Макаров н.а. (Отв. Ред.) - Русь в Ix-x Веках. Археологическая Панорама. 2012

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Инс титут археологии

РОССИЙСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ НАУЧНЫЙ ФОНД
Целевой конкурс
«1150 лет российской государственности»
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Институт археологии
Русь в IX–X веках

археологическая панорама
Ответственный редактор
академик
Н. А. Макаров
МОСКВА – ВОЛОГДА
«ДРЕВНОСТИ СЕВЕРА»
2012
УДК 902/904
ББК 63.4
Р89
Издание подготовлено при финансовой поддержке

Российского гуманитарного научного фонда,
целевой конкурс «1150 лет российской государственности»,
проект № 12-31-08034а (ц)
Редакционная коллегия:
академик Н. А. Макаров (ответственный редактор),
член-корр. РАН П. Г. Гайдуков, к. и. н. С. Д. Захаров,
член-корр. РАН Е. Н. Носов, к. и. н. Н. В. Лопатин, к. и. н. В. В. Мурашёва
Авторы:
П. Г. Гайдуков, А. А. Гиппиус, А. В. Григорьев, Н. В. Ениосова, И. И. Еремеев,
С. Д. Захаров, С. С. Зозуля, В. А. Калинин, А. В. Комар, Э. В. Королёва, А. Е. Леонтьев,
Н. В. Лопатин, Н. А. Макаров, А. А. Молчанов (†), В. В. Мурашёва, А. В. Назаренко,
Н. Г. Недошивина, Е. Н. Носов, Т. А. Пушкина, Е. В. Салмина, Е. А. Яковлева
В подготовке издания принимали участие:

С. А. Авдусина, А. А. Гомзин, И. Е. Зайцева, А. М. Красникова, В. С. Кулешов,
И. С. Торопов, С. Е. Торопов, Н. С. Сафронова, Н. В. Хвощинская
Рецензенты:
д. и. н. Л. А. Беляев, д. и. н. А. В. Чернецов
На обложке: вид Новгородского (Рюрикова) городища с окрестностями (фото Е. В. Гордюшенкова, 27 апреля 2012 г.).
На фронтисписе: златник Владимира Святославича. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
(фото А. Я. Лаврентьева). На титульном листе: то же, в натуральную величину.
Русь в IX–XI веках : археологическая панорама / Ин-т археологии РАН ; отв. ред. Н. А. Макаров. –
Р89 Москва ; Вологда : Древности Севера, 2012 – 496 с. : ил.
ISBN 978-5-93061-068-0
В книге представлено новейшее обобщение археологических материалов, имеющих наибольшее
значение для понимания эпохи формирования Древнерусского государства. Издание открывается
обзорами письменных и археологических источников по истории ранней Руси. Основу книги со-
ставляет серия очерков, посвящённых отдельным ключевым археологическим памятникам и реги-
онам. В заключительной части рассмотрены некоторые общие проблемы: торговые пути и их роль
в формировании государственной территории, ранний русский монетный чекан, княжеские знаки,
общие процессы в развитии расселения и культуры по археологическим данным.
Издание предназначено для историков, археологов и всех, кто интересуется историей Руси.
УДК 902/904
ББК 63.4
© Федеральное государственное бюджетное учреждение

науки Институт археологии РАН, 2012
© Авторы разделов (фамилии выделены в «Содержании»
курсивом), 2012
ISBN 978-5-93061-068-0 © Оформление. ООО НИЦ «Древности Севера», 2012
Содержание
Предисловие (Н. А. Макаров)��. 6
Часть I
ИСТОЧНИКИ: ТЕКСТЫ И МАТЕРИАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Русь IX века: обзор письменных источников (А. В. Назаренко) ��. 12

До и после Начального свода: ранняя летописная история Руси
как объект текстологической реконструкции (А. А. Гиппиус) ��. 36
Археологические древности как источник знаний о ранней Руси (Н. А. Макаров) ��. 64
Часть II
СЕВЕРО-ЗАПАД
Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) ��. 92

Изборск (Н. В. Лопатин) �� . 122
Псков (Е. А. Яковлева, Е. В. Салмина, Э. В. Королёва) �� . 138
Часть III
СЕВЕРО-ВОСТОК
На берегах озёр Неро и Плещеево (А. Е. Леонтьев) �� . 162

Курганы Ярославского Поволжья (Н. Г. Недошивина, С. С. Зозуля) �� . 178
Суздальское Ополье (Н. А. Макаров) �� . 194
Белоозеро (С. Д. Захаров) �� . 212
Часть IV
ЗАПАД
Гнёздовский археологический комплекс (Т. А. Пушкина, В. В. Мурашёва, Н. В. Ениосова) �� . 242

Полоцкая земля (И. И. Еремеев) �� . 274
Часть V
ЮГ
Киев и Правобережное Поднепровье (А. В. Комар) �� . 300

Чернигов и Нижнее Подесенье (А. В. Комар) �� . 334
На Десне и Сейме, в верховьях Дона и Оки (А. В. Григорьев) �� . 366
Часть VI
Становление Руси: пространство и власть
Восточноевропейские пути сообщения и торговые связи в конце VIII – X в.

(А. Е. Леонтьев, Е. Н. Носов) �� . 382
Древнейшие русские монеты (П. Г. Гайдуков, В. А. Калинин) �� . 402
Знаки Рюриковичей: древнерусская княжеская эмблематика (А. А. Молчанов †) �� . 436
Исторические свидетельства и археологические реалии: в поисках соответствий (Н. А. Макаров) �� . 448
Источники и литература �� . 460

Список сокращений �� . 494
Сведения об авторах �� . 495
Сопка у д. Любыни Шимского района
Новгородской области
6
Предисловие
Эта книга – попытка осветить современное со- становлением нового государства и новой этнокуль-
стояние изучения основных центров ранней Руси и турной общности. Это не в меньшей степени интерес
происходивших в IX–X вв. процессов интеграции их к историческим реалиям первых столетий русской
в единую политическую систему. Авторы рассматри- истории, её конкретным звеньям, повседневно-
вают развитие главных очагов расселения и центров сти, «историческому быту», как сказали бы авторы
политической власти между Средним Поднепровьем XIX столетия. Становится всё более очевидно, что ос-
и Волховом в период от первого появления этнонима новные события военно-политической и социальной
«русь» в средневековых текстах до конца княжения истории ранней Руси навсегда останутся абстракци-
Владимира Святославича, когда формирование тер- ями, если они не будут перенесены на конкретные
ритории нового государства, в основном, заверши- площадки, ландшафт которых воссоздан с высокой
лось. Задача книги – представить целостный взгляд достоверностью и полнотой. Лаконичность боль-
на историческую ситуацию этого времени, синтези- шинства средневековых текстов, рассказывающих о
руя результаты исследований историков и археоло- событиях IX–X вв., сложности и противоречия в их
гов, но отталкиваясь в большей мере от археологиче- интерпретации закономерно порождают стремление
ских реалий. Археологические древности выступают с максимальной подробностью воссоздать отдельные
в данном случае не в качестве фона, а в качестве ос- «фрагменты» прошлого в тех случаях, когда такая
новы для реконструкции исторического действия. работа возможна. В этой ситуации по-новому осоз-
Одним из главных двигателей современного ин- наётся ценность источников, притягивающих вни-
тереса к первым векам истории Руси остаётся стрем- мание не только специалистов, но и широкого круга
ление получить ясные ответы на старые вопросы о любителей истории. Конечно, самостоятельное об-
происхождении государства Русь, обстоятельствах ращение к источникам далеко не всегда даёт возмож-
его появления на исторической сцене, о народах, ность проверки научной аргументации тех или иных
выступивших в качестве его создателей, об истоках концепций «начала» Руси. Однако подобное обраще-
своеобразия его культуры. Скудость источников, ние восстанавливает «контакт» с прошлым, убеждает
кажущаяся простота социального устройства вар- в реальности существования эпохи первых князей,
варских обществ, установка на то, что недостаток позволяет почувствовать её подлинный колорит. Ар-
конкретных свидетельств о тех или иных событиях хеологические древности оказываются важнейшим
и социальных институтах может быть компенсиро- средством, обеспечивающим этот контакт.
ван использованием косвенных данных и сравни- Настоящее издание задумано как серия архе-
тельных материалов, зачастую порождают иллюзию ологических очерков, посвящённых древностям
лёгкости обобщений, подталкивая исследователей отдельных областей и раннегородских центров,
к созданию всё новых версий начала Руси. Сверхза- составлявших основной каркас формирующейся
дача таких исследований часто мыслится как поиски Руси IX–X вв. Основной раздел предваряется всту-
простой, необременённой источниковедческой реф- пительной частью, в которой представлен система-
лексией, формулы «завязки» национальной исто- тический обзор письменных свидетельств о ранней
рии. Археологические данные широко привлекают- Руси, рассмотрена история создания главного лето-
ся в этих разработках, иногда – для обоснования их писного свода, из которого мы черпаем сведения о
ключевых положений. Существование в археологии событиях начальной поры – Повести временных лет,
различных точек зрения на этнический облик и да- и дана общая характеристика археологических мате-
тировку многих памятников и культурных явлений, риалов конца I тыс. н.э. как источника информации
противоречивых интерпретаций археологических об исторической ситуации этого времени. В заклю-
древностей даёт возможность выбрать то, что более чительной части подводятся итоги изучения таких
соответствует тому или иному направлению мысли. категорий древностей, как первые древнерусские
С другой стороны, интерес к ранней Руси сегод- монеты и княжеские знаки. Появление собственно-
ня нацелен не только на то, чтобы объяснить боль- го чекана и символов власти – очевидные признаки
шие исторические явления IX–X вв., восстановить сложения государственных институтов. При всём
последовательность главных событий, связанных со тематическом разнообразии разделов, ядро книги
7
составляют очерки, суммирующие результаты архе- сиональной компетенции, археологи не выступают в
ологического исследования различных регионов и этой книге в качестве толкователей летописных тек-
раннегородских поселений, что и побудило соста- стов, а историки и филологии не ищут в археологи-
вителей вынести слова «археологическая панорама» ческих материалах аргументов в пользу тех или иных
в её заглавие. прочтений письменных источников. Разумеется,
Подобный подход к осмыслению материала и этот принцип не стоит возводить в абсолют, посколь-
построению книги избран с учётом состояния иссле- ку в конечном итоге археологическая и историческая
дованности ключевых археологических памятников картина ранней Руси должны быть соединены. Одна-
IX–X вв. и характера междисциплинарных взаи- ко на сегодняшнем этапе исследования такой подход
моотношений между историей и археологией в из- кажется полезным, так как позволяет разделить на-
учении раннего Средневековья. Имена важнейших дёжно установленные факты и созданные усилиями
памятников, связанных с событиями этого време- историков и археологов образы прошлого, достовер-
ни, таких как Гнёздово, Ладога или Шестовица, по- ность которых не может быть строго доказана.
стоянно присутствуют в исторических сочинениях, Хронологические рамки исследования заданы,
проблемы социального облика этих центров и этни- с одной стороны, историческими событиями, отме-
ческой принадлежности их обитателей обсуждаются ченными в письменных источниках, с другой сторо-
в контексте общих дискуссий об уровне социально- ны, археологическими материалами, характеризу-
экономического развития древнерусского общества ющими период IX–X вв. как эпоху, объединённую
и этническом составе его элиты, однако имеющиеся многими общими явлениями в культуре. Отсчёт на-
в изданиях сведения об этих памятниках не отража- чальной истории Руси традиционно ведётся от пер-
ют современного уровня их изученности. Речь идёт вых упоминаний народа с этим именем в западных
даже не об отсутствии полных изданий материала, а (838 г.) и византийских (860 г.) источниках и в рус-
об отсутствии публикаций, в которых были бы сум- ском летописании (852 г.), в котором эта дата заим-
мированы общие данные об этих объектах, их то- ствована из греческих хронографов. Предположив,
пографии, размерах, составе вещевых коллекций, что появлению Руси как политической силы, от-
культурной принадлежности и хронологии. Боль- правлявшей посольства к византийскому императо-
шинство подобных сводок, сделанных ранее, силь- ру и предпринимавшей нападения на византийские
но устарело. В этой ситуации от археологов ждут, города, предшествовал период её первоначальной
прежде всего, надёжной первичной информации об консолидации, занявший несколько десятилетий,
итогах исследования основных памятников и исто- мы можем отнести её предысторию к самому на-
рических областей эпохи ранней Руси, изложенной в чалу IX в. Ещё труднее аргументированно выбрать
такой форме, чтобы она была доступна представите- хронологическую точку, которую следует считать
лям других гуманитарных дисциплин. Учитывая дис- концом эпохи формирования государства, в каче-
куссионность многих хронологических построений, стве рубежа здесь можно с равным основанием рас-
особенно актуально обоснование датировок, ясное сматривать смерть Святослава (972 г.), вокняжение
изложение аргументов и материалов, используемых Владимира в Киеве (978 г.), принятие христианства
для определения хронологических позиций памят- (988 г.) или конец княжения Владимира (1015 г.).
ников, в первую очередь, их нижних дат. С точки зрения археологии очевидно, что при
Идея комплексного изучения крупных явлений всём разнообразии культурных традиций различных
истории средневековой Руси, предполагающая со- областей формирующегося государства, в этой куль-
единение усилий различных научных дисциплин в туре много общего: её объединяет общая простота
сборе источников и их интерпретации, принята со- бытового уклада, известный архаизм (господство
временной наукой как аксиома. Действительно, наи- лепной керамики в большинстве областей, скром-
более впечатляющие успехи достигнуты в последние ный набор украшений в костюме основной части на-
десятилетия там, где в рамках междисциплинарных селения) и присутствие престижных вещей: дорогих
проектов изучаются различные группы источников, украшений, бытовых вещей и предметов вооруже-
наиболее ярким примером служат достижения в из- ния, значительная часть которых представляет со-
учении средневекового Новгорода. Однако представ- бой импорты. При этом элементы престижной «дру-
ление о лёгкости свободного пересечения дисципли- жинной» культуры малозаметны в археологических
нарных границ и простоте совмещения информации, комплексах IX в., но ярко представлены в древностях
извлекаемой из текстов и материальных памятников, следующего столетия, главным образом, второй его
заключает в себе известные опасности. На стыках половины. Важнейшей составной частью комплекса
дисциплин рождаются не только открытия, но и со- археологических древностей IX–X вв. являются ку-
мнительные реконструкции. Поэтому в настоящем фические серебряные монеты, ввоз которых начал-
издании результаты изучения письменных источни- ся ещё в конце VIII в. и продолжался до рубежа X–
ков и археологических древностей представлены раз- XI вв. Знакомство с археологическими древностями
дельно. Оставаясь в строгих границах своей профес- убеждает в том, что конец X – начало XI в., время
8
Владимира, рассматриваемое как целостный период риальные следы исторической жизни IX–X вв., од-
социально-политической истории, является време- нако лакуны, как нам кажется, не вносят серьёзных
нем глубоких культурных изменений, затронувших искажений в общее видение географического про-
все сферы жизни, от производств и ремёсел до по- странства ранней Руси.
гребальных обычаев. Разумеется, эти изменения Авторы настоящего издания представляют
происходили не одномоментно. «Смена эпох» в дей- различные научные учреждения Москвы, Санкт-
ствительности представляла собой достаточно про- Петербурга, Киева и Пскова – академические ин-
должительный процесс, завершившийся к началу ституты, музеи и университетские центры. Создание
XI в., когда мир материальных предметов, создавав- книги, суммирующей результаты изучения ключевых
шихся насельниками древнерусских сёл и городов, археологических памятников Севера и Юга Руси,
окружавший их в повседневной жизни, оказался потребовало объединения усилий учёных, принад-
радикально обновлён. Поэтому, отдавая себе отчёт лежащих к различным научным школам и имеющих
в том, что хронологический период, охватывающий собственные взгляды на исторические процессы и
IX–X столетия, объединяет весьма различные по культурные явления IX–X вв. Взявшись за создание
своему характеру события и явления и имеет раз- общего труда, мы встали перед необходимостью со-
мытые границы, мы, в то же время, имеем все ос- гласовать различные трактовки и интерпретации ар-
нования рассматривать его как целостную эпоху в хеологических материалов, различные точки зрения
культурной истории Руси. на социальную природу тех или иных археологиче-
Учитывая условность верхней хронологической ских памятников и место различных центров в поли-
границы, мы сочли необходимым рассмотреть неко- тической истории Руси IX–X вв. Сделать это оказа-
торые культурные явления, связанные с укреплени- лось возможно лишь путём некоторой сдержанности
ем института княжеской власти в эпоху Владимира, в авторской исторической интерпретации археоло-
но принадлежащие также и более позднему време- гических материалов, отказа от их однозначного ис-
ни, однако не стали затрагивать тему принятия хри- толкования в тех случаях, когда оно представляется
стианства и отказались от анализа обширного ком- коллегам неочевидным. Мы видели свою задачу не
плекса археологических материалов, связанных с в том, чтобы предложить одно, единственно верное,
процессом христианизации. Христианские древно- объяснение археологической картины, а, скорее, в
сти начальной поры, отражающие «смену религий» том, чтобы изложить сумму археологических фактов,
при Владимире, трудно отделить от общего массива предоставив читателю возможность самому оценить
христианских древностей конца X – начала XII в., обоснованность различных версий её объяснения.
поэтому обращение к этой теме увело бы слишком Историческое лицо ранней Руси раскрывают не
далеко за изначально установленные временные ´ только повествовательные тексты, но и изображения,
рамки исследования. передающие реальные черты исчезнувшего мира.
Книга не претендует на полное освещение всех Современной России подлинный облик начальной
аспектов ранней истории Руси и далеко не исчерпы- Руси малознаком, он заслонён свидетельствами по-
вает потенциал археологических памятников как ис- вседневной жизни и художественными памятника-
точников для её изучения. За рамками этой работы ми последующих столетий, оставивших более яркие
остались многие важные проблемы социально-эко- следы. Чтобы приобщить читателя к культуре и по-
номической истории, культурные явления и полити- вседневности этой эпохи, мы попытались насытить
ческие институты, которые исследуются в историче- книгу иллюстрациями, воспроизводящими разные
ской науке с привлечением археологических данных. составляющие исторической среды IX–X вв. – от
Так, в книге нет обобщающих разделов, посвящён- средневековых ландшафтов и элементов застройки
ных дружинным древностям и вопросам формиро- поселений до бытовых вещей и украшений костюма.
вания военной элиты средневековой Руси, ранне Мы постарались показать материалы, собранные на
средневековым городам, славяно-скандинавским разных этапах археологического изучения средневе-
отношениям, языческим верованиям и культам. ковой Руси, обращаясь к богатым коллекциям Госу-
Обзоры основных материалов, характеризующих дарственного исторического музея и Государствен-
эти явления и процессы, присутствуют в разделах, ного Эрмитажа, архивным материалам Института
посвящённых отдельным территориям и раннего- археологии РАН и Института истории материальной
родским центрам. Построив исследование как ар- культуры РАН, а также находкам, сделанным в самое
хеологическую панораму, мы исходили из того, что последнее время. Восприятие ранней Руси будет не-
подобный подход и организация материалов сегодня полным, если читатель не почувствует особое оба-
более соответствуют реальным возможностям архео- яние этой эпохи как времени поиска нового стиля,
логии и задаче строгого разделения фактов и гипотез. рождения новых образов, органично сочетающих
Опубликованные в настоящем издании очерки традиции разных культур.
не обеспечивают сплошного обозрения всех исто-
рических областей, в которых представлены мате- Н. А. Макаров
9
10
Часть I
Источники: тексты
и материальные
памятники
11
Рис. 1. Византия. Фоллис императора Феофила (829–842 гг.). Константинополь. Медь.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
12
А. В. Назаренко
Русь IX века:
обзор письменных источников
В настоящей статье никоим образом не ставится ность объёма заставила отказаться от цитирования
задача дать очерк истории руси / Руси1 в IX столетии. источников in extenso, а также от погружения в глу
Это – цель комплексная, и сделать, по возможности, бины местами практически необозримой историо
шаг к её достижению есть, как мы понимаем, сверх графии, которая, к тому же, нередко производит впе
задача предлагаемой читателю книги в целом. Здесь чатление бесконечного вращения в кругу одних и тех
же приведён всего лишь систематический обзор со же аргументов и толкований. В комментариях упор
временных делу письменных свидетельств о древней сделан на разъяснение источниковедческой стороны
шей руси до захвата Олегом Киева, то есть примерно дела, без которой невозможна оценка, хотя бы са
до рубежа IX–X вв.2; он призван служить своего рода мая общая, той или иной информации, её значения
историческим «задником» для преимущественно ар и удельного веса в ряду других. Понятно, что никак
хеологических штудий данного тома. Это – именно нельзя было обойтись и без некоторого интерпрета
проблемный обзор, а не комментированная хресто тивного минимума – иначе многие данные попросту
матия соответствующих фрагментов, ибо ограничен не могли бы быть правильно поняты. Мы старались
не использовать комментарии для пропаганды име
1
Написание со строчной имеет в виду этноним, а с
прописной – хороним; автор сознательно избегает рас ющейся у автора этих строк общей концепции, но
пространенного в историографии термина русы (или, того вынуждены отметить, что нередко интересующая
хуже, руссы) – «научного» фантома, возникшего под пером нас информация может быть извлечена из источни
переводчиков новейшего времени в качестве корреля ка только в результате исследовательских усилий, а
та к греч. Ῥῶς, араб. ar-Rūs, лат. Ruz(z)i и закрепившегося в
историографии. В последнее время были попытки прибе это неизбежно придает ей оттенок субъективности.
гать к неологизму русьский во избежание неприемлемого Кроме того, многообразие существующих в науке
для многих отождествления с русск. русский. Не обсуждая мнений отнюдь не всегда является следствием слож
здесь собственно идеологическую подоплеку (в наших гла ностей с истолкованием того или иного источника.
зах отнюдь не бесспорную) такого различения, заметим
только, что форма русьский, естественная в древнерусском, В таких случаях приоритет остаётся, конечно же, за
в современном языке выглядит морфологическим уродцем. источником, определённость которого – столь же
Вместе с тем, иногда прибегая в дальнейшем к определе ланную, но иногда неразличимую невооруженным
нию русский применительно к руси / Руси IX в., заключаем
его в кавычки, так как смысловое наполнение этого терми глазом – мы не считали нужным скрывать.
на в тот начальный период русской истории было всё же Круг подлежащих рассмотрению текстов доволь
совсем иным, нежели в последующие столетия. но обширен, более того – он продолжает пополнять
2
Искусственную летописную дату этого события – ся. Историки уже успели привыкнуть к этому об
6390 (882/883) г. (ПСРЛ 1, стб. 22; 2, стб. 16) – необходимо, стоятельству, несмотря на то что испытывают порой
мы уверены, сдвинуть в сторону её упозднения, ближе ко
времени заключения Олегом договора с Византией в 911 г. трудности при соединении в единой непротиворе
Не останавливаемся здесь на спекуляциях на основе так чивой картине всей полноты многообразных данных
называемого «Кембриджского документа» (Голб, Прицак, нескольких, причём далеких друг от друга, языковых
1997, с. 134–142), которые приводили некоторых исто и культурных традиций. Однако при всех сложностях
риков (см., например: Цукерман, 1996, с. 77) к идее о во
княжении Олега в Киеве только в 930-е гг. бесспорно одно – что мы имеем дело с удивительным
13
Часть I. Источники: тексты и материальные памятники
фактом: народ, до той поры совершенно не извест ничем не замечательного монастыря св. Бертина,
ный, со второй трети IX в. разом, как бы ex nihilo, как иногда думают (см., например: Цукерман, 1997,
появляется на страницах византийских, латинских, с. 664). В части, касающейся правления Людовика
арабо-персидских источников самого разного ха Благочестивого, «Бертинские анналы» продолжают
рактера – хроник, посланий, этно-географических сохранять официальный общефранкский характер,
трактатов, торговых уставов. И не просто появляет так что пространное сообщение о «русском» посоль
ся как ещё один элемент в экзотической номенкла стве записано непосредственно по следам событий
туре варварской периферии, а буквально взрывает его очевидцем – придворным капелланом Пруден
военно-политическую ситуацию в Северном При цием, безусловно, знакомым также и с протоколами
черноморье, успев в течение полувека своей началь переговоров.
ной истории заявить о своём не только чрезвычайно В сообщении «Бертинских анналов» выделяется
активном военном, но и прочном торговом присут несколько узловых моментов.
ствии на широком пространстве от среднеазиатских Прежде всего выясняется, что «русские» послы
и столичных рынков Арабского халифата до «латин явились на Рейн вместе с посольством к Людовику
ского» Среднего Подунавья. Это отразилось и на от византийского императора Феофила (829–842), к
характере информации о руси, ибо в большинстве которому они прибыли ранее «ради дружбы». При
важнейших случаев – что важно подчеркнуть – речь чину тому объяснил в своём послании сам Феофил5:
идёт не о наблюдениях издалека или заметках по император не хотел, чтобы послы возвращались тем
слухам, а об автопсии: автор «Бертинских анналов» путём, которым пришли, «так как он пролегал по
лично видел «русских» послов при дворе императо землям варварских и в своей чрезвычайной дикости
ра Людовика I, патриарх Фотий воочию наблюдал исключительно свирепых народов». В науке уста
«русский» флот со стен Константинополя, Ибн Хор новилось относительно единое мнение, что под по
дадбех сталкивался с «русскими» купцами в Багдаде следними Феофил имел в виду венгров: именно в это
или своем родном Табаристане, мытники маркграфа время они появились в причерноморских степях –
Ар(и)бона непосредственно общались с «русскими» той стране, которую, вслед за Константином Багря
торговцами, собирая с них пошлины в Баварской нородным, принято именовать Леведией (Λεβεδία)
восточной марке. Об этой крайней неординарности (Сonst. De adm. 38, p. 158.4, 8), – и столкнулись на
происходившего в целом надо помнить во избежание Нижнем Дунае с войсками Феофила (см. послед
соблазна при случае закрыть глаза на те или иные ний подробный разбор проблемы: Zuckerman, 1997,
не слишком «удобные» конкретные свидетельства в р. 51–74; Цукерман, 1997, с. 663–688).
силу их кажущейся невероятности. Поскольку византийские посольства к фран
Древнейшим точно датированным известием о кам отнюдь не были ежегодными, послы «народа
руси остаётся широко известное сообщение франк Rhos» могли ждать оказии в Константинополе до
ских «Бертинских анналов» под 839 г. о посольстве вольно долго, и их прибытие на Босфор приходится
от «народа» (gens), что «зовётся Rhos»3, к франкскому датировать достаточно широко – около 836/838 г.
императору Людовику I Благочестивому (814–840), Но чаще в науке комментировалось другое след
который принял его 18 мая в своём пфальце (коро ствие из сказанного: коль скоро Феофил направил
левской резиденции) Ингельхайм (рис. 2) на Среднем «русских» послов к Людовику, то приходится ду
Рейне4. «Бертинские анналы» – название условное мать, что либо василевс, либо сами послы знали о
(по местонахождению единственной полной руко каком-то маршруте, связывавшем франкские зем
писи, вероятно, второй половины IX в. в монастыре ли с местом, куда предстояло вернуться послам. А
св. Бертина, близ Сент-Омера, на севере Франции); это уже самым непосредственным образом касается
на самом деле речь идёт о западнофранкском про ключевого вопроса о локализации того политиче
должении «Франкских королевских анналов» – па
мятника официальной историографии VIII – первой 5
Именно из греческого текста происходит и уни
трети IX в., а вовсе не об анналах периферийного и кальная для латинской традиции форма этнонима Rhos,
которая, вопреки высказывающимся иногда сомнени
3
Перевод, на котором настаивает М. Б. Свердлов ям (Свердлов, 1989, с. 12, примеч. 6), явно представляет
(Свердлов, 1989, с. 12, примеч. 6; 2003, с. 98–99; см. также: собой транслитерацию обычной для греческого формы
Шаскольский, 1981, с. 45), будто Rhos – не самоназвание, Ῥῶς. М. Б. Свердлов указывает, что графема Rh- в средне
а так этот народ, по словам его послов, был называем со вековой латинской графике часто встречалась и вне транс
стороны, другими народами, является недоразумением. литераций греческих имен. Теоретически это так, но в
4
Издания Ann. Bert., 1883, р. 19–20; 1958, р. 42, 44 и «Бертинских анналах», в том числе и в части, написанной
1964, р. 30–31 на пространстве интересующего нас фраг Пруденцием, такая мода украшать чисто графическим
мента текстологически равноценны. На русский язык от «придыханием» букву r не прослеживается: нетрудно про
рывок о посольстве Rhos переводился многократно; назо верить, что, за исключением традиционных Rhenus «Рейн»
вём лишь последние по времени: Свердлов, 1989, с. 10–11; и Rhodanus «Рона» (да и то непоследовательно), автор пи
ДРСЗИ, с. 288–289 (А. В. Назаренко); Назаренко, 2010, шет имена собственные исключительно с «простым» r:
с. 18–21 (здесь указаны также переводы на другие европей Rotumum «Руан», Remi «Реймс», Ravanus, Ragenarius (гер
ские языки). манские личные имена) и т. д.
14
А. В. Назаренко. Русь IX века: обзор письменных источников
Рис. 2. Районы военной, торговой и политической активности руси по источниками IX – начала Х в.
Условные обозначения:
– пункты и районы активности руси;
– направления движения руси
15
ского образования, которое было создано «народом осаждали захваченный арабами южноитальянский
Rhos» и правитель которого вознамерился в 30-х гг. город Бари. Осада затянулась, и между союзника
IX в. заключить «дружбу» с императором Византии, ми возникла нервная переписка, в ходе которой
причём последний имел основания придавать тако Василий I затронул также принципиальную для
му предложению серьёзное значение. византийской политической доктрины тему импе
Двумя другими моментами рассказа «Бертин раторского титула. С его точки зрения, только кон
ских анналов», существенными для ответа на на стантинопольский василевс имел право на такой ти
званный вопрос и давно, хотя и с разным успехом, тул, тогда как его усвоение франкскими государями
дискутирующимися в науке, являются титул «каган» являлось узурпацией. Послание Василия не сохра
(chacanus), который прилагал себе «король» (rex) нилось, но его содержание без труда угадывается на
Rhos 6, и этническая принадлежность послов, оказав основе подробного, по пунктам, ответа Людовика.
шихся, в результате расследования при дворе Людо Один из аргументов византийского императора сво
вика, свеями (Sueones). Со времён А. Куника и В. Том дился, как видно, к тому, что правители разных на
сена (Kunik, 1844, S. 96–97; Томсен, 1891, с. 40–42)7 родов носят разные имена, а император – один для
это известие «Бертинских анналов» служило одним всех христиан. Его франкский корреспондент пы
из главных, если не самым главным, доказательством тается последовательно, со ссылками на латинские
скандинавских корней первоначальной руси. Мно книги, оспорить все перечислявшиеся примеры та
гократные попытки так или иначе релятивировать кого рода титулований.
его – свеями были якобы только послы руси, но не В этой полемике есть и следующий небольшой
сама русь (Гедеонов, 1876, с. 503–504; Сахаров, 1980, пассаж: «Каганом же (chaganus), как мы убежда
с. 44–45; Шаскольский, 1981, с. 54; Свердлов, 2003, емся, звался предводитель (praelatus) авар, а не ха
с. 98–99, 102; и мн. др.) или т. п. – не могут быть при зар или норманнов (Nortmanni), а также не прави
знаны состоятельными 8 ввиду недвусмысленного тель (princeps) болгар, а король (rex) или государь
свидетельства другого латинского источника IX в., (dominus) болгар» 9. Cледовательно, в послании Ва
которое являет собой абсолютный pendаnt к записи силия I титул кагана прилагался не только к гла
Пруденция о кагане руси-Sueones. Речь идёт о посла ве хазар, в отношении которых то было известной
нии итальянского короля и франкского императора официальной практикой византийской император
Людовика II (844–875) (не Людовика II Немецкого, ской канцелярии10, но и каких-то «норманнов»11.
как по недоразумению часто считается) к византий
скому императору Василию I (867–886) от 871 г. 9
Послание дошло в составе «Салернской хроники»
Этот памятник исследователям известен мень (Х в., в списке около 1300 г.): MGH Epp. 7, p. 388 (издано
W. Henze); Chron. Salern., 1956, cap. 107, р. 111; русский
ше, чем «Бертинские анналы»; кроме того, его пра перевод более пространного фрагмента в контексте: На
вильное понимание осложнено неисправностью заренко, 2010, с. 22–24. В отечественную науку эти дан
первого критического издания и ущербностью отры ные вошли в искажённом виде; в издании «Салернской
хроники» Г. Х. Перцем в составе Monumenta Germaniae
вочных русских переводов. Поэтому остановимся на Historica (1839 г.) содержалась неоправданная конъектура:
нём чуть подробнее. «Chaganum vero non praelatum Avarum…» вместо «Chaganum
В 871 г. Василий I и Людовик II, внук Людовика I vero nos praelatum Avarum…» (Сhron. Salern., 1839, р. 523).
Благочестивого, выступали единым фронтом про В результате текст приобретал странный смысл, будто
франкскому императору и его канцеляристам было неиз
тив арабов: франки с суши, а греческий флот с моря вестно, что правитель авар, ещё менее столетия тому назад
непосредственных соседей Франкского государства, ти
6
Ввиду приводимых ниже данных о кагане-правителе туловался каганом. Эта странность компрометировала, в
руси IX в. никак не может быть принята старая идея, буд глазах историков, достоверность источника в целом. Под
то под chacanus имелся в виду не титул, а скандинавское линность послания, некогда ставившаяся под сомнение, в
личное имя правителя – Хакон (Карамзин, 1842, стб. 29; настоящее время не оспаривается.
примеч. к т. 1, стб. 47, примеч. 110), которая, во всеоружии 10
См., например, «χαγάνος Χαζαρίας» в адреснике-
напрасной учёности, недавно была вновь высказана И. Га титулярнике Константина Багрянородного (Const. De
рипзановым (Garipzanov, 2006, p. 7–11). cerim., II, 48, р. 690.16, 21); применительно к IX в. титул
7
Точнее было бы сказать – со времён Г. З. Байера неоднократно зафиксирован в «Хронографии» Феофана
(Bayer, 1741, p. 388–436) и Г. Ф. Миллера (Müller, 1749); (Theoph., p. 372–373, 377/378 и др.; Чичуров, 1980, с. 39–
ограничиваемся, однако, названными двумя работами как 41). Франки не состояли в политических контактах с ха
основополагающими для дальнейших труднообозримых зарами, поэтому их неосведомлённость в данном случае
дискуссий, в которых суммированные здесь аргументы, в извинительна.
сущности, уже почти не менялись. 11
Cбивчивый синтаксис фразы в латинском ориги
8
Нельзя не видеть, что они порочны и методически, нале (посильно отражённый нами и в переводе) и, как
так как диктуются априорным (или, если угодно, обще следствие, её двусмысленность – не повод усомниться в
теоретическим) нежеланием признать ведущую, или хотя аутентичности текста послания в данном месте (Петру
бы активную, роль скандинавского этнического компо хин, Раевский, 2004, с. 293–294; Петрухин, 2005, с. 74–75).
нента в становлении государственности на Руси. Между В. Я. Петрухин понимает его так, будто Людовик возражал
тем, это как раз и есть та проблема, которую необходимо против титулования каганом в том числе и болгарского
прояснить на основании источников, в том числе «Бер хана, и справедливо указывает, что такого рода случаи по
тинских анналов». византийским источникам неизвестны. Но что же отсюда
16
Искусственный этникон Nortmanni – специфически один, также североитальянский текст – «Венециан

латинский, и потому возникает естественный во ская хроника» Иоанна Диакона (рубеж X–XI вв.), где
прос, какому греческому термину он соответство хорошо засвидетельствованное нападение руси на
вал? Ответ может быть двояким. Константинополь летом 860 г. (о нём подробнее пой
Во-первых, позволительно думать о частичной дет речь ниже) приписано именно «народу норман
кальке с греческих, также кабинетных, описатель нов» (Normannorum gentes) (Ioan. Diac., р. 116–117;
ных названий типа τὰ βόρεια ἔθνη, τὰ βόρεια γένη «се Кузенков, 2003, с. 151; Назаренко, 2010, с. 53–54).
верные народы», οἱ βόρειοι Σκύθαι «северные скифы», Отождествление скандинавов вообще, ставших ши
что изредка применяются к руси в византийских роко известными в IX в. в ходе викингских набегов
источниках конца IX – середины Х в. (Бибиков 1, на Западную и даже Южную Европу, с русью про
с. 541), – например, в трактате о морском бое импе явилось и в арабской традиции того времени, как
ратора Льва IV Мудрого (886–912), где читаем о не то видно по сообщению ал-Йаʻкуби (конец IX в.) о
больших быстроходных судах «северных скифов», на нападении в 843/844 г. на Севилью «маджусов», ко
которых они по рекам спускаются к Эвксинскому торых принято называть русью и которые поднялись
понту (Leon. Naum., 78, р. 32. 27–33). Вместе с тем – на кораблях по Гвадалквивиру (al-Jakûbi, р. 354; рус
и это во-вторых – у североитальянского автора (то ский перевод: Калинина, Коновалова, Петрухин,
есть земляка Людовика II) середины Х в. Лиудпранда 2009, с. 38; ср.: Куник, Розен, 1878, с. 161–191; о про
Кремонского застаём уже вполне сформировавшееся блеме: Калинина, 2001, с. 190–210)13. Стало быть,
отождествление лат. Nordmanni = греч. Ῥῶς, причём вполне допустимо думать, что в послании Василия I
текст источника недвусмысленно удостоверяет, что речь шла просто о Ῥῶς и их кагане.
это отождествление сложилось на латинской почве, Однако в любом случае, независимо от рекон
а не было скопировано с греческого словоупотре струкции конкретного прототипа лат. Nortmanni из
бления12. Что перед нами не просто гапакс – резуль письма Людовика II, – и это важно подчеркнуть –
тат рассуждений учёного епископа, доказывает ещё «норманнам», управлявшимся собственным кага
ном, не видно никакого иного соответствия, кроме
вытекает? Лишь то, что предложенное прочтение неверно. руси. Этот принципиальный факт лишний раз без
Окончание фразы (которое В. Я. Петрухин напрасно усека условно подтверждается известной арабской тради
ет) надо понимать иначе: в послании Василия I правитель цией об «острове руси», у которой (руси) «есть царь
болгар был поименован термином, который в латинском
переводе передан достаточно неопределённым princeps. Что (malik), именуемый хакан-рус (Hāqān-Rūs)»; впервые
это был за термин, решительно сказать нелегко. Обычны эта традиция зафиксирована у арабо-персидского
ми титулами болгарских ханов в византийских источниках географа Ибн Русте, писавшего в первой четверти
(до того, как в начале Х в. Симеон стал именоваться «ца Х в. (Ibn Rust., p. 145; Новосельцев, 1965, с. 303; Ка
рём» – βασιλεύς) служили ἄρχων, реже κύριος, которые вряд
ли вызвали бы претыкание у Людовика II, ибо служили линина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 48; см. так
обычными греческими соответствиями лат. rex и dominus. же немецкий перевод с комментарием: Göckenjahn,
Вероятно, Василий I употребил какой-то более непривыч Zimonyi, 2001, S. 81), и отражает, вне сомнения,
ный и расплывчатый термин – вроде ἡγούμενος (примени историческую ситуацию IX столетия14. Таким об
тельно к болгарам см., например: Theoph., р. 219) или т. п.
Надо учесть, что задача, которую византийский император разом, информация о «норманнах» из послания
поставил перед своими нотариями, была не из лёгких: при Людовика II вполне изоморфна более ранней ин
вычное и универсальное греч. ἄρχων не годилось для де формации «Бертинских анналов» о «народе Rhos» и
монстрации разнообразия титулатуры правителей разных
народов, так что приходилось прибегать к раритетам, вроде 13
Название «маджусы» у арабских авторов означало
πρωτοσυμβούλος в отношении багдадских халифов (Theoph., язычников-огнепоклонников и применялось, наряду с пер
р. 225.7; Const. De cerim., II, 48, р. 686.14, 16) и т. п. сами и индусами, также и к другим народам, кремировав
12
Предваряя пространный рассказ о походе князя Иго шим умерших, в частности – к скандинавским викингам.
ря на Константинополь в 941 г., Лиудпранд даёт этногра 14
Так называемая «Анонимная записка», в отдельном
фическую справку: «Ближе к северу обитает некий народ, виде не сохранившаяся, к которой, как считается, восхо
который греки, по внешнему виду, называют русью (Rusii), дит блок восточноевропейской информации у Ибн Русте и
ῥούσιος, мы же, по местонахождению, именуем норманнами некоторых других более поздних авторов (ал-Мукаддаси,
(Nordmanni). Ведь на немецком (Teutonum) языке nord озна Гардизи и др.), на основании её содержания (например, ло
чает север, а man – человек; поэтому-то северных людей и кализации печенегов ещё к востоку от Волги) обычно дати
можно назвать норманнами» (Liudpr. Antap. V, 15, p. 137; руется последней четвертью IX в., вероятно – ближе к концу
русский перевод: Назаренко, 2010, с. 38). Народная этимо столетия (Мишин, 2002, с. 50–58). Среди востоковедов из
логия, производящая название руси от греч. ῥούσιος «ры давна распространена также альтернативная точка зрения,
жий», принадлежит, очевидно, самому Лиудпранду (кото согласно которой эта информация имеет источником не
рый владел греческим), так как собственно византийским сохранившуюся полную версию труда Ибн Хордадбеха (см.
источникам форма этнонима *Ῥούσιοι неизвестна. Вряд ли о нём ниже) – непосредственно или через посредство ра
стоит считать русином некоего Ἄτζος Ῥούσιος, упомянутого в ботавшего в первой половине Х в. ал-Джайхани (Marquart,
числе свидетелей в одной южноитальянской грамоте 1135 г. 1903, S. XXXI; Новосельцев, 1965, с. 283–284; Lewicki 2/2,
(Бибиков 1, с. 634); греч. Ἄτζος передает распространённое s. 12; Göckenjahn, Zimonyi, 2001, S. 34–35; и др.). Для це
в Италии германское имя Azzo (уменьшительная форма от лей нашего обзора вовсе нет необходимости вникать в эту
Adalbertus или подобного), так что в Ῥούσιος естественнее контроверзу, потому что при любом её решении датировка
всего видеть прозвище-цветообозначение. сведений Ибн Русте о руси IX столетием остаётся в силе.
17
их правителе-кагане15 и может служить доказатель скую» из Новгорода, является, скорее всего, глоссой
ством того, что за истекшие после (первого?) по славянского перевода, который был выполнен пред
сольства руси в Константинополь тридцать с лиш положительно в XIV столетии в колонии русских го
ним лет политические контакты между двумя этими стей-сурожан, среди которых новгородцы должны
сторонами должны были продолжиться. И тому есть были занимать заметное место (Ivanov, 2006, p. 115).
прямые доказательства. Прежде чем перейти к менее спорному свидетель
Мы имеем в виду данные ряда аутентичных ви ству «Жития св. Георгия Амастридского», обратимся
зантийских источников IX в. о военной активности к абсолютно бесспорным данным о нападении «рус
руси в Южном Причерноморье, которая имела по ского» флота на Константинополь (рис. 2) в 860 г. Оно
литические и церковно-политические последствия. отразилось в целом ряде, главным образом, визан
Сразу же вынесем за скобки «Житие св. Стефана тийских источников, которые недавно были собра
Сурожского» ввиду источниковедческой шаткости ны и изданы с русским переводом и комментарием
его известия о том, что вскоре после смерти св. Сте П. В. Кузенковым (2003, с. 3–172), что принципиаль
фана, случившейся около 787 г., на крымский Сурож но облегчает нашу задачу. Центральное место среди
(Сугдею) «приде рать велика русьская из Новаго них принадлежит сочинениям константинопольско
рода, князь Бравлинъ силенъ зѣло» (Васильевский, го митрополита Фотия (858–867, 877–886), бывшего
1893, с. 95; Ivanov, 2006, p. 16116). Несохранившийся17 современником и свидетелем нападения – двум го
греческий оригинал «Жития», сильно расширенный милиям (поучениям) «на нашествие руси» («εἰς τὴν
при создании славянского перевода (Васильевский, ἔφοδον τῶν Ῥῶς»), написанным непосредственно во
1893, с. CCXL–CCLXIII), можно ориентировочно время событий19, и окружному посланию 866/867 г.20
датировать рубежом X–XI вв. (Ivanov, 2006, p. 111), У Фотия нападение руси на Константинополь
но пояснение, что Бравлин18 возглавлял «рать русь никак не датировано, и по косвенным данным его
15
Приведённые данные делают беспочвенной до сих
датировка в науке долгое время колебалась между
пор имеющую хождение догадку, будто свеи-Rhos были 859/860 и 865/866 гг. (см. сжатый историографиче
представителями хазарского кагана (Васильевский, 1893, ский обзор: Кузенков, 2003, с. 9–11), пока в 1894 г.
с. CXVII; Laehr, 1930, S. 16–17, 122–123, Anm. 18; Golden, не была опубликована сохранившаяся в единствен
1982, p. 77–97; Мельникова, 2010 б, с. 227; и др.); не гово
рим уже о том, что она плохо вписывается в контекст рас ном списке конца XIII в. так называемая «Брюс
сказа «Бертинских анналов», коль скоро путь из Византии сельская хроника» – источник, по всей видимости,
в Хазарию через Крым, где владения той и другой непо середины XI в., поскольку изложение доведено до
средственно соседствовали, отнюдь не пролегал по землям времени императора Романа III Аргира (1028–1034).
свирепых варваров. В качестве торжественного архаизма
титул «каган», применительно уже к киевским князьям, Этот текст не был бы ничем особенным замечателен
дожил, по крайней мере, до середины XI в., когда был не (ибо является достаточно типичным представите
однократо употреблён Иларионом, будущим киевским лем обширного семейства византийских кратких
митрополитом, в отношении крестителя Руси князя Вла
димира и его сына, киевского князя Ярослава Мудрого хроник – перечней императоров с отдельными ла
(Молдован, 1984, с. 73, 92, 99 [пять раз]; Сумникова, 1986, пидарными заметками относительно того или ино
с. 41). Не принимаем здесь в расчёт несколько смутного го правления), если бы не уникальное, в том числе
показания «Слова о полку Игореве», где каганом, кажет и для самой «Брюссельской хроники», примечание
ся, титулован черниговский князь Олег Святославич (умер
в 1115 г.). О проблеме в целом см.: Новосельцев, 1982 а, к правлению Михаила III (856–867): «В его цар
с. 367–379 (автору осталось неизвестным послание Людо ствование, 18 числа июня месяца, 8 [индикта], в
вика II); Коновалова, 2001 а, с. 108–135. 6368 году, на 5-м году его правления пришла русь с
16
Публикация по иной, нежели у В. Г. Васильевского, двумястами кораблями» и т. д. (Anecd. Brux., р. 33;
более ранней – XIV в. – рукописи. Сам В. Г. Васильевский Кузенков, 2003, с. 156 [цитируем этот перевод с ми
(1893, с. ССXXVII–CCXXXII) допускал, что в «Житии» в
данном случае могло отразиться реальное нападение руси нимальной редакционной правкой]). Все три годо
на Сурож в начале IX в.; недавно аналогичную точку зре вые датировки согласны друг с другом, так что нет
ния высказал Г. Г. Литаврин (2000, с. 32–35).
17
Г. Г. Литаврин (2000, с. 32) указывает на «до сих пор не 19
Editio princeрs – Порфирий (Успенский), 1864; по
исследованную» копию «утраченного оригинала краткого следнее критическое издание с учётом всех пяти извест
жития Стефана» из патриаршей библиотеки в Константи ных списков (наиболее ранние из которых относятся к
нополе (cod. Chalcensis 75), но это, похоже, недоразуме XIV в.): Phot. Hom. / Laourdas, р. 4–57; греческий оригинал
ние, так как именно по этой Халкийской рукописи издал (по изданию В. Лаурдаса) с русским переводом: Кузенков,
греческий текст В. Г. Васильевский; краткий греческий ва 2003, с. 23–39, 45–65; этот перевод воспроизведён также в
риант не содержит ни одного из тридцати с лишним чудес хрестоматии: Бибиков 2, с. 156–190 (в последних двух из
св. Стефана, которые составляют бóльшую часть жития в даниях – и библиография вопроса); английский перевод
версии, отразившейся в славянском переводе. с комментарием: Phot. Hom. / Mango, р. 74–110; история
18
Имя князя присутствовало в греческом тексте, судя по текста: Кузенков, 2003, с. 17–22.
тому, что в армянском переводе «Жития», который много ко 20
Известно в науке с XVII в.; критическое издание по
роче славянского, хотя и заметно пространнее сохранившего семи спискам: Phot. Ep., р. 39–53; полный перевод на рус
ся греческого текста, нападение возглавляет «некий Пролис ский язык: Кузенков, 1999, с. 85–102; издание касающего
из народа злобного и нечестивого», но анонимного (Bozoyan, ся руси отрывка греческого оригинала и русского перевода
2006, p. 104–105: армянский текст и французский перевод). с контекстом: Кузенков, 2003, с. 71–75.
18
никакой причины не доверять и дневной дате 21 – к рабам (ἀνδραπόδοις)23, неименитый (ἄγνωστον) – но

тем более, что наиболее благоприятные условия получивший имя от похода на нас, неприметный –
плавания по Черному морю, действительно, прихо но ставший значительным» (Phot. Hom. / Laourdas,
дятся на июнь-июль, и флот князя Игоря под Царь р. 33, 35; Кузенков, 2003, с. 57 [цитируем этот пере
градом, как известно, также появился в июне 941 г. вод с одной редакционной поправкой]). К этим ри
(Theoph. Cont., р. 423.14; Leon. Gramm., р. 323.8). торически несколько заострённым характеристикам
Количество кораблей – именно 200 – совпадает с следует добавить существенное пояснение из окруж
показанием византийской хронографической тра ного послания: русь посмела «поднять руку на Ро
диции, отразившейся у Симеона Логофета (Кузен мейскую державу», ибо к тому времени «поработила
ков, 2003, с. 113–118), что ещё раз подтверждает до [живших] окрест неё и оттого чрезмерно возгорди
стоверность информации, содержащейся в краткой лась» (Phot. Ep. 2, р. 50; Кузенков, 2003, с. 73, 75).
заметке «Брюссельской хроники». Из сказанного вытекает, что неправы те, кто из
Эта хронографическая традиция середины уничижительной риторики Фотия, что «обрушив
Х в., включающая в себя, кроме разных редакций шееся» на Царьград «племя» было «незаметно, не
уже упомянутого труда Симеона Логофета 22, также значительно и вплоть до самого к нам вторжения
продолжение хроники Феофана (Кузенков, 2003, неведомо» («μηδὲ <…> γινωσκόμενον») (Phot. Hom. /
с. 123–124), к которому восходят более поздние со Laourdas, р. 32; Кузенков, 2003, с. 57), изымая их из
чинения, вроде хроники Иоанна Скилицы (конец контекста (усугубляя ничтожество врага, патриарх
XI в.) и т. д. (там же, с. 129–149), единодушно име подчёркивал глубину падения Константинополя,
нует нападавших русью (Ῥῶς), что немаловажно, ибо чтобы с тем большим основанием призвать его жи
в обеих гомилиях Фотия русь поименована только в телей к покаянию24), заключали, будто до лета 860 г.
заголовках, которые представляют собой наиболее в Константинополе ничего не слыхали о руси, и, в
изменчивую при переписке часть текста. В самом частности, о посольстве 830-х гг. было забыто (см.,
же тексте первой гомилии, написанной, когда осада например: Laehr, 1930, S. 127, Anm. 49–50; Ahrweiler,
ещё продолжалась, автор выражается метонимиче 1971, p. 47–49). Совершенно напротив: к 860 г. русь
ски: речь идёт о «гиперборейской грозе», «народе с была уже известна византийским властям как до
севера» («ἀπὸ βορρᾶ»: в составе текстуальной аллю статочно обширное политическое образование, в
зии на Иер. 6, 22–25), «скифском (σκυθικόν) народе, которое входили разные народы; более того, она
жестоком и варварском» (Phot. Hom. / Laourdas, р. 5, выступала, похоже, и как источник военной угрозы
8, 17; Кузенков, 2003, с. 31–32, 36). Важнее для на (в представлении патриарха Фотия, она до тех пор
шей темы, однако, те выражения, в которых напа не нападала на Константинополь из страха перед
давшие описаны во второй гомилии, созданной сра славой «ромеев»), но не «бралась в расчёт» из-за сво
зу после избавления от опасности: «те, кому некогда ей бесславности, «неименитости».
казался невыносимым один лишь слух о ромеях», и, Таким образом, содержание сочинений Фотия
чуть ниже: «народ незаметный, народ, не бравший скорее согласуется, чем диссонирует с единствен
ся в расчёт (ἀναρίθμητον), народ, причислявшийся ным известием о нападении «русских» кораблей на
земли Византийской империи до 860 г. – известием,
21
Такая оценка утвердилась в историографии после источниковедчески более основательным, чем дан
работы К. де Боора, исследовавшего тему сразу после ные о нападении «князя Бравлина», но всё же дале
выхода в свет «Брюссельской хроники» (de Boor, 1895,
S. 445–466). Какие-либо оговорки, пусть и робкие, со ко не безупречным. Речь идёт о разорении города
ссылкой на поздний характер источника (Франклин, Ше Амастриды (рис. 2) на северном побережье Малой
пард, 2000, с. 83), едва ли уместны, ибо текст в его настоя Азии, о котором сообщается в «Житии св. Георгия
щем виде явно компилятивен, причём шов между второй Амастридского». Этот сюжет, обсуждение которо
и третьей, заключительной, частями приходится как раз
между правлением Михаила III и Василия I; таким обра го началось ещё до полной публикации памятника
зом, сообщение о нашествии руси завершает вторую часть В. Г. Васильевским (1893, с. 1–71, по единственной
и было сделано, скорее всего, современником событий рукописи Х в.) трудами А. А. Куника (Kunik, 1845),
(Шрайнер, 1991, с. 152–153). Парадоксальным образом
именно в полноте датировки А. П. Каждан (1996, с. 57–58)
усмотрел мотив для сомнения в ней, с чем, конечно, вряд 23
Греч. ἀνδράποδον как выражение изначально мета
ли можно согласиться – тем более, что сделано это с од форическое (нечто с человеческими ногами, то есть ходя
ной-единственной целью: расчистить путь для совершен чая добыча, ходячее имущество) означало не только раба
но факультативной догадки, будто Иосиф Песнопевец, в собственном смысле, но и существо, мыслящее и дей
вернувшийся в Константинополь в 867 г. и, возможно, ствующее по-рабски, лишь внешне напоминающее чело
включивший аллюзии на «русское» нашествие в некото века. Ясно, что здесь слово употреблено именно в этом,
рые из своих канонов (Кузенков, 2003, с. 91–95), сделал последнем, смысле.
это через год или два после осады. 24
Именно призыв к покаянию и есть главное содержа
22
Они известны в науке под названиями хроник ние обеих гомилий; интересно, что через 600 лет, в июне
псев до-Феодора Мелитинского, Льва Грамматика, псевдо- 1452 г., в столь же или даже ещё более роковой ситуации,
Симеона Магистра, продолжения хроники Георгия Мниха, митиленский митрополит Дорофей взывал к цареградцам
или Амартола, т. д.; см. обзор: Кузенков, 2003, с. 107–112. словами патриарха Фотия.
19
долгое время оставался предметом полемики, в к 810–830 гг.27 По мысли В. Тредголда, создание са
последние десятилетия, похоже, затихшей (cм. её мостоятельной фемы Пафлагония во главе с кате
ёмкий, хотя и не совсем полный, очерк: Бибиков, паном при Льве V (813–820) в 819/820 г. (она была
1999, с. 91–92). отделена от фемы Армениак) явилось следствием
В «Житии» читаем, что «варвары Ῥῶς, народ, нашествия руси, которое, тем самым, и датирует
как все знают, в высшей степени дикий и грубый», ся историком примерно 818/819 г. (Treadgold, 1990,
разорили черноморское побережье, «начав от залива p. 139–143); однако настаивать на такой именно да
Пропонтиды («ἀπὸ τῆς Προποντίδος <...> τῆς λύμης») тировке нельзя. Совсем условны другие попытки
и посетив прочее побережье» до Пафлагонии, цен уточнить время нападения, которое либо из общих
тром которой была Амастрида, свирепствуя и убивая соображений сдвигается максимально близко к
в силу «сохраняющегося у них древнего таврическо границе указанного terminus ante quem – около 840 г.
го избиения чужестранцев» («ἡ Ταυρικὴ ξενοκτονία (Laehr, 1930, S. 19, 22; cp. S. 95), либо, по аналогии
ἐκείνη ἡ παλαιὰ παρ᾽αὐτοῖς νεάζουσα») 25; однако по с событиями 860 г., коррелирует с известными пе
следовавшее чудо при гробнице св. Георгия заста риодами активных внешних войн Византии, когда
вило нападавших прекратить грабежи и отступить сухопутные и морские силы находились вдали от
(Васильевский, 1893, с. 64–71; греческий оригинал столицы – 809–814, 820–825, 837–839 гг. (Литав
и русский перевод, который мы цитируем с некото рин, 2000, с. 31).
рыми редакционными переменами) 26. Сомнения в достоверности «Жития» основаны,
Согласно изысканиям В. Г. Васильевского (1893, главным образом, на том, что рассказ о нашествии
с. XLIV–CVIII), которые, несмотря на скептические руси содержится в самой концовке его (гл. 43–48).
отзывы некоторых авторитетов (Beck, 1959, S. 512), Между тем, она отделена от предшествующего текста
были подкреплены новым анализом И. Шевченко словами: «Вот как это было» («καὶ ταῦτα μὲν οὕτως»),
(Ševčenko, 1977, p. 120–125), «Житие» было написа которые производят впечатление завершающих
но известным византийским агиографом Игнатием (у В. Г. Васильевского они, по недосмотру, остались
Диаконом, современником Георгия Амастридского, без перевода), тогда как «русский» эпизод вводится
в период его (Игнатия) сотрудничества с иконобор особо: «То, что следует далее, ещё более удивитель
цами, то есть до 842 г. Так как Георгий скончался в но». Поэтому не раз высказывалось мнение, что чудо
начале IX столетия (между 804 и 811 гг.) (Васильев «о руси» является позднейшим добавлением, имев
ский, 1893, с. XLIV–XLV; Treadgold, 1990, p. 138– шим в виду либо поход 860 г. (усматривается стили
139), то и создание «Жития», и, соответственно, стическое сходство с текстами Фотия), либо даже
нападение руси на Амастриду следовало бы отнести нашествие 941 г., которое, как известно, захватило и
Пафлагонию (Vasiliev, 1946, p. 70–89; Nystazopoulou-
25
Мнения исследователей о значении названия «Про
понтида» в этом известии разошлись. Как правило, так в Pélékidou, 1960, p. 160, not. 1; Markopoulos, 1979,
греческих текстах именуется Мраморное море, однако в p. 75–82; и др.). Однако такого рода сомнения зара
данном случае проникновение «русских» ладей через ох нее опроверг уже В. Г. Васильевский (1893, с. XLIV–
раняемый Босфор непосредственно в окрестности Кон LII), а И. Шевченко подтвердил стилистическое
стантинополя многим кажется невероятным, и потому
предполагалось, что речь идёт либо о северной оконечно единство последних глав с остальным текстом «Жи
сти Босфора, который мыслился частью Мраморного моря тия». Приходится констатировать, что в настоящее
(Васильевский, 1893, с. CXXX–CXXXII), либо вообще об время гипотеза Васильевского – Шевченко является
Азовском море, которое тоже, в известном смысле, явля
ется «Предпонтием» (Vasiliev, 1946, p. 111. Not. 5; Müller, единственным систематически обоснованным суж
1987, S. 118, Anm. 31; Pritsak, 1990, p. 95; Treadgold, 1990, дением о «Житии св. Георгия Амастридского» и со
p. 136–137). Последнее категорически оспорено Г. Г. Ли держащемся в нём свидетельстве о руси (Литаврин,
тавриным (2000, с. 29–31), но предлагаемый историком в 2000, с. 25–32). Максимум, на что решаются скеп
качестве выхода из положения вариант перевода – не «от
Пропонтиды», а «с Пропонтиды» – способен только усу тики, – это настаивать на невозможности с полной
губить трудности. Непонятно, как, согласно О. Прицаку определённостью решить проблему авторства Игна
и В. Тредголду, наличие в рассказе «таврических» аллю тия Диакона применительно к «Житию св. Георгия»
зий способно подкрепить отождествление Пропонтиды с
Азовским морем. Л. Мюллер видит основание для такого (Каждан, 2002, с. 456–468). Заметим в заключение
отождествления в своём переводе выражения «τὴν ἄλλην этого несколько затянувшегося экскурса, что не
παράλιον» не как «прочее побережье», а «как другой берег», совсем уместно признавать атрибуцию «Жития» в
то есть берег южный, противоположный северному. Одна целом Игнатию Диакону и одновременно отодви
ко серьёзных причин для такой разноголосицы не видно,
поскольку примеры словоупотребления Пропонтида = гать его создание на период после 860 г. (Schramm
Босфор, приведённые В. Г. Васильевским, представляются 2002, S. 249–250), ввиду того что Игнатий родился не
вполне убедительными. позднее 770-х гг. и умер, вероятно, не слишком мно
26
Отметим, что в последних хрестоматиях: Бибиков, 2,
с. 136–137; 2010, с. 129–130, – перевод В. Г. Васильевского, 27
Не приводя аргументов, Л. Мюллер приурочивал
видимо, в результате недосмотра, воспроизведён с боль «Житие» к периоду около 842 – около 870 гг. (Müller, 1987,
шой и никак не оговорённой лакуной посредине текста, S. 25); видимо, это результат недоразумения: не ранее 842 г.
разрушающей смысл изложения. вместо не позднее 842 г.
20
го позднее 845 г. – признанного terminus post quem для рошо ему известного «кагана» «норманнов»-руси.
его кончины (Kazhdan, 1991, p. 984). Смена власти в Константинополе, очевидно, не
Итак, есть достаточно серьёзные основания привела к переменам в отношении к новому поли
считать, что «русское» посольство в Константино тическому партнёру. Более того, в историографи
поль около 836/838 г., преследовавшее цель заклю ческой традиции, связанной с Македонской дина
чить с Византией мирный договор, должно было стией, усматривают тенденцию приписать заслугу
подвести черту под периодом военных нападений этого первоначального крещения Руси, игнорируя
на Империю; свирепость руси, напавшей на Ама его «аморийское» начало, Василию I и его ставлен
стриду, была, согласно «Житию св. Георгия», обще нику патриарху Игнатию (867–877; это было второе
известна («ὡς πάντες ἴσασιν»). Иными словами, то патриаршество Игнатия, первое приходилось на
политическое образование, которое во второй по 847–858 гг.).
ловине 830-х гг. возглавлялось «каганом» «народа В уже цитировавшемся окружном послании
Rhos», имело определённую предысторию – что, Фотия, написанном в конце 866 или начале 867 г.,
собственно, диктуется и соображениями здравого которое адресовалось восточным патриархам в
смысла, ибо посольство в Византию, разумеется, не связи с планами созвать церковный собор против
могло быть первым политическим действием ново «латинской» ереси Filioque, автор, заметно преуве
рождённой Руси. Уничижительная для неё ритори личивая, сообщает о возвращении армян из моно
ка патриарха Фотия не может скрыть того факта, физитства в православие (имеются в виду пере
что после мира второй половины 830-х гг. при Фе говоры на эту тему между патриархом Фотием и
офиле и до войны 860 г. при его сыне Михаиле III армянским католикосом Захарией I), а также о не
эта прото-Русь занимала определённое место в по давнем крещении «варварского и христоненавист
литическом кругозоре византийских властей28, про ного народа болгар» (864/865 г.), среди которого
должала государственно созревать, так что новый сразу же (в 866 г.) стали беззаконно действовать
мирный договор 866/867 г., имевший, среди проче епископы и священники Западной церкви (факт
го, следствием учреждение «Русской» епархии, стал хорошо известный). В таком контексте выглядит
естественным завершением определённого этапа понятным и упоминание о руси (Ῥῶς): ведь «ныне
такого созревания. Договор был заключён ещё при и они переменили языческую и безбожную веру,
Михаиле III и патриархе Фотии, но и свергнувший в которой пребывали прежде, на чистую и непод
в 867 г. Михаила Василий I, основатель новой, Ма дельную религию христиан, сами себя охотно по
кедонской, династии, не преминул воспользовать ставив в ряд подданных и гостеприимцев («ὑπήκοοι
ся в своей политической переписке ссылкой на хо καὶ πρόξενοι»)29 вместо недавнего разбоя и велико
го дерзновения против нас. И при этом столь вос
28
В. Г. Васильевский (1893, с. CXXIV–CXXV) обратил пламенило их страстное влечение и рвение к вере
внимание на сообщение византийского хрониста середи
ны Х в. Иосифа Генесия об участии в 855/856 г. в убий <…>, что приняли они у себя епископа и пастыря
стве Феоктиста, логофета дрома и фаворита вдовствую и с великим усердием и старанием предаются хри
щей императрицы Феодоры (супруги Феофила и матери стианским обрядам» (Phot. Ep. 2, p. 50; Кузенков,
Михаила III), неких «тавроскифов»: Михаил послал на 2003, с. 75). Между тем, в более позднем «Жизне
место происшествия «служивших в этерии (придворной
гвардии. – А. Н.) скифов из Таврики» («τοὺς ἐκ Ταυρικῆς описании императора Василия I», составление
καθ᾽ἑταιρείαν Σκύθας») (Gen., p. 63.65–67). Хотя в парал которого приписывается внуку Василия Констан
лельном рассказе Продолжателя Феофана националь тину VII Багрянородному (913–959, самостоятель
ность «кого-то из этерии», убийцы Феоктиста, не уточня
ется (Theoph. Cont., IV, 19, р. 170.16; Прод. Феоф., с. 75), в но с 945 г.), утверждается, что «народ руси» («τὸ
принадлежности уточнения самому Генесию сомневаться τῶν Ῥῶς ἔθνος») был склонён к миру и крещению
нужды нет (вопреки Karlin-Hayter, 1971, p. 236–237): ис обильными дарами Василия I, а патриарх Игнатий
пользуя общий с Продолжателем Феофана источник, Ге
несий часто различен с ним в деталях. Но кто были эти 29
В термине ὑπήκοοι недвусмысленно присутствует
«тавроскифы»? В. Г. Васильевский считал, что русь, удрев значение зависимости, вассалитета. Это, вероятно, связано
няя, таким образом, практику включения «русских» отря с типичным для византийской государственно-политиче
дов в состав византийской придворной гвардии (хорошо ской доктрины представлением, что константинополь
известную применительно к Х в.) до середины IX сто ский василевс являлся царём всех христиан; следова
летия. Если признавать аутентичность «русского» чуда тельно, принятие христианства означало, в глазах греков,
в «Житии св. Георгия Амастридского», то начало этно признание власти Константинополя. Сложнее обстоит
нимическому клише византийской историографии русь = дело с другим определением – «гостеприимцы» (πρόξενοι).
«тавроскифы» было, действительно, положено ещё в пер Высказывалось предположение, что оно имеет в виду не
вой половине IX в., и в этом смысле точка зрения В. Г. Ва кие положения русско-византийского договора 866/867 г.,
сильевского имеет под собой основание. В то же время, в которых якобы защищались права греческих купцов
нельзя исключить, что мы имеем дело с глоссой самого на Руси (Кузенков, 2003, с. 80, примеч. 17). Мы склонны
Генесия, исходившего из реалий своей эпохи. Высказыва думать, что термин πρόξενοι употреблён в качестве общей
лось также мнение, что речь идёт о хазарах (Laehr, 1930, антитезы к той «тавроскифской» ксеноктонии, которая
S. 124, Anm. 25; Glykatzi-Ahrweiler, 1960, p. 45). Как бы то служила одной из характеристик ранней руси в византий
ни было, включать известие Генесия в число более или ме ских источниках (см., например, выше в «Житии св. Геор
нее надёжных данных о ранней руси не стоит. гия Амастридского»).
21
рукоположил для них архиепископа (Theoph. Cont. Новосельцев, 1965, с. 303; Göckenjahn, Zimonyi,
V, 97, p. 342.20–343.2; Прод. Феоф., с. 142–143; Ку 2001, S. 82–83; Калинина, Коновалова, Петрухин,
зенков, 2003, с. 125–127; Бибиков, 2009, с. 265– 2009, с. 48). Понятно, что торговать мехами и раба
266; 2010, с. 178–179). ми за «деньги» в IX в. можно было только на рынках
Для целей настоящего обзора нет нужды вникать Арабского халифата, Византийской империи, латин
в разницу между двумя этими свидетельствами, кото ского Запада, а также, вероятно, Волжской Булгарии
рая не раз подталкивала исследователей к попыткам и Хазарии, в которых, впрочем, монеты было много
согласовать их (см. комментарий: Кузенков, 2003, меньше и она была привозной. Ибн Русте, вслед за
с. 128, примеч. 3). Надо признать, что показания к своим вероятным источником («Анонимной запи
тому есть: ведь в первых пяти книгах Продолжателя ской»), упоминает только о двух из этих возможно
Феофана, суммировавших македонскую традицию в стей, но есть достаточное количество других вполне
середине Х в., при Константине VII, и включивших в доброкачественных текстов, которые надёжно удо
себя в качестве V-й книги также и процитированное стоверяют, что «русские» купцы не упустили ни од
выше «Жизнеописание императора Василия», при ной из них (рис. 2).
описании правления Михаила III тоже кратко упо Начнём с известного показания арабо-персид
минается о крещении руси. Сообщив о нашествии ского географа Ибн Хордадбеха (умер около 890 г.),
руси и её уходе (причём отнюдь не умалчивается и о который был начальником почт одной из иранских
роли патриарха Фотия), анонимный автор добавля провинций (Джибал), а затем, видимо, и всего Ха
ет: «Немного же спустя в царственный город прибы лифата, а также приближённым («собеседником»)
ло их (руси. – А. Н.) посольство, умолявшее сделать халифа ал-Мутамида (870–892) (Велиханова, 1986,
их сопричастными Божественному крещению, что с. 10–12), что, безусловно, немало способствовало
и случилось» (Theoph. Cont. IV, 33, p. 196.12–15; Ку его незаурядной осведомлённости. Согласно «Кни
зенков, 2003, с. 123–124). Таким образом, мысль, что ге путей и стран» («Kitāb al-masālik wa’l-mamālik»)
«русского» епископа, поставленного Фотием, почти Ибн Хордадбеха, «русские» купцы, а русь – это «вид
тут же сменил архиепископ, ставленник патриар славян», «везут меха бобра, чёрных лисиц и мечи из
ха Игнатия, не была бы совсем беспочвенной. Но отдалённых [земель] славян к морю Румийскому,
в данном случае, повторяем, нам достаточно огра и берёт с них десятину властитель Рума»; по некой
ничиться констатацией прочно засвидетельство «реке славян» они плавают и в Хазарию, где также
ванного факта, что около 866/867 г. прото-Русь, платят десятину, а оттуда, через «море Джурджана»,
одновременно с Болгарией, обрела церковное воз то есть Каспийское, «иногда везут свои товары из
главление из Константинополя. Налицо ситуация, Джурджана на верблюдах к Багдаду, и переводят им
неоднократно повторявшаяся в дальнейшем: за во славянские слуги, и говорят они, что они – христи
енным походом следовало – с позиции силы – пред ане, и платят джизью (подушную подать. – А. Н.)»
ложение и заключение выгодного мира. (Ibn Khord., p. 154; Новосельцев, 1965, с. 291; Ибн
Эта неоспоримая аналогия настойчиво подска Хорд., с. 124, § 73 в; Калинина, Коновалова, Петру
зывает и вероятное содержание мирного догово хин, 2009, с. 30–31).
ра 860-х гг.: помимо непосредственно отмеченной Датировка этих сведений неоднозначна. При
и Фотием, и Продолжателем Феофана церковной нято считать, что сочинение Ибн Хордадбеха дошло
темы, он должен был содержать статьи, которые ре в двух редакциях – сокращённой (около 846/847 г.) и
гулировали бы торговлю «русских» купцов на терри более полной (около 885/886 г. или несколько позд
тории Империи. Непосредственные данные о такой нее); первая представлена Оксфордским списком
торговле скудны, но они есть и по-своему вырази 1232 г., вторая – Венским XII в. (de Goeje, 1889, p. XV–
тельны. В этом отношении положение дел ничем не XXI; Крачковский, 1957, с. 147–150; Новосельцев,
хуже того, какое сложилось бы применительно к Х в., 1965, с. 282; Lewicki 1, s. 43–63; Göckenjahn, Zimonyi,
если мысленно удалить из числа источников торго 2001, S. 30; Мишин, 2002, с. 49). Если так, то пассаж
вые статьи договоров руси с греками 911 и 944 гг. о «русских» купцах, который налицо в обеих редак
Прежде всего, надо иметь в виду ту характери циях, следовало бы отнести к первой половине IX в.,
стику руси как торговцев par excellence, которая при к 830–840-м гг.30, как полагал уже первооткрыватель
сутствует уже у Ибн Русте, то есть отражает реалии
ещё IX в., прилагаясь именно к руси, у которой «есть 30
А. П. Новосельцев (1965, с. 292) датирует этот фраг
царь, именуемый хакан-рус». Во-первых, эта русь мент Ибн Хордадбеха – вернее, его общую с Ибн ал-
Факихом основу (см. ниже) – 840–850 гг., исходя из
торгует славянскими невольниками в Булгаре и сто уверенности, что хазарский каган должен был собирать
лице Хазарии. Во-вторых, «нет у них <…> ни дере «десятину» в Саркеле, который был отстроен около 840 г.
вень, ни пашен. Единственное их занятие – торгов Остаётся непонятным, как это сочетается с признаваемой
ля соболями, белками и прочей пушниной, которую исследователем датировкой первой редакции временем
около 846 г. Кроме того, трактовка А. П. Новосельцевым
они продают желающим. Получают они плату день текста Ибн ал-Факиха покоится на переводе, который
гами и завязывают их в свои пояса» (Ibn Rust., p. 145; представляется спорным (см. примеч. 33).
22
Венской рукописи и издатель критического текста вется Славянской рекой (baḫr aṣ-Ṣaqāliba) 32, пока не
Ибн Хордадбеха М. И. де Гуе (см. также: Васильев достигнут Хамлиджа хазар 33, и берёт с них десятину
ский, 1893, с. CXXII–CXXIII; Pritsak, 1970, p. 242– властитель хазар»; затем они следуют в Каспий, на
243; Коновалова, 1999, с. 205; и др.). Но коль скоро берегах которого торгуют (Ibn al-Fak., p. 270–271;
сомнения в обоснованности выделения краткой пер Lewicki 2/1, s. 28–29; Новосельцев, 1965, с. 292; Ка
воначальной редакции всё же высказывались спе линина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 35).
циалистами (Marquart, 1903, S. 390; Булгаков, 1958, Текстуальная близость обоих фрагментов вне со
с. 127–136; Новосельцев, 1982 б, с. 122; ср.: Велиха мнения.
нова, 1986, с. 17–29), не будем настаивать на столь Очевидно, надо положиться на Ибн Хордадбе
ранней датировке (хотя она вовсе не противоречит ха в том, что речь идёт именно о «русских», а не о
тому, что известно о руси того времени), оставаясь в «славянских» купцах (Lewicki 2/1, s. 81, przyp. 186).
рамках максимально достоверного, и констатируем, В целом отождествление руси (ar-Rūs) и славян
что Ибн Хордадбех зафиксировал торговое присут (aṣ-Ṣaqāliba) совершенно не свойственно арабской
ствие руси на византийских, хазарских и арабских историко-этнографической традиции, для которой,
территориях не позднее 80-х гг. IX в. напротив, типично их строгое разграничение; надо
Интерпретация его замечательного свидетель думать, именно поэтому Ибн ал-Факих постарался
ства сопряжена с источниковедческими сложно устранить это противоречие. В таком случае уни
стями. Главная из них состоит в том, что фрагмент кальное суждение Ибн Хордадбеха должно было
о «русских» купцах представляет собой явную ин иметь свою причину. Чаще всего её видят в отмечен
терполяцию, разрывающую на две части повество ном самим географом славяноязычии приходивших
вание о международных путях еврейских купцов в Багдад «русских» купцов (Калинина, Коновалова,
(о которых нам придётся ещё говорить). Однако Петрухин, 2009, с. 31, примеч. 49). По всей вероят
ясно и другое. Поскольку использовавший труд ности, так оно и есть, но странно, что Ибн Хордад
Ибн Хордадбеха (быть может, в более полном виде, бех, в отличие от Ибн ал-Факиха, не испытал здесь
чем он дошел до нас) или/и общую с ним основу никакого претыкания. Это было бы понятнее, если
Ибн ал-Факих включил в своё сочинение «Кни бы информация о «русских» купцах оформилась и
га стран» («Kitāb al-buldān») аналогичный текст, была записана, действительно, достаточно рано, в
то эта вставка либо была сделана самим Ибн Хор 30–40- е гг. IX в., когда свойственный арабской этно-
дадбехом, либо содержалась уже в его общем с Ибн географической литературе комплекс знаний о руси
ал-Факихом источнике. Как и у Ибн Хордадбеха, у как особом народе ещё не сложился.
Ибн ал-Факиха о путях «русских» купцов (он назы Термин «Румийское море» (baḫr ar-Rūm), поми
вает их, правда, «славянскими») также говорится в мо занимающего нас фрагмента, встречается у Ибн
связи с путями еврейских торговцев, описание ко Хордадбеха четырежды, хотя и в одном контексте –
торых сильно сокращено – и только поэтому изло разделе об истоках рек, и обозначает там Средизем
жение выглядит более стройным. ное море (Ibn Khord., p. 176–177; Ибн Хорд., с. 137.
Для нас не столь уж важен вопрос, какой из двух,
существенно отличающихся друг от друга, вариантов 32
Эту «Славянскую реку» то идентифицируют как
в целом ближе к первооснове. В любом случае, коль Волгу или Дон (испорченное название реки у Ибн Хор
скоро Ибн ал-Факих работал в самом начале Х в., дадбеха даёт повод прочесть его как Танис, то есть Танаис-
Дон), то считают неким виртуальным гидронимом на
около 903 г. (Lewicki 2/1, s. 10), его данные имеют учёной ментальной карте арабских географов, который во
для нашей темы также и самостоятельное значение. брал в себя различные данные о водных путях славянского
Приведём их: «Что же касается купцов славян, то хинтерланда Восточной Европы (Калинина, Коновалова,
они везут шкурки лисиц и зайцев из окраин [земель] 2007, с. 120–124, 158–163).
славян и приходят к морю Румийскому, и взимает с
33
Предпочитаем в данном случае перевод Т. Левицкого
и Н. Велихановой переводам В. В. Розена (которому следу
них десятину владетель Рума. Затем прибывают по ет А. П. Новосельцев) и Т. М. Калининой, где говорится о
морю к Самкарш иудеев (Samkarš al-Jahūd) 31, затем «заливе / проливе хазар». В рукописях сочинения Ибн ал-
переходят к славянам; или следуют от Славянского Факиха в самом деле читается ḫalīǧ al-Ḫazar «залив (пролив)
(Балтийского. – А. Н.) моря в ту реку, которая зо хазар», как и в Оксфордском списке труда Ибн Хордадбеха;
но в Венском списке находим графически крайне близкий
вариант Ḫamlīḫ al-Ḫazar, то есть название хазарской столи
цы Хамлиджа (в другом написании – Хамлыха). Вслед за
31
Во всех списках читается Samkūš, но вследствие М. де Гуе, принявшим это последнее чтение в качестве ос
графической близости в арабском r и w (ū) общеприня новного, такая трактовка закрепилась в науке, в том чис
та конъектура Samkarš, обеспечивающая сопоставление ле и среди тех исследователей, которые применительно к
с S-m-k-rṣ из ответа хазарского кагана Иосифа кордов Ибн ал-Факиху предпочитают рукописное чтение, а не
скому визирю Хасдаю Ибн Шафруту (около 960 г.) (Кали естественную, казалось бы, конъектуру, следующую напи
нина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 204), которую, как санию Венского списка (Lewicki 2/1, s. 85, przyp. 197). Нам
правило, отождествляют с Тмутороканью, а не с Керчью, видится в этом противоречие. Хамлидж (Хамлых) – более
ибо последняя названа у Иосифа непосредственно рядом раннее название Итиля, столицы Хазарии, или, возможно,
в форме K-rṣ. только восточной её части (Новосельцев, 1990, с. 129–130).
23
§ 79), как и обычно у средневековых арабо-персид нам трудно представить себе наивных таможенни
ских географов (Dunlop, 1960, p. 934–936). В свою ков, которые бы руководствовались исключитель
очередь, Чёрное море всегда именуется «Хазарским» но признаниями корыстолюбивых купцов; если бы
(Ibn Khord., p. 103–105, 156; Ибн Хорд., с. 97–98, это было так, то вряд ли бы кто-либо вообще платил
§ 55 в; 125, § 75). Возникает впечатление, что, со торговую десятину. Думается всё же, что у мытни
гласно Ибн Хордадбеху, «русские» купцы торгова ков Халифата существовал перечень мусульман
ли и платили десятину «властителю Рума» в самóм ских и христианских народов и стран, и со всеми,
Константинополе или его окрестностях. Но в таком кто не входил в него, обходились как с язычниками.
случае маршрут, описанный Ибн ал-Факихом («за Если так, то сообщение Ибн Хордадбеха о «русских»
тем прибывают по морю в Самкарш иудеев»), оказы купцах пришлось бы отнести ко времени не ранее
вается не слишком логичным; трудно избавиться от примерно 870 г., когда образование в прото-Руси
подозрения, что именно желание избегнуть этого не епархии Константинопольского патриархата было
удобства побуждало некоторых комментаторов при принято в Халифате к сведению в качестве офици
водить «русские» корабли в Константинополь через ального факта. И это – ещё один повод датировать
Балтику, Атлантику и Средиземное море (Lewicki информацию Ибн Хордадбеха о руси в целом ближе
2/1, p. 82, рrzyp. 190). Вряд ли такое предположение к концу жизни последнего.
можно признать удачным. Похоже, всё-таки речь Чем же объяснить наличие в этой информации
идет о торговле на крымском побережье в его визан признаков как раннего, так и позднего её происхож
тийской части – прежде всего, в Херсонесе. (Это, дения? Очевидно, компилятивным её характером
разумеется, не означает, что торговые корабли руси (однако этапы такой предполагаемой компиляции,
в IX в. не могли достигать Царьграда или византий разумеется, никак не были бы связаны с созданием ре
ских городов на южном побережье Чёрного моря 34.) дакций, также гипотетических, 846/847 и 885/886 гг.)
На территории Халифата «русские» купцы пла (Новосельцев, 1982 б, с. 126); не исключаем, что фи
тили джизью – особый подушный налог, взимав нал фрагмента («русские» торговцы в Багдаде), воз
шийся с торговцев тех стран, которым арабские можно, отсутствовавший в том списке «Книги стран»
власти оказывали покровительство; остальным надо Ибн Хордадбеха, который был в распоряжении Ибн
было платить ту самую десятину с везомого товара, ал-Факиха, или в их общем источнике, составляет до
о какой идёт речь применительно к византийской и бавление, сделанное на самой завершающей стадии
хазарской территориям, а она была больше (Hrbek, труда на основе личного опыта, тогда как основную
1968, p. 563–566). Ибн Хордадбех даже поясняет, по часть «русского» фрагмента Ибн Хордадбех поза
чему руси оказывалось такое покровительство: пото имствовал из какого-то существенно более раннего
му что «говорят они, что они – христиане». Нередко источника, характерной чертой которого было спец
это замечание понимают так, что лукавые пришель ифическое название Чёрного моря «Румийским»35.
цы выдавали себя за христиан в целях выгоды, но Примерно одновременно уникальному упоми
нанию о «русских» купцах в Багдаде (если датиро
34
В качестве свидетельства о присутствии «русских» вать его последней четверью IX в.) свидетельство об
купцов в уже упоминавшейся Амастриде принято рассма их присутствии на другом конце экумены – в Бавар
тривать показание Никиты Пафлагонца (весьма плодо
витого византийского писателя времени Льва VI, то есть ском Подунавье (рис. 2; 3). Памятник, который мы
конца IX – начала Х в., или, быть может, несколько бо имеем в виду, в единственном сохранившемся списке
лее позднего), в отечественной науке известного тем, что середины XIII в. заглавия не имеет, а в науке получил
в своём «Житии патриарха Игнатия» он оставил яркую
картину разорения русью окрестностей Константино условное название «Раффельштеттенского таможен
поля в 860 г. (Кузенков, 2003, с. 103–105). В «Похвале св. ного устава» 36, которое не раз вводило прибегавших к
Иакинфу Амастридскому» Никита обращается к своему
родному городу Амастриде в таких словах: «Амастра, око
35
В таком значении гидроним, заметим, встречается у
Пафлагонии и, лучше сказать, – всей вселенной! В неё, Ибн Русте, среди источников которого, как мы знаем, Ибн
как на общее торжище, стекаются скифы, живущие на Хордадбех значится. Так, к «морю ар-Рум» примыкает, по
северной стороне Эвксина, а равно и те, которые распо Ибн Русте, южная граница земли венгров (Göckenjahn,
ложены к югу. Они привозят сюда свои товары, а взамен Zimonyi, 2001, S. 70). И у Ибн ал-Факиха описание преде
получают то, что есть у неё», и т. д. (PG. T. 105. Col. 421; лов «моря ар-Рум» недвусмысленно включает в его состав
Васильевский, 1893, с. XXIII–XXIV; Бибиков, 2010. с. 137). и Чёрное море (Ibn al-Fak., p. 145; Калинина, Коновалова,
Считается, что под «северными скифами» автор вряд ли Петрухин, 2009, с. 34).
мог иметь в виду кого-либо иного, кроме руси (Васильев 36
Tel. Raff., p. 250–252; см. также: Назаренко, 1993,
ский, 1893, с. XXIV). Однако, справедливости ради, надо с. 62–64, где в текстологическом аппарате учтены все
напомнить, что тот же писатель в других своих сочине конъектуры, предлагавшиеся в прочих довольно много
ниях – например, в «Похвале св. апостолу Андрею» – на численных изданиях, которые перечислены на с. 61–62.
зывает «скифским» и Херсонес, «жители которого прово В отечественной науке на этот источник впервые обратил
дят жизнь по-варварски и неразборчиво» (Enc. Andr. 31, внимание, кажется, всё тот же А. А. Куник (1888, с. 37–39;
p. 196–197), а интенсивные торговые связи Херсонеса сообщение на заседании Археографической комиссии
и Амастриды – вне сомнения (см., например: Const. De было сделано им десятью годами ранее), а по-настоящему
adm. 53, р. 274–275). Так что данные Никиты Пафлагонца, его данные о руси были введены в науку В. Г. Васильевским
к сожалению, далеко не однозначны. (1888, с. 121–150).
24
Рис. 3. Географические реалии Раффельштеттенского таможенного устава

и «русская» топонимия Баварской восточной марки.
Условные обозначения: а – торговые пути IX – начала X в.; б – римские дороги
этому тексту историков в заблуждение. Поэтому сра или от чехов (de Boemanis), если расположатся для
зу заметим, что речь идёт о мытном уставе не горо торговли в каком-либо месте на берегу Дуная или в
да Раффельштеттена (в нынешней Австрии), а всей каком-либо месте у реки Родль (in Rotalariis) или в
Восточной Баварии (собственно Восточной марки Ридмархе (in Reodariis), с каждого вьюка воска [пла
и прилегавшему к ней с запада Траунгау – области тят] две меры стоимостью в один скот (scoti) каждая,
по реке Траун, правому притоку Дуная), то есть тер с груза одного носильщика – одну меру той же сто
риторий, подвластных с 870-х гг. маркграфу Ар(и)- имости; если же пожелают продать рабов или лоша
бону; в Раффельштеттене же всего лишь состоялось дей, за каждую рабыню [пошлина] – одна тремисса,
в 904/906 г. собрание восточнобаварских «судей» столько же – за жеребца, за раба – одна сайга, столь
(iudices), на котором, в присутствии эмиссаров вос ко же – за кобылу. Баварам же и славянам из сей
точнофранкского короля Людовика IV Дитяти (900– страны («istius patrie»), покупающим и продающим
911), устав был принят. В прелиминарной части этого здесь, платить ничего не требуется» (Tel. Raff. VI,
небольшого по объёму документа зафиксированные p. 251; Назаренко, 1993, с. 64–66; с мелкими поправ
в нём нормы квалифицируются как восстановление ками этот русский перевод фрагмента и ближайшего
справедливых пошлин, существовавших во времена контекста см. также: Назаренко, 2010, с. 32–35).
королей Людовика II Немецкого (840–876) и Карло В историографии с давних пор справедливо го
мана (876–880) – прадеда и деда Людовика IV, тогда сподствует мнение, что в ругах-Rugi «Устава» следует
как после них наступили те злоупотребления, против видеть русь; оно было высказано ещё классиками не
которых и направлена кодификация старых норм. мецкой науки (Dümmler 3, S. 533, Anm. 1; Waitz, 1885,
В «Раффельштеттенском уставе» регламенти S. 72, Anm. 4) и прочно закрепилось не только в общих
руется торговля, прежде всего, солью, по Дунаю на трудах, но и в работах специалистов (Ganshof, 1966, p.
обширном пространстве от Пассау до Маутерна, но 214–215; Harder, 1978, S. 409, Anm. 10; Dopsch, 1995,
наиболее подробен текст в отношении рынка в городе Sp. 397; и др.). Оно основано, прежде всего, на том,
Линц (центре Траунгау) и прилегающих территорий. что латинский этноним Rugi, служивший в поздне
Среди установлений есть и такое: «Славяне (Sclavi) античных и раннесредневековых источниках для
же, отправляющиеся для торговли от руси (de Rugis) обозначения восточногерманского народа ругов,
25
в целом ряде текстов X–XII вв., главным образом ше подходит к «русским» купцам, которые полвека
немецкого происхождения (см. их обзор: Ловмянь спустя отмечены в Праге самовидцем Ибрагимом
ский, 1971, с. 42–53; Назаренко, 2001, с. 46), при ибн Якубом (Йa‘кубом) (его рассказ дошёл в составе
менялся к руси. С этим ключевым обстоятельством, сочинения XI в. ал-Бакри: Куник, Розен, 1878, с. 49;
странным образом, совсем не считаются сторонни Ibr. Ja‘k., p. 49, 146; al-Bakri, p. 333; Калинина, Коно
ки альтернативной точки зрения, согласно которой валова, Петрухин, 2009, с. 79). Любопытно, что один
Rugi «Устава» – это славянское население древнего из притоков Гроссе-Мюль ещё в документах XII в.
Rugiland’а на Дунае, то есть области расселения гер носил два конкурировавших названия – «Русской»
манских ругов в третьей четверти V в. Обосновать её (Rûzische Muchel) и «Чешской Мюль» (Böhmische
на материале источников попытался австрийский Mühl) (Назаренко, 1984, с. 108–110), что можно рас
медиевист Э. Цёлльнер (Zöllner, 1952, S. 108–119), сматривать как прямую гидронимическую иллю
но сделать этого ему не удалось (см. подробный раз страцию к данным «Раффельштеттенского устава».
бор его аргументации: Назаренко, 1993, с. 84–86; Есть в «Уставе» и латентная, подспудная инфор
2001, с. 83–85). Однако тезис Э. Цёлльнера был под мация о руси. Будучи расшифрована, она не только
хвачен этнологами и археологами, а для «ругов» из служит ещё одним, почти избыточным, доказатель
«Раффельштеттенского устава» даже предложена ством тождества «ругов» «Устава» и руси, но и про
конкретная идентификация – славянское населе ливает яркий свет на роль Руси в международной
ние с центром в городище Гарс-Тунау (Gars-Thunau, торговле IX в. Обратим внимание на одну необыч
на северном берегу Дуная, в бассейне реки Камп) ную деталь денежно-весового счёта, употребляемого
(Wolfram, 1985, S. 123–124, Anm. 135; Herrmann, в «Уставе». Наряду с хорошо известными денежно-
1985, S. 44–45; Tatzreiter, 1991, S. 207–208). весовыми единицами, вроде солида, его трети –
Следить за построениями такого рода бывает по тремиссы или сайги (баварская весовая единица
учительно, ибо они наглядно показывают, насколько в 1/48 фунта, соответствующая скандинавскому
роковым для историка бывает утрата широты кру эртугу), дважды упоминается некий скот. Первые
гозора, часто сопутствуемая нечувствительностью три – обозначения стоимостей, обычных для ранне
к какому бы то ни было источниковедению. Ведь средневековых источников из южнонемецкого ареа
для сомнений в традиционной интерпретации был ла; в них, например, разверстаны пени в «Алеманн
только один мотив – кабинетное недоумение, как ской» и «Баварской правдах». Этого нельзя сказать
могли «русские» купцы в конце IX – начале Х в. за о скóте, который впервые упоминается именно в
бираться так далеко? А для того, чтобы убедиться в «Раффельштеттенском уставе» и позднее фикси
несостоятельности предлагаемой альтернативной руется источниками как специфически восточно
схемы, достаточно было просто ознакомиться с тек баварская денежная единица. Если стоимость скота
стом источника. Ведь древний Rugiland почти цели известна (1,5 франкских денария), то его название
ком (включая и Гарс-Тунау) помещается в пределах и метрологический смысл совершенно загадочны –
тех восточнобаварских территорий, для которых из настолько, что авторы новейшего «Handbuch der
дан «Раффельштеттенский устав», а это значит, что germanischen Altertumskunde» не нашлись, что напи
славяне из этого Rugiland’а попадали бы в категорию сать о нём, хотя в остальном материал о германской
«баваров и славян из сей страны» (Назаренко, 1993, денежно-весовой системе представлен в этой энци
с. 78–79, примеч. 28), отнюдь не плативших никаких клопедии во всех подробностях.
пошлин. Есть у этой гипотезы и другие внутренние Между тем, как удаётся выяснить (подробнее
трудности (Назаренко, 2001, с. 86–88). об этой стороне дела см.: Назаренко, 2001, с. 131–
И напротив, сам текст содержит детали, которые 156), у восточнобаварского скота оказывается
красноречиво свидетельствуют в пользу идентифи одно (и только одно!) точное метрологическое со
кации Rugi = Русь. Если вернуться к процитиро ответствие – древнерусская ногата: скот является
ванному фрагменту, то сразу же возникает вопрос, 1/20 баварского солида (в 30 франкских денариев),
почему торговля купцов «от ругов» и «от чехов» кон тогда как ногата – 1/20 гривны «Русской правды».
центрируется преимущественно в бассейне Родля Поскольку последняя, составляя 1/8 фунта в 408 г,
и в Ридмархе, то есть в области на северном берегу равна баварскому солиду (конечно, неслучайно:
Дуная, между его притоками Гроссе-Мюль на запа оба соответствовали стоимости в серебре стан
де и Айстом – на востоке (см. рис. 3). В отношении дартного золотого – позднеримского солида, ви
чешских торговцев это понятно: коммуникации че зантийской номисмы и арабского динара), то скот
рез Чешский лес (Шумаву) выходили именно сюда, оказывается тождествен ногате. Мало того, этот
но зачем было идти так далеко на запад славянам из древнерусский двойник способен, что важно, объ
Гарс-Тунау, когда у них под боком был свой законный яснить и название баварской денежной единицы.
рынок – в Маутерне, который и фигурирует в «Уста Др.-бав. scoti естественно было бы рассматривать
ве»? Выходит, купцы «от ругов» являлись в Баварское как извод др.- герм. *skatt- «название серебряной
Подунавье вместе с чешскими, а это как нельзя луч монеты» (др.-англ. sceatt, др.-сканд. skattr и др.),
26
но возникнуть на южнонемецкой почве он не мог, В качестве подкрепления такого заключения

так как др.-герм. *skatt- дало здесь др.-бав. scaz (ср. можно привести наиболее ранний пример из чере
соврем. нем. Schatz). Следовательно, имело место ды баварских и австрийских топонимов, произво
посредство какого-то другого языка. На роль тако дных от этнонима русь (вроде уже упоминавшейся
го посредника идеально подходит восточнославян Rûzische Muchel), которые были собраны и проанали
ский, обеспечивающий как сохранение непередви зированы нами в отдельной работе (Назаренко, 1984,
нутого t, так и переход герм. o > слав. а: др.-сканд. с. 86–129). В одной из грамот восточнофранкского
skattr > (вост.-) слав. skotъ > др.-бав. scot- (-i – это короля Людовика II Немецкого от 862/863 г. (сохра
окончание nominativus singularis)37. нившейся, заметим, в оригинале) при описании вла
Из сказанного со всей непреложностью выте дений баварского (Нижне-)Альтайхского монастыря
кает неожиданный вывод: как восточнобаварский (Nieder-Altaich) в Восточной марке упоминается и
скот в качестве специфической фракции солида, населённый пункт под названием Ruzaramarcha (DD
так и его название явились заимствованиями из Lud. Germ. Nr. 109; Назаренко, 1993, с. 53–54, где и
денежно-весовой системы и лексикона «русских» подробный комментарий, к которому отсылаем за
купцов, тогда как эти система и лексикон сами ста деталями). Как удаётся показать (Назаренко, 1980,
ли результатом интерференции арабского, визан с. 47–50; Назаренко, 2001, с. 15–21), первая часть
тийского и западного культурных влияний в области этого композита38 является genetivus pluralis от редко
международной торговли; подобная интерференция го древневерхненемецкого варианта имени русин –
оказалась возможной только благодаря географиче Rûzâri, латинизированной формой которого поиме
ски столь широкой торговой активности руси IX в. нованы пресловутые Ruzarii «купцы, торгующие на
Менее всего может смутить характеристика Rugi- Руси» из грамоты австрийского и штирийского гер
руси в «Уставе» как славян; она вполне аналогична цога Оттокара (Отакара) V от 1192 г. (UB Bab. Nr. 86,
характеристике Ибн Хордадбеха (только у послед p. 118; Назаренко, 2010, с. 294), вошедшие в отече
него русь – разновидность славян, а в «Уставе», ственную историографию под курьёзным именем
напротив, славяне представляют какую-то русь) и, «русариев / рузариев».
надо полагать, имеет ту же причину: торговцы поль Ruzaramarcha – Русская марка39 – располагалась
зовались знакомым им славянским языком, потому на правом, южном, берегу Дуная, несколько восточ
что он был известен как в Багдаде, так и, тем более, нее той территории, которая отводилась для торговли
в Баварском Подунавье, бóльшую часть населения «русским» и чешским купцам в «Раффельштеттен
которого в ту пору составляли славяне. Роль славян ском уставе» (подробнее о локализации см.: Назарен
ского как lingua franca в Центральной Европе под ко, 2003, с. 51–56, где и карта). Здесь для кораблей,
чёркивал в 965/966 г. Ибрагим ибн Якуб (Калинина, плывущих вверх по Дунаю, начиналась несудоходная
Коновалова, Петрухин, 2009, с. 81). Грайнская быстрина (Grainer Strudel), которую обхо
Эти наблюдения, изложенные здесь по необхо дили берегом, из-за чего в этом месте товары перегру
димости лишь эскизно, убеждают в том, что про жались на возы или, наоборот, грузились на корабли,
никновение «русских» купцов в Восточную Баварию плывущие в сторону Моравии («моравский рынок» –
нельзя отнести к моменту, непосредственно предше «mercatus Marahorum» – упоминается в «Уставе»);
ствовавшему кодификации «Раффельштеттенского быть может, в связи с этим обстоятельством и воз
устава», то есть к рубежу IX–X вв. Оно должно было никло название. Отсюда заключаем, что в середине
состояться заметно раньше, так как для описанных IX в. «русские» торговцы приходили в Восточноба
заимствований требовалось время. Тем самым, оста варское Подунавье не только с севера, через перева
ётся только согласиться с уверением самого источ лы Шумавы, как во времена «Раффельштеттенского
ника, что зафиксированные в нём нормы относятся устава», а и по Дунаю с востока, тогда как северный
к середине – второй половине IX столетия. путь из прото-Праги возобладал, очевидно, в конце
столетия, с возникновением венгерской опасности.
37
Таким образом, др.-русск. скотъ «деньги вообще» Что же влекло сюда купцов из Восточной Ев
первоначально, очевидно, имело более специфическое ропы? Ответ, в общем, очевиден: Баварская восточ
значение «серебряная монета, дирхем» и только позднее, ная марка была одним из перевалочных пунктов
особенно со второй трети Х в., когда стандартный вес
дирхема (2,9 г) сильно расшатался, монеты норматив
ного веса стали именовать заимствованным из арабско
38
Вторая часть (-marcha) является крайне распростра
го словом ногата (< араб. naḳd «полноценная, отборная нённым в древневерхненемецком языке топонимическим
монета»). Что показательно, слав. skotъ имеет значение формантом, служащим для обозначения мелкой террито
«деньги» только в древнерусском языке; откуда, между риальной единицы вроде сельской общины.
прочим, хорошо видно, насколько неверна популярная 39
Её отнюдь не следует смешивать с Русской маркой
этимология др.-русск. скотъ «деньги» ← скотъ «домашние (marchia Ruthenorum) – названием области на территории
животные», хотя она и опирается на почтенную аналогию: средневековой Венгрии, упоминаемом в первой половине
лат. pecunia «деньги» ← pecus «скот»; будь такая этимология XII в. в «Житии зальцбургского архиепископа Конрада»
справедлива, она должна была бы, конечно же, носить (Vita Chоnr. 18, p. 74), как то сделал, идя по следам наших
общеславянский характер. разысканий, О. Прицак (Pritsak, 1986, p. 50–51).
27
трансконтинентальной транзитной торговли, пре вицкого 41. Ещё одна сложность обусловлена разно
жде всего, работорговли. В «Диденхофенском ка чтениями списков: варианту Rūmiya Оксфордской
питулярии» Карла Великого (768–814) от 805 г. на рукописи в данном месте соответствует Arminiya
ходившийся неподалёку от Линца Лорх (Lauriacum) (Армения) Венской, что дало повод для гипотезы,
назван в качестве одного из торгово-административ которая отправляет ar-Rādhāniyya из Дамаска или
ных центров, которые регулировали связи со сла Багдада через Кавказский хребет в «страну славян»,
вяно-аварской периферией (Cap. Theod. 7, p. 123). оттуда в Хамлидж и т. д. (Калинина, 1986, с. 78–79;
Отсюда дороги вели прямиком на рынки Венеции, с 1994, с. 217; в последней работе исследовательница,
одной стороны, и Южной Франции (Арль) – с дру похоже, отказалась от своего предположения: Ка
гой (Назаренко, 1990, с. 121–136; 2001, с. 81, 94–98). линина, 2010, с. 35, но оно получило тем временем
Раннесредневековая работорговля в Европе находи хождение). Гипотеза опирается на географическое
лась практически исключительно в руках еврейских распределение кладов куфического серебра северно
купцов. Что делали в Баварской восточной марке африканской чеканки в первый период распростра
еврейские торговцы (Iudei), которых «Раффель нения дирхема в Восточной Европе (первая треть
штеттенский устав» упоминает в последней рубри IX в.). Хотя наличие транскавказских торговых ком
ке среди купцов ex professo? Закупали именно рабов муникаций в то время вне сомнения, но это вовсе не
(Tel. Raff. 9, p. 252; Назаренко, 1993, с. 64, 67) – не значит, что они обеспечивались непременно еврей
сомненно, в том числе и тех, которых, как сообщает скими купцами; монетное серебро могло попадать в
тот же источник, привозили и «русские» купцы; для области к северу от Кавказа и помимо них. Не гово
последних славянские невольники были одним из рим уже о том, что маршрут из Сирии или Ирака в
главных предметов экспорта, по почти единодушно Среднюю Азию не только через хазарский Хамлидж,
му свидетельству также и восточных авторов. но ещё и через «страну славян» представлял бы со
Единственный источник, который очерчивает бой огромный и малопонятный крюк (Назаренко,
весь упомянутый трансконтинентальный путь в це 2001, с. 99–100). Таким образом, выбор, сделанный в
лом, – «Книга путей и стран» Ибн Хордадбеха. В ней своё время М. И. де Гуе, который предпочёл чтение
он описан, что характерно, как один из маршрутов Оксфордского списка в качестве основного, думаем,
еврейских купцов ar-Rādhāniyya 40. Описание сделано остаётся по-прежнему в силе.
из перспективы наблюдателя, живущего в Халифате, Итак, свидетельство Ибн Хордадбеха даёт воз
которого по понятным причинам более всего инте можность с известной уверенностью говорить о
ресовали начало и окончание пути, находившиеся существовании, по крайней мере, в последней чет
на землях, подвластных арабам, и неудивительно, верти IX в. транзитного торгового маршрута, кото
что русь при этом не названа. Тем не менее логика рый связывал рынки Западного Средиземноморья
нашего изложения требует здесь небольшой цитаты. с хазарскими и среднеазиатскими рынками через
Кроме подробно описанного морского пути, еврей славянский массив Центральной и Восточной Ев
ские купцы пользуются также двумя по суше; начало ропы. Досадная топографическая неопределённость
их – в Испании Омейадов или Франкском государ географа как раз относительно этого последнего,
стве, причём один из них идёт по Северной Африке наиболее интересного для нас, отрезка пути отча
до Багдада и Басры и далее вплоть до Китая, а другой сти компенсируется позднейшим аналогичным, но
пролегает «по ту сторону Румийи, в страну славян, более конкретным описанием того же маршрута в
затем в Хамлидж – главный город хазар, далее по послании кордовского министра Хасдая ибн Шаф
морю Джурджан (Каспийскому. – А. Н.), затем в Балх рута к хазарскому кагану Иосифу (около 955 г.).
(на севере современного Афганистана. – А. Н.) и Ма Когда Хасдай, еврей по происхождению, узнал о
верранахр (междуречье Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи. – существовании иудаизированной державы на восто
А. Н.)» и далее снова в Китай (Ibn Khord., p. 154–155; 41
Термин Rūmiya географ употребляет только как на
Ибн Хорд., с. 124. § 73 г; Калинина, Коновалова, Пе звание города Рима (Ibn Khord., p. 104, 113–116, Ибн
трухин, 2009, с. 31–32). Хорд., с. 97, § 55 в; 104–105, § 58), Византию последова
Выражение «по ту сторону Румийи» коммента тельно именуя ar-Rūm. Единственный контекст, где значе
торы понимают то как «севернее Рима (Италии)» ние топонима Rūmiya не очевидно, это перечень народов
и стран, расположенных за Пиренеями («севернее ал-
(Lewicki 1, p. 77), то как «севернее Византии» (Кали Андалуса»): «Румийа, Бурджан, страны ас-сакалиб и ал-
нина, 1986, с. 72); проверка словоупотребления Ибн абар» (Ibn Khord., p. 92; Ибн Хорд., с. 91, § 51; Калинина,
Хордадбеха показывает безусловную правоту Т. Ле Коновалова, Петрухин, 2009, с. 25). Кто такие «ал-абар»,
не очень понятно (авары?); «Бурджан» – страна дунайских
болгар, которая здесь помещена, вполне вероятно, пото
му, что в арабо-персидской географической традиции она
40
Смысл этого термина спорен, но наиболее вероят часто упоминается вместе со славянами. Рискнём предпо
ной является его персидская этимология (рахдан – «зна ложить, что здесь отразилось представление о начальной
ющие пути»; см.: Калинина, Коновалова, Петрухин, 2009, части всё того же пути, который ниже описан как путь ев
с. 30, примеч. 43); форма, употребляемая Ибн Хордадбе рейских купцов по суше (Румийа, славяне) (ср.: Калинина,
хом, является результатом арабизации. 1994, с. 214–215).
28
ке, то стал искать способ отправить к её правителю налов» и о том пути, каким они намеревались вер
письмо. Его еврейские информанты, «посланцы царя нуться на родину из державы франков. Понятно, что
Г-б- лим’ов», то есть, вероятно, чехов 42, ответили вопрос, в сущности, один, и в историографии, как
ему: «Дай нам твои письма, и мы отправим их царю правило, тот или иной ответ на первую его часть пре
Г-б- лим’ов, а он <…> пошлёт твое письмо к изра допределяет ответ на вторую. Логика предшествую
ильтянам, живущим в стране Х-н-г-рин (Венгрии. – щих рассуждений подводит нас к перемене полюсов
А. Н.), точно так же [те] перешлют его в страну Рус в подобных заключениях. Впрочем, толку от этого
и оттуда в [страну] Б-л-гар (Волжскую Булгарию. – немного. Конечно, если «русские» послы имели в
А. Н.), пока не придёт твоё письмо <…> в то место, виду путь по Балтике, то такая посылка в принци
куда ты пожелаешь» (Коковцов, 1932, с. 16, 65–66; пе согласуется с любой локализацией их исходного
см. также: Голб, Прицак, 1997, с. 114–117). пункта в пределах Восточной Европы (от крайнего
Хотя Бавария в тексте не названа, это не мешает северо-запада до Среднего Поднепровья). Но ведь,
принять его как одно из первых указаний (наряду с как известно, послы и купцы шествовали одними пу
«Раффельштеттенским уставом» и запиской Ибра тями, более того – купцы зачастую и бывали посла
гима ибн Якуба) на существование торгового пути ми. И если подразумевался внутриконтинентальный
между Киевом, Прагой и далее Баварским Подуна маршрут, то локализация руси 830- х гг. в Среднем
вьем (в частности, Регенсбургом), который хорошо Поднепровье становится наиболее естественной.
отложился в более поздних источниках и, после вы Другое дело, что возможность такого маршрута не
хода в свет классической работы В. Г. Васильевского делает его единственно возможным... В то же время
(1888, с. 121–151) о торговле Киева с Регенсбургом, существующие попытки подкрепить аргументами
стал хрестоматийным в историографии, причём не именно «балтийский» вариант тоже мало что доказы
только отечественной (статья В. Г. Васильевского в вают 43. Более того, вспомним, что Людовик I, в слу
1905 г. была переиздана по-немецки). Однако такая чае если послы Rhos были бы сочтены лазутчиками,
затвержённость отнюдь не имела следствием ис собирался отправить их назад к Феофилу; поскольку
следовательское внимание к этому замечательному о результатах разбирательства при франкском дворе
феномену, изучение которого оказалось продолжено «Бертинские анналы» ничего не сообщают, то не
только век спустя (Назаренко, 1993, с. 121–136; 1994, ясно, воспользовались ли «русские» послы вообще
с. 20–61; 2001, с. 71–112).
Таким образом, данные из послания Хасдая ибн 43
Как возможное доказательство Дж. Шепард приво
Шафрута, явно изоморфные более неопределённому дит находки византийских артефактов времени императо
ра Феофила в прибалтийских землях. Речь идёт о семи мо
свидетельству Ибн Хордадбеха, которое хронологи нетах, чеканенных при Феофиле (рис. 1; 4), обнаруженных
чески близко к ситауции, зафиксированной в «Раф в Хедебю (1), Бирке (3), Северной Швеции (Онгерман
фельштеттенском уставе», могут служить достаточ ланде) (1) и на Рюриковом городище (1) (Shepard, 1995 б,
p. 48–52); к этому списку следует добавить золотой Фео
но серьёзным основанием для реконструкции того фила из Гнёздова. Однако было бы неосторожно усматри
пути, каким приходили на Средний Дунай «славяне вать в такого рода находках непременно следы богатств,
от ругов» «Устава» – может быть, с той поправкой, привезённых из Константинополя послами «народа Rhos»,
что на рубеже IX–X вв. вместо венгерского (ранее – ведь в шести из семи случаев мы имеем дело с медными
монетами (фоллами), тогда как в подарок послам вруча
великоморавского) участка пути начал активнее лись, как правило, серебряные милиарисии. Более инфор
функционировать обходный маршрут через Верхнее мативна находка в 1966 г. в Хедебю византийской свин
Повисленье (Краков). Если положиться также на цовой печати, которую В. Лоран по сигиллографическим
признакам датировал примерно второй четвертью IX в.
косвенное показание грамоты Людовика Немецко (Laurent 2. Nr. 695). Судя по надписи, печать принадлежала
го от 862/863 г., то начало торгового проникновения «патрикию Феодосию, императорскому протоспафарию
руси в Баварское Подунавье позволительно будет и хартулярию вестиария». Предположение В. Лорана, что
отодвинуть, как минимум, до 840–850-х гг. или даже этот патрикий Феодосий тождествен патрикию Феодо
сию Вавуцику, возглавившему византийское посольство
несколько более раннего времени, учитывая неиз к франкам в 840–842 гг. (Gen., p. 50; Theoph. Cont. III, 37,
бежный хронологический зазор между возникнове p. 135; Ann. Bert., a. 842, p. 28; RI 1. Nr. 1092), детально раз
нием топонима и его фиксацией в документе. вил Дж. Шепард (Shepard, 1995 б, p. 55–60). Английский
Вооружённые этим результатом, вернёмся к во историк приводит достаточно убедительные соображе
ния в подкрепление гипотезы, что Феодосий вёл какие-то
просу о локализации «народа Rhos» «Бертинских ан переговоры с предводителями викингов (возможно, с дат
ским конунгом Хориком, который поддерживал тесные
42
«Г-б-лим» – имя непонятное. Чуть выше в послании отношения с императором Людовиком Благочестивым
«Г-б-лим» глоссированы как «ал-саклаб», то есть славяне в последние годы его правления) относительно органи
(Коковцов, 1932, с. 14, 62–63), но какие? Поскольку по зации военных экспедиций против арабов; на эту мысль
слы «царя Г-б-лимов» прибыли к кордовскому халифу Абд византийские власти могла, по Дж. Шепарду, навести ин
ар-Рахману III (912–961) в 953/954 г., одновременно с по формация, полученная от «русских» послов в 838 г. Вполне
сольством германского короля Оттона I (936–973) (Коков возможно – но в таком случае дары, полученные датскими
цов 1932, с. 63. Примеч. 1), то логично думать, что то были контрагентами Феодосия в ходе переговоров, также могли
послы чешского князя Болеслава I (929/935–972), ближай стать источником появления в Прибалтике монет Феофи
шего союзника Оттона I в 950-е гг. ловой чеканки.
29
Рис. 4. Византия. Монеты императора Феофила. Константинополь.

1 – солид, золото; 2–4 – разные типы фоллисов, медь. Увеличено в 1,5 раза.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева. Составитель В. В. Гурулёва
30
каким-либо из двух альтернативных маршрутов. Ви «Остров» руси – как и третья группа руси с цен
димо, надо смириться с тем, что источники не дают тром в Арсанийи – издавна представляет собой
оснований для разрешения дилеммы. crux interpretum. Очевидно, что его описание – плод
Остаётся исходить из тех косвенных указаний, гиперболизации: сто тысяч человек не могут жить на
какие можно извлечь из источников о вероятном ме болоте, которое служило бы странным местопребы
стонахождении резиденции кагана руси IX в. ванием для кагана, да и остров в три дня пути (около
Арабо-персидская этно-географическая лите 100 км) в поперечнике не поместился бы ни на од
ратура, рисующая столь развёрнутую картину по ном из озёр Восточной Европы. Не исключаем, что
вседневного, хозяйственного и политического быта именно поэтому Гардизи, переводя арабский рас
ar-Rūs / ar-Rūsīyya в отношении её местоположения сказ на персидский язык, предпочёл перевод «море».
не вносит, увы, никакой ясности – более того, зада Похоже, что мы имеем дело с соединением устных
ёт новые загадки. Оставляем здесь в стороне тексты, рассказов, в которых многое не только преувеличе
воспроизводящие традицию о трёх «группах» руси с но, но и недопонято 44, а также, весьма возможно,
центрами в Куйабе, Славийи и Арсанийи, так как она пропущено через призму учёной традиции – на
впервые фиксируется у ал-Истахри, работавшего в пример, библейской об «островах народов» по краю
930-е гг., тогда как труд его, под традиционным на экумены (Петрухин, 2001 а, с. 134). Если к этому до
званием «Книга путей и стран», дошёл вообще в ре бавить, что араб. jazira значит не только «остров»,
дакции около 950 г.; хотя ал-Истахри в данном случае, но и «полуoстров», равно как и вообще «место в
вполне вероятно, воспроизвёл данные ал-Балхи, но окружении вод» (в частности, междуречье), то, как
и последний создал свои «Картины климатов» лишь следствие, обречены остаться гадательными всякие
немногим ранее – около 920 г. (Новосельцев, 1965, попытки указать «острову» руси конкретное место
с. 313–314; Коновалова, 1999, с. 216). Поэтому сведе на карте Восточной Европы, вникать во всё разно
ния о троякой Руси могут относиться уже ко времени образие которых здесь нет никакой возможности 45.
после захвата Киева Олегом («цари» руси сидят только К выводу о сводном характере рассказа об
в Куйабе и Арсанийи, в Славийи его нет; кагана руси «острове» руси пришла И. Г. Коновалова (2001 б,
эта традиция не знает) (al-Ist., p. 225–226; Новосель с. 169–189); исследовательница реконструирует ещё
цев, 1965, с. 316; Калинина, Коновалова, Петрухин, одну струю информации об «островной» руси, не
2009, с. 85–86). По этой же причине не рассматриваем зависимую от «среднеазиатской» (условно выража
и знаменитый колоритный рассказ о «русских» куп ясь) информации «Анонимной записки» (mutatis
цах из «Записки» Ибн Фадлана, которая представляет mutandis – Ибн Хордадбеха / ал-Джайхани), харак
собой отчёт о посольской поездке автора в Волжскую теризуя её как «средиземноморскую». Наиболее
Булгарию в 921–922 гг., тем более, что никакой ин ранним из сохранившихся текстов этой «среди
формации по интересующему нас вопросу мы там не земноморской» традиции, в котором говорится об
найдём: откуда приплывали в Булгар на своих кора «острове» руси, является Ибн Са‘ид ал-Магриби
блях «русские» торговцы, наблюдательный араб не (вторая половина XIII в.); описывая в своём гео
сообщает (Ковалевский, 1956, с. 141–146; Калинина, графическом трактате «море Манитас» (Азовское),
Коновалова, Петрухин, 2009, с. 67–77). он замечает: «В нём есть острова, населённые ру
Если обратиться к сведениям Ибн Русте и другим, сами, и поэтому его также называют морем русов.
более поздним, авторам, опирающимся на «Аноним Русы в настоящее время исповедуют христианскую
ную записку» конца IX в. или, по другой гипотезе, веру. На севере этого моря впадает река, текущая из
на несохранившуюся часть полной версии труда огромного озера Туна (Дон. – А. Н.). На западном
Ибн Хордадбеха, то они помещают русь (ar-Rūsīya) берегу этой реки лежит Русийа – главный город ру
и её кагана на некоем «острове, окружённом озером. сов. Русы – многочисленный народ, выделяющийся
Остров, на котором они живут, протяжённостью в три своей силой среди храбрейших народов Аллаха» (Ibn
дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр Sa‘id, p. 136; Коновалова, 2001 б, с. 179–180; Кали
до того, что стоит только человеку ступить ногой на нина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 150–151). Че
землю, как она трясётся из-за обилия влаги»; эта-то рез определение руси у ал-Бакри (XI в.) как «народа
русь и возглавляется каганом (Ibn Rust., p. 154; Ново островного и корабельного», живущего по соседству
сельцев, 1965, с. 303; Göckenjahn, Zimonyi, 2001, S. 81; с дунайскими болгарами и часто «спускающегося в
Калинина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 47–48). 44
Это не раз давало повод усматривать в «острове»
У более поздних авторов, использовавших тот же ис руси неудачную «расшифровку» скандинавского топони
точник, например, у писавшего по-персидски Гарди ма Hólmgarðr «островной город» (Lewicki 2/2, s. 133–134,
зи (середина XI в.), «остров» руси помещён в море, а przyp. 239; Golden, 1982, p. 92, not. 56; Франклин, Шепард,
не в озере, и добавлены (или сохранены?) указания на 2000, с. 67–68).
численность руси – сто тысяч человек (Gard., p. 277;
45
См. неизбежно неполный, но дающий представле
ние о разбросе мнений обзор: Коновалова, 2001 б, с. 170–
Новосельцев, 1965, с. 305; Göckenjahn, Zimonyi, 2001, 171; дополним его только догадкой ориенталиста, что речь
S. 180; Калинина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 58). будто бы идёт о Готланде (Togan, 1939, S. 229).
31
море Нитас (Чёрное. – А. Н.)» (al-Bakrī 1, p. 264; Ка Соседство руси и хазар в IX столетии – не толь
линина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 126; таким ко следствие умозаключений; в распоряжении науки
образом, ал-Бакри воспроизводит в разных местах давно есть вполне аутентичный текст, её подтверж
своего сочинения обе традиции) и другие, еще более дающий. Настало время добавить к числу южноне
ранние, данные И. Г. Коновалова возводит «среди мецких источников, разобранных выше, ещё один –
земноморскую» традицию также к IX в. и считает её так называемый «Баварский географ» (рис. 5).
сверстницей «среднеазиатской». Это – совсем небольшой сухой перечень этнонимов,
Такое заключение создаёт сильный соблазн с преимущественно славянских, как правило, с указа
помощью топографически определённых сведений нием количества «городов» (urbes, civitates), принад
ал-Бакри и Ибн Са‘ида привязать, наконец, к ме лежащих тому или иному народу; по мере удаления
сту «плавающий» по просторам Восточной Европы от франкских границ эти количества неумеренно
«остров» руси Ибн Русте. Автор гипотезы квали возрастают и вряд ли заслуживают доверия. Извест
фицирует такие попытки как методически некор на единственная рукопись памятника 46, которая по
ректные (Коновалова, 2001 б, с. 186), но нелегко палеографическим признакам датируется IX в. и ква
понять почему, если, конечно, считать, что за обе лифицируется как продукт скриптория монастыря
ими «островными» традициями так или иначе стоит Райхенау в Швабии47 (на Боденском озере, у истоков
историческая реальность. Другое дело, что любая Рейна) (Bischoff, 1960, S. 262, Anm. 3). Кодикологи
«меотийская» локализация до-Олеговой Руси немед ческий анализ подтверждает такое заключение, но
ленно вступает в кричащее противоречие с обсуж старания уточнить на его основе датировку – до 821 г.
давшимися выше сведениями византийских и ла (Nový, 1968, S. 139–140), после 842/850 г. (Назаренко,
тинских источников, которые заставляют помещать 1993, с. 8) – оказываются некорректными (Назарен
её существенно севернее (потому-то и приходится ко, 2001, с. 57–58). Хронологические оценки, исходя
поставить крест на некогда популярных рассужде из содержания текста, колеблются от рубежа VIII–
ниях о некоей азово-причерноморской Руси IX в.). IX вв. до середины – второй половины IX в. (после
Наиболее естественным выходом из этой коллизии 844 г.), но для нашей темы они представляют кос
был бы, на наш взгляд, отказ от датировки «среди венный интерес, так как относятся только к первой,
земноморской» традиции IX в.; её данные всё-таки меньшей, части памятника (где перечислены славян
лучше всего вписываются в историческую канву ские племена, бывшие непосредственными восточ
Х столетия, эпоху Игоря или даже Владимира после ными соседями Франкского государства), тогда как
крещения. упоминание о руси и хазарах содержится во второй
Взгляд историка, удручённый видом источнико части, которая возникла явно отдельно от первой и
ведческих и историографических руин на месте не была соединена с ней впоследствии. Есть основания
когда цветущей литературы об «острове» руси, ищет связывать вторую часть с той информацией о сла
в источниках любых других указаний на местополо вянах и вообще народах Центральной и Восточной
жение руси IX в., управлявшейся каганом. Европы, которая аккумулировалась в 860-е гг. в ходе
В качестве одного из таких указаний в науке кирилло-мефодиевской миссии в Великой Моравии
справедливо воспринимается факт заимствования (Назаренко, 2001, с. 51–70), да и само название па
у хазар титула правителя, которое предполагает не мятника в рукописи – «Описание городов и обла
только политическое соперничество, но и опреде стей на северном берегу Дуная» («Descriptio regionum
лённую географическую близость – если не прямое et civitatum ad septentrionalem plagam Danubii») – вы
соседство, то, самое меньшее, наличие даннической даёт византиноцентричную перспективу и поначалу
сферы, спорной между двумя каганами. Ясно, что должно было, очевидно, составлять заглавие одной
среднеднепровская локализация в этом отношении только второй части или её основы.
сильно выигрывает. Древнерусское историческое Приведём фрагмент «Баварского географа» с
предание, зафиксированное в начальной летописи, упоминанием о руси (неидентифицируемые назва
даже знает, что это была за сфера – северяне, ради ния даны только в латинском оригинале): «Velunzani,
мичи, вятичи; правда, отмену хазарской дани с них 70 городов, пруссы (Bruzi), во всех направлениях
летопись относит к эпохе киевских князей Х в. Олега
и Святослава, но это уже финал соперничества, ко 46
Издания весьма многочисленны; отсылаем читателя
торое, понятно, должно было начаться много рань к сделанным нами по фотокопии оригинала: Назаренко,
1993, с. 13–14 (здесь, на с. 12, перечислены другие важней
ше, в до-Олеговы времена. И напротив, крайне труд шие издания); 2001, с. 53–54.
но понять, что могло побудить предводителя руси, 47
В этом отношении название «Баварский географ»
размещавшейся где-нибудь в районе Ладоги или в требовало бы уточнения. Но продолжаем, во избежание
Поволховье, прибегнуть к такой новации в титула недоразумений, пользоваться традиционным наименова
туре, которая в первой трети IX в., да и в позднейшее нием, за которым стоит длительная историографическая
традиция: записка была открыта в 70-е гг. XVIII в. и во
время, явно ничего не могла говорить окружавшим французском переводе использована уже Н. М. Карамзи
его славяно-финским данникам. ным (1, примеч. 44).
32
Рис. 5. Страница «Баварского географа» с упоминанием руси (строка 7).

Мюнхенская государственная библиотека
больше, чем от Энса до Рейна, Vuizzunbeire, хаза до Lucolane к северопричерноморскому (в широком

ры (Caziri), 100 городов, русь (Ruzzi), Forsderen liudi, смысле) региону, помещая их, условно говоря, между
Fresiti, Seravici, Lucolane, венгры (Ungare), висляне хазарами на востоке и венграми на западе.
(Vuislane), сленжане (Sleenzane), 15 городов, лужича Стало быть, и данные «Баварского географа»
не (Lunsizi), 30 городов» и т. д. (следует ещё несколь подводят нас к выводу о предпочтительности средне
ко племён силезско-лужицкой локализации). днепровской локализации руси IX столетия.
При всей неясности многих названий (за дета Для полноты общей картины остаётся подчер
лями отсылаем к подробному историко-лингвисти кнуть, что сведения византийских источников о похо
ческому комментарию: Назаренко, 1993, с. 15–51), де 860 г. в их сумме также не могут быть в полной мере
в целом заметно, что список расчленён на группы, в согласованы с локализацией нападавших на крайнем
каждой из которых этниконы объединены по прин северо-западе Восточной Европы. Главным препят
ципу соседства их носителей. Соседство венгров и ствием здесь является, безусловно, указанная выше
вислян (на Верхней Висле, в районе Кракова) спо дневная дата появления «русского» флота под стена
собно повести к предположению, что подразумева ми Царьграда – 18 июня, коль скоро мы принимаем
ются венгры уже после их переселения в Карпатскую свидетельство «Брюссельской хроники». Она (дата),
котловину, что имело бы следствием необходимость как мы видели, с точностью до нескольких дней со
отодвинуть создание «Баварского географа» на Х в. впадает со временем прихода кораблей Игоря в 941 г.,
Однако трудно себе представить, чтобы автор запи относительно которых нет причин сомневаться, что
ски в её сводном виде соединил бы сведения о венграх они отправлялись из Киева. Совсем иное дело – Ла
Х в. с данными о славянах, столетием более ранни дога, Рюриково городище или т. п. Вскрытие Днепра
ми. Кроме того, во второй части памятника присут в его верховьях происходит в конце марта – начале
ствует этнонимическая номенклатура IX в., которая апреля, а судоходство начинается две-четыре недели
была «перекрыта» венграми с их приходом на Ду спустя (Jäger, 1995, S. 504); на более северных реках –
най – например, «восточные ободриты» (Osterabtrezi) соответственно, ещё позднее. Плавание от Киева до
(Ann. r. Fr., a. 824, p. 165–166; Назаренко, 1993, с. 22, Константинополя, описанное в середине Х в. Кон
примеч. 18). О том же свидетельствует и молчание стантином Багрянородным (Const. De adm. 9, p. 46–
«Баварского географа» о печенегах. Приходится ду 51), должно было занимать по приблизительным под
мать, что висляне открывают перечисление племён счётам около шести недель (DAI 2, p. 37, комментарий
силезско-лужицкой группы (это было бы вполне Д. Оболенского), причём с учётом времени на сборы,
естественно) и между ними и венграми в Ателькузу караван успевал отправиться только в июне; прибавив
(так же, как между пруссами и хазарами) пролегает ещё примерно три недели на путь от Волхова до Кие
географическая цезура. Это заставляет привязывать ва, получим около двух месяцев. Конечно, Констан
и русь-Ruzzi, и малопонятные названия от Forsderen тин имел в виду торговые суда, военные двигались
33
быстрее. Но и тогда выходит, что огромный флот в нимов (названий жителей от названий местностей:
несколько сот ладей стартовал по Волхову примерно Tenimarkâra «датчане» < Tenimark «Дания» и т. п.), то
в конце апреля или начале мая, сразу после ледохода, единственным существенным различием приведён
без всякой подготовки – картина, мыслимая разве ных форм станет разнобой в вокализме: ō / ū. Ввиду,
что теоретически. Допустить зимовку кораблей бли возможно, примерно равной хронологической древ
же к Понту, например, в Белобережье, мы не можем, ности греческой и арабской форм и отсутствия ō в
так как при налаженной византийской разведке это арабском, нельзя со всей определённостью решить,
исключило бы внезапность нападения, а оно было зависит ли араб. ar-Rūs от греч. Ῥῶς, или является
именно внезапным, как подчёркивал патриарх Фо самостоятельным отражением самоназвания руси;
тий: «набег варваров не дал молве времени сообщить но вот древневерхненемецкие формы с ū уже никак
о нём <...> но сама явь бежала вместе с вестью» (Phot. не возводимы к греческим. В отличие от арабского,
Hom. / Laourdas., p. 16; Кузенков, 2003, с. 35). в древневерхненемецких диалектах (в том числе и
Этому конкретному хронометражу можно про в древнебаварском) ō был налицо, а это значит, что
тивопоставить разве что риторически неопределён оригиналом для южнонемецких форм послужил эт
ные выражения патриарха Фотия (непосредственно ноним или топоним с ū в корне. Постулат о едином
продолжающие только что приведённую цитату), источнике для всех трёх языковых традиций оттого,
будто «русский» флот явился из мест, которые «от заметим, вовсе не страдает, поскольку ср.-греч. ō,
делены столькими землями и племенными владени будучи звуком очень закрытым, служил, как из
ями (ἐθναρχίαι), судоходными 48 реками и морями без вестно, обычным субститутом для подударного ино
пристаней» (Phot. Hom. / Laourdas., p. 27; Кузенков, язычного ū, в частности, славянского (Vasmer, 1941,
2003, с. 35), да и то при большом желании, ибо такое S. 239) 50. А вот не раз настойчиво высказывавшееся
описание в равной мере подошло бы как к ладожско- в последние годы предположение, будто греч. Ῥῶς
волховской, так и к среднеднепровской Руси. непосредственно отражает гипотетическое сканди
В данной работе нас не должна занимать много навоязычное самоназвание руси *rōþ(s)- (Мельнико
страдальная проблема происхождения имени др.- ва, Петрухин, 1989, с. 33–34; Бибиков, Мельникова,
русск. русь, однако уделить внимание последнему Петрухин, 2000, с. 36–37; Кузенков, 2003, с. 78, при
как возможному лингвистическому источнику не меч. 11; Мельникова, 2010 б, с. 226), таким достоин
только собственно языковедческих, но и истори ством не обладает, и это – принципиальный (впро
ческих реконструкций, связанных с русью / Русью чем, не единственный) его недостаток.
IX в., совершенно необходимо. Многообразие форм Внешне столь непритязательное заключение
этого имени в различных языковых традициях даёт влечёт за собой тем не менее важные следствия.
для того и основания, и возможности. В самом деле, оно означает – ни много, ни
Напомним, что применительно к IX столетию мало, – что уже в середине – второй половине IX в.
набор аллографов оказывается следующим: греч. и в Баварском Подунавье, и при общении с араба
Ῥῶς, араб. ar-Rūs / Rūsiya, лат. / д.-в.-н. Ruzzi, Rûzâra ми и греками русь по каким-то причинам не просто
(Rugi «Раффельштеттенского устава» как этноним предпочитала изъясняться по-славянски (выгова
искусственного происхождения оставляем в сто ривая skotъ, а не skattr), но и пользовалась славяно
роне). Логика и общее требование максимальной язычным самоназванием. Перед нами, безусловно,
экономичности научной гипотезы делают весьма фундаментальный факт. При бесспорно скандинав
желательным, чтобы это многообразие сводилось к ской этнической принадлежности первоначальной
минимуму исходных форм, а всего лучше – к одной. руси и очевидном значении самоназвания для само
Если учесть, во-первых, что графема z в древне- и идентификации его можно объяснить, насколько мы
средневерхненемецких текстах, как правило, отра видим, только одним – достаточно далеко зашедшей
жала обычный спирант [s], потому что этимологи славянизацией этой скандинавской руси уже в самое
ческий д.-в.-н. s произносился палатально (шепе первое время её пребывания в Восточной Европе.
ляво, вроде русск. ш) 49, а во-вторых, что -âra – это
собственно древневерхненемецкий суффикс, ко 50
Дополнительной – а может быть, и главной – при
торый служил одним из наиболее употребительных чиной для закрепления в греческом языке именно формы
Ῥῶς стало, как давно замечено (Флоровский, 1925, с. 505–
формантов для производства катойконимов от топо 520; и мн. др.), сопоставление руси с библейским северным
народом Ῥῶς, упоминаемым у пророка Иезекииля в кон
48
Возможно, по логике антитезы Фотия (нападение тексте пророчеств об эсхатологической угрозе Израилю
было внезапным, несмотря на такие расстояния и такое ко (Иез. 38–39). Намеки на такое сопоставление есть в самых
личество препятствий), следовало бы читать не ναυσιπόροις ранних текстах. Уже в «Житии св. Георгия Амастридского»
«судоходными», а ἀναυσιπόροις «несудоходными»; такая русь названа народом, «губительным и на деле, и по име-
конъектура уже предлагалась С. Аристархисом. ни (выделено нами. – А. Н.)» (Васильевский, 1893, с. 64);
49
Это хорошо видно, в частности, на примере ранних в окружном же послании патриарха Фотия о руси гово
славянских заимствований из немецких диалектов, вроде рится как «о том самом так называемом» народе Ῥῶς (Phot.
ц.-слав. мьша < лат. missa / д.-в.-н. messa «богослужение, Ep. 50; Кузенков, 2003, с. 73, 75), что явно выдаёт библей
обедня». скую аллюзию.
34
Такое поведение делает её, улавливаемую письмен многие черты хозяйственного и политического быта
ными источниками IX в. первоначальную русь, весь которого живо описаны восточными авторами; ко
ма непохожей на русь Х в., русь Олега и Игоря. торое развило почти беспримерную военную и тор
Средневековые аллографы имени русь в верхне говую активность преимущественно в Средиземно
немецких диалектах дают возможность сделать ещё морье (хотя и не только там); в котором существовала
одно существенное наблюдение. Имеет смысл за епископия Константинопольского патриархата; во
даться вопросом, стоит ли за лат. Ruzzi «Баварского главе которого стоял правитель с титулом «каган» –
географа» и другими более поздними упоминаниями такое образование налицо. Почему бы ему не име
в латиноязычных текстах та или иная лексема жи новаться «Русским каганатом»? Источники ничего
вого языка, оформленная латинской флексией, или не сообщают о том, когда и в связи с чем он исчез с
мы имеем дело с фактами собственно письменной, политической карты, но складывается впечатление,
литературной традиции? Конечно, если вспомнить, что это происходит на рубеже IX–X вв. вследствие
что имя русь добиралось до носителей древнебавар появления на юге Восточной Европы скандинавских
ских говоров вместе с его носителями, то мысль о находников совсем другого типа, и памятный всем
живом, изустном, заимствовании станет почти не по описанию в Повести временных лет захват Киева
сомненной. Однако чисто методически было бы князем Олегом – один из моментов этого процесса.
важно получить тот же результат, если возможно, В заключение ещё раз напомним, что мы наме
собственно лингвистическими средствами. И сде ренно ограничились кругом письменных источни
лать это, действительно, удаётся. При ознакомлении ков, источниковедческими и отчасти языковедче
с вариантами имени русь в средневерхненемецких скими наблюдениями над этими текстами, излагая
текстах (XII–XIV вв.) выясняется, что абсолютно го дело так, словно археологии не существует на свете.
сподствующим среди них является вариант с умлау Мы отчётливо понимаем, что получившаяся в итоге
том корневого долгого u: Riuz(z)en > Reuz(z)en. Такая картина, к которой подводит материал письменных
форма никоим образом не могла быть заимствована источников, вступает в противоречие с данными
из древнерусского, а могла возникнуть только вслед археологии, пока не обнаружившей применительно
ствие развития на южнонемецкой почве из более к IX в. следов скандинавского присутствия южнее
ранних форм, основообразующий суффикс которых Верхнего Поднепровья. Собственно, это противоре
содержал j, собственно, и вызывавший умлаут. Одна чие и должно стать, по нашему убеждению, точкой
ко известно, что в древнебаварском j в таких пози приложения герменевтических усилий исследовате
циях перестал фиксироваться на письме уже с нача лей разного профиля – историков, археологов, линг
ла IX в. (Schatz, 1907, S. 99, § 91c–d; Braune / Eggers, вистов. Однако непременным условием успеха таких
1975, S. 110–112, 206–207, § 118, 223). Таким обра усилий является – кажется странным об этом напо
зом, мы получаем даже больше, чем хотели: не толь минать – учёт всего корпуса наличных источников,
ко доказательство того, что этникон русь был на юго- их взаимная гармонизация. Да, историку бывает до
востоке немецких земель фактом как литературного, садно, что с введением в науку некоторых новых ма
так и разговорного языка, но и примерный terminus териалов в околонаучной литературе порой с новой
ante quem для заимствования этого этникона в древ силой вспыхивают, казалось бы, давно похоронен
небаварский: не позднее начала IX в. или, учитывая ные недоброкачественные дискуссии. Но случивше
всё-таки некоторую статистически обусловленную еся где-то злоупотребление источником – вовсе не
лабильность историко-фонетических датировок, во причина в дальнейшем его игнорировать, а напро
всяком случае, не позднее первой половины столе тив – лишний повод обойтись с ним подчёркнуто
тия (Назаренко, 2001, с. 21–25). добросовестно, то есть, в случае несогласия, поста
Как видим, достаточно несложные лингвисти раться опровергнуть аргументы, которые выдвину
ческие наблюдения вполне подтверждают данные ты теми, кто его использует. Можно всё разъять на
письменных источников в отношении времени зна части: набег на Константинополь – «изолированный
комства обитателей Баварского Подунавья с русью и эпизод» (и посольство 830-х гг. – тоже, приходится
даже несколько радикализуют их. добавить), ни Rugi «Раффельштеттенского таможен
Итак, мы исчерпали круг источников, с кото ного устава», ни Ruzaramarcha грамоты Людовика
рыми непременно должен считаться исследователь, Немецкого, «очевидно, не имеют прямого отноше
если он поставит перед собой цель очертить историю ния к исторической руси IX в.» (Петрухин 2001 а,
того, что в историографии иногда именуют несколь с. 127–142). «Прямого» не имеют, значит, имеют кос
ко вольным термином «Русский каганат» IX в. Не венное? Какое? Как это себе представить? Понят
станем под ним подписываться, но и не будем столь но, что при такой пристрастности, мотивы которой
придирчивы, чтобы протестовать против подобного pro очевидны, а доводы contra не приводятся, мож
неологизма. Всё-таки некое политическое образо но получить только то, что немцы метко называют
вание, в котором организующую роль играл скан Wunschbild.
динавский этнический компонент по имени русь; Чего да не будет.
35
Рис. I. Лаврентьевская летопись. Л. 1 об. Начало Повести временных лет.
Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург
36
А. А. Гиппиус
До и после Начального свода:

ранняя летописная история Руси
как объект текстологической
реконструкции
Вводные замечания хетипа всех его сохранившихся списков. Постав

ленная ещё А.- Л. Шлёцером на заре критического
Малочисленность оригинальных письменных изучения русских летописей, эта задача, с разных
источников по истории ранней Руси в известной методологичеcких позиций, решалась Ф. Микло
мере компенсируется исключительным качеством шичем (Miklosich, 1877), А. А. Шахматовым (1916),
главного из них, каким является Повесть временных С. А. Бугославским (1941; 2006). Во второй половине
лет – киевский летописный свод 10-х гг. XII в., вы XX в. интерес к ней угас, но был возрождён благо
дающийся памятник древней литературы трёх вос даря появлению трудов Л. Мюллера (Müller, 2001) и
точнославянских народов. Д. Островского (Ostrowski, 2003), вызвавших ожив
Составляя основу подавляющего большинства лённую дискуссию по вопросам критики текста ПВЛ
русских летописных сводов XIV–XVI вв., из которых её (Гиппиус, 2002; 2008; Назаренко, 2002; Вилкул, 2004,
текст извлекается в полном, сокращённом или конта 2006; Кривко, 2005; Müller, 2006; Ostrowski, 2007).
минированном с другими источниками виде, ПВЛ, при Второе направление имеет своей целью опреде
взгляде на неё в противоположной перспективе, пред ление круга нелетописных письменных источников
стаёт не просто как памятник сложного состава, синте ПВЛ. Сумма сведений о них, которой располагала
зировавший в себе материал множества письменных и наука начала XX в., была подведена А. А. Шахмато
устных источников, но как результат летописного про вым (1940). С тех пор изучение византийских хроно
цесса XI – начала XII в., который принято называть графических источников ПВЛ значительно про
начальным летописанием. Совокупность летописных двинулось благодаря работам О. В. Творогова (1974),
текстов, созданных в этот период и отложившихся в С. Франклина (Franklin, 1982), а в последнее время –
ПВЛ, мы называем Начальной летописью1. Т. Л. Вилкул (2007 а, б; 2009 и др.), Г. Е. Водолазки
В текстологическом изучении начального на (2008), Т. В. Анисимовой (2009); много сделано в
летописания, переживающем сейчас новый подъём, изучении источников «Речи философа» (Trunte, 1993;
выделяются три тесно связанных направления. Милютенко, 2004; Пересветов-Мурат, 2008 и др.);
Задачей первого является установление кри особым поднаправлением, возрождённым И. Н. Да
тического текста ПВЛ, то есть реконструкция ар нилевским (2004), стало изучение библейских прото
типов и моделей повествования Начальной летописи.
1
Аналог понимаемой таким образом Начальной лето Задача третьего направления состоит в рекон
писи составляет Англосаксонская хроника, представляю струкции истории сложения ПВЛ. Именно этот
щая собой не один памятник, но группу летописей на древ аспект изучения начального летописания, вызываю
неанглийском языке, созданных с конца IX в. по середину
XII в. Сопоставлению древнерусского летописания с древ щий наибольшее количество споров, является пред
неанглийским посвящено исследование Т. В. Гимона (2012). метом настоящего очерка.
37
Рис. 2. Синодальный список Новгородской 1-й летописи. Л. 1 об. Статьи 1016–1020 гг.
Государственный исторический музей, Москва
38
А. А. Гиппиус. До и после Начального свода: ранняя летописная история Руси...
Сразу оговорим, сужая ракурс обзора, что в преде проблематика ПВЛ так и не вышла из области гипо
лах данной проблематики нами будет рассмотрено тетических построений — так обстояло дело с само
лишь одно, магистральное, направление исследова го начала, — но в том, что ни одна новая гипотеза не
ний, заданное в начале XX в. работами А. А. Шахмато оказалась лучше прежней. Эмпирический материал
ва. Сущность этого направления, которое может быть настолько сложен, противоречив и при этом кар
названо «стратификационным», состоит во взгляде на динально недостаточен, что каждый исследователь
ПВЛ как на результат прошедшего несколько стадий создаёт свою собственную фрагментацию текстов на
редактирования и распространения некоего исходно основе выбранных им ограниченных критериев или
го текста, в котором сам Шахматов видел Древнейший выбирает некоторый набор аргументов в массе воз
Киевский свод 30-х гг. XI в. При таком подходе текст можных; споры последних лет всё чаще движутся
ПВЛ рассматривается как обладающий не только по кругу» (Сендерович, 2000, с. 100). Эта во многом
определённым составом и структурой, но и собствен справедливая оценка нуждается, однако, в уточне
ной стратиграфией. Её установление предполагает со нии. Дело было, как представляется, не в исчерпан
отнесение набора отрезков, на которые членится текст, ности парадигмы, а в разреженности научной среды,
с последовательностью этапов, которые он прошёл в отсутствии полноценной дискуссии, в ходе которой
своём формировании. Главным положением, объеди могла бы происходить критика и апробация новых
няющим сторонников стратификационного подхода, гипотез, перебор и отбраковка комбинаций — всё то,
является тезис Шахматова об отражении в Новгород что обеспечивает развитие научного направления.
ской первой летописи младшего извода (Н 1 мл.) Ки Критика концепции Шахматова имела место и при
евского Начального свода 1090-х гг. – непосредствен несла свои плоды, позволив, в частности, испытать на
ного предшественника созданной в 10-е гг. XII в. ПВЛ. прочность гипотезу Начального свода (см. особенно:
И шахматовская концепция истории начально Творогов, 1976). Однако попытки модифицировать
го летописания, и лежащая в её основе гипотеза На эту концепцию, предпринимавшиеся Д. С. Лихачё
чального свода далеко не являются сегодня предме вым, М. Н. Тихомировым, Б. А. Рыбаковым, А. Н. На
том научного консенсуса. Более того, в дискуссиях соновым, Л. В. Черепниным, М. Х. Алешковским,
последних лет особенно громко звучат голоса иссле остались на уровне индивидуальных построений, не
дователей, призывающих вообще отбросить главные получив никакого продолжения. Нам не известно ни
гипотезы А. А. Шахматова как умозрительные постро одной конструктивной поправки к схеме Шахматова,
ения, сковывающие объективное изучение истории которая бы к середине 1990-х гг. получила сколько-
текста ПВЛ (см.: Вилкул, 2003; Ostrowski, 2007; Толоч нибудь заметную поддержку в научном сообществе и
ко А. П., 2008). Полемика с этой позицией не входит объединяла хотя бы двух исследователей.
в наши задачи. Собираясь посвятить ей специальную Сегодняшняя ситуация кардинально отличает
работу, мы хотели бы здесь сосредоточиться на «вну ся от только что описанной. К ней мы теперь и об
тренней» дискуссии, ведущейся среди исследова ратимся, предварительно очертив круг основных
телей, разделяющих указанные общие положения. источников реконструкции истории начального
Само собой разумеется, что, поступая таким образом, летописания и напомнив схему этой истории по
мы рассматриваем эти положения не как аксиомы, а А. А. Шахматову.
как уже в достаточной степени аргументированные
гипотезы, выдержавшие проверку критикой и спо
собные противостоять её новой волне. Подчеркнём, Исходные данные
что речь идёт не о схеме Шахматова в целом и даже не
об отдельных частях этой схемы, но об общей модели
Основными источниками, на которые опирается
истории начального летописания, представляющей
текстология ПВЛ, являются следующие летописные
её как систему концентрических оболочек-сводов
памятники.
(своего рода матрёшку), с одной стороны, и идее На
1. Шесть полных списков Повести временных
чального свода, отложившегося в Н 1, – с другой.
лет: Лаврентьевский (Лавр., Л), Троицкий 2 (Т), Рад
Дискуссия, обзор которой мы хотели бы пред
зивиловский (Р), Московско-Академический (А),
ложить читателю, – как бы ни оценивать её резуль
Ипатьевский (Ипат., И), Хлебниковский (Х). Эти
таты, — свидетельствует о качественном изменении
списки подразделяются на имеющие общие прото
ситуации с изучением ПВЛ, произошедшем за по
графы группы ЛТРА и ИХ, из которых первая, в свою
следние полтора десятилетия. По верной формули
очередь, делится на ЛТ и РА. Имеет смысл поэтому
ровке С. М. Михеева (2011, с. 10), «к концу XX века в
говорить о трёх версиях полного текста ПВЛ, опре
историографии выработалось устойчивое недоверие к
деляя их по основным спискам как лаврентьевскую
тезису о возможности верифицируемой реконструк
(ЛТ), радзивиловскую (РА) и ипатьевскую (ИХ).
ции истории начального летописания». Эти настро
ения лучше других выразил С. Я. Сендерович, писав 2
Рукопись сгорела в Московском пожаре 1812 г., но
ший: «Признаки кризиса заключаются не в том, что текст её частично реконструируется (Присёлков, 1950).
39
По характеру продолжения, которое текст ПВЛ Н1 мл. отдельных текстов, читаемых в ПВЛ (дого
имеет в группе ЛТРА, протограф этой группы опре воров с греками вместе с их нарративным обрамле
деляется как владимирский летописный свод второй нием (945, 970), рассказов о четвёртой мести Оль
половины XII в.; протографом ЛТ послужило пря ги (946), поединке юноши-кожемяки (992), осаде
мое продолжение этого свода, а протографом РА – Белгорода (997); в ПВЛ, в свою очередь, отсутствует
отпочковавшийся от него владимирский свод нача рассказ о крещении Новгорода (в Н1 мл. под 989 г.).
ла XIII в. (к последнему независимо восходит также Статья 1016 г., как и в Син., является рубежной; в
Летописец Переяславля-Суздальского) 3. В списках её окончании, по сравнению с Син., имеется не
ИХ текст ПВЛ продолжен Киевским сводом 1198 г.4 сколько очевидных вставок: детали описания бит
и Галицко-Волынской летописью. Таким образом, вы, сообщение о гибели Святополка «межи Чахы
лаврентьевская и радзивиловская версии ПВЛ пред и Ляхы» и упоминание о пожаловании Ярославом
ставляют владимиро-суздальскую ветвь её рукопис Новгороду «правды и устава», за которым следует
ной традиции, а ипатьевская версия – южнорус текст Русской правды краткой редакции. Далее на
скую, киевскую ветвь. участке 1017–1043 гг.Н1 мл. сходствует с Син., опу
Главное отличие владимиро-суздальского вари ская несколько известий в конце этого интервала,
анта ПВЛ от её киевского варианта заключается в а с 1044 по 1074 г. содержит другой текст. Послед
следующем. В списках ЛРА текст ПВЛ обрывается в ний представляет собой соединение текста ПВЛ за
статье 1110 г., за которой следует запись игумена ки 1045–1074 гг., обрывающегося в конце рассказа о
евского Выдубицкого монастыря Сильвестра с датой смерти Феодосия Печерского, с новгородскими из
6624 (1116) г. В списках ИХ запись Сильвестра отсут вестиями за 1044–1060 гг., отличными от читаемых
ствует, а текст ПВЛ доходит до 1117 г. в Син.; текст ПВЛ воспроизведён на этом участке
2. Новгородская первая летопись старшего и полностью, за исключением рассказа о начале Пе
младшего изводов (Н1, НПЛ). Старший извод пред черского монастыря под 1051 г. Начиная с 1075 г.
ставлен единственным Синодальным списком Н1 мл. совпадет с Син.
(Син.), древнейшая часть которого датируется сере Расхождения двух изводов Н1 в настоящее время
диной XIII в. Первые 16 тетрадей рукописи утраче объясняются их независимым восхождением к обще
ны, текст начинается посредине статьи 1016 г., с опи му протографу – «официальному экземпляру» нов
сания Любечской битвы, отличного от читаемого в городской владычной (архиепископской) летописи,
ПВЛ (рис. 2). Начиная со следующей статьи характер в основе которого лежал княжеский свод, созданный
текста резко меняется: с 1017 по 1115 г. его образуют около 1115 г.5; Син. отражает более раннее, а списки
краткие выдержки из киевского летописного источ Н1 мл.– более позднее состояние этого протографа
ника в сочетании со столь же краткими новгородски (Алешковский, 1971, с. 113–114; Гиппиус, 1997; Ги
ми известиями, число которых возрастает ближе к мон и Гиппиус, 1999; Гимон, 2006).
концу периода; эту компиляцию продолжает с 1116 г. 3. Летописи так называемой Новгородско-Со
погодная новгородская летопись. фийской группы: Новгородская четвёртая (Н4), Со
Младший извод Н1 (основные списки – Комис фийская первая (С1) и состоящая из двух подборок
сионный и Академический, 40-х гг. XV в.) имеет в Новгородская Карамзинская летопись (НК) (рис. 3).
своём начале текст, отличный от «классического» Ведущаяся с 1970-х гг. дискуссия о соотношении
вида ПВЛ. Вместо этногеографического введения этих летописей пока не завершена, но баланс аргу
ПВЛ в нём читается Предисловие, озаглавленное ментов склоняется к признанию того, что протограф
«Временникъ, еже есть нарицается лѣтописание группы – общерусский по своему характеру «Нов
русских князь и земля Руссия…». За Предисловием городско-Софийский» свод был изначально близок
следует статья 854 г., с заголовком «Начало земли по составу к первой подборке НК (Прохоров, 1977;
Русскои», объединяющая под этой датой рассказы Бобров, 2001, с. 93–165; Милютенко, 2008; Гимон,
об основании Киева, походе руси на Царьград в цар 2011). Оригинал НК1, сыгравший выдающуюся роль
ствование Михаила III, хазарской дани, Аскольде и в истории русского летописания, соединил тексты
Дире, призвании варяжских князей и завоевании доведённой до 1185 г. центрально-русской летописи,
Киева Игорем и Олегом. В дальнейшем изложении близкой к Лавр., и доведённой до 1411 г. новгородской
Н1 мл. и ПВЛ сильно расходятся до 6453 (945) г., летописи, близкой к Н1 мл. За вычетом этих главных
после которого различия между ними приобрета составляющих и отдельных вставок из нелетописных
ют более частный характер, сводясь к отсутствию в источников в тексте НК1 за XI в. остаётся ещё ряд из
вестий, преимущественно новгородской тематики,
3
Ср. трактовку соотношения летописных сводов Се которые отчасти находят соответствия в летописных
веро-Восточной Руси в работах: Присёлков, 1996; Прохо
ров, 1994; Милютенко, 1996; Михеев, 2011. списках новгородских князей и архиепископов, от
4
Предложенная А. П. Толочко (2006) передатировка 5
Т. В. Гимон (2009) датирует создание протографа Н1
свода временем после 1212 г. не кажется убедительной, несколько более ранним временем, относя его к 90-м гг.
см. Гиппиус, 2009 а, с. 73–74. XI в.
40
Рис. 3. Новгородская Карамзинская летопись. Л. 186 об. Начало Предисловия к «Временнику».

41
части же являются уникальными известиями Нов Новгородский свод XI в., при посредстве свода
городско-Софийской группы. Происхождение этих 1167 г., отразился: а) в Син. (через его протограф);
«неизвестно-откуда-взятых материалов» (Прохоров, б) в Н1 мл. (через протограф Син. и Софийский вре
1977) остаётся невыясненным. менник); в) в Новгородско-Софийском своде (двумя
путями: через Софийский временник и через свод
1423 г.);
Схема А. А. Шахматова Начальный свод, при посредстве Софийского
временника, отразился: а) в Н1 мл. и б) в Новгород
ско-Софийском своде;
Схема развития начального летописания, по
Вторая редакция ПВЛ отразилась в её лаврен
А. А. Шахматову, складывается из следующих этапов6:
тьевской и радзивиловской версиях, оказав влияние
1) Древнейший Киевский свод 1039 г.;
на ипатьевскую (рис. 4; 5).
2) Новгородский свод 1050 г., основанный на (1),
Третья редакция ПВЛ отразилась в её ипатьев
с продолжениями до 1079 г.;
ской версии, оказав влияние на лаврентьевскую и
3) Первый Печерский свод 1073 г. (свод Никона),
радзивиловскую версии.
основанный на (1);
4) Начальный свод 1093–95 гг., основанный на
(1) и (2);
5) Первая редакция ПВЛ 1111 г., основанная на Современные модификации схемы
(4) (Нестор); А. А. Шахматова
6) Вторая редакция ПВЛ 1116 г. (Сильвестр);
7) Третья редакция ПВЛ 1118 г.
Для удобства обзора современных продолжений
Три из этих семи этапов – (1) Древнейший Ки
построения Шахматова его проблематику можно ус
евский свод, (3) Первый Печерский свод и (5) Пер
ловно разбить на три группы вопросов: 1) структура
вая редакции ПВЛ – не имеют в схеме Шахматова
рукописной традиции ПВЛ и проблема её редакций;
собственных выходов в позднейшее летописание,
2) проблема Начального свода; 3) проблема сводов,
являясь лишь источниками более поздних версий
предшествовавших Начальному.
Начальной летописи. Отражение остальных четырёх
этапов в летописях XIV–XV вв. опосредовано рядом
промежуточных сводов, из которых важно отметить Структура рукописной традиции ПВЛ
следующие: и проблема её редакций
8) Новгородский владычный летописный свод
Характерной чертой видения Шахматовым
1167 г., соединивший материал Новгородского свода
устройства рукописной традиции ПВЛ было допу
XI в. (2) с третьей редакцией ПВЛ;
щение множественных взаимодействий между вет
9) протограф Синодального списка, основанный
вями этой традиции в летописных сводах XII–XV вв.
на своде 1167 г. (8) и сильно его сокративший;
Следствием такого взгляда явилось представление о
10) ряд летописных сводов XII–XIV вв., опосре
контаминированном характере текста ПВЛ во всех
дующих отношения между второй и третьей редак
её полных списках. По Шахматову, писцы этих спи
циями ПВЛ – с одной стороны, и ее лаврентьевской,
сков или их непосредственных оригиналов работали
радзивиловской и ипатьевской версиями – с другой.
с несколькими оригиналами, сличая их и отбирая
11) «Софийский временник», созданный около
чтения по своему усмотрению.
1420 г. в Новгороде на основе Начального свода (4) и
Реакцией на такое, безусловно, преувеличенное
протографа Синодального списка (9) или его самого;
представление о роли контаминации в рукописной
12) Общерусский свод 1423 г., соединивший мате
традиции ПВЛ, стала позиция исследователей, во
риал свода 1167 г. (8) с текстом ПВЛ «московско-суз
обще исключающих данное явление из схемы соот
дальского извода», то есть её лаврентьевской версии;
ношения списков. По этому пути пошёл в своё вре
13) свод 1448 г. («Новгородско-Софийский»),
мя С. А. Бугославский, чья реконструкция архетипа
протограф С1 и Н4, основанный на своде 1423 г. (12)
ПВЛ, в своё время оставшаяся неизданной, была
и Софийском временнике (11).
недавно найдена и опубликована Ю. А. Артамоно
С учётом этих промежуточных звеньев карти
вым (Бугославский, 2006), а недавно – Л. Мюллер
на отражения этапов начального летописания в
(Müller, 2001) в немецком переводе-реконструкции
cохранившихся летописях XIV–XV вв. выглядит, по
ПВЛ. В изображении обоих ученых группы Л(Т)РА
Шахматову, следующей:
и ИХ выглядят как абсолютно независимые друг от
друга, при этом С. А. Бугославский относил к ипа
6
В том виде, в каком эта схема представлена ниже, она тьевской ветви также «новгородский извод» ПВЛ,
никогда не публиковалась самим А. А. Шахматовым. С 1-го
по 5-й пункт она основывается на «Разысканиях…» 1908 г., представленный в Н1 мл., тогда как в реконструкции
а с 5-го по 7-й – на книге Повесть временных лет 1916 г. Л. Мюллера текст Н1 мл. вообще не учитывался.
42
В рецензии на книгу Л. Мюллера (Гиппиус, Изложенное понимание структуры рукописной

2002) было показано, что полное исключение вто традиции ПВЛ существенно для оценки гипотезы
ричных связей между разными версиями ПВЛ есть А. А. Шахматова о её «третьей редакции». В работах
такая же крайность, как и представление о конта Л. Мюллера (Müller, 1967), О. В. Творогова (1997) и
минированности всех её списков. Контаминация в А. Тимберлейка (Timberlake, 2001) эта гипотеза была
действительности имела место, но затронула лишь подвергнута критике и отвергнута как излишняя.
одну версию ПВЛ – радзивиловскую. Состави Главным аргументом против неё было присутствие
тель протографа РА (владимирского свода начала «ладожского» варианта рассказа о Рюрике (кото
XIII в.) располагал двумя источниками – типа ЛТ рый Шахматов возводил к «третьей редакции») не
и типа ИХ – и, переписывая текст ПВЛ, периоди только в ипатьевской, но и в радзивиловской вер
чески переключался с одного на другой. Там, где сии ПВЛ. Однако контаминированный характер
сводчик списывал с оригинала ипатьевского типа, последней лишает данный аргумент силы: ничто
Лавр. оказывается единственным представителем не мешает, вслед за Шахматовым, считать первона
владимиро-суздальской ветви ПВЛ, и его индиви чальным «новгородский» вариант истории Рюрика
дуальные (в рамках пятёрки полных списков) чте (см. подробно: Гиппиус, 2007 в). И хотя часть аргу
ния имеют тот же текстологический вес, что и об ментов Шахматова, обосновывавших тезис о редак
щие чтения РА и ИХ 7. ции 1118 г., действительно устарела, в своей основе
Что же касается «новгородского извода», то эта гипотеза остаётся действенным научным по
свидетельством принадлежности его к ипатьевской строением. С рядом поправок она принята в работе
ветви ПВЛ могло бы быть лишь наличие в Н1 мл. за (Гиппиус, 2007 а, 2008 а). Существование редакции
ведомо вторичных чтений, свойственных этой груп 1117 г. (наша датировка на год отличается от шахма
пе; между тем, как было указано А. Тимберлейком товской) признал в своей последней прижизненно
(Timberlake, 2001), таких чтений С. А. Бугославский опубликованной работе и Л. Мюллер (Müller, 2008).
не привёл. Сама же по себе большая близость Н1 мл. Суть наших поправок к гипотезе «третьей ре
к Ипат., чем к Лавр. не может, вопреки (Ostrowski , дакции» сводится к следующему. Вслед за В. М. Ис
2003), рассматриваться как показатель их генеало триным и Л. Мюллером мы считаем, что рукопись
гической общности. Аналогичным образом, отсут Сильвестра 1116 г. не заканчивалась посредине ста
ствуют и вторичные чтения, которые бы объединяли тьи 6618 (1110) г., но продолжалась до 6623 (1115) г.
Н1 мл. с лаврентьевской группой. При этом, что осо Наличие части добавлений «постсильвестровской»
бенно важно, Н1 мл. содержит ряд первоначальных редакции (датируемой нами 1117 г.) в Лаврентьев
чтений, одинаково искажённых в ИХ и ЛРА (Шах ской летописи мы объясняем как результат частич
матов, 1940, с. 154; Гиппиус, 2002, с. 71–72; 2007 а, ного обновления кодекса 1116 г., осуществлённо
с. 26; 2008 б, с. 49–54; с. 28; Михеев, 2011, с. 32–34). го самим Сильвестром на основе редакции 1117 г.
Это означает, что она не просто представляет от вскоре после её появления. Данное объяснение
дельную ветвь традиции, но восходит к протографу, принято и С. М. Михеевым (2011).
более древнему, чем общий протограф Лавр. и Ипат. Предметом дискуссий остаётся вопрос об отно
Сходные с нашими претензии к реконструкции шении Сильвестра к тексту ПВЛ. Позиция Шахма
Л. Мюллера высказал в своей рецензии и А. В. Наза това, видевшего в Сильвестре составителя второй
ренко (2002). Л. Мюллер отозвался на нашу критику редакции ПВЛ, глубоко переработавшей её несо
большой статьёй, в которой согласился с её основ хранившуюся первую редакцию, в настоящее время
ными положениями и соответствующим образом не находит поддержки. Как было показано В. Н. Ру
модифицировал свою стемму, отразив в ней конта синовым (1997), представление об отражении пер
минацию в РА и особое положение Н1 мл.8 вой редакции ПВЛ в Киево-Печерском патерике не
имеет под собой реальных оснований. Создание же
7
Наше понимание контаминации в РА было развито
С. М. Михеевым (2011, с. 37–41). Своеобразную эволю зивиловская, но лаврентьевская версия ПВЛ, испытавшая
цию претерпели взгляды на данную проблему Т. Вилкул. влияние со стороны Н1 (последнюю Островский, следуя
Приняв поначалу наш тезис о контаминации РА~ИХ и в этом за С. А. Бугославским, объединяет с ипатьевской
сделав его главным пунктом своей критики реконструк версией). Не разбирая сейчас конкретных аргументов
ции Д. Островского (Вилкул, 2004), исследовательница Д. Островского, укажем лишь на одно обстоятельство, де
через два года писала о «гипотезе контаминации в РАИХ» лающее его стемму неприемлемо усложнённой. Наличие
так, как если бы она никогда ею не поддерживалась (Вил в Лавр. правильных чтений, одинаково искажённых в РА
кул, 2006). Приведённые в последней работе факты, буд и ИХ и при этом подтверждаемых сопоставлением с ис
то бы противоречащие данной гипотезе, в действитель пользованными источниками (Хроникой Георгия Амар
ности отношения к ней не имеют. тола, Златоструем, Откровением Мефодия Патарского),
8
После выхода работы Л. Мюллера Д. Островский, Д. Островский предлагает объяснять вторичным привле
чья стемма также была объектом нашей критики, попы чением этих источников писцом Лавр. для исправления
тался отстоять свою точку зрения, но его аргументация ошибок, сделанных ещё в архетипе ПВЛ. Наша стемма
представляется неубедительной. Согласно Д. Островско подобных допущений не требует, объясняя соотношение
му (Ostrovski, 2007), контаминированной является не рад чтений намного более экономным образом.
43
Рис. 4. Лаврентьевская летопись. Л. 7. Cтатьи 857–862 гг. Рассказ о призвании варягов.

44
Рис. 5. Ипатьевская летопись. Л. 8 об. Cтатьи 857–862 гг. Рассказ о призвании варягов.
Библиотека Российской академии наук, Санкт-Петербург
45
основной редакции памятника нужно датировать Оба затруднения устраняет фундаменталь

временем между смертью Святополка Изяслави ная поправка к шахматовской схеме, сделанная
ча в 1113 г. (до которой доведён расчёт лет в ста М. Х. Алешковским. Эта поправка базируется на
тье 852 г.) и моментом работы Сильвестра в 1116 г. отличном от шахматовского представлении о ха
Это означает, что рукопись Сильвестра могла быть, рактере самого процесса начального летописания.
теоретически, как оригиналом ПВЛ, так и её спи А. А. Шахматов, видевший главное содержание
ском. Первой точки зрения в настоящее время при этого процесса в периодическом обновлении лето
держиваются А. П. Толочко (2008) и С. М. Михеев писных сводов и считавший, что Начальный свод
(2011), второй – А. Тимберлейк (Timberlake, 2001), заканчивался статьей 1093 г., полагал, что события
А. А. Гиппиус (2007 а), П. П. Толочко (2008 б), К. Цу последующих лет впервые описал Нестор в создан
керман (2009). Для стратификации древнейшей ле ной в начале 1110-х гг. ПВЛ. Из такого понимания
тописной истории Руси данный вопрос принципи дела с неизбежностью вытекала оценка киевского
ального значения не имеет. источника старшего извода Н1 как ПВЛ. Эта оценка
не учитывала возможности чисто анналистического
Начальный свод в его отношении к продолжения Начального свода, не сопровождав
Н1 и к ПВЛ шегося переработкой его основного текста, – её-то
и использовал в своей концепции М. Х. Алешков
Стержнем концепции А. А. Шахматова всегда ский. Исследователь обратил внимание на то, что с
оставался и остаётся в её новейших модификациях те 1091 г. в ПВЛ регулярно встречаются датировки со
зис об отражении в Н1 мл. Начального свода – пред бытий с указанием часа, свидетельствующие о по
шественника ПВЛ. Принятие этого тезиса оставляет явлении в это время в Киево-Печерском монастыре
значительный простор для расхождений в оценке объ регулярно пополняемой погодной летописи. Нача
ёма и содержания Начального свода, которые сильно ло этой летописи, по мысли Алешковского, было
варьируют у Шахматова и его последователей в зави положено составлением около 1090 г. летописного
симости от ответов, даваемых на два вопроса: 1) На свода. Согласно Алешковскому, именно этот свод,
каких участках Н1 передаёт текст Начального свода? вместе с его продолжением, был использован нов
2) Насколько точно она передаёт его текст? городским сводом Мстислава 1115 г.: по 1016 г. –
Отвечая на первый вопрос, Шахматов возводил полностью, далее – в виде краткой выборки. Таким
к Начальному своду текст Н1 мл. с начала летописи образом, основанным на Начальном своде (в тер
(включая Предисловие) по 1016 г. и с 1052 г. по 1074 г., минологии Алешковского – «авторской редакции»
объясняя перерыв в воспроизведении источника и его ПВЛ) является в этой схеме уже не Н1 мл. или «Со
внезапное прекращение в статье 1074 г. дефектностью фийский временник» начала XV в., а общий про
рукописи, использованной составителем «Софийско тограф обоих изводов НПЛ, возникший в начале
го временника». Для восполнения этих лакун, считал XII в.; особенности же текста младшего извода за
Шахматов, составитель «Временника» обратился к XI в., отличающие его от Син., относятся за счёт
старшему изводу – Синодальному списку или его дальнейшей обработки этого протографа, при кото
протографу. Сам же старший извод учёный считал ос рой, как считал Алешковский, был использован уже
нованным на третьей редакции ПВЛ, привлечённой текст ПВЛ, а не Начального свода. Наличие рубе
при составлении владычного свода 1167 г. жа 1016 г. в обоих изводах Н1 получает таким обра
Такая схема отражения Начального свода в Н1 зом непротиворечивое объяснение: младший извод
обладала двумя существенными недостатками. Во- унаследовал этот рубеж от старшего.
первых, она предполагала, что более древний и крат Своё дальнейшее развитие схема М. Х. Алешков
кий Начальный свод в какой-то момент вытеснил в ского получила в работе (Гиппиус, 1997), где она была
Новгороде основанную на нём и более пространную принята со следующей поправкой. Появление текста
ПВЛ. Попытка Д. С. Лихачёва (1986) подвести под Н1 мл. за 1044–1074 гг., равно как и редактирование
эту замену идеологическую базу, объяснив её «анти окончания статьи 1016 г., было отнесено нами не к
княжеским» характером Начального свода и увязав XV в. (что предполагал Алешковский), а к середине
с новгородским переворотом 1136 г., лишь обнажила XII в. и связано с составлением Германом Воятой
этот очевидный парадокс. Во-вторых, что более важ около 1167 г. новой редакции владычного летописно
но, схема Шахматова оставляла без объяснения тот го свода. Представление о двух этапах формирования
факт, что статья 1016 г. является рубежной не только текста Н1 в XII в., отражённых, соответственно, её
в Н1 мл., но и в Синодальном списке. Приходилось старшим и младшим изводами, разделили А. Тим
признать, что попавшая в Новгород рукопись На берлейк (Timberlake, 2000), Л. Мюллер (Müller, 2006),
чального свода случайно прерывалась там же, где К. Цукерман (2009), С. М. Михеев (2011), по-разному,
старший извод Н1 переходил от полного воспроиз впрочем, трактуя вопрос о том, какие варианты На
ведения своего киевского источника к его выбороч чальной летописи использовались на этих этапах. С
ному использованию. другой стороны, мысль М. Х. Алешковского об анна
46
листическом продолжении Начального свода как ос ку ПВЛ – наиболее последовательно представлена
нове текста ПВЛ за конец XI – начало XII в. легла в в работах В. Я. Петрухина (1998 б, 2003 и др.). Ком
основу построения А. Тимберлейка (Timberlake, 2001) позицию начальной части Н1 мл. исследователь
и нашей работы о редакциях ПВЛ (Гиппиус, 2007 а, рассматривает как конструкцию новгородского
2008 а). Можно сказать, что поправка Алешковского книжника, кардинальным образом переработав
составила основу если не для консенсуса в данной об шего соответствующую часть Начального свода.
ласти, то, во всяком случае, для скоординированных Предполагается, в частности, что в рамках этой
поисков такового. переработки космографическое (этногеографиче
Второй сформулированный выше вопрос по- ское) введение Начального свода было заменено на
разному решался А. А. Шахматовым на разных эта написанное новгородским автором Предисловие.
пах его исследований. Первоначально Шахматов, Сам же Начальный свод, рассматриваемый как иде
по-видимому, отождествлял текст Н1 мл. до 1074 г. альный носитель «библейского плана» начального
с Начальным сводом, однако, открыв для себя в летописания, выстраивающего историю Руси по
«Разысканиях» более древние пласты начального образцу истории Израиля, с течением времени всё
летописания, отказался от такого отождествления более сближается в работах В. Я. Петрухина с «клас
в пользу представления о более сложной организа сической» ПВЛ, утрачивая связь с Н1 мл. Не столь
ции текста. Эта новая позиция диктовалась потреб радикальную, но всё же существенную переработ
ностями глубинной реконструкции, оправданием ку текста Начального свода в новгородском лето
же для неё служило предполагаемое использование писании предполагает и Е. А. Мельникова (2008),
в Н1 мл., помимо основанного на Начальном своде видящая в ПВЛ более полное отражение исходной
«Софийского временника», также «Свода 1448 г.» устной основы повествования о первых русских
(Новгородско-Софийского), в составе которого чи князьях, представленной в Н1 мл. с рядом лакун.
талась большая часть текста ПВЛ за IX–X вв. Пред Автор настоящего очерка смотрит на соотно
полагаемая контаминация этих источников давала шение Н1 мл. и Начального свода иначе. Мы счи
возможность отнести тот или иной, совпадающий с таем естественным, принимая общий тезис об от
ПВЛ, фрагмент Н1 мл. за счёт использования «сво ражении в Н1мл. свода, предшествовавшего ПВЛ,
да 1448 г.» – текст Начального свода оказывался при исходить из презумпции относительной точности
этом «неизвестным», которому можно было при этого отражения. Часто критикуемое «отождест
писать произвольное значение 9. Значительно реже вление» Начального свода с Н1 мл. кажется более
Шахматов проецировал в Начальный свод чтения оправданной позицией, чем априорная апелляция к
ПВЛ, отсутствующие в Н1 мл.10 Таким образом, из фигуре новгородского редактора, дающая исследо
текстологически осязаемой реальности Начальный вателю карт-бланш на любые манипуляции с тек
свод превращался в объект реконструкции, осу стом. Владимиро-суздальская и южнорусская вер
ществлявшейся Шахматовым в «Разысканиях» под сии ПВЛ передают её текст без следов творческого
час весьма субъективно. вмешательства со стороны местных книжников, и
Ещё большую свободу в обращении с текстом непонятно, почему Новгород должен представлять
Н1 мл. демонстрирует часть современных иссле в этом отношении исключение. На наш взгляд,
дователей начального летописания. При этом, в убедительных свидетельств переработки началь
отличие от Шахматова, отступления Н1 мл. от На ной части Начального свода при включении его в
чального свода видят не в совпадающих с ПВЛ фраг Н1 мл. до сих пор приведено не было. Композиция
ментах, но в расхождениях с нею, которые отчасти первой статьи Н1 мл. (6362/854) не содержит ни
признаются восходящими к Начальному своду, от чего, что выдавало бы точку зрения новгородского
части же – объясняются как вмешательство нов летописца, и хорошо объясняется на почве древне
городского сводчика XIII в. Эта позиция – своего киевского летописания; вполне прозрачна и логика
рода гибрид гипотезы Начального свода со старым преобразований, которым этот текст подвергся при
взглядом на Н1 мл. как на новгородскую передел составлении на его основе соответствующей части
ПВЛ (см. Творогов, 1976; Гиппиус, 2006 а)11. То же
9
Влияние со стороны ПВЛ Шахматов видел, в част относится и к остальному тексту Н1 мл. до 945 г.,
ности, в рассказе Н1 мл. о призвании варягов, объясняя существенно расходящемуся с ПВЛ, в частности –
им фразу «И от тѣхъ варягъ прозвашася русь», противо к рассказу о княжении Игоря, который А. А. Шах
речившую его представлению о том, что варяги в На
чальном своде с русью не отождествлялись (Шахматов, матов находил сильно переиначенным в Н1 мл. и
1908/2002, с. 208–210, § 198, 199). который, между тем, ничто не мешает целиком воз
10
Так, реконструируя рассказ Начального свода о водить к Начальному своду (см. Zukerman, 1995,
княжении Игоря, Шахматов вставил в него фразу из ПВЛ: p. 262–264; Гиппиус, 2001, с. 156–158). Наконец,
«И живяше Игорь, миръ имѣя къ вьсѣмъ странамъ, княжа
Кыевѣ. И приспѣ осень, и нача мыслити на деревляны, 11
Обрубленное же начало этой статьи находит объяс
хотя примыслити большюю дань» (Шахматов, 1908/2002, нение в отношении Начального свода к предшествующе
с. 86, § 70). му этапу истории летописания (см. ниже).
47
Рис. 6. Лаврентьевская летопись. Л. 44 об. Статьи 997–1015 гг.

