Архивы начинают говорить

© 1995 г.

в.п. попов
ПАСПОРТНАЯ СИСТЕМА В СССР (1932—1976 гг.)*
Внешне почти невидимая и не бросающаяся в глаза, а потому страшная вдвойне,
паспортная система явилась надежным и мощным средством закабаления русских
людей. Первоначально с ее помощью вся страна была превращена в большую зону, а
затем уже отпочковывались ее меньшие части — «режимные» города, лагеря, колхо-
зы и совхозы. Они являлись пунктами прикрепления и изоляции людей, тогда как
паспортная система сделала возможным само прикрепление. Количественные показа-
тели представлены в таблице. Если учесть, что к началу 1934 г. в СССР насчиты-
валось- 168 млн. человек, то примерно 1/3 населения страны была охвачена паспор-
тизацией. Приведенная оценка должна корректироваться с учетом следующих обстоя-
тельств. Дети и подростки до 16 лет составляли в 1934 г. примерно 40% всей числен-
ности населения. Они вписывались в паспорта родителей или лиц на иждивении кото-
рых состояли.
Рост числа выданных паспортов в 1936 г. (25,5 млн.) объясняется проведением
в апреле—декабре этого года обмена паспортов, которые получило в 1933 г. насе-
ление «нережимных местностей». Приказ НКВД СССР № 019 от 8 февраля 1936 г.
предписывал милицейским органам «не прибегать в этой работе к методам, применяв-
шимся в 1933 г., как-то: собрания жактов, митинги, публикации и т.д.»26. Новые
паспорта выдавались на пять лет; для окончивших службу в армии — на один год. В
ходе обмена милиции пришлось выполнить большой объем работы «для выявления и
задержания лиц, живущих по похищенным, смытым или поддельным паспортам».
В 1940 г. проводился обмен паспортов в Москве, Ленинграде, Киеве и других
«режимных» городах. Как и в 1936 г. НКВД СССР требовало проводить обмен
«в порядке текущей плановой работы, не придавая ему характер массовой кампании
и без создания для этой цели специального аппарата». К концу 30-х годов советскому
руководству можно было с полным правом заявить на весь мир о «построении основ
социализма в СССР», т.к. окончательное складывание паспортного режима служило
самым убедительным аргументом для подобного вывода.

Чтобы правильно оценить характер перемен в правовом положении русского

народа, коротко рассмотрим основные положения паспортной системы царской
России. Основным документом был «Устав о паспортах», изданный в 1903 г.27. По
нему все, проживающие по месту постоянного жительства, не обязывались иметь
паспорта. Под постоянным местом жительства понималось: для дворян, купцов,
чиновников, почетных граждан и разночинцев — место где они имели недвижимое
имущество или домашнее обзаведение, или были заняты по службе; для мещан и
ремесленников — город или местечко, где они были причислены к мещанскому или
ремесленному обществу; для крестьян — сельское общество или волость, к которой
они были приписаны. На фабриках, заводах, мануфактурах и горных промыслах, на
которые распространялось действие правил о надзоре за заведениями фабрично-

Окончание. Начало см. № 8, 1995.

3
 Сведения о количестве выданных паспортных документов в СССР (тысяч)25

Выдано паспортных документов

Годы паспортных годичных временных всего

книжек паспортов удостоверений
1933 27 542,5 3 867,4 2 721,7 34 131,5

1934 13 604,5 5 796,5 2 495,9 21 896,9

1935 11 518,5 7 295,7 1 888,0 20 702,2
1936 25 485,1 9 448,9 1 791,3 36 725,4
1937 4 720,0 1 315,0 315,0 6 350,0
1938 10 610,6 8 746,3 1 594,6 20 951,6
1939 5 630,2 8 995,3 1 480,3 16 105,8
1940 13 533,4 6 751,2 1 974,3 22 258,8
Итого за 1933—1940 112 644,7 52 216,3 14 261,2 179 086,3

