Вступление

Аннотация
В данном реферате будет рассмотрена и истолкована проблема понимания,
истолкование современного искусства современным человеком и обществом, его развитие,
появление.
Чтобы сделать это, будем опираться на текст работу Г.-Г. Гадамера «Актуальность
прекрасного»

Об авторе
ГАДАМЕР, ХАНС-ГЕОРГ (Gadamer, Hans-Georg) (1900–2002), немецкий философ, один
из самых значительных мыслителей второй половины 20 в., известен прежде всего как
основатель «философской герменевтики».
Родился 11 февраля 1900 в Марбурге. Изучал философию, историю, теорию
литературы, историю искусств и евангелическую теологию в университетах Бреслау и
Марбурга.
Свои систематические рассуждения Гадамер подвергал постоянной практической
проверке. Он интенсивно занимался истолкованием поэзии (Гёльдерлин, Гёте, Стефан
Георге, Пауль Целан) и философской классики (Хайдеггер и Гегель, но в первую очередь
мыслители греческой античности – Платон, Аристотель).
Умер Гадамер в Гейдельберге 13 марта 2002.
Воздействие, оказанное Гадамером на современную философскую мысль,
многообразно. Гадамер повлиял на социальную философию; его полемика с Жаком Деррида
вошла в контекст деконструктивизма. Ричард Рорти, сводя критические счеты с
аналитической философией, рекомендовал своим читателя Гадамера как образец
«научающей философии». Философская герменевтика в ее трактовке Гадамером сделалась
моделью философии, сознающей свою глубокую связь с классической традицией и в то же
время не отрицающей своеобразия современной ситуации.
Основная часть

Читая статью, с первых строк становится понятным, или, по крайней мере,

появляются мысли, которые наталкивают, что речь пойдет о восприятии искусства прошлого,
настоящего… его эволюция и что все творчество человека в мире, а в частности развитие, не
случайно и все имеет место.
В начале своей статьи Гадамер поставил несколько вопросов, на которые он пытался

ответить или просто навести какие-то рассуждения:

"Что означает современное непредметное искусство? Имеют ли вообще еще
какой-то смысл старые эстетические понятия, которыми мы привыкли охватывать
существо искусства? Искусство модернизма у многих его выдающихся представителей с
особенной решительностью опрокидывает экспектацию образа, какую мы имели до
встречи с ним. Как правило, от подобного искусства исходит отчетливо шокирующее
действие. Что случилось? Какая новая установка художника, порывающего со всеми
былыми экспектациями и традициями, тут за работой, к чему это зовет всех нас?" 1
Принимая за непредметную живопись "абстрактную", он говорит, что некоторые
"скептики" считают ее данью моды и находят ее частью способа, просто напросто,
зарабатывать на ней деньги. Но это не только заработок. Просто не надо смотреть
поверхностно, надо смотреть в глубину и тогда можно заметить, что назревает революция в
современной живописи, музыке и искусстве в целом! Почему автор делает такой вывод?
Просто обычные наблюдения за происходящими изменениями в мире культуры
современного человека позволяют сделать простой вывод: вся творческая деятельность, ее
развитие, различные изменения – взаимосвязаны и одно не происходит без участия
другого. Автор наталкивает нас на мысль: "Каким образом должны мы осмысленно
ориентироваться в таком искусстве, подрывающем все возможности понимания, какие
существовали до сих пор?"2
Далее следует ответ: "Прежде всего, нельзя принимать слишком всерьез
самоистолкование художника..."2. Толкование данной мысли автора заключается в
следующем: если бы автор мог в словах выразить то, что он творит, то не было никакого
смысла творить. То есть каждый, кто достиг высшего мастерства в какой-либо сфере
1
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 228

