальная продолжительность дня составляет 14 315^, если принять
наклон эклиптики 8 = 23%°, но противоречит принятому самим Птолемеем
значению е = 23°51' (в «Комментариях к Арату» Гиппарх указывает 37° при
с = 24°: I 3.12; 4.8 Manitius 28, 34 = F V 11; ср. Vitruv. IX 7.1: arctg Ул = 36°52').
Между тем, как будет показано в разделе 4.6.2.1 главы 1, таблица климатов
Гиппарха была основана именно на значении г = 23%°.

Тот факт, что географические работы Марина и Птолемея некоторым

образом зависели от Гиппарха, никогда не ставился под сомнение. Однако при
этом никто не предпринимал попыток проследить эту зависимость на основе
конкретного материала, оценить её степень и проанализировать отдельные её

' В вольном армянском нереводе, который был использован в «Армянской географии» VII в., по
традиции ошибочно приписывавшейся Моисею Хоренскому, смысл текста понят именно так:
„Hipparchos aber hat die (Lage der) Stadte iiberliefert durch Meervermesserung und auch die Verfinsterung
des Mondes, die fur Arbela um die achte Stunde iiberliefert, fur Karthago aber um die (zwolfte) Stundc
angenommen wurde" («Гиппарх указал (положение) городов на основе измерения плаваний по морю, а
также затмение Луны, [время] которого для Арбел указано - около восьмого часа, для Карфагена
было принято - около (второго) часа»); перевод на немецкий: von Mzik Н. Neue Gesichtspunkte ziir
Wurdigung der Bedeutung der "Geographie" des Klaudios Ptolemaios fiir die Orientalistik (mit den
einleitenden Abschnitt der "Weltschau" der [Pseudo-]Moses Xorena9i in deutscher Uebersetzung) // Litterae
orientals. - Heft 54. - 1933. - S. 13.
 72
примеры. Во многом такая ситуация была обусловлена двумя тесно
взаимосвязанными факторами: 1) недостаточно критичным отношением к
сведениям Страбона, единственного источника прямых сведений о работе
Гиппарха, и 2) сложившимися представлениями о целях и о характере
географического труда Гиппарха.
Между тем, как я покажу далее на ряде примеров, Страбон представляет
работу Гиппарха в явно искажённом и упрощённом виде, допуская
значительное количество ошибок и пропусков в изложении его взглядов,
которые, тем не менее, удаётся в ряде случаев исправить и восполнить на
основании сопоставления данных Страбона со сведениями более поздних
географов, которые, предположительно, зависят от работы Гиппарха.
Господствующая точка зрения в отношении целей и характера труда
Гиппарха была сформулирована Г. Бергером и Д. Диксом, двумя главными
исследователями в этой области. Согласно их мнению, главное отличие труда
Гиппарха от работ Эратосфена, Марина и Птолемея заключалось в том, что
Гиппарх не ставил своей задачей составление карты и не пытался найти
окончательные решения конкретных спорных вопросов, но интересовался в
основном чистой критикой своих предшественников, в особен1юсти, критикой
их методов. Такая точка зрения не допускает возможности того, что Гиппарх
мог оказать значительное влияние на более поздних геофафов, тем более, в
том, что касается конкретных представлений о географии отдельных регионов.
Как я постараюсь показать далее на ряде примеров, такое представление
о работе Гиппарха является не вполне верным: вопреки этому представлению,
Гиппарх предлагал свои варианты решения для целого ряда принципиально
важных вопросов, и именно эти предложенные им решения нашили отражение
в работах его преемников, в частности, Марина и Птолемея.
В следующих двух разделах будут рассмотрены имеющиеся у нас
сведения о системе щирот (климатов) и долгот в работе Гиппарха. Задача этого
рассмотрения будет заключаться в том, чтобы попытаться определить.
 73

насколько система Гиппарха была близка работам Марина и Птолемея и в

какой мере она могла оказать на них влияние в отношении сведений о широте и
долготе конкретных географических нунктов.

4. Таблица климатов Гиппарха

Задача этого раздела заключается в том, чтобы нопытаться

реконструировать в основных чертах таблицу климатов Гинпарха и нроследить,
как много обш,его у неё было с системой климатов Марина и «таблицей теней»
Птолемея, и насколько значительным мог быть вклад её сведений в
формирование географии Марина и Птолемея,
Таблица климатов составляла наиболее важную часть трактата Гиннарха
«Против географии Эратосфена»'. Единственным нрямым источником

Геофафии Гиппарха посвящены два фундаментальных исследования: Bergcr. Die geographischen

Fragmente des Hipparch. (сокращённо изложено в idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der
Griechen) и Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. Более ранняя работа большей частью
ошибочна и не используется современными исследователями, по её методы во многом унаследованы
Бергером и Диксом: Gossellin P.F.J. Recherches sur la Geographie systematique et positive dcs anciens. -
T. I-II. - Paris: Imprimerie de la Republique, 1798. Важные дополнения дают Honigmann. Die siebcn
Klimata; Diller. Geographical Latitudes; Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической
традиции. Источниковедческий анализ. - М.: Наука, 1997; Bianchetti S. Dall'astronomia alia cartografia:
Ipparco di Nicea // П01К1ЛМА. Studi in onore di Michelle R. Cataudella in occasione del 60° compleanno.
- La Spezia: Agora Edizioni, 2001. P. 146-147. Трактат Гиппарха датируется ~ 135-128 гг. до н.э.: 1) до
открытия прецессии равноденствий: Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S.
505; Dicks D.R. Strabo and the КЛ1МАТА II Classical Quarterly. N.S. - 1956. - Vol. 6 (50). - Яе 3-4. - P.
246; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 163; HubnerW. Hipparch // Geschichte der
Mathematik und der Naturwissenschaften in der Antike / Georg Wohrle (F^rsg.). 2, Geographie und
verwandte Wissenschaften / Wolfgang Hubner (Hg.). - Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000. - S. 97; 2)
после составления Гиппархом каталога звёзд ок. -130 ±5: MaeyamaY. Ancient Stellar Observations,
Aristilus, Hipparchus, Ptolemy; the dates and accuracies // Centaurus. - 1984. - Vol. 27. - P. 280-310;
3) возможно, после вспышки сверхновой в июле 134 г.: Neugebauer, А History of Ancient Mathematical
Astronomy. P. 284—285; 4) вероятно, после открытия Гиппархом наклона эклиптики 23%°: Rawlins D.
 74

сведений об этой таблице является краткий обзор её содержания в конце второй

книги Страбона'. Поскольку Страбон подходит к работе Гиппарха открыто
тенденциозно, что отмечается всеми исследователями, можно наблюдать
следующую прямую зависимость: чем больше мы будем полагаться на
сведения Страбона, признавая, что они адекватно отражают содержание работы
Гиппарха, тем более упрощённой и отягчённой разнообразными недостатками
будет нам представляться эта работа, и, соответственно, тем меньше у нас
оснований предполагать, что работа Гиппарха могла оказать сколько-нибудь
ощутимое влияние на дальнейшее развитие географии и, в частности, на работы
Марина и Птолемея. Именно поэтому вопрос о полноте и достоверности
сведений Страбона настолько важен для решения главной задачи, поставленной
в данном разделе - задачи оценить степень возможного влияния Гиппарха на
Марина и Птолемея.

4.1. Проблема полноты и достоверности сведеннй Страбона

Страбон упоминает в сумме 17 параллелей Гиппарха: 14 из них

определяются продолжительностью самого долго дня М, причём 12 из них
основаны на АЛ/ = 1^, Чг, У*^ (см. табл. 3), кроме, по-видимому, Вавилона
(14 2/5'') и Афин (14 3/5''); для трёх параллелей указана длина тени гномона
(Александрия, Карфаген, Массалия); для четырёх северных климатов {\6^, 17*',
18'', 19'') - данные Пифея о высоте Солнца в день равноденствия; для пяти
широт - данные о видимых звёздах (Страна Корицы, Сиена, Александрия,
середина Понта, устье Борисфена). Задача данной работы состоит в том, чтобы,
проанализировав сведения Страбона, более точно реконструировать

An Investigation of the Ancient Star Catalog // Proceedings Astronomical Society of the Pacific. - 1982. -
Vol. 94. - P. 371; подробнее см. ниже,
' Далее все ссылки без указания автора относятся к Страбону по изданию: Radt S. Strabons
Geographika. 1. Prolegomena. Buch I-IV. Text und Ubersetzung. Gottingen: Vanderhoek & Ruprecht, 2002.
Фрагменты Гиппарха указываются по Бергеру и Диксу, Эратосфена — по Бергеру.
 75

содержание таблицы Гиппарха и определить её роль в развитии систем

климатов и в предыстории географии Птолемея.
Многие исследователи относятся с полным доверием к сведениям
Страбона, полагая, что он достаточно точно и полно изложил содержание
таблицы Гиппарха*. Далее мы постараемся показать ошибочность этой точки
зрения.
Возможны только три способа проверки степени достоверности и
полноты рассказа Страбона о таблице Гиппарха: 1) обращение к прямым
указаниям Страбона о степени полноты его сведений; 2) выявление в данных
Страбона элементов, чуждых Гиппарху, привнесённых самим Страбоном из
системы Эратосфена; 3) сопоставление сведений Страбона с данными
параллельных источников, зависящих от Гиппарха. Рассмотрим подробнее,
какие результаты могут принести эти три подхода.

4.2. Страбон пересчитывает широты Гиппарха из градусов в стадии

Страбон прямо указывает, что он даёт только эксцерпт из таблицы

Гиппарха, называя четыре критерия, в соответствии с которыми он производит
отсев ненужных с его точки зрения сведений: 1)он пересчитывает широты
таблицы из градусов в стадии, 2) не упоминает те северные и южные климаты,
которые, по его мнению, выходят за границы ойкумены, 3) говорит только о

' Gossellin. Recherches. Vol. I; Mullenhoff К. Deutsche Altertumskunde. - Bd. I. - Berlin: Wiedmenn, S.
326-351; Forbiger A. Handbuch der alten Geograhie. - Bd. I. - 2. Auflage. - Hamburg: Haendckc &
Lehmkuhl, 1877. - S. 199; Bunbury. History, Vol. 2. P. 5-11; Gisingen Geographie. Sp. 621; idem. Rez.:
Honigmann. Die Sieben Klimata//Gnomon. 1933. S. 97-98; Aujac. Strabon. P. 168-170, 187-188; eadem.
Lexique grec // Strabon. Geographie. T. I. Pt. 2 / Texte etabli par G. Aujae. - Paris: Societe d'edition "Les
Belles Lettres", 1969. P. 195-197; Дитмар А.И. Рубежи ойкумены. М.: Мысль, С. 86-87; Neugebauer. А
History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 333-334; Szabo A., Maula E. Les debuts de l'astronomie de
la geographie et de la trigonometrie chez les grecs / Traduit par M. Federspiel. Paris: Libr. philos. J. Vrin,
1986. P. 89-92; отчасти также Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus.
 76

наиболее важных широтах, 4) упоминает только о наиболее простых небесных

явлениях на этих широтах. Рассмотрим эти критерии по порядку.
Большинство исследователей соглашается с тем, что Гиппарх все
широты указывал в градусах, которые Страбон пересчитал в более привычные
ему стадии, округляя результат до целых сотен'. Об этом говорит ряд фактов:
1) Птолемей прямо отмечает, что Гиппарх указал «высоту полюса» ряда
городов (б^арцата тоО Эореьои ттоХои; I 4.2 Muller 12-13 = F IV 6 Berger); 2) в
«Комментарии» Гиппарх указал в градусах «высоту полюса» (€^ар|1ата тои
тгоХои; I 3.6-7; 11.8 Manitius 26.15, 18; 28.27, 114) всех трёх упомянутых им
климатов: Родоса (36°), Афин (37°) и Геллеспонта (41°); 3) некоторые
расстояния между параллелями Гиппарха, приведённые Страбоном, кратны 1° =
700^*^; 4) как показано ниже в разделе 4.6.1, согласие Гиппарха с Эратосфеповой
оценкой размеров Земли продиктовано именно тем, что Гиппарх указывал
широты в градусах. Тот факт, что сообш,аемые Страбоном расстояния не всегда
кратны 700^^, показывает, что широты были указаны с точностью до долей

' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 37-38, 41; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 479; Mullenhoff. Deutsehe Altertumskunde. S. 328; Diller.
Geographical Latitudes. S. 265-268; Dicks. Strabo and the КЛ1МАТА. P. 247; idem. The Geographical
Fragments of Hipparchus. P. 164, 170, 194; Aujac. Strabon et la science de son temps. P. 168-170;
Nicolet C. L'inventaire du monde. Geographie et politique aux origins de l'Empire romain. Paris: Fayard,,
1988. P. 77; Bianchetti. Dall'astronomia. P. 152.
^ 7000^' = 10° от Александрии до Геллеспонта, 3640" = 5° 12' от Александрии до Родоса, 4900" = 7° от
Родоса до Византия, 1400" = 2° от Византия до середины Понта, 700" = 1° от Карфагена до Тира. Эти
факты отмечают: Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 335; Bianchetti.
Dall'astronomia. P. 152. He смотря на это, Нейгебауер выдвигает причудливую теорию о том, что
Гиппарх выражал широты в целых сотнях стадиев (так же Szabo, Maula. Les debuts de I'astronomie. P.
88-89), и что его система широт была построена на основе довольно сложной арифметической
прогрессии: Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 304-306, 334; так же:
Toomer G.J. Hipparchus // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. XV. - Suppl. I. - Topical Essays. -
New York: C. Schribner's Sons, 1978. P. 210; убедительная критика этой теории: Rawlins D.
Competence Held Hostage #2: The Princeton Institute vs Aubrey Diller // Dio. - 1994. - Vol. 4.2. - P. 55-
57; Jones A. Eratosthenes, Hipparchus and the Obliquity of the Ecliptic // Journal for the History of
Astronomy. - 2002. - Vol. 33. - JV» 1. - P. 18, note 7.
 77
градуса, которые Страбон округлял до ближайшей (или до наиболее удобной)
сотни стадиев'.
Главное свидетельство об использовании Гиппархом градусной сетки
даёт сам Страбон (II 5.34 С132 = F V 1 = F 39):
Е1 5Г| TIS Eis TpiaKooia е^пкоута «Ведь если разделить наибольший
тцгщата TE'HOI TOV цеуютои Tfjs круг Земли на триста шестьдесят
ут15 кикЛоу, EOTai EiTTaKoaicov частей, то каждая из этих частей
OTaSi'cov Ё'каотоу TCOV ТЦЛМОСТСОУ будет [составлять] семьсот стадий;
тоитср 5т1 ХРЛТ0С1 цетрф тгрод т а [Гиппарх] использует эту меру для
51аатг|цата [тех] EV тф AEXBEVTI определения расстояний на
5ia МЕр6л5 ЦЕОЛИрр1Уф упомянутом меридиане через
AauPdvEO0ai МЕХХоута. EKETVOS HEV ^ ^ Р ^ ^ ' Гиппарх] начинает с
5т1 apxeTai атто TCOV EV тф °^«^^^^^ экватора, а затем,, всегда
^ , , , л , через [промежуток в] семьсот
lOTlЦEplVф OIKOUVTCOV, Kai XOITTOV
стадий, по порядку проходя
dEi 5i* ETTTaKoai'cov OTaSicov
ойкесисы вдоль названного
о1кг|аЕ15 ETTICOV к а т а T O V
меридиана, он пытается для каждого
TTEipccTai
из них указывать [небесные]
XEVEIV та тгар' EKdoTois
явления».

Сложность для интерпретации представляют слова Страбона о том, что

Гиппарх указывает небесные явления, идя вдоль меридиана через нромежуток в
700^'. Г. Бергер и Д. Дике понимали слова Страбона буквально, полагая, что
Гиппарх действительно указывал в своей таблице небесные явления для всех 90
параллелей. Бергер отметил, что только немногие данные Гиппарха
основывались на реальных наблюдениях, а остальные были рассчитаны

' Mijllenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 327-328; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 14-15; однако
иначе: Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 334,
 78

теоретически\ Дике, неверно поняв слова Бергера, решил, что он считал

данные обо всех 90 параллелях основанными на наблюдениях , и возразил, что
ни один античный географ не располагал достаточным для этого объёмом
данных (ср. фразу Птолемея о том, что Гиппарх указал широту только
небольшого числа городов: I 4.2 Muller 12-13 = F IV 6 Berger)^ Дике
предположил, что Гиппарх составил две таблицы, которые Страбон по ошибке
представил как одну: 1) таблицу климатов, основанную на немногих реальных
сведениях, эксцерпт из которой даёт Страбон, и 2) таблицу, содержащую
теоретически рассчитанные данные о небесных явлениях для всех 90
параллелей . О. Нейгебауер отметил, что теоретический расчёт явлений для 90
параллелей был бы столь же титанической и бессмысленной работой, как и
проведение реальных измерений на всех параллелях^. По его мнению, за
высказыванием Страбона стоит неверно понятая им фраза Гиппарха —
аналогичная есть в «Комментарии к Арату» (II 4.1-3 Manitius 183-184) - о том,
что он нашёл универсальный метод для расчёта небесных явлений на всех
широтах.
Все эти интерпретации не устраняют сложности, поскольку они
постулируют существование некой (нигде не упоминаемой) теоретически
рассчитанной таблицы Гиппарха (или способа для её расчёта), тогда как
Страбон ясно говорит об одной таблице, эксцерпт из которой он приводит
ниже. На мой взгляд, правильное и простое объяснение высказывания Страбона

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 29-31; idem. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. S. 104-105; также Rehm A. Hipparchos 18//RE.-Bd. VIII.2.- I913.-Sp. 1678.
^ Ha самом деле такое мнение высказали Ukert F.A. Geographie der Griechen und Romer von friiliesten
Zeiten bis auf Ptolemaus. -Teil I. - Abteilung 2. -Weimar: Verlag des Geographischen Instituts, 1816. - S.
182; Szabo, Maula. Les debuts de l'astronomie. P. 91.
^ Против мнения Бергера также: Honigmann. Die sieben Klimata. S. 14. Anm. 2.
'* Dicks. Strabo and the КЛ1МАТА; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 41, 160-163;
правда, в итоге Дике допускает, что в таблице Гиппарха, как и в таблице теней Птолемея, климаты,
вероятнее всего, следовали не через каждый 1°, а через интервал AM
' Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 337.
 79

предложили К. Мюлленхоф и Э. Хонигманн - Страбон хотел сказать, что

широту каждого из ойкесисов, для которых Гиппарх «указывал небесные
явления», он выражал посредством промежутков в 700^^ - то есть просто в
градусах*. Поэтому в таблице Гиппарха не сами ойкесисы следуют через 700^\ а
90 абстрактных параллелей, с помощью которых определяется широта каждого
конкретного ойкесиса. Именно о таком использовании сетки параллелей
говорит Страбон, описывая способ картографической проекции, который,
вероятно, восходит к Гиппарху : сетка параллелей используется не сама по
себе, а только как удобный способ изображения «климатов, ветров и прочих
отличий», которые характеризуют широту (II 5.10 С116-117 = Erat. F III А 25)"^.

4.3. Страбои опускает сведения о климатах севериее Иерны

и южнее Страны Корицы

Страбон подчёркивает, что таблица Гиппарха охватывала всё

пространство от экватора до полюса, но сам он не будет касаться тех её широт,
которые в его понимании лежат за границами ойкумены: южнее Страны
Корицы (8800^^ от экватора ~ 12° 35'; Сомали) и севернее Иерны (~ 38100"^ от
экватора ~ 54° 25'; Ирландия).

' MiJlIenhofT. Deutsche Altertumskunde. S. 327, 505; Honigmann. Die sieben Kiimata. S. 14.
^ Как предположил Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. А1в-А1%.
•' Опираясь на ошибочное определение климата как полосы в 400^', Хонигманн попытался доказать,
что Гиппарх счёл, что климаты не соответствуют его требованиям к точности расчётов полностью
отказался от них в пользу сетки параллелей: Honigmann. Die sieben Kiimata. S. 11-17, 19-21; ср.
также, независимо от Хонигманна: Aujac. Strabon. P. 169; eadem. Lexique grec // Strabon. Geographic.
T. I. Pt. 2. P. 186; eadem. Eratosthene de Cyrene, le pionier de la geographie. Sa mesure de la circonfercnce
terrestre, Paris: Edition du CTHS, 2001. P. 100. Это мнение представляется не обоснованным: Diller.
Geographical Latitudes. S. 265; Janni. Op. cit. P. 68-69; Szabo, Maula. Les debuts de l'astronomie. P. 9 1 -
93.
 80
ToTg HEV o\!;v aoTpovoiiiKoTs ETTI «Астрономам должно поступать
TTXE'OV TOOTO TTOiTiTEOv, кабаттЕр скорее так же, как Гиппарх. Ибо [он]
"l-mrapxos EiTOi'TiaEV. avEypavi^E записал, как он сам говорит,
y d p , cos auTOS ФЛО1, Tccs yivouEvas Различные положения небес для
- , , ^ , О1 каждой местности Земли из тех, что
EV Toig oupaviois оюфорад каб
», ^ , ^ , ^ расположены в нашей четверти, я
EKaoTov TTJs yfjs TOTTOV TCOV EV TCO имею в виду [пространство] от
каб' T1MCCS ТЕтартт1|дор1ср
экватора до северного полюса.
TETayiiEVcov, ЛЕусо 5Е TCOV СХТТО
Географам не следует занимался
тоО loTiiaEpivou liEXpi тои Bopeiou
тем, что [лежит] вне нашей
тгоЛои. ToTs 5Е yEcoypaфoualv оитЕ
TCOV Е^со Tfjs ка0'
' гщбс^
/ г- тo'l ойкумены...».
9povTioTEOv (II 5.34 С131-132 = F

III3 = F39).

MEV 5fi apxETai схтго TCOV «[Гиппарх] начинает с обителей

EV т ф ioтlMEplvф o'lKOuvTcov... riM^v экватора... Нам же не следует
5' оик evTEuSEv (ipKTEOv кш y a p EI начинать оттуда. Ведь даже если
этот ойкесис обитаем, как полагают
т а и т а EOTIV, соаттЕр
,^, , , , некоторые, то это особая ойкумена,
oiovTai TIVE5, loia уЕ TIS OIKOUMEVTI
проходящая узкой [полосой] через
аитл Ёат{, Sia М£ОЛ5 "rilS OCOIKTITOU
середину области, необитаемой из-
5ia кайма oTEvfi TEтaм£vл, оик
за жары, и не являющаяся частью
оиоа MEpos Tfis каб' fiMas ^ ^
^ нашей ойкумены. Географ
okouм£VЛS••6 5£ уЕсоурафО5 рассматривает только нашу
ЕТГЮКОТТЕТ тaйтлv м6vлv TTIV каб' ойкумену; она же ограничена с юга
okouмEVЛV• аитл 5' параллелью Страны Корицы, с
TTEpaoi voTi'cp \хЬ) т ф севера - [параллелью] Иерны...
Ъ\а ТЛ5 Klvvaмcoмoф6pou Начать же следует, как Гиппарх, с
 81

ттараЛЛг|Лф, popei'cp 5Е т ф 5ia южных частей».

. apKTEov 5', соаттЕр

атто TCOV VOTI'COV

HEpcov (II 5.34 C132 = F V 1 = F 39).

Toe 5' ETTEKEiva fiSri TrArjaid^ovTa «[Местности], лежащие далее [на

Tfj ао1КГ|тср 5ia цл)хо^, OUKETI север], уже близки к [области],
Хрлоща т ф уЕсоурссфф EOTI'V. 'О необитаемой вследствие холода, и
5Е POUAOMEVOS ка\ т а и т а [iaQsiv [поэтому] не подходят для [работы]
боа аХЛа TCOV oupavicov географа. [Если] желаешь узнать об
V , ~ ^, этих [местностях] и об остальных
EipriKEV, ril-iEiS SE -^
, , r« , , , небесных явлениях, которые
ттаралЕигоцеи oia т о TpavoTEpa
f ^ ^ , изложил Гиппарх, но которые мы
Eivai ТТ15 VUV TTpoKEiiiEVTis:
опустили, так как [они] более ясно
' тгар' EKEI'VOU
[изложены у Гиппарха], чем [их
(II 5.43 С135 = F V 17 =
можно представить] сейчас в данной
^' работе, то обратись к Гиппарху».

В другом месте Страбон противоречит своим словам о том, что таблица

Гиппарха начиналась с экватора, заявляя, что Гиппарх считал началом
ойкумены параллель Страны Корицы (II 1.13 С72 = F V За = F 44) - самую
южную в системе параллелей Эратосфена. Многие исследователи
предполагают на этом основании, что таблица Гиппарха начиналась с широты
Страны Корицы'. Я думаю, что указание об экваторе заслуживает большего

' Gossellin. Recherches. P. 100; Letronne A.J. Discussion de l'opinion d'Hipparque sur le prolongement de
l'Afrique au sud l'equateur et sur la jonction de ce continent avec le s.-e. de I'Asie // Journal des Savants.
1831 = L'oeuvre choisies. Ser. 2. T. I. Paris, 1883. P. 323; Forbiger. Handbuch. S. 199; Schoy C. Die
geschichtliche Entwicklung der Polhohbestimmungen bei den alteren Volkern // Aus dem Archiv der
Deutschen Seewarte. Jg. XXXIV. ЛГ» 2. Hamburg, 1911. S. 10; Gisinger. Geographie. Sp. 621; Abel K. Zone
//RE. Suppl.-Bd. XIV. 1974. Sp. 1048, 1058-1059; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 15, Anni. 1; Berger.
 82
доверия, поскольку оно противоречит взглядам Страбона. Вопрос о южной
границе ойкумены принадлежал к числу тех, которые затрагивали наиболее
глубокие убеждения Страбона, основания его картины мира. Есть много
примеров того, как в аналогичных ситуациях Страбон относился к мнениям
других географов, противоречащим его убеждениям: игнорировал их, искажал,
молчаливо подстраивал под собственные взгляды. Именно так Страбон отнёсся
к идеям Эратосфена, Полибия и Посидония об экваториальной умеренной
зоне . Вероятно, таким же пренебрежительным было его отношение и к
позиции Гиппарха в этом вопросе. Свидетельством именно такого отношения
служит то, что возражения, которые Страбон выдвигает против включения
Гиппархом южных широт в таблицу, в действительности направлены против
теорий Полибия и Посидония об умеренной зоне на экваторе (II 5.34 С132). Тем
самым Страбон приписывает Гиппарху чужие теории, ни слова не сказав о его
собственном отношении к проблеме обитаемости экватора.
Таким образом, нет причин для недоверия указанию Страбона о том, что
таблица Гиппарха начиналась с экватора^. Это указание дополнительно
подтверждается сообщением Помпония Мелы, которое показывает, что
Гиппарх помещал вблизи экватора остров Тапробану (III 7.70 Silberman 87 = F
VIII 2 = F 5)1
Эта черта сближает таблицу Гиппарха с «таблицей теней» Птолемея,
которая также начиналась с экватора, и в которой Тапробана также была

Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 30-31, 41 соглашается с тем, что таблица начиналась с
экватора, но отрицает, что Гиппарх мог приводить сведения о южных широтах, основанные па
реальных измерениях.
' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 83-85; idem. Geschichte dcr
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 505-510, 554-555; Aujac. Strabon. P. 139-140, 182^ Abel.
Zone. Sp. 1049-1050, 1062-1064; 1075-1078; Walbank F.W. A Historical Commentary on Polybius. - Vol.
III. - Commentary on Books XIX-XL. - Oxford: Clarendon Press, 1979. - P. 575-576.
^ Cp. Kubitschek W. Karten // RE. Bd. X.2. 1919. Sp. 2055; Gisinger. Geographie. Sp. 620.
^ Как правильно отметил Пьянков. Средняя Азия. С. 144. Подробнее об этом свидетельстве Мелы см.
в разделе 1 главы 3.
 83

помещена на самой южной параллели 4'/^°, и отличает её от системы параллелей

Эратосфена, в которой самые южные области материка помещались вместе с
Тапробаной на широте \2У2°\
Только случайно Страбон кратко упоминает о северных климатах
Гиппарха в качестве дополнительного аргумента для своей критики
рассуждений Гиппарха об Индии. Гиппарх, возражая Эратосфену, предлагал
провести северную границу Индии ещё севернее (II 1.2-4 С68-69 = F IX 2а, b =
F 12). Ошибочно трактуя высказывания Гиппарха (II 1.12 С71-72)^ Страбон
утверждает, что эти высказывания вынуждают поместить Бактрию (лежащую
севернее Индии) севернее самых дальних климатов Кельтики - последних его
собственной таблицы (II 1.18 С75-76). Этим Страбон хотел показать, что
выводы Гиппарха ошибочны дважды: 1)он помещал Бактрию на широтах
северной оконечности Кельтики, что невероятно, 2) северная Кельтика в
действительности расположена южнее, чем думал Гиппарх.
Страбон упоминает три климата северной Кельтики - 17*^, 18*^ и 19*^,
добавляя, что широта 17 проходит также через северную оконечность
Меотиды (F V 15с, 16 = F 59-62). При этом Страбон допустил две ошибки.
1) Расстояния до климатов 17'^ и 18'^, указанные им в стадиях, соответствуют
широтам (52° 17'; 56° 17'), которые проходят на 2° южнее, чем необходимо (54°
15'; 58° 15') - поэтому исследователи предполагают, что Страбон по
невнимательности потерял 2° при пересчёте чисел Гиппарха из градусов в
стадии^. 2) Страбон утверждает, что Гиппарх помещал Британию севернее
самого крайнего климата Кельтики (61°), и подчёркивает абсурдность такого

' о параллелях Эратосфена см. ниже в данном разделе и в Приложении 2.

^ См. об этом раздел 1 главы 3.
•* Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 66-67, 70-71; idem. Die geographischen
Fragmente des Eratosthenes. S. 148-149, Anm. 1; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der
Griechen. S. 486; Diller. Geographical Latitudes. S. 266-267; Dicks. The Geographical Fragments of
Hipparchus. P. 185, 187-188; Aujac. Strabon. P. 166, n. 2; Neugebauer. A History of Ancient Mathematical
Astronomy. P. 305.
 84

мнения. Скорее всего, это утверждение ошибочно': Страбон интерпретирует

данные Гиппарха, исходя из собственных представлений о том, что Кельтика на
востоке ограничена Рейном, а Британия расположена севернее неё. Гиппарх,
вероятно, следуя Пифею, относил побережье восточнее Рейна к Кельтике, а
Британию помещал параллельно на тех же широтах^.
В итоге нам остаётся только гадать о том, сколько неизвестных нам
южных и северных климатов было в таблице Гиппарха, насколько подробно
они описывались и насколько надёжными сведениями об этих климатах
располагал Гиппарх.

4.4. Страбон упоминает только о некоторых из «небесных явлений»,

указываемых Гиннархом для каждого климата

Страбон называет ещё два критерия, следуя которым, он сокращает

таблицу Гиппарха: 1) из числа климатов, расположенных в установленных
Страбоном границах ойкумены, он указывает только самые важные; 2) из
небесных явлений, которые Гиппарх приводит для каждого климата, Страбон
указывает только тас агцл-бьсобек ка1 атгХоиатерас (II 5.34 С131-132 = F V 1 = F
39):
, cbg аито^ Ц>ЦО1, т а $ «Географам не следует занимался
EV Tois oupaviois тем, что [расположено] вне нашей
каЭ' ё'каатоу тл5 yfjs ойкумены, [но] и в самой этой части
Tdbv EV т ф каб' лца$ ойкумены им не следует указывать
5;' ДЛЯ политика такое количество
5Е

' Только Diller. Op. cit. S. 268 почему то принимает его на веру.
^ Об этом: Bergen Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 67-69; idem. Die geographisclien
Fragmente des Eratosthenes. S. 148-149, Anm. 1; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P.
188-190. Cp. KnapowskiR. Probleme der Chronologie und der Reichweite der Entdeckungsreise des
Pytheas von Massalia. Poznan, 1958.
 85
уЕсоурафоио1и ouTE Tcov £^co ТТ15 таких всевозможных различий [в
каб' riiias o'lKOutiEVTig фроитютЕОУ, небесных явлениях, какие указывает
OUT' EV auToTs [Т0Т5] тп5 Гинпарх]; ибо это скучно. Но [нам]
okouuEU^S ЦЕрЕО1 TOCs ToiauTas Достаточно установить
кш тоааитад бюфорсхд значительные и более простые
-rrapaSEKTEOv тф [различия] из указанных им...».

•1тоЛ1Т1кф-гтЕр1акЕЛЕТ$ уоср EIOIV.

'АЛЛ' осркЕТ т а $ ОГ1ЦЕ1СЬ5Е15 К Ш

аттЛоиот£ра$ EK0Eo0ai TCOV UTT'

аитои

OuTE Ък Tag тоаайта5 okriaEis «Помня о предмете географии,

ooas uTTayopEUEi то [также] не следует ни перечислять
У ЦЕта^и Бкзотгща, OUTE всё то количество ойкесисов,
-rrdvTa та фашоцЕУа BETEOV, которое заключено внутри
тои уЕсоураф1КоО названного расстояния, ни
указывать все [небесные] явления».

Обещание указывать только тас сггц^ешЬек: ка1 аттХоиатерас из

небесных явлений на деле выражается в том, что Страбон приводит такие
сведения только для шести климатов. При этом он оставляет намёк,
позволяющий судить о характере и объёме остальных астрономических
явлений, указанных в таблице Гиппарха:

OU0' OUTC05 aKpi(3ouv, СООТЕ та$ «...ненужно обладать таким точным

iravTaxou o\JvavaTo\&<; ТЕ КШ знанием, чтобы быть знакомым в
аиуката5иаЕ15 кш общих чертах с одновременными
оиццЕооирауг|аЕ15 кш Е^арцата восходами, заходами и
 86
TToXcov кш тех ката корифеи прохождениями через меридиан,
аг|ЦЕТа Kai боа аЛЛа тоюОта высотой нолюсов, созвездиями
ката та$ цетатгтсооЕ15 TCOV [СТОЯЩИМИ] В зените и другими
а ц а Kai тсои dpKTiKcbv подобными меняющимися
d-rravTa, т а ЦЕУ тгро^ явлениями, зависящими от
Tiv 6ц/\у т а БЕ ка! т^) фиаЕ1, изменений горизонтов и различий в
атгаута арктических кругах, либо только
кажущихся, либо действительных»
F I V 5 = F40).

.,,ка\ UTISEV fiTTov 5uaEi5 Kai «...не в меньшей стенени

афор1^Е1и Kai определение заходов, восходов и
cos av Koivds TTUOI, прохождений через меридиан -
т ф liEV TTpoETTivoriaavTi TTIV той поскольку [эти явления] общие для

oupavou5ideEG(vTEKaiKivnoiv... ^^^^ " ^^ человека, который

уЕсоураф1КГ1У ЕХЕ1 Tfiv TTapdSooiv ^^Р^"^^ У^"^ состояние неба и его
(2,5,1 С. 109). движение ... содержат
географическую информацию...»'.

Исследователи отмечают, что перечисленные здесь явления, вероятно,

отражают именно содержание таблицы Гиппарха^. Сравнение этого перечня с
теми пятью сообщениями о небесных явлениях, которые приводит Страбон,
ярко демонстрирует то, в какой степени он сократил таблицу Гиппарха.

' Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 477.

^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 16, 38-39, 67-69; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 474; Schoy. Op. cit. S. 9; Honigmann E. Strabo 3 // RE. Bd.
IVA. 1931. Sp. 114, 131; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 164-166.
 87

Два главных снособа онределения широты — измерение тени гномона и

нродолжительности дня М — были известны уже со времени Эвдокса'. Третий
снособ — ориентация но звёздам — вероятно, внервые был нредложен именно
Гиннархом . Одним из самых эффектных достижений Гиннарха в астрономии
было составление каталога звёздных координат, что сделало возможным
определение географической широты любой местности на основании
наблюдений за звёздами. Этот снособ является одним из наиболее важных
нововведений Гинпарха в области географии. Эратосфен, судя но имеющимся
данным, ещё не иснользовал этот снособ, а носле открытия Гиннархом
нрецессии географы вынуждены были отказаться от него, как, в частности, и
постунает Птолемей (Ptol. Geogr. VIII 2.2-3).

4.5. Из климатов Гинпарха Страбон уноминает только наиболее

важные и имеющие аналоги в географии Эратосфена

Большинство исследователей нризнают, что Страбон сильно сократил

таблицу Гиннарха^. Бергер и Хонигманн обратили внимание на то, что
обещание Страбона указывать только наиболее важные из широт Гиннарха на

' Schoy. Op. cit. S. 7; Kubitschek. Klima. Sp. 838-839; Heidel W.A. The Frame of the Ancient Greek Maps.
New York, 1937. P. 49, 98-99; Thomson J.O. History of Ancient Geography. Cambridge, 1948. P. 116-117;
Aujac. Strabon. P. 168; Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 729, 733, note 28,
737-746; Szabo, Maula. Op. cit. P. 154-157; Marcotte D. La climatologie d'Eratosthene a Poseidonios:
genese d'une science humaine // Sciences exactes et sciences appliquees a Alexandrie (III* siecle av J.-C. -
I" ap J.-C.) / Eds. G. Argoud, J.-Y. Guillaumin. - Saint Etienne: Publications de I'Universite de Saint-
Etienne. P. 263-264.
^ Szabo, Maula. Op. cit. P. 92.
^ Mullenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 329-330, 505; Bunbury. History. History. Vol. II. P. 5; Dicks.
Strabo and the КЛ1МАТА. P. 243.
 88

деле выражается в том, что большинство параллелей, которые он далее

приводит, имеют близкое соответствие в системе Эратосфена'.
Основу географии Эратосфена формируют две «оси координат»,
называемые сттоьхеьа - главные параллель и меридиан, пересекаюш;иеся на
Родосе. Эратосфен использовал эти две оси для того, чтобы, измеряя вдоль них
отрезки расстояний от одного пункта к другому, получить общую оценку
длины и ширины ойкумены. Если объединить отрезки, измеренные им вдоль
главного меридиана , получится примерно следующая шкала расстояний^:

' Berger, Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 37, 41-45, 67-70; idem. Die geograpliischen
Fragmente des Eratosthenes. S. 188-195; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen.
S. 422-425; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 14, 16.
^ I 4.2 C62-63 = F II С 2, 7; 2,5,42 C135 = F II С 5, 7; 2,5,35-42 C133-134 = F III A 17-22; II 1.3 C68 = F
HI A 2; II 5.7 Cl 14; Cleomed. De motu. I 7.53; 108 Todd 35, 37 = F II В 34; Plin. N.H. II 183 = F II В 38; И
1.19 C76 = F III A 9; cp. II 2.2 C95; 5.7 Cl 14. Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S.
152-153.
•' Похожие шкалы приводят Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. 142-155; idem.
Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. 408-409, 414-417; Cp. Dilier. Op. cit. S. 261-
263; Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 1313, Fig. 291.
 89
Таблица 1. Система параллелей Эратосфеиа

Параллель 'асстояние от Расстояние от экватора

предыдущего пункта вдоль
меридиана
Страна Корицы 8800'^
Мерое 3000'^ 11,800''
Сиена 5000'^ 16,800''
Александрия 5000'^ 21,800''
Родос ~4000'Ч3750'*) -25,800" (25,500")
Геллеспонт -4000^44350'^ or 4450'^) =; 29,800" (29,800" or
29,900")
Устье Борисфена 5000'^ 34,800" or 34,900"
Остров Туле 11,500'^

Все эти параллели присутствуют в Страбоновом пересказе таблицы

Гиппарха в качестве 1*^ и 'Л'^-кратных климатов (за исключением Страны
Корицы, не связанной с М). Напротив, из числа '^''-кратных климатов, которые
не имеют соответствий в системе Эратосфена, Страбон указывает только два
наиболее важных: Тира' и Византия^. «Таблица теней», помимо этих двух,
приводит ещё 10 климатов VJ^. Остаётся только гадать о том, сколько климатов
таблицы Гиппарха были опущены Страбоном и могут ли некоторые другие
параллели «таблицы теней» также восходить к Гиппарху.

' Только Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 335, следуя своей ошибочной
теории о том, что климаты Гиппарха были выражены в стадиях и рассчитывались иа основе
арифметической прогрессии, отрицает принадлежность климата Тира к таблице Гиппарха.
^ Причём Страбон не мог не упомянуть здесь о параллели Византия, поскольку он уже говорил о ней,
обсуждая измерения северных широт, проведённые Пифеем (I 4.4 С63; II 1.12 С71-72, 16 С74, 4.3
С106,4.8 С115 = F V 13Ь, d, е, f = F 53-55).
 90

4.6. Смешение сведений Гиннарха и Эратосфена в рассказе Страбона

Три обстоятельства показывают, что данные Страбона о четырёх южных

параллелях (Страна Корицы, Мерое, Сиена, Александрия), а также о параллели
середины Понта принадлежат не Гиппарху, а Эратосфену,

4.6.1. Страбон заменяет числа Гиннарха числами Эратосфена

Расстояния между этими четырьмя южными параллелями совпадают с

данными Эратосфена (экватор - 8800^ - Страна Корицы - 3000^' - Мерое -
5000'' - Сиена - 5000'* - Александрия)'.
Следующая фраза Страбона может рассматриваться как основание для
доверия указанным им числам (14.1 С62 = F I I I 1 = F 35): ^
1)6MCOS 5Е ттр6$ TTiv ariiiei'cooiv TCOV к а т а та^ o'lKrioeis вкаота^
гроохрлта! тоТ$ SiaoTrinaoiv £кешо15 "1тт7тархо$ ёш тоО 8ia
ка\ 'AAE^av5pEia5 Kai BopuoBEVoug ЦЕОгца^ршоС/, HiKpov
TTEiu фГ1аа5 тгара TT]V dAr|6Eiav.
«тем не менее^, для обозначения небесных явлений в каждом из
ойкесисов Гиппарх использует эти [установленные Эратосфеном] расстояния
на меридиане через Мерое, Александрию и Борисфен, сказав, что они мало
расходятся с истиной».

Буквально понимая смысл этой фразы, можно заключить, что Гиппарх

без особых изменений принял установленные Эратосфеном расстояния^, по

' Это правильно отметил Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 334-335. I 4.2
C62-63 = F II С 2, 7; II 1.19 C76 = F III A 9; II 5.42 C135 = F IIС 5, 7; II 5.35-42 C133-134 = F III A 17-
22; II 1.3 C68 = F in A 2; II 5.7 Cl 14; cp. II 2.2 C95, 5.7 C114; Cleomed. I 10 = F II В 34; Plin. II 183 = F
II В 38.
^ Несмотря на то, что не все соглашаются с Эратосфеном относительно размеров Земли.
^ Именно так понимают её смысл Szabo, Maula. Les debuts de l'astronomie. P. 91-92.
 91
крайней мере, между тремя названными пунктами. Однако такой
интерпретации противоречит то, что во всех других случаях широты одних и
тех же климатов у Эратосфена и Гиппарха не совпадают, и иногда проходят
через разные, хотя близкие пункты (таблица 2).

Таблица 2. Расхоиедения между широтами Эратосфеиа Гиипарха

(широты выражены в стадиях как расстояния от параллели Александрии)
Климат Эратосфен Гиппарх расхождение

Александрия (Эратосфен), южнее на 400'*

400^' южнее неё (Гиппарх) 400'*
14'/2 Родос 4000'* 3640 360'* или
1
точнее 90"
3750'*
Лисимахия (Эратосфен), 8000'' 7000'* 1000'* или
Александрия в Троаде точнее 1100'*
(Гиппарх) 8100'*
устье Борисфена 13000'* 12200'* от 700'* до
или 13100'* или 12300'* 900'*

Это сравнение позволяет на деле оценить, что стоит за фразой Страбона

о том, что Гиппарх «использует расстояния» Эратосфена, полагая, что они
«малорасходятся с истиной»^. Позволительно думать, что в других случаях, о
которых Страбон прямо не говорит, расхождения между широтами Эратосфена
и Гиппарха были столь же значительны.
Подтверждением этого вывода служит тот факт, что указанная
Страбоном широта Страны Корицы явно противоречит данным Гиппарха.
Страбон отмечает, что эта параллель является самой южной широтой, на
которой Малая Медведица лежит в пределах арктического круга, и помещает её

Ср. Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 1313. Fig. 291.

 92
в 8800^' или в 8400^' от экватора (12° 34' или 12°) - в соответствии с
представлениями Эратосфена. К счастью, Птолемей сохранил указание Марина
о том, как сам Гиппарх определял эту широту (I 7.4 Muller 17 = F 45 Dicks):
согласно Гиппарху, самая южная звезда Малой Медведицы (а Umi) отстоит от
полюса на 12° 24', что соответствует расстоянию в 8680^ от экватора до Страны
Корицы'. Следовательно, числа 8800^' или 8400^' Страбон также заимствовал у
Эратосфена^.
Как показано в предыдущем разделе, таблица Гиппарха, несомненно,
опиралась на систему параллелей Эратосфена, но при этом исправляла и
дополняла её везде, где это было возможно, в соответствии с общим подходом
Гиппарха к труду своего предшественника.
Что касается приведённого пассажа Страбона о том, что Гиппарх
«использует расстояния» Эратосфена, то единственный путь к его объяснению
я вижу в сравнении с двумя другими высказываниями Страбона о том, в чём
выражается согласие Гиппарха с Эратосфеном:
2) Фг1а\ y a p EKETVO^, UTTOGEHEVOS ТО ЦЕуЕбод Tfjs yfjj бтгЕр ETTTEV

'EpaTooBEvris, £VTEU6EV 5ETV TTOiEToBai TTIV Tfjs okouMEvris a9aipEoiv ou y a p

ттоЛи SioioEiv тгр6$ т а 9aiv6nEva TCOV oupaviGov каЭ' EKaoTriv TTIV O'IKTIOIV

0UTC05 EXEiv TTiv avanETprioiv, fi cog oi uoTEpov атто5Е5сокао1 (II 5.7 Cl 13 = F

III 2 = F 36)v.
«(Гиппарх) говорит, что, приняв в качестве гипотезы величину Земли,
как [её] указал Эратосфен, затем следует отделить [от этого вопроса вопрос о
величине] ойкумены: ибо нет большой разницы в отношении небесных явлений
для каждого из ойкесисов, использовать ли это измерение или то, которое
предложили позднее».

' Это отметил Jones. Eratosthenes. P. 18. N. 9; однако Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus.
P. 170-171 не видит противоречия между этими числами.
^ Это также предположил Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 44-45.
 93
3) аркеТ Tccs or|iaEicb5Ei5 кал аттЛоиотера^ Ёкб£о0а1 TCOV UTT' аитои

юсоу, U7TO6£HEVOIS, сооттер EKETVOS, ETVOI ТО ЦЕуЕбод Tfis yfjs oTa5icov

TTEVTE nupiocBcov КШ 5ioxiAicov, COS кш 'EpaToo0EVTis aTToSi'Bcoaiv ou

y a p тгара TOUT' eoTai Бюфорос ттро^ т а 9aiv6nEva EU TOTS цета^и

о1кг|ОЕсои SiaoTriiiaoiv (II 5.34 C132 = F III 3 = F 39).

«[нам] достаточно установить значительные и более простые [различия

в небесных явлениях] из указанных [Гиппархом], приняв, как и он, в качестве
гипотезы величину Земли за двести пятьдесят две тысячи стадиев, как
предложил Эратосфен: ибо от этого не будет большой разницы в отношении
[небесных] явлений для расстояний между ойкесисами».

В первом пассаже говорится о том, что (1)Гиппарх использует

расстояния Эратосфена, потому что он считает, (2) «что они мало расходятся с
истиной» (3) в том, что касается определения небесных явлений для различных
ойкесисов, (3) и вне зависимости от того, как решается вопрос о размерах
Земли. Два других пассажа содержат все три указанных элемента с тем
единственным различием, что вместо конкретных расстояний, указаЕП1ых
Эратосфеном, они говорят о его измерении окруэюности Земли. Такое
совпадение позволяет предположить, что во всех трёх пассажах заложена одна
и та же мысль.
Я предполагаю, что пассажи (2) и (3) передают эту мысль более точно,
чем пассаж (1), так как, в отличие от этого пассажа, они позволяют объяснить, в
чём заключалась связь между тем, что Гиппарх использовал некие данные
Эратосфена, и его индифферентным отношением к вопросу об измерении
Земли в том, что касается небесных явлений для разных широт. В чём же
заключалась мысль Страбона? Что подразумевают его слова о том, что Гиппарх
принял измерения Эратосфена, «ибо от этого не будет большой разницы в
отношении [небесных] явлений для расстояний между ойкесисами» (И 5.34
С132)?
 94
Я предполагаю, что смысл этого высказывания надо понимать
следующим образом. Высказанное Страбоном обещание указывать небесные
явления для каждого ойкесиса «приняв, как и он, в качестве гипотезы величину
Земли за двести пятьдесят две тысячи стадиев, как предложил Эратосфен»
подразумевает, что Страбон конвертировал их широты из градусов в стадии'.
Именно это обстоятельство позволяет объяснить индифферентное отношение
Гнппарха к проблеме измерения Земли н, в частности, его замечание: «нет
большой разницы в отношении небесных явлений для каждого из ойкесисов,
использовать ли это измерение или то, которое предложили позднее» (II 5.7 С.
113) - это утверждение является справедливым, если широты этих ойкесисов
выражены в градусах^.
Таким образом, в свете таких наблюдений, не следует понимать
буквально утверждение Страбона в пассаже (1)и предполагать, что Гиппарх
использовал некие конкретные расстояния, какими они были измерены
Эратосфеном. Скорее, взятое вместе с пассажами (2) и (3), это утверждение
должно предполагать, что Гиппарх всего лишь использовал расстояния,
которые были рассчитаны в стадиях на основании Эратосфенового измерения
Земли. Фраза Страбона о том, что эти расстояния «мало расходятся с истиной»,
может подразумевать, что Гиппарх принял Эратосфеново значение окружности
Земли, потому что расстояния, полученные на его основе, только
незначительным образом расходились с результатами путевых измерений.

' Это же подразумевают слова Страбона о том, что Гиппарх оценивал расстояние между параллелями
Афин и Вавилона менее, чем в 2400'', «предположив, что весь меридиан имеет в длину столько
стадий, сколько считает Эратосфен» (II 1.29 С82 = F III 4 = F 22: UTTOTEOEVTOS ТОО

u a v T o j TooouTcov OTaSi'cov, oocov 'EpaTOo6E'vris фГ1О1у).

^ Cp. похоже: MtillenhofT. S. 328; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 15.
 95

4.6.2. Гипотеза Диллера о значении наклона эклинтнки в географии

Гиннарха

Гипотеза Диллера даёт дополнительный способ проверки аутентичности

сведений Страбона о таблице Гиппарха. Гипотеза основана на том, что Гиппарх
указывал широты климатов в градусах и рассчитывал их тригонометрически -
вероятно, используя метод аналемм\ Диллер конвертирует указанные
Страбоном значения широт из стадиев в градусы и для каждой широты
рассчитывает соответствуюш,ую ей оценку наклона эклиптики по формуле
sin'/2(15°хМ-180°) = tan ф tan 8. Формула адекватно отражает смысл
тригонометрического метода Гиппарха, показывая связь между тремя
величинами: широтой местности - (р, максимальной продолжительностью дня
на этой широте - М, углом наклона эклиптики — с^. В итоге получается
следующая серия значений s^:

' О тригонометрических методах Гиппарха: Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy.

P. 301-304; Toomer. Hipparchus. P. 209-211; Szabo, Maula. Op. cit.; Wilson C. Hipparchus and Spherical
Trigonometry // D i e - 1997. - Vol. 7,1. - P. 14-15. 0 6 истории метода аналемм: Neugebauer. A History
of Ancient Mathematical Astronomy. P. 839-847.
^ Разумеется, в античности не существовало записи в виде формул, а в тригонометрии использовалась
только одна функция - хорда, соответствующая современному синусу: crd а = 2 sin 14 а.
•' Diller. Geographical Latitudes. S. 265; ср. Rawlins. Competence Held Hostage. P. 55.
 96
Таблица 3. Значение наклона эклинтики в географии Гиннарха

КЛРШАТ М расстояние Ф S 8

от экватора округлённое

по
Страбону

Мерое 13'' 11800'' 16° 51' 23° 18' 23 '/з*»

Сиена 13 '/2" 16800'^ 24° 23° 40' 23 %°

Александрия 21400'* 30° 34' ~23°40' 23 %°

Тир (Финикия) 14 '// 23400'* 33° 26' 23°43'30" 23 У/

Родос 14 У2^ [25400"]' 36° 17' 23° 39' 23 %°
Геллеспонт IS'' 28800'* 41° 9' 23° 39' 23 %°
Массалия 15 УА" 30300'* 43° 17' 23° 40' 23 %°

Середина 15 1/2' 31700'* 45° 17' 23° 39' 23 %°

Понта

Борисфен 16'^ 34100'* 48° 43' 23° 42' 23 %°

Танаис [38000'*] 54° 17' 23° 38' 23 %°

Кельтика 18'^ [40800'*] 58° 17' 23° 36' 23 %°

Таблица 3 показывает, что для большинства широт е = 23%°, Если учесть

ту допустимую норму округления, которая применялась в античной
астрономии (до ближайших крупных долей градуса: половины, трети или
четверти), то следует признать, что это значение наилучшим образом передаёт
наклон эклиптики, который в действительности существовал в период
деятельности Гиппарха -150 г. - 23° 42'55". Всё это доказывает, что таблица
Гиппарха была основана на значении е = 23%°^.

' в скобках указаны исправленные значения Diller. Geographical Latitudes. S. 266-267.

^ Через полвека после выхода работы Диллера этот вывод получил два независимых подтверждения.
Д. Ролинс, исходя из гипотезы о том, что звёздный каталог Птолемея является переработкой каталога
 97
Опираясь на этот вывод, Диллер отмечает, что указанная Страбоном
широта Мерое выделяется среди остальных, давая иное значения 8. Диллер
предполагает, что Страбон сознательно заменил широту, указанную Гиппархом
- 11600^' (= 16° 35' при S = 23%°) - на близкое, но более привычное значение,
даваемое Эратосфеном.
К этому следует добавить три дополнительных примера.
1) Широта Сиены, которую приводит Страбон (16800^' = 24°), точно
совпадает с тем значением, которое соответствует М = 13/4*' при 8 = 23%°,
поэтому Диллер признал эти данные Страбона достоверными. Однако он не
учёл того, что параллель Сиены была исключением из обш;его правила - её
традиционно проводили не по климату 13'Л^, а по тропику Рака, который
проходил очень близко к широте \ЗУ2^. Так Птолемей, в соответствии со своей
оценкой 8, помеш;ал Сиену на широте 23° 5Г (II 6.7 Heiberg I 107 etc.)'. Широта
Сиены, указанная Страбоном, основана на принятой Эратосфеном
традиционной и весьма приблизительной оценке 8 = 24°, которая была
установлена ещё Энопидом Хиосским и благодаря своей простоте (24° = 1/15
окружности; VS 41 А 7) пользовалась широким признанием на протяжении
всей античности. Это позволяет считать значение 16800^* заимствованным из
географии Эратосфена. Гиппарх, как показано, должен был использовать
значение 8 = 23%° =^ 16600".

Гиппарха, пришёл к выводу, что каталог Гиппарха был составлен на основе е = 23° 41' ± 4': Rawlins.
An Investigation. P. 359-372. Надаль и Бруне предположили, что координаты звёзд, которые Гинпарх
приводит в «Комментарии», основаны не на непосредственных наблюдениях, а онределены по
специальному глобусу звёздного неба: Nadal R., Brunet J.P. Le "Commentaire" d'Hipparque. I. La sphere
mobile // Archive for History of Exact Sciences. - 1984. - Vol. 29. - P. 201-236. Проанализировав эти
координаты, они пришли к выводу, что глобус Гиппарха был настроен на е = 23° 43' ± 5' и ф = 36° 15'
± 3'. Нельзя признать убедительной попытку Ролинса доказать, что в основе таблицы климатов
Плиния также лежит значение 8 = 23%°: Rawlins D. Ancient Geodesy: Achievement and Corruption //
Vistas in Astronomy. - 1985. -Vol. 28. - P. 262-253.
' Это отметил Goldstein B.R. The Obliquity of Ecliptic in Ancient Astronomy // Archives intemationales
d'histoires des sciences. - 1983. - Vol. 33. - P. 4-5,
 98

2) Страбон оценивает расстояние от экватора до параллели середины

Понта в 28800^\ что соответствует широте = 41° 10' - и климату lS'^ при наклоне
эклиптики 8 = 23%°. Однако, противореча этой цифре, Страбон отмечает, что
параллель середины Понта лежит на равном расстоянии от экватора и от
полюса, что соответствует широте 45° - и климату 15^ при е = 24° - значении,
которое принимал Эратосфен. Параллель середины Понта отсутствует в
прямых фрагментах Эратосфена, поэтому Бергер считал её нововведением
Гиппарха. Однако два обстоятельства говорит в пользу того, что параллель
середины Понта присутствовала у Эратосфена. 1)Все параллели Гиппарха
проходят через конкретные пункты, а положение этой параллели, напротив,
весьма неопределённое - она проходит через середину пути корабля от
Геллеспонта к Борисфену (II 5.41 С134 = F V 14 = F 56). 2) Все параллели
Гиппарха (не считая параллели Византия и тех шести, которые были уже у
Эратосфена) проходят через пункты, лежащие вне главного меридиана
Эратосфена, а середина Понта расположена на меридиане. Это позволяет
предположить, что Страбон, говоря о параллели середины Понта, смешал
данные Эратосфена и Гиппарха.
3)Два противоречия существуют между сообщениями Страбона о
широте Родоса (II 5.39-40 С134 = F V 9, 12 = F 51-51). Во-первых, он помещает
параллель Родоса в 3640^' от параллели Александрии, но затем, противореча
этой цифре, помещает параллель Геллеспонта в 3400^^ севернее Родоса и 7000^'
- севернее Александрии, что требует 3600^' для расстояния Александрия-Родос.
Во-вторых, он утверждает, что параллель Родоса проходит через середину
острова, однако расстояние 3640^^ точно соответствует широте города Родос на
северной оконечности острова (36°26'). Трудно поверить, что Гиппарх, который
провёл на Родосе большую часть своей жизни, мог иметь столь неточное
представление о широте острова'. В то же время, расстояние 3640''' не

' Анализ координат звёзд, которыми Гиппарх оперировал в своих расчётах, показывает, что широту
своей обсерватории он знал с высокой точностью: Rawlins D. Hipparchos' Rliodos Observatories
 99

соответствует значению наклона эклиптики 8 = 23%°, но 3600^^ - соответствует.

На этом основании Диллер предпочёл исправить в тексте Страбопа 3640^' на
3600^^\ Однако у нас нет достаточно веских оснований для того, чтобы
отрицать аутентичность цифры 3640^, тем более, что она точно конвертируется
в градусы: 3640^^ = 5'/5°. Я полагаю, что аутентичными могут быть обе цифры:
3640^' на 3600^\ Дело в том, что в действительности Страбон упоминает о двух
близких параллелях: одна в таблице Гиппарха была проведена через Родос и
Ксанф в Ликии, а другую Эратосфен проводил через Родос и Карию, то есть -
севернее первой (Эратосфен помещал её в 3750^^ от Александрии: II 5.24 С125 =
F II В 28). В другом пассаже Страбон даёт понять, что Гиппарх также
использовал параллель через Родос и Карию (II 1.35 С87 = F V 10а = F 18).
Поэтому возможно, что изначально числа 3640^' и 3600^^ были связаны у
Гиппарха с этими двумя параллелями (3640^' - параллель города Родос и Карий,
3600^* — середины Родоса, Ксанфа и климата MVS*^), но затем были перепутаны
Страбоном.

4.6.2.1 Свидетельство Птолемея о значении наклона эклинтики

у Гипнарха ^

Гипотеза Диллера не нашла понимания у других исследователей^. Это

связано с тем, что гипотеза противоречит традиционной интерпретации
указания Птолемея о величине е у Гиппарха - единственьюго прямого

Located: Lindos & Cape Prassonesi // Dio. - 1994. - Vol. 4.1. - P. 33-47; idem. Hipparchos at Lindos: a
Modest Confirmation // Dio. - 1997. - Vol. 7.1. - P 16-17.
' Diller. Geographical Latitudes. S. 265. N. 1. Менее удачно исправление 3640*" на 3440*', которое
предложил Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 176-177.
^ Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 169, 194; Neugebauer. A History of Ancient
Mathematical Astronomy. P. 734, N. 14 лишь кратко отмечают, что гипотеза не обоснованна, так как ни
один источник прямо не подтверждает значение 23%°.
 100
свидетельства о том, что античные учёные использовали более точную оценку
S, чем традиционная 8 = 24°.
Птолемей отмечает, что он сам «в течение многих лет» проводил
измерения угла склонения солнца в дни солнцестояний и всегда получал
значение 47%° <2е< ATA° (Aim. I 13 Heiberg 167-68; пер. И.П. Веселовского):

5i' o\j oiivdyETai oxeSov 6 аито^ «Отсюда получается почти то же

Л6уо5 т ф ТОО 'ЕратообЕУои^, ф кш отношение, что у Эратосфена,
6 "1тттгархо5 ouvEXprioaTo- yivETai которым пользовался и Гиппарх.
yap ToiouTcov г) ЦЕта^и TCOV Действительно, величина дуги между
TpoTTiKcov la Еууюта, dfcov EOTIV 6 тропиками составляет приблизительно
п ^ 11 таких частей, каких в полуденном
liEOTiuppivos тту. -^
круге будет 83».

В своей астрономии Птолемей всегда использует получающееся отсюда

значение 8 = 23° 5 Г.
Обычно этот пассаж интерпретируют следующим образом: Эратосфен
впервые полз^ил «точное» значение 28= 11/83, 8 = 23° 5Г 20"', которое затем
приняли Гиппарх^ и Птолемей. Однако текст Птолемея не даёт оснований

' Bunbury. History, Vol. I. P. 664-665; MuUenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 255; Thalamas F.A. La
geographie d'Eratosthene. Versailles: Ch. Barbier, 1921. - P. 120; Dicks. The Geographical Fragments of
Hipparchus. P. 107, 167-169; Taisbak C M . Posidonius Vindicated at al Costs? // Centaurus. - 1974. - Vol.
18.4. - P. 267-268; Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 734. N. 15; Rawlins D.
Eratosthenes' Geodesy Unraveled: Was there a High-accuracy Hellenistic Astronomy? // Isis. - 1982. - Vol.
73. - P. 259-265; idem. Reply to David Fowler's "Eratosthenes' Ratio" // Isis. - 1983. - Vol. 74. - P. 561-
562; Fowler D.H. Eratosthenes' Ratio for the Obliquity of Ecliptic // Isis. - 1983. - Vol. 74. - P. 556-561;
GeusK. Eratosthenes von Kyrene. Studien zur hellenistischen Kultur- und Wissenschaftgeschichte. -
Munchen: Verlag C.H. Beck, 2002. - Munchener Beitrage zur Papyrusforschung und antikcn
Rechtsgeschichte - Bd. 92. - S. 248-249; Jones. Eratosthenes. P. 16-19.
^ Mannert K. Einleitung in die Geographie der Alten und Darstellung ihrer vorziiglichen Systeme. - Leipzig,
1829. S. 97; Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 45; idem. Geschichte der
wissenschafllichen Erdkunde der Griechen. S. 480; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P.
 101
приписывать значение 11/83 Эратосфену и Гиппарху. Птолемей отмечает три
факта: 1) благодаря серии измерений он получил оценку 2г в широком
диапазоне, 2) эта оценка почти совпадает с данными Эратосфена и Гиппарха,
3) точное значение можно выразить соотношением 28=11/83. Ссылка на
Эратосфена и Гиппарха может быть связана только с широким значением с,
упомянутым перед ней, а не с точным 28 = 11/83. При этом Птолемей уточняет,
что это значение только axe86v совпадает со значениями Эратосфена и
Гиппарха. Пичто не позволяет нам связывать вторую часть замечания Птолемея
с третьей, которая, скорее, является продолжением его первой части и касается
только измерений, проведённых самим Птолемеем.
Ни один источник не подтверждает того, что Эратосфен и Гиппарх
использовали оценку 28= 11/83. Напротив, Страбон (II 5.43 С136) и Марциан
Капелла (VI 596 = F II В 41) указывают, что Эратосфен в своей географии
принимал традиционную «грубую» оценку 8 = 24°.
Трудно представить, чтобы Птолемей после «многих лет» наблюдений
безоговорочно принял значение, установленное еш,ё Эратосфеном. Трудно
предположить, чтобы Эратосфен и Гиппарх на основании собственных
измерений получили бы то же самое значение 8 = 23" 51', что и Птолемей, тем
более, что это значение значительно отличалось от правильного: при
Эратосфене - 23° 43'40", при Гиппархе - 23° 42'55". Поэтому нет оснований
приписывать Эратосфену и Гиппарху значение 8 = 23° 5 Г - оно может
принадлежать только самому Птолемею\ Тем более недонустимо на основании
указания Птолемея вносить произвольные исправления в данные Страбона о

192, 194; Abel. Zone. Sp. 1057; Szabo, Maula. Les debuts de 1'astronomic P. 93; Goldstein. The Obliquity
ofEcliptic. P. 3-14.
' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 131-132, 137; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 411,414; мнение Бергера принимают: Thomson. History. P.
163; также см. TaisbakC.M. Eleven-Thirties. Ptolemy's Reference to Eratosthenes in Almagest 1.12 //
Centaurus. - 1984. - Vol. 27.2. - P. 165-167.
 102
географии Эратосфена: изменять широту Сиены 24° = 16800^^ на 23° 5Г =
16700'*'.
Два обстоятельства иногда рассматривают как подтверждение того, что
Эратосфен использовал «точное» значение 23° 5 Г. (1) Согласно Страбону,
Эратосфен помещал Туле на широте полярного круга (II 5.8 С114 == F И С 8), и
при этом оценивал расстояние от экватора до Туле в 46300^* (I 4.2 С62-63 = F II
С 2). Таким образом, расстояние от Туле до полюса = 8 = 63000^' - 46300*' =
16700^^ = 23° 51'^. Однако в другом месте Страбон прямо указывает, что Туле
отстоит от полюса на ^бо большого круга, несомненно следуя в этом
Эратосфену (II 5.43 С136). Появления числа 46300'* имеет более простое
объяснение: в этом расчёте было использовано «точное» значение расстояния
от Александрии до Геллеснонта - 8100'*, тогда как в других случаях Эратосфен
приводил округлённое - 8000" (II 5.42 С135 = F II С 5, 7)1 (2) Согласно
Клеомеду, Эратосфен оценивал дугу между Александрией и Сиеной в 1/50
большого круга (Cleomed. I 10 = F II В 34, 35). Если допустить, что Эратосфен
принимал традиционную в античности широту Александрии arctg 3/5 = 30° 58'
-31° (II 5.38 С133 = Hipp. F V 6 = F 48; Vitruv. IX 7.1), то он мог бы определить
широту Сиены 31° - ^"^^^оо" = 23° 5 Г 26""*. Однако это предположение требует
слишком многих необоснованных допущений.
Б. Голдштейн предложил интересную гипотезу, подтверждающую, что
Гиппарх использовал значение 23° 5Г^. Согласно Гиппарху, широта Византия
соответствует климату 15'/4*^ и в то же время соотношение длин гномона н его
тени на этой широте составляет в день солнцестояния ""'^120 (П 5.41 С134 = F V

' Как делает большинство учёных, отмеченных в прим. 1 на С. 93. Mullenhoff. Deutsche
Altertumskunde. S. 255, 268, 270 и Abel. Sp. 1046 справедливо отмечают, что Эратосфен мог
использовать разные оценки е.
^ Bunbury. History. Vol. I. P. 664.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 155.
* Geus. Eratosthenes. S. 248-249; Jones. Eratosthenes. P. 16.
' Goldstein. Op. cit. P. 1983: 10-12; Jones. Eratosthenes. P. 17.
 103
13a = F 52). Если предположить, что это значение не основано на реальных
измерениях, а теоретически вычислено для климата \5У4^, то такое вычисления
должно основываться на значении Е = 23° 5 Г. Однако, вопреки этому, в другом
месте Страбон ясно указывает, что соотношение длин гномона и его тени было
измерено Пифеем в Массалии, а затем Гиппарх получил такой же результат в
Византии (I 4.4 С63 = F V 13d = F 53)'. При всём правдоподобии гипотезы
Голдштейна, возможно, что Гиппарх условно связал широту Византия и
Массалии с климатом 15У4^, несмотря на небольшое несоответствие результатов
измерения тени гномона^. Аналогичным образом Гиппарх связывает самые
северные широты, на которых побывал Пифей, с климатами \7^, \S^ и 19*^.
Трудно представить, чтобы сам Пифей мог измерить длительность дня при
солнцестоянии на всех этих широтах'. Скорее Пифей проводил в разные дни
отдельные измерения длины тени гномона или высоты Солнца над горизонтом,
на основании которых Гиппарх условно связал эти местности с тремя
северными климатами своей таблицы.