заводской промышленности, все рабочие обязаны были иметь паспорта, даже в

случаях, когда предприятие находилось в месте постоянного жительства этих
рабочих.
Не надо было получать паспорта в тех случаях, когда люди отлучались с постоян-
ного места жительства в пределах своего уезда или за него, но не далее чем на
50 верст и на срок не более полугода. Также можно было наниматься на сельские
работы без ограничения срока отлучки и не получать паспорт, если работать
приходилось в соседних со своим уездом волостях.
В остальных случаях при перемене места постоянного жительства выдавались
паспорта: бессрочные — не служащим дворянам; уволенным с государственной служ-
бы; офицерам запаса; почетным гражданам; купцам и разночинцам; пятилетние —
мещанам, ремесленникам и сельским обывателям. Если за последними числились
недоимки по общественным, государственным, земским или мирским сборам, паспор-
та выдавались только с согласия обществ, к которым они были приписаны. Однако и
в этих случаях ремесленники, мещане и сельские обыватели могли получить паспорт
на срок до одного года, но возобновлять его могли только с согласия общества.
Лица мужского пола до 17-летнего возраста, не состоявшие на государственной
службе, и женского пола до 21-летнего возраста могли получить самостоятельные
паспорта только с согласия своих родителей и опекунов, в паспорта которых они
были внесены. Замужние женщины получали паспорта только с согласия мужей
(исключения делались только для тех, чьи мужья находились в безвестном отсутствии,
в местах заключения, ссылке или страдали умопомешательством).
Членам крестьянских семей, в том числе совершеннолетним, паспорта выдавались
и возобновлялись только с согласия хозяина крестьянского двора. Без его согла-
сия паспорта могли быть выданы только по распоряжению земского или кре-
стьянского начальника или других высокопоставленных лиц. Учащимся учебных
заведений вместо паспортов выдавалось особое бесплатное свидетельство. Выслан-
ным за нищенство паспорта выдавались не ранее двух лет по истечении времени
высылки.
Отбывшие наказание в исправительно-арестантских отделениях, тюрьмах и кре-
постях в соответствии с Уложением о наказаниях (в отдельных случаях по решению
Особых Совещаний при министре внутренних дел) отдавались под особый надзор
полиции. Этим лицам паспорта выдавались только с разрешения полиции, а в пас-
портах делалась отметка о судимости их владельца и производилась запись: «Предъ-
явитель сего вида не имеет права жительства или пребывания: 1) в столицах и во всех
местностях столичных губерний; 2) в губернских городах, их уездах и во всех
местностях, отстоящих от губернских городов ближе 25 верст; 3) во всех крепостях и
местностях, отстоящих от крепостей ближе 25 верст; 4) в тех городах или местностях,
в коих Высочайшим Повелением не разрешается водворение поднадзорных». Внима-
4
тельное и непредвзятое знакомство с обыденной жизнью российских революционеров
всех политических оттенков, сведения о которых в большинстве случаев автобиогра-
фичны, показывает, что существовавший в Российской империи паспортный режим
не мешал им после отбытия наказания за особо опасные преступления не только не
чувствовать себя изгоями в обществе, но и жить в сносных человеческих условиях,
менять местожительство, заниматься революционными делами дальше, выезжать за
границу.
Вот один из характерных примеров паспортных ограничений Российской империи
для революционеров. «Вернувшись из ссылки в феврале 1900 г.,— свидетельствует
старшая сестра Ленина А.И. Ульянова-Елизарова, — Владимир Ильич после посеще-
ния родных в Москве поехал в Псков, избранный им местом жительства (все
университетские города и крупные промышленные были исключены для возвра-
щающихся из ссылки) ...у Владимира Ильича созрела Мысль о том, что партию надо
попробовать объединить... вокруг газеты, издаваемой за пределами досягаемости, за
границей... Было решено, что для выполнения ее (ленинской мысли. — В.П.) он,
Потресов и Мартов поедут за границу. Все трое выхлопотали заграничные пас-
порта, — в то время департамент полиции пускал довольно легко за границу (выде-
лено мною. — В.П.), ибо тогдашний опыт показывал, что люди, — особенно литера-
торы и научные работники, — всасывались за границей и становились более или
менее безвредными с точки зрения революционной работы»28. Заграничный паспорт
был выдан, как явствует из приведенных воспоминаний, без особых мытарств брату
казненного государственного преступника, активному приверженцу свержения суще-
ствующей царской власти, который открыто выступал с пропагандой своих идей.
Даже смешно представить возможность чего-либо подобного в советской России
после введения в ней паспортной системы.
К числу существенных черт паспортных систем царской и советской России,
имеющих формальное сходство, относятся ограничения, налагаемые на сельских
жителей. Однако и здесь можно легко видеть различные цели, которые преследо-
вались при введении паспортных норм. В дореволюционной России при подавляющем
