See discussions, stats, and author profiles for this publication at: https://www.researchgate.

net/publication/325379054

Non-ferrous metal of the yamnaya cultural-historical area from sites of

Ukraine: Morphology and production technology

Article · January 2018

CITATIONS READS

2 283

2 authors, including:

A.D. Degtyareva
Tyumen Scientific Centre SB RAS
17 PUBLICATIONS 36 CITATIONS

SEE PROFILE

All content following this page was uploaded by A.D. Degtyareva on 28 September 2020.

The user has requested enhancement of the downloaded file.

 E-ISSN: 1857-3533

№2. 2018

ПОЗДНЯЯ ПРЕИСТОРИЯ
ЕВРАЗИИ:
СОЦИАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ
И КУЛЬТОВАЯ ПРАКТИКА
Структура и социальные модели культуры Кукутень-Триполье
Социальная организация ямной культуры
Сезонные миграции и система жизнеобеспечения ранних скотоводов
Общественное устройство скотоводов Южного Урала
Социальные структуры в условиях фронтира
Социальные аспекты практики кремации в бронзовом веке

Ответственный редактор — Игорь В. Манзура,

Зам. отв. редактора — Сергей В. Кузьминых

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ КИШИНЕВ ОДЕССА БУХАРЕСТ 2018

Stratum plus 9
№2. 2018

С ОД Е РЖ А Н И Е

СОЦИУМ В ОТРАЖЕНИИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ

ИСТОЧНИКОВ

СОЦИАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ И МОДЕЛИ

Н. Б. Бурдо (Киев, Украина). Структура и социальные модели культуры
Кукутень А — Триполье ВІ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
Н. Л. Моргунова, А. А. Файзуллин (Оренбург, Россия). Социальная структура
ямной культуры Волжско-Уральского междуречья . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Л. Николова (Солт-Лейк-Сити, США). Дубене и Троя: золото и благоденствие
в III тысячелетии до н. э. в Евразии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 61
Н. И. Шишлина, Е. С. Азаров, Т. Д. Дятлова (Москва, Россия), Н. В. Рослякова
(Самара, Россия), О. П. Бачура (Екатеринбург, Россия), Й. ван дер Плихт
(Гронинген, Нидерланды), П. И. Калинин (Пущино, Россия), И. А. Идрисов
(Махачкала, Россия), А. В. Борисов (Пущино, Россия). Инновационные сезонные
миграции и система жизнеобеспечения подвижных скотоводов в пустынно-
степной зоне Евразии: роль социальных групп . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
А. В. Епимахов (Челябинск, Россия). Социальные структуры в условиях фронтира:
пример бронзового века Южного Зауралья . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91

СОЦИОЛОГИЯ ПОСЕЛЕНИЙ
Н. С. Котова (Киев, Украина), П. Штадлер (Вена, Австрия). Группа памятников
в Брунн-ам-Гебирге и проблема иерархии древнейших поселений культуры
линейно-ленточной керамики . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 109
О. В. Тубольцев (Запорожье, Украина), С. Б. Радченко (Киев, Украина). Генералка
2 и causewayed enclosures: примеры отражения полярного мировоззрения
древнего населения Европы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119
И. В. Чечушков (Питтсбург, США), А. С. Якимов (Тюмень, Россия), О. П. Бачура
(Екатеринбург, Россия), Ян Чхуен Ын (Питтсбург, США), Е. Н. Гончарова
(Екатеринбург, Россия). Общественное устройство синташтинско-петровских
коллективов позднего бронзового века и причины генезиса социальной
элиты (на примере поселения Каменный Амбар в степном Зауралье) . . . 149

СОЦИОЛОГИЯ ПОГРЕБЕНИЙ
С. В. Васильев (Москва, Россия), Р. В. Смольянинов (Липецк, Россия), С. Б. Боруцкая
(Москва, Россия), А. Н. Бессуднов (Липецк, Россия). Население неолита-энеолита
Верхнего Подонья и его погребальная обрядность (по материалам грунтового
могильника Ксизово 6) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 167
М. Б. Медникова (Москва, Россия), Н. А. Мусеибли (Баку, Азербайджан),
С. Н. Кореневский (Москва, Россия). Детские погребения лейлатепинской
культуры эпохи халколита на поселении Галаери в Азербайджане: опыт
биоархеологического исследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197
Н. А. Берсенева (Челябинск, Россия). Социальные аспекты практики кремации
в обществах эпохи бронзы Южного Урала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 211
10 Stratum plus
№2. 2018

Е. П. Китов (Москва, Россия), А. А. Хохлов (Самара, Россия), П. С. Медведева (Челябинск,

Россия). Данные палеоантропологии как источник для реконструкции
процесса сложения и социальной стратификации общества (по материалам
синташтинских и потаповских памятников бронзового века). . . . . . . . . . 225
М. А. Балабанова (Волгоград, Россия). Детские погребения срубной культурно-
исторической общности как объект междисциплинарного исследования . . 245

СОЦИАЛЬНЫЕ СИМВОЛЫ
А. В. Колесник (Донецк, Украина). Эволюция взглядов на клады кремневой
продукции юга Днепро-Донского междуречья: от сокровищ к культовым
объектам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 259
Н. Б. Виноградов (Челябинск, Россия). Символы топора в социально-культовой
практике у населения позднего бронзового века Южного Зауралья . . . . . 273

ИССЛЕДОВАНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
А. И. Королев, А. Ф. Кочкина, Д. А. Сташенков, А. А. Хохлов, Н. В. Рослякова
(Самара, Россия). Уникальное погребение могильника эпохи раннего энеолита
Екатериновский мыс на Средней Волге . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 285
В. В. Титов, В. Ф. Кашибадзе, К. В. Дюжова, Г. В. Ковалева, С. В. Куршаков
(Ростов-на-Дону, Россия), П. Д. Фролов, А. С. Тесаков (Москва, Россия).
Палеоэкологические характеристики энеолита Нижнего Дона (на основании
материалов из многослойного памятника Раздорское I) . . . . . . . . . . . . 303
Н. В. Рындина (Москва, Россия), А. Д. Дегтярева (Тюмень, Россия). Цветной металл
ямной культурно-исторической области из памятников Украины:
морфология и технология изготовления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317
В. А. Борзунов (Екатеринбург, Россия). Варианты реконструкции и тенденции
развития стационарных жилищ эпох камня и бронзы таёжной зоны
Западной Сибири . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 347

ДИСКУССИИ
Л. С. Клейн (Санкт-Петербург, Россия). Ямная миграция и теоретические искания . . 379

Список сокращений. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 389

Авторам Stratum plus . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 391
Stratum plus 11
№2. 2018

CONTENTS

SOCIETY AS MIRRORED BY ARCHAEOLOGICAL SOURCES

SOCIAL STRUCTURES AND MODELS

N. B. Burdo (Kiev, Ukraine). Structure and Social Models of the Cucuteni A — Trypillia BI
Culture . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
N. L. Morgunova, A. A. Fayzullin (Orenburg, Russian Federation). The Social Structure of
the Yamnaуa (Pit-Grave) Culture of the Volga-Ural Interfluve . . . . . . . . . . . 35
L. Nikolova (Salt Lake City, USA). Dubene and Troy: Gold and Prosperity in the Third
Millennium Cal. BCE in Eurasia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 61
N. I. Shishlina, E. S. Azarov, T. D. Dyatlova (Moscow, Russian Federation), N. V. Roslyakova
(Samara, Russian Federation), O. P. Bachura (Yekaterinburg, Russian Federation),
J. van der Plicht (Groningen, Netherlands), P. I. Kalinin (Pushchino, Russian
Federation), I. A. Idrisov (Makhachkala, Russian Federation), A. V. Borisov (Pushchino,
Russian Federation). Innovative Seasonal Migrations and Subsistence System of the
Mobile Pastoralists of the Desert-Steppe Zone of Eurasia: role of social groups . . . 69
A. V. Epimakhov (Chelyabinsk, Russian Federation). Social Structures in Frontier
Conditions: case-study for the Bronze Age in the Southern Trans-Urals . . . . . . 91

SOCIOLOGY OF SETTLEMENTS
N. S. Kotova (Kiev, Ukraine), P. Stadler (Vienna, Austria). Sites in Brunn-am-Gebirge and
the Problem of the Hierarchy of the Oldest Linear Pottery Culture Settlements . 109
O. V. Tuboltsev (Zaporizhzhya, Ukraine), S. B. Radchenko (Kiev, Ukraine). Generalka 2 and
Causewayed Enclosures: examples of the polar worldview reflection of ancient
Europe population . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119
I. V. Chechushkov (Pittsburg, USA), A. S. Yakimov (Tyumen, Russian Federation),
O. P. Bachura (Yekaterinburg, Russian Federation), Yan Chuen Ng (Pittsburg, USA),
E. N. Goncharova (Yekaterinburg, Russian Federation). Social Organization of the
Sintashta-Petrovka Groups of the Late Bronze Age and a Cause for Origin of Social
Elites (Based on Materials of the Settlement of Kamenny Ambar) . . . . . . . . 149

SOCIOLOGY OF BURIALS
S. V. Vasilyev (Moscow, Russian Federation), R. V. Smolyaninov (Lipetsk, Russian Federation),
S. B. Borutskaya (Moscow, Russian Federation), A. N. Bessudnov (Lipetsk, Russian
Federation). Neolithic-Eneolithic Population of the Upper Don Region and its Burial
Customs (by the materials of the burial ground Ksizovo 6) . . . . . . . . . . . . 167
M. B. Mednicova (Moscow, Russian Federation), N. A. Museibli (Baku, Azerbaijan),
S. N. Korenevskiy (Moscow, Russian Federation). Infant Burials of the Leila-tepe
Culture of the Chalcolithic Age on the Settlement Galaeri in Azerbaijan:
an effort of bioarchaeological study . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197
N. A. Berseneva (Chelyabinsk, Russian Federation). Social Dimensions of the Cremation
Burial Rite in Bronze Age Societies of the Southern Ural Region . . . . . . . . . 211
12 Stratum plus
№2. 2018

E. P. Kitov (Moscow, Russian Federation), A. A. Khokhlov (Samara, Russian Federation),

P. S. Medvedeva (Chelyabinsk, Russian Federation). Paleoanthropological Data as a
Source of Reconstruction of the Process of Social Formation and Social Stratification
(based on the Sintashta and Potapovo sites of the Bronze Age) . . . . . . . . . . 225
M. A. Balabanova (Volgograd, Russian Federation). Children’s Burials of the Srubnaya
Culture as an Object of Interdisciplinary Study . . . . . . . . . . . . . . . . . . 245

SOCIAL SYMBOLS
A. V. Kolesnik (Donetsk, Ukraine). Evolution of Views by the Hoards of Flint Objects in the
South of the Dnieper-Don Interfluve: from hidden treasures to cult objects . . . 259
N. B. Vinogradov (Chelyabinsk, Russian Federation). The Symbols of the Axe in Socio-
Religious Practice among the Population of the Late Bronze Age of South
Transurals . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 273

RESEARCH AND PUBLICATIONS

A. I. Korolev, A. F. Kochkina, D. A. Stashenkov, A. A. Khokhlov, N. V. Roslyakova (Samara,
Russian Federation). The Unique Burial of the Ekaterinovsky Cape Early Eneolithic
Cemetery in the Middle Volga Region . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 285
V. V. Titov, V. F. Kashibadze, K. V. Dyuzhova, G. V. Kovaleva, S. V. Kurshakov (Rostov-on-
Don, Russian Federation), P. D. Frolov, A. S. Tesakov (Moscow, Russian Federation).
Paleoecological Features of Eneolithic of the Lower Don Region (by Materials of
Multilevel Site Razdorskoe I) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 303
N. V. Ryndina (Moscow, Russian Federation), A. D. Degtyareva (Tyumen, Russian Federation).
Non-ferrous Metal of the Yamnaya Cultural-Historical Area from Sites of Ukraine:
morphology and production technology . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317
V. A. Borzunov (Yekaterinburg, Russian Federation). Variants of Reconstruction and
Development Trends of Stone and Bronze Age Stationary Dwellings in the Taiga
Zone of Western Siberia. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 347

DISCUSSIONS
L. S. Klejn (Saint Petersburg, Russian Federation). Yamnaya Migration and Theoretical
Search. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 379

List of Abbreviations . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 389

Submissions . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 391
Stratum plus 317
№2. 2018

Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева

Цветной металл ямной культурно-исторической

области из памятников Украины:
морфология и технология изготовления
Keywords: North Black Sea region, Ukraine, Early Bronze Age, Yamnaya (Pit-grave) culture, ancient metal production,
metallographic analysis
Cuvinte cheie: Nordul Mării Negre, Ucraina, epoca bronzului timpuriu, cultura Iamnaia, producerea timpurie a metalului,
analiză metalografică
Ключевые слова: Северное Причерноморье, Украина, эпоха ранней бронзы, ямная культура, древнее металлопро-
изводство, металлографический анализ

N. V. Ryndina, A. D. Degtyareva
Non-ferrous Metal of the Yamnaya Cultural-Historical Area from Sites of Ukraine: morphology and
production technology
Data of an analytical study of non-ferrous metal of the Yamnaya cultural-historical area of Ukraine are generalized by
methods of the spectral analysis, x-ray microanalysis and metallographic analysis. The received results confirmed by mor-
phological and typological characteristics of tools allowed us to classify the North Black Sea center of metal production as
metalworking with the leading western Balkan-Carpathian direction of metallurgical contacts. During the Early Bronze Age
a new model of organization of metal production appeared which persisted until the end of the Middle Bronze Age and is
characterized by the use of low-alloyed arsenical bronze, forge and, in smaller degree, foundry techniques of tools produc-
tion in the steppe zone of Eastern Europe. Skills and manufacturing techniques of the tools were determined by composition
of availability of the initial raw material, i. e. arsenical bronze, to the craftsmen. Metal production demonstrates almost full
unification and standardization of making tools and jewelry of low-alloyed arsenical bronze during shape-forming forging,
to a lesser extent, using foundry techniques in unilateral molds with subsequent manufacturing of an item by heating it to
400—500°C. There were metallurgical communications of Yamnaya tribes of the Northern Black Sea coast with the syn-
chronous Corded Ware Cultures, which, in particular, is manifested in distribution of Yamnaya tools on the sites of the Corded
Ware Cultures and in possible acquisition of tin-arsenic alloys in the form of ingots from the Central European area.

N. V. Ryndina, A. D. Degtyareva
Metalul neferos din regiunea cultural-istorică Iamnaia în cadrul monumentelor Ucrainei: morfologia şi
tehnologia producerii
Sunt sintetizate datele cercetării analitice a metalului neferos în regiunea cultural-istorică Iamnaia din Ucraina prin
metodele analizei spectrale, microradiospectrale şi metalografice. Rezultatele obţinute, consolidate prin caracteristica
morfologico-tipologică a inventarului, ne-au permis să clasificăm centrul de producere a metalului din nordul Mării Negre
ca centru de prelucrare, cu orientare prioritară a contactelor metalurgice spre zona vestică, balcano-carpatică. În epoca
bronzului timpuriu apare un nou model de organizare a producţiei metalului, care de fapt îşi consolidează poziţiile până la
sfârşitul epocii bronzului mijlociu, manifestându-se prin utilizarea în zona de stepă a Europei de Est a bronzurile arsenice cu
aliaj redus, tehnologiile de confecţionare a inventarului caracterizându-se prin forjare, şi, în măsură mai mică, prin turnare.
Dexterităţile şi tehnologiile de confecţionare a inventarului erau condiţionate de componenţa materiei prime, care se găsea
la îndemâna meşterilor — bronzul arsenic. Producţia de metal demonstrează unificarea şi standardizarea aproape completă
a confecţionării uneltelor şi podoabelor din bronz arsenic cu aliaj redus în procesul de fasonare prin forjare, în măsură mai
mică utilizând-se tehnologiile de turnare în forme cu o singură valvă, obiectele prelucrându-se ulterior prin încălzire până
la 400—500 °C. Pot fi urmărite legături metalurgice ale triburilor Iamnaia din nordul Mării Negre cu culturile sincrone ale
ceramicii şnurate, ce se manifestă, în particular, prin răspândirea uneltelor de factură Iamnaia în cadrul monumentelor cu
ceramică şnurată şi prin posibilul import din arealul centraleuropean a aliajelor de staniu-arsen în formă de lingouri.

Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины: морфология
и технология изготовления
Обобщены данные аналитического изучения цветного металла ямной культурно-исторической области Украи-
ны методами спектрального, микрорентгеноспектрального, металлографического анализа. Полученные результа-
ты, подкрепленные морфолого-типологической характеристикой инвентаря, позволили классифицировать северо-
причерноморский центр металлопроизводства как металлообрабатывающий с ведущим западным балкано-карпатским
направлением металлургических контактов. В эпоху ранней бронзы появляется новая модель организации металлопро-

© Stratum plus. Археология и культурная антропология.

© Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева, 2018.
318 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева Stratum plus
№2. 2018

изводства, которая фактически закрепляется до окончания среднего бронзового века и проявляется в использовании
в степной зоне Восточной Европы низколегированных мышьяковых бронз, кузнечных, в меньшей степени литейных,
технологий изготовления инвентаря. Навыки и технологии изготовления инвентаря были обусловлены составом имею-
щегося в распоряжении мастеров исходного сырья — мышьяковой бронзы. Металлопроизводство демонстрирует поч-
ти полную унификацию и стандартизацию получения орудий и украшений из низколегированной мышьяковой бронзы
в процессе формообразующей ковки, в меньшей степени с использованием литейных технологий в односторонних фор-
мах с последующей доработкой изделий с нагревом до 400—500°C. Прослеживаются металлургические связи ямных
племен Северного Причерноморья с синхронными культурами шнуровой керамики, проявляющиеся, в частности, в рас-
пространении орудий ямного облика на памятниках со шнуровой керамикой и возможном поступлении из центрально-
европейского ареала оловянно-мышьяковых лигатур в виде слитков.

В период своего расцвета ямная культур- памятников по сравнению с днепро-бугской

но-историческая область занимала гигант-
ский ареал от Южного Приуралья на восто-
ке до Днестра и низовьев Дуная на западе,
от Самарской Луки, Среднего Подонья на се-
вере до Предкавказья и Северного Причер-
номорья на юге, почти всю степную полосу
Восточной Европы, а в ряде районов вклини-
валась и в лесостепь (Мерперт 1974). Локаль-
ные группы древнеямных памятников извест-
ны и за пределами их основной территории:
в Среднем Подунавье, на севере Балканско-
го полуострова, на Эмбе, в полупустыне При-
каспия и на Тереке. На территории Украины
исследователи выделили несколько локаль-
ных групп ямных племен по географическо-
му принципу — донецкую, среднеднепров-
скую, нижнеднепровскую, южнобугскую,
приазовско-крымскую группы ямных памят-
ников (Шапошникова 1985: 348; Шапошни-
кова, Фоменко, Довженко 1986: 5). В 70-е гг.
XX в. И. Т. Черняков вычленил в междуречье
Дуная, Днестра и Южного Буга буджакскую
культуру ямных памятников, обосновывая
свою гипотезу своеобразием погребального
обряда и инвентаря, отличающегося от ямных
памятников восточного ареала, и объясняя
это своеобразие участием усатовских племен
в формировании культуры (Черняков 1979:
8—9). Впоследствии Е. В. Яровой и Л. В. Суб-
ботин пришли к выводу о том, что выделение
буджакской культуры неправомерно, посколь-
ку буджакские памятники, при всей их специ-
фичности, остаются неотъемлемой частью ям-
ной культуры и представляют собой локаль-
ный вариант ямной культурно-исторической
области (Яровой 1990: 220; Субботин 2003:
7). Тем не менее, название, предложенное
И. Т. Черняковым, используется исследова-
телями в различных модификациях — буд-
жакская культура, группа, вариант (Дергачев
1986: 70—74; Иванова 2013а: 200).
По базе данных радиоуглеродного датиро-
вания, представленной Е. Н. Черных, времен-
ной диапазон днепро-бугской группы ямной
общности, наиболее представительной в ко-
личественном отношении (110 дат), указывает
на отрезок времени 2900—2200 гг. до н. э. (при
вероятности 68,2 %). Более древней группой
является дунайско-днестровская (3400—
2100 гг. до н. э.) (Черных, Авилова, Орлов-
ская 2000: 66—70; Черных, Орловская 2004:
92—94). Анализируя данные радиоуглеродно-
го датирования и исходя из наиболее реали-
стичных 135 дат, Ю. Я. Рассамакин и А. В. Ни-
колова обозначили интервал ямной культуры
в Украине периодом 3500/3350—2400/2300 гг.
до н. э. В группе ранних памятников нахо-
дятся погребения могильника Сватово: по-
гребение 1 кургана 1 датировано периодом
3380—2880 гг. до н. э., погребение 1 кургана
12 — 4370/4030—3360 гг. до н. э. В дунайско-
днестровской группе выявлены две группы
дат, соответственно обозначенные интервала-
ми 3000—2600 и 2550—2200 гг. до н. э. (Ras-
samakin, Nikolova 2008: 64—68, fig. 8—10).
В связи с этим, для нас имеет значение вычле-
нение группы наиболее раннего цветного ме-
талла, имеющегося в нашей выборке и проис-
ходящего из погребальных комплексов, к ко-
торым, исходя из предложенных датировок,
могут быть отнесены орудия могильника Сва-
тово (кург. 12, погр. 1). Судя по технологиче-
ским особенностям медного орудийного ком-
плекса, к группе ранних изделий может быть
отнесен инвентарь двух погребений могиль-
ника Ясски из Приднестровья (кург. 2, погр. 2;
кург. 1, погр. 30). По мнению В. А. Дергачева,
именно приднестровские памятники являют-
ся наиболее ранними группами ямной культу-
ры (Дергачев 1986: 74).
К исследованию ямного металла спе-
циалисты обращались неоднократно. Так,
Е. Н. Черных в ряде работ дал обобщающую
характеристику ямно-полтавкинскому ме-
таллургическому очагу, намеренно не разде-
ляя ямный и полтавкинский горизонты, имея
в виду переплетение территориальных и хро-
нологических признаков обеих культур, а так-
же типолого-морфологических характеристик
металлургической продукции, в основном ха-
рактерной для очагов Циркумпонтийской ме-
таллургической провинции (Черных 1966:
58—65; 2007: 46—55; Chernykh 1992: 85—91).
Основной период функционирования Цир-
кумпонтийской металлургической провин-
ции, выделенной Е. Н. Черных, по серии
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 319
№2. 2018

Рис. 1. Карта памятников ямной культуры с изделиями из цветного металла, подвергнутыми аналитическому
изучению. Могильники: 1 — Верхняя Тарасовка, 2 — Марьевка; 3 — Стрюковка; 4 — Выводово; 5 — Широкая
Балка; 6 — Волчанск; 7 — Подо-Калиновка; 8 — Новая Одесса IV; 9 — Отрадный; 10 — Чкаловский; 11 —
Ясски; 12 — Семеновка; 13 — Касперовка; 14 — Новокаменка; 15 — Червоный Яр; 16 — Виноградное; 17 —
Майоровка; 18 — Новофилипповка; 19 — группа Завадских могил; 20 — Сватово; 21 — Балковский курган,
Высокая могила; 22 — Любимовка; 23 — Вольноулановское. Поселение: 24 — Михайловское поселение.