4.6.3. Страбон вставляет в таблицу Гиппарха сведения

Эратосфена

Бергер отмечает, что описания трёх параллелей таблицы Страбона

отражают представления Эратосфена, причём именно те, против которых
возражал Гиппарх: 1) Тапробана считается островом и помещена на широте
Страны Корицы, 2) на широте Мерое помещены оконечности Индии, 3) на
параллели Александрии - Вавилон и верхняя (северная) Сирия.
Между тем. Мела отмечает, что Гиппарх не считал Тапробану островом
(III 7.70 Silberman 87 = F VIII 2 = F 5). Страбон прямо указывает, что Гиппарх

' Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 178-179.

^ Так же: Bianchetti. Dall'astronomia. P. 152; cp. SzaboA. Das geozentrische Weltbild. Astronomie,
Geographie und Mathematik der Griechen. - Munchen: Dt. Taschenbuch-Verlag, 1992.-S. 179-182.
 104
отвергал мнение Эратосфена о широте южной Индии (II 1.20 С77 = F IX 4 = F
17), а следовательно, и о широте неразрывно связанной с ней Тапробаны
(подробнее об этом см. раздел 1 главы 3). Гиппарх помещал Вавилон
значительно севернее Александрии, явно полемизируя с Эратосфеном (П 1.29
С82 = F V 7 а = F 22; II 1.36 С88 = F V 7Ь = F 26), который, очевидно, помешал
Вавилон примерно на широте Александрии или даже южнее неё^. Поэтому нет
оснований для конъектуры, предложенной Гроскурдом и Госселлином,
принятой в ряде современных изданий, которая исправляет в таблице климатов
Ba(3uXa5voc на Ba(3uXa)VLac^. Упоминание северной Сирии на широте
Александрии, вероятно, также восходит к Эратосфену и связано с его оценкой
широты Вавилона^.
На основании этих фактов Бергер заключает, что Страбон даёт не просто
эксцерпт из таблицы Гиппарха, а скорее, взяв за основу систему широт
Эратосфена, дополняет её сведениями Гиппарха^. Этот вывод позволяет
Бергеру реконструировать систему параллелей Эратосфена. Показательно, что,
говоря о параллелях Родоса и Геллеспонта, Страбон разделяет параллельные

' Это отмечают: Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 186-188.

^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 193-195; idem. Geschichle dcr
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 424; Miller K. Mappae mundi. Die altesten Weltkarten. - Bd.
VI. - Stuttgart, 1898. - S. 120; Thomson. History. P. 205.
^ Strabon. Geographie. T. I. Pt. 2 / Texte etabli par G. Aujac. Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1969.
P. 121; Grosskurd C.G. Strabons Erbeschreibung. - Bd. I. - Berlin, 1831. - S. 219; Правильное чтение
BaPuXwvoc оставлено в: Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 193-194; Bunbury.
History. Vol. 11. P. 7, n. 1; Radt. Strabons Geographika. S. 328.
'* Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 192-193; idem. Gcschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 424.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 37, 41-45, 67-70; idem. Die geographischen
Fragmente des Eratosthenes. S. 188-195; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen.
S. 422-425; cp. Kubitschek. Klima. Sp. 839-840; Dicks. Strabo and the КЛ1МАТА. P. 247; Aujac. Strabon.
P. 118. Отчасти прав Гойс, цитируя почти весь раздел Страбона о климатах как единый фрагмент
Эратосфена, за вычетом астрономических деталей, которые он относит к Гиппарху: Geus.
Eratosthenes. S. 273.
 105

сведения Гиппарха и Эратосфена (II 5.39, 40, 42 С134, 135 = F III А 21, 22; F V
9, 12а = 50, 51). Вероятно, в других случаях он так же смешивает данные обоих
авторов, но уже не отмечает этого прямо.

4.7. Таблица климатов Гиппарха и география Птолемея

Итак, три главные черты отличают таблицу Гинпарха от системы

параллелей Эратосфена и при этом сближают её с «таблицей теней» Птолемея
и, соответственно, с системой параллелей Марина: 1) таблица охватывает всё
пространство от экватора до полярного круга, 2) в ней появляются климаты VJ^,
3) широты рассчитываются на основе тригонометрических методов и
выражаются в градусах'.
В какой степени география Марина и Птолемея зависит от таблицы
Гиппарха и могут ли отдельные её элементы, не отмеченные Страбоном,
восходить к Гиппарху?
Многие характерные элементы таблицы Гиппарха (помимо 7
канонических климатов; см. приложение 2) находят отражение в «таблице
теней» и в географии Птолемея : оба упомянутые Страбоном климата 14 —
1) ЫУА" - Тир (у Страбона: Птолемаида, Сидон и Тир: II 5.39 C133 = F V 8 = F
49)^ 2) 151/4'' - Византии, Массалия, Пикея и Амис (I 4.4 С63; II 1.12, 16 С71-72,
74; 4.3, 8 С106, 115; 5.40 С134 = F V 13 = F 52-55); 3) 15*' - Илион и гора Ида в

' Диллер предложил простое объяснение чисел, которые описывают paccTOfltmfl между параллелями
Эратосфена: интервалы между часовыми климатами уменьшаются в арифметической прогрессии:
10000" от П*" до M*" (Мерое - Александрия), далее - 8000" до \5^ (Лисимахия), 5000" до 1б''
(Борисфен); климаты 'Л'' проведены через середины этих интервалов: Сиена - в 5000" от Александрии
и от Мерое, Родос — в ~ 4000" от Алексавдрии и от Лисимахии.
^ Diller. Geographical Latitudes. S. 268 ошибался, полагая, что таблица Гиппарха не повлияла на
развитие геофафии.
^ Гиппарх либо условно связывал широты этих городов с одним климатом (Honigmann. Die sieben
Klimata. S. 20), либо приводил для каждого из них отдельно более точные значения, которые Страбон
опустил: Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 53.
 106
Троаде (у Гиппарха здесь фигурирует Александрия в Троаде: II 5.40 С134 = F V
12а = F 51); 4) север Меотиды и устье Танаиса- i t (II 5.42 С136 = F V 15с, 16 =
F 59-62);
Всё это позволяет рассматривать таблицу Гиппарха как прототип и
непосредственный источник системы параллелей Марина\ В какой мере
таблица Гиппарха могла быть сопоставима по своему объёму и содержанию с
этой системой и с «таблицей теней» Птолемея?^
Между этими двумя таблицами есть принципиальное различие: таблица
Гиппарха была предназначена для построения карты на основании реальных
измерениях широт, поэтому для него была наиболее важна достоверность
конкретных географических сведений, тогда как для Птолемея были важны
математическая корректность и единообразие таблицы, которая служила только
иллюстрацией математической зависимости длины тени от широты местности.
Поэтому таблица Гиппарха неизбежно должна была отличаться от «таблицы
теней» меньшим единообразием в выборе широт, возможно, пробелами из-за
отсутствия достоверных данных и большим количеством географического
материала.
Ниже мы приведём два дополнительных примера, которые показывают,
что широты некоторых пунктов - Пелусия, Вавилона, Афин, Сиракуз и всей
Сицилии, и, возможно, Смирны — использующиеся в «Таблице теней» и в
«Географии» Птолемея, восходят к таблице климатов Гиппарха, хотя эти факты
и не получили прямого отражения в её пересказе у Страбона. Эти примеры
подтверждают, с одной стороны, что география Птолемея значительно больше
зависит от работы Гиппарха, чем это обычно предполагается, а, с другой

' Это отмечают также Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 594, 612;
Szabo, Maula. Les debuts de I'astronomie. P. 85-90 и Bianchetti. Dall'astronomia. P. 146-147.
^ Miillenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 328-349, отмечая родство между двумя таблицами, слишком
упрощённо отвечает на этот вопрос, без каких-либо оговорок рассматривая «таблицу теией» как
копию таблицы Гиппарха. Эту позицию принимает Miller. Маррае mundi. Р. 122.
 107
стороны, что сведения Страбона об этой работе намного менее полны и точны,
чем это обычно считается.

4.7.1. Гиппарх о широтах Пелусия, Вавилона, Афин и Сиракуз

Три параллели, установленные Гиппархом - Пелусия, Вавилона и Афин

- Страбон упоминает только при обсуждении вопроса о расстоянии от Тапсака
до Александрии. Эти параллели тесно связаны друг с другом - Гиппарх
указывает расстояния между ними, чтобы тем самым определить
относительную широту Вавилона: между Вавилоном и Афинами — не более
2400" (II 1.29 С82 = F V 7а = F 22), между Пелусием и Вавилоном - более 2500'^
(II 1.36 С88 = F V 7Ь = F 26). В сумме расстояние между параллелями Пелусия
и Афин составляет 4900" = 1°, что можно рассматривать как свидетельство
достоверности этих чисел.' В действительности данные Страбона содержат
серьёзное внутреннее противоречие, которое не может быть устранено
полностью, поэтому ни одну интерпретацию этих данных нельзя признать
безупречной. Представляется, что в данном случае сопоставление данных
Гиппарха с географией Птолемея может послужить более надёжной основой
для разрешения данного противоречия, нежели буквальное следование тем
цифрам, которые приводит Страбон.
Госселлин, Бергер и Дике предложили интерпретации этих данных
Страбона, различаюш,иеся в деталях, но единые в главном. Для определения
широты трёх параллелей эти исследователи взяли в качестве точки отсчёта
параллель Афин. Госселлин и Бергер приняли ту оценку широты Афин,
которую приводит сам Гиппарх в «Комментариях» - 37° (13,12; 4.8 Manitius 28,
34 = F V 11)^. Позднее Бергер в качестве альтернативы предложил принять

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 50-51; idem. Geschichte der wissenschaftlicheii
Erdkunde der Griechen. S. 483.
^ Gossellin. Recherches. Vol. I. P. 56; Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 50-52.
 108

широту Афин за 36°, поскольку Страбон, следуя Эратосфену, всегда

отождествлял параллели Афин и Родоса и в данном случае также мог
подразумевать широту Родоса'. Эту интерпретацию принял Дике,
предположив, что сам Гиппарх мог говорить здесь о широте Родоса.^ В итоге
исследователи помещают Вавилон на широте 33° 34' или 32° 34', что очень
близко к правильному значению - 32° 30', и на этом основании предполагают,
что Гиппарх опирался на результаты некого точного измерения широты
Вавилона^.
Однако эта интерпретация влечёт за собой два следствия, которые
доказывают её ошибочность.
Во-первых, постулируемая «точная» оценка широты Вавилона не
приводится ни в одном источнике. Напротив, общепринятая в античности
оценка широты Вавилона была основана на традиционно принятом в
вавилонской астрономии и весьма неточном значении М:т = 2:1
(соответственно, М = 14** 24™/. Это значение использовалось в системе
астрологических климатов и было принято даже Птолемеем как широта 35° at 8
~ 23°51' (Geogr. VIII IQ.llf. Несомненно, оно было известно и Гиппарху, что
подтверждает сообщение Паппа Александрийского (Pappus. II Р. 600, 10
Hultsch/ о том, что для расчёта времени восхождения знаков зодиака Гиппарх

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 52; idem. Geschichte der wissenschaftlichcn
Erdkunde der Griechen. S. 482^83,
^ Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 134-135.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 50; Dicks. The Geographical Fragments of
Hipparchus. P. 134; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 29.
'' Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 234,366-367, 545.707-710, 726-732.
^ Это отметил Honigmann. Die Anaphorai der Alten Astrologen. Ein Versuch, die Anaphorai und Klimata
des Michigan-Papyros 149 zu егкШгеп // Michigan Papyri. - Vol. III. - Papyri of the University of Michigan
Collection. Miscellaneous Papyri. / Ed. by J.G. Winter. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 1936. -
P. 312.
* Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 301; Toomer. Hipparchus. P. 210.
 109
использовал арифметический метод, который обычно основывался на системе
астрологических климатов.
Во-вторых, изложенная интерпретация данных Страбона приводит
также к тому, что Пелусий оказывается на широте 30° или 29°, то есть — на 1°
или даже на 2° южнее Александрии'. В действительности Александрия и
Пелусий лежат у нротивоноложных «вершин» дельты Нила, а побережье
дельты и прилегаюш,ей части Африки проходит по прямой, не имея заметных
отклонений. Это даёт простое и надёжное основание для того, чтобы поместить
оба города на одинаковой широте (например. Птолемей помеш^ает
Александрию на 31°, а Пелусий - на 31° 10': IV 5.5 Miiller 681). Область дельты
Нила была так хорошо известна в античном мире, что вряд ли Гиппарх мог
настолько плохо представлять её географию, чтобы поместить Пелусий на 700-
1400^* южнее Александрии^.
Интерпретация, предложенная Госселлином, Бергером и Диксом,
основана на том допуш;ении, что Гиппарх проводил особую параллель Пелусия,
отличную от параллели Александрии. При этом допуш;ении остаётся неясно -
зачем Гиппарх вводил особую параллель Пелусия и почему именно
относительно неё он определял широту Вавилона?
Я полагаю, что в действительности Гиппарх говорил о параллели
Пелусия не потому, что он отличал её от параллели Александрии, а потому что
он обсуждал вопрос о расстоянии между Тапсаком и Пелусием, части
расстояния от Тапсака до Александрии (II 1.36 С88 = F X 7 = F 26; ср. I 4.5 С64
= F II С 18; II 1.33, 36 С85, 88 = Erat. F III В 46, 47). В другом фрагменте

' Gossellin. Recherches. Vol. I. P. 56; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 174,193.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 51; idem. Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 483 пытается устранить эту нелепость, предполагая, что Страбон ошибочно
прочитал цифру в таблице Гиппарха: вместо 2500^' = 3° 34' у Страбона, в таблице должно было
значиться 2° 34' ~ 1740^; в этом случае Пелусий оказался бы всего на 23' ~ 268*' южнее Александрии.
Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 174 справедливо отмечает, что такое исправление
требует слишком много сложных и произвольных допущений, и поэтому не может быть принято.
 no
Гиппарха речь идёт об определении широты Вавилона относительно
Александрии (I 1.12 С7 = F II 1 = F 11). Эти факты позволяют отождествить
единожды упомянутую параллель Пелусия с параллелью Александрии, что даёт
более надёжное основание для определения широт Вавилона и Афин. Правда,
это предположение влечёт за собой две новых сложности.
Во-первых, Вавилон оказывается на широте севернее, чем 31° 10' (при е
= 23%°) + 3° 35' (~ 2500'*) = 34° 45', что можно округлить до традиционной
широты климата И*" 24"^ (35'/4° при 8 = 23%° или 35° при е = 23° 51').' Слабым
местом этой интерпретации является необходимость выбирать между двумя
произвольными допущениями: мы должны либо предположить, что Гиппарх
сохранил широту Вавилона как 35°, несмотря на то, что она противоречит
принятому им значению е = 23%°, либо, что он принял во внимание это
значение 8 и определил широту Вавилона как 35'/4°, соответственно. Во втором
случае мы вынуждены будем предположить, что Страбон, говоря «более
2500S>, подразумевал 2886** (35'Л° — 31°10'). Между тем, первое из высказанных
предположений имеет ряд преимуш;еств, которые будут рассмотрены чуть
ниже.
Вторая слабость предлагаемой нами интерпретации заключается в том,
что Афины оказываются на широте 31° 10' + 7° (= 4900'*) = 38° 10' или 35'/4° +
3°25' (~ 2400'*) = 38%°. Первое значение близко к правильной оценке 37° 59',
однако у нас нет оснований предполагать, что Гиппарху или другим древним
географам было известно такое точное измерение широты Афин.
Я предполагаю, что широта Афин, фигурировавшая в таблице Гиппарха,
может быть установлена на основе тех данных, которые приведены в его
«Комментарии к Арату», невзирая на то, что это требует внесения исправлений
в цифры, которые указывает Страбон.
В том рассуждении, которое рассматривает Страбон (II 1.29 С82),
Гиппарх доказывает, что сдвиг широты Вавилона на север делает необходимым

' Так предположил Honigmann. Die Anaphorai. P. 312.

 Ill

переместить на север и азиатский горный хребет, южную границу которого

Эратосфен помещал на широте Родоса. Это показывает, что Страбон имел
определённые основания для того, чтобы интерпретировать упомянутую
Гиппархом параллель Афин именно как параллель Родоса, как это правильно
отметил Дике' Однако, вопреки предположению Дикса, трудно представить,
чтобы Гиппарх мог отождествлять параллели Родоса и Афин, как это делали
Эратосфен и Страбон.
Два обстоятельства противоречат предположению Дикса.
1) Гиппарх отмечал, что Эратосфен, оценивая разницу между широтами
Родоса и Афин в 400^', основывается не на точных измерениях, а на ощущениях
(аювлтос) (II 1.35 С87 = F V 10а = F 18).^ Эратосфен, по-видимому,
рассматривал это значение как тот предел точности при оценке широты,
которым на практике можно пренебречь, считая для удобства, что Родос и
Афины лежат на одной параллели. Гиппарх возражает против этого подхода,
подчёркивая, что для оценки широты нельзя полагаться на наблюдения
невооружённым глазом и на сравнение природных условий — как обычно
поступает Эратосфен, но необходимо проводить точные измерения. Слова
Страбона показывают, что Гиппарх рассматривал в своей таблице широту
Афин как отличную от широты Родоса и так же основанную на точных
измерениях.
2) В «Комментариях» Гиппарх различает климаты Афин - 14 3/5*^ = 37° и
Родоса - И*' = 36° (при 8 = 24°; F V 11 а, b = I 3.6, 3.12, 4.9 Manitius 26, 28, 34; I

' Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 134.

^ Бергер, Талама и Дике упускают из вида эти слова Гиппарха и поэтому предполагают, что уже
Эратосфен располагал точными данными об измерении широты Афин, на основании которых он
получал значение 400^': Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 187-188; idem.
Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 416; Thalamas. Op. cit. P. 237; Dicks. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 130; cp. MiillenhofT. S. 242. Правильную интерпретацию слов
Гиппарха дал Honigmann. Die sieben Klimata. S. 19-20; cp. Reinhardt K. Poseidonios 3 // RE. - Bd. XXll.
- 1 9 5 3 . - S p . 677.
 112
7.21, 9.8 Manitius 72, 114).' Поэтому, вероятнее всего, в таблице Гиппарх
использовал то же значение широты Афин, что и в «Комментариях» - либо 37",
либо ЪТ/г = I4V5'' при 8 = 23Уз°.
Значение 37° представляется более предпочтительным, несмотря на то,
что оно противоречит принятому Гиппархом значению 8 = 23%°, поскольку его
подтверждает последняя фраза Страбона из пассажа II 1.35 С87,
рассмотренного выше:

6 MEV oi5v 5i' 'A6r|vcov TrapocAXriXos «параллель Афин, измеренная с

yvcouoviKCOS ЛГ1Ф6Е\$ КШ 6 5ia помощью гномона, и параллель
'Р65ои KaiKapias, Родоса и Карий сделали такую
EV oxaSi'ois TOOOUTOIS ccioB разницу, выраженную в стадиях,
ETTOinae TTIV 5ia9opdv. доступной для восприятия».

Эта фраза предполагает, что в таблице Гиппарха интервал между

параллелями Афин и Родоса составлял 400^', как думал и Эратосфен. Эта цифра
допускает, что широта Афин может быть равна только 37° (= 36°26'^ + 400^') и
никак не 37%°.
Показательно, что согласно Страбону, параллель Сиракуз в таблице
Гиппарха проходит также в 400^^ севернее параллели Родоса (II 1.39 С134 == F V
9 = F 50). Вместе с тем. Птолемей помещает Сиракузы на широте 37° (III 4.4
Muller I 399). Отсюда представляется правдоподобным, что Гиппарх
изначально помещал Афины и Сиракузы на одной и той же широте.
Что касается указанного Страбоном расстояния между параллелями
Афин и Вавилона, то наиболее приемлемым представляется мнение

' Ничем не обосновано мнение В. Хюбнера о том, что Гипнарх определил широту Афин на основе
указанного Эратосфеном расстояние 400'', которое отражало результаты измерения пути: Hubner. Op.
cit. S. 99-100.
^ Здесь мы берём широту города Родос и Карий, проходящую чуть севернее климата М'Л''; см. выше.
 113
Э. Хонигманна, который предположил, что Страбон ошибочно написал 2400^'
вместо 1400^* = 2° у Гиппарха.' Это предположение подтверждает нашу догадку
о том, что Гиппарх сохранил для Афин широту 37°, а для Вавилона 35°.
Гиппарх мог так поступить в том случае, если он рассматривал эти широты не
как функцию от продолжительности дня М (р =f(J\/t), но как функцию
соотношения между длинами гномона и его тени в день равноденствия (как он,
например, рассматривал широту Карфагена), на котором не отражаются
изменения принятого значения наклона эклиптики 8 (ср. Vitruv. De arch. IX 7.1
указывает широту Афин как arctg УА = 36°52'). То, что дело обстояло именно
таким образом, прямо подтверждается приведёнными выше словами Страбона,
которые показывают, что широта Афин была установлена Гиппархом при
помош,и гномона.

4.7.2. Широта Сицилии в географии Птолемея восходит к Гипиарху

Одним из самых существенных пробелов в таблице Страбона является

отсутствие климата Смирны 14/4 . Параллель Смирны фигурирует в «таблице
теней», а на карте Птолемея проходит через ряд важнейших и хорошо
известных регионов: Италию, Грецию, Малую и Среднюю Азию. Марин
использует параллель Смирны как главный репер для определения маршрута
пути в Китай (112.6 Miiller 31). Эту лакуну в данных Страбона удачно
заполняет фрагмент Посидония, который Сицилию:

тоТд KXi'naaiv a9Opi^cov TTIV vfiaov «...ограничивая климатами

ocpKTOV HEV TTiv ПбХсорюба, помещает с севера Пелориаду, а с юга

' Honigmann. Die Anaphorai. P. 312-313. Похожую ошибку Страбон допустил, когда, выражая в
стадиях широты трёх севериых климатов, он «потерял» при этом 1400*' = 2°.
^ Лилибей - самый западный мыс Сицилии около современного г. Марсалы, Пелориада - её северо-
восточный выступ.
 114

ттрб5 voTov 5Е AiXOpaiov, тгрод Ёсо Лилибей, с востока Пахин^. Но

5Е TOV TTaxuvov T{0rioiv. 'AvctyKTi поскольку климаты располагаются в
5£, TCOV KXmccTcov EV Ф°Р^^ параллелофамма, вписанные
ттараЛЛлЛоураццф охлцат1 [« "«^] треугольники по причине
^своих сторон] не
та ЕуурафоцЕУа
Tpiycova кш иосЛюта боа oKaXnva соответствуют климатам, и в
, ^ .f' л ^г.^ ~п особенности неравносторонние, в
Kai COV оиОЕЦю тгЛЕира [оиоЕцкз]
. . . , которых ни одна сторона не
TCOV тои ттараЛЛлЛоураццои
совпадает со [стороной]
£фарц6ттЕ1, avapiiooTcos EXEIV
параллелограмма».
б тсс кХ{цс1та 5ia Tr X^
(VI 2.1 С266 = FGH 87 F 62 = F 249
Edelstein-Kidd = F 41 Theiler).

Э. Хонигманн видит в этой фразе подтверждение своей гипотезы о том,

что Посидоний понимал термин климат так же, как позднее Марин: как зону
между двумя параллелями, являющимися климатами в традиционном
1 'У

значении . Однако текст не даёт оснований для такой интерпретации . Его

смысл можно точнее раскрыть, сравнив с данными географии Птолемея и
таблицы климатов Плиния. У Птолемея Лилибей действительно лежит на
широте климата Родоса 14*^ = 36°, а Пелориада - на широте климата Смирны
14У4*' = 38°35' (III 4.1, 3 Muller 389, 394; см. рис 2). Плиний тоже считает
Лилибей крайней точкой на юге, помещая его на широте Вавилона (35°), а север
Сицилии - на широте Смирны и Афин (VI 213, 215).
Посидоний, судя по имеющимся данным, не интересовался
«картографической» стороной географии: оценкой расстояний и широт - что

' Honigmann. Die sieben Klimata. S. 29-30; idem. Marinos. Sp. 1780; idem. Strabo 3 // RE. - Bd. IVA. -
1931.-Sp. 115-117.
^ Это отмечает Gisinger F. Rez.: Honigmann E. Die sieben Klimata und die TToXeis" ётт1ат)р.ои Heidelberg,
1929 // Gnomon - 1933. - S. 98.
 115
было главным для Эратосфена и Гиппарха, Поэтому вряд ли он был автором
этих сведений о широте Сицилии, скорее, он мог заимствовать их из некой
таблицы климатов, подобной той, которая лежит в основе данных Птолемея и
Плиния — вероятнее всего, из таблицы Гиппарха*. В пользу этого говорит то,
что широта Сицилии у Птолемея противоречит представлениям Эратосфена,
который помещал Сицилийский пролив (то есть - Пелориаду) на параллели
Родоса (II 1.1 С67 = F III А 2 ср. II 5.8, 14 С115, 119)^ но согласуется с данными
Гиппарха (II 5.39 C134 = F V 9 = F 50), который, как мы показали выше,
помещал Сиракузы на той же широте, что и Птолемей (37°).

' Гипотеза Хонигманна об особой системе климатов Посидония отражает общую тенденцию
переоценки роли Посидония в развитии античной географии и науки в целом. Для подтверждения
своей гипотезы Хонигманн использует две другие идеи Посидония: 1)о существовании двух узких
жарких поясов под тропиками - в них Хонигманн видит климаты, понимаемые как узкие квази-зоиы;
2) о том, что наряду с пятью астрономическими зонами следует выделять целый ряд культурно-
антропологических зон 1тр6с та dv0panTei.a - эти зоны Хонигманн такясе нытается связать с
климатами (Honigmann. Die sieben Klimata. S. 26-30; idem. Strabo. Sp. 115-117, 120-121). В
действительности фрагменты Посидония не дают для этого оснований. Попытка Диллера доказать,
что Посидоний использовал таблицу климатов Гиппарха, также не удачна (Diller. Geograpliical
Latitudes. P. 268).
^ Bunbury. nistory. Vol. 1. P. 629-631; 2. P. 561; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der
Griechen. S. 173; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 35.
 116
5. Система долгот в географии Гиипарха

5.1. Система часовых поясов Марииа основаиа иа методе измереиия

долготы Гиипарха

Главная особенность системы (bpiata Марина — а именно, тот факт, что

долгота в ней выражается в интервалах времени - была напрямую
продиктована тем единственным способом измерения географической долготы,
которые был доступен в древности. Этот способ заключался в проведении в
рассматриваемых пунктах одновременных наблюдений за лунным затмением
(описание этого способа дано в «Альмагесте» II 1 Heib. 88). Впервые этот метод
измерения долготы предложил Гиппарх, что позволяет считать именно его
основоположником системы (bpiata (Strab. I 1.12 С7 = F II 1 Berger = F 11 Dicks;
Achill. Tat. Isag. 19 Maass 47 = F IV 1 Berger)'. Показательно, что аналогичную
систему (bpLata Гиппарх использовал для измерения астрономической долготы
в «Комментариях к Арату»^. Поэтому было бы оправдано ожидать, что и в
географии он мог попытаться создать такую же, основанную на конкретном
материале систему, какую мы встречаем у Марина. Далее мы попробуем
реконструировать некоторые элементы этой системы Гиппарха.

' в обоих текстах, наряду с затмениями Луны, упомянуты также затмения Солнца; см. Kubitschek W.
Klima 2 // RE. - Bd. XI.l. - 1921. - Sp. 839; Honigmann. Die sieben Klimata. - S. 15-16; Dicks. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 41—42. Вероятно, рациональное зерно этих упоминаний
заключается в том, что Гиппарх отмечал связь между наблюдениями солнечных затмений и широтой
местности и составил таблицу параллакса Солнца для разных климатов, нодобную той, какую
приводит Птолемей в «Подручных таблицах»: Neugebauer. А nistory of Ancient Mathematical
Astronomy. P. 126-128,322, 990-999.
^ Это обстоятельство отмечают в связи с измерением географической долготы: Photinos. Marinos. Sp.
811-812; Abel. Zone. Sp. 1067, 1133.
 117
5.2. Данные Марина и Птолемея о долготах Карфагена, Арбел н
Вавилона заимствованы у Гипнарха

Принято считать, что Гиппарх не использовал на практике

предложенный им способ измерения долготы и не предпринял попыток
создания на его основе системы долгот, аналогичной его таблице климатов'.
Между тем, как мы уже показали выше, что единственный приведённый
Птолемеем пример измерения относительной долготы Карфагена и Арбел при
помощи одновременного наблюдения за лунным затмением был заимствован
им именно из работы Гиппарха. Упомянутое Птолемеем затмение случилось 20
сентября 331 до н.э., за 10 дней до решающей битвы между армиями
Александра Великого и ДарияШ, произошедшей близь небольшого города
Арбелы в Ассирии (Эрбиль). Результатом сравнения двух наблюдений за этим
затмением была крайне завышенная оценка расстояния между Арбелами и
Карфагеном - 45° - которая принята в «Геофафии» Птолемея^. В
действительности расстояние между Карфагеном и Арбелами составляет 34°2' ~

Другим свидетельством того, что система долгот в географии Марина и

Птолемея зависела от Гиппарха, является тот факт, что указанное в

' Bunbury, History. Vol. 1. P. 633; Vol. 2. P. 14, 226, 558-559; Berger. Geschichtc der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. P. 469-470, 476; Kubitschek. Karten. Sp. 2054; Gisinger. Geographic Sp. 619;
Thomson J.O. History of Ancient Geography. - Cambridge: Cambridge University Press, 1948. - P. 207-
208, 343; Sarton G. A History of Science. Hellenistic Science and Culture in the Last Thee Centuries B.C. -
Cambridge: Harvard University Press, 1959. - P. 415; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P.
121-122, 160; Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 337, 667, 846; Toomcr.
Ptolemy. P. 200; idem. Hipparchus // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. XV. - Suppl. I. - Topical
Essays. - New York: C. Schribner's Sons, 1978. - P. 220; Stuckelberger A. Einfuhrung in die antiken
Naturwissenschaften. - Darmstadt: Wiss. Buchges., 1988. S. 95, 101, N. 24.
^ В «Географии» он помещает Карфаген на долготе 34°50', что даёт расстояние до Арбел 45° 10';
причины расхождения в 10' не ясны.
 118
«Альмагесте» расстояние от Александрии до Вавилона Птолемей нрямо
принисывает Гинпарху (IV 11 Heib. 341, 342, 343).
В работах Бергера и Дикса этот факт был оставлен без внимания, хотя
он должен был иметь первостепенное значение для Гиппарха, который в своих
астрономических расчётах обраш,ался к записям древних вавилонских
наблюдений (в отмеченном Птолемеем случае: для установления базовых
параметров орбиты Луны). По-видимому, основанный на эре Набонассара
корпус вавилонских астрономических наблюдений, который использует
Птолемей, был известен уже Гинпарху^. Особая важность вавилонских
наблюдений для Гиппарха вынуждала его нодойти с особым вниманием к
онределению долготы Вавилона относительно Александрии. Поскольку все
наблюдения фиксировались в местном времени, только точное знание
относительной долготы этих городов позволяло сопоставлять данные
проведённых в них наблюдений. Гиппарх приступил к написанию своего
географического трактата, уже добившись значительных результатов в
астрономии, и, очевидно, что к этому времени ему уже была известна
относительная долгота Вавилона (как и его широта, которую он использует в
своих географических построениях: II 1.29, 36 С82, 88 = F V 7а, b = F 22, 26).
Дошедшие фрагменты ноказывают, что Гиппарх в своей географической работе
действительно рассматривал вопрос о расстоянии от Александрии до Вавилона
и критиковал мнение Эратосфена по этому вопросу. Страбон лишь вскользь

' Kubitschek. Karten. Sp. 2079; Gisinger. Geographie. Sp. 668; Neugebauer. A History of Ancient
Mathematical Astronomy. P. 668, N. 31; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 30.
^ Neugebauer. A Histoty of Ancient Mathematical Astronomy. P. 320-321; Toomer. Hipparchus. P. 216.
Подтверждение этого предположения Нейгебауер видит в свидетельстве Плиния: «Гиппарх
предсказал путь обоих светил на шестьсот лет» (utriusque sideris cursum in sexcentos annos praececinit
Hipparchus: II 53). В основе этого указания, по его мнению, лежит сообщение о том, что Гиппарх
собрал все сведения о затмениях за 600 лет, прошедшие со времени Набонассара, а не рассчитал все
затмения на 600 лет вперёд, как ошибочно понял Плиний. Есть иная не менее правдоподобная
интерпретация сообщения Плиния: Goldstein B.R., Bowen А.С. Pliny and Hipparchus's 600-year cycle //
Journal for the History of Astronomy. - 1995. - Vol. 26. - P. 155-158.
 119
касается этой критики, не позволяя нам определить, в чём именно она
заключалась. Между тем, учитывая отмеченные выше обстоятельства, можно
предположить, что эта критика должна была вестись Гиппархом именно с
позиций знания относительной долготы Вавилона'.

5.3. Возможно, изначально Вавилон и Арбелы были номещены на

одном меридиане

Птолемей помещает Вавилон на 1° западнее Арбел, но есть основания

думать, что первоначально эти пункты должны были лежать на одном
меридиане или, во всяком случае, были тесно связанны друг с другом.
Сведения об относительном расположении этих двух городов были основаны в
конечном итоге на описании похода Александра, который от Арбел^ направился
прямо в Вавилон, то есть на юг (ср. Агг. Anab. Alex. Ill 16.3). Страбон
интерпретирует это описание таким образом, что Арбелы оказываются даже
восточнее Вавилона (II 1.36 С88, 38 С90). На меридиане Арбел и на широте
Вавилона Птолемей помещает Ктесифон, новую парфянскую столицу, которая
ещё не существовала во времена Гиппарха, но позднее стала центром
Месопотамии вместо Вавилона. Отсюда возникает подозрение, что Птолемей
отдал Ктесифону то место, которое первоначально занимал Вавилон.
Если связать между собой два факта: 1) долгота Арбел была определена
Гиппархом на основе астрономических наблюдений, 2) Гиппарх знал долготу
Вавилона (и добавил меридиан Вавилона, которого не было у Эратосфена), и
эта долгота имела для него исключительную важность - то это даёт основание
предполагать, что Гиппарх, скорее всего, должен был как-то связывать долготы

' Здесь нас не должно удивлять то, что этот факт не нашёл прямого отражения у Страбона, который
сам нодчёркивает, что он приводит только отдельные примеры рассуждений Гиннарха, отнюдь не
претендуя на полноту изложения.
 120
этих двух городов друг с другом и, возможно, в отличие от Птолемея, номещал
их на одном и том же меридиане.
Ряд фактов косвенно подтверждают это предположение, показывая, что
первоначально меридиан Вавилона (79°), как и меридиан Арбел (80°), играл
особую роль в организации карты Птолемея. В то время как долготы
большинства ключевых пунктов карты оканчивается на -0° и на -5°, ряд
пунктов, образующих основу карты Среднего Востока (и, большей частью,
восходящих к Эратосфену), имеют долготы, оканчивающиеся на —9° и на -4°:
Суза - 84° (VI 3.5), граница Парфии/Кармании и Персии/Мидии - 94°, граница
Арахосии/Паропанисад и Индии - 119° (VI 18.1; 20.1 Ronca 66), юго-восточная
точка границы Кармании и Гедросии - 104°, южная точка границы Гедросии и
Индии - 109° (VI 21.1 Ronca 77), исток реки Арахот - 114° (VI 20.2 Ronca 73) и
Александрия Арахосия - 114° (VI 20.4 Ronca 74). Это можно объяснить тем, что
долгота большинства пунктов определялась относительно меридиана 0°, а
долготы небольшой группы пунктов на Востоке определялись относительно
меридиана Вавилона (79°). Долгота Афин (52%°) также, возможно, связана с
меридианом 79°: расстояние между этими меридианами соответствует
простому интервалу времени 79° - 52%° = 16!Л° = РЛ^.

5.4. Долгота Рима и конфигурация Италии в раиией редакции

географии Марииа

Как мы показали в разделе 2, в первоначальной версии работы Марина

Рим был помещён в 20° западнее меридиана Александрии. Этот вывод
позволяет нам реконструировать ещё некоторые дополнительные элементы
первоначальной карты Марина, лежащей в основе географии Птолемея.
Петрудно заметить, что общие очертания Средиземноморья на карте
Птолемея формируются набором меридианов, которые имеют долготу кратную
5° и проходят через наиболее важные географические пункты (см. рис 2): 30° -
 121
проходит через Геную и вдоль западного побережья Сардинии и Корсики; 40° -
проходит вблизи от Сицилийского пролива и восточную оконечность
Сицилии^ формируя при этом западное побережье южной части Италии вплоть
до Неаполя на севере (широта 40° 55'); 45° — проходит вдоль западного
побережья Балканского полуострова; 50° - через мыс Тенар на юге Пелопонеса
и Кирену; 55° - через Геллеспонт; 60° - вблизи от Александрии (6054°).
Как мы отмечали в разделе 1, все подобные координаты на карте
Птолемея восходят к работе Марина, лежащей в её основе, и опираются на
систему cbpiaTa. Учитывая это, представляется весьма вероятным, что
Александрия была изначально связана с 60°^, также как Сицилийский пролив и
восточное побережье Сицилии - с меридианом 40°.

Таким образом, получается, что в первоначальной версии работы

Марина Рим, Сицилийский пролив и восточное побережье Сицилии находились
на одном и том же меридиане в 20° западнее Александрии.
Как показал Ф. Пронтера, геометризированные очертания Италии на
карте Птолемея складываются из двух частей, имеющих форму
параллелограмма (см. рис 2): (1) большая северная часть ориентирована в
целом вдоль оси запад-восток с небольшим отклонением к югу; (2) меньшая
южная часть Италии зажата между меридианами 40° и 42!^° и отделена от
северной части сужением около параллели 41°. Ф. Пронтера высказал также
убедительное предположение, что эти две части являются элементами наиболее
раннего слоя сведений, лежащего в основе карты Птолемея, которые оказались
смещены относительно друг друга со своих первоначальных позиций, но при
этом, вероятно, избежали других внутренних деформаций''. Скорее всего, эти

' Проходит через мыс Пахин, юго-восточную оконечность острова на широте 36° 20': III 4.4 HI 4.4
Muller398.
^ Это было отмечено Honigmann А. Zur Geographie des Ptolemaios // Klio. - 1925. - Bd. XX. - Heft 1. -
S. 207; idem. Die sieben Klimata. P. 63-64.
^ Prontera F. Immagini delTItalia nella geografia antica da Eratostene a Tolomeo // Rivista Geografica
Italiana.- 1993.-Vol. 100.-P. 34-38.
 122

два элемента, формирующие основу Птолемеевой карты Италии, восходят

именно к ранней версии географии Марина.
Ф. Пронтера также отметил, что неестественная конфигурация Италии
на карте Птолемея может быть объяснена как результат двух одновременных
деформаций: (1) значительного вытягивания северной части Италии вдоль оси
занад-восток, и (2) сдвига южной части Италии на север.
Гинотеза, высказанная нами выше, позволяет объяснить обе эти
деформации как результат изменения долготы Рима. Можно предноложить, что
первоначально всё побережье Италии к северу от Неаполя, которое у Птолемея
резко поворачивает на запад, проходя практически вдоль одной параллели,
изначально тянулось вдоль меридиана 40° вплоть до самого Рима.
Произошедший сдвиг Рима на 3/4° на запад привёл к увеличению северной
части Италии и к её вытягиванию вдоль оси запад-восток и, соответственно, к
уменьшению южной части Италии и её сдвигу на север.
Реконструированный нами меридиан, проходящий через Рим и
Сицилийский пролив, который фигурировал в ранней версии географии
Марина, имеет две важные особенности, позволяющие пролить
дополнительный свет на его происхождение, которые мы рассмотрим в
следующих двух параграфах.

5.5. Данные Плнння о наблюденнн затмення -330, сент. 20,

характернзующем долготу Снцнлнн, возможно, восходят к Гнннарху

Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что интервал в 32/4°
между меридианами Вавилона и Сицилийского пролива в ранней,
реконструируемой нами версии работы Марина хорошо согласуется с,
сообщением Плиния о том, что, согласно наблюдениям за лунным затмением -
330, сент. 20, проведённым на Сицилии и в Арбелах, разница между их
долготами составляла приблизительно 2 часа (то есть около 30°).
 123

Плиний сообщает о другой паре наблюдений за затмением -330, сент. 20

— в Арбелах и на Сицилии (II 180 Beaujeu 79):
"apud Arbelam Magni Alexandri victoria luna defecisse noctis secunda hora
est prodita eademque in Sicilia exoriens"
«рассказывают, что около Арбелы, когда Александр Великий одержал
победу, затмение Луны произошло во втором часу ночи, в то же время в
Сицилии Луна [только] восходила».
Затмение, скорее всего, наблюдалось на восточном побережье Сицилии,
которое в греческой географии считалось лежащим примерно на одной долготе
(Ptolem. Geogr. Ill 4 Muller 388-410; Str. II 6.2 C266-267), и где располагались
все главные греческие города и географические реперы острова: мысы
Пелориада, Пахин, Сиракузы и Мессанский пролив. Если допустить, что
наблюдения проводились в Сиракузах, то их результат оказывается очень
точным (на самом деле At = I*" 54'" = 28/2°)'.
Учитывая, что первоначально Арбелы и Вавилон помещались на одном
и том же меридиане (или, по меньшей мере, что их долготы были тесно связаны
друг с другом), такое совпадение позволяет предположить, что была
определена именно наблюдения за лунным затмением, о которых пишет
Плиний, могли послужить основой для определения долготы Сицилиийского
пролива в ранней версии географии Марина.
С большой вероятностью можно предполагать, что приведённые
Плинием данные о затмении -330, сент. 20 были известны Гиппарху так же, как
и наблюдения, проведённые в Карфагене.
Это предположение имеет ряд подтверждений. Приведённый пассаж
содержится в разделе, посвященном математической географии (176-190).
Плиний приводит ряд примеров, иллюстрирующих разные способы измерения

' Ginzel F.K. Speziller Kanon der Sonnen- und Mondfinsternisse fiir das Landergebiet der klassischen
Altertumswissenschaften von 900 vor Chr. bis 600 nach Chr. - Berlin, 1899. - S. 184 № 18; Neugebauer. A
History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 667-668, 1356. Fig. 20.
 124

широты (182-187), которые близко совпадают с содержанием таблицы

климатов, которую он описывает в конце VI книги (210-220). Э. Хонигманн
показал, что эти два раздела зависят - очевидно, не напрямую, а только через
цепочку промежуточных звеньев - от трактата Серапиона, продолжателя
работы Гиппарха в географии'.
Данные этих двух разделов в основном либо опираются на Эратосфена
(II 182—188 = F II В 38, II С 13), либо согласуются с его представлениями^.
Однако сведения о широте южной Индии и горы Maleus (II 184—185) явно
противоречат представлениям Эратосфена, который отказывал этим сведениям
в доверии и помещал эти области значительно севернее, но хорошо
соответствуют идеям Гиппарха (II 1.20 С77 = F IX 4 = F 17)^. Показательно, что
Плиний ссылается на географическую работу Гиппарха (II 53 = F IV 2 = Т Н), а
раздел о математической географии завершает ссылкой на Гиппарха (II 188).
Данные Плиния о широте Мерое восходят к работе Эратосфена, но при
этом отражают знакомство с астрономией Гиппарха. Эратосфен определял
широту Мерое на основании сообщений Филона, птолемеевского посла в
Эфиопии: о длине тени гномона в дни равноденствия и солнцестояния (Страбон
не приводит эти значения) и о том, что в Мерое Солнце стоит в зените за 45
дней до солнцестояния (II 1.20 С77 = Erat. F II В 36 = F II 4, V Зс = F 17 ср.
далее F 37-41 Dicks). Методы Филона были крайне несовершенны: он хотел
сказать, что в Мерое Солнце оказывается в зените, когда оно проходит
середину пути между равноденствием и солнцестоянием, что соответствует
климату 13''. При этом он принял астрономическую весну за 90^, игнорируя то,
что 1) в году не ЗбО'', и 2) астрономические времена года не равны по
продолжительности. Несомненно, Филон, как и Эратосфен, ещё не знал
деления круга на 360°.

' Honigmann. Die sieben Klimata S. 31-33,45-50, 54, 67-70.

^ Geus, Eratosthenes. S. 230-231 Anm. 102.
^ Этот вопрос рассматривается в разделе 1 главы 3.
 125
У Плиния мы встречаем те же данные Филона - Солнце проходит через
зенит за 45'' до и через 45*^ после солнцестояния, но уже выраженные в
градусах, причём тот, кто произвёл пересчёт из дней в градусы, учитывал
неравенство времён года (II 183-184 = Erat. F IIВ 37):
«в поселении Птолемаида, что была основана на берегу Красного моря
для первых охот на львов — происходит то же самое (исчезают тени) за сорок
пять дней до солнцестояния и через столько же [дней] - после; а в течение этих
90 дней тени падают на юг. Также в Мерое — это остров и столица на реке Ниле,
в 5000^* от Сиены, населённые эфиопами - дважды в год нет теней, когда
Солнце занимает восемнадцатый градус Тельца и четырнадцатый градус Льва
(sole duodevicesimam Tauri partem et quartam decimam Leonis tune obtinente».
Итак, в Мерое Солнце дважды проходит через зенит, находясь в 18°
Тельца и в 14° Льва. Выражение "duodevicesimam partem .., obtinente"
подразумевает, что Солнце прошло по эклиптике 17° и вступило в 18°.
Следовательно, указанным интервалам в 45'' соответствуют приращения
средней долготы Солнца в промежутках 42° < х < 43° и 43° < у < 44°.
Попробуем рассчитать длительность интервала 45'' в градусах, исходя из
существовавших в античности различных оценок продолжительности времён
года, известных нам благодаря «папирусу Эвдокса» (ок. 190 гг. до н.э.), а также
из парапегмы Гемина' и от Птолемея, использующего оценку Гиппарха.

Neugcbauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 581, 627-628, 686-687

 126

Таблица 1.
1 2 3 4 5 6 7
С, 907 Ci 45" С2 90°/Сз 45"
Эвктемон (93'') 0.96774° 43.5483° 92" 0.97826° 44.0217°
Цемокрит (92") 0.97826° 44.0217° 91" 0.9890Г 44.505°
Эвдокс (91'') 0.98901° 44.505° 91" 0.9890Г 44.505°
Каллипп (94'') 0.95744° 43.0851° 92" 0.97826° 44.0217°
Гемин 95" 0.94736° 42.6315° 92" 0.97826° 44.0217°
Гиппарх 94'/2" 0.95238° 42.857° 92'/2" 0.97297° 43.783°

В (2) и (5) указана продолжительность астрономических лета и осени в

днях ( d , Сг), согласно оценке данного автора. В (3) и (6) - среднее расстояние,
которое в эти времена года Солнце проходит за один день в градусах по
эклиптике. В (4) и (7) - расстояние в градусах, которое Солнце проходит за 45*^.
Таблица показывает, что значения долготы Солнца, указанные Плинием,
согласуются только с представлениями Гиппарха.
Показательно, что Плиний использует тот же способ счёта градусов
долготы, что и Гиппарх в «Комментариях к Арату»: 0° каждого знака считается
«первым» градусом. Вместо того, чтобы сказать: «долгота Солнца равна N
градусов с чем-то», Гиппарх говорит: «Солнце находится в N+1 градусе» .

5.6. Данные Страбона подтверждают, что Гиппарх помещал Сицилию

восточнее Карфагена

Располагая наблюдениями за затмением -330, сент. 20, сделанными как

в Карфагене, так и на Сицилии, Гиппарх неизбежно должен был предположить,
что Сицилия расположена значительно восточнее Карфагена. Это резко

Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 278-279, 600. N. 23.

 127

противоречит представлениям Эратосфена, согласно которым, и Карфаген, и

Сицилийский пролив, и Рим лежат на одном меридиане (II 1.40 С93 = F III А
40)'.
Между тем, данные Страбона подтверждают, что Гиппарх критиковал
эти представления Эратосфена и, вероятно, предлагал поместить Сицилию
восточнее Карфагена, как мы и предположили:
«Во второй книге [Гиппарх] ... излагает сказанное Эратосфеном
(F III В 96) о местностях, следующих за Понтом [на запад] ...
Изложив это в общих чертах, [Гиппарх] пытается критиковать
[положения], высказанные по отдельности по этим вопросам,
больше с геометрической точки зрения, чем с географической.
Количество ошибок, допущенных в этих вопросах Эратосфеном
и Тимосфеном, ... столь велико, что, по моему мнению, не стоит
судить ни этих людей, которые настолько заблуждаются в
сравнении с реальностью, ни Гиппарха» (II 1.40 С92 = F X 11 = F
32).
Далее Страбон излагает возражения Полибия (без ссылки на него)
против предложенного Эратосфеном деления Европы на полуострова (ср. II 4.8
С108-109) и продолжает (II 1.40 С93 = Erat. F III А 40; среди фрагментов
Гиппарха не отмечен):
«...также ошибочность большей части расстояний [указанных
Эратосфеном] явно изобличает [его] поразительное незнание
мест, даже не нуждаясь в геометрических доказательствах, но
только в таких, которые сами по себе могут служить явными
свидетельствами. ... [Эратосфен считает расстояние] от
Александрии до Карфагена более тринадцати тысяч стадиев (F III
В 54). В действительности оно не превышает девяти тысяч, если
только, согласно ему [Эратосфену], Кария и Родос [лежат] на

' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 207-209; Bunbury. History. Vol. 1. P. 633.
 128

одном меридиане с Александрией, а [Сицилийский] пролив - с

Карфагеном. Ведь многие соглашаются, что плавание из Карий к
проливу [составляет] не больше девяти тысяч стадиев. Хотя
можно допустить, что меридиан, взятый в некотором большом
диапазоне, был бы одинаковым [для пунктов, один из которых
лежит] - западнее, [другой], настолько, насколько Карфаген
западнее пролива; [однако расхождение] в четыре тысячи стадиев
в самом себе несёт явное опровержение этого [допущения].
Помещая на этот же меридиан и Рим, [который лежит] ещё
западнее Карфагена, [Эратосфен] не перестаёт обнаруживать ещё
большее незнание как этих местностей, так и следующих далее на
запад».
«Видя уже на этих [примерах] как полную ошибочность
[утверждений Эратосфена] (F III В 66), так и справедливость
упрёков, мы полагаем, что [будет] достаточным исправлять их,
излагая действительное положение вещей в самом [описании]
географии. ...не следует применять точный метод исследования к
не согласующимся друг с другом расстояниям. Именно это
пытается делать Гиппарх и в [примерах], изложенных выше, и в
тех, в которых он устанавливает расстояния около Гиркании
вплоть до Бактрии и народов за ней... Ведь не следует одинаково
оценивать его в этих [вопросах], и в тех, что касаются
материкового побережья и других, в такой же мере известных
местностей; но [равно не следует] к этим областям [применять]
геометрический [метод], как я уже сказал, но лучше -
географический» (II 1.41 С93-94 = F X 12 = F 33).

Сказанное можно понять следующим образом. Страбон равным образом

не может принять ни представления Эратосфена о географии Европы, ни
 129

Критику этих представлений Гиппархом. Это неприятие имеет разные причины:

у Эратосфена Страбон не приемлет сами его представления, а у Гиппарха —
метод его аргументации. Фраза Страбона о том, что для выявления ошибок
Эратосфена не требуются такие геометрические доказательства, какие
приводит Гиппарх, но только факты, говорящие сами за себя (II 1.40 С93),
подразумевает, что ошибки Эратосфена были настолько серьёзны, что их
отметили и Гиппарх, и сам Страбон. При этом несогласие Страбона с
Гиппархом касалось не сути его возражений, а только их метода. Страбон не
приемлет метод Гиппарха, поскольку в нём используются расстояния,
вычисленные теоретически, но не подтверждённые опытом, и
противопоставляет ему метод, основанный только на очевидных эмпирических
данных.
Далее как пример явной ошибки Эратосфена Страбон приводит его
утверждение о том, что Карфаген, Сицилийский пролив и Рим лежат на одном
меридиане. Опровергая это утверждение, Страбон использует именно одно из
тех простых и говорящих самих за себя свидетельств, которые он несколькими
строками выше противопоставлял методу Гиппарха. Тот факт, что Страбон
приводит этот пример ошибки Эратосфена непосредственно после замечания о
методе Гиппарха, может подразумевать, что между этими двумя пассажами
существует также и смысловая связь. Если это так, то, возможно, приведённый
пример служит иллюстрацией именно того случая, когда Гиппарх своим
методом пришёл к тому же выводу, что и Страбон: что Карфаген, пролив и Рим
не лежат на одном меридиане, а пролив находится значительно восточнее
Карфагена (число 9000^^, разумеется, принадлежит самому Страбону; Гиппарх
мог оперировать иными числами)'.

' Именно к такому выводу пришёл П. Госселлин, который, правда, предполагал, что и само
возражение, и цифра 9000^' были заимствованы Страбоном у Гиппарха: Gossellin. Recherches. P. 36-
37, 58; с этим мнением соглашались Ukert. S. 246; Forbiger. S. 199-200. Anm. 63, но возражал Miller К.
Маррае mundi. Die altesten Weltkarten. - Bd. VI. - Stuttgart, 1898. - S. 123. Дике (Dicks. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 144) также отметил такую возможность: "few particular points
 130

Страбон называет метод Гиппарха геометрическим, но не стоит

понимать это буквально, полагая, что метод подразумевал только
геометрические манипуляции с уже известными расстояниями. В
действительности, из приведённых Страбоном примеров рассуждений
Гиппарха только два имели чисто геометрический характер (построение
треугольника Вавилон-Сузы-Каспийские Ворота: II 1.34 С86-87 = F X 4 = F 24;
определение положения Тапсака относительно Вавилона: II 1.21 С77-78 = F X 1
= F 19, 27 С80-81 = F X 2 = F21). В основе остальных построений Гиппарха
лежали сторонние, негеометрические посылки: данные «древних» карт о
течении Инда и о положении восточной части хребта Тавр (II 1А С69 = F IX 2а
= F 12; 11 С71 = F I I 2 = 14; 34 С87 = F X 4); оценка широты Вавилона (I 1.12 С7
= F I I 1 = F 11;II 1.29C82 = F V7a = F 24,36 C88 = F V 7b, X 7 = F 26); данные
о протяжённости Понта Эвксинского (II 1.39 С91-92 = F X 10 = F 30). В этих
случаях геометрические построения только позволяли Гиппарху корректным
образом вывести следствия из принятых им негеометрических посылок.
Этот подход полностью соответствует предложенному Гинпархом
методу построения географической карты, согласно которому её осгюву
формируют координаты, определённые астрономически, а положение всех
остальных пунктов определяется геометрически относительно них (ср. Ptol.
Geogr. I 4 Miiller 43). Рассуждая о западных областях, Гиппарх также, скорее
всего, старался положить в основу своих построений немногочисленные
астрономические данные. Таким образом, представляется правдоподобным,
что, если Гиппарх признавал необходимость переноса Сицилии на восток, то он
мог связать это с наблюдениями лунного затмения -330, сент. 20.
В связи с этим привлекает к себе внимание ещё одна особенность
меридиана Рим-Сицилийский пролив в нашей реконструкции ранней
географии Марина. В этом меридиане нетрудно разглядеть северную половину

that Strabo does mention by way of example - ... that Eratosthenes placed Rome, Straits and Carthage on the
same meridian - very probably came from Hipparchus' criticism".
 131
того самого меридиана, который Эратосфен проводил через Рим, Сицилийский
пролив и Карфаген, и который с разных позиций критиковали Гиппарх и
Страбон. Это обстоятельство дополнительно подтверждает нашу догадку о том,
что Рим и Сицилийский пролив в географии Марина первоначально лежали на
одном меридиане.
В заключение, повторим три основных предположения, которые мы
можем сделать на основе всех изложенных выше фактов:
1) Долгота меридиана Рим-Сицилийский пролив в ранней географии
Марина (32'/^° западнее Вавилона), возможно, опирается на наблюдения за
лунным затмением -330, сент. 20.
2) Скорее всего, от ранней географии Марина эта долгота восходит к
работе Гиппарха. В пользу этого указывают следующие факты: именно
Гиппарх, как мы показали, использовал аналогичные наблюдения для
определения долготы Карфагена и мог знать о наблюдениях на Сицилии, о
которых говорит Плиний, именно он критиковал Эратосфенов меридиан через
Рим-Сицилийский пролив-Карфаген, и именно к нему восходят данные
Марина и Птолемея о долготе Вавилона. Располагая наблюдениями за
затмением -330, сент. 20, проведёнными на Сицилии, и зная долготу Вавилона
относительно Александрии, Гиппарх без труда получил бы долготу Сицилии
относительно Александрии'. Поскольку никаких новых сведений о долготе
Рима, по-видимому, не появилось, Гиппарх (или Марин, опирающийся на
Гиппарха) оставил Рим на одном меридиане с Сицилийским проливом, как это
и предполагалось в географии Эратосфена.

' Ещё одним косвенным подтверждением того, что Гиннарх писал о долготе Сицилии, и что именно
его сведения могли послужить фундаментов для ранней географии Марина, служит то, что широтное
 132

5.7. Полибий и Диоиисий Периэгет также помещают Сицилию

иамиого воеточиее Карфагеиа

Реконструируемая «карта» Гиппарха, где Карфаген лежит в 45° от

Вавилона, а восточная Сицилия - в 32/4°, выглядит слишком непривычно на
фоне представлений Страбона и Птолемея, которые не допускают столь
преувеличенного расстояния между Карфагеном и Сицилией. Однако данные
Полибия и Дионисия Периэгета показывают, что такая картина отнюдь не
является экзотическим исключением из общепризнанных взглядов.
Полибий самостоятельным путём приходит к тому же результату, что и
Гиппарх. Критикуя (с позиций того самого геометрического метода, который
отрицает Страбон) мнение Дикеарха о том, что расстояние между Столпами
Геракла и Сицилийским проливом составляет 7000^^, Полибий заключает, что
это число следует увеличить более чем вдвое (II 4.2 С105); точнее - 18700^". По
данным Плиния, Полибий, с одной стороны, сохраняет предложенные
Эратосфеном расстояния от Столпов до Карфагена - 8800^^, и от Карфагена до
Каноба (зап. устье Пила) - 1628 т . р . = 13044'* (РИп. V 40 Desanges 64 = Polyb.
nist. XXXIV 15.6; ср. Str. I 4.5 C64 = F II С 18, F II С 20, II 1.40 C93 = F III A
40)^, с другой стороны, расстояние от Океана (Гибралтара) до западной
Сицилии (Лилибей) оценивает в 10000^^, а от восточной Сицилии (Пелориада)
до Родоса - в 4500^* (VI 206). Таким образом, у Полибия Сицилийский пролив
оказывается значительно восточнее Карфагена^.
Дионисий Периэгет (ок. 117-136 гг.), автор популярной географической
поэмы, характеризуя положение Сицилии, дважды указывает, что к югу от неё

положение Сицилии в географии Птолемея и Марина, как мы показали в разделе 3, вероятно,

восходит именно к Гинпарху.
' Gossellin. Recherches. Vol. 2. P. 8-13; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Grieclien.
S. 518-520; Walbank. A Historical Commentary on Polybius. P. 593-594.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 160; Walbank. Op. cit. P. 632-633.
^ Gossellin. Recherches. Vol. 2. P. 19-22. Fig. 1; Walbank. Op. cit. P. 597.
 133

находится Большой Сирт (103-107, 477ff Brodersen 48-49, 72-74). Это

утверждение столь резко нротиворечит реальности, что его можно объяснить
только как результат неких вторичных манинуляции с данными о расстояниях
или как результат картографического искажения, которое могло быть вызвано
нодобными же манинуляциями.
 134

Глава II

Научиая география периода между Гиппархом и Птолемеем в

отражении популярных сочинений римского времени

1. Две главные географические системы античности:

системы Эратосфена и Птолемея

Уже во введении было отмечено, что фундамент той картины мира,

которая описывалась в подавляющем большинстве географических работ
предшественников Птолемея, а именно - в работах Артемидора, Посидония,
Исидора, что особенно важно — Страбона, а также в значительной степени —
всех популярных авторов римского времени - формировали представления,
заимствованные из географии Эратосфена. В своей основе эти представления
резко отличались от тех, на базе которых строилась география Птолемея.
Таким образом, в развитии эллинистической научной географии можно
выделить две главные, принципиально отличающиеся друг от друга системы
представлений об окружающем мире: систему Эратосфена и систему
Птолемея'.
Основное различие между этими системами определяется тем, как они
решают три главных вопроса.
1)Две системы по-разному решают «основной» океанологический
вопрос античной географии: являются ли три известных в то время водных
бассейна (Атлантический, Индийский океаны и Каспийское море) частями
единого мирового Океана, а ойкумена — большим островом, или нет?
Эратосфен отвечает на этот вопрос утвердительно, рассматривая ойкумену как

' Этот дуализм античной географии отмечал уже Mannert К. Einleitung in die Geographie der Alten und
Darstellung ihrer vorzuglichen Systeme. - Leipzig, 1829.
 135
остров, а три бассейна - как части единого Океана. Птолемей, напротив, только
на западе ограничивает ойкумену Атлантическим океаном, а с других сторон -
тремя условными линиями, отмечающими границы Теггае Incognitae;
Индийский океан и Каспийское море он рассматривает как изолированные
бассейны. Эти два варианта мы будем в дальнейшем называть «островной» и
«континентальной» моделями.
Система Птолемея демонстрирует здесь более осторожный подход к
решению вопроса об Океане. Островной характер ойкумены не отрицается
полностью, но только предполагается, что суша занимает намного большее
пространство, чем допускает система Эратосфена.
Одно из высказываний Страбона показывает, что он признавал наличие
«островной» и «континентальной» моделей как двух базовых альтернативных
взглядов на устройство окружающего мира (II 5.5 С112-113):

hv батЕрср Ът\ TCOV ТЕтраттЛЕирсоу TOUTCOV (оттотЕрср 5'

OU5EV av 5ia9£pEiv 56^EIEV) iSpuoBai фацЕУ Tr|v каб' лца^

okouiiEvriv TTEPI'KXUOTOV

баЛаттг) кш EoiKuTav vriocp-EifpTiTai y a p OTI Kai Tfj

aioBrjOEi ка\ т ф Лбуф SElKvuxai тоОто. EI 5' ОТТЮТЕТ Tig т ф

Лоуср тоитф, 51афЕро1 av ттр6$ TTIV уЕсоураф{аи
OUSEV vfjoov TTOIETV, f| бттЕр Ёк тт15 TTEi'pag ЁХа(ЗоцЕи
т о и т ф ouyxcopElv, oTi Kai схттб Tfi5 Л0О5
ттЕртЛоид £от\ Kai атто Tfjs

TTATIV oAiycov тсои MEOCOV x<^picov. т а и т а 5' ои 51афЕрЕ1

0аЛатт1] TTEpaToOoBai f| yfj ао1КГ|тср-6 y a p уЕсоурафсоу
^ЛТЕТ т а yvcopina ЦЕрл тл$ окоицЕУЛ^ EITTETV, т а 8' ауисоота
Eg кабаттЕр Kai т а Е^СО аитлд. dpKEOEi 5'
 136
EuBeTav ypamafiv em т а и о т а т а огщеТа тоО екатерсобву

ттараттЛои т о ттаи EKuXripcoaai охлцос тл5 XEyonEvris vrioou.