преобладании деревенского населения над городским «отходничество» служило не
только способом сглаживания сезонности сельского труда, но и дополнительным
заработком для крестьян, что позволяло им расплачиваться с налогами и недоимками.
В отношении правовых ограничений даже советские историки вынуждены признать,
что царский указ от 5 октября 1906 г. представлял крестьянам «одинаковые в отно-
шении государственной службы права» с другими сословиями и «свободу избрания
места постоянного жительства» без увольнительных общественных приговоров. Ведь
без этого было невозможно проводить столыпинскую реформу. Цель же советской
паспортной системы состояла в том, чтобы прикрепить людей к колхозным работам;
традиционный термин «отходничество» должен был замаскировать бегство людей от
ужасов «коллективизации».
Диктат дореволюционного главы крестьянского двора (семьи) в отношении разре-
шения на выдачу паспортов членам своей семьи, во-первых, опирался на хозяйствен-
ную и религиозную традицию, выработанную веками и обусловленную способом
ведения крестьянского хозяйства, а во-вторых, не шел ни в какое сравнение с произ-
волом советских органов при выдаче паспортов колхозникам. Итак, паспортная
система, которая распространялась на русское население царской России, ее сравне-
ние с советским паспортным режимом показывает их принципиальное отличие преж-
де всего в поставленных целях и задачах.
Вторая мировая война продемонстрировала новые возможности советской пас-
портной системы.
С включением западных территорий в состав СССР (1939 г.) их население под-
верглось насильственной советизации. 21 января 1940 г, была введена в действие вре-
менная инструкция по проведению паспортной системы в западных областях Украин-
ской и Белорусской ССР, которая ничем не отличалась от действующей в СССР.
5
 В 1940 г. постановлением Совнаркома СССР от 10 сентября № 1667 в действие
вводится новое положение о паспортах и новая инструкция НКВД СССР по его
применению29. Новое положение имело одно существенное отличие от декабрьского
постановления 1932 г., т.к. расширяло территорию, на которую распространялась
паспортизация за счет районных центров и населенных пунктов, где были располо-
жены МТС. И это не случайно. Для колхозников заветная черта, за которой начина-
лась жизнь с паспортом, приблизилась. Власть как бы делала сельчанам пригла-
шающий жест. Миграция из деревень усилилась. На новом месте, устроившись рабо-
тать на предприятия, бывшие сельские жители сразу подпадали под действие указа от
26 июня 1940 г., по которому под страхом уголовного наказания запрещался само-
вольный уход рабочих и служащих с предприятий. «Либерализация» паспортной
системы на деле вышла боком тем, кто клюнул на нее. Производилось как бы не-
прерывное «измерение» склонности русского народа к бегству из родных мест, по-
стоянно и целенаправленно осуществлялось его переселение и готовилось будущее
обезлюдивание деревень.
Помимо названного нововведения положение о паспортах учитывало перемены,
которые произошли после 1932 г. Уточнялись границы режимных местностей в связи
с территориальными захватами СССР 1939—1940 гг.; законодательно оформлялось
распространение паспортной системы на жителей новых земель; определялся порядок
выдачи паспортов кочующим цыганам и лицам, принятым в гражданство СССР (на-
пример, из германского гражданства); закреплялась на неопределенный срок прак-
тика изъятия у рабочих и служащих оборонной и угольной промышленности, желез-
нодорожного транспорта паспортов и выдача взамен специальных удостоверений и
некоторые другие новшества. Орденоносцы, лица достигшие 55-летнего возраста, ин-
валиды и пенсионеры отныне должны были получать бессрочные паспорта; пятилет-
ние выдавались гражданам от 16 до 55 лет. Сохранялась практика выдачи временных
удостоверений «гражданам, выезжающим из местностей, где не введена паспортная
система».
Как отмечалось, в июне 1940г, запрещается самовольный уход рабочих и слу-
жащих с предприятий и учреждений, а в декабре 1941 г. устанавливается уголовная
ответственность (от пяти до восьми лет лагерей) для всех работников военной
промышленности, в том числе тех предприятий, которые работали на оборону
«по принципу кооперации». Самовольно ушедшие с этих предприятий объявлялись
законом «дезертирами» и подлежали суду военных трибуналов. Дополнительными
указами это положение в 1942 г. распространялось на рабочих и служащих угольной и
нефтяной промышленности, транспорта, вольнонаемный состав работающих в лаге-
рях и колониях НКВД СССР, а также рабочих и служащих отдельных предприятий
(например, Магнитстроя)30. Так, в необходимых случаях, паспортная система допол-
нялась изменением трудового законодательства.
Отечественная война 1941—1945 гг. потребовала от советской милиции дополни-
тельных усилий по поддержанию паспортного режима в стране. Совершенно секрет-
ный циркуляр НКВД СССР № 171сс от 17 июля 1941 г. предписывал всем наркомам
внутренних дел республик и начальникам управлений НКВД краев и областей сле-