Fig. 1. Yamnaya sites with the products from non-ferrous metal subjected to analytical study. Burial grounds: 1 — Verkhnyaya
Tarasovka, 2 — Maryevka; 3 — Stryukovka; 4 — Vyvodovo; 5 — Shirokaya Balka; 6 — Volchansk; 7 — Podo-Kalinovka; 8 — Novaya
Odessa IV; 9 — Otradny; 10 — Chkalovsky; 11 — Yasski; 12 — Semenovka; 13 — Kasperovka; 14 — Novokamenka; 15 — Chervony
Yar; 16 — Vinogradnoe; 17 — Mayorovka; 18 — Novofilippovka; 19 — Zavadsky mogily group; 20 — Svatovo; 21 — Balkovsky
kurgan, Vysokaya Mogila; 22 — Lyubimovka; 23 — Vil’noulanivs’ke. Settlement: 24 — Mikhaylovka.

радиоуглеродных определений ограничен ли кавказские центры, в первую очередь май-

3300—1900 гг. до н. э. (Черных 2007: 37). Оча-
ги провинции структурно состояли из двух
блоков — южного с оседло-земледельческими
культурами (Иран, Месопотамия, Анато-
лия, Эгейские острова, вплоть до Балкан)
и северного с пастушеско-скотоводческими
культурами (степная зона Восточной Евро-
пы — Предкавказье, Кавказ, Северное При-
черноморье, Волго-Уралье) (Черных 2007:
37—38). С металлопроизводством ямни-
ков, по Е. Н. Черных, было связано два оча-
га: металлургический ямно-полтавкинский
с зоной распространения продукции в Юж-
ном Приуралье, Нижнем и Среднем Повол-
жье, а также нижнеднепровский. Последний
очаг являлся металлообрабатывающим, зона
распространения продукции охватывала при-
днепровские области Северного Причерно-
морья (Chernykh 1992: 85). На деятельность
ямно-полтавкинского очага, по мнению ис-
следователя, определенное воздействие оказа-
копский очаг. Кроме того, наблюдались связи
с трансильванскими центрами благодаря по-
средничеству степных, более западных пле-
мен. Орудия ямной, усатовской, катакомбной
культур Молдавии (21 экз., в числе которых
9 экз. ямных) были исследованы Л. Б. Орлов-
ской с точки зрения их химического состава,
с целью поиска возможных сырьевых источ-
ников (Орловская 1990). Исследователь при-
шла к выводу о преобладании в коллекции
балканского металла, не исключая, в значи-
тельно меньшей степени, кавказского влия-
ния. Эти же предметы были проанализирова-
ны металлографическими методами А. Г. Ка-
менским, который предположил, что в ямной
среде возникли новые технологии обработки
металла, которые далее проникли в результа-
те контактов в среду усатовских племен (Ка-
менский 1990).
В настоящее время назрела необходи-
мость в проведении массового аналитиче-
320 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева Stratum plus
№2. 2018

Таблица 1.
Распределение изделий из цветного металла
по памятникам Северного Причерноморья

Памятник Всего Кол-во Кол-во Спектр. ан. Металлогр. ан.

изделий орудий украшений
Мог. Верхняя Тарасовка 3 3 — 3 3
Мог. Широкая Балка 2 1 1 2 2
Мог. Червоный Яр 1 1 — 1 1
Мог. Выводово 1 1 — 1 1
Мог. Марьевка 1 1 — 1 1
Мог. Волчанск 3 3 — 2 3
Мог. Подо-Калиновка 2 2 — 2 2
Мог. Новая Одесса IV 1 — 1 1 1
Мог. Отрадный 5 1 4 5 5
Мог. Чкаловский 1 1 — 1 1
Мог. Ясски 2 2 — 2 2
Мог. Семеновка 2 — 2 2 2
Мог. Касперовка 1 1 — 1 1
Мог. Новокаменка 1 1 — 1 1
Мог. Стрюковка 1 — 1 — 1
Мог. Виноградное 6 5 1 6 6
Мог. Новофилипповка 1 1 — 1 1
Гр. Завадских могил 1 1 — 1 1
Мог. Сватово 5 5 — 5 5
Балковский курган 2 2 — 2 2
Курган Высокая могила 1 1 — 1 1
Мог. Любимовка 2 2 — 2 2
Мог. Вильноулановка 1 1 — 1 1
Мог. Майоровка 2 2 — — —
Пос. Михайловка 11 11 — 11 3
Всего: 59 49 10 55 49

ского изучения металлического инвентаря ческий представлен изделиями, происхо-

ямных памятников Украины, с точки зрения
осмысления его морфолого-типологического
своеобразия, выявления использовавших-
ся ведущих технологий, сопоставления по-
лученных данных с результатами исследо-
вания других очагов металлопроизводства
ямной культурно-исторической области и со-
предельных очагов других культурных обра-
зований. Пробы и срезы для аналитического
изучения металла ямной культуры Северно-
го Причерноморья были собраны Н. В. Рын-
диной в 60—80-х гг. XX в. после прове-
дения работ крупных новостроечных ар-
хеологических экспедиций на территории
Украины в Днепропетровской, Запорожской,
Херсонской, Николаевской, Одесской, Лу-
ганской областях (руководители экспедиций
Б. Н. Мозолевский, Г. Л. Евдокимов, Н. Н. Че-
редниченко, Е. В. Черненко, Д. Я. Телегин,
В. Н. Даниленко, В. В. Отрощенко, А. И. Ле-
сков, О. Г. Шапошникова, Л. В. Субботин,
С. Н. Братченко) (рис. 1; табл. 1). Материа-
лы находились на хранении в фондах Ин-
ститута археологии НАН Украины, Одесско-
го археологического музея, музеев Каховки,
Донецка. Аналитически проанализирован-
ный цветной металл происходит в основ-
ном из погребальных памятников, поселен-
дящими из верхнего слоя пос. Михайловка.
Доступные нам изделия представлены пре-
имущественно орудиями труда (83 %), укра-
шений в выборке всего 10 экз. (17 %).
Металлографический анализ осуществлен
авторами в лабораториях кафедры археологии
исторического факультета МГУ им. М. В. Ло-
моносова и ФИЦ Тюменский научный центр
СО РАН с учетом созданной базы данных
и эталонов медных, мышьяковых, многоком-
понентных бронз в литом, отожженном, де-
формированном состоянии с использованием
различных термических режимов. При про-
ведении структурного анализа задействованы
микроскопы МИМ-7, а также Axio Observer
D1m (Zeiss) с фиксацией цветных структур
с высокой разрешающей плотностью и при
большом увеличении посредством цифро-
вой камеры Axio Cam на компьютере. Хими-
ческий состав цветного металла определен
методами спектрального полуколичествен-
ного анализа, произведенного в лаборатори-
ях Института археологии РАН (Черных 1966:
58—60, 124—127), Ленинградского отделе-
ния Института археологии АН СССР (ИИМК
РАН) (В. А. Галибин). С целью уточнения ка-
чественной и количественной характеристи-
ки включений в металле был произведен ми-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 321
№2. 2018

Рис. 2. Тесла (1—3), долота (4, 5), ножи (6—14) (секущими линиями показаны срезы на шлифы): 1, 4 —
мог. Подо-Калиновка (ан. 1450, 1522); 2, 6, 10 — пос. Михайловка (ан. 346; 348); 3, 5 — мог. Сватово (ан. 1579,
1575); 7, 9 — мог. Волчанск (ан. 1449, 1448); 8 — курган Высокая могила (ан. 603); 11 — мог. Ясски (ан. 1456);
12 — мог. Чкаловский (ан. 1454); 13 — мог. Червоный Яр (ан. 1444); 14 — мог. Отрадный (ан. 604).

Fig. 2. Adzes (1—3), chisels (4, 5), knives (6—14) (location of sections for investigation of metal microstructure is shown with
secants): 1, 4 — Podo-Kalinovka (an. 1450, 1522); 2, 6, 10 — Mikhaylovka settlement (an. 346; 348); 3, 5 — Svatovo (an. 1579,
1575); 7, 9 — Volchansk (an. 1449, 1448); 8 — Vysokaya Mogila (an. 603); 11 — Yasski (an. 1456); 12 — Chkalovsky (an. 1454);
13 — Chervony Yar (an. 1444); 14 — Otradny (an. 604).

крорентгеноспектральный анализ различных вым. Авторы выражают искреннюю при-

фаз на заполированных шлифах на микро-
зондовом анализаторе Camebax SX50 (W %)
на кафедре минералогии МГУ им. М. В. Ло-
моносова, проведенном кандидатом геолого-
минералогических наук И. А. Брызгало-
знательность Е. Н. Черных, Л. Б. Орловской,
И. А. Брызгалову за возможность использова-
ния результатов анализа.
Орудия труда (49 экз.) распределяются
на категории: тесла, долота, ножи, бритвы, на-
322 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
конечник стрелы, шилья, с резким преоблада-
нием в выборке ножей и шильев.
Тесла (3 экз.) относятся к типу трапецие-
видных с расширенными к лезвию боковыми
гранями и узким обухом. Они небольшие —
достигают в длину 5,6—8,3 см, ширина пят-
ки 2,2—3,5 см, ширина лезвия 3,8—5,4 см при
толщине корпуса 0,5 см (рис. 2: 1—3). Проа-
нализированные изделия происходят из мо-
гильников Сватово (кург. 12, погр. 1), Подо-
Калиновка (кург. 5, погр. 5), верхнего слоя
поселения Михайловское (Братченко 2004:
рис. 41: 5; Лагодовська, Шапошникова, Ма-
каревич 1962: 147—148, табл. XXVI: 26; Ев-
докимов, Рассамакин, Николова 1977). Ана-
логичные изделия обнаружены в погребаль-
ных комплексах ямной (Бычок, Коржево,
Алкалия) и синхронной ей усатовской куль-
тур (мог. Усатово, 4 экз.; Пуркары, 2 экз.)
на территории Молдавии и Украины (Суб-
ботин 2003: табл. 41: 1—3; Конькова 1979:
167—169, рис. 57: 1—4; Яровой 1990: 54—64,
рис. 23: 3; 28: 4). Тесла с расширенными боко-
выми гранями достаточно широко бытовали
в центрах металлопроизводства Циркумпон-
тийской металлургической провинции: май-
копском, ямно-полтавкинском, новотиторов-
ском, вольско-лбищенском (урочище Клады,
Иноземцево, Штурбино, Барышников, Тамар-
Уткуль VII, Першинский, Изобильное I, Ку-
тулук, Павловка, Утевка, Ровное, Колтубанка,
Старая Яблонка, Ильинский 1, Царев курган,
пещера Братьев Греве, Уваровка 2) (Сальни-
ков 1967: рис. 23: 12; Черных, Кореневский
1976: рис. 2: 1, 2; Chernykh 1992: fig. 19: 8; 23:
5; 24: 11—13; 28: 19—21; 29: 18, 19; 33: 21; 45:
32; 46: 2; Васильев 1979: 42—43, рис. 7: 15,
29, 72; 1999: рис. 16: 3; 28: 19; Васильев, Куз-
нецов 2000: рис. 9: 3; Равич, Рындина 1999:
рис. 1: 3, 7, 9; Кузьмина, Михайлова, Суббо-
тин 2003: 199—200, рис. 6: 8; Синюк 1996:
рис. 5: 5; Моргунова 2014: рис. 101; Черных,
Авилова, Орловская 2000: 69—70, рис. 14: 4;
Богданов 2004: рис. 52: 1, 3; Гак, Калмыков
2013: рис. 6: 11). Особенно многочисленны
они в материалах катакомбной культуры. Так,
по данным Е. И. Гака, число известных тесел
в памятниках южной степной зоны России до-
ходит до 39 экз. (Гак 2005: 14).
Черешковые долота (2 экз.) подразделя-
ются на желобчатое и прямолезвийное
(рис. 2: 4, 5). Желобчатое долото имеет упор-
утолщение в верхней части, прямоугольный
в сечении корпус, желобок на лезвии, дли-
ну 12,3 см при ширине 0,9 см. Орудие про-
исходит из материалов мог. Подо-Калиновка
(кург. 5, погр. 5) (Евдокимов, Рассамакин, Ни-
колова 1977: 149). Прямолезвийное долото,
Stratum plus
№2. 2018
квадратное в сечении с упором в верхней ча-
сти, обнаружено в захоронении мог. Свато-
во (кург. 12, погр. 1) (Братченко 2004: рис. 41:
2). Изделие небольшое — длина 6,2 см, ши-
рина 0,5 см. Черешковые долота с упором-
утолщением относятся к категории массовых
изделий, типичных для очагов Циркумпонтий-
ской металлургической провинции (Черных
2007: 44—49). Желобчатые и прямолезвий-
ные долота известны в приуральских ямных
памятниках в погребениях могильников Пя-
тилетка, у хут. Барышников, Тамар-Уткуль VII
и VIII (6 экз.) (Дегтярева 2010: 35).
Ножи (20 экз.) относятся к разряду череш-
ковых, по оформлению лезвийной части ору-
дия подразделяются на два типа: с лезвием
листовидной и подтреугольной формы. Рас-
сматривая типологию ямных ножей, С. Н. Ко-
реневский распределил орудия на две груп-
пы — листовидных ножей с широким лезви-
ем (группа 3) и ножей с узким лезвием (группа
4) (1978: 36). На наш взгляд, к параметрам вы-
членения второй группы следует отнести так-
же конфигурацию рабочей части — четкие
геометрические очертания лезвия подтре-
угольной формы.
Ножи с лезвием листовидной фор-
мы имеют небольшой черешок подпрямо-
угольной формы, слегка закругленный, дли-
ной примерно в 1/4 часть общей длины из-
делия. Лезвийная часть листовидной формы
с максимальной шириной преимущественно
в середине рабочей части или же ближе к че-
ренку, плечики округлые, сечение линзовид-
ное. Орудия небольшие по величине, общая
длина в пределах 6,2—14,5 см, ширина лез-
вия 2—3,5 см (рис. 2: 6—14). Подобные ножи,
подвергнутые аналитическому исследованию,
обнаружены в верхнем слое поселения Ми-
хайловское (2 экз.), в погребениях могильни-
ков Волчанск (2 экз.; кург. 1, погр. 23); Курган
Высокая Могила (погр. 6), Отрадный (кург. 1,
погр. 5), Ясски (кург. 2, погр. 2), Чкаловский
(кург. 3, погр. 24), Червоный Яр (кург. 1, погр.
10) (Лагодовська, Шапошникова, Макаре-
вич 1962: 147—150, табл. XXVI: 22, 24; Ша-
пошникова 1985: рис. 95: 2—3; Шапошнико-
ва, Фоменко, Довженко 1986: 41, рис. 16: 1;
Субботин 2003: табл. 42: 7; Евдокимов 1978).
Аналогичные орудия характерны для ям-
ных погребальных комплексов Поднестровья
(Приморское, Алкалия), балкано-карпатского
варианта ямной культуры (мог. Крэчунел,
Михай Витязу, Тырпешть) (Субботин 2003:
табл. 42: 1, 4; Иванова 2014: рис. 8: 8, 10, 12).
В ямных памятниках Волго-Уральского реги-
она идентичные изделия имеют более массив-
ный облик длиной до 18—21 см с лезвием ши-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 323
№2. 2018

Рис. 3. Ножи (секущими линиями показаны срезы на шлифы): 1, 2, 5 — мог. Виноградное (ан. 1531, 1529,
1527); 3 — мог. Любимовка (ан. 602); 4 — мог. Верхняя Тарасовка (ан. 1442); 6 — мог. Майоровка; 7 —
мог. Вильноулановка (ан. 606); 8, 12, — мог. Сватово (ан. 1577, 1578); 9 — мог. Широкая Балка (ан. 1443);
10 — мог. Новофилипповка (ан. 351); 11 — Балковский курган (ан. 601); 13 — поселение Михайловка (ан. 349);
14 — мог. Новокаменка (ан. 1525).

Fig. 3. Knives (location of sections for investigation of metal microstructure is shown with secants): 1, 2, 5 — Vinogradnoe (an.
1531, 1529, 1527); 3 — Lyubimovka (an. 602); 4 — Verkhnyaya Tarasovka (an. 1442); 6 — Mayorovka; 7 — Vilnoulanovka (an. 606);
8, 12 — Svatovo (an. 1577, 1578); 9 — Shirokaya Balka (an. 1443); 10 — Novofilippovka (an. 351); 11 — Balkovsky Kurgan (an.
601); 13 — Mikhaylovka settlement (an. 349); 14 — Novokamenka (an. 1525).