48
остаётся в силе обоснованное Шахматовым отнесе Предшественники Начального свода

ние к Начальному своду Предисловия Н1 мл. – не
смотря на неоднократные попытки трактовать его Реконструкция А. А. Шахматовым древнейших
как новгородский текст XIII или даже XV в. (кри этапов истории летописания всегда вызывала больше
тику этих попыток см.: Гиппиус, 2006 а; 2010 а). Всё всего возражений. Из последователей учёного толь
это даёт основания видеть в начальной части Н1 мл. ко М. Д. Присёлков принимал его схему в единстве
довольно точное воспроизведение соответствую всех её звеньев – от Древнейшего свода до третьей
щей части Начального свода12. редакции ПВЛ. В настоящее время шахматовскую
В такой оценке соотношения текстов мы не оди номенклатуру сводов, предшествовавших Начально
ноки. Признание последовательной первичности му, использует, как кажется, только Н. И. Милютен
и, как следствие, большей достоверности Н1 мл. по ко (2006). Другие исследователи, разделяющие гипо
сравнению с ПВЛ лежит в основе «перестройки» тезу Начального свода и при этом не исключающие
древнейшей русской истории, предпринятой К. Цу самой возможности объективной реконструкции бо
керманом (Zuckerman, 1995; Цукерман, 2007). Как лее глубоких пластов истории текста, так или иначе
бы ни оценивать предложенную исследователем ре отходят от этой схемы, переосмысляя и упрощая её.
визию традиционной хронологии княжений Олега При значительных расхождениях новейших опытов
и Игоря, принципиальный отказ К. Цукермана ба такой глубокой реконструкции, они в то же время
зировать построение ранней истории Руси на изве демонстрируют определённое сходство в понимании
стиях и датировках ПВЛ представляется абсолютно истоков летописной традиции на Руси.
справедливым и вряд ли может быть подвергнут со Теоретическую основу этой общей позиции со
мнению. Условность и искусственность всей ранней ставляет представление о соединении в ПВЛ, как и в
хронологии ПВЛ была ранее продемонстрирована русском летописании вообще, двух типов историче
И. Сорлен (Sorlin, 1991), с выводами которой по ских материалов: связного повествования о событиях
ложение о точном отражении в Н1 мл. Начального многих лет и погодных записей, относительно син
свода также вполне согласуется. Наиболее полное хронных описываемым событиям. Это представление,
обоснование этот тезис получил в последних работах восходящее ещё к К. Н. Бестужеву-Рюмину и М. И. Су
П. С. Стефановича (2011, 2012). На основе сплошно хомлинову, было в XX в. наиболее отчётливо сформу
го сопоставления текстов исследователь показывает, лировано М. Х. Алешковским (1976). Соотношение
что составителем ПВЛ был использован тот самый этих двух начал различно в разных летописных па
текст, который дошёл до нас в Н1 мл., и что сделан мятниках. Наиболее ярким примером повествования
ные им к этому тексту дополнения не требовали первого типа является Галицко-Волынская летопись
обращения к каким-либо иным летописным источ XIII в., хронологическая сетка которой в Ипатьевской
никам. Идентичность Начального свода в части до летописи наложена, как известно, на первоначально
1015 г. тексту Н1 мл. (за вычетом статьи 989 г.) пред не членившийся на годы рассказ. Образцом памят
полагает и недавняя реконструкция С. М. Михеева ника, состоящего почти исключительно из погодных
(2011). Таким образом, в рамках «шахматовской» па записей, может служить новгородская владычная ле
радигмы данное положение постепенно приобретает топись за XII–XV вв., дошедшая до нас в Н1.
статус общепринятого. С осознанием того, что ведение погодных запи
сей, то есть собственно анналистическая деятельность
12
Что же касается предполагавшегося А. А. Шахма летописцев, выступает и в ПВЛ как самостоятельное
товым влияния Новгородско-Софийского свода на текст текстообразующее начало, связана уже упомянутая
Н1 мл., то оно новейшими исследованиями не подтверж
дается. Для Шахматова главным свидетельством такого поправка М. Х. Алешковского к схеме А. А. Шахмато
влияния были включённые в Н1 мл. тексты Жития Алек ва. Анналистическое продолжение Начального свода
сандра Невского, Сказания об убиении в Орде Михаила с характерными для него указаниями часов – не пер
Черниговского и рассказ о Куликовской битве. Однако, в
свете наблюдений, сделанных в последние годы, эти тек вый в ПВЛ поток погодных записей. Ещё одна серия
сты есть основания считать включёнными во владычную таких записей начинается с 1061 г.; в ней впервые
летопись в своде 1397 – ближайшем протографе Н1 мл., систематически встречаются дневные датировки со
бывшем и источником Новгородско-Софийского свода бытий, и именно в ней, как правило, видели начало
(см.: Кучкин, 1998, с. 27; Гимон, 2006, с. 218–219; Гиппи
ус, 2011 а, с. 23–24). Направление заимствования, таким анналистической традиции на Руси. Скорее, однако,
образом, было обратным тому, какое предполагал Шах это начало следует относить на шесть десятилетий
матов. Имеется, впрочем, другая возможность тексто раньше, усматривая его в краткой серии совсем лако
логически оправдать поиски в древнейшей части Н1 мл.
заимствований из ПВЛ. Если в статьях 1045–1074 гг. Н1 ничных записей, заполняющих лакуну в связном по
мл. составитель свода 1167 г. (Герман Воята) использовал вествовании, приходящуюся на рубеж X–XI вв.:
текст ПВЛ (как мы считаем вслед за Алешковским), то Въ лѣто 6508. Преставися Малъфрѣдь. В се же
он, теоретически, мог обращаться к этому источнику и в лѣто преставися и Рогънѣдь, мати Ярославля.
начале своего труда, редактируя текст Начального свода.
Вопрос в том, есть ли необходимость предполагать такое Въ лѣто 6509. Преставися Изяславъ, отець Бря
обращение? На наш взгляд, она отсутствует. числавль, сынъ Володимерь.
49
Въ лѣто 6510. Подобные, разорванные годовыми датами, кон

Въ лѣто 6511. Преставися Всеславъ, сынъ Изя тексты не выходят за пределы первой четверти XI в.
славль, внукъ Володимерь. (см.: Алешковский, 1976, с. 147). Их сумма показы
Въ лѣто 6512. вает, что в основе древнейшей части ПВЛ и Началь
Въ лѣто 6513. ного свода лежал не поделённый на годы связный
Въ лѣто 6514. рассказ о начале Русской земли и первых русских
Въ лѣто 6515. Пренесени святии в святую Бого князьях14. Хронологическая сегментация этого по
родицю. вествования – явление, симметричное тому, которое
Въ лѣто 6516. мы отметили, говоря о постепенном превращении
Въ лѣто 6517. погодных записей из формы регистрации событий
Въ лѣто 6518. в форму повествования о них. Оба процесса связа
Въ лѣто 6519. Преставися цесариця Володимерая ны между собой как встречные тенденции, опреде
Анна (Лавр, с. 129–130) (рис. 6). ляющие логику эволюции начального летописания.
Большинство исследователей признают под У его истоков мы находим, с одной стороны, анналы,
линность этих записей, связывая их с Десятинной не являющиеся нарративом, а с другой – нарратив,
церковью. А. А. Шахматов (1908, с. 163–164), вслед не являющийся анналами. Со временем эти начала
за А. А. Куником, считал эти известия заимствовани сближаются: анналистическая форма накапливает
ями из синодика или помянника киевских князей. нарративный потенциал, а нарратив задним числом
Однако если в этом источнике преставления членов принимает форму анналов15.
княжеского рода и некоторые другие события были Наполнение этой общей модели, изложенной
записаны по годам, то более правильной будет ха выше по тексту работы (Гиппиус, 2003), предполага
рактеристика его как примитивной формы анналов ет ответы на ряд вопросов. Что представляла собой
(так называемые «малые» анналы, лежащие у исто исходная нарративная основа ПВЛ? Когда появился
ков жанра в Западной Европе, также в значительной и какой временной период охватывал этот нарратив?
степени состоят из записей смертей). Когда он был впервые соединён с анналистическими
Сопоставляя эти предельно лаконичные записи записями и когда разделён на годовые статьи?
с пространными погодными статьями конца XI в., А. А. Шахматов представлял «связный рассказ о
можно видеть, какой путь прошла древнерусская древнейших судьбах Киева» как часть Древнейше
анналистика за сто лет: из средства простой реги го свода, за которой следовала его анналистическая
страции событий она превратилась в полноценный часть, открывавшаяся рассказом об утверждении
исторический нарратив. Такова общая тенденция Владимира на киевском столе. Древнейший свод
развития анналистического жанра, которую в рав
ной степени демонстрируют, например, Англо-Сак Гиппиус, 2001, с. 155–159. Попытку трактовать данный
сонская хроника (см.: Clark , 1995) и новгородское пассаж Н1 как продукт творчества новгородского книж
ника XV в. предпринял В. Аристов (2011). К сожалению,
летописание XII–XIII вв. (см.: Гиппиус, 2006 б). исследователь не разобрался в позиции своих оппонентов,
Присутствие в ПВЛ другого, «монотематическо приписав им представление, будто цельный рассказ На
го», по определению Алешковского, начала особен чального свода об Игоре и Свенельде был разбит встав
но ощутимо в её древнейшей части, охватывающей кой хронологической сетки составителем Новгородской
летописи (с. 181). В действительности, мы считаем (вслед
события до смерти Владимира. В литературе издавна за А. А. Шахматовым), что эта операция была произведена
обращалось внимание на случаи, в которых номер составителем Начального свода (см. ниже).
годовой статьи разрывает цельную фразу. Наиболее 14
Ср. формулировки Шахматова в «Разысканиях»:
яркий пример такого рода представляет Н1 мл. в рас «[С]оставитель Начального свода имел в одном из своих
сказе о княжении Игоря, общий обзор которого дан источников связный рассказ о древнейших судьбах Киева»
(1908/2002, с. 84, §69); «В Древнейшем своде рассказ о на
под 922 г. В конце этой статьи, после сообщения о пе чале Русской земли, об Игоре и Олеге, о смерти Игоря и о
редаче Игорем Свенельду деревской дани, сказано: княжении Святослава не был разбит на годы» (с. 90, § 71).
«И рѣша дружина Игореви: се дал еси единому мужу 15
Наличие у ПВЛ древней нарративной основы от
много». За этим следует ряд из 22 годовых рубрик, рицает А. П. Толочко (Tolochko, 2011), считающий един
ственным местным истоком древнерусского летописания
большинство из которых оставлены пустыми, и в на краткие анналистические записи. Возникновение ори
чале статьи 6453 (945) г. читаем: «В се же лѣто рекоша гинального исторического нарратива, считает он, требо
дружина Игореви: «отроци Свенелжи изоделися суть вало литературного опыта, который был накоплен киев
оружием и порты, а мы нази» (НПЛ, с. 109–110). Со скими книжниками лишь к концу XI – началу XII в., в
эпоху, когда первые национальные хроники возникают и
вершенно очевидно, что первоначально фраза имела в соседних славянских странах. Однако ни «Чешская хро
вид: «И рѣша дружина Игореви: се дал еси единому ника» Козьмы Пражского, ни Хроника Галла Анонима
мужу много: отроци Свенелжи изоделися суть ору не обнаруживают в повествовании о языческих временах
жием и порты, а мы нази»13 (рис. 7). той композиционной сложности и литературной гетеро
генности, которая свойственна ПВЛ и которая как раз и
13
Cпециально об этом фрагменте в связи с соотноше заставляет предполагать постепенность складывания её
нием Начального свода и ПВЛ см.: Творогов, 1976, с. 20; нарративной составляющей.
50
был в его представлении именно сводом, то есть первой возможности, Д. С. Лихачёвым приведены
текстом, составленным на основе многих источ не были; положение, согласно которому первона
ников, устных и письменных. Свободно отступая в чальное церковное сказание под пером позднейших
своей реконструкции от сохранившихся текстов и летописцев насыщалось фольклорными подроб
целыми эпизодами дописывая легендарную исто ностями, осталось необоснованным. Между тем, в
рию Руси (см. многократно критиковавшийся раз дальнейшем были обнаружены яркие свидетельства
дел «Разысканий», посвящённый «сказочным пред обратного: в частности, в наиболее показательном
кам» Владимира), Шахматов в то же время усваивал в данном отношении рассказе о крещении Ольги
Древнейшему своду разнообразие композицион церковно-«агиографические» фрагменты с редким
ных форм, свойственное ПВЛ: в его реконструкции единодушием трактуются в настоящее время иссле
есть и хронологическая сеть, и заголовки, обозна дователями как вторичные распространения перво
чающие начала княжений, и похвалы Ольге, Влади начального рассказа, основанного на устном пре
миру, Борису и Глебу с их церковной риторикой, и дании (Кузьмин, 1977, с. 339; Müller, 1988, с. 85–96;
основанная на множестве литературных источни Чекова, 1993, с. 13; Шайкин, 2005, с. 50–58). Это со
ков «Речь философа». отношение следует относить к числу прочно установ
Современные модификации шахматовской схе ленных фактов истории текста Начальной летописи;
мы трактуют нарративное ядро ПВЛ иначе, видя в что же касается гипотезы Д. С. Лихачёва, то числить
нём не часть летописного свода, но самостоятельное её среди реально конкурирующих между собой ва
историческое сочинение, более однородное в литера риантов стратификации ПВЛ в настоящее время не
турном отношении, иначе говоря – сказание. Даль приходится (последовательную критику этой гипо
нейшая история текста мыслится при этом как посте тезы ср.: Баловнев, 2000).
пенное разрастание этого ядра за счёт интерполяций Альтернативное понимание нарративного ядра
и продолжение его погодной летописью (анналами). ПВЛ как текста, прослеживавшего раннюю исто
Относительно того, что представляло собой пер рию Киева и династии Рюриковичей и основанного
воначальное Сказание, существуют прямо противо исключительно на устных источниках (дружинном
положные точки зрения. Согласно гипотезе Д. С. Ли предании), объединяет в настоящее время работы
хачёва (1947, с. 1950), это было составленное при нескольких исследователей: К. Цукермана, А. Тим
Ярославе Мудром «Сказание о распространении хри берлейка, С. М. Михеева, П. С. Стефановича и наши
стианства на Руси», написанное в традициях визан собственные. Названные авторы сходятся и в общем
тийской патериковой литературы. М. Н. Тихомиров понимании того, чего не было в первоначальном
(1979, с. 46–66), напротив, восстанавливал в качестве Сказании. В нём не было: а) хронологической сетки,
первоосновы ПВЛ «Сказание о русских князьях», б) прямого цитирования Библии, в) пассажей гоми
написанное в Киеве в конце X в., вскоре после кре летического и агиографического характера; г) заим
щения Руси, и носившее сугубо светский характер. ствований из византийской хронографии, д) анти
О светском характере «летописи без дат» писал и латинской полемики.
М. Х. Алешковский, прослеживая её контуры в ПВЛ Согласие по этим общим вопросам оттеняет
до 1066 г. «Эту летопись можно условно назвать На специфику отдельных авторских версий концепции,
чальной и датировать приблизительно княжением которую можно условно обозначить как «теорию
Изяслава, временем конца 60-х – начала 70-х гг. XI в. Ядра»16. Охарактеризуем эти версии, начав с соб
Это замечательное произведение, глубоко самобыт ственного построения.
ное по своей форме, никак не связано с византий Специфика нашего понимания Ядра во многом
скими образцами, в это время, надо полагать, уже из определяется тем, что к нему нас привёл не содержа
вестными на Руси» (Алешковский, 1971, с. 70). тельный, но лингвистический анализ ПВЛ, а именно
Хотя гипотеза Д. С. Лихачёва кажется a priori наблюдения над оформлением в ней прямой речи –
более отвечающей далеко не светскому характеру одного из важнейших структурных компонентов
древнерусской книжной культуры, её в настоящее летописного нарратива (Гиппиус, 2001; 2009 б). От
время можно смело считать ошибочной. Д. С. Лиха правным пунктом для нас послужило распределение
чёв с полным основанием констатировал наличие в Лаврентьевском списке ПВЛ форм аориста глаго
тесных содержательных и стилистических связей ла рещи – старых, типа рѣша, и новых, типа рекоша.
между фрагментами текста, возводившимися им к Как оказалось, по данному признаку древнейшая
этому источнику. Однако, с точки зрения их проис часть ПВЛ, до конца X в., отличается от её продол
хождения, эти связи принципиально амбивалентны жения, демонстрируя абсолютное преобладание ста
и могут в равной степени объясняться восхождени рых форм. При этом все примеры новых форм в этой
ем соответствующих фрагментов к некогда единому части памятника представлены в контекстах, так или
тексту и принадлежностью их перу одного поздней
шего редактора. Текстологические аргументы, ко 16
Обозначение нарративной основы ПВЛ как «Ядра»
торые бы свидетельствовали в пользу избранной им (с прописной буквы) принадлежит П. С. Стефановичу.
51
Рис. 7. Комиссионный список Новгородской 1-й летописи. Л. 31 об. Статьи 922–945 гг.
Санкт-Петербургский Институт истории РАН
52
Рис. 8. Комиссионный список Новгородской 1-й летописи. Л. 28 об. Конец Предисловия к «Временнику» и
начало статьи 854 г. Санкт-Петербургский Институт истории РАН
53
иначе обнаруживающих свой вторичный характер. на этом этапе, мы отнесли: первоначальный рассказ
Часть маркированных таким образом вставок состав о поездке Ольги в Царьград и её крещении, диалог
ляют дополнения ПВЛ к тексту отражённого Н1 мл. Владимира с представителями конфессий и «Речь
Начального свода, в том числе рассказы о четвёртой Философа», рассказ о походе Владимира на Кор
мести Ольги (946) и «белгородском киселе» (997), тог сунь и его крещении, описание крещения киевлян
да как другие выявляются в самом Начальном своде, и жизни Владимира после крещения. К добавлени
свидетельствуя о более ранних этапах развития текста. ям Начального свода нами были отнесены: Преди
Такими же, как формы типа рекоша, маркерами вто словие, введение хронологической сети и заголов
ричных напластований оказались и следующие чер ков, вставки из Хронографа, библейская параллель
ты: 2) формы причастия прошедшего времени типа в рассказе о хазарской дани, агиографические и
рекъ, рекъши; 3) форма им. ед. муж. причастия насто гомилетические вставки в рассказах о крещении
ящего времени река; 4) оборот отвѣщавъ рече; 5) упо Ольги, Владимира и киевлян, подборка цитат из
требление глаголов рещи и глаголати в составе датель пророков и богословская интерполяция в «Речи
ного самостоятельного. Мы добавили (Гипиус 2007 б) Философа», наставление Владимира в вере после
к этим признакам ещё один – употребление в каче крещения и некоторые другие.
стве регулярного средства соединения предикаций В работе (Гиппиус, 2006 а) стратификация древ
в нарративе «же-модели» (Ольга же поиде, с первым нейшей части ПВЛ была дополнена анализом
компонентом – существительным) как альтернативы идейных программ, определявших композицию
универсальной «и-модели» (И поиде Ольга). Начальной летописи на основных этапах её форми
Совокупность фрагментов, в которых названные рования. Ключ к пониманию этих программ даёт,
признаки отсутствуют, и была гипотетически иден на наш взгляд, следующая трактовка соотношения
тифицирована нами с нарративным ядром ПВЛ. По начальных пассажей ПВЛ и Н1 мл. Присутствие в
нашей оценке, Ядро (которое мы, вслед за К. Цукер начале Н1 мл. «обрубка» этногеографического вве
маном, называем Древнейшим сказанием) представ дения19 заставляет реконструировать следующую
ляло собой основанный на устном предании очерк непростую судьбу этого текста: Введение имелось в
истории Русской земли от основания Киева до кре «своде 1072 г.», но было сознательно устранено со
щения Владимира; оно включало в себя рассказы о ставителем Начального свода, заменившим его на
хазарской дани, призвании варягов, завоевании Иго Предисловие; составитель же ПВЛ, имевший доступ
рем Киева, походе Олега на Византию, убийстве древ к «своду 1072 г.», восстановил Введение в составе
лянами Игоря и мщении Ольги, походах Святослава, своего труда, сильно его расширив 20.
усобице его сыновей, начале княжения Владимира и Поскольку вкрапление того же этногеографиче
его крещении (от первоначального рассказа в ПВЛ ского дискурса имеется в рассказе Н1 мл. о княже
сохранился лишь эпизод «испытания вер»). Был ука нии Игоря 21, причём носит явно вторичный харак
зан и следующий позитивный признак Ядра, важный тер (Zuckerman, 1995, с. 262), мы предположили, что
для его литературной характеристики: это система Введение отсутствовало в Древнейшем сказании и
парных определений типа мудръ и смысленъ, мудръ и было добавлено составителем «свода 1072 г.»; Ска
храбръ, многи и храбры, последний раз фиксируемая в зание же, как впоследствии и Начальный свод, на
эпизоде испытания служб послами Владимира. Эпи чиналось рассказом об основании Киева. Отказав
ческая природа этого приёма сочетается с наличием у шись от Введения, составитель Начального свода,
пары мудр и смыслен бесспорного библейского источ по сути, вернулся к композиции Древнейшего свода,
ника (Быт. 41: 33, 39; Втор. 1: 6, 15)17, что неудивитель подобно тому как составитель ПВЛ позже вернулся
но: именно ветхозаветный нарратив, при отсутствии к композиции «свода 1072 г.». История композиции
хронографических источников, должен был стать
главным литературным образцом для письменного 19
Таковым, несомненно, является первая фраза статьи
оформления дружинного предания. 852 г. «Живяху кождо съ родомъ своимъ на своихъ мѣстех
и странахъ, владѣюща кождо родомъ своимъ» (см.: Петру
Дальнейшие наблюдения привели нас к ре хин, 1995, с. 73–74).
конструкции двух этапов редактирования Древ 20
Нетривиальность такой реконструкции требует ещё
нейшего сказания в XI в., вторым из которых был раз подчеркнуть, что она является ничем иным, как не
Начальный свод; первый этап, соответствующий избежным следствием принятия трёх положений, каждое
в схеме Шахматова своду Никона, мы определили из которых в отдельности можно считать доказанным.
Этими положениями являются: 1) тезис об отражении в
как «свод 1072 г.»18, связав его, вслед за Л. В. Че Н1 мл. Начального свода, 2) атрибуция составителю На
репниным (1948), с первым перенесением мощей чального свода Предисловия Н1 мл., 3) трактовка первой
св. Бориса и Глеба. К интерполяциям, сделанным фразы Н1 мл. как остатка усечённого этногеографическо
го введения.
17
Данилевский, 1997; Гиппиус, 2009 б, с. 271–272. 21
Это комментарий о расселении уличей: «И бѣша
Заключаем это обозначение в кавычки, поскольку
18
сѣдяще Углицѣ по Днѣпру вънизъ, и посемъ приидоша
ниже нам придётся пересмотеть датировку этого летопис межи Бъгъ и Днѣстръ, и сѣдоша тамо». Ср. подобные фор
ного этапа. мулировки в рассказе о расселении славян во Введении.
54
начальной части ПВЛ предстаёт, таким образом, как телем Начального свода было принято первое появ
своего рода колебательный процесс: мы наблюдаем ление руси на страницах всемирной истории – поход
как бы несколько движений маятника, с увеличива на Константинополь в царствование Михаила III, с
ющейся амплитудой раскачивающегося между дву которым сводчиком был условно синхронизован рас
мя вариантами начала летописного повествования: сказ об основании Киева. От этногеографического
«от Кия, Щека и Хорива» и «от Сима, Хама и Иафе введения «свода 1072 г.» составитель Начального сво
та». Первый из этих вариантов, «киевский», явля да отказался: как новый христианский народ («новии
ется для Начальной летописи исходным и получает людие христианьстии») Русь не нуждалась в библей
новую жизнь в Начальном своде 1090-х гг. Второй, ской генеалогии – отсчёт её истории можно было и
«библейский», вариант впервые появляется в «своде следовало начать с чистого листа. Определённые на
1072 г.» и впоследствии восстанавливается в ПВЛ. основе Хронографа первые даты русской истории
Общие контуры эволюции, которую описание стали основой хронологической сегментации текста
ранней истории Руси претерпело в начальном лето Сказания, распространения на него анналистиче
писании, видятся нам следующими (см. подробнее: ской формы, уже набравшей к концу XI в. нарратив
Гиппиус, 2006 а). ный потенциал. Введённые в текст вместе с датами
Созданное на рубеже X–XI вв. Древнейшее ска заголовки отмечали начала княжений (resp. царств),
зание представляло собой первый опыт связного структурируя историю Руси по византийскому образ
изложения истории Руси и было сосредоточено на цу. Проявлением той же византийской перспективы,
судьбе Киева и киевского княжения, прослеживая в которой составитель Начального свода писал исто
её от основания города «мудрыми и смысленными» рию Руси, стала и антилатинская направленность его
полянами до крещения Русской земли «мудрым и труда, контрастирующая с прозападными тенденци
смысленным» Владимиром. ями «свода 1072 г.» (рис. 8).
В этногеографическом введении «свода 1072 г.» Составитель ПВЛ, желая предложить собствен
история Руси была впервые эксплицитно включена ную версию ранней русской истории, исправленную
в перспективу библейской истории: через их обще и дополненную за счёт привлечения новых источ
го предка киевские поляне и новгородские словене ников, располагал, по-видимому, не только текстом
были возведены к Иафету, заняв таким образом ме Начального свода с его анналистическим продол
сто во всемирной «таблице народов». Воплощением жением, но и текстом «свода 1072 г.». Для расшире
этой библейской перспективы стала «Речь фило ния новым материалом анналистическая структура
софа», включённая в летопись вместе с новой, кор Начального свода давала намного более удобную
сунской, версией рассказа о крещении Владимира. основу, чем связное повествование «свода 1072 г».
С корсунским сюжетом идейно и текстуально увя Отождествление «начала Русской земли» с первым
зан эпизод крещения Ольги, удревняющий историю появлением руси у стен Константинополя в царство
русского христианства. Оба рассказа представляют вание Михаила III также не могло не импонировать
крещение Руси как её культурное завоевание. Как сводчику, для которого отношения Руси с Византией
Ольга, так и Владимир не пассивно принимают кре составляли стержень её ранней истории (вспомним
щение от греков, но добиваются его: первая – хи о вставленных им в летопись договорах с греками).
тростью, обманув сватающегося к ней императора, Между тем, отсутствие в Начальном своде космо
второй – силой, завоевав Корсунь и требуя в жёны графического введения должно было представлять
порфирородную Анну. В обоих случаях принятие в глазах составителя ПВЛ существенный компози
«закона греческого» парадоксальным образом со ционный недостаток: этническая география была
четается с известным принижением самих греков, его коньком, списки народов и племён, их древние
в чём можно видеть появление «западничества» ве перемещения, происхождение названий, обычаи и
роятного заказчика свода – Изяслава Ярославича, нравы – всё это живо интересовало его. Выстроен
имевшего самые тесные контакты с Польшей. Тот же ная в своде 1072 г. схема «Ной – Иафет – славяне –
западный уклон, с особым вниманием к лехитским поляне» составляла идеальную канву для сообщения
племенам, ощутим в освещении этногеографиче разнообразных сведений об этих предметах.
ским введением (в том объёме, в каком оно могло Итоговая композиция древнейшей части ПВЛ
читаться в «своде 1072 г.») славянского расселения. раскрывается перед нами в итоге как результат
Совсем иные акценты внёс в изложение ранней синтеза композиционных схем двух предшест
истории Руси составитель Начального свода. Он чёт вующих ей летописных сводов. В её датированной
ко обозначил их в Предисловии, поведя речь о том, (анналистической) части ПВЛ базируется на тексте
«како избьра Богъ страну нашу на послѣдьнее время», Начального свода, распространяя и перерабатывая
и поместив Киев в череду мировых городов, наряду его; в своей недатированной части она воспроизво
с Римом, Антиохией, Селевкией и Александрией. дит – в сильно расширенном виде – композицию
В этой «имперско-эсхатологической» перспективе «свода 1072 г.» Само же разделение текста на не
история Руси получила новое начало. За него состави датированное Введение и анналистическую часть
55
составляет специфическую особенность компози двух отношениях ущербной. Во-первых, она не объ
ции самой ПВЛ (в древнейшей части «свода 1072 г.» ясняла неполноту параллели между статьёй 1054 г. и
даты отсутствовали вообще, а Начальный свод на Введением. Во-вторых, выходило, что принцип «не
чинал свое изложение с первой даты). преступати предѣла братня» был сформулирован в
Сопоставим теперь наше видение стратифика своде 1072 г. «превентивно» и, можно сказать, про
ции ПВЛ с выводами других авторов, разрабатыва рочески, предвосхитив узурпацию в следующем году
ющих «теорию Ядра». Это сопоставление в целом ут киевского стола Святославом Ярославичем. Искус
верждает нас в собственных заключениях, заставляя ственность этой конструкции стала особенно ясна,
в то же время скорректировать некоторые из них. после того как А. Тимберлейк (Timberlake, 2006) при
А. Тимберлейк (Timberlake, 2006; 2008) предлага вёл убедительнейшие свидетельства того, что завеща
ет более простую, по сравнению с нашей, схему ран ние Ярослава и комментарий в статье 1073 г. вошли в
ней истории начального летописания. Он не видит летопись одновременно, в Начальном своде 1090-х гг.
необходимости в реконструкции двух этапов, пред Соглашаясь с этим и возвращаясь в данном отноше
шествовавших составлению Начального свода. До нии к своей прежней точке зрения, мы в то же время
статочно, по его мнению, предполагать один такой не видим оснований отказываться от обоснованного
этап, соответствующий Древнейшему своду в схеме ранее тезиса (см.: Гиппиус, 2006 а), согласно которому
Шахматова. К этому этапу Тимберлейк относит пер Введение читалось в «своде 1072 г.», было устранено в
вую письменную фиксацию дружинного предания, Начальном своде и в расширенном виде восстановле
считая, что его дальнейшая обработка, с привлече но в ПВЛ. Более того, именно представление о двух
нием литературных, в частности хоронографических, этапах формирования Введения позволяет объяснить
источников, была произведена уже в Начальном сво соотношение трёх пассажей, учтя наконец все ранее
де. К сожалению, указанные нами факты, делающие отмечавшиеся факты. Следует полагать, что принцип
такую реконструкцию недостаточной, А. Тимберлейк «не преступати въ жребии братьнь» появился в соста
обходит молчанием, что позволяет нам остаться при ве Введения лишь в ПВЛ; первоначальный же текст
своей точке зрения. «Оккамова бритва» предписыва рассказа о сыновьях Ноя не включал его и вообще
ет не множить сущности без необходимости – в дан был предельно краток22.
ном случае необходимость налицо. Радикальную ревизию шахматовской схемы
В одном важном пункте, однако, мы должны в рамках «теории Ядра» предложил К. Цукерман
признать правоту А. Тимберлейка. Предложенная в (2009). Роль Ядра в его построении отведена «Древ
(Гиппиус, 2006 а) трактовка второго этапа истории нейшему сказанию», созданному в 1016/17 г., сразу
текста как «свода 1072 г.» базировалась на оценке со после победы Ярослава под Любечем, и отразив
отношения трёх летописных пассажей с упоминани шемуся в старшем изводе Н1. Первый лист Сино
ем «жребия/предела братня»: описания раздела земли дального списка, считает К. Цукерман, донёс до нас
сыновьями Ноя во Введении, завещания Ярослава в окончание Сказания, чем и объясняется резкое изме
статье 1054 г. и комментария летописца к сообщению нение характера текста начиная со статьи 1017 г. По
об изгнании Святославом Изяслава в 1073 г. В своё следнюю учёный трактует как приписку к Сказанию,
время (Гиппиус, 1994) мы, опираясь на различия в видя в продолжающих её кратких статьях выборку из
трактовке библейского раздела земли во Введении ПВЛ. Отражение следующего этапа киевского лето
(где землю делят сами сыновья Ноя) и статье 1073 г. писания К. Цукерман видит в Н1 мл., определяя этот
(где этот раздел упоминается как произведённый ими этап как Свод 1076 г. Основанием для такой датиров
по заповеди отца и при этом Сим по ошибке назван 22
Реконструкция этого рассказа (см.: Гиппиус, 2006 а)
Сифом), предположили, что статьи 1054 и 1073 гг. чи опиралась на точку зрения М. Х. Алешковского (1971),
тались в Начальном своде, а рассказ о разделе земли считавшего, что вставки из Хроники Георгия Амартола в
сыновьями Ноя во Введении был вторично «подстро космографическом описании ПВЛ были сделаны в текст,
основанный на выдержках из Хроники Иоанна Малалы в
ен» к ним ПВЛ, в которой впервые появилось само Хронографе по великому изложению. Между тем, как по
Введение. Позже В. Я. Петрухин убедил нас в том, что казала Т. Вилкул (2007 а), прямые текстуальные заимство
Введение, след которого сохранился в первой статье вания из Амартола и Малалы были изначально соединены
Н1 мл., должно было в какой-то форме присутство в тексте Введения. Однако, как верно заметил Д. А. Добро
вольский (2006, 2009), первоначальный текст Введения мог
вать и в летописании XI в. Согласившись с этим, но вообще не включать этих прямых заимствований из визан
продолжая считать, что автор, описавший раздел зем тийской хронографии. Действительно, устранив из текста
ли Симом, Хамом и Иафетом, не мог дважды назвать ПВЛ эти прямые заимствования, а заодно и слова «Симъ
же и Хамъ и Афетъ раздѣливше землю жребии метавъше,
Сима Сифом под 1073 г., мы предположили, что в не преступати никомуже въ жребии братьнь», мы получа
первоначальном тексте, появившемся до 1073 г., пару ем связный текст, который, как представляется, и может
с библейским сюжетом Введения образовывало заве быть идентифицирован с исходным видом Введения: «По
щание Ярослава, статья же 1073 г. появилась позже, и потопѣ трие сынове Ноеви раздѣлиша землю: Симъ, Хамъ,
Афетъ. И яся въстокъ Симови <…>, Хамови же яся полу
её автор развил аналогию, проведённую его предше деньная страна <…>, Афету же яша ся полунощьныя стра
ственником. Такая группировка трёх пассажей была в ны и западьныя <…>. И живяху къжьдо въ своеи части...»
56
ки служит внезапное прекращение полного исполь ведливо возражает против трактовки К. Цукерманом
зования в Н1 мл. киевского источника после 1074 г.23 соотношения текстов в статьях 1016–1019 гг. Неправ
Отсутствие в Н1 мл. описания событий 1018–1043 гг. доподобным выглядит уже предположение, что до
К. Цукерман объясняет тем, что его не было и в своде бавления «свода 1076 г.» к рассказу о борьбе Ярослава
1076 г. Заполнение этой «пустоты» было, как он счи со Святополком свелись к вставке нескольких фраз в
тает, произведено в своде 1090-х гг., составитель кото конце статьи 6524 г. Ещё удивительнее оказывается то,
рого использовал с этой целью Паремийные чтения о что эти добавления были каким-то образом отделены
Борисе и Глебе и несохранившееся Житие Антония. составителем свода 1090-х гг. от первоначального рас
С рядом критических замечаний К. Цукермана в сказа о Любечской битве (который сводчик перекро
адрес нашего построения невозможно не согласиться. ил до неузнаваемости) и разделены между описания
Одно из них касается трактовки сюжета о «братнем ми Альтской (1019) и Лиственской (1024) битв.
жребии», которую мы уже пересмотрели в свете на Столь же нереалистичным нужно признать и
блюдений А. Тимберлейка. К. Цукерман также с пол предлагаемое К. Цукерманом объяснение того, каким
ным основанием упрекает нас в том, что, признавая образом сводчик 1090-х гг. заполнял «пустоту», якобы
вероятным создание Ядра в конце X в., мы, вслед за имевшуюся в своде 1076 г. в промежутке между 1024 и
Б. А. Рыбаковым и Л. В. Черепниным, реконструиро 1044 гг. Цукерман полагает, что автор свода 1090-х г.
вавшими летописный свод 996 г., ссылались на хро привлёк для этого Паремийные чтения о свв. Борисе
нологическую «паузу», наступающую в связном по и Глебе и Житие Антония. Паремийные чтения игра
вествовании ПВЛ после 997 г. и продолжающуюся до ют в его схеме роль главного соединительного звена
статьи 1014 г. В действительности, как совершенно между Сказанием и сводом 1076 г. Между тем, как мы
справедливо замечает К. Цукерман (2009, с. 198), эта показываем в специальной работе (Гиппиус, 2010 б),
«пауза» является оптической иллюзией, вызванной этот текст есть все основания считать основанным на
тем, что сводчик второй половины XI в., членя на годы ПВЛ в её известном нам виде. Что же касается Жития
текст своего источника, оторвал фразу, подводившую Антония, то, как верно замечает Милютенко, утра
итоги деятельности Владимира («И живяше Володи ченному уже к XV в. памятнику можно приписать что
миръ по устроению божию и дѣдьню и отьню»), от её угодно, включая и описание битвы на Буге в 1118 г.,
непосредственного продолжения («Ярославу же живу детали которого подтверждаются современным сви
щу Новѣгородѣ и урокъмь дающю дань Кыеву…»), по детельством Титмара Мерзебургского. Но не проще
местив между ними группу анналистических записей ли, отказавшись от фантомной «пустоты», возвести
за 1000–1010 гг., разделённых «пустыми» годами. Со это описание к тому же, совсем не агиографическому,
глашаясь с этим, заметим лишь, что, очерчивая конту источнику, что и описание Любечской битвы, с кото
ры Ядра, мы опирались вовсе не на указанную «паузу», рым статья 1018 г. ПВЛ имеет целый ряд языковых и
а на языковые характеристики этого текста, не выхо литературных пересечений?
дящие в своём распространении за пределы рассказа Не меньше возражений вызывает отнесение к
об «испытании вер». При этом рассказ о строительстве своду 1076 г. текста Н1 мл. за 1044–1074 гг. От «клас
Десятинной церкви рассматривался нами как относя сической» ПВЛ его отличают лишь новгородские до
щийся уже к продолжению Сказания. бавления на начальном участке (до 1060 г.) и отсут
Оценивая в целом смелое построение К. Цукер ствие рассказа об основании Печерского монастыря
мана, мы, к сожалению, не можем разделить ни од под 1051 г. Трудно представить, чтобы пройдя два
ного из его ключевых звеньев. Трактовка рубежей в этапа редактирования, текст «свода 1076 г.» дошёл до
тексте Н1 как отражения хронологических пределов нас практически в том же виде, в каком вышел из-
киевских летописных памятников XI в. представляет под пера его составителя. Считая так, К. Цукерману
ся малообоснованной, порождая в то же время целый приходится закрывать глаза на присутствие на этом
ряд натяжек и противоречий. Содержательная кри участке очевидных вставок, какой является, напри
тика этой схемы уже была дана в рецензии Н. И. Ми мер, поучение о казнях Божиих под 1068 г.; следы
лютенко (2011), с большинством положений которой редакторской переработки имеются и в рассказе о
следует согласиться. Милютенко, в частности, спра смерти Феодосия под 1074 г. В противоречии с атри
буцией Цукермана находится и рассказ о белозерских
23
Определение источника Н1 мл. как свода середины волхвах под 1071 г., записанный со слов Яня Вышати
1070-х гг. восходит к В. К. Зиборову (1995), атрибутирую ча. Янь был информатором составителя Начального
щему этот свод Нестору. Ключевая роль в аргументации свода, сделавшего запись о его смерти в анналисти
В. К. Зиборова отводится Тверскому сборнику, в котором,
как считает исследователь, сохранилась утраченная в ческом продолжении своего труда под 1106 г. Слова
Н1 мл. концовка рассказа о смерти Феодосия Печерско «от негоже и азъ многа словеса слъıшах, еже и вписах
го. Однако концовка эта, вне всяких сомнений, была до в лѣтописаньи семь» (Лавр., с. 281) естественно по
писана самим составителем Тверского сборника, активно нимать как имеющие в виду в первую очередь рассказ
редактировавшим свои источники, и никак не может сви
детельствовать об использовании первоначального вида о волхвах; считать же Яня информатором сразу двух
свода, отражённого Н1 мл. киевских летописцев XI в. нет оснований. Не придаёт
57
убедительности построению Цукермана и необходи лось Н. И. Милютенко (2006), вполне мог представ
мость предполагать утрату в протографе Н1 мл. листа, лять собой продолжение Сказания, сохранявшее его
содержавшего окончание «свода 1076 г.». типологические характеристики. Однако, помимо
Последней на сегодняшний день реализацией этого рассказа, сводчик, осуществивший погодную
«теории Ядра» является книга С. М. Михеева (2011), сегментацию текста, бесспорно располагал также
предпринявшего первый в современной историо аутентичными погодными записями – подобными
графии опыт целостной реконструкции истории той, что дошла до нас в виде статьи 1017 г. ПВЛ. Это
начального летописания. Поставив перед собой эту существенно усложняло характер его работы, не по
амбициозную задачу, С. М. Михеев также, впервые зволяя прибегать к тем приёмам, которыми он поль
после Шахматова, решился реконструировать сами зовался, препарируя текст Сказания за X столетие.
тексты древнейших летописных памятников, что де Этим, надо полагать, и объясняется отсутствие после
лает особенно наглядными как преимущества, так и 1016 г. «разорванных» датами контекстов.
недостатки его реконструкции. С. М. Михеев считает, что в «Древнем сказании»
Предшественниками Начального свода в схеме не описывалось почти никаких событий времени
С. М. Михеева являются «Древнее сказание», соз правления Владимира Святославича; мы же полага
данное в 1016/17 г., и свод 1078/79 г., за которым ем, что такое описание в Сказании имелось и что к
С. М. Михеев сохраняет шахматовское обозначение нему, в частности, восходит древнейший слой рас
«свод Никона». В своих структурных основаниях ре сказа о крещении Руси. Реконструкция Михеева, в
конструкция С. М. Михеева более других вариантов которой непосредственно за сообщением о вокня
«теории Ядра» сближается с нашей схемой. Важней жении Владимира в Киеве следует фраза, описываю
шими объединяющими нас положениями являются: щая его отношения с западными соседями («И пакы
представление об анналистическом продолжении нача княжити Володимеръ в Киевѣ <…> живущу ему
Начального свода как основе текста ПВЛ за конец съ князи его окольними с миромь: с Болеславомъ
XI – начало XII в.; признание факта существова лятьскымъ, Степаномъ угорьскымъ, съ Андрѣхломъ
ния редакции ПВЛ 1117 г., отразившейся в её ипа чьшьскымъ; и бѣ миръ межи ими и любъвь»), лише
тьевской и – частично, путём «обновления» кодекса на правдоподобия – особенно на фоне органичного
Сильвестра – в лаврентьевской версии; реконструк соответствия, в котором вторая фраза находится с
ция двух этапов истории текста, предшествовавших непосредственно предшествующим ей текстом ПВЛ
составлению Начального свода; представление о ди (по Михееву, появившимся в своде 1070-х гг.) 24. То же
намике развития начальных пассажей летописи (по относится и к предполагаемому умолчанию Сказания
явление библейского Введения в своде 1070-х гг. и его о крещении Руси. С. М. Михеев, сознавая странность
замена на Предисловие в Начальном своде). Общее такой композиции, готов допустить, что в «Древнем
понимание этих вопросов делает наши построения сказании» всё же говорилось о крещении и что «от
самыми близкими друг другу вариантами стратифи голоском этого рассказа может быть <…> высказы
кации ПВЛ. Основные расхождения с нашей схе вание летописца: «Се же, не ведуще право. Глаго
мой сформулированы самим С. М. Михеевым (2011, лють, яко крестился есть въ Киевѣ, инии же рѣша: в
с. 159–160). Прокомментируем, не вступая в подроб Василевѣ, друзии же инако сказующе» (с. 110). Такое
ную полемику, те из них, которые существенны для допущение вполне согласуется с нашей реконструк
стратификации ранней, до середины XI в., части На цией, согласно которой рассказ о «выборе веры»,
чальной летописи. совершённом Владимиром с помощью его «мудрых
С. М. Михеев полагает (следуя в этом за К. Цу и смысленных» послов, продолжался в Сказании не
керманом), что «Древнее сказание» было создано в сохранившимся описанием крещения Владимира в
1016/17 гг. и заканчивалось рассказом о Любечской Киеве. Критикуя нашу гипотезу, С. М. Михеев, к со
битве; по нашей оценке, текст Сказания заканчи жалению, приписывает ей мнимые противоречия 25
вался до начала рассказа о Ярославе и мог быть соз
дан ещё при Владимире Святославиче. Причина, по
24
Ср.: «Бѣ бо Володимеръ любя дружину и с ними ду
мая о строи земленѣм и о ратехъ и о уставѣ земленѣм, и бѣ
которой мы не можем принять датировку Сказания жива съ кнѣзи околними миром…» (Лавр., с. 126).
1016/17 гг., уже была названа — это искусственность 25
С. М. Михеев находит, что предполагаемое нами
отделения начала рассказа о борьбе Ярослава со «отсутствие диалогической части речи философа в её
Святополком от его продолжения в статье 1018 г. Тот первоначальном тексте» входит в противоречие с на
факт, что «разрыв текста погодной сеткой и темати шим тезисом, согласно которому характеристика фило
софом веры латинян в его диалоге с Владимиром («ихъ
ческими подзаголовками наблюдается только до ста же вѣра маломь с нами развращена») первоначально не
тьи 6524 г.» (Михеев, 2011, с. 121), ещё не означает, содержала слова «развращена», которым в Начальном
что не разделённое на годы связное повествование своде была заменена какая-то другая лексема (например,
не простиралось далее Любечской битвы. Первона «различьна»). В действительности противоречия здесь
нет, так как под «Речью философа» мы понимаем только
чальный рассказ о княжении Ярослава, литературное вложенное в уста греческого миссионера сжатое изложе
и языковое единство которого справедливо отмеча ние Священной истории, не относя к ней обрамляюще
58
и игнорирует значительную часть аргументов. По эпохи Владимира для летописца послужили хроно
ложений, которые заставляли бы пересмотреть нашу логические заметки, дошедшие до нас в тексте «Па
стратификацию повествования ПВЛ о крещении мяти и похвалы князю русскому Владимиру» (где
Руси (Гиппиус, 2008 в), эта критика не содержит. закладка церкви Богородицы датирована четвёртым
С. М. Михеев считает, что разбивка Древнего годом по крещении, а пожалование десятины – де
сказания на годы была произведена в 1070-е гг. в вятым), он заключает, что «составитель Свода Ни
«своде Никона»; мы же находим, что эту операцию кона был вынужден рассказать о строительстве Де
произвёл составитель Начального свода 1090-х гг. сятинной церкви и о передаче ей десятины в разных
В противоречии с точкой зрения С. М. Михеева на годовых статьях» (с. 100). Это само по себе справед
ходится тот факт, что разбивающие связный текст ливое соображение не объясняет, однако, почему
вставки годовых дат обнаруживаются и внутри Владимир в летописи заканчивает (!) строительство
фрагментов, которые сам исследователь (разде церкви и снабжает её всем необходимым в один год,
ляя в этом нашу позицию) атрибутирует сводчику а спустя пять лет «обнаруживает» «церковь сверше
1070- х гг. Первый из этих случаев фиксируется в рас ну». Столь искусственное членение текста кажется
сказе о походе Владимира на Корсунь: «Отвѣщавъ немыслимым под пером его автора, что, однако, вы
же Володимеръ, рече: «то кдѣ крещение прии нужден предполагать С. М. Михеев.
мемъ?» Они же рѣша: «гдѣ ти любо». И минувъшю Противоречивой выглядит в концепции
лѣту [В лѣто 6496.] Иде Володимирь въ силѣ велицѣ С. М. Михеева и трактовка первой летописной
на Коръсунъ, град грѣческыи…» [НПЛ, с. 150]. Ми даты – 6362 (854) г. Согласно нашей схеме, эта дата и
хеев рассматривает данный контекст отдельно от относящийся к ней заголовок были внесены соста
других, считая, что дата не составляет в нём заго вителем Начального свода, заменившим этногеогра
ловка годовой статьи, но является обычным обсто фическое введение свода 1070-х г. на Предисловие,
ятельством времени: «И когда прошёл год, в 6496 г. в котором, среди прочего, впервые вводилось само
пошёл Владимир с войском на Корсунь, город гре понятие «начала Русской земли». Предисловие,
ческий». Между тем, механизм введения даты здесь дата, заголовок и «обрубленное» начало первой ста
совершенно тот же, что и в статье 972 г. ( «Веснѣ же тьи Н1 мл. трактуются нами как элементы, сопря
приспѣвши. [А се княжение Ярополче. В лѣто 6480]. жённые в рамках общего композиционного замыс
Поиде Святославъ в порогы…» [НПЛ, с. 124]), где, ла, альтернативного композиции Свода 1070-х гг.
согласно Михееву, дата введена в текст Сказания В схеме С. М. Михеева эти композиционные связи
сводчиком 1070-х гг. оказываются разрушены. Дату и заголовок иссле
Второй пример ещё более показателен. Рассказ дователь трактует как вставки того же автора (со
о строительстве церкви Богородицы и пожалова ставителя Свода Никона), которому принадлежит
нии ей десятины распределён между статьями 991 и и Введение. Поскольку, однако, совместить Введе
996 гг. Приведём окончание первой и начало второй: ние и дату в рамках одной композиции не удаётся,
«И наченшю же ему ставити, и яко сконца церковъ, С. М. Михеев вынужден допустить, что дата и заго
и украси ю честными иконами, и поручивъ ю ерею ловок читались где-то на полях, вне основного тек
Анастасу Корсунянину, епископы корсуньскыя при ста, предлагая таким образом и для данного случая
стави служити в неи; и вда ту все, еже бѣ в Корсунѣ объяснение ad hoc.
взялъ: иконы и съсуды и кресты честныя съ драгым Всё сказанное, конечно, не означает, что рекон
камениемъ. <...> В лѣто 6504. И видѣ пакы Воло струкция С. М. Михеева представляется нам оши
димиръ свершену церковь, и вшед в ню, помолися, бочной во всех пунктах, где она расходится с нашей.
глаголя…» (НПЛ, с. 165). Способ хронологической По крайней мере, в двух взаимосвязанных моментах
сегментации повествования здесь принципиаль она существенно продвигает вперёд стратификацию
но сходен с тем, какой мы наблюдали в рассказе об ПВЛ, заставляя нас скорректировать свою позицию.
Игоре. К. Цукерман (2009, с. 196) с полным основа Это, во-первых, вопрос о месте, занимаемом в
нием рассматривает данный пример как «типичный стратиграфии ПВЛ рассказом об убийстве Свято
случай расчленения на годовые статьи сплошного полком Бориса и Глеба. До появления работы (Ми
долетописного рассказа». С. М. Михеев же и данный хеев, 2009) мы склонны были видеть в этом тексте
контекст вынужден трактовать как особый случай. органическую часть продолжения, которое Древ
Предполагая, что основанием датировки событий нейшее сказание, заканчивавшееся рассказом о
крещении Руси, получило в «своде 1072 г.». В ука
го этот цельный текст диалога философа с Владимиром.
Говоря об изначально монологическом характере «Речи занной работе, однако, С. М. Михеевым были при
философа», мы имели в виду лишь отсутствие переби ведены убедительные аргументы, подтверждающие
вающих это изложение реплик Владимира и ответов на догадку С. М. Соловьёва, видевшего в рассказе о
них философа, вводящих подборку цитат из пророков и преступлении Святополка «отдельное сказание»,
богословские рассуждения. К сожалению, такое узкое по
нимание «Речи философа» не было специально оговорено вставленное в летопись. Трактовка этого расска
нами, что и явилось причиной недоразумения. за как вставки в первоначальное повествование об
59
усобице сыновей Владимира удачно объясняет це никло как цельное повествование, продолжившее
лый ряд несообразностей и повторов, обнаружива текст Древнейшего сказания. Теперь нам нужно
емых в летописном изложении. лишь допустить, что это продолжение появилось
Во-вторых, П. В. Лукиным (2007) и С. М. Михе ранее составления свода 1070-х гг., в котором оно
евым (2008) было убедительно показано, что статья было интерполировано вставным рассказом о Бо
Н1 мл. 1016 г., содержащая рассказ о новгородских рисе и Глебе.
событиях 1015 г. и Любечской битве, восходит не к Возникает вопрос: в каком отношении к перво
Начальному своду, но к более древнему памятни начальному продолжению Сказания находятся дру
ку, ещё не имевшему членения на годовые статьи 26. гие тексты, появление которых в составе Начальной
Этот памятник, как предполагает С. М. Михеев, был летописи мы до сих связывали с составлением «сво
привлечён для восполнения дефекта использован да 1072 г.»: краткое этногеографическое введение,
ной в Новгороде рукописи Начального свода, об рассказы о крещении Ольги, походе Владимира на
рывавшейся посреди рассказа об убийстве Глеба. Корсунь, Речь философа и др.? Теоретически, он до
Последний, как показала Т. Вилкул (2003, с. 11–13), пускает два варианта решения, которые условно обо
был доведён до конца на основе списка «Сказания о значим как сценарии А и Б.
Борисе и Глебе». Двухступенчатый характер воспол Сценарий А. Первоначальное описание событий
нения лакуны хорошо объясняется, исходя из пред эпохи Ярослава Мудрого представляло собой про
положения, что в привлечённом в статье 1016 г. Н1 стое продолжение Сказания и не было сопряжено с
летописном источнике повествование об усобице распространением его текста за IX–X вв.; указанные
Владимировичей ещё не было осложнено вставным добавления появились в своде 1070-х гг., одновремен
рассказом об убийстве Бориса и Глеба (иначе для но со вставкой рассказа об убийстве Бориса и Глеба.
продолжения рассказа об убийстве Глеба не нужно Сценарий Б. Первоначальное описание событий
было бы прибегать к агиографическому источнику). эпохи Ярослава Мудрого появилось одновременно с
С этим хорошо согласуется отсутствие в Н1 мл. мо распространением исходного текста Сказания; встав
литвы Ярослава, призывающего Бога в отмщение ка в него рассказа о Борисе и Глебе была произведена
крови убитых братьев, равно как и неупоминание на следующем этапе редактирования летописи.
преступления Святополка в обращении Ярослава к При выборе сценария А основные композицион
новгородцам 27. ные преобразования в древнейшей части летописи,
Что же представлял собой использованный в предшествовавшие составлению Начального свода,
Новгороде источник, в котором уже читался не по возводятся к своду 1070-х гг. При выборе сценария Б
делённый на годы рассказ о смерти Владимира и они должны быть возводимы к более раннему лето
последовавших за ней событиях, но ещё ничего не писному памятнику, создание которого можно, пока
сообщалось об убийстве Святополком Бориса и Гле условно, отнести к середине XI в.
ба? В нашу схему, в том виде, в каком она излагалась Какому из этих сценариев следует отдать пред
до сих пор, такой источник не вписывается. В схеме почтение? На наш взгляд – второму. Свидетельство
С. М. Михеева он отождествляется с «Древним ска того, что продолжение Сказания за первые десяти
занием» 1016/17 г., однако от такого определения летия XI в. было с самого начала увязано с интер
нарративного ядра ПВЛ мы только что отказались. поляцией текста в его исходных хронологических
Такое положение дел требует модификации на рамках, мы видим в статье ПВЛ 1018 г. Сообщая об
шей схемы, которую она вполне допускает. Выше уходе Болеслава из Киева, летопись отмечает, что
мы уже предположили, что первоначальное описа к награбленному имуществу польский князь «при
ние событий эпохи Ярослава Владимировича воз ставил» Анастаса Корсунянина – настоятеля Деся
тинной церкви («и Настаса пристави Десятиньнаго
26
Свидетельствами этого являются: 1) иная, по срав ко имѣнью, бѣ бо ся ему ввѣрилъ лестью»). Если
нению с предшествующей частью Н1 мл., степень близо данная деталь восходит к первоначальному рас
сти её текста к тексту ПВЛ; 2) отсутствие вставки с датой сказу (а сомневаться в этом оснований нет), то рас
6524 и заголовком «Начало княженья Ярославля Кыевѣ»
в рассказе о походе Ярослава к Любечу; 3) отсутствие мо сказ этот мог появиться лишь в своде, уже излагав
литвы Ярослава, в ПВЛ явно носящей вставной характер. шем корсунскую версию крещения Руси, по нашей
27
«Братье, отець мои Володимиръ умерлъ есть, а Свя оценке – вторичную.
тополкъ княжить в Киевѣ; хощю на него поити; потягнете Определение состава летописного свода сере
по мнѣ» (НПЛ, с. 173). Упоминание же убитых братьев в дины XI в. и его места в истории начального ле
известии, полученном Ярославом от Передславы («Отець
ти оумерлъ, а братья (!) ти избьена») находится в противо тописания должны составить предмет особого ис
речии с его изложением в рассказе об убийстве Глеба («В се следования. Предваряя его выводы, скажем, что
же время пришла бѣ вѣсть къ Ярославу от Передславы о одно из главных отражений этого свода мы видим
отни смерти, и посла Ярославъ къ Глѣбу, глаголя: «отець ти в летописях Новгородско-Софийской группы – тех
умерлъ. а брат (!) ти убиенъ от Святополка») и вполне мо
жет трактоваться как вставка новгородского сводчика (см.: самых «неизвестно-откуда-взятых материалах» (по
Михеев, 2009: 42–48). Г. М. Прохорову), которые были упомянуты в самом
60
начале нашего обзора, но более в нём не всплыва Подведём некоторые итоги. Предложенный в
ли. Эти известия, игравшие видную роль в схеме настоящей статье обзор современных опытов стра
А. А. Шахматова, возводившего их к Новгородско тификации текста Повести временных лет вывел нас
му своду XI в. (и, отчасти, при его посредстве, к на новый виток нашей реконструкции. Скептиче
Древнейшему своду), не нашли себе места в новей ски настроенный читатель, вероятно, увидит в этом
ших опытах стратификации начального летописа лишь очередное умножение гипотетических сводов.
ния, объединённых нами в рамках «теории Ядра». Мы склонны оценивать ситуацию иначе. Как мы
Из современных текстологов их использует только старались показать, дискуссии последнего време
Н. И. Милютенко (2006, 2007), сохраняющая, как ни демонстрируют то, чего была лишена историо
уже говорилось, особую верность шахматовской графия ПВЛ XX в.: наличие диалога между иссле
схеме. Думается, что настало время заново оценить дователями, взаимную адаптацию точек зрения
значение этого материала. Компактный массив уни и – пока медленную – выработку общих позиций
кальных «новгородско-софийских» известий, каса по ключевым вопросам истории текста. Спираль, в
ющихся по большей части истории Новгорода, но отличие от круга, есть правильная форма развития
далеко не только её, ограничен хронологическими научной мысли, позволяющая совместить поступа
рамками с 1017 по 1060 г.28 Имеется, на наш взгляд, тельное движение вперёд с частичным пересмотром
достаточно оснований возводить его к тому же ис ранее высказанных положений.
точнику, который отразился в статье 1016 г. обоих Находясь в начале нового витка исследований,
изводов Н1. В этом источнике нет необходимости воздержимся от изложения общей схемы истории
видеть новгородский летописный свод: его мощная начального летописания, какой она видится нам на
новгородская составляющая (а возможно, и участие данном этапе: слишком многое в ней ещё нуждает
новгородского автора в создании текста) находит ся в проработке и обосновании. Основные же зве
объяснение, если считать заказчиком свода Изясла нья этой схемы и так ясны из всего вышесказанного.
ва Ярославича, «предержавшего», согласно записи Ими являются для нас следующие памятники:
дьякона Григория в Остромировом Евангелии, «обе 1) Древнейшее сказание (рубеж X–XI вв.), дове
власти» – Киев и Новгород. Значение последне дённое до крещения Руси;
го обстоятельства для истории летописания хоро 2) Свод Изяслава (начало 1060-х гг.) – носитель
шо сознавал М. Х. Алешковский, связывая именно композиции, описанной выше как композиция
с Изяславом возникновение нарративного ядра «свода 1072 г.»;
ПВЛ – «Начальной летописи» (см. выше). В нашей 3) Свод 1070-х гг., включивший рассказ об убий
модифицированной схеме свод Изяслава являет стве Бориса и Глеба (возможно, в нём следует ви
ся уже не первым, но вторым этапом становления деть распространённую и продолженную погодной
начального летописания, но мысль М. Х. Алеш летописью редакцию свода Изяслава);
ковского об общерусском характере Изяславовой 4) Начальный свод (начало 1090-х гг.);
летописи в полной мере сохраняет своё значение. 5) Повесть временных лет (около 1115 г.);
Создание этого произведения можно, учитывая 6) Повесть временных лет (редакция 1117 г.).
верхнюю границу отражения его в Н1 мл. и летопи Реконструируемые текстологические пласты
сях Новгородско-Софийской группы, датировать Начальной летописи не представляют собой ме
самым началом 1060-х гг. – временем складывания ханических сумм возводимых к ним фрагментов,
«триумвирата» Ярославичей. Раздел Смоленской но на разных уровнях – языковом, литературном,
земли после смерти Игоря, сообщение о котором идеологическом – обнаруживают внутреннюю
(«И по сем раздѣлишя Смоленскъ на три части») связность. С этой точки зрения процесс началь
было, возможно, одним из последних в своде, как ного летописания выглядит как смена компози
раз и знаменовал собой установление этой новой ционных схем, которым на разных его этапах под
политической конфигурации. Появление именно в чинялось изложение ранней истории Руси. Для
это время библейского зачина Начальной летописи источниковедческой оценки летописных текстов
(«По потопѣ трие сынове Ноеви раздѣлиша землю данное обстоятельство принципиально важно.
<…> и живяху кождо въ своей части») выглядит глу Именно им объясняется далеко не прямой характер
боко символичным. Неслучайно, возможно, и то, зависимости между относительным «возрастом»
что с 1061 г. в ПВЛ начинают регулярно встречаться того или иного фрагмента в составе ПВЛ и степе
дневные даты событий. нью достоверности сообщаемой им информации.
Показательна в этом отношении трансформация,
28
Верхнюю границу задаёт читаемое под 1054 г. со которую повествование Древнейшего сказания о
общение о разделе Смоленска, который, как неодократно крещении Руси претерпело в своде 1060-х гг. Со
отмечалось, мог произойти лишь после смерти в 1059 г. гласно нашей реконструкции, составитель это
Игоря Ярославича. Под 1060 г. читается и последнее, до
полнительное по отношению к ПВЛ, известие Н1 мл. на го свода заменил рассказ Сказания о крещении
участке с 1044 по 1074 гг. (поход Изяслава на сосолов). Владимира в Киеве исторически недостоверной
61
«Корсунской легендой». С другой стороны, именно ватная – версия истории хазарской дани получила
в своде 1060 - х гг. появилось – пусть и в форме исто уже на страницах ПВЛ (см.: Гиппиус, 2011 б).
рического анекдота – упоминание о христианстве Как видно из этих примеров, Древнейшее ска
Ольги, которую Сказание представляло как мудрую зание далеко не представляло собой бесхитростного
правительницу языческой поры, приписывая за изложения основных событий ранней истории Руси.
слугу христианизации Руси исключительно Вла Сочетая эпическую условность с политической тен
димиру. С точки зрения истинного положения дел денциозностью, оно излагало определённую кон
(пресловутого «wie es eigentlich gewesen ist»), дей цепцию этой истории, соответствующим образом
ствия сводчика 1060- х гг. кажутся противонаправ организуя её событийную канву. Эта концепция за
ленными. Летописец, однако, руководствовался ложила основу русской историографии, от которой
отнюдь не соображениями исторической достовер отправлялись все последующие авторы Начальной
ности – как мы уже видели, два эпизода объедине летописи и с которой они не могли не считаться даже
ны общей тенденцией, представляющей крещение тогда, когда полемизировали с ней и деформирова
Руси как её культурное завоевание. ли расстановкой собственных идейных акцентов.
Можно привести и другие примеры того, как В становлении начального летописания Древней
непросто складываются в начальном летописании шее сказание сыграло роль, подобную той, какую в
отношения между текстологической первичностью многократно перестраивавшемся деревянном доме
и исторической достоверностью. Из двух вариан выполняет первоначальный сруб, контуры которого
тов рассказа о Рюрике первоначален в плане исто угадываются и после всех перестроек.
рии текста «новгородский» вариант, тогда как более Развивая сравнение, заметим, что стратифика
адекватной исторической реальности является «ла ция Начальной летописи сродни не столько архео
дожская» версия. Последняя вошла в летопись на логической стратиграфии (с которой её сопоставлял
заключительном этапе её формирования, в редак М. Х. Алешковский), сколько архитектурной. В от
ции ПВЛ 1117 г., отразив аутентичную ладожскую личие от археолога и подобно историку архитекту
традицию, с которой составитель этой редакции ры, текстолог, занятый расслоением летописного
познакомился во время его поездки на Север. «Нов текста, имеет дело не с остатками объекта, но с ним
городский» же вариант восходит к Древнейшему самим, реконструируя исходный вид полностью или
сказанию, излагавшему историю призвания варяж частично сохранившегося «здания» и последова
ских князей в эпически-обобщённом виде, абстра тельность его переделок. В истории текста ПВЛ мы
гированном от неактуальных для Киева географиче видим и «пристройки» к первоначальному объёму
ских подробностей. (ср. продолжение Сказания в своде 1060-х гг. и по
Исторически недостоверна и трактовка Сказа явившееся в нём же этногеографическое введение,
нием фигуры Олега как воеводы при Игоре, явно об впоследствии расширенное в ПВЛ), и надстроенные
условленная стремлением автора представить Киев компартименты – вставные эпизоды, и разделившие
как наследственное владение единой княжеской ди первоначальный объём внутренние перегородки –
настии. Подлинная роль Олега была установлена со хронологическую сеть Начального свода.
ставителем ПВЛ на основе договора с греками 911 г., Многослойность ПВЛ, безусловно, существен
текст которого не оставлял сомнений в статусе Олега но затрудняет использование её как исторического
как самостоятельного князя (рис. 9). источника, но в то же время является важнейшим
Проявление тенденциозности Древнейшего ресурсом новой информации, доступ к которой
сказания можно видеть и в рассказе о хазарской может открыть лишь адекватная стратификация
дани. Без библейской параллели, представляющей текста. Отпугивающая сложность этой задачи не
собой интерполяцию Начального свода, смысл это должна смущать – так же как и принципиальная
го эпизода оказывается отличным от того, какой недостижимость её полного решения, при кото
за ним обычно признают. В своём первоначальном ром все фрагменты текста оказались бы надёжно
виде рассказ сообщал не о подчинении полян хаза распределены по выделенным текстологическим
рами, но о том, как «мудрым и смысленным» поля этажам. Как бы далеко мы ни продвинулись в вы
нам удалось избежать обложения хазарской данью, явлении разноуровневых интерполяций и редактур,
продемонстрировав готовность к сопротивлению. часть их всё равно останется нераспознанной. Это,
Представление о том, что поляне всё же находи однако, не повод для того, чтобы отказываться от
лись под властью хазар на протяжении длительного расслоения текста там, где материал даёт для это
времени, появилось в летописании лишь на стадии го достаточно оснований. Не будем забывать, что
составления Начального свода. Его составитель, составляющая альтернативу стратификации трак
моделируя историю Русской земли по библейскому товка ПВЛ как «условного целого» есть, с тексто
образцу, не мог не уподобить хазарского периода логической точки зрения, не более чем гипотеза,
этой истории египетскому рабству Израиля. Своё искусственно упрощающая исследуемый объект и
дальнейшее развитие эта – исторически более адек встречающая массу противоречий.
62
Рис. 9. Ипатьевская летопись. Л. 13. Договор с Византией 911 г.

Библиотека Российской академии наук, Санкт-Петербург
63
Рис. 1. Суздальское Ополье. Вид раскопа на Шекшовском могильнике. 2012 г.
64
Археологические древности как

источник знаний о ранней Руси
При обсуждении возможностей археологии в пок, в которой уровень нашего знания об истори
изучении первых веков русской истории принято ческой ситуации IX–X вв. определяется главным
считать, что необъятный массив археологических образом объёмом материалов, которым располагает
древностей, уже открытых наукой или ещё скрытых наука. В подобной оценке много справедливого.
в земле, способен дать ответ на все вопросы, которые Открытие древностей IX–X вв. – это, прежде всего,
остаются неясными при обращении к письменным выявление и раскопки памятников эпохи образова
источникам, немногочисленным и трудным для ин ния Древнерусского государства на огромных про
терпретации. Действительно, археология в XX веке странствах: чем больше памятников обнаружено
коренным образом изменила наше видение средне и обследовано, чем шире площади раскопов, чем
вековой Руси, открыв её для современной науки как многочисленнее вещевые находки, поступающие
подлинный мир материальных предметов и добавив в музейные собрания, тем полнее наши знания о
к тому, что ранее было известно историкам о вос первых веках русской истории. Однако полнота на
точноевропейском Средневековье, внушительный шего видения исторической ситуации определяется
объём новых фактов. Однако многие ключевые про не только количественными мерками, числом ма
блемы истории ранней Руси так и не нашли сегодня териальных памятников, оказавшихся в поле зре
однозначного решения, несмотря на настойчивое ния археологии, но в большей степени характером
стремление исследователей использовать для их про этого материала, качеством научной документации,
яснения археологические данные. Насколько полно составленной по итогам раскопок, способностью
материализовались исторические явления IX–X вв. учёных ставить корректные научные задачи и со
в археологических древностях, почему памятники вершенствовать методы исследования и докумен
этой эпохи оказываются столь сложным источником тирования древностей.
для реконструкции исторических процессов? Что Этот процесс протекал с резкими поворотами,
бы реалистически оценить возможности археологии связанными с переосмыслением общих вопросов
в освещении исторической ситуации, необходимо становления древнерусской государственности,
ясно представлять характер археологических древ поисками новых подходов к анализу материалов,
ностей этого времени на Русской равнине, пред открытием новых категорий объектов, несущих
ставлять, как проходило «узнавание» и осмысление информацию о ранней Руси, стремлением исполь
археологических материалов IX–X вв., какие задачи зовать археологические древности для освещения
ставились на разных этапах их изучения, какие но тех аспектов средневековой истории, которые ранее
вые проблемы обозначились с ростом материала и не вызывали интереса или считались недоступными
появлением новых категорий древностей. для исследования. На разных этапах развития сред
История археологического изучения ранней невековой археологии в центре внимания оказыва
Руси обычно рассматривается как история нако лись разные категории древностей, их осмысление
пления археологических данных, история раско было движимо разными идеями.
65
Одной из первых задач, стоявших перед русской

археологией в эпоху её становления, было найти ма
териальные памятники, связанные с ранней истори
ей Руси, составить общее представление о древно
стях различных этнических общностей и социальных
групп, выступавших, согласно письменным источ
никам, главными действующими силами на истори
ческой арене IX–X вв. Первоначальное знакомство
с древностями эпохи образования Руси – это зна
комство с курганными могильниками. Именно эта
категория памятников сформировала в науке первое
представление о культуре ранней Руси и о том, что
могут дать вещественные памятники прошлого для
освещения исторических событий, описанных в По
вести временных лет. Ранние курганы изначально не
были объектами специального поиска, раскопки их
велись в рамках более широких научных программ
по изучению средневековых древностей отдельных
регионов, призванных раскрыть признаки и своео
Рис. 2. Часть плана, на котором показаны городище и бразие славянского населения различных областей,
курганные группы у с. Васильки (Васильково), где были бытовые черты летописных племён. Началом ис
исследованы погребения X–XI вв. Составлен В. Аляе следований можно считать широко известные рас
вым. 1851 г. Чертёж из альбома «Суздаль. Планы и копки «владимирских курганов», предпринятые в
карты», документирующий раскопки А. С. Уварова 1851–1854 гг. А. С. Уваровым (рис. 2–4) и ставшие
в Суздальском уезде. ГИМ. Отдел картографии впоследствии предметом жёсткой и во многом не
Рис. 3. Часть «Плана Суздальского и Юрьевского уезда с обозначением местностей, в которых производились
археологические розыскания в 1851 и 1852 гг.». Чертёж из альбома «Суздаль. Планы и карты», документирую-
щего раскопки А. С. Уварова. Составлен владимирским землемером В. Аляевым. ГИМ. Отдел картографии
66
Н. А. Макаров. Археологические древности как источник знаний о ранней Руси
заслуженной критики со стороны А. А. Спицына

и А. В. Арциховского. Хотя погребения по обряду
кремации и трупоположения, сопровождавшиеся
инвентарём X – начала XI в., составляли лишь не
большую часть общего массива курганов, исследо
ванных А. С. Уваровым и его помощниками, именно
эти комплексы привлекли наибольшее внимание
как отражающие культурные традиции древней
шей, языческой, поры. Публикация владимирских
курганов, осуществлённая А. С. Уваровым спустя
почти два десятилетия после завершения раскопок
(Уваров, 1871, с. 633–847), дала импульс для иссле
дования курганов в других областях. Научная задача
этих раскопок была сформулирована как выяснение
«типа восточно-славянского или русского языческо
го погребения» различных племён. В 1872–1873 гг.
Д. Я. Самоквасов произвёл раскопки грандиозной
курганной насыпи «Чёрная могила» (рис. 5; 6) и не
сколько меньших по размеру «Гульбища» и «Безы
мянного» в Чернигове, а также 11 курганов с кре
мациями в местечке Седнев Черниговского уезда
(Самоквасов, 1878 б, с. 185–224; 1908, с. 195–204).
По словам Д. Я. Самоквасова, северянская земля
представила «русской археологии первые фактиче
ские указания на устройство и содержание русских
могил IX и X столетий» (Самоквасов, 1916 а, с. 1).
В том же 1874 г. М. Ф. Кусцинский, по инициативе Рис. 4. Чертёж из альбома «Суздаль. Планы и карты»,
А. С. Уварова, проводит первые раскопки курганов в документирующего раскопки А. С. Уварова
Гнёздове. Примерно в то же время были развёрнуты в Суздальском уезде. План курганной группы
исследования курганов на Северо-Западе России. В у с. Гнездилово в урочище «Нови».
1878–1884 гг. Н. Е. Бранденбург провёл большие по Составлен землемером В. Аляевым, 1851 г.
левые работы в Приладожье, выбрав для изучения две ГИМ. Отдел картографии
Рис. 5. Профиль кургана Чёрная Могила.

Рисунок из книги Д. Я. Самоквасова «Могильные древности Севернянской Черниговщины». М., 1916
67
разнородные группы памятников: волховские сопки

и курганы X–XII вв. на р. Паше, р. Сяси и р. Ояти с
многочисленными украшениями «чудских» типов и
своеобразным погребальным обрядом (Бранденбург,
1895). В 1886 г. Н. Е. Бранденбург произвёл раскопки
сопки у с. Михаил Архангел на Волхове, полагая, что
в этой насыпи могли находиться останки князя Олега
(Императорская археологическая комиссия … , 2009,
с. 850–851). В 1886–1887 гг. В. Б. Антоновичем были
предприняты раскопки курганных могильников в
Киевской, Волынской и Минской губерниях, впер
вые познакомившие археологию с восточнославян
скими погребальными древностями юго-западных
областей (Антонович, 1893). Проведённые В. И. Си
зовым в 1896 и 1899 гг. раскопки в Гнёздове позволи
ли в полной мере представить характер этого могиль
ника и его особое место среди курганных некрополей
(рис. 7; 8) (Сизов, 1902). Одним из наиболее замет
ных событий в изучении погребальных древностей
ранней Руси в начале XX в. стало открытие остатков
некрополя с кремациями и камерными погребения
ми на Старокиевской горе (Каргер, 1958, с. 127–230;
Императорская археологическая комиссия … , 2009,
с. 916–936). Языческие погребения под фундамента
Рис. 6. Раскопки кургана Чёрная Могила в 1873 г. ми Десятинной церкви, мастерски исследованные и
Западная часть раскопа углублена до уровня кострища, документированные Д. В. Милеевым в 1907–1914 гг.
на фотографии видна двухслойная структура насыпи. (но введённые в научный оборот лишь спустя не
Фото из книги Д. Я. Самоквасова «Могильные сколько десятилетий), оказались ярким археологиче
древности Севернянской Черниговщины». М., 1916 ским свидетельством глубоких перемен культурных
традиций в эпоху Владимира, связанных с приняти
ем христианства.
Эпоха курганных раскопок второй половины
XIX – начала XX в. часто рассматривается как пери
од хаотического накопления материала, не сопрово
ждавшегося систематическим изучением древностей
и постановкой серьёзных научных задач. Подобные
оценки несправедливы. Авторы раскопок быстро
приобрели навыки исследователей, способных «ви
деть» устройство курганных насыпей и особенности
погребений, сформулировали методические прави
ла раскопок, научились подробно документировать
результаты полевых работ. В публикациях авторов
раскопок изложены точные наблюдения о конструк
ции насыпей и погребальном обряде, выявлены
различные формы кремации и ингумации, отмече
ны разнообразные детали погребального ритуала,
следы которых отражены в материальных остатках,
охарактеризованы типичные наборы погребального
инвентаря. О стремлении к точной фиксации дета
лей свидетельствуют, например, зафиксированные
Н. Е. Бранденбургом «следы лодки» – железные ла
дейные заклёпки, обнаруженные в кургане в Боль
шой Рыбежне в Приладожье (Бранденбург, 1895,
с. 91), или интерпретация В. И. Сизовым находок
Рис. 7. Гнёздовские курганы. керамики в гнёздовских курганах как свидетельств
Раскопки С. И. Сергеева. 1899 г. Фото из архива битья посуды во время «стравы» (Сизов, 1902, с. 11).
Императорской Археологической комиссии В погребальном инвентаре были идентифицированы
68
Рис. 8. Гнёздовские курганы. Вещевой материал из раскопок А. С. Уварова 1883 г.

Рисунок из «Каталога собрания древностей графа А. С. Уварова». М., 1907
69
предметы восточного, византийского и скандинав нерусских областей более скромным погребальным

ского происхождения. Для датирования комплексов инвентарём. А. А. Спицын в 1899 г. нарисовал карти
использованы арабские и византийские монеты и ну расселения восточнославянских племён в X в. на
привозные вещи, в том числе украшения скандинав основании распространения курганов с кремация
ского облика, хронология которых устанавливалась, ми, отмечая при этом, что собственная материальная
в частности, по разработкам Й. Ворсо и О. Монтели культура сложившегося облика у восточных славян
уса. Исследователями были аргументированно опре ещё не сформировалась. Появление курганов с кре
делены хронологические рамки функционирования мациями он относил ко второй половине IX в., по
важнейших могильников, в том числе Гнёздовского лагая, что основная масса их относится к X в., местом
некрополя (Сизов, 1902, с. 118–119) и время возведе первоначального распространения считал Поволхо
ния отдельных больших курганов, таких как Чёрная вье, где возводились насыпи, выделяющиеся своими
Могила и Гульбище (Самоквасов, 1878 б, с. 209–211). размерами – «настоящие гиганты», «крепкие круто
С самого начала изучения курганных древностей в бокие насыпи» (Спицын, 1899 б, с. 308–309).
поле зрения археологов находились сочинения араб В истории российской археологии значение
ских авторов, содержащие сведения о погребальных курганных раскопок второй половины XIX – начала
обычаях славян и русов, предметом обсуждения был XX в. во многом определяется тем, что в ходе этих
вопрос о соответствии этих описаний и археологи работ были открыты необычайно яркие погребаль
ческих данных (Уваров, 1871, с. 56, 59; Самоквасов, ные комплексы, выделяющиеся особой пышностью
1878 б, с. 211–212; Сизов, 1902, с. 25). Публикации обряда и особым составом погребального инвента
курганных могильников, подготовленные в 1890– ря, которые с полным основанием рассматривают
1900-х гг., прежде всего издания Императорской ар ся сейчас как эталонные памятники древнерусской
хеологической комиссии, выделяющиеся безупреч элиты. Тем не менее для исследователей курганных
ной научной обработкой материалов и качественным могильников той поры вопрос о социальном облике
воспроизведением вещевых коллекций (рис. 8), погребённых в этих курганах, принадлежность этих
впервые познакомили широкий круг учёных с архе памятников к особой дружинной культуре не были
ологическими памятниками средневековой Руси и предметами первостепенного внимания. Нельзя
способствовали осознанию ценности их как части сказать, что особые черты погребального обряда
национального культурного наследия. Добытые ар и инвентаря, выделяющие часть курганов как воз
хеологами предметы древности стали источниками можные погребения знати, оставались вовсе незаме
для формирования нового художественного образа ченными. В. И. Сизов отмечал, что скандинавские
русского Средневековья – точные изображения «кур находки придают части гнёздовского могильни
ганных вещей» узнаваемы на картинах В. М. Васне ка «варяжско-аристократический или дружинный
цова и М. В. Нестерова, написанных в 1880–1890-х гг. характер» и что «самый обряд погребения имел
Общий облик средневековых курганных древ здесь величественный характер», указывающий на
ностей на исторической территории Руси стал до присутствие среди обитателей Гнёздова «военно-
статочно ясен для археологической науки уже в на торгового населения» (Сизов, 1902, с. 119, 124, 125).
чале XX в. Накопленные к этому времени материалы Для Д. Я. Самоквасова Чёрная могила и другие чер
свидетельствовали о том, что IX–X вв. – время со ниговские курганы со сложным погребальным обря
оружения курганов, содержавших, преимуществен дом и разнообразными вещевыми находками – сви
но, погребения по обряду трупосожжения, причём детельства того, что славяне языческой эпохи – «не
присутствие подобных курганов отмечено во многих полудикие племена, а сплочённые в политические
областях и исторических точках, которые, соглас союзы, образованные народы» (Самоквасов, 1878 б,
но летописи, выступают как области славянского с. 224). Однако в целом изучение курганных матери
расселения и становления ранних центров государ алов было нацелено в большей степени на пробле
ственности. Большинство исследователей было со мы этнической истории, выяснение их «племенной
лидарно в том, что появление этих курганов связано принадлежности». Согласно В. И. Сизову, система
со славянской колонизацией и отражает развитие тические исследования гнёздовских курганов при
общих для всего восточного славянства культурных званы «выяснить тип восточно-славянского или
традиций, признавая при этом областное разнообра русского языческого погребения, предполагая, на
зие курганных древностей и присутствие в их составе основании летописных известий, что язычески
различных этнокультурных элементов. Находки из ми насельниками этой местности в IX–XI вв. были
курганов X в. отражали широкие масштабы торговли, именно славяне-кривичи…» (Сизов, 1902, с. 1). По
в том числе восточные связи, и присутствие сканди мнению Д. Я. Самоквасова, «основным вопросом по
навов среди древнерусской элиты. Совершение кре отношению к исследованным курганам является во
маций прекратилось не позднее начала XI в. Курганы прос о народности их» (Самоквасов, 1878 б, с. 204).
XI в. содержат, в основном, погребения по обряду Составленная В. Б. Антоновичем программа иссле
ингумации и сопровождаются в большинстве древ дования курганов в Киевском Полесье была ориен
70
тирована на то, чтобы «во всех точно определённых источник для изучения социальных отношений пе
старославянских землях постараться… установить риода формирования Древнерусского государства.
племенной тип похоронного обряда и характери Резкий характер приобретает критика «норманн
стические черты быта» (Императорская археологи ской теории» происхождения Руси, в контексте по
ческая комиссия … , 2009, с. 837). Н. Е. Бранденбург, лемики с «норманизмом» обсуждаются вопросы об
подводя итоги изучения волховских сопок и курга этнической принадлежности курганных погребений
нов Юго-Восточного Приладожья, ищет ответы на IX–X вв., содержащих престижные вещи и предметы
вопросы об «этнологическом составе местного насе скандинавского происхождения. А. В. Арциховский
ления», обосновывая связь первой группы памятни в 1934 г. впервые пытается рассмотреть гнёздовские и
ков со славянами, а второй – с «финской народно черниговские курганы как памятники, отражающие
стью» (Бранденбург, 1895, с. 91–93). А. А. Спицын, становление феодализма и классового общества, он
рассматривая курганы как основную категорию указывает на присутствие на кострищах больших
археологических памятников, документирующую курганов Гнёздова «рабовладельцев и рабов», вои
восточнославянское расселение X–XII вв., связывал нов и рабынь, отмечает принадлежность курганов, в
самоё появление курганного обряда, в том числе со частности насыпей, содержащих оружие, «феодаль
пок и больших «дружинных» курганов, со скандинав ному элементу» и дружинникам. В большом кургане
ским влиянием; по его мнению, «курганный обряд в Гнёздове похоронен князь или «нарочитый муж»
стал "государственным" после водворения на Руси (Арциховский, 1934, с. 46). Исследователь обращает
норманнов как правящего класса» и распространял внимание на присутствие в гнёздовских и ярослав
ся с севера на юг (Спицын, 1899 б, с. 308–310). Для ских курганах оружия, отражающего дружинный
А. А. Спицына варяги – «властители и носители но характер погребений, но отвергает мнение об их
вых исторических задач, и представители блестящей норманнской атрибуции (Арциховский, 1934, с. 48).
для того времени материальной культуры» (Спицын, Для Б. А. Рыбакова большие черниговские курганы –
1905 б, с. 7–8). Идею норманнского проникновения прежде всего, памятники, отражающие формирова
на Русь через Балтику, далее на Верхнюю Волгу и ние новых социальных отношений, «драгоценней
Верхний Днепр А. А. Спицын развивает и позднее, в ший материал… по княжескому и боярскому быту»,
статье «Археология в темах начальной русской исто Чёрная могила и курган княжны Чёрны – княжеские
рии» (Спицын, 1922), используя курганные мате курганы, Гульбище – могила боярина, Шестовицы –
риалы для подробной реконструкции скандинавско могильник дружинников (Рыбаков, 1949, с. 22, 24,
го движения с Северо-Запада. 34, 53). «Княжеские курганы Чернигова, выделяе
Иные оценки были высказаны Д. Я. Самоква мые на основании наличия ритуальных предметов,
совым, полагавшим, что «черниговские курганы с близки северным, славянским курганам Гнёздова и
кострищами не принадлежат Варягам-Руси», по Приладожья» – это курганы «черниговского князя,
скольку варяги были погребаемы, а не сжигаемы верховного сюзерена окружавших его бояр-землев
(Самоквасов, 1878 б, с. 211), и Н. Е. Бранденбургом, ладельцев IX–X вв.» (Рыбаков, 1949, с. 52–53). Для
признававшим варяжский элемент на Волхове и в Д. А. Авдусина, возобновившего раскопки в Гнёздо
Приладожье «слабым», несмотря на присутствие ве, этот могильник – «величайшая в мире гнёздов
отдельных скандинавских погребений, и указывав ская курганная группа» (Авдусин, 1951, с. 72), – дру
шим, что само выделение скандинавских и славян жинный некрополь (Авдусин, 1949, с. 12), в составе
ских погребений в волховских сопках представляет дружины выделяется несколько социальных групп:
большую методическую сложность (Бранденбург, военные вожди, рядовые дружинники и ополченцы,
1895, с. 91–92). набиравшиеся из горожан и свободных общинни
Исследование курганов продолжалось в совет ков (Авдусин, 1951, с. 80). Столь же очевидна для
ское время – в разные периоды с разной интенсивно Д. А. Авдусина и дружинная принадлежность ярос
стью и с разными научными задачами. Начало новых лавских могильников, широкие раскопки которых
раскопок в Гнёздово экспедицией МГУ в 1949 г. было (вскрыто более 430 насыпей) в 1959–1963 гг. прово
заявлено как продолжение дореволюционных иссле дила возглавляемая М. В. Фехнер экспедиция ГИМ.
дований, их актуальность обосновывалась необходи Сами авторы раскопок интерпретировали ярослав
мостью произвести исследование с использованием ские курганы как кладбища сельского населения, не
более совершенных приёмов, уточнить черты погре отрицая, впрочем, их особый характер. В предисло
бального обряда и состав погребальных комплексов: вии к итоговой публикации А. П. Смирнов отметил
«проконтролировать результаты старых раскопок на связь ярославских могильников с проблемами ста
основе новой археологической методики» (Авдусин, новления Древнерусского государства и значение их
1951, с. 72–81). Однако, с точки зрения нового по для критики норманизма, «отрицательного реше
коления археологов, эти памятники представляют ния вопроса о норманнской теории» (Ярославское
ценность не только для изучения быта, культуры и Поволжье … , 1963, с. 2). Яркие материалы Шесто
расселения летописных племён, но прежде всего как вицких курганов, раскопки которых проводились
71
в 1940–1950-х гг., были оценены их исследователем Курганные могильники X в., в которых выде
и издателем Д. И. Блифельдом, прежде всего, как ис ляется группа погребений с богатым инвентарём,
точники для изучения древнерусской дружины и ста престижными вещами, пышным и сложным погре
новления раннефеодальных отношений в Чернигов бальным обрядом, – наиболее выразительное архео
ской земле. Курганные комплексы дают возможность логическое свидетельство присутствия на историче
восстановить иерархическую структуру дружин ской арене ранней Руси социальной элиты, сложной
ной знати и её этнический облик (Блiфельд, 1952; по своему этническому составу. Сам характер этих
Блiфельд, 1977, с. 92–110). В контексте изучения дру памятников подталкивал к прямому соотнесению их
жинной аристократии рассматривается и весь массив с летописными текстами, рисующими историю Руси
срубных гробниц Среднего Поднепровья (Блифельд, древнейшего периода как процесс, в котором значи
1954). Значение курганных древностей IX–X вв. как тельную роль играла военная активность и полити
важнейшей группы археологических источников для ческие амбиции князей и дружинников. Однако ис
изучения этнического состава древнерусской элиты следование погребальных памятников невозможно
и социальной стратификации было по-новому осоз свести к обсуждению вопросов статуса и этнической
нано в середине 1960-х гг., когда скандинавские на принадлежности погребённых. По мере продолже
ходки в дружинных погребениях оказались в центре ния их изучения становились всё более существенны
новых дискуссий по варяжскому вопросу, развер источниковедческие аспекты: необходимость более
нувшихся в Ленинграде, в том числе в проблемном тщательной фиксации всех деталей этих памятников,
семинаре на кафедре археологии ЛГУ (Клейн, Лебе уточнения их хронологии, в том числе с использо
дев, Назаренко, 1970, с. 226–252; Клейн, 2009). ванием методов естественно-научного датирования,
72
более полного сбора и изучения антропологических скромнее, чем масштабы полевых работ предшеству
остатков. Так, совершенствование полевых методик ющего периода, новые материалы позволяют более
позволило более точно проследить особенности по точно представить облик погребальных памятников
гребального обряда курганов в урочище Плакун на и многообразие погребальных обрядов этой эпохи.
Волхове, где были выявлены разнообразные варианты С середины 1930-х гг. главным объектом изуче
кремаций и ингумаций, в том числе трупосожжений ния в славяно-русской археологии становятся горо
в ладьях и подкурганное погребение в камере (Но да, раскопки которых разворачиваются спустя два
сов, 1985, с. 147–155; Назаренко, 1985, с. 156–169), десятилетия в грандиозные экспедиционные проек
зафиксировать сложное внутреннее устройство вол ты. Археологическое открытие средневекового рус
ховских сопок и последовательность сооружения ского города, безусловно, стало одним из наиболее
этих насыпей (Петренко, 1985 а, с. 123–146), выявить значительных достижений советской археологии.
серию камерных погребений в Гнёздове (Авдусин, Научный запрос на исследование городов сформи
Пушкина, 1989; Жарнов, 1991, с. 207–211), открыть ровался, с одной стороны, как потребность выяс
остатки снивелированных курганных некрополей нить реальный археологический облик основных
X в. под культурным слоем Пскова (Лабутина, Киль центров политической власти средневековой Руси,
дюшевский, Урьева, 1981) и в ближайших окрестно с которыми летопись связывает главные события
стях Белоозера (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, национальной истории, с другой стороны, как про
с. 279–309). Хотя масштабы раскопок древнерусских екция в археологию теоретических установок марк
погребальных памятников IX–X вв., произведённых систской истории, рассматривавшей феодальный го
во второй половине XX – начале XXI в., значительно род как центр формирования новых экономических
Рис. 9. Новгород. Неревский раскоп на уровне горизонтов второй половины X в. 1953 г. Фото С. Т. Бочарова
73
и социальных отношений и придававшей большое А. В. Арциховский, закладывая в 1932 г. раскоп

значение изучению средневековых производств и на Славне в Новгороде, предполагал, что Славен
ремёсел, развитие которых определяло общее по ский холм, исходя из топографии города и показаний
ступательное движение. За два десятилетия (вторая скандинавских саг, мог быть «местом древнейшего
половина 1940- х – вторая половина 1960-х гг.) был славяно-финского поселения, ещё не носившего
собран огромный археологический материал, ха даже имени Новгорода», и считал необходимым про
рактеризующий материальную культуру древнерус верку этой гипотезы (Арциховский, Каргер, 1933,
ских городов и различные аспекты их развития в с. 62; Носов, 2007, с. 28). Однако никаких ранних
XI–XV вв. Наиболее яркие открытия были сделаны материалов, указывающих на существование подоб
в Новгороде (рис. 9; 10). Проблема возникновения ного поселения, здесь найдено не было, что и побу
городов, зарождений городской жизни, характери дило А. В. Арциховского спустя некоторое время пе
стика древнейших этапов их существования с само ренести раскопки в другие районы города. Несколько
го начала рассматривалась как одна из важнейших в позднее, после завершения раскопок на Ярославовом
общей программе этих исследований. Дворище, руководитель Новгородской экспедиции
Раскопки В. И. Равдоникаса в Старой Ладоге, от достаточно уверенно заявил, что никакого значи
крывшие на Земляном городище стратифицирован тельного поселения на территории Новгорода в эту
ные культурные напластования VIII–X вв. с остатками раннюю эпоху не было и что город возник лишь
деревянных построек, следами ремесленного произ в Х в., откуда и его название. До этого на его месте
водства и выразительным набором бытовых вещей могли быть лишь маленькие посёлки (Арциховский,
(Равдоникас, 1949; 1959), казалось бы, давали серьёз 1950, с. 8–9). Как следы одного из таких посёлков он
ные аргументы в пользу того, что этот период – вре рассматривал культурный слой с лепной керамикой
мя первоначального формирования городских посе IX в., выявленный на небольшой площади в одном
лений на местах летописных городов и обнаружения из раскопов на Ярославовом Дворище. Арциховский
ранних культурных слоёв, следует ожидать и в других таким образом фактически признал относительно
городах. Ладога стала рассматриваться как памятник, позднее возникновение одного из крупнейших город
отражающий общее состояние раннегородских цен ских центров Руси, рассматривая, впрочем, Ладогу
тров в VIII–IX вв. Черты своеобразия в материальной как его возможного исторического предшественни
культуре древнейших горизонтов Земляного городи ка (Арциховский, 1950, с. 9). Спустя два десятилетия,
ща («большие дома» и т. п.) были интерпретированы суммируя основные результаты работ Новгородской
В. И. Равдоникасом как свидетельства особой соци экспедиции, В. Л. Янин и М. Х. Алешковский кон
альной организации общества, свойственной началь статировали, что древнейшие постройки, открытые в
ному периоду формирования городов, отражающие Новгороде за 40 лет его археологического изучения,
общую линию развития городских поселений. Как датируются серединой X в. (953 г.), поставив вопрос
свидетельства связи летописных городов с племен о достоверности летописных известий о существова
ными центрами, зарождение которых уходит далеко нии города на своём современном месте в эпоху Рю
вглубь славянской истории, в те годы интерпрети рика (Янин, Алешковский, 1971, с. 34–60).
ровались и остатки ранних культурных наслоений в М. К. Каргер, подводя итоги археологического
других городах. Так, С. А. Тараканова, подводя первые исследования Киева, пришёл к выводу о существо
итоги раскопок в Псковском кремле, отнесла воз вании на его территории трёх самостоятельных укре
никновение Пскова «как собственно города» к VIII в., плённых поселений VIII–X вв., слившихся в единый
рассматривая его как преемника племенного центра город лишь в конце X в. При этом он отмечал, что
кривичей, существовавшего на мысу при впадении первоначальное городище на Андреевской горе было
р. Псковы в Великую с середины I тыс. (Тараканова, значительно меньше «города Владимира» и что остат
1950, с. 28). Однако найти археологические матери ки этих городищ «весьма незначительны и не дают
алы IX–X вв. под слоем позднейших напластований возможности с желательной полнотой реконструи
в большинстве городов, возникновение которых, по ровать социально-экономический облик … прямых
летописи, относится к раннему времени, оказалось предшественников исторического Киева» (Каргер,
чрезвычайно сложной задачей. В одних случаях рас 1958, с. 522–524). В качестве основного источника
копки в ключевых топографических точках городов для изучения «исторических судеб Киева в IX–X вв.»
выявили их отсутствие, в других – были зафиксиро М. К. Каргер рассматривал материалы некрополя,
ваны невыразительные ранние материалы, не подда открытого под позднейшей застройкой. В 1970-е гг.
ющиеся чёткой датировке. Даже в тех случаях, когда Киевской экспедицией под руководством П. П. То
культурный слой c датирующими материалами X в. лочко были открыты обширные участки культурного
был открыт и документирован, исследователям не слоя с усадьбами и остатками деревянных срубных
удавалось обнаружить и локализовать историческое построек X–XII вв. на Подоле Киева (Гупало, Толоч
ядро города, получить материал, качество которого ко, 1975), наиболее ранние исследованные раскопка
указывает на особый статус поселения. ми сооружения датируются дендрохронологическим
74
Рис. 10. Новгород. Неревский раскоп. Нижние ярусы. 1953 г. Фото С. Т. Бочарова
75
методом концом IX в. (Сагайдак, 1991). Материалы чин, Хорошев, 1978, с. 141; Черных, 1996; Тарабар
IX в. и отдельные сооружения этого времени были дина, 2007). Новгородский опыт впоследствии был
зафиксированы также на Киевских возвышенностях, использован для разработки дендрохронологических
новые раскопки подтвердили относительно раннюю шкал и датирования образцов археологического де
дату (конец IX в.) оборонительных сооружений, от рева из других городов, что позволило определить
крытых Д. В. Милеевым на Старокиевской горе (см. возраст ранних строительных горизонтов, отдельных
раздел А. В. Комара «Киев и Правобережное По построек и конструкций в Ладоге, на Рюриковом го
днепровье» в настоящей книге). Однако археологи родище, в Ростове, Гнёздове, и Киеве (Черных, 1996,
ческие свидетельства существования на плато в IX в. с. 92–96, 107–118; Карпухин, 2009; Сагайдак, 1988;
значительного по размерам поселения, выделяюще 1991, с. 70–83). Изучение древностей из ранних го
гося по своему статусу, по-прежнему отсутствуют. ризонтов Новгорода раскрыло прямую связь между
Вплоть до конца X в. значительная часть возвышен материальной культурой этого времени и древне
ности была занята курганным некрополем. Не были русской культурой последующих периодов, проде
выявлены культурные отложения IX в. и в других монстрировало преемственность в развитии многих
городах, упомянутых летописцем в числе «старей культурных явлений, первоначальное зарождение
ших» – Смоленске, Белоозере, Муроме. которых относится ко второй половине X в.
Хотя нижняя дата древнейших строительных Таким образом, раскопки в городах вскрыли
горизонтов, выявленных в Новгороде на сегодняш определённое противоречие между той картиной со
ний день, не выходит за рамки 930-х гг., а насло стояния восточнославянского общества IX–X вв.,
ения середины – конца X в. присутствуют лишь на которая была создана историками на основании
пяти раскопах (Неревский, Троицкий, Десятинный, письменных источников в соответствии с утвердив
Михайловский и раскоп в северной части Детинца), шимися в науке представлениями о средневековом
продолжение исследования влажных культурных на государстве как о политической организации, свой
пластований Новгорода, сохраняющих деревянные ственной обществу со сложной социальной стра
постройки и предметы из органических материалов, тификацией, предполагающей наличие развитых
во многом изменило археологическое видение ран городских центров, и реальными археологическими
ней Руси. Оно дало возможность познакомиться с той материалами, документирующими начальные этапы
частью её материального мира, которая оставалась развития ряда городов, названных в летописи древ
практически неизвестной по раскопкам курганов и нейшими. Пытаясь разрешить это противоречие,
поселений с сухим культурным слоем: с остатками П. П. Толочко указывал, что города IX в. представ
деревянных построек, усадеб (рис. 11; 12), мостовых, ляли собой небольшие поселения и объяснял неот
элементами планировочных структур поселений, чётливость их археологических следов малыми мас
хозяйственными сооружениями, жертвенными ком штабами раскопок и плохой сохранностью ранних
плексами, перекрытыми строительными горизонта отложений. Скудость материальных свидетельств
ми, хозяйственным инвентарём и бытовыми вещами, урбанизации IX в., по его мнению, не может служить
в том числе изготовленными из дерева и других орга основанием для того, чтобы поставить под сомнение
нических материалов. Расширение категориального сам факт существования в IX в. племенных градов
состава археологических древностей сделало более или центров феодального властвования, экономиче
доступным для изучения хозяйственный базис, про ской основой которых было, прежде всего, сельско
изводства и ремесленные технологии, многие сто хозяйственное производство (Толочко, 1989, с. 34–
роны повседневной жизни. Характер культурных 48). Иная точка зрения была высказана А. В. Кузой,
отложений Новгорода, с их чёткой стратиграфией и полагавшим, что в свете археологических данных
последовательно сменяющими друг друга ярусами период IX–X вв. должен рассматриваться как прото
деревянных построек (рис. 9–12), и использование городской, как время складывания предпосылок об
дендрохронологического метода создали условия для разования подлинных городов. Согласно А. В. Кузе,
разработки хронологической шкалы средневековых это период возникновения протогородских поселе
древностей, в которой были определены временные ний, в экономике которых заметное место принад
рамки бытования целого ряда «ранних типов» укра лежит специализированному ремеслу и торговле, а
шений и бытовых вещей, с которыми археология среди населения присутствует военно-феодальный
впервые познакомилась при курганных раскопках элемент. Интерпретировать «социальное лицо» укре
(Колчин, 1958; 1982). Разработка новгородской ден плённых поселений IX – начала XI в. сложно, однако,
дрохронологической шкалы, нижний временной по мнению А. В. Кузы, «русский феодальный город в
предел которой – 884 г. – заметно повысил надёж этот период ещё только приобретает характерные для
ность хронологических построений. Ранние строи него черты» (Куза, 1989, с. 65–70, 153). Эти оценки,
тельные горизонты Неревского, Троицкого и Михай опубликованные уже после смерти исследователя,
ловского раскопов получили абсолютные даты: 953, были впервые высказаны и стали предметом обсуж
930-е, 974 гг. (Колчин, Черных, 1977, с. 29–40; Кол дения в археологических аудиториях еще в 1970-е гг.
76
Рис. 11. Новгород. Троицкий раскоп. 1994 г. Жилая постройка последней четверти X в. Фото П. Г. Гайдукова
Рис. 12. Новгород. Троицкий раскоп. 1994 г. Застройка середины X в. Фото П. Г. Гайдукова
77
С начальных моментов знакомства с археологи нем Томаса Нунана, в работах которого предприняты
ческими древностями Руси их исследователи осоз попытки оценить общий объём серебра, ввезённого
навали первостепенное значение монетных и мо на Русь в различные периоды, уточнить исходные
нетно-вещевых кладов как источников для изучения районы поступления дирхемов и прояснить военно-
экономики и культуры Восточной Европы IX–X вв. политические коллизии, оказавшие влияние на ин
и основы для хронологических разработок, прилагая тенсивность товарных потоков и маршруты торго
значительные усилия для сбора сведений о кладах и вых путей (Noonan, 1990; 1998 а). Расчёты Т. Нунана,
систематизации этих находок (Григорьев, 1844; Са согласно которым в течение Х в. из Средней Азии на
вельев, 1847; Тизенгаузен, 1873; Марков, 1910; Фас Русь и в Северную Европу ежегодно ввозилось около
мер, 1933; Бауер, 1942). Важной вехой в этой области 3750 кг серебра (или 1 250 000 целых дирхемов) (Ну
стало издание свода древнерусских вещевых кладов нан, 2004, с. 296–297), произвели сильное впечатле
IX–XIII вв., составленного Г. Ф. Корзухиной, в ко ние на археологов, наглядно обозначив масштабы
тором выделены две численно небольшие хроно торговой деятельности, в которую была вовлечена
логические группы кладов: IX – рубежа IX–X вв. и Русь. Не менее важными источниками для изучения
второй половины X – рубежа X–XI вв. Обращение внешних связей Руси являются византийские и за
к этим комплексам, содержащим монеты и ювелир падноевропейские монеты, а также предметы вос
ные украшения, послужило одним из оснований для точного, византийского и европейского импорта,
хронологической атрибуции предметов парадного введённые в научный оборот благодаря исследова
убора IX–X вв. (Корзухина, 1954, с. 20–23). Спустя ниям В. В. Кропоткина, В. М. Потина, В. П. Даркеви
два года из печати вышло фундаментальное иссле ча (Кропоткин, 1962; 1967; Потин, 1968; Даркевич,
дование В. Л. Янина, обобщившее все известные к 1966; 1975; 1976). В этих трудах были не только пред
тому времени данные о находках кладов куфических ставлены полные своды известных археологических
монет на территории Руси и представившее новатор находок, но и сформулированы общие наблюдения
ские построения автора о ввозе куфического серебра о распространении импортов и отражении на архео
в Восточную Европу и использовании арабских мо логических картах менявшихся во времени направ
нет в качестве денежной единицы на Руси в IX–X вв. лений международной торговли.
Сформулированные в этой работе идеи, согласно Отсутствие культурных напластований IX в. в
которым поступление дирхемов на Русь было об основных городских центрах, противоречия между
условлено внутренними потребностями восточно историческими схемами, предполагающими форми
славянского общества (Янин, 1956), оказали силь рование политических центров Руси на основе пле
нейшее влияние на общую оценку уровня развития менных княжений VII–VIII вв., и археологическими
экономики Руси в IX–X вв. в исторической науке и материалами, обсуждение проблем этнической при
осмысление места Руси в системе международных надлежности курганов, содержащих наиболее яркие
торговых связей. Куфические монеты оказались элитные погребения с оружием и престижными ве
едва ли не самой яркой группой археологических щами, настоятельно подталкивали к поиску и рас
древностей, документирующей экономические из копкам поселенческих центров IX–X вв. за предела
менения эпохи ранней Руси, становление товарной ми исторических городов, в том числе связанных с
экономики в восточнославянском обществе и рост большими «дружинными» могильниками или содер
его благосостояния. Для археологии ценность этих жащих вещевые находки, отражающие становление
материалов во многом определялась точностью их властных отношений и международные торговые
хронологических позиций среди огромного массива связи. Одним из импульсов для развёртывания поле
археологических памятников и артефактов с недо вых работ на этих памятниках послужила дискуссия
статочно ясными или широкими датами. Присут о скандинавских элементах в русских «дружинных»
ствие на Русской равнине многочисленных кладов древностях IX–X вв. и их значении для определе
восточного серебра, древнейшие из которых отно ния этнического состава социальной элиты Руси,
сятся к концу VIII в., приобретало дополнительное инициированная Л. С. Клейном в рамках славяно-
значение в ситуации, когда другие археологические варяжского семинара на кафедре археологии ЛГУ
следы исторического действия во многих областях (Клейн, Лебедев, Назаренко, 1970; Клейн, 2009).
Руси были невыразительны или вовсе отсутствовали. Выступая оппонентами утвердившихся в этот пери
Картирование кладов различных периодов позво од в науке антинорманистских концепций, ленин
лило построить чёткую хронологическую картину градские исследователи предложили пересмотреть
развития международной торговли и становления сложившиеся оценки скандинавских древностей,
торговых путей, пересекавших Восточную Европу. указав на их многочисленность, обосновав скан
Дальнейшее изучение кладов куфических монет как динавскую принадлежность существенной части
источников, отразивших многообразные аспекты погребений в так называемых «дружинных могиль
средневековой экономики, торговых связей и поли никах» и убедительно продемонстрировав значение
тических отношений, связано, прежде всего, с име славяно-скандинавских связей в формировании
78
древнерусской культуры. При этом они предложи о раннем возникновении торгово-ремесленных по
ли пересмотреть датировку ряда памятников, ранее селений на Волжском пути (Булкин, Лебедев, Дубов,
отнесённых преимущественно к X в., акцентируя 1978, с. 120–121; Дубов, 1982, с. 144–186). В 1974 г.
внимание на присутствии в могильниках и на посе Л. А. Голубева приступила к исследованию поселения
лениях возможных комплексов и вещевых материа Крутик на Шексне – яркого памятника конца I тыс.
лов IX в. (Ляпушкин, 1968 а, с. 127–134; Булкин, На на северо-восточных окраинах Руси, рассматривая
заренко, 1971; Дубов, 1976; Булкин, Лебедев, Дубов, его как один из центров летописной веси, близкий
1978, с. 36–37, 47, 115–125), что как будто бы давало по своему характеру торгово-ремесленным поселе
возможность снять противоречия между летописной ниям. За семь полевых сезонов была вскрыта боль
и археологической хронологией и рассматривать шая часть площадки поселения, при этом впервые
археологические памятники как прямое отражение были собраны остеологические коллекции, доку
летописных событий IX в. Споры о критериях вы ментирующие широкие масштабы пушного промыс
деления скандинавских комплексов в могильниках, ла и пушной торговли в X в. (Голубева, Кочкуркина,
о времени их появления, о социальном статусе по 1991). Экспедиция Е. Н. Носова обнаружила непо
гребённых с инвентарём скандинавского облика, об тревоженный культурный слой IX–X вв. на Новго
интерпретации «гибридных» вещей стимулировали родском (Рюриковом) городище и с 1975 г. присту
общий интерес к изучению историко‑культурной си пила к планомерным раскопкам этого памятника,
туации IX–X вв. и сделали очевидной необходимость постепенно раскрывавшим его особый характер –
полномасштабного изучения поселений, которые в высокую насыщенность культурных отложений ве
эту пору были центрами власти и формирования но щевыми находками, обилие предметов, документи
вой культуры, впитывавшей в себя славянские, скан рующих широкие и разнообразные внешние связи,
динавские и иные элементы. в том числе многочисленные свидетельства сканди
Полевые работы на поселениях, предположи навского присутствия. На Городище были открыты
тельно рассматривавшихся как ранние админи влажные культурные напластования, сохраняющие
стративные и торгово-ремесленные центры, были дерево, пригодное для дендрохронологического
начаты в конце 1960-х гг. и широко развернулись в датирования (древнейшая дата – 889 г.), и остатки
1970-х гг. Заметным событием в истории этих иссле снивелированных укреплений IX в. По мере про
дований стали раскопки И. И. Ляпушкина на Гнёз должения полевых работ выявился особый статус
довском селище в 1967–1968 гг. (Ляпушкин, 1968 б; этого поселения как древнейшего раннегородского
1969), позволившие в полной мере оценить инфор центра в Приильменье, политического центра фор
мационный потенциал поселения, находящегося мирующейся Новогродской земли, предшественни
рядом со знаменитой курганной группой. С 1969 г. ка Новгорода. Рюриково городище стало ключевым
планомерное изучение Центрального городища и памятником для изучения культурной ситуации и
селища в Гнёздове ведётся экспедицией МГУ (Авду становления властных отношений в IX–X вв. на Се
син, 1991, с. 19; Пушкина, 1974; 1981). В 1972 г. экспе веро-Западе (Носов, 1990; Носов, Горюнова, Пло
дицией ИИМК (тогда – ЛОИА) были возобновлены хов, 2005; Носов, 2007). А. Е. Леонтьев в 1972–1980 гг.
раскопки в Старой Ладоге, вскрывшие на Земляном произвёл тщательную фиксацию остатков Сарского
городище и на посаде новые участки влажного куль городища, выявил и исследовал раскопками его по
турного слоя с постройками и ремесленными ком сад и селище, интерпретированное как сезонный ла
плексами (Средневековая Ладога, 1985). Обширная герь купцов и дружинников (Леонтьев, 1988 а; 1996,
коллекция спилов дерева ладожских построек, со с. 73–103). Более двадцати лет продолжались на
бранная в результате этих работ, стала основой для чатые В. В. Седовым в 1971 г. раскопки Изборского
создания дендрошкалы и абсолютного датирования (Труворова) городища (рис. 13), поставившие своей
строительных ярусов. Установлено, что древней целью полное исследование одного из раннегород
ший горизонт культурного слоя Земляного горо ских центров, упомянутого во вступительной части
дища – Е-3 – соответствует отрезку 750–830-х гг., Повести временных лет. Этот масштабный проект
а самые ранние постройки относятся к 756–759 гг. дал возможность восстановить последовательные
(Черных, 1996, с. 111–114). Дендрохронологическое этапы развития поселения на площадке Труворо
датирование древнейших горизонтов Ладоги значи ва городища, реконструировать планировочную
тельно повысило надёжность общих хронологиче структуру поселения и оборонительные сооружения
ских разработок по раннесредневековой археологии древнейшего периода, получить огромную вещевую
Северо-Западной Руси. В 1973–1977 гг. экспедиция коллекцию, дающую исчерпывающее представление
ЛГУ развернула работы на Тимерёвском поселении, о культуре и хозяйственных занятиях населения од
известном с начала 1960-х гг., но не привлекавшем ного из раннегородских центров Северо-Западной
внимания, причём уже первый сезон раскопок озна Руси в VIII–XI вв. (Седов, 2007). Для понимания
меновался находкой крупного клада восточных мо историко-культурной ситуации VIII–XI вв. на Юго-
нет последней трети IX в., как бы подтверждая тезис Западе Руси, на территориях, лежавших в стороне
79
от магистральных водных путей и ранних городских Полевые исследования 1960–1980-х гг. на посе
центров, находившихся под властью Рюриковичей, лениях IX–X вв. дали почву для нового осмысления
большое значение имели проведённые Б. А. Тимо начальных этапов урбанизации и становления Руси
щуком и И. П. Русановой раскопки городищ в Се как единого политического организма. Оказалось,
верной Буковине, выявившие существование здесь что наиболее яркие из этих памятников представ
поселений со сложными системами земляных укре ляли собой неукреплённые поселения (или поселе
плений, запустевших или подвергшихся перепла ния, на которых укрепления не были доминирую
нировке в XI в. (Тимощук, 1982). Продолжением щими элементами, определяющими их топографию
этого направления исследований уже в иную исто и планировку), облик этих поселений существенно
рическую эпоху можно считать масштабые полевые расходился с образом ранних городов – защищён
работы первой половины 1980-х и конца 1990-х – ных валами центров княжеской власти, крепостей,
2000-х гг. в Шестовице, призванные дать ответ на из которых феодальная аристократия управляла
вопрос о социальном и этническом облике этого не остальной частью общества. С другой стороны, при
обычного археологического комплекса и включав сутствие в культурном слое этих поселений однотип
шие раскопки на городище, в том числе изучение ных вещей, в том числе многочисленных импортов,
оборонительных сооружений, вскрытие больших куфических монет и предметов скандинавского про
площадей на неукреплённой части поселения (поса исхождения, указывало на то, что они должны рас
де), исследование пойменного поселения и остатков сматриваться как единая сеть, тесно связанная об
курганных могильников (Коваленко, Моця, Сытый, щей экономической жизнью, циркуляцией товаров
2003; Коваленко, Моця, 2010 ). и общими чертами культуры. В 1974 г. ленинградски
Рис. 13. Раскопки Изборского (Труворова) городища. 1981 г.

Слева – руководитель Изборской экспедиции ИА АН СССР В. В. Седов
80
ми исследователями была впервые сформулирова отодвигала на второй план иные факторы, которые
на концепция открытых торгово-ремесленных по ранее рассматривались как главные силы кристал
селений (ОТРП) как особого типа протогородских лизации государственности и этнической консоли
центров, предлагавшая новое видение путей ранней дации Руси. В качестве основного объединительного
урбанизации (Булкин, Лебедев, 1974). Согласно этой начала здесь выступают не потребности внутреннего
концепции, открытые торгово-ремесленные посе экономического роста, не культурное единство вос
ления были связаны с дальней торговлей, военны точного славянства и даже не военная сила дружин
ми походами и ремеслом и типологически близки ной знати, а сеть возникших на трансъевропейских
скандинавским викам. Эти поселения, имевшие торговых путях поселений, спаянная общими эко
«надплеменное» значение, являлись точками со номическими интересами, но развивавшихся без
средоточения разноэтничного населения и катали органической внутренней связи с местной средой.
заторами новых общественных отношений, здесь Подобный взгляд на раннюю историю Руси как на
создавались условия для взаимодействия различ развитие сети основанных скандинавами торговых
ных культурных элементов и интеграции их в новые поселений и факторий, мало включённых в местную
общности. Существуя параллельно с племенными экономическую жизнь или вовсе с ней не связан
центрами, выступающими как альтернативный тип ных, изложен в различных версиях в ряде обобщаю
протогородских образований, ОТРП приходят в упа щих работ, изданных в 1990–2000-х гг. (Callmer, 2000;
док или трансформируются в поселения иных типов Duczko, 2004; Франклин, Шепард, 2000, с. 15–110).
в конце X – XI в., с укреплением княжеской власти По мере накопления данных о ранних этапах
и окончательным формированием городов как её формирования летописных городов, расширения
устойчивых центров (Булкин, Лебедев, Дубов, 1978, раскопок торгово-ремесленных поселений IX–X вв.
с. 138–140). Эти идеи, освобождавшие археологию и их некрополей становилось всё более очевидно,
от умозрительных теоретических построений, всту что изучение археологических памятников, кото
пивших в противоречие с конкретным материалом, рые рассматриваются как центры кристаллизации
были в той или иной мере приняты значительной новых социально-экономических отношений, не
частью исследователей (Куза, Леонтьев, Пушкина, может быть оторвано от изучения «рядовых» архе
1982, с. 287; Алексеев, 1980, с. 142–143; Носов, Горю ологических объектов, характеризующих общее со
нова, Плохов, 2005, с. 18–19; Мельникова, Петрухин, стояние культуры и расселения в разных областях
1986 а; Голубева, Кочкуркина, 1991, с. 118–120). Они формирующейся Руси. Исследователи постепенно
стали одной из отправных точек для формировании приходили к убеждению, что реконструкция исто
концепции Е. Н. Носова об особом пути ранней ур рических процессов IX–X вв. невозможна без до
банизации Севера Руси, согласно которой станов стоверных материалов, документирующих уровень
ление раннегородских центров в этом регионе было освоенности тех территорий, где складывались ран
обусловлено, в большей мере, развитием междуна ние городские центры и проходили магистральные
родной торговли и необходимостью контроля над торговые пути, раскрывающих конкретный облик
торговыми путями, нежели внутренним развитием обычных поселений и погребальных памятников,
сельских областей (Носов, 1993; Носов, Горюнова, характер локальных центров, организацию рассе
Плохов, 2005, с. 18–27). ления и основные черты материальной культуры.
Признание открытых торгово-ремесленных по Идея независимого существования «бок о бок с дру
селений особым типом протогородских центров, жинной и городской культурой» в X–XI вв. культу
обеспечившим развитие трансъевропейской торгов ры земледельческого населения, сохранявшей свои
ли и приток на Русь монетного серебра, заключение племенные особенности (Булкин, Лебедев, Дубов,
об особой роли этих центров существенно меняло 1978, с. 146), требовала проверки. 1970–1990-е гг.
ранее сложившиеся представления о развитии урба стали временем целенаправленного поиска поселе
низации в IX–X вв., предлагая убедительное истори ний и могильников конца I тыс. во многих регио
ческое объяснение новым археологическим фактам. нах Руси, прежде всего в ближайшей округе ранних
Оказавшись в центре исследовательского внимания городских центров, составления археологических
и теоретических дискуссий, эти памятники, в новой карт, отражающих картину расселения IX–X вв. в
своей интерпретации, казалось бы, давали толчок ряде ключевых исторических областей и в отдель
для переосмысления интеграционных процессов, ных микрорегионах одновременно были начаты
ставших основой для становления Руси как еди стационарные исследования ряда селищ и городищ,
ной политической системы. Картина становления избранных для раскопок как рядовые памятники,
Руси как системы полиэтничных торговых центров ценность которых обусловлена не особым статусом
IX–X вв., на определённом этапе своего развития и присутствием экстраординарных находок, а хо
получившей военно-административное оформле рошей сохранностью, позволяющей использовать
ние, многие звенья которой были убедительно под материалы этих памятников как эталоны для харак
креплены археологическими материалами, как бы теристики культурных традиций соответствующих
81
областей. За короткое время были открыты десятки IX–X вв. важное значение имело выявление «сгуст
селищ с лепной керамикой и вещевыми находками ков» селищ, районов высокой концентрации посе
конца I тыс., составлены археологические карты лений на сравнительно небольших участках, часто
ряда важнейших исторических районов Северо-За разделённых обширными слабозаселёнными терри
пада и Северо-Востока Руси, проведены раскопки ториями. Подобные очаги расселения были зафик
на ряде поселений IX–XII вв., избранных для иссле сированы, в том числе, в некоторых ключевых исто
дования как рядовые объекты, несущие типичные рических районах: в Ильменском Поозерье (Носов,
черты культуры своего времени (рис. 14; 15) (Архео 1991), на Мсте и Луге (на озёрах Неро и Плещеево)
логия севернорусской деревни ... , т. 1, 2007, с. 7–20). (Конецкий, Носов, 1995), в Суздальском Ополье
Сельские поселения IX–X вв., которые ранее были (Леонтьев, 1996, с. 193–214; Макаров, Леонтьев,
абстракцией, невидимой почвой для формирования Шполянский, 2004), на Белом озере (Макаров, За
племенных союзов и раннефеодальных центров или харов, Бужилова, 2001, с. 70–94, 217–226), некото
бесцветным фоном для развития системы торгово- рые из них, например, сгустки поселений на озёрах
ремесленных поселений, наконец, материализова Неро и Плещеево, были интерпретированы как
лись как археологические объекты: впервые удалось племенные структуры (в данном случае, мерянские)
оценить их размеры (выяснилось, что значительная (Леонтьев, 1996, с. 29–50). Предметом специаль
часть ранних селищ – крупные поселения, площа ного изучения стали локальные центры IX–XI вв.,
дью несколько гектар), выявить закономерности в их отдельные городища, гнёзда селищ, комплексы,
расположении и топографические особенности, со включающие селища, городища и погребальные
ставить общее представление о характере культурных памятники, – их внутренняя структура, экономи
отложений и вещевых комплексах этих памятников. ческий базис, этнокультурный облик, последующая
Для понимания реального облика систем расселения судьба (Куза, 1981; Леонтьев, 1988 б; Лапшин, 1989;
Рис. 14. Селище Владышнево I на Кубенском озере. Миниатюрное поселение с культурным слоем X в.
В раскопе, заложенном в 2000 г. в центральной части селища, расчищен развал очага
82
Рис. 15. Селище Весь 5 под Суздалем – одно из рядовых поселений IX–X вв. в средней России. Раскопки 2006 г.
Леонтьев, Купцов, Сычёва, 2002; Носов, Плохов, погосты» на Мсте и Луге (Конецкий, Носов, 1995;
1991; Платонова, 1991; Кузьмин, 1991; Конецкий, Янин, 2008, с. 28).
2005; Конецкий, Носов, 1995; Археология северно Полевые работы 1970–1990-х гг. пополнили ар
русской деревни ... , т. 1, 2007; т. 3, 2009). Интерес хеологическую галерею ранней Руси рядом новых
к проблемам расселения и социальной интерпрета типов и категорий памятников, которые до этого
ции поселенческих структур существенно изменил времени были малоизвестны науке. Были выяв
подходы к изучению погребальных памятников IX– лены пахотные горизонты с бороздами распашки,
XI вв. Вместо раскопок крупных курганных насы достоверно относящиеся к концу I тыс. (рис. 16),
пей, в которых можно ожидать встретить яркие по производственные зоны поселений, участки влаж
гребальные комплексы с престижным инвентарём, ного культурного слоя с хозяйственными объек
основным направлением работ стало выявление и тами, многообразные типы погребальных памят
картирование курганных могильников, подробное ников, включая трудноуловимые могильники с
описание внешних особенностей курганов, изуче остатками кремаций, помещёнными на поверхно
ние закономерностей их расположения и топогра сти земли, остатки снивелированных или видимых
фической связи с поселенческими комплексами. в современном ландшафте фортификационных
Так, выявление выделяющихся своими размерами сооружений. Постепенно прояснялись хронологи
скоплений сопок на Луге и Мсте на компактных ческие и пространственные взаимосвязи между от
участках, где отсутствуют следы значительных по дельными археологическими объектами, которые
селенческих комплексов конца X – XII в., позволи ранее воспринимались обособленно, стало понятно
ло сделать вывод о существовании здесь в IX – пер соотношение между сопками и селищами, обра
вой половине X в. крупных центров, в которых была зующими компактные пространственные группы,
сосредоточена родовая аристократия, и о затухании связь находок монетных кладов с поселенческими
этих центров во второй половине X в., предположи комплексами. Перед археологами раскрылась не
тельно – в результате походов Ольги, «уставившей равномерность заселённости Восточной Европы в
83
IX–X вв., очаговый характер расселения, сложная Два последних десятилетия стали временем
динамика процессов расселения на различных тер существенного расширения проблематики архео
риториях, когда освоенные в конце I тыс. районы логических исследований, связанных с ранней
в одних случаях оставались очагами дальнейшего Русью, и поиска новых методических приёмов по
роста и стабильного развития, а в других случаях левых и аналитических работ, обеспечивающих
забрасывались и приходили в упадок. Археологиче более полный сбор информации о материальных
ские карты, фиксирующие сеть расселения IX–X вв. остатках этого времени. В 1990-х гг. стало очевид
в различных областях, постепенно стали важнейшей но, что для изучения материальной культуры, хо
частью археологического знания, столь же значи зяйства и палеосреды поселенческих комплексов
мой, как вещевые комплексы дружинных могильни IX–X вв., будь то протогродские центры или ря
ков и торгово-ремесленных поселений. Простран довые селища, на новом этапе необходимы более
ственное видение исторических процессов IX–X вв. тонкие методы разборки культурного слоя, позво
стало более точным, структуры, отражённые в кон ляющие производить более полный сбор вещевых
кретных археологических материалах, постепенно и палеоэкологических материалов, более точно до
вытеснили умозрительные историко-географиче кументировать их стратиграфическое положение и
ские схемы, созданные путём проекции на карту фиксировать остатки сооружений. В этой ситуации
племенных княжений и ареалов летописных племён. оптимальной стратегией стал переход от привычных
Общая археологическая картина Руси IX–X вв., вос раскопок «широкими площадями» к раскопкам на
принимавшаяся в 1950–1970- х гг. как совокупность ограниченных участках с промывкой и просеива
восточнославянских племенных территорий или как нием культурного слоя (рис. 14–17), тщательным
«каркас» древнейших городских центров, соединён сбором вещевых материалов, палеоэкологических
ных транзитными водными путями, существенно остатков, отбором проб для радиоуглеродного дати
трансформировалась. После новых исследований рования и естественно-научных анализов объектов
она стала восприниматься как единая ткань, сеть ма из культурного слоя (Захаров, 2001; 2011). Подобные
териальных памятников IX–X вв., имеющая разную подходы были почти одновременно приняты на во
плотность на разных территориях и исследованная оружение несколькими экспедициями: на сельских
на разных участках с разной степенью подробности, поселениях Кубенского озера и белозерских сели
но представлявшая некогда одну систему. щах (Археология севернорусской деревни ... , т. 1,
Рис. 16. Селище Весь 5 под Суздалем. Раскопки 2006 г. Культурные напластования нарушены многолетними
сельскохозяйственными работами, тем не менее на материке удалось выявить пересекающиеся
под прямым углом борозды распашки XI в., прорезающие культурный слой IX–X вв.
84
Рис. 17. Раскопки поселения Крутик в Белозерье. 2011 г.

Полевые работы сопровождаются полной промывкой культурного слоя
2007, с. 76–96), на Рюриковом городище и памятни реальные масштабы торговли, свидетельствами

ках Ильменского Поозерья (Еремеев, Дзюба, 2010, которой являются находки куфических монет и
с. 59–61) и в Гнёздове (Гнёздово ... , 2007, с. 31), позд стеклянных бус, выявило существование на боль
нее они вошли в практику работ и на других памят шинстве поселений производственных комплексов,
никах, в том числе на селищах Суздальского Ополья связанных с изготовлением ювелирных украшений,
(Макаров, Захаров, Шполянский, 2010; Федорина, показало широкое распространение на многих па
Красникова, 2012). Последствия внедрения этих мятниках элементов балтийской культуры.
технологических новшеств оказались весьма суще Одно из важных наблюдений, сделанных на ос
ственны и многообразны. Выяснилось, что куль нове изучения вещевых коллекций, собранных в
турный слой больших и малых поселений IX–X вв. 1990-х – 2000-х гг. – признание значительной общ
Северной Руси отличается высокой концентрацией ности культуры селищ и раннегородских центров.
вещевых находок, существенно превышающей кон Многие черты материальной культуры IX–X вв.,
центрацию их в культурных напластованиях более которые первоначально представлялись как типиче
раннего и более позднего времени. Материальный ские особенности торгово-ремесленных поселений,
мир ранней Руси пополнился огромным количе в действительности характерны для широкого круга
ством предметов, которые ранее были вовсе невиди поселений северной части лесной полосы. Это, пре
мы или воспринимались как редкие находки, таки жде всего, присутствие импортов, некоторых кате
ми как стеклянные бусы, обрезки монет, небольшие горий мужского походного снаряжения и поясной
металлические украшения и их обломки, фрагменты гарнитуры, распространение в обиходе привозных
орудий труда и разнообразные производственные вещей, в том числе предметов балтийского круга,
остатки. Появление этих вещей существенно из широкое распространение вещей, изготовленных в
менило наши представления о жизнеобеспечении, северной кузнечной традиции, наличие на поселе
хозяйстве и бытовом обиходе поселений IX–X вв. и ниях производственных комплексов, связанных с
расширило возможности для характеристики этно изготовлением ювелирных украшений. Разумеется,
культурного облика их обитателей. Оно открыло сопоставление вещевых наборов не даёт оснований
85
«уравнять» обе группы памятников: в материалах ологами объектов (рис. 18), позволяющая докумен
Старой Ладоги, Рюрикова Городища и Гнёздова тально восстановить погребальный обряд, возможно
представлен целый ряд категорий и типов вещей более полное изучение антропологических матери
(преимущественно, украшений и предметов во алов, включая остатки кремаций (Петренко, 1994;
оружения), неизвестных на селищах, отражающий Хвощинская, 2004; Платонова, 2002). Целенаправ
присутствие в раннегородских центрах дружинной ленные поиски грунтовых могильников с кремация
элиты. Тем не менее знакомство с материальной ми, изучение раскопками участков, примыкающих к
культурой рядовых сельских поселений Северной курганам и сопкам, тщательный сбор вещевого мате
Руси IX–X вв. со всей очевидностью показывает, что риала из кремаций и анализ костных остатков доба
торгово-ремесленные поселения на магистральных вили много нового к нашим знаниям о погребальных
водных путях – не изолированные в культурном от традициях IX–X вв. Новые исследования показали,
ношении центры, функционирующие в чужерод что, наряду с курганными погребениями, в IX–X вв.
ной среде, а места формирования новых культур широкое распространение имел бескурганный об
ных традиций, стремительно распространявшихся ряд, а формы и место помещения кремированных
вглубь территорий, становившихся достоянием остатков при сооружении курганных насыпей были
широкого круга населения. исключительно разнообразны – от заполнения ро
С 1990-х гг. в практику исследования древнерус виков до вершины насыпи (Макаров, Захаров, Бу
ских памятников всё шире входит радиоуглеродное жилова, 2001, с. 287–309; Археология севернорус
датирование, значение которого для определения ской деревни ... , т. 1, 2007, с. 144–160; Платонова,
хронологических позиций средневековых объек 2002, с. 181–195; Хвощинская, 2002, с. 114–121; 2004;
тов долгое время недооценивалось. В отличие от Исланова, 1997, с. 100–110; Лабутина, Кильдюшев
дендрохронологии, использование датирования по ский, Урьева, 1981; Лабутина, Малышева, Закурина,
С-14 на средневековых памятниках редко даёт осно Яковлева, Михайлов, 2009). В свете новых материа
вания для узкого датирования комплексов, соору лов следует признать, что погребальные обряды этой
жений и стратиграфических горизонтов, для этого эпохи были значительно более вариабельны, чем это
периода радиоуглеродное датирование является, были принято считать ранее, причём их разнообра
скорее, способом независимой проверки датировок зие далеко не всегда связано с различными этниче
по вещевым материалам и определения хронологии скими традициями.
объектов, не содержащих выразительных вещевых Наконец, общий интерес к палеоэкологиче
находок. Серии радиоуглеродных дат, полученных ским проблемам, обозначившийся в российской
для Рюрикова городища, памятников Поозерья и археологии в 1980-е гг., способствовал формиро
Приильменья (Попов, Свеженцев, Зайцева, 1991; ванию особого направления исследований, на
Зайцева, Попов, Свеженцев, 1993; Еремеев, Дзю целенного на изучение палеоэкологического
ба, 2010, с. 203, 219, 256, 610–616), Гнёздова (Му контекста существования поселений IX–X вв.,
рашёва, Авдусина, 2007, с. 12), селищ Суздальского природно-климатических условий этой эпохи и
Ополья (Горюнова, Лапшин, 2004, с. 55–72; Мака жизнеобеспечения средневековых коллективов.
ров, Федорина, Зайцева, Гроотс, 2011), поселений и Хотя палеоэкологические остатки из раскопок по
могильников Кубенского озера (Археология север селений IX–X вв., прежде всего, остеологические
норусской деревни ... , т. 2, 2008, с. 314–316), обо коллекции и зерновые материалы, были предме
ронительных сооружений Ярославля (Археология том анализа ещё в 1950-х гг. (Цалкин, 1956; 1969;
древнего Ярославля, 2012, с. 38–41) и ряда других Кирьянов, 1959), в сознании основной массы архе
памятников, существенно укрепили обоснования ологов памятники этого времени долгое время вос
хронологии для периода VIII–XI вв. Они дали воз принимались преимущественно как источники
можность уточнить датировку отдельных памятни артефактов, объекты, ценность которых опреде
ков, в некоторых случаях – разделить комплексы IX ляется присутствием редких вещевых находок, до
и X в., определить время появления новых явлений кументирующих властные отношения и внешние
в культуре (например, датировать появление круго связи. В 1980- е гг., с накоплением данных о сели
вой керамики в Суздальском Ополье) (Горюнова, щах и расселении IX–X вв., в средневековую архе
Лапшин, 2004, с. 55–72), восстановить общую дина ологию приходит понимание того, что облик новой
мику развития некоторых поселений и время возве сети расселения во многом определялся природ
дения фортификаций. ными факторами, а её формирование сопровожда
При раскопках могильников главной задачей лось мощным преобразованием ландшафта. Начало
стало подробное исследование конструктивных осо нового этапа изучения земледельческих культур и
бенностей погребальных сооружений (будь то мону палеоэкологических аспектов колонизации центра
ментальные земляные насыпи или грунтовые могиль Новгородской земли было положено анализом зер
ники с кремациями, или дерево-земляные «домики новых материалов Рюрикова городища и поселе
мёртвых»), точная фиксация деталей вскрытых архе ний Поозерья (Альслебен, 1997; Alsleben, 2012), не
86
сколько позже реконструкция палеосреды и анализ палеопочвенными и геоморфологическими ис

средневековых экофактов стали составной частью следованиями. При всех различиях конкретных
проектов по изучению Гнёздова (Гнёздово, 2007), палеоландшафтных ситуаций были выявлены не
древнейших напластований Троицкого раскопа в которые общие моменты в развитии ландшафта,
Новгороде (Александровский, Гайдуков, Кренке, прежде всего – широкое сведение коренных лесов и
1999, с. 358–366; Aleksandrovksaja, Aleksandrovskij, формирование открытых пространств, в том числе
Gaidukov, Krenke, 2001, p. 15–22), поселений в При сельскохозяйственных угодий, вблизи поселений
ильменской низине, Верхнем Половатье и Верх в конце I тыс. (Спиридонова, Алёшинская, Коча
нем Подвинье (Еремеев, Дзюба, 2010), памятников нова, 2008; 2009; Spiridonova, Aleshinskaja, 2012).
Белого озера (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, На большинстве памятников, где производилась
с. 112–123), кубенозерских поселений (Археоло промывка культурного слоя IX–X вв., выявлены
гия севернорусской деревни, т. 3, 2009, с. 7–54). многочисленные зерновые остатки и зафиксиро
Программа палеоэкологических исследований на вано значительное разнообразие зерновых культур
большинстве памятников IX–X вв. включала ре (Альслебен, 1997; Alsleben, 2012; Кирьянова, 2007;
конструкцию растительности и изменений ланд Еремеев, Дзюба, 2010, с. 246, 358–361). Так, обиль
шафта по данным спорово-пыльцевых диаграмм, ные и разнообразные по составу зерновые остатки
изучение карпологических и палеозоологических из Гнёздова, вместе с находками земледельческих
материалов, в некоторых случаях она дополнялась орудий, были интерпретированы как указание на
Рис. 18. Расчистка камерного погребения конца X в. в Пскове. 2008 г.

Подзноевский XII раскоп, камера № 6. Раскопки АНО «Псковский археологический центр». Фото Т. Е. Ершовой
87
существование в этом раннегородском центре соб ями, легко узнаваемые в современном ландшафте,
ственного земледелия и использование земельных основной массив – остатки неукреплённых посе
участков различного характера (Мурашёва, Не лений, не имеющие в настоящее время внешних
фёдов, 2002). Анализ остеологических коллекций признаков. Сам характер памятников и располо
ряда поселений в северных и центральных областях жение их на участках, которые в последующие пе
Руси выявил высокую концентрацию в культурных риоды истории постоянно находились в зонах ин
напластованиях IX–X вв. костей пушных живот тенсивного антропогенного воздействия или стали
ных (бобра, куницы и белки) и исчезновение их местами формирования городов, не способствова
или сокращение их доли в последующий период – ли их сохранности. Большинство археологических
свидетельства значительных масштабов пушного памятников IX–X вв. сильно нарушено, во многих
промысла в первоначальный период колонизации случаях современный исследователь имеет дело с
и последующего снижения объёмов добычи пуш отдельными участками культурного слоя или погре
нины (Археология севернорусской деревни ... , т. 3, бальными комплексами, сохранившимися частично
2009, с. 68–78). При этом существенно, что кости и перекрытыми современной застройкой. Археоло
пушных животных представлены единичными на гические памятники IX–X вв. весьма неравномер
ходками в культурных напластованиях раннегород но распределяются по той территории, которая на
ских поселений IX–X вв.: в Гнёздове (Кириллова, основании письменных источников может рассма
2007, с. 118–129) и на Рюриковом городище (Maltby, триваться как историческая сцена ранней Руси. Их
Hamilton-Dyer, 2001; Maltby, 2012, p. 373–374), ко немногочисленность или отсутствие в некоторых
торые, как можно полагать, играли большую роль исторических областях может объясняться как труд
в торговле меховыми ценностями. Хотя палео ностью выявления поселений и значительными на
экологические материалы IX–X вв. изучены пока рушениями исторических ландшафтов, так и слабой
ещё очень неполно и неравномерно, полученные в заселённостью многих областей в конце I тыс.
1990–2000 гг. материалы со всей очевидностью по Усилиями археологов были открыты знаковые
казывают, что история Руси IX–X вв. должна рас памятники IX–X вв., поселенческие и погребаль
сматриваться не только как история создания новых ные комплексы, включающие древности обычных
политических институтов, становления центров типов и уникальные предметы аристократического
власти, военных походов и торговой активности на обихода, связанные в целостный контекст, такие
международных путях. Это, одновременно, история как Гнёздовские курганы, курган Чёрная могила,
глубоких преобразований природной среды на Рус камерные погребения на Старокиевской горе, соп
ской равнине, расширения освоенных пространств ки Старой Ладоги, культурный слой Рюрикова го
и формирования аграрных ландшафтов, роста сель родища, исторические ландшафты Приильменья и
скохозяйственного производства в северных об Изборска. Эти объекты, концентрирующие в себе
ластях Руси, поиска новых ресурсов – источников богатую историческую информацию и обладаю
жизнеобеспечения и благосостояния. щие большой эстетической ценностью, формиру
ют сегодня в нашем сознании образ ранней Руси,
* * * основанный на подлинных материальных свиде
Таким образом, материальные памятники тельствах. Они стали «вечными спутниками» не
IX–X вв., открытые археологией на территориях, только для археологов, постоянно обращающихся
находившихся, согласно летописи, в эту эпоху под к материалам этих памятников, но и для всех, кто
властью Рюриковичей, представляют собой весьма пытается представить исторические реалии началь
многообразный и разнородный по своему составу ной Руси. Однако яркие археологические объек
массив археологических древностей, заключающих ты, создающие в нашем сознании представление о
в себе информацию о разных аспектах историче культуре IX–X вв. как об аристократической воин
ской действительности. Он включает погребальные ской культуре, символизирующей выход на истори
памятники, в том числе курганные могильники с ческую арену новой социальной элиты, выявлены
элитными погребениями, сопровождающиеся бо лишь в отдельных точках Руси, на большинстве па
гатым погребальным инвентарём; укреплённые и мятников этого времени набор находок значительно
неукреплённые поселения различного статуса, от скромнее. При всей яркости и богатстве отдельных
рядовых селищ до раннегородских центров; участки памятников, несмотря на наличие на отдельных по
раннего культурного слоя в средневековых городах; селениях остатков деревянных построек, несмотря
монетные и вещевые клады; объекты, связанные с на существование досконально обследованных
хозяйственной деятельностью, и огромную массу исторических ландшафтов, сохранивших сеть ран
вещевых находок из культурного слоя поселений и них поселений в почти не нарушенном природном
могильников. Сравнительно небольшая часть этих окружении, археолог не может «войти» в простран
памятников (сопки, курганы и городища) – объ ство ранней Руси, очищенное от позднейших на
екты с монументальными земляными сооружени слоений, как мы «входим» в пространство антич
88
ных городов или раннеземледельческих поселений наковой яркостью свидетельствуют, например, о

Востока. Разнородные фрагменты здесь не могут практике умерщвления рабыни при погребении
быть собраны в целостный ансамбль. Это про варяжско-славянской знати, о торговле мехами и
странство сильно видоизменено, «объёмность» его арабскими монетами или о присутствии скандина
реконструкции может быть достигнута лишь ценой вов в составе древнерусской дружинной знати X в.
отказа от научной точности. Но сегодня известно также немало несовпадений
Археология ранней Руси часто представляется между материальными свидетельствами и текстами,
«извне» как арена столкновения научных концеп труднообъяснимых нестыковок между археологиче
ций, отражающих различные исторические воз скими источниками и воображаемой исторической
зрения и общественно-политические позиции, как картиной. Так, во многих областях не выявлены ар
борьба идей, в которой многие оценки прошлого хеологические памятники, которые могли бы пре
навязывались современной политической конъ тендовать на роль племенных центров IX в., в архео
юнктурой. При этом сама сложность для изучения логических материалах этого времени практически
и исторического «истолкования» археологических не выражены следы социальной иерархии, среди
древностей IX–X вв., с которыми приходится иметь погребальных памятников IX в. невозможно иден
дело археологу, не всегда очевидна для других гума тифицировать княжеские комплексы. Осмысление
нитарных наук. Между тем, изучение материальных противоречий и попытка их объяснения становятся
памятников IX–X вв. – весьма специфическая об одной из интригующих задач в изучении историче
ласть, требующая специальных навыков и методов, ской ситуации этой эпохи.
с помощью которых знания о прошлом извлекаются Археологическая кладовая ранней Руси к сегод
зачастую из маловыразительных и сильно разрушен няшнему дню уже существенно истощена. Многие
ных объектов. Переоценка многих явлений прошло знаковые погребальные памятники полностью ис
го, переосмысление археологических данных (будь следованы раскопками и физически перестали су
то «варяжская» проблема, роль Новгорода и Киева ществовать (Тимерёвские курганы, Шестовица), в
как двух конкурирующих центров политической современном ландшафте мы видим лишь их следы.
власти, уровень развития социальных отношений) Раскрыты раскопками и важнейшие участки цело
на различных этапах археологического изучения го ряда ключевых торгово-ремесленных поселений
ранней Руси определялась в большей степени «вну (Крутик, Тимерёво) и древнейших городских цен
тренними» факторами: появлением новых археоло тров (Киев, Изборск, Псков), некоторые уникаль
гических материалов, совершенствованием методи ные объекты полностью уничтожены или сильно
ческого инструментария, появлением возможности разрушены хозяйственной деятельностью (Сарское
для более надёжной хронологической атрибуции городище, Белоозеро). Чтобы получить более пол
древностей. Разумеется, в археологической картине ную и достоверную информацию о некоторых клю
ранней Руси всегда останется элемент субъективно чевых памятниках, исследователи вынуждены
го видения исторической ситуации, однако в целом производить повторные раскопки, вскрывая сохра
эта картина стала за последние десятилетия значи нившиеся в отдельных точках контрольные участки
тельно точнее и достовернее в результате притока культурного слоя в Киеве (раскопки 2007–2011 гг.)
новых материалов и внедрения более строгой про или остатки курганных насыпей на местах уваров
цедуры их анализа. Особое значение имеет повы ских раскопок в Суздальском Ополье. Эта ситуация
шение надёжности хронологических определений, диктует особые подходы к изучению ещё существу
обеспеченное как использованием дендрохроноло ющих памятников, предпочтительно вести раскоп
гии и радиоуглеродного датирования, так и уточне ки на ограниченных площадях, с использованием
нием хронологии многих вещей, находившихся в недеструктивных методов, так, чтобы обеспечить
обиходе в эту эпоху. Следует признать, что в боль физическое сохранение участков культурного слоя
шинстве случаев у нас по-прежнему нет возможно и окружающих ландшафтов. С другой стороны, не
сти для «узкого» датирования комплексов IX–X вв. давние открытия на новостройках: камерные по
в пределах одного-двух десятилетий, однако дати гребения X в., выявленные под культурным слоем
рование с точностью до полувека во многих случаях в Пскове (Лабутин, Малышева, Закурина, Яковле
может быть надёжно обосновано. ва, Михайлов, 2009, с. 394–406), или древнейшие
При оценке вклада археологии в изучение на земляные укрепления Ярославля, снивелирован
чальной истории Руси общим местом является ные позднейшей застройкой (Археология древнего
констатация многочисленных соответствий архео Ярославля, 2012, с. 38–42), позволяют надеяться, что
логических фактов и исторических явлений, отме продолжение охранных раскопок в исторических
ченных письменными источниками. Подчёркива городах ещё принесёт неожиданные находки на тех
ется точность этих соответствий, будь то бытовые участках, где присутствие археологических древно
детали или реалии социально-экономической исто стей IX–X вв. сегодня не угадывается, а облик новых
рии. Материальные памятники и тексты с оди находок может оказаться самым необычным.
89
90
Часть II
Северо-Запад
91
Часть II. Северо-Запад
Рис. 1. Общий вид на Рюриково городище

с колокольни Юрьева монастыря
92
Е. Н. Носов
Новгородская земля:
Северное Приильменье и Поволховье
Центрами формирования государственности ского общества, а с другой стороны, имели немало

в среде восточного славянства в конце I тыс. н. э. специфических черт, что нельзя недооценивать.
являлись Среднее Поднепровье на юге и Северное Среди важнейших итогов эпохи «Великого пере-
Приильменье и Поволховье на севере. Основны- селения народов», охватившего Европу в первой
ми ядрами кристаллизации новых общественных и половине – середине I тыс. н. э., было широкое рас-
экономических отношений и связей в первом слу- пространение славянских племён из района где-то
чае был Киев, во втором – Новгород, объединение между Днепром и Вислой и превращение их в один
которых при пришедшем из Новгорода на юг в 882 г. из крупнейших этнических массивов Европы. К VI–
князе Олеге традиционно считается временем обра- VII вв. славяне заселили огромные пространства
зования единого Древнерусского государства – Ки- Восточной и Центральной Европы – от Адриатиче-
евской Руси. Вокруг Киева объединились южные ского моря до Балтики и от предгорий Альп до По
восточнославянские племена, вокруг Новгорода – днепровья. Во второй половине I тыс. н. э. они про-
северные. никают в северную часть лесной зоны Восточной
Северная, или Новгородская, Русь представляла Европы. Процесс зарождения политического ядра
собой наиболее обширную область Древнерусско- и становления территориальной основы Новгород-
го государства. Её географическое размещение на ской земли протекал, главным образом, в бассейне
окраине средневекового славянского мира, откуда озера Ильмень и вдоль р. Волхов.
открывались выходы к торговым центрам Балтики Весьма примечательны с географической точки
и на богатые пушниной просторы Севера и Северо- зрения места, где были основаны древние центры
Востока; ключевое расположение на перекрёстке Руси – Киев и Новгород. Киев возник на правом бе-
важнейших международных торговых путей Восточ- регу р. Днепр, там, где приняв воды р. Десны, свое-
ной Европы, оказавших существенное влияние на го последнего крупного притока, Днепр выходит из
социально-экономическое развитие примыкавших зоны лесов в лесостепь. Именно «господствующее
к ним территорий; невысокое, в сравнении с Южной положение киевской территории, которая как бы на
Русью, плодородие почв при густой залесённости и ключ замыкает широко разветвлённые пути верхней
широкой заболоченности местности, что опреде- части днепровского бассейна, – писал П. П. Толоч-
лило характер расселения и тип хозяйства, рассре- ко, – являлось одной из решающих причин выдви-
доточенность сельских жителей и малочисленность жения её на первое место в Среднеднепровском рай-
городов – всё это обусловило многие особенности оне» (Толочко, 1975, с. 19).
формирования и структуры Новгородской земли и Если обратиться к месторасположению Нов-
её центра. Сложение государственной территории на города, то мы сталкиваемся с почти аналогичной
юге и на севере Руси и становление городов как опор- ситуацией. Город, основанный при истоке Волхова
ных центров новых общественных и экономических из озера Ильмень, замыкает в ключевой точке об-
отношений и связей, с одной стороны, подчинялись ширную разветвлённую систему рек ильменского
общим закономерностям развития восточнославян- бассейна, охватывавшую почти все земли северной
93
группировки славян. По р. Ловати шёл путь на юг к – городища

р. Западной Двине, откуда можно было переходить в – селища
днепровский бассейн, по рекам Мсте и Поле откры- – сопки
вались переходы на восток и юго-восток к верховьям – места расположения
Волги и Мологи, по р. Шелони пролегала дорога на предполагаемых
запад – к бассейну р. Великой и к Чудскому озеру. сопок
Большинство исследователей сейчас склоняется
к тому, что в бассейне Ильменя славяне появились в
третьей четверти I тыс. н. э. Исток Волхова и приле-
гающий к нему с юго-запада небольшой район, так
называемое Поозерье, явились центром славянско-
го расселения. Подобную роль данной территории
определило её чрезвычайно выгодное географиче-
ское положение в месте, где сходились обширные
системы рек лесной зоны и имелись плодородные
почвы. Справедливо заметил Ю. А. Кизилов, что
«другого более обширного массива земли, способно-
го удержать на себе такую же, как в северном При-
ильменье, концентрацию населения, Новгородская
земля практически не знала» (Кизилов, 1973, с. 57).
Новгородцы издавна называют Поозерьем (Па-
‘
озерьем) территорию («земли по озеру»), протя-
нувшуюся узкой полосой в 4–5 км на 20 км вдоль 3,5 км
северо-западного берега Ильменя, между озером и
протекающей почти параллельно его берегу р. Веря-
жей (рис. 2). Это один из самых населённых и раз- Рис. 2. Карта-схема основных археологических
витых в сельскохозяйственном отношении районов памятников Ильменьского Поозерья
Новгородской земли, наиболее удобный для на- и истока Волхова
чального земледельческого освоения среди низмен-
ных территорий, непосредственно примыкающих к лись как «иловатые, песчаные, к урожаю хлеба весь-
Ильменю. Согласно истории своего формирования, ма способные» (Жекулин, 1982, с. 121, 154, табл. 4).
Поозерье является дельтой вреза древней реки. Его Обширные заливные поймы Веряжи и Ракомки,
поверхность представляет собой чередование поло- ручьёв и проток относятся к числу лучших покосов
гих холмов (бывших островов) и длинных пониже- новгородского края. Ещё в XVIII в. в Поозерье сохра-
ний (бывших проток), а в почвенном отношении – нялись широколиственные леса: дубовые, особенно
чередование песков и ленточных глин. В пределах хорошо переносящие паводки, а также кленовые,
Поозерья непосредственное побережье Ильменя вязовые, ильмовые и ясеневые, распространён-
луговой поймы не имеет. Здесь вдоль берега идёт ные тут и в эпоху славянского расселения (Жеку-
лишь узкая полоса слоистого песчаного наноса, а лин, 1982, с. 119, 155). Такой состав леса необычен
далее ряды холмов, разделённые извилистыми за- для центральных районов Новгородской земли, где
ливами (Жекулин, Нехайчик, 1979, с. 13, 14; Исто- доминируют различные типы смешанных лесов с
мина, Яковлев, 1989, с. 90, 91). включением, наряду с лиственными породами, и
В Поозерье постоянно чувствуется близость хвойных – ели и сосны. Судя по карте окрестностей
крупного водоёма, а Веряжа, по-существу, является Новгорода последней четверти XVIII в., ещё тогда к
обширным внутренним заливом озера, своеобразным западу от Веряжи тянулись сплошные леса, а отдель-
фьордом. В ней, имеющей ширину в середине лета ные залесённые участки сохранялись даже в самом
до 80–100 м, почти не ощущается течение и уровень центре Поозерья (Муравьев, 1828, план Д). Поозерье
воды зависит от уровня воды в Ильмене. Он то под- издавна славилось рыбными промыслами и обилием
нимается весной на два–три и более метров, превра- водоплавающей птицы.
щая прилегающие к Веряже участки в водную гладь Такие природные условия, крайне благоприят-
с отдельными возвышенностями, то вслед за водой в ные для ведения хозяйства, основанного на земле-
озере опускается, уступая место зелёным пойменным делии и скотоводстве, и для разнообразной промыс-
лугам и болотистым низинам. Такая же картина на- ловой деятельности, определили то, что Поозерье и
блюдалась по течению речек Ракомки и Прости. исток Волхова стали ядром расселения славян в крае.
Поозерье характеризуется лёгкими почвами, Им этот район в наибольшей степени, чем иные ме-
большая часть которых писцами XVI в. относилась ста в Приильменье, напоминал по природным харак-
к числу «добрых», а в XVIII в. они классифицирова- теристикам более южные и юго-западные области
94
Е. Н. Носов. Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье
Восточной Европы, откуда пришло на Север славян- по Веряже, вдоль Волхова и его правого рукава – Ма-
ское население. Поозерье и исток Волхова, в первую лого Волховца (рис. 2). Только одно селище находит-
очередь, имел в виду древнерусский летописец XI в., ся непосредственно на берегу озера. Однако сейчас
когда сообщал, что во время продвижения славян их ясно, что такая картина не отражает реалий прошло-
самая северная группа – «новгородские словени» – го. Скрупулёзный анализ И. Ю. Анкундиновым све-
«седоша около езера Ильмеря и прозвашася своимъ дений письменных источников XVII–XX вв. показал,
имянемъ», то есть общеродовым именем славян, оче- что за последние три с половиной столетия берег По-
видно, оказавшись в иноязычном, прежде всего, при- озерья в его южной части был смыт на 250–400 м. Как
балтийско-финском, окружении (ПСРЛ, 1926, с. 6). допускает исследователь, со времени славянского
Н. Н. Чебоксаров, посвятивший специальную расселения береговая линия могла сместиться здесь к
работу изучению «ильменских поозёров» (совре- западу на расстояние до 1 км. Такие разрушения про-
менного населения Поозерья), полагал, что они исходили не постоянно и не постепенно, а явились
представляют непосредственных потомков древних результатом разовых природных катастроф – сочета-
новгородцев, что характерные особенности новго- ния предельно высоких весенних паводков и сильных
родского говора, сближающие его с древнерусским юго-восточных ветров. Такое совпадение на Ильмене
языком, также сохранились в Поозерье лучше, чем в крайне редко. Например, после 1927 г. и вплоть до
других районах Новгородской земли, а народное пре- наших дней оно не повторялось ни разу (Анкудинов,
дание твёрдо хранит воспоминание о древности по- 2006, с. 199–210). Летом и осенью 2001–2002 гг. отме-
озёров, о поозёрах как самых «чистых» (то есть «под- чался чрезвычайно низкий уровень воды в озере. Дно
линных») новгородцах (Чебоксаров, 1947, с. 235). в прибрежной части протяжённостью около 12 км
При характеристике выгод географического по- обнажилось на ширину до 500–1000 м. В нескольких
ложения Поозерья следует упомянуть, что через него местах с помощью металлоискателей новгородскими
шла сухопутная дорога из Новгорода в Киев (через «любителями древностей» были собраны предметы
Руссу и Смоленск) и в Псков (вдоль Шелони). Сама IX–XV вв. В коллекциях, оказавшихся доступными
Веряжа, сближавшаяся с истоком Волхова в районе для ознакомления, оказалось 77 целых и фрагмен-
урочища Перынь, играла важную роль как транс- тированных куфических монет VIII–X вв., что под-
портная артерия. Медленная и широкая река давала тверждает существование на месте их сборов древних
возможность частично избежать плаванья по бурно- поселений (Гайдуков, Молчанов, Носов, 2007, с. 87).
му Ильменю. Веряжу можно назвать своеобразным Таким образом, Поозерье в славянскую эпоху было
природным обводным каналом вдоль северо-запад- плотно заселено не только вдоль Веряжи, но и по бе-
ного побережья озера. Весной, во время высокой регу самого озера.
воды, из Волхова в Веряжу у Перыни можно было Ранние поселения Поозерья относятся к IX–X вв.
проплыть на лодке по руслу речки Прость, почти Достаточно представительные раскопки проведены
пересыхающей летом. Само название «Прость», на городищах Георгий и Холопий городок и на сели-
впервые упомянутое в письменных источниках щах Васильевское и Прость. По общему облику ма-
под 1134 г., весьма примечательно и косвенно сви- териальной культуры и, прежде всего, по характеру
детельствует об использовании Веряжи как транс- преобладавшей лепной профилированной керамики
портной артерии. В древнерусском языке «прость» ладожского типа поселения в Поозерье и в верховьях
означает «прямой путь, прямую дорогу», «прямой Волхова едины и принадлежат культуре сопок, пере-
мелководный проток», «искусственно спрямлённый растающей в древнерусскую культуру. Сами сопки
участок реки» (Даль, 1882, с. 513; Срезневский, 1895, зафиксированы в районе в 19 пунктах. Что касается
с. 1585–1586; Мурзаев, 1984). поселений более раннего времени, то данный вопрос
Сведения об археологических древностях По- требует дальнейшей разработки. Только на селище
озерья и верховьев Волхова стали накапливаться с Прость встречены углублённые в материк соору-
начала XIX в. (Носов, 1991, с. 6–8). Первые итоги жения и ямы с находками и керамикой, позволяю-
изучения славянских поселений вокруг Новгорода щими отнести часть комплексов к третьей четверти
были подведены в 1961 г. С. Н. Орловым и М. М. Ак- I тыс. н. э. Это слабопрофилированная и баночная
сёновым (Орлов, Аксёнов, 1961, с. 161–168). С 1977 г. лепная посуда, иногда с линейным орнаментом на
мы начали систематические обследования памятни- шейке и плечиках, детали типичной для прикамских
ков в Поозерье и истоке Волхова и раскопки ряда по- могильников VIII в. поясной гарнитуры, полиэдри-
селений. Оказалось, что их плотность здесь гораздо ческие синие бусы и декорированные молочно-белой
выше, чем где бы то ни было в Приильменье. и красной крошкой (крапчатые) бусы. Отсутствие
Всего к настоящему времени открыто 27 по- последних в нижних горизонтах Старой Ладоги се-
селений, относящихся к концу I тыс. н. э., 3 могут редины VIII в., где представлен массовый бусинный
быть отнесены к этому времени предположительно, материал, свидетельствует, что на селище Прость есть
а ещё несколько размыты Ильменем (Носов, 1991, слои более раннего времени (Носов, Горюнова, Пло-
с. 5–37). Сплошной цепью протянулись поселения хов, 2005, с. 142–144). Согласно А. В. Мастыковой и
95
А. В. Плохову, крапчатые бусы широко бытовали во широких территорий, в отличие от германцев. Раз-
второй половине V – раннем VI в. и были распро- нообразие обнаруженных видов зерновых культур
странены в основном в Центральной и Западной говорит о том, что в IX–X вв. у населения Поозерья
Европе и на юге Восточной Европы. Исследователи ещё не сформировалось специализированное земле-
не исключают, что появление крапчатых бус на тер- делие, когда возделывается в основном один опре-
ритории Северо-Запада России было «обусловлено делённый вид злаков. Рядом с полями находились
расселением на севере лесной зоны каких-то при- луга и заливаемые поймы, что соответствует харак-
шлых "южных" групп, возможно, славян» (Масты- теру ландшафта, который можно наблюдать и сей-
кова, Плохов, 2010, с. 344, 349, 350). По любезному час (Альслебен, 1997, с. 191–204; Носов, Горюнова,
сообщению Я. В. Френкеля (Государственный Эр- Плохов, 2005, с. 145–146; Alsleben, 2001, S. 362). Оби-
митаж), согласно его наблюдениям, время наиболь- татели посёлка преимущественно разводили свиней
шего распространения крапчатых бус приходится на (47 %) и крупный рогатый скот (38 %), а также коз/
период с конца V до конца VII в. овец (6 %) и лошадей (7 %). Охота занимала скромное
Главным занятием населения Поозерья и вер место среди занятий населения. Кости диких живот-
ховьев Волхова в конце I тыс. н. э. являлось сельское ных составляют 4,3 % среди костей млекопитающих.
хозяйство – пашенное земледелие и скотоводство. Найдены кости бобров, лосей, рыси, белки, медве-
Следы работы однозубым орудием типа рала откры- дя и водоплавающих птиц – гусей, уток. Структуру
ты под валом городища Георгий и под культурным питания дополняло рыболовство. В уловах преобла-
слоем Рюрикова городища. На Холопьем городке дали лещи, судаки, щуки и окуни (Молтби, Хамиль-
обнаружен клад сельскохозяйственного инвента- тон-Даер, 1995, с. 129–156).
ря – два железных наконечника пахотных орудий, Подавляющее большинство поселений конца
косы, мотыжка-тесло и др. Наральник найден в ро- I тыс. н. э. являлось неукреплёнными. В Поозерье из-
вике сопки у д. Деревяницы (Носов, Горюнова, Пло- вестно только два поселения, защищённые валами и
хов, 2005, с. 122–154). рвами. Одно из них, Сергов городок, закрывало вход
По материалам из культурных слоёв городищ в Веряжу из Ильменя, другое (Георгий) находилось в
Георгий и Рюриково проведён палеоботанический самом центре скопления посёлков, выполняя здесь
анализ макроостатков. А. Альслебен установила, какие-то административные функции.
что в структуре питания жителей поселения Геор- Сергов городок был устроен на западном бе-
гий преобладали просо (26,1 %), ячмень (18,1 %), три регу острова посреди Веряжи, недалеко от её устья
вида пшеницы (17 %) и начинала возрастать роль (рис. 3). За ним вверх по реке тянулась цепочка по-
ржи (6,6 %). Среди бобовых растений господство- озёрских поселений. Городище занимает площадку
вал горох огородный, а именно предпочтение гороха длиной вдоль реки 70 м и шириной 30 м, возвышаю-
бобам было характерно для славянского населения щуюся над уровнем воды в сухой период на 4,5–5 м.
Рис. 3. Сергов городок. Вид с юга
96
Рис. 4. Городище Георгий. Рис. 5. Прорезка вала городища Георгий.