дующий порядок «документации граждан, прибывающих без паспортов в тыл в связи
с военными событиями». Первоначально необходимо было проверить всех, кто при-
бывал в тыл без паспортов: подробно допросить об обстоятельствах утраты паспор-
тов, установить где люди получали их, послать туда запрос и фотокарточку заявителя.
И только после получения ответа, «подтверждающего выдачу паспорта и тожде-
ственность фотокарточки», можно было выдать паспорт. Если из-за немецкой окку-
пации нельзя было провести проверку, а у людей имелись другие документы,
подтверждающие их личность, они получали временные удостоверения сроком на три
месяца. Если люди утрачивали все документы, они подлежали тщательному личному
допросу, результаты которого перепроверялись допросами их знакомых. Тогда выда-
валась справка, которая не могла служить документом, удостоверяющим личность
6
владельца, но позволяла временную прописку и служила разрешением на получение
работы. Если проверка заканчивалась успешно, человек взамен справки получал
временное удостоверение31.
Этот дополнительный штрих к характеристике советской паспортной системы, на
первый взгляд как будто излишний, на самом деле схватывает ее суть. Трудно пред-
ставить, чтобы немецкие агенты внедрялись на советскую территорию, не имея
соответствующих легенде паспортных документов. Это хорошо понимали в НКВД.
Без какой-либо видимой цели в условиях военного времени усилия огромного госу-
дарственного аппарата (НКВД) тратились в бесконечных (и по большей части бес-
смысленных) проверках, допросах, перепроверках для выяснения очевидного. А имен-
но, что имярек такой-то, спасаясь от гибели и не желая оставаться в оккупации,
бежал в тыл и при этом потерял или уничтожил (из-за страха попасть в плен)
документы. Он попал к своим, спасся от гибели, для него это радость, и он вправе
ожидать участия к своей судьбе. Вместо этого власти ставят его на п р а в е ж .
У властей появляется зацепка, «компрометирующие данные» о пребывании человека
на временно оккупированной врагом территории. И всю последующую жизнь он
обязан был указывать об этом факте во всех анкетах. Утаить невозможно — сущес-
твует железный порядок получения паспорта, существуют кустовые адресные бюро и
их картотеки, ЦАБ, спецотделы НКВД СССР. Этот маленький, объемом в одну
машинописную страницу, циркуляр решающим образом повлиял на судьбы сотен
тысяч людей; он был отменен только в 1949 г.
После завершения ожесточенных боев зимой-весной 1941—1942 гг. 3 апреля
1942 г. приказом НКВД СССР № 0114 с вводилась в действие временная инструкция
«по восстановлению паспортной работы в местностях, освобожденных от немецко-
фашистских захватчиков». В ней подтверждалась необходимость продолжения рабо-
ты по «документированию граждан, не имеющих паспортов» и ставились очередные
задачи: проведение перепрописки населения, установление паспортного режима, вос-
становление учета военнообязанных и даже розыск неплательщиков алиментов32.
Перепрописка должна была, по замыслу НКВД, восстановить учет движения
населения, оказать содействие «судебно-следственным и административным органам
в розыске необходимых им лиц», способствовать налаживанию справочной работы
для учреждений и частных лиц. Работа строилась по схеме: проверялись паспорта,
спецудостоверения, военные билеты, адресные листки, проводились «личные беседы
с перепрописываемыми», посылались запросы на места и проч. Результаты фикси-
ровались на адресных листках, которые помещались в картотеки адресных бюро,
кустовых адресных бюро и ЦАБ; старые материалы из картотек изымались и хра-
нились отдельно в архиве. Все, кто имел «компрометирующие данные», заносились
в списки учета по особой форме. Прошедшим советское чистилище людям в паспорте
ставился штамп «прописан». Для восстановления паспортного режима помимо мили-
ции привлекались местные органы НКВД и Особые отделы Красной Армии. По
данным паспортного отдела Главного управления милиции НКВД СССР за 1943 г. в
ходе перепрописки населения в местностях, освобожденных от немецких оккупантов,
органы милиции выявили: 14 гестаповцев и 639 полицейских, 95 старшин и 543 ста-
рост, трех шпионов и 193 пособника немцев, 66,5 тыс. человек, «работавших по об-
служиванию немецких армий и в немецких учреждениях», 12,8 тыс. человек, чьи
ближайшие родственники ушли с немцами, около 2 тыс. человек «уголовно-преступ-
ного элемента», 3,3 тыс. дезертиров Красной Армии и уклоняющихся от призыва и
мобилизации. В 1944 г. цифры были следующие: 22,7 тыс. уклоняющихся от моби-
лизации, 18,7 тыс. дезертиров, 19,5 тыс. уголовников, 66,1 тыс. человек, «работавших
в немецких учреждениях», 34,3 тыс. «ставленников и пособников немецких войск»,
419 изменников и члены их семей33. Работал в немецких учреждениях на оккупи-
рованной территории (при отсутствии в тот период советских учреждений) была,
следовательно, таким же преступлением, как дезертирство, пособничество немецким
войскам (часто вынужденное, под угрозой расстрела, уклонение от мобилизации.

