Шайдуров Владимир Николаевич

Цыгане и паспортная система Российской империи

в дореформенный период *

Аннотация. Цыгане России в конце XVIII – первой половине

XIX в. находились в определенном правовом поле. Стремясь к более
успешной реализации политики по превращению цыган в оседлых
жителей городов и сельской местности, был введен противоречивый
закон, запрещавший выдавать им паспорта. Либерализация русской
правовой системы в конце 1850-х – 1860-х гг. позволила цыганам
Старой Руссы добиться разрешения на выдачу паспортов
представителям отдельных сословий.
Ключевые слова: цыгане, паспортная система, «Великие
реформы» Александра II, Старая Русса.

Gypsies and the passport system in the Russian Empire in the

Pre-Reform Period

Abstract. The Gypsies of Russia at the end of the 18th – first half of
the 19th century were in a certain legal field. In an effort to better implement
the policy of turning Roma into settled residents of cities and rural areas, a
controversial law was introduced prohibiting the issuance of passports to
them. The liberalization of the Russian legal system in the late 1850s-1860s
allowed the Gypsies of Staraya Russa to obtain permission to issue passports
to representatives of certain estates.
Keywords: Gypsies, passport system," Great Reforms " of Alexander
II, Staraya Russa.

Взаимоотношения власти и цыган в Российской империи имели

свою специфику. В эпоху Просвещенного абсолютизма Австрия и
Пруссия проводили политику геноцида в отношении цыган,
проживавших на их территории. Детей разлучали с родителями,
взрослым на законодательном уровне было запрещено вести
традиционный образ жизни. Все это должно было, по мнению