Вид с севера Вид с северо-востока
Площадку окружает подковообразный земляной вал, внешнему виду и размерам городище Георгий очень
отсутствующий со стороны Веряжи. Длина вала – напоминает Сергов городок. Некоторое время перво-
около 100 м, ширина – 10–12 м, наибольшая высота начальное поселение оставалось неукреплённым,
со стороны площадки – 2 м. С напольной стороны о чём свидетельствует зафиксированный под валом
за валом прослеживаются остатки заплывшего рва тонкий культурный слой. Время возведения первого
шириной 5–10 м и глубиной 0,7–1 м. Культурные вала и его последующие досыпки датируются перио-
отложения на поселении выражены слабо – в виде дом не позднее первой половины Х в. При раскопках
тонкого гумусированного слоя с обломками лепной встречены развалы печей-каменок и глинобитной
керамики. Это подтверждает роль городка как сто- печи, стоявшие в наземных (очевидно, срубных) до-
рожевого пункта и возможного убежища на случай мах. В 1993 г. под остатками вала вскрыты обугленные
военной опасности. Особо заслуживает внимания части срубной постройки (5 × 5,5 м), сохранившиеся
внешний облик памятника. Сергов городок по ха- на высоту двух–трёх венцов. Сруб располагался на
рактеру своего устройства и топографии не имеет культурном слое первоначального поселения и сгорел
аналогий в Приильменье. Сходные городища с мощ- перед возведением вала. Найдены различные углу-
ными кольцевыми валами на низких местах, мысах блённые в грунт хозяйственные постройки и ямы.
или островах хорошо известны у западных славян. Среди находок представлены предметы сель-
Для последних была весьма характерна модель рас- скохозяйственного и бытового инвентаря: коса-гор-
селения, когда освоение новой территории начина- буша, серповидный нож, пружинные ножницы с
лось с постройки городища. Западные аналогии Сер- инкрустацией бронзой, ножи с характерным уступ-
гова городка – это одно из свидетельств возможных чиком на спинке при переходе от лезвия к черенку,
культурных связей ильменской группы славян с за- шилья, кресало калачевидной формы, более 10 на-
паднославянским миром. конечников стрел, сланцевые оселки, глиняные и
Второе поозерское городище, Георгий, находится костяные пряслица и другие находки. Одним из ин-
на левом берегу Веряжи, на конце всхолмления при тереснейших предметов является железный нож с во-
впадении в неё ручья (Носов, Горюнова, Плохов, 2005, лютообразными завершениями рукояти, долгое вре-
с. 135–140). Весной при подъёме воды всхолмление мя остававшийся единственной находкой подобного
превращается в обширный остров (рис. 4). Площадка рода в Приильменье (второй такой нож встречен на
городища возвышается над поймой на 4,5 м. В её се- расположенном рядом с городищем Георгий селище
верной части на протяжении 30 м сохранились остат- Васильевское 1). Такие ножи были широко распро-
ки земляного вала (рис. 5). Ширина вала в основании странены на западнославянских землях и считаются
12–14 м, высота – от 1 м (над уровнем площадки) до характерными именно для славянских культур. С по-
3,3 м (с напольной стороны). Дополнительно, как по- селения происходят многочисленные бусы: стеклян-
казали раскопки, поселение было укреплено рвом, для ные (преобладает мелкий рубленый синий и жёлтый
устройства которого был использован естественный бисер), каменные и глиняные бусы, различного рода
склон берегового всхолмления. Земляные укрепле- украшения (перстни, подковообразные фибулы,
ния имели подковообразную форму и огораживали трапециевидные подвески, проволочные височные
посёлок лишь со стороны островка, а со стороны реки кольца, цепочки, браслет и т. д.), сферическая весовая
они отсутствовали. Очевидно, что выходящая к Ве- гирька. О бронзолитейном производстве свидетель-
ряже мысовая часть городка размыта паводками. По ствуют находки обломков глиняных льячек и тиглей.
97
Был обнаружен комок из восточных монет плохой со- огорожен земляными укреплениями. Последние не-
хранности. После их расчистки И. Г. Добровольский сколько раз реконструировались в X в. , а в конце X –
(Государственный Эрмитаж) определил три из них: начале XI в. городище запустело.
1) треть арабо-сасанидской драхмы второй половины Во время существования городища ближайшие к
VII в.; 2) четвертинка омайядского дирхема, чеканен- нему участки левого берега Веряжи были плотно за-
ного в 713/714 г.; 3) четвертинка аббасидского дирхе- селены. В 300 м к югу от него открыто неукреплённое
ма второй половины VIII – начала IX в., чеканенного поселение Васильевское 1, далее вниз по течению
в Мединат ас-Селам (?). С поселения происходит ещё от последнего, за низиной, располагались ещё два
одна неопределимая частичка дирхема. В культурном селища. На противоположном от городища берегу
слое и в заполнении углублённых сооружений и ям ручья находилось большое селище Георгий 1, а ещё
преобладала лепная профилированная керамика в нескольких сотнях метрах от него вверх по реке –
конца I тыс. н. э. и только в небольшом количестве селище Георгий 2. Городище Георгий – единственное
встречены фрагменты раннегончарных сосудов. укреплённое поселение в среднем течении Веряжи
Керамический комплекс поселения, вещевой и в центре всего поозёрского скопления поселений,
материал, монеты позволяют датировать раско- несомненно, играло особую роль среди них. Оно из-
панную часть городища Георгий второй полови- начально не возникло как укреплённый славянский
ной IX – X в. По данным радиоуглеродного анализа, городок, что заманчиво было бы предположить в
основная часть сооружений и ям в пределах раскопа свете рассмотрения вопроса о славянском заселе-
1989–1993 гг. с наибольшей вероятностью относит- нии Поозерья. Укрепления появились со временем и
ся ко второй четверти – концу Х в., но не исключе- для Х в. маркируют существовавший здесь админи-
на и более широкая их датировка. Следует иметь в стративный центр микрорайона. В конце Х – начале
виду, что мысовая часть городища смыта Веряжей, XI в., когда управление территорией всё более кон-
а ближайшие к ней участки подверглись раскопкам центрируется непосредственно в самом Новгороде,
С. Н. Орлова, а поэтому изученная нами часть по- городок на Веряже потерял свою прежнюю роль.
селения может не в полной мере отражать общую В Поозерье одним из интереснейших поселений
хронологию памятника. В культурном слое, наряду является селище Прость на левом берегу протоки
с многочисленными находками конца I тыс. н. э., Волхова, при впадении в неё речки Прость, соеди-
встречены отдельные фрагменты керамики раннего нявшей Веряжу и исток Волхова. Самым примеча-
железного века, обломки древнерусской и поздне тельным в размещении поселения является его не-
средневековой посуды. посредственная близость к известному славянскому
Опираясь на археологические материалы, кото- языческому святилищу в урочище Перынь. Святи-
рые сейчас есть в нашем распоряжении, жизнь на лище и поселение какое-то время сосуществовали.
поселении Георгий можно представить следующим Высота площадки посёлка над уровнем реки –
образом. В IX в. на мысу берегового всхолмления, 3–6 м. Судя по сборам керамики, он тянулся вдоль
при впадении в Веряжу ручья, существовало неукре- протоки почти на 500 м. На нём прослеживается не-
плённое поселение, рядом с которым располагались сколько ядер застройки. При раскопках обнаружены
поля. В конце IX – начале X в. край всхолмления был углублённые в грунт хозяйственные ямы и скопления
Рис. 6. Общий вид на урочище Перынь с запада
98
пережжённых камней от печей-каменок, находивших- ны угли, а в центре площадки – яма от массивного

ся в наземных домах. Древнейшие комплексы относят- столба. Рядом с этим комплексом выявлены остатки
ся к третьей четверти I тыс. н. э. Это самое раннее из об- второго рва и, предположительно, третьего.
наруженных сейчас поселений Поозерья (Орлов, 1972, Основной раскопанный круг был интерпрети-
с. 127–138; Носов, Горюнова, Плохов, 2005, с. 140–146). рован В. В. Седовым как святилище самого Перуна.
К востоку от поселения Прость, за пойменной Яма в центре, по его мнению, являлась основанием
низиной, находилась хорошо известная по русским деревянного идола, а во рву, в восьми ячейках-вы-
летописям Перынь – главное языческое капище ступах, горели священные костры. Вокруг статуи
ильменских славян. Урочище Перынь представляет Перуна находились изображения других языческих
собой небольшое всхолмление на левом берегу Вол- богов, также окружённые кольцевыми рвами. Такое
хова при его истоке из Ильменя. Весной перынский представление об облике Перыни и его графическая
холм, увенчанный сосновой рощей, превращается в реконструкция прочно вошли в археологическую и
остров (рис. 6). Само расположение Перыни на фоне историческую литературу, особенно в ярком художе-
широких ильменских просторов придаёт урочищу ственном стиле, присущем Б. А. Рыбакову (Арцихов-
величественность и исключительную живописность. ский, 1950, с. 9; Седов, 1953, с. 92–103; 1954, с. 105–
По летописям известно, что в 980 г. воевода До- 108; Рыбаков, 1987, с. 256–258).
брыня, дядя великого князя Владимира Святославича, Однако многое в этой нарисованной картине вы-
утверждая культ Перуна в Новгороде, «постави куми- зывает сомнения. Прежде всего, форма круга с во-
ра надъ рекою Волховомъ, и жряху ему людье ноуго- семью лепестками – это не установленный факт, а
родьстии аки как богу» (ПВЛ, 1996, с. 97). Каким было реконструкция В. В. Седова. Фактом является лишь
это изображение божества, летописец не сообщает, но наличие у рва неровных внешних краёв. Кроме того,
установленный одновременно в Киеве деревянный если взглянуть на раскопанные перынские соору-
Перун имел серебряную голову и золотые усы. После жения с учётом новых материалов, то эти объекты
принятия в 988 г. князем Владимиром христианства и поразительно напоминают основания разрушенных
прихода в Новгород первого архиепископа Иоакима больших курганных насыпей (сопок). В последнее
Корсунянина языческое святилище в Перыни было время при раскопках не раз фиксировались в осно-
разорено, а идол Перуна сброшен в Волхов. ваниях сопок кольцевые рвы с обожжёнными кам-
Святилище в Перыни существовало отнюдь не нями и следами костров. Рвы окружали площадки,
десятилетие. Устойчивость названия холма Перы- в центре которых были столбы. Столбы играли роль
нью и связанных с ним преданий, а также дожив- вертикальных осей, вокруг которых возводились
ший до наших дней обычай бросать в Волхов монету сами насыпи. Учитывая это, В. Я. Конецкий выска-
при следовании мимо Перыни («жертва Перуну») зал предположение, что В. В. Седов раскопал не само
говорят о достаточно длительном местонахождении святилище с идолом Перуна, а остатки разрушенных
здесь культового центра. Перун – исконно обще- сопок (Конецкий, 1995, с. 80–85). Это весьма веро-
славянское божество, бог-громовержец и именно ятно, если учитывать, что центральный ров в Перы-
в таком своём качестве он изначально почитался и ни был засыпан единовременно однородным жёл-
ильменскими славянами. Однако с формированием тым песком, то есть, возможно, сама насыпь была
новых социальных слоёв, группировавшихся вокруг срыта, а грунт от неё заполнил ров. Это могло слу-
великого князя, культ Перуна как бога-покровителя читься во время разрушения Перыни, при принятии
княжеской власти и дружины был выдвинут князем христианства. Что раскопал В. В. Седов в Перыни, до
Владимиром на первое место. Владимир стремился конца не ясно, и традиционная реконструкция – это
придать Перуну значение княжеского и дружинно- не более, чем один из возможных вариантов понима-
го бога, верховного бога всего Древнерусского госу- ния памятника. Раскопкам подверглась лишь часть
дарства. В этом была суть предпринятой им в 980 г. всхолмления, и только в дальнейшем мы можем на-
реформы. Установка Добрыней новой статуи Перуна деяться представить полный облик культового (или
на старом святилище и нашла своё отражение в из- культово-погребального) комплекса. Вряд ли всё же
вестной летописной записи. стоит сомневаться, что он здесь был.
Перынь издавна привлекала внимание исследова- Славянское святилище Перынь и огромное по-
телей. В 1948 г. А. В. Арциховский начал здесь раскоп- селение Прость находятся на самой северной окраи-
ки (непосредственно работами руководил А. Ф. Мед- не ильменского Поозерья, но в самом центре плотной
ведев), продолженные в 1951 и 1952 гг. В. В. Седовым. поселенческой зоны, которая, помимо Поозерья, ох-
На древней вершине холма была открыта площадка ватывает и верховья Волхова. По своим природным
диаметром 21 м, окружённая рвом шириной 5–7 м условиям этот район очень близок Поозерью. Исток
и глубиной до 1 м. Внутренняя граница рва образу- Волхова, где река входит в более узкую долину, пред-
ет правильную окружность, а внешняя – неровная с ставляет собой плоскую, заливаемую во время павод-
отдельными выступами. Внутренний склон рва кру- ков пойму, изрезанную многочисленными рукавами и
той, внешний – пологий. На дне рва зафиксирова- протоками. Одна из проток идёт параллельно Волхову
99
Рис. 7. Холопий городок. Вид с северо-востока
уже напротив Перыни, а в 1 км ниже святилища по те- Во время паводков вся местность вокруг Холопье-
чению от Волхова отходит его правый рукав – р. Ма- го городка затопляется и он превращается в остров.
лый Волховец. Ещё ниже отделяется другой крупный В такой природной ситуации непосредственно у са-
рукав – р. Жилотуг, расходившийся на два – Левош- мого городка никаких пашен быть не могло, как нет
ню и Правошню. Ниже д. Волотово в Малый Волхо- их и сейчас, но когда в июне медленно сходила вода,
вец впадает р. Вишера. Вся эта система рек и речек, с то постепенно открывались участки, великолепные
пойменными озерками и болотами между ними, по- для выпаса скота и заготовки сена.
степенно сходится вместе и соединяется с Волховом. Длина площадки городища, вытянутого вдоль
Ежегодно, когда вода в озере поднимается, эта пой- Волхова, около 100 м, ширина – от 12 до 20 м. Ранее
менная местность превращается в сплошную водную она, очевидно, была больше, поскольку со стороны
гладь с отдельными всхолмлениями среди неё. реки во время половодий разрушения происходят
Почти на каждой такой возвышенности находят- ежегодно. В 1929 г. ширина площадки достигала 25 м.
ся остатки поселений конца I тыс. н. э., а в ряде пунк На селище, возвышающемся над окружающей пой-
тов зафиксированы сопки. Среди них только два го- мой на 1–2 м, культурный слой прослеживается на
родища – Рюриково городище (рис. 1) и Холопий 30–40 м к северу и востоку от подножия городка.
городок (рис. 7). Их расположение примечательно: В 1979 г. с территории селища брали песок, и ра-
Рюриково городище занимает первую от Ильменя бочие нашли в нём восточные монеты – клад. В Нов-
возвышенность, где от Волхова отделяется его пра- городский музей поступили 4 сасанидских драхмы
вый рукав – Малый Волховец, а Холопий городок и 20 куфических дирхемов. По крайней мере, ещё
приурочен к месту их слияния. Это, безусловно, одна драхма осталась у находчиков, а сколько монет
связано с ролью обоих поселений на проходившем было в кладе изначально, осталось неясным. По за-
по Волхову водном пути. Рюриково городище было ключению А. В. Фомина, наиболее вероятная дата
главным поселением района, древнейшим военно- чеканки младшей монеты клада – 810–812 гг. Это
административным и торгово-ремесленным цен- самый ранний клад восточных монет близ Новгоро-
тром Северного Приильменья, первым летописным да (Фомин, 1993, с. 13–15).
Новым городом (Новгородом). Во время небольших раскопок на Холопьем го-
Интереснейшим памятником является Холопий родке открыты древности нескольких эпох. Наиболее
городок, расположенный в 1 км вниз по течению ярко представлены материалы конца I тыс. н. э. К это-
Волхова от места слияния с ним Малого Волховца му времени относятся хозяйственные ямы и несколь-
и в 14 км от оз. Ильмень (Носов, Горюнова, Плохов, ко углублённых в грунт оснований построек. Сре-
2005, с. 146–154). Поселение состояло из городища и ди посуды преобладают профилированные лепные
примыкавшего к нему селища. Собственно городи- горшки с чётко выраженным плечиком, часто ребром
ще представляет собой всхолмление высотой 5–7 м при переходе от горловины к тулову, аналогичные по-
на правом берегу реки, среди низменной поймы суде Рюрикова городища, других поселений Ильмен-
(рис. 7). Никаких земляных укреплений на нём нет, ского Поозерья и Поволховья, в том числе Ладоги.
оно естественно защищено своим топографическим Среди вещевого материала наиболее важным яв-
местоположением. Севернее городка расположено ляется клад сельскохозяйственных орудий и инвента-
озерко Холопье, соединяющееся с Волховом про- ря, состоявший из 12 предметов: двух железных нако-
токой. За ним, среди поймы вьётся речка Робейка. нечников пахотных орудий, двух кос, узколезвийного
100
топора, удил, мотыжки, ножа, пешни, скобеля, то- Существование Холопьего городка в IX в. и, вероят-
чильного камня и железного клинышка. Тот факт, что но, в его начале подтверждается открытием на нём
все предметы находились в постройке компактно, то клада восточных монет 810–812 гг. и отдельными на-
есть были явно без их деревянных частей, позволяет ходками. Нельзя исключать более раннего возникно-
рассматривать орудия и инструменты как принадле- вения поселения, но прямых доказательств этого нет.
жащие к единому комплексу, положенному одновре- В начальный период своей истории население
менно. Все предметы были сделаны из мягкого железа Холопьего городка занималось сельским хозяйством,
и малоуглеродистой сырцовой стали, по архаичным охотой, рыболовством и различными промыслами.
технологическим схемам. Они были откованы дере- Однако его приуроченность к месту раздвоения Вол-
венскими кузнецами-универсалами, изготовлявшими хова на рукава и обособленность от пахотных угодий
все необходимые предметы для нужд своей общины. подчёркивает его роль именно как стратегически
Особо значимой представляется находка двух важного ключевого пункта на волховском водном
наконечников пахотных орудий. Ближайшие анало- пути (Носов, Горюнова, Плохов, 2005, с. 146–154).
гии им происходят из слоёв второй половины VIII – В самых верховьях Волхова располагалось не-
первой половины IX в. из Ладоги и других пунктов сколько групп высоких погребальных памятников
VIII–X вв. Северной и Восточной Европы (Готланд, конца I тыс. н. э. – сопок. Это группа из 7 насыпей
Швеция, Норвегия, Дания, Эстония, Латвия). Такие высотой до 3–6 м в окрестностях д. Волотово, на
наконечники использовались на однозубых пахот- правом берегу Малого Волховца (Носов, 1991, с. 11).
ных орудиях с высоко расположенным центром тя- В новгородских легендах Волотову уделено особое
жести, которые были наиболее удобны при работе на место. По преданию, в одной из сопок был похоро-
освобождаемых от леса участках. нен знаменитый старейшина Гостомысл, правивший
Безусловный интерес представляют удила с же- Новгородом до прихода из Скандинавии Рюрика, а
лезными эсовидными псалиями, увенчанными пти- «Волотово поле» являлось местом захоронения нов-
чьими головками. Псалии инкрустированы латун- городских богатырей. Поблизости от сопок открыты
ными пластинками, а глаза головок – вставки синего остатки двух селищ. В начале ХХ в. у деревень Ушер-
кобальтового стекла. Удила с зооморфными псалия- ско и Родионово ещё сохранялось по три сопки (Но-
ми характерны, в основном, для аварских, аланских, сов, 1991, с. 11–12).
литовских и тюркских древностей VII–IX вв., от Си- Единственная сохранившаяся до наших дней
бири и Северного Кавказа до Чехии и Литвы. Точные сопка высотой 4 м и диаметром 28–30 м находится
аналогии нашим удилам можно указать в материалах у Хутынского монастыря, на правом берегу Волхо-
позднеаварских могильников Зитавска Тон и Комар- ва. Неподалёку от неё обнаружено поселение конца
но в Словакии, где они датируются VIII в. н. э. Терри- I тыс. н. э. В 100 м к юго-западу от сопки при раскопках
ториально удилам с Холопьего городка ближе всего открыты остатки, возможно, языческого культового
удила с бронзовыми зооморфными псалиями из по- сооружения (Носов, 1991, с. 13–14). Это была кольце-
гребения в сопке Чернавино (IХ в.) близ Ладоги. видная каменная кладка диаметром ок. 18 м, состояв-
Для датировки поселения важна находка в куль- шая из крупных валунов, до 0,5–0,6 м в поперечнике.
турном слое части бронзового массивного ладье С её внешней стороны зафиксирован горелый слой,
видного браслета, украшенного плетёным орна- с внутренней – канавка глубиной до 0,3 м, повторяв-
ментом. Аналогии ему имеются в древностях IX в. шая форму кольца. Внутри кладки открыта яма диа-
в Норвегии, Швеции, Финляндии. В слое найдены метром ок. 2 м и глубиной 0,5 м, дно и стенки которой
также обломок бронзового пластинчатого брасле- были выложены валунами, перекрытыми горелым
та, часть бронзового бубенчика с циркульным ор- слоем с большим количеством костей крупного рога-
наментом, похожего на бубенчик из Бирки, фраг- того скота и птиц. Руководители раскопок (В. А. Бул-
менты четырёх бутылковидных привесок, подобных кин, В. Н. Седых, Г. М. Штендер) предположили, что
привескам, распространённым в древностях фин- яма являлась жертвенником, а весь комплекс – свя-
но-угорских народов во второй половине I – начале тилищем, подобным изученному у д. Коломо в Юго-
II тыс. н. э. Наиболее характерны они для финно- Западном Приильменье. Каменные круги известны и
угров Волго-Окского междуречья. На поселении най- ещё в нескольких пунктах, они исследованы ещё не-
дено 17 стеклянных бусин, аналогичных ладожским. достаточно, но всегда выступает их топографическая
В отличие от многих поселений Поволховья и связь с сопками и можно констатировать отсутствие в
Ильменского Поозерья, на Холопьем городке в куль- них погребений. Во всяком случае, не исключено, что
турном слое и в заполнении сооружений представле- это действительно культовые языческие комплексы.
на исключительно лепная керамика конца I тыс. н. э. Итак, к IX–X вв. славянское население плотно
Это крайне важный факт для датировки, поскольку освоило Поозерье и верховья Волхова. Здесь нахо-
в данном районе гончарная посуда получила распро- дилось их центральное языческое капище в урочище
странение с начала Х в., а следовательно, все ком- Перынь, погребальные курганы-сопки и городища:
плексы без неё относятся к более раннему периоду. два – в Поозерье (Сергов городов и Георгий) и два –
101
на Волхове (Рюриково городище и Холопий городок). под свой контроль и доминировать на рынках сбыта
Древнейшее из известных на данный момент поселе- серебра, пушнины и рабов. Для того чтобы всё это
ний – Прость – располагалось близ Перыни, и его увенчалось успехом, им было необходимо интегри-
слои восходят ко времени начиная с третьей четверти роваться в состав местного общества, прежде всего
I тыс. н. э. Недавно И. И. Еремеев справедливо отме- в его социальные верхи (Noonan, 1998 б, p. 321–348).
чал, что ранние славянские городки есть и на восточ- В Восточной Европе славяне и скандинавы всту-
ном берегу Ильменя (Городок на Маяте и Сельцо), а пили в многообразные формы экономических и со-
следовательно, славяне селились вокруг всего озера циальных отношений на фоне обширного финского
(Еремеев, Дзюба, 2010, с. 11, 394, 402 и сл.). Это пра- мира. В этом, если так можно выразиться, интер-
вильно, но тем не менее, судя по современному со- национальном котле и завязалась русская государ-
стоянию наших знаний, концентрация поселений в ственность, возникли первые города, сложилась
Поозерье и в истоке Волхова в конце I тыс. н. э. была основа Северной Руси. В истории последней особое
несравнимо выше, чем в других местах вокруг Иль- место принадлежит землям вдоль Волхова, где осо-
меня. Не случайно именно здесь возник центр Север- бенно широко происходили славяно-скандинавские
ной Руси – Новгород, а самое раннее из известных контакты (Носов, 1981, с. 18–24). Первостепенную
в Поозерье поселений – Прость – располагалось ря- роль здесь сыграли два городских центра – Ладога
дом со славянским святилищем в Перыни. и Рюриково городище, первый Новгород наших ле
Однако не только славянское расселение опре- тописей, расположенные, соответственно, в низо-
делило появление в северном Приильменье воен- вьях и в верховьях реки.
но-административного и торгово-ремесленного Древнейшим из них является Ладога, основан-
центра. Не менее значимым фактором явилось про- ная в середине VIII в. в двух сотнях километров от
хождение по Волхову балтийско-волжского пути коренной территории ильменских славян, на са-
и пути «из варяг в греки», которые расходились на мой северной окраине славянского мира (древней-
Волгу и на Днепр именно в истоке Волхова (Носов, ший спил бревна из ладожских построек датируется
1976 а, с. 99–103; Носов, Горюнова, Плохов, 2005, 753 г.). На запад от неё тянулись незаселенные боло-
с. 23–25; Мельникова, 2010 б, с. 219–225. См. также тистые леса, а на восток лишь далеко на р. Сяси на-
раздел А. Е. Леонтьева и Е. Н. Носова «Восточноев- чинались районы, занятые финноязычными племе-
ропейские пути сообщения и торговые связи в конце нами. В сравнении с Поозерьем с его плодородными
VIII – X в.» в данной книге). почвами и широкими поймами, с разработанными
Первые скандинавы, или, как их называли на долинами крупных рек Приильменья, низовья Вол-
Руси, «варяги», появились в Ладожском озере ещё до хова никаких особых преимуществ для развития
эпохи викингов. Однако как только поток серебря- сельского хозяйства не имели и даже уступали им.
ной монеты хлынул в Восточную Европу, варяжские Встаёт закономерный вопрос – чем же было вызва-
группы стали проникать вглубь территории по ос- но основание во второй половине VIII в. в северном
новным водным магистралям, стремясь поставить их Поволховье Ладоги и её последующее возвышение?
Рис. 8. Общий вид на ладожскую крепость с юго-востока
102
Рис. 9. Старая Ладога. Сопка «Олегова могила». Вид с севера
Появление Ладоги именно в низовьях Волхова ная естественная преграда и вызвала необходимость
нельзя признать случайным и нельзя не увидеть, что появления в низовьях Волхова этапного пункта на во-
за этим проступают в немалой степени природно- дной магистрали. Им и стала Ладога, основанная на
географические основания. Ладога находится в месте, левом берегу Волхова, при впадении речки Ладожки,
где морской и внутриконтинентальный речной пути образующей удобную бухту для стоянки судов (рис. 8).
сменяли друг друга. Каждый из них требовал особых Расположение Ладоги в месте встречи двух ми-
навыков плаванья, переоснащения или даже смены ров – мира балтийских культур и мира культур кон-
типа судов и мог функционировать только в опреде- тинентальных – определило разноэтничность её
лённые периоды года. Ладьи, шедшие на восток, ми- населения, многокомпонентность материальной
новав Финский залив, поднимались вверх по Неве в культуры, сложное переплетение различных тради-
Ладожское озеро (озеро «Нево» древнерусских лето- ций. О пёстром составе обитателей Ладоги говорят
писей) и после прохождения вдоль его южного бере- разные типы могильных памятников в её окрест-
га достигали Волхова. Короткая и полноводная Нева ностях – грунтовый могильник с трупосожжения-
(длина – 74 км, ширина в среднем – 400–600 м, пре- ми у Никольского монастыря, несколько десятков
обладающая глубина – 8–11 м) позволяла не менять высоких курганов-сопок (рис. 9, 10), типичных для
традиции морского плаванья. Неву мореходы воспри- центрального Приильменья и образующих вокруг
нимали как своего рода короткий пролив между Фин- Ладоги ряд групп, небольшие полусферические кур-
ским заливом и Ладожским озером, которое своей ганы с захоронениями по обряду кремации в урочи-
обширностью и бурным нравом производило впечат- ще Победище, грунтовый могильник с трупосожже-
ление моря больше, чем мелководный и узкий залив. ниями у Никольского монастыря, компактная группа
Самые низовья Волхова представали перед пут- скандинавских курганов в урочище Плакун (рис. 12)
никами как широкая спокойная водная гладь среди (соответствующую библиографию см.: Носов, 1974,
низких заросших кустарником берегов. Однако через с. 238, 239, сн. 88; Назаренко, 1985, с. 156–169; Пет
двадцать километров эта идиллия завершалась. Реку ренко, 1994; Кузьмин, Волковицкий, 2001, с. 44–51).
перегораживали самые опасные в Восточной Европе Раскопки, проводившиеся под руководством
Волховские (Гостинопольские) пороги. Они тяну- Н. И. Репникова, В. И. Равдоникаса, Е. А. Рябинина,
лись на 9 км. Тут река стремительно мчалась между В. П. Петренко, А. Н. Кирпичникова и других исследо-
отвесными теснинами высотой до 30 м, сложенными вателей, позволили представить многие конкретные
известняком. Как мы знаем по средневековым пись- стороны жизни древних ладожан (Равдоникас, 1949,
менным источникам, для преодоления порогов тре- с. 5–54; 1950, с. 7–40; Старая Ладога, 1948; Средневеко-
бовалась перегрузка товаров, перевозка их сухопут- вая Ладога ... , 1985). Ладога в начальный период своего
ным путём вдоль реки, перетаскивание судов волоком существования являлась небольшим неукреплённым
или протягивание их на канатах вдоль берега. Серьёз- поселением, где без особой системы располагались
103
Рис. 10. Старая Ладога. Сопки в урочище Велеша. Вид с юга
рубленные из брёвен дома, ремесленные мастерские, неотапливаемыми сенями перед входом. Открытый
загоны для скота (Давидан, 1976, с. 101–109). В Х в. очаг-каменка располагался в центре жилого помеще-
характер застройки изменился. Ещё В. И. Равдони- ния (рис. 11). Иногда, несколько отступя от длинных
кас в 1949 г. заметил, что общая картина планировки стен, шли ряды столбов, являвшихся дополнитель-
участка этого времени в пределах исследованной им ной опорой для крыши. Ю. П. Спегальский считал,
и Н. И. Репниковым площади – это «с одной сторо- что эти дома не имели потолков. Крыша покрывалась
ны – уличные прямые ряды домов с прилегающими дёрном, а вокруг домов устраивались крытые галереи
к ним вплотную хозяйственными пристройками, а с (Спегальский, 1972, с. 18–30). Происхождение дан-
другой стороны – ближе к Волхову – по-видимому, ного типа жилых строений до конца не ясно. По пла-
несколько обособленные дворы» (Равдоникас, 1949, новой схеме они близки отдельным домам населения
с. 40). Такое понимание памятника вошло в литерату- культуры псковско-новгородских длинных курганов,
ру (Спегальский, 1972, с. 38, 39, рис. 8, 9). некоторых групп восточных финнов и Скандина-
Достаточных материалов для того, чтобы уве- вии, хотя на территории последней срубная техника
ренно судить о топографии Ладоги VIII–X вв., нет. строительства в VIII–IX вв. вообще не была распро-
Оценки площади поселения в 12–16 га сильно за- странена. Не исключено, что отмеченная традиция
вышены и не могут быть убедительно обоснованы. ладожского домостроительства нашла своё продол-
Выводы С. Л. Кузьмина, первоначально сделанные жение в больших домах средневекового Новгорода.
совместно с А. Д. Мачинской, о «новом» страти Другим типом ладожского дома являлись бревенча-
графическом членении культурного слоя древней тые квадратные в плане постройки размерами 4 × 4
Ладоги остались фактологически не обоснованы, но или 5 × 5 м с печами-каменками в углу, аналогичные
некоторые его наблюдения заслуживают внимания. жилищам, широко распространённым у населения
По заключению С. Л. Кузьмина, население древней- лесной зоны, в частности, у северных групп славян
шей Ладоги во второй половине VIII – начале IX в. (Носов, 1977, с. 10–17; Спегальский, 1972, с. 31, 32).
«вряд ли превышало несколько десятков человек и Весь комплекс лепной керамики Ладоги анало-
максимально может быть оценено в сотню жителей», гичен комплексу лепной посуды поселений района
а суммарные размеры поселения Х в. составляли не истока Волхова и Поозерья. Тем самым подтвержда-
более 6–8 га (Кузьмин, 2008, с. 73). ется, что значительную часть ладожских жителей со-
В VIII–IX вв. для жителей Ладоги были свой- ставляло то же население, которое обитало в конце
ственны два типа домов. Один из них представлял I тыс. н. э. в самом центре Приильменья и оставило
собой бревенчатый сруб размерами 5–6 × 7–8 м с культуру сопок. Скандинавской лепной керамики в
104
Ладоге нет, но несколько ребристых сосудов ладож- или фризскими мастерами. С середины VIII в. фик-
ского типа попали отсюда на Аландские острова и в сируется местное производство железных ланцето
центральную Швецию. Целый ряд находок свиде- видных наконечников стрел, обычно считающихся
тельствует о присутствии среди населения посёлка по своему происхождению скандинавскими. Больших
выходцев из Верхнего Поднепровья. успехов достигли ладожские кузнецы. Они изготов-
Ладога является пунктом, где известны самые ляли самые различные орудия труда и бытовые пред-
ранние на территории Древней Руси скандинавские меты. Важно, что в Ладоге впервые осваивались и за-
находки. Они обнаружены в слоях поселения, начи- тем распространялись по территории Руси передовые
ная с самых древних, относящихся к 750–760-м гг. ремесленные навыки и технологии обработки железа.
Среди находок – овальная фибула, обломок железной Убедительным примером этого является изготовление
шейной гривны из четырёхугольной в сечении про- трёхслойных ножей. В Ладоге они появились в VIII в.,
волоки, колесовидные бляшки, деревянная палочка вероятно, будучи заимствованными из Скандинавии,
и бронзовая пластинка с руническими надписями – и расходились по всему Приильменью, став характер-
предметы, уникальные для всего скандинавского ными для культуры сопок. Позднее эта технология в
мира, игральные костяные шашки, бронзовый иголь- Северной Руси получила всеобщее распространение,
ник, аналогичный найденным на территории Шве- отличая ремесло Новгорода от южнорусского.
ции, и др. (Давидан, 1986, с. 99–105; 1994, с. 156–167). В древнейшем горизонте Ладоги был открыт
Были получены убедительные свидетельства того, уникальный кузнечно-ювелирный комплекс, вклю-
что ряд категорий вещей скандинавского или обще- чающий кузницу, кузнечно-слесарную мастерскую
балтийского круга древностей производились непо- и ювелирный горн (750–770-е гг.). В комплексе най-
средственно на ладожском поселении местными ре- ден клад инструментов, состоящий из 22 различных
месленниками. При раскопках неоднократно были предметов, принадлежавших ремесленнику-универ-
встречены гребни фризско-скандинавского типа, а салу, – 7 клещей, ювелирные молоточки, ножницы
также их заготовки. Исследователи пришли к выво- для резки металла, миниатюрная наковальня, свёрла,
ду, что эти сложные по технике изготовления гребни в волочило (гвоздильня) и другие. Клад, ближайший
небольшом количестве производились в VIII–IX вв. в ладожскому по составу, назначению, деталям и фор-
самой Ладоге, очевидно, приезжими скандинавскими мам входящих в него орудий, происходит с острова
Рис. 11. Старая Ладога. Большой дом с очагом в центре из раскопок Н. И. Репникова в 1913 г.
105
Рис. 12. Старая Ладога. Раскопки кургана № 6 в урочище Плакун. 1971 г.
Готланда из Местермюра и датируется Х в. Е. А. Ря- Восточной Европы. В одном из захоронений отмече-

бинин, раскопавший и опубликовавший ладожский на и такая яркая черта скандинавской погребальной
ремесленный комплекс, связывает его с ремеслен- обрядности, как втыкание меча в основание курган-
никами – выходцами из Скандинавии, поскольку ной насыпи. Интересно, что ближайшие аналогии
использовавшиеся мастерами технологии были ещё камерному плакунскому погребению представлены в
не известны у славянского и финского населения могильниках Ютландии, особенно её южной части,
того времени. Среди вещей ладожского клада найден в районе Хедебю. Можно считать весьма вероятным
бронзовый четырёхгранный стержень, увенчанный достаточно высокий социальный статус погребён-
скульптурной головкой бородатого мужчины, от ко- ного и принадлежность его самого к христианской
торой отходит плоское кольцо, оформленное в виде общине. Вероятно, погребённый на Плакуне мужчи-
двух птичьих голов. Исходя из аналогий вендельско- на прибыл в Ладогу из Южной Ютландии на рубеже
го времени с острова Готланд, исследователи полага- IX–X вв., и в Ладоге присутствовала группа сканди-
ют, что это изображение скандинавского бога Одина навов, имевших представление о специфическом
с его двумя воронами (Рябинин, 1994, с. 5–59). погребальном обряде франко-датского пограничья
Напротив ладожского поселения, на низком (Михайлов, 1996, с. 52–60). Существование отдель-
правом берегу р. Волхов, раскопан обособленный от ного кладбища в урочище Плакун свидетельствует
других погребальных памятников Ладоги скандинав- об обособленности части ладожских скандинавов от
ский могильник в урочище Плакун, относящийся к иных групп её жителей. Приблизительно в 300 м от
IX–X вв. (Назаренко, 1985, с. 156–169; Михайлов, могильника Плакун, на той же низкой террасе Вол-
2002, с. 63–68). Он насчитывал около 20 низких на- хова, исследована огромная сопковидная насыпь, со-
сыпей и содержал погребения по обряду кремации в державшая несколько захоронений явно скандинав-
ладьях, а также захоронение в гробовище, помещён- ского облика (Носов, 1985, с. 147–155).
ном в погребальную камеру (рис. 12). Захоронения в Крайне интересные материалы дал антропо
ладьях в конце I тыс. н. э. являлись типичными имен- логический анализ погребённых из грунтового мо-
но для скандинавского населения и не были харак- гильника XI–XII вв., раскопанного у церкви Кли-
терны для славян, финнов, балтов и других народов мента в Ладоге (Санкина, Козинцев, 1995, с. 90–107;
106
Платонова, 1997, с. 25–27). Из могильника происхо- вая традиционные связи этого города со Скандина-
дит единственная на всей территории Руси значитель- вией. Родич Ингигерд – ярл Ронгвальд, женатый на
ная скандинавская антропологическая серия. Пода- сестре норвежского конунга Олафа, сына Трюнгви,
вляющее большинство захоронений в нём составляли стал правителем Ладоги. После смерти Ронгвальда
взрослые мужчины (89,7 % от количества взрослых). правление перешло к его сыну, ярлу Эйлифу, при ко-
Кроме того, отмечено значительное число погребе- тором в городе также находилось много норманнов.
ний детей и подростков, преимущественно мальчи- Как и в случае со Сказанием о призвании варягов, в
ков, но есть также и взрослые женщины. Всего опре- вопросе о свадебном даре Ингигерд много неясно-
делено 39 мужских и 5 женских черепов. Имеющийся го, однако само внимание к Ладоге древнерусских и
материал говорит о том, что кладбище принадлежало древнесеверных письменных источников показывает,
группе, проживавшей в Ладоге постоянно. Наиболь- сколь велика была её роль в представлениях средне-
шее сходство ладожской серии наблюдается с серия- вековых авторов как пункта тесных и многообразных
ми черепов из Швеции, Британии и Исландии. Лю- отношений Руси и Скандинавии.
бопытно, что по материалам могильника, учитывая Жизнь Ладоги была динамичной. Сюда, в центр
относительную хронологию совершения отдельных международной торговли, издалека, преодолев воло-
захоронений, намечается постепенное размывание ки и пороги, приходили ладьи с серебром, предметами
германских черт в этой группе ладожан, очевидно, роскоши, оружием. Из окрестных районов свозились
в результате смешения с местным населением, про- меха, мёд, воск и рабы. Здесь совершались сделки и
явившееся уже в первом – втором поколении. наживались богатства. Эти бурные процессы влекли
Можно констатировать, что археологические в Ладогу предводителей дружин и простых воинов,
материалы дают убедительную картину присутствия торговцев и ремесленников. Всех их сближало стрем-
среди населения Ладоги выходцев из Скандинавии ление к власти и богатству. В Ладоге в VIII–IX вв.
уже с самых первых этапов её существования. Это шёл интенсивный процесс формирования новой со-
подтверждают и письменные источники. Среди се- циальной структуры, отличной от традиционного
верных пришельцев были мужчины, женщины и це- общества Приильменья. Этническая и социальная
лые семьи, а по социальному составу – воины, тор- разнородность Ладоги отразилась в многообразии по-
говцы и ремесленники. Скандинавы жили в Ладоге гребальных памятников её округи. Интересы новых
и в XI–XII вв., когда по материалам антропологии социальных групп требовали и новой организации
прослеживается их постепенное смешение с мест- общества – сильной власти, опирающейся на дружи-
ным населением. В этом плане поселение в низовьях ны, что обеспечивало внутреннюю экономическую и
Волхова – Ладога, или Aldeigja (Aldeigjuborg), как политическую стабильность жизни. Тем самым в Ла-
её именуют в древнескандинавской письменности, доге формировались элементы государственности.
вполне может рассматриваться как форпост сканди- Однако город в низовьях Волхова не мог стать
навской культуры на севере Руси. Однако нет осно- подлинным центром образования государства в Се-
ваний считать Ладогу сугубо скандинавской колони- верной Руси. Он был лишён плотной земледельче-
ей, поскольку ладожское домостроительство, лепная ской округи и оторван от основного массива засе-
и раннегончарная керамика, различные группы по- лённых славянами территорий Приильменья. Как
гребальных памятников, многие элементы матери- ни значительна была роль варягов в истории Руси,
альной культуры (в частности, верхнеднепровские) создание государства не сводится лишь к деятель-
не связаны со скандинавским этносом. ности пришедших воинов и основанию заморских
Об особой роли Ладоги в русско-скандинавских колоний. В основе раннегосударственных образова-
отношениях свидетельствуют и различные письмен- ний лежали определённые этнические территории,
ные источники (Рыдзевская, 1945, с. 51–65). В неко- поскольку государство как форма организации со-
торых вариантах Повести временных лет призванный циально стратифицированного общества не при-
на княжение Рюрик изначально появился в Ладоге, а вносится извне и не есть редкая административная
через два года, после смерти братьев, перешёл в Нов- сеть, охватывающая разнородное население. Центр
город. Согласно другим вариантам Сказания, он сразу государства – это пункт, где концентрируется мест-
прибыл «из-за моря» в Новгород. Первое достоверное ная администрация, куда стекается дань и откуда
известие о Ладоге в древнесеверной литературе со- осуществляется общее управление районом. Такой
общает о нападении на неё в 997 г. норвежского ярла земледельческой группировки, замкнутой на Ладо-
Эйрика, сына Хакона. В 1016 г. Свейн, младший брат гу, не существовало. Именно поэтому утверждения о
Эйрика, совершил ещё один набег на восточные зем- Ладоге как первой столице Северной Руси лишены
ли, в числе которых, возможно, опять же была Ладо- оснований. Ладога, несомненно, одно из древней-
га. Судя по северным источникам, в 1020 г. шведская ших протогородских поселений на Руси, место кри-
принцесса Ингигерд, дочь Олафа Шведского, была сталлизации новых общественных отношений и свя-
выдана замуж за князя Ярослава Мудрого. В качестве зей, ворота вглубь континента и окно на Балтику, но
свадебного дара она получила Ладогу, видимо, учиты- пункт, оторванный от основного славянского мира.
107
Центр Северной Руси возник в истоке Волхо- Само название Новгорода («Новый город») и
ва. Значительная плотность населения в Поозерье, наименование расположенной близ него местности,
разветвлённая речная сеть, охватывавшая обшир- где находилась княжеская резиденция, Городищем,
ные территории, освоенные славянами, создавали то есть «местом города бывшего, старого города»,
наилучшие возможности для административного позволили уже первым русским историкам XVIII в.
управления всей землёй и сбора дани. Схождение предположить, что Городище предшествовало Нов-
здесь торговых путей включало район истока Вол- городу. В немалой степени этому способствовали
хова в международную торговлю и способствовало сообщения поздних русских летописей второй поло-
его экономическому росту. вины XVII – XVIII в. об основании Новгорода на но-
Лидирующую роль среди поселений истока Вол- вом месте близ старой столицы ильменских славян –
хова и Ильменского Поозерья уже в IХ в. играло Словенска, который отождествляли с Городищем.
находящееся в 2 км к югу от Новгорода Городище Именно эта мысль красной нитью проходила через
(Рюриково городище), хорошо известное в русских десятки работ историков и краеведов XIX – первой
летописях с 1103 г. как резиденция новгородских половины XX в., опиравшихся в своих суждениях в
князей и важнейший центр политической жизни основном на общие исторические соображения, со-
Новгорода (Носов, 1990). Во многом такая роль поставление названий (старый город – новый го-
Рюрикова городища была обусловлена его топо род), краткие известия письменных источников и
графическим размещением. Находясь почти напро- легендарные сказания, в то время как археологиче-
тив главного святилища славян в Перыни и занимая ские материалы практически не привлекались.
при плаванье по Волхову первую от Ильменя возвы- В древности Рюриково городище – возвышен-
шенность при раздвоении Волхова на рукава, Горо- ность площадью около 10 га и окружавшая его низ-
дище представляло собой естественно защищённый менная территория – представляло собой остров
ключ не только к окружающему району, но и ко все- при разделении Волхова на рукава (рис. 13). Остров
му бассейну Ильменя (рис. 1, 13). В плотной земле- был ограничен с запада Волховом, а с юга, востока
дельческой зоне не было более подходящего места и севера – его двумя рукавами: Малым Волховцом и
для основания торгово-ремесленного поселения, Жилотугом. Островной характер памятника наибо-
выполнявшего одновременно функции контроля лее ярко проявлялся весной, когда окружавшие его
над движением по оживлённой водной магистрали. низкие места затоплялись и вода надолго застаива-
Неслучайно князья и их дружины, куда входило не- лась в пойме. Сейчас общее восприятие Рюрикова
мало скандинавов, уже в IX–X вв. сделали подоб- городища как острова затруднено из-за огромной
ный пункт своим оплотом. земляной насыпи железной дороги, недостроенной
Рис. 13. Общий вид на Рюриково городище с юго-запада
108
в Первую мировую войну. Кроме того, через южную Сейчас не вызывает сомнения существование
часть всхолмления в начале XIX в. был прорыт Си- Рюрикова городища в середине IX в. Эта дата опреде-
версов канал, изменивший гидрографическую ситу- лена на основании двух кладиков арабских дирхемов
ацию в истоке Волхова. (конца 850-х гг. и конца 860-х гг.), отдельных восточ-
Собственно городищенская возвышенность со- ных и византийских монет, бус, импортов из Скан-
стояла из двух частей – холма высотой 11–12 м над динавии и Хазарии, радиоуглеродного датирования.
уровнем реки и мысовой части, поднимавшейся над На одном из участков мыса были получены спилы
поймой на 1,25–1,6 м. Мыс и холм разделяла сырая для дендрохронологии. Древнейшие бревна были
ложбина. Различия в геологическом строении возвы- срублены в 889, 896, 897 гг. Таким образом, дендро
шенности (песчаный холм и глинистый мыс) опреде- хронология подтверждает, что постройки в низкой
лили особенности культурного слоя на поселении. На части поселения относятся к последнему десятиле-
мысу над глиной, не пропускавшей воду, сохранились тию IX в., но жизнь здесь началась ранее, посколь-
органические остатки, прежде всего, деревянные соо- ку под сооружениями, с которых были взяты спилы,
ружения, а на остальной части поселения культурный ещё имеются культурные отложения, а кроме того,
слой представляет собой аморфные слои гумуса. рассматриваемый участок являлся периферийным.
Общая сохранность Рюрикова городища как цен- Раскопки продолжаются, и отнесение даты основа-
нейшего памятника археологии плохая. Его мысовая ния поселения к середине IX в. не окончательно. Два
часть почти полностью разрушена Сиверсовым кана- аналогичных по значимости пункта контролировали
лом, достигающим ширины 90–100 м, а культурный с разных сторон раздвоение Волхова на рукава, а за-
слой на самом холме толщиной 1–1,2 м в течение сто- тем их соединение – Рюриково городище и Холопий
летий постоянно нарушался различными средневеко- городок. Наличие на последнем клада монет самого
выми постройками. На территории городища в разное начала IX в. позволяет полагать, что и Рюриково го-
время располагалось несколько церквей (каменная и родище возникло вряд ли позднее этого времени.
деревянные), строения Аргомакова монастыря и кня- Во второй половине IX–X в. поселение занима-
жеского двора. До наших дней сохранились лишь раз- ло значительную часть холма и весь мыс. Докумен-
валины церкви Благовещенья 1343 г., построенной тально зафиксировано, что оно тянулось по всему
на месте храма 1103 г. К ней примыкает современное краю возвышенности, выходящему к Волхову на
кладбище. Культурный слой очень сильно пострадал протяжении 350 м, полосой шириной более 100 м
во время Второй мировой войны, поскольку через и его минимальная площадь составляла 4 га. В дей-
уникальный памятник археологии проходила передо- ствительности оно было больше. Часть территории
вая линия обороны советских войск. возвышенности со стороны Волхова разрушена, по-
Плохая сохранность культурных отложений и скольку ежегодно вода во время разливов подходит к
объясняет тот факт, что, хотя первые раскопки на Рю- самому её основанию. Находки лепной керамики и
риковом городище были предприняты ещё в 1901 г., а вещей конца I тыс. н. э., сделанные по гребню возвы-
затем в небольшом объёме проводились неоднократ- шенности, позволяют предполагать, что поселение в
но, систематические исследования начались только в это время занимало площадь в 6–7 га. Его располо-
1975 г. экспедицией ИИМК РАН (до 1991 г. – ЛОИА жение в мысовой части возвышенности на острове
АН СССР). Накопленные материалы позволяют давало ему хорошую естественную защиту. Раскоп-
подвести некоторые общие итоги сделанного. ки показали, что южный склон холма в начальный
Прежде всего остановимся на вопросе о хроно период существования посёлка был эскарпирован –
логии различных древностей, найденных на горо- ему искусственно придали значительную крутизну.
дищенском всхолмлении. Помимо находок нео Мысовая часть (около 1–1,2 га) была окружена с се-
литического времени и эпохи раннего металла, на вера и востока рвом глубиной до 4,5 м (рис. 14, 15),
нём встречен массовый материал периода Средневе- переходящим в низину между холмом и мысом.
ковья. Долгие годы не было уверенности в существо- Ров, несомненно, существовал во второй полови-
вании здесь поселения в конце I тыс. н. э., периода не IX в. В его заполнении найдена керамика эпохи
славянского расселения в районе и активного функ- раннего металла, лепная и гончарная посуда конца
ционирования балтийско-волжского пути. Основа- I тыс. н. э., обломок большого костяного односто-
тель Новгородской экспедиции А. В. Арциховский роннего гребня фризского типа. Радиоуглеродные
после шурфовок 1929 г. неоднократно писал, что Го- анализы образцов угля дали серию дат, относящихся
родище было основано лишь в начале XII в. князья- ко времени VIII–X вв. Время начала сооружения рва
ми, вытесненными из города в процессе сложения пока до конца не ясно. Одновременно со рвом дол-
республиканского строя. Именно эта точка зрения жен был существовать и вал, насыпанный вынутым
получила наибольшее распространение, а наблюде- из него грунтом и снивелированный при перепла-
ния М. К. Каргера и Г. П. Гроздилова о том, что на по- нировке княжеской резиденции в XI в. (его остат-
селении есть и более ранние средневековые матери- ки пока не зафиксированы). Тем самым, Рюриково
алы, были оставлены без должного внимания. городище на начальном этапе своей истории имело
109
Рис. 14. Рюриково городище. Остатки дубовых оборонительных конструкций вала на склоне рва
Рис. 15. Рюриково городище. Разрез рва в центральной части городища
110
двухчастную структуру и состояло из укреплённой

площадки на вершине холма и примыкавшей к ней
неукреплённой части. На мысу в IX–X вв. отдель-
ные усадьбы были ограждены деревянными часто-
колами, от которых сохранились грунтовые канавки.
1 2 3
В низкой части поселения удалось выявить древнее
поле – перекрёстные узкие полосы гумуса на фоне
желтоватого суглинка, образовавшиеся в результате
работы однозубым пахотным орудием типа рала, то
есть сам холм уже был заселён, когда у его подножия 4 5
продолжали пахать, и лишь постепенно застройка
охватила и этот участок.
В числе предметов, свидетельствующих о ши-
роких международных связях посёлка, – вос- 0 5 см 6
точные и византийские монеты, в их числе
3 клада дирхемов, бусы из горного хрусталя и сер-
долика, разнообразные стеклянные бусы, грецкие Рис. 16. Рюриково городище. Костяные изделия:
орехи, фризско-скандинавские гребни (рис. 16: 1, 2 – роговые финские гребни; 3 – рукоять шила;
4–6), предметы скандинавских типов (рис. 17–23). 4–6 – односторонние наборные гребни.
На поселении встречены непременные спутники Новгородский музей-заповедник
торговца – части весов и бронзовые многогранные
весовые гирьки. К числу уникальных находок следу-
ет отнести четыре византийских монеты императора
Феофила, правившего с 829 по 842 г. Самое интерес-
ное заключается в том, что эти монеты бронзовые, то
есть сами по себе они не имели никакой денежной
стоимости и были привезены как своего рода сувени-
ры («значки») людьми, вернувшимися из Византии.
Любопытно, что в Восточной Европе и Скандинавии
монеты этого императора, кроме Рюрикова городи-
ща, происходят лишь из двух мест – из Гнёздова близ
Смоленска на Верхнем Днепре и из Бирки в Швеции. Рис. 17. Рюриково городище.
Таким образом, эти находки являются самым ранним Игла от кольцевидной
прямым археологическим свидетельством существо- скандинавской булавки.
вания сквозного пути «из варяг в греки». Новгородский музей-заповедник
1 2 3 2
1 0 3 см
4 5
0 3 см
Рис. 19. Рюриково городище.
Рис. 18. Рюриково городище. Равноплечная фибула типа Вальста и
Скандинавские женские фибулы. подковообразная фибула со звериными головками.
Новгородский музей-заповедник Новгородский музей-заповедник
111
0 3 см
1 2
3
3 4
0 3 см

Кресаловидные подвески и амулеты-«погремушки».
Новгородский музей-заповедник

Скандинавские подвески-амулеты. 1 2
Новгородский музей-заповедник
1 2
3 4
3 4 Рис. 23. Рюриково городище.
0 3 см Элементы воинской культуры:
1 – наконечник ремня; 2, 4 – наконечники ножен меча;
Рис. 22. Рюриково городище. Подвески. 3 – декоративная заклёпка рукояти щита.
Новгородский музей-заповедник Новгородский музей-заповедник
112
0 1 см
Рис. 24. Рюриково городище. Моржовый клык. Рис. 25. Рюриково городище.
Новгородский музей-заповедник Изображение «трискелиона» на моржовом клыке
Одним из важнейших видов деятельности жителей Устройство специальных гидроизолирующих под

Рюрикова городища было ремесло. О бронзолитейном сыпок – это приём, которым широко пользовались
производстве свидетельствуют неоднократные наход- жители древней Ладоги, а близкие по принципиаль-
ки тигельков, каменных литейных формочек, обломка ной схеме «фундаментные площадки» отмечены так-
глиняной льячки, а также производственный брак, в же для части построек Новгорода.
том числе неудачные отливки. Широко представлены На месте ложбины, разделявшей холм и мысо-
следы косторезного производства – костяные пласти- вую часть посёлка, открыты наружные глинобитные
ны, роговые спилы. Обращает на себя внимание ред- печи, вынесенные сюда, видимо, в противопожар-
кая находка Х в. – моржовый клык с прочерченными ных целях (рис. 26, 27). Печи на данном месте функ-
знаками, попавший на Рюриково городище из Норве- ционировали несколько десятков лет, неоднократно
гии (рис. 24, 25). (Подробнее см. раздел А. Е. Леонтьева подновлялись и строились заново. Брёвна, исполь-
и Е. Н. Носова «Восточноевропейские пути сообще- зованные при возведении древнейшей печи, были
ния и торговые связи в конце VIII – X в.» в настоящей срублены в 889, 896 и 897 гг., а при строительстве од-
книге.) Особенно важны свидетельства работы юве- ной из самых поздних – в 944 и 947 гг. Под, то есть
лиров, изготовлявших предметы из золота (найдены внутренняя часть основания печи, и сами печи имели
обрывки тончайших перекрученных золотых нитей, округлую в плане форму и размеры пода от 1 × 1,2 м до
кусочки проволоки и фольги). Золотые предметы на 1,3 × 1,5 м. Только в одном случае под был овальный –
поселениях конца I тыс. н. э. лесной зоны Восточной 1–1,1 × 1,4–1,5 м. Под состоял из плотно уложенных
Европы – крайне редкие находки, а работа на Рю- в один ряд небольших валунов. Слой обожжённой
риковом городище в Х в. мастеров по золоту говорит глины над камнями достигал 10 см. Камни накаля-
не только о высоком профессиональном уровне про- лись при разведении огня и обеспечивали длительное
живавших здесь ремесленников, но и о социальном сохранение тепла подом и всей печью, после того как
составе населения посёлка. Наряду с торговлей и ре- угли из печи выгребались и приступали к выпечке
меслом, обитатели Рюрикова городища занимались хлеба. Вокруг пода, вплотную к камням, вбивались
сельским хозяйством, рыболовством, охотой, раз- дубовые или берёзовые колы, которые служили ос-
личными промыслами, о чём свидетельствуют разно новой для глинобитных стен и свода печей.
образные предметы быта, но именно наличие привоз- В трёх случаях печи были окружены у основания
ных вещей и следы ремесла в области материальной бревенчатыми рамами размерами 2 × 2 м. Две печи
культуры определяют «лицо» посёлка. с трёх сторон ограничивались бревенчатыми обно-
Остатки деревянных построек сохранились толь- сками (стенками) высотой 3–4 венца. Ситуация в
ко на городищенском мысу. Это были срубные дома расположении печей была различна: они стояли от-
подквадратной формы с длиной стен 4–5,5 м и пе- крыто; в небольшом дворике со стенами из плетня;
чами-каменками в одном из углов. Для гидроизоля- в небольшом срубе (3 × 5 м), небрежно сделанном
ции и выравнивания участков на месте возведения из тонких брёвен диаметром 12–16 см. По данным
построек делались глиняные подсыпки толщиной этнографии подобные печи, вынесенные в сторону
около 0,25 м, которые ограничивались от распол- от жилищ, служили для выпечки хлеба, хотя могли
зания брёвнами-обкладками. Иногда под нижние использоваться и для иных нужд. Это было особен-
брёвна построек клали небольшие чурки-подкладки. но важно в летнее время, когда дома не топились.
113
Уличные хлебные печи обычно являлись объектами

коллективного пользования, эта практика восходит
к традициям общинного быта.
Хлебные печи, подобные раскопанным на Рюри-
ковом городище, известны из слоя Х в. Ладоги и из
напластований X–XI вв. Новгорода. Точные аналогии
им представлены в памятниках польского Поморья
(Гданьск, Щецин). Такие печи можно рассматривать
как этнографическую черту славянского населения.
Наиболее массовый материал с поселения – леп-
ная керамика – аналогична керамике сельских по-
селений центрального Приильменья, Поозерья,
Волхова и самой Ладоги. В целом она может быть оха-
рактеризована как керамика культуры сопок (Носов,
Горюнова, Плохов, 2005, с. 74–82). Есть только один
фрагмент сосуда, который может быть атрибутирован
как скандинавский по происхождению. Раннегончар-
ная керамика также типична для славянских памят-
ников района, и среди неё всё отчётливее выступают
черты западнославянской керамической традиции
(Носов, Горюнова, Плохов, 2005, с. 82–121).
Заслуживает внимания то, что в составе горо-
дищенской коллекции наконечников стрел от лука
значительную часть составляют втульчатые двушип-
ные наконечники (рис. 28). По их числу (более 20 эк-
земпляров) Рюриково городище явно выделяется
среди памятников лесной зоны Восточной Европы,
где они единичны. Такие наконечники не были ха-
рактерны для финно-угорских и балтских народов,
а также культур кочевников, но они характерны для
Рис. 26. Рюриково городище. территорий западных славян.
Остатки глинобитной хлебной печи во рву В контексте славянской культуры, помимо ке-
на берегу Сиверсова канала рамики, хлебных печей, двушипных втульчатых на-
конечников стрел, можно рассматривать шиферное
пряслице (из слоя Х в.), на котором имеются знаки и
буквы, сходные с буквами кириллического и глаголи-
ческого алфавитов, бронзовое височное кольцо с за-
витком на конце, которое ряд исследователей относит
к кругу славянских или славяно-балтских изделий.
Наряду с этим следует отметить, что в матери-
альной культуре Рюрикова городища ощутимо про-
является «вуаль» североевропейской культуры. Это
проступает как в наличии отдельных предметов скан-
динавского происхождения, так и вещей, сделанных
в Приильменье, но сохраняющих в стиле и орнамен-
тике северные традиции, и, наконец, находок без точ-
ного этнического адреса, но характерных для разных
племён и народов Балтийского региона. Изделия
скандинавского происхождения появились на посе-
лении во второй половине IX в., а возможно, и ранее.
Об этом могут свидетельствовать находки целого ряда
скандинавских фибул раннего периода эпохи викин-
гов (равноплечая фибула типа Вальста (Valsta), четыре
равноплечных фибулы 58 типа по Я. Петерсену, оваль-
ная фибула 37 типа). Наибольшее число скандинав-
Рис. 27. Рюриково городище. Разрез пода глинобитной ских находок приходится на Х в. Без преувеличения
печи во рву в центральной части поселения можно сказать, что по числу находок скандинавского
114
с ушками и крючками, судя по материалам Бир-

ки, пришивались к определённого вида подколен-
ной мужской одежде типа гетр, которая с помощью
крючков прикреплялась к холщовым штанам.
Безусловно, одними из самых значимых нахо-
док являются две бронзовые подвески-амулета с ру-
ническими надписями (Мельникова, Носов, 1988,
с. 210–222; Мельникова, 1994 б, с. 231–239). По фор-
ме это пластинки с отверстиями для подвешивания.
Первый амулет имеет трапециевидную форму и раз-
меры 1,6–2,15 × 5,8 см; второй, прямоугольный, –
1 2 3 4 1,3 × 4,8 см. На первом амулете две самостоятельные
надписи на двух сторонах пластины (А и В), разли-
0 3 см чающиеся в первую очередь графикой, на втором –
одна надпись. Каждый ряд надписей, вероятно,
состоял из 12 знаков. Их анализ и прочтение пред-
Рис. 28. Рюриково городище. приняты Е. А. Мельниковой. Надпись на стороне А
Двушипные втульчатые наконечники стрел. содержит, по крайней мере, четыре старшие руны и
Новгородский музей-заповедник один своеобразный знак, который может быть зна-
ком тайнописи. Остальные знаки являются коротко-
круга древностей Рюриково городище сейчас явля- ветвистыми («рёкскими») рунами. Е. А. Мельникова
ется самым богатым поселением на всей территории считает, что эта надпись может быть интерпрети-
Восточной Европы (естественно, погребальные па- рована двумя способами: «защищённый [на пути] в
мятники дают иную картину). Оно в этом отношении опасную землю» или «защищённый во время мор-
намного превосходит Ладогу и непосредственно сле- ского путешествия», «защищённый [на пути] в отда-
дует за крупнейшими центрами самой Скандинавии, лённую землю». Амулет был изготовлен в традициях
такими, например, как Бирка (Носов, 1990, с. 147– «рёкских» рун, то есть в традициях рунической пись-
169; Янсон, 1999, с. 18–38; Хвощинская, 1999, с. 39– менности, которые сложились в Восточной Швеции
50). Здесь найдено 8 женских равноплечных фибул и (Эстеръетланде) в IX в., и, вероятно, был сделан там
6 скорлупообразных, часть подковообразной фибулы для человека, собиравшегося плыть на Восток.
с напоминающими головы львов концами, несколь- Надпись на стороне В выполнена младшими ру-
ко других типов застёжек, в том числе две бронзовые нами и завершается руной тайнописи, которая от-
позолоченные застёжки в виде фигуры зверя с голо- носится к типу «ветвистых» рун. Все без исключения
вой, повёрнутой в профиль, и двумя связанными или остальные руны усложнены или их симметричным
переплетёнными конечностями. Поражает многочис- удвоением, или добавлением «избыточного» элемен-
ленность мужских кольцевидных фибул с длинной та в виде симметричных пар ветвей. Текст надписи,
иглой и их обломков (18). В коллекцию с Рюрикова по Е. А. Мельниковой, следующий: «Да не будешь
городища входят 3 ладьевидных браслета, различные ты лишён мужской силы». Эта надпись, по мнению
подвески, в том числе 9 кресаловидных, бронзовые Е. А. Мельниковой, не имеет никакого отношения к
прорезные наконечники ножен мечей (рис. 23: 2, 4), надписи на стороне А и была сделана гораздо позже
декоративная заклёпка рукояти щита (рис. 23: 3), се- первой, когда употребление старших рун уже пол-
ребряная фигурка женщины-валькирии. ностью прекратилось. Вероятно, эта надпись была
При раскопках встречены части пяти железных сделана в первой половине – середине Х в. в среде
гривен из четырёхгранного перевитого в нескольких скандинавского населения Северной Руси. Надпись
местах стержня, на одной из которых сохранились на втором амулете является полной копией с над-
колечки-привески и «молоточек Тора». Упомяну так- писи В первого амулета, сделанной рукой, не столь
же три отдельных «молоточка Тора» и амулет в виде уверенной в рунописи.
миниатюрной гривны с «молоточком Тора». К числу Такие культовые предметы, как гривны с «молоточ-
связанных с культом предметов относятся два желез- ками Тора», кресаловидные подвески, амулеты с руни-
ных кольца с надетыми на них маленькими колечка- ческими надписями, фигурка валькирии, не могли по-
ми. Среди скандинавских по происхождению вещей пасть на Рюриково городище как объекты торговли, а
назову также бронзовую накладку от конской сбруи, свидетельствуют о пребывании на поселении выходцев
украшенную орнаментом в стиле Борре с изображе- из Скандинавии. Поселение выступает и как ремеслен-
нием стилизованной звериной морды, свинцовую ный центр, где широко изготовлялись предметы скан-
головку дракона с открытой пастью и закрученным динавского облика, а значит, это ещё одно подтвержде-
языком, навершия булавок-шильев и пинцетов. Две ние присутствия здесь немалого числа людей, которым
литые бляшки в виде стилизованных звериных морд был близок стиль северных украшений. Вероятно,
115
среди ремесленников были и мастера скандинавско- уже в Восточной Европе (Корзухина, 1965, с. 45, 46,
го происхождения. Отдельные предметы, сделанные рис. 22; 1973, с. 40). В целом сейчас нет сомнений,
в истоке Волхова, попадали в другие районы вдоль что в состав постоянных жителей Рюрикова городи-
торгово-военных путей, как например, в Гнёздово на ща в IX–X вв. входили наряду со славянами и скан-
Днепре, что убедительно показала Г. Ф. Корзухина, динавы, причём как мужчины, так и женщины.
проанализировав найденную на Рюриковом горо- С кругом древностей, характерных для широкой
дище неудачную отливку фибулы в виде животного, территории Скандинавии и всего Балтийского ре-
пожирающего человека. Фибула близка кругу памят- гиона, связаны ланцетовидные наконечники стрел,
ников Скандинавии, но сам тип подобных застёжек глиняная и каменная игральные шашки, многочис-
в самой Скандинавии неизвестен и сформировался ленные глиняные диски от вертикальных ткацких
Рис. 27. Вид на Новгородский кремль с Рюрикова городища
116
станков, более двадцати различных подковообраз- рукоятью, изображающей двух всадников с длинны-
ных фибул, односторонние наборные гребни и не- ми носами и ушами (один из них бородатый) и не-
которые другие находки. которые другие предметы.
Помимо предметов с достаточно определённым Рюриково городище изначально развивалось в
славянским и скандинавским «этническим адре- сгустке славянских земледельческих поселений, об-
сом», есть в коллекции с Рюрикова городища ряд разовывавших ядро будущей Новгородской земли,
находок финского круга древностей. Среди них два где сходились административные нити управления
костяных зооморфных односторонних гребня с рез- Приильменьем. На нём концентрировались социаль-
ной спинкой, характерных для прибалтийско-фин- ные верхи местного общества. Здесь имелась реаль-
ского населения (рис. 16: 1, 2), кресало с бронзовой ная возможность участвовать в перераспределении
Рис. 29. Вид на Новгородский кремль с Рюрикова городища
117
богатств и доходов, стекавшихся в виде даней с об- городского культурного слоя, согласиться, конечно,
ширной территории и извлекаемых из контроля над никак нельзя (Носов, 1984 б, с. 8). Прошли ещё два
водными путями и торговлей. Вполне естественно, десятилетия, но вывод руководителей Новгородской
подобный пункт не мог не привлекать и внимания экспедиции остался прежним. В 1999 г. В. Л. Янин
скандинавов, и Рюриково городище стало резиден- заключил, что «состояние сегодняшних знаний о
цией первых князей. Экономическое и политиче- новгородском культурном слое и датировке его древ-
ское значение поселений в истоке Волхова со второй нейших участков не подтверждает существование
половины IX в. возрастало постоянно, по мере того Новгорода в IX в. В пределах исходных ядер город-
как в процессе становления государственности, сло- ских территорий на Неревском, Людином и Славен-
жения единой территории Новгородской земли эко- ском концах отложение культурного слоя началось
номика региона всё более начинала опираться не на не ранее начала X в.» (Янин, 2004, с. 128–129).
внешние связи, дальнюю торговлю, связанное с ней К середине Х в. в 2 км вниз по течению Волхо-
ремесло и извлечение выгод из контроля над торго- ва от Рюрикова городища на холмах, впоследствии
выми путями, а на эксплуатацию сельского населе- занятых тремя древнейшими городскими концами
ния региона. Новгорода, появились быстро растущие поселения,
Археологические раскопки Новгорода, развер- с самого возникновения которых заметны черты
нувшиеся с начала 1930-х гг., внесли особую остро- высокого социального положения их обитателей.
ту в изучение вопросов становления города. Дело Во второй половине Х в. эти новые посёлки и Рюри-
в том, что стремление отыскать в Новгороде слои, ково городище развивались параллельно. Тот факт,
синхронные древнейшим сообщениям письменных что в 980 г., при проведении князем Владимиром ре-
источников, – задача, поставленная ещё в 1932 г. формы язычества, статуя Перуна была установлена
А. В. Арциховским и М. К. Каргером при первых рас- в истоке Волхова, на месте старого славянского свя-
копках города (Арциховский, Каргер, 1933, с. 62, 64), тилища в Перыни, тяготевшего к княжескому Рю-
натолкнулась на неожиданные трудности: таких рикову городищу, подтверждает значительную роль
слоёв найти не удалось, несмотря на то что иссле- последнего в то время.
дователи, особенно в довоенное время, закладывали Однако в 989 г. деревянная церковь Софии строит-
раскопы в тех частях города, которые казались им ся уже среди новых поселений, на возвышенности ле-
наиболее перспективными в этом отношении. По- вого берега Волхова. Рядом с общегородским храмом
казательны в этом плане общие итоги археологиче- располагался епископский двор с хоромами первого
ского изучения города, которые в 1956 году подвёл епископа Иоакима Корсунянина и первой городской
А. В. Арциховский. «Итак, раскопки доказали, что каменной церковью Иоакима и Анны. Тем самым
Новгород возник в начале Х в., – заключил А. В. Ар- здесь был сформирован центр церковного управле-
циховский, – слоёв VIII и IX вв. в Новгороде нет, во- ния Северной Руси. Постепенно противостоявшие
преки ожиданиям учёных и в полном соответствии с Рюрикову городищу посёлки славянской знати обра-
названием города», «неизвестно, будет ли где-либо в зовали новую поселенческую структуру и переняли к
Новгороде найдено поселение IX в. или более ран- рубежу X–XI вв. значительную часть экономических
нее. В городе ещё много нераскопанных участков. и административных функций прежнего центра.
Но одно ясно: города в IX в. ещё не было. На не- Эти новые поселения разительно отличаются
раскопанных участках ему просто негде поместить- от Рюрикова городища по числу находок сканди-
ся. Могло быть небольшое поселение». По мнению навских типов. Комментируя данный факт, следует
автора, «наиболее основательным претендентом на учитывать два обстоятельства. Во-первых, отчасти
звание старого города является Старая Ладога», а эти различия связаны с хронологией. Если на Рю-
«в начале Х в. центр передвинулся, по-видимому, с риковом городище зафиксированы слои второй
низовьев Волхова на верховья» (Арциховский, 1956, половины IX – X в. и можно предполагать наличие
с. 15, 42, 43). Через двадцать лет практически анало- более ранних, то на территории собственно Новго-
гичные выводы сделал В. Л. Янин. «На протяжении рода слои Х в., когда скандинавское влияние на Руси
последних лет, – констатировал исследователь в наиболее ярко проявилось в материальной культуре,
1977 г., – раскопки были проведены на четырнад- представлены лишь на нескольких раскопах, при-
цати участках, расположенных как в центре, так и чём относятся они преимущественно ко второй по-
на периферии Новгорода (в пределах его валов), и ловине – концу Х в. Во-вторых, в городе норманны,
только на трёх из них были обнаружены древнейшие видимо, селились и останавливались не повсемест-
прослойки Х в. На остальных, часть которых нахо- но, а в определённых кварталах и дворах, а поэтому
дится даже в центральных районах, жизнь началась в дальнейшем картина, наблюдаемая сейчас, может
не ранее XI, XII, а порой и в XIV в.». Правда, автор оказаться справедливой не для всех частей города.
допускал, что слои IX в. могли перемешаться с бо- Однако, даже принимая во внимание эти оговор-
лее поздними (Янин, 1977, с. 216, 229). С последним, ки, различия слишком велики. Они, несомненно,
учитывая прекрасную сохранность и структуру нов- объясняются в первую очередь разным социально-
118
экономическим характером поселений, сменявших Если коротко повторить схему становления го-
друг друга. Если Рюриково городище – это торгово- родской жизни в Поволховье, какой она вырисовы-
ремесленный и военно-административный центр вается сейчас на основании анализа, главным обра-
международного плана с полиэтничным населени- зом, археологического материала, то она выглядит
ем, благосостояние которого базировалось, в первую следующим образом. Ладога возникает как торго-
очередь, на участии в дальней торговле и контроле во-ремесленное поселение на балтийско-волжском
над водными путями, то новые поселения вокруг пути в месте, где сходятся пути морского судоход-
христианского комплекса – это уже центр северной ства и движения по рекам Восточной Европы. По
части Русского государства, существовавшего за счёт типу поселения она близка викам региона Балтики.
эксплуатации крестьянского населения. Если на Рю- Вдоль Волхова строятся городки у наиболее опас-
риковом городище скандинавы (княжеские дружин- ных, с точки зрения плаванья, и важных, с точки
ники, торговцы, ремесленники, частично жившие зрения контроля, участков пути, иногда на местах
постоянно семьями) представляли значительную более ранних дославянских укреплённых поселе-
часть населения, то в Новгороде, судя по находкам, ний (городищ). Один из подобных городков рас-
присутствие скандинавов улавливается не столь от- полагался в истоке Волхова – Рюриково городище.
чётливо, а письменные источники упоминают о них Его роль в Приильменье многократно усиливалась
как о торговцах, наёмниках и опальных изгнанниках тем, что оно оказалось в сгустке славянских земле-
при дворах князей, то есть как о людях, для которых дельческих поселений и стало их центром. На Рю-
был характерен подвижный образ жизни. риковом городище концентрировались социальные
В начале XI в., в период политического альянса верхи местного общества со своим окружением и
князя и новой городской общины, князь Ярослав разношёрстный контингент варягов (воины, ремес-
Владимирович (Ярослав Мудрый) перенёс свою ре- ленники, торговцы). Всех их привлекало экономи-
зиденцию с Рюрикова городища вниз по течению ческое значение района и размещение здесь адми-
Волхова к торгу, одному из центров новых поселе- нистративных властей. Городище стало княжеской
ний, что нашло своё отражение в зафиксированном резиденцией. Именно поэтому торгово-ремеслен-
по археологическим материалам значительном сни- ные функции поселения, в отличие от Ладоги, изна-
жении интенсивности жизни на месте старой рези- чально не были доминирующими, а сопутствовали
денции. Новый двор князя был устроен на окраине функциям военно-административным. Последние,
Славенского холма, ещё свободной к началу XI в. по мере становления государственности, сложе-
от плотной застройки. Княжеская резиденция была ния единой территории Новгородской земли, ста-
вторична по отношению к существовавшему там по- ли определяющими для нового центра, постепенно
селению. Рядом с двором Ярослава располагались сложившегося к рубежу Х–XI вв. в 2 км ниже по
усадьбы его дружинников. Перенос резиденции течению от Городища, вокруг общегородского хра-
князя явился крупным политическим актом госу- ма и епископского двора. Строительство Детинца и
дарственного значения, отражающим завершающие каменного Софийского собора в середине ХI в. за-
этапы формирования нового центра Приильменья. вершило этот процесс.
Последним шагом в этом процессе было строи- В своём разделе мы сконцентрировали внима-
тельство князем Владимиром Ярославичем в 1044 г. ние на вопросах археологического изучения сла-
Новой крепости на месте епископского двора, по- вянского расселения в северном Приильменье и
скольку городок в истоке Волхова не мог выполнять на Волхове, проблемах возникновения здесь древ-
функции защиты огромного поселения, располагав- нейших городских центров – Ладоги и Новгорода,
шегося в стороне от него. Одновременно в центре взаимоотношений славян, скандинавов, финнов,
новой крепости был заложен каменный Софийский многообразии материальной культуры. В опреде-
собор, ставший символом Новгорода. лённой степени за кадром остались темы, связанные
В последней трети XI в. продолжавшееся усиле- с раскопками слоёв Х в. на самой городской терри-
ние новгородского боярства, выразившееся в появ- тории, настолько многообразные, что для их осве-
лении выборных посадников (городских правителей щения необходима специальная работа. В 2012 г.
из числа бояр) и тем самым в укреплении городско- научная общественность отмечает 80 лет с начала
го самоуправления, привело к тому, что князья были широких раскопок города. За эти годы обнаружены
вынуждены вновь вернуться на Рюриково городище более 70 городских усадеб, почти 20 улиц, более 2500
как в свою основную резиденцию, сохранив за со- различных деревянных сооружений, богатейшая ве-
бой право и на Ярославово дворище («место двора щевая коллекция из всех известных в Средневековье
Ярослава») в качестве городской усадьбы. В 1103 г. материалов, разработана дендрохронологическая
на Рюриковом городище возводится княжеский шкала древнего Новгорода, сделаны наблюдения по
Благовещенский собор, противопоставленный, различным видам ремёсел, торговле, международ-
как и Никольский собор на Ярославовом дворище, ным связям, по остеологии и палеоботанике (Янин,
общегородскому Софийскому собору. Рыбина, 2011, с. 16–39).
119
120
Рис.
Е. Н. Носов. Новгородская 30. Раскоп
земля: 2011
Северное года на месте
Приильменье установки
и Поволховье
памятного знака в связи с 1150-летним
юбилеем российской государственности.
Вид с церкви Благовещения
121
Рис. 1. Труворово городище. Вид с севера,

с правого берега Изборско-Мальской долины.
Фото Г. Н. Лебедева. 2006 г.
122
Н. В. Лопатин
Изборск
Уникальное упоминание в летописи под 862 го- стороне реки Сходницы, «где доныне видно обшир-
дом об Изборске ставит его в ряд древнейших городов ное окопанное валом древнее городище, а после того
Руси. Более того, согласно авторитетной Шахматов- уже на левом нагорном берегу, ближе к нынешнему
ской реконструкции первоначального вида Сказания Изборску, против Городищенского озера, устроил
о призвании варягов, Изборск оказывается в тройке себе с дружиною особый замок… Правда, Городище
старейших и важнейших центров Северной Руси. сие очень тесно и не более 20 сажен в квадрате, но
Если по вопросу о столице Рюрика продолжаются для замка Труворова с дружиною и для предосторож-
споры между сторонниками приоритета Новгорода и ности от новых его подданных могло быть достаточ-
Ладоги, то статус Белоозера и Изборска в контексте но и надежно…» (Болховитинов, 1830, с. 138–139).
Сказания как мест княжения младших братьев-варя- В документах XVI–XVII вв. место это называлось
гов традиционно в науке не оспаривается. Необходи- Старым городищем, или просто Городищем.
мо заметить, что конкуренция новгородской и ладож- Археологическое изучение Труворова городища
ской летописных версий не имеет прямой проекции эпизодически проводилось в 1924 г. (Б. Нерман, про-
на реальную историю этих двух городов. Точно так фессор Тартуского университета), 1946 г. (С. А. Та-
же и почётное место, отведённое в Сказании Избор- раканова), 1953 г. (Г. П. Гроздилов). С 1971 по 1992 г.
ску и Белоозеру, не свидетельствует буквально об их памятник планомерно и почти полностью раскопан
состоянии около 862 г. На фоне такого выдающегося экспедицией Института археологии АН СССР под
письменного свидетельства кажется удивительным руководством Валентина Васильевича Седова.
и подозрительным, что первое и следующее за ним Культурный слой Труворова городища не сохра-
(1233 г.) упоминания Изборска разделены громадным нил, в отличие от Новгорода и других синхронных
временным промежутком в 371 год. Скудость пись- памятников, остатков дерева (кроме обугленного).
менных источников, освещающих раннюю историю Значение древесины в археологии Древней Руси
русских городов, выдвигает в изучении этого периода многолико: наряду с непосредственным представ-
данные археологии на первый план. лением бытовой деревянной культуры и архитектур-
С древнейшим Изборском связывается извест- ных остатков, она способствует изучению страти-
ный археологический памятник – Труворово горо- графии и комплексов, даёт дендрохронологические
дище (рис. 1, 2) в посёлке Старый Изборск, в 30 км к даты, способные ощутимо улучшить датировку и
западу от Пскова. Название памятника восходит, ве- периодизацию памятников. Всех этих преимуществ
роятно, к трудам митрополита Евгения (Болховити- Изборск лишён. Другая особенность нижних слоев
нова), который, в бытность архиепископом Псков- Изборского городища – их плохая сохранность в ре-
ским, посетил Изборск в 1818 г. и подробнейшим зультате повреждения позднейшей строительной де-
образом обследовал его окрестности, опираясь на ятельностью. Поэтому потенциал археологической
сведения местных жителей. Задавшись целью опре- периодизации и датировки для Изборска также име-
делить место резиденции Трувора, владыка Евгений ет существенные ограничения. Они состоят в том,
предположил, что сперва тот сел княжить на правой что на основе материалов раскопок этого памятника
123
возможно осветить довольно протяжённые перио- ещё продолжала бытовать лепная керамика наряду с
ды, но не конкретный исторический момент, будь то ранними формами круговой (Седов, 2007, с. 50, 55).
время Рюрика и Трувора или любой другой короткий Строительство деревянной стены детинца датируется
отрезок в пределах IX–X вв. Следствием такого ха- относительно широкими рамками перехода от леп-
рактера источника является появление различных, ной керамики к круговой, поскольку в заполнении
зачастую кардинально противоречащих друг другу, частокольной канавки найдены фрагменты керами-
концепций ранней истории Изборска, которые бу- ки обеих групп, причём преобладает лепная (Седов,
дут рассмотрены в заключительной части очерка. 2007, с. 145–146). Получается, что после строитель-
Согласно выводам В. В. Седова, укреплённое ства детинца через какое-то время изменяется основ-
поселение на Труворовом городище в раннее время ная окраска культурного слоя, а несколько позднее
(VIII–X вв.) являлось центром округи и имело до окончательно исчезает из обихода лепная керамика.
городской («протогородской») характер. О фортификациях Изборска догородского пе-
Догородской период характеризуется материала- риода известно немного, поскольку они были по-
ми из нижних горизонтов культурного слоя тёмной вреждены в ходе позднейших перестроек. Остатки
окраски (серо-чёрной и бурой), в отличие от верхних древнейшего вала из глины зафиксированы на мысу
(серых по преимуществу). Помимо изменения харак- городища, а также на двух участках раскопок на-
тера слоя рубежными явлениями для разделения двух польного вала, в его подошвенной части (рис. 3: Б, В).
основных периодов стали строительство деревянного При возведении напольного вала делалась подрезка
детинца, выделившего мысовую часть поселения, и материка, заметная в профилях на обоих участках
смена лепной керамики на круговую. Полной одно- раскопок (рис. 4: 5, период 0). К следующему перио-
временности трёх перечисленных явлений не наблю- ду относятся руины укреплений из камня (местного
дается. С одной стороны, детинец синхронен верхне- известняка). В разрезе вала и рва с напольной сторо-
му уровню нижнего (тёмного) горизонта культурного ны (1983–1984 гг.) выявлены многочисленные гори-
слоя (Седов, 2007, с. 118). С другой – в начальный пе- зонты строительства укреплений, возобновлявшихся
риод формирования верхнего (серого) горизонта слоя здесь вплоть до начала XIV в. (Седов, 2007, рис. VI).
Рис. 2. Труворово городище.

Вид с северо-востока. Фото Г. Н. Лебедева
124
Н. В. Лопатин. Изборск
0 10 м
Рис. 3. Реконструкция плана фортификаций Изборска начальных периодов (горизонталь «+42» показывает
край площадки городища и поздний ров). Условные обозначения: А – контур каменного цоколя крепостной сте-
ны; Б – каменный цоколь в разрезе вала; В – остатки каменного цоколя (чёрная заливка) в раскопе на въезде;
Г – въездная дорога по дну рва; Д – второе направление въездной дороги; Е – канавки частоколов 3-го (?) стро-
ительного периода, в том числе частоколов стен детинца. Цифрами указаны номера строительных периодов
е
а б в г д
0 2м
е ж з и
Рис. 4. Профиль напольных укреплений Труворова городища начальных периодов.

Вид с запада (по: Седов, 2007, рис. VI, фрагмент). Расположение указано на рис. 3: Б.
Условные обозначения: а – серая глина, б – жёлтая глина, в – красная глина, г – зола, д – известняк,
е – валуны, ж – прослойка пепла, з – материк, и – номера строительных периодов
125
а б в г д е ж 0 1м
з и к л м н о
Рис. 5. Профиль 1–1’ через сооружения южного пилона ворот и въездную дорогу. Расположение указано
на рис. 6. Условные обозначения: а – известняк и щебень, б – валуны, в – обожжённые камни и щебень,
г – обугленное дерево, д – уголь, е – известь, ж – песок, з – глина, и – обожжённая глина, к – чёрный и
бурый слои, л – серый слой, м – светло-серый слой, н – материк, о – номера строительных периодов
Хотя однозначно определить, какой из горизонтов Существенные данные о ранних оборонитель-

соответствует периоду деревянного детинца в мы- ных сооружениях получены также на основе мате-
совой части, затруднительно, можно утверждать, риалов раскопа на участке въезда (раскопы 1986–
что ему предшествует не менее трёх или четырёх 1992 гг.; рис. 5; 6). Ворота были оформлены двумя
более ранних. Самый нижний горизонт – глиня- прямоугольными пилонами, облицовка которых
ный вал, который позднее был подрезан и укреплён сложена из известняковых блоков насухо. Вну-
каменными (известняковыми) кладками. Наиболее три проезда, вдоль обоих пилонов, расположены
интересен следующий горизонт, где сооружение глубокие канавы длиной чуть более 4 м, в которых
представляло собой платформу высотой 0,8 м, его крепились деревянные конструкции, включавшие
верхняя горизонтальная площадка шириной 4 м со- два массивных воротных столба (рис. 6, период 1).
стояла из плит известняка, плотно уложенных на Очевидно, эти конструкции были соединены в
ребро с наклоном поверх подстилающего массива клеть или простейшую проездную башню, на верх-
глины (рис. 4). Необычность такой вымостки остав- нем ярусе которой располагалась площадка, откуда
ляет открытым вопрос о её первоначальном облике. было удобно контролировать участок дороги перед
В. В. Седов считал, что это остатки завалившейся воротами (рис. 7). Пилоны, как и вышеописанный
вертикальной стены. Однако вряд ли столь высокая участок напольных укреплений, представляли со-
стена (4 м) могла при падении занять регулярное бой платформы (цоколь) высотой около 1 м. На их
горизонтальное положение и иметь такую высо- поверхности была установлена деревянная стена
кую плотность, хорошо выделявшую этот горизонт (рис. 7). Такая конструкция фортификаций восста-
в профиле и на фотографиях его расчистки (Седов, навливается исходя из технологии каменной кладки
2007, рис. 193–197)1. На поверхности платформы, (без связующего раствора), которая не обеспечива-
вероятно, стояла деревянная конструкция, следов ла возможности строительства отдельно стоящей
которой не сохранилось. прочной каменной стены. Кроме того, остатки об-
1
Благодарю за консультацию П. Г. Гайдукова, руково- угленного дерева были обнаружены на поверхности
дившего работами на этом раскопе. южного пилона периода 3.
126
е
0 1м
Рис. 6. Труворово городище. План сооружений въезда

начальных периодов. Расположение: рис. 3: В, Е.
Условные обозначения: а – ямы воротных столбов,
б – канавки от стен из вертикальных столбов,
в – камни (известняк), г – обугленное дерево,
д – номера строительных периодов,
е – реконструкция контуров каменных пилонов.
1–1’ – линия профиля
Рис. 7. Труворово городище. Реконструкция облика

укреплений в районе въездных ворот
(строительный период 1).
Рисунок Н. С. Сафроновой по эскизу автора
127
На следующем этапе, после ликвидации опор-

ных деревянных конструкций и сползания камен-
ной кладки внутрь канавы, пилоны дважды ремон-
тировались и восстанавливались приблизительно до
прежней высоты (рис. 5; 6, периоды 2 и 3). Вслед за
вторым ремонтом внутри проезда была уложена де-
ревянная мостовая, впоследствии сгоревшая. Выше
уровня мостовой впервые появляется и господству-
ет круговая керамика, в этом же слое присутствует
лепная керамика (10%). В забутовке каменных пи-
лонов (всех строительных периодов) найдено до-
вольно много керамики – исключительно лепной.
Хотя можно предполагать, что в забутовку попадал
культурный слой более раннего времени (в частно-
сти, выкопанный при прокладке канавок), полное
отсутствие здесь фрагментов круговой керамики всё
же свидетельствует в пользу отнесения этого строи-
тельства ко времени господства лепной посуды.
Оба ремонта южного пилона обеспечены ра-
диоуглеродными датами (рис. 8, определения вы-
полнены в лаборатории ИИМК РАН). Для первого
ремонта (даты 1–5) наиболее статистически вероят-
ная калиброванная дата – 960–1030 гг. н. э. (даты по
фрагментам брёвен из кладки стены). Наиболее ве-
роятной статистически датой из всей серии являет-
ся та, у которой среднеквадратическое отклонение
наименьшее – ЛЕ-4859. Время сгоревшей мосто-
вой (второй ремонт – даты 6–9) приходится на так
называемое плато калибровочной кривой, то есть
участок её колебаний около горизонтали (рис. 9).
Потому калиброванные даты выражены длинными
Рис. 8. Радиоуглеродные даты второго (1–5) и интервалами. Однако предпочтительно отнести всю
третьего (6–9) строительных периодов сооружений серию из четырёх дат к начальной части этого ин-
въезда. Калибровка: OxCal v.3.9. Красными линиями тервала – около 990–1050 гг., поскольку одна из дат
выделен вероятный временной интервал (ЛЕ-4855) частично захватывает отрезок до начала
второго периода, синими – третьего плато и она же имеет наибольшую статистическую
вероятность.
Когда же в Изборске происходила смена леп-
ной керамики на круговую? Формы последней, со-
бранные в слое, отложившемся после строительства
мостовой, делятся на преобладающие «эсовидные»
(в виде латинской буквы S, рис. 10: 4–9) и сосуды с
цилиндрическим горлом (рис. 10: 10; 11: 1, 3). К на-
стоящему времени подобные формы хорошо из-
учены и датированы. В Пскове, Новгороде и других
памятниках Северо-Запада они относятся к первой
половине XI в. (Горюнова, 2005, с. 85, 98, 118). Более
поздним признаком является упрощённая и менее
рельефная орнаментация; среди «эсовидных» форм
более поздними являются те, у которых более раз-
вита моделировка края (рис. 10: 6, 9; 11: 2). Следо-
вательно, хронология керамики также требует ис-
ключения поздней части интервала даты мостовой.
При этом вряд ли следует абсолютный возраст де-
ревянной мостовой отождествлять с временем по-
Рис. 9. Плато калибровочной кривой (А) и явления круговой керамики в Изборске в целом. В
его влияние на интервал даты ЛЕ-4857 коллекции городища (на других участках) выявлены
128
1
7
2
8
3
9
0 5 cм 6 10
Рис. 10. Ранние формы круговой керамики Изборска
2 3
4 0 3 cм 5 6
Рис. 11. Круговая (1–3) и лепная (4–6) керамика Изборска. Музей-заповедник «Изборск». Фото И. С. Торопова
129
– –
– –
0 3 cм 2
Рис. 12. Ранние литейные формочки Труворова городища. Известняк. Музей-заповедник «Изборск»
1 2
0 3 cм
Рис. 13. Роговые гребни-подвески. Музей-заповедник «Изборск»

Фото И. С. Торопова
130
архаичные экземпляры, которые можно датировать Этот же круг памятников (Псков, Ладога, Кам-
концом X – началом XI в. (рис. 10: 7, 8). Среди них но, Рыуге и др.) объединяется находками костяных
есть отдельные фрагменты «предкруговой и при- гребней-подвесок VIII–X вв. разнообразных форм
митивно-круговой» керамики (рис. 10: 1–3), по- (рис. 13). Известны такие гребни и в других местах
явление которой в Пскове С. В. Белецкий относит ранней Руси, связанных с финно-угорским культур-
к IX в. (Белецкий, 1996 б, с. 58). Однако на основе ным миром.
современной системы хронологии раннекруговой Блоковидные кресала (или огнива) в закрытых
керамики Северо-Запада начало бытования этих комплексах погребений встречаются не позднее
типов сдвигается в направлении середины X в. (Го- VII в., а эпизодические находки в слоях древнерус-
рюнова, 2005, с. 114). ских городов обычно относят на счёт вторичного
Первоначальное строительство крепостных со- использования (Михайлова, 2012). Попадание их в
оружений с применением камня, таким образом, верхние горизонты слоя, несомненно, вторичное,
должно быть отнесено ко времени ранее конца X в. однако представленность этой категории в Избор-
Представленные материалы свидетельствуют о преем- ске хорошей серией (не менее 5) свидетельствует о
ственности в строительстве укреплений догородского том, что в ранний период они были здесь употреби-
и городского периодов. Хронология этого рубежа мо- тельными в быту (рис. 14: 1, 2).
жет быть определена в виде относительно протяжён- Несколькими экземплярами в изборской кол-
ного периода второй половины X – начала XI в. лекции представлены небольшие серпы с отогну-
Догородской период Изборска характеризуется той под прямым углом пяткой (рис. 14: 3, 4), по
довольно разнообразным набором предметов, из способу крепления к рукояти относящиеся к груп-
которого рассмотрим лишь некоторые категории пе II по Р. С. Минасяну. Подобно косам-горбушам,
и типы. Подробный их обзор сделан в монографии эти орудия имели длинную деревянную рукоять с
В. В. Седова «Изборск в раннем Средневековье» изгибом-коленом. Клиновидная форма рабочей
(Седов, 2007, с. 84–117).
На Труворовом городище найдено восемь куфи-
ческих дирхемов конца VIII – X в. и западноевропей-
ский денарий конца X – начала XI в. Шесть дирхемов
относятся к периоду обращения до 870-х гг., а два – к
X в. (Гайдуков, Фомин, 1986, с. 102–105).
В изборской коллекции многочисленны литей-
ные формочки из известняка, относящиеся, судя по
типам отливавшихся в них вещей, к разным гори-
зонтам слоя Труворова городища. Ранний комплекс
формочек (рис. 12) определяется благодаря работам
О. А. Щегловой, в которых сделано обобщение на- – –
шивных украшений из низкотемпературных (свин-
цово-оловянистых) сплавов (Щеглова, 2009). К ним 1 2
относятся: трапециевидные подвески с головкой-ко-
лечком, прямоугольные с шариками по углам, кру-
глые нашивки с крестообразным орнаментом и со
штрихами по краю, веретенообразные колодочки с
кольцами, цепедержатели из соединённых в ряд по-
луколечек. Этот комплекс украшений известен в ос-
новном по формочкам для отливки, поскольку сами
изделия химически нестойки и сохраняются редко.
По находкам таких формочек «типа Бернашёвка–
Камно» Изборское городище входит в круг памятни- – –
ков Северо-Запада (Камно, Рыуге, Псков, Ладога и 0 3 cм
др.), где в VIII–IX вв. произошло возрождение моды
на подобные украшения, выработанные в пражской
культуре ранних славян на рубеже VI–VII вв. (наи- 3 4
более характерный комплекс – Бернашёвка на Дне-
стре). К комплексу литейных формочек примыкает
матрица из известняка для тиснения квадратной
бляшки из тонкого металла с последующим заполне- Рис. 14. Кварцитовые блоковидные кресала (1, 2)
нием изделия низкотемпературным сплавом (Седов, и железные серпы (3, 4).
2007, рис. 257:3; Щеглова, 2004, с. 269). Музей-заповедник «Изборск». Фото И. С. Торопова
131
части (рис. 14: 4) сближает их, с другой стороны, с ный компонент хозяйственно-бытового комплек-
серповидными ножами раннего железного века. са, который лишь позднее сменился классическим
В позднем (древнерусском) слое найден также серп древнерусским набором.
группы IА с прямым черенком и смещённой к носу К данным бытовым предметам примыкает се-
дугой клинка (Седов, 2007, рис. 325: 3). Все эти жат- рия вещей, характерных, как и блоковидные огнива,
венные орудия принадлежат к архаичным формам, для культуры псковских длинных курганов (КПДК):
предшествовавшим распространению в лесной зоне пинцеты с расширенными лопастями, железные пря-
в древнерусское время серпов группы VI с высо- моугольные пряжки с вогнутыми сторонами, глиня-
кой дугой клинка и отогнутым черенком. Считает- ные биконические пряслица, пластинчатый браслет
ся, что смена типов серпов происходила начиная с с продольным ребром, литая бронзовая пуговица и
VIII в. н. э., но в периферийных районах архаичные формочка для её отливки, привеска-колокольчик
формы продолжали бытовать вплоть до XI–XIII вв. латгальского типа. Такие предметы в сочетании с ве-
(Минасян, 1978, с. 76–85). щами древнерусского облика характеризуют памят-
Указанные типы кресал и серпов являют собой ники финального этапа КПДК (IX – первая половина
сходство с точки зрения культурно-хронологиче- XI в.), известные в пределах периферии Новгород-
ской атрибуции: все они относятся к архаичным ской земли (Михайлова, 2006, с. 112–115). Возможно,
культурным традициям, общепринятые верхние Изборск и являлся одним из важнейших памятников
даты бытования которых тяготеют к третьей чет- этого ряда. Поздним памятником культуры псковских
верти I тыс. н. э. Тем не менее параллельная встре- длинных курганов считал Изборск и В. В. Седов (Се-
чаемость в нижнем горизонте Изборска склоняет к дов, 2007, с. 35). В этой связи большой интерес пред-
выводу о неслучайности их присутствия в раннем ставляет сопоставление лепной керамики КПДК и
древнерусском контексте. Вероятно, и блоковидные Изборска. На первый взгляд, два керамических ком-
огнива в раннем Изборске – не результат вторично- плекса представляют разительное различие: сосуды
го использования найденных «антиков», а органич- из погребений КПДК в регионе Псковско-Чудско-
4 5 7
0 5 cм
Рис. 15. Лепная керамика Изборска
132
го озера приземисты, широкодонны, почти лишены конкретного о населении Псковской земли в контек-
профилировки, иногда имеют ребро-валик. Все эти сте расселения славянских племён. Данное «упуще-
признаки не свойственны керамике Изборска. ние» пытались восполнить позднейшие авторы, на-
Лепная керамика, характерная для догород- чиная с составителя Архангелогородского летописца
ского периода Изборска (рис. 11: 4–6; 15), делится XVI в. и включая многих историков XVIII – XX вв.
на несколько типов, связанных между собой пере- Основной отправной точкой этих изысканий было
ходными формами. Для этой большой однородной Сказание о призвании варягов, где названы, с одной
стилистической группы характерны грубая выдел- стороны, пригласившие варягов племена, а с дру-
ка, высокое расположение наибольшего расшире- гой – города как места княжения. Проводя паралле-
ния тулова сосудов, заметная профилированность ли (не очевидные, однако, из самого текста) между
верхней части, единичность случаев орнаментации. двумя списками, интерпретаторы получали, в част-
Преобладают горшки с закруглённым (плавным) ности, пару «кривичи – Изборск», которая широко
плечом, среди которых можно наблюдать экзем- распространилась в научной литературе.
пляры с относительно закрытым (рис. 15: 3, 7) или Обычно считается, что этнические традиции
раскрытым (рис. 15: 4) верхом. Меньшим количе- проявляются в элементах материальной культу-
ством представлены сосуды с ребристым плечом, ры – формах лепной керамики, металлических
сопоставимые с вариантами керамики «ладожского женских украшений, остатках домостроительства.
типа» (рис. 15: 5). Ребро некоторых из них скругле- Все эти категории материалов в той или иной сте-
но (рис. 15: 3), занимает среднюю позицию между пени представлены в раннем горизонте Изборска.
плавными и ребристыми перегибами. Реконстру- Выше уже упоминалось, что наиболее значитель-
ированные целые экземпляры имеют относитель- ная группа лепной керамики Изборска находит
но узкие днища, несмотря на разницу абсолютных наилучшие аналогии в глиняной посуде коренных
размеров и высоты. Инородными в наборе кера- кривичских земель в Полоцком Подвинье и Смо-
мики являются немногочисленные слабопрофи- ленском Поднепровье. На то же самое направление
лированные сосуды (рис. 15: 6) и лощёные чаши связей указывают две находки специфических кри-
(рис. 11: 4; 15: 1, 2). Последние встречаются в не- вичских височных колец – серповидных с ребром
большом количестве на многих памятниках Севе- (рис. 16: 2, 3). Серия проволочных височных колец
ро-Запада и связываются своим происхождением с завитком имеет аналогии в разных регионах сла-
с древностями прибалтийских финнов (Плохов, вянского мира, а одно из них, с надетой обойми-
2002, с. 152). Преобладающая в Изборске группа цей (рис. 16: 1), указывает на связь с периферий-
керамики с закруглённым плечом находит прямые ным регионом Новгородской земли в верховьях
аналогии в материалах из городов, сельских поселе- Луги и Плюссы (Михайлова, 2006, с. 116). Многие
ний и курганов многих регионов Древней Руси ран- предметы из цветных металлов находят паралле-
него периода (VIII–XI вв.), в том числе смоленско- ли в землях различных балтских и прибалтийско-
полоцких длинных курганов (Шмидт, 1963, с. 184, финских племен – жемайтов, земгалов, латгалов,
рис. 4), городских слоев Лукомля и Витебска (груп- куршей, эстов: булавки с конусообразной голов-
па 1, вариант 1) (Еремеев, Штыхов, 2007, с. 112). кой (рис. 16: 7), с плоской треугольной головкой
В то же время лепную керамику, подобную из- (рис. 16: 6), с треугольным навершием и двумя гри-
борской, находят на поселениях КПДК: городищах бовидными головками (рис. 16: 9), с крестовидной
Псковское и Сторожинец, селище Лезги (Белецкий, головкой (рис. 16: 8); привеска в виде кленового
1996 б, рис. 22: 5–10; 40: 1–8; Попов, 1989, рис. 2: семени (рис. 16: 4). Отдельные вещи имеют парал-
8–18). Однако эти поселения до сих пор исследова- лели в скандинавских странах: равноплечая фибула
ны незначительно. Известны подобные керамиче- (рис. 16: 5), трёхслойный роговой гребень типа 1 в
ские формы и в погребениях КПДК, но удалённых по О. И. Давидан (Седов, 2007, рис. 83). Последнее
от Изборска (Лопатин, 2009, с. 33). Таким образом, направление связей в целом для Изборска нехарак-
правомерно предположить, что в керамике КПДК терно (Седов, 1986). Ланцетовидные наконечники
на позднем этапе изживаются архаичные формы, стрел (рис. 17: 1, 4) и копий широко использовались
а преобладающими становятся те, которые близки варягами, однако не являются специфически скан-
посуде целого ряда регионов ранней Руси. В целом, динавскими предметами, а характерны для северо-
с некоторыми оговорками, сравнение керамики европейского вооружения в целом. К этому же ком-
подтверждает тезис о возникновении Изборска на плексу принадлежит деталь меча (перекрестие или
основе КПДК. основание навершия), скорее всего, относящаяся к
Одним из загадочных вопросов истории ранне- типу B по Я. Петерсену – VIII–IX вв. (Седов, 2007,
го Изборска является этническая (или «племенная») рис. 192: 11; Кирпичников, 1966, с. 19, 25).
принадлежность его жителей. Этот вопрос в значи- В Изборске найдено выдающегося уровня изде-
тельной мере относится также к псковичам, посколь- лие – конские удила типа Iв по А. Н. Кирпичнико-
ку древнейшие русские летописи не сообщают ничего ву – с восьмёркообразными окончаниями грызел и
133
0 3 cм
6 7 8
Рис. 16. Бронзовые женские украшения из Изборска. Музей-заповедник «Изборск». Фото И. С. Торопова
134
роговыми псалиями (рис. 18). По мнению В. В. Се-

дова, декор псалиев несёт скандинавские черты,
хотя и выполнен нечётко (Седов, 2007, с. 109). Кон-
струкция удил этого типа восходит к степным об-
разцам, но известна в разных регионах Восточной
Европы. Точно такие же удила найдены в погребе-
нии знатного дружинника в кургане № 100 Тимерё-
ва, датированном концом X в. (Недошивина, 1991,
с. 171–173, рис. 5: 2). Правда, от псалиев здесь со-
хранились лишь железные скобы.
Для характеристики домостроительства раннего
Изборска в основном могут быть привлечены остат-
ки отопительных устройств. Данных о планиров-
ке жилищ немного – они представлены остатками
сгоревших срубных стен, фрагментами каменных и
глиняных вымосток. Преобладают жилища «севе-
ро-восточнославянского» типа – наземные срубные
площадью около 16 кв. м, с печью-каменкой в углу,
реже с глиняной печью. Часть печей сооружена из
глины и камня. Такое сочетание характерно вообще
для лесной зоны в X–XI вв. (Раппопорт, 1975 а, с. 128),
в частности, для Новгорода. Но варианты традиций
1 2 3 4 изготовления печей одновременно из двух материа-
лов и их происхождение изучены ещё недостаточно.
0 3 cм
Рис. 17. Наконечники стрел. Железо.

Музей-заповедник «Изборск». Фото И. С. Торопова
0 3 cм
Рис. 18. Железные удила с роговыми псалиями. Музей-заповедник «Изборск». Фото И. С. Торопова
135
В меньшем количестве в нижнем горизонте Го- 2003, рис. 2). Посады Изборска начинают развивать-
родища имелись жилища с открытыми очагами, за- ся только со времени появления круговой керамики
нимавшими серединное положение, а также с гли- XI в. Их площадь в это время не изучена, но ясно,
няными полами. Эти черты указывают на связи с что они значительно уступали псковским, занимав-
«дославянскими» древностями раннего железного шим более 12 га (Степанов, 2003, рис. 3).
века лесной полосы (Седов, 2007, с. 72). Археологические раскопки, прояснив многие
Вышеуказанные элементы культуры Изборска с вопросы ранней истории Изборска, оставили от-
этнической окраской (славянской, балтской, фин- крытыми и обострили некоторые из них. Результаты
ской) нельзя считать прямым указанием на этни- раскопок не дали прямого подтверждения сюжету о
ческую принадлежность их владельцев. Сходные, а Труворе. Автор раскопок пришёл к выводу, что куль-
подчас и идентичные вещи находят в Новгороде и турный слой Изборска не содержит заметных следов
других древнерусских центрах. Эти признаки указы- присутствия варягов (Седов, 1986, с. 180).
вают на разнообразие тех традиций, из которых сло- В том же 1986 г. была опубликована статья
жилась культура Руси, и в том числе Новгородской Д. А. Мачинского, поставившая под сомнение пра-
земли (Покровская, 1999, с. 64). Разнородным в этой вомерность самого отождествления Труворова горо-
ситуации мог быть набор вещей не только города в дища с Изборском Сказания: «То городище, которое
целом, но и его отдельного жителя. ныне отождествляется с древним Изборском, нахо-
Хотя кривичский этнос в Изборске, вероятно, дится не в бассейне Великой, а у истоков ничтож-
присутствовал, нельзя считать древних изборян ис- ной речушки, впадающей в Псковское озеро. Труд-
ключительно кривичами. Г. С. Лебедев аргументи- но предположить, что центр, где осели варяго-русы
рованно оспорил правомерность самого понятия (Трувор), находился в стороне от важных водных
«псковских кривичей» и предложил включить на- путей…» (Мачинский, 1986, с. 20–21). Принимая
селение Псковщины в состав словен новгородских на веру сведения Сказания, Д. А. Мачинский сде-
(Булкин, Дубов, Лебедев, 1978, с. 85). Плодотворное лал вывод о необходимости поиска Изборска 862 г.
замечание в этой связи сделано А. А. Горским: общ- в другом месте. Развивая эту идею, С. В. Белецкий
ность словен, вероятно, не была гомогенной, но сло- создал весьма оригинальную концепцию, вклю-
жилась из нескольких группировок, а разные язы- чающую идеи запустения Изборского городища с
ковые особенности древненовгородского диалекта, конца IX по начало XI в., локализации летописного
изученного А. А. Зализняком на материале текстов Изборска 862 г. (Исуборга) на Псковском городище,
берестяных грамот, связаны с составными частями разгрома этого раннегородского образования в на-
словенской общности (Горский, 2004, с. 34). При чале XI в. (Ярославом Мудрым) и ухода части на-
таком подходе становится неуместной жёсткая аль- селения в нынешний Изборск с соответствующим
тернатива из области этнических интерпретаций – переносом и самого названия (Белецкий, 1996 б).
«кривичи или словене». В словенскую общность, Оставляя без комментария рассуждения о передви-
возможно, входили жители окраин Новгородской жении имени Изборска, обратимся более подробно
земли и в первую очередь носители культуры псков- к предполагаемому запустению Изборского городи-
ских длинных курганов финального этапа. Острота ща в период ранней Руси.
дискуссии об этносе носителей КПДК (славянском Оспаривая концепцию В. В. Седова о непре-
или дославянском) может быть сглажена на основе рывном развитии Изборска от племенного центра
предположения о существовании в Новгородской одной из групп кривичей до древнерусского города,
земле времени ранней Руси разных по происхожде- С. В. Белецкий и Ю. М. Лесман изложили аргумента-
нию группировок славян, в том числе архаичных по цию точки зрения о том, что в материалах Труворо-
культуре и языку. ва городища «угадывается хронологическая лакуна,
Соседство с Псковом неизбежно порождает во- соответствующая X в. (с возможными выходами в
прос об историческом соотношении двух городов. какие-то части IX и XI столетий)» (Белецкий, Лес-
Многие историки, следуя за летописью, полагали, ман, 2005, с. 572). Подвергнув критике методику рас-
что Изборск древнее Пскова и лишь со временем копок В. В. Седовым Труворова городища по пластам,
утратил превосходство, которое перешло к Пско- а также его вещеведческие изыскания и датировки,
ву при княгине Ольге. Археологические материалы они утверждают, что в коллекции раскопок нет осо-
показали, что это не так. Предыстория Псковского бых типов керамики и вещей, наиболее отчётливо
городища заметно глубже, чем Изборского. Хотя указывающих на X в. в городах Северо-Запада Руси.
планировка Пскова X в. с трудом поддаётся рекон- Следует указать, однако, на ряд слабых мест в
струкции, известно, что его детинец (кром) уже тог- источниковедении и выводах этих авторов. Выбор-
да превосходил Труворово городище по площади, а ка керамики в исследовании С. В. Белецкого, хотя и
с учётом неукреплённого посада лепная керамика довольно велика, но ограничивается материалами
распространена на площади около 4 га (в 5 раз боль- раскопов 1971–1973 гг., расположенных компактно.
ше, чем в Изборске) (Белецкий, 1980; Степанов, Несмотря на то, что автор знакомился с коллекциями
136
других лет (Белецкий, Лесман, 2005, с. 523), участки в контексте позднего этапа культуры псковских длин-
с наиболее хорошо стратифицированными отло- ных курганов архаичные вещи доживают до древне-
жениями (участок 31 – 1977 г., 32 – 1978 г., 47, 48 – русского времени.
1981 г., 52 – 1982 г., разрезы вала и рва 1983–1984 и Изучение вещевой коллекции, а также целого ряда
1986–1991 гг.) остались за пределами его внимания. других вопросов археологии Изборска нужно продол-
С. В. Белецкий считает, что в Изборске нет целого жать. В этом ряду и вопрос о лакунах в материалах, со-
ряда керамических групп, распространённых в Пско- ответствующих снижениям интенсивности городской
ве в X в., – «предкруговой», «примитивно-круговой» жизни и даже её временным затуханиям, должен сто-
и ранних типов «богато орнаментированной». Выше ять на повестке дня. Однако такие затухания не обя-
уже было указано, что отдельные экземпляры та- зательно равнозначны нарушениям преемственности
кой керамики в изборской коллекции присутствуют городской жизни. В настоящее время идею о продол-
(рис. 10: 1–3, 7, 8). Кроме того, по оценке В. М. Го- жительной хронологической лакуне в материалах Из-
рюновой, сопоставившей наборы раннекруговой борска, приходящейся на X столетие, нельзя считать
керамики X в. из основных центров Северо-Запада обоснованной. В то же время определённая В. В. Се-
Руси, все эти группы в Пскове крайне малочисленны довым датировка нижнего слоя Изборского городища
(Горюнова, 2005, с. 115). Поэтому, не обсуждая здесь VIII–X вв. должна пониматься, скорее всего, как ши-
собственно псковскую проблематику, подчеркну не- рокие хронологические рамки. На участках, где слой с
корректность прямой экстраполяции этой части кера- лепной керамикой сохранился хорошо, его мощность
мической шкалы Пскова на другие памятники, даже не превышает 0,4–0,5 м. В составе лепной керамики
близкие территориально, в том числе Изборск. Не- намечены разновременные группы, но стратиграфи-
понятно, почему данные Н. В. Лопатина о доживании чески они не выделяются (Седов, 2007, с. 78). Всё это
лепной керамики в Изборске до середины XI в. наря- вряд ли может соответствовать непрерывному и ин-
ду с круговой (Лопатин, 2002, с. 50) воспринимаются тенсивному функционированию поселения на про-
как вывод о её безраздельном господстве (Белецкий, тяжении трёх столетий.
Лесман, 2005, с. 572). С. В. Белецкий особо подчёрки- Нельзя не заметить, что изыскания об избор-
вает, что «материалы раскопок Труворова городища ской лакуне X в. тесно связаны с идеей опровер-
не дают надёжных свидетельств в пользу доживания жения локализации Изборска 862 г. на Труворовом
в быту жителей поселения лепной керамики вплоть городище. Однако сомнения в правомерности бук-
до распространения керамики круговой» (Белецкий, вального понимания летописного рассказа должны
Лесман, 2005, с. 533). Здесь нет возможности анали- привести исследователя Варяжского сказания и на
зировать случаи совместного нахождения лепной и иной путь поисков: объяснение сюжету об Избор-
ранней круговой керамики в Изборске, тем более что ске следует поискать не в другом месте, а в другом
все эти комплексы не являются строго закрытыми и времени. Расположение Изборска в стороне от важ-
поэтому абсолютных доказательств не дают. Важно ных транзитных водных путей с лихвой компенси-
отметить, что косвенных свидетельств пересечения руется его ключевой (пограничной) позицией на су-
периодов бытования двух групп керамики довольно хопутной дороге из Новгорода через Псков в земли
много. Важнейшими из них являются датировки обе- эстов (чуди) и далее на Балтику. Предполагается,
их групп, а также стратиграфия сооружений въезда, что по крайней мере на псковско-изборском участ-
воспроизводившихся по одному и тому же плану с ке она функционировала уже в X в. (Александров,
X в. (или ранее) до XIII в. Скорее всего, период со- 2009), далее к западу ее направление документиру-
существования лепной и ранних типов круговой ке- ется не ранее XI в. (Валк, 2009, с. 96–97). Когда же
рамики в Изборске не был продолжительным, а куль- эта дорога стала особенно важной?
турный слой этого времени в основном перемешан Обращение к летописным известиям показыва-
при позднейшей строительной деятельности. ет, что в XI – начале XIII в. походы на чудь были од-
На основе корректировки дат многих предметов, ной из важных целей внешней политики Новгорода.
отнесённых В. В. Седовым к нижнему горизонту па- Начало этим походам положил князь Ярослав Вла-
мятника, Ю. М. Лесман поддержал вывод о хроноло- димирович в 1030 г. Представляется, что декларация
гическом разрыве, приходящемся на X в. Заметим, об Изборске как западном пограничном пункте в
что из 165 перечисленных им дат 92 надёжно или наибольшей мере соответствует не «Руси Рюрика»,
предположительно захватывают X в. (Белецкий, Лес- а началу новгородского княжения Ярослава (около
ман, 2005, рис. 25), однако предпочтение автор отда- 1014 г.), когда для обоснования политических при-
ёт всякий раз более ранней или более поздней части тязаний князя на повышение самостоятельности
интервала. При этом не учитывается, что в хроно Новгородской земли потребовался манифест, отсы-
логических разработках по археологии Древней Руси лающий к территориальным правам предков. В ран-
и соседних стран не так много хорошо обоснованных ний период Изборск, хотя и был заметным центром
дат вещей X в., которые не выходили бы за его преде- округи, не обнаруживает признаков одной из столиц
лы в ту или иную сторону. Не учитывается также, что призванного на княжение варяжского клана.
137
Рис. 1. Псковское городище. Вид с северо-запада
138
Е. А. Яковлева, Е. В. Салмина, Э. В. Королева
Псков
«А о Плескове граде не обретается воспомянуто, историки, касаясь судеб Пскова, в вопросе об осно-
от кого создан бысть и которыми людьми только уве- вании его – одни (Гизель, Щербатов, Ломоносов,
дехом, яко был уже в то время, как наехали князи Рю- Полевой и П. Е. Забелин) придерживаются летопи-
рик з братьею из Варяг в Словене княжити…». Этот си, а другие (Татищев, Глинка, Хилков, Ильинский
комментарий, вставленный летописцем XVII века в и особенно митрополит Евгений) буквально при-
известие о событиях лета 6370 (862 г.) 3-й Псковской нимают сказание Степенной книги и, считая Псков
летописи, и сегодня не потерял своей актуальности. основанным св. Ольгой, полагают, что до прихода ея
Несмотря на значительный объём информации, на берега р. Великой Пскова не существовало» (Уша-
накопленный в ходе многолетних археологических ков, 1901, с. 324).
изысканий, проблема «начала Пскова» до сих пор не Наиболее яркая версия происхождения Пскова
в полной мере прояснена. была предложена тем же автором. По его мнению,
Современная дискуссия о раннем Пскове по- Псков возник в результате слияния существовавших
рождает всё новые вопросы, среди которых выделя- первоначально поселений в устье р. Мирожи и на
ются «ключевые» для понимания процесса развития территории так называемого Городца с основанным
древнерусского города. Когда появилось поселение, Ольгой градом на месте Крома. Интересно, что не-
известное русским летописям как Псков, и как оно большой скалистый Кремлёвский мыс и «низмен-
превратилось в город? Прослеживается ли преем- ный болотистый» правый берег р. Великой исследо-
ственность в развитии города, или его существова- ватель считал неудобными для поселения.
ние на различных этапах связано с разным населе- Как писал Ф. А. Ушаков, допустимо, что не было
нием? Какова на самом деле роль княгини Ольги в до святой Ольги Пскова как города, но, несомнен-
становлении Пскова, и какое место занимал Псков в но, Псковская земля встретила княгиню не «пустым
складывающемся государстве Русь? местом», а торговым, богатым, многолюдным посе-
лением, способным без особых усилий быть превра-
* * * щённым в крепкий город (Ушаков, 1901, с. 327–337).
Первое упоминание о Пскове в Повести времен- В. Г. Васильченко высказал предположение о
ных лет содержится в статье «...лето 6411» (903/904 г. возвышении Пскова в связи с деятельностью князя
по мартовскому стилю). В ней повествуется о том, Олега после захвата Киева в 882 г., начавшего «го-
что Олег привёл Игорю жену «от Пьскова (Плеско- роды ставити и устави дани словеном, кривичем и
ва) именем Ольгу» (ПВЛ, 1950, с. 23; ПСРЛ, 1908. мери…» (Васильченко, 1903).
стб. 20, 21). Все попытки установить абсолютную дату начала
Дискуссию, возникшую среди историков XVIII– Пскова оставались безуспешными (Иваницкий, 1856;
XIX вв. из-за противоречий между летописными Васильченко, 1903; Серебрянский, 1907), а в 1907 г.,
данными и текстом Жития св. Ольги из Степенной после десятилетий обсуждения вопроса, о времени и
книги XVI в., где Ольга названа основательницей месте возникновения Пскова пессимистично выска-
города, Ф. А. Ушаков описывал так: «…последующие зался преподаватель Псковской духовной семинарии
139
Н. И. Серебрянский: «Нам кажется, что при недо- Важнейшим результатом археологических работ
статке письменных свидетельств и почти полном стало определение места первоначального Пскова.
отсутствии археологических данных все новые ис- По мнению большинства исследователей, впервые
следования этого очень старого вопроса не принесут высказанному Н. Н. Чернягиным, город возник на
существенной пользы для науки» (Серебрянский, возвышенном мысу при впадении р. Псковы в р. Ве-
1907, с. 24). ликую, в северной части средневекового Крома, из-
Первые научные изыскания в древнейшей части вестной в научной литературе как «Псковское горо-
города, на территории Крома, прошли в 1930 г. под ру- дище» задолго до первого упоминания в летописях.
ководством ленинградского археолога К. К. Романо- Именно оно было предшественником ныне суще-
ва. Раскопки проходили в наиболее перспективном, ствующего города, а потому стало основным объек-
на взгляд исследователя, месте: на Псковском горо- том дискуссии о раннем Пскове. Вывод Н. Н. Черня-
дище, на участке северо-восточной стены Кремля. гина поддержала С. А. Тараканова, которая считала,
С 1936 г. Н. Н. Чернягин продолжал раскопки на тер- что поселение было основано славянами-кривичами
ритории Крома, но их завершению помешала война. ещё в первых веках нашей эры и с тех пор развива-
В результате этих изысканий были определены лось непрерывно (Тараканова, 1956).
основные характеристики культурного слоя в Крем- Важным этапом на пути археологического изуче-
ле, установлена непрерывность освоения изученной ния древнего Пскова стало создание в 1983 г. Псков-
территории, начиная с «отдалённой древности» (VI– ской объединённой археологической экспедиции
VIII вв. н. э.) (Чернягин, 1937, с. 328), отмечалось и Института археологии РАН и Псковского музея-за-
наличие слоёв IХ–X вв. (Романов, 1930). Н. Н. Чер- поведника под руководством В. В. Седова. Экспеди-
нягин указал на сходство грубой лепной керамики ция позволила объединить и мобилизовать научные
из нижнего слоя городища с сосудами, найденными и технические ресурсы, организовать системную на-
в длинных курганах, в частности, в районе Пскова, учную обработку археологических материалов.
а также в сопках по Волхову. Довоенные раскопки Одним из основных объектов работы экспеди-
определили как приоритетную для поиска следов ции явились масштабные раскопки у здания педа-
первоначального поселения территорию Псковско- гогического института и на ул. Ленина (с 1968 по
го городища. 1991 г.). Здесь, в древнейшей части Среднего города,
Наиболее масштабные (площадью около была исследована территория площадью 9268 кв. м.
1800 кв. м) раскопки в Кремле были проведены Важным для понимания ранней истории Пскова
С. А. Таракановой в 1946–1949 годах. И. К. Лабутина, стало открытие городского некрополя и языческого
отмечая значение этих работ, обратила внимание на святилища (Лабутина, 1996, с. 13, 31), а также следов
появление в 1950-х годах в учебнике «Основы архео- селитебного освоения территории конца X – начала
логии» специальных разделов, посвящённых Пскову XI в. (Плоткин, 1996, с. 166) за пределами Кремля.
(Лабутина, 2001, с. 8). На рубеже 1970–1980-х гг. на основе повторного
Целенаправленные исследования городского обращения к материалам раскопок С. А. Таракано-
ядра Пскова с 1954 г. велись экспедицией Государ- вой формулируются две основные версии происхож-
ственного Эрмитажа. Первая научная программа ис- дения древнего Пскова. К. М. Плоткин предложил
следований, в задачи которой входила реконструк- новую систему аргументов в защиту традиционной
ция формирования территории средневекового версии происхождения Пскова из племенного цен-
города, была разработана и начала осуществляться тра «догородской поры» (Плоткин, 1980), С. В. Бе-
Г. П. Гроздиловым (Белецкий, 1991, с. 1–9). лецкий, отрицая линейность и преемственность
Раскопки 1972–1974 и 1977–1978 гг. показали, процесса возникновения и развития средневекового
что, в отличие от северной части Крома, древнейшие города, подчёркивал значение миграционных и по-
отложения на остальной его территории характери- литических процессов, которые повлекли за собой
зуются хорошей сохранностью органики, в том чис- несколько смен населения Псковского городища
ле – дерева, пригодного для проведения дендрохро- (Белецкий, 1980; 1981 и др.). По мнению большин-
нологических исследований (Белецкий, 1991, с. 3). ства исследователей раннего Пскова, X в. – это пери-
Многочисленные полевые исследования под ру- од коренных изменений в социальной топографии
ководством К. К. Романова, Н. Н. Чернягина, С. А. Та- города. На рубеже IX–X вв. или несколько позд-
ракановой, Г. П. Гроздилова, И. К. Лабутиной (Голуно- нее Псковское городище преобразуется в детинец.
вой), В. Д. Белецкого и С. В. Белецкого, А. И. Хамцова, К югу от него формируется неукреплённый посад
Н. С. Шеляпиной, М. Х. Алешковского и других были и появляется курганный некрополь. Не исключена
проведены во второй трети – конце ХХ в. в Кремле, возможность существования в черте города других
Довмонтовом городе и древнейших частях псковско- ранних поселений кроме Псковского городища, в
го посада. Материалы раскопочных работ активно частности, Городца.
использовались в обобщающих работах В. В. Седова, Новый виток дискуссии пришёлся на 1990-е гг.
статьях К. М. Плоткина и других авторов. По мнению К. М. Плоткина, «Плесков-Псков» яв-
140
Е. А. Яковлева, Е. В. Салмина, Э. В. Королёва. Псков
ляется ровесником первоначальных поселений ского государства. Археологами установлены основ-

на месте Киева и основан кривичами в VI в., и его ные элементы топографической структуры раннего-
история «более древняя, чем у Новгорода, Ладоги родского образования: ядро города – детинец; быстро
и др. центров Древней Руси» (Плоткин, 1991, с. 28). развивающийся посад (к рубежу X–XI вв. площадью
По его мнению, в VI–IX вв. Псковское городище, около 9 га); языческое святилище и городской кур-
площадь которого достигала 3 га, не имело посада. ганный некрополь (Седов, 2003, с. 17).
Славяне, оставившие после себя преимущественно С. В. Белецкий предложил уточнённую модель
полусферические и сопковидные курганы, являлись культурной стратиграфии Пскова, значительно от-
основой населения Пскова и его округи. Период личающуюся от концепции В. В. Седова. По версии
VIII–IX вв. – это время выхода населения псковских С. В. Белецкого, культурный слой Псковского горо-
городищ (Псков, Камно) из состояния племенной дища содержит остатки, «по крайней мере», четырёх
обособленности и начала более широких контактов последовательно сменивших друг друга поселений,
с внешним миром. Автор предполагал существова- не связанных между собой преемственным развити-
ние в границах средневекового Пскова небольшого ем (Белецкий, 2003, с. 115).
скопления памятников, синхронных городищу, впо- В 2011 г. С. В. Белецкий опубликовал сводные
следствии уничтоженных растущим городом (Плот- данные о результатах археологических исследований
кин, 1989, с. 165, 181). К. М. Плоткин обратил внима- городища и Довмонтова города, а также новые, ча-
ние, что на исследованной территории Псковского стично опубликованные псковскими авторами ито-
городища пока не выявлено полной свиты культур- ги раскопок в Среднем и Окольном городе, на Заве-
ных отложений (Плоткин, 1991, с. 24). личье и Запсковье (Белецкий, 2011, с. 361–395).
Непотревоженные участки древнейшего культур- По мере накопления археологического мате-
ного слоя были обнаружены в раскопах 1991–1992 гг. риала активно прирастающая информация ставит
(руководитель С. В. Белецкий), между зданием Поро- новые, во многом неожиданные вопросы о ранних
хового погреба XVII в. и Домом причта. На небольшом страницах истории одного из крупнейших центров
участке стратиграфии с привлечением радиоуглерод- Северо-Западной Руси. Таким образом, сложная,
ного метода было выделено 11 основных этапов ран- более чем полувековая дискуссия о начале Пскова
ней истории Пскова не позднее XI в. Предложенная далека от завершения как в общем понимании кон-
схема значительно удревняла догородскую историю цепции, так и в разрешении частных проблем.
Пскова и подчёркивала её дискретный характер (Бе-
лецкий, 1996 б, с. 54–56; Белецкий В., Белецкий С., * * *
Попов, 2000, с. 23–34; Белецкий, 2003, с. 113). В начале XXI в. самый значительный объём но-
Определённым этапом в развитии представле- вой информации об освоении территории в районе
ний о Пскове IX–X вв. стала юбилейная дата, свя- слияния р. Псковы и р. Великой в конце I тыс. н. э.
занная с 1100-летием первого упоминания города в получен в результате археологических раскопок во
летописи, отмеченная в 2003 г. международной на- всех частях города. В настоящее время количество
учной конференцией «Псков в российской и евро- раскопов и шурфов, выполненных в исторической
пейской истории». В этих исследованиях намечены части Пскова с 1912 г., насчитывает 416. За послед-
основные направления продолжающейся дискуссии ние сто лет археологами разных школ и поколений
о раннем Пскове. изучено более 12 га территории древнего города. Из
В. В. Седовым, к этому времени почти четверть них около 4 га приходится на 271 раскоп XXI в.
века возглавлявшим Псковскую археологическую Обобщение результатов раскопок в Пскове, на-
экспедицию ИА РАН (АН СССР), была представле- чатое работой И. К. Лабутиной «Культурный слой
на обобщающая работа «Становление Пскова». Оп- Пскова», продолжено в рамках коллективных про-
понируя С. В. Белецкому, автор продолжил развитие ектов под общим названием «Археологическое изу
взглядов о формировании Пскова как длительном чение Пскова»1. Их целью является обобщение в
преемственном процессе возникновения древнерус- единую информационную систему материалов всех
ского города из славянского городища сер. I тыс. н. э., археологических работ (с 1912 г.) с использованием
являвшегося центром племенной группы, осевшей современных технологий. Она станет достоверным
в низовьях р. Великой и на восточном побережье основанием для всех видов археологической деятель-
Псковского озера. Седов обосновывал датировку ности, новым инструментом научного поиска, разви-
начала славянского освоения территории у слияния тием направления «неразрушающей археологии».
Псковы и Великой находками среднеевропейского
происхождения и наблюдениями за особенностями 1
Первый этап работ выполнен в рамках проекта РГНФ
домостроительства (Седов, 2003). № 10-01-26103 а/В «Археологическое изучение Пскова.
Подводя итоги археологического изучения ранне- Каталог археологических раскопов и электронный архив
(1912–2008 гг.)» (руководитель – Э. В. Королёва, основные
го Пскова, Седов подчёркивал, что к концу X в. Псков исполнители – В. А. Деркач, Р. Г. Подгорная, А. Б. Рома-
стал одним из административных центров Древнерус- новский).
141
© Харлашов Б. Н., составитель, 2008

© Подгорная Р. Г., составитель, 2012
142
Каталогизация результатов исследований позво- впервые высказали краеведы конца XIX – начала
лила получить достаточно полную картину представ- XX в. И. И. Василев (Василев, 1889, с. 7) и Н. Ф. Оку-
ленности материалов различных хронологических лич-Казарин (Окулич-Казарин, 2003, с. 61).
периодов. На плане (рис. 2) показаны раскопы, где Н. Ф. Окулич-Казарин, составивший первый пу-
прослежены археологические реалии X в. (культур- теводитель «Спутник по древнему Пскову», доволь-
ные отложения, объекты или единичные находки)2. но подробно обрисовал основные черты ландшафта
Конкретизировать топографию раннего города и города на момент его начального освоения.
его ближайших окрестностей, в значительной мере Из предполагаемых в XIX–XX вв. инженерно-
определённую особенностями природных условий геологических условий древности (наличие зна-
территории древнего поселения, позволило рекон- чительных повышений и понижений местности, а
структивное моделирование его ландшафтно-рель также обширных болот и топких мест) следовала и
ефных особенностей. На основе археологической логика вероятного освоения городской территории:
информации, специальных изысканий и данных «По мере осушения болота, жители, ютившиеся сна-
инженерно-геологического бурения создан новый чала по возвышенным местам левого берега Псковы,
комплексный источник не столько географическо- стали селиться по всему пространству между нею и
го, сколько историко-археологического профиля – Великой» (Василев, 1889, с. 7). Особенностями ре-
Модель погребённого рельефа Пскова3 (например: льефа, по мнению И. И. Василева, было обусловлено
Яковлева, Татарников, 2011, с. 205–206). и предполагаемое место первого поселения – Горо-
дец, который располагался, как он считал, у остров-
* * * ка на р. Пскове, в северо-восточном углу Окольного
Очевидную, но очень важную мысль об определя- города. Возвышенность Крома, на его взгляд, была
ющей роли природного фактора для развития города неудобной для этих целей, так как «всход на него
был слишком крут» и во время половодий и ледохо-
2
Нумерация раскопов сохранена такой, какой она
обычно приводилась на общей схеме расположения архе- да связь с городом прерывалась. Поскольку Гребля и
ологических раскопов в Пскове, для возможности соотне- Довмонтов город заливались водами рек, возвышен-
сения данной работы с уже опубликованным материалом. ность Кремля оказывалась отрезанной от остальной
3
Проект РГНФ №00-01-00345 а «Рельеф древнего территории, и создавалась опасность нападения «с
Пскова и его влияние на развитие средневекового города» воды» (Василев, 1889, с. 10). К отдельным аспектам
(руководитель – Е. А. Яковлева).
Рис. 2. Схема расположения археологических раскопов в г. Пскове (1912–2010 гг.)

а – памятники архитектуры, упоминаемые в статье: I – Троицкий собор; II – ц. Успения с Пароменья; III – Спа-
со-Преображенский собор Мирожского монастыря; V – ц. Старое Вознесение; VI – ц. Богоявления с Запсковья;
VII – ц. ц. Богоявления с Бродов; VIII – ц. Михаила и Гавриила Архангелов; IX – собор Иоанна Предтечи Иоан-
новского монастыря;
б – раскопы 1912–2011 гг.;
в – археологические раскопы, содержащие отложения или отдельные находки IX–X/XI вв.: 2, 3 – 1930 г.,
Кром; 4 – 1936 г., Кром; 5 – 1941, 1946, 1947 г., Кром (раскопы 2 и 3); 6 – 1945, 1956, 1958–1969, 1983, 1987 гг., До-
вмонтов город; 7 – 1946–1949 (раскопы 1, 4–6), 1977–1978, Кром; 9 – 1954 г., Октябрьская площадь; 12 – 1956 г.,
ул. Советская; 13 – 1960 г., Кром (раскоп 3); 14 –1961 г., Кром (раскоп 4); 15 – 1965–1986 гг., Довмонтов город;
16 – 1966, 1972 гг., Кром; 16а – 1974 г., Кром (у колокольни Троицкого собора); 20 – 1968–1970, 1973–1974 гг.,
ул. Ленина (у педагогического института); 21 – 1970, 1972–1979 гг., Кром; 22 – 1972 г., Набережная р. Великой;
27 – 1976, 1978, 1981–1985, 1987 гг., ул. Ленина (раскопы I–IX, IXа); 34 – 1978–1979 гг., ул. Ленина (раскоп
IVа); 55 – 1986–1989, 1990 гг., ул. Ленина (раскопы X–XIII); 76 – 1990–1992 гг., ул. Ленина (раскопы XV, XVI);
79 –1990–1991 гг., ул. Советская, 50 (Романова горка, раскопы II, IV, IX, X); 97 – 1983, 1984, 1991, 1992 гг., Кром;
137 – 1998 г., Приказная палата (раскоп III); 138 – 1998 г., Октябрьский просп., ул. Пушкина, ул. Ленина (Тру-
пеховские I–VII); 152 – 2001 г., ул. Герцена, 9 (Богоявленский 23); 154 – 2001 г., ул. Советская, 5 (Городецкий);
160 – 2002–2003 гг., ул. Воровского-Ленина (раскоп XVII); 181 – 2003–2004 гг., ул. Советская, 60а (Старовоз-
несенские I–III); 184 – 2004–2005 гг., ул. Волкова, 5 (Богоявленский XXXI); 201 – 2005 г., ул. Труда, 15 (Богояв-
ленский XXXIV); 209 – 2006 г., ул. М. Горького, 18 (Изборские IX–XI); 213 – 2006 г., ул. Некрасова, 1 (Старовоз-
несенский IV); 217 – 2007 г. ул. Некрасова, 1–5 (Старовознесенский V); 227 – 2008 г. ул. Советская – Музейный
пер. (Подзноевский XII); 229 – 2008 г. ул. М. Горького, 2а–в, 4а–в (Ольгинский V); 230 – 2008 г. Ольгинская наб., 1
(Ольгинский VI); 238 – 2009 г. ул. Советская (Подзноевский XIII), 242 – 2009 г., Кром;
г – археологические раскопы, содержащие единичные находки VIII–IX вв.: 45 – 1981 г., ул. Школьная, 26 а
(Воскресенский); 48 – 1983–1985 гг., ул. Первомайская, 31 (Ильинский); 208 – 2006 г., Рижский просп., 5 а (Па-
роменский I); 230 – 2008 г. Ольгинская наб., 1 (Ольгинский VI);
д – сохранившиеся крепостные стены и башни Окольного города
143
естественнонаучной тематики (климату, рельефу, Псковские горки – это всего лишь останцы
особенностям ландшафта и пр.) в той или иной мере палеоповерхности, трансформированной деятель-
обращались почти все археологи ХХ в., занимавшие- ностью ледника и последующими карстово-эро-
ся ранней историей и топографией поселения у сли- зионными процессами. Поэтому холмы и низины
яния Псковы и Великой. древнего Пскова имеют взаимоотносительный ха-
Комплексное изучение взаимодействия приро- рактер. Преобладающая разница отметок их по-
ды и человека при формировании городской среды верхности составляет от 2–3 до 6–8 метров. На тер-
средневекового Пскова продолжается и сегодня (на- ритории древнейшей части Пскова и её ближайших
пример: Яковлева, 2003). Некоторые гипотезы про- исторических окрестностей существовало несколь-
шлого находят своё подтверждение, другие опровер- ко значительных возвышенных участков, имеющих
гнуты или остаются историческими легендами. собственные названия, дошедшие до нас благодаря
Рельеф территории древнего Пскова ныне по- более поздним источникам: Кром, Васильевская
гребён под толщей отложений культурного слоя и горка, Незнанова горка, Романова гора и др. (рис. 3).
значительно отличается от современного. Мощность Возвышения были ограничены отрицательными
слоя в разных частях города колеблется в диапазоне элементами рельефа, названными летописями Лу-
от нескольких сантиметров до 10 м на территории жами или Болотами, Усохой и Жабьей лавицей. По-
Кремля. Реки, протекающие через город, обусловили нижения были распространены на относительно
его трёхчастную структуру, сложившуюся уже на на- меньшей площади.
чальном этапе освоения. Возможно, в древности тер- Особенности первоначального рельефа, особен-
ритории Завеличья, Запсковья и Центральной части но в центральной части, значительно повлияли, а в
в междуречье Великой и Псковы не являлись частями ряде случаев непосредственно обусловили форми-
одного поселения. Но следы их относительно син- рование планировочного каркаса города, характер
хронного освоения указывают на существовавшую и возможности освоения территории именно на на-
между ними взаимосвязь и тяготение населения к чальном этапе, в частности, формирование границ
землям у слияния Псковы и Великой как наиболее селитебных зон, трассировку улиц-дорог, устройство
привлекательным в силу различных обстоятельств, в оборонительных сооружений.
том числе природных, участкам местности. Так, части трасс основных подъездных путей, став-
Геологическое основание исторического Пскова ших по мере роста городской территории важнейши-
представляет собой участок слабохолмистой абра- ми улицами, следуя объяснимой логике оптимального
зионно-озёрно-ледниковой расчленённой равнины маршрута по пересечённой местности, максимально
с абсолютными высотами от +30.00 (уровень воды тяготели к зоне «относительного горизонта», имевшей
в реках) – до +47.00 м (в Балтийской системе высот, отметку +40.00 на переходе возвышенности в низину.
далее – БСВ) и соответствует основным свойствам Кроме того, линейным ориентиром для них служили
указанного типа поверхности. Для него характерно на- реки Пскова и Великая, следуя вдоль берега которых,
личие, особенно в центральной части города, локаль- можно было безошибочно попасть в город. Анализи-
ных положительных (горки) и отрицательных (болот- руя расположение противоположных по значению
ца, балки и овраги) форм рельефа, образовавшихся в элементов рельефа на ближних подступах к Крому,
результате расчленения поверхности относительно не- приходим к выводу, что иных, отличных от сложив-
глубокими ложбинами стока постледниковых вод. Их шихся ещё в древности, вариантов прокладки подъ-
ориентировка обусловлена фоновыми направлениями ездных магистралей у псковичей практически не было.
вертикальной трещиноватости, развитой в толще кар- По мнению специалистов естественно-географи-
бонатных пород, ставшей основой для формирования ческого профиля, гидрологическая ситуация на реках
планировочного каркаса территории города. микрорегиона на рубеже IX–X вв. мало отличалась
Рис. 3. Модель погребённого рельефа древнего Пскова и раскопы с археологическими свидетельствами IX–X вв.
а – погребальные памятники IX–X вв.: I – погребальные объекты (Богоявленский XXXI, XXXIV раскопы
2004–2005 гг.), II – некрополь и святилище на «Городецкой возвышенности» (раскопы на ул. Ленина 70–90-х гг.
ХХ в.), III – погребальные объекты (Изборский IX, XI раскопы 2006 г.), IV – камерный некрополь на «Старовоз-
несенской возвышенности» (Старовознесенские и Подзноевские раскопы 2003–2010 гг.);
б – святилище;
в – реконструируемая трасса дороги южного направления (ул. Великая);
г – раскопы, содержащие отложения или отдельные находки IX–X/XI вв.;
д – модель погребённого рельефа с обозначением объектов, упоминаемых в статье (1 – Кром; 2 – Гребля;
3 – «Городецкая» возвышенность; 4 – Романова гора; 5 – «Старовознесенская возвышенность»; 6 – овраг долины
р. Мирожа; 7 – «Пароменский» овраг; 8 – овраг «напротив Кремля»; 9 – «Броды»);
е – культовый объект (Ольгинский VI раскоп 2008 г.)
144
высота
(м, БСВ)
Модель (07.2012). Авторы –

Е. А. Яковлева, Р. Г. Подгорная
145
от современной. Тем не менее есть основания пред- Детинец Пскова X в. сформировался на высоком
полагать, что 1000 лет назад уровень воды в реках мысу при впадении реки Псковы в Великую, на месте
Великой, Пскове и Мироже был несколько ниже. раннего поселения на территории Псковского городи-
Считается установленным, что в результате гляцио ща. Городище имело в плане овальную форму, оно за-
изостатического поднятия северной части котлови- нимало площадку около 2 га на вершине узкого скали
ны Псковско-Чудского бассейна наблюдается транс- стого мыса при впадении Псковы в Великую. Высота
грессия его вод в южном направлении. Скорость площадки над урезом воды – 15–17 м. Возведение ка-
этого процесса определяется в среднем от 0,6 мм/год менных фортификаций, остатки которых вдоль Ве-
(Татарников, 2004 и др.) до 4 мм/год (Станюкевич, ликой были обнаружены в раскопе С. А. Таракановой
1989, с. 108). Данные раскопок и инженерно-геоло- 1948 г., возможно, относится к периоду X в. Перепад
гического бурения фиксируют залегание культурно- высот между городищем и плато, составляющий около
го слоя в прибрежных частях города на уровне от 1 8 м, начинался к югу от современного расположения
до 3 м ниже современного уровня поверхности воды Троицкого собора. Можно предположить, что южная,
(подробно: Яковлева, 2009, с. 71). Данные о пале- напольная, граница укреплений проходила южнее
огидрологии территории позволяют предполагать Троицкого собора.
несколько меньшую ширину р. Великой и бόльшую Культурный слой имеет мощность 1–4 м в север-
р. Псковы, несколько бόльшие размеры площадки ной части Крома и до 10 м в южной. Всего на тер-
мыса, края которой вдоль длинной оси в силу раз- ритории Крома, состоящей из площадки городища
личных факторов, вероятно, обрушены на несколь- в северной части и примыкающей к ней с юга терри-
ко метров (Яковлева, 2009). Относительная глубина тории средневековой вечевой площади, раскопками
рек во времена становления города оставалась при- изучено около 3,5 тыс. кв. м (рис. 2: № 2, 3, 4, 5, 7, 13,
мерно такой же, как в настоящее время. Реки Пско- 14, 16, 16 а, 21, 97, 242).
ва и Великая, несомненно, являлись важнейшими Слои X в. представлены рыхлыми отложениями
транспортными магистралями древности. Однако не интенсивно-чёрного цвета, которые перекрыты сле-
стоит переоценивать роль этих водных путей. Счи- дами пожара начала XII в. Отсутствие культурного
тается, что большинство рек региона являлись тупи- слоя и остатков построек X–XI вв. на большей части
ковыми и мелководными. По всей видимости, наи- исследованной территории, по мнению С. В. Белец-
более активно функционировали зимники, водное кого, является следствием нивелировочных работ,
сообщение было возможно лишь в пределах крупных непосредственно предшествовавших жилой застрой-
озёрных бассейнов. ке начала XII в. (Белецкий, 1993, с. 81).
В весенние половодья поймы рек заливались во- Участки застройки X в. в детинце представлены
дой. По современным данным и наблюдениям XIX– деревянными срубными жилищами с дощатыми по-
XX вв., паводковый подъём на территории города лами на лагах и печью в углу. Сохранность слоя этого
достигает 7–9 м (до +37.00 БСВ). Это соответствует времени в большинстве раскопов на площадке го-
отметкам поверхности погребённого рельефа на по- родища плохая, и только в центральной части пло-
ниженных участках Довмонтова города и к югу от щадки, в раскопах 1983 и 1991–1992 гг., выявлены
него, на Завеличье – на территории Мирожского мо- остатки деревянной застройки, сохранившей дерево,
настыря, и свидетельствует о возможности их кратко- пригодное для дендрохронологических определений
временных сезонных подтоплений в древности. (спилы со столбов, прорезавших слой, дали даты 938
Одной из самых главных «исторических» возвы- и 944 гг.). Среди находок этого времени: фрагменты
шенностей центральной части Пскова является мыс предкруговой и примитивно-круговой керамики,
у слияния двух псковских рек. И сегодня многие изделия из кости и рога, железа, цветного металла
воспринимают его как «холм», «гору», «возвыше- и стекла. Представлены предметы скандинавско-
ние». Тем не менее отметки палеоповерхности пло- го происхождения (равноплечные фибулы, бляш-
щадки городища находятся почти на одном уровне ка, ланцетовидные наконечники стрел), предметы,
со значениями наиболее высоких точек рельефа на поступавшие в земли Северной Руси через Сканди-
Романовой, Анастасиевской и Васильевой горках, навию, и подражания таким предметам (стеклянные
«Городецком плато»4. Мыс обладает выдающимися бусы, гребни и заготовки для гребней), гибридные
оборонительными свойствами благодаря крутым и финно-скандинавские вещи. Найдено детское де-
высоким склонам пойменных террас, узкой, вытяну- ревянное оружие (меч, скрамасакс?), имитирующее
той форме, позволяющей минимизировать ресурс- боевое оружие X в., складные весы и разновесы,
ные затраты для оформления напольных укреплений игральная кость, глиняные диски от вертикального
и их обороны, а также значительной ширине обеих ткацкого стана, дирхем (Белецкий, 1993, с. 80–81).
рек и глубиной р. Великой в районе городища.
Посад Пскова X – начала XI в. занимал территорию
в южной части средневекового Кремля и в междуречье,
4
Условное название плато, выявленного при модели-
ровании в центральной части Среднего города. на территории будущего Довмонтова города и Застенья
146
начала XIV в., вдоль рек Великая и Пскова. Освоение результатам раскопок 1954 и 1956 гг. (рис. 2: № 9, 12)
данной территории происходило не единовременно, а на основании керамического материала (Гроздилов,
постепенно, в течение всего X в. (Лабутина, 2001, с. 9). 1955, с. 14–15). В 1956 г. был раскрыт горизонт за-
В южной части Крома, в пространстве поздней- стройки X в., представленный срубными постройка-
шей вечевой площади, в нижней части культурного ми (Гроздилов, 1962, с. 54).
слоя с находками лепной керамики открыты фраг- В раскопе Г. П. Гроздилова 1958–1959 гг. культур-
менты срубных построек с глинобитными куполь- ных отложений X в. выявлено не было, но в прирез-
ными печами. Эти напластования, по описанию ке 2001 г. к этому участку с южной стороны (рис. 2:
С. В. Белецкого, перекрывал слой, содержащий на- № 154) зафиксировано появление на рубеже X–
ходки лепной и раннекруговой керамики, в свою XI вв. первоначальной деревянной застройки (Кула-
очередь перекрытый прослойкой пожара с находка- кова, 2003, с. 33–38).
ми круговой богато орнаментированной керамики Раскопки 1972 г. (на месте здания института
конца X – начала XI в. Предметы этого времени – «Псковгражданпроект») (рис. 2: № 22) подтверди-
бляшки, фрагменты наборной односторонней ро- ли, что заселение древнейшей части посада шло
говой гребёнки, глиняные диски, бусина голубого неравномерно и территория вдоль р. Великой была
стекла на металлическом завязанном колечке, дир- освоена, вероятно, раньше, чем восточная половина
хем 914–934 гг. (Белецкий, 2011, с. 374) (рис. 2: № 21). междуречья Великой и Псковы. Нижняя часть куль-
Территория Довмонтова города – это наиболее турного слоя исследованного участка датирована
исследованная часть Пскова. Культурный слой име- второй половиной X в. (Лабутина, 1973, с. 21).
ет мощность 2,0–3,5 м, а в месте Гребли – до 9,5 м. Распространение посада Пскова второй полови-
Образование слоя началось, по-видимому, в X в. (Ла- ны X – начала XI в. (чёрный углистый слой в северной
бутина, Колосова, Степанов, Харлашов, 1992, с. 5). части раскопа) вдоль левого берега р. Псковы зафик-
Культурные отложения в Довмонтовом городе сировано раскопками 2002–2003 гг. (рис. 2: № 160).
отчётливо разделяются на два стратиграфических Установлено, что застройка этой части посада не
слоя. Нижний, мощностью до 1 м, представляет со- была регулярной (Степанов, 2004).
бой чернозём, насыщенный грунтовыми водами, Соотношение «языка» освоения вдоль левого
содержащий остатки деревянного строительства от берега Псковы и курганного некрополя выявле-
рубежа IX–X до XIII в. Как отмечает С. В. Белецкий, но в раскопе X на ул. Ленина в 1989–1990 гг. (рис. 2:
относительно непотревоженный слой конца X – на- № 55). В середине – второй половине X в. к границе
чала XI в. выявлен только раскопками 1963 г. (рис. 2: некрополя примыкала незастроенная окраина поса-
№ 6). В предматериковых отложениях этого раскопа да (доярусный слой). Керамический комплекс этого
открыты остатки погибшего в пожаре железодела- слоя представлен лепной, примитивно-круговой, а
тельного комплекса, сопровождавшиеся находка- также богато орнаментированной гончарной кера-
ми круговой богато орнаментированной керамики. микой. В доярусном слое найдены односторонний
Датированные находки этого времени малочислен- составной гребень с узкими выпуклыми накладка-
ны: незавершённая ажурная подвеска гнёздовского ми, четырёхспиральный бронзовый перстень, спи-
типа, односторонние наборные гребёнки, византий- ралеконечная подковообразная фибула, золочёные
ский солид 945–949 гг. (Белецкий, 2011, с. 374). бусы (без каймы), бусы белого, синего, печёночного
Отдельные находки (фрагменты лепной и ран- стекла. Дворовая застройка на этом участке появля-
некруговой керамики, золочёной стеклянной буси- ется в конце X – первой четверти XI в. Между двором
ны и др.), обнаруженные в 1992 г. при исследовании и крайними курганами, существовавшими одновре-
участка, примыкающего к южной границе Довмон- менно, зафиксировано незастроенное пространство
това города, у Приказной палаты (рис. 2: № 95), по- в 20–30 м (Плоткин, 1996, с. 165–166).
зволили предположить, что начало освоения этой Следы плохо сохранившегося культурного слоя
территории относится к X–XI вв. (Ершова, Колосо- X – начала XI в. и единичные фрагменты лепной и
ва, Лабутина, 1994, с. 19–20). примитивно-круговой керамики в предматерико-
Раскопками 1998 г. к югу от Приказной палаты вых отложениях были выявлены раскопками 1989–
(рис. 2: № 137) были открыты остатки сруба, датиру- 1993 гг. на небольшом участке так называемой «Ро-
емого последней четвертью X в. В культурном слое мановой горки» (рис. 2: № 79; рис. 3: 4). Возможно,
присутствовали фрагменты гончарной керамики здесь существовало окологородское поселение, воз-
второй половины X – XI в. и лепной посуды. В срубе никшее не позднее X в., рядом с которым обнаружен
найдены фрагменты многочастной золотостеклян- более поздний курганно-жальничный могильник
ной пронизки и одностороннего составного гребня XI–XII вв. (Белецкий, 2011, с. 378–379; Кильдюшев-
с циркульным орнаментом, игла железной булавки, ский, 1994, с. 19–20).
железная ладейная заклёпка (Харлашов, 1998, с. 11). О раннем освоении Романовой горки также сви-
Предположение о распространении посада X в. детельствует находка в 1881 г. клада серебряных скан-
далее к югу, вдоль реки Великой, было сделано по динавских и прибалтийско-финских украшений,
147
обнаруженных у основания юго-западного склона крытого ранее кладбища выявлены ещё 5 подкур-
(Александров, Кильдюшевский, 1988, с. 71–74)5. ганных захоронений. Всего из состава могильника
Примерно в 350 м к юго-востоку от детинца, в на территории «Городецкого» плато изучено 79 захо-
центральной части междуречья, в X – начале XI в. ронений (рис. 4, 5). Основную их часть составляют
существовал языческий курганный некрополь го- захоронения по обряду кремации (71), большинство
родского населения, открытый И. К. Лабутиной. из которых относится к типу сожжения на стороне.
Он располагался на возвышенности, ныне скрытой Кроме того, зафиксировано 8 ингумаций, среди них
культурным слоем, получившей условное название выделено 3 камерных захоронения (Лабутина, Ма-
«Городецкая» в системе Модели погребённого ре- лышева, Закурина и др., 2009, с. 388–389).
льефа Пскова (рис. 3: 3). Могильник и входившее в Исследователи погребального комплекса на тер-
его состав святилище исследованы в 70-х – начале ритории Среднего города считают его кладбищем и
90-х гг. ХХ в. экспедицией ИА АН СССР и Псковско- культовым центром городского, в основном славян-
го музея-заповедника под руководством В. В. Седова ского по этнической принадлежности, населения
и И. К. Лабутиной на площади 10 583 кв. м (Лабутина, Пскова второй половины Х – начала ХI в. Выделяет-
1989, с. 100–109; АИП, 1996). В 1998 г. на Трупехов- ся 5 захоронений, содержащих предметы, связанные
ских раскопах (рис. 2: № 138), к югу от участка от- со скандинавской культурной традицией (погребе-
ния № 4, 1976; № 15, 1976; № 20, 1978; № 46, 1985;
5
«…при рытье ямы для ледника собрания, на двухар- № 57, 1988) (Малышева, 2003, с. 106, 110).
шинной глубине, в песчаном грунте… были найдены се- Уже на рубеже X–XI вв. на территорию города
ребряные, 58 пробы, и бронзовые вещи, как-то: шейные мёртвых начинают вторгаться окраины растущего
гривны, фибулы, пряжки, поясные кольца, перстни и т.д.
Вещи эти находились в глиняном горшке, который от уда- посада. Могильник и святилище уничтожаются в
ра по нему заступом разбился…» (Ушаков, 1901, с. 325). процессе дальнейшего освоения территории.
– – – –
– – – –
– – – –
– –
– –
– – – –
– –
–
– – – – – – –
– –
0 3 cм
3 4
Рис. 4. Предметы из раскопок некрополя на «Городецкой возвышенности»

(раскопы на ул. Ленина): 1 – амулет; 2 – ременной наконечник; 3 , 4 – пряжки. 1–3 – по-
2 гребение 57; 4 – погребение 49. 1, 2, 4 – цветной металл, 3 – серебро.
Псковский музей-заповедник
148
Изучение погребальных древностей раннего (Яковлева, 2008, с. 419–422). В составе открыто-

Пскова продолжилось в 2003 г. открытием неизвест- го участка кладбища погребений, совершённых по
ного ранее некрополя с камерными захоронениями. иному обряду, не обнаружено.
Могильник был выявлен в значительном отдалении Комплекс погребального инвентаря, значитель-
от Крома и «городецкого кладбища», на территории, ные размеры самих деревянных гробниц-срубов
ставшей лишь в XV в. Окольным городом Пскова (от 1,5 м × 2 м до более чем 4,5 м × 4,5 м) позволяют
(рис. 2: № 181, 213, 217; рис. 3: 5, IV). отнести псковские находки к категории наиболее
В настоящий момент на месте обнаружения ка- значительных памятников данного типа. Несмотря
мерных могил археологическими раскопами второй на то, что некрополь подвергся ограблению в исто-
половины ХХ и начала XXI в. исследовано 5548 кв. м. рическом прошлом, сохранившиеся предметы ха-
Из них на раскопы нынешнего века, где поиск сле- рактеризуют достаточно высокий имущественный
дов некрополя вёлся целенаправленно, приходится и социальный статус его устроителей. Все сохранив-
3378 кв. м. На изученной территории открыто 8 по- шиеся женские украшения выполнены из серебра,
гребений, расположенных на расстоянии от 5 до в ряде случаев с дополнительной позолотой. В двух
40 м одно от другого. Среди них 4 женских, 2 муж- женских усыпальницах найдены парные бронзовые
ских (одно из которых сопровождало захоронение скорлуповидные фибулы, связываемые со сканди-
подростка) и 2 детских (мальчика и девочки). Все навской культурной традицией. В двух погребениях
гробницы обладают признаками, позволяющими мальчиков-подростков – железные топорики. Поч-
бесспорно отнести их к категории камерных. По- ти во всех камерах прослежены следы погребаль-
гребальный комплекс датирован авторами раскопок ных лож, в захоронениях 3 и 6 отмечены детали рас-
и специальных исследований третьей четвертью Х в. писной мебели. Благодаря усилиям реставраторов
1 2 3
0 5 cм
5 6
Рис. 5. Керамика из погребений некрополя на «Городецкой

возвышенности» (раскопы на ул. Ленина, 70–90-е гг. ХХ в.).
1 – урна, погребение 40; 2 – урна, погребение 38; 3 – сосуд, погребение 45;
4 4 – покрывающий сосуд, погребение 31;
5 – урна, погребение 78; 6 – сосуд, погребение 25.
1, 3, 4, 6 – круговые, 2, 5 – лепные.
149
(Зубкова, Орфинская, 2009, с. 294–308), зафиксиро-

ваны следы текстиля, сохранены и музеефицированы
крупные фрагменты женского и мужского костюма.
В погребении 6 найдена серебряная подвеска с не-
известным ранее изображением знака Рюриковичей
(Ершова, 2010, с. 284–289). Во всех могилах присут-
ствовал хозяйственный инвентарь и предметы быта
(бронзовый таз, ножи, ножницы, расчёски, сундуки,
вёдра и т. п.) (рис. 6–10).
Особую категорию составляют находки, свиде-
тельствующие о мировоззрении усопших. Дуали-
стичность их взглядов характеризует и сам обряд.
Дома-усыпальницы с богатым погребальным инвен-
тарём характерны для язычества. Наряду с этим, в
трёх погребениях обнаружены кресты (нательные и
0 10 cм текстильный), в двух захоронениях взрослых найде-
ны большие восковые свечи и восковые капли. В по-
гребении №1 (женское) в составе ожерелья присут-
ствовали позолоченные византийские милиарисии
времён императоров Константина и Романа.
Рис. 6. Латунный таз, погребение 1

на «Старовознесенской возвышенности»
(Старовознесенский I раскоп, 2003–2004 гг.).
–а
–б
–в
–г
–д
–е
Рис. 7. Конструкции
деревянной гробницы –
сруба погребения 3
на «Старовознесенской
возвышенности».
а – камни (гранит);
б – бревна пола;
в – бревна сруба и переводин пола;
г – доски;
д – доски, детали погребального ложа (?);
е – восковые свечи
(Старовознесенский IV раскоп, 2006 г.)
150
в
0 10 cм
Рис. 8. Текстиль из погребения 3 некрополя на «Старовознесенской возвышенности»:

а – ткань до реставрации; б – реконструкция мотива орнамента и раскроя ткани с изображением
сцены охоты Бахрам-Гура (реставрация и комплексные исследования Е. С. Зубковой, О. В. Орфинской);
в – деталь женского платья после реставрации.
Курганный некрополь существовал на неболь- по обоим берегам реки, отмечается высокая концен-
шом всхолмлении (отметка вершины около +48.00), трация археологических памятников второй полови-
условно названном «Старовознесенская возвышен- ны I тыс. н. э. – первой половины II тыс. (Плоткин,
ность» в системе ориентиров Модели погребённого 1989, с. 165)6. При этом в составе исследованных по-
рельефа Пскова и почти незаметном в облике совре- гребальных комплексов ближайшей округи Пскова и
менного города. Выбут камерных погребений пока не известно.
Открытие столь представительного кладбища на Относительная одномоментность захоронений,
территории, долгое время считавшейся неперспек- единство черт обряда, представительный характер
тивной для археологического поиска реалий древ- находок, концентрация могил на небольшой площа-
нерусского времени в силу отдалённости от Крома, ди позволяют предполагать корпоративный характер
значительной нарушенности слоя и его относитель- кладбища. Вероятно, помимо достаточно высокого
но поздних датировок (Плоткин, 1994, с. 23–25), по- социально-имущественного уровня, единства эт-
ставило ряд новых вопросов о топографии раннего нической принадлежности и духовной ориентации,
Пскова. В частности, о соотношении погребальных членов этой корпорации связывали и кровно-род-
комплексов на «Городецкой» и «Старовознесенской» ственные узы.
возвышенностях. В историческом контексте псковский камерный
Курганы стояли у древней дороги, проходившей некрополь соответствует временам первых летопис-
по основанию указанной возвышенности, ставшей ных правителей, ранним периодам христианиза-
затем главной магистралью средневекового города – ции, затронувшей в первую очередь элитные слои
ул. Великой, наследовавшей трассу древнейшей до- полиэтничного общества Древней Руси, в котором
роги южного направления.
Путь, проходивший мимо курганного кладбища,
6
Устойчивая местная традиция, закреплённая в мно-
гочисленных устных преданиях и топонимах, связывает
соединял Псков не только с южными землями, но и селение Выбуты и Будник с именами кн. Ольги и кн. Вла-
с западными. Так, следуя ему, можно было попасть димира. Время возникновения традиции точно не устанав-
к переправе через р. Великую в районе д. Выбуты, ливается. Большинство преданий известно в записях XIX–
XX вв. В основе – сообщения Повести временных лет под
расположенной в 13 км от Пскова. Это место, где из- 903 г. о женитьбе кн. Игоря на Ольге из Пскова. Подробно:
древле сходились сухопутные и водный пути. Здесь, Александров, 2001.
151
3
6
4
5 а
3 4
0 3 cм
1 б Рис. 9. Женские украшения

из раскопок некрополя на
«Старовознесенской возвышенности»
а – погребение 1 (Старовознесенский I рас-

коп, 2003 г.): 1 – крест, 2 – бусы, 3 – под-
веска-монета (милиарисий Романа II),
4 – подвеска-маска, 5 – подвеска-лунница,
6 – подвеска-маска, 7 – подвеска-монета
(милиарисий Романа II и Константина VII).
1, 4, 6 – серебро; 2 – стекло, серебро;
3, 5, 7 – серебро, золочение.
б – погребение 3 (Старовознесенский IV
раскоп, 2006 г.): 1 – фибулы овальные дву-
скорлупные, 2 – фибула кольцевидная с завя-
занными концами и цепочкой, 3 – фрагмент
полой бусины с зернёным и сканным орна-
ментом, 4 – подвеска;
1 – бронза, золочение, 2–4 – серебро.
152
начала освоения прибрежной полосы левобережья

Великой уже в конце I тысячелетия, т. е. синхронно
с поселением в междуречье. Обращает на себя вни-
мание, что по протяжённости и местоположению
археологически зафиксированные зоны освоения на
противоположных берегах Великой, тяготея к реке,
и пространственно соответствуют одна другой.
Вероятно, основной причиной приуроченности
пятен селитебного освоения к берегу являлась по-
требность населения в воде и тяготение к переправе
на противоположный берег.
О топографической структуре и узловых объектах
0 3 cм раннего Завеличья известно немного: древнейшие
находки (последней четверти I тысячелетия н. э.),
обнаруженные в непосредственной близости к за-
Рис. 10. Некрополь на «Старовознесенской возвышенно- паду от места средневековой Паромени; сакральный
сти»: серебряная подвеска со знаками Рюриковичей (по- комплекс (не позднее VIII – последней четверти
гребение 6, раскопки 2008 г., руководитель Т. Е. Ершова) X в.), открытый напротив впадения Псковы в Ве-
Псковский музей-заповедник ликую; а также отдельные артефакты X–XI вв., за-
фиксированные на раскопах, расположенных между
значительную роль играл скандинавский элемент, упомянутыми объектами. Вопрос о взаимосвязи
уже теряющий свою обособленность в рамках фор- этих археологических свидетельств начального осво-
мирующейся древнерусской народности (Erchova, ения левого берега Великой в районе раннего Пско-
Iakovleva, 2011). ва остаётся дискуссионным.
Вероятно, основными элементами изначального
Зáвеличье – район средневекового и современ- планировочного каркаса левобережья Великой были
ного Пскова, расположенный на левом (западном) древняя переправа через реку и ведущие к ней до-
берегу р. Великой. роги. Трассы этих путей во многом были обусловле-
Моделирование рельефа местности вдоль запад- ны особенностями рельефа местности, в частности,
ного берега р. Великой позволило локализовать не- упоминавшимися оврагами. Очевидно, что линия
сколько крупных оврагов, врезающихся под острым одного из путей западного направления, известного
углом в пойму реки. Эти природные объекты не по летописям как Изборская улица, определена на-
имеют исторических названий и получили услов- правлением «Пароменского оврага».
ные наименования (в последовательности с севера Согласно имеющимся данным, Завеличье ни-
на юг): «Бухта» (в районе Иоанновского монасты- когда не имело укреплений. Его рельеф, представ-
ря); «овраг напротив Кремля»; «Пароменский овраг» ляющий собой полого-холмистую равнину, не со-
(выходящий устьем на место исторического Паро- держит элементов, обладающих ярко выраженными
менья) и «овраг долины р. Мирожи». Устьевые части защитными свойствами. Самым значительным рубе-
этих оврагов в древности могли быть заполнены во- жом в случае серьёзной опасности с запада для мест-
дой. Протяжённость оврагов и балок, предполагае- ных жителей оставалась р. Великая, на другом берегу
мых в первоначальном рельефе, а ныне засыпанных, которой они могли надёжно укрыться на Псковском
значительна: от 0,3 км («напротив Кремля») до 1 км и городище за стенами детинца.
более («Бухта» и «Пароменский»). Они оказали зна- В ранний период истории Пскова земли за Ве-
чительное влияние на формирование древней пла- ликой долгое время оставались относительно без-
нировочной структуры левобережья Великой. опасными. Основные угрозы для зарождающегося
Устья прибрежных оврагов могли использоваться в междуречье города исходили либо с юго-востока
как гавани уже в древности. Косвенным подтверж- (полоцкое направление), либо с северо-востока (нов-
дением этого является приуроченность к одному из городское направление). Летописные известия XI–
устьев («напротив Кремля») местоположения Не- XII вв. сообщают о нападениях полочан и литовцев
мецкого двора. В устье оврага «Бухта» до 60-х гг. ХХ в. 1065 и 1183 гг. как о разрушительных, о новгородской
функционировала пристань для речных катеров. угрозе в 1137 г. как о представляющей серьёзную опас-
Завеличье как район города впервые упомина- ность – тогда как конфликты с «чудью» 1176 и 1179 гг.
ется в псковских летописях лишь в 1323 г. Однако таковыми не воспринимались (ПСРЛ, т. 9, 1862,
археологические раскопки дали информацию об с. 256; НПЛ, 2010, с. 212, 229, 230, 232), определённую
освоении западной прибрежной территории в XII– защиту от внезапного нападения с юго-запада обеспе-
XIII вв., а исследования последнего десятилетия чивала Изборская крепость. Опасным для Пскова это
позволили получить убедительные свидетельства направление стало лишь в первой четверти XIII в.
153
Отсутствие каких-либо оборонительных линий том же хронологическом диапазоне бытования лепной

за Великой для каждого периода объясняется це- посуды и украшений (Еремеев, Дзюба, 2010, с. 180, 204;
лым комплексом условий и обстоятельств. При этом Кирпичников, Медведев, 1985, с. 352–353).
следует принимать в расчёт огромный ресурсный В одной из материковых ям, под слоем разруше-
потенциал территории междуречья для более благо- ния построек монастыря, на Ольгинском VI раскопе
приятного развития города, так и неисчерпанный за обнаружена необычная находка (Салмин, Салмина,
период Средневековья. Прибурова, 2010, с. 29–32, 258–260). В тёмно-сером
На данном этапе археологической изученности углистом грунте заполнения ямы, вырубленной в из-
Завеличья отмечается спорадичность археологиче- вестняковой скале геологического основания, один
ски зафиксированных «пятен» освоения древнерус- над другим находились два валуна (рис. 13). Верх-
ского времени, слабая представленность и разрежен- ний – уплощённый, овальной в плане формы, раз-
ность застройки. Безусловно, это свидетельствует об мерами около 60 × 50 × 18 см, обожжённый, прокалён-
относительной малочисленности местного населе- ный и вследствие этого рассыпающийся. Под ним
ния и территориальном приоритете междуречья при залегал второй – красновато-коричневый гранитный
выборе места для селитьбы. валун. Этот камень был надёжно забит в яму: в не-
Самые древние следы антропогенной актив- большие зазоры по краям вставлены известняковые
ности зафиксированы на Пароменском I раскопе плитки. Нижний валун имел неправильную пирами-
(рис. 2: № 208), в нескольких сотнях метров к западу дальную форму, размеры около 60 × 50 × 40 см. Он был
от местоположения летописной переправы «Паро- обожжён, растрескался ещё в древности в результате
мени» (в районе существующего Ольгинского мо- прокаливания и распался на куски – видимо, будучи
ста), несколько в стороне от трассы улицы, опреде- уже помещённым в яму. На одной из сторон неглубо-
ляемой летописными источниками как Изборская. кими линиями-насечками проработаны два «глаза»
Здесь, на пологом склоне надпойменной террасы, в (для одного в качестве основы использована есте-
предматериковом слое, представленном моренными ственная кварцитовая конкреция в валуне), прямой
отложениями, обнаружен комплекс находок VIII в., «нос» и овальный «подбородок» (борода?). В нижней
близких к известным древностям типа Рыуге: литей- части «лица» две естественных (подработанных?)
ная форма для отливки небольших прямоугольных трещины образуют подобие усов.
бляшек (рис. 11: 13), глиняное биконическое пряс- Трактовка знаков на валуне как «личины» не без-
лице с широким отверстием (рис. 11: 12), фрагменты условна, однако гораздо более важным является кон-
лепных баночных сосудов со слегка отогнутым нару- текст обнаружения находки: камень обожжён, рас-
жу венчиком (Михайлов, 2006). колот, помещён в яму, «придавлен» вторым камнем.
Примерно в 500 м ниже по течению, практически Состав находок: украшения, предметы культо-
напротив впадения р. Псковы в р. Великую, у север- вого круга – при отсутствии связываемого с этим
ной оконечности «полосы освоения» исторического периодом хозяйственно-бытового материала – по-
Завеличья, на Ольгинских V и VI раскопах обнару- зволяет предположить сакральный характер исполь-
жены следы культового объекта конца I тыс. н. э. Он зования этого участка. О времени окончания функ-
располагался на своеобразном островке, отделённом ционирования культового объекта свидетельствуют
от остальной части берега глубоким оврагом, еже- единичные фрагменты венчиков керамических со-
годно заливаемым в половодье. судов, визуально соотносимых с формами XI в. Его
С культовым объектом соотнесено более трёх де- окончательное разрушение (закапывание камня?)
сятков осколков лепных керамических сосудов, най- произошло не позднее XIII в., когда необходимость
денных в предматериковом суглинке на Ольгинском укрепления христианской веры потребовала полной
VI раскопе7. Здесь же собрана серия пастовых бус8 ликвидации культового места, связанного с языче-
(рис. 11: 11, рис. 12), бронзовых и серебряных ювелир- ством, и передачи участка под церковный патронат.
ных изделий (перстни, браслеты, серьги) (рис. 11: 14, Здесь на рубеже XIII–XIV вв. возник Ильинский мо-
рис. 12). Все они имеют широкие аналогии в древно- настырь (Салмин, Салмина, 2011, с. 58–81).
стях финно-балтского круга, датируемых временем от Наиболее ранний погребальный комплекс, най-
VIII–X вв. до X–XII вв. (Голубева, Могильников, Се- денный на Завеличье в первое десятилетие XXI в.,
дов, Розенфельдт, 1987; Седова, 1981; 1997 б; Шпилев, зафиксирован в 2006 г. на Изборских IX–XI раско-
2009). В этот же комплекс входят находки каменного пах, расположенных у верхней кромки склона вы-
тесла, кремнёвых наконечников стрел, привески из сокой надпойменной террасы, примерно в 500 м к
клыка животного семейства собачьих, железных нако- югу от Пароменского I раскопа и местонахождения
нечников стрел. Последние могут быть датированы в наиболее раннего вещевого комплекса. Зафикси-
7
Завершение бытования лепной керамики в Пскове
рованы три погребения и два скопления костей.
ограничивается последней четвертью Х в. В двух могилах сохранились остатки гробов. В од-
8
Авторы благодарят Я. В. Френкеля за консультацию ной – остатки настила пола и размеры ямы позво-
по датировке бусинного материала. лили авторам предполагать камерную конструкцию.
154
4
8
1 2
3 7
5 6
9 10
11 12
0 3 cм
Рис. 11. Древнейшие находки из раскопов в северной части Завеличья:

1–2 – ременные наконечники, 3 – подвеска, 4 – деталь составного
гребня, 5–7 – кресты нательные, 8–10 – подвески-топорики,
11 – бусина, 12 – пряслице, 13 – литейная форма, 14 – булавка.
1 – бронза, серебрение; 2, 3, 5, 6, 8–10, 14 – бронза; 7, 13 – камень;
11 – глухое стекло; 12 – глина; 13 – кость.
13
Псковский музей-заповедник 14
Рис. 12. Завеличье. Находки из

предматериковых отложений на
Ольгинском V и VI раскопах
(горизонт сакрального комплекса).
155
Вещевой инвентарь этого погребения – железная ве- (рис. 11: 8–10), признанных атрибутами воинского
совая гирька в медной обтяжке, бочонковидная золо- сословия (Голубева, 1997, с. 153–154, 338; Макаров,
тостеклянная бусина, железные топорик, нож, гвозди, 2008 в). Важно отметить находки керамики с вали-
фрагменты лепной керамики. Авторы, основываясь ком, типологически сходной с керамикой Псковско-
на датировках вещевых находок, предполагают, что го городища, датируемой X в., и сравнительно ши-
курганный (?) могильник возник на этой территории рокую представленность форм посуды, характерных
не позднее второй половины Х в. и функционировал для Х–XI вв. (Белецкий, 1996 б, с. 66–67; Королёва,
до начала XI в. Вместе с тем исследователи отмеча- Кулакова, Степанов, 2003).
ют факт формирования на участке некрополя уже в Таким образом, археологические работы нача-
середине XI в. «поселения, основное ядро которого… ла XXI в. позволили локализовать очаги начального
располагалось восточнее, ближе к берегу р. Великой, заселения Завеличья. Благоприятные внешнепо-
и зафиксировано на Изборских III–V раскопах» (За- литические и природные условия способствовали
курина, Степанов, 2008, с. 14–21). развитию этого участка города. К началу II тыся-
В нескольких десятках метров к юго-западу от челетия н. э. участок за Великой, противостоящий
обнаруженных захоронений находится монастыр- поселению в центре, представлял собой развиваю-
ский храм Николы на Изборской улице, известный щийся и структурирующийся городской район, тя-
по источникам также как стоящий на «Могилке» готеющий к административному центру «на мысу»,
или на «Могильнике». Подчёркнутое упоминание связанный с ним паромной (?) переправой.
могильника в названии храма (при бесспорном на- Каменное мощение дороги-улицы, раскрытой
личии у каждой церкви своих захоронений) может на Ольгинских I–III раскопах, датируется XI–XII вв.
свидетельствовать о существовании древнего некро- (Салмин, Салмина, 2010, с. 256–258), но сама трас-
поля на Завеличье в предшествующее возникнове- са, безусловно, использовалась ещё до устройства
нию монастыря время (Лабутина, 2011, с. 242–243). вымостки. Есть все основания предполагать суще-
Вероятно, захоронения с Изборских раскопов и Ни- ствование обустроенного подъезда к переправе через
кольские «могилки» закономерно тяготеют к одной Великую и в более ранний период – тем более, что
дороге (Изборской улице). вещевые реалии более раннего времени найдены не-
Следы освоения участка левого берега Великой, посредственно рядом с мостовой и в её составе.
датируемые Х–XI вв., обнаружены и на Ольгинских Трасса открытой археологами древней дороги, ве-
I–III раскопах. Это предметы социально значимо- роятно, функционировала одновременно с известной
го круга (Салмин, Салмина, 2010, с. 257, 260–262). по более поздним источникам XIV–XVIII вв. Избор-
Среди них выделяется серия подвесок-топориков ской улицей, подходившей к Паромени с юго-запада.
а б в г д е ж
Рис. 13. Завеличье. Ольгинский VI раскоп. Каменное изваяние.

1 – изваяние и перекрывающий его камень в заполнении матери-
ковой ямы: а – тёмно-серый грунт, б – известняковый щебень,
в – прокалённый гранитный щебень, г – уголь, д – гранитные 2
булыжники, е – известняковые плиты, ж – материк 2 – изваяние после извлечения из раскопа
156
Установление первичности или особенностей сосуще- никогда не была серьёзным препятствием для местных
ствования этих двух подъездных путей до получения жителей. Несомненно, уже на ранней стадии развития
новых археологических данных проблематично. Одна- Запсковья существовало несколько переправ через
ко обращает на себя внимание, что мощённая камнем реку. Средневековый летописный топоним «Броды»,
дорога Ольгинских раскопов векторно направлена на связанный с местом в районе церкви Богоявления, не-
южную часть городища, что, возможно, маркирует ме- сомненно, маркирует одну из древнейших переправ.
сто более древней, чем Паромень, переправы. Не исключено и существование мостков-лавиц на
Состав и характер находок начального этапа ос- определённых участках реки.
воения из раскопов в северной части Завеличья под- Данные об освоении Запсковья к Х в. доволь-
тверждает «городской» характер поселения. но разрозненны, но все они связаны с «верхней»,
Относительная «непредставительность» архе- надпойменной, его частью. Лепная керамика здесь
ологической информации о раннем Завеличье (по встречается в раскопах спорадически, в небольшом
сравнению с результатами раскопок в центре) обу- количестве в материковых ямах. Лишь в одном слу-
словлена несколькими факторами, среди которых на чае, на Ильинском раскопе, зафиксирован развал
данном этапе наиболее значимыми представляются целого лепного сосуда (рис. 2: № 48).
степень изученности территории и особенности на- По находкам лепной керамики определена и верх-
копления культурного слоя9. няя дата могильника, открытого на Богоявленских
XХXI и XХXIV раскопах (Салмина, 2006, с. 181–191;
Зáпсковье – район Пскова, отделённый от цен- 2007, с. 142–157). Здесь раскрыто грунтовое погребе-
тральной части города р. Псковой. В отличие от ние по обряду трупоположения (в гробу или колоде),
Центра, на Запсковье значительно меньше чётко а также зафиксированы остатки двух насыпей или
выраженных, локальных, противоположных по зна- площадок (рис. 14), назначение которых не вполне
чениям элементов рельефа. Модель погребённого понятно. Костных останков, связанных с двумя по-
рельефа Запсковья представляет нам древнюю по- следними объектами, не выявлено, обнаружены лишь
верхность как относительно ровную, имеющую пре- углистые скопления и массивы (в одном случае – на
обладающие отметки в диапазоне +44.00 – +42.00 м. поле насыпи, во втором – в яме в центре площадки).
Крутые береговые склоны реки в пределах города, В составе насыпей и заполнении ямы найдены фраг-
с одной стороны, и наличие на пойменной террасе менты лепных керамических сосудов (рис. 15: 1), а
значительных по площади, ровных, пологих участ- также восьмёрковидная железная пряжка (рис. 15: 2).
ков – с другой, позволяют выделить на Запсковье Единственная находка из погребения – жёлтая пасто-
две условные, отличные по геоморфологическим ха- вая бусина (рис. 15: 3).
рактеристикам, зоны: низинную прибрежную часть Рассматриваемый могильник действовал на За
и основную «верхнюю». псковье параллельно функционированию культо-
Рельеф местности здесь также повлиял на фор- вого объекта в северной оконечности раннего Заве-
мирование трасс древних подъездов к городу. Трассы личья и некрополя в его центральной части, а также
наиболее значительных подъездных путей к Пскову могильникам и святилищу в междуречье. В XI в. на
через Запсковье обусловила линия берегового обрыва месте могильника начал формироваться культурный
р. Псковы, вдоль которого они и проходили. Вероятно, слой. Насыпи его курганов постепенно были сниве-
первоначально (к концу I тыс. н. э) осваивалась верх- лированы в результате различной хозяйственной де-
няя часть микрорайона, приближенная к реке (выше ятельности. Не исключена и единовременная акция
значений +40.00 – + 42.00). Нижняя, прибрежная, по- по уничтожению следов захоронений перед освое-
лоса, подверглась освоению10, вероятно, позднее, по нием участка под застройку.
мере отступления линии воды р. Псковы и осушения Спорадичность достоверных следов антропоген-
территории поймы вследствие накопления культурно- ной активности конца I тыс. н. э. в Запсковье может
го слоя. Возможно, именно этим частично объясняет- объясняться несколькими причинами. В значитель-
ся отсутствие пятен освоения, синхронных поселению ной степени это обусловлено степенью изученности
на Кромском мысу, на противостоящих территориях. правобережья Псковы.
Следует подчеркнуть, что за исключением периода се- Тем не менее археологические исследования
зонных паводков река Пскова, в отличие от Великой, последних десятилетий дают основания предпо-
лагать начало селитьбы в Запсковье одновременно
9
К последним можно отнести непродолжительную
стадию хозяйственной активности в древнерусское время с активизацией освоения земель в междуречье и за
(Лабутина, Кулакова, 2003, с. 66–72), сильную антропо- р. Великой. Как и в Завеличье, археологические ма-
генную трансформацию прибрежной полосы в поздней- териалы XI–XII вв. уже более ярко и представитель-
шее время; неблагоприятные инженерно-геологические но демонстрируют нарастающую интенсивность ан-
условия накопления культурного слоя.
тропогенного освоения территорий за р. Псковой,
10
Отдельные археологические находки и реконструк-
ция палеоландшафта не исключают возможности располо- охватывающего новые территории (Ершова, 1996,
жения на нижних террасах рек доисторических поселений. с. 109–111; Салмина, 2006, с. 48–58).
157
Рис. 14. Запсковье. Остатки насыпи (площадки ?) в составе могильника на Запсковье: 1 – насыпь № 2;
2 – разрезы насыпи (площадки ?) и ямы под ней: а – серая супесь, б – светло-серая супесь,
в – светло-серая супесь с песком, г – гумусированный песок, д – булыжник,
е – известняк, ж – находка, з – материк
158
3
2
1
Рис. 15. Запсковье. Находки из погребения 1:
1 – лепная керамика из состава насыпи № 2
и ямы под насыпью;
2 – железная пряжка из ямы под насыпью № 2;
3 – бусина из погребения 1.
0 3 cм Псковский музей-заповедник
* * * В зависимости от целей и направления путеше-

Несмотря на существенные разночтения архео- ствия, оно могло осуществляться сухопутным или
логического контекста, на нынешнем этапе исследо- комбинированным способом, с использованием во-
вания проблем раннего Пскова можно считать уста- локов, в том числе в междуречье р. Черехи и р. Узы,
новленными следующие бесспорные положения. а также зимниками по наиболее крупным водным
Уже в VIII–IX вв. Псковское городище было артериям. Основания для этих предположений мы
крупным поселением в низовьях Великой, суще- находим в данных о маршрутах «Псков–Новгород»
ствовавшим между двумя микрорегионами плотно- вдоль р. Черехи и р. Шелонь в более позднее время
го освоения (в низовьях Великой и у Выбутских по- (об XI в., например: Михайлов А. В., 1996, с. 69–73).
рогов) (Лабутина, 2003, с. 24). В конце IХ в. или на По мнению ряда исследователей, Псковская зем-
рубеже IX–X вв. за пределами городища начал фор- ля уже в X в. была включена в систему международных
мироваться древнейший посад (например: Седов, торговых коммуникаций, в первую очередь, благода-
2003, с. 15). В Х в. признаки городской структуры ря пути по Псковско-Чудскому озеру, соединявшему
отчётливо проявляют себя в Кремле и к югу от него. Псков с Балтийским морем. Материальными свиде-
На старом городище, у слияния р. Псковы и р. Вели- тельствами устойчивых торговых отношений являют-
кой, по-видимому, формируется детинец (Лабутина, ся клады восточного серебра, активное поступление
2003, с. 25). В это время город активно разрастает- которого в регион начинается с третьей четверти X в.,
ся в южном и юго-восточном направлениях, вдоль и вещевые клады X–XI вв., содержащие предметы
правого берега р. Великой и левого берега р. Пско- скандинавского импорта. О развитии торговли, в
вы. Начало Пскова как города, известного русским особенности международной, свидетельствуют на-
летописям, связано со славянским населением. На- ходки складных весов и гирек, арабских дирхемов и
правление роста, местоположение и границы осво- византийских монет в погребениях Изборска, Пскова
енных участков в значительной мере обусловлены и Причудья (Залахтовье). К числу привозных пред-
рельефом местности и природными условиями тер- метов относятся янтарные поделки, прибалтийские
ритории (Татарников, Яковлева, 2003, с. 292–297). булавки, спиральные браслеты, пряслица волынско-
Участки начального освоения пригородной терри- го розового шифера, стеклянные бусы, фрагменты
тории тяготеют к берегам рек и связаны с проходив- амфор, изделия североевропейских типов – равно-
шими вдоль них основными сухопутными дорогами. плечные фибулы, булавки с декоративным кольцом,
К концу Х в. Псков представлял собой значи- железные шейные гривны и амулеты. Последние на-
тельный административный центр на северо-за- ходки говорят не только о торговых контактах пско-
падных «границах» Древнерусского государства. вичей с Фенноскандией, но и о присутствии в городе
Поселение имело за плечами длительную историю сравнительно немногочисленного скандинавского
развития. Это было крупное раннегородское об- этнического элемента (Седов, 2003, с. 15).
разование с развитым ремеслом, торговыми свя- В ХХ – начале XXI в. несколькими поколения-
зями. Поселение продолжает существовать в до- ми исследователей проделана огромная работа по
вольно плотно освоенном регионе, между двумя «прочтению» археологического контекста раннего
очагами концентрации синхронных памятников. Пскова – от осознания проблематики и накопления
Эти зоны освоения тяготели к водному пути из информации до разработки концептуальных пери-
Псковского озера, проходившему по р. Великой. одизаций и интерпретаций полевых материалов.
Эта коммуникация обслуживала торговое сообще- Вероятно, основным результатом научного поиска
ние между ближайшими регионами-соседями. можно считать понимание многофакторности и не-
При этом, в определенном смысле, путь был тупи- линейности процессов, определивших облик Пскова
ковым для продвижения на юг, вверх по течению. времён начала отечественной государственности.
159
160
Часть III
Северо-Восток
161
Рис. 1. Находки из курганов близ сёл Б. Брембола, Веськово, Городище в Переяславском уезде.
Раскопки А. С. Уварова и П. С. Савельева 1853 г. (ГИМ 54746, оп. 57 а).
Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
А. Е. Леонтьев
На берегах озёр Неро и Плещеево
Согласно Повести временных лет, область двух словенами и кривичами, поскольку термин «устави»
озёр в восточной части Волго-Окского междуречья означает упорядоченность повинности подданных
стала ядром древнерусского Северо-Востока, где (ПВЛ, 1996, с. 409, комм. Д. С. Лихачёва; Черепнин,
возник первый княжеский город Ростов – «старый 1965, с. 145). Поскольку установление дани под
дед Залесской земли» (Ключевский, 2003, с. 6). В от- разумевает определённость территории и населения,
личие от других областей Руси, окраинные северо- сохранение этнонима показывает, что в конце IX –
восточные земли Волго-Окского междуречья, а так- начале X в. меря, войдя в состав Древнерусского го-
же по Волге и Шексне до Белого озера принадлежали сударства, сохраняла некоторую самостоятельность.
не славянам, а автохтонному на то время финноя- Условность летописных дат, легендарность Ска-
зычному населению. Среди этого населения в ле- зания о призвании варягов, относительно позднее
тописи отмечена меря, жившая в округе озёр Неро происхождение известий о мере и Ростове объяс-
(в летописи Ростовского) и Плещеево (в летописи няют скептическое отношение историков к объек-
Клещино), и весь на Белом озере. Они же названы тивности сведений ПВЛ (Насонов, 2002, с. 158, 159;
первыми жителями Ростова и Белоозера (ПВЛ, 1996, Кучкин, 1984, с. 55–59), а включение северо-восточ-
с. 10, 13)1 и вошли в число народов державы Рюрика. ных (ростовских) земель в состав Древнерусского
О веси более ничего не известно, а меря в событиях государства традиционно рассматривается как след-
начальной русской истории отмечена как участник ствие славянской колонизации. Однако археологи-
походов Олега на Смоленск и Киев, затем на Кон- ческие данные позволяют подтвердить возможную
стантинополь и, наравне со словенами и кривичами, достоверность сведений о мере как самостоятельном
получила «устав» Олега (или Игоря) о данях (ПВЛ, участнике событий начальной русской истории и по-
1996, с. 14, 16; НПЛ, с. 107). После 907 г. этноним со лучить о ней более детальное представление.
страниц летописи исчезает. В районах летописных озёр известны многочис-
Обращаясь к скудной информации летописи, ленные селища последней трети I тыс. н. э., обла
можно заметить, что меря представлена как народ, дающие общими археологическими признаками.
связанный с соседними славянскими племенами, Хронология и облик памятников с учётом сведений
имевший контакты с варягами, обладавший опреде- ПВЛ позволяют интерпретировать их не иначе как
лённым военным потенциалом. Важно сообщение поселения мери (Леонтьев, 1996, с. 29–66). В бас
об установлении Олегом дани для мери наряду со сейне оз. Неро таких памятников известно 22, на по
бережье Плещеева озера – 12 (рис. 2: 1). Все поселе-
1
В. В. Седов выдвинул гипотезу о славянской основе ния отличают крупные для своего времени размеры,
мери в результате миграции в VI–VII вв. нового населения
из Средней Европы, обусловившей значительные измене- не менее 1 га. Для всех характерно расположение на
ния всей этнической карты будущей древнерусской терри- пологих плато или склонах коренных озёрных бере-
тории (Седов, 1999 а, с. 97–100; 1999 б, с. 147–158). Однако гов или, реже, на озёрной террасе. Некоторые выхо-
при всей важности фактов, положенных в основу предло- дили на берега ближних рек. Плотность расселения
женной концепции, нужно помнить, что летопись отрица-
ет славянство мери, относя её к «иним языцам». была такова, что из любого высоко расположенного
163
Часть III. Северо-Восток
–1
–2
0 15 км –3
–а
–б
Рис. 2. Археологические памятники в бассейнах озёр Неро и Плещеево.

