Рафаэли Э, Бернштейн Д Ф, Янг Дж Схема тепария Отличительные особенности

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ
ОСОБЕННОСТИ
Эшколь Рафаэли, Дэвид Ф. Бернштейн

и Джеффри Янг
Схема-
терапия
ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Schema
Therapy
DISTINCTIVE FEATURES
Eshkol Rafaeli
David P. Bernstein
and Jeffrey Young
Схема-
терапия
Эшколь Рафаэли
Дэвид Ф. Бернштейн
Джеффри Янг
Москва • Санкт-Петербург
2021
ББК 53.57
Р26
УДК 616.8-085.851
ООО “Диалектика”
Зав. редакцией С.Н. Тригуб
Перевод с английского и редакция О.Л. Пелявского
По общим вопросам обращайтесь в издательство “Диалектика” по адресу:
info.dialektika@gmail.com , http://www.dialektika.com
Рафаэли, Эшколь, Бернштейн, Дэвид Ф., Янг, Джеффри.

Р26 Схема-терапия: отличительные особенности.: Пер. с англ. — СПб.: ООО
'‘Диалектика”, 2021. — 192 с.: ил. — Парал. тит. англ.
ISBN 978-5-907365-33-9 (рус.)
ББК 53.57
Все права защищены.
Никакая часть настоящего издания ни в каких целях не может быть воспроизведена в какой
бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, будь то электронные или механиче
ские, включая фотокопирование и запись на магнитный носитель, если на это нет письменного
разрешения издательства Routledge.
Copyright © 2021 ООО “Диалектика”.
Authorized translation from the English language edition of Schema Therapy. Distinctive Features
(ISBN 978-0-415-46299-0), published by Routledge, an imprint of the Taylor & Francis Group, an
Informa business. © 2011 Eshkol Rafaeli, David P. Bernstein and Jeffrey Young.
All rights reserved. No part of this book may be reprinted or reproduced or utilized in any form
or by any electronic, mechanical, or other means, now known or hereafter invented, including pho
tocopying and recording, or in any information storage or retrieval system, without permission in
writing from the publishers.
Научно-популярное издание
Эшколь Рафаэли, Дэвид Ф. Бернштейн, Джеффри Янг
Схема-терапия
Отличительные особенности
Подписано в печать 24.03.2021. Формат 70x100/16
Усл. печ. л. 15,48. Уч.-изд. л. 8,7
Тираж 500 экз. Заказ № 2849.
Отпечатано в АО “Первая Образцовая типография”

Филиал “Чеховский Печатный Двор”
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
Сайт: www.chpd.ru, E-mail: sales@chpd.ru, тел. 8 (499) 270-73-59
ООО “Диалектика”, 195027, Санкт-Петербург, Магнитогорская ул., д. 30, лит. А, пом. 848
ISBN 978-5-907365-33-9 (рус.) © ООО “Диалектика”, 2021,

перевод, оформление, макетирование
ISBN 978-0-415-46299-0 (англ.) © 2011 Eshkol Rafaeli, David Р. Bernstein and Jeffrey Young
Оглавление
Схема-терапия 7
Введение 9
Часть 1. Теоретические положения 1з

Глава 1. Универсальные базовые эмоциональные потребности 15
Глава 2. Формирование ранних дезадаптивных схем

как следствие неудовлетворенных потребностей 19
Глава 3. Таксономия ранних дезадаптивных схем 27
Глава 4. Копинговые стили и реакции 39
Глава 5. Копинговые стили: капитулянтские реакции 45
Глава б. Копинговые стили: избегающие реакции 49
Глава 7. Копинговые стили: гиперкомпенсационные реакции 53
Глава 8. Режимы схем как состояния (различие между

состоянием и чертой характера) 57
Глава 9. Травмированная сердцевина: режим

уязвимого ребенка 61
Глава 10. Режимы сердитого и импульсивного ребенка 65
Глава 11. Дезадаптивные копинговые режимы 69
Глава 12. Интернализованные родительские режимы 73
Глава 13. Здоровые режимы: здоровый взрослый,

счастливый ребенок 77
Глава 14. Ограниченное замещающее родительство 81
Глава 15. Эмпатическая конфронтация 85

6 Оглавление
Часть 2. Практические положения 89

Глава 16. Процесс оценивания: интервью,
сфокусированное на жизненной истории,
инвентаризация схем и самомониторинг 91
Глава 17. Процесс оценивания: имагинация
под руководством терапевта 99
Глава 18. Процесс оценивания: поведение
во время сессии и терапевтические отношения105
Глава 19. Информирование клиента о моделях схем
и режимов и использование формы
концептуализации кейса 109
Глава 20. Инструментарий 1: реляциональные техники 115

Глава 21. Инструментарий 2: когнитивные техники 119
Глава 22. Инструментарий 3: эмоционально-сфокусированные
техники 127
Глава 23. Инструментарий 4: разрушение поведенческих
паттернов 131
Глава 24. Диалоги режимов и имагинация 135
Глава 25. Особые соображения, касающиеся работы
с пограничным расстройством личности 141
с нарциссическим расстройством личности
и асоциальным расстройством личности 153
с супружескими парами 161
Глава 28. Взаимодействие между схема-терапией
для оси II и КПТ для оси I 169
Глава 29. Терапевтические отношения: ограниченное
замещающее родительство 173
Глава 30. Собственные схемы терапевтов 179
Литература 185
Схема-терапия сочетает в себе проверенные временем техники когни

тивно-поведенческой терапии, а также элементы межличностной, экспери-
енциальной и психодинамической терапий. Схема-терапия призвана по
мочь людям с застарелыми проблемами психического здоровья, включая
расстройства личности и хроническую депрессию. Схема-терапия исходит
из того, что многие негативные когнитивные состояния коренятся в про
шлых экспириенсах, и предлагает модели, позволяющие противодейство
вать негативным мыслям и поступкам и модифицировать их, обеспечивая
таким образом необходимые изменения в поведении человека.
Авторы этой книги, Эшколь Рафаэли, Дэвид Ф. Бернштейн и Джеф
фри Янг — первопроходцы метода схема-терапии — излагают 30 от
личительных особенностей схема-терапии и показывают место этого
метода в более широком спектре КПТ.
Эта книга состоит из двух частей — “Теоретические положения”
и “Практические положения” — и может служить кратким введением
в метод схема-терапии для психотерапевтов, не знакомых с этой тех
никой. Специалисты, уже знакомые с методом схема-терапии, найдут
здесь обсуждение отличий этого метода от других когнитивно-пове
денческих терапий.
Эшколь Рафаэли — психолог-клиницист, специализирующийся

в когнитивно-поведенческой терапии и схема-терапии; он является
адъюнкт-профессором университета имени Бар-Илана, Израиль.
Дэвид Ф. Бернштейн является адъюнкт-профессором на факультете
психологии Маастрихтского университета, Нидерланды.
Джеффри Янг — основатель и директор Центров когнитивной тера
пии в штатах Нью-Йорк и Коннектикут, а также Института схема-тера
пии в Нью-Йорке.
8 Схема-терапия
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) занимает центральное

место в движении в сторону практики, базирующейся на научных до
казательствах, и часто используется в клинической среде. Тем не менее
единого, универсального подхода к КПТ не существует, и клиницисты
говорят лишь о подходах первой, второй и даже третьей волны.
Данная серия книг включает достаточно простые и наглядные руковод
ства по использованию ряда КПТ-методов, проясняющие отличительные
особенности каждого подхода. Редактор серии, Уинди Драйден, удачно
подбирает экспертов, представляющих каждую дисциплину, чтобы озна
комить читателей с 30 основными аспектами схема-терапии, разделяю
щимися на теоретические и практические отличительные особенности.
Эта книга будет полезна психотерапевтам, консультантам и психоло
гам всех направлений, желающим узнать больше о ряде новых и быстро
развивающихся когнитивно-поведенческих подходов.
Названия книг из этой серии:

• Acceptance and Commitment Therapy, Paul E. Flaxman, J.T. Blackledge
and Frank Bond
• Beck's Cognitive Therapy, Frank Wills
• Behavioral Activation, Jonathan Kanter, Andrew M. Busch and Laura C.
Rusch
• Compassion Focused Therapy, Paul Gilbert
• Constructivist Psychotherapy, Robert A. Neimeyer
• Dialectical Behaviour Therapy, Michaela A. Swales and Heidi L. Heard
• Metacognitive Therapy, Peter Fisher and Adrian Wells
• Mindfulness-Based Cognitive Therapy, Rebecca Crane
• Rational Emotive Behaviour Therapy, Windy Dryden
• Schema Therapy, Eshkol Rafaeli, David P. Bernstein and Jeffrey Young
Введение
У когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) уже сложилась репута

ция “зонтичного” термина, которым обозначаются все ограниченные
по времени и базирующиеся на научных доказательствах виды лече
ния, применяемые к заболеваниям, относящимся к оси I. Все большее
внимание привлекают к себе КПТ-модели, применяемые при лечении
расстройств личности и других устойчивых картин трудностей в отно
шениях между людьми и эмоциональных проблем. Одной из ведущих
моделей такого рода является схема-терапия, впервые предложенная
Янгом [Young, 1990] и позднее усовершенствованная Янгом и его колле
гами [Young, Klosko, & Weishaar, 2003].
Схема-терапия представляет собой интегративный подход, объеди
няющий в себе элементы когнитивной терапии (и, в более широком
плане, КПТ), теории привязанности и теории объектных отношений,
а также гештальт-терапии и экспериенциальной терапии. Наша цель
заключается в том, чтобы указать особенности, выделяющие схема-те-
рапию в более широком когнитивно-поведенческом поле. Как будет
показано в последующих главах, существуют как теоретические, так
и практические отличительные особенности. Однако о некоторых все
охватывающих особенностях следует упомянуть уже сейчас. Во-первых,
в отличие от более традиционных КПТ-подходов, схема-терапия экс
плицитно занимается формированием (этиологией) текущих симпто
мов, а не только факторами, которые способствуют поддержанию этих
симптомов. Во-вторых, схема-терапия делает акцент на отношениях
между терапевтом и клиентом и обеспечении в рамках этих отношений
как коррективного эмоционального экспириенса, так и эмпатической
конфронтации. В-третьих, схема-терапия указывает четкую цель, к ко
торой должен стремиться терапевт: помочь клиенту уяснить свои базо
вые эмоциональные потребности и научить его удовлетворять эти по
требности в адаптивной манере, что требует изменения укоренившихся
10 Введение
когнитивных, эмоциональных, реляциональных и поведенческих пат

тернов.
Первая часть этой книги (главы 1-15) детализирует теоретическую
модель, которой придерживаются схема-терапевты. В этой модели по
вышенное внимание уделяется базовым универсальным эмоциональ
ным потребностям (глава 1) и утверждается, что дезадаптивные схемы
(главы 2 и 3) возникают, когда эти базовые эмоциональные потребности
не удовлетворяются. Кроме того, эта модель признает существование
трех широких и дезадаптивных копинговых стилей: капитуляция, избе
гание и гиперкомпенсация (представлены в главе 4 и детализированы
в главах 5-7).
Уточнение схема-терапии, происходившее в течение последних 15
лет, привело к формированию дополнительного конструкта — кон
структа режимов, — который стал принципиально важным в работе
схема-терапевтов. Мы описываем эту концепцию в общих чертах (гла
ва 8), а затем рассматриваем основные типы режимов, встречающихся
в клинической практике (главы 9-13). Наконец, мы завершаем теорети
ческую часть этой книги обсуждением терапевтических подходов, цен
тральных в схема-терапии: ограниченного замещающего родительства
и эмпатической конфронтации (главы 14-15).
Во второй части этой книги (главы 16-30) обсуждается применение
схема-терапии. Она начинается, как и собственно терапия, с фазы оце
нивания (главы 16-18) и кульминационной концептуализации кейса,
с которой знакомят клиента и которая задает направление последу
ющего лечения (глава 19). Затем приводится обзор четырех крупных
инструментариев, имеющихся в распоряжении схема-терапевтов. Эти
инструментарии включают реляциональные, когнитивные, эмоци
онально-сфокусированные и поведенческие техники (главы 20-23),
а также конкретные соображения по работе с режимами (глава 24). В
последующих главах (главы 25-27) рассматривается использование схе
ма-терапии для конкретных категорий клиентов (люди с пограничным,
нарциссическим и асоциальным типами личности, а также семейные
пары, испытывающие реляциональный дистресс). Глава 28 посвящена
Введение 11
взаимодействию между схема-терапией (применительно к застарелым

проблемам) и другими методами лечения — КПТ и методами лечения,
базирующимися на научных доказательствах (применительно к более
острым симптомам или заболеваниям, относящимся к оси I). Глава 29
возвращается к вопросу ограниченного замещающего родительства —
на этот раз с практической точки зрения. В главе 30 подчеркивается
важность учета терапевтом влияния собственных схем и копинговых
стилей, когда они вступают в контакт с потребностями, схемами, ко-
пинговыми стилями и режимами клиента.
Эта последняя глава раскрывает еще одну характерную черту, ко
торая отличает схема-терапию, особенно при сравнении ее с другими
подходами, используемыми для лечения расстройств личности или за
старелых реляциональных проблем: схема-терапия — это, несомненно,
гуманный подход, основанный на сострадании. Схема-терапия исходит
из того, что у каждого человека есть определенные потребности, схемы,
копинговые стили и режимы — просто у клиентов, которых мы лечим,
они более ярко выражены и менее гибки, чем у “обычных” людей.
12 Введение
Ждем ваших отзывов!

Вы, читатель этой книги, и есть главный ее критик. Мы ценим ваше
мнение и хотим знать, что было сделано нами правильно, что можно
было сделать лучше и что еще вы хотели бы увидеть изданным нами.
Нам интересны любые ваши замечания в наш адрес.
Мы ждем ваших комментариев и надеемся на них. Вы можете при
слать нам электронное письмо либо просто посетить наш веб-сайт
и оставить свои замечания там. Одним словом, любым удобным для вас
способом дайте нам знать, нравится ли вам эта книга, а также выска
жите свое мнение о том, как сделать наши книги более интересными
для вас.
Отправляя письмо или сообщение, не забудьте указать название кни
ги и ее авторов, а также свой обратный адрес. Мы внимательно ознако
мимся с вашим мнением и обязательно учтем его при отборе и подго
товке к изданию новых книг.
Наши электронные адреса:
E-mail: info. dialektika@gmail. com
WWW: http://www.dialektika.com
Часть 1
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ
ПОЛОЖЕНИЯ
1
Универсальные базовые
эмоциональные потребности
Схема-терапия начинается с признания наличия у каждого человека

определенной совокупности универсальных эмоциональных потреб
ностей. Эти универсальные эмоциональные потребности включают
потребность в безопасности, стабильности, заботе и принятии, по
требность в автономности, компетентности и чувстве идентичности,
потребность в свободе выражения своих потребностей и эмоций, по
требность в спонтанности и игре, а также потребность в мире с реали
стичными ограничениями, что способствует выработке самоконтроля.
Эмоциональные потребности есть у каждого из нас; мы утвержда
ем, что эти особые потребности присущи каждому из нас. Люди могут
различаться между собой по степени (силе) конкретных потребностей:
у кого-то может быть более сильная темпераментальная потребность
в спонтанности и творческом самовыражении, кто-то может испыты
вать особенно сильную потребность в заботе и опеке со стороны других.
Но какими бы значительными ни были эти различия, все мы похожи
между собой в том, что все эти потребности, в большей или меньшей
степени, присущи каждому из нас.
Эмоциональные потребности заложены в нас с детства. Более того,
большинство этих потребностей сильнее всего ощущаются именно
в детстве. Например, несмотря на то что потребность в безопасности
или стабильности присуща каждому из нас в течение всей жизни, острее
всего она ощущается, когда человек чувствует себя особенно уязвимым
и беспомощным.
16 Часть 1. Теоретические положения
Психологическое здоровье — это способность человека удовлетво

рять свои потребности в адаптивной манере. Основной задачей разви
тия ребенка является удовлетворение его базовых потребностей; основ
ная задача эффективного воспитания ребенка заключается в том, чтобы
помочь ему удовлетворить эти потребности; а основная задача — и глав
ная цель — схема-терапии заключается в том, чтобы помочь взрослому
человеку удовлетворить его собственные потребности невзирая на то,
что эти его потребности, возможно, не удовлетворялись в прошлом.
В дополнение к базовым универсальным эмоциональным потреб
ностям, схема-терапия признает существование потребностей, по
являющихся во взрослом возрасте (например, потребности в работе
и потребности в заботе о других людях). Эти потребности также важ
ны для психологического здоровья человека, но они, как правило, не
находятся в центре внимания терапии. Возможно, это объясняется тем,
что в случае адекватного удовлетворения более фундаментальных (и
в более раннем возрасте возникающих) эмоциональных потребностей
человек оказывается способен вполне адекватно удовлетворять потреб
ности, появляющиеся у него во взрослом возрасте.
Своими корнями схема-терапия уходит в когнитивно-поведенче
скую терапию (КПТ) (мы уже говорили об этом во “Введении” и еще
вернемся к этому вопросу в главе 28). Но КПТ обычно не занимается
универсальными потребностями человека. Если же тема потребностей
всплывает в когнитивной терапии, она рассматривается по методу “ад
хок” (применительно к конкретной ситуации), когда клиент или тера
певт поднимают эту тему. Некоторые когнитивно-поведенческие под
ходы считают тему потребностей вообще недостойной внимания, ав
томатически относя потребности к той категории вопросов, которыми
можно пренебречь. Это является одним из важных отличий схема-тера
пии от других КПТ-подходов (в данном случае, от эмоционально-сфо
кусированных подходов, подходов, базирующихся на привязанности,
и динамических подходов) и примером того, как схема-терапия успеш
но интегрирует полезные идеи.
Глава 1. Универсальные базовые эмоциональные потребности 17
Между тем, потребности находились в центре внимания более ран

них клинических теорий (например, теории контроля/выбора: [Glasser,
1969]; иерархия потребностей: [Maslow, 1962]) и занимают все более
важное место в сравнительно недавних исследованиях, посвященных
психологии личности, социальной психологии и психологии развития
(например, потребность в принадлежности [Baumeister and Leary, 1995],
или более обширный материал по теории самостоятельности, посвя
щенный универсальным потребностям в автономности, компетентно
сти и отношениях с другими людьми [Deci & Ryan, 2000]).
Потребности — особенно потребность в безопасности, в теплом от
ношении и заботе со стороны других — также занимают центральное ме
сто в теории привязанности. Последние полстолетия теория привязан
ности была одним из ведущих подходов к развитию человека, начиная
с чрезвычайно важного вывода Джона Боулби (John Bowlby) о том, что
явления, отмеченные эволюционными этологами (например, Лоренцом
(Lorenz) и Харлоу (Harlow)), имеют непосредственное отношение к раз
витию ребенка, а также — в более широком смысле — к социальному
и эмоциональному развитию человека. Как показывают исследования
человека и приматов, проводившиеся на протяжении многих десятиле
тий, наличие прочной привязанности в первые годы жизни служит ос
новой для многих адаптивных процессов, происходящих впоследствии:
располагая “надежной базой”, ребенок может развивать у себя любозна
тельность и способность к исследованию окружающего мира, учится
успокаивать себя и вырабатывает способность к саморегулированию;
в конечном счете он вырабатывает у себя способность к формированию
тесных эмоциональных связей.
Основное влияние на схема-терапию оказали теория привязанно
сти и результаты исследований. Идеи Джона Боулби и Мэри Эйнсворт
(Mary Ainsworth) (а также других исследователей, представляющих бри
танскую школу объектных отношений, в частности Маргарет Малер
(Margaret Mahler) и Дональда Винникотта (Donald Winnicott)) являются
одним из трех “столпов”, на которых покоится здание схема-терапии,
и именно тем “столпом”, в котором чаще всего используется понятие
потребностей. (Двумя другими “столпами”, к которым мы еще вернемся

в последующих главах, являются КПТ и экспериенциальные/эмоцио-
нально-сфокусированные подходы.)
В ряде теорий, которые придают важное значение потребностям (в
том числе, например; иерархическая модель Маслоу, а также теория
привязанности), определенные потребности, считающиеся более базо
выми или фундаментальными, чем остальные, наделяются “привиле
гированным” статусом. Например, теория привязанности исходит из
того, что если потребность в прочной привязанности не удовлетворяет
ся, то удовлетворить другие (последующие) потребности будет весьма
затруднительно. Схема-терапия избегает делать предположения отно
сительно существования некой “иерархии” или “градиента важности”
базовых потребностей. Все базовые потребности считаются одинаково
важными и универсальными в жизни взрослого человека.
И последнее замечание о потребностях как одной из отличительных
особенностей схема-терапии: информирование клиентов о потребно
стях и важности их удовлетворения, а также об их собственных неудов
летворенных (и удовлетворенных) потребностях может само по себе
оказаться весьма мощной интервенцией. Когда клиент осознает, что
у него есть потребности, которые необходимо удовлетворить, и что
в удовлетворении этих потребностей нет ничего предосудительного
(более того, цель терапии заключается в том, чтобы помочь клиенту
удовлетворить свои потребности), это помогает ему выработать объек
тивный взгляд на свое прошлое и сфокусированный, оптимистический
взгляд на свое будущее.
2
Формирование ранних
дезадаптивных схем как следствие
неудовлетворенных потребностей
Концепцией, которая дала схема-терапии ее название, является,

конечно же, схема, слово греческого происхождения (аутцдо), которое
обозначает некий паттерн, или организующий каркас, который помога
ет создать упорядоченность в сложной совокупности стимулов или экс-
пириенсов. Схемы имеют богатую историю во многих областях знания,
в том числе в философии, компьютерной науке, теории множеств, обра
зовании, и др. В психологии термин “схема” впервые был использован
в материалах, посвященных когнитивному развитию, и перекочевал от
туда в когнитивную терапию [Веек, 1972].
В исследованиях, посвященных когнитивному развитию, концепция
схем обозначает паттерны, применяемые к реальности или экспириенсу,
чтобы помочь людям объяснить эту реальность или экспириенс, чтобы
опосредовать восприятие и чтобы направлять определенным образом
их реакции. Схема является абстрактным представлением отличитель
ных особенностей некоего события, своего рода калькой наиболее су
щественных его элементов. В рамках когнитивной психологии схему
можно также представлять себе как некий абстрактный когнитивный
план, который служит руководством по интерпретации информации
и решению проблем. Таким образом, у нас может быть некая лингвисти
ческая схема для уяснения того или иного предложения или некая куль
турная схема для интерпретации того или иного мифа. Термин “схема”
в психологии чаще всего ассоциируется с Жаном Пиаже (например,

Piaget, 1955), который подробно описал схемы на разных стадиях когни
тивного развития ребенка, а также с Фредериком Бартлеттом [Bartlett,
1932], который первым использовал этот термин и продемонстрировал
роль схем в усвоении новой информации, а также в активизации тех
или иных воспоминаний в памяти человека.
Переходя от когнитивной психологии к когнитивной терапии, Бек
упоминает о схемах в своих ранних работах (например, Веек, 1972). Тем
не менее, представление о том, что схемы, или широкие организующие
принципы, присутствуют в жизни каждого человека и помогают ему
понимать смысл того, что происходит в его собственной жизни, прису
ще многим терапевтическим подходам, когнитивным или каким-либо
другим. Аналогично, многие теоретики согласились бы между собой
в том, что схемы зачастую формируются в первые годы жизни человека,
но продолжают “уточняться” и развиваться в течение всей его жизни.
Также общим для многих подходов является положение о том, что схе
мы, которые могли точно отражать экспириенс первых лет жизни че
ловека, зачастую оказывают сильное влияние на текущие жизненные
ситуации, к которым они совершенно неприменимы. Когнитивные пси
хологи и психологи развития могли бы утверждать, что действие схем,
по сути, должно поддерживать у нас чувство когнитивной связности,
согласованности и непротиворечивости. Действие схем таково, что они
направляют нас по кратчайшему пути к тому, что кажется нам правиль
ным, и уберегают нас от необходимости тщательно исследовать каждую
деталь того, с чем мы сталкиваемся. В некоторых случаях схемы помога
ют нам достаточно правильно уловить самую суть ситуации, в которой
мы оказались. Но в других случаях они рисуют нам достаточно грубую,
приблизительную и даже искаженную картину ситуации. В любом слу
чае они помогают нам поддерживать устойчивое (точное или неточное,
адаптивное или дезадаптивное) представление о самих себе и окружа
ющем мире.
Стабильность и предсказуемость, вообще говоря, положительные
качества, и в некоторых случаях схемы, действительно, оказывают
Глава 2. Формирование ранних дезадаптивных схем... 21
человеку реальную помощь. Например, одна разновидность схем —

ментальные скрипты — помогает нам заранее предвидеть, что одно
действие (например, подача основного блюда) непременно последует
за другим (например, подачей острой закуски), что позволяет нам чув
ствовать себя вполне уверенно и действовать в привычной для себя
манере, оказавшись в новом для себя месте (например, в неизвестном
ресторане или даже в другой стране, языка которой мы не знаем). Даже
когда схема оказывается не вполне точной, она может, в некоторых
случаях, оставаться безвредной. Например, еще одна разновидность
схем — групповые стереотипы — может заставлять нас уважать своего
нового знакомого или предполагать наличие у него положительных ка
честв лишь исходя из его расовой или половой принадлежности, стра
ны происхождения, и т.п.
Тем не менее, воздействие некоторых схем — особенно схем, приоб
ретенных в результате токсичных детских экспириенсов и связанных как
с собственным Я, так и с межличностным миром — может быть разруши
тельным. Схемы такого рода, которые мы называем ранними дезадаптив-
ными схемами, находятся в центре внимание схема-терапии и являются
первопричиной расстройств личности, трудностей в отношениях с дру
гими людьми и некоторых заболеваний, относящихся к оси I.
Янг, Клоско и Вейсхаар [Young, Klosko, and Weishaar, 2003] предложили
следующее исчерпывающее определение ранней дезадаптивной схемы:
• широкая, всепроникающая тема или паттерн,
• включающая воспоминания, эмоции, когниции и ощущения в теле,
• касающиеся самого себя и своих отношений с другими людьми,
• сформировавшаяся в детстве или в подростковом возрасте,
• “уточненная” в последующие годы, и
• в значительной мере дисфункциональная.
Другими словами, ранние дезадаптивные схемы представляют собой
вредоносные эмоциональные и когнитивные паттерны, которые коре
нятся в нашем детстве и повторяются в последующие годы. Обратите
внимание, что, согласно этому определению, поведение человека не яв

ляется частью самой схемы — напротив, считается, что дезадаптивные
модели поведения являются логическими реакциями на ту или иную
схему. Таким образом, модели поведения определяются схемами, но не
являются частью схем. Многие модели поведения отражают то, как мы
совладаем со схемами, и мы подробно обсудим эти модели поведения,
когда будем рассматривать в главах 4-7 копинговые стили.
Ранние дезадаптивные схемы (с этого момента мы будем называть
их просто схемами) возникают в результате токсичных ранних экспи-
риенсов, когда потребности ребенка не удовлетворялись. Большинство
ранних потребностей (например, потребность в безопасной и прочной
привязанности, потребность в заботе о себе) в самой сильной своей фор
ме присутствует в нуклеарной семье ребенка. Поэтому первопричиной
возникновения ранних дезадаптивных схем обычно являются пробле
мы в семейной среде. Схемы, которые формируются самыми первыми
и являются самыми близкими к ядру личности, как правило, коренятся
в нуклеарной семье. Динамика семьи ребенка в значительной степени
является динамикой всего раннего мира этого ребенка. Когда клиенты
оказываются во взрослых ситуациях, которые активизируют их ранние
дезадаптивные схемы, они обычно переживают какую-то драму из сво
его детства, чаще всего связанную с кем-либо из своих родителей.
Другими аренами, которые становятся все более важными по мере
взросления ребенка, являются его сверстники, расширенная семья,
школа, группы людей, проживающих в его районе, а также окружающая
культура. Токсичные экспириенсы, полученные на этих аренах — то
есть, экспириенсы, в которых оказываются неудовлетворенными базо
вые эмоциональные потребности, — также могут привести к формиро
ванию схем. Однако схемы, формирующиеся в более позднем возрасте,
как правило, оказываются не столь всепроникающими и сильными, как
схемы, сформировавшиеся в более раннем возрасте и в обстановке ну
клеарной семьи. Это может быть обусловлено природой потребностей,
направленных на семью; это также может быть обусловлено более про
должительным контактом между ребенком и семьей, в которой он рос
и воспитывался (по сравнению с большинством контактов со сверстни

ками, в школе или в своем районе).
Мы наблюдали четыре типа ранних жизненных экспириенсов, ко
торые способствуют формированию схем. Первым типом является
токсичная фрустрация потребностей. Это случается, когда в жизни ре
бенка оказывается “мало хорошего”; в результате формируются схемы,
которые отражают те или иные дефициты (нехватки) в раннем окруже
нии. В окружении ребенка не хватает чего-то важного, например ста
бильности, понимания или любви, и эта нехватка прочно поселяется
в сознании ребенка.
Вторым типом раннего жизненного экспириенса, который вызывает
появление схем, является травмирование. В этом случае ребенку при
чиняют вред или он становится жертвой, в результате чего у него фор
мируются схемы, которые отражают присутствие опасности, боли или
угрозы. Не удовлетворяется базовая эмоциональная потребность в без
опасности; хуже того, она напрямую отрицается, что зачастую приводит
к формированию схем, характерными признаками которых являются
недоверие, сверхбдительность, тревога, и безнадежность.
В случае третьего типа экспириенсов в жизни ребенка оказывается
“чересчур много хорошего”: родители предоставляют ребенку чересчур
много такого, что в умеренных количествах пошло бы ему на пользу. В
случае схем такого рода с ребенком почти никогда не обращаются пло
хо — напротив, его всячески балуют и все ему прощают. Не удовлетво
ряются его базовые эмоциональные потребности в автономности или
реалистичных ограничениях. Возможно, родители проявляют чрезмер
ное участие в жизни ребенка, чрезмерно защищают его от любых жиз
ненных невзгод или, напротив, предоставляют ему чрезмерную степень
свободы и автономности, никак не ограничивая их.
Четвертым типом жизненного экспириенса, который способству
ет формированию схем, является избирательная интернализация или
идентификация со значительными другими. Ребенок избирательно
идентифицирует себя с мыслями, чувствами, экспириенсами и по
ступками какого-либо влиятельного взрослого, обычно родителя,
и интернализует эти мысли, чувства, экспириенсы и поступки. Этот

процесс можно представлять себе как моделирование: родители или
другие взрослые служат для ребенка моделью поведения во взрослом
мире. Какие-то из этих идентификаций и интернализаций могут стать
схемами, когда происходящее при этом обучение ребенка приводит
к тому, что его базовые эмоциональные потребности оказываются не
удовлетворенными. Например, девочка, воспитываемая сверхбдитель
ной и испытывающей сильную тревогу матерью, может не испытывать
какого-либо непосредственного дефицита, может не переживать трав
му и ей могут не прощать какие-то из ее проступков, но ее научили,
что окружающий мир опасен и непредсказуем. Косвенно, мать лишила
ее безопасной базы — вовсе не из-за слабой связи “родитель-ребенок”,
а из-за того, что сама мать не чувствует себя в безопасности.
Другие факторы, помимо раннего окружения, могут играть важную
роль в формировании схем. К их числу могут относиться эмоциональ
ный темперамент ребенка, а также культурный контекст, в котором
живет ребенок и его семья. Схемы в конечном счете возникают из вза
имодействия темперамента ребенка с его формирующим окружением.
К числу разных темпераментальных уязвимостей относятся обработка
намеренно искаженной/недостаточной информации, неуправляемые
эмоции или неадекватное межличностное поведение. Схемы могут по
являться даже у людей без темпераментальной уязвимости, если эти
люди живут в особенно токсичной семейной среде или попадают в тя
желые жизненные обстоятельства; однако чем больше темпераменталь-
ная уязвимость, тем меньший вклад требуется со стороны окружения.
Схемы создают ощущение когнитивной непротиворечивости —
мира, который хотя бы предсказуем (еще лучше, если его можно кон
тролировать). А поскольку люди стремятся к такой предсказуемости,
схемы оказываются очень долговечными; в каком-то смысле, схемы
борются за свое собственное выживание. Наши схемы — это то, что
известно нам. Даже если они досаждают нам, они делают это спосо
бами, до определенной степени знакомыми и иногда даже приятными
нам. Они ощущаются нами как “правильные”. С когнитивной точки
зрения, схемы привлекают наше внимание к информации, которая не

противоречит самой этой схеме, и заставляют нас запоминать ту или
иную информацию так, чтобы эта информация хорошо “укладывалась”
в данную схему. С поведенческой точки зрения, схемы привлекают наше
внимание к определенным, знакомым нам событиям. Эти когнитивные
и поведенческие процессы ответственны за поддержание схем — само-
воспроизводящийся механизм, посредством которого давно сформиро
вавшиеся схемы контролируют нашу чувствительность, влияют на то,
как мы мыслим, чувствуем, действуем и относимся к другим людям,
а также парадоксальным образом заставляют нас непреднамеренно
и неосознанно воспроизводить в своей взрослой жизни те условия в на
шем детстве, которые были для нас самыми пагубными.
Схемы коренятся в фактических детских или подростковых экспи-
риенсах и, в значительной степени, точно отражают настрой раннего
окружения человека. Если, например, клиент рассказывает нам, что
в детстве отношения между членами его семьи были холодными и от
чужденными, он обычно бывает прав, хотя может не понимать, почему
его родителям было нелегко проявлять чувства любви и привязанно
сти к своим детям. Объяснение им поведения своих родителей может
быть неправильным, но изложенный им принципиальный смысл эмо
ционального климата в его семье и то, как к нему относились в детстве,
почти всегда соответствует действительности. Важно отметить, что ре
бенок или подросток практически не может влиять на это раннее окру
жение — конкретный эмоциональный климат в семье создают не дети,
а их родители. В неблагоприятном эмоциональном климате базовые
эмоциональные потребности ребенка не удовлетворяются.
В более позднем возрасте человека схемы становятся дисфункцио
нальными, поскольку а) с когнитивной и эмоциональной точек зрения,
они представляют все новые ситуации — даже такие, которые принци
пиально отличаются от токсичных ранних экспириенсов — как такие же
токсичные (даже если в действительности они не являются таковыми),
и б) с поведенческой и межличностной точек зрения, они заставляют
человека поддерживать определенные типы окружений или отношений,
даже когда он способен влиять на свое окружение или на свои отношения

с другими людьми, или выбирать и создавать другие виды экспириенсов.
Ранние дезадаптивные схемы и дезадаптивные способы совладания
с этими схемами, к которым прибегают клиенты, зачастую обуслов
ливают появление хронических симптомов оси I, таких как тревога,
депрессия, употребление наркотиков, а также психосоматических за
болеваний. Они также обусловливают появление хронических симпто
мов оси II, таких как зависимость, избегание, потребность привлекать
к себе внимание, или перфекционизм. Схемы являются когнитивно
аффективными чертами и, как таковые, обладают определенными изме
рениями: каждая из них существует на некоем континууме влиятельно
сти и степени охвата. Чем более влиятельна (сильна) схема, тем легче она
активизируется (запускается) и тем тяжелее оказываются последствия
ее воздействия на человека. Если, например, человек часто испытывает
в детстве острое чувство покинутости или неодобрительное отношение
со стороны обоих его родителей, то его схемы покинутости и эмоцио
нальной депривации, по-видимому, будут активизироваться во многих
ситуациях. Как следствие, в большинстве случаев он будет предвидеть
отвержение, воспринимать это отвержение как реальность (несмотря
на очень незначительное число фактических подтверждений) и остро
реагировать на него из-за сильного и продолжительного дистресса,
возникающего у него по этой причине. Напротив, если в более позднем
детском возрасте человек испытывал относительно слабое чувство по
кинутости или неодобрительного отношения, которое было более мяг
ким и вызывалось лишь одним из родителей или кем-то из сверстников
(но не всеми ими), то его соответствующие схемы будут, по-видимому,
запускаться не так легко, как в описанном выше случае, и будут при
водить к более умеренным реакциям. Как следствие, эти схемы могут
активизироваться лишь сильно релевантными событиями (например,
критикой или неуважительным отношением со стороны требователь
ных авторитетных лиц того же пола, что и родитель, не одобрявший
поведение своего ребенка).
3
Таксономия ранних
дезадаптивных схем
Схемы возникают как результат неудовлетворенных базовых эмо

циональных потребностей в раннем возрасте. Поскольку схемы само-
поддерживаются, они продолжают препятствовать удовлетворению
тех же самых потребностей уже во взрослом возрасте. В этой главе мы
детализируем список из 18 ранних дезадаптивных схем, о которых мы
упоминали выше. Мы классифицируем их согласно пяти доменам не
удовлетворенных базовых эмоциональных потребностей, с которыми
они наиболее тесно связаны. Эти домены являются гипотетическими
и служат лишь неким эвристическим правилом для систематизации
разных потребностей.
Домен I: отчуждение и отвержение