7
Так трагически для многих безвинных людей закончилась победоносная Отечест-
венная война.
Меньше всего в СССР церемонились с заключенными. 19 декабря 1933 г. совер-
шенно секретным циркуляром ОГПУ № 124 всем подведомственным органам сооб-
щался порядок освобождения из «исправительно-трудовых лагерей ОГПУ, й связи
с установлением паспортного режима». К освобождающимся из лагерей предписы-
валось применять «дифференцированный подход». Пункт третий циркуляра гласил:
«Допускать в виде изъятия (т.е. исключения из действующей паспортной нормы. —
В.П.) выдачу удостоверений лагерями ОГПУ и возможность получения по ним
паспортов в режимных точках, перечисленных в пункте 2 (речь шла о режимных
местностях, перечень которых определялся правительственными постановления-
ми. — В.П.), кроме стокилометровой погранполосы, в исключительных случаях, для
особо отличившихся ударников, на деле доказавших свой отказ от преступного
прошлого, активно принимавших участие в культурной и общественной жизни лагеря,
перевыполнявших производственные задания, при условии Наличия в режимных
точках родных, занятых общественно-полезным трудом и могущих представить
освобожденному жилплощадь» 34 . Тем самым исключалась возможность перехода
границы тех, кто лучше всех в стране узнал правду о «первом в мире социали-
стическом государстве рабочих и крестьян». Упоминание о родственниках не было
случайным, а свидетельствовало об укоренении в СССР института заложничества.
Среди отверженных советским режимом на самом дне находились крестьяне.
В официальных государственных документах мало найдется таких, которые свиде-
тельствовали об этой истине более достоверно, чем циркуляр № 13 Главного управ-
ления милиции НКВД СССР от 3 февраля 1935 г. Он основывался на постановлении
ЦИК СССР от 25 января 1935 г., в котором устанавливалось, что «восстановление
в гражданских правах высланных кулаков не дает им права выезда с места посе-
ления». Согласно циркуляру всем высланным «кулакам, восстановленным в граж-
данских правах» паспорта выдавались «исключительно по месту расположения труд-
поселения» на основе списков, представленных райкомендатурами трудпоселений.
В паспорте следовало обязательно указать, что он выдан «на основании списка такой-
то комендатуры трудпоселения, такого-то района, номер и дату списка». Пункт тре-
тий обязывал: «Лиц, имеющих в паспортах указанную запись— не прописывать
нигде, кроме мест поселения. При обнаружении этих лиц в других местностях, задер-
живать их, как бежавших и направлять этапом к месту поселения»35.
С 1933 г. тайно (в особых учетных формах милиции), а с 8 августа 1936 г. тайно
и явно (в учетных формах милиции и в паспорте) делалась отметка о судимости.
Найти хорошую работу в СССР человеку, которого советская власть отнесла
к «социально-чуждому элементу» или сама насильственно превратила в «уголовный
элемент», было трудно.
Для миллионов людей путь домой, к семьям был закрыт. Всю оставшуюся жизнь
они были вынуждены скитаться по родной стране, каждый день их могли уволить
с работы без какого-либо объяснения причины.
О том, что истинное существо паспортной системы в СССР и ее потаенный смысл
не всегда понимали представители высшего государственно-партийного аппарата,
свидетельствуют многие факты. Приведем некоторые. Как отмечалось, паспортная
система прямо способствовала прикреплению крестьян к колхозным работам.
Для колхозников был установлен обязательный минимум трудодней, которые они
должны были выработать. В апреле 1942 г. этот минимум был повышен для всех
колхозников и распространен на членов их семей— подростков в возрасте от 12 до
16 лет. За невыработку «без уважительных причин» обязательного минимума все
виновные подлежали уголовной ответственности: исправительно-трудовым работам
в колхозах с удержанием от оплаты трудодней до 25% в пользу колхоза. Поста-
новление Совмина СССР от 31 мая 1947 г. названный закон оставляло в силе.
Ухудшение деревенской жизни после войны привело к усилению бегства из деревни,
8
которое не могли остановить паспортные ограничения. В этой связи правитель-
ственные чиновники предлагали усилить репрессии в отношении беглецов. «Одни
суды считают, — доносил министр юстиции СССР К.П. Горшенин 25 декабря 1950 г.
секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову,— что по действующему законодательству
самовольный уход колхозников в отход не наказуем в уголовном порядке и выносят в
таких случаях оправдательные приговоры. Другие выносят в этих случаях обви-
нительные приговоры. Министерство юстиции СССР считает, что колхозники, не
выработавшие обязательного минимума трудодней в связи с самовольным, без раз-
решения колхоза, уходом в отход, должны нести ответственность по указу от
15 апреля 1942 г. за тот период, в течение которого они ушли из колхоза, с Отбы-
ванием наказания по месту работы»36. Такие же точно суровые меры министр пред-
лагал и в отношении детей колхозников, достигших 16-летнего возраста, даже
«в случаях, когда их членство в колхозе не оформлено». Советские порядки в отно-
шении закрепощения крестьян своей жестокостью превосходили законодательство
«крепостнической России» XVIII—первой половины XIX вв. Для упорядочения судеб-
ной практики и избавления своего ведомства от ненужной, с его точки зрения,
волокиты и проволочек в таком важном деле, министр вносил следующее пред-
ложение: «Министерство юстиции считает, что следовало бы установить опре-
деленный порядок оформления членства членов семей колхозников, достигших
16-летнего возраста, с тем, однако, чтобы это не было связано с проведением какой-
либо сложной процедуры». Предложение принято не было. Сохранялась все та же
система — внешне противоречивая, но цельная по содержанию, которая поддержи-
вала в стране иллюзию возможной свободы и никоим образом не давала ее.
Об этом свидетельствует и другой факт. 3 марта 1949 г. на Бюро Совмина СССР
рассматривались вопрос о введении паспорта нового образца и проект нового
положения о паспортной системе в СССР. Разработка велась МВД СССР по личному
указанию и инициативе заместителя председателя Совмина СССР, члена Политбюро
ЦК ВКП(б) Л.П. Берия 37. Предложение мотивировалось тем, что «во время войны
значительная часть бланков действующих паспортов и инструкций по применению
положения о паспортах попала в руки врага и уголовно-преступного элемента, чем
была в значительной мере расшифрована техника паспортной работы в СССР».
Утверждалось, что действующий паспорт был «недостаточно защищен от подделки»
и это «облегчает преступному элементу возможность укрываться от преследования».
Важнейшим отличием предлагаемого проекта было то, что положение о паспортной
системе в СССР предусматривало «выдачу паспортов не только городскому, но и
сельскому населению». Не следует рассматривать эту попытку как действительную
либерализацию советского режима. Скорее наоборот.
Паспортизация всего населения страны в возрасте 16 лет и старше в тех условиях
означала абсолютно полный контроль за жизнью каждого: ведь владение паспортом
создавало только видимость прав человека — гражданина СССР, т.к. главным
в определении его судьбы по-прежнему оставались бы «компрометирующие данные»,
которые хранились в кустовых и Центральном адресных бюро. Переход к полной
паспортизации населения страны сулил немалые выгоды Министерству внутренних
дел и лично его куратору Л.Ц. Берия, поскольку выросло бы значение министерства,
что давало дополнительные шансы в борьбе за власть. С точки зрения государ-
ственной — полный контроль за жизнью каждого члена общества — имелись все
резоны принять предложение. Но оно было отклонено со следующей формулиров-
кой, не объясняющей причин отказа: «Предложено МВД доработать на основе
мнений на Бюро». Больше к вопросу о наделении паспортами всего сельского насе-
ления (включая колхозников) не возвращались до 1974 г., хотя после смерти
И.В. Сталина было принято новое положение о паспортах в октябре 1953 г.
Отклонение бериевского проекта вызывает недоумение, т.к. он долго готовился
и был согласован во всех соответствующих министерствах. Еще в январе 1948 г. по
распоряжению министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова была создана автори-