Условные обозначения: 1 – селища, 2 – городища и города, 3 – курганы с трупосожжениями.
Цветом выделены: а – мерянские памятники, б – древнерусские памятники
поселения можно было видеть не только ближних, но лений. Четыре селища удалены от озера на 15–20 км.
и дальних соседей на противоположных берегах озёр. Применительно к сложившейся системе расселения
На оз. Неро наиболее заселено было западное их можно рассматривать как пограничные. Площадь
побережье, где сформировались две территориальные освоенной территории определяется в пределах от
группы посёлков и находилось самое большое посе- 988 до 1404 кв. км, а для основного ядра поселений
ление Шурскол2 площадью около 11 га (Леонтьев, без учёта площади озера – от 109 до 149 кв. км.
2008, с. 77). Восточное побережье было освоено сла- Сложившаяся система расселения отразила воз-
бее, но расположение известных памятников также можности населения заниматься разнообразной
предполагает существование локальных групп посе- хозяйственной деятельностью (скотоводство, ого-
родничество, охота, рыболовство, добыча железной
2
Мерянское наследие сохранилось в субстратной то- руды) при возможной специализации некоторых по-
понимии озёрной области, и прежние ойконимы возвра-
щаются исследователям в названиях археологических па- сёлков. Однако ведущую роль в хозяйстве мери игра-
мятников. ло земледелие, что подтверждается очевидным тяго-
164
А. Е. Леонтьев. На берегах озёр Неро и Плещеево
тением основных поселений к участкам с наиболее лежность памятников позволяет предполагать су-
плодородными почвами. Неслучайно сложившаяся ществование единой этносоциальной общности,
позднее округа древнерусского города Ростова в пер- включавшей население обоих озёрных районов.
вую очередь охватила прежние мерянские земли. В свете археологических данных известное лето-
Основные поселения находились на примерно писное сообщение «...на Ростовском озере меря, на
равных расстояниях друг от друга – 4,5–6 км. В этом Клещине озере меря же...» можно понимать как
можно видеть действие экономического фактора: указание на единство мерянской территории и од-
размер округи определялся её потенциальной про- новременно на подчинённость клещинской группы
дуктивностью. Однако именно постоянство рассто- населения («меря же»).
яний, при неиспользованной возможности более Общие размеры мерянской области, с учётом
широкого расселения в местности с благоприят- расстояния между озёрами и расположения окра-
ными природными условиями, указывает на вне инных археологических памятников, определяются
экономическую социальную основу организации в пределах 75 × 30 км, что сопоставимо с размерами
территории. Не исключено, что земли отдельных другого летописного района, Ильменского Поозе-
общин имели фиксированные границы в рамках об- рья, археологические памятники которого занимают
щей территории, что делает понятным механизм об- территорию размерами около 60 × 80 км.
разования локальных групп поселений. Общим мерянским центром являлось Сарское
Особое положение занимало единственное укре- городище (Леонтьев, 1996, с. 51). Начиная с 1854 г.,
плённое поселение района – Сарское городище3, когда были проведены первые раскопки городища
которое не входило ни в одну из территориальных («где ни копали, … оказывались вещи», см.: Уваров,
групп поселений, а своей округи около него не воз- 1871, с. 664, 665), Сарское постоянно попадало в
никло, несмотря на удобные для освоения места. поле зрения историков и археологов. Его рассматри-
Принадлежность к числу памятников мери под- вали как первоначальный Ростов (Спицын, 1905 а,
тверждается единым обликом основных элементов с. 94; Насонов, 2002, с. 158), «эмбрион города» или
материальной культуры и находившимся поблизо- протогород (Горюнова, 1961, с. 95–109; Дубов, 1982,
сти грунтовым могильником его жителей. Городище с. 83–87; Толочко, 1989, с. 41, 50–53), древнерусский
уступало по площади крупным селищам, но, судя погост-центр округи, противостоящий мерянско-
по насыщенности культурного слоя, превосходило му Ростову (Эдинг, 1928; Петрухин, Пушкина, 1979,
остальные посёлки по интенсивности жизни. с. 108), варяжскую торговую базу (Хеллер, 2001,
В 60 км от оз. Неро находится оз. Плещеево. При с. 105) и даже таинственную Арсу арабских источни-
родные характеристики обеих озёрных систем схожи, ков (Новосельцев, 1965, с. 419). Подобное внимание
с той разницей, что второе меньше по размерам. В бас- вызвано неординарностью археологических харак-
сейне озера обнаружено 13 селищ и одно возмож- теристик, богатством и обилием археологической
ное городище – известная Александрова Гора. В их коллекции городища, ставящими его в один ряд с та-
расположении прослеживается та же ландшафтная кими памятниками своей эпохи, как Старая Ладога,
приуроченность и тенденция к образованию локаль- Рюриково городище, Гнёздово.
ных групп (рис. 2). Различие между двумя соседними Как археологический объект Сарское городи-
районами заключается в основном в количественных ще уже не существует. Сохранилась лишь незна-
характеристиках. На Плещеевом озере не столь оче чительная, наиболее поздняя, часть поселения за
видны локальные группы посёлков, в среднем меньше пределами укреплений (рис. 3). Поэтому основным
их площади. Не так отчётливо выделяется централь- источником для его изучения служат сохранившиеся
ное поселение: Александрова Гора несопоставима с музейные коллекции, архивные материалы и редкие
Сарским городищем ни по размерам, ни по богатству публикации результатов раскопок.
известных археологических материалов. При мень- Городище находилось в 6 км к югу от озера, в глу-
шей освоенной территории (80–100 кв. км без учёта бокой и узкой излучине р. Сары, и занимало сред-
зеркала озера) плотность населения могла быть выше, нюю часть вытянутого холма. Расположение с учётом
чем на оз. Неро: расстояния между посёлками, как естественных оборонительных рубежей указывает на
правило, не превышали 2–3 км. сознательный выбор места именно для укреплённого
Расстояние между крайними поселениями обоих поселения. Четыре поперечных вала делили терри-
районов, разделённых моренной возвышенностью, торию поселения на три части, из которых средняя
составляет всего 25 км, менее одного дня пути. Гео- площадью около 9 тыс. кв. м была первоначальной.
графическая близость и общая культурная принад- В дальнейшем при расширении территории обра
зовались две боковые ограждённые площадки пло-
3
Было бы правильно именовать городище по близ- щадью не менее 6,5 тыс. кв. м каждая. Последнее
лежащему населённому пункту – Деболовским, сохранив строительство укреплений велось не ранее середины
тем самым субстратный, восходящий к мерянскому време-
ни ойконим Деболы. Но давняя историографическая тра- X в. Примерно в то же время у подножия холма воз-
диция переименования не дозволяет. никает неукреплённая часть поселения – «посад»,
165
Рис. 3. Сарское городище, современный вид. На переднем плане – сохранившаяся неукреплённая часть поселения,
на заднем – остатки склона холма со следами карьерных работ
площадью около 5 тыс. кв. м. Общая площадь го- стей, рассеянных в культурном слое, указывают на
родища к концу X в. достигала 2,7 га, но возможно, возможность существования захоронений по обряду
была большей, поскольку часть памятника подвер- кремации. Но никаких следов курганов или могиль-
глась разрушению в XIX в., ещё до первых исследо- ных ям при раскопках обнаружено не было.
ваний. В 100 м юго-западнее городища на площади Как особому типу поселения, отличающему-
около 1 га находился грунтовый могильник (Леон- ся от рядовых посёлков, Сарскому городищу были
тьев, 1996, с. 73–99). свойственны две отчетливо отразившиеся в архео-
С Сарским городищем связан ещё один необыч- логическом материале функции: военная и торговая.
ный археологический памятник, располагавшийся в В этом отношении показательны и особое положе-
150 м к востоку, на противоположном берегу р. Сары, ние Сарского в общей системе расселения, и степень
на уступе береговой террасы площадью 300 кв. м. концентрации соответствующих археологических
Здесь стояли 1–2 недолговременные постройки, по- материалов. О военной функции городища свиде-
близости от которых находился очаг не свойственной тельствуют наличие сложной, дважды обновлявшей-
мере конструкции в виде чашеобразного выложенно- ся системы укреплений, а также обширная и разно-
го камнями углубления. Среди находок значитель- образная коллекция предметов вооружения. В ней
ная серия предметов вооружения, в том числе обо- сериями представлены наконечники стрел, копий,
ронительного, детали конского снаряжения, части дротиков, боевых топоров (рис. 4: 2–17). Здесь най-
поясной гарнитуры, весовые гирьки и три дирхема. дены такое редко встречающееся оружие и боевое
При этом отсутствуют следы какой-либо бытовой убранство, как меч с уникальным клеймом мастера
деятельности, очень мало керамики. Никаких соб- на клинке4 (рис. 4: 1), части кольчуги, шлема и кол-
ственно мерянских черт памятник не имеет. Слабая чана, рукоять плети всадника. Такой концентрации
мощность и насыщенность культурного слоя указы- предметов, связанных с военным делом, нет ни на
вают на временный характер селища. Учитывая со- одном поселении финского Поволжья. Если обра
став находок, интерпретировать памятник можно как титься к такой характеристике, как насыщенность
стоянку или сезонный лагерь «гостей», посетивших культурного слоя (отношение числа находок, в дан-
городище в начале X в. В появлении такого времен- ном случае оружия, к раскопанной площади), то по
ного пристанища видится подтверждение существо- этому показателю Сарское сопоставимо с такими
вавших торговых и, возможно, политических связей 4
Надпись на клинке «LUNVECIT» (Лун сделал) рас-
мери (Леонтьев, 1996, с. 99–103). Находки большого чистил и впервые опубликовал А. Н. Кирпичников (Кир-
количества мелких обломков кальцинированных ко- пичников, Дубов, 1982, с. 148, 150).
166
4 5 6 7 8 9 10 11
14
13
17
12 15
18
16
0 5 см
1 19 20
Рис. 4. Сарское городище. Предметы вооружения и орудия труда: 1 – меч; 2, 3, 12–16 – наконечники копий;
4–11 – наконечники стрел; 17–20 – топоры (5, 10 – ГИМ 80262, оп. 458)
167
1
5
3
2 10
8
7
9
6 13
12
14
11
15
16
17 18
0 3 см
19
Рис. 5. Сарское городище. Украшения и предметы быта: 1 – фрагмент спирали головного венчика;
2, 3, 10 – втульчатые височные кольца; 4 – кресаловидная подвеска; 5 – монета-подвеска;
6, 7, 9, 13 – перстни; 8, 15, 17, 19 – шумящие подвески; 11 – копоушка; 12, 14 – гребни;
18 – застежка-сюльгама (11, 14 – ГИМ 80262, оп. 458 ; остальные – ГМЗРК, оп. А-89)
168
8 10
4 5 13 14
11 12 15 16
0 3 см
18 19
17
Рис. 6. Сарское городище. Орудия труда и предметы быта:

1–3 – кресала; 4 – кузнечные клещи; 5 – ножницы; 6–8 – ключи; 9, 10 – ножи; 11 – литейная форма;
12 – тигель; 13, 14 – слитки металла; 15 – льячка;
16 – ювелирный молоток; 17 – «пешня»; 18 – лепной сосуд; 19 – наковальня (ГМЗРК, оп. А-89)
169
известными древнерусскими центрами второй по- При всём разнообразии импорта культура жите-
ловины IХ – Х в. как Гнёздово на Днепре, в районе лей городища сохраняла традиционный мерянский
Смоленска, и Рюриково городище на р. Волхов, близ облик, что проявлялось в бытовании характерных
Новгорода (Леонтьев, 1996, с. 188, 189). украшений (рис. 5: 1–3, 9, 10, 13, 15, 17–19), основных
Столь же очевидно выявляется роль городища бытовых предметов и орудий труда (рис. 6: 2, 9, 11, 12,
как центра торговли. Помимо явного импорта в виде 15, 17, 18; рис. 4: 3, 20). Последние подтверждают раз-
монетного серебра (два клада куфических монет на- витие столь важных для рассматриваемого времени
чала IX в. и отдельные монеты VIII – начала X в., кузнечного и бронзолитейного (ювелирного) ремёсел
рис. 5: 5) и сырьевых слитков меди и олова (рис. 6: (рис. 6: 4, 11–16, 19). Являясь процветающим поселе-
13, 14), среди сарских находок имеются разнообраз- нием, Сарское городище тем не менее до конца свое-
ные иноземные изделия – от некоторых экземпля- го существования в значительной степени сохраняло
ров оружия и орудий труда до различных предметов свой традиционный облик. Несмотря на внушитель-
быта и украшений европейского и восточного про- ную для городищ своей эпохи площадь и постоянный
исхождения IХ–ХI вв. (рис. 5: 4, 6, 7, 12, 14, 16; рис. 6: рост территории (за 300 лет – почти в три раза), Сар-
1, 3, 5–8, 10), привозных стеклянных, хрустальных и ское городище не стало самым большим поселением
сердоликовых бус и изделий соседних финских на- своего региона: у мери не прослеживается тенденция
родов Поволжья и Прикамья (рис. 5: 11). Как и в к концентрации населения в едином центре, что вело
ситуации с оружием, подобной концентрации им бы к возникновению поселения раннегородского ха-
порта нет ни на одном из исследованных памятни- рактера. Видимо, для этого не сложилось ни социаль-
ков окружающей финской территории. По полноте ных, ни экономических предпосылок.
и хронологическому диапазону сарская коллекция Городище и мерянские поселения на побережье
иноземных изделий опять-таки сопоставима с мате- обоих озёр заканчивают своё существование в нача-
риалами известных древнерусских центров IХ–Х вв. ле ХI в. Общая причина очевидна – древнерусская
Трудно сказать, когда и благодаря каким об- колонизация, появление нового населения и ста-
стоятельствам зародились внешние связи мери, но новление государственных порядков. Ни одно из
наиболее ранний известный импорт относится к на- финских поселений не вошло в прежнем качестве в
чалу IХ столетия. Среди привозных вещей этого вре- складывавшуюся в этот период новую систему рас-
мени известны топор скандинавского типа (рис 4: селения с новыми центрами и коммуникациями.
19), крупные односторонние гребни с характерным Начало колонизации пришлось на последние де-
циркульным орнаментом (рис. 5: 14), некоторые сятилетия IX в., однако большинство ранних древне
ножи с трёхслойной структурой клинка (рис. 6: 10). русских археологических памятников относится к
Уникально скандинавское кресало с характерным Х в., преимущественно ко второй половине столетия
оформлением бронзового остова (рис. 6: 1). На тер- (Лапшин, 2002, с. 101–113). География расселения, в
ритории будущей Руси европейские изделия второй сравнении с предшествующим временем, расширя-
половины VIII – начала IХ в., кроме Сарского горо- ется, но наиболее интенсивно шло освоение прежних
дища, известны только в Ладоге и на городище Люб- мерянских земель близ летописных озёр и в Суздаль-
ша в нижнем течении Волхова. Ладога была открыта ском Ополье (Леонтьев, 1996, с. 271–288; Комаров,
купцам из стран Балтики и Скандинавии (Носов, 1995, с. 137–170). Древнерусские поселения распола-
2005, с. 26; Кирпичников, 1995, с. 28–53; 2001, с. 24– гались поблизости от мерянских в аналогичной топо-
27). В числе первых её жителей были скандинавы, графической ситуации или занимали их место.
торговцы и ремесленники (Рябинин, 1994, с. 5–59). Около новых посёлков возникли курганные
Вероятные пути, соединявшие Ладогу и Новгород с кладбища, вначале с погребениями по обряду кре-
мерянским Поволжьем, прослежены по топографии мации (рис. 2). Почти все ранние курганы исчезли в
монетных кладов и европейского импорта (Носов, раскопках 1851–1854 гг., но публикации А. С. Уваро-
1976 а, с. 106, 107; 2005, с. 24; Леонтьев, 1986, с. 6–8). ва и А. А. Спицына (Спицын, 1905 а, с. 84–172), со-
Имеющиеся данные позволяют полагать, что меря хранившиеся коллекции (рис. 1) и дневники раско-
была основным торговым партнёром Ладоги в Верх- пок дают возможность оценить характер курганных
нем Поволжье. Те же факты если не подтверждают древностей. В округе Ростова трупосожжения были
возможность появления варягов (вполне в духе со- зафиксированы в курганах шести могильников (Ко-
общения о выплате варяжской дани), то, во всяком маров, 2010, с. 130), на побережье и в бассейне Пле-
случае, указывают на связи мери с Новгородской щеева озера кремации известны среди захоронений
землёй и появившимися там варягами не менее чем восьми могильников (Седов, 1982, с. 185–195; Кома-
за два поколения до возникновения Древнерусского ров, 1995, с. 138, 139).
государства. При этом не исключено, что Сарское Сохранившиеся коллекции ростовских и пере-
городище служило центром торговли достаточно славских курганов показывают сходство с более из-
большой территории. Через Сарское импорт расхо- ученными материалами ярославских курганов, указы-
дился в соседние области (Леонтьев, 1999 б, с. 91, 92). вая на единую культуру и, очевидно, состав населения.
170
0 3 см
Рис. 8. Подвеска. Побережье Плещеева озера,

курганы у с. Городище (ГИМ 54746, оп. 57 а/342).
Рис. 7. Фибула. Побережье оз. Неро,
курганы у с. Шурскол (ГИМ 54746, оп. 57 а/818).
В них известны погребения с обрядовыми глиняными

лапами и кольцами, характерен столь же разнообраз-
ный состав погребального инвентаря, в состав которо-
го входили разные по происхождению изделия, в том
числе редкие формы украшений и убранства (рис. 7, 8).
В ярославских курганах по составу инвентаря и де-
талям погребальной обрядности принято выделять
скандинавские погребения. Состояние материалов
«владимирских» курганов такую точную диагностику
провести не позволяет, но отдельные предметы скан-
динавского происхождения в коллекциях известны.
Таков, например, наконечник конской упряжи кон- Рис. 9. Наконечник оголовья конской сбруи
ца X в., исполненный в узнаваемом стиле Борре из (ГИМ 54746, оп. 1560/7).
позолоченной бронзы (Новиков, 2010, с. 226–232), Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
найденный в кургане у с. Шурскол под Ростовом и
сохранивший на своей поверхности следы действия
погребального костра (рис. 9), или подвески из курга-
нов Веськово на побережье Плещеева озера (рис. 10).
Известны находки оружия, торговых весов и гирек,
восточных и западноевропейских монет. Повторяя
общую для Руси картину, курганы с богатыми захоро-
нениями не составляли отдельных групп, соседствуя с
рядовыми безынвентарными погребениями.
Кремация как основной обряд погребения к на-
чалу XI в. начинает сменяться ингумацией. Расши-
рение старых кладбищ, появление новых курганных
групп отразили рост численности и плотности на-
селения. При общей тенденции к унификации по- 0 3 см
гребений в обряде и инвентаре некоторых захороне-
ний прослеживаются субстратные мерянские черты,
свидетельствующие о проходившей ассимиляции Рис. 10. Подвески с характерным скандинавским
автохтонного населения (Леонтьев, Рябинин, 1980, орнаментом. Побережье Плещеева озера,
с. 67–79; Седов, 1982, с. 188–195; Рябинин, 1997 в, курганы у с. Веськово
с. 163–186). Современные данные об особенностях (ГИМ 54746, оп. 57 а/279; 54746, оп. 57 а/300).
материальной культуры, хронологии и динамике Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
171
развития системы расселения и демографических динамика роста. По имеющимся данным, к концу

изменениях в последнее время получены благода- Х в. городская территория достигла площади 12 га,
ря археологическим исследованиям средневековых а к середине XI столетия составляла не менее 25 га.
поселений в Суздальском Ополье (Макаров, 2007, (Леонтьев,1997, с. 211–213). Иным было устройство
с. 7–17; 2008 а, с. 19–27; 2008 б, с. 3–20; Макаров территории. Усадебная планировка и разнообразие
и др., 2011, с. 35–51). Их результаты вполне можно типов построек в городе не имели ничего общего с
проецировать на территории других центральных рядовой застройкой городища.
районов Северо-Восточной Руси. Город имел свою предысторию. В общей стра-
По мере заселения новой территории шло укре- тиграфии культурного слоя собственно городским
пление княжеской власти в финских землях. Не слу- отложениям предшествует горизонт погребённой
чайно тема Северо-Восточной Руси после долгого почвы, которая, помимо слабых следов освоенно-
перерыва возникает в летописи только при описании сти в эпоху неолита и бронзы, в верхней своей ча-
событий конца Х в., когда под 988 г. сообщается о пе- сти содержит остатки поселения последней четвер-
редаче Ростова во владение Ярослава Владимирови- ти I тыс. н. э. Археологические данные заставляют
ча (ПВЛ, 1996, с. 54). Это прямое указание источника вспомнить сообщение ПВЛ о мере как «перьвых на-
на существование города к тому времени, когда по- сельниках» Ростова.
явился князь (Кучкин, 1984, с. 58). Старейший город Возникший в VII в. посёлок занимал низкую бере-
Северо-Восточной Руси со славянским названием говую террасу около р. Пижермы (ныне не существу-
(Нерознак, 1983, с. 150, 151) возник ещё при жизни ющего небольшого озёрного притока), в центральной
Сарского городища в 12 км от него, на северо-запад- части современного города (рис. 11). Его установлен-
ном берегу оз. Неро. Ростов от Сарского городища ная площадь составляет около 3 га, но в действитель-
отличали признаки, характеризующие иную соци- ности могла быть больше (Леонтьев, 2011, с. 64, 65).
альную основу поселения. Это изначально крупные, Значительная часть керамики и разного рода метал-
в сравнении с городищем, размеры и несопоста- лических изделий представлены формами, традици-
вимо большее число жителей, а также постоянная онными для мери и других финно-угорских народов
Рис. 11. Современный Ростов. Отмечено местоположение первоначального мерянского поселения
172
Рис. 13. Ростов. Костяной гребень конца X в.

(ГМЗРК, оп. А-740)
положение отличало Белоозеро, прибрежную часть

Новгорода (Торговая сторона). Это обстоятельство
может указывать на особую роль торговли в жизни
первых русских северных городов.
В общей стратиграфии культурного слоя Росто-
Рис. 12. Ростов. Привозные предметы ва горизонт мерянского посёлка непосредственно
из культурного слоя мерянского посёлка предшествует собственно городским отложениям.
(ГМЗРК, оп. А-740) По данным раскопок, городская территория с при-
сущими ей особенностями начинает формироваться
в 60–80-е гг. Х в. Наиболее ранняя дендродата образ-
Поволжья (Самойлович, 2003, с. 250–256). Вместе ца из культурного слоя города указывает 963 г. (Леон-
с ними встречены такие иноземные предметы, как тьев, Самойлович, Черных, 1996, с. 3), первые архе-
железная В-образная пряжка, датировка которой ологически зафиксированные постройки появились
определяется временем не позднее VII в., бисер и после 980 г. (Леонтьев, 1998, с. 135–153; Самойлович,
стеклянные и сердоликовые бусины, бытование ко- 2001, с. 238). С этого времени наблюдается свой-
торых определяется преимущественно IX в. (Самой- ственное городам долговременное постоянство уса-
лович, 2006, с. 376, 377, 381), бронзовая плетёная це- дебной планировки.
почка и даже раковина каури (рис. 12). Информация о раннем Ростове невелика. Отло-
Среди всех известных мерянских поселений жения этого времени разной степени сохранности
только два имели непосредственный выход к озеру; вскрыты на площади всего лишь около 600 кв. м,
второе – у с. Угодичи на противоположном берегу. однако полученные материалы достаточно наглядно
Местоположение, наличие привозных бус и некото- характеризуют городскую жизнь.
рых других импортных предметов позволяют пред- Бытовая культура населения раннего Ростова в
полагать, что ростовский участок побережья в об- целом имела общий для Северной Руси облик. Са-
щей системе мерянских поселений мог быть неким мые разнообразные вещи из металла, дерева, кости
торговым местом. Той же функцией могло обладать имеют аналогии в синхронных коллекциях Нов
селище Угодичи, где был найден клад начала IX в., города, Старой Ладоги, Белоозера и других древне-
содержавший куфические монеты и два кованых се- русских городов. Среди бытовых предметов – ножи
ребряных браслета. характерной формы с трёхслойным строением клин-
Возможно, именно этим обстоятельством, сло- ка, большие и малые костяные гребни (рис. 13), пру-
жившейся традицией объясняется появление древ- жинные ножницы и т. п. Оружие представлено харак-
нерусского города на низкой озёрной террасе. Не- терными для второй половины X в. наконечниками
реализованной осталась возможность выбора более стрел. Из украшений для характеристики женского
удобного места побережья. Отсутствие естественных костюма важны находки проволочных браслето
оборонительных рубежей – черта, в целом не свой- образных и лунничного височных колец. Немного-
ственная древнерусским городам. С другой сторо- численные раннекруговые сосуды имеют аналогии в
ны, подобная топография была свойственна особо- синхронных материалах Рюрикова городища, Нов-
му типу торгово-ремесленных поселений VII–Х вв. города, Старой Ладоги. Среди деревянных вещей,
стран Балтики, Скандинавии и Руси, связанных с показательных для понимания традиций матери-
водными торговыми путями (Седов, 1989, с. 30–40). альной культуры, – грабли из цельного куска ели с
Среди ранних древнерусских городов низинное рас- зубьями из выступающих оснований веток. Орудия
173
такой конструкции известны в коллекциях Старой

Ладоги (IX–X вв.) и Новгорода (XI–XIII вв.) (Кол-
чин, 1968, с. 18, 9; Старая Ладога … , 2003, с. 66, 67).
Прямым отражением северо-западной культур-
ной традиции можно считать находки фрагментов
рукояти и клинка деревянных мечей, сделанных под
размер руки мальчика не старше семи лет (рис. 14).
Подобные детские игрушки известны только в Ста-
рой Ладоге и Новгороде (Колчин, 1971, с. 52, рис. 22;
Рябинин, 1999, с. 187–189). В той же постройке
найдена ещё одна игрушка – вырезанная из дерева
лодочка, формой и пропорциями копирующая на-
стоящие лодки-долблёнки, неизменные в своей кон-
струкции до современности. К настоящим лодкам, а
может быть, и к более крупным судам имеют отно-
шение две деревянные уключины (рис. 15), одна из
которых украшена неоконченной резной плетёнкой.
Рис. 14. Фрагмент рукояти игрушечного меча
Аналогии такому типу креплений для вёсел вновь ве-
(ГМЗРК, оп. А-740)
дут в Старую Ладогу и Новгород (Сорокин, 1997, с. 36,
рис. 16; Дубровин, 2000, с. 109–110, рис. 105, 106).
Вместе с тем, в материалах заметны характерные
региональные черты. К ним относится сохранение
некоторых мерянских традиций в изготовлении ке-
рамики и кузнечных изделий (ножи, пластинчатое
кресало) (Самойлович, 2001, с. 240, 241; Леонтьев,
Розанова, 2005, с. 153–160). Среди найденных в куль-
турном слое украшений имеются детали характерных
мерянских: шумящие привески и спирали из прово-
локи трёхгранного сечения. Общей для Северо-Вос-
точной Руси особенностью было долгое бытование
лепной керамики, изготовленной с преобладанием
славянских традиций (Лапшин, 1991 а, с. 120–123;
Рис. 15. Лодочная уключина. 90-е гг. X в. 1991 б, с. 130–133; Леонтьев, Самойлович, 1991, с. 56–
(ГМЗРК, оп. А-740) 61). В Ростове доля лепной керамики в отложениях
конца X в. составляла до 95 % и оставалась преоблада-
ющей вплоть до последней четверти XI в. (Самойло-
вич, 2001, с. 241). Незначительным, но характерным
элементом местной материальной культуры являлись
плоские костяные копоушки, аналогичные извест-
ным в коллекции Сарского городища (рис. 5: 11). Их
часто считают мерянскими по происхождению, но в
древностях поволжских финнов предметов этой ка-
тегории нет. Такие копоушки известны в археологи-
ческих коллекциях памятников Северо-Восточной
Руси второй половины X – XI в. и, за исключением
Прикамья, где они получили широкое распростране-
ние и бытовали вплоть до XIV в., на других террито-
риях встречены в единичных экземплярах (Леонтьев,
1996, с. 147–150).
Редкой в своём роде и для своего времени на-
ходкой является лыковый лапоть, сплетённый в
980-е гг. (рис. 16). Это единственный древнерусский
образец, который по своему возрасту может служить
вещественным доказательством давних традиций
0 3 см
изготовления плетёной обуви, иллюстрируя близкое
по дате летописное упоминание «лапотников» под
Рис. 16. Лапоть. 80-е г г. X в. 985 г. (ПВЛ, 1996, с. 176). Другие известные архео
174
логические аналоги и сведения письменных источ-

ников значительно моложе, что послужило осно-
ванием усомниться в правильности истолкования
летописных лапотников как людей, носящих лапти
(Курбатов, 2001, с. 225–232).
Археологические материалы подтверждают
разнообразные хозяйственные занятия жителей
Ростова. Среди них кузнечное и бронзолитейное
ремесло, косторезное, плотницкое, столярное и
бондарное дело, ткачество, изготовление войлока,
скорняжные и сапожные работы. Неоднократно
встреченные кусочки воска указывают на суще-
ствование бортничества. Найденная часть кожаного
бурдюка, сохранившего содержимое со специфиче-
ским запахом, позволяет говорить о выгонке дёгтя.
С самого начала прослеживается ставшее традици-
онным в последующее тысячелетие использование
бересты в качестве поделочного, а также изоляци-
онного материалы при обустройстве домов.
Рис. 17. Томар – наконечник стрелы
В домашнем стаде был крупный рогатый скот, в
для охоты на пушного зверя (ГМЗРК, оп. А-740)
меньшем числе – мелкий рогатый, свиньи, лошади.
Близость озера обусловила традиционный рыбный
промысел. Кости диких животных и птиц, состав-
ляющих в отложениях конца X в. процент больший,
нежели в последующее время, свидетельствуют о
занятии охотой. Учитывая преобладающую среди
них долю костей бобра, можно говорить о пушном
промысле. Среди находок присутствуют костяные
втулки со сквозным коническим отверстием или ци-
линдры с характерной тыльной частью (рис. 17), ко-
торые интерпретируются как томары – наконечники
стрел для охоты на пушного зверя.
С самого начала существования Ростов был тор-
говым городом. Фрагменты характерных болгар-
ских глиняных сосудов отмечены уже в отложениях
980- х гг. Учитывая повсеместное распространение
болгарской керамики на территории Северо-Вос-
точной Руси, можно полагать, что она являлась то-
варом или тарой для товара (Полубояринова, 1993,
с. 98–113). Другим археологически улавливаемым
товаром были стеклянные и каменные бусы. В Ро- Рис. 18. Самшитовый гребень (ГМЗРК, оп. А-740)
стове, как и в других древнерусских городах, конец
X в. – время их наиболее интенсивного распростра-
нения. В слое 990-х гг. найдено скопление жёлтого
бисера (83 шт.), причём среди целых экземпляров
сохранились стеклянные капли без отверстий. Это
обстоятельство показывает, что бисер приобретали
либо на вес, либо по объёму. Явно привозным был 1
самшитовый двусторонний гребень из того же слоя
(рис. 18). По датировке он аналогичен ранним нов-
городским, но, в отличие от Новгорода, в Ростове
деревянные гребни из древесины растущего не бли-
же Кавказа дерева не получили широкого распро-
странения за всю истории их бытования. 2
Возможно, с торговыми операциями связана
бирка-палочка для счёта – небрежно струганная на Рис. 19. Счётная бирка и торговая пломба
три грани еловая ветка, на одной стороне которой (ГМЗРК, оп. А-740)
175
Рис. 20. Солид императора Феофила (ГМЗРК, КП 34366, Н-8609)
нанесено 39 зарубок (рис. 19: 1). Счёт десятеричный: графическому положению старше шпангоутов, одна –
целые десятки выделены боковыми рисками. На примерно того же времени. И лишь одна обнаружена
другой грани заметны следы прежнего срезанного вне хронологической связи с остальными, в слое тре-
счёта. Поблизости от бирки найден другой предмет, тьей четверти XI в. (Леонтьев, 1999 а, с. 162, 166).
который вполне мог быть связан с объектами счёта. Видимо, шпангоуты и заклёпки характеризуют
Это небольшой прямоугольный брусок из мягкого не ростовское судостроение, а внешние связи горо-
белого камня с двумя отверстиями по одному краю да и роль в этих связях водного пути. Глядя на карту,
и одним, большего диаметра в округлой выемке, по понятно, что в путешествии по воде Ростов был ко-
центру. На боковой грани вырезана метка – крест нечным пунктом. Зная, чьи традиции судостроения
(рис. 19: 2). По своей конструкции это пломба – за- отражают ростовские находки, нужно вспомнить,
мок, с помощью которого шнуром или ремнём за- что Ростов (Rostofa) является одним из 9 древнерус-
тягивалась горловина мешка или чего-то иного. ских городов, упомянутых в средневековых сканди-
Известняк – неместная порода камня, и, очевидно, навских источниках (Мельникова, 1986, с. 36, 37, 43,
пломба появилась в Ростове вместе с привозным то- 44). Несмотря на сравнительно поздний характер
варом, предположительно, с юга. источника (Исландия, «Книга Хаука», вторая поло-
Прямым свидетельством внешних связей Росто- вина XIII – начало XIV в.), есть основания полагать,
ва является единственная на территории Руси наход- что перечень городов восходит к сведениям второй
ка ладейных шпангоутов в слое рубежа X–XI вв. Они половины Х в. (Джаксон, 1989, с. 30–36).
принадлежали крупному для своего времени судну Поблизости от Ростова обнаружена уникальная
с наборным корпусом и клинкерной (внакрой) об- находка, которая, бесспорно, связана с историей
шивкой, построенному в кораблестроительной тра- города. Это солид византийского императора Фео-
диции народов Балтики и Скандинавии (Леонтьев, фила (829–842) (рис. 20), найденный на территории
1999 а, с. 159–162; Дубровин, 2000, с. 33–36). Его ве- древнерусского селища в с. Пужбол (Леонтьев, 2008,
роятная длина могла составлять от 14 до 20 м. Детали с. 75). Находки золотых византийских монет на тер-
конструкции показывают, что ладья не была рассчи- ритории Руси единичны и связаны преимуществен-
тана на морские переходы и скорее предназначалась но с бассейном Днепра, а единственная монета Фе-
для каботажного (прибрежного) и речного плавания. офила, превращённая в подвеску, встречена только в
Трудно предполагать, что эта ладья строилась в Ро- Гнёздово, в кургане второй половины X в. (Кропот-
стове. Для озера плавсредство такого класса не нуж- кин, 1962, с. 11, 28, № 106). Видимо, этим же време-
но, а создание большого судна для далёкого плава- нем следует датировать экземпляр из Пужбола.
ния при отсутствии кораблестроительных традиций Если история возникновения и ранней истории
кажется маловероятным. Ростова в общих чертах ясна, то вопрос о существо-
Аналогичным судам принадлежали железные за- вании древнерусского города на Плещеевом озере до
клёпки, служившие для скрепления досок обшивки. основания Юрием Долгоруким Переславля в 1152 г.
В Ростове найдены 7 заклёпок. Из них 5 по страти не решён. Древнерусское освоение края шло в то же
176
время и тех же формах, что и у оз. Неро. Первыми городище напоминает Суздаль в пределах укрепле-
были освоены прежние мерянские участки побере- ний Владимира Мономаха и, по археологическим
жья, затем заселены едва ли не все удобные плато на данным, возможно, также построено в конце XI –
озёрных берегах и вглубь по оврагам. Уже в XI в. се- начале XII в. (Комаров, 1995, с. 168–170). Но по раз-
веро-восточное побережье по плотности населения мерам городище невелико (площадь – около 2 га) и
было сопоставимо с округой Суздаля и превосходило по назначению могло быть небольшой крепостью
по этому показателю ростовские пригороды. Круп- или детинцем. Последнее вероятнее, поскольку за
ные поселения существовали на противоположном оврагом, в сторону Александровой Горы на берего-
берегу озера. В такой ситуации возникновение или вом плато, ко времени строительства укреплений не
основание города было бы закономерно. менее 100 лет уже существовало крупное поселение,
Название озера в ПВЛ – Клещино – образовано площадь которого приближалась к 8 га. С ним были
по распространённой топонимической модели от на- связаны крупные группы курганов, раскопанные в
звания населённого пункта аналогично озеру Ростов- 1853 г. Слабая изученность памятника не позволя-
скому. Следовательно, в начале XII в. город Клещин ет сколько-нибудь подробно охарактеризовать его
должен был существовать. Позднее он упомянут в особенности, но очевидно, что это было интенсивно
«Списке городов дальних и ближних» начала XV в. развивавшееся древнерусское поселение, возможно,
Известно городище, которое по археологиче- унаследовавшее место предшествующего мерянско-
ским признакам можно идентифицировать как этот го посёлка. Поэтому очень вероятно, что именно это
летописный город (рис. 21). По системе укреплений селище является древним Клещином (Дубов, 1985,
(кольцевой вал высотой до 4 м по периметру мыса с. 102–110). Построенный детинец утвердил город-
между двумя оврагами, ров с напольной стороны) ской статус поселения.
Рис. 21. Городище Клещин.

На переднем плане – древнерусское селище X в.
177
Рис. 1. Глиняные лапы, кольца и лепной горшок из раскопок Тимерёвского могильника. Курганы № 233, № 287
(ГИМ 98561, оп. 1944; 103676, оп. 2284). Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
Н. Г. Недошивина, С. С. Зозуля
Курганы Ярославского Поволжья
Среди археологических памятников эпохи ран- сообщению Д. Раевского, обследовавшего памятник

него Средневековья в ярославском течении Волги в 1877 г., он состоял из множества курганов, которые
наиболее крупными и значительными являются три занимали площадь около 4,5 га. Некоторые уже тог-
курганные группы, находящиеся близ села Михай- да распахивались. В настоящее время могильник на-
ловское и деревень Петровское и Большое Тимерёво, считывает всего 141 насыпь.
в радиусе 10–12 км от г. Ярославля. В археологиче- Впервые некрополь подвергнут раскопкам
скую литературу эти памятники, изучение которых П. О. Черневским в 1880 г. Затем небольшие работы
длится уже более 120 лет, вошли под общим названи- велись И. С. Абрамовым. В 1962–1963 гг. на памят-
ем курганов Ярославского Поволжья. нике проводила работы экспедиция ГИМ, вскрыв
Исследование Михайловских курганов, рас- 106 насыпей. К изучению Петровского в 1988 г. вер-
положенных в 4 км от левого берега р. Волги, нача- нулся В. Н. Седых, исследовавший ещё 4 кургана.
лось ещё в 1896 г., когда несколько насыпей здесь На сегодняшний день мы располагаем данными о
были вскрыты И. А. Тихомировым. В последующие 126 раскопанных насыпях.
годы курганы неоднократно подвергались раскоп- Могильнику, по-видимому, соответствует селище,
кам. Кроме И. А. Тихомирова, работы проводили расположенное рядом на обоих берегах р. Шахтерки.
В. А. Городцов, Т. Арне, Д. Н. Эдинг, Я. В. Станкевич. Поселение практически не исследовалось археологи-
В 1960 г. экспедицией ГИМ снят глазомерный план чески. Его размеры составляют примерно 200 ×500 м.
памятника. Выяснилось, что к этому времени в груп- Наиболее сохранившимся из этих некрополей,
пе, ещё в 1930‑е гг. насчитывавшей около 400 насы- ярким и полно изученным, является Тимерёвский
пей, сохранилось лишь 219 курганов, большая часть могильник, который находится на правом берегу
которых оказалась повреждена. В 1961 г. экспеди- р. Сечки, притоке р. Которосли. Здесь в настоящее
ция ГИМ завершила исследование Михайловских время насчитывается около 400 насыпей, занимаю-
курганов, раскопав 44 насыпи, и в настоящее время щих площадь 4,5 га (рис. 2). С могильником связано
мы располагаем данными разной степени достовер поселение, прилегающее вплотную к курганам1. Ти-
ности о 178 раскопанных курганах. Ныне этот па- мерёвский археологический комплекс является од-
мятник полностью уничтожен. ним из важных источников при решении проблем,
При раскопках курганов выяснилось, что ряд связанных с образованием Древнерусского государ-
насыпей в южной части некрополя сооружён из ства, его социальной структурой, формированием
культурного слоя. В 1993 г. К. И. Комарову удалось населения района Верхней Волги, а также его заня-
установить, что с юга к курганной группе примыкает тий и религиозных воззрений.
селище размером 160 × 180 м. Собранный подъём- 1
Ещё одно синхронное (?) поселение располагается
ный материал указывает на синхронность этих па- на территории самой деревни Большое Тимерёво, к севе-
мятников (АКР, Ярославская область, 2005, с. 92). ро-востоку от могильника. Вероятно, поселение распола-
Курганный могильник близ д. Петровское нахо- галось и на противоположном берегу р. Сечки, напротив
некрополя. С этим поселением можно связать находки
дится в 4 км к востоку от д. Большое Тимерёво. По кладов 1967 (?) и 1968 гг.
179
Археологическим изучением Тимерёвского посе- Вместе с тем, на селище обнаружен не только

ления занималась экспедиция ЛГУ под руководством обычный для этого времени археологический ма-
И. В. Дубова (1973–1977), затем В. Н. Седых (1984– териал, но и достаточно многочисленные импорты
1990). Основные результаты исследований опубли- среднеевропейского, скандинавского, булгарского,
кованы в специальной монографии И. В. Дубова арабского, среднеазиатского и византийского про-
(Дубов, 1982). Выводы автора далеко не бесспорны, исхождения. Важно отметить находку на территории
что уже отмечалось в литературе (Леонтьев, 1989 б). поселения крупного клада и ещё двух (?) кладов – на
В общей сложности на поселении раскопано около противоположном берегу р. Сечки. Благодаря зна-
6,5 тыс. кв. м. Культурный слой, мощность которого чительной вскрытой площади, выяснилось, что на
редко превышает 0,4 м, почти полностью распахан. поселении присутствуют как синхронные могиль-
Непотревоженными остались лишь углублённые ча- нику материалы, так и более поздние, в том числе
сти построек и производственных комплексов. По стеклянные браслеты древнерусского производства.
оценкам И. В. Дубова, исследовано более 50 жилых, Первые достоверные археологические работы
хозяйственных и производственных сооружений. на некрополе Тимерёва связаны с именем финско-
Их реконструкция осложнена плохой сохранностью го археолога И. Аспелина, раскопавшего в 1872 г.
напластований. Постройки были, в основном, на- 2 насыпи (Aspelin, 1874). В 1878 г. А. И. Кельсиев ис-
земными, слегка углублёнными в материк. При их следовал здесь 34 кургана, инвентарь которых со-
возведении активно использовались столбовые кон- хранился в фондах Государственного исторического
струкции. Планировка поселения бессистемна. Вы- музея (Кельсиев, 1878–1879). В 1887 г. на террито-
явленная линия неглубоких и весьма редких столбо- рии Тимерёвского некрополя проводили раскопки
вых ям позволила И. В. Дубову включить Тимерёво в участники VII Археологического съезда. В 1900 г. к
число укреплённых поселений, что встретило впол- исследованиям Тимерёвских курганов обращается
не обоснованную критику. И. А. Тихомиров, вскрывший 14 насыпей. Два кур-
Рис. 2. Современный вид на Тимерёвские курганы

и поселение с левого берега р. Сечки.
Фото И. В. Папина, 2012 г.
180
Н. Г. Недошивина, С. С. Зозуля. Курганы Ярославского Поволжья
гана были раскопаны в 1908 г. И. С. Абрамовым, ещё блем, ставших предметом острых дискуссий на про-
два – И. М. Новицким в 1913 г. (Тихомиров, 1900; тяжении всего ХХ в. Историографии изучения па-
Абрамов, 1908; Новицкий, 1913). мятников и связанных с ними проблем посвящены
В результате всех этих работ выяснилось, что две специальные работы (Дубов, 1978; Кураев, 1999),
преобладающая часть насыпей могильника содер- что позволяет нам не останавливаться на этом во-
жит остатки трупосожжений, а погребения отлича- просе подробно.
ются бедностью инвентаря. Следует заметить, что Все курганы Тимерёвского могильника имеют
случайный, несистематический характер раскопок полусферическую форму. Вокруг основания боль-
не дал возможности составить полное представление шинства насыпей прослеживаются ровики шириной
о Тимерёвском некрополе. до 1,5 м, глубиной от 0,25 до 1,5 м, которые могли в
В 1938–1939 гг. работы в Тимерёве производила двух-трёх местах прерываться перемычками.
сотрудница ИИМК РАН Я. В. Станкевич, раскопав- Размеры курганов различные. Высота большин-
шая 26 насыпей, что позволило ей собрать интерес- ства насыпей при диаметре 5–9 м колеблется от 0,5
нейший материал и «хорошо восстановить обряд по- до 1,0 м; курганы высотой от 1,0 до 2,0 м с диаметром
гребения» (Станкевич, 1941, с. 59). 10–20 м составляют 15 % от общего числа насыпей;
Новый этап в изучении некрополя начинается в ещё 10 % приходится на небольшие курганы – до
1959 г., когда к его раскопкам приступает совместная 0,5 м высотой при диаметре 2,5–4,0 м.
экспедиция Государственного исторического музея В настоящее время мы располагаем материалами
и Института археологии АН СССР под руководством более чем 450 захоронений, из которых около 70 %
М. В. Фехнер. В течение трёх лет (1959–1961 гг.) ис- представляют остатки кремаций и около 30 % – ин-
следовано 282 кургана. Результатом этих работ ста- гумаций.
ла монография «Ярославское Поволжье X–XI вв.». В Тимерёве, как и во многих других некропо-
В 1974–1978 гг. экспедиция Государственного исто- лях Восточной Европы и Фенноскандии VIII–X вв.,
рического музея возвращается к раскопкам в Тиме- встречаются два типа кремаций: сожжения, совер-
рёве, исследовав ещё 96 насыпей. шённые на месте насыпки кургана, и сожжения,
В общей сложности за два периода работы на произведённые на стороне.
территории некрополя экспедицией Государствен- В Тимерёвском могильнике большинство за-
ного исторического музея изучено 378 курганов. Это фиксированных трупосожжений совершено на ме-
позволило в полной мере составить представление сте. Кострища овальной и круглой формы толщиной
о характере памятника, погребальном обряде, ин- 0,1–0,2 м, насыщенные кальцинированными костя-
вентаре и времени сооружения курганов, что и было ми и остатками погребального инвентаря, занимали
изложено в двух статьях, посвящённых этим пробле- центральную часть кургана и располагались на мате-
мам (Недошивина, Фехнер, 1985; Фехнер, Недоши- рике или на небольшой подсыпке. Размеры кострищ
вина, 1987). различны (от 3–5 до 15–20 кв. м), что, очевидно, за-
Одновременно с экспедицией Государственно- висело от социального положения покойника и его
го исторического музея Тимерёвский комплекс с возраста.
1972 г. исследовался отрядом ЛГУ под руководством Интересно, что в 58 случаях удаётся определить
И. В. Дубова. В 1973 г. был доследован один курган положение погребённого на кострище, исходя из
(№ 95), давший интересный материал. В 1976 г. на ориентировки последнего и расположения на нём
юго-западной окраине селища с помощью металло- костей и инвентаря: С–Ю, СВ–ЮЗ, З–В. Кострища
детектора обнаружен распаханный курган, погребе- с ориентировкой З–В расположены в восточной и
ние в котором оказалось непотревоженным (Дубов, центральной частях некрополя.
1976; Кирпичников, Дубов, 1982, с. 150). В ряде погребений кальцинированные кости ле-
С 1984 г. Ярославский отряд ЛГУ под руковод- жали на кострище в непотревоженном виде. В боль-
ством В. Н. Седых возобновил работу на могильни- шинстве случаев вместе с перегоревшими вещами
ке. За семь полевых сезонов исследовано не менее и остатками самого погребального костра они сгре-
9 насыпей (Седых, 2003, с. 272, 276–277). Подсчитать бались к центру сожжения. В некоторых курганах
точное количество погребений в распаханных курга- кости помещались в урну, установленную в центре
нах и межкурганном пространстве по публикациям на зольно-угольном слое; иногда урны стояли вверх
автора не представляется возможным. дном, прикрывая груду пережжённых костей. В не-
Таким образом, за весь период работ, проводив- скольких курганах кальцинированные кости вместе
шихся в Тимерёве, изучено не менее 472 курганных с инвентарем были захоронены в неглубоких (0,2–
насыпей. 0,35 м) ямах, вырытых под кострищем уже после со-
Исследованиям Тимерёвского могильника по- жжения умершего.
священо значительное количество публикаций, Различия в ритуале встречаются и среди вто-
начиная со статей И. А. Тихомирова (Тихомиров, рой группы курганов – с трупосожжениями, совер-
1906; 1909), который очертил круг основных про- шёнными на стороне, что сближает их с насыпями,
181
содержащими трупосожжения на месте. Сходство пами сожжений выявить не удаётся. Напротив, как
между двумя группами сожжений проявляется, мы попытаемся показать ниже, связь погребальной
прежде всего, в таких деталях обряда, как способ обрядности двух групп представляется бесспорной.
размещения человеческих останков в курганной Заслуживает внимания и тот факт, что в ряде кур-
насыпи. Так, в погребениях второй группы остатки ганов Тимерёвского некрополя находились остатки
кальцинированных костей и инвентаря с примесью двух трупосожжений: одно было совершено на месте
незначительного количества золы и угля помеща- сооружения кургана, а другое – на стороне. Захоро-
лись в центре насыпи на материке, реже – в грунто- нения были совершены одновременно.
вой яме или урне. Картографирование обеих групп трупосожже-
Одной из характерных особенностей трупосож- ний показывает, что топографически они не обосо-
жений как на месте, так и на стороне, является нали- блены, встречаются на всей территории кладбища,
чие костей жертвенных животных: крупного рогато- не образуя какой-либо полосы, и не различаются по
го скота, лошади, свиньи, собаки. Кости домашней своим размерам – ни по высоте, ни по диаметру.
птицы были во всех случаях нежжёными и лежали И, наконец, сходство между этими двумя группа-
отдельными скоплениями. ми курганов наблюдается и в отношении погребаль-
Сходство между двумя группами трупосожжений ного инвентаря. Он состоит из одинаковых по форме
наблюдается и в наличии камней и каменных кон- бронзовых украшений, каменных и стеклянных бус,
струкций в погребениях (в 24 сожжениях на месте и железных орудий и предметов быта и, что особенно
в 20 на стороне). Так, камни окружали кольцом ко- важно, предметов языческого культа – глиняных лап
стрища или груду кальцинированных костей (в сож и колец (рис. 1). Важно отметить также, что анало-
жениях на стороне). Иногда урны были обложены гичная по формам лепная керамика присутствует как
камнями, стояли на каменных плитах, были покры- в трупосожжениях на месте, так и на стороне (Смир-
ты плоскими камнями, иногда камнями прикрывали нова, 1987).
груды костей на кострище. Совокупность всех данных приводит к заключе-
Чем же объяснить различия в погребальной об- нию, что эти две формы обряда в течение Х в. сосу-
рядности, когда одна группа населения хоронила сво- ществуют и не связаны с этническими, социальны-
их умерших, сжигая их на месте сооружения кургана, ми или возрастными различиями.
а другая – переносила к месту погребения кремиро- Обратимся к курганам Тимерёвского некропо-
ванные на стороне останки умершего? Вопрос этот ля, содержащим захоронения по обряду трупополо-
до сих пор остается нерешённым. Существует точка жения. Размеры их различны, однако преобладают
зрения, что курганы с трупосожжением на стороне в курганы диаметром 5–8 м, при высоте в среднем
массе своей предшествуют курганам, в которых тру- 0,4–1,0 м. Они делятся на три группы: погребения на
посожжения совершены на месте. К такому выводу материке, в могильной яме и в насыпи кургана.
пришёл И. В. Дубов, анализируя погребальный обряд К первой группе относятся более 100 захороне-
Тимерёвского некрополя. Курганы с кремациями на ний. В половине таких комплексов кости погребён-
стороне, по его мнению, представляют собой древ- ных не сохранились, однако наличие на материке
нейшее ядро некрополя, они проходят узкой поло- вещей (сосудов, ножей, гвоздей от гроба и т. п.) по-
сой через всю территорию памятника, с наибольшей зволяет и эти комплексы отнести к погребениям на
концентрацией в центре некрополя. В первой поло- горизонте. Трупоположения на материке являются,
вине Х в., заключил И. В. Дубов, трупосожжения на как правило, единственными захоронениями в кур-
стороне сменяются кремациями на месте; с середи- гане. Однако встречены случаи, когда, кроме ос-
ны Х в. курганы содержат исключительно сожжения новного трупоположения, на горизонте находились
на месте, к этому времени увеличиваются размеры остатки сожжений или впускные трупоположения в
насыпей, погребения сопровождаются богатым и насыпи.
разнообразным инвентарём (Дубов, 1981). Стоит от- Погребения в ямах – это одиночные и обычно
метить, что подобную точку зрения высказывала и единственные захоронения в курганах. Отмечено
Я. В. Станкевич. По её мнению, древнейшая часть лишь несколько случаев, когда ямные погребения
Тимерёвского некрополя занимает господствующую были впускными в курганы с сожжениями. Могиль-
в топографическом плане гряду, тянущуюся по цен- ные ямы имеют различные размеры: длина их ко-
тральной части могильника с СВ на ЮЗ. Однако, в леблется от 1,6 до 3,0 м, ширина – от 0,75 до 2,0 м.
отличие от И. В. Дубова, Я. В. Станкевич относила к Чаще всего встречаются ямы длиной 2,5–2,7 м и
древнейшим сожжения, совершённые не только на шириной 1,0–1,5 м. Глубина могил обычно состав-
стороне, но и на месте погребения. Более того, иссле- ляла 0,2–0,4 м, в ряде случаев достигая 0,5–0,7 м.
довательница считала оба варианта одновременными Все погребённые в ямах были обращены головой на
(Станкевич, 1941, с. 60, 64, 66). запад или юго-запад. Единичные случаи отклонения
Все отмеченные детали обряда позволяют ут- от западной ориентировки встречены только в тру-
верждать, что никаких различий между двумя груп- поположениях на горизонте в юго-восточной части
182
Рис. 3. Сосуд с налепом в виде креста и свеча из курганов № 430 и № 100 в Тимерёво
могильника. Ни детали обряда, ни набор инвентаря ные погребения. Критерии выделения этого типа
не дают оснований отнести захоронения с разной погребений достаточно подробно разработаны
ориентировкой к различным этническим группам. (Жарнов, 1998; Михайлов, 2001; Graslund, 1980).
Некоторые детали погребальной обрядности, Опираясь на них, к камерным в Тимерёве тради-
встреченные в курганах с трупоположениями, сбли- ционно относят захоронения, совершённые в ше-
жают их с насыпями, содержавшими сожжения, что сти курганах (№ 100, № 284, № 297, № 348, № 413,
свидетельствует о преемственной связи этих двух № 459) (Недошивина, Фехнер, 1985, с. 110–113;
групп захоронений. К таким деталям следует отнести Дубов, Седых, 1993). Однако погребение из кургана
наличие в трупоположениях костей домашних жи- № 413 не отвечает набору признаков, характерных
вотных: крупного рогатого скота, лошади, свиньи, для камерных захоронений. Его можно причислить
барана. Камни и каменные конструкции в курганах с к особой группе курганов с трупосожжениями, ко-
ингумациями также нередки. Камни находят в насы- стрища которых ограничены со всех сторон обгоре-
пях, около костяков (у ног, около черепа) или поверх лыми плахами – то есть к захоронениям по обряду
них; камнем могли прикрывать поставленный рядом сожжения на месте, где в качестве погребального
с умершим сосуд. костра выступала не углублённая в материк, веро-
Пережитком обряда трупосожжения является ятно, срубная конструкция. Таких курганов в Тиме-
наличие в курганах с ингумациями угля и угольных рёве ещё пять (№ 85, № 141, № 277, № 287, № 344,
прослоек. Отмечено 16 случаев, когда костяки ле- № 460), но, в отличие от перечисленных комплек-
жали на угольном слое, либо рядом с погребённым сов, в насыпи № 413 зафиксировано сожжение на
зафиксированы крупные куски угля, или же поверх стороне. Таким образом, камерных захоронений в
могильной ямы после её засыпки разводился костер. Тимерёве оказывается лишь пять.
Картографирование курганов с трупоположени- Одним из наиболее ярких является камерное
ями показало, что большинство ингумаций распо- погребение из кургана № 1002 (Фехнер, Янина,
ложено в юго-восточной части некрополя, причём 1978; Недошивина, Фехнер, 1985, с. 108, 110–112;
восточная часть этого массива занята только ими, а Фехнер, Недошивина, 1987, рис. 1; 2; 5). В кургане
в южной они располагались вперемешку с сожже- обнаружена камера размерами 5,2 × 3,75 м, углу-
ниями. Небольшие скопления курганов с трупопо- блённая в материк на 0,3 м. От перекрытия каме-
ложениями отмечены в северной и западной частях ры сохранилось пять обгоревших плах, здесь же
некрополя, а две небольшие группы курганов с ин- обнаружена обожжённая восковая свеча (рис. 3).
гумациями присутствуют в его центральной части.
Очевидно, основная масса таких погребений кон- 2
В кургане № 100 совершено не одно погребение,
центрируется на периферии некрополя. камерные погребения в курганах № 348, № 297 и № 459
также не являлись единственными захоронениями, но в
Наиболее интересными среди трупоположений тексте данной работы мы позволим себе опустить дан-
Тимерёвского некрополя следует признать камер- ные подробности.
183
Последнее обстоятельство позволило связать захо- Для решения вопроса о датировке этого погре-
ронение из кургана № 100 с процессом христиани- бения традиционно привлекается нумизматический
зации Древней Руси. В камере было совершено пар- материал. Наиболее поздний из найденных дир-
ное трупоположение мужчины и женщины. Здесь хемов чеканен в Самарканде в 362 г. х. (972/973 г.).
найдены также останки двух лошадей и двух особей С опорой на эту находку традиционным стало отне-
крупного рогатого скота. Погребальный инвентарь сение захоронения к 70–80-м гг. Х в. Но дата чекан-
состоял из предметов вооружения (меч, копьё, фраг- ки одной из нескольких монет не может являться
менты железных деталей колчана, две стрелы), сна- основанием для столь узкой датировки. Более кор-
ряжения всадника и верхового коня (две пары удил, ректным, с нашей точки зрения, было бы отнесение
два стремени, плеть, элементы узды) (рис. 4), торго- комплекса к последней четверти Х в.
вого инвентаря (кожаный кошелёк с семью дирхема- Остановимся ещё на одном камерном захоро-
ми, весовая гирька и весы, от которых сохранились нении. В кургане № 348 обнаружено парное тру-
две чашечки, коромысло, шёлковые нити и кожа- посожжение, кострище которого было прорезано
ный футляр), бытовых предметов (два ножа, желез- погребальной камерой размерами 2,9 × 1,9 м, углу-
ная цепь, кубический замок, бронзовый поднос (?), блённой в материк на 0,6 м (Недошивина, Фехнер,
игральная шашка, два ледоходных шипа). К женским 1985, с. 110; Фехнер, Недошивина, 1987, рис. 9).
украшением относятся серебряный перстень с ква- Деревянных конструкций, едва ли не обязатель-
дратной вставкой, серебряный браслет, два серебря- ного атрибута камерных захоронений, обнаруже-
ных круглопроволочных височных кольца, бусы и но не было, однако есть основания предполагать
бисер (рис. 5). Крайне редкой находкой является зо- как минимум наличие деревянного перекрытия-
лотой перстень (?). Судя по размеру, он мог принад- «потолка». В могильной яме находился костяк
лежать мужчине (рис. 6). женщины, погребённой в сидячем положении. В
инвентаре присутствуют две овальные и круглая
(рис. 7) фибулы. На обратной стороне круглой фи-
булы находилось ушко для крепления железной це-
почки, на которой, по мнению авторов раскопок,
висели односторонний костяной гребень с бронзо-
выми позолоченными накладками и, возможно, не-
большой нож, рукоятка которого обвита тонкой се-
ребряной проволокой (рис. 8; 9). На фаланге пальца
правой руки найден серебряный перстень с сердо-
ликовой вставкой, на которой вырезана арабская
надпись. В районе тазовых костей лежали 18 бус
(12 – из горного хрусталя различной формы и раз-
мера, 6 – из глухого стекла жёлтого, голубого и зе-
лёного цветов), бутылковидная подвеска, две пре-
вращённые в подвески монеты (дирхем и денарий).
Также в районе таза лежал обломок ключа от дере-
вянного замка, четырёхгранное массивное кольцо,
обломки иглы от скорлупообразной фибулы и оков-
ки шкатулки с гвоздиками. На черепе и близ него
обнаружены серебряные уточные нити со слабыми
следами позолоты, которые, возможно, являлись
остатками тканой на дощечках металлизированной
тесьмы от головного убора. На черепе и в районе
груди отмечены следы тончайшей шёлковой тка-
ни полотняного переплетения, которая, видимо,
прикрывала лицо и грудь покойной. В районе ног,
с правой стороны от костяка, обнаружены развалы
двух лепных сосудов, часть нижней челюсти свиньи
0 5 см и кость теленка.
Погребение в кургане № 348 датировали и первой
половиной Х в. (Недошивина, Фехнер, 1985, с. 110;
Дубов, Седых, 1993, с. 150; Михайлов, 2001, с. 168–
Рис. 4. Стремена и удила из кургана № 100 в Тимерёво 169), и второй половиной этого столетия (Мальм и
(ГИМ 103390, оп. 2129). др., 1977, с. 60). В настоящее время предложена иная
Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой датировка – 990–1010 гг. (Зозуля, 2011).
184
0 3 см
Рис. 5. Серебряные украшения и стеклянные

бусы из кургана № 100 в Тимерёво
(ГИМ 103390, оп. 2129)
0 3 см 0 3 см
Рис. 6. Золотой перстень из Рис. 7. Круглая фибула с типичным Рис. 8. Расчёска с бронзовыми накладками
кургана № 100 в Тимерёво скандинавским орнаментом из кургана № 348 в Тимерёво
(ГИМ 103390, оп. 2129) из кургана № 348 в Тимерёво (ГИМ 103949, оп. 2366)
(ГИМ 103949, оп. 2366)
0 3 см
Рис. 9. Нож, рукоятка которого обвита тонкой серебряной проволокой, из кургана № 348 в Тимерёво
(ГИМ 103949, оп. 2366)
185
.
Рис. 10. Гривна из кургана № 459 в Тимерёво (ГИМ 104269, оп. 2475).
186
Не менее ярким по обряду и погребальному полной мере охарактеризовать все категории погре-
инвентарю оказалось камерное женское захороне- бального инвентаря3, поэтому остановимся лишь на
ние в кургане № 459, совершённое в могильной яме ключевых группах вещей, анализ которых может по-
значительных размеров: 3,75 × 3,0 м, углублённой в мочь в решении поставленных задач.
материк на 0,7–0,75 м (Недошивина, Фехнер, 1985, Предметы вооружения из Тимерёва, обнаружен-
с. 108; Фехнер, Недошивина, 1987, рис. 6, 7). Костяк ные в 50 курганах (в 51 погребении), не раз привле-
женщины не сохранился, но его ориентировка до- кали внимание исследователей, им посвящена серия
стоверно реконструируется благодаря расположе- специальных работ (Недошивина, 1963; Кирпични-
нию погребального инвентаря. Среди находок – се- ков, Дубов, 1982; Недошивина, 1991; Дубов, 1999;
ребряная витая шейная гривна, на которой надеты Седых, 2006; Зозуля, 2008).
шесть бусин и три подвески (рис. 10), серебряные Картографирование курганов с предметами воо-
перстень и браслет, ложечка из цветного металла, ружения показывает, что в их расположении не про-
бронзовый цепедержатель, вставка от перстня, две слеживается какой-либо закономерности: эти погре-
бусины, бочковидная гирька, обломки двух араб- бения рассеяны по всей площади некрополя. Оружие
ских монет плохой сохранности, фрагментирован- встречается как в трупосожжениях (35 погребений),
ная бронзовая чаша, остатки деревянной мисочки с так и в трупоположениях (16 погребений).
серебряными оковками по краю и крупной крепив- Мечи обнаружены в трёх трупоположениях, а в
шейся ко дну бляхой, железные обручи и дужка от одном трупосожжении найдены навершие меча и
ведра, бронзовая пуговка. В погребении найден и фрагмент перекрестия. Меч из кургана № 100 отно-
ряд изделий из железа: пружинные ножницы, руч- сится к типу W, на лезвии – клеймо в виде буквы С.
ка шкатулки, наконечник стрелы, фрагмент личины Меч, относящийся к типу Н, входил в инвентарь по-
замка, нож. В могиле стояли два глиняных горшка, гребения кургана № 295. Третий целый меч (тип Е) с
причём один из них лепной, второй – гончарный. клеймом «Ульфберт» на клинке найден в распахан-
Здесь же найден зуб лошади. Одной из наиболее ин- ном кургане на юго-восточной окраине некрополя.
тересных в погребении находок можно считать кре- Наконечники ножен мечей найдены дважды
стик, вырезанный из арабской монеты, чеканенной (курган № 274 и случайная находка 1961 г. на тер-
в 969/970 г. (рис. 11), что позволяет отнести это, по ритории могильника). Причём в кургане № 274 не
всей видимости, одно из первых христианских захо- было обнаружено ни самого меча, ни другого ору-
ронений могильника, к последней четверти Х в. жия. В четырёх захоронениях найдены фрагменты
Ещё два камерных захоронения исследованы кольчужного полотна. Из кургана № 100 происходит
экспедицией ЛГУ под руководством В. Н. Седых. единственное копьё. Уникальной находкой является
Внутри камеры в кургане № 284 найден костяк муж- и скрамасакс в ножнах с бронзовыми оковками, об-
чины, захороненного в сидячем положении. В по- наруженный в кургане № 295.
гребении обнаружен разнообразный инвентарь, в Боевые топоры присутствуют в 12 мужских за-
том числе две арабские монеты. Автор раскопок от- хоронениях – в двух трупосожжениях и 10 трупопо-
нёс курган к середине Х в. (Седых, 2001, с. 178–179). ложениях.
В погребальной камере кургана № 297 находи- В 7 трупосожжениях (и на месте, и на сторо-
лось двойное трупоположение – женщины и девоч- не) найдены фрагменты костяных накладок на лук.
ки. В насыпи сохранились остатки деревянных кон- Колчаны в виде обломков железных петель, оковок
струкций, характерных для этого типа захоронений. днищ, горловин и прочего обнаружены в 4 кремаци-
Среди многочисленного инвентаря присутствуют ях и 1 ингумации. В 24 насыпях найдены наконечни-
парные фибулы типа ЯП 51 K, позволившие авто- ки стрел в количестве 35 экземпляров.
рам раскопок датировать захоронение второй – тре- Вообще, находки нескольких категорий воору-
тьей четвертью Х в. (Дубов, Седых, 1992, с. 116–122; жения в одном захоронении – большая редкость для
рис. 1: 2, 3; Дубов, Седых, 1993, с. 147–148). Тимерёва. В 47 случаях в погребениях обнаружена
В погребальном обряде и инвентаре всех ка- только одна категория оружия. Из 51 погребения в
мерных захоронений Тимерёва прослеживаются 21 содержались только наконечники стрел, причём в
скандинавские черты. Без сомнения, все камерные 19 случаях наконечник стрелы был представлен един-
погребения относятся ко времени не ранее второй ственным экземпляром. Все четыре фрагмента коль-
половины Х в., возможно, к последней четверти Х – чужного полотна также оказались единственными
началу XI в. предметами вооружения в погребениях, причём не-
Обратимся к анализу погребального инвентаря которые из этих погребений были женскими. В жен-
Тимерёвского могильника, так как это позволяет ских захоронениях изредка встречаются и единич-
определить время существования некрополя, про- ные наконечники стрел. Определение погребений с
лить свет на этнический и социальный состав, иму- 3
Более подробную информацию о погребальном ин-
щественную неоднородность населения, оставивше- вентаре см.: Ярославское Поволжье Х–ХI вв.; Фехнер, Не-
го этот памятник. В данной работе мы не сможем в дошивина, 1987.
187
единичными наконечниками стрел или фрагментами ством. Тем интереснее ременный набор из кургана
кольчужного полотна как «дружинных» вызывает со- № 450, состоящий из пряжки, двух наконечников и
мнения, а они составляют немногим менее полови- 36 бляшек. Ко второй группе поясных наборов от-
ны захоронений Тимерёва с предметами вооружения. носятся железные прямоугольные пряжки и брон-
Однако можно предположить, что в таких случаях мы зовые поясные кольца. Такие находки характерны
сталкиваемся с некоторыми символическими функ- для трупоположений.
циями предметов вооружения, призванных подчер- Среди поясных украшений встречается неболь-
кнуть принадлежность погребённого к определённой шое количество предметов, украшенных в стиле
группе населения, так или иначе связанной с воин- Борре, характерном для Скандинавии. Из поясных
ской средой. украшений северного происхождения следует вы-
Что же касается мужских трупоположений с делить бляшку-скобу из кургана № 265 и пряжки из
топорами, которые тоже являются, как правило, курганов № 85, № 321 и № 365.
единственным предметом вооружения в захороне- Весы для малых взвешиваний и весовые гирь-
нии, то их принадлежность к воинским не вызывает ки найдены более чем в 30 мужских захоронениях
сомнений. (в том числе парных). Детали весов обнаружены как
Наибольшим разнообразием предметов воору- в трупосожжениях, так и в трупоположениях. Лучше
жения отличаются погребения с мечами (курганы других сохранились бронзовые чашки весов из кур-
№ 100, № 287, № 295, курган 1976 г.). Именно в за- гана № 100, на каждой из которых – арабская над-
хоронениях, где найдены мечи, обнаружены копьё пись в значении «налог, подать, таможенные сборы»
(курган № 100) и скрамасакс (курган № 295). Трижды (Фехнер, Янина, 1978). В ряде случаев в инвентарь
в комплексах с мечами найдены ещё и наконечники погребений входили бочковидные и четырнадцати-
стрел, один раз – детали колчана. гранные гирьки.
Наиболее интересным по набору оружия явля- Погребения с весами и гирьками являются
ется камерное захоронение кургана № 100. Кроме наиболее богатыми в могильнике и часто сопро-
меча, копья и деталей колчана, в камере обнаружены вождаются определённым набором погребального
два железных наконечника. Они близки по формам инвентаря – это предметы вооружения, детали по-
находкам, распространённым на территории Скан- ясной гарнитуры, бронзовые и деревянные сосуды,
динавии. Особенно интересен экземпляр, снабжён- инструменты. Характер вещевых комплексов в захо-
ный «крылышками». Судя по значительным разме- ронениях с торговым инвентарем свидетельствует о
рам и весу, это, скорее, наконечник сулицы. высоком социальном статусе погребённых.
Курганы с предметами вооружения относительно С торговыми операциями связаны находки мо-
общего количества насыпей составляют в Тимерёве нет. Они обнаружены не менее чем в 23 погребениях.
немногим более 10 %. Примерно такой же процент Среди них 30 восточных монет и 7 – западноевро-
курганов с предметами вооружения зафиксирован в пейских (Фехнер, Недошивина, 1987, табл. 4; Седых,
могильниках Гнёздова и Бирки. 2007, табл. 1; Потин, 1967, с. 172). В большинстве
Совместно с предметами вооружения тради- захоронений присутствовало по одной монете, ред-
ционно рассматривается снаряжение всадника и ко – по две (курганы № 95, № 348, № 448, № 297), а
верхового коня. Наиболее представительный на- в кошельке погребённого из кургана № 100 лежало
бор находок встречен также в кургане № 100. Здесь 7 дирхемов. Восточные монеты обнаружены в 19 за-
обнаружены две пары удил, два стремени (рис. 4), хоронениях, часть из них превращена в подвески.
рукоять плети, детали узды и подпружная пряж- Интересной можно считать находку полудрахмы
ка. Особого внимания заслуживает рукоять плети, (Абасидские наместники Табаристана, анонимный
переделанная из инкрустированной втулки копья чекан, 780–788 гг.) в кургане № 95.
типа I по типологии Я. Петерсена. Не менее чем в пяти погребениях найдены за-
Ещё в трёх курганах находились удила (курганы падноевропейские монеты. В одном случае (кур-
№ 241, № 265, № 344). Редкой деталью сбруи верхо- ган № 348) денарий обнаружен вместе с дирхемом.
вого коня является направляющая ремней оголовья Здесь же присутствовала английская монета начала
с орнаментом в стиле Борре, найденная в кургане, Х в. – один из самых ранних денариев, обнаружен-
раскопанном И. В. Дубовым в 1976 г. (Дубов, 1982, ных на территории Древней Руси (Зозуля, Стука-
рис. 6: 9). В трёх насыпях найдены элементы кон- лова, 2010). В двух погребениях найдены монеты
ского оголовья, украшенные в скандинавском стиле Оттона III и Адельгейды (курган № 4 из раскопок
(курганы № 100, № 285, № 382) (Sedyh, fig. 3, 4). И. А. Кельсиева;4 распаханный курган, исследован-
Находки поясной гарнитуры можно разделить ный в 1987 г.), и в одном – подражание денарию этих
на две группы. К первой относятся ременные укра- правителей (курган № 31). Самой поздней монетой,
шения, в состав которых входят пряжки, бляшки и 4
По данным В. М. Потина, в ходе раскопок 1878 г.были
наконечники. Как правило, в курганах с трупопо- найдены ещё две монеты Оттона III и Адельгейды (Потин,
ложениями пояса не отличаются богатым убран- 1967, с. 172). Вероятно, это ошибка.
188
найденной в Тимерёве, можно считать фризский обнаружены фибулы прибалтийского типа с ворон-
денарий, чеканенный на монетном дворе Леевар- кообразными концами, скандинавская с утолщён-
дена графом Бруно III (1038–1057 гг.) (Потин, 1967, ными концами и кольцевидная круглопроволочная.
с. 172; Седых, 2007, с. 233–234). Основным районом распространения этих фибул
Из предметов быта отметим деревянные чаши, являлись северо-западные земли Руси с преоблада-
найденные в пяти наиболее богатых трупоположе- ющим финно-угорским населением.
ниях (мужских, женских и парных второй полови- Височные кольца из серебра и бронзы, брасле-
ны Х – начала XI в.). На дне чаши из кургана № 459 тообразные с завязанными или заходящими конца-
имеется прикреплённая гвоздиками круглая бляха ми, с напускными металлическими и стеклянными
с процарапанным на ней рисунком в виде трёхле- бусами найдены в девяти женских погребениях (кре-
песткового цветка. Аналогичные деревянные чаши мациях и ингумациях) (рис. 5). Захоронения с височ-
изредка встречаются в погребальных памятниках ными кольцами можно суммарно датировать середи-
Древней Руси и Скандинавии (Спицын, 1905 а, с. 15; ной Х – началом XI в.
Arbman, 1940–1943, Taf. 214: 1) Венчики женского головного убора найдены в
Бронзовые сосуды обнаружены в одном трупо- пяти погребениях. Они представлены фрагментами
сожжении и двух трупоположениях. Сосуд из кургана шёлка с серебряной канительной нитью, обрывком
№ 459 на небольшом кольцевом поддоне имеет диа- золотной тесьмы, серебряной узкой пластиной с
метр 24–25 см. На внутренней поверхности его дна кружковым орнаментом и изделием из тонкой сере-
процарапано изображение меча. Аналогии бронзо- бряной проволоки.
вым сосудам из Тимерёва происходят из материалов Шейные гривны обнаружены в 8 насыпях, ис-
Бирки (Arbman, 1940–1943, Taf. 201: 1а; 198: 1). следованных экспедицией ГИМ, и в 1 погребении,
В числе других предметов быта, происходящих раскопанном отрядом ЛГУ (Седых, 2001, рис. 8).
из Тимерёвского могильника, следует назвать де- В основном, это железные гривны из перекрученно-
тали вёдер, шкатулок, кресала, фитильные трубки, го дрота четырёхгранного сечения с запором в виде
ботала, ножи, пружинные ножницы, ледоходные крючка и петли. В кургане № 54 гривна была обмо-
шипы, инструменты (долота, зубила, шилья, свёрла, тана бронзовой спиралью. Находки гривен проис-
иглы) и сельскохозяйственные орудия (обломки со- ходят, главным образом, из трупосожжений. В трёх
шника, косы-горбуши, серп). случаях на гривнах были подвески в виде молоточ-
Среди украшений значительную группу состав- ков Тора, специфического скандинавского амулета.
ляют фибулы различных типов, найденные более Особенного внимания, бесспорно, заслуживает се-
чем в 50 захоронениях. Овальные (скорлупообраз- ребряная витая гривна, с надетыми на неё бусами и
ные) (тип ЯП 37, 51, 52), круглые (тип ЯП 116), три- серебряными подвесками (курган № 459) (рис. 10).
листные и равноплечные (тип ЯП 58, 70–73) фибу- Подвески различных типов представлены, в
лы являлись принадлежностью женского костюма; основном, в женских захоронениях. Среди них –
кольцевидные с длинными иглами (тип ЯП 227) – бронзовые шумящие, типичные для финно-угор-
мужского; подковообразные фибулы носили и муж- ских племён, серебряные круглые с зернённым
чины, и женщины. орнаментом, поясная бляшка, превращённая в под-
Бронзовые женские фибулы найдены не менее веску (курган № 348), бронзовые бубенчики (шаро-
чем в 30 захоронениях. Фибулы в трупоположени- видные и грушевидные).
ях – большая редкость (3 случая). Всего обнаружено В 15 % исследованных курганов (кремациях и
не менее 36 овальных (одно- и двускорлупных) фи- ингумациях) обнаружены бусы из стекла (глухого
бул. В шести захоронениях найдено по две овальных и прозрачного, двухслойные с металлической про-
фибулы, ещё в шести случаях овальные фибулы нахо- кладкой), полудрагоценного камня (горный хру-
дились в паре с трилистной, равноплечной или под- сталь, сердолик), янтаря, металла, кости и фаянса.
ковообразной. Круглые фибулы с типичным сканди- Фрагменты металлических браслетов найдены в
навским орнаментом встречены в трёх погребениях 10 захоронениях (6 ингумаций, 4 кремации) и пред-
(рис. 7), кольцевидные с длинными иглами – в пяти. ставлены разнообразными типами: пластинчатые и
Подковообразные фибулы происходят более плоско-выпуклые с заходящими концами, прово-
чем из 20 захоронений. Превалируют спиралеко- лочные с завязанными концами, трёхгранного сече-
нечные четырёхгранного сечения. В четырёх курга- ния, ложновитой и витой из трёх проволок.
нах обнаружены подковообразные фибулы с много- Перстни из серебра и бронзы найдены не менее
гранными головками. Фибулы аналогичных форм чем в 20 захоронениях. Среди них – пластинчатые и
часто встречаются в памятниках Фенноскандии и круглопроволочные с завязанными, заходящими и
Древней Руси. В одном из погребений найдена фи- несомкнутыми концами. В кургане № 92 находился
була с многогранными головками, снабжёнными перстень из синего прозрачного стекла. Интересно,
шипами, – форма, типичная для Финляндии, но что обнаружено значительное количество перстней
нехарактерная для Скандинавии. По одному разу со вставками (или просто вставок): они встречены в
189
8 курганах: № 95, № 100, № 120, № 265, № 297, № 382 О наличии религиозных представлений, в кото-
(2 экз.), № 459. На трёх вставках выявлены арабские рых бобру уделялось особое внимание, свидетель-
надписи5. ствуют находки просверлённых астрагалов этого жи-
Односторонние наборные гребни представле- вотного (не менее 15 погребений). Они обнаружены
ны в 20 % исследованных курганов. Нередко встре- как в виде отдельных привесок, так и целых ожере-
чаются гребни с костяными футлярами. В двух по- лий. Около 40 % погребений с астрагалами бобра со-
гребениях (курганы № 245, № 348) найдены гребни с держали и глиняные лапы. В двух погребениях найде-
бронзовыми накладками (рис. 8). ны костяные острия, оканчивающиеся зооморфными
Целые и фрагментированные копоушки встре- головками – возможно, изображающими бобра.
чены более чем в 20 женских захоронениях (в ос- Некоторые находки свидетельствуют о культо-
новном – трупосожжениях). Аналогии тимерёвским вых представлениях, связанных с другим живот-
находкам обнаруживаются в материалах Ростова, ным – медведем. В кургане № 95 найден медвежий
Сарского городища, Старой Ладоги и на финно- клык-подвеска (Дубов, 1976, рис. 2: 26). В погребе-
угорских памятниках бассейнов рек Камы и Вятки. нии № 297 обнаружена медвежья лапа, на фалангу
Изображения глиняных бобровых лап и колец которой надет перстень (Дубов, Седых, 1992, с. 121).
имеются более чем в 20 % погребений Тимерёва В кургане № 261 зафиксировано обрядовое пече-
(рис. 1). Чаще всего лапы и кольца присутствуют в нье в виде двух лепёшек из теста, нанизанных на же-
захоронениях по обряду трупосожжения. Находки лезную проволоку. Аналогичные находки известны
этих изделий зафиксированы в мужских, женских, по материалам Бирки.
детских и парных погребениях. В Тимерёве известно Свеча неправильно-четырёхугольной формы
не менее 68 лап и 16 колец (совместно они найдены без фитиля с обгоревшим верхним краем найдена
в 11 комплексах). Всем, изучавшим феномен нахо- на крышке сруба кургана № 100 (рис. 3). Аналогич-
док этих изделий в Ярославском Поволжье, ясно, ные находки имеются в курганах Х в. Скандинавии,
что лапы и кольца изготавливались специально для знаменитых захоронениях близ Маммен и Елинге
захоронений. Бесспорным представляется и то, что (Дания), где свечи также лежали на верхних пере-
лапы и кольца встречаются в могилах финно-угров крытиях погребальных камер. Три куска воска были
(Кураев, 2000, с. 158, 160). положены на кострище кургана № 323, видимо, с ох-
Всего на территории Древней Руси обнаружено ранными целями. Воск и свечи изредка встречаются
113 глиняных лап и 56 колец. Помимо Ярославско- в могильниках Гнёздова, Шестовицы и ряда других
го Поволжья, единичные находки лап известны в памятников Древней Руси (Пушкина, 1997 а). На-
памятниках того же времени близ Ростова, Пере- ходки свечей и воска, вероятно, связаны с процес-
яславля-Залесского, Юрьева-Польского, Суздаля, сом христианизации местного населения.
Старицы; один экземпляр обнаружен в Шестовице Нательные кресты обнаружены в четырёх погре-
(курган № 141). За пределами древнерусской тер- бениях по обряду трупоположения. Два крестика от-
ритории единичные находки (1–2 экз.) известны носятся к так называемому скандинавскому типу, два
в Швеции (причём в пограничном с Аландскими другие экземпляра вырезаны из дирхемов (969/970 г.
островами районе) и на самих Аландских островах, и 997–999 гг.) (рис. 11).
где обнаружено около 70 экземпляров более чем в
10 могильниках (Kivikoski, 1980, p. 34, 50–51; Фех-
нер, Недошивина, 1987, с. 83; Кураев, 2000, с. 160).
Именно в связи с этим возникло представление о
том, что Тимерёвское поселение основано выходца-
ми с Аландских островов, что в настоящее время не
находит достаточных доказательств.
Отметим одно важное обстоятельство: на Аланд-
ских островах не обнаружены глиняные кольца. Не
исключено, что обряд помещения глиняных лап
в погребения был занесён в Тимерёво выходцами
с Аландских островов, попавшими сюда в соста-
ве групп скандинавских торговцев, воинов и пере-
селенцев. Видимо, этот обряд органично вошёл в
0 3 см
систему религиозного мировоззрения местного на-
селения и получил развитие уже в Ярославском По-
волжье (Леонтьев, 1991, с. 41). Рис. 11. Крест, вырезанный из дирхема,
чеканенного в 969/970 г. Тимерёво, курган № 459
5
Ещё одна вставка с арабской надписью обнаружена (ГИМ 104269, оп. 2475).
на Тимерёвском поселении (Дубов, 1982, рис. 40: 11). Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
190
(или с полным профилем) сосудов (рис. 3; 14). Под-

робный и тщательный анализ лепной керамики про-
ведён Л. И. Смирновой, выделившей 12 основных
групп (Смирнова, 1987).
Большую группу (22 целых сосуда) составляют
чашевидные круглодонные сосуды, орнаментиро-
ванные оттисками гребенчатого штампа и верёвочки.
Подобные известны в камско-вычегодких древно-
стях, откуда, по мнению автора, происходило про-
никновение населения на запад. Л. И. Смирнова от-
мечает четыре группы керамики, близкие по форме
(группы IV–VII). Аналогии им имеются в материалах
0 3 см
Волго-Окского и Волго-Ветлужского междуречий, а
также, по утверждению Д. Селлинг, на территории
Швеции, где подобные горшки считаются предмета-
Рис. 12. Бронзовые крючки в виде птиц из кургана
ми местного производства. Особый акцент делается
№ 383 в Тимерёво (ГИМ 98561, оп. 1946).
на керамике VIII группы, в которую входит 9 сосудов
с загнутым внутрь венчиком. По данным Д. Селлинг,
такие горшки составляют значительный процент в
Погребальный инвентарь Тимерёвских курганов
памятниках раннего Средневековья на территории
чрезвычайно разнообразен. Кроме перечисленных
Швеции. Однако безоговорочно признать такие со-
выше предметов, следует упомянуть ещё несколько
суды Тимерёвского могильника скандинавскими по
категорий находок.
происхождению, замечала Л. И. Смирнова, не по-
Интересны пинцет из кургана № 188 и принад-
зволяет тот факт, что эта форма распространена и
лежность скандинавского мужского костюма –
среди Волго-Окских древностей (Смирнова, 1987,
бронзовые крючки для обмоток в виде птиц из по-
с. 94–95; Selling, 1955, p. 167–176, 190–196). Правда,
гребения № 383 (рис. 12).
следует заметить, что все трупосожжения на месте
Более чем в 15 курганах найдены бронзовые пу-
Х в. с подобными сосудами расположены в местах
говки, причём в одном случае (курган № 295) их об-
концентрации захоронений с ярко выраженными
наружено 17 экземпляров.
скандинавскими чертами.
Редкой находкой является оковка игральной до-
Помимо сосудов, выявленных целыми сериями,
ски из кургана № 277. В этом комплексе найдены
есть и редкие формы керамики, представленные од-
также две шашки из зелёного и тёмно-вишневого
ним-двумя горшками. Часть из них также связана с
прозрачного стекла. В захоронении кургана № 100
финно-угорским миром, некоторые (20 экз.) можно
обнаружена одна шашка голубоватого стекла. В по-
отнести к славянским древностям. Аналогии послед-
гребении № 284 выявлена костяная орнаментиро-
ним находим в Новгороде, Изборске, Старой Ладо-
ванная шашка (Седых, 2001, с. 178).
ге и других памятниках Новгородской и Псковской
Необычна роговая подвеска бутылковидной фор-
земель, а также в роменской и вятичской керамике.
мы, орнаментированная поясками выемчатых треу-
По сравнению с лепной, гончарной керамики в
гольников, происходящая из кургана № 140 (рис. 13).
Тимерёве найдено сравнительно немного. Она про-
Самый массовый материал в Тимерёвском мо-
исходит из 30 курганов, содержащих трупосожжения
гильнике – керамика. Она найдена более чем в 70 %
погребений с различными обрядами погребений,
независимо от пола и возраста умершего. В захоро-
нениях с обрядом трупосожжения (на месте и на сто-
роне) керамика находилась на кострище, в насыпи, в
грунтовых ямах под кострищем и сразу под дёрном.
В курганах с трупоположениями один или два сосу-
да (или их обломки) чаще всего находились либо в
ногах погребённого, либо около правой или левой
руки, либо близ головы. Сосуды выполняли роль
погребальной урны, жертвенного сосуда или просто
содержали предназначенную умершему пищу. Ино- 0 3 см
гда целый горшок заменялся фрагментом керамики,
положенным в погребение символически.
Рис. 13. Роговая подвеска из кургана № 140 в Тимерёво
Лепная керамика составляет более 85 % всего ке-
(ГИМ 103390, оп. 2129).
рамического материала Тимерёва – более 180 целых
191
и трупоположения. Целые сосуды обнаружены в ются клады куфических монет, обнаруженные как
курганах № 110, № 237 и № 393. Три сосуда из кур- на самом селище, примыкавшем к могильнику, так
гана № 393 по пропорциям напоминают славянские и на левом берегу р. Сечки, вблизи Тимерёвского
горшки гнёздовского типа. Другие сосуды круговой комплекса. Клад 1973 г., происходящий непосред-
работы по пропорциям близки лепной посуде фин- ственно из Тимерёва, с младшей монетой 865/866 г.,
но-угорского облика. Первые находки гончарной насчитывал 2762 монеты; клад 1967 г., с младшей мо-
керамики в Тимерёве происходят из комплексов нетой 867 г., по мнению В. Н. Седых, состоял не ме-
второй половины Х в., хотя уточнение времени её нее чем из 2100 монет; клад 1968 г., с младшей моне-
появления в регионе остаётся отдельной задачей, той 868/869 г., состоял из 1515 монет (Добровольский
важной для решения целого ряда вопросов ранней и др., 1996, с. 184–187; Седых, 2003, с. 273). Клады
истории Ярославского Поволжья. столь значительных объёмов, попавшие в землю на
Следует отметить несколько случаев находок рубеже второй и последней трети IX в., свидетель-
болгарской керамики: это фрагменты сосудов в кур- ствуют о том, что поселение начало функциониро-
ганах № 80 и № 171, а также целый красноглиняный вать не позднее этого времени.
гончарный кувшин с вертикально расположенными Часть захоронений в могильнике была соверше-
лощёными линиями из кургана № 237. на в первой половине Х в., но абсолютное большин-
Ключевыми для понимания роли и места Тиме- ство погребений относится к середине – второй по-
рёвского комплекса в процессе становления Древне- ловине Х в. Очевидно, именно в это время Тимерёво
русского государства являются вопросы хронологии достигает своего расцвета.
и, прежде всего, вызвавший до сих пор неутихающую К концу Х – началу XI в. начинается постепенное
дискуссию вопрос о том, когда же возникло поселе- затухание Тимерёва. Наиболее поздние погребения
ние, жители которого оставили могильник. Ответ на могильника совершены по обряду трупоположения
него может дать сопоставление поселенческих и по- в яме и маркируются, в том числе, находками дена-
гребальных древностей. В могильнике есть, напри- риев. Так, одним из самых поздних захоронений сле-
мер, односкорлупные фибулы типа ЯП 37-3, 37-11, дует, вероятно, признать комплекс, исследованный
равноплечая фибула типа ЯП 58 и другие категории В. Н. Седых в 1989 г., в инвентаре которого представ-
вещей, позволяющие выделить погребения, относя- лен фризский денарий 1038–1057 гг. (Седых, 2007,
щиеся, видимо, к концу IX или рубежу IX–X вв. Про- с. 234). Погребение можно датировать серединой ХI в.
должение систематизации погребального инвентаря На поселении, как уже отмечалось, собрана
Тимерёвских курганов позволит объективно оценить достаточно представительная серия находок XII–
количество ранних захоронений могильника. XIII вв., однако установить размеры селища этого
Среди поселенческих материалов наиболее зна- времени и его связь с ранним Тимерёво по имею-
чимыми для определения начальной даты оказыва- щимся данным не представляется возможным.
Рис. 14. Лепные сосуды из курганов Ярославского Поволжья:

Михайловское, раскопки И. А. Тихомирова 1897–1898 гг., номера курганов неизвестны; Тимерёво, курган № 458
192
Таким образом, Тимерёвское поселение и син- Подведём некоторые итоги. Итак, в IX в. в Ярос-
хронный ему могильник возникли на рубеже второй лавском Поволжье начались процессы, в результате
и последней трети IX в. и просуществовали до сере- которых в регионе возникает ряд посёлков, одним
дины XI в., то есть около 180 лет. из которых явилось Тимерёвское поселение. Тиме-
Не менее важен анализ материалов Тимерёвско- рёвский археологический комплекс просуществовал
го некрополя для прояснения вопроса этнической 170–180 лет. Возникновение Тимерёва (как и его за-
принадлежности памятника – проблемы сложной тухание) обусловлено, прежде всего, экономически-
и во многом противоречивой, имеющей обширную ми причинами.
историографию. Общепризнанным на сегодняш- В некрополе селища присутствуют захоронения
ний день можно считать лишь тот факт, что курганы местного и пришлого финского населения, сканди-
оставлены неоднородным по составу населением. навов, пришедших в поисках пушнины, а также сла-
Коренными насельниками региона являлись, вян, начавших колонизацию края в период расцвета
по-видимому, финские племена, что подтверждается поселения.
наличием в курганах определённых категорий погре- Посёлок, насчитывавший 120–130 человек, был
бального инвентаря: костяных копоушек, шумящих расположен в необычном для ранних поселений труд-
подвесок, подвесок из астрагалов бобра, некоторых нодоступном месте – на высоком коренном берегу р.
типов подковообразных фибул, кресал прямоуголь- Которосли, практически на водоразделе между этой
ных и с фигурами медведя на рукояти, а также, ско- рекой и Волгой. От Волги он был удалён на 12 км, а
рее всего, глиняных лап и колец. Особо стоит выде- с Которослью, протекавшей в 3 км, его соединяла не-
лить финскую лепную керамику, аналогии которой большая речка Сечка, которая даже в древности, при
Л. И. Смирнова находит на широкой территории от полном водосборе, не могла быть судоходной. Основ-
Приладожья до Прикамья. Л. И. Смирнова и А. Е. Ле- ным занятием жителей был, по-видимому, пушной
онтьев считают, что можно говорить лишь о сложном (бобровый?) промысел, а также земледелие и ското-
составе финно-угорского населения, проживавшего водство (в курганах найдены обломки сошника, косы,
в Тимерёве, но связывать его с какой-то определён- серп). Находки в погребениях монет, привозных бус,
ной группой финнов, по их мнению, мы не вправе болгарской керамики и других импортов дают возмож-
(Смирнова, 1987, с. 99; Леонтьев, 1991, с. 44). ность говорить об участии в международной торговле.
В последней трети IX в. в этот регион начали Как отмечалось выше, на кладбище выделя-
продвигаться группы скандинавов в поисках, в том ются могилы с богатым инвентарём, в частности, с
числе, возможности приобретения продуктов пуш- оружием, в том числе с мечами. С другой стороны,
ного промысла. Погребения скандинавов выделя- основная масса захоронений бедные, а подчас и без
ются достаточно чётко по целому ряду признаков. ынвентарные. Возможно, богатые погребения при-
Среди них следует назвать детали специфического надлежали верхушке местной знати, державшей в
скандинавского костюма (прежде всего, фибулы, своих руках управление сельской округой, центром
крючки-птички для обмоток) (рис. 12), железные которой и являлось Тимерёвское поселение.
гривны, иногда с привесками в виде молоточков И хотя наличие нескольких крупных кладов, бо-
Тора, обрядовое печенье, воск и свечи – предметы, гатых захоронений, очевидное присутствие скандина-
употреблявшиеся в захоронениях с магическими це- вов неизменно привлекают к этому памятнику повы-
лями. Возможно, со скандинавами в Ярославском шенное внимание исследователей, у нас тем не менее
Поволжье связана одна небольшая серия керамики, нет никаких оснований считать Тимерёво посёлком
аналогии которой Д. Селлинг находит на территории «раннегородского» типа, ключевым пунктом на этом
Швеции, где подобные горшки считаются предме- отрезке Волжского пути или ставить его в один ряд с
тами местного производства. Каменные конструк- такими крупными памятниками, как Старая Ладога,
ции и камерные погребения также характерны для Гнёздово, Хедебю или Бирка. Особенно показатель-
скандинавского обряда погребения. Наличие в этой но в этом плане присутствие всего в 4 км от Тимерёва
группе не только мужских, но и женских, и детских синхронного и во многих отношениях аналогичного
захоронений позволяет утверждать, что в Тимерёве ему комплекса памятников у д. Петровское, располо-
скандинавы жили семьями. Среди них наверняка женного в сходных топографических условиях, но на
были и выходцы с Аландских островов. волжском склоне водораздела (Леонтьев, 1989 б).
Наконец, среди трупосожжений второй поло- Основные различия между этими памятниками
вины Х в. и трупоположений конца Х – начала XI в. состоят лишь в том, что, благодаря многолетним мас-
присутствуют погребения с невыразительным ин- штабным археологическим исследованиям и лучшей
вентарём, в который входят височные кольца, не- сохранности могильника в Тимерёве, удалось полу-
которые типы лепной и гончарной керамики. Эти чить весьма яркие и многочисленные материалы.
захоронения можно связать с зарождающейся древ- Материалы, в которых нашли отражение сложные
нерусской культурой, в основе которой, бесспорно, процессы складывания древнерусской народности
прослеживается славянский компонент. на северо-восточных окраинах государства.
193
Рис. 1. Курганная группа у с. Весь. Находки из раскопок А. С. Уварова 1851 г.
Фибула и ожерелье из стеклянных и каменных бус с двумя подвесками из куфических монет,
подвеской из западноевропейской монеты и крестом. Цветной металл, серебро, стекло, горный хрусталь
(ГИМ 55421, оп. 1069). Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
Суздальское Ополье
Суздаль появляется в письменной истории Руси ского Ополья как ядра Северо-Восточной Руси, вы-
в эпоху Ярослава (ПСРЛ, т. I, 1997, стб. 147–148). деляющегося особым демографическим и экономи-
Становление его как значимого политического цен- ческим потенциалом, началось за столетие до того,
тра, судя по летописи, должно быть отнесено к концу как Ярослав Владимирович «уставил» Суздальскую
XI столетия, когда город становится предметом оже- землю после усмирения мятежа волхвов.
сточённой борьбы между потомками Ярослава – Оле-
гом Святославичем и Мономашичами. Среди архео-
логических памятников ближайшей округи Суздаля Ополье и история его изучения
до недавнего времени не были известны яркие объек-
ты, которые по характеру находок могли бы рассма- Суздальское Ополье – территория с особым ха-
триваться как центры власти, места сосредоточения рактером ландшафта, остров безлесных пространств
военной знати или узловые пункты дальней торговли с тёмноцветными и серыми лесными почвами в зоне
IX–X вв., подобные Сарскому городищу или Тиме- смешанных лесов, вытянутый почти на 100 км с
рёвскому комплексу. Тем не менее археологические юго-востока на се веро -запад, от впадения р. Нерли
древности этого времени образуют на территории в Клязьму до среднего течения р. Селекши, право-
Суздальского (или Владимирско-Юрьевского) Опо- го притока р. Нерли (рис. 2; 3). Суздаль находится
лья весьма выразительный хронологический пласт. вблизи восточной границы Ополья, проходящей по
Они впервые оказались в поле зрения археологиче- Нерли, Владимир – на его южном краю. Значение
ской науки в 1851 г., когда А. С. Уваров, развернув опольских ландшафтов как особой природной, бла-
раскопки курганных могильников под Суздалем, ис- гоприятной для земледельческого освоения среды,
следовал в нескольких некрополях насыпи с остат- в которой процессы колонизации развивались наи-
ками кремаций, сопровождавшихся украшениями более интенсивно, и особой исторической области,
и бытовыми вещами X в. (Уваров, 1871). Облик суз- насыщенной средневековыми древностями, было
дальских древностей IX–XI вв. и характер историче- осознано исследователями ещё в XIX в. Со времён
ской ситуации этого времени в Волго-Клязьминском А. С. Уварова эта территория воспринималась как
междуречье был существенно прояснён благодаря перспективная зона для поиска памятников самой
экспедиционным исследованиям М. В. Седовой, ранней поры русской истории, однако выделение
проводившимся в 1970–1980-х гг. (Седова, 1997 а), древностей IX–X вв. из общего массива средне
и полевым работам последнего десятилетия, вклю- вековых археологических материалов и изучение их
чавшим сплошное обследование части Суздальского как отдельной хронологической группы оказалось
Ополья и раскопки ряда поселений и могильников здесь сложной задачей. Курганные могильники на
с использованием современных приёмов изучения этой территории почти полностью были раскопаны в
культурного слоя (Макаров, Леонтьев, Шполянский, 1851–1852 гг. с составлением самой лаконичной до-
2005; Макаров, 2011). Новые материалы убедительно кументации, а вещевая коллекция из раскопок ока-
свидетельствуют о том, что формирование Суздаль- залась в значительной степени депаспортизирована.
195
f
f
f
f
f
А
B
f
C
Рис. 2. Археологические памятники IX–X вв. в Суздальском Ополье:

А – поселения с находками средневековой лепной керамики середины I – начала II тыс. н.э.;
B – курганные могильники с погребениями по обряду кремации;
С – поселения с находками датирующих вещей IX–X вв.
1 – Выжегша; 2 – Лазаревское; 3 – Кубаево 7 (Кинобол 2); 4 – Кубаево 1; 5 – Кубаево 2; 6 – Кубаево 5; 7 –Ту-

рабьево 1; 8 – Турабьево 2; 9 – Парша 1; 10 – Шелебово 2; 11 – Шелебово, курганы 1; 12 – Шелебово, курганы 2;
13 – Шекшово 3; 14 – Малодавыдовское городище; 15 – Шекшово 2; 16 – Большое Давыдовское 2; 17 – Ратниц-
кое 9; 18 – Ратницкое 11; 19 – Ратницкое 8; 20 – Ратницкое 4; 21 – Ратницкое 7; 22 – Ратницкое 2; 23 – Ки-
стыш 1; 24 – Кистыш 7; 25 – Кистыш 9; 26 –Весь, курганы; 27 – Весь 5; 28 – Весь 3; 29 – Весь 7; 30 – Поганое
озеро 2; 31 – Янево 2; 32 – Кибол 5; 33 – Кибол 6; 34 – Кибол 7; 35 – Кибол 8; 36 – Кибол 2; 37 – Кибол 3; 38 – Ки-
бол 1 а; 39 –Кибол 1; 40 – Сельцо 4; 41 – Сельцо 5; 42 – Сельцо 7; 43 – Сельцо 6; 44 – Михали; 45 – Глебовское 2;
46 – Глебовское 3; 47 – Глебовское 4; 48 – Глебовское 5; 49 – Кидекша 1; 50 – Абакумлево 1; 51 – Красное 1;
52 – Красное 2; 53 – Телепниха, курганы; 54 – Гнездилово, курганы; 55 – Гнездилово, селище 4; 56 – Якиман-
ское; 57 – Спасское; 58 – Черниж; 59 – Черниж, курганы; 60 – Фёдоровское 4; 61 – Тарбаево 7; 62 –Тарбаево 8;
63 – Тарбаево 5; 64 – Тарбаево 6; 65 – Яновец 1; 66 – Овчухи 3; 67 – Овчухи 4; 68 – Овчухи 5; 69 – Овчухи 1;
70 – Овчухи 2; 71 – Новгородское 1; 72 – Новгородское 2; 73 – Новгородское 3; 74 – Новгородское 5; 75 – Новго-
родское 6; 76 – Улово; 77 – Васильково, городище; 78 – Васильково 1; 79 – Васильково, курганы; 80 – Ославское 1;
81 – Ославское 2; 82 – Ославское 6; 83 – Суворотское 2; 84 – Сунгирское; 85 – Боголюбово
196
Н. А. Макаров. Суздальское Ополье
Сегодня в большинстве пунктов, где вёл исследо- в 2001–2011 гг. (их площадь составляет около 9 %
вания А. С. Уваров, нет никаких следов курганных всей территории Ополья). Исходя из того, что плот-
насыпей. За десять лет полевых работ в Ополье нам ность распространения подобных поселений была
удалось обнаружить остатки лишь одного могильни- примерно одинаковой на всей территории Ополья
ка с разрушенными погребениями X–XI вв. (3600 кв. км), здесь может находиться чуть более 600
Раскопки в древнейшей части Суздаля, на терри- поселений с лепной керамикой.
тории детинца, проводившиеся Н. Н. Ворониным, а На 26 поселениях представлены вещи-хроноин-
затем М. В. Седовой, показали, что культурные на- дикаторы IX–X вв. и керамические комплексы, со-
пластования X в. залегают на небольшой площади держащие лепную или лепную и круговую керами-
и сильно нарушены. Среди немногочисленных го- ку, которые могут быть надёжно отнесены к этому
родищ, известных в центральной части Суздальской периоду. По пяти поселениям получены радиоугле-
земли, лишь на одном (Выжегша) зафиксированы родные даты, интервалы которых охватывают этот
земляные укрепления и культурный слой IX–X вв. период. Очевидно, реальное количество поселений,
Наиболее выразительные и многочисленные наход- которые функционировали в это время, было значи-
ки археологических материалов X в. происходят со тельно больше, но у нас недостаточно датирующих
средневековых селищ Суздальского Ополья, начало материалов, по которым мы могли бы выделить их
изучению которых было положено работами экспе- из общей массы.
диции М. В. Седовой (Седова, 1997 а; Лапшин, 1989). На карте (рис. 2) показаны все выявленные к кон-
В Суздальском Ополье в настоящее время из- цу 2011 г. поселения с лепной керамикой, поселения с
вестно 317 средневековых поселений (АКР, Влади- находками вещей-хроноиндикаторов IX–X вв. и кур-
мирская область, 1995, с. 239–300; АКР, Ивановская ганные группы, включавшие курганы с кремациями.
область, 1994, с. 79–90; Макаров, Леонтьев, Шпо- Эта карта не отражает реальное распределение посе-
лянский, 2005; Макаров, 2008 б, с. 3–22; Федорина, лений IX–X вв. на территории Суздальского Ополья,
Красникова, Меснянкина, 2008, с. 23–35). 240 из поскольку разные части Ополья обследованы с раз-
них обследованы Суздальской экспедицией в 2001– ной степенью подробности, наиболее плотный сгус
2011 гг., причём значительная часть этих памятни- ток поселений в центральной части карты соответ-
ков выявлена впервые, остальные 77 обследовались ствует участку, где проводились сплошные разведки.
в 1960–1990-е гг., документация по многим из них Тем не менее карта позволяет сделать некоторые вы-
очень неполна. На 15 поселениях проводились рас- воды об освоенности территории и размещении по-
копки, как правило, небольшие по объёму (Лапшин, селений. Очевидно, что сеть поселений IX–X вв. по-
Мухина, 1988; Лапшин, 1989; Мошенина, 1992; Шпо- крывала всю территорию Ополья, от р. Клязьмы на
лянский, 2007; Самойлович, 2007; Федорина, 2007; юге до р. Гзы (левый приток р. Колокши) и р. Селек-
Федорина, Красникова, Меснянкина, 2008; Макаров, ши (правый приток р. Нерли), протяжённостью око-
Захаров, Шполянский, 2010; Федорина, Красникова, ло 80 км. Значительная часть поселений приурочена
2012). Многие поселения существовали достаточно не к речным долинам, а к овражным системам на во-
длительное время, со второй половины I тыс. н. э. до дораздельных участках. Начало формирования этой
XIII в., значительная часть возникших в Средневеко- сети относится к IX в. (хронологические горизонты
вье поселений продолжает существовать в настоящее и комплексы этого времени выявлены на селище
время. Средневековые отложения на селищах отлича- Весь 5 и на городище Выжегша (Макаров, Захаров,
ются высокой насыщенностью керамикой и вещевы- Шполянский, 2010; Леонтьев, 1988 б). Материалы
ми находками, но в большинстве случаев перемеша- X в. более обильны, выразительны и представлены
ны. В этой ситуации выявление горизонта поселений на большем числе памятников. Размеры поселений с
с культурным слоем или хронологическими комплек- культурным слоем IX–X вв. варьируют от 0,5 га (Ма-
сами IX–X вв., времени становления Древнерусского лодавыдовское городище) до 10 га (участок с лепной
государства, требует надёжного обоснования. керамикой на селище Шекшово 2), большинство
памятников представляет собой крупные поселения
площадью не менее 2 га (рис. 3). Хотя точное коли-
чественное соотношение поселений второй–третьей
Расселение четверти I тыс. и конца I тыс. н. э. остаётся неизвест-
ным, общее хронологическое распределение матери-
Средневековая лепная керамика, находившаяся алов показывает, что конец I тыс. н. э. – время роста
в употреблении в Волго-Клязьминском междуречье числа поселений и расширения освоенных террито-
с середины I тыс. н. э. вплоть до конца XI в., найде- рий. Судя по палинологическим материалам, в этот
на на 81 поселении, то есть примерно на одной чет- период на рассматриваемой территории впервые
вёртой части всех памятников. Более 60 памятни- сформировались обширные открытые пространства,
ков с лепной керамикой находятся на тех участках, значительная часть территории была расчищена от
которые подвергались сплошному обследованию леса, а среди древесных пород господствующими
197
стали берёза и ольха (Алешинская, Кочанова, Мака- Курганные могильники

ров, Спиридонова, Карпухин, 2008, с. 127–156).
В ближайшей округе Суздаля, в поречье Нер- В девяти курганных группах на территории
ли и на её правых притоках Каменке и Ирмесе, где Суздальского края А. С. Уваровым были исследо-
были проведены сплошные обследования на участке ваны насыпи с остатками кремаций, эти могиль-
площадью 185 кв. км, зафиксировано 8 памятников ники рассматриваются как наиболее ранние. Кур-
с материалами конца I тыс. н. э., кроме того, в ке- ганные группы с кремациями составляют малую
рамических коллекциях 30 поселений представлена часть всех могильников, раскопанных в Ополье (не
лепная керамика, которая может быть датирована в более 10 %), во всех этих группах встречены так-
широких хронологических рамках второй половины же курганы с ингумациями, в большинстве случаев
I тыс. н. э. Скорее всего, общее число одновременно численно преобладавшие. Курганные могильники
существовавших поселений составляло два–три де- с кремациями не образуют единого территориаль-
сятка, их суммарную площадь можно ориентировоч- ного массива, они располагались в удалённых друг
но определить в пределах 30–50 га. Сложившаяся в от друга географических точках – от низовьев Нер-
этот период сеть расселения продолжала развиваться ли (Васильково) на юге до поречья р. Липны, лево-
в XI – первой половине XII в. Хотя некоторые посе- го притока р. Ирмес, в северной части Ополья. Три
ления, существовавшие в IX–X вв., запустели в кон- курганные группы с кремациями находились в бли-
це X в., ни один из очагов расселения этого времени жайших окрестностях Суздаля, две – за пределами
не был заброшен, жизнь продолжалась по меньшей опольских ландшафтов, на левобережье р. Нерли
мере на 4 крупных поселениях из 8. (рис. 2). Могильники различаются по числу насыпей.
Рис. 3. Вид Суздальского Ополья в районе села Весь.

На фотографии отмечены места средневековых поселений: 1 – Весь 3; 2 – Весь 5; 3 – Весь 1
198
Рис. 4. Курганная группа Васильково.

Височные кольца и подвески к ожерелью из раскопок А. С. Уварова.
Цветной металл (ГИМ 54746, оп. 57а, 58, 2187)
0 3 см

Подвески из раскопок А. С. Уварова.
Серебро (ГИМ 54746, оп. 57 а, 58)
0 3 см
Рис. 7. Курганная группа Шелебово.

Подвеска с привесками из раскопок А. С. Уварова.
Цветной металл (ГИМ 54746, оп. 1283)
Глиняные лапы из раскопок А. С. Уварова
(ГИМ 54746, оп. 2187) Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
199
Небольшие насчитывали от 9 до 22 курганов (Сельцо, Несоответствие количества погребальных памят-

Черниж, Гнездилово), крупные включали до двух с ников и поселений X в. в центре Суздальской земли
половиной – трёх сотен курганов, примерно полови- свидетельствует о том, что курганный обряд не был
ну которых составляли насыпи с кремациями (Шек- здесь единственной формой погребения. Очевидно,
шово, Васильково). Наибольшее число курганов с он практиковался лишь частью населения.
кремациями исследовано в Василькове (158 курганов
в трёх группах) и в Шекшове (86 курганов).
Документация А. С. Уварова не всегда позволя-
ет восстановить размеры курганных насыпей. Судя Материальная культура
по дневниковым записям, они были небольшими,
в Василькове высота их не превышала 1,5 м (Лап- Формирование новой сети поселений в IX–X вв.
шин, Мухина, 1988, с. 138–139). Ранние курганы сопровождалось становлением в Суздальском Ополье
содержали остатки кремаций, совершённых как на новых культурных традиций, характерными чертами
стороне, так и на месте сооружения насыпи, погре- которых является широкое использование в костю-
бения сопровождались украшениями и бытовыми ме стеклянных бус и металлических украшений, ис-
вещами (рис. 1; 4; 5; 7) в редких случаях – оружием пользование в повседневной жизни многочисленных
и предметами конского снаряжения. К ранней хро- импортов, более широкое употребление изделий куз-
нологической группе вещей из Васильковских кур- нечного ремесла, появление в обиходе бытовых ве-
ганов В. А. Лапшин относит украшения с зернью, щей и орудий труда «северных» типов – ножей с уз-
проволочные височные кольца большого диаме- ким клиновидным лезвием, односторонних расчесок
тра (рис. 4), две скандинавские фибулы, овальную (рис. 8, 9) – сохранении некоторых архаичных эле-
скорлупообразную и круглую поясную гарнитуру, ментов культуры (использование лепной керамики,
боевые топоры, стремена, удила (Лапшин, Мухина, широкое распространение бытовых вещей и орудий
1988, с. 137–140). В шести курганных группах (Ше- труда из кости и рога, использование амулетов из зу-
лебово, Шекшово, Весь, Гнездилово, Васильково, бов и когтей животных).
Кубаево) найдены восточные монеты – всего в пу- В керамическом комплексе суздальских поселе-
бликации А. С. Уварова приведены данные о более ний IX–X вв. преобладает лепная керамика (рис. 10;
чем 60 дирхемах (Уваров, 1871, с. 200–203). Боль- 11: 1): приземистые горшкообразные сосуды мерян-
шинство этих монет использовалось как подвески ских форм и сосуды удлинённых пропорций, баноч-
в ожерельях, все они, за единственным исключе- ные или слабо профилированные (рис. 10: 1), имею-
нием, относятся к X в. В трёх курганных группах щие аналогии на Северо-Западе Руси, представлены
(Васильково, Шекшово, Весь) зафиксированы по- также лепные сковородки с бортиком. Лощёная ме-
гребения с глиняными лапами, хорошо известными рянская керамика немногочисленна. Значительная
по находкам в ярославских курганах и на Аландских часть керамики должна быть отнесена к типам, не
островах (рис. 6). В коллекции из владимирских имеющим чёткой этнической окраски (рис. 11: 1).
курганов нет вещей-хроноиндикаторов IX – начала Круговая посуда славянских типов (рис. 11: 2), в том
X в., древнейший хронологический пласт погребе- числе западнославянского облика, появляется на
ний может быть отнесён ко времени не ранее вто- этой территории в середине X в. (Горюнова, Лапшин,
рой четверти X в. (Лапшин, 1985). 2004), но вплоть до начала XI в. составляет неболь-
При всей неполноте и разрозненности архео шую долю в керамическом наборе.
логических материалов, характеризующих погре- Среди бытовых вещей и орудий труда преоб-
бальные древности центра Суздальской земли, оче- ладают типы, получившие широкое распростране-
видно, что владимирские курганы X в. уступают ние в северных областях лесной полосы Восточной
ярославским и верхнеднепровским (гнёздовским) Европы и на Балтике, ассортимент этих вещей ис-
по богатству инвентаря, скандинавские украшения в ключительно разнообразен. На многих селищах за-
них немногочисленны, камерные погребения не вы- фиксированы следы железоделательных комплексов
явлены. В курганах Суздальского Ополья зафикси- и свидетельства производства ювелирных украше-
рованы захоронения с боевыми топорами и конским ний – тигли, льячки, каменные литейные формоч-
снаряжением, погребения воина с конём, но нет ки, выплески металла. В последние годы существен-
захоронений с мечами. Некоторые курганные мо- но расширился круг находок, документирующих
гильники располагались на возвышенностях и были, включение суздальских поселений в торговлю: по-
вероятно, хорошо видимыми топографическими полнилась коллекция дирхемов (рис. 8: 29; 9: 24, 25)
объектами, создававшими особый сакральный ланд- (найдены на десяти поселениях: Выжегша, Малода-
шафт. Однако учитывая, что размеры насыпей были выдовское городище, Весь 1, Весь 5, Кибол 7, Гнез-
небольшими, нет оснований считать, что функции дилово, Ратницкое 4, Тарбаево 5, Тарбаево 6, Яно-
их как монументальных сооружений, маркирующих вец 1), весовых гирек (рис. 9: 10) и деталей складных
центры власти, были доминирующими. весов (найдены на пяти поселениях: Гнездилово,
200
2
9 10
7
1
11
12
5
13 14
15 16
4 8
6 17
3
20 21
19
18 28
24 26 27
23
29 30
22 25
31
33 34
35
32
37
36
38 39
40 0 3 см
Рис. 8. Поселение Весь 5. Украшения (1–28, 30–37), хозяйственный инвентарь (38–40) и монета (29) IX–X вв.
из раскопок 2004 и 2006 гг. и сборов 2009 г. 1–8, 18–28, 30, 31 – цветной металл;
9–17, 32–37 – стекло; 29 – серебро; 38 – камень; 39, 40 – железо
201
5
1 2 3
4
7 10
6
9
11
16
12 8 15
13 14 17
23
18 21 22
20
19
26
25
24
28
31
27 30
29
32 33 34
36 35
0 3 см
Рис. 9. Поселения Кибол 3, Большое Давыдовское 2, Шекшово 2 и могильник Шекшово 9.

Украшения (1–9, 11–32, 34), бытовой и хозяйственный инвентарь (10, 33, 35–36)
и амулет (6) X – начала XI в. из раскопок и сборов 2004–2011 гг.
1–5, 7–10, 26, 27, 29–32, 34 – цветной металл; 11–23 – стекло;
24, 25, 28, 30 – серебро; 33 – рог; 6, 35–36 – железо.
1–5 – Кибол 3; 6–17 – Большое Давыдовское 2; 18–23, 26, 32, 33, 35 – Шекшово 2; 24, 25, 27–31– Шекшово 9
202
Весь 1, Большое Давыдовское 2, Тарбаево 5, Тарбае-

во 6), в культурном слое ряда селищ отмечена высокая
концентрация стеклянных бус. Среди металлических
украшений костюма многочисленны широко распро-
странённые восточноевропейские типы, не имеющие
этнической окраски, но наиболее выразительную
группу составляют украшения финского облика: шу-
мящие привески (рис. 7; 8: 1–4, 18–19, 26, 27; 9: 7, 9),
бубенчики (рис. 8: 24, 30), подвески, изготовленные в 1
наборной технике или имитирующие её (рис. 8: 1, 2,
5, 6, 20, 21, 23, 25), металлические пронизки, очко-
видные накладки (рис. 8: 5, 6; 9: 26), проволочные ви-
сочные кольца большого диаметра (рис. 8: 8). Пред-
ставлены и отдельные славянские украшения.
Соотношение «мерянских» и «славянских» ком-
0 5 см
понентов на различных памятниках неодинаково, но
2
для разделения памятников на мерянские и славян-
ские нет чётких археологических критериев. Можно
полагать, что смешение вещей, связанных с различ- Рис. 10. Поселение Весь 5.
ными этническими традициями, во многих случаях Лепная керамика из раскопок 2006 г.
отражает реальное смешение разноэтничного на-
селения. Формирование древнерусской культуры со
свойственным ей стандартным набором бытовых и
хозяйственных вещей, украшений и предметов рели-
гиозного культа, относится к концу X – XI в., начало Рис. 11. Поселение Большое Давыдовское 2.
этого процесса маркировано находками круговой ке- Лепная и раннекруговая керамика.
рамики славянских типов в комплексах X в. Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
1 2
203
Суздаль Городище Выжегша
М. В. Седова относила возникновение Суздаля Наиболее ярким памятником, содержащим на-

к первой половине X в. Согласно её наблюдениям, ходки IX в., является городище Выжегша, на котором
древнейшее славяно-мерянское поселение представ- в 1983 г. был обнаружен единственный в Суздальском
ляло собой мысовое городище с тремя линиями рвов Ополье клад куфических монет, сокрытый в 840-х гг.
и валом в северо-западной части кремля площадью Этот памятник был исследован А. Е. Леонтьевым,
около 1,5 га. Эти укрепления были срыты не позднее вскрывшим на городище площадь более 200 кв. м
первой четверти XI в., очевидно, после восстания (Леонтьев, 1988 б, с. 94–102; 1996, с. 196–209). Горо-
волхвов 1024 г., когда Ярослав соорудил более мощ- дище находится на юго-западном пограничье Опо-
ные укрепления, охватывавшие площадь 14 га. Ос- лья, фактически за его пределами, на небольшой
новным датирующим материалом является лепная речке Чёрной, недалеко от впадения её в р. Колокшу.
керамика, аналогии которой М. В. Седова указывала Местоположение памятника необычно для поселе-
на памятниках железного века (дьяковский слой Пи- ний Ополья: городище занимает узкий мыс корен-
рова городища), на средневековых поселениях Шур- ного берега с двумя площадками (общая площадь
скол 2 под Ростовом и Весь 1 под Суздалем, на Сар- около 5000 кв. м) и защищено двумя валами, один
ском городище и в Тимерёве и на ряде памятников из которых имеет сопковидную форму. Культурный
второй половины I тыс. н. э. в Суздальском Ополье. слой городища имеет мощность до 0,6 м, он содер-
М. В. Седова отмечала присутствие в керамическом жит лепную керамику с грубой, заглаженной или
комплексе раннего Суздаля керамики мерянских и лощёной поверхностью, среди которой преоблада-
славянских типов (Седова, 1997 а, с. 46–60). Следует ют мерянские типы, бытовые вещи и орудия труда
отметить, что этот слой беден датирующими наход- (ножи с прямой спинкой, керамические и костяные
ками: к их числу относятся «утюжок» из полирован- пряслица, удила, фитильная трубка, льячка, тигель,
ного красного гранита и «гладилка» – полусфериче- литейные формочки, сопло), предметы вооружения
ский стеклянный слиток, полуфабрикат стеклянного (ромбовидные, ланцетовидные и трёхлопастные на-
производства. По наблюдениям В. А. Лапшина, леп- конечники стрел), а также украшения. Среди послед-
ная керамика встречена во всех раскопах в северной них представлены, в основном, предметы финских
части кремля и полностью отсутствует в южной ча- типов: бронзовые спирали накосников, шумящие
сти. Древнейшие керамические комплексы с лепной подвески, колокольчик, железная сюльгама. На го-
керамикой, открытые в кремле, датируются X в., для родище найдено два клада. Один из них включал
обоснования этой даты существенны результаты 1274 целые и рубленые серебряные монеты, арабские
радиоуглеродного датирования образцов из нижнего дирхемы преимущественно аббасидского и омейяд-
слоя раскопа у Никольской церкви. Северо-восточ- ского чекана и сасанидские драхмы. Младшие моне-
ная часть кремля, у вала, была освоена во второй по- ты чеканены в 841/842 г., по оценкам А. В. Фомина,
ловине XI в. (Лапшин, 1991 б, с. 130–139). Выжегшский клад принадлежит к числу самых круп-
Небольшой участок с культурным слоем X в. вы- ных монетных находок первой половины IX в. в Вос-
явлен М. В. Седовой также за пределами древнейших точной Европе (Фомин, 1988 а, с. 103–131). Вблизи
укреплений, на краю террасы р. Каменки в северо- монетного клада найдено 15 оловянисто-свинцовых
восточной части детинца, где зафиксированы остат- палочек-слитков длиной 19–20 см, весом 129–140 г.,
ки наземного жилища с углублённым подпольем, в отлитых в деревянных формах, – партия стандартных
заполнении которого найден чистый комплекс леп- брусков металла, использовавшегося как сырьё для
ной керамики и глиняное пряслице, с этого же участ- изготовления сплавов цветных металлов при произ-
ка происходит грузило от вертикального ткацкого водстве ювелирных украшений (рис. 12) (Леонтьев,
стана, болгарская красноглиняная керамика раннего 1996, с. 206–209). Очевидно, он должен быть отнесён
облика и византийский медный фоллис 931–944 гг. к тому же времени, что и монетные находки. Основ-
императора Романа I. ной период жизни поселения датирован его исследо-
Таким образом, ранний слой Суздаля беден ве- вателями VII–IX вв., хотя не исключено, что жизнь
щевыми находками, точно определить время воз- на городище продолжалась в течение определённого
никновения поселения и продолжительность фор- периода и в X в.
мирования древнейшего слоя с лепной керамикой Выжегша – яркий, но необычный памятник.
затруднительно. Можно составить лишь самое общее А. Е. Леонтьев отметил, что его топографические осо-
представление о поселении. Оно возникло не позд- бенности нехарактерны для укреплённых поселений
нее второй половины X в., было укреплено, в отли- Волго-Клязьминского междуречья, но находят соот-
чие от основной массы поселений Ополья, но куль- ветствие на финских памятниках Поволжья (в том
турный слой не содержит находок, указывающих на числе Марийского и Костромского краёв), что, воз-
его особый статус и торгово-ремесленный характер. можно, отражает восточные связи оставившего его
204
1 2 3 4 5 6 7
8 9 10 11 12 13 14 15
Рис. 12. Городище Выжегша. Клад. IX в. 1–15 – оловянисто-свинцовые

слитки, использовавшиеся как сырьё для изготовления украшений;
16 16 – деформированный браслет
205
населения. Неожиданным оказывается, прежде все- ляются материалы двух хронологических периодов:
го, присутствие значительного количества восточно- IX – начала XI в. и второй половины XII – XIII в.
го серебра и других импортов на поселении, находя- Яркими индикаторами существования поселения в
щемся в стороне от крупных водных путей, которое, конце I тыс. н. э. являются находки дирхемов, сте-
судя по своему характеру, не могло быть крупным клянных бус ранних типов, ножей с прямой спин-
торговым и административным центром. А. Е. Ле- кой, каменных литейных формочек для отливки зер-
онтьев полагает, что оловянисто-свинцовые слитки, ни, лепной керамики (рис. 10). Однако большая часть
имеющие балтийское происхождение, и монетное лепной керамики и вещей раннего периода обнару-
серебро попали в Выжегшу не с юга, со стороны Оки, жена в перемешанном культурном слое и в заполне-
а с Севера, со стороны Верхнего Поволжья, и отража- нии глубоких ям-подполий, относящихся ко второму
ют включение Волго-Клязьминского междуречья в периоду существования поселения.
зону циркумбалтийской торговли. Индикаторами се- Основную часть находок, связанных с ранним
верных связей, помимо оловянисто-свинцовых слит- культурным слоем, составляют стеклянные бусы и
ков, выступает ланцетовидный наконечник стрелы. бисер (всего 435 экз., рис. 8: 9–17, 32–37), собран-
ные главным образом при промывке культурного
слоя. В коллекции преобладают рубленый бисер
(обычный, классический и крупный), одноцветные
Селище Весь 5 округлые и ребристые одночастные и многочастные
лимоновидные бусы, изготовленные из тянутых па-
Столь же важным для понимания начальных эта- лочек и навитые глазчатые бусы. По наблюдению
пов интеграции Суздальской земли в систему между- С. Д. Захарова, одной из особенностей этой коллек-
народной торговли является селище Весь 5 в бли- ции является большая доля синего бисера, соот-
жайших окрестностях Суздаля. Оно входит в состав ветствующая доле синего бисера в горизонтах IX в.
одного из крупных гнёзд средневековых поселений Старой Ладоги (горизонты Е3-1 – Е1), и низкий про-
вблизи с. Весь на р. Ирмес, включающего шесть посе- цент зелёного бисера, доля которого в Старой Ладоге
лений общей площадью около 22 га (рис. 2; 3). Здесь высока в слоях X в. Принимая во внимание высокую
же находились и две курганные группы, в одной из долю бисера классической формы и соотношение ос-
которых А. С. Уваровым были исследованы погребе- новных цветовых групп в наборе, можно утверждать,
ния по обряду кремации и ингумации. Средневековая что основная часть коллекции рубленого бисера Веси
лепная керамика представлена на четырёх селищах, сформировалась на протяжении временнόго отрезка,
причём в центре села Весь вблизи церкви выявлен включающего IX – первую половину X в., при этом
культурный слой толщиной до 90 см, в нижней части преобладание синего бисера над жёлтым позволяет
которого зафиксирован горизонт с лепной керамикой сдвигать её к началу указанного периода.
без примеси гончарной. Таким образом, поселение В культурном слое собрано свыше 40 металличе-
возникло в конце I тыс. н. э. и существовало на месте ских украшений конца I тыс. н. э.: фрагменты брас-
современного села без видимых перерывов. летообразных височных колец и целое кольцо с кон-
Селище Весь 5 (рис. 2; 3; 8; 10) находится напротив цами, оформленными в виде щитка с отверстием и
села, на противоположном берегу реки, площадь его крючка, фрагменты подковообразных фибул, фраг-
около 2,1 га. Полевые работы 2004–2009 гг. включали менты каркасных подвесок с рамами, имитирующи-
сплошной сбор подъёмного материала с распаханной ми наборную технику, многочисленные плоские и
поверхности, геомагнитную съёмку, сопровождавшу- объёмные привески, в том числе трапециевидные,
юся закладкой разведочных раскопов на местах гео- бутылковидные, колоколовидные и привески-лап-
магнитных аномалий, и раскопки одного из участков ки, грушевидные крестопрорезные бубенчики, ор-
в центральной части поселения (Макаров, Захаров, наментированная рифлением на концах трубчатая
Шполянский, 2010). Культурный слой имеет мощ- пронизка, фрагменты проволочных и пластинчатых
ность до 35 см, он сильно повреждён распашкой, од- перстней различных типов и целый перстень салтов-
нако на отдельных участках в нижней его части вы- ского типа, поясные накладки и пряжки (рис. 8: 1–8,
явлены непотревоженные напластования, горизонт 18–28, 30, 31). В коллекции представлено несколько
средневековой пахоты и не задетые распашкой мате- украшений, верхняя хронологическая граница быто-
риковые ямы со средневековым заполнением. В рас- вания которых не заходит в X в.: привеска с круглым
копе, площадь которого составляла около 250 кв. м, щитком со спиральным орнаментом, фрагмент тре-
были исследованы один из непотревоженных участ- угольной каркасной подвески (рис. 8: 4), перстень
ков раннего культурного слоя и 17 материковых ям, салтовского типа (рис. 8: 31).
которые могут быть отнесены по находкам лепной На селище найдено 12 целых и фрагментиро-
керамики и отдельных вещей конца I тыс. к раннему ванных куфических монет (11 – без ушек и отвер-
периоду. В керамической (более 37 тыс. фрагментов) стий для подвешивания), причём 9 целых дирхемов
и вещевой коллекции (около 1300 находок) выде- и фрагментов монет найдены в раскопе (рис. 8: 29).
206
Среди них – 5 монет VIII–IX вв. Из числа монет, дата верховьях р. Мжары, на обоих её берегах. Площадь
чеканки которых точно определена, два дирхема че- этого памятника – около 7 га, вблизи поселения на-
канены в начале IX в., один – в 860-е гг., один – в ходились две курганные группы из 22 и 13 насыпей,
930-е гг., последний – между 967 и 983 гг. Присут- исследованные А. С. Уваровым, в 12 курганах были
ствие среди находок фрагментов монет начала IX в. и открыты остатки кремаций. Раскопки селища про-
последней трети X в. может рассматриваться, скорее водились в 1980–1987 гг. В. А. Лапшиным, вскрыта
всего, как свидетельство того, что монеты поступали площадь около 1000 кв. м, собрано около 400 средне-
на поселение в течение длительного времени. вековых вещей. Как и на большинстве других по-
Культурный слой поселения насыщен карбо- селений, культурный слой Гнездилова перемешан
низированными растительными макроостатками. распашкой, мощность его – 0,4–0,6 м, наибольший
В археоботаническом спектре преобладают ячмень интерес представляют материковые ямы, часть кото-
(38,3 %) и пшеница (32,5 %), представлены также овес рых интерпретируется как остатки наземных соору-
(12,9 %), просо (10,8 %) и в очень небольших количе- жений. В культурном слое преобладает лепная кера-
ствах – рожь и бобовые (по 2,7 %.)1. В остеологиче- мика, она составляет в разных раскопах 83–91 %, в
ских материалах из культурного слоя 62 % составляют нижнем слое – 99 %. В комплексе лепной керамики
кости диких животных, более 80 % которых принад- Гнездилова В. А. Лапшин выделил сосуды удлинён-
лежит пушным видам: бобру (50,7 %), белке (28,0 %) ных пропорций – баночные или слабопрофилиро-
и лесной кунице (7,9 %). По своему видовому соста- ванные с отогнутым венчиком, имеющие аналогии
ву эта коллекция резко отличается от остеологиче- на Северо-Западе Руси, а также отдельные фрагмен-
ских коллекций XII в., в которых доминируют кости ты реберчатой керамики ладожского типа, указыва-
домашних животных, составляющие обычно 95 %. ющие на северо-западное происхождение населе-
Весь 5 – единственное пока исследованное поселе- ния, оставившего этот памятник (Лапшин, 1991 а,
ние, палеоэкологические материалы которого фикси- с. 120–129). Здесь же найдена раннекруговая кера-
руют существование в центре Волго-Клязьминского мика, в том числе фрагменты славянской керамики
междуречья в конце I тыс. комплексного промысло- менкендорфского и фельдбергского типов, находки
во-земледельческого хозяйства, благосостояние кото- которых известны также в Приильменье, но не встре-
рого обеспечивалось за счёт добычи пушнины. чены пока на других памятниках Северо-Восточной
Таким образом, по находкам стеклянных бус, Руси. Эта керамика происходит из комплексов X в.,
дирхемов и украшений из цветного металла, с учётом по мнению автора раскопок, она появилась в Гнез-
радиоуглеродных дат первый период существования дилове не позднее середины этого столетия (Горю-
поселения датируется второй половиной IX – X в. нова, Лапшин, 2004, с. 55–69). Из культурного слоя
Радиоуглеродное датирование образцов из кернов происходят шумящие привески, подвеска-дирхем,
выявило наличие культурного слоя второй полови- бусы-лимонки, подковообразные фибулы, узколез-
ны IX – X в. на значительном участке в центральной вийные ножи и ножи с прямой спинкой, калачевид-
части поселения, к востоку от раскопа 2004–2006 гг. ные кресала, фрагменты односторонних расчёсок,
В XI – первой половине XII в. поселение было за- подвески из астрагалов бобра. Основной период
брошено, а площадка его использовалась как пахот- жизни на поселении авторы раскопок ограничивают
ное поле, а позднее – для устройства могильника. X – началом XII в. (Лапшин, 1989, с. 66–70; Горюно-
Материалы раскопок селища Весь 5 позволяют ва, Лапшин, 2004). Опираясь на вещевой материал и
сделать заключение, что формирование новой сети радиоуглеродные даты, В. А. Лапшин аргументиро-
поселений, связанной с включением Волго-Окского ванно датировал древнейший период жизни на по-
междуречья в сферу международной торговли, разви- селении первой половиной X в. В Гнездилове северо-
тием пушного промысла и вывоза мехов, началось на западные элементы в культуре выражены более ярко,
правобережье Нерли, на территории будущего Суз- чем на других исследованных памятниках, а мерян-
дальского Ополья, не позднее второй половины IX в. ские элементы кажутся менее заметными.
Селище Гнездилово 2 Комплекс памятников

у сёл Шекшово и Большое Давыдовское
Одним из наиболее полно исследованных па-
мятников, характеризующих начальный период Группа поселений у сёл Шекшово и Большое
древнерусской колонизации Суздальского Ополья, Давыдовское на р. Урде, левом притоке р. Ирмес, –
является селище Гнездилово 2, располагающееся в один из наиболее крупных локальных центров
средневекового расселения в Суздальском Опо-
1
Исследование археоботанических материалов прове-
дено в лаборатории естественно-научных методов ИА РАН лье. Древности рубежа тысячелетий полнее всего
Е. Ю. Лебедевой. представлены на тесно соседствующих поселениях
207
Рис. 13. Комплекс средневековых памятников у сёл Шекшово и Большое Давыдовское.

Вид с юго-запада.
На фотографии отмечены места средневековых памятников:

1 – Большое Давыдовское 6;
2 – Шекшово 2;
3 – Большое Давыдовское 2;
4 – Шекшово 3;
5 – могильник Шекшово 9
Шекшово 2 и Большое Давыдовское 2, располага- место могильника X–XI вв., в котором А. С. Уваро-
ющихся на противоположных берегах р. Урды. Сум- вым было исследовано 244 курганных насыпи, вы-
марная площадь распространения домонгольского явить и раскопать снивелированные остатки одного
культурного слоя на этих двух памятниках – боль- из курганов. В ходе обследований и раскопок со-
ше 40 га (рис. 13). Полевые работы, проведённые в брано около 1800 средневековых вещей, получено
2007–2011 гг., включали геомагнитную съёмку всей 39 радиоуглеродных дат (Макаров, Федорина, Зай
территории, сбор подъёмного материала, заклад- цева, Гроотс, 2011).
ку серии шурфов и разведочных раскопов, а также Картирование ранних находок, собранных на
широкие раскопки поселения Большое Давыдов- поверхности селищ, лепной керамики и радиоугле-
ское 2 – вскрыто более 850 кв. м (Федорина, Крас- родное датирование образцов, отобранных путём
никова, 2012). В 2011 г. удалось точно определить бурения в точках геомагнитных аномалий, пока-
208
зывают, что суммарная площадь участков, освоен- ческим схемам появления и бытования в регионе
ных к концу X в. на обоих селищах, составляла не раннекруговой керамики. В отличие от сосудов се-
менее 13 га. Поселение Шекшово 2 возникло не лища Гнездилово 2, раннекруговая керамика селищ
позднее первой половины X в., для определения Шекшово 2 и Большое Давыдовское 2 не имеет яр-
времени его появления важны три радиоуглерод- ких признаков, позволяющих уточнить направле-
ные даты, общий диапазон которых охватывает ние культурных связей.
последнюю четверть VIII – первую половину X в. Оба возникших в X в. поселения росли и раз-
Освоение площадки поселения Большое Давыдов- вивались в XI–XII вв. и запустели в XIII столетии,
ское началось не позднее конца X в., о чём свиде- когда локальные центры расселения переместились
тельствуют как серия радиоуглеродных дат, верхняя на место существующих сёл Шекшово и Большое
граница которых не выходит за рамки X в., так и Давыдовское.
некоторые вещевые находки, в том числе кольцо
со стерженьками – скандинавский амулет (рис. 9:
6), все аналогии которому датируются временем
не позднее X в. (Дорофеева, 2010). Судя по мате-
Тарбаевский комплекс памятников
риалам геомагнитной съёмки, площадка раннего
поселения Шекшово 2 имела плотную застройку, Сеть поселений X в. охватывала и южную часть
на плане отсутствуют широкие зоны с фоновыми Ополья, однако ранние памятники здесь пока мало
значениями намагниченности, характерные для изучены. Один из крупных центров средневекового
слабоосвоенных участков. На поселении Большое расселения, возникший не позднее второй поло-
Давыдовское 2 застройка на раннем этапе, напро- вины X в., выявлен в последние годы на овражных
тив, была разреженной. В раскопах на поселениях системах в верховьях р. Рпени, притока Клязьмы, у
исследованы остатки наземной постройки с печью с. Тарбаево. Он представляет собой группу из трёх
и слабо углублённой подпольной частью и свыше селищ, разделённых отвершками оврагов, общей
десятка хозяйственных ям. площадью чуть более 10 га, отложения с лепной ке-
Для материальной культуры обоих поселений рамикой и находками X – начала XI в. прослежены
характерно присутствие стеклянных бус (нави- на площади не менее 5 га. Культурный слой густо
тые, рубленый бисер, лимоновидные, мозаичная насыщен печными камнями, керамикой и средне-
(рис. 9: 11–23)), роговых расчёсок (рис. 9: 33), ко- вековыми вещами, на отдельных участках зафикси-
стяных проколок, амулетов из костей животных рованы скопления пережжённых камней и печной
(астрагалы, клык медведя), следов ювелирного про- обмазки – развалы печей. Среди находок, относя-
изводства (выплески металла, фрагменты тиглей), щихся к раннему периоду, три дирхема (в том числе
предметов из чёрного металла (иглы, фрагменты фрагмент дирхема булгарского чекана второй поло-
ножей, в том числе с прямыми спинками и с узким вины X в. и целый дирхем с ушком для подвешива-
клиновидным лезвием (рис. 9: 36), фрагмент калаче- ния – Саманиды, Нух бен Наср, Балх, 952/953 г.),
видного кресала). Следует отметить присутствие в две железные бочонковидные весовые гирьки со
остеологических коллекциях обоих комплексов ко- следами медного покрытия, железное пластинча-
стей пушных животных. В материалах из разрушен- тое кресало, железная фитильная трубка, ножи с
ных погребений представлены шумящие привески, прямой спинкой и с узким клиновидным лезвием,
фрагменты наборных украшений, поясные бляш- глиняное биконическое пряслице. Наряду с лепной
ки и восточные монеты, превращённые в подвески керамикой в шурфах и подъёмном материале пред-
(рис. 9: 8, 24, 25, 27–30). ставлена раннекруговая керамика с эсовидным про-
В керамическом комплексе преобладают фраг- филем и густой линейной орнаментацией. Очевид-
менты грубой лепной керамики, но представлены но, из Тарбаевского комплекса селищ происходят
также фрагменты раннекруговой посуды. Керами- некоторые нумизматические находки, поступив-
ческие находки из Большого Давыдовского важны шие во Владимиро-Суздальский музей-заповедник:
для уточнения времени появления в Ополье гон- превращённые в подвески византийский милиа-
чарного круга и круговой керамики славянского рисий Василия II и Константина VIII 977–989 гг.,
облика. Радиоуглеродным методом по остаткам на- германский денарий Оттона III и Адельгейды 991–
гара датирован найденный в одной из ям раскопа 995 гг. и сребреник князя Владимира Святославича
развал кругового сосуда – горшка эсовидного про- (рис. 14), несущий на лицевой стороне погрудное
филя с оттянутым вверх венчиком и неглубоким изображение князя с трезубцем над левым плечом,
линейным орнаментом по всей высоте (рис. 11: 2). а на обороте – погрудное изображение Иисуса Хри-
Радиоуглеродный возраст образца – 1009±25 BP, ста. По сторонам фигур – остатки сильно стёртых
интервал калиброванного календарного возрас- надписей, над головой Христа пробито сквозное от-
та – 995–1029 AD (cal 1σ) (KIA41066). Эта дата в верстие для подвешивания (Родина, 2012). Сребре-
целом соответствует существующим хронологи- ник должен быть отнесён к типу I, чекан подобных
209
монет, согласно М. П. Сотниковой и И. Г. Спасско- Этнокультурная ситуация,

му, производился в Киеве около 989 г. (Сотникова,
Спасский, 1983, с. 64–69, 81, 121–139). Это един-
территориально-административная
ственная находка сребреника Владимира, происхо- система, властные отношения
дящая с территории Северо-Восточной Руси.
Материалы Тарбаевских селищ показывают, что Судя по археологическим материалам, Суз-
круг крупных поселений с насыщенным вещевыми дальская земля к началу XI в. представляла собой
находками культурным слоем X в. не ограничен се- обширную область с плотной сетью крупных посе-
лищами в центре и на северо-востоке Ополья, в уро- лений, резко выделяющуюся по своей освоенности
чищах, где А. С. Уваровым некогда были исследованы и заселённости на фоне большинства сопредельных
курганные группы с погребениями по обряду крема- районов Волго-Окского бассейна. Эта сеть рассе-
ции. Сеть подобных памятников значительно шире, ления начала складываться не позднее второй по-
она включает поселения, до недавнего времени оста- ловины IX в., периодом наиболее бурного форми-
вавшиеся совершенно неизвестными. Тарбаевский рования новых поселений была середина – вторая
археологический комплекс даёт важные свидетель- половина X в. Одним из источников благосостоя-
ства южных, поднепровских связей Суздальского ния поселений на первых этапах их существования
Ополья, существовавших уже в эпоху Владимира. был пушной промысел, однако в центре Суздаль-
Рис. 14. Сребреник Владимира.

Находка из окрестностей с. Тарбаево.
(Комплекс поселений Тарбаево 5-6-7-?).
Владимиро-Суздальский музей заповедник
210
ской земли, в отличие от многих других областей Материальная культура Суздальского Ополья в
Северо-Восточной Руси, период эксплуатации X в. имеет славяно-мерянский облик, в ней широ-
собственных пушных ресурсов был недолгим. Зер- ко представлены разнообразные типы вещей, полу-
новые материалы из культурных напластований чившие в этот период распространение в Восточ-
IX–X вв. и пыльцевые спектры этого времени сви- ной Европе и Балтийском регионе, не связанные с
детельствуют о том, что территория осваивалась и определённой этнической средой, тогда как славян-
развивалась как земледельческая область. По мне- ские элементы на многих поселениях малозаметны.
нию Е. Ю. Лебедевой, присутствие в агрокомплексе Классическая древнерусская культура окончательно
суздальских поселений нескольких зерновых куль- формируется лишь в XI в. Археологические мате-
тур, надёжно документированное для раннего этапа риалы часто не дают возможности для этнической
археоботаническими материалами селища Весь 5, атрибуции отдельных памятников X в. и точной ре-
обеспечивало земледельческому хозяйству стабиль- конструкции конкретных подробностей этнической
ность и сбалансированность. Хотя в вещевых кол- истории, однако они однозначно свидетельствуют о
лекциях, собранных на поселениях и при раскоп- том, что носители славянских и финских культурных
ках курганов, нет экстраординарных престижных традиций в этот период не были обособлены, а на
вещей и дорогих предметов вооружения, которые территории Ополья активно развивались процессы
могли бы указывать на особый статус Суздальской культурной интеграции.
земли в X в., плотность и размеры поселений и об- Хотя в материальной культуре Суздальской земли
щий характер культуры (в том числе присутствие X в. отчётливо выражено влияние Балтики, предме-
предметов дальней торговли) свидетельствуют об её ты скандинавского или балтийского происхождения
особом положении как важного очага расселения, здесь в целом немногочисленны. Очевидно, некото-
обладавшего значительными материальными ре- рые из них отражают присутствие в Суздальской зем-
сурсами и потенциалом для политической органи- ле выходцев из Скандинавии. Характерно, что в цен-
зации. С учётом этого становятся более понятным тре Суздальского Ополья находки скандинавского и
личное участие Ярослава Владимировича в урегу- северо-западного происхождения не сконцентриро-
лировании социальных конфликтов на северо-вос- ваны в одном пункте, а рассеяны по ряду поселений.
точной окраине Руси в год, когда выступление его Находки раннекруговой керамики западнославян-
брата Мстислава едва не привело к потере киевско- ских типов зафиксированы лишь на селище Гнезди-
го княжения и, казалось бы, требовало безотлучно- лово, поэтому пока нет достаточных оснований рас-
го присутствия на юге. сматривать земли балтийских славян как исходную
Характерная черта организации этой области – территорию широкой славянской колонизации Опо-
отсутствие центра, протогородского поселения, лья. Разнообразие и разновременность вещей скан-
которое занимало бы доминирующее положение в динавских и балтийских типов на памятниках Суз-
системе расселения. Хотя Суздаль упоминается в дальского Ополья склоняют к выводу, что появление
письменных источниках с 1024 г., а первые укреп их связано не с однократным культурным импульсом
ления на территории Суздальского кремля появи- или единой волной расселения, а с существованием в
лись в X в., город не выделялся в древнейший пери- течение длительного периода сложной системы свя-
од своего существования ни размерами, ни особым зей, маршруты и формы которых могли меняться.
составом вещевых находок. Местом сосредоточе- Представление о Суздальской земле как о пе-
ния основных людских и материальных ресурсов риферии Руси, заметно запаздывавшей в своём раз-
Суздальской земли в IX–X вв. выступают открытые витии и сохранявшей архаичный облик культуры,
сельские поселения, составлявшие единую сеть. для X в. верно лишь отчасти. Суздальское Ополье в
Археологические материалы не позволяют пока X в. – территория с высокой концентрацией населе-
проследить в ней чётко выраженную иерархиче- ния в компактных границах, с высокой устойчиво-
скую организацию, очевидно, большинство посе- стью поселений, аккумулировавших значительные
лений имело примерно равный статус. богатства и включённых в систему широких внеш-
Будучи включёнными в систему дальней торгов- них связей, очевидно, также со сложившимся адми-
ли, суздальские поселения IX–X вв., тем не менее, нистративным устройством, которое, к сожалению,
находились на удалении от основных водных путей, плохо читается по археологическим материалам.
более того, многие из них, например, Шекшово 2, Ополье в это время стало важнейшим земледель-
Гнездилово или Тарбаево 5–6–7, вообще были не до- ческим районом Северо-Восточной Руси, в то же
ступны для сообщения по воде. Очевидно, в системе время оно продолжало использовать возможности
коммуникаций здесь уже в IX–X вв. значительную промысловой экономики для обеспечения своего
роль играли сухопутные дороги. Это отличает посе- благосостояния. Именно растущий экономический
ления центра Суздальской земли от средневековых потенциал Ополья обусловил перемещение в Суз-
поселений Балтики и Северо-Западной Руси, при- даль в конце XI в. основного политического центра
уроченных к водным путям. Северо-Восточной Руси.
211
Рис. 1. Находки из ранних слоёв Белоозера, обнаруженные в ходе раскопок Л. А. Голубевой:
стеклянные бусы, роговые расчёски, фрагмент тигля с остатками медного сплава и заготовка браслета
(ГИМ 82858, оп. 1145; ГИМ 83205, оп. 1161; ГИМ 83485, оп. 1188; ГИМ 103199, оп. 2109).
С. Д. Захаров
Белоозеро
В числе регионов и племён, названных на пер- Осмысление итогов этих исследований позволи-
вых страницах летописей, при попытке ответить на ло выйти на новый уровень знаний о древностях
вопрос «Откуда есть пошла Русская земля», летопи- IX–X вв., увеличив значимость археологических ар-
сец упоминает Белоозеро и финское племя весь. Со- гументов для прояснения многих неясных или спор-
гласно известному Сказанию о призвании варягов, ных моментов летописной истории. При этом по
помещённому в ПВЛ в статье под 862 г., Белоозеро археологическим материалам восстанавливается до-
становится местом княжения Синеуса, а через два статочно сложная и во многом неоднозначная кар-
года, после его смерти, отдаётся Рюриком одному тина первых этапов развития Руси, далеко не всегда
из «мужей своих» (ПВЛ, т. I, с. 14–15). В следующий совпадающая с летописным вариантом. Одним из
раз город Белоозеро попадает на страницы летописи регионов, где в ходе масштабных археологических
уже только два столетия спустя (ПВЛ, т. I, с. 122– работ были выявлены существенные расхождения
123). В Сказании присутствует и упоминание о веси, между летописными сведениями и фактическим
которую летописец называет «первыми насельника- материалом, является район Белого озера. Итоги
ми» Белоозера (ПВЛ, т. I, с. 15). Ещё несколько раз многолетних работ свидетельствуют, что, вопреки
весь фигурирует в предшествующем Сказанию кос- сведениям начальной части ПВЛ, город Белоозеро
мографическом введении. Здесь она входит во «вси возникает не в IX, а в X столетии, а сама территория
языци», сидящие в Афетовой части мира (ПВЛ, т. I, вокруг Белого озера представляла собой отнюдь не
с. 4), и в число «иных языков», дающих дань Руси ядро племенной территории веси, а её периферию.
(ПВЛ, т. I, с. 8). Здесь же присутствует и фраза, наи- Белоозеро русских летописей – это не только
более часто цитируемая в различных работах, по- один из древнейших городов и одно из крупнейших
свящённых веси и во многом определявшая взгляды озёр Руси, но и обширная область, располагавшаяся
историков на это финское племя – «на Бѣлѣѡзерѣ на стыке между центральными регионами государ-
сѣдѧть Весь» (ПВЛ, т. I, с. 8). ства и его северной окраиной. Точное определение
Активное неприятие изложенной в Сказании границ Белоозера представляет собой достаточ-
концепции начальных этапов русской истории при но сложную задачу (Макаров, Захаров, Бужилова,
согласии с его общей хронологией, характерное для 2001, с. 19–22, 188–198). Не углубляясь в детали,
советской историографии 1950–1960-х гг., в отличие можно отметить, что на западе она распространя-
от работ дореволюционных историков, в последние лась до верховьев рек Суды и Колпи, а на востоке
десятилетия вновь претерпело существенные из- включала в себя озёра Воже и Лача. Северная гра-
менения. Подавляющее большинство современных ница Белоозера проходила по водоразделу Онеж-
исследователей признают реальность основной фа- ского и Белого озёр, южная охватывала среднее
булы Сказания и его исторического контекста. Важ- течение Шексны. Географическим центром края и
нейшим толчком для таких перемен стали результа- его своеобразной доминантой является Белое озеро,
ты масштабных археологических работ, проводимых а наиболее значимой водной артерией региона –
в ключевых для начальной истории Руси точках. единственная вытекающая из озера река Шексна.
213
Белое озеро входит в число 12 самых больших озёр сопоставимо – в центральном Белозерье их насчиты-
Европы. Приблизительно одинаковой с Белым пло- вается около 500 (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001,
щадью водного зеркала обладают такие важные для с. 26–27), в юго-западном – около 8001. Существен-
средневековой истории озёра, как новгородское ные различия между этими регионами проявляются
оз. Ильмень и шведское оз. Меларан (Гусаков, Дру- уже в эпоху раннего железного века. Юго-западное
жинин, 1983, с. 5). Остальные белозерские озёра Белозерье входит в зону распространения городищ,
существенно меньше по размерам, но общая озёр- близких по керамическому набору городищам дьяко-
ность этого края, особенно его северной части, где ва типа (Башенькин, 1995, с. 5). В центральном Бело-
озёра занимают до 10–15 % всей территории, весьма зерье, где обнаружено свыше 100 памятников ранне-
высока (Атлас … , 2007, с. 41). В Белое озеро впадает го железного века, городища полностью отсутствуют
более 60 рек и речушек (Атлас … , 2007, с. 10), 26 из (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 26– 27). Ещё
которых могут считаться относительно крупными. более заметными различия становятся в I тыс. н. э.
История археологических исследований Бело- В юго-западном Белозерье выявлено около 120 па-
зерья насчитывает уже более 150 лет. Первые разы- мятников этого времени, представленных как по-
скания в окрестностях Белого озера были проведе- селенческими, так и погребальными древностями.
ны Я. М. Лазаревским и Ю. Б. Иверсеном ещё летом Помимо ярких финно-угорских могильников типа
1860 г., в преддверии празднования 1000-летия Руси. «домиков мёртвых», здесь открыты могильники куль-
Объехав Белое озеро в поисках следов Синеуса, ис- туры длинных курганов, сопки и сопковидные насы-
следователи провели пробные раскопки в истоке пи, а на следующем хронологическом этапе широкое
Шексны, в урочище под названием «Старый город», распространение получает курганный обряд погребе-
прорезали траншеями два естественных сопковид- ния (Башенькин, 1997). I тыс. н. э. – время динамич-
ных всхолмления возле Белозерска, одно из которых ного, поступательного развития этого региона.
носило название «Синеус», и обследовали Киснем- В центральном Белозерье, напротив, в I тыс. н. э.
ский куст деревень на северном берегу озера, с кото- фиксируется существенный спад в заселённости,
рым местные предания связывали местоположение особенно чётко видимый на фоне значительного ко-
древнейшего города (Лазаревский, 1860; Отчёт ИАК личества памятников предшествующей эпохи. На-
за 1860 г.). В дальнейшем небольшие работы в реги- ходки середины – третьей четверти первого тысяче-
оне проводились М. Е. Арсаковой, Г. П. Гроздиловым, летия представлены здесь всего в 9 пунктах, и во всех
А. Я. Брюсовым и П. А. Суховым (Сухов, 1941; Голубе- случаях они обнаружены вне связи с какими-либо
ва, 1973, с. 59; Макаров, 1990, с. 8). Однако начало си- сооружениями, то есть не могут рассматриваться как
стематического археологического изучения Белозерья остатки долговременных поселений (Макаров, За-
связано с именем Л. А. Голубевой. В 1949 г. исследова- харов, Бужилова, 2001, с. 103, 107–108, рис. 41; 44).
тельница приступила к планомерным раскопкам Бе- Практически полностью отсутствуют в центральном
лоозера (Голубева, 1973) (рис. 1), а с 1974 по 1982 г. ра- Белозерье сопки, курганы и городища – здесь из-
ботала на поселении Крутик – одном из древнейших вестно всего одно городище, одна курганная группа
средневековых памятников центрального Белозерья и три сопковидные насыпи. Причём все эти памят-
(Голубева, Кочкуркина, 1991). Масштабные разведоч- ники сосредоточены в одном микрорегионе – в ни-
ные, а затем и раскопочные исследования разверну- зовьях р. Кемы, к северу от Белого озера.
лись в регионе с начала 1980-х гг. экспедициями под Благодаря многолетним археологическим раз-
руководством Н. А. Макарова, А. Н. Башенькина и ведкам, в первую очередь, сплошным обследова-
А. В. Кудряшова. В результате систематических обсле- ниям территории, проведённым в 1990-е гг., в цен-
дований на этой территории удалось выявить около тральном Белозерье удалось зафиксировать около
1300 археологических памятников различных эпох, 200 памятников, относящихся к IX–XIII вв. (рис. 2).
благодаря чему Белозерье можно с полным правом Большая часть их них – около 150 – это неукреплён-
включить в число наиболее детально обследованных ные поселения. Среди погребальных памятников
на сегодняшний день областей Руси. (около 20) преобладают грунтовые могильники с ин-
По особенностям ландшафта и растительного гумациями. Безусловно, в ходе разведок были обна-
покрова в Белозерье можно выделить два региона – ружены не все средневековые могильники и поселе-
центральный и юго-западный, различия между кото- ния, кроме того, этот регион серьёзно пострадал от
рыми становятся более очевидными при обращении затопления при создании Волго-Балтийской водной
к археологическим материалам. Территориально к системы в 1964 г. Однако, по имеющимся оценкам,
центральному Белозерью можно отнести район, охва- обнаружить удалось до 90 % всех сохранившихся
тывающий берега Белого озера, бассейны впадающих объектов этого времени (Макаров, Захаров, Бужи-
в него речек и верхнее течение Шексны, к юго-запад- лова, 2001, с. 27–29), и общая картина расселения,
ному – бассейны Суды, включая нижнее и среднее 1
Из доклада А. Н. Башенькина на конференции «Се-
течение Андоги, и средней Мологи. Общее количе- верная Русь и проблемы формирования Древнерусского
ство выявленных здесь археологических памятников государства», июнь 2012 г.
214
С. Д. Захаров. Белоозеро
Рис. 2. Археологические памятники IX–XIII вв. в центральном Белозерье
построенная на полученных материалах, должна об- очередь – ключевых для понимания истории раз-
ладать высокой степенью достоверности. вития края. В их числе город Белоозеро, поселение
По сравнению с другими областями Северо-За- Крутик, Мининский археологический комплекс на
падной и Северо-Восточной Руси, для централь- Кубенском озере и селище Никольское V на Кеме
ного Белозерья эпохи Средневековья характерно (Голубева, 1973; Захаров, 2004; Голубева, Кочкур-
формирование новой системы расселения на прак- кина 1991; Археология севернорусской деревни … ,
тически свободной, почти не заселённой террито- т. 1–3). Однако наиболее многочисленные рядовые
рии, сравнительно небольшое среднее количество селища до сих пор остаются самой слабоизученной
памятников на единицу площади и более отчётливо категорией средневековых памятников. Имеющая-
выраженная тенденция к концентрации поселе- ся по ним информация ограничивается результата-
ний на компактных участках, разделённых значи- ми разведочных обследований. Поэтому выделение
тельными пустыми пространствами. Существен- среди них группы ранних поселений, функциони-
но меньшими были средние размеры белозерских ровавших в IX–X вв., представляет собой непро-
селищ, основная масса которых имела площадь стую задачу.
до 0,7 га (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 52, Важную роль в её решении играют керамиче-
рис. 19), но культурный слой на них обычно более ские материалы – самая массовая категория нахо-
интенсивно окрашен и насыщен печными камня- док, собираемых в ходе разведок. Однако детальная
ми и различными группами артефактов, чем в цен- датировка по керамике возможна лишь при нали-
тральных и южных регионах Руси. чии статистически значимых серий целых или ре-
Раскопочные работы, проведённые в централь- конструируемых сосудов, получить которые при
ном Белозерье, не отличались столь же широким разведочных обследованиях сложно. Кроме того,
охватом, как разведочные. Систематические иссле- развитие керамики в Белозерье имело свои осо-
дования велись на погребальных памятниках реги- бенности, заключающиеся в длительном быто-
она (Макаров, 1990; 1997). Масштабные раскопки вании лепной посуды. Если в городских центрах
были организованы и на ряде поселений, в первую Северо-Запада начало гончарного производства
215
относится к первым десятилетиям X в., а к по- В этих условиях отсутствие на памятнике или в
следней четверти этого столетия лепная керамика комплексе фрагментов круговой посуды не является
практически исчезает из обихода (Горюнова, 2005, гарантией его ранней даты – такие комплексы могли
с. 118–119), то на Северо-Востоке круговая посуда формироваться и в начале XI в. Принимая во вни-
появляется во второй половине X в. и лишь в кон- мание дискуссионность существующей хронологи-
це X – начале XI в. она становится заметным явле- ческой шкалы находок раннего периода, подобная
нием (Кадиева, 1996; Леонтьев, 1997, с. 215; Лап- специфика керамического набора Белозерья делает
шин, 1992, с. 53–54). Для Белоозера, являющегося проблему датировок особенно актуальной. Основой
частью Северо-Восточной Руси, характерна имен- для её решения является детальный анализ материа-
но такая ситуация (рис. 3). Причём здесь отмечена лов из раскопок опорных памятников. Кроме того, с
заметная разница во времени появления гончарно- начала 1990-х гг. в регионе стали широко применять-
го круга в разных микрорегионах. Возможно, самые ся новые методы полевой работы, базирующиеся на
ранние находки связаны с низовьями Кемы, куда масштабной промывке и просеивании изучаемого
круговая посуда проникает во второй половине X в. культурного слоя на мелкоячеистых металлических
В городе Белоозеро первые фрагменты круговых ситах. Это позволило резко увеличить количество
сосудов зафиксированы в слоях последней четвер- собираемых на памятниках вещей. В первую оче-
ти X в. (Макаров, 1988, с. 59). На одной из наиболее редь – стеклянных бус и бисера – наиболее надёж-
детально исследованных групп сельских памятни- ных и чутких хронологических индикаторов ранней
ков – Минино на Кубенском озере – их появление эпохи. Общий объём коллекции стеклянных бус,
относится к первой половине – середине XI в. (Мо- полученных благодаря промывке на шести поселе-
крушин, 2008, с. 288–289), а на поселении Крутик, ниях центрального Белозерья, составляет уже более
где благодаря новым раскопкам удалось выявить слои 8 000 находок, что создаёт надёжную основу для до-
начала XI в., круговая керамика не встречена вовсе. статочно дробной и обоснованной датировки.
Рис. 3. Круговой и лепной сосуды из Белоозера.

Раскопки Л. А. Голубевой (ГИМ 96342, оп. 1808; ГИМ 101056, оп. 2031).
216
–а –б –в
500 м
сплошные горизонтали через 1 м
Рис. 4. Город Белоозеро и его некрополь на плане истока р. Шексны до затопления 1964 г.:
а – территория распространения культурного слоя городища;
б – территория некрополя; в – раскопы Л. А. Голубевой
Белоозеро Васильевка, впадавшая в Шексну под прямым углом.

Западным краем гряды являлся Безымянный ручей,
Город Белоозеро располагался на р. Шексне, возле которого она резко поворачивала к юго-запа-
в 2–2,5 км от её истока из Белого озера, в урочище ду, удаляясь от Шексны. Можно полагать, что эта
под названием «Старый город». Название урочища гряда представляет собой один из древних берего-
появляется в письменных источниках не позднее вых валов Белого озера (Гусаков, Дружинин, 1983,
последней четверти XVI в. (Шумаков, 1900, с. 145). с. 8). Средняя высота гряды составляла 4–4,5 м над
Высота берегов Шексны, текущей на этом участке меженным уровнем воды в Шексне, а в наиболее вы-
практически прямо на восток, незначительна, и в соких точках – у берегов Васильевки и Безымянного
начале раскопок территория города представляла ручья – доходила до 5 м. Гряда плавно поднималась
собой обширную луговину, полого поднимающу- от береговой кромки Шексны, но уже в 150–170 м
юся от реки (Голубева, 1973, с. 61). Более высоким от реки начинался её южный склон и высота умень-
был правый берег, куда выходила узкая песчаная шалась до 3–3,5 м. Остальные участки правого бере-
гряда, тянувшаяся вдоль Шексны на 500 м (рис. 4). га возвышались над водой на 2–3 м. Не превышала
Примерно по центру её прорезала небольшая речка этих показателей и высота левого берега Шексны.
217
Чрезвычайно низкое положение города над водой 1993–1994 гг. проводил Н. А. Макаров, и всего здесь
можно считать одной из ярких особенностей топо- удалось изучить 24 погребения по обряду ингума-
графии Белоозера. При всём неудобстве выбранного ции и не менее трёх погребений по обряду кремации
места для расположения города, причины такого вы- (Макаров, 1990, с. 108; Макаров, Новикова, 2001).
бора представляются вполне очевидными. Это был Результаты многолетних раскопок Белоозера, за-
ближайший к озеру участок речного берега, пригод- вершённых в 1965 г., Л. А. Голубева подвела в моно-
ный для заселения, устройства удобной речной гава- графии, вышедшей через 8 лет. Анализируя объёмные
ни и обеспечения контроля над движением по реке. материалы, полученные в ходе работ, исследователь-
Отличался он и особой природной привлекательно- ница убедительно показала, что древнейшие город-
стью, поскольку был в той или иной степени обитаем ские напластования связаны с наиболее возвышен-
во все исторические эпохи, начиная с мезолита. ной частью правого берега Шексны. При этом, по
Раскопки Белоозера продолжались в течение мнению Л. А. Голубевой, раннее поселение тяготело к
12 полевых сезонов с перерывом. За это время на р. Васильевке, а не к Шексне, от которой посёлок был
правом берегу Шексны было заложено 40 раскопов отделён полосой леса шириной в 40–50 м (Голубева,
и исследовано свыше 5,5 тыс. кв. м. Около 2,5 тысяч 1973, с. 81). Рассматривая в монографии вопрос о на-
из них приходится на наиболее возвышенную часть чальной дате этого поселения, определённой в ряде
правого берега, находящуюся между Васильевкой предшествующих публикаций серединой X в. (Голу-
и Безымянным ручьём. Именно здесь в ходе раско- бева, 1965), исследовательница постаралась показать,
пок удалось выявить древнейшие участки городской что оно возникает несколько раньше – в первой по-
территории (Голубева, 1973, с. 62–64; Захаров, 2004, ловине X столетия (Голубева, 1973, с. 81). С этой це-
с. 15–16). Исследования на левом берегу Шексны, с лью в вещевом материале из ранних напластований
которым, по мнению Л. А. Голубевой, никогда не свя- Белоозера были выделены две группы находок, да-
зывалось имя Старого города, практически не велись. тирующихся, по её мнению, первой половиной X в. и
Ситуация изменилась после того, как системати- второй половиной X – началом XI в. (Голубева, 1973,
ческие исследования Белоозера были возобновлены табл. 11). Однако детальный анализ всей совокупно-
Онежско-Сухонской экспедицией ИА РАН под ру- сти ранних материалов заставляет отказаться от пред-
ководством Н. А. Макарова. Основным содержанием ложенной корректировки (Захаров, 2004, с. 65–68).
новых работ, в связи с затоплением бóльшей части Особенно важны в данном контексте находки
памятника при создании в 1964 г. Волго-Балтийской стеклянных бус, которые, при наличии статистиче-
водной системы, стал сбор подъёмного материала по ски значимых серий, являются наиболее надёжным
специально разработанной методике, включавшей в хронологическим индикатором. Всего в древнейших
себя промывку на ситах переотложенного водой слоя. слоях Белоозера было обнаружено 313 бусин, что со-
Благодаря этим работам, завершённым в 2001 г., уда- ставляет около 2/3 от всех ранних находок. Привле-
лось собрать многотысячную коллекцию находок, да- кает внимание типологическая близость бусинных
ющих представление обо всех частях города (Захаров, наборов, отнесённых исследовательницей к разным
2004, с. 19–29). Стало ясно, что Белоозеро занимало хронологическим группам. Особенно показатель-
оба берега Шексны, а его общая площадь составляла но соотношение различных типов лимоновидных
не менее 54 га2, из которых около 13 га приходилось бус (1, 2 и 4 подгруппы VIII группы по типологии
на левобережное поселение (Захаров, 2004, с. 63–65). З. А. Львовой), наиболее многочисленных в ранней
В ходе раскопок Л. А. Голубевой на территории коллекции (209 экз.). В обеих хронологических груп-
города было выявлено несколько поздних могильни- пах существенно преобладают жёлтые лимонки, на
ков с безынвентарными ингумациями и одиночный долю которых приходится около 70 % находок, в то
курган, насыпанный в XI в. прямо на остатки сгорев- время как лимонки с металлической прокладкой за-
шей постройки (Голубева, 1973, с. 59, 62, 75–77, 87), нимают всего 6–10 %. В Старой Ладоге резкое уве-
но обнаружить некрополь Белоозера не удалось. Он личение количества жёлтых лимонок наблюдается
был открыт С. В. Ошибкиной в 1969 г. на уже упоми- в горизонтах Д нижнее и Д верхнее, нижняя дата
навшейся песчаной гряде, примерно в 240 м к югу от которых по современным данным определяется на-
границ города (Ошибкина, 1972, с. 65–69). К сожа- чалом второй трети X в. (Львова, 1970, табл. 7: II, 8;
лению, основная часть могильника была уничтоже- Френкель, 2008, с. 245–247). Причём именно в гори-
на карьером ещё до открытия памятника. Помимо зонте Д верхнее, датирующемся второй половиной
С. В. Ошибкиной, раскопки на некрополе в 1983 и X в., жёлтые лимоновидные бусы начинают числен-
но преобладать над остальными типами лимонок
2
Благодаря обнаруженному в последние годы топо- (Львова, 1970, с. 99, табл. 5; 7: II, 8), что в точности
графическому плану истока Шексны до затопления 1964 г., соответствует ситуации, фиксируемой в древнейшем
удалось провести более точные подсчёты площади зато- горизонте Белоозера.
пленной части города. Эти данные позволяют полагать,
что общая площадь Белоозера была несколько выше ука- Для уточнения хронологии начальных этапов
занной цифры и достигала 65 га. важно отметить ещё одну группу бус. Это жёлтые и
218
белые лимоновидные продольно-полосатые бусы с компактных скоплений два или три погребения по
тонкими чёрными или красно-коричневыми полос обряду сожжения на стороне. По центру курган был
ками (Голубева, 1965, рис. 65: 1, 9, 11), представляю- прорезан углежогной ямой XV–XVI вв., разрушившей
щие позднюю группу полосатых лимонок. В древ- ещё одну кремацию (Макаров, Новикова, 2001, с. 285–
нейшем слое Белоозера таких бус найдено около 10, 290). Любопытен вещевой комплекс, обнаруженный
ещё 6 происходят из напластований, отнесённых в этом своеобразном сооружении. Скандинавская
Л. А. Голубевой ко второй половине X – началу XI в. овальная фибула и наконечник ремня, возможно,
(Голубева, 1973, табл. 11). В материалах Старой Ла- связанный своим происхождением со Скандинави-
доги, проанализированных З. А. Львовой, имеется ей, соседствуют здесь с подковообразной фибулой
только одна такая бусина, обнаруженная в горизон- с многогранными головками, пряжкой, отлитой по
те Д верхнее (Львова, 1968, с. 85). Временем не ранее наборной восковой модели, шумящей подвеской со
середины X в. эти бусы датируются в Скандинавии щитком из трёх волют и обломком втульчатого височ-
(Callmer, 1977, типы Е161, Е162, с. 89, цв. табл. III). ного кольца или гривны. Но в хронологическом плане
Сходная ситуация отмечена и по материалам пой- полученный набор достаточно компактен и надёжно
менной части Гнёздовского селища (Френкель, 2007, датируется второй половиной – концом X в. (Мака-
с. 82, 115–117, типы III-9-2 и III-9-3). В некропо- ров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 83, 303–304). Привле-
лях Мининской группы памятников, возникшей в кает внимание присутствие в нём полосатой лимон-
середине X в., жёлтые и белые полосатые лимонки ки, идентичной рассмотренным выше экземплярам
встречены в захоронениях с широкой датой – вторая (Макаров, Новикова, 2001, рис. 122: 30).
половина X – начало XI в. При этом они отсутствуют Следовательно, анализ всего комплекса древ-
в четырёх древнейших погребениях, датированных в нейших находок, происходящих с территории города
более узких рамках второй половины X в. и содержа- и из его некрополя, убеждает в том, что начало раз-
щих многочисленные находки бус иных типов (Заха вития Белоозера относится к середине X в. При бо-
ров, Кузина, 2008, с. 196, табл. 86, типы 15–17). Не лее осторожном подходе время возникновения горо-
противоречит предложенной датировке и находка да можно определять в рамках второй трети X в., но
двух таких бусин на Сясьском городище (ср.: Френ- никаких реальных данных для удревнения этого со-
кель, 1997, с. 125, 129 и Богуславский, 2007, с. 107). бытия и отнесения его не только к 862 году, но даже к
Не углубляясь в детальный анализ остальных ка- началу X в. в нашем распоряжении нет. Можно, ко-
тегорий находок, который уже публиковался (Заха- нечно, предполагать, что самые ранние участки слоя
ров, 2004, с. 65–68), отмечу, что в древнейших слоях не были обнаружены в ходе раскопок, оставшись за
Белоозера нет материалов, надёжно датируемых пер- пределами изученной площади. Но подобное пред-
вой половиной X в. Важно подчеркнуть, что и по- положение не согласуется с планом размещения рас-
явление новой многотысячной коллекции находок, копов Белозерской экспедиции. Возвышенная часть
происходящей теперь с территории всего города и в правобережного поселения была достаточно полно
несколько раз превосходящей по объёму собрание из исследована Л. А. Голубевой, видевшей одну из важ-
раскопок, также не принесло вещей, позволяющих нейших задач в выявлении самых ранних отложений.
говорить о более ранней дате возникновения города Их удалось обнаружить на двух участках – у берегов
(Захаров, 2004, с. 38–45). Однако новые материалы, р. Васильевки и Безымянного ручья. Причём рас-
благодаря широкому территориальному охвату, по- копы, заложенные вокруг этих участков, дали лишь
зволили составить более детальное представление о относительно более поздние материалы. Поэтому
динамике развития Белоозера на ранних этапах. Вы- вся совокупность собранных к настоящему времени
яснилось, что не позднее конца X в. происходит за- археологических материалов позволяет достаточно
селение возвышенных участков правого берега к уверенно констатировать тот факт, что хронологи-
востоку от р. Васильевки, а в первой половине XI в. ческий разрыв между первым упоминание города в
городская территория распространяется и на левый летописи и реальным возникновением Белоозера со-
берег Шексны (Захаров, 2004, с. 69–73). Практически ставлял не менее 3/4 века.
с самого момента своего возникновения Белоозеро Касаясь вопросов этнической атрибуции древ-
становится крупнейшим поселением края. нейших материалов, Л. А. Голубева первоначаль-
Рассматривая проблему начальной даты Белоозе- но акцентировала внимание на финских чертах в
ра, нельзя обойти вниманием и вопросы хронологии культуре раннего Белоозера и, отмечая присутствие
городского некрополя. Раскопками, проведёнными славянских и скандинавских вещей, определяла его
в 1993–1994 гг. на ближайшем к городу участке мо- основной облик как финский – весский (Голубева,
гильника, было выявлено погребальное сооружение, 1973, с. 82–83). Позднее исследовательница склони-
безусловно относящееся к его древнейшей части. Оно лась к выводу об изначальной разноэтничности на-
представляет собой небольшой по высоте курган диа- селения Белоозера, включавшего в свой состав весь,
метром около 9 м с мощным кольцевым ровиком. На славян и небольшое количество скандинавов (Голу-
дне и внутренних склонах ровика размещались в виде бева, Кочкуркина, 1991, с. 119).
219
Киснема (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 139–145).