Первый домен включает схемы, связанные с пренебрежением базо
выми универсальными потребностями в защите, безопасности, ста
бильности, заботе, эмпатии, сочувствии, принятии и уважении. Схемы,
принадлежащие к этому домену, зачастую возникают, когда раннему
семейному окружению присущи такие качества, как отстраненность,
склонность к запретам, холодность, отвержение, склонность к насилию,
несдержанность, непредсказуемость или абьюзивность. С этим доме
ном связано пять схем.
1, Покинутость/нестабильность
Эта схема связана с ощущением, что другие — особенно те, от кого
мы ожидаем поддержки и привязанности — нестабильны и/или нена
дежны в оказании этой поддержки и привязанности и не смогут про
должать оказывать эмоциональную поддержку, внимание, заботу или
практическую защиту. Типичным предвестником этой схемы является
семейная среда, в которой часто случаются вспышки гнева, в которой
попечители оказываются лишь редкими гостями, или в которой отсут
ствует кто-то из родителей (по причине развода или безвременной кон
чины).
2. Недоверие/абьюз
Эта схема связана с ожиданием, что другие обязательно обидят, со
вершат насилие, унизят, обманут, предадут или используют вас в своих
корыстных целях. Она обычно связана с ощущением, что причиненный
вам вред является преднамеренным или результатом неоправданного
и вопиющего небрежения вами. Она может включать ощущение, что вы
в любой ситуации оказываетесь “крайним” и что любые блага достают
ся вам по остаточному принципу.
3. Эмоциональная депривация
Эта схема связана с ожиданием, что ваше желание получать нормаль
ную степень эмоциональной поддержки не будет адекватно удовлетво
ряться другими людьми. Существует три основные формы депривации.
а) Лишение заботы: отсутствие внимания, любви, тепла или друже
ских отношений.
6) Лишение эмпатии: отсутствие понимания, готовности выслу
шать, искренности, готовности других разделять ваши чувства.
в) Лишение защиты: отсутствие поддержки, наставлений и добрых
советов со стороны других.
4. Дефективность/стыд
Эта схема связана с ощущением, что фундаментально ущербны, пло
хи, нежелательны, неполноценны или недееспособны в каких-то важ
ных отношениях и что вас не любили бы значимые другие, если бы они
разглядели вашу подлинную сущность. Эта схема может включать ги
перчувствительность к критике в свой адрес, к отвержению и обвине
нию в чем-либо; застенчивость, склонность сравнивать себя с другими
и чувство незащищенности в обществе других людей; или чувство сты
да в отношении собственных кажущихся недостатков и пороков. Эти
недостатки могут быть персональными (например, эгоизм, вспышки
гнева, неприемлемые сексуальные желания) или публичными (напри
мер, нежелательный внешний вид, неумение вести себя в обществе).
5. Социальная изоляция/отчужденность
Чувство собственной изолированности от остального мира, особен
но социального мира за пределами семьи. Люди с такой схемой чув
ствуют себя не такими, как другие, и не воспринимают себя как часть
какой-либо группы или сообщества. Хотя эта схема отражает такие же
неудовлетворенные потребности (в безопасности, стабильности и при
нятии), как другие четыре схемы в этом домене, она обычно возникает
в результате социального исключения за пределами домашней среды
(правда, временами это социальное исключение может быть обуслов
лено родительским влиянием: отсутствием побуждения к социализа
ции, сильным стыдом человека за дом, в котором он вырос, и за свое
прошлое, или чувством собственной ущербности и “нелюбимое™”, ко
торое возникает в семье, где человек вырос, но обобщается на другие
ситуации).
Домен II: недостаточная

автономность и дееспособность
Второй домен включает схемы, связанные с пренебрежением базовы
ми универсальными потребностями в автономности и компетентности,
что приводит к ожиданиям, касающимся самого себя и окружения, ко

торые препятствуют способности человека (как он сам понимает эту
способность) отделяться от других, выживать, независимо функциони
ровать и успешно действовать. Схемы в этом домене зачастую возника
ют, когда раннее семейное окружение связывает ребенка по рукам и но
гам, подрывает его уверенность в самом себе, защищает его от любых
влияний внешнего мира и не побуждает его действовать компетентно
за пределами семьи.
С этим доменом связаны четыре схемы.
б. Зависимость/некомпетентность
Эта схема связана с представлением о том, что человек неспособен
достаточно компетентно справляться со своими повседневными обя
занностями в отсутствие существенной помощи со стороны других.
В крайних случаях люди могут чувствовать себя неспособными забо
титься о самих себе, решать свои повседневные проблемы, здраво су
дить о событиях, происходящих вокруг них, браться за новые задачи,
или принимать разумные решения. В других случаях это чувство беспо
мощности может быть более ограниченным и активизироваться в опре
деленных обстоятельствах или ситуациях (например, при принятии
важных профессиональных решений или при выборе партнера).
7. Уязвимость к причинению вреда или болезням

Эта схема связана с преувеличенной боязнью неминуемого насту
пления катастрофы, которая может произойти в любой момент и кото
рую невозможно предотвратить. По своей природе эти предполагаемые
катастрофы являются внешними и могут относиться к какой-либо из
следующих категорий: а) медицинские катастрофы: например, сердеч
ный приступ, СПИД; 6) эмоциональные катастрофы: например, потеря
рассудка; в) внешние катастрофы: например, падение лифта, нападение
преступников, крушение самолета, землетрясение.
8. Вовлеченность/неразвитое "Я"
Эта схема связана с чрезмерной эмоциональной вовлеченностью
в жизнь одного или нескольких значимых других (зачастую родите
лей) и чрезмерной близостью с ними за счет полной индивидуализации
или нормального социального развития. Это зачастую бывает связано
с представлением о том, что по меньшей мере один из тех, в жизнь кого
вы чрезмерно вовлечены, не сможет выжить или быть счастлив без ва
шей постоянной поддержки. Эта схема может также вызывать у вас чув
ство будто человек, в жизнь кого вы чрезмерно вовлечены, крепко сжи
мает вас в своих объятиях, будто вы сливаетесь с ним в одно целое, или
вызывать у вас чувство недостаточной индивидуальной идентичности.
Эта схема зачастую проявляет себя в виде ощущений пустоты и блу
ждания впотьмах, а в крайних случаях — в утрате смысла собственного
существования.
9. Неудача
Эта схема связана с убежденностью в том, что вы потерпели неуда
чу, неизбежно потерпите неудачу, или фундаментально неадекватны
по сравнению со своими сверстниками в “соревновательных” областях
(например, в образовании, карьере, спорте, и т.п.). Эта схема зачастую
бывает связана с вашей убежденностью в том, что вы глупы, ни на что
не годны, бездарны, невежественны, имеете низкий социальный статус,
не столь удачливы, как другие, и т.п.
Домен III: нарушенные границы

Третий домен включает схемы, связанные с проблемами во вну
тренних ограничениях, ответственности перед другими людьми, или
постановке долгосрочных целей. Схемы в этом домене часто приводят
к проблемам с уважением прав других людей, сотрудничеством с ними,
принятием на себя тех или иных обязательств и их исполнением, или
постановкой и достижением реалистичных персональных целей. Эти
схемы часто возникают, когда ранняя семейная среда характеризуется
вседозволенностью, всепрощением, недостаточным руководством

со стороны взрослых или чувством превосходства. Зачастую в таких
семьях ощущается нехватка надлежащей конфронтации и дисциплины,
не налагаются определенные ограничения, а ребенку не демонстриру
ют примеры такого поведения, как взятие на себя ответственности за
собственные действия, добросовестное сотрудничество, или постанов
ка целей. В некоторых случаях взрослые не приучают ребенка терпеть
нормальные уровни дискомфорта, плохо контролируют (или вообще не
контролируют) его поведение, не дают ему разумные советы, не руково
дят его действиями. С этим доменом связаны две схемы.
1О. Привилегированность/грандиозность
Эта схема связана с убежденностью в том, что вы лучше других лю
дей, наделены особыми правами и привилегиями, или не связаны пра
вилами взаимного сотрудничества, которым подчиняется нормальное
социальное взаимодействие между людьми. Эта схема зачастую связана
с вашей уверенностью в том, что вы можете делать или иметь все, что
пожелаете, невзирая на реалистичность своих пожеланий, невзирая
на то, что другие считают разумным и приемлемым или во что может
обойтись другим осуществление ваших пожеланий. В некоторых слу
чаях эта схема связана с преувеличенной сосредоточенностью человека
на своем превосходстве (например, его принадлежности к числу самых
преуспевающих, знаменитых, зажиточных), что должно способствовать
достижению им власти или контроля над остальными (привлечение
к себе внимания или получение одобрения считаются второстепенными
целями). Временами эта схема включает чрезмерный дух соперничества
с другими людьми (или доминирования над ними), выражающегося тем
или иным способом (утверждением своей власти, навязыванием соб
ственной точки зрения, или контролированием поведения других так,
чтобы их поведение соответствовало вашим желаниям), без какого-ли
бо сочувствия или понимания потребностей или чувств других людей.
11. Недостаточный самоконтроль/самодисциплина

Эта схема связана со всеохватывающей неспособностью или неже
ланием человека контролировать собственные действия и готовность
смириться с крушением своих планов и с неумением достичь своих лич
ных целей; она может быть также связана с неспособностью сдерживать
выражение своих эмоций и импульсов. В случае более мягкой формы
этой схемы клиенты изо всех сил стремятся избежать какого бы то ни
было дискомфорта — боли, конфликтов, конфронтации, ответственно
сти или перенапряжения сил, — и во имя этого готовы пожертвовать
чувством личного удовлетворения от достигнутого результата или чув
ством исполненного долга.
Домен IV: направленность на других

Четвертый домен включает схемы, связанные с неспособностью
удовлетворения базовой универсальной потребности в направленно
сти на самого себя. Такая неспособность приводит к чрезмерной сфо
кусированности на желаниях, чувствах и реакциях других людей — за
счет удовлетворения своих собственных потребностей. Такая сфокуси
рованность обусловливается желанием человека добиться любви и одо
брения, поддержать у себя чувство связи с другими или своей принад
лежности к чему-то или избежать возмездия. Эти схемы обычно включа
ют подавление или непонимание человеком своих собственных эмоций,
потребностей или желаний и приводят к трудностям в самоутвержде
нии или самоопределении. Эти схемы зачастую возникают, когда дети
воспитываются в атмосфере условного позитивного отношения или
условного принятия: чтобы добиться любви, внимания или одобрения,
ребенку нужно было подавлять в себе какие-то важные аспекты своего
Я. Во многих случаях эмоциональные потребности и желания — или
социальное принятие и статус — родителей ценились более высоко, чем
уникальные потребности и чувства каждого ребенка. С этим доменом
связаны три схемы.
12. Подчинение
Эта схема связана с чрезмерной степенью передачи контроля в руки
других людей, поскольку носитель этой схемы чувствует себя обязан
ным поступать так, чтобы избежать гнева, возмездия или покидания.
Есть две основные формы подчинения.
а) Подчинение потребностей: подавление предпочтений, решений
и желаний человека.
6) Подчинение эмоций: подавление выражения эмоций, особенно
гнева.
Схема подчинения обычно бывает связана с представлением соб
ственных желаний, мнений и чувств менее ценными, обоснованными
или важными, чем желания, мнения и чувства других. Эта схема зача
стую представляется как чрезмерная покладистость в сочетании с ги
перчувствительностью к ощущению, будто носитель этой схемы ока
зался в западне. Эта схема обычно ведет к накоплению гнева, проявляю
щемуся в дезадаптивных симптомах (например, пассивно-агрессивном
поведении, неконтролируемых вспышках раздражительности, психо
соматических симптомах, отказе от проявлений любви, импульсивных
поступках или употреблении наркотиков).
13. Самопожертвование
Эта схема связана с чрезмерной сосредоточенностью на доброволь
ном удовлетворении потребностей других людей за счет отказа в удов
летворении своих собственных потребностей. Типичными мотивациями
для поведения, соответствующего этой схеме, являются избегание дей
ствий, которые могут причинить боль другим людям, избегание чувства
вины за свой кажущийся эгоизм, или поддержание связи с другими, кото
рые кажутся нужными носителю этой схемы. Эта схема зачастую бывает
результатом острой чувствительности к боли других людей и временами
вызывает чувство, будто собственные потребности носителя этой схемы
не удовлетворяются в полной мере, что заставляет его испытывать не
приязнь к тем, чьи потребности он пытается удовлетворять.
14. Поиск одобрения/поиск признания

Эта схема связана с чрезмерным акцентом на получении одобрения,
признания или внимания со стороны других людей или на “подлажива
нии” под других — в ущерб формированию надежного и полноценного
ощущения собственного “Я”. У носителей этой схемы чувство самоува
жения зависит главным образом от реакций других людей, а не от соб
ственных представлений о самом себе, формирующихся естественным
путем. Эта схема иногда включает чрезмерный упор на статусе, внеш
нем виде, социальном принятии, финансовом положении или личных
достижениях как средствах получения одобрения, восхищения окружа
ющих или их внимания (однако получение власти или контроля не вхо
дят в число первостепенных целей). Зачастую это приводит к важным
жизненным решениям, которые оказываются неаутентичными или не
удовлетворительными, или к гиперчувствительности к отвержению.
Домен V: сверхбдительность и ингибиция

Пятый домен включает схемы, связанные с нарушениями базовой
универсальной потребности в спонтанности и игривости. Эти наруше
ния могут приводить к чрезмерному акценту на подавлении спонтан
ных чувств, импульсов или решений человека. Они могут также при
водить к “зацикленности” на соблюдении жестких, интернализованных
правил и ожиданий, касающихся достижений и этического поведе
ния — зачастую в ущерб счастью, самовыражению, релаксации, близ
ким отношениям или здоровью носителя этой схемы. Эти схемы часто
формируются семейной атмосферой — деспотичной, требовательной,
и иногда пунитивной. В таких семьях личные достижения, обязатель
ства, долг и поведение, обусловленное строгими правилами, зачастую
доминируют над удовольствиями, расслаблением или игривостью. От
детей требуется скрывать свои эмоции, избегать ошибок и стремиться
к совершенству. За всем этим обычно скрывается пессимизм и беспо
койство о возможной неудаче, если хотя бы на мгновение будет утраче
на бдительность. С этим доменом связаны четыре схемы.
75. Негативность/пессимизм
Эта схема связана с всепроникающей пожизненной сосредоточенно
стью на отрицательных сторонах жизни (боли, смерти, утратах, разоча
ровании, конфликтах, чувстве вины или обиды, нерешенных пробле
мах, потенциальных ошибках, предательстве, всем том, что может пой
ти “не так”, и т.п.); при этом положительные или внушающие оптимизм
стороны жизни минимизируются или полностью игнорируются. Эта
схема обычно включает преувеличенные ожидания того, что ситуации
на работе, в финансовых делах или в межличностных отношениях в ко
нечном счете будут развиваться по наихудшему сценарию и что те сто
роны жизни человека, в которых, на первый взгляд, сейчас дела обстоят
неплохо, в конечном счете обречены на неудачу. Обычно эта схема вле
чет за собой сильную боязнь совершить какую-либо ошибку, которая
может привести к финансовому краху, тяжелой утрате, унижению, или
попаданию в плохую ситуацию. Поскольку потенциальные негативные
исходы сильно преувеличиваются, для носителей такой схемы часто
бывают характерны хроническое беспокойство, повышенная бдитель
ность, постоянные жалобы, а также колебания и нерешительность.
76. Эмоциональная ингибиция

Эта схема связана с чрезмерной ингибицией спонтанных действий,
чувств или коммуникаций — обычно чтобы избежать неодобрения
других людей, чувства стыда или утраты контроля над собственными
импульсами. К числу самых типичных областей ингибиции относятся:
а) ингибиция гнева и агрессии; 6) ингибиция позитивных импульсов
(например, радости, симпатии, полового возбуждения, игры); в) затруд
нения с выражением уязвимости или со свободным изъявлением своих
чувств, потребностей, и т.п.; или г) чрезмерный акцент на рационально
сти с одновременным игнорированием эмоций.
77. Жесткие стандарты/сверхкритичность

Эта схема связана с подспудной уверенностью в том, что нужно стре
миться к соблюдению очень высоких интернализованных стандартов
поведения и выполнения своих профессиональных обязанностей — как

правило, чтобы избежать критики в свой адрес. Обычно это приводит
к появлению чувства, будто на вас постоянно давят и подхлестывают,
не позволяя вам ни на мгновение расслабиться; это также порождает
сверхкритичность в отношении самого себя и других людей. Это неиз
бежно приводит к тому, что человек не может получать удовольствие
от жизни и расслабиться, а его здоровье ухудшается. Он утрачивает
чувство собственного достоинства, не испытывает удовлетворения
от выполненной работы и портит отношения с другими людьми.
Схема жестких стандартов проявляется в форме: а) перфекционизма,
чрезмерного внимания к “мелочам”, или недооценке своих собственных
достижений в сравнении с общепринятой нормой; 6) жестких правил
и всевозможных “надо” во многих сферах жизни, включая нереали
стично высокие моральные, этические, культурные или религиозные
предписания; или в) “зацикленность” на стремлении как можно рацио
нальнее использовать время и достичь максимальной эффективности,
чтобы успеть больше и добиться еще большего.
18. Пунитивность
Эта схема связана с убежденностью в том, что людей (в том числе
и носителя этой схемы) нужно строго наказывать за допущенные ими
ошибки. Она включает склонность к проявлениям гнева, нетерпимости,
пунитивности и раздражительности по отношению к любому, кто не со
ответствует ожиданиям или стандартам носителя этой схемы. Эта схе
ма обычно включает неспособность прощать ошибки, совершаемые как
носителем этой схемы, так и другими людьми, из-за нежелания учиты
вать смягчающие вину обстоятельства и несовершенство человеческой
натуры, или понимать чувства других людей.
4
Копинговые стили и реакции
Почему столь трудно изменить схемы? Чем обусловлена их прочность?

Прежде всего, это обусловлено тем, что схемы самовоспроизводятся и са-
моподдерживаются. Пытаясь разобраться в новой для себя информации,
люди обычно полагаются на уже существующие у них схемы — процесс,
который Жан Пиаже (1955) называл ассимиляцией. Лишь когда инфор
мация оказывается столь противоречивой, что она не может быть асси
милирована в существующие схемы, людям приходится изменять свои
схемы — комплементарный процесс, известный как аккомодация [Piaget,
1955]. Таким образом, схемы консервативны по своей внутренней приро
де. Люди склонны цепляться за давно сложившиеся у них представления
о самих себе, о других людях и окружающем мире, несмотря на очевид
ные факты, противоречащие этим представлениям. Кроме того, схемы
“фильтруют” получаемую нами информацию [Beck, Freeman, & Davis,
2003; Young et al., 2003]. Мы сосредоточиваем свое внимание на инфор
мации, согласующейся с нашими схемами, и, как правило, игнорируем
информацию, противоречащую нашим схемам (или не доверяем этой
информации). Например, Сара (женщина с сильной схемой дефективно
сти) была уверена, что ее друзья не любят ее по-настоящему, несмотря
на многочисленные свидетельства того, что они высоко ценят ее за ее те
плоту, заботу, лояльность, и щедрость. Вместо этого она сосредоточилась
на своих недостатках и не обращала внимания на позитивные мнения
о себе других людей (например, “Если бы они хорошо знали меня, их мне
ние было бы другим”).
Люди также склонны вести себя — осознанно или неосознанно —
так, что такое поведение лишь укрепляет их схемы. Например, наша
эмоциональная и сексуальная “химия отношений” с другими людьми

часто базируется на схемах, которые эти люди активизируют в нас, и нао
борот (см. главу 27). Мы можем тянуться к “плохим парням” или “плохим
девчонкам” потому, что они кажутся нам опасными, привлекательными,
сдержанными, сильными или волнующими. Этот высокий уровень “хи
мии отношений” может быть отражением наших схем. “Сильный, немно
гословный тип” может быть привлекательным, поскольку мы хотим про
рваться сквозь его (или ее) эмоциональную сдержанность и холодность.
Однако, по сути, это влечение может отражать схему эмоциональной
депривации — ожидание, что другие неизбежно будут пренебрегать на
шими потребностями в любви, сочувствии и внимании. Таким образом,
мы выбираем партнеров с “сильной химией”, которые неосознанно ак
тивизируют и поддерживают те же самые схемы: сдержанного партнера,
который усиливает схему эмоциональной депривации; ненадежного пар
тнера, который усиливает схему покинутости; или абьюзивного партне
ра, который усиливает схему недоверия/абьюза.
Наконец, люди обычно пытаются совладать со своими схемами та
ким образом, что в результате лишь усиливают эти схемы. Когда схемы
активизируются, они провоцируют сильные эмоции, такие как страх,
гнев, грусть, стыд, или чувство вины. Люди совладают с такой активиза
цией своих схем тремя способами, или “копинговыми стилями”: капи
туляцией перед схемой, избеганием схемы и гиперкомпенсацией схемы.
Капитуляция перед схемами означает уступку перед ними; избегание
схем означает избегание людей или ситуаций, которые запускают эти
схемы; гиперкомпенсация схем означает совершение действий вопреки
своим схемам. Янг и др. [Young et al., 2003] проводят различие между
копинговыми стилями и копинговыми реакциями. Копинговые стили
представляют собой широкие тенденции в совладании с активизаци
ей схем посредством капитуляции, избегания или гиперкомпенсации.
Копинговые реакции представляют собой индивидуальные способы,
посредством которых эти широкие тенденции могут проявлять себя.
Например, избегающий копинговый стиль может проявлять себя в ряде
избегающих стратегий или моделей поведения: избегании мыслей
о неприятных вещах, избегании людей или ситуаций, которые могут

запускать те или иные схемы, использовании наркотиков или алкоголя
как способа блокирования неприятных чувств, и т.д. Таким образом,
избегающий копинговый стиль, который представляет широкую тен
денцию к избеганию, может проявляться в ряде конкретных избегаю
щих копинговых реакций.
Копинговые стили и реакции обычно берут свое начало в детстве как
попытки приспособиться к непростым жизненным обстоятельствам.
Однако несмотря на их изначальную приспособительную ценность, со
временем они становятся негибкими и дезадаптивными. Например, в дет
ские годы Джудит привыкла закрываться у себя в комнате и погружаться
в чтение книг, пока ее родители выясняли отношения между собой. Ее
уход в чтение представлял собой адаптивную реакцию на испуг и болез
ненную ситуацию, в которой она, подобно большинству детей, обладала
лишь весьма ограниченным контролем над своим окружением. Однако со
временем эта тенденция кристаллизовалась в избегающий стиль — обоб
щенную тенденцию избегать стрессовых или чрезмерно эмоциональ
ных ситуаций, что сделало ее неспособной эффективно справляться со
многими жизненными обстоятельствами и способствовало усилению ее
схем. Ее неудовлетворенные потребности в близости и принадлежности
(которые способствовали формированию схем эмоциональной деприва
ции и социальной изолированности, соответственно) подкреплялись ее
склонностью избегать любых ситуаций, в которых могли быть возможны
налаживание связи и близость. Она не хотела рассказывать о себе другим
людям, что в конечном счете обескураживало ее потенциальных друзей
и романтических партнеров, желавших познакомиться с ней поближе.
Таким образом, ее избегающий стиль, коренившийся во вполне объяс
нимых попытках отстраниться от болезненных обстоятельств ее детства,
лишь усиливал те самые схемы, которые так мешали ей удовлетворить
свои эмоциональные потребности.
Некоторые клиенты с расстройствами личности имеют тот или
иной преобладающий копинговый стиль. Например, клиенты с нар-
циссическим расстройством личности используют преимущественно
гиперкомпенсационный стиль, тогда как клиенты с избегающим рас

стройством личности используют в основном избегающий копинговый
стиль. Однако большинство клиентов использует несколько копинго
вых стилей. Например, несмотря на то что человек с нарциссическим
расстройством личности может использовать доминирующий, высо
комерный стиль (т.е. гиперкомпенсационный копинговый стиль) в от
ношении людей, которых он считает находящимися на более низких
ступенях социальной иерархии, чем та, которую занимает он, он может
вести себя подобострастно в отношении людей, которых он считает бо
лее высокопоставленными, чем он (т.е. использовать капитулянтский
копинговый стиль), пытаясь добиться их расположения или хотя бы
избежать их неодобрения.
Кроме того, копинговые реакции могут изменяться на протяжении
жизни человека. Например, в молодости некоторые клиенты с погра
ничным расстройством личности выбирают ненадежных партнеров,
которым невозможно доверять и которые в конечном счете плохо об
ращаются с ними или бросают их. Таким образом, они неосознанно
капитулируют перед своими схемами покинутости, недоверия/абьюза,
дефективности и эмоциональной депривации и усиливают эти схемы.
После многих болезненных и неудачных отношений эти клиенты могут
отказаться от налаживания каких бы то ни было отношений, поскольку
уверены, что в конце концов другие обязательно их обидят или покинут.
Таким образом, доминирующий копинговый стиль меняется с капиту
ляции на избегание, хотя исходные схемы остаются одними и теми же.
Включение копинговых стилей в модель схема-терапии расстройств
личности представляет собой отход от традиционных когнитивных
теорий, например теории Бека и др. [Beck et al., 2003]. В то время как
традиционные когнитивные модели фокусируются на “базовых пред
ставлениях”, которые в какой-то степени похожи на концепцию ран
них дезадаптивных схем, Янг и др. [Young et al., 2003] утверждают,
что поведенческая адаптация людей с одинаковыми схемами может
существенно различаться в зависимости от используемых ими копин
говых стилей. Например, три человека со схемой дефективности могут
приспосабливаться к этой схеме принципиально разными способами.

У одного вырабатывается высокомерная, заносчивая манера, за кото
рой скрывается его глубинное чувство собственной неполноценности
(гиперкомпенсационный копинговый стиль). Другой неосознанно са
ботирует себя, настраивая себя на неудачу или конфуз, что усиливает
его чувство собственной неполноценности (капитулянтский копинго
вый стиль). Третий может бороться со своим чувством собственной
неполноценности, избегая людей или ситуаций, которые провоцируют
это чувство, например людей, которые кажутся ему более удачливыми
или привлекательными, чем он (избегающий копинговый стиль). Таким
образом, в модели схема-терапии сочетание дисфункциональных схем
и дезадаптивных копинговых реакций образует концептуальное ядро
расстройств личности.
Концепция копинговых стилей имеет некоторое сходство с психоди
намическим понятием защитных механизмов, особенно в формулиров
ке так называемых “эго-психологов” или “неофрейдистов”, которые де
лают упор на адаптивной стороне защит. Например, Карен Хорни [Karen
Horney, 1946] описал три “копинговые стратегии”: “движение к людям”,
“движение против людей” и “движение от людей”. Эти копинговые
стратегии примерно соответствуют копинговым стилям капитуляции,
гиперкомпенсации и избегания, описанным в схема-терапии. Однако
формулировка Янга и др. [Young et al., 2003] отличается от формули
ровки Хорни и других эго-психологов в ряде важных аспектов. Модель
Янга и др. не основывается на идее подсознательных ментальных кон
фликтов между побуждениями (например, секс и агрессия) и защита
ми, которая является центральной в психодинамических концепциях
защитных механизмов. Кроме того, она не включает идею ментальных
контентов, таких как неприемлемые сексуальные или агрессивные же
лания, которые остаются подсознательными в результате действия
силы подавления. Вместо этого мы говорим о запускаемых неосознан
но схемах и копинговых реакциях лишь в том смысле, что они пред
ставляют в основном автоматические реакции, которые возникают без
участия сознания. Это соответствует современной когнитивной теории
и результатам исследований, которые указывают на то, что значитель

ный объем ментальной обработки происходит на подсознательном,
имплицитном уровне [Uhlmann, Pizarro, & Bloom, 2008]. Однако в моде
ли Янга и др., как и в остальной когнитивной психологии, отсутствует
концепция подсознательных побуждений или желаний, осознанию ко
торых препятствует некий подавляющий барьер.
Янг и др. [Ybunget al., 2003] предполагают, что копинговые стили ги
перкомпенсации, избегания и капитуляции могут корениться в нашем
эволюционном наследии, о чем свидетельствует способность человека
и других живых организмов к реакциям на опасность (“бороться”, “убе
гать” или “замереть”). Эволюционные психологи, такие как Ганс Айзенк
и Джеффри Грей, высказывали предположение, что индивидуальные
различия в личностных особенностях, таких как интроверсия/экстра-
версия [Eysenck, 1990] и поведенческая активизация/ингибиция [Gray,
1990], могут корениться в нашем биологическом строении. Таким обра
зом, копинговые стили, такие как гиперкомпенсация и избегание, могут
быть связаны с наследуемыми биологическими предрасположенно
стями к сближению или избеганию, соответственно. Однако в модели
схема-терапии эти индивидуальные различия в копинговых стилях яв
ляются не только отражением врожденных поведенческих механизмов.
Эти тенденции могут также оформляться жизненными впечатлениями,
например посредством моделирования или подкрепления. Например,
ребенок, которым эмоционально пренебрегают, может научиться при
влекать внимание других тем, что будет играть для них роль очаровыва
ющего, развлекающего или успокаивающего объекта, формируя таким
образом основу гиперкомпенсационного копингового стиля. Внимание,
получаемое этим ребенком, подкрепляет его собственную врожденную
склонность к экстраверсии. Таким образом, копинговый стиль, который
постепенно вырабатывается у этого ребенка, представляет взаимодей
ствие между унаследованной, биологической предрасположенностью
и жизненными впечатлениями.
5
Копинговые стили:
капитулянтские реакции
Капитулянтский копинговый стиль представляет собой склонность

человека поддаваться своим собственным схемам. В отличие от гипер
компенсационного и избегающего копинговых стилей, при которых
человек стремится отделаться от болезненных чувств или вообще из
бежать их, в случае капитулянтского копингового стиля человек напря
мую чувствует боль своих схем. Однако вместо того чтобы противосто
ять этим схемам каким-либо здоровым способом, человек-капитулянт
поддается им, пассивно и беспомощно.
Капитулянтский копинговый стиль является, наверное, самым труд
ным для понимания из всех копинговых стилей. Почему люди подда
ются своим схемам, несмотря на то что это приводит лишь к усилению
их эмоциональной боли? То, что люди тянутся к тем, кто третирует их,
не рвут отношения с людьми, которые безразличны к их потребностям,
или упорствуют в делах, которые никогда не приносят им удовлетворе
ния, кажется совершенно противоестественным. Тем не менее, в клини
ческой практике, а также в повседневной жизни мы нередко наблюдаем
примеры капитуляции людей перед своими схемами. Психоаналитики
называют эти явления “повторением- компульсией” (т.е. иррациональ
ной, навязчивой тягой к чему-либо) и связывают их с прошлой травмой.
Эта навязчивая, иррациональная тяга к повторению прошлых болезнен
ных событий в теперешней памяти или поведении рассматривается как
попытка “выйти победителем” из этих событий [Loewald, 1980]. В дру
гих случаях психоаналитики описывают такое саморазрушительное
поведение как форму мазохизма — подсознательное удовольствие, по

лучаемое от боли [Freud, 1924].
Напротив, схема-терапия не постулирует каких-либо подсозна
тельных мазохистских потребностей. С точки зрения схема-терапии,
люди-капитулянты просто “увязли” в паттернах, которые мешают им
удовлетворять свои эмоциональные потребности. Их схемы искажают
восприятие ими болезненных ситуаций, затрудняя им поиск более здо
ровых альтернатив. Кроме того, когда люди поддаются своим схемам,
они совладают со своими схемами, играя пассивные, податливые или
зависимые роли, в которых они чувствуют и ведут себя почти по-детски
в отношениях с другими взрослыми, которых они воспринимают как
более сильных или более уверенных в себе, чем они сами. Такое пове
дение может временно доставить им чувство большей безопасности, но
в конечном счете они чувствуют себя даже более жалкими и несчастны
ми, чем прежде.
Например, в социальных ситуациях Паулина чувствовала сильный
стыд и свою неполноценность (схемы дефективности/стыда). Она боя
лась оказаться в больших компаниях, где она, как правило, чувствовала
себя неловко и сама себе казалась глупой. Ей казалось, что она, в отличие
от других людей, не умеет правильно вести себя в обществе. Она всег
да умудрялась совершить или сказать какую-нибудь глупость, вогнать
себя в краску и смущенно умолкнуть. После таких неловких ситуаций
она буквально часами анализировала свое поведение, вздрагивая каж
дый раз, когда вспоминала какой-нибудь неприятный момент со своим
участием. Ее копинговым стилем была капитуляция перед своими схе
мами. Вместо того чтобы противостоять своей схеме дефективности,
она поддавалась ей, чувствуя себя все более и более неполноценной
и униженной после каждого очередного своего появления в обществе.
Приятель Паулины доминировал в их отношениях. У него, самоуве
ренного и даже заносчивого, тоже была схема дефективности, которую
он гиперкомпенсировал, подбирая себе партнеров, которые чувство
вали себя более незащищенными, чем он. Временами этот приятель
Паулины играл роль родителя-защитника, подбадривая Паулину,
Глава 5. Копинговые стили: капитулянтские реакции 47
когда она чувствовала себя неуверенно, и давал ей полезные советы.

Постепенно ее зависимость от него становилась все большей: он помо
гал ей принимать решения даже в таких мелочах, как выбор ресторана,
где они могли бы провести вечер, или выбор фильма, который они мог
ли бы посмотреть вместе, поскольку Паулина чувствовала себя недо
статочно компетентной для самостоятельного принятия таких решений
(подчинение схеме зависимости/некомпетентности). В других случаях
приятель Паулины терял терпение из-за постоянной ее потребности
в подбадривании. Он мог отчитать ее и оставить в слезах, страдающей
от хорошо знакомого ей чувства, что она является для него ненужным
бременем. Тем или иным способом, капитулянтский копинговый стиль
Паулины подкреплял ее схемы дефективности и некомпетентности.
Капитулянтский копинговый стиль часто встречается в сочетании со
схемами в домене “Направленность на других”: поиск одобрения, само
пожертвование и подчинение. Люди с этими схемами чрезмерно сфоку
сированы на потребностях других людей — вплоть до полного игнори
рования своих собственных потребностей. Они зачастую справляются
с этими схемами, капитулируя перед ними: работая изо всех сил, чтобы
добиться одобрения других, отдавая слишком много другим (и в то же
время жертвуя своими собственными потребностями), и подчиняясь
требованиям других людей.
6
избегающие реакции
Избегающие копинговые реакции связаны с избеганием людей или

ситуаций, которые запускают ваши схемы. У некоторых людей избега
ющий стиль копинга может быть почти всеохватывающим, что суще
ственно препятствует их способности добиваться любви, в которой
они так нуждаются, получать удовлетворение от работы или получать
удовольствие от своей повседневной деятельности. Клара, которой уже
далеко за сорок, в молодости изучала право. У нее сформировалась
сильная схема жестких стандартов, и во время учебы ей казалось, что
получить какую бы то ни было оценку, кроме твердой “пятерки”, озна
чало бы для нее провал. Она усердно штудировала учебники, проводя
за этим занятием гораздо больше времени, чем ее товарищи по учебе,
избегая любых социальных контактов или занятий, доставляющих удо
вольствие, и сосредоточиваясь исключительно на своей работе. Она
добилась своей цели и училась только на “отлично”, но за это ей при
шлось заплатить высокую цену: после двух лет этого сурового режима
она полностью “выгорела”, и ей пришлось бросить учебу на юридиче
ском факультете. Стыд, который она испытывала из-за этого кажущего
ся “провала”, был очень сильным. Когда ей удалось вернуться к работе,
она выбрала вариант, который был менее ответственным, чем работа
адвоката, но чрезвычайно скучным и утомительным: она начала рабо
тать помощником адвоката, редактирующим технические документы.
Она возненавидела свою работу, но отдала ей десять лет своей жизни.
Она нередко подумывала о том, чтобы бросить эту работу и подыскать
для себя какое-нибудь другое занятие, но опасалась, как бы это новое

занятие не закончилось для нее таким же провалом, как и учеба на юри
дическом факультете. Когда-то давно она поклялась себе не заводить
романтические отношения из опасения разочароваться в своем из
браннике. У нее было мало друзей. Она проживала вместе со своей се
строй-инвалидом, требующей постоянного ухода и внимания.
Таким образом, у Клары был избегающий копинговый стиль, ко
торый проявлялся во всеохватывающих и чрезмерных ограничениях
практически в каждой сфере ее жизни. Несмотря на то что эти ограни
чения сделали ее существование, по ее собственному мнению, совер
шенно жалким и ничтожным, она предпочитала их боли, которую, как
ей казалось, она неизбежно испытывала бы, если бы рискнула заняться
чем-нибудь другим. Она избегала любой ситуации, которая могла ак
тивизировать ее схемы дефективности, неудачи и жестких стандартов.
Избегающие копинговые реакции являются весьма распространен
ными и практически всегда столь же всепроникающими и сильными,
как в приведенном выше примере. Зачастую (но отнюдь не исключитель
но) они наблюдаются при тревожных расстройствах, таких как простая
фобия, социальная фобия, агорафобия, или посттравматическое стрес
совое расстройство, или при так называемых расстройствах личности
“Кластера С” (т.е. избегающих, зависимых или обсессивно-компуль
сивных расстройствах личности), относящимся к оси II DSM-IV (АРА,
2000). Однако избегающие копинговые реакции могут быть связаны
практически с любым расстройством, относящимся к оси I или оси II.
Особенностью избегающих копинговых реакций, на которую зача
стую не обращают должного внимания, является то, насколько труд
но бывает изменить их. Главная причина этого заключается в том, что
избегающие копинговые реакции самоусиливаются посредством одной
из форм выработки инструментальных условных рефлексов, известной
как негативное подкрепление [Skinner, 1953]. В случае негативного под
крепления поведение подкрепляется, когда человек избегает ситуации,
вызывающей страх, или покидает эту ситуацию. Избегающие копин
говые реакции временно ослабляют неприятные чувства, связанные
Глава 6. Копинговые стили: избегающие реакции 51
с активизацией схем, принося человеку чувство облегчения. Однако эта

временная передышка, вызванная ослаблением страха или боли, явля
ется самовоспроизводящейся в том отношении, что она “стимулирует”
то же избегающее поведение, которое обусловило ее. Другими словами,
избегающие копинговые реакции обеспечивают кратковременное осла
бление тревоги, но укрепляют избегающее поведение и тревогу в долго
срочной перспективе.
Люди с избегающим копинговым стилем могут быть склонны к ког
нитивному, а также к поведенческому избеганию [Borkovec, Alcaine, &
Behar, 2004]: то есть, они могут избегать думать о ситуациях (или запо
минать ситуации), которые могут запускать их схемы. Например, Айра
проживает вдалеке от своей семьи, проведывая ее лишь изредка (даже
не всегда, когда у него есть свободное время). Айра говорит, что, когда
он был ребенком, в их семье царила гнетущая атмосфера и “в ней не
было места радости и веселью”. У Айры выработалась схема эмоцио
нальной депривации в результате того, что отцу вообще не было ни
какого дела до детей, а мать, хотя и заботилась о детях, была целиком
поглощена ведением домашнего хозяйства, а потому не уделяла вни
мания эмоциональным потребностям своих детей. Айра заявляет, что
старается поменьше вспоминать о своих родителях или братьях и се
страх, поскольку ворошить прошлое ему кажется ненужным. Он пред
почитал заполнять свое время такими занятиями, как езда на горном
велосипеде и другие виды приятного времяпрепровождения (дорогое
вино, изысканная еда и участие в роскошных вечеринках). Когда Айра
встретил заботливую женщину с ровным, дружелюбным характером,
он влюбился в нее. Но когда она рассказала ему о своем желании заве
сти детей, он быстро порвал отношения с ней. В свои 50 с лишним лет
он по-прежнему оставался холостяком, предпочитающим удовольствия
и развлечения и считающим неразумным задумываться о неприятных
для себя вещах. Таким образом, в дополнение к избеганию ситуаций,
которые запускают его схемы (например, посещению своих родителей
или вступлению в отношения, которые обязывают его к чему-то), он со
средоточился на всеохватывающем когнитивном избегании. Он с ходу
отмахивался от любой мысли или воспоминания, которые могли запу