риной 4—6 см, хотя встречаются и миниатюр-
ные орудия длиной 12—13 см (Изобильное I,
Герасимовка II, Тамар-Уткуль VII, Болдырев-
ский I, Мустаево V, Быково, Утевка 1, Бобров-
ка, Потаповский, Владимировский (Моргу-
нова, Кравцов 1994: рис. 3: 1; 24, 1; Порохо-
ва 1992: рис. 1: 6; Моргунова 2000: рис. 5: 1;
Моргунова, Краева, Матюшко 2005: рис. 15:
6; Васильев 1979: рис. 7: 13, 25, 49; Васильев,
Кузнецов, Семенова 1994: рис. 27: 1; Моргуно-
ва и др. 2010: рис. 61: 2). Аналогичные орудия
обнаружены в ямных, новотиторовских погре-
бениях Ставрополья, Прикаспия — в могиль-
нике ВМЛБ III, 66, Птичье 1, Птичье 3, Рас-
шеватский 1 (Шишлина 2007: рис. 51: 5; Гак,
Калмыков 2013: рис. 5: 1, 2; 6: 3, 4). В погребе-
ниях катакомбной культуры Калмыкии учтено
19 экз., в материалах северокавказской культу-
ры — 5 ножей (Кореневский 1978: 40—41).
Ножи с удлиненно-треугольным лезви-
ем имеют небольшой подпрямоугольный че-
ренок, плавно переходящий в лезвийную
часть с максимальной шириной рабочей части
у основания черешка, линзовидное сечение.
Изделия небольшие — длина 10,5—13 см,
ширина лезвия 2—3,8 см (рис. 3: 1—11). Ана-
литически исследованные орудия обнару-
жены в материалах могильников Виноград-
324 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
ное (2 экз., кург. 24, погр. 8; кург. 19, погр. 6),
Любимовка (кург. 27, погр. 9), Верхняя Тара-
совка (кург. 70, погр. 13), Майоровка (кург. 4,
погр. 15), Сватово (кург. 12, погр. 1), Вильно-
улановка (кург. 3, погр. 8), Балковский курган
(кург. 1, погр. 57), Новофилипповка (кург. 5,
погр. 6), Широкая Балка (кург. 4, погр. 2)
(Шапошникова, Фоменко, Довженко 1986:
рис. 16: 5; Отрощенко и др. 1984; Чередни-
ченко и др. 1975; Братченко 2004: рис. 41: 3;
Телегин 1977: рис. 2: 11; Николова, Черных,
Евдокимов 2011: рис. 25: 6).
Подобные ножи найдены также в материа-
лах других ямных памятников Поднепровья —
в слое поселения Михайловское (3 экз.), хут.
Шевченко (кург. 28, погр. 14), Каменка (кург. 13,
погр. 10), Константиновка (кург. 9, погр. 15),
Отрадный (кург. 1, погр. 15), Новогригорьевка
(кург. 3), Новониколаевка, Белозерка (кург. 5,
погр. 1, 6) (Лагодовська, Шапошникова, Ма-
каревич 1962: 147—150, табл. XXVI: 12—14;
Черных 1966: рис. 34: ан. 428, 451; Коренев-
ский 1978: 41, рис. 8: 1, 2, 5; Шапошникова,
Фоменко, Довженко 1986: рис. 16: 2—4; Чер-
ных, Дараган 2014: 287, рис. 81: 4). Известны
ножи с подтреугольным лезвием в материа-
лах ямных погребений Приднестровья (Кау-
шаны, Градиште, Фрикацей, Глиное), морав-
ской группы культуры шнуровой керамики
(Кружек, Велечовиче I), культуры Коцофень
(Баиль Херкуланэ) (Дергачев 1986: рис. 13:
21, 22; Субботин 2003: табл. 41: 5; Иванова
2014: рис. 8: 9, 17, 18).
Данный тип ножей характерен для ямных
погребальных комплексов всего ареала общ-
ности — Поволжья, Приуралья, Притоболья,
Прикубанья, Северо-Западного Прикаспия,
а также новосвободненских, новотиторов-
ских комплексов. Аналогичные орудия обна-
ружены в погребениях могильников Тамар-
Уткуль VII (2 экз.), Тамар-Уткуль VIII, Бол-
дыревский I (2 экз.), у хут. Барышников, Увак,
Александровский IV, Скатовка, Бережновка 1,
Быково, Покровка 1 (2 экз.), Нижняя Орлян-
ка 1, Утевский 1, Преполовенка 1 (2 экз.), Каш-
пир 3, Кутулук 3, Потаповка (2 экз.), у г. Эн-
гельс, на р. Ток (случайная находка) (Черных
1966: рис. 34: ан. 443, 456; 35: ан. 472; Коре-
невский 1978: 41—42; Васильев 1980: рис. 4:
6, 30, 60, 57; Васильев, Кузнецов, Семено-
ва 1994: рис. 26: 10, 11; Моргунова, Кравцов
1994: рис. 4: 3; 6: 1; 9: 1; 13: 1; 20: 4; Моргуно-
ва, Турецкий: 1998: рис. 6: 4; Моргунова 2000:
56—58, рис. 6: 2, 3; Богданов 2004: рис. 54: 1,
2, 4, 7, 8; 55: 4, 5; Васильев, Кузнецов 2000:
рис. 10: 2, 6—10; Зданович, Гаврилюк, Ма-
лютина 2006: 46; Кияшко 2002: рис. 3: 5—8;
XII: 5, 11).
Stratum plus
№2. 2018
Подобные изделия найдены в Притоболье
в разрушенных позднеямных погребениях.
Так, четыре ножа найдены на территории мо-
гильников Убаган 1, Аксуат и поселения Уба-
ган 2 (Потемкина, Дегтярева 2007: рис. 7: 1—3,
6). Аналогичные ножи, но с более коротким
черешком, обнаружены также в новосвобод-
ненских, ямных, новотиторовских комплек-
сах Прикубанья, Ставрополья, ямной культу-
ры Северо-Западного Прикаспия: Новокор-
сунская, Первомайский, Степной, Тимашевск,
Лебеди I, Батуринская I, Кривая Лука IV, Ман-
джикины 1, Ильинский 1, Расшеватский 1,
Красногвардейское (Гей 2000: рис. 46: 4, 5,
10, 12, 16, 19, 20; Шишлина 2007: рис. 25: 1;
33: 11; Гак, Калмыков 2013: рис. 4: 2; 6: 1, 2,
6). По сводным данным С. Н. Кореневского,
38 экз. орудий данного типа известно в ма-
териалах катакомбной культуры Калмыкии,
20 экз. — в материалах северокавказской куль-
туры, 18 экз. — случайные находки на терри-
тории Северного Причерноморья и Поволжья
(Кореневский 1978: 41—43). Учитывая вре-
менной приоритет ямной культуры по радио-
углеродным датировкам в сравнении с ката-
комбными и северокавказскими древностями,
можно предположить, что данный тип ору-
дий, наиболее специфический, можно сказать,
маркирующий ямную металлообработку, по-
явился впервые в ямной среде и далее распро-
странился среди населения катакомбной и се-
верокавказской культур. Из ранних памятни-
ков нам известен лишь 1 экз., происходящий
из материалов пос. Гребени трипольской куль-
туры этапа B/II, который был обозначен как
дротик с длинной массивной прямоугольной
ручкой и лезвием треугольной формы (Рынди-
на 1971: рис. 30: 3).
Два орудия отнесены к категории череш-
ковых бритв, представленных двумя типами.
Одна бритва с заступообразным лезвием,
линзовидным в сечении, имеет рабочую часть
в нижней, наиболее широкой части изделия
(поселение Михайловское; рис. 3: 13). Дли-
на изделия 12 см, ширина лезвия 3,7 см (Ла-
годовська, Шапошникова, Макаревич 1962:
147—150, табл. XXVI: 23). Орудие относит-
ся к категории достаточно редко встречаю-
щихся изделий, известно всего три аналогич-
ных экз. — в материалах ямных погребений
Тараклия в Приднестровье, Павловском в По-
донье, в слое поселения Одая Туркулуй куль-
туры Глина (Субботин 2002: табл. 41: 6; Си-
нюк 1996: рис. 4: 3; Иванова 2014: рис. 8: 11).
Вторая бритва относится к типу черешковых
орудий с подтреугольным ассиметричным
лезвием, дугообразно изогнутым, образую-
щим так называемое «хвостообразное» завер-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 325
№2. 2018

Рис. 4. Шилья (1—21), бляхи (22—27), подвески (28—31), пронизь (32) (секущими линиями показаны срезы
на шлифы): 1 — мог. Сватово (ан. 1576); 2—5, 9, 15, 17, 21 — пос. Михайловка; 6, 20, 29, 30 — мог. Виноградное
(ан. 1528, 1532, 1530); 7 — мог. Касперовка (ан. 1524); 8, 19 — мог. Верхняя Тарасовка (ан. 600, 1523); 10 —
мог. Ясски (ан. 1459); 11 — Балковский курган (ан. 599); 12 — мог. Любимовка (ан. 605); 13 — мог. Выводово
(ан. 1445); 14 — мог. Марьевка (ан. 1446); 16 — мог. Волчанск (ан. 1447); 18 — мог. Майоровка (ан. 1525); 22,
23, 25, 26 — мог. Отрадный (ан. 1453, 1452, 1455, 607); 24 — мог. Широкая Балка (ан. 1521); 27 — мог. Новая
Одесса IV (ан. 1451); 28, 32 — мог. Семеновка (ан. 1458, 1457); 31 — мог. Стрюковка (ан. 1526).

Fig. 4. Awls (1—21), metal plates (22—27), pendants (28—31), tube (32) (location of sections for investigation of metal
microstructure is shown with secants): 1 — Svatovo (an. 1576); 2—5, 9, 15, 17, 21 — Mikhaylovka settlement; 6, 20, 29, 30 —
Vinogradnoe (an. 1528, 1532, 1530); 7 — Kasperovka (an. 1524); 8, 19 — Verkhnyaya Tarasovka (an. 600, 1523); 10 — Yasski (an.
1459); 11 — Balkovsky Kurgan (an. 599); 12 — Lyubimovka (an. 605); 13 — Vyvodovo (an. 1445); 14 — Maryevka (an. 1446); 16 —
Volchansk (an. 1447); 18 — Mayorovka (an. 1525); 22, 23, 25, 26 — Otradny (an. 1453, 1452, 1455, 607); 24 — Shirokaya Balka
(an. 1521); 27 — Novaya Odessa IV (an. 1451); 28, 32 — Semenovka (an. 1458, 1457); 31 — Stryukovka (an. 1526).