«В одном из этих двух четырёхугольников
(образованных экватором, полярным кругом и произвольно
проведённым меридиональным кругом) - в каком, мы полагаем,
безразлично - лежит, как мы утверждаем, наша ойкумена,
окружённая морем и похожая на остров. Ведь, как уже сказано,
это доказывается как данными наших чувств, так и разумом.
Если же кто-либо не верит доказательствам разума, то для
географии нет разницы, представлять ли ойкумену островом
или просто согласимся с тем, что мы получаем из опыта: что
можно объехать мир с двух сторон - с востока и с запада, за
исключением небольших участков посередине. Нет разницы,
ограничены ли эти участки морем или необитаемой землёй,
поскольку географ стремится описывать только известные части
ойкумены, а неизвестные — оставляет без рассмотрения, так же
как и лежащие за её пределами. Достаточно будет соединить
прямой линией крайние точки, достигнутые в результате
плаваний по обеим сторонам ойкумены, чтобы завершить
очертания так называемого «острова».

Этот пассаж даёт понять, что Страбон отчётливо осознавал, что

различия между «островной» и «континентальной» моделями имеют в
значительной степени условный характер, и что специфика этих различий в
своей основе определяется той субъективной и достаточно произвольной
оценкой, которую географ даёт степени полноты имеющихся в его
распоряжении сведений.
«Островная» модель опирается на допущение о том, что исследованной
является большая часть ойкумены, так что остающиеся на карте «белые пятна»
 137
можно смело проигнорировать, связав друг с другом крайние точки уже
исследованных побережий условными прямыми линиями.
«Континентальная» модель предполагает, что «белые пятна» занимают
на карте намного больше места и не могут быть проигнорированы. Величина
этих белых пятен подрывает уверенность в том, что три главных водных
бассейна известных в различных частях мира можно рассматривать как части
единого Океана.

2) Две системы по-разному решают вопрос о протяжённости известного

мира (у Эратосфена — материка) с севера на юг, то есть — о широте его северной
и южной границ.
Дошедшие сведения о том, какую позицию в этом вопросе занимал
Эратосфен, содержат ряд противоречий, и поэтому будут .подробнее
рассмотрены в приложении. Забегая вперёд, можно отметить, что Эратосфен,
судя по всему, сильно приуменьшал протяжённость материка с севера на юг и
помещал его между широтами Страны Корицы ~12°34' и северных
оконечностей Германии и Скифии ~ 55°\ а главную часть ойкумены -
населённую de facto - помеш;ал между широтами Мерое и устья Борисфена
(~ 16" 51' и ~ 49° 43' ~ от экватора 34800'*; Strab. I 4.2 С62-63), а границами всей
ойкумены в целом, то есть — потенциально пригодной для обитания умеренной
зоны — он считал экватор и полярный круг (см. рис. 3). Подробнее этот вопрос
будет рассматриваться в разделе 2 главы 3.
Ойкумена Птолемея ограничивается на севере широтой острова Туле (у
Птолемея - 63°), который античные географы традиционно связывали с
полярным кругом (~66°), а на юге первоначально (в «Альмагесте») -
экватором, а позднее (в «Руководстве») - широтой анти-Мерое 16° 30' ю.ш. (см.
рис. 4). Такое отличие географии Птолемея от представлений Эратосфена
связано, в первую очередь, с расширением географического кругозора.

' Аргументация этого предположения будет дана во втором разделе третьей главы.
 138

3) Принципиально различными были лежащие в основе систем

Эратосфена и Птолемея теоретические методы построения и организации
географической карты.
Основу географии Эратосфена составляли две «оси координат»',
называемые aToixeta — главная параллель и главный меридиан карты,
пересекающиеся на Родосе (см. рис. 3). Предполагалось, что эти QTOLxeia
соответствуют наибольшей длине и ширине ойкумены (II 5.14, С118, II 5.16
С120 = F III А 24) и проходят через её среднюю часть, в наибольшем удалении
от окраин. В географии Эратосфена только широты небольшого числа
ключевых пунктов, через которые были проведены главные параллель и
меридиан карты, были основаны на астрономических наблюдениях; в их числе
семь пунктов, лежащих на главном меридиане: Мерое, Сиена, Александрия,
Родос, Геллеспонт, середина Понта и устье Борисфена (см. Приложение 2).
Соответственно, пункты, связанные с двумя aTOLxeta, принималось за основу
для построения карты. Положение всех остальных пунктов карты определялось
относительно атоьхеьа при помощи дополнительных параллелей и меридианов,
которые проводятся через рассматриваемый пункт в качестве перпендикуляров
к QTOLxeta. Положение каждого пункта определялось измерением длины этих
перпендикуляров и установлением того, какие реальные объекты
соответствуют точкам их пересечения со атоьхеТа. При этом все оценки
расстояний выражались в стадиях и были основаны на эмпирических
измерениях пути. В такой системе параллели и меридианы играли только
вспомогательную роль, их выбор не имел регулярного характера, а произвольно

' Berger Н. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. - 2. Auflagc. - Leipzig: Verlag von
Veit & Сотр., 1903. S. 432; Paassen C. van. The Classieal Tradition of Geography. - Groningen: Wolters,
1957. P. 39-42; Jacob C. Cartographie et rectification // Strabone. Contributi allo sudio della pcrsonalita e
del 1'opera. - T . 11. / Ed. G. Maddoli. - Perugia: Universita degli Studi di Perugia, 1986. P. 52-53; Prontera F.
Sulla basi empiriche della cartografia greea // Sileno. - 1997. - Anno 23. - № 1-2. P. 50-54; Bianchetti S.
Dall'astronomia alia cartografia: Ipparco di Nicea // П01К1ЛМА. Studi in onore di Michelle R Cataudella in
occasione del 60° compleanno, - La Spezia: Agora Edizioni, 2001. - P. 148.
 139
определялся потребностями решения каждого отдельного вопроса. Описание
этого метода построения карты приводит Страбон, правда, не давая прямой
ссылки на Эратосфена (II 5.16 С120 = F III А 24 Berger; ср. II 5.34 С131)'.
Система двух «осей координат» использовалась в качестве основы
географической карты не только одним Эратосфеном. Известно, что главная
«Родосская» параллель географии Эратосфена - проходящая через Столпы
Геракла, Сицилию, и далее на восток через всю Азию вдоль хребта Тавр -
фигурировала уже в работе Дикеарха (F 110 Wehrli = F 123 Mirhady = Agathem.
I 5 Diller 60) ближайшего предшественника Эратосфена. В приложении 2 будет
показано, что система семи климатов, которую впоследствии использует
Птолемей, возникла, скорее всего, ещё до Эратосфена. Следовательно,
представление о главном «Родосском» меридиане, на основе которого строится
система семи климатов, также существовало ещё до Эратосфена. ,
После Эратосфена похожая система двух «осей координат»
используется в качестве основы географического описания мира в работах
Артемидора и Исидора (Agathemer. nypotyp.; Plin. II 242-246). Принципиальное
различие между подходами Эратосфена и Артемидора с Исидором заключается
в том, что поздние географы оставляют полностью без внимания те элементы
астрономических и математических методов, которые использует Эратосфен. У
Эратосфена, как и у Артемидора с Исидором, каркас географической карты
составляли эмпирические измерения расстояний. Однако при этом Эратосфен
всегда стремился редуцировать эти эмпирически измеренные расстояния к

' О принадлежности Эратосфену: Berger Н. Die geographischen Fragmente des Hipparch. - Leipzig:
B. G. Teubner, 1869. S. 35; idem. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. - Leipzig:
B. G. Teubner, 1880. S. 198-200; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde dor Griechen. S. 405-
406, 428, 476—478. Г. Бергер называет этот метод проекцией, что не соответствует сути решаемой с
его помощью задачи. О проекции можно говорить только в том случае, когда решается задача
адекватного отображения на плоскости совокупности уже известных географических координат.
Задача данного метода иная - дать адекватный способ структурирования географического материала
для того, чтобы на основании расположения наиболее надёжно установленных объектов определить
положение остальных пунктов и прояснить связи, существующие между ними.
 140
отрезкам прямой, спроецировать эти отрезки на параллель или на меридиан и,
наконец, соотнести их с широтами ключевых пунктов, определённых на основе
астрономических наблюдений. Таким образом, хотя положение всех
географических пунктов Эратосфен оценивал только относительно друг друга и
выражал в стадиях, он всегда воспринимал эти оценки как своего рода аналог
координат широты и долготы. Артемидор и Исидор, в отличие от Эратосфена,
использовали только нередуцированные измерения расстояний между
пунктами, которые они никак не соотносили с оценками широты и долготы, и
никогда не сравнивали с данными астрономических наблюдений.
Таким образом, система двух «осей координат», которую Эратосфен и
его предшественники использовали как инструмент математизации географии,
не нашла в этом качестве поддержки у их преемников. Артемидор и Исидор,
хотя сохранили эту систему как основу для своих географических работ, но при
этом полностью лишили её первоначального значения и связи с
астрономическими и математическими методами.
У Птолемея же основу карты составляла абстрактная сетка координат —
широты и долготы (см. рис. 4). Положение каждого отдельного
географического пункта должно было определяться, по крайней мере, в идеале,
независимо от всех других пунктов относительно этой сетки координат и
выражалось в градусах. В идеале координаты каждого пункта должны были
опираться на астрономические измерения.
В развитии этого метода - фиксации географического положения при
помош;и абстрактной сетки координат - можно выделить два этапа, из которых
один представлен только работой самого Птолемея, а другой - работами его
предшественников (в первую очередь: Марина Тирского и Гиппарха). Различие
между этими вариантами касается формы, в которой выражались координаты.
Птолемей был первым географом, который стал выражать координаты
всех пунктов только в градусах и использовал для этого термины «широта» и
«долгота» (то ттХато? и то ц-пко?). Предшественники Птолемея Гиппарх и
 141
Марин Тирский - чей труд лежит в основе «Руководства» - несомненно,
использовали координаты, выраженные в градусах, однако не были столь же
последовательны в их использовании, как Птолемей. В географии Гиппарха и
Марина координаты выражались не в градусах, а в интервалах времени: широта
— как продолжительность наибольшего дня М, а долгота - как разница между
местным временем и временем главного меридиана.
Три отмеченные черты системы Эратосфена - 1) островной характер
ойкумены, 2) её ограниченность с севера и с юга, 3) две оси координат как
основа карты - логично дополняют друг друга (см. рис. 3). Две оси координат
рассматриваются Эратосфеном также как наибольшие длина и ширина
ойкумены - это подразумевает, что ойкумена является островом.
Представление о том, что две главные оси проходят через среднюю часть
ойкумены, а положение всех прочих объектов карты должно 6i^iTb к ним
привязано, хорошо согласуется с недооценкой протяжённости ойкумены на
север и на юг.
Три черты системы Птолемея - 1) «континентальность» ойкумены, 2) её
протяжённость от экватора до нолярного круга, 3) единая сетка координат для
измерения широты и долготы - также являются, по сути, логически
дополняющими друг друга элементами единой концепции (см. рис. 4). Отказ от
«островной» модели находит удобное подтверждение в том, что границы
известной части мира раздвигаются, достигая своих крайних теоретически
допустимых пределов\
В результате этого расширения границы ойкумены совпадают с
границами градусной сетки, и уже становиться невозможным рассматривать
две Эратосфеновы «оси координат» как её наибольшие длину и ширину. В этой
ситуации проявляются преимущества единой сетки координат как средства для

В возможность жизни за полярным кругом не верил никто из античных географов, а первым, кто
включил в географическое описание мира области, расположенные в южном полушарии, был Марин
Тирский в последней редакции своей работы.
 142
построения карты, по сравнению с системой двух осей. Как будет показано
далее (глава 3), основанием для расширения границ ойкумены вплоть до
полярного круга и экватора послужили именно измерения широт некоторых
северных и южных местностей (южной Индии и северной Европы),
объединённые в систему. Всё это позволяет предполагать, что отмеченные три
элемента географии Птолемея были связаны друг с другом изначально.
Необходимо особо подчеркнуть, что прямым следствием всех
изложенных выше различий между системами Эратосфена и Птолемея является
то, что они по-разному описывают форму ойкумены. В системе Эратосфена
предполагалось, что материк достигает наибольшей длины на параллели
Родоса, и наибольшей ширины — на меридиане, проходяш,ем через Мерое,
Александрию и Родос. Соответственно, по мере удаления от главного
меридиана материк должен был сужаться, что придавало его форме сходство с
ромбом, ориентированным своими вершинами по сторонам света. В системе
Птолемея границы ойкумены совпадают с границами карты и имеют форму
прямоугольника, в котором три стороны образованы условными прямыми, и
только западная сторона - побережьем Океана.
Вся история научной географии эпохи эллинизма может быть в
обобщённой форме рассмотрена как переход от системы Эратосфена к системе
Птолемея, и одно из самых серьёзных препятствий при исследовании этой темы
заключается именно в том, что нам ничего не известно о том, когда и при каких
обстоятельствах происходил этот переход. С одной стороны, как было
отмечено выше, практически все известные нам географы II до н.э. - I в. н.э. в
той или иной форме придерживались системы Эратосфена или принимали её
отдельные элементы. С другой стороны, в «Географии» Птолемея система
Эратосфена оказывается уже полностью забыта, а новая система, пришедшая ей
на смену, предстаёт перед нами в завершённой форме, принятая как данное.
При этом, ни Птолемей, ни Марин, насколько мы можем судить о его работе,
никак не обсуждали существующие различия между принятой ими системой и
 143

системой Эратосфена, принятой большинством их предшественников. Поэтому

ни Марин, ни Птолемей не могут рассматриваться в качестве создателей новой
системы. Более вероятно, что они просто унаследовали её от своих
Ф предшественников.

2. География Гиппарха — прототип географии Птолемея

Вопрос о происхождении географической системы Птолемея (точнее - о

происхождении трёх главных элементов, отмеченных выше, которые её
'' образуют) был,' к сожалению, оставлен исследователями без должного
внимания.
Только Г. Бергер посвятил анализу истоков системы Птолемея
специальную работу (Berger 1898), в которой предложил довольно странную
гипотезу. По его мнению, истоки концепции «континентальной» ойкумены
Птолемея лежат в физических учениях философов досократиков и в идеях
первых географов, сторонников шарообразной формы Земли, а
• непосредственным источником этой концепции для Птолемея послужил
трактат Посидония «Об океане». Именно Посидоний, по мнению Бер(гера, вновь
привлёк внимание к «континентальной» идее после столетий господства
«островной» модели, ставшей канонической благодаря работе Эратосфена. При
этом сам Посидоний продолжает придерживаться модели Эратосфена и лишь
1ф вскользь упоминает о «континентальной» идее в том очерке истории развития
представлений об океане, которым он предваряет изложение собственных
взглядов.
Гипотеза Бергера представляется уязвимой буквально по всем пунктам.
В действительности, единственной точкой совпадения между географией
Птолемея с теми идеями древних физиков и географов, на которые ссылается
Бергер, является сомнение в островном характере ойкумены. Пет никаких
оснований предполагать, что географы периода до похода Александра пошли
 144
дальше высказывания общих сомнений и гадательных предположений по этому
вопросу, но смогли создать настолько развитую географическую систему,
основанную на идее континентальности, что её влияние смогло отразиться на
географии Птолемея. Ничем не подтверждается предположение Бергера о том,
что Посидоний рассматривал взгляды этих неизвестных нам древних
географов, и что именно этот его исторический экскурс послужил стимулом к
пересмотру «островной» модели и к формированию географии Птолемея,
Паконец, гипотеза Бергера не учитывает того, отмеченного нами выше
обстоятельства, что «континентальность» географии Птолемея логически тесно
связана с двумя её другими чертами: протяжённостью ойкумены от экватора до
полярного круга и использованием единой сетки координат и системы
климатов, формирующих основу карты. С уверенностью можно утверждать,
что ни один географ до похода Александра не признавал возможность обитания
1 О

в экваториальных широтах , не использовал систему климатов и не был знаком

с сеткой координат''.
Между тем, уже задолго до Бергера Госселлин и Летронне' видели
прототип системы Птолемея в географии Гиппарха Пикейского и связывали их
работы прямым вектором преемственности.
Действительно, все три главных элемента системы Птолемея
присутствуют уже в географическом трактате Гиппарха Никейского:
1) «континентальная» модель ойкумены, 2) границами ойкумены служат
экватор и полярный круг (Strab. II 5.34 С131-132 = F III 3, V 1 Berger = F 39
Dicks), 3) основу карты формируют единая система координат, выражаемых с
' Ещё Аристотель считал южной границей ойкумены тропик Рака (II 5 362Ь).
^ Впервые понятие климат появляется у Эвдокса. Однако в дошедших фрагментах Эвдокса
упоминается всего один климат, который обобщённо характеризует широту всей Греции и
соответствует продолжительности самого долгого дня 15 часов.
^ Впервые появляется в работах Гиппарха.
 145
использованием градусной сетки (Strab. II 5.34 С132 = F V 1 Berger = F 39
Dicks; Ptolem. Geogr. I 4.2 Muller 12-13 = F IV 6 Berger).
Второй и третий из указанных элементов уже были подробно
рассмотрены в главе 1. В особом рассмотрении сейчас нуждается только
первый элемент, поскольку вопрос о том, в какой мере Гиппарх был
сторонником «континентальной» модели, и насколько его взгляды на этот счёт
могут быть сопоставимы со взглядами Птолемея, не получил однозначного
ответа и остаётся открытым для дискуссии.
Только одна краткая реплика Страбона прямо говорит о несогласии
Гиппарха с идеей о единстве мирового Океана и об островном характере
ойкумены (11.9 С5-6 = F VIII1 = F 4):

"1тттгархо$ 5' ои iriBavog EOTIV «Возражения Гиппарха против этого

dvTiXEycov Tfj 56§ri таиттп, cbs O\JQ' мнения [о единстве Океана и об
6MoioTTa6oOvTos той coKsavou островном характере ойкумены] не
тгаутЕЛсо5 OUT', E'I 5О0Е(Л ТООТО, Убедительны: [1] что океана не везде
испытывает одинаковые [явления
а и т ф той ouppouv
Elvai Trav то кикЛф ттЕЛауо$ т о "Риливов], и [2] что даже если
,. , , допустить [что это так], то из этого не
АтЛаит1кои,
- ^ следует, что Атлантическое море течёт
TTpos т о i-iTi оцоютгабЕш
, -с- -. , единым потоком, совершая полный
цартир1 xpcoHEVos ZEAEUKCO т ф
круг [вокруг земли]. Относительно
того, что [режим океана] не везде
одинаков, Гиппарх использует
свидетельство Селевка Вавилонского».

' См, также Thomson J.O. History of Ancient Geography. - Cambridge: Cambridge University Press, 1948.
207; Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической традиции. Источниковедческий анализ.
- М . : Наука, 1997.-С. 177.
 146
Два других полемических высказывания Страбона дополнительно
поясняют смысл позиции Гиппарха. Всего в нескольких строках перед
приведённым пассажем Страбон следующим образом высказывается в защиту
идеи о единстве Океана (I 1.8 С5)':
«Невероятно, чтобы Атлантическое море состояло из двух частей,
разделенных перешейками, такими узкими, что они препятствуют круговому
плаванию...»

Другое высказывание Страбона, данное уже в другом контексте, даёт

дополнительное пояснение к этому замечанию (I 1.26 С32):

«Ведь все, кто плавал по Океану вдоль Ливии, одни - со стороны

Эритрейского моря, другие - от Столпов [Геракла], пройдя некоторое
расстояние, затем возвращались, столкнувшись со многими трудностями; так
что у многих осталось убеждение, что [эти два побережья] разделены между
собой перешейком».

Дополнительное подтверждение того, что Гиппарх был сторонником

«континентальной» модели ойкумены, даёт сообщение Помпония Мелы об
«особом мнении», которое Гиппарх высказывал об острове Тапробана. Гиппарх
полагал, что Тапробана - это не остров, как считали все остальные географы, а
prima pars orbis alter, то есть - часть неизученного южного континента (Mela III
7.70 = F VIII 2 = F 5)1
Краткость замечания Страбона не позволяет однозначным образом
ответить на главный вопрос'^: Гиппарх только высказывал сомнение в

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 79-81; idem. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes, 1869. S. 296.
^ Подробнее об этом см. в разделе 1 главы 3.
Это отмечает Bianchetti. Dall'astronomia. P. 155.
 147

островном характере ойкумены, или он предлагал альтернативу «островной»

модели ойкумены, как позднее Птолемей^?
Дике и Бергер, решая этот вопрос, придают особое значение тому, с
какой высокой требовательностью Гиппарх подходил к отбору сведений,
достаточно надёжных для того, чтобы на их основании позволительно было
строить гипотезы. При отсутствии таких надёжных сведений Гиппарх старался
уклониться от высказывания окончательного суждения, откладывая решение
спорного вопроса на будущее, как, например, в случае с оценкой широты
восточных частей трансазиатского горного хребта (II 1.11 С 71 = F II 2 = F 14).
Точно так же, по мнению Дикса и Бергера, Гиппарх поступил в отношении
данного вопроса, ограничившись только выражением сомнения в
обоснованности «островной» модели ойкумены^.
Вопреки мнению Дикса и Бергера, два неучтённых ими обстоятельства
косвенно свидетельствуют в пользу второго варианта решения данного
вопроса.
Во-первых, необходимо обратить особое внимание на тот факт, что
Гиппарх оказался единственным известным нам автором, который не
ограничился одними сомнениями в «островной» модели ойкумены, но привёл
доказательство её ошибочности. Действительно, как справедливо замечает

' Gossellin P.F.J. Recherches sur la Geographie systematique et positive des anciens. - T. I-II. - Paris:
Imprimerie de la Republique, 1798. P. 12, N. 4; Letronne A.J. Discussion de l'opinion d'Hipparque sur le
prolongement de l'Afrique au sud l'equateur et sur la jonction de ce continent avec le s.-e. de l'Asic //
L'oeuvre choisies. - Ser. 2. - T. I. - Paris, 1883. - P. 476-488, 545-555.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 80-82; idem. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. S. 8, 98, Anm. 2; idem. Die Grundlagen des Marinisch-Ptolemaischen Erdbildes // Berichte
uber die Verhandlungen der Koniglichen Sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften zu Leipzig.
Philologisch-historische Classe. - 1898.-Bd. 5 0 . - S . 90, 106, 142; idem. Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 461-462, 478; Dicks D.R. The Geographical Fragments of Hipparchus. -
London: Athlon Press, 1960. P. 148; cp. также: Forbiger A. Handbuch der alten Geograhie. - Bd. I-III. - 2.
Auflage. - Hamburg: Haendcke «& Lehmkuhl, 1877. S. 199, 203, 204, Anm. 68; это мнение приняли:
GisingerF. Oikumene // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1937. - Sp. 2145; Zimmermann K. Libyen. Das Land
sudlich des Mittelmeers im Weltbild der Griechen. - Munchen: С H. Beck, 1999. S. 109. Anm. 436.
 148

Страбон в приведённом выше пассаже (I 1.26 С32), в том, что океан является
единым, сомневались «многие» люди и с давних пор. Уже Геродот сомневается,
что ойкумена ограничивается океаном на севере и востоке (IV 45). Сомнения в
том, что Африка ограничена на юге, слышны также у Агафемера (FGn 86 F 19).
Полибий высказывает аналогичные сомнения по обоим этим вопросам (III 38).
Однако единственным основанием для всех подобных сомнений, как это вновь
справедливо отмечает Страбон, служило только отсутствие надёжных сведений
о суш,ествовании морских путей из Атлантического океана в Индийский.
В отличие от всех других отмеченных нами авторов, один только
Гиппарх, возражая против «островной» модели в приведённом выше фрагменте
F VIII 1 = F 4, опирается не на отсутствие надёжных сведений, а на различия
между режимами приливов и отливов в разных океанах известных в то время,
В основе этого замечания Гиппарха лежит особая теория, объясняющая
поведение океана, которую он выдвинул против аналогичной теории Стратона
Лампсакского и Эратосфена.
Согласно теории Стратона и Эратосфена, все моря и весь океан текут
подобно рекам из более высоких мест в более низкие, и именно это
обстоятельство является причиной наблюдаемых во многих местах морских
течений и, во вторую очередь, приливов и отливов (Strab. I 3.5 С50-51 = Straton
F 91 Wehrli). Поскольку моря и весь океан, согласно этой теории, представляют
собой едипый и однонаправленный поток, то не должно вызывать удивление то
обстоятельство, что на разных участках этого потока явления течений и
приливов имеют разные формы своей выраженности. Поэтому наблюдаемые
различия между режимами течений и приливов в разных морях, согласно этой
теории, никак не противоречат предположению о том, что эти моря
взаимосвязаны друг с другом, но, напротив, они должны рассматриваться как
подтверждения наличия такой взаимосвязи (Erat. F I B 16, I I A 8 = Strab. 13.11,
12, 14 C54, 55, 56).
 149
Гиппарх же, в отличие от Стратона и Эратосфена, исходит из
принципиально иной теории поведения океана. Он предполагает, что не
существует единого однонаправленного течения, которым могут быть
охвачены все части океана, но что, согласно теории Архимеда (Strab. I 3.11, 12
С54, 55), во всех сообщающихся морях, как уровень воды, так и явления
течений и приливов, должны быть одинаковыми'. Соответственно, все
различия между отдельными морями, которые Эратосфен рассматривал бы как
свидетельство их взаимосвязанности (ср. Strab. I 3.11, 13-14 С54, 56), согласно
Гиппарху, должны, напротив, говорить об отсутствии между ними связи (F VIII
4 = F 8 = Strab. I 3.13-14 С56). В качестве конкретного примера таких различий
Гиппарх ссылается во фрагменте F VIII 1 = F 4 на наблюдения Селевка
Эритрейского за режимом приливов и отливов на Персидском заливе. Скорее
всего, говоря о различиях, Гиппарх здесь имел в виду, что те особенности
режима приливов и отливов, которые Селевк выявил на Индийском океане, не
отмечались в двух других известных в то время водных бассейнах — в
Атлантическом океане, в первую очередь, а также на Каспийском море.
Рассмотренный нами фрагмент Гиппарха F VIII 1 = F 4 ещё не
доказывает, что он отрицал возможность наличия взаимосвязи между тремя
известными в его время водными бассейнами также уверенно, как это делал
Птолемей, однако он показывает, что возражения Гиппарха против теории
единого океана были более существенно обоснованными, чем простые
сомнения, какие высказывали многие другие авторы до него.
Другое свидетельство того, что Гиппарх не ограничивался одним
сомнением в «островной» модели, нам представляет Агафемер, автор
небольшого трактата «Географический набросок». Агафемер перечисляет в

' Весьма показательно, что впоследствии и Посидоний (Strabo. Ill 5.9 С175), и сам Страбои (I 1.8, I I ,
12 С5, 54-55) принимают именно эту, отстаиваемую Гиппархом, теорию океана, а не теорию
Стратона и Эратосфена, с той единственной разницей, что, в отличие от Гиннарха, они уже считают,
что различия между режимами приливов и отливов, наблюдаемые в разных морях, не достаточно
велики, чтобы отрицать существование взаимосвязи между этими морями.
 150

хронологическом порядке мнения различных географов о форме ойкумены и

отмечает, что у Гиппарха ойкумена имела «трапециевидную» форму —
траттеСоеьбт! (Hypotypos. I 2 = F IV 4)'. Бергер предполагает, что это
определение является попыткой описать четырёхугольную форму карты,
подобной карте Птолемея - то есть такой карте, для которой границами служат
две параллели и два меридиана^. По мнению Бергера, объяснить смысл
определения тратте^0£18т] возможно, если предположить наличие связи между
ним и описанием метода картографической проекции, который приводит
Страбон (II 5, 10 С116-117). В соответствии с этой проекцией, которая в
настоящее время так и называется - «трапециевидная», карта действительно
имеет форму трапеции: все её параллели и меридианы изображаются прямыми
линиями, при этом параллели параллельны друг другу, а меридианы наклонены
к полюсу, но не пересекаются, так что, если южной границей карты служит
экватор, то северной границей - самая северная параллель. Таким образом,
Бергер рассматривает свидетельство Агафемера как подтверждение того, что
описанный Страбоном метод проекции действительно принадлежит Гиппарху"'.
Возражая Бергеру, Дике указывает, что Агафемер говорит не о форме
карты Гиппарха, а о форме ойкумены, и полагает, что сравнением с трапецией
Агафемер хотел показать, что, согласно Гиппарху, длина ойкумены (иначе

' Издание текста Diller А. Agathemerus, Sketch of Geography // Greek, Roman and Byzantian Studies. -
1975.-Vol. 16.-P. 60.
^ Cp. интерпретацию этого сравнения: Пьянков. Средняя Азия в античной географической традиции.
С.115.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 36-37; idem. Geschichte der vvissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 478; Gisinger. Oikumene. Sp. 2146. Нельзя признать убедительным
предположение Бергера о том, что сравнение ойкумены с хламидой также восходит к Гиппарху и
отражает форму предложенной им проекции: Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S.
219-221; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 405-406. Страбон уверенно
приписывают это сравнение Эратосфену и связывают его с тем, что ойкумена, согласно Эратосфену,
имеет закруглённые очертания и сужается к востоку и к западу (П 5.6 С113 = F II В 27; 5.9, 14, 18
С116, 118-119, 122). Zimmermann. Libyen. S. 122, Abb. 20.
 151

говоря - протяжённость параллелей) уменьшается с юга на север, что является

следствием шарообразной формы Земли'.
Я думаю, что интерпретации, предложенные Бергером и Диксом, в
действительности не противоречат друг другу, но, напротив, соединённые
вместе они дают нам ключ к решению вопроса о характере отношения
Гиппарха к «континентальной» идее и, соответственно, о степени
преемственности между географическими системами Гипнарха и Птолемея.
Дело в том, что обе предложенные трактовки выражения Агафемера
одинаково хорошо подходят к географии Птолемея, в которой границы карты
совпадают с границами ойкумены и имеют форму сферического
четырёхугольника (в котором только западную границу образует Океан). Это
позволяет предполагать, что в географии Гиппарха границы ойкумены
совпадали с границами карты так же, как в географии Птолемея, то есть - так
же проходили по линиям экватора - на юге, полярного круга - на севере - и
условного меридиана - на востоке. Таким образом, свидетельство Агафемера
может служить подтверждением того, что та континентальная модель
географии, которая лежит в основе карты Птолемея, была предложена уже
Гиппархом.

Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 148, 206.

 152
2. Две редакции «Хорографии» Помпония Мелы и Плиния

От античности дошло большое количество популярных географических

работ, преимущественно римских. Центральное место среди них занимают
«Хорография» Помпония Мелы' и географические книги III-VI «Естественной
истории» Плиния.
Между сведениями Мелы и Плиния существуют многочисленные и
очень близкие совпадения. Г. Эмихен впервые выделил ряд наиболее важных
параллельных пассажей в текстах Мелы и Плиния и показал, что они должны
восходить к одному общему источнику (этим источником он считал сочинение
Марка Теренция Варрона) . Па основании более широкого круга сопоставлений
эта идея была обоснована Э. Швед ером и А. Клотцем''. Шведер убедительно
показал, что источником Мелы и Плиния было не сочинение Варрона, а нека?^
анонимная «Хорография», которая, вероятно, была обязана своим появлением
деятельности Агрипны и Августа. Сочинение Мелы, судя по всему,
представляет собой лишь сокращённое изложение этой анонимной работы,
которую мы будем в дальнейшем называть «Римская хорография». Явных
признаков наличия у Мелы дополнительных источников выявить не удаётся. В
работе Плиния сведения, заимствованные из «Римской хорофафии»,
составляют до 50% текста. Показательно то, что ни Мела, ни Плиний ни разу не
ссылаются прямо на свой общий источник, хотя они оба приводят ссылки.

' Pomponius Mela. Chorographie / Texte etabli, traduit et annote par A. Silberman. - Paris, Societe d'cdition
"Les Belles Lettres", 1988. - LXXIII, 692p.
^ Oehmichen G. De M. Varrone et Isidoro Characeno C. Plini in libris chorographicis auctoribus primariis.
Diss. - Lipsiae, 1873.
^ Schweder E. Beitrage zur Kritik der Chorographie des Kaisers Augustus. - Bd. II, III. - Kiel, 1878, 1883;
idem. Uber die gemeinsame Quelle der geographischen Darstellungen des Mela und des Plinius //
Philologus. - 1888. - Bd. 46. - S. 276-321; idem. Uber die Weltkarte und Chorographie des Kaisers
Augustus. II. Die romische Chorographie als Hauptquelle der Geographieen des Mela und des Plinius //
Philologus. - 1895. - Bd. 54. - S. 528-559; 1897. - Bd. 56. - S. 130-162; Klotz A. Quaestiones Plinianac
geographiae. Berlin, 1906.
 153

заимствованные из этого источника, а Плиний часто указывает свои другие,

менее важные источники.
Принято считать, что основа географических представлений Мелы и
Плиния восходит к эллинистической географии, прежде всего — к Эратосфену.
Действительно, очень многие важные элементы описываемой ими картины
мира имеют, несомненно, Эратосфеново происхождение.
Между тем, как мы покажем далее, в «Римской хорографии» находят
отражение все три главные составляющие географической системы Птолемея и
Гиппарха: 1) «континентальная» модель ойкумены; 2) границами ойкумены
являются экватор и полярный круг; 3) четырёхугольная форма ойкумены,
которая является своеобразным «отпечатком» градусной сетки, которая,
вероятно, изначально формировала основу описываемой карты.
Рассмотрим по порядку свидетельства, которые позволяют нам придти к
такому выводу.

3.1. Первоначальная редакция «Рнмской хорографии» основана на

континентальной модели мира

Ряд фактов позволяет предположить, что «Римская хорография» прошла

в своём развитии через две редакции: первоначально картина мира
«Хорографии» была основана на той же «континентальной» модели, что и
география Птолемея и Гиппарха, и только в результате второй редакции она
была перестроена в соответствии с островной моделью. Однако после этого
исправления остались нетронутыми некоторые элементы, принадлежащие
«континентальной» модели, а также был добавлен ряд пояснительных
отступлений, доказывающих истинность «островной» модели. Рассмотрим
подробнее эти факты.
 154

Три близких по своему смыслу пассажа в «Римской хорографии»

сообщают о разногласиях, существовавших между географами, по вопросу о
том, является ли ойкумена островом или нет:

(1) Vltra Caspium sinum quidnam esset. Долгое время было неясно, что
ambiguum aliquamdiu fliit, idemne находится за Каспийским заливом -
Oceanus an tellus infesta frigoribus sine то ли Океан, то ли скованная холодом
ambitu ас sine fine proiecta. Sed praeter земля, простирающаяся без конца и
physicos Homerumque qui uniuersum края. Но помимо физиков и Гомера,
orbem mari circumflisum esse dixerunt, которые утверждали, что весь круг
Cornelius Nepos ut recentior, auctoritate (земель) окружён морем, [также
sic certior. считает и] Корнелий Непот - более
современный, а поэтому более
надёжный автор.
[далее приведён рассказ Непота об
индийских мореплавателях, которых
Restat ergo pelagus, sed reliqua lateris забросило бурей к берегам Германии]
eiusdem adsiduo gelu durantur et ideo Следовательно, [на севере] находится
desertasunt море, но его остальные берега
(Mela. Ill 5.44-45; ср. Plin. II 167-168 скованы вечным льдом и поэтому
Beaujeu 73-74). необитаемы.

(2) Dubium aliquandiu fuit, essetne ultra Долгое время было не ясно: то ли по
pelagus caperetne terra circuitum an ту сторону (Африки) находится море
exhausto fluctu sine fine se Africa и земля окружена им, то ли, когда
extenderet течение иссякает, Африка
(Mela. Ill 9.89; ср. Plin. II 169 Beaujeu простирается без предела.
74).
 155

(3) Taprobane aut grandis admodum Тапробана считается либо очень

insula, aut prima pars orbis alterius a большим островом, либо, первой
Hipparcho dicitur', sed quia habitatur частью другого мира, по Гиппарху,
пес quisquam circum eam /sse traditur, но поскольку Тапробана обитаема, и
ргоре verum est не известно, чтобы хоть кто-нибудь
(Mela III 7.70; ср. РИп. VI 81 Andre, обошёл вокруг неё, [то последнее]
Filliozat 44) ближе к истине.

Во всех трёх пассажах говориться о «давних» сомнениях, которые

только «недавно» были окончательно развеяны. Что в действительности
скрывается за этим противопоставлением - «давно» и «недавно»?
Возраст большинства аргументов, приведённых в этих пассажах для
обоснования «недавно» появившейся точки зрения, то есть - «островной»
модели, ко времени Помпония Мелы и Плиния исчислялся уже многими
столетиями: общая ссылка дана на мнение Гомера и физиков (VI-V вв.),
путешествие Ганнона вдоль Африки состоялось в VI в. до н.э., экспедиция
Патрокла по Каспийскому морю - в 286-281 гг., открытие Тапробаны - в 326-
325 гг. Однако было бы преждевременным на этом основании заключать, что те
«давние» сомнения в островном характере ойкумены, о которых здесь идёт
речь, должны относиться к такой же седой древности.
В пассажах о Каспии и об Африке решаюш;ие аргументы в пользу
«островной» модели приведены со ссылкой на Корнелия Непота и отгюсятся к I
в. до н.э., это - рассказы о плаваниях Эвдокса вокруг Африки (очевидно,
заимствованном у Посидония) и неких индийских моряков к берегам Германии.
Это обстоятельство позволяет заключить, что весь раздел «Римской
хорографии», посвященный обоснованию островного характера ойкумены
(РИп., II, 166-171), был заимствован из некого географического трактата

' Hipparcho - это конъектура, предложенная вместо рукописного чтения (Vat. 4929) ipparchus.
Подробнее см. раздел 1 главы 3.
 156
Корнелия Непота, в котором, по-видимому, обсуждению этого вопроса было
уделено особое внимание^ Все указанные выше свидетельства, относящиеся к
седой древности, включая пассаж о Тапробане, по-видимому, также восходят к
Непоту^. Нменно, Непот, скорее всего, был тем самым «недавним» автором,
которому, как утверждается в «Хорографии», удалось разрешить «давние»
сомнения относительно островного характера ойкумены. Поэтому
представляется маловероятным, что эти «давних» сомнения, против которых
выступил Непот, могли принадлежать неким современникам Ганнона и
Патрокла, но, скорее всего, их следует отнести на счёт тех, оставшихся для нас
неизвестными, эллинистических географов, которые были непосредственными
предшественниками Непота.
Всё это позволяет заключить, что торжество «островной» модели в
«Римской хорографии» связано именно с влиянием Корнелия Непота, тогда как
первоначально её географическое описание строилось на основе
«континентальной» модели.

' Аргументацию см.: Hansen R. De Chorographia des Pomponius Mela // Jahrbucher fur classische
Philologie. - 1878. - Bd. 24. - S. 499-506; WagenerC. Zu Cornelius Nepos und Pomponius Mela //
Commentationes Woelfflinianae. Eudardo Woelfflino natalicia sexagesima gratulantur qui colligcndo
thesauro linguae latinae eo auctore per VII annos operam dederant, - Leipzig: Teubner, 1891. - S. 1-6;
Schweder E. Uber die Weltkarte und Chorographie des Kaisers Augustus // Jahrbucher Шг classische
Philologie. - 1892. S. 129; idem: Op. cit. // Philologus. 1895. S. 538-539; Klotz A. Quaestiones Plinianae
geographiae. S. 16-18; Detlefsen D. Die Anordnung der geographischen Bucher des Plinius und ihre Quellen
// Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und Geographie / Hrsg. von W. Sieglin. - Bd. 15. - Berlin,
Leipzig: Weidmann, 1909 S. 74, 143; Sallmann K.G. Die Geographie des alteren Plinius in ihrem Verhaltnis
zu Varro. Versuch einer Quellenanalyse. Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1971. S. 122-126; Пьянков.
Средняя Азия. С. 115-116,170.

^ Относительно Тапробаны это предполагали GisingerF. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. -
Sp. 673-674; Sallmann. S. 123-124, Anm. 90.
 157
3.2. Широта северных и южных оконечностей ойкумены в
источнике сведений «Римской хорографии»

Ни Мела, ни Плиний, в силу популярного характера своих работ, не

используют такие понятия, как «параллель», «меридиан», «климат», и ничего
не говорят прямо о широтах каких бы то ни было упоминаемых ими областей.
Однако ряд фактов позволяет заключить, что в источнике «Римской
хорографии» северные оконечности материка были изначально связаны с
полярным кругом, а южные оконечности - с экватором.
Между тем, три обстоятельства, которые мы рассмотрим далее,
указывают на то, что в «Хорографии» северные оконечности материка были
изначально связаны с широтой полярного круга (см. рис. 5).
(1)В «Хорографии», а также у Дионисия Периэгета описывается
холодная и пустынная страна на северо-восточной окраине Скифии,
остающаяся неисследованной вследствие суровости своего климата:
Помпоний Мела. III 7.59: АЬ his in Eoum mare cursus inflectitur, inque
oram terrae spectantis orientem. Pertinet haec a Scythico promunturio ad Colida
primum ob nives invia... — «Отсюда путь поворачивает к Эойскому
(Восточному) морю и к побережью земли, обращенному на восток. Это
побережье тянется от Скифского мыса до мыса Колиды, будучи сначала
непроходимым из-за снегов...».
Помпоний Мела. III 5.44: Vltra Caspium sinum quidnam esset, ambiguum
aliquamdiu fliit, idemne oceanus an tellus infesta frigoribus sine ambitu ac sine
fine proiecta... — «Долгое время было неясно, что находится за Каспийским
заливом - то ли Океан, то ли скованная холодом земля, простирающаяся без
конца и края...»;
Дионисий Периэгет. 758-761 Brodersen 92-93: oc>,X,oi 5е 2Kt)eai e'loiv
ел;г|тр1ЦО1, oixe ve^oviai / kcxoixiac,- пара 5e оф1 Svafinevoq- ектетатаг
X9(ov, хегцергок; dvejioiai кекХегцеут! цЬе xaXaC/OLiq. I xoaaoi p,ev
 158
nepi KdoTcia кщах' eaoiv ... — «другие многочисленные скифы, которые
обитают на окраинах [мира], вокруг них простирается враждебная земля,
отданная ледяным ветрам и граду. Столько племён вокруг потоков Каспийского
моря...».

Между тем, похожее описание даётся в «Перипле Эритрейского моря»':

64 ... Е'к; 6Е TTiv 0 i v a xam^v огж 64. ... До этой Тины добраться
eoTiv ei)xepc5(; aneXQeiv ajcaviax; нелегко: ведь редко кто из нее
yap атс' аЬхщ xiveq оЬ 7i;oX,X,oi приходит, [да и тех] немного. Лежит
epxovxai. Keixai be о lonoq х>п' [это] место под самой Малой
a-UTTiv XT1V niKpccv арктоу, Хеуетаг Медведицей, говорят же, что
бе ovvpi^Eiv TOiq eniaxpannevoi^ граничит с частями Понта и
цёреаг тоь novxov каг хцс, Каа7сш(; Каспийского моря,
еаХб[(уат|(;, ка0' rjv т^ 7capaKEi|j,evTi поворачивающими [от своего
Xl\ivц Магюхк; е'к; xov ©Keavov обычного курса], лежащее возле
Gbvava.csxo\io\)aa. которого Меотийское болото
66. Та 5е цехос [хо{)хог)(;] xovq изливается в Океан,
хологх;, 5id хе bmp^oXaq 66. [Области] же за этими местами
Xei\iG)V(i)V^ каг кауощ цеу'шхо; из-за жестокости штормов, и
5t)opaxa ovxa, eixe каг 0 e i a хгуг сурового мороза, и
а^1ег Gewv, dvepe\)^axd еохгу. труднодоступности мест, и также
некоей божественной силы не

' Текст: Casson L. The Periplus Maris Erythraei. Text with Introduction, Translation and Commentary.
Princeton: Princeton University Press, 1989. Перевод: Перипл Эритрейского моря / Пер. и комм.
М.Д. Бухарина // Индия и античный мир / Бонгард-Левин Г.М., Бухарин М.Д., Вигасин А.А. - М.:
Вост. лит., 2003. - С. 292-306.
^ Интересно, что о сильных бурях на пути в Китай упоминает также Май Тициан - главный источник
сведений Птолемея об этом регионе (I 11.5 Mijller 29): сспо той AiGivou Пируои \ie%pi
 159
исследованы.

По всей видимости, эти сведения «Перипла» восходят к тому же

источнику, который лежит в основе данных «Хорографии» и Дионисия'. При
этом «Перипл» содержит важную для нас ремарку о том, что Тина (= Серика)
расположена Ьп' a\)XT|V xriv цгкрссу apKxov («под самой Малой Медведицей»)
— то есть за полярным кругом. Очевидно, не стоит понимать это странное
утверждение буквально. Скорее, следует предположить, что изначально здесь
имелось в виду, что страна тинов на севере достигает широты полярного круга,
как это можно видеть на карте Птолемея. В таком случае именно к этой,
северной границе Серики, очевидно, должно было относиться описание земли
infesta frigoribus sine ambitu ас sine fine proiecta у Мелы и 5id те "о
Xei}j,covcov Kai яауоа)^ р,еу1ато(; Svopaxa ovia у Дионисия.

(2) Плутарх в трактате «О лике на диске Луны» помещает устье

Каспийского моря на той широте, где в течение 30 дней в году солнце уходит за
горизонт всего на один час - то есть около полярного круга (941А-В). Однако
Эратосфен, родоначальник представления о Каспии как о заливе океана, и
Страбон, который следует ему в своём описании Каспия, помеш;али его устье
значительно южнее (II 1.17 С74-75). Между тем, в описании устья Каспийского
моря в «Хорографии» присутствует важная деталь, которой нет у Страбона:
«[Каспийское море] длинным и узким проливом наподобие реки врезается в
сушу» (angusto ita longo etiam freto primum terras quasi fluvius inrumpit: Mela. Ill,
5.38). Появление такой характеристики можно объяснить тем, что побережье
океана было перенесено на более северную широту, в результате чего, пролив,
соединяющий его с Каспием, стал вытянутым наподобие реки.

' Вопрос о том, как именно связаны друг с другом сведения «Хорографии», «Перинла» и Дионисия,
весьма сложен, и его рассмотрение выходит за рамки настоящей работы. Между тем, вне
зависимости от того, как будут решаться этот вопрос, тот факт, что отмеченные сведения
«Хорографии», «Перипла» и Дионисия восходят к общему источнику, не вызывает сомнения.
 160

(3) Наконец, как я предполагаю, тот факт, что, согласно «Хорографии»,

на севере Скифии находятся Рифейские горы и страна гипербореев, где день и
ночь длятся по полгода, также свидетельствует, что в её источнике эти области
были изначально связаны с широтой полярного круга. Это предположение
будет более подробно аргументировано в разделе 2 третьей главы.
Сейчас я только кратко обозначу основные звенья в аргументации этого
предположения. Во-первых, в географии Птолемея карта Сарматии в основных
чертах совпадает с описанием Скифии в «Хорографии», и при этом Птолемей
(Geogr. Ill 5.4-5 Muller 419-420; V 8.12-13) помещает Рипейские и
Гиперборейские горы на широтах 58° и 61° — наиболее близких к широте
острова Туле (который он помещает на 63°). В таблице «параллелей» Плиния
Рифейские горы и Туле располагаются под полярным кругом, (VI, 219).
Несколько пассажей у Страбона дают основания предполагать, что уже кто-то
из его предшественников, возможно, Гиппарх, также помещал Рипейские горы
и гипербореев на одной широте с островом Туле (VII 31 С295). Все эти факты
позволяют выдвинуть предположение о том, что представления о Рифейских
горах, отражённые в «Хорографии», у Птолемея и у Плиния, восходят в
конечном итоге к некому общему источнику, и что уже в этом источнике они
были связаны с широтами, близкими к полярному кругу.

Два обстоятельства указывают на то, что в «Хорографии» южные

оконечности материка были изначально связаны с широтой экватора (см. рис.
5).
Во-первых, приведённая выше фраза о том, что Тапробана является
частью «другого мира», апеллирует к одной из основополагаюших и наиболее
широко известных идей античной научной географии - о том, что в южном
полушарии существует другая ойкумена, симметричная нашей. Поэтому
признание Тапробаны началом этой ойкумены предполагает, что она должна
 161
быть расположена вблизи от экватора'. Более подробная аргументация этого
нредположения будет дана ниже, в первом разделе третьей главы.
Во-вторых, есть основания предполагать, что отражённая в «Римской
хорографии» идея о том, что истоки Нила находятся в горах Атласа, была
изначально связана с географической теорией о существовании особой
обитаемой зоны вблизи экватора, одним из сторонников которой был, в
частности, Полибий. Более подробная аргументация этого предположения
будет дана ниже, в третьем разделе третьей главы.

3) Материк в «Римской хорографии» имеет форму четырёхугольника

(см. рис. 5).
Такую форму образуют четыре окраинных мыса материка: северо-
восточный Скифский (Mela. Ill 1.9, 12; 7, 59, 84; Plin. VI 53 Andre, Filliozat 31-
32), юго-восточный мыс Colis (Mela. Ill 7.59; 67-68), юго-западный мыс Hesperu
Ceras (Mela III 9-10.99-100; Plin. VI 199), северо-западный Кельтский мыс
(Mela. Ill 1.9-10, 12)1
Каждый из этих мысов играет роль поворотной точки, в которой
побережье резко меняет своё направление:
АЬ his in Eoum mare cursus inflectitur, inque oram terrae spectantis orientem.
Pertinet haec a Scythico promunturio ad Colida primum... — «Отсюда путь
поворачивает к Эойскому (Восточному) морю и к побережью земли,
обращенному на восток. Это побережье тянется от Скифского мыса до мыса
Колиды...» (Mela. Ill 7.59);

' Ср. так же: Пьянков. Средняя Азия. С. 144.

^ Реконструкции «карты» Мелы: Silberman А. Les emplois de «frons» et de «latus» dans la Chorographie
de Pomponius Mela et le «promontoire Scylhique» (III, 12) // Revue philologique. - 1983. - T. 57. - P. 105;
Prontera F. Karte (Kartographie) // Reallexikon fiir Antike und Christianitum. - Bd. 20. - 2003. - Sp. 211-
212, Abb. 7.
 162

Colis alter Eoae partis angulus initiumque lateris ad meridiem uersi —

«Колида - это второй угол восточной части [побережья] и начало стороны,
обращенной на юг» (Mela. Ill 7.68);
Ipsae terrae promunturio cui Hesperu ceras nomen est finiuntur. Inde incipit
frons ilia quae in occidentem uergens mad Atlantico adluitur. Prima eius Aethiopes
tenent, media nulli — «Эти земли ограничиваются полуостровом известным как
Западный рог. Отсюда начинается та сторона, которая омывается
Атлантическим морем. Первую её часть занимают эфиопы...» (Mela. Ill 9-
10.99-100).
Особо отмечается то, что северная и восточная стороны материка
каждая представляет собой непрерывную прямую линию:
Наес (Hispania) in occidentem diuque etiam ad septentrionem diuersis
frontibus vergit. Deinde rursus Gallia est longe et a nostris litoribus hucusque
permissa. Ab ea Germani ad Sarmatas porriguntur, illi ad Asiam — «Она (Испания)
обращена разными сторонами на запад, а также на большом протяжении на
север. Затем снова Галлия простирается на большом пространстве от наших
берегов вплоть до этого места. За Галлией германцы следуют вплоть до
сарматов, а те - до Азии» (Mela. 13.19);
Deinde ad septentriones toto latere terra convertitur a Celtico promunturio ad
Scythicum usque — «Отсюда земля обращена к северу на всём протяжении от
Кельтского полуострова вплоть до Скифского» (Mela. Ill 1.12).
Правильность очертаний южной стороны материка нарушается тремя
заливами: Персидским, Аравийским и заливом восточнее горы Theon Ochema в
Африке. Конфигурация атлантического побережья Испании, Галлии и
Германии также усложнена многочисленными мысами и заливами.
Про Африку сказано, что она достигает наибольшей ширины (с севера
на юг) вдоль своей восточной границы по Нилу, а затем плавно сужается к
западу (fastigatque se moliter; et ideo ex spatio paulatim adductior ubi fmitur ibi
maxime angusta est). Эта черта сближает «Римскую хорографию» с географией
 163
Эратосфена, в которой Африка представлялась в форме прямоугольного
треугольника, где Нил и средиземноморское побережье служат катетами, а
атлантическое побережье - гипотенузой (Strab. XVII 3.1 С825)'. Однако,
несмотря на это сходство, Африка в «Хорографии» имеет четырёхугольную
форму - мыс Hesperu Ceras образует её четвёртый угол (Mela. I 4.20-21; III 9-
10.99-100; см. рис. 5)1
Азия по своей форме наиболее близка к правильному четырёхугольнику
(см. рис. 5). Это особо подчёркивается указанием на то, что её восточная
сторона равна по своей протяжённости совокупной ширине Европы и Африки
(Mela. I 2.9):

Ipsa ingenti ас perpetua fronte uersa ad Азия обраш;ена на восток огромной и

orientem, tantum ibi se in latitudinem непрерывной стороной; вдоль этой
effundit quantum Europe et Africa et стороны Азия по своей
quod inter ambas pelagus inmissum est. протяжённости равна Европе и
Inde cum aliquatenus solida processit, Африке и морю между ними. На
ех illo осеапо quem Indicum diximus, некотором пространстве Азия
Arabicum mare et Persicum, ex сохраняет эту ширину, но после этого
Scythico Caspium recipit; et ideo qua она принимает в себя Аравийское и
recipit angustior, rursus expenditur et fit Персидское моря из Индийского
tam lata quam fuerat. океана и Каспийское - из Скифского.
Ноэтому там, где она принимает (эти
моря), Азия сужается, а затем
обратно расширяется и делается
такой же широкой, как и была.

' Zimmermann. Libyen. S. 121, Abb. 19.

^ Desanges J. La face cachee de TAfrique selon Pomponius Mela // Geographia Antiqua. 1994-1995. Vol. 3 -
4. P. 80-81; Silberman A. Notes complementaires // Pomponius Mela. Chorographie. Texte etabli, traduit et
annote par A. Silberman. Paris, 1988. P. 320-321.
 164
Такая искусственно геометризированная форма материка резко
отличает «Римскую хорографию» от географических систем Эратосфена,
Посидония' и Страбона, в которых предполагалось, что материк достигает
наибольшей ширины на меридиане Александрии, а затем плавно сужается к
западу и востоку. Принятую этими географами форму материка при более
геометризированном описании можно было бы, скорее, сравнить с ромбом,
ориентированным вершинами по сторонам света - именно так форму материка
описывает Дионисий Периэгет^. Особенно важно то, что четырёхугольная
форма материка противоречит представлениям Посидония, на которого
ориентировался как Дионисий, так и Корнелий Непот - главный источник
описаний океанских побережий в «Римской хорографии». Это обстоятельство
показывает, что прямоугольная форма материка в «Хорографии» не может быть
связана с Непотом, но, скорее, - должна восходить к её перврначальной
редакции, основанной на «континентальной» модели.
Между тем, четырёхугольную форму материка в «Хорографии» можно
легко объяснить, если сопоставить её с формой ойкумены у Птолемея (см. рис.
4) и принять во внимание то, что первоначальная редакция «Хорографии», как
и география Птолемея и Гиппарха, была основана на «континентальной»
модели. И.В. Пьянков высказал убедительное предположение о том, что в
первоначальной «континентальной» редакции, как и в географии Птолемея,
границы ойкумены на севере и на юге были условно проведены по двум
параллелям (скорее всего - по полярному кругу и экватору), а на востоке - по
меридиану. Затем, во второй «островной» редакции эти условные границы
были превращены в побережья океана, вследствие чего получившийся материк

' FGH 87 F 98а = F 200а Edelstein-Kidd = F 68а Theiler = Agathem., I, 1 Diller 60-61; Miller К. Маррае
mundi. Die altesten Weltkarten. - Bd. VI. - Stuttgart, 1898. - P. 119. Abb 44; Zimmermann. Libyen. S. 123-
124.
^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 575; Brodersen K. Dionysios von
Alexandria. Das Lied von der Welt. - Hildesheim, Zurich, New York: Georg Olms Verlag, 1994. - S. 14-15.
 165
приобрёл неестественную четырёхугольную форму (см. рис. 5)'. Такое
объяснение предполагает, что основу карты миры, описанной в «Хорографии»,
изначально составляла градусная сетка, которая, как и в работах Гиппарха и
Птолемея, охватывала одну четверть поверхности земного шара.
На фоне всех изложенных фактов особое значение имеет то
обстоятельство, что, когда Помпоний Мела говорит о полемике между
«островной» и «континентальной» моделями, именно Гиппарх оказывается
упомянут им в качестве сторонника «континентальной» модели. Это
упоминание Гиппарха является важным свидетельством, демонстрирующим
наличие связи между первой редакцией «Хорографии» и математическим
направлением в географии, представителями которого являются Гиппарх и
Птолемей.

3.3. Свидетельство Птолемея, коевенно подтверждающее, что более

ранние географы иенользовали некую проекцию, близкую
«трапециевидной» проекции Гиппарха

Одна небольшая деталь, указанная Птолемеем, даёт основание для

предположения, что более ранние географы, предшественники Марина,
действительно строили карту на основе градусной сетки, охватываюпдей одну
четверть поверхности земного шара, и при этом использовали некий метод
проекции, близкий первой конической проекции самого Птолемея и
«трапециевидной» проекции Гиппарха. Это обстоятельство даёт косвенное
подтверждение нашего предположение о том, что аналогичную основу могла
иметь и карта мира, описываемая в «Римской хорографии».
Первая коническая проекция, которую описывает Птолемей, строится
па основе числовой пропорции, которая описывает соотношение длин экватора
и двух важнейших параллелей карты - Родоса (36°) и острова Туле (63°) как

' Пьяиков. Средняя Азия. С. 115-116, 170-172.

 166

115:93:52 (I 20.8 Muller 53). Указанные широты являются тремя главными

элементами, которые были необходимы для построения каркаса карты: экватор
- служит её южной границей', параллель Туле - северной, а параллель Родоса -
• её центральной осью. Поэтому надо полагать, что данная пропорция
изначально служила именно для построения карты.
Соотношение 115/52 имеет следующую важную особенность. Оно
подобрано таким образом, чтобы разница между длиной экватора и длиной
параллели Туле, выраженная в условно принятых единицах, оказалась бы
равной (115 - 52 = 63) разнице между их широтами (63°). Такое совпадение
даёт возможность для построения карты принять простую шкалу, которая
позволяет допустить, что длина параллелей изменяется на постоянную
• величину Vii5 часть экватора за 1° широты. Это допуш,ение предполагает, что
меридианы должны изображаться на карте как прямые линии, наклонённые к
северному полюсу и пересекаюш;иеся в воображаемой точке, лежащей выше
него в плоскости проекции.
Принятие соотношения 115/52 между длинами экватора и параллели
. Туле влечёт за собой важное следствие, которое позволяет пролить свет на
вопрос о её происхождении.
Начиная с Эратосфена в античной географии доминировало
представление о том, что остров Туле расположен на широте полярного круга
(66°)^. Поэтому перенос Туле на широту 63° можно рассматривать как одно из
. наиболее заметных новшеств географии Птолемея, которое могло быть вызвано
только очень вескими причинами. Сложность заключатся в том, что причины
переноса широты Туле у Птолемея остаются совершенно не ясными. Широко

' Здесь необходимо вспомнить, что ещё в «Альмагесте» Птолемей считал экватор южной границей
известного мира, и только его «Географии» и в последней редакции сочинения Марина впервые
появляются сведения об областях южного полушария.
^ Литературу по данному вопросу см. Bianchetti S. Pitea е la scoperta di Thule // Sileno. - 1993 - Anno
XIX. - № 1-2. - P. 9-24; eadem. Pitea di Massalia. L'Oceano. Introducione, testo e commento. - Pisa,
Roma: Istituti editoriali e poligrafici intemazionali, 1998. - P. 150-176.
 167
распространённое мнение о том, что этот перенос был связан с появлением
некой новой информации об островах, лежащих севернее Британии, которые
были отождествлены с Туле', в действительности никак не подтверждается
источниками.
Я полагаю, что единственной возможной причиной, которая может дать
убедительное объяснение «Птолемеевого» сдвига Туле с широты 66° на 63°,
является использование некой проекции, основанной на соотношении 115/52.
Как нам известно, новая широта Туле была унаследована Птолемеем у
Марина Тирского (Geogr. I 7.1). Соответственно, соотношение 115/52 также
должно восходить либо непосредственно к Марину, либо к ещё более ранним
географическим работам.
Между тем, метод проекции, который применял Марин,
свидетельствует против первой из этих двух возможностей. Мариц применял,
используя современные термины, простую прямоугольную проекцию, в
которой все параллели и меридианы передаются прямыми пересекающимися
под прямыми углами, таким образом, что интервалы между меридианами
составляли 4/5 от интервалов между параллелями. Это соотношение
предполагает, что только расстояния, измеренные вдоль параллели Родоса
(36°), сохраняли правильное соотношение с расстояниями, взятыми вдоль
меридиана, тогда как к северу от этой параллели все расстояния, измеряемые
вдоль параллелей, оказывались преувеличенными, а к югу от неё -
приуменьшенными'. Таким образом, для построения подобной карты у Марина
не было никакой необходимости указывать точное соотношение между

' Bunbury. History. Vol. П. P. 639; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 149; idem.
Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 345, 597; Fischer J. Claudii Ptolemaei
Geographiae Codex Urbinas Graecus 82.- Leyden: Brill, Leipzig: Harrassowitz. - Vol. I, Pars 1. - S. 66;
Abel K. Zone // RE. Suppl.-Bd. XIV. - 1974. - Sp. 1127, 1143; Dilke O.A.W. Greek and Roman Maps. -
Ithaca, New York: ComellUniversity Press, 1985.-P. 136; Bianchetti.Piteadi Massalia. S. 154-155.
 168
длинами экватора и параллелей. В связи с этим, представляется также
показательным тот факт, что ни Марин, ни Птолемей не обсуждают вопрос об
изменении широты Туле, а просто принимают широту 63° как данное.
Всё это приводит нас к заключению, что сдвиг острова Туле на широту
63°, равно как и использование пропорции 115/52 для построения
картографической проекции должны быть отнесены на счёт более ранних
географических работ: либо ранних редакций сочинения самого Марина, либо
неких работ его предшественников.
Этот вывод подтверждается прямым указанием Птолемея:
"Оттер MapTvos EIS ETn'oraoiv ou TTIV Tuxouoav dyaycov кш
TTdoais атта^аттЛсо5 ЦЕЦц^ацнуо^ таТ$ HE065OIS TCOV Ё7Т1ТГ£5СОУ

катаурафсоу, OUSEV fJTTOv аитод фа(уЕта1 КЕХРЛИ^^О^ ТГ)

цаЛюта щ\ тгоюйог) оиццЕтрои5 тад SiaoTaoEi^ (I 20.3 MuUer

51-52).
«Марин уделил большое внимание проблеме [проекции для
черчения карт на плоскости] и нашёл абсолютно все методы
неудачными, однако сам предпочёл использовать метод, который
хуже всех других обеспечивает соразмерность расстояний».
Из этой фразы следует, что уже до Марина кто-то предлагал некие
методы проекции, которые затем Марин отверг, а Птолемей нашёл более
близкими к своему собственному методу, чем метод Марина^. Между тем,
именно проекция Гиппарха, как её описывает Страбон, могла получить
подобный одобрительный отзыв со стороны Птолемея, поскольку она
позволяла передать 1) уменьшение длин параллелей по направлению к полюсу

' Neugebauer. А History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 879-880; Berggren J. L., Jones A.
Ptolemy's Geography: an Annotated Translation of the Theoretical Chapters. - Princeton: Princeton
University Press, 2000. - P. 33-34.
^ Поэтому не прав Бергер, считая, что Марин вовсе не знал проекции Гиппарха: Bergcr. Die
Grundlagen des Marinisch-Ptolemaischen Erdbildes. S. 137-138.
 169
И 2) правильное соотношение между длинами экватора и крайней северной
параллели.
Все изложенные факты позволяют предположить, что, скорее всего,
предшественники Марина могли использовать именно проекцию Гиппарха, и
что именно к их работам восходит пропорция 115:52, равно как и широта 63°
для острова Туле.

3.4. Сведения Плутарха и Павсания восходят к недошедшему

греческому нсточнику нервой редакции «Римской хорографии»

Итак, как мы показали выше, в «Римской хорографии» можно выделить

две редакции: первоначальную «континентальную» и окончательную
«островную», которая была инициирована трактатом Корнелия Непота. При
этом первая редакция, несомненно, была основана на греческих источниках.
Открытым остаётся вопрос о характере её зависимости от греческой традиции.
Возможны два варианта: либо (1) авторы первой редакции использовали много
разных греческих источников только в качестве материала, из которого они
собрали единую карту мира, основанную на континентальной концепции; либо
(2) в основе первой редакции лежит одна единственная греческая работа,
которая описывала географию всего мира на основе континентальной
концепции и объединяла в себе многие источники, а «Хорофафия» была лишь
латинской репликой с этой работы.
Как я предполагаю, свидетельства двух греческих авторов — Плутарха и
Павсания - позволяют решить этот вопрос в пользу второй возможности. Далее
я постараюсь показать, что эти авторы использовали, по всей видимости,
именно ту недошедшую греческую работу, которая лежит в основе первой
редакции «Хорографии» и опирается на континентальную концепцию.
Показательно, что авторами, сохранившими для нас сведения об этой
недошедшей греческой работе, оказались именно Павсаний и Плутарх -
 170

знаменитые своей широкой эрудицией писатели, которые и во многих других

случаях также приводят уникальные сведения по тем важным вопросам, по
которым все другие источники не сообщают ничего.