В результате было выявлено 9 селищ, общая пло-
Очевидная нестыковка между письменными и щадь которых составляла 16,4 га – необычная ве-
археологическими источниками требовала даль- личина для северных территорий (рис. 5). Эта груп-
нейших поисков решения этой проблемы, и рядом па поселений, вместе с Маэксинско-Белозерским
исследователей было предложено идентифициро- кустом селищ, расположенным на противополож-
вать Белоозеро эпохи Синеуса с каким-нибудь дру- ном – южном – берегу Белого озера, составляют
гим поселением края. В первую очередь внимание две древнейшие и крупнейшие по площади сель-
привлёк Киснемский куст деревень на северном ские агломерации центрального Белозерья (Мака-
берегу Белого озера, куда местные предания поме- ров, Захаров, Бужилова, 2001, рис. 36). Однако ана-
щали древнейший город. Об этих преданиях было лиз собранных в Киснеме вещевых и керамических
известно В. И. Татищеву, Н. М. Карамзину, Н. Бо- материалов показал, что максимальных размеров
гословскому и другим историкам (Голубева, 1961, группа достигает в XII–XIII вв. – в период расцвета
с. 201–202). А. А. Шахматов, анализируя Сказание всего Белозерья. А начиналась она с двух миниа-
о призвании варягов, отметил присутствие в ле- тюрных селищ, возникших во второй половине X в.
тописце XVI в. Кирилло-Белозерского монастыря Площадь одного из них оценивается в 0,1–0,2 га,
приписки о том, что «Синеус сидел у нас на Кисте- размеры второго также были небольшими. Значи-
ме» (Шахматов, 1904, с. 53). Безуспешные попытки тельный рост числа и площади поселений происхо-
поиска здесь поселения, помимо Я. М. Лазаревско- дит в XI в. Этим же временем датируются и древней-
го, предпринимали А. Я. Брюсов, Л. А. Голубева, шие из 10 исследованных погребений Киснемского
Н. В. Тухтина, что было связано не только с предани- могильника (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001,
ями, но и с наличием здесь средневекового могиль с. 139, 362). Учитывая, что поселение в истоке Шек-
ника, обнаруженного М. Е. Арсаковой в 1925 г. (Го- сны к концу X в. уже занимало площадь не менее
лубева, 1961). 1,4 га, небольшие киснемские селища, возникшие
Поселения в Киснеме удалось открыть в 1982 г. одновременно с ним или чуть позже, не могут рас-
Н. А. Макарову (Макаров, 1988). Детальное их об- сматриваться ни как предшественник Белоозера,
следование проводилось в 1982–1983, 1992 и 1997 гг. ни как город, в котором «сидел» Синеус.
–а
Белое озеро
–б
Рис. 5. Локальная группа средневековых памятников в Киснеме

и деревня Рыбный Двор на плане Генерального межевания 1798 г.:
а – границы поселений; б – участки с культурным слоем X в.
1 – поселение Монастырское; 2 – поселение Троицкое VIII; 3 – поселение Троицкое VI (Киснема);
4 – поселение Троицкое VII (Рыбный Двор); 5 – поселение Троицкое II–III; 6 – поселение Троицкое IV;
7 – поселение Троицкое V – Коптево II; 8 – поселение Коптево I; 9 – могильник Троицкое I
220
С Киснемой связано ещё одно, уже археологи- Поселение Крутик

ческое, предание. Я. М. Лазаревский в ходе безу-
спешных поисков в Киснеме зафиксировал рассказ Отсутствие в Киснеме напластований и мате-
местных жителей о том, что озеро размыло берег риалов, соотносимых с эпохой призвания варягов,
более чем на 40 м и с тех пор в прибрежном песке заставляло исследователей продолжать поиски
перестали находить различные древние вещи (при- «древнейшего» Белоозера. Поэтому, когда работами
водится по: Голубева, 1961, с. 202). Эта информация Л. А. Голубевой на Крутике впервые в регионе были
породила предположение, до сих пор периодически выявлены слои, надёжно датированные второй по-
встречающееся в популярных изданиях, о том, что ловиной IX в. (Голубева, Кочкуркина, 1991, с. 43),
«город Синеуса» был поглощён озером. Оценить это поселение стало рассматриваться в качестве
достоверность такой гипотезы сложно, но в нашем ещё одного претендента на роль раннего Белоозера
распоряжении есть некоторые данные, позволяю- (Белецкий, 1996 б, с. 15–16; Башенькин, 1997, с. 23).
щие пролить свет на эту «загадку». Белое озеро име- Поселение Крутик, открытое П. А. Суховым
ет в основном низкие, плавно поднимающиеся от в 1939 г. (Сухов, 1941), находится в верхнем тече-
уреза воды берега. Лишь у северного берега озера нии Шексны, примерно в 25 км к югу от Белоозе-
высокая коренная терраса подходит близко к воде. ра. В ходе значительных раскопок, проведённых в
Древнейшие участки селищ в Киснеме (Монастыр- 1974–1981 гг., было исследовано 1589 кв. м памят-
ское и Троицкое VI) были привязаны к обоим бе- ника из примерно 0,4 га, занятых жилой застройкой
регам небольшой речки Киснемки, прорезающей (рис. 9) (Голубева, Кочкуркина, 1991, с. 39). Уни-
коренной берег, и располагались на достаточно кальная сохранность напластований, содержащих
большой высоте – от 2 до 6 м над современным чрезвычайно яркий и обильный вещевой материал
уровнем воды в озере. Ещё одно небольшое пятно и богатейшие палеоэкологические остатки, позво-
раннего слоя выявлено на самой террасе, на высоте лила отнести этот памятник к числу важнейших для
до 13 м (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, рис. 60, изучения начальных этапов освоения Белозерья.
с. 139, 361–362). Опираясь на результаты раскопок, Л. А. Голубева
В настоящее время между коренной террасой датировала Крутик второй половиной IX – третьей
и берегом озера существует полоса местами под- четвертью X в. и сопоставила с поселениями, по-
болоченной низины шириной до 100–130 м (Мака- лучившими в археологической литературе назва-
ров, Захаров, Бужилова, 2001, рис. 16: 2). При этом ние торгово-ремесленных, или «протогородских»
надо иметь в виду, что уровень озера был поднят в (кавычки Л. А. Голубевой) (Голубева, Кочкуркина,
1964 г. и сейчас его превышение над средним мно- 1991, с. 43, 118–119). В этнокультурном плане Кру-
голетним составляет 1,4–1,6 м (Гусаков, Дружинин, тик был охарактеризован как эталонный памятник
1983, с. 53). Безусловно, в результате строительства белозерской веси, практически не затронутый сла-
Волго-Балта часть береговой полосы была здесь вянским влиянием (Голубева, Кочкуркина, 1991,
затоплена и размыта. Несмотря на это, в ходе разве- с. 8; Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 188).
док непосредственно на озёрном берегу удалось за- Публикация ярких материалов из раскопок Кру-
фиксировать остатки двух селищ, культурный слой тика привлекла к нему повышенное внимание
которых был полностью переотложен водой, но ве- исследователей. Особый интерес вызвали две на
щевой материал сохранился. Одно из них, имевшее ходки скандинавского облика, расценённые как
небольшие размеры и примыкавшее к устью Кис- свидетельство присутствия на поселении сканди-
немки (Троицкое VIII), по керамическому матери- навских купцов (Голубева, 1982; Кирпичников, Ду-
алу датируется XI в. Второе, вытянутое вдоль озера бов, Лебедев, 1986, с. 207). В дальнейшем И. В. Дубов
на 260 м (Троицкое VII), находится на месте дерев- охарактеризовал Крутик как важнейший торгово-
ни Рыбный Двор, отмеченной на карте Генераль- ремесленный раннегородской центр (Дубов, 1989,
ного межевания 1798 г. практически на озёрном бе- с. 95), тем самым поставив его в один ряд с Ладогой,
регу (рис. 5). Древнейшие находки здесь относятся Рюриковым городищем, Гнёздовым и Шестовицей.
к XIV–XV вв. (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, С. В. Белецкий предложил считать Крутик город-
рис. 59, 60, с. 139, 144, 361–362). Следовательно, ским центром, непосредственным предшествен-
ещё за 60 лет до работ Я. М. Лазаревского и записи ником Белоозера, которое сменяет его во времени
рассказа о вымывании «древних вещей» непосред- и пространстве (Белецкий, 1996 б, с. 15–16). При
ственно на берегу озера существовало поселение, этом исследователей совершенно не смутили весь-
которое удалось археологически зафиксировать в ма скромные размеры этого поселения, на котором
наши дни. Есть все основания полагать, что имен- в период расцвета могло одновременно размес
но с этим поселением и селищем в устье Киснем- титься лишь 6–10 жилых построек, практически
ки, размыв которых начался задолго до создания полное отсутствие здесь предметов вооружения и
Волго-Балта, и были связаны те находки, о которых странный для крупных протогородских центров
старожилы рассказали Я. М. Лазаревскому. выбор местоположения (Захаров, 2004, с. 108–109).
221
Крутик занимает моренный останец высотой 7–10 м Учитывая ключевую роль Крутика в воссоздании
с крутыми склонами (рис. 6), находящийся не на ранней истории региона, в 2008 г. стационарные рас-
Шексне, а на берегу небольшой речки Конки, напо- копки этого памятника были возобновлены. Новые
минающей по размерам ручей и являющейся при- работы ведутся с полной промывкой напластований,
током Шексны второго порядка. По прямой Крутик поэтому общая вскрытая на поселении площадь не-
отстоит от Шексны всего на 2,7 км, но бóльшая часть велика – за 5 сезонов было изучено около 100 кв. м.
этого пути проходит по болотам. Для того чтобы по- Однако полученная за это время коллекция находок
пасть на поселение по извилистым руслам двух не- уже в несколько раз превышает собрание из преды-
больших речек, необходимо было преодолеть около дущих раскопок, приближаясь к 4,5 тыс. предметов.
7,5 км. Особый, осознанный, подход к выбору места Кроме того, возле поселения удалось выявить два
для поселения подчёркивается и тем фактом, что принадлежащих ему могильника с погребениями по
непосредственно в долине Шексны вблизи Крути- обряду кремации (Захаров, Меснянкина, 2011; 2012).
ка имелось не менее десятка различных по форме и На некрополях исследовано около 200 кв. м и не ме-
размерам всхолмлений высотой от 8 до 27 м. При- нее 20 погребений. Новый цикл раскопок на Крутике
чём многие из них по высоте и крутизне склонов и его могильниках, в первую очередь, позволил уточ-
были аналогичны Крутику, а три – существенно нить сложившееся представление о хронологии этого
превосходили его3. памятника. Выяснилось, что поселение продолжало
активно функционировать во второй половине X в.,
3
На одном из них располагался известный Федосьин когда началось формирование обширной сети рас-
Городок.
222
селения в центральном Белозерье и становление по- Ремесло и торговля

литического и экономического центра края – города по результатам исследований Крутика
Белоозеро. При этом жизнь на Крутике продолжа-
лась и в начале XI в., то есть в начале следующего
исторического периода, связанного с укреплением Применение новых методов раскопок позволило
древнерусской государственности и культуры на Се- в полной мере раскрыть реальные особенности мате-
веро-Востоке Руси. риальной культуры Крутика, которая оказалась на-
Материалы, собранные на Крутике за послед- полнена огромным количеством разнообразных им-
ние годы, подтвердили правомерность высказанного портных предметов. Так, если коллекция стеклянных
Л. А. Голубевой мнения об эталонном характере этого бус и бисера, собранная здесь за все годы предшеству-
памятника, обладающего уникальным по сохранно- ющих работ, насчитывала 432 находки, то среди новых
сти и насыщенности культурным слоем. Анализ этих материалов их уже более 2000 (рис. 7). Это второе по
материалов в сочетании с повторным обращением к величине после Старой Ладоги собрание средневеко-
результатам предшествующих масштабных раскопок вых бус, происходящее с поселений раннего периода
позволяет коснуться целого ряда тем, важных как для (ср.: Богуславский, 2007, с. 110–111). Причём получе-
понимания особенностей развития Крутика и его ме- но оно было при раскопках всего 100 кв. м на перифе-
ста в системе ранних торгово-ремесленных центров, рийных, расположенных за пределами жилой зоны,
так и для общей реконструкции начальных этапов участках памятника. Ещё свыше 1400 бусин и бисерин
истории Белозерья. обнаружены при исследовании могильников.
Рис. 6. Вид на поселение Крутик с северо-востока. Фото И. В. Папина, 2008 г.
223
– – – – – –
–
– – – – –
– – – – – – – –
– – – – – – – –
– – – – – – –
– – – – – –
–
– – – –
– –
– – – – –
–
–
– – – – –
–
– – – – – – – –
– – – – – – – –
– – – – – – – – – –
– – – – – – – – – – –
– – – – – – – – – –
– – – – – – – – – – –
– – – – – – – – – –
– – – – – – – – –
– – – – – – – – –
– – – – – – – – – – –
– – – –
– – – – – – –
– – – – – – – – – – –
– – – – – – – – – – –
– – – – – – – – – –
– – – – – – – – –
– –
– – – – – – – –
– – – – –
– – – – –
– – – – – – – –
– –
– – – – – – – – – –
– – – – –
–
0 3 см
– – –
–
–
– – –
–
–
–
– – – – –
Рис. 7. Характерные типы стеклянных бус и бисера, обнаруженные на Крутике
224
– – –
–
1 2 3 4
– –
6 7
–
–
–
5 8 9
–
– – –
10 11 12 0
13 3 см
– –
–
14 15 16
– – –
17 18 19
–
–
– –
–
20 21 22 23 24
– 27
– – – –
–
25 26 28 29 30
Рис. 8. Дирхемы из новых раскопок на Крутике
Значительно увеличилась и коллекция монет- ной идентификации поддаётся лишь треть облом-
ного серебра. К 13 дирхемам и их обломкам удалось ков4. Из-за этого полученные данные не слишком
добавить ещё 52 находки на поселении и 5 на од- надёжны в статистическом отношении, но и они
ном из могильников. Столь резкое увеличение ко- представляют определённый интерес.
личества монет напрямую связано с изменением Всего на сегодняшний день удалось собрать све-
методики раскопок. Именно полная промывка на- дения о находках 107 отдельных восточных монет,
пластований при исследованиях рядового селища происходящих из 9 пунктов в бассейне Белого озера
Никольское V на р. Кеме позволила на площади в и р. Шексны, на участке от её истока до устья р. Суды
35 кв. м собрать 10 фрагментов куфических монет, (табл. 1). Кроме того, в этом районе известен один
и на сегодняшний день этот памятник является клад, датирующийся 863 г. (Марков, 1910, с. 28, № 155).
самой северной точкой массового проникновения Он был обнаружен у д. Панькино, вблизи устья Суды,
дирхемов в центральном Белозерье. Новые находки и состоял из 26 монет, 15 из которых оказались сильно
позволяют говорить о значительно более масштаб- потёрты. Среди определимых экземпляров древней-
ном, чем представлялось ранее, присутствии араб- шая монета чеканена при Харуне ар-Рашиде (786–
ского серебра в этом регионе. 809), но преобладают дирхемы середины IX в.
Среди монет, полученных благодаря промывке,
преобладают мелкие фрагменты (рис. 8), что за- 4
Определение монет из новых раскопок на Крутике
трудняет их определение – более или менее деталь- проведено А. А. Молчановым и А. А. Гомзиным.
225
Таблица 1 Таблица 3
Находки восточных монет Распределение датированных монет по десятилетиям
на территории центрального Белозерья
Никольское IX
Никольское V
Название памятника Кол-во
Октябрьский
Нефедьево I
Белоозеро
Крутик (поселение и могильник) 70 %
Луковец
Крутик
Никольское V (селище) 10
Итого
мост
Белоозеро (городище) 9
Маэкса II (селище) 7
740-е гг. 1 1 3
Нефедьево I (могильник) 5
770-е гг. 1 1 3
Октябрьский мост (поселение) 2
780-е гг. 3 3 10
Луковец (поселение) 2
800-е гг. 1 1 3
Никольское IX (селище) 1
810-е гг. 1 1 3
Минино I (селище) 1
830-е гг. 1 1 3
Итого 107 880-е гг. 1 1 3
890-е гг. 1 1 2 7
Таблица 2 900-е гг. 2 1 3 10
Распределение датированных монет по векам
910-е гг. 1 1 3
Дата Кол-во % 920-е гг. 1 1 3
VI–VII вв. 1 1,8 930-е гг. 3 1 4 13
VIII в. 5 8,9 940-е гг. 2 1 1 4 13
IX в. 8 14,3 950-е гг. 1 1 1 3 10
X в. 41 73,2 960-е гг. 1 1 2 7
XI в. 1 1,8 1000-е гг. 1 1 3
Всего 56 100 Всего 16 5 1 1 5 1 1 30 100
Из числа отдельных находок время чеканки с точ- ные обследования. При этом на всех раскопанных
ностью до столетия установлено для 56 монет (табл. 2). памятниках болгарская керамика тяготеет к слоям
Древнейшим в этом собрании является фрагмент середины – второй половины X в. На Белоозере по-
позднесасанидской драхмы, происходящий с Кру- давляющее большинство находок (40 фрагментов) об-
тика и датирующийся, по мнению А. А. Молчанова, наружено в самых ранних напластованиях (Голубева,
VI – первой половиной VII в. Самый поздний дирхем, 1969), 7 красноглиняных фрагментов со следами ло-
чеканенный в 1004/5 г., обнаружен в погребении пер- щения найдены в древнейшем слое селища Минино I.
вой половины XI в. могильника Нефедьево (Макаров, Горлышко кувшина со сливом и около 20 фрагмен-
1997, с. 117, 125). Как видно из табл. 2, основная масса тов стенок от различных красноглиняных сосудов
единичных монет – почти 3/4 – появилась в обраще- происходят с селища Никольское V. Причём в новом
нии в X в. Более детальные определения, позволяю- раскопе на этом селище они были встречены только
щие соотнести дату чекана с конкретным десятиле- в слоях второй половины X в. Столь тесная связь двух
тием, получены для 30 монет (табл. 3). Выясняется, категорий находок, происхождение одной из кото-
что монеты, чеканенные до 880-х гг., представлены рых, безусловно, связано с Волжской Болгарией, вы-
в регионе единичными экземплярами. Для периода глядит весьма примечательно. Интересно отметить и
между 880-ми и 960-ми гг. на каждое десятилетие при- ещё одно совпадение. На территории центрального
ходится как минимум по одной находке. Причём мо- Белозерья к настоящему времени известны наход-
неты, выпущенные в 920–960-е гг., составляют почти ки двух болгарских подражаний дирхемам. Одно из
половину всех детально определимых дирхемов, а пик них (подражание монете Нуха ибн Насра 948–954 гг.)
чекана приходится на 930–950-е гг. найдено на Крутике в том же раскопе, что и верхняя
Несмотря на отрывочность приведённых сведе- часть болгарского кувшина с ручкой (Голубева, Коч-
ний, они позволяют достаточно уверенно говорить о куркина, 1991, с. 29, 46). Второе подражание, датиро-
том, что период массового притока восточных монет ванное А. А. Молчановым X в., обнаружено в переот-
в регион относится к середине – второй половине X в. ложенном состоянии на селище Никольское V.
Привлекает внимание постоянная совстречаемость в Можно полагать, что массовый приток дирхе-
культурном слое белозерских памятников дирхемов мов во второй половине X в. отражает активизацию
с болгарской круговой керамикой (Захаров, Кузина, торговых связей Белозерья с Волжской Болгарией,
2010, с. 29). Последняя обнаружена на всех поселе- приходящуюся на этот период. Любопытно отме-
ниях с монетами, за исключением селищ Маэкса II тить, что именно к этому времени – ко второй по-
и Никольское IX, где проводились только разведоч- ловине X в., – судя по находкам монет и стеклянных
226
бус, относится период расцвета I Семёновского и на- чем в новых раскопах на Крутике. Но исследован-
чало функционирования I Измерского селищ в устье ная на Рюриковом городище площадь примерно в
р. Камы, которые Е. П. Казаков обоснованно вклю- 8 раз больше (Богуславский, 2007, с. 111), а основу
чает в число важных торгово-ремесленных центров отмеченной коллекции составляют находки из сбо-
Восточной Европы (Казаков, 1999; Валиулина, 1999, ров, и лишь 10 монет происходят непосредственно
с. 54–57). Подтверждение высказанному предполо- из раскопов. Учитывая это, можно полагать, что по
жению можно видеть и в широком распростране- насыщенности восточными монетами Крутик и Ни-
нии в Белозерье во второй половине X – начале XI в. кольское V, как минимум, не уступают Городищу под
деталей поясной гарнитуры, соотносимых с «волж- Новгородом, расположенному в одной из ключевых
ско-болгарской» школой (Мурашёва, 2000; Зайцева, точек важнейшего торгового пути.
2005). Такие накладки, помимо некрополей Минин- Огромное количество стеклянных бус, необыч-
ского археологического комплекса, возникшего на но высокая концентрация монет в поселенческих
Кубенском озере в середине X в., в большом коли- слоях и многочисленность находок деталей поясной
честве обнаружены и в могильниках Крутика, где гарнитуры являются неоспоримыми свидетельства-
общее количество ременных украшений уже превы- ми активного включения жителей края в междуна-
шает 200 находок. Из слоя с болгарской керамикой родную торговлю. На это же указывает и обилие на
на селище Никольское V происходит накладка типа памятниках региона изделий из цветного металла,
XVII-1-1В, по классификации В. В. Мурашёвой, зна- являвшегося одной из значимых статей импорта на
чительное количество которых найдено в могильни- Русь, лишённую собственных месторождений. Рас-
ках Поволжья, а одна – на I Семёновском селище копки Крутика принесли и другие доказательства
(Мурашёва, 2000, с. 42; Казаков, 1991, рис. 44: 95, участия местных жителей в торговых операциях. В
с. 139). На Крутике обнаружена накладка более ред- ходе исследований Л. А. Голубевой были обнаружены
кого вида, точная аналогия которой известна только три бочонковидные весовые гирьки и чашечка от ве-
на этом селище (Казаков, 1991, рис. 44: 29). сов для малых взвешиваний (Голубева, Кочкуркина,
Подавляющее большинство из 70 найденных на 1991, с. 117). В новых материалах с поселения присут-
Крутике монет, как уже отмечалось, это небольшие ствует ещё одна, необычно крупная, бочонковидная
обломки и обрезки, среди которых имеется лишь гирька весом 97,05 г, а в одном из могильников най-
9 целых экземпляров. И только в одном дирхеме (це- дена бронзовая 14-гранная. Перечисленные находки
лом) пробито отверстие для подвешивания. На сели- подтверждают факт существования и интенсивного
ще Никольское V все монеты представлены обломка- использования торговых путей, связывавших цен-
ми, два из которых имеют отверстия. Преобладание тральное Белозерье с отдалёнными территориями.
фрагментированной монеты при небольшом коли- Функционирование этих путей, судя по результатам
честве монет-подвесок обычно рассматривается как исследований Крутика, началось ещё в IX в.
показатель её преимущественного использования в
качестве средства платежа. Вместе с тем, нельзя пол- * * *
ностью исключать и иной версии – дирхемы могли В ходе раскопок Крутика удалось получить и весь-
дробиться для подбора определённых по весу доба- ма интересные материалы для характеристики уров-
вок серебра при литье украшений. На Крутике такая ня развития и особенностей организации ремесла.
возможность подчёркивается тем обстоятельством, Благодаря предшествующим работам на памятнике
что в новых раскопах, откуда и происходит основная было зафиксировано существование развитых брон-
масса фрагментированных монет, были вскрыты не золитейного, косторезного, железообрабатывающего
жилые, а производственные участки, где в числе дру- и железоделательного производств. Особенно пора-
гих ремёсел широко представлено ювелирное. жают объёмы коллекции, связанной с литьём цвет-
В любом случае, насыщенность культурного слоя ных металлов. В ней имеется 34 целых и 440 фраг-
монетным серебром в новых раскопах весьма высо- ментов тиглей, 30 целых и 51 фрагмент льячек и
ка: на Крутике одна находка приходится на каждые 7 литейных формочек. По количеству найденных ти-
1,8 кв. м, на селище Никольское V – на 3,5 кв. м. По- глей Крутик сопоставим с Гнёздовым и существенно
скольку новые коллекции дирхемов получены благо- превосходит Ладогу, Рюриково городище и Изборск
даря промывке, корректная оценка этих показателей (ср.: Горюнова, 1994, с. 61; Мурашёва, Ениосова, Фе-
вызывает известные трудности. Вероятно, наиболее тисов, 2007, с. 31). Раскопками Л. А. Голубевой была
адекватные результаты можно получить при сопо- изучена основная часть жилой зоны поселения, рас-
ставлении с материалами Рюрикова городища, при полагавшейся на верхней площадке поселенческой
раскопках которого ведётся масштабная промывка гряды. При этом выяснилось, что производственные
культурного слоя. К середине 2005 г. здесь было за- объекты, такие как горны, находились здесь же, сре-
фиксировано 145 единичных находок целых и фраг- ди жилой застройки. Более того, почти все жилые
ментированных восточных монет (Гайдуков, Молча- дома на Крутике были одновременно и мастерски-
нов, Носов, 2007, с. 86), что почти в 3 раза больше, ми, где производилась плавка цветных металлов и
227
–а
–б
Сплошные горизонтали проведены через 1 м
Рис. 9. План поселения Крутик. Инструментальная съёмка 2008 г.:

а – раскопы и шурфы 2008–2011 гг.; б – раскопы и траншеи 1974–1981 гг.
228
обработка кости и рога. Орудия труда литейщиков,

бракованные отливки, слитки и заготовки обнару-
жены у подавляющего большинства исследованных
очагов, причём количество тиглей в одном очаге до- – – –
ходило до 6–8 экземпляров (Голубева, Кочкуркина,
1991, с. 20, 47–50, 63–64, 82–83).
Все новые раскопы и шурфы на Крутике были за- 1
ложены на склонах и у подножия поселенческого хол- 3
ма (рис. 9). В результате удалось установить, что зна- 0 3 см
чительное по масштабам ремесленное производство
осуществлялось не только в жилой зоне, но и на обо-
–
собленных участках, интенсивно насыщенных оруди-
ями труда и отходами производства. На сегодняшний
день такие участки выявлены на западном и южном 2 –
–
склонах холма и у подножия этих склонов. Они распо-
лагались в виде отдельных, но достаточно больших по 4
площади пятен. При этом в одном из раскопов были
зафиксированы три последовательно сменявших друг Рис. 10. Роговое (1) и каменное (2) пряслица
друга производственных комплекса – косторезный, и заготовки для изготовления таких пряслиц (3, 4)
бронзолитейный и железообрабатывающий. Общие со следами технологических операций
хронологические рамки их функционирования, на-
чавшегося в конце IX в., охватывают около столетия. массовых видов продукции эпохи Средневековья
В каждом из комплексов присутствуют находки, свя- (Павленко, 2008). Использование одинаковых загото-
занные с разными видами ремесла, но основное на- вок свидетельствует не только о разделении процес-
правление деятельности во всех трёх случаях чётко са изготовления пряслиц на отдельные операции, но
фиксируется как в композиции вещевых собраний, и о наличии определённой стандартизации, которая
так и в значительных по объёму коллекциях массового может указывать на переход от создания единичных
материала. В другом раскопе, исследования которого изделий к серийному производству.
ещё не завершены, выявлена серия из двух десятков Вместе с тем, в новых раскопах не удалось за-
врезанных в крутой склон холма и сменявших друг фиксировать следов существования стационарных
друга глинобитных сводчатых печей, точное назначе- построек. Лишь в первом из них возле большой ямы,
ние которых установить пока не удалось. связанной с косторезным производством, были рас-
Существование на Крутике специальной зоны, где чищены две столбовые ямки, которые можно ин-
в течение достаточно длительного времени были со- терпретировать как остатки лёгкого навеса. Такое
средоточены разные по назначению производствен- положение вполне объяснимо: значительная кру-
ные объекты, может расцениваться как свидетельство тизна исследованных склонов, падение поверхности
достижения определённого уровня в развитии ремес- которых составляло до 20–30 см на каждый метр,
ла, приобретающего характер специализированного делала их малопригодными для возведения любых
производства. Интересные наблюдения связаны так- капитальных сооружений. Учитывая это, можно по-
же с изучением отходов производства пряслиц. Ещё лагать, что работа на выявленных производственных
в ходе раскопок Л. А. Голубевой выяснилось, что для участках носила сезонный характер и, принимая во
изготовления роговых пряслиц, помимо пластин, не внимание местные климатические условия, осущест-
имеющих чёткой формы, использовались и квадрат- влялась только в летнее время. Однако в данном слу-
ные заготовки (Голубева, Кочкуркина, 1991, с. 85, чае связывать выявленную сезонность занятий ре-
рис. 41: 5). В новых раскопах, кроме фрагмента рого- меслом с известным тезисом о сезонных колебаниях
вой квадратной заготовки, из которой было выточено численности населения торгово-ремесленных цен-
пряслице, удалось обнаружить уголок аналогичной тров (Булкин, Лебедев, 1974, с. 15, 17; Лебедев, 2005,
заготовки для изготовления каменного пряслица с. 231–233; Jensen, 1991, p. 7, 25–43; Feveile, 1994;
(рис. 10: 4). Такие пряслица, сделанные из местных Callmer, 1994; Носов, Горюнова, Плохов, 2005, с. 18)
пород камня, присутствуют как в материалах из рас- не позволяет целый ряд наблюдений.
копок Л. А. Голубевой (Голубева, Кочкуркина, 1991, Как уже отмечалось, доступ на Крутик со сторо-
с. 96), так и в новом собрании. Детальное изучение ны Шексны был затруднён, и вряд ли это поселение
этих находок показало, что процесс вытачивания можно назвать «открытым». Освоение склонов холма
роговых и каменных пряслиц на Крутике по набору для сезонного производства началось ещё в тот пери-
и последовательности выполнения операций полно- од, когда общее количество поселений в централь-
стью соответствовал технологии производства из- ном Белозерье было минимальным, а в округе Кру-
вестных шиферных пряслиц – одного из наиболее тика они и вовсе отсутствовали. Ещё важнее отметить
229
два обстоятельства. Во-первых, жители Крутика за- производством. Можно полагать, что в зимний пери-
нимались ремеслом не только на сезонных участках, од мастера-литейщики и косторезы вели работу не-
но и в жилых домах. Причём масштабы производства посредственно в жилых домах. При этом домашние
в жилой зоне и на склонах вполне сопоставимы. Во- очаги использовались как для обогрева и приготовле-
вторых, по всем особенностям материальной культу- ния пищи, так и в производственных целях. В тёплое
ры, в том числе по комплексу украшений и керамиче- время года ремесленники предпочитали работать на
скому набору, материалы из раскопок жилой зоны и открытом воздухе, при необходимости возводя над
сезонных производственных объектов сходны между рабочими местами лёгкие навесы. Вероятно, ле-
собой. Более того, типологический состав наиболее том в домах из-за постоянно горящего в очагах огня
многочисленных орудий труда – тиглей и льячек – было слишком жарко, а без него – слишком темно.
практически идентичен и существенным образом Очевидно, преимущества естественного освещения
отличается от наборов этих орудий, происходящих особенно высоко ценились мастерами. Недаром для
из других памятников (Горюнова, 1994, с. 69–70). сезонного производства использовались именно те
Поэтому следует искать более простое и логичное склоны Крутика, которые были хорошо освещены
объяснение наличия на Крутике участков с сезонным весь день, вплоть до захода солнца (рис. 11).
f
С
Рис. 11. 3D-модель поселения Крутик с «вечерним» освещением. Красными точками отмечены склоны,
на которых зафиксированы следы существования сезонного производства
230
Пушной промысел 1998). Их концентрация в отмывках невысока, но

и основы хозяйственного уклада по набору и соотношению зерновых, среди которых
на первом месте находится ячмень, Крутик хорошо
вписывается в традицию земледелия, характерную
Собранные на Крутике чрезвычайно яркие и для лесной полосы начиная с эпохи железа. Важ-
обильные находки, связанные с торговой и ремес- но отметить, что присутствие зёрен четырёх основ-
ленной деятельностью, свидетельствуют о нерядо- ных сельскохозяйственных культур – ячменя, ржи,
вом характере этого поселения. Во многом именно пшеницы и овса – зафиксировано не только здесь,
они стали основанием для включения Крутика в но и на других ранних поселениях центрального Бе-
число крупнейших протогородских центров. Одна- лозерья, где были проведены работы по флотации
ко в свете столь ярко выраженных фактов ещё одна культурного слоя (Макаров, Захаров, Бужилова,
особенность этого поселения, имеющая не мень- 2001, с. 121). Совершенно очевидно, что скотовод-
шее значение для его характеристики, осталась в ство и земледелие являлись неотъемлемой частью
тени. Материалы Крутика, благодаря прекрасной хозяйственного уклада обитателей Белозерья уже
сохранности костных останков и тщательной об- на начальных этапах его освоения. Вместе с тем, де-
работке остеологических коллекций из раскопок тальный анализ имеющихся материалов позволяет
Л. А. Голубевой, впервые дали прямое и надёжное утверждать, что сельскохозяйственное производство
документальное подтверждение наличия и добычи не могло обеспечить получение значительного при-
огромного количества пушнины на северных окра- бавочного продукта, особенно если учесть почвен-
инах Руси. На фоне синхронных памятников Крутик но-климатические условия этого региона, который
резко выделялся высокой долей костных остатков даже при современном развитии агротехники входит
диких млекопитающих, составляющей более 72 % от в зону «рискованного земледелия». Можно полагать,
определимых костей. При этом отмечалось значи- что наличие домашнего скота и собственного зерна
тельное преобладание костей пушных зверей, в пер- было важной частью жизненной стратегии поселен-
вую очередь, бобра, на долю которого приходилось цев. Оно обеспечивало стабильность существования
94 % от диких животных и более 50 % от всех костей и создавало необходимую гарантию физического
млекопитающих. Кроме того, мясо бобра, судя по выживания людей в неблагоприятные периоды года
представленным частям скелета, широко употребля- или при каких-либо чрезвычайных обстоятельствах.
лось в пищу (Андреева, 1991). Новые материалы, где Но совершенно ясно, что не сельское хозяйство
благодаря полной промывке культурного слоя рез- было источником того обилия импортных вещей,
ко возросло количество костей мелких животных, находившихся в руках обитателей Крутика, и их ма-
сделали эту картину ещё более очевидной5. Здесь на териального благополучия, которые так наглядно
долю диких видов приходится свыше 89 % всех опре- отражены в богатейшей вещевой коллекции этого
делимых костей млекопитающих. В списке пушных памятника.
животных, добывавшихся жителями Крутика, по-
мимо бобра, присутствуют белка, куница, лиса, вы- * * *
дра, горностай, барсук и заяц. Столь многочислен- Несмотря на наличие значительной торгово-ре-
ные и выразительные материалы свидетельствуют об месленной составляющей в жизни Крутика, ярко
активном участии жителей Крутика в масштабном выраженная специфика хозяйственного уклада и
пушном промысле и торговле пушниной (Захаров, другие особенности этого поселения не позволяют
2004, с. 108–110). ставить его в один ряд с наиболее известными про-
Безусловно, охота, ремесло и торговля не были тогородскими центрами (Захаров, 2004, с. 108–111).
единственными занятиями обитателей поселения. С другой стороны, вряд ли можно сомневаться в
Остеологические коллекции указывают на содер- том, что Крутик был составной частью системы
жание стада домашних животных, в котором первое ранних торгово-ремесленных поселений, существо-
место занимал крупный рогатый скот, на втором вание которых после новаторской статьи В. А. Бул-
находилась лошадь, составлявшая часть пищевого кина и Г. С. Лебедева, сопоставивших процессы гра-
рациона, на третьем – овцы и козы (Захаров, 2004, дообразования на Руси и в Северной Европе, было
с. 185–186). В ходе раскопок Крутика каких-либо признано большинством учёных (Булкин, Лебедев,
орудий труда, связанных с земледелием и обработ- 1974; Носов, 1993; 1999 б; 2000; Носов, Горюнова,
кой урожая, обнаружить не удалось, однако не- Плохов, 2005, с. 8–32). Неоднократно отмечали ис-
оспоримым доказательством выращивания злаков следователи и тот факт, что входящие в эту систему
стали находки карбонизированных зёрен в культур- поселения не были однотипны, во многом разли-
ном слое поселения (Макаров, Захаров, Кирьянова, чаясь между собой по занимаемому месту, набору
превалирующих функций и социально-экономи-
5
Анализ новых материалов проведён кандидатом био-
логических наук, старшим научным сотрудником Палеон- ческой ориентированности (Горюнова, 1991, с. 51;
тологического института РАН Н. В. Сердюк. Носов, 2000; Богуславский, 2007, с. 93–94). Однако
231
в большинстве случаев на первом плане в работах, к ним следует присоединить и Поповское городище
посвящённых раннегородским центрам, находятся на р. Унже, хотя в данном случае сходство не столь
наиболее значимые из них, что вполне закономер- очевидно (Леонтьев, 1989 а; 1996, с. 246–259).
но, поскольку именно с такими поселениями свя- К сожалению, отсутствие статистически значи-
заны самые яркие и интересные материалы. Мож- мых сведений о составе остеологических коллекций
но отметить и некоторую непоследовательность, этих памятников не позволяет понять, какую роль
проявляющуюся при попытках определить место в их жизни играла пушная охота. Однако в нашем
конкретного памятника в системе торгово-ремес- распоряжении имеются интересные материалы, по-
ленных поселений. Внимание чаще всего акценти- лученные на поселении, типологически мало похо-
руется на чертах сходства с важнейшими центрами жем на упомянутые памятники. Имеется в виду се-
(Богуславский, 2007, с. 117), а не на существующих лище Весь 5, находящееся на р. Ирмес под Суздалем
различиях. (см. раздел Н. А. Макарова «Суздальское Ополье» в
Пытаясь найти место Крутику в системе ранних настоящей книге). По особенностям топографии
торгово-ремесленных поселений, необходимо при- это обычное селище, расположенное на невысо-
знать, что это далеко не центральное, а, вероятно, ком речном берегу, но по остальным признакам оно
одно из начальных звеньев всей цепочки торговых имеет немало общего с Крутиком. Древнейший пе-
связей. Тех звеньев, благодаря которым на между- риод его существования относится к середине IX –
народные рынки поступали разнообразные про- концу X в. В вещевой коллекции присутствует
дукты лесного промысла, в первую очередь меха, огромное количество стеклянных бус и украшений
приносившие, очевидно, наиболее высокие доходы из цветных металлов. Развитие бронзолитейного
на всех стадиях продажи. При этом жители Крутика ремесла документируется многочисленными наход-
являлись непосредственными добытчиками пуш- ками орудий труда и отходов производства. Нумиз-
нины, что наглядно отразилось в составе остеоло- матические материалы представлены 10 дирхемами.
гической коллекции памятника. Вероятно, с тече- Но особенно удивителен тот факт, что в остеологи-
нием времени, по мере развития самого Крутика ческой коллекции этого селища, расположенного в
и появления в его окрестностях новых поселений, центре ныне практически безлесного Суздальского
он стал приобретать черты локального центра, оби- Ополья, почти 2/3 костей приходится на долю ди-
татели которого добывали меха не только своими ких животных, среди которых численно преоблада-
руками, но и концентрировали продукты лесного ют пушные – бобр, белка и куница. Поэтому, как и
промысла с некоторой территории. Основанием в случае с Крутиком, можно обоснованно полагать,
для такого предположения служит факт значитель- что основным источником материального благосо-
ного развития на поселении ремесла, в первую оче- стояния и наличия большого количества привоз-
редь – бронзолитейного, выпускавшего продукцию ных изделий в руках местных жителей был пушной
в количествах, явно превышающих местные по- промысел.
требности. Приведённые примеры свидетельствуют о том,
В рамках обозначенной темы важно подчер- что система ранних торгово-ремесленных поселе-
кнуть, что Крутик не являлся единственным по- ний имела достаточно сложную внутреннюю струк-
селением такого рода. В центральном Белозерье туру. На одном её полюсе находились важнейшие
существует, по крайней мере, ещё один памятник, центры раннегородского (или протогородского)
чрезвычайно близкий Крутику, – поселение Ва- плана, с чётко выраженными признаками началь-
сютино, расположенное на р. Мегре, в 16 км от ных этапов урбанизации, на другом – такие посе-
берегов Белого озера (Макаров, 1988, с. 60–61, 73; ления, как Весь 5 и Крутик (в ранний период его
Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 377; Захаров, существования), в жизни которых значительное ме-
2004, с. 111). Удивительное сходство прослежива- сто занимал масштабный пушной промысел. Ясно,
ется между Крутиком и поселением Унорож в бас- что количество подобных поселений не ограничи-
сейне р. Вёкса в Костромском Заволжье (Рябинин, валось двумя названными пунктами, выделенны-
1992). Близко этим памятникам и Дурасовское го- ми благодаря сочетанию достаточно редких фак-
родище на р. Стережа под Костромой (Горюнова, торов – хорошей сохранности костных остатков и
1961, с. 109–116; Рябинин, 1992, с. 153; Леонтьев, детальной обработки полученных остеологических
1996, с. 258–259). Их объединяет синхронность коллекций. По мере накопления новых материалов
существования, скромные размеры, особенности их число, несомненно, будет возрастать.
топографии, выражающиеся в отсутствии искус- Наличие двух крайних точек предполагает су-
ственных укреплений при максимальном исполь- ществование промежуточных звеньев. Вероятно,
зовании защитных свойств местности, расположе- именно с этих позиций можно оценивать поло-
ние на небольших речках вблизи, но на некотором жение, которое в системе торгово-ремесленных
удалении от крупных водных путей, наличие следов центров занимали такие памятники, как Сарское
развитого ремесленного производства. Возможно, и Сясьское городища, Городок на Ловати или из-
232
вестные поселения в районе Ярославля и устья на Кубенском озере. Полученные здесь остеоло-
Камы и другие, по целому ряду признаков близкие гические материалы дают чрезвычайно близкий к
важнейшим центрам. И хотя предложенное деле- Крутику состав коллекции с преобладанием диких
ние является не более чем схемой, оно не позволяет животных и, в первую очередь, – бобра. Не менее
согласиться с тезисом о немногочисленности и ло- обильна, разнообразна и наполнена импортными
кальном характере распространения памятников, предметами собранная здесь вещевая коллекция,
включённых в эту систему (Толочко, 2010, с. 89–90). свидетельствующая о высоком материальном до-
При этом сам факт малочисленности важнейших статке обитателей этого региона (Археология север-
(«столичных») центров следует расценивать как за- норусской деревни … , т. 1–3).
кономерное историческое явление, присущее не
только начальным этапам становления Древнерус-
ского государства, но и его развитой стадии.
Весь, скандинавы и славяне
В свете новых данных о хронологии Крутика
стало более очевидным единство ритмов развития на Белом озере
этого поселения и важнейших центров – Гнёздова,
Ладоги, Рюрикова городища, также исчезающих Открытие столь яркого памятника, как Крутик,
или претерпевающих значительные изменения в и присутствие весских материалов в древнейших на-
начале XI в. Привлекает внимание синхронность пластованиях Белоозера, казалось бы, полностью со-
этого кризиса, одновременно охватившего не толь- ответствовало сведениям ПВЛ о Белом озере как рай-
ко узловые пункты системы ранней международной оне основного и изначального расселения веси. Для
торговли, но и такие периферийные центры, как придания этой картине необходимой убедительности
Крутик, обеспечивавшие наполняемость всей си- и исторической глубины не хватало лишь наличия в
стемы самым необходимым для её функционирова- округе этих поселений синхронных им памятников
ния товаром – мехами. и более раннего пласта древностей, относящегося к
Практически все исследователи в числе важ- середине I тыс. н. э. – времени первого упоминания
нейших причин кризиса называют изначальную веси Иорданом. Поиск таких памятников был одной
ориентированность ранних торгово-ремесленных из задач сплошных археологических разведок, про-
центров на внешние связи и оторванность от мест- водившихся в регионе в 1990-е годы (Макаров, За-
ной экономики. В условиях стабилизации государ- харов, Бужилова, 2001, с. 26–27). Однако сравнитель-
ственных структур и границ, формирования новых ный анализ результатов этих работ и исследований
экономических районов, опиравшихся на внутрен- в юго-западном Белозерье (Башенькин, 1997; 2006),
ние ресурсы, внешние связи отходят на второй план, выявивший существенные различия в хронологии
что вызывает коллапс ранней системы (Носов, 1993, и плотности заселения этих регионов, в сочетании
с. 76; 2000, с. 169). Рассматривая Крутик в качестве с детальным разбором письменных и топонимиче-
одного из её элементов, кризис этого поселения ских данных, позволил прийти к неожиданному, но
необходимо признать следствием падения самóй надёжно обоснованному выводу о том, что основ-
системы. Однако в случае с Крутиком невозможно ное ядро племенной территории веси находилось на
говорить об оторванности от местной экономики, р. Суде в 70–100 км к юго-западу от Белого озера и не
а основную причину упадка видеть в значительных распространялось на его берега (Макаров, 1999).
изменениях системы хозяйства в регионе. Во вто- Начало проникновения веси в центральное Бе-
рой половине X – начале XI в. в центральном Бе- лозерье приходится на середину – вторую половину
лозерье появляется большое количество новых, ди- IX в., и поселение Крутик, безусловно, относится к
намично развивающихся поселений. В отличие от числу древнейших памятников региона. Материа-
Крутика, они возникают в иных топографических лы с широкой датой – IX–X вв. – представлены на
условиях – непосредственно на берегах крупных 29 поселениях, но эта датировка базируется на нали-
рек и озёр. Но основу их хозяйственного уклада, чии здесь чистых комплексов лепной керамики, про-
обеспечивавшего быстрый рост и экономическую блемы хронологии которой уже обсуждались. Если
стабильность, составляло ведение комплексного мы попытаемся выделить в ранней группе только те
хозяйства, базирующегося на широком использо- памятники, где имеются надёжно датированные на-
вании пушных ресурсов, то есть именно те прин- пластования второй половины IX – рубежа IX–X вв.,
ципы, яркое становление которых мы наблюдаем их список существенно сократится (рис. 12). Поми-
на Крутике. Значительное развитие пушной охоты мо Крутика, достоверные слои этого времени за-
в X–XII вв. прослеживается на многих памятниках фиксированы всего в двух пунктах – на поселении
Белозерья (Макаров, 1997, с. 159–160; Башенькин, Васютино в верхнем течении р. Мегры и селище Во-
1989, с. 13, 15). Наиболее интересные данные та- лок B на Волоцком озере. Ещё в одной точке – горо-
кого рода были собраны в ходе многолетних рас- дище Никольское I на Кеме – их наличие представ-
копок Мининского археологического комплекса ляется вероятным, а на селище Усть-Ситское III на
233
–а
–б
Рис. 12. Поселения второй половины IX–X в. на Белом озере:

а – поселения, датируемые в широких рамках IX–X вв.;
б – поселения с напластованиями, твёрдо датируемыми второй половиной IX – рубежом IX–X вв.
Никольском озере и относящемся к нему могильни- Кубенском озере, составившие в дальнейшем Ми-
ке – более сомнительным. Но на этом селище пред- нинскую группу памятников. Этим же периодом на
ставлены материалы X в., включая первую половину основании многочисленных разведочных матери-
этого столетия (Макаров, 1997, с. 68–69). Поскольку алов датируется возникновение двух древнейших
указанные даты были получены благодаря раскоп- поселений в Киснеме и ещё двух – на противопо-
кам, ясно, что при расширении раскопочных работ ложном берегу Белого озера, в устье р. Маэксы. И
количество поселений в древнейшей группе будет именно в это время в истоке Шексны появляется
возрастать. Однако также ясно, что даже при уве- поселение на месте будущего города Белоозеро. Все
личении их числа в несколько раз, общая картина отмеченные памятники возникают в ключевых точ-
принципиально не изменится. Основная территория ках истории региона, образуя ясно видимый каркас
формирования белозерской веси и сгусток весских складывающейся системы расселения. Середина
поселений в конце I тыс. н. э. находились на р. Суде X столетия – весьма важный рубеж, знаменующий
и её притоках, а район Белого озера – центральное наступление нового этапа в развитии не только Бе-
Белозерье – представляло собой периферию этой лозерья, но и всей Древней Руси. Недаром к этому
территории, чётко фиксируемые следы освоения ко- же периоду относится начало становления двух та-
торой относятся к IX в. ких великих городов, как Новгород и Ростов.
Существенный рост числа поселений в цен-
тральном Белозерье приходится на X в., и, как по- * * *
казывают результаты раскопок, середину или вто- Весомым аргументом для включения Крутика в
рую треть этого столетия можно считать временем число протогородских поселений было обнаруже-
наиболее вероятного появления большинства па- ние здесь находок скандинавского облика. Впер-
мятников, включённых в раннюю группу. В этот вые публикуя эти предметы, Л. А. Голубева отметила
период возникают селища Никольское V на Кеме, практически полное отсутствие в Белозерье изделий,
Нефёдово I на Родионовском озере, два селища на достоверно связанных своим происхождением со
234
Скандинавией (Голубева, 1982, с. 227). На этом фоне типа, 3 фрагмента круглых прорезных подвесок
столь выразительные вещи, как ажурный наконечник типов 154 и 159 по Я. Петерсону, позолоченная ре-
ножен меча с изображением птицы, относящийся к менная накладка с декором в стиле Борре (близка
типу А-I-2 по классификации Н. В. Ениосовой (Енио- кл. XXXIV, гр. I, вид 1В по В. В. Мурашёвой), а так-
сова, 1994, с. 106), и большая бронзовая игла от коль- же скоба и кольцо для привешивания амулетов (За-
цевидной фибулы, подчёркивали особое положение харов, 2004, с. 113–115). Если принять во внимание
Крутика среди остальных белозерских поселений. На- вероятное восточноевропейское происхождение
ходки были обнаружены на западной окраине поселе- наконечников мечей типа В-I-1, широкую распро-
ния, несколько в стороне от основного пятна культур- странённость, интернациональность поясных гар-
ного слоя, среди очагов нехарактерного для Крутика нитур и находку на Белоозере глиняной литейной
типа. Опираясь на эти данные, Л. А. Голубева высказа- формочки с оттиском подвески типа 154, свиде-
ла предположение о существовании здесь временной тельствующую о попытках местного производства
стоянки скандинавских воинов-торговцев (Голубева, таких украшений, то количество находок, позволя-
1982, с. 228–229), которое затем прочно укрепилось в ющих уверенно говорить о присутствие здесь выход-
археологической литературе (Кирпичников, Дубов, цев из Скандинавии, уменьшится до четырёх-пяти.
Лебедев, 1986, с. 207), создавая вокруг Крутика ореол Скромные размеры этой коллекции становятся осо-
крупного центра скандинавского влияния в Северной бенно очевидны, если учесть, что общее собрание
Руси (Завьялов, Розанова, Терехова, 2012, с. 63). индивидуальных находок из Белоозера насчитывает
Накопленные за прошедшие годы новые мате- уже около 20 тыс. предметов.
риалы, подтвердив единичный характер скандинав- Следующий пункт с вещами скандинавского
ских находок в центральном Белозерье при полном происхождения связан с ещё одной важной точкой в
отсутствии здесь погребений варягов, позволили истории Белозерья – группой памятников в низовьях
пересмотреть тезис об исключительности положе- р. Кемы. Именно здесь, на селище Никольское V, об-
ния Крутика и выделить ещё два пункта присутствия щая площадь которого составляет всего 0,15 га, при
достоверно скандинавских предметов в ранний пе- раскопках 1982 г. были обнаружены самые яркие
риод – город Белоозеро и поселение Никольское V в центральном Белозерье скандинавские находки
в низовьях р. Кемы (Макаров, Захаров, Бужилова, (Макаров, 1988). Это железный молоточек Тора с ко-
2001, с. 84; Захаров, 2004, с. 111–118). Возобновле- стыльковой петлёй для подвешивания и серебряный
ние стационарных раскопок Крутика подтверждает амулет в виде завязанного колечка с надетыми на него
этот тезис. При всём обилии находок в новых раско- стерженьками (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001,
пах к имеющемуся списку скандинавских вещей из рис. 21: 18, 20). По сводке, недавно опубликованной
их числа можно, с известной долей осторожности, Т. С. Дорофеевой, на территории Руси находки амуле-
добавить лишь два предмета – фрагмент прорезного тов-стерженьков, помимо Кемы, происходят лишь из
наконечника ремня с декором в стиле Борре и об- двух пунктов – Гнёздова (3 комплекта) и Рюрикова
ломок позолоченной прорезной подвески, близкой городища (2 комплекта) (Дорофеева, 2010).
типу 159 по Я. Петерсону. Безусловно, объёмы новых Серебряный амулет обнаружен в жилой построй-
работ на поселении весьма скромны, но и на могиль- ке, расчищенной на материке у западной стенки рас-
никах Крутика, исследования которых ведутся более копа 1982 г. Железный молоточек Тора был найден
интенсивно, каких-либо вещей скандинавского об- здесь же, но чуть выше, и его связь с постройкой не
лика обнаружить пока не удалось. очевидна. Основная часть этого дома была доследо-
Более многочисленной на этом фоне выглядит вана в ходе раскопок 2006–2007 гг. (Захаров, 2008,
коллекция предметов северного происхождения из с. 257, рис. 4; 2010, рис. 3). В его заполнении найдена
Белоозера. Учитывая неясность этнической нагрузки практически целая железная гривна и ещё два об-
таких категорий находок, как диски от вертикально- ломка от таких же гривен. Кроме того, в раскопе, но
го ткацкого станка, иглы-вилки и кубические замки, в переотложенном состоянии, была обнаружена ми-
ключи от которых имеют лопаточку с разомкнутым ниатюрная железная подвеска-стерженёк округлого
контуром (Захаров, 2004, с. 112–114), к рассматрива- сечения с завязанной петлей, аналогичная амулетам
емому набору на Белоозере можно отнести 10 пред- из Бирки, Финляндии и Гнёздова (Дорофеева, 2010,
метов. Это уже упоминавшиеся вещи из городско- рис. 2: 7, 9, 11).
го некрополя – фрагмент овальной фибулы типа По результатам работ 1982 г. селище было дати-
P52/55 и наконечник ремня с двумя рядами волют, ровано второй половиной X – началом XI в. (Мака-
относящийся к группе I класса VII по классифика- ров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 137). Благодаря пол-
ции В. В. Мурашёвой (Мурашёва, 2000, с. 60–61). ной промывке напластований при новых раскопках
В самом городе обнаружен наконечник ножен удалось собрать значительную вещевую коллекцию,
меча типа В-I-1 по классификации Н. В. Ениосо- позволяющую уточнить эту дату. По набору стеклян-
вой (Ениосова, 1994, с. 105), 2 мелких обломка от ных и каменных бус, которых в рассматриваемой по-
ещё одной скорлупообразной фибулы неясного стройке найдено 55 экз., можно полагать, что селище
235
возникает несколько раньше – очевидно, в рамках эпохи «призвания варягов». Все относительно узко
первой половины X в., в любом случае, не позднее датированные вещи, происходящие из центрально-
середины этого столетия. Основанием для такой да- го Белозерья, в том числе и с Крутика, появляются
тировки, помимо общего состава бус, обнаруженных в обиходе лишь в середине – второй половине Х в.
в количестве 460 экз., может служить факт отсутствия (Макаров, Захаров, Бужилова, 2001, с. 85; Захаров,
в жилой постройке уже упоминавшихся полосатых 2004, с. 116–118). Учитывая небольшое общее ко-
лимонок позднего варианта, 14 экземпляров которых личество скандинавских находок, хронологию этих
были найдены в слоях, перекрывших её остатки. вещей и отсутствие в регионе скандинавских по-
Наличие на миниатюрном по размерам селище гребений, можно утверждать, что устанавливаемые
столь ярких находок, особенно железных амулетов, по археологическим данным масштабы скандинав-
которые в силу простоты формы и материала изго- ского присутствия в центральном Белозерье и вре-
товления не представляли интереса для людей, не мя появления здесь варягов совершенно не соот-
понимающих их смысла, выглядит примечательно. ветствуют той роли, которая отводится Белоозеру в
С учётом тяготения амулетов к одной постройке, в летописном Сказании о призвании варягов.
которой, кроме того, были обнаружены железные
гривны, являющиеся весьма редкой находкой на се- * * *
лищах, факт присутствия здесь выходцев из Скан- Памятники в низовьях р. Кемы и материалы, по-
динавии либо людей, разделяющих их религиозные лученные на них, представляют значительный ин-
убеждения, представляется очевидным. Вместе с терес и для прояснения другого важного вопроса –
тем нельзя не отметить и другой факт. Детальный о времени, возможных путях и исходных районах
планиграфический анализ всей совокупности ма- появления на Белом озере славянских переселен-
териалов, связанных с исследованным домом, по- цев. Анализируя эту проблему, Н. А. Макаров отме-
зволяет с большой долей вероятности реконструи- тил, что на раннем этапе – в IX–X вв. – наиболее
ровать его в виде срубной двухкамерной постройки отчётливо прослеживаются связи центрального Бе-
с печью-каменкой в дальнем от входа углу. При этом лозерья с поволжско-финскими, мерянскими тер-
в керамическом наборе этого дома, как и всего се- риториями (Макаров, 1989 а). При этом памятники
лища, преобладает характерная белозерская лепная в низовьях Кемы были выделены в особый микро-
керамика, которую можно считать одним из наибо- регион как возможный центр славянского расселе-
лее ярких признаков материальной культуры бело- ния в X в. (Макаров, 1990, с. 127). Основанием для
зерской веси (Макаров, 1991 б; 1989 в, табл. 2). этого послужило наличие здесь таких уникальных
Приведёнными находками исчерпывается прак- для Белого озера памятников, как сопочные насы-
тически весь комплекс вещей, обнаруженных к на- пи и мысовое городище Никольское I с земляным
стоящему времени на территории центрального валом. Оборонительные традиции, реализованные
Белозерья, связь которых со Скандинавией устанав- при его возведении, совершенно нехарактерны для
ливается более или менее уверенно6. Анализ этого центрального Белозерья, где земляных оборони-
комплекса показывает, что следы присутствия скан- тельных сооружений не имели не только поселения
динавов отчётливо фиксируются в трёх важнейших Крутик и Васютино7, расположенные на труднодо-
точках ранней истории региона. Но по количеству, ступных останцах, но и город Белоозеро. Выделя-
разнообразию и яркости белозерские находки су- ется этот микрорегион и по особенностям матери-
щественно уступают материалам, происходящим из альной культуры, в первую очередь – керамики. На
соседних регионов – юго-восточного Приладожья, большинстве ранних памятников в низовьях Кемы,
Ярославского Поволжья, территории мери, не го- как и во всем Белозерье, преобладают лепные сосу-
воря уже о собраниях Рюрикова городища, Гнёздо- ды, имеющие поволжско-финское происхождение,
ва или Ладоги (см.: Стальсберг, 1994; Янсон, 1999). но практически такое же место в коллекции селища
Необходимо отметить и ещё одну немаловажную Никольское V занимают баночные сосуды, связан-
особенность белозерской коллекции – значитель- ные с прибалтийско-финским кругом древностей.
ную хронологическую оторванность от летописной Ещё более своеобразна керамическая коллекция
6
В последнее время был опубликован ряд деталей уз-
городища Никольское I. Хотя её объёмы невелики,
дечных и ременных наборов скандинавского облика из в ней ощущается значимое (20 %) присутствие со-
грабительских раскопок, три из которых якобы происхо- судов, близких так называемой керамике ладож-
дят с Белоозера и Крутика (Новиков, 2009). Принимая во ского типа (Макаров, 1989 в). По мнению исследо-
внимание тенденцию намеренного искажения информа-
ции о местах находок, характерную для мародёров, учиты- вателя, ранние памятники в низовьях Кемы были
вать подобные предметы в научной работе представляет-
ся некорректным. Тем более что и сам автор публикации, 7
При обследованиях поселения Васютино весной 2011 г.
судя по разнобою данных в тексте и подрисуночных под- было отмечено наличие своеобразной ступеньки, опоясы-
писях, не имеет точного представления, откуда происхо- вающей верхнюю часть северного склона поселенческого
дят публикуемые им вещи – с Крутика, из Белоозера или холма, что можно расценивать как следы эскарпирования.
«из района Белоозера». На поселении Крутик подобных следов не выявлено.
236
оставлены группой населения, продвинувшейся славянских древностей в материалах поселений,

сюда из западных, очевидно, связанных с Новго- наиболее очевидным индикатором проживания сла-
родом или Ладогой областей, которая в своём со- вян в данном регионе можно считать находки кру-
ставе имела не только прибалтийско-финские, но говой керамики. В центральном поселении края –
и славянские элементы. Возможным путём их про- городе Белоозеро – первые находки фрагментов
никновения был северный маршрут с использова- круговой посуды зафиксированы в слоях послед-
нием рек Вытегры и Ковжи (Макаров, 1989 а, с. 92; ней четверти X в. (Макаров 1988, с. 59). Несколько
1993, с. 116–119). иная ситуация прослежена на Кеме. При раскопках
Необходимо отметить ещё одну особенность селища Никольское V в 2006–2007 гг. удалось уста-
этого микрорегиона, внимание на которой акценти- новить, что круговая керамика присутствует здесь в
ровала А. Альслебен, проанализировавшая особен- слоях, перекрывших остатки описанной выше жи-
ности развития земледелия в регионе (Альслебен, лой постройки с амулетами и железными гривнами.
2009, с. 13–15, табл. 1). В карпологических пробах В напластованиях, связанных с самóй постройкой,
с селища Никольское V доминирует рожь, харак- круговая посуда не встречена. Но из 10 полностью
терная для славянского земледелия, в то время как или частично реконструируемых лепных сосудов,
на остальной территории Белозерья в этот период обнаруженных в этом жилом доме, два относятся к
фиксируется преобладание ячменя – традиционной ребристой керамике ладожского типа, причём ре-
финской зерновой культуры (Макаров, Захаров, бро на обоих сосудах выражено весьма отчётливо.
Кирьянова, 1998, с. 180–181, табл.). Анализируя лепную керамику Рюрикова городи-
Таким образом, уже для X в. можно говорить о ща, А. В. Плохов пришёл к выводу, что для конца
скрещении на территории центрального Белозерья I тыс. н. э. керамику ладожского типа можно считать
двух колонизационных потоков – западного (новго- характерной для приильменских славян (Носов, Го-
родского или ладожского) и южного (поволжского), рюнова, Плохов, 2005, с. 81). Учитывая, что селище
шедшего по Шексне. Их соотношение менялось во Никольское V возникает не позднее середины X в.,
времени, и в конце X – начале XI в. прослеживает- можно утверждать, что славяне, появившиеся здесь
ся усиление западной (новгородской) колонизации. вместе с западными переселенцами, были первыми
При этом, учитывая высокую концентрацию древ- представителями этой этнической группы на Белом
нерусских курганных могильников XI–XII вв. на озере. И, как показывает вещевой комплекс жилой
притоке Суды – Колпи, одним из возможных путей постройки на этом селище и общий анализ распро-
проникновения новгородцев в регион, помимо се- странения скандинавских вещей в Белозерье, в со-
верного (вытегорско-ковжского), мог быть путь по ставе этих же групп, с использованием северного, а
Колпи и нижней Суде с выходом на Шексну (Мака- не шекснинского пути, в регион прибывают первые
ров, 1997, с. 166–167). скандинавы (Захаров, 2004, с. 118).
А. Н. Башенькин, касаясь вопросов освоения Круговая керамика на Кеме появляется после
славянским населением Севера, акцентировал возникновения селища Никольское V. Археоло-
внимание на существенно более раннем времени гический материал позволяет датировать это со-
проникновения славян в юго-западное Белозерье, бытие только в широких рамках второй половины
начавшегося с появлением в V–VI вв. в бассейне X в. Однако, принимая во внимание более быстрое
р. Мологи памятников культуры длинных курганов вхождение гончарного круга в обиход населения Се-
(Башенькин, 1992). Приход славян в район Белого веро-Западной Руси, можно полагать, что круговая
озера и Шексны исследователь датирует второй по- посуда появляется здесь достаточно рано, вероятно,
ловиной IX – X в. (Башенькин, 1992, с. 18) или вто- даже раньше, чем в самом Белоозере.
рой половиной X в. (Башенькин, 1993, с. 8). Отмечая Интересные данные удалось получить в послед-
наличие двух путей проникновения славян на Белое ние годы и при изучении могильников поселения
озеро (северного и южного), А. Н. Башенькин вы- Крутик, выявленных в 2008–2009 гг. (Захаров, Мес-
деляет шекснинский путь как основной, исходя из нянкина, 2012). На первом, основном, могильнике,
существования тесных связей веси с поволжскими исследованные участки которого датируются кон-
финнами (Башенькин, 1997, с. 22). Первоначально цом IX – второй половиной X в., расчищены погре-
отвергая возможность продвижения славян с запада бения по обряду кремации на стороне с доминиро-
по Колпи и Суде на Шексну (Башенькин, 1993, с. 8), ванием поверхностного рассыпания оплавленных
в более поздних публикациях автор допускает веро- вещей и небольшого количества кальцинирован-
ятность такого движения, шедшего в обход террито- ных костей на значительных по площади участках.
рии судской веси (Башенькин, 1997, с. 22). Среди металлических украшений этого могильни-
Новые материалы, полученные в ходе раскопок ка численно преобладают обломки разнообразных
последних лет на памятниках в районе Белого озера, шумящих подвесок и привесок к ним, выполнен-
позволяют ещё раз обратиться к этой теме. Учиты- ных в технике литья по наборной модели. На вто-
вая известные сложности с выделением безусловно ром могильнике при близком погребальном обряде
237
– –
– –
2
1
– – –
– –
4 5
– – – –
–
7
6
0 3 см
– –
– –
8 9 10
Рис. 13. Бронзовые лунницы и шиферное пряслице, обнаруженные на одном из некрополей поселения Крутик
шумящие украшения практически отсутствуют. Зато могильнику, зафиксирована только лепная посуда,
в вещевом наборе имеются 9 небольших бронзовых хорошо вписывающаяся в комплекс типичной бе-
широкорогих лунниц двух вариантов, отлитых в дву- лозерской лепной керамики (см.: Макаров, 1991 б).
сторонних формах, и впервые обнаруженное на па- Привлекает внимание совпадение времени появ-
мятниках комплекса шиферное пряслице (рис. 13). ления новой группы населения на Крутике с уже
Многочисленные стеклянные бусы и детали пояс- отмеченным усилением в центральном Белозерье
ной гарнитуры позволяют датировать участок, ис- в конце X – начале XI в. западного колонизацион-
следованный на этом могильнике, концом X – пер- ного потока. В связи с этим интересные результаты
вой половиной XI в. даёт сопоставление могильников Крутика с некро-
Несмотря на то, что изучение могильников полями Мининского археологического комплекса
только началось, столь явные различия в женском на Кубенском озере.
погребальном уборе невозможно расценивать ина- Правомерность такого сопоставления определя-
че, как свидетельство появления на Крутике в кон- ется не только тем обстоятельством, что могильни-
це X в. новой группы населения, связанной со сла- ки Крутика и ранняя часть некрополей Мининского
вянским миром. При этом и на могильниках, и на комплекса оказываются близки хронологически.
самом поселении, где удалось выявить участок с на- Не менее значимой является близость вещевых на-
пластованиями, синхронными по времени второму боров. По общему составу погребального инвентаря
238
и, что важнее, по присутствию и частоте встречае- ных поселений, складывавшейся при активном уча-
мости достаточно редких групп находок, наиболее стии скандинавов, невозможно считать случайно-
полные аналогии материалы Крутика, полученные стью. Действительно, начало становления Белоозера
к настоящему времени, находят в ранних погребе- как особой административной области Северной
ниях Минино. Определённая близость прослежи- Руси теснейшим образом связано с теми измене-
вается и в погребальном обряде, который на на- ниями, происходившими во второй половине IX в.,
чальных этапах Минино представлен кремациями с которые принято обозначать как эпоху образования
помещением остатков трупосожжений в материко- Древнерусского государства. В середине – второй
вые ямы или на поверхность земли (Макаров, 2009, половине X в. количество поселений в регионе резко
с. 91–92). Как и на Крутике, появление новых групп возрастает и здесь начинает складываться стабиль-
населения фиксируется в Минино в конце X – нача- ная система расселения, просуществовавшая вплоть
ле XI в. Однако здесь оно сопровождается не только до рубежа XIII–XIV вв. Центральным пунктом этой
вхождением в обиход новых типов вещей, имею- системы был город Белоозеро, возникший одновре-
щих западное происхождение, но и кардинальны- менно с ней на берегах Шексны. Многолетние ар-
ми изменениями погребального обряда. Именно в хеологические исследования позволяют утверждать,
этот период на основном могильнике Минино по- что другого, более древнего, чем Белоозеро, города
являются первые ингумации, сосуществующие не- на территории Белозерского края нет. Ни одно из
которое время с кремацими, но постепенно вытес- ранних поселений по своим размерам, характеру
няющие их. Вместе со сменой обряда происходит и материальной культуры и другим важнейшим при-
смена ансамбля женских украшений. Если для по- знакам не может претендовать на городской статус.
гребений по обряду кремации его можно определять Начало урбанизации Белозерья, безусловно, связа-
как поволжско-финский, близкий мерянскому, то но со становлением города в истоке Шексны.
в ингумациях начала XI в. он уже близок женскому Появившейся системе расселения соответство-
убору центральных районов Новгородской земли и вал особый хозяйственный уклад, основу которого
древнерусских областей Верхневолжья (Макаров, составляло ведение комплексного хозяйства, бази-
2009, с. 96–97). рующегося на широком использовании природных,
Ситуация на Крутике выглядит по-другому. При в первую очередь, пушных ресурсов региона. Сло-
появлении новой группы населения рядом с поселе- жившийся ещё во времена включения края в систе-
нием возникает второй могильник с иным набором му дальней международной торговли, этот уклад на
женских украшений, но погребальный обряд оста- территории Белозерья оказался особенно эффек-
ётся практически неизменным. Причины возникно- тивным, просуществовав, в отличие от остальных
вения нового, обособленного, могильника остаются областей Руси, вплоть до XIII в. Обеспечивая высо-
пока неясными. Неясным остаётся и вопрос об ис- кую товарность местной экономики, он определял
ходном районе, откуда в конце X в. на Крутик могла и многие черты своеобразия этого региона в древ-
прийти новая группа населения. Учитывая отмечен- нерусское время, такие как высокий материальный
ные тенденции усиления в этот период новгород- достаток и уровень потребления местных жителей,
ской колонизации, можно полагать, что и на Крутик отсутствие ясно видимого социального расслоения
новые переселенцы приходят с Запада. В таком слу- и иерархичной структуры властных центров.
чае особое внимание привлекает тождественность Возвращаясь к проблеме соотношения летопис-
погребального обряда вновь прибывших обитателей ных и археологических данных, можно отметить,
Крутика и старожилов, что резко отличает склады- что Повесть временных лет, как известно, являет-
вающуюся здесь ситуацию от ситуации в Минино. ся очень сложным по своему характеру и истории
Возникающие вопросы требуют продолжения поле- формирования, многокомпонентным источником.
вых исследований, однако основные контуры исто- По мнению А. А. Шахматова, одного из наиболее
рического развития Белоозера в IX–X вв. уже сейчас авторитетных исследователей русского летопи-
проступают достаточно отчётливо. сания, Сказание о призвании варягов, связанное
своим происхождением с новгородским источни-
* * * ком, попадает на её страницы лишь в середине XI в.
Находясь на периферии зоны формирования ле- (Шахматов, 1904). Детальные и многолетние архео
тописной веси и весского расселения в I тыс. н. э., логические исследования, проведённые в Белозе-
центральное Белозерье – территория вокруг Бело- рье, являются ярким подтверждением этого поло-
го озера – в середине IX столетия получает первый жения. Присутствие Белоозера в Сказании можно
мощный толчок для своего развития. Совпадение по рассматривать как отражение той значительной
времени этого явления с летописной эпохой призва- роли, которую этот город и край играли в истории
ния варягов и несомненную связь одного из самых Руси уже в начале XI в., роли, позволившей Бело-
ярких памятников раннего периода – поселения озеру занять достойное место на первых страницах
Крутик – с системой открытых торгово-ремеслен- русских летописей.
239
240
Часть IV
Запад
241
Рис. 1. Денежно-вещевой клад 2001 г.
(случайная находка, ГИМ 110384, оп. 2762).
242
..
Т. А. Пушкина, В. В. Мурашева, Н. В. Ениосова
Гнёздовский археологический
комплекс
Гнёздово – один из наиболее крупных ранне Гнёздовский археологический комплекс

городских центров Руси – является предшественни и история его изучения
ком исторического Смоленска – столицы древне
русского княжества XII–XIII вв. Хотя Смоленск Гнёздовский археологический комплекс распо
упоминается в летописи в рассказах о событи ложен в 13 км к западу от центра Смоленска. Одна
ях конца IX – начала XI в. (ПСРЛ, т. I, стб. 10, 23, его часть находится на территории современного го
135; ПСРЛ, т. II, стб. 8, 122), культурный слой ранее рода, в его «зеленой зоне», другая – в Смоленском
второй половины XI в. на территории города пока районе. Комплекс составляют несколько археоло
не обнаружен. В то же самое время всего в 13 км от гических памятников, размещённых на протяжении
него располагается значительный комплекс археоло почти 5 км по обоим берегам Днепра (рис. 2). Пер
гических памятников начального периода формиро вое описание Гнёздовских курганов и городища на
вания Древнерусского государства, нижняя граница правом берегу Днепра было сделано в начале XX в.
которого – рубеж IX–X вв., верхняя – первая поло В. И. Сизовым. Подробная характеристика состав
вина XI в. А. А. Спицын в одной из публикаций, по ляющих комплекс курганных групп и всех поселе
свящённых гнёздовским древностям, писал: «Гнёз ний была дана А. Н. Лявданским. К началу 20- х гг.
дово – место старого Смоленска» (Спицын, 1905 б, XX столетия в Гнёздове насчитывалось восемь кур
с. 7). Это заключение известного русского археолога ганных групп, семь из которых располагались на
на всём протяжении XX века имело как сторонни правом берегу Днепра, одна – на левом. Кроме того,
ков, так и противников, послужив своеобразным на правом берегу, при впадении в Днепр двух неболь
толчком для дискуссии «о переносе городов»1. ших речек (Свинца и Ольши), Лявданским были от
К настоящему времени в результате многолет крыты два селища – Центральное и Ольшанское,
них раскопок накоплен обширный материал, по примыкавшие к городищам. По подсчётам А. Н. Ляв
зволяющий раскрыть характер и значение поселе данского, в Гнёздове когда-то было до 4500 курганов,
ния, занимавшего к началу XI в. огромную площадь количество насыпей в группах колебалось от 100–
и окружённого несколькими тысячами курганов, и 110 до 1200 и более, а площадь Центрального селища
рассмотреть его в ряду с другими раннегородскими составляла не менее 16 га (Лявданский, 1924, табл.
центрами Руси, сыгравшими важную роль в процес XXXV ; Авдусин, 1999 а). Топографически между со
се формирования государства. бой наиболее тесно связаны Центральное поселе
1
Мы не будем касаться этой темы, отсылая интересу ние, состоящее из городища и селища, лежащего на
ющихся к многочисленным статьям 70–80-х гг. XX в. обоих берегах р. Свинец, Глущенковская и Лесная
243
Часть IV. Запад
С 4
3 2
5
2 2
1
7
7
6
10 8 7 непр
р. Д
10
12
9
11
0 1 км
Рис. 2. План-схема Гнёздовского комплекса археологических памятников: 1 – Центральное городище;

2 – Центральное селище; 3 – Центральная курганная группа; 4 – Глущенковская курганная группа;
5 – Лесная курганная группа; 6 – Левобережная курганная группа; 7 – Днепровская курганная группа;
8 – Ольшанская курганная группа; 9 – Ольшанское городище; 10 – Ольшанское селище;
11 – Заольшанская курганная группа; 12 – Нивлянская курганная группа
курганные группы, расположенные к востоку и се Исследования на территории Гнёздова проводили

веро-востоку от него, и Центральная курганная В. И. Сизов, С. И. Сергеев, В. А. Городцов, И. С. Абра
группа, расположенная к западу и северо-западу мов, А. Н. Лявданский, Н. В. Андреев и Н. П. Мило
(рис. 2: 1–5). Ольшанский комплекс образуют се нов, Д. А. Авдусин, И. И. Ляпушкин, Е. А. Шмидт,
лище и городище (вероятно, относящееся к Новому Т. А. Пушкина, Е. В. Каменецкая, В. В. Мурашёва,
времени) и Ольшанская курганная группа, распола С. А. Авдусина, С. С. Зозуля (Авдусин, 1999 б; Авдуси
гавшиеся на левом берегу р. Ольши; курганная груп на, 2011, с. 118–119; Вешнякова, Булкин, 2001, с. 40–
па подступает к поселению с востока и северо-вос 54; Пушкина, Мурашёва, Нефёдов, 2001, с. 12–27).
тока (рис. 2: 8–10). Днепровская курганная группа, С середины 1990-х гг. при исследовании Гнёз
расположенная на кромке террасы правого берега довского археологического комплекса активно ис
Днепра, как бы соединяет оба комплекса между со пользуются естественнонаучные методы, что во
бой (рис. 2: 7). Поселения, соответствующие двум многом связано с началом раскопок пойменного
другим курганным группам, – Правобережной Оль сектора поселения. Особенности залегания куль
шанской (Заольшанской), расположенной на неко турного слоя на пойме потребовали выработки
тором удалении на запад, и Левобережной, располо специфических методов полевых исследований
женной напротив Центрального поселения на левом данной территории: под толщей речных отложе
берегу Днепра, пока не известны. ний трудно определить наличие и характер слоя на
Изучение гнёздовских памятников, в первую различных участках без предварительной развед
очередь курганов, началось в 1874 году после обна ки. Из-за динамичных изменений природно-ланд
ружения здесь одного из богатейших древнерусских шафтной ситуации в пойме Днепра её изучение не
кладов X в. В разное время разными исследователя возможно без палеоэкологических исследований и
ми в Гнёздове были проведены раскопки курганов во реконструкции древнего ландшафта. После откры
всех группах комплекса, заложены шурфы на Оль тия культурного слоя на пойменной части поселе
шанском селище и городище и проведены раскопки ния появились возможности выявить зоны и ком
разного масштаба на Центральном поселении. плексы, связанные с обслуживанием речного пути.
244
Т. А. Пушкина, В. В. Мурашёва, Н. В. Ениосова. Гнёздовский археологический комплекс
Различные виды анализа образцов культурного Могильник

слоя (биоморфный, микологический и геохимиче
ский анализы) дали дополнительные возможности Курганные группы, насыпи которых во многих
для интерпретации археологических объектов – од случаях вплотную подступают к границам поселений,
ной из важнейших задач полевых археологических исследованы неравномерно. Так, Правобережная
исследований. Так, фитолиты растений, отложивши Ольшанская раскопана практически полностью, в то
еся в культурном слое и выявленные в процессе био время как Ольшанская и Левобережная изучены не
морфного анализа, несут информацию о составе рас более чем на 10 %. Тем не менее мы можем достаточно
тительных остатков и, в ряде случаев, предоставляют подробно охарактеризовать основные черты погре
возможность интерпретировать невыразительные, бального обряда, сделать заключения об этническом
с археологической точки зрения, объекты, напри и социальном составе населения Гнёздова и его поло
мер, выявить хозяйственные постройки для хранения возрастной структуре. Значительная часть материалов
зерна. Микологический анализ, основанный на ис из раскопок курганов опубликована, кроме того, су
следовании спор плесеней, позволяет использовать ществует несколько работ, посвящённых как некро
микроскопические грибы как биоиндикаторы для ха полю в целом, так и отдельным его частям или груп
рактеристики культурного слоя. Например, в сухом, не пам погребений (Авдусин, 1952; 1957; 1970; Булкин,
содержащем органических остатков слое, определить 1973; Авдусин, Пушкина, 1989; Жарнов, 1991; 1998;
наличие объектов из кожи, таких как кузнечные мехи, Каменецкая, 1991; Сизов, 1902; Спицын, 1905 б; 1906;
возможно лишь выявив споры грибов, известных сво Ширинский, 1999). Из нескольких тысяч курганов
ими кератинофильными свойствами и развивающих обширного могильника к настоящему времени было
ся на коже, шерсти, волосах и т.д. Геохимический ана раскопано около 1300 насыпей, что, однако, не может
лиз почвы позволяет выявить аномалии, связанные с совпадать с числом исследованных погребений, по
функционированием поселения, прежде всего, зоны, скольку часть из них оказалась раскопанной дважды:
связанные с ремесленной деятельностью по обработке колодцем или траншеей во второй половине XIX –
цветных металлов (Мурашёва и др., 2009, с. 177–187). начале XX в. (рис. 3), а затем полностью, на снос, –
Рис. 3. Курганы Лесной группы, раскопанные колодцем во второй половине XIX – начале XX в.
245
Смоленской археологической экспедицией МГУ в

птица 23
1949–2002 гг.
Исчерпывающий анализ погребального обря лошадь 22
да Гнёздовских курганов и истории их изучения собака 20
содержатся в диссертации и ряде статей Ю. Э. Жар свинья 1
нова. Наблюдения и выводы автора, которые мы да крупный рогатый скот 1
лее используем, основаны на материалах достовер мелкий рогатый скот 1
ной выборки из 793 погребений (Жарнов, 1992). лиса 1
Трупосожжения – доминирующая форма погре
заяц 1
бального обряда Гнёздовских курганов (52 %); трупо
положения составляют около трети (31 %) от иссле 0 5 10 15 20 25
дованных погребений, «пустые» курганы – 17 %. Обе
Ряд1
формы сожжения – на месте сооружения кургана и Число погребений
сожжение на стороне – встречены во всех курганных
группах Гнёздова.
Среди сожжений более 80 % составляют погребе Рис. 5. Соотношение костей птиц и животных
ния, совершённые на месте возведения кургана. По в гнёздовских кремациях
месту расположения остатков кремации их можно раз
делить на захоронения в урне (70 %); на уровне костри
зывает, что в выборке преобладают останки лоша
ща и в насыпи (28,5 %); в подкострищной яме (2,5 %).
дей, собак и птиц, а доля диких животных, крупного
Глиняные урны – это обычные кухонные горшки,
и мелкого рогатого скота незначительна (рис. 5).
вылепленные от руки или сделанные на простейшем
Кости лошади наиболее часто встречены в муж
гончарном круге. Дифференциация трупосожжений
ских кремациях, птицы – в женских, собаки – в дет
по половозрастной принадлежности погребённых по
ских. По наблюдениям Ю. Э. Жарнова, наличие или
казывает, что в выборке доминируют одиночные по
отсутствие в кургане фаунистических остатков или
гребения мужчин, женщин и детей, доля парных по
присутствие костей отдельных видов животных (на
гребений составляет около 20 % (рис. 4).
пример, лошади) не может служить основанием для
По заключению Ю. Э. Жарнова, данное соот
каких-либо заключений об этнической принадлежно
ношение отражает естественный характер пред
сти погребённого. Судя по письменным источникам
ставительства половозрастных групп гнёздовского
и этнографическим материалам, в мифологии славян
населения, присущий поселениям с относительно
и скандинавов конь, собака и птица могли выступать
стабильной демографической структурой (Жарнов,
проводниками в потусторонний мир или жертвенны
1992, с. 7).
ми животными на тризне (Жарнов, 1992, с. 7–8).
Почти в половине гнёздовских трупосожжений
Следы погребальных ладей в виде находок мно
встречаются кости животных и птиц. Остеологиче
гочисленных железных заклёпок (не менее 50 штук)
ское определение кальцинированных костей пока
обнаружены в нескольких курганах Лесной, Цен
тральной, Днепровской и Ольшанской групп2. Все
они содержали разнообразный и богатый набор
40 38 вещей (курганы Лесной группы – Л-13, Л-47; Цен
35
тральной группы – Серг-7, 16/1900; Ольшанской
группы – Абр-24/Сиз-24-Оль-1; Днепровской груп
30 26 пы – курган Серг-18/1901). Погребальная ладья – ха
25 рактерная деталь скандинавского обряда VIII–X вв.
20 15 На территории Древней Руси такие погребения из
15 10 вестны в курганах Приладожья, урочище Плакун
10 7 под Старой Ладогой и Гнёздове (Стальсберг, 1998,
4
5 с. 277–287). Все гнёздовские погребения, в отличие
0 от погребений могильника Плакун, – это парные со
жжения, содержавшие как мужские, так и женские
взрослый
ребёнок
взрослый –
мужчина
мужчина –
женщина
женщина
ребёнок
2
А. Стальсберг насчитала в Гнёздове 11 курганов с
ладьёй, включив в этот список и те курганы, которые со
держали менее 50 заклёпок. Ю. Э. Жарнов счёл возмож
ным учесть только те комплексы, в которых было не ме
Ряд1 нее 100 заклёпок, и определил всего три погребения. Они
также входят и в список норвежской исследовательницы.
Рис. 4. Дифференциация трупоположений по Мы исходили из минимального количества заклёпок (50),
половозрастной принадлежности погребённых необходимых для крепления бортовой обшивки.
246
вещи скандинавского происхождения. За исклю 60

чением двух курганов Лесной группы, остальные 50
48,3
Количество %
по своим параметрам относятся к так называемым 38,8 41,4
40 32,7
«Большим курганам», возведённым на Руси не ранее 30
28,5
середины – второй половины X в. (Петрухин 1998 а, 20
с. 362). Отметим попутно, что курганы с парными 10 6,9
1,7 1,7
сожжениями в ладьях располагались почти в центре 0
Центральной, Днепровской и Ольшанской групп.
Около 17 % погребений, вошедших в выборку, со
держали предметы вооружения. В большинстве своём
это трупосожжения, и лишь в курганах Правобереж
ной Ольшанской группы находки оружия преоблада
ют в ингумациях (Каинов, 2008, с. 201). Чаще всего в
погребениях встречаются наконечники стрел – обыч камеры ингумации в ямах
но по 1–2 , но в ряде случаях зафиксированы набо
ры из шести и более экземпляров. Более значимыми
для характеристики Гнёздова являются находки дру Рис. 7. Половозрастная дифференциация
гих видов наступательного и защитного вооружения, ингумаций Гнёздовского могильника
представленного мечами, скрамасаксами, копьями
и т. п., хотя количественно они и уступают находкам
стрел. Практически все виды вооружения, за исклю
чением защитного, встречены как в трупосожжениях, ли в уже существующую насыпь кургана, сооружён
так и в трупоположениях. Наряду с обычным распо ного над погребальным кострищем более раннего со
ложением клинкового оружия или копья (плашмя на жжения на месте. Такие погребения, вероятно, можно
кострище или рядом с погребённым), в девяти случаях рассматривать как захоронения родственников.
предметы были предварительно сломаны или согнуты 120 погребений, составляющих треть исследо
(меч) и затем положены в яму или на кострище; либо ванной выборки, совершены по обряду ингумации.
вонзены в кострище или стенку камеры (меч, скра Из них 85 – в относительно небольших могильных
масакс, копьё). Такое особое обращение с оружием ямах, включая 8 достоверно зафиксированных слу
зафиксировано в погребальном обряде как крупных, чаев использования гроба. Для этого типа трупо
так и незначительных по размерам курганов, исследо положений характерны западная ориентировка
ванных во всех группах могильника. погребённых и небольшое количество вещей. 35 тру
Относительно небольшая часть сожжений совер поположений было совершено в обширных земля
шена вне кургана (20 %). Эти погребения, встреченные ных камерах, дополненных в некоторых случаях де
во всех курганных группах, содержат урны чаще, чем ревянными конструкциями. Камерные погребения
сожжения на месте, и характеризуются либо малочис встречены во всех курганных группах, за исключе
ленным набором вещей, либо их полным отсутствием. нием Левобережной (рис. 6).
В ряде случаев остатки кремации на стороне помеща В пределах каждой из курганных групп ни трупо
положения в ямах, ни камерные погребения не обра
зуют локальных скоплений и не имеют какой-либо
закономерности в размещении, располагаясь впере
мешку с курганами, содержащими кремации.
Центральная 17 Изучение половозрастной принадлежности по
гребённых в гнёздовских ингумациях показывает,
Заольшанская 6
что пропорция мужских и женских погребений при
Днепровская 5 близительно одинакова в обоих типах курганов с
остатками трупоположений. Детские захоронения
Ольшанская 4 встречены только в могильных ямах, а парные по
гребения – исключительно в камерах (рис. 7).
Лесная 3
Наиболее показательна половозрастная диффе
0 5 10 15 20
ренциация ингумаций из полностью исследованной
Заольшанской курганной группы, где женские, муж
Ряд1
Число погребений ские и детские комплексы составляют по трети всех
определимых погребений (Жарнов, 1992, с. 14).
По материалам выборки, исследованной
Рис. 6. Распределение камерных погребений в курган- Ю. Э. Жарновым, остатки погребений отсутствовали
ных группах Гнёздовского могильника в 111 неповреждённых курганах; ещё в 106 случаях
247
«пустые» курганы имели повреждения. Такие на скандинавы, погребения которых по ряду причин
сыпи принято интерпретировать как меморативные не содержали упомянутых выше этнокультурных
или как повреждённые курганы с несохранивши показателей, так и иное «нескандинавское» населе
мися остатками трупосожжения на стороне. Значи ние. Вероятно, находки височных колец и керамики
тельная доля «кенотафов», открытых до середины славянского облика позволяют рассматривать часть
прошлого столетия, в какой-то мере отражает не погребений второй группы как славянские (Жарнов,
достатки методики раскопок, в результате которых 1992, с. 20–21; 1998, с. 98–103). Погребения, принад
ингумации в ямах не были распознаны. В условиях лежащие обеим традициям, обнаружены во всех кур
плохой сохранности органики невозможно подтвер ганных группах Гнёздовского могильника.
дить изначальное отсутствие человеческих останков
без применения методов химического и изотопного
анализов (Жарнов, 1992, с. 16–18). Поселения, их топография и застройка
Анализ особенностей погребального обря
да Гнёздовских курганов позволяет выделить две В состав Гнёздовского археологического ком
культурные традиции. С первой связаны курганы плекса входят два поселения, протяжённость исто
высотой более 2,5 м с кремациями и такими черта рии и полнота изучения которых различны.
ми погребального ритуала как сожжение в ладье и Менее всего исследованы городище и селище,
порча оружия. Вещевой материал этих погребений расположенные на западе Гнёздовского комплекса
характеризуется украшениями и амулетами сканди на берегах р. Ольши (рис. 2: 9, 10). Ольшанское го-
навских типов, комплексами вооружения из трёх и родище находится на мысу надпойменной террасы
более видов, наборами конского снаряжения, сте левого берега р. Ольши, при впадении её в Днепр.
клянными сосудами и ритонами, металлическими Городище имеет неправильную треугольную фор
котлами, торговым инвентарём, игральными шаш му, с западной стороны защищено рекой. Площадь
ками из кости и стекла, остатками золотного шитья. городища – около 1,2 га. Вал имеет высоту 2 м при
К той же традиции принадлежат и трупоположения ширине основания 15 м. Глубина рва – менее 1,5 м,
в камерах. Эти комплексы следует рассматривать в ширина – около 3 м. Два нешироких прохода, рас
качестве наиболее яркого проявления присутствия секающих вал и ров, ведут на площадку городища с
скандинавской группы населения, отражённого в напольной стороны. Раскопками на площадке (об
погребальном обряде. щая вскрытая площадь – не более 200 кв. м, вклю
Ко второй традиции должны быть отнесены чая две траншеи, прорезавшие вал) обнаружен не
часть трупосожжений и трупоположений в обыч значительный культурный слой, содержащий, кроме
ных ямах. По мнению Ю. Э. Жарнова, носителя немногочисленных материалов X–XII вв., обломки
ми «второй культурной традиции» могли быть как керамики XVI–XVII вв. и несколько монет этого же
Рис. 8. Гнёздово. Вид на Центральное поселение со стороны Днепра
248
времени. Невыразительность оборонительных со Центральное городище (ЦГ) расположено на ле

оружений, следы кирпичного производства пери вом берегу р. Свинец при впадении его в Днепр, на
ода сооружения крепостной стены Смоленска (ру мысу первой надпойменной террасы. Крутые запад
беж XVI–XVII вв.) и другие материалы позволили ный и северный склоны мыса защищены ручьём и
Д. А. Авдусину датировать возникновение городища его современной болотистой поймой, южный склон
поздним временем (Авдусин, 1953, с. 115). Несмотря менее крут и обращён к сырой пойме и старице Дне
на находки керамики гнёздовского типа, сделанные пра – небольшому озерку Бездонка. Высота площад
во время разведочных работ А. Н. Лявданского, и об ки над поймой – около 7 м, расстояние до берега Дне
наружение отдельных предметов X–XII вв. при про пра – 120–150 м. Площадка городища неправильной
ведении раскопок в 2009 г. дата городища остаётся четырёхугольной формы прорезана железной доро
неясной (Авдусина, 2011, с. 119). гой, уничтожившей почти треть памятника. Общая
Ольшанское селище открыто А. Н. Лявданским площадь городища – около 1 га. На плане, снятом
в начале 20-х гг. XX в. Исследователь отметил рас в 1901 г., отмечена валообразная насыпь вдоль за
пространение культурного слоя с черепками сосу падной, северной и восточной сторон площадки, до
дов гнёздовского типа по обоим берегам р. Ольши. настоящего времени вал сохранился только с север
На распространение культурного слоя с обломками ной и, частично, с восточной стороны. Ров отделяет
керамики X–XII вв. и костями животных к востоку с востока городище от остальной части поселения,
от городища обращал внимание и Е. А. Шмидт, но расположенного на террасе. В южном конце рва рас
селище осталось неисследованным. Таким образом, положена перемычка-въезд, которая, однако, имеет
пока мы можем лишь предполагать связь между Оль позднее происхождение. Высота сохранившегося
шанским поселением и курганами Ольшанской или вала – 5,2 м, ширина его основания – 17,4 м. Ширина
Правобережной Ольшанской групп. рва – 18 м, глубина – 4 м.
Материалы Центрального поселения, комплекс Селище расположено на обоих берегах р. Свинец
которого составляют городище и селище, играют и охватывает Центральное городище с трёх сторон
важную роль в оценке характера и роли Гнёздова (рис. 2: 2). Традиционными археологическими ме
(рис. 8). Оно сильно пострадало при сооружении тодами, то есть на основании распространения на
железной дороги, прорезавшей комплекс с запада на ходок фрагментов керамики и развалов очагов или
восток, но изучается давно и достаточно планомер печей, А. Н. Лявданским установлено, что дворы и
но на протяжении нескольких десятилетий. Сум постройки древнего Гнёздова располагались на пер
марная площадь участков, исследованных в разных вой, надпойменной, террасе правого берега Днепра и
частях Центрального поселения, – более 7000 кв. м занимали площадь около 16 га. Пойма Днепра, кото
(в том числе на городище – около 2500 кв. м, на се рую сейчас затапливают высокие паводковые воды,
лище – более 4500 кв. м). вплоть до недавнего времени практически всеми
249
исследователями считалась непригодной для се Результаты бурения по сетке с шагом в 20 м на

литьбы в древнерусское время. Проведённая в конце сухой части поймы позволили установить измене
90-х гг. XX в. археологическая шурфовка территории ния характера культурного слоя по площади, со
правобережной поймы показала наличие здесь куль ставить карту распространения культурного слоя и
турного слоя, близкого по характеру распространён получить предварительную информацию о его мощ
ному на террасе (Пушкина, Мурашёва, Нефёдов, ности и характере, выявить участки с переувлажнён
2001, с. 12–26). Изучение культурных напластований ным слоем, содержавшим органические остатки.
и древнего ландшафта пойменного участка геомор Оказалось, что территория использовалась обитате
фологическими методами, прежде всего с помощью лями Гнёздова избирательно: существуют участки,
бурения (совместно с кафедрой геоморфологии гео где культурный слой отсутствует. Особенности древ
графического факультета МГУ), позволило оценить ней топографии в значительной степени определяли
площадь слоя и характер его распространения характер использования тех или иных участков тер
Зачистка береговых отложений, выявление в ритории в гнёздовское время (Мурашёва, Панин,
толще аллювия погребённых почв и их датирование Фетисов. 2009, с. 134–138). Из 13 га, занимаемых
радиоуглеродным методом, картографирование правобережным пойменным массивом (включая
разновозрастных пойменных отложений, сопостав пойменные озёра), культурный слой зафиксирован
ление их с элементами современного рельефа, ис на площади 2,5 га. Из них почти 2 га занимает один,
пользование метода вертикального электрического наиболее крупный, ареал, а оставшаяся площадь
зондирования для выявления отложений, соответ приходится на 9 небольших ареалов. Все ареалы
ствующих различным этапам развития палеодоли культурного слоя расположены на древней тыловой
ны Днепра, со всей очевидностью показали, что в части пойменного массива площадью 8 га. Молодая
период позднего голоцена Днепр последовательно пойма лишена культурного слоя: оказалось, что она
отступал от края первой надпойменной террасы. формировалась в послегнёздовское время за счёт от
Был установлен этап, соответствующий периоду ступания русла Днепра на юг, в направлении, проти
жизни Гнёздова IX–XI вв.: река располагалась на воположном городищу.
80–90 м ближе к Центральному городищу, чем в Общая площадь Центрального поселения при
настоящее время (рис. 9). Эти данные нашли под ближается к 30 га. Мощность культурного слоя тер
тверждение во время раскопок гипотетической расной части селища колеблется от 0,2 до 0,8 м,
«пляжной зоны» древнего русла реки (Алексан мощность слоя на площадке городища – от 0,5 до
дровский, Кренке, Нефёдов, 2005, с. 112–123; Му 1,5 м. Стратиграфия слоя из-за активной распаш
рашёва, Панин, Фетисов, 2009, с. 141; Мурашёва, ки в послевоенные годы очень сильно нарушена,
Стефутин, 2011, с. 49–50). на многих участках селища слой перепахан до ма
терика, на поверхности которого хорошо видны
оставленные плугом борозды. Культурные напла
стования городища прорезаны многочисленными
военными траншеями и ямами, связанными с по
стройками 50-х гг. XX в.
Сохранность культурного слоя пойменной части
поселения несравненно лучше – он оказался «за
печатан» аллювиальными отложениями, активное
формирование которых началось не ранее XVII в.
Это своеобразное «одеяло» толщиной от 0,7 до 3 м
обусловило уникальную сохранность слоя и уберег
ло его от всех видов антропогенного воздействия
позднего времени. Мощность культурного слоя на
территории поймы – от 0,2 до 0,8 м. Ещё одной осо
бенностью культурного слоя пойменной части посе
ления является хорошая сохранность на отдельных
его участках органических остатков, в частности,
дерева, что позволило получить образцы для дендро
хронологического анализа.
Несмотря на разную степень сохранности и ин
формативности культурного слоя в разных частях
его распространения, можно судить об основных
Рис. 9. Обрушение слоёв в районе древней береговой типах жилых, производственных и хозяйственных
линии Днепра – свидетельство изменения местополо- построек, закономерностях и особенностях освое
жения русла реки ния территории поселения.
250
Поскольку в культурном слое на основной части диция сооружать плетнёвые конструкции различ
Гнёздовского поселения практически не сохраняет ного характера достаточно широко распространена
ся дерево, сведения о системе домостроительства и на территории Европы. На пойменной части по
определяющих его архитектурных традициях чрез селения удалось зафиксировать следы небольшого
вычайно скудны. О местах расположения построек плетнёвого настила, использованного для обустрой
и их приблизительных размерах, а также об отопи ства одного из участков. Подобные настилы отме
тельных сооружениях позволяют судить тёмные, чены в материалах этого же времени в Центральной
почти чёрные пятна слоя с включениями угля, раз и Северной Европе (Donat, 1984, S. 30, Abb. 10; Hall,
валами обожжённых камней и глины. Сооружались 1986, p. 65; Wallace, 1992, p. 8, 89). Жердевая кон
как наземные дома, так и постройки с углублёнными струкция стен характерна для построек производ
частями основания. Оба типа построек практически ственного назначения, основу которых составляют
сосуществовали и известны на всей территории по вытянутые ямы разных форм глубиной до 0,8 м с
сёлка, но имели разное назначение. расположенными в них небольшими каменными
Жилые постройки площадью до 20 кв. м в боль очажками. К производственным постройкам могут
шинстве случаев, видимо, были срубными и стави быть отнесены и немногочисленные углублённые
лись на грунт, а иногда на столбы-стулья. Наличие в материк сооружения со столбовой конструкцией
срубных конструкций подтверждает редкая находка стен. К числу хозяйственных сооружений относят
с территории пойменной части поселения – дере ся «тверди» для подхода к воде и дощатые мостки,
вянная «курица» (брус с выступающей частью корня, переброшенные через заболоченную ложбину на
поддерживавший водосток кровли), которая могла притеррасном участке поймы (Мурашёва, Авдуси
быть использована лишь как архитектурная деталь на, 2007, с. 9–10).
срубного дома. В нескольких случаях пятна сгорев Планиграфия остатков построек различного ха
ших срубов перекрыли углублённые в грунт ямы- рактера, находок и особенность распределения куль
котлованы меньшего размера, которые, вероятно, турного слоя позволяют предположить усадебную
можно рассматривать в качестве погребов. застройку, по крайней мере, на территории восточ
Обогревались жилые постройки очагами разных ной и пойменной частей селища. Границы усадеб на
конструкций. Очаги из камня и глины площадью око мечаются по расположению межевых канавок, серии
ло 3,5 кв. м, сооружённые на поверхности пола в не столбовых ям от изгородей к пустырям – участкам,
скольких жилищах, обнаружены в западной и поймен практически лишённым культурного слоя. Точно
ной частях селища. Они аналогичны отопительным определить площадь дворов пока не представляется
устройствам, известным в Старой Ладоге VIII–X вв. возможным, но совершенно очевидно, что на них
(Петренко, 1985 б, с. 96; Рябинин, 1985, с. 41–42). находились как жилые и соответствующие им хозяй
Наиболее распространёнными в Гнёздове оказывают ственные, так и производственные постройки.
ся очаги, состоящие из уложенных в несколько слоёв
камней, плотные развалы которых встречены на всех
исследованных участках поселения. Хозяйственная деятельность, ремесло,
В пойменной части селища, прилегающей к производственные зоны
террасе, и на площадке городища найдены две не
большие купольные печи с диаметром внутренней Конструкция построек, их расположение и ха
камеры около 0,6 м. Одна из них была возведена с рактер связанных с ними находок позволяют очер
использованием жердевого каркаса. Подобный спо тить не менее четырёх хозяйственно-производ
соб возведения свода печи многократно зафиксиро ственных зон на территории поселения. Первая зона
ван археологически, а по свидетельству этнографов локализуется на территории Пойменного селища
использовался вплоть до середины ХХ в. (Раппо (Мурашёва, Ениосова, Фетисов, 2007, с. 31–77).
порт, 1975 б, с. 151; Бломквист, 1956, с. 260). Неболь Ювелирно-кузнечные мастерские пойменной
шие размеры обеих печей позволяют предполагать, части селища располагались около оз. Камыши. Хо
что они не являлись отопительными сооружениями, рошая сохранность культурного слоя позволила выя
а были построены для выпечки хлеба или для приго вить совокупность последовательно сменявших друг
товления пищи. Аналогичные сооружения известны друга производственных сооружений. Полученные
в материалах Старой Ладоги и Рюрикового городища данные позволяют проследить динамику изменения
(Носов, Петренко, 1986, с. 9; Носов, 1990, с. 51–61; конструкции кузницы и говорить о четырёх сменяю
Семёнов, 1997, с. 180–190). щих друг друга типах сооружений. Анализ материала
Кроме срубных, существовали столбовые, а ограничивает время существования производствен
также турлучные конструкции. Об этом свидетель ного комплекса промежутком от второй четверти
ствуют многочисленные столбовые ямы и завалы X в. до рубежа X–XI вв.
обмазанных глиной плетнёвых стен, неоднократно Самый ранний объект здесь представляет со
зафиксированные в разных частях поселения. Тра бой углублённую двухкамерную восьмёркообразную
251
конструкцию. Многочисленные шлаки указывают на ственных сооружений прослежены в мастерских

связь данного сооружения с металлообработкой. Очаг, других раннегородских центров на территории Вос
вероятно, располагался в одной из камер постройки. точной Европы (Горюнова, 1988 б, с. 51–52).
Вторая камера предназначалась либо для размещения Наиболее интересные и хорошо сохранившиеся
мехов, либо использовалась как ёмкость для хранения объекты относятся к финальному периоду существо
флюсов. Полное отсутствие фрагментов тиглей может вания производственного центра. Практически все
говорить о том, что производственная деятельность сооружения на данном этапе связаны с обработкой
ограничивалась обработкой чёрных металлов. чёрных и цветных металлов. Центром производ
На следующем этапе был сооружён горн иной ственной зоны является развал большого каменного
конструкции, он представлял собой чашеобразную очага, к которому примыкает яма правильной оваль
яму, вдоль одной из стенок которой была возведена ной формы с крутыми стенками и плоским дном.
невысокая глиняная стена, которая должна была за Возможно, этот предгорновой выем создавал удоб
щищать мехи от высокотемпературного воздействия. ства при работе с мехами, расположенными на пере
Среди фрагментов обожжённой глины была найдена крывавшем яму помосте. Слой, связанный с финаль
часть сопла. Об усложнении производственных про ным этапом, изобилует находками, преобладающее
цессов свидетельствует набор находок, связанных с количество которых связано с производственными
металлообработкой. На данном этапе можно гово процессами. Среди инструментов для литья доми
рить о полифункциональном характере мастерской, нируют тигли. Анализ их заполнения, а также наход
сочетающей ювелирное дело и обработку железа, что ка небольшого золотого слитка и фрагмента купели
документируется как находками тиглей, так и много позволяют утверждать, что основная специализация
численными железными шлаками. этой мастерской – обработка благородных металлов
Углублённый горн с глиняной стенкой по краю (рис. 10). Вероятно, данная ремесленная мастерская
сменяется сооружением, от которого сохранилась располагалась в границах крупной богатой усадьбы.
яма-траншея (длина ямы – более 6 м, глубина дости О состоятельности владельца свидетельствует состав
гает 50 см). В северном борту ямы вырезана ступень находок, включающий предметы роскоши – визан
ка, на ней – сложенный из камней очажок. В южной тийские амфоры и тонкостенные стеклянные сосуды.
части над аналогичной частью ямы предшествую Вторая кузница на территории поймы была рас
щего этапа расположена яма чашеобразной формы. положена в прибрежной части, на берегу древнего
Подобные конструктивные особенности производ русла Днепра. Она имела более узкую специализа
цию – следов кузнечной обработки железа, как и
фрагментов тиглей и других свидетельств ювелир
ного производства здесь не зафиксировано. В про
цессе полевых исследований выявлено несколько
ярусов каменных очагов. Каждый из очагов после
прекращения его использования перекрывался сло
ем супеси или переотложенного культурного слоя, в
результате чего сформировался искусственный холм.
Лучше всего сохранился очаг из крупных камней на
вершине холма, относящийся к финальному гори
зонту, около него были найдены кузнечные клещи и
1 2
крупный сланцевый оселок (рис. 11). Не исключено,
что специализация данной кузнечной мастерской –
сезонное обслуживание речных судов. Возможно,
что кузнечная мастерская длительное время была
связана не только с починкой судов, но и с их стро
ительством. В пользу этого свидетельствуют не толь
3 ко само расположение каменных горнов у реки, но
и большое количество найденных на прилегающем
участке заклёпок и их фрагментов. Кроме того, не
0 3 см
сомненно, местными мастерами были изготовлены
погребальные ладьи, обнаруженные в Гнёздовских
курганах. На вероятную кораблестроительную де
Рис. 10. Находки финального периода ятельность жителей указывает необычно высокая
ювелирно-кузнечной мастерской доля (до 5%) в спорово-пыльцевом спектре конопли,
у озера Камыши в пойменной части селища необходимой для изготовления верёвок и канатов
(ГИМ 111421, оп. 2778, ГИМ 111661, оп. 2786) (Бронникова, Успенская, 2007, с. 172–173). Много
Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой численные следы подтопления прибрежного участка
252
0 5 см
Рис. 11. Находки из района кузнечного очага в прибрежной зоне Днепра. Раскоп ДП-1 (ГИМ 113439, оп. 2823).
(прослойки аллювия) заставляют предполагать, что керамика и ложнозернёное семилучевое роменское

мастерская не могла работать круглогодично и функ височное кольцо. Вероятно, верхняя дата этого ком
ционировала только сезонно. плекса – середина X в.
Помимо участков в пойме Днепра, на терри Наличие ям, содержащих лепную и круговую
тории Центрального поселения выявлены ещё три или только круговую керамику, а также анализ раз
зоны, связанные с ремесленной деятельностью. личных категорий находок указывают, что произ
Картографирование находок производственного ха водственная деятельность протекала на этом участ
рактера показало, что они встречаются практически ке до начала XI в. Изготовление изделий из цветных
повсеместно. Однако ощутимая концентрация ин металлов и их сплавов сочеталось с кузнечной об
струментов, сырьевых продуктов, заготовок и отхо работкой железа, о чём свидетельствуют много
дов ювелирного, кузнечного и косторезного ремёсел численные шлаки, полуфабрикаты и отходы (Веш
прослеживается в пределах трёх, удалённых друг от някова, Булкин, 2001, с. 42–49). Примечательная
друга, участков поселения, расположенных на тер особенность производственного комплекса Запад
ритории надпойменной террасы. ного селища – изготовление украшений, характер
Самый ранний из них локализуется на правом ных для смоленско-полоцких длинных курганов:
берегу р. Свинец на территории Западного селища. здесь найдены незаконченные трапециевидные и
С площади в 860 кв. м происходит 82 предмета, от ромбовидные подвески, а также литые трёхкольча
носящихся к сырьевым продуктам. Здесь же най тые подвески-цепедержатели. Несмотря на обилие
дено 18 железных инструментов для ковочных и производственных свидетельств, эту территорию
отделочных операций, 5 целых и 220 обломков пла нельзя оценивать как обособленную ремесленную
вильных сосудов. Из 44 выявленных материковых зону, свободную от жилых построек. Большинство
ям 13 комплексов содержали остатки сооружений хозяйственных ям, выявленных на этом участке, не
со следами ярко выраженной ремесленной деятель содержало находок производственного характера.
ности. Наиболее ранняя постройка имела прямо Во всех типах сооружений присутствуют керамика,
угольную форму и четыре мощных опорных столба. стеклянные и каменные бусы, украшения, бытовые
В её заполнении обнаружена исключительно лепная изделия и предметы вооружения. Хорошо известно,
253
что средневековые ювелиры часто работали в жилых ща, на левом берегу Свинца. Она занимает площадь
помещениях, а кузнечные горны располагались в чуть более 400 кв. м. Общее количество находок,
открытых сооружениях под навесом внутри одной связанных с ювелирным производством, невелико:
усадьбы (Рындина, 1963, с. 226). 45 фрагментов тиглей, 8 железных инструментов,
Вторая зона концентрации находок, являющих 30 пластин и обрезков проволоки. Они обнаружены
ся индикаторами ремесленной деятельности, распо в семи материковых ямах вместе с керамикой, укра
ложена в юго-восточной части городища, её площадь шениями и бытовыми предметами и орудиями тру
составляет приблизительно 200 кв. м. Здесь обнару да, среди которых много грузил для вертикального
жено более 100 пластин, обрезков, фрагментов про ткацкого станка, пряслиц, а также отходов косторез
волоки и заготовок из медных сплавов; 6 обломков ного производства и кузнечных шлаков.
литейных форм; 12 определимых кузнечных инстру На этом участке зафиксирована ощутимая кон
ментов и 170 фрагментов плавильных сосудов. Не центрация скандинавских амулетов – 23 экземпля
которые из них использовали для плавки и очистки ра из 72, найденных на Центральном поселении.
золота и серебра. Вероятно, в сферу деятельности Вероятно, этот факт может свидетельствовать о
ювелиров этой части поселения входила обработка ритуальной практике жителей усадьбы, однако на
драгоценных металлов. В последние годы, благода личие находок, связанных с различными этапами
ря полной промывке культурного слоя, мы получаем изготовления амулетов, говорит, скорее, о про
новые свидетельства их использования в виде ми изводстве медных, латунных и железных предме
ниатюрных золотых слитков, проволоки и мелкого тов, связанных с культом и магией в расположен
лома вышедших из употребления изделий. ной здесь мастерской (Ениосова, 2009, с. 270–271,
Остатки производственных сооружений на этом рис. 5–7). По соотношению лепной и круговой
участке представлены ямами, зафиксированными в керамики (95 % – круговой, 5 % – лепной), наход
культурном слое и на уровне материка. По форме они кам византийской медной монеты Романа I (931–
разделяются на подпрямоугольные или корытообраз 944 гг.), тёмно-лиловых стеклянных щитковых
ные, в некоторых частично сохранились очажки. На перстней, рубленого бисера, жёлтых и полосатых
этом же участке прослежены остатки углублённого лимонок заполнение ям можно отнести ко второй
сооружения со столбовой конструкцией, вероятно, половине X – началу XI столетия.
жилища. Из материковой ямы, являющейся ниж Картину производственной деятельности допол
ней частью постройки, происходит скандинавская няют две смолокуренные ямы, выявленные в при
медная матрица для отливки гвоздиков-розеток и брежных зонах пойменной части селища – у оз. Без
миниатюрный серебряный амулет в виде фигурки донка и вблизи древнего русла Днепра (рис. 12).
валькирии (Ениосова, 1999, с. 74; Пушкина, 2001,
с. 315). В верхних слоях этого же сооружения найдена
каменная литейная форма для лунничного височного
кольца нитранского типа. В комплексе ямы, располо
женной по соседству, обнаружена связка амулетов из
листового серебра, аббасидские дирхемы и обломок
редкой серебряной трёхлистной фибулы ЯП943. Ос
новной период бытования украшения приходится на
IX в., а верхняя хронологическая граница нитранских
колец – середина X столетия. Однако преобладание
круговой керамики в заполнении ям позволяет пред
положить, что ювелиры работали на этом участке по
селения в середине – третьей четверти X в.
Помимо свидетельств, указывающих на деятель
ность ювелиров, при разборке ям обнаружено мно
жество костей крупного рогатого скота и находки,
документирующие косторезное производство, вклю
чая фрагменты опиленного лосиного рога, костяных
пластин и заготовок для изготовления накладок на
борных гребней (Пушкина, 1993 а, с. 66–67).
Третий комплекс расположен на территории
усадьбы, исследованной в восточной части сели
3
ЯП – обозначение типов и вариантов по классифи
кации Я. Петерсена (Petersen, 1928); IJ – по И. Янссону Рис. 12. Смолокуренная яма в прибрежной зоне Днепра
(Jansson, 1984) и GBA – Г.-Б. Аагорд (Aagård, 1984). (раскоп ДП-1)
254
Смола могла использоваться в разнообразных целях, является кухонными отходами, при этом отмечено
в том числе для обработки лодок. Ямы для возгонки преобладание костей животных, забитых в молодом
смолы или дёгтя – археологически достаточно редко возрасте (Кириллова, 2007, с. 127–129).
встречающиеся объекты. Синхронные аналогии ис
следованным смолокуренным ямам Гнёздова извест
ны лишь в Южной Руси: в Чернигове, Шестовице и Характеристика вещевого комплекса
на поселениях Автуничи и Лесковое под Черниговом по материалам курганов,
(Казаков, Черненко, 2007; Коваленко, Моця, Сы поселения и кладов
тый, 2003, с. 57, 59; Готун, 1999; Шекун, Веремейчик,
1999, с. 51). Огромную коллекцию находок, найденных при
Палинологические исследования показали, что раскопках поселения и курганов Гнёздова, составля
во время активного функционирования Гнёздовско ют более 20 000 различных предметов – украшений,
го поселения происходило довольно быстрое сокра предметов вооружения и быта, инструментов и т.д.,
щение лесов и постепенно увеличивались паводки, выполненных из железа, медных и легкоплавких
при этом в спектре возрастает доля индикаторов сплавов, благородных металлов, камня, глины, рога
хозяйственной деятельности человека. Судя по дан и стекла. Многие из них были изготовлены на месте,
ным спорово-пыльцевого анализа, важную роль в часть привезена издалека. Остановимся на характе
экономике поселения играли пастбищное хозяйство ристике некоторых групп находок.
и возделывание культурных растений (Зазовская, Морфология и декор украшений, представленных
Бронникова, 2001, с. 199). в Гнёздове, находят близкие параллели в материалах
Набор земледельческих культур, выявленных в Северо-Запада и Северо-Востока Древней Руси,
материалах селища и городища, почти полностью Скандинавии, Центральной Европы, Волжской
совпадает с составом культур, известных по исследо Болгарии, Среднего Поднепровья и Днепровского
ваниям многих памятников лесной зоны Восточной Левобережья. Более редкими являются изделия, ха
Европы второй половины I тыс. н. э. и близок переч рактерные для прибалтийских, финских и позднеха
ню культур, известных ранее населению Смоленско зарских древностей.
го Поднепровья. Но в материалах Гнёздова преобла Среди них можно выделить типы вещей, полу
дают ячмень и пшеница, а в предшествующее время чивших распространение на очень широкой тер
предпочтение отдавалось ячменю и просу (Кирья ритории: усатые и широкосрединные перстни,
нова, 1992, с. 72; Шмидт, 2003, с. 99, 100). Данные грибовидные пуговицы, крестопрорезные бубен
карпологического анализа в значительной мере под чики, спиралеконечные подковообразные фибулы,
тверждаются данными спектра спорово-пыльцевого проволочные височные кольца. Для X–XI столе
анализа, в котором зона существования поселения тий многие из этих изделий являются «этнически
совпадает с зоной распространения пыльцы пшени нейтральными». Однако большая часть украшений
цы, гречихи, конопли, некоторого количества пыль «этнически окрашена» и отражает сложный состав
цы ржи, а также сорных растений и растений откры населения Гнёздова.
тых ландшафтов и пастбищных угодий. Скандинавская группа украшений объединяет
Два сошника, вложенные один в другой, най такие типы изделий, как браслеты ладьевидные и
денные на территории пойменной части поселения проволочные с завязанными концами; проволочные
в слое, датированном концом X – первой четвертью подковообразные фибулы и экземпляры с пирами
XI в., аналогичны обнаруженным в Новгороде. Пар дальными, многогранными головками; овальные,
ность орудий в обеих находках позволила авторам круглые, равноплечие, дуговидные, трёхлистные и
публикации гнёздовских сошников говорить о воз кольцевидные фибулы; литые круглые подвески с
можном использовании здесь двузубой сохи (Мура зооморфным и ложнофилигранным орнаментом;
шёва, Нефёдов, 2002, с. 197). подвески-амулеты и принадлежности ременной гар
Остеологическую коллекцию Гнёздова составил нитуры (рис. 13). Таким образом, в рамках сканди
материал из раскопок как поселения, так и погребе навской ювелирной традиции могут рассматриваться
ний. Среди рассмотренного материала из раскопок более 500 украшений различных типов.
поселения преобладают кости крупного рогатого Одна из наиболее представительных групп севе
скота (от 46 до 69 %). Кости лошади составляют от 5 роевропейского происхождения – рельефные фибу
до 10 % изученного материала. Вероятно, эти живот лы-застежки (156 экземпляров). В Гнёздове найдены
ные в основном использовались в хозяйстве в каче экземпляры украшений самых массовых типов эпохи
стве тягловой силы, наряду с крупным рогатым ско викингов: ЯП37, ЯП51, ЯП52/55, ЯП58, ЯП70–73,
том. Значительную часть стада домашних животных, ЯП116–117, ЯП128, ЯП131, ЯП227 и ЯП237. Вместе
разводимых в Гнёздове, составляли свиньи и мелкий с тем в коллекции памятника есть довольно редкие
рогатый скот – от 20 до 46 % и от 5 до 24%, соответ группы изделий, отсутствующие или редко встречаю
ственно. Основная часть остеологических находок щиеся в других пунктах на карте Восточной Европы:
255
1 0 3 см
3 4 5
6 7 8 9
Рис. 13. Скандинавская группа украшений: 1 – овальная фибула ЯП51 (клад 1867 г., ОИПК ГЭ № 994/94);
2 – трилистная фибула ЯП97 (случайная находка, ГИМ); 3 – круглая фибула типа Терслев, выполненная в тех-
нике зерни и скани (Гн-76, Ц-198:81, МГУ); 4 – круглая подвеска ЯП155 (клад 1993 г., ГИМ 2683/19);
5 – связка амулетов (Гн-84, ЦГ-XVI:36, МГУ); 6 – круглая подвеска ЯП159 (ГЭ, ОАВЕС № 994/58);
7 – золотая подвеска типа Терслев (Гн- 08, ЦГ – XXVI:26, МГУ); 8 – амулет в виде колеса
(Гн-2011, ЦГ-XXVI:2846, МГУ); 9 – амулет в виде плоской женской фигурки (Фрейя /валькирия),
(Гн-2002, случайная находка на Восточном селище, МГУ)
256
фибулы из драгоценных металлов, изготовленные в большинство накладок скандинавского происхожде

сканно-зернёной или сборной технике; маленькие ния являлись украшением парадной конской узды –
круглые IJ IIC, равноплечие ЯП60 и GBA IVB:1. во всяком случае, ни одного достоверного случая
Распространение многих типов фибул связано с использования их в качестве поясных украшений не
определёнными районами Скандинавии: Оландом, зафиксировано. Прямых доказательств производства
Восточной и Центральной Швецией и, в особенно скандинавских ременных принадлежностей в Гнёз
сти, с Биркой, где, судя по находкам литейных форм, дове нет. Вместе с тем, значительная концентрация
находился центр производства некоторых групп накладок северного облика в материалах некрополя
украшений, аналогичных гнёздовским. и поселения, а также находки, свидетельствующие о
Находки литейных форм для овальных, круглых деятельности скандинавских ювелиров, убеждают в
и трёхлистных типов фибул, а также бракованных и том, что среди изделий гнёздовских мастеров могли
незаконченных отливок на различных участках Цен быть и ременные украшения. Большая же часть ре
трального поселения документируют производство менных украшений Гнёздова (более 50 %) связана с
какой-то их части в Гнёздове. Нет никаких данных, волжско-болгарской ремесленной традицией (Мура
позволяющих говорить о создании местных типов, шёва, 2000), что вполне естественно, учитывая «вос
а также об упрощении или деградации техники про точное» (в широком смысле) происхождение моды на
изводства. Фибулы отливались в литейные формы, наборные пояса. Следует отметить, что в пойменной
идентичные скандинавским изложницам по кон мастерской обнаружены свидетельства местного из
струкции и составу теста. Среди них встречаются готовления бляшек волжско-болгарской традиции
образцы разного качества, но это характерно и для (Мурашёва и др., 2007, с. 67).
основной территории производства и распростране Из Гнёздова происходит представительная груп
ния фибул (Ениосова, 2001 а, с. 83–92). па украшений, характерных для памятников ареала
Значительную часть изделий скандинавского смоленско-полоцких длинных курганов. Это – пла
происхождения составляют литые подвески. Из них стинчатые височные кольца; составные части го
34 экземпляра с зооморфным орнаментам представ ловных венчиков («вайнаги»): пронизки-спирали и
лены 9 типами; 7 подвесок имитируют сканно-зер обоймицы-разделители; трапециевидные, ромбо
нёные украшения с орнаментом в виде волют; 2 – видные, биэсовидные и трёхдырчатые подвески –
с изображением птицы у древа жизни. Появление, приблизительно 60 изделий (рис. 14). Подавляющее
распространение и, вероятно, производство этих большинство находок обнаружено на различных
украшений в Гнёздове относится ко второй половине участках поселения: в культурном слое Центрально
X – началу XI в. (Дементьева, 2007, с. 233–234). го городища, Западного, Восточного и Пойменного
Гнёздово занимает особое место по числу обнару селищ. Украшения культуры смоленских длинных
женных золотых, серебряных, бронзовых и железных курганов встречены трижды в гнёздовских погребе
предметов, связанных с культом и магией и предна ниях: трапециевидные подвески (Ц-2 и Лб-1) и об
значенных для персонального ношения. Отсюда про рывки спирального головного венчика. Однако за
исходят почти 140 находок: железные гривны с моло хоронений носителей культуры смоленских длинных
точками Тора (65); миниатюрные щиты (18); гривна курганов в Гнёздове не обнаружено (Авдусин, 1991,
и амулеты в форме кресал различного размера (26); с. 16–17; Жарнов, 1992, с. 9–10). Находки в производ
амулеты в виде серпов (5); антропоморфные изо ственном комплексе западной части селища доку
бражения (5) и наборы, соединяющие миниатюрные ментируют изготовление принадлежностей женского
изображения (20). Это число сопоставимо с размера убора кривичей в Гнёздове и могут служить свиде
ми всей выборки по Дании и Шлезвигу, насчитываю тельством в пользу их проживания в единственном
щей 161 экземпляр. Среди гнёздовских амулетов есть раннегородском центре Верхнего Поднепровья. Сле
экземпляры, полностью совпадающие со скандинав дует отметить, что достоверные следы производства
скими аналогиями, но морфологические и техноло украшений, характерных для смоленско-полоцких
гические особенности значительной части находок длинных курганов, обнаружены только в Гнёздове и
указывают на местные особенности их производства. Городке на Ловати (Горюнова, 1978, с. 144).
Некоторые амулеты, выполненные из дешёвого ма Небольшая группа украшений имеет прямые
териала, предназначались для рядовых скандинавов, параллели в позднеморавских древностях. Она объ
живших в Верхнем Поднепровье (Новикова, 1991, единяет трёхрогую лунницу и восемь височных ко
с. 175–199; Ениосова, 2009, с. 255–275). лец – лунничные нитранского типа и гроздевидные,
Гнёздовская коллекция ременной гарнитуры выполненные в технике зерни и скани или с помо
насчитывает более 900 экземпляров декоративных щью пайки из проволоки и бусин, полученных ли
поясных и уздечных накладок, существенную её тьём и тиснением (рис. 15: 3, 4, 9–11). На позднем
часть (около 20 %) составляют предметы, украшен этапе существования Великой Моравии сложные
ные декором, выполненным в различных стилях се техники (филигрань, тиснение, чеканка и гравиров
верного искусства эпохи викингов. Вероятнее всего, ка) были постепенно вытеснены более простой –
257
0 3 см
–
– – –
–
– –
1 2
–
3 7 8
4 5 6
Рис. 14. Украшения культуры смоленских длинных курганов из раскопок Гнёздовского поселения:
1 – трапециевидная подвеска (Гн-78, ЦГ-XII:45, МГУ); 2 – трёхкольчатый цепедержатель
(Гн-72, ГС:93, МГУ); 3 – бракованная отливка – литок с цепедержателями (Гн-68, ЗС, ОИПК ГЭ №5859);
4 – ромбовидная подвеска (Гн-85, ЦГ-XVII:28, МГУ); 5 – ромбовидная подвеска (Гн-95, ВС-10:177, МГУ);
6 – ромбовидная подвеска (Гн-52, ЦГ- II:58, МГУ); 7, 8 – бракованные отливки –
литки с ромбовидными подвесками (Гн-67, ЗС, ОИПК ГЭ №3927)
литьём в разъёмные формы. Сравнение с изделиями ве производились украшения роменцев, пока нет.
предшествующего блатницко-микульчицкого стиля Фрагмент лучевого кольца супрутского типа про
показывает деградацию качества изделий (Хропов исходит из женского погребения, раскопанного
ский, 1993, с. 62–63). Височные кольца нитранского В. И. Сизовым в Центральной группе. Монеты в со
типа и лунница из Гнёздова со смазанной ложной четании с набором бус позволяют датировать ком
зернью, нечёткими контурами орнамента и литей плекс первой половиной X в. (Равдина, 1988, с. 42).
ными швами – выразительные примеры упрощения Значительную часть гнёздовских древностей
техники изготовления и замены серебра на медные составляют изделия из чёрного металла: предметы
сплавы. Факт производства украшений нитранского вооружения и быта, орудия труда и инструменты.
типа в Гнёздове документируется находкой литей С помощью металлографии изучена обширная вы
ной формы из производственного комплекса в юго- борка изделий хорошего качества (190 проб), пред
восточной части городища. ставленная 28 категориями из раскопок курганов и
В гнёздовской коллекции украшений представ поселения. На основе комплексного типологическо
лены также височные кольца или серьги славян Дне го и технологического анализа установлено, что в об
провского Левобережья и Верхнего Подонья (рис. 15: работке гнёздовского чёрного металла представлены
5, 7, 8). Самым ранним из них является серебряный две производственные традиции: славянская и скан
литой экземпляр, относящийся к типу Фативиж динавская.
ского клада. Он имеет довольно узкий круг анало Славянская объединяет цельножелезные и цель
гий среди роменских древностей второй половины ностальные предметы, изготовленные с использо
VIII – IX в. (Комар, Стрельник, 2011, с. 154–156, ванием приёмов цементации и технологии наварки.
рис. 5: 6–9). Ещё пять подвесок головного убора от К этой группе относятся ножи, кресала, ножницы,
носятся к группе лучевых. Три из них – литые под резцы, боевые и рабочие топоры. Изделия, выпол
вески с пятью и семью лучами и имитацией зерни. ненные в славянской кузнечной традиции, состав
Два кольца принадлежат к украшениям супрутского ляют 42 % исследованной продукции.
типа, в орнаменте которых сочетаются семь лучей Для скандинавской производственной традиции
с псевдозернью и зооморфное изображение – со характерна сварка из трёх или пяти полос, а также
поставленные птицы. Лучевые височные кольца вварка стального лезвия. В рамках скандинавской
имеют близкие параллели в ареале роменской куль кузнечной технологии изготовлены бытовые ножи,
туры IX – первой половины X в. (Григорьев, 2005, косы, ножницы, гарпун и некоторые категории ору
с. 88– 95, рис. 38: 5–14). Пять из шести височных жия – наконечники копий и стрел, скрамасакс и то
колец найдены на территории Центрального по пор. Часть гнёздовских изделий этого круга – про
селения – в западной части селища, юго-западной дукция местных мастерских, о чём свидетельствуют
части городища и пойме. Семилучевое кольцо, об находки заготовок и кузнечного брака. На протя
наруженное на западном участке селища в построй жении всего X в. скандинавская традиция железо
ке, связанной с ювелирным производством, нельзя обрабатывающего ремесла Гнёздова была домини
с уверенностью отнести к местным изделиям: оно рующей. К ней принадлежит 58 % исследованных
могло быть предназначено для переплавки. Таким предметов. По уровню технологических решений
образом, оснований для утверждения, что в Гнёздо изделия, представленные в гнёздовской выборке,
258
2 3
4 5 6
0 3 см
7 8 9 10 11
Рис. 15. Височные кольца из раскопок Гнёздовского поселения:

1, 2 – гроздевидные кольца волынского типа (клад 1993 г., ГИМ 2683/3; Гн-2006, ЦГ- XXV, МГУ);
3, 4 – гроздевидные кольца нитранского типа (Гн-70, ГС-III, ГИМ 2538/83; Гн-88, ВС-10: 20, МГУ);
5 – гроздевидное кольцо типа Фативижского клада (Гн-79, ЦГ-XIII: 205, МГУ);
6 – трёхбусинное кольцо (Гн-81, Ц-292: 203, МГУ);
7, 8 – пятилучевые кольца (Гн-2011, ЦГ-XXVI: 2661, МГУ; Гн-70, ГС-III, ГИМ 2538/1110);
9–11 – лунничные кольца нитранского типа (Гн-75: 310, случайная находка на поселении,
МГУ; Гн-81, ЦГ-XV: 946, 575, МГУ)
259
1 2 4
7 8 9 10 11 12 13
0 3 см
Рис. 16. Предметы вооружения: 1, 2 – рукояти мечей (Гн-50, Ц-2, СОМ; Кусц.-1874, курган 15, ГИМ);
3, 4 – наконечники ножен мечей (Гн-70, ГС-III, ГИМ; Гн-50, ЦГ-IV, МГУ); 5 ,6 – топоры (Гн-84, Дн-4, МГУ;
из разрушенного кургана, ГИМ); 7–11 – наконечники стрел (Гн-49, К-33; Гн-50, Л-73, Л-44; Гн-52, Л-80, СОМ);
12, 13 – наконечники копий (из разрушенного кургана; Кусц.-1874, курган 15, ГИМ)
260
соответствуют продукции, выпускаемой специали Керамический комплекс Гнёздовского поселения

зированными высокоорганизованными мастерски и курганов представлен лепными и раннекруговыми
ми торгово-ремесленных центров Северной Европы сосудами в форме горшков и мисок (рис. 17). Приёмы
(Розанова, Пушкина, 2001, с. 77–82). изготовления и орнаментации, форма лепных сосу
Предметы вооружения (рис. 16). Можно полагать, дов находят аналогии в материалах Новосёлок и Ро
что многие из предметов вооружения были изготов кота, а также некоторых погребальных памятников
лены местными ремесленниками, в первую очередь, смешанного славяно-балтского населения культуры
это касается наконечников стрел. Они составляют до смоленских длинных курганов и славян лесостепного
80 % коллекции вооружения с территории поселе Днепровского Левобережья, что подтверждает заклю
ния, причём большинство из них найдены на городи чение о неоднородном составе населения, сделанное
ще. В целом набор наконечников стрел из курганов на основе анализа погребального обряда и вещевых
и поселений не отличаются один от другого, хотя находок. Лепная посуда в своей массе является более
двушипные чаще встречаются на поселении, чем в ранней, чем круговая, но сосуществует с последней
курганах. Решительно преобладают среди найден в течение довольно длительного времени. Различия в
ных наконечники ланцетовидной формы в разных формах сосудов, которые служили бытовой посудой
их вариантах, наиболее характерных для скандинав и погребальными урнами, нет. В погребениях с кре
ских памятников IX–XI вв., второе место по числу мацией лепные сосуды встречаются немного чаще
находок принадлежит наконечникам ромбовидной круговых, но они ни разу не были использованы при
формы так называемого гнёздовского типа (Каинов, совершении погребений по обряду трупоположения.
1998, с. 61). Кроме наконечников стрел, на террито В культурном слое поселения лепная керамика, как
рии поселения найдены обломки нескольких каро правило, встречена вместе с круговой, однако в не
лингских мечей и несколько наконечников ножен, скольких ямах была обнаружена только она.
несколько наконечников копий, сулица, втоки, то Круговая посуда появляется в Гнёздове, вероятно,
поры. Особенно выразительна группа находок про не ранее второй трети X в. (Каменецкая, 1977, с. 27),
резных наконечников ножен мечей, отличающаяся причём среди неё не удаётся проследить переходные
разнообразием приёмов декорирования, – часть этих формы от местной лепной керамики. Отмечаются ин
наконечников могла быть изготовлена в местной ма дивидуальные особенности в изготовлении наиболее
стерской (Каинов, 2007; Ениосова,1994, с. 109). ранних из круговых сосудов, а в некоторых случаях
Рис. 17. Круговые сосуды из раскопок курганов (ГИМ 42536, оп. 1537; ГИМ 78607, оп. 1802).
261
и неустойчивость навыков такой работы (Шаргано На территории Гнёздова, не считая кладов, най
ва, 2011). Наиболее ранние сосуды, изготовленные дено 429 монет, выпущенных с VI по XI вв.4 Опреде
на гончарном круге, близки славянской посуде Цен лённо о месте и обстоятельствах находки мы можем
тральной Европы. Формы и орнаментация сосудов, судить применительно к 409 монетам, об остальных
которые можно отнести ко второй половине – концу известно только, что они происходят с территории
X в., аналогичны найденным на территории Помо Гнёздова. В культурных слоях поселения при рас
рья. Обе эти группы сосудов очень немногочисленны. копках и случайно найдено около 75 % монет – все
Более заметно появление круговых сосудов, относя они имеют топографическую привязку; из курганов
щихся к типам, широко распространённым в Среднем происходят остальные 25 %.
Поднепровье в середине X в. Они составляют значи Дирхемы и подражания, вышедшие с монетных
тельную часть керамической коллекции поселения, но дворов Востока, составляют 90 % нумизматической
в курганах представлены небольшим числом находок. коллекции; чуть более 9 % принадлежат монетам ви
зантийского происхождения; менее 0,5 % приходит
ся на долю западноевропейских (табл. 1).
Монеты и клады Набор восточных монет достаточно разнообразен
с разных точек зрения – мы можем судить об этом,
Активное участие населения Гнёздова в торго располагая данными о династиях правителей и вре
вой деятельности подтверждают находки торгового мени чеканки 236 определимых монет (табл. 2). Са
инвентаря, монет и кладов. Бронзовые, железные и мые ранние из найденных на поселении восточных
свинцовые гирьки различных форм и веса и значи монет – это обрезанная в кружок монета, отчеканен
тельное число восточных, византийских и западно ная во время правления Хормизда IV (579–590), и
европейских монет происходят из культурного слоя обломок сасанидской драхмы Хосрова II (590–628).
Гнёздовского поселения и курганов. Достаточно Самыми поздними из находок можно считать два
сказать, что 14 целых комплектов весов из 15, най дирхема 960-х гг., происходящих с городища и пой
денных в пределах Смоленской земли, происходят менной части селища.
из Гнёздовских курганов. За пределами Гнёздова Среди находок из курганов самыми старшими
единичные находки деталей весов или гирек проис являются омейядский дирхем 718/719 г. и отчека
ходят из Новосёлок и Рокота, близких по характеру ненная в 779/780 г. монета Аббасидов – обе монеты
Гнёздову памятников, и нескольких сельских памят
ников – Слободы, Сукромли, Лопина и Арефина
4
На самом деле число находок оказывается более значи
тельным в связи с размахом «кладоискательства»: по неофи
(Пушкина, 1991, с. 226–244). Немногочисленные циальным данным, только за последние годы здесь найдены
восточные и единичные византийские монеты также несколько десятков отдельных восточных монет и, как ми
найдены в Новосёлках и Рокоте, а фрагмент абба нимум, три клада, разошедшиеся по частным коллекциям.
сидского дирхема – в одном из курганов группы Го Здесь мы используем сведения, содержащиеся в научных и
газетных публикациях, а также архивные материалы архео
родок на р. Вопи (Нефёдов, 2001, с. 157; 2004, с. 178). логических экспедиций ГИМ и МГУ за последние годы.
Таблица 1
Находки монет в Гнёздове
Место находки
Монеты Всего
Поселение Курганы Неизвестно
восточные (включая 279 90 18 387

48+(3)+214ф+14?
подражания) 23+(11)+56ф 5+(3)+10ф 76+(17)+280ф+14?
28 10 2 40
византийские 22+(6) 4+(6) 1+(1) 27+(13)
западноевропейские 1 1 2
–
денарии (1) (1) (2)
308 101 20 429

Всего 70+(10)+214ф+14? 27+(18)+56ф 6+(4)+10ф 103+(32)+280ф+14?
Примечания: (-) – монеты подвески; ф – фрагменты, (?) – сохранность неизвестна.
262
Таблица 2
Династический и хронологический состав находок восточных монет в Гнёздове
Неизвестно
Поселение
Курганы
Век
Династия Всего
Сасаниды и Пост-Сасаниды VI–VII 3 – – 3
Омейяды VIII 7 1 – 8
Испахбегиды VIII 3 – – 3
губернаторы Тудги VIII 1 – – 1
Тахириды IX 1 – – 1
Аббасиды конец VIII – начало X 76 15 1 92
Саманиды X 54 49 6 109
Бувейхиды X 1 – – 1
Зияриды X – 1 – 1
подражания X 12 4 1 17
Всего 158 70 8 236
превращены в подвески. Самой младшей монетой нет были выпущены в Константинополе и Херсоне
оказывается обломок зияридского дирхема, выпу в IX в., пять из них относятся ко времени правления
щенного в 971 г. (Пушкина, 1999, с. 406). Феофила (829–842). Монеты IX–X вв. найдены как
По последним подсчётам, в Гнёздове найдено в погребениях, так и на разных участках поселений.
40 монет византийской чеканки (табл. 1). Двадцать Среди них доминируют фоллисы, относящиеся к
восемь из них происходят с территории поселения, интервалу между 908 и 959 гг. В целом три четвер
наиболее ранняя – фоллис Юстина I (518–527), вы ти медных монет происходят из культурного слоя
пущенный в Херсоне, – обнаружена в яме второй Центрального городища и селищ. Приблизительно
четверти X в. на «производственном» участке в пой треть общего числа медных монет и все экземпляры
ме Днепра (Мурашёва и др., 2010, с. 513–514, рис. 1: из драгоценных металлов переделаны в подвески.
1, 2). Самая поздняя относится к анонимному чекану Они встречены в погребениях (6), на поселениях (6)
последней четверти X – первой четверти XI в. – это и в кладе 1940 г. (2). Из девяти серебряных и золотых
фоллис эпохи правления Василия II и Константи монет-подвесок только одна (милиарисий Льва VI)
на VIII (976–1025). обнаружена в слое поселения.
Самые ранние византийские монеты из гнёз Западноевропейские монеты представлены в ну
довских погребений относятся к правлению Ва мизматических материалах Гнёздова двумя экзем
силия I (869–886) и Льва VI (886–912). Наиболее плярами. Единственный найденный в курганах
поздние монеты – это милиарисии Константина денарий датируется временем правления западно-
Багрянородного (931–959). В Гнёздовских курганах каролингского короля и императора Карла Лысого
найдены три серебряные и две медные монеты, при (875–877). Вторая монета, выпущенная в Эрфурте
надлежащие Льву VI, а также милиарисий импера архиепископом Майнца Бардо (1031–1051), найдена
торов Василия I и Константина VII и золотая моне при раскопках в юго-западной части Центрального
та императора Феофила (829–842). Самая поздняя городища. Обе монеты превращены в подвески.
монета из гнёздовских погребальных комплексов – Приблизительно четверть находок происходит
фоллис-подвеска Романа I Лакапина (931–944) из погребений – 100 монет из 52 курганов. В погре
(Равдина, 1988, с. 41–47, 72–74). Одиннадцать мо бениях по обряду кремации их практически в два
263
Таблица 3
Клады Гнёздова
Датировка Монеты / Год, место и

Категория Другие предметы
(t.p.q.) фрагменты обстоятельства находки
1966, случайно,
924/925 денежный 123/8 – 1975, раскопки,
северная часть селища
1973, раскопки
936/937 денежный 13 – Восточное селище
935–937 денежный 118/85 – Днепровская курганная
группа
гирьки, весы, серебря 2001-а, раскопки

945/946 производственный 0/6 ная проволока Восточное селище
1870, случайно
948/949? денежно-вещевой? 64? украшения? Восточное селище
украшения, гирьки,
стеклянные и 1993, раскопки
952 денежно-вещевой 72/3 каменные бусы, Восточное селище
железный нож
2001-б, случайно
953/954 денежно-вещевой 48/22 украшения Восточное селище
украшения, стеклянная 1909, случайно

953/954 денежно-вещевой 781 шашка Западное селище
960/961 денежно-вещевой 154 украшения поселение (?)
953/954? денежно-вещевой 12? украшения Восточное селище
950-е гг. денежно-вещевой 0/5 украшения Центральное городище
украшения, ложка из 1940, раскопки

не ранее середины X в. вещевой 2 слоновой кости Центральное городище
раза больше, чем в ингумациях (34 против 18). На точных монет в виде обломков, что, несомненно,
ходки монет одинаково характерны для мужских и олицетворяет некий «капитал»6. Именно так охарак
женских погребений, однако в первом случае чаще теризовал находку из 9 слипшихся в огне погребаль
встречаются целые монеты или их обломки, а во вто ного костра дирхемов X в. один из первых исследова
ром – монеты, превращённые в подвески. В укра телей Гнёздовских курганов (Сизов, 1902, с. 120).
шения переделывали дирхемы, денарии, фоллисы, Значительное число находок дирхемов и их об
номисмы и милиарисии. Как правило, ожерелье из ломков, происходящих из культурного слоя посе
бус дополняли одной монетой-подвеской, однако ления и курганов, указывает на активное исполь
известны женские погребения и с двумя украшени зование населением Гнёздова восточной монеты.
ями5. В пяти погребениях найдено от 4 до 11 вос При этом монеты, превращённые в украшения,
5
В одном из погребений Лесной группы в подвески пре
вращены омейядский дирхем (718/719 г.) и каролингский де 6
В богатом скандинавском парном сожжении курга
нарий императора Карла Лысого (875–877). Ранее эта монета на Лб-1 (Левобережная группа) в разных частях костри
датировалась XI в., что оказалось неверным (см.: Пушкина, ща найдены 11 аббасидских монет. В детском погребении
Стукалова, 2011, с. 96–100). В другом кургане в качестве под Днепровской группы (Дн-51), совершённом в небольшой
весок были использованы саманидский дирхем 905/906 г. и могильной яме, под футляр со складными весами были ак
серебряная монета императора Льва Мудрого. куратно сложены 13 мелких обрезков серебряных монет.
264
составляют чуть более 4 % общего числа находок, ритории восточного и пойменного участков селища.
тогда как 73 % – это фрагменты. Обломки состав Самая незначительная часть выборки обнаружена на
ляют почти 77 % восточных монет, найденных на Западном селище. Следует подчеркнуть, что разме
территории городища и в разных частях селища. ры исследованных площадей вполне сопоставимы.
Они преобладают также и в погребениях (табл. 1). Неравномерность в распределении монет может
Обилие фрагментированных монет в сочетании быть связана с различным характером использова
с находками весов и гирек в слое поселения, по ния и динамикой освоения разных участков поселе
мнению некоторых исследователей, указывает на ния. Нельзя не заметить также рост числа монетных
высокий уровень развития экономики. Напротив, находок в последнее десятилетие раскопок в Гнёздо
преобладание в нумизматическом материале мо ве благодаря полной промывке культурного слоя.
нет-подвесок, скорее, говорит о слабой вовлечён С территории Гнёздова происходят 12 кладов,
ности населения в торговые и обменные операции открытых в процессе раскопок и случайно (рис.1)
(Blackburn, 2007, p. 63–67; Hårdh, 1996, S. 86). Дир (Корзухина, 1954, с. 87–89; Пушкина, 1996 а; 1999;
хемы, разрезанные на половины, четверти и более 2009; Зозуля, Каинов, Фомин, 2011, с. 35–36). В со
мелкие фракции, свидетельствуют, что различные ставе кладов более 1400 серебряных восточных мо
группы гнёздовского населения активно использо нет (целые, в обломках, с пробитыми отверстиями
вали серебро как средство платежа в повседневной или приклепанными ушками) и две византийские
жизни, взвешивая драгоценный металл на точных номисмы, превращённые в подвески, а также раз
складных весах. Кроме того, арабские монеты были личные предметы, преимущественно украшения
основным источником сырья местных ювелиров. (табл. 3).
Небольшая группа монет, выпущенных в Саса Значительная часть восточных монет из находок
нидском Иране, Византии и Западной Европе, не второй половины XIX – начала XX в., в первую оче
играла никакой роли в экономике раннегородского редь фрагменты, была переплавлена. Однако при
центра Гнёздово. мерно для 60 % монет из этих комплексов можно
Монетные находки на территории Гнёздов указать династии, монетные дворы и даты чеканки.
ского поселения распределяются неравномерно, Среди монет абсолютно преобладают саманидские
хотя и встречены практически на всей его площа дирхемы, чеканенные в Самарканде, аш-Шаше,
ди (рис. 18). Совершенно очевидно, что их большая Мадинат ас-Саламе, Андерабе в 20–50-е гг. X в. Не
часть связана с площадкой Центрального городища большую часть составляют монеты Аббасидов и
(60 %), значительное число монет происходит с тер Бувейхидов, а также болгарские подражания арабским
180
160
140
120
Число монет
100
80 Восточные
60 Византийские
40 Западноевропейские
20
0
ЦГ ВС ПС ЗС
Раскопанная площадь: ЦГ-2489 м²; ВС-1668 м²; ПС- 750м²; ЗС-

Раскопанная площадь: 1719 м²
Центральное городище (ЦГ) – 2489 кв. м;
Восточное селище (ВС) – 1668 кв. м;
Пойменное селище (ПС) –750 кв. м;
Западное селище (ЗС) – 1719 кв. м
Рис. 18. Распределение находок монет на территории Центрального поселения
265
монетам. Обе золотые византийские монеты вы В первую группу вошли три клада, состоявшие
пущены в Константинополе при императоре Алек только из восточных монет и их обломков, которые
сандре (912–913). Монетная часть древнерусских следует охарактеризовать как денежные. Время выпа
кладов IX–X вв. либо целиком состоит из восточных дения этих кладов определяется концом 20-х – кон
монет, либо содержит значительную долю дирхемов. цом 30-х гг. X в. (табл. 3: клады 1975, 1973, 2010 гг.).
Относительно небольшое количество милиарисиев Состав этих кладов хронологически очень компактен,
и фоллисов найдено в составе кладов, сокрытых что свидетельствует об их быстром формировании.
в Европейской части России, на Украине, в Бело Вторую группу образуют девять кладов, состав
руссии и Прибалтике в конце IX – первой полови которых имеет смешанный характер. Кроме монет
не XI в. Золотые греческие монеты встречаются в и их обломков, в них входят украшения, стеклянные
кладах исключительно редко и только на юге Руси и каменные бусы, а также гирьки. Время выпадения
(Кропоткин, 1962, с. 16–18). семи из этих комплексов – вторая половина 40-х –
Украшения, образующие вещевую часть семи начало 60-х гг. X в. (табл. 3: клады 2001 а, 1870, 2007,
кладов, представляют парадный убор древнерус 2001 б, 1993, 1909, 1885 гг.). Ещё две находки, входя
ской знати середины X – первой половины XI в. щие в эту группу, можно датировать менее опреде
В их числе 190 предметов из серебра и золота. По лённо – временем не ранее середины X в. или даже
морфологическим, стилистическим и технологиче его третьей четвертью – это комплекс 1940 г. и клад
ским признакам среди них отчётливо выделяются 1867 г. Эти два клада, состоящие преимущественно
украшения славянского, скандинавского и восточ из позолоченных серебряных (1867 г.) и золотых и се
ного происхождения. Небольшая часть предметов ребряных украшений (1940 г.), вполне соответствуют
имеет следы ремонта, но среди этой группы нахо понятию «сокровище», воплотив в себе символ бо
док нет фрагментов – «рубленого» серебра. Среди гатства и престижа его владельцев. Г. Ф. Корзухина
прочих древнерусских кладов того же периода гнёз считала, что клад 1867 г. мог принадлежать богатому
довские клады отличаются относительно большим дружиннику или боярину, связанному с княжеским
числом стеклянных и каменных бус – здесь их ока двором (Корзухина, 1954, с. 48).
залось более 320 экземпляров. Пять кладов (1870, 1885, 1993, 2001 и 2007 гг.) со
Наиболее изысканные украшения, относящие держали женские украшения. Сочетания этих пред
ся к женскому убору, выполнены в технике зерни и метов соответствуют 2–3 полным комплектам жен
скани. Среди славянских изделий – височные коль ского убора. Единственное исключение – это клад,
ца волынского типа (6), лунницы (22), круглые по найденный в 2007 г. на городище, в наборе украше
лусферические подвески (6), пуговицы (16), бусины ний которого два перстня и височное кольцо.
(60) и подвеска-«капторга». Среди украшений скан Как отмечала Г. Ф. Корзухина, многие комплек
динавского происхождения – массивные кованые и сы «складывались в результате систематического
витые гривны (6); браслеты и перстни с завязанны пополнения убора рядом его владельцев, наследо
ми концами (10); круглые литые фибулы с наклад вавших фамильные ценности» (Корзухина, 1954,
ными фигурками животных и фибула типа Терслев с. 15). Этот путь формирования мог бы объяснить,
(3); литые подвески с орнаментом в стилях Борре и например, потёртость и следы ремонта на некото
Еллинг (20); круглые подвески из листового серебра рых височных кольцах клада 1993 г. или незначи
со сканно-зернёным орнаментом в виде геральди тельные повреждения отдельных подвесок клада
ческой птицы, волют, спиралей, вихревых розеток 1867 г. Но ни один из этих смешанных кладов не
(23); уникальные подвески в виде мужской маски и возможно считать кладом длительного накопления.
объёмной женской фигурки, а также бусины (11). Во-первых, из-за практически одинаковых типо
Особую группу находок составляют весовые логических характеристик составивших их укра
гирьки. Они найдены в двух кладах (табл. 3). В кладе шений; во-вторых, из-за компактности династиче
1993 г. было 14 разновесов, в кладе 2001 г. – не менее ского и хронологического состава монетных частей.
пяти. В кладах весовые гирьки или сами весы встре Восемь кладов из числа смешанных можно охарак
чаются исключительно редко. Такие находки из теризовать как денежно-вещевые.
вестны на Севере Руси: среди монет Подборовского К числу производственных кладов относится
клада конца X в. и первого Неревского клада 70-х гг. клад 2001 г. (табл. 3: клад 2001а). В его состав вхо
X в. (Янин, 1956 а, с. 77; Янина, 1956, с. 181, 207). Не дят весы, гирьки, обломки монет и моток серебря
многочисленные примеры можно указать в материа ной проволоки – запас сырья и инвентарь для его
лах южной Скандинавии (Пушкина, 2009, с. 529). взвешивания, возможно, принадлежавшие масте
Гнёздовские клады, время выпадения которых ру-ювелиру (Пушкина, 2009, с. 526–530, рис. 1). Эта
традиционно определяется датой младшей монеты, находка логично дополняет картину активной жиз
образуют две относительно компактные хронологи ни древнего Гнёздова – единственного развитого в
ческие группы с разными характеристиками соста экономическом отношении пункта Верхнего Под
ва (табл. 3). непровья периода викингов.
266
Дирхемы поступали на рынки Восточной Ев подвески золотая и серебряные монеты. Одиннадцать
ропы относительно компактными массами. Резкое из двадцати этих курганов расположены в Централь
увеличение ввоза восточной монеты на территорию ной группе, но византийские вещи присутствуют и в
Восточной Европы с 910 г., достигшее максимума погребениях Лесной, Ольшанской, Заольшанской и
к 950 г., обеспечило преобладание в денежном об Днепровской групп. Большая часть комплексов с на
ращении саманидских дирхемов первой трети X в. ходками византийского происхождения относится к
(Янин, 1956 а, с. 121–122, 133; Noonan, 1992, p. 243 и наиболее богатым погребениям Гнёздовского могиль
далее). Монеты поступали в район Гнёздова доволь ника. Это курганы Ц-20 (Большой Сизовский), Сиз.
но регулярно, начиная с первого десятилетия и до 1880 (б/н), Серг. 1899 (97), Серг. 18 (86), Ц-198, Ц-208,
начала 70-х гг. X в. Сравнение погодного чекана мо Ц-306, Оль-23, Оль-30, Л-13, Л-47, Дн-4, Поль-25,
нет внутри каждого гнёздовского клада, условной Поль-62. Некоторые из них содержат две или три ред
даты его выпадения и анализ отдельных монетных кие и дорогие вещи из Византии. В кургане Ц-20 об
находок с поселения и из погребений позволяют наружено поливное блюдо с изображением сэнмурва
проследить динамику поступления восточного се и золотные нити; в кургане Л-13 – амфора, поливной
ребра и наметить группы денежной массы, которые, туалетный кувшинчик и, возможно, византийский
вероятно, были дважды изъяты из обращения. Мо стеклянный сосуд; в кургане Оль-30 – полихром
неты, выпущенные на монетных дворах Саманидов ная поливная кружка и одежда, расшитая стеклян
в первой трети X в., присутствуют практически во ными накладками. Находки из курганов Ц-15 (26),
всех кладах и составляют около 53 % найденных на Ц-175, Ц -317, Ц-251, Поль-76, Л-44, Дн-17 менее
поселении. Значительная часть этих монет опреде разнообразны, но и эти погребения нельзя отнести
ляет состав трёх кладов конца 20-х – конца 30-х гг. к малоинвентарным. По ряду критериев, традици
X в. и свидетельствует о первом изъятии. Незначи онно используемых для выявления скандинавских
тельный процент найденных на поселении монет комплексов, к таковым можно отнести 17 из 20 рас
второй трети X в. и их практическое отсутствие в сматриваемых курганов. Вероятно, в них похоронены
погребениях объясняются концентрацией монет люди, принадлежавшие к кругу участников военных
этого времени в семи кладах конца 40-х – начала походов, торговых и дипломатических миссий. Об их
60-х гг. X в. пребывании в Константинополе говорят предметы
Обращает на себя внимание топография на роскоши, производство которых в Византии предна
ходок монетных кладов IX–X вв. на территории значалось не для рынка, а для потребностей двора, ар
Смоленской земли. Все клады IX в. обнаружены на мии, дипломатических даров, дани и строго контро
окраинных территориях, расположенных в бассей лировалось государством. Нельзя не учитывать и тот
нах Верхней Волги или Западной Двины. Распреде факт, что изделия дворцовых мастерских Византии
ление кладов в общих чертах соотносится с пункта могли менять своих владельцев на территории Руси в
ми единичных находок вещей североевропейского результате дарения, грабежа или торговли.
происхождения (Еремеев, Дзюба, 2010, с. 485–509). Вместе с тем, в некоторых курганах найдены бо
Клады этого времени с территории бассейна смо лее скромные вещи – перстень, поясные пряжки и
ленского течения Днепра неизвестны, тогда как из медные монеты-украшения. Исключение составля
19 кладов X в. двенадцать происходят из Гнёздова ют две женские одиночные ингумации со славян
и два – из его ближайшей округи (монетные клады скими височными кольцами: в одной найдена ручка
960-х гг. на Дубровенке и клад X в. из Боровой). То поливного сосуда (Ц-317), в другой – византийский
пография находок восточного монетного серебра, а бронзовый перстень (Дн-17). Отсутствие в этих ком
также скандинавских древностей показывает, что в плексах вещей северного происхождения позволяет
середине X в. происходит их концентрация в цен считать их славянскими. В третьем погребении –
тральном районе Смоленской земли – в Гнёздове и женском сожжении Ц-251, содержащем византий
его ближайшей округе (Новосёлки и Рокот). скую монету-подвеску, также не зафиксировано ни
Среди находок Гнёздовского археологического чего специфически скандинавского.
комплекса особое место занимают различные кате Находки византийского происхождения обнару
гории изделий, оказавшиеся здесь в результате пря жены также в культурном слое Центрального горо
мых или опосредованных контактов с Византийской дища и на всех участках окружающего его селища.
империей (рис. 19). В настоящее время это самая В пределах юго-западной и юго-восточной частей
представительная коллекция для древнерусских па площадки городища прослеживается ощутимая кон
мятников X – начала XI в. В двадцати погребениях центрация монет и обломков амфор, здесь найдено
Гнёздовского некрополя обнаружены предметы, при 3 свинцовых печати, фрагменты обгоревшего шёлка
везённые из Византии или с территорий, на которых и золотных нитей, украшения и утилитарные пред
ощущалось её сильное влияние. Среди них есть до меты из бронзы, предназначенные, вероятнее всего,
рогие и редкие шёлковые одежды, поливная посуда, для вторичного использования в местной ювелир
ларец розеточного типа, амфора, превращённые в ной мастерской. В юго-западной части городища
267
обнаружен комплекс клада 1940 г., содержащий, по вых сезонов 1999–2008 гг., здесь найдены фрагменты
мимо золотых и серебряных скандинавских украше и развал амфоры, обломки поливных сосудов, сте
ний, две редчайшие номисмы Александра I, превра клянный браслет и сосуды, медные монеты, энкол
щённые в подвески, и фрагмент костяной ложки, о пион и перстень (Мурашёва и др., 2010, с. 512–536).
византийском происхождении которой мы можем С селища, расположенного к западу от городища,
говорить с большой долей вероятности (Ениосова, происходят обломки амфор и поливной керамики,
Пушкина, 2012). монеты, печать и два энколпиона. На Восточном се
Вторая зона концентрации вещей византийско лище обнаружены фрагменты амфор, монеты и ага
го круга – селище, расположенное в пойме Днепра. товая вставка. Растущее с каждым годом раскопок
На четырёх участках, исследованных в течение поле число обломков амфорной тары свидетельствует, что
1
–
3
–
0 3 см
4
268
в различных частях памятника проживали потребите ленные находки греческих импортов, относящих
ли дорогих и престижных продуктов, импортируемых ся к первой половине X в., из Киева, Шестовицы,
из Византии во второй половине X в. Старой Ладоги и Рюрикова городища свидетель
Cудя по тому, что комплексы с находками ви ствуют о том, что даже после заключения договоров
зантийского круга первой половины – середины 907 и 911 гг. русско-византийскую торговлю нельзя
X в. (курган Л-13 и три ямы с находками фоллисов назвать процветающей. Незначительным было и
на производственном участке селища в пойме Дне число участников экспедиций в Константинополь
пра) являются единичными, контакты между ранне (Shepard, 1995 а, p. 253–254).
городским центром на Верхнем Днепре и Византией Ощутимый рост объёма торговли зафиксирован
в этот период не были интенсивными. Немногочис в русско-византийском договоре 944 г., согласно ко
5 7
0 3 см
Рис. 19. Находки византийского круга:

1, 2 – полихромные поливные кружки (случайная находка, ГИМ 1758/98, 7,4×8,8 см; Гн-88, Оль-30, МГУ);
3 – энколпион (случайная находка на Западном селище);
4 – ложка из слоновой кости (раскопки 1940 на ЦГ, погребение/клад, СОМ 5488);
5 – номисма Александра I (912–913), превращённая в подвеску (Гн-2008, ЦГ-XXVI:10 МГУ);
6 – печать с вторично пробитым отверстием (Гн-2006, случайная находка на Центральном городище, МГУ);
7 – милиарисий Льва VI (886–912), превращённый в подвеску (из разрушенного кургана, ГИМ 241/235)
269
торому вводились ограничения на покупку русами следованной в Лесной группе7. Существенную роль
шёлковых тканей, производимых столичными ма для определения времени «финала» Гнёздова играет
стерскими. Судя по материалам раскопок погребе целая серия абсолютных дат, полученных с помо
ний и поселения, в середине – второй половине X в. в щью радиоуглеродного и дендрохронологического
Гнёздове появляется значительная часть находок ви анализа образцов дерева из слоя переувлажнённого
зантийского круга: амфоры, поливная керамика, тек притеррасного участка поймы. Наиболее надёжной
стиль, стекло, монеты и другие изделия из металла. представляется дата, полученная с помощью дендро
Престижные вещи отражают тягу господствующей хронологического анализа ствола дерева, имевшего
«варварской» верхушки к богатствам империи и дос наибольший из всех исследованных образцов воз
таточно высокий уровень жизни гнёздовской элиты. раст (134 г.). Эта дата (1002 г.) подтверждается ре
Вместе с тем, нельзя не заметить их очевидной связи зультатами радиоуглеродного анализа двух образцов,
с начальным этапом распространения христианства взятых из разных серий годичных колец ствола этого
среди высшего слоя аристократии, поддерживаю же дерева. Она позволяет датировать два вышеле
щего прямые контакты с Византией. На территории жащих строительных горизонта временем не ранее
Восточного и Пойменного селищ найдены энколпи начала XI в. (Мурашёва, Авдусина, 2007, с. 12–13).
оны, изготовленные в Константинополе, мастерских Анализ материалов притеррасного участка полно
Херсонеса или Нижнего Подунавья. В четырёх гнёз стью подтверждает тезис о существовании Гнёздова
довских погребениях шёлк и золотные нити обнару как раннегородского центра в начале XI в.
жены вместе с атрибутами христианской веры – се Выбор места для поселения первыми насель
ребряными крестиками или свечами. Христианские никами Гнёздова был обусловлен ландшафтной си
символы присутствуют на белоглиняных полихром туацией – широкая незатапливаемая половодьем
ных кружках из погребений 18(86) и Оль- 30. 17 золо пойма правого берега Днепра с двумя небольшими
тых, серебряных и медных византийских монет-под внутренними озерцами и достаточно высокая и ров
весок из погребений, слоя поселения и клада 1940 г. ная терраса, образующая два мыса на обоих берегах
также могут расцениваться как свидетельства хри р. Свинец. Исследования специалистов по палео
стианизации (Асташова, Пушкина, 2009). почвоведению показали, что момент возникнове
ния поселения относится к этапу слабой поемности
и некоторой засушливости климата. Пойма Днепра
Проблемы хронологии и историческая редко заливалась в половодье и фактически функци
онировала в режиме надпойменной террасы, а мак
интерпретация Гнёздовского комплекса
симальные весенние паводки были на 2–3 м ниже,
чем сейчас, и на 3–4 м ниже, чем в XVII–XIX вв.
Проблема хронологии Гнёздовского поселения и Развитие Гнёздова происходило в период так назы
могильника до настоящего времени остаётся в зна ваемого средневекового климатического оптимума с
чительной степени дискуссионной. Во многом опре более тёплыми, чем сейчас, зимами, во время кото
деление нижней границы существования памятника рых накапливалось меньше снега. Пойменная часть
зависит от определения даты появления гончарного была занята лесной растительностью, уничтоженной
круга на территории Древней Руси и Смоленского в результате хозяйственной деятельности человека.
Поднепровья, в частности. На этот счёт высказа Эта территория оказалась пригодной для освоения
ны разные точки зрения. Так, Е. В. Каменецкая от и достаточно сухой для размещения на ней построек
носит появление гончарной керамики в Гнёздове к различного характера. На отдельных участках, рас
20–30-м гг. X в., в то время как Ю. Э. Жарнов вслед положенных на первой надпойменной террасе, под
за Д. А. Авдусиным датировал это явление серединой культурным слоем зафиксированы следы почв лес
века (Каменецкая, 1977, с. 17; Жарнов, 1992, с. 18). ного облика, что говорит также о её залесённости ко
Поскольку предложенные даты до сих пор нужда времени начала её хозяйственного освоения (Зазов
ются в дополнительном обосновании, представля ская, Бронникова, 2001, с. 197–199).
ется более корректным рассматривать материалы в Исследования территории поселения показали
рамках условных периодов: «раннее Гнёздово» (ко его неоднородную структуру и наличие различных
нец IX – первая половина X в.) и «позднее Гнёздово»
(середина X – начало XI в.), на основе анализа да 7
В лаборатории естественнонаучных методов ИА РАН
тирующих возможностей предметов погребального получены даты рубки брёвен для конструкций камер кур
инвентаря (Жарнов, 1992, с. 18). Рамки второго из гана Ц-306 – вторая половина 70-х гг. X в. и кургана Дн-4 –
начало 70-х гг. X в. (Авдусин, Пушкина, 1989, с. 203; Карпу
предложенных периодов в какой-то мере подкре хин, 2001, с. 206). Радиоуглеродная дата UGAMS 6847 BP
пляются небольшой серией дендродат, полученных 1020 ± 25 cal 2σ (95,4 %) AD 974–1115 получена для костно
на материалах двух погребений в камерах Централь го коллагена, извлечённого из фрагмента черепа женщи
ной и Днепровской курганных групп, а также радио ны (курган Л-195). Анализ выполнен в Центре прикладных
изотопных исследований Университета штата Джорджия
углеродной датой ингумации в могильной яме, ис (США) методом ускорительной масс-спектрометрии.
270
зон: селитебных, производственных, а также участ С ранним этапом существования поселения свя
ков, связанных с функционированием Гнёздова как зано начало сооружения курганов Лесной группы.
речного порта. Одно из озёр (Бездонка) могло быть К начальной стадии существования всего Гнёздов
использовано в качестве внутренней гавани, а второе ского могильника отнесено не более 1 % курганов
(Камыши) – как дополнительный источник воды из рассмотренной выборки и содержащих остатки
для обеспечения производственных зон, связанных кремаций, что не противоречит предполагаемым
с высокотемпературными процессами. Характер незначительным размерам первоначального посе
использования отдельных участков во время суще ления. Среди них – два скандинавских погребения в
ствования посёлка мог меняться. Так, например, ладьях. Все ранние насыпи возведены в южной части
«портовое хозяйство» имело сложную структуру и Лесной группы (курганы Л-5, 13, 17, 38, 47, 52, 106),
эволюционировало на всём протяжении существо расположенной северо-восточнее поселения. Вне
вания данного раннегородского центра. Исследова этой территории можно указать единственный кур
ния в районе оз. Бездонка показали, что ранние при ган на южной окраине Центральной группы (Ц-105),
чальные сооружения сменились хозяйственными то есть к западу от наиболее ранней части поселения.
постройками с небольшими каменными очажками. В Лесной и Центральной группах курганы возводили
Поселение раннего периода первоначально на протяжении длительного времени. Первые кур
было невелико по своим размерам. Возникнув не ганы Днепровской, Ольшанской и Правобережной
ранее рубежа IX–X вв., оно сначала занимало от Ольшанской групп были сооружены не ранее сере
дельные участки на мысах террасы на правом и ле дины X в. Схожий характер этих погребений ука
вом берегах р. Свинец, а также на территории пой зывает на близкие даты появления насыпей (Каме
мы. В ранний период наметились зоны, в пределах нецкая, 1977, с. 18; Жарнов, 1992, с. 19). В это время
которых в дальнейшем концентрируются следы наблюдается первая волна поступления восточной
ремесленного производства. Достаточно уверенно серебряной монеты в Гнёздово. Значительная часть
датируются 20–30- ми гг. X в. остатки построек, свя монетного серебра оказалась сосредоточенной в трёх
занных с обработкой чёрного и цветного металлов кладах, время выпадения которых, вероятно, прихо
и изготовлением бытовых предметов и украшений. дится на конец раннего периода.
Они обнаружены в центральной части пойменного Поселение постепенно разрасталось – в течение
участка и на обоих мысах террасы. первой половины X в. расширилась зона жилой за
С этим же временем связаны самые ранние сле стройки на обоих мысах террасы Днепра. Во второй
ды хозяйственной, вероятно «портовой», деятель четверти – середине X в. начинает функционировать
ности – обложенной деревом траншеи и смолоку прибрежная портовая зона: в самых ранних напласто
ренной ямы в районе оз. Бездонка: здесь в ранних ваниях, наряду с лепной керамикой, зафиксировано
отложениях обнаружена только лепная керамика. небольшое количество раннегончарной посуды. Ве
Внутренняя гавань была расположена на некотором роятно, озеро Бездонка уже не могло удовлетворить
отдалении от основной водной артерии. Вытянутая потребностей обслуживания Гнёздова как речного
от берега озера в сторону террасы канава могла ис порта, и центр «портовой активности» перемещается
пользоваться как своеобразный «волок» для вытяги ближе к древнему руслу Днепра. Выявлена сложная
вания судов на сушу. Видимо, неслучайно в ней была микротопография прибрежной зоны, включающая,
найдена деревянная уключина, на верхний край ко кроме деревянных настилов, постройки-«склады»,
торой с лицевой и оборотной стороны нанесён рез служившие для временного хранения товаров, и сви
ной узор в виде стилизованной «лестничной» плетён детельства производства, связанного с обработкой
ки, указывающий на скандинавское происхождение железа и обслуживанием судов (изготовление ла
корабельной детали. В гнёздовской коллекции дере дейных заклёпок). Здесь также обнаружена яма для
вянных изделий есть также шпангоут и два фрагмен возгонки смолы, необходимой для их постройки и
та гребных вёсел (Мурашёва, 2007, с. 106–114). ремонта. Вероятно, торгово-хозяйственная деятель
К раннему периоду Гнёздова относится начало ность близ уреза воды была сезонной, поскольку
оформления укреплённой части поселения – горо участок мог затапливаться паводками. Некоторые
дища. Структура вала и характер культурных напла стратиграфические горизонты разделены прослой
стований на площадке позволили наметить несколь ками относительно стерильной негумусированой
ко этапов в создании оборонительных сооружений. супеси, а в бортах материковых ям прослеживаются
Первый этап – это возведение дерево-земляных следы последовательных «сезонных» затёков (Мура
конструкций оборонительного вала на уже обжитом шёва, Панин, Фетисов, 2009, с. 144–145).
участке юго-западного мыса террасы, на левом бере В середине – второй половине X в. территория
гу Свинца, и эскарпирование склона, которое проис поселения увеличилась благодаря расширению за
ходит не позднее второй трети X в. Первоначальный стройки в границах поймы и освоению новых значи
вал высотой до 2–2,5 м и ров «отрезали» площадку тельных участков вдоль и вглубь надпойменной тер
городища от восточной части территории селища. расы по обоим берегам ручья. В середине – третьей
271
четверти X в. ювелиры и косторезы работали в ари гробницы сооружены в последней четверти X в. Од
стократической мастерской в юго-восточной части новременность погребений и возведения курганов
Центрального городища, во второй половине того на территории разных, иногда достаточно удалён
же столетия ювелирная мастерская функционирова ных друг от друга, групп, подтверждается находкой
ла в пойменной части селища. В середине X – нача в них глиняных сосудов, изготовленных в одной и
ле XI в. на Восточном селище обрабатывали железо, той же мастерской или даже мастером (Каменецкая,
медные сплавы и кость. 2001, с. 107–114).
Расцвет поселения приходится на вторую поло Масштаб памятника и его роль на раннем эта
вину X в., когда оно достигает максимального разме пе формирования Древнерусского государства во
ра. В это время застраиваются даже казавшиеся ранее многом определялись географическим положением
непригодными для жилья участки – например, при Гнёздова на «переломе» водных систем, замыкав
террасная влажная ложбина, которая предваритель шихся на Киев и Новгород (см. раздел А. Е. Леонтье
но засыпается песком. Ближе к концу X в. происхо ва, Е. Н. Носова «Пути сообщения и торговые связи»
дит, видимо, какое-то обновление оборонительных в настоящей книге). Вместе с тем, из Верхнедне
сооружений, с которым связано искусственное пере провского региона открывалась возможность движе
мещение части культурного слоя к краям площадки ния как на запад – к Балтике по Западной Двине, так
и отсыпка полуметрового вала вдоль её северной и на восток – к Оке и Волге (Носов, 1999 а, с. 164).
стороны. К позднему периоду относится второй этап Изучение вещевого комплекса Гнёздовских кур
поступления восточного серебра в Гнёздово и сосре ганов и поселений даёт основания полагать, что
доточение значительной доли драгоценного металла здесь сосредоточена бόльшая часть находок скан
в руках нескольких владельцев как в виде монет, так динавского происхождения, известных на террито
и ювелирных украшений. Видимо, на протяжении рии Древней Руси (Pushkina, 1997, р. 83–91). Кроме
третьей четверти X в. эти сокровища превращаются того, в Гнёздове обнаружены украшения, основной
в клады. территорией распространения которых были Верх
С ростом поселения связан и рост могильника. нее Поднепровье и Подвинье (ареал культуры смо
Абсолютное большинство исследованных курганов, ленских длинных курганов), западнославянские
представленных во всех курганных группах, было земли, Среднее Поднепровье и Волжская Болгария.
возведено в период «позднего Гнёздова». Около се Топография находок на самых ранних участках по
редины X в. появляются погребения в Центральной селений – в юго-западной части Центрального горо
курганной группе, хотя продолжается возведение дища, Западного и Пойменного селища – свидетель
курганов и в Лесной группе. Первые курганы, распо ствует, что с самого начала здесь жили скандинавы,
ложенные к западу от Центрального поселения (Дне славяне и местные кривичи (Авдусин, 1991, с. 13–17;
провской, Ольшанской и Правобережной Ольшан Ениосова, 2001 б, с. 207–219; Мурашёва, 2007, с. 107–
ской групп), были сооружены не ранее середины X в. 108). Эти наблюдения подтверждаются данными о
(Каменецкая, 1977, с. 18; Жарнов, 1992, с. 19). Наи погребальном обряде, формах оружия и орудий тру
более ранние погребения с ингумациями совершены да и глиняной посуды (Пушкина, 1996 б, с. 21–24).
не ранее середины, а скорее всего, в третьей четвер Некоторые исследователи полагали, что Гнёз
ти X в., наиболее поздние – на рубеже X–XI вв. Их дово – это пункт по обслуживанию и контролю над
появление в эпоху «позднего Гнёздова» обусловлено волоками с Днепра на Двину, «открытое торгово-ре
не процессом эволюции обряда в самом Гнёздове, а месленное» поселение с колеблющимся составом
воздействием внешних факторов этнокультурного, населения, «приливы и отливы» которого связаны с
социального и идеологического характера (Жарнов, обслуживанием водной коммуникации: перемещени
1992, с. 21–22). Видимо, неслучайным является на ем купцов и воинских отрядов по Днепру, а также с
хождение погребений с подвесками-крестиками не функционированием торжища (Авдусин, 1972, с. 165;
только в камерах Центральной, но и Днепровской, Булкин, Лебедев, 1974, с. 17; Shepard, 1995 а, p. 258).
и Правобережной Ольшанской групп (Ц-198, 301, Согласно другой теории, Гнёздово – один из
Дн-4 и Поль-5, 27). Не совсем ясно время появле пунктов в общегосударственной сети поселений во
ния курганов на Левобережье. Однако очевидно, что главе с Киевом, погост, связанный с административ
одно из наиболее богатых парных трупосожжений в но-фискальной деятельностью дружины великого
Гнёздове появилось здесь не ранее 60-х гг. X в. (Пуш князя – полюдьем (Петрухин, 1995, с. 155–158). Об
кина, 1993 б). ширный некрополь этого памятника интерпретиру
Близкий характер деталей обряда пяти курга ется как дружинное кладбище. Население Гнёздова,
нов Центральной, Днепровской и Правобережной помимо дружинников, состояло из ремесленников и
групп, в которых погребённых сопровождали подве прочих людей, служивших в княжеских угодьях. Не
ски-крестики и восковые свечи, указывает на близ отрицая огромной роли торговли и ремесла в жизни
кие даты их совершения, что подтверждается дан поселения, сторонники этой идеи полагают, что его
ными дендрохронологического анализа – камерные кузнечное и ювелирное производство было ориен
272
тировано, прежде всего, на потребности дружины и ках Гнёздовского комплекса, включая многочислен
войска, включая изготовление дорогих вещей, при ные женские украшения, даёт основание говорить о
званных украсить быт дружинных верхов (Петрухин, миграции на эту территорию свободного крестьян
1995, с. 161; Рыбаков, 1982, с. 325). ского населения из Скандинавии, преимущественно
Согласно третьей концепции, Гнёздово – ранне из Средней Швеции (Jansson, 1997, p. 47–51, 53).
городской центр периода становления Древнерусско Значительная концентрация находок византий
го государства с развитыми ремесленно-торговыми ского происхождения в Гнёздове позволяет пред
функциями, стабильной демографической структу положить, что этот раннегородской центр занимал
рой (учитывая естественный характер соотношения особое место в отношениях с Константинополем с
различных половозрастных групп проживавших здесь первых десятилетий до последней четверти X столе
людей) и очевидной социальной дифференциацией тия. Прямые контакты с официальными представи
населения. Судя по материалам курганного некро телями империи подтверждаются находками четырёх
поля и поселений, гнёздовское общество включало в свинцовых печатей. Возможно, среди греков, путе
себя группы людей, связанных с воинской службой, шествующих на Север из метрополии, городов Кры
дальней и ближней торговлей, ремеслом и сельскохо ма или Нижнего Подунавья, были и миссионеры.
зяйственной деятельностью. В Гнёздове существовала Самые поздние погребения Гнёздовского некро
аристократическая верхушка – хорошо вооружённые поля могут быть датированы последней четвертью
воины, в большинстве своём скандинавского проис X – рубежом X–XI вв. С принятием христианства на
хождения. Однако среди «преуспевающих» членов Руси и в Скандинавии произошла трансформация
социума могли быть купцы, ювелиры и кузнецы, языческой культуры и погребального обряда. В конце
владельцы пахотных участков, лугов и скота, а также X – первой половине XI столетия утрачиваются спе
представители их семей. Средние по размерам и оби цифические особенности скандинавского погребаль
лию инвентаря погребения принадлежали, вероятно, ного ритуала и резко сокращается количество вещей
и рядовым жителям гнёздовских поселений. северного происхождения (Жарнов, 1991, с. 220).
Изготовление керамики, обработка кости и рога, Как полагают, утрата функций раннегородского
чёрная и цветная металлообработка сложились на ос центра была связана с постепенным прекращением
нове производственных традиций различных этниче импорта исламских монет в последней четверти X в.
ских групп, населявших Гнёздово, и носили стацио и переходом от эксплуатации внешних источников –
нарный характер. Ювелирные мастерские выпускали дальней торговли и военных походов – к освоению
продукцию для всех социальных слоёв: дорогие, слож внутренних ресурсов (Jansson, 1997, p. 25; Noonan,
ные по исполнению украшения из драгоценных ме 1997, p. 154). Укрепление власти киевских князей
таллов и латуни, а также рядовые, массовые, изделия в конце X – начале XI в. сократило приток сканди
из сплавов на основе меди, олова и свинца (Ениосова, навов на Русь и изменило их положение: во времена
2002, с. 5–16; Розанова, Пушкина, 2001, с. 77–82). Владимира и Ярослава они служили воинами-на
Обработка земли и разведение скота обеспечи ёмниками в дружине великого князя (Noonan, 1997,
вали жизненные потребности людей, населявших p. 155). Не исключено, что одним из факторов упадка
Гнёздово, хотя, возможно, и не в полной мере. Судя Гнёздова стало изменение к худшему экологической
по данным спорово-пыльцевого, карпологического ситуации в микрорегионе. На завершающем эта
и остеологического анализов, возделывание куль пе существования Гнёздовского поселения с начала
турных растений и пастбищное хозяйство играли XI в. климат становится более влажным, возобнов
важную роль в экономике поселения. Эти данные ляются регулярные паводки в пойме Днепра, растёт
подтверждают следы древней пахоты, обнаружен скорость накопления пойменного аллювия (Брон
ные под насыпями курганов Днепровской группы, и никова, Успенская, 2007, с. 179).
находки сельскохозяйственных орудий на Централь На основе анализа керамического материала
ном городище, Восточном и Пойменном селищах и других находок был сделан вывод о «затухании»
(Кирьянова, Пушкина, 2008, с. 171–177). Результаты интенсивной жизни на поселениях в начале XI в.
изучения сельскохозяйственных занятий гнёздов Раскопки в пойменной части Гнёздова дают воз
ского населения на протяжении последних 15 лет можность говорить о том, что характер поселения
подтверждают гипотезу, выдвинутую шведским ар в это время не меняется, несмотря на сокращение
хеологом И. Янссоном в 1997 году. Он считает, что, его площади. Судя по находкам, на этом этапе ка
помимо центральной части (протогорода), в огром чество жизни полиэтничного населения остаётся
ную по площади агломерацию поселений входили прежним (Мурашёва, Авдусина, 2007, с. 26). Жизнь
неукрепленные посёлки-сателлиты, вовлечённые в непрерывно продолжается и на небольшой площади
аграрную деятельность, что не исключало участия их центральной части Гнёздовского комплекса до рубе
разноэтничных жителей в ближней и дальней тор жа XII–XIII столетий. Вероятно, здесь, в пригороде
говле, ремесле и воинской службе. Обилие находок Смоленска, располагалась феодальная усадьба (Ка
скандинавского происхождения на различных участ менецкая, 1977, с. 12; Пушкина, 1996 б, с. 27).
273
Рис. 1. Полоцк. Верхний Замок и устье р. Полоты. Вид с юго-запада. Фото И. И. Еремеева, март 2012 г.
И. И. Еремеев
Полоцкая земля
Полоцкая земля и славянская грунтовыми могильниками с сожжениями, откры

колонизация Северо-Запада России тыми поселениями и городищами. Велика была роль
племён – носителей киевской культуры Северной
Белоруссии и в формировании культуры псковско-
Значение Полоцкой земли в начальной истории новгородских длинных курганов (Лопатин, Фура
древнерусской культуры парадоксально. Полоцкий сьев, 2007), население которой составило одну из де
край причастен к сложению самых основ восточно мографических основ будущей Новгородской земли.
славянской государственности, но главная его роль Традиции, сформировавшиеся при ведущей роли
была сыграна задолго до появления «державы» Рюри древностей киевского круга, однако, не наследуют
ка на севере, а затем Киевской Руси в Поднепровье. ся прямо в известных нам памятниках IX–X вв. Их
Роль Полотчины в ходе славянской колонизации разделяет загадочное восьмое столетие, когда про
русского Северо-Запада с археологической точки исходит резкая трансформация раннеславянских
зрения представляется очень значительной, возмож культур, восходящих к позднеримскому времени, и
но, даже ведущей. Как показывают археологические возникают предпосылки для формирования древне
источники, именно раннеславянское население об русской культурной общности. К северу от Западной
ластей Северной Белоруссии и Смоленского Под Двины это произошло, скорее всего, в результате на
непровья (представленное древностями киевской плыва новой миграционной волны с юга. В понима
культурно-исторической общности) в IV–V вв. н. э. нии этих процессов нам снова помогают памятники
образовало одну из основных составляющих коло Белоруссии, на этот раз датирующиеся VIII–X вв.
низационного движения, которым были заложены Истоки керамических традиций этого времени зна
основания Северной Руси. чительной части Новгородско-Псковских земель
В последние десятилетия на оз. Ильмень, в са вновь отыскиваются на землях, лежащих на Дне
мом сердце Новгородской земли, выделена группа провском Правобережье, в частности, в Полоцкой
памятников (селище Прость, городища Городок на земле (Еремеев, Дзюба, 2010).
Маяте и Сельцо), принадлежащих к кругу древно Своеобразие белорусского Средневековья, ни
стей, сформировавшихся на основе киевской куль кем из историков и археологов не описанное впол
туры (Еремеев, Дзюба, 2010). Ближайшие аналогии не, ощущалось всеми специалистами, которым при
материалам из древнейших слоёв этих поселений ходилось заниматься Полоцкой землёй. Полотчина
находятся именно на территории будущей Полоц вошла в состав Древнерусского государства позже
кой земли – на памятниках в верховьях Вилии (Го других восточнославянских земель и первой от них
родище), в истоках Полоты (Ермошино) и Ловати обособилась. За политическими событиями, скупо
(Каменная Лава, Фролы, Жабино), в окрестностях описанными в летописях, стоят глубинные исто
Витебска (Старое Село) и т. д. (Митрофанов, 1978; рико-географические и культурные факторы. Ещё
Лопатин, Фурасьев, 2007; Станкевич, 1960; Подгур в начале ХХ в. М. В. Довнар-Запольский писал о
ский, 2007). Упомянутые древности представлены «вековом споре» Полоцка с Киевом и Новгородом:
275
«В настоящее время не совсем понятна причина это ны, таких как Полоцк, Друцк, Изяславль (Заславль),
го спора, столь необычайного даже в среде древне древний Минск (поселение на Менке), Лукомль,
русских усобиц. Но едва ли не самым подходящим Усвят и Витебск (два последних города, по летопис
объяснением его будет тот факт, что Новгород явил ным свидетельствам, вошли в состав Полоцкой зем
ся колонией полоцких кривичей» (Довнар-Заполь ли в 1021 г.) – неизвестны большие курганы, очень
ский, 2011, с. 35). Уместно вспомнить и размышле популярные в Х в. у языческой аристократии Киев
ния Вас. А. Булкина и Вал. А. Булкина об «особом ской Руси. Несомненно, культурная обособлен
норове полочан» (Булкин Вал. А., Булкин Вас. А., ность Полоцкой земли отражает и идеологическое
1994, с. 164–165). Своеобразие ранней истории го своеобразие её обитателей. Не оно ли послужило
рода (и отличие, например, от истории Гнёздова) питательной почвой для знаменитого политическо
Вас. А. Булкин, как и за полвека до него М. В. Дов го противостояния полоцкой династии потомкам
нар-Запольский, видел в тесной связи Полоцка с Ярослава Мудрого?
архаичными племенными традициями (Булкин, Ду С утверждением славян на Волхове и Ильмене
бов, Лебедев, 1978, с. 59). активная роль Полоцкого региона в восточносла
Одним из проявлений этого своеобразия, на вянской истории закончилась. Дальнейшая судьба
пример, является запоздалое (преимущественно в Полотчины была предопределена конфигурацией
X–XI вв.) распространение курганного обряда по географического пространства, освоенного славя
гребения в областях к югу от Западной Двины и к нами, и обстановкой на его границах. На рубеже
западу от Уллы и Друти (Енуков, 1990, с. 122–131). VIII–IX вв. доминировать стали не столько группы
Объяснить его поздним расселением кривичей с се населения, владевшие удобными пахотными уго
вера, как это делали В. В. Седов и ряд других авто дьями, сколько племена, оказавшиеся на ключевых
ров (Седов, 1999 б, с. 142, 143; 2001, с. 47; Алексеев, участках торговых путей. С учётом этого фактора
2006 а, с. 28, 29; Левко, 2004, с. 36, 37, рис. 1), едва ли понимание особенностей экономического и поли
возможно. В таком случае придётся либо допустить тического развития Полоцкой земли невозможно
отсутствие населения в Белоруссии в VIII–IX вв. без изучения древностей Юго-Восточной Прибал
(да, пожалуй, и в доброй части Х в.), либо предполо тики, в первую очередь – археологии современной
жить доживание здесь до этого столетия банцеров Латвии, на территории которой лежит устье Запад
ской культуры, что не имеет никаких археологиче ной Двины – Даугавы.
ских оснований.
Как известно, самобытная материальная куль
тура восточных славян догосударственного периода
Славяне и скандинавы на Западной
была весьма аскетична. Поэтому привозных датиру
ющих вещей среди восточнославянских древностей Двине – Даугаве в VIII – начале X в.
VIII–IX вв. (особенно в лесной зоне) мало. Оживле
ние внешней торговли на землях восточных славян Как мы знаем, славянское расселение с терри
связано с формированием государства, то есть при тории Белоруссии в середине – третьей четверти
ходится на конец девятого столетия. I тыс. н. э. шло гораздо интенсивнее на север и се
Подоснова древностей десятого столетия по веро-восток, в сторону озера Ильмень и Финского
тенциально давно известна: в бассейне озера Иль залива, нежели в западном направлении, в сторону
мень – это культура сопок, в Верхнем Поднепровье и Нижнего Подвинья и Рижского залива. Западная
Подвинье – культура смоленских длинных курганов, граница славянского мира была в Подвинье в то вре
в центральной Белоруссии – близкий последним круг мя довольно стабильна. Располагалась она примерно
древностей, но не сопровождающихся курганными в районе Браславских озёр (насколько, конечно, во
могильниками. И всё же девятое столетие при рас обще применимо в данном случае слово «граница»).
копках чаще всего «ускользает» от исследователей. Трудно сказать – был ли колонизационный натиск
Население Полоцкой земли, в отличие от оби славян в этом направлении слабее, оказались ли
тателей областей вдоль пути «из варяг в греки» и местные племена более подготовленными в военном
Волжского пути, долго оставалось верным тради отношении (что находит некоторое подтверждение
циям раннеславянской эпохи, хороня кремирован в материалах изобилующих оружием погребений),
ные останки умерших в каких-то грунтовых мо или сыграли роль какие-то менее понятные нам фак
гильниках, до сих пор мало исследованных. Такой торы, но балтскому и финскому населению к западу
могильник, например, был случайно обнаружен на от Браславщины удалось избежать ассимиляции и,
городище Свила I (Митрофанов, 1974; Мітрафанаў, видимо, сохранить контроль над транзитными во
Каробушкіна, 1975). Эта приверженность древним дными магистралями. Разумеется, Западная Дви
традициям нашла отражение и в погребальном об на – Даугава оставалась важным торговым путём, но
ряде племенной аристократии полочан. Любопыт прямого соприкосновения славян с северогерман
но, что в крупнейших городских центрах Полотчи ским (скандинавским) миром в эпоху викингов на её
276
И. И. Еремеев. Полоцкая земля
берегах не произошло. Видимо, поэтому роль Запад тельствуют о том, что с середины девятого столетия
ной Двины, как это ни парадоксально, в контактах Полотчина участвовала в серебряной торговле не в
между Северной и Западной Европой, с одной сто качестве транзитного региона, а как тупиковая пери
роны, и Восточной Европой – с другой, до Х в. была ферия «восточного пути».
довольно незначительной. Показательно подмеченное латвийскими иссле
Это хорошо видно, например, по отсутствию на дователями отсутствие (за небольшим исключени
Западной Двине – Даугаве ниже Витебска кладов ку ем) в археологических комплексах низовьев Дауга
фического серебра первого периода обращения дир вы привозных товаров, датирующихся VIII–IX вв.
хемов (условно говоря, ранее 833 г.) (Булкин, Мачин (Мугуревич, 1965, с. 98; Radiņš, 2006, p. 85; Радиньш,
ский, 1986, с. 23; Берга, 1988, с. 30, 31; Янин, 2009, 2010, с. 282). Подобное свойство имеет и культурный
рис. 5; Алексеев 2006 а, рис. 9). Если в белорусском слой древнего Полоцка, крайне бедный импортными
течении Западной Двины, освоенном кривичами- изделиями вплоть до середины Х в. Всё это говорит
полочанами, куфическое серебро всё же появляет об отсутствии транзитного (в общеевропейских мас
ся в IX в. (Булкин, Мачинский, 1986, с. 24; Noonan, штабах) товарообмена по Западной Двине – Даугаве.
1998 а, p. 57; Клімаў, Куляшоў, 2011), то в низовьях Есть и другие данные о том, что в экономиче
реки клады арабских монет не зарывались в землю ской жизни Балтийского региона в VIII – начале X в.
вплоть до десятых годов Х в. (Берга, 1988, с. 29; Ра значение Западной Двины было второстепенным.
диньш, 2010, с. 291). Отсюда – выводы исследовате Показателем этого является характер присутствия
лей о том, что на территорию современной Латвии там скандинавов. Как известно, алчные норманны
дирхемы в IX в. поступали не по Даугаве через сла устремлялись в регионы, сулившие богатую добы
вянский Полоцк, а с запада – из Скандинавии (Му чу (как военную, так и торговую). Их следы обычно
гуревич, 1965, с. 23; Берга, 1988, с. 31; Brather, 2006, хорошо заметны по ярким археологическим наход
p. 133; Berga, 2007, p. 171). кам. В Поволховье поселения скандинавов появ
Вопрос о монетных кладах Полотчины IX в. ляются уже в середине VIII в.; в Приильменье – на
должен быть рассмотрен особо. Думается, по гео столетие позже. В днепро-двинское междуречье они
графическому признаку их можно разделить на две проникают с севера, с Ильменя, во второй полови
группы. Первая располагается в восточной части не IX в. О сравнительно ранней (не позднее второй
белорусских земель, тяготея к линии Могилёв – Ви половины – конца IX в.) дате появления норман
тебск – Усвяты – Торопец. Это могилёвский клад – нов в Витебске и в области к востоку от него говорят
814/815 г. (Рябцевич, 1998, с. 77, 78); Соболево – единичные находки украшений с элементами стиля
862/863 г. (Кропоткин, 1971, с. 92; Рябцевич, 1998, «хватающий зверь» (Городок на Вопи) и некоторые
с. 69); клады по Лучёсе и близ её устья – Добрино – другие свидетельства (Еремеев, 2005; Еремеев, Дзю
841/843 г. (Кропоткин, 1971, с. 92; Рябцевич, 1998, ба, 2010, с. 496–505). Ранняя дата появления варягов
с. 69, 70) и Суходрево – начало IX в. (Корзухина, в районе Витебска объясняется, видимо, их стрем
1954, с. 80; Рябцевич, 1998, с. 70); возможно, Витебск лением контролировать один из путей поступления
(Рябцевич, 1998, с. 67). Далее к северу по той же ли куфического серебра на север – с верховьев Днепра
нии ложатся клады в Глазуново – 822/823 г. (Еремеев, к истокам Западной Двины и далее – в Приильменье
Дзюба, 2010, с. 506) и в Торопце – 867 г. (Корзухина, (Noonan, 1998 а, p. 343). Этот путь установился, как
1964; Кропоткин, 1971, с. 81). Данная группа сокро мы можем заключить по датировке хорошо изучен
вищ может быть и не связана с ранним Полоцком. ного клада из Добрино под Витебском (Рябцевич,
Вторая группа кладов лежит вне пути «из варяг в 1965; 1998, с. 69, 70), примерно в 840-х гг.
греки», к западу от него – Ахремцы – 852/853 г. (Ряб В устье Даугавы скандинавы появляются, судя
цевич, 1998, с. 73; Noonan, 1998 а, p. 101, 102); Поре по отдельным находкам украшений, не позднее,
чье – 853/854 г. (Рябцевич, 1998, с. 68; Noonan, 1998 а, чем в Поволховье. В районе Даугмале (точнее – близ
p. 102); Симоны – 845/846 г. (Рябцевич, 1998, с. 77; местечка Дюнхоф, Dünhof, Kreis Bauske) в 1837 г. была
Noonan, 1998 а, p. 101); Брили – 890/891 г. (Рабцевіч, случайно найдена овальная скандинавская фибула
Плавінскі, Іоў, 2011). типа Р1 (рис. 2: 1), украшенная циркульным орна
Сокровища второй группы мы могли бы связать ментом (Nerman, 1929, p. 38, 39, fig. 37; Jansson, 1992,
с Западно-Двинским путём, если бы он продолжался p. 67)1. Ещё одна фибула типа Р1, но без орнамента,
за Полоцком. Но кладов этого времени ниже Полоц найдена на острове Доле на поселении Долес Рауши
ка на Двине нет (рис. 11: 1). На территории Латвии (в пахоте) в раскопках Э. Шноре 1971 г. (Спиргис,
ближайшие находки кладов второго периода обра 2009, с. 14–16). Скандинавские исследователи дати
щения дирхемов известны только в Курляндии (со руют эти украшения поздневендельским временем
мнительный клад из Гробиняс-Ильги – 852/853 г. и (Arvidsson, 1942, p. 40–50; Langhammer, 2007, p. 145).
сокровище из Либагу-Сарайи – 863/864 г.) и явно
не имеют отношения к Даугаве (Берга, 1988, рис. 6). 1
Типология скандинавских украшений по Яну Петер
По-видимому, перечисленные сокровища свиде сену (Petersen, 1928).
277
1 2
Рис. 2. Овальные фибулы типа Р1

из Дюнхоф (Nerman, 1929) и
горизонта Е3 Старой Ладоги
(Давидан, 1995)
Рис. 3. Находки скандинавских овальных фибул
на территории Латвии по И. Янссону (Jansson, 1992)
Маленькая овальная неорнаментированная фибула нию Р. Спиргиса, находки овальных скандинавских

(рис. 2: 2) найдена в древнейшем горизонте Старой фибул этого времени в могильниках Даугавы лежат
Ладоги (Давидан, 1995, рис. 1: 20). в составе более позднего погребального инвентаря,
Уже в середине VIII в., таким образом, встал во относящегося ко времени не ранее Х в. (Спиргис,
прос – где же произойдёт встреча двух стремящихся 2009, с. 16, 17). Как бы то ни было – скандинавы,
навстречу друг другу стихий – северогерманской и конечно, появлялись здесь в девятом столетии2. Но
восточнославянской – на Неве и Волхове или на За скандинавских опорных пунктов, подобных Старой
падной Двине – Даугаве? Как была решена эта исто Ладоге или Рюрикову городищу, тут не возникло.
рическая дилемма – нам известно. Любопытным По крайней мере, археологами они до сих пор не
показателем в этом отношении является картина, зафиксированы, несмотря на масштабные раскоп
полученная С. Д. Дерновичем, собравшим инфор ки поселений.
мацию о находках на территории Белоруссии ору Показательно, что североевропейские наход
жия и украшений скандинавских типов. Картина ки VIII–IX вв. с территории Латвии группируются
эта оказалась весьма скромной (Дернович, 2006). только в западной части латвийского течения реки.
Единичные скандинавские находки из централь Латгалы, жившие выше по течению и непосред
ной Белоруссии за редкими исключениями дати ственно соседствовавшие со славянами, с норман
руются X–XI вв. и представлены в значительной нами в этот период почти не контактировали (Му
своей части оружием (Дернович, 2006, карты 1–6). гуревич, 1965, с. 84). Латгалы занимали обширные
Вероятно, самую раннюю дату проникновения нор области по правому берегу Даугавы и контролиро
маннов в Полоцкую землю (начало 890-х гг.) даёт 2
Сведения об этом донесли до нас северные саги.
Брилевский комплекс с верховьев Березины, содер В «Саге об Олаве Святом» упоминается Эйрик, конунг Уп
жавший, наряду с куфическими монетами и мечом псалы, который «подчинил себе Финнланд, Кирьяланд,
каролингского типа, серебряный спиральный брас Эйстланд, Курланд и многие земли на востоке» (Снорри
лет, имеющий параллели в кладах Северной Европы Стурлусон, 1980, с. 219). Время правления этого конунга
исследователи предположительно относят к 850-м – на
(Рабцевіч, Плавінскі, Іоў, 2011). чалу 880-х годов (Джаксон, 1991, с. 125). В «Саге о Хрольве
Скандинавские находки IX в. (в первую оче Пешеходе» фигурирует конунг Хреггвид (старший совре
редь – женские украшения) в археологических менник Хрольва), который «много воевал и подчинил себе
земли по реке Дюне, которая течёт в Гардарики» (Пряди
комплексах известны в низовьях Даугавы (рис. 3: 3; истории, 2008, с. 15). Сам Хрольв Пешеход, историческим
Jansson, 1992, p. 67, 76). Когда-то на основании прототипом которого послужил, как считается, конунг
этих материалов исследователи склонны были ис Хрольв/Роллон, живший в конце IX – начале X в., со
кать здесь шведские колонии (Nerman, 1934, p. 376). гласно саге, также занимался грабежами вдоль реки Дюны
(Пряди истории, 2008, с. 89). Правда, «Сага о Хрольве
Сейчас авторы обычно подчёркивают немногочис Пешеходе» принадлежит к так называемым «лживым са
ленность свидетельств о пребывании норманнов в гам» – она переполнена фантастическими сюжетами, со
указанной области (Messal, 2001, p. 77; Radiņš, 2006, вершенно затмившими подлинные события. Поэтому она
лишь иллюстрирует простые исторические соображения
p. 85; Радиньш, 2010, с. 282). Древности IX в. в низо о том, что в IX в. викинги неоднократно разбойничали на
вьях Даугавы остаются плохо изученными. По мне берегах Даугавы и, вероятно, промышляли здесь данью.
278
вали в интересующее нас время не менее 2/3 её те В то же время территория славянского Подвинья
чения за пределами освоенных кривичами берегов не была в IX в. единой в культурном отношении. Су
(Седов, 1987, с. 362). На территории латгалов извест ществовали различия в погребальной обрядности: на
но значительное количество городищ, изобилие во востоке преобладал курганный обряд, а на западе –
оружения в погребениях говорит о высокой степени бескурганный, что говорит о глубоких различиях в
милитаризации общества. Скандинавские находки религиозном языческом мировоззрении. В летопис
в Селонии, к югу от Даугавы, также незначительны ных преданиях новгородского происхождения, вос
(The Selonians ... , 2007, p. 246). Селы русским летопи ходящих к XI столетию, находятся и свидетельства
сям вовсе не известны и впервые упомянуты только политической неоднородности огромной кривич
Генрихом Латвийским в «Хронике Ливонии», напи ской общности. Мы видим, как Владимир идёт из
санной в XIII в. Видимо, именно латгалы и селы соз Новгорода в поход на кривичский Полоцк во главе
давали на протяжении VIII – начала X в. тот барьер, войска, набранного из варягов, словен, чуди и кри
который препятствовал превращению Западной вичей (вероятно, кривичей с верховьев Волги и За
Двины – Даугавы в международную торговую арте падной Двины)3. Представляется, что земля полочан
рию, подобную Волховско-Невскому пути. не входила в зону «варяжской дани». Подати варягам
Заметные следы в древностях Приильменья и платили, вероятно, другие кривичи – восточные (смо
Поволховья, в Киевском и Смоленском Поднепро ленские), обитавшие в областях, прилежащих к «се
вье оставила салтовская археологическая культура, ребряному пути»4. Именно они, надо полагать, были
связанная с другим активным участником между тесно связаны с русью ещё с эпохи Рюрика и Олега.
народной торговли VIII – первой половины X в. –
Хазарским каганатом (см., например, Нефёдов,
2002, рис. 5). На территории Белоруссии салтовских Археология раннесредневекового Полоцка
находок почти нет, что говорит о том, что экономика
и торговля этих земель развивались в раннем Сред
Может быть, в самом Полоцке найдутся следы
невековье иными путями.
варягов Рюрика, которые должны были бы появить
Всё вышесказанное позволяет нам определить
ся в городе вместе с его наместником?
своё отношение к некоторым ранним известиям
Когда-то, ещё до начала широкомасштабных
русских летописей о Полоцке. Город, как извест
археологических исследований, ранний Полоцк ви
но, впервые упомянут в Повести временных лет
делся историкам как сочетание аристократического
в 862 г. в связи с призванием братьев-варягов и по
Верхнего Замка и прилегающего к нему Подола, вы
следовавшим за смертью Синеуса и Трувора расши
тянутого вдоль Западной Двины (Тихомиров, 2008,
рением «державы» Рюрика. Сказание о призвании
с. 268). Оказалось, что ранний Полоцк так архаичен
варягов имеет сейчас довольно прочное археологи
по своей пространственной организации, настоль
ческое обоснование. Материалы раскопок и клады
ко не укладывается в современные представления о
куфического серебра, маркирующие зону интере
крупном городском (или протогородском) центре,
сов варягов, говорят о том, что события, описанные
что у исследователей возникает даже желание по
в Сказании, разворачивались преимущественно в
искать древнерусский город Х в. ближе к Западной
Поволховье, Приильменье и верхнем Поволжье.
Двине, где-то за пределами Полоцкого городища и
Историческая обстановка в Европе, в частности, на
Нижнего Замка (Дук, 2003, с. 109). Но территория со
Балтике, в середине IX в. характеризуется высокой
временного Полоцка неплохо изучена, и, как спра
активностью викингов, поэтому нет оснований со
ведливо отмечает Н. А. Плавинский, подобные пои
мневаться в реальности даннической зависимости
ски едва ли имеют перспективы (Плавинский, 2009,
в это время части восточноевропейского населения
с. 311, 320). Видимо, исследователям придётся сми
от норманнов, в первую очередь от шведов. Входила
риться с неброским характером полоцких древностей
ли в область «варяжской дани» территория полочан?
времён Рюрика – Игоря (а отрицать наличие в горо
Летописец сообщает о том, что «имаху дань варязи
де слоёв IX – первой половины Х в. у нас оснований
изъ заморья на чюди и на словѣнех, на мери и на
нет) и попробовать поискать этому объяснения.
всѣхъ кривичѣхъ» (ПВЛ, 1996, с. 13). Формулировка
как будто подразумевает совокупность групп криви
чей, расселившихся от Полоты до верховьев Запад
3
«Володимеръ же собра вои многи, варяги и словѣни,
чюдь и кривичи, и поиде на Рогъволода» (ПВЛ, 1996, с. 36).
ной Двины, Днепра и Волги. А. А. Шахматов считает, что сбор Владимиром в очередной
Мы, однако, не наблюдаем в Полоцкой земле раз коалиции северных племён относится к его походу на
следов норманнского присутствия времён Рюрика. Ярополка, а не на Рогволода (Шахматов, 2001, с. 182).
Да и не было здесь достаточной добычи для варягов, 4
Существует точка зрения, что речь в этом фрагменте
поскольку арабское серебро текло на север преиму идёт о группе «новгородских» кривичей, обитавших в рай
оне Старой Ладоги (Горский, 1995, с. 48, 60, 63). Вряд ли
щественно через верховья Днепра и Западной Дви следует настолько сужать место действия Сказания о при
ны, в обход коренных полоцких владений. звании варягов.
279
II
Рис. 4. Комплекс археологических памятников в центральной части Полоцка:

I – вид с севера, март 2012 г., фото И. И. Еремеева;
II – археологические объекты на плане Полоцка 1910 г.
Цифрами обозначены упоминаемые в очерке объекты:
1 – культурный слой у Красного Моста, 2 – Полоцкое городище, 3 – старица р. Полоты,
4 – стрелка мыса Нижнего Замка, 5 – Верхний Замок, 6 – Софийский собор,
7 – место находки клада 1984 г., 8 – Великий посад, 9 – точка фотосъёмки
280
К теме наших разысканий прямое отношение от русла Западной Двины отделяется узкий рукав,
имеют следующие элементы поселенческой структу образуя большой остров. Уже два эти фактора до
ры древнего центра кривичей: статочно характеризуют первоначальное поселение
– Полоцкое городище (рис. 4: 2); на месте будущей столицы Полоцкой земли. Та
– культурный слой, лежащий к юго-востоку от кая затаённость в укромных речных излучинах для
городища, на правом берегу р. Полоты (так назы древнерусских городов эпохи первых Рюриковичей
ваемое селище у Красного Моста) (рис. 4: 1); нехарактерна. В IX–X вв. города чаще всего ставятся
– Нижний Замок на левом берегу р. Полоты (пер открыто на господствующих позициях, с широким
воначальный посад Полоцкого городища) (рис. 4: 4); доступом к большой воде. Строители не останавли
– Верхний Замок на мысу левого берега р. Поло ваются перед необходимостью масштабных перепла
ты при впадении её в р. Западную Двину (рис. 4: 5); нировок местности под фортификационные соору
– культурный слой на территории Великого По жения. Именно так построены Рюриково городище,
сада, между Полотой и Западной Двиной (рис. 4: 8). Псков, Витебск, Гнёздово, Усвят… Есть подходящая
Отдельные находки керамики X–XI вв. (возмож доминанта и в Полоцке – это мыс Верхнего Замка –
но, и более раннего времени) есть и на других участках там, где была построена при Всеславе Брячиславиче
города; их мы здесь рассматривать не будем. История Полоцкая София. Но…
археологических исследований Полоцка подробно Размеры Полоцкого городища – всего 73 × 75 м,
изложена Д. В. Дуком в его новейшей монографии а его основная верхняя площадка и того меньше –
(Дук, 2010, с. 10–24), а также в капитальной коллек 75 × 40 м (Штыхов, 1975, с. 21). В первые века своей
тивной монографии, изданной Институтом истории истории поселение было невелико, и у его обитате
НАНБ (Полоцк, 2012). Далее попробуем кратко рас лей не было физических и военных возможностей
смотреть результаты раскопок древнейших напласто для освоения территории Верхнего Замка. Да и За
ваний на всех пяти участках древнерусского города. падно-Двинский водный путь, похоже, не играл за
метной роли в их жизни. Учитывая облик раннего
Полоцкое городище городка, вряд ли можно сейчас вслед за Ю. М. Лес
маном и С. В. Белецким всерьёз говорить о начале
Небольшое укрепление расположено на мысу Полоцка как о «варяжском» периоде в его истории
в излучине левого берега Полоты, приблизительно (Белецкий, Лесман, 1979, с. 311).
в 1000 м от её устья, то есть весьма далеко от мест, Итог дискуссии о «варяжском» Полоцке спустя
удобных для причаливания речных судов (рис. 4). тридцать лет подвёл И. Янссон: «Можно предполо
Ещё более запутывает топографическую ситуацию жить, что достаточно большие группы скандинавов
то обстоятельство, что напротив впадения Полоты переселились на Русь и что они играли важную роль
0 2м
Рис. 5. Полоцкое городище. Профиль раскопа Г. В. Штыхова с разрезом вала (по: Штыхов, 1975)
281
не только в экономических, но также в военных и Таким образом, как минимум до середины Х в.