шение (рис. 3: 12). Бритва, найденная в мате-
риалах мог. Сватово (кург. 12, погр. 1), имеет
длину 13,5 см, длину лезвия 10,3 см, шири-
ну лезвия 3,1 см (Братченко 2004: рис. 41: 6).
Аналогичное орудие обнаружено в матери-
алах могильника Моркувки моравской груп-
пы культуры шнуровой керамики, в ямном
и новотиторовском погребениях Скворцов-
ка в Приуралье, Ильинский 1 (Иванова 2014:
рис. 8: 13; Моргунова 2014: рис. 30: 3; Гак,
Калмыков 2013: рис. 6: 5).
Одно изделие представлено миниатюр-
ным наконечником стрелы с удлиненным
черешком, пером треугольной формы, лин-
зовидным в сечении (рис. 3: 14). Длина изде-
лия 5,2 см, длина и ширина лезвия соответ-
ственно 2,3 и 1,6 см. Наконечник стрелы обна-
ружен в материалах могильника Новокаменка
326 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
(кург. 1, погр. 11) (Субботин 2003: табл. 42:
3). Аналогии этому уникальному орудию нам
не известны. Обнаруженные в разрушенных
ямных погребениях Среднего Притоболья
Убаган 1, Убаган миниатюрные наконечники
стрел из окисленной меди (2 экз.) имеют перо
листовидной формы, едва намеченные под-
прямоугольные черешки, длину 2,9—3,1 см
(Дегтярева 2010: 61—63, рис. 23: 11, 12). Одна
подобная стрелка длиной 4,1 см происходила
из слоя липчинской культуры стоянки Разбой-
ничий Остров, датированной концом IV —
серединой III тыс. до н. э. (Чаиркина 2005:
288—294). Убаганским и липчинскому нако-
нечникам стрел аналогичен лишь один тер-
риториально отдаленный — так называмый
ланцетовидный наконечник стрелы, проис-
ходящий из материалов могильника Почапы
культуры шнуровой керамики (Рындина 1980:
28, рис. 3: 12).
В коллекции проанализированного ямно-
го металла учтено также 21 экз. шильев, пред-
ставленных орудиями с упором-утолщением
и без упора. Найдено 16 экз. с упором-
утолщением, которые имеют квадратное се-
чение, длину в пределах 3,1—12,6 см при мак-
симальной ширине грани 0,4—0,6 см (рис. 4:
1—16). Орудия в основном обоюдоострые,
2 экз. имеют уплощенное завершение со сто-
роны рукояти (рис. 4: 2, 5), одно шило обнару-
жено с деревянной рукоятью (рис. 4: 14). Ши-
лья с упором-утолщением обнаружены в ма-
териалах поселения Михайловское (10 экз.),
могильников Сватово (кург. 12, погр. 1), Ви-
ноградное (кург. 19, погр. 6), Касперовка
(кург. 1, погр. 16), Верхняя Тарасовка (кург. 9,
погр. 16), Ясски (кург. 1, погр. 30), Балков-
ский курган (погр. 38), Марьевка (кург. 11,
погр. 27), Выводово (кург. 94, погр. 6), Лю-
бимовка (кург. 27, погр. 9), Волчанск (кург. 1,
погр. 23) (Лагодовська, Шапошникова, Мака-
ревич 1962: 147—148, табл. XXVI: 2, 4—7, 9,
10, 19, 21; Братченко 2004: рис. 41: 4; Шапош-
никова, Фоменко, Довженко 1986: рис. 16: 14;
Субботин 2003: табл. 43: 3).
Шилья без упора имеют квадратное или
прямоугольное сечение, относятся к типу
обоюдоострых или односторонних орудий
(рис. 4: 17—21). Длина шильев находится
в пределах 12,3—4,7 см. Изделия обнару-
жены в слое поселения Михайловское, в ма-
териалах могильников Майоровка (кург. 4,
погр. 15), Виноградное (кург. 24, погр. 24),
Верхне-Тарасовка (кург. 2, погр. 1), груп-
пы Завадских могил (кург. 4, погр. 2) (Ла-
годовська, Шапошникова, Макаревич 1962:
табл. XXVI: 11, 18; Шапошникова, Фоменко,
Довженко 1986: рис. 16: 7).
Stratum plus
№2. 2018
Украшения, происходящие из ямных по-
гребальных комплексов, представлены бля-
хами с пуансонным орнаментом, серебряны-
ми и бронзовыми височными проволочны-
ми подвесками в 1,5—4 оборота, трубчатыми
пронизками. Бляхи, выпукло-вогнутые в се-
чении, имеют центральное круглое отверстие,
диаметр 4,5—8,6 см (рис. 4: 22—27). Лице-
вая сторона покрыта пуансонным орнаментом
в виде солярной символики — концентриче-
ских окружностей, вписанных друг в друга,
покрывающих всю поверхность изделия или
косого креста, разделяющего диск на четы-
ре сектора, в которых выбиты линии, малые
окружности, полуокружности, Т-образные
фигуры, иногда бессистемно расположенных
отверстий. Аналитически проанализирован-
ные изделия обнаружены в материалах мо-
гильников Отрадный (4 экз.; кург. 36, погр. 9;
кург. 22, погр. 16), Широкая Балка (кург. 4,
погр. 15), Новая Одесса IV, (Шапошникова,
Фоменко, Довженко 1986: рис. 16: 19—22; Ни-
колова, Черных, Евдокимов 2011: рис. 29: 5).
Аналогичные выпукло-вогнутые бляхи
известны и в материалах других ямных
могильников Поднепровья — Белозерка
(кург. 8, погр. 24), Ковалевка, Новогриго-
рьевка (3 экз.), Смела (Шапошникова 1985:
рис. 98: 30; Черняков, Никитин 1988: рис. 3:
13, 14, 16, 18; Николова, Черных, Евдокимов
2011: рис. 10: 4).
Выпукло-вогнутые, реже плоские бляш-
ки с отверстиями для крепления (парными
или одиночными, а также с пуансонным ор-
наментом) достаточно широко распростра-
нены в энеолитических материалах Балкано-
Карпатья в памятниках гумельницкой, три-
польской культур (Карбунский клад, Варна,
Чапли, Хэбэшешть, Александровка, Новые
Бельцы) (Рындина 1971: рис. 10: 10, 15; 16, 15;
19: 1, 2; 27, 4; 1998: рис. 56: 34). Орнамент на-
носился пуансоном способом односторонней
прошивки, часто в виде окружности по краю
бляшки, на карбунской бляхе — в виде косо-
го креста, образованного двумя парами па-
раллельных линий. Пять бляшек происхо-
дят из материалов могильников Хвалын-
ский I и II (Васильев 2003: 76—79, рис. 19:
1—5). Поверхность этих украшений покры-
та выдавленными, хаотично расположенны-
ми отверстиями. Одна слабовыпуклая бляш-
ка с пуансонным орнаментом происходит
из приуральского ямного могильника Тамар-
Уткуль VII (кург. 1, погр. 1) (Моргунова, Крав-
цов 1994: рис. 3: 5).
Слабовыпуклые бляхи с гладкой поверхно-
стью или же с пуансонным орнаментом круг-
лой или подпрямоугольной формы в количе-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
стве 49 экз. найдены в погребениях позднеям-
ной, новотиторовской культуры: могильники
Новомышастовская, Брюховецкая I, II, Маги-
стральный, Новокорсунская-85, Пластунов-
ский I, Батуринская II, Шарахалсун 3, Ильин-
ский 1 (Гей 2000: 162—163, рис. 49: 7—19;
Гак, Калмыков 2013: рис. 4: 8; 7: 16, 17). Но-
вотиторовские бляхи обычно входили в со-
став наборов украшений, включающих, по-
мимо блях, раковины, зубы рыбы, костяные
и металлические пронизи, подвески, костя-
ные и бронзовые молоточко- и стержневид-
ные булавки. Орнамент на бляхах наносили
в виде концентрических окружностей, пря-
мого креста внутри концентрических окруж-
ностей, радиально-лучевых линий; иногда он
был бессистемным.
Небольшие по диаметру выпукло-вогну-
тые бляшки с двумя отверстиями были об-
наружены также в памятниках вольско-
лбищенского типа: пещере Братьев Греве, мо-
гильнике Алексеевский III (Васильев 1999:
рис. 16: 8, 9, 14; Пестрикова 1979: рис. 26:
7—9). Известны они в раннекатакомбных
древностях Поднепровья, Нижнего Повол-
жья, Прикубанья и Северо-Западного При-
каспия: Бесчастная могила (2 экз.), могиль-
ники Ремонтное, Анапская, КРОС, Пласту-
новский I, Пролетарский-86, ВМЛБ II-65
(Попова 1955: рис. 24; Гей 2000: 163, рис. 49:
1—5; Шишлина 2007: рис. 87: 15). По кра-
ям бляшки из могильника Ремонтное выбиты
две концентрические окружности, внутри ко-
торых в центре помещен круг, обрамленный
восемью мелкими кружками в виде розетки.
Две выпукло-вогнутые бляшки из могильни-
ка ВМЛБ II-65 покрыты пуансонным орна-
ментом в виде концентрических окружностей
и малых кружков-розеток.
В составе ямной коллекции металла обна-
ружены круглопроволочные спиралевидные
подвески из серебра, золота, мышьяковой
бронзы в 1,5—5 витков. Аналитически иссле-
дованы одна бронзовая подвеска в 1,5 оборо-
та, происходящая из материалов могильни-
ков Виноградное (кург. 24, погр. 24), а так-
же две серебряные в 2 оборота из погребений
могильников Семеновка (кург. 11, погр. 5),
Стрюковка (кург. 11, погр. 9) (Субботин 2003:
табл. 44: 16; Отрощенко и др. 1984). Колеч-
ки миниатюрные, диаметром в пределах
0,8—1,5 см, диаметр проволоки 1,4—2 мм
(рис. 4: 28—31).
Подобные изделия достаточно часто встре-
чаются в ямных погребениях Поднепровья,
Приднестровья: они известны в материалах
могильников Касперовка (кург. 1, погр. 19),
Новогригорьевка (кург. 3, погр. 11), Старо-
327
горожено (кург. 1, погр. 31; кург. 1, погр. 17),
Константиновка (кург. 9, погр. 15; кург. 1, погр.
17), Астахово (2 экз.; кург. 3, погр. 15), Ясски,
Островное, Вишневое, Ковпаковка, Аккермень
(Шапошникова, Фоменко, Довженко 1986: 44,
рис. 16: 8—12, 16, 17; Вангородьска 1987:
рис. 2: 3—7). Колечки небольшие, имеют диа-
метр в пределах 0,8—1,5 см, обычно их нахо-
дят в районе черепа по 2 экз. Около сотни под-
весок, преимущественно серебряных (84 экз.),
бронзовых — всего 14 экз., золотых — 2 экз.,
обнаружено в ямных погребениях Придне-
стровья (Дергачев 1986: рис. 13: 1—6; Суб-
ботин 2003: табл. 43: 14—19; 44: 1—30; 45:
1—31; 46: 1—32). Достаточно часто аналогич-
ные подвески в 1—1,5—2 оборота обнаруже-
ны в погребениях балкано-карпатского вари-
анта ямной культурно-исторической области
(около 40 экз. из серебра, золота, меди: Ивано-
ва 2014: рис. 3: 4; 4: 8; 5: 12—17, 18; 6: 7—9;
7: 7, 14, 16). Ярко выраженная концентрация
серебряных подвесок в Пруто-Карпатском ре-
гионе указывает на возможное происхожде-
ние сырьевых источников серебра в прилега-
ющих к ареалу серебряных рудниках Восточ-
ных Карпат (Иванова 2014: 6, рис. 1).
Проволочные подвески характерны так-
же для погребальных памятников ямников
Поволжья, северо-запада Прикаспия, ямно-
новотиторовской культурной группы Став-
рополья. Подобные украшения в 1,5—4 обо-
ротов, представленные изделиями из брон-
зы, серебра, железа обнаружены в Утевке 1
(10-витковые), Тамар-Уткуль VIII (2 экз.), Дон-
гузский II, Зунда-Талга 3, Расшеватский, Ша-
рахалсун 2, Шарахалсун 3, Ипатово 5, Птичье
1, Золотаревка 1, Красногвардейское, Ильин-
ский 1 (Васильев, Кузнецов 2000: рис. 13: 6;
Моргунова, Кравцов 1994: рис. 13: 2—3; Богда-
нов 2004: рис. 56: 12; Шишлина 2007: рис. 22:
5; Гак, Калмыков 2013: рис. 4: 4—7; 5: 9, 10;
7: 1—7). Донгузская подвеска, изготовлен-
ная из железа в 1,5 оборота с петлеобразной
привеской, находилась под черепом и обра-
зовывала с семью миниатюрными многовит-
ковыми спиральными пронизками из железа
украшение головного убора. Известны укра-
шения и в погребениях афанасьевской куль-
туры Минусинской котловины. Так, колечки
в 1,5—3,5 оборота обнаружены в могильни-
ках Сальдяр 1 (огр. 19, погр. 2), Ело 1 (огр.
4), Карасук III (огр. 2, погр. 1—2 экз.), Ма-
линов Лог (кург. 1, погр. 1), Первый Меже-
лик 1 (огр. 12), Покровка IV (огр. 4) (Грушин,
Тюрина, Хаврин 2006: табл. I: 1, 3, 9—11,
15, 17).
Подвески, изготовленные из проволо-
ки разного диаметра, изогнутые на оправке
328 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
в 1—4 оборота, обычно расположены в погре-
бениях в районе черепа, что дало возможность
исследователям классифицировать их как ви-
сочные подвески (хотя иногда их обознача-
ют как колечки). Круглопроволочные подвес-
ки характерны для материалов Гумельницы,
Варны, этапов A—BI, BI—BII памятников
Кукутень-Триполье, днепро-донецкой, усатов-
ской культуры (Рындина 1998: рис. 26: 31—34;
41: 36, 37, 41; Вангородьска 1987: 2, рис. 2: 1,
2). Такие украшения в 1—2 оборота были об-
наружены в материалах поселений Друцы I,
Поливанов Яр, Хэбэшешть, Кукутень, Ари-
ушт (2 экз.), Руджиноаса (2 экз.), Незвиско,
Залещики (Рындина 1971: рис. 27: 10—12;
30: 4, 7; 1998: рис. 56: 7). Колечки-подвески
в 1—2,5 оборота найдены в ранних постмари-
упольских погребениях Поднепровья: Люби-
мовка, Терны (Рындина 1998: рис. 82: 6—8).
Много височных проволочных колец, локали-
зующихся в районе височной части черепов,
сомкнутых, разомкнутых, с заходящими друг
за друга концами, встречено в погребальных
комплексах могильников Хвалынский 1 и 2.
Здесь были найдены сложносоставные укра-
шения, изготовленные из 2—4 звеньев колец
и обойм-пронизей, соединенных в цепочку
(Рындина 1998 : рис. 71: 11—17, 20, 22).
Украшения в 1,5—2 оборота встрече-
ны в культурных комплексах среднеднепров-
ской и фатьяновской культур (Ходосовичи,
Долинка, Волосово-Даниловский, Баланов-
ский (12 экз.), Таутовский (6 экз.), Кузьмин-
ский могильники) (Бадер, Халиков 1976:
табл. 50: 2—13, 19, 23; Бадер, Крайнов, Коса-
рев 1987: рис. 12: 6—8; 35: 8—10; 41: 4—6).
Подобные украшения имели хождение так-
же среди населения, оставившего памятни-
ки вольско-лбищенского типа. Аналогичные
подвески в 1 оборот, чаще в 1,5—2,5 оборо-
та, круглопроволочные, иногда прямоуголь-
ные в сечении, найдены в пещере Братьев
Греве, на дюне Человечья Голова, в могиль-
нике Алексеевский III (погр. 14) (Васильев
1999: рис. 16: 2; 22: 9—12; Пестрикова 1979:
рис. 26: 1—6). Особенно много одно- и мно-
говитковых подвесок в материалах новоти-
торовской культуры Предкавказья (214 экз.
обнаружено в 101 погребении). Среди этих
украшений 74 % — серебряные, 23 % — брон-
зовые, 2 экз. — золотые (Гей 2000: 159—161).
По мнению А. Н. Гея, подвески были вплете-
ны в волосы либо служили украшением го-
ловного убора, поскольку в погребениях ло-
кализованы возле височных и затылочных
костей (Гей 2000: 159).
Аналитическому исследованию подверг-
нута также обойма от браслета, свернутая
Stratum plus
№2. 2018
в трубку из прямоугольной пластины длиной
1 см, обнаруженная в могильнике Семеновка
(кург. 8, погр. 15; рис. 4: 32) (Субботин 2003:
табл. 48: 50). Несколько десятков обойм и про-
низей от браслетов найдено в ямных памят-
никах Поднестровья (Дергачев 1986: рис. 13:
8; Субботин 2003: табл. 47: 48). Обоймы-
пронизи известны в погребениях могильни-
ков Герасимовка II (4 экз.), Тамар-Уткуль VII
(2 экз.) (Порохова 1992: рис. 1: 10; Моргуно-
ва, Кравцов 1994: рис. 3: 6; 7: 2). Украшения
изготовлены из расплющенных прямоуголь-
ных пластин шириной 0,8—0,9 см, края кото-
рых подведены встык друг к другу. Подобные
пронизи-обоймы характерны для варненских
комплексов, ранних постмариупольских по-
гребений (Богдановка, Хащевое), хвалынских
памятников (Рындина 1998: рис. 41: 38—40,
42, 44, 45; 71; 82: 2, 3, 17).
Таким образом, генезис древнеямных
украшений — проволочных височных под-
весок, круглых бляшек с пуансонным орна-
ментом, пронизей-обойм — вполне отчетливо
проявляется в очагах Балкано-Карпатья, в том
числе гумельницких, трипольских, а также
постмариупольских, хвалынских памятни-
ках. Однако наибольшее скопление украше-
ний данных типов связано с погребальными
комплексами новотиторовской культуры При-
кубанья. По предположению А. Н. Гея, осно-
вой гетерогенной новотиторовской культуры
явилась смешанная культурная среда, предпо-
лагающая сосуществование, тесные контак-
ты и даже смешение населения степной но-
восвободненской и древнеямной культур (Гей
2000: 196—200). Именно поэтому вполне ло-
гичным будет вывод о появлении рассмотрен-
ных видов украшений в новотиторовской сре-
де благодаря посредничеству племен ямной
культурно-исторической области.
Изделия ямной культуры Украины ис-
следованы методами спектрального анали-
за (48 предметов) в лаборатории естествен-
нонаучных методов ИА РАН, а также в лабо-
ратории ЛО ИА АН СССР В. А. Галибиным
(табл. 2) (Черных 1966: 124—127; Орловская
1990: 241—246). Для 7 орудий труда получен
также микрорентгеноспектральный анализ
фазовых составляющих на приборе Camebax
SX50, проведенный кандидатом геолого-
минералогических наук И. А. Брызгаловым
на кафедре минералогии МГУ им. М. В. Ло-
моносова (табл. 3).
Из 55 проанализированных предметов
одна подвеска изготовлена из чистого сере-
бра, 54 экз. — из меди и сплавов на ее осно-
ве. Данные анализов позволили выделить
три металлургические группы: мышьяковой
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
бронзы с содержанием мышьяка 0,1—8 %
(87,0 % изделий), чистой меди (5 предме-
та; 9,3 %), оловянно-мышьяковой брон-
зы с содержанием олова 2—8 %, мышьяка
0,25—0,37 % (2 экз.; 3,7 %) (табл. 4). На гра-
фике корреляции концентраций примесей
As — Ni металла ямной культуры достаточ-
но четко видно, что подавляющее большин-
ство изделий относится к категории низко-
легированных, в пределах от 0,1 до 4,5 %
(рис. 5). Лишь два экземпляра имеют кон-
центрацию As в пределах 8 %. Прямая кор-
реляция между примесями мышьяка и ни-
келя не обнаружена; процентное содержа-
ние никеля достаточно низко — в основном
до 0,06 %. В то время как украшения из-
готовлены только из мышьяковой бронзы
и серебра, орудия труда получены преиму-
щественно из мышьяковой бронзы, пример-
но десятая часть из чистой окисленной меди
(5 предметов) и 2 изделия — наконечник
стрелы и шило из комплексной оловянно-
мышьяковой бронзы.
Несколько орудий были проанализированы
методом микрорентгеноспектрального анали-
за на микрозондовом анализаторе Camebax
SX50 для определения элементного состава
металла, а также для уточнения состава и ха-
рактера микровключений сульфидов, соедине-
ний Cu3As (ан. 1442—1446, 1448, 1449; иссле-
дованы полированные шлифы). В процессе
анализа атомы анализируемого вещества воз-
буждаются тончайшим электронным пучком
(зондом) высокой энергии с одновременной
регистрацией возбуждаемого рентгеновского
излучения атомов, входящих в состав этого ве-
щества. Для этих образцов были произведены
анализы при увеличении ×400 в районе ден-
дритов, междендритных пространств, α-фазы,
соединений Cu3As, а также сульфидных вклю-
чений (рис. 6; табл. 3). Помимо определений
12 принятых элементов, были получены так-
же данные по содержанию серы и урана. Дан-
ные МРСА показали, что 6 орудий изготовле-
ны из мышьяковой бронзы с содержанием As
0,83—8,1 %, при этом во всех образцах отме-
чено присутствие серы в сотых-десятых долях
процента, в трех случаях отмечено присут-
ствие урана в концентрации 0,0005—0,0117 %
(ан. 1442, 1443, 1449). В большинстве проана-
лизированных изделий методом МРСА мы-
шьяк распределяется по фазовым составля-
ющим практически однородно. При анализе
ножа (ан. 1449) получены интересные резуль-
таты, свидетельствующие о резком колебании
концентраций мышьяка в районе дендритов,
междендритного пространства и включений
системы Cu-As-S. В последних в зоне эвтек-
329
тики α-твердого раствора и соединений Cu3As
содержание мышьяка доходило до 55,63 %,
серы до 0,6 % (рис. 6: 1). Присутствие ура-
на в металле может являться свидетельством
в пользу кавказского импорта металла изде-
лий, которые по данным аналитического ис-
следования майкопского металла, проведен-
ного Н. В. Рындиной и И. Г. Равич, часто со-
держали подобную примесь. Наличие урана
исследователи объяснили использованием
при легировании меди самородного мышья-
ка, который, как и никелевые арсениды, при-
сутствует в даховских и в белореченских ру-
дах в Закубанских рудопроявлениях Северно-
го Кавказа, обогащенных ураном (Рындина,
Равич 2012: 9—12).
Один проанализированный методом МРСА
образец (ан. 1445), не содержащий в α-фазе
мышьяк, относится к группе чистой окислен-
ной меди. Результаты анализа этого образца
свидетельствуют о значительной чистоте меди
α-фазы, в то время как включения синего цве-
та содержат значительные концентрации мы-
шьяка (0,2—0,4 %) и серы (до 0,09 %) (рис. 6:
2). На образцах, содержащих подобные суль-
фидные соединения системы Cu-As-S, ко-
личество включений эвтектики Cu — Cu2O
и, соответственно, кислорода минимально
до 0,09 % (ан. 598, 1445, 1456, 1575). В то же
время микроструктурный анализ шила (ан.
1459) показал чрезмерное обогащение образца
кислородом до 0,25 % при полном отсутствии
мышьяка. В связи с этим допускается вероят-
ность преднамеренного внесения в шихту на-
ряду с окисленными минералами кусков суль-
фидной руды в качестве раскислителей, чтобы
снизить содержание кислорода в меди. Подоб-
ный процесс сульфидной медной плавки опи-
сала Н. В. Рындина с соавторами по материа-
лам энеолитических памятников Гумельница
и Варна на территории Болгарии (Ryndina et
al. 1999: 1059—1068). Выводы авторов были
подтверждены результатами МРСА на прибо-
ре Cameca, который показал, что металл груп-
пы изделий был обогащен сульфидами меди
и железа.
Выявляя возможные сырьевые источники
меди, следует обратить внимание на то, что
территориально западные балкано-карпатские
рудники включены в ареал ямной культурно-
исторической области. В связи с расширени-
ем ямных племен в западном направлении,
обусловленным освоением новых пастбищ
и поиском медных месторождений, доволь-
но рано — на раннем этапе ямной культу-
ры на рубеже IV—III тыс. до н. э. по данным
радиоуглеродного датирования в Балкано-
Карпатском регионе появляются ямные ком-
 Таблица 2.
330

Результаты спектрального анализа*

№ Предмет № рис. № спектр. ан. № структ. ан. Cu Sn Pb Zn Bi Ag Sb As Fe Ni Co Au

Могильник Подо-Калиновка
1 Долото 2: 4 246-32 1522 Осн. 0,009 — — — 0,006 — 0,9 -- 0,012 — —
2 Тесло 2: 1 246-33 1450 Осн. 0,005 — — 0,013 0,008 — 1,6 — 0,004 — —
Могильник Широкая Балка
3 Бляха 4: 23 246-31 1521 Осн. 0,015 — — 0,008 0,008 — 0,8 -- 0,006 — —
Могильник Верхняя Тарасовка
4 Шило 4: 18 246-34 1523 Осн. 2,0 0,06 — 0,024 0,08 0,06 0,37 0,18 0,04 0,004 —
5 Шило 4: 8 16285 600 Осн. 0,01 0,02 — 0,04 0,001 — 0,35 0,004 0,003 — —
Могильник Отрадный
6 Бляха 4: 22 246-39 1452 Осн. 0,005 — — 0,002 0,006 — 0,65 0,055 0,03 — —
7 Бляха 4: 21 246-40 1453 Осн. 0,006 0,035 — 0,05 0,006 0,008 3,0 0,02 0,025 — —
8 Бляха 4: 24 246-44 1455 Осн. — — — 0,005 0,008 — 1,1 0,035 — — —
9 Бляха 4: 25 16313 607 Осн. 0,002 0,002 — 0,002 0,15 — 0,5 0,005 0,001 — —
10 Нож 2: 14 17893 604 Осн. 0,005 0,01 — 0,02 0,02 0,01 1,7 0,008 — — —
Могильник Новая Одесса IV
11 Бляха 4: 26 246-38 1451 Осн. 0,005 0,025 — 0,017 0,015 — 1,0 — 0,016 — —
Могильник Касперовка
12 Шило 4: 7 246-35 1524 Осн. 0,006 -- — 0,012 0,006 — 4,0 — 0,01 — —
Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева

Могильник Виноградное
13 Шило 4: 6 36181 1528 Осн. 0,0006 0,0001 0,007 0,0006 0,06 0,005 1,5 0,01 0,01 0,001 0,001
14 Нож 3: 2 36182 1529 Осн. 0,0001 0,0001 0,007 0,0004 0,2 0,003 2,0 0,01 0,01 0,002 0,0003
15 Подвеска 4: 28 36183 1530 Осн. 0,0002 0,001 0,009 0,001 0,07 ? 1,5 0,01 0,045 0,002 0,001
16 Нож 3: 1 36184 1531 Осн. 0,001 0,009 0,009 0,0009 0,1 0,002 1,0 0,01 0,005 0,001 —
17 Шило 4: 19 36185 1532 Осн. 0,0001 0,002 0,006 0,006 0,15 0,002 8,0 0,01 0,01 0,001 —
18 Нож 3: 5 36186 1527 Oсн. — 0,0005 0,01 0,0009 0,1 0,002 1,5 0,01 0,01 0,001 0,003
Могильник Новокаменка
19 Стрела 3: 14 246-56 1525 Осн. 8,0 0,4 — 0,04 1,0 0,045 0,25 0,045 0,01 0,011 0,18
Могильник Чкаловский
20 Нож 2: 12 246-41 1454 Осн — — — 0,018 0,005 — 1,8 — 0,016 — —
Могильник Ясски
21 Нож 2: 11 246-49 1456 Осн. — 0,025 — — 0,006 — 0,2 — 0,003 — —
№2. 2018
Stratum plus

22 Шило 4: 10 246-58 1459 Осн. — 0,1 — -- 0,005 0,009 — 0,015 0,008 — —

 Таблица 2 (окончание).
№ Предмет № рис. № спектр. ан. № структ. ан. Cu Sn Pb Zn Bi Ag Sb As Fe Ni Co Au
№2. 2018

Могильник Семеновка
Stratum plus

23 Пронизь 4: 31 246-52 1457 Осн. — 0,015 — 0,022 0,008 0,08 1,3 0,06 0,008 — —
24 Подвеска 4: 27 246-54 1458 — — 0,04 — 0,05 Осн. — — -- — — 0,2
Могильник Новофилипповка
25 Нож 3: 10 451 351 Осн. 0,001 0,001 — 0,001 0,018 0,005 1,5 0,001 0,003 — —
Гр. Завадских могил
26 Шило — 16283 598 Осн. 0,02 0,006 — 0,004 0,004 — 0,18 0,09 0,003 — —
Поселение Михайловка 2
27 Шило 4: 15 414 — Осн. 0,007 0,001 — 0,001 0,03 0,014 0,15 0,017 0,0035 — —
28 Шило 4: 4 415 — Осн. ? 0,002 0,13 0,001 0,025 — 0,1 0,06 0,003 — —
29 Шило 4: 3 416 — Осн. 0,001 0,012 0,03 0,011 0,05 0,006 1,9 0,003 0,006 — —
30 Шило 4: 2 417 — Осн. 0,001 ? 0,07 0,001 0,02 — 2,5 0,001 0,003 ? 0,001
31 Шило 4: 16 418 — Осн. — — — — 0,02 0,003 0,3 0,008 0,003 — —
32 Шило 4: 20 422 — Осн. 0,001 0,001 — 0,001 0,016 — 0,45 0,003 0,005 — —
33 Бритва 3: 13 423 349 Осн. 0,0008 0,001 — — 0,05 — 0,19 0,011 0,003 — —
34 Нож 2. 6 426 348 Осн. — 0,001 0,011 — 0,019 — 2,4 0,01 0,002 0,008 —
35 Нож 2: 10 427 — Осн. — 0,001 0,01 — 0,003 — 2,6 0,004 0,005 — —
36 Тесло 2: 2 430 346 Осн. — — — — 0,009 — 3,1 0,0035 0,002 — —
37 Шило 4: 9 461 — Осн. 0,002 0,002 0,1 — 0,1 0,008 — 0,01 0,001 — —
Любимовка
38 Нож 3: 3 16321 602 Осн. 0,002 — — — 0,03 — 0,5 1,2 0,02 — —
39 Шило 4: 12 16327 605 Осн. 0,001 — — — 0,02 — 1,5 — 0,02 — 0,001
Балковский курган
40 Шило 4: 11 16281 599 Осн. 0,005 0,005 — 0,005 0,01 — 0,35 0,09 0,012 — —
41 Нож 3: 11 16309 601 Осн. 0,007 — — — 0,001 — 2,5 0,001 0,03 — 0,001
Курган Высокая могила
42 Нож 2: 8 17892 603 Осн. 0,007 0,07 — 0,08 0,003 0,01 1,5 0,35 0,002 — —
Вильноулановка
43 Нож 3: 7 17894 606 Осн. 0,02 0,07 — 0,08 0,02 — 0,2 0,2 0,01 — —
Мог. Сватово
44 Бритва 3: 12 36902 1578 Осн. 0,0007 0,0059 0,0033 0,0067 0,022 — 4,0 0,015 0,015 — 0,0001
45 Нож 3: 8 36903 1577 Осн. 0,0007 0,0059 0,0033 0,0067 0,022 — 1,4 0,015 0,015 — 0,0001
Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины

46 Тесло 2: 3 36904 1579 Осн. 0,0008 0,0005 0,0047 0,0014 0,017 0,0012 2,8 0,015 0,011 0,0013 0,0001
47 Долото 2: 5 36905 1575 Осн. 0,0003 0,0003 0,0053 0,0005 0,012 — 0,14 0,015 0,012 0,0013 —
48 Шило 4: 1 36906 1576 Осн. 0,0003 0,0014 0,006 0,0003 0,046 — 0,25 0,015 0,0091 — —

* Анализы с трех- и пятизначными номерами произведены в лаборатории естественнонаучных методов ИА РАН, с пятизначными номерами и в середине дефис — в лаборатории
331

ЛО ИА АН СССР (авторы признательны сотрудникам лабораторий за возможность использования результатов).