3.4.1. Сведения Плутарха

Плутарх проводит сравнение между той ситуацией, в которой он

оказывается, приступая к написанию биографии Тесея - персонажа, стоящего
на границе между мифом и реальностью, и похожей ситуацией, в которой
находятся географы, когда они в своих описаниях достигают границ изученной
части мира, за которыми начинается Terra Incognita:
...ev xai^ уесоурафшк; ... oi loxopiKoi xoc бгафе'оуоуха xf|v yvroaiv
avxcov xoi(; eoxdxoiq цереог t&v 7uivdKCuv mellpxiVTeq, aixiac
7iapaypd90\)aiv oxi 'xoc 5' ejteKEiva Give^ avoSpoi каг Вт^ргсобек;', r\ 'пцХос,
ai6i\q, r\ 'EK\)9IK6V Kpt)O(;', ц 'nkXayoq 7ce7tTiy6q'.
«...B географии ... историки помещают то, что им неизвестно, в самых
отдалённых частях карт, при этом надписывая причины [их неизвестности]: «а
далее песчаные безводные пустыни, изобилующие дикими зверями», или
«непроходимое болото», или «скифский холод», или «замёрзшее море»...»

В данном пассаже говорится о карте, границы которой совпадают с

границами ойкумены и образуются не побережьем океана, а непреодолимыми
природными барьерами, которые (за исключением «замерзшего моря») связаны
с внутренними областями материка. Это показывает, что в основе карты,
описываемой Плутархом, лежит континентальная модель мира.
Между тем, все четыре упомянутых Плутархом природных барьера
фигурируют в контексте описания северной и восточ1юй границ ойкумены в
«Римской хорографии», у Птолемея и у Дионисия Периэгета. Рассмотрим по
 171
порядку упомянутые Плутархом природные барьеры и параллельные сведения
других источников.
(1) 'Giveq avoSpoi каг 9T|pi(o5eiq' - Мела и Плиний упоминают
«область диких зверей», расположенную где-то в Скифии севернее Серики:
Mela. Ill 7.59: Ab his in Eoum mare cursus inflectitur, inque oram terrae
spectantis orientem. pertinet haec a Scythico promunturio ad Colida primum ob nives
invia, deinde ob inmanitatem habitantium inculta. Scythae sunt Androphagoe et
Sacae, distinct! regione, quia feris scatet, inhabitabili. Vasta deinde iterum Ioca
beluae infestant — «Отсюда путь поворачивает к Эойскому (Восточному) морю
и к побережью земли, обращенному на восток. Это побережье тянется от
Скифского мыса до мыса Колиды, будучи сначала непроходимым из-за снегов,
затем не возделана из-за дикости жителей. Скифы - антропофаги и саки,
разделённые регионом, который необитаем, поскольку полон диких зверей.
Далее снова обширная местность опасная из-за диких зверей...»
РИп. VI 53 Andre, Filliozat 31-32: А Caspio mari Scythicoque oceano in
E<o>um cursus inflectitur, ad orientem conversa litorum fronte. inhabitabilis eius
prima pars a Scythico promunturio ob nives; proxima inculta saevitia gentium.
Anthropophagi Scythae insident humanis corporibus vescentes; ideo iuxta vastae
solitudines ferarumque multitudo, haut dissimilem hominum inmanitatem
obsidens. iterum deinde Scythae iterumque deserta cum beluis usque ad iugum
incubans mari quod vocant Tabim. nee ante dimidiam ferme longitudinem eius orae,
quae spectat aestivum orientem, inhabitatur ilia regio — «От Каспийского моря и
Скифского океана путь поворачивает к Эойскому [Восточному окену]. Первая
часть побережья от Скифского полуострова необитаема по причине снегов, а
следующая не возделана вследствие дикости племён. Там обитают скифы-
антропофаги, питающиеся человеческим мясом; поэтому вблизи лежат
обширные пустыни со множеством зверей, притесняющих людей едва ли
отличающихся [от них] по дикости; Затем снова Скифы и затем пустыни со
зверями вплоть до горного хребта Табис, прилегающего к морю. Эта страна
 172
становится обитаемой не раньше, чем с половины длины того побережья,
которое обращено к летнему востоку».
Название бт^ркобек; трижды встречается в описании восточной
четверти ойкумены в «Космографии» Юлия Гонория, которая представляет
собой описание некой карты и отражает в целом ту же географическую картину
мира, что и «Римская хорография»^: Theriodes oppidum (А 6), река Theriodes,
ПОД которой, очевидно, скрывается Яксарт (А 7: fluvius nascitur ex campis
[Scythicis]. Tribus locis natus unus efficitur. Egerit in mare Caspium); Theriodes
gens рядом с Seres gens (A 38)^. Очевидно, за этими упоминаниями стоит
неправильно истолкованная надпись на карте 0T|pi(o5eiq, которая обозначала ту
же самую местность на северо-востоке Азии, что и loca beluae infestant или
vastae solitudines ferarumque multitudo у Мелы и Плиния'*.

(2) 'т\Хос, aibi\q - По сведениям Птолемея (Geogr. I 17.4 Miiller 45), к

востоку от Серики, то есть — на самой границе карты, лежит «неизвестная
земля», полная «болотистых озёр»:
та dvaxoX-iKcoxepa xovxcov ayvcooxoq eaxi уя Х'щха^ ехо\)ста
ev cue, каА-аца цеуаХог 9x)ovxai каг a-uvexeiq оьхщ, юохе ехо\1е\ощ
хсс^ бгатсерагсоаек; — «восточнее их (страны серов и синов - Д.Щ.)
находится неизвестная земля с болотистыми озёрами, в которых растет
высокий тростник, настолько густой, что по нему переправляются [через
озёра]».

(3) '2K\)0IKOV кр{)0(;' - Мела и Дионисий (текст приведён выше)

упоминают о «ледяной необитаемой области» на северо-востоке Скифии:

' Издание: Riese А. Geographi Latini Minores. - Heilbrunnae, 1878. - P. 21-55.

^ Пьянков. Средняя Азия. С. 263-265,270.
' Этот факт отметил Schweder. Ober die Weltkarte. 1897. S. 160.
"* Подосинов A.B. Восточная Европа в римской картофафической традиции. Тексты, перевод,
комментарий. - М.: Индрик, 2002. - С. 133. прим. 22, 135, прим. 28, 144, прим. 82.
 173

Mela. I 2.11: Spectant et septentrionem Scythae, ac litus Scythicum, nisi unde

frigoribus arcentur, usque ad Caspium sinum possident — «Скифы смотрят и на
север, и занимают скифское побережье, за исключением тех мест, где им
препятствует холод, вплоть до Каспийского залива».
Mela. Ill 5.36: Inde Asiae confinia, nisi ubi perpetuae hiemes sedent et
intolerabilis rigor, Scythici populi incolunt — «Затем скифские народы населяют
соседние области Азии, за исключением тех мест, где вечная зима и
невыносимый холод».
Mela. Ill 5.44: Ultra Caspium sinum quidnam esset, ambiguum aliquamdiu
fuit, idemne oceanus an tellus infesta frigoribus sine ambitu ac sine fine proiecta —
«Долгое время было неясно, что находится за Каспийским заливом - то ли
Океан, то ли скованная холодом земля, простирающаяся без конца и края».
(4) 'л;еЯ,ауо^ пепцуо^' — это явная ссылка на «замёрзшее море»,
положившее предел плаванию Пифея на север, сведения о котором получили
широкое распространение в античной географической литературе. Наиболее
важные свидетельства о «замёрзшем море» приводят Плиний, Дионисий и
Страбон.
Плиний (VI 104 = F l i b Mette = F 8f Bianchetti) упоминает о mare
concretum, которое некоторые называют Cronium, начинающемся севернее
• острова Туле (А Tyle unius diei navigatione mare concretum a nonnullis Cronium
appellatur).
Дионисий упоминает о TIOVTOV 7сехст|у6ха те Kpoviov те (30-32
Brodersen 44-45), который находится севернее аримаспов, считавшихся самым
северным народом европейской Скифии.
Паиболее подробное описание этого моря даёт Страбон, как и Плиний,
связывая его с островом Туле:
«...параллель острова Туле - который, как говорит Пифей, отстоит от
Британии к северу на шесть дней плавания, и находится вблизи от замершего
 174

моря (еууа)^ 5' eivai X7\q петсцута^ ваХахтц^)...» (14.2 С63 = F 6а Mette = F 8а
Bianchetti; ср. II 4.1 С104 = F 7а Mette = F 8d Bianchetti);
Все эти совпадения позволяют предположить, что в основе карты,
описываемой Плутархом, лежит не что иное, как греческий источник первой
редакции «Римской хорографии».

3.4.2. Сведения Павсания

Павсаний в «Описании Эллады» (I 33.3 Rocha-Pereira 78), мимоходом

упомянув об эфиопах, пытается разобраться в том, что это за народ, и как он
связан с мифической рекой Океан. Для этого он приводит заимствованное из
некого географического источника краткое описание Ливии, которое в
точности соответствует тому, которое даётся в «Хорографии». В обоих этих
описаниях используются сведения Геродота о «справедливейших» эфиопах в
Мерое (III 17-18) и о народе атлантов (IV 184), и приводится одинаковые
сведения о горе Атлас и о связанных с ней истоках Пила, теряющихся затем в
пустыне (Mela. Ill 9.96-99; Plin. V 44 Desanges 66).
При этом два обстоятельства ясно показывают, что рассказ Павсания
опирается на «континентальную» картину мира. (1) У Павсания фигурируют
два народа эфиопов - западные и восточные - обитающие вдоль
соответствующих побережий Ливии (такое же мнение об эфиопах высказывает
Плиний в VI 43). Это означает, что в описываемой Павсанием картине западное
и восточное побережья Ливии не были связаны друг с другом. Страбон (I 2.28
С35), Мела (I 5.22) и Плиний (VI 197), которые считают, что Ливия со всех
сторон окружена океаном, напротив, описывают эфиопов как единый народ,
обитающий вдоль всего её побережья. (2) Павсаний подчёркивает, что гора
Атлас является непреодолимой преградой otPaxov i)5axoq к а ! 5ev5pcuv и та бе
kq то neXayoq ovSeva тсю napanXevaavxa iap,ev. Вместе с тем, у Павсания
полностью отсутствуют все те элементы «островной» модели, которые были
 175

привнесены в «Хорографию» из сочинения Корнелия Непота: рассказы о

плаваниях Ганнона и Эвдокса и заимствованные из них сведения о южном
побережье Ливии. Отсюда можно сделать вывод, что в основе рассказа
Павсания лежит не что иное, как греческий источник первой реакции
«Хорографии».
Чрезвычайно важной для нас является ссылка Павсания на свой
источник: «насамоны, которых Геродот называет атлантами, а те, которые
говорят, что знают размеры земли, называют ликситами (Naaa^cavef; yap,
"AxXoLvxac, 'Нр65ото(;, oi 5е цётра фсхцЕУог ущ ei5evai
являясь крайними из ливийцев, живут у Атласа».
Ряд фактов позволяют рассматривать эту фразу oi бе детра фа
ущ eiSevai («те, которые говорят, что знают размеры земли») как указание на
Эратосфена': именно ему принадлежит самая известная в античности попытка
измерения окружности Земли. Согласно Страбону (XVII 3.2, 8 С825, 829),
Эратосфен писал и о городе Ai^oq на атлантическом побережье Ливии (F III В
59-60), причём использовал именно эту форму названия, в отличие от,
например, Артемидора, использовавшего форму Аг)у^. Сведения о реке Aitpq и
об обитавших вдоль неё ливийцах ликситах восходят к «Периплу» Ганнона (VI
в. до н.э.), источнику, сведения которого использовались многими античными
авторами (Пс.-Скилак, Эфор, Эвдокс). Однако никто из этих авторов, кроме
Эратосфена, не занимался измерением земли. При этом, согласно наблюдениям
Ф. Атенштэдта^, Эратосфен использовал в своей географии сведения Геродота
о племенах внутренней Ливии и, следовательно, мог сопоставлять атлантов с
ликситами.

' Ср. также: Chamoux. F. Commentaire // Pausanias. Description de la Grece. / Texte etabli et traduit par
Casevitz M. - T. 1. - Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1992. - P. 240.
^ Atenstadt F. [Apollodoros] ПЕР1 ГН1. Zur Quellen- und Echtheitsfrage // Rheinisches Museum fur
Philologie. - 1933. - Bd. 82. - S. 114-118.
 176

Все эти факты позволяют предположить, что под фразу oi бе це

угц; ei6evai подразумевались именно Эратосфен и кто-то из его
преемников. Представляется неслучайным тот факт, что Павсаний вместо того,
чтобы назвать этих авторов по имени, характеризует их, упоминая об их
причастности к измерению Земли. Это нозволяет предположить, что
гипотетический преемник Эратосфена не ограничивался простым описанием
народов и областей Ливии, но так же, как и Эратосфен, затрагивал вопрос об
измерении окружности земли и, возможно, что именно в этом вопросе его
преемственность по отношению к Эратосфену проявлялась более всего. Это
указание Павсания является важным звеном, позволяюш,им проследить связь
между первой редакцией «Хорографии» и работами по математической
географии, последовавшими за трудом Эратосфена.

Все изложенное в данном разделе позволяет нам выдвинуть следуюш,ее

предположение. Суш,ествовала некая недошедшая до нас греческая
географическая работа, созданная в I в. до н.э., включавшая в себя как карту (о
которой говорит Плутарх), так и подробное описание всего мира, которая
носила популярный характер (судя по данным Павсания), но при этом
опиралась на систему представлений о мире, нредложенную Гиппархом и
получившую воплощение в географии Птолемея. Ссылки Помпония Мелы на
Гиппарха и Павсания на Эратосфена и его нреемников подчёркивают наличие
связи между этой недошедшей работой и географией Гиппарха.
 177

Глава III

Три примера преемствеиности между иредставлеииями

Гиипарха, Птолемея и «Римской хорографии»

1. Широта южной Индии и Тапробаны у Гиниарха, Птолемея и в

популярных римских сочинениях

В этом разделе ноказывается, что, вопреки распространённому мнению,

Гипнарху удалось определить широту южной Индии (в действительности 8°5')
намного более точно, чем Эратосфен (16°50'), и именно эта предложенная
Гинпархом оценка (южнее 12 /5°) нашла применение в работах более поздних
геофафов: Помпония Мелы и Птолемея.

Принято считать, что античная география не смогла правильно оценить

факт значительной протяжённости полуострова Индостан в южном
направлении, что рассматривается как одно из проявлений её незрелости';
Считается, что ближе всего к правильному представлению о форме
полуострова Индостан, подошёл Эратосфен, который помещал Индию между
параллелями, на которых он располагал Афины и Мерое, Зб'/г" и 16°50'. В
действительности, мыс Кумара, самая южная оконечность Индостана, лежит на
широте 8° 4'. Таким образом, ошибка в оценке широты южной Индии
составляет приблизительно 8^/4°, что является одной из самых заметных неудач
географической работы Эратосфена.

' Bunbuty Е.Н. А History of Ancient Geography. Among the Greeks and Romans. From the Earliest Ages
till the Fall of the Roman Empire. - г"** Edition. - Vol. I-II. - New York: Dover Publications, 1959. - P.
645-646; Dihle A. Plinius und die geographische Wissenschaft in der romischen Kaeserzeit // Tecnologia,
economia e societa nel mondo romano. Atti del convegno di Como, 27-29 settembre. 1970 / Dir. Emilio
Gabba.-Como, 1970.-P. 124-125.
 178

1. Рассуждения Гиппарха о широте южной Индии и их ошибочная

ннтернретация Страбоном

Дискуссия о широте Индии служит ярким примером того, насколько

произвольно и ошибочно Страбон мог воспринимать рассуждения Гиппарха.
Дискуссия затрагивала три взаимосвязанных вопроса: 1) о широте
северной оконечности Индии, 2) о «ширине» Индии (общей протяжённости с
севера на юг), 3) о широте её южной оконечности.
Сначала Страбон излагает рассуждения Эратосфена (II 1.1 С67-68 = F III
А 2). Эратосфен доказывал, что (1) хребет Тавр формирующий северную
границу Индии должен на всём своём проходить вдоль параллели Родоса
(3614"); (2) что касается ширины Индии, наиболее предпочтительной является
оценка, которую дал Патрокл - 15000^*; (3) южная оконечность Индии
находится на широте Мерое (~ 16° 50'). Соответственно, Эратосфен отвергал
существующие альтернативные оценки «ширины» Индии, предложенные
Мегасфеном и Деймахом - 20000^' и даже 30000^^ - как слишком
преувеличенные, а также считал необходимым исправить «древние карты», на
которых восточная часть горного хребта, пересекающего всю Азию,
значительно отклоняется к северу, а вместе с ним отклоняется и северная
Индия^ В качестве обоснования своей концепции Эратосфен делает два
«геометрических» построения, которые будут рассмотрены ниже.
Далее Страбон приводит возражения Гиппарха. (1)От1Юсительно
широты северной границы Индии, Гиппарх кратко констатирует, что поскольку
точные измерения широты восточных частей хребта Тавр отсутствуют, то,
следовательно, любые исправления «древних карт» являются

' См. PronteraF. APXAIOI niNAKEE nella geographia di Polibio // П01К1ЛМА. Studi in onore di
Michelle R Cataudella in occasione del 60° compleanno. — La Spezia: Agora Edizione, 2001. — P. 1063-
1064.
 179

необоснованными, и в частности, исправления, предложенные Эратосфеном (II

1.11C71=FII2 = F14).
(2) Относительно «ширины» Индии Гиппарх отмечает необоснованность
того исключительного предпочтения, которое Эратосфен оказывает данным
Патрокла о ширине Индии, пренебрегая оценками Мегасфена и Деймаха, Здесь
Гиппарх следует простому принципу экономии мышления: он подчёркивает,
что, в то время как Эратосфен полагается только на данные Патрокла,
свидетельства, которые противоречат Патроклу, превосходят по численности —
данные Мегасфена, Деймаха и «древних карт» - и при этом лучше согласуются
друг с другом.' Оценки ширины Индии, предложенные Мегасфеном и
Деймахом - 20000^\ а в некоторых местах 30000^' - которым Гиппарх отдавал
предпочтение, намного превосходят оценку, данную Патроклом^, и не
позволяют ограничить Индию параллелью Афин, заставляя значительна
расширить её на север и, соответственно, загнуть на север хребет Тавр, что
согласуется с данными «древних карт».^
Чтобы доказать несостоятельность этих возражений Гиппарха против
Эратосфена, Страбон пытается показать, что выводы, которые неизбежно
следуют из принятия этих возражений, являются абсурдными. Страбон
объединяет поддержанную Гиппархом оценку максимальной ширины Индии в
30000^^ с принятой Эратосфеном широтой южной оконечности Индии (11800^'
от экватора) и в результате приходит к абсурдному выводу о том, что Бактрия и
Ария - области, лежащие севернее Индии - оказываются на 3800^* севернее
параллели Иерны (~ 54'/4°) и даже севернее самых крайних широт Кельтики

' Похожую оценку даёт Berger Н. Die geographischen Fragmente des Hipparch. - Leipzig: B. G. Teubner,
1869.-S. 94-96.
Ml 1.4 C68; II 1.17 C74 = FGH 716 F 2c; XV 1.12 C690 = FGH 715 F 6c = 716 F 2a; Мегасфен считал,
что протяжённость Индии с севера на юг больше, чем с занада на восток и давал более точные цифры
- 22300" (Arrian. Ind. Ill 8 = F 6b; 2850 m.p. - Plin. VI 57) и 32000'' (Diod. II 35.2 = F 4).
^ Этот факт был отмечен в работе Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической традиции.
Источниковедческий анализ. — М.: Наука, 1997. - С. 143-144.
 180

(61°), согласно их оценке самим Гиннархом (II 1.17-18 С74-76). Между тем,
хорошо известно, что природные условия Бактрии и Арии наиболее близки
условиям южного побережья Понта и совсем не нохожи на скудную природу
северных широт; Эратосфен иснользует это как одно из доказательств того, что
Бактрия и Амис лежат на одной широте.
Большинство исследователей рассматривают эти рассуждения Страбона
как достоверное отражение и обоснованную критику ошибочных идей
Гипнарха'. Далее я постараюсь показать ошибочность этого мнения.
Страбон долго и красочно онисывает абсурдные следствия, которые
влечёт за собой принятие ширины Индии в 30000^\ однако показательно то, что
он ни разу не подкрепляет свои слова прямыми ссылками на высказывания
самого Гиппарха, которые могли бы подтвердить, что он действительно
принимал Эратосфенову широту южной Индии и донускал, что Индия
достигает на севере широты Ирландии и Кельтики. Иапротив, слова, которыми
Страбон начинает и завершает обсуждение этого вонроса, ноказывают, что в
действительности, эти два предположения, которые он приписывает Гиппарху,
являются всего лишь его собственными измышлениями:
1) в начале (II 1.12 С71 = F 15):

' Gossellin P.F.J. Recherches sur la Geographie systematique et positive des anciens. - Paris: Imprimerie de
la Republique, 1798. -Vol. 1; Grosskurd C.G. Strabons Erbeschreibung. - Bd. I. - Berlin, 1831. - S. 121,
Anm. 4; Bunbury. History. Vol. II. P. 12-13; Forbiger A. Handbuch der alten Geograhie. - Bd. I-III. - 2.
Auflage. - Hamburg: Haendcke & Lehrnkuhl, 1877. - S. 203; Camena d'Almeida P. De Caspio mari apud
veteres. Diss. -Cadomi, 1893. - P. 32-33; Rid H. Klimatologie in den Geographica Strabos. Ein Beitrag zur
Geographie der Griechen. - Kaiserslautem, 1903. - S. 22; Knaak. G. Eratosthenes 4 // RE. - Bd. VI. 1. -
1909. - Sp. 374; Rehm A. Hipparchos 18 // RE. - Bd. VIII.2. - 1913. - Sp. 1679; Thomson J.O. History of
Ancient Geography. - Cambridge: Cambridge University Press, 1948. - 205-206; Dicks D.R. The
Geographical Fragments of Hipparchus. - London: Athlon Press, 1960. - P. 35, 123; Jacob C. Cartographie
et rectification // Strabone. Contributi allo sudio della personality e dell'opera. - Vol. II. - Perugia, 1986. - P.
53; Hubner W. Hipparch // Geschichte der Mathematik und der Naturwissenschaften in der Antike / Georg
Wohrle (Hrsg.). 2, Geographie und verwandte Wissenschaften / W. Hubner (Hrsg.). - Stuttgart: Franz
Steiner Verlag, 2000. - S. 99.
 181
б р а y d p , si тоОто \ikv щ] Kivoiri T15 смотри, сколько возникает
то та акра тт\<; 'IvBiKfJs тос неленостей, если не устранить
a cxvTaipeiv Т0Т5 к а т а [утверждения], что южные
e т о Бкхотлца т о атто оконечности Индии лежат нротив
6л5 еш т о отоца т о к а т а т о [областей] около Мерое, и что

6т1 EOTi TTEpi uupious

Р^^стояние от Мерое до устья
[пролива] у Византия [составляет]
отаоюид xg,
, _., , , , , ^ около 18000^\ если [при этом]
ТГО1О1Г1 ОЕ TplOliUpiCOV т о а т т о TCOV
,, _ , принять [расстояние] от южных
IVOCOV liEXpl TCOV
o p v боа
боа av
a оицРащ атотта. частей Индии до гор за 30000^'.
opcov,

2) в конце (II1.20 С76-77 = F IX 4 = F 17):

VUVI jiEV o\tv U7TO0EHEVOI ТО принимая до сих пор гипотезу о
voTicoTaTa Tfjs 'lv5iKfis avTaipEiv том, что самые южные части Индии
Т0Т5 к а т а MEpoTiv, бттЕр Е1рг|као1 возвышаются против Мерое (эту
тгоХХо\ ка\ TTETTiOTEUKaoiv, [гипотезу] многие высказывали и
ETTESEi^aMEV та ouuPai'vovTa верили [в неё]), мы показали
атотга. ЁТТЕ\ БЕ 6 Чтгттарход OUSEV проистекающие [отсюда]
^ , п' ' > нелепости. Когда же Гиппарх,
тг| итгобЕОЕ1 таитг) vuvi,
, ^ г, , который до сих пор не представил
т а и т а EV т ф ОЕитЕрср
никаких возражений против [этой
иттоциг|цат1 ои оиухсорЕТ,
гипотезы], затем во второй книге не
OKETTTEOV ка\ TOOTOV T O V Xoyov.
поддержал её, то следует
рассмотреть и это [его]
рассуждение.

Условная конструкция Е1 ТООТО HEV ЦТ] KIVOI'TI T15 — iroioiri 5Е В первом

пассаже подразумевает, что сам Гиппарх в действительности не принимал тех
посылок, которые Страбон брал за основу для своей критики его рассуждений.
 182

Во втором пассаже Страбон недвусмысленно даёт понять, что все его

аргументы основаны только на том, что он принял (UTTOBEHEVOI) установленную
Эратосфеном широту южной Индии, в то время как Гиппарх её отвергал (ои

Далее Страбон обращается к изложению того, что сам Гиппарх писал о

широте Индии. Сначала Страбон цитирует пассаж, в котором Гиппарх
подчёркивает, что только сравнение климатов может служить доказательством
того, что две удалённые друг от друга области лежат на одной параллели; далее
Страбон отмечает, что (II 1.20 С77 = F IX 4 = F 17 = Erat. Ill А 10):
т о 5' 6V тт] 'IvSiKfj KXI'HOC uriSeva никто не сообщает о климате Индии,
ioTopETv, цг|5' auTov 'EpaToo0EVTi. ei Даже сам Эратосфен. Если же
БЕ 5 Л КШ ai бсркто! ЕКЕТ ацфбтЕрац Действительно верно, что там заходят
обе Медведицы, как [Гиппарх ?]

' Ср. Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 97; idem. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. - Leipzig: B. G. Teubner, 1880. - S. 160; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus.
P. 127; Пьянков. Средняя Азия. С. 144.
^ В рукописи противоречие: cog oiovxai, аттокритттоута!, ттютеисоу TOTJ тт£р\ Neapxov. Г. Крамер
и А. Майнке (G. ЬСгашег, А. Meineke) предлагают чтение oiETai - TTIOTEUCOV; Berger. Die
geographischen Fragmente des Hipparch. S. 93 полагает, что здесь имеется в виду Мегасфен; Ж. Ожак
(Strabon. Geographie. Т. 1. Pt. 2 / Texte etabli par G. Aujac. Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1969.
P. 28) и С. Радт (Strabons Geographika. 1. Prolegomena. Buch I-IV. Text und Ubersetzung. Gottingen
2002. S. 191) считают, что Эратосфен; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 68-69
переводит "as Eratosthenes and Philo believe". Я полагаю, что Эратосфеьг не мог здесь
подразумеваться, поскольку в следующем же предложении говорится, что он не разделял мнения
Неарха. Это обстоятельство отмечает Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 178,
180-181 и принимает чтение oTovTai - ттютейоутед (ср. также думает Grosskurd. Strabons
Erbeschreibung. S. 127, Anm. 2). С гораздо большим основанием, на мой взгляд, в качестве субъекта
oiETai - TTiOTeucov можно рассматривать Гиппарха, поскольку, во-первых, весь параграф II 1.20,
начиная со слов фГ1о\ TOi'vuv, представлен Страбоном как пересказ рассуждений Гиппарха, во-
вторых, само рассматриваемое нами предложение, как я предполагаю показать далее, несет в себе
доказательство главного тезиса Гиппарха относительно широты южной Индии. Наконец, также
показательно то, что Страбон в «Географии» использует парентезу cog oTeTai только тогда, когда он
 183
CO5 oTeTai,^ airoKpuTTTOvTai, полагает, основываясь на [словах]

TTiOTeucov ToTs тер! Neapxov, иЬ тех, кто следовал Неарху (FGH 133 F
BuvaTov eTvai ЕШ таитои 16), тогда не может быть, чтобы
7тараЛЛг|Лои кеТоба! тг|У те Meponv Мерое и оконечности Индии лежали
ка\ [таОта] т а акра TfJS 'IvSiKns. " ^ °^"°^ параллели.

Фраза «если ... там заходят обе Медведицы ... не может быть, чтобы
Мерое и оконечности Индии лежали на одной параллели», несомненно,
восходит к Гиппарху. Аналогичные данные о видимости Медведиц были
использованы Гиппархом для того, чтобы охарактеризовать широты Страны
Корицы и Сиены: (1) Страна Корицы расположена на самой южной широте «на
которой Малая Медведица находится внутри арктического круга и всегда
видна» (II.5.35 С. 132-133 = F V ЗЬ = F 43); (2) Сиена находится на самой
южной широте «на которой вся Большая Медведица находится внутри
арктического круга, за исключением лап и конца хвоста, и одна из звёзд
квадрата» (II 5.36 С. 133 = F V 4 = F 47). Также показательно, что когда Марин
Тирский использовал аналогичные наблюдения Малой Медведицы для того,
чтобы определить широту порта Окелис в южной Аравии, он прямо ссылается
на Гиппарха (F 45 Dicks) и в качестве южной границы видимости Малой
Медведицы принимает широту, указанную Гиппархом, 12° 24'.
Бергер и Дике правильно отметили, что если бы Гиппарх определял
широту южной Индии на основании этих данных, то он поместил бы её на
параллели Страны Корицы. Тем не менее, они отвергают такую возможность и
в качестве ключевого свидетельства о том, как Гиппарх решал вопрос о широте
южной Индии, рассматривают его фразу о том, что «никто не сообщает о
климате Индии, даже сам Эратосфен». На основании этой фразы Бергер и Дике

ссылается на Гиппарха (II 1.29 С81; II 1.36 С88; другие случаи: coj oTovxaC TIVES - VIII 3.9 C311, IX
2.20 C407 и coj оТца1 - 16.4.26 С. 781, как можно проверить при помощи Thesaurus Linguae Graecae
CD-ROM 2001).
 184
предполагают, что Гиппарх сомневался в достоверности сведений о
Медведицах и поэтому предпочёл уклониться от принятия решения в вопросе о
широте Индии, Офаничившись одной критикой, и отложив окончательное
решение до того времени, когда появятся более достоверные данные'.
Предложенная Бергером и Диксом интерпретация соответствует их
общей оценке труда Гиппарха: по их мнению, Гиппарх не стремился находить
окончательные решение конкретных вопросов, вызывающих споры, но хотел
только указать наиболее точные и надёжные методы, которые позволили бы в
будущем решить эти вопросы и создать научно обоснованную карту мира,
Я думаю, что предложенная Бергером и Диксом интерпретация
рассуждений Гиппарха об Индии является ошибочной, поскольку она
полностью основана на заимствованном у Страбона понимании фразы
Гиппарха то 5' EV ТГ] 'IVSIKT^ кХ{ца uriBeva loTopeTv, |iri5' auTov 'Ератообеуп
(«никто не сообщает о климате Индии, даже сам Эратосфен»), которое также
является неверным, как я покажу далее. Возражая против этого утверждения
Гиппарха, Страбон трактует сведения о Медведицах как относящиеся к
понятию климат и этим даёт повод думать, что Гиппарх, произнося такую
фразу, должен был отказывать в доверии сведениям о Медведицах.

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 142, 94-98; idem. Die geographischen Fragmente
des Eratosthenes. S. 179-181; эту интерпретацию, не ссылаясь на Бергера, принимают Dicks. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 123, 127; AbelK. Zone // RE. Suppl.-Bd. XIV. - 1974. - Sp.
1049, 1959. Косвенное отражение такой выжидательной позиции Гиппарха Бергер видит в реплике
Страбопа, которой он предваряет описание Индии (XV 1.12 С690): vuv Ък TOOOOTOV emsTv iKavov,
кш т а и т а ouvriyopeT TOTS a'lTouuEVois ouyyvdbuTiv, edv TI iTEpi TCOV 'IVSIKCOV XeyovxES \хц
vTai — «теперь достаточно заметить, что [мой взгляд] совпадает с [мнением] тех,
которые просят извинения, если, говоря что-либо об Индии, [ничего] не утверждают с
уверенностью». Однако, как кажется, с большим основанием можно видеть в этом пассаже намёк на
мнение Эратосфена, чьи фрагменты содержат похожие скептические высказывания в адрес сведений
его предшественников об Индии (см. примеры: I 2.15 С24; II 1.9, 19; 20 С70, 76-77; XV 1.7-9 С687 =
F I B 2 3 , I 1 I A 9 , 10).
 185
Страбон критикует высказывания Гиппарха следующим образом:
Е1 pev Toi'vuv TTEp'i TCOV apKTcov ...если же Эратосфен соглашается с
осцфотерсоу 6т1 аттокритгтоита! теми, кто говорит о заходе обоих
ouva7TO9aiVETai тоТ^ BITTOOOIV Медведиц, то как же [можно
'EpaToa6Evr|S, "ircos TTEpi тои EV ТГ) утверждать, что] никто не сообщает о
'IvSiKti кЛ{цато$ OU5E\S климате в Индии, даже сам
a7TO9a{vETai, ou5' аитод Эратосфен? Ведь это высказывание
'EpaTooeEvns; ouTOs y a p 6 Xoyos касается климатов. Если же он не
TTEpi ТОО кЛ{цатб5 EOTIV. Е1 5' ои соглашается [с этим высказыванием],
-- , - то [всё равно] избавьте его от
ouvaTro9aivETai, аттг|ЛЛах9со Tfjs
обвинений! И [он действительно] не
a'lTiag. ои оииатгофашЕта1 5Е уЕ,
соглашается. Иапротив, когда
схЛЛа тои Атццахои фг|аауто$
Деймах говорит, что нигде в Индии
цт15ацоО Tfis 'IvSiKfis ЦПт' -,.
Медведицы не заходят и тени не
аттокритттЕоЭа! та^ бсрктоид мг|т' ^ ^ ^ ^ ^ ^ противоположную сторону.
аттЕр ^^к предположил Мегасфен,
6 MEyaoBEVTis, cxTTEipi'av Эратосфен обвинил его в невежестве,
аитоО KaTayiyvcooKEi, т о считая ложным утверждение,
оицттЕТгЛЕуцЁУОУ voui'^cov 4;EU8O5, EV включающее в себя обе эти мысли; в
ф 6цоЛоуоиц£Усо5 ш\ кат- auTov ^^°^ утверждении, по общему
Tov "iTTTTapxov то уЕ иЬ признанию и по мнению самого
Гиппарха, содержится [одно] ложное
cxvTiTTiTTTEiv TQS GKiag
, . утверждение: что тени не падают в
ЕЦТТЕТГЛЕКТаи
противоположную сторону.

Однако, вопреки мнению Страбона, ход мыслей Гиппарха показывает,

что он (в отличие от Страбона, Бергера и Дикса) проводил чёткое различие
между отсутствующими данными о климате Индии и имеющимися сведениями
о Медведицах. Сначала Гиппарх говорит о том, что только на основании
 186

климата можно надёжно определить широту местности, и приводит

конкретный пример того, что он понимает под термином кЛ{ца - измерения,
подобные тем, которые проводил Филон в Мерое. Затем Гиппарх заключает,
что «никто не сообш;ает о климате Индии», очевидно имея в виду отсутствие
именно таких данных, аналогичных приведённым у Филона. Только после этой
фразы начинается обсуждение сведений о Медведицах'.
Два основных метода определения широты - измерение длины
полуденной тени гномона в день равноденствия и максимальной длины дня при
летнем солнцестоянии - были известны со времени Эвдокса Книдского. По
всей видимости, именно Гиппарх впервые ввёл третий метод: использование
координат звёзд^; данные такого рода он называл £V Т6Г5 oupavioig БюфораТ^.

Таким образом, как я полагаю, вопреки мнению Бергера и Дикса, фраза

о том, что Гиппарх отрицал связь южной Индии с широтой Мерое,
подразумевает, что он предлагал вполне определённое решение этого вопроса.
Гиппарх и Марин рассматривали данные о Медведицах как надёжную осрюву
для оценки широты Страны Корицы и порта Окелис. Вряд ли, говоря об Индии,
Гиппарх мог изменить своё отношение к этим сведениям. Поэтому его отказ
помещать южную Индию на широте Мерое, можно интерпретировать только
как свидетельство того, что он предлагал сдвинуть Индию южнее — на широту
Страны Корицы - но эта его идея не была понята Страбоном"*.

' Ср. Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes, S. 177-178, Anm. 5.
^ Это предполагали уже Szabo A., Maula E. Les debuts de rastronomie de la geographie et de la
trigonometrie chez les grecs. / Traduit par M. Federspiel. Paris: Libr. philos. J. Vrin, 1986. - P. 92.
^ Это отметил Grosskurd. Strabons Erbeschreibung. S. 179, Anm. 1; Dicks D.R. The КЛ1МАТА in the
Greek Geography // Classical Quarterly. N.S. - 1955. - Vol. 5 (49). - №3-4. - P. 255; idem. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 160 не учитывает этого различия и рассматривает oupdvia
как одиу из характеристик климата.
'' Так же думает, не давая развёрнутой аргументации Bianchetti S. Dall'astronomia alia cartografia:
Ipparco di Nicea// П01К1АМА. Studi in onore di Michelle R Cataudella in occasione del 60° compleanno, -
La Spezia: Agora Edizioni, 2001. - P. 151; eadem. Gli errori delle tradizioni classiche nel pensicro
 187

В следующем же предложении после приведенного выше пассажа о том,

говорил ли Эратосфен о климате Индии или нет, Страбон утверждает, что
Гиппарх помещал южные оконечности Индии севернее широты Мерое (II 1.20
С77):

...EV ф 6цоХоуоицЕУсо$ ка\ кат' ...в этом [утверждении Деймаха],

auTOV TOV "iTnrapxov т о уЕ \хт\ по общему признанию и по мнению
та5 OKia5 vf/EuSog самого Гиппарха, содержится [одно]
I. Kai y a p El цл тп ложное утверждение: что тени не

6г1 dvTaipEi, Tfis ye Iur|vns "^^^"^"^ ^ противоположную

voTicoTEpa elvai т а а к р а тт\^ P У* Д > L
,, ^ ^ ^ , Гиппарх говорит это], соглашаясь [с
IvoiKTiS auyxcopcov 9aivETai.
тем], что оконечности Индии дежат,
если не против Мерое, то [хотя бы]
южнее Сиены.

Между тем, выражение фа(уЕта1, которое вводит эту фразу, показывает,

что всё данное утверждение является домыслом самого Страбона, поводом для
которого ему послужило несогласие Гиппарха с мнением Деймаха о том, что в
Индии тени нигде не падают на юг (ср. II 1.27 С80-81 = F X 2 = F 2 1 ) . Это
утверждение Страбона ярко демонстрирует его незнание астрономии и
непонимание аргументов Гиппарха, апеллирующих к астрономическим
познаниям читателя'.
Вывод о том, что Гиппарх предлагал сдвинуть оконечности Индии на
юг, устраняет все те нелепости, которые Страбон выводит из принятия
Гиппархом максимальной оценки ширины Индии. Очевидно, Гиппарх

geografice tra tarda antichitu e medioevo // ЕУГГРАФН. Materiali e appunti per lo studio della storia e della
letteratura antica / A cura di Delfino Ambaglio. - Como: Edizioni New Press, 2002. - P. 201.
' Cp. Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 128; Пьяпков. Средняя Азия. С. 144.
 188
предполагал сдвинуть не только южные оконечности Индии — дальше на юг, но
и северные - дальше на север (что доказывало правоту древних карт), однако не
настолько, насколько предполагал Страбон'.

2. Гиппарх о широте острова Тапробаны

согласно свидетельствам Мелы, Плиния и Птолемея

Подтверждение нашего предположения о том, что Гиппарх помепдал

оконечности Индии на более южных широтах, нежели Эратосфен, даёт ссылка
Помпония Мелы на мнение Гиппарха об острове Тапробана (Mela III 7.70 = F
VIII 2 = F 5), о которой уже было кратко упомянуто в разделах 1.3 и 2.2:

ТаргоЬапе aut grandis admodum Тапробана считается либо очень

insula, aut prima pars orbis alterius большим островом, либо, по
Hipparcho dicitur, sed quia habitatur Гиппарху, первой частью другого
пес quisquam circum earn isse мира, но, поскольку Тапробана
traditur, prope verum est. обитаема, и не известно, чтобы хоть
кто-нибудь обошёл вокруг неё, [то
это] ближе к истине.

В единственной сохранившейся рукописи Vat. 4929 текст испорчен:

стоящее в ней слово ipparchus не имеет смысла. Это создаёт сложность для
понимания фразы и служит причиной непреодолимого разногласия между
различными группами исследователей. Большинство исследователей, начиная с

' Пьяпков предполагает, что Гиппарх припимал ширину Индии за 30000^', помещая сё между
экватором и параллелью Борисфена. Однако нет причин буквально принимать слова Страбона и
приписывать Гиппарху цифру 30000^'. Страбон ни разу не ссылается прямо на мнение Гиппарха.
Возможно, Гиппарх не высказывал никаких предпочтений в отношении оценок ширины Индии,
которые называли Мегасфен и Деймах, а Страбон, желая ярче продемонстрировать нелепость
построений Гиппарха, сам выбрал для своих рассуждений наибольшее из чисел.
 189
XV века и до конца XIX, нринимали конъектуру Hipparcho, предложенную
Барбарусом . В XX веке преобладание получила конъектура id parcius (в
значении: «это реже»), выдвинутая Р. Хансеном^, несмотря на то, что
решающих преимуществ она не имела^. Поэтому не удивительно, что
большинство историков географии продолжают придерживаться старой
конъектуры Hipparcho^. В пользу этой конъектуры, несмотря на создаваемые
ею языковые сложности, говорит то, что сообщение Мелы отражает сразу три
главных новаторских идеи Гиппарха: 1) о возможном «континентальном», а не
«островном» характере известной части ойкумены (I 1.9 С5-6 = F VIII 1 = F 4;

' Barbarus Н. Pliniae castigationes item emendatio in Melam. - Cremona, 1495.

^ Hansen R. De Chorographia des Pomponius Mela // Jahrblicher ftir classische Philologie. - 1878. - Bd. 24.
- S. 497-498; Fink J. Pomponius Mela und seine Chorographia. Programm der Lateinschule Rosenheim. -
Rosenheim: M. Niedermayr'schen Buchdruckerei, 1880. - S. 12; Miller K. Mappae mundi. Die altesten
Weltkarten. - Bd. VI. - Stuttgart, 1898. - S. 120, Anm. 1, 166; Malavialle L. Le littoral de l'lnde d'apres
Pomponius Mela (HI, 67) // Revue de philologie. - 1900. - T. 24. - P. 29; Kroll W. Hipparcheum //
American Journal of Philology. - 1938. - Vol. 59. - № 3 (235). - P. 349-350; Sallmann K.G. Die
Geographie des alteren Plinius in ihrem Verhaltnis zu Varro. Versuch einer Quellenanalyse. - Berlin, New
York: Walter de Gruyter, 1971. - S. 123-124, Anm. 90; Romer F. E. Pomponius' Mela Description of the
World. - Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1998. - P. 122; Faller S. Taprobane im Wandel der
Zeit: Das SrT-Lanka-Bild in griechischen und lateinischen Quellen zwischen Alexanderzug und Spatantike. -
Stuttgart: Franz SteinerVerlag, 2000-243 S.-Geographicahistorica.-Bd. 14.-S. 50-51.
^ CM. Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 462, Anm. 2; Silberman A.
Notes complementaires // Pomponius Mela. Chorographie / Texte etabli, traduit et annote par A. Silberman.
-Paris, 1988.-P. 298, N.3.

'' Gossellin. Recherches sur la Geographie. Vol. 1. P. 4 3 ^ 4 ; Bunbury. History. Vol. 2. P. 6, N. 8, 365-266;
Forbiger. Handbuch. S. 203; Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 81-82; idem. Die
geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 190; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der
Griechen. S. 462; Rehm. Hipparchos. Sp. 1680; Gisinger F. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. - Sp.
618, 673; idem. Pomponius 104 // RE. - B d . XXI.2. - 1952. - Sp. 2399-2400, Anm. 1; Thomson. History. P.
208, N. 2; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 116; Abel. Zone. Sp. 1060; Kidd I.G.
Posidonius. - Vol. II. - The Commentary. - Cambridge, New York, Melbourne, 1988. - P. 762; Romm J. S.
The Edges of the Earth in Ancient Thought. Geography, Exploration and Fiction. — Princeton 1994. - P. 133;
Пьянков. Средняя Азия. С. 144.
 190
Agathem. Hypotypos. I 2 = F IV 4; ср. I 1.8 C5)', 2) о возможности жизни людей в
экваториальных широтах, 3) о более южном положении оконечности Индии.
Замечание о том, что Тапробана является частью «другого мира»,
апеллирует к одной из основополагающих и наиболее широко известных идей
античной научной географии, согласно которой, в южном полушарии
существует другая ойкумена, симметричная нашей. Поэтому, признавая
Тапробану началом этой ойкумены, Гиппарх должен был номещать её вблизи
от экватора^.
Это предположение подтверждают сведения Плиния и Птолемея,
восходящие к общему источнику, согласно которым, Тапробану на основе
астрономических наблюдений помещали вблизи экватора.
Плиний дважды упоминает индийскую гору Maleus, около которой тени
полгода падают на север, полгода - на юг, не видны Медведицы, но виден
Южный полюс, причём оба раза он не называет её конкретного
местонахождения. Первый раз Плиний упоминает эту гору во второй книге,
перечисляя известные ему примеры измерения широты (II 182-199):

in Indiae gente Oretum mons est У индийского народа оретов есть

Maleus nomine, iuxta quem umbrae гора no имени Maleus, вблизи от
aestate in austrum, hieme in которой тени летом падают на юг, а
septentrionem iaciuntur. quindecim зимой на север и всего на
tantum noctibus ibi apparet septentrio пятнадцать ночей там
(II 184). показываются медведицы.

' Berger. Die geographischen Fragmente des Hipparch. S. 79-82; idem. Geschichte der wissenschaftlichen
Erdkunde der Griechen. S. 462; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 148, 206.
^ Пьяпков. Средняя Азия. С. 144.
 191
Второй раз он с другими подробностями повторяет это сообщение в
описании Индии, давая при этом ссылку на Бетона, одного из бематистов
Александра':

...Monaedes et Suari, quorum mons ...Монеды и суары, у которых гора

Maleus, in quo umbrae ad Maleus, на которой зимой тени
septentrionem cadunt hieme, aestate падают на север, a летом на юг, по
in austrum, per senos menses, шесть месяцев. Согласно Бетону,
septentriones ео tractu semel anno Медведицы в этом регионе
adparere, пес nisi quindecim diebus, показываются только один раз в
Baeton auctor est; hoc idem pluribus году, и только на пятнадцать дней;
locis Indiae fieri Megasthenes. согласно Мегасфену, такие же
austdnum polum Indi D[i]amasa явления происходят во многих
vocant (VI 69 = FGH 119F4 = 715F местах Индии. Индийцы зовут
7Ь). южный полюс Диамаса.

Плиний, по-видимому, не знал точно, в какой части Индии находится

гора Maleus: племя оретов было известно на территории Белуджистана,
монедов и суаров Плиний помещает в долине Ганга. Такая неопределённость
подрывает доверие к достоверности этих деталей и лишает почвы попытки
использовать их для определения местоположение горы Maleus^. Несомненно
то, что, судя по описанию астрономических явлений, источник сведений о горе
Maleus (по данным Бетона ?) должен был изначально связывать её с широтой

' См. Е. Schwartz. Bematistai // RE. - Bd. III.l. - 1897. - Sp. 266-267; idem. Schwartz E. Baiton // RE. -
Bd. II.2.-1913.-Sp. 2779.
^ О разных мнениях по этому вопросу: Вигасин А.А. Карта Индии в «Естественной истории» Плиния
Старшего // Индия и античный мир / Бонгард-Левин Г.М., Бухарин М.Д., Вигасин А.А. — М.: Вост.
лит., 2003. - С. 224, 229-230. Правдоподобным представляется предположение, что под названием
Maleus скрываются Кордамонские горы в Керале, упоминаемые в санскритских источниках как горы
 192

экватора. Между тем. Птолемей упоминает на острове Тапробана гору MaXai'a

(VII 4.8). В «таблице теней» Тапробана также лежит на самой южной широте
12%*^ = 4%° (II 6.2)'.
Сопоставление этих фактов позволяет выдвинуть следующие
предположения: 1)гора Maleus была изначально связана с Тапробаной,
2) именно астрономические данные, касающиеся этой горы, позволили древним
географам определить широту Тапробаны, 3) именно Гиппарх на основе этих
данных поместил Тапробану вблизи экватора; сведения Птолемея и Мелы
восходят в конечном итоге к его таблице климатов.

3. Принципиальное различие между методами Эратосфена и

Гиннарха как основа их разногласий но вонросу о широте южной
Индии и Танробаны }

Остаётся непонятным, почему Эратосфен, имея в своём распоряжении'

многочисленные данные астрономических наблюдений, позволяющие
правильно определить широту южной Индии и Тапробаны , не сумел их
использовать? На фоне успеха Гиппарха эта неудача Эратосфена кажется тем
более удивительной, что оба географа использовали одни и те же источники
информации. Я полагаю, что причина успеха Гиппарха и неудачи Эратосфена

Malaya. Однако если по-тамильски Malai значит «гора», то не могла ли существовать подобная гора
Maleus и на Шри-Ланке?
' Любопытно также то, что индийские астрономы традиционно помещали Шри-Ланку на широте
экватора. Neugebauer О., Pingree D. Paflcasiddhantika of Varahamihira. - Part I. - Kobenhavn, 1970. P.
111-119 (XIII 8-9, 26, 29,32); Aryabhapaya of Aryabhata. Critically Edited with Introduction, English
Translation, Notes, Comments and Indexes / By K. Shankar Shukia in collaboration with K.V. Sarma. - Pt.
1.-New Delhi: Indian Nat. Science Academy, 1976.-P. 119.
^ Бетон (Plin. VI 69 = FGH 119 F 4; Heapx: II 1.20 C77 = FGH 133 F 16), Онесикрит (Plin. II 185 = FGH
726 F 10, VII 28 = F 11); Мегасфен (II 1.20 C77 = FGH 715 F 7a; Diod. II 35.2 = F 4; Plin. VI 69 = F 7b).
 193
заключается в том фундаментальным различии, которое существовало между
их методами построения карты.
Как отмечалось в разделе 1 главы 2, основу географии Эратосфена
формировали две «оси координат» - параллель и меридиан, пересекающиеся на
Родосе, а положение всех остальных пунктов определялось относительно них
на основе оценок расстояний.
Рассмотрим подробнее метод рассуждений Эратосфена.
Эратосфен приводит два «геометрических» доказательства
предлагаемой им географической концепции Индии'.
Во-первых, он сопоставляет три факта: 1) южные оконечности Индии
(судя по особенностям воздуха и астрономическим явлениям: атто ТЕ TCOV

depcav ка\ TCOV oupavicov) должны лежать на широте Мерое, 2) щирина

Индии по данным Патрокла (который заслуживает наибольшего доверия, по
мнению Эратосфена) составляет 15000^^, 3) расстояние от Мерое до параллели
Афин также составляет примерно 15000^'. Следовательно, северные части
Индии должны располагаться на широте Афин.

Во-вторых, он сопоставляет следующие факты: 1) дорога из Амиса в

Бактры проходит по щироте Геллеспонта (судя по ветрам, растительности и
восходам Солнца: II 1.11 С71), 2) расстояние от Амиса до Исса вдоль
меридиана составляет 3000^^ и столько же - ширина хребта Тавр у прохода из
Индии в Бактры, согласно Деймаху (ср. II 1.14 С72 = FGH 716 F 2Ь; 1.37 С88-
90; XI 1.3 С490; XIV 5.22 С677), 3) расстояние от Мерое до Геллеспонта
составляет -18000^*, и столько же - щирина Индии вместе с хребтом Тавр. Эти
факты согласуются друг с другом и подтверждают, что Бактры лежат на
щироте Геллеспонта, северная Индия - на широте Афин, южная Индия - на
щироте Мерое.

' Комментарий к этим рассуждениям Эратосфена см. Berger. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. S. 175-176.
 194

Второе доказательство показывает, что Эратосфен решал вонрос о

широте северной Индии на основании одних геометрических построений, не
имея прямых данных об измерении широты (это отмечает Гиппарх: II 1.11 С71
= F I I 2 = F14).
Что касается первого доказательства, я полагаю, что его изложение у
Страбона содержит два ошибочных утверждения относительно метода
Эратосфена: 1) что он определял широту южной Индии исходя из неких
астрономических явлений (та oupdvia); 2) что он сначала определил широту

южной Индии, а затем использовал её для доказательства того, что северная

Индия и хребет Тавр лежат на широте Родоса.
Как показано в разделе 4.1, Страбон ясно даёт понять, что Эратосфен
имел в своём распоряжении только те наблюдения за (звёздным) небом в
южной Индии, которые он считал ошибочными: что Малая Медведица н^
бывает там видима над горизонтом целиком (II 1.20 С77). Поэтому утверждение
Страбона о том, что Эратосфен определял широту южной Индии на основании
т а oupdvia, представляется неким недоразумением.

Этот вывод подкрепляет сопоставление данного случая с тремя другими,

имеющимися у нас примерами того, как рассуждает Эратосфен, когда ему
необходимо доказать, что рассматриваемые им регионы и отдельные пункты,
удалённые друг от друга, в действительности расположены на одной широте:
1) Тапробана и Страна Корицы, 2) Бактры и Амис, 3) Афины и Родос.
В двух из трёх случаях единственным доказательством, которое
использует Эратосфен, оказывается сходство природных условий: 1) между
островом Тапробана и Страной Корицы (TTIV y a p Kpaoiv TCOV depcov
Eivai; II 5.14 Cl 19 = F III A 12), между Бактрами и Амисом (ка1
Kai copai^ ка\ карттоТд ка\ таТд dvaToXaTs аитаТ^; II
 195
Э. Хонигманн убедительно показал, что следующий ниже пассаж
Страбона отражает суть возражений Гиппарха против Эратосфенового метода
определения широты (II 1.35 С87 = F V 1 0 a = F18 = Erat. F III A 15):'

EKETVOV ye кш тгарос [Эратосфен утверждал] что

oTa5ious а'юЭлта различия [в широте] уловимы для
aTTO9aiVEo9ai та чувств в пределах 400^\ как
ттараЛЛауцата, сЬ$ ЕШ тои 5i' [например] между параллелями
'Aerivcov тгараХЛг|Лои кш тои 5ia Афин и Родоса. Но "для чувств" -
'РоБои. ЕОТ1 БЕ ТО ттро^ a b e ^ a i v это не всегда один и тот же
аттЛоии, аЛЛа то MEV EV i^^^^^^l «« «н бывает либо для
большего, либо для меньшего
тгЛатЕ1 liEi^ovi то 5' EV ЕЛаттоии
масштаба. Для большего, мы
|i£V, av аитф тф
полагаемся только на [наблюдения]
офбаЛрф тпотЕисоцЕУ Т1 KapTToTs Л
невооружённым глазом, или
KpdoEoiu ocEpcov ттро^ TTiv тсои
растительность, или смешение
кЛщостсоу Kpi'oiv, EAOCTTOVI Б', av
воздухов, соответствующее
Б1' opydvcov yvcououiKcov л у меньшего, мы
5ioTTTpiKcov. полагаемся на инструменты:
гномон или диоптр.

Эти слова Страбона подразумевают, что Эратосфен определял разницу

между широтами Афин и Родоса, исходя из alo6r|Oi5 (наблюдений
невооружённым глазом), а Гиппарх подчёркивал, что этот метод может
использоваться только для очень приблизительных оценок широты, в то время
как для точных оценок необходимы специальные измерения.

' HonigmannE. Die sieben Klimata und die TroXets" emcrriiioi. Eine Untersuchung zur Gcschichte der
Geographic und Astrologie in Altertum und Mittelalter. Heidelberg: Carl Winter's
Universitatsbuchhandlung, 1929. S. 19-20.
 196

Аналогичное различие между теми данными, которые использовал

Эратосфен, и теми точными измерения, которые считал необходимыми
Гиппарх, проводится Страбоном в случае с определением широты Амиса и
Бактр. Страбон считает, что утверждение Эратосфена о том, что Амис и Бактры
лежат на одной широте, доказывается на основании «ветров, растений и
восходов солнца», и в поддержку этого мнения отмечает (II 1.11 С71 = F II 2 = F
14):

ттоХЛахои уоср Т] EvdpyEia кш т о Ведь во многих случаях

£К "iravTcov оицфсоУоицЕУОУ очевидность и согласие всех
opydvou TTioTOTEpov EOTiv... [имеющихся данных] достовернее
COOT' о\>5' EKETVO ЕО XEYEI ТО ETTEISTI [измерений при помощи]
оик ЕХОЦЕУ XEYEIV оиВ' лцЕрад инструмента... Поэтому Гиппарх

ЦЕу{отл5 -гтрб5 Tfiv PpaxuTCCTnv ^°^°Р"^ неправильно, когда

Хоуои ойтЕ yvcououos ттрб5 OKiav Утверждает: "поскольку мы не
Ёш Tfj TiapcopEicr Tfj атго KiXiKias ^°^^^ ™ «^«^^^ отношение
,, о,^ ,^,, , , , самого долгого дня к самому
liEXpl IvbCOV, ОиО El ETTl
-. , - , , короткому, ни отношение гномона
ттараХХ^Хои урацц^^ EOTIV Г|
к его тени вдоль предгорий от
EiTTEiv, аХХ Eav
Киликии до Индии, ни сказать,
cx5i6pGcoTov, XoEfiv ©uXdEavTEs,
находится ли наклон на параллели,
cos oi dpxaloi ттшакЕс
"^ мы должны оставить ее
неисправленной, сохранив её изгиб
как древние карты показывают".
Данный пассаж вновь показывает принципиальное различие между
методами Эратосфена и Гиппарха. В то время как Эратосфен считал
допустимым судить о широте на основании сходства природных условий,
 197

Гиннарх отвергал этот метод и требовал иснользования только точных

измерений\
То же самое требование Гипнарх выдвигал и в случае с определением
широты Мерое и южной Индии относительно друг друга (II 1.20 С77 = F IX 4 =
F17):

Toivuv ctvTaipovTcov Он говорит далее, что когда

схХЛг|Ло1$ [тсои] Em тои аитоО [местности] возвышаются напротив
ттараЛХлЛои KeijiEvcov, ETTEi5av т о ДРУг ДРУга, лежат на одной и той же
ЦЕта^и fl ЦЕуа бюотлца, цл параллели, и когда расстояние
5Cfvaa0ai yvcooetivai аитб тоито ^^^«У " " ^ ^ большое, невозможно
6т1 Eloiv Em той аитои Установить этот самый факт, что
, , ,, , , „ ^ они лежат на одной и той же
ттараЛЛлЛои oi TOTTOI, avEU TTIS
^ у , , ^ нараллели, без сравнения климатов
TGOV кЛщатсоу оиукрЮЕсо^ тщ
в обеих местностях,
к а т а батЕроу той TOTTOV.

Таким образом, наиболее вероятным представляется, что, помещая

южную Индию и Мерое на одной широте, Эратосфен должен был исходить из
сравнения природных условий, а не из наблюдений за небом .

' Об этом «биогеографическом» подходе Эратосфена см.: Berger, Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. S. 181, 183-184, 191; idem. Geschichte der wissenschafllichen Erdkunde der Griechen. S.
467-469; Abel. Zone. Sp. 1049, 1059-1060; специально на примере Индии: Mannert К. Einleitung in die
Geographie der Alten und Darstellung ihrer vorzuglichen Systeme. - Leipzig, 1829. - S. 92; Thomson.
History. P. 134,166.
^ Это обстоятельство также отмечает Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 180-
181. Ни на чём не основано утверждение Дикса о том, что данные о видимости Медведиц были
использованы для определения широты южной Индии не Гиппархом, а Эратосфеном: Dicks. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 126-127.
 198

Первое «доказательство», как его излагает Страбон, может создать

впечатление, что Эратосфен сначала определил широту южной Индии, а затем
использовал её для доказательства того, что северная Индия и хребет Тавр
лежат на широте Родоса.'
Против этой интерпретации говорит то, что в распоряжении Эратосфена
не было таких наблюдений за звёздным небом, на основании которых он мог
бы поместить южную Индию на широте Мерое - об этом прямо говорит
Гиппарх (II 1.20 С77 = F IX 4 = F 17). Сравнение природных условий позволяло
дать только очень приблизительный результат. Тот факт, который Эратосфен
считал достоверным, что тени в южной Индии могут падать на юг (II 1.20 С77;
см. выше), свидетельствовал только о том, что этот регион находится где-то
южнее тропика Рака.
Более вероятно, что ход рассуждений Эратосфена был обратным: он
пытался определить широту южной Индии, опираясь на уже ранее
установленную широту хребта Тавр и на данные Патрокла. В пользу этого
предположения свидетельствует ряд фактов. Идея о том, что хребет Тавр на
всём своём протяжении проходит по широте Родоса и при этом образует
границу Индии, была высказана уже Дикеархом (F ПО Wehrli = Agathem. I 5
Diller 60). Эратосфен принял эту идею в качестве одной из основ своей
географической системы (F III А 1-7). Напротив, у нас нет данных о том, чтобы
широта южной Индии была определена кем-то до Эратосфена.^

' Так думал Mannert. Einleitung. S. 81-82.

^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 378-379,417-418.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 176-177 видит в словах Страбона
onoXoyouoi TToXXol TOTS к а т а M£p6r\v avTdipeiv TOTTOIJ (II 1.1 C67-68= F III A 2; cp. II 1.20 C76 = F
17) указание на то, что уже до Эратосфена южную Индию помещали на широте Мерое. Однако для
такой интерпретации нет достаточных оснований. Более вероятно, что Страбон имел в виду
географов, примкнувших к мнению Эратосфена, например: Артемидора и Посидония (ср. Agath.
Hypotyp. 1.1 Diller p. 60-61 = FGH 87 F98a).
 199

Другим подтверждением нашего предположения служит

последовательность хода мыслей Эратосфена: сначала он подчёркивает, что
Тавр делит всю Азию на две части и на всём протяжении проходит по
параллели Афин (II 1.1 С67-68), затем он говорит о необходимости исправить
древние карты. Поэтому те два геометрических построения, которые он
приводит далее, следует рассматривать не как доказательство того, что Тавр
лежит на параллели Афин, а скорее как дополнительное подтверждение.
Таким образом, мы можем заключить, что Эратосфен выстраивал карту
Индии, в точности следуя своему общему методу построения карты, то есть —
он пытался определить положение южной оконечности Индии относительно
двух OTOixeTa, опираясь при этом на 1) данные Патрокла о ширине Индии и
2) на сходство природных условий южной Индии с Мерое и Тапробаны со
Страной Корицы. Эратосфен использовал «ширину» Индии, установленную
Патроклом, как перпендикуляр опущенный от южной оконечности Индии на
«базовую» параллель Родоса, в то время как сравнение природных условий
позволило ему связать южную Индию с Мерое, расположенным на «базовом»
меридиане. Я полагаю, что именно такой метод рассуждения мог послужить
Эратосфену основанием для того, чтобы затем отказать в доверии данным о
наблюдениях за Малой Медведицей в южной Индии, которые противоречили
построенной им географической картине.

Основу географии Гиппарха формирует множество координатных

точек, основанных на астрономических наблюдениях.' Как мы отметили выше,
Гиппарх впервые использует для определения широты наблюдения за звёздным
небом. Неудивительно, что, следуя этому методу, Гиппарх положил в основу

' Описание этого метода приводит Птолемей: I 4.3 Miiller 13; см. об этом: Des Klaudios Ptolemaios
Einfuhrang in die darstellende Erdkunde. Part I. Theorie und Grundlagen der darstellenden Erdkunde /
Ubers. und Erlauter. v. H. von Mzik - Wien: Gerold & Co., 1938. - Klotho. - Bd. 5. - S. 21-22, Anm. 1.
 200

своей карты Индии именно наблюдения за звёздами в южной Индии и на

Тапробане\
Таким образом, дискуссия Эратосфена и Гиппарха о широте Индии даёт
яркий пример того, как совершенствование методов научной географии
позволило даже без привлечения новых источников информации исправить
допущенные ранее ошибки и предложить географическую модель, которая в
большей степени соответствует реальности.