*
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и БРФФИ в
рамках научного проекта № 20-59-00010 «Этнические меньшинства в Беларуси
и России в условиях общественных трансформаций 19 - 20 вв.». The reported
study was funded by RFBR and BRFBR, project number 20-59-00010 «Ethnic
minorities in Belarus and Russia in the conditions of social transformations of the XIX
- XX centuries».
57
европейских государственных деятелей, превратить цыган в составную
часть цивилизационной Европы. Российская империя, по меткому
утверждению известного правоведа первой четверти XIX в. И.
Даниловича, «никогда не угнетало цыган преследованием, но с самого
начала стремилось к соделанию их полезными государству
гражданами» [1, с. 184].
Часть цыган, относящихся к субэтнической группе «руска рома»,
с середины XVIII в. оказалась на территории Новгородской губернии.
Об этом свидетельствуют различные факты. Так, глава одного из
цыганских семейств, записавшихся в 1781 г. за Петербургского Обер-
полицмейстера П.В. Лопухина, указал, что местом его рождения была
Новгородчина [2, л. 4]. В более позднее время приписанные к
государственным крестьянам цыгане высказывали властям свое
желание оставить Новгородскую губернию и переселиться в Поволжье.
В начале XIX в. цыгане встречались не только среди государственных
крестьян, но и городских сословий. Как и в других регионах, имела
место приписка их в купеческие гильдии [3].
Исходя из имеющихся исторических документов можно сделать
предварительный вывод о том, что основным местом средоточия
новгородских цыган был уездный город Старая Русса. В конце 1850-х
гг. именно старорусские цыгане способствовали частичной
либерализации паспортного режима для цыган Российской империи,
приписанных к купеческим и мещанским обществам.
В конце XVIII – начале XIX в. предпринимались различные шаги
по прекращению кочевого образа жизни среди цыган. Несколькими
указами им было велено приписаться к сельским или городским
обществам. Однако, как показала практика, лишь незначительная часть
перешла к оседлому образу жизни.
Стремление властей покончить с бродяжничеством
представителей данной субэтнической группы проявилось не только в
рекомендательных указаниях. Невыполнение указов подтолкнуло
власти к некоторым репрессивным шагам, направленным на
ограничение свободного перемещения цыган по территории Империи.
Так, в апреле 1809 г. было запрещено отпускать цыган целыми
семействами. В дальнейшем эта норма нашла свое отражение в ст. 175
Устава о паспортах. В обоих случаях под ее действие подпадали
приписанные как к сельским, так и городским обществам.
Несмотря на действовавший запрет, некоторые категории цыган
продолжали на законном основании перемещаться в пределах Империи.
В 1840 г. при объявлении купцами Новгородской губернии капиталов
среди прочих заявил о себе «Ярославской губернии города Ростова из
58
цыган 3-й гильдии купец Василий Михайлов Головков» [4, л. 14]. Среди
прочих документов был представлен плакатный паспорт с указанием
примет персоны (лет 55, рост 2 аршина 6 вершков, волосы и брови
черные, глаза карие, нос и рот средние, подбородок круглый, лицо
одутловатое) [4, л. 15] и свидетельство купца 3-й гильдии на право
торговли [4, л. 16]. Распоряжением Новгородской Градской Думы он
был причислен в местное купечество с указанием заплатить
положенный процентный сбор с капитала, денег в сумму земского
капитала, в городовой доход и земскую повинность [4, л 14 об.].
В 1858 г. Старорусская Городская Дума обратилась в
Новгородское Губернское Правление за разъяснением. Поводом стала
ситуация, возникшая с необходимостью выдачи паспортов местным
цыганам. Принятая в начале XIX в. норма была направлена на
«пресечение перехода их с места на место, принуждение их к оседлости
и законной промышленности» [5, л. 4]. Но она была нацелена лишь на
тех из них, кто водворялся в «казенные селения», т.е. в сельской
местности. Следовательно, возникала правовая лакуна: следует ли
распространять ее и на тех цыган, которые впоследствии перечислились
из разряда государственных крестьян в купечество и мещанство. В
законах об этом ничего не было сказано, требовалось дополнительное
разъяснение.
Новгородские губернские власти обратились за
соответствующим разъяснением к Министру внутренних дел.
Последний отписал дело губернскому прокурору, которому следовало
дать заключение по рассматриваемому вопросу. По сути он должен был
дать квалифицированный ответ на вопрос: «следует ли принимать в
основание [действующие законы] при выдаче паспортов приписанным,
по распоряжению Новгородской Казенной Палаты, к Старорусскому
купеческому и мещанскому сословиям из крестьян цыганам, или они,
как приобретающие себе содержание через торговлю и
промышленность, от того могут быть изъяты» [5, л. 3 об.]. В своем
рапорте он указал на то, что «ему известно из дел Уголовной Палаты,
что … цыгане отлучаются от мест своего жительства без паспортов,
бродяжничают целыми семействами, преследуются полициями,
предаются суду и заключаются в тюрьмах» [5, л. 4]. Исходя из этого, он
заявлял о своем категорическом мнении: «Старорусской Градской Думе
дать знать, чтобы не отпускала, в отстранение бродяжничества, купцов
и мещан из цыган по паспортам целыми семействами» [5, л. 4].
В 1859 г. вопрос был вынесен на рассмотрение Общего
Присутствия Губернских Присутственных мест. Мнения разделились.
С одной стороны, 12 чиновников, включая Новгородского губернатора
59
Филиповича, вице-губернатора Лерхе, Председатель Уголовной
Палаты Азарьев, дворянский заседатель Гражданской Палаты Иванов,
купецкий заседатель той же Палаты Боровков и другие сошлись во
мнении, что уже в 1846 г., согласно Положению Комитета Министров,
цыганам было разрешено «перечисляться в городские сословия на
общем основании, с соблюдением вообще правил, установленных на
сей предмет для сельских обывателей» [5, л. 4 об.]. Этот посыл, по их
мнению, следует трактовать таким образом, что цыгане не признавались
государством какой-либо «особой народностью … и через то
составляли бы особый, по правам своим, разряд» [5, л. 4 об.].
Следовательно, выдача купцам и мещанам из их числа паспортов «не
может вредить государственному благоустройству и интересам казны»