 Таблица 3.
332

Результаты микрорентгеноспектрального анализа на анализаторе Camebax SX50 (W%)*

№ № анал. Фаза Cu Sn Pb Zn Bi Ag Sb As Fe Ni Co Au U S
Могильник Верхняя Тарасовка
Нож, структ. ан. 1442, рис. 3: 4
1 1442/1 междендрит 98,835 0 0 0,0167 0,1179 0 0,022 1,6679 0,0062 0,0066 0 0,0664 0 0,0269
1442/2 междендрит 99,459 0,0088 0 0,043 0 0,0697 0 1,2719 0,0045 0,0292 0 0 0,0117 0,0117
1442/3 дендрит 99,032 0 0 0 0 0,0846 0 0,6122 0,0118 0,0312 0 0 0 0,0144
1442/4 дендрит 99,621 0 0,0943 0,0816 0,1115 0,027 0,039 0,6161 0,0078 0,0325 0 0,0586 0 0,037
1442/5 дендрит 96,62 0,0026 0 0,0373 0,0666 0,0066 0 0,868 0 0,0269 0 0,0108 0 0,0711
Средняя концентрация As 1,007
Могильник Широкая Балка
Нож, структ. ан. 1443, рис. 3: 9
2 1443/6 междендрит 101,85 0 0,07 0 0 0,0492 0 0,8027 0 0,0176 0 0,1693 0 0,0124
1443/7 междендрит 98,483 0,0205 0,0339 0 0 0,0508 0,016 1,16 0,0216 0 0 0,0247 0,0008 0,0274
1443/8 междендрит 100,32 0,0241 0,0806 0 0,18 0,0191 0,03 0,8545 0 0 0 0,3336 0 0,0168
1443/9 дендрит 101,77 0 0 0 0,0028 0,0528 0 0,3658 0 0,026 0,0205 0 0 0
1443/10 дендрит 100,93 0 0,0684 0 0,0052 0,0561 0 1,167 0 0,0034 0 0 0 0,0134
1443/11 дендрит 98,433 0 0 0 0 0 0 0,5317 0,0059 0,0383 0 0,2989 0 0
1443/12 дендрит 100,75 0,04 0,0905 0 0 0 0,002 0,8901 0,0103 0,0532 0 0 0 0,0448
1443/13 междендрит 99,621 0 0,0739 0 0,1889 0,1134 0 1,2084 0,0056 0,0178 0,0096 0,0519 0 0,0295
1443/14 дендрит 100,24 0 0,0574 0 0 0,0545 0,023 0,4898 0 0,0442 0,0288 0 0 0,0364
Средняя концентрация As 0,83
Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева

Могильник Червоный Яр
Нож, структ. ан. 1444, рис. 2: 13
3 1444/15 кристалл 98,578 0,0027 0 0,0844 0 0,0606 0,007 3,0619 0,0063 0 0,0402 0,2327 0 0,1211
1444/16 кристалл 97,975 0,0104 0 0 0 0 0,022 3,7191 0,0373 0 0 0,254 0 0,0826
1444/17 кристалл 97,457 0,0137 0,0814 0,0191 0 0,0531 0 3,7024 0 0,0514 0 0,2264 0 0,1004
1444/18 кристалл 98,123 0,0624 0,0444 0 0 0,0062 0,047 4,3332 0 0,0285 0 0 0 0,1104
Средняя концентрация As 3,704
Могильник Выводово
Шило, структ. ан. 1445, рис. 4: 13
4 1445/19 α-фаза 84,507 0,0178 0 0 0 0,0139 0,002 0 0 0,0055 0,003 0,2025 0 0,0088
1445/20 включения 100,97 0,0131 0 0 0,033 0 0,015 0,4881 0,005 0,0315 0,0346 0,1336 0 0,0248
1445/21 α-фаза 87,302 0 0 0 0 0,0663 0,027 0 0 0 0,021 0 0 0,0257
1445/22 включения 102,47 0,0228 0 0 0 0,0648 0,036 0,3291 0,0024 0,0522 0 0 0 0,0239
1445/23 включения 101,01 0,0079 0 0 0,0815 0,0424 0 0,2426 0,0132 0,0627 0,002 0 0 0,0939
Средняя концентрация As 0,211
№2. 2018
Stratum plus
 Таблица 3 (окончание).
№2. 2018

№ № анал. Фаза Cu Sn Pb Zn Bi Ag Sb As Fe Ni Co Au U S
Stratum plus

Могильник Марьевка
Шило, структ. ан. 1446, рис. 4: 14
5 1446/24 дендрит 100,71 0,0288 0 0 0,0853 0,0714 0 0,3696 0 0,0313 0 0,2322 0 0,0122
1446/25 дендрит 99,816 0,0012 0 0,0287 0 0 8E-04 0,7386 0,0009 0,0227 0,0118 0,1582 0 0,0043
1446/26 дендрит 100,47 0,0025 0 0,0052 0 0,0468 0,026 1,2187 0 0,0224 0,0142 0 0 0,0181
1446/27 межденд. 98,871 0,0056 0,0355 0 0 0,0783 0,025 2,7677 0,0098 0 0,0119 0,1371 0 0,0318
1446/28 межденд. 99,864 0 0 0,0822 0,0272 0,0666 0 2,5061 0 0,019 0,0081 0,3301 0 0,0479
1446/29 межденд. 96,139 0,019 0,1825 0 0,0328 0,0978 0 2,5307 0 0 0 0 0 0,0286
Средняя концентрация As 1,688
Могильник Волчанск
Нож, структ. ан. 1448, рис. 2: 9
6 1448/30 кристалл 94,514 0,0115 0 0,0338 0 0,3196 0 5,258 0 0,0337 0 0,2537 0 0,1561
1448/31 кристалл 96,291 0 0,0258 0 0,0965 0,1984 0,066 3,4178 0,023 0 0,0413 0,0735 0 0,011
1448/32 кристалл 95,968 0 0,1197 0,0185 0,0867 0,4007 0,021 5,8845 0 0,0326 0,0155 0 0 0,1102
1448/33 дендрит 96,915 0 0,0502 0,0177 0 0,1392 0 3,2746 0,0093 0,0575 0 0,1391 0 0,0253
1448/34 дендрит 96,609 0,0037 0,1685 0 0,017 0,2237 0 4,6338 0,0024 0 0,0191 0 0 0,0008
1448/35 дендрит 96,609 0,0131 0,029 0,003 0 0,3265 0 3,7243 0 0,0042 0,0159 0,1271 0 0,0173
Средняя концентрация As 4,365
Нож, структ. ан. 1449, рис. 2: 7
7 1449/36 дендрит 97,33 0 0 0 0,0209 0,0537 0 0,9214 0 0 0 0,0098 0 0,1298
1449/37 междендрит 89,152 0 0 0 0,0216 0,0104 0,014 2,3513 0,0273 0 0,0328 0,0549 0 0,0827
1449/38 дендрит 96,002 0 0 0 0 0,1058 0,021 0,9551 0,0311 0,0551 0 0 0 0,0322
1449/39 междендрит 97,661 0 0,0679 0,153 0,0497 0,0339 0,016 1,2074 0,0039 0 0,0108 0 0 0,0466
1449/40 дендрит 99,206 0,0217 0,0642 0 0,0155 0,0572 0,009 1,668 0 0 0 0,0479 0,0005 0,0433
1449/41 дендрит 99,539 0 0,0049 0 0 0,0283 0,013 1,4356 0 0 0,0048 0,2164 0 0,0615
1449/42 эвтектика 24,61 0 0 0,0194 0,0192 0,0025 0,005 55,63 0,0046 0 0 0 0 0,5895
1449/43 эвтектика 66,851 0,0323 0,0314 0,0836 0 0,024 0,056 8,3173 0,003 0,0101 0,0133 0 0 0,6689
Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины

1449/44 эвтектика 84,963 0 0,0426 0 0,0228 0 0 0,7609 0,0039 0,0188 0,0082 0 0 0,0049
Средняя концентрация As 8,138
333

* Анализы произведены на кафедре минералогии МГУ им. М. В. Ломоносова кандидатом геолого-минералогических наук И. А. Брызгаловым.
334 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева Stratum plus
№2. 2018

Рис. 5. Корреляция концентраций примесей As — Ni к меди металла ямной культуры.

Fig. 5. Correlation of concentration of As — Ni impurity to copper of metal of Yamnaya culture.

Таблица 4.
Распределение металла ямной культуры на металлургические группы
Категория Cu+As Cu Cu+Sn+As Всего
Кол-во изделий (%) Кол-во изделий (%) Кол-во изделий (%) Кол-во изделий (%)
Орудия труда 39 (84,8 %) 5 (10,9 %) 2 (4,3 %) 46 (100 %)
Украшения 8 (100 %) — — 8 (100 %)
Итого: 47 (87,0 %) 5 (9,3 %) 2 (3,7 %) 54 (100 %)

плексы, которые С. В. Иванова выделила в от-
дельный балкано-карпатский вариант ямной
историко-культурной области (Иванова 2014:
18, 59—60, табл. 1). Картографирование мо-
гильников, проведенное исследователем, до-
статочно наглядно показало расселение ямных
племен вблизи месторождений меди и сере-
бра Пруто-Карпатского региона, Трансильва-
нии, Баната, Фракии (Иванова 2014: рис. 1).
Достаточно рано ямные племена появляются
на территории Болгарии, даты по 14 С опреде-
лены рамками 3100—2450 гг. до н. э. (Keizer,
Winger 1999: 127—128). Болгарские ямные па-
мятники, судя по приведенным исследовате-
лями датировкам, были синхронными древно-
стям культуры Езеро. Учитывая несомненные
связи между ямными коллективами, представ-
ляется наиболее вероятным определение в ка-
честве сырьевых источников меди балкано-
карпатских месторождений. Собственно, эту
точку зрения в отношении источников чистой
меди высказала Л. Б. Орловская, предположив
использование меди карпатских месторожде-
ний, балканской мышьяковой бронзы усатов-
ским и ямным населением Молдовы (Орлов-
ская 1990: 244).
Как показали данные МРСА, для облег-
чения процесса плавки окисленных руд ям-
ные металлурги могли использовать суль-
фидные руды в качестве раскислителей, сни-
жения содержания кислорода в меди. Вместе
с тем, в раннем бронзовом веке была харак-
терна иная модель металлопроизводства,
с повсеместным доминированием мышья-
ковой бронзы в широкой зоне — Балкано-
Карпатье, Причерноморье, на Кавказе, в за-
падноазиатской зоне Циркумпонтийской про-
винции (Черных 2007: 58, рис. 4: 1; Авилова
2008: 139—140). Наличие выходов сульфидов
мышьяка в виде реальгара (As4S4), аурипиг-
мента (As2S2), арсенопирита (FeAsS), часто
сопутствующих медным залежам, обнаруже-
но в Рудных горах Западных Карпат, на Бал-
канах, в Трансильвании 1. По всей видимо-
1
См. http://geomineral.ru/skarnovye-i-gidrotermalnye-
mestorozhdeniya-myshyaka/.
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 335
№2. 2018

Рис. 6. Фотографии микроструктур срезов ножа и шила, проанализированных на анализаторе Camebax SX50
(увел. ×400): 1 — ан. 1449/36-44, мог. Волчанск; стрелками показаны включения эвтектики α-твердого раство-
ра и соединений Cu3As с содержанием As до 55,6 %, S до 0,7 %; 2 — ан. 1445/19-23, мог. Выводово; стрелками
показаны сульфидные соединения системы Cu-As-S. На фотографиях микроструктур (рис. 6—8) для фиксации
величины зерна показан масштаб в микрометрах (μm) — единицы измерения длины в Международной системе
единиц (СИ), равной 10−6 м или 10−3 мм.

Fig. 6. Photos of microstructures of cuts on the knife and the awl, analysed by the Camebax SX50 analyzer (magnification ×400):
1 — an. 1449/36-44, Volchansk; arrows indicate inclusions of an eutectic of α-solid solution and the Cu3As connections with the
maintenance of As to 55,6 %, to S to 0,7 %; 2 — an. 1445/19-23, Vyvodovo; arrows indicate sulphidic connections of the Cu-As-S
system. In order to fix the pixel size on photos of microstructures (fig. 6—8), we use the scale in micrometers (μm): units of mea-
surement of length in International System (IS), equal to 10–6 m or 10–3 mm.

сти, именно эти сульфиды добавлялись при
плавке медных руд с целью получения мы-
шьяковой бронзы. Отдельные находки мы-
шьяковой меди или бронзы были зафиксиро-
ваны еще в среднетрипольском очаге метал-
лопроизводства (2 находки с содержанием As
0,8—1,2 %), там же известна наиболее ранняя
находка проволоки из оловянной бронзы (Sn
2 %), а также кольцо, изготовленное из спла-
ва меди с серебром (Cu 60 %, Ag 40 %) (Рын-
дина 1998: 146). Вполне вероятен также им-
порт кавказской мышьяковой бронзы в огра-
ниченном количестве в виде готовых изделий
или слитков металла.
Оловянные бронзы, вероятнее всего, попа-
ли к ямному населению Украины в виде слит-
ков или готовой продукции от представителей
культур шнуровой керамики, на территории
которых имелись грейзеновые месторождения
олова в Рудных горах Западных Карпат (Рома-
нова, Куракова, Ермаков 1993: 98). Наиболее
вероятным источником серебра для ямного
населения Северо-Западного Причерноморья
служили серебряные рудники северного аре-
ала Восточных Карпат, судя по концентрации
серебряных украшений на территории Молда-
вии (Иванова 2014: рис. 1).
Металлографическому исследованию
было подвергнуто 49 изделий, в числе кото-
рых 39 орудий труда и 10 украшений. Выяв-
лено 8 технологических схем изготовления
инвентаря. Обобщение статистических дан-
ных показало, что превалировали кузнечные
технологии получения орудий и украшений
(77,6 % всех изделий), в то время как следы
литья в формах с доработкой изделия с обжа-
тием 50—60 % были обнаружены в микро-
структурах примерно около четверти изделий
(22,4 %) (табл. 5).
Методические принципы оценки микро-
структур литых, кованых вхолодную, вгоря-
чую, термообработанных мышьяковых бронз
достаточно подробно рассмотрены в рабо-
тах Н. В. Рындиной и И. Г. Равич, которые
обобщили данные экспериментальных работ
по созданию модельных образцов бронз раз-
личного состава с последующей деформацией
в холодном, горячем, отожженном состоянии
(Равич, Рындина 1984; Ravich, Ryndina 1995).
В то же время, неясными остаются критерии
разграничения по микроструктурным данным
холодной ковки с промежуточными отжига-
ми и горячей ковки в мышьяковых бронзах,
поскольку сопутствующие красно- и хладно-
ломкие примеси обычно содержатся в сотых
или тысячных долях процента и не могут яв-
ляться надежными индикаторами определе-
ния температурных режимов. Лишь в микро-
структурах двух ножей были выявлены тре-
щины красноломкости, залегающие в виде
сеточки по контурам кристаллов, появляющи-
еся после горячей ковки металла с повышен-
ными концентрациями свинца и висмута (ан.
603, 1454) (Мальцев, Барсукова, Борин 1960:
13—16). В трех случаях в микроструктурах
одного ножа и двух шильев обнаружены тре-
336 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева Stratum plus
№2. 2018

Таблица 5.
Технологические схемы изготовления изделий ямной культуры

№ Схема Кол-во изделий (%)

1 Ковка с обжатием 80—90 % с нагревом до 400—500°C 18 (36,8 %)
2 Ковка с обжатием 80—90 % с нагревом до 600—700°C 9 (18,4 %)
3 Литье + ковка с обжатием 50—60 % с нагревом до 600—700°C 6 (12,2 %)
4 Неполная горячая ковка с обжатием 80—90 % при 250—400°C 6 (12,2 %)
5 Литье + ковка с обжатием 50—60 % с нагревом до 400—500°C 4 (8,2 %)
6 Холодная ковка с промежуточными отжигами при температуре 400—500°C 3 (6,1)
7 Горячая ковка при температуре 600—700°C 2 (4,1)
8 Литье + горячая ковка с обжатием 50—60 % при температуре 900—1000°C 1 (2,0 %)
Заключительное упрочнение рабочей части отмечено на рабочей части 16 изделий —
(41 % орудий труда)
Всего 49 (100 %)

щины хладноломкости или напряжения, сви-
детельствующие об использовании холодной
формовки орудий с промежуточными отжига-
ми (ан. 604, 600, 1524). По этой причине опе-
рировать понятиями «холодная ковка с отжи-
гами» или же «горячая ковка» можно только
с большой долей условности. В связи с этим
считаем возможным фиксировать ковку с на-
гревами с интервалами от начала рекристалли-
зации при 350°C до интервала собирательной
кристаллизации в пределах 400—700°C. При
определении порогов нагревов исходили
из размеров зерна. По результатам экспери-
ментальных исследований И. Г. Равич было
показано, что наличие полностью сформиро-
ванной мелкозернистой структуры с диаме-
тром зерен в пределах 0,01—0,035 мм свиде-
тельствует об использовании ковки с нагре-
вом до 400—500°C, более крупный размер
кристаллов — от 0,035 и до 0,15 мм — указы-
вал на температуру 600—700°C (Равич, Рын-
дина 1984: 119—123; Ravich, Ryndina 1995:
5—8). Исключение составляют орудия тру-
да, изготовленные из чистой окисленной меди
и оловянно-мышьяковой бронзы, которые по-
зволяют однозначно трактовать характер тер-
мических приемов обработки металла.
Все исследованные методами металло-
графического анализа тесла отлиты в одно-
сторонней литейной форме с плоской крыш-
кой из легированной мышьяковой бронзы
с содержанием As 1,6—3,1 % (ан. 346, 1450,
1579). Далее отливки доработаны ковкой, на-
правленной на устранение пороков литья,
заострение и упрочнение лезвия наклепом.
Доработочные операции велись с нагрева-
ми до 600—700°C (ан. 346, 1450) либо при
400—500°C (ан. 1579; рис. 7: 1, 2). В резуль-
тате существенного упрочнения лезвия хо-
лодной ковкой микротвердость металла воз-
росла до 175,1 кг/мм 2.
Долота (желобчатое и прямолезвийное)
изготовлены из разного сырья и с примене-
нием иных схем. Желобчатое долото отлито
из низколегированной мышьяковой бронзы
(As 0,9 %) в односторонней литейной форме
с плоской крышкой (ан. 1522; рис. 7: 4). Далее
рабочая часть орудия была доработана ковкой,
направленной на вытяжку и заострение рабо-
чей части, которая осуществлялась с нагревом
до 600—700°C (размеры кристаллов). Завер-
шалась ковка практически по холодному ме-
таллу, что отразилось в появлении в микро-
структуре металла полос деформации, а так-
же раздробленных зерен. Прямолезвийное
орудие изготовлено из чистой окисленной
меди (содержание кислорода незначитель-
но, не превышает 0,07 %, металл раскислен)
ковкой в процессе неполной горячей ковки
в режиме температур 300—400°C (характер
структуры, замеры микротвердости металла
114,2 кг/мм) (ан. 1575, рис. 7: 3).
Ножи и бритвы в подавляющем большин-
стве изготовлены из мышьяковой бронзы с со-
держанием As 0,5—8,1 % в процессе ковки ли-
той заготовки (ан. 603, 1448, 604, 1454, 1444,
1449, 1529, 602, 1443, 606, 601, 349, 1578;
рис. 7: 6, 8: 8, 1), в меньшей степени в резуль-
тате доработки предварительно полученной
отливки ножа в односторонней литейной фор-
ме с плоской крышкой (ан. 348, 1531, 1442,
1527, 1577, 351; рис. 7: 5, 7). Ковка литых за-
готовок, сопряженная с 70—80 % обжатием
металла (наличие волокнистой текстуры), на-
правлена на растяжку, заострение рабочей ча-
сти, а также вытяжку черешка. Доработочные
операции производились преимущественно
с нагревом до 400—500°C (размеры рекри-
сталлизованных зерен, замеры микротвердо-
сти металла, 10 экз., 50 % ножей). Около тре-
ти орудий (30 %, 6 экз.) были доработаны с на-
гревом до 600—700°C. Длительная обработка
металла при этой температуре привела к го-
могенизации сплава — исчезновению ден-
дритной ликвации, появлению полиэдров (ан.
352, 1531). Два ножа были подвергнуты горя-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины 337
№2. 2018

Рис. 7. Фотографии микроструктур, поперечные срезы (1, 3, 6—8 — увел. ×200; 2, 4, 5 — увел. ×100): 1,
2 — тесла (ан. 1579, 1450); 3, 4 — долота (ан. 1575, 1522); 5—8 — ножи (ан. 1456, 1449, 1531, 1442) (1, 3 —
мог. Сватово; 2, 4 — мог. Подо-Калиновка; 5 — мог. Ясски; 6 — мог. Волчанск; 7 — мог. Виноградное; 8 —
мог. Верхняя Тарасовка).