стить у него болезненные чувства, отдаваясь любым доступным ему
способам приятного времяпрепровождения. Таким образом, избегание,
временно отвлекая Айру от его внутренней боли, не давало ему возмож
ности избавиться на сколь-нибудь продолжительное время от ощуще
ния внутреннего одиночества и пустоты.
7
гиперкомпенсационные реакции
Гиперкомпенсационные копинговые реакции представляют собой

попытки действовать “вопреки схемам”. Ребенок, которому не уделяют
достаточно внимания его родители (и у которого сформировалась схе
ма эмоциональной депривации), может научиться привлекать внима
ние других людей своей очаровательностью, игривостью, кокетством,
или артистизмом. Ребенок, который испытывает сильные чувства сты
да или собственной никчемности (схема дефективности/стыда), может
пытаться добиться успеха за счет того, что ему, возможно, удастся пре
взойти своих сверстников, или может выработать у себя доминирую
щий, агрессивный стиль, который помогает ему добиться успеха. У ре
бенка, которого постоянно третируют, может, в свою очередь, вырабо
таться агрессивный, напористый стиль; этот ребенок как бы скрывает
свой страх (схема уязвимости к причинению вреда) за фасадом напуск
ной “крутизны”.
Гиперкомпенсационные копинговые реакции являются характерной
особенностью многих клиентов с расстройствами личности “Кластера В”,
или драматического кластера. Нарциссическое расстройство личности,
возможно, является прототипом гиперкомпенсационного копингово-
го стиля. Люди с нарциссическим расстройством личности озабочены
собственным статусом, внешним видом или успехом, считают себя
особыми или выдающимися людьми и смотрят свысока на других, кого
они считают “рядовыми людьми” [Ronningstam, 2009]. Многие теорети
ки полагают, что у людей с нарциссическим расстройством личности
вырабатывается преувеличенное представление о самих себе, которое

является для них способом гиперкомпенсации подспудных чувств вну
тренней пустоты, одиночества или неполноценности [Ronningstam, 2009;
Young & Flanagan, 1998]. Эти люди часто говорят о том, что их воспита
ли родители, игнорировавшие их базовые эмоциональные потребности
и в то же время использовавшие ребенка для удовлетворения своих
собственных эгоистических потребностей. В результате такой ребенок
начинает уделять чрезмерное внимание своему статусу по отношению
к другим людям, внешней привлекательности или личным достижени
ям, но в то же время испытывает внутреннее ощущение пустоты или
неполноценности.
Гиперкомпенсационный стиль можно четко проследить в случае
Гарри, преуспевающего агента по продаже недвижимости, который
вращался в богатых и гламурных кругах. Жизнь Гарри представляла со
бой череду социальных событий. Когда в его жизни появилась новая
подружка, поначалу ей этот аспект показался весьма увлекательным, но
со временем она заметила, что Гарри налагает на их собственные отно
шения строгие ограничения. Из-за своей занятости он встречался с ней
лишь по выходным дням. Он сильно раздражался, когда она звонила
ему по будним дням, и в конце концов вообще запретил ей это.
Потребовалось немало времени, чтобы ей стала очевидна уязвимая
сторона Гарри. Он был чрезмерно озабочен своей внешностью. Перед
каждым появлением в обществе его прическа должна быть тщательно
уложена — волосок к волоску. Его не покидала тревога в связи с воз
можностью быть отвергнутым кем-либо из своих знакомых или потер
петь неудачу в делах. Периодически, когда дела Гарри шли не лучшим
образом, он погружался в сильную депрессию. Несмотря на то что ино
гда Гарри делился своими чувствами с подругой, это случалось очень
редко. Обычно он держался холодно и отстраненно, в то же время без
жалостно критикуя и высмеивая каждый ее недостаток. В конце кон
цов она устала от такого высокомерия, эмоциональной отчужденности
и чрезмерного контроля со стороны своего бойфренда, и порвала с ним
отношения.
Глава 7. Копинговые стили: гиперкомпенсационные реакции 55
Этот случай иллюстрирует использование нарциссом гиперкомпен

сации — заносчивого, высокомерного, и пренебрежительного отно
шения к другим, — которая пытается скрыть чувства одиночества или
неполноценности, но в конечном счете терпит неудачу.
Гиперкомпенсационные реакции могут временно облегчить, в ка
кой-то степени, эмоциональную боль, связанную со схемами; однако
они не способны “излечить” схемы. Испытав очередной триумф, гипер
компенсатор может чувствовать себя “самым главным”, но давно сфор
мировавшиеся у него схемы никуда не деваются. Клиентам с гиперком
пенсационными стилями нередко кажется, что это не так. Например,
Джейсон, адвокат ярко выраженного нарциссического типа, сообщил
своему терапевту, что все его проблемы удалось бы решить, если бы он
смог заработать достаточно денег, чтобы остаток своей жизни посвя
тить игре в гольф. Однако когда люди с нарциссическим типом лично
сти терпят серьезную неудачу или испытывают сильное разочарование,
их схемы могут запуститься, в результате чего может проявиться гипер
компенсационная природа их “величия” (грандиозности).
Еще одной формой гиперкомпенсационной реакции является сверх
контроль. Как и в случае нарциссической гиперкомпенсации, чрезмер
ная потребность в контроле вырабатывается как способ гиперкомпен
сации схем. Например, Эдгар, выдающийся врач, в детстве потерял
обоих родителей, которые умерли в результате болезни. Ему пришлось
“быстро повзрослеть” и научиться самому отвечать за себя. Уже во
взрослом возрасте другие люди описывали его как “фанатика контроля”.
Он был буквально одержим вопросами аккуратности и порядка. Он вы
ходил из себя, когда кто-нибудь перемещал стопку бумаг на его рабочем
столе или нарушал его тщательно продуманный распорядок дня. Это
был высоко мотивированный и “застегнутый на все пуговицы” человек,
которому была совершенно несвойственна спонтанность. Он стал заве
дующим хирургическим отделением в больнице. Его страсть к поряд
ку, внимание к деталям и перфекционизм помогли ему преуспеть при
выполнении непростых обязанностей заведующего хирургическим от
делением. В то же время, его контролирующая, требовательная натура
буквально сводила с ума его коллег. Со временем он был вынужден

развестись со своей женой, причиной чему стала его тотальная погло
щенность работой. Таким образом, его гиперкомпенсационный стиль
заключал в себе как адаптивные, так и дезадаптивные аспекты. Этот
стиль помог ему преуспеть на работе, но за этот успех ему пришлось
заплатить очень высокую цену. Его склонность к сверхконтролю коре
нилась в схемах покинутости и уязвимости к причиненному вреду: он
все время пребывал в ожидании, что в любой момент его может постиг
нуть какая-нибудь опасная болезнь или другие катастрофы, сделав его
беспомощным и одиноким, как это случилось в его детстве, когда он по
терял обоих родителей и был плохо подготовлен к тому, чтобы успешно
справляться с обрушившимися на него трудностями. Его склонность
к сверхконтролю была попыткой предотвратить подобные катастрофы
путем установления тотального контроля над своим окружением.
Агрессия также может служить формой гиперкомпенсации. Люди,
которых постоянно третировали в детстве, впоследствии сами могут
стать источником агрессии и насилия. Этот процесс описывает Райан,
мужчина, который уже успел побывать в местах заключения за хули
ганство. В детском и подростковом возрасте отец частенько колачивал
Райана за те или иные проступки. В конце концов, после очередного
избиения отцом, Райан внезапно “дал ему сдачи”, основательно поко
лотив отца. Он стал членом банды несовершеннолетних преступников,
которые наводили ужас на жителей, избивая и грабя их. Он чувствовал
себя сильным и неуязвимым. В ходе схема-терапии стало очевидным
его тотальное недоверие к другим людям (схема недоверия/абьюза). Со
временем он стал испытывать — впервые за многие годы — тревогу,
эмоцию связанную с насилием, которому он подвергался со стороны
своего отца. Таким образом, его агрессия выполняла гиперкомпенсаци
онную функцию: она защищала его от ужасающего насилия, которому
он подвергался в детстве.
8
Режимы схем как состояния
(различие между состоянием
и чертой характера)
Важным этапом в эволюции схема-терапии было появление концеп

ции режима. Режимами называется преобладающее эмоциональное
состояние, схемы и копинговые реакции, которые активны у данно
го лица на определенном отрезке времени. По определению, режимы
представляют собой переходные состояния. Таким образом, режимы
противоположны схемам, которые можно представлять себе как чер
ты характера, т.е. устойчивые характеристики конкретного человека. В
любой данный момент времени человек пребывает в каком-то опреде
ленном режиме, который сейчас является у него преобладающим. С со
циально-когнитивной точки зрения, мы можем представлять себе этот
режим как действующую самооценку (или самоконцепцию) человека —
часть его собственного Я или идентичность, которая активна в данный
момент времени и которая определяет, как этот человек прогнозирует,
видит и реагирует на окружающий мир. Существует четыре основных
типа режимов перечисленных ниже.
а) Детские режимы
б) Дезадаптивные копинговые режимы
в) Дисфункциональные интернализованные родительские режимы, и
г) Режим здорового взрослого
Несколько очередных глав мы посвящаем подробному описанию

этих режимов. Особое внимание уделяется тому, что мы считаем “трав
мированной сердцевиной” человека и важной целью терапии, а именно
режиму уязвимого ребенка (глава 9). В главе 10 рассматриваются другие
детские режимы, которые зачастую являются целью терапии (а именно,
режимы сердитого и импульсивного ребенка). В главах 11 и 12 обсужда
ются, соответственно, дезадаптивные копинговые режимы и интерна-
лизованные родительские режимы. Наконец, глава 13 группирует вме
сте два здоровых режима: режим здорового взрослого и режим счастли
вого (довольного) ребенка.
На протяжении дня или недели — и тем более на протяжении сво
ей жизни — каждый человек может пребывать в разных режимах.
Мы отличаемся друг от друга конкретными режимами, характерными
для каждого конкретного человека, и тем, как мы переходим из одного
режима в другой.
В крайнем случае режимы могут оказаться почти полностью раз
деленными между собой, что приводит к клиническому проявлению
диссоциативного расстройства идентичности. Несколько видов рас
стройств личности, как полагают, находятся на менее экстремальном,
но все же патологическом уровне разделенности между режимами.
Концепция режима была впервые введена в модель схема-терапии в ре
зультате понимания, что в случае определенных клиентов — особен
но клиентов с характерными признаками пограничной личности или
нарциссической личности — схемы, имеющие много общего с чертами
характера (т.е. устойчивые и всеохватывающие), не могут объяснить
многие из более быстро изменяющихся симптомов (неустойчивых и от
носительно непродолжительных). Клиенты с этими чертами характера
испытывают быстрые и зачастую интенсивные перепады состояний
настроения — или, говоря по-другому, переключения между режима
ми — в ответ на срабатывания внешних или внутренних пусковых ме
ханизмов. Понятие режимов было введено для того, чтобы как-то обо
значить эти состояния и в конечном счете работать с ними с помощью
клинических методов.
Глава 8. Режимы схем как состояния... 59
Чем в большей степени клиент характеризуется перепадами между

разными состояниями, тем больше пространства остается для работы
с режимами. Но концепция режима и техники, которые используют эту
концепцию, полезны не только при лечении клиентов с расстройства
ми личности — они стали неотъемлемой частью схема-терапии и в на
стоящее время широко применяются в регулярной работе со схемами
(см. главы 19 и 24).
Вообще говоря, переключения режимов наблюдаются и у здоро
вых людей, но у таких людей сохраняется единообразное чувство соб
ственного Я; кроме того, они могут одновременно испытывать те или
иные сочетания режимов, т.е. могут в одно и то же время пребывать
в нескольких режимах. Когда же они переключаются из одного режима
в другой, такое переключение происходит у них не резко, а постепенно.
Они также испытывают меньшие трудности с пониманием и распозна
ванием своих режимов. Например, здоровый человек, распознав, что
он пребывает в режиме уязвимого ребенка, мог бы сказать: “Со мной
случилась неприятность, и я расстроен”; более того, он мог бы иденти
фицировать пусковые механизмы, которые вызвали его переключение
в этот режим в данный момент времени.
Другими словами, в этом отношении схема-терапия не рассматривает
патологию как состояние, качественно отличное от здорового функци
онирования: у всех нас есть разные стороны самих себя; каждый чело
век заключает в себе некое многоголосие режимов. В случае серьезной
патологии человек утрачивает способность балансировать эти режимы,
примирять их конкурирующие между собой стили и импульсы, а также
совершать плавные и как можно менее заметные переходы между ними.
9
Травмированная сердцевина:
режим уязвимого ребенка
Первым и, возможно, самым важным, с клинической точки зрения,

режимом является режим уязвимого ребенка. Это режим, в котором
обычно оказывается большинство базовых схем. Пребывая в режиме
уязвимого ребенка, мы становимся похожи на потерянного или травми
рованного ребенка. Мы можем выглядеть грустными и отчаявшимися
или встревоженными, подавленными и беспомощными. Как следует из
самого названия этого режима, пребывая в нем, мы зачастую чувствуем
себя слабыми, уязвимыми и незащищенными. Уязвимый ребенок — это
пережиток времени, когда человек был ребенком, выживание которого
зависело от проявлений заботы и внимания со стороны взрослых, но не
ощущавшим этой заботы.
Конкретная природа травмы, полученной уязвимым ребенком,
зависит от того, какие именно его потребности остались неудовлет
воренными, и, следовательно, от преобладающей схемы (или схем).
В зависимости от этой природы, к этому режиму (режиму уязвимого
ребенка) может применяться более точное название. Если, например,
ребенок часто оставался один или родители оказывались рядом с ним
лишь от случая к случаю, у него может преобладать схема покинутости,
а конкретную уязвимость такого ребенка мы обозначили бы как “поки
нутый ребенок”. Ключевыми чувствами в этом случае могут быть оди
ночество, грусть и изолированность. Если же с ребенком обращались
грубо или даже жестоко и он подвергался прямому насилию, то у него
может преобладать схема недоверия/абьюза, а конкретную уязвимость
такого ребенка можно было бы обозначить как “обиженный ребенок”.

Ключевыми чувствами в этом случае могут быть чувства страха и безза
щитности, а также восприятие себя как жертвы насилия.
Другие формы уязвимого ребенка (например, обездоленный ребенок,
ущербный ребенок, потерянный ребенок) отражают другие преоблада
ющие схемы (например, схемы эмоциональной депривации, дефектив
ности и лишения связи, соответственно). Вообще говоря, большинство
схем являются частью режима уязвимого ребенка. (Возможными ис
ключениями являются схемы, связанные с более импульсивными фор
мами поведения, такими как привилегированность и недостаточный
самоконтроль. Эти схемы связаны более прочно с режимом импульсив
ного ребенка; см. главу 10.) Поскольку режим уязвимого ребенка связан
с большинством схем, мы рассматриваем его (с точки зрения работы со
схемами) как базовый режим.
Конечная цель схема-терапии заключается в том, чтобы помочь взрос
лым людям удовлетворить свои собственные потребности, особенно
если эти потребности не были удовлетворены в прошлом. Режим уязви
мого ребенка связан с наиболее четко выраженными и однозначными
проявлениями неудовлетворенных потребностей и их эмоциональных
последствий. Таким образом, именно на этот режим направлены меры,
принимаемые нами в ходе схема-терапии. По сути, мы пытаемся “изле
чить” режим уязвимого ребенка — и научить клиента самостоятельно
совладать с этим режимом.
Следует учитывать, что терапевтическое воздействие на режим уяз
вимого ребенка (и доступ к этому режиму, необходимый для такого воз
действия) зачастую оказывается весьма непростым делом. Экспириенсы
уязвимости и дистресса, присущие этому режиму, весьма болезненны,
и клиенты зачастую прилагают огромные усилия, пытаясь избежать
этого режима или противостоять ему. Чаще всего клиент прибегает
к тем или иным копинговым действиям, стремясь спастись от этого
режима (см. главу И, “Дезадаптивные копинговые режимы”). Как ва
риант, клиент, реагируя на режим уязвимого ребенка и усугубляя его,
может автоматически переключаться в какой-либо интернализованный
Глава 9. Травмированная сердцевина: режим уязвимого ребенка 63
родительский режим (см. главу 12, “Интернализованные родительские

режимы”).
Ирония судьбы в том, что эти дезадаптивные копинговые усилия
и реакции лишь усиливают и продлевают дистресс. Роль схема-терапев
та заключается в том, чтобы мягко побуждать клиента к тому, чтобы он
принял участие в нелогичном, на первый взгляд, процессе признания
уязвимости и “погружения” в нее, вместо того чтобы спасаться от нее.
Если уязвимость “заталкивать под ковер”, скрывать ее, такой процесс
оказывается невозможным: схемы невозможно “излечить”, если клиент
не погружается в режим уязвимого ребенка. Если же предоставить это
му режиму возможность выйти на поверхность, может начаться мед
ленный процесс его “излечения”.
В главах 23-27 (особенно в главе 24, где рассказывается об исполь
зовании имагинации для доступа к режиму уязвимого ребенка) мы
подробно описываем клинические техники, целью которых является
получение доступа к уязвимому ребенку. По сути, во всех этих техниках
используются следующие три процесса:
1) Объяснение разницы между “печальным” и “плохим” и отделение
самокритики или самообвинения (вторичные эмоции) от более
первичных эмоций.
2) Признание и выражение неудовлетворенных потребностей как
необходимое условие удовлетворения их.
3) Инициирование процессов удовлетворения потребностей в рам
ках самой терапии (т.е. замещающее родительство, осуществляе
мое терапевтом).
В сравнении с большинством других режимов (а именно, детских ре
жимов, таких как сердитый или импульсивный ребенок; дезадаптивных
копинговых режимов, таких как отстраненный защитник или послуш
ный капитулянт; и дезадаптивных интернализованных родительских
режимов, таких как пунитивный родитель), уязвимый ребенок являет
ся здоровым режимом, и пребывание в нем является вполне естествен
ным для любого человека. Использование понятия “здоровый” в этом
отношении может показаться нелогичным, поскольку, пребывая в этом

режиме, человек испытывает сильный дистресс. Однако схема-терапия
рассматривает экспириенс уязвимости (зачастую весьма болезненный)
как необходимый для “излечения” схем и удовлетворения, в конечном
счете, потребностей клиента.
Последним вопросом, касающимся режима уязвимого ребенка, яв
ляется вопрос возраста ребенка. Зачастую бывает необходимо помочь
клиенту уяснить, каков его возраст (или в каком возрасте он себя
ощущает), когда он пребывает в этом режиме. В случае более сильных
клиентов, к которым терапевт может применять больше техник, ори
ентированных на схемы (а не на режимы), уязвимый ребенок может
быть более взрослым ребенком или даже подростком раннего возраста.
Напротив, в случае клиентов с пограничным расстройством личности
уязвимый ребенок имеет признаки гораздо более раннего возраста, за
частую 2-4 года. Возраст уязвимого ребенка отражается в его когнитив
ном потенциале, в его способности выражать чувства словами и, самое
главное, в типах потребностей, имеющихся у него (потребностей, ко
торые оказались неудовлетворенными). Например, у малолетних детей
отсутствует объектное постоянство; к тому же, в отсутствие попечите
ля они не умеют успокаивать себя и самостоятельно регулировать свои
чувства. Они практически не умеют вызывать у себя какие-то воспоми
нания или думать о будущем. Зато настоящую бурю чувств вызывают
у них текущие события в их жизни или во время сессий терапии; их
чувства и реакции сопровождаются сильными эмоциями и импульсив
ными действиями в ответ на все, что происходит с ними “прямо сейчас”.
10
Режимы сердитого
и импульсивного ребенка
Режим сердитого ребенка

Режим сердитого ребенка — это сторона человека, которая испыты
вает и выражает гнев или ярость в ответ на неудовлетворенные базовые
потребности. Режим сердитого ребенка проявляется в неконтролируе
мых или плохо контролируемых выражениях гнева. Более экстремаль
ные проявления включают визг, крик, ругань, швыряние предметами,
разбивание предметов или удары по предметам. Менее экстремальные
проявления включают сердитое выражение лица, резкие жесты, выска
зывания резким, громким или сердитым голосом. Такие реакции неред
ко кажутся несоразмерными событиям, которые вызвали их, и бывают
обычно связаны с той или иной степенью искажения реальности — ис
кажения, которое обусловлено действием схем. Зачастую это состояние
включает “выпускание пара”, вызванное появлением у человека ощуще
ния несправедливого обращения с ним. Например, клиент может разо
злиться на своего терапевта за несвоевременное прибытие на сессию;
муж может разозлиться на свою жену за оскорбительное обращение
с ним; работник может потерять контроль над собой и наброситься
с руганью на своего начальника за несправедливое, по его мнению, от
ношение к нему. Во многих случаях в таком ощущении несправедливо
сти может заключаться зерно истины: то есть, это ощущение может от
ражать реальное положение дел. Однако сила этих реакций во многом
объясняется искажением реальности, обусловленным действием схем.
Режим сердитого ребенка может быть инициирован чувствами пло
хого обращения (схема недоверия/абьюза), покинутости (схема поки
нутости), пренебрежения (схема эмоциональной депривации), или
унижения (схема дефективности/стыда) у клиентов, ранние эмоцио

нальные потребности которых хронически не удовлетворялись. Режим
сердитого ребенка может также быть инициирован чувствами фрустра
ции или нетерпения у клиентов, ощущение привилегированности ко
торых (схема привилегированности) или недостаточный самоконтроль
которых (схема недостаточного самоконтроля/самодисциплины) про
истекают из избалованности или неадекватной постановки пределов
(ограничений) в детстве. Такие люди могут переключиться в режим сер
дитого ребенка, когда им отказывают в немедленном удовлетворении
их потребностей или желаний.
Когда запускается режим сердитого ребенка, это может выглядеть, как
если бы у человека случилась вспышка гнева: он сжимает кулаки, у него
краснеет лицо, он топает ногой, и т.п. В результате такие реакции зача
стую оказываются контрпродуктивными. Они воспринимаются другими
как ребяческие и неуместные или как несущие в себе угрозу и являющи
еся попыткой запугать оппонента, и могут повлечь за собой негативные
последствия для личных или деловых отношений. Напротив, здоровые
проявления гнева представляют собой конструктивное выражение чув
ства недовольства в надлежащих рамках. Широко распространено мне
ние, будто гнев как таковой деструктивен. На самом деле здоровые про
явления гнева нередко помогают пролить свет на те или иные проблемы
или конфликты, что способствует их скорейшему разрешению. Однако
у человека с ярко выраженным режимом сердитого ребенка нередко от
сутствует сильная сторона здорового взрослого, которая могла бы уме
рить эти реакции и канализировать их в конструктивное русло.
В экстремальных случаях люди, пребывающие в режиме сердитого
ребенка, могут представлять реальную опасность для других (напри
мер, в случаях “дорожных войн”, домашнего насилия или физического
насилия над детьми). В таких случаях человек может “выйти из себя”,
утратить контроль над собой и совершать безрассудные поступки, при
чиняя вред окружающим. Такие люди могут описывать свой гнев как
взрывной, проходящий дистанцию “от 0 до 100” в одно мгновение, без
каких-либо остановок в промежутках.
Глава 10. Режимы сердитого и импульсивного ребенка 67
Даже когда клиенты с режимом сердитого ребенка способны сдержать

такие реакции в момент вспышки гнева, они могут продолжать скрывать
в себе возмущение и негодование и подолгу размышлять над своими про
махами (или тем, что кажется им промахами), а это означает, что схемы,
задействованные в таких реакциях, остаются активными. Например,
Том, пациент больницы, входящей в систему судебной медицины, кото
рый совершил физическое насилие над своей подругой, описывал посто
янное ощущение “стиснутого кулака” у себя желудке. Эти сдерживаемые
чувства могут привести к вспышкам гнева впоследствии, когда они будут
инициированы каким-либо инцидентом, который зачастую имеет отно
шение к теме, связанной с определенной схемой.
Режим импульсивного ребенка

Режим импульсивного ребенка является той стороной клиента, ко
торая ведет себя импульсивно и не умеет совладать с фрустрацией.
Импульсивный ребенок “хочет того, что ему хочется и когда ему хочет
ся”. Такие люди ощущают свои потребности как настоятельные и счита
ют невозможным для себя ждать удовлетворения своих потребностей
и тем более отказываться от них. Когда импульсивный ребенок хочет
чего-либо, он немедленно приступает к действиям, не задумываясь
о возможных последствиях. У клиентов с режимом импульсивного ре
бенка отсутствует сторона здорового взрослого, которая могла бы обду
мывать “за” и “против” тех или иных поступков, подавляя в то же время
импульсы.
Импульсивный ребенок неизбежно вступает в конфликты с людьми,
наделенными властными полномочиями. У него наступает фрустрация
и он начинает злиться, когда не может поступать так, как ему хочется,
и воспринимает любые ограничения как несправедливые, произволь
ные или пунитивные. Например, однажды, во время своего тюремного
заключения, Том потребовал, чтобы ему разрешили отправить письмо
своему адвокату. Когда социальный работник сказал Тому, что ему при
дется подождать до следующего дня, поскольку сегодняшнюю почту
уже отправили, Том разозлился и начал настаивать, чтобы его письмо

отправили немедленно, поскольку, по его словам, уже наступил некий
“крайний срок”. Чувствуя, что его доводы не убеждают социального
работника, он обратился к другому социальному работнику, а затем
к третьему, каждый из которых напоминал ему, что текущую исходя
щую почту отправляют не позже 12 часов дня и что все заключенные
заблаговременно поставлены в известность об этом. Наконец Том, по
няв тщетность своих попыток, пригрозил тюремному начальству, что
обязательно найдет способ решить эту проблему без их помощи.
Клиенты с режимом импульсивного ребенка зачастую воспитыва
лись в семьях, где отсутствовали четкие правила относительно того,
что можно и чего нельзя делать. В таких семьях царят вседозволенность,
хаос и пренебрежение какими бы то ни было правилами, а родители не
контролируют поведение детей и не подсказывают им, как вести себя.
Например, Том вырос в зажиточной семье, где исполнялись практиче
ски любые его желания. С раннего возраста у него возникли проблемы
с поведением, а впоследствии у него диагностировали синдром дефи
цита внимания и гиперактивности (СДВГ). Родители Тома всегда вы
ручали его из беды, в результате чего у Тома крепла уверенность, что
он в любом случае “выйдет сухим из воды”. Даже во время пребывания
в больнице для лиц, в отношении которых ведется следствие, родители
Тома заплатили за проведение повторной психиатрической экспертизы
(в результате которой оказалось, что у Тома отсутствуют какие-либо
психиатрические проблемы) и добивались, чтобы его перевели в другое
лечебное заведение, где директором был их хороший знакомый. Таким
образом, родители Тома давали ясно понять ему, что все его потреб
ности должны немедленно удовлетворяться и что ему никогда не при
дется столкнуться с последствиями своих неблаговидных поступков. В
результате у него выработался режим импульсивного ребенка, который
требовал, чтобы другие немедленно удовлетворяли его требования, и,
переключаясь в режим сердитого ребенка, злился, когда другие пыта
лись урезонить его и поставить ему определенные ограничения.
11
Дезадаптивные копинговые режимы
Схема-терапия различает три типа дезадаптивных копинговых ре

жимов: режимы отстраненного защитника, покорного капитулянта
и гиперкомпенсатора [Young et al., 2003]. Эти режимы соответствуют
дезадаптивным копинговым стилям избегания, капитулянта и гипер
компенсации, соответственно. Однако в отличие от копинговых сти
лей, которые фокусируются исключительно на копинговом поведении,
копинговые режимы представляют собой эмоциональные состояния,
которые включают эмоции, когниции и поведенческие реакции, актив
ные в данный момент, когда запустились ранние дезадаптивные схемы.
Отстраненный защитник — это состояние эмоционального избега
ния. Пребывая в этом состоянии, клиенты отрицают чувства и пробле
мы, испытывают эмоциональную отстраненность, отдаленность и не
чувствительность или становятся подчеркнуто холодны и сверхраци
ональны. Называть режим отстраненного защитника эмоциональным
состоянием может показаться весьма странным, поскольку этот режим
подразумевает отсутствие каких-либо эмоций. Правильно было бы ска
зать, что отстраненный защитник предполагает активные, хотя и нео
сознаваемые и автоматические действия, направленные на то, чтобы
удерживать эмоции на расстоянии, что порождает состояние эмоцио
нальной нечувствительности.
Режим покорного капитулянта — это состояние покорности, под
чиненности, послушания. Этот режим предполагает попытки соответ
ствовать ожиданиям или требованиям других людей, зачастую ценой
неудовлетворения своих собственных потребностей. Пребывая в этом
состоянии, клиенты действуют в соответствии со своими схемами, ко

торые могут предполагать пассивное, беспомощное или подчиненное
поведение.
Режим гиперкомпенсатора обозначает ряд особых эмоциональных
состояний, которые предполагают гиперкомпенсаторные формы ко
пинга. Прототипом гиперкомпенсаторного режима является самовозве-
личиватель, который испытывает чувства заносчивости, превосходства
и высокомерия по отношению к другим людям. Пребывая в режиме
самовозвеличивателя, клиенты демонстрируют чувство собственного
превосходства над другими людьми, пытаясь таким образом скрывать,
отрицать или компенсировать чувства собственной неполноценности
или депривации.
В то время как Янг и его коллеги [Young et al., 2003] указали на су
ществование трех основных категорий дезадаптивных копинговых
режимов, внутри этих режимов можно идентифицировать ряд подка
тегорий. Например, удалось выявить несколько разновидностей режи
ма отстраненного защитника. Режим отстраненного самоуспокоителя
предполагает попытки человека успокоить свои чувства посредством
компульсивных, повторяющихся или аддиктивных поступков, таких
как употребление наркотиков или алкоголя, переедания, компульсив
ного шопинга, компульсивные азартные игры или чрезмерное “сидение
в интернете”. Пребывая в этом состоянии, клиенты испытывают прият
ное чувство “гудежа”, подъема или оцепенения, призванное заглушить
неприятные, болезненные чувства. В этом отстраненном состоянии
время летит незаметно, и человек забывает о своих проблемах — хотя
бы на какое-то время.
В режиме отстраненного самостимулятора клиенты гоняются за
сенсациями и волнующими новостями, а также рискуют, что приводит
их в состояние возбуждения, которое также позволяет им избежать
неприятных, болезненных эмоций. Например, такие клиенты могут
принимать участие в экстремальных видах спорта, водить автомобиль
на высокой скорости или участвовать в каких-либо других опасных
Глава 11. Дезадаптивные копинговые режимы 71
“приключениях”. Создается впечатление, что у этих людей выработа

лось пристрастие к риску как таковому.
Янг и его коллеги [Young et al., 2003] выдвинули гипотезу о том, что
режимы отстраненного самоуспокоителя и отстраненного самостиму-
лятора играют важную роль в нарциссическом расстройстве личности,
компенсируя чувство внутренней пустоты и одиночества самовлюблен
ного человека (нарцисса). У них также наблюдается очевидная связь с ад-
диктивными расстройствами, поскольку они действуют в соответствии
с механизмом, подобным модели “самолечения” посредством вредных
привычек [Khantzian, 1997], которая утверждает, что употребление нар
котиков и алкоголя призвано заглушить болезненные эмоции. Важно
отметить, что некоторые запрещенные вещества (например, героин)
могут выполнять функцию самоуспокоения, тогда как другие (напри
мер, кокаин) могут выполнять функцию самостимуляции.
Режим покорного капитулянта предполагает пассивное, соглаша
тельское или зависимое поведение, которого придерживается человек,
пытающийся избежать плохого обращения с собой со стороны других
людей. Этот режим иллюстрируется случаем Драго. Драго вырос в стра
не, где его этническая группа сталкивалась с сильной дискриминацией.
С юных лет отец учил его, что подобострастное, раболепное поведение
является ключом к выживанию Драго. Даже когда на Драго грубо “наез
жали”, когда его унижали, он не демонстрировал каких-либо признаков
гнева. Напротив, он опускал плечи, отводил в сторону глаза и говорил
как можно мягче, пытаясь унять своих обидчиков. Он обратился к схе-
ма-терапевту лишь после того, как избил свою подругу в редкий момент
вспышки гнева. В течение многих месяцев, предшествовавших этому
инциденту, Драго испытывал нарастающее разочарование в их отно
шениях. Он делал все возможное, чтобы ублажить свою подругу: по
купал ей подарки, готовил еду и уступал всем ее капризам. Она, в свою
очередь, постоянно критиковала и унижала его, возмущалась его сла
бостью и пассивностью, укоряла его за то, что он мало зарабатывает.
Однажды накопившийся в нем гнев выплеснулся наружу, и Драго уда
рил свою подругу.
Во время сеансов терапии Драго почти все время пребывал в режиме

покорного капитулянта. Он был неизменно корректен и готов к сотруд
ничеству. Он соглашался со всеми высказываниями своего терапевта
и делал все зависящее от него, чтобы соответствовать ожиданиям тера
певта. Он старался не сердиться, даже когда терапевт опаздывал на сес
сии. Он нередко допытывался у терапевта, считает ли тот Драго “хо
рошим клиентом”. Впоследствии, после многих месяцев схема-терапии,
Драго признал, что ему пришлось заплатить непомерную цену за свою
покорность, и начал учиться признавать законность своих собственных
прав и потребностей.
Режимы гиперкомпенсатора предполагают, что человек, пребываю
щий в этих режимах, поступает вопреки своим схемам, пытаясь таким
образом спастись от болезненных эмоций, связанных с этими схемами.
Режимы гиперкомпенсатора включают ряд особых эмоциональных со
стояний, каждое из которых характеризуется особой формой гиперком
пенсации. Например, некоторые люди ведут себя надменно и заносчи
во по отношению к другим, пытаясь таким образом избежать чувства
собственной малозначительности или неполноценности (режим са-
мовозвеличивателя). Другие прибегают к “наездам” и агрессии, чтобы
справиться с чувствами собственной слабости или бессилия (режим
агрессивного задиры). Третьи предпринимают обсессивные или ком
пульсивные попытки обеспечить порядок и контроль, чтобы избежать
чувства собственной беспомощности (режим обсессивного сверхкон
тролера). Когда запускаются эти режимы, человек переключается в эмо
циональное состояние, противоположное его схеме: он чувствует себя
сильным, а не бессильным; агрессивным, а не слабым; контролирующим
ситуацию, а не беспомощным, соответственно. Переключаясь в гипер
компенсаторные режимы, человек спасается от болезненных чувств,
которые появляются, когда запускается его схема. Как будет показано
ниже (см. главу 26), понимание гиперкомпенсаторных режимов важно
при работе с клиентами, страдающими нарциссическими и асоциаль
ными расстройствами личности.
12
Интернализованные
родительские режимы
Двумя интернализованными родительскими режимами являются

пунитивный родитель и требовательный родитель. Общим у этих режи
мов является интернализованный родительский “голос”, который кри
тикует или опорочивает клиента (пунитивный родитель) или предъяв
ляет ему практически невыполнимые требования (требовательный или
критический родитель). Пребывая в одном из этих режимов, клиентам
кажется, что их бранят или порицают, утверждают, что они никчемные
и бесполезные личности, что они ничтожества. В некоторых случаях
этот интернализованный родительский голос может быть жестоким
или даже абьюзивным. Например, один из клиентов рассказывал, как
этот голос заявлял, что лучше бы ему вообще не родиться, а другой кли
ент рассказывал, как этот голос уверял, что он является воплощением
зла и заслуживает смерти.
В схема-терапии считается, что эти режимы базируются на воспоми
наниях клиентов, связанных с фактической критикой в их адрес, с их
наказаниями или абьюзом со стороны родителей или других попечи
телей. Это вовсе не означает, что схема-терапия рассматривает режим
пунитивного/критического родителя как точное представление отно
шения к клиенту его фактических родителей. Ментальные представле
ния, а также воспоминания в целом, подвержены разнообразным иска
жающим воздействиям, таким как влияния эмоциональных состояний
и ослабление воспоминаний, неизбежное по прошествии значительно
го времени [Brewin, Andrews, & Gotlib, 1993]. Тем не менее схема-терапия
рассматривает эти представления негативного родительского поведе