1.4. Широта южной Индии у Марина Тирского и Птолемея

Задача этого раздела заключается в том, чтобы сопоставить идеи

Гиппарха о широте южной Индии с представлениями Марина Птолемея.
Птолемей помещает южную оконечность Индии примерно на той же
широте, на которой Марин Тирский помещает порт Окелис в южной Аравии, а
именно 1 1 V (I 7.4 Muller 17)1
Широта Окелиса в географии Марина обращает на себя особое
внимание. Можно отметить ряд интересных подробностей, связанных с этой
широтой.
Во-первых, весьма показательно то, что сам Птолемей помещает Окелис
на иной широте, нежели 11/5° У Марина. В восьмой книге, которая
предположительно является наиболее ранней частью «Географии» и
изначально представляла собой самостоятельную работу^. Птолемей помещает

' Аналогичным образом различались подходы Эратосфена и Марина Тирского при оценке широты
южной Аравии: Эратосфен исходил из практических измерений протяжённости Аравийского залива
(Красного моря; о методе Эратосфена см. Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S.
294-297), a Марин опирался на данные наблюдений за звёздами в Аравии, использовав нри этом
координаты звёзд, которые определил Гиппарх (Ptol. I 7.4 MuUcr 17).
^ Это отмечает ср. Wurm А. Marinus of Tyre (Some Aspects of His Work). - ChoteboF: B. Styblo. - P. 2 3 -
24; Bianchetti. Dall'astronomia. P. 151.
^ Как было показано Berger. Geschichte der v/issenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 643-644;
Honigmann A. Zur Geographie des Ptolemaios // Klio. - 1925. - Bd. XX. - Heft 1. - S. 207; idem. Die
 201

Окелис на широте 12/4° (то есть: на климате 12% часов; VIII 22.7), но в шестой
книге (VI 7.7) на этой широте появляеся загадочное название Псевдоокелис
(Pseudocelis) а сам порт Окелис оказывается перенесённым на другое место'. Я
полагаю, что убедительное объяснение этих фактов смогли дать Э. Хонигманн
и А. Вурм, предположив, что именно Марин первоначально помещал Окелис на
широте 12V4°, и только в последней редакции своей работы переместил его на
llV^.
Во-вторых, ряд фактов позволяет предположить, что как в ранней, так и
в окончательной редакции работы Марина параллель Окелиса играла особо
важную роль в организации его карты. А. Вурм отметил, что многие важные
пункты на карте Птолемя располагаются либо на параллели 12'/2°, либо около
112/5° (то есть: округлённые до 11/4° или до 11'/з°). Первая из этих двух
параллелей проходит через Адулитский залив (упомянутый уже в Таблице.
Теней: Aim. II 6.4 Heiberg 105-106; Geogr. IV 7.8; VIII 16.11, cf. VI 7.7), порт
Кана (VI 7.10; VIII 22.9), остров Диодора (IV 8.38). Другая параллель проходит
через порты Арабия (VI 7.9), Палюра (у самой южной оконечности Индии) и
Сада (около устья реки Сад, то есть Иравади). Все названные пункты в
действительности служили важными станциями на торговом пути, который вёл
от Адулиса и Окелиса через открытое море в южную Индию и далее в

sieben Klimata. S. 62-67; Schnabel P. Die Entstehungsgeschichte des kartographischen Erdbildes des
Klaudios Ptolemaios // Sitzungs-Berichte der Preussischen Akademie der Wissenschaftcn. - Philologisch-
historische Klasse. - Bd. XIV. - 1930. - S. 214, 221-225, 242-243; idem. Text und Karten des Ptolemaus //
Quellen und Forschungen zur Geschichte der Geographie und Volkerkunde. - Bd. 2. - Leipzig:
K. F. Koehler, 1939. - S. 70-74.
' Птолемей помещает гавань Окелис на широте 12° (VI 7.7). Убедительное объяснение этого было
предложено А. Вурмом, который обратил внимание на то, что в «Географии» (1 15.11) Окелис
упоминается в качестве полуострова, а не гавани (и точно так же у Артемидора: Strab. XVI 4.5
С. 769), тогда как в «Географии» VI 7.7 упоминается полуостров flooelSiov простирающийся в
пролив Дейр вплоть до широты 11 ^5°. А. Вурм предположил, что этот полуостров и есть Окелис
Марина: Wurm. Marinus of Tyre. P. 24.
^ Honigmann A. Die sieben Klimata. S. 64-65; Wurm. Marinus. P. 23-24.
 202
Индокитай. В первой книге Птолемей приводит описание восточной части
этого пути (остальную информацию о нём можно найти в «Перипле
Эратрейского моря»), где упоминаются в частности Палюра и Сада, давая при
этом понять, что именно это описание сформировало основу очертаний берегов
Индийского океана на его карте. Учитывая все эти обстоятельства, равно как и
изменение широты Окелиса, весьма вероятным представляется то, что в
первоначальной редакции работы Марина все упомянутые выше пункты
располагались на одной и той же параллели, проходящей через Окелис.
Другая особенность параллели Окелиса заключается в том, что, в то
время как все другие широты, упоминаемые Маригюм, определяются
продолжительностью самого долгого дня М, только широта Окелиса
определена на основе наблюдений за звездным небом и не связана с
соответствующим ей значением продолжительности дня М. Марин отвечает
«[Малая Медведица] становится видна целиком в тех местах, которые
находятся 500 стадий к северу от Окелиса» и добавляет, что, согласно Гиппарху
«самая южная звезда Малой Медведицы, последняя в хвосте, отстоит на 12 1^°
от полюса» (I 7.4 Muller 17 = F 45 Dicks), то есть самая южная широта, на
которой Малая Медведица видна целиком также составляет 12^5°- Следует
особо подчеркнуть, что Гиппарх является единственным автором, которого
Птолемей упомянает в качестве предшественника Марина (I 4.2 Muller 12—13 =
F IV 6 Berger), и сам Марин цитирует в этом же качестве. В такой ситуации
представляется весьма не случайным тот факт, что единственная приводимая
Марином цитата из Гиппарха, которую сохранил Птолемей, касается именно
вопроса о границе видимости Малой Медведицы и используется для
определения широты Окелиса. Всё это дополнительно подчёркивает важность
широты Окелиса для Марина.
Интересно ещё одно совпадение: граница видимости Малой Медведицы
согласно Гиппарху, 12^5°, практически совпадает с широтой Окелиса в ранней
редакции работы Марина, 12'/2°, согласно предположению Э. Хопигманна и
 203

A. Вурма. Это совпадение позволяет предположить, что широта Окелиса была

изначально связана с границей видимости Малой Медведицы, рассматриваемой
Марином в качестве важного критерия для определения широты пунктов,
расположенных вдоль торгового пути из Окелиса в южную Индию и
Индокитай. Весьма правдоподобным представляется также, что новая широта,
12^5°, которую Марин приписал Окелису и ряду других, связанных с ним
пунктов, была также основана на неких астрономических наблюдениях в
южной Аравии, более точных, по его мнению.
Таким образом, на основании сопоставления всех изложе1Н1ых
обстоятельств, мы можем сделать предположение о том, что Марин поместил
южную оконечность Индии на широте Окелиса именно потому, что он, так же
как и Гиппарх до него, связывал южную Индию с границей видимости Малой
Медведицы. Прямая ссылка на мнение Гиппарха по этому вопросу может,
свидетельствовать о том, что именно его взгляды на географию Индии
послужили для Марина образцом.

1.5. Широта южной Индии у Помпония Мелы

В этом разделе я попытаюсь показать, что представления об Индии,

отраженные в работе Помпония Мелы, лучше согласуются с мнением Гиппарха
о широте её южной оконечности, нежели с мнением Эратосфена.
Как отмечалось. Мела описывает форму материка в виде
четырёхугольника (II 1.9, 12, 7.59, 67-68 Silberman 3-4, 70-71, 84, 86, 94)' и при
этом он характеризует конфигурацию Азии следуюш1им образом (1.2.9
Silberman 3-4):

' См. реконструкцию «карты» Мелы: Silberman А. Les emplois de «frons» et de «latus» dans la
Chorographie de Pomponius Mela et le «promontoire Scythique» (III, 12) // Revue philologique. - 1983. -
T . 5 7 . - P . 105.
 204

Ipsa ingenti ас perpetua fronte uersa ad Азия обращена на восток огромной и

orientem, tantum ibi se in latitudinem непрерывной стороной; вдоль этой
effundit quantum Europe et Africa et стороны Азия по своей
quod inter ambas pelagus inmissum est. протяжённости равна Европе и
inde cum aliquatenus solida processit, Африке и морю между ними. На
ех illo осеапо quem Indicum diximus, некотором пространстве Азия
Arabicum mare et Persicum, ex сохраняет эту ширину, но после этого
Scythico Caspium recipit; et ideo qua она принимает в себя Аравийское и
recipit angustior, mrsus expenditur et fit Персидское моря из Индийского
tam lata quam fuerat. океана и Каспийское — из Скифского.
Поэтому там, где она принимает (эти
моря), Азия сужается, а затем
обратно расширяется и делается
такой же широкой, как и была.

Таким образом. Мела подчёркивает, что протяжённость восточной

стороны азиатского материка совпадает с расстоянием от самой северной
оконечности Европы до южной оконечности Африки. Это подразумевает, что
южная оконечность Индии должна располагаться на одной широте с юго-
восточной оконечностью Африки, которая по представлениям Мелы
находилась немногим южнее Страны Корицы (см. рис. 5).
Кроме того, весьма показательно то, что общий источник Мелы и
Плиния приводит подробное описание тех же самых наблюдений за
Медведицами, которые были отброшены Эратосфеном как недостоверные, но
использованы Гиппархом для определения широты южной Индии (Mela III
7.61;Plin.II185;VI58y.

' Berger, Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 180, Anm. 1 отмечает это и указывает, что
Плиний даёт даже более подробные и точные сведения об этих наблюдениях, чем Страбон.
 205

2. Сведения о Скифии у Гипиарха, Птолемея и в иоиулярных римских

сочинениях

Общей, при том характерной, особенностью популярных

географических работ римского времени и географии Птолемея является то, что
для описания Скифии они используют давно устаревшие сведения, восходящие
к источникам VII-V вв. до н.э. Это резко противоречит представлениям
большинства географов эпохи эллинизма, которые отрицали достоверность
сведений древних источников о Скифии.
В данной главе обосновывается предположение о том, что возрождение
интереса к древним описаниям Скифии может быть отчасти связано с
развитием «математического» направления в географии, основоположником
которого был Гиппарх Никейский, а главным представителем — Клавдий
Птолемей.

2.1. Скифия в иопулярных географических работах римского времени

Описания Скифии являются ярким примером близкого сходства между

сведениями дошедших популярных работ и их традиционности'. Наибольшее
удивление вызывает тот факт, что, описывая Скифию, эти работы опираются на
безнадёжно устаревшие сведения VII-V вв. до н.э., почти полностью игнорируя
новые данные.
Возможны два пути объяснения этого факта, которые не отрицают, но
только донолняют друг друга. Во-первых, предпочтение древних источников и
тяга к описаниям всевозможных диковин являются общими чертами всей
популярной географической литературы. Однако наша задача в данном разделе

' Это отметил К. Мюлленхофф и предположил, что представления популярных работ о Скифии
отражают географию Эратосфена; Miillenhoff К. Deutsche Altertumskunde. - Bd. 1. - Berlin: , 1870. -
501.-S. 52.
 206

состоит в том, чтобы проследить второй путь, а именно: рассмотреть описания

Скифии с позиций «фундаментальной» географии эпохи эллинизма, которая
формировала основу популярных работ.
Можно выделить три близких варианта описания Скифии, которые
фигурируют в популярных работах, причём в большинстве из них сразу
несколько вариантов оказываются смешаны друг с другом:
1) «Вариант Аристея и Гелланика»: представлен в чистом виде у Мелы
(в качестве вставки в основное описание: II 1-2), а отдельные его элементы — во
всех остальных источниках. В этом варианте описывается цепочка народов и
областей, протянувшаяся с севера на юг от океана до Понта Эвксинского:
гипербореи - Рифейские горы - страна падающих перьев - стерегущие золото
грифы - аримаспы - эсседоны - савроматы'.
2) «Вариант Геродота»: представлен в чистом виде только у Мелы, а
также в смешении с другими вариантами - у Плиния и Солина. В этом варианте
описывается в целом та же самая диафеса народов, которую мы встречаем в
Геродотовом описании Скифии.
3) «Вариант Гелланика»: представлен в наиболее отчётливой форме у
Дионисия (306-320 Brodersen 62-63) и Аммиана Марцеллина (XXII 8.29; XXXI
2.14-15), а также в смешенном - у Солина (XIV 1 - XV 16 Mommsen 81-82) и
Плиния (IV 82-89). В этом варианте фигурируют, главным образом, те же
народы, что и в диафесе Геродота, но расположены они иначе: 1) невры
помещены не в верховьях Гипаниса (Буга), как у Геродота, а в верховьях
Борисфена (Днепра), 2)будины помещены не восточнее Танаиса (Дона), а
непосредственно на восток за неврами, 3) агафирсы и река Гипанис, очевидно.

' У самого Аристея вместо савроматов фигурировали скифы, а страна падающих перьев пс
упоминалась. Эти два отличия, по всей видимости, объясняются тем, что сведения Аристея дошли до
Мелы и других авторов в обработке Гелланика; эти вопросы рассмотрены нами в работе:
Щеглов Д. А. Путешествие Аристея Проконнесского: проблема датировки // Боспорский фе1юмеи:
колонизация региона, формирование полисов, образование государства. Материалы международной
научной конференции. - СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2001. - С. 8-9.
 207

ПО ошибке оказываются восточнее Борисфена'. В целом, по сравнению с

описанием Скифии у Геродота и Помпония Мелы, этот вариант диафесы
Скифии описан в источниках слишком путано и с грубыми ошибками. При
этом Плиний и Солин явным образом смешивают сведения этой версии с
данными «варианта Геродота»: Плиний просто перемешивает сведения обоих
диафес, а Солин описывает расположение народов по «варианту Гелланика», но
этнографические характеристики берёт из источника, близкого Помпонию
Меле.
Общим элементом всех этих вариантов являются Рифейские горы: они
располагаются на крайнем севере Скифии; севернее их, где день и ночь длятся
по полгода, обитают гипербореи; с них берут начало реки Скифии, впадающие
в Понт.

2.2. Скифия в трудах эллинистических географов

Большинство географов эпохи эллинизма, которые составляли наиболее

авторитетное направление, отвергали древние описания Скифии, занимая
общую позицию по двум ключевым вопросам: 1) они не доверяли сведениям
древних (Эратосфен, Аполлодор Афинский, Полибий, Артемидор Эфесский,
Страбон)^ 2) и приуменьшали протяжённость Скифии на север (Эратосфен,
Посидоний, Страбон). Рассмотрим подробнее мнения указанных авторов.
Эратосфен впервые дал целостный очерк истории развития геофафии, в
котором он постарался упомянуть о каждом из своих предшественников (I 1.1,
11 С1-2, 7 = F I В 1, 5; Agathem. I 2 = F II С 1)^, предлагая последовательную

' Предположение о принадлежности этой диафесы Гедланику высказано в работе: Пьяиков И. В.

Античные авторы о Средней Азии и Скифии (Критический обзор работ Дж. Р. Гардинер-Гардена) //
ВДИ. - 1994. - № 4. - С. 192-193. О Гелланике, как источнике этой диафесы, см. ниже.
^ Объяснение этой позиции: Jacob. Cartographie et rectification. P. 37-41.
•' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 19-54; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 386-388.
 208

концепцию: до похода Александра не было и не могло быть серьёзной

географии; только этот поход дал достаточный запас знаний, чтобы смогли
появиться первые географические работы заслуживаюш,ие внимания; серьёзные
работы по географии появляются только после Александра (II 2.1 С14 = F I В
10; I 3.1, 3 С47, 48 = F I В 10, 11; VII 3.6-7 С299-300). Будучи самым
эрудированным из древних географов (это отметил Гиппарх: II 1.5 С69 = F III А
8), Эратосфен больше всех уделял внимание анализу и критике работ своих
предшественников. В дошедших фрагментах Эратосфен критикует: Гомера (F I
А 1-21,1 В 1), Геродота (I 3.22 С61-62 = F I В 21), Демокрита (I 4.7 С65 = F II С
22 = VS 68 В 150), Дамаста (I 3.1 С47 = F I В 6 = FGH 5 Т 7), древние карты (II
1.2 С68 = F III А 2), Пифея (II 4.1 С104 = F III В 1), Поликлита (XI 7.4 С509-510
= F II С 23 = FGH 128 F 7), историков Александра (XV 1.8-9 С687-688 = F III В
6; Arrian. Anab. V 3.1-2 = I В 24), авторов та 'Iv8iKd (I 2.15 С24; II 1.9, 19; 20.
С70, 76-77; XV 1.7-9 С687 = F I В 23, III А 9, 10), Эвгемера (I 3.1 С47; II 5.2
С104 = F I В 6, 7 = FGH 65 Т 5а, Ь).

В работе Страбона встречается ряд близких по содержанию

полемических реплик в адрес некоторых древних авторов, работы которых сам
Страбон не читал'. Эти реплики композиционно и содержательно близки к
указанным фрагментам Эратосфена - это позволяет считать, что они прямо или
косвенно отражают его взгляды, воспринятые Страбоном. К числу таких
скрытых фрагментов Эратосфена можно отнести реплики, адресованные
против: историков Александра (XI 6.4 С508), Эвдокса Книдского (XI 7.5 С510),
авторов та 'I VSLKCI (среди них Ктесий: XV 1.12 С689-690; ср. Arrian. Ind. Ill 6-8;
XV 57 С711), а также географов Скифии - «как нам наболтали Гелланик,
Геродот и Эвдокс» (через Деметрия Скепсийского: XII 3.21 С550).
У нас нет прямых данных о том, как Эратосфен представлял себе
Скифию. Вот какую общую оценку Страбон даёт знаниям Эратосфена о
северной и западной Европе (II 1.41 С93 = F III В 96; ср. II 4.2 С104):

Honigmann Е. Strabo 3 // RE. - Bd. IVA. - 193 L - Sp. 136-144.

 209

ка1 'Ератоа0еиг|С ка1 о1 ел ттрбтероь

та те 'I Рт]р1ка ка1 та КеХтьш, \п}рш 8к |idXXov та Герцауька ка1 та
шс 8' аитсос та тш Гбтшу ка1 тш Ваатарушу. 'Em тгоХи 8' dyyoiac e
аф1у|1£У01 ка1 ТЫУ кат' 'iTaXiay ка1 ТОУ 'A8pLay ка1 тоу ПОУТОУ ка1 ТСОУ е
ттроааркт1а)У цершу — «...и Тимосфен, и Эратосфен и их предшественники
совершенно не знали Иберии и Кельтики, в тысячу раз более [не знали]
Германии и Британии, также как и [области] гетов и бастарнов, В значительной
степени обнаруживали незнание [того, что касается] Италии, Адрия, Понта и
стран за ними к северу...».
В согласии со своей обш;ей концепцией развития географии, Эратосфен
скептически высказывался о сведениях своих предшественников об этих
странах (I 3.2 С47; фрагмент не отмечен у Бергера):
...кеХб^ас Т1|11У |if) радшс: тоТс TVXOVOL moTeveiv ках тас alTiac дш
цакрйу аттобоис 8L' ас ou8e ттьатеитёоу, о1оу тт£р1 тшу ката ТОУ ПОУТОУ ка1 ТОУ
'А8р(.ау, аитос ётотеуое Totc TVXOVOI — «...он ... призывает нас не принимать
легко на веру случайные [рассказы] и подробно излагает причины, почему не
следует верить тому, что касается [стран] вдоль Понта и Адрия».
О том, кому именно не следует доверять в отношении этих стран,
Страбон говорит в книге XI в пассаже, который следует непосредственно за
фрагментом Эратосфена (XI 6.2-3 С507-508 = F III В 68):
"Аттаутас |Х£У Ы] ТО1)С ттроарбрроис коьушс о1 ттаХаю! ТШУ 'ЕХХТ1УЫУ
аиуурафеьс 2к1)6ас ка1 КбХтоакиОас екаХоиу о1 8' £TL ттротероу 81£Х6УТ£С тоис
Ьттер тои Еи^£1Уои ка1 "1атрои ка1 тои 'A8piou катоькоиутас Ттт£рРор£оис
ка1 2аиро|1атас ка1 'Арьцастттоис, тоис 86 тг^рау Tfjc Каатт'ьас ОаХаттпс
тоис |1£У 2акас, тоис 8£ Маааау^тас екаХоиу, оЬк £ХОУТ£С акрфйс Х£у£1У тг£р1
аЬтш ovSev, ка(,тт£р тгрос Маааауётас тоО КтЗрои 'ГТ6Х£|1ОУ 1атороиУТ£С. —
«древние эллинские писатели называли все северные народности общим
именем скифов или кельтоскифов, а ещё более древние, различая их по частям,
называли живущих выше Эвксина, Истра и Адрия гипербореями, савроматами
и аримаспами, а [живущих] по ту сторону Каспийского моря одних - саками, а
 210

других — массагетами, не имея ничего определённого, чтобы сообщить о них,

хотя рассказывают о войне Кира против массагетов».
Далее Страбон называет имена упомянутых «ещё более древних»:
'Paov 8' ay TLC 'HaioSco ка1 'Op.f|pa) -niorevaeiev т]ра)оХоуоиа1 ка1 TOIC

тго1Т|таТс "п Ктг|а[а те ка1 'Нро86тф ка1 'EXXaviKw ка1 aXXoic

. Оибб TOLC TTepL 'AXe^ctvSpou 8е аиуурафааьу oi) pg8Lov uiuTeveiv тоТс
ттоХХоТс — «легче было бы поверить Гесиоду и Гомеру с их сказаниями о
героях или трагическим поэтам, чем Ктесию с Геродотом и Геллаником и
другим подобным [авторам]. Не легко поверить и многим, писавшим об
Александре».
По своему содержанию этот пассаж близок к упоминавшемуся выше
отрывку у Страбона, где были упомянуты Гелланик, Геродот и Эвдокс (XII 3.21
С550), и к фрагменту Аполлодора, в котором фигурируют Геродот, Ктесий,
Гелланик и авторы та 'IPSLKU (СМ. ниже). Гелланик упоминался в
историографическом очерке Эратосфена (I 1.1 С1—2), а Геродот и Ктесий —
среди критикуемых им авторов. Всё это позволяет считать, что данный пассаж
отражает взгляды Эратосфена.
Показательно, что именно тот вариант «аристеевской» диафесы
народов, который кратко упоминается в данном пассаже Страбона, подробно
описывается у Мелы и Плиния: на месте скифов из рассказа Аристея в этом
варианте фигурируют савроматы'.
Только два кратких замечания Эратосфена касаются Скифии.
Эратосфен критикует высказывание Геродота о гипербореях (IV 36.1), считая
ошибочной его логику (I 3.22 С61-62 = F I В 21): «Когда Геродот утверждает,
что нет никаких гипербореев, ибо нет и гипернотов. Эратосфен говорит, что
этот довод смехотворен и похож на следующий софизм: «Пет радующихся
несчастью, ибо нет и радующихся благу» . Кроме того, возможно, существуют

' Щеглов. Путешествие Аристея. С. 8-9.

^ Эратосфен не верно понимает это высказывание: Геродот не отрицал существование гннербореев:
Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 77. Фраза Геродота донускает разные
 211
гипернотии; во всяком случае, в Эфиопии Нот не дует, но [впервые появляется]
выше неё» (ката TOXW те elvai те Тттеруот'юис* ката уоОу Tfji^ AlOLOTriav \П]
TTvetv voTov, dXXd катсотеры).
Эратосфен понимает термин «гипернотии» буквально, помещая этот
народ южнее той области, откуда дует Нот. По-видимому, так же буквально он
должен был понимать и термин «гипербореи», тем более, что именно так его
понимает Страбон в следующей же своей фразе: «если поэты используют
термин гипербореи в мифологическом смысле, то их истолкователям следует
понимать его правильно, называя гипербореями «самых северных»; границей
же [того, что может быть названо] «северным» является полюс» — el ol тто1Т|та1
|11)01ка)тероу OIJTO) фааСу, ol у' e^riyouiievoL то uyiec dv dKoi)CTa|j.ev, Тттер(3оре1оис
Touc PopeioTdTODC XeyeaGat* брос 8ё тшу [lev Popeicov 6 ттоХос.
Данный фрагмент показывает, что Эратосфен следует теории
Аристотеля о том, что южный ветер берёт начало на тропике Рака, а северный -
на полюсе, тогда как в зоне между тропиками ветры дуют только в широтном
направлении (Met. П 5 362а-362Ь). Именно поэтому Эратосфен соглашается
допустить существование гипернотов — под которыми он понимал эфиопов,
живущих южнее тропика. Однако, следуя этой теории, он, разумеется, не мог
признать существование такого народа, как гипербореи.
Таким образом, данный фрагмент показывает, что Эратосфен отрицал
существование гипербореев - народа, который являлся одним из главных
элементов всех древних описаний Скифии.
Далее, говоря о суровости климата Боспора (II 1.16 С74 = F III А 13; ср.
VII 3.18 С307), Эратосфен, по сути, переносит на этот регион характеристику,
которую Геродот (IV 7.3; 28-31) и, очевидно, другие ранние авторы
приписывали крайнему северу Скифии.

интерпретации; вопрос об особенностях двойственного отношения Геродота к гипербореям подробно

рассмотрен в работе: Romm J.S. Herodotus and Mythic Geography: The Case of Hyperboreans //
Transactions of American Philological Association. - 1989. - Vol. 119. - P. 97-113.
 212

Судя по всему этому, Эратосфен описывал северные страны в целом

апофатически: никаких новых сведений он не имел, а древним — не доверял.
Аполлодор Афинский известен как автор «Комментария» к каталогу
кораблей Гомера и географической поэмы в трёх книгах, в которой он, судя по
дошедшим фрагментам, в основном следовал представлениям Эратосфена',
Страбон приводит несколько выдержек из «Комментария», в которых
Аполлодор развивает позицию Эратосфена в отношении оценки познаний
древних авторов в географии^.
Страбон отмечает, что Эратосфен и Аполлодор стремились «показать,
что у древних было меньше сведений о странах, чем у людей более позднего
времени» (ттроибеуто [ikv ydp SiSd^aL, SLOTL ТЙУ тторрсо TfjC 'EXXdSoc ттХб'коу r\v
dyvoia Totc Trpea(3i)TepoLC f\ TOLC vecoTepoLc: VII 3.7 C300).
Реализуя эту задачу, Аполлодор приводит перечень разных небылиц,
которые сообщали древние (часть примеров он заимствует у Эратосфена; I 2.35
С42-43 = FGH 244 F 157f; VII 3.6-7 С299-300 = FGH 244 F 157а), в том числе
следующие два:
'Атто 8е тоитсоу cm тоис аиуурафбас ^aSiC^i 'PiTTaia брт] Хёуоутас —
«от поэтов он переходит к историкам, которые говорят о Рипейских горах...»
(VII 3.6 С299);
GeoTToiiTToc be б^o^ioXoyetтaL фг|стас OTL ка1 циОоис ev таТс 1атор1ас epet,
креТттоу "п (1)С 'HpoSoToc ка\ 'EXXdviKoc ка1 о1 Td 'IvSiKd auyypdфavт€C —
«Феопомп открыто признаётся, что будет рассказывать мифы - лучшая манера

' AtenstadtF. [Apollodoros] ПЕР1 ГНЕ. Zur Quellen- und Echtheitsfrage // Rheinisches Museum fur
Philologie. -1933. - Bd. 82. - S. 115-144; Marcotte D. La climatologie d'Eratosthene a Poseidonios: genese
d'une science humaine // Sciences exactes et sciences appliquees a Alexandrie (III" siecle av J.-C. — I" ap J.-
C ) . - Saint Etienne, 1998. - P. 32-34.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 31; Schwartz E. Apollodor von Athen 61 // RE.
- Bd. II. - 1896. - Sp. 2863 - 2865.
 213

исторического изложения, чем у Геродота, Ктесия, Гелланика и авторов та

'1у81кс1»(12.35С43У.
Показательно, что здесь одновременно названы Феопомп — которого
Страбон уноминает в связи с нредставлениями Эратосфена об Адриатике (текст
см. ниже; VII 5.9 С317 = FGH 115 F 129), авторы та 'IySiKa - которых
критикует Эратосфен, Геродот, Ктесий, Гелланик — эта же самая группа
встречается у Страбона ещё один раз — в приведённом выше скрытом
фрагменте Эратосфена.
В своей критике Гомера Аполлодор следует позиции Эратосфена,
считая, что в древности Понт был недоступен для плавания и назывался
Аксинским «из-за суровых зим и дикости окрестных племён, особенно
скифов», и что именно поэтому Гомер не мог иметь сведений о его побережье
(VII 3.6 С298 = FGH 244 F 157а = Erat. F I А 6 Berger).
Всё это показывает, что Аполлодор скептически относился к сведениям
древних авторов о Скифии, следуя в этом позиции Эратосфена.
Полибий не только принял критическую позицию Эратосфена, но и ещё
более ужесточил её, вовсе отказавшись обсуждать рассказы древних, которые,
по его мнению, не заслуживают доверия (II 4.1 С104):
TTOXUPLOC 8£ тт]У Еирс5ттт|У хщог^^(и^ш тоис jiev dpxaiouc £dv фт1СТ1, тоис
8' 6Keivoi)C еХеухоУтас с^етаСеьу ALKaiapxov те ка1 'ЕратоаОегл!, тоу теХеитаТоу
'п-ра'у|1атеиа(1р.буоу irepl убсоурафшс, ка1 ПиОёау — «описывая Европу,
Полибий заявляет, что он умалчивает о древних географах, но рассматривает
[взгляды] Дикеарха и Эратосфена, которые критиковали их ... и Пифея...».
Полибий сознательно уклоняется от обсуждения географии северной
Европы: «точно так же неизвестным до настоящего времени остаётся

' Упоминания Геродота и прочих авторов здесь, очевидно, восходят не к Феопомну, а к тому
источнику Страбона, в котором проводилось сравнение позиций Феопомна и Геродота, а именно - к
Эратосфену. Вероятно, противопоставление между Феопомпом и прочими авторами здесь имеет
такой же смысл, что и противопоставление между Гомером и Гесиодом, с одной стороны, и
Геродотом, Ктесием и Геллаником, с другой, в XI 6.2-3 С507-508).
 214

пространство между Танаисом и Нарбоном к северу; быть может будущие

старательные изыскания поведают нам что-либо, а всё то, что говорится об этих
странах, должно считать плодом невежества пишущих и баснями» (Polyb. Hist.
Ill 38.2-3).
Артемидор (акмэ 169 01. = 104-101 гг. до н.э.) был автором самого
большого трактата по географии (11 книг), пока его не превзошёл Страбон.
Артемидор во многом зависит от Эратосфена, придерживается базовых
положений его географической системы и заимствует его материалы о тех
областях, о которых он не имел новых данных (например: Иран и Индия).
Артемидор, в отличие от Эратосфена, располагал современными и достаточно
надёжными сведениями о северном Причерноморье, полученными в результате
походов полководцев Митридата\ Тем не менее, крайней северной точкой
своего географического описания он делает устье Танаиса, отмечая, что «о
более северных областях [ничего] не известно» (та ydp dvco ТЙУ ек^оХшу тои
TaydiSoc dyyoeiTaL elc Poppdy: Agathem. IV 18 Diller 64^; cp. Plin. II 245).
Страбон принял позицию Полибия и также отказался обсуждать
сведения древних авторов (I 2.1 С14), порицая Эратосфена за то, что он
излишне много внимания уделял их критике (I 3.1, 23 С47, 62 = F 11,1В 22)^.
Страбон, как и Артемидор, располагал достаточно надёжными сведениями о
Скифии, но, несмотря на это, высказывался о них скептически, подчёркивая
слабую изученность региона (VII 2.4 С294):
«Не легко сказать, что находится за Германией, и какие народы следуют
[далее за германцами]: то ли надо назвать бастарнов (как думает большинство).

' Ростовцев М. И. Страбон как источник для истории Боспора // Сборник статей в честь
В. П. Бузескула. - Харьков, 1913-1914.-С. 366-380.
^ Diller А. Agathemerus, Sketch of Geography // Greek, Roman and Byzantian Studies. - 1975. - Vol. 16. -
P. 59-76.
^ 0 6 общем подходе Страбона к оценке достоверности сведений своих источников: Грацианская Л. И.
«География» Страбона. Проблемы источниковедения // Древнейшие государства на территории
СССР. 1986 г . - М . : Наука, 1988.-С. 145-153.
 215

то ли иные народности между ними - язигов или роксоланов или каких-либо

других гамаксобиев. Нелегко сказать, доходят ли они до океана но всей длине
или есть некая область, необитаемая из-за холода или других нричин? Или иной
род людей принимает [область], лежащую между морем и восточными
германцами? Та же неизвестность господствует и в отношении прочих
[народов], следующих далее на север. Ибо я не знаю ни бастарнов, ни
савроматов, ни вообще [народов], обитающих над Понтом. Не знаю ни того,
насколько они отстоят от Атлантического моря, ни того, соприкасаются ли они
с ним».
Столь осторожная позиция Страбона, возможно, связана с влиянием
Эратосфена, Нолибия и Артемидора - его главных авторитетов'.
У нас нет прямых данных о том, как Эратосфен оценивал расстояние от
Борисфена до северного побережья, но известно, что материк, по его мнению,
достигал наибольшей ширины на меридиане Мерое-Борисфен, сужаясь к западу
и востоку (II 5.9, 14, 16 СПб, 118, 120)^. В согласии с этим Эратосфен помещал
северное побережье Кельтики на широте Борисфена (II 1.12, 16 С72, 74), а
Страбон оценивал расстояние от гор Кавказа до Океана через Каспийское море
менее чем в 10000'' (st = стадиев; XI 11.7 С519), а через Бактры - в 4000'' и
нротяжённость Каснийского моря в 6000'' (II 1.17 С74-75). Между тем, в
географии Эратосфена южная сторона Кавказского хребта проходила вдоль
параллели Родоса (13000" южнее широты Борисфена), ширина самого хребта
составляла ~3000", а южный берег Каспия помещался примерно на широте
Геллеспонта (5000" южнее широты Борисфена). Сопоставление всех этих
значений показывает, что устье Каспийского моря должно было располагаться
в ~ 1ООО" севернее Борисфена (см. рис. 3). Страбон и Носидоний, которые в
целом следуют системе Эратосфена, также недооценивают расстояние до
Океана: согласно Носидонию, перешеек между Меотидой и Океа1юм равен

' Ростовцев. Там же; Ом же. Скифия и Боспор. - Л., 1925. - С. 33.
^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 403-404.
 216
1500'^ (XI 1.5 C491 = FGH 87 F 101a = F 206 Edelstein-Kidd = F 47a Theiler);
согласно Страбону, от Борисфена до крайних северных областей - 4000^^ (II 5.9
СПб). Судя по всему этому, Эратосфен не мог помещать оконечность материка
дальше, чем в нескольких тысяч стадиев севернее устья Борисфена.
Таким образом, популярные географические работы, опираясь в своих
представлениях о Скифии на сведения древнейших источников, тем самым
резко противоречат позиции, которую занимала фундаментальная география
эпохи эллинизма.

2.3. Связь между иредставлениями о Скифии в иопуляриых

географических работах и в математической географии Птолемея и
Гиппарха

Ряд фактов, которые мы далее рассмотрим, позволяют проследить связь

между возрождением древних представлений о Скифии в популярной
литературе и развитием «математического» направления в географии и
картографии эпохи эллинизма.
Как было отмечено в главе 2, «математическое» направление в
географии родилось в ходе критики представлений Эратосфена. В результате,
географическая концепция, которз^о предлагали Гиппарх и Птолемей, отвергла
самые основы картины мира Эратосфена. Во-первых, Гиппарх (I 1.9 С5-6 = F
VIII 1 = F 4) и Птолемей отвергли основополагающую идею географии
Эратосфена о том, что ойкумена является островом, окружённым со всех
сторон единым океаном. В географии Птолемея только западная граница
ойкумены образуется Атлантическим океаном, а с севера, юга и востока
ойкумена офаничена тремя условными линиями, за которыми простирается
Terra Incognita. Во-вторых, Гиппарх и Птолемей значительно расширили
протяжённость ойкумены с севера на юг. Как мы отмечали выше, Эратосфен
проводил северную границу материка в нескольких тысячах стадиев севернее
 217

устья Борисфена, что приблизительно соответствует широте 54°-55° (см. рис.

3). Гиппарх считал, что материк на севере является обитаемым на всём
пространстве вплоть до полярного круга и острова Туле (66°), а Птолемей
сдвинул эту границу вместе с островом Туле на широту 63°. Как было отмечено
в главе 2, это увеличение протяжённости ойкумены на север в географии
Гиппарха и Птолемея, было логически тесно связано с их отказом от
Эратосфеновой островной модели.
Между тем, именно с этими двумя идеями, лежащими в основе
концепции Гиппарха и Птолемея, хорошо согласуются представления
популярных географических работ, согласно которым Скифия простиралась на
север вплоть до страны гипербореев, где день и ночь длятся по полгода, то есть
- до полярного круга.
Совпадения между представлениями популярных работ и географией
Птолемея не ограничиваются этим, напротив, их данные совпадают и в
конкретных деталях описания Скифии/Сарматии. В основе карты Сарматии
Птолемея лежит тот же самый вариант диафесы народов Скифии, который мы
обозначили в начале данного раздела как «вариант Гелланика». Птолемей
также помещает невров в верховья Борисфена (он называет их Nampoi), к
востоку от них - будинов (называя их BCOSLVOL) И гору то BCOSLVOV брос, ещё
восточнее - агафирсов, а реку Гипанис - восточнее Борисфена (III 5.10). При
этом Птолемей приводит ключевое свидетельство, позволяющее связать всю
эту диафесу с Геллаником. Пеносредственно рядом с наварами он помещает
народ амадоков: 'Ацабокоь, в этой же области - город 'A|id8oKa и од1юимённое
озеро, которое служит одним из истоков Борисфена, а севернее наваров и
амадоков - горы 'A|id8oKa (III 5.6, 10, 14). Между тем, единственным автором,
который, помимо Птолемея, упоминал о народе амадоков, был именно
Гелланик (FGn 4 F 64 = Steph. Byz., s.v. 'A|id8oKOL).
При всём этом карта Сарматии Птолемея имеет отчётливо выраженную
целостную геометрическую структуру (см. рис. 6). Ключевые пункты карты
 218
связаны с климатами: устье Борисфена — расположено на климате 16^, север
Меотиды и устье Танаиса - на климате 17^, истоки Танаиса на Рипейских горах
- на климате 18*', Гиперборейские горы — на климате 19*' (Geogr. Ill 5.4—5 Miiller
419-420; V 8.12-13). Каркас карты Сарматии формируют три воображаемые
прямые линии, идущие почти параллельно с северо-востока на юго-запад под
углом ~ 45° к меридиану: 1) первая линия соединяет устья Танаиса и
Борисфена, 2) вторая линия проходит от западной оконечности Гиперборейских
гор, где расположены истоки Танаиса, через Рипейские и Бодинские и
Певкинские горы к горам Карпатам, 3) третья линия - это побережье океана.
М. Кисслинг удачно назвал эту схему «Сарматским Истмом»', поскольку
Сарматия Птолемея действительно имеет форму вытянутого перешейка,
зажатого между побережьями океана и Понта Эвксинского вместе с Меотидой.
Между тем, в популярных астрономических работах, а именно - у
Клеомеда, у Плиния в «Естественной истории» и у Марциана Капеллы -
приводятся три варианта таблицы климатов (весьма упрощённой, по сравнению
с системой Птолемея), в которых использованы те же элементы описания
Скифии, что и у Птолемея, и так же, как и у него, они геометрически
организованы. Эти три таблицы климатов играют роль связующего звена между
схемой «Сарматского Истма» в географии Птолемея и описаниями Скифии в
популярных работах.
Три названных автора приводят следующие данные о климатах Скифии:
у Клеомеда (II 1.443-444 Todd 59) Кельтика — расположена на климате
16^, (северная оконечность) Меотиды - 17*^, Британия - 18'';
у Плиния (VI 219) параллель, на которой наибольший день составляет
15*' 36"" ( т = минут), проходит через устье Борисфена, параллель 16 проходит
от Танаиса через Меотиду и Сарматию к Борисфену и через Дакию и часть
Германии вплоть до Галлии (а Tanai per Maeotim lacum et Sarmatas usque

' KiesslingM. 'PiTraia opr) // RE. - Bd. IA - 1914. - Sp. 902-904; Bianchetti S. Per la datazione del

TTepl 'Пкеауои di Pitea di Massalia // Sileno. - 1997. - Anno XXIII. - X» 1-2. - P. 76.
 219

Borysthenen atque ita per Dacos partemque Germaniae, Gallias oceani litora
amplexi), параллель \7^ проходит через гипербореев и Британию, а Рипейские
горы и Туле находятся под самым полярным кругом;
у Марциана Капеллы (VIII 876-877 Dick 462) климат 16*' проходит через
Борисфен, а климат П^- севернее Меотиды, но южнее Рифейских гор'.
Эти три списка, несмотря на расхождения, в целом описывают близкие
варианты одной и той же таблицы климатов. Многие расхождения между
данными Клеомеда, Плиния и Капеллы объяснимы именно как варианты записи
близких представлений. Так, поскольку Плиний поместил Борисфен не на
традиционной широте 16^ а в соответствии с системой «астрологических»
климатов - на IS** 36", то и более северные широты сдвинулись на юг на одно
«деление» таблицы. Поэтому можно предположить, что в источнике Плиния
широта устья Танаиса должна была изначально соответствовать климату \7^
(как у Клеомеда и Капеллы), а широта Британии - климату 18*^ (как у
Клеомеда).
М. Кисслинг убедительно показал, что данные таблицы Плиния о
Рифейских горах служат связуюш;им звеном между описаниями Скифии в
географии Птолемея и в популярных работах (общим источником которых он
считает географическую работу Агриппы). Он отметил, что данные Плиния и
популярных работ предполагают, что Рифейские горы ориентированы так же,
как у Птолемея: начинаются на крайнем северо-востоке ойкумены (на широте
Туле = 66°), а затем идут на юго-запад (58° - широта гипербореев, обитающих
севернее Рифеев), а далее — в Германии, расположенной ещё южнее (на широте
54°), они смыкаются с Геркинскими горами и Альпами, о чём свидетельствуют
данные Исидора (Etym. XIII 21.24; XIV 8.8)^. П. Шнабель отметил, что
описание параллели 17*^ у Плиния отражает специфические представления о

' Капелла даёт неверно округлённые числа; о возможных исправлениях: Honigmann. Die sieben
Klimata. S. 52-53.
2
Kiessling. 'Pmaia opn. Sp. 851, 891-893, 902-904.
 220

границах Дакии, которые сам Плиний не разделял, и которые встречаются

только в дошедших фрагментах географической работы Агриппы, а именно:
Дакия граничит с Сарматией по Борисфену и с Германией на занаде'. Па
основании этих наблюдений Кисслинг и Шнабель целиком возводят таблицу
Плиния к Агриппе^.
Я не вижу оснований для такого категоричного вывода. Отмеченные
М. Кисслингом и П. Шнабелем совпадения указывают только на то, что
источник Плиния был близок по своему происхождению к работе Агриппы и
вместе с тем отражал, в целом, ту же систему климатов и схему «Сарматского
Истма», что и карта Птолемея. Это позволяет предположить, что в основе
описаний Скифии у Птолемея и в популярных работах лежит некий общий
источник, в котором сведения древних авторов о Рипейских горах и
гипербореях уже были связаны с системой климатов.
Между тем, ряд косвенных свидетельств позволяет предположить, что
Птолемеева схема «Сарматского Истма» восходит в конечном итоге к
географии Гиппарха Пикейского'.
Два принципиально важных элемента «Сарматского Истма»
присутствуют уже в таблице Гиппарха (см. рис. 6): устье Борисфена связано с
широтой 16*' (так уже в системе семи климатов Эратосфена), устье Танаиса - с
широтой П^ — этот элемент впервые встречается именно у Гиппарха (II 5.42
С135 = F V 15с = F 60). Кроме того, Гиппарх, основываясь на данных Пифея,
нроводил три дополнительных северных климата 17*^, 18*^ и 19*^, которых не
было у Эратосфена, привязывая их к тем пунктам на побережье океана.

' Schnabel Р. Die Weltkarte des Agrippa als wissenschaftliches Mittelglied zwischen Hipparchos und
Ptolemaios // Philologus. - 1935. - Bd. 90. - S. 413^15.
^ Обоснованность этого мнения признают Honigmann. Die sieben Klimata. S. 50, Anm. 2 и Gisinger F.
Rez.: Honigmann E. Die sieben Klimata und die ттоХес? ётг1о7]|1ои Heidelberg, 1929 // Gnomon - 1933. -S.
98.
 221

которые посетил Пифей (F V 15с, 16 = F 59-62). Эти сведения не нолучили

отражения в географии Птолемея, поскольку он описывал северное побережье
Европы по новым данным.
У нас нет прямых данных о том, как Гиппарх представлял себе Скифию
и как он относился к её древним описаниям. Несмотря на это, три
обстоятельства косвенно подтверждают высказанное нами предположение о
том, что уже в работе Гиппарха древние сведения о Рипейских горах и
гипербореях были связаны с системой климатов и взяты за основу для
построения карты Скифии, впоследствии получившей отражение в
Птолемеевой схеме «Сарматского Истма». Рассмотрим эти обстоятельства по
порядку.
1) Во-первых, некоторые авторы объединяли сведения Пифея о севере
Европы с древними описаниями Скифии: Гекатей Абдерский - задолго до
Гиппарха (Diod. II 47.1-7 = FGH 264 F 7)^ Ксенофонт Лампсакский (РИп. IV
97)^; сведения Пифея о замёрзшем «Кронийском море», которое положило
предел его плаванию на север, часто приводятся в контексте описания Скифии
(Ар. Rhod. IV 504, 548; ОфЬ. Arg. 1080-1120; Dion. Per. 30-32 Brodersen 44-

' Связь между таблицей климатов Гиппарха и сведениями о Скифии в системе климатов Плиния
предполагал также: Stichtenoth D. Pytheas von Marseile. Uber das Weltmeer. - Koln, Graz, 1959. - S. 19-
20.
^ Bianchetti S. Pitea di Massalia. L'Oceano. Introducione, testo e commento. - Pisa, Roma: Istituti editoriali
e poligrafici intemazionali, 1998. - P. 74-75; GeusK. Utopie und Geographie. Zum Weltbild der Griechen
in fruhhellenistischer Zeit // Orbis Terrarum.- 2000. - Bd. 6. - S. 71-73.
^ Knapowski R. Probleme der Chronologie und der Reichweite der Entdeckungsreise des Pytheas von
Massalia // Die Gesellschaft der Freunde der Wissenschaften in Poznan. Abteilung fur Geschichte und
Socialwissenschaften. Abhandlungen der Komission fur Geschichte.-Bd. XVIII.-Heft. 1.- 1958.-S. 56.
" Phillips E.D. Kpoviov тгеХауос // Euphrosyne. - 1969. - Vol. 3. - P. 193-197; Bianchetti. Pitea. P. 75,
202-203.
 222

2) Эратосфен и Гиппарх по-разному решали вопрос о том, можно ли

доверять древним представлениям о бифуркации Истра, которые были тесно
связаны с географией Скифии'.
У нас нет прямых данных о том, как Эратосфен описывал течение
Истра. Поэтому мнения исследователей резко расходятся: следовал ли
Эратосфен древним представлениям , или отказался от них . Основой для
второго мнения служит фрагмент, в котором Эратосфен недвусмысленно
высказывает своё недоверие ко всем древним сведениям о севере Понта и
Адрия (I 3.2 С47 = F III В 114; см. выше). Другой фрагмент сообщает, что
Эратосфен выводил истоки Истра из «пустынных мест» (е^ ергцкоу тотгсоу pely;
Schol. Ар. Rhod. IV 284 = F III В 99). Бергер объясняет это выражение тем, что
Эратосфен хотел подчеркнуть отсутствие достоверных данных об истоках
Истра и своё недоверие ко всем теориям на этот счёт"*.
Другое мнение опирается на два замечания Страбона, которые
позволяют предполагать, что Эратосфен приводил легенды, связанные с
севером Адриатики - такие же, какие приводили Феопомп, Пс.-Скимн и многие
другие авторы — в том числе, легенды касающиеся бифуркации Истра^:

' О проблеме Истра в античной географии: Bianchetti S. ПХсота ка1 ттореита. Sulle trace di una pericgcsi
anonima. - Firenze: Universita degli studi di Firenze, Dipartamento di Storia, 1990. - P. 110-153.
^ MUllenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 316; Forbiger. Handbuch. S. 187; Miller. Mappae mundi.. S.
107; Brandis С G. Danuvius // RE. - Bd. 4. - 1901. - Sp. 2121; Kiessling. ' P m a i a орт]. Sp. 885; Partscli J.
Die Stromgabelungen der Argonautensage. - Leipzig, 1919. - S. 3; Gisinger. Geographic Sp. 613; Dicks.
The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 120-121; Geus K. Eratosthenes von Kyrene. Studien zur
hellenistischen Kultur- und Wissenschaftgeschichte. - Miinchen: Verlag C.H. Beck, 2002. - Munchener
Beitrage zur Papyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte - Bd. 92. - S. 275^; Bianchetti. ПХсота. P. 105,
130.
^ Bunbury. History. Vol. 2. P. 15; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 349-350;
idem. Geschichte der wissenschafllichen Erdkunde der Griechen. S. 438; Hofer U. Pseudo-Skymnos und
Eratosthenes // Philologus. - 1928. - Bd. 77. - S. 134-135.
'' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 345-347; также Bianchetti. TTXuTd. P. 128-
130.
' Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 120-121; Bianchetti. ПХыта. P. 105, 130.
 223

Strab. I 3.2 C47 = III В 114: тоО те 'ASpLou ка1 та арктька ка1 та ё
oi)8ev6c аттех^таь циОсобоис — «описывая северные и самые крайние
[части] Адрия, [Эратосфен] не пропускает ни одной басни».
Strab. VII 5.9 С317 = FGH 115 F 129 = F 9 Berger': [GeoTrotiTTOc] ... ou
TTLaTd Xcyei, то те auvTeTpfja6aL та ттбХауг! ... то тоу "IaTpov evi ТШУ ото[1.атыр
etc Tov 'ASptav eiipaXXeiv. ТоьаОта 8ё ка1 тоО 'ЕратоаОеуоис evia ттаракошцата
Хаобоуцатька, каОаттер TTOXUPLOC фг\о1 ка1 тт£р1 аитоО ка1 тшу dXXcov Хсушу
у — «[Феопомп] сообщает недостоверные факты: что оба моря
соединены подземными каналами ... что с какой-то горы видны оба моря ...
что Истр одним из своих устьев впадает в Адрий. И у Эратосфена есть
несколько подобных «расхожих представлений», как отмечает Полибий, говоря
как о нём, так и о прочих писателях».
Фрагменты подтверждают, что Эратосфен действительно касался двух
легенд, подобных тем, о которых говорит Полибий: 1) о том, что в Иллирии
показывают могилы мифических правителей Кадма о Гармонии (Steph. Byz.
AuppdxLoy = F III В 109; ср. VII 7.7 C326); 2) о том, что население Истрии
происходит от эллинов, переселенных туда Гиллом, сыном Геракла (Ps.-Skymn.
405-412 = F III В 113)^. Уже эти два факта могли послужить достаточной
причиной для того, чтобы вызвать упрёки со стороны Полибия и Страбона.
Исследователи, предполагающие, что Эратосфен излагал эти или
подобные легенды о северной Адриатике, не учитывают особенностей подхода
Эратосфена и Страбона к таким легендам и в целом - к древним источникам.
До нас дошли фрагменты, в которых Эратосфен описывает отдельные страны
(Индия, Аравия, Эфиопия, Ариана), достаточно подробные для того чтобы
составить представление о характере и содержании географических описаний в
его работе. Эти фрагменты ни разу не приводят мифов и легенд. Напротив, есть
ряд примеров того, как Эратосфен критикует своих предшественников за

' О позиции Полибия: II 4.2 С104 = Hist. XXXIV 12.14 Buettner-Wobst.

^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 356-359; Hofer. Pseudo-Skymnos. S. 149-
152; Atenstadt. [Apollodoros] ПЕР1 ГНЕ. S. 133-135; Bianchetti. ПХыта. P. 105.
 224

подобные фантастические рассказы (II 1.9 С70 = F I В 23; XV 1.8-9 С687-688 =

F III В 6; Arrian. Anab. V 3.1-2 = F I В 24). Страбон подчёркивает, что он
упрекает Эратосфена не за то, что тот сам приводит такие рассказы, а за то, что
он слишком много внимания уделяет критике тех авторов, которые их приводят
(I 3.1, 23 С47, 62 = F 11,1В 22). Поэтому, скорее всего, именно в этом смысле
следует понимать фразу Страбона о том, что Эратосфен «не пропускает ни
одной басни» о севере Адриатики. Даже если Эратосфен действительно касался
легенд об этом регионе, вряд ли он мог относиться к ним серьёзно. Замечание
Полибия о том, что у Эратосфена есть некоторые тгаракоиацата XaoSoyiiaTLKd,
также ещё не предполагает того, что Эратосфен излагал мифы и легенды. В
другом месте Страбон подробнее сообщает о сути возражений Полибия против
Хаобоуц.атька Эратосфена: все эти возражения касаются только оценок
расстояний (П 4.2 С104; II 4.4 С106-107 = F III В 110, 119) и принципа
разделения Европы на полуострова (II 4.8 С108-109 = F III В 97). В силу всех
изложенных обстоятельств, представляется маловероятным, чтобы Эратосфен
мог принять на веру идею о бифуркации Истра.
Гиппарх, напротив, поддержал древние представления об Истре (I 3.15
C57 = FVIII6 = F10):
...тои "1атрои атто тш каитш тоу TTOVTOV TOTTCOV ахьСоцеуои ка1 peovToc
elc eKLaT6jpav T^V ОаХаттау Stct TTIV Qeoiv TTJC X^P^^ — «...Истр, разветвляясь
на рукава из областей над Понтом, вследствие расположения [этих] земель
впадает в оба моря». «По Истр не берёт истоков из областей над Понтом, но,
напротив, - из гор [лежащих] выше Адрия» - возражает ему Страбон.
В основе картины, описанной в данном фрагменте лежит древняя
географическая концепция, включающая в себя три самостоятельных, но
взаимосвязанных идеи: о том, что 1) Балканский полуостров является узким
перешейком между двумя морями, 2) Истр впадает вторым устьем в Адриатику,
3) регионы северного Понта и Адриатики близко соприкасаются друг с другом,
при этом Альпы иногда отождествляются с Рипеями.
 225
Первая идея восходит к V-IV вв. до н.э., но продолжает пользоваться
признанием даже таких авторов, как Эратосфен (II 1.40 С92-93 = F III А 40; II
4.4 С106 = F III В 110) и Полибий (VII 5.1 С313; также: FGH 115 F 129; Ps.-
Arist. Mirab. Ausc. 111)\ Вторая идея часто встречается в работах IV-III вв.
(Theopomp. FGH 115 F 129 = Str. VII 5.9 C317; Ps.-Scylax 21; Arist. H.A. VIII 13,
598b 16ff; Timaget. = Schol. ad. Ap. Rhod. IV 282^ Ap. Rhod. IV 284-293, 324-
326; Ps.-Arist. Mirab. Ausc. 105, 839b 9ff; Ps.-Scymn. 194 Marcotte 112; Diod. IV
52; C. Nepo apud Mela II 1.8, 3.57 et Plin. II 127). Третья идея встречается в
наиболее древних источниках и не находит отражения у перечисленных выше
более поздних авторов, которые признавали первые две идеи. Северная
Адриатика была связана со Скифией в итинерарии гиперборейских дев у
Геродота (IV 33.1-2) и в описании скитаний Ио у Эсхила (Prometh. 829-843)^. У
Эсхила же Рипейские горы отождествляются с Альпами'*.

Выражение тои "I атрои атто TCSV KaLTCtj TOV ПОУТОУ ТОТТШУ ОХ^СЩ^^^^ ВО

фрагменте Гиппарха предполагает признание им всех трёх идей сразу.

Связывая истоки Истра с областями ката тоу ПОУТОУ — то есть со Скифией,
Гиппарх, очевидно, должен был следовать самым древним представлениям, и
при этом ориентировать течение Истра не с запада на восток (как, например.

' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 349-350; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 521-522.
^ О Тимагете как вероятном источнике Аполлония Родосского: Bianchctti. ПХыта. Р. 135-142.
^ Bolton J. D. Р. Aristeas of Proconnesus. - Oxford: Clarendon Press, 1962. - P. 46-47.
* Aeschil. F 197 Radt = Schol. ad. Ap. Rhod. IV 284; Ps.-Oфh. Arg. 1063, 1126-1127; Avien. Ora marit.
630-674 Mangas-PIacido 163-165; Aelian. H.A. XIV 23; Poseid.: Athen. VI 233 D-E = FGH 87 F 48 = F
240a Edelstein-Kidd = F 402 Theiler; FGH 87 F 103 = Schol. ad. Ap. Rhod. II 675. 5-7; Protarch. = Steph.
Byz. s.v. Тттеррбреоц Eusthath. ad. Odyss. IV 89 = 1485.
 226

Гекатей, Геродот и Аристотель)', а с севера на юг (как, вероятно, Эсхил и

Пиндар) .
Между тем, та же самая конценция лежит в основе того нассажа
Страбона, в котором «аристеевские» народы Скифии номещены над
«Эвксином, Истром и Адрием» (XI 6.2—3 С507-508; текст см. выше). Такое
совпадение между этим нассажем и фрагментом Гипнарха даёт основание
предполагать, что вместе с идеей о бифуркации Истра Гиппарх поддержал и эти
древние представления о Скифии, и что в этом его позиция также
противоречила позиции Эратосфена.
3) Говоря о Германии, Страбон бросает критическое замечание (VII 3.1
С295):
Aid 8б ТТ1У ayyoiav тш ТОТТСОУ тоитсоу о1 та 'РьттаГа брт| ка1 тоис
TTT£pPop£Louc |j.uGoTTOLowTec Xoyou fi^LcovTaL, ка1 a ПиОёас 6 MaaaaXicoTTic
катафбиаато Tfjc таитт) ттарсокеау'ьтьбос, тгроахли-ать хР^М-^^^ос тг| ттер1 та
oupdvia ка1 Td iiaOriiiaTLKd laTOpla — «из-за незнакомства с этими странами
(расположенными восточнее Германии - Д.Щ.) [некоторые] баснописцы
считают достойными упоминания Рипейские горы и гипербореев; а то, что
касается страны вдоль побережья океана, Пифей Массалиот, выдумал,
прикрываясь изысканиями в области небесных явлений и в математике».
Это замечание, на мой взгляд, может служить ключевым
свидетельством, позволяющим предполагать, что уже предшественники
Страбона помещали Рипейские горы и гипербореев на широте острова Туле.
Рассмотрим его подробнее.
Страбон прямо указывал, что он не намерен заниматься критикой
древних авторов, но будет рассматривать только работы наиболее
авторитетных географов своей эпохи, таких как Эратосфен, Гиппарх и Полибий

' FGU 1 F 170 = Steph. Byz. s.v. КрбриСоц Hdt. Ill 33-34; Arist. Meteor. I 13 350b.
^ Когда Эсхил связывает истоки Истра с Рипейскими горами, а Пиндар с - гипербореями, при этом
противопоставляя их истокам Нила, они, скорее всего, ориентируют течение Истра именно с севера
на юг (Pind. Olymp. Ill 14-15, 24-29; Isth. VI 22-23; Aeschil. F 197 Radt).
 227

(I 2.1 С14), к которым можно добавить ещё Артемидора и Посидония. Это

заставляет предположить, что ссылка на мнение «баснописцев», говоряш,их о
Рипейских горах, скорее всего, была заимствована Страбоном из вторых рук.
Между тем, как мы указали выше, все известные Страбону географы, кроме
Гиппарха, относились с недоверием к древним описаниям Скифии.
Упоминание о неких та ol^pdvla ка1 та |ia0Ti[iaTiKa laTopLg,
использованных Пифеем, также можно рассматривать как намёк на Гиппарха:
он был единственным географом, который отнёсся с доверием к
астрономическим данным Пифея о широте побережья северной Европы, и
положил их в основу своей географической системы. Эратосфен также широко
использовал сведения Пифея. Однако, согласно Страбону, он «сомневался,
следует ли верить Пифею, но всё же поверил ему в отношении Британии, Гадир
и Иберии» (II 4.1 С104 = F III В 1) - добавим к этому остров Туле (ср. II 4.2-3, 5
С104-106; III 2.11 С148). Отсюда следует, что остальным рассказам Пифея
Эратосфен не поверил. Между тем Полибий (II 4.1-2 С190 = F 8е Mette) и вслед
за ним Страбон (I 4.3 С63 = F 7Ь; III 4.4 С158 = F Па) упоминают о второй
части путешествия Пифея - вдоль северного побережья Европы до границы
Скифии. Р1менно к этой части относятся астрономические данные, которые
использовал Гиппарх. Другие же географы полностью отказали Пифею в
доверии: Дикеарх (II 4.1-2 С104 = F 104 Wehrli), Полибий (П 4.1-2 С104; IV 2.1
С190 = Hist. XXXIV 5.6-7, 14 Buettner-Wobst), Артемидор (III 2.11 С150), сам
Страбон (I 4.3 С63; II 3.5, 5.8 С102, 114-115; III 4.4 С158; IV 4.1, 5.5 С195, 201);
к их мнению, вероятно, склонялся Посидоний (II 4.2 С104 = FGH 87 F 17Ь).
Особенно показательно то, что сказанное Страбоном о Пифее в
рассматриваемом фрагменте, почти дословно совпадает с тем, как он в другом
месте характеризует сведения Пифея об острове Туле (IV 5.5 С201 = F 6g
Mette):
П£р\ 5ё Tfis GOUATIS ... а 5' eipriKE ГГибеа^ кш TCOV aXAcov TCOV таитг)
TOTTCov ... катЕц;£иота1 ... ттро^ HEVTOI т а oupdvia кш TT]V
 228

Becopiav kavcos 56^EI KEXPHO^OCI TOTS iTpdynaoi... — «O Туле ... то, что
сказал Пифей и о других местностях ... он выдумал ... относительно же
небесных явлений и математической теории он, по-видимому, довольствовался
тем, что использовал [известные] факты...».
Такое совпадение позволяет предполагать, что в обоих пассажах речь
шла об одних и тех же сведениях Пифея. Учитывая то, что, как мы уже
отмечали. Птолемей, Плиний и другие источники помещают Рипейские горы и
гипербореев вблизи широты Туле, представляется неслучайным тот факт, что
Страбон тоже ставит в один ряд рассказы о Рипейских горах и гипербореях, с
одной стороны, и данные Пифея о Туле и близких к нему по широте местностях
на побережье Европы, с другой стороны. Объяснить этот факт можно тем, что
уже Страбону было известно, что кто-то из его предшественников также
связывал гипербореев с широтой Туле, и этим предшественником, скорее всего,
мог быть именно Гиппарх.
Все приведённые соображения позволяют предположить, что уже
Гиппарх использовал в своей таблице климатов древние описания Скифии, и
что схема «Сарматского Истма» (см. рис. 6) может восходить именно к нему.
Древние описания Скифии соответствовали трём главным идеям
Гиппарха: реабилитации древних источников от критики Эратосфена',
расширению границ ойкумены до полярного круга на севере и использованию
астрономических данных для измерения широты. Гиппарха могло привлечь то,
что древние описания говорили о дне длиной в полгода в стране гипербореев,
что соответствует широте Заполярья.

Таким образом, есть основания предполагать, что возрождение

древнейших описаний Скифии в популярных географических работах римского

' Гомер: I 1.2 С2 = F VII 1 = F 2; 2.20 С27 = F VII 2 = F 3; древние карты: II 1.4 С69 = F IX 2а = F 12;
11 С71 = F II 2 = F 14; 34 С87 = F X 4; Деймах и Мегасфен: II 1.4 С68-69 = F IX 2а = F 12; 20 С77 = Г
II4 = F17.
 229
времени отчасти связано с развитием «математического» направления в
географии, представителями которого являются Гиппарх и Птолемей.
 230
3. Теория Полибия об экваториальной умереиной зоие и широта
южной границы ойкумены в «Римской хорографии»

Начиная с рубежа новой эры, почти повсеместное распространение в

античных географических работах получает представление о том, что истоки
Нила находятся в горах Атласа (см, рис. 5). В частности, этого представления
придерживаются Помпоний Мела и Нлиний (а следовательно, и «Римская
хорография»), и, что особенно важно, Павсаний в своём кратком описании
Ливии, рассмотренном нами выше в разделе 2 главы 2. Носледнее
обстоятельство показывает, что такое представление об истоках Нила было
отражено уже в греческом источнике «Римской хорографии».
В данной главе обосновывается предположение о том, что такое
представление об истоках Нила восходит в конечном итоге (но не напрямую) к
Полибию (даже если он не был первым, кто его высказал) и неразрывно связано
с теорией, которой он придерживался, объяснявшей, почему экваториальная
область имеет умеренный и пригодный для жизни климат. Таким образом, есть
основания полагать, что теория, отражённая в «Римской хорографии» и у
Навсания, которая выводила истоки Нила с гор Атласа, изначально связывала
их с околоэкваториальной широтой. Этот вывод показывает, что в греческом
источнике «Римской хорографии» южная граница ойкумены изначально была
связана с экваториальными широтами, как и в концепциях Гиппарха и
Нтолемея, что служит дополнительным основанием к тому, чтобы
рассматривать этот источник как отражение промежуточного звена в развитии
научной географии между Гиппархом и Птолемеем.