Fig. 7. Photos of microstructures, cross sections (1, 3, 6—8 — zoom ×200; 2, 4, 5 — zoom ×100): 1, 2 — adzes (an. 1579, 1450);
3, 4 — chisels (an. 1575, 1522); 5—8 — knives (an. 1456, 1449, 1531, 1442) (1, 3 — Svatovo; 2, 4 — Podo-Kalinovka; 5 — Yasski;
6 — Volchans;, 7 — Vinogradnoe; 8 — Verkhnyaya Tarasovka).

чей формовке при температуре 600—700°C, талла при избыточном содержании свинца,
что засвидетельствовано в микроструктур- висмута (ан. 604, 1454; рис. 8: 1). Одно ору-
ных данных явлением красноломкости ме- дие доработано по холодному металлу с про-
338 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева Stratum plus
№2. 2018

Рис. 8. Фотографии микроструктур, поперечные срезы (1—3, 6 — увел. ×200; 4, 5 — увел. ×100): 1 — нож
(ан. 1454); 2 — шило (ан. 1524); 3, 4 — бляхи (ан. 1453, 1455); 5, 6 — подвески (ан. 1458, 1530); (1 —
мог. Чкаловский; 2 — мог. Касперовка; 3, 4 — мог. Отрадный; 5 — мог. Семеновка; 6 — мог. Виноградное).

Fig. 8. Photos of microstructures, cross sections (1—3, 6 — zoom ×200; 4, 5 — zoom ×100): 1 — a knife (an. 1454); 2 — an awl
(an. 1524); 3, 4 — metal plates (an. 1453, 1455); 5, 6 — pendants (an. 1458, 1530); (1 — Chkalovsky; 2 — Kasperovka; 3, 4 —
Otradny; 5 — Semenovka; 6 — Vinogradnoe).