2
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 229

2
деятельности, будь то писатель, художник или музыкант, самовыражается так, как может и
как умеет. Но потребность общества в "толковании" и "описании" произведений различных
авторов, доводит их до типичной зависимости от мастеров толкования, от эстетиков, разного
рода искусствоведов и от философии. Итак, автор призывает нас "обратиться к великой
традиции формирования эстетических понятий"3, то есть опрокинуть свой взгляд на труды
великих философов, прислушаться в ней и, по возможности, найти все ответы на
интересующие нас вопросы. А не обращаться к современным авторам, в поисках толкования
специфики современного искусства.
"Я хочу проделать путь своего размышления в три двойных шага, разобрав
сперва эстетические понятия, которые владеют массовым сознанием, как нечто
самопонятное и всем общее без того, чтобы люди отдавали себе отчет в их
происхождении и их обоснованности, и обратившись затем к некоторым философам, чьи
эстетические теории, мне кажется, всего пригоднее для разгадки таинственной загадки
современной живописи." 3 – поясняет автор. Если говорить проще, то автор хочет показать
нам точки зрения как общества и современного толкования, так и взгляды прошлого,
взгляды великих философов на появившуюся проблему.

Понятие подражания
Основная мысль заключается в том, что искусство не должно переступать грани
неправдоподобного, убежденение, что в идеальном художественном произведении
должны выступать образы природы в их чистейшем проявлении, а так же "вера в
идеализирующую силу искусства, придающего природе ее подлинную завершенность", что
значит, что какой-либо отступ от реальности карался высшей мерой – непониманием.

Понятие выражения
Понятие подражания для современного искусства явно недостаточно, поэтому автор
вводит еще одно понятие – понятие выражение. Оно больше всего, как нигде, проявляется в
музыкальной эстетике. И это не случайно, так как музыка – это тот род искусство,
подражание в котором, просто напросто, ограниченно и очевидно. Но, перед настоящим,
когда произошло крушение привычных форм, понятие выражения, как и понятие
подражания, уже не работает.

Понятие знака и языка знаков

Данное понятие уносит нас в начало ввода письменности во все слои общества, то
есть когда появилась библия. "Тогда восприятие искусства сводилось к прочтению
3
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 230

3
определенной цепочки известных историй". Подобного прочтения, утверждает автор,
требуют и модернистские изображения, только прочтение не просто образов, а знаков, как
при письме. "Знаки этого письма, конечно, не принадлежат, при всей абстрактности
своего содержания, к особому роду букв". Письменное искусство тоже имеет место в мире и
по истине выражает невероятное: фиксировать в нескольких абстрактных значках,
поддающихся рациональной комбинаторике, которую мы именуем орфографией, все, что
проходит через ум человеческий. Автор называет это величайшим революционным
событием в человеческой культуре и с ним нельзя не согласиться. "Так, мы "прочитываем"
каждую картину сверху слева вниз направо и, как известно, перевертывание по типу
зеркального отражения справа налево, легко осуществимое современными средствами
технического воспроизведения, приводит — это показал Генрих Вёльфлин — к самым
причудливым композиционным накладкам и искажениям" 4. Очень интересная мысль. Ведь
действительно, если перевернуть изображение, будь то фотография или картина, мы
получим восприятие совершенно другого предмета творчества. Как мне известно, внимание
человека, при первом просмотре картины/фотографии, ширина которой относится как 2:3,
акцентировано в четырех точках, называемых золотым сечением. Что касается других
размеров, то и в них "золотое сечение" сдвинуто или просто находится в других точках.
Можно ли сделать вывод, что информация, прочитанная нашим глазом с предмета
искусства, зависит от параметров размера самой картины..?

Каждое из трех понятий дает крупицу верного и бесспорного, но оно, ни в коем

случае, не дает полного ответа на то новое, которое уже присутствует в современном
творчестве. Поэтому автор хочет обратить свой взор в прошлое, к трем свидетелям
философской мысли: Кант, Аристотель, Пифагор.