политических процессах. Полоцк является исклю укрепления Полоцкого городища были очень не
чением. Классических скандинавских находок в значительны – высота вала составляла всего около
этом городе не найдено» (Янсон, 2009, с. 208). Тот 1,5 м. В последующее время, видимо, во второй по
же автор подчеркнул своеобразие планировки По ловине Х–XI в. (судя по совместным находкам в под
лоцка и отличие топографической структуры древ сыпках лепной и гончарной керамики) вал городища
нерусского города от скандинавских королевских неоднократно подсыпался (Штыхов, 1975, с. 25). Его
резиденций. максимальная высота со стороны площадки дости
Небольшие раскопки и шурфовки на Полоцком гала примерно 3 м, то есть в эпоху Брячислава Изя
городище велись исследователями в разное время, славича и Всеслава Брячиславича это было уже зна
без единого плана и в очень небольших объёмах, чительное укрепление.
поэтому чётких представлений о стратиграфии и О мощности культурного слоя VIII–X вв. на го
хронологии ранних напластований городища у нас родище можно судить по трём раскопам – Г. В. Шты
нет. На городище копали А. Н. Лявданский (1928 г.), хова (1962 г.), Д. В. Дука (2007 г.) и М. В. Климова
Л. Д. Поболь (1959 г.), Г. В. Штыхов (1960 и 1962 гг.), (2009 г.). Из чертежа, приводимого первым исследо
С. В. Тарасов (1989 г.), Д. В. Дук (2007 г.) и М. В. Кли вателем, можно допустить, что возле вала слой по
мов (2009 г.). следней четверти I тыс. н. э. достигает 1,5 м (Шты
Стратиграфия укреплений представлена в раско хов, 1975, с. 24, рис. 12).
пе Г. В. Штыхова 1962 г. Тогда выяснилось, что древ Данные о толщине напластований этого време
нейшие укрепления городища представляют собой ни чуть дальше от вала в сторону центра площадки
вал на краю площадки высотой менее 1 м, сложен городища получены в раскопе Д. В. Дука в 2007 г.
ный из светло-серого песка (рис. 5). Такие подсыпки, Удалось установить, что на материке здесь лежит
крепившие основания деревянных стен, характерны «пласт светло-серой органики» мощностью до 0,5 м
для городищ культур псковских длинных курганов и (по Д. В. Дуку – нижний стратиграфический пласт)
банцеровской. С внутренней стороны вала просле с редкими фрагментами лепной керамики и костя
жен валунный наброс, связанный, вероятно, с коль
цевой постройкой, шедшей по периметру площадки.
Поскольку в культурном слое найдено некоторое ко
личество слабопрофилированной лепной керамики
второй-третьей четверти I тыс. н. э. (Штыхов, 1975,
рис. 16: 1, 11; Дук, 2009 б, мал. 8: 4; 11), эти укрепле
ния и предполагаемую кольцевую постройку можно
связать с городищем банцеровской культуры или не
сколько более раннего времени.
Позднее вал был подсыпан слоем красной глины
толщиной чуть более полуметра, в которой с наполь
ной стороны обнаружено скопление валунов, по
мнению автора раскопок, предохранявших насыпь
от осыпей. Подсыпка относится, видимо, уже к по
следней четверти I тыс. н. э., поскольку прямо на ней
лежит слой пожарища, в котором найдены фрагмен
ты профилированной лепной керамики VIII–X вв.,
в том числе – целый лепной сосуд (рис. 6; Штыхов,
1975, рис. 13). Пожарище представляет собой остат
ки какого-то деревянного укрепления (как пишет
автор раскопок, «прослойки угля от сгоревших брё
вен или досок»), шедшего по гребню вала.
Практически сразу же над развалом укреплений,
«в слое пожарища, оплывшего к обрыву», найдены
0 3 см
фрагменты гончарной высококачественной керами
ки с «манжетовидным» венчиком и линейным орна
ментом (Штыхов, 1975, с. 25, рис. 16: 21). В Гнёздове
такая керамика появляется во второй половине Х в.
(Мурашёва, Авдусина, 2007, с. 24). Очевидно, на эту Рис. 6. Полоцкое городище. Лепной сосуд
дату следует ориентироваться и при анализе полоц из культурного слоя в основании вала городища
ких материалов. Впрочем, подобные сосуды могли (после реконструкции венчика).
использоваться и позже, в XI–XII вв. Полоцкий музей-заповедник
282
ми животных (Дук, 2009 б, с. 260). Этот горизонт стрелы того же времени из раскопок Г. В. Штыхова,
относится к городищу днепро-двинской культуры также не имеющие контекста (Штыхов, 1975, с. 22,
(Дук, 2009 б, с. 264). Выше залегает слой рыхлого 26). Даже если предположить датировку вещей вре
грунта толщиной около 1,4 м, в котором лепная менем ранее середины Х в., они дают нам картину
керамика I тыс. н. э. перемешана с фрагментами достаточно рядового древнерусского городища, та
гончарной посуды XI–XII вв. (Дук, 2009 б, с. 260). ких как Рокот или Новосёлки на Смоленщине, Хо
Явно выраженного культурного слоя VIII–X вв. ис лопий Городок и городище Георгий с Городком на
следователю обнаружить здесь не удалось. К этому Маяте на Ильмене или Надбелье и Городец в Полу
времени автором раскопок отнесена лишь одна ма жье. Вероятно, интенсивность жизни на Полоцком
териковая яма (№ 3), из которой происходит вы городище резко повысилась во второй половине Х в.,
разительный комплекс профилированной лепной что явствует из начавшегося активного фортифика
керамики (Дук, 2009 б, с. 264, мал. 10). Эта датиров ционного строительства. Тогда Полоцк и начина
ка вызывает сомнения, поскольку проседание куль ет выделяться среди прочих славянских «городков»
турного слоя над этой ямой прослеживается в стен вроде вышеупомянутых. Именно применительно
ке раскопа очень высоко, на высоте примерно 1,5 м к этому времени можно очень осторожно заводить
над ней, в слое, датируемом Д. В. Дуком XII–XIV вв. речь о «городском» характере полоцких укреплений.
(Дук, 2009 б, с. 258, мал. 3). Надо полагать, уровень,
с которого данная яма была впущена в материк, на Селище у Красного Моста
ходится значительно выше, чем удалось проследить
в рыхлом переотложенном грунте. Таким образом, На правом берегу р. Полоты, к юго-востоку от
данные раскопок Д. В. Дука говорят о незначитель городища, расположен участок культурного слоя,
ной мощности напластований VIII–X вв. на пло именуемый «Полоцкое селище». Его площадь, по
щадке, а также о том, что они переотложены в более предварительным оценкам, достигает 0,3 га. Рас
позднее время. копки на этом месте проводились Г. В. Штыховым в
Шурф М. В. Климова 2009 г. располагался в цент 1962, 1967, 1979–1980 гг.; общая вскрытая площадь
ральной части площадки городища и имел площадь составляет 444 кв. м. Материалы раннего этапа по
8 кв. м. Выяснилось, что мощность слоя составляет селения обработаны и введены в научный оборот
около 2 м и он совершенно испорчен погребения общими трудами Н. А. Плавинского и Г. В. Штыхова
ми XVII–XVIII вв. (Клімаў, Куляшоў, 2011, мал. 2). (Штыхаў, 2000; Плавінскі, Штыхаў, 2006).
В материке была зафиксирована яма, из которой Мощность культурного слоя на селище достигает
происходит фрагмент саманидского дирхема, выби 1,3 м (Штыхов, 1975, с. 26). В нижней части напласто
того не ранее середины Х в. (Клімаў, Куляшоў, 2011, ваний найдена лепная профилированная керамика и
мал. 4: 4). Тот факт, что эта яма врезалась в материк, фрагменты раннегончарных сосудов. Из датирующих
может говорить о том, что напластования более ран материалов отметим два ланцетовидных наконечника
него времени здесь были невелики. стрел – трёх- и четырёхгранный (Плавінскі, Штыхаў,
Общий вывод, который можно сделать по охарак 2006, мал. 9: 2, 3). Такие стрелы относятся к Х в. В од
теризованным выше материалам, – культурный слой ной из материковых ям вместе с раннекруговой ке
городища последней четверти I тыс. н. э. отложился рамикой найден саманидский дирхем, чеканенный в
преимущественно близ вала. Жизнь в центральной период 933–941 гг. Однако формы лепной керамики
части площадки протекала менее интенсивно. Всё это не исключают и более раннюю дату (с VIII в.). Есть
говорит об архаичности планировки раннего Полоц материалы XII–XIII в. (Штыхов, 1975, с. 26; Штыхаў,
ка, ещё в Х в. напоминавшего банцеровские городки. 2000, с. 175) и более позднего времени.
Что может добавить к сказанному анализ нахо
док с городища? В первую очередь, следует обратить Культурный слой на территории
внимание на пять арабских монет. Один фрагменти Нижнего Замка на левом берегу р. Полоты
рованный аббасидский дирхем был найден вне кон
текста в 1978 г. В. А. Булкиным (Булкин и др., 1979, Территория Нижнего Замка Полоцка в ран
с. 431; Дук, Штыхов, Левко, 2012 б, с. 42). Остальные нем Средневековье, возможно, примыкала непо
четыре происходят из шурфа М. В. Климова 2009 г. средственно к городищу, находившемуся до XVI в.
Об одной из монет говорилось выше, три других на мысу левого берега Полоты. Остроумное пред
обнаружены вне чёткого стратиграфического кон положение о том, что в раннем Средневековье По
текста. Монеты отнесены В. С. Кулешовым к перво лота текла в старом русле, огибая городище с севера,
му периоду обращения дирхемов (Клімаў, Куляшоў, высказанное С. В. Тарасовым, поддержано сейчас
2011). Из других важных в культурно-хронологи рядом исследователей (Тарасаў, 1992, с. 9; 2001,
ческом отношении находок следует упомянуть се с. 49, мал. 70; Плавинский, 2009, с. 310, 311; Дук,
ребряную поясную бляшку X–XI вв. из раскопок 2010, мал. 24; Дук, Штыхов, Левко, 2012 а, с. 50–51).
А. Н. Лявданского и ланцетовидный наконечник По мнению автора гипотезы, современное русло
283
Полоты сформировалось во время земляных работ, крупного торгово-ремесленного центра ранее Х в. мы

произведённых войсками Ивана IV. Действительно, здесь не видим. Такова ситуация на «стрелке» Ниж
тушемлинско-банцеровские городища чаще всего него Замка – на узком перешейке в излучине Поло
имели селище у подножия. Ведь в случае опасности ты, возможно, соединявшем в древности основную
жителям необходимо было быстро загнать под охра территорию Нижнего Замка с городищем.
ну укреплений скот, укрыть имущество и детей. А в В 150 м к югу от участка, исследованного Д. В. Ду
Полоцке им пришлось бы для этого сначала пере ком в 2008 г., располагались два больших раскопа
бираться через реку. К сожалению, гипотеза С. В. Та С. В. Тарасова 1986 и 1989–1990 гг. (Дук, 2009 а, мал. 14;
расова остаётся пока недостаточно обоснованной Тарасаў, 2001, мал. 17).
полевыми работами, на что уже обращалось внима Раскоп I (1989–1990 гг.) имел площадь 400 кв. м.
ние в научной литературе (Алексеев, 2006 б, с. 108). Мощность слоя составила около 1 м. Верхняя часть
Проблему могли бы решить палеогеографические слоя представляет собой однородный чёрный гумус,
исследования старицы Полоты. переотложенный в позднем Средневековье и содер
На Нижнем Замке раскопано около 500 кв. м жащий находки от X до XVII в. (Тарасаў, 2001, с. 26).
(Тарасаў, 2001, с. 24, мал. 17). Исследования здесь Лишь в нижней части напластований отмечена про
производили: Л. Д. Поболь (1959 г.), Г. В. Штыхов слойка красно-коричневой глины мощностью от
и К. М. Каргер (1962–1964 гг.), С. В. Тарасов (1986, 0,1 до 0,4 м. Основная часть найденной в раскопе
1989–1990 гг.). Результаты раскопок введены в на лепной керамики происходит из культурного слоя
учный оборот фрагментарно. Наиболее полно опу под глиной, что дало автору раскопок возможность
бликованы материалы раскопок 2008 г. последнего датировать его IX–X вв. (Тарасаў, 2001, с. 26, 27).
исследователя Нижнего Замка – Д. В. Дука (Дук, Ранние напластования незначительны по мощно
2009 а; 2010, с. 62). Эти материалы в нашем обзоре сти – в среднем около 0,3 м.
мы возьмём за основу, дополняя, по возможности, Из раскопа происходит 142 бусины, которые могут
данными других авторов. быть датированы Х–XI вв. Среди них – мелкий рубле
Раскоп 2008 г. имел площадь 40 кв. м и разме ный бисер, крупные продольно-ребристые прониз
щался в северной части Нижнего Замка, то есть на ки, лимоновидные пронизки, крупные полихромные
древнейшем участке полоцкого посада, примерно в бусы с мозаичными глазками и «восьмёрковидным»
150 м к югу от городища (Дук, 2010, мал. 14). Здесь, переплётом (Тарасаў, 2001, с. 33, мал. 49, 50). Публика
на глубине 1,8 м, удалось выделить культурный ция не даёт оснований для выделения в коллекции бус
слой с лепной керамикой мощностью около 0,3 м, находок более раннего времени, чем X столетие. Из
лежащий на материке. Накапливался этот слой ранних находок можно указать ещё бочонковидную
очень длительное время, поскольку, кроме керами весовую гирьку (Тарасаў, 2001, с. 34, мал. 48).
ки VIII–X вв., содержит фрагменты посуды середи В материке выявлено 17 ям и несколько разва
ны – третьей четверти I тыс. н. э. К этому же време лов отопительных устройств (Тарасаў, 2001, с. 61, 89).
ни можно отнести и несколько глиняных пряслиц Видимо, постройки представляли собой наземные
архаичной формы – биконических с широким от (срубные?) дома с овальным подпольным котлова
верстием (Дук, 2009 а, мал. 20: 2, 4, 5). ном и печью-каменкой – традиционные жилища для
Для характеристики культурных напластований северной части восточнославянского ареала расселе
и определения хронологии важно отметить следую ния VIII–X вв. Зафиксированы также остатки глино
щие детали. В слое с лепной керамикой совершенно битных печей (Тарасаў, 2001, с. 61; Дук, 2010, с. 63).
отсутствовали бусы (Дук, 2009 а, с. 10; Дук, Штыхов, Для датировки ранних напластований на данном
Левко, 2012 б, с. 49). Из вещевых находок автором рас участке важна находка пинцета с расширяющимися
копок опубликованы фрагменты одностороннего на концами (Тарасаў, 2001, мал. 48). Ни в смоленско-
борного гребня, двушипный втульчатый наконечник полоцких древностях VIII–X вв., ни в древнерусском
стрелы и две ладейные заклёпки (Дук, 2009 а, мал. 19: материале Полоцкой земли таких вещей нет. Форма
3–6). Сочетание наборного гребня и ладейных заклё изделия, орнамент по кромкам лопастей, сочетание
пок весьма характерно и указывает, как будто, на не поперечных и диагональных линий на дужках, гра
рядовой характер поселения5. Гребень относится ко нёная головка говорят о том, что перед нами изделие
2-й группе по классификации О. И. Давидан и дати более ранней эпохи. Многочисленные параллели
руется Х в. Есть ли на этом участке слои VIII–IX вв. – подобным пинцетам известны в древностях меро
сказать трудно. В любом случае, следов какого-то вингского времени, в частности, в Северной Европе
(Nerman, 1969, taf. 41, 123, 124, 193).
5
Заклёпки могли, впрочем, принадлежать саням или Раскоп III (1986 г.) имел площадь 60 кв. м.
сундуку. Важно, что сама традиция изготовления вещей Стратиграфия и мощность напластований были
подобным образом была, кажется, чужда восточным сла теми же, что и в раскопе 1989–1990 гг. (Тарасаў, 2001,
вянам, по крайней мере, до середины Х в. Наличие следов
подобной техники говорит о знакомстве местных ремес с. 26). Исследовано 6 крупных материковых ям, сле
ленников с европейскими приёмами. ды какой-то столбовой конструкции и частокола
284
(Тарасаў, 2001, мал. 30). В нижней части культурных с. 109–111; Дук, 2010, с. 39; Дук, Левко, Штыхов,
напластований найдена как профилированная леп 2012, с. 77). Когда же была заселена эта территория?
ная керамика последней четверти I тыс. н. э. (Тарасаў, Исследования на Верхнем Замке проводили в раз
2001, мал. 47: 1, 3, 4, 5), так и фрагменты более ран ные годы А. Н. Лявданский, М. К. Каргер, А. Н. Ми
ней слабопрофилированной посуды середины – тре трофанов, В. Р. Тарасенко, Г. В. Штыхов, Вас. А. Бул
тьей четверти I тыс. н. э. (Тарасаў, 2001, мал. 47: 2). кин, Вал. А. Булкин и С. В. Тарасов. Всего исследована
Завершить обзор ранних находок с территории площадь около 2000 кв. м (Тарасаў, 2001, с. 24).
Нижнего Замка стоит упоминанием о литейной В западной и центральной частях территории
формочке для изготовления подражаний куфи Верхнего Замка культурные напластования време
ческим монетам, найденной в одном из шурфов ни, предшествовавшего постройке Полоцкой Со
(Тарасаў, 2003, с. 267; Дук, 2010, с. 117). фии, выявить не удалось (Тарасаў, 2001, с. 62; Дук,
2010, с. 43). Как установлено, выброс грунта из
Культурный слой на территории Верхнего фундаментного котлована собора перекрывает ли
Замка на мысу левого берега р. Полоты шённую культурных напластований погребённую
при впадении её в р. Западную Двину почву (Штыхов, 1975, с. 36). Не исключено, что Со
фийский собор был построен на незастроенной ча
Ранняя история Верхнего Замка Полоцка – того сти городского укрепления, возможно, связанной с
места, на котором была возведена Полоцкая София вечевой площадью.
(рис. 7), – пожалуй, наиболее сложна для понимания. Известна находка, позволяющая всё же предпо
В литературе распространено мнение, что сюда при лагать наличие в центральной части Верхнего Замка
Брячиславе или, что более вероятно, Всеславе были напластований X – первой половины XI в. Это зо
перенесены городские укрепления и административ лотой перстень из раскопок Вас. А. Булкина 1978 г.
ный центр Полоцка (Булкин, Дубов, Лебедев, 1978, внутри Софийского собора, найденный вместе с
с. 58; Тарасаў, 2001, с. 37, 39). В основе этого мнения гончарной керамикой (Булкин и др., 1979, с. 431;
лежит, конечно, в первую очередь факт постройки Археалогія і нумізматыка Беларусі, 1993, с. 11). Пер
здесь в середине XI в. центральной святыни Полоц стень массивный, витой из трёх сужающихся на кон
ка – Софийского собора. Трудно представить, что цах кованых дротов, перевитых нитью из скрученной
храм строился на незащищённом участке. Тем не ме вдвое проволоки (рис. 8: 2). Концы перстня завязаны
нее фортификационные сооружения XI в. на Верхнем двойным узлом. Перед нами великолепное изделие,
Замке до сих пор не обнаружены (Алексеев, 2006 а, скорее всего, североевропейского происхождения
Рис. 7. Полоцк. Верхний Замок и устье р. Полоты. Мысовая часть Верхнего Замка.
Вид с юга. Фото И. И. Еремеева, март 2012 г.
285
0 3 см
Рис. 8. Полоцк. Находки с Верхнего Замка: 1 – гребень из раскопок Г. В. Штыхова;

2 – золотой перстень из раскопок Вас. А. Булкина в Софийском соборе
(Полоцкий музей-заповедник, КП3-519)
–
3 см
Рис. 9. Полоцк. Фрагмент раннегончарного сосуда из раскопок А. Г. Митрофанова (1960 г.)

на территории Верхнего Замка
286
с очень широкой датировкой, охватывающей весь 56: 13–15), бусы-лимонки (Тарасаў, 2001, мал. 58),
X в. и, как минимум, первую половину XI в. фрагменты односторонних наборных гребней груп
Такова противоречивая ситуация с центральной пы 2 по О. И. Давидан (Тарасаў, 2001, мал. 63: 1, 7,
частью Верхнего Замка. Иначе обстоят дела в вос 8)7. Нужно согласиться с мнением автора раскопок
точной и северо-восточной его частях, где мощность о распространении открытого поселения на эту тер
культурного слоя достигает 5,5 м. Правда, и здесь риторию не раньше второй половины Х в.
М. К. Каргер, впервые исследовавший Верхний За
мок значительной площадью, заключил: «со всей
решительностью можно утверждать, что керамики Полоцк в политической системе
(раннегончарной. – И. Е.) IX–X вв. в раскопках не
ранней Руси
обнаружено. Полностью отсутствует и ещё более ран
няя – лепная керамика» (Каргер, 1957, л. 8). Однако
позднее в трёх раскопах (II, III, IV) исследователям Какие выводы мы можем сделать из приведён
удалось выделить напластования конца X в. (Шты ных выше археологических материалов? Первое,
хов, 1975, с. 55)6. Опорными находками являются что следует сказать – каких-либо оснований рас
найденные в смежных раскопах II и III отдельные сматривать Полоцк конца IX – начала X в. в од
(очень немногочисленные) фрагменты лепной ке ном ряду с такими раннегородскими центрами, как
рамики (Штыхов, 1975, с. 80), ранние формы гон Ладога, Рюриково городище, Псков, Гнёздово или
чарной керамики (рис. 9), костяные односторонние Киев, у нас пока нет. Похоже, даже соседний Ви
гребни группы 2 по О. И. Давидан (рис. 8: 1), бусы-ли тебск был в это время более богат и значим. Полоцк
монки, медная византийская монета (речь о ней пой же можно представить как один из славянских го
дёт ниже) (Штыхов, 1975, с. 54) и саманидский дир родков, разбросанных по лесам от Припяти до По
хем (Штыхов, 1975, с. 54; Рябцевич, 1998, с. 73). Все волховья. Городок этот окружали неукреплённые
эти находки происходят из предматерикового слоя посёлки. Сейчас их известно два (селище у Красно
(Штыхов, 1975, с. 54; Штыхов, 1978, с. 26, 27). Мощ го Моста и поселение на Нижнем Замке); возмож
ность слоя, успевшего накопиться здесь до времени но, со временем на территории современного горо
строительства Софийского собора (это время фикси да будут найдены новые поселения, тяготевшие к
руют в культурном слое находки плинфы), составляет древнейшему укреплённому центру.
всего около 0,2 м (Штыхов, 1975, с. 54). О культуре Полоцка IX – первой половины Х в.
мы по-прежнему знаем мало. В научной литературе
имеются сведения о куфических монетах, найден
Культурный слой на территории ных в культурном слое (Штыхов, 1975, с. 54; 1978,
Великого Посада с. 26; Рябцевич, 1998, с. 73; Плавінскі, Штыхаў,
2006, с. 69, мал. 10: 4; Клімаў, Куляшоў, 2011),
Исследования территории, лежащей к восто
бочонковидных весовых гирьках и деталях весов
ку от Верхнего Замка и вала Нижнего Замка между
Полотой и Западной Двиной, связаны преимуще 7
Всего по публикациям нам известны целиком и в об
ственно с работами С. В. Тарасова. Наиболее полно ломках 10 гребней и их футляров из Полоцка. Два греб
в научный оборот введены материалы раскопа I на ня (один из них – фрагмент незавершённого изделия) из
пл. Ленина / пл. Свободы (1987–1988 гг.), имевшего раскопок Верхнего Замка опубликованы Г. В. Штыховым
(Штыхов, 1975, рис. 48: 1, 2), один, с Нижнего Замка, из
площадь 1100 кв. м. Раскоп лежит примерно в 100 м вестен по публикации материалов раскопок Д. В. Дука
к востоку от так называемого вала Ивана Грозного, (Дук, 2010, мал. 19: 5). С. В. Тарасов опубликовал две на
что на Нижнем Замке, в 300 м от Верхнего Замка ходки с Великого Посада (Тарасаў, 2001, мал. 63: 7, 8) и
(Тарасаў, 2001, с. 52, мал. 19). Мощность напластова фрагмент футляра оттуда же (Тарасаў, 2001, мал. 63: 1).
Несколько изделий из Полоцка без привязки к раскопам
ний на исследованном участке достигает в среднем фигурируют в энциклопедических изданиях. Это два греб
3 м. Предматериковый слой, мощностью 0,2–0,4 м, ня (Мядзведзева, 2011, с. 254) и два футляра (Археалогія і
содержит находки X–XI вв. Следов построек в нём нумізматыка Беларусі, 1993, с. 200, 509). 9 из 10 изделий
принадлежат группе 2 по О. И. Давидан; один не может
зафиксировать не удалось, отмечены лишь отдель быть с точностью определён. В Старой Ладоге они встре
ные деревянные плахи (Тарасаў, 1992, с. 11). Следует чены преимущественно в горизонте Д, то есть после 920 г.
упомянуть найденную в этом слое лепную (около (Давидан, 1962, с. 100–101). Два футляра, фигурирующие
3 % от всей посуды) и раннегончарную керамику в энциклопедии 1993 г., относятся к типу, хорошо извест
ному в древнерусских городах. Такие изделия завершают
(Тарасаў, 1992, с. 11; Тарасаў, 2001, мал. 53), бочонко типологическое развитие на Руси гребней группы 2 и дати
видные весовые гирьки и фрагмент коромысла ве руются X–XII вв. (Кондратьева, 2011, с. 91–99). Таким об
сов для взвешивания серебра (Тарасаў, 2001, мал. 54, разом, датировка опубликованных на настоящий момент
гребней эпохи викингов из Полоцка не опускается ниже
6
Раскоп II (1959–1960 гг.) площадью 320 кв. м и рас Х в. Показательно отсутствие здесь гребней первой груп
коп III (1961–1962 гг.) площадью 320 кв. м вместе образу пы, характерных для IX – начала X в. и представленных в
ют восточный раскоп. Раскоп IV – северный (1967 г.) – соседнем Витебске, на Рюриковом городище, в Гнёздове,
162 кв. м (Штыхов, 1975, с. 37). Ладоге, Изборске и других ранних древнерусских центрах.
287
(Тарасаў, 2001, мал. 54, 56: 13–15; Археалагічныя княжеств: Новгородской, Псковской, Полоцкой и
знаходкі, 2010, с. 166), односторонних наборных Ростово-Суздальской земли» (Кирпичников, Дубов,
гребнях (Штыхов, 1975, с. 54; 1978, с. 26; Тарасаў, Лебедев, 1986, с. 287). Серьёзных аргументов в поль
2001, мал. 63: 2, 7, 8), ланцетовидных наконечниках зу «прочного политического» объединения в девятом
стрел (Штыхов, 1975, рис. 30: 1; Плавінскі, Штыхаў, столетии Полоцка и Новгорода ни один автор так и
2006, мал. 9: 2), деталях древнерусской поясной гар не выдвинул. Да и что это могут быть за аргументы
нитуры (Штыхов, 1975, рис. 11: 1; Археалагічныя помимо упомянутой летописи? Г. С. Лебедев, правда,
знаходкі, 2010, с. 138), импортных стеклянных и ка был уверен, что «археологические проявления "Руси
менных бусах. Набор бус, которые можно отнести к Рюрика" устанавливаются сейчас вполне надёжно»
X в., очень беден по составу (Штыхов, 1975, с. 95–96; (Лебедев, 1999, с. 297). К этим «проявлениям» без
Тарасаў, 2001, мал. 49, 50, 58). Есть находка меча ка разбора были отнесены и псковские длинные курга
ролингского типа (рис. 10), вероятно, из погребения ны, и сопки, и древнерусские городища, и сканди
(Плавінскі, 2009, 15). Все это вещи образуют сово навские находки, и клады арабского серебра, и даже
купность, характерную для раннегородских древне культура «днепро-двинских городищ и сменяющих
русских центров. Но в то же время эти разрозненные их древностей (смоленско-полоцких длинных курга
находки как-то не складываются в единую картину. нов и др.)» (Лебедев, 1999, с. 297–298). Каким обра
И дело здесь не только в том, что материалы рас зом это нагромождение археологических дефиниций
копок недостаточно обработаны и скупо опубли может свидетельствовать о наличии «прочного поли
кованы, как справедливо отмечают исследователи тического образования», осталось неясным.
(Плавинский, 2009, с. 309). В культурном слое отсут По отношению к фантастической «империи
ствуют яркие комплексы первой половины Х в. Рюрика» историки в целом настроены значительно
Таким образом, археологические материалы более скептически, нежели археологи. Историче
избавляют нас от необходимости буквально следо ское исследование М. Б. Свердлова, широко исполь
вать историческим построениям летописца, отно зующего в своей аргументации данные археологии,
сящимся к самой тёмной эпохе русской истории. носит компромиссный характер. Автор отмечает,
Нужно согласиться с реконструкцией общей логики что «указанная в Сказании последующая передача
появления Полоцка в Сказании о призвании варя городов мужам в управление, вероятно, определяла
гов, предложенной А. Н. Насоновым: «Составитель зону распространения власти в представлениях кон
Повести временных лет узнал, что "перьвии насель ца XI – начала XII в.» (Свердлов, 2003, с. 114). Тем
ници" в Полоцке – "кривичи", а так как из легенды, не менее археологическим аргументом в пользу того,
помещённой в предыдущий летописный свод, он что Полоцк был подчинён Руси ещё при Олеге в кон
знал, что Рюрика призывали кривичи, чудь и меря, це IX в., а Рогволод лишь захватил часть «отчины»
то сделал вывод, что Полоцк (как город кривичей) Святослава Игоревича, М. Б. Свердлов почему-то
принадлежал Рюрику» (Насонов, 2002, с. 131). Име считает отсутствие в Полоцке скандинавских нахо
ла место, видимо, и политическая тенденциозность док (Свердлов, 2003, с. 115). Логика этих рассужде
летописца XI в. (Кузьмин, 1970, с. 127; Фроянов, ний нам непонятна – казалось бы, именно появле
1992, с. 89–90; Горский, 1995, с. 57). ние в Полоцке княжеских мужей Рюрика и Олега
Нельзя не упомянуть и многочисленные научные и должно было бы открыть туда путь варягам и их
работы, в которых появление в Полоцке наместни культуре ещё в девятом столетии...8
ка Рюрика расценивается как исторический факт. Помимо Сказания о призвании варягов, По
В основном, эти работы принадлежат перу профес лоцк, как известно, фигурирует в летописном из
сиональных археологов (Штыхов, 1975, с. 9; Булкин, ложении договора Олега с греками 907 г., однако до
Дубов, Лебедев, 1978, с. 58; Кирпичников, Дубов, Ле стоверность этого упоминания была поставлена под
бедев, 1986, с. 190, 194; Булкин Вал. А., Булкин Вас. А., сомнение А. А. Шахматовым, точку зрения которого
1994, с. 161, 165; Алексеев, 1966, с. 237, 238; Алек разделяет сегодня большинство историков (Шах
сеев, 2006 а, с. 58, 59; Алексеев, 2006 б, с. 4; Лебедев, матов, 1915, с. 400; Горский, 1995, с. 55, 56; Горский,
2005, с. 421, 529; Дук, 2010, с. 4, 28; Клімаў, Куляшоў, 2005, там см. историографию).
2011). В большинстве археологических исследований
это положение лишено концептуальной нагрузки и 8
Нам хорошо известно, как выглядит военный фор
эшелонированной системы доказательств, то есть пост руси эпохи Олега Вещего и Игоря близ границ По
является своеобразной литературной преамбулой. лоцкой земли. Городок на Ловати даёт великолепное пред
ставление о материальной культуре варяжского гарнизона
Выделяются работы Г. С. Лебедева, в которых автор середины Х в., имевшей отчётливую норманнскую «вуаль»
последовательно рисует контуры гигантской «импе как в ювелирных изделиях, так и в предметах быта и во
рии Рюрика»: «В середине 860-х гг. Верхняя Русь от оружения (Станкевич, 1959, с. 79–89; 1960, с. 323; Горюно
Полоцка до Ростова выступает как прочное поли ва, 1972, с. 28, 29; 1973, с. 10, 11; 1974; 1976, с. 11; 1979, с. 7;
1988 а; 1991; Горюнова, Шитова, 1978, с. 11, 12). Е. Н. Носов
тическое образование, послужившее первоосновой считает Городок на Ловати административным пунктом,
для развития в дальнейшем крупнейших русских основанным «новгородцами» (Носов, 1992, с. 26).
288
0 3 см
– –
Рис. 10. Меч из Полоцка

(Полоцкий музей-заповедник,
0 5 см
КП6-2959)
289
Возможно ли с помощью археологических источ зывает на то, что в их глазах власть, восходившая к
ников дополнить анализ текста летописи, сделанный праву Рогволода, была вполне легитимной.
А. А. Шахматовым и современными историками?
Во многом ответ на этот вопрос зависит от пони
мания летописного термина «уклад». Дискуссия об Начало функционирования
«укладах» также имеет давнюю историю (ПВЛ, 1996, Даугавского пути.
с. 153; Сахаров, 1980, с. 109–111; Курбатов, 1988,
с. 226; Алексеев, 2006 а, с. 60; Новосельцев, Пашуто,
Полоцк при Рогволоде и Рогнеде
1967, с. 82). Вероятно, правильное и наиболее ёмкое
толкование «укладов» принадлежит Г. Г. Литаврину: Сказание о сватовстве Владимира к Рогнеде и о
«согласованные при заключении договора выдачи походе коалиции северных племён во главе с нов
натурального довольствия послам и купцам Руси на городским князем на Полоцк – первое достоверное
время их ежегодных торговых операций в столице свидетельство об этом городе в русском летописа
империи» (Литаврин, 2001, с. 460). Находим ли мы в нии. Сказание имеет явно новгородское происхож
Полоцке в момент русско-византийских переговоров дение. Когда произошло разорение новгородцами
археологические следы купцов, ежегодно отправляв Полоцка, и какие цели оно преследовало? Ответы
ших торговые караваны в столицу империи? Дума на эти вопросы лежат, в частности, в области компе
ется, ответ пока должен быть отрицательным. Нам тенции археологии.
трудно представить, что в конце IX – начале Х в. оби В Повести временных лет рассказ о походе Вла
татели вышеописанного Полоцкого городища и двух димира и Добрыни на Полоцк поставлен под 980 г.,
селищ у его подножия имели какие-то самостоятель но он явно имеет характер вставки, разрывающей
ные и регулярные торговые дела в Константинополе. повествование о возвращении Владимира с варяга
При рассмотрении вопроса о возможных связях ми в Новгород и походе его с «вои многи» на Яро
Полоцка с Константинополем до 911 г. следует об полка к Киеву. Это обстоятельство было справед
ратить внимание на время чеканки византийских ливо отмечено А. А. Шахматовым (Шахматов, 2001,
монет, в значительном количестве представленных с. 182). Признав это, придётся признать и то, что раз
в археологических памятниках низовьев Даугавы. гром Полоцка имел место после прихода Владими
Видимо, в большинстве своём данные монеты по ра в Новгород, но, скорее всего, до начала усобицы,
падали сюда именно через Полоцк (рис. 11: Б; Бер развязанной Ярополком после смерти Святослава
га, 1988, с. 44, рис. 17). Самые ранние находки из (972 г.). Таким образом, мы должны согласиться с
этой монетной серии – два милиарисия Константи А. А. Шахматовым и вслед за другими исследователя
на VII (913–959 гг.), найденные в могильнике Скри ми (Алексеев, 1975, с. 218; Фроянов, 1992, с. 133–135)
веру-Айзкраукле (Берга, 1988, с. 42). Таким образом, признать, что разгром Полоцка относится ко време
нумизматические данные также говорят не в пользу ни около 970 г., во всяком случае, не позднее смер
ранних торговых контактов Полоцка с Византией. ти Святослава Игоревича. Всё изложенное сдвигает
Мы не знаем достоверно, были ли полоцкие время вокняжения Рогволода в 950-е гг.
земли включены в круг полюдья киевских князей в Итак, какие же цели преследовались Новгоро
первой половине – середине Х в. Византийский им дом? В середине Х в. в экономическом и политиче
ператор сообщает, что кривичи являлись данниками ском развитии Белорусского Подвинья и Полоцка
росов (Константин Багрянородный, 1991, с. 51). Ду происходит резкий скачок, который позволил не
мается, что в данном случае имеются в виду восточ большому городку в течение трёх поколений жите
ные кривичи, те самые, что «сѣдять на верхъ Волги, лей выдвинуться в один ряд с крупнейшими поли
и на верхъ Двины и на верхъ Днѣпра»; те кривичи, тическими центрами Восточной Европы – Киевом
которые в войске Владимира Святого заодно с варя и Новгородом. Как мы уже отмечали выше, на По
гами и словенами в 980 г. (летописная дата условна) лоцком городище начинается интенсивное форти
осаждали Полоцк и расправлялись с полоцким кня фикационное строительство. С этого момента роль
зем и его сыновьями. варягов на Полотчине становится более заметной.
Именно ко времени завершения труда Констан О росте экономического и политического значе
тина (или на несколько лет позже) относится по ния Полоцка в этот период свидетельствуют клады,
явление в Полоцке князя Рогволода, пришедшего связанные с городом и его округой. Наиболее из
«изъ заморья»; возможно, приглашённого на По вестен Козьянковский монетный клад, найденный в
лоцкое княжение «по ряду», как когда-то Рюрик – 1973 г. близ юго-восточной окраины города, на пра
в Ладогу и Новгород. Кто был Рогволод – варяг вом берегу Западной Двины. Сокровище содержа
или славянин, и откуда он был родом – уверенно ло не менее 7711 серебряных куфических монет и
сказать нельзя. Летописи донесли до нас дух само подражаний им (Рябцевич, 1998, с. 72)9. Общий вес
отверженной преданности, которую испытывали 9
Позднее общее количество монет выросло до 7890
полочане к его потомкам по линии дочери, что ука (Мельникова, 2001, с. 146).
290
1 – дирхемы I периода обращения (начало IX в. – 825 г.); 2 – дирхемы II периода (825–905 гг.); 3 – дирхемы
III периода (905–960 гг.); 4 – дирхемы IV периода (960 г. – начала XI в.); клады: 5 – II периода; 6 – III периода;
7 – IV периода
Рис. 11. Монетные находки в нижнем течении Западной Двины – Даугавы, иллюстрирующие
динамику связей Латвийского региона с Русью (по: Берга, 1988):
А – куфическое серебро; Б – византийские монеты
291
серебра (при том, что часть его оказалась расхищена) метов можно уверенно определить несколько укра
составил около 20 кг. Младшая из найденных монет шений (в порядке указанной публикации):
выбита в 944/945 г. Важно упомянуть про множество 1) браслет из кованого четырёхгранного дрота
граффити, обнаруженных на монетах из этого клада (78,41 г) (рис. 12: 1);
(Добровольский, Дубов, Кузьменко, 1991, с. 22). По 2) разрубленный надвое браслет из круглого в се
мнению Е. А. Мельниковой, «среди граффити на мо чении кованого дрота с суженными и завязанными
нетах клада чрезвычайно большое место занимают концами (48,64 г и 41,77 г) (рис. 12: 2);
скандинавские (германские) символические знаки» 3) небрежно согнутый в кольцо фрагмент кру
(Мельникова, 2001, с. 147). Ещё один клад, относя глого в сечении дрота (от кручённого из двух дротов
щийся уже к концу эпохи Рогволода, был найден в браслета?) (29,68 г) (рис. 12: 3);
1888 г. в имении Струнь близ Полоцка. Младшая из 4) фрагмент браслета, сплетённого из 4-х круглых
50 известных монет этого клада выбита в 972/973 г. кованых дротов с сужающимися концами (40,04 г)
(Милютин, 1992; Рябцевич, 1998, с. 73). (рис. 12: 4);
Но самый знаменитый из полоцких кладов был 5) кольцо (браслет) из двух скрученных, кру
случайно найден на территории Нижнего Замка в глых в сечении дротов. Конструкция замка неясна,
1984 г. (рис. 4: 7). Находка была сделана на футболь так как эта часть украшения обрублена (54,07 г)
ном поле стадиона на глубине около 1 м (Штыхов, (рис. 12: 5);
1986; Тарасаў, 1992, с. 9), в нескольких десятках ме 6) фрагмент браслета (или гривны?) с завязанны
тров к югу от раскопов 1986 и 1989–1990 гг. Клад ми концами, сплетённого из 4-х круглых в сечении
включает в себя 6 золотых предметов общим весом кованых дротов, сужающихся к концам (41,56 г). Со
чуть более 334 г. (Мілюцін, 1993, с. 511). Среди пред хранился фрагмент замка (узла) (рис. 12: 6).
4 0 3 см
Рис. 12. Полоцкий клад 1984 г. Полоцкий музей-заповедник, КП3-817–822
292
0 5 см
Рис. 13. Археологические находки, составляющие часть исторического контекста

Полоцкого клада 1984 г. в Нижнем Подвинье: комплекс из погребения 359
могильника Саласпилс Лаукскола (Zariņa, 1992)
293
да она попала в руки археологов, украшения оказа

лись уже сильно фрагментированы.
Датировка клада представляет сложность в
силу простоты и широкого распространения изде
лий. Кроме того, нужно учитывать, что массивные
золотые украшения могли храниться в семейных
кладовых очень долго. Клад из Полоцка следует
рассматривать в контексте огромного количества
сокровищ, разбросанных по всей Европе – от Ве
ликобритании, Норвегии и Нидерландов до Повол
жья, – что представляет отдельную задачу. Поэтому
мы ограничимся самыми общими замечаниями. К
сожалению, контекст уникальной находки не уда
лось зафиксировать. Имеется лишь информация о
том, что место находки клада перекрывал слой, «в
котором обнаружена раннекруговая керамика X–
0 3 см
XI вв.» (Штыхов, 1986).
Специалисты уже отмечали, что комплекс дра
гоценностей с полоцкого Нижнего Замка обнаружи
вает сходство с киевским золотым кладом № 13 из
Рис. 14. Археологическая находка, усадьбы И. А. Сикорского, датируемым по своей мо
составляющая часть исторического контекста нетной части 905/906 г. (Корзухина, 1954: 83, табл. V)
Полоцкого клада 1984 г. в Нижнем Подвинье: (см. рис. 11 в разделе А. В. Комара «Киев и Право
фигурка воина с мечом каролингского типа бережное Поднепровье» в настоящей книге). Столь
с витой гривной в руке ранняя хронологическая привязка когда-то вызвала
из Даугмале (Radiņš, Zemїtis, 1992) сомнения у Г. Ф. Корзухиной, которая отнесла клад
№ 13 всё же ко второй половине Х в. Ещё один киев
ский клад (1851 г.), содержавший два золотых брас
лета типа Полоцк № 5, включал большое количество
(2–3 тысячи) арабских монет. Младшая из 150 опре
Уникальность Полоцкого клада по сравнению с делённых монет датируется 905/906 г. (Корзухина,
большинством сокровищ эпохи викингов в том, что 1954, с. 83). Нет полной уверенности в том, что среди
он целиком состоит из золотых предметов. Перед определённых монет действительно оказалась самая
нами изделия большой ценности, принадлежавшие младшая во всём кладе. Но всё же дата, которую дают
представителю местной социальной (ремесленной?) монеты из усадьбы профессора Сикорского, получа
элиты, возможно, связанному с княжеским окруже ет некоторое подтверждение.
нием. Вещи подобного ранга редко попадаются в Обратим внимание на знаменитый сорока
культурных слоях поселений. Находка сразу ставит килограммовый клад из Куэрдаля (Ланкашир) –
Полоцк в один ряд с крупнейшими городами Се крупнейшую в Британии казну эпохи викингов.
верной Европы, такими, например, как Дорестад, Она содержит предметы, аналогичные вещам по
в котором найден золотой плетёный браслет типа лоцкого клада (Полоцк № 1–6), но выполнен
Полоцк № 6 (Willemsen, 2004, p. 110, 111). Подоб ные из серебра (Viking Antiquities, 1940 б, fig. 9–12;
ные браслеты, видимо, служили в основном для де Graham-Campbell, 1980, cat. 301). Денежная часть
нежных расчётов. Когда их владельцу требовалось клада (не менее 7 000 монет) первоначально дала
расплатиться, кольца безжалостно разрубались на дату 903±2 г. (Graham-Campbell, 1980, p. 87). Затем
куски (поэтому нередко они представляют собой датировка была уточнена, и в настоящее время при
довольно грубые изделия). В Скандинавии широко нято относить время сокрытия этого клада к 905–
известны, например, находки браслетов типа По 910 гг. (Ager, 2011, p. 132). И это отнюдь не предел, до
лоцк № 2 (обычно – из серебра), унизанных мелки которого можно удревнить интересующие нас типы
ми колечками, – совсем как кошелёк с крупными украшений. Самая ранняя находка в Полоцкой зем
монетами и разменной мелочью. На берегах За ле браслета типа Полоцк № 1 по монетам Брилевско
падной Двины тоже известна подобная находка – в го клада датируется началом 890-х гг. В Нидерландах
ливском могильнике Саласпилс Лаукскола, из по известен клад (Вестерклиф I), в состав которого вхо
гребения 359 (рис. 13), датирующегося автором рас дили фрагменты кольца типа Полоцк № 5 и браслет
копок концом Х в. (Zariņa, 1992: 175; аbb. 2). Полоц типа Полоцк № 6, восточные и западноевропейские
кая казна активно использовалась как ювелирное монеты, причём младшая из них выбита около 850 г.
сырьё или средство платежа, и к тому моменту, ког (Willemsen, 2004, p. 138, 139). Правда, эти украшения
294
тоже изготовлены из серебра, но что, кроме фанта 2007, с. 314; Eniosova, 2007, p. 178). Действительно,
зии заказчика и отсутствия сырья, могло помешать большинство летописных упоминаний о золоте в
ювелиру выполнить их в золоте? эпоху Олега – Владимира связано с византийским
В состав клада из Хоен в юго-восточной Норве контекстом. Золото привозилось на Русь, вероятно,
гии входили золотые (!) браслеты типа Полоцк № 2, в первую очередь в виде дорогих подарков, что обе
Полоцк № 5 и Полоцк № 4. В ожерелье, бывшем в спечивало его обращение преимущественно среди
кладе, находились монеты, младшие из которых – высших слоёв аристократии, для которой оно вопло
динар, выбитый в Мерве в 848/849 г., и византий щало политическую и сакральную власть (вспомним
ский солид Михаила III, чеканенный в 843–856 гг. о договоре с Византией 945 г., где оговаривалось на
(The Hoen Hoard, 2006, p. 263, 272, 273). Датировка личие у княжеских послов золотых печатей, а у про
клада периодом более узким, нежели вторая по чих «гостей» – серебряных). В связи с золотым кла
ловина IX в., будет слишком рискованной (Wilson, дом нельзя не упомянуть ещё одну уникальную для
2006, p. 16). Полоцка находку. Из предматерикового культурного
Теперь отправимся в противоположную сторону слоя Верхнего Замка происходит медная византий
по временной шкале. Многочисленные параллели ская монета – фоллис Романа I Лакапина (919–
полоцкой находке можно отыскать в Швеции. Если 944 гг.) (Штыхов, 1978, с. 26, рис. 8; Рябцевич, 2000,
ориентироваться на присутствие золота, то среди с. 67). Такие монеты не имели цены за пределами им
опубликованных кладов Южной Швеции полоцко перии и привозились на Русь большей частью, веро
му сокровищу окажется наиболее близок по составу ятно, случайно, достаточно быстро попадая в разряд
клад из Укснарум. Монетная часть клада датируется дешёвых украшений или поступая в переплавку. Это
955 г. (Hårdh, 1976, S. 21). Клад из Эриксторпа, один самое раннее свидетельство связей Полоцка с Юж
из крупнейших в Швеции, содержал семь золотых ной Русью и с Византийской империей11. Разумеет
браслетов, набор скандинавских женских украше ся, в Скандинавию золото поступало не только через
ний и монеты (Willemsen, 2004, p. 137). Из 330 мо Русь. Поэтому в случае, если мы допускаем западное
нет (в основном – куфических) младшая датируется происхождение украшений из Полоцка, их датиров
956/957 г. (Наследие варягов ... , 1996, с. 51). ка может быть опущена, но не ниже той хронологи
В каталоге готландских кладов зафиксированы ческой границы, от которой мы ведём отсчёт вывозу
находки 20 различных по конструкции браслетов по Даугаве на Балтику арабского серебра.
из золотого дрота в 11 пунктах10. Самый большой Суммируя все наблюдения и учитывая выше
из золотых кладов – находка № 242 в Норргорде приведённые данные о культурном слое Нижнего
(Stenberger, 1947, S. 96, Abb. 70, S. 1–3; 72). Клад со Замка, следует согласиться с датировкой, предло
держал две или три пары золотых браслетов типа женной Г. В. Штыховым (Штыхов, 1986), и предпо
Полоцк № 2 и Полоцк № 5. Это одна из ближайших ложить, что полоцкий золотой клад следует дати
(в географическом смысле) аналогий Полоцкому ровать примерно тем отрезком времени, в которое
кладу, к сожалению, как и он, – точно не датируе укладывается полоцкая находка фоллиса Романа I и
мая. Только один клад, содержавший два золотых клады в Козьянках и Струни, то есть второй – тре
браслета (типа Полоцк № 2 и «Полоцк № 6»), имел тьей четвертью Х в., причём вторая четверть – край
в своём составе монеты – комплекс № 569 из Сёдра не сомнительна. Возможно, дальнейшие исследо
Бруммет. По нумизматическим данным, он был со вания помогут откорректировать предполагаемую
крыт около 1050 г. (Stenberger, 1947, S. 230). датировку.
Массу аналогий форме изделий Полоцкого Таковы наши знания о Полоцке середины
клада можно найти и в кладах серебра первой по десятого столетия. Тогда же наблюдаем мы и более
ловины XI в. определённые следы скандинавского присутствия в
Похоже, что однотипные предметы сначала из низовьях Даугавы (Мугуревич, 1965, с. 83–85; Radiņš,
готавливали из серебра, а затем (около 900 г.?) – так 2006, p. 85; Радиньш, 2003, с. 157; 2010, с. 283). Свиде
же и из золота. Но доказать это на археологическом тельством этого, в частности, является значительное
материале вряд ли возможно. На какой же датиров количество найденных здесь в женских погребениях
ке Полоцкого клада следует остановиться? Уверен скандинавских овальных фибул, типичных для Х в.
но ответить мы пока не можем. Следует, видимо, ис (Jansson, 1992, p. 62, fig. 1; Спиргис, 2009, с. 35)12. Со
пользовать косвенные данные. второй половины Х в. украшения и оружие, говорящие
Как отмечает Н. В. Ениосова, приток золота на 11
На Великом посаде Полоцка известна находка ещё
Русь в Х–XI вв. за единичными исключениями огра одной монеты, выбитой в империи, анонимного медного
ничивается южными областями, что объясняется фоллиса, датированного 1060-ми годами (Милютин, 1993,
тесными контактами Киева с Византией (Ениосова, с. 11, 12).
12
Р. Спиргис полагает, что около середины Х в. в устье
Даугавы переселились скандинавы, осевшие ранее в Кур
10
Номера пунктов по каталогу: 24, 53, 103, 191, 242, ляндии и уже усвоившие там некоторые элементы матери
292, 311, 315, 416, 520, 569 (Stenberger, 1947). альной культуры ливов и куршей (Спиргис, 2009, с. 37).
295
о присутствии скандинавов, фиксируются на землях по-прежнему предпочитали пробираться на Русь

земгалов к югу от устья Даугавы (Atgāzis, 1992, fig. 6; через Ильмень, Ловать и верховья Западной Дви
The Semigallians ... , 2005, p. 154–158). Следы нор ны. Чем это можно объяснить, ведь путь по Даугаве
маннского движения на восток появляются теперь позволял значительно сэкономить время и силы?
и в восточной части латвийского течения Западной Причины носили, надо полагать, военно-полити
Двины. Норманнские украшения начинают встре ческий характер.
чаться в латгальских могильниках (Латгалы, 1999, Важно отметить, что латгалы, будучи названы
с. 21. 22). К Х в. относится знаменитое погребение в Повести временных лет в списке народов «полу
с фибулами типа P52 E из Даугавпилса (Сементов нощных и западных стран», не фигурируют и в
ский, 1890; Jansson, 1992, p. 66, 67, fig. 1: 31). Очевид числе данников руси (вместо «лѣтьголы» в перечне
но, только в этот период Западно-Двинский путь летописец поставил загадочную «норому») (ПВЛ,
начинает активно функционировать. В нумизмати 1996, с. 8, 10). По-видимому, латгалы, в отличие от
ческом материале это событие отражает сокрытие обитавших близ устья Даугавы земгалов и ливов,
самого раннего (младшая монета выбита в 913/914 г.) дольше прочих обитателей Нижнего Подвинья со
из куфических кладов низовьев Даугавы – в Навес храняли независимость как от «находников» из-
сале (Кропоткин, 1971, с. 94; Берга, 1988, с. 27–29; за моря, так и от русских княжеств и, вследствие
Радиньш, 2003, с. 157). этого, сравнительно поздно оказались включены
Не будем, однако, преувеличивать значение За в область русской (на Двине – полоцкой, а север
падно-Двинского пути. Стоит привести следующий нее – псковско-новгородской) дани. Сведения о
пример. Крупнейшим торговым центром в низо подчинении латгалов в русских летописях относят
вьях Даугавы было, как мы знаем, поселение Дауг ся ко времени не ранее 1200 г. (Насонов, 2002, с. 76,
мале, которое некоторые латвийские исследователи 77, 80, 138). В XII в. обстановка на Даугаве далеко не
склонны сопоставлять с балтийскими виками, таки всегда складывалась в пользу Полоцка, о чём сви
ми как Бирка или Хедебю (Semîtis, 2007, см. библио детельствует Лаврентьевская летопись под 1106 г.:
графию). Между тем, на городище Даугмале за годы «Том же лѣтѣ побѣдиша зимѣгола Всеславичь, всю
раскопок найдено всего 9 арабских монет (Semîtis, братью, и дружины убиша 9 тысящь» (ПВЛ, 1996,
2007, p. 282). Приведённое число несопоставимо с. 119). Побоище, устроенное объединённой по
с количеством куфических монетных находок из лоцкой ратью земгалам, для древнерусского Сред
культурных слоёв таких центров балтийской тран невековья носит исключительно кровопролитный
зитной торговли, как Рюриково городище (более характер и говорит о том, что даугавские балты от
145 монет и 3 небольших клада) или Гнёздово (бо нюдь не были лёгкой добычей.
лее 174 монет, из них – 106 на городище) (Гайдуков, Но вернёмся в эпоху Владимира Святого и Ярос
Молчанов, Носов, 2007; Пушкина, 1999). А ведь к лава Мудрого. Итак, лишь в середине Х в. окреп
западу от устья Даугавы лежал Готланд с его бесчис ший в военно-политическом отношении Полоцк
ленными кладами… На таком фоне не приходится с востока и шведские викинги с запада каким-то
сомневаться, что крупнейший торгово-администра образом изменили ситуацию на берегах Западной
тивный центр ливов в Х в. играл достаточно скром Двины. Любопытно заключение С. Мессала о том,
ную роль в серебряной торговле на Балтике. что со второй половины Х в. транзитная торговля на
Участие латгалов и селов в транзитной торгов Даугаве концентрируется в руках местной (ливско-
ле также продолжало, видимо, оставаться не очень балтской) социальной элиты, культура которой ис
активным и в десятом столетии. Показательны ре пытывала заметные скандинавские влияния (Messal,
зультаты раскопок поселений на берегах Даугавы от 2001, p. 78). Возможно, это и так, но похоже, что эта
устья реки Айвиексте до восточных границ ареала элита осознала выгоды своего положения не иначе,
расселения латгалов. Археологические коллекции как под военной угрозой дружинников Рогволода и
с местных городищ не содержат ярких импортных норманнов десятого столетия, чьи женщины лежат в
вещей X в., привезённых из Западной Европы. От могилах на берегах Даугавы в одежде, скреплённой
чётливо заметен лишь русский импорт (Mugurēvič, скандинавскими овальными фибулами.
1977, p. 135). Однако находки арабских монет мож Теперь мы можем вернуться к вопросу, заданно
но пересчитать по пальцам одной руки, а византий му нами в начале этого раздела, – какие цели пре
ских монет здесь нет вовсе (рис. 11: 1, 2; Берга, 1988, следовала новгородская рать, захватывая Полоцк.
рис. 6, 17). Весьма красноречивую картину рисует Целью этой был контроль над Даугавским водным
карта находок весов для взвешивания монетного путём, начавшим активно функционировать около
серебра на территории Латвии. Если ниже устья середины десятого столетия. Именно серебро, ле
Айвиексте таких находок очень много, то выше – жавшее в Козьянках, и золотые кольца в княжеских
они единичны (Berga, 1992, Аbb. 2). теремах – вот что привело в 970 г. в Полоцк Влади
Похоже, купцы и варяжские дружинники в мира и Добрыню с кривичами и словенами и послу
Х в., несмотря на открытый теперь путь по Даугаве, жило причиной гибели Рогволода и его сыновей.
296
родище) – Старая Ладога. Провинциальная судьба

Заключение
формирующейся Полоцкой земли определилась
далеко на севере в начале бурной эпохи викингов.
Итак, в IX – середине X в. Полоцкая земля нако Ни в восьмом, ни в девятом столетиях Полотчине
пила достаточно мощный демографический и эко не суждено было стать восточнославянским «ок
номический (в первую очередь земледельческий) ном в Европу».
потенциал, реализовавшийся позднее в создании По вышеназванным причинам Полоцкая
значительного государственного объединения и та земля, в отличие от Северной и Киевской Руси
ких заметных раннегородских центров, как напри IX–Х вв., долгое время находилась вне зоны вли
мер, Полоцк или древний Минск (на реке Менке). яния основных внешних исторических факторов,
С 850-х гг. на Полотчине обращается куфическое определивших особенности формирования древ
серебро. Вместе с тем, до половины Х в. Полоцкие нерусской государственности. Полотчина не была
земли предстают перед нами как по письменным, затронута ни хазарским, ни скандинавским вли
так и по археологическим источникам как окраин янием настолько, чтобы они могли существенно
ные области, слабо затронутые скандинавским воздействовать на её политическую и экономиче
влиянием. Раннеславянские архаические традиции скую историю. Не испытав унижения «варяжской
сохранялись здесь дольше, чем на востоке Руси, и дани», полочане не участвовали ни в борьбе север
лишь распространение христианства, видимо, сни ных племён за изгнание скандинавов «за море», ни
велировало эти культурные различия. в призвании варяжских князей. Экспансия север
Экономика и политическое могущество По ных племён под началом Олега Вещего прошла,
лоцкой земли в значительной степени зависели от образно говоря, «по касательной» в отношении
Западно-Двинского пути. Определённый застой, областей, лежавших к западу от Днепра. Полюдье
в котором этот путь пребывал во второй половине киевских князей поворачивало на восток, не затро
I тыс. н. э. вплоть до середины Х в., был вызван тре нув Полотчины. В отличие от Руси Рюриковичей,
мя факторами. где образование государства происходило в усло
Во-первых – славянская экспансия в V–VIII вв. виях активного славяно-скандинавского взаимо
распространялась в сторону Ильменя, что надол действия, Полоцкая земля в IX в. и на протяжении
го определило преимущественно меридиональную какой-то части X в. развивалась (и, видимо, весьма
ориентацию экономического развития лесной зоны интенсивно) преимущественно как явление само
Восточной Европы. бытной восточнославянской культуры. Это делает
Во вторых – торговые интересы северогерман в перспективе особенно интересным сопоставле
ских племён (в первую очередь, готландцев и свеев) ние многих процессов, протекавших на её терри
оказались во второй половине VIII – начале X в. на тории, с аналогичными явлениями в Поволховье
правлены на восток через Финский залив и замкну и Поднепровье. В первую очередь сказанное каса
лись на том же Ильменском регионе. ется становления городов. Но эта тема требует от
В-третьих – балтские племена, обитавшие в уда дельного внимательного рассмотрения.
лённых от Балтийского морского побережья райо И последнее. Динамика торговых сношений
нах, длительное время препятствовали торговым вдоль Западной Двины – Даугавы позволяет, на наш
контактам вдоль течения Даугавы. Причина этого взгляд, высказать некоторые соображения относи
крылась, надо полагать, в том, что «славяно-герман тельно этногенеза кривичей-полочан. В научной
ский транзит» был неотделим от даннических отно литературе последнего двадцатилетия существует
шений и более-менее регулярного грабежа регио тенденция изображать летописных кривичей балт
нов, на которые он приходился. Конечно, у нас нет ским племенем, родственным латгалам (Шмидт,
оснований представлять области пограничья славян 2006, с. 118–119; Шадыра, 2006, с. 132–133). Пара
с латгалами и селами до начала Х в. совершенно не лич Западно-Двинского пути и отсутствие вдоль
проницаемыми в экономическом отношении. Тор него интенсивных культурных, экономических и
говля здесь, безусловно, велась, но её масштабы, политических контактов вплоть до активного вме
вероятно, не выходили за рамки контактов соседних шательства норманнов и новгородско-киевской
сельских общин. руси в жизнь местных племён в середине Х в. сви
Топография скандинавских и салтовских нахо детельствуют, как представляется, о резкой этно
док, а также кладов арабского серебра показывает политической границе, проходившей вдоль вос
нам, что с выходом ильменских словен к Ладож точных границ Латгалии и Селонии в VIII–IX вв.
скому озеру в VIII в. Полоцкие земли оказались Население Полотчины к указанному периоду, несо
как бы в стороне от магистрального геополити мненно, было преимущественно славянским. Асси
ческого стержня Древней Руси, выразившегося, в миляция балтского населения, обитавшего на тер
конечном счете, в формировании линии Киев – ритории Полоцкой земли в раннем железном веке,
Смоленск (Гнёздово) – Новгород (Рюриково го относится, видимо, к более раннему времени.
297
Часть V
Юг
Рис. 1. Вид на Старокиевскую гору
300
А. В. Комар
Киев и Правобережное Поднепровье
Правобережное Поднепровье вобождением полян, северян, радимичей от дани

в VIII – начале X в. Хазарскому каганату, акцентируя внимание на ки-
евских полянах как первом славянском племени, где
Основные концепции исторического развития вместо хазар утвердились варяги Аскольда и Дира.
Среднего Поднепровья VI–X вв. в историографии Современные археологические данные позволя-
XIX–XX вв. так или иначе отталкивались от лето- ют относительно точно локализовать в пространстве
писной версии о «Полянском княжении». Особый и времени летописный эпизод подчинения славян-
статус последнего возводился к «государственным ских племён хазарами. Во второй половине VII в. на
традициям» антов (Рыбаков, 1939; 1947; 1982; Брай- Левобережье Днепра и в узкой полосе Правобережно-
чевский, 1964) или связывался с консолидацией сла- го Приднепровья в ареалах пеньковской и колочин-
вянских племён вокруг Киева как раннего городско- ской культур массово скрывают в земле клады юве-
го центра в VII–IX вв. (Толочко, 1983; 1987). лирных украшений («антские» клады 1-й группы), так
Подобные исторические модели создавали не- и невостребованные их собственниками. Чуть позже,
малые трудности археологам, поскольку очевидный в начале VIII в., ситуация повторилась в более узком
пограничный статус региона в VIII–IX вв. не пред- ареале, вызвав выпадение кладов 2-й группы (Гаври-
располагал к выделению самостоятельного террито- тухин, Обломский, 1996, рис. 1). Синхронно в сла-
риально-хронологического или культурного образо- вянской лесостепи появляются погребения и богатые
вания, которое можно было бы связать с «полянским комплексы кочевников (перещепинской культуры)
племенным союзом». Предметом же археологиче- последней трети VII – начала VIII в. (Комар, 2005;
ского анализа при попытке очертить полянский аре- 2006 а, рис. 1). Собственно для Киевщины кочевниче-
ал чаще всего становились не памятники предгосу- ские погребения горизонта представлены подкурган-
дарственного периода, а особенности погребального ными погребениями конца VII – первой трети VIII в.
обряда или этнографического облика древнерусско- из Геленовки (Оленовки) и Журавлихи.
го населения Киевской земли Х–XII вв. (Спицын, После оттока кочевников из лесостепи на всей
1899 б; Русанова, 1966; Седов, 1982). территории, маркированной ранее кладами 1-й и 2-й
Не удивительно, что при отсутствии других неза- групп, во второй четверти VIII в. появляются памят-
висимых источников возникла концепция, расцени- ники волынцевской культуры (Сухобоков, 1975; 1992;
вающая «полянскую государственность» и даже самих Сухобоков, Юренко, 1985; Юренко, 1983; 1999). На
«полян» как литературную конструкцию древнерус- Левобережье Днепра волынцевские поселения обыч-
ского летописца (Коринный, 1992; Петрухин, 1995). но перекрывают поселения пеньковской и колочин-
ской культур; на Правобережье – пражской (Обухов
Волынцевские памятники VIII – начала IX в. II, Киев), пеньковской (Обухов VII, Григоровка) и ко-
лочинской (Ходосовка-Диброва).
Появление и утверждение Руси в Среднем По Во всех зонах ранние волынцевские памятники
днепровье летопись связывает с поэтапным ос- показывают определённое сходство с культурами
301
Часть V. Юг
предшествующего периода, ни одна из которых, од- арабских источников (Седов, 1998; 1999 б; 2002). Оба
нако, не демонстрирует зарождения всего комплекса исследователя декларировали прямое перерастание
наиболее характерных признаков новой культуры волынцевской культуры в древнерусскую, апеллируя
(подквадратные полуземлянки с «кубовидными» к самому факту раннего возникновения гончарства
материковыми печами с вальковыми сводами, ло- у волынцевцев. Такому выводу, впрочем, противоре-
щёные лепные сосуды с вертикальным венчиком и чит не только хронологии финала культуры (Комар,
грубые «мисковидные» сосуды, орнаментация ку- Сухобоков, 2004), но и судьба самих волынцевских
хонной посуды защипами по венчику; бескурганные памятников, в т. ч. и Днепровского Правобережья.
кремации в урнах с сосудами-приставками и др.). Цепочка неукрепленных поселений волынцев-
Появление волынцевской культуры на месте сра- ской культуры расположилась на Правобережье в
зу трёх славянских культурных групп следует связы- узкой десятикилометровой полосе вдоль Днепра от
вать не с прямой эволюцией какой-либо из указанных Киева до Канева. Самый северный памятник груп-
культур, а с серьёзными подвижками на север пень- пы – поселение на Старокиевской горе в Киеве (жи-
ковского населения под давлением хазар, с обрат- лища 1939 и 2009 гг.) (Каргер, 1958, с. 104; Івакін,
ным занятием оставленных территорий смешанным Козюба, Комар, Манігда, 2010, с. 169). Ближайший
славянским населением после оттока кочевников из к нему волынцевский памятник открыт южнее в Ки-
лесостепи (Горюнов, 1981, с. 86–92). Кочевническое таево (разведки В. Н. Даниленко, А. И. Кубышева,
влияние на волынцевское население ярко проявля- И. И. Мовчана); ещё далее на юг расположены два по-
ется и далее в распространении в культуре салтовских селения у с. Ходосовка – ур. Диброва и Козакив Яр,
гончарных сосудов, украшений пояса, серёг, бус, пред- затем ещё две группы парных поселений: Обухов II и
метов вооружения и снаряжения коня, особенно вы- Обухов VII, а также Григоровка и Бучак (Сухобоков,
разительно представленных на Битицком городище 1977; Петрашенко, 1989; 1997 а; 1997 б; 2005; Абаши-
(Сухобоков, 1992). на, Скиба, 2002; Абашина, 2004; Готун и др., 2007).
К западу от Приднепровья аналогичного ка- На противоположном от поселений Бучак и Гри-
таклизма не наблюдается. В ареале пражской и горовка берегу Днепра открыто поселение Столпяги
пеньковской культур этой части Правобережья нет (Савчук, 1983), оторванное на значительное рас-
кладов, а смена пражской и пеньковской культур стояние от основного ареала волынцевских памят-
культурой Лука-Райковецкой происходит эволюци- ников Левобережья (Гавритухин, Обломский, 1996,
онным путем. В большинстве регионов подосновой рис. 106) и связанное с рассматриваемой правобе-
новой культуры выступает пражская культура, но режной группой знаменитым Зарубским бродом.
южные памятники культуры Луки-Райковецкой По- На всех перечисленных памятниках нет харак-
бужья и бассейна Тясмина демонстрируют также на- терных райковецких печей-каменок, но есть во-
личие пеньковского компонента (Приходнюк, 1980). лынцевские материковые «кубовидные» печи; нет
Хронология этих изменений из-за отсутствия кла- раннегончарной посуды Луки-Райковецкой, но
дов или горизонтов пожаров с закрытыми комплекса- присутствует характерная волынцевская сероглиня-
ми в регионе определяется весьма гипотетически око- ная с лощением и вертикальными венчиками; нет
ло рубежа VII–VIII вв., а абсолютные даты целиком райковецких конусовидных «мисок-цедилок», но
привязаны к данным одного из наименее надёжных есть широкие волынцевские горшки-миски и разно-
методов – археомагнитного (Гавритухин, Обломский, образные лепные горшки с вертикальным венчиком
1996, с. 136–139; Михайлина, 2007, с. 15). (рис. 2: 1, 2, 4). Комплекс украшений включает сал-
В VIII–IX вв. культура Луки-Райковецкой ши- товские поясные детали и серьги, неизвестные ни на
роко распространяется от Поднестровья и Карпат одном памятнике Луки-Райковецкой.
до Днепра, включая Киевское Поднепровье (Руса- Правобережная группа волынцевских поселений
нова, 1973; Седов, 1982; Смиленко, 1985; 1990; Ми- появляется синхронно памятникам Левобережья –
хайлина, 2007). Происходит это, впрочем, не сразу, на этапе Харьевки (вторая четверть VIII в.), о чём
поскольку в VIII в. на киевском правобережье, охва- свидетельствует звездовидная серьга из Ходосовки-
ченном ранее вторжением кочевников, фиксируется Дибровы. Верхнюю хронологическую границу во-
группа поселений волынцевской культуры, резко лынцевских памятников Поднепровья маркируют
выделяющихся на фоне соседних памятников куль- находки салтовских украшений из Ходосовки – Ко-
туры Луки-Райковецкой комплексом гончарной по- закив Яр и Григоровки (Петрашенко, 1989, рис. 4:
суды салтовской технологической традиции. 6–9; 2005; рис. 11: 3, 4) горизонта II конца VIII – пер-
Именно волынцевские поселения как Право-, вой трети IX в. (Комар, 1999, табл. V; 2011, рис. 13).
так и Левобережья Днепра В. А. Петрашенко и отож В Обухове II представлена паяная серьга с «желуде
дествила с культурой летописных полян (Петрашен- видной» подвеской времени разгрома Битицкого
ко, 1994; 1998). Ещё радикальнее интерпретировал городища, но также есть и комплекс постволынцев-
волынцевскую культуру В. В. Седов, соотнеся её ского горизонта с крючковидной серьгой IX в. (Аба-
ареал непосредственно с Русским каганатом IX в. шина, 2004, рис. 5: 4; рис. 8: 1).
302
А. В. Комар. Киев и Правобережное Поднепровье
В Столпягах следует выделить салтовский кухон- волынцевского ареала Левобережья Днепра, скорее,
ный горшок (рис. 2: 5) и волынцевский гончарный свидетельствует о масштабной военно-политической
лощёный с орнаментацией «гусеничкой» (рис. 2: 4), акции, резко изменившей зону влияния Хазарского
появляющейся на волынцевских памятниках Лево- каганата на подвластные славянские племена.
бережья уже в заключительном волынцевском гори- На Правобережье это проявилось особенно ярко,
зонте Битицы (Смиленко, Юренко, 1990, рис. 59: 19; ведь салтовских находок позже первой трети IX в. в
Сухобоков, Приймак, Вознесенская, 1989, рис. 2: 11). регионе больше нет. Данные археологии убедительно
Волынцевское жилище из раскопок 1939 г. на подтверждают факт зависимости небольшой группы
Старокиевской горе сгорело, о чём свидетельствуют славян Правобережного Среднего Поднепровья от
обугленные деревянные конструкции дома и угольная Хазарского каганата в период VIII – начала IX в.,
прослойка на дне объекта (Каргер, 1958, рис. 9). Гори- но полностью отбрасывают возможность непосред-
зонт пожара прослежен и на Обухове II (жилища 6, 7, ственного пребывания хазар или неких «хазарских
30, 39). Яркий пример внезапно брошенного поселе- гарнизонов» (см.: Golb, Pritsak, 1982) здесь позже
ния даёт Бучак, где исследовано сгоревшее жилище первой трети VIII в. (Комар, 2005).
с 11 развалами сосудов (Петрашенко, 1997 б), а также Финал хазарского влияния в регионе приходит-
жилища с развалами сосудов из расположенного на ся на первую треть IX в. и связан, возможно, с мас-
противоположном берегу Днепра поселения Столпя- штабной военной акцией, которую летопись позже
ги (рис. 2). Аналогичной картины нет на поселении приурочивает к появлению в Киеве варягов во главе
Ходосовка – Козакив Яр, где лишь в некоторых жили- с Аскольдом и Диром. Трансформации полянского
щах отмечены остатки сгоревших конструкций, но без Поднепровья середины IX в., впрочем, «скандинав-
развалов сосудов. Следы единовременных пожаров ского следа» пока не обнаруживают. И в Киеве, и
на волынцевских поселениях региона говорят о воз- в Киевском Поднепровье в середине IX в. наблю-
можном вражеском набеге, но синхронность гибели дается появление «западных» памятников культуры
Битицкого городища и ряда других поселений севера Луки-Райковецкой.
1
2 3
4 5 6
Рис. 2. Столпяги. Лепные и гончарные сосуды волынцевской и салтовской культур.

Первая треть IX в. Археологический музей Национального заповедника «Переяслав»
303
Часть V. Юг
Памятники типа Сахновки цию Сахновского поселения между горизонтом Сте-

и культуры Луки-Райковецкой цовки-Пастырского и культурой лука-райковецкой,
середины IX – первой половины Х в. синхронизировав его с Волынцевом (Петрашенко,
1992, с. 34–35, 85–86, 92–95, табл. 28–29).
Как минимум одно из волынцевских поселений Практически во всех закрытых комплексах Сах-
Правобережья переживает рубеж начала IX в. – Обу новки-Дивицы находились сосуды, орнаментиро-
хов II. В жилище 10 Обухова II найдена серьга IX в. ванные гребенчатыми наколами по венчику или
дунайского круга (Абашина, 2004, рис. 5: 4), свиде- плечикам, круглыми наколами и гроздевидными
тельствующая о смене «левобережного» вектора в пальцевыми вдавлениями (Довженок, Линка, 1959,
комплексе женских украшений. рис. 5; Приходнюк, 1976, рис. 3–11; 1980, рис. 36: 2;
На контрасте с волынцевскими комплексами Об- Петрашенко, 1992, рис. 3: 9; 6: 3), характерными для
ухова II, где декора посуды гребенчатым штампом роменской культуры второй половины IX – начала
практически нет, можно предположить, что эпизод XI в., хотя процент такой орнаментации в Сахнов-
пожара Обухова переживает и поселение Ходосовка – ке и Ходосовке гораздо ниже, чем в Новотроицком
Козакив Яр, функционируя всю первую треть ІХ в. городище (Петрашенко, 1992, табл. 14: 5). Орнамен-
Жилища этапа в целом продолжают волынцевские тация лепной посуды гребенчатым штампом в куль-
традиции (полуземлянки с глинобитно-вальковыми туре Луки-Райковецкой сочетается в комплексах на
печами), но исчезает гончарная сероглиняная посуда. Житомирщине и в Побужье с гончарной посудой
В то же время гончарной посуды Луки-Райковецкой в второй половины IX – начала X в. (Гончаров, 1963,
Обухове II нет, что исключает из времени существова- рис. 2: 3; 12: 4; 15: 6) (Хавлюк, 1962, рис. 3: 4–6). Позд-
ния поселения вторую половину IX в. Напротив, верх- няя дата Сахновки (середина IX в.) подтверждается
ний горизонт Ходосовки (поселение на склоне горы) и присутствием в комплексах поселения отдельных
содержит гончарные фрагменты Луки-Райковецкой фрагментов гончарной посуды Луки-Райковецкой с
во всех комплексах, что относит горизонт ко второй врезным линейным и волнистым орнаментом (Пе-
половине IX – началу Х в. (Петрашенко, 1997 а). трашенко, 1992, с. 85). Такая же картина на сосед-
Синхронные памятники открыты южнее в Поро- нем поселении Сахновка-Гончариха, где найдены
сье – два поселения из Сахновки (ур. Дивица и Гон- гончарные фрагменты, подковообразная фибула
чариха) (Довженок, Линка, 1959; Кухаренко, 1963; второй половины IX – X в., бусы VIII–IX вв. (Куха-
Приходнюк, 1976) и Каневское «поселение полян» ренко, 1963, рис. 2: 4, 7).
(Мезенцева, 1960; Синиця, 2009; Синиця, Терпи- Более отчётливо стык Сахновского горизонта
ловський, 2010). с поздним этапом культуры Луки-Райковецкой де-
От поселений культуры Луки-Райковецкой Сах- монстрирует Каневское поселение, где исследова-
новка отличается глинобитными «кубообразными» ны жилища с печами двух типов: каменками и гли-
печами, напоминающими волынцевские по форме, нобитными на материковых останцах. В комплексе
но состоящими не из относительно чистого мате- лепной посуды присутствуют одновременно горшки
рикового грунта, а из глинистого замеса с вклю- с вертикальным венчиком волынцевской традиции,
чением мелких камней. Дата печей жилищ была фрагменты с орнаментацией гребенчатым штампом
определена в рамках конца VII – начала VIII в. по и сосуды «тясминского» варианта культуры Луки-
археомагнитному методу, что заставило О. М. При- Райковецкой (Мезенцева, 1960, рис. 35–37, 40–43,
ходнюка рассматривать Сахновский горизонт как 48, 62). Среди гончарной посуды представлены как
некий промежуточный этап между пеньковским и ранние сосуды середины IX в. и конца IX – начала
лука-райковецким, датируя памятник второй по- X в. Луки-Райковецкой, так и сосуды древнерусских
ловиной VII – серединой VIII в. (Приходнюк, 1976, форм со сложнопрофилированным манжетом сере-
с. 117–118; Приходнюк, 1980, с. 71). дины Х в., выполненные, правда, в толстостенном
Позже стало очевидным, что данный хроно кустарном варианте.
логический отрезок маркирует позднепеньковский Трансформация или смена культурного ком-
горизонт Стецовки-Будища (на Правобережье) и плекса в Каневе и Ходосовке сопровождается замет-
Хитцов (на Левобережье), а также синхронный го- ными изменениями в составе керамического набора,
ризонт Пастырского городища. Статистический откуда исчезают волынцевские формы, распростра-
анализ керамического комплекса Сахновки, прове- няется гончарная посуда Луки-Райковецкой и древ-
дённый В. А. Петрашенко, показал схожесть формы нерусских форм. Останцовые или глинобитные печи
лепной посуды Сахновского поселения с комплек- сменяются каменками, хотя и при сохранении опре-
сами лука-райковецкой культуры Монастырька, делённого своеобразия в домостроении. Такие изме-
Канева и Киева второй половины IX – начала Х в.; нения связаны не с естественной эволюцией куль-
с другой стороны, произошло более тесное объеди- туры, их, скорее, обусловил приток в регион нового
нение серий из Сахновки, Ходосовки и Волынцева, населения, что очевидно как для Каневского, так и
что заставило предположить промежуточную пози- для Ходосовского поселений.
304
Лука-райковецкий горизонт Ходосовки содер- В нижнем горизонте Монастырька нет комплек-

жит уже развитую гончарную посуду и прямой гене- сов без гончарной посуды (включая жилище 9, кото-
тической связи с волынцевским горизонтом, пре- рое на основании дирхема 761–762 гг. чеканки часто
кратившим существование в первой трети IX в., не относят к VIII в.). Среди гончарных форм не пред-
обнаруживает. Поселение занимает склон горы выше ставлены обломки грубых, подправленных на круге
волынцевского поселения и, судя по многочислен- раннегончарных сосудов второй половины IX в., но
ным остаткам железоделательного производства, лепной посуды ещё не намного меньше гончарной.
было специализированным ремесленным посёлком Жилища второго строительного горизонта еди-
(Петрашенко, 1997 а), вероятно, связанным с Киев- новременно гибнут в пожаре. В керамическом ком-
ским городищем культуры Луки-Райковецкой. плексе горизонта доминируют раструбовидные гон-
В 25 км к северу от Каневского поселения на вы- чарные сосуды «житомирского» варианта культуры
соком берегу Днепра во второй половине IX в. воз- Луки-Райковецкой (рис. 4: 2, 3), но присутствует и гон-
никает ещё один яркий городищенский комплекс чарная посуда древнерусских форм первой пол. Х в.
культуры Луки-Райковецкой Поднепровья – городи- Древнерусских форм второй пол. Х в. на памятнике
ще Монастырёк (Максимов, Петрашенко, 1988). Сла- нет, что позволяет определить дату гибели поселения
вянское население использовало защитные свойства в рамках второй четверти Х в. Древнерусское влия-
местности (рис. 3) и два городища зарубинецкого вре- ние в Монастырьке маркирует не только посуда, но и
мени, но, как минимум, для Западного городища Мо- костяной гребень, браслет и обломок пластинчатого
настырька документировано обновление укреплений перстня, ланцетовидный наконечник стрелы (Макси-
в IX в. На площадке городища исследованы жилые мов, Петрашенко, 1988, рис. 33: 3; 54: 2, 3, 5). На месте
объекты, также заселёнными были расположенное уничтоженного славянского поселения только в кон-
рядом Восточное городище и открытое селище. Оба це XI в. возникает древнерусский Заруб.
городища содержат по два близковременных строи- Далее, в 40 км к северу от Монастырька, располо-
тельных горизонта культуры Луки-Райковецкой. жено славянское поселение у с. Стайки (Петраускас,
Рис. 3. Городище Монастырёк. Вид с юга
305
Часть V. Юг
Рис. 4. Стайки (1), Монастырёк (2, 3). Лепной и гончарные сосуды.

Вторая половина IX – первая половина Х в.
2 Обуховский краеведческий музей,
Черкасский областной краеведческий музей
Готун, Квітницький, 2008). Поселение занимает холм, Вероятно, чуть дольше население остаётся на по-
но следов укреплений на нём не отмечено. Из иссле- селениях Обухов II и Ходосовка.
дованных комплексов материалы IX–X вв. содержит К середине IX в. в Поросье формируется узко
полуземляночное жилище срубной конструкции локальный «тип Сахновки», сочетающий ранне-
с печкой-каменкой. Как и жилища 2-го горизонта роменские и лука-райковецкие формы сосудов, а
Монастырька, объект, вероятно, гибнет в пожаре. В также смешанные традиции жилищного строитель-
керамическом комплексе преобладают лепные сосу- ства, маркируя участие в его формировании остат-
ды и подправленные на круге, сочетая элементы типа ков волынцевского населения в контакте с носите-
Сахновки и Луки-Райковецкой (рис. 4: 1). Но на дне лями тясминского («уличского») варианта культуры
объекта обнаружена также древнерусская гончарная Луки-Райковецкой. Но во второй половине IX в.
посуда первой пол. Х в., которая и определяет верх- происходит новый приток в регион населения куль-
нюю дату комплекса, а возможно, и всего поселения. туры Луки-Райковецкой (Монастырёк, Киев). Куль-
В XI в. в 0,5 км к северо-западу от данного поселения турный комплекс городища Монастырёк практиче-
возникает древнерусское городище, отождествляе- ски аналогичен памятникам древлянского Полесья
мое с г. Святополчем. (Петрашенко, 2004), а само поселение гибнет в по-
В перечне памятников IX–X вв. Поросья обычно жаре в одно время с древлянским Искоростенем.
фигурируют два городища у с. Пекари и с. Момоты, Славянские комплексы Киева второй полови-
хотя слои VIII–X вв. на них не документированы или ны IX – начала Х в. объединяются в одну группу
выделены ошибочно (Мезенцева, 1968, табл. XV; Ку- с такими памятниками Приднепровья, как Мона-
чера, 1976, с. 193–194; Приходнюк, 1980, с. 80). стырёк, Ходосовка, Стайки, Канев, сформирован-
Основное направление культурных измене- ными пришлыми группами населения культуры
ний в Правобережном Киевском Приднепровье Луки-Райковецкой при локальном участии мест-
IX в. обусловлено очевидной сменой левобереж- ного населения – носителей типа Сахновки. Но
ного вектора культурных связей населения реги- Киев выступает единственным из исследованных к
она правобережным. Не позже первой трети IX в. настоящему времени славянских поселений Право
прекращают функционирование волынцевские по- бережного Среднего Поднепровья, документиро-
селения в Киеве, Бучаке, Григоровке, Столпягах. ванно перерастающим в древнерусское X–XIII вв.
306
Киев IX–Х вв. К зарубинецкому времени относили корни

славянского Киева также И. М. Самойловский
(Самойловський, 1961) и В. П. Петров (Петров,
Развитие научных представлений 1962). Осторожнее высказывался в данном вопросе
о происхождении Киева М. К. Каргер, который допускал, что концентрация
находок римских монет в трёх разных местах Кие-
Киев принадлежит к редким городам, дискуссия ва может указывать на существование нескольких
о происхождении которых началась уже в древне- самостоятельных поселений – предшественников
русском летописании XI–XII вв. За истекший пери- славянских посёлков, из которых позже сформиро-
од следы научных баталий рассеялись во множестве вался Киев (Каргер, 1948).
публикаций, сделав историографические обзоры Другое направление – «миграционное» – репре-
самостоятельной задачей монографий (Боровсь- зентовал И. А. Хойновский. Убедившись самостоя-
кий, 1981). И всё же, вопрос «когда и кем основан тельно в том, что на территории Киева встречаются
Киев?» продолжает неизменно будоражить вообра- древности различных эпох, начиная от первобыт-
жение историков и любителей истории. ной, И. А. Хойновский тем не менее рассматривал
Киевский летописец, вложивший в уста Оле- появление полян в Поднепровье в русле летописно-
га фразу: «се буди мати градомъ рускими», не со- го рассказа как миграцию из Карпатского региона,
мневался в том, что выбор Киева севернорусским связывая со славянским населением появление в
князем в 882 г. в качестве столицы обусловлен глу- регионе подкурганных кремаций, не имеющих, по
бокой древностью и стольным характером города его мнению, местных истоков (Хойновский, 1896).
уже во времена его легендарного основателя – Кия. А. А. Спицын также не видел генетической связи па-
Утверждение «несведущих» о некняжеском статусе мятников предшествующих эпох и славяно-русского
Кия вызвало негодование учёного монаха, обладав- периода, датируя возникновение Киева только IX в.
шего даже некими сведениями о визите Кия к ви- (Спицын, 1899 а).
зантийскому императору. Сам рассказ об основании Их оппонентом выступил В. В. Хвойка, открыв-
Киева помещён в летописи ранее таких событий, ший в Среднем Поднепровье целую серию новых па-
как приход булгар в славянские земли Подунавья мятников и культур, исследование которых привело
(680 г.) и персидского похода Ираклия 624–626 гг., автора к противоположному выводу о неизменности
но после повествования о славянском расселении. погребального обряда, хозяйственного и антропо
Эта летописная концепция на многие столетия впе- логического типа населения Поднепровья от нео
рёд предопределила основные направления иссле- лита до VIII–X вв. (Хвойка, 1913).
дования предыстории Киева. Дальнейший прогресс в изучении древностей
Археология опирается на свидетельства дру- Киева, несомненно, был связан с интенсификацией
гого рода – памятники материальной культуры. В археологических работ. В 1892 г. И. А. Хойновский
начальный период археологического исследования произвёл наблюдения и раскопки на Старокиевской
Киева внимание археологов-аматоров привлекали горе во время земляных работ на усадьбе Кривцова
преимущественно архитектурные памятники «ве- (Хойновский, 1893). Параллельно с 1893 г. наблю-
ликняжеского» периода, погребальные памятники, дения и раскопки вёл на Кирилловских высотах
а также нумизматические находки. Именно послед- В. В. Хвойка (Хвойка, 1913), что фактически поло-
ние послужили основанием для появления альтер- жило начало охранной археологии в Киеве.
нативной концепции о возникновении городского Новый этап развития археологии Киева марки-
поселения на месте Киева ещё в римское время. ровали раскопки В. В. Хвойки на усадьбе Петров-
В 1846 г. на Печерске и в 1876 г. на Оболони ского на Старокиевской горе 1907 г. Обнаруженные
были обнаружены большие клады римских монет, материальные остатки различных эпох, а также
отдельные находки монет встречались и в других братская могила защитников Киева 1240 г. вызвали
районах города, на основании чего В. Б. Антоно- серьёзный интерес со стороны учёной обществен-
вич предположил функционирование поселения с ности, следствием чего в 1908 г. ИАК командировал
развитой внешней торговлей на территории Киева для произведения стационарных раскопок усадьбы
уже в III–IV вв. н. э. (Антонович, 1888; 1895; 1896). Десятинной церкви Д. В. Милеева (работы 1908–
Эту идею развил далее В. Г. Ляскоронский, допол- 1914 гг.). В. В. Хвойка также параллельно продолжил
нивший каталог В. Б. Антоновича (Ляскоронський, раскопки на усадьбе Петровского в 1908 г. благодаря
1927). Финальную же трансформацию концепция спонсорству Б. И. Ханенко.
претерпела в монографии М. Ю. Брайчевского, свя- Раскопками 1907–1914 гг. на Старокиевской
завшего распространение римских монет на терри- горе был обнаружен целый ряд объектов IX–X вв.
тории Киева с «протогородским ядром» поселений Кроме фундаментов Десятинной церкви, открыты
зарубинецкой культуры, возникшим на рубеже эр фортификационный ров и языческий могильник
(Брайчевский, 1964). Х в., остатки двух дворцов и загадочных каменных
307
Часть V. Юг
наложили и здесь свой отпечаток – в 1937 г. С. С. Ма-

гуру репрессировали, а В. Е. Козловская вынужденно
эмигрировала в 1944 г. В музее сохранились коллек-
ции раскопок, но большая часть полевой документа-
ции утрачена. Информация о них введена в научный
оборот лишь краткими публикациями С. С. Магу-
ры (Магура, 1934) и анонимно изданной статьёй
В. Е. Козловской ([Козловська], 1947).
Результаты работ 1930-х гг. привели М. К. Карге-
ра к заключению о том, что Киев VIII–IX вв. пред-
ставлял собой несколько самостоятельных посёл-
ков, а не единый город, что хорошо соотносилось с
летописной легендой об основании Киева (Каргер,
1939; 1940). Эту идею взял на вооружение И. Е. Иван-
цов, создавший первое обобщающее исследование
истории древнего Киева данного этапа. Рукопись
исследователя, погибшего в 1941 г., активно исполь-
Рис. 5. Киев. Старокиевское городище. Раскопки 1908 г. зовалась в архивном виде, но была издана только в
2003 г. (Іванцов, 2003). Ядром города И. Е. Иванцов
считал городища на трёх соседних горах: Староки-
сооружений, одно из которых получило атрибуцию евской, Замковой и Лысой, хотя раскопки на по-
как «капище». К сожалению, внезапная смерть следней не проводились, а внимание к валам над
Д. В. Милеева, начало I мировой войны и последу- Иорданским монастырём привлекал располагав-
ющие события революции и Гражданской войны не шийся вокруг древнерусский курганный могильник.
только не позволили ввести в научный оборот ре- Центральное же значение отводилось городищу на
зультаты работ, но и привели к потере и депаспор- Строкиевской горе, ров которого И. Е. Иванцов да-
тизации основной части материалов, утрате полевой тировал VIII–IX вв.
документации. Концепция о нескольких самостоятельных посе-
Лишь в 1995 г. в рукописном фонде К. В. Ше- лениях IX в., каждое из которых сопровождалось сво-
роцкого обнаружились дневники с полевыми за- им курганным могильником, была озвучена и в дис-
рисовками Д. В. Милеева 1908–1911 гг. (Грибанова, сертации Л. А. Голубевой (Голубева, 1947), писавшей
1996; Козюба, 2005), а с началом новых полевых о двухполюсности древнего киевского некрополя,
исследований Десятинной церкви в 2005 г. в Архи- одна часть которого располагалась на Старокиевской
ве ИИМК были отысканы зарисовки Д. В. Миле- горе (некрополь I), а вторая (некрополь II) – на Ки-
ева 1912 и 1914 гг. и чертежи 1908–1909 гг. (Ёлшин, рилловских высотах (Голубева, 1949).
2007). Судьба полевой документации В. В. Хвойки Историографическое направление, заложенное
не столь определённа. В 1956 г. Г. Ф. Корзухина опу- М. К. Каргером, можно назвать «эмпирическим»,
бликовала лишь выписки А. А. Спицына из дневни- поскольку для него характерно отталкивание от кар-
ков В. В. Хвойки 1907 г. (Корзухина, 1956). Отдель- тины реального состояния источниковой базы. Но
ный иллюстративный материал, включая раскопки капитальный, ставший впоследствии хрестоматий-
1908 г. (рис. 5), сохранился в Праге (Козюба, 2010). ным, двухтомник М. К. Каргера (Каргер, 1958; 1961)
Новые стационарные раскопки Старокиевской уже к моменту своего выхода от темпов развития
горы 1936–1937 гг. под руководством Ф. Н. Мовча- последней немного отставал. Содержа добротный
новского проводились лишь по отрывочной инфор- свод выборок из публикаций о дореволюционном
мации о дореволюционных работах с целью верифи- этапе археологического исследования Киева, а так-
цировать результаты В. В. Хвойки и Д. В. Милеева. Но же детальный анализ раскопок самого М. К. Каргера
в 1938 г. сам Ф. Н. Мовчановский был репрессиро- 1938–1954 гг., монография в то же время лишь кра-
ван, а работы в 1938–1940 гг. продолжил М. К. Кар- тко учитывала результаты работ 1917–1937 гг., а так-
гер, объединив экспедиции ИА АН УССР и ИИМК. же послевоенные раскопки ИА АН УССР. Особенно
Результаты исследований 1938–1940 гг. изданы серьёзно исследователь недооценил значение древ-
М. К. Каргером в нескольких статьях и обобщающих нерусского Подола, хотя здесь уже были проведены
монографиях (Каргер, 1950; 1958). первые стационарные раскопки (Богусевич, 1954).
Параллельно экспедицией Исторического музея Восполнить пробелы монографии М. К. Каргера
исследовались соседние Замковая Гора – в 1928– попытались сразу несколько киевских исследовате-
1929, 1932–1933 (С. С. Магура), 1938 (И. В. Бондар), лей. И. М. Самойловский подготовил рукопись «Ар-
1939–1940 гг. (В. Е. Козловская) и гора Детинка – хеологической карты Киева», а также две объёмные
1930 г. (В. Е. Козловская). Реалии сталинской эпохи работы, посвящённые истории исследований Киева
308
в 1917–1967 гг. Параллельно материалы к археологи- ского расселения на территории древнего Киева. Но-
ческой карте города собирал Д. И. Блифельд. Работы вые материалы позволили П. П. Толочко по-новому
«Древний Киев X–XIII вв.» и «Топография Древнего взглянуть как на роль Подола в древнем Киеве, ха-
Киева» подготовил В. А. Богусевич. По разным при- рактер городского строительства, так и на время воз-
чинам они остались неизданными, зато увидела свет никновения Старокиевского городища, которое ис-
монография П. П. Толочко (Толочко, 1970). следователь теперь уже уверенно относил к VI–VII вв.
Археологические исследования послевоен- и, в русле взглядов Б. А. Рыбакова, рассматривал как
ного периода в целом разделяются на два этапа. закономерный продукт социально-политического
В 1947–1970 гг. действовала созданная по инициати- развития «Полянского княжения» (Толочко, 1976),
ве П. П. Ефименко экспедиция «Большой Киев», в что стало своеобразным «материальным» ответом на
задачи которой входило широкое обследование раз- сомнения И. П. Шаскольского (Шаскольский, 1974).
ведками как территории современного Киева, так и Открытия киевских археологов привлекли вни-
его округи. В 1970 г. образована отдельная Киевская мание не только общественности, но и партийного
экспедиция под руководством П. П. Толочко, отряды руководства республики – датой основания Киева за-
которой занимались уже преимущественно изучени- интересовался лично первый секретарь ЦК КП УССР
ем исторической части Киева. В. В. Щербицкий. Вице-президент АН УССР историк
Наиболее резонансные работы проводились в П. Т. Тронько склонялся к версии об основании Киева
1971–1975 гг. на Подоле (рис. 6), на участках по линии на рубеже эры, предложив отпраздновать 2000-летие
строительства метрополитена и Житнего рынка, ког- Киева. Археологи П. П. Толочко и Б. А. Рыбаков от-
да впервые слои в этой части города были пройдены стаивали «летописную» версию об основании Киева
до глубины 10–12 м и удалось раскрыть усадьбы ря- в VI–VII вв., согласившись в качестве компромиссно-
довой городской застройки Киева конца IX – XII в. го варианта на гораздо более скромный 1500-летний
(Гупало, Толочко, 1975; Толочко, Гупало, Харламов, юбилей города.
1976; Гупало, Івакін, Сагайдак, 1979). Параллельно от- К назначенному на 1982 г. юбилею вышли «мо-
рядом В. К. Гончарова на Старокиевской горе в 1971 г. тивирующие» коллективная монография «Новое
открыто жилище пражской культуры – первый до- в археологии Киева» (1981), книги П. П. Толочко
стоверный археологический комплекс эпохи славян- (Толочко, 1983), Б. А. Рыбакова (Рыбаков, 1982),
Рис. 6. Киев. Подол. Раскопки на Красной площади. Раскоп II 1972 г.
309
Часть V. Юг
Я. Е. Боровского (Боровський, 1981) и С. Р. Килиевич ду об ошибочности его определения П. П. Толочко и

(Килиевич, 1982), а также целая серия научно-попу- В. К. Гончаровым как прямоугольного сооружения,
лярных очерков о Киеве сотрудников ИА АН УССР, вследствие чего появилась новая «ротондообразная»
венчавших торжество «летописной» версии проис- реконструкция (Харламов, 1985), впоследствии свя-
хождения Киева. Археологическое выражение в этих занная с «дворцом Ольги», со ссылкой на миниатюру
работах обрели не только три поселения братьев-по- Радзивиловской летописи.
лян, но и такие летописные топографические объек- Начало 90-х гг. ХХ в. обозначилось выходом не-
ты Х в., как «терем каменный княгини Ольги» и «ка- скольких монографий. В книге М. А. Сагайдака сум-
пище Владимира», а вот знаменитая фраза летописи мировались многолетние наблюдения автора над
«бѣ бо тогда вода текущи въздолѣ горы Києвьския и топографией, стратиграфией и хронологией древ-
на Подольи не сѣдяху людьє но на горѣ» (ПСРЛ, т. I, нерусского Подола (Сагайдак, 1991). Допуская, что
стб. 55) в контексте событий статьи 945 г., наоборот, отдельные находки римских монет и зарубинецкой
была полностью опровергнута археологическими керамики на Подоле теоретически могут отражать
исследованиями. существование в древности небольших возвышенно-
Попыткой примирить данные письменных ис- стей, начало постоянного поселения на Подоле ис-
точников с археологическими реалиями можно на- следователь относил уже к древнерусскому периоду,
звать и отождествление городища на Лысой горе с маркированному наиболее древним жилищем № 21
«Самватасом» Константина Багрянородного (Бул- Житнего рынка с дендродатой 887 г.
кин, Дубов, Лебедев, 1978). Стараясь увязать концеп- В монографии И. И. Мовчана (Мовчан, 1993 а)
ции развития города М. К. Каргера и П. П. Толочко с исследовалась ближайшая округа древнерусского
собственными представлениями об экстерритори- Киева. Констатировав отсутствие достаточной ин-
альности ранних дружинных центров по отношению формации о городище на Лысой горе, исследова-
к «племенным», Г. С. Лебедев предположил дуализм тель тем не менее допустил его функционирование в
структуры Киева рубежа IX–X вв., включавшей IX–Х вв., опираясь на клад арабских монет, а также
«племенное» Старокиевское городище и «дружин- на предположение о целевом строительстве укрепле-
ное» городище на Лысой горе, созданное Олегом – ний к северу (Лысая гора) и югу (Китаево) от основ-
«Самватас» (Лебедев, 1985). ного киевского поселения. На Китаевском селище
Критический разбор концепции происхождения обнаружены объекты середины Х в. и ров, предше-
Киева П. П. Толочко проделал Э. Мюле (Mühle, 1987; ствующий укреплениям конца Х в.
Мюле, 1989). Сопоставив публикационные данные Монография Я. Е. Боровского (Боровський,
и хронологические оценки материала различных 1992) рассматривала проблему отражения мировоз-
авторов, исследователь высказал сомнения в непре- зрения киевлян Х–XIII вв. в памятниках материаль-
рывности существования поселений на Замковой и ной культуры, в рамках чего были проанализированы
Старокиевской горах с VI до ІX в., а также в соци- в т.ч. погребальные памятники Х в. Исследователь
альной значимости этих поселений в IX в., оспорил вновь предложил объяснение наличия в засыпке
возможность заселения Подола в VI–VII вв., крити- фундаментных рвов так называемого «капища Вла-
чески отнесся к «ранней» дате укреплений Старо- димира» (постройка по ул. Владимирской, 3) облом-
киевского городища, «капища» и «дворца Ольги», а ков плинфы, цемянки и фресок как следов разру-
также раннему заселению других районов Древнего шения Святославом древнейшего каменного храма,
Киева – Лысой горы, Щекавицы, Детинки и Печер- возведённого Ольгой.
ска. Главный же вывод сводился к тому, что, незави- Сходную проблему наличия в составе «капища»,
симо от наличия континуитета развития поселений раскопанного В. В. Хвойкой в 1907–1908 гг., красного
в Киеве от VI до Х в., археологический материал по- кварцита и пирофиллита, использовавшихся в Киеве
зволяет классифицировать его как «город» не ранее впервые только во время строительства Десятинной
Х в., что наглядно продемонстрировало различие церкви, Р. С. Орлов предложил решить гипотезой о
понимания данного термина в европейской и отече- предназначении данной вымостки для постамента
ственной историографии. квадриги, привезённой Владимиром из Херсона (Ор-
Археологические работы 80-х гг. ХХ в. в Кие- лов, 1998). Отметим, что ранее сомнения в интерпре-
ве дали богатый материал для изучения города XI– тации обоих киевских «капищ» высказал Л. С. Клейн,
XIII вв., но лишь в редких случаях раскопки на По- но лишь со скептической аргументацией (Клейн,
доле или Старокиевской горе затрагивали жилые 1995). Работа же Р. С. Орлова фактически положила
комплексы рубежа X–XI вв. Новые материалы Х в. начало новому периоду в изучении киевских древно-
в основном представлены погребениями (Боровсь- стей – архивных и коллекционных «раскопок».
кий, Архипова, 1993; Боровський, Калюк, 1993); Именно на основании архивных данных автором
более древние же слои и объекты в этот период не отвергнута датировка Х в. так называемого «капища»
исследовались. Повторное вскрытие «дворца Оль- по ул. Владимирской, 3 (Комар, 2005; 2008). Ком-
ги» в 1981–1982 гг. привело В. А. Харламова к выво- плексно же проблема «дохристианского» монумен-
310
тального строительства в Киеве на основании из- Старокиевского городища попытались также уста-
учения архивных и коллекционных материалов была новить В. К. Козюба (Козюба, 2004) и А. В. Комар
рассмотрена Д. Д. Ёлшиным, пришедшим к выводу (Комар, 2005), предложив, соответственно, дати-
об отсутствии в настоящее время археологических ровки VIII–X вв. и VIII – начало IX в.; позже, уже
объектов, способных надёжно документировать та- в процессе новых раскопок, свою реконструкцию
ковое (Ёлшин, 2010). укреплений предложил и К. А. Михайлов (Михай-
Новые участки могильника Х в. исследовались во лов, 2010). С. И. Климовский в данном вопросе при-
время раскопок на территории Михайловского Зла- соединился к дате М. К. Каргера, а также оспорил
товерхого монастыря (1997–1999 гг.) и Софийской наличие слоёв и укреплений VI–VII вв. на Замковой
площади (1998 г.) (Івакін, Козюба, 2003; Ивакин, горе (Климовский, 2005).
2005), по ул. Большой Житомирской, 2 (2001–2002 гг.) В. К. Козюба подверг анализу время сооружения
(Мовчан, Боровський, Гончар, 2003), на усадьбе Де- и нивелировки укреплений «града Владимира», вы-
сятинной церкви (2005–2011 гг.), Десятинном пере- сказав предположение, что они возведены несколь-
улке (2008 г.) и в других частях Старокиевскоей горы. ко ранее – ещё Святославом, а после сооружения
Вопросы же топографии киевских могильников Х в. укреплений «града Ярослава» прекратили функци-
поднимались в работах В. Н. Зоценко (Зоценко, 2003; онирование (Козюба, 2008). С. И. Климовский тот
2010), Ф. А. Андрощука (Андрощук, 2004), К. А. Ми- же эпизод сооружения нового града на языческом
хайлова (Михайлов, 2004), В. К. Козюбы (Козюба, могильнике отнёс к княжению Ярополка (Климов-
2005), В. Г. Ивакина (Ивакин, 2011); последний пред- ский, 2008).
ставил и новый каталог исследованных погребений. Против пересмотров традиционных концепций
Начало XXI в. в истории изучения Древнего Ки- высказался П. П. Толочко, не увидевший основа-
ева обозначилось новым витком дискуссии о его на- ний для отказа от собственной модели происхож-
чальном периоде, инициированным М. И. Сагайда- дения и развития Древнего Киева (Толочко, 2009),
ком. Критически проанализировав данные о жилых даже несмотря на начало нового этапа исследова-
и погребальных комплексах VI–X вв. на территории ний на усадьбе Десятинной церкви. Собственно,
Киева, исследователь высказал сомнения в целом никто из инициаторов или участников дискуссии
ряде тезисов «юбилейной» концепции происхожде- 2001–2005 гг. также не предполагал, что решение
ния города. К таковым относились эволюционный значительной части вопросов станет возможным в
социально-политический характер формирования ближайшее время эмпирическим путем благодаря
Киева как племенного раннегосударственного цен- новым археологическим раскопкам.
тра, континуитет в развитии славянских поселений В 2005 г. были проведены первые шурфовочные
на Старокиевской и Замковой горах и дата соору- работы на Десятинной церкви, которые продол-
жения рва Старокиевского городища, спонтанный жились масштабными раскопками в 2006–2011 гг.
характер перехода жилой зоны на могильник Старо- экспедицией ИА НАН Украины под руководством
киевской горы, принадлежность курганных некро- Г. Ю. Ивакина в сотрудничестве с экспедицией Госу-
полей на киевских горах только населению городищ дарственного Эрмитажа во главе с О. М. Иоаннися-
и др. (Сагайдак, 2001; Sahaydak, 2005). ном (Івакін, Козюба, Комар, Йолшин, 2008; Івакін,
В. Н. Зоценко продолжил обсуждение новыми Козюба, Комар, Манігда, 2009; 2010; 2012; Иоан-
тезисами – о прекращении функционирования Ста- нисян, Ёлшин, Зыков, Ивакин, Козюба, Комар,
рокиевского городища в период с конца VIII до сере- Лукомский, 2009). В процессе новых раскопок Де-
дины IX в. и покрытии его площади древнерусским сятинной церкви и прилегающей к ней территории
могильником; центральном статусе Замковой горы в числе многих задач удалось повторно исследовать
как княжеской резиденции IX–X вв., а также о воз- так называемый «дом варяга» (погребение № 109 по
никновении городища на Лысой горе и могильника М. К. Каргеру) и угол «южного дворца», сделать раз-
ещё в раннеславянское время в VII–VIII вв. (Зоцен- резы рва Старокиевского городища на двух участках,
ко, 2003; 2010). Ф. А. Андрощук исключил из диапа- установить его дату, а также состав додревнерусско-
зона функционирования Старокиевского городища го культурного слоя поселения, исследовать остатки
VIII–IX вв., но возразил против расположения здесь жилища VIII в. за границами укреплений, а также
могильника Х в.; также сомнения высказаны относи- выявить два десятка новых языческих погребений
тельно наличия славянского и древнерусского горо- с остатками курганных ровиков и насыпей. Особое
дища на Лысой горе – поселение, соответствующее внимание уделялось фиксации бровок и стенок ста-
могильнику на Кирилловских высотах, по мнению рых раскопов для реанимации полевой документа-
исследователя, скорее, располагалось в пойменной ции предыдущих этапов исследования памятника.
части, но пока не открыто из-за большой глубины Пожалуй, главным выводом нового этапа архео-
залегания (Андрощук, 2004). логических исследований Киева можно назвать кон-
На основании типа сооружения, реконструи статацию перспективности дальнейших раскопок
руемого по архивным данным, дату укреплений районов Старого города и даже повторного вскрытия
311
Часть V. Юг
старых раскопов. Интенсивная застройка историче- дуктивной датировку объекта всего по одному-двум
ской части города, которую М. К. Каргер и П. П. То- фрагментам, а также по избранным «ранним» или
лочко называли главным виновником уничтожения «поздним» признакам.
слоёв древнейших киевских поселений, к счастью, Для Киева и Южной Руси в целом эти уточнения
не охватила всю площадь территории формирования означают, что масштабы строительства времени Вла-
города. Сохранившиеся глубокие участки с ненару- димира Святославича потенциально расширяются
шенным культурным слоем и остатками объектов при за счёт комплексов, датируемых ранее XI веком, но
современном методическом уровне археологических одновременно становится сложнее документировать
работ позволяют получать вполне определённую ин- памятники достоверно второй половиной Х в.
формацию об этапах заселения территории. «Эмпи-
рический» подход к изучению истоков Древнего Кие- Славянские поселения Киева VI–IX вв.
ва вновь приобретает актуальность как единственный
лишённый пресса авторских концепций и убеждений. Давая хронологические оценки находкам лепной
Важные данные для топографии древнерусско- керамики в слоях Киева, исследователи 20–50- х гг.
го Подола за последние три десятилетия принесли ХХ в. всегда подчёркивали их условность в связи
работы Подольской экспедициии ИА НАН Укра- с общей ситуацией недостаточной разработанно-
ины под руководством М. А. Сагайдака (Sahaydak, сти классификации и хронологии лепной посуды
2005, fig.3). Новые комплексы IX–X в. за этот период славянских культур. По этой же причине позже, в
практически не исследовались, что, прежде всего, 60–80-х гг., наблюдались относительно свободные
обусловлено охранным характером работ, обычно передатировки того или иного комплекса, даже без
не захватывающим глубины более 5 м. Во-вторых, специального изучения керамики в коллекциях.
после сооружения линии метрополитена нарушен Отчасти ситуация не изменилась и сейчас. Вы-
естественный водоток многих подземных ручьёв, за- полненные в сходной технологии лепные сосуды
нимающих в настоящее время целые пласты гораздо славян III–IX вв. очень схожи в состоянии мелких
выше обычного уровня грунтовых вод. В то же время фрагментов, заметные различия фиксируются толь-
раскопками 2007–2011 гг. по ул. Спасской, 35 полу- ко при наличии полных профилей или элементов
чен непрерывный, хорошо стратифицированный декора. Первостепенное значение в таких условиях
хронологический ряд развития двух усадеб от кон- приобретают закрытые комплексы.
ца X до середины XIII в., что в сумме с исследован- Несмотря на наличие слоёв зарубинецкой куль-
ными ранее горизонтами Подола конца IX – Х в., а туры на большинстве возвышенностей, занятых поз-
также закрытыми комплексами второй половины же древнерусским населением Киева, единственное
Х в. Старокиевского городища из раскопок 2005– зарубинецкое поселение, документированно про-
2011 гг. позволяет по-новому оценить хронологиче- должающее функционировать в III–IV вв., распола-
ские возможности наиболее массового вида древне- галось на первой пойменной террасе северной окра-
русских артефактов – гончарной керамики. ины Оболони (урочище Луг IV). Здесь же выделены
Специальные исследования керамических ком- и наиболее ранние комплексы пражской культуры
плексов Киева Х в. находятся ещё только в про- («типа Корчак») конца IV – первой половины VІ в.
цессе подготовки, но новые материалы заставляют (Шовкопляс, Гавритухин, 1993).
уже сейчас пересмотреть некоторые представления. Пражское жилище с площадки Старокиевско-
В стратиграфически закрытом зольнике 80-х гг. го городища 1971 г. (Килиевич, 1982, рис. 12–13)
Х в. Старокиевского рва и языческих погребениях также принадлежит к ранней фазе культуры кон-
могильника под Десятинной церковью обнаруже- ца V – первой половины VI в. «Ранняя» дата поселе-
но неожиданно большое число вариантов сосудов ния здесь косвенно подтверждается находками двух
с закраиной и горизонтальным или косым срезом браслетов с насечками на концах (Корзухина, 1996,
манжета венчиков, обломков тонкостенных сосудов табл. 77, 6; Андрощук, 2004, рис. 2), не характерных
из хорошо отмученной белой глины или светло-ро- для горизонта «антских» кладов середины – второй
зового обжига, как считалось ранее, возникающих половины VII в., при полном отсутствии находок
только в первой или даже второй половине XI в. В то данного горизонта в районе Старокиевского городи-
же время, механического удревнения хронологиче- ща. Достоверных находок данного периода пока не
ской сетки древнерусской гончарной керамики не известно и на Замковой горе – к таковым традици-
происходит, поскольку в слоях Подола второй чет- онно ошибочно относят остродонную амфору XII–
верти XI в. значительный процент всё ещё состав- XIII вв. и две византийские монеты VI в. (происхож-
ляют сосуды с простым манжетом, характерным дение которых сомнительно). В культурном слое на
для второй половины Х в. Динамика в развитии террасе Замковой горы, предшествующем слою с
керамического комплекса заметна только в измене- керамикой культуры Луки-Райковецкой, датирую-
нии количественного соотношения разных типов и щими возможностями пока обладают только фраг-
вариантов посуды в комплексах, что делает непро- менты гончарной черняховской керамики.
312
Украшения наиболее яркого и репрезентатив- ровский, Сагайдак, 1985, рис. 14). Во время работ
ного для славянских культур лесостепи горизонта 1978–1980 гг. именно в районе Львовской площади
«антских» кладов 1-й группы в Киеве может мар- попадались фрагменты лепной «славянской» кера-
кировать лишь пальчатая фибула из коллекции мики, что позволяет предполагать наличие славян-
И. А. Хойновского. Но её малые размеры (длина ского поселения или могильника конца VII – нача-
5 см) и поступление в коллекцию в 1893 г. вместе ла VIII в., с которыми связаны находки украшений
антроморфной фибулой (Хойновский, 1896, с. 56), горизонта Пастырского.
скорее, указывают на комплекс кладов 2-й группы В 2009 г. под северной галереей Десятинной
горизонта Пастырского городища (Гавритухин, Ще- церкви исследованы остатки жилища (дата – не
глова, 1996). К тому же горизонту принадлежат пара позже середины VIII в.) с «кубообразной» лёссовой
браслетов и фибула из коллекции И. А. Хойновско- печкой волынцевской культуры (Івакін, Козюба,
го, браслет, серьга и антропо-зооморфная фибула Комар, Манігда, 2010, с. 169). На площадке Староки-
из коллекции Н. А. Леопардова (Корзухина, 1996, евского городища в 1939 г. исследовано и более позд-
кат. 2–8). Привязка последних к Киеву малодосто- нее жилище волынцевской культуры (Каргер, 1958,
верна (Приходнюк, 2005, с. 58–59), в то же время в с. 104) с характерными фрагментами лепных сосудов
пользу киевского происхождения предметов из кол- с вертикальным венчиком и серой гончарной посуды
лекции И. А. Хойновского говорят не только обсто- второй половины VIII – начала IX в.
ятельства их обнаружения в 1893 г. во время рытья Слой волынцевской культуры обнаружен в Киеве
канализации в «Старом городе», но и обломок ан- только на Старокиевской горе (рис. 7: I), причём жи-
тропо-зооморфной фибулы, найденный в яме Х в. лище 2009 г. расположено вне границ городища, ука-
раскопками 1981–1982 гг. на ул. Стретенской (Бо- зывая на более крупный размер поселения в данный
Рис. 7. Киев IX–X вв.: I – Старокиевская гора, II – Детинка, III – Кудрявец, IV – Уздыхальница,
V – Замковая гора, VI – Щекавица, VII – Юрковица, VIII – Лысая гора, IX – Кирилловская гора.
Условные обозначения: а – поселения второй половины IX в., б – зоны заселения Х в., в – могильники Х в.,
г – монетные клады Х в., д – исследованные участки Подола со слоями IX–X вв., е – укрепления конца IX –
первой половины Х в., ж – укрепления «града Владимира», з – укрепления «града Ярослава»
313
Часть V. Юг
период. Продолжается за границами рва и культур- ных. Слои с обломками лепной и раннегончарной
ный слой с лепной славянской керамикой, а находка посуды также открыты В. Н. Даниленко в 1969 г. на
браслета VI в. в усадьбе Кривцова (в 150 м на восток от горе Детинке и на северных склонах горы Уздыхаль-
городища) может свидетельствовать и о более широ- ницы (рис. 7: II, IV). Изучение небольшой коллек-
кой площади первоначального поселения пражской ции из этих раскопок позволило В. А. Петрашенко
культуры. Исследования рва городища в 2007–2011 гг. отнести её к середине IX – началу X в. (Петрашенко,
(рис. 11) подтвердили, что все три его строительных 1992). Материальными свидетельствами существо-
этапа относятся к древнерусскому периоду (см. ниже). вания поселений VI–IX вв. на Щекавице, Юркови-
На Левобережье Днепра, в основном ареале во- це, Лысой горе (рис. 7: VI–VIII) и в других районах
лынцевской культуры, в середине IX в. формируется Киева, заселённых позже в древнерусское время, в
роменская культура (Сухобоков, 1975; 1992; Григо- настоящий момент мы не располагаем.
рьев, 2000). В Киеве комплексы с роменской посу- Важная деталь – в Киеве пока не обнаружены
дой открыты на северных склонах Старокиевской комплексы культуры Луки-Райковецкой или ро-
горы – это объект 1958 г., жилище и яма 1965–1966 г. менской культуры без гончарной посуды. Л. П. Ми-
(Килиевич, 1982, рис. 14–16; Толочко, 1983, рис. 12). хайлина относит комплексы культуры Луки-Райко-
Особый интерес представляет жилище 1965 г., где вецкой с подобным киевскому набором гончарной
в конструкции печки наблюдается сочетание ти- посуды широко к Х в. (Михайлина, 2007, рис. 18), но
пичных для роменцев глиняных вальков и глины с для Киева такая датировка неприемлема: слои По-
песчаником, характерное для печей типа Сахновки дола первой половины Х в. включают уже сложно
Днепровского Правобережья. Дату комплекса опре- профилированные манжетные венчики (Сагайдак,
деляет древнерусская гончарная посуда конца IX – 1991, рис. 44: 5, 6).
первой половины X в. Синхронны роменским объ- Роменская лепная керамика также сочетается в
ектам на склоне Старокиевской горы и фрагменты комплексах Киева с гончарной посудой древнерус-
роменской посуды из нижних слоёв усадьбы Подо- ской традиции с простым или профилированным
ла на Житнем рынке, старшая дендродата объектов манжетным венчиком, наблюдаемой в первой поло-
которой – 887 г. (Толочко, Гупало, Харламов, 1976, вине Х в. и на древнерусских памятниках Подесенья.
рис. 14; Сагайдак, 1991, с. 82, рис. 44: 1, 2, 4). Эти факты заставляют исключить роменские мате-
Впрочем, как продемонстрировали раскопки риалы из схемы эволюции славянских поселений на
2009 г., даже в Киеве роменская лепная посуда не территории Киева и ввести их в контекст развития
является узким хронологическим показателем: она Киева как древнерусского города.
встречена в комплексах времени строительства Де- Ограниченность данных всегда оставляет место
сятинной церкви. Присутствие в Киеве материалов разночтениям. Не является исключением и данный
роменской культуры для 90-х гг. Х в. должно рассма- случай – рассмотренные материалы получили диа-
триваться как чисто этнографический признак лево- метрально противоположную оценку у представи-
бережного северянского населения. телей различных историографических направлений.
К другому культурному кругу принадлежит зем- Для сторонников «автохтонной» и «летописной»
лянка, исследованная В. В. Хвойкой в 1908 г. в за- версий наличие на Киевских горах следов поселений
падной части площадки Старокиевского городища в каждое из столетий является достаточным поводом
(Козюба, 2010). Судя по сохранившемуся рисунку, для вывода об эволюционном пути образования го-
жилище представляло землянку со сводчатой гли- рода. Представители «скептического» и «эмпириче-
нобитной печкой, под которой выложен камнями, а ского» направлений отмечают как хронологические
затем обмазан глиной с включением развалов ранне- лакуны, так и рядовой характер исследованных сла-
гончарных горшков (рис. 5). Лепная керамика здесь вянских объектов, не дающих оснований для выво-
сочеталась с гончарной культуры Луки-Райковецкой да о формировании «протогородского ядра» ранее
и древнерусской конца IX – начала X в. древнерусского периода.
Полностью синхронные слои с аналогичной ком- Два пражских поселения V–VI вв. на территории
бинацией лепной и гончарной посуды Луки-Рай- Киева могут быть хронологически взаимосвязаны –
ковецкой исследованы на северо-западной террасе Старокиевское поселение возникло позже Оболон-
Замковой горы (Магура, 1934; [Козловська], 1947; ского, но свидетельств их функционирования в VII в.
Шовкопляс, 1963). Доля находок данного периода на пока нет. Более того, украшения конца VII – начала
площадке горы гораздо меньше, а комплексы так до VIII в. круга Пастырского городища не ассоциирова-
сих пор и не обнаружены (Климовский, 2005; 2006). ны с пражским ареалом. Киев рубежа VII–VIII вв. по
Фрагменты лепной керамики культуры Луки- уровню социально-экономического развития никак
Райковецкой неоднократно находили и при раскоп- не сравним с синхронным Пастырским городищем
ках на Кудрявце (рис. 7: III). Жилище с раннегончар- (Приходнюк, 2005) – о существовании на террито-
ной посудой конца IX – начала X в. исследовано в рии города в это время какого-либо «племенного
1989 г. В. А. Харламовым на усадьбе Больницы учё- центра» речь, несомненно, не идет, как и в последу-
314
ющий, волынцевский, период. Крайне небольшое Древнерусский Киев конца IX – Х в.

число «престижных» предметов VI–IX вв., отсут-
ствие предметов вооружения, ремесленных ком- В конце IX в. в Киеве происходят заметные из-
плексов, укреплений – всё это выразительно свиде- менения – на плато гор появляются древнерусские
тельствует о рядовом характере поселения. курганные могильники, а внизу, под Замковой го-
В то же время наличие в Киеве признаков засе- рой, возникает древнерусский торгово-ремесленный
ления в начала VIII в. – важный момент для хроно посад – Киевский Подол.
логизации событий легендарной части летописи,
повествующей, в частности, о полянской дани хаза- Подол
рам, ведь именно концом VII – первой третью VIII в. В истории образовании Подола в одинаковой
датируются два хазарских погребения из Геленовки степени важны два фактора – социальный и гео
и Журавлихи, исследованные к югу от Киева (Комар логический.
2005; 2006 б). Как минимум с этого периода летопись Современный Подол расположен в месте слия-
оперирует не легендой, а первыми историческими ния Днепра и Почайны (рис. 7). Не существующая
данными о судьбах древнего населения Киева. ныне старица Днепра, образованная заливом напро-
Топография распространения культурного слоя тив впадения в Днепр Десны и наполняемая далее
культуры Луки-Райковецкой в Киеве заметно отли- киевскими ручьями (Сырецким, Иорданским, Юр-
чается от предшествующего периода. Потенциально ковским, Глубочицким), в древности большую часть
самое большое поселение этого времени располага- года служила обширной естественной гаванью для
лось на Замковой горе (рис. 7: V), полностью обосо- речных судов, показывая свой характер только во
бленной от остального массива Киевских гор. Сте- время весеннего половодья.
рильный слой материкового грунта, залегающий на Совпадение двух факторов – многоводности Дне-
склоне поверх культурных слоев римского времени, пра и разлива Десны – несколько раз в столетие ре-
вызвал различные трактовки исследователей, вплоть гулярно приводило к крупным паводкам, полностью
до неотектонической активности. Объяснить его затапливающим территорию Подола. Важную роль в
происхождение может наиболее простой фортифи- последнем играл не столько уровень Днепра, как ско-
кационный приём для городищ такого рода – эскар- рость его течения – так, крупное наводнение 1931 г.
пирование склонов, с последующим ограждением зафиксировано при уровне реки всего в 97,73 м бал-
периметра частоколом. тийской высоты, чего едва бы хватило лишь для зато-
Остальные киевские поселения культуры Луки- пления прибрежных частей Подола. Но современные
Райковецкой опоясывают кольцом Замковою гору: отметки высоты района над уровнем Днепра, как пока-
Кудрявец – с запада, Детинка и Старокиевская – зали многолетние археологические раскопки, на целых
с юга, Уздыхальница – с востока. Размеры площадок 7–12 м выше уровня древнерусского Подола Х в.
гор Детинки и Уздыхальницы (срезанной в 1616 г.) Классическая стратиграфия Подола – это «слоё
настолько малы, что способны разместить всего по ный пирог» из прослоек культурного слоя, аллювия
несколько дворов; больше возможностей открывало и делювия, достигающий максимальной толщины
заселение Кудрявца и Старокиевской горы, но здесь ближе к горам, при том, что к северу от Подола,
говорить о наличии больших поселений второй по- на Оболони, стратиграфия не отличается от обыч-
ловины IX в. пока также не приходится. Топогра- ной поймы. Этот феномен неоднократно пытались
фическая структура Киева второй половины IX в. объяснить через призму геоморфологических осо-
напоминает славянское «гнездо поселений» в мини- бенностей формирования Подола (Сагайдак, 1990;
атюре, но расстояние от городища в случае отдель- 2001; Занкин, 2009).
ных поселений обычно значительнее (Михайлина, Наиболее древнее пойменное поселение Ки-
2007, с. 159–170). ева, функционировавшее в эпоху неолита–брон-
Следовательно, наблюдаемая в Киеве структура зы – Луг I на Оболони – занимало песчаную дюну
заселения площадок гор населением культуры Луки- к северу от впадения Сырецкого ручья в Почайну.
Райковецкой скорее должна быть интерпретирована Абсолютные отметки поселения – 94,5–95,5 м, что
как единое поселение, соответствующее статусу сла- заметно выше обычного уровня Днепра (91,5 м)
вянского общинного центра. Дать более детальную и его среднего весеннего половодья (93,5 м). Для
его характеристику в настоящее время не представ- раннеславянского поселения Луг IV, располагавше-
ляется возможным. Исследованы лишь небольшие гося немного севернее на сходной дюне, отметки
участки культурного слоя и несколько рядовых объ- ещё выше – 95–96 м, при мощности культурных
ектов, которые позволяют максимум утверждать на- отложений всего 0,5 м.
личие гончарного ремесла. Каких-либо предметов Раскопками 1969–1976 гг. получена серия важных
престижной культуры IX в. – украшений, оружия, стратиграфических разрезов на Подоле (Новое в ар-
монет, импортов – в комплексах культуры Луки-Рай- хеологии Киева, 1981, рис. 2). Отправная точка геоло-
ковецкой на территории Киева пока не обнаружено. гического формирования 1-й пойменной террасы в
315
Часть V. Юг
основном тяготеет к значениям 91,4–91,7 м. В 2011 г.

раскопками по ул. Спасская, 35 (ближе к берегу По-
чайны) «абсолютный» подольский материк также
зафиксирован на отметке 91,34 м (Сагайдак, Хамай-
ко, Комар, Вергун, 2012). Данные стратиграфии убе-
дительно свидетельствуют о том, что естественный
уровень Днепра в IX–X вв. примерно соответствовал
современному (91,4–91,5 м), а начало заселения того
или иного участка Подола начиналось сразу же, как
только его уровень достигал отметки поймы Днепра,
то есть 92 м абсолютной высоты.
Первоначальная площадь древнерусского По-
дола конца IX – X в., разумеется, была значительно
меньше современной. Первая терраса образовалась
делювиальными смывами у подножия гор. При фик-
сируемой дендрохронологией в раскопе на Житнем
рынке динамике накопления слоёв в Х в. нижний
культурный слой раскопа должен отстоять от сруба
887 г. приблизительно на 70 лет, что позволяет отне- Рис. 8. Киев. Горшок из погребения № 80/2009 г.
сти начало формирования Подола как доступной для Вторая половина Х в. ИА НАН Украины, Киев
заселения площадки только к началу IX в. М. А. Са-
гайдак предложил реконструкцию облика террасы
Подола Х в. на основании современных высотных Подола с деятельностью князя Олега, согласно ле-
отметок рельефа, получив клиновидный, постепен- тописи, около 882 г. захватившего Киев, материалы
но сужающийся к Днепру язык делювиальных выно- Подола конца IX – середины Х в. в настоящее время
сов (Sahaydak, 2005, fig. 5; 7) (рис. 7). не содержат ни единого предмета бесспорно сканди-
Направление первых подольских улиц изначаль- навского или «северного» происхождения, заставляя
но задано взвозами на горы и многочисленными вспоминать об Олеге исключительно благодаря под-
древними ручьями, вытекавшими от подножия гор, чинению в 884–885 гг. северян и радимичей – основ-
из которых один – «Боричев» – даже отмечен лето- ных носителей роменской культуры.
писью в событиях Х в. дважды: в легенде о прибытии Материалы из слоёв Подола конца IX в., призван-
послов древлян на ладьях к Ольге и в эпизоде о вла- ные служить реперными для раннего этапа древнерус-
чении идола Перуна (Комар, 2005). Эта планировка ской культуры Среднего Поднепровья, к сожалению,
оказалась настолько стабильной, что её основные остаются не обработанными и не изданными в полной
направляющие фактически сохранялись до начала мере. В работе В. А. Петрашенко, посвящённой кера-
XIX в. Но в раннем Подоле поражает не это. мическому комплексу славян Среднего Поднепровья
Два поселения на Оболони, предшествующие VIII–IX вв., из киевских материалов также учтены
древнерусскому времени, свидетельствуют, что от- только поселения Луки-Райковецкой, что привело к
носительно безопасной для древнего населения объединению киевской серии с комплексами Мона-
высотой поселения считалась отметка в 94 м, пре- стырька, Каневского поселения и Житомирского По-
вышавшая обычный весенний уровень Днепра. лесья (Петрашенко, 1992, табл. 29).
Древнерусское же население Подола начало актив- Керамический набор ранних слоёв Подола отли-
ное освоение района с отметки 92,1 м, то есть ис- чается от поселений Верхнего города, прежде всего,
пользовало малейший новый клочок земли, обра- доминированием гончарной посуды. Киев в целом,
зовавшийся в районе гавани. Здесь, разумеется, не по сравнению с Монастырьком и Искоростенем,
подходил обычный для славян Киевского региона даёт небольшой процент высоких раструбовидных
тип полуземляночного жилища, затопляемого во сосудов (рис. 4; 24). Киевские формы даже из Луки-
время наводнения, – естественным выбором стали Райковецких комплексов отличаются меньшим диа-
наземные срубные постройки (рис. 6; 9). метром венчика и пропорционально ниже (рис. 5),
В слоях древнейшей подольской усадьбы на Жит- тогда как в слоях Подола эта тенденция уже при-
нем рынке, наряду с гончарной древнерусской, обна- водит к преобладанию пропорций так называемых
ружена лепная посуда роменской культуры. В конце «горшков курганного типа», полностью доминирую-
IX – начале Х в. параллельно небольшая группа ро- щих в Киеве второй половины Х в. (рис. 8).
менцев занимает террасу на северном склоне Старо- Отметим сразу, речь вряд ли идет о привнесении
киевской горы, где уже без проблем возводит тради- готовой формы извне. Печи-каменки культуры Луки-
ционные для себя полуземлянки. И хотя целый ряд Райковецкой обычно не имели свода, позволяя по-
исследователей склонны связывать возникновение мещать внутрь довольно высокие сосуды, а их узкое
316
дно удобно размещалось между поленьями. Ранние дарт планировки и размера, основные архитектур-
древнерусские печи Подола были массивными глино ные и ремесленные традиции (Новое в археологии
битными, больше напоминающими закрытые сводом Киева, 1981; Гупало, 1982; Толочко, 1983; Сагайдак,
печи роменской культуры. Не удивительно, что типы 1991; 2010).
X и XI древнерусских сосудов, по В. А. Петрашен- Такие редкие находки, как литейные формочки
ко по В. А. Петрашенко (Петрашенко, 1992, рис. 25), (рис. 10) с арабской куфической надписью второй
тождественны по пропорциям одному из наиболее пол. Х в. (Гупало, Івакін, Сагайдак, 1979, с. 47–53)
распространённых типов позднероменских лепных или роговая булавка первой пол. XI в. с рунической
горшков. Сосуд для такой печи должен быть ниже и надписью (Сагайдак, Хамайко, Комар, Вергун, 2012,
накрываться крышкой, отсюда рациональным стано- рис. 4, 2), выразительно свидетельствуют о многона-
вится меньший диаметр венчика и его сильный от- циональном составе жителей Подола. Но каково бы
гиб наружу, который дополняется во второй пол. Х в. ни было происхождение населения, оно тщательно
удерживающей крышку закраиной. Готовка на откры- скрывается под маской унифицированной ремес-
том огне заменяется углями, что форсирует изготов- ленной древнерусской культуры.
ление тонкостенной посуды. Фактически, во второй Социальный облик Подола для Х в. определяется
половине Х в. именно конструкция печи определяла как преимущественно рядовой. Концентрация «пре-
набор посуды и этнографический облик населения в стижных» предметов на подольских усадьбах отме-
целом. На Правобережье Днепра до начала XI в. со- чается лишь с XII в., когда уровень поверхности, по
храняются в быту открытые печи-каменки и, соответ- сравнению с началом Х в., поднялся на 3,5–4 м, пол-
ственно, относительно высокие и толстостенные со- ностью обезопасив население от ежегодного разлива
суды с большим диаметром венчика. На Левобережье Днепра. В горизонтах Х–XI вв., напротив, обычны-
же северянское население до начала XI в. продолжает ми являются загоны и постройки для скота, остатки
сооружать теплоёмкие печи из материковых остан- навоза в хозяйственных частях усадьбы, многочис-
цов с вальковыми сводами или плоскими жаровнями, ленные кости крупного рогатого скота, коз, свиней;
предназначенные для многочасовой готовки еды в за- детали рыболовных снастей и вёсла; зёрна проса,
крытой печи, для чего подходили только небольшие овса, пшеницы, огурцов, малины, лесные орехи и
по объёму теплоёмкие толстостенные лепные горшки. др. Впрочем, уже сами размеры приусадебного хо-
Если в закрытых родо-племенных коллективах зяйства говорят лишь о его вспомогательной роли.
традиционные элементы культуры имели больше Иногда фиксируются следы ремесленного про-
шансов на выживание, в полиэтничном городе под изводства – ювелирного, железоделательного; от-
влиянием конкурентной ремесленной среды и ра- дельные находки в слоях Х в. византийских медных
стущей профессиональной специализации этно- монет, стеклянных изделий, амфор, а также весо-
графические признаки городских жителей быстро вых гирек указывают на причастность части жите-
стираются, о чём свидетельствует и полностью уни- лей Подола к торговле. И всё же далеко не всегда
фицированный уже в первой половине Х в. облик по находкам в границах усадьбы можно установить
материальной культуры Подола. Единственным ти- род занятий их собственников – по всей видимо-
пом жилища данного района города становится на- сти, большинство жителей Подола принадлежало
земный сруб с подклетом (рис. 6; 9) и с глинобитной к городским разнорабочим, привлекавшимся для
печкой на деревянном каркасе. Уже в Х в. формиру- строительства, разгрузки товаров и ремонта судов,
ются центральные улицы, границы усадеб, их стан- различных сезонных работ и т. п.
Рис. 9. Киев. Подол. Рис. 10. Киев. Подол. Ювелирная форма,

Срубная постройка конца Х в. Раскопки 2011 г. вторая половина Х в. Музей истории Киева
317
Часть V. Юг
Верхний город по всей площади разреза. Последствия пожара, за

Площадь распространения культурных слоёв с исключением мелких угольков, убрали; над горизон-
материалами Х в. на плато киевских возвышенностей том пожара образовался ещё один замывной слой,
многократно превышает показатели предшествующе- что, возможно, говорит о восстановлении укрепле-
го периода за счёт обширного могильника, но площадь ний в прежнем виде.
собственно поселения при этом практически не изме- На третьем этапе ров углубили до 5,5 м и значи-
няется до градостроительной реформы Владимира. тельно расширили, дополнив эскарпом внешнего
Ядром города Х в. в историографии ХХ в. счи- края шириной до 2,4 м. Суммарная ширина превы-
талась Старокиевская гора, где функционировало сила 14 м, но на внутреннем склоне рва при этом
«раннеславянское» городище с монументальными остались две ступеньки от рвов предыдущих пери-
каменными сооружениями в виде «капища», «двор- одов, заметно ослабляющие оборонные свойства
ца Ольги» и «каменного терема вне града». В нача- рва. На втором этапе эту проблему, скорее всего,
ле ХХI в. хронология всех указанных объектов была решили сооружением искусственной бревенчатой
пересмотрена, а в качестве княжеского центра уже бермы из пустотелых клетей, тыльная часть бревен
рассматривается Замковая гора. боковых стенок которых втыкалась в пазы на скло-
Раскопками 2007–2011 гг. получены данные о не рва. Такая конструкция была недолговечной, от-
времени и этапах функционирования рва Старо сюда на третьем этапе искусственная берма была
киевского городища (рис. 11). Разрез рва, зало- создана путём сооружения многослойной земляной
женный к северо-западу от Десятинной церкви, стены, каждый ярус которой «армирован» уложен-
продемонстрировал, что загадочные «ступени» на ными через промежутки 0,2–0,7 м обрезками бревен.
внутреннем склоне рва отражают не конструктивные С внешней стороны стена укреплена дополнительно
особенности, а два эпизода расширения и углубле- земляной подсыпкой, придавшей этой части рва от-
ния первоначального рва. кос около 35°, но сократившей ширину рва до 12,5 м.
Ров первого этапа глубиной 2,6 м от уровня За какое-то время до начала строительства Де-
древней поверхности достигал в ширину не более сятинной церкви (989 г.) ров превратили в зольник,
6,5–7 м. Дно рва перекрыто слоем замывов и осыпи интенсивно насыщенный бытовыми отходами, а
культурного слоя мощностью до 0,5 м, а внутренний затем и просто засыпали, свернув в него земляной
склон рва густо иссечен в древности корнями много- вал. Засыпка скоро дала усадку, и поверх неё вновь
летних трав. Последнего не наблюдается на склонах образовывается зольник, перекрытый уже непо-
рва последующих этапов, что должно свидетельство- средственно строительными горизонтами церк-
вать о стадии заброшенного состояния рва, активно ви. Материалы из двух ярусов зольника аналогич-
зараставшего сорняками. ны, свидетельствуя о коротком промежутке между
На втором этапе ров расширили до 9,5 м и углу- ликвидацией рва и строительством церкви, что
били до 3,8–4 м. На дне рва успело образоваться позволяет уверенно связать прекращение функ-
0,3 м прослоек замывов до момента пожара, про- ционирования укреплений с расширением города
слеженного в виде прокалённой поверхности слоя Владимиром Святославичем после 980 г.
Рис. 11. Киев. Разрез рва Старокиевского городища. Раскопки 2010 г.
318
Наиболее интересным фактом является эпизод черепицу, фрагменты резных пирофиллитовых дета-
заплывания и зарастания рва первого этапа. Матери- лей, что сочетается с использованием глиняного рас-
алы из замывного слоя представлены исключитель- твора, характерного для XII в. Фундаменты перекры-
но тонкостенной гончарной посудой, что не позво- вают так и не доследованный хозяйственный объект,
ляет опустить дату события ниже середины Х в. Этот датированный К. Н. Гупало XII в.
факт объясняет появление сразу за рвом курганного Близкая картина наблюдается и в фундаментах
могильника, противоречащего всем представлениям «капища» по ул. Владимирская, 3: в их забутовке
о законах фортификации. Но внешний эскарп рва аналогично встречены материалы Десятинной церк-
третьего этапа подрезал языческое погребение № 82 ви Х в. (плинфа, цемянка, фрески, пирофиллитовые
(2009 г.) – расширение крепости происходило за счёт плиты) вместе с обломками плинфы XII–XIII вв.
могильника. (Ёлшин, 2010). Полевые материалы полностью ис-
Как теперь стало понятным, разрез 1936 г. достиг ключают перерезание постройки погребением Х в.,
дна рва только второго этапа. Но остаётся загадкой, ошибочное утверждение чего и обусловило раннюю
почему исследователи акцентировали внимание на датировку объекта и столь рискованную интерпрета-
отдельных находках лепной керамики, а не на пол- цию Я. Е. Боровского происхождения строительных
ностью преобладающей гончарной, что привело в материалов из заполнения фундаментов. Вторичное
результате к столь ошибочным представлениям о использование материалов Десятинной церкви в
дате сооружения рва. Возможно, виной тому деталь, обоих случаях заставляет вспомнить о масштабном
отмеченная новыми работами, – внутренний склон ремонте храма после землетрясения в XII в., сопро-
рва первого этапа покрыт гумусированным культур- вождавшемся полной перестройкой её юго-запад-
ным слоем толщиной до 0,1 м с включением мелких ной части.
фрагментов лепной и гончарной древнерусской по- Остатков материалов Десятинной церкви не от-
суды, который образовался либо в результате осыпи мечено лишь в «капище» 1907–1908 гг., но сам со-
сформированного из культурного слоя вала, либо став камней из него аналогичен фундаменту храма,
отражает конструктивный приём укрепления склона включая красный кварцит из района Овруча. Слой,
рва и насыпи вала при помощи дёрна. на котором уложена вымостка, включал обломки
Первые слабые укрепления Старокиевского горо- тонкостенной гончарной посуды (не ранее второй
дища возникли не ранее рубежа IX–Х вв. В этот же половины Х в.), а так называемый «жертвенник» и
период склоны горы обживает несомненно пришлое нетронутый слой над нераскрытыми В. В. Хвойкой
роменское население. К середине Х в. оказалось, что частями объекта – материалы XI–XII вв. При этом
своё существование в качестве крепости городище не глубина залегания камней и мощность выкладки
оправдывает, укрепления забросили и вал начал раз- говорят именно о фундаменте, а не о наземном объ-
рушаться. Но этот процесс вскоре приостановили, со- екте. Из всех предложенных версий предназначения
орудив на том же месте более мощные новые укреп данного сооружения пока наименее противоречивой
ления, что может коррелироваться с летописным в сочетании «дата–техника–материал–форма» вы-
сообщением о существовании на Старокиевской горе глядит его интерпретация Р. С. Орловым как поста-
двора княгини Ольги. Третьему этапу реконструкции мента для бронзовой квадриги, привезённой в каче-
укреплений предшествовал пожар, вероятно, связан- стве трофея Владимиром Святославичем из Херсона
ный с событиями печенежской осады Киева 968 г., по- (Орлов, 1998).
сле чего крепость пришлось существенно усилить. Противоречит представлениям о каменном стро-
Древнерусский летописец называет Старокиев- ительстве на Старокиевской горе в довладимиров
ское городище «двором теремным» с «теремом вне период и стратиграфия закрытых комплексов Х в.,
града», замечая, что сам «град Киев» располагался в исследованных в 2005–2011 гг. Горизонт строитель-
другом месте, скорее всего, – на Замковой горе, тем ства Десятинной церкви в виде фрагментов извёст-
самым противопоставляя феодальный княжеский ки, цемянки, плинфы и сколов камней охватывает
двор «граду». Возражения этому тезису сводятся в существенную площадь вокруг храма, отложившись
основном к отсутствию монументальных каменных даже на Андреевской горке (наблюдения 2011 г.).
сооружений на Замковой горе (Толочко, 2009). Все этапы строительства, начиная от сколов фунда-
«Каменный терем Ольги» впервые отождествил ментных камней, великолепно отражены в соседнем
с «восточным» дворцом В. В. Хвойка. Исследовав- рве Старокиевского городища. В слое засыпки рва
ший его позже М. К. Каргер обратил внимание на третьего этапа ниже горизонта зольника 80-х гг. Х в.
идентичность материалов и строительной техники обломков камней и плинфы нет, хотя ещё присут-
Десятинной церкви, что подтвердил новым крити- ствуют мелкие фрагменты известки и известкового
ческим анализом Д. Д. Ёлшин (Ёлшин, 2010). Другой раствора. Несколько фрагментов известковой шту-
претендент на роль «терема Ольги» – так называемая катурки с отпечатками дерева обнаружены в нижнем
«ротонда» в рамках Старокиевского городища – вме- слое зольника, предшествующем засыпке рва (око-
щает уже в качестве забутовки фундамента плинфу и ло 980 г.). Но никаких следов извёстки или сколов
319
Часть V. Юг
камней нет в слоях рвов первого – второго этапов Именно с периодом правления Олега связаны
Старокиевского городища (до 969 г.). два крупнейших клада дирхемов, сокрытых в Кие-
Отсутствие реальных данных о монументальном ве, – клад 1851 г. у Аскольдовой могилы на Печерске
каменном строительстве в Киеве ранее эпохи Влади- и клад 1913 г. в усадьбе Сикорского в Верхнем городе,
мира Святославича ставит в равное положение Старо- содержавшие по несколько тысяч монет (поздней-
киевское городище и Замковую гору. Обе площадки в шие 905/906 г.) и золотые скандинавские браслеты
Х в. не демонстрируют наличие углублённых хозяй- (рис. 12) (Корзухина, 1954, с. 83–84). Позже, в пер-
ственных или ремесленных построек, в противовес вой половине Х в., реальная военная угроза Киеву
периоду XII – первой половины XIII в. В то же время в больше не повторялась, что привело к постепенному
Х в. для таковых активно используются склоны и тер- упадку Старокиевской крепости. Разрастающийся
расы Старокиевской и Замковой гор, весьма неудоб- вокруг курганный могильник подступил к её рву, а
ные для создания усадьбы подольского образца. Объ- не укреплённый деревянной стеной вал постепенно
яснить феномен «пустующих» площадок городищ при разрушался. Решив использовать «общественное»
наличии на них культурного слоя Х в. возможно лишь городище для княжеского двора, в 50-х гг. Х в. Оль-
наземной срубной застройкой, великолепно сохраня- га перестраивает укрепления, ещё более усиленные
ющейся в Х в. на Подоле, но не оставляющей никаких Святославом после печенежской осады 968 г. Имен-
археологических следов на плато киевских гор. но этот «дворъ теремьныи отень» и занял Владимир
Центральный статус Замковой горы как «града Святославич после победы над Ярополком в 980 г.
Киева» в Х в. определялся продолжением славян- Самостоятельные укрепления имели также по-
ской традиции второй половины IX в. Но в конце селения на Детинке и Кудрявце (рис. 7: е). Ров на
IX в., в связи с возникновением Подола и резким горе Детинке пока не исследовался, но в его суще-
увеличением населения города за счёт пришлых ствовании не было смысла с момента возведения
групп, крепость на Замковой горе уже не могла ис- укреплений города Ярослава. Часть рва Х в., отсе-
полнять функцию убежища для всего населения го- кающего Кудрявец, зафиксирована в районе Кия-
рода. Именно этот фактор стал основным для соору- новского переулка. Эскарпирование внешнего края
жения новой крепости-убежища на Старокиевской рва сближает его со рвом третьего этапа Старокиев-
горе. ПВЛ рассказывает о широкой градостроитель- ского городища, но наличие на дне горелого дерева
ной деятельности Владимира, с которым связан этап (Сагайдак, 1982, с. 53) не исключает и его синхрон-
кардинальной перестройки Киева 80–90-х гг. Х в. Но ность рву второго этапа.
также летопись упоминает и о строительной ини- Отдельно следует упомянуть так называемое «го-
циативе Олега: «се же Олегъ нача городы ставити» родище над Иорданской церковью», занимающее за-
(ПСРЛ, т. 1, стб. 23). метное место в историографии о Киеве Х в. На пла-
1 2 3
4 5 6
Рис. 12. Киев. Золотые браслеты из денежно-вещевого клада 1913 г.

Усадьба профессора Киевского университета И. А. Сикорского. Начало Х в.
Диаметр – 8,3–9,6 см. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
320
то отрога Лысой горы (рис. 7: VIII) над Иорданской городище на Замковой горе, называвшееся летопи-
церковью на планах фортификаций Киева XVIII в. сью в контексте событий Х в. именно «градъ Кыевъ».
изображено ромбическое укрепление с передним При строительстве большого оборонительного
рвом с напольной стороны, хорошо сохранившееся кольца «града Ярослава» (рис. 7: з) все три поселе-
до нашего времени, и именно его картировал в каче- ния оказались объединёнными в один город. Речь,
стве «городища» И. Е. Иванцов (Іванцов, 2003, с. 53). несомненно, не идет об эволюционном «синойкиз-
Культурного слоя на площадке Лысой горы не зафик- ме» – развитию поселений препятствовал большой
сировано (разведка В. К. Козюбы 2011 г.), а соседняя языческий курганный могильник, располагавшийся
Богословская гора в современный период не обследо- за укреплениями (рис. 7: в).
валась. Не было рядом и поселения в пойменной ча-
сти – «подольский» материк здесь залегает на глубине Могильники
всего 5 м, что для Х в. означало близость русла реки. Погребения этапа волынцевской культуры и
Гипотеза о древнерусском поселении на Лысой культуры Луки-Райковецкой на территории Киева
горе основывается лишь на находке 1863 г. монетно- пока не выделены, хотя известны более ранние по-
вещевого клада на кладбище Иорданской церкви. Не гребения и могильники зарубинецкой и черняхов-
привязаны к конкретному поселению и клады араб- ской культур. Древнерусские подкурганные погре-
ских монет 1706 и 1851 гг. на Печерске, что, скорее, бения по обряду кремации немногочисленны и не
говорит просто о поиске скрытного места. образуют групп, что не позволяет выделить ранний
Жилище второй половины Х – начала XI в. ис- горизонт и начальную зону формирования могиль-
следовано в 1965 г. на уничтоженной в настоящее ника. Единственное возможное исключение связано
время части Юрковицы (рис. 7: VII), но рядом с син- с сообщением В. В. Хвойки о кремациях в урнах мо-
хронным могильником (Максимов, Орлов, 1982). гильника возле Иорданского ручья.
В части недавних публикаций эти раскопки ошибоч- М. К. Каргер разделил могильники Киева Х в. на
но переносятся авторами на Лысую гору. Е. В. Мак- два больших некрополя. Некрополь I занимал плато
симов предположил, что зарубинецкое поселение на вокруг Старокиевского городища, простираясь к югу
Юрковице было городищем, но ни топографические до района Золотых ворот, на юго-востоке – до усадь-
планы, ни аэрофотосъёмка 1943 г. не дают оснований бы Михайловского монастыря, а на юго-западе – до
предполагать наличие рва с напольной стороны, без района Львовской площади. Внутри этого ареала
чего эскарпирование склона не имело смысла. прослеживаются зоны концентрации погребений и
Ни городища, ни поселения Х в. не обнаружено свободные участки, которые могут отражать суще-
пока и на Щекавице (рис. 7: VI) , занятой в XI в. мо- ствование отдельных родовых могильников.
гильником и освоенной под застройку в XII–XIII вв. Наиболее плотная концентрация погребений
Тождественность современной «Щекавицы» древне наблюдается на усадьбе Десятинной церкви. Рас-
русской сомнительна; в древности это название копками 2005–2011 гг. зафиксированы остатки на-
было несомненно шире и захватывало также Ку- сыпей курганов и курганные ровики. Но в то же
дрявскую гору (Толочко, 1997). Учитывая наличие на время обнаружены и захоронения, совершённые в
Кудрявце объектов второй половины IX в., а также межкурганном пространстве без насыпей. Рядовые
самостоятельных укреплений Х в., именно Кудрявец погребения огибают по кругу курганы камерных
(рис. 7: III) больше подходит на роль «Щекавицы» захоронений № 109, 110 и 113 по М. К. Каргеру, со-
летописной легенды об основании Киева. Что же вершённых в середине Х в. Концентрации камерных
касается «Хоревицы», то в свете археологии на неё погребений нет ни на одном из участков I некропо-
скорее претендует не центральная Замковая гора, а ля, но они присутствуют во всех локальных группах.
небольшая Детинка (рис. 7: II). На усадьбе Десятинной церкви могильник функ-
Анализируя проблему «безымянности» Замко- ционировал до самого момента строительства храма,
вой горы в древнерусское время, Б. А. Рыбаков и о чём свидетельствует детское погребение, совер-
П. П. Толочко предположили существование двух шённое на месте засыпанного рва городища. Доль-
«поселений Кия» – двора и града, буквально сле- ше, до начала XI в., использовались могильники в
дуя сообщению летописи об основании живущими районе ул. Большой Житомирской, 2 а-6 и усадьбы
на трёх горах братьями «града», названного в честь Михайловского монастыря, где обнаружены по-
старшего брата. Роль «града» при этом отводилась гребения с христианскими крестиками. Полностью
Старокиевской горе, тогда как более древним счи- прекратил существование некрополь I после соору-
талось поселение на Замковой горе. Сравнивая эту жения «града Ярослава» в 20–30-х гг. XI в.
ситуацию с реалиями второй половины IX – Х в., на- Некрополь II занимал обширное плато Кирил-
блюдаем три небольших неукреплённых поселения ловских высот, простираясь от Юрковицы до Доро-
культуры Луки-Райковецкой на соседних выступах гожичей. Насыпи курганов (около 200) сохранялись
Киевского плато: Старокиевском, Детинке и Ку- здесь ещё в начале ХХ в., а особое внимание привле-
дрявце, окружённые рвами позднее (в Х в.), а также кал «курган-могикан» на Юрковице высотой в 2 м и
321
Часть V. Юг
диаметром 40 м, раскопанный в 1899 г. (п. 118). Боль- родским, но поскольку других значительных поселе-
шую часть исследованных в XIX в. курганов некропо- ний рядом до сих пор не обнаружено, не исключено,
ля составляли безынвентарные или малоинвентарные что, несмотря на отдалённость, некрополь III всё же
погребения; для части, по описанию инвентаря, пред- эксплуатировался жителями «града Ярослава».
полагается датировка в рамках XI в. Захоронения Х в. Главное отличие некрополя III от двух предыду-
концентрируются в районе Юрковицы и Богослов- щих – это отсутствие камерных погребений, погребе-
ской горы, но погребение второй половины Х в. с тор- ний с оружием или конём, а также находок инвентаря
говым инвентарем из усадьбы Кибальчича на Дорого- скандинавского облика. В абсолютном выражении
жичах (п. 94) свидетельствует, что некрополь II всё же таковых больше всего в некрополе I, но он и изучен
состоял из отдельных могильников, включавших как лучше остальных. В процентном соотношении к ис-
ранние, так и поздние захоронения. следованным комплексам элементы «престижной»
М. К. Каргер объединил в некрополь II как мо- культуры более часты в некрополе II, где находился
гильники на горе, так и захоронения под горой, на и крупнейший из известных киевских курганов, но,
усадьбе Иорданской церкви и усадьбе Марра. Погре- учитывая слабую изученность этого некрополя и ла-
бения нижнего могильника располагались на делю- коничность информации о рядовых погребениях, это
виальной террасе, возвышавшейся над поймой. По наблюдение также следует признать условным. Лето-
сопутствующему инвентарю, а также по наличию писная традиция также не знает особого «княжеско-
группы кремаций древнерусские погребения укла- го» могильника, упоминая о могиле Аскольда в уро-
дываются в рамки первой половины – середины Х в.; чище «Угорском» на Печерске, Дира – за церковью
позже могильник продолжается только на плато. То- Ирины в городе Ярослава, а «Олеговой могилы» – не-
пографически ему родственны могильник (или зача- вдалеке от Лыбеди и «Щекавицы» (Кудрявца).
ток могильника) первой половины Х в. на Контак- Предметы скандинавского круга (рис. 13; 14; 15;
товой площади и Подольский могильник II второй 16: 1, 3) в погребениях чаще всего единичны, реже
половины ХІ в. по ул. Хоревой. Во всех случаях под представлены несколькими экземплярами и никогда
могильник отводились зоны в стороне от застройки, не образуют «чистый» закрытый комплекс, часто со-
которые в процессе дальнейшего освоения городом четаясь с предметами «венгерского» или «восточного»
территории Подола позже занимались усадьбами. стиля (рис. 16: 2, 4; 17; 18), представляющими совер-
Некрополь III, насчитывавший в XIX в. свыше шенно другой вектор влияния в древнерусской куль-
200 курганных насыпей, наиболее дистанцирован от туре. Хронологическое распределение скандинавских
городского ядра Киева, занимая правый берег р. Лы- находок по киевским некрополям следующее: наи
беди в районе Батыевой горы. В 60–80- х гг. XIX в. более ранние предметы первой половины Х в. проис-
он исследовался Я. Волошинским и Д. Я. Самоква- ходят из нижнего могильника некрополя II, а также из
совым, но не дал ярких находок. Судя по наличию разрушенных погребений могильника на усадьбе Ми-
в могильнике погребений с сожжением, время воз- хайловского монастыря (по В. Б. Антоновичу, «возле
никновения могильника – не позже середины Х в. Боричева спуска»); предметы второй половины Х в.
Большое количество безынвентарных погребений, концентрируются в могильнике на усадьбе Десятин-
скорее всего, говорит о его функционировании в ной церкви (Андрощук, 2004, с. 46).
основном в XI в., после ликвидации могильника на Последний факт коррелируется с переносом на
Старокиевской горе. Могильник редко относят к го- Старокиевское городище княжеского двора. А вот
Рис. 13. Киев. Серебряные фибулы. Рис. 14. Киев. Фрагмент костяного предмета.
Погребение № 108/1900 г. и 112/1936 г. Погребение № 32/2006 г. Вторая половина Х в.
Середина Х в. МИДУ, НМИУ, Киев ИА НАНУ, Киев
322
2 3 4
Рис. 17. Киев. Украшения сбруи.