9
тетная комиссия по рассмотрению проекта положения о паспортной системе в СССР.
В нее вошли: начальники главных управлений милиции и погранвойск, управления
войск по охране особо важных объектов промышленности и железных дорог,
ГУЛАГа, тюремного управления, спецотделов, которые ведали особым учетом
населения, отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью, отдела
спецпоселений. Проект был согласован с министром юстиции и генеральным про-
курором СССР. И все-таки он не прошел. И это вопреки прямой поддержке
Л.П, Берия, считавшегося в те годы всесильным.
Итак, два высокопоставленных государственных чиновника пытались унифициро-
вать закон: один —- порядок оформления членства в колхозе совершеннолетних детей
колхозников и судебную практику, определяющую ответственность за невыработку
минимума трудодней, а другой— паспортный режим в стране. В данном случае
высокие профессиональные качества служили только помехой: не могло быть ника-
кого единообразия там, где применение закона по замыслу его истинных создателей
не подлежало единому судебному толкованию. Ведь именно эта двусмысленная и не-
определенная ситуация создавала для людей ловушку. Что же говорить об испол-
нителях рангом ниже, местных работниках? Одни суды судили колхозников жестче,
потому что исполнители были вполне советскими, прошедшими суровую школу
отбора и были взяты из той же народной массы — такие особенно рьяны, злы и
опасны. Другие, у кого оставалась капля совести и сострадания, пытались быть
помягче. За такими строго следили и примерно наказывали, чтобы другим было
неповадно. Срабатывал воспитательный момент — всем исполнителям настойчиво и
ежедневно внедрялась в сознание мысль — лучше перегнуть палку, чем недогнуть ее.
Единственное, чего удалось добиться JI.П. Берия во время пика карьеры, когда
в марте 1953 г. он был назначен первым заместителем председателя Совмина СССР
и вернул себе пост министра внутренних дел, — успеть протолкнуть до своего ареста
и расстрела в правительство проект постановления «О сокращении режимных мест-
ностей и паспортных ограничений» Докладная на имя нового председателя Совмина
СССР Г.М. Маленкова за подписью Л.П. Берия была отправлена 13 мая 1953 г.
Соответствующие копии докладной были посланы всем членам Президиума ЦК
КПСС — В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову, Н.С. Хрущеву, Н.А. Булганину, JI.M. Ка-
гановичу, А.И. Микояну, М.З. Сабурову, М.Г. Первухину38. 21 мая 1953 г. представ-
ленный проект быт утвержден в качестве постановления Совмина СССР № 1305-
515 сс. Основные изменения сводились к исключению из числа режимных около
150 городов и местностей, всех железнодорожных узлов и станций (режимные
ограничения сохранялись в Москве и 24 районах Московской области, в Ленинграде
и пяти районах Ленинградской области, во Владивостоке, Севастополе и Крон-
штадте); уменьшению размеров запретной пограничной полосы (за исключением
полосы на границе с Турцией, Ираном, Афганистаном, Карельском перешейке);
сокращению перечня преступлений, судимость за которые влекла запрещение про-
живать в режимных местностях (сохранялись все «контрреволюционные преступле-
ния», бандитизм, хулиганство, умышленное убийство, повторные кражи и разбой).
Но задуманное Л.П.Берия реформирование паспортной системы, как отмечалось,
имело более глубокий смысл. Это подтверждают многочисленные справочные мате-
риалы (в том числе о паспортной системе Российской империи), подготовленные
аппаратом МВД в апреле 1953 г.
Изданный в развитие правительственного постановления приказ Министерства
внутренних дел № 00375 сс от 16 июня 1953 г. за подписью Л.П.Берия, которым
упразднялись паспортные ограничения, дышит прямо отеческой заботой о нуждах
бывших заключенных и их семей: «При существующем положении граждане, отбыв-
шие наказание в местах заключения или ссылки и искупившие тем самым свою вину
перед обществом, продолжают испытывать лишения (...) Наличие в стране широких
паспортных ограничений создает трудности в устройстве не только для граждан,
отбывших наказание, но и для членов их семей, которые также в связи с этим оказы-
10
ваются в затруднительном положении»39. Далее отмечалось, что «режим и пас-
портные ограничения, введенные в этих районах (режимной зоне, которая прости-
рается на сотни километров вглубь страны.—В.П.), тормозят их экономическое
развитие». Именно эти основания были изложены в приказе для объяснения
смягчения паспортного режима в стране.
После устранения Л.П. Берия из руководства страны постановлением Совмина
СССР № 2666-1124 с от 21 октября 1953 г. вводится новое положение о паспортах,
которое без особых принципиальных изменений действовало до 1974 г. Оно вводило
одно изменение большой важности. Из первого пункта, определяющего, граждане
каких территорий страны обязаны иметь паспорта, «исчезли», т.е. не были упомя-
нуты, в отличие от положения 1940 г., граждане СССР, проживающие в населенных
пунктах, где были расположены МТС, и работающие в совхозах40. Это никак не
задевало тех совхозных рабочих и служащих, жителей поселков машинно-тракторных
станций, которые уже имели паспорта, но серьезно ограничивало возможности под-
растающего поколения.
К чему приводило на практике это «изъятие», если обратиться к последующим
событиям в деревне? Со второй половины 50-х и в 60-е годы происходит рост
совхозной системы: совхозы в массовом порядке образовывались на базе так назы-
ваемых экономически слабых колхозов или создавались вновь в районах освоения