Кант
Автор обращается прежде всего к Канту, потому что современные искусствоведы, со
стороны философии, пытаются применить эстетика Канта к непредметной живописи. Суть
заключается в том, что когда мы находим предмет живописи прекрасным, то мы судим не по
идеальному понятию предмета. Пояснение Канта заключается в том, что "тот факт, что
изображение вызывает в нас оживляющую силы нашего духа свободную игру, в которую
вступают воображение и рассудок. Эта свободная игра наших познавательных
способностей, это оживление жизненного чувства при виде прекрасного вовсе не есть

4
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 232

4
понимание его предметного содержания и не сопровождается никакой идеализацией
предмета". Понятие, что такое прекрасно, относительно и не зависит от влияния общество,
если человек существует как личность и у него есть собственные вкусы, сложившиеся со
временем.
Орнамент. Вспоминая свое детство, не могу не упомянуть, что всегда засматривался
на повторяющиеся узоры обоев, настенных ковров и всегда, почему-то, мне представлялись
чудные образы из моих детских кошмаров, которые всегда имели дурную привычку -
мешали мне заснуть или просто выспаться. Кант утверждает: "То, что призвано украшать
наше жизненное пространство наподобие декоративного сопровождения к настроению,
само не должно привлекать к себе внимание". И с ним нельзя не согласиться, ссылаясь
лишь только на свои детские воспоминания.

Сложно отнести данную фотографию к непредметному искусству, но в данном

случае она у меня ассоциируется со словами Канта:
Оправдание искусства заключается в том, что оно есть искусство гения, то
есть что оно вырастает из некой бессознательной, как бы природою внесенной
способности создавать образцы прекрасного без обращения к каким-либо осознанным
правилам и без того, чтобы художник мог хотя бы просто рассказать, как он все это
делает. Поэтому понятие гения — а не «свободная красота» орнамента — составляет
подлинное основание кантовской теории искусства.5
Но главная проблема заключается в том, что кантовский гений попал сегодня под
подозрение. Художники все свои творческие поиски производит красками на холсте, но в
конечном итоге он пользуется своим разумом, а не своими чувствами.
Сравнивая живопись и фотографию, которая мне ближе всего, я хочу сказать, что
передача своих мыслей и образов у авторов происходит по разному. Некоторые пользуются
тем, что просто констатируют повседневные факты (пейзажи, папарацци), но некоторые
бросили свои силы на самовыражение.

Аристотель
Смысл заключается в том, что понятие подражание по Аристотелю заключается в
передаче чувств, эмоций, а конкретно – сострадания. Понимание же живописи – это радость
от понимания, то есть от узнавания подражания

5
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 234

5
 "Ту же мысль можно, конечно, увидеть и в платоновской критике искусства.
Искусство потому так презренно, что оно отстоит от истины, причем не на одну
ступень. Искусство ведь только подражает облику вещей. А вещи в свою очередь тоже
лишь случайные, изменчивые подражания своим вечным прообразам, своему существу,
своей идее. Искусство, на три ступени отстоящее от истины; есть поэтому
подражание подражанию, всегда гигантским расстоянием отделенное от истины"6.
Далее автор рассуждает, что смысл подражания заключается в том, чтобы узнать в
изображающем изображаемое. "Изображение хочет быть таким истинным, таким
убедительным, чтобы зритель вообще не думал о том, что в изображении нет
"действительности". Узнавание - это значит опознать вещь как некогда виденную. "В
узнавании заложено, что мы видим увиденное в свете того пребывающего,
существенного в нем, что уже не затуманивается случайными обстоятельствами его
первого и его второго явления".
Помимо узнавания окружающего мира, автор считает, что мы узнаем, прежде всего,
самих себя. То есть, узнавание – это тот самый опыт осваивания в этом мире! "Искусство,
какого бы рода оно ни было — аристотелевское учение здесь, похоже, совершенно
безупречно, — есть род узнавания, когда вместе с узнаванием углубляется наше
самопознание и доверительность наших отношений с миром"7.
Толкование искусства – это сложный процесс, основанный на собственных взглядах
на мир, знаниях о мире, собственной философии.
"Даже в построении модернистского изображения из расплывающихся до
непознаваемости значимых элементов мы продолжаем угадывать что-то, последний
остаток знакомого, и отчасти переживаем узнавание.
Но разве это что-либо дает? Разве мы сразу же не спохватываемся и не
замечаем, что это вот стоящее перед нами изображение как таковое не становится
понятным, когда мы прочитываем его в плане его чисто предметной
изобразительности? На каком же все-таки языке говорят модернистские картины?
Нет, язык, в котором отдельные жесты на момент вспыхивают прозрачным смыслом,
чтобы сразу опять померкнуть, — это непонятный язык. В языке таких картин