3.1. «Мавританская» теория истоков Нила

Почти все географические работы, начиная с рубежа I в. до - I в. н.э., и

вплоть до Средних Веков включительно, придерживаются мпения о том, что
 231
истоки Нила находятся в горах Атлас в Мавритании. Это представление
фактически было общепринятым: только такие эрудированные авторы, как
Страбон, Сенека и Птолемей, не разделяли его.
Если объединить сведения разных источников, то теорию о
«мавританских» истоках Нила можно сформулировать следующим образом.
Многие реки берут начало в горах Атласа, все они впадают в океан,
кроме одной, которая, наоборот, уходит вглубь континента. В этой реке водятся
такие же рыбы и крокодилы, как и в Ниле, и также растёт папирус. Название
этой реки - Nuhul - напоминает искажённое местным языком название Нил
(Orosius. Hist. adv. pagan. 32 Zangemeister 725; Rav. Anon. Ill 1 Schnetz 33; cp.
Mela III 9.96 Silberman 93). Эта река уходит под землю, а в 20 днях пути от
этого места из-под земли появляется Нил. Прослеживается также связь между
таянием снегов на Атласе и началом разлива Нила. ,
Версия рассказа о «мавританских» истоках Нила, которую приводят
большинство источников, восходит в конечном итоге к географическому
трактату мавританского царя Юбы (прямо ссылаются на Юбу: РИп. V 51-53;
Solin. XXXII 2; Amm. Marc. XXII 13.8-10; также восходят к Юбе: Vitruv. De
arch. VIII 2.6; Strab. VI 2.9 C275; XVII 3.4 C826; Mela III 9.96-99 Silberman 9 3 -
94; Plin. V 44 Desanges 6б'; VIII 77; Honorius A 47 = GLM 51-52; Orosius = GLM
60; Pausan. I 33.3 Rocha-Pereira 78)^.
Между тем, вряд ли Юба был ттрйто? еЬрегцд данной теории истоков
Нила. Так, Солин и Аммиан Марцеллин прямо упоминают о том, что Юба
почерпнул эту теорию из неких «карфагенских» трактатов. Нлиний, наряду с
рассказом Юбы, приводит, параллельную версию западно-африканского
происхождения Нила, тем самым показывая, что данная теория возникла ещё до
Юбы.

' Издание Плиния: Pline l'Ancien. Histoire naturelle. Livre V, 1-46 (L'Afriquc du Nord) / Texte etabli,
traduit et annote par J. Desanges. - Paris, Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1980.
^ Эти источники были рассмотрены в статье Honigmann Е. Libye 2 // RE. - Bd. XIII.1. - 1926. - Sp.
162-165.
 232

Плиний приводит описание реки Нигер, которое в основных деталях

повторяет описание реки Нухул в версии Юбы (V 44 Desanges 66):
Nigrifluvio eadem natura quae Nilo. calamum ac papyrum et easdem gignit
animantes isdemque temporibus augescit. Oritur inter Tarraelios Aethiopas et
Oechalicas. — «Природные свойства реки Пигер те же самые, что и у Пила. Она
порождает тростник, папирус и тех же самых животных и в то же самое время
разливается. [Нигер] берёт начало в областях таррелийских и эхаликских
эфиопов».
Народ Aethiopes Oechalices упоминается у Плиния ещё один раз в
перечне племён, которые, по сведениям путешественника Далиона, обитают
вблизи Нила, точнее аЪ еа vero parte Nili, quae supra Syrtes Maiores oceanumque
meridianum protendatur — [если идти] от той части Нила, которая тянется выше
Больших Сиртов и Океана» (VI 194). Как справедливо отметил Э. Хонигманн,
эти слова свидетельствуют о том, что Далион считал Нил в этой части текущим
с запада на восток и, очевидно, связывал истоки Нила с западной частью
Африки'.
Путешествие Далиона можно датировать только приблизительно. По
словам Плиния, Далион был первым из путешественников, посетивших
Эфиопию южйее Мерое, имена которых он перечисляет далее {primus Dalion
ultra Meroen longe subvectus; VI 183). В ряду этих имён фигурирует некий
Басилис, который, возможно, тождествен одноимённому автору трактата о
восточных странах, упомянутому Агатархидом (De mari Erythr. 64). Если это
так, то время написания работы Агатархида - 145-132 гг. до н.э. - даёт terminus
ante quem для датировки путешествия Далиона.
Любопытно, что Aethiopes Oechalices упоминаются ещё только у одного
автора, помимо Плиния, - у Птолемея, который при этом помещает о1
ОихаХьккбХ? АЮ'юттб? на юго-восточной окраине Внутренней Ливии, то есть -
вблизи экватора и примерно на одной долготе с Большим Сиртом (Geogr. IV

Honigmann. Libye. Sp. 162.

 233

6.23). Тот же Птолемей даёт подробное описание бессточных рек Feip и Ntyeip
во внутренней Ливии, причём у реки Fetp показано подземное русло, которое
впадает в озеро, лежащее на меридиане Кирены и на широте 15° (IV 6.13).

3.2. Более южная локализация Атласа в работах Мелы, Плиния и

Павсаиия восходит к Полибию

У Мелы, Плиния и Павсания теория о «мавританских» истоках Нила

тесно связана с нетрадиционным представлением о локализации гор Атласа
(см. рис. 5).
Давно было отмечено, что Помпоний Мела странным образом помещает
Атлас не на северо-западе Африки, а в средней части её западного побережья,
то есть намного южнее его действительного местоположения (III 10.100-102
Silberman94)^:
Inde incipit frons ilk quae in occidentem vergens mari Atlantico adluitur.
Prima eius Aethiopes tenent, media nulli; nam aut exusta sunt aut harems obducta
aut infesta seфentibus. Exustis insulae adpositae sunt quas Hesperidas tenuisse
memoratur. In harems mons est Atlas...
«Здесь начинается побережье, обращенное на запад, омывается
Атлантическим морем. Первую [его часть с юга] занимают эфиопы, а среднюю
— никто; ибо она либо выжжена [солнцем], либо занесена песками, либо опасна
из-за змей. Против выжженной [части] расположены острова, принадлежавшие,
по преданию, гесперидам. В песках гора Атлас...»^.

' Bunbury. History. Vol. 2. P. 41-42 выражал недоумение по этому поводу. На основании такой
локализации Атласа у Мелы Э. Хонигманн отрицал даже, что его сведения об истоках Нила могут
восходить к версии Юбы: Honigmann. Libye. Sp. 161.
^ Показательно, что на карте Птолемея острова, которые Мела помещает напротив Атласа,
расположены на широтах 10°-16°, то есть как раз в средней части западного побережья Ливии.
 234

Плиний, в отличие от Мелы, не говорит прямо о том, что Атлас

находится в «средней» части побережья Африки, Однако он приводит описание
Атласа, в целом такое же, что и Мела, в котором отмечает, что гора Атлас (V 6
Desanges 48):

Е mediis hunc harems in caelum attolli prodidere, asperum, squalentem qua

uergat ad litora oceani, cui cognomen inposuit, eundem opacum nemorosumque et
scatebris fontium riguum qua spectet Africam, fructibus omnium generum sponte ita
subnascentibus.
«Среди этих песков она вздымается в небо, как передают, крутая и
мрачная там, где она обращена к океану, которому она дала имя, но в то же
время, там, где она повёрнута к Африке, она тениста, покрыта лесами и
орошается бьющими ключом источниками, плоды всех сортов сами собой там
произрастают...».

Э. Шведер, сопоставив описания Атласа у Мелы и у Плиния,

предположил, что Плиний более точно передал сведения их общего источника,
тогда как Мела исказил их, ошибочно сдвинув Атлас на юг'. По мнению
Шведера, в этом источнике содержались два не связанных друг с другом
указания: 1) о том, что западное побережье Африки разделено на три полосы,
средняя из которых покрыта песками, и 2) о том, что гора Атлас «возвышается
среди песков». Мела объединил эти два указания и, тем самым, сдвинул Атлас
далеко на юг.
Однако ряд фактов заставляет не согласиться с гипотезой Э. Шведера и
предположить, что в общем источнике Мелы и Плиния Атлас был изначалыю
связан со «средней» частью западного побережья Африки, так что именно
Мела, а не Плиний, передал эти сведения более точно.

' Schweder Е. Uber die Weltkarte und Chorographie des Kaisers Augustus. П. Die romische Chorographie
als Hauptquelle der Geographieen des Mela und des Plinius // Philologus. N.F, - 1897. - Bd. 56. - S. 135.
 235

1) Во-первых, Шведер упустил из виду, что Плиний, продолжая

описание Атласа, в следующем же параграфе (V 7 Desanges 48) приписывает
ему сведения, которые изначально относились к горе Theon Ochema.
Сведения об этой горе восходят к рассказу о плавании карфагенянина
Ганнона, данные которого послужили основой для описания западного
побережья Африки в работах Мелы и Плиния, а также использовались в
географии Птолемея. При этом как в самом «Перипле» Ганнона, так и у Мелы,
Плиния и Птолемея' Theon Ochema рассматривается как крайняя южная точка,
вплоть до которой изучено западное побережье Африки, и за которой
начинается Terra Incognita .
Тот факт, что Плиний приписывает Атласу сведения, относящиеся к
Theon Ochema, показывает, что его источник предоставил ему веский повод для
того, чтобы перепутать эти две горы друг с другом.

2) Данные Павсания показывают, что путаница между сведениями об

Атласе и о Theon Ochema возникла у Плиния не случайно.
Павсаний также связывает истоки Нила с Атласом и при этом
подчёркивает, что никому, плывущему по морю, не удавалось обогнуть Атлас
(I 33.3 Rocha-Pereira 78): та 8е ёд то ттбХауо? ou8eva ттш ттараттХбшаута la[iev^.
Таким образом, в рассказе Павсания Атлас играет ту же роль, что и Theon
Ochema в «Перипле» Ганнона и в общем источнике Мелы и Плиния - роль
крайней точки, вплоть до которой изучено западное побережье Африки, и
преграды на пути дальнейшего изучения.

' У Птолемея эта гора помещена на широте 5° и является самым южным пунктом на западном
побережье Африки.
^ Plin. V 7 Desanges 48. ср. Mela III 9.94-95 Silberman 92-93. О Theon Ochema также Plin. V 10
Desanges 50 — см. далее. Ср. сопоставление этих пассажей в работе: Detlefsen D. Die Geographie
Afrikas bei Plinius und Mela und ihre Quellen // Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und
Geographie / Hg. von W. Sieglin. - Bd. 14. - Berlin: Weidmann, 1908.-S. 14-15.
' Rocha-Pereira M.H. (Ed.) Pausaniae Graeciae descriptio. - Vol. I. - Libri I-IV. - Leipzig: Teubner, 1989.
 236

Трудно представить, чтобы в качестве непреодолимой преграды на пути

мореплавателей вдоль западного побережья Африки Павсаний (или его
источник) мог рассматривать настоящий Атлас. В действительности античные
мореплаватели — например, те же Ганнон и Полибий — заходили на юг намного
дальше. Поэтому, скорее всего, характеристика, которую Павсаний даёт
Атласу, предполагает, что он (или его источник) либо помещал Атлас южнее,
чем обычно - как Помпоний Мела, либо отождествлял его с другими более
южными горами, например - с Theon Ochema, как Плиний.

3) Плиний рассказывает о плавании, которое совершил Полибий вдоль

западного побережья Африки, называя основные его пункты и указывая
расстояния между ними (V 9-10 Desanges 49-50 = Polyb. XXXIV Buettner-Wobst
427). В конце рассказа. Плиний прямо указывает на то, что именно Полибий
поместил Атлас в средней части побережья Африки между Гибралтаром и
Theon Ochema (V 10 Desanges 50 = XXXIV 14.15 Buettner-Wobst 427^28):
flumen Bambotum ... ab eo montes peфetuos usque ad eum, quem Theon
Ochema dicemus. inde ad promunturium nesperu navigatione<m> dierum ac
noctium decem. in medio eo spatio Atlantem locavit, ceteris omnibus in extremis
Mauretaniae proditum.
«река Бамбот ... от неё сплошные горы вплоть да той горы, которую мы
зовём Theon Ochema. Затем до Западного мыса десять дней и ночей плавания.
Посередине этого пространства [Полибий] поместил Атлас, который, как
передают все остальные, находится в пределах Мавритании».

Бросается в глаза то, что данный пассаж соединяет в себе элементы

приведённых выше сообщений Мелы, Плиния и Павсания. С одной стороны,
Полибий так же в точности, как и Мела, помещает Атлас в средней части
 237
побережья Африки', причём Плиний дополнительно подчёркивает, что мнение
Полибия идёт здесь в разрез с традиционным. С другой стороны, в
приведённом пассаже отмечено, что горы тянутся вдоль западного побережья
Африки одним сплошным хребтом вплоть до Theon Ochema, что позволяет
объяснить, почему Плиний и Павсаний приписали Атласу те характеристики,
которые изначально относились к Theon Ochema.
Все эти факты позволяют заключить, что сведения Мелы, Плиния и
Павсания о более южной локализации гор Атласа и об их связи с Theon Ochema
восходят именно к Полибию.
В таком случае закономерно будет предположить, что если Полибий
помещал истоки Пила на западе Африки, как мы показали выше, тогда именно
к нему должно восходить в конечном итоге то представление об истоках Пила,
которое отражено у Мелы, Плиния и Павсания.

3.3. Проблема обитаемости экваториальной зоны: теории Полибия и

Посидония

Следующие три раздела посвящены рассмотрению теорий,

предложенных Полибием и Посидонием для объяснения того, почему
экваториальная зона имеет умеренный и пригодный для жизни климат. В этих
разделах я постараюсь показать, что теория Полибия связывала истоки Нила и
горы, на которых они располагаются, с околоэкваториальными широтами, и

По всей видимости, выражение ео spatio должно относиться ко всему описанному перед этим
маршруту, начиная от Gaditanum Fretum, а не только к самому последнему из упомянутых отрезков
этого пути; ср. похожие интерпретации: Sallmann K.G. De Pomponio Mela et Plinio Maiore in Africa
describenda discrepantibus // Africa et Roma. Acta omnium gentium ac nationum conventus latin is litteris
lingaeque fovendis. A die XIII ad diem XVI mensis aprilis A. MDCCCCLXXVII Dacariae habiti. - Roma:
L'Erma di Bretschneider, 1979. — P. 172; DesangesJ. Commentaire // Pline I'Ancien. Histoire naturelle.
Livre V, 1-46 (L'Afrique du Nord) / Texte etabli, traduit et annote par J. Desanges. - Paris, Societe d'edition
"Les Belles Lettres", 1980. - P. 120.
 238

что, следовательно, в греческом источнике «Римской хорографии», который

отразил в себе эти взгляды Полибия, южные области Африки также были
изначально связаны с широтой экватора.

В античности традиционно считалось, что земной шар разделён на пять

зон: две холодные необитаемые, ограниченные полярными кругами, две
умеренные обитаемые, расположенные в обоих полушариях между полярными
кругами и тропиками, и «выжженная» необитаемая зона - между тропиками'.
Это представление возникло ещё в VI-V вв. до н.э. и пользовалось широкой
известностью на протяжении всей античной эпохи, перейдя затем по
наследству к Средним Векам.
Между тем, все наиболее авторитетные учёные и философы эпохи
эллинизма, задумывавшиеся над этим вопросом, отрицали, что зона,
расположенная между тропиками, является необитаемой: Эратосфен (F II А 5
Berger = Strab. II 3.2 C9lf, Гиппарх (F III 3, V 1 Berger = F 39 Dicks = Strab. II
5.34 С132), Панеций, Полибий, Эвдор, Посидоний, Марин Тирский и Птолемей
(Alm.II6HeibergI103).
Нам известно о существовании двух теорий, объяснявших, почему
экваториальный пояс оказывается пригоден для обитания. Эти теории можно
условно назвать «метеорологической» (её придерживались Полибий, Панеций и
Эвдор) и «солнечной» (её сторонниками были Посидоний и Птолемей). О том,
как свою позицию по этому вопросу обосновывали Эратосфен, Гиппарх и
Марин, к сожалению, источники не сообщают. Обобщая данные источников
(которые ниже будут рассмотрены подробнее), кратко сформулируем суть этих
двух теорий.

' Стандартная работа: Abel. Zone. Sp. 989-1188.

^ О позиции Эратосфена в этом вонросе: Abel. Zone. Sp. 1049-1050; Walbank F.W. A Historical
Commentary on Polybius. - Vol. HI. - Commentary on Books XIX-XL. - Oxford: Clarendon Press, 1979. -
P.575-576.
 239
Согласно «метеорологической» теории, в экваториальных широтах
проходит горный хребет, настолько высокий, что тучи, которые ветра нриносят
из обоих полушарий, постоянно сталкиваются с ним и проливаются дождями на
его склонах. Обильные осадки делают экваториальную область пригодной для
обитания.
«Солнечная» теория указывает на факты, свидетельствуюшие о
неравномерности воздействия Солнца на широты тропиков и экватора. Во-
первых, в области тропиков Солнце находится в зените больший промежуток
времени за год, чем в экваториальных широтах. Во-вторых, когда Солнце
находится в зените в области экватора, продолжительность дня там составляет
около 12 часов в сутки, тогда как, когда Солнце приближается к тропикам, день
там достигает 131^ часов в сутки. Согласно «солнечной» теории, по этим
причинам именно области, расположенные под тропиками, подвергаются
наибольшему иссушающему воздействию Солнца, тогда как экваториальные
широты имеют более умеренный климат.
Сведения источников (Страбона и Гемина) противоречат друг другу
относительно того, кто впервые выдвинул «солнечную» теорию.
Страбон рисует на этот счёт вполне ясную картину: Полибий
придерживался «метеорологической» теории, а «солнечная» теория была
предложена Посидонием в ходе критики взглядов Полибия и в качестве
альтернативы им.
Смысл теории Полибия Страбон излагает следующим образом (II 3.2
С97 = XXXIV 1.16 Buettner-Wobst 403-404)^:
...шаттер 'Ератоа9б1лг|д фr\aiv (F II А 5 Berger), f] иттотт1тгтоиаа тф
ioT\\i€pivG> eaTLV еикрато?, каОаттбр ка1 6 ПоХи(31о? 6|io8o^eX (тгроатЮт^аь 8' оЬтод
каХ SLOTL ифт|Хотатг| еот'г бьоттер ка1 като|1(ЗрбХа6а1, Ttov popeicov V€фшv ката
тоТ? &vaoTT\[Laai TTPOCTTTLTTTOVTCOV ттХе1ата)у).

' Фрагменты Полибия указываются по изданию: Polybii Historiae. - Vol. IV. - Libri XX-XXXIX.
Fragmenta / Ed. Buettner-Wobst Th. - Stuttgart: Teubner, 1985.
 240

«...как говорит Эратосфен, лежащая под экватором зона - умеренная, с

чем соглашается и Полибий; он добавляет, что она - самая возвышенная;
поэтому она подвержена осадкам, так как во время этесиев облака с севера в
большом количестве сталкиваются здесь с возвышенностями».
Далее Страбон излагает возражения Посидония (II 3.3 С97-98 = FGH 87
F 28 = F 49 Edelstein-Kidd = F 13 Theiler):
«Посидоний возражает против [утверждения] Полибия, что ойкесис под
экватором является самым возвышенным: ведь на сферической поверхности
нет возвышенностей в силу её однородности, и [ойкесис] под экватором
представляет собой не горную [страну], но скорее равнину, лежаш,ую примерно
на одном уровне с поверхностью моря; дожди же, наполняющие Нил,
происходят с Эфиопских гор».

Посидоний предлагал внести другое уточнение в традиционное деление

Земли на пять зон, которые он называет C^vai ттро? та oupdyia (II 2.3 С95 ср.
3.1 С96-97):
«в отношении человеческих дел (тгро? та ауОрсотгеьа), помимо этих
[пяти], ещё две другие узкие зоны, которые лежат под тропиками, разделяются
ими надвое, и где около половины месяца солнце стоит в зените».
Кроме того, Посидоний предлагал иное объяснение обитаемости
экваториальной области (II 3.2.С97): «С этим (приведённым выше мнением
Эратосфена и Полибия - Д.Щ.) согласуется и то обстоятельство, которое
упомянул и Посидоний: в этих областях [под экватором] движение солнца в
косом направлении (та? цетаатааеь? о^итера? еЪт. та? el? та ттХауьа: по
эклиптике - Д.Щ.) происходит быстрее, также как и [ежедневное] движение с
запада на восток; ибо из [круговых] движений, происходящих с одинаковой

' Здесь под этим термином понимается широтпый пояс, который характеризуется определёнными
астрономическими явлениями и климатическими условиями; см. Des Klaudios Ptolemaios Einfuhrung
in die darstellende Erdkunde. S. 16, Anm. 1.
 241
скоростью, движение, [происходящее] по большему кругу, является более
быстрым».

Это объяснение настолько кратко и невразумительно, что мы так и не

смогли бы понять истинный смысл теории Посидония, если бы не имели её
более подробного изложения, которое приводит Клеомед (I 4.90-112 = F 210
Edelstein-Kidd = F 283 Theiler)':

«Как мы сказали, солнце медленнее приближается к тропику и

удаляется от него, и поэтому более долгое время остаётся вблизи него, и ни
[области] под тропиками, ни ещё более южные не являются необитаемыми (ибо
Сиена лежит под летним тропиком, а Эфиопия ещё южнее него), [всё] это
Посидоний использовал как основание для того, чтобы предположить, что и
область под экватором также является умеренным. В то время как большинство
знаменитых физиков предполагали существование пяти зон Земли, Посидоний
предполагал, что [зона], которую они называли «выжженная», является
обитаемой и умеренной.
Ведь если солнце проводит больше времени в области тропиков,
говорит Посидоний, а ни [области] под тропиками, ни ещё более южные не
являются необитаемыми, то как же области под экватором могут не быть ещё
более умеренными, если к этому кругу (экватору — Д.Щ.) солнце и
приближается быстро, и так же быстро удаляется от него, и не останавливается
вблизи этой области, а также, как он говорит, здесь на протяжении всего года
ночи равны [по продолжительности] дням, и поэтому дают такой же
промежуток времени для охлаждения, [как дни дают для нагревания]. Воздух
здесь пребывает в более средней (ev тф цеааьтатф) и более глубокой тени, и
дожди происходят, и сильные ветра остужают воздух. Передают, что летом и
особенно - в середине лета — непрерывные дожди обрушиваются на Эфиопию;

' Cleomedes. Caelestia / Ed. R. Todd. - Leipzig, 1990. P. 21-22.

 242

по этой причине, как предполагают, и Нил наполняется летом (ка1 6p.ppoL

ка1 ттуеир.ата bvvd\i€va dvaфl)xeLV тоу аёра, ёиеХ ка1 тт€р1 TTJV

6|i(3poL awex^^S" катаферваОаь ьатороштаи тгер1 то Оеро? ка1 цаХьата

тт]У aK\n\v avTov, аф' ш каХ о NeXXoc TT\r|Ouv£LV тои Оброи? иттоуоеХтаь), Так
говорит Посидоний».

Сведениям Страбона о взглядах Полибия противоречит свидетельство

Гемина' о том, что Полибий написал специальный трактат «ттерь тцд ттер1 TOV
Lao|iepLv6v о1кт|аесо9», в котором он изложил ту самую «солнечную» теорию,
которую Страбон и Клеомед приписывают Посидонию.
Многие исследователи доверяют свидетельству Гемина, предполагая,
что Полибий использовал обе теории - и «метеорологическую», и
«солнечную»^.
Однако слишком многое свидетельствует против этого^. Страбон -
который в данном сл5Д1ае является более надёжным и подробным источником —
недвусмысленно связывает «солнечную» теорию только с Посидонием, а с
Полибием - только «метеорологическую» теорию. К тому же, если допустить,
что уже Полибий использовал обе теории, то будет не ясно, в чём же
заключалась новизна позиции Посидония в этом вопросе, и с чем была связана
его критика против Полибия. «Солнечная» теория, будучи по своей сути

' Gemin. XVI 32-38 = Polyb. XXXIV 1.7-13 Buettner-Wobst 403-404. Geminos. Introduction aux
phenomenes / Texte etabli et traduit par G. Aujac. Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1975. P. 82-
83.
^ Magdeburg H.W. De Polybii re geographica. Diss. - Halle, 1873. - P. 8; Bergcr. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 508-509; Ziegler K. Polybius // RE. - Bd. 21. - 1952. - Sp.
1473-1474; Walbank. A Historical Commentary. P. 573; Theiler W. (Hgg.) Poseidonios. Die Fragmente. -
Bd. II. - Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1982. - S. 24; Abel. Zone. Sp. 1063-1064.
^ Ряд исследователей сомневались в достоверности информации Гемииа и отрицали существование
особого трактата Полибия: Schweighauser J. Polybii Megalopolitani Historiarum quidquid superest. T. V.
- Lipsiae, 1791. - P. 2. Note f; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 509;
Pedech P. La Methode historique de Polybe. - Paris, 1964. - P. 589-590.
 243

отвлечённой математической конструкцией, слишком не характерна для

прагматичного Полибия^ Напротив, география Посидония строилась на
астрономических и математических началах (Strab. II 2,1 С94), и одной из
главных обсуждаемых им тем было влияние Солнца на природу разных широт,
В силу этих обстоятельств, более правдоподобным будет
предположение, что в основе сообщения Гемина лежит не что иное, как
искажённый пересказ рассуждений Посидония, из которого выпало имя самого
Посидония, В пользу этого предположения говорит тот факт, что два других
автора, рассказывающие о теориях Полибия и Посидония - Страбон и Ахилл
Татий — тоже вносят в них путаницу, которая свидетельствует о том, что теория
Полибия была им известна, скорее всего, только по рассказу Посидония.
Так, Ахилл Татий, говоря о разделении Земли на зоны, приписывает
Посидонию взгляды Полибия (Isag. 31 Maass 67, 27 = FGH 87 F 77 = F 209
Edelstein-Kidd):

«Сначала относительно зон получило преобладание мнение Парменида

Элейского (ттрсото? .., evLKTjae Xoyov), Относительно их числа многочисленные
разногласия возникли между теми, кто жил после него, ибо одни заявили, что
их шесть, как Полибий и Посидоний, которые разделяют «выжженную» зону
надвое, другие приняли пять зон, как Эратосфен и большинство остальных».

Благодаря Страбону мы знаем, что Посидоний сохранял традиционные

пять зон ттро? та oupdvia, добавив к ним две зоны ттро? та dvOpibireia под
тропиками, тогда как именно Полибий предложил разделение Земли на шесть
зон. Он сохранил четыре традиционные зоны - две за полярными кругами и две

' Об эмпирическом и прагматическом подходе Полибия к запятиям геофафией: Bunbuty. History. Vol.
II. P. 16-42; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 501-525 (особенно -
515-517); Walbank F.W. The Geography of Polybius // Classica et Medievalia. - 1948. - Vol. 9. - P. 155-
182; Pedech P. La geographie de Polybe: structure et contenu du livre XXXIV des Histoires // Les etudes
classiques. - 1956. - T. XIV. - № 1. - P. 3-24.
 244

между полярными кругами и тропиками - а пятую зону между двумя

тропиками предложил разделить на две части по экватору (Strab. II 3.1 С96).
Между тем, замечание Татия о Пармепиде показывает, что его
пепосредственным источником был именно Посидоний, который давал краткий
историографический очерк развития представлений о зонах и особо
подчёркивал, что первая теория зон была выдвинута Парменидом (Strab. II 2.2
С94: фг[о\ 8т] 6 Поаеьбсбую? тт\д etc TrevT€ C^vac бьаьрбавоз? архлуо^^ yeveaOat
Пар|1еУ1.8т|у)'. Таким образом, получается, что Татий, хотя опирался па
сведения Посидония, однако при этом ошибочно приписал ему взгляды
Полибия. Это даёт возможность предположить, что Гемин аналогичным
образом опирался только на данные Посидония, и допустил при этом обратную
ошибку, приписав его взгляды Полибию.
Страбон касается взглядов Полибия относительно зонального деления и
проблемы обитаемости экваториальной области только в контексте обсуждения
трактата Посидония «Об Океане...» и только в связи с критикой Посидонием
взглядов Полибия. Показательно, что всё изложение идеи Полибия занимает у
Страбона только одну фразу в начале II 3.1, тогда как остальная часть
параграфа содержит только его собственные рассуждения. При этом сам
Страбон часто не понимает смысл идей Полибия. Так, предложенное Полибием
разделение зоны между тропиками на две части по линии экватора вызывает у
него только недоумение (II 3.2 С97), которое на первый взгляд представляется
вполне обоснованным: в чём состоит смысл такого разделения, если
получающиеся две зоны в действительности неразрывно связаны друг с другом
и одинаковы по своим свойствам. Между тем, смысл этого предложения
Полибия можно легко объяснить даже на основании свидетельств самого
Страбона, если принять во внимание идею Полибия об экваториальном горном
хребте. Вероятно, Полибий предлагал разделить «выжженную» зону на две

' Ссылка Клеомеда на мнение «знаменитых физиков» в процитированном отрывке показывает, что он
также был знаком с этим очерком.
 245

части именно потому, что, по его мнению, эти части были de facto отделены
друг от друга этим хребтом. Всё это позволяет предположить, что обсуждаемые
идеи Полибия были известны Страбону только из трактата Посидония, и что
сам Страбон не вполне их понимал.
Ниже будет также показано, что Страбон упустил из виду тот факт, что
теория Полибия о горном поясе была связана с проблемой истоков Нила, а
также не понял смысла критических замечаний Посидония о засушливости
климата западной Африки (XVII 3.10 С830) и об отсутствии гор на широте
тропика (II 2.2 С95).
Тот факт, что Страбон, Гемин и Ахилл Татий, пересказывая
рассуждения Посидония о зонах, независимо друг от друга допустили
серьёзные ошибки, показывает, что, по всей видимости, материал, излагаемый
Посидонием, и форма его подачи оказались сложны даже для достаточно
подготовленного читателя. Это обстоятельство даёт основание ожидать, что у
рассматриваемых авторов могут обнаружиться также и другие, не столь
заметные на первый взгляд примеры ошибочного истолкования мыслей
Посидония.
Все изложенные соображения позволяют нам отнестись с доверием к
сведениям Страбона о том, что впервые «солнечная» теория была предложена
именно Посидонием в качестве альтернативы «метеорологической» теории,
которую ранее предлагал Полибий.

3.4. «Метеорологическая» теория Полибия связана с ироблемой

разливов Нила

Излагая теорию Полибия, Страбон говорит о неком т] итто тф lar||iepLvcp

olKTiais" ифт]Хотатт), не уточняя, какие конкретные области и возвышенности
подразумеваются. Отсюда может сложиться впечатление, что теория Полибия
была такой же умозрительной, как и «солнечная» теория Посидония. Однако
 246

такой отвлечённый от реальности подход к географии был нехарактерен для

Полибия, что заставляет усомниться в точности сведений Страбона.
Между тем, три обстоятельства позволяют предполагать, что
«метеорологическая» теория была изначально, по своему происхождению
связана с обсуждением вопроса об истоках Нила.
1) Во-первых, попробуем ответить на вопрос: если в эпоху Полибия
экваториальные области Ливии оставались практически не изучены, то откуда у
Полибия могла возникнуть идея об экваториальном горном поясе?
Напрашивается простой ответ: источником, подавшим Полибию
подобную идею, могли послужить различные теории, предлагавшиеся для
объяснения особенностей реки Нил.
У древних всегда вызывало удивление, как такая полноводная река, как
Нил, может течь с юга, хотя даже известная часть его течения лишена притоков
и на всём протяжении окружена пустынями, тогда как климат более южных
областей, судя по всему, должен быть ещё более засушливым. Откуда же Нил
берёт свои истоки?
Еш,ё Анаксагор и Демокрит, считавшие Землю плоским диском,
связывали истоки Нила с горами на юге Эфиопии. Анаксагор (Diels-Kranz 59 А
91) предполагал, что истоки Нила питаются от таяния снегов на вершинах этих
гор. Демокрит (Diels-Kjanz 68 А 99) возражал на это, что жаркий климат
Эфиопии препятствует появлению снегов, и предполагал, что в
действительности снега тают на далёких северных горах, в результате чего
формируются облака, которые ветра относят на юг, где они и проливаются
дождями на склонах Эфиопских гор.
Позднее Никагор (Schol. ad ApoU. Rhod. IV 269-271 = FGH 332b; Aristot.
F 248 Rose) и Эвдокс Книдский (F 246-248 Lasserre; ср. Aristot. apud XV 1.13
C695)', пытаясь объяснить феномен Нила на основе идеи о шарообразной

' Die Fragmente des Eudoxos von Knidos / Hrsg., ubers. u. kommentiert von Francois Lasserre. - Berlin:
Walter de Gruyter, 1966.
 247
форме Земли, предполагали, что истоки Нила лежат в умеренной зоне южного
полушария. При этом, согласно Эвдоксу, источником полноводности Нила
служат дожди, которые выпадают вблизи южного тропика.
Посидоний, обсуждая проблему Нила, ссылается на мнения Фрасиалка
Фасосского, «одного из древних физиков», и Каллисфена, участника похода
Александра, которые связывали разливы Нила с тем, что, летом гонимые
этесиями облака проливаются обильными дождями на склонах Эфиопских гор
(Diels-Kj-anz 35 F 1 = Strab. XVII 1.5 С790; Ioann. Lyd. De mens. IV 107; Callisth.:
FGH 124 F 12).
Таким образом, мы видим, что уже в идеях перечисленных авторов
присутствуют все главные элементы теории Полибия: у Демокрита, Фрасиалка
и Каллисфена - дожди, выпадающие на склонах южных гор из облаков,
принесённых северными ветрами; у Эвдокса - дожди, выпадающие вблизи
южного тропика. Разница заключается лишь в том, что все перечисленные
авторы искали объяснение феномена Нила, тогда как Полибий использовал те
же самые идеи для того, чтобы объяснить, почему экваториальная область
имеет умеренный климат.
2) Вторым связующим звеном между теорией Нолибия и обсуждением
проблемы Нила служит сообщение, приведённое в схолиях к «Явлениям» Арата
(Uranol. Pet. 169), о том, что существование умеренной «выжженной» зоны
признавали также Панеций и Эвдор:
...TLves" 8£, шу ёол ПауаСтю? 6 ЕтшХкб? (F 135 van Straaten) ка1 Ейбсоро?
6 'Ака8г||1аХкб9, океТаба'ь фао1 ТТ]У бьакбкаиц^рпг)^ тт^с крааесо? тои аерод
ек те тоО афобротерои? elvai екеХое тои? бтг|а(.а9 ка1 ек тои ТТ]У
iv тцд ёкеХ iieydXri? баХаастт!? iiiyvui'aL TTJV dvaGuiitaaLv Tfj? фихр6тт1ТО5'
ттро? T^v тцд 0ер|1бтг|ТО9 KOVOIV.
«...некоторые, среди которых стоик Нанеций и академик Эвдор,
говорят, что «выжженная» зона обитаема по причине происходящего смешения
воздуха вследствие того, что там более сильные этесии, и дыхание
 248

расположенного там великого моря смешивается с испарениями более

холодной [области] по сравнению с более жаркой».
Как и в теории Полибия, в качестве причины обитаемости
«выжженной» зоны здесь названо действие этесиев.
Страбон сообщает, что Эвдор был его современником, который написал
специальный трактат о Ниле и о проблеме его истоков (XVII 1.5 С790). Из
сопоставления этих двух упоминаний об Эвдоре напрашивается
предположение, что в его работе решение вопроса об истоках Нила было
связано именно с гипотезой об умеренном «выжженном» поясе. Между тем,
Панеций был лично знаком с Нолибием, поэтому возможно, что совпадение
между их взглядами об экваториальном умеренном поясе не случайно'. Для нас
здесь важно то, что упоминание Нанеция рядом с Эвдором служит связующим
звеном между «метеорологической» теорией Нолибия и обсуждением
проблемы Нила.
3) Наконец, по словам Клеомеда (приведённым выше), Носидоний
рассматривал феномен Нила как подтверждение своей «солнечной» теории,
связывая его истоки с умеренным экваториальным поясом (I 4.105-109 Todd 22
= F 210 Edelstein-Kidd = F 283 Theiler).
С данными Клеомеда согласуются слова Страбона (II 3.3 С97-98 = FGH
87 F 28 = F 49 Edelstein-Kidd = F 13 Theiler):
'EviaTaTai 8' 6 TToaciScjovios" тф ПоХи^ьф, 8L6TL ... TOUS" 8ё ттХт^рои^та? ТОУ

NelXov 5[i(3poiJS" ек TUV AIOLOTTLKUV оршу ov\i^a\.vevv. таОта 8' е'ьттшу бУтаиОа kv
aXXoL? аиух^Р^^ фт^аа? uTrovoeiv 6рг| elvai та imo тф 1сгг1|1ер1Уф, ттро? а
екатсрыОеу атгб тшу еикратыу ац-фоТу ттростттьтттоута та уёфт| тгоьеХу тоис

' Это совпадение иитерпретировалоеь и как влияние Панеция на Полибия (Bergcr. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 507-508), и наоборот: Reinhardt К. Kosmos und Sympathie.
- Munchen, 1926. - S. 161; Pedeeh. La geographie de Polybe. P. 3-24 - 10, N. 27; Abel. Zone. Sp. 1064.
 249
«Посидоний возражает Полибию ...[опущенный текст приведён выше]
дожди же, наполняющие Нил, происходят с Эфиопских гор'. Высказавшись
здесь таким образом, затем в других местах он присоединяется [к Полибию],
говоря, что он предполагает существование гор под экватором, с которыми с
обеих сторон сталкиваются облака из обеих умеренных зон и вызывают
дожди».
Текст Страбона содержит ряд неясностей. В каком контексте
Посидоний, соглашаясь с Полибием, допускал, что под экватором есть горы, на
склонах которых выпадают дожди? Что это были за горы? Связывал ли он их
как-нибудь с Эфиопскими горами, на склонах которых выпадают дожди,
наполняющие Нил?
Сравнение этих фраз Страбона с приведёнными выше словами
Клеомеда позволяет предполагать, что некие горы, которые Посидоний,
соглашаясь с Полибием, помещал вблизи экватора, соответствуют именью
Эфиопским горам, с которых берёт начало Нил. Вероятно, изначально слова о
том, что орт) elvat та глто тф loT|}iepLVtp, ттро? а екатершОеу атто TCOV еикратыу
a[lфdiv тгроаттьтгтоута та рефт\ ттоьеХу тоЬд бр-Ррои?, являлись непосредственным
продолжением рассуждений Посидония об Эфиопских горах и истоках Нила.
Страбон разделил эту мысль на две не связанные друг с другом части, в
результате чего и возникли неясности, тогда как Клеомед сохранил её в
целостности. Очевидно, критерием, по которому Страбон провёл разделение
между двумя фразами - об Эфиопских горах и об брт| итго тф 'ьсггщбрьуф, как
прямо следует из его слов, послужило согласие или несогласие высказываний
Посидония с мнением Полибия.
Если такая интерпретация верна, то это позволяет предположить, что
уже сам Полибий использовал свою теорию для объяснения феномена Нила. В
пользу этого говорит и сам факт, что для решения проблемы Нила Посидоний

' Эту мысль Посидония с новыми подробностями Страбон повторяет в другом месте: XVII 1.5 С790 =
FGH 87 F 79 = F 222 Edelstein-Kidd = F 63 Theiler.
 250

использует не свою «солнечную» теорию, а идеи, лежащие в основе

«метеорологической» теории - о горах под экватором - хотя «солнечная»
теория сама по себе могла дать исчерпывающее решение этой проблемы, так
что у Посидония не было необходимости прибегать к идеям своего оппонента.
Все изложенное позволяет предположить, что в основе теории Полибия
лежит идея о том, что истоки Нила расположены вблизи от экватора'.

3.5. Данные Посидония косвенно подтверждают, что Полибнй

связывал истоки Нила с занадной частью Ливии

Итак, Посидоний, с одной стороны, отвергал теорию Полибия в целом,

однако, с другой стороны, в конечном итоге молчаливо соглашался с её
основными положениями — о том, что истоки Нила расположены й горах под
экватором, а разливы Нила связаны с дождями, которые ветра приносят на
склоны этих гор. Отсюда возникает закономерный вопрос: чем же было
вызвано его несогласие с Полибием?
Страбон ясно обозначает только одну деталь, вызвавшую возражение
Посидония (II 3.3 С97): нрилагательное Ь^цкотатц, которое Полибий
употребил, характеризуя экваториальную зону. Означает ли это, что несогласие
Посидония с Полибием ограничивалось лишь одной этой придиркой^?
На мой взгляд, данные Страбона позволяют предполагать, что
несогласие Посидония имело также и другие причины.
Три пассажа Страбона, связанные с изложением «солнечной» теории,
содержат явные полемические замечания, смысл и адресат которых остаются не
вполне ясны на первый взгляд. Как будет показано ниже, только сопоставление

' Не приводя аргументов, это предположение высказывал уже: Gisinger F. Oikumene // RE. - Suppl.-
Bd. IV.-1937.-Sp. 2147.
^ Kidd. Op. cit. P. 237-238 подчёркивает неясности в Страбоновом изложении возражений Посидония
против теории Полибия.
 251

этих пассажей друг с другом позволяет выдвинуть гипотезу, объясняющую их

смысл. Рассмотрим эти три пассажа по порядку.
1) Ключом к пониманию смысла полемики Посидония против Полибия
служит фрагмент, в котором Посидоний доказывает, что в западной части
Ливии протекает «только небольшое число незначительных рек» (Strab. XVII
3.10 С830 = FGH 87 F 80 = F 223 Edelstein-Kidd = F 66 Theiler):
ТТоаеьбсбую? 8' оЬк ol8' ei dXriOeuei фт|аа9 oXLyoLS" ка1 цькроХ? SiappclaOaL
ттотар-оХ? TTiv Ai^ijT\v аЬтод ydp, ovs 'АртецСбсоро? dpriKe, тои? цета^и Tf)?
Лиууо? ка1 KapxTjSov'os' каь тгоХХои? eipriKe ка1 iieydXou?. ev 8e тт] цеаоуа'ш
таит' dXriGeaTepov eiTreiv eipTiKe 8e TOUTOV TTIV alTiay аито? \щ ydp
i TOIS" dpKTLKoTs" [le^eoi, KaOdfrep ou8e rr\v АЮютгьау фааь 8L6
Xoi|iLKd ёрлтьтттеьу итго аихцшу ка1 Td? Xiiivas" TeXixdTOJv тт'цптХааОаь
ка1 тг|У dKpL8a em-ndkdCeiv. en фцоХ Td |iev dvaToXiKd uypd elvai, TOV ydp fiXioy
dviaxovTa тахи TTapaXXdTT£LV Td 8' еаттерьа ^T|pd, екеХ ydp катаатреф^iv...
«Я не знаю, правду ли говорит Посидоний, утверждая, что [только]
небольшое число малых рек протекает через Ливию; ведь он сам называл те
реки, о которых говорил и Артемидор, а именно - между Линксом и
Карфагеном, большими и многочисленными. Это утверждение вернее было бы
отнести к внутренней части страны. Посидоний называет причину этого: ведь в
северных частях [Ливии] не выпадают дожди, как это говорят также и об
Эфиопии; поэтому от засухи часто возникают заразные заболевания и озёра
наполняются тиной, и распространяется саранча. Далее он говорит, что
восточные области насыщены влагой, ибо солнце восходя быстро меняет своё
положение, западные же - засушливые, ибо там оно поворачивает обратно...»

Эти утверждения Посидония вызвали возражения Страбона (XVII 3.10

С830):
«Влажность и сухость объясняется либо обилием или недостатком
воды, либо - солнца; Посидоний же хочет говорить только о воздействии
солнца (bypd ydp ка1 ^"Про^. та M-ev ттар" u8dTajv dфOo^'Lav f\ airdviv Хеуетаь, Td 8е
 252

ттара Tf|v TUV f|Xta)v ^ovkerai 8e Xeyetv та irapd тои? fiXtou?); a воздействие
солнца все определяют в зависимости от широты (кХьцааь dфopLCouaL) -
северной или южной; а запад и восток, если говорить об ойкесисах, [меняются]
соответственно каждому ойкесису и каждому изменению горизонтов, так что
для необъятного множества [пунктов] общее утверждение о том, что восточные
области влажные, а западные - сухие, невозможно (шат' ou8' eveoii каОоХько)?
етт1 тйу dTTepiXfiTrTcov то ттХт^Оо?, OTL Td \i€v dvaToXiKd uypd, Td 6e 8ua|iLKd
d). Если [это утверждение] высказано относительно ойкумены в целом и её
оконечностей, таких, какими [являются] и Индия и Иберия, тогда только
Посидоний мог бы высказать такую мысль. Насколько же убедительно
подобное объяснение причин? В непрерывном движении солнца разве
возможен какой-нибудь поворот? Скорость прохождения солнца всюду
одинакова. И особенно противоречит очевидности называть оконечности
Иберии и Маврусии (западные оконечности) самыми сухими на свете; ведь эти
области имеют умеренную атмосферу и обилие воды. Если же этот «поворот»
солнца понимать в том смысле, что здесь, в самых отдалённых частях
ойкумены, оно оказывается над землёй, то как это влияет на сухость? Ведь и
здесь, и в других областях ойкумены на одинаковой широте солнце по
прошествии одинакового промежутка времени и возвращается снова и
согревает землю».

Страбон явно не понимает истинного смысла рассуждений Посидония,

и то, что он предлагает читателю, является лишь его собственной
интерпретацией. В результате, в изложении Страбона суть предлагаемой
Посидонием теории оказывается искажена настолько грубо, что современные
исследователи, обращавшиеся к этому вопросу, высказывают только самые
пессимистичные оценки наших возможностей распутать этот «Гордиев узел»,
завязанный Страбоном:
 253
К, Райнхардт - «Проблема представляется нам неразрешимой. Её
решение заключено в нескольких фразах Страбона, из-за которых его обвиняют
в глубочайшем невежестве и грубейших ошибках»';
И. Кидд - «Проблема неразрешима без дополнительных сведений, и
главная сложность заключается в том, что Страбон их не даёт»^.
Страбон представляет рассуждения Посидония как попытку доказать,
что для всей ойкумены действует единое правило: из любых двух областей,
лежащих на одной широте, западная - будет более засушливой, восточная -
более влажной, поскольку Солнце, в силу особенностей своего движения,
воздействует на них по-разному.
Многие исследователи принимают эту предложенную Страбоном
интерпретацию^. Тем не менее, ряд фактов показывает, что в действительности
эта интерпретация является лишь произвольным домыслом % Страбона.
Сомнения вызывают два его утверждения: 1) о том, что Посидоний доказывал,
что солнце по-разному воздействует на западные и восточные области,
лежащие на одной широте; 2) о том, что при этом он говорил о территории всей
ойкумены от Индии до Иберии.
Первое из этих утверждений способно вызвать у читателя лишь
недоумение, а возражения, которые против него выдвигает Страбон,

' "Uns scheint das Problem unlosbar. Seine Losung steckt in ein paar Satzen Strabos, wegen deren man den
unschuldigen Strabo grobster Unkenntnis und schwersten MiBverstandnisscs geziehen hat" - Reinhardt.
Poseidonios. - Munchen, 1921. - S. 65. Бергер и Штренгер полагают, что изложенная теория не могла
быть высказана Посидонием, но является лишь измышлением самого Страбона: Berger. Erdkunde. S.
554; Strenger F. Strabos Erdkunde von Libyen // Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und
Geographic / Hg. von W. Sieglin. - Bd. 28. - Berlin: Weidmann, 1913. - S. 89.
^ "The problem is insoluble without further evidence, and the real puzzle is that Strabo does not give it" -
Kidd. Posidonius. Vol. II. P. 800.
•' Grosskurd. Strabons Erbeschreibung. Bd. III. S. 426, Anm. 6; Trlidinger K. Studien zur Geschichte der
griechisch-romischcn Ethnographie. - Diss. - Basel, 1918. - S. 123, Anm 1; Honigmann. Strabo. Sp. 121;
Reinhardt. Poseidonios. S. 65-67, 72, 86; idem. Poseidonios 3 // RE. Bd. 22. - 1953. - Sp. 676; Thomson.
History. P. 214; Dihle A. Der fruchtbare Osten // Rheinisches Museum fur Philologie. N.F. - 1962 - Bd. 55
(105). - Heft 1-2. - S. 97-110; Kidd. Posidonius. Vol. II. P. 802-804; Theiler. Poseidonios. S. 70.
 254

представляются полностью оправданными и закономерными. Действительно,

совершенно очевидно, что воздействие Солнца на климат зависит только от
широты местности, но никак не от долготы. Как же мог Посидоний утверждать,
что западные области засушливее восточных, потому что солнце воздействует
на них сильнее?
Аргумент, который, согласно Страбону, Посидоний приводил в защиту
своего тезиса о том, что на западные области солнце воздействует сильнее, чем
на восточные, явно заимствован из «солнечной» теории'. Между тем,
«солнечная» теория позволяла дать ответ только на один вопрос: почему
широта тропика подвергается более сильному воздействию Солнца, чем широта
экватора. Из этой теории никоим образом не следует, что западные области
должны быть более засушливыми, чем восточные. Как мог Посидоний
использовать «солнечную» теорию для доказательства подобного утверждения?
Представляется очевидным, что Страбон упустил из виду некое
принципиально важное звено в цепи рассуждений Посидония, которое
связывало тезис о большей засушливости западных областей с «солнечной»
теорией.
На мой взгляд, возможно только одно простое объяснение того, как
Посидоний мог использовать «солнечную» теорию для доказательства
подобного тезиса. Связь мыслей Посидония становится понятной, если мы
допустим, что он не доказывал единое правило для всей ойкумены, как полагает
Страбон, а говорил только о двух конкретных областях, из которых западная -
расположена близко к широте тропика и поэтому является засушливой, а
восточная - близко к широте экватора и поэтому является более увлажнённой.

' Strab. XVII 3.10 С830: та [lev dvaToXiKa uypd eXvai, rbv yap fjXior dviaxoi'Ta тахЬ irapaXXdTTeiv Td S'
, ёкех ydp катаатрефеи'. «Солнечная» теория строится на том, что точка восхода солнца
меняется «быстрее», когда оно нроходит экватор (ср. Cleomed. I 4.58 Todd 21: тахеш? тй кикХо) тоиты
ка\ TTpoaLdvTOS' тоО fiXtou ка1 trdXiv taco Tdxei Aфi(Jтa[livov аитои), а достигнув тропика, солнце
«поворачивает» в обратном направлении.
 255
Если это объяснение верно, тогда необходимо ответить на следующий
вопрос: о каких именно занадных и восточных областях говорил Посидоний?
По мнению Страбона, Посидоний доказывал, что различия между
западными и восточными областями существуют в пределах всей ойкумены от
Индии до Иберии. Однако правильно ли он передаёт мысль Посидония?
Многое свидетельствует против этого.
Выражения, которые использует Страбон, связывая идею Посидония со
всей ойкуменой от Индии до Иберии, показывают, что его понимание этой идеи
не опирается на слова самого Посидония, но представляет собой лишь попытку
истолковать их смысл, причём Страбон этого не скрывает (XVII 3.10 С830):
(Ьс 8б Хеубтаь ттро? ТТ)У о1кои|1£УГ1У oXriv ка1 та? еахатьа? та? тоьаита?,
o'la ка1 Г[ 'I VSLKT] ка! Т) 'I Pripia, Xeyoi av el ара тЬу TOLai)TT|V атт6фаа1У — «если
[это утверждение] высказано относительно ойкумены в целом и её
оконечностей, таких какими являются и Индия, и Иберия, тогда только
Посидоний мог бы высказать такз^о мысль»'.
Эти слова позволяют предположить, что сам Посидоний, вероятно, не
упоминал об Индии и Иберии, а использовал в своём рассуждении только
выражения та dvaToXiKa и та еатгёр1а, неопределённость которых и дала

' Сравни другие переводы: Grosskurd. Strabons Erbeschreibung. S. 426-427: "Aber auch auf die ganze
Wohnwelt bezogen und solche Enden, als Iberia und Indike, kann es, wenigstens unter solcher Erklarung,
[nicht] behauptet werden"; Мищенко Ф.Г, География Страбона. М., 1879. С. 847: «Так как подобное
выражение может быть употреблено относительно всей обитаемой земли и таких оконечностей её как
Индия и Иберия, то может быть Посейдоний выразился именно в этом смысле» (ср. также:
Стратановский Г.А. Страбон. География. М.: Ладомир, 1994. С. 764); Reinhardt. Poseidonios. S. 66:
"Meint man es aber im Hinblick auf den ganzen bewohnten Erdkreis und seine auBersten Enden, wie z. B.
Indien und Iberien, so mag allenfalls der Ausdnick hingehen"; Jones H.L. The Geography of Strabo. - Vol.
VIII. - London, 1982. P. \1(^-\11: "but since such statements are made with reference to the inhabited world
as a whole and to such extremities of it as India and Iberia, perhaps he could make such a statement".
Kiddl.G. Posidonius. - Vol. III. - The Translation. - Cambridge, 1999. P. 297: "But when it is said in
relation to the whole inhabited world and such of its limits as India and Iberia, he could make, if at all, a
statement like that".
 256
Страбону повод трактовать их как указание на противоположные оконечности
всей ойкумены, такие, какими являются, например, Индия и Иберия.
Правда, в одном из фрагментов Посидоний действительно сравнивает
Индию и Эфиопию и отмечает, что Индия отличается более влажным
климатом, хотя и лежит на одной широте с Эфиопией (II 3.7 С102-103):
«Одобряя принятое теперь деление материков на три, он указывает для примера
на отличие индийцев от эфиопов, живущих в Ливии; первые крепче последних
и менее обожжены сухой атмосферой (т^ттоу ёфеаОаь тт) ^цраа'ьд тои

Однако в этом фрагменте Посидоний не говорит о том, что солнце по-

разному воздействует на западные и восточные области, и не связывает
влажность Индии и засушливость Эфиопии со своей «солнечной» теорией.
Папротив, отличие эфиопов от индийцев он объясняет большей сухостью
Ливии. Поэтому я не вижу достаточных оснований для того, чтобы связывать
этот фрагмент с рассматриваемым нами рассуждением о западной Ливии, или
чтобы видеть в нём подтверждение того, что Посидоний считал любые
западные области более сухими, чем восточные, объясняя это разным
воздействием солнца'. ''
Более вероятно, что данный фрагмент Посидония следует связать с
рассуждениями Страбона, где он также сравнивает Индию и Эфиопию и
подчёркивает, что большая влажность Индии вызвана не воздействием солнца,
а большим обилием вод (XV 1.22 С695): «[Южная Индия] похожа [на Аравию и
Эфиопию] по воздействию солнца (ката, тоис fiXious*), но отличаются обилием
вод (81афёре1У 8е тф •nk€ovao\i& тш ЬЪатш), вследствие которых воздух
влажен и более питателен и более способствует оплодотворению, так же как
земля и вода». В этих рассуждениях Страбон, несомненно, опирается на
высказывания своих предшественников: Онесикрита — о том, что име1пю вода
является причиной своеобразного облика животных и людей в Индии (XV 1.13,

А именно так его интерпретируют Honigmann. Strabo. Sp. 121; Reinhardt. Poseidonios, Sp. 676.
 257

24 C690, 695-696), и Эратосфена - о влажности климата Индии, вызванной

действием этесиев и иснарениями большого числа рек (F III В 12 = XV 1.13
С690).
Вероятнее всего, именно эти или подобные сведения об Индии и могли
послужить Посидонию основой для того, чтобы отметить большую влажность
её климата, в сравнении с Эфиопией. Нет серьёзных оснований для того, чтобы
допускать, что Посидоний мог объяснять влажность климата Индии действием
солнца, а не большим обилием воды, как поступают Онесикрит, Эратосфен и
Страбон'.
Наконец, как мы отметили выше, Посидоний мог использовать
«солнечную» теорию для доказательства большей засушливости та баттерьа, по
сравнению с та dvaToXiKa, только в том случае, если он говорил не обо всей
ойкумене, а только о двух конкретных областях, расположенных та еатгбрьа-
вблизи тропика, та ауатоХька - вблизи экватора. Мавритания, Иберия и Индия,
упомянутые Страбоном, никак не подходят под это условие.
Между тем, прямая цитата из Носидония, которую Страбон приводит
как отправную точку для своих рассуждений, также не подтверждает его тезис
о том, что теория Посидония касалась всей ойкумены от Иберии до Индии.
Поскольку в этой цитате говорится только о западной Ливии (и, возможно, об
Эфиопии)^, то естественно будет предположить, что именно Ливия являлась
здесь объектом рассмотрения Посидония. Непосредственно после этой цитаты
Страбон говорит о та dvaToXiKa и та еатгерьа. Какие области мог Посидоний
подразумевать под этим? Если судить по содержанию цитаты — только
западные и восточные части Ливии.
Это предположение хорошо согласуется с общими географическими
представлениями Посидония. Известно, что Посидоний следовал

' Подобным же образом рассуждает Kidd. Posidonius. Vol. П. P. 802-803.

^ Kidd. Posidonius. Vol. II. P. 800 сомневается в том, что упоминание Эфиопии в тексте Страбона
может восходить к самому Посидонию.
 258

представлениям Эратосфена о том, что материк достигает своей наибольшей

ширины на меридиане проходящем вдоль течения Нила, а затем плавно
сужается к западу и к востоку'. Скорее всего, в согласии с этим обш,им
представлением, Посидоний, так же как Эратосфен и Страбон, считал, что
Ливия имеет форму прямоугольного треугольника, где Нил и
средиземноморское побережье служат катетами, а атлантическое побережье -
гипотенузой (ср. XVII 3.1 С825) . Таким образом, получается, что, согласно
этим представлениям, западные части Ливии могли достигать на юге только
широты тропика, и только самая восточная часть Ливии могла достигать на юге
широты экватора. Тем самым, представления Носидония о форме Ливии
подтверждают предложенную нами выше интерпретацию его рассуждений о та
dvaToXiKct и та ёаттерьа.
Эта интерпретация также косвенно подтверждается тем, что, доказывая
засушливость западной Ливии, Посидоний называет её «северной частью»: \щ
ydp като|1(3рб1а0а1 тоХд аркпкоХ? \iepeoi. Кидд справедливо отмечает, что здесь
не может подразумеваться «северная часть» Ливии в обычном смысле, то есть —
средиземноморское побережье, — поскольку оно всегда считалось у античных
авторов очень плодородным регионом (Strab. II 5.33 С131; XVII 3.4 С826),
будучи таковым в действительности, и Носидоний, лично побывавший в
Мавритании, был прекрасно об этом осведомлён (Strab. XVII 3.4 С827).
Очевидно, предполагает Кидд, «северной частью» Носидоний назвал здесь
область, расположенную под тропиком. Если это так, то логично будет
предположить, что Носидоний использовал такое выражение именно потому,
что «северной» области на западе Ливии он противопоставлял более «южную»
область на востоке.

S' 6 STCOLKO?стфе^боуоеьб-пка\ [leaoirXaTOV dTr6 V6TOU el? poppav, OTevf]V ттрб? ёы ка1
Svaiv, та тгрб? ebpov 8' бцоСоз? тгХатитера [та] тгрб? Tf)v 'Iv8LKf|V (Agethem. Hypotyp. I 2 = FGH 87 F 98a
= F 200a Edelstei-Kidd = F 68a Theiler; cp. Strab. II 5.14,16 Cl 18, 120.
^ CM. об этом: Zimmermann К. Libyen. Das Land siidlich des Mittelmeers im Weltbild der Gricchen. -
MUnchen, 1999.-S. 120-126.
 259

Сформулируем основные выводы из проведённого анализа. У нас нет

оснований приписывать Посидонию идею о том, что западные области
ойкумены более засушливы, поскольку солнце воздействует на них сильнее.
Также нет оснований полагать, что Посидоний говорил обо всей ойкумене от
Индии до Иберии - упоминание этих стран, скорее, является домыслом
Страбона. В рассматриваемом тексте Посидоний говорит только о Ливии, а
именно — что западная часть Ливии более засушлива, потому что она
расположена близко к широте тропика, а восточная - более влажная, потому
что она близка к широте экватора.
2) Без ответа пока что остаётся главный вопрос: зачем Посидонию
понадобилось доказывать, что западная Ливия засушлива и лишена больших
рек, тогда как только в восточной части Ливии климат может быть умеренным
и влажным'? Ответить на этот вопрос позволяет сопоставление рассуждений
Посидония о та dvaToXiKOL и та ^атгбрьа, рассмотренных нами выше, с другим
его фрагментом, в котором он даёт характеристику засушливого пояса под
тропиком.
Рассмотренный выше пассаж Посидония может создать впечатление,
что тезис о засушливости западной Ливии был только дополнительным
следствием, которое он выводил из «солнечной» теории, и которое не было

' Страбон ссылается на мнение Артемидора, который характеризовал реки западной Ливии как
«больщие и многочисленные». Посидоний был знаком с сочинением Артемидора и в некоторых
случаях обращался к нему с критикой. Однако даже если мы сохраним традиционное чтение аитоис,
которое не предполагает, что Посидоний бьш солидарен с мнением Артемидора о величине рек
«между Линксом и Карфагеном», то текст Страбона всё равно не позволит предполагать, что данное
рассуждение Посидония о западной Ливии было как-то связано с Артемидором. Более вероятно, что
сам Страбон сопоставил высказывания Посидония и Артемидора, который, по-видимому, был для
Страбона главным авторитетом в описании западной Ливии, как отметил Kidd I.G. Posidonius. Vol.
III. P. 296, N. 266. Предложенная нами интерпретация предполагает, что высказывания Артемидора и
Посидония о «больших и многочисленных реках меиоду Линксом и Карфагеном» вообще не были
связаны с рассуждениями Посидония о засущливости «северной» или «западной» части Ливии, под
которой он подразумевал более южные области, лежащие под тропиком.
 260
связано с рассуждениями, послужившими основой для создания самой этой
теории. Однако сравнение с другим фрагментом рассуждений Посидония
показывает, что это впечатление ложное.
Посидоний, согласно Страбону, даёт следующую характеристику
засушливого пояса под тропиком (II 2.3 С95):
ydp TL LSLOV та? C^vag таита? а{)хМ-ЛРС1? те ISicos" ка1
ка1 афорои? ТТХТ^У аьХф'юи ка1 ттиршбйу TIVCOV

брт) yap [if) elvai тгХт^а'юу ыате та vёфr\ тгроаттьтгтоута o[i(3pous:

е 8г\ TTOTa[idis biappeioQai.
«Эти зоны имеют некоторые особенности: они особенно засушливы и
покрыты песками, ничего не производят, кроме сильфия и некоторых похожих
на пшеницу плодов, сожжённых солнцем; ведь поблизости нет никаких гор,
чтобы облака, сталкиваясь с ними, вызывали дождь, ни протекающих рек».
Последняя фраза является прямым намёком на «метеорологическую»
теорию Полибия и на лежашую в её основе теорию истоков Нила. Однако
теория Полибия касалась только широты экватора, но не тропиков. Зачем же
Посидонию понадобилось особо отмечать, что на широте тропика нет ни гор,
вызывающих дожди, ни рек, если до него никто никогда этого и не
предполагал?
Смысл этого фрагмента, как и пассажа о та ауатоХька и та ёаттбрьа,
который мы анализировали перед ним, легко объяснить, если рассматривать их
как две взаимно дополняющие друг друга части единого рассуждения. Смысл
обоих фрагментов становится понятен, если предположить, что главная цель,
которой добивался Посидоний в обоих случаях, заключалась в том, чтобы
доказать, что истоки Пила не могут быть связаны с западной Ливией, но
исключительно — с восточной.
Если предположить, что пассаж о та ауатоХька и та kouepia так же, как
и приведённый только что фрагмент, был связан с обсуждением проблемы
истоков Пила, тогда это позволяет объяснить, зачем Посидонию понадобилось
доказывать тезис о засушливости западной Ливии и влажности восточной. Этот
 261

тезис подразумевает, что истоки Нила могут находиться только в восточной

Ливии, но не в западной.
Соответственно, смысл замечания об отсутствии в тропической зоне
гор, дождей и рек можно легко объяснить, если предположить, что данный
фрагмент так же, как и пассаж о та dvaToXiKd и Td еатгбрьа, касался изначально
не всего засушливого тропического пояса, а только западной части Ливии,
расположенной в его пределах. В таком случае, это замечание вновь указывает
на то, что западная Ливия лишена всех тех условий, которые связаны с
истоками Нила.
Если такая интерпретация данного фрагмента верна, то это
подразумевает, что тезис о засушливости западной Ливии был не
дополнительным следствием, выведенным им из «солнечной» теории, но с
самого начала был элементом этой теории.
Предложенная интерпретация фрагментов Носидония показывает
принципиальное различие между «метеорологической» теорией Полибия и
«солнечной» теорией Посидония: теория Полибия допускала возможность того,
что истоки Нила находятся в западной части Ливии. Можно предположить, что
именно это различие и послужило главной причиной, вследствие которой
Посидоний отверг теорию Полибия и предложил ей замену, и что именно
Полибий был тем скрытым от нас оппонентом Посидония, который связывал
истоки Нила с западной Ливией, и против которого была направлена
«солнечная» теория.

3) Одна фраза Страбона служит подтверждением нашего

предположения о том, что Посидоний и Полибий расходились в вопросе о том,
с каких именно гор берёт начало Нил, и что именно это расхождение и
послужило одной из причин несогласия Посидония с «метеорологической»
теорией Полибия.
 262
Излагая возражения, выдвинутые Посидонем против теории Полибия,
Страбон завершает их фразой, смысл которой не вполне ясен (текст приведен
выше):
«дожди, наполняющие Нил, происходят в Эфиопских горах.
Высказавшись здесь таким образом, затем в других местах он присоединяется
[к Полибию], говоря, что он предполагает существование гор под экватором, с
которыми с обеих сторон сталкиваются облака из обеих умеренных зон и
вызывают дожди».
Как мы предположили выше, две фразы Страбона - об Эфиопских горах
и о «горах под экватором» — изначально представляли собой только две
искусственно разделённые части рассуждения Посидония, согласно которому
под экватором находятся именно Эфиопские горы. Страбон разделяет это
рассуждение надвое по принципу согласия и несогласия утверждений
Посидония с мнением Полибия.
В чём же могло заключаться несогласие Посидония с Полибием, когда
он отмечал, что истоки Пила связаны с Эфиопскими горами? Возможный ответ:
Полибий связывал истоки Пила не с Эфиопскими, а с другими горами. В свете
всего изложенного, закономерно будет предположить, что эти горы находились
на западе Ливии.