межуточными отжигами при 400—500°C (ан.
604). Чрезмерное обжатие металла при холод-
ной ковке привело к появлению трещин на-
пряжения. В большинстве случаев лезвий-
ная часть ножей и бритв была дополнительно
подвергнута наклепу с упрочнением металла
до 216 кг/мм 2.
Один нож с листовидным лезвием, проис-
ходящий из могильника Ясски, отлит в одно-
сторонней форме из окисленной меди (содер-
жание кислорода не превышает 0,08 %), затем
доработан ковкой в режиме предплавильных
температур 900—1000°C, что подтверждает-
ся характером микроструктурных данных —
диаметр рекристаллизованных зерен нахо-
дится в пределах 0,15—0,2 мм, а также за-
мерами микротвердости металла (ан. 1456;
рис. 7: 5).
Наконечник стрелы получен из комплекс-
ной оловянно-мышьяковой бронзы с содержа-
нием Sn 8 %, As 0,25 % ковкой в режиме непол-
ной горячей ковки 300—400°C с достаточно
высокими показателями микротвердости ме-
талла до 204,3 кг/мм 2 (ан. 1525).
Проанализированные шилья изготов-
лены ковкой преимущественно из мышья-
ковой бронзы с содержанием As 0,1—8 %
(13 экз.), окисленной меди (4 экз.), комплекс-
ной оловянно-мышьяковой бронзы (1 экз.;
Sn 2,0 %, As 0,37 %). Кузнечная ковка со-
провождалась сильным обжатием металла
80—90 % с появлением волокнистых дендри-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
тов. Судя по размерам кристаллов и замерам
микротвердости металла, операции по изго-
товлению большинства орудий велись с от-
жигами при 400—500°C (ан. 605, 1446, 1528,
1532, 1576, 1447), лишь одно шило было изго-
товлено с нагревом до 600—700°C (ан. 599).
В микроструктурах двух шильев обнаруже-
ны трещины хладноломкости, свидетельству-
ющие о больших степенях обжатия металла
с преодолением порога прочности. Наличие
мелкозернистой структуры в сочетании с тре-
щинами напряжения указывает на холодную
деформацию шильев в процессе ковки, сочета-
ющейся с промежуточными низкотемператур-
ными отжигами (ан. 600, 1524; рис. 8: 2). В ре-
жиме низких температур — неполной горячей
ковки получены орудия, откованные из окис-
ленной меди (ан. 598, 1445, 1459) и оловянно-
мышьяковой бронзы (ан. 1523). Следы заклю-
чительной упрочняющей холодной ковки за-
фиксированы в микроструктуре только одного
изделия (ан. 1524), после чего микротвердость
металла достигла 210,4 кг/мм 2.
Бляхи изготовлены из низколегированной
мышьяковой бронзы (As 0,5—3,0 %) ковкой,
которая сопровождалась вытяжкой и формов-
кой диска, с приданием ему полусферической
формы на выпуклой наковальне при 70—80 %
обжатии металла. Судя по размерам кристал-
лов, ковка велась преимущественно с нагрева-
ми до 600—700°C (ан. 1451, 1452, 1453, 1521;
рис. 8: 3). Лишь две небольшие бляшки диа-
метром 4 см были изготовлены при понижен-
ных температурах 400—500°C (ан. 607, 1455;
рис. 8: 4). В заключение на дисках с внутрен-
ней стороны бляхи из материалов мог. Отрад-
ный (ан. 1453) были пробиты отверстия пуан-
соном с округлым рабочим окончанием диа-
метром 0,07 мм ударами по внутренней части
бляхи. Отверстия сделаны в центре, окруж-
ности в три ряда по контурам бляхи, а так-
же пробиты четыре радиальные линии в три
ряда, заканчивающиеся Т-образной фигу-
рой, делящей диск на 4 сектора. Аналогич-
но была украшена поверхность других бля-
шек — пуансонами с окончаниями диаме-
тром 0,09—0,1 см с шагом 2—3 мм выбиты
в 2—6 рядов концентрические окружности,
косые кресты в 2—3 ряда.
Из четырех проанализированных спираль-
ных подвесок две изготовлены из чистого се-
ребра (ан. 1458, 1526; рис. 8: 5), две из мышья-
ковой бронзы с концентрацией As 1,3—1,5 %
(ан. 1530, 1457; рис. 8: 6). Как серебряные, так
и бронзовые подвески сделаны из волоченой
проволоки, что подтвердилось наличием сле-
дов от глазка волочильной доски на поверх-
ности проволоки, а также почти параллель-
339
ной текстурой протравленных шлифов. Три
подвески изготовлены в рамках одной техно-
логической схемы — нагрев до 400—500°C,
волочение через глазок при этой температу-
ре, которая является пороговой для начала ре-
кристаллизации как для серебра, так и мы-
шьяковой бронзы (Куманин, Лившиц 2012:
160—168). На температурный режим указы-
вает измельченность рекристаллизованных
зерен (ан. 1458, 1526, 1457). Лишь одна под-
веска изготовлена с нагревом до 600—700°C,
что фиксируется наличием крупных рекри-
сталлизованных зерен на фоне волокнистых
дендритов (ан. 1530, рис. 8: 6). Далее проволо-
ку разрубали и на оправке округлого профиля
производили навивку завитков спирали.
Пронизка изготовлена из низколегирован-
ной мышьяковой бронзы (1,3 %) ковкой, со-
пряженной со значительным обжатием ме-
талла 80—90 %, направленной на плющение
и вытяжку заготовки (ан. 1457). Судя по раз-
мерам кристаллов, ковка велась с нагревом
до 400—500°C. В заключение заготовку раз-
резали и изогнули на оправке округлого про-
филя.
Подводя итоги аналитическому изучению
ямного металла Украины, в первую очередь
следует отметить очевидную унификацию
и стандартизацию изготовления как орудий
труда, так и украшений — получение изделий
из низколегированной мышьяковой бронзы
с использованием разнообразных кузнечных
технологий. Подавляющее большинство изде-
лий получено с применением формообразую-
щей ковки полуфабрикатов с существенными
степенями обжатия металла (80—90 %), с ис-
пользованием кузнечных операций — вытяж-
ки, плющения, пробивки отверстий, волоче-
ния, навивки спиралей (77,6 %). Формообра-
зующую ковку применяли при изготовлении
ножей, бритв, долота, наконечника стрелы,
шильев, блях, спиральных подвесок, прони-
зок с использованием специальных наковален
со сферической поверхностью, округлой фор-
мы, с прокладками, пуансонов, а также воло-
чильной доски с отверстиями разного диаме-
тра для протяжки проволоки.
Получение отливки готового орудия в од-
носторонней литейной форме с плоской
крышкой с последующей кузнечной дора-
боткой лезвийной части при средних степе-
нях обжатия металла практиковалось гораздо
реже — немногим свыше 1/5 части изделий,
в числе которых тесла, долото, ножи (11 пред-
метов, 22,4 % изделий). Наиболее широко
распространенными были низкотемператур-
ные режимы нагрева мышьяковой бронзы —
400—500°C (51,1 % изделий). Использование
340 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
низких температур, при которых происходит
возврат металла и начальная рекристаллиза-
ция, и, в то же время, отсутствует улетучива-
ние вредных окислов мышьяка с чесночным
запахом, приводящее к понижению концен-
трации As в металле, вполне оправдано с тех-
нологической точки зрения. Режимы непол-
ной горячей ковки использовались при обра-
ботке окисленной чистой меди и оловянной
бронзы (12,2 % изделий). Доработка изделий
с нагревом до 600—700°C использовалась
реже, таким образом обрабатывалась при-
мерно 1/3 изделий, в том числе большинство
украшений (34,7 % изделий). В микрострук-
турах этих изделий отразились следы гомоге-
низации сплавов, кристаллы в диаметре до-
стигали 0,1—0,15 мм. В единичных случаях
зафиксировано использование горячей дефор-
мации металла, а также холодной ковки с про-
межуточными отжигами. В процессе анали-
за примерно в половине орудий труда отмече-
но использование наклепа — заключительной
холодной ковки орудий с целью упрочнения
(41 % орудий труда.)
В металлообработке ямного населения
Украины на раннем этапе в приднестровском
и донецком регионах, судя по аналитическим
данным, для изготовления орудий использова-
ли как чистую окисленную медь (Ясски, Сва-
тово), так и мышьяковые бронзы с лигату-
рой до 4 % (Сватово). Технология получения
изделий из окисленной меди сводилась к ли-
тью в формах и последующей ковке в режи-
ме предплавильных температур 900—1000°C
или кузнечной доработке в режиме неполной
горячей ковки. Металл достаточно умело рас-
кислен, однако при ковке шила с высоким со-
держанием свинца содержание кислорода пре-
вышено до 0,25 %, видимо, для нейтрализации
вредных примесей Pb (ан. 1459, мог. Ясски).
Орудия из мышьяковой бронзы из могильни-
ка Сватово получены либо по литейным тех-
нологиям, либо ковкой заготовок, после чего
иногда следовало упрочнение рабочих окон-
чаний, при этом микротвердость металла до-
стигала 216,3 кг/мм 2.
Подводя итоги, следует отметить, что изде-
лия из цветного металла, обнаруженные в по-
гребальном и, в значительно меньшей степе-
ни, поселенческом инвентаре ямных памят-
ников Северо-Западного Причерноморья,
вполне традиционны для всех выделенных
вариантов культурной области. Маркирую-
щими типами ямной металлообработки об-
ширной степной восточноевропейской зоны
являлись ножи с выделенным прямоуголь-
ным черенком, лезвием листовидной или тре-
угольной формы, проволочные височные под-
Stratum plus
№2. 2018
вески, круглые бляхи с пуансонным орнамен-
том, пронизи-обоймы. Черешковые долота
с упором-утолщением, тесла, шилья с упо-
ром относятся к категории массовых изделий,
типичных для всех очагов Циркумпонтий-
ской металлургической провинции. Специфи-
ка набора инвентаря украинских памятников
заключается в появлении достаточно ориги-
нальных форм бритв с изогнутым или засту-
пообразным лезвием, черешкового наконеч-
ника стрелы, в сосредоточении на западе
ареала серебряных круглопроволочных ви-
сочных подвесок в 1—5 оборотов, бронзовых
блях с пуансонным орнаментом с солярной
символикой. При этом истоки древнеямных
украшений — проволочных височных подве-
сок, круглых бляшек с пуансонным орнамен-
том, пронизей-обойм — можно видеть в оча-
гах энеолита Балкано-Карпатья, в том числе
в инвентаре трипольских и постмариуполь-
ских памятников. Хотя наибольшее скопле-
ние украшений данных типов связано с по-
гребальными комплексами новотиторовской
культуры Прикубанья, но там они появились,
скорее всего, благодаря посредничеству пле-
мен ямной культурно-исторической общно-
сти. Прослеживаются металлургические свя-
зи ямных племен Северного Причерноморья
с синхронными культурами шнуровой кера-
мики, проявляющиеся в распространении но-
жей ямного облика в памятниках моравской
группы этой культуры, в ареалах культур Гли-
на и Коцофень. В то же время, от последних
носителям ямной культуры, скорее всего, по-
ступало сырье или же готовые изделия из оло-
вянной бронзы, использование которой за-
фиксировано в памятниках культур шнуровой
керамики — подкарпатской, стжижевской,
памятников типа Почапы — в концентрации
до 10 % (Рындина 1980: 31—32, рис. 5). Свя-
зи причерноморских ямников с центрально-
европейскими культурами шнуровой керами-
ки прослежены С. В. Ивановой в нескольких
аспектах — импортах, подражаниях в кера-
мике и в наличии ямных погребений в ареале
культур шнуровой керамики (Иванова 2013б:
13—18). В. А. Дергачев отметил, что на севере
днестровские ямные памятники вклинивались
в ареал культур шаровидных амфор и шнуро-
вой керамики (Дергачев 1986: 74).
Ведущим направлением металлургических
контактов ямных племен Украины является
западное — балкано-карпатское, где сосредо-
точены разнообразные окисленные, сульфид-
ные руды, содержащие мышьяк, месторожде-
ния олова, серебра, активно разрабатываю-
щиеся в энеолите и раннем бронзовом веке,
откуда в основном и поступало сырье для ме-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
таллопроизводства. В то же время, определен-
ная часть металла, незначительная по объему,
поступала из кавказской рудной зоны, в поль-
зу чего свидетельствует обнаружение урана
в составе трех изделий.
Нижнеднепровский очаг, признавая пра-
воту ранее высказанной Е. Н. Черных точки
зрения, следует отнести к разряду металлоо-
брабатывающих, хотя часть исследователей
допускает возможность эксплуатации меди-
стых песчаниковых руд Донбасса населени-
ем ямной общности, однако при отсутствии
соответствующих свидетельств на древних
рудниках (Бровендер 2016: 8—9). В то же
время, обнаружение в слое поселений Ми-
хайловка, Дурна Скеля находок глиняных
сопел, ступок для дробления руды и нако-
вален предполагает наличие горнов, связан-
ных с переработкой металла (Шапошнико-
ва 1985: 348).
Для ранней металлообработки ямного на-
селения Поднестровья и Донецкого региона
на примере металла из могильников Свато-
во и Ясски характерно использование окис-
ленной меди в сочетании с литейными тех-
нологиями, в единичных случаях практика
ковки в режимах предплавильных темпера-
тур, а также частое использование упрочне-
ния рабочей части орудий. В этих техноло-
гических приемах прослеживаются поздне-
трипольские традиции обработки металла.
Металлопроизводство следующего поздне-
го этапа демонстрирует почти полную уни-
фикацию и стандартизацию получения ору-
дий и украшений из низколегированной
мышьяковой бронзы в процессе формоо-
бразующей ковки, в меньшей степени с ис-
пользованием литейных технологий в одно-
сторонних формах с последующей доработ-
кой изделий с нагревами до 400—500°C, что
вполне оправдано характером используемого
сырья. Украшения — бляхи, часть подвесок,
а также частично ножи и бритвы дорабатыва-
ли с нагревами до 600—700°C, получая при
этом качественные, без выраженных дефек-
тов изделия. Упрочнение рабочей части было
зафиксировано у меньшей части орудийно-
го комплекса. Таким образом, совершенно
отчетливо видны черты своеобразия метал-
лопроизводства у ямных групп Северного
Причерноморья, использующих привозную
мышьяковую бронзу, серебро из западных
источников и выработавших собственные
традиции обработки металла, приспособлен-
ные к характеру исходного сырья.
Технологии обработки цветного металла
ямной группы на территории Молдовы зна-
чительно отличаются от украинских превали-
341
рующих схем металлопроизводства. По дан-
ным Л. Б. Орловской, использовалась чистая
медь, мышьяковая бронза (концентрации As
0,1—10,0 %) и свинцово-мышьяковый сплав
(Pb>1 %, As 0,1—0,4 %) (Орловская 1990:
243). Орудийный инвентарь получали пре-
имущественно кузнечными технологиями
вгорячую, упрочнение рабочей части фикси-
ровалось редко (Каменский 1990: 151—253).
По базе данных радиоуглеродных дати-
ровок, обработанных Е. Н. Черных, совпада-
ет хронология усатовской культуры с рамка-
ми датировки Дунайско-Днестровской ям-
ной группы, что подтверждает синхронность
древнеямных и усатовских комплексов (Чер-
ных и др. 2004: 96). Поэтому вполне умест-
но провести и сопоставление с усатовскими
традициями обработки металла, обладавши-
ми также чертами своеобразия, проявляющи-
мися в паритетном использовании как чистой
меди, так и мышьяковой бронзы с концентра-
циями до 10 %. При этом усатовские техно-
логии металлопроизводства по изготовлению
части орудий весьма напоминали триполь-
ские — литье из чистой меди, мышьяковой
бронзы в двусторонние или односторонние
формы с последующей кузнечной доработ-
кой и обязательным упрочнением лезвийной
части, которые Л. В. Конькова связывает с об-
щими тенденциями развития трипольской ме-
таллообработки (Конькова 1979: 170—175).
В то же время часть изделий демонстрировала
иные традиции — получение изделий в про-
цессе формообразующей ковки вгорячую
и при низких температурах без обязательно-
го упрочнения. Технологии этой группы весь-
ма сходны с ямными украинскими схемами
металлообработки. В усатовском металле до-
статочно резко выделялась группа кинжалов,
явно импортных из Анатолии, отличающихся
использованием редких технологических при-
емов — придания их поверхности серебри-
стого цвета, благодаря явлению обратной лик-
вации и сосредоточению в приповерхностной
зоне включений эвтектики, обогащенной мы-
шьяком (Конькова 1979: 174).
Сопоставляя полученные данные со сведе-
ниями по развитию металлопроизводства ям-
ной группы Волго-Уралья, необходимо отме-
тить, что инвентарный комплекс восточных
памятников ямной культуры содержит более
металлоемкие орудия, в числе которых про-
ушные топоры, клевцы, молотки, массивные
ножи, кирки, наконечники копий. Присут-
ствие крупных орудий в волго-уральских мо-
гильниках следует объяснить наличием бо-
гатой сырьевой базы каргалинских рудни-
ков, по соседству с которыми расположены
342 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
могильники ямных племен, а иногда они за-
фиксированы и на территории самого рудно-
го поля. Становление в Приуралье самосто-
ятельного центра металлопроизводства про-
исходило в эпоху ранней бронзы, когда были
освоены местные рудные залежи меди наряду
с проникновением из западных (скорее, позд-
нетрипольских) очагов металлообработки
технологических инноваций обработки окис-
ленной меди, начиная от ее выплавки и вплоть
до трудоемких режимов высокотемператур-
ной обработки давлением (Дегтярева 2010;
Моргунова и др. 2010: 141—153). В отличие
от специалистов ямной культуры на украин-
ской территории, приуральские мастера ис-
пользовали для получения орудий и украше-
ний преимущественно чистую окисленную
медь (92,3 % всех изделий; всего проанализи-
рован 51 предмет). Мышьяковая бронза упо-
треблялась значительно реже (7,7 % изде-
лий; концентрация As в пределах 0,75—4 %).
Одной из наиболее значимых особенностей
приуральского металлопроизводства было ча-
стое использование метеоритного железа для
изготовления орудий труда и украшений. При-
уральские мастера широко использовали ли-
тье в открытые и составные закрытые фор-
мы — односторонние с плоскими крышками,
двустворчатые, трехсоставные, с использова-
нием вставного стержня для получения вту-
лок. Крупные орудия получали только литьем
в формах с доработкой ковкой при средних
степенях обжатия металла порядка 50—60 %.
Кузнечная доработка орудий осуществлялась
в режиме температур 600—800°C или в режи-
ме предплавильных температур 900—1000°C,
сопровождающихся средними степенями об-
жатия металла 50—60 %. Сходство техноло-
гических вариантов изготовления изделий,
проявляющееся в наличии развитой литейной
технологии чистейшей окисленной меди, ис-
пользовании высокотемпературных режимов
отжига металла при 900—1000°C, употребле-
Литература
Авилова Л. И. 2008. Металл Ближнего Востока: моде-
ли производства в энеолите, раннем и среднем
бронзовом веке. Москва: Памятники историче-
ской мысли.
Бадер О. Н., Халиков А. Х. 1976. Памятники баланов-
ской культуры. САИ В1—25. Москва: Наука.
Бадер О. Н., Крайнов Д. А., Косарев М. Ф. (отв. ред).
1987. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. Ар-
хеология СССР 8. Москва: Наука.
Богданов С. В. 2004. Эпоха меди степного Приуралья.
Екатеринбург: УрО РАН.
Братченко С. Н. 2004. Прадавня Слобожанщина:
Сватiвськi могили — кургани III тис. до н. е. та
майдани. В: Санжаров С. Н. (отв. ред.). МДАСУ
2, 65—143.
Stratum plus
№2. 2018
ния исключительно чистой окисленной меди
наряду с морфологическим обликом неко-
торых категорий металлических предметов
свидетельствуют в пользу импульса из за-
падных балкано-карпатских очагов металло-
обработки (позднетрипольских?), по крайней
мере, на раннем этапе развития ямной куль-
туры, связанных возможно с процессами ми-
грации кланов металлургов (Рындина 1998:
190—192; Дегтярева 2010: 58—60).
Таким образом, различные очаги металло-
производства ямной культурно-исторической
области демонстрируют наличие общих
черт — распространение однотипного инвен-
таря (тесла, ножи, долота, бляхи, спиральные
пронизки), преобладание группы низколеги-
рованной мышьяковой бронзы с концентра-
цией As до 10 % на Украине, в Поволжье, При-
каспии, Калмыкии. Появляется новая модель
организации металлопроизводства, которая
фактически закрепляется до окончания сред-
него бронзового века. Эти навыки и техноло-
гии изготовления инвентаря были обуслов-
лены составом имеющегося в распоряжении
мастеров исходного сырья — мышьяковой
бронзы. В то же время, трипольские традиции
получения изделий литьем в формах, исполь-
зование чистой окисленной меди, навыки об-
работки сырья в режимах нагрева до предпла-
вильных температур, использование упроч-
нения орудий характерны в основном для
окраинных или периферийных ареалов ямной
области — Молдовы, приднестровской Укра-
ины, Приуралья, а также усатовской культу-
ры. Возможно, именно эти признаки являются
индикаторами ранней хронологической пози-
ции ямных памятников, или же в связи с ис-
пользованием привычной ранее чистой окис-
ленной меди воспроизводятся старые архаич-
ные технологии предшествующих эпох. По
сути, в Приуралье происходили аналогичные
процессы возврата к архаичным технологиям
западного энеолита.
Бровендер Ю. М. 2016. Донецький гірничо-металургій-
ний центр доби бронзи. Автореф. дис. … д-ра
ист. наук. Київ.
Вангородьска О. Г. 1987. Вироби з золота та срiбла
в культурах енеолiту — бронзи на территорii
Украiни. Археологiя 59, 1—11.
Васильев И. Б. 1979. Среднее Поволжье в эпоху ранней
и средней бронзы. В: Басин С. Г. (отв. ред.). Древ-
няя история Поволжья. Куйбышев: Куйбышев-
ский педагогический институт, 24—56.
Васильев И. Б. 1980. Могильник ямно-полтавкинского
времени у с. Утевка в Среднем Поволжье. В:
Пряхин А. Д. (отв. ред.). Археология восточноев-
ропейской лесостепи. Воронеж: ВГУ, 32—58.
Васильев И. Б. 1999. Поселение Лбище на Самарской
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
Луке и некоторые проблемы бронзового века
Среднего Поволжья. В: Вопросы археологии
Урала и Поволжья. Самара: СамГУ, 66—114.
Васильев И. Б. 2003. Хвалынская энеолитическая куль-
тура Волго-Уральской степи и лесостепи (неко-
торые итоги исследований). ВАП 3, 61—99.
Васильев И. Б., Кузнецов П. Ф., Семенова А. П. 1994. По-
таповский курганный могильник индоиранских
племен на Волге. Самара: СамГУ.
Васильев И. Б., Кузнецов П. Ф. (ред.). 2000. История Са-
марского Поволжья с древнейших времен до на-
ших дней. Бронзовый век. Самара: СНЦ РАН.
Гак Е. И. 2005. Металлообрабатывающее производство
катакомбных племен степного Предкавказья,
Нижнего Дона и Северского Донца. Автореф.
дисс. … канд. ист. наук. Москва.
Гак Е. И., Калмыков А. А. 2013. Металлический инвен-
тарь курганных погребений позднеямного — ран-
некатакомбного времени Егорлык-Калаусского
междуречья. В: Калмыков А. А. (отв. ред.). Ма-
териалы по изучению историко-культурного на-
следия Северного Кавказа. Москва: Памятники
исторической мысли, 117—158.
Гей А. Н. 2000. Новотиторовская культура. Москва:
Старый сад.
Грушин С. П., Тюрина Е. А., Хаврин С. В. 2006. Древней-
ший металл Южной Сибири. В: Грушин С. П.
(отв. ред.). Алтай в системе металлургических
провинций бронзового века. Барнаул: АлтГУ,
18—32.
Дегтярева А. Д. 2010. История металлопроизводства
Южного Зауралья в эпоху бронзы. Новоси-
бирск: Наука.
Дергачев В. А. 1986. Молдавия и соседние территории
в эпоху бронзы. Кишинев: Штиинца.
Евдокимов Г. Л. 1978. Отчет о работе Краснознамен-
ской экспедиции ИА АН УССР в зоне строитель-
ства Краснознаменской оросительной системы
в 1978 г. НА IА НАНУ. №1978/16.
Евдокимов Г. Л., Рассамакин Ю. Я., Николова А. В. 1977.
Отчет об археологических исследованиях курга-
нов Краснознаменской экспедиции ИА АН УССР
в зоне строительства оросительных систем
Херсонской области в 1977 г. НА IА НАНУ.
№1977/22.
Зданович Г. Б., Гаврилюк А. Г., Малютина Т. С. 2006. Не-
крополи укрепленного поселения Аркаим: Алек-
сандровский IV. В: Моргунова Н. Л. (отв. ред.).
Проблемы изучения ямной культурно-исто-
рической области. Оренбург: ОГПУ, 41—47.
Иванова С. В. 2013а. Культурно-исторические контакты
населения Северо-Западного Причерноморья
в раннем бронзовом веке: Запад-Восток. Stratum
plus (2), 199—258.
Иванова С. В. 2013б. Связи буджакской культуры
и центральноевропейских групп культуры
шнуровой керамики. В: Obszar zlewni Bałtyku
jako strefa recepcji tradycji pontyjskich kultur
wczesnobrązowych. Streszenia referatov. Obrzycko,
13—18.
Иванова С. В. 2014. Балкано-карпатский вариант ямной
культурно-исторической области. РА (2), 5—20.
Каменский А. Г. 1990. Результаты спектрального и ме-
таллографического исследования металличе-
ских предметов из памятников эпохи бронзы
с территории Молдовы. В: Яровой Е. В. Курганы
энеолита — эпохи бронзы Нижнего Поднестро-
вья. Кишинев: Штиинца, 247—258.
Кияшко А. В. 2002. Культурогенез на востоке ката-
комбного мира. Волгоград: ВолГУ.
Конькова Л. В. 1979. Металлографическое исследова-
ние металлических изделий из памятников уса-
товского типа. В: Патокова Л. Ф. Усатовское
343
поселение и могильники. Киев: Наукова думка,
161—176.
Кореневский С. Н. 1978. О металлических ножах ямной,
полтавкинской и катакомбной культур. СА (2),
33—48.
Кузьмина О. В., Михайлова О. В., Субботин И. П. 2003.
Раскопки Владимировского курганного могиль-
ника эпохи бронзы. В: Кузьмина О. В. (ред.).
Абашевская культурно-историческая общ-
ность: Истоки, развитие, наследие. Чебоксары:
ЧГИГН, 259—270.
Куманин В. И., Лившиц В. Б. 2012. Материалы для юве-
лирных изделий. Москва: Астрель.
Лагодовська О. Ф., Шапошникова О. Г., Макаревич М. Л.
1962. Михайловське поселення. Київ: АН УРСР.
Мальцев М. В., Барсукова Т. А., Борин Ф. А. 1960. Ме-
таллография цветных металлов и сплавов. Мо-
сква: Металлургиздат.
Мерперт Н. Я. 1974. Древнейшие скотоводы Волго-
Уральского междуречья. Москва: Наука.
Моргунова Н. Л. 2000. Большой Болдыревский курган.
АПО 4, 55—64.
Моргунова Н. Л. 2014. Приуральская группа памятников
в системе волжско-уральского варианта ямной
культурно-исторической области. Оренбург:
ОГПУ.
Моргунова Н. Л., Кравцов А. Ю. 1994. Памятники древ-
неямной культуры на Илеке. Екатеринбург: На-
ука.
Моргунова Н. Л., Турецкий М. А. 1998. Курганная груп-
па у хут. Барышникова. АПО 2, 3—16.
Моргунова Н. Л., Краева Л. А., Матюшко И. В. 2005. Кур-
ганный могильник Мустаево V. АПО 7, 5—49.
Моргунова и др. 2010: Моргунова Н. Л., Гольева А. А.,
Дегтярева А. Д., Евгеньев А. А., Купцова Л. В.,
Салугина Н. П., Хохлова О. С., Хохлов А. А.
2010. Скворцовский курганный могильник. Орен-
бург: ОГПУ.
Николова А. В., Черных Л. А., Евдокимов Г. Л. 2011. Кур-
ганы эпохи бронзы в низовьях Днепра и Ингуль-
ца (по материалам Краснознаменской экспеди-
ции). МДАСУ 11, 96—163.
Орловская Л. Б. 1990. Спектроаналитическое исследова-
ние цветного металла эпохи ранней бронзы Мол-
довы (предварительные итоги). В: Яровой Е. В.
Курганы энеолита — эпохи бронзы Нижнего
Поднестровья. Кишинев: Штиинца.
Отрощенко и др. 1984: Отрощенко В. В., Рассама-
кин Ю. Я., Константинеску Л. Ф., Нор Е. В., По-
кляцкий О. В., Савовский И. П. 1984. Отчет
о раскопках Запорожской экспедиции в 1984 г.
НА IА НАНУ. №1984/10.
Пестрикова В. И. 1979. Фатьяновский могильник на севе-
ре Саратовской области. В: Басин С. Г. (отв. ред.).
Древняя история Поволжья. Куйбышев: Куйбы-
шевский педагогический институт, 99—110.
Попова Т. Б. 1955. Племена катакомбной культуры. Тр.
ГИМ 24. Москва: Госкультпросветиздат.
Порохова О. И. 1992. II Герасимовский курганный мо-
гильник в Оренбургской области. В: Моргу-
нова Н. Л. (отв. ред.). Древняя история населе-
ния волго-уральских степей. Оренбург: ОГПУ,
92—107.
Потемкина Т. М., Дегтярева А. Д. 2007. Металл ямной
культуры Притоболья. ВААЭ 8, 18—39.
Равич И. Г., Рындина Н. В. 1984. Изучение свойств и ми-
кроструктуры сплавов медь — мышьяк в связи
с их использованием в древности. Художествен-
ное наследие 39 (9), 114—124.
Равич И. Г., Рындина Н. В. 1999. Древние сплавы
медь — мышьяк и проблемы их использования
в бронзовом веке Северного Кавказа. Вестник
Московского университета. Серия 8: История
344 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
(4), 77—98.
Романова Э. П., Куракова Л. И., Ермаков Ю. Г. 1993. При-
родные ресурсы мира. Москва: МГУ.
Рындина Н. В. 1971. Древнейшее металлообрабаты-
вающее производство Восточной Европы. Мо-
сква: МГУ.
Рындина Н. В. 1980. Металл в культурах шнуровой кера-
мики украинского Предкарпатья, Подолии и Во-
лыни. СА (3), 24—42.
Рындина Н. В. 1998. Древнейшее металлообрабаты-
вающее производство Юго-Восточной Европы.
Москва: Эдиториал УРСС.
Рындина Н. В., Равич И. Г. 2012. Археология о метал-
лопроизводстве майкопских племен Северного
Кавказа (по данным химико-технологических
исследований). ВААЭ 2, 4—20.
Сальников К. В. 1967. Очерки древней истории Южного
Урала. Москва: Наука.
Синюк А. Т. 1996. Бронзовый век бассейна Дона. Воро-
неж: ВГПУ.
Субботин Л. В. 2003. Орудия труда, оружие и украше-
ния племен ямной культуры Северо-Западного
Причерноморья. Одесса: Полис.
Телегин Д. Я. 1977. Об абсолютном возрасте ямной куль-
туры и некоторые вопросы хронологии энеолита
юга Украины. СА (2), 5—18.
Чаиркина Н. М. 2005. Энеолит Среднего Зауралья. Ека-
теринбург: УрО РАН.
Чередниченко и др. 1975: Чередниченко Н. Н., Бес-
сонова С. С., Болдин Я. И., Бунятян Е. П., Ко-
валева Л. Г., Козловский А. А., Орлов Р. С., Пу-
стовалов С. Ж., Орлов К. К., Рассамакин Ю. Я.,
Шевченко Н. П., Бобырь И. Г. 1975. Отчет о ра-
боте Верхне-Тарасовской экспедиции в 1975 г.
НА IА НАНУ. №1975/11.
Черных Е. Н. 1966. История древнейшей металлургии
Восточной Европы. МИА 132. Москва: Наука.
Черных Е. Н. 2007. Каргалы V. Каргалы: феномен и па-
радоксы развития. Каргалы в системе метал-
лургических провинций. Потаенная (сакральная)
жизнь архаичных горняков и металлургов. Мо-
сква: Языки славянской культуры.
Черных Е. Н., Кореневский С. Н. 1976. О металличе-
ских предметах с Царева кургана близ г. Куй-
бышева. В: Кольцов Л. В. (отв. ред.). Восточная
Европа в эпоху камня и бронзы. Москва: Наука,
201—208.
Черных Е. Н., Авилова Л. И., Орловская Л. Б. 2000. Ме-
таллургические провинции и радиоуглеродная
хронология. Москва: ИА РАН.
Черных Е. Н., Орловская Л. Б. 2004. Радиоуглеродная
хронология древнеямной общности и истоки
References
Avilova, L. I. 2008. Metall Blizhnego Vostoka: modeli proizvodstva v
eneolite, rannem i srednem bronzovom veke (Metal of the
Near East: Production Models in the Eneolithic, Early and
Middle Bronze Age). Moscow: “Pamiatniki istoricheskoi
mysli” Publ. (in Russian).
Bader, O. N., Khalikov, A. Kh. 1976. Pamiatniki balanovskoi kul’tury
(Sites of the Balanovo Culture). Series: Svod Arkheologi-
cheskikh Istochnikov (Corpus of Archaeological Sources)
V1—25. Moscow: “Nauka” Publ. (in Russian).
Bader, O. N., Krainov, D.A., Kosarev, M. F. (eds.). 1987. Epokha
bronzy lesnoi polosy SSSR (The Bronze Age in the Forest
Zone of the USSR). Series: Arkheologiia SSSR (Archaeolo-
gy of the USSR) 8. Moscow: “Nauka” Publ. (in Russian).
Bogdanov, S. V. 2004. Epokha medi stepnogo Priural’ia (Copper
Age in Steppe Cis-Urals). Yekaterinburg: Russian Acade-
my of Sciences, Ural Branch.
Bratchenko, S. N. 2004. In Sanzharov, S. N. (ed.). Materialy ta dos-
lidzhennya z arkheolohiï Skhidnoï Ukraïny (Proceedings
and Research in the Archaeology of Eastern Ukraine) 2,
65—143 (in Ukrainian).
Stratum plus
№2. 2018
курганных культур. РА (1), 84—99.
Черных Л. А., Дараган М. Н. 2014. Курганы эпохи
энеолита-бронзы междуречья Базавлука, Со-
леной, Чертомлыка. Киев: Издатель Олег Фи-
люк.
Черняков И. Т. 1979. Культурно-хронологическое свое-
образие памятников эпохи бронзы Северо-
Западного Причерноморья. В: Моруженко А. А.
(ред.). Проблемы эпохи бронзы юга Восточной
Европы. Донецк: ДонГУ, 8—10.
Черняков И. Т., Никитин В. И. 1988. Металлические
украшения с пуансонным орнаментом ямной
и катакомбной культур. СА (4), 26—36.
Шапошникова О. Г. 1985. Ямная культурно-историче-
ская общность. В: Телегин Д. Я. (отв. ред.). Ар-
хеология Украинской ССР. Т. 1. Киев: Наукова
думка, 336—353.
Шапошникова О. Г., Фоменко В. Н., Довженко Н. Д.
1986. Ямная культурно-историческая область
(южнобугский вариант). САИ В1—3. Киев:
Наукова думка.
Шишлина Н. И. 2007. Северо-Западный Прикаспий
в эпоху бронзы (V—III тысячелетия до н. э.). Тр.
ГИМ 165. Москва: ГИМ.
Яровой Е. В. 1990. Курганы энеолита — эпохи бронзы
Нижнего Поднестровья. Кишинев: Штиинца.
Chernykh E. N. 1992. Ancient metallurgy in the USSR.
Cambridge: Cambridge University Press.
Geomineral.ru: Ископаемые минералы. Скарновые и ги-
дротермальные месторождения мышьяка. URL:
http://geomineral.ru/skarnovye-i-gidrotermalnye-
mestorozhdeniya-myshyaka/ (дата обращения
07.06.2017).
Rassamakin Yu. Ya., Nikolova A. V. 2008. Carpathian Imports
in the Graves of the Yamnaya Culture on the
Lower Dnieper. Some Problems of Chronology
and Connections in the Black Sea Steppes During
the Early Bronze Age. In: Import and Imitation in
Archaeology. Schriften des Zentrums für Archäologie
und Kulturgeschichte des Schwarzmeerraumes.
Langenweißbach: Beier & Beran, 51—88.
Kaiser E., Winger K. 2015. Pit graves in Bulgaria and the
Yamnaya Culture. Praehistorische Zeitschrift 90
(1—2), 114—140.
Ravich I. G., Ryndina N. V. 1995. Early Copper-Arsenic
Alloys and the Problems of their Use in the Bronze
Age of the North Caucasus. Bulletin of the Metals
Museum 23, 1—18.
Ryndina N., Indenbaum G., Kolosova V. 1999. Copper
Production from Polimetallic sulphide Ores in the
Northeastern Balkan Eneolithic Culture. Journal of
Archaeological Science 26, 1059—1068.
Brovender, Yu. M. 2016. Donets’kyj hіrnycho-metalurhіjnyj tsentr
doby bronzy (Donetsk Mining and Metallurgical Center of
the Bronze Age). Doct. Diss. Thesis. Kiev (in Ukrainian).
Vanhorod’ska, O. H. 1987. In Arkheolohiya (Archaeology) 59, 1—11
(in Ukrainian).
Vasil’ev, I. B. 1979. In Basin, S. G. (ed.). Drevniaia istoriia Povolzh’ia
(Antique History of the Volga Area). Kuybyshev: Kuiby-
shev Pedagogical Institute, 24—56 (in Russian).
Vasil’ev, I. B. 1980. In Priakhin, A. D. (ed.). Arkheologiia vostoch-
noevropeiskoi lesostepi (Archaeology of the East-European
Forest-Steppe Zone). Voronezh: Voronezh State Universi-
ty, 32—58 (in Russian).
Vasil’ev, I. B. 1999. In Voprosy arkheologii Urala i Povolzh’ia (Issu-
es of Archaeology of the Ural and Volga Regions). Samara:
Samara State University, 66—114 (in Russian).
Vasil’ev, I. B. 2003. In Voprosy arkheologii Povolzh’ia (Issues of Ar-
chaeology of the Volga Regions) 3, 61—99 (in Russian).
Vasil’ev, I. B., Kuznetsov, P. F., Semenova, A. P. 1994. Potapovskii
kurgannyi mogil’nik indoiranskikh plemen na Volge (Po-
tapovo Burial Ground of the Indo-Iranic Tribes on the Vol-
Stratum plus Цветной металл ямной культурно-исторической области из памятников Украины
№2. 2018
ga). Samara: Samara State University (in Russian).
Vasil’ev, I. B., Kuznetsov, P. F. (eds.). 2000. Istoriia Samarskogo
Povolzh’ia s drevneishikh vremen do nashikh dnei. Bron-
zovyi vek (History of the Samara Volga Region from the
Most Ancient to Modern Times. The Bronze Age). Samara:
Russian Academy of Sciences, Samara Scientific Center
(in Russian).
Gak, E. I. 2005. Metalloobrabatyvaiushchee proizvodstvo katakomb-
nykh plemen stepnogo Predkavkaz’ia, Nizhnego Dona i
Severskogo Dontsa (Metalworking Production among Ca-
tacomb Tribes in the Steppe Part of Ciscaucasia, Lower
Don and Seversky Donets Basins). PhD Thesis. Moscow
(in Russian).
Gak, E. I., Kalmykov, A.A. 2013. In Kalmykov, A.A. (ed.). Materia-
ly po izucheniiu istoriko-kul’turnogo naslediia Severnogo
Kavkaza (Research Materials on the Historical and Cultu-
ral Heritage of the Northern Caucasus). Moscow: “Pami-
atniki istoricheskoi mysli” Publ., 117—158 (in Russian).
Gei, A. N. 2000. Novotitorovskaia kul’tura (Novotitorovskaia Cultu-
re). Moscow: “Staryi sad” Publ. (in Russian).
Grushin, S. P., Tiurina, E.A., Khavrin, S. V. 2006. In Grushin, S. P.
(ed.). Altai v sisteme metallurgicheskikh provintsii bronzo-
vogo veka (Altai in the System of Metallurgical Provinces
of the Bronze Age). Barnaul: Altai State University, 18—32
(in Russian).
Degtiareva, A. D. 2010. Istoriia metalloproizvodstva Iuzhnogo
Zaural’ia v epokhu bronzy (History of the Metal Industry
of Southern Trans-Urals in the Bronze Age). Novosibirsk:
“Nauka” Publ. (in Russian).
Dergachev, V.A. 1986. Moldaviia i sosednie territorii v epokhu
bronzy (Moldavia and Neighboring Territories in the Bron-
ze Age). Kishinev: “Ştiinţa” Publ. (in Russian).
Evdokimov, G. L. 1978. Otchet o rabote Krasnoznamenskoi ekspe-
ditsii IA AN USSR v zone stroitel’stva Krasnoznamenskoi
orositel’noi sistemy v 1978 g. (Report on Works of the
Krasnoznamenka Expedition, Institute of Archaeology,
Academy of Sciences of the Ukrainian SSR, in the Zone
of the Construction of the Krasnoznamenka Irrigation Sy-
stem, in 1978). Scientific Archive of the Archaeology Insti-
tute of the National Academy of Sciences of Ukraine, no.
1978/16. (in Russian).
Evdokimov, G. L., Rassamakin, Yu. Ya., Nikolova, A. V. 1977. Ot-
chet ob arkheologicheskikh issledovaniiakh kurganov
Krasnoznamenskoi ekspeditsii IA Academy of Sciences of
the Ukrainian SSR v zone stroitel’stva orositel’nykh sistem
Khersonskoi oblasti v 1977 g. (Report on Archaeological
Studies of Barrows by the Krasnoznamenka Expedition, In-
stitute of Archaeology, Academy of Sciences of the Ukrai-
nian SSR, in the Zone of the Construction of the Irrigation
Systems in the Kherson Oblast, in 1977). Scientific Archive
of the Archaeology Institute of the National Academy of
Sciences of Ukraine, no. 1977/22 (in Russian).
Zdanovich, G. B., Gavriliuk, A. G., Maliutina, T. S. 2006. In Morgu-
nova, N. L. (ed.). Problemy izucheniia iamnoi kul’turno-
istoricheskoi oblasti (Issues of Studying of the Pit Grave
Cultural-Historical Community). Orenburg: Orenburg Sta-
te Pedagogical University, 41—47 (in Russian).
Ivanova, S. V. 2013. In Stratum plus. Archaeology and Cultural An-
thropology (2), 199—258 (in Russian).
Ivanova, S. V. 2013. In Obszar zlewni Bałtyku jako strefa recepcji
tradycji pontyjskich kultur wczesnobrązowych. Streszenia
referatov. Obrzycko, 13—18 (in Russian).
Ivanova, S. V. 2014. In Rossiiskaia Arkheologiia (Russian Archaeo-
logy) (2), 5—20 (in Russian).
Kamenskii, A. G. 1990. In Yarovoy, E. V. Kurgany eneolita — epok-
hi bronzy Nizhnego Podnestrov’ia (Barrows of Eneolithic
and Bronze Age in the Lower Dniester Region). Kishinev:
“Ştiinţa” Publ., 247—258 (in Russian).
Kiiashko, A. V. 2002. Kul’turogenez na vostoke katakombnogo mira
(Cultural Genesis in the Eastern Part of the Catacomb
Culture World). Volgograd: Volgograd State University (in
Russian).
Konkova, L. V. 1979. In Patokova, L. F. Usatovskoe poselenie i
mogil’niki (Usatovo Settlement and Necropolises). Kiev:
“Naukova dumka” Publ., 161—176 (in Russian).
Korenevskii, S. N. 1978. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Ar-
chaeology) (2), 33—48 (in Russian).
Kuzmina, O. V., Mikhailova, O. V., Subbotin, I. P. 2003. In Kuz’mina,
O. V. (ed.). Abashevskaia kul’turno-istoricheskaia obs-
hchnost’: istoki, razvitie, nasledie (Abashevo Cultural-
Historical Entity: Origins, Development, Heritage). Che-
boksary: Chuvash State Institute for Humanities, 259—270
(in Russian).
Kumanin, V. I., Livshits, V. B. 2012. Materialy dlia iuvelirnykh izde-
345
lii (Raw Materials for Jewelry). Moscow: “Astrel’” Publ.
(in Russian).
Lahodovs’ka, O. F., Shaposhnykova, O. H., Makarevych, M. L.
1962. Mykhajlovs’ke poselennya (Mikhailovka Settle-
ment). Kiev: Academy of Sciences of the Ukrainian SSR
(in Ukrainian).
Maltsev, M. V., Barsukova, T.A., Borin, F.A. 1960. Metallografiia
tsvetnykh metallov i splavov (Metallography of Non-Fer-
rous Metals and Alloys). Moscow: “Metallurgizdat” Publ.
(in Russian).
Merpert, N. Ya. 1974. Drevneishie skotovody Volgo-Ural’skogo
mezhdurech’ia (The Most Ancient Cattle-breeders of
the Volga-Ural Interfluve). Moscow: “Nauka” Publ. (in
Russian).
Morgunova, N. L. 2000. In Arkheologicheskie pamiatniki
Orenburzh’ia (Archaeological Sites of Orenburg Region)
4, 55—64 (in Russian).
Morgunova, N. L. 2014. Priural’skaia gruppa pamiatnikov v siste-
me Volzhsko-Ural’skogo varianta iamnoi kul’turno-istori-
cheskoi oblasti (Cis-Urals Group of Sites in the System of
the Volga-Ural Variant of the Yamnaya Cultural-Historical
Community). Orenburg: Orenburg State Pedagogical Uni-
versity (in Russian).
Morgunova, N. L., Kravtsov, A. Yu. 1994. Pamiatniki drevneiamnoi
kul’tury na Ileke (Pit Grave Culture Sites on the Ilek River).
Yekaterinburg: “Nauka” Publ. (in Russian).
Morgunova, N. L., Turetskii, M.A. 1998. In Arkheologicheskie
pamiatniki Orenburzh’ia (Archaeological Sites of Oren-
burg Region) 2, 3—16 (in Russian).
Morgunova, N. L., Kraeva, L.A., Matiushko, I. V. 2005. In Arkheo-
logicheskie pamiatniki Orenburzh’ia (Archaeological Sites
of Orenburg Region) 7, 5—49 (in Russian).
Morgunova, N. L., Gol’eva, A.A., Degtiareva, A. D., Evgen’ev,
A.A., Kuptsova, L. V., Salugina, N. P., Khokhlova, O. S.,
Khokhlov, A.A. 2010. Skvortsovskii kurgannyi mogil’nik
(Skvortsovsky Barrow Necropolis). Orenburg: Orenburg
State Pedagogical University (in Russian).
Nikolova, A. V., Chernykh, L.A., Evdokimov, G. L. 2011. In Ma-
terialy ta doslidzhennya z arkheolohiï Skhidnoï Ukraïny
(Proceedings and Research in the Archaeology of Eastern
Ukraine) 11, 96—163 (in Russian).
Orlovskaia, L. B. 1990. In Yarovoy, E. V. Kurgany eneolita — epok-
hi bronzy Nizhnego Podnestrov’ia (Barrows of Eneolithic
and Bronze Age in the Lower Dniester Region). Kishinev:
“Ştiinţa” Publ. (in Russian).
Otroshchenko, V. V., Rassamakin, Yu. Ya., Constantinescu, L. F.,
Nor, E. V., Pokliatskii, O. V., Savovskii, I. P. 1984. Otchet
o raskopkakh Zaporozhskoi ekspeditsii v 1984 g. (Report
on Excavations of the Zaporizhzhya Expedition in 1984).
Scientific Archive of the Archaeology Institute of the Na-
tional Academy of Sciences of Ukraine, no. 1984/10 (in
Russian).
Pestrikova, V. I. 1979. In Basin, S. G. (ed.). Drevniaia istoriia
Povolzh’ia (Antique History of the Volga Area). Kuyby-
shev: Kuybyshev Pedagogical Institute, 99—110 (in Rus-
sian).
Popova, T. B. 1955. Plemena katakombnoi kul’tury: Severnoe
Prichernomor’e vo vtorom tysiacheletii do nashei ery
(The Tribes of the Catacomb Culture: the North Black Sea
Region in the II Millenium BC). Series: Trudy Gosudarst-
vennogo istoricheskogo muzeia (Proceedings of the State
Historical Museum) 24. Moscow: “Goskul’tprosvetizdat”
Publ. (in Russian).
Porokhova, O. I. 1992. In Morgunova, N. L. (ed.). Drevniaia istoriia
naseleniia volgo-ural’skikh stepei (Ancient History of the
Population of Volga-Ural Steppes). Orenburg: Orenburg
State Pedagogical University, 92—107 (in Russian).
Potemkina, T. M., Degtiareva, A. D. 2007. In Vestnik arkheologii,
antropologii i etnografii (Bulletin of Archaeology, Anthro-
pology and Ethnography) 8, 18—39 (in Russian).
Ravich, I. G., Ryndina, N. V. 1984. In Khudozhestvennoe nasledie
(Artistic Heritage) 39 (9), 114—124 (in Russian).
Ravich, I. G., Ryndina, N. V. 1999. In Vestnik Moskovskogo univer-
siteta. Seriia 8: Istoriia (Bulletin of the Moscow University.
Series 8: History) (4), 77—98 (in Russian).
Romanova, E. P., Kurakova, L. I., Ermakov, Yu. G. 1993. Prirodnye
resursy mira (Natural Resources of the World). Moscow:
Moscow State University (in Russian).
Ryndina, N. V. 1971. Drevneishee metalloobrabatyvaiushchee
proizvodstvo Vostochnoi Evropy (The Earliest Metal-Wor-
king Industry of Eastern Europe). Moscow: Moscow State
University (in Russian).
Ryndina, N. V. 1980. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeolo-
gy) (3), 24—42 (in Russian).
 346 Н. В. Рындина, А. Д. Дегтярева
Ryndina, N. V. 1998. Drevneishee metalloobrabatyvaiushchee
proizvodstvo Iugo-Vostochnoi Evropy (istoki i razvitie v
neolite — eneolite) (The Earliest Metal-Working Industry
of Eastern Europe: Origins and Development in Neolithic
and Chalcolithic). Moscow: “Editorial URSS” Publ. (in
Russian).
Ryndina, N. V., Ravich, I. G. 2012. In Vestnik arkheologii, antropolo-
gii i etnografii (Bulletin of Archaeology, Anthropology and
Ethnography) 2, 4—20 (in Russian).
Salnikov, K. V. 1967. Ocherki drevnei istorii Iuzhnogo Urala (Es-
says on the Ancient History of Southern Ural). Moscow:
“Nauka” Publ. (in Russian).
Siniuk, A. T. 1996. Bronzovyi vek basseina Dona (Bronze Age of the
Don Basin). Voronezh: Voronezh State Pedagogical Uni-
versity (in Russian).
Subbotin, L. V. 2003. Orudiia truda, oruzhie i ukrasheniia ple-
men iamnoi kul’tury Severo-Zapadnogo Prichernomor’ia
(Tools, Weapons and Decorations of the Yamnaya Culture
Tribes in the North-Western Black Sea Area). Odessa: “Po-
lis” Publ. (in Russian).
Telegin, D. Ya. 1977. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeolo-
gy) (2), 5—18 (in Russian).
Chairkina, N. M. 2005. Eneolit Srednego Zaural’ia (Chalcolithic in
Middle Trans-Urals). Yekaterinburg: Russian Academy of
Sciences, Ural Branch.
Cherednichenko, N. N., Bessonova, S. S., Boldin, Ya. I., Buniati-
an, E. P., Kovaleva, L. G., Kozlovskii, A.A., Orlov, R. S.,
Pustovalov, S. Zh., Orlov, K. K., Rassamakin, Yu. Ya.,
Shevchenko, N. P., Bobyr’, I. G. 1975. Otchet o rabo-
te Verkhne-Tarasovskoi ekspeditsii v 1975 g. (Report on
the Fieldworks of the Vrekhnyaya Tarasovka Expedition in
1975). Scientific Archive of the Archaeology Institute of
the National Academy of Sciences of Ukraine, no. 1975/11
(in Russian).
Chernykh, E. N. 1966. Istoriia drevneishei metallurgii Vostochnoi
Evropy (History of the Ancient Metallurgy in Eastern Eu-
rope). Series: Materialy i issledovaniia po arkheologii (Ma-
terials and Studies in the Archaeology of the USSR) 132.
Moscow: “Nauka” Publ. (in Russian).
Chernykh, E. N. 2007. Kargaly: Fenomen i paradoksy razvitiia;
Kargaly v sisteme metallurgicheskikh provintsii; Pota-
ennaia (sakral’naia) zhizn’ arkhaicheskikh gorniakov i
metallurgov (Kargaly: The Phenomenon and the Parado-
xes of Evolution; Kargaly in the System of Metallurgical
Provinces; the Hidden (sacred) Aspects of Life of Archaic
Miners and Metallurgists). Series: Kargaly 5. Moscow:
“Iazyki slavianskoi kul’tury” Publ. (in Russian).
Chernykh, E. N., Korenevskii, S. N. 1976. In Koltsov, L. V., Zimina,
M. P., Gadzyatskaya, O. S. (eds.). Vostochnaia Evropa v
epokhu kamnia i bronzy (Eastern Europe in the Stone and
Bronze Ages). Moscow: “Nauka” Publ., 201—208 (in Rus-
sian).
Chernykh, E. N., Avilova, L. I., Orlovskaia, L. B. 2000. Metallurgi-
cheskie provintsii i radiouglerodnaia khronologiia (Me-
tallurgical Provinces and the Radiocarbon Chronology).
Moscow: Institute of Archaeology, Russian Academy of
Stratum plus
№2. 2018
Sciences (in Russian).
Chernykh, E. N., Orlovskaia, L. B. 2004. In Rossiiskaia Arkheologi-
ia (Russian Archaeology) (1), 84—99 (in Russian).
Chernykh, L.A., Daragan, M. N. 2014. Kurgany epokhi eneolita —
bronzy mezhdurech’ia Bazavluka, Solenoi, Chertomlyka
(Chalcolithic and Bronze Ages Barrows in the Bazavluk,
Solyonaya and Chertomlyk Interfluvial Zone). Kiev: Izda-
tel’ Oleg Filiuk (in Russian).
Cherniakov, I. T. 1979. In Moruzhenko, A.A. (ed.). Problemy epok-
hi bronzy iuga Vostochnoi Evropy (Issues of the Bronze
Age in the South of East Europe). Donetsk: Donetsk State
University, 8—10 (in Russian).
Cherniakov, I. T., Nikitin, V. I. 1988. In Sovetskaia Arkheologiia (So-
viet Archaeology) (4), 26—36 (in Russian).
Shaposhnikova, O. G. 1985. In Telegin, D. Ya. (ed.). Arkheologiia
Ukrainskoi SSR (Archaeology of the Ukrainian SSR) 1.
Kiev: “Naukova dumka” Publ., 336—353 (in Russian).
Shaposhnikova, O. G., Fomenko, V. N., Dovzhenko, N. D. 1986.
Iamnaia kul’turno-istoricheskaia oblast’ (iuzhnobugskii va-
riant) (Pit-grave Cultural-Historical Community (Southern
Bug Variant)). Series: Svod Arkheologicheskikh Istoch-
nikov (Corpus of Archaeological Sources) V1—3. Kiev:
“Naukova dumka” Publ. (in Russian).
Shishlina, N. I. 2007. Severo-Zapadnyi Prikaspii v epokhu bronzy
(V—III tys. do n. e.) (North-Western Caspian Region in
the Bronze Age (V—III Millennia BC). Series: Trudy Go-
sudarstvennogo istoricheskogo muzeia (Proceedings of the
State Historical Museum) 165. Moscow: State Historical
Museum (in Russian).
Yarovoy, E. V. 1990. Kurgany eneolita — epokhi bronzy Nizhnego
Podnestrov’ia (Barrows of Eneolithic and Bronze Age in
the Lower Dniester Region). Kishinev: “Ştiinţa” Publ. (in
Russian).
Chernykh, E. N. 1992. Ancient metallurgy in the USSR. Cambridge:
Cambridge University Press.
Geomineral.ru: Iskopaemye mineraly. Skarnovye i gidrotermal’nye
mestorozhdeniia mysh’iaka (Fossil minerals. Skarn and
hydrothermal deposits of arsenic). URL: http://geomineral.
ru/skarnovye-i-gidrotermalnye-mestorozhdeniya-myshya-
ka/ (accessed 07.06.2017) (in Russian).
Rassamakin, Yu. Ya., Nikolova, A. V. 2008. Carpathian Imports in
the Graves of the Yamnaya Culture on the Lower Dnie-
per. Some Problems of Chronology and Connections in the
Black Sea Steppes During the Early Bronze Age. In Import
and Imitation in Archaeology. Schriften des Zentrums für
Archäologie und Kulturgeschichte des Schwarzmeerrau-
mes. Langenweißbach: Beier & Beran, 51—88.
Kaiser, E., Winger, K. 2015. Pit graves in Bulgaria and the Yamnaya
Culture. Praehistorische Zeitschrift 90 (1—2), 114—140.
Ravich, I. G., Ryndina, N. V. 1995. Early Copper-Arsenic Alloys and
the Problems of their Use in the Bronze Age of the North
Caucasus. Bulletin of the Metals Museum 23, 1—18.
Ryndina, N., Indenbaum, G., Kolosova, V. 1999. Copper Production
from Polimetallic sulphide Ores in the Northeastern Bal-
kan Eneolithic Culture. Journal of Archaeological Science
26, 1059—1068