целинных и залежных земель. Бывшие колхозники, ставшие в результате реорга-
низации совхозными рабочими, ничего не выигрывали в плане получения паспортов.
В 1958 г. в стране проводится реорганизация МТС, работники которых, по мысли
авторов «реформы», должны были перейти работать в колхозы, купившие технику
машинно-тракторных станций. Но в этом случае дети бывших работников МТС
с достижением 16-летнего возраста также не могли получить паспорта. Поэтому
реорганизация МТС привела к новому витку бегства людей из деревни. Получается,
что названное паспортное нововведение не столько ограничивало свободу передви-
жения по стране, сколько способствовало усилению стихийной миграции.
Однако правительство отвергло ходатайство МВД СССР о наделении сель-
ских жителей паспортами, поданное министром С.Н. Кругловым в октябре 1953 г.
А.И. Микояну и Н.А. Булганину41. Предложение исходило от начальника паспортно-
регистрационного отдела Главного управления милиции МВД СССР Подузова, кото-
рый принимал активное участие в подготовке проекта паспортного положения при
Л.П. Берия. В секретной докладной записке от 24 сентября 1953 г. Подузов писал
министру: «В разработанном проекте положения о паспортах (утверждено Совмином
СССР 21 октября 1953 г. — В.П.) предусмотрено, что жители сельских местностей
страны паспортов иметь не обязаны... В связи с вытекающими из решений сентябрь-
ского Пленума ЦК КПСС задачами МТС и совхозов, в частности заменой сезонных
кадров постоянными — не следует ли внести в проект положения дополнение о том,
что постоянные местные жители сельских местностей, работающие в МТС и совхозах
на штатных должностях, обязаны иметь паспорта. Тем самым постоянные кадры ра-
бочих МТС и сохозов в отношении документирования личности будут приравнены к
рабочим городских предприятий. Кроме того, это ликвидирует существующее поло-
жение, при котором постоянные кадровые работники, прибывшие в МТС и совхо-
зы из городов, имеют паспорта, а местные постоянные работники паспортов не
имеют»42. Трудно сказать точно, какими истинными мотивами руководствовался
Подузов, скорее всего он стремился использовать шанс для служебной карьеры,
угадывая по решениям сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС, что подули ветры
«оттепели».
Пометы на документе свидетельствуют, что записка Подузова была первый раз
послана А.И. Микояну еще 25 сентября 1953 г. Мы не располагаем документами, по
которым можно было бы установить, кто конкретно из членов правительства, отве-
чающих за подготовку нового положения о паспортах, наложил вето на предложение
МВД, и каковы были причины запрета. Но жизненная ситуация свидетельствовала,
11
что своего главного врага — русского крестьянина — советская власть продолжала
держать на паспортном «крючке». И, по положению о паспортах от 21 октября
1953 г., в сельских местностях (за исключением режимных) продолжали проживать
без паспортов. Если они привлекались временно сроком не более чем на один месяц
на сельхозработы, лесозаготовки, торфоразработки в пределах своей области, края,
республики (не имеющей областного деления), им выдавалась справка сельсовета,
удостоверяющая их личность и цель выезда. Такой же порядок сохранялся для
деревенских жителей непаспортизированных местностей, если они выезжали в
санатории, дома отдыха, на совещания, съезды, в командировки. Если выезжали за
пределы своего района в другие местности страны на срок свыше 30 дней, они были
обязаны получить паспорта «в органах милиции по месту жительства»43. Таким
образом, процедура получения паспорта для сельского населения непаспортизиро-
ванных районов не изменилась по сравнению с 30-ми годами.
После смерти И.В. Сталина крестьянину как будто жить стало легче: в 1953 г. из-
менен порядок обложения крестьянских хозяйств сельхозналогом, с 1958 г. отменены
обязательные поставки всех сельхозпродуктов с хозяйств колхозников, мартовская
(1953 г.) амнистия прекращала исполнение всех без исключения приговоров; по кото-
рым колхозники осуждались к исправительно-трудовым работам за невыработку
обязательного минимума трудодней44. Для тех, кто постоянно работал в колхозе,
амнистия являлась значительным облегчением жизни. Колхозники, ушедшие в
«отход» без разрешения правлений колхозов, в связи с амнистией почувствовали себя
свободными. Это был самообман, т.к. в правовом положении колхозника не произош-
ло никаких существенных перемен: продолжал действовать примерный устав сельхоз-
артели, в годовом отчете колхоза «отходники» продолжали учитываться государ-
ством как рабочая сила, числящаяся за колхозами. Следовательно, По закону в любой
момент всех, кто самовольно ушел в «отход», правительство могло принудительно
вернуть в колхозы. Меч был занесен над головами, но не рубил, его как бы «забыли»
опустить. Отменяя судебное решение о преследовании колхозников за нарушение ими
постановления об обязательном минимуме трудодней, советский режим стремился
создать в обществе надежды на возможные перемены к лучшему и психологичес-
ки подготовить людей к хрущевской «оттепели»: крестьянство вновь «подталкива-
лось» в города. Наряду с указанными послаблениями продолжали сохраняться
ограничения в паспортных правах для сельских жителей, их «второсортность» хотя и
стала менее заметной, но сохранялась властями сознательно, продолжала уязвлять
народную душу. Так, в секретном циркуляре № 42 с от 27 февраля 1958 г. министра
внутренних дел СССР Дудорова, адресованном министрам союзных республик
предписывалось: «Не допускать направления граждан из сельской непаспорти-