3.6. Несколько дополнительных замечаний

Три обстоятельства позволяют дополнительно подтвердить наличие

связи между «мавританской» теорией истоков Пила и «метеорологической»
теорией Полибия.
Во-первых, из нашего анализа полемики Посидония против теории
Полибия следует, что в основе разногласий между ними лежит различие между
их представлениями о форме Ливии и её протяжённости на юг.
 263

Полибий отрицал, что на юге Ливия омывается океаном (III 38),

полагая, что она простирается далеко на юг, и что исследована только
небольшая часть её побережий, а её южные области остаются полностью
неизученными. Полибий сам совершил длительное плавание вдоль западного
побережья Ливии и поэтому хорошо знал, что оно на всём протяжении
обращено на запад или на северо-запад. Близкое знакомство Полибия с
природой побережья Сенегала, где действительно есть высокие горы, большие
реки и крокодилы, могло только способствовать его доверительному
отношению к идее о том, что именно в этих районах находятся истоки Нила'.
Между тем, как мы показали выше в разделе 3 главы 2, в их основе
описания Ливии в греческом источнике «Римской хорографии» изначально
лежали те же самые представления, которых придерживался и Полибий: Ливия
на юге не ограничивалась океаном, а её западное и восточное побережья не
соединялись.
Во-вторых, традиционное описание Атласа у Мелы, Плиния и Павсания,
в котором особо подчёркивается, что он настолько высок, что, как утверждают,
даже подпирает собой небо (Paus. I 33.3; Mela III 10.101 Silberman 94; Plin. V 6
Desanges 48), как нельзя лучше соответствует той роли, которую Полибий
отводит своему г) итто тф [опгщерьуф О1КТ1СТ19 — роли непреодолимой преграды
для облаков.

В-третьих, указание Мелы и Плиния о том, что Атлас возвышается

посреди песчаной безжизненной страны, контрастирует с тем, как описывается
та его сторона, которая обращена в сторону от моря (Plin. V 6 Desanges 48):
eundem орасит nemorosumque et scatebris fontium riguum qua spectet
Africam, fructibus omnium generum sponte ita subnascentibus, ut numquam satias
voluptatibus desit.

' Мы, в целом, принимаем реконструкцию маршрута плавания Полибия, предложенную: А1у W. Die
Entdeckung des Westens // Hermes. - 1927. - Bd. 62. - S. 333; Thouvenot R. Defense de Polybe // Hespcris.
- 1948. - T. 35; idem. Le temoinage de Pline sur periple Africain de Polybe (V, 1, 8-11) // Revue des etude
latine. - 1956. - T. 34. - P. 88-92.
 264

Такое описание хорошо соответствует той роли, которую в теории

Полибия играет экваториальный горный хребет, формирующий умеренный
экваториальный пояс.

3.7. Связь между представлениями «Римской хорографии» о

южиой Ливии и географией Гиппарха

Из всего сказанного выше следует главный вывод:

1) Полибий, даже если и не был источником представлений об истоках
Пила, отражённых в греческом прототипе «Римской хорографии», то, по
меньшей мере, сам придерживался аналогичных представлений;
2) изначально, согласно теории, предлагаемой Полибием, истоки Нила
связывались с околоэкваториальными широтами, а, следовательно, и в
греческом источнике «Римской хорографии», использовавшем эту теорию,
южные оконечности Ливии также связывались с экваториальной областью.
Этот вывод не позволяет нам проследить прямую связь «Римской
хорографии» с развитием того направления в географии, к которому
принадлежали Гиппарх и Птолемей. Однако теория Полибия, которая, согласно
нашим выводам, лежит в основе её представлений об истоках Пила, по своему
характеру, безусловно, принадлежала именно к этому направлению.
Связь теории Полибия с математическим направлением в географии
дополнительно усиливается благодаря тому, что между представлениями
Гиппарха и Полибия прослеживается целый ряд весьма показательных
совпадений.
1) Они оба придерживаются континентальной модели ойкумены (III 38).
2) Они оба считают, что континент простирается в северном и южном
направлениях далеко за пределы изученной области (III 38).
3) Оба считают экваториальную зону обитаемой.
 265

4) Как было отмечено в разделе 4 главы 1, Полибий так же, как и

Гиппарх, помещал Сицилию намного восточнее Карфагена.
5) Полибий так же, как и Гиппарх, и в отличие от Страбона,
использовал в своей работе геометрические построения.
Этих фактов, разумеется, недостаточно для того, чтобы предполагать
возможность непосредственной связи между географическими работами
Гиппарха и Полибия. Однако, если учесть, что оба автора работали в одно и то
же время, такие совпадения представляются достаточно близкими, чтобы
предположить, что их источником могли послужить те новые географические
представления и концепции, которые получили распространение в тот период.
Именно к таким представлениям относится идея обитаемости экваториальной
зоны, возникновение которой должно быть непосредственным образом связано
со значительными успехами в изучении Африки во II в. до н.э.:
многочисленными путешествиями вверх по Нилу, плаваниями вдоль
восточного побережья Африки и, наконец, плаванием самого Полибия вдоль её
западного побережья.
266
 267

Заключение

Основные выводы работы можно сформулировать следующим образом,

1) Труд Гиппарха «Против гeoqзaфии Эратосфена» внёс значительно

больший вклад в формирование географии Птолемея, чем принято считать.
2) Система представлений о форме и границах ойкумены, формирующая
фундамент картины мира, описываемой в «Географии» Птолемея, восходит к
Гиппарху.
3) Элементы аналогичной системы представлений присутствуют также в
«Римской хорографии» (общем источнике географических сведений Помпония
Мелы и Плиния) что позволяет предполагать, что в её основе лежит некая
греческая работа, отражающая промежуточный этап в развитии научной
географии между Гиппархом и Птолемеем.
4) В описании трёх регионов - Индии, Скифии и экваториальной
Африки - как Птолемей, так и «Римская хорография» воспроизводят
представления, характерные для Гиппарха, но противоречащие взглядам
Эратосфена, что может рассматриваться как свидетельство влияния работы
Гиппарха.
 268

Приложения

Приложение 1

Понятия климат и система климатов в античной географии и их

особенноети

Система климатов - широт, формирующих основу географической

карты — была одной из базовых концепций античной математической
географии. Вопросам, касающимся истории системы климатов и значения
термина кХ1ц.а^ посвящен целый ряд научных работ^. В данном приложении мы
только попытаемся дать более полное определение того, что понималось
античными географами под термином кХ1|1а, как этот термин соотносился с
термином ттарс1ХХт|Хос, что мы понимаем под выражением «система климатов»,
и как использование этой системы античными географами соотносится с
употреблением терминов кХ'ьца и тгараХХт|Хос. При этом будут особо отмечены
некоторые обстоятельства, которые не были должным образом учтены
предшествующими исследователями.

' Помимо широты, в некоторых случаях термин мог обозначать сторону света, регион мира и даже —
административную единицу в Византийской имнерии.
^ Основные работы о климатах: KubitschekW. Klima 2 // RE. - Bd. XI.l. - 1921. - Sp. 838-844;
Honigmann. Die sieben Klimata; DillerA. Geographical Latitudes in Eratosthenes, Hipparchus and
Posidonius // Klio. - 1934. - Bd. 27. - № 3. - S. 258-269; Dicks. The КЛ1МАТА; idem. The Geographical
Fragments of Hipparchus; Aujac G. Lexique grec // Strabon. Geographie. T. I. Pt. 2 / Texte etabli par G. Aujac.
- Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1969. - P. 186; Marcotte D. La climatologie d'Eratosthene a
Poseidonios: genese d'une science humaine // Sciences exactes et sciences appliquees a Alexandrie (IIP
siecle av J.-C. - I" ap J.-C). - Saint Etienne, 1998. - P. 263-277. О методах вычислений, связанных с
климатами: Neugebauer. О. А History of Ancient Mathematical Astronomy. - Berlin, Heidelberg, New
York: Springer Verlag, 1975. - P. 43-45, 333-336, 725-733; Szabo, Maula. Op. cit.
 269
Термин кХ1|1а впервые встречается в «Анафорике» Гипсикла (36 De
Falco-Krause-Neugebauer)' и в «Комментарии к Арату» Гиппарха в контексте
цитаты из Эвдокса Книдского (Hipp. Comm. I 2.22 Manit. 23 = F 68 Lasserre; cp.
I 3.5, 7-8 Manit. 26; I 3.9-10 Manit. 28 = F 67 Lasserre), a затем широко
используется в работах Страбона, Гемина, Клеомеда, Птолемея и многих
других авторов. В большинстве случаев термин кМца можно просто перевести
как «широта».
Термин KXIIIU происходит от глагола KXIVCO И переводится как «наклон».
Разумеется, источники, за редким исключением, не дают точного определения
этого термина. Обобщая имеющиеся данные, можно сформулировать два
определения термин кХ1|1а: щирокое и узкое.
В самом широком смысле этот термин обозначает наблюдаемый в
данной местности угол наклона небесной сферы^, который при желании можно
точно выразить в числах, а также географическую широту, которую
характеризует этот угол^.
Это определение показывает то принципиальное различие, которое
первоначально существовало в античной географии между понятиями кХьца и
TTapdXXriXoc. В современной географии параллель рассматривается как элемент
сетки координат, тесно связанный с понятием «широта». В античности термин
«параллель» появился задолго до градусной сетки координат и до термина
«широта» (ттХатос). Координатную сетку в географии впервые использовал
Гиппарх, а термины «широта» и «долгота» впервые появились только у

' Вторая четверть - середина II в.до н.э.

^ Ср. единственное прямое определение этого термина, которое даёт Витрувий I 1.10: Inclinationes
caeli quas Graeci кХ1р.ата dicunt, et aeris et Iocorum.
^ Cp. определения: Kubitschek. Klima. Sp. 838; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 4; Dicks. The
КЛ1МАТА. P. 248-249; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 154; Neugebauer. Op. cit. P.
333-334, 725; Marcotte. Op. cit. P. 264.
 270

Птолемея'. Гиппарх, чтобы указать широту в градусах, использовал выражение

«высота полюса» (е^арцата тои ттоХои; Comm. I 3.6-7; 11.8 Manit. 26.15, 18;
28.27, 114). Первоначально термин «параллель» не содержал в себе указания на
измеримый характер широты . Определяющим свойством параллели был её
абстрактный геометрический характер: так назывался окружность,
параллельная экватору и проходяш;ий через любой произвольно выбранный
пункт. Даже после появления градусной сетки античная география эпохи
Гиппарха и Страбона продолжает использовать термин «параллель» не как
элемент сетки координат, а как атрибут связанного с ней пункта. Там, где
современный человек скажет: «Родос лежит на параллели 36°», античный
географ сказал бы: «параллель Родоса отстоит от экватора на 36"»^.
Соотношение между терминами KXijia и 1тараХХт|Хос удачно
продемонстрировано в том описании способа построения карты, которое
приводит Страбон (II 5.10 С116-117 = Erat. F III А 25), и которое, вероятно,
восходит к Гиппарху'*: сетка параллелей используется здесь только как удобный
способ для изображения «климатов, ветров и прочих отличий» (та те кХьцата
ка1 TOUC dv6|iouc Зьааафои^хеу ка1 тас dXXac Зьафорас), которые характеризуют
широту.
До появления градусной сетки только концепция KXi|ia могла дать
способ для описания широты данной параллели. Поэтому оба эти термина

' Это отмечают Bunbury. Op. cit. Vol. 1. P. 626, N. 9; Vol. 2. P. 550; Tannery P. Recherches sur I'histoire
de astronomie ancienne. - Paris, 1893. - P. 134; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 4, N. 1; Neugebauer.
Op. cit. P. 333; Janni P. La mappa e il periplo. Cartografia antica e spazio odologico. - Roma: Giorgio
Bretschneider Editore, 1984. - Universita di Macareta. Publicazioni della facolta di lettere e filosofia. - Vol.
1 9 . - P . 68-71.
^ Это обстоятельство не учитывает Honigmann. Die sieben Klimata. S. 11, давая следующее
определение: "irapdXXriXoc ist die mathematische Linie, die in einem bestimmten Abstande dem Aquator
gleichlauft" (курсив мой).
'' Это отмечают Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 4 2 0 ^ 2 1 ; Janni. Op.
cit. P. 66-68.
"* Это обосновал Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 476-478.
 271

могли без дополнительных оговорок использоваться для обозначения одной и

той же широты - в зависимости от требований контекста: климат - для того,
чтобы подчеркнуть определённый и измеримый характер этой широты,
параллель - чтобы связать данную местность с абстрактной сеткой координат,
на основании которых строится карта.
Вероятно, именно эти обстоятельства послужили причиной того, что
географы, имеющие дело с вопросами построения карты, часто предпочитали
термин «параллель» (Эратосфен', Гиппарх и Страбон - passim. Плиний VI 211-
219 , Птолемей в «таблице теней» — см. ниже), даже тогда, когда широта, о
которой шла речь, соответствовала содержанию концепции климата (см. далее).
До появления деления окружности на 360° и основанной на нём сетки
координат существовало только два способа, позволявших выразить климат
местности при помощи числа: 1) установить соотношение между длинами
гномона и отбрасываемой им тени в день равноденствия и 2) определить
максимальную (далее — М) или минимальную (т) продолжительность дня (или
ночи) в дни солнцестояния, или их соотношение {M:mf.
Значение этих двух способов и их связь с концепцией климата хорошо
иллюстрируют две цитаты из географического трактата Гиппарха, которые
приводит Страбон:
То |iev OVV ката Мбр6т|У кХ'ьца Филон, описывая [своё] плавание в
Ф1кш6. те тоу аиуурафаута rbv etc Эфиопию (FGH 670 F 2), сообщает о
TTXOOV laTopetv OTL ттро

' См. Bunbury. Op. cit. Vol. 2. P. 4, N. 2; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 191-
192, Anm. 2; idem. Erdkunde. S. 416-417; Dicks. The КЛ1МАТА. P. 253; idem. The Geographical
Fragments of Hipparchus. P. 159.
^ Плиний называет все широты в своей таблице circuli или paralleli, однако параллельные источники,
описывающие аналогичные таблицы - Веттий Валент (Anth. I 7 KroU 24, 157), Фирмик Матери (Math.
II 11 Kroll-Skutsch I 53-55), Мичиганский папирус 149 (XI 38-47) и Марциан Капелла (VIII ?,l(y-ill
Dick 462) - называют их климатами.
^ Ср. об особом значении этих двух способов: Bunbury. Op. cit. Vol. 1. P. 632-633; Diller. Geographical
Latitudes. P. 268-269. Обозначения даются по Neugebauer. Op. cit. P. 43-44, 725-727 etc.
 272
ка1 теаааракоута т\\1ерш Tfjc климате Мерое, что солнце
TpoTTfjc ката корифт1У yLveTai оказывается [там] в зените за 45 дней
6 T^XLOC, Xeyeiv Sk ка1 тоОс Хбуоис тои ^^ солнцестояния', а также называет
ТТрОС Т£ TOLC TpOTTLKOtC г ^
^ '^ соотношения между [длинами]
OLC ка1 тас lcrnu.epLvdc, avrov те _ _ _
гномона и [его] тени [во время]
'ЕратоаОе1лг| оу\1ф1>^уе^ еууьата тф
равноденствия и солнцестояния, и
(II 1.19 C77 = F II 4 = F 17).
[слова] самого Эратосфена близко
совпадают с [сообщением] Филона.

...етгеьбт] оЬк ёхоцбУ Xeyeiv оиб' ...так как мы не можем указать ни

Т]|1брас |1еу1атт1С ттрос тг]У отношение самого долгого дня к
ppaxurdTTiv Xoyov оит£ yvih]iovoc самому короткому, ни [отношение]
ттрос акай £тг1 тп ттарсорсСа атго
^ J г г > гномона к тени для предгорий от
KiXiKiac ueypL 'IvSoSv, ou8' el етт1 ^
Киликии до Индии, ни того,
ттараХХт|Хои ypamifjc eoTiv f) Xo^toaic
проходит ли уклон гор по
ё £liT£LV, dXX' edv dSiopGcoTOV,
параллельной линии, то нам следует
fiv фuXd^ayтac, шс о1 dpxatoL
оставить его без исправлений,
mvaK£C ттар£хоиа1 (II 1.11 С 71 = F II
сохранив изогнутым, как показывают
2 = F14)l
древние карты.

Сильной стороной первого способа была большая простота в

применении и точность результата"'. Однако второй способ благодаря своей
большей наглядности имел решающее преимущество для создания системы
климатов: только измерение М могло заменить отсутствующую градусную

' Это соответствует широте, где М = 13 часов.

^ Ср. у Гемина: ка1 тй цеуёОт) TCJV тцаерй^ ка1 т6 кХ1р.а ка1 -nivra тй <\>aiv6\xeva тд. аита (V 58):
Geminos. Introduction aux phenomenes / Texte etabli et traduit par G. Aujac. Paris: "Les Belles Lettres",
1975. P. 31.
^ Об истории этого способа: Szab6, Maula. Op. cit.
 273

сетку, позволяя построить единую шкалу для оценки широт любых

местностей\
Это позволяет нам вывести более узкое определение той концепции
климата, на основании которой в античной географии формируются системы
климатов: климат - это географическая широта, определяемая
продолжительностью максимального дня и формируюш;ая основу для
организации географической карты [^ =/(^Я- Данные о тени гномона также
являются неотъемлемым элементом всех известных нам «подробных» систем
климатов (см. ниже), но используются они либо в качестве дополнения, либо
для указания точных значений отдельных широт^.
Следует подчеркнуть, что такое определение не даётся в прямой форме
ни в одном источнике и, напротив, может противоречить употреблению
термина кХ1|1а во многих из них. Большинство авторов, даже те, которые
описывают различные системы климатов (Страбон, Гемин, Клеомед),
продолжают использовать термин кХ1ц.а в его первоначальном широком
значении: то есть климатами они называют любые широты, даже, если они
никак не связаны ни с продолжительностью дня или не вписываются в
принятую ими же систему широт, построенную по этому принципу.
Жёсткая привязка термина K\L|ia к широтам, связанными с
максимальной продолжительностью дня, проводится в системе семи климатов
Птолемея, в системе 7 «астрологических» климатов, которые использовались
для расчета продолжительности жизни^, в таблице климатов Марциана

' Это обстоятельство не учитывает Neugebauer. Op. cit. P. 937-938, когда удивляется, что система
климатов получила в античности столь широкое распространение, несмотря на то, что измерить
продолжительность дня М значительно сложнее, чем широту ф.
^ Также: Tannery. Recherches. P. 134; Neugebauer. Op. cit. P. 333.
^ Ветгий Валент: Anth. I 7 Kroll 24, 157; Фирмик Матерн: Math. II 11 Kroll-Skutsch 1 53-55;
Мичиганский папирус 149: XI 38-47. Особенностью этой системы является то, что в ней 7 широт
следуют с чередующимися интервалами ДМ = 8"*, 16", 24" ( т = минута), причём две самых южных
широты связаны с Александрией и Вавилоном. Об «астрологических» климатах: Ilonigmann. Die
sieben Klimata. S. 31-50, подробнее: idem. Die Anaphorai der Alten Astrologen. Ein Versuch, die
 274

Капеллы (VIII S76-S77 Dick 462), a также в пересказе таблицы Гиппарха у

Страбона (II 5.34 С131). Показательно также, что уже Гипсикл (48 De Falco-
KJrause-Neugebauer) и Гиппарх, который ссылается на Эвдокса (Comm. I 2,22
Manit. 23 = F 68 Lasserre), самые ранние авторы, упоминающие термин кХьца,
понимают его именно как широту ^ =/(А^). Эти факты показывают, что
строгое понимание значения термина KXi|ia как широты ^ =/(М) действительно
имело место в античной географии.
Нам известны только три «подробные» таблицы климатов, широты
которых являются ^ =f(M), и в которых приводятся также подробные
географические сведения и данные о тени гномона: таблицы Гиппарха, Плиния
и Птолемея'.
Необходимо также особо отметить ошибочность одного широко
распространённого представления, впервые высказанного Э. Хонигманном.
Согласно этому представлению, Эратосфен, а вместе с ним и другие географы,
первоначально проводили чёткое различие между понятиями параллель и
климат. В то время как параллель не имела ширины, под термином климат они
понимали узкую полосу шириной в 400 стадиев, перемещаясь в пределах
которой нельзя различить невооружённым глазом изменения в положении
небесных светил, что определяет допустимые границы погрешности при

Anaphorai und Klimata des Michigan-Papyros 149 zu erklaren // Michigan Papyri. - Vol. III. - Papyri of the
University of Michigan Collection. Miscellaneous Papyri / Ed. by J.G. Winter. - Ann Arbor: University of
Michigan Press, 1936. - University of Michigan Studies. Humanistic Series. - Bd. XL. - P. 301-321; более
подробный обзор вопроса, с исправлением ошибок Хонигманна: Neugebauer О. On Some Astronomical
Papyri and Related Problems of Ancient Geography // Transactions of American Philosophical Society. -
Vol. 32. - 1942. - P. 251-263; idem. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 706-733.
' Перечисляя учёных, занимавшихся солнечными часами, Витрувий упоминает о недошедшей до нас
работе Феодосия тгрбс irav кХ'1ца (IX 8.1). Из этого упоминания следует, что Феодосии изучал связь
между климатом местности (вероятно, выраженным через М) и длиной тени в этой местности; см. об
этом: Fecht R. (Ed.) Theodosii De Habitationibus liber, De diebus et noctibus libri duo. Berlin, 1927 (= Abh.
Ges. Wiss. Gottingen. Phil.-hist. Klasse. N.F. Bd. XIX.4) S. 1-3; cp. Honigmann. Die sieben Klimata. S. 16.
 275

измерении широты: в этих границах оценка широты может быть округлена, или
два нункта могут считаться лежащими на одной широте'.
В действительности, гипотеза Э. Хонигманна основывается всего на
двух пассажах, 1) Страбон цитирует Гиппарха (II 1.35 С87 = F V 10а = F 18 =
Erat.FIIIA15):

6KeLv6v ye ка1 пара [Эратосфен объявлял] ...что различия

тетракоа'юис атабьоис аюОцта [g широте] ощутимы даже для
аттофаьуеаОаь та ттараШуцата, сЬс четырёхсот стадиев, как [например]
em тои 6L' 'АОПУШУ ттараХХлХои ка1
между параллелями Афин и Родоса,
тои 8id ToSov.

2) Гемин (без ссылки на Эратосфена) указывает, что изменения климата,

длительности дня и всех небесных явлений являются неощутимыми в пределах
4 58-60 Aujac 31).

' В современных работах это определение получило почти всеобщее признание. Так термин кХ1р.а
понимали уже: Bunbury. Op. cit. Vol. 2. P. 4, N.. 2; Berger. Die geographischen Fragmente des
Eratosthenes. S. 191-192, Anm. 2; Fischer J. Ptolemaeus und Agathodaemon // Denkschriften der Wiener
Akademie. - Phil.-hist. Klass. - 1916. - Bd. 59. - Heft 4. - Anhang II. - S. 90; Kubitschek. Klima. Sp. 841-
842; позднее предложенное Э. Хонигманном определение приняли: Diller. Geographical Latitudes. P.
262, 264; Dicks. The KAIMATA. P. 250, 253; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 154,
156, 160; Aujac. Strabon. P. 168; AujacG. Lexique grec. P. 186-187; Neugebauer. Op. cit. P. 726;
Дитмар А.И. География в античное время. Очерки развития физико-географических идей. М., 1980.
С. 73; NicoletC. L'inventaire du monde. Geographie et politique aux origins de l'Empire romain. - Paris:
Fayard, 1988. P. 77; Грацианская Л.И. «География» Страбона. Проблемы источниковедения //
Древнейшие государства на территории СССР. 1986 г. - М.: Наука, 1988. - С. 62; EngelsJ. Die
strabonische Kulturgeographie in der Tradition der antiken geographischen Schriften und ihre Bedeutung fur
die antike Kartographie // Orbis Terrarum. - 1998. - Bd. 4. - S. 82-83; Пьянков. Средняя Азия. С. 142;
КуртикГ.Е., Рожанская М.М. Комментарии // Клавдий Птолемей. Альмагест / Пер.
И.Н. Веселовского. - М.: Наука, Физматлит, 1998. С. 483; Clarke К. Between Geography and History.
Hellenistic Construction of the Roman World. - Oxford: Clarendon Press, 1999. - P. 208, N. 35;
Berggren J.L., Jones A. Ptolemy's Geography: an Annotated Translation of the Theoretical Chapters. -
Princeton: Princeton University Press, 2000. - P. 10.
 276
Наличие связи между этими двумя пассажами не вызывает сомнения.
Однако ни эти пассажи, ни другие источники не подтверждают мнение
Э. Хонигманна о том, что Эратосфен (или какой-либо иной древний автор)
связывал указанную меру неточности в 400^^ именно с определением понятия
«климат», а не с особенностями оценки любой широты'. Показательно, что в
приведённом пассаже Страбона речь идёт именно о параллелях Родоса и
Афин^. Многие древние авторы независимо от Эратосфена нриводят похожие
оценки ширины полосы - от 300^^ до 500^^ - в пределах которой нельзя заметить
изменение широты, однако никто из них не связывает эти оценки с
определением «климата»^.
Ничто не подтверждает мнение Э. Хонигманна о том, что Эратосфен
применяет указанную меру неточности в 400^' к оценке всех широт, которые
фигурируют в его географии"*. Напротив, Страбон говорит только об одном
конкретном случае, в котором Эратосфен признаёт, что различие в широте
между пунктами, отстояш;ими на 400*' друг от друга, является заметным.
Нравда, как справедливо подчёркивает Э. Хонигманн, на деле Страбон обычно
использует выражения «параллель Афин» и «параллель Родоса» как синонимы,
несомненно, следуя взглядам Эратосфена^. Вторым примером того, что
значения широт у Эратосфена могли расходиться на 400^', является его оценка

' Как предполагали MuUenhoff. Deutsche Altertumskunde. S. 288, Anm. *; Berger. Die geographisehen
Fragmente des Eratosthenes. S. 137, Anm. 4, 184; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der
Griechen. S. 415—416; cp. Honigmann. Die sieben Klimata. S. 20.
^ Это отмечает Dicks. The КЛ1МАТА. P. 253, 254. N.. 2; idem. The Geographical Fragments of Hipparehus.
P. 160.
^Poseid.F 115 Edelstein-Kidd = F 290a Theiler = Cleomed. I 7.72-76; II 1.211-215, 270-276 Todd 36, 51,
53; Plin. II 182; Marc. Capella. VI 595; Macrob. In somn. Scip. I 15; Saturn. VII 14; Prod. De sphaera. 11-
12. Эти примеры отметил: Berger. Die geographisehen Fragmente des Eratosthenes. S. 137-138, Anm. 4;
idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 410.
'' Такие же сомнепия: ReinhardtK. Poseidonios 3 // RE. - Bd. XXII. - 1953. - Sp. 678; Dilke O.A.W.
Greek and Roman Maps. - Ithaca, New York: Cornell University Press, 1985. - P. 216, N. 40.
' Также: Bunbury. Op. cit. Vol. 1. P. 630, N. 7; Honigmann. Die sieben Klimata. S. 19-20; однако: Berger.
Die geographisehen Fragmente des Eratosthenes. S. 187.
 277

широты Страны Корицы: в одном случае он помещает эту область в 3000^^

южнее Мерое (II 1.12 С71, 17 С74), а в другом случае, определяя максимальную
ширину ойкумены, он увеличил эту оценку до 3400^^ (I 4.2 С63 = F II С 2)'.
Даже если мы согласимся с тем, что Эратосфен понимал любой климат
как полосу в 400*^, это не будет означать, что наличие у климата «ширины»
является его определяющим свойством. «Ширина» климата могла быть связана
только с принятой Эратосфеном допустимой мерой неточности при измерении
широты. Между тем, Страбон часто подчёркивает, что Эратосфен, в отличие от
Гиппарха, считал условными и приблизительными все используемые им числа
расстояний и геометрические фигуры, формирующие основу карты мира (II
1.23-24 С78-79 = F III В 25; II 1.34 С86 = F X 4 = F 23; 37 С89 = F III А 16; II
1.39 С91 = F III А 15; II 1.41 С92-93 = F III В 66)1 В согласии с этими
высказываниями Страбона, большинство оценок расстояний, которыми
Эратосфен оперировал в своей географии, выражены в целых тысячах стадиев.
Это обстоятельство позволяет дать иное объяснение происхождения меры
точности в 400^^, не связанное с особенностями измерения широты. Эратосфен,
хорошо понимая крайнюю степень неточности всех оценок расстояний,
стремился оперировать максимально обобщёнными значениями и там, где это
было возможно, округлял числа до целых тысяч стадиев - а такое округление
возможно именно в пределах 400^^^. В редких случаях, когда числа отклонялись
от целых тысяч на большую величину - их следовало бы округлять до

' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 152-153; Diller, Geographical Latitudes. S.
264.
^ CM. об этом: Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 260, 264; idem. Geschichte dor
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 421.
' On округляет расстояния между параллелями: Страна Корицы-Мерое - с 3400^' до 3000^' (см. выше);
Сиена-Александрия - с 5300" до 5000" (XVII 1.2 С785-786 = F III В 51; Berger. Geschichte dcr
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 152-153, 304-305); Александрия-Лисимахия - с 8100" до
8000" (I 4.2 C63 = F II С 2; II 5.42 C135 = F II С 5). Рассуждая о широте северной границы Индии,
Эратосфен оценивает расстояние между Мерое и Афинами в 15000", однако из чисел, которые он
нриводит в других местах, следует более точная оценка 13750" или 14150": Berger. Die geographischen
 278

Fragmente des Eratosthenes. S. 187; Dicks. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 123. Diller.
Geographical Latitudes. P. 264 приводит эти факты как подтверждения того, что Эратосфен понимал
климат как полосу в 400*'; ср. Aujac G. Strabon et la science de son temps. Les sciences du mond. - Paris:
Les Belles Lettres, 1966. - P. 186, N. 2. Ho Эратосфен так же округлял и расстояния между
меридианами: от Каспийских Ворот до Тапсака - с 10300" до 10000*'.
' С. Бьянкетти отмечает, что многие числа Эратосфена кратны 500" или 1000": Bianchetti.
Dall'astronomia. Р. 152.
 279
Приложение 2

Система семи климатов Птолемея и география Эратосфена

Во второй главе диссертации было отмечено, что в качестве основы для

построения карты мира Эратосфена брал две «оси координат», называемые
aTOLxela - главную нараллель и главный меридиан карты, пересекающиеся на
Родосе. Особая роль этих двух осей определялась во многом тем, что в работе
Эратосфена широты только небольшого числа ключевых пунктов, которые
лежали именно на этих осях, были определены на основе астрономических
наблюдений. Соответственно, Эратосфен предполагал, что местоположение
этих пунктов определено наиболее надёжно, и поэтому положения всех
остальных географических объектов должно определяться относительно них. В
их число входили, в частности, семь пунктов, связанных с системой климатов
Птолемея: Мерое, Сиена, Александрия, Родос, Геллеспонт, середина Понта и
устье Борисфена. Данное приложение посвяш,ено аргументации этого
утверждения: что широты семи отмеченных пунктов действительно
фигурировали в геофафии Эратосфена, или, иными словами — что система семи
климатов Птолемея восходит в конечном итоге именно к Эратосфену.
Гипотеза о том, что именно был Эратосфен создателем системы семи
климатов, была впервые выдвинута Э. Хонигманном. Эта гипотеза нашла как
убеждённых сторонников, так и противников. Далее мы рассмотрим
существующие интерпретации географической системы Эратосфена и те
факты, которые позволяют проследить её связь с системой 7 юзиматов, и
постараемся оценить, насколько обоснованы позиции Э. Хонигманна и его
оппонентов.
Существуют три варианта реконструкции системы Эратосфена.
Первая реконструкция опирается только на прямые фрагменты и,
соответственно, предлагает наиболее упрощённое видение системы
 280

Эратосфена'. Согласно этой реконструкции, единственными нараллелью и

меридианом, которые фигурировали в географии Эратосфена, были две «оси
координат», нересекающиеся на Родосе. Эратосфен использовал эти две оси
прежде всего для того, чтобы, измеряя вдоль них отрезки расстояний от одного
пункта к другому, получить общую оценку длины и ширины ойкумены. Если
объединить данные этих измерений^, то получится следующая шкала
расстояний между пунктами на главном меридиане'^:

Расстояние от Расстояние от экватора

предыдущего пункта
Страна Корицы 8800'*
Мерое 3000'' 11,800'*
Сиена 5000'* 16,800'*
Александрия 5000'* 21,800'*
Родос -4000'* (3750'*) ~ 25,800'* (25,500'*)
Геллеспонт -4000'* (4350'* or 4450'*) -29,800'* (или 29,900'*)
Борисфен 5000'* 34,800'* или 34,900'*
Остров Туле 11,500'*

' Mannert. Op. cit. S. 82,91-92; Bunbury. Op. cit. Vol. 1. P. 638-^40; Vol. 2. P. 4, N. 2; Reinhardt. Kosmos
und Sympathie. S. 399; Thalamas F.A. La geographie d'Eratosthene. Versailles: Ch. Barbier, 1921;
Paassenvan. Op. cit. P. 39-42; Dicks. The КЛ1МАТА. P. 250-255; idem. The Geographical Fragments of
Hipparchus. P. 128-129, 159; idem. Eratosthenes // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. IV. - New
York: C. Schribner's Sons, 1971. - P. 389-390.
^ 1.4.2 C62-63 = F II С 2, 7; II.5.42 C135 = F IIС 5, 7; II.5.35-42 C133-134 = F III A 17-22; II.1.3 C68 = F
III A 2; II.5.7 Cl 14. Cleomed. I 7.53, 108 Todd 35, 37 = F II В 34; Plin. II 183 = F И В 38; II 1.19 C76 = F
III A 9; cp. II 2.2 C95, 5.7 C114; II 5.24 C125-126, Plin. V 132 = F II В 28. См. об этом: Berger. Die
geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 152-153.
'' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 142-155; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 408^09, 414-417; cp. Diller. Geographical Latitudes. P.
261-263; Neugebauer. Op. cit. P. 1313, Fig. 291.
 281
Вторая реконструкция предложена Г. Бергером и предполагает, что
наряду с двумя атоьхеГа основу географии Эратосфена составляла система
дополнительных параллелей и меридианов'. Г. Бергер пытается выделить в
Страбоновом описании таблицы Гиппарха (II 5.34 С131) чуждые ей элементы,
которые согласуются с фрагментами Эратосфена, и на этом основании
реконструирует систему параллелей Эратосфена, считая, что Страбон
произвольно смешал её с данными Гиппарха. В результате Г. Бергер
предполагает, что в географии Эратосфена каждому пункту главного
меридиана (указаны в таблице выше) соответствовала своя особая параллель .
Только параллель середины Понта Г. Бергер считает нововведением Гиппарха.
Позиция Г. Бергера не противоречит первому варианту реконструкции,
но только дополняет его. В географии Эратосфена QToixeta выполняли вторую
важную функцию, наряду с измерением длины и ширины ойкумены, - они
играли роль системы координат, относительно которой определялось
положение всех остальных пунктов карты. Именно для этой цели служили
дополнительные параллели и меридианы, которые проводились через

' Ранее эту идею высказывал Forbiger. Op. cit. S. 180-182, 545, но без достаточной аргументации.
^ Bergen Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 188-198; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 421-426, 476-478. Эту реконструкцию нринимают:
Schoy С. Die geschichtliche Entwiecklung der Polhohbestimmungen bei den alteren Volkem // Aus dem
Archiv der Deutschen Seewarte. - Bd. XXXIV. - № 2. - Hamburg, 1911. - P. 8-9; Kubitschek W. Karten //
RE. - Bd. X.2. - 1919. - Sp. 2053; Gisinger F. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. - Sp. 611; Abel.
Zone. Sp. 1045; Aujac. Strabon. P. 197-198; Dilke. Op. cit. P. 33-35; Stuckelberger A. Einfiihrung in die
antiken Naturwissenschaften. - Darmstadt: Wiss. Buchges., 1988. - S. 6-67; Geus K. Die Welt in antiken
Karten und Globen // Die Alten Sprachen im Unterricht. - Bd. 46.4. - 1999. - S. 17; idem. Eratosthenes von
Kyrene. S. 273; idem. Measuring the earth and the oikumene: zones, meridians, sphragides and some other
geographical terms used by Eratosthenes of Kyrene // Perception and Presentation of Space (= Journal of
Roman Archaeology) 2003; отчасти: van Paassen. Op. cit. P. 39-42; cp. также Heidel W.A. The Frame of
the Ancient Greek Maps. -New York, 1937. - P. 125.
 282
рассматриваемый пункт в качестве перпендикуляров к осям'. Описание такого
метода построения карты приводит Страбон (II 5.16 С120 = F III А 24; ср. II 5.34

Третья реконструкция географии Эратосфена была предложена

Э. Хонигманном и основана на сопоставлении данных Эратосфена с системой 7
климатов Птолемея^.
Э. Хонигманн подчёркивает слабость других реконструкций: они не
объясняют причин выбора Эратосфеном именно тех шести пунктов на главном
меридиане, между которыми он измеряет расстояния (Мерое, Сиена,
Александрия, Родос, Геллеспонт, Борисфен). Поэтому непоследовательной
представляется позиция тех исследователей, которые отмечают, что оценки
расстояний между этими пунктами в ряде случаев основаны на измерениях
широты (или даже на оценке максимальной продолжительности дня Af), но
отрицают знакомство Эратосфена с концепцией климата. Далее Э. Хонигманн
отмечает, что все шесть указанных выше пунктов, лежащих на главном,
Эратосфена присутствуют в системе семи климатов"*. На этом основании
Э. Хонигманн предполагает, что 1) существует преемственность между
географией Эратосфена и системой климатов Птолемея; 2) именно система
семи климатов должна была составлять основу тех измерений расстояний вдоль

' Jacob С. Cartographie et rectification // Strabone. Contributi allo sudio della personalita e dell'opera. - II. -
Perugia, 1986. - P. 52-53; PronteraF. Sulle basi empiriche della cartographia greca // Sileno. - 1997. -
Anno 23. - № 1-2. - P. 50-54.
^ Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 198-200; idem. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 420-428, 432; van Paassen. Op. cit. P. 39-42; Bianchetti.
Dall'astronomia. P. 148.
^ Её принимают: Diller. Geographical Latitudes. P. 261-263; Aujac. Strabon. P. 40-48, 168-170; Dilke.
Op. cit. P. 178; Дитмар А.И. Рубежи ойкумены. - М.: Мысль, 1973. - С. 78; он же. Геофафия. С. 70;
Пьямков. Средняя Азия. С. 144; Marcotte. Op.cit. P. 264.
^ Во фрагментах Эратосфена отсутствует только середина Понта, а широты Туле и Страны Корицы не
вошли в систему климатов Птолемея.
 283

меридиана, которые проводит Эратосфен'; 3) каноническое число 7 и параллель

середины Понта должны восходить к Эратосфену^.
Далее мы приведём ряд дополнительных аргументов, которые
подтверждают эти предположения Э. Хонигманна.
Чёткое различие, которое Птолемей проводит между 7 климатами и
всеми остальными 22 параллелями «таблицы теней», наводят на мысль о том,
что эти таблицы отражают два качественно разных этапа в развитии системы
климатов. Близость системы 7 климатов и географии Эратосфена особо
подчёркивает тот факт, что все пункты, с которыми связаны климаты, лежат на
главном меридиане Эратосфена.
С другой стороны, «таблица теней», как было показано в первой главе,
имеет много общего с таблицей Гиппарха: 1) присутствуют широты с
продолжительностью максимального дня кратной Ул часа, 2) пункты, через
которые проходят параллели, никак не связаны с главным меридианом,
3) охвачены все широты от экватора до полюса. По своему объёму таблица
Гиппарха намного превосходит систему семи климатов и более близка
«таблице теней». При этом все семь климатов присутствуют как в «таблице
теней», так и в таблице Гиппарха^. Всё это указывает на то, что система семи
климатов предшествует как «таблице теней», так и таблице Гиппарха, которые
могут рассматриваться только как этапы дальнейшего развития этой системы.
Ряд фактов говорит в пользу того, что параллель середины Понта не
была нововведением Гиппарха, а присутствовала уже у Эратосфена —
следовательно, ему были известны все 7 канонических климатов.
1) Во-первых, все параллели Гиппарха проходят через конкретные
города и местности, а положение этой параллели, напротив, весьма

' с этим соглашается даже Neugebauer. Op. cit. P. 334, N. 8, 928.

^ Honigmann. Die sieben Klimata. S. 13-14, 54.
^ Honigmann. Die sieben Klimata. S. 13-14.
 284
неопределённое - она проходит через среднюю часть пути корабля от
Геллеспонта к Борисфену (II 5.41 С134 = F V 14 = F 56).
2) Все параллели Гиппарха (не считая тех шести, которые
присутствовали уже у Эратосфена) проходят через пункты, лежащие вне
главного меридиана Эратосфена, а середина Понта расположена на меридиане
(см. таблицу во второй главе).
3) Пересказывая содержание таблицы климатов Гиппарха, Страбон
оценивает расстояние от экватора до параллели середины Понта в 31,700^*, что
соответствует широте =^ 45° 10' — климату 15'' при наклоне эклиптики 8 = 23%°,
на основе которого, как было показано во второй главе, была построена вся
таблица Гиппарха. Противореча этим данным, Страбон отмечает, что параллель
середины Понта лежит на равном расстоянии от экватора и от полюса, что
соответствует широте 45° — климату 15*^ при 8 = 24° - значении, которое
принимал Эратосфен.
4) Раконец, система семи климатов обладает внутренним единством и
завершённостью - её основу составляют четыре климата 1**, между которыми
расположены три климата Чг\ отсутствие климата середины Понта нарушило
бы эту целостность.
Близость совпадения между 7 климатами Птолемея и списком
параллелей Эратосфена подчёркивает сравнение с тремя другими известными
нам системами климатов: Клеомеда (II 1.438-444 Todd 59), Плиния (VI 219) и
Марциана Капеллы (VIII ^16-^11 Dick 462):
 285

7 климатов Клеомед Марциан Плиний'

Птолемея Капелла
13' Мерое Мерое Мерое Мерое (12'/2Y
13'/2*^ Сиена Сиена Сиена (13')
14' южнее Александрия Александрия
Александрии
14'/2' Родос Родос Родос
Рим
15' Геллеснонт Геллеснонт Геллеспонт Геллеспонт
Рим(>15') Рим (15 '/Л
Массалия
(15'/2')
15/2' середина
Понта
16*> устье Кельты устье
Борисфена Борисфена
Меотида(17') выше устье Танаиса
Меотиды (16')
(17*^)
Британия (18') Рифейские гипербореи и
горы Британия
(17')
Рифейские
горы и Туле
(24')

' Плиний упоминает только несколько параллелей, заимствованных из некой известной ему системы
климатов, в качестве дополнения к таблице 7 «астрологических» климатов.
^ В скобках указаны те значения максимальной продолжительности дня М, которые не имеют
соответствий в системе 7 климатов Птолемея. Любопытно, что в таблице Плиния широты оказались
сдвинуты к югу «на одно деление» АЛ/, по сравнению с географией Птолемея: где Мерое связано с
климатом 13\ Сиена - с ХЪУг", устье Таиаиса - П*", а Британия - соответственно, с 18''.
 286

При наличии ряда расхождений, списки Клеомеда, Капеллы и Плиния *

имеют две общие черты: 1) они содержат основные элементы системы 7
климатов (Мерое, Сиена, Александрия, Родос, Геллеспонт, Борисфен),
2) добавляют к ним ряд элементов явно более позднего происхождения -
а) Рим, б) элементы, близкие таблице Гиппарха (II 5.41-42 С134-135) и,
вероятно, говорящие о её влиянии (Массалия, Меотида или устье Танаиса,
Британия), в) климаты севернее М = 16^ (Меотида и устье Танаиса, Британия,
Рифейские горы). Эти особенности показывают, что 1)три списка отражают
разные варианты в общем одной и той же таблицы климатов, 2) в основе этой
таблицы лежит система 7 климатов, которая, следовательно, относится к более
раннему времени, 3) система 7 климатов расходится с этой таблицей намного
более чем с системой параллелей Эратосфена.
Широты, по меньшей мере, трёх пунктов из 7 канонических, были
известны как климаты задолго до Эратосфена. Климат Геллеспонта (15 ) был
известен Эвдоксу (Hipp. Comm. I 2.22 Manit. 23 = F 68 Lasserre; cp. I 3.5, 7-8
Manit. 26; I 3.9-10 Manit. 28 = F 67 Lasserre)^ климат Александрии (14'') -
Беросу ок. 300 г. (Plin. VII 49, 160; Censor. De die natali XVII 4)^ климат Мерое

' Таблица Плиния (VI 211-219) является произвольным соединением двух разных систем климатов.
Основу таблицы составляет система семи «астрологических» климатов (Ы\ И** 24"*, 14*' 32", И*" 40™,
IS*", IS*" 12"", 15''36'"), для каждого из которых дан список городов и стран, через которые он
проходит, и указано соотношение длин гномона и его тени. Поскольку система астрологических
климатов охватывала только широты, проходящие через Римскую империю, то для более северных и
южных областей Плиний указывает параллели, взятые из некой системы «географических» климатов,
близкой к тем, которые приводят Клеомед и Марциан Капелла (см. ниже).
^ Schoy. Op. cit. S. 7; Kubitschek. Klima. Sp. 838-839; Heidel. The Frame. P. 49, 98-99; Thomson. Op. cit.
P. 116-117; Aujac. Strabon. P. 168; Neugebauer. Op. cit. P. 729, 733, N. 28, 737-746; Szabo, Maula. Op.
cit. P. 154-157; Marcotte. Op. cit. P. 263-264; PronteraF. Karte (Kartographie) // Reallexikon fiir Antike
und Christianitum. - Bd. 20. - 2003. - Sp. 196. Honigmann. Die sieben Klimata. S. 10-11 и Dicks. The
КЛ1МАТА. P. 248, 254; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 160 пытались доказать, что
Эвдокс вообще не был знаком с концепцией климата, но не удачно: Gisinger. Rez.: Honigmann. S. 96;
Dilke. Op. cit. P. 26-27, Szabo, Maula. Op. cit. P. 154-157.
^ Honigmann. Die Anaphorai. S. 307-312; Neugebauer. Op. cit. P. 721.
 287
(13*') был установлен Филоном, о чём говорил сам Эратосфен (II 1.20 С77 = F II
В 36). Возможно, Пифей (вторая половина IV в. до н.э.) выражал широту
областей северной Евроны, которые он посетил, через оценку М\ Эратосфен
также упоминал измерения тени гномона для широт Сиены, Александрии и
Родоса (II 5.24 С125 = F II В 28; Cleomed. I 7 Todd 35-37 = F II В 34, 35)1 В
приложении 3 будет показано, что, судя по нескольким пассажам Страбона,
именно Эратосфен связывал широту своей главной параллели с
продолжительностью дня М= lAVz^. Все эти факты показывают, что Эратосфен
мог также связывать с продолжительностью дня М как эти упомянутые
широты, так и все остальные параллели своей географии.
Характерным совпадением между системой семи климатов и географией
Эратосфена является следуюш;ий факт. Эратосфен проводит явное различие
между теми пунктами, которые соответствуют широтам в системе семи
климатов, для которых М кратно l'^, теми её широтами, для которых М кратно
V2^, И широтами Страны Корицы и Туле. Говоря об измерении ширины

' Aujac. Strabon. P. 40-48,168-170; Marcotte. Op. cit. P. 264; Berggren, Jones. Ptolemy's Geography. P. 9.
N. 7. Некоторые сомнения в том, использовал ли Пифей систему климатов, связаны с тем, что у нас
нет прямых данных о том, в какой форме он изначально выражал оценки широт — эти оценки дошли
только через передачу Гиппарха: Berger. Erdkunde. S. 337,341.
^ Bunbury. Op. cit. Vol. 1. P. 632, 661, 665-666. K. Гойс обрашает внимание на пассаж Витрувия, в
котором перечисляются вопросы, связанные с различными измерениями, которые должны
затрагиваться в астрономических сочинениях, среди которых фигурирует и определение зависимости
продолжительности дня от географической широты (Institutio logica. 12.3; Geus. Eratosthenes. S. 234-
235; ср. Heidel. The Frame. P. 124). В начале этого пассажа даётся единственная ссылка на арактат
Эратосфена «Об измерении Земли», касающаяся соответствующего вопроса. К. Гойс отмечает, что
все остальные вопросы, которые перечисляет Витрувий - измерение расстояний между тропиками и
полярными кругами, между Землёй, Солнцем и Луной, размеров Солнца и Луны - также
рассматривались Эратосфеном. На этом основании К. Гойс предполагает, что весь пассаж Витрувия
восходит к упомянутому трактату и может служить опорным свидетельством для реконструкции его
содержания: Geus. Eratosthenes. S. 235-250. С этим выводом нельзя согласиться: l)iieT оснований
приписывать Эратосфену весь пассаж Витрувия - ссылка касается только измерения Земли; 2) ничто
более не указывает на то, что в трактате «Об измерении Земли» рассматривались вопросы о каких-
либо иных измерениях.
 288

ойкумены (I 4.2 С62-63 = F II С 2, 7; II 5.42 C135 = F II С 5), Эратосфен

упоминает только пункты климатов кратных l'^: Мерое, Александрия,
Геллеспонт, Борисфен. Сиена и Родос упоминаются уже в другом контексте и,
очевидно, рассматриваются как менее важные пункты; середина Понта в
прямых фрагментах не упоминается вовсе. Страна Корипы и Туле не лежат на
главном меридиане и обособлены от остальных пунктов, маркируя собой две
крайние точки ойкумены. Неудивительно, что в системе семи климатов эти два
пункта не нашли отражения'.
Таблица семи «астрологических» климатов Плиния (см. выше),
восходящая, вероятно, к Нигидию Фигулу^, служит подтверждением того, что
такое число климатов стало рассматриваться как нормативное, по крайней
мере, к середине I в. до н.э. Близкие варианты таблицы семи «астрологических»
климатов приводят более поздние источники: Веттий Валент (I 7 KroU 24, 157),
Фирмик Матери (Math. II 11 KroU-Skutsch I 53-55) и Мичиганский папирус 149
(XI 38-47). Правило, на основе которого построены все эти таблицы (АМ= 8*",
\в^, 24"^), не ограничивает число климатов семью, в отличие от системы
Птолемея, в которой при AM = Уг^ на пространстве между Мерое и устьем
Борисфена помещается только семь климатов. Это заставляет предполагать, что
первоначально количество климатов могло быть ограничено семью именно в
системе, подобной Птолемеевой, а затем это число было перенесено на таблицу

' о Стране Корицы: XVI 4.20 С779; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 151, 155,
191, 207-208, 295-297; MuUenhoff. Op. eit. S. 378, 392 считал, что Туле должен лежать на главном
меридиане; его мнение принял Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 427,
Anm. 3. Однако это мнение ничем не подкрепляетея: в распоряжении Эратосфена не было данных,
которые позволили бы ему связать Туле с главным меридианом. Эратосфен упоминает Туле вместе с
пунктами этого меридиана только для того, чтобы определить наибольшую ширину ойкумены - а
Туле маркирует широту её северной границы — из этого не следует, что он помещал остров также на
меридиане.
^ Detlefsen D. Ursprung, Entstehung und Bedeutung der Erdkarte Agrippas. Berlin, 1906. - Quellen und
Forschungen zur alten Geschichte und Geographie. - Bd. 13 / Hgg. von W. Sieglin. S. 99; Honigmann. Die
sieben Klimata. S. 31. Литературу об «астрологических» климатах см. в прим. 1 на С. 266.
 289

«астрологических» климатов. Следовательно, система семи климатов возникла

задолго до Марина и Птолемея.
Таблица Плиния явно основана на более сложной и подробной
географической системе климатов, о чём говорят следующие факты. Плиний
приводит для каждой широты данные о длине тени гномона - бесполезные для
астрологических расчётов, но являющиеся важнейшим элементом системы
географических климатов. Плиний сохраняет климат Геллеспонта 15*^, несмотря
на то, что это значение М не предусмотрено в системе «астрологических»
климатов (вместо него должно было быть 14*^56'"). Седьмой климат 15*^36'"
Плиний проводит через Борисфен, что следует рассматривать как
реминисценцию системы семи климатов, где самая северная широта также
связана с Борисфеном.
К сожалению, крайняя ограниченность дошедших сведений не позволяет
дать ясное и убедительное решение вопроса о времени и обстоятельствах
возникновения «астрологической» системы климатов, а также о характере её
соотношения с «географической» системой и о причинах, вынудивших
построить «астрологическую» систему на основе АМ= 8*", 16™, 24"^.
Оппоненты гипотезы Э. Хонигманна справедливо отмечают её главную
слабость: 1) Страбон ни разу не называет широты Эратосфена климатами и
2) никак не связывает их с продолжительностью максимального дня М^. Па
этом основании многие исследователи отрицают знакомство Эратосфена с
концепцией климата и связь его географии с системой климатов.
Однако мне представляется ошибочным ставить знак равенства между
использованием древними авторами термина кХ'ьца и их знакомством с той
концепцией измерения широты, которая стояла за этим термином, то есть

' Bunbury. Op. cit. Vol. 2. P. 4, N. 2, 5-11; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S.
191-192. Anm. 2; idem. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Grieclien. S. 416-417; Thalamas.
Op. cit. P. 187-251; Reinhardt. Poseidonios. Sp. 678; Dicks. The КЛ1МАТА. P. 250-255; idem. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 156-160; idem. Eratosthenes. P. 389-390; cp. возражения
против этого: Honigmann. Die sieben Klimata. S. 21-22.
 290

способом оценивать широту по продолжительности максимального дня'. В

действительности древние авторы могли использовать концепцию климата, но
не упоминать термин кХ'ьца, заменяя его на ттараХХт^Хос^, или наоборот,
использовать термин K\i|j.a, но при этом никак не связывать его с
продолжительностью максимального дня. Показательно, что у многих авторов
- у Гиппарха в «Комментарии», Гемина, Веттия Валента - термины кХ'ьца,
ё'укХ1[1а, ёукХьаьс, часто используются как синонимы^. Клеомед, описывая

систему климатов, напротив, не употребляет ни одного из названных

специальных терминов для обозначения её широт (II 1.438-444 Todd 59).
Таким образом, отсутствие термина KXt^ia в наиболее важных
фрагментах Эратосфена не может свидетельствовать о том, что он не
использовал концепцию климата.
Термин кХ1|1а упоминается всего в двух фрагментах Эратосфена, причём
в сомнительном контексте. Первое упоминание содержится в географической
поэме Псевдо-Скимна (112-114 = F 6):
тф тт1У увсоурафьау ydp [я] следую более всего Эратосфену,
£^тL^ieXeaтaтa / уеурафоть, тоТ? те ибо он с наибольшим старанием

' Так, Р. Фехт связывал появление концепции климата с Посидонием, обосновывая это тем, что
источники, которые широко используют термин кХ1|1а, относятся ко времени после Посидония
(Страбон, Клеомед, Гемин): Fecht. Op. cit. P. 1,2, 7, 10. Anm. 5; против этого: Honigmann. Die sieben
Klimata. S. 22. Э. Хонигманн отмечает, что Гиппарх предпочитал использовать термин «параллель», и
на этом основании предполагает, что он отказался от использовапия концепции климатов (см. прим. 3
на С. 73).
^ Многие исследователи не находят в ранних источниках качественного различия между терминами
кМца и irapctXXriXoc и признают, что в зависимости от контекста они могли заменять друг друга:
Berger. The Geographical Fragments of Hipparchus; Mullenhoff. Op. cit. S. 328-349; Kubitschek. Klima.
Sp. 842; Dicks. The КЛ1МАТА. P. 250-251; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 155;
Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 334; Engels. Kulturgeographie. S. 83;
против этого Honigmann. Die sieben Klimata. S. 14, Anm. 2.
^ Hipp. I 2.21, 3.5, 8, 10; 7.22; II 6.1 Manitius 22, 26, 26, 26, 26, 28, 74, 200; Gemin. Isag. V 47, 48, 61; VI
24, 26; XVI 14, 17, 18 Aujac 29, 37, 38, 78, 79; Vett. Valens. Anthol. Kroll 317, 343. Это обстоятельство
отметил Neugebauer. A History of Ancient Mathematical Astronomy. P. 725.
 291
ка1 тоТс ox^cioiv, I написал о географии [в том, что
'ЕратоаОбУ£1 цаХьата касается] климатов и схем.

Недоверие к этому свидетельству вызывает то, что Псевдо-Скимн —

слишком ненадёжный источник, при том единственный, кто прямо связывает
Эратосфена с климатами'. Однако исследования поэмы Псевдо-Скимна
показывают, что он действительно был знаком с трудом Эратосфена и
использовал его сведения^. Кроме труда Эратосфена, Псевдо-Скимн не знал
других работ по математической географии и, судя по всему, не имел
собственных познаний в этой сфере. Это заставляет предполагать, что, скорее
всего, он мог почерпнуть упоминание о климатах именно в труде Эратосфена.
Второе упоминание приводится в контексте рассуждений Гиппарха в
пересказе Страбона. Гиппарх в качестве примера того, что он понимает под
термином KXi|ia, приводит данные Филона о широте Мерое (текст приведён в
начале 1 части) и добавляет, что с Филоном во многом соглашается Эратосфен
(II 5.20 С77 = F II 4 = F 17). Ф. Гизингер и В. Тайлер отмечают это сообщение
как свидетельство того, что Эратосфен и Гиппарх понимали термин кХ1|1а
одинаковым образом^. Д. Дике справедливо подчёркивает, что поскольку весь
этот отрывок передаёт рассуждения Гиппарха, то именно Гиппарх ответственен
за применение термина кXL^ia'*. Однако, даже если это так, коль скоро
Эратосфен рассматривал данные Филона - он был хорошо знаком с концепцией
климата, хотя мог не использовать при этом термин KXijia.
Сложнее объяснить то, что фрагменты Эратосфена ни разу не связывают
широты его географии с продолжительностью дня М. Это обстоятельство резко

' Honigmann. Die sieben Klimata. S. 10; ср. Dicks. The КЛ1АМТА. P. 254.
^ H6ferU. Pseudo-Skymnos und Eratosthenes // Philologus. - 1928. - Bd. 77. - S. 125-152; idem. Die
Periegese des sog. Skymnos // Rheinisches Museum fur Philologie. - 1933. Bd. 82. - S. 67-95.
^ Gisinger. Rez. Honigmann. S. 96; Theiler. Poseidonios. S. 30.
" Dicks. The КЛ1МАТА. P. 252; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 157-160.
 292

противоречит тому факту, что широты Эратосфена совпадают с семью

климатами Птолемея.
Возможны три объяснения этого противоречия: 1)Эратосфен
действительно не связывал используемые им семь широт с М, эта связь была
проведена уже после него — однако, всё изложенное выше говорит о том, что
эти широты должны были изначально опираться на систему семи климатов;
2) Эратосфен связывал семь широт с М, но Страбон об этом умолчал — однако,
столь недоверчивое отношение к Страбону здесь вряд ли обосновано; 3) эти
широты были связаны с М ещё до Эратосфена, который только использовал
уже суш,ествовавшую систему семи климатов и поэтому не упомянул о том, что
её широты связаны с М В пользу этого варианта говорит то обстоятельство, что
главная задача, которую решал Эратосфен, заключалась не в определении
широты рассматриваемых пунктов на основании М (в чём состоит смысл
концепции климата), а в измерении максимальной ширины ойкумены на
основании уже известных ему расстояний между этими пунктами. Таким
образом, последний вариант представляется наиболее предпочтительным. Это
показывает, что некие неизвестные нам работы по математической географии
существовали ещё до Эратосфена.
Таким образом, рассмотренные нами факты подтверждают
обоснованность гипотезы Э. Хонигманна о том, что в основе географии
Эратосфена лежит система 7 климатов. Однако Эратосфен, вероятно, не был
создателем этой системы. Скорее всего, эта система была создана его
предшественниками, и Эратосфен просто использовал её в своей географии.
Здесь необходимо сделать одну важную оговорку. Ни Э. Хонигманн, ни
другие исследователи, которые обсуждали вопрос о происхождении системы
семи климатов (например: Ф. Гизингер, О. Диллер, Д. Дике и О. Нейгебауер),
не отметили тот очевидный факт, что своим появлением в поздних источниках
и своим каноническим статусом эта система обязана только Птолемею.
Поэтому Э. Хонигманн а priori ошибается, когда он пытается возвести данные
 293

более поздних авторов Кассиодора и Ахилла Татия о 7 климатах напрямую к

Эратосфену'. В действительности, Э. Хонигманн ни одним словом не
затрагивает вопрос об источнике сведений этих авторов, равно как и вопрос о
специфике связи, существующей между системой климатов Птолемея и
географией Эратосфена. Между тем, Ахилл Татий (Isag. 19 Maass 47) и
Кассиодор (De artibus. VII), упоминая о 7 климатах, прямо ссылаются на
Птолемея . Так же безосновательны любые другие попытки в обход Птолемея
приписать канонизацию системы 7 климатов какому-либо иному раннему
автору (например, Ф. Гизингер и Д. Дике предлагали Гиппарха'', а К. Рейнхардт
и В. Таил ер - Посидония'*).
На мой взгляд, общая ошибка всех упомянутых исследователей
заключается в том, что они не придали должного значения тому факту, что
появление канонической системы климатов сопряжено с изменением значения
термина кХ'ща. «Канонической» систему Птолемея делает не то обстоятельство,
что она была принята большинством его преемников, а то, что в ней самой
впервые появляется чёткое разделение между семью климатами и множеством

' Honigmann. Die sieben Klimata. S. 54; против этого: Dicks. The КЛ1МАТА. P. 252; idem. The
Geographical Fragments of Hipparchus. P. 157.
^ Honigmann. Die sieben Klimata. S. 102-103 отмечает это, но не делает отсюда выводов.
^ Gisinger F. Rez.: Е. Honigmann. Die sieben Klimata // Gnomon. - 1933. - S. 97; Dicks. The КЛ1МАТА. P.
253-254; idem. The Geographical Fragments of Hipparchus. P. 157-158; нротив этого: Theiler.
Poseidonios. S. 31.
'' Reinhardt. Kosmos und Sympathie. S. 398-400; idem. Poseidonios. Sp. 677-678; Theiler. Poseidonios. S.
29-31, 74-75; нротив этого: Kidd. Posidonius. Vol. II. P. 737-738. Доказывая, что Посидоний
иснользовал систему климатов, Э. Хонигманн приводит как ключевое свидетельство текст Прокла
(Ad Plat. Tim. Ill 125.11-14 = F 205 Edelstein-Kidd = F 74 Theiler), в котором упоминается об
измерении Земли у Посидония и при этом широта Александрии называется третьим климатом, как и
у Птолемея: Honigmann. Die sieben Klimata. S. 25; idem. Marinos 2 // RE. - Bd. XIV. - 1930. - Sp. 1780;
Reinhardt. Poseidonios. Sp. 677. Однако более вероятно, что это выражение является лишь
реминисценцией системы 7 климатов Птолемея. Клеомед и Гемин (Isag. Ill 15 Aujac 20), более ранние
и надёжные источники, говоря об измерении Земли Посидония, не упоминают ни о третьем, ни о
четвёртом климатах; ср. Kidd. Op. cit. P. 737. Прокл же был знатоком трудов Птолемея.
 294

всех остальных возможных широт, к которым термин «климат» не

применяется. Источники (прежде всего - Страбон, Гемин, Клеомед) с
достаточной полнотой описывают географические системы предшественников
Птолемея - Эратосфена, Гиппарха, Посидония - и часто упоминают о
климатах. Однако ни один источник из предшествующих Птолемею не
пытается ограничить количество климатов определённым числом или
каноническим набором. Даже Марин Тирский, как было показано в главе I, не
связывал термин KXi|ia только с семью каноническими широтами. Поэтому нет
никаких оснований приписывать кому-либо из авторов, предшествующих
Птолемею, то чёткое терминологическое различие между климатами и
параллелями и ограничение количества климатов каноническим набором',
какое мы встречаем у Птолемея,

' Ср. Dicks. TheKAIMATA. P. 251, 254, N. 2.

 295

Приложение 3

Главная нараллель географии Эратосфена

Во второй главе и в начале приложения 2 мы отметили, что Эратосфен,

вероятно, определял широту некоторых пунктов, лежащих на Родосской
параллели, главной параллели его географии, на основе неких реальных
астрономических наблюдений. В приложении 2 мы, кроме того, предположили,
что Эратосфен связывал эту широту с максимальной продолжительностью дня
И'/г*', хотя и не использовал при этом термин кХ{ца. В данном приложении
будет дана необходимая аргументация этих предположений.
Свидетельство, служащее доказательством этих предположений
содержится в пассаже Страбона, в котором он даёт краткий очерк общих
очертаний ойкумены (II 5.14 С118):

"EoTi 5ri Ti XACXU^J5OEI5E5 охта xfls Обитаемая земля имеет

yns "^fls o'lKoupevTis, од т о HEV хламидообразную форму,
1гЛосто5 итгоуросфЕ! т о HEyiOTOV ц наибольшую ширину которой
5ia тоО NEIXOU ураццг) Ла^оиоа обозначает линия, [идущая] через
TTiv осрХЛ^ атто тоО 5ia TTIS НИЛ, берущая начало от
KivvancoHO96pou irapaAXriXou параллели через Страну Корицы
кш Tfis TCOV AiyuTTTicov, TCOV И остров египетских изгнанников,
vrioou MEXpi тои 5ia вплоть до параллели через Иерну,
7тараЛЛг|Лои, т о 5Е ^ и н у же - [линия]
Г) таиттп тгрод орбад аттб тщ перпендикулярная к этой, идущая

5ia отлЛсои кш той ^ ^^"^^ ^^Р^^ <^™^"" "

IIKEAIKOO тторбцои Ц^хр1 Tfls Сицилийский пролив вплоть до
, ^ ,, ^ ,. Родосского и Исского залива,
i той laoiKou коЛтгои,
вдоль Тавра, который
 296
тгара Tov TaOpov loOaa TOV перепоясывает Азию, и
TTiv 'Aoiav кш заканчивается у восточного моря
em TTIV ефаи между индийцами и скифами,
босХаттау цета^и 'IvScov ка\ TCOV которые по ту сторону Бактрии.
иттЕр Tfjs BaKTpiavfis iKuecov. АеТ Следует представить себе
5т1 УОлааптараЛЛлАоураццби Т1, некоторый параллелограмм, в
EV ф то xXanuSoEiSES охлца который вписана эта
ЁууЕураттта! ouxcos " О Т Е ТО ufJKOS хламидообразная фигура, так что
тф ЦГ1КЕ1 оцоХоуЕШ кш loov Elvai [^™] Д^^ии^ совпадает с [её]
то ЦЕуютоу кш т о TTAQTOS тф Д™«°й, и их наибольшие
^^^^^^ величины равны друг другу, и
[так же] ширина [совпадает] с
шириной.