Статья поступила в номер 19 февраля 2018 г.

Natalia Ryndina (Moscow, Russian Federation). Doctor of Historical Sciences. M. V. Lomonosov Moscow State University 1.
Natalia Ryndina (Moscova, Rusia). Doctor în ştiinţe istorice. Universitatea de Stat din Moscova „M. V. Lomonosov”.
Рындина Наталия Вадимовна (Москва, Россия). Доктор исторических наук. Московский государственный
университет имени М. В. Ломоносова.
E-mail: arxeolog@gmail.com

Anna Degtyareva (Tyumen, Russian Federation). Candidate of Historical Sciences. Tyumen Scientific Centre , Siberian Branch
of the Russian Academy of Sciences 2.
Anna Degtyareva (Tiumen, Rusia). Candidat în ştiinţe istorice. Centrul ştiinţific din Tiumen, Filiala din Siberia a Academiei de
Ştiinţe a Rusiei.
Дегтярева Анна Давыдовна (Тюмень, Россия). Кандидат исторических наук. Тюменский научный центр Сибирского
отделения Россйской Академии наук.
E-mail: anna126@inbox.ru

Addresses: 1 Lomonosov Ave., 27/4, Moscow, 119991, Russian Federation; 2 Malygin St., 86, Tyumen, 625026, Russian
Federation

View publication stats