5 6 7 Погребение № 108/1900 г.
Третья четверть Х в.
Рис. 16. Киев. Костяной гребень и
МИДУ, Киев
серебряные украшения.
Погребения № 30 и 49/1999 г.
Вторая половина Х в. ИА НАНУ, Киев
Рис. 18. Киев. Украшения сумочки

Рис. 15. Киев. Меч. (реконструкция). Погребение 2002 г.
Середина Х в. Вторая половина Х в.
Погребение № 117/1876 г. ИА НАНУ, Киев
323
Часть V. Юг
привязка раннего участка некрополя к Михайлов- ловський, Ієвлєв, 2004; 2005). Несмотря на наличие
скому спуску и нижнему могильнику некрополя II на большого свободного пространства внутри ново-
Подоле, скорее, свидетельствуют в пользу «подоло- образованного «града Владимира», часть бояр была
центричной» концепции образования могильников. вынуждена создавать свои собственные укрепления
Предположив «соседский» механизм формирования вне княжеской крепости. По всей видимости, при
могильников, с населением Подола можно связать Владимире Святославиче все ещё было актуальным
«михайловский» и «большежитомирский» могиль- противопоставление «княжьи люди – горожане», а
ники некрополя I, нижний могильник и могильни- «град Владимира» сохранял статус княжеского дво-
ки некрополя I на плато, начиная от Лысой горы и ра. Окончательно завершил трансформацию «укре-
далее на северо-запад; с жителями Замковой горы – плённого двора» в город в 20–30-х гг. XI в. Ярослав
могильники на Юрковице и (позже) Щекавице; с Мудрый, создав новые обширные укрепления, охва-
жителями Кудрявца и Детинки – могильники в рай- тившие Детинку, Кудявец и все отдельные боярские
оне Софийской и Львовской площадей; с обитате- усадьбы на плато Киевской горы (рис. 7: з).
лями Старокиевского городища – могильники на
усадьбе Десятинной церкви, а также усадьбах Тру-
бецких и Кривцова. Киевская земля в конце IХ – Х в.
Реформа Владимира
Захватив с боем в 980 г. киевский стол, Владимир
Святославич на практике оценил оборонительные Древнерусские города конца IX – Х в.
способности крепостей Киева, занявшись немед-
ленной их реконструкцией. Летописец сообщает, Древнерусские и византийские источники в кон-
что уже во время противостояния с Ярополком Вла- тексте событий Х в. ранее вокняжения Владимира
димир соорудил укрепление «межю Дорогожичемъ Святославича упоминают лишь несколько древне-
и Капичемъ. и єсть ровъ и до сего дне» (ПСРЛ, т. І, русских поселений Киевской земли: Вышгород, Ви-
с. 75). Возможно, именно это укрепление отмечено тичев, Родень, Вручий и загадочную «крепость Кие-
на плане Ушакова 1695 г. между Глубочицким и Юр- ва Самватас».
ковским оврагами. За исключением Вручия, возникшего в процес-
Второе укрепление возвели на Старокиевской се древнерусской колонизации древлянской земли,
горе, при этом укрепления старого городища были остальные пункты образуют цепочку крепостей на
снесены. Как продемонстрировал В. К. Козюба, Днепре, которые, согласно Константину Багряно-
трасса рва нового града (рис. 7: ж) не совпадала с родному, использовались для остановки судов на
укреплениями XVII в., просто соединившими два пути «из варяг в греки». Судя по расстоянию, как
оврага (Козюба, 2008). Этот факт объяснялся жела- полноценные пункты остановок из них, скорее все-
нием сохранить Михайловский узвоз, ликвидиро- го, использовались только Киев, Витичев и Родень,
ванный именно после возведения острога в 1654 г. тогда как расположенные неподалеку от древнего
Крепость 980 г. не стала ни механическим рас- Киева Вышгород (в 13 км к северу) и Китаевское го-
ширением княжеского двора, ни новым участком родище (в 9 км к югу), скорее, играли роль укреплён-
под застройку. Большую часть площади внутри но- ных дальних форпостов Киева.
вого укрепления всё ещё занимал курганный некро- Сельской округи в виде неукреплённых древне-
поль, на котором продолжали совершать захороне- русских поселений, расположенных на некотором
ния. Предназначение такой крепости, несомненно, расстоянии от крепостей, ранее конца Х в. в регионе
сводилось к функции городища-убежища для жите- не наблюдается.
лей Подола в ответ на возрастающую печенежскую
угрозу. Вышгород
Ситуация кардинально изменилась с принятием Наиболее древней историей археологических
христианства в 988–989 гг. Перед началом строитель- исследований среди памятников Киевщины по-
ства Десятинной церкви курганный могильник был сле самого Киева обладает Вышгород, во многом
полностью снивелирован, а княжеский двор зна- разделяющий и проблемы Киева – разрушенность
чительно расширен. На месте могильника в конце центральной части поздней застройкой, слабая до-
Х в. возвели церковь и три каменных дворца; одно кументация ранних раскопок и невысокая степень
временно заложены как минимум две улицы, вдоль введения в научный оборот исследований ХХ в.
которых пошла рядовая застройка города. Исследования в Вышгороде и его окрестностях
Важная информация о характере застройки го- проводили А. И. Ставровский, В. Б. Антонович,
рода в конце X – первой трети XI в. получена при Ф. А. Козубовский, Ф. Н. Мовчановский, И. В. Мор-
раскопках «града Ярослава», где открыты отдельные гилевский, В. И. Довженок, Л. А. Голубева, П. А. Рап-
укреплённые усадьбы этого периода (Мовчан, Коз- попорт, П. П. Толочко, В. В. Чумаченко, В. Н. Зо-
324
ценко, Л. В. Пекарская, Р. С. Орлов, В. К. Козюба, Исследования И. И. Мовчана показали, что пер-

А. В. Петраускас и др. Последние обобщения архе- воначальное укрепление возникает в середине Х в. не
ологических данных о Вышгороде подготовлены на холме, а у его подножия, на месте заброшенного
Р. С. Орловым (Дегтяр, Орлов, 2005) и В. Н. Зоценко волынцевского поселения VIII в. В первой полови-
(Зоценко, 2009). не XI в. оборонительные сооружения селища ликви-
Линия укреплений Х в., по всей видимости, со- дировали в связи с ненадобностью после возведения
ответствовала детинцу Вышгорода и впоследствии в конце Х в. крепости на холме, позже усложнённой
неоднократно перестраивалась. Предполагать нали- дополнительным рядом укреплений. На площадке
чие городища в этот период заставляет топография детинца и основной части городища культурный слой
расположения культурного слоя с включением мате- весьма бедный, включает фрагменты керамики ранне-
риалов Х в., которая охватывает площадку городища. железного века и зарубинецкой культуры. Обнаруже-
Более показательна зона находок лепной керамики, ны объекты лишь конца Х – первой половины XI в.,
обнаруженной в северо-восточной части городища тогда как основная часть объектов XII–XIII вв. ис-
и на южном посаде. Лепная посуда всегда встреча- следована на селище. Курганный могильник Китаево
ется в комплексе с гончарной или раннегончарной содержит в основном погребения христианского пе-
древнерусской, что указывает на дату не ранее рубе- риода конца Х – первой половины XI в., в одном из
жа IX–X вв. Представлена фрагментами двух тради- которых найден сребреник Владимира.
ций: роменской и Луки-Райковецкой. Комплекс обычно отождествляется с летописным
Находки скандинавского круга в Вышгороде не- Пересечнем, который, в таком случае, вряд ли можно
многочисленны и происходят в основном из фраг- считать «городом». Ещё более проблематично ото-
ментарно исследованного могильника (Зоценко, ждествление древнерусского Пересечня с градом ули-
2009, с. 24–27, илл. 3–5). Первая курганная группа чей Х в. (Сміленко, 1999), как сомнительно и выделе-
Х в. располагалась к северу от городища в непосред- ние памятников последних в Киевском Поднепровье.
ственной от него близости; вторая, занятая позже Собственно ПВЛ позволяет связать проникновение в
посадом, – к западу; третья – в километре от юж- регион населения культуры Луки-Райковецкой с дру-
ного посада Х в. Наиболее отдалённая от городища гим племенным союзом – древлян, благодаря какой-
западная курганная группа «Могилки на ставках» то памяти киевлян о том, что спустя многое время
принадлежит могильнику ХI в. К сожалению, древ- после основания Киева поляне «быша обидимы Древ-
ние участки могильника заняты частной усадебной лями [и] инѣми околними» (ПСРЛ, т. І, стб. 16–17).
застройкой и поэтому практически недоступны для
исследования.
Витичев
Смешение в раннем Вышгороде двух групп сла-
вянского населения различного происхождения, а Летописный Витичев исследовался В. В. Хвойкой
также скандинавского компонента, аналогично на- и Б. А. Рыбаковым (Хвойка, 1905; Рыбаков, 1965).
блюдаемому в этот же период в Киеве, и прозрачно Городище, расположенное в границах современного
свидетельствует об основании Вышгорода в правле- села Витачев, содержит только материалы X–XI вв.,
ние Олега в качестве княжеского города. тогда как в 1,5 км южнее располагалось городище
В летописной статье 946 г. княгиня Ольга на- XII–XIII вв. В 3 км южнее городища X–XI вв. также
ложила дань на древлян, две части которой шло на расположено поселение конца IX – первой полови-
Киев, а одна – на Вышгород, что один из редакторов ны X в. у с. Стайки. «Северное» Витачевское городи-
летописи объяснил принадлежностью Вышгорода ще состоит из трёх укреплений, по всей видимости,
Ольге: «бѣ бо Вышегородъ градъ Вользинъ» (ПСРЛ, построенных в несколько этапов, один из которых
т. І, стб. 60). Вероятно, такой же княжеский статус уже связан со временем Владимира. Комплекс ран-
имели и другие крепости, возникшие в середине ней гончарной посуды памятника укладывается в
Х в., – Китаевская и Витичев. рамки второй половины Х в., что говорит о соору-
жении крепости не ранее середины Х в., синхронно
Китаевский комплекс Китаевскому городищу.
Китаевский комплекс состоит из городища, от-
Город Родень
крытого посада и курганного могильника из двух
обособленных групп курганов (в черте г. Киева). Город Родень традиционно отождествляется с
Неоднократно исследовался разведками; раскоп- городищем XII–XIII вв. у с. Пекари («Княжа гора»),
ки поселений и могильника проводили Д. Я. Само- в устье р. Роси (Мезенцева, 1968). Археологические
квасов, В. П. Науменко, В. В. Хвойка, В. А. Город- исследования памятника, впрочем, показали, что
цов, А. Д. Эртель, А. И. Кубышев, В. И. Бидзиля, на нём отсутствуют материалы IX–XI вв. Это зако-
Н. В. Линка, И. И. Мовчан, С. И. Климовский (Лінка, номерно вызывает либо сомнения в идентификации
1952; Мовчан, Степаненко, 1976; Мовчан, 1993 а; памятника с Роднем, либо в летописном сообщении
1993 б; Климовський, 2004). о существовании города уже в конце Х в.
325
Часть V. Юг
Вручий смотря на наличие обобщающих работ (Русанова,

К числу наименее исследованных в археологи- 1958; 1960; 1966; 1973; Тимофеев, 1961; Моця, 1990),
ческом плане древнерусских городов принадлежит систематизация погребальных комплексов региона
Вручий (совр. Овруч), расположенный далеко от по принципу разделения погребений Х в. с мате-
важных речных путей, на берегу небольшой р. Но- риалами древнерусскими и культуры Луки-Райко-
рыни (приток р. Уж). На территории города пока вецкой, а также по хронологическому признаку с
проводились лишь разведки и небольшие охранные вычленением погребений Х и XI в., никогда на се-
наблюдения, которые позволили констатировать не- рьёзном уровне не проводилась. Возможности такой
значительное распространение культурных слоёв с работы, в любом случае, будут ограничены лишь ма-
материалами второй половины Х в. при полном от- териалами относительно новых раскопок, посколь-
сутствии следов поселений предшествующего этапа ку полевой документации о сотнях исследованных
культуры Луки-Райковецкой (Томашевський, 2004). в XIX – первой половине XX в. погребений региона
Предпринятые А. П. Томашевским и С. В. Пав- практически не сохранилось, а коллекции депаспор-
ленко масштабные разведочные работы на Овруч- тизированы во время Второй мировой войны.
ском кряже продемонстрировали, что такая картина Масштабы древнерусской колонизации округи
является закономерностью для большинства посе- Овруча приходится оценивать лишь по косвенным
лений данного региона, освоенного не древлянами, данным. Так, уже в слоях Киева 70–80-х гг. Х в. при-
как предполагалось ранее, а именно во второй по- сутствуют стандартные пряслица из овручского пи-
ловине Х в. путём централизованной древнерусской рофиллита, причём не кустарного, а ремесленного
колонизации (Томашевский, 2008), аналогичной на- производства. К моменту же заложения Десятин-
блюдаемой на Днепровском Левобережье, в между- ной церкви Владимиром Святославичем в регионе
речье нижнего течения Десны и Днепра. была налажена добыча не только пирофиллита, но
Из разведочных сборов на поселениях будущей и весьма твёрдого красного кварцита, что свиде-
Овруцкой волости происходит в основном гон- тельствует о значительных человеческих ресурсах.
чарная древнерусская керамика. Именно древне Наконец, именно Вручий, а не более древний древ-
русские, а не лука-райковецкие, гончарные формы лянский Искоростень, назван летописью в качестве
второй половины Х в. наблюдаются и в курганных города, куда Святослав в качестве князя посадил
могильниках Житомирского региона (рис. 19). Не- Олега Святославича.
Рис. 19. Житомирская область.

Гончарные сосуды из курганного могильника.
Вторая половина Х в. НМИУ, Киев
1 2
326
Рис. 20. Коростень. Городище № 1. Фото А. В. Петраускаса
Искоростень и племенные княжения войны 913 и 945–946 гг. Лишь позже, при Игоре, со-
гласно летописи, были подчинены уличи, часть из
Проблема политического, социального и гео- которых мигрировала из Поднепровья за Южный
графического содержания летописных «княжений» Буг. Достоверной информации о времени подчи-
древлян, уличей, тиверцев, бужан, волынян, белых нения волынян, тиверцев и белых хорватов в ПВЛ
хорватов, несмотря на многовековую дискуссию, нет, что оставляет вопрос открытым для дальнейших
остаётся всё так же актуальной и далёкой от оконча- исследований, прежде всего археологических. Пер-
тельного решения. Особенно заметные расхождения спективы и возможности археологии здесь неожи-
вызывают определения уровня политического раз- данно ярко продемонстрировали раскопки 2001–
вития славянского общества данного периода, ко- 2006 гг. летописного Искоростеня (совр. Коростень).
торые варьируются от «потестарного общества» до
«государственного объединения». Искоростень
Не стал исключением и археологический Археологические исследования Коростеня начал
аспект – различные взгляды существуют по вопро- В. Б. Антонович, открывший 2 городища и 4 курган-
сам критериев выделения локальных «племенных» ные группы, а также исследовавший в 1887 г. 5 курга-
групп памятников, общинных и племенных центров, нов в группе № 2 (состоявшей из 68 насыпей) (Анто-
хронологии процессов (обзоры: Русанова, 1973; Се- нович, 1893; 1900). В 1900 г. Ф. Р. Штейнгель раскопал
дов, 1982; 1995; Смиленко, 1985; 1990; Тимощук, 5 курганов в той же группе (Штейнгель, 1905), а в
1990; 1995; 1999; Михайлина, 2007). 1911 г. ещё 23 кургана раскопаны В. В. Хвойкой, из
Древлянский племенной союз занимает в этой них 2 – в группе № 1 (Виєзжев, 1954). Все исследо-
проблеме особое место. Противопоставляемые ле- ванные погребения курганной группы № 2 оказа-
тописью полянам за «зверинские обычаи» древляне лись малоинвентарными ингумациями и содержали
тем не менее в XI–XIII вв. составили с ними единое древнерусские материалы второй половины Х – XI в.
население Киевского княжества. Летопись называет И лишь курган № 19 из группы № 1 представлял кре-
древлян в качестве первого покорённого Русью пле- мацию на месте первой половины Х в.
мени Правобережья Днепра, относя эпизод подчи- В 1925 г. Ф. А. Козубовский произвёл раскопки
нения к 80-м гг. IX в. Но несмотря на это, именно с на городище I, разрушавшемся добычей гранита, где
древлянами Киеву пришлось вести кровопролитные исследовал 8 жилищ (Козубовський, 1926), а в 1926 г.
327
Часть V. Юг
раскопал поблизости от городища погребение по об- Эти находки выступают более надёжными инди-
ряду кремации с арабскими монетами. В 1934 г. ис- каторами пражского поселения, чем два горшка
следователь также начал раскопки городищ № 2 и 3, «пражских» форм, происходящих из объектов пер-
но вскоре был репрессирован, и работы прервались. вой половины Х в. посада (Звіздецький, Польгуй,
Как и исследования дореволюционного этапа, эти Петраускас, 2004, рис. 9).
работы не принесли ярких находок, способных при- Основное внимание исследований нового эта-
влечь особое внимание учёных к Искоростеню. па уделялось остаткам оборонительных сооруже-
Новый этап в исследовании Коростеня начат ний. Разрезы продемонстрировали, что городище
лишь спустя 50 лет разведкой 1994 г. Б. А. Звиздец- не имело трёх линий валов. Естественная терраса
кого, позволившей локализировать расположение со стороны посада и въезда была укреплена по краю
археологических объектов древнерусского времени каменной крепидой и выемкой каменной крошки из
в современном городе, а также уточнить их датиров- рва, вырытого у подножия городища. Максимальная
ку (Звіздецький, Польгуй, 1998). В 1998 г. на север- ширина рва – до 6 м, глубина – до 2 м от современ-
ной окраине г. Коростеня исследованы два кургана ной поверхности. На самой террасе также зафикси-
с ингумационными погребениями второй половины рованы остатки неглубокого рва, выемка из которого
Х в. (Звіздецький, 2003). В 2001 г. начаты исследова- пошла на сооружение вала на площадке городища.
ния городищ I и III, в дальнейшем сконцентриро- Многочисленные остатки горелых плах и брёвен в
ванные в основном на наиболее ярком городище I заполнении рвов свидетельствуют также о наличии
(Звіздецький, Польгуй, Петраускас, 2004). С 2007 г. деревянных конструкций укреплений.
раскопки памятника продолжает экспедиция под ру- Нижний слой заполнения рвов пережжён после
ководством А. В. Петраускаса (Звіздецький, Польгуй, мощного пожара. Между камней встречаются каль-
Петраускас, Сірко, Осадчій, 2008). цинированные фрагменты человеческих костей, сви-
Коростенский комплекс памятников IX–X вв., детельствующие о разгроме городища. Слой гибели
расположенных вдоль р. Уж (приток р. Припяти), со- городища представляет исключительный интерес.
стоит из трёх городищ и 6 курганных могильников, Он включает предметы вооружения (наконечни-
насчитывавших около 300 курганов (Звіздецький, ки стрел и копий) (рис. 23), украшения пояса, узды
2008, с. 119–121). (рис. 22), зернёные пуговицы, бубенчики, а также
Древнейшее и крупнейшее из коростенских горо- женские серьги, подвески (рис. 21: 4–7) и височные
дище IV (площадь 9 га) занимает высокий мыс на ле- кольца (рис. 21: 1), фрагменты раздавленной посу-
вом берегу реки. Сооружено в раннем железном веке; ды и т. д. Похожая картина наблюдается и на посаде,
в древнерусский период достоверных следов его ис- где зафиксированы остатки котлованов углублённых
пользования нет, но рядом располагался курганный построек со следами пожара и раздавленными со-
могильник № 2. Два средневековых городища I и II судами. В объектах найдены женские украшения из
расположены напротив, на правом берегу р. Уж. серебра и золота (рис. 21: 2, 3, 6), которые в обычных
Городище I (площадью 0,45 га) занимало скаль- условиях не были бы оставлены их собственниками.
ный останец между двух ручьёв, возвышавшийся над Состав хронологических признаков указывает на
поймой и надпойменной террасой (рис. 20). С восто- середину Х в. – время гибели летописного Искоро-
ка к городищу примыкает неукрепленный посад пло- стеня, отнесённой летописью к 946 г.
щадью около 300 × 150 м. Согласно описанию 20-х гг., Городище II расположено южнее первого, на
городище имело три линии укреплений из рва шири- другой стороне ручья. Занимает похожий останец
ной до 5 м и вала, высотой верхний – в 2,3 м, средний площадью всего 0,055 га. В 20-х гг. здесь сохранялся
– в 3,6 м и нижний – в 4,2 м. В 20–30-х гг. ХХ в. боль- невысокий вал с разрывом-въездом с южной сторо-
шую часть городища уничтожили камнедобычей, со- ны. Вал состоял из засыпанных песком и камнем и
хранился только восточный край. Согласно исследо- пустотелых жилых клетей. В 1934 г. на этом городище
ваниям Ф. А. Козубовского, на площадке городища исследовано углублённое жилище, в котором найде-
располагались углублённые жилые объекты. Преоб- ны ремесленные инструменты. Судя по находкам в
ладали материалы Х в., но наличие в слое стеклянных объектах и культурном слое, городище функциони-
браслетов указывает, что часть объектов могла при- ровало в Х–XIII вв.
надлежать периоду XI–XIII вв. Городище III отстоит от двух предыдущих на
В 2005 г. на остатках площадки был заложен 1,5 км к югу. Оно крупнее первого по площади (1 га)
шурф, который принёс отдельные обломки кера- и занимает более выгодный природный холм. На
мики эпохи бронзы и раннего железного века, леп- площадке городища обнаружены культурные слои
ной и гончарной посуды IX–X вв. Ранние материа- X–XVIII вв. Ранний горизонт представлен древне-
лы также происходят с «бермы 2», где привлекают русской гончарной керамикой первой половины Х в.
внимание фрагменты посуды пражской культуры и (Звіздецький, 2008, рис. 28–29), но от горизонта раз-
«геральдическая» пряжка VII в. (Звіздецький, Поль- грома городища I он отличается отсутствием лепной
гуй, Петраускас, Сірко, Осадчій, 2008, с. 113–115). посуды культуры Луки-Райковецкой.
328
1 2 3
4 5 6 7
Рис. 21. Коростень. Женские украшения. Вторая четверть Х в. Коростенский краеведческий музей
2 3 4
5
1
6 7 8 9
11 12 13 14 15
10 16
Рис. 22. Коростень. Детали ремней. Вторая четверть Х в. Коростенский краеведческий музей
329
Часть V. Юг
Б. А. Звиздецкий относил время возникновения лепной посуды. Последней больше в комплексах по-
городищ II и III к концу IX в., а для городища I пред- сада, меньше – в слое разгрома городища. Гончарная
полагал возможность его возникновения ещё в VIII в. посуда сохраняет сложную профилировку древнерус-
После разгрома 946 г. были уничтожены городище I и ских венчиков второй четверти Х в., но гораздо грубее
его посад, тогда как городской центр перемещается и толстостеннее киевской, что говорит об её изготов-
на городище III (Звіздецький, Польгуй, Петраускас, лении местными гончарами, к производству которых
2004, с. 62, 85–86; Звіздецький, 2008, с. 120–121). относится и группа характерных раструбовидных со-
Относительно небольшие объёмы археологи- судов культуры Луки-Райковецкой (рис. 24). В слое и
ческих работ, проведённые на всех трёх памятни- объектах надёжных хронологических реперов VIII–
ках, пока не позволяют уточнить картину взаимо IX вв. нет, поэтому время возникновения комплекса
отношения городищ. Меньше всего в нашем городища I на основании предварительных данных
распоряжении данных о городище II, которое не пока не может опускаться ранее второй половины IX в.
могло не разделить судьбу городища I в случае их Если городище I представляет древлянский Ис-
синхронного существования. коростень, то городище III, несомненно, отражает
На городище I и его посаде все исследованные к древнерусскую стадию существования города. Рас-
настоящему моменту закрытые комплексы включают копки 1994, 2001 и 2005 гг. не принесли вырази-
гончарную посуду древнерусских форм первой поло- тельных находок лепной и раннегончарной посуды
вины Х в. в сочетании с большей или меньшей долей культуры Луки-Райковецкой – небольшое количе-
ство обнаруженных венчиков вполне укладывается в
рамки присутствия таких форм в комплексах второй
половины Х в. В то же время комплекс гончарной
посуды первой половины Х в. происходит из раско-
пок 30-х гг. (Звіздецький, 2008, рис. 28–29). Если, ко-
нечно, эти находки правильно атрибутированы как
принадлежащие городищу III, то в первой половине
Рис. 23. Коростень. Х в. рядом с Искоростенем существовала ещё одна
Наконечник копья. крепость, размером больше «княжеской», не постра-
Вторая четверть Х в. давшая в результате событий 946 г., или же древне-
Коростенский русская крепость возведена здесь уже после 946 г.
краеведческий музей Наибольшим сюрпризом для археологов стал ха-
рактер «престижного» комплекса материальной куль-
туры Искоростеня. Многочисленные литые серебря-
ные серьги, сканно-зернённые подвески головного
убора и ожерелий, пуговицы и др. (рис. 21) принадле-
жат к комплексу украшений Х в., распространившему-
ся на восток под влиянием Моравии (Жилина, 2003–
2004). К византийскому влиянию относится лучевая
подвеска с изображением птицы (рис. 21: 3), имеющая
аналогии также в синхронном северянском комплексе
женского убора (Шпилев, 2010; Рябцева, 2011).
В слое гибели городища найдены разнообразные
бляшки от древнерусских поясов, пояс печенежско-
го стиля, сбруйные бляшки, украшенные в древ-
невенгерской декоративной стилистике (рис. 22),
подковообразные фибулы, а также ряд предметов
скандинавского круга: бляшка в виде морды медведя
(рис. 22: 3), круглые подвески с декором в стиле «Бор-
ре» (рис. 21: 7), крестовидная подвеска (рис. 21: 6).
Предметы данного круга не характерны для славян-
ских памятников Правобережье Днепра, являясь ви-
зитной карточкой древнерусской культуры.
Как объяснить присутствие скандинавских нахо-
док в славянском племенном центре? Предметы во-
Рис. 24. Коростень. Гончарный горшок.
оружения, несомненно, связаны с эпизодом штурма
Первая половина Х в.
крепости в 946 г. дружиной Ольги и Свенельда. Рас-
Коростенский краеведческий музей
сматривая другие находки как неотъемлемую часть
культуры собственно Искоростеня, В. Н. Зоценко
330
предположил, что Искоростень являлся одним из лости. Шире, в масштабах Древлянской земли, прове-
древнерусских княжеских центров на древлянской сти подобное сравнение пока не представляется воз-
территории с отдельным варяжским корпусом, можным из-за слабой исследованности древлянских
оставленным в городе Олегом. Конфликт же Игоря городищ. На многих из них разведками собраны ма-
и Искоростеня стал следствием противоречий между териалы IX–XIII вв. (что, впрочем, не является гаран-
старой и новой «гвардией» киевских князей (Зоцен- тией непрерывности существования поселения), дру-
ко, Звіздецький, 2006). Эту гипотезу не разделил со- гие, подобно Малинскому городищу, содержат только
автор статьи Б. А. Звиздецкий, видевший в Искоро- материалы IX – начала Х в. (Звіздецький, 2008).
стене центр «племенного княжения», сопоставимый Тесно связанная с механизмами «огосударствле-
по уровню влияния и связей с древнерусскими цен- ния» Русью «племенных» территорий проблема рас-
трами Х в. (Звиздецкий, 2008). пространения древнерусской культуры в регионе от
Обилие в Искоростене древнерусских и сканди- Днепра до Карпат практически не разработана на со-
навских престижных социальных маркеров, возмож- временном методическом уровне. Доминирующая в
но, связано с более ранним эпизодом 945 г. уничто- литературе советского времени эволюционная модель
жения древлянами дружины князя Игоря. В пользу упирается в относительно невысокий процент доку-
этой версии говорят находка превращённого в под- ментированных случаев перерастания поселений куль-
веску византийского солида Василия и Константина туры Луки-Райковецкой VIII–IX вв. в древнерусские
(869–879 гг.) (Petrauskas, 2009, fig. 3; 4 d), принадле- Х–XIII вв., который особенно низок для городищ и
жавшая участнику торгового или военного похода в «общественных центров» в виде гнёзд поселений куль-
Византию, и крестовидная подвеска, заставляющая туры Луки-Райковецкой Западной Украины. Если по-
вспомнить о «крещёной руси» византийских источ- следнее связано со сменой политических институтов и
ников. Немаловажными выглядят и находки дета- формированием новых административных центров на
лей серебряного печенежского пояса (рис. 22: 2), в то древнерусском этапе, то изменения в использовании
время как печенеги упомянуты ПВЛ в качестве союз- ландшафтно-хозяйственных зон, скорее, являются не
ников Игоря в походе на Византию. В 946 г. прятать- продуктом эволюции славянского общества, а потреб-
ся в относительно небольшой крепости князя Мала ностью адаптации к новым реалиям формирующейся
в первую очередь должны были участники убийства древнерусской феодальной экономики.
Игоря и их семьи, сохранившие часть трофеев. Другой серьёзный процедурный момент связан с
Как видим, от простого процедурного момента – механическим включением в состав признаков куль-
включения или нет в состав культурного комплекса туры Луки-Райковецкой горизонтов Киева и Мона-
Искоростеня престижных предметов древнерусско- стырька конца IX – первой половины X в., то есть уже
го и скандинавского стилей – археологи получают памятников, более чем очевидно инкорпорирован-
диаметрально противоположные выводы о полити- ных в древнерусскую культуру. В результате, горшки
ческом статусе города в конце IX – первой полови- так называемого «курганного типа» и подражания
не X в. В любом случае, исследования этого важного им занимают прочное место в типологии гончарной
археологического памятника только начаты, поэтому посуды Луки-Райковецкой, фигурируя в качестве ко-
лишь в процессе дальнейших исследований посада нечной точки её эволюции (Смиленко, 1985, рис. 21;
городища I, курганного могильника, а также укре- Смиленко, Юренко, 1990, рис. 63; Михайлина, 2007,
плений площадок городищ II и III станет ясной исто- рис. 7: 18). В реальности распространение этого при-
рическая картина возникновения и развития города. знака от Днепра на запад отражает динамику влияния
древнерусской культуры на рядовое славянское насе-
Инкорпорация племён ление, а время появления типа в керамических ком-
Древнерусское влияние на материальную культу- плексах различных локальных групп не совпадает.
ру жителей Искоростеня проявляется уже в первой Наиболее ярко последнее иллюстрируется замет-
половине Х в. на уровне бытовых предметов и укра- ным отличием форм гончарных сосудов памятников
шений. Традиции культуры Луки-Райковецкой в Луки-Райковецкой Х в. Правобережного Поднепро-
первой половине Х в. сохраняются в лепной посуде и вья и Поднестровья (Михайлина, 2007, рис. 7: 11–13),
строительстве (фортификационном и жилищном), а при том, что в Киеве и Черниговском Подесенье этого
также погребальном обряде (кремация на уровне го- же периода наблюдаются уже «чистые» древнерусские
ризонта). Но во второй половине Х в. они полностью комплексы, лишённые какой-либо «племенной» эт-
уступают место древнерусскому комплексу культу- нографической специфики. В таких условиях речь,
ры, включая появление ингумационных погребений несомненно, идёт не о стадиях эволюции собственно
древнерусского обряда (Звіздецький, 2006). культуры Луки-Райковецкой, а об этапах инкорпора-
Смена культуры Луки-Райковецкой древнерус- ции её носителей в древнерусское общество.
ской в случае Искоростеня, очевидно, связана с лик- Закрытые комплексы Искоростеня наглядно де-
видацией политической автономии древлян, а также монстрируют ошибочность представлений о «позд-
началом древнерусской колонизации Овручской во- ней» (конец Х – начало XI в.) хронологии начала
331
Часть V. Юг
древнерусского влияния на крупнейшем городищен- дов в бассейне Южного Буга: Копиевка (954/955 г.),
ском комплексе Западной Украины – Плисненске Юрковцы, Червоное (рис. 25). Близкие по составу
(Филипчук, Шуй, 2006; Филипчук, 2009), основан- предметов клады известны на Волыни (Борщевка,
ной на привязке хронологии керамики памятника не рис. 26, 27), а также на собственно древнерусских
к киевской шкале, а к хронологической схеме кера- землях – Гущинский клад под Черниговом и серия
мического комплекса Чёрной Руси (Малевская-Ма- Гнёздовских: 1870, 1885 и 1993 гг. с младшими моне-
левич, 2005). Массовое распространение гончарной тами 948–961 гг. (Корзухина, 1954. № 15–17; 21; 24;
посуды древнерусских форм в будущей Галицко-Во- 25; Пушкина, 1996 а).
лынской земле приходится уже на вторую половину Невостребованные вещевые и монетно-веще-
Х в., что свидетельствует о древнерусском влиянии вые клады традиционно служат археологическими
на данной территории задолго до предполагаемо- признаками войн и опасностей, уносивших жизни
го рубежа «огосударствления» – похода Владимира собственников кладов. В период 945–961 гг. такие
Святославича на хорватов 993 г. опасности постигли не только древлян и уличей, но и
Летопись умалчивает не только о более ранних группы собственно древнерусского населения Ниж-
походах, но и самом факте насильственного подчи- него Подесенья и Верхнего Поднепровья. Вряд ли
нения соседей древлян – волынян и бужан. В то же является случайностью и тот факт, что покорением
время историки неоднократно высказывали мнение, древлян и уличей в 40–50-х гг. Х в., согласно лето-
что ко времени дальних восточных и балканских по- писи, занимался один и тот же воевода Свенельд, а
ходов Святослава Игоревича 60–70 гг. Х в. Южная в характеристике княгини Ольги летописец уделяет
Русь представляла уже относительно монолитное особое внимание её роли в основании новых древне-
образование, позволявшее Святославу рассчитывать русских административных центров и институтов.
на крепкий тыл. Динамика распространения древне- О настоящих причинах и характере событий,
русских форм посуды в регионе от Днепра до Карпат имевших место в период около 946–960 гг., разуме-
во второй половине Х в. позволяет прийти к такому ется, остаётся только догадываться, но именно после
же выводу и археологам. них был ликвидирован приведший к смерти князя
Археологические данные показывают, что син- Игоря институт «кружения», описанный Констан-
хронно Искоростеню гибнет лука-райковецкое го- тином Багрянородным, а «кормление» дружины и
родище Монастырёк в Поднепровье. В 50-х гг. Х в. княжеского окружения возложено на стационарные
выпадает серия монетно-вещевых и вещевых кла- административные центры – «погосты».
1 2 3 4
5 6 7 8
9 10 11 12 13 14 15
Рис. 25. Червоное. Клад женских серебряных украшений. Третья четверть Х в.

Винницкий областной краеведческий музей
332
1 2 3 4
5 6 7 8
Рис. 26. Борщевка. Клад ювелирных украшений. Вторая половина Х в. Серьги.

Высота – 7,0–8,6 см. Серебро. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
1
2
5 8
7
4
9 10
Рис. 27. Борщевка. Клад ювелирных украшений. Вторая половина Х в. Гривны шейные, гривны денежные,
лунницы (ширина – 9,4; 10,9 см). Серебро. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
333
Рис. 1. Любеч. Гора Лисица. Вид с городища
334
А. В. Комар
Чернигов и Нижнее Подесенье
Чернигов ственности городищ древним славянским городам

Д. Я. Самоквасов составляет масштабную программу
Отказ Мстислава Владимировича от Киева по- обследования и каталогизации древних городищ и
сле победы над своим братом Ярославом в 1024 г. курганных могильников, а также начинает самосто-
под Лиственом – событие, подтекст которого мно- ятельные раскопки курганов. На Археологическом
гие столетия не даёт покоя историкам. Означало ли съезде 1874 г. в Киеве учёный представляет отчёт
это, что Чернигов уже в IX–X вв. был равным сопер- уже о 70 обследованных им городищах в различных
ником Киева, развивавшимся параллельно и также губерниях и о раскопках 301 кургана (Самоквасов,
претендовавшим на первенство среди русских горо- 1878 а; 1878 б).
дов (Blankoff, 1991)? Столь высокую активность Д. Я. Самоквасова
в раскопках во многом предопределили его самые
Археологические исследования Чернигова яркие находки, полученные в первые сезоны 1872–
1873 гг. при работах в Чернигове. В 1872 г. были ис-
Первый этап исследования древностей Черниго- следованы самые крупные курганы Болдинской
ва включал сбор информации о старых валах, рвах, группы – Гульбище и Безымянный, а также начаты
курганах в рамках историко-топографичеких очер- раскопки крупнейшего сохранившегося кургана
ков (Шафонский, 1851; Маркевич, 1852). В 1807 г. Чернигова – Чёрной могилы, завершённые в следу-
А. А. Ригельман произвёл наблюдения за сносом ющем 1873 г. Ещё раз исследователь возвращается к
большого кургана «Княжны Чёрной» (укр. «Княж- черниговским могильникам в 1878 г. Итоги исследо-
на Чорна») в Чернигове, собрав небольшую кол- ваний 139 курганов Чернигова и нескольких сотен
лекцию артефактов, о чём сообщил в заметке 1851 г. курганов других могильников Чернигово-Северской
А в 1840–1841 гг. археолог-любитель А. С. Анненков, земли Д. Я. Самоквасов изложил в серии докладов
опираясь на опыт раскопок усадьбы Десятинной и монографий (Самоквасов, 1892; 1908 а; 1908 б;
церкви в Киеве, добивался разрешения губернатора 1916 а; 1916 б).
на проведение первых археологических исследова- Согласно наблюдениям Д. Я. Самоквасова, кур-
ний в Чернигове (Ясновська, 2002). ганы Подесенья и Посемья содержали погребения
Реальное начало археологии Чернигова и Чер- с кострищами или урновыми кремациями, при
ниговской земли положено Д. Я. Самоквасовым. преобладании ингумаций в ямах в Киеве, где лето-
В 1870 г. исследователь осмотрел городища Новго- писью отмечено сосредоточие варягов. Противопо-
род-Северского уезда, сделав вывод о поселенческом ставляя обряды кремации и ингумации как «славян-
характере данного типа памятников, относимых ский» и «русско-варяжский» этнический признаки
ранее З. Доленгой-Ходаковским к «городищам- для языческого периода Х в., исследователь сделал
святилищам», а в следующем 1871 г. он поднимает вывод о принадлежности северянам основной ча-
вопрос о необходимости планомерных раскопок сти кремационных погребений Подесенья, вклю-
курганов Черниговский губернии. После неудачной чая самые богатые курганы Чернигова – Гульбище
попытки убедить учёный мир Петербурга в тожде- и Чёрную могилу (Самоквасов, 1878 а). Во время
335
Часть V. Юг
III Археологического съезда в Киеве сомнения в та- Результатом поездки стала знаменитая статья с аргу-
кой интерпретации высказал А. С. Уваров. Д. Я. Са- ментацией скандинавского происхождения древне-
моквасов позже парировал: «Если бы в наше время русских камерных погребений (Arne, 1931).
археолог повторил мнение графа Уварова 1874 года В послевоенное время археологические рабо-
о возможности норманской народности Чернигов- ты в Чернигове возобновили экспедиции ИА АН
ских курганов с кострищами, то ему нужно было бы СССР под руководством Б. А. Рыбакова (1946–1947,
доказать невозможное – что не только в Чернигове и 1956 гг.) и ИА АН УССР под руководством В. А. Бо-
Любече, но во всех поселениях Черниговского уезда гусевича (1947, 1949, 1951, 1953 гг.). Б. А. Рыбаков со-
IX и X столетий жили не северяне, а варяги сканди- средоточил исследования на территории Детинца,
навского происхождения» (Самоквасов, 1916 а). раскрывая участки большой площадью, тогда как
Достаточно высокий для своего времени методи- В. А. Богусевич небольшими раскопами попытал-
ческий уровень раскопок, применение стратиграфи- ся покрыть все части города – Детинец, Третьяк,
ческого метода, просеивания и даже фотофиксации Окольный град и Предградье, Елецкий монастырь,
(см. рис. 6 в разделе Н. А. Макарова «Археологиче- Подол. Параллельно в 1952 г. Д. И. Блифельд иссле-
ские древности как источник знаний о ранней Руси» довал курганный могильник в ур. Берёзки (Бліфельд,
в настоящей книге); покомплексное издание наибо- 1965). В 1962 и 1965 гг. небольшие раскопки курганов
лее ярких погребений – всё это обеспечило работам в Чернигове, на Олеговом поле и Болдиных горах,
Д. Я. Самоквасова прочный научный авторитет, как провёл С. С. Ширинский, доисследовав насыпи двух
и его выводам о характере исследуемой культуры По- вскрытых ранее колодцем курганов.
десенья IX–X вв. После раскопок Чёрной могилы в Материалы исследований Б. А. Рыбаков издал в
сочинениях историков второй половины XIX – пер- первой комплексной работе о древнерусском Черни-
вой половины ХХ в. Чернигов неизменно фигуриро- гове, суммировав новые и дореволюционные раскоп-
вал уже как столица Северянской земли и стольный ки города (Рыбаков, 1949). Начальный этап развития
город князей северян. Такую интерпретацию повто- города был привязан к раннеславянскому поселению
рил и Т. Арне, отметив, правда, находки скандинав- «VII–VIII вв.» на Детинце. Согласно модели, в IX в.
ского вооружения в курганах Чёрная могила и Гуль- здесь возникает городище, которое уже в Х в. было
бище (Arne, 1914; 1917). окружено сопутствующими сельскими поселениями,
Следующий этап в исследовании Чернигова с которыми Б. А. Рыбаков связал появление дальних
связан с деятельностью Черниговской губернской курганных групп – Стриженской, Берёзки, Олего-
учёной архивной комиссии, принявшей активное во поле, Бобровицкой, Гущинской и даже Троицкой
участие в организации XIV Археологического съез- (отделяемой от «боярской» Болдинской). Детально
да в Чернигове 1908 г., посвященного «тысячелетию» проанализировав погребальные комплексы, иссле-
города. Задуманный при участии Д. Я. Самоквасова дователь пришёл к выводу о неоднородности «кня-
план археологических работ к началу съезда осуще- жеской дружины» при общем преобладании славян-
ствить не удалось, хотя ряд новых разведочных на- ских элементов. Также были выделены различные
блюдений членами комиссии было сделано в округе социальные группы (княжеские и боярские могилы,
Чернигова. Успехи в изучении памятников Х в. в са- дружинники и рядовое население), дополненные на-
мом городе оказались скромнее: в 1903 г. П. М. До- блюдениями о расположении могильников и горо-
бровольский раскопал камерное погребение с конём дищ Х в. вокруг Чернигова (Шестовица, Оргощ, Сед-
на северной окраине Чернигова; в 1909 г. неболь- нев), в сумме позволившие Б. А. Рыбакову сделать
шие раскопки курганов на Болдиной горе прове- вывод о феодальном характере отношений. Опира-
ли П. С. Кармалей и Е. А. Корноухов, в том же году ясь на неадекватность выделяемого полянам ареала
П. С. Кармалей и М. А. Сахновский исследовали проживания их «исторической роли в образовании
фундаменты церкви в осыпи берега на Детинце, от- Древнерусского государства», Нижнее Подесенье
крытые в 1878 г. Т. В. Кибальчичем и Д. Я. Самоква- и Переяславщину исследователь выделил из зоны
совым (Ясновська, 2007). А. К. Ярыгин, сопоставив проживания северян и присоединил к Полянскому
планы XVIII в. с современным ему, локализировал союзу, представители самостоятельной княжеской
старые укрепления города (Ярыгин, 1905); этот план династии которого и правили в Чернигове до времён
впоследствии был взят за основу всех дальнейших Святослава (Рыбаков, 1947; 1949).
реконструкций древнерусского Чернигова. В. А. Богусевич обнаружил фрагменты лепной
В 1923 г. Н. Е. Макаренко и И. В. Моргилевский керамики с характерной орнаментацией роменской
провели раскопки в Спасском соборе и прилегаю- культуры в различных частях Детинца к востоку от
щей территории. Результаты исследований Черни- Спасского собора. Менее выразительные, но анало-
говщины 1920-х гг. нашли обобщение в сборнике гичные по тесту фрагменты также были найдены на
«Чернігів і Північне Лівобережжя» (1928). В 1928 г. стрелке мыса возле Елецкого монастыря, что позво-
Чернигов посетил Т. Арне, ознакомившись с матери- лило исследователю предположить здесь существо-
алами новых раскопок Шестовицкого могильника. вание ещё одного городища, которое из-за соседства
336
А. В. Комар. Чернигов и Нижнее Подесенье
с Чёрной могилой было интерпретировано как «кня- Другую концепцию образования Чернигова
жеское». На расположенном южнее подоле был за- предложил Ф. А. Андрощук. Акцентировав внимание
фиксирован древнерусский слой, который, спроеци- на хронологическом разрыве между колочинскими
ровав ситуацию Киевского Подола, В. А. Богусевич (VI–VII вв.) и позднероменскими (конец IX – нача-
счёл верхним, тогда как на значительной глубине ло Х в.) материалами Чернигова, исследователь от-
исследователь ожидал увидеть остатки раннеславян- нёс появление древнерусского городища здесь толь-
ского поселения (Богусевич, 1951; 1952; 1955). ко к середине Х в., приурочив образование города,
Проанализировав проблему камерных погребе- в русле гипотезы «парных центров», к смене более
ний Чернигова, Шестовицы, Киева, Д. И. Блифельд раннего Шестовицкого поселения новым княже-
не поддержал версию Т. Арне о скандинавских ис- ским городом около 960 г. (Андрощук, 1999).
токах обряда, объяснив сочетание ингумаций и Монография А. П. Моци и А. В. Казакова (Моця,
кремаций в некрополях Подесенья смешанным со- Казаков, 2011) вводит в оборот материалы новых
ставом населения и инфильтрацией киевских полян раскопок в различных частях города, уточняя через
на Левобережье в составе княжеских дружин (Бли- их призму предложенные ранее в литературе кон-
фельд, 1954). цепции об исторической топографии и динамике
П. П. Толочко связал распространение общих развития города. Авторы, в частности, критически
погребальных традиций на Правобережье и Левобе- отнеслись к гипотезе «Елецкого городища» В. А. Бо-
режье Днепра с процессами политической и эконо- гусевича, считая историческим ядром Чернигова
мической интеграции Древнерусского государства, Детинец. Развитие последнего на ранних стадиях
но не поддержал при этом гипотезу о полянской ко- в целом подано в русле концепций Б. А. Рыбакова
лонизации Нижнего Подесенья, рассматривая Чер- и В. П. Коваленко – от раннего городища рубежа
нигов как племенной центр западных северян (То- VII–VIII вв. («Цитадели») – до более крупного ро-
лочко, 1987; 1988; 1996). Через призму этнической менского городища IX в. Сооружение древнерусских
неоднородности населения проблема развития по- укреплений Детинца на основании новых раскопок
гребального обряда Черниговского некрополя рас- датировано концом Х в., при этом зафиксировано
смотрены в работах А. П. Моци (Моця, 1987; 1990 а; перекрытие укрепленями слоя и объектов с вклю-
1990 б; 1993). чением роменских и гончарных сосудов Х в. Круп-
Разведочные работы и охранные наблюде- нейшие курганы Чёрной могилы и Княжны Чёрной
ния на территории города в 50-х гг. ХХ в. проводил атрибутированы как погребения князей местной
В. К. Гончаров; в 1960–1970-х гг. их продолжили со- славянской династии.
трудники Черниговского исторического музея, с А. В. Шекун, напротив, поддержал связь Елецкой
1972 г. – группа Черниговского историко-архитек- курганной группы, включающей Чёрную могилу,
турного заповедника под руководством А. А. Кар- именно с Елецким городищем. В работах исследова-
набеда; в 1980–1990-х гг. охранные раскопки вели теля систематизированы и введены в оборот данные
А. В. Шекун, П. Н. Гребень, А. Л. Казаков, Ю. Н. Сы- о раскопках курганов Чернигова последних десяти-
тый, Г. В. Жаров; с начала XXI в. работы продолжа- летий (Шекун, 2000; 2007). Топографии могильни-
ют А. Л. Казаков, А. П. Моця, Е. Е. Черненко. Самые ка посвящены также работы Ю. Н. Сытого (Ситий,
крупные плановые раскопки в Чернигове данного 2000) и В. Н. Скорохода (Скороход, 2007).
периода производились на Детинце в 1984–1987 и Попытка новой реконструкции истории фор-
1987–1991 гг. под руководством В. П. Коваленко (Ко- мирования оборонительных сооружений Черниго-
валенко, 1990; Гребінь, Коваленко, 1993; Ясновська, ва была предпринята Ю. Н. Сытым. Исследователь
2007). В 2005–2008 гг. исследования продолжили датировал в рамках Х в. сооружения всех трёх укре-
А. Л. Казаков и Е. Е. Черненко (Казаков, Черненко, плений Детинца, включая Цитадель и ров южнее
2007; Моця, Казаков, 2011). Раскопками открыты Спасского собора. По мнению Ю. Н. Сытого, также
комплексы колочинской и роменской культур, ис- в рамках Х в. сосуществовали две линии укрепле-
следованы укрепления Х–XII вв., древнерусские жи- ния Окольного града. Выделяя, в русле гипотезы
лые, хозяйственные и культовые объекты. В. А. Богусевича, отдельно Третьяк как самостоя-
Опираясь на полученные раскопками новые тельную укреплённую часть города Х в., исследова-
материалы, В. П. Коваленко создал концепцию раз- тель объясняет двучастную структуру города через
вития города от неукреплённого колочинского по- модель двух административных центров и противо-
селения VI–VII вв. до роменского городища VIII в. стояния местного князя и воеводы (Ситий, 2012;
с открытым поселением по краю террасы до Бол- Бондар, Ситий, 2012). Оборонительным сооружени-
диных гор, трансформировавшемся в конце IX в. ям подола, открытым возле гавани, посвящена ра-
в древнерусский город (Коваленко, 1988; 2007). В бота А. В. Шекуна и Е. М. Веремейчик (Веремейчик,
1992 г. именно эта концепция, одобренная Б. А. Ры- Шекун, 2008). Проблема водных ресурсов и гидро-
баковым, и была положена в основу празднования графии древнего Чернигова рассмотрена Ю. Н. Сы-
1300-летия Чернигова (Чернигову 1300 лет, 1990). тым (Ситий, 2007).
337
Часть V. Юг
Благодаря работам последних трёх десятилетий, ко, 2002, с. 163–165, рис. 39). Среди небольшой кол-
по общей площади, охваченной раскопками, Чер- лекции лепной керамики с Детинца нет характерной
нигов – несомненно один из наиболее исследован- волынцевской с вертикальным венчиком или глубо-
ных крупных древнерусских городов. Хуже обстоит кими защипами, а экземпляры с ногтевыми накола-
дело с введением накопленного материала в науч- ми и слабыми боковыми защипами (Рыбаков, 1949,
ный оборот – отрывочная информация в обобща- рис. 30; Гребінь, Коваленко, 1993, рис. 8) относятся к
ющих работах не позволяет оперировать полными позднезарубинецкому и роменскому периодам.
археологическими комплексами. Не переизданы Для волынцевской культуры нехарактерны и
на современном уровне и материалы исследований сами топографические условия Детинца, возвыша-
Черниговского некрополя Д. Я. Самоквасова. Отсут- ющегося на 20 м над уровнем поймы и на 26 м над
ствие чётких хронологических градаций комплексов уровнем Десны. В округе Чернигова волынцевские
часто приводит к произвольной датировке материа- памятники занимают невысокие открытые террасы
ла, что особенно остро сказывается на наиболее мас- (Терпиловський, 2007), и лишь в Шестовице неукре-
совой категории находок – керамике (в некоторых плённое волынцевское поселение – мысовое, с го-
работах датировки отдельных типов и комплексов родищенской топографией. Единственное известное
удревнены на полтора столетия). Наконец, преобла- в настоящее время городище волынцевской куль-
дание аналитических работ над публикационными туры – Битицкое – занимает площадку городища
закономерно ведёт к подмене мозаичной картины скифского периода и, к тому же, характеризируется
наших представлений о Древнем Чернигове целост- большой заселённой площадью и ярким набором
ными авторскими реконструкциями, которые от ча- предметов ремесленного производства (Сухобоков,
стого повторения всё больше воспринимаются как 1992), о чём даже речи не идёт в случае с Черниговом.
отражение археологических реалий. С территории города в настоящее время не проис-
ходит ни одной, даже случайной, находки узко датиру-
Славянские памятники VI–IX вв. емых предметов VIII–IX вв. волынцевских горизонтов
на территории Чернигова Харьевки (вторая четверть VIII в.), Фотовижа1 (третья
четверть VIII в.), Битицы (775–825 гг.) или раннеро-
На северной окраине современного Чернигова, менских горизонтов Опошни (вторая четверть IX в.) и
у п. Александровка, исследовано раннеславянское Новотроицкого (вторая – третья трети IX в.) (Комар,
поселение с отложениями киевской (III–V вв.), ко- Сухобоков, 2004). Всё это оставляет предположения о
лочинской (VI–VII вв.) и волынцевской (VIII – на- существовании на территории Чернигова волынцев-
чала IX в.) культур (Терпиловський, Шекун, 1996). ского или раннероменского поселения VIII–IX вв.
Ещё одно поселение колочинской культуры откры- лишь в области научных ожиданий, но не фактов.
то в пойме, на берегу старого русла р. Стрижень, в Как продемонстрировали раскопки Детинца
ур. Млыновище (рис. 2: IV). 2006–2008 гг., фрагменты роменской лепной кера-
В рамках древнерусской части Чернигова слои по- мики здесь неизменно ассоциируются в слое и объ-
селений предшествующих этапов преимущественно ектах с гончарной древнерусской посудой (Казаков,
нарушены; концентрация отдельных находок лепной Черненко, 2007; Моця, Казаков, 2011), что является
керамики наблюдается только на территории Детин- отличительным хронологическим маркёром заклю-
ца. На краю Цитадели, под древнерусским валом, чительного позднероменского или роменско-древ-
прослежены остатки культурного слоя с включением нерусского этапа (конец IX – первая треть XI в.).
фрагментов зарубинецкой и киевской культур, веро- Культурные отложения данного периода зафикси-
ятно, также колочинской (Гребінь, Коваленко, 1993). рованы в Чернигове в северо-восточной части Де-
Более чётко колочинский слой выражен в северо-вос- тинца (где обнаружены также остатки жилища и хо-
точной части Детинца, где исследованы и остатки зяйственной ямы), на территории Окольного града,
колочинского объекта (Коваленко, 1988). В разных к северу от Детинца, а также на стрелке мыса возле
частях Детинца на уровне материка зафиксированы Елецкого монастыря (рис. 2: б).
выразительные следы распашки раннеславянского
времени, свидетельствующие об аграрном характере Фортификационные сооружения IX–Х вв.
начального поселения (Моця, Казаков, 2011).
Горизонт волынцевской культуры VIII – нача- Вопрос времени появления отдельных участков
ла IX в. в исторической части Чернигова пока доку- укреплений Древнего Чернигова тесно связан с об-
ментированно не выделен. Существующие атрибуции щими концепциями развития города на раннем эта-
отдельных фрагментов керамики как «салтовских» пе. Благодаря работе Ю. Н. Сытого (Ситий, 2012),
или «пастырских» ошибочны. Несомненно, не явля- картированы большинство разрезов укреплений,
ется волынцевским и объект 1976 г. с мешаным слоем, но остаётся актуальной проблема датировки ком-
содержащий как материалы раннеславянского време- 1
Клад из с. Фотовиж (ранее Фотивиж) в литературе
ни, так и гончарную посуду XVII–XVIII вв. (Шевчен- именуется Фативижским (см.: Комар, Стрельник, 2011)
338
Рис. 2. Чернигов IX–XI вв. I – Детинец, II – Окольный град, III – Елецкая гора, IV – Млыновище,
V – Болдины горы, VI – Олегово поле, VII – Елецкая группа, VIII – Центральная группа,
IX – Восточная группа, Х – Стриженская группа, XI – Берёзки, XII – Бобровицкая группа.
Условные обозначения: а – поселения колочинской культуры VI–VII вв.; б – поселения роменской культуры
конца IX–Х в.; в – разрезы укреплений; г – укрепления конца IX – первой половины Х в.; д – укрепления конца
X в.; е – укрепления первой половины ХI в.; ж – курганные могильники Х в.; з – большие курганы:
1 – Безымянный, 2 – Гульбище, 3 – Долгая могила, 4 – Чёрная могила, 5 – Княжны Чёрной, 6 – Пятницкий
339
Часть V. Юг
плексов, зачастую неразрешимая из-за методики Дата последнего устанавливается благодаря се-
раскопок и состояния отчётной документации. рии кладов аналогичных ювелирных украшений
Предложенная ещё Д. Я. Самоквасовым идея о с монетами: Копиевка (младшая 954/955 г.), Гнёз-
Цитадели (юго-западном бастионе острога XVII– дово 1870 г. (948/949 г.), 1885 г. (960/961 г.), 1993 г.
XVIII вв.) как древнейшем городище Чернигова была (950/951 г.) (Корзухина, 1954, № 16, 24, 25; Пушки-
проверена в 1947 г. В. А. Богусевичем. Разрез её в се- на, 1996), которым близки показатели младших мо-
веро-восточной части на краю рва, в предполагаемой нет клада из Звеничева (950/951 г. или 956/957 г.) на
зоне расположения раннего вала, показал наличие Черниговщине (Фомин, 1996). По всей видимости,
около 5-метровой засыпки, сооружённой в два этапа сооружение Детинца Чернигова произошло после
в XVII и начале XVIII в. с применением мешанного не отраженных летописью масштабных событий, за-
культурного слоя Детинца; ниже зафиксирован горе- тронувших многие регионы Руси около 960 г.
лый слой XII в. и часть углублённой в материк древ- Укрепления на площадке Детинца предшеству-
нерусской полуземлянки с глинобитной печью. Это ющего периода (рис. 2: г) исследовались в 1951 и
позволило сделать закономерный вывод о сооруже- 1984 гг. В 1951 г. В. А. Богусевичем зафиксированы
нии Цитадели именно в XVII–XVIII вв. (Богусевич, два участка рвов: один ров (глубиной до 7 м от совр.
1952). Раскопки 1985–1991 гг. показали аналогичный поверхности) шёл по линии З–В, тогда как второй
поздний характер засыпки рва с северной стороны, участок (в 70 м к востоку от Спасского собора) – по
но на противоположном, южном, краю Цитадели линии С–Ю. Исследователь, в русле реконструкции
зафиксирован древнерусский вал, несомненно явля- Б. А. Рыбакова, предположил, что ров первоначаль-
ющийся частью оборонительных сооружений Детин- но поворачивал к северу по естественной линии ре-
ца и включающий материалы второй половины Х – льефа площадки и переходил в укрепления Детин-
XIII в. (Коваленко, 1990; Гребінь, Коваленко, 1993). ца; затем, в XII в., восточный участок рва засыпали
Данные о времени сооружения северной части и линию Детинца выровняли (Богусевич, 1955). Но
укреплений Детинца были получены в 2005–2008 гг. в 1984 г. южнее Спасского собора В. П. Коваленко
Насыпь вала перекрывала культурный слой с лепной открыл второй участок засыпанного рва, ориенти-
роменской и гончарной древнерусской посудой пер- рованного по направлению ЮЗ–СВ, что позволи-
вой и второй половины X в., а также углистый слой ло реконструировать линию ранних укреплений,
пожара (Казаков, Черненко, 2007, с. 120–121; Моця, предшествующих сооружению Детинца (Ковален-
Казаков, 2011, с. 54–56). Из находок горизонта при- ко, 1988, рис. 1: II). По находкам нескольких леп-
влекает внимание золотая византийская серьга вто- ных фрагментов В. П. Коваленко датировал время
рой половины Х в. (рис. 3), свидетельствующая о сооружения рва рубежом VII–VIII вв., а его засып-
том, что пожар и сооружение новой линии укрепле- ку – XI в., тогда как В. А. Богусевич исследованный
ний могут быть связаны с последствиями события, им участок отнёс по времени появления ко второй
вызвавшего одновременное выпадение Гущинского половине XI в., а время засыпки – к XII в.
клада (рис. 17). Обращает на себя внимание тот факт, что кон-
центрация находок лепной роменской керамики
на площадке наблюдается только к северу от линии
начального рва (рис. 2: б). К хронологическому го-
ризонту, предшествующему сооружению северного
вала Детинца, принадлежат несколько смолокурен-
ных ям (Моця, Казаков, 2011, с. 55), свидетельству-
ющих о периферийном характере участка поселе-
ния в Х в. По всей видимости, на первом этапе к
древнерусскому городищу примыкал роменский
посад (подобно Любечу, Воиню, Ромнам, Лтаве),
включённый во второй половине Х в. в рамки но-
вых укреплений Детинца (рис. 2: д).
Во второй половине Х в. ещё одна небольшая
линия укреплений возведена под Детинцем на по-
доле (Веремейчик, Шекун, 2008). Она тянулась по
линии С–Ю, скорее всего, упираясь в старое русло
р. Стрижень, отсекая таким образом от луга доволь-
но значительную гавань. Только в районе гавани
зафиксированы материалы второй половины Х в.,
тогда как шурфовка подола западнее, на Лескови-
Рис. 3. Чернигов. Золотая серьга. Раскопки 2006 г. це, дала материалы второй половины XI – XIII в.
Черниговский исторический музей (Моця, Казаков, 2011, с. 91–96).
340
Концепция «Елецкого городища» как перво- ным оврагом. Ширина рва достигала 14–15 м при
начального центра Чернигова не подтверждается глубине 5–6 м (Моця, Казаков, 2011, с. 101–104).
на уровне современных данных. В 1947 г. раскопки Насыпь вала местами перекрывала объекты вто-
В. А. Богусевича на территории Елецкого монастыря рой половины Х в., верхняя хронологическая гра-
принесли находки гончарной посуды первой и второй ница материала в насыпи – вторая половина XI в.
половины Х в., а также несколько фрагментов лепной Датировка укреплений «Х в.» произведена исключи-
керамики на стрелке мыса. Количество лепных фраг- тельно по наличию в заполнении рва «грубых фраг-
ментов не было существенно увеличено последующи- ментов первой половины Х в.», хотя рациональность
ми раскопками, как не прояснилась окончательно и сооружения столь мощных укреплений для Околь-
их культурная принадлежность. Предположительно, ного града в Х в. откровенно невысока. Исследован-
речь идёт о роменской керамике, поскольку В. А. Бо- ные здесь объекты показывают развитие постоян-
гусевич объединял её в одну группу с находками несо- ного заселения только начиная с конца Х – первой
мненно роменских фрагментов на Детинце. В то же половины XI в. По аналогии с Киевом, включение
время, несмотря на констатацию здесь наличия ран- ремесленных кварталов рядового населения в систе-
него поселения, вопрос о роменском или раннедрев- му мощных городских укреплений следует связывать
нерусском городище решается, скорее, негативно. с периодом правления Мстислава Владимировича.
В 1983 г. возле апсид Успенского собора А. В. Ше- Существующие реконструкции укреплений
куном исследованы остатки неглубокого ровика Чернигова Х в. с 5-рядной системой обороны (Ци-
(1,5 м в материке) со следами столбовой ямки на тадель, две линии Детинца, две линии Окольного
дне. Похожие ровики прослежены северо-восточ- града) (Моця, Казаков, 2011; Ситий, 2012) не просто
нее – на ул. Кирпоноса, 7 (1979, 1998, 2002–2003 гг.) беспрецедентны для раннедревнерусского периода,
и пр. Мира, 17 (Ситий, 2012, с. 37–38), то есть на но и рассчитаны на сверхвысокую выучку и коорди-
территории Окольного города. Учитывая неболь- нацию действий гарнизона, невозможную для Руси
шие размеры рвов (максимальная ширина – 4–5 м, Х в. Отметим, что синхронное расширение Киева
глубина – до 2–2,5 м), А. Л. Казаковым предложена происходило вместе с ликвидацией укреплений пре-
их реконструкция как канав для установки часто- дыдущего периода. Это ярко иллюстрируется и древ-
кола (Моця, Казаков, 2011, с. 104–105, 117). Линия нейшим рвом Черниговского детинца, из шестиме-
укреплений проходит по правому краю естествен- тровой засыпки которого древнерусского времени
ной балки, тянущейся на северо-восток к Стрижню только 2,6 м составили свёрнутые в ров остатки вала,
(рис. 2: д). В древности балка была обводнена, но уже тогда как остальная часть – мусор и органика от мно-
в XVII–XIX вв. служила лишь спуском к реке. голетней засыпки, а на глубине 2,75–4,25 м от по-
К сожалению, сейчас невозможно установить, верхности зафиксирована мощная прослойка щепы
углублён ли овраг, отделяющий стрелку Елецкого мыса и коры, очевидно, следы рубки новой крепости.
от Окольного города, в XVII в. при постройке укрепле- Развитие укреплений Чернигова представляется
ний монастыря или он уже существовал в древнерус- следующим (рис. 2):
ское время. Но, в любом случае, крайне маленькая этап I (рубеж IX–X вв.) – возведение первого
площадь и слабые частокольные укрепления, которые городища на Детинце (около 7 га), возникновение
защищали реконструируемое «Елецкое городище», не рядом открытого роменско-древнерусского посада и
оставляют сомнений в том, что древнерусским цен- небольшого поселения на Елецком мысе;
тром Чернигова на ранних этапах выступал именно этап II (вторая половина Х в., после 960 г.) –
Детинец. Попытку реанимировать версию о распо- уничтожение старого вала и расширение городища
ложении центра в западной части города, у курганов до размеров Детинца (13 га); сооружение первой ча-
Чёрная могила и Княжны Чёрной, за счёт выделения стокольной линии укреплений Окольного града и
отдельных укреплений «Третьяка» – части крепости укреплений гавани;
XVII–XVIII вв. (Ситий, 2012, с. 38–40), также нельзя этап III (20–30-е гг. ХI в.) – сооружение новых
признать удачной. Ров, отделяющий Третьяк от Околь- укреплений Окольного града и обновление деревян-
ного града, никогда не исследовался, а материалы Х в. ных сооружений Детинца.
с территории Третьяка весьма немногочисленны.
Разрезы северной линии укреплений Окольного Курганный некрополь
града (рис. 2: е) производились по ул. Князя Чёрно-
го, 7 и 9, а также на её пересечении с ул. Кирпоно- Курганные погребения – традиционно наиболее
са (1984, 1991, 2010 гг.); далее на северо-восток – по яркая и известная часть археологических древностей
ул. Родимцева, 2 (1981 г.) и на пересечении с ул. Горь- Чернигова Х в., чему, несомненно, поспособствова-
кого (1962–1963 гг.) (Ситий, 2012, с. 37–39). Укре- ли раскопки «княжеских» могил Д. Я. Самоквасова.
пления вытянуты в практически строгую линию по По состоянию на 1872 г. в самом Чернигове и его
правому краю обводнённой в древности балки, лишь округе Д. Я. Самоквасов насчитывал около 550 сохра-
в западной части соединяясь с глубоким естествен- нившихся курганов, выделяя 7 главных курганных
341
Часть V. Юг
групп (Самоквасов, 1916 а). При этом на Болдиных дине ХХ в. пять насыпей. А. В. Шекун связывает её
горах сохранялось более 200 курганов, на Олеговом с древнерусским поселением на р. Кордиковке (Ше-
поле – 6 (на плане XVIII в. – 12), в Стриженской кун, 2007, с. 112–113).
группе – около 100 курганов, в Берёзках – более К северо-востоку от Берёзок, на Халявинской
50 курганов. Б. А. Рыбаков отнёс курганные группы дороге, Д. Я. Самоквасов локализировал ещё одну
дальнего кольца не к некрополю самого Черниго- небольшую курганную группу из двадцати насыпей
ва, а к отдельным древнерусским населённым пун- (Самоквасов, 1916 а, рис. 1: VI), в которой в 1903 г.
ктам (Рыбаков, 1949). А. В. Шекун же разделил на П. М. Добровольский, по-видимому, раскопал камер-
три группы (Западную, Центральную и Восточную) ное погребение с конём. Далее, к северу от Берёзок,
курганы некрополя ближнего кольца зоны – от Чёр- в ур. Еловщина (Яловщина), располагался древнерус-
ной могилы до Стрижня (Шекун, 2007), которую ский комплекс XI–XIII вв. из городища с посадом,
Д. Я. Самоквасов воспринимал как единый уничто- возле которого также предполагается наличие кур-
женный распашкой некрополь. ганного могильника. Учитывая расстояния, группы в
Два самых крупных кургана: Чёрная могила и Берёзках и Халявинская вполне могут быть связаны
Княжны Чёрной, а также Пятницкий курган (рис. 2: не с Черниговом, а именно с городищем в Еловщине.
4–6), располагаются по линии водораздела между Лучше других исследованной является Болдин-
двумя балками. Их возведение, несомненно, произо- ская группа, в которой раскопано свыше 120 курга-
шло задолго до сооружения северной линии укрепле- нов. Только два самых крупных кургана – Гульбище
ний Окольного града, и строители курганов даже не и Безымянный – содержали погребения по обряду
предполагали, что в перспективе линия может сме- кремации на месте с изъятием костей и обожжён-
ститься сюда, сделав курганы удобным плацдармом ных предметов из кострища с последующим их за-
для неприятельских лучников. Рядом с Чёрной моги- хоронением в насыпи. Из двух камерных погребений
лой в XIX в. ещё сохранялся один курган, а к западу группы одно осталось недоисследованным, второе –
от неё исследовано несколько погребений Западной парное погребение с конём – ограблено в древности.
(Елецкой) группы (рис. 2: VII). Остатки погребения Остальные курганы Болдинской группы содержали
Х в. зафиксированы и возле Пятницкой церкви (Ше- ингумационные погребения в гробах конца X – XI в.
кун, 2007), но в целом вокруг крупных курганов возле В группе на Олеговом поле в 1962 г. С. С. Ширин-
Окольного города не образовалось заметных групп. ским доисследован курган с угольной прослойкой на
На противоположной, северо-западной, сто- уровне горизонта, но без погребения, которое мог-
роне большой обводнённой в древности балки ис- ло быть нарушено предшествующими раскопками.
следовались погребения Центральной и Восточной С насыпями без погребений столкнулся в 1952 г.
групп некрополя (рис. 2: VIII, IX) (Шекун, 2007). С Д. И. Блифельд при раскопках могильника Берёзки,
Елецкой группой соседствует лучше сохранившаяся где 4 кургана (курганы 2, 3, 5, 14) не содержали сле-
курганная группа на Олеговом поле, над Холодным дов погребений; также не было погребения и в кур-
оврагом, среди которой в XIX в. выделялась Долгая гане Бобровицкой группы, исследованном в 2006 г.
могила (очевидно, слившиеся насыпи двух соседних Интерпретация таких памятников как «кенотафов»
курганов) (рис. 2: VI). малоубедительна, скорее, можно полагать, что они
Д. Я. Самоквасов предполагал, что расстояние содержали остатки кремаций, помещённые в верх-
между группой на Олеговом поле и Болдиными го- ней части насыпей и впоследствии разрушенные
рами также может быть покрыто распаханными пахотой. Выявить и документировать остатки подоб-
курганами. Это предположение пока не нашло под- ных погребений в Чернигове, при высокой интен-
тверждения археологически; не обозначены здесь и сивности разрушения курганных насыпей, к сожале-
курганы на планах XVIII в. Очевидно, Болдинская нию, всё меньше и меньше шансов.
(Троицкая) группа курганов всё же была отделена Современные исследования Елецкой, Централь-
от основной части Черниговского некрополя и по ной и Восточной курганных групп Черниговского
расстоянию от Детинца (1,5 км) может быть даже некрополя – это в основном раскопки разрушенных
отнесена к курганным группам дальнего кольца. В погребальных сооружений. Часто единственными
данной группе выделялись размерами курганы Гуль- следами кургана остаются лишь ровики от выемки
бище и три безымянных кургана. земли. Новые погребения по обряду кремации в этой
Стриженская курганная группа на правом берегу ситуации не обнаружены, сохраняются только погре-
р. Стрижень (рис. 2: Х) отдалена от города на значи- бения X–XI вв. в ямах и камерных гробницах (Ше-
тельное расстояние, но сопутствующего ей другого кун, 2007). Такая картина, разумеется, контрастирует
населённого пункта Х в. поблизости не обнаружено. с реконструкцией «северянского» погребального об-
Напротив, на правом берегу р. Стрижень располага- ряда Чернигова Х в. как преимущественно кремаци-
ется курганная группа Берёзки («Старое кладбище в онного, сделанной Д. Я. Самоквасовым на основании
Берёзках»). К юго-востоку от неё существовала Бо- изучения самых крупных курганов – Чёрной могилы,
бровицкая курганная группа, насчитывавшая в сере- Княжны Чёрной, Гульбища, Безымянного.
342
В то же время в выделяющемся лучшей сохран- погребальном ритуале более качественной гончар-

ностью могильнике Берёзки, на периферии города, ной посуды, в том числе как погребальных урн, по-
кремации действительно представлены в довольно добно тому, как это отмечено в Любече и Седневе.
высокой пропорции. Из 17 раскопанных здесь на-
сыпей (Самоквасов, 1916 б; Бліфельд, 1965) 11 кур- Этнический облик
ганов содержали остатки кремации на месте, 1 кур- населения Чернигова Х в.
ган – камерное погребение, сопровождавшееся
костяками лошадей и дополнительным погребени- В середине Х в. Чернигов – самый крупный
ем «слуги», 4 кургана не содержали следов погребе- древнерусский город Днепровского Левобережья и,
ний, что позволяет предположить наличие остатков одновременно, пограничный с северянскими земля-
кремаций, помещённых в верхнюю часть насыпи и ми населения роменской культуры.
позднее уничтоженных. В самом Чернигове роменцы проживали на по-
Вторая по численности курганов Стриженская саде Детинца и в Елецкой части Окольного города
группа слабо исследована: в 1872 г. здесь были рас- (рис. 2: б), но были всё ещё слабо интегрированными
копаны 11 курганов, ещё 4 кургана – в 1994 и 2006 гг. в древнерусскую бытовую культуру, о чём свидетель-
Погребальный обряд аналогичен поздней части Бол- ствует использование лепной посуды. Менее выраже-
динской группы – курганы содержали ингумации в но присутствие роменцев в материалах погребальных
материковых ямах с остатками гробов, вещевой ин- памятников, среди которых преобладают нехарак-
вентарь X в. в могилах отсутствует. терные для северян кремации на месте и ямные ка-
Основываясь на находках из погребений, мы мерные ингумации. Антропологические исследова-
можем представить хронологическую картину раз- ния материалов X–XIII вв. из Чернигова показали
вития курганных групп Чернигова. Комплексы сере- весьма пёстрый состав населения, что неудивительно
дины Х в. присутствуют только в Болдинской группе для такого рода городского центра. Выделены груп-
(Гульбище) и Берёзках (к. 9/1952). Комплексы второй пы, близкие северянам, населению Киева, а также
половины Х в. представлены также в Елецкой, Цен- вероятный скандинавский компонент (Долженко,
тральной и Восточной группах. Курганы христиан- 2011 а; 2011 б; 2011 в; Долженко, Потехина, 2011).
ского времени – конца X – XI в. – концентрируются Доля скандинавских элементов в материальной
в наиболее отдалённых от города Болдинской и Стри- культуре Чернигова Х в. относительно невысока, осо-
женской группах, но также есть и в Елецкой, разрас- бенно по сравнению с расположенным всего в 16 км
тающейся на запад вдоль непригодного для хозяйства от города Шестовицким археологическим комплек-
края Холодного оврага. Последняя зона затем актив- сом. В качестве проявления скандинавской традиции
но используется в XI–XIII вв. как место грунтового следует рассматривать камерные погребения, зафик-
некрополя, вследствие чего в более ранние курганные сированные в Болдинской (2), Центральной (2) и Вос-
насыпи помещаются впускные погребения. точной (3) группах, а также в Берёзках (1). В вещевом
Существенно отметить полное отсутствие в Чер- комплексе скандинавские предметы представлены
нигове погребений с роменской посудой. Одно из оружием из Чёрной могилы (два меча, нож, наконеч-
возможных объяснений – разрушение верхушек ник копья) и Гульбища (меч); женскими украшени-
курганных насыпей, где обычно помещались сосуды ями (фрагмент скорлупообразной фибулы) и «поло-
с остатками кремаций, но лепная керамика ромен- сатым» оселком из кургана Безымянный; набором
ского облика не встречена также ни в насыпях, ни костяных фишек для скандинавской игры hnefatafl из
в заполнении курганных ровиков. Поэтому, скорее, Чёрной могилы (рис. 4), включавшим позолоченную
можно предположить намеренное использование в бронзовую статуэтку держащегося за бороду короля.
Рис. 4. Чернигов.
Чёрная могила. Набор для игры
hnefatafl («тавлеи»).
Вторая половина Х в.
(ГИМ 76990, оп. 1539).
Фото С. А. Авдусиной
и А. М. Красниковой
343
Часть V. Юг
Рис. 5. Чернигов. Гульбище. Боевой топор.

Середина Х в. (ГИМ 76990, оп. 1540).
1 2
1 2
4
Рис. 6. Чернигов. Гульбище. 3
Застёжки-аграфы. Середина Х в. 5
(ГИМ 76990, оп. 1540).
Рис. 7. Чернигов. Гульбище.
Украшения ремней. Середина Х в.
(ГИМ 76990, оп. 1540).
Рис. 8. Чернигов. Гульбище.

Костяная накладка налучья. Середина Х в.
(ГИМ 76990, оп. 1540).
344
Общий облик культуры больших черниговских древнерусского военизированного города на погра-

курганов при этом весьма эклектичен. В вооруже- ничье целиком обусловлено его административным
нии из Чёрной могилы выделяются сабля и золочё- предназначением как опорного центра сбора даней с
ный шлем с султаном, а в Гульбище – боевой топор племён северян и радимичей, подчинённых в 80-х гг.
(рис. 5), характерные для вооружения народов юго- IX в. князем Олегом.
востока Европы. Стили декора знаменитых оковок
рогов из Чёрной могилы навеяны древневенгерски-
ми орнаментальными мотивами, которые присут- Шестовицкий археологический комплекс
ствуют и на бляшках из Гульбища (рис. 7). Поясные
детали из последнего кургана включают также бляш-
ки «восточного» (кочевнического) стиля (рис. 7), в то Археологические исследования Шестовицы
время как застёжки верхней одежды выполнены по
образцу византийских аграфов (рис. 6). В орнамен- В 16,5 км ниже по течению р. Десны от Черни-
тации резных костяных предметов, происходящих гова, в урочище Коровель около с. Шестовица рас-
из Чёрной могилы, Гульбища, Безымянного курга- положен археологический комплекс из городища,
на, нет характерных скандинавских мотивов, только неукреплённого посада, пойменного поселения и
древнерусские и «ориентальные» (рис. 8). нескольких групп курганного могильника.
Определённого рода синтез традиций представ- Первые известия об этом памятнике содержа-
ляет собой и погребальный обряд больших черни- лись в докладе Н. А. Константиновича на Археоло-
говских курганов, где древнерусский обряд крема- гическом съезде в Киеве (Константинович, 1878,
ции на месте сочетается с захоронением в верхней с. 184); тогда же, в 70-х гг. XІX в., вероятно, произош-
части насыпи выбранных из кострища остатков кре- ли и первые раскопки могильника (Андрощук, 2004).
мации, характерным для северян. Беспрецедентны В 1905 г., в рамках подготовки к Археологическому
для Южной Руси сами размеры больших курганов съезду в Чернигове, открытый лист на исследования
Чернигова: Безымянный – 7,1 м высоты, диаметр – Шестовицы получил П. М. Добровольский, но этот
22,6 м; Гульбище – 8,5 м высоты, диаметр – 30,5 м; проект остался нереализованным.
Чёрная могила – высота 10,7 м, диаметр – 40,8 м; В 1925–1927 гг. раскопки курганого могильника
немногим, судя по планам XVIII в., Чёрной могиле Шестовицы начал П. И. Смоличев, исследовав 42 кур-
уступал курган Княжны Чёрной. Единственный из гана (Смоличев, 1926; Смолічев, 1931). Открытые яр-
крупных киевских курганов («курган-могикан») до- кие погребения в срубах привлекли внимание Т. Арне,
стигал около 40 м в диаметре и, первоначально, око- аргументировавшего скандинавское происхождение
ло 6 м высоты. Сооружение насыпи большого кур- камерных погребений Шестовицы (Arne, 1931). В
гана требовало мобилизации значительных людских 1946 г. новые раскопки на могильнике (7 курганов) и
ресурсов, подчёркивая высокое общественное поло- городище провела Я. В. Станкевич (Станкевич, 1949;
жение погребённых и, вероятно, являясь символиче- 1962), в 1946–1947 гг. разведочные работы на памят-
ским закреплением наследуемого института власти. нике велись А. А. Попко и И. И. Ляпушкиным. Следу-
О персональной принадлежности Чёрной могилы ющий этап исследования Шестовицы связан с име-
высказано множество версий. Её атрибутировали как нем Д. И. Блифельда, который в 1948, 1956–1958 гг.
погребение князя, воеводы, жреца, северянского, ки- проводил раскопки городища и могильника, раскрыв
ево-русского или скандинавского происхождения. И в общей сложности 106 курганов (Бліфельд, 1977).
хотя, опираясь на результаты первых археологических В 70-е гг. ХХ в. Шестовица исследовалась лишь
работ, Д. Я. Самоквасов считал Чернигов Х в. северян- небольшими охранными и разведочными работами:
ским центром, современные археологические данные в 1970 г. – М. А. Попудренко, в 1971 г. – М. П. Куче-
уверенно говорят о преимущественно древнерусском рой и О. В. Сухобоковым, в 1976 г. – В. П. Коваленко,
облике города и его некрополя. Не является исключе- в 1980 г. – А. В. Шекуном. В 1983–1985 гг. В. П. Кова-
нием и Чёрная могила, сочетающая разновекторные ленко, А. П. Моця и А. В. Шекун провели большие
культурные элементы именно в той пропорции, в ко- охранные работы в северной части посада, а также в
торой они выражены в южнорусских центрах Х в. нарушенной незаконным строительством части го-
В расположенном на пересечении Деснинского родища; параллельно были исследованы два кургана
и Сейминского речных путей Чернигове практиче- в пойменной части могильника и одно погребение
ски отсутствуют находки предметов из Балтийского, на территории посада (Коваленко, 2009).
Волжско-Камского регионов и Подонья; ограничен Стационарные раскопки Шестовицкого ком-
здесь и круг византийских предметов. В погребениях плекса возобновились в 90-х гг. ХХ в. В 1993 г. рас-
и поселенческих слоях Х в. нет торгового инвента- копки на городище произвёл Ф. А. Андрощук
ря, в изобилии представленного в соседней Шесто- (Андрощук, 1999). А с 1998 г. ежегодно работает
вице. Функции Чернигова, несомненно, не были комплексная археологическая экспедиция ИА НАН
связаны с торговлей, а образование столь крупного Украины и Черниговского ГПУ под руководством
345
Часть V. Юг
А. П. Моци и В. П. Коваленко. За 14 полевых сезонов Родственна указанной трактовка Шестовицы

экпедицией под общей координацией Ю. Н. Сы- как «погоста» – военизированного опорного пункта
того вскрыта значительная площадь городища и княжеской власти (Петрухин, Пушкина, 1979; Мель-
посада, открыто пойменное поселение (подол) в никова, Петрухин, 1986 б; Петрухин, 1995). Эту вер-
урочище Колодливо, исследованы две террасные сию подверг критике Ю. Э. Жарнов, возражая также
курганные группы (Коваленко, 2009). По объёму и против однотипности Гнёздовского, Тимирёвского и
систематичности работ Шестовицкая экспедиция, Шестовицкого комплексов из-за их несоразмерно-
несомненно, крупнейший археологический проект сти (Жарнов, 2001). Другую линию интерпретации
исследования древнерусских памятников Украины комплекса заложило сравнение Гнёздова и Шесто-
последних десятилетий. вицы со скандинавскими «виками» – торговыми
Не менее ярко Шестовицкий комплекс пред- центрами на морских путях, для адаптации модели
ставлен в международной историографии «нор- которых к древнерусским реалиям был предложен
манского вопроса». В 1928 г. Т. Арне ознакомился с термин «открытые торгово-ремесленные поселения»
материалами раскопок Шестовицкого могильника (Булкин, Дубов, Лебедев, 1978) или просто «торгово-
П. И. Смоличева. Результатом стала статья, выдви- ремесленые поселения» (Толочко, 1989).
гавшая тезис о скандинавском происхождении ка- Для Шестовицы Ф. А. Андрощук счёл более
мерных погребений Руси (Arne, 1931), вызвавшая уместной модель сезонного торгово-ремесленного
негативный резонанс в советской историографии. поселения, ссылаясь на невыразительность культур-
Именно для опровержения «норманского» тезиса и ного слоя и объектов городища и посада. Датировав
были инициированы новые раскопки Шестовицы волынцевский слой поселения рубежом VII–VIII вв.,
1946–1958 гг. Я. В. Станкевич и Д. И. Блифельда. а первый древнерусский – 850–960 гг., исследователь
В то время как Я. В. Станкевич для доказатель- отбросил возможность перерастания славянского
ства славянского характера Шестовицкого могиль- поселения в древнерусское. Отталкиваясь от модели
ника акцентировала внимание на преобладании «парности городов», Ф. А. Андрощук видит Шестови-
здесь кремаций (Станкевич, 1949), Д. И. Блифельд цу более ранним памятником по сравнению Черни-
с целью аргументации славянского происхождения говом, возникшим, по его мнению, не ранее середи-
обряда камерных погребений обратился к наблюде- ны Х в., тогда как Шестовица была основана в конце
нию Д. Я. Самоквасова о преобладании ингумаций в IX в. как торговый пункт на «Хазарском» сейминском
Киеве, связав таким образом появление такого рода пути (Андрощук, 1995; 1999; 2001).
«дружинных» погребений в Шестовице и Черниго- Опираясь на результаты исследований 1983–
ве с инфильтрацией в Подесенье «киевских полян- 1985 и 1998–1999 гг., В. П. Коваленко решительно
ских дружинников» (Блифельд, 1954). Общий вклад оппонировал версии о Шестовице как о времен-
скандинавов в культуру Шестовицкого могильника ном, сезонном поселении. По его мнению, Шесто-
исследователь также расценил как «незначитель- вица возникла в последних десятилетиях IX в. как
ный», отметив наличие скандинавских элементов полиэтнический дружинный лагерь, призванный
только в 20 из 147 раскопанных курганов Шестови- контролировать северянский племенной центр Чер-
цы, при явном сочетании в таких комплексах вещей нигов (Коваленко, 1999; 2001); эти положения были
местного и привозного производства. Наличие же развиты далее в серии публикаций с соавторами
на городище объектов волынцевской культуры по- (Коваленко, Моця, Сытый, 2003; Коваленко, Моця,
служило основанием для утверждения об эволюци- 2006 а; 2006 б; 2010). В дальнейшем варианте интер-
онном развитии славянского поселения в древне- претации Шестовица трансформировалась в «лагерь
русское (Бліфельд, 1977). викингов и славян», возникший в конце IX в. на ме-
Б. А. Рыбаков разрешил проблему концентра- сте сожжённого Олегом северянского поселения;
ции скандинавских элементов в Шестовице пред- ещё два тотальных пожара исследователь датировал
положением, что варягов-наёмников предусмотри- первой четвертью и концом XI в. (Коваленко, 2009).
тельно селили не в городах, а в специальных лагерях Количество оборонительных линий городища
за пределами городских стен (Рыбаков, 1965, с. 489; позже было существенно увеличено, и даже выделен
1982, с. 315). Трактовку Шестовицы как «дружин- ров волынцевского времени, а также ещё один слой
ного лагеря» повторил также С. С. Ширинский пожара укреплений древнерусского периода, на этот
(Ширинский, 1978). Несколько модифицировали раз 912–914 гг., связанный с уничтожением Шесто-
гипотезу Г. С. Лебедев и А. П. Моця, предположив, вицы во время гипотетического восстания северян
что Шестовица была дружинным лагерем киевских против Олега (Коваленко, Ситий, Скороход, 2010).
князей, предназначенным для контроля полуне- Эта же версия развития Шестовицкого поселения
зависимого Чернигова (Лебедев, 1985, с. 413–414; повторена в диссертации В. Н. Скорохода (Скоро-
Моця, 1987, с. 104). Развитие линии «дружинных ход, 2011 а).
лагерей» представлено также в работе Е. А. Шина- Сложный, двучастный, характер Шестовицкого
кова (Шинаков, 2002). комплекса предположила Н. В. Хамайко. Опираясь
346
на различия в топографии пойменных и террасных нижнее поселение, или подол (рис. 9). Памятник
курганных групп могильника и на параллельное су- содержит три основных хронологических горизон-
ществование пойменного поселения и поселения та – волынцевской культуры (VIII – начало IX в.) и
на плато мыса, исследователь сделала вывод о се- два древнерусских: Х – начало ХІ в. и ХІІ в. Архе-
зонном характере нижнего пойменного поселения, ологические комплексы середины – второй поло-
служившего местом стоянки купцов и ремонта су- вины XI в., а также первой половины ХІІІ в. ни на
дов, а также о принадлежности этому поселению одном участке поселения в ур. Коровель не обнару-
ежегодно заливаемой водой пойменной части кур- жены. Возобновление поселения в XII в. в урочище
ганного могильника (группы I–III), тогда как ста- Коровель, несомненно, связано с функционирова-
ционарному поселению на террасе соответствовали нием поселения X–XIII вв. и городища XII–XIII вв.
курганные группы IV, VI (Хамайко, 2004). Распо- в с. Шестовица (ур. Городище).
ложение самих курганных групп и отдельных кур-
ганов уточнил в специальной работе Ю. Н. Сытый Волынцевское поселение
(Ситий, 2006). Объекты и малонасыщенный находками слой
Целый ряд публикаций посвящены истории волынцевской культуры занимают площадку горо-
изучения Шестовицкого комплекса (Ковален- дища, не образуя зон концентрации. Керамический
ко, Черненко, 2003; Веремейчик, 2006; Ясновська, комплекс горизонта исключительно лепной, но со-
2006; Коваленко, 2009; Черненко, 2009), вопросам держит полностью сформированный волынцевский
строительства (Готун, 2007; Ситий, 2008; Скороход, набор признаков (Андрощук, 1999, рис. 9; 10; Кова-
2010 а), ремесла (Вознесенская, 2003; 2005; Скоро- ленко, Моця, Сытый, 2003, рис. 4), в отличие, на-
ход, 2011 б), отдельным категориям находок (Сита, пример, от Александровского поселения в Черниго-
2003; Хамайко, 2003; Тодорова, 2006; Khamayko, ве, где орнаментация пальцевыми защипами ещё не
Zotsenko, 2007; Сытый, Скороход, 2009) и коллек- развита.
циям (Андрощук, Беляєва, Блажевич, Якубов, 1996; Верхнюю границу существования поселения
Сита, 2006; Черненко, 2007). маркирует полное отсутствие в Шестовице фрагмен-
Как и другие археологические памятники, ин- тов сосудов с орнаментацией оттиском гребенчатого
тенсивно исследуемые на протяжении длитель- штампа, возникающей на заключительном, Битиц-
ного периода, Шестовицкий комплекс относи- ком, этапе (775–825 гг.) волынцевской культуры (Су-
тельно слабо введён в научный оборот на уровне хобоков, Приймак, Вознесенская, 1989, рис. 2: 11;
покомплексной публикации. Лишь фрагментарно Смиленко, Юренко, 1990, рис. 59: 19) и широко рас-
изданы раскопки П. И. Смоличева, а монография пространённой, начиная с Новотроицкого горизон-
Д. И. Блифельда (Бліфельд, 1977) издана посмертно та (вторая – третья трети IX в.) роменской культуры
без надлежащей авторской редакции и с неполным (Комар, Сухобоков, 2004).
воспроизведением материала. Практически не опу- Вопреки соблазну связать следы пожаров в во-
бликованы материалы раскопок 1983–1985 гг., ре- лынцевских комплексах Шестовицы и Алексан-
зультаты же работ 1998–2011 гг. доступны лишь по дровки с горизонтом разгрома Битицкого городища,
кратким суммарным аналитическим выжимкам, хронологически эти события, вероятно, различают-
подчинённым реконструкциям и концептуальным ся – комплексы Александровки типологически бо-
историческим моделям авторов, с весьма противо- лее ранние, чем комплексы Шестовицы, тогда как
речивыми датировками комплексов и материалов комплексы финальной стадии существования Би-
(Коваленко, 1999; 2001; Коваленко, Моця, Сытый, тицкого городища – типологически позднее. Ни од-
2003; Коваленко, Моця, Ситий, Скороход, 2008; ного фрагмента роменской керамики с характерной
Ситий, Скороход, 2009; Коваленко, Ситий, Скоро- «гусеничкой» на городище, посаде или могильнике
ход, 2010 и др.). В этой ситуации дискуссионными Шестовицы до сих пор не обнаружено, что исклю-
остаются хронология памятника, социальные и эт- чает возможность хронологического стыка северян-
нические интерпретации материала, соотношение ского поселения с древнерусским.
Шестовицкого комплекса с синхронными древне-
русскими памятниками Юга и Севера Руси.
Городище
Топография и хронологические Проблема времени сооружения городища в уро-
горизонты поселений чище Коровель тесно связана с интерпретацией
функций всего Шестовицкого комплекса. Вероятно,
Шестовицкое поселение занимает узкий, выда- поэтому по мере изменения деталей исторических
ющийся в пойму мыс, возвышающийся на 10–11 м концепций у авторов раскопок от публикации к пу-
над уровнем поймы Десны. На его южном оконча- бликации разительным образом менялись и детали
нии расположено городище; к северу от него про- археологические: датировки, размеры, конструктив-
стирается обширный посад, а к западу, в пойме, – ные особенности и планировка укреплений.
347
Часть V. Юг
Рис. 9. Шестовицкий археологический комплекс:

1 – городище, 2 – посад, 3 – подол, I–VI – курганные группы. (Основа – Google Earth)
От укреплений городища до нашего времени Разрез вала 1983 г. засвидетельствовал возведение

сохранились только следы рва и вала с напольной укреплений в XII в., что противоречило материалам
северной стороны, а также рва с южной стороны, могильника, посада и «исторической логике», за-
отрезавшего понижающуюся стрелку мыса. По пе- ставив В. П. Коваленко отложить публикацию до по-
риметру городища никаких остатков вала не про- явления более удобного объяснения. Таковым стала
слежено; общая площадь внутреннего пространства тотальная перестройка укреплений IX–X вв. в XII в.,
городища составляла до 1 га (рис. 9: 1 б). чем и объяснялось теперь наличие фрагментов ке-
348
рамики этого периода в подошве вала (Коваленко, Шестовицкое городище Х в. занимало неболь-
1999). Но вскоре на участках Р. 2/1998 г., Р. 6/2000 и шую площадку размерами не более 0,3 га. На этой
Р. 8/2002 г. на площадке городища был открыт засы- территории исследованы четыре полуземлянки и
панный ров Х в. шириной до 7,5 м и глубиной до 3 м несколько хозяйственных сооружений, что ещё бо-
от уровня материка. Южнее насыпи вала также про- лее ограничивает пространство для предполагаемых
слежены бесформенные канавы (атрибутирован- «казарм дружинников» и «хором коменданта кре-
ные как «ров»), за которыми располагалась линия пости». Невозможно представить размещение на
«частокола». Эти наблюдения заставили усложнить городище военного контингента, достаточного для
и без того небольшое Шестовицкое городище ре- контроля такого городского центра, как Чернигов,
конструируемой трёхрядной линией обороны (Ко- площадь детинца которого на первом этапе суще-
валенко, Моця, Сытый, 2003). ствования охватывала около 6–7 га. По площади
В 2003 г. на месте предполагаемого северо-вос- и структуре Шестовицкое городище ближе всего
точного края вала Х в. были открыты две землянки обычному феодальному двору, как и оценивал его
второй половины Х в., одна из которых выходила на Д. И. Блифельд.
восточный край площадки городища. Канавка «2-й
линии обороны» содержала на дне фрагменты посу- Посад
ды XII в., а вместо частокола южнее располагались С размерами городища заметно контрастирует
лишь столбовые ямки от забора усадьбы. Модель площадь, занятая открытым поселением – посадом,
«трёхрядной линии обороны» откровенно нужда- простиравшимся на 0,9 км к северу.
лась в пересмотре, и её модификация стала опирать- Посад Шестовицы (рис. 9: 2 а, 2 б) состоит из двух
ся уже на многократные перестройки укреплений и зон: южной (3,5 га) и северной (7,5 га). Культурный
переносы оборонительной линии городища в диапа- слой между ними практически сходит на нет, обра-
зоне конца IX – второй половины Х в. (Коваленко, зуя небольшой разрыв. В южной части посада куль-
2009; Коваленко, Ситий, Скороход, 2010; Скороход, турный слой более мощный за счёт горизонта XII в.,
2011 а). Комплексы с обычной гончарной посудой тогда как в северной находки XII в. единичны. В то
второй половины Х в. и пирофиллитовыми прясли- же время северный посад частично пересекается с
цами (Коваленко, Ситий, Скороход, 2010, рис. 3, 5, могильником – курганной группой VI.
6) при этом без объяснений были удревнены до кон- Жилых сооружений открыто относительно не-
ца IX – первой половины Х в. много, располагаются они как в южной, так в север-
Без «исторической логики» собственно ар- ной части посада, представлены полуземлянками с
хеологическая картина Шестовицкого городища глинобитными печами (из глея) (Ситий, Скороход,
выглядит следующим образом. Вал северной ли- 2009). Вокруг жилищ располагались многочислен-
нии укреплений (линия I) (рис. 9: 1 б) перекрывает ные разновременные хозяйственные постройки и
культурный слой VIII – начала XI в., жилые и хо- ямы. Размеры усадеб фиксируются ровиками от за-
зяйственные объекты второй пол. Х в.; насыпь вала боров, зачастую ограничивавшими также хозяй-
частично состоит из культурного слоя того же вре- ственные зоны усадеб (Готун, 2007; Скороход, 2010).
мени, но содержит и отдельные материалы XII в., В юго-западной части посада зафиксированы
свидетельствующие о времени его сооружения. С выразительные остатки железоделательного произ-
южной стороны от него расположена бесформенная водства и выжигания поташа, а также следы кустар-
канавка от выемки земли с внутренней части горо- ного производства пирофиллитовых пряслиц. В се-
дища для подсыпки вала, в нижних замывных слоях верной части посада открыты смолокуренные ямы
которой также содержится керамика XII в. для добычи дёгтя, а также слабые признаки ювелир-
Южная линия укреплений II (рис. 9: 1 а) отме- ного производства. Значительную роль в жизни на-
чена рвом, пространством для конструкций вала и, селения посада, несомненно, играли земледелие и
с внутренней стороны вала, бесформенной канав- промыслы.
кой для выемки земли, аналогичной наблюдаемой в Находки предметов вооружения традиционны
линии I. Заполнение рва состоит из остатков вала и для рядовых поселений – это наконечники стрел и
культурного слоя Х в. Канавка для выборки земли дротиков, топоры и кистени. В то же время в различ-
с внутренней стороны перерезает объект второй по- ных частях поселения обнаружены обломки весов,
ловины Х в. и содержит заполнение второй полови- весовые гирьки импортного и кустарного производ-
ны Х – начала XI в. (Коваленко, Ситий, Скороход, ства, а также предметы скандинавского и византий-
2010, рис. 5). Если внутренние ровики связаны не с ского происхождения, не представляющие обмен-
досыпкой валов, а с эпизодами их сооружения, то ной ценности и привезённые скорее как сувениры
возведение линии II относится ко второй половине (фибула VII в., стеклянный экзагий VI в., свинцовая
Х в. На основании заполнения рва линии II возве- печать и т. п.) (рис. 10), что свидетельствует о прямом
дение укреплений городища также не может быть контакте жителей Шестовицкого поселения с участ-
датировано ранее середины Х в. никами торговли на пути «из варяг в греки».
349
Часть V. Юг
Подол 181). В группе раскопаны 15 практически безынвен-

В пойме к западу от городища, на правом бере- тарных ингумационных погребений конца X – XI в.
гу р. Жердовы и возвышении берега расположенной Курганная группа VI частично пересекается с
параллельно старицы исследованы остатки шесто- северо-восточной частью посада, распространяясь
вицкого подола, состоящего из двух участков пло- на СВ до ещё одного небольшого выступа террасы
щадью около 2 и 1 га (рис. 9: 3). Культурный слой на (рис. 9: VI). Группа перекрывалась южным краем села
левом берегу Жердовы, ближе к мысу, слабее – по- и поэтому подвергалась распашке. П. И. Смоличев
видимому, именно здесь располагалась гавань, где наблюдал на огородах около 20 сохранившихся кур-
лёгкие речные судна вытаскивали на берег для ре- ганов. В настоящее время остатки насыпей визуаль-
монта. Как на самом подоле, так и на верхнем по- но заметны лишь на северо-восточном окончании
селении, найдено большое количество ладейных за- группы, тогда как в границах посада все погребения
клёпок (Коваленко, Моця, Ситий, Скороход, 2008, обнаружены при раскопках площадями. Неизвестно,
рис. 10). О производстве второго необходимого эле- было ли занято могилами пространство между краем
мента для ремонта – смолы – свидетельствуют мно- посада и выступом террасы, но потенциально именно
гочисленные смолокуренные ямы, исследованные группа VI могла занимать самую большую площадь
на посаде и внизу, на подоле (Скороход, 2011 б). из всех курганных групп Шестовицкого комплек-
Жилые и хозяйственные постройки подола пред- са. К настоящему времени в группе VI исследова-
ставляли собой наземные срубной конструкции, ны 16 погребений: по обряду кремации на стороне,
отапливаемые при помощи расположенной в центре «псевдокамерных» и камерных ингумаций X–XI вв.
печи, что вполне естественно для застройки низ- Динамика развития могильников во времени
менного участка. Между собой расположенные на выглядит следующей. Среди погребений с керами-
разных берегах реки части подола связывались дере- кой или датирующими предметами первой – второй
вянным мостом на сваях. Учитывая, что весной вся четвертей Х в. полностью преобладают кремации на
поверхность подола заливалась при разливах, посе- стороне или на месте с помещением кремирован-
ление, несомненно, носило сезонный характер. ных останков в урны. Основная часть ранних погре-
бений сосредоточена в группе I (курганы 6, 10, 15,
Курганные могильники 53, 58, 60, 73, 79, 83, 88, 101), ещё два погребения
расположены на противоположных краях курган-
Археологический комплекс в урочище Коро- ной группы VI (курганы 153, 161). Поздние ингума-
вель включает пять курганных групп, из которых ционные погребения конца X – XI в. сосредоточены
три (I–III) расположены в пойме и две (IV, VI) – в обособленной от языческой части курганов груп-
на плато в северной части Коровельского мыса пе IV, но два «псевдокамерных» погребения, близ-
(рис. 9). При первоначальной нумерации курган- кие им по обряду, всё же открыты и в южной части
ных групп Д. И. Блифельдом номер V был присвоен группы VI (156, 157).
самой удалённой северной группе в ур. Лысая Гора Во всех четырёх группах Х в. исследованы камер-
(или Защита), непосредственного отношения к Ко- ные погребения. Больше всего таковых в группе I
ровельскому комплексу не имеющей. (курганы 21, 36, 42, 61, 78, 98), по одному в группах II
Группы I и II занимают два узких возвышения (курган 110) и III (погребение коня в кургане 120),
между старицами западнее подола (рис. 9: I, II). самая высокая доля отмечена в группе VI, правда,
Третья пойменная группа III (урочище Дуброва) благодаря всего двум погребениям (курганы 145 и
находится ещё далее к западу, на несколько более 2006 г.). Соотношение погребений с несомненно
высоком участке, ныне поросшем лесом. В груп- скандинавскими предметами (рис. 11; 12; 16) в раз-
пе I визуально фиксировались и были нанесены на личных группах в целом аналогичное: в группе I та-
план 1948 г. 84 насыпи, тогда как раскопаны 105; в ких погребений 16, в группе II – 1, в группе III – 1,
группе II картированы и исследованы 11 курганов; в группе VI – 3. Статусные воинские предметы пред-
в группе III – картированы 18 насыпей, исследо- ставлены уже: мечи – в погребениях группы I (курга-
ваны 10. Группы II и III вытянуты цепочками по ны 36, 42, 58, 83, в кургане 46 – наконечник ножен),
линиям гребней возвышенностей, тогда как груп- группы ІІ (курган 110) и группы VI (курган 2006 г.);
па I, ближайшая к подолу, густо усеяна курганами скрамасаксы (рис. 16) – в группе I (курганы 36, 98 ,
(Ситий, 2006, рис. 2). Все три группы синхронны, оковки ножен скрамасаксов – в курганах 30, 50, 93),
содержат погребения по обряду кремации и ингу- в группе II (курган 110) и группе VI (курган 145, кур-
мации Х в. ган 2006 г.); рога с оковками (рис. 15) – в группах II
Группа IV (урочище Узвоз) расположена на тер- (курган 110) и VI (курган 2006 г.).
расе к северо-западу от края посада (рис. 9: IV). Очевидно, погребения в пойменных курганных
П. И. Смоличев насчитывал в группе 15 насыпей, группах I–III принадлежат населению различного со-
Ю. Н. Сытый допускает существование в группе до циального уровня – от самого низкого (слуги, рабы)
30–40 небольших курганов (Ситий, 2006, с. 180– до знатного или «дружинного», так же разнообразны
350
2 3 4 5
1
7 8
6
Рис. 10. Шестовица. Находки из слоя городища, посада и подола. Х в.
Черниговский исторический музей
4 2 5 6
Рис. 11. Шестовица. Украшения скандинавского стиля. Х в.

ИА НАНУ, Киев, Черниговский исторический музей
351
Часть V. Юг
Рис. 12. Шестовица.

Костяные накладки на луку седла.
Курган № 42. Вторая половина Х в.
Рис. 13. Шестовица.

Украшения сумочки (реконструкция).
Курган № 42. Вторая половина Х в.
4
3 5
1 2
6 9 10 11
7 8
13 14 Рис.14. Шестовица.
12 Стеклянные фигурки
для настольной игры.
Курган № 98.
Вторая половина Х в.
15 16 17 18 ИА НАНУ, Киев
352
по своему статусу и погребения в курганах террасной говым инвентарём (фрагментами весов и гирьками)
группы VI. Но при сравнении топографии Шесто- сосредоточены в группе I. Погребения с византий-
вицкого могильника с некрополями Киева и Черни- скими импортами – монеты, печать, стеклянные
гова аналогии находит только группа VI. игральные фигурки (рис. 14), перстни – в группах I
Ещё Н. А. Константинович отметил, что поймен- (курганы 24, 33, 61, 83, 98, 101) и III (курган 118);
ные курганы ежегодно заливаются разливами Дес- шёлк встречен в группах I (курганы 42, 78, 98) и VI
ны (Константинович, 1878, с. 184), а П. И. Смоличев (курган 2006 г.). Погребения с гончарными сосуда-
констатировал, что во время весеннего паводка оста- ми неюжнорусского облика представлены в курган-
ются незатопленными только верхушки двух–трёх ных группах I (курганы 60, 74) и III (курган 122);
самых крупных курганов (Коваленко, 2009, с. 21). «северо-западные» сосуды известны и на поселении
В Х в. сток Днепра и количество годовых осадков подола (Коваленко, Моця, Ситий, Скороход, 2008,
были в среднем даже выше современных (Швец, рис. 11: 2). Погребения с предметами кочевниче-
1978, с. 39; Слепцов, Клименко, 2005, рис. 4), что ского изготовления (сабля и сложносоставный лук
при нормальной водности ныне практически пере- с налучьем) также находятся в пойменных группах I
сохшей р. Жердовы означало покрытие водой подола (курган 61) и II (курган 110).
и пойменных курганных групп во время регулярного Ставший знаменитым курган 36 группы I из рас-
весеннего разлива, а также паводков. копок П. И. Смоличева содержал камерное парное
Причины, по которым часть жителей Шесто- погребение мужчины и женщины, сопровождавше-
вицкого поселения хоронила своих родственников еся верховым конём, полным набором вооружения,
не на свободном пространстве террасы севернее весовыми гирьками, а также набором ремесленных
посада, а в заливной пойме, были бы непонят- инструментов. В глазах совершавших погребальный
ными, если бы не другая особенность курганных ритуал умерший сочетал в одном лице уважаемого
групп I–III. Все 11 погребений могильника с тор- члена общества, воина, купца и ремесленника. Такая
Рис. 15. Шестовица. Оковки рога из камерного погребения. Вторая половина Х в. Раскопки 2006 г.
353
Часть V. Юг
комбинация признаков соответствует представлени- пашкой. Если «пустые» курганы представляют собой
ям никак не о княжеских дружинниках, не о «лучших насыпи с разрушенными кремациями, общее соот-
мужах» городских селений, а об участниках торговых ношение «северных» и «славянских» погребений
караванов, покрывавших тысячекилометровые рас- резко меняется в сторону последних, что делает не-
стояния на пути «из варяг в греки» или на восток, корректной распространённую характеристику на-
вынужденных полагаться на своё личное умение сра- селения Шестовицкого комплекса как «преимуще-
жаться, чинить корабли, инструменты или одежду. ственно скандинавского».
Формирование пойменных курганных групп
в Шестовице следует рассматривать как следствие Проблемы хронологии и историческая
временного проживания на подоле участников реч- интерпретация Шестовицкого комплекса
ных и сухопутных торговых экспедиций, не являв-
шихся членами Шестовицкой общины, хоронившей В работах последних десятилетий изложены раз-
своих умерших в практически уничтоженной сейчас личные версии хронологии Шестовицкого поселе-
террасной группе VI. ния и могильника, при этом существующие подходы
Перспективность новых исследований остатков к обоснованию датировок противоречивы.
курганной группы VI ярко продемонстрировали от- Ф. А. Андрощук отказался от учёта керамиче-
крытия в 2006 г. камерного погребения воина с конём ского материала как хроноиндикатора при дати-
(рис. 15; 16), а также женского кремационного погре- ровке погребений, определив время функциони-
бения 2011 г. с подвесками скандинавского стиля и рования Шестовицкого комплекса на основании
фрагментами скорлупообразной фибулы (Коваленко, скандинавских предметов по шкале Бирки в рамках
Моця, 2006 а; Коваленко, Моця, Сытый, 2012). 850–960 гг., но с привязкой времени возникновения
Антропологический материал из ингумаций памятника к концу IX в. (Андрощук, 1995; 1999).
пойменных групп Шестовицы определён суммарно Наоборот, ссылаясь на даты древнерусской керами-
как принадлежащий населению североевропейско- ки из комплексов, В. П. Коваленко, Ю. Н. Сытый и
го происхождения; наиболее близкие показатели из В. Н. Скороход относят время функционирования
древнерусских могильников демонстрируют могиль- первого периода поселения к концу IX – началу
ник Земляного городища Старой Ладоги (Санкина, XI в. (Коваленко, Ситий, Скороход, 2010; Скоро-
2000, с. 80–96; Рудич, 2009, с. 19) и Черниговский не- ход, 2011 а).
крополь (Долженко, 2011 а, рис. 5; 8; 9). Это заклю- При обращении к датам конкретных архео
чение, впрочем, справедливо лишь для мужской се- логических объектов сталкиваемся с очевидным
рии, тогда как женская серия Шестовицы сходна со парадоксом – в обеих концепциях появление ряда
славянскими сериями Днепровского Левобережья морфологических типов гончарной посуды в Ше-
и, в частности, Любеча и Переяславля (Долженко, стовице на 50–70 лет опережает появление их в
2011 а, рис. 6; 7; 10; 11). чётко стратифицированных комплексах Киева. Ис-
Среди шестовицких курганов несколько преоб- ходным моментом для удревнения служит опора не
ладают насыпи с кремациями, в половине которых на морфологию сосудов, а на их технологические
останки по славянскому обряду собраны в урны. В особенности – ранним хронологическим показате-
50 курганах никаких следов погребений не обнару- лем служат любые признаки ручной формовки или
жено, почти все эти курганы располагались в распа- «грубости» сосуда. Что касается проблемы исполь-
хиваемой части угодий. Можно предположить, что зования скандинавских хронологических шкал для
они содержали урновые погребения в вершине на- древнерусского материала, то на сложности и не-
сыпей, которые были полностью уничтожены рас- совпадения на примере предметов вооружения об-
Рис. 16. Шестовица. Скрамасакс из камерного погребения. Раскопки 2006 г.

Вторая половина Х в. Черниговский исторический музей
354
ращал в своё время внимание А. Н. Кирпичников основания поселения, но всё же редкость керами-
(Кирпичников, 1966, 2009, с. 26–37, 42–43). Работа ческих материалов первой половины Х в. и полное
по синхронизации североевропейской и древнерус- отсутствие второй половины IX в. не позволяют
ской хронологических шкал на современном мето- предполагать появление Шестовицкого поселения
дическом уровне до сих пор не выполнена. в конце IX в., относя это событие с большей долей
Керамический комплекс Шестовицкого посе- вероятности к первой четверти Х в., при том что со-
ления и могильника практически полностью анало- оружение укреплений небольшого городища прихо-
гичен киевскому Х в. Потребности населения в по- дится лишь на вторую половину Х в.
суде здесь удовлетворялись за счёт источника того Шестовица резко контрастирует с Черниговом
же профессионального уровня и той же ремеслен- по количеству найденных предметов торгового ин-
ной школы. Но в Шестовице ни в слое, ни в ком- вентаря (Скороход, 2010 а), что не оставляет сомне-
плексах нет раннегончарных сосудов с обточенным ний в функциях поселения. Сложнее определить, на
венчиком или ранним стреловидным манжетом с каком пути и с какой именно целью было создано
выступающим вниз острым краем, характерных для данное торговое поселение.
слоёв Киева конца IX – первой четверти Х в. Ран- Обратив внимание на низкую водность Днепра
ний горизонт Шестовицы маркирован сосудами со в конце IX – первой половине Х в., Ф. А. Андрощук
сложнопрофилированными манжетами второй чет- счёл функционирование пути «из варяг в греки»
верти Х в., встреченными в небольшом количестве в этот период сомнительным, определив для Ше-
на городище, южном окончании северного посада, стовицы роль посредника на восточном Сеймин-
а также в курганных группах I и VI. Основная же ско-Донском пути (Андрощук, 1999). Этой версии
часть керамического комплекса Шестовицы моно- противоречит полное отсутствие в комплексах Ше-
литна и представлена сосудами второй половины стовицы салтовских и волжско-булгарских пред-
Х – начала XI в. метов, крайне низкое число найденных дирхемов,
В погребениях Шестовицкого курганного мо- а также наличие византийских импортов Х в. (мо-
гильника нет сосудов со срезанным верхним краем неты, печати, экзагий, стеклянные сосуды, перстни,
манжета, первое появление которых в Киеве за- игральные фишки, шёлк; поясные детали, подража-
фиксировано в зольнике Старокиевского городища ющие византийской стилистике декора). Не совсем
времени строительства Десятинной церкви (около точно передано и время «высоких порогов» Дне-
980–990 гг.). Такие формы редки на подоле Шесто- пра – согласно геологической шкале, низкая во-
вицы, но в то же время представлены на городище дность реки наблюдалась в период 881–912 гг., тогда
и в значительном количестве на посаде. Верхнюю как в 912–931 гг. сток Днепра поднялся до коэффи-
границу поселения первого этапа методом исклю- циента 1,18 от современного (Швец, 1978, с. 39).
чения маркирует практически полное отсутствие Начало свободной навигации по Днепру вряд
оваловидных в разрезе манжетов с закраиной, по- ли случайно совпало с заключением русско-визан-
явившихся в слоях Киева 20–30-х гг. XI в., а также тийского торгового договора 911 г. Деснянский и
массивных сложнопрофилированных манжетов с Сейминский пути, связывавшие Киев с землями
подрезкой верхнего края второй четверти XI в., что северян и радимичей, приобрели особое значение
позволяет относить конец первого этапа к началу в экспорте пушнины, воска и мёда – натуральных
XI в. Прекращение функционирования пойменных продуктов, следы обмена которых на другие товары
курганных групп приходится на 80-е гг. X в., тогда мы вряд ли сможем обнаружить в Шестовице архео-
как с заключительным христианским этапом конца логическими методами.
Х – начала XI в. связана террасная курганная груп- Шестовицкое поселение поначалу служило
па IV (ур. Узвоз). удобным местом остановки для экипажей лодок и
В Шестовице пока не обнаружено ни одного кораблей, но, расположенное на пересечении сухо
клада, ни одного жилого или хозяйственного древ- путного пути из Вышгорода в Чернигов, быстро
нерусского объекта с обугленными остатками пола и превратилось в полифункциональное поселение,
стен, с набором раздавленной посуды или брошен- на котором производился ремонт судов, собирались
ными ценными вещами (подобно картине располо- транзитные сухопутные и речные караваны, обме-
женного ниже по течению Десны Выползовского нивались товарами купцы, занимавшиеся доставкой
поселения), поэтому ни один из реконструируемых товаров большими судами по Днепровскому пути, и
«разгромов» Шестовицы археологического под- «мелкооптовые» торговцы, совершавшие поездки
тверждения не находит. на лошадях или лодках выше по течению Десны и
Начало функционирования могильника, горо- Сейма. Вероятно, жизнь постояльцев на подобном
дища и посада Шестовицы уверенно документи- поселении регулировалась особыми законами (как
руется только для второй четверти Х в. Образова- позднее на Готском и Немецком дворах в Новгоро-
ние культурного слоя и могильника традиционно де), а за постой взималась определённая плата. С ис-
немного запаздывают по отношению ко времени полнениями функций финансового контроля и суда,
355
V. Юг
возложенных на главу поселения, связано устрой- положительно, роменской; поселения Слабин и

ство небольшого укрепления на южном окончании Выползов содержат только древнерусский материал
мыса во второй половине Х в. (Попко, 1971; Сухобоков, 1975; Коваленко, Моця,
В конце Х в. пойменное поселение и могильник Скороход, 2009).
перестали функционировать, что, несомненно, ста-
ло следствием ликвидации княжеской администра- Городище у с. Выползов
цией Владимира Святославича всей системы инди- Городище у с. Выползов открыто в 1889 г.
видуальной внешней торговли с полной передачей В. Л. Бернштамом, позже разведки и исследования
полномочий княжеским городам. Контрольный на нём проводили К. А. Ставровский, В. А. Шуга-
пункт на городище был упразднён, а Шестовицкое евский, Е. А. Корноухов, А. Г. Розанов, И. И. Ля-
поселение на террасе потеряло основной источник пушкин, М. П. Кучера, О. В. Сухобоков, В. П. Ко-
дохода. Расположенное в неудобном для земледе- валенко, А. Л. Казаков, А. П. Моця, В. Н. Скороход.
лия месте, оно ещё продолжало функционировать до Поселение сходно по топографии с Шестовицким
начала XI в., после чего жители переместились не- комплексом – городище и посад занимают узкий
сколькими километрами севернее, на второе Шесто- длинный мыс (около 600 м), возвышающийся над
вицкое поселение в урочище Городище. поймой правого берега р. Десны и р. Крымки. Горо-
дище размерами 70 × 90 м при внутренней площадке
всего 30 × 40 м (0,12 га), защищено укреплениями с
Древнерусские памятники напольной стороны. К западу от городища площадь
мыса занимает открытый посад; вдоль р. Крымки в
Нижнего Подесенья пойме также зафиксирован средневековый культур-
ный слой. Курганный могильник, связанный с по-
Правобережная часть бассейна Нижней Дес- селением, предположительно уничтожен застрой-
ны от р. Снов на востоке до Днепра на западе уже кой и огородами села.
к середине Х в. была покрыта сетью древнерусских Основные раскопки памятника проводились в
поселений и курганных могильников, преимуще- 1989–1990 гг. А. Л. Казаковым (Козаков, 1997) и в
ственно привязанных к берегам правых притоков 2009–2011 гг. В. Н. Скороходом (Коваленко, Скоро-
Десны – рек Снов, Замглай, Стрижень и Белоус. ход, 2009; Скороход, Мироненко, 2012). Укрепления
Восточной границей собственно древнерусских городища содержат выразительные угольные про-
памятников Х в. выступала р. Снов, в 40 км к вос- слойки и обугленные остатки деревянных конструк-
току от которой, на р. Мене, уже расположены син- ций. Следы единовременного пожара прослежены и
хронные городища роменской культуры. На западе в жилых землянках посада. В двух объектах обнару-
заметна 50-километровая лакуна по течению Дес- жены дирхем Насра II ибн Ахмада 914–943 гг. и под-
ны, от Выползовского городища до Киева. В то же ражание саманидскому дирхему Х в.
время на северо-западе, поднимаясь вверх по тече- Облик гончарной посуды памятника, относи-
нию р. Белоус и её притоков, древнерусские памят- тельно грубой и толстостенной, смутил его иссле-
ники выходят в бассейн Днепра (Любеч, Клонов). дователей, заставив отнести открытые комплексы к
На низком левом берегу Десны памятники Х в. не концу IX – первой половине Х в. По своим морфо-
обнаружены, а южнее, до самого Посулья, археоло- логическим признакам выползовская посуда должна
гическими обследованиями выявлена обширная не- быть отнесена в основном ко второй половине Х в.,
заселённая лакуна, ликвидированная только после но она выполнена местными гончарами на слабом
основания Переяславля. технологическом уровне. Как и в Шестовице, в слое
Выползовского поселения представлены и слож-
Городища Нижнего Подесенья нопрофилированные манжетные венчики второй
Вниз по течению Десны от Чернигова до Киева четверти Х в. Горизонт пожара и гибель городища,
выделяются пять городищ Х в.: Шестовица, Слабин, вероятно, можно связать с цепочкой событий, вы-
Козероги, Моровск, Выползов (Кучера, 1999; Кова- звавших выпадение Звеничевского монетного клада
ленко, Моця, Скороход, 2009). Городища Шестови- и Гущинского вещевого клада около 960 г.
ца, Слабин и Козероги расположены с интервалом
всего 5 и 7 км. Затем расстояния резко возрастают, Город Любеч
в цепочке: Козероги – Моровск – Выползов – Киев Город Любеч, упоминаемый летописью впервые
они составляют, соответственно, 27, 16 и 50 км. Ста- при описании событий 882 г., – самый западный из
ционарные раскопки проводились только на Вы- древнерусских памятников Черниговщины. Архео-
ползовском комплексе, остальные городища лишь логический комплекс включает городище Детинца
обследовались разведками. На поселениях в Козе- (Замок) площадью 0,3 га; укреплённый Окольный
рогах и Моровске вместе с древнерусской керами- град из двух частей, примыкающих к Замку с юго-
кой Х в. встречены также фрагменты лепной, пред- западной и южной сторон; неукреплённое Пред-
356
градье, расположенное на юго-восток от Окольного нов 11 и 13) и фрагмент серьги «волынского» типа
града; подол с севера от городища; два курганных (из кургана 10), имеющей близкие аналогии в Гу-
могильника в урочище Лисица и Высокое Поле к щинском кладе (рис. 17). Присутствие в Любечских
востоку от Замка. могильниках кремаций на стороне с помещением
В XIX – начале ХХ в. могильник Любеча исследо- урны в верхней части насыпи подтверждает нали-
вали В. Б. Антонович, Н. Е. Бранденбург, М. К. Яки- чие северянских традиций в среде древнерусского
мович (Антонович, 1906; Бранденбург, 1908); населения Любеча Х в.
небольшие работы на Замке произвёл Г. А. Милора- С округой Любеча связаны курганные могиль-
дович. Позже раскопки города вели В. К. Гончаров, ники с кремациями и поселения Х в., располо-
Б. А. Рыбаков, А. Л. Казаков, Е. М. Веремейчик, мо- женные в радиусе 10–12 км: на северо-востоке от
гильника – С. С. Ширинский (Гончаров, 1952; Ры- города – Голубовка, Мохначи, Пересаж, Воробье;
баков, 1960; 1964; Казаков, Марченко, 1993). на востоке – Галков; на юго-востоке – Клонов
При раскопках города в его различных частях (Шекун, Веремейчик, 1988, 2009, с. 99–100; Моця,
(Замке, Подоле, Окольном граде и Предградье) 1990 а, с. 124). В могильнике Клонов I (197 курга-
были найдены фрагменты лепной роменской ке- нов) исследованы 17 погребений по обряду крема-
рамики, что позволило говорить о наличии куль- ции на месте, на стороне и ингумации середины –
турного слоя роменского поселения VIII–IX вв. второй половины Х в. (Моця, 1988). В могильнике
Закрытые комплексы с роменской посудой Пред- у с. Пересаж (136 курганов) исследованы 44 курга-
градья показали другую картину – все эти объекты на – все с кремационными погребениями второй–
содержали также гончарную древнерусскую посуду третьей четвертей Х в. (Бранденбург, 1908; Ширин-
Х в. (Казаков, Марченко, 1993; Андрощук, 1999, ский, 1969). За исключением могильника Клонов,
2009, с. 19–20). При этом Любеч удалён на 50 км от расположенного возле древнерусского городища с
ближайшего памятника с роменскими объектами – посадом, остальным могильникам соответствуют
Чернигова – и на 100 км на запад от основной гра- открытые сельские поселения.
ницы роменской культуры в Подесенье.
Сосуществование на одном поселении в Х в. * * *
объектов с присутствием роменской лепной посуды Вторая зона концентрации древнерусских па-
и керамических комплексов, содержащих исключи- мятников Х в. связана с бассейном р. Белоус, впада-
тельно древнерусскую гончарную керамику, анало- ющей в Десну у Чернигова. Курганные могильники
гично ситуации в Чернигове, Киеве и Вышгороде. Х в. вытянуты цепочкой с севера на юг: Убежичи,
В двух последних пунктах достоверные следы по- Красковское, Сибереж, Табаевка, Рыжики, Ко-
явления роменского населения относятся только к шевка, Новый Белоус, Гущин; ещё два могильни-
концу IX в., они могут быть интерпретированы как ка – Должик и Мохнатин – расположены на пра-
отражение переселения небольших групп северян вых притоках р. Белоус (Шекун, Веремейчик, 1988,
в эти города Олегом. Вероятно, участие северян в с. 99–100; Моця, 1990 б, с. 124). Гущинский и Таба-
основании древнерусских городов Чернигова и Лю- евский могильники сопровождаются городищами с
беча связано с той же переселенческой княжеской культурным слоем X в. (Гущин и Рогощи), хотя вре-
политикой после подчинения северян в 884 г. мя сооружения самих укреплений на поселениях не
Непосредственно примыкающая к Замку кур- установлено.
ганная группа на горе «Лисица» (рис. 1) насчиты-
вала 26 курганов, в том числе 3 большего размера. Комплекс в с. Гущин
Вторая курганная группа в урочище Высокое поле Комплекс в с. Гущин состоит из городища раз-
насчитывала более 50 курганов, по оценке В. Б. Ан- мерами 80 × 60 м (0,4 га), небольшого посада и двух
тоновича, или более 100 – по мнению Н. Е. Бран- курганных групп, вытянутых вдоль дороги на Чер-
денбурга. К северу от Любеча, в пойме Днепра, у нигов. В 1872 г. здесь насчитывалось около 120
бывшей д. Змеи располагались ещё два кургана. курганов, из которых исследовано 16 (раскопки
Всего в этих могильниках раскопано 34 кургана, Д. Я. Самоквасова, А. П. Моци). Лишь 2 погребе-
содержавшие 21 погребение по обряду кремации ния совершены по обряду кремации, остальные
на месте и на стороне с помещением остатков кре- 14 – ингумации в ямах (Самоквасов, 1908; 1916;
мации в урну в верхней части насыпи, 2 ингумации Моця, 1990, с. 124–125). Среди ингумационных
в ямах, а также (в курганной группе Лисица) – бо- погребений особое место занимает камерное по-
лее поздние впускные ингумационные погребения; гребение в самом большом кургане группы высо-
в 10 курганах остатки погребений не обнаружены. той 4,2 м и диаметром 18 м. Погребение человека
Данных об инвентаре погребений немного, основ- с конём совершено согласно древнерусской, а не
ным датирующим материалом служат находки из скандинавской традиции камерного обряда – конь
раскопок С. С. Ширинского 1962 г.: декоративные расположен в камере параллельно погребённо-
ромбовидные накладки клапана сумочки (из курга- му и не отделён от него деревянной перегородкой.
357
Часть V. Юг
Рис. 17. Гущин. Женские украшения из клада. Вторая половина Х в. Черниговский исторический музей
В 30-х гг. ХХ в. у Гущинского городища был найден насчитывавший в 1881 г. 78 насыпей, расположен
клад сканно-зернёных женских украшений (рис. 17), на противоположном берегу р. Белоус у с. Табаевка;
аналогичных происходящим из кладов 50–60-х гг. он исследовался В. Б. Антоновичем, П. М. Добро-
Х в. из Борщевки, Юрковцов, Копиевки, Гнёздова вольским, Д. И. Блифельдом, А. П. Моцей. Всего на
1870, 1885 и 1993 гг. (Корзухина, 1954. № 15–17, 21, могильнике вскрыт 21 курган: 13 кремаций, 4 ингу-
24, 25; Пушкина, 1996). мации и 4 кургана без погребений (Добровольский,
1905; Самоквасов, 1916; Блифельд, 1955; Моця, 1990,
Городище у с. Рогощи
с. 124–125). Кремации в основном произведены на
Городище у с. Рогощи традиционно отождествля- месте, но на специально подсыпанной платформе
ется с летописным градом Оргощ (Коваленко, Моця, кургана. В 3 погребениях найдены топоры, среди
1993). Оно крупнее Гущинского (200 × 180 м); с трёх других находок – сбруйный набор с декором в «вен-
сторон окружено посадом. Курганный могильник, герском» стиле и литейная формочка.
358
* * * Седневский археологический комплекс

Из числа сельских поселений, датированных Седневский археологический комплекс иденти-
IX–X вв. (Злиев, Каменка 1, Левковичи 2, Леско- фицируется с древнерусским городом Сновском. Рас-
вое, Льгов, Малый Листвен, Сибереж, Очеретяная положенный на р. Снов, в 25 км к СВ от Чернигова,
гора, Хмельница, Шумлай) (Шекун, Веремейчик, Сновск в середине Х в. выступал пограничным древ-
1988, с. 96–97; Шекун, Веремейчик, 1999, табл. 1), нерусским городом – далее на восток начиналась зона
лишь селище Лесковое у с. Малый Листвен раскопа- расселения северян – носителей роменской культу-
но широкой площадью, достаточной для уточнения ры. Само Седневское поселение также рассматрива-
времени возникновения поселения и его общих хро- ется исследователями как роменское, эволюционно
нологических позиций. Ранний, древнерусский, го- перерастающее в древнерусское (Казаков, 2010) или
ризонт этого селища не содержит лепной керамики, же сменяемое древнерусским в конце IX в. в результа-
но включает фрагменты раннегончарных сосудов, те «военного погрома» (Коваленко, 1984; 2007 б).
не имеющих аналогий в роменской культуре или лу- Комплекс состоит из двух городищ, располо-
ка-райковецкой культуре. Последние сочетаются в женных в урочищах Коронный Замок (северное) и
комплексах со сложнопрофилированными древне- Орешня (южное), он исследовался Д. Я. Самоквасо-
русскими манжетными венчиками второй четверти вым, И. И. Ляпушкиным, В. П. Коваленко, А. Л. Ка-
Х в. (Шекун, Веремейчик, 1999, рис. 5), не оставляя заковым. Объекты и культурные слои с материалами
сомнений в том, что речь идёт всего лишь о комби- роменской культуры зафиксированы на городище в
нации местной кустарной и привозной ремесленной урочище Коронный замок (0,9 га), на окружающих
гончарной продукции на отдалённых от городских его посадах и подоле. Роменский слой также отмечен
центров сельских поселениях в первой пол. Х в. на городище в ур. Орешня. В комплексах роменская
К бассейну р. Стрижень выше Чернигова при- керамика сочетается с древнерусской гончарной
надлежат только городище Еловщина и располо- Х в., объекты раннероменского времени IX в. на по-
женные рядом курганные группы Берёзки и «Халя- селении не выделены.
винская дорога». Выше по течению к ранней группе К северу, востоку и юго-западу от городищ распо-
относится поселение Роище (Логи), на водоразделе лагались три основные группы обширного курганно-
между верховьями Стрижня и Белоусом, у с. Сибе- го могильника, насчитывавшего в 1786 г. 74 больших
реж, расположено поселение Очеретяна гора, с кото- и 241 малых курганов. К 1874 г. сохранилось не более
рого происходит весовая гирька Х в. Последнее по- 200 насыпей, из которых раскопано 72 Д. Я. Само-
селение, вероятно, связано с сухопутной дорогой, к квасовым, Н. Е. Бранденбургом и С. С. Ширинским.
которой также принадлежит расположенное в 10 км Большие курганы Седнева достигали до 5 м в высоту
к востоку Звеничевское городище. и до 32 м в диаметре; «малыми» Д. Я. Самоквасов на-
зывал курганы до 2 м высотой и диаметром до 9 м (Са-
Городище у с. Звеничев моквасов, 1908; 1916).
Городище у с. Звеничев «болотного» типа (пло- Наиболее ранние погребения, относящиеся к се-
щадь 0,3 га), расположено на небольшом возвышении редине Х в., встречены во всех трёх группах: северной
между болотами и р. Выр (приток р. Замглай). Разрез (курган 8), восточной (курган 7) и южной (курган 6).
вала показал, что сохранившиеся укрепления возве- Безынвентарные ингумации конца X – XI в. иссле-
дены на культурном слое поселения Х в. (Коваленко, дованы в основном в восточной и северной курган-
Фомін, Шекун, 1992). В 1971 г. на посаде обнаружен ных группах. Доминирует обряд трупосожжения: в
монетно-вещевой клад из 84 дирхемов, а в 1985 г. ис- 29 курганах зафиксированы остатки трупосожжений,
следованиями на месте находки собраны ещё 53 мо- совершённых на месте, в основном с помещением
неты и донышко сосуда, в котором они были спря- праха в урну; в 26 – трупосожжения на стороне, с по-
таны. Младшая монета первой части клада чеканена мещением остатков кремации в урну в верхней части
в 951/952 г., второй – в 951/952 г. или 956/957 г., что насыпи; ещё в 3 насыпях погребений не обнаружено.
объединяет клад по времени выпадения с находка- Две ингумации второй половины Х в. из южной и се-
ми из Любеча (около 950 г.) и Старого Кривца (955 г.) верной групп совершены в узких срубных («псевдока-
(Фомин, 1988 б). мерных») гробницах. Женское погребение в кургане 1
Курганный могильник занимает две небольшие сопровождалось скандинавской круглой фибулой со
возвышенности на противоположной от городища сканным декором и подвесками к ожерелью с «при-
стороне реки. К 1976 г. сохранились 19 курганов, из ко- камским» сюжетом, из других находок следует от-
торых раскопано 7; 5 курганов содержали погребения метить подковообразные фибулы (курганы 1, 8, 10,
по обряду кремации на месте, 1 – остатки сожжения курган северной группы со срубной гробницей), ко-
на стороне. Сопроводительный инвентарь – гончар- стяные гребни (курганы 5, 8), древнерусские бляшки
ная посуда, украшения клапана сумочки, костяной пояса «восточного» стиля (курганы 5–10); дирхемы и
гребень – может быть датирован в рамках второй по- подражания (курганы 9, 10 и северный курган со сруб-
ловины Х в. (Коваленко, Фомін, Шекун, 1992). ной гробницей), наконечники стрел, копий, топор
359
Часть V. Юг
9 10
4 5 6 7 8
11 12
Рис. 18. Седнев. Предметы из курганного могильника.

Середина – вторая половина Х в. ГИМ, Москва
Рис. 19. Сосница и Городище. Резные изделия из кости. Вторая половина Х в.

НМИУ, Киев, Полтавский краеведческий музей
Рис. 20. Надпорожье. Бронзовая фибула. Х в.

Днепропетровский исторический музей
360
(курганы 4, 5, 6, 9 и северный курган со срубной гроб- фибулы, многочастные костяные гребни, но количе-
ницей) (Самоквасов, 1916, рис. 61–68; 85) (рис. 18). ство таких предметов (рис. 13; 18) в могильниках Х в.
Черниговщины относительно невелико. Поэтому нет
Древнерусское население оснований говорить о широком распространении
Нижнего Подесенья Х в. здесь «дружинной» культуры и тем более относить все
поселения с курганными могильниками данного пе-
В Седневском некрополе отмечена высокая доля риода к «дружинным лагерям» (см.: Бондар, Ситий,
курганов с погребениями по обряду трупосожжения 2012).
на стороне и помещением остатков кремации в урне Территория бассейна Нижней Десны, заклю-
в верхней части насыпи, характерных для северян. чённая в условном треугольнике Любеч – Выпол-
Процент подобных курганов здесь – один из наибо- зов – Седнев, складывается уже в середине Х в. как
лее высоких в Черниговском регионе. В то же время особый очаг древнерусской культуры, стремительно
Седневский могильник выделяется и как памятник с распространяющийся в конце Х в. на Правобережье
ярко выраженными северными или скандинавскими и Левобережье Днепра. Характерные элементы этой
элементами в погребальном инвентаре, со статус- культуры: городища с открытым посадом и подолом,
ными мужскими украшениями пояса, предметами открытые сельские поселения, гончарная посуда,
вооружения и арабскими монетами. По количеству полуземлянки с печкой глинобитной конструкции,
подобных находок он уступает лишь Шестовице и курганные могильники с кремациями на месте и ин-
Чернигову. Подобный синкретизм культуры, не- гумациями в ямах под насыпью.
сомненно, обусловлен пограничным положением Одна из характерных особенностей культуры ре-
Сновска. гиона в середине Х в. – преобладание в могильниках
Выше по течению Десны и далее на восток, вглубь трупосожжений на месте, в то время как обряд севе-
роменского ареала, доля древнерусской гончарной рян Днепровского Левобережья подразумевал трупо-
посуды на северянских поселениях существенно сожжение на стороне с помещением останков в урне
ниже, хотя она составляет ещё заметную часть кера- на вершине кургана. Расположение урны в верхней
мического комплекса в Среднем Подесенье (Радичев, части насыпи наиболее достоверно документирова-
Горобово). Продукция древнерусского ремесленного но в Любече и Седневе, то есть на памятниках, где
производства, используемая роменским населением, лепная роменская посуда присутствует в слоях и объ-
далеко не ограничивалась гончарными сосудами, она ектах Х в. Хотя северяне, несомненно, представлены
включала также костяные гребни, подковообразные среди древнерусского населения региона, археологи-
фибулы, поясные украшения, перстни, кресты-тель- ческие материалы дают убедительные свидетельства
ники, топоры, наконечники копий и стрел, железные колонизации Нижнего Подесенья в конце IX – пер-
замки и др. (Григорьев, 2000, рис. 13; 47; 48). Заслу- вой половине Х в. пришлыми группами славянского
живают внимания также находки предметов сканди- населения, практиковавшими тот же погребальный
навского стиля второй половины Х в. на роменских обряд, что и население, оставившее Гнёздовский мо-
поселениях (Андрощук, 1999, с. 107–108; рис. 60; гильник.
Шпилев, 2009) (рис. 19). Распространение такой Ещё Д. Я. Самоквасов заметил различия в ан-
моды маловероятно вне «дружинного» контекста, что тропологическом типе погребений в ямах и на уров-
заставляет весьма критически относиться к гипотезе не горизонта курганов X–XI вв., правда, соотнося с
о политической самостоятельности северянского со- северянами «круглоголовое», а не «длинноголовое»
юза Посемья (Енуков, 2005). население. Позже было установлено, что именно
Шестовицкий комплекс выделяется среди памят- роменцы были носителями долихокранного средне
ников Подесенья как торгово-ремесленный центр широколицего типа, характерного также для радими-
с необычной для региона концентрацией камерных чей, дреговичей и части кривичей (Алексеева, 1973;
погребений, погребений с оружием и предметами 2002; Ефимова, 2002). Этот же тип наблюдается в
скандинавского происхождения. В то же время Ше- древнерусских могильниках XI–XII вв. Липового,
стовица значительно уступает Чернигову и Седневу Любеча, Переяслава, женских сериях Чернигова и
по площади укреплений Х в., по размерам и количе- Шестовицы, но при наличии в городах заметной при-
ству больших курганных насыпей. За исключением меси долихо-мезокранного типа, характерного для
Шестовицы и больших курганов Чернигова, про- «полян» Правобережья Днепра (Рудич, 2008; 2009).
цент погребений с оружием в могильниках Нижнего Общий облик древнерусского населения Нижнего и
Подесенья низок (Моця, 1990, табл. 2), а сам состав Среднего Подесенья X–XII вв. по мере накопления
такого вооружения (наконечники стрел, топоры, из- антропологического материала сместился ближе к
редка копья и боевые ножи) соответствует, скорее, суммарной серии северян, но остаётся нетождествен-
статусу ополчения. Несколько расширяют список ным ей, свидетельствуя о смешанном характере насе-
«престижных маркёров» древнерусской культуры ления и наличии выразительного «правобережного»
украшения пояса, сумки-ташки, подковообразные компонента (Долженко, 2010; 2011а).
361
Часть V. Юг
Физический тип сельского населения региона Археологические исследования Переславля

отличается от могильников городищ (Гущин, Та- (современный г. Переяслав-Хмельницкий), на-
баевка, Клонов и др.) большей длинноголовостью чиная с 1840 г., вели А. С. Анненков, П. А. Лашка-
и меньшей шириной лица, то есть в сторону севе- рев, Д. Я. Самоквасов, Н. Е. Бранденбург, В. Г. Ля-
рянского типа. При этом женские серии «городи- скоронский, В. М. Щербаковский, Б. А. Рыбаков,
щенских» могильников сходны с сельскими, в то М. К. Каргер, П. А. Раппопорт, М. Ю. Брайчевский,
время как мужские близки сериям Чернигова (По- Ю. С. Асеев, И. И. Ляпушкин, Р. А. Юра, М. И. Си-
кас, 1988). Как уже подчёркивалось, в Шестовице корский; целая плеяда археологов занималась из-
и Чернигове антропологами выделена и определён- учением Переяславльской земли в целом (см.: Ко-
ная скандинавская составляющая. либенко, 1999 б; Колибенко, Колибенко, 2005 б;
Ни на одном из древнерусских и позднеромен- Колибенко, 2010).
ских памятников Подесенья не выделены докумен- Сумма археологических наблюдений над рас-
тированные слои или комплексы раннероменского пространением славянских памятников VIII–X вв.
горизонта Новотроицкого городища (вторая – тре- демонстрировала отчётливаю лакуну на месте исто-
тья трети IX в.) или древнерусские второй полови- рического ядра Переяславльского княжества (Сухо-
ны IX в. После прекращения функционирования в боков, 1975, карты 3, 4), а исследование территории
регионе волынцевских памятников в начале IX в. самого города так и не принесло материалов ранее
северянское и древнерусское население вторично конца Х в. (Юра, Кучера, 1986). Временем не ранее
осваивает свободное пространство. Начиная с рубе- конца Х в. датировалось и возникновение курган-
жа IX–X вв. здесь возникают два опорных центра – ных могильников Переяславля (Моця, 1990). Про
Любеч и Чернигов, вокруг которых ко второй чет- анализировав накопленные археологические дан-
верти Х в. формируется инфраструктура из мелких ные, А. В. Колыбенко сделал закономерный вывод
городищ и открытых поселений. об основании города на свободном от поселений
Возникновение Шестовицкого торгового посе- месте лишь в период 988–992 гг. (Колибенко, 1999 а).
ления не связано с княжеской политикой заселения Исследования 1999–2000 гг. Окольного града
Подесенья. Этот комплекс уникален для региона Переяславля принесли материалы, позволившие ав-
по всем основным параметрам и возникает после торам раскопок неожиданно оспорить позднюю дату
заключения торгового договора с Византией 911 г. основания города и утверждать непрерывность за-
В военизированных купеческих группах, курсиру- селения данной территории с первой половины Х в.
ющих по пути «из варяг в греки», преобладали вы- (Бузян, Роздобудько, Тетеря, Товкайло, 2001; 2005).
ходцы из Скандинавии, о чём говорят не только ма- Были изданы также материалы с подола Переяслав-
териалы Шестовицкого пойменного некрополя, но ля (ур. Оболонь), датированные второй половиной
и отдельные скандинавские находки на самом пути X в. (Колибенко, Колибенко, 2005 а).
следования в Надпорожье (рис. 20) и устье Днепра Однако обращение к керамическим находкам,
(Мельникова, 2001, с. 200–203). послужившим основанием для выделения в Пере-
яславле ранних культурных отложений, показывает,
что их датировки необоснованно удревнены, в дей-
ствительности речь идёт о материалах более поздне-
Переяславская земля в Х в.
го времени или датируемых в широких хронологиче-
ских рамках. Так, объект 1999 г. по ул. Сковороды, 75
Третий по значимости княжеский стол XI в. – Пе- содержал только материалы первой трети XI в.
реяславль Русский – традиционно рассматривается (Бузян, Роздобудько, Тетеря, Товкайло, 2001, рис. 3:
историками как один из древнейших городов Руси, 12–17). Жилище, открытое в 2000 г. по ул. Москов-
игравший заметную роль уже в конце IX – начале Х в. ской, действительно, включало ряд фрагментов со-
Основание для этого – летописная статья 907 г., упо- судов, принадлежащих типам, возникшим во второй
минающая Переяславль среди городов – получателей половине Х в., но бытовавших и в первой трети ХI в.
византийской дани после похода Олега на Царьград, Дату комплекса в рамках начала XI в. определяют
находящаяся в противоречии с красочной историей присутствующие в комплексе фрагменты венчи-
основания города, помещённой в летописи под 992 г. ков первой трети XI в. и нательный крестик (Бузян,
Поиски племенной подосновы Переяславской Роздобудько, Тетеря, Товкайло, 2001, рис. 2: 2, 5, 8,
земли («полянской», «уличской») и ранних пись- 10, 11). Горшок второй половины Х в. из постройки
менных сведений о Переяславле IX–Х вв. создали 1/1995 г. из ур. Оболонь (Колибенко, Колибенко,
обширную и богатую воображением историографию 2005 а, рис. 5) более архаичен, но имеет ярко выра-
(обзоры: Коринный, 1992; Колибенко, 1999 б). Одна- женную закраину, появляющуюся в Киеве в слоях
ко выявление археологических древностей, которые последней трети Х в. Эти комплексы не могут карди-
могут быть достоверно отнесены к этому периоду, до нальным образом изменить представления о време-
сих пор остаётся сложной задачей. ни основания Переяславля.
362
Рис. 21. Переяславль X–XII вв.:

I – Детинец,
II – Окольный град,
III – Оболонь,
IV – Ярмарковщина,
V – Острожская группа,
VI – Ветряная гора.
а – поселения второй половины X – начала ХI в.,

б – курганные могильники конца Х – XI в.,
в – укрепления конца Х в.,
г – укрепления XІІ в.
363
Часть V. Юг
Ограниченный Днепром, Десной и бассейном дился односторонний гребень второй половины

Сулы «переяславльский треугольник» пустовал не Х – первой половины XI в. (Самоквасов, 1916,
только в раннероменское время, но и в предшеству- рис. 110, № 3731), а в кургане XIII группы Ярмар-
ющий ему волынцевский период. Единственное во- ковщина – серебряная позолоченная широкорогая
лынцевское поселение у с. Столпяги (Савчук, 1983) лунница (Самоквасов, 1916, рис. 112, № 3758). На
оторвано от основного левобережного ареала куль- Севере Руси такие украшения доживают до вто-
туры и, скорее всего, связано с расположенными на рой половины XI в. (Корзухина, 1954. № 53), хотя
протививоположном берегу Днепра волынцевскими в датированных южнорусских комплексах находки
поселениями у с. Григоровка и Бучак. Как и многие XI в. неизвестны. На позднюю дату данного по-
поселения горизонта Битицы (775–825 гг.), Столпя- гребения указывают остатки гроба и крупные се-
ги было сожжено в начале ІХ в. и не восстановлено ребряные «ягодовидные» бусы. Относительно ран-
позже. Памятники позднероменского этапа (конец ним признаком (конец Х – первая половина XI в.)
IX – первая треть XI в.) роменской культуры, зани- в погребениях Левобережья выступают глиняные
мающие бассейн р. Сулы (Сухобоков, 1975, карта 1), бусы, встреченные в курганах VIII, X, XV группы
в округе Переяславля также пока не обнаружены. Ярмарковщина. Курганные группы Ярмарковщина
Наконец, следует отметить полное отсутствие в этом и Альтицкая, очевидно, возникают уже на рубеже
регионе курганов с кремациями. X–XI вв., положив начало некрополю Переяславля.
Древнерусский Переяславль, действительно, Таким образом, и поселения, и некрополь Пе-
появляется на свободном месте. Укрепления Детин- реяславля Русского начинают функционировать
ца возводятся на древней поверхности со слабым единовременно в конце Х в. Археологические сви-
культурным слоем черняховского времени (Тетеря, детельства находятся в полном соответствии с ле-
2012). Время сооружения фортификаций определя- тописной статьёй, рассказывающей об основании
ет характерное использования конструкций из сыр- города Владимиром Святославичем после победы
цовых кирпичей, близких обнаруженным в валах над печенегами в 992 г.
Белгорода и Васильева (Непомнящих, 2008). Сам
Детинец Переяславля строится «на вырост» – его
площадь (12 га) не соответствует реальному рас- Закономерности развития
пространению культурного слоя конца Х в., за-
Среднего Поднепровья в IX–X вв.
нимающего лишь южную оконечность площадки
(рис. 21: а). Киев и Чернигов обзаводятся крепостя- по археологическим данным
ми сравнимых размеров только в конце Х в.
Показательно расположение курганных могиль- Археологическая картина Среднего Поднепро-
ников Переяславля. В Киеве и Чернигове курганные вья в IX в. даёт современному историку на удивление
некрополи X в. были поглощены городом в процес- мало данных для воссоздания конкретных событий
се роста, тогда как в Переяславле они оказались за- начальной истории Руси, но позволяет представить
благовременно вынесены на отдалённые окраины общий исторический фон эпохи и характер основ-
(рис. 21: б). Некрополь состоит из четырёх основных ных историко-культурных трансформаций.
курганных групп. К северо-западу от Детинца рас- Самым резонансным археологическим собы-
положена группа в урочище Ярмарковщина; к юго- тием IX в. в регионе следует считать катастрофиче-
западу – две курганные группы, названные Д. Я. Са- ский финал волынцевской культуры, отражавшей
моквасовым «У острога» и «Альтицкой» (Ветряная зону расселения славянских данников Хазарского
гора); к северо-востоку, на противоположном берегу каганата – предков летописных племён полян, се-
р. Трубеж, – курганная группа в ур. Подварки. верян и радимичей. Пожары прослеживаются на
Наиболее поздняя из четырёх – курганная груп- волынцевских поселениях в различных уголках
па Подварки, содержащая только ямные погребе- ареала культуры, включая Киевское Поднепровье, а
ния по христианскому обряду и перерастающая в наиболее яркая картина разгрома (пожары, челове-
бескурганный некрополь XII–XIII вв. Пойменная ческие останки, клады) открывается на Битицком
«Острожская» группа (у В. М. Щербаковского – «За городище и поселении Андрияшевка в бассейнах
тюрьмой») (рис. 21: V) насчитывала свыше 200 не- Сулы и Псла. Абсолютный хронологический ори-
больших курганов, из которых раскопано более 120. ентир для датировки указанных событий даёт клад
Материалы из редких погребений, сопровождав- дирхемов из Нижней Сыроватки с младшей моне-
шихся вещевым инвентарём, принадлежат к диапа- той 812/813 гг.
зону второй половины XI – первой половины XII в. К середине IX в. пустеют бассейны Сулы, Вор-
В других курганных группах – Ярмарковщи- склы и Десны, а северянское население роменской
на (рис. 21: IV) и «Альтицкая» (Ветряная гора) культуры концентрируется в верхнем течении Псла
(рис. 21: VI) – представлены и более ранние по- и Посемье. На Правобережье Днепра в основатель-
гребения. В кургане III Альтицкой группы нахо- но разреженный ареал полян выдвигаются носители
364
культуры Луки-Райковецкой, создающие укреплён- Принципы переселенческой политики киев-

ное поселение в Киеве. ских князей хорошо описаны летописью для вре-
В конце IX в. территория Киева существенно мени правления Владимира Святославича – это
расширилась за счёт образования Подола и притока набор «лучших людей» из различных племён с по-
новых групп населения, среди которых выделяются следующим расселением их по новообразованным
носители роменской культуры Днепровского Лево- градам нового русского пограничья – по рекам Дес-
бережья. Появление ремесленного посада сопрово- не, Остре, Трубеже и Суле на Левобережье Днепра,
ждалось быстрым вытеснением из обихода лепной а также Стугне – на Правобережье. Вырванные из
посуды и скачком в развитии гончарного производ- родо-племенных коллективов, переселенцы быстро
ства, положив начало широкому распространению теряли свои этнографические особенности, усваивая
новых керамических форм, ставших одним из наи- общедревнерусские традиции, распространению ко-
более ярких и узнаваемых элементов древнерусской торых способствовало массовое появление стандар-
культуры. Материалы курганного некрополя, воз- тизированной продукции городского ремесла.
никшего в этот период в Верхнем городе, отража- Инкорпорация традиционных закрытых общин,
ют появление новых форм погребального обряда, в наоборот, протекала медленно и находилась в зави-
том числе призванных подчеркнуть высокий статус симости от скорости их интеграции в ремесленные,
умерших (высокие курганные насыпи, погребения в сельскохозяйственные и промысловые рынки. Но
камерах), разнообразных новых влияний в вещевом разрушение родо-племенных коллективов неумоли-
комплексе (скандинавских, венгерских, «восточ- мо наступало в процессе естественного развития ин-
ных»), маркирующих формирование «дружинной ститутов Древнерусского государства: военно-адми-
моды». Они свидетельствуют о полиэтничном соста- нистративных (строительство городов-крепостей с
ве населения Киева, именно с конца IX в. обретаю- гарнизонами на племенных территориях) и феодаль-
щего признаки средневекового города. ных (образование княжеских волостей и боярских
Картина распространения древнерусских памят- уделов с включением или переселением населения в
ников в Среднем Поднепровье конца IX – середи- новые территориальные структуры).
ны X в., уточнённая с учётом современных данных о Летопись выделяет три основные этапа градо-
хронологии керамических комплексов, оказывается строительства Х в. в Среднем Поднепровье, исто-
несколько неожиданной в контексте традиционных рическая реальность которых находит полное под-
киевоцентрических моделей. Древнерусская колони- тверждение в археологическом материале:
зация Правобережного Поднепровья конца IX – пер- 1. При князе Олеге (882 г. – первая четверть Х в.).
вой половины X в. привела всего лишь к основанию К этому времени относится реконструкция Киева,
Вышгорода и Китаевского городища как форпостов основание Вышгорода, Чернигова и Любеча, фор-
Киева, а также Витичева в качестве южного погра- мирование системы древнерусского заселения Ниж-
ничного пункта на Днепре. Основные же усилия него Подесенья;
Киева по созданию прочного плацдарма государства 2. При княгине Ольге (946 – 60-е гг. Х в.). В этот
были направлены в этот период на заселение остав- период происходит расширение древнерусской коло-
ленного северянами ещё в начале IX в. пространства низации Правобережного Поднепровья, основание
Левобережного Нижнего Подесенья, где возника- Овруча, Витичева, а также административных цен-
ют Чернигов, Любеч, Сновск, сеть мелких городищ тров-погостов на территории Древлянской земли;
и сельских поселений. Одновременно с конца IX в. 3. При Владимире Святославиче (980–1000 гг.).
в бассейнах Средней Десны, Сулы, Псла и Ворсклы На этом этапе производится масштабное строитель-
появляются цепочки городищ роменской культуры. ство новых крепостей в пограничных зонах, пере-
Основной людской ресурс для заселения Черни- стройка существующих древнерусских городов и
говщины составили северяне и славяне Правобере- укреплённых племенных центров; происходит фор-
жья Днепра, хотя вероятно также присутствие в со- мирование древнерусской сельскохозяйственной
ставе формирующегося населения отдельных групп округи городов.
кривичей и радимичей. В важных административ- Окончательное включение остатков племен-
ных и торговых центрах, где располагались княже- ных территорий Южной Руси в административную
ские гарнизоны – Чернигове, Шестовице, Сновске, и социально-экономическую структуру государства
заметную роль играли и выходцы из Скандинавии. выражается археологически в исчезновении ромен-
Только после окончательного разгрома и поко- ской культуры на Левобережье Днепра и последних
рения древлян в 945–946 гг. начинается древнерус- проявлений традиций культуры Луки-Райковецкой
ская колонизация на Правобережье Днепра, направ- в западных южнорусских землях. Происходит это в
ленная на Овручский кряж, не занятый населением 30-х гг. XI в., в правление Ярослава Мудрого, с кото-
культуры Луки-Райковецкой, а в конце Х в. прихо- рым Повесть временных лет связывает завершение
дит очередь ещё одного пустующего региона на Ле- формирования Древнерусского государства в его по-
вобережье – Переяславщины. литических и этнических границах.
365
Рис. 1. Железницкий (Зарайский) клад.
Рязанская обл., Зарайский р-н
(ГИМ 54746, оп. 269).
366
А. В. Григорьев
На Десне и Сейме,
в верховьях Дона и Оки
Славянские объединения, сложившиеся на тер- но отличается от последней по форме. Помимо ука-

риториях к востоку от Днепра, в бассейнах рек Сулы, занных сосудов, для комплексов памятников дан-
Псла, Десны, Сейма, Сожа, Оки и Дона, были инте- ного периода характерны находки фрагментов при-
грированы в политическую систему Древнерусского черноморских амфор, орудий труда, конской сбруи
государства позднее, чем большинство других вос- и украшений степного облика (Сухобоков, 1992,
точнославянских племён. Согласно летописи, север, с. 16–36; Григорьев, 2000, с. 15–22).
радимичи и вятичи выплачивали ежегодную дань Однако доля керамики волынцевского типа в
Руси. «И платѧть дань в Руси. И повозъ везуть и до комплексах большинства исследованных памятни-
сего дьне», – свидетельствует летописец об отноше- ков не превышала 5–15%. Основная масса посуды
ниях с радимичами ещё в XI в. (ПСРЛ, т. II, стб. 71). представлена лепными сосудами, получившими пря-
Походы Владимира Святославича на вятичей в 981 и мое развитие в керамике IX – начала XI в. Построй-
982 гг., на радимичей в 984 г. (ПСРЛ, т. II, стб. 69, 71) ки волынцевского периода также не отличаются от
указывают, очевидно, на то, что эти выплаты были позднейших. Необходимо отметить, что в наборе
нестабильными. В середине X в. хазарский каган украшений широко представлены изделия, характер-
Иосиф относил славян левобережья Днепра к числу ные для Подунавья (Щеглова, 1987, с. 81–83).
своих данников (Коковцев, 1932, с. 98). Почти все поселения этого раннего периода
Материалы многолетних археологических ис- были неукреплёнными и располагались на первых
следований раскрывают своеобразный облик сла- надпойменных террасах. Исключение составляет го-
вянских древностей IX–X вв. в Подесенье, Поочье и родище I у с. Битица (Сухобоков, 1992, с. 125–133).
на Верхнем Дону и позволяют представить сложные Оно расположено на высоком коренном берегу
процессы включения этих территорий в состав Древ- р. Псёл, имеет сложную систему укреплений и боль-
нерусского государства, изобиловавшие драматиче- шую площадь (более 5 га). Выделяется оно и по по-
скими событиями. лученному в результате раскопок материалу. При
Древнейшие достоверно славянские памятники, том что большинство жилищ было подкваратными
известные к востоку от р. Днепр, датируются VIII в., с печью в одном из углов, то есть обычными для
вероятно, второй его половиной. Они определяются славянского населения этого времени, часть жилых
по присутствию материалов так называемого «во- построек представляла собой округлые в плане со-
лынцевского» пласта древностей. Для последних оружения, вероятно, юрты. Качественная круговая
характерны круговые горшки округлых форм с пря- керамика, в том числе амфорная, составляет более
мым вертикальным венчиком. Сосуды выполнены половины всего комплекса. Широко представлены
из плотной, хорошо отмученной глины и имеют ка- орудия труда, конская сбруя, предметы вооружения
чественный, вероятно, горновой, обжиг. Их поверх- (включая саблю), украшения. Характер памятника
ность зачастую покрыта пролощенным орнаментом. позволяет рассматривать его как центр или один из
По технологии изготовления керамика этого типа центров славянского населения Хазарского каганата
близка качественной посуде салтовской культуры, (Григорьев, 2009, с. 215, 216).
367
Часть V. Юг
Памятники с материалами волынцевского типа Таким образом, говоря о количестве памятни-

распространены на большей части Северской земли, а ков IX – начала X в., мы можем опираться лишь на
также на небольшом участке правого берега р. Днепр. хорошо исследованные, «эталонные» памятники.
Количество известных ранних памятников невелико. Таковыми для IX в. можно признать городища Но-
На конец XX в. было известно не более 20 поселений вотроицкое (Ляпушкин, 1958) и Горналь (Куза, 1981,
и 4 могильника. Вероятно, эти памятники определя- с. 6–39) на р. Псёл, Опошня на р. Ворскле (Ляпуш-
ют территорию наиболее ранних данников Хазарско- кин, 1961, с. 268–304, рис. 115–149; Сухобоков, 1992,
го каганата – севера и полян (Петрашенко, 1990, с. 50; с. 134–137), Донецкое на Северском Донце (Дьячен-
Григорьев, 2000, с. 184, 185). ко, 1991, с. 37–43), Титчиха и Большое Боршевское
В первой четверти IX в. ситуация в регионе резко на р. Дон (Москаленко, 1965; Ефименко, Третья-
изменилась. К этому времени относится гибель Би- ков, 1948), Супруты, поселения Торхово и Уткино
тицкого городища, на рядовых памятниках исчезают на р. Упе (Григорьев, 2005). Кроме перечисленных,
древности волынцевского типа. Возможно, это было ставших уже «хрестоматийными» памятников, в ре-
связано с ослаблением влияния Хазарского кагана- гионе распространения роменской культуры извест-
та. После принятия каганом Обадием и правящей ны десятки хорошо раскопанных и надёжно датиру-
верхушкой государства иудаизма началась смута, в емых поселений. По своей изученности выделяется
результате которой власть кагана на окраинных тер- бассейн р. Упы. Здесь из 40 известных памятников 9
риториях ослабла, а в ряде случаев была полностью были исследованы раскопками. При этом 8 уверенно
утеряна (Артамонов, 2001, с. 433–439). датируются IX – началом X в. и один (городище Ти-
Приблизительно в то же время, с начала IX в., мофеевка) – концом X – концом XI в. Памятников
активизируется процесс расселения славян по тер- собственно X в. на данной территории в настоящий
риториям левобережья Днепра. В течение первой по- момент не известно.
ловины столетия они полностью осваивают Север- Для остальных регионов можно лишь весьма при-
скую землю, вплоть до верхнего течения р. Десны и близительно указать количество памятников, дати-
верховьев Северского Донца, распространяются по рованных в интервале IX – начала XI в. Так, согласно
южной части земли вятичей, включающей Верхнюю карте, опубликованной А. З. Винниковым в 1995 г., в
Оку и её притоки, проникают в Верхнее Подонье. ареале Верхнего Подонья городища, селища и курга-
Представить общую картину расселения в ука- ны этого времени значились в 81 пункте (Винников,
занных областях в IX в. затруднительно, поскольку 1995, рис. 2). На территории Верхнего Поочья, к югу
территория обследована неравномерно. Так, в ре- от Оки, известно около 100 памятников, включая
зультате систематических разведок в Курском Посе- поселения, продолжавшие своё существовавание и
мье, проводившихся в 1979–1990 гг. А. В. Кашкиным в XI в. Материалы указанного периода на террито-
и А. А. Узяновым, было выявлено около 200 ранее рии радимичей изучены очень неполно (Макушни-
неизвестных памятников роменского типа (Узя- ков, 2009, с. 22). В настоящий момент здесь отмечено
нов, 1993, с. 81). В междуречье Оки и Дона (бассейн лишь 17 памятников роменского типа. Сложно точ-
р. Упы) ещё в начале 1980-х годов было известно но оценить количество роменских памятников на
лишь два памятника с материалами роменского территории Северской земли, на сегодняшний день
типа. Это городище у с. Супруты и курганы у д. Триз- их известно около 1000.
ново (Никольская, 1981, рис. 2). К 2005 г. на этой Очевидно, что такое состояние материала прак-
территории было известно уже 40 памятников с ро- тически исключает использование количественного
менским материалом (Григорьев, 2005, с. 175–192, критерия для сравнительного анализа заселённости
рис. 5). При этом продолжают фиксироваться новые различных областей, в которых представлены памят-
памятники. Открытия новых поселений, реже горо- ники роменского типа. Возможны лишь сопостав-
дищ и курганов, отмечаются всюду, где проводятся ления отдельных небольших территорий (Кашкин,
археологические работы. 2006, с. 133–141) или, напротив, глобальные сравне-
Другим фактором, затрудняющим точное опреде- ния с ранним, «волынцевским», этапом и с поздней-
ление количества памятников IX – начала X в., явля- шим, древнерусским.
ется сложность их хронологического вычленения из Следует отметить, что при расширении славянских
всех памятников роменского типа. Материалы IX в. земель по всему Левобережью исчезают немногочис-
не содержат столь чётких и многочисленных хроно- ленные поселения, располагавшиеся непосредствен-
логических индикаторов, как волынцевская керами- но по левому берегу Днепра. Эта неширокая полоса,
ка для ранних памятников и древнерусская для позд- известная как «степной коридор», малопригодна для
них. Находки в подъёмном материале или в шурфах земледелия и впоследствии служила основным пу-
древнерусской круговой керамики указывают лишь тём для набегов степняков на Киевские земли.
на верхнюю дату поселения. Надёжное выделение Столь быстрое освоение больших территорий при
слоев IX в. возможно только при условии проведения увеличении плотности населения вряд ли могло про-
сколь-нибудь значительных раскопок. исходить за счёт естественного прироста на уже ос-
368
А. В. Григорьев. На Десне и Сейме, в верховьях Дона и Оки
военных землях. Логично допустить наличие второй менского типа. Эта культурная общность имеет ло-
волны миграции из западных регионов распростране- кальные варианты, такие как боршевский на верхнем
ния славян. В пользу этого предположения говорят и Дону (Москаленко, 1981; Винников, 1995), верхнеок-
различия в материальной культуре севера, с одной сто- ский (Никольская, 1981; Григорьев, 2005), «радимич-
роны, и вятичей и донских славян – с другой. ский» (Макушников, 2009) и собственно роменский в
В жилых постройках Северской земли вплоть до Северской земле (Сухобоков, 1992; Григорьев, 2000).
конца IX в. основным типом отопительных соору- Памятники этого типа всегда привязаны к большим
жений были печи, вырезанные в специально остав- и малым рекам. На водоразделах они неизвестны. В
ленном или сооружённом материковом останце научной литературе утвердилось мнение, что культу-
(Григорьев, 1990 б, с. 153–157, табл. I). В постройках ры роменского типа – это «культура городищ». Такое
верхней Оки и верхнего Дона изначально сооружа- определение вполне понятно, поскольку городища
лись печи-каменки (Винников, 1995, с. 21–23; Гри- имеют яркие внешние признаки и потому фиксиро-
горьев, 2005, с. 36, 37). вались исследователями в первую очередь. Однако на
Погребальный обряд по всему Левобережью современном этапе изучения можно уверенно гово-
представлен трупосожжениями, совершёнными на рить о том, что большая часть населения проживала
стороне. Этот обряд, вкупе с почти полным отсут- на открытых поселениях. Последние либо примыка-
ствием инвентаря, крайне затрудняет датировку по- ли к городищам, либо находились на некотором рас-
гребений. Остатки кремаций собирались в сосуды стоянии от них. Также известны селища, никак не
(реже – просто в виде кучки) и помещались под кур- связанные с городищами. Площади этих поселений в
ганы. Однако в Северской земле урна, как правило, разы превышают площади городищ.
находилась в верхней части насыпи, то есть перво- Городища и примыкающие к ним селища, как
начально сооружался небольшой курган, на поверх- правило, располагались на высоких коренных бере-
ности которого устанавливался один или несколько гах рек. При этом известны городища, находящиеся
сосудов. Позже курган досыпался (Григорьев, 2000, на первой надпойменной террасе, в частности горо-
с. 109–115). В курганах вятичей и в Подонье урны дище Монастырище у г. Ромны, давшее имя культуре
устанавливались непосредственно на древнюю по- (Макаренко, 1925). Селища размещались на разных
верхность, после чего возводилось всё сооружение. уровнях относительно рек – от поймы до третьей
Кроме того, в этих землях отмечается широкое ис- террасы.
пользование «домовин». В курган ставился сруб, в Система укреплений на памятниках роменского
котором и находились остатки кремации. Одна стен- типа достаточно универсальна. Прежде всего, она под-
ка сруба оставалась открытой, что позволяло произ- разумевала максимальное использование особенно-
водить дозахоронения (Винников, 1984). Не исклю- стей рельефа местности. Для крепости выбирался либо
чено, что этот элемент обряда является наследием мыс высокого коренного берега, либо, если это было
местного балтского населения, которому, как пред- возможно, останец. Таким образом, большая часть пе-
полагается, принадлежат памятники мощинской риметра (а в случае останца – вся его площадь) была
культуры (Седов, 1973, с. 10–16). труднодоступна для противника. Верхняя часть склона
Интересно отметить, что количество известных искусственно подрезалась, эскарпировалась, на высоту
курганных групп во всех регионах значительно мень- около 2 м. Склоны городищ практически не исследо-
ше количества поселений. Вероятно, это связано с вались, но всё же были отмечены случаи, когда эскарп
характером погребального обряда. Небольшие разме- укреплялся деревянной облицовкой. С напольной
ры курганов, захоронения на уровне дневной поверх- стороны возводилась дерево-земляная стена, при со-
ности или выше послужили тому, что при распашке оружении которой образовывался наружный ров. От-
сооружения исчезали бесследно. Лучше сохранились мечаются два способа возведения таких стен. Первый,
курганы в «лесной земле». Здесь, в верховьях Оки, более архаичный, представлял собой столбы с зало-
зафиксировано 22 группы (Седов, 1973, рис. 4). На женными за них досками и забутовку землёй, вынутой
значительно большей территории Северской земли изо рва. Вероятно, именно такой способ строительства
отмечено 32 могильника (Григорьев, 2000, рис. 42), в описан арабским автором X в. По его словам, славяне
Верхнем Подонье – 7 (Винников, 1984, рис. 1). «выкапывают вокруг этого места ров, а выкопанную
Несмотря на существование отдельных област- землю сваливают в вал, укрепляя его досками и свая-
ных различий, материальная культура славянских ми, пока стена не дойдёт до желаемой высоты» (Куник,
памятников левобережья Днепра IX в. характеризу- Розен, 1878, с. 48). Подобный метод возведения стен
ется значительным единством. Общими были тра- был зафиксирован на городищах Опошня, Битица II,
диции возведения укреплений, типы жилых и хо- Путивль. Вторым, более совершенным и более распро-
зяйственных сооружений, керамика, типы орудий странённым, способом была постановка ряда срубов-
труда, вооружения и украшений. «клетей», забутованных землёй.
Славянские памятники, расположенные к вос- Сложность системы укреплений зависела не от
току от Днепра, можно определить как культуры ро- времени их возведения, а от продолжительности
369
Часть V. Юг
функционирования крепости. За время существо- Наличие котлованов послужило тому, что за по-
вания памятника укрепления усиливались. Со сто- стройками прочно утвердилось определение полу-
роны склонов, помимо эскарпа, возводилась стена. землянок. Однако малая глубина многих из них и
С напольной стороны стена расширялась за счёт ряд других наблюдений не позволяют принять дан-
первоначального рва. Новый ров делался глубже, ное определение. В последнее время большинство
а на месте предшествующего создавался «псевдо исследователей реконструируют эти сооружения как
эскарп». Таким образом, система обороны унифици- наземные жилища с углублённым полом. В некото-
ровалась по всему периметру и представляла собой рых районах Украины дома с углублённым земля-
стену с эскарпом перед ней. Такие достройки могли ным полом существуют и поныне.
совершаться неоднократно. Например, на Большом По конструкции все жилые постройки, вне за-
Горнальском городище они производились три раза, висимости от региона, делятся на два основных типа.
в результате чего перед стеной с напольной стороны К первому относятся так называемые «столбовые».
образовалось три «псевдоэскарпа». Края последних В них сруб стоял за пределами котлована, а для того
были укреплены вертикально установленными брёв- чтобы не допустить осыпания стен, последние укре-
нами (Григорьев, 2000, с. 71, рис. 26). плялись деревом. По углам и по центру стен вкапыва-
Планировка поселений долгое время оставалась лись столбы, за которые закладывались доски. Такая
загадкой для учёных. Не прослеживалось никакой система позволяла легко заменить подгнившие части
закономерности в расположении жилых построек. конструкции. Возможно, к этому же типу, то есть к
Это обуславливалось тем, что на большинстве па- постройкам, в которых сруб стоял за пределами кот-
мятников, раскопанных большими площадями, не лована, можно отнести и часть жилищ без столбов
было или не была зафиксирована стратиграфическая или со столбами, недостаточными для удержания
связь сооружений. обшивки. Вероятно, в них стены оставались земля-
В результате раскопок стратифицированного ными. Интересна группа построек, в которых столбы
поселения у с. Горбово выяснилось, что последова- прослеживались только по центру двух или четырёх
тельно существовавшие жилища образовывали ком- стен котлована. Деревянная обшивка в этих случаях
пактные группы. Каждая последующая постройка исключается: вероятно, столбы служили частью кон-
находилась в стороне от предыдущей, не перекрывая струкции кровли. Подобные жилища известны ис-
её. При этом она зачастую перекрывала постройку ключительно на ранних памятниках Северской земли
более раннего периода, то есть на протяжении не- и отражают наиболее архаичный тип конструкции.
скольких (в данном случае – четырёх), поколений Второй тип построек характеризуется тем, что
жилища строились на ограниченном участке зем- сруб в них опускался непосредственно в котлован.
ли. Это может говорить исключительно об усадеб- Размеры котлованов этих построек в среднем не-
ном характере застройки (Григорьев, 2000, с. 77–79, сколько более сооружений первого типа (Григорьев,
рис. 27). На поселении Переверзево II были зафик- 1990 б, с. 151–161).
сированы границы таких усадеб (Узянов, 1981, с. 86; До рубежа IX–X вв. в Северской земле, Подо-
1983, с. 93). Однако поселения Горбово и Переверзе- нье и в южной части земли вятичей устройство жи-
во II, расположенные в границах Северской земли, лых построек оставалось неизменным. В северной
датируются в целом X в. Подобная планировка была части земли вятичей, в частности в бассейне Упы,
отмечена на селище IX в. у д. Торхово, находящемся поиск новых конструктивных решений отмечается
в бассейне верхней Оки. Здесь площади усадеб наи- уже в первой половине – середине IX в. Несколько
более раннего периода превышали 500 кв.м, но впо- более низкие среднегодовые температуры, с одной
следствии, вероятно, в результате дробления они со- стороны, и обилие леса, с другой, подтолкнули к
кращаются до 250–300 кв. м. Такой же размер, около изменению устоявшейся традиции. На этом этапе
300 кв. м, отмечается и на позднейших памятниках наблюдается большое разнообразие строительных
(Григорьев, 2005, с. 33, 34, рис. 8). решений. Многие типы конструкций уникальны.
Жилые постройки на раннем этапе расселения, Можно отметить лишь общую тенденцию – жела-
в первой пол. IX в., практически не отличаются по ние поднять жилое пространство на уровень земли
всей территории Левобережья. Исключение состав- или выше. Прежде всего появляются постройки,
ляют различия в традициях сооружения печей, от- стоящие непосредственно на уровне дневной по-
меченное ранее. Все они имеют углублённую в землю верхности. Далее постройки поднимаются на невы-
часть, размерами от 3 × 3 до 5 × 5 м, чаще около 4 × 4 м. сокую подклеть, а под ними выкапываются неглу-
Глубины их различны – от 0,2 до 1,0 м и более. Печь бокие нежилые котлованы. Эти котлованы могли
располагалась в одном из углов котлована. Известны занимать почти всю площадь под домом или только
и дополнительные обогревательные сооружения, вы- половину, в том числе под печью. Последний вари-
резанные в виде подбоя в одной из стен котлована. ант получил наибольшее распространение в зем-
Более всего они представлены в Северской земле, но ле вятичей вплоть до конца XI в. (Григорьев, 2005,
фиксируются и в бассейне верхней Оки. с. 35–59, рис. 9–20).
370
Остатки многочисленных хозяйственных со-

оружений, как правило, не могут быть надёжно ин-
терпретированы. Исключение составляют зерновые
или хлебные ямы. Они имеют характерную фор-
му – узкое горло и сильно расширяющаяся нижняя
часть. Часто стенки ям обожжены. Подобные ямы
доживают до XIX в.: «На юге зерновой хлеб хранят
в ямах: рытых кувшином, выжженных соломой и
засыпаемых землёю; это хлебные ямы» (Даль, 1955,
с. 677). Впервые они упоминаются в статье 39 «Рус-
ской правды», которая предусматривает наказание
тому, кто «крадёт гумно или жито в яме» (Тихомиров,
1953, с. 95).
Количество «житных» ям на памятниках близко
количеству построек, что указывает на то, что в пе- 1
риод жизни одного поколения одна яма соответство-
вала одному двору. Поскольку ямы предназначались
для посевного зерна, зная их объёмы, нетрудно вы- 2
числить засеваемые площади и уровень благососто-
яния владельца. 3
Средние объёмы ям в Северской земле и на Дону
в IX в. соответствовали 4–6 четвертям зерна. В пере-
счёте на пшеницу, такое количество зерна необходи-
мо для посева на площади около 9 десятин. В «лесной
земле», земле вятичей, объёмы ям, а следовательно, и
обрабатываемые площади несколько больше. Скорее
всего, это говорит не о более высоком уровне разви- 4
тия земледелия, а о худшем качестве земли и, соответ-
ственно, меньшей урожайности.
Различия в объёмах зерновых ям, а значит и в раз-
мерах земельных наделов, позволяют сделать инте-
ресные социальные наблюдения. На раннем этапе, во
второй половине VIII – первой половине IX в., боль-
шинство ям имеют средний, примерно равный объём,
что может рассматриваться как свидетельство иму-
щественного равенства. К концу IX в. ситуация ме-
няется. Количество ям малых объёмов возрастает до
35–50 %, соответствующие им наделы в 4–6 десятин
позволяли лишь прокормиться их владельцам. В то
же время появляются ямы, запас в которых был пред- 5 6 7 8
назначен для посева на 34 и более десятинах. Учиты-
вая, что, согласно подсчётам В. И. Довженка, один
работник мог за сезон обработать не более 8 десятин
(Довженок, 1961, с. 185), очевидным становится факт Рис. 2. Наконечники копья (8) и стрел (1–7).
привлечения наёмной силы. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский р-н
Из производственных сооружений наиболее бес- (ГИМ 109345, оп. 2714, ГИМ 109347, оп. 2716).
спорными в плане интерпретации являются метал- Фото С. А. Авдусиной и А. М. Красниковой
лургические горны. Они известны в северной части
земли вятичей, в бассейне Упы. Именно здесь, где в
XVII в. возникают первые русские железоделательные струкции, в большинстве своём, они не отличаются
заводы, имеются выходы железной руды. Конструк- от расположенных в постройках печей.
ции горнов отражают различные традиции – обще- Предметы вооружения и конской сбруи пред-
славянскую (поселение Уткино) и степную, салтов- ставлены на памятниках роменского типа крайне
скую (поселение Торхово) (Григорьев, 2005, с. 64–67, скудно (рис. 2). Судя по материалам поселений, ос-
рис. 24, 25; Афанасьев, 1987, с. 75–78, рис. 48). новным оружием славян Левобережья был лук. На-
Следует отметить зафиксированные на ряде па- конечники стрел являются наиболее частой наход-
мятников отдельно стоящие летние печи. По кон- кой на памятниках рассматриваемого периода. Типы
371
Часть V. Юг
наконечников преимущественно общеславянские, ливались они из серебра и часто входили в составы

но встречаются и трёхлопастные, степного обли- кладов (Железницкого, Алпатьевского, кладов на
ка. Помимо лука, широко использовались копья и городищах Новотроицкое и Титчиха). Время бытова-
топоры. Последние относятся к типам универсаль- ния этих украшений определяется концом IX – на-
ных орудий. Тяжёлые топоры с узким лезвием мог- чалом X в.
ли употребляться как в качестве орудий труда, так К раннему виду серёг можно отнести предметы
и в качестве оружия. Немногочисленные находки так называемого фативижского типа. Они состояли
боевых топоров имеют аналогии в материалах сал- из овальной дужки, имитации привески и различ-
товской культуры. Достаточно распространёнными ных вариантов украшения с внутренней части дуж-
были копья. Наконечники последних найдены на ки. Подобные изделия известны преимущественно
большинстве хорошо исследованных памятников. на ранних памятниках – Фативижский клад, горо-
Находки сабель, мечей и боевых ножей – единич- дище I у с. Битица. Позднейшая находка происходит
ны. Сабли были найдены на городищах Битица и из Гнёздова, где она датируется второй половиной
Донецкое, меч, в качестве случайной находки, про- IX в. (Пушкина, 1987, с. 55, рис. 17). Несколько эк-
исходит с городища Хитцы. Фрагмент боевого ножа земпляров – из подъёмного материала памятников
происходит с поселения у д. Торхово. Там же были Курской области. В материалах роменского типа
найдены фрагменты кольчуги. конца IX в. они неизвестны.
К снаряжению воина можно отнести и детали Очень широко были распространены серьги
поясных наборов. Накладки и пряжки были найдены «салтовского» типа. Композиционно они, несомнен-
на многих памятниках, но в единичных экземпля- но, близки серьгам салтовской культуры и являются
рах. Подавляющее большинство их имеют аналогии подражаниями последним. Однако отличия в техно-
в степных древностях. Детали конской упряжи, как логии производства и обилие находок позволяют го-
то удила, стремена, сбруйные накладки и пряжки, ворить об их местном производстве. Серьги данного
также отмечены на многих памятниках. Однако по- типа появляются на памятниках роменского круга на
вышенной концентрации их нигде не фиксируется. раннем, волынцевском, этапе и существуют вплоть
Можно предположить, что вооружённое население до начала X в. Они известны на большинстве хорошо
было рассредоточено по многочисленным посёлкам, раскопанных памятников этого времени. Позже, в
не образуя какой-либо организации. X – начале XI в., находки этих украшений единичны.
Украшения на всём пространстве культур ро- Наиболее яркой чертой культур роменского
менского типа имеют общий облик. Их можно типа могут считаться лучевые серьги или височные
разделить на две основные группы – импорты и кольца (вопрос о способе ношения этих украшений
предметы, изготовленные на месте. Собственно сла- на сегодняшний день не решён). Они появляются в
вянские изделия представлены небольшим количе- Северской земле и земле вятичей около середины
ством категорий. IX в., возможно, несколько ранее. На начальном
Гривны с раскованными окончаниями петель ис- этапе эти предметы изготовлялись методом литья
пользовались в костюме на всём протяжении суще- по восковой модели и имели орнаментацию с обе-
ствования культуры, но представлены единичными их сторон. Они максимально копировали кольцо с
находками (Ивахницкий клад, Новотроицкое, Пол- напаянными пирамидками зерни, то есть являлись
тава). Дротовые браслеты с утолщёнными оконча- прямым подражанием серьгам Подунавья. В конце
ниями также редки. Не чаще встречаются пластин- IX в. в производстве этих украшений происходят
чатые браслеты со скованной в дрот центральной заметные изменения. Они становятся значитель-
частью. По образцу таких браслетов изготовлялись и но крупнее, при этом орнамент сохраняется только
перстни, представленные также единичными экзем- на одной стороне. Предметы изготавливаются се-
плярами. Плоские части гривен и окончания брас- риями до 6 экземпляров по одной модели, вероят-
летов иногда украшались зигзагообразной насечкой. но, свинцово-оловянистой. При этом утрачивается
Малочисленность известных находок может ука- первоначальное осмысление украшения как кольца
зывать на невысокую популярность этих категорий с напаянными пирамидками зерни: лучи, помимо
украшений у славян Левобережья. псевдозернёного орнамента, украшаются иными
Значительно шире представлены головные укра- приёмами. Более того, появляются кольца, на вну-
шения – серьги и височные кольца (рис. 1). Это не тренней части которых вместо лучей изображаются
только многочисленные миниатюрные серьги, свёр- фигурки птиц (Григорьев, 2012 б).
нутые из тонкой проволоки, но и более сложные Распространение указанных украшений в конце
изделия. Последние представлены несколькими IX – начале X в. необычайно широко. Они встреча-
основными видами. Простейшие из них, как и ми- ются не только по всему региону культур роменского
ниатюрные проволочные, были кольцевидными, типа, но и за его пределами.
но отличались большими размерами. Их диаметр – Не менее половины всего комплекса украше-
2,5–3,5 см, сечение проволоки – 2–3 мм. Изготав- ний составляли импортные ювелирные изделия.
372
На начальном этапе существования памятников Из деталей одежды весьма распространённы-

роменского типа в рассматриваемых областях были ми являются пуговицы, преимущественно степных
широко представлены изделия мастеров византий- типов. Следует также отметить фибулы. Чаще всего
ских провинций. Они отличаются сложностью при- встречаются подковообразные со спиралевидны-
меняемых технологических приёмов, в том числе ми окончаниями. Сечение ромбовидное или кру-
штамповки, пайки и зерни. Некоторое количество глое, материал – железо, реже – бронза. Широкое
подобных предметов, часто со следами поврежде- распространение таких фибул и находки заготовок
ний, доживает до рубежа IX–X вв. Изделия степ- (Горбово) указывают на их местное производство.
ного облика представлены перстнями, в том числе Находки салтовских фибул единичны.
со стеклянной вставкой, браслетами, бубенчиками, Орудия труда представлены сошниками, сер-
разного рода подвесками и амулетами. Многочис- пами (рис. 3), косами, ножницами, изредка юве-
ленны также находки предметов финно-угорских и лирным инструментом. В случаях, когда удалось
балтских типов. Это всевозможные шумящие под- провести металлографический анализ предметов,
вески, перстни, трапециевидные привески, детали выяснилось, что все они были изготовлены по сал-
головных венчиков. товским технологиям.
Рис. 3. Сельскохозяйственные орудия:

мотыжки (селище Переверзево. Курская обл., Золотухинский р-н),
серп (Большое Горнальское городище. Курская обл., Суджанский р-н)
(ГИМ 109333, оп. 2723, ГИМ 109334, оп. 2724).
373
Часть V. Юг
Рис. 4. Лепные горшки. Большое Горнальское городище. Курская обл., Суджанский р-н
(ГИМ 109332, оп. 2722; ГИМ 110645, оп. 2745; ГИМ 110646, оп. 2750).
Рис. 5. Лепные горшки. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский р-н

(ГИМ 109390, оп. 2719; ГИМ 110800, оп. 2728).
374
Керамика в абсолютном большинстве представ- разделение общества. В то же время оно не приве-

лена лепными горшками (рис. 4–5), выполненными ло к сложению дружины. Отсутствие как различий
из грубого теста с большим количеством примесей. в погребальном обряде, так и концентрации пред-
Известны отдельные случаи находок сосудов, прав- метов вооружения и конской упряжи на отдельных
леных на медленном ручном круге, но в рассматри- памятниках наглядно это подтверждают.
ваемое время круг ещё не получил сколь-нибудь за- Весьма развито было и монетное обращение.
метного распространения. В качестве отощителей На подавляющем большинстве исследованных по-
использовался крупный шамот, органика, реже – селений найдены арабские дирхемы (рис. 6). В не-
дресва. Стенки сосудов толстые – 1–2 см, обжиг – которых случаях они входили в состав небольших,
печной. Убедительной типологии форм горшков до 20 монет, кладов. Последние, вероятно, являлись
до настоящего времени не разработано. Визуаль- личными сбережениями жителей, и потому к ним не
но исследователями выделяется 4 или 5 основных подходят принципы датировки, принятые для тран-
форм (Ляпушкин, 1958, с. 32–39, рис. 18–23; 1961, зитных кладов. Дата младшей монеты в них могла
с. 268–271; Сухобоков, 1975, с. 76–79; Этнокуль- значительно отличаться от времени прекращения
турная карта … , 1985, с. 129). Все их можно считать жизни поселения (Новотроицкое). На развитость
общеславянскими. Наибольшее сходство отмечает- монетного обращения указывает и тот факт, что дань
ся с синхронной керамикой правобережья Днепра. в пользу хазарского кагана исчислялась в денежном
Характерной особенностью является широкое рас- эквиваленте. Отмеченный в летописи «шелѧг» соот-
пространение орнаментации поверхности сосудов. ветствует названию дирхема у еврейских купцов ка-
Орнамент наносился на край венчика, несколько ганата (Новосельцев, 1990, с. 117).
реже – на плечики горшков. На раннем этапе наи- Распространение транзитных кладов позволяет
более часто использовались различные пальцевые выделить несколько торговых путей, проходивших
и ногтевые вдавления, защипы. Со второй полови- в IX в. через территории культур роменского типа.
ны IX в. широкое распространение получают ор- Наиболее важным из них, несомненно, был Дон-
наменты, полученные путём оттисков обмотанной ской путь. В междуречье Дона и Оки наблюдается
верёвочкой палочки, так называемый верёвочный разделение этого пути по двум направлениям: на
штамп. Комбинации таких оттисков позволяли по- север, в устье р. Москвы, и на запад, с выходом на
лучать весьма разнообразные, порой причудливые верховья р. Десны. На сегодняшний день в регионе
композиции (Узянов, 1982, с. 122–135). Помимо известно более 20 монетных и денежно-вещевых
горшков, в комплексах памятников встречаются ми- кладов этого времени.
ски и массивные глиняные сковородки. Многовариантность перехода из верховьев Дона
Кроме славянской керамики, в материалах па- на Упу и далее на Оку исключала возможность
мятников присутствуют салтовские круговые горш-
ки и кувшины, причерноморские амфоры. Коли-
чество их столь мало, что данные находки можно
отнести к категории импортов.
Особо следует отметить появление в IX в. в
междуречье Оки и Дона, а также на верхнем Дону
круговых сосудов, продолжающих традиции волын-
цевской керамики. На Дону они в единичных экзем-
плярах известны не только на славянских, но и на
памятниках салтовской культуры (Саркел, Дмитри-
евский могильник). На некоторых поселениях бас-
сейна р. Упы, в частности Торхово, доля такой посу-
ды более заметна. Можно предположить, что после
исчезновения в Северской земле древностей волын-
цевского типа часть их носителей переселилась на
восток (Григорьев, 2004, с. 23–25).
Краткий обзор материальной культуры славян
Левобережья Днепра позволяет утверждать, что уже
во время первых плотных контактов с Русью они на- Рис. 6. Монеты (арабские дирхемы и подражания им).
ходились на весьма высоком уровне социального Большое Горнальское городище
развития. Усадебный характер застройки поселе- (Курская обл., Суджанский р-н), селище Переверзево
ний, очевидная дифференциация размеров зерно- (Курская обл., Золотухинский р-н)
вых ям, а следовательно, и обрабатываемых площа- (ГИМ 109332, оп. 2722; ГИМ 109333, оп. 2723;
дей пашни, различия в концентрации драгоценных ГИМ 109334, оп. 2724). Фото С. А. Авдусиной
металлов указывают на несомненное социальное и А. М. Красниковой
375
Часть V. Юг
воз никновения единого центра контроля этого Население посёлка активно участвовало в тран-
участка пути. На отдельных его отрезках, прежде зитной торговле. На это указывает целый ряд фак-
всего – на волоках, в начале IX в. возникли открытые тов. Во-первых, в раскопах найдено большое коли-
поселения (Уткино, Торхово, Слободка). Однако их чество предметов торгового инвентаря – фрагменты
функцией было лишь обслуживание прохождения пяти весов и 23 гирьки. Во-вторых, количество дра-
торговых караванов. Для контроля над всем узлом гоценного металла (серебра) как в виде монет, так
было создано поселение на городище Супруты. и в качестве изделий, значительно превышало его
Этот памятник резко отличается не только от син- содержание на других памятниках региона (рис. 7).
хронных памятников роменского типа, но и от других И, наконец, вещевой материал указывает на очень
поселений Восточной Европы. Изначально посёлок широкие внешние связи посёлка. Южное происхож-
занял территорию небольшой, до 0,6 га, площадки го- дение имеют сердоликовые, хрустальные и стеклян-
родища первых веков н. э. Впоследствии, на протяже- ные бусы, а также фрагменты амфор. С мусульман-
нии более чем ста лет, площадь его не увеличивалась. ским миром связана находка фрагмента серебряной
Следов синхронных поселений за пределами горо- капторги для хранения сур из Корана. В венгерских
дища в ходе многолетних исследований, проводив- древностях Приуралья находят аналогии детали
шихся С. А. Изюмовой (1954–1956, 1967, 1969–1973, седла, сбруйные и поясные бляшки и разделители.
1976 гг.), А. В. Шековым (1995, 1996 гг.) и А. В. Гри- С салтовскими древностями связаны многочис-
горьевым (1999–2002, 2006, 2007 гг.), обнаружено не ленные детали пояса (рис. 8–10), одежды, конской
было. Не возобновлялись и древние укрепления. упряжи и парадных керамических сосудов. Много-
Усадебного характера в планировке этого посе- численны украшения балтского и финно-угорского
ления не прослеживается. Можно предполагать, что типов. Широко представлены среди находок изде-
постройки располагались по периметру, оставляя лия скандинавских мастеров (рис. 11–12), в числе
свободной центральную часть поселения. Застройка которых уникальные удила, украшенные в стиле
при этом была весьма плотной. Характерной осо- Борре (рис. 13). Несколько предметов имеют прямые
бенностью поселения являлось полное отсутствие аналогии в Моравии.
зерновых ям, то есть население не занималось хлебо- Интересно отметить, что предметы различного
пашеством. В то же время отмечено множество слу- происхождения зачастую входили в состав одного
чаев находок орудий труда, в том числе в виде кла- закрытого комплекса. Последнее обстоятельство по-
дов. Однако положение наральников, серпов и кос зволяет рассматривать их как импорты. Любимым
в последних указывает на то, что они были уложены же украшением супрутских женщин оставались лу-
без деревянных частей. Можно предположить, что в чевые кольца и серьги «салтовского» типа. Есть все
данном случае железные детали орудий труда явля- основания полагать, что они изготовлялись на месте.
лись предметом торговли. На поселении не отмечено При всём отличии в характере инвентаря, конструк-
следов первичной обработки железа, но в то же время ции жилищ керамика, изделия из железа – абсолют-
фиксируются следы кузнечного производства. но идентичны комплексам соседних поселений ро-
Посёлок был полностью уничтожен во втором менского типа.
десятилетии X в. (Григорьев, 2005, с. 139), всё его на- Таким образом, по археологическим данным,
селение погибло, что позволяет нам приблизительно в конце IX – начале X в. междуречье Дона и Оки не
реконструировать его количество и половозрастной было «медвежьим углом» в лесной земле, а являлось
состав. В изученной раскопками части, которая со- одной из наиболее развитых территорий в зоне рас-
ставляет около половины всей площади поселения, пространения культур роменского типа.
зафиксировано более 110 костяков. Из них не более Согласно летописи, вскоре после захвата Кие-
1/6 принадлежало мужчинам активного возраста. ва Олег предпринимает поход в Северскую землю
Следовательно, можно предположить, что всё населе- (884 г.). «И побѣди Сѣверы. и възложи на нихъ дань
ние не превышало 250 человек, из коих лишь около легъку», повествует летописец. В статье следующе-
40 могли носить оружие. Количество найденных то- го, 885 г., при перечислении данников Олега север
поров и удил соответствует приведённой цифре. Есть отсутствует (ПСРЛ, т. II, стб. 17). Не упоминается
все основания полагать, что на городище размеща- Северская земля и в последующих статьях, вплоть
лась небольшая конная дружина. Основным оружием до 1024 г. В течение всего X столетия в Нижнем По-
воинов был топор, но часто использовались и копья, десенье, между притоками Десны Сновом и Меной,
наконечники которых не являются редкой находкой сохранялся пятидесятикилометровый незаселённый
на памятнике. Также широко использовались лук участок, разделявший ареал древнерусской культуры,
и стрелы. Помимо многочисленных наконечников распространявшийся по Десне до устья Снова и вверх
стрел, в материалах поселения известны колчанные по Снову, и ареал культур роменского типа к востоку
петли и крючки. Мобильная дружина, расположен- от Мены, соответствующий летописным северянам.
ная в центре перевалочного узла из Дона в Оку, могла На многих роменских памятниках зафикси-
эффективно контролировать все его участки. рованы следы пожаров X в., фиксирующих финал
376
Рис. 7. Гривна «глазовского» типа, свёрнутая в спи-

раль. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский
р-н. Клад 1972 г. (ГИМ 109348, оп. 2717).
0 3 см
Рис. 8. Ременные бляшки. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский р-н. Клад 1969 г.
0 3 см
Рис. 9. Ременные бляшки. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский р-н. Клад 1969 г.
0 3 см
Рис. 10. Ременные наконечники. Городище Супруты. Тульская обл., Щёкинский р-н. Клад 1969 г.
377
Часть V. Юг
Рис. 11. Деталь конского оголовья. Городище Супруты.