[5, л. 4 об.]. Дальнейшее сохранение данной меры в их отношении ведет
лишь к «стеснению и отягощению их в промыслах, обуславливающихся
частыми разъездами и свободой в отлучке» [5, л. 4 об.].
Однако треть присутствовавших, включая Председателя
Губернской Казенной Палаты Манаева, Губернского Казначея
Слонецкого и некоторых других местных чиновников, высказалась
против выдачи цыганам паспортов. Свою позицию они мотивировали,
в первую очередь, справедливым утверждением о том, что цыгане
продолжали вести традиционный образ жизни, окончательно не
сроднившись с постоянной оседлостью. По мнению
«хозяйственников», распространение на купцов и мещан из числа цыган
силы ст. 175 Устава о паспортах и беглых принесет больше пользы, ибо
они не будут поощряться к бродяжничеству, следовательно, и вредить
благоустройству и благочинию в государстве [5, л. 5].
Столь различные мнения не позволили новгородским
чиновникам прийти к компромиссу. Общее Присутствие Палат сошлось
во мнении, что вопрос должен быть рассмотрен Правительствующим
Сенатом.
С декабря 1859 г. дело старорусских цыган было начало в Сенате.
Первый Департамент Сената обратился за разъяснением к Министрам
внутренних дел и государственных имуществ. В своих рапортах С.С.
Ланской и М.Н. Муравьев в целом отразили либеральные настроения,
царившие в министерских кругах. Оба выступили за положительное
решение рассматриваемого вопроса. При этом было заявлено о том, что
Муравьев «соглашается с мнением большинства голосов Общего
Присутствия Губернского Правления и Палат» [5, л. 5 об.].
Казалось бы, солидарная позиция двух министерств должна была
поставить точку в рассмотрении данного дела в Первом Департаменте
уже в августе 1860 г. Однако, как было отмечено в его определении от
60
19 октября 1861 г., «сила 175 ст. не должна быть применяема к цыганам,
приписавшимся к купеческому или мещанскому сословию» [5, л. 6].
Однако следовало привести в соответствие букву и дух закона, а потому
требовалось решение Общего Собрания первых трех Департаментов и
Департамента Герольдии Сената.
Несмотря на продолжавшуюся бюрократическую волокиту,
промежуточное решение Первого Департамента Сената, основанное на
мнении местных чиновников и двух министров, можно оценить как
большой успех в частичной ликвидации сегрегационного
законодательства в отношении цыган, приписанных к городским
обществам на всей территории Российской империи.
Уже в первых числах февраля 1862 г. в Сенате был рассмотрен
«законодательный вопрос: следует ли общее запрещение отпускать по
паспортам цыган целыми семействами, применять и к цыганам,
перечисленным из государственных крестьян в купеческие и
мещанские общества» [5, л. 17]. Подавляющее большинство сенаторов
(28) высказало мнение, согласно которому ст. 175 Устава о паспортах
следует распространять лишь на тех цыган, которые находятся в
разряде государственных крестьян. Те же из них, кто приписан к
мещанскому или купеческому сословиям, уже стали оседлыми. Выдача
им паспортов должна осуществляться на общих основаниях: «по уплате
ими всех лежащих на них податей и повинностей» [5, л. 18]. В то же
время был подтвержден запрет на любые отлучки без паспортов для
всех категорий: «с отлучившимися или проживающими без паспортов
поступается обыкновенно как с бродягами» [5, л. 18]. Исходя из этого,
ст. 175 Устава о паспортах была дополнена следующим примечанием:
«Сила означенной статьи не распространяется на цыган, перешедших в
городские сословия уже после водворения их в прочной оседлости в
крестьянском быту» [5, л. 18].
Однако мнение сенаторов не было единодушным. Так, граф Д.А.
Толстой, недавно назначенный императором Александром II, выступил
с резко отрицательным мнением по рассматриваемому вопросу. По его
мнению, отраженному в сохранившихся документах, «возбужденный в
законодательном порядке вопрос о силе ст. 175 вовсе не требует
разрешения, так как означенная статья совершенно ясно и
положительно воспрещает отпускать цыган … без различия сословий, к
коим они приписаны» [5, л. 18]. В своих размышлениях он критически
отозвался о проводимой в предшествующие годы политики в
отношении цыган. Уже сам факт возможного причисления к купечеству
или мещанству ставится им под сомнение. Предлагаемое изъятие, по его
мнению, будет иметь плачевный результат: «цыгане … сделаются опять
61
кочующим диким племенем среди европейского государства» [5, л. 18].
Основываясь на подобных позициях, он высказался против внесения в
статью Устава о паспортах каких-либо примечаний, а в дальнейшем
«руководствоваться точным смыслом означенной статьи» [5, л. 18 об.].
Мнение графа Толстого не повлияло на принятое Общим
Собранием решение: ст. 175 Устава о паспортах (Св. Зак. 1857 г. Т. XIV)
была дополнена примечанием. В дальнейшем была отредактирована и
ст. 1269 Уложения о наказаниях (Св. Зак. 1857 г. Т. XV. Ч. 1). Данное
решение было утверждено Государственным Советом и одобрено
Александром II. В соответствии с законотворческой практикой Указ из
Правительствующего Сената был подписан к обнародованию 3 апреля
1863 г. [5, л. 30] с дальнейшей распубликацией и исполнению на местах.
Так старорусские цыгане в конце 1850-х – начале 1860-х гг. своей
инициативой подтолкнули власть к частичной либерализации
действовавшего законодательства в отношении цыган из купцов и
мещан в масштабах всей страны.

Библиографический список
1. Данилович И. Историческое и этнографическое исследование
о цыганах // Северный архив. 1826. Т. 20. Ч. 6. С. 184–208.
2. Центральный государственный исторический архив Санкт-
Петербурга. Ф. 1716. Оп. 2. Д. 19. Л. 4.
3. Российский государственный исторический архив (далее
РГИА). Ф. 18. Оп. 4. Д. 60.
4. Государственный архив Новгородской области. Ф. 93. Оп. 4. Д.
3.
5. РГИА. Ф. 1330. Оп. 6. 1863 г. Д. 2043. Л. 4.

Иноятова Диларам Маниглиевна

Эмиграция российских немцев в Туркестан

как одна из форм протестного движения

Аннотация. В данной статье рассматривается история массового

переселения российских немцев-крестьян (меннонитов и лютеран) в
Туркестан, начиная со второй половины XIX в. по 1916 г.
Анализируются объективные причины массовой эмиграции российских
немцев в Туркестан, которые подразделяются на экономический и
конфессиональный. Отдельное внимание уделено созданию ими
62