Ряд элементов в этом очерке явно восходят к Эратосфену. 1) Во-первых,

используется сравнение формы ойкумены с хламидой, принадлежащее
Эратосфену (F II В 27 = II 5.6 С И З ; ср. II 5.9, 18 С116, 122)'. 2) Указывается,
что ойкумена достигает наибольшей ширины на меридиане через Нил^, 3) а
наибольшей ширины - на главной параллели, проходящей «через Столпы
Геракла, Сицилийский пролив до Родоса и залива у Исса, идёт вдоль Тавра ... и
оканчивается у восточного моря между индийцами и скифами за Бактрианой».
4) Кроме того, именно Эратосфен проводил эту параллель через Сицилийский
пролив (II 1.1 С67 = F III А 2), тогда как Гиппарх, Посидоний и Птолемей
помещали Сицилию значительно севернее, как было показано в разделе 4.7.2
главы 1^. 5) Именно Эратосфен говорил о «скифах по ту сторону Бактрианы»

' Zimmermann К. Libyen. Das Land siidlich des Mittelmeers im Weltbild der Griechen. - Miinhen, 1999. S.
122.
^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 400,403^04.
^ Posid.: FGH 87 F 62 = F 249 Edelstein-Kidd = F 41 Theiler; Hipp.: II 5.39 C134 = F V 9 = F 50; Ptol.
Geogr. Ill 4.1, 3 Muller 389, 394.
 297
(то есть - нрямо на восток от неё, на одной широте с Бактрами), которые на юге
отделены от Индии хребтом Тавр (II 1.3, 5, 11 С68, 69, 71 = F II 2 = F 14): «если
идти от Амиса к равноденственному востоку ... [то] дальнейший путь [идёт] к
Бактрам и скифам за ней, имея справа горы» — ЕК 5е 'Ацюои
тгрб5 TTiv iorinepivfiv dvaToXfiv фероцЕУф ... кш г) ЕфЕ^Г1Г л £Ш Вактра
кш TOU5 ETTEKEiva 1!кй6а5 6865 SE^ICX EXOVTI т а 6рг|. 4) Именно Эратосфен
связывал южную границу ойкумены (здесь - в значении «материка») с
параллелью, проходяш,ей через Страну Корицы и остров египетских
изгнанников (14.2 С63; II 5.14 С119 = F II С 2, IIIА 12).

Далее Страбон (II 5.14 С 119) излагает ряд аргументов, доказывающих,

что ойкумена действительно имеет «хламидообразную» форму, то есть -
сужается к западу и к востоку. Для этого он ссылается на сведения
мореплавателей, которые совершали плавания вдоль западных и восточных
частей материка, как в ту, так и в другую сторону (TOVTO 5ё SfiXov ёк TCOV
7uepi7uX,e'uadvTcov ш те ёфа цёрл каг тсс 5\)a)iiKot ёкатёрюЭву). Говоря о
восточных частях, он отмечает, что, по сведениям этих мореплавателей, на
одной широте со Страной Корицы (то есть - самой южной областью материка)
должен находиться остров Тапробана, о чём свидетельствует сходство
климатических условий в обеих этих странах:

ТЕ y a p 'IvBiKfJs voTicoTEpav Они показали, что так называемый

тгоХи TT[V TaTrpoPavr|v KaAou|i£vr|v остров Тапробана [лежит] намного
vfjoov aTro9a{vouaiv, окоицЕУ^и ETI южнее Индии, будучи ещё
Kai avTai'pouoav Tfj TCOV обитаемым и возвышаясь напротив
AiyuTTTicov vriocp Kai Tfj т о острова египтян и земли, приносящей
фЕроиот;] корицу (ибо смещение воздуха [там и

y d p Kpaaiv TCOV dEpcov здесь] похоже)...

Elvai)...
 298

Между тем, как мы показали в разделе 1 главы 3, именно Эратосфен

помещал Тапробану на параллели Страны Корицы (F II С 2 = I 4.2 С62-63; ср. F
III В 12 = XV 1.14 С690). Именно Эратосфен использовал сравнение
климатических условий как основной метод для доказательства того, что две
удалённые друг от друга области лежат на одной широте, по меньшей мере, в
двух известных случаях: 1) доказывая, что Бактры и Колхида лежат на одной
широте с Амисом (F III А 11 = II 1.11 С71); 2) доказывая, что южная
оконечность Индии лежит на одной широте с Мерое (F III А 2 = II 1.20 С77)'.
Исходя из аналогичных соображений, Бергер включает рассматриваемый нами
пассаж Страбона о Тапробане (II 5.14 С119) в число фрагментов Эратосфена (III
А 12)1
Непосредственно после замечания о том, почему Тапробану следует
помещать на параллели Страны Корицы, Страбон приводит аналогичное
замечание и относительно западных частей материка, отмечая в нём, что
подобным же образом было определено, какие пункты лежат на одной
параллели с Родосом (II 1.2 С68, 5.14 С119):

6цо{со5 5е Kai TTEpi Tfis Е^СО OTTIXCOV Подобным же образом говорят об

XiyzTav ... TOTcov 'ipripcov областях за Столпами; ... мыс
ocKpcoTripiov 6 KaXoOoiv'lepov, Иберии, который называют
кеТта1 5Е ката TTIV урац|аг|У тгсод священным, лежит приблизительно
5ia raBsipcov ТЕ Kai OTTIACOV на линии [идущей] через Гадиры,
i тои SIKEXIKOO тторбцои ка\ TTJS СТОЛПЫ Геракла, Сицилийский
(ouii9covETv y a p ка\ т а пролив и Родосский [пролив]. Ведь [в

' О том, что, определяя широту южной Индии, Эратосфен не иснользовал никаких точных
измерений, недвуемысленно свидетельствует критическое замечание Гиннарха: 6 Б' kv xfj 'IvBiKfj
кХ(ца UTiSeva ioxopETv, и'Ф' a u r o v 'Ератообеул — «никто не сообщает о климате Индии, даже сам
Эратосфен» (F IX 4 = F 17 = II 1.20 С77). Это обстоятельство также отмечает Berger. Die
geographischen Fragmentedes Eratosthenes. S. 180-181.
^ Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 190-191.
 299

сороакоттЕТа ка\ тоид avEHOus фао\ этих пунктах] совпадают и тени,

TOU5 ЕкатЕрсооЕ фороид Kai т а отбрасываемые солнечными часами,
Щ]кт\ TCOV nEyi'oTcov гщЕрсоу ТЕ ка\ и ветра, [дующие] в обоих
vuKTcbv EOTi y a p ТЕТтарЕока{5Ека направлениях, и продолжительность
cbpcov ioriiiEpivcov [ка\ rmi'ooug]. самых длинных дней и ночей; ведь
она составляет четырнадцать [с
половиной] равноденственных часов.

Целый ряд обстоятельств связывает этот пассаж с Эратосфеном. Этот

пассаж является непосредственным продолжением очерка о форме ойкумены,
который, как мы показали, основан на представлениях Эратосфена'. Особенно
показательно, что Страбон ставит этот пассаж в один ряд с рассуждениями о
широте Тапробаны, которые, скорее всего, восходят к Эратосфену. Две детали в
самом этом пассаже также отражают взгляды Эратосфена: 1) Сицилийский
пролив помещён на широте Родоса, 2) в качестве одного из критериев,
указывающих на то, что рассматриваемые пункты лежат на одной широте,
используются данные о направлении ветров — именно такой метод Эратосфен
использует, доказывая, что Бактры и Колхида лежат на одной широте с Амисом
(F III А И = II 1.11 С71): Kai тоТд cxvEHoig ЕЛЕухета1 Kai copais^ Kai карттоТд
Kai TaTs avaToXalg аитаТд — «доказывается как ветрами, так и временами
[года], плодами и восходами солнца».
Все эти обстоятельства позволяют нам предположить, что указания,
содержащиеся в данном пассаже, о том, что широты Гадир, Столпов Геракла и
Сицилийского пролива (то есть пунктов, расположенных на главной параллели
Эратосфена) были определены на основании реальных измерений, и что

' Следующая далее цитата из Поеидония композиционно выглядит только как дополнение к этому
пассажу (FGH 87 F 99 = F 204 Edelstein-Kidd = F 14 Theiler).
^ Об этом выражении см. Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 183-184.
 300
максимальная продолжительность дня во всех этих пунктах составляет 14/4
часов, также должны восходить к Эратосфену.
Подтверждением этого предположения служит фрагмент Гиппарха, в
котором он излагает свои критические замечания относительно того, как
Эратосфен провёл свою главную параллель (F II 2 = F 14). В этом фрагменте
Гиппарх настаивает на том, что все оценки широты должны опираться на
точные измерения, и критикует те выводы Эратосфена, которые не
соответствуют этому требованию. Страбон же, защищая Эратосфена, пытается
отыскать слабые звенья в рассуждениях Гиппарха (II 1.11 С71):

ттоЛЛахоО усхр ц evocpyeia кш т о Ведь во многих случаях очевидность

ЕК TrdvTcov ouiJ9covo\jr|i£vov и согласие всех [имеющихся данных]
opydvou TTiOTOTEpov достовернее [измерений при
ETTEi кш аитб5 б'Мтптарход помощи] инструмента. Ведь и сам
Tiv спто oTTiXcov liEXpi THS KiXiKia^ Гиппарх принял, что линия от
v, 6т1 EOTiu Ётт' EU0Eias ка\ Столпов до Киликии является
бт1 Em ianUEpivfiv avaxoXriv, ои прямой и идёт к равноденственному
-rraoav opyaviKcos кш ^О'^™^' "^ всецело [на основе]
„л п ' л л . "Л инструментальных измерений и
уЕсоцЕтр1Ксо$ EAapEv, аЛЛ oAr|V ^^-^ ^
, . -С" л ~ ' тт Q ~ геометрических методов, но
TTiv атто ZTriAcov UEXpi Порбцои *^
, доверился мореплавателям в
TOIS TTAEOUOIV ETTIOTEUOEV. СООТ' OUO'
отношении всего [отрезка этой
EKETVO E\J XdyEi т о еттеьбт) оик €xo\iev
линии] от Столпов до Сицилийского
Xeyeiv оиО' if]|jiepac [leyio'TJ]^ тгрос
, - / ч/ V , пролива. Поэтому неправильно его
TT)v ppaxuTaTTiv Xoyoy оит£ yva)|iovoc
тгрос GKlav етт1 тт) Trapcopcig атто [следующее] утверждение - так как
KiXiKiav ЦбХР1 'Iv8(3y, oi)8' el £тт1 ^ ы не можем указать ни отношение
ттараХХг|Хои ураццлс ^атьу т) XO^WQLC самого долгого дня к самому
б1ттбТу, dXX' kav абьорбытоу, короткому, ни [отношение] гномона
fjy фиХа^аутес, шс о1 dpxatoL к тени для [линии] предгорий от
 301

ттарбхоиаь. Киликии до Индии, мы не можем

также сказать, расположен ли наклон
[гор] вдоль линии параллели, но нам
следует оставить [его] без
исправлений, сохранив наклон, как
его показывают древние карты.

Таким образом, по словам Страбона, Гиппарх принял то, как Эратосфен

провёл западную часть своей главной параллели, проходящую через
Средиземное море, и отверг только её восточную часть, проходящую через
Азию, поскольку она не опиралась на точные измерения широты. Выражение
Страбона о том, что Гиппарх принял западную часть параллели,
ои TTocoav opyaviKcog кш yEconETpiKcos подразумевает, что некоторые
измерения при помощи инструментов и геометрические построения всё же
были здесь использованы Эратосфеном. Недоумение вызывает замечание
Страбона о том, что Гиппарх oXriv TTIV атто ZTTIACOV HEXpi ПорбцоО тоТд
TTXEOUOIV ETTiOTEuoEV («доверился мореплавателям в отношении всего [отрезка

этой параллели] от Столпов до Сицилийского пролива») - ведь эта часть

параллели является всего лишь условной линией, пересекающей отрытое море,
для проведения которой не требовались никакие специальные измерения.
Думается, что, если бы Страбон имел возможность предъявить Гиппарху более
сильные упрёки, например — в том, что он не использовал измерения и расчёты,
определяя широту самих Столпов Геракла или Сицилии, а не только отрезка
пути между ними - он бы не замедлил к ним прибегнуть. То обстоятельство,
что, вместо этого, Страбон высказывает в адрес Гиппарха именно такое
странное замечание, скорее служит подтверждением того, что широты Столпов
и Сицилии действительно были определены Эратосфеном на основе реальных
измерений, и именно поэтому они не вызвали возражений со стороны
Гиппарха.
 302

Наконец, замечание Гиппарха о том, что для восточной части параллели

оик ехЩ^^ Хбуеш оиО' тцхёрас [хеуьатцс ттрос тг)У Ррах^татцу Xoyov оите
•yvcop-ovoc ттрос aKlav («мы не можем указать ни отношение самого долгого дня
к самому короткому, ни [отношение] гномона к тени») подразумевает, что
именно такого рода данные были использованы Эратосфеном для определения
широты пунктов, связанных с западной частью параллели, в отношении
которой у Гиппарха подобных возражений не возникло.
Таким образом, между приведённым выше пассажем Страбона о
параллели Родоса (II 5.14 С119) и критическими замечаниями Гиппарха в адрес
рассуждений Эратосфена об этой параллели (II 1.11 С71 = F II 2 = F 14)
наблюдаются два показательных совпадения. 1) Оба текста подразумевают
(хотя не утверждают прямо), что широты главных пунктов, через которые
проходит западная часть главной параллели Эратосфена, были определены на
основе реальных измерений. 2) В обоих текстах в качестве пояснения того, о
каких измерениях идёт речь, фигурируют две главные составляющие
концепции климата - измерение длины тени (гномона или солнечных часов) и
измерение продолжительности наибольшего дня М - хотя сам термин
кХ{Д
| ОС при этом в обоих случаях не используется. Эти совпадения позволяют
предполагать, что два рассмотренных пассажа тесно связаны друг с другом, и
оба отражают представления Эратосфена.
Отсюда мы можем сделать вывод, что уже сам Эратосфен определял
широту Сицилийского пролива. Столпов Геракла и Гадир на основании неких
реальных измерений и связывал параллель Родоса с продолжительностью дня
М= \4У2^, хотя он мог при этом не использовать термин кЛ{ца.
 303

Приложение 4

Северная и южная границы ойкумены в географии Эратосфена

В первом разделе второй главы было отмечено, что, согласно

Эратосфену, ойкумена в целом, то есть - потенциально пригодная для обитания
умеренная зона — охватывала всё пространство от экватора до полярного круга,
но главная часть ойкумены была заключена между широтами Мерое и устья
Борисфена (~ 16°51' и ~49°43'). В данном приложении даётся аргументация
этого утверждения.
У нас нет прямых указаний о том, с какими широтами Эратосфен
связывал границы материка и ойкумены. Свидетельства Страбона по этому
вопросу содержат в себе серьёзные противоречия.
Страбон сообщает о том, как Эратосфен проводил оценку ширины
ойкумены - её общей протяжённости с юга на север. Для получения этой
оценки Эратосфен сложил ряд расстояний между пятью пунктами, лежащими
на главном меридиане его карты - Мерое, Александрией, Геллеспонтом и
устьем Борисфена - при этом считая южной оконечностью ойкумены параллель
Страны Корицы, а северной - параллель острова Туле (I 4.2 С62-63), которая,
как Страбон отмечает в другом месте (II 5.8 С115), совпадает с полярным
кругом (66°).
Параллель острова Туле, являющаяся, согласно Эратосфену, северной
границей ойкумены, проходит на большом расстоянии (11500^^) от следующего
за ней более южного пункта - от широты устья Борисфена. Следует ли отсюда,
что Эратосфен считал, что всё пространство между широтами Туле и устья
Борисфена является de facto обитаемым, также как, например, пространство
между широтами устья Борисфена и Мерое? Ряд фактов заставляет дать на этот
вопрос отрицательный ответ. Во-первых, фрагменты Эратосфена ни разу не
упоминают о том, чтобы между широтами Туле и устья Борисфена были
 304
расположены какие-либо местности, принадлежащие материку'. Далее,
бросается в глаза то, что широты Туле и Страны Корицы явным образом
выделяются среди ряда указанных пунктов, между которыми Эратосфен
измеряет расстояния. За исключением этих двух крайних широт все остальные
рассматриваемые Эратосфеном пункты непосредственно связаны друг с другом
и действительно расположены на меридиане Родоса. Ничто не позволяет
предполагать, что Эратосфен считал остров Туле и Страну Корицы
расположенными на меридиане Родоса^. Показательно, что в рассматриваемом
пассаже Эратосфен говорит о расстоянии не до самих острова Туле и Страны
Корицы, а только до параллели Туле и до линии, проходяш,ей, помимо Страны
Корицы, также через Тапробану и остров египтян на Ниле (I 4.2 С62-63). В двух
других фрагментах Эратосфена, где говорится о пунктах, лежащих на
меридиане Родоса, остров Туле и Страна Корицы не упоминаются (I 5.7, 42
С114, 135). Судя по этому всему, Эратосфен, скорее всего, помещал основную
часть ойкумены между широтами устья Борисфена и Мерое, а остров Туле и
Страну Корицы он рассматривал только как две крайних области ойкумены,
удалённые и обособленные от её основной части.

Южная граница ойкумены но Эратосфену

Самой южной оконечностью материка фрагменты Эратосфена

единодушно называют Страну Корицы (от экватора 8800*' =12° 34' или 8400^' -
12°), то есть - полуостров Сомали (Erat. F II С 2 = Strab. I 4.2 С62). При этом

' Поэтому нельзя согласиться с Ф. Гизингером, который предполагает, что Эратосфен считал
обитаемым всё пространство от Туле до Борисфена: Gisinger. Rez.: Е. Honigmann. S. 97—98.
^ О Стране Корицы: XVI 4.20 С779; Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 151, 155,
191, 207-208, 295-297. Mullenhoff. Op. cit. S. 378, 392 считал, что Туле должен лежать на главном
меридиане; его мнение принял Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechcn. S. 427,
Anm. 3. Однако это мнение ничем не подкрепляется: в распоряжении Эратосфена не было данных,
которые позволили бы ему связать Туле с главным меридианом.
 305
Страбон неоднократно подчёркивает, в том числе излагая представления
Эратосфена, что широта Страны Корицы является южной границей не только
для материка, но и для всей умеренной зоны (II 1.17 С74, 2.2 С95, 5.7-8 С114-
115, 5.14 С119, 5.34, 35 С132, 133). Некоторые исследователи предполагают,
что в этом Страбон также следует позиции Эратосфена. Однако ни в одном из
таких указаний Страбон ни разу не ссылается прямо на Эратосфена'. Напротив,
в одном их них он подчёркивает, что высказывает здесь своё собственное
мнение: на 8800^' «экватор [находится] южнее круга, разделяющего жаркую и
умеренную [зоны], который, как мы говорим, проходит в основном через
Страну Корицы» (oTaSi'oig oKTaKioxiXioig кш OKTaKoaioi^, ooois
voTicoTEpo^ EOTiv 6 lornjepivog тои opi'^ovTos кикЛои Tr|v
кш TTiv EUKpaTov, 6v фацЕУ 5ia тщ Кшуацсоцофорои цосЛюта

II1.17C74).
Всем этим указаниям Страбона о том, что параллель Страны Корицы
является границей умеренной зоны, противостоит одинокая фраза о том, что
Эратосфен считал область экватора умеренной (II 3.2 С97 = F II А, 5), и к его
мнению присоединился Полибий:

Е1 5', соотгЕр 'EpaToa0£vrj5 фГ1а{и, ri «Если же, как говорит Эратосфен,

UTTOTTiTTTouaa т ф 'югщЕршф EOTIV [зона], лежащая под экватором
, кабосттЕр кш TToXupios является умеренной, с чем
ЕТ ... тгоХи KPETTTOV тр{тг|и соглашается и Нолибий ... то гораздо
TauTTiv TTOIETV OTEvriv лучше было бы считать её третьей
Tiva, f| TQs итто ToTs TpoTTiKoTs умеренной [зоной] (хотя и узкой),

EioayEiv. ouvnyopEl 5Е TOUTO15 кш ^^^ «^°да^^ [^°»^^1 "°Д тропиками. С

^ , этим согласуется и то
та ToiauTa, cov ЦЕциг|та1
[обстоятельство], о котором
кш r T S

' Это обстоятельство отмечает Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 393.
 306
упомянул и Посидоний...»

г. Бергер предположил, что вместо «Эратосфен» в этом пассаже следует

читать «Посидоний», который также доказывал, что экваториальная область
является умеренной . Однако слишком многое свидетельствует против этого
исправления. Во-первых, Страбон в этом пассаже прямо ссылается и на мнение
Посидония, причём приводит его после мнения Полибия и обе эти ссылки
вводит при помощи союзов кш, как бы указывая на то, что и Полибий, и
Посидоний присоединились к мнению, уже высказанному до них. Поэтому я
полагаю, что нет необходимости исправлять текст Страбона .

Особое внимание следует обратить на то обстоятельство, что идея о том,

что экваториальные широты непригодны для жизни, относилась к числу
наиболее прочных географических предубеждений Страбона. Сталкиваясь с
теориями Гиппарха, Полибия и Посидония, доказываюш,ими возможность
жизни на этих широтах, Страбон реагирует на них враждебно и
пренебрежительно (II 3.3 С 98; 5.34 С132). Несомненно, таким же образом
Страбон отнёсся бы и к аналогичной теории Эратосфена. Это заставляет нас
отнестись к рассматриваемому свидетельству с доверием, невзирая на его
краткость.
Таким образом, мы можем предположить, что идея о том, что широта
Страны Корицы является границей умеренной зоны, скорее всего, принадлежит
самому Страбону. Эратосфен же, вероятно, отрицал суш;ествовапие жаркой
необитаемой зоны, допуская возможность жизни на всём пространстве вплоть
до экватора. Однако, поскольку de facto самой южной обитаемой широтой.

' Berger. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. S. 85-86; Berger. Geschichte der
wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 393-394; Thomson. Op. cit. P. 163.
^ Так же думали: Gisinger. Geographie. Sp. 607, 620; Abel. Zone. Sp. 1049-1050; Walbank. Op. cit. P.
575-576; Berger. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. S. 393, 507; 555 признавал
рассматриваемый вопрос спорным и допускал также возможность того, что в сообщении Страбона
нет ошибки, и Эратосфен действительно считал экваториальную зону умеренной.
 307

известной Эратосфену, была нараллель Страна Корицы, то именно её он

рассматривал в качестве реальной границы ойкумены.
 308

Заключение

Основные выводы, сделанные в ходе проведённого исследования,

можно кратко сформулировать следующим образом:
1) Труд Гиппарха «Против географии Эратосфена» внёс значительно
больший вклад в формирование географии Птолемея, чем нринято считать.
2) Система представлений о форме и границах ойкумены, формирующая
фундамент картины мира, описываемой в «Географии» Птолемея, восходит в
конечном итоге к Гиппарху.
3) Элементы аналогичной системы представлений присутствуют также в
«Римской хорографии» (общем источнике географических сведений Помпония
Мелы и Плиния) что позволяет предполагать, что в её основе лежит некая
греческая работа, отражающая промежуточный этап в развитии научной
географии между Гиппархом и Птолемеем.
4) В описании трёх регионов - Индии, Скифии и экваториальной
Африки — как Птолемей, так и «Римская хорография» воспроизводят
представления, характерные для Гиннарха, но противоречащие взглядам
Эратосфена, что может рассматриваться как свидетельство влияния работы
Гиппарха.
Эти выводы свидетельствуют против существующего мнения о том, что
двухсотпятидесятилетний период между Гиппархом и Птолемеем был
периодом застоя в развитии научной географии. Папротив, они дают нам право
предполагать, что на этот нериод приходился некий важный этап в этом
развитии, который может быть реконструирован на основе тщательного
анализа дошедших источников, характеризующих этот нериод. Сделанные в
данной работе выводы открывают новые перспективы в изучении этих
источников и позволяют построить более целостную картину развития научной
географии в античности.
 309

Список источников и литературы

Источники

Гемин
Geminos. Introduction aux phenomenes / Texte etabli et traduit par G. Aujac. - Paris:
Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1975. - CXXVII, 213 p. + III.
Дионисий Периэгет
Dionysios von Alexandria. Das Lied von der Welt / Zweisprachige Ausgabe von Kai
Brodersen. - Hildesheim, Zurich, New York: Georg Olms Verlag, 1994 - 169 S.
Клеомед
Cleomedes. Caelestia / Ed. R. Todd - Leipzig: Teubner, 1990. - XXXI, 118p.
Павсаний > -^
Pausanias. Description de la Grece. T. 1. Paris: Societe d'edition "Les Belles
Lettres", 1992.
«Перипл Эритрейского моря»
Перипл Эритрейского моря / Пер. и комм. М.Д. Бухарина // Индия и античный
мир / Бонгард-Левин Г.М., Бухарин М.Д., ВигасинА.А. М.: Вост. лит.,
2003. С. 292-306.
CassonL. The Periplus Maris Erythraei. Text with Introduction, Translation and
Commentary. - Princeton: Princeton University Press, 1989 — XVII, 320 S.
Плиний
Pline l'Ancien. Histoire naturelle. Livre V, 1-46 (L'Afrique du Nord) / Texte etabli,
traduit et annote par J. Desanges. - Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres",
1980. - 42 S., Doppels. 47 - 67, S. 72 - 497.
Помпоний Мела
Pomponius Mela. Chorographie / Texte etabli, traduit et annote par A. Silberman. —
Paris, Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1988. - LXXIII, 692p.
Посидоний
 310

Poseidonios. Die Fragmente / Hrsg. und komment. von W. Theiler, - Bd. I. - Berlin,
New York: Walter de Gruyter, 1982. - 399 S.
Posidonius. - Vol. I. - The fragments / Eds. L. Edelstein, I. G. Kidd. - 2. ed. -
Cambridge, New York, Melbourne: Cambridge University Press, 1989. - LVI,
341p.
Псевдо-Скимн
Marcotte D. Les geographes grecs. I. Introduction generate. Ps.-Scymnos: Circuit de
la Terre. Paris, Societe d'edition "Les Belles Lettres", 2000. P. 108.
Птолемей
Птолемей Клавдий. Альмагест: Математическое сочинение в тринадцати
книгах / Пер. с древнегреч. И.Н. Веселовского / Науч. ред. Г.Е. Куртик. -
М.: Наука, Физматлит, 1998. - 672с.
Claudii Ptolemaei Geographia. Е codd. recognovit, prolegomenis annotatione
indicibus tabulis instruxit Carolus Mullerus. - Vol. I. - Pt. 1. - Parisiis: Firmin-
Didot, 1883.-570p.
Geographie 6, 9-21. Ostiran und Zentralasien. Teil I. Griechische Text neu
herausgegeben und ins Deutsche ubertragen von Italo Ronca. [Reports and
memoirs. Vol. XV, 1] Rom, 1971 - 118p.
Страбон
География Страбона / Перевод Ф.Г. Мищенко. - М., 1879.
География Страбона / Перевод, статья и комментарии Г.А. Стратановского. -
М.: Ладомир, 1994. - 942с.
Jones H.L. The Geography of Strabo. Vol. VIII. London, 1982.
Strabons Geographika / Mit Ubers. und Kommentar hrsg. von Stefan Radt. - Bd. 1. -
Prolegomena. Buch I-IV. Text und Ubersetzung. - Gottingen 2002. - XXVI,
563 S.
Strabon. Geographie. T. I. Pt. 2 / Texte etabli par G. Aujac. - Paris: Societe d'edition
"Les Belles Lettres", 1969.
 311
Strabo. Geographic Т. IV. Livre VII / Texte etabli, traduit et annote par R. Baladie. -
Paris, Societe d'edition "Les Belles Lettres", Paris, 1989.
Strabo. Geographie. T. VIII. Livre XI / Texte etabli, traduit et annote par F. Lasserre.
- Paris, Societe d'edition "Les Belles Lettres", Paris, 1975.
Эвдокс Книдский
Die Fragmente des Eudoxos von Knidos / Hrsg., ubers. u. kommentiert von Fran9ois
Lasserre. - Berlin: Walter de Gruyter, 1966. - VIII, 299S.

Литература

Вигасин A.A. Карта Индии в «Естественной истории» Плиния Старшего //

Индия и античный мир / Бонгард-Левин Г.М., Бухарин М.Д., Вигасин А.А.
- М.: Вост. лит., 2003. - С. 218 - 242.
Грацианская Л. И. «География» Страбона. Проблемы источниковедения //
Древнейшие государства на территории СССР. 1986 г. - М.: Наука, 1988. -
С. 6 - 1 7 5 .
Дитмар А.И. Рубежи ойкумены. - М . : Мысль, 1973. -1973.-135с.
ДитмарА.И. География в античное время. Очерки развития физико-
географических идей. - М . : Мысль, - 1980. - 149с.
Куртик Г.Е., Рожанская М.М. Комментарии // Клавдий Птолемей. Альмагест /
Пер. И.Н. Веселовского / Пауч. ред. Г.Е. Куртик. - М.: Наука, Физматлит,
1998.-С. 463-643.
Подосинов А.В. Восточная Еврона в римской картографической традиции.
Тексты, перевод, комментарий. - М. Индрик, 2002. - 488с.
Пьянков И. В. Античные авторы о Средней Азии и Скифии (Критический обзор
работ Дж. Р. Гардинер-Гардена) // ВДИ. - 1994. - .№ 4. - С. 191 - 207.
Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической традиции.
Источниковедческий анализ. - М.: Наука, 1997. - 343с.
 312
Ростовцев М. И. Страбон как источник для истории Боспора // Сборник статей в
честь В. П. Бузескула, Харьков, 1913-1914.
Томсон Дж.О. История древней географии / Пер. с англ. Н.И.Скаткина; Под
ред. А.Б. Дитмара, Д.Г. Редера; Вступ. ст. А.Б. Дитмара. — М. Иностранная
литература, 1953 - 591с.
Щеглов Д. А. Путешествие Аристея Проконнесского: проблема датировки //
Боспорский феномен: колонизация региона, формирование полисов,
образование государства. Материалы международной научной
конференции. - СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2001. -
С. 5 - 1 7 .

А1у W. Die Entdeckung des Westens // nermes. - 1927. - Bd. 62. - S. 317 - 339.
Aryabhapaya of Aryabhata. Critically Edited with Introduction, English Translation,
Notes, Comments and Indexes / By K. Shankar Shukla in collaboration with
K.V. Sarma. - Pt. 1. - New Delhi: Indian Nat. Science Academy, 1976. - 220p.
Abel K. Zone // RE. Suppl.-Bd. XIV. - 1974. - Sp. 989 - 1188.
AtenstadtF. [Apollodoros] ПЕР1 ГПЕ. Zur Quellen- und Echtheitsfrage //
Rheinisches Museum fur Philologie. -1933. - Bd. 82. - S. 115 - 144.
Aujac G. Strabon et la science de son temps. Les sciences du mond. - Paris: Les
Belles Lettres, 1966. - 327p.
Aujac G. Claude Ptolemee, astronome, aslrologue, geographe. Connaissance et
representation du monde habite. - Paris: Edition du CTnS, 1993. - 428p.
Aujac G. Eratosthene de Cyrene, le pionier de la geographie. - Paris: Edition du
CTHS,2001.-224p.
Barbarus П. Pliniae castigationes item emendatio in Melam. - Cremona, 1495.
Barbour K.M. The Geographical bCnowledge of the Greeks and Romans // Museum
Africum. West African Journal of Classical and Related Studies. - 1974. - Vol.
3.-57-76.
 313
Beaujeu J. Mathematical Geography // History of Science. Ancient and Medieval
Science From the Beginnings to 1450 / Edited with a General Preface by
R. Taton / Translated by A. J. Pomerans. - London: Thames and Hudson, 1963.
-323-330.
Berger H. Die geographischen Fragmente des Hipparch. - Leipzig: B. G. Teubner,
1869.-126 S.
Berger H. Die geographischen Fragmente des Eratosthenes. — Leipzig:
B. G. Teubner, 1880. -VIII, 393 S.
Berger H. Die Grundlagen des Marinisch-Ptolemaischen Erdbildes // Berichte uber
die Verhandlungen der Koniglichen Sachsischen Gesellschaft der
Wissenschaften zu Leipzig. Philologisch-historische Classe. - 1898. - Bd. 50. -
S. 87-143.
Berger H. Geschichte der wissenschaftlichen Erdkunde der Griechen. - 2. Auflage. -
Leipzig: Verlag von Veit & Сотр., 1903. - 662 S.
Ptolemy's Geography: an Annotated Translation of the Theoretical Chapters /
J. Lennart Berggren and Alexander Jones. — Princeton: Princeton University
Press, 2000. - 192p.
Bemays U. Studien zu Dionysius Periegetes. - Heidelberg, 1905.
Bianchetti S. ПХсота ка1 ттореита. Sulle trace di una periegesi anonima. - Firenze:
Universita degli studi di Firenze, Dipartamento di Storia, 1990. - 21 lp.
Bianchetti S. Pitea e la scoperta di Thule // Sileno. - 1993 - Anno XIX. - X« 1-2. - P.
9-24.
Bianchetti S. Per la datazione del TTcpl 'Окбауои di Pitea di Massalia // Sileno. -
1997. - Anno XXIII. - Xo 1-2. -P. 73 - 85.
Bianchetti S. Pitea di Massalia. L'Oceano. Introducione, testo e commento. - Pisa,
Roma: Istituti editoriali e poligrafici intemazionali, 1998. - 229p.
Bianchetti S. Dall'astronomia alia cartografia: Ipparco di Nicea // П01К1АМА. Studi
in onore di Michelle R Cataudella in occasione del 60° compleanno, - La
Spezia: AgoraEdizioni, 2001. - P . 145 - 156.
 314

Bianchetti S. Gli errori delle tradizioni classiche nel pensiero geografice tra tarda
antichita e medioevo // ЕУГГРАФН. Materiali e appunti per lo studio della
storia e della letteratura antica / A cura di Delfino Ambaglio. - Como: Edizioni
New Press, 2002. - P. 199 - 211.
Bolton J. D. P. Aristeas of Proconnesus. Oxford: Clarendon Press, 1962 - VIII, 258p.
Brandis С G. Danuvius//RE.-Bd. IV. 1 . - 1901.- Sp. 2103 -2133.
Bunbury E.H. A History of Ancient Geography. Among the Greeks and Romans.
From the Earliest Ages till the Fall of the Roman Empire. - 2"^ Edition. - Vol. I-
II. - New York: Dover Publications, 1959. - 666p., 743p.
Camena d'Almeida P. De Caspio mari apud veteres. Diss. - Cadomi, 1893 - 89p.
Carmody F.J. Ptolemy's Triangulation of the Eastern Mediterranean // Isis. - 1976. -
Vol. 6 7 . - P . 601-609.
Chamoux. F. Commentaire // Pausanias. Description de la Grece / Casevitz M. - T. 1.
-Paris, 1992-.
Clarke K. Between Geography and History. Hellenistic Construction of the Roman
World. - Oxford: Clarendon Press, 1999 - XI, 407p.
Cuntz O. Die Geographie des Ptolemaeus, Galliae Germania Raetia Noricum
Pannoniae Illyricum Italia. Handschriften, Text und Untersuchung. - Berlin:
Weidmannische Buchhandlung, 1923 - V 225 S.
Desanges J. Commentaire // Pline l'Ancien. Histoire naturelle. Livre V, 1-46
(L'Afrique du Nord) / Texte etabli, traduit et annote par J. Desanges. - Paris:
Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1980.
Desanges J. La face cachee de l'Afrique selon Pomponius Mela // Geographia
Antiqua. - 1994-1995. - Vol. 3 ^ . - P. 79 - 89.
DetlefsenD. Die Geographie Afrikas bei Plinius und Mela und ihre Quellen //
Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und Geographie / Hrsg. von
W. Sieglin. - Bd. 14. - Berlin, Leipzig: Weidmann, 1908 - 104 S.
 315

Detlefsen D. Die Anordnung der geographischen Bucher des Plinius und ihre Quellen
// Quellen und Forschungen zur alten Geschichte und Geographie / Hrsg. von
W. Sieglin.-Bd. 15.-Berlin, Leipzig: Weidmann, 1909-VI, 171 S.
Dicks D.R. The КЛ1МАТА in the Greek Geography // Classical Quarterly. N.S. -
1955. -Vol. 5 (49). - № 3-4. - P. 248-255.
Dicks D.R. Strabo and the KAIMATA II Classical Quarterly. N.S. - 1956. - Vol. 6
(50).-№3-4.-P. 243-247.
Dicks D.R. The Geographical Fragments of Hipparchus. - London: Athlon Press,
1960.-XI, 214 S.
Dicks D.R. Eratosthenes // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. IV. — New
York: C. Schribner's Sons, 1971.-P. 388-393.
Dihie A. Der fruchtbare Osten // Rheinisches Museum fur Philologie. N.F. — 1962 —
Bd. 55 (105).-Heft 1-2.-S. 97-110.
Dihle A. Plinius und die geographische Wissenschaft in der romischen Kaeserzeit //
Tecnologia, economia e societa nel mondo romano. Atti del convegno di Como,
27-29 settembre. 1970/Dir. Emilio Gabba.-Como, 1970.-P. 121-137.
Dilke O.A.W. Greek and Roman Maps. - Ithaca, New York: Cornell University
Press, 1985.-224p.
Diller A. Geographical Latitudes in Eratosthenes, Hipparchus and Posidonius // Klio.
- 1934. - Bd. 27. - Heft 3. - S. 258 - 269.
Diller A. The Parallels on the Ptolemaic Maps // Isis. - 1941. - Vol. 33. - P. 4 - 7.
Diller A. The Anonymos Diagnosis of Ptolemaic Geography // Classical Studies in
Honour of William Abbott Oldfather. - Urbana: Univ. of Illinois Press, 1943. -
P. 3 9 - 4 9 .
Diller A. Agathemerus, Sketch of Geography // Greek, Roman and Byzantian
Studies.-1975.-Vol. 16.-P. 59-76.
Dueck D. Strabo of Amasia. A Greek Man of Letters in Augustan Rome. - London,
New York: Routledge, 2000. - 227p.
 316
EngelsJ. Die strabonische Kulturgeographie in der Tradition der antiken
geographischen Schriften und ihre Bedeutung fiir die antike Kartographie //
Orbis Terrarum. - 1998. - Bd. 4. - S. 63 - 114.
FallerS. Taprobane im Wandel der Zeit: Das Sri-Lanka-Bild in griechischen und
lateinischen Quellen zwischen Alexanderzug und Spatantike. - Stuttgart: Franz
Steiner Verlag, 2000 - 243 S. - Geographica histodca. - Bd. 14.
Fecht R. Theodosii De Habitationibus liber, De diebus et noctibus libri duo. - Berlin,
1927. - Abhandlungen Ges. Wiss. Gottingen. - Phil.-hist. Klasse. N.F. - Bd.
XIX.4.
FinkJ. Pomponius Mela und seine Chorographia. Programm der Lateinschule
Rosenheim. - Rosenheim: M. Niedermayr'schen Buchdruckerei, 1880 - 23 S.
Fischer J. Ptolemaeus und Agathodaemon // Denkschriften der Wiener Akademie. —
Phil.-hist. Klass.-Heft 4. 1916. S. 8 9 - 9 3 .
Fischer J. Introduction // Geography of Claudius Ptolemy / Translated and edited by
E.L. Stevenson. New York, 1932.
Fischer J. Claudii Ptolemaei Geographiae Codex Urbinas Graecus 82. - Vols. I-II,
Partes 1-4. - Leyden: Brill, Leipzig: Harrassowitz.
Forbiger A. Handbuch der alten Geographie. - 2. Auflage. - Hamburg: Haendcke &
Lehmkuhl, 1877. - Bd. I. - XVI, 668 S.
Fowler D.H. Eratosthenes' Ratio for the Obliquity of Ecliptic // Isis. - 1983. - Vol.
74.^2 2 7 4 . - P . 5 5 6 - 5 6 1 .
Gardthausen V. Die geographischen Quellen Ammians // Jahrbucher ftir classische
Philologie / Herausgeg. von Alfred Fleckeisen. - 1873. - Suppl.-Bd. VI. - S.
509-556.
Gothe A. De fontibus Dionisiae Periegetae. Diss. - Gottingen, 1875.
Geus K. Die Welt in antiken Karten und Globen // Die Alten Sprachen im Unterricht.
- Bd. 46.4.-1999.-S. 7-28.
Geus K. Utopie und Geographie. Zum Weltbild der Griechen in fruhhellenistischer
Zeit // Orbis Terrarum.- 2000. - Bd. 6. - S. 55 - 90.
 317
GeusK. Eratosthenes von Kyrene. Studien zur hellenistischen Kultur- und
Wissenschaftgeschichte. - Munchen: Verlag C.H. Beck, 2002. - Munchener
Beitrage zur Papyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte - Bd. 92. - X, 412
S.
Ginzel F.K. Speziller Kanon der Sonnen- und Mondfinstemisse fur das Landergebiet
der klassischen Altertumswissenschaften von 900 vor Chr. bis 600 nach Chr. -
Berlin, 1899.
Gisinger F. Geographie // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1924. - Sp. 521 - 685.
Gisinger F. Rez.: Honigmann E. Die sieben Klimata und die TroXeis" етгСотщои. Eine
Untersuchung zur Geschichte der Geographie und Astrologie in Altertum und
Mittelalter. Heidelberg, 1929 // Gnomon - 1933. - S. 95 - 101.
Gisinger F. Oikumene // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1937. - Sp. 2123 - 2174.
Gisinger F.Okeanos // RE. - Suppl.-Bd. IV. - 1937. - Sp. 2308 - 2349.
Gisinger F. Patrokles 5 // RE. - Bd. XVIII.4. - 1949. - Sp. 2263 - 2273.
Gisinger F. Pomponius 104 // RE. - B d . XXI.2. - 1952. - Sp. 2360 - 2411.
Goldstein B.R. The Obliquity of Ecliptic in Ancient Astronomy // Archives
intemationales d'histoires des sciences. - 1983. — Vol. 33. — № 110. — P. 3 — 14.
Goldstein B.R., Bowen A.C. Pliny and Hipparchus's 600-year cycle // Journal for the
History of Astronomy. - 1995. - Vol. 26. - P. 155 - 158.
Gossellin P.F.J. Recherches sur la Geographie systematique et positive des anciens. -
T. I-II. - Paris: Imprimerie de la Republique, 1798. - VIII, 271 S.; 322 S.
Grosskurd Ch.G. Strabons Erdbeschreibung in siebenzehn Buchem / Nach
berichtigtem griechischen Texte unter Begleitung kritischer und erklarender
Anmerkungen verdeutscht von Christoph Gottlieb Groskurd. - Teil. I. - Berlin,
Stettin: Nicilai, 1831. -XCIV, 590 S.
HansenR. De Chorographia des Pomponius Mela // Jahrbucher fur classische
Philologie. - 1878. - Bd. 24. - S. 499 - 506.
Herrmann A. Marinus, Ptolemaus und ihre Karten // Zeitschrift der Gesellschaft fiir

Erdkunde. - 1914. - S. 780 - 786.

 318

Herrmann A. Das Land der Seide und Tibet im Lichte der Antike. - Leipzig: Koehler,

1939. - Quellen und Forschungen zur Geschichte der Geographie und

Volkerkunde. - Bd. L - IX, 178 S.

HoferU. Pseudo-Skymnos und Eratosthenes // Philologus. - 1928. - Bd. 77. - S.

125-152.
Hofer U. Die Periegese des Sog. Skymnos // Rheinisches Museum fur Philologie. -
1933.-Bd. 82.-S. 6 7 - 9 5 .
HovermannJ. Das geographische Praktikum des Claudius Ptolemaus (um. 150
p.C.n.) und das geographische Weltbild der Antike // Abhandlungen der
Braunschweigischen Wissenschaftlichen Gesellschaft. - 1980. - Bd. 31. - S.
83-103.
Honigmann A. Zur Geographie des Ptolemaios // Klio. - 1925. - Bd. XX. - Heft 1. -
S. 202-214.
Honigmann E. Libye 2 // RE. - Bd. XIILl. - 1926. - Sp. 149 - 202.
Honigmann E. Die sieben Klimata und die ттоХеи? етгьсггцюь. Eine Untersuchung zur
Geschichte der Geographie und Astrologie in Altertum und Mittelalter. -
Heidelberg: Carl Winter's Universitatsbuchhandlung, 1929. - 247 S.
Honigmann E. Marinos 2 // RE. - Bd. XIV.2. - 1930. - Sp. 1767 - 1794.
Honigmann E. Strabo 3 // RE. - Bd. IVA. - 1931. - Sp. 75 - 155.
Honigmann E. Die Anaphorai der Alten Astrologen. Ein Versuch, die Anaphorai und
Klimata des Michigan-Papyros 149 zu erklaren // Michigan Papyri. - Vol. IIL -
Papyri of the University of Michigan Collection. Miscellaneous Papyri. / Ed. by
J.G. Winter. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 1936. - P. 301 - 321.
Hubner W. Hipparch // Geschichte der Mathematik und der Naturwissenschaften in
der Antike / Georg Wohrle (Hrsg.). 2, Geographie und verwandte
Wissenschaften / W. Hubner (Hrsg.). - Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000. -
S. 9 3 - 1 0 1 .
 319

Jacob С. Cartographie et rectification // Strabone, Contributi allo sudio della

personalita e dell'opera. - T. II. / Ed. G. Maddoli. - Perugia: Universita degli
Studi di Perugia, 1986.
Janni P. La mappa e il periplo. Cartografia antica e spazio odologico. — Roma:
Giorgio Bretschneider Editore, 1984. - Universita di Macareta. Publicazioni
della facolta di lettere e filosofia. - Vol. 19. - 184p.
Jones A. Eratosthenes, Hipparchus and the Obliquity of the Ecliptic // Journal for the
History of Astronomy. - 2002. - Vol. 33. - P. 16 - 19.
Kidd I.G. Posidonius. - Vol. II. - The Commentary. - Part 1. - Testimonia and
fragments 1-149. Part 2. - Testimonia and fragments 150-293. - Cambridge,
New York, Melbourne: Cambridge University Press, 1988. - XII, 55 lp.; VI S.,
S. 553 - 1058p.
Kidd I.G. Posidonius. Vol. III. The Translation of the Fragments. - Cambridge, New
York, Melbourne: Cambridge University Press, 1999. - XV, 414p.
Kiessling M. 'PiiTaia opn // RE. - Bd. IA - 1914. - Sp. 846 - 916.

KlotzA. Quaestiones Plinianae geographiae // Quellen und Forschungen zur alten

Geschichte und Geographie / Hrsg. von W. Sieglin. — Bd. — Berlin: Weidmann,
1906.
KlotzA. Die geographischen commentarii des Agrippa und ihre Uberreste // Klio.
1931.-Bd. 24.-S. 3 8 - 5 8 , 386-466.
Knaak. G. Eratosthenes 4 // RE. - Bd. VI.l. - 1909. - Sp. 357 - 389.
Knapowski R. Probleme der Chronologie und der Reichweite der Entdeckungsreise
des Pytheas von Massalia // Die Gesellschaft der Freunde der Wissenschaften in
Poznan. Abteilung fur Geschichte und Sozialwissenschaften. Abhandlungen der
Komission fur Geschichte. - Bd. XVIII. - Heft. 1. - 1958. - S. 33 - 63.
KroU W. Hipparcheum // American Journal of Philology. - 1938. - Vol. 59. - № 3
(235).-P. 349-350.
Kubitschek W. Karten // RE. - Bd. X.2. - 1919. - Sp. 2022 - 2149.
Kubitschek W. Klima 2 // RE. - Bd. XI.l. - 1921. - Sp. 838 - 844.
 320

Kubitschek W, Studien zur Geographie des Ptolemaus. I, Die Landgrenzen. Wien, -

Leipzig: Holder-Pichler-Tempsky, 1934. - 159 S. - Sitzungsberichte der
Akademie der Wissenschaften in Wien. Philosophisch-historische Klasse - Bd.
2 1 5 . - Abhandlung 5.
LasserreF. (Hgg) Die Fragmente des Eudoxos von Knidos. - Berlin: Walter de
Gruyter, 1966. -VIII, 299 S.
Letronne A.J. Discussion de l'opinion d'Hipparque sur le prolongement de l'Afrique
au sud l'equateur et sur la jonction de ce continent avec le s.-e. de l'Asie //
L'oeuvre choisies. - Ser. 2. - T. I. - Paris, 1883. - P. 476 - 488, 545 - 555.
L'Heureux A. La Geographie d'Eratosthene // Les Etudes Classique. - 1943. - T. 12.
- P . 33-55.
Maeyama Y. Ancient Stellar Observations, Aristilus, Hipparchus, Ptolemy; the dates
and accuracies // Centaurus. - 1984. - Vol. 27. - P. 280 - 310.
Magdeburg H.W. De Polybii re geographica. Diss. - Halle, 1873.
Malavialle L. Le littoral de l'lnde d'apres Pomponius Mela (III, 67) // Revue de
philologie. - 1900. - T. 24. - P. 19 - 30.
MannertK. Einleitung in die Geographie der Alten und Darstellung ihrer
vorzuglichen Systeme. - Leipzig, 1829.
Marcotte D. La climatologie d'Eratosthene a Poseidonios: genese d'une science
humaine // Sciences exactes et sciences appliquees a Alexandrie (ПГ siecle av
J.-C. - I'' ap J.-C.) / Eds. G. Argoud, J.-Y. Guillaumin. - Saint Etienne:
Publications de l'Universite de Saint-Etienne, 1998. - P. 263 - 277.
Meyer D. Hellenistische Geographie zwischen Wissenschaft und Literatur:
Timosthenes von Rhodos und der griechische Periplus // Gattungen
wissenschaftlicher Literatur in der Antike / Hgg. W. Kullman, J. Althoff,
N. Asper. - Tubingen, 1998. - ScriptOralia. - Bd. 95. - S. 197 - 215.
Miller K. Mappae mundi. Die altesten Weltkarten. - Bd. VI. - Stuttgart, 1898.
MullenhoffK. Deutsche Altertumskunde. - Bd. 1. - Berlin: Weidmann, 1870. -
501S.
 321
Mzik Н. von. Neue Gesichtspunkte zur Wurdigung der Bedeutung der "Geographie"
des Klaudios Ptolemaios fur die Orientalistik (mit den einleitenden Abschnitt der
"Weltschau" der [Pseudo-]Moses Xorena9i in deutscher Uebersetzung) //
Litterae orientales. - Heft 54. - 1933. - S. 1 - 16.
Mzik H. von. Des Klaudios Ptolemaios Einftihrung in die darstellende Erdkunde. Part
I. Theorie und Gmndlagen der darstellenden Erdkunde. - Wien: Gerold & Co.,
1938. - Klotho. - Bd. 5.-110 S.
Nadal R., Brunet J.P. Le "Commentaire" d'Hipparque. I. La sphere mobile // Archive
for History of Exact Sciences. - 1984. - Vol. XXIX. - P. 201 - 236.
Neugebauer O. On Some Astronomical Papyri and Related Problems of Ancient
Geography // Transactions of American Philosophical Society. N.S. — 1942. -
Vol. 3 2 . - P . 251-263.
Neugebauer O., Pingree D. Pancasiddhantika of Varahamihira. — Part I. —
K0benhavn, 1970.
Neugebauer O. A History of Ancient Mathematical Astronomy. — Pt. 1-3. — Berlin,
Heidelberg, New York: Springer Verlag, 1975.-XXIX, 1456p.
Nicolet C. L'inventaire du monde. Geographie et politique aux origins de l'Empire
romain. - Paris: Fayard, 1988. - 345p.
Oehmichen G. De M. Varrone et Isidoro Characeno C. Plini in libris chorographicis
auctoribus primariis. — Diss. — Lipsiae, 1873. — 45p.
van Paassen C. The Classical Tradition of Geography. - Groningen: Wolters, 1957. -
X,414p.
Pappi Alexandrini CoUectiones quae supersunt... / Ed. F. Hultsch. Vol. I-III. Berlin,
1876-1878.
Partsch J. Die Stromgabelungen der Argonautensage. - Leipzig, 1919.
Pedech P. La geographie de Polybe: structure et contenu du livre XXXIV des
Histoires // Les etudes classiques. - 1956. - T. XIV. - X» 1. - P. 3 - 24.
Pedech P. La Methode historique de Polybe. - Paris: Les Belles Lettres, 1964. -
644p.
 322

Phillips E.D. KpovLov ттёХауос // Euphrosyne. - 1969. - Vol. 3. - P. 193 - 197.

Photinos N.G. Marinos von Tyros // RE. - Suppl.-Bd. XII. - 1970. - Sp. 792 - 838.
Polaschek E. Ptolemy's Geography in a New Light // Imago Mundi. - 1959. - Vol.
XIV.-P. 17-37.
Polaschek E. Klaudios Ptolemaios. Das geographische Werk // RE. - Suppl.-Bd. X. -
1965.-Sp. 680-833.
Prontera F. Prima di Strabone: Materiali per uno studio della geografia antica come
genere letterario // Strabone, contributi allo studio della personality e dell'opera /
Ed. F. Prontera. - T. 1. - Perugia: Universita degli Studi di Perugia, 1984. - P.
189-256.
Prontera F. Immagini dell'Italia nella geografia antica da Eratostene a Tolomeo //
Rivista Geografica Italiana. - 1993. - Vol. 100. - P. 33-58.
Prontera F. Sulla basi empiriche della cartografia greca // Sileno. - 1997. - Anno 23.
-.Nb 1-2.-P. 50-54.
Prontera F. APXAIOI niNAKES nella geographia di Polibio // ПО1К1АМА. Studi in
onore di Michelle R Cataudella in occasione del 60° compleanno. - La Spezia:
Agora Edizione, 2001. - P . 1061 - 1064.
Prontera F. Karte (Kartographie) // Reallexikon fiir Antike und Christentum. — Bd.
20. - Stuttgart: A. Hiersmann, 2003. - Sp. 187 - 229.
Rawlins D. An Investigation of the Ancient Star Catalog // Proceedings Astronomical
Society of the Pacific. - 1982. - Vol. 94. - P. 359 - 372.
Rawlins D. Eratosthenes' Geodesy Unraveled: Was there a High-accuracy Hellenistic
Astronomy? // Isis. - 1982. - Vol. 73. - .№ 267. - P. 259 - 265.
Rawlins D. Reply to David Fowler's "Eratosthenes' Ratio" // Isis. - 1983. - Vol. 74.
-.№274.-P.561-562.
Rawlins D. Ancient Geodesy: Achievement and Corruption // Vistas in Astronomy. -
1985.-Vol. 2 8 . - P . 255-268.
Rawlins D. Competence Held Hostage #2: The Princeton Institute vs Aubrey Diller //
Dio. - 1994. - Vol. 4.2. - P. 55 - 57.
 323
Rawlins D. Hipparchos' Rhodos Observatories Located: Lindos & Cape Prassonesi //
Dio. - 1994. -Vol. 4.1. - P. 3 3 - 4 7 .
Rawlins D. Hipparchos at Lindos: a Modest Confirmation // Dio. - 1997. - Vol. 7.1.
- P . 16-17
Rehm A. Hipparchos 18 // RE. - Bd. Vin.2. - 1913. - Sp. 1666-1681.
Reinhardt K. Poseidonios. - Munchen, 1921. - 411 S.
Reinhardt K. Kosmos und Sympathie. - Munchen, 1926. - VIII, 418 S.
Reinhardt K. Poseidonios 3 // RE. - Bd. XXII. - 1953. - Sp. 558 - 826.
RidH. Klimatologie in den Geographica Strabos. Ein Beitrag zur Geographie der
Griechen. - Kaiserslautem, 1903.
RieleyM.T. Ptolemy's Use of His Predecessors' Data // Transactions of the
American Philological Association. - 1995. - Vol. 125. - P. 221 - 250.
Riese A. Geographi Latini Minores. - Heilbrunnae, 1878.
Romer F. E. Pomponius' Mela Description of the World. - Ann Arbor: The
University of Michigan Press, 1998. - 165p.
Romm J.S. Herodotus and Mythic Geography: The Case of Hyperboreans //
Transactions of American Philological Association. - 1989. - Vol. 119. - P.
97-113.
Romm J. S. The Edges of the Earth in Ancient Thought. Geography, Exploration and
Fiction. - Princeton 1994.
SallmannK.G. Die Geographie des alteren PUnius in ihrem Verhaltnis zu Varro.
Versuch einer Quellenanalyse. - Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1971. -
299 S.
SallmannK.G. De Pomponio Mela et Plinio Maiore in Africa describenda
discrepantibus // Africa et Roma. Acta omnium gentium ac nationum conventus
latinis litteris lingaeque fovendis. A die XIII ad diem XVI mensis aprilis A.
MDCCCCLXXVII Dacariae habiti. - Roma: L'Erma di Bretschneider, 1979. -
P. 164-173.
 324

Sarton G. A History of Science. Hellenistic Science and Culture in the Last Thee
Centuries B.C. - Cambridge: Harvard University Press, 1959. - XXVI, 558p.
Schnabel P. Die Entstehungsgeschichte des kartographischen Erdbildes des Klaudios
Ptolemaios // Sitzungs-Berichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften.
- Philologisch-historische Klasse. - Bd. XIV. - 1930. - S. 214 - 250.
Schnabel P. Die Weltkarte des Agrippa als wissenschaftliches Mittelglied zwischen
Hipparchos und Ptolemaios // Philologus. N.F. - 1935. - Bd. 44 (90). - Heft 3. -
S. 405-440.
Schnabel P. Text und Karten des Ptolemaus // Quellen und Forschungen zur
Geschichte der Geographie und Volkerkunde. - Bd. 2. - Leipzig: K. F. Koehler,
1939.
Schoy C. Die geschichtliche Entwicklung der Polhohbestimmungen bei den alteren
Volkem // Aus dem Archiv der Deutschen Seewarte. - Jg. XXXIV. - JVfe 2. -
Hamburg, 1911.
Schwartz E. Apollodor von Athen 61 // RE. - Bd. 11. - 1896. - Sp. 2863 - 2865.
Schwartz E. Baiton // RE. - Bd. П.2. - 1913. - Sp. 2779.
Schwartz E. Bematistai // RE. - Bd. III.l. - 1897. - Sp. 266 - 267.
Schweder E. Beitrage zur Kritik der Chorographie des Kaisers Augustus. - Bd. II, III.
-Kiel, 1878,1883.
Schweder E. Uber die gemeinsame Quelle der geographischen Darstellungen des
Mela und des Plinius // Philologus. - 1888. - Bd. 46. - S. 276 - 3 2 1 .
Schweder E. tjber die Weltkarte und Chorographie des Kaisers Augustus. II. Die
romische Chorographie als Hauptquelle der Geographieen des Mela und des
Plinius // Philologus. - 1895. - Bd. 54. - S. 528 - 559; - 1897. - Bd. 56. - S.
130-162.
Schweder E. Uber die Weltkarte und Chorographie des Kaisers Augustus //
Jahrbucher fur classische Philologie. - 1892. - S. 113 - 132.
Schweighauser J. Polybii Megalopolitani Historiarum quidquid superest. - T. V. -
Lipsiae: Weidmann, 1792. -XX, 714 S.
 325

SilbermanA. Les emplois de «frons» et de «latus» dans la Chorographie de

Pomponius Mela et le «promontoire Scythique» (III, 12) // Revue philologique.
- 1983.-T. 5 7 . - P . 99-105.
SilbermanA. Notes complementaires // Pomponius Mela. Chorographie / Texte
etabli, traduit et annote par A. Silberman. - Paris, 1988.
Stahl W.H. Ptolemy's Geography. A Select Bibliography. - New York: The New
York Public Library, 1953. - 86p.
Stichtenoth D. Pytheas von Marseile. Uber das Weltmeer. - Koln, Graz, 1959.
StrengerF. Strabos Erdkunde von Libyen // Quellen und Forschungen zur alten
Geschichte und Geographie / Hg. von W. Sieglin. - Bd. 28. - Berlin:
Weidmann, 1913.
Stuckelberger A. Die geographische Ortsbestimmung und das Problem des
synchronen Zeitmessung (Aspekte der antiken Geographie) // Etudes de Lettres.
- 1 9 8 6 . - № 1 . - P . 87-102.
Stuckelberger A. Einfuhrung in die antiken Naturwissenschaften. — Darmstadt: Wiss.
Buchges., 1988.-X,214S.
SzaboA., MaulaE. Les debuts de l'astronomie de la geographie et de la
trigonometrie chez les grecs. / Traduit par M. Federspiel. Paris: Libr. philos.
J.Vrin, 1986.-238p.
Szabo A. Das geozentrische Weltbild. Astronomie, Geographie und Mathematik der
Griechen. Munchen: Dt. Taschenbuch-Verlag, 1992. - 377 S.
TaisbakC.M. Posidonius Vindicated at al Costs? // Centaurus. - 1974. - Vol. 18. -
№ 4 . - P . 253-269.
Taisbak C M . Eleven-Thirties. Ptolemy's Reference to Eratosthenes in Almagest L12
// Centaurus. - 1984. - Vol. 27. - ^2 2. - P. 165 - 167.
Thalamas F.A. La geographie d'Eratosthene. - Versailles: Ch. Barbier, 1921.
Theiler W. (Hg.) Poseidonios. Die Fragmente. - Bd. II. - Berlin, New York, 1982. -
436 S.
 326

Thomson J.O. History of Ancient Geography. - Cambridge: Cambridge University

Press, 1948.-X, 427 S.
Thouvenot R. Defense de Polybe // Hesperis. - 1948. - T. 35.
ThouvenotR. Le temoinage de Pline sur periple Africain de Polybe (V, 1, 8-11) //
Revue des etudes latines. - 1956. - T. 34. - P. 88 - 92.
ToomerG.J. The Chord Table of Hipparchus and the Early History of Greek
Trigonometry // Centaurus. - 1973. - Vol. 18. - P. 6 - 28.
Toomer G.J. Hipparchus on the distances of the Sun and the Moon // Archive for
History of Exact Sciences. - 1974. - Vol. XIV. - P. 126 - 142.
Toomer G.J. Ptolemy // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. XI. - New York:
C. Schribner's Sons, 1975.-P. 186-206.
Toomer G.J. Hipparchus // Dictionary of Scientific Biography. - Vol. XV. - Suppl. I.
- Topical Essays. - New York: С Schribner's Sons, 1978. - P. 207 - 224.
Trudinger K. Studien zur Geschichte der griechisch-romischen Ethnographie. - Diss.
-Basel, 1918.-175 S.
UkertF.A. Geographie der Griechen und Romer von fruhesten Zeiten bis auf
Ptolemaus. -Teil I. -Abteilung 2. -Weimar: Verlag des Geographischen
Instituts, 1816.-366 S.
WagenerC. Zu Cornelius Nepos und Pomponius Mela // Commentationes
Woelfflinianae. Eudardo Woelfflino natalicia sexagesima gratulantur qui
colligendo thesauro linguae latinae eo auctore per VII annos operam dederunt. -
Leipzig: Teubner, 1891. - S. 1 - 6.
WalbankF.W. The Geography of Polybius // Classica et Medievalia. - 1948. - Vol.
9 . - P . 155-182.
Walbank F.W. A Historical Commentary on Polybius. - Vol. III. - Commentary on
Books XIX-XL. - Oxford: Clarendon Press, 1979. - XXI 834 S.
Wilson C. Hipparchus and Spherical Trigonometry // Dio. - 1997. - Vol. 7.1. - P.
14-15.
 327
Wurm A. Marinus of Tyre (Some Aspects of His Work). - Chotebof: B. Styblo. -
36p.
Ziegler K. Polybius //RE. - B d . XXI.l. - 1952. - Sp. 1440 - 1578.
Zimmermann K. Libyen. Das Land sudlich des Mittelmeers im Weltbild der
Griechen. - Munchen: C. H. Beck, 1999. - Vestigia. - Bd. 51.
 328

Карты

1. Долгота Вавилона на карте Птолемея

2. Долгота Рима на карте Птолемея
3. Карта Эратосфена (реконструкция)
4. Карта Птолемея
5. Карта мира в онисании Помпония Мелы (реконструкция)
7. «Сарматский Истм»: очертания Евронейской Сарматии на карте
Птолемея
77 78 79 80

'<( Ц^ 9у Vb 9( , Vs 9t
85 9Ь 41 42 43 94 95 •»<> 47 KHi 101

Рис. 1. Положение Вавилона на карте Птолемея

Рис. 2. Долгота Рима на карте Птолемея
 ^l^^mч•.l>•\^«^l>IИ^^/llllЧ^rl»Л^

3000 8000 13500 5000 3000 «tadi

Рис. 3. Карта Эратосфена (реконструкция)

Рис. 4. Карта Птолемея
 SCYTHICUM
CELTICUM PROM.
PROM.

HESPERU
TAPROBANA

Рис. 5. Карта мира в описании Помпония Мелы (рекоиструкция)

Рис. 6. Параллель Окелиса и широта южной Индии на карте Птолемея
 •• Farailei of T h u l e

60

55
Clima 17h

16h

Рис. 7. «Сарматский Истм»: очертания Европейской Сарматии на карте Птолемея