Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Фабрика сухостоя. (Я вхожу в эту знатную фабрику сухостоя.) Что в ней приятно,
так это совершенная сухость. Которая обеспечивает вибрацию и музыкальность. Нечто
металлическое. Наличие насекомых. Благоухания.
Восстаньте, сосновые леса, восстаньте в слове. Никто вас не знает. — Дайте вашу
формулу. — Не зря вас заметил Ф. Понж...
1
Fabrique de bois mort. (J’entre dans cette importante fabrique de bois mort.) Ce qui est agréable là-dedans c’est la
parfaite sécheresse. Qui assure vibrations et musicalité. Quelque chose de métallique. Présences d’insectes. Parfums.
Surgissez, bois de pins, surgissez dans la parole. L’on ne vous connaît pas. – Donnez votre formule. – Ce n’est
pas pour rien que vous avez été remarqués par F. Ponge…
一
Что есть предисловие? И как оно соотносится с проблемой комментария в
более широком смысле как проблемой записи после письма? Очевидно, что
всякое такого рода “после” уже-всегда будет функционировать так же, как и “до”,
поскольку обращение автора (или комментатора) будет пред-варять написанное и
служить неким обещанием будущего в настоящем, но само написанное будет
выступать по отношению к комментарию в качестве написанного в прошлом,
пройденное и оставленное. Это оставление и оставание письма представляется
наиболее интересным. Ложная темпоральность, складывающаяся скорее в
области пред-сознательного, силится ввести в структуру написанного некое
“здесь”, которое обязательным образом выступает местом прочтения, ведомым (и
выводимым из) самой структур(ы)ой. Но что такое это “здесь”, из которого
совершается попытка дополнить (и восполнить) расползающиеся швы
написанного, и почему оно всегда заявляет себя в этом обращении?
Под своим обещанием я ставлю свою подпись, одним махом стирая ее. Так
возникает расщепленный субъект и, следовательно, место, откуда совершается
прочтение, но место это оказывается формой забывания изначального обещания,
которое было адресовано мне и мной одновременно. Я адресую предисловие
кому-то и, вместе с тем, самому себе. Поскольку сам момент адресации
раздваивает меня не только на уровне подписи, то есть на некий объект,
производимый моей рукой, и на меня как такового, но и на уровне стиля,
обещания, письма, которое, как кажется на первый взгляд, обладает-таки
измерением темпоральности, ощущаемой в качестве зазора между адресатом и
адресантом. Перед нами оказывается написанное и подпись.
二
Восприятие-знак (Ps) — первая запись того, что относится к восприятиям, не
способная дойти до сознания, “сложенная мгновенной ассоциацией”.
Бессознательное (Ics) — вторая запись, сложенная отношениями каузального
характера. Ее следы “соответствуют концептуальным воспоминаниям, не
доступным для сознания”.
Предсознательное (Pcs) — третья запись, связанная с “вербальными
представлениями, соответствующими официальному Я”, вторичное мыслящее
сознание.
Твой Зигмунд,
三
При пользовании этим “вечным блокнотом” делают запись на
целлулоидной пластинке, покрывающей восковую плотнику. Для этого не
нужно ни карандаша, ни мела, так как запись основана не на том, что
материал фиксируется на воспринимающей поверхности. Мы имеем
здесь возврат к письму древних народов на глиняной или восковой
поверхности. Остроконечная палочка (стиль) скользит по поверхности,
углубления на которой представляют собой “письмо”.
Значит, наш вопрос следует поставить так: как помыслить это “пред”
предисловия как “вне”, отказывающееся подчиниться лого-фоно-центричной
логике темпорального и иерархичного? Вне-книги, вне-написанного, чтобы жест
(на)следования и про- (в качестве пред-) чтения не становился моментом
производства смысла, télos, игры воображаемого, вытеснения внешнего,
понимаемого в качестве интериоризации, но моментом указания на абсанс (ab-
sens), на саму структуру и то, вокруг чего она выписывается.
四
Каффарелли — который, однако, не был бы при этом снесен — по-
прежнему стоял бы храм Юпитера Капитолийского, причем не только в
своем позднейшем облике, каким его видели в императорском Риме, но и
в первоначальном облике, с этрусскими формами, украшенном
терракотовыми антефиксами.
3Тут впору вспомнить и перечитать, что писал Лакан про Фрейда и Гегеля в
Ниспровержении субъекта.
五
устраняет возможность первенства, любой временности и места, функционируя
в качестве “волшебного блокнота”.
六
экивокальность подчинит себе жизнь субъекта, обустроит его жилище после
Фрейда, а значит и “до”. Целое Толкование сновидений Фрейд напишет своей рукой,
комментируя, как все три режима записи выписывают мир сновидений субъекта,
скрытое содержание сновидения (значение) оказывается при этом вторичным
самому внешнему (форме сновидения), а форма в свою очередь оказывается
внешней по отношению к внешнему: рассказу(-ам) о сновидении. Так Фрейд
предлагает мыслить экивокальность сновидения и письма, в логике деституции,
реституции, конституции, в логике оставления следа и его стирания.
6 Именно так можно прочитывать его формулы сексуации, см. его L'étourdit.
七
свою, Gewissheit, черпает Фрейд единственно в образованных
означающими созвездиях или фигурах в том виде, в котором они в
рассказе, комментариях, ассоциациях выступают, — берет говорящий
свои слова назад или нет, уже не играет для него роли.