6
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 236

7
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 237

6
заключено, похоже, не столько высказывание, сколько отторжение смысла. Подражание
и узнавание терпят крушение, и мы отступаем в растерянности"8.
Крушение принципов, построения творческой деятельности уже произошло и
происходит. Подражание уже не в моде и многих не волнует, каким образом та или иная
фигура связана с нашим миром.

Перейти к Пифагору автор хочет плавно.

Первое, что хочет рассмотреть Гадамер, - это перефразированные слова Платона.
Идея заключается в том, что все искусство имеет четкое числовое соотношение. Данная
мысль была спроецирована с музыки. Если в даваться в подробности, то звуки – это
колебания, создаваемые различными предметами (голосовые связки, струны и т.п.).
Каждому звуку соответствует своя частота, длинна волны. Ноты относятся друг к другу как
целые числа, то есть отношение частот и длин волн представляют целые числа. Самое
важное, что надо вынести из этого абзаца, что Аристотель зовет подражанием зовется
осуществление упорядоченности символов и звуков.

8
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 238

7
Пифагор
"Что именно, согласно пифагорейскому учению, подлежит подражанию? Числа,
говорят пифагорейцы, и соотношения чисел. Но что такое число и что такое
соотношения чисел? В существе числа заложено, несомненно, не что-то видимое глазом,
а лишь некая интеллектуально улавливаемая рациональность. И то, что возникает в
видимом мире через соблюдение чистых чисел, называющееся подражанием, не есть
просто порядок тонов, музыка. Прежде всего, по пифагорейскому учению, это также и
хорошо нам известный поразительный порядок небесного свода. На нем мы видим — если
отвлечься от беспорядка, вносимого планетами, которые не описывают равномерных
для глаза кругов вокруг Земли, — что все постоянно возвращается в том же порядке.
Рядом с этими двумя областями порядка, музыкой звуков и музыкой сфер, выступает еще
в качестве третьей области порядок души — возможно, и здесь тоже аутентичная
древне пифагорейская мысль: музыка принадлежит к культу и способствует в нем
«очищению» души. Правила очищения и учение о переселении душ явно связаны друг с
другом. Таким образом, древнейшим понятием подражания предполагаются три
проявления порядка: миропорядок, музыкальный порядок и душевный порядок. Что в
таком случае означает основание этих порядков на мимесисе (подражании – прим.
докладчика) чисел, подражание числам? Ну ясно же: то, что действительность этих
явлений составляют числа и чистые числовые соотношения. Не то что все тяготеет к
арифметической точности, но этот числовой порядок присутствует во всем. На нем
покоится всякий порядок. Платон ведь тоже основывал порядок человеческого мира в
полисе на соблюдении и сохранении в чистоте музыкального порядка тональностей, так
называемых ладов".9
Присутствие чисел во всем и, соответственно, подражание им – смысл данного
абзаца. Сложно сказать, верно ли это. С точки зрения физики – да, но разве художники,
музыканты об этом задумываются, о том, с какой скоростью заходит Солнце за горизонт,
почему цвет солнца желтый, какая длинна звуковой волны, созданной при нажатии клавиши
до и т.д.
"Порядок, который нам позволяет ощутить модернистское искусство,
разумеется, уже не имеет никакого сходства с великим прообразом природного порядка и
мироздания. Перестал он быть и зеркалом человеческого опыта, развернутого в

9
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 239-240

8
мифических содержаниях, или мира, воплощенного в явленности близких и полюбившихся
вещей. Все прежнее исчезает"10.
Мы ползем по лестнице эволюции и не замечаем, как исчезает подражание,
которое так не обходимо не сколько для поддержания эстетики, сколько просто для
осознания и напоминание о мире "другом", в котором есть своя душа, своя сущность и
причинно-следственная связь. В индустриальном мире происходит вымирания живого
подражания – того теплого и уютного, которого так не хватает.