рованной местности за пределы области, края, республики (не имеющей областного
деления) на сезонные работы по справкам сельских Советов или колхозов, обеспе-
чивая выдачу этой категории граждан краткосрочных паспортов на срок действия
заключенных ими договоров (выделено мною. — В.П.)»45. Таким образом, юридиче-
ски паспортные ограничения для колхозников 50-х годов не отличались от таковых в
30-е годы. Возможно, приведенный циркуляр в сочетании с практикой выдачи
краткосрочных паспортов послужили основой для создания устойчивого мифа о том,
что «раскрепощение» колхозников началось еще при Н.С. Хрущеве.
Так велика сила общественного мнения, замешанная на предрассудках о незнании
важнейших фактов отечественной истории. Имеется и психологический подтекст —
для тех, кому удалось убежать из деревни в город в годы «оттепели» и получить
паспорт,7этот вопрос потерял всякую остроту и перестал замечаться как один из
основных в сельской жизни. В действительности только 28 августа 1974 г. поста-
новлением ЦК КПСС и Совмина СССР «О мерах по дальнейшему совершенство-
ванию паспортной системы в СССР» принимается решение о введении с 1976 г.
паспорта гражданина СССР нового образца 46. Новое положение о паспортной систе-
ме 1976 г. устанавливало, что «паспорт гражданина СССР обязаны иметь все совет-
12
ские граждане, достигшие 16-летнего возраста». Выдача и обмен новых паспортов
должны были проводиться с 1976 по 1981 гг. Почему крестьяне были уравнены в
правах с остальными гражданами страны спустя более сорока лет после введения
паспортной системы в СССР? Потому что именно такой срок понадобился для
переделки русского народа в советский. Этот исторический факт и оыл зафиксирован
в преамбуле Конституции СССР (принята 7 октября 1977 г.): «В СССР построено
развитое социалистическое общество... Это — общество зрелых социалистических
общественных отношений, в котором на основе сближения всех классов и социальных
слоев, юридического и фактического равенства всех наций и народностей, их
братского сотрудничества сложилась новая историческая общность — с о в е т -
с к и й н а р о д»47. В то время как села России уничтожались, города росли и разви-
вались, пока своими размерами и смешением языков не стали напоминать древний
Вавилон. Основная масса людей переместилась в города и стала пленниками этих
каменных мешков с присущей им «цивилизацией». Национальная русская культура,
питающаяся соками деревенской жизни, сохранилась преимущественно в литературе.
Появились невиданные ранее ни при каких гулагах возможности управлять жизнью,
сознанием и душами людей.
ПРИМЕЧАНИЯ
25
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4155. Л. 199—201.
26
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 137. Л. 149—153.
27
Фактический материал взят из «Краткой справки о паспортной системе, действовавшей в царской
России». которая подготовлена начальником паспортно-регистрационного отдела ГУМ МВД СССР
Подузовым 20 апреля 1953 г. (ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4155. Л. 214—219). Документ представляет боль-
шой интерес, т. к. отражает точку зрения профессионала, который счел нужным выделить самые
существенные черты паспортной системы Российской империи.
28
Деятели СССР и Октябрьской Революции. Энциклопедический Словарь Русского Библиографического
института Гранат. М., 1989. С. 314—315.
29
Постановления Совнаркома СССР за сентябрь 1940 г. С. 146—155; ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 1.
Л. 3—15.
30
ГАРФ. Ф. 7523. Он. 12. Д. 78. Л. 1—11.
31
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 1. Л. 194.
32
Там же. Д. 233. Т. 1. Л. 133—136.
33
ГАРФ. Ф. 9415. Оп. З.Д. 1408. Л. 13; Д. 1412. Л. 18.
34
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 137. Л. 70—71. Всем, освободившимся из мест заключения, выдавались паспор-
та в местных управлениях милиции, на территории которых располагались места заключения.
35
Там же. Д. 137. Л. 236.
36
ГАРФ. Ф.5446. Оп. 60. Д. 6990. Л. 21—27.
37
ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 53. Д. 5020. Л. 1—28.
38
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4155. Л. 170—181.
39
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 3. Б.н.
40
Там же. Д. 233. Т. 3. Б.н.
41
ГАРФ. Ф. 9415. Оп. 3. Д. 1440. Л. 227—236.
Там же. Д. 1440. Л. 227—227 об. Как и в предшествующие годы, для большинства сельских жителей
получение паспорта в период хрущевской «оттепели» по-прежнему зависело от произвола местных
органов. Так. приказ министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова №0240 от 24 апреля 1954 г.,
объявлял инструкцию о порядке применения положения о паспортах 1953 г., в которой имелся следую-
щий пункт: «В виде исключения разрешается выдавать паспорта по месту жительства также лицам, хо-
тя и являющимся постоянными жителями сельской местности, но работающим в учреждениях, на пре-
дприятиях, в МТС и совхозах (выделено мною. — В.П.)». См.: ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 3. Б.н.
43
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 3. Б.н.
44
ГАРФ. Ф. 9492. Оп. 1. Д. 284. Л. 5.
45
ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 233. Т. 2. Б.н.
46
СП СССР. 1974. № 19 Ст. 109.
47
Кукушкин ЮС, Чистяков ОМ. Очерк истории Советской Конституции. 2-е изд. М., 1987. С. 316. В 70-е
годы вышло множество книг, брошюр, статей советских историков, философов, социологов, которые на
большом фактическом материале доказывали реальное существование «советского народа».

13