ния как достаточно точные отражения реального положения вещей
в детстве клиента. Такая точка зрения согласуется с результатами ис
следований, которые показывают, что центральные детали негативных
событий, происходивших в детстве (т.е. основные особенности абьюза),
как правило, отражаются в травматических воспоминаниях клиента
достаточно точно, тогда как периферийные детали могут подвергаться
определенным искажениям и содержать неточности [Brewin et al., 1993].
Режим пунитивного родителя может оказаться особенно сильным
у клиентов с пограничным расстройством личности. Пребывая в ре
жиме пунитивного родителя, клиент с пограничным расстройством
личности испытывает чувство “самонаказания”, которое может ка
заться невыносимым и провоцировать суицидальное поведение или
членовредительство. В таких состояниях клиент с пограничным рас
стройством личности может переключаться, туда и обратно, между той
стороной собственного Я клиента, которая порицает себя за подлинные
или мнимые ошибки или прегрешения (режим пунитивного родителя),
и той стороной собственного Я клиента, которая испытывает сильную
внутреннюю боль ребенка, которого подвергают наказанию (режим
уязвимого ребенка). Таким образом, режим пунитивного/критическо-
го родителя и режим уязвимого ребенка находятся между собой в от
ношениях “абьюзер-жертва”, причем критические, пунитивные голоса
вызывают у клиента болезненные чувства собственной никчемности
и депрессии.
Режим требовательного родителя является той стороной клиента,
которая предъявляет ему практически невыполнимые требования.
Зачастую это принимает форму требований, касающихся определенных
достижений или успеха, но может также быть связано с другими типами
требований, например требования, чтобы ребенок пожертвовал своей
собственной автономностью во имя заботы о родителях. Очевидно, что
режим требовательного родителя связан со схемой жестких стандартов,
которая предполагает практически невыполнимые перфекционистские
стандарты. Пребывая в режиме требовательного родителя, клиент
Глава 12. Интернализованные родительские режимы 75
испытывает неослабевающее давление, заставляющее его изо всех сил

стремиться к успеху. Клиенты с этим режимом зачастую полагают, что
эта сторона их собственного Я необходима как средство подталкивания
их к успеху, и оказываются не в состоянии признать, что эта их сторона
может быть порочной.
Сьюзен, клиент с сильным режимом требовательного родителя, по
тратила много месяцев на бесплодные попытки написать свой первый
роман. Каждый день она отводила по нескольку часов на написание это
го романа, но ничто из написанного ею не соответствовало ее собствен
ным представлениям о том, каким должен быть этот роман. Пытаясь
добиться совершенства, она заставляла себя заново переписывать
страницу за страницей, но каждый раз приходила к выводу о том, что
у нее ничего не получается. Она могла бы испытать чувство удовлет
ворения от написанного, лишь если бы продукт ее творчества привел
ее в восхищение. Потратив очередные несколько часов на “шлифовку”
уже написанного, она испытывала лишь чувство разочарования. На
следующий день все начиналось заново — с неизменно отрицательным
результатом. Подобно многим клиентам с режимом требовательно
го родителя, Сьюзен была убеждена, что ей нужно беспощадно гнать
себя к успеху. В то же время эта сторона ее собственного Я ощущалась
нею как бремя, которого невозможно избежать. В детстве отец Сьюзен
считал ее вундеркиндом. Он заставлял ее читать труды по литературе,
которые во многом были непонятны ей, но она все равно штудировала
их. Она уверовала в то, что просто обречена стать великой писатель
ницей. Поняв в конце концов, что она может стать хорошей, но никак
не великой писательницей, Сьюзен испытала ужасное разочарование.
Не быть великой писательницей для нее означало только одно — быть
посредственной писательницей.
Сполна испив чашу страданий несостоявшейся великой писательни
цы, Сьюзен обратилась за помощью к схема-терапевту. Она научилась
общаться со своим режимом требовательного родителя и подтверждать,
что заключенный в ней маленький ребенок представляет ценность и за
служивает любви и внимания, даже если он не является гением. Уяснив
это, она смогла вернуться к писательству. Подобно многим клиентам

с режимом требовательного родителя, один из родителей Сьюзен це
нил личные достижения выше всех остальных качеств. Зачастую такие
родители заставляют детей осуществлять свои собственные нереали
зованные амбиции или неудовлетворенные потребности. Отец Сьюзен
был интеллектуалом, которому не удалось осуществить свою мечту —
совершить научную карьеру. Он перенес эти мечты на свою дочь, без
жалостно понукая ее к их осуществлению. Таким образом, это неосу
ществленное устремление режима требовательного родителя у Сьюзен
может отражать нереализованные мечты ее отца, который использовал
своего ребенка для удовлетворения своих собственных неудовлетво
ренных потребностей.
13 J
Здоровые режимы: здоровый
взрослый, счастливый ребенок
Ранее мы объяснили, что в фокусе терапии зачастую оказывается

режим уязвимого ребенка и что получение доступа к нему является
ключевой частью процесса излечения. Еще одной ключевой частью это
го процесса является укрепление двух здоровых режимов: здорового
взрослого и счастливого ребенка.
Режим здорового взрослого

Режим здорового взрослого является дееспособной, сильной и хо
рошо функционирующей частью собственного Я. Он включает те
функциональные когниции и модели поведения, которые необходимы
для выполнения надлежащих взрослых функций, таких как работа,
исполнение родительских обязанностей, принятие на себя ответствен
ности, а также верность своим обязательствам перед людьми или обя
зательствам, связанным с выполнением каких-то действий. Эта часть
собственного Я также занимается вещами, доставляющими взрослому
человеку удовольствие, такими как удовлетворение его интеллектуаль
ных, эстетических и культурных потребностей, секс, поддержание здо
ровья и занятия спортом.
Терапевт вступает в союз с режимом здорового взрослого. Во многих
случаях, когда этот режим относительно слаб, терапевт также исполняет
роль модели, способствуя таким образом выработке и укреплению это
го режима. У большинства взрослых клиентов есть та или иная версия
этого режима, но эти версии существенно различаются между собой

по своей эффективности. Более здоровые и лучше функционирующие
клиенты имеют более сильный режим здорового взрослого; значитель
но более симптоматические клиенты обычно имеют более слабый ре
жим здорового взрослого. У клиентов с пограничным расстройством
личности режим здорового взрослого практически отсутствует. Работая
с клиентами, режим здорового взрослого которых чрезвычайно нераз
вит, терапевт помогает им выработать и укрепить у себя такой режим.
Режим здорового взрослого, подобно интернализованному тера
певту, должен гибко реагировать на другие режимы. Он пестует, защи
щает и валидирует режим уязвимого ребенка, ограничивает импуль
сивность и вспышки гнева режимов сердитого и импульсивного ре
бенка и борется с воздействиями дезадаптивных копинговых режимов
и дисфункциональных родительских режимов. Например, когда психо
логически здоровый человек сталкивается с фрустрациями, он перехо
дит в режим здорового взрослого, которому обычно удается удержи
вать под контролем негативные эмоции и поступки, продиктованные
гневом. Напротив, клиенты с пограничным расстройством личности
обычно отличаются очень слабым режимом здорового взрослого. Когда
они сталкиваются с подобными фрустрациями, у них запускается ре
жим сердитого ребенка, который не встречает серьезного противодей
ствия со стороны режима здорового взрослого. В отсутствие сильного
режима здорового взрослого человек может полностью оказаться во
власти ничем не сдерживаемого гнева.
В ходе лечения клиенты интернализуют поведение терапевта как
часть их собственного режима здорового взрослого. Поначалу, пока
у клиента не развит режим здорового взрослого, в роли здорового
взрослого выступает терапевт. Например, если на ранних стадиях те
рапии клиент не способен собственными силами противодействовать
пунитивному родителю, необходимо вмешательство терапевта. Однако
как только у клиента начинает вырабатываться способность самосто
ятельно справляться с пунитивным родителем, терапевт постепенно
Глава 13. Здоровые режимы: здоровый взрослый, счастливый ребенок 79
снижает степень своего вмешательства, вплоть до полного прекраще

ния вмешательства.
Важно (хоть иногда это бывает трудно) не спутать режим отстранен
ного защитника и режим здорового взрослого. Временами клиент, пре
бывающий в режиме отстраненного защитника, может восприниматься
как вполне рационально мыслящий человек, нормально функциониру
ющий и способный контролировать ситуацию, и терапевт может оши
бочно поддерживать такое поведение клиента, хотя на самом деле тако
му поведению следовало бы противодействовать. Отличить подлинный
режим здорового взрослого от ложно здорового, которым является
режим отстраненного защитника, помогает то, что первый предпола
гает подлинный экспириенс всего диапазона эмоций, тогда как второй
обычно предполагает ограничение эмоций и аффекта. Как следствие,
пребывание в режиме здорового взрослого позволяет клиенту испыты
вать и признавать весь спектр чувств, тогда как пребывание в режиме
отстраненного защитника заставляет клиента отрицать или подвергать
сомнению определенные части этого спектра, особенно всего, что каса
ется режима уязвимого ребенка и потребности в этом режиме.
Режим счастливого ребенка

Вторым здоровым и адаптивным режимом является режим счастли
вого ребенка. Пребывая в этом режиме, человек чувствует себя удовлет
воренным, поскольку его базовые эмоциональные потребности сейчас
удовлетворяются в полной мере. Человек, пребывающий в этом режиме,
воспринимает других как людей, которые любят его и готовы защитить
его; он чувствует свою связь с ними, чувствует, что о нем заботятся,
поддерживают и одобряют его. Испытывая это чувство безопасности
и защищенности, человек, пребывающий в режиме счастливого ребен
ка, чувствует себя самореализовавшимся, стоящим и уверенным в соб
ственных силах; ему присущи оптимизм, спонтанность и удовлетворен
ность собой.
Каждому ребенку изначально присуща способность испытывать

чувство удовлетворения. Степень, в которой человек фактически ис
пытывает это чувство, зависит от частоты и регулярности, с которыми
удается адекватно удовлетворять детские потребности. В определенном
смысле, режим счастливого ребенка формируется в отсутствие суще
ственной депривации и, следовательно, в отсутствие значительной ак
тивизации схем.
Режим счастливого ребенка представляет собой способность испы
тывать и выражать чувства спонтанности, веселья и игривого доволь
ства. В своей первоначальной форме (т.е. у детей) это режим, свобод
ный от опеки, но само его существование требует значительной опеки
(заботы) либо со стороны “посторонних” взрослых (родителей), либо со
стороны собственного режима здорового взрослого. Если режим здоро
вого взрослого оказывается достаточно сильным и надежно функцио
нирующим, это и создает свободу, необходимую для надежного функ
ционирования режима счастливого ребенка.
14
Ограниченное замещающее
родительство
Схема-терапия включает два фундаментальных терапевтических

подхода: ограниченное замещающее родительство и эмпатическую кон
фронтацию. Этим концепциям посвящаются следующие две главы.
Центральная задача схема-терапии заключается в том, чтобы помочь
взрослым людям удовлетворить свои собственные эмоциональные по
требности, даже когда эти потребности им никогда не удавалось удов
летворить в прошлом. Чтобы решить эту задачу, сами терапевтические
отношения должны быть такими, в которых потребности клиента при
знаются, артикулируются, подтверждаются и — в определенных рам
ках — удовлетворяются. Важнее всего удовлетворить те потребности,
которые не удовлетворялись родителями клиента, когда он был ребен
ком. Это ограниченное удовлетворение потребностей клиента мы назы
ваем ограниченным замещающим родительством.
Какие именно потребности будут удовлетворяться в конкретных
терапевтических отношениях, в значительной степени зависит от схем
или режимов, наиболее активных у данного клиента. Например, клиент
с сильными схемами покинутости и недоверия/абьюза (и с неудовлет
воренной потребностью в безопасности и стабильности) получит наи
большую пользу от акцента терапевта на постоянстве, надежности, ис
кренности и доступности. Другой клиент, со схемой жестких стандартов
или сильным режимом критического родителя, получит наибольшую
пользу от терапевта, щедрого на искренние похвалы и признание.
Посредством ограниченного замещающего родительства терапевт

обеспечивает своего клиента частичным антидотом к потребностям, не
удовлетворявшимся надлежащим образом в детские годы этого клиен
та. Эта концепция подобна концепции коррективного эмоционального
экспириенса [Alexander & French, 1946], но в данном контексте означает
меры, целью которых является противодействие ранним дезадаптив-
ным схемам клиента.
Ограниченное замещающее родительство требует оценивания кон
кретных потребностей клиента, связанных с замещающим родитель
ством. Есть ряд способов выполнить такое оценивание: терапевт может
собрать информацию о детских годах клиента, может воспользоваться
информацией из отчетов о межличностных проблемах, из анкет, запол
ненных клиентом, и из имагинационных упражнений. Зачастую луч
шим источником информации может служить вступление в терапевти
ческие отношения и события, происходящие в рамках этих отношений.
Все эти источники информации могут пролить свет на схемы и копин
говые стили клиента и получить сведения о конкретных потребностях,
которые можно удовлетворить в рамках ограниченного замещающего
родительства.
В число идеальных качеств схема-терапевта входят и такие, которые
обеспечивают эффективное ограниченное замещающее родительство.
Возможно, самым важным из этих качеств является гибкость: тера
певту необходимо постоянно уделять внимание потребностям клиента,
связанным с ограниченным замещающим родительством, и оценивать
эти потребности. Временами эти потребности предполагают сильный
акцент на доверии, стабильности и эмоциональной опеке. В других слу
чаях они могут предполагать акцент на независимости, или на предо
ставлении возможности быть игривым и креативным. В определенной
степени, терапевт должен быть подобен хорошему родителю, обладаю
щему гибкой способностью удовлетворять потребности клиента (или
ребенка).
Другими качествами, которые способствуют ограниченному заме
щающему родительству, являются способность проявлять терпимость
Глава 14. Ограниченное замещающее родительство 83
к сильному аффекту и сдерживать его, способность проявлять теплые

чувства к клиенту и способность понимать чувства, которые тот ис
пытывает, умение поддерживать реалистичные ожидания и налагать
необходимые ограничения. Важно учитывать, что схема-терапевты
раздвигают типичные границы терапии, поощряя внесессионные кон
такты с клиентом, используя метод “саморазоблачения” (в разумных
пределах) и искренне выражая теплое отношение и заботу о клиенте.
Такое раздвигание границ имеет своей целью сделать терапевтические
отношения похожими на родительское, заботливое отношение. Вместе
с тем, схема-терапевты действуют осторожно и стараются не нарушать
границы так, что это может оказаться неприемлемым для клиентов или
как-то повредить им.
Посредством ограниченного замещающего родительства схема-те
рапевт обеспечивает клиенту удовлетворение потребностей, и клиент
постепенно учится принимать терапевта как некий стабильный объ
ект. Со временем та теплота и забота, которые ассоциируются с этим
объектом, интернализуются и становятся частью собственного режима
здорового взрослого этого клиента. Серьезным вызовом для терапевта
является определение того, какие именно потребности могут удовлетво
рить сами клиенты, а какие потребности можно удовлетворить посред
ством ограниченного замещающего родительства, осуществляемого
терапевтом. Как правило, замещающее родительство осуществляется,
лишь когда терапевту удается выявить потребности, которые оказались
неудовлетворенными в раннем детстве клиента и которые останутся
неудовлетворенными в случае невмешательства терапевта. Поначалу,
когда режим здорового взрослого у клиента еще недостаточно силен,
роль здорового взрослого берет на себя терапевт.. Если, например, кли
ент способен самостоятельно противостоять пунитивному родителю,
терапевт не вмешивается. Если же клиент неспособен самостоятельно
противостоять пунитивному родителю и бесконечно нападает на себя,
не будучи способен эффективно защититься от этих нападок, тера
певту следует прийти клиенту на помощь, вмешаться и противостоять
пунитивному родителю. Со временем клиент возьмет на себя роль здо

рового взрослого.
Схема-терапевты испытывают немалую боль, обеспечивая ограни
ченное замещающее родительство в заботливой и уважительной, а не
в покровительственно-снисходительной манере. В то же время базовые
потребности клиента рассматриваются терапевтом как существен
ные и универсальные требования, а не как легкомысленные фантазии
и прихоти. Таким образом, удовлетворение этих базовых потребностей
принципиально отличается от потакания необоснованным прихотям
клиента. Если ограниченное замещающее родительство осуществляет
ся правильно, оно легко опровергает два критических довода, направ
ленных против этого терапевтического метода: 1) что ограниченное
замещающее родительство является патерналистским по своей сути
и порочит клиента, и 2) что ограниченное замещающее родительство
является формой контрпродуктивного потакания прихотям клиента.
Поскольку терапевт может предоставить клиенту лишь “ограничен
ное” замещающее родительство, неизбежно возникает “вилка” между
тем, чего клиент хочет получить, и тем, что терапевт может дать ему.
Вместо того чтобы использовать обезличенные пояснения пределов
ограниченного замещающего родительства (например, “Задача нашего
центра заключается в том, чтобы предотвратить любое поведение, кото
рое может привести к суициду”), терапевт должен делать упор на своем
личном отношении к клиенту (например, “Чтобы я мог быть совершен
но спокоен за вас, я должен знать, что вам ничто не угрожает”).
15
Эмпатическая конфронтация
Эмпатическая конфронтация, наряду с ограниченным замещающим

родительством, является одним из двух центральных “столпов”, на ко
торых покоится метод лечения с помощью схема-терапии [Young et al.,
2003]. При эмпатической конфронтации терапевт противостоит кли
енту в его дезадаптивном поведении и дезадаптивных когнициях — но
эмпатически, не вынося никаких суждений. Эта техника приносит же
лаемый результат, лишь если терапевт искренне сочувствует клиенту.
То есть, терапевт должен быть способен сопереживать клиенту и по
нимать причины, в силу которых клиент ведет себя именно так, а не
иначе, но в то же время понимает саморазрушительную природу этих
реакций и необходимость изменить их. Язык схем, копинговых реакций
и режимов, присущий схема-терапии, способствует эмпатической кон
фронтации, наделяя терапевта и клиента общим набором концепций
и словарем, с помощью которых терапевт может понять дезадаптивные
попытки клиента совладать со своими схемами. Эти концепции явля
ются морально и эмоционально нейтральными в том отношении, что
они рассматривают дезадаптивное поведение как следствие саморазру
шительных паттернов, а не как результат моральных пороков.
Эмпатическая конфронтация может использоваться для конфрон
тации клиента с его саморазрушительным поведением как во время
сессий, так и в несессионное время. Эмпатическая конфронтация с те
рапевтом во время сессий может оказаться чрезвычайно эффектив
ным инструментом, поскольку дает обеим сторонам шанс анализиро
вать поведение клиента, когда оно проявляется ходе терапевтических
отношений, “здесь и сейчас”. Это позволяет терапевту демонстрировать

клиенту препятствия, возникающие на пути формирования близких
отношений между людьми и удовлетворения эмоциональных потреб
ностей клиента.
Эмпатическая конфронтация может осуществляться либо с помо
щью исходного языка схема-терапии (языка схем и копинговых реак
ций), либо с помощью более изощренного языка режимов и работы
с режимами. Оба эти варианта мы иллюстрируем на примере Роберта,
молодого человека, которого в детстве третировали (физически и эмо
ционально) и который часто вступал в ожесточенные перепалки со сво
им начальником. Легко понять причины, в силу которых этот клиент
становился участником подобных конфликтов. Поскольку в детстве
Роберта часто обижали, такого же отношения к себе (третирования
и унижения) он ожидал и во взрослом возрасте (схемы недоверия/
абьюза и дефективности/стыда); такого же отношения к себе он ожидал
и со стороны своего начальника.
Когда Роберт был молод, единственным способом ответить своим
родителям на их насилие и сохранить свое чувство собственного до
стоинства стало для него ответное насилие в отношении родителей (ги
перкомпенсационная копинговая реакция). Для Роберта было вполне
естественным огрызаться в ответ на нападки своего начальника (ко
торый тоже воспринимался Робертом как абьюзивный). Но поскольку
реакции Роберта коренились в его прошлом, зачастую они заходили
слишком далеко. Его попытки защитить себя воспринимались други
ми как несоразмерные и недопустимые. В результате другие не только
не понимали его вполне обоснованного недовольства, но считали его
несдержанным грубияном.
Чтобы противостоять этому саморазрушительному поведению
Роберта, терапевт воспользовался концепциями схем и копинговых
реакций, с которыми он уже ознакомил Роберта в ходе схема-терапии.
Представив конфликт с начальником Роберта с точки зрения схем
и копинговых реакций, терапевту удалось выразить — уважительно,
заботливо и не вынося каких-либо суждений — сочувствие причинам
Глава 15. Эмпатическая конфронтация 87
поведения Роберта, указав в то же время на их саморазрушительные по

следствия. Этот подход позволил Роберту рассматривать свое общение
с начальником с более реалистичной, не обусловленной схемами точки
зрения и перейти в этом общении к менее конфронтационому стилю.
Если бы терапевт использовал язык режимов, то базовый подход
к эмпатической конфронтации оставался тем же. Однако вместо схем
или копинговых реакций использовались бы термины, наподобие “та
сторона вашего Я, которая является обиженным ребенком” и “сторона,
которая является сердитым ребенком”. Например, терапевт может ска
зать:
“Когда ваш начальник критикует вас, та сторона вашего Я, которую

мы называем ‘обиженным ребенком’, чувствует, что ее в очеред
ной раз обижают — так же, как в детстве вас обижали родители.
Неудивительно, что вы злитесь и ‘катите бочку’ на своего началь
ника. Когда вы были ребенком, переход в ‘контрнаступление’ был
для вас единственным способом, с помощью которого вы могли от
стоять свое достоинство. Однако когда вы сейчас вступаете в схватку
со своим начальником, он не видит той стороны вашего Я, которая
чувствует себя обиженной или униженной. Он видит лишь вашего
‘сердитого ребенка’ и чувствует, что на него нападают. В результате
вы не получаете того, что хотели бы получить, т.е. сочувствия и по
нимания. Именно это вы хотели бы получить от своего начальника,
и именно это вы хотели получить от своих родителей в детстве”.
Часть 2
ПРАКТИЧЕСКИЕ
ПОЛОЖЕНИЯ
16
Процесс оценивания: интервью,
сфокусированное на жизненной
истории,инвентаризация
схем и самомониторинг
Во второй половине этой книги обсуждается практическое примене

ние схема-терапии. Мы начинаем (главы 16-19) с обсуждения процесса
оценивания и концептуализации, который создает основу для практи
ческого применения схема-терапии.
Схема-терапевты начинают свою работу с клиентами со всесторон
него процесса оценивания. Этот процесс обычно охватывает несколько
сессий (как правило, 2-4), посвященных сбору информации с помощью
определенных методов оценивания. Целями этого процесса оценива
ния являются:
а) узнать о дисфункциональных паттернах, проявляющихся в жиз
ни клиента;
б) идентифицировать ранние дезадаптивные схемы, копинговые
стили и доминирующие режимы, которые играют определенную
роль в создании или поддержании этих жизненных паттернов;
в) узнать о первопричинах возникновения этих схем, копинговых
стилей и режимов у клиента;
г) оценить темперамент клиента и уяснить, как этот темперамент
мог взаимодействовать с другими факторами развития клиен
та (например, депривацией, травмой или вседозволенностью;
см. главу 2).
92 Часть 2. Практические положения
Оставшийся материал этой главы содержит описание трех методов

достижения этих целей: интервью, сфокусированное на жизненной
истории клиента; использование анкет самоотчета, заполняемых кли
ентом; и использование самомониторинга. В главе 17 рассматривается
использование имагинации, направляемой терапевтом, с целью оцени
вания, а в главе 18 обсуждается информация, собираемая терапевтом
в процессе формирования терапевтических отношений. Важно отме
тить, что ни один из этих источников информации не наделяется при
вилегированным положением в сравнении с другими. Напротив, роль
терапевта заключается в том, чтобы использовать всю эту информа
цию для формулирования клинических гипотез и корректировать эти
гипотезы по мере сбора дополнительной информации до тех пор, пока
не сформируется полное понимание. Кульминацией этого процесса
оценивания и интеграции информации является письменная концеп
туализация кейса, с которой терапевт знакомит клиента (глава 19). В
концептуализации кейса излагаются как текущие проблемы и паттер
ны, так и возможные первопричины этих проблем, которые формули
руются посредством концепций схема-терапии (т.е. потребностей, схем,
копинговых реакций и режимов). Мы знакомим клиентов с концепту
ализацией кейса, руководствуясь следующими двумя соображениями:
во-первых, это позволяет терапевту и клиенту совместными усилиями
вырабатывать и уточнять единое понимание проблем, испытываемых
клиентом; во-вторых, это помогает клиенту лучше уяснить суть схе
ма-терапии.
Начальное оценивание
и сфокусированная история жизни
Во время первой сессии (или нескольких первых сессий) схема-тера
пии терапевт интервьюирует клиента, пытаясь уяснить его текущие про
блемы, задачи предстоящей терапии, а также неудовлетворенные эмоци
ональные потребности клиента. Прояснение, в чем заключаются эти про
блемы и цели, и сосредоточение на них внимания терапевта гарантируют,
Глава 16. Процесс оценивания: поведение во время сессии... 93
что желание клиента избавиться от вредного влияния своих схем будет

неизменно направлять процесс терапии. Без этого прояснения появля
ется риск смещения фокуса терапии, как это нередко бывает в случае
применения некоторых инсайт-ориентированных и поддерживающих
терапий. В этом отношении схема-терапия продолжает напоминать КПТ,
хотя проблемы и цели, на которые ориентируется схема-терапия, обычно
бывают более широкими и всеохватывающими, чем в случае более огра
ниченных по времени КПТ-методов лечения проблем оси I. Тем не менее,
подобно другим КПТ-терапевтам, схема-терапевты стремятся формули
ровать проблемы и цели в конкретных терминах, а не в виде расплывча
тых общих положений. Например, вместо того чтобы ссылаться на “про
блемы в отношениях клиента с другими людьми”, терапевт может выдви
нуть гипотезу о том, что “в отношениях со своим партнером клиент раз
за разом вовлекается в цикл ‘приближение-отстранение’, чувствует себя
отвергнутым и остро реагирует на подобные знаки отвержения”.
На этой стадии также определяется, насколько схема-терапия спо
собна удовлетворить потребности клиента. Схема-терапия не всегда
бывает показана, и в каких-то случаях может оказаться более уместной
на более поздних стадиях терапии, после того как с помощью других
подходов научно-обоснованной практики удастся избавиться от острых
симптомов оси I (см. главу 28). В частности, в перечисленных ниже си
туациях схема-терапия может оказаться не лучшим методом лечения.
а) Наличие острых и относительно сильных симптомов какого-ли
бо заболевания оси I, лечение которых в данный момент не про
водится и которые лучше излечиваются с помощью сфокусиро
ванного применения более подходящего лечения (например, по
средством лекарственной терапии или какого-либо сфокусиро
ванного КПТ-протокола для лечения тревожного расстройства).
6) Наличие серьезного кризиса в острой фазе (хотя в случае неко
торых клиентов с жизненным паттерном периодически повторя
ющихся кризисов следует рассмотреть возможность применения
схема-терапии).
в) Наличие психоза (хотя переходные психотические симптомы,

иногда имеющие место при пограничном расстройстве личности,
не являются противопоказанием для схема-терапии).
г) Злоупотребление алкоголем или наркозависимость (в сильной
степени) препятствуют проведению терапии.
д) Наличие ситуационных проблем, которые, как представляется,
не являются результатом прочно укоренившихся схем, копинго
вых стилей или ярко выраженных дезадаптивных режимов.
Перечисленные выше рекомендации не являются жесткими прави
лами, делающими невозможным применение схема-терапии. По сути,
схема-терапия успешно применялась в отношении клиентов, для ко
торых хронические проблемы оси I (например, депрессия или употре
бление наркотиков) были главными и у которых предыдущие попытки
вмешательства не приводили к успеху или приводили впоследствии
к рецидивам. Однако для некоторых клиентов было бы предпочтитель
ным начинать терапию, сосредоточившись на более узком направлении
(например, на избавлении от симптомов тревоги или плохого настрое
ния), а затем переходить к схема-терапии.
Когда схема-терапевт расспрашивает клиента об истории его жизни,
он пытается определить, отражают ли нынешние проблемы этого кли
ента застарелые паттерны, сформировавшиеся в его прошлой жизни,
или они ограничиваются каким-то более узким контекстом. Когда тера
певту кажется, что проблемы клиента отражают активизацию его схем,
он пытается выявить предыдущие периоды такой активизации. Это
помогает прояснить, какие пусковые механизмы оказывают наиболь
шее влияние на данного клиента, а также какие мысли, образы, чувства
и поступки являются следствием активизации этих схем. Аналогично,
можно выявить характерные копинговые стили и доминирующие ре
жимы, которые возникают в этих “проблемных” ситуациях.
Чтобы дополнить информацию, собранную в ходе интервью, те
рапевт может попросить клиента заполнить (в качестве домашнего
задания) одну или несколько анкет самоотчета. Клиент возвращает
заполненные анкеты на следующей сессии и анализирует их вместе с те

рапевтом. Можно разработать несколько таких анкет и использовать их
для оценивания схем, копинговых реакций, преобладающих режимов
и истории их развития. (Полный перечень и обновленные версии этих
средств, а также информацию об их наличии на разных языках мож
но найти на сайте www. schematherapy, сот/ или https : //schema
therapysociety. org/.)
Анкета Young Schema Questionnaire

Наиболее широко используемой анкетой является Young Schema
Questionnaire (YSQ); в настоящее время она представлена в своей тре
тьей редакции. Обычно клиенты заполняют эту анкету между первой
и второй сессиями (хотя некоторые терапевты просят клиентов за
полнять ее еще до начала терапии, тогда как другие переносят ее ис
пользование на более поздний срок, особенно когда имеют дело с более
скрытными или подозрительными клиентами). YSQ содержит пункты,
отражающие 18 схем (перечень схем приведен в главе 3), каждая из ко
торых оценивается по шкале от 1 до 6 (от “не имеет ко мне никакого
отношения” до “описывает меня идеально”, соответственно). В ходе
клинической практики мы пришли к выводу, что, учитывая лишь са
мые высокие баллы (“четверки”, “пятерки” и “шестерки”), бывает лег
че идентифицировать наиболее ярко выраженные схемы, хотя другие
утверждают, что регулярное усреднение всех баллов для каждой схемы
работает лучше.
Помимо использования YSQ как нормированного теста, позволя
ющего получить простой “профиль” схем с высокими баллами и схем
с низкими баллами, мы пришли к выводу о целесообразности исполь
зования YSQ как отправной точки для обсуждения. Информация,
которую можно получить с помощью этой анкеты, может выполнять
роль подсказок при более подробном расспрашивании клиента о под
тверждаемых им симптомах или поступках. Например, мы можем
попросить клиента рассказать нам подробнее о том, как какое-то
конкретное “высокорейтинговое” утверждение из анкеты связано с его

жизнью. Расспросив его о двух или большем числе связанных между
собой пунктах анкеты, мы можем воспользоваться этой возможностью,
чтобы указать клиенту название соответствующей схемы и ее возмож
ную связь с его жизнью (предложив ему ознакомиться с определенны
ми выдержками из книги Reinventing your life [ Young & Klosko, 1993], ори
ентированной на клиентов, или указав на описание соответствующей
схемы в раздаточных материалах).
Ответы клиентов на вопросы анкеты YSQ могут совпадать или не
совпадать с впечатлениями, полученными терапевтом из других ча
стей процесса оценивания (например, истории жизни и имагинации
для оценивания). Когда встречаются расхождения, терапевт пытается
прояснить их, чтобы определить, какой из источников информации
обеспечивает более достоверные данные, — иными словами, что “ка
жется правильным” и терапевту, и клиенту. В любом случае самая по
лезная информация обычно появляется не из самих по себе ответов или
баллов, а из разговора между терапевтом и клиентом, который происхо
дит во время совместного анализа ими заполненной анкеты.
Некоторые клиенты испытывают затруднения при заполнении ан
кеты YSQ. Вместо того чтобы настаивать на заполнении этой (или ка
кой-либо другой) анкеты, терапевт должен разобраться в причинах та
ких затруднений и при необходимости может вообще отказаться от ис
пользования анкеты. Как будет указано в главе 18, такие реакции сами
по себе зачастую бывают весьма информативными в том, что касается
схем и копинговых стилей клиента. Кроме того, работая с некоторыми
клиентами (см. главу 25), мы сознательно отказываемся от использова
ния анкеты YSQ.
Другие опросники и анкеты самоотчета

Другим, и также широко используемым ресурсом является опросник
Young Parenting Inventory (YPI). Подобно YSQ, опросник YPI включает
пункты, оцениваемые по шкале от 1 до 6, и организован в соответствии
с детскими экспириенсами, которые являются возможными первопричи

нами возникновения определенных схем. Опросник YPI короче, чем YSQ,
хотя каждый пункт оценивается дважды — по одному разу для каждого
родителя. Как и в случае YSQ, мы используем YPI скорее как источник
клинических гипотез, а не как некий нормированный инструмент.
Временами клиентам оказывается проще заполнить опросник YPI,
чем YSQ. Это может быть обусловлено его краткостью, его сосредото
ченностью на прошлом или объективной природой многих его вопро
сов (в отличие от субъективной природы большинства вопросов YSQ).
Тем не менее, те же соображения, которые применимы к YSQ (т.е. рас
хождения между ответами клиента на вопросы анкеты и впечатления
ми терапевта, использование этого инструмента как отправной точки
для обсуждения и преодоление затруднений, возникающих при запол
нении анкеты), применимы и при использовании опросника YPI.
Разработано несколько дополнительных инструментов (Young-Rygh
Avoidance Inventory, Young Compensation Inventory и Schema Mode
Inventory), которые используются для оценивания копинговых стилей
и преобладающих режимов. Кроме того, многим схема-терапевтам пред
ставляется целесообразным использовать мультимодальный опросник
истории жизни Multimodal Life History Inventory [Lazarus & Lazarus,
1991], ответы на вопросы которого позволяют получить исчерпываю
щую информацию о поведении, эмоциональных реакциях, ощущениях,
имагинации, когнициях, межличностных отношениях и наркотиках/
биологии (так называемый BASIC-ID, т.е. behaviors, affect, sensations,
imagery, cognitions, interpersonal relationships, drugs/biology). Для оцени
вания изменений симптомов в начале терапии, а также на более поздних
ее стадиях зачастую используются другие шкалы симптомов (например,
Beck Depression Inventory).
Самомониторинг как инструмент оценивания

В разных КПТ-подходах нередко используется самомониторинг по
вседневных событий, а также мыслей, чувств и поведения, которые
возникают в ответ на эти события. Такой самомониторинг может при

нести большую пользу и при схема-терапии; в частности, самомонито
ринг можно использовать как средство когнитивной интервенции (см.
главу 21). Например, схема-терапевт может предложить клиенту вести
дневник схем (описан в главе 21) или может, в рамках самомониторинга,
фиксировать определенные события (например, клиент может каждый
день, начиная с первой сессии, вести дневник мыслей, форма которого
представлена на рис. 21.1). Уже к третьей или четвертой сессии у кли
ента накопится немало записей, которые терапевт может проанализи
ровать и постараться выявить там важную диагностическую информа
цию. Хотя для ежедневного ведения записей от клиента не требуется
указывать название схемы, такие записи помогают документировать
функционирование схем и их последствий. Например, клиент с силь
ной схемой покинутости может сообщать о многочисленных случаях
межличностного отвержения — в сочетании с мыслями, чувствами
и поступками, соответствующими этой схеме.
Важнее то, что эти ежедневные записи предоставляют терапевту и кли
енту наглядные примеры из повседневной жизни клиента. В этом каче
стве они дополняют историческую информацию, полученную в процессе
интервью, а также обобщенные впечатления, полученные в результате
ознакомления с анкетами самоотчета. После объединения терапевтом
этих разных источников информации (наряду с информацией, получен
ной в результате имагинации, проводимой под руководством терапевта
(глава 17), и из самих терапевтических отношений (глава 18), конкретные
подробности, полученные из ежедневных записей, помогают сделать кон
цептуализацию для клиента реальной и детальной.
17
Процесс оценивания: имагинация
под руководством терапевта
Имагинация под руководством терапевта — это техника, при кото

рой терапевт предлагает клиенту визуализировать определенную сцену,
экспириенс или эпизод. Это одна из ключевых экспериенциальных тех
ник в схема-терапии, которая широко используется на более поздней
фазе терапии — фазе изменений (см. главу 22). Однако имагинация так
же часто оказывается обязательной частью процесса оценивания.
Как инструмент оценивания имагинация используется для запуска
схем клиента во время сессии терапии, чтобы и терапевт, и клиент мог
ли прочувствовать эти схемы; имагинация дополняет другие формы
оценивания (в том числе интервью и анкеты), переводя обсуждение
схем из “холодных” когниций в “горячие”.
Имагинация, проводимая с целью оценивания, обычно проводится
во время первых 5-6 сессий, то есть относительно рано на фазе оце
нивания и информирования. Во время первого использования имаги-
нации ей обычно посвящается практически вся сессия с выделением
достаточного времени для подготовки и информирования клиента,
а также для выполнения самого имагинационного упражнения. Иногда
после сессии имагинации клиенты оказываются несколько “не в себе”.
Приступив к имагинационной работе в самом начале сессии, вы гаран
тируете, что у клиента будет достаточно времени, чтобы восстановить
ся, прежде чем покинуть офис терапевта.
Когда клиент испытывает страх перед имагинационной работой, те
рапевт пытается успокоить его, напоминая, что процесс имагинации
будет четко контролироваться терапевтом. Таким образом, несмотря

на то что терапевт может попросить клиента закрыть глаза, чтобы ему
было легче сосредоточиться, клиент может открыть глаза, когда эмоции
начнут захлестывать его. Вследствие травмирующих историй, чувств
недоверия или тревоги, некоторые клиенты выполняют имагинацион-
ные упражнения с потупленным взором, а не с закрытыми глазами, или
требуют, чтобы терапевт не наблюдал за ними во время выполнения
этих упражнений. Терапевты, по мере возможности, исполняют такие
требования, стараясь приспособиться к пожеланиям клиентов. После
упражнения терапевту может понадобиться вернуть такого клиента
к действительности с помощью какого-либо упражнения на полную
сосредоточенность на текущем моменте (майндфулнесс). Лишь после
этого сессию можно завершить. При повторных выполнениях имаги-
национных упражнений клиенты испытывают все меньший страх пе
ред такими упражнениями, и им требуется все меньше времени, чтобы
“прийти в себя” после таких упражнений, хотя мы рекомендуем в лю
бом случае приступать к имагинации в самом начале сессии.
Прежде чем приступать к выполнению имагинационного упражне
ния, терапевт должен объяснить клиенту, зачем нужно выполнять это
упражнение. Выполнение имагинационных упражнений преследует
три цели:
1) идентификация и запуск схем клиента;
2) уяснение истоков этих схем, коренящихся в детстве клиента;
3) увязывание этих схем с нынешними проблемами клиента.
При выполнении имагинационного упражнения клиент закрывает
глаза и предоставляет возможность тому или иному мысленному об
разу “плавать на поверхности своего сознания”. Мы просим клиентов
не форсировать возникновение мысленного образа, но предоставить
ему возможность возникнуть естественным путем. Как только у кли
ента возникнет мысленный образ, мы просим его описать нам этот об
раз вслух и в настоящем времени. Мы помогаем клиенту сделать этот
образ ярким и эмоционально реальным. Наш руководящий принцип
Глава 17. Процесс оценивания: имагинация под руководством терапевта 101
заключается в том, чтобы давать клиентам как можно меньше инструк

ций относительно того, как создать у себя действенный образ. Мы хо
тим, чтобы образы, возникающие у клиентов, возникали исключительно
по воле клиента, а потому мы избегаем предлагать клиентам что-либо
или давать им много подсказок. Следовательно, мы избегаем “подбра
сывать” клиентам идеи или гипотезы, принадлежащие терапевту. Цель
заключается в том, чтобы вызвать у клиента его коренные образы —
образы, связанные с первичными эмоциями, такими как страх, ярость,
стыд и печаль, которые, в свою очередь, связаны с ранними дезадаптив-
ными схемами и детскими историями клиента.
Схема-терапевты рекомендуют клиентам использовать для создания
образов не только слова или мысли, но и картины: “Имагинация имеет
мало общего с мышлением или свободными ассоциациями — гораздо
больше она похожа на просмотр фильма. Я хочу, чтобы вы испытали
это, погрузились в это, стали частью этого фильма и проживали все
события, которые разворачиваются на экране”. Предложение говорить
от первого лица и в настоящем времени преследует ту же цель — предо
ставить клиенту возможность полностью раствориться в соответству
ющем образе.
В случае имагинации, проводимой с целью оценивания (и, для неко
торых клиентов, в большинстве последующих имагинационных упраж
нений или во всех таких упражнениях), мы начинаем и завершаем има-
гинацию в неком безопасном месте. Это служит двум целям. Во-первых,
это позволяет клиенту практиковать погружение в образ способом, не
угрожающим ему. Во-вторых, это предоставляет клиенту прибежище,
когда материал имагинации расстраивает его до крайности. Если кли
ент не может самостоятельно вообразить какое-либо безопасное место,
терапевт должен уделить достаточно времени, чтобы помочь клиен
ту создать в своем воображении образ безопасного места. В качестве
образа безопасного места многим людям подходят картины природы
(например, замечательные ландшафты), для других же единственным
безопасным местом может быть кабинет терапевта.
После того как клиент оказывается в состоянии воссоздать в своем

воображении полноценный образ безопасного места, мы предлагаем
ему вообразить ситуацию с одним из родителей клиента, которая сильно
расстроила его в детстве, или крайне неприятную ситуацию с какой-ли
бо другой значимой для клиента фигурой, также сильно расстроившую
его в детстве или подростковом возрасте. Мы предлагаем клиенту мыс
ленно поговорить с людьми, участвовавшими в этих неприятных ситуа
циях, выразить свои мысли и чувства, и высказать этим людям свои по
желания относительно их поведения. Мы предлагаем клиенту вообра
зить (и проговорить вслух) возможную реакцию этих людей и провести
диалог между собой (ребенком или подростком) и кем-либо из этих лю
дей (например, со своим родителем). Затем мы предлагаем клиенту пе
реключиться на какой-либо образ из своей нынешней жизни, который
кажется им очень похожим на соответствующую неприятную ситуацию
из их детства. Клиент проводит еще один диалог, на этот раз с участни
ком данной неприятной ситуации из своей нынешней, взрослой жизни,
проговаривая вслух возникающие у него мысли и чувства, а также свои
пожелания относительно поведения этого человека.
Чтобы вызвать схемы и режимы, которые могут быть связаны лишь
с одним из родителей (но не с другим родителем), мы повторяем опреде
ленное имагинационное упражнение в отношении каждого родителя (и
других значимых фигур из детских или подростковых лет соответству
ющего клиента). Это обычно требует, чтобы терапевт уделил данной
части процесса оценивания несколько сессий, хотя мы, как правило,
не проводим две имагинационные сессии подряд, предпочитая пере
межать их с сессиями, посвященными другим формам оценивания или
выработке взаимопонимания между терапевтом и клиентом.
Типичная последовательность имагинационных упражнений начи
нается с какого-либо неприятного образа из детства клиента и сопрово
ждается неприятным образом из нынешней, взрослой жизни клиента,
что призвано подтвердить одну из центральных целей схема-терапии,
которая заключается в признании происхождения неудовлетворенных
потребностей клиента и его ранних дезадаптивных схем из детства
Глава 17. Процесс оценивания: имагинация под руководством терапевта 103
и отрочества клиента. Однако такая последовательность вовсе не обя

зательна. Если, например, клиент является на сессию уже удрученным
своей текущей ситуацией, мы можем использовать в качестве отправ
ной точки образ этой ситуации, а затем выполнить “откат во времени”,
предложив клиенту вызвать в своем воображении какую-либо ситуа
цию из своего детства, которая кажется ему похожей на его нынешнюю
ситуацию. Мы можем использовать в качестве отправной точки образ
определенного симптома в теле клиента или какую-либо сильную, но
недостаточно хорошо понимаемую им эмоцию. Например, мы можем
сказать: “Можете ли вы вызвать у себя образ боли в спине? На что это
похоже? Что говорит вам эта боль?”
Выполнение имагинационных упражнений требует большой осто
рожности и нередко вызывает у клиентов определенные затруднения.
Если клиент отвергает идею имагинации или говорит, что не может
вызвать в своем воображении какой-то образ, мы рассматриваем такие
реакции как примеры дезадаптивного избегающего копингового стиля
или режима отстраненного защитника. Для краткости, мы просто пе
речислим несколько шагов, которые мы выполняем, чтобы преодолеть
такое избегание.
1) Информирование клиента о том, для чего необходима имагинация.
2) Анализ “за” и “против” выполнения упражнения (зачастую с ис
пользованием какой-либо другой экспериенциальной техники, за
имствованной из гештальт-терапии, — метод двух стульев).
3) Начать с успокаивающей имагинации и лишь после этого посте
пенно приступать к материалу, вызывающему тревогу.
4) Использование техник регулирования аффекта, таких как трени
ровка полной сосредоточенности на текущем моменте (майндфул-
несс) или релаксации.
5) Изучение возможности использования психотропных лекарств
для снижения тревожности.
18
Процесс оценивания:
поведение во время сессии
и терапевтические отношения
Неудовлетворенные потребности клиента, его схемы, копинговое

поведение и режимы зачастую проявляются в терапевтических отноше
ниях; следовательно, процесс оценивания должен включать повышен
ное внимание к терапевтическим отношениям как важному источни
ку информации. Схемы, по своей природе, генерируют определенные
модели поведения в разных ситуациях и отношениях. Например, чело
век с сильной схемой поиска одобрения вступит в какую-либо новую
ситуацию, проявляя повышенное внимание к реагированию на себя
других людей. Клиент со схемой привилегированности при вступлении
в отношения с другими людьми будет предъявлять к своему партнеру
чрезмерные требования. Эти характерные поведенческие, когнитивные
и эмоциональные паттерны могут с высокой вероятностью запускаться
на фазе оценивания: персональная природа вопросов, задаваемых тера
певтом, наряду с неопределенностью и новизной, присущими ранним
стадиям терапии, естественным образом создают немало возможно
стей для такого запуска.
Прежде всего, клиент реагирует на терапевтические отношения так,
как ему диктуют его схемы. Например, клиент со схемой поиска одобре
ния может стараться минимизировать свои проблемы или буквально во
всем соглашаться с терапевтом, чтобы получить его одобрение; клиент
со схемой привилегированности может выдвигать необоснованные или
невыполнимые требования, связанные, например, с чрезмерной гибко

стью графика проведения сессий (время начала и продолжительность
сессий); клиент со схемой недоверия/абьюза может проявлять повы
шенную щепетильность в вопросах соблюдения конфиденциальности
и может чувствовать себя некомфортно, замечая, как внимательно те
рапевт наблюдает за его поведением; а клиент со схемой покинутости
может противиться выработке эмоциональной связи с терапевтом из
опасения быть покинутым терапевтом после налаживания с ним дове
рительных отношений. (Обратите внимание, что справедливо и обрат
ное: схемы терапевта тоже запускаются; этот вопрос мы рассмотрим
в главе 30.)
Помимо самой по себе новизны терапевтических отношений, ин
струменты, используемые на фазе оценивания, зачастую запускают схе
мы из-за их подчеркнуто персонифицированной природы. Например,
когда терапевт предлагает клиенту со схемой зависимости заполнить
всестороннюю анкету YSQ или опросник Multimodal Inventory, такой
клиент может потребовать всесторонней помощи; когда клиенту со
схемой неуспеха терапевт объясняет причины выполнения имагинации
для оценивания его схем, такой клиент может отказаться даже попробо
вать выполнить соответствующее упражнение из опасения, что ему не
удастся правильно выполнить это упражнение.
Когда схемы запускаются во время сессии или как реакция на тера
певта, терапевт может обсудить с клиентом эту ситуацию, после чего
они могут совместно попытаться идентифицировать как сами эти схе
мы, так и конкретные события, запустившие их. Поскольку все это
происходит в кабинете терапевта, соответствующие чувства, мысли
и поступки клиента становятся заметными и понятными для терапев
та, что повышает вероятность правильной идентификации терапевтом
схем клиента и делает эти схемы более понятными для самого клиента.
Чтобы продемонстрировать, что эти реакции действительно вызваны
схемами, терапевт просит клиента вспомнить другие ситуации, в ко
торых он чувствовал и вел себя примерно так же, а также вспомнить
других людей, которые вызывали у него подобные реакции в прошлом.
Некоторые поступки и реакции, наблюдаемые во время сессии, мо

гут отражать режимы схем (т.е. временные состояния) в большей степе
ни, чем сами хронические схемы. Типичным примером могут служить
клиенты, выглядящие отстраненными и спокойными, даже когда они
пересказывают очень неприятные истории из своей жизни. Схема-
терапевты рассматривают это как поведение того или иного копингово-
го режима (а именно, избегающего режима или режима отстраненного
защитника) и фиксируют этот режим, а также другие режимы, которые
проявляются в поведении клиентов.
Использование терапевтических отношений несколько напоминает
психоаналитическое понятие переноса. Однако терапевтический метод
схема-терапевтов (особенно ограниченное замещающее родительство,
которое направляет действия терапевта буквально с первого момента
терапии) существенно отличает использование ими терапевтических
отношений как источника информации (а впоследствии — изменений)
от психоаналитического анализа переноса. Как мы объясняем в других
местах этой книги (главы 14 и 29), ограниченное замещающее роди
тельство несомненно отличается от терапевтической нейтральности.
Терапевтов, получивших традиционное образование, может беспоко
ить, что перенос было бы тяжелее интерпретировать, если бы терапевт
не занимал строго нейтральную позицию. Мы не разделяем такой обес
покоенности. Наш собственный опыт (а также опыт других, например
Wachtel, 2007) свидетельствует о том, что даже когда базовое отношение
терапевта к клиенту является теплым и заботливым (или “приятным”),
оно вызывает существенно разные реакции у клиентов с разными схе
мами. Эти прочно укоренившиеся эмоциональные реакции остаются
очень информативными.
Наконец, последнее замечание относительно использования тера
певтических отношений как источника информации: безусловно, те
рапевтические отношения сохраняют свою важность и по завершении
фазы оценивания и информирования клиента, оставаясь центральным
механизмом для интервенции при схема-терапии (см., в частности, гла
вы 14, 15, 23 и 29).
19
Информирование клиента о моделях
схем и режимов и использование
формы концептуализации кейса
Кульминацией фазы оценивания является концептуализация кейса

(в письменном виде), увязывающая воедино информацию, полученную
терапевтом из интервью, анкет, в ходе имагинации (проведенной с целью
оценивания), ежедневной фиксации мыслей клиента, а также из терапев
тических отношений и поведения клиента во время сессии. Какие-то из
этих источников информации являются более “мыслительными” и бес
пристрастными (например, анкеты самоотчетов), тогда как другие — бо
лее эмоциональными (например, имагинация, проводимая с целью оце
нивания). В совокупности эти источники позволяют получить как интел
лектуальную, так и эмоциональную информацию, которая дает клиентам
возможность понять и прочувствовать свои схемы. Таким образом,
и клиенты, и терапевты могут определить, насколько взаимодополняю
щими и непротиворечивыми являются все части концептуализации, т.е.
насколько они “резонируют” с эмоциональным опытом клиента.
Эта кульминация концептуализации (табл. 19.1) подобна концеп
туализациям, которые используются в других КПТ-подходах, касаю
щихся формулирования кейса (например, [Persons, 2008]), но шире их.
Подобно этим подходам, она описывает симптомы, расстройства и те
кущие проблемы клиента; она делает выводы относительно механизмов
возникновения и укоренения проблем; она идентифицирует нынешние
пусковые механизмы этих проблем; и указывает первопричины этих
механизмов. Она расширяет рамки этих подходов. Во-первых, она четко

идентифицирует схемы, копинговые реакции и режимы. Во-вторых, она
привлекает дополнительное внимание к когниции (базовые когниции
и искажения), поведению (капитуляция, убегание или гиперкомпенса
ция), экспириенсу/воображению (базовые детские воспоминания), ре-
ляциональным аспектам (информация о терапевтических отношениях),
и возможным темпераментальным/биологическим факторам. Наконец,
она ставит перед собой четко выраженную цель обеспечения интегра
тивной “истории”, касающейся первопричин, укоренения и возможного
решения нынешних проблем клиента.
Таблица 19.1. Концептуализация кейса в схема-терапии
1. Фамилия клиента, его возраст, семейное положение, дети (с указанием

их возраста), образование, расовая/этническая/религиозная
принадлежность, род деятельности, а также уровень функционирования
в целом.
2. Симптомы/диагнозы, относящиеся к оси I.
3. Текущие проблемы, их связь с застарелыми жизненными паттернами.
4. Происхождение (с информацией о всех попечителях и других
членах семьи, составлявших ближайшее окружение, в котором рос
и воспитывался клиент).
5. Базовые образы/воспоминания детства.
6. Базовые неудовлетворенные потребности.
7. Релевантные схемы.
8. Нынешние пусковые механизмы этих схем.
9. Копинговое поведение (в том числе капитуляция, убегание или
гиперкомпенсация, если у клиента наблюдаются такие модели
поведения).
10. Релевантные режимы схем.
11. Возможные темпераментальные/биологические факторы.
12. Базовые когниции и искажения.
13. Информация о терапевтических отношениях.
14. Цели изменений и то, что должно быть в центре внимания этих
изменений.
Глава 19. Информирование клиента о моделях схем... 111
Концептуализация кейса является плодом сотрудничества тера

певта и клиента и должна быть строго индивидуальной для каждого
клиента. Этот процесс зачастую охватывает несколько сессий. В боль
шинстве случаев терапевт представляет концептуализацию кейса как
“незавершенную работу” или как некий черновой проект и предла
гает клиенту высказать свои соображения по поводу этого проекта.
Терапевт разъясняет разные элементы формы концептуализации
и предлагает трактовку экспириенса клиента с их помощью; после
этого клиент предоставляет дополнительную информацию и получает
возможность предложить изменения или дополнения к этому черно
вому проекту. Термины, используемые для обозначения конкретных
схем и режимов, являются очень гибкими и могут быть заменены
терминами, которые несут в себе определенный смысл для клиента.
Например, вместо того чтобы использовать термин “ режим отстра
ненного защитника”, клиент и терапевт могут пользоваться термином
“пузырь” или “стена”.
Фаза оценивания и информирования клиента при схема-терапии
обычно приходится на начало терапевтических отношений. Однако,
когда терапевт определяет, что клиент обладает ярко выраженными
симптомами оси I, которые нуждаются в клиническом внимании, или
в случаях, когда поначалу было принято решение о том, что клиент
нуждается в более сфокусированном научно-обоснованном лече
нии, терапевт сначала использует общепринятые КПТ-техники (или
другие научно-обоснованные подходы). В таких случаях фаза оцени
вания и информирования клиента может быть перенесена на более
позднюю стадию терапии. Для этого понадобится произвести, так
сказать, “переключение скоростей”, что можно сделать по требова
нию клиента или по предложению терапевта. Мы вернемся к этому
вопросу в главе 28.
Концептуализация кейса является своего рода руководством
по самой терапии. Она идентифицирует ключевые цели для интер
венции — те схемы, копинговые реакции и режимы, которые меша
ют клиенту удовлетворить свои потребности и которые нуждаются
в клиническом внимании. Таким образом, очень важно выпол

нить качественную концептуализацию, поскольку она создает ос
нову для эффективной и сфокусированной последующей работы.
Правильно выполненная концептуализация также помогает клиенту
почувствовать себя валидированным и понятым и, следовательно,
упрочивает терапевтический альянс. Наконец, сама по себе концеп
туализация и процесс, посредством которого она создается, также
выполняют важное образовательное предназначение в рамках те
рапии. Они позволяют понять, как возникли и эволюционировали
нынешние проблемы клиента и его жизненные трудности. Они дают
словарь для описания экспириенсов, которые зачастую бывало очень
трудно сформулировать. Кроме того, они говорят клиенту о том, что
существует определенная структура, которая привела к возникнове
нию его нынешнего дистресса и которая содержит в себе указание
на способ выхода из этого дистресса.
В ходе фазы оценивания — и особенно в процессе создания фор
мы концептуализации — клиент учится распознавать свои схемы
и режимы, а также понимать истоки этих схем, кроющиеся в его
прошлом. Клиент начинает понимать, как эти дезадаптивные пат
терны повторялись вновь и вновь на протяжении его жизни. Он
также начинает понимать, как дезадаптивные копинговые реакции
или всепроникающие копинговые стили, которые сформировались
с целью регулирования его схем, зачастую оказываются продуктом
как индивидуального темперамента, так и ранних жизненных экспи
риенсов. Он увязывает свои схемы и режимы со своими нынешними
проблемами и начинает замечать непрерывность в своем жизненном
опыте (и зачастую в симптомах) начиная с детских лет и заканчивая
настоящим временем.
При схема-терапии процесс создания и пересмотра концептуали
зации кейса охватывает фазы оценивания и интервенции. В боль
шинстве случаев концептуализация кейса служит показательным
примером того, как эти две фазы обычно бывают переплетены между
собой. Во-первых, с самого начала терапии схема-терапевт начинает
Глава 19. Информирование клиента о моделях схем... 113
использовать методы ограниченного замещающего родительства

и эмпатической конфронтации. Во-вторых, схема-терапевт исходит
из того, что оценивание и информирование клиента являются мощ
ными интервенциями сами по себе, а не просто “прелюдией” к ин
тервенции. Наконец, по завершении концептуализации кейса оцени
вание и информирование клиента не прекращаются. На протяжении
всего курса терапии схема-терапевт получает новую информацию и,
при необходимости, вносит соответствующие изменения в концеп
туализацию кейса.
20
Инструментарий 1:
реляциональные техники
Схема-терапия имеет строго реляциональный и межличностный

характер. Схема-терапевт — это не нейтральный экран, на который
может смотреть клиент и считывать с него ту или иную информацию.
Схема-терапевт не просто присутствует в помещении — он активно
присутствует там и является активным участником процесса терапии.
Именно этот конкретный тип присутствия отличает схема-терапию не
только от психодинамической терапии, но и от других школ КПТ. Это
объясняется тем, что схема-терапевты, в отличие от других когнитив
но-поведенческих терапевтов, руководствуются идеями ограниченного
замещающего родительства и эмпатической конфронтации.
Реляциональная установка схема-терапевта (подробно описанная
в главах 14, 15 и 29) служит двум целям. Первая и всеохватывающая
цель заключается в том, чтобы выработать заботливые, доверительные
отношения, которые позволяли бы клиенту подвергаться коррективно
му эмоциональному экспириенсу достаточного, здорового и адаптивно
го удовлетворения своих потребностей. Вторая цель заключается в том,
чтобы использовать эти отношения как безопасное место для изуче
ния межличностных и поведенческих циклов, которые стимулируются
схемами и режимами клиента и которые в противном случае могли бы
оставаться незамеченными (или по крайней мере происходили бы без
возможности остановить и исследовать их, а также научиться чему-то
от них). Когда терапевт проделывает это в заботливой, воспитывающей
и непунитивной манере, это становится, в определенном смысле, не
просто целью, но и средством достижения коррективного эмоциональ

ного экспириенса, который терапия стремится создать у клиента.
Схема-терапевты обращают особое внимание на моменты запуска
схем или копинговых стилей в ходе самих терапевтических отноше
ний — либо во время сессий, либо в несессионное время (например,
при реагировании клиента на домашние задания или при использова
нии клиентами внесессионных контактов с терапевтом). Аналогично,
схема-терапевты постоянно обращают внимание на режимы, в которых
клиенты являются на сессии, а также на возможность запуска этих ре
жимов в ответ на события, происходящие в самих терапевтических от
ношениях. Это требует постоянной способности размышлять над тем,
что происходит “здесь и сейчас”, и использовать возникающие ситуации
как возможности для эмоционального обучения.
Когда это бывает необходимо, схема-терапевты не стараются избе
жать запуска схем у своих клиентов (хотя и не прибегают к намеренной
активизации схем). Тем не менее, схемы неизбежно запускаются — как
во время терапии, так и вне ее, — как бы осторожно и осмотрительно
ни вел себя терапевт. Вместо того чтобы пытаться предотвратить акти
визацию схемы, схема-терапевт фокусируется на уяснении этой активи
зации и попытках максимизировать психологическое развитие, которое
может стать следствием этой активизации.
Типичный случай запуска схем при так называемых “терапевтиче
ских размолвках” (это название было предложено в статье Сафрана
и Мурана [Safran and Muran, 1996]). При таких размолвках контакт меж
ду клиентом и терапевтом нарушается, иногда очень быстро. Например,
терапевт может по неосторожности обронить замечание, которое за
ставляет клиента со схемой эмоциональной депривации подумать, что
его неправильно понимают или о нем неправильно судят. (Между про
чим, аналогичное замечание вполне может вызвать у клиента с другой
схемой совершенно другие мысли и чувства: например, у клиента со
схемой подчиненности может возникнуть чувство подконтрольности,
а у клиента со схемой привилегированности может возникнуть чувство,
что им пренебрегают, и т.п.) Зачастую эти чувства заставляют клиента
Глава 20. Инструментарий 1: реляциональные техники 117
реагировать; такой реакцией обычно бывает отчуждение, но временами

клиент начинает сердиться или проявлять недовольство.
Вместо того чтобы пытаться минимизировать возможные послед
ствия возникшего недоразумения (“О, вы неправильно поняли меня! Я
имел в виду совершенно другое”), схема-терапевт хватается за неожидан
но появившуюся у него возможность. Прежде всего, терапевт убеждается
в наметившейся возможности размолвки между ним и клиентом. В этом
можно убедиться, сказав: “Я заметил, что вы внезапно замкнулись в себе”
или “Так... Мне кажется, между нами что-то произошло”. Придание слу
чившемуся вида чего-то такого, что происходит “здесь и сейчас” и в рам
ках отношений между терапевтом и клиентом, согласуется с представле
нием о том, что межличностные размолвки не являются “моей виной”
или “вашей виной” — это лишь реляциональные события.
Если клиент оказывается способен признать свой гнев или недоволь
ство, терапевт проникается его чувствами и признает свою долю ответ
ственности за возникшую размолвку. Иногда терапевт может сделать это,
даже не дожидаясь признания клиента; действительно, видя как терапевт
извиняется, берет на себя часть ответственности и проявляет понимание
чувств, охвативших клиента (оскорбленное чувство собственного досто
инства или гнев), некоторые клиенты могут использовать это в качестве
образца того, как можно испытывать и выражать негативные эмоции та
ким образом, чтобы сохранить заботливые и доверительные отношения.
Когда клиент продолжает отстраняться от терапевта и не хочет
подтвердить свои чувства, терапевт может сфокусироваться на са
мом отстранении: “Вы утверждаете, что не сердитесь на меня, однако
ваши слова не убеждают меня. Попытавшись встать на вашу сторону,
я начинаю понимать, почему вы расстроены. Что, по вашему мнению,
случится, если вы действительно разозлитесь на меня?” Рассматривая
этот вопрос, терапевт приглашает к участию режим здорового взросло
го у клиента. Зачастую требуется не одно приглашение такого рода —
связанное с разными ситуациями, — прежде чем избегающий или от
страняющийся клиент начнет постепенно понимать и принимать точку
зрения терапевта.
Вторым шагом в преодолении подобных размолвок является увязы

вание этого конкретного случая с исходными схемами, режимами или
копинговыми стилями. После того как терапевт и клиент сосредоточатся
на происходящем “здесь и сейчас” и составят определенное представле
ние о возникших мыслях, чувствах и поведенческих импульсах, можно
попытаться установить историческую связь: “Помните ли вы, как испы
тывали подобные чувства с другими людьми, с которыми вам приходи
лось когда-либо сталкиваться?” Иногда эта связь может уже быть оче
видна для терапевта или клиента и может быть выражена в явном виде:
“Может быть, мое замечание или, возможно, тон моего голоса, которым
было сделано это замечание, напомнили вам о том, как ваши родители
обычно реагировали на возникавшие у вас проблемы; я просто “нажал
на те же самые кнопки”, на которые обычно нажимали они, в результате
чего вам казалось, что вас не понимают или неправильно судят о вас
[или на вас “давят”, или еще что-нибудь в этом роде]?”
Одним из результатов этого анализа является понимание того, что
у клиента запустилась какая-то конкретная схема и что есть определенное
сходство между нынешним событием и другими событиями в прошлом
клиента. Затем терапевт может предложить клиенту внимательнее присмо
треться к схеме, которую им удалось распознать, и попытаться преодолеть
ее (например, с помощью когнитивных техник; см. главу 21). Но преиму
щество анализа событий, происходящих “здесь и сейчас”, заключается в их
сиюминутности и актуальности. Чтобы воспользоваться этим преимуще
ством, зачастую бывает полезно не ограничиваться лишь когнитивными
техниками. Терапевт может использовать этот момент для того, чтобы
провести ролевую игру или применить какие-то другие поведенческие или
экспериенциальные техники (см. главы 22 и 23). Использование поведен
ческих техник может усилить способность клиента действовать по-дру
гому, когда подобные пусковые механизмы или размолвки возникнут
в будущем — либо при выполнении терапии, либо в других отношениях.
А применение экспериенциальных техник может углубить эмоциональное
понимание связи между конкретным событием, его пусковым механизмом
и схемами, обусловливающими действие этого механизма.
21
Инструментарий 2:
когнитивные техники
После того как клиент и терапевт сформулируют кейс, они также

идентифицируют совокупность целей, касающихся когнитивных из
менений, а именно: ослабление существующих дезадаптивных схем
и укрепление альтернативной, здоровой совокупности схем. Такие же
цели, касающиеся изменений, можно также сформулировать с точки
зрения режимов: когнитивные техники укрепляют способ мышления,
ассоциирующийся с режимом здорового взрослого, и ослабляют спо
собы мышления, которые характеризуют дезадаптивные копинговые
и родительские режимы.
В распоряжении схема-терапевта имеется достаточно широкий на
бор когнитивных техник. Многие из них подобны методам, использу
емым при других формах КПТ; схема-терапевты могут свободно заим
ствовать их и разрабатывать, при необходимости, дополнительные ког
нитивные инструменты или импровизировать с ними. Ниже описаны
наиболее широко используемые когнитивные инструменты.
Сбор данных и фактов

В начале терапии многие схема-терапевты приступают к использо
ванию дневников схем или других видов журналов самомониторинга,
таких как ежедневная фиксация мыслей/чувств/поведения. Мы по
свящаем дневникам схем (и связанным с ними флэш-карточкам схем)
особый раздел; здесь мы обсуждаем использование схема-терапевтами
элементарных листов мониторинга, часто применяемых в других

формах КПТ. (Пример листа мониторинговых записей приведен
на рис. 21.1.)
Ситуация I
Результат ]
Рис. 21.1. Форма ежедневной фиксации мыслей
Когда клиента впервые знакомят с этими листами мониторинга, он

заполняет их во время сессии с помощью терапевта. Впоследствии они
заполняются клиентом в рамках выполнения им своего домашнего за
дания. Мы уже обсуждали использование таких записей на фазе оцени
вания (см. главу 16). На фазе изменения схемы эти записи сначала слу
жат способом создания некой “рефлективной дистанции”, отделяющей
клиента от неприятных событий. Поначалу клиенту предлагается фик
сировать по одному конкретному событию каждый день и записывать
лишь свои автоматические мысли, чувства и поступки в ответ на это
событие. Впоследствии клиента можно обучить способам анализа
автоматических мыслей, идентификации схем, обусловливающих по

явление этих мыслей, и обеспечения альтернативных, более здоровых
реакций на такие же активизирующие события. Однако даже первона
чальное использование метода ежедневной фиксации (т.е. еще до выра
ботки какой-либо альтернативной реакции или “диспута”, как это назы
вают в реляционально-эмоциональной поведенческой терапии) вбивает
клин между (объективным) активизирующим событием и (субъектив
ной и схемообусловленной) реакцией на это событие. После вбивания
этого клина клиента можно научить тестировать факты “за” и “против”
его схемообусловленной точки зрения и рационально определять, пра
вильна ли эта точка зрения или, как это часто бывает, она предвзята.
Родственной когнитивной техникой, впервые разработанной Падески
[Padesky, 1994], является журнал позитивных данных (Positive Data Log).
В отличие от ведения ежедневных записей (которые обычно составляют
ся в ответ на неприятные события — как правило, такие, которые прежде
всего запускают дезадаптивные схемы), клиентам, ведущим этот журнал,
предлагается активно отслеживать в своей повседневной жизни события
и факты, которые соответствуют здоровым и адаптивным альтернативным
схемам. Обычно поначалу это оказывается очень трудной задачей, но если
делать это не спеша и с поддержкой со стороны терапевта, может оказаться
весьма эффективным способом мониторинга. Для этого терапевт должен
сначала ознакомить клиента во время сессии с тем, как следует вести этот
журнал, а не выдавать это клиенту в качестве домашнего задания. Клиенту
нужно подробно разъяснить необходимость ведения такого журнала, пе
риодически проверять, как клиент ведет этот журнал, а также обсуждать
трудности, которые практически неизбежно возникают при ведении этого
журнала, и помогать клиенту справляться с ними (возможно, с помощью
ежедневных записей или дневника схем, обсуждаемого ниже).
Третьим методом тщательного сбора и анализа свидетельств “за”
и “против” той или иной схемы является исторический обзор жизни
(Historical Life Review). В этом обзоре клиент и терапевт приводят свиде
тельства “за” и “против” соответствующей схемы на разных этапах жиз
ненного пути клиента (например, в младенческом возрасте, в детстве,
раннем подростковом возрасте, и т.д.). После того как свидетельства

“за” и “против” соответствующей схемы (например, “Я некомпетентен”
или “Меня никто не любит”) будут собраны, клиент и терапевт анали
зируют их и делают соответствующие выводы. В большинстве случаев
такой анализ выявляет нехватку свидетельств, которые могли бы под
твердить наличие схемы и ее истоки.
Рефрейминг/реатрибуция
Рефрейминг предполагает создание когнитивного фрейма (или объ
яснения), отличного от того, который автоматически вырабатывается
при наступлении определенного события, возникновении определен
ной проблемы или ситуации. Например, клиент, у которого случается
серьезная неудача и который автоматически судит о себе, как о “неком
петентном человеке, неудачнике и ничтожестве”, может извлечь поль
зу из рефрейминга ситуации. Типичный рефрейм при КПТ переносит
(реатрибутирует) эту неудачу с самого этого человека на его действия
или его умения (“ты действовал на этот раз не лучшим образом, но это
вовсе не значит, что ты хронический неудачник”; “ты еще не овладел
этим конкретным навыком, но этот случай должен послужить тебе на
укой. Тебе нужно подумать над тем, как повысить свое мастерство”).
Такой рефрейминг происходит и при схема-терапии. К тому же, схе
ма-терапия использует реатрибуцию, чтобы помочь сформировать бо
лее здоровый взгляд на схемы и их истоки. Например, терапевт может
помочь клиенту реатрибутировать проблему в своей нынешней жизни
на ту или иную схему (например, дефективность/стыд), на определен
ную дезадаптивную копинговую реакцию (капитулянт) или какой-либо
режим (критический родитель), вместо того чтобы клиент считал эту
проблему внутренне присущей себе.
Флэш-карточки схем и дневники схем

Флэш-карточки схем могут служить чрезвычайно структурирован
ным руководством по реатрибуции затруднительных (и периодически
повторяющихся) ситуаций в повседневной жизни. Флэш-карточки

представляют собой краткие описания здоровой реакции на пусковой
механизм той или иной схемы, предназначенные для повседневного но
шения клиентом и используемые в моменты, когда у клиента запуска
ются схемы. Флэш-карточки заполняются совместно на сессии и тре
буют сбора достаточного объема данных, а также разработки четкого
(и совершенно понятного) рефрейминга для соответствующей схемы.
Затем на флэш-карточку заносится самое убедительное свидетельство
против схемообусловленной точки зрения, а также самые действенные
здоровые реакции на эту точку зрения. Для флэш-карточек предусмо
трен простой шаблон, в который терапевт и клиент заносят фразы, ре
левантные экспириенсу клиента. Заполненная флэш-карточка может
иметь примерно такой вид, как показано ниже (курсивом обозначены
разделы, заполняемые клиентом и терапевтом).
В данный момент я чувствую себя подавленным из-за своей неспособ
ности справиться со своей работой, поскольку только что мне не уда
лось справиться с очередным заданием своего начальника, и я ожидаю,
что он будет крайне недоволен мной. Но я знаю, что виной всему запуск
моих схем дефективности, неудачи и жестких стандартов. Я знаю это,
потому что моя мать постоянно критиковала меня и не давала никаких
поблажек ни самой себе, ни мне. Эти схемы приводят к тому, что я пре
увеличиваю степень катастрофичности своих неудач, даже если эти
неудачи реальные, а не мнимые. Хотя я уверен, что моя некомпетент
ность будет обнаружена и я потеряю работу или опозорюсь, реальность
заключается в том, что у меня, на самом деле, очень неплохой послужной
список и что это известно моему начальнику (более того, обычно он сам
напоминает мне об этом). Даже если я не справлюсь с этим заданием
своевременно, я не очень-то отстану от графика выполнения работ. Эта
здоровая точка зрения подкрепляется многими фактами моей жизни:
тем обстоятельством, что все мои предыдущие переаттестации за
канчивались положительно, даже когда я сильно тревожился за их исход;
похвалами в адрес последнего проекта, которые я слышал от своего на
чальника, а также тем обстоятельством, что он нередко обращается
ко мне за советом по разным производственным вопросам (в последний

раз это случилось на прошлой неделе). Таким образом, несмотря на то
что у меня нет никаких шансов завершить мое нынешнее задание во
время, я мог бы позвонить своему начальнику, обсудить с ним вопросы,
которые вызывают у меня затруднения, и наметить новые сроки, в ко
торые я мог бы уложиться с выполнением этого задания, не заработав
при этом серьезного психического расстройства.
Флэш-карточки можно создавать для большинства типов событий —
особенно таких, которые могут периодически повторяться. Кроме того,
более “продвинутым” и гибким инструментом могут служить дневни
ки схем, которые могут при необходимости использоваться клиентом
в случае запуска схем в новых и непривычных для клиента ситуациях.
Такой дневник начинается, подобно ежедневным мониторинговым за
писям, с рубрик для идентификации соответствующего пускового ме
ханизма (активизационного события), эмоций, мыслей и поведения.
Затем клиент должен идентифицировать запускавшиеся схемы и ука
зать соответствующие детские или подростковые экспириенсы (т.е.
предшественники нынешних пусковых механизмов схем, появившиеся
в раннем возрасте клиента). Клиенту предлагается указать, какие из его
реакций были реалистичными, а какие нет (например, не привели ли
они, в той или иной мере, к усугублению ситуации? Не привели ли они
к неправильной интерпретации ситуации или к преувеличению ее воз
можных пагубных последствий?). Затем клиенту предлагается указать
здоровую точку зрения на данную ситуацию (по сути, когнитивный
рефрейминг) и указать здоровые варианты поведения (по сути, спосо
бы проблемно-сфокусированного или эмоционально-сфокусированно
го копинга).
Диалоги схем
Диалоговые техники исходят из того, что клиент уже научился иден
тифицировать существование у себя “схемного” аспекта и здорового
аспекта. После этого терапевт может предложить клиенту поучаствовать
в диалоге или ролевых играх с участием этих аспектов. При использова

нии этих техник клиенты иногда чувствуют себя некомфортно; хотя ре
шение об участии в диалоге или ролевых играх в конечном счете должно
быть совместным, клиенты зачастую отвечают на мягкое предложение
терапевта поэкспериментировать с этой техникой.
Впервые участвуя в диалоге схем, клиент выступает в роли “схемно
го” аспекта, а терапевт выступает в роли здорового аспекта. Терапевт
может предложить клиенту использовать эту технику таким образом:
“Давайте устроим дискуссию между ‘схемным’ аспектом и здоровым
аспектом. Вы выступите в роли ‘схемного’ аспекта, а я — в роли здорово
го аспекта. Ваша задача заключается в том, чтобы попытаться доказать,
что эта схема правильна, а моя задача заключается в том, чтобы попы
таться доказать обратное”. Мы начинаем именно с такого распределения
ролей, поскольку поначалу у клиента еще очень мало опыта, как пра
вильно формулировать действия своего здорового аспекта, и поэтому
ему полезно понаблюдать за тем, что говорит терапевт. Кроме того, если
поначалу клиент возьмет на себя роль “схемного” аспекта, это поможет
ему добиться более точного понимания мыслей и чувств, заключенных
в “схемной” точке зрения, тогда как терапевт сможет изложить контрдо
воды на любые аргументы, выдвинутые “схемным” аспектом.
Со временем клиент сможет выступить в роли здорового аспекта;
ему будет предоставлена возможность опровергнуть доводы схемы
и предложить здоровые ответы. Зачастую это бывает нелегко и требу
ет соответствующих подсказок со стороны терапевта. Таким образом,
в зависимости от того, насколько легко или тяжело дается клиенту
роль здорового аспекта, терапевт может выступать в роли схемы или
действовать как наставник, а клиент будет попеременно выступать то
в роли здорового аспекта, то в роли схемы. В первом сценарии (терапевт
играет роль “схемного” аспекта) клиенту и терапевту зачастую быва
ет полезно меняться креслами. Во втором сценарии (терапевт играет
роль наставника) клиент может попеременно садиться то в одно, то
в другое кресло, а терапевт находится “за боковой линией” этих деба
тов, где и полагается находиться наставнику-тренеру (см. главу 22, где
приведено более подробное описание экспериенциальных техник, в том

числе и использование метода двух или нескольких стульев; см. также
[Kellogg, 2004]).
В любом случае очень важно, чтобы такой диалог продолжался до тех
пор, пока в нем преобладает здоровый аспект. Сам по себе клиент пона
чалу не в состоянии добиться такого результата. Роль терапевта заклю
чается в том, чтобы оказывать клиенту поддержку, гарантируя этим, что
каждый раз последнее слово будет оставаться за здоровым аспектом. По
мере повторений этого упражнения (а повторение необходимо в боль
шинстве случаев) роль терапевта должна становиться все менее замет
ной, тогда как клиент будет постепенно обретать способность прово
дить такой диалог самостоятельно.
22
Инструментарий 3: эмоционально-
сфокусированные техники
Эмоционально-сфокусированные техники входят в число наиболее

эффективных инструментов, имеющихся в распоряжении схема-тера-
певта, с помощью которых он может ослаблять влияние ранних деза
даптивных схем. В ходе схема-терапии терапевт зачастую начинает фазу
изменений с применения когнитивных техник, таких как фиксация
мыслей, флэш-карточки схем и дневники схем, пытаясь ослабить с их
помощью влияние ранних дезадаптивных схем. Эти методы помогают
клиенту создать некоторую “интеллектуальную дистанцию” между со
бой и своими схемами. Однако сильные эмоции, связанные с этими схе
мами, у клиента обычно сохраняются. Клиент говорит: “Теперь я вижу,
что я не дефективный; просто у меня есть схема дефективности. Но
я по-прежнему чувствую себя дефективным”. Цель эмоционально-сфо
кусированных техник заключается в том, чтобы помочь клиенту почув
ствовать себя другим человеком — то есть, избавиться от эмоциональ
ной власти схем.
Самыми важными эмоционально-сфокусированными техниками
в схема-терапии являются ролевые игры и имагинация под руковод
ством терапевта, хотя в схема-терапии используются и другие эмоцио
нальные методы, такие как написание писем [Young et al., 2003]. Схема-
терапия заимствует техники ролевых игр из гештальт-терапии [Kellogg,
2004]. Ролевые игры являются гибким методом, при котором терапевт
предлагает клиенту выступать в разных ролях, представляя, например,
разные стороны самого себя, своих родителей или других значимых
фигур в своей жизни (либо прошлой, либо нынешней). Терапевт предла

гает клиенту время от времени переходить из одной роли в другую, что
дает клиенту возможность проводить диалоги между ними. Терапевт
может также выступать в определенных ролях, сам принимая участие
в диалогах.
Самой известной из этих техник является метод двух стульев. Играя
какую-то определенную роль, клиент садится на один стул, а играя дру
гую роль, он садится на другой стул. Когда в такой ролевой игре участву
ет несколько действующих лиц, можно использовать метод нескольких
стульев. При перемене стульев клиенты “воплощают” исполняемые ими
роли, делая чувства, мысли, воспоминания и физические ощущения, ас
социирующиеся с каждой ролью, более жизненными и правдоподобными
[Kellogg, 2004]. Терапевт режиссирует “действие” в разыгрываемых сце
нах, берет на себя роль какого-либо из действующих лиц и возвращает
ся в роль терапевта, руководя, при необходимости, действиями клиента,
наблюдая за его реакциями и комментируя то, что происходит на “сцене”.
Имагинационные техники имеют много общего с методами ролевых
игр. Однако они могут быть даже еще более эффективными средствами
обращения к режиму уязвимого ребенка клиента, давая возможность
терапевту напрямую исцелять ранние травмы клиента (т.е. его схемы).
Как указывалось выше, клиенты регулярно используют избегание как
стратегию ухода от эмоциональной боли. Когда терапевт предлагает
клиенту закрыть глаза и предоставить возможность спонтанно возник
нуть в его воображении какой-либо сцене из детства клиента, терапевт
таким образом обходит стороной копинговые режимы клиента. Образы,
возникающие у клиента, почти всегда оказываются связанными с теми
или иными болезненными событиями, в которых клиенту не удавалось
удовлетворить свои ранние потребности, что приводило к формирова
нию у клиента ранних дезадаптивных схем.
Эти экспериенциальные техники имеют общие для них механизмы.
До недавнего времени когнитивная терапия исходила из того, что деза
даптивные схемы связаны с искаженными способами мышления; в то
же время когнитивная терапия уделяла меньше внимания аффективным
Глава 22. Инструментарий 3: эмоционально-сфокусированные техники 129
компонентам схем. Однако последние исследования показывают, что

схемы легче всего изменить в периоды “горячих” когниций, т.е. когда
когниции активизируются наряду с эмоциями, ассоциирующимися
с ними [David & Szentagotai, 2006]. Эмоционально-сфокусированные
техники используют этот принцип, запуская схемы так, чтобы ассоции
рующиеся с ними когниции, эмоции, телесные ощущения и воспомина
ния становились активными.
Кроме того, экспириенсы, которые способствуют выработке схем,
зачастую оказываются невербальными по своей природе. Например,
ребенок, который сидит один дома, ожидая возвращения родителей,
или становится свидетелем конфликта между родителями, или под
вергается физическому, эмоциональному или сексуальному насилию,
приобретает опыт, который является по своей природе в основном эмо
циональным и невербальным. Многие из экспириенсов, которые спо
собствуют выработке схем, могут даже предшествовать развитию языка
и, следовательно, являются, по сути, превербальными. Разумеется, ре
бенок, скорее всего, может рассуждать вербально об этих экспириенсах
(например, “Все покинули меня”, “Я виноват в том, что родители ссо
рятся между собой”). Однако многие из чувств, которые он испытыва
ет, представлены невербально — в виде визуальных образов, телесных
ощущений или эмоций [Smucker & Boos, 2005]. Из этих соображений
следует, что эмоционально-сфокусированные техники могут оказаться
самым эффективным средством изменения невербальных, аффектив
ных компонентов схем.
Эмоционально-сфокусированные техники служат еще одной цели.
Избегание является первичным механизмом, посредством которого
люди пытаются совладать с болезненными аффектами [Borkovec et al.,
2004]. Когда клиенты рассказывают об экспириенсах в чрезмерно ра
циональной, отстраненной манере, которая избегает реальных эмо
ций, их схемы, скорее всего, остаются неизменными. Эмоционально-
сфокусированные техники обходят стороной эти избегающие формы
копинга. Они напрямую обращаются к аффективным воспоминаниям,
обеспечивая более эффективную их “переработку”.
23
Инструментарий 4: разрушение
поведенческих паттернов
Последний инструментарий схема-терапии заключает в себе техни

ки разрушения поведенческих паттернов, используемые для изменения
поведения. Применение этих техник приводит к замещению существу
ющих паттернов действия, инициируемых схемами, на более здоровое,
адаптивное поведение. Таким образом, цель заключается в том, чтобы
обобщить инсайты и знания, приобретенные в ходе схема-терапии, по
скольку сами по себе эти инсайты и знания не преобразуются автомати
чески в другое, более адаптивное поведение клиента.
Для разрушения поведенческих паттернов обычно требуется много
времени. Оно охватывает более поздние стадии терапии и начинается
после того, как произойдут более ранние (реляциональные, когнитив
ные и аффективные) изменения. Тем не менее, поскольку схема-терапия
нередко проводится после курса КПТ, ориентированного на решение
проблем оси I, определенные поведенческие техники (например, под
вергание воздействию, предотвращение реакции, репетирование, пла
нирование действий, поведенческое экспериментирование) уже могут
быть знакомы клиенту и могли использоваться на более ранних стадиях
лечения.
Конкретными целями для поведенческого изменения являются те
модели копингового поведения, которые, будучи оставлены в неприкос
новенности, способствуют сохранению схем. Например, у человека со
схемой покинутости дезадаптивные модели поведения могут включать
выбор партнеров, к которым у него нет доступа или которые находятся
вдалеке от него (капитулянтский копинговый стиль), упреждающее

цепляние за партнеров или, напротив, отталкивание их (гиперкомпен
сационный копинговый стиль), или полное избегание близких отноше
ний (избегающий копинговый стиль).
Хороший способ ориентирования поведенческой работы на наиболее
важные цели, касающиеся изменений, заключается в повторном про
смотре (и, возможно, пересмотре) концептуализации кейса, созданной
на фазе оценивания; при этом особое внимание обращается на разделы,
посвященные копинговому поведению. Выбрав конкретные модели по
ведения в качестве целей для изменения, терапевт и клиент пытаются
как можно подробнее описать их. Что инициирует такие модели пове
дения? Что происходит по мере практической реализации такого по
ведения? Какие последствия обычно влечет за собой такое поведение?
Когда клиент пытается найти ответы на эти вопросы, терапевт может
предложить ему воспользоваться имагинацией, чтобы клиент мог от
четливо нарисовать в своем воображении инициирующую ситуацию
и представить в подробностях соответствующий паттерн, а также мыс
ли и чувства, сопутствующие этому паттерну.
Ниже описаны типичные техники, которые можно использовать
для этого.
Разработка флэш-карточки схемы,

сфокусированной на альтернативных
здоровых моделях поведения
Например, женщина-клиент, которая использует капитулянтский
копинговый стиль, чтобы справиться со своей болезненной схемой по
кинутости, может разработать флэш-карточку схемы, содержащей опи
сание ее типичных реакций (например, поиск отношений с женатыми
мужчинами) и истоков своей схемы; эта флэш-карточка должна также
включать инструкции, касающиеся того, как вести себя по-другому (на
пример, поиск отношений с неженатыми мужчинами; утешение себя
в случае обострения чувства одиночества).
Глава 23. Инструментарий 4: разрушение поведенческих паттернов 133
Репетирование определенной модели

поведения при имагинации или ролевых играх
Чтобы повысить вероятность того, что та или иная новая модель
поведения окажется успешной, терапевты побуждают своих клиентов
во время сессии участвовать в ролевых играх или, закрыв глаза, вооб
разить какую-либо релевантную ситуацию, в которой можно было бы
воспользоваться соответствующей моделью поведения. Например, опи
санная выше женщина-клиент могла бы прорепетировать знакомство
с понравившимся ей мужчиной или вежливый отказ не понравившему
ся ей мужчине.
Назначение поведенческого домашнего задания

Как нам известно из когнитивно-поведенческой терапии, успеш
ное планирование поведения нередко заключается в выборе клиентом
какого-либо трудного для себя варианта поведения и его адаптации
к такому поведению. Этот вариант поведения должен быть сначала
проанализирован клиентом, после чего клиент должен взять на себя
персональное (а еще лучше — публичное) обязательство адаптировать
ся к этому поведению. Например, описанная выше женщина-клиент
могла бы прибегнуть к помощи терапевта, чтобы приняться за реше
ние какой-либо сложной для себя задачи (например, воспользоваться
службой знакомств). Определенные шаги в направлении этой цели (на
пример, оформление подписки на сайт знакомств) клиент мог бы вы
полнить в качестве домашнего задания, и прогресс в адаптации клиента
к этому поведению можно было бы рассмотреть на следующей сессии.
Такой подход повышает вероятность того, что клиент почувствует от
ветственность перед самим собой, а также предоставляет шанс тера
певту укрепить здоровое поведение клиента.
Увязывание определенных моделей

поведения с самоадминистрируемыми
вознаграждениями и поощрениями
Терапевт может обсудить с клиентом возможность использования
тех или иных вознаграждений и поощрений за здоровое поведение.
Разные клиенты предпочитают разные формы таких поощрений (на
пример, покупка небольшого подарка себе, разрешение себе заняться
чем-либо таким, что доставляет удовольствие, сообщение терапевту
об успешном выполнении домашнего задания, и т.п.).
В крайних случаях, когда клиент регулярно проявляет неспособность
изменить свое поведение, терапевт может предложить ему сделать пе
рерыв в терапии в качестве реакции на такую неспособность. Терапевт
может представить это как вопрос готовности к изменениям — и взять
на себя обязательство возобновить терапию, как только клиент по
чувствует себя готовым к таким изменениям. Обратите внимание, что
речь идет о крайнем случае, когда терапевт уверен, что другие выгоды
от продолжения терапии не перевешивают отсутствие прогресса в на
правлении поставленной цели — изменения поведения клиента. Когда
приходится прибегать к этой крайней мере, зачастую бывает полезно,
прежде чем сделать перерыв в терапии, предложить клиенту “сделать
последнюю попытку” — период совместных действий: “А что вы скаже
те насчет того, чтобы продолжить терапию еще на три-четыре недели,
чтобы понять, способны ли вы добиться обсуждавшихся нами измене
ний? Если окажется, что неспособны, мы могли бы прервать терапию
на какое-то время. После того как вы почувствуете себя готовым воз
обновить терапию, можете позвонить мне. Согласны ли вы на такой
вариант?”
24
Диалоги режимов и имагинация
Работа с режимами строится на разных, уже представленных нами

инструментах, но особенно на эмоционально-сфокусированных техни
ках диалогов и имагинации.
Диалоги в работе с режимами

“Диалог со схемой” является простейшей формой ролевой игры, ис
пользуемой схема-терапевтами. Терапевт предлагает клиенту выступить
в роли своего “схемного” аспекта, а затем, пересев на другой стул, высту
пить в роли своего здорового взрослого. Здоровый взрослый вступает
в спор со “схемным” аспектом, используя аргументы и свидетельства,
противоречащие искаженным взглядам “схемного” аспекта. Этот метод
имеет много общего с техникой когнитивной терапии, известной как
“коллаборативный эмпиризм”, при которой клиент и терапевт работают
совместно над проверкой правильности представлений клиента [Segal &
Shaw, 1996]. Однако поскольку это также является экспериенциальной
техникой, преимущество диалога со схемой заключается в активизации
схем клиента, что, как указывалось выше, повышает эффективность та
кой техники.
Ролевые игры особенно эффективны, если они сочетаются с работой
с режимами схем. При работе с режимами терапевт предлагает клиен
ту выступать в роли разных аспектов своего “Я” (т.е. разных режимов),
пересаживаясь на другой стул каждый раз, когда клиент начинает вы
ступать в роли какого-то очередного своего режима. Например, тера
певт может предложить клиенту попеременно переключаться между
режимом отстраненного защитника, который боится эмоций и избегает

их, и режимом уязвимого ребенка, который нуждается в эмоциональ
ном контакте. Или терапевт может предложить какому-то другому кли
енту выступить в роли сердитого ребенка и выплеснуть свой сдержива
емый гнев на пунитивного родителя.
Поскольку эти диалоги не проходят в рамках какого-то заранее со
ставленного сценария, существует пространство для непредвиденного
развития событий, что может повысить эффективность этого упраж
нения. Например, мы часто наблюдаем спонтанное возникновение
дополнительных режимов, которые проливают свет на трудности, ис
пытываемые клиентом. Терапевт может также ввести новых действу
ющих лиц (например, какой-либо более здоровый режим или взросло
го попечителя, оказывающего поддержку клиенту) или может “заново
переписать” прошлые болезненные или травмирующие сцены, давая
возможность клиенту испытать новые, коррективные эмоциональ
ные экспириенсы, которые придут на смену старым экспириенсам.
Например, терапевт может помочь уязвимому ребенку выразить свои
потребности непосредственно пунитивному родителю, вместо того
чтобы держать их при себе [Stnucker & Boos, 2005; Young et al., 2003].
Имагинация при работе с режимами

Имагинация используется в схема-терапии для оценивания (см. гла
ву 17) и для способствования изменению схем. В случае использования
для изменения схем имагинация предполагает рескрипцию, при кото
рой терапевт изменяет элементы болезненных или травмирующих сцен,
в которых приходилось участвовать клиенту, пытаясь таким образом
помочь изменению схем в лучшую для клиента сторону посредством
ограниченного замещающего родительства [Ybunget al., 2003]. Обычно
терапевты начинают с того, что предлагают клиенту закрыть глаза и во
образить какую-либо сцену из настоящего, которая в настоящее вре
мя вызывает беспокойство клиента. Сосредоточив внимание клиента
на этой нынешней, неприятной для него сцене, терапевт работает со
схемами, активными в настоящий момент. Терапевт предлагает клиенту

подробно описать воображаемую им сцену в настоящем времени, как
если бы она имела место сейчас, сообщая в деталях о том, что клиент,
а также другие участники этой сцены делают, чувствуют и думают. По
мере того как клиент подробнейшим образом описывает эту сцену, свя
занные с ней эмоции усиливаются. Затем терапевт предлагает клиенту
“отпустить” этот образ, но постараться сохранить чувства, связанные
с ним, и совершить “путешествие в прошлое”, в детство, дав возмож
ность возникнуть в своем воображении другому образу, который вы
зывает у него такие же (или похожие) чувства, какие он только что
испытал. Этот новый образ из детства клиента активизирует такие же
схемы, какие вызывает у него нынешняя неприятная ситуация, давая
возможность клиенту уяснить способ, каким эти темы из прошлого вос
производятся в его нынешней жизни.
По мере того как клиент заново переживает эту сцену из прошлого,
у него появляется возможность “выплеснуть” свои чувства печали,
страха, стыда, вины или ненависти, вызванные этими болезненными
событиями. Терапевт, как правило, выслушивает клиента и облегчает
этот процесс, предлагая клиенту сообщить дополнительные подроб
ности. В ходе этого процесса терапевт оценивает не удовлетворен
ные или проигнорированные потребности ребенка, а также схемы
и копинговые реакции (или режимы), которые проистекают из них.
Затем терапевт спрашивает у клиента разрешение войти в этот образ,
чтобы удовлетворить какие-то из потребностей ребенка, которые не
были удовлетворены в той, прошлой ситуации, которую нарисовал
в своем воображении клиент. Входя в этот образ, терапевт может
взять на себя роль родителя ребенка, предоставляя ему, например,
защиту, поддерживая, одобряя его действия или успокаивая его (в
зависимости от конкретных потребностей этого ребенка). Эти экспи-
риенсы ограниченного замещающего родительства, получаемые по
средством имагинации, относятся к числу самых сильных среди тех,
которые имеются в распоряжении схема-терапевта для исцеления
ранних психологических травм клиента. Клиенты часто описывают
эти имагинационные упражнения как одни из самых полезных экспи-

риенсов в схема-терапии.
Использование в схема-терапии имагинации и рескрипции при
нимает несколько другую форму в случае, когда ранние экспириенсы
клиента являются травмирующими. Во-первых, терапевт проводит
такую имагинацию на более поздней стадии терапии, когда клиент
в достаточной мере окрепнет для того, чтобы выдержать ее без риска
декомпенсации или повторного травмирования. Во-вторых, терапевт
прибегает к использованию техник, помогающих клиенту чувствовать
себя в большей безопасности и в большей степени способным "кон
тролировать” ход имагинационного упражнения; например, терапевт
может начинать и заканчивать имагинацию образом “безопасного ме
ста”, а также ограничивать время пребывания клиента в том или ином
образе. Наконец, когда соответствующий образ оказывается травми
рующим, терапевт быстро и решительно вмешивается, прерывая сце
ну, как только она становится травмирующей, и спрашивая у клиента
разрешение войти в его образ, чтобы защитить ребенка. Затем тера
певт предпринимает шаги, какие кажутся ему необходимыми для за
щиты ребенка в соответствующем образе; например, он может встать
между абыозивным родителем и ребенком, помешав родителю совер
шить насилие над ребенком.
Эффективность разных имагинационных техник в преодолении
травмирующих экспириенсов подтверждается многими исследова
ниями [Davidson & Parker, 2001; Foa et al., 2005; Smucker & Boos, 2005].
Однако форма рескрипции, используемая схема-терапевтами, отлича
ется от других форм в ряде важных отношений. Например, в сравнении
с методами пролонгированного подвергания воздействию (экспози
ции) [Foa, Hembree, & Rothbaum, 2007], которые уже давно являются лю
бимым коньком поведенческих терапевтов, схема-терапевты стараются
затрачивать поменьше времени на повторное переживание клиентами
травмирующих экспириенсов, быстро вмешиваясь, чтобы защитить
ребенка, которого рисует клиент в своем воображении. В сравнении
с EMDR [Davidson & Parker, 2001] (десенсибилизация и переработка
травм движениями глаз; еще один метод повторного переживания трав

мирующего события), схема-терапевты более “управляемы” в своем
подходе, выполняя рескрипцию травмирующих воспоминаний, чтобы
помочь клиенту удовлетворить свои детские потребности, вместо того
чтобы руководствоваться свободными ассоциациями клиента, про
истекающими из его травмы. Таким образом, несмотря на общность
определенных элементов с другими имагинационными методами, при
лечении ранних травм клиента схема-терапия делает больший акцент
на обеспечении коррективного эмоционального экспириенса.
25
Особые соображения, касающиеся
работы с пограничным
расстройством личности
Схема-терапия пользуется широким признанием (которое зиждет

ся на результатах многочисленных исследований) как метод лечения
пограничного расстройства личности (ПРЛ). Люди, страдающие этим
расстройством, испытывают проблемы с волатильностью в широком
диапазоне. Эта волатильность, или нестабильность касается их эмо
ций, межличностных отношений, представлений о самих себе, а также
их способности регулировать свое собственное поведение. Это ведет
к проявлениям сильного гнева, необычайной импульсивности и жизни,
для которой характерны частые кризисы, в том числе суицидальные по
пытки и членовредительство. Такие люди часто испытывают сильную
эмоциональную боль, причем эмоциональная боль нередко становится
также неотъемлемой частью жизни близких им людей.
Считается, что ПРЛ возникает в результате взаимодействия темпера-
ментальных уязвимостей и травмирующего (или по крайней мере пре
зирающего их) окружения в раннем возрасте. Биологическим фактором,
обусловливающим ПРЛ, по-видимому, является неустойчивый и эмо
циональный темперамент, который проявляется в младенчестве и дет
стве в виде беспокойного поведения (ребенка очень трудно успокоить).
Обычно ПРЛ вызывает непрочность привязанностей (или по крайней
мере идет рука об руку с этим). Однако это может быть результатом
воздействия факторов окружения/семьи. Схема-терапия (например,
[Young et al., 2003]) идентифицирует четыре таких фактора, типичных

для ранних экспириенсов взрослых, у которых развивается ПРЛ: не
стабильность и отсутствие безопасности; эмоциональная депривация;
пунитивное и отвергающее отношение родителей к ребенку; и/или по
рабощающая домашняя среда, в которой потребности детей считаются
вторичными по сравнению с потребностями родителей.
Многие годы диагноз ПРЛ у клиента считался для клиницистов пре
дупреждающим знаком: “осторожно, трудный или даже неизлечимый
клиент”. Однако за два прошлых десятилетия появились обнадеживаю
щие новости, свидетельствующие о более глубоком понимании самого
этого недуга, наряду с эффективными способами его лечения. Он был
концептуализирован как расстройство, связанное с дерегуляцией эмо
ций [Linehan, 1993], с негативными и дисфункциональными базовыми
представлениями [Butler, Brown, Beck, & Grisham, 2002], с недоразвиты
ми объектными отношениями [Kemberg, 1976], и с дезорганизованными
привязанностями, обусловливающими неспособность к ментализации
[Bateman & Fonagy, 2004]. Каждый из этих подходов приводил к моде
лям лечения, многообещающим по своим результатам.
Важно отметить, что эти концептуализации вовсе необязательно яв
ляются взаимоисключающими. Напротив, это сложное расстройство
с его многочисленными когнитивными, аффективными, поведенчески
ми и межличностными симптомами буквально взывает об интегратив
ном подходе к лечению — подходе, который принимает во внимание
как уже имеющиеся симптомы, так и прошлое клиента. Схема-терапия
предлагает именно такой интегративный подход и использует в явном
виде когнитивные, аффективные, поведенческие и межличностные ин
струменты (см. главы 20-23). Понятие режимов схемы (см. главы 8-13)
было введено в схема-терапию именно для того, чтобы лучше уяснить
и устранить важнейший симптом ПРЛ — нестабильность.
Применение модели схема-терапии к ПРЛ

Хотя у клиентов с ПРЛ встречаются многие из ранних дезадаптивных
схем (или даже большинство их), понятие хронических, первазивных
Глава 25. Особые соображения, касающиеся работы с пограничным... 143
схем оставляет необъясненным ключевой симптом — нестабильность.

Это было главным побудительным мотивом для разработки концеп
ции режимов. Режимы — это временные, изменчивые состояния, ко
торые включают четко выраженные настроения, мотивации, воспоми
нания, образы и мысли. Как известно клиницистам, знакомым с этим
расстройством, люди с ПРЛ зачастую резко переключаются из одного
режима в другой, переходя из одного крайнего эмоционального и мо
тивационного состояния в другое, также крайнее: от гнева, направлен
ного на других, к ненависти к самому себе; от идеализации к полному
пренебрежению; от сильных чувств к онемению чувств и пустоте. При
схема-терапии мы наблюдаем эти колебания как переходы между отно
сительно постоянной совокупностью режимов схем, описанной ниже.
Режимами схем, которые в наибольшей степени проявляются при
ПРЛ, являются отстраненный защитник (уникальная форма избегаю
щего дезадаптивного копингового режима); покинутый/обиженный
ребенок (также уникальная форма режима уязвимого ребенка); режим
сердитого/импульсивного ребенка, режим пунитивного родителя и ре
жим здорового взрослого (зачастую существенно ослабленный или
даже совершенно незаметный).
Уязвимость клиентов с ПРЛ кроется в их режиме покинутого/оби-
женного ребенка. Этот режим содержит воспоминания, чувства, ощу
щения и мысли клиента, которые он испытывал в детском возрасте, во
время, когда абьюз, инвалидация, дурное обращение или покинутость
оказывались у него наиболее ярко выраженными. Пребывая в режиме
покинутого/обиженного ребенка, клиенту кажется, что ему что-то или
кто-то угрожает, что он в чем-то сильно нуждается, его ничто не спо
собно утешить; в таком режиме человек может разговаривать и вести
себя, как маленький ребенок. Чтобы помочь нашим взрослым клиентам
лучше уяснить этот режим и помочь им как можно сильнее симпатизи
ровать этому обиженному ребенку, заключенному в них самих, мы часто
обозначаем этот режим как “Маленький(-ая) [имя клиента]”; например,
если мы имеем дело с клиентом по имени Каролина, мы называем этот
режим Маленькой Каролиной.
При ПРЛ неприкрытая, ярко выраженная уязвимость встречается ред

ко. Напротив, когда текущие события (во время терапии или в несесси
онное время) запускают схемы клиента, он очень часто “переключается”
в режим сердитого/импульсивного ребенка. Например, когда партнер
Каролины оскорбляет ее, ей оказывается очень нелегко напрямую выра
зить свой дистресс и уязвимость. Вместо этого Каролина может сильно
расстроиться или разозлиться; такой режим мы можем обозначить как
“Сердитая Каролина”. Этот режим коренится в ранних (детских) попыт
ках клиента ответить на несправедливое, инвалидирующее обращение
с собой. Зачастую именно посредством таких гневных или импульсивных
вспышек клиент пытался (в детском возрасте), хотя бы частично, защи
титься от дистресса, виктимизации или инвалидации, которые сопут
ствовали ему в детском возрасте. Логика, руководящая этим режимом,
конечно же, порочна: вместо того чтобы приносить пользу в долгосроч
ной перспективе, импульсивные или агрессивные действия этого режима
могут лишь усугублять и без того плохие ситуации. Но холодная логика
является не самой сильной стороной этого режима.
Временами эти гневные или импульсивные вспышки активизируют
у клиента режим пунитивного родителя: интернализованный голос жест
кой, пунитивной, инвалидирующей фигуры — обычно кого-либо из ро
дителей, — поведение которого в отношении клиента в детском возрасте
однозначно воспринимается как источник оскорблений и уязвимости.
Пребывая в этом режиме, клиенты зачастую принимают пренебрежи
тельный тон в отношении себя (и иногда в отношении других, в том числе
и терапевта). Вместо того чтобы проявлять сострадание или сочувствие
к своим собственным трудностям, они проявляют пренебрежение, не
терпимость к себе или обвиняют себя во всех смертных грехах. Важно
отметить, что этот режим (подобно людям, поведение которых он моде
лирует) не приберегает свою пунитивность для гневных или импульсив
ных вспышек клиента. Напротив, практически любое поведение — но
особенно проявления детской уязвимости — вызывает жесткий ответ.
Подчеркнем: этот режим сильно затрудняет доступ к уязвимой стороне
клиента или поддержание какого-либо контакта с ней.
Наконец, вопреки широко распространенному мнению о ПРЛ-

клиентах как постоянно эмоциональных людях, мы пришли к выводу,
что преобладающим режимом в повседневной жизни ПРЛ-клиентов
является режим отстраненного защитника. Пребывая в этом режиме,
клиент кажется внешне спокойным и полностью контролирующим свои
действия, хотя на самом деле такой человек постоянно пытается приглу
шить все свои чувства и эмоциональные потребности. Отстраненный
защитник, как следует из самого названия этого режима, пытается за
щитить и дистанцировать своего носителя от чувств страха, уязвимо
сти, отвержения и ущербности (режим покинутого/обиженного ребен
ка), избежать самокритичного и жесткого голоса (режим пунитивного
родителя) и сдержать вспышки гнева (режим сердитого/импульсивного
ребенка). Правило, которое руководит отстраненным защитником, зву
чит так: “Лучше, если ты не будешь испытывать никаких чувств”. Чтобы
следовать этому правилу, отстраненный защитник использует все виды
стратегий когнитивного или поведенческого избегания, в том числе
социальное дистанцирование (т.е. отталкивание людей), ментальную
диссоциацию, употребление наркотиков и членовредительство (как по
пытку замаскировать эмоциональную боль физической болью).
Лечение ПРЛ с помощью схема-терапии

Общая цель при лечении клиентов с ПРЛ заключается в том, чтобы
усилить у клиента практически отсутствующий у него режим здорового
взрослого, чтобы режим здорового взрослого мог позаботиться о поки-
нутом/обиженном ребенке, посочувствовать — но ограничить — серди
того/импульсивного ребенка, и противодействовать голосу пунитивно
го родителя. Но для начала терапевт должен уговорить клиента, чтобы
тот разрешил режиму отстраненного защитника “отойти в сторону”,
место которого займет терапевт (а впоследствии — собственный ре
жим здорового взрослого клиента). Сделать это бывает очень нелегко:
стратегии отстраненного защитника зачастую рассматриваются кли
ентами как единственный способ обезопасить себя и обеспечить свою
выживаемость. Препятствие, создаваемое отстраненным защитником,
и сложность терапии в целом обусловливают как большую продолжи

тельность, так и более высокую интенсивность терапии в случае ПРЛ:
как правило, терапевт встречается с клиентом дважды в неделю, а тера
пия обычно занимает 2-3 года или даже больше (хотя первые положи
тельные результаты начинают проявляться уже в течение первого года).
Схема-терапия клиентов, страдающих ПРЛ, проходит через три ос
новные стадии. На первой стадии терапевт выстраивает отношения
доверия и взаимопонимания (что необходимо для ограниченного заме
щающего родительства), пытается обойти стороной режим отстранен
ного защитника и становится для клиента главным источником заботы
и внимания. На второй фазе цель терапии заключается в изменении ре
жимов схем: продолжении замены отстраненного защитника здоровым
взрослым, избавлении от пунитивного родителя, наложении ограниче
ний на сердитого/импульсивного ребенка, а также заботе и поддерж
ке покинутого/обиженного ребенка. Эта стадия является, в каком-то
смысле, сердцевиной терапии. После нее наступает очередь третьей
и последней стадии, которая заключается в выработке автономии. На
этой стадии положительные результаты терапии обобщаются, в част
ности посредством практических поведенческих шагов, а также посред
ством постепенного “отлучения” клиента от терапии.
Эти стадии и цели осуществляются теми же методами, которые опи
саны в этой книге — разница заключается лишь в большей их интенсив
ности и продолжительности применения. Клиенты с ПРЛ зачастую уже
имеют опыт неудачного обращения к терапии. Разумеется, эти клиенты
испытывают разную степень доверия к тем, кто пытается помочь им.
По вполне объективным причинам они более требовательны (т.е. боль
ше нуждаются в помощи), чем “среднестатистический” клиент. Таким
образом, проведение схема-терапии с такими клиентами сталкивается
с уникальными вызовами, которые перечислены ниже.
а) Склонность к суициду и членовредительству. Клиенты с ПРЛ
зачастую бывают импульсивны и склонны к членовредительству;
не столь часто (впрочем, не так уж редко) они пытаются совер
шить (или даже совершают) самоубийство. Когда схема-терапевт
сталкивается с таким поведением клиента, он может: 1) увели

чить частоту встреч с клиентом и при каждом контакте оцени
вать склонность клиента к самоубийству; 2) получить разрешение
на контакты со значимыми другими и вовлечь их в терапевтиче
ский процесс; и 3) обсудить или организовать дополнительные
лечебные мероприятия (медикаментозное лечение, госпитализа
ция или консультация у кого-либо из коллег).
б) Поступки, препятствующие проведению терапии, или по
ступки, которые посягают на права терапевта. К этой кате
гории относятся такие поступки, как “прогулы” или перерывы
в терапии, пренебрежение ограничениями, налагаемыми тера
певтом, а также нежелание исполнять ключевые соглашения те
рапии (например, обязательство контактировать с терапевтом
до, а не после того, как клиент начнет готовиться к совершению
самоубийства). В таких случаях схема-терапевты следуют таким
рекомендациям. 1) Во-первых, ограничения пересматривают
ся совместно с клиентом в доверительной манере (например,
“Я тревожусь за вас, и поэтому вы должны поступать так-то
и так-то”), а не в подчеркнуть официальной манере (например,
“В нашей клинике предусмотрена особая политика, касающая
ся отсутствия клиентов на сессиях без уважительных причин”).
2) Эти ограничения должны устанавливаться при первом же
случае недопустимого поведения, чтобы они не выглядели как
произвольные или пунитивные. 3) Терапевт указывает есте
ственные последствия нарушения этих ограничений (например,
сокращение количества или продолжительности телефонных
звонков, которые терапевт готов принимать от клиента в про
межутках между сессиями). 4) Если “проблематичное” поведе
ние повторяется, терапевт высказывает свое категорическое не
одобрение и принимает обещанные меры в отношении клиента,
а также указывает дальнейшие последствия, которые наступят
в случае дальнейшего повторения “проблематичного” поведе
ния. С каждым очередным нарушением эти последствия долж
ны быть все более серьезными и, в зависимости от серьезности
“проблематичного” поведения, могут в конечном счете повлечь

временное или даже полное прекращение терапии.
в) Агрессивное поведение в отношении терапевта. В двух типич
ных режимах (Сердитый/импульсивный ребенок и пунитивный
родитель) от клиента с ПРЛ вполне можно ожидать вспышек
гнева. Первая задача терапевта заключается в том, чтобы опре
делить, насколько оправданным является побуждение, вызвав
шее вспышку гнева, и если оно представляется оправданным,
валидировать его. В большинстве случаев терапевту рекомен
дуется придерживаться такой последовательности действий: 1)
предоставить возможность клиенту сполна выразить свой гнев;
2) посочувствовать неудовлетворенной потребности, которая ле
жит в основе гнева клиента; 3) вовлечь клиента в тестирование
реальности; и 4) отрепетировать уместную в этом случае ассер-
тивность.
г) Ошибочное принятие отстраненного защитника за здорового
взрослого. Типичная проблема при лечении в основном хорошо
функционирующих клиентов заключается в том, что терапевт
ошибочно воспринимает слова и поступки клиента, кажущиеся
рациональными, как такие, которые отражают действие режи
ма здорового взрослого, а не режима отстраненного защитника.
Чтобы отличить одно от другого, нужно, разумеется, определить,
испытывает ли клиент какой-либо аффект; если не испытывает,
то, по-видимому, клиент пребывает в режиме отстраненного за
щитника.
д) Оценивание/концептуализация. Поскольку клиенты с ПРЛ
подтвердят большинство пунктов опросника Young Schema
Questionnaire (или, может, даже все его пункты), на ранних
стадиях терапии мы зачастую воздерживаемся от использо
вания этого инструмента (а также других анкет самоотчета).
Инкрементальная информация, получаемая из них, минимальна,
тогда как возможные расхождения между результатами запол
нения анкеты и последующими выводами терапевта могут силь
но расстроить клиента. К тому же, терапия с такими клиентами

в большей степени фокусируется на режимах, и в меньшей степе
ни на схемах как таковых.
(е) Преждевременное начало экспериенциальной работы (напри
мер, имагинации). Использование экспериенциальных техник
для совладания с травмирующими воспоминаниями является
важной частью схема-терапии в случае ПРЛ. Однако из-за по
вышенной уязвимости покинутого/обиженного ребенка подго
товка к имагинации или другим экспериенциальным интервен
циям должна проводиться с особой осторожностью. Прежде
чем приступать к их проведению, мы настоятельно рекоменду
ем перечитать соответствующие главы у Янга и др. [Young et al.,
2003]. Мы также рекомендуем ознакомиться с небольшой кни
гой Арнтца и ван Гендерен [Arntz & van Genderen, 2009], посвя
щенной исключительно схема-терапии ПРЛ. (Имеется перевод
этой книги на русский язык: Арно Арнтц и Хэнни ван Гендерен,
Схема-терапия пограничного расстройства личности, 2021 г.,
изд. “Диалектика”.)
Эффективность схема-терапии
ПРЛ: результаты исследований
Начиная с 2005 г. было выполнено три исследования эффективности
схема-терапии ПРЛ. В ходе самого крупного из них, рандомизирован
ного контролируемого испытания (РКИ) [Giesen-Bloo et al., 2006], эф
фективность схема-терапии сравнивалась с эффективностью другого
проверенного способа лечения ПРЛ: психотерапии, сфокусирован
ной на переносе (ПСП), разработанной Кернбергом и его коллегами
[Clarkin, Yeomans, & Kemberg, 1999]. Восьмидесяти восьми клиентам
с ПРЛ был рандомно назначен один из двух способов лечения, причем
оба они предусматривали еженедельное проведение двух 50-минутных
амбулаторных сессий, а общая продолжительность лечения состав
ляла 3 года. Анализ выполнялся на первом и третьем годах лечения.
У клиентов обеих групп наблюдалось улучшение конструктов лично

сти, но схема-терапия оказалась лучше по всем итоговым показателям,
включая процент выздоровевших клиентов (45,5% при схема-терапии
против 23,8% при ПСП) и/или устойчивое изменение симптомов ПРЛ,
оцениваемое независимыми интервьюерами (65,9% против 42,9%, соот
ветственно). Аналогичные результаты были получены при самооценке
качества жизни и психопатологии. Важно отметить (учитывая вопрос
удержания клиентов, обсуждавшийся ранее), что процент отказов
от продолжения лечения оказался существенно выше для ПСП (50%),
чем для схема-терапии (25%). Среди тех, кто отказался от продолжения
лечения, клиенты, проходившие курс схема-терапии, успели посетить
в среднем 98 сессий (что близко к одному году) против 34 сессий (при
мерно 4 месяца) в случае клиентов, проходивших курс ПСП.
Второе исследование [Farrell, Shaw, & Webber, 2009] рандомизировало
32 сильно симптоматических клиентов между обычным индивидуаль
ным лечением (ОИЛ) и ОИЛ, дополненным восьмью месяцами ежене
дельной групповой схема-терапии. Группа схема-терапии фокусирова
лась главным образом на создании прочного терапевтического альянса,
воспитании валидирования, эмоциональной осведомленности, способ
ности переносить дистресс и изменении схем. Исследование выявило
значительное улучшение пограничных симптомов (оцениваемое как
самими клиентами, так и клиницистами) (d = 2,48 и 4,29, соответствен
но), а также общей симптоматологии и глобального функционирования
(d = 0,72 и 1,80, соответственно). Соответствующие результирующие по
казатели в группе ОИЛ были незначительными (0,09; 0,49; ±0,25 и 0,14).
Важно отметить, что последующее 6-месячное сопровождение клиен
тов показало, что в группе схема-терапии достигнутые результаты со
временем лишь укрепились, чего нельзя сказать о контрольной группе.
Например, за время сопровождения критериям ПРЛ удовлетворяли 0%
группы схема-терапии и целые 83% контрольной группы.
Третье исследование [Nordahl & Nysaeter, 2005] продемонстрировало
эффективность схема-терапии, использовав дизайн с серией из отдель
ных кейсов. Шесть женщин с ПРЛ оценивались на базовом уровне в трех
случаях на протяжении 10 недель и не продемонстрировали какого-ли

бо симптоматического улучшения. Затем они приступили к индивиду
альной схема-терапии, в рамках которой на протяжении 16-36 месяцев
проводились еженедельные сессии. Оценка достигнутых результатов
проводилась после 20 и 40 сессий, по завершении курса схема-терапии,
а также в ходе последующего сопровождения клиентов, выполнявше
гося 12-16 месяцев. К моменту начала сопровождения 3 из 6 клиентов
уже не соответствовали критериям ПРЛ, но у всех шести клиентов на
блюдалось улучшение симптомов (d = 1,8). Никто из них не пытался со
вершить самоубийство, и лишь у одного из шести клиентов склонность
к членовредительству оставалась неизменной.
26
Особые соображения,
касающиеся работы
с нарциссическим расстройством
личности и асоциальным
расстройством личности
Лечение нарциссического расстройства

личности с помощью схема-терапии
Как указывалось ранее (см. главу 7), нарциссическое расстройство
личности (НРЛ) является, возможно, показательным примером рас
стройства личности, базирующегося на гиперкомпенсационном ко-
пинговом стиле. Клиент “наезжает” на других людей, относясь к ним
свысока, пренебрежительно и высокомерно, что призвано компенси
ровать такие схемы клиента, как дефективность и эмоциональная де
привация. Многие авторы высказывали предположение, что НРЛ раз
вивается в результате эгоистического использования ребенка его ро
дителями [Ronningstam, 2009]. Родители переоценивают “выдающиеся”
качества своего ребенка (например, его внешние данные, способности
или ум), что подкрепляет представление родителей об их собственной
уникальности и выдающихся способностях; в то же время родители
игнорируют базовые эмоциональные потребности ребенка, такие как
потребность в теплом и заботливом отношении и потребность в приня
тии его таким, каков он есть. В результате идентичность такого ребенка
сосредоточивается вокруг непомерно раздутого представления о самом

себе, которое маскирует глубинные чувства собственной пустоты, оди
ночества или неполноценности.
С точки зрения режимов схем, ребенок учится гиперкомпенсировать
свои схемы, вырабатывая у себя режим самовозвеличивателя — ту сто
рону своего Я, которая чувствует собственное превосходство над дру
гими людьми, свою “особость” и могущество. Однако при этом остается
и другая сторона, обычно скрытая от посторонних взоров — одинокий
ребенок, который испытывает чувства пустоты и одиночества. Помимо
режимов самовозвеличивателя и одинокого ребенка, мы часто наблю
даем присутствие у этих клиентов еще двух режимов: отстраненного
самоуспокоителя (одна из форм избегающего дезадаптивного копинго-
вого режима) и требовательного родителя.
Когда нарциссические клиенты испытывают чувство разочарова
ния или другие болезненные удары по своему чувству превосходства
и особости, или когда их охватывает с необычной силой чувство оди
ночества, они нередко используют аддиктивное или компульсивное по
ведение в попытках заглушить или успокоить эти болезненные чувства
(режим отстраненного самоуспокоителя). Например, Брайан, “дневной
трейдер” на фондовой бирже, прибегал к анонимному сексу каждый
раз, когда поверх его успешного “фасада” возникало острое чувство
одиночества. Несмотря на то что эти экспириенсы приносили Брайану
временное успокоение, его чувство одиночества не только оставалось
при нем, но и усиливалось.
В другие моменты нарциссические клиенты испытывают на себе колос
сальное давление, побуждающее их работать еще усерднее и добиваться
еще больших успехов. Они безжалостно заставляют себя осуществлять
свои идеалы величия или совершенства. Все, что не соответствует этим
идеалам, заставляет нарциссического клиента воспринимать себя как не
удачника или еще хуже — посредственность. Это состояние внутреннего
давления представляет собой режим требовательного родителя, интерна-
лизованный родительский голос, который настойчиво требует успеха —
успеха, которого нужно достичь любой ценой.
Глава 26. Особые соображения, касающиеся работы с нарциссическим... 155
Цели лечения нарциссических клиентов посредством схема-терапии

заключаются в исцелении одинокого ребенка с помощью ограниченно
го замещающего родительства, позволяющего удовлетворить базовые
эмоциональные потребности клиента; эмпатической конфронтации
с самоуспокоителем и наложении на самоуспокоителя определенных
ограничений, чтобы клиент научился рассматривать отношения с точ
ки зрения равенства и взаимности, а не привилегированности и пре
восходства; выработки у клиента способности переносить боль обиды
и одиночества, не прибегая при этом к самоуспокоению, а также к ком
пульсивному и аддиктивному поведению; и конфронтации с требова
тельным родителем, чтобы клиент научился ценить себя за свои обыч
ные человеческие качества, а не лишь за свои выдающиеся способности.
Вступление в контакт с одиноким ребенком является ключом к успеш
ному излечению нарциссических клиентов. Без этого эмоционального
“крючка” нарциссические клиенты располагают лишь незначительной
внутренней мотивацией к продолжению терапии, хотя они могут быть
довольно неплохо мотивированны “внешними” соображениями, таки
ми как желание сохранить брак или не потерять работу. Степень, в ко
торой нарциссические клиенты могут допускать наличие у себя “одино
кой стороны”, может быть разной, но мы были поражены тем фактом,
что очень многие из этих клиентов в конечном счете признают наличие
у себя этой стороны. Например, Брайан, играя на фондовой бирже, ско
лотил целое состояние. Он проводил целые дни, уставившись взглядом
в экран своего компьютера и делая ставки на основе незначительных
колебаний цен на бирже. Эта обсессивная деятельность держала его
в состоянии почти гипоманиакального возбуждения (т.е. режима от
страненного самоуспокоителя), в то же время подтверждая его чувство
собственного превосходства, поскольку в подавляющем большинстве
случаев он делал правильные ставки (режим самовозвеличивателя).
Большую часть первой сессии он рассказывал терапевту о том, как
удачно он делал ставки, однако когда терапевт спросил, приходилось ли
Брайану испытывать чувство одиночества, на глаза Брайана наверну
лись слезы, и он сказал, что еще никогда ему не задавали такие вопросы.
Одной из самых трудных проблем при работе с нарциссическими

клиентами является списобность увидеть за их гиперкомпенсацион
ными режимами одинокого ребенка. При конфронтации с клиентом
по поводу компенсаторных причин его высокомерия и заносчивости
терапевт должен сохранять эмпатию к боли одинокого ребенка. Это до
вольно трудный процесс, поскольку клиент, пытаясь удерживать тера
певта на безопасном расстоянии, использует те же самые гиперкомпен
сационные стратегии, какие он применяет в отношении других людей.
Он может подвергать сомнению квалификацию терапевта, опаздывать
на сессии или отменять их буквально в последнюю минуту, “забывать”
оплачивать счета за терапию или делать удивленные глаза, когда тера
певт говорит какую-нибудь “глупость”. Нарциссические клиенты могут
легко “играть на струнах” терапевта, особенно если у самого терапевта
есть схемы дефективности или депривации, запускаемые определен
ным поведением клиента. Нарциссы склонны играть в межличностное
“перетягивание каната” [Campbell, Foster, & Finkel, 2002]. Такие игры
укрепляют их чувство собственного превосходства и помогают им из
бегать близости в отношениях, которая заставляет их чувствовать свою
беззащитность и уязвимость. Чтобы избежать вовлечения в подобные
игры, терапевт должен показать, что он выше этого, и не принимать это
близко к сердцу.
По сути, в случае схема-терапии нарциссических клиентов (как
и при схема-терапии других клиентов) терапевт использует терапевти
ческие отношения как эффективное средство осуществления перемен.
Взаимодействия между клиентом и терапевтом, происходящие “здесь
и сейчас”, предоставляют идеальную возможность эмпатической кон
фронтации клиенту по поводу его высокомерного и заносчивого пове
дения. Это дает клиенту зримое, осязаемое представление о его стиле
самовозвеличивания, его влиянии на других людей и его гиперкомпен
сационной цели.
В то время как теория НРЛ склоняется к подчеркиванию гиперком
пенсационной природы этого расстройства, некоторые авторы (на
пример, [Fernando, 1998]) обратили внимание, что потакание любым
прихотям и капризам детей является еще одним и, возможно, даже бо

лее коварным путем в направлении развития НРЛ. Родители, которые
потакают своим детям, посылают им — явно или неявно — месседж
о том, что они имеют право “получать все, что хотят, и когда хотят”. Эти
дети растут в уверенности, что другие люди существуют для того, чтобы
выполнять любые их прихоти. Свой особый статус они считают само
собой разумеющимся и не испытывают никаких угрызений совести
в связи с эгоистическим использованием или даже эксплуатацией ими
других людей. И нет никакого дела до чувств, потребностей или прав
других людей. Такие личности не привыкли считаться с какими-либо
ограничениями, и необходимость мириться с такими ограничениями
непереносима для них. Они выходят из себя, когда им отказывают в ис
полнении каких-либо желаний. Такие клиенты зачастую имеют схемы,
находящиеся в домене “Нарушенных Границ”, а именно привилегиро
ванность и недостаточный самоконтроль/самодисциплина. Лечить та
ких людей бывает труднее, чем тех, кто страдает гиперкомпенсацион
ным нарциссизмом, поскольку у них отсутствует режим одинокого ре
бенка, который можно использовать для того, чтобы удержать клиента
от прекращения терапии.
Ключ к работе с “избалованными” нарциссами заключается в эмпати
ческой конфронтации с импульсивным или избалованным ребенком —
той стороной клиента, которая хочет немедленного удовлетворения
своих прихотей и капризов и считает невозможным для себя терпеть
фрустрацию. Особенно эффективными могут быть диалоги схем с этой
стороной. Терапевт предлагает такому клиенту выступить в роли той
стороны, которая полагает, что “получать все, что ты хочешь, и когда
хочешь, хорошо в любом случае”. Терапевт выступает в роли здоровой
стороны, подвергая критике подобные представления клиента путем
выдвижения контрдоводов. По сути, аргументация терапевта сводится
к тому, что если вы всегда получаете что хотите, вы остаетесь все тем же
ребенком, неспособными совладать со своим разочарованием или фру
страцией, преследовать определенные цели или действовать в соответ
ствии с определенным планом, получать вознаграждения и привилегии,
достойные зрелого, взрослого человека. Терапевту следует избегать ло

вушки оформления своей аргументации в виде неких моральных норм.
Вместо этого терапевт задает прагматичный вопрос: “Как вы допусти
ли, что ваша жизнь оказалась в руках избалованного ребенка?”
В действительности, многими “избалованными” нарциссами в дет
стве также пренебрегали, хотя сами они воспринимали это по-другому.
Потакание любым прихотям и капризам ребенка лишает его возмож
ности нормально развиваться и поселяет в нем нереалистичные ожи
дания относительно своего будущего — будущего, в котором он почти
наверняка столкнется с миром, совершенно безразличным к его чув
ству собственной привилегированности. Кроме того, многие из таких
детей получали все, что хотели (в материальном плане), тогда как их
эмоциональные потребности игнорировались. Таким образом, инфор
мирование клиента о нормальных эмоциональных потребностях детей
может быть первым шагом в “перевоспитании” и изменении ошибоч
ных представлений нарциссического клиента, который принимал пота
кание своим прихотям и капризам за истинную родительскую любовь.
Лечение асоциального расстройства

личности с помощью схема-терапии
Многие из вопросов, которые приходится решать терапевту, работа
ющему с нарциссическими клиентами, ему также приходится решать
при работе с клиентами, страдающими асоциальным расстройством
личности (АСРЛ). АСРЛ определяется в DSM-IV (Американская пси
хологическая ассоциация, 2000) как взрослое криминальное поведение;
нестабильный, безответственный и безрассудный образ жизни; а также
склонность к “проблемному” поведению и правонарушениям в детском
и подростковом возрасте. Психопаты являются самой “тяжелой” под
группой клиентов с асоциальным расстройством личности. В дополнение
к криминальному поведению и асоциальному образу жизни, эти клиенты
проявляют базовые психопатические черты характера, такие как жесто
кость, беспощадность, грубость и склонность к мошенничеству [Hare &
Neumann, 2009]. В сущности, психопаты используют и эксплуатируют

других людей, отличаются бессердечием и почти никогда не испытыва
ют угрызений совести за совершенные ими неблаговидные поступки.
Многие эксперты полагают, что психопатические клиенты не поддаются
лечению и что психотерапия может лишь усугубить их поведение, обучив
их психологическим приемам, которые они затем попытаются использо
вать для анализа психологии других людей и последующего манипули
рования ими. Однако эта точка зрения опровергается результатами ряда
недавних исследований [d’Silva, Duggan, & McCarthy, 2004].
Бернштейн, Арнтц и де Вос [Bernstein, Arntz, and De Vos, 2007] описали
несколько гиперкомпенсационных режимов схем, характерных для асо
циальных и психопатических клиентов. Режим агрессивного задиры
представляет собой состояние, в котором клиенты прибегают к угрозам
или агрессии, чтобы утвердить свое доминирование, добиться того, что
им нужно, или противодействовать ощущаемой ими угрозе или про
тивнику. Пребывая в этом состоянии, клиенты кажутся себе сильными
и могущественными, что служит им компенсацией подспудных чувств
собственной слабости и беспомощности. В изучающем и манипулятив
ном режиме клиенты прибегают к помощи обаяния, лжи и манипуля
ций, чтобы косвенным путем добиться желаемого для себя результата.
В режиме параноидального сверхконтролера клиенты сосредоточивают
свое внимание на выявлении какой-либо скрытой угрозы или прита
ившегося врага. В режиме хищника клиенты прибегают к холодной,
просчитанной агрессии, пытаясь таким образом ликвидировать угрозу
или противника. Бернштейн и коллеги [2007] выдвинули гипотезу, что
эти четыре гиперкомпенсационных режима, в совокупности с режимом
самовозвеличивателя, играют центральную роль в жестоком и асоци
альном поведении.
В настоящее время в семи госпиталях судебной медицины
Нидерландов осуществляется масштабное рандомизированное кли
ническое испытание схема-терапии применительно к находящим
ся под следствием клиентам с асоциальным расстройством личности
и другими расстройствами личности кластера В. Хотя это испытание
еще далеко от завершения, первые результаты, полученные в ходе этого

испытания, позволяют сделать вывод о том, что схема-терапия является
весьма многообещающим способом лечения клиентов с преступными
расстройствами личности — особенно тех, у кого наблюдаются высокие
уровни психопатии [Bernstein, 2009].
27
Особые соображения, касающиеся
работы с супружескими парами
Как подход, разработанный для лечения застарелых эмоциональных

и реляциональных проблем, схема-терапия может служить естествен
ной структурой для понимания и лечения дистресса, испытываемого су
пружескими парами. Многие проблемы (если не большинство их), воз
никающие в близких отношениях между людьми, можно понять через
призму потребностей, схем, копинговых стилей и режимов партнеров,
а также посредством рассмотрения циклов взаимного запуска, которые
нередко возникают в рамках супружеских отношений. Следовательно,
идеи схема-терапии, касающиеся оценивания и интервенции, предо
ставляют в распоряжение терапевтов систематический способ анализа
этих текущих циклов, в то же время увязывая их с застарелыми жиз
ненными паттернами соответствующей пары и каждого из супругов.
Конечная цель схема-терапии супружеских пар аналогична цели ин
дивидуальной терапии: облегчение дистресса и разрешение конфликта
путем удовлетворения потребностей каждого из супругов. В контексте
супружеских пар признание и удовлетворение потребностей обоих су
пругов рассматривается как сфера их совместной ответственности.
Применение модели схема-терапии

к супружеским парам
Как указывалось ранее, большинство дезадаптивных схем связано с по
пытками адаптации к той или иной реляциональной нехватке — обычно
эта нехватка касается привязанностей в раннем детстве. Обширные

исследования, проводившиеся в течение двух последних десятилетий,
продемонстрировали, что трудности в формировании привязанностей
сохраняются и во взрослом возрасте и оказывают сильное влияние
на многие модели поведения в контексте супружеских отношений (доста
точно подробный обзор этой проблемы можно найти в книге Mikulincer
& Shaver, 2007). Базовые предположения схема-терапии, касающиеся
развития личности, утверждают то же самое: ранние реляциональные
нехватки или проблемы приводят к будущим трудностям в супружеских
отношениях, причем определенные нехватки или проблемы приводят
к соответствующим неудовлетворенным потребностям и к соответству
ющим схемам. Действительно, большинство из 18 схем, выявленных
к настоящему времени, вращаются вокруг реляциональных потребно
стей и отчетливо проявляются в нарушении реляциональных процессов.
Например, люди со схемой покинутости могут проявлять повышенную
бдительность в том, что касается признаков отвержения в их отношени
ях с другими людьми; людям со схемой эмоциональной депривации мо
жет казаться, что их неправильно понимают или лишают внимания как
в краткосрочных, так и в долгосрочных отношениях; а люди со схемой
эмоциональной ингибиции воздерживаются от проявления каких-либо
эмоций или пылких чувств, лишая себя и своих партнеров подлинного
удовольствия и счастья.
Аналогично, большинство обсуждавшихся ранее режимов схем мо
гут проявляться в супружеских отношениях, причем зачастую проис
ходит взаимный запуск этих режимов. Например, муж со схемой эмо
циональной ингибиции может перейти в какой-либо из отстраненных
режимов (который мы могли бы обозначить как сверхрациональный
режим); его жене со схемой эмоциональной депривации может пока
заться, что муж “отгораживается” от нее, и она может переключиться
в режим поиска внимания или в требовательный режим. Любой из этих
режимов лишь усилит потребность мужа подавить любые свои эмоции,
что, в свою очередь, усугубит дистресс жены, и т.д. Эти циклы можно
понять и “обезвредить” с помощью схема-терапии.
Глава 27. Особые соображения, касающиеся работы с супружескими парами 163
Работая с супружескими парами или с отдельными клиентами, в цен

тре внимания которых находятся романтические отношения, мы ис
пользуем понятие “химии”. Исследователям отношений еще предстоит
предложить полный перечень того, что входит в это понятие (например,
Eastwick, Finkel, Mochon, & Ariely, 2007; Fisher, 2004). Тем не менее, наш
клинический опыт позволил нам составить определенное представле
ние об этой “химии”.
• Под “химией” подразумевается скорее пылкая и страстная, чем
дружеская составляющая отношений.
• Очень важно, чтобы супружеские отношения включали как физи
ческое, так и эмоциональное влечение (что служит прочным фун
даментом для дальнейшего развития отношений).
• Ощущая “высокую химию” своих отношений, партнеры склонны
идеализировать друг друга и видеть себя “предназначенными”
друг для друга.
• В случае “высокой химии” отношений между партнерами, разлука
между партнерами или отсутствие кого-либо из них обычно лишь
усиливают взаимные чувства партнеров; физическая близость
приводит к эмоциональному и сексуальному возбуждению.
Хотя эта “химия” является, в определенной степени, здоровой и су
щественной для поддержания любых значимых отношений, она может
также обусловливать возникновение серьезных проблем в отношениях,
поскольку зачастую она является результатом активизации исходных
схем у одного или обоих партнеров. Эта химия схем, по-видимому, ха
рактерна для случаев, в которых такая химия очень “высока” (т.е. когда
начальная привлекательность и идеализация партнера достигает очень
сильной степени). Важно, что клиенты зачастую вступают в отношения
или решают углубить их по причине сильной химии схем.
Типичными триггерами химии схем являются ситуации или люди,
подталкивающие человека к тому, чтобы заново пережить уже знако
мые им эмоции, или ситуации, которые были эмоционально “заряже
ны” в предшествующие годы их жизни. Это ощущение знакомства (или
возбуждения) зачастую удерживает людей в отношениях, которые уже

стали нездоровыми, удерживает их от попыток улучшить отношения из
страха изменить эти невыразимые качества. Несколько сопутствующих
проблем в отношениях могут возникнуть в случае высокой химии схем.
Во-первых, когда партнеры взаимно запускают схемы друг друга, они
почти неизменно становятся неспособны по-настоящему удовлетво
рить потребности друг друга: просто у них очень высок уровень дис
тресса. Во-вторых, определенные базовые схемы порождают сверхчув
ствительность к пусковым механизмам, связанным со схемами, а также
когнитивные “перекосы” (во внимании, суждениях или воспомина
ниях), которые искажают обработку повседневных взаимодействий и,
следовательно, приводят к тому, что даже пустячные конфликты пере
растают в крупные ссоры. В-третьих (возможно, это является самым
важным), другие базовые схемы приводят к бесчувственному или даже
абьюзивному поведению в отношении партнеров.
Проведение схема-терапии
с супружескими парами
Цели схема-терапии в отношении супружеских пар заключаются
в том, чтобы помочь партнерам удовлетворить базовые потребности
друг друга путем исцеления их схем и нейтрализации их деструктивных
копинговых режимов. С точки зрения режимов, схема-терапевт учит
обоих партнеров пониманию их собственных детских режимов и спо
собам доступа к этим режимам; он также учит их входить в режимы
уязвимого ребенка или здорового взрослого с целью деэскалации кон
фликтов. Терапевт также помогает партнерам научиться реагировать
более чувствительно (т.е. с позиций замещающего родительства) на дет
ские режимы друг друга. Со временем партнеры учатся поддерживать
контакт друг с другом на основе здоровой химии, а не химии схем.
а) Как и в более общем случае схема-терапии, схема-терапия в отно
шении супружеских пар заимствует определенные идеи из КПТ,
гештальт-терапии, а также из реляциональных подходов к терапии
и подходов к терапии на основе привязанности. Первой является

фаза оценивания и информирования пар; за ней следует фаза из
менений. Многие методы оценивания, используемые в схема-тера-
пии в отношении супружеских пар, подобны методам оценивания,
используемым в индивидуальной терапии. Однако много допол
нительной информации становится доступно терапевту просто из
наблюдения за взаимодействием партнеров. Кроме того, схема-те
рапевты нередко используют один из описанных ниже методов.
6) Имагинация для оценивания, сфокусированная на партнере.
Цель этого упражнения заключается в идентификации схем, ко
торые запускаются в отношениях между партнерами, и увязыва
нии их с неудовлетворенными потребностями детства.
в) Подробная история отношений (со стороны каждого из партне
ров). При этом каждый из партнеров описывает развитие их от
ношений во времени. Это помогает идентифицировать сильные
и слабые стороны отношений между партнерами и помогает вы
явить циклы взаимного запуска (как это воспринимается обоими
партнерами).
После того как у терапевта сформируется понимание схем и режи
мов, играющих заметную роль в отношениях между партнерами, он
доносит это понимание до сведения обоих партнеров. Это информи
рование можно дополнить обзором анкет Young Schema Questionnaires
обоих партнеров или поручением им ознакомиться с соответствующи
ми главами из книги Reinventing your life [Young & Klosko, 1993]. Вообще
говоря, цель в данном случае заключается в том, чтобы увязать теку
щие реляциональные проблемы и застарелые жизненные паттерны со
схемами и режимами партнеров и с взаимными процессами, к которым
ведут эти схемы и режимы.
Фаза изменений сочетает стратегии межличностных, когнитивных,
эмоциональных и поведенческих изменений. Некоторые из них подобны
техникам, используемым при индивидуальной терапии, тогда как другие
уникальны для контекста супружеских пар. Эта терапия включает как
индивидуальные, так и совместные сессии. В отличие от более ранней
поведенческой терапии или КПТ-подходов, схема-терапия в большей

степени фокусируется на изменениях схем и режимов и на разрешении
конфликтов между партнерами, чем просто на обучении определенным
навыкам, коммуникации или решению проблем.
Выполнение схема-терапии с супружескими парами является весьма
непростым делом. Терапевт должен поддерживать теплые, искренние
и непосредственные отношения с обоими партнерами, а также поддер
живать связь с каждым из партнеров по отдельности. Терапевт стремится
поддерживать баланс эмпатической конфронтации: вместо того чтобы
поддерживать нейтралитет, он должен в равной степени поддерживать
уязвимый и здоровый режимы обоих партнеров и вступать в конфрон
тацию с их дезадаптивными режимами с относительным балансом. В
то же время он должен обеспечить обоим партнерам безопасность и не
дать возможности конфликту между партнерами вырваться за пределы
терапевтического кабинета; это диктует необходимость его энергичного
отпора любому абьюзивному поведению со стороны одного или обоих
партнеров. Конечная (и непростая) цель терапевта заключается в том,
чтобы служить моделью здорового замещающего родительства между
партнерами, не затмевая при этом самих партнеров.
На ранних стадиях терапии важно наталкивать супружескую пару
на решение эмоциональных, а не практических проблем. Это позволяет
избежать ловушки, типичной для терапии супружеских пар, когда терапия
становится лишь еще одним местом, в котором могут происходить типич
ные взаимодействия между супругами (словесные перепалки, взаимные
обвинения и т.п.). Если же в центре внимания находятся эмоциональные (а
не практические) проблемы, терапевт может использовать разные техни
ки изменения схем, о которых мы рассказывали в предыдущих главах. Мы
остановимся подробно лишь на некоторых из них, чтобы проиллюстриро
вать, как их можно приспособить к схема-терапии супружеских пар.
а) Реляционально. Терапевт может научить партнеров выявлять
базовые потребности друг друга и удовлетворять их — други
ми словами, как выступать в роли замещающего родителя друг
по отношению к другу.
б) Когнитивно. Оба партнера учатся проверять валидность своих

схем и активно отыскивать свидетельства (особенно опровергаю
щие свидетельства, которые нередко остаются незамеченными).
Затем терапевт рекомендует им использовать флэш-карточки
или дневники схем (см. главу 21) — как индивидуально, так и со
вместно.
в) Эмоционально. Полезной техникой повышения эмпатии меж
ду партнерами является предложение каждому из них говорить
с точки зрения уязвимого ребенка, в то же время побуждая “слу
шателя” вообразить говорящего этим самым ребенком — то есть,
активно вообразить своего партнера маленьким уязвимым ре
бенком, каким он был когда-то.
г) Поведенчески. Как и при индивидуальной терапии, та часть, ко
торую мы обозначили как разрушение поведенческих паттернов,
чаще всего начинается на более поздних стадиях терапии, а ее
продолжительность является самой большой. К числу поведен
ческих инструментов, имеющихся для супружеских пар, относят
ся использование флэш-карточек схем, сфокусированных на аль
тернативном адаптивном диадическом поведении, и использова
ние ролевых игр и репетиций для подготовки к непростым си
туациям, которые ранее приводили к эскалации конфликта или
дистрессу.
Многие сессии на фазе изменений вращаются вокруг понимания —
и преодоления — столкновений схем. Когда пары становятся более
информированными в этом вопросе, внимание можно переключить
на прогнозирование и предотвращение будущих конфликтов. В конеч
ном счете это ведет к снижению дистресса. Тем . не менее, когда отно
шения между партнерами оказываются нарушенными на длительный
период времени, снижение дистресса является лишь половиной дела.
Другой половиной дела является повторное внедрение позитивности,
игривости и веселья. Терапевт может подойти к решению этой задачи,
как он подходил бы к поведенческой активизации при лечении депрес
сии у отдельно взятого клиента: он мог бы посоветовать партнерам
регулярно отводить время для разговоров один на один и для совмест

ных развлечений, работать над укреплением чувства близости и сексу
альности, а также практиковать вознаграждения и позитивные жесты
заботы и любви между партнерами.
Схема-терапевт помогает супружеской паре реалистично оценивать
достигнутый ею прогресс в терапии, а также то, чего она могла бы еще
достичь. Как отмечали многие схема-терапевты супружеских пар, такие
пары, стремясь спасти свои отношения, обращаются к терапии слиш
ком поздно, и более реалистичной целью может быть раздельное про
живание супругов. В таком случае схема-терапевт может играть важную
роль, помогая каждому из партнеров подготовиться к будущим отноше
ниям путем выбора для них более здоровых вариантов схем и паттер
нов. Чтобы помочь партнерам понять и извлечь урок из того, что слу
чилось в их отношениях, и чтобы помочь им решить как практические,
так и эмоциональные проблемы, которые возникают в подобных случа
ях, могут быть полезны как индивидуальные, так и совместные сессии.
28
Взаимодействие между схема-
терапией для оси II и КПТ для оси I
Одно из преимуществ использования схема-терапии в клинической

практике заключается в том, что ее можно совершенно естественным
путем объединить со сфокусированными КПТ-интервенциями приме
нительно к заболеваниям или симптомам оси I. Такие симптомы зача
стую составляют сущность тех жалоб, с которыми клиенты обращаются
к схема-терапевтам. В таких случаях острые симптоматические потреб
ности клиента (например, обострение депрессии, паническое расстрой
ство или злоупотребление наркотиками) заставляют терапевта предло
жить клиенту сфокусированные, научно-обоснованные интервенции.
Даже когда жалобы, с которыми клиент обращается к схема-терапевту,
представляют собой его застарелые проблемы, связанные с его лично
стью или отношениями с другими людьми, которые эффективно реша
ются с помощью схема-терапии, они очень часто коморбидны с опре
деленными диагнозами оси I (включая тревогу, колебания настроений,
питание, употребление наркотиков и соматоформные расстройства),
которые соответствуют более узким КПТ-протоколам или другим на
учно-обоснованным подходам. Таким образом, очень важно обратить
внимание на взаимодействие между схема-терапией и КПТ (или дру
гими научно-обоснованными интервенционными подходами к пробле
мам оси I).
Зачастую симптомы оси I, серьезные сами по себе, оказываются
“встроенными” в более обширную сеть дистресса. В дополнение к опре
деленным эмоциональным или поведенческим симптомам, у клиента
могут складываться непростые или неудовлетворительные отношения

с другими людьми или он может “зацикливаться” в повторяющихся
паттернах дезадаптивных поведений и решений. Эта более обширная
и более первазивная сеть характерна для людей с расстройствами лич
ности, для которых пдначалу и была разработана схема-терапия. Но
она может присутствовать и у других людей; например, некоторые рас
стройства оси I (такие, как дистимия или генерализованное тревожное
расстройство) можно уяснить с помощью концепций схем, копинговых
стилей и режимов. И даже среди тех, для кого симптомы оси I явля
ются первичными, коморбидные симптомы оси II оказываются весьма
типичными.
За несколько прошлых десятилетий были сделаны огромные шаги
в развитии научно-обоснованных подходов к лечению разных рас
стройств оси I. Многие из этих методов лечения ограничены по време
ни и сфокусированы на определенных расстройствах или совокупно
стях симптомов (например, предотвращение подвергания и реагирова
ния в случае обсессивно-компульсивного расстройства [Foa & Goldstein,
1978]; поведенческая активизация при серьезных депрессивных эпи
зодах [Jacobson, Martell, & Dimidjian, 2001]; терапия контроля паники
в случае панического расстройства [Craske & Barlow, 2006]). Другие при
меняют более широкий, трансдиагностический подход [Harvey, Watkins,
Mansell, & Shafran, 2004; Roemer & Orsillo, 2008]. Схема-терапевт может
без труда применить любой из этих подходов либо до использования
схема-терапии, либо в сочетании с нею.
Эта сочетаемость частично обусловлена тем, что схема-терапия на
чиналась как “продолжение” традиционной КПТ. Ранее в этой книге
мы подробно показали, как это “продолжение” отличает схема-те-
рапию от традиционной КПТ, однако важно отметить, что многие из
руководящих принципов схема-терапии также делают ее совмести
мой с другими КПТ-интервенциями. Во-первых, подобно КПТ, схе
ма-терапия предполагает совместную выработку концептуализации
кейса (см. главу 19). Концептуализация кейса крайне важна для лю
бой эффективной терапии, однако это вдвойне верно, когда клиенты
Глава 28. Взаимодействие между схема-терапией для оси II и КПТ для оси I 171
приходят к схема-терапевту с комплексными и сложными проблемами.

Во-вторых, несмотря на большую продолжительность курса схема-те
рапии, эта терапия является также целеориентированной терапией
и существенно отличается от неструктурированных, зачастую неогра
ниченных по времени инсайт-ориентированных подходов. В-третьих,
схема-терапия использует ряд когнитивных (глава 21) и поведенческих
(глава 23) техник, и в значительной мере полагается на внесессионную
“домашнюю работу” или практические действия (хотя их природа мо
жет быть разной, когда основное внимание сосредоточивается на опре
деленных симптомах оси I, а не на изменении схем).
С практической точки зрения мы рекомендуем с самого начала ин
формировать клиента о разных, но все же совместимых между собой,
природе КПТ и природе схема-терапии. В нашем центре мы делаем это
с помощью раздаточных материалов, которые включаются в состав
начального пакета и в которых простым и доступным языком разъяс
няется, что представляет собой КПТ и схема-терапия. Создавая нашу
первоначальную концептуализацию кейса, мы заботимся о том, чтобы
клиент как можно лучше понимал, какой именно подход мы намерева
емся использовать. Мы также информируем клиента о том, намерева
емся ли мы использовать то или иное сочетание традиционной КПТ со
схема-терапией.
В некоторых случаях схема-терапии может предшествовать исполь
зование определенных КПТ-интервенций. Например, клиент, который
приступил к терапии после разрыва отношений с любимым человеком
с целью понять укоренившийся у него паттерн “плохих решений, ка
сающихся отношений с другими людьми”, может медленно выявлять
присутствие у себя определенного настроения, тревоги или других
симптомов, которые подлежат определенным научно-обоснованным
интервенциям. Если этому клиенту заранее разъяснили, что схема-те
рапия является продолжением традиционной КПТ и что схема-терапия
и КПТ сфокусированы на разных целях, но в их основу положены одни
и те же принципы, такой переход от КПТ к схема-терапии не покажется
ему “поворотом на 180 градусов”. Таким образом, схема-терапевт может,
в случае необходимости, относительно легко рекомендовать пересмотр

приоритетов терапии (т.е. темы, которые можно было бы обсудить во
время сессии, или интервенционные техники, которыми можно было
бы воспользоваться).
В других случаях терапия начинается с КПТ и переходит в схема-те-
рапию. Многие клиенты, которым приносят пользу интервенции, огра
ниченные по времени, приходят к выводу, что им было бы также по
лезно расширить круг своего экспириенса в терапии. В конце концов,
успешный курс КПТ зачастую привлекает внимание к более широким
и более застарелым проблемам, которые не ограничиваются конкрет
ными симптомами, на которые жалуется клиент. Одновременно он так
же способствует созданию прочных взаимоотношений между клиентом
и терапевтом. Тесные взаимоотношения, теплота и доверие, которые
вырабатываются на основе валидирующего и вдохновляющего терапев
тического экспириенса, могут служить прочным фундаментом для бо
лее продолжительного (и нередко более трудного) процесса изменения
схем. Это является той благоприятной возможностью, которой зача
стую пренебрегают, когда терапевты традиционной КПТ не чувствуют
себя достаточно “квалифицированными”, чтобы работать на терапев
тические цели, которые кажутся более психодинамическими по своей
природе. Интегративная природа схема-терапии, обеспечиваемый ею
баланс между готовностью оказывать поддержку и постановкой целей,
а также ее совместимость с КПТ означают, что она может служить сво
его рода мостом между краткосрочными интервенциями и более долго
срочной терапией. Очевидно, не каждому клиенту при КПТ приходится
совершать переход по этому мосту; тем не менее его наличие привет
ствуется многими клиентами и терапевтами.
29
Терапевтические отношения:
ограниченное замещающее
родительство
Как пояснялось ранее (глава 14), ограниченное замещающее роди

тельство представляет собой удовлетворение потребностей клиента
терапевтом, гибко и искренне исполняющим свой долг. Ниже мы пре
доставляем вам более подробную информацию о клинических аспектах
ограниченного замещающего родительства.
Прежде всего важно понять, что ограниченное замещающее роди
тельство принимает разные формы. Разумеется, теплота, искренность
и эмпатия — “неспецифические” факторы, которые составляют фунда
мент наиболее эффективной терапии и которые были наиболее четко
сформулированы Карлом Роджерсом [Carl Rogers, 1951] — характери
зуют работу схема-терапевтов при любом их взаимодействии с клиен
тами. Тем не менее манера, в которой схема-терапевт выходит за рамки
этих базовых характеристик и обеспечивает ограниченное замещающее
родительство, будет существенно различаться в зависимости от того,
с каким именно клиентом приходится иметь дело терапевту — точнее
говоря, от того, каковы неудовлетворенные потребности этого кли
ента. Эта манера может также различаться в рамках отдельно взятых
терапевтических отношений в зависимости от преобладающих режи
мов, которые оказываются активными во время той или иной сессии
или в тот или иной момент времени. Таким образом, один из первых
шагов на фазе оценивания и информирования клиента в каждом курсе
терапии заключается в том, чтобы определить, какой стиль ограничен

ного замещающего родительства является самым подходящим для кон
кретного клиента.
Временами, потребности клиента становятся очевидны достаточно
быстро. Например, клиент с сильной схемой эмоциональной деприва
ции может “заработать” высокие баллы по соответствующим пунктам
анкет Young Schema Questionnaire и Young Parenting Inventory, а также
может без труда привести примеры из своих нынешних жизненных
обстоятельств, в которых он чувствует себя несостоятельным или ли
шенным внимания. Таким образом, важность теплоты и валидации
в “репертуаре” терапевта в данном случае должна быть совершенно
очевидной.
В других случаях потребности клиента могут оказаться менее оче
видными, особенно для самих клиентов. Например, клиент со схемой
дефективности, но с преобладающим копинговым стилем гиперком
пенсации может приступать к терапии с ощущением неуязвимости и,
возможно, с чувством собственного превосходства и пренебрежения.
Роль терапевта заключается не только в том, чтобы распознать эти мо
дели поведения как копинговое поведение, но и в том, чтобы иденти
фицировать базовую уязвимость и неудовлетворенную потребность,
с которыми связано такое поведение, и ответить на них так, как ответил
бы хороший родитель. В этом случае (который встречается достаточно
часто при лечении клиентов с нарциссическими чертами характера; см.
главу 26) ключом к эффективному ограниченному замещающему ро
дительству является забота об уязвимом ребенке и его понимание при
одновременном наложении ограничений на дистанцирующее, прене
брежительное поведение самовозвеличивателя.
Этот последний пример указывает на самые важные особенности
ограниченного замещающего родительства (и родительства как тако
вого): потребность в гибкости. Точно так же, как потребности одного
ребенка могут отличаться от потребностей другого ребенка, потреб
ности одного клиента могут отличаться от потребностей другого кли
ента. Терапевт должен приспосабливать свой стиль к потребностям
Глава 29, Терапевтические отношения: ограниченное замещающее... 175
конкретного клиента, которые могут изменяться не только от сессии

к сессии, но и в течение одной и той же сессии. Выступая в роли образца
для собственного режима здорового взрослого, который формируется
у клиента, терапевт должен служить для клиента источником, позво
ляющим клиенту получить: стабильность и основу для прочной при
вязанности; некую опорную конструкцию, на которой клиент мог бы
выстраивать собственную автономность и компетентность; поддержку
в выявлении и выражении подлинных потребностей и эмоций клиента;
поддержку спонтанности и игры (и помощь в ослаблении ингибиций,
препятствующих спонтанности и игре); и наконец, честность и откро
венность относительно реалистичных ограничений как в рамках самой
терапии, так и за рамками терапии.
Существуют специфические цели замещающего родительства, каса
ющиеся конкретных потребностей или схем. Например, при лечении
клиентов со схемами недоверия/абьюза схема-терапевты придают наи
большую важность прозрачности и честности в общении с клиентом.
Терапевт открыто обсуждает темы доверия и близких отношений, де
монстрируя высокую степень доверия к клиенту (например, тотчас же
и прямо отвечая на вопросы, поставленные клиентом, вместо того что
бы сначала пытаться выведать у клиента “скрытый смысл” его вопро
са). Терапевт побуждает клиента высказывать любые его негативные
чувства в отношении терапевта и действует крайне осторожно, когда
предлагает клиенту более “эмоционально активизирующие” интервен
ции (например, имагинацию), валидируя таким образом уязвимость
клиента.
Другая совокупность целей преследуется при лечении клиентов,
например, со схемами привилегированности. В таких случаях главная
цель заключается в том, чтобы выявить уязвимость, скрывающуюся
под привилегированностью. Терапевт опекает эту уязвимость, стараясь
в то же время не усиливать привилегированную сторону. В рамках огра
ниченного замещающего родительства терапевт осуществляет эмпати
ческую конфронтацию с привилегированностью и налагает на нее огра
ничения. Еще важнее, чтобы терапевт делал упор на эмоциональную
связь с клиентом, вместо того чтобы ввязываться с ним в борьбу за то,

кто из них двоих возьмет верх и будет контролировать ситуацию. Столь
же специфические цели существуют для каждой из схем, но перечис
лить все эти схемы и соответствующие цели в рамках одной небольшой
главы не представляется возможным. Более подробную информацию
об этом можно найти у Янга и его коллег [Young et al., 2003].
Ограниченное замещающее родительство не является стратегией
в собственном смысле этого слова. Скорее, это направляющая тера
певтическая установка — некий широкий подход к роли терапевта —
подход, интегрированный с используемыми терапевтическими интер
венциями (когнитивными, экспериенциальными, поведенческими).
Действительно, значительная доля экспериенциальной работы, выпол
няемой при схема-терапии, включает замещающее родительство. Когда
терапевт вступает в образ, нарисованный воображением клиента, и ре
агирует как здоровый взрослый, по отношению к этому клиенту тера
певт исполняет роль родителя. Демонстрируя здоровые реакции на по
требности клиента и даже позволяя клиенту признавать эти потреб
ности, терапевт учит клиента тому, что существуют и другие способы
реагирования родителя на эти потребности, — ив конечном счете, тому,
что существуют и другие способы, посредством которых собственный
здоровый взрослый клиента может исполнять роль родителя по отно
шению к нему самому.
Подытожим сказанное. Ограниченное замещающее родительство не
означает, что терапевт фактически становится для клиента родителем
или что клиент попадает в зависимость от терапевта, подобную зави
симости ребенка от своего родителя. Напротив, ограниченное замеща
ющее родительство осуществляется в этических и профессиональных
рамках, аппроксимируя эмоциональные экспириенсы, которых кли
ент был лишен в детстве, но в которых он по-прежнему нуждается.
Используя эту аппроксимацию, ограниченное замещающее родитель
ство стремится удовлетворить неудовлетворенные потребности клиен
та и излечить его дезадаптивные схемы.
Глава 29. Терапевтические отношения: ограниченное замещающее... 177
Ограниченное замещающее родительство невозможно без значи

тельного эмоционального “инвестирования” со стороны терапевта.
Действуя искренне и донося эту искренность до клиента тоном своего
голоса, своими словами и своими действиями, схема-терапевт предо
ставляет себе возможность в рамках терапевтических отношений быть
реальным человеком, а не отстраненным клиницистом. Эффективное
применение ограниченного замещающего родительства на практике
зачастую оказывается для терапевтов весьма непростой задачей, по
скольку степень профессионализма и эмпатии в этом случае должна
быть очень высокой. Чтобы успешно справиться со столь непростой за
дачей, терапевт должен быть хорошо знаком со своими собственными
схемами и копинговыми стилями (см. главу 30). Это помогает терапевту
полностью сосредоточиться на исполнении функций ограниченного за
мещающего родительства и удовлетворить неудовлетворенные потреб
ности клиента.
30
Собственные схемы терапевтов
Подобно клиентам, которых они лечат, терапевты зачастую имеют

ранние дезадаптивные схемы, базирующиеся на их собственных болез
ненных жизненных экспириенсах. Исцеление терапевтом своих соб
ственных схем является для него превосходной подготовкой к оказа
нию помощи клиентам. Однако терапевты могут оставаться уязвимыми
к активизации схем в той степени, в какой эти схемы остаются не ней
трализованными. Это оказывается практически неизбежным, посколь
ку полностью исцелить схемы удается лишь в редких случаях. Запуск
схем терапевта может происходить в моменты необычайного стрес
са или при конфронтации с клиентами, которые “нажимают на наши
кнопки”. Обычно терапевты пребывают в режиме здорового взрослого,
осознают свои собственные схемы и могут предпринимать корректиру
ющие действия, когда возникает угроза, что эти схемы могут помешать
процессу лечения. Однако при определенных обстоятельствах или при
лечении определенных клиентов такая активизация схем может создать
более серьезные проблемы, особенно когда она сочетается с нездоровы
ми формами копинга.
Верным признаком того, что схемы и копинговые реакции терапевта
создают помехи терапии, являются нарушения границ: либо терапевт
позволяет клиенту нарушать установленные для него границы, либо те
рапевт нарушает границы клиента. Примером первого варианта явля
ются терапевты, которые позволяют клиентам предъявлять чрезмерные
требования к себе или относиться к себе неуважительно или абьюзивно.
К числу наиболее распространенных схем, наблюдаемых у терапевтов,
относятся самопожертвование, жесткие стандарты и поиск одобрения.

Терапевты зачастую воспитывались в семьях, где их учили проявлять
повышенную чуткость к потребностям и чувствам других людей и где
они играли роль опекунов по отношению к другим членам семьи, на
пример к родителям, братьям, сестрам, и т.д. Эти экспириенсы могут
быть источником позитивной мотивации для предоставления терапии.
Однако они могут также делать терапевтов уязвимыми к определенным
“ловушкам”, например чрезмерной сфокусированности на потребно
стях клиента за счет игнорирования своих собственных потребностей
(схема самопожертвования); чрезмерной требовательности к самим
себе или своим клиентам (схема жестких стандартов); или чрезмерной
зависимости от одобрения своих клиентов как источника самоуваже
ния (схема поиска одобрения).
Некоторые терапевты могут уделять своим клиентам слишком мно
го времени или внимания. Например, один терапевт позволил Джулии
(клиент, страдающий пограничным расстройством личности) ежеднев
но отправлять ему по электронной почте пространные сообщения,
на которые он считал своим долгом отвечать, даже когда был очень за
нять. Это повседневное внимание очень понравилось Джулии, но тера
певту со временем это показалось чрезмерным. Мать этого терапевта
также страдала пограничным расстройством личности. В детстве он
был “эмоциональным опекуном” своей матери, полностью игнорируя
свои собственные потребности и чувства, чтобы целиком посвятить
себя заботам о матери. Из-за своей схемы самопожертвования, он ре
агировал на требования своего клиента, принося в жертву свое личное
время. Он не задумывался об этих жертвах до тех пор, пока дело не за
шло слишком далеко. Лишь после проведения супервизии этого случая
терапевту удалось поставить пределы обмену посланиями между собой
и Джулией, что привело в результате к успешному решению проблемы.
Режимы схемы терапевта также могут способствовать нарушению
границ клиентами. Например, некоторые терапевты реагируют на гнев,
агрессию или пренебрежительное отношение своих клиентов, стано
вясь чересчур заботливыми или услужливыми (режим податливого
капитулянта). Чем более агрессивным, напористым или сердитым ста

новится клиент, тем более “приятным”, податливым и услужливым ста
новится терапевт. У одного терапевта был клиент по имени Рон, кото
рый все сессии проводил в угрюмом молчании. Рон упирался взглядом
в пол и односложно отвечал на любые вопросы терапевта. Он букваль
но излучал враждебность, выражая ее посредством молчаливого отказа
принимать активное участие в процессе лечения. Женщина-терапевт,
добрейший человек, разговаривала с ним мягким, спокойным голосом.
С детства ее учили быть “хорошей девочкой”, не огрызаться и старать
ся сделать приятное любому, с кем ей приходилось иметь дело (режим
податливого капитулянта). В ответ на сердитое молчание Рона терапевт
настойчиво пыталась вовлечь его в процесс лечения. Она старалась на
ходить вводные темы к каждой сессии с Роном и вела себя неизменно
вежливо и дружелюбно. После каждой очередной сессии с Роном она
чувствовала себя бестолковой и некомпетентной. Однажды, после ше
сти месяцев терапии с Роном, на сессии супервизии она разразилась
слезами и сказала, что дальше так не может продолжаться. Супервайзер
порекомендовал ей вступить в конфронтацию с Роном и поставить пре
делы его враждебному, отстраненному поведению. На следующей сес
сии она поступила в соответствии с этой рекомендацией, и эта интер
венция оказалась поворотным моментом в терапии, а также в личном
и профессиональном становлении этого терапевта.
Еще одной потенциальной ловушкой для схема-терапевтов является
то, что их сфокусированность на потребностях клиента и на замещаю
щем родительстве может привести к запуску их собственных неудов
летворенных потребностей, что может оказать нежелательное воздей
ствие на клиента. Например, терапевт с сильной схемой эмоциональной
депривации может стремиться к любви, которой он был лишен в дет
стве из-за игнорирования этой потребности его родителями. У такого
терапевта может возникнуть фантазия идеальной любви, которую он
как терапевт испытывает, применяя метод ограниченного замещаю
щего родительства и пытаясь стать любвеобильным родителем по от
ношению к своим клиентам. К сожалению, подобные ситуации могут
развиваться по нежелательному сценарию, приводя к нарушениям гра

ниц (например, терапевт может увлечься своим клиентом). Подобные
случаи почти всегда бывают связаны с сильной активизацией схемы
у терапевта.
В то время как периодически повторяющиеся нарушения границ яв
ляются верным признаком запуска схем терапевта, еще одним таким
признаком может быть отстраненность терапевта от клиента. Например,
терапевты со схемой эмоциональной ингибиции могут чувствовать
себя некомфортно при проявлениях эмоциональности своих клиентов.
Например, они могут неосознанно и незаметно для себя неодобритель
но воспринимать эмоции своих клиентов, давая клиентам понять неже
лательность проявления этих эмоций. Так, терапевт может критиковать
клиента (режим пунитивного родителя) или становиться чрезмерно
“интеллектуализированным” (режим отстраненного защитника), когда
его клиенты становятся эмоциональными. Когда этот дискомфорт ис
пытывает и терапевт, и клиент, результатом может быть молчаливый
“сговор” между ними с целью избежать каких бы то ни было эмоций.
Терапевт и клиент погружаются в интеллектуальные дискуссии, что
дает им возможность избежать дискомфорта, испытываемого ими обо
ими при обсуждении более эмоциональных или интимных вопросов.
Их режимы отстраненного защитника взаимно усиливают друг друга.
Они могут сколько угодно рассуждать о схемах клиента, но они будут
говорить об этом в отстраненной манере, что в конечном счете не при
ведет к желаемым изменениям.
Аналогично, терапевты с сильной схемой эмоциональной деприва
ции могут опасаться близости, которая запускает их собственные не
удовлетворенные потребности. Сталкиваясь с потребностью клиента
в близости, они могут становиться отстраненными и отчужденными,
и эти попытки отстраниться от клиента могут быть отражением детско
го происхождения их собственной эмоциональной депривации.
Работая с более “проблемными” клиентами — например, с клиен
тами, страдающими пограничными, нарциссическими или асоциаль
ными расстройствами личности, даже опытные терапевты должны
позаботиться о получении адекватной поддержки. Супервизия, супер-

визия со стороны коллег, а также самотерапия терапевта помогают из
бежать всевозможных “подводных камней” и “ловушек” или вернуть
терапию на правильный путь, когда запускаются собственные схемы
терапевта. Мы совершенно уверены в том, что хорошие схема-тера
певты не должны пренебрегать поддержкой, в которой они нуждаются
и которой они заслуживают, что позволит им выполнять эту сложную
и изобилующую многими тонкостями терапию так, чтобы она прино
сила максимальную пользу их клиентам и моральное удовлетворение
им самим.
Литература
1. Alexander, Е, & French, Т. М. (1946). Psychoanalytic therapy: Principles

and application. Oxford, England: Ronald Press.
2. American Psychiatric Association (2000). Diagnostic and statistical
manual of mental disorders (4th ed., text revision). Washington, DC:
American Psychiatric Association.
3. Arntz, A., & van Genderen, H. (2009). Schema therapy for borderline
personality disorder. Chichester, England: John Wiley & Sons Ltd.
4. Bartlett, F. C. (1932). Remembering: An experimental and social study.
New York: Cambridge University Press.
5. Bateman, A. W, & Fonagy, P. (2004). Mentalization-based Treatment of
BPD. Journal of Personality Disorders, 18, 36-51.
6. Baumeister, R. E, & Leary, M. R. (1995). The need to belong: Desire
for interpersonal attachments as a fundamental human motivation.
Psychological Bulletin, 117,497-529.
7. Beck, A. T. (1972). Depression: Causes and treatment. Philadelphia, PA:
University of Pennsylvania Press.
8. Beck, A. T., Freeman, A., & Davis, D. D. (2003). Cognitive therapy of
personality disorders. New York: Guilford Press.
9. Bernstein, D. (2009, December 11). Treating the untreatable: Schema
Focused Therapy for high scoring psychopaths. Paper Presentation, Trent
Study Day, Nottingham, England, UK.
10. Bernstein, D. P., Arntz, A., & de Vos, M. (2007). Schema focused therapy
in forensic settings: Theoretical model and recommendations for best
clinical practice. International Journal of Forensic Mental Health, 6,
169-183.
11. Borkovec, T. D., Alcaine, О. M., & Behar, E. (2004). Avoidance theory of
worry and generalized anxiety disorder. In R. G. Heimberg, C. L. Turk, &
186 Литература
D. S. Mennin (Eds.), Generalized anxiety disorders: Advances in research

and practice (pp. 77-108). New York: Guilford Press.
12. Brewin, C. R., Andrews, B., & Gotlib, I. H. (1993). Psychopathology and
early experience: A reappraisal of retrospective reports. Psychological
Bulletin, 113, 82-98.
13. Butler, A. C., Brown, G. K., Beck, A. T., & Grisham, J. R. (2002). Assessment
of dysfunctional beliefs in borderline personality disorder. Behaviour
Research and Therapy, 40,1231-1240.
14. Campbell, W. K., Foster, C., & Finkel, E. (2002). Does self-love lead to love
for others? A story of narcissistic game playing. Journal ofPersonality and
Social Psychology, 83, 340-354.
15. Clarkin, J. E, Yeomans, F. E., & Kernberg, O. F. (1999). Psychotherapy for
borderline personality Hoboken, NJ: John Wiley & Sons Ltd.
16. Craske, M. G., & Barlow, D. H. (2006). Mastery ofyour panic and anxiety:
Therapist guide (3rd ed.). New York: Oxford University Press.
17. David, D., & Szentagotai, A. (2006). Cognitions in cognitivebehavioral
psychotherapies: Towards an integrative model. Clinical Psychology
Review, 26, 284-298.
18. Davidson, P. R., & Parker, К. С. H. (2001). Eye movement desensitization
and reprocessing (EMDR): A meta-analysis. Journal of Consulting and
Clinical Psychology, 69, 305-316.
19. Deci, E. L., & Ryan, R. M. (2000). The'' what” and'' why” of goal pursuits:
Human needs and the self-determination of behavior. Psychological
Inquiry, 11, 227-268.
20. d’Silva, K., Duggan, C., & McCarthy, L. (2004). Does treatment really
make psychopaths worse? A review of the evidence. Journal ofPersonality
Disorders, 18,163-177.
21. Eastwick, P. W., Finkel, E. J., Mochon, D., & Ariely, D. (2007). Selective
versus unselective romantic desire. Psychological Science, 18, 317-319.
22. Eysenck, H. J. (1990). Biological dimensions of personality. In L. A. Previn
(Ed.), Handbook ofpersonality: Theory and research (pp. 244-276). New
York: Guilford Press.
23. Farrell, J. M., Shaw, I. A., & Webber, M. A. (2009). A schema-focused

approach to group psychotherapy for outpatients with borderline
personality disorder: A randomized controlled trial. Journal of Behavior
Therapy and Experimental Psychiatry, 40, 317-328.
24. Fernando, J. (1998). The etiology of narcissistic personality disorder. The
Psychoanalytic Study of the Child, 53,141-158.
25. Fisher, H. (2004). Why we love: The nature and chemistry of romantic love.
New York: Henry Holt.
26. Foa, E. B., & Goldstein, A. (1978). Continuous exposure and complete
response prevention in the treatment of obsessive-compulsive neurosis.
Behavior Therapy, 9, 821-829.
27. Foa, E., Hembree, E., Cahill, S., Rauch, A., Riggs, D., Feeny, N., & Yadin, E.
(2005). Randomized trial of prolonged exposure for posttraumatic stress
disorder with and without cognitive restructuring: Outcome at academic
and community clinics. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 73,
953-964.
28. Foa, E., Hembree, E„ & Rothbaum, В. O. (2007). Prolonged exposure therapy
for PTSD: Emotional reprocessing of traumatic experiences, therapist guide.
New York: Oxford University Press.
29. Freud, S. (1924). Collected papers. New York: International Psychoanalytic
Press.
30. Giesen-Bloo, J., Van Dyck, R., Spinhoven, P., Van Tilburg, W., Dirksen, C.,
Van Asselt, et al. (2006). Outpatient psychotherapy for borderline personality
disorder: A randomized trial of schemafocused therapy vs. transference-
focused psychotherapy. Archives of General Psychiatry, 63,649-658.
31. Glasser, W. (1969). Reality therapy. New York: Harper & Row.
32. Gray, J. A. (1990). Brain systems that mediate both emotion and cognition.
Cognition and Emotion, 4, 269-288.
33. Hare, R. D., & Neumann, C. S. (2009). Psychopathy. In P. H. Blaney &
T. Millon (Eds.), Oxford textbook ofpsychopathology, second edition (pp.
622-650). New York: Oxford University Press.
188 Литература
34. Harvey, A. G., Watkins, E., Mansell, W, & Shafran, R. (2004). Cognitive
behavioural processes across psychological disorders: A transdiagnostic
approach to research and treatment. New York: Oxford University Press.
35. Horney, K. (1946). Our inner conflicts. London: Routledge and Kegan Paul.
36. Jacobson, N. S., Martell, C. R., & Dimidjian, S. (2001). Behavioral
activation treatment for depression: Returning to contextual roots.
Clinical Psychology: Science and Practice, 8, 255-270.
37. Kellogg, S. (2004). Dialogical encounters: Contemporary perspectives on
“chairwork” in psychotherapy. Psychotherapy: Theory, Research, Practice,
Training, 41, 310-320.
38. Kernberg, O. (1976). Technical considerations in the treatment of
borderlinepersonality organization. Journal ofthe American Psychoanalytic
Association, 24, 795-829.
39. Khantzian, E. J. (1997). The self-medication hypothesis of substance use
disorders: A reconsideration and recent applications. Harvard Review of
Psychiatry, 4, 231-244.
40. Lazarus, A. A., & Lazarus, C. N. (1991). Multimodal Life History Inventory.
Champaign, IL: Research Press.
41. Linehan, M. M. (1993). Cognitive-behavioral treatment of borderline
personality disorder. New York: Guilford Press.
42. Loewald, H. (1980). Repetition and repetition compulsion. Papers on
Psychoanalysis. New Haven, CT: Yale Press.
43. Maslow, A. (1962). Toward a psychology ofbeing. New York: Van Nostrand.
44. Mikulincer, M., & Shaver, P. R. (2007). Attachment in adulthood: Structure,
dynamics, and change. New York: Guilford Press.
45. Nordahl, H. M., & Nysaeter, T. E. (2005). Schema therapy for patients with
borderline personality disorder: A single case series. Journal of Behavior
Therapy and Experimental Psychiatry, 36, 254-264.
46. Padesky, C. A. (1994). Schema change processes in cognitive therapy.
Clinical Psychology and Psychotherapy, 1, 267-278.
47. Persons, J. B. (2008). The case formulation approach to cognitive-behavior
therapy. New York: Guilford Press.
48. Piaget, J. (1955). The child‘s construction of reality. London: Routledge and
Kegan Paul.
49. Roemer, L., & Orsillo, S. M. (2008). Mindfullness and acceptance based
behavioral therapies in practice. New York: Guilford Press.
50. Rogers, C. R. (1951). Client-centered therapy: Its current practice,
implications, and theory. Oxford, England: Houghton Mifflin.
51. Ronningstam, E. (2009). Narcissistic personality disorder. In P. H.
Blaney & T. Millon (Eds.), Oxford textbook of psychopathology, second
edition (pp. 752-771). New York: Oxford University Press.
52. Safran, J. D., & Muran, J. C. (1996). The resolution of ruptures in the
therapeutic alliance. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 64,
447-458.
53. Segal, Z., & Shaw, B. (1996). Cognitive therapy. American Psychiatric
Press Review of Psychiatry, 15, 69-90.
54. Skinner, B. F. (1953). Science and human behavior. New York: Macmillan.
55. Smucker, M. R., & Boos, A. (2005). Imagery rescripting and reprocessing
therapy. In A. Freeman, M. Stone, & D. Martin (Eds.), Comparative
treatments for borderline personality disorder (pp. 215-237). New York:
Springer Publishing Co.
56. Uhlmann, E., Pizarro, D., & Bloom, P. (2008). Varieties of social
cognition. Journal for the Theory of Social Behavior, 38, 293-322.
57. Wachtel, P. L. (2007). Relational theory and the practice ofpsychotherapy.
New York: Guilford Press.
58. Young, J. E. (1990). Cognitive therapyfor personality disorders: A schema-
focused approach. Sarasota, FL: Professional Resource Exchange, Inc.
59. Young, J. E., & Flanagan, C. (1998). Schema-focused therapy for
narcissistic patients. In E. Ronningstam (Ed.), Disorders of narcissism:
Diagnostic, clinical, and empirical implications (pp. 239-268).
Washington, DC: American Psychiatric Press.
60. Young, J. E., & Klosko, J. S. (1993). Reinventingyour life. New York: Dutton.
61. Young, J. E., Klosko, J. S., & Weishaar, M. E. (2003). Schema therapy:
A practitioners guide. New York: Guilford Press.
СХЕМА-ТЕРАПИЯ
ПОГРАНИЧНОГО РАССТРОЙСТВА
ЛИЧНОСТИ
Арно Арнц, Людям, страдающим

Хэнни ван Гендерен пограничным расстройством
личности (ПРЛ), приходится
бороться с рядом проблем,
которые оказывают отрица
тельное влияние на многие
аспекты их жизни. Исследова
Арно Арнц и Хэнни ван Гендерен
ния и клинические испытания
показали, что схема-терапия
(СТ) способна обеспечить
существенное улучшение
Схема-терапия состояния и качества жизни
пограничного клиентов, страдающих ПРЛ.
расстройства В книге подробно описывается
схема-терапевтический метод
личности лечения лиц с ПРЛ, рассказы
вается о целях и фазах данного
вида терапии, планировании
лечения, когнитивных и пове
денческих методах, техниках,
подходящих для каждого
режима схемы, разрушении
поведенческих паттернов,
завершении терапии, и др.
Эта книга является ценным
источником информации для
психологов-клиницистов, пси
www.dialektika.com хотерапевтов, психопатологов,
психиатров, практических
специалистов по психиче
скому здоровью, а также
студентов старших курсов и
выпускников высших учебных
заведений, специализирую
щихся в соответствующих
областях и желающих углу
бить свои познания.
ISBN 978-5-907365-05-6 в продаже

ПРАКТИКА СХЕМА-ТЕРАПИИ
ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ ДЛЯ ТЕРАПЕВТОВ С ЗАДАНИЯМИ ДЛЯ
САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ И САМОРЕФЛЕКСИИ
Джоан М. Фаррел Способность психотерапевта

Ида А. Шоу помочь своим клиентам
существенно снижается в
результате активизации его
собственных дезадаптивных схем
и его переключения в защитные
копинг-режимы. Опробование
Практика на самом себе и саморефлексия
чрезвычайно важны для каждого
психотерапевта, желающего
схема-терапии повысить свой уровень ква
лификации и оказывать более
Взгляд изнутри эффективную помощь своим
клиентам. Авторы этой рабочей
Рабочая тетрадь для терапевтов тетради, общепризнанные специ
с заданиями для самостоятельной работы алисты в области схема-терапии,
и саморефлексии предлагают вниманию читателей
обзор теории и практики
схема-терапии, подробно излагая
метод опробования на себе/
саморефлексии (ОС/СР), который
существенно облегчает при
менение схема-терапии как для
устранения собственных проблем
психотерапевта, так и для
решения проблем его клиентов.
Книга представляет интерес для
www.dialektika.com психотерапевтов, применяющих
на практике метод схема-терапии
и желающих повысить свою
квалификацию и эффективность
работы с клиентами.
ISBN 978-5-907203-81-5 в продаже

СХЕМА-ТЕРАПИЯ
ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО
Джеффри Янг Схема-терапия — относи

Джанет Клоско тельно новое направление
в психотерапии, разработанное
Марджори Вайсхаар
д-ром Джеффри Янгом,
на основе психоанализа,
гештальт-терапии,
когнитивно-поведенческой
терапии и пр. В схема-терапии
большое внимание уделяется
СХЕМА детской травме и замеща

ющему родительству. Этот
вид психиатрической
помощи дает обнадеживающие
результаты при работе с кли
ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ентами, которым не помогли
методы когнитивно-пове
денческой психотерапии.
В книге Дж. Янга вы найдете
подробное описание пред
мета и метода схема-терапии,
Джеффри ЯНГ разбор понятия “схема”,
Джанет КЛОСКО
Марджори ВАЙСХААР рассмотрение наиболее часто
- .... Джеффри ЯНГА применяемых стратегий,
а также стенограммы реальных
сеансов, проводимых д-ром
www.dialektika.com Янгом и его коллегами,
и анализ клинических случаев.
Книга рассчитана в первую
очередь на профессиональных
психотерапевтов и психологов,
но будет интересна и широко
му читателю.
ISBN 978-5-907203-40-2 в продаже

"Эта книга представляет собой превосходный обзор схема-терапии
и содержит краткое и компетентное описание ее последних
достижений".
Джордж Локвуд, директор Института схема-терапии Среднего Запада, США
Схема-терапия сочетает хорошо зарекомендовавшие себя техники когнитивно

поведенческой терапии с элементами межличностной, экспериенциальной и
психодинамической терапий. Она помогает людям справиться с застарелыми
проблемами психического здоровья, в том числе с расстройствами личности
и хронической депрессией. Схема-терапия исходит из того, что многие
негативные когнитивные состояния коренятся в прошлых экспириенсах
клиента и, следовательно, предлагает модели для противостояния негативным
мыслям и поступкам и их модификации с целью обеспечения долговременных
положительных изменений.
В этой книге Эшколь Рафаэли, Дэвид Ф. Бернштейн и Джеффри Янг —
первопроходцы схема-терапевтического метода —• рассказывают о 30
отличительных особенностях схема-терапии и о месте этого метода в более
широком спектре КПТ.
Книга состоит из двух частей — теоретических и практических положений, и может
служить кратким введением в схема-терапию для специалистов, не знакомых
с этой техникой. Читатели, знакомые с техникой схема-терапии, найдут здесь
обсуждение отличия схема-терапии от других когнитивно-поведенческих терапий.
Эшколь Рафаэли — психолог-клиницист, специализирующийся в когнитивно

поведенческой терапии и схема-терапии; он является адъюнкт-профессором
университета имени Бар-Илана, Израиль.
Дэвид Ф. Бернштейн является адъюнкт-профессором на факультете психологии
Маастрихтского университета, Нидерланды.
Джеффри Янг — основатель и директор Центров когнитивной терапии в штатах Нью-
Йорк и Коннектикут, а также Института схема-терапии в Нью-Йорке.
Категория: психотерапия
Предмет рассмотрения: схема-терапия ISBN 978-5-907365-33-9
Уровень: продвинутый
]Р|лцдлЕктикд
http://www.dialektika.com

Рафаэли Э, Бернштейн Д Ф, Янг Дж Схема тепария Отличительные особенности

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Рафаэли Э, Бернштейн Д Ф, Янг Дж Схема тепария Отличительные особенности

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ

Эшколь Рафаэли, Дэвид Ф. Бернштейн

Рафаэли, Эшколь, Бернштейн, Дэвид Ф., Янг, Джеффри.

Отпечатано в АО “Первая Образцовая типография”

ISBN 978-5-907365-33-9 (рус.) © ООО “Диалектика”, 2021,

Часть 1. Теоретические положения 1з

Глава 2. Формирование ранних дезадаптивных схем

Глава 3. Таксономия ранних дезадаптивных схем 27

Глава 4. Копинговые стили и реакции 39

Глава 5. Копинговые стили: капитулянтские реакции 45

Глава б. Копинговые стили: избегающие реакции 49

Глава 7. Копинговые стили: гиперкомпенсационные реакции 53

Глава 8. Режимы схем как состояния (различие между

Глава 9. Травмированная сердцевина: режим

Глава 10. Режимы сердитого и импульсивного ребенка 65

Глава 11. Дезадаптивные копинговые режимы 69

Глава 12. Интернализованные родительские режимы 73

Глава 13. Здоровые режимы: здоровый взрослый,

Глава 14. Ограниченное замещающее родительство 81

Глава 15. Эмпатическая конфронтация 85

Часть 2. Практические положения 89

Глава 20. Инструментарий 1: реляциональные техники 115

Схема-терапия сочетает в себе проверенные временем техники когни­

Эшколь Рафаэли — психолог-клиницист, специализирующийся

Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) занимает центральное

Названия книг из этой серии:

У когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) уже сложилась репута­

когнитивных, эмоциональных, реляциональных и поведенческих пат­

взаимодействию между схема-терапией (применительно к застарелым

Ждем ваших отзывов!

Схема-терапия начинается с признания наличия у каждого человека

Психологическое здоровье — это способность человека удовлетво­

Между тем, потребности находились в центре внимания более ран­

потребностей. (Двумя другими “столпами”, к которым мы еще вернемся

Концепцией, которая дала схема-терапии ее название, является,

в психологии чаще всего ассоциируется с Жаном Пиаже (например,

человеку реальную помощь. Например, одна разновидность схем —

внимание, что, согласно этому определению, поведение человека не яв­

и воспитывался (по сравнению с большинством контактов со сверстни­

и интернализует эти мысли, чувства, экспириенсы и поступки. Этот

зрения, схемы привлекают наше внимание к информации, которая не

даже когда он способен влиять на свое окружение или на свои отношения

Схемы возникают как результат неудовлетворенных базовых эмо­

Домен I: отчуждение и отвержение

Домен II: недостаточная

что приводит к ожиданиям, касающимся самого себя и окружения, ко­

7. Уязвимость к причинению вреда или болезням

Домен III: нарушенные границы

вседозволенностью, всепрощением, недостаточным руководством

11. Недостаточный самоконтроль/самодисциплина

Домен IV: направленность на других

14. Поиск одобрения/поиск признания

Домен V: сверхбдительность и ингибиция

76. Эмоциональная ингибиция

77. Жесткие стандарты/сверхкритичность

поведения и выполнения своих профессиональных обязанностей — как

Почему столь трудно изменить схемы? Чем обусловлена их прочность?

эмоциональная и сексуальная “химия отношений” с другими людьми

о неприятных вещах, избегании людей или ситуаций, которые могут

гиперкомпенсационный стиль, тогда как клиенты с избегающим рас­

приспосабливаться к этой схеме принципиально разными способами.

и результатам исследований, которые указывают на то, что значитель­

Капитулянтский копинговый стиль представляет собой склонность

Схема-терапия сочетает в себе проверенные временем техники когни

У когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) уже сложилась репута

когнитивных, эмоциональных, реляциональных и поведенческих пат

Психологическое здоровье — это способность человека удовлетво

Между тем, потребности находились в центре внимания более ран

внимание, что, согласно этому определению, поведение человека не яв

и воспитывался (по сравнению с большинством контактов со сверстни

Схемы возникают как результат неудовлетворенных базовых эмо

что приводит к ожиданиям, касающимся самого себя и окружения, ко

гиперкомпенсационный стиль, тогда как клиенты с избегающим рас

и результатам исследований, которые указывают на то, что значитель

поведение как форму мазохизма — подсознательное удовольствие, по

отмахивался от любой мысли или воспоминания, которые могли запу

Этот случай иллюстрирует использование нарциссом гиперкомпен

Важным этапом в эволюции схема-терапии было появление концеп

унижения (схема дефективности/стыда) у клиентов, ранние эмоцио

Схема-терапия различает три типа дезадаптивных копинговых ре

состоянии, клиенты действуют в соответствии со своими схемами, ко

“приключениях”. Создается впечатление, что у этих людей выработа

рассматривает эти представления негативного родительского поведе

снижает степень своего вмешательства, вплоть до полного прекраще

пунитивному родителю. Со временем клиент возьмет на себя роль здо

поведения Роберта, указав в то же время на их саморазрушительные по

Во второй половине этой книги обсуждается практическое примене

заполненные анкеты на следующей сессии и анализирует их вместе с те

с детскими экспириенсами, которые являются возможными первопричи

возникают в ответ на эти события. Такой самомониторинг может при

Имагинация под руководством терапевта — это техника, при кото

заключается в том, чтобы давать клиентам как можно меньше инструк

и отрочества клиента. Однако такая последовательность вовсе не обя

невыполнимые требования, связанные, например, с чрезмерной гибко

Некоторые поступки и реакции, наблюдаемые во время сессии, мо

Концептуализация кейса является плодом сотрудничества тера

в клиническом внимании. Таким образом, очень важно выпол