0 3 см
Тульская обл., Щёкинский р-н
(ГИМ 109343, оп. 2712).
0 3 см
Рис. 12. Бляшка конского оголовья.

Городище Супруты. Тульская обл.,
Щёкинский р-н. Клад 1969 г.
(ГИМ 109343, оп. 2712).
Рис. 13. Удила и псалии. Городище Супруты.

Тульская обл., Щёкинский р-н. Клад 1969 г.
(ГИМ 109343, оп. 2712).
378
существования этих поселений. По нашему мнению, Увеличиваются средние объёмы зерновых ям,
их гибель связана с подчинением Северской земли выразительней становится их дифференциация. Из-
власти Руси. В первой четверти X в. в результате по- менения коснулись и погребального обряда. Наряду
жаров гибнут поселения в районе междуречья Оки и с традиционной кремацией на стороне, на некоторых
Дона, обеспечивавшие движение на этом сложном памятниках прослежены погребения, совершённые
участке важного торгового пути. Наиболее яркие по обряду трупоположения в яме (Редичев, Липино).
следы разгрома документированы раскопками на На протяжении X в. постепенно меняются типы
Супрутском городище. Здесь события восстанав- украшений и бытовых вещей и состав вещевого ком-
ливаются достаточно детально. Штурм поселения плекса. Снижается доля предметов степного про-
происходил со стороны реки. Об этом свидетель- исхождения и увеличивается количество изделий,
ствует скопление наконечников стрел на склоне, за изготовлявшихся древнерусскими мастерами. Так,
пределами распространения культурного слоя. Сре- появляются ранее не характерные для славян Ле-
ди наконечников представлены как обычные для вобережья костяные гребни, шиферные пряслица
роменской культуры типы, так и ланцетовидные, и древнерусская круговая керамика, также, вероят-
характерные для русской дружинной культуры. И но, являвшаяся предметом импорта. Её количество
направление штурма, и характер оружия исключают уменьшается по мере удаления от Среднего Подне-
вариант разрушения посёлка степняками. провья. В удалённых районах спрос на качественную
Вероятно, при первой попытке нападавшим не круговую посуду восполнялся за счёт производства
удалось захватить поселение. Как временные захоро- местных подражаний. Существенные перемены
нения защитников городища, погибших при первом происходят в денежном обращении. Полновесные
штурме, следует рассматривать костяки, расчищен- аббасидские и ранние саманидские дирхемы, ис-
ные в подклетях жилищ. В результате второго штур- пользовавшиеся в IX – начале X в., постепенно заме-
ма посёлок был полностью уничтожен. Очевидно, няются дирхемами, обрезанными в кружок (Зайцев,
акция носила показательный характер. В пользу это- 1991, с. 110–112; 1992, с. 27–29). Появляются грубые
го свидетельствует тот факт, что, помимо мужчин, подражания этим обрезанным монетам, с резко по-
были убиты женщины и дети, которые обычно захва- ниженным содержанием серебра, находки которых
тывались в качестве рабов. Было убито и множество зафиксированы, в частности, на городище Горналь
лошадей, также высоко ценившихся в то время. На (рис. 6). Очевидно, постепенная переориентация
многих женских костяках сохранились украшения, торговых связей со стороны Хазарского каганата в
в том числе выполненные из серебра. Костяки не направлении Руси отражает также и укрепление по-
были захоронены, они остались лежать либо на по- литических позиций Руси на Левобережье.
верхности, либо в сгоревших постройках. Переломным моментом в истории интеграции
Тем не менее во многих областях роменского славян Левобережья в состав Древнерусского госу-
ареала поселения продолжали существование в X в., дарства можно считать походы Святослава Игоре-
сохраняя свои культурные традиции. Увеличилось вича. В 964 г., согласно летописи, Святослав «иде на
количество мелких специализированных поселе- ωку рѣку. и на Волгу. и налѣзе Вѧтичи» (ПСРЛ, т. II,
ний, состоявших из 1–2 дворов (Григорьев, 1990 б, стб. 53). В следующем, 965 г., Святослав предпринял
с. 26–28). В некоторых районах в это время форми- поход на Саркел. Поход русских дружин 968/969 гг.
руются крупные центры, которые можно рассматри- привёл к разорению Итиля и окончательному кру-
вать в качестве городов. Так, Новгород-Северский и шению Хазарского каганата (Новосельцев, 1990,
Полтава (летописная Лтава) имели площадь более с. 219–222). С конца X в. в Северской земле и на по-
30 га. Их детинцы превышали 3 га. Значительные граничье с радимичами и вятичами возникают опор-
изменения отмечаются в домостроительстве. В Се- ные пункты княжеской администрации (Гочево,
верской земле на рубеже IX–X вв. печи в жилищах Кветунь и т. п.). Одновременно создаются оборони-
отрываются от стен котлована. Они полностью кон- тельные линии в степном коридоре, в низовьях рек
струируются из глины, часто с применением мелких Сулы, Трубежа и Десны.
камней. Это позволило на начальном этапе резко Большинство исследованных раскопками ро-
уменьшить глубину котлованов, а к концу X в. пере- менских поселений погибло в результате пожаров
йти к постройке двухэтажных жилищ (Григорьев, во второй половине X – начале XI в. Население Се-
2000, с. 90–96; Енукова, 2007, с. 25, 26). При этом верской земли и южной части земли вятичей в этот
верхний этаж мог не иметь самостоятельного ото- период существенно сократилось. Вероятно, часть
пительного сооружения (Новгород-Северский, рас- местных жителей ушла на восток, в «лесную землю».
коп X) или быть полноценным жилым помещением Здесь, к северу от р. Упы, по Оке и её притокам, в
с печью (Горбово, Липино). Таким образом, тенден- том числе Москве, Протве, Наре, в этот период фор-
ция к подъёму жилого пространства над землёй, от- мируется сеть новых поселений, в культуре которых
мечавшаяся в северной части земли вятичей ещё в прослеживается прямая преемственность с культу-
IX в., распространяется и на южные территории. рами роменского типа.
379
380
Часть VI
Становление Руси:
пространство и
власть
381
Рис. 1. Весы – Владимирская губ., Суздальский у., курганы у дер. Давыдково (ГИМ 54746, оп. 1068),
гирьки – Владимирская губ., Переяславльский у., Городище, курган 2661 или 2590 (ГИМ 54746, оп. 57 а);
дирхемы – Смоленская обл., Гнёздово, клад 2001 г. (ГИМ 110384, оп. 2762).
А. Е. Леонтьев, Е. Н. Носов
Восточноевропейские пути
сообщения и торговые связи
в конце VIII – X в.
В истории государств, наряду с факторами эт- пространство, основная часть которого не превы-
ническими, экономическими и социально-полити- шает высоты 200 м над уровнем моря, изрезано раз-
ческими, важную роль, прежде всего, на начальных ветвлёнными речными системами, относящимися
этапах сложения территорий, играли природно-гео- к бассейнам Балтийского, Чёрного и Каспийского
графические особенности различных регионов. Это морей, морей Ледовитого океана. Реки выполняли
справедливо подметили уже патриархи отечествен- роль своеобразных кровеносных сосудов, объединяв-
ной исторической науки – С. М. Соловьёв, а затем ших расположенные среди непроходимых глухих ле-
В. О. Ключевский, подчёркивая несколько важней- сов и болот земли. Близость к морю сыграла важную
ших природных черт Восточной Европы, где образо- роль в истории европейских народов, способствова-
валось восточнославянское государство. Это, прежде ла международным экономическим и политическим
всего, огромные размеры её территории, равнинный контактам, культурному обмену и передвижениям на-
характер ландшафта, густая залесенность и развитая селения. Большинство стран Западной Европы име-
сеть речных систем. Именно эти факторы позволи- ло выход к морю и значительную береговую линию.
ли рассматривать древнейшее прошлое восточного В Восточной Европе, с характерной для неё конти-
славянства как историю постоянной колонизации нентальностью, роль моря взяли на себя реки, а роль
слабозаселённых земель, при которой направления гор, разделяющих области Западной Европы, играли
рек определяли основные маршруты расселения и речные водоразделы. Показательно, что если больше
прохождения главных торговых путей, а речные си- половины всей территории Западной Европы (51 %)
стемы обуславливали места образования городов и расположено менее чем в 250 км от моря, то соответ-
областей. «В первоначальном племенном, как и в ствующая цифра для Восточной Европы составляет
сменившем его областном, земско-княжеском де- не более 15 % (Дулов, 1983, с. 15).
лении Древней Руси, – писал В. О. Ключевский, – Значение основных водных артерий как дорог в
легко заметить это гидрографическое основание» соседние страны отмечено во вступлении Повести
(Ключевский, 1956, с. 64). Идеи, сходные с взглядами временных лет, где рассказано, как пролегает путь
С. М. Соловьёва и В. О. Ключевского, разрабатыва- «из варяг в греки». Летописец особенно выделял роль
лись в трудах по исторической географии Н. П. Бар- Днепра, сообщая о пути по нему с юга на север: «по
сова, С. К. Кузнецова, М. К. Любавского, С. М. Сере- Днепру, и верх Днепра волок до Ловоти, и по Ловоти
донина, А. А. Спицына (Носов, 1999 а, с. 157–158). внити в Ылмерь озеро великое, из него же озера по-
Именно «гидрографическое основание», если ис- течеть Волхов и втечеть в озеро великое Нево и того
пользовать выражение В. О. Ключевского, явилось ха- озера внидеть устье в море Варяжьское». Важней-
рактерной особенностью формирования территории шим географическим районом был упомянутый в
Древней Руси. Последняя образовалась на крупней- Повести временных лет «Оковский лес», из которого
шей на европейском материке Восточноевропейской, брали начало такие крупные реки, как Волга, Днепр,
или Русской, равнине, занимающей почти половину Западная Двина. Там же находились истоки рек, на-
территории континента. Это огромное всхолмлённое правлявших свои воды на север,– Ловати и Полы.
383
Часть VI. Становление Руси: пространство и власть
От истоков Днепра можно было плыть по Двине и на отражённого в источниках. Уже в IX в. известно о по-
запад – «в море Варяжьское», и на восток – на Вол- явлении в Византии и Хазарии купцов-русов, в ко-
гу, а по ней – до Болгар и дальше, в Среднюю Азию, торых (или среди которых) небезосновательно видят
в Хорезм (ПВЛ, 1996, с. 8–9). Текущие в меридио- скандинавов. Из Джурджана (Итиля) они уходили
нальном направлении реки естественным образом в плавание по Каспию или могли с караванами до-
связывали разноэтничное население огромной тер- стигать Багдада (Калинина, Коновалова, Петрухин,
ритории от Каспийского и Чёрного морей на юге до 2009, с. 30–31).
Балтийского моря на севере. Основными европейскими товарами тради-
В силу географического положения Древняя Русь ционно были рабы и пушнина, особенно шкурки
не только сама торговала, но и служила посредником бобра и чёрно-бурой лисицы. По сообщению Ибн
в связях между исламским Востоком и Византией, с Хордадбеха, в IX в. русы торговали мечами (Кали-
одной стороны, и народами Балтийского моря – с нина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 30), Ал Истах-
другой. В частности, касаясь территории сложения ри упоминает олово и чёрных соболей, привозимых
Новгородской земли, А. А. Спицын отмечал, что этот из Арсы, легендарного города третьей легендарной
«край сам по себе бедный, но он лежит между Восто- области русов, а Ибн-Хаукаль называет также ртуть
ком и Западом, и потому при усилении Востока при- и бурых лисиц (Калинина, Коновалова, Петрухин,
обрёл большое значение как неизбежный посредник 2009, с. 86, 94). В конце X в. перечень товаров, по-
в торговле» (Спицын, 1917, с. 8). Кроме Руси, водные ступавших из Волжской Болгарии в Хорезм, насчи-
магистрали Восточной Европы проходили по терри- тывал 29 наименований (Калинина, Коновалова,
тории Хазарии (низовья Дона и Волги) и Волжской Петрухин, 2009, с. 95–96). Из них, по крайней мере,
Болгарии (Среднее Поволжье и Нижнее Прикамье). два относились к поставленному в Болгарию импор-
В этих государствах находились основные центры ту: жёлтый янтарь и «рыбий зуб» – моржовый клык.
торговли: города Итиль и Болгар. Днепр через степи Первый мог происходить с Балтийского побережья,
в своём нижнем течении выводил к византийским второй – с побережья северных морей. Самой ран-
городам Причерноморья и Крыма, включённым в ней из датированных находок моржовых клыков
существовавшую систему международных комму- является клык из слоя первой половины X в. Рюри-
никаций. Помимо восточноевропейского населе- кова городища под Новгородом. Судя по характеру
ния, в рассматриваемое время заинтересованными сопутствовавших ему находок, относящихся к скан-
сторонами и действующими лицами в международ- динавскому кругу древностей, и процарапанных на
ной торговле выступали купцы из стран Средней и нём знаках: «трискелионе» (равностороннем треу-
Передней Азии, Византии, а с другой, северной, сто- гольнике, образованном тремя ногами) и «валькну-
роны – из стран Балтийского моря и Скандинавии. те» (символе из трёх, вписанных один в другой, тре-
Сведения о Восточной Европе в письменных ис- угольников), восходящих к традициям Британских
точниках скудны. Восточным авторам IX–X вв. из- островов, сам клык имел, скорее всего, норвежское
вестны морские, речные и сухопутные дороги, со- происхождение (Носов, Хвощинская, Дорофеева,
единявшие страны исламского мира с Византией и Гиря, 2009, с. 370–380). Из других предметов торгов-
Европой, им знакомы прикаспийские земли и При- ли через посредство славян и русов могли поступать
черноморье, нижнее течение Дона и Волги и приток часть (возможно, значительная) пушнины, мёд,
последней – Кама. О территории Восточной Европы воск и даже береста, а также рабы (Херрман, 1986;
севернее означенной мусульманские учёные имели Нунан, 2004, с. 280–282).
смутные представления, но предполагали существо- В обратном направлении из стран Халифата, в ос-
вание водных путей, соединявших Север и Юг Вос- новном через Среднюю Азию, поступало множество
точной Европы (Коновалова, 2000, с. 126–130; Кали- товаров. Объём торговли можно представить по запи-
нина, 1999, с. 246–252; 2007, с. 101–157). скам Ибн-Фадлана, прошедшего в 922 г. из Ургенча до
Столь же ограничены известия скандинавских Волжской Болгарии с торговым караваном, в составе
источников. В рунических надписях, сагах и геогра- которого насчитывалось 3000 лошадей и 10 000 чело-
фических сочинениях упоминаются народы При- век (Ибн-Фадлан, 2004, с. 17). Полную номенклату-
балтики, реки Нева, Сейм, Днепр, Западная Двина, ру товаров установить сложно, но в их число входи-
Дон, Волга или Волхов (?), Кама, Северная Двина, ли разнообразные кузнечные и ювелирные изделия,
а также некоторые древнерусские города, связанные украшения, ткани, одежда, посуда, продукты.
с торговыми путями (Мельникова, 1982, с. 124–127; Но главным, что интересовало европейских тор-
Джаксон, 1989, с. 30–36; 2001, с. 110–122). Среди говцев, было монетное серебро. По Ибн-Фадлану,
этих данных с ранней историографической тради- молившийся купец из русов испрашивал у бога ни-
цией IX–X вв. могут быть связаны только известия чего более, кроме дирхемов и динаров (Калинина,
о народах Прибалтики, о Западной Двине, Северной Коновалова, Петрухин, 2009, с. 70). Для Восточной и
Двине, Ладоге и Новгороде (Джаксон, 2001, с. 111– Северной Европы поступавшие дирхемы более чем
113). Но опыт современников был, очевидно, богаче два столетия, в период второй половины VIII – X в.,
384
А. Е. Леонтьев, Е. Н. Носов. Восточноевропейские пути сообщения и торговые связи в конце VIII – X в.
служили основным источником серебра, а сами мо- ловиях в конце XVIII – начале XIX в. многие суда
неты из весового расчёта служили универсальным на Волге и других судоходных реках ходили только
средством платежей и обмена (Янин, 2009, с. 83–92). по течению и обратно не возвращались (Боголюбов,
По расчётам общий объём поступления дирхемов 1862, с. 12; Истомина, 1982, с. 50–54). Поэтому суще-
в X в. из Средней Азии в переводе на вес составил ствовали сухопутные тракты, трассы которых были
375 тонн, то есть в среднем ежегодно 3,75 тонны, или связаны с водоразделами и направлениями речных
1 млн. 250 тыс. монет. Огромные объёмы ввозимого долин. Основные дороги по большим рекам имели
серебра позволяют говорить о том, что в IX–X вв. ответвления, соединялись через водоразделы там, где
именно восточные монеты служили для европейских это было необходимо и возможно (Воробьев, 2007).
стран основным источником драгоценного металла Надо иметь в виду, что на водоразделах перебро-
(Нунан, 2004, с. 287–304). ска гружёных судов, иногда на десятки километров,
Исходя из специфики археологических источ- была гораздо более многотрудным делом (если это во-
ников, географию торговых путей Средневековья обще практиковали), чем использование сухопутного
принято восстанавливать на основе картографиро- транспорта – телег и особенно саней по зимним доро-
вания находок монетных кладов и предметов импор- гам. Роль рек и озёр как зимних дорог ни в коей мере
та. Местонахождения кладов определяют области, нельзя недооценивать (Микляев, 1992, с. 133–137).
связанные с восточной или европейской торговлей, В зимний период реки и озёра представляли собой
и маршруты европейских торговцев. Европейский идеальные санные пути, а замёрзшие болота позволя-
импорт IX–X вв. на территории Руси представлен ли спрямлять маршруты и сокращать расстояния1.
отдельными предметами соответствующего про- Несмотря на то, что сообщения русских лето-
исхождения. Далеко не во всех случаях такого рода писей в отношении древних дорог весьма отры-
артефакты можно считать предметами торговли. Но вочны и лаконичны, они не оставляют сомнений,
их распространение, не обязательно напрямую, от- что территория Древней Руси была покрыта целой
ражает места пребывания и направления перемеще- сетью не только локальных, но магистральных су-
ний своих хозяев, а следовательно, и географию су- хопутных и водных путей, представлявших собой
ществовавших коммуникаций. Значимость тех или единую дорожную систему. К жизни она была вы-
иных торговых путей, география отдельных маршру- звана необходимостью поддерживать разнообразные
тов не были неизменными и зависели от историче- экономические, культурные и политические связи
ских событий на обширных пространствах Евразии, между городами и землями огромного государства
прежде всего, от взаимоотношений Хазарии, Волж- и обеспечивать выходы в сопредельные страны. За
ской Болгарии, Руси и стран мусульманского мира. поддержкой состояния системы путей следили: до-
Следует отметить, что ориентация торговых пу- роги мостили и расчищали («теребили»), существо-
тей по рекам означала не только путешествия по вали мосты (даже подъёмные) и перевозы, ставились
воде, существовали и сухопутные участки. «Уди- «сторожи», где располагались «мытники» и устраи-
вительно неистребимо представление о том, что вались засеки. Многие пути имели свои названия:
скандинавы плавали на своих морских кораблях по Греческий, Залозный, Соляной, Васильевский, Ки-
русским рекам, несмотря на то, что до постройки ка- евский, Русский, Селигерский. Конечно, летопис-
налов и шлюзов такие корабли не могли проходить ные сведения о путях Древней Руси говорят о более
через речные пороги и их вряд ли волочили через позднем времени, чем Х в., но нет сомнения, что
многокилометровые волоки, чтобы плыть дальше дорожные структуры Киевской Руси зарождались
по мелководным иногда рекам» (Стальсберг, 1998, в её ранний период. Княжеское полюдье проходи-
с. 278). Это замечание, адресованное историкам вос- ло с ноября по март и могло совершаться только по
точноевропейских торговых путей, и строго говоря, сухопутным дорогам (Константин Багрянородный,
верное не только в отношении варягов, напоминает о 1982, с. 273). Можно также вспомнить известный
простом и объяснимом обстоятельстве: возникавшей конфликт киевского князя Владимира Святославича
в дальних маршрутах необходимости перевалки гру- со своим сыном, новгородским князем Ярославом
зов и использования разных видов транспорта, как
водного (Сорокин, 2010, с. 303), так и сухопутного.
1
О значении зимних путей в условиях Восточной Ев-
ропы есть более поздние свидетельства. Так, итальянский
Для европейских купцов сложность представляла купец Иосафий Барбаро, проживавший в Тане, венеци-
обратная дорога по рекам черноморского и каспий- анской колонии в устье Дона, с 1436 по 1452 г., отметил,
ского бассейнов. Легко было спускаться по течению что «когда там намереваются ехать с одного места в дру-
гое – особенно же если предстоит длинный путь, – то
реки, но трудно подниматься, что в условиях боль- едут зимним временем, потому что всё кругом замерзает и
ших расстояний делало едва ли возможным совер- ехать хорошо... И тогда с величайшей лёгкостью перевозят
шить, допустим, путешествие из Старой Ладоги до всё, что требуется, на санях... Летом там не отваживают-
Итиля за одну короткую полугодичную навигацию. ся ездить слишком далеко по причине величайшей грязи
и огромнейшего количества слепней, которые прилетают
Такое не всегда возможно было даже спустя тысячу из многочисленных и обширнейших тамошних лесов...».
лет, когда в иных экономических и социальных ус- (Барбаро и Контарини, 1971, с. 158).
385
Владимировичем, из-за отказа того платить Киеву Зоценко, 1992, с. 53; Полгар, 2001, с. 213–221). Ис-
дань. Рассерженный Владимир отдал приказ: «Тере- точники позволяют предполагать существование, по
бите путь и мостите мостъ», собираясь с дружиной меньшей мере, с середины IX в. трансъевропейской
идти сухопутной дорогой из Киева в Новгород (ПВЛ, системы дорог, в широтном направлении тянувшихся
1996, с. 58; Толочко П. П., 2008 а, с. 316–330). от Пиренейского полуострова до Хазарии. До Средне-
Ещё одно обстоятельство, которое нужно иметь го Поднепровья они проходили через южную Фран-
в виду при реконструкции средневековых торговых цию, Восточную Баварию, Моравию и Малую Поль-
путей, касается механизма их функционирования. шу (Назаренко, 2001, с. 71–112). Возможно, дорогами
Огромные расстояния, наличие незаселённых про- этого пути шёл Владимир Святославич в походе 981 г.
странств, разделявших народы, города и освоен- на Польшу со взятием Перемышля и Червена (ПВЛ,
ные области, предполагали не столько транзитные, 1996, с. 38). Археологическим подтверждением за-
сколько поэтапные связи (Кирпичников, 2001, падных связей являются находки серебряных сосудов
с. 12–15; Даркевич, 2010, с. 150, 152). В освоенных IX–X вв., изготовленных в странах дунайского бас-
областях, округах городов существовали местные сейна, в частности, Моравии, однако оказался этот
торжища. Поэтому находки монет, кладов и им- импорт далеко за пределами Поднепровья: по обе
портных изделий отражают не только географию стороны Урала – в бассейнах Камы и Оби (Даркевич,
сквозных магистральных торговых путей, но и реги- 2010, с. 167–176, рис. 18).
ональные связи, существовавшие в Древнерусском Северная Русь (как Северо-Западная, так и Севе-
государстве и сложившиеся ещё до его образования. ро-Восточная) входила в зону балтийской торговли.
Карта монетных кладов IX в. показывает, что все В её пределах в IX–X вв. получили не повсеместное,
известные местонахождения составляют две исто- но заметное распространение изделия разных катего-
рически объяснимые основные территориальные рий скандинавского и европейского происхождения,
группы – северную и южную, которые разделяет появилась круговая керамика западнославянских
«ничейная» полоса с единичными находками в бас- форм. Во второй половине X в. на территории Север-
сейнах Верхнего Днепра и Волго-Окском междуре- ной Руси и в Верхнем Поднепровье начинают появ-
чье (рис. 2). Для X в. обособление монетного импорта ляться западноевропейские серебряные монеты (По-
не так явственно, но сохраняется (рис. 3). «В распро- тин, 1968, с. 45, рис. 33). Для Северной Руси очевидны
странении арабских монет … следует видеть не толь- связи со странами Балтики, а также с Византией по
ко причины экономического характера, но и опре- Днепру, но существовавшие дороги к источникам вос-
делённую политическую ситуацию» (Седов, 1999 а, точного серебра прослеживаются не столь отчётливо.
с. 118). Существование двух основных областей, Реками, по которым в Европу с конца VIII в. посту-
сложившихся до образования Древнерусского госу- пало восточное серебро, были Волга и Дон. Волжский
дарства, отразилось в рассказе Повести временных путь в последние десятилетия часто называют «Вели-
лет о хазарской и варяжской данях. Первая, как из- ким» и даже «путём из варяг в арабы». Источники пра-
вестно, охватывала земли полян, северян, вятичей и ва на такие названия не дают, но и без дополнитель-
радимичей; вторая – чуди, словен, мери и кривичей. ного эпитета или образного определения значение
В дальнейшем эти области соответствовали террито- международных связей по Волге очевидно. Однако
риям Южной и Северной Руси. в свете исторических и археологических источников
Археологические материалы подтверждают исто- не менее значимой в торговых связях представляется
рически обусловленные связи южной области с Ха- роль Дона, от верховьев которого дороги вели в бас-
зарией (с X в. – с Волжской Болгарией), Византией, сейн Оки (Булкин, Мачинский, 1986, с. 13–26; Кир-
Западной и Центральной Европой (Григорьев, 2000, пичников, 2001, с. 4–35; Нунан, 2004, с. 258–259).
с. 179–181; Щавелев, 2001, с. 147–149; Енуков, 2005, Оба пути в своей южной оконечности начина-
с. 178–190; Ениосова, Сарачева, 2005, с. 11–18). Ос- лись в Хазарии, которая владела волжскими сте-
новные торговые пути традиционно пролегали в пями и большей частью донского бассейна вплоть
бассейнах Днепра и Дона. На протяжении X в. с ро- до верховьев Северского Донца, Оскола и Дона
стом международного значения Волжской Болгарии (Кропоткин, 1978, с. 111–117; Плетнёва, 1989,
возникают дороги через Поочье и сухопутный путь, с. 268–269). Хазары держали в подчинении волж-
соединивший Болгар и Киев, с функционировани- ских болгар и получали дань с соседних славянских
ем которого, по мнению исследователей, могут быть племён, распространив своё влияние на территории
связаны такие известные археологические памятни- Днепровского бассейна по Сейму и Десне и на вер-
ки как Животинное городище, Гочево, Горналь (Ры- ховья Оки. С начала X в. основной международный
баков, 1969, с. 189–196; Моця, Халиков, 1997). Из рынок, место встречи разноязыких торговцев, по-
Среднего Поднепровья, помимо варяжско-греческой степенно перемещается в Волжскую Болгарию, с
магистрали, торговые пути уходили к Карпатам и в По- падением Хазарии окончательно утвердившей своё
дунавье, от Днепра по Припяти и Березине к Неману, первенство и к концу столетия ставшей основным
далее на Балтику (Булкин, Зоценко, 1990, с. 117–123; партнёром Руси в восточной торговле.
386
Рис. 2. Карта восточноевропейских кладов куфических монет VIII–IX вв.

© Кулешов В. С., автор-составитель, 2012
– клады 780–790-х гг.
– клады 800–810-х гг.
– клады 820–840-х гг.
– клады 850–870-х гг.
– клады 880–890-х гг.
– клады, датирующиеся рамками IX в.
387
№ Место находки клада Год находки Датировка младшей монеты клада (выборки)
1 Старая Ладога, клад II 1892 г. 170 г. х. (786/787 г.)

2 Старая Ладога, клад I 1875 г. 172 г. х. (788/789 г.)
3 Петровское 1956 г. 189 г. х. (804/805 г.)
4 Петергоф 1941 г. 189 г. х. (804/805 г.)
5 Княщина, клад II 1884 г. 189 г. х. (804/805 г.)
6 Кривянская 1894 г. 190 г. х. (805/806 г.)
7 Правобережное Цимлянское городище 1958 г. 191 г. х. (806/807 г.)
8 Ножай-Юрт 1987 г. 192 г. х. (807/808 г.)
9 Вылеги 1882 г. 192 г. х. (807/808 г.)
10 Княщина, клад I 1874–1924 гг. 193 г. х. (808/809 г.)
11 Рыуге, городище 1952 г. 193 г. х. (808/809 г.)
12 Завалишина 1927 г. 194 г. х. (809/810 г.)
13 Холопий городок 1979 г. 195 г. х. (810/811 г.)
14 Семёнов Городок 1870 г. 195 г. х. (810/811 г.)
15 Хитровка, клад II 1932 г. 195 г. х. (810/811 г.)
16 Глухово 1846 г. 196 г. х. (811/812 г.)
17 Нижние Новосёлки 1959 г. 196 г. х. (811/812 г.)
18 Кремлёвское 1956 г. 197 г. х. (812/813 г.)
19 Угодичи 1914 г. 197 г. х. (812/813 г.)
20 Нижняя Сыроватка 1848 г. 197 г. х. (812/813 г.)
21 Бакла 1999 г. 198 г. х. (813/814 г.)
22 Могилёвская губерния до 1822 г. 199 г. х. (814/815 г.)
23 Деболы, Сарское городище, клад II 1930 г. 199 г. х. (814/815 г.)
24 Минская губерния до 1835 г. 200 г. х. (815/816 г.)
25 Козельск 2000 г. 200 г. х. (815/816 г.)
26 Лапотково 1823 г. 201 г. х. (816/817 г.)
27 Борки, клад II 1874 г. 201 г. х. (816/817 г.)
28 Новотроицкое городище 1953 г. 203 г. х. (818/819 г.)
29 Элмед 1906 г. 205 г. х. (820/821 г.)
30 Яриловичи 1875 г. 205 г. х. (820/821 г.)
31 Литвиновичи 1954 г. 208 г. х. (823/824 г.)
32 Деболы, Сарское городище, клад I 1854 г. 820-е гг.
33 Демянск 1833 г. 209 г. х. (824/825 г.)
34 Загородье 1889–1924 гг. 216 г. х. (831/832 г.)
35 Углич 1879 г. 217 г. х. (832/833 г.)
36 Кислая 1967 г. времени ал-Ма’муна (813–833 гг.)
37 Вятка 1889 г. 220 г. х. (835 г.)
38 Девица 1938 г. 223 г. х. (837/838 г.)
39 Лесогурт 1961 г. 227 г. х. (841/842 г.)
40 Протасово 1856 г. 227 г. х. (841/842 г.)
41 Выжегша, клад I 1983 г. 227 г. х. (841/842 г.)
42 Выжегша, клад II 1996 г. 227 г. х. (841/842 г.)
43 Добрино 1962 г. 227 г. х. (841/842 г.)
44 Ягошуры 1867 г. 228 г. х. (842/843 г.)
45 Симоны 1961 г. 231 г. х. (845/846 г.)
46 Старая Ладога, Земляное городище 1938 г. 232 г. х. (846/847 г.)
47 Псковский уезд 1870-е гг. 233 или 236 г. х. (847/848 или 850/851 гг.)
48 Кудиново 1877 г. 237 г. х. (851/852)*
49 Шнидкино 2009 г. 238 г. х. (852/853 г.)
388
50 Ахремцы 1888 г. 238 г. х. (852/853 г.)

51 Поречье 1960 г. 239 г. х. (853/854 г.)
52 Соболево (Баево) 1936 г. 242 г. х. (856/857 г.)
53 Новгород, Рюриково городище, клад II 1982 г. времени ал-Мутаваккила ‘ала-ллаха (847–861 гг.)
54 Глазуново (Усвяты) 1958 г. времени ал-Мутаваккила ‘ала-ллаха (847–861 гг.)
55 Гручино 1866 г. 246 г. х. (860/861 г.)
56 Чудское озеро 1885 г. 247 г. х. (861/862 г.)
57 Панькино 1833 г. 249 г. х. (863/864 г.)
58 Либагу Сарайи 1930 г. 249 г. х. (863/864 г.)
59 Новгород, Кирилловский монастырь 1920 г. 250 г. х. (864/865 г.)
60 Растовец 1865 г. 250 г. х. (864/865 г.)
61 Большое Тимерёво 1973 г. 251 г. х. (865/866 г.)
62 Москва 1837–1838 гг. 251 г. х. (865/866 г.)
63 Потерпилицы 1935 г. 251 г. х. (865/866 г.)
64 Торопец, озеро Зеликовье 1960 г. 252 г. х. (866/867 г.)
65 Супруты, городище 1972 г. 252 г. х. (866/867 г.)
66 Витебская губерния, клад I 1821–1823 гг. времени ал-Муста‘ина би-ллаха (862–866 гг.)
67 Новгород, Рюриково городище, клад I 1980 г. 253 г. х. (867 г.)
68 Малое Тимерёво 1968 г. 253 г. х. (867 г.)
69 Борки, клад I 1874 г. 253 г. х. (867 г.)
70 Иловец 1968 г. 850–870-е гг.*
71 Борки, клад III 1874 г. 255 г. х. (868/869 г.)
72 Мишнево 1892 г. 255 г. х. (868/869 г.)
73 Херсонес 1824 г. 256 г. х. (869/870 г.)
74 Кузнецкое 1899 г. 256 г. х. (869/870 г.)
75 Остроги 1834 г. 256 г. х. (869/870 г.)
76 Шумилово 1927 г. 257 г. х. (870/871 г.)
77 Любыни 1972 г. 260 г. х. (873/874 г.)
78 Погребное 1879 г. 262 г. х. (875/876 г.)
79 Бобыли 1936 г. 262 г. х. (875/876 г.)
80 Хитровка, клад I 1898 г. 263 г. х. (876/877 г.)
81 Железница 1855 г. 264 г. х. (877/878 г.)
82 Полтава 1898 г. 269 г. х. (882/883 г.)
83 Брили 2000 г. 277 г. х. (890/891 г.)
84 Новая Лазаревка 1902 г. времени ал-Му‘тамида ‘ала-ллаха (870–892 гг.)
85 Погорельщина 1956 г. рубеж IX–X вв.
86 Калининград 1945 г. 128 г. х.* (745/746 г.)
87 Глазов 1850 г. 168 г. х.* (784/785 г.)
88 Паристовский хутор 1895 г. 171 г. х.* (787/788 г.)
89 Санкт-Петербург, Галерная гавань 1797 г. 173 г. х.* (789/790 г.)
90 Лелеки 1879 г. 187 г. х.* (802/803 г.)
91 Баскач 1861 г. 192 г. х.* (807/808 г.)
92 Старая Ладога, Земляное городище 1940 г. в интервале 775–812 гг.*
93 Набатово 1926 г. 200 г. х.* (815/816 г.)
94 Витебская губерния, клад II 1839 г. 219 г. х.* (834/835 г.)
95 Лучесы XIX в. 248 г. х.* (862/863 г.)
96 Моисеево 1866 г. 255 г. х.* (868/869 г.)
97 Старая Рязань 1875 г. не позднее IX в.
98 Дегтяное 1878 г. не позднее IX в.
Примечание: знаком * обозначены клады, представленные единичными монетами (1-4 экз.) в силу своего малого объёма
или сохранности.
389
Рис. 3. Карта восточноевропейских кладов куфических монет X в. и кладов XI–XII вв.,

содержащих исламские монеты
© Гомзин А. А. , автор-составитель, 2012
Экспликацию карты см. на с. 391–393.
390
– клады первого десятилетия X в.

– клады 910–920-х гг.
– клады 930–940-х гг.
– клады 950-х гг.
– клады 960-х гг.
– клады 970–990-х гг.
– клады, датирующиеся в пределах первой половины X в.
– клады, датирующиеся в пределах второй половины X в.
– клады, датирующиеся рамками X в.
– клады XI – начала XII в., содержащие исламские монеты
Датировка младшей монеты клада

№ Место находки клада Год находки (выборки)
1 Кокрят 1890 г. 288 г. х. (900/901 г.)
2 Одинцово 1968 г. 291 г. х. (903/904 г.)
3 Киев 1850 г. 293 г. х. (905/906 г.)
4 Киев 1913 г. 294 г. х. (906/907 г.)
5 Боровиково 1889 г. 293 г. х. (905/906 г.)
6 Гарица около 1880 г. 294 г. х. (906/907 г.)
7 оз. Казарское 1928 г. 296 г. х. (908/909 г.)
8 Верхотурье 1915 г. 296 г. х. (908/909 г.)
9 Струпово 1883 г. 299 г. х. (911/912 г.)
10 Ленциковщина 1894 г. 299 г. х. (911/912 г.)
11 Пальцево 1923 г. 301 г. х. (913/914 г.)
12 Лужки 1973 г. 302 г. х. (914/915 г.)
13 Бобрик 1963 г. 303 г. х. (915/916 г.)
14 Досанг 1970-е гг. 306 г. х. (918/919 г.)
15 Богдановская 1885 г. 307 г. х. (919/920 г.)
16 Шеховцово 1937 г. 307 г. х. (919/920 г.)
17 Засечье 1929 г. 308 г. х. (920/921 г.)
18 городище Титчиха 1957 г. 310 г. х. (922/923 г.)
19 Матвеевка 1970 г. 313 г. х. (925/926 г.)
20 Малое Боршевское городище 1966 г. 315 г. х. (927/928 г.)
21 Долбиловка 1974 г. 910–920-е гг.
22 Гнёздово 1966, 1975 гг. 312 г. х. (924/925 г.)
23 Клеймёново 1972 г. 920-е гг.
24 Турово, комплекс 1 2000–2001 гг. 315 г. х. (927/928 г.), 930–940-е гг.
25 Новгород (Троицкий клад) 1998 г. начало 930-х гг.
26 Гнёздово 2010 г. 323 г. х. (934/935 г.)
27 Киев 1706 г. 319 г. х. (931/932 г.)
28 Киев 1863 г. 324 г. х. (935/936 г.)
29 Любеч 1845 г. 321 г. х. (933 г.)
30 Булаево 1845 г. 324 г. х. (935/936 г.)
31 Крылос 1947 г. 324 г. х. (935/936 г.)
32 Безлюдовка 1930 г. 324 г. х. (935/936 г.)
33 Ставрополь 1856 г. 328 г. х. (939/940 г.)
34 Муром 1868 г. 328 г. х. (939/940 г.)
35 Ратское городище 1999 г. 329 г. х. (940/941 г.)
36 Хуст начало ХХ в. около 940 г.
37 Крюковско-Кужновский могильник не позднее 1999 г. 331 г. х. (942/943 г.)
38 Курск 1946 г. не позднее 331 г. х. (942/943 г.)
39 Русский Юрткуль 2010 г. 332 г. х. (943/944 г.)
40 Гнёздово 1973 г. 332 г. х. (943/944 г.)
391
41 Гомель 1822 г. 331 г. х. (942/943 г.)

42 Козьянки 1973 г. 333 г. х. (944/945 г.)
43 Петрозаводск не позднее 1855 г. 335 г. х. (946/947 г.)
44 Болгары 1895 г. 335 г. х. (946/947 г.)
45 Курск 1999 г. 336 г. х. (947/948 г.)
46 Гнёздово 1870 г. 337 г. х. (948/949 г.)
47 Солотча 1998 г. 330 г. х. (941/942 г.), 950-е гг.
48 Гнёздово 1993 г. 339 г. х. (950/951 г.)
49 Берёза 1910 г. 340 г. х. (951/952 г.)
50 Бондари 1913–1914 гг. 340 г. х. (951/952 г.)
51 Звеничев 1985 г. 340 г. х. (951/952 г.)
52 Новгород 1903 г. 341 г. х. (952/953 г.)
53 Сож 2002 г. 341 г. х. (952/953 г.)
54 Красный Яр 1978 г. 341 г. х. (952/953 г.)
55 Ржев 1874 г. 341 г. х. (952/953 г.)
56 Гнёздово 1867 г. 342 г. х. (953/954 г.)
57 Гнёздово 1909 г. 342 г. х. (953/954 г.)
58 Турово, комплекс 2 2000–2001 гг. 343 г. х. (954/955 г.)
59 Курск 1998 г. 343 г. х. (954/955 г.)
60 Семёновское I селище 1980–1990 гг. 344 г. х. (955/956 г.)
61 Копиевка 1928 г. 344 г. х. (955/956 г.)
62 Рядово 2004 г. 344 г. х. (955/956 г.)
63 Звеничев 1971 г. 346 г. х. (957/958 г.)
64 Переверзево 2002 г. 347 г. х. (958/959 г.)
65 Псков 1835 г. 347 г. х. (958/959 г.)
66 Юрьев не позднее 1871 г. 348 г. х. (959/960 г.)
67 Гнёздово 1885 г. 349 г. х. (960/961 г.)
68 Саркел 1949 г. 350 г. х. (961/962 г.)
69 Дубровинка 1849 г. не позднее 350 г. х. (961/962 г.)
70 Новгород (I Неревский клад) 1953 г. 361 г. х. (971/972 г.)
71 Новгород (II Неревский клад) 1956 г. 364 г. х. (974/975 г.)
72 Новая Мельница 1924 г. 363 г. х. (973/974 г.)
73 Хутынский клад 1983 г. 363 г. х. (973/974 г.)
74 Волобуево 1947 г. 364 г. х. (974/975 г.)
75 Жидеевка 2003 г. 364 г. х. (974/975 г.)
76 Воробьёвка 2-я 1964 г. 365 г. х. (975/976 г.)
77 Ерилово 1930 г. 365 г. х. (975/976 г.)
78 Любеч 1936 г. 365 г. х. (975/976 г.)
79 Ратманово 2010 г. 366 г. х. (976/977 г.)
80 Молоди 1878 г. 366 г. х. (976/977 г.)
81 Белоомут 1839 г. 366 г. х. (976/977 г.)
82 Борки 1948 г. 365 г. х. (975/976 г.)
83 Борки 1951 г. 366 г. х. (976/977 г.)
84 Великие Луки 1802 или 1803 г. 366 г. х. (976/977 г.)
85 Сидоровка (Абловское городище) 1960 г. 368 г. х. (978/979 г.)
86 Рябиновское 1883 г. 368 г. х. (978/979 г.)
87 Семёновское I селище 1980–1990 гг. 369 г. х. (979/980 г.)
88 Медведово 1894 г. 372 г. х. (982/983 г.)
89 1-е Красниково 1978 г. 969–976 гг.
90 Старый Дедин 1926 г. 368 г. х. (978/979 г.)
91 поселение Усть-Шексна 2005 г. 366–387 гг. х. (976–997 гг.)
92 Кузнечиха (Суварский клад) 1958 г. 370 г. х. (980/981 г.)
93 Борки 1958 г. 372 г. х. (982/983 г.)
94 Даниловка 1902 г. 371 г. х. (981/982 г.)
95 Арбузовское селище 1998 г. 373 г. х. (983/984 г.)
96 Татарский Толкиш 1907 г. 374 г. х. (984/985 г.)
97 Старое Альметьево 1906 г. 374 г. х. (984/985 г.)
98 Красная 1896 г. 376 г. х. (986/987 г.)
392
99 Кузнечиха 1974 г. 378 г. х. (988/989 г.)

100 Мусорка 1890 г. 379 г. х. (989/990 г.)
101 Весь 1852 г. 378 г. х. (988/989 г.)
102 Рудки 1928 г. 380 г. х. (990/991 г.)
103 Подборовка 1934 г. 381 г. х. (991/992 г.)
104 Чистополь 1885 г. 384 г. х. (994/995 г.)
105 Барсуки 1998 г. около 995 г.
106 Савково 1924 г. 386 г. х. (996/997 г.)
107 Семёновское I селище 1963–1964 гг. не позднее 997 г.
108 Шельбово 1852 г. 990-е гг.
109 Шпилевка 1887 г. 990-е гг.
110 Новый Двор 1871 г. около 1000 г.
111 Балымеры 1862 г. конец Х в.
112 между Гавриловским и Селезеново 1905 г. начало XI в.
113 Нижнев 1967 г. первая половина Х в.
114 Грабовец 1929 г. первая половина Х в.
115 Большой Кривец 1911 г. вторая половина Х в.
116 Коренная Пустынь 1903 г. вторая половина Х в.
117 Маклашеевка 1856 г. вторая половина Х в.
118 оз. Шлино 1829 г. вторая половина Х в.
119 Белоомут 1850 г. вторая половина Х в.
120 Рязань 1869 г. вторая половина Х в.
121 Канищево (хутор Логинова) 1880 г. Х в.
122 Борозденки 1870 г. Х в.
123 Ивановка 1955 г. Х в.
124 Насва 1930-е гг. Х в.
125 Горбуново 1949 г. Х в.
126 Райгород 1847 г. Х в.
127 Антополь 1930 г. Х в.
128 Билярск 1853 г. Х в.
129 Сядемки 1955 г. Х в.
130 Прусиничи 1961 г. 393 г. х. (1002/1003 г.)
131 Билярск 2001 г. 399 г. х. (1008/1009 г.)
132 Красный (Крещёный) Баран 1905 г. 399 г. х. (1008/1009 г.), начало XI в.
133 Коростово 1891 г. начало XI в.
134 Денисы 1912 г. начало XI в.
135 Лодейное Поле 1878 г. XI в.
136 Демшина 1891 г. 404 г. х. (1013/1014 г.), XI в.
137 Владимир не позднее 1821 г. 1002–1024 гг.
138 Старая Ладога 1920 г. 1025 г.
139 Боровская 1846 г. 1035 г.
140 Собачьи Горбы 1906 г. 1042–1066 гг.
141 Колодези 1964 г. 1059–1086 гг.
142 Васьково 1923 г. середина XI в.
143 Горовляны 1965 г. середина XI в.
144 Горовляны 1966 г. середина XI в.
145 Стражевичи 1898 г. середина XI в.
146 Стражевичи 1903 г. середина XI в.
147 Киев 1899 г. 1057/1059 гг.
148 Полоцк 1910 г. 1054/1076 гг.
149 Скадино 1928 г. 1060/1084 гг.
150 Забельская 1914 г. 1068/1090 гг.
151 Старая Ладога 1-я треть XIX в. XI в.
152 Между Ростовом и Новосёлками 1836 г. XI в.
153 Савино не позднее 1868 г. XI в.
154 имение Сверчковой у Буянцев 1852 г. XI в.
155 Озеро начало XIX в. XI в.
156 Спанка (Шпаньково) 1913 г. 1111/1137 гг.
393
На севере средоточием магистральных путей кументируют возможные судоходные пути северных

была область озера Ильмень и Поволховье. Центром соседей. Но, в отличие от монет с рунами, их распро-
международной торговли являлась Ладога (совре- странение ограничено пределами Северо-Западной
менная Старая Ладога). Возникшее в 750-х годах по- Руси, где они найдены в Ладоге и сопке в ближайшем
селение в низовьях Волхова через Ладожское озеро и урочище Плакун, в Новгороде и приладожских курга-
Неву имело выход к Финскому заливу и уже с нача- нах (Дубровин, 2000, с. 33, 34; Стальсберг, 1998, с. 279)
ла существования оказалось включённым в систему и в массовом количестве (несколько десятков экзем-
балтийских коммуникаций. Отсюда же уходили пути пляров) на Рюриковом городище. Наиболее ранние
вглубь Восточной Европы. В Ладоге обнаружен наи- заклёпки и детали судового снаряжения происходят
более ранний восточноевропейский клад куфических из слоёв конца VIII – IX в. Ладоги (Сорокин, 1997,
монет, датируемый 786 г. Кроме него, в Ладоге и её с. 41; Старая Ладога … , 2003, с. 92, № 218–222) и рас-
окрестностях известны ещё 4 клада, относящиеся к положенного поблизости городища Любши (У исто-
IX в. (рис. 2: 1, 2, 5, 10, 46, 92). К периоду 780–830 гг. ков … , 2003, с. 212–213). За очерченными пределами
относится наиболее ранний импорт, поступивший из они найдены на путях «из варяг в греки» на Днепре
Хазарии: салтовские лунницы синего стекла и сердо- (Гнёздово) и западно-двинском (Полоцк). В волж-
ликовые бусины. Есть археологические свидетельства ском бассейне ладейные заклёпки известны лишь в
появления в это время собственного стеклоделия на Тимерёво и Ростове, где в слое рубежа X–XI вв. обна-
основе восточных технологий (Рябинин, 1995, с. 57– ружены также единственные на территории Древней
59; 1997 а, с. 43–49; Кузьмин, 2008, с. 77). Восточный Руси шпангоуты торгового судна соответствующей
импорт, включая отдельные монеты, продолжает по- конструкции (Леонтьев, 1999 а, с. 159–166).
ступать в Ладогу и в X в. (Кирпичников, 1995, с. 28–53; От Ладоги с первых десятилетий IX в. стала по-
2001, с. 25). Начиная со второй половины IX в. центры стоянно функционировать дорога к южному побере-
торговли перемещаются в верховья Волхова, ближе к жью Чудского озера, Изборску и Пскову. В ранних
оз. Ильмень, на Новгородское (Рюриково) городище слоях Изборска найдены дирхемы, североевропей-
и в Новгород (Носов, 2005, с. 26–32). ские и восточные бусы (Седов, 1999 а, с. 107; 2007,
Среди населения ранней Ладоги были выходцы из с. 115–116). Тогда же, если не раньше, возникают
Скандинавии (Кирпичников, 1995, с. 30, 51; Кузьмин, связи с землями к востоку от Ладоги, юго-восточным
2008, с. 88–91). Они же были в числе жителей Рюри- Приладожьем (Богуславский, 2007, с. 107, 117, 118).
кова городища (Носов, 1990, с. 166), пребывали при С Белозерьем, по археологическим данным (вопреки
Ярославе Мудром в Новгороде (Мельникова, 2010 а, летописи), тесные отношения завязываются позд-
с. 184–189). Варяги были среди основных действую- нее, к концу столетия.
щих лиц восточноевропейской торговли (Носов, 2005, Дальняя торговая дорога вглубь славянских зе-
с. 25). Учитывая тысячекилометровые протяжённости мель от озера Ильмень начиналась по Ловати и Поле.
маршрутов, разветвлённую сеть торговых коммуни- Это отрезок летописного пути «из варяг в греки», но
каций и значительные объёмы торговли, едва ли мож- он позволял выходить также на Западную Двину и
но говорить о какой-либо монополии скандинавских Волгу. В этой связи важно указать, что летописное за-
купцов. Но их активность в торговых операциях со- мечание при описании маршрута «верх Днепра волок
мнению не подлежит. Объективным свидетельством до Ловати» в рассматриваемом контексте означает
этого являются рунические граффити на куфических всю водораздельную территорию верховьев Днепра,
монетах. География таких меченых монет гораздо Западной Двины и Ловати, оно не должно воспри-
шире восточноевропейского ареала изделий скан- ниматься в традиционном для научной литературы
динавского происхождения и охватывает всё марки- смысле трассы единственного обязательного кора-
рованное кладами конца VIII – X в. пространство: от бельного волока (Еремеев, 2005, с. 98; ср.: СлРЯ, 1976,
Прибалтики на северо-западе до Нижнего Прикамья вып. 3, с. 5–6). Точный термин для обозначения места
на востоке, и нижнего течения Днепра, Дона и Волги сухопутного перемещения судов, лишённый описа-
на юго-западе и юге (Мельникова, 2001, с. 102–174, тельного географического смысла, – «переволока» –
карта 5). Рунические знаки не обязательно оставлены сохранился в более поздних письменных источниках
владельцами клада, но являлись автографами тех, че- (СлРЯ, 1988, вып. 14, с. 223–224).
рез чьи руки эти монеты проходили. При реконструкции водных путей выход на Волгу
Вторым археологическим свидетельством дея- предполагается по рекам Поле и Явони через оз. Се-
тельного скандинавского присутствия являются на- лигер и р. Селижаровку (Носов, 1976 а, с. 97–107;
ходки ладейных заклёпок. Эта обязательная деталь 1990, с. 187). Действие известного по более поздним
судового крепежа характерна для североевропейской летописным сообщениям (НПЛ, 2000, с. 76, 288, 289)
(балтийской) кораблестроительной традиции (Хер- Селигерского пути и в IX–X вв. можно допускать,
рман, 1986, с. 89–94), не получившей распростра- если вспомнить ранние клады куфических монет на
нения в Древней Руси, судостроение которой имело р. Явони (рис. 2: 33, 76) и оз. Шлино (рис. 3: 118) и на-
свои особенности. Таким образом, эти изделия до- ходки скандинавского импорта по Волге (Исланова
394
и др., 2005, с. 72–76). Не менее вероятным представ- можное время путешествия, которое едва ли было
ляется переход на Волгу и в географическом «узле» достижимым в действительности.
Оковского леса, где реконструируются речные и су- Обратная дорога могла быть значительно дольше.
хопутные участки, соединявшие Волгу с Днепром, По ал-Истахри, путь от Итиля до Болгара занимал
Западной Двиной и Ловатью (Алексеев, 1974, с. 5–11, 2 месяца, обратный – 20 дней (Кирпичников, 2001,
рис. 2; 1980, с. 64–65, рис. 5). с. 30, прим. 9). Эти сведения явно относятся к водному
Второй самостоятельный маршрут из Прииль- путешествию, поскольку для сухопутного различие
менья к Волге, отмеченный находками монетных во времени едва ли существовало. При средней про-
кладов IX в. (рис. 2: 34, 63, 70, 74) и скандинавских тяжённости дневного перехода 25 км (Кирпичников,
вещей IX–X вв., пролегал по Мсте с переходом на 2001, с. 11) от низовьев до верховьев Волги можно было
Мологу (Носов, 1990, с. 187, рис. 71; Исланова, 1994, добраться не менее чем за 3,5–4 месяца, от Болгара –
с. 26–32). В IX в. в верхнем течении Мологи, у совре- за 2 месяца. С учётом времени пребывания в Итиле,
менного с. Еськи, существовало укреплённое поселе- дальнейшего похода по Селигерскому или иному пути
ние с очевидными торговыми функциями (Леонтьев с переволоками, возвращение к оз. Ильмень до окон-
и др., 2002, с. 142–151). В первую очередь эта дорога чания 7-месячного срока навигации (Истомина, 1982,
вела в новгородские земли Бежецкого верха. Но по с. 27, 99) оказывается невозможным. Не отмечен путь
Мологе можно было спуститься к Волге или выйти к вверх по течению и находками монет. В Поволжье, за
ней западнее, пользуясь переходом на р. Медведицу единственным исключением, связанным с нижним
(Исланова и др., 2005, с. 75)2. Прикамьем, клады отсутствуют на протяжении более
Определить продолжительность путешествия от 2000 км вплоть до впадения р. Которосли у Ярославля
Ильменя до низовьев Волги можно только прибли- (Тимерёво, 12 км от устья реки). На этом долгом пути,
зительно, но расчёт вероятного времени даёт воз- проходящем через земли болгар, мордвы (?), череми-
можность в целом оценить его сроки. В качестве ис- сов (мари), мери, или родственного ей населения, не
ходных данных взяты сведения XVIII в. о скорости известны и поселения IX–X вв., которые могли быть
судоходства против течения рек (Истомина, 1982, связаны с движением по реке4.
с. 103, 152), результаты походов на судах-рекон- Предполагается, что торговый маршрут уходил с
струкциях по волховско-днепровскому пути (Со- Волги на Оку и далее с переходом на Десну шёл в киев-
рокин, 2010, с. 295–304) и расчёт плавания вниз по ское Поднепровье (Янин, 2009, с. 122; Монгайт, 1961,
Волге, исходя из средней скорости течения реки. с. 305–306; Даркевич, 2010, с. 153; Дубов, 1989, с. 140–
Итак, переход Селигерским путём вверх по Поле и 148). Этот путь из Волжской Болгарии очевиден и
Явони через озеро Селигер протяжённостью около подтверждается археологическими данными для X в.,
330 км, без учёта потери времени на перекатах и двух но едва ли существовал в более раннее время. Окские
волоках, мог составить 15 дней. Отрезок вниз по Се- клады и отдельные монетные находки IX в. отмечены
лижаровке до Волги (87 км) добавляет ещё 2 дня. на значительном удалении от Волги: в правобережье и
Пользуясь судовым ходом, вниз по Волге при на правых притоках верхнего и среднего течения Оки.
средней скорости течения реки до 6 км/час, из рас- По своему расположению они тяготеют к бассейну
чёта 16-часового дневного перехода (протяжён- Дона (рис. 2: 15, 26, 27, 40, 55, 60 и др.) (Монгайт, 1961,
ность весенне-летнего светового дня), без учёта с. 91–93, рис. 38; Леонтьев, 1986, с. 5).
задержек на многочисленных мелях и перекатах в Изложенные обстоятельства заставляют рассмо-
верхнем течении, путешествие до Болгара (около треть возможности иного пути к Итилю и от Итиля.
1500 км) могло занять 16 дней, до Итиля 3 (свыше Согласно сообщению Ибн-Хордадбеха, купцы ру-
3500 км) – 37 дней. Таким образом, общее время сов проходили к хазарскому городу Хамлидж (ран-
пути от оз. Ильмень до основных волжских центров нее название Итиля или его части) «по реке славян»
торговли могло занимать не менее 33 и 54 дней соот- (Калинина, Коновалова, Петрухин, 2009, с. 29–31),
ветственно. Расчёт характеризует минимально воз- в которой, при всех сложностях идентификации на-
званного в источнике гидронима, можно видеть толь-
2
Эти пути в первую очередь вели в земли мери в Волго-
Окском междуречье, а впоследствии – к первым городам ко Дон (Калинина, 2000, с. 112–114; 2007, с. 116–117;
Северо-Восточной Руси: Ростову и Суздалю. В волжском Петрухин, 2001 б, с. 155–156). Дон и низовья Волги
правобережье очевидные северо-западные связи просле- соединял 60-километровый сухопутный маршрут,
живаются в материалах Тимерёва и Углича (Углеча Поля) или волок (Любомиров, 1923, с. 18–19; Дубов, 1989,
(Томсинский, 2004, с. 151, 152, 235, 236). Можно также
предполагать существование локального пути от устья Мо- с. 173–174, рис. 53; Нунан, Ковалёв, 2000, с. 211).
логи по Волге и вверх по р. Костроме к Галичскому озеру, 4
Данные об отсутствии поселений по Волге объектив-
где на городище Унорож найдены некоторые предметы, ны, но неполны. При строительстве волжских водохрани-
характерные для балтийского региона, и дирхемы начала лищ не всегда с необходимым вниманием исследовались
X в. (Рябинин, 1997 б, с. 138–150). ныне затопленные первая и вторая речные террасы, осо-
3
В настоящее время местоположение Итиля связы- бенно в устьях притоков, где искомые памятники могли
вается с городищем у с. Самосделка, находящимся в 45 км находиться. Остались неизученными и некоторые ранее
ниже Астрахани, в дельте Волги, на р. Старой Волге. известные средневековые поселения.
395
Протяжённость Дона составляет 1870 км, расстояние Вероятными представляются дороги по Клязьме и
от переволоки на Волгу до освоенных верховьев – Нерли к угличскому и ярославскому течению Волги
около 1000 км. В сравнении с Волгой масштабы воз- (Янин, 2009, с. 122; Дубов, 1989, с. 97–138, 214, рис. 31;
можного передвижения были значительно меньше. Нунан, Ковалёв, 2000, с. 211). Для начала IX в. этот
Если Ибн-Хордадбех использовал в своём труде маршрут маркируется глуховским кладом бассейна
информацию из Хазарии, то определение «река сла- р. Дубны, близким к верховьям Клязьмы (рис. 2: 16)
вян» (или калька бытовавшего названия?) объясни- и кладами мерянских памятников оз. Неро (2 клада
мо, поскольку Дон, Северский Донец и Оскол вели на Сарском городище и Угодичи – рис. 2: 19, 23, 32);
к землям подвластных хазарам славянских племён для середины – второй половины IX в. – кладами го-
полян, северян, вятичей и радимичей. Известные ле- родища Выжегша (пограничье Суздальского Ополья,
тописные упоминания о «щлягах», которыми ради- р. Колокша, приток Клязьмы, – рис. 2: 41, 42), Ти-
мичи и вятичи платили дань и в которых угадываются мерёва (2 клада – рис. 2: 61, 68) и происходящим из
дирхемы (Новосельцев, 1990, с. 117; Кирпичников, окрестностей Углича (рис. 2: 35). Тимерёво и Сарское
1995, с. 47)5, подводят к выводу о существовании на- городище иногда рассматриваются как территори-
лаженных путей, которыми монеты могли попасть к альные центры торговли единой волжской магистра-
славянскому населению. ли (Дубов, 1989, с. 103–131; Седых, 2001, с. 174–175;
Именно к территориям в бассейнах Дона, Оки и Кирпичников, 2006, с. 6–7) или, в рамках той же идеи,
Днепра тяготеют монетные клады. Помимо восточ- как «торговые базы» скандинавов на обратном пути
ного серебра, здесь известны находки византийских из Хазарии и Болгарии (Хеллер, 2001, с. 105). Однако
монет и привозных бус различного происхождения доказательства такой гипотезы не безупречны (Леон-
(Никольская, 1981, с. 273–279, рис. 104). Среди ар- тьев, 1989 б, с. 79–86). Более реальным представляет-
хеологических памятников выделяется Борковское ся, что для IX – начала X в. находки восточных монет
селище (Борки), расположенное на дюнной возвы- в совокупности с европейским импортом в Волго-Ок-
шенности при впадении р. Трубеж, поблизости от ском междуречье отражают не столько прямые свя-
современной Рязани. На селище и в его окрестно- зи с восточными купцами местного финноязычного
стях найдено шесть кладов IX–X вв. (рис. 2: 27, 69, населения или дальний сквозной путь купцов-русов
71; рис. 3: 82, 83, 93) и отдельные куфические моне- из Итиля к Балтике (Нунан, Ковалев, 2000, с. 212),
ты. По концентрации находок Борки сопоставимы сколько исторически обусловленные внутренние
со Старой Ладогой и Гнёздовым, и очень вероятно, связи Северо-Западной и Северо-Восточной Руси
что здесь находилось крупное торжище отнюдь не (Носов, 1990, с. 186–189; Леонтьев, 1996, с. 207–209;
местного масштаба (Монгайт, 1961, с. 156–157). Дру- 1999 б, с. 86–95; Седов, 1999 а, с. 109–111).
гим интересным памятником, связанным с торговы- С середины X в. как следствие установившихся
ми делами второй половины IX – начала X в., явля- связей с Волжской Болгарией дирхемы, реже болгар-
ется городище Супруты на р. Упе, в верхнем течении ские подражания им и собственно болгарские моне-
Оки. На памятнике обнаружен не только клад куфи- ты появляются в муромском Поочье (Бейлекчи, 2005,
ческих монет (866 г. – рис. 2: 65), но и импорт разно- с. 62–64). Начало этого времени отмечено кладом
го происхождения (Изюмова, 1989, с. 206–213), весы 939 г. в Муроме (рис. 3: 34). Возникает дорога вглубь
для малых взвешиваний и наборы гирек (Григорьев, уже древнерусского междуречья, однако первона-
2012 а, с. 121–134). чально не по Клязьме, а сквозь муромские леса. На-
География археологических находок позволя- ходки монет, а ближе к концу столетия также болгар-
ет реконструировать дальнейшие пути к Днепру ской керамики и бус, равно как изделий европейского
(рис. 4): с нижнего Дона через Северский Донец и происхождения, отмечены во всех освоенных районах
Оскол на Сейм и Десну (Фомин, 1988 б; Щавелев, Северо-Восточной Руси: Суздальском Ополье, на озё-
2001, с. 145–158; Перелётов, 2008, с. 113–114), с рах Плещеево и Неро, Ярославском Поволжье и да-
верхнего Дона через Сейм, с Оки через Десну (Мон- лее до Белого озера (Полубояринова, 1993, с. 98–119,
гайт, 1961, с. 305–306; Даркевич, 1986, с. 401–404, рис. 42; Родина, 2004, с. 67–106). Существование пути
табл. 161, 162, 164; Зоценко, 1992, с. 47–50). В Х в. или путей в восточной части Волго-Окского между-
на Оку и Десну выходит волжский путь из Болгара. речья подтверждает восходящее к X в. упоминание
Возможен также переход с Оки на Верхний Днепр основных древнерусских городов Северо-Восточной
через Угру, но этот путь был, вероятно, освоен лишь Руси: Мурома, Ростова и Суздаля в исландском гео-
к XII в. (Монгайт, 1961, с. 310). графическом сочинении (Джаксон, 1989, с. 30–31).
С Оки рассматриваются возможные маршруты на В целом, археологические данные показывают
Верхнюю Волгу, что обусловлено находками кладов вариативность существовавших торговых маршру-
и предметов импорта в Волго-Окском междуречье. тов между Балтикой и Каспием. Восточный товар и
монетное серебро из Хазарии и Волжской Болгарии
5
По другой версии, наименование монеты происхо-
дит от др.-сканд. «skillingr» (Фасмер, 1987, с. 508; Петру- могли попасть в Ладогу и далее, к Финскому заливу,
хин, 2001 б, с. 155), что представляется менее вероятным. не только со стороны Волги и Оки, но и от Днепра
396
Рис. 4. Карта основных путей сообщения IX–X вв.

– пути сообщения; – упомянутые в тексте города и археологические памятники
(Янин, 2009, с. 122) или от него же в узле Оковского периодом не позднее второй четверти IX в. (Лебедев,
леса уйти к Балтике по Западной Двине (Булкин, Зо- 2005, с. 535, 545). Согласно другой точке зрения, в пер-
ценко, 1990, с. 117–123; Еремеев, 2005, с. 116–118). вой половине этого столетия по Днепру могло посту-
Но обратимся к главному летописному пути – «из пать куфическое серебро со стороны Восточного При-
варяг в греки». Первое свидетельство о существовании черноморья, но выше Среднего Поднепровья этот путь
сообщения по Днепру можно видеть в словах Ибн- продолжения ещё не имел (Седов, 1999 а, с. 109–111).
Хордадбеха о пути купцов-русов «к морю Румийско- Как часть трансъевропейской магистрали Днепр стал
му», то есть в сторону Средиземного моря, с после- использоваться со второй половины IX в., в период соз-
дующей уплатой византийской пошлины (Калинина, дания Древнерусского государства (Янин, 2009, с. 122).
Коновалова, Петрухин, 2009, с. 30). Днепр автору не- Если обратиться к летописи, то первопроходцами «из
известен, но никакого иного варианта для начального варяг» в Византию можно считать Аскольда и Дира,
этапа такого маршрута география не предполагает. Ар- вначале появившихся в Киеве, а затем совершивших
хеологические источники позволяют определить нача- поход на Константинополь в 866 г. (ПВЛ, 1996, с. 13;
ло функционирования балтийско-днепровского пути Петрухин, 1996, с. 8; Петрухин, 2001 б, с. 156).
397
При ясной в целом географии пути не очень от- находился Смоленск. Важность этого срединного
чётливо прослеживаются возможные коммуникации участка показывают археологические материалы
между верховьями Днепра и Ловати. Современные расположенного поблизости Гнёздовского поселе-
археологические исследования показывают, что они ния и его курганного кладбища, отражающие всё
проходили через бассейн Западной Двины. В IX в. многообразие жизни и связей крупного торгово-ре-
были вероятны передвижения от Ловати или Куньи месленного центра конца IX – X в.
на западнодвинские притоки Торопу и Усвячу. От Моноксилы для дальнейшего плавания готови-
Западной Двины дороги могли лежать по рекам Ка- лись загодя зимой и перегонялись к Киеву с верхних
спле, возможно, Меже и Лучесе с переходом к дне- притоков Днепра. Долгая остановка не предусматри-
провским притокам. В X в., с началом функциони- валась, на ожидание последних участников в Витиче-
рования пути по Западной Двине на Балтику, более ве уходило 2–3 дня.
очевидным становится маршрут от Ловати с сухопут- Дальнейший участок пути до устья Днепра
ной дорогой на Усвячу, далее через Двину вверх по по протяжённости сравнительно невелик – око-
течению Каспли и по суше к Днепру (Сорокин, 2010, ло 880 км. Поскольку, по сведениям Константина
с. 302; Еремеев, Дзюба, 2010, с. 505–506). Багрянородного, маршрут от острова Хортица до вы-
Подробные сведения о балтийско-днепровском хода в море (примерно треть пути) занимал до 4 дней,
пути, каким он был в середине X в., и дальнейшем то в целом, с учётом остановок, Днепр можно было
плавании в Византию приводит Константин Багря- пройти примерно в течение двух недель. Таким об-
нородный, посвятивший этому сюжету специальную разом, бóльшая часть пути в Византию оказывалась
главу «О росах, отправляющихся с моноксилами из пройденной в наиболее удобный для речной нави-
Росии в Константинополь» своего знаменитого тру- гации период года (ср.: Истомина, 1982, с. 27). При
да «Об управлении империей». Участники плавания выходе из Днепровского залива караван достигал
собирались из Новгорода и Смоленска, то есть шли острова Березань, где ставили на суда парусную ос-
балтийско-волжским путём, а также из Чернигова, настку. Дальнейшая морская часть пути составляла
Вышгорода и Любеча (?). Флотилия формировалась в 500–600 км. При всех остановках и неблагоприятных
Киеве и, окончательно, в Витичеве. Каждый раз для условиях морское плавание вряд ли занимало более
плаваний готовились новые суда, конструкция кото- полумесяца (ср.: Сорокин, 2010, с. 303). Для сравне-
рых (моноксилы – «однодеревки») не имела ничего ния укажем, что две недели требовались для морско-
общего с судостроительными традициями Балтики го, частично речного, перехода на противоположном,
и Средиземноморья. Поход начинался в июне, упо- балтийском, участке магистрали от поморского г. Во-
минаемый в источнике основной груз – рабы. После лина до Новгорода (или Ладоги ?). За это время по-
спуска по Днепру с постоянным опасением печенегов крывалось расстояние почти втрое большее – 1374 км
на порогах путь продолжался вдоль побережья по Чёр- из расчёта круглосуточного плавания или с ночёвка-
ному морю с заходами для отдыха в устья рек. В обла- ми, что реальнее, 28 дней (Херрман, 1986, с. 66, 98;
сти Месемврии (побережье Бургасского залива, около Кирпичников, 1995, с. 52). На плавание от шведского
200 км от Константинополя, современный г. Несебр в побережья до устья Невы уходило 7–10 суток (Соро-
Болгарии) «завершается их мучительное и страшное, кин, 2010, с. 302). Если приводимые расчёты рассто-
невыносимое и тяжкое плавание». От Месемврии до яний и времени верны, то караван русов прибывал в
Константинополя купцам приходилось добираться Византию уже во второй половине июля 6.
по суше. Там можно было остановиться в пригороде, 6
В последние годы были проведены эксперименталь-
на отведённом русам подворье у св. Мамонта, но без ные плаванья по пути «из варяг в греки». Они позволили
права остаться на зиму (ПВЛ, 1996, с. 24, 160). получить новые данные о прохождении всего маршрута
Из главы следует, что такие путешествия были из Средней Швеции в Византию и уточняют подсчёты
обычным, хорошо организованным и едва ли не историков, переводя их в более практическое русло. Наи-
более успешной надо признать шведскую экспедицию
ежегодным делом и, видимо, в глазах византийского под руководством Руне Эдберга на судне «Айфур». Судно
императора, происходили в согласии с существо- представляет собой собирательную реконструкцию, его
вавшим договором. Сборы начинались в апреле, длина – 9 м, ширина – 2,2 м, вес – около 600 кг. Плаванье
когда реки освобождались ото льда, но движение осуществлено в два этапа. В первый год (1994 г.) добрались
до Новгорода, преодолев за 41 день 1382 км. В 1996 г. экс-
могло начаться не раньше середины месяца, после педиция была продолжена к югу. К сожалению, преодо-
спада половодья на Ловати. Исходя из принятого леть верхнее течение Ловати команде корабля не удалось,
в географии расчёта протяжённости рек, для путе- и судно было переброшено за 300 км автотранспортом
на р. Усвячу. В составе экспедиции на значительном про-
шественников расстояние от Новгорода до Киева тяжении пути участвовал П. Е. Сорокин, который доку-
по Ловати с переходом на Днепр могло составлять ментировал скорость, сроки и особенности прохождения
1700–1900 км. Автор, указывая апрель как время маршрута. По его заключению, время всего путешествия
начала и июнь как конца путешествия, заставляет из Средней Швеции в Малую Азию могло составлять око-
ло 120 дней, то есть четыре месяца. Учитывая особенности
определить затраченное на него время в пределах навигации на Балтике, время штормов, время вскрытия
полутора–двух месяцев. Примерно посередине пути ото льда Невы и Ловати, нереально, попав в высокую воду
398
При описании путешествия росов в Византию и отдельных привозимых с юга предметов: тарная
Константин Баргрянородный упоминает «херсони- (амфоры) и столовая керамика, ткани, украшения,
тов», которые ниже порогов переправляются через изделия из стекла и кости (Рыбина, 1978, с. 3–51;
Днепр, возвращаясь из Росии (Константин Багряно Коваль, 2010, с. 186–187; Ениосова, Пушкина, 2012).
родный, 1982, с. 272). Тем самым подтверждается су- Археологическое свидетельство обратного движения
ществование сухопутного пути от Днепра в Крым, в товаров «от варяг» можно видеть в находке четырёх
столь значимый для Руси Херсон (Херсонес), один из каролингских мечей и одного клинка без рукояти,
крупнейших городских центров Восточной Европы возможно, утерянных при прохождении Днепров-
IX–X вв. (Лебедев, 2005, с. 568). В другой главе со- ских порогов (Равдоникас, 1933, с. 598–616).
общается о дорогах росов от низовьев Днепра через На днепровско-балтийском пути известны так-
Приазовье в Чёрную Булгарию, Хазарию, Мордию же находки предметов восточного происхождения и
(Мордву), то есть к Дону и в Поволжье, к восточным кладов восточного серебра IX–X вв. (Даркевич, 2010,
рынкам Итиля и Болгара. Подробнее этот маршрут не с. 155–159, табл. 52, 53). Как было показано, дирхемы
описан, но, судя по указанию направлений хазарских могли поступать по Десне в Среднее Поднепровье,
коммуникаций, дороги от Днепра и Крыма шли через затем в Гнёздово, на Западную Двину, Неман, в При-
Саркел (Лебедев, 2005, с. 273). Согласно источникам ильменье, Поволховье и далее. Но нельзя исключать
XIV в., караванный путь от Крыма до низовьев Волги их поступление через византийские торговые города
занимал 20 дней (Фёдоров-Давыдов, 2001, с. 205). Крыма и Причерноморья. Эффектным, хотя не абсо-
Археологические данные подтверждают функ- лютным доказательством такой возможности служит
ционирование днепровско-балтийского пути как находка греческого граффити-автографа «Захариас»
важнейшей торговой, военной и даже дипломатиче- и рунических знаков на монетах раннего (804 г.) Пе-
ской восточноевропейской магистрали. В отличие от тергофского клада (рис. 2: 4), происхождение которо-
волжских и донских путей-дорог, которые реконстру- го связано с Ладогой (Мельникова и др., 1984, с. 26–
ируются с разной степенью достоверности благодаря 47; Леонтьев, 1986, с. 7; Лебедев, 2005, с. 550–552).
находкам кладов и нечасто встречающегося импорта, Сообщение по балтийско-днепровскому пути
путь «из варяг в греки» оставил зримые следы свое- было должным образом организовано. На Волхове, где
го существования строго в подтверждение сведений сходились основные торговые магистрали, безопас-
письменных источников. Показательны находки ви- ность плавания обеспечивалась чередой укреплённых
зантийских вислых печатей-моливдовулов, обнару- поселений и торговых мест, торжищ, приуроченных
женных в Киеве, Шестовицах, в Гнёздово и на Рюри- к наиболее важным и сложным участкам фарватера.
ковом городище. Городищенская печать датируется Как только берега Волхова резко повышаются при
IX в., остальные относятся к X в. Они могут рассма- плаванье от Ладожского озера вглубь континента, то
триваться и как свидетельства налаженных торговых на высокой круче с почти отвесными склонами воз-
связей (Булгакова, 2010, с. 26), и как следы дипло- вышается городище Любша, реальный сторожевой
матической и служебной переписки (Мусин, 2010, форпост, возле которого проходят все суда. Далее,
с. 42–43). Возможность использования печатей в ука- через пару километров, находится сама Ладога, сто-
занных случаях отражена в договоре 945 г., предусма- ящая уже на низком берегу при впадении речки Ла-
тривавшем взаимное использование письменных до- дожки в Волхов, с прекрасной бухтой для стоянки
кументов и заверение печатями престижных товаров судов. Другого столь удобного места во всём низовье
(в договоре – «паволоки» – шёлка) (ПВЛ, 1996, с. 24). Волхова нет. На Любше есть ранние слои I тыс. н. э.,
С древнерусскими центрами балтийско-днепров- но в период расцвета Ладоги она, несомненно, вы-
ского пути связано большинство известных находок полняла задачу первого пункта подачи сигнала о по-
византийских монет, происходящих из культурного явлении находников «из-за моря». Вверх по течению,
слоя с комплексами второй половины IX – X в. (Ива- у Гостинопольских (Волховских) порогов, располо-
кин, 1981, с. 415–418; Носов, 1990, с. 148; Мусин, жено городище Новые Дубовики. По средневековым
2010, с. 35–45; Ениосова, Пушкина, 2012). С разной источникам мы знаем, что у порогов шла перегрузка
степенью полноты в археологических коллекциях товаров с морских ганзейских кораблей-когов на нов-
представлены свидетельства разнообразия поступав- городские плоскодонные суда, была налажена «служ-
ших византийских товаров, вплоть до грецких орехов ба порогов» и были специальные лоцманы. Эта орга-
низация преодоления порогов, очевидно, восходит к
на Ловати, успеть при паводке того же года преодолеть и эпохе викингов. В среднем течении Волхова, у Пчев-
Днепровские пороги. Эти два участка отстоят друг от дру-
га на полтора месяца пути, а преодолевать их можно толь- ских порогов, снова было устроено укреплённое по-
ко в высокую воду. селение у д. Городище. В истоке Волхова, при раздвое-
Опыт показал, что прохождение всего пути с его бал- нии Волхова на рукава, находились Холопий городок
тийской частью за один сезон маловероятно. Движение и Рюриково городище, контролировавшие плаванье
по пути «из варяг в греки» было комплексным с заменой и
перегрузкой судов, с использованием сухопутных дорог и по реке. Такая приуроченность волховских укре-
транспорта (Сорокин, 2010, с. 295–304). плённых поселений свидетельствует о стремлении
399
обезопасить путь и предполагает существование ор- чезает Хазария, самостоятельным государством стано-
ганизующей силы, контролировавшей его (Носов, вится Волжская Болгария, а центр волжской торговли
1976 б, с. 76–81; 1981, с. 18–24). перемещается из Итиля в Болгар. Славянские племена
Далее, в малонаселённых землях, пункты такого Верхнего Дона и Оки входят в состав Киевской Руси.
рода редки, но существовал «городок на Ловати» в Связующей дорогой между Русью и Волжской Болга-
среднем течении реки. В верховьях Западной Двины рией становится сухопутный путь из Болгара в Киев,
находками кладов и скандинавского импорта отме- проходивший по водоразделам, местами пересекав-
чены Торопец, Полоцк и Витебск. ший реки волжского, донского и днепровского бас-
Важнейшим местом между Новгородом и Кие- сейнов. Вместе с тем, интенсивнее начинает использо-
вом было Гнёздово, обладавшее всеми характерными ваться Ока, позволявшая выйти с Волги и на Волгу из
чертами крупного торгового поселения, и возникно- Поднепровья. Древнерусское освоение Волго-Окско-
вение которого на рубеже IX–X вв. невозможно объ- го междуречья и становление Ростовского княжества
яснить иначе как существованием международных определили на последующие столетия связи Северо-
коммуникаций. При сезонности речных плаваний Восточной Руси и Волжской Болгарии по Оке и Волге.
Гнёздово являлось удобным местом для долгого осен- В результате на протяжении X в. окончательно сложи-
не-зимнего пребывания и подготовки дальнейших лась система коммуникаций, соединившая сферы бал-
путешествий в любом избранном направлении. тийской и восточной торговли (Леонтьев, 1989 б, с. 82).
В Среднем Поднепровье, помимо названных Кон- Единственной восточноевропейской магистра-
стантином Багрянородным городов на Десне, ниже лью, постоянной в своей географии и функциях, яв-
Чернигова существовали Шестовицы – поселение с лялся путь «из варяг в греки и из грек», к которому,
укреплённой частью, которое по топографическим и так или иначе, сходились маршруты как от Волги
археологическим характеристикам напоминает Гнёз- через Оку, так и от Дона. В этой связи представляет-
дово и имеет черты, которые позволяют сравнивать ся не случайным его детальное описание в Повести
этот памятник с Новгородским (Рюриковым) горо- временных лет, тогда как Волга и Западная Двина от-
дищем (Коваленко, Моця, 2010, с. 91–102). В общей мечены лишь как направления, выводящие к опре-
системе коммуникаций Шестовицы по своим функ- делённым народам и землям.
циям могли быть близки Гнёздову, являясь в X в. круп- Географические факторы сыграли уникальную
ным постоянным торжищем на дальних маршрутах роль в образовании территории и городских центров
между Поднепровьем и землями Донского, Окского и Древнерусского государства. Реки стали своеобраз-
Волжского бассейнов (Андрощук, 2001, с. 133). ным становым хребтом его формирования, опреде-
Обзор археологических свидетельств показыва- лили пути прохождения крупнейших торговых ма-
ет, что все торговые пути рассматриваемого времени гистралей и становления основных экономических
составляли единую сеть, связывавшую земли в бас- районов. Обладая отнюдь не блестящими природны-
сейнах Волги, Дона и Днепра и рек бассейна Балти- ми условиями (почвами и климатом), в сравнении со
ки. Купец из Ладоги, отправившийся в IX в. по Волге многими европейскими странами, находясь далеко
к Итилю или в X в. в Болгар, мог вернуться к верхо- за пределами римского мира с его культурными до-
вьям реки через Оку и Волго-Окское междуречье, но стижениями, Древняя Русь благодаря своему геогра-
мог воспользоваться и путями по Дону и Северскому фическому положению смогла стать посредником
Донцу к Днепру, а с какого-то времени – предпо- между Востоком и Западом, объединила достижения
честь караванную дорогу из Болгара в Киев (Петру- разных мировых цивилизаций, что дало мощный
хин, 2011, с. 60–63). А затем он мог продолжить путь стимул к её собственному развитию и превращению
«в варяги», поднимаясь по Днепру и, при необходи- во влиятельную европейскую державу.
мости, оставаясь на зиму в Гнёздово 7. Особой исторической областью Восточной Ев-
Направления и интенсивность использования ропы в рассматриваемое время являлось Западное
маршрутов не оставались неименными. Постоянно Приуралье. Финно-угорское население огромного
существовала возможность путешествия по Волге к ха- лесного края бассейна Камы имело самостоятельные
зарским низовьям реки, но встречное движение вверх внешние связи, сложившиеся ещё в античное время
по реке в IX в. было связано только с Прикамьем, к сла- (Подосинов, 2007, с. 83–87). В раннем Средневеко-
вянским землям в это время вёл Дон. В течение X в. из- вье сухопутные дороги от Каспия и через Южное
меняется политическая карта Восточной Европы, что Приуралье связывали Прикамье с торговыми цен-
приводит к изменению системы коммуникаций. Ис- трами Средней Азии, Закавказья и Причерномо-
рья (Иванов, 1997, с. 49–61; Валеев, 2005, с. 10–11).
7
В 1468 г. Афанасий Никитин, из Твери выйдя по Вол- На Каме, Вятке и Чепце обнаружены византийские
ге к Каспийскому морю, начал путешествие в Индию. Воз- серебряные сосуды и два клада сасанидских и ви-
вращаясь спустя шесть лет, после плавания по Чёрному зантийских монет VII в. (Кропоткин, 1962, с. 10).
морю из Трапезунда в Крым, он добирался домой по Дне-
пру, не дойдя до Смоленска. Как видим, традиционные Иранские и среднеазиатские серебряные сосуды
пути сообщений за столетия не изменились. VII–X вв. входили в состав 33 кладов, иногда вместе
400
с византийскими изделиями и куфическими монета- пляров, в том числе не прошедших окончательную

ми (Даркевич, 2010, с. 8–44, табл. 51). В общей слож- ювелирную обработку (Иванов, 1997, с. 73–76). За от-
ности в Прикамье отмечено 187 случаев находок сутствием иных источников металла, для изготовле-
серебряной посуды в 123 пунктах. Известны также ния гривен использовалось попадавшее в Прикамье
находки привозных бус и тарной причерноморской восточное серебро (Голдина, 1999, с. 392–393). Эти
керамики (Голдина, 1999, с. 391–392). К IX в. отно- украшения получили широкое распространение за
сятся 6 кладов восточных монет, из которых 5 при- пределами камского бассейна вплоть до Скандинавии
ходятся на удалённый от Волги бассейн р. Вятки и её и Северной Германии. Преимущественно в кладах из-
притока р. Чепцы (рис. 2: 29, 37, 39, 44, 87, 90). вестны гривны, скрученные в три оборота на манер
С X в. (возможно, и с более раннего времени) спиральных браслетов, которые могли являться не
торговля с Приуральем находилась в руках Волж- только украшениями, но и средствами платежа (Янс-
ской Болгарии (Белавин, 2000, с. 40–43; Даркевич, сон, 1996, с. 48–49). Не исключается возможность из-
2010, с. 144–153, табл. 52). С её территорией по Волге готовления аналогичных изделий с несколько иным
и Нижней Каме связаны большинство из 18 кладов оформлением в Прибалтике и Финляндии (Фехнер,
X в., найденных в Прикамье (рис. 3). Следы постоян- 1967, с. 56–61, 75–76, рис. 9; Иванов, 1997, с. 74). Ис-
ного болгарского присутствия и восточный импорт ходя из исторических реалий, наиболее вероятным
отмечены в археологических материалах X–XII вв. объяснением появления глазовских гривен за преде-
Среднего и Верхнего Прикамья (Иванов, 1997, лами Прикамья кажется посредничество Волжской
с. 126–149; Иванова, 1999, с. 240–243; Белавин, 2001, Болгарии при её участии в торговле по Волге.
с. 142–143). Далее к северу устремления Волжской Как самостоятельный путь из пределов Север-
Болгарии документированны находками восточных ной Руси к финно-уграм Приуралья рассматрива-
монет и различных импортных изделий на Вычегде ется Сухоно-Вычегодский (Иванова, 1987, с. 77;
у перми вычегодской (Савельева, Стоколос, 1997, Иванов, 1997, с. 104–106, 152; Рябинин, 1997 б,
с. 441). Болгарской торговлей через Верхнее Прика- с. 148–149, рис. 30). Его начало видится в Белозерье,
мье и Печору объяснимы находки европейских сере- где с верховьев Шексны по волоку до Кубенского
бряных сосудов IX–X вв. в Зауралье на Нижней Оби озера и далее по Сухоне был выход на Северную
(Даркевич, 2010, с. 175–176, рис. 18). Двину (Макаров, 1997, с. 48–74, рис. 20). Оттуда по
В письменных источниках подтверждение при- течению можно было выйти к Белому морю. К Каме
уральским связям болгарских купцов можно видеть и Вятке вели р. Юг, которая образует Северную Дви-
в сообщении арабских авторов X–XII вв. о торговле ну при слиянии с Сухоной, и левые притоки Вы-
с народом (областью) вису (Белавин, 2000, с. 31–33). чегды. Вверх по Вычегде через земли «перми выче-
Перед землёй вису находилась область Ару, которую годской» был выход к верховьям Печоры и дальше,
вполне можно сопоставить с Арской землёй, арски- в Северное Зауралье. По географической ситуации
ми князьями XIV–XV вв. на нижней Каме (Монгайт, схождение верховьев крупных северных рек напо-
1959, с. 171–172). За землёй вису находилась область минает «Оковский лес», но пространство и рассто-
Йура на море Мраков, в названии которой угадыва- яния здесь иные, несравнимо большие.
ется Югра (Белавин, 2000, с. 33–35)8. На территории Существование каких-то сношений по северным
Руси контакты с Прикамьем отмечены отдельными рекам в X в. можно лишь предполагать на основании
находками характерных изделий: кресал с бронзо- отдельных находок. В Прикамье найдены серебряная
вой рукоятью, некоторых типов украшений, плоских скандинавская кольцевидная фибула с длинной иглой
костяных копоушек, а в Верхнем Поволжье также и европейский призматический замок X в. (Иванов,
керамики (Макаров, 1982, с. 125–131). Наиболее по- 1997, с. 134, 139, 140). Однако эти единичные пред-
казательны серебряные и бронзовые гривны так на- меты, также как обнаруженная значительно севернее,
зываемого глазовского типа, или «пермские», из- в Нижнем Приобье, скандинавская овальная фибула
готовленные из круглого в сечении кручёного дрота (Кренке, Макаров, 1995, с. 207–212), не дают возмож-
с гранчатыми головками, датируемые преимуще- ности говорить о каких-либо постоянных связях.
ственно IX–X вв., иногда XI в. Их происхождение Средневековые северные коммуникации начина-
очевидно: именно в Прикамье обнаружены ранние ют формироваться позднее, в процессе древнерусской
разновидности этого украшения, оттуда происходит колонизации в течение XI столетия (Макаров, 1997,
исчисляемое сотнями большинство известных экзем- с. 31–47). В этот период на Сухоне, Вычегде, Вятке и
Каме у местного населения появляются западноев-
8
Давнюю историографическую традицию имеет ос-
нованное на созвучии этнонимов предположение о том, ропейские монеты и разнообразные древнерусские
что «вису» – это летописная весь Белого озера. Но вряд изделия (Иванов, 1997, с. 156–166; Савельева, Стоко-
ли можно считать возможными меновую торговлю и сбор лос, 1997, с. 657–668; Даркевич, 2010, с. 176). Это же
болгарской дани с населения Северо-Восточной Руси в время означено встречным поступлением болгарских
XII в., как об этом повествует Ал-Гарнати, да и весь как
самостоятельный этнос в это время уже не существовала изделий, документирующих торговую экспансию
(Леонтьев, 1986, с. 4–5). Волжской Болгарии в Прикамье и далее к северу.
401
Рис. 1. Златник Владимира Святославича. Сильно увеличено.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Фото А. Я. Лаврентьева
П. Г. Гайдуков, В. А. Калинин
Древнейшие русские монеты 1
Древнейшие русские монеты1– один из важней- дирхемам Арабского халифата и других возникавших
ших исторических источников, засвидетельствовав- на его территории государств. Восточная Европа была
ший становление Древнерусского государства. Это лишена собственных рудных запасов монетного ме-
«первый увековеченный в металле материальный талла. Поэтому дирхемы на протяжении 200 лет явля-
комплекс памятников русской государственности, лись для древнерусского государства не только важ-
внушительное собрание миниатюрных памятни- нейшей статьёй торговли, но и реальной монетой в
ков ремесла и изобразительного искусства, языка и древнейшей русской денежно-весовой системе. В рус-
письменности конца X – начала XI в.» (Сотникова, ской гривне IX–X вв. (вес 68,22 г), согласно показани-
Спасский, 1983, с. 5). Изготовление монет Владими- ям Русской Правды, насчитывалось 25 кун. Именно
ром Святославичем (около 960–1015), Святопол- дирхем, вес которого составлял около 3 г, длительное
ком Ярополчичем (около 979–1019) и Ярославом время был реальным монетным воплощением куны
Владимировичем (около 978–1054) продолжалось (Янин, 1956 а, с. 203–204; 1985, с. 364).
не более 30 лет. Их выпуски, вероятно, были не- Фонд куфических монет, обнаруженных на тер-
значительными, а сама попытка русских князей на- ритории Восточной Европы, насчитывает более
ладить самостоятельную чеканку звонкой монеты 200 000 дирхемов. Известно более 200 кладов араб-
оказалась кратковременным неудачным эпизодом ского серебра конца VIII – начала XI в. и сотни слу-
в тысячелетней истории русской денежной систе- чаев находок единичных монет (см. карты в разделе
мы. К началу XXI в. зарегистрировано всего лишь А. Е. Леонтьева и Е. Н. Носова «Восточноевропейские
около 360 златников и сребреников. Но сам факт пути сообщения и торговые связи в конце VIII – X в.»
чеканки первых русских золотых и серебряных мо- в настоящей книге; Нунан, 2004, с. 289–292). Дирхе-
нет отразил два основополагающих политических мы, пришедшие с купцами на Русь, чеканились на
события в развитии Руси: образование Древнерус- огромной территории, в десятках городов многих ре-
ского государства с центром в Киеве и принятие гионов Халифата: Средней Азии, Ирана, Закавказья,
христианства в качестве государственной религии. Месопотамии, Малой Азии, на африканских берегах
Активная торговля Европы со странами Востока Средиземного моря, арабской части Испании.
способствовала становлению денежного обращения Различается несколько периодов в обращении
на славянских землях Восточной Европы уже на ру-
дирхемов на территории Восточной Европы и на
беже VIII–IX вв. Важнейшая роль в его развитии при-
Руси, в течение которых область их распростране-
надлежит высокопробным серебряным монетам –
ния и интенсивность поступления менялись. Наи-
1
За помощь, оказанную в работе над статьёй, авторы более массово арабские монеты поступали на Русь
глубоко признательны В. А. Волхонскому, А. А. Гомзину, в первой и второй трети X в. В последней трети
В. В. Гурулёвой, В. В. Зайцеву, Г. Ю. Ивакину, И. В. Кор- века их приток заметно сократился, а в начале XI в.
пусовой, В. С. Кулешову, Е. В. Лепёхиной, О. М. Олейни-
кову, К. В. Орлову, Е. В. Степановой, О. А. Степановой, прекратился вообще (рис. 2). Это объясняют так
С. Е. Торопову, E. Wisehn. называемым кризисом серебра, произошедшим
403
1
2
3
5 6
Рис. 2. Куфические серебряные дирхемы различных мусульманских династий,

характерные для позднего периода обращения в Восточной Европе (вторая половина X в.):
1 – Бувайхиды, ‘Али ибн Бувайх, Арраджан, 323 г. х. (934/935 г.); 2 – Саманиды, Исма‘ил ибн Ахмад, аш-Шаш,
292 г. х. (904/905 г.); 3 – Саманиды, Нух ибн Мансур, аш-Шаш, 374 г. х. (984/985 г.); 4 – правители Волжской
Булгарии, Талиб ибн Ахмад, Сувар, 338 г. х. (949/950 г.), с рифлёным ушком; 5 – ‘Аббасиды, ал-Кахир би-ллах,
Мадинат ас-Салам, 322 г. х. (933/934 г.); 6 – Зийариды, Кабус ибн Вашмгир, Джурджан, 367 г. х. (977/978 г.).
Увеличено в 1,5 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Фото А. Я. Лаврентьева. Составитель В. С. Кулешов
404
П. Г. Гайдуков, В. А. Калинин. Древнейшие русские монеты
1 2
3 4
5 6
7
8
9 10
Рис. 3. Западноевропейские серебряные денарии конца X – начала XI в.,
обращавшиеся в Восточной Европе во время бытования древнейших русских монет:
1–3 – Англия, Этельред II (979–1016) (1– тип A: «первый малый крест», 978?–979 гг.; 2 – тип D: «длинный крест»,
997–1003 гг.; 3 – тип E: «шлем», 1003–1009 гг.); 4 – Германия, Кёльн, Оттон II (973–983);
5 – Германия, Дортмунд, Оттон III (983–996); 6 – Германия, неустановленный монетный двор Гарца, Оттон и Адель-
гейда (около 983–991); 7 – Германия, Люнебург, Бернгард I (973–1010); 8 – Чехия, Болеслав II (967–999);
9 – Чехия, Болеслав III (999–1002); 10 – Венгрия, Стефан I (1000–1038).
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
405
1 2
3 4
5 6
7 8
9
Рис. 4. Византийские золотые, серебряные и медные монеты середины X – начала XI в., чеканившиеся в Константинополе.
1 – Константин VII и Роман II (945–959), солид, золото; 2 – Никифор II Фока (963–969), номисма стамена, золото;
3 – Никифор II Фока (963–969), милиарисий, серебро; 4 –Иоанн I Цимисхий (969–976), номисма стамена, золото;
5 – Иоанн I Цимисхий (969–976), милиарисий, серебро; 6 – Василий II и Константин VIII (976–1025), номисма стамена, золото;
7 – Василий II и Константин VIII (976–1025), милиарисий, серебро;
8 – анонимный фоллис, класс А1 (970–976), медь; 9 – анонимный фоллис, класс А2 (976–1030/35), медь. Увеличено в 1,5 раза.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева. Составитель В. В. Гурулёва
406
благодаря истощению наиболее богатых рудников, и История изучения

политическими событиями – распрями и войнами на
Востоке. Чеканка серебряной монеты в XI в. практи- Самые ранние монеты Древней Руси – златники
чески прекратилась. Внутреннее денежное обраще- и сребреники – попали в поле зрения отечествен-
ние перешло на медь и золото. Монеты, пригодной ных историков и собирателей древностей на исхо-
для международной торговли, на Востоке больше не де XVIII в. В 1797 г. в Лейпциге была опубликована
было (Спасский, 1970 б, с. 43–44). Именно в это вре- серебряная монета из коллекции обер-прокурора
мя – в конце X и начале XI в. – в связи с ослаблением Синода А. И. Мусина-Пушкина с погрудным изо-
и полным угасанием поступления серебра из стран бражением св. Георгия на одной стороне и именем
Халифата, сначала в Южной, а потом и в Северной Ярослава, вырезанным кириллицей вокруг знака
Руси была предпринята попытка замены уходящего в виде трезубца, – на другой (Völkner, 1797, S. 764).
из обращения дирхема чеканкой собственной моне- Годом ранее киевский аптекарь Г. Ф. Бунге приоб-
ты. Однако прекращение регулярного притока вос- рёл золотую монету с именем Владимира, а в 1815 г.
точного серебра и отсутствие собственной сырьевой в окрестностях Киева был найден сребреник Влади-
базы обрекло это экономическое начинание на не- мира. В 1816 г. краткое описание и графические про-
удачу (Янин, 1985, с. 364). рисовки по слепкам с киевских находок опубликовал
В XI в. на Русь приходит новая иноземная А. Воейков в столичном журнале «Вестник Европы»
валюта – серебряные денарии многочисленных (Воейков, 1816 а; 1816 б) (рис. 5; 6).
светских и духовных правителей Европы. В кладах Появление этих загадочных монет положило
куфических монет денарии появляются в конце начало длительной дискуссии об их национальной
X в., а со второй четверти XI в. они начинают пре- принадлежности, времени чеканки и конкретной
обладать над восточными монетами (рис. 3). Из- атрибуции монетных типов в учёной и собиратель-
вестно около 400 кладов и отдельных находок за- ской среде России, продолжавшейся почти два сто-
падноевропейских монет X–XII вв. на территории летия. Сторонники популярной в первой половине
Восточной Европы. Из них более 250 происходят XIX в. меховой теории, к числу которых относился
с территории Древней Руси (91 клад и 165 единич- крупнейший отечественный историк Н. М. Карам-
ных находок). Наибольшее количество денариев зин, отказывались признавать даже возможность
зафиксировано в Северной Руси, преимуществен- эпизодического бытования собственной монеты в
но на территории Новгородской земли (45 кладов денежном обращении России до конца XIV в. Озна-
и 83 единичные находки). Общее количество за- комившийся в своё время с экземпляром «Ярославля
падных монет на Руси составляет около 60 000 экз. серебра» из коллекции Мусина-Пушкина и знавший
Из них подавляющее большинство приходится на по публикации Воейкова о существовании киев-
германские (около 89 %) и английские (около 9 %) ских находок, Карамзин рассматривал их скорее как
денарии и подражания им. Монет других стран «древние медали», нежели первые монеты Древней
(Норвегии, Швеции, Дании, Чехии, Венгрии, Руси (Карамзин, 1816, с. 246, 493).
Франции и Италии) насчитывается всего около 2 % За несколько лет до выхода в свет знаменитого
(Потин, 1968, с. 47, 109, 134, 138, 139, 155, 164, 176, труда Карамзина помощник хранителя эрмитажно-
194, 204, 208, 221). Приток западных монет в Вос- го минцкабинета Ф. И. Круг высказался за принад-
точную Европу заканчивается к началу XII в., что лежность златников и сребреников чекану киевских
было обусловлено значительным сокращением мо- князей. Некоторые основания для подобного заклю-
нетной чеканки в Германии и использованием де- чения у него к тому времени уже имелись (Круг, 1807,
нариев для внутреннего денежного обращения. С с. 64, 201–206). В 1804 г. император Александр I пе-
этого времени ввоз серебра на Русь осуществлялся редал Эрмитажу два десятка византийских золотых
в виде слитков и весового (вещевого) серебра (По- монет XI в. из клада, найденного в Могилёвской гу-
тин, 1968, с. 73, 78, 79, 83). бернии. Среди монет Василия II и Константина VIII
Жителям Руси были известны и византийские были обнаружены «четыре монеты малого модуля,
монеты. Серебряные милиарисии в денежном об- варварские, неизвестные», которые хранитель минц-
ращении использовались редко, поскольку их че- кабинета К. Келер (или его помощник Круг?) вло-
канка в Византии была ограниченной. Заметное жили в начало коллекции русских монет Эрмитажа
присутствие этих монет в кладах наблюдается лишь (Спасский, 1974 а; 1974 б).
с конца X в. Более широко бытовали золотые ви- В последующие десятилетия стало известно о
зантийские монеты – солиды (или номисмы), по- существовании ещё нескольких древнерусских мо-
служившие образцом при изготовлении первых нет в музейных и частных коллекциях России. В
русских монет. Отмечены находки и медных визан- личной коллекции хранителя минцкабинета Эр-
тийских монет – фоллисов. Однако никакого уча- митажа К. Келера около 1823 г. оказался сребреник
стия в древнерусском денежном обращении они не Владимира самого позднего типа, найденный в раз-
принимали (Кропоткин, 1962) (рис. 4). валинах городища Саркел, у станицы Цимлянской
407
(Спасский, 1978). Но самой замечательной наход- его участь была ещё более печальной. В момент об-
кой первой половины XIX в. оказался сребреник наружения клад представлял из себя комок окислив-
Ярослава, обнаруженный в древней могиле близ го- шихся, плотно слипшихся монет, многие из которых
рода Юрьева (Тарту). Эту превосходную по исполне- разрушились из-за неосторожных действий наход-
нию монету, представляющую собой несомненный чиков. Всего в Киевском кладе удалось зафиксиро-
шедевр монетного искусства XI в., приобрёл из- вать чуть более 50 сребреников Владимира самого
вестный в Петербурге собиратель древностей граф раннего типа (Сотникова, 1968). Монеты Нежинско-
С. Г. Строганов. В 1924 г. в составе его нумизматиче- го и Киевского кладов, содержащие сребреники всех
ской коллекции она оказалась в эрмитажном собра- известных к настоящему времени типов, в основном
нии (Спасский, 1970 а, с. 209) (рис. 19: 1). и составили источниковедческую базу для первого
В начале 1830-х годов, после Русско-турецкой корпуса монет Древней Руси, созданного владельцем
войны, в нумизматических коллекциях Петербурга одной из лучших нумизматических коллекций в Пе-
появились средневековые монеты балканских госу- тербурге графом И. И. Толстым.
дарств, по внешнему оформлению похожие на злат- Удачное приобретение 43 сребреников из Не-
ники и ранние сребреники Владимира. Поэтому не жинского клада у бывшего помощника попечителя
случайно Я. Я. Рейхель и С. Г. Строганов приписы- Киевского учебного округа М. В. Юзефовича стало
вали последние южным славянам – болгарским или отправной точкой для начинающего учёного в его
сербским царям (Рейхель, 1849, с. 342–344, 370; Сне- масштабной работе по сбору и исследованию всех
гирёв, Строганов, 1853, с. 89–90). известных на тот момент древнерусских монет.
Первые ощутимые успехи в исследовании древ- Неоценимую помощь и поддержку в этой рабо-
нерусских монет наметились в середине XIX в., те Толстому оказали его наставник в нумизматике
когда в предместье Нежина был найден клад, со- Х. Х. Гиль, а также хранитель эрмитажного минцка-
стоявший исключительно из сребреников Влади- бинета академик А. А. Куник. Последний предоста-
мира II–IV типов и Святополка всех типов (око- вил начинающему учёному сребреники и златники
ло 200 экз.) (Волошинский, 1853; Сотникова, 1971). из собрания Эрмитажа, добился разрешения выпи-
Находка такого крупного клада древнерусских мо- сать на временное хранение в Эрмитаж монеты из
нет вызвала необычайное оживление среди чинов- коллекции Киевского университета, содействовал
ников и любителей древностей в Нежине, в Киеве получению прорисовок или оттисков монет, хра-
и даже в Петербурге. Чиновники из провинции нящихся в российских и зарубежных собраниях
были счастливы услужить столичному начальству, (Спасский, 1974 а, с. 41–43).
многочисленных любителей нумизматики одолева- В 1882 г. вышло в свет фундаментальное ис-
ло понятное желание во что бы ни стало заполучить следование «Древнейшие русские монеты вели-
в свои собрания редчайшие монеты, не дремали кого княжества Киевского», снабжённое скром-
и рассчитывавшие на выгоду торговцы стариной ным подзаголовком «Нумизматический опыт
(Спасский, 1974 а, с. 37–40). гр. Ив. Ив. Толстого». Собрав необходимые данные
В этой связи необходимо заметить, что даже по- о более чем 170 древнерусских монетах, Толстой
сле возникновения в 1859 г. Императорской Архео- выделил среди них семь основных монетных типов
логической комиссии, в обязанности которой вхо- (рис. 7). Опираясь на наблюдения и догадки сво-
дили учёт и регистрация находимых на территории их предшественников, он убедительно обосновал
Российской империи вещевых и монетных кладов, хронологические рамки древнерусской чеканки,
академические учёные и музейные хранители тра- установил последовательность выпуска выделенных
диционно рассматривали монетные клады как неис- монетных типов. Разработанная им классификация
черпаемый источник пополнения нумизматических представлялась особенно убедительной благодаря
коллекций. Научное представление о монетных кла- нескольким сребреникам из Нежинского клада со
дах как структурных комплексах, отражающих зако- следами перечеканок. По мнению Толстого, чекан-
номерности денежного обращения того или иного ка первых древнерусских монет началась в Киеве
региона в определённый исторический период, сло- вскоре после официального принятия христиан-
жилось в отечественной нумизматике лишь в начале ства. Хронологически время выпуска златников и
XX в. Поэтому судьба Нежинского клада оказалась сребреников Толстой относил к короткому периоду
обычной для своего времени: он быстро разошёлся между 988 и 1018 г., то есть ко времени правления
по музейным и частным коллекциям, хотя основная Владимира Святославича, Святополка Окаянного
часть его монет, к счастью, впоследствии оказалась и Ярослава Мудрого. Пожалуй, единственным сла-
сосредоточенной в крупнейших музеях России и бым звеном в стройной и логичной классификации
Украины (Спасский, 1974 а, с. 37). Толстого оказалась его безуспешная попытка оты-
В 1876 г. в Киеве, на Вознесенском спуске, был скать среди монет со спорно читаемыми легендами
обнаружен ещё один клад древнерусских сребрени- несуществующие киевские сребреники Ярослава
ков, насчитывавший около 120 монет. К сожалению, (Толстой, 1882).
408
Рис. 6. Рисунки монет к статье А. Воейкова

«О найденных древних русских монетах»
(Воейков, 1816 б)
Далеко не все исследователи безоговорочно

приняли предложенную Толстым классификацию
и сформулированные им идеи. Критические отзы-
вы последовали сразу же после выхода корпуса из
печати. Отвечая оппонентам, Толстой опубликовал
два дополнения к своему обширному труду 1882 г., в
которых ещё раз изложил свои взгляды на проблемы
начального чекана Древней Руси (Толстой, 1884).
Одним из самых непримиримых оппонентов
Толстого стал хранитель Российского Историческо-
го музея, глубокий знаток русского Средневековья
А. В. Орешников, предложивший свою классифи-
кацию и хронологию древнерусских монет. В кон-
це XIX в. его вдохновило наблюдение вятского гу-
бернского статистика П. М. Сорокина, изучавшего
архаичную практику употребления лично-родо-
вых тамг в качестве знаков собственности у наро-
дов Поволжья, Урала и Сибири. В 1920-е гг., буду-
чи признанным главой российских нумизматов,
Орешников попытался обосновать свою долго вы-
нашиваемую теорию, опираясь, главным образом,
на выстроенную им схему эволюции родового знака
Рюриковичей. По его мнению, монетная чеканка
началась в Новгороде при Ярославе Владимирови-
че, время от времени осуществлялась его преемни-
ками в нескольких центрах (Киеве, Чернигове, Пе-
Рис. 5. Первая в России публикация златника реяславле) и полностью прекратилась в княжение
и сребреника Владимира Святославича Владимира Мономаха (после 1113 г.) (Орешников,
(Воейков, 1816 а; уменьшено) 1894; 1918; 1930; 1936).
409
Рис. 7. Рисунки златников и сребреников в книге И. И. Толстого «Древнейшие русские монеты

великого княжества Киевского» (Толстой, 1882, табл. 7)
410
Коллеги Орешникова – А. А. Ильин и Н. П. Ли-

хачёв – отнеслись к его классификации с некото-
рой долей осторожности, а хранитель Эрмитажа
Н. П. Бауер в своих работах отстаивал и развивал
взгляды Толстого (Бауер, 1927).
Качественно новый этап в исследовании древ-
нейшего русского чекана начался в середине XX в.
К этому времени в Эрмитаже сложилось замечатель-
ное собрание древнерусских монет (около 150 экз.),
сформированное за счёт объединения многочислен-
ных частных и корпоративных коллекций. Поэтому
неслучайно именно здесь в конце 1950-х годов у из-
вестного историка и нумизмата И. Г. Спасского воз-
ник замысел создания новой версии корпуса древне-
русских монет (Спасский, 1961).
Крупнейшим достижением в изучении русских
монет X–XI вв. является их монографическое изда-
ние в 1982 и 1983 гг. в виде корпуса, которому пред-
шествовала напряжённая работа его авторов в сте-
нах Эрмитажа в 1960–1970-х гг. (Sotnikova, Spasski,
1982; Сотникова, Спасский, 1983). Книга включила
в себя «Сводный каталог русских монет X–XI ве-
ков» (далее – Сводный каталог), скрупулёзно со-
ставленный по многочисленным собраниям, а
также глубокое всестороннее исследование нумиз-
матического материала (рис. 8). В Сводном каталоге Рис. 8. Титульный лист книги
собраны сведения об 11 золотых и 323 серебряных М. П. Сотниковой и И. Г. Спасского
монетах (в том числе 76 утерянных, известных толь- «Тысячелетие древнейших монет России» (Л., 1983)
ко по литературе), отчеканенных более чем 220 па-
рами штемпелей и описанных в каталоге под 227 но- 3 экз.), один – к чекану Ярослава (Сотникова, 1995,
мерами (Сотникова, Спасский, 1983, с. 112–201) 2. с. 36, 56, 69, 81, 86, 116, 123).
Он содержит подробное описание каждой монеты, В последующие годы из-за несанкционирован-
сопровождающееся её фотоизображением и графи- ных грабительских раскопок на Украине, в России и
ческой прорисовкой монетных легенд, а также ис- Беларуси тонкий ручеёк новых находок превратился
черпывающей справочно-библиографической ха- в стремительный поток. К 2006 г. наряду с многочис-
рактеристикой. По материалам корпуса один из его ленными современными подделками было зареги-
создателей в 1990 г. успешно защитил докторскую стрировано около 60 подлинных, а также 28 спорных
диссертацию (Сотникова, 1990). древнерусских монет (включая 4 златника) (Моисе-
В 1995 г. корпус был переиздан. За прошедшие енко, Сотникова, 2006, с. 33). Однако анализировать
годы в него удалось дополнительно включить лишь новые находки и включать в общую статистику раз-
7 новых сребреников, происходящих из различных личных типов древнерусских монет до их грамотной
музейных коллекций или найденных при археоло- профессиональной публикации не представляется
гических работах. Шесть из них относятся к чекану возможным.
Владимира (тип I – 1 экз.; тип II – 2 экз.; тип III – Нижеследующий текст базируется в основном на
книге М. П. Сотниковой и И. Г. Спасского 1983 г., а
2
258 сохранившихся монет хранятся в музеях Рос- также на некоторых более поздних публикациях.
сии (210 экз.), Украины (36 экз.) и зарубежных собра-
ниях (12 экз.). Музеи России: ГЭ – 152 экз. (8 золотых,
142 серебряных); ГИМ – 49 экз.; ГММК – 2 экз.; Музей
истории Донского казачества (г. Новочеркасск) – 1 экз. Златники и сребреники
Музеи Украины: Национальный музей истории Украины
(г. Киев) – 35 экз. (1 золотая, 34 серебряные); Одесский в письменных источниках
археологический музей – 1 экз. (золотая). Зарубежные
собрания: Мюнцкабинет Государственных Берлинских
музеев – 2 экз.; Музей первобытной и раннесредневеко- В нумизматической литературе древнейшие
вой истории в Шверине – 1 экз.; Государственный исто- русские монеты называют «златниками» и «среб
рический музей в Стокгольме – 4 экз., Музей готландских рениками», хотя твёрдого подтверждения тому в пись-
древностей в Висбю – 1 экз.; Исторический музей в Осло –
1 экз.; Кембридж, собрание др. Ф. Грирсона – 2 экз. (Сот- менных источниках нет. Этими терминами в боль-
никова, Спасский, 1983, с. 204–206). шинстве древнерусских памятников письменности
411
обозначаются любые золотые и серебряные моне- димира типа I. В состав Нежинского клада входили
ты. «Въходяще же русь въ град, да не имеють воло- сребреники Владимира типов II–IV и Святополка
сти купити поволокъ лише 50 златникъ» (Софийская всех трёх типов.
первая летопись под 945 г.; см.: СлРЯ, 1979, вып. 6, Кроме указанных «чистых» кладов, имеется еще
с. 7). «Възврати три десять съребрьникъ архиереомъ 12 кладов смешанного состава, включающих в себя
и старьцемъ» (Остромирово Евангелие; см.: СлРЯ, древнерусские монеты. Они зарегистрированы на
2006, вып. 27, с. 127). В письменных источниках нет всей территории Древней Руси, а также за её преде-
никаких конкретных указаний на самостоятель- лами: в Эстонии, Польше, Германии, Швеции и
ную чеканку монет на Руси в конце X – начале XI в. Норвегии (Сотникова, Спасский, 1983, с. 51, рис. 17).
Единственный случай, повествующий о каких-то де- С двумя кладами (Пинск, 1804 г.; Кинбурнская коса,
нежных знаках, сохранила для интересующего нас Херсонская обл., до 1863 г.), содержавшими золотые
времени Повесть временных лет под 1015 г., когда византийские монеты, удалось связать беспаспорт-
Святополк Окаянный «нача княжити Кыеве, созвавъ ные златники Владимира (6 и 3 экз.) (Спасский,
люди нача даяти овемъ корзна, а другым кунами, и 1974 б; 1982).
раздая множьство» (ПСРЛ, т. I, стб. 140). Под терми- Около 20 находок сребреников зафиксировано в
ном «куны» здесь могут скрываться как собственно XIX–XX вв. на археологических памятниках (поселе-
сребреники самого Святополка, так и другие монеты, ниях, городищах, курганных захоронениях). Важней-
обращавшиеся тогда на Руси: дирхемы Арабского ха- шей из них является обнаружение 13 сребреников в
лифата или византийские милиарисии. Непонятно, курганах у дер. Митьковка Брянской обл. Все типы
какие монеты подразумеваются в летописном изве- монет Владимира и Святополка встречаются преиму-
стии 1115 г., повествующем о перенесении мощей Бо- щественно в Южной Руси (Киевское, Черниговское
риса и Глеба в новую усыпальницу в Вышгороде Вла- и Переяславское княжества). Наибольшая концен-
димиром Мономахом. Тогда из-за большого стечения трация этих монет сосредоточена в бассейне Верхне-
народа и создавшейся давки «повеле Володимеръ, ре- го и Среднего Днепра и его притоков – по основному
жючи паволокы, орници, белъ, розметати народу, овъ торговому водному пути, связывавшему Древнюю
же сребреникы метати людемъ силно налегшимъ» Русь с Византией и Северной Европой. В последние
(ПСРЛ, т. II, стб. 281). Можно предположить, что годы несколько сребреников Владимира и один Свя-
речь в данном случае идёт о западноевропейских де- тополка найдены в более северных землях: Курской,
нариях, бытовавших в XI в. на Руси, но в начале XII в. Брянской, Тульской, Калужской и Владимирской
уже выходивших из местного денежного обращения. областях (Зайцев, 2007). В 2010 г. первый сребреник
Владимира (тип IV) обнаружен археологами в Вели-
ком Новгороде (Гайдуков, Олейников, 2011, с. 43)
Топография (рис. 9). Монеты Ярослава зарегистрированы только
на севере, по большей части на территории запад-
ных соседей Новгорода и в Скандинавии.
Топография находок древнейших русских монет Золотые монеты Владимира найдены в двух пун-
включает в себя более 40 пунктов – кладов и единич- ктах, расположенных в противоположных направле-
ных находок (Сотникова, Спасский, 1983, с. 47–58). ниях от Киева. К югу, в устье Днепра, и к северо-за-
Большинство сребреников происходит из двух «чи- паду, на Припяти, неподалёку от западной границы
стых» (то есть состоящих исключительно из сребре- Древнерусского государства. Найденные вместе с ви-
ников) кладов – Нежинского 1852 г. и Киевского зантийскими солидами X–XI вв. златники Владими-
1876 г., монеты которых сразу же после находки почти ра свидетельствуют о вовлечённости Киева в крупную
полностью разошлись по собраниям коллекционеров. международную торговлю (Сотникова, 1990, с. 11).
Большой заслугой одного из авторов «Сводного Сребреники найдены в кладах вместе с арабски-
каталога русских монет X–XI вв.» является восста- ми, византийскими и западноевропейскими моне-
новление состава обоих кладов по литературным и тами X–XI вв., в погребениях XI в., в слое погиб-
архивным данным (Сотникова, 1968; 1971). «Состав шего в начале XI в. городища. Топография находок
Нежинского клада 1852 г. удалось реконструировать этих монет, таким образом, подтверждает их нумиз-
почти полностью (при 200 найденных в кладе моне- матическую датировку концом X – началом XI в.
тах 150 экз. отнесены к нему документально, а 30 –
предположительно). Состав Киевского клада 1876 г.
восстановлен в пределах известного к 1890-м годам Систематизация
числа его монет (42 экз. – доказательно, 7 – предпо-
ложительно при 120 обнаруженных в кладе монетах,
из которых более половины погибло в качестве юве- Золотые монеты выпускались только Владими-
лирного сырья)» (Сотникова, 1990, с. 9). Киевский ром Святославичем. Серебряные относятся к дея-
клад состоял исключительно из сребреников Вла- тельности четырёх князей. В зависимости от изобра-
412
Рис. 9. Сребреник Владимира Святославича. Тип IV.

Великий Новгород, Десятинный IV раскоп, 2010 г.
Руководитель работ О. М. Олейников.
Новгородский государственный объединённый музей-заповедник.
Фото (увеличено в 2 раза) и прорись (натуральная величина) В. В. Зайцева
жений, содержания легенд и вида родовых знаков Золотые монеты и

они разделяются на 10 типов. К началу 1980-х гг. сребреники Владимира типа I
древнерусских монет, как уже указывалось, насчи-
тывалось около 340 экз.
Златники и сребреники Владимира первого
Монеты Владимира Святославича типа имеют одинаковое композиционное оформ-
ление. В своей основе они копируют, по всей ве-
При Владимире Святославиче (около 960–1015) роятности, солиды византийских императоров Ва-
в Киеве чеканились монеты двух номиналов: золо- силия II и Костантина VIII (976–1025) (рис. 4: 6).
тые и серебряные (известно 11 и 245 экз.). Все злат- Образцом для подражания могли послужить также
ники Владимира относятся к одному типу, у сре- византийские императорские печати второй поло-
бреников по особенностям оформления выделено вины X в. (рис. 10: 1–3). Каждый лицевой штемпель
4 типа. Стилистически сребреники разделяются на сочетается с единственным оборотным. Золотые
две группы: в первую входят монеты типа I, а во вто- монеты более похожи на прототипы, поскольку их
рую – типов II–IV. Между этими группами, по всей заготовки по размеру, толщине и весу практически
вероятности, существовал хронологический разрыв. идентичны. При их изготовлении использовались
Сопряжённость штемпелей у золотых монет и сре- штемпели с глубоким рельефом. Кружки сребрени-
бреников первого типа аналогична византийским: ков крупнее, но тоньше. Благодаря этому денежные
они имеют обратное соотношение сторон (↓↑). мастера были вынуждены изготавливать для них
У сребреников трёх других типов соотношение сто- низкорельефные и графичные штемпели, далёкие
рон меняется на прямое (↑↑). от византийских образцов.
413
1
2
4
5
Рис. 10. Византийские вислые свинцовые печати X–XI вв.

1 – император Иоанн I Цимисхий (969–976); 2 – императоры Василий II и Константин VIII (976–1025);
3 – император Василий II (976–1025); 4 – печать с изображением св. Петра
неизвестногоспафарокувикулярия, аксикрита и судьи (первая половина XI в.);
5 – печать с изображением св. Петра протоспафария Петра Халкуца (первая половина XI в.).
Увеличено в 1,5 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Фото А. Я. Лаврентьева. Составитель Е. В. Степанова
414
Золотые монеты У левого плеча княжеский знак – трезубец. Вокруг

круговая надпись слева направо (изредка справа
Л.с. Поясное изображение князя впрямь, веро- налево): ВЛАДИМИРЪ НА СТОЛЕ (или ВЛАДИ-
ятно, сидящего (судя по согнутым маленьким но- МИРЪ А СЕ ЕГО СРЕБРО). Вокруг линейный и
гам под фигурой); в плаще, скреплённом на груди, в точечный ободки.
шапке с подвесками и крестом; в правой руке – крест О.с. Погрудное изображение Иисуса Христа
на длинном древке, левая – прижата к груди. У лево- впрямь, с крещатым нимбом; правая рука – в бла-
го плеча княжеский знак – трезубец. Вокруг круго- гословляющем жесте, в левой – Евангелие. Вокруг
вая надпись, читается слева направо вокруг фигуры: круговая надпись слева направо (изредка справа на-
ВЛАДИМИРЪ НА СТОЛЕ (или ВЛАДИМИРЪ А СЕ лево): IСУСЪ ХРИСТОСЪ (или IС ХС под титла-
ЕГО ЗЛАТО). Вокруг точечный ободок. ми). Вокруг линейный и точечный ободки.
О.с. Погрудное изображение Иисуса Христа Обратное соотношение осей (↓↑) (рис. 12).
впрямь, с крещатым нимбом; правая рука – в благо- В Сводном каталоге описано 77 сребреников
словляющем жесте, в левой – Евангелие. Вокруг кру- Владимира первого типа, из которых 13 не разы-
говая надпись слева направо: IСУСЪ ХРИСТОСЪ. сканы и известны только по литературе и архивным
Вокруг точечный ободок. материалам (№ 7–51). Большинство из них (54 экз.)
Обратное соотношение осей (↓↑) (рис. 11). происходит из Киевского клада 1876 г., еще 3 – из
Золотые монеты Владимира чрезвычайно ред- Митьковских курганов в Брянской обл. Монеты от-
ки. За более чем 200-летний период изучения древ- чеканены 45 парами штемпелей. На 33 штемпель-
нерусских монет их зарегистрировано лишь 11 экз. ные пары приходится по одному сребренику, на
Одна из них, купленная в Киеве в 1796 г., оказалась семь – по 2, на две – по 3, ещё на две – по 4, а одной
потеряна в 1821 г. (рис. 5; 6: 1). Девять монет входи- парой штемпелей отчеканено 16 монет. Диаметр
ли в состав двух кладов с золотыми византийскими монет (включая обрезанные) – 25–30 мм.
монетами: Пинского, 1804 г. (6 златников) и Кин- Стилистически сребреники типа I неоднородны.
бурнского (Херсонская обл.), до 1863 г. (3 златни- По монетам выявлен почерк не менее пяти резчиков,
ка). Происхождение ещё одной монеты неизвестно, создавших штемпели разного качества: от высоко-
она была куплена в Киеве в 1878 г. Диаметр златни- художественных образцов до беспомощных подра-
ков – 19–24 мм. жаний. Ряд штемпелей сребреников вырезан масте-
Златники отчеканены шестью парами изолиро- ром, изготовившим некоторые штемпели златников.
ванных штемпелей (№ 1–6)3. Большинство штемпе- Надписи, как и изображения, переданы по-разному.
лей стилистически восходят к работе двух мастеров. Наряду с грамотными встречаются случаи непра-
На четыре пары штемпелей приходится по одной вильного употребления, искажения или пропуска
монете, ещё на две пары – по 3 и 4 монеты. букв. Сильно искажённой или недописанной часто
Золотые монеты различаются лишь по леген- оказывалось окончание легенды. Иногда надпись на
де лицевой стороны. Надпись «Владимир на столе» штемпеле вырезалась без расчёта на оттиск и на мо-
имеется на четырёх штемпелях (№ 1–4), надпись нете получалась зеркальной.
«Владимир, а се его злато» – на двух (№ 5–6). Ле- Сама легенда в период изготовления монет
генды в целом вырезаны правильно, без больших ис- типа I ещё не сложилась в твёрдую формулу и на
кажений, иногда вершины букв повёрнуты к центру разных штемпелях вырезалась по-разному: ВЛАДИ-
монеты. Надписи однозначно свидетельствуют, что МИРЪ НА СТОЛЕ – IСУСЪ ХРИСТОСЪ, ВЛАДИ-
обрамляемое ими изображение сидящего человека в МИРЪ А СЕ ЕГО СЪРЕБРО – IСУСЪ ХРИСТОСЪ,
короне с крестом в руке и с родовым знаком – образ ВЛАДИМИРЪ НА СТОЛЕ – IС ХС, ВЛАДИМИРЪ
князя Владимира Святославича. А СЕ ЕГО СЪРЕБРО – IС ХС.
Вес золотых монет Владимира составляет 4,0– Для серебряных монет Владимира последующих
4,4 г, а проба металла – 916–958°. Это соответствует типов характерен отход от византийского образца и
нормам византийских солидов конца X – начала XI в., выработка русской схемы монетных изображений.
из которых, вероятно, златники и изготавливали. В корне меняется оформление оборотной стороны.
Вместо Вседержителя на ней помещается изобра-
Сребреники Владимира, тип I жение княжеского родового знака.
Л.с. Поясное изображение князя впрямь, веро- Сребреники Владимира, тип II

ятно, сидящего (судя по согнутым маленьким но-
гам под фигурой); в плаще, скреплённом на груди, Л.с. Поясное изображение князя впрямь, си-
в шапке с подвесками и крестом; в правой руке – дящего на престоле; в кольчугообразном одеянии,
крест на длинном древке, левая – прижата к груди. украшенном в нижней части бусинами, в высокой
3
Здесь и далее номера монет приводятся по Сводному (иногда в низкой) шапке с подвесками, вокруг голо-
каталогу (Сотникова, Спасский, 1983, с. 112–203). вы – нимб; в правой руке – крест на длинном древке
415
1 2 3
4 5 6
Рис. 11. Златники Владимира Святославича.

1–5 – с надписью «Владимир на столе – Иисус Христос»
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 115–118, № 1–1, 1–4, 2–1, 3–1, 4–1);
6 – с надписью «Владимир, а се его злато – Иисус Христос» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 118, № 5–1).
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург (1, 3–5);
Одесский археологический музей (2); Национальный музей истории Украины (6).
Фото А. Я. Лаврентьева (1, 3–5) , В. В. Бондаря (2)
416
с бусинами на концах, левая – прижата к груди. Во- Сребреники Владимира, тип III
круг круговая надпись слева направо: ВЛАДИМИРЪ
НА СТОЛЕ. Вокруг двойной точечный ободок. Л.с. Изображение князя впрямь, сидящего на
О.с. Изображение княжеского знака в виде тре- престоле с высокой спинкой; в плаще, скреплённом
зубца. Вокруг продолжение круговой надписи слева на груди, в низкой шапке с крестом (или в высокой
направо: А СЕ ЕГО СРЕБРО. Вокруг двойной то- без креста) и подвесками; обеими руками держит
чечный ободок. крест, наискосок прижатый к правому плечу. Вокруг
Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 13). круговая надпись слева направо: ВЛАДИМИРЪ НА
В Сводном каталоге описано 86 сребреников СТОЛЕ. Вокруг линейный и точечный ободки.
Владимира второго типа, из которых пять не разы- О.с. Изображение княжеского знака в виде тре-
сканы и известны только по литературе и архивным зубца. Вокруг продолжение круговой надписи слева
данным (№ 52–116). Большинство из них (63 экз.) направо: А СЕ ЕГО СРЕБРО. Вокруг линейный и
происходит из Нежинского клада 1852 г., ещё 5 – из точечный ободки.
Митьковских курганов в Брянской области. Моне- Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 14).
ты отчеканены 66 парами штемпелей. На 53 штем- В Сводном каталоге описано 58 сребреников
пельные пары приходится по одному сребренику, на Владимира третьего типа, из которых пять не ра-
восемь – по 2, на четыре – по 3, ещё одной парой зысканы и известны только по литературе и архив-
штемпелей отчеканено 4 монеты. Диаметр монет ным материалам (№ 117–158). Большинство из них
(включая обрезанные) – 24–32 мм. (41 экз.) происходит из Нежинского клада 1852 г.
Сребреники второго типа хронологически сле- Монеты отчеканены 42 парами штемпелей. На
дуют за монетами типа I. Это установлено благо- 36 штемпельных пар приходится по одному сребре-
даря наблюдениям за составом кладов, а также нику, на пять – по 2, ещё одной парой штемпелей
благодаря монете, перечеканенной из сребреника отчеканено 9 монет. Диаметр монет (включая обре-
первого типа (№ 16–1 → № 103–1). Она происхо- занные) – 24–30 мм.
дит из Нежинского клада (рис. 13: 4). Прослежено Сребреники типа III хронологически следу-
и стилистическое единство монет типа II с некото- ет признать более молодыми, чем монеты типа II.
рыми поздними монетами первого типа. Это позво- На это указывают два сребреника из Нежинского
ляет предполагать участие одних и тех же мастеров клада, перечеканенные из монет типа II (№ 114–
в изготовлении штемпелей для сребреников обоих 1 → № 128–1 и № 114 а → № 129–2) (рис. 14: 4). От-
типов. Новшеством, по сравнению с типом I, явля- личительными особенностями оформления монет
ется изображение престола, ставшее обязательным типа III являются тщательное изображение пре-
для большинства последующих сребреников. стола в виде кресла с высокой и широкой спинкой,
Княжеский знак аналогичен эмблеме на моне- отсутствие нимба у головы князя, а также правиль-
тах первого типа, но размещён на оборотной сто- ность написания и полнота легенд: «Владимиръ на
роне. Благодаря значительному увеличению его столе – а се его сребро». В отличие от монет пред-
размеров у резчика появилась возможность детали- шествующего типа на большинстве сребреников
зировать и украсить знак, но его общая принципи- типа III надписи исполнены безошибочно и легко
альная схема осталась прежней. Это трезубец. читаются.
На сребрениках Владимира второго типа стаби- Рисунок княжеского знака сохраняет преж-
лизируется размещение и направление чтения ле- нюю схему, но усложняется в деталях. Его основа-
генд на обеих сторонах: «Владимиръ на столе – а се ние круглеет и прочерчивается двойным контуром.
его сребро». В отличие от предшествующих монет, Центральный стержень трезубца на отдельных эк-
где надписи размещались беспорядочным образом, земплярах получает треугольную форму в виде на-
здесь они читаются всегда слева направо, вокруг фи- конечника стрелы (рис. 14: 1).
гуры. Однако безошибочно исполненных надписей Большинство монет рассматриваемого типа
на монетах этого типа нет совсем. Даже на наиболее стилистически близко. Их штемпели, вероятно,
профессионально вырезанных штемпелях имеются выполнены одним мастером. Заметно отличаются
искажения, пропуски и вставки лишних букв, за- от них шесть монет, напоминающих сребреники
мена одних знаков другими. На большинстве штем- типа I, а также три грубые, откровенно подража-
пелей вместо легенд вырезан бессмысленный набор тельные, монеты.
знаков, зачастую даже не буквообразных.
Штемпели монет типа II вырезали несколько че- Сребреники Владимира, тип IV
ловек. Начало им положил, вероятно, один мастер,
которому принадлежат все лучшие штемпели этого Л.с. Изображение князя впрямь, сидящего на
типа. Остальные штемпельные пары являются под- престоле без спинки; в плаще, скреплённом на
ражаниями работе этого резчика, копиями с перво- груди, в низкой шапке с крестом (или в высокой
начальных штемпелей, иногда очень грубыми. без креста) и подвесками; вокруг головы – нимб;
417
4
Рис. 12. Сребреники Владимира Святославича. Тип I.
1–2 – с надписью «Владимир на столе – Иисус Христос»
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 121, 123, № 7–1, 12–1);
3 – с надписью «Владимир, а се его сребро – Иисус Христос» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 128. № 19–1);
418
4 – с надписью «Владимир, а се его сребро – Ис Хс» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 133, № 28–1).
4
Рис. 13. Сребреники Владимира Святославича. Тип II.
1–3 – с надписью «Владимир на столе – а се его сребро» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 140, 145, 155,
№ 54–1, 66–1, 98–1); 4 – с надписью «Владимир на столе – а се его сребро» (Сотникова, Спасский, 1983,
с. 158, № 103–1 – перечеканен из сребреника типа I; см. Сотникова, Спасский, 1983, с. 125, № 16–1).
419 Эрмитаж, Санкт-Петербург.
Увеличено в 2 раза. Государственный
Рис. 14. Сребреники Владимира Святославича. Тип III.

1–3 – с надписью «Владимир на столе – а се его сребро» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 161, 164, 165, № 117–1, 124–1, 137–1);
4 – с надписью «Владимир на столе – а се его сребро» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 168, № 128–1 –
перечеканен из сребреника типа II; см.: Сотникова, Спасский, 1983, с. 160, № 114–1).
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж, 420 Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
правой рукой держит крест на ступенчатом под- Большинство сребреников Владимира уклады-
ножии, левая – прижата к груди. Вокруг круговая вается в вес 2,6–3,2 г. Представляется, что их тео-
надпись слева направо: ВЛАДИМИРЪ НА СТОЛЕ. ретический вес составляет 3 г, что, по мнению ис-
Вокруг двойной (иногда одинарный) точечный следователей, соответствует куне в южнорусской
ободок. денежно-весовой системе X – начала XIII в. (Янин,
О.с. Изображение княжеского знака в виде тре- 1956 а, с. 170, 204; Сотникова, Спасский, 1983, с. 67).
зубца. Вокруг продолжение круговой надписи слева Письменные источники не дают никаких указа-
направо: А СЕ ЕГО СРЕБРО. Вокруг двойной (ино- ний на начало русской монетной чеканки. Поэтому
гда одинарный) точечный ободок. твёрдо датировать выпуски монет Владимира Свя-
Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 15). тославича невозможно. Высказано предположение,
В Сводном каталоге описано 24 сребреника Вла- что «первый выпуск монет Владимира (златники и
димира четвертого типа, из которых три не разыска- I тип сребреников) может быть приурочен к креще-
ны и известны только по литературе и архивным ма- нию Руси и женитьбе Владимира в 989 г. на сестре
териалам (№ 159–176). Большинство из них (21 экз.) византийских императоров Василия II и Константи-
происходит из Нежинского клада 1852 г. Монеты на VIII. Второй выпуск (II–IV типы) был произведён
отчеканены 18 парами штемпелей. На 13 штемпель- … после ощутимого перерыва, в самые последние
ных пар приходится по одному сребренику, на четы- годы княжения Владимира. … Поводом для чекан-
ре – по 2, ещё одной парой штемпелей отчеканены ки могли послужить торжества по случаю женитьбы
4 монеты. Диаметр монет (включая обрезанные) – Владимира, после смерти царицы Анны (1011 г.), на
25–31 мм. дочери графа Куно, внучке германского императора
Сребреники этого типа заметно отличаются от Оттона Великого по материнской линии» (Сотнико-
других тщательностью изображений и правильно- ва, Спасский, 1983, с. 81).
стью надписей. Сходство в рисунке монет настоль-
ко велико, что можно с уверенностью говорить об Монеты Святополка Ярополчича
изготовлении практически всех штемпелей монет
этого типа одним мастером. Об этом свидетельству- Святополку Ярополчичу, прозванному Окаянным
ет и единый почерк вариантов надписи на монетах: (около 979–1019), принадлежат серебряные монеты
«Владимиръ на столе – а се его сребро». Высоко и трёх типов (78 экз.). Лишь первый, самый массовый
качество рисунка княжеского знака на оборотной из них, несёт имя Святополка и повторяет монетный
стороне монет. Его схема приняла абсолютно за- тип, сложившийся при Владимире. Монеты двух дру-
конченную пропорциональную форму. гих типов совершенно особые и чрезвычайно редки.
Среди монет Владимира типа IV имеется уни- От сребреников первого типа они отличаются изо-
кальная пара штемпелей (№ 175). Наряду с тра- бражением святого и новыми легендами с именами
диционно оформленным изображением князя и Петрос и Петор. Все сребреники Святополка изго-
княжеского знака здесь вырезана другая надпись: тавливались, вероятно, в Киеве. Соотношение сто-
«ВЛАДИМИРЕ СЕРЕ – БРО + СЪВЯТОГО ВАСИ- рон у них прямое (↑↑).
ЛЯ» (рис. 15: 4). Во всей русской чеканке конца X –
начала XI в. по оформлению надписи имеется лишь Сребреники с именем Святополка
одна аналогия – сребреники Ярослава Владимиро-
вича, чеканившиеся в Новгороде (см. ниже). Л.с. Изображение князя впрямь, сидящего на
Исследователи на основе материалов кладов и престоле без спинки; в плаще, скреплённом на гру-
стилистического анализа отводят монетам типа IV ди, в низкой шапке с крестом (иногда без креста) и
последнее место в типо-хронологическом ряду че- подвесками; вокруг головы – нимб; в правой руке –
канки сребреников Владимира. Правильность тако- крест, левая – прижата к груди. Вокруг круговая
го заключения подтверждает сребреник Святополка, надпись слева направо: СВЯТОПОЛКЪ НА СТО-
штемпели которого изготовлены мастером монет ЛЕ. Вокруг двойной (иногда одинарный) точечный
четвёртого типа (№ 177) (рис. 16: 1). ободок.
В 1970-е годы в Эрмитаже был проведён анализ О.с. Изображение княжеского знака в виде дву-
металла сребреников. Пробированию подверглась зубца, левый зубец увенчан крестом. Сверху, между
141 монета Владимира разных типов. Выяснилось, зубцами – значок в виде равноконечного креста с
что металл 99 из них (70,2 %) практически не со- кружками на концах. Вокруг продолжение круговой
держит серебра. У 24 монет (17,0 %) проба составила надписи слева направо: А СЕ ЕГО СЕРЕБРО. Вокруг
300–500°, у четырёх (2,8 %) – 600–720°, у пяти (3,6 %) двойной (иногда одинарный) точечный ободок.
– 800–860°, у девяти (6,4 %) – 875–960° (Сотникова, Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 16).
Спасский, 1983, с. 109, табл. 4). Таким образом, лишь В Сводном каталоге описан 51 сребреник с име-
у 14 монет (или 9,9 %) проба серебра оказалась отно- нем Святополка, из которых один не разыскан и из-
сительно высокой (превысила 800°). вестен только по архивным материалам (№ 177–205).
421
4
Рис. 15. Сребреники Владимира Святославича. Тип IV.
1–3 – с надписью «Владимир на столе – а се его сребро»
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 175, 177, № 160–1, 167–1, 168–1);
4 – с надписью «Владимире сере – бро + святого Василя» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 179, № 175–1).
422 Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж,
Рис. 16. Сребреники Святополка Ярополковича с именем Святополка.

1–4 – с надписью «Святополк на столе – а се его серебро»
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 180, 181, 186, 189, № 177–1, 179–1, 194–1, 201–1).
Увеличено в 2 раза. Государственный 423
Эрмитаж, Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
Большинство из них (42 экз.) происходит из Нежин- работали три резчика разной степени мастерства и
ского клада 1852 г., ещё четыре – из Митьковских грамотности.
курганов в Брянской области. Монеты отчеканены Оборотную сторону монет с именем Святопол-
29 парами штемпелей. На 20 штемпельных пар при- ка занимает особый родовой княжеский знак в виде
ходится по одному сребренику, на пять – по 2, на двузубца, левая часть которого оформлена в виде
две – по 3, на одну – по 4, ещё двумя парами штем- креста. Выбор знака именно в виде двузубца по-
пелей отчеканено по 6 монет. Диаметр монет (вклю- нятен. Будучи племянником Владимира Святосла-
чая обрезанные) – 24–32 мм. вича, Святополк принял в основу своего родового
Как схема изображений (особенно князя), так и знака двузубец деда и отца (знак его отца – Яро-
формула легенды на рассматриваемых сребрениках полка Святославича – пока неизвестен), придав
указывают на значительное стилистическое сходство ему естественное развитие. «Наличие на монетах
и хронологическую близость с монетами Владимира Святополка княжеского знака, принципиально
IV типа. Есть и более конкретные доказательства отличного от знаков Владимира Святославича и
преемственности этих типов монет. Штемпели од- Владимировичей, свидетельствует о сознательном
ного сребреника Святополка вырезаны, бесспорно, противопоставлении Святополком себя как Яро-
мастером, изготавливавшим ранее штемпели для полчича и своих претензий на власть – правам по-
монет Владимира (№ 177) (рис. 16: 1). На другой мо- томков Владимира» (Сотникова, 1990, с. 20).
нете по ошибке перепутаны знаки: вместо двузубца
с крестом Святополка помещён трезубец Владимира Сребреники с именем «Петрос»
(№ 203). Среди монет с именем Святополка имеют-
ся две, перечеканенные из сребреников Владимира Л.с. Изображение сидящего (?) бородатого свя-
II типа (№ 184–2 и № 194–2). того (вероятно, апостола Петра); в широком и длин-
Выявлен творческий почерк ещё двух мастеров, ном складчатом одеянии; вокруг непокрытой кур-
вырезавших подавляющее большинство штемпелей чавой головы – нимб; правой рукой держит крест,
сребреников Святополка. Таким образом, над из- наискосок прижатый к правому плечу; левая – на
готовлением штемпелей рассматриваемых монет груди. Колончатая надпись по сторонам фигуры свя-
2
Рис. 17. Сребреники Святополка Ярополковича с именем «Петрос».
1–2 – с надписью «Петрос Петрос – Оагиос Петрос» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 191, 192, № 206–1, 207–1).
424Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж,
того (читается сверху вниз от креста): ПЕТРОС ПЕ- риалам (№ 211–218). Девять монет происходят из
ТРОС. Вокруг двойной точечный ободок. Нежинского клада 1852 г. Монеты отчеканены во-
О.с. Изображение княжеского знака в виде дву- семью парами штемпелей. На пять (?) штемпельных
зубца, левый зубец увенчан крестом (как на монетах пар приходится по одному сребренику, на две – по 2,
Святополка). Сверху между зубцами значок в виде ещё одной парой штемпелей отчеканено 3 монеты.
развернутой зеркально буквы Ъ. Колончатая надпись Все штемпели вырезаны одним мастером. Диаметр
по сторонам фигуры святого (читается сверху вниз от монет (включая обрезанные) – 26–29 мм.
креста): ОГЕОС ПЕТРОС+. Вокруг двойной точеч- Прочтение надписей на этих сребрениках, как и
ный ободок. Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 17). на монетах с надписью «Петрос», доставило нумиз-
В Сводном каталоге описано 5 сребреников с матам много хлопот. Уверенно читается только слово
именем Петрос, из которых один не разыскан и из- ПЕТР. В спорной легенде лицевой стороны исследо-
вестен только по архивным материалам (№ 206– ватели предлагают, как и на монетах предыдущего
210). Три монеты происходят из Нежинского клада типа, видеть АГИОС ПЕТОР (святой Пётр). Одна-
1852 г., одна – из Митьковских курганов в Брянской ко сопровождает надпись изображение князя, а не
области. Все монеты отчеканены изолированны- св. Петра. Колончатая легенда по сторонам княже-
ми штемпелями. Диаметр монет (включая обрезан- ского знака на оборотной стороне отличается боль-
ные) – 26–28 мм. шим разнообразием вариантов, но они не поддаются
Исследователи затратили немало усилий для рас- никакому прочтению. Во всех случаях это бессмыс-
шифровки надписей на рассматриваемых сребрени- ленный набор буквообразных знаков. Логично было
ках. В настоящее время принято следующее прочте- бы видеть здесь традиционную формулу А СЕ ЕГО
ние: ПЕТРОС ПЕТРОС – ОГЕОС ПЕТРОС, то есть СРЕБРО, но наличный нумизматический материал
Пётр, Пётр, святой Пётр. Прототипом изображения не позволяет сделать этого заключения.
на монете могли послужить византийские печати О чеканке сребреников с именем Святополка и
(рис. 10: 4, 5). Петра одним князем свидетельствует и топография
Княжеский знак на сребрениках с именем Пе- их находок. Судя по имеющимся данным, все эти
трос (двузубец с крестом на вершине левого зубца) монеты не выходили за пределы Киевского, Черни-
аналогичен знаку на монетах с именем Святополка. говского и Переяславского княжеств.
На основании единства знака В. Л. Янин предложил Пробированию подверглось 44 монеты Свято-
относить эти сребреники к чеканке Святополка, а полка разных типов из собрания Эрмитажа. Выяс-
композицию лицевой стороны (изображение св. Пе- нилось, что металл 31 из них (72,1 %) практически не
тра и пояснительную надпись) рассматривать как его содержит серебра. У восьми монет (18,6 %) проба со-
крестильное имя (Янин, 1956 а, с. 166). Все последу- ставила 300–500°, у четырёх (7,0 %) – 600–720°, у од-
ющие исследователи согласились с такой атрибуци- ной (2,3 %) – 800–860° (Сотникова, Спасский, 1983,
ей. Таким образом, сребреники сообщили христиан- с. 109, табл. 4). Таким образом, лишь у одной монеты
ское имя Святополка Ярополчича, неизвестное по проба серебра оказалась относительно высокой.
другим источникам. Вес большинства сребреников Святополка укла-
дывается в 2,4–3,0 г. Он практически равен норме
Сребреники с именем «Петор» сребреников Владимира и указывает на хронологи-
ческую близость изготовления всех этих монет.
Л.с. Изображение князя впрямь, сидящего на Небольшое количество монет Святополка сви-
престоле без спинки; в плаще, в низкой шапке с детельствует о непродолжительном времени их че-
подвесками (?); вокруг головы – нимб; в правой канки, которое логично укладывается в два-три года
руке – крест, левая – прижата к груди. Колончатая борьбы между Святополком и Ярославом. Типологи-
неразборчивая в начале надпись по сторонам фигу- ческие различия между разными монетами (с име-
ры святого (читается сверху вниз от креста): АГИ- нем Святополка и Петра) однозначно указывают на
ОС (предположительно) ПЕТОР. Вокруг двойной разновременность их выпуска. Сребреники с именем
точечный ободок. Святополка являются, вероятно, первыми монетами
О.с. Изображение княжеского знака в виде дву- этого князя, поскольку они тесно связаны со сребре-
зубца, левый зубец увенчан крестом (как на монетах никами IV типа Владимира работой одного и того же
Святополка). Между зубцами – значок в виде по- мастера. Их выпуск Святополк мог инициировать
лумесяца рогами вверх. Колончатая неразборчивая летом 1015 г., сразу после смерти Владимира. Можно
надпись по сторонам фигуры князя. Вокруг двойной думать, что именно эти монеты были теми кунами,
точечный ободок. которые Святополк, начав княжить в Киеве, «раздая
Прямое соотношение осей (↑↑) (рис. 18). множьство» (ПСРЛ, т. I, стб. 140).
В Сводном каталоге описано 12 сребреников Исключительно редкие монеты с именем Пе-
с именем Петор, из которых три не разысканы и тра, вероятно, более поздние. Их выпуск мог быть
известны только по литературе и архивным мате- осуществлен в 1018 г., при вторичном недолгом
425
вокняжении Святополка в Киеве, когда, вернувшись Сребреники Ярослава, тип I

из Польши, он с помощью своего тестя князя Бо-
леслава Храброго разгромил новгородскую дружину Л.с. Погрудное изображение св. Георгия впрямь,
Ярослава на Буге (ПСРЛ, т. I, стб. 143). в плаще, скреплённом у правого плеча; вокруг не-
покрытой курчавой головы – нимб; в правой руке –
Монеты Ярослава Владимировича копьё, в левой – круглый щит. По сторонам фигу-
ры святого – колончатая греческая надпись: ОГЕ
Ярославу Владимировичу (около 978–1054) при- ОРГIО. Вокруг два точечных ободка, между ними –
надлежат серебряные монеты двух типов (15 экз.), четыре крестообразные розетки из точек, ориенти-
которые чеканились, вероятно, в Новгороде. Все они рованные по сторонам света.
несут на себе изображение св. Георгия и родового О.с. Изображение княжеского знака в виде тре-
княжеского знака, однако по особенностям оформ- зубца с кружком на вершине среднего стержня; укра-
ления и метрологии логично делятся на два типа: шен точками в центральной части, на лопастях и в
большого и малого веса (или большие и малые – так центре кружка. Вокруг – круговая надпись, разде-
называемые «скандинавские подражания»). Эти мо- лённая крестом (читается слева направо от вершины
неты относятся к числу редчайших нумизматических знака): +ЯРОСЛАВЛЕ СРЕБРО. Вокруг два точеч-
памятников Древней Руси. Первый тип сребреников ных ободка, между ними крестообразно расставле-
Ярослава стал образцом для изготовления в Новго- ны ориентированные по сторонам света буквы сло-
роде особых литых привесок с ушком, служивших ва АМНN (то есть аминь) (рис. 19).
нагрудными украшениями в костюме и бывших дол- В отличие от всех других древнейших русских
гое время популярными среди горожан. монет эти сребреники сразу же были признаны
Рис. 18. Сребреники Святополка Ярополковича с именем «Петор».

1–2 – с надписью «Оагиос Петор» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 193, 196, № 211–1, 218–1).
426
русской монетой и отнесены к деятельности князя две из них имеют обратное соотношение осей (↑↓) и
Ярослава. две – прямое (↑↑). У всех монет других пар штемпе-
Известно 8 монет большого веса с надписью лей (№ 223–224) соотношение осей прямое (↑↑).
«Ярославле сребро». В Сводном каталоге описано Из восьми сребреников лишь один, ставший из-
6 таких сребреников (№ 222–224). Позже появи- вестным в конце XVIII в., происходит с территории
лись ещё две монеты. Одна в 1993 г. попала в Исто- Древней Руси (обнаружен в Киеве). В первом печат-
рический музей Эстонии, ещё одна была купле- ном известии о монете (1797 г.) говорится, что она
на в 1999 г. на аукционе в Швеции (Леймус, 1995; «с незапамятных времён висела на иконе» (Толстой,
Марков, 2000). Диаметр больших сребреников со- 1882, с. 63). Все остальные монеты большого веса
ставляет 24–26 мм, вес – 2,80–3,77 г (по 4 экз.). найдены за пределами Руси – в странах Балтийского
Шесть монет хранятся в российских и зарубежных региона. Три из них происходят из Эстонии (непода-
государственных собраниях (ГЭ – 2 экз., Берлин – лёку от Таллинна; из окрестностей Тарту; с о. Эзель),
2 экз., Висбю – 1 экз., Таллинн – 1 экз.), одна – в один – из Польши (район Познани), один – из Гер-
частной коллекции, одна – не разыскана (потеряна мании (Дабере в Померании) и один – из Швеции
после 1865 г.). (о. Готланд) (Сотникова, Спасский, 1983, с. 196–198;
Сребреники изготовлены тремя парами изо- Леймус, 1995, с. 22; Сотникова, 1995, с. 116. № 222-
лированных штемпелей. Первой парой отчека- 3). Ещё одна монета, купленная в 1999 г. на аукционе
нено 4 монеты (№ 222), второй – 3 (№ 223), тре- в Швеции, по свидетельству устроителей аукциона,
тьей –1 (№ 224). Монеты первой пары (№ 222) поступила из Прибалтики (Марков, 2000, с. 119).
имеют небольшое отличие в надписи («съребро»), Большие сребреники Ярослава отличаются ис-
по сопряжённости штемпелей они делятся поровну: ключительной красотой и изяществом. «В монетном
Рис. 19. Сребреники Ярослава Владимировича. Тип I.

1–2 – с надписью «Ярославле сребро» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 196, 198, № 222–1, 223–2).
Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
427
2
Рис. 20. Вислые свинцовые печати Ярослава Владимировича.
1 – Новгород, Троицкий раскоп, 1994 г.; 2 – Киевская область, находка 2008 г.
Увеличено в 2 раза. Новгородский государственный объединённый музей-заповедник. Фото Е. В. Гордюшенкова
производстве всей Европы XI в. сребреники Яросла- центре кружка, а также полукружиями на треуголь-
ва представляют своего рода феномен по мастерству ном основании знака. В поле монеты три креста – у
исполнения монетного штемпеля» (Спасский, 1970 б, лопастей знака и у его основания. Вокруг круговая
с. 53). Все монетные штемпели резаны одним масте- надпись, разделённая крестом (с латинским написа-
ром. Исследователи признают его русским. Также вы- нием буквы Р; читается слева направо от вершины
сокохудожественно выполнены и вислые свинцовые знака): +ЯRОСЛАВЛЕ СРЕБРО. Вокруг точечный
печати Ярослава Владимировича (рис. 20). ободок (рис. 21).
Известно 7 сребреников малого веса с надпи-
Сребреники Ярослава, тип II сью «Яrославле сребро», которые из-за особенно-
стей оформления в историографии получили наи-
Л.с. Погрудное изображение св. Георгия впрямь менование «скандинавских подражаний» монетам
(как в типе I, но грубой работы), в плаще, скре- Ярослава. В Сводном каталоге описано 6 таких сре-
плённом на груди; вокруг непокрытой курчавой бреников (№ 225–227)4. Позже появилась ещё одна
головы – нимб; в правой руке – копьё, в левой – монета. Она происходит из клада, найденного архе-
круглый щит. По сторонам фигуры святого – ко- ологами на о. Борнхольм (Дания) в 1993 г. (Йенсен,
лончатая греческая надпись ОГЕ ОРГIО. Над ним- 2001; 2002). Диаметр малых сребреников составляет
бом и у конца копья – по крестику и прямой черте.
Вокруг точечный ободок. 4
В подсчёт не включена сомнительная монета, опу-
О.с. Изображение княжеского знака в виде тре- бликованная в Сводном каталоге (№ 225–5), но не учтён-
ная авторами в Исследовании (см.: Сотникова, Спасский,
зубца с кружком на вершине среднего стержня; укра- 1983, с. 200). Позже эта монета была признана современ-
шен точками в центральной части, на лопастях и в ной подделкой (см.: Сотникова, 1995, с. 272–273, № 51).
428
Рис. 21. Сребреники Ярослава Владимировича. Тип II. 1–2 – с надписью «Яrославле сребро»
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 199, 201, № 225–2, 226–1).
Увеличено в 2 раза. Государственный исторический музей в Стокгольме, Швеция. Фото Gabriel Hildebrand
20–24 мм, вес – 1,34–1,57 г (по 6 экз.). Шесть монет тории Северной Руси (из клада близ д. Нагинщина
хранятся в зарубежных государственных собраниях Петербургской губ.) (Сотникова, Спасский, 1983,
(Стокгольм – 4 экз., Осло – 1 экз., Копенгаген – с. 199–201; Йенсен, 2001; 2002).
1 экз.), одна – не разыскана. Монеты с надписью «Ярославле сребро» относят
Сребреники малого веса отчеканены тремя раз- к периоду новгородского княжения Ярослава Влади-
ными штемпелями лицевой стороны при одном об- мировича (1010–1019). Считается, что все эти монеты
щем штемпеле оборотной стороны. Эта техническая чеканились в Новгороде. Анализ металла двух боль-
особенность является нетипичной для древнерус- ших и трёх малых сребреников из собраний Эрмитажа
ского чекана, где подавляющее большинство монет и Стокгольмского музея показал очень высокую про-
изготовлено изолированными парами штемпелей. бу серебра (960–970°) (Сотникова, Спасский, 1983,
У всех монет рассматриваемого типа соотношение с. 196, 198; Сотникова, 1995, с. 115–120, 212).
осей обратное (↑↓). Малые сребреники Ярослава принято считать
Находки большинства сребреников малого веса, более поздними. Композиционно полностью повто-
как и большого, тяготеют к Балтийскому регио- ряя изображения и надписи больших сребреников,
ну. Две монеты происходят из клада с территории они имеют облик и вес скандинавских монет. Руку
Швеции или Норвегии, одна – из клада в Ромсда- иностранного мастера, изготовившего штемпели,
ле, близ г. Мольде (Норвегия), одна – из клада с кроме общего стиля оформления, выдаёт латинское
о. Готланд (Швеция), одна – из клада с о. Борнхольм написание первой буквы Р в надписи «Ярославле
(Дания), происхождение ещё одной монеты неиз- сребро» (Сотникова, 1978).
вестно (с 1930-х годов хранится в Стокгольмском Вес больших сребреников Ярослава (более 3 г)
музее). Лишь один сребреник происходит с терри- превышает весовые показатели монет Владимира и
429
1 2
3 4
5 6
7 8
Рис. 22. Литые копии с монет типа «Ярославле сребро»: 1–4 – оловянные привески из Новгорода
(1–2 – Фёдоровский раскоп, 1991 г.; 3–4 – берег Волхова у Кремля, поступили в музей в середине 1990-х гг.);
5–6 – оловянные привески из Новгородского Поозерья, находки конца 1990-х гг.;
7–8 – медные отливки из Германии, находки второй половины XIX в.
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 203, № Б–2, Б–3).
Увеличено в 1,5 раза. Новгородский государственный объединённый музей-заповедник (1–6);
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург (7–8). Фото Е. В. Гордюшенкова (1–6), А. А. Пахомова (7–8)
430
Святополка. По мнению исследователей, они были меди (95 и 5 %) 5 (Serning, 1956. S. 126; Сотникова,
чеканены в норме ногаты южнорусской денежно- Спасский, 1983, с. 202. № А-4). Привеска, не подда-
весовой системы X в. (Сотникова, Спасский, 1983, ющаяся точному определению, найдена в кургане у
с. 104). Вес малых сребреников вообще не согласуется с. Калетино Санкт-Петербургской губернии при рас-
с метрологией русских монет конца X – начала XI в. копках и в настоящее время не разыскана. Копий со
Они вполне соответствуют весу западноевропейских сребреников Ярослава малого веса пока не известно.
денариев начала XI в. Исследователи предполагают Из трёх медных копий без ушек для привешива-
вероятность чеканки «Ярославля сребра» малого веса ния, восходящих к штемпелям № 223, точное место
«в расчёте на западноевропейскую сферу обращения» находки известно лишь у одной: она выпахана в поле
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 104). О выпуске всех у г. Гальберштадта в 1881–1882 гг. Однако две другие
сребреников Ярослава в Новгороде может свидетель- происходят, вероятно, тоже из Германии, поскольку
ствовать как топография находок (исключительно на были приобретены у торговцев монетами в Кёльне
Северо-Западе Руси и в Балтийском регионе), так и и Ганновере в 1850-е гг. (Сотникова, Спасский, 1983,
высокая проба серебра. Судя по редкости этих монет, с. 203. № Б-2, Б-3) (рис. 22: 7, 8). Ни одной подобной
можно согласиться с мнением Н. П. Лихачёва, пола- находки с тех пор не зафиксировано ни в Западной, ни
гавшего, что они были «вычеканены по специальному в Восточной Европе, что заставляет выделить эти ко-
случаю и в один раз» (Лихачёв, 1930, с. 179). пии в отдельную группу. Они требуют проведения ме-
Большие сребреники могли появиться в 1014 – таллографического анализа и специального изучения.
начале 1015 г., когда, по летописному известию, Рассматривая привески из Лапландии, исследо-
Ярослав отказался отдавать отцу 2000 гривен сере- ватели высказывали разные мнения об их происхож-
бра, собиравшихся до этого ежегодно с новгородцев дении. Атрибуция этих находок как копий сребрени-
(ПСРЛ, т. I, стб. 130). Сребреники малого веса могли ков Ярослава произведена Т. Арне ещё в 1914 г. (Arne,
быть изготовлены в связи с событиями 1018 г., когда 1914, p. 102, 104). И. Сернинг, публикуя эти предметы,
Ярослав, бежав в Новгород после поражения от Свя- высказала мнение, что они попали на Север из Вос-
тополка на Буге, был вынужден произвести наём но- точной Европы, и датировала привески второй поло-
вой варяжской дружины, для чего новгородцы снова виной XI в. (Serning, 1956, S. 68, 126, 149). В. М. Потин
«начаша скотъ събирати» (ПСРЛ, т. I, стб. 143; Сот- привлёк привески из Лапландии для определения
никова, Спасский, 1983, с. 99–104). возможного места изготовления сребреников Ярос-
лава большого веса и высказал осторожное предпо-
Литые копии с монет типа ложение: «Сказать что-либо совершенно бесспорное
«Ярославле сребро» о происхождении подражаний Ярославлю сребру
пока невозможно, но надо думать, что они были из-
Сребреники Ярослава большого веса, вероятно, готовлены где-нибудь в новгородских землях, в При-
были очень популярны и хорошо известны в Нов- ладожье или Карелии» (Потин, 1968, с. 149). Н. А. Ма-
городе и на Руси в первой половине XI в. Об этом каров отметил тождество литой копии из Новгорода
свидетельствуют их копии, отлитые из оловянистых и привесок из шведской Лапландии и пришёл к вы-
сплавов и меди. «Красота русских монет с изобра- воду, что эти украшения были изготовлены в Новго-
жением св. Георгия и надписью "ЯРОСЛАВЛЕ СРЕ- роде (Макаров, 1989 б, л. 80–81).
БРО" высоко ценилась не только исследователями, Археологические работы в Новгороде вскоре
но и современниками, о чём свидетельствует ис- подтвердили этот вывод. В 1991 г. две подобные ме-
пользование и самих монет и их литых медных ко- таллические привески были обнаружены на Фёдо-
пий в качестве украшений» (Сотникова, 1975, с. 61). ровском раскопе (Плотницкий конец средневеко-
По Сводному каталогу известно девять литых ко- вого Новгорода; руководитель работ Г. Е. Дубровин).
пий: оловянных привесок, а также круглых медных Их диаметр – 25 мм (Гайдуков, Хорошев, 1996). Обе
украшений (возможно, моделей для литейных форм) они залегали в перемешанном слое и, к сожалению,
без ушек для привешивания. Их диаметр – 24–27 мм лишены стратиграфической датировки (рис. 22: 1, 2).
(Сотникова, Спасский, 1983, с. 202–203. № А–В). Древнейшие отложения культурного слоя в этой ча-
Прототипом пяти из них авторы считают монеты сти Новгорода датируются рубежом XI–XII вв.
штемпелей № 222, трёх – монеты штемпелей № 223, Привески отлиты вместе с ушками в двусторонних
одна копия не поддаётся точному определению. каменных (?) литейных формах. Анализ химическо-
Происхождение привесок, восходящих к № 222: го состава металла, проведённый Р. А. Митаяном на
селение Гротреск (Швеция), при раскопках места кафедре геохимии геологического факультета МГУ,
жертвоприношений (2 экз.); Унна Сайве в Лаплан-
дии (Швеция), при раскопках жертвенника (2 экз.); 5
В ноябре 1993 г. в Стокгольмском государственном
одна – найдена в Новгороде в 1911 г. Состав металла историческом музее привеска была визуально осмотрена
одним из авторов. Предмет отлит, по всей вероятности, в
определён лишь у одной привески из Унна Сайве. глиняную литейную форму, изготовленную по оттискам
Она изготовлена из олова с небольшой примесью сребреника № 222.
431
Рис. 23. Сребреники Олега (Михаила) Святославича.

Увеличено в 2 раза. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
показал, что преобладающим металлом в сплаве ях первой половины XII в. (Янин и др., 2006, с. 10;
является олово 6. Копии невозможно отождествить Фараджева, 2009, с. 55; Гайдуков, Олейников, 2011,
с какой-то известной монетой. Либо сребреники- с. 43). Несколько подобных привесок зарегистриро-
прототипы ещё не найдены, либо (что предпочти- вано в последние годы в качестве случайных нахо-
тельнее) мастер попросту копировал известные по док как в самом Новгороде, так и в его окрестностях
монетам или таким же привескам изображения. (преимущественно в Поозерье) (рис. 22: 3–6).
Начало изготовления украшений, копирующих Ареал распространения рассматриваемых ли-
монеты Ярослава, следует относить к концу первой тых украшений на территории Древней Руси был
четверти XI в. – времени бытования их прототипов. довольно широк. Аналогичные новгородским при-
Ремесленное производство этих копий по глиня- вески найдены при археологических раскопках
ным формам возможно только при наличии ориги- древнерусского города Ярополч Залесский во Вла-
нала. Поэтому вряд ли стоит отодвигать его за рам- димирской области и в погребении XII в. могильни-
ки первой половины XI в. Позже такие предметы ка Нефедьево на Волоке Славенском в Вологодской
могли отливать в каменных формах, используя за области (Сотникова, 1987, с. 48, рис. на с. 47; Мака-
образец более ранние образцы привесок. ров, 1991 а, с. 13, рис. 1, 25). Известны также случаи
Находки археологов показали, что подобные находок подобных украшений на территории Вла-
украшения бытовали в Новгороде и позже – в XII в. димирской и Калужской областей (Зайцев, 2007,
В 2005 г. привеска, копирующая сребреник Ярос- с. 14. № 11, 12. Табл. 3, 11–12; Ткаченко, Ткаченко,
лава, найдена на Троицком раскопе (Людин конец Федорова, 2004), а также в Белоозере (Вологодская
средневекового Новгорода; руководитель работ область).
А. М. Степанов) в слое первой половины XII в. В Таким образом, оловянные привески, копиру-
2008 и 2010 гг. ещё три привески обнаружены на ющие сребреники Ярослава, отливались в Новго-
Десятинном раскопе (Людин конец средневекового роде в XI – начале XII в. и распространялись в Се-
Новгорода; руководители работ О. М. Олейников и веро-Западной и Северо-Восточной Руси, а также
Н. Н. Фараджева). Две из них также залегали в сло- в Скандинавии на протяжении долгого времени
после исчезновения из денежного обращения их
6
Состав металла привесок (ноябрь 2000 г.): 1) Cu – прототипов. Копии, отлитые в глиняных формах,
5,66 %, Pb – 2,17 %, Sn – 90,02 %, Sb – 2,15 %; 2) Cu – следует считать наиболее ранними, поскольку для
11,14 %, Sn – 86,05 %, Sb – 2,81 %. Пользуемся возможно-
стью высказать глубокую признательность за проведение их изготовления были необходимы оригинальные
анализов Н. В. Ениосовой и Р. А. Митаяну. сребреники.
432
Монеты Олега (Михаила) Святославича ника по тмутараканскому княжению (Молчанов,

1982, с. 253). Датой чеканки монет считается время
Финальным этапом изготовления монет на Руси самостоятельного княжения Олега Святославича
в XI в. следует считать чеканку сребреников в Тму- в Тмутараканской Руси (1083–1094) (Молчанов,
тараканском княжестве, предпринятую Олегом-Ми- 1982, с. 253). К. В. Бабаев предлагает сузить её до
хаилом Святославичем (около 1053–1115). Они от- 1083–1088 гг., но без достаточных оснований (Баба-
носятся к одному типу и, наряду со сребрениками ев, 2009, с. 29).
Ярослава, являются редчайшими нумизматически- От всех более ранних сребреников эти монеты от-
ми памятниками Древней Руси. личаются небольшим диаметром (18–21 мм) и более
Л.с. Погрудное изображение архангела Михаи- низким весом, колеблющимся в пределах 1,16–2,59 г
ла впрямь, над плечами – крылья; вокруг головы – (Бабаев, 2009, с. 24, табл. 2). А. А. Молчанов полагал,
нимб; одежда унизана бусами; в правой руке – жезл, что вес монет Олега Святославича близок к резане
в левой – сфера. По сторонам фигуры святого – бук- южно-русской системы денежно-весовых единиц
вы: М и Х. Над нимбом и у конца копья – по крести- конца X – начала XIII в. (1,64 г). Резана равнялась
ку и прямой черте. Вокруг точечный ободок. половине куны, а куне, вероятно, соответствовал,
О.с. Четырёхстрочная надпись: ГИ ПОМОЗИ как указывалось выше, средний вес сребреников
МИХАИЛ[У]. Вокруг точечный ободок (рис. 23). Владимира Святославича и Святополка Ярополчича
Известно семь монет с погрудным изображени- конца X – начала XI в. Поэтому исследователь пред-
ем архангела Михаила и надписью «Господи, помо- положил, что по весу две монеты Олега-Михаила
ги Михаилу» (Орешников, 1936, с. 80–85; Кропот- приравнивались одному сребренику Владимира и
кин, Макарова, 1973; Молчанов, 1982; Завьялов, Святополка (Молчанов, 1982, с. 254).
Пьянков, 2004; Зайцев, 2007, с. 8, табл. 4: 13). Уже А. А. Молчанов в своих метрологических вы-
издатель первого экземпляра подобной монеты – кладках опирался на вес трёх целых монет, храня-
Е. Е. Люценко – отнёс её к чекану тмутараканско- щихся в Эрмитаже (1,81 и 2,09 г) и ГИМ (1,35 г7),
го князя Олега-Михаила Святославича (Люценко, и получил средний вес в 1,73 г (Молчанов, 1982,
1873). Наиболее полная их сводка приведена в кни- с. 253). Однако монета из собрания ГИМ нам пред-
ге «Монеты Тмутараканского княжества» (Бабаев, ставляется неполновесной, вероятно, обрезанной.
2009, с. 23–30). Четыре монеты хранятся в государ- Она подозрительно округлая, с идеально вписан-
ственных собраниях (ГЭ – 2 экз., ГИМ – 2 экз.), а ным точечным ободком, обрамляющим изобра-
три – в частных коллекциях. жение архангела. Это нетипично для других