10
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 240

9
Заключение
"…Каждое художественное произведение все еще остается чем-то вроде былых
вещей, в его явлении просвечивает и говорит о себе порядок в целом, может быть, нечто не
совпадающее содержательно с нашими представлениями о порядке, единившем некогда
родные вещи с родным миром, но постоянно обновляющееся и действенное присутствие
упорядочивающих духовных энергий в них есть.
Поэтому в конечном счете совершенно не важно, работает ли художник или
скульптор в предметной или непред-меткой манере. Важно одно, встречает ли нас в них
упорядочивающая духовная энергия или же они просто напоминают нам о том или ином
содержании нашей культуры, а то даже о том или ином художнике прошлого. Вот
настоящее требование к художественному достоинству произведения. И если то, что
изображено в произведении, или то, в качестве чего оно выступает, поднимается до
новой оформленной определенности, до нового крошечного космоса, до новой цельности
схваченного, объединенного и упорядоченного в нем бытия, то это — искусство,
независимо от того, говорят ли в нем содержания нашей культуры, знакомые образы
нашего окружения или в нем ке представлено ничего, кроме полной, немоты и вместе с
тем прадревней близости чистых пифагорейских начертательных и цветовых гармоний
Так что при необходимости сформулировать универсальную эстетическую
категорию, которая включала бы в себе развернутые выше категории выражения,
подражания и знака, я мог бы опереться на древнейшее понятие мимесиса,
предполагающее представление только порядка, и ничего другого.
Засвидетельствование порядка — вот, по-видимому, то, что от века и всегда значимо; и
каждое подлинное произведение искусства даже в нашем мире, все больше меняющемся в
направлении униформности и серийности, свидетельствует о духовной
упорядочивающей силе, составляющей действительное, начало нашей жизни. В
произведении искусства с образцовой ясностью совершается то, что делаем все мы,
поскольку присутствуем: постоянное возвещение мира. Художественное произведение
стоит посреди распадающегося мира привычных и близких вещей как залог порядка, и,
может быть, все силы сбережения и поддержания, несущие на себе человеческую
культуру, имеют своим основанием то, что архетипически предстает нам в работе

10
художников и в опыте искусства: что мы всегда снова упорядочиваем то, что у нас
распадается"11
Современное абстрактное искусство встречается, порой, очень интересным, построенным на
каких-то немыслимых формах или просто неподдающихся восприятию из чистого поиска
чего-то знакомого, хотя, всегда в различных силуэтах можно увидеть что-то или узнать, а
может опознать? Но нельзя утверждать, что не осталось художников - которые творят то, что
у них возникает в голове на основе земных образов, сформированных современным миром,
миром научной фантастики, фэнтэзи и обществом.

Сформированные взгляды меняются, ничего не стоит на месте. Современное

искусство не зависит от взглядов на жизнь творца, а, скорее, зависит от гонорара, который
ему заплатит работодатель… Нельзя утверждать, что не осталось никакого современного
творчества, заставляющего задуматься, при его чтении, при его узнавании. Оно есть, но
чтобы его наблюдать недостаточно пойти в галерею. Надо быть частичкой этого времени и
этого индустриального мира, который, вроде бы, без души… но так мог сказать только
слепой человек. Душа человека жива, а значит жива и творческая искра…

11
Гадамер, "Актуальность прекрасного", статья "Искусство и подражание", стр. 240-241

11
Список используемой литературы
1. Г.-Г. Гадамер. Актуальность прекрасного / Пер. с нем. – М.: Искусство, 1991.
2. Поисковая система Google, http://Google.com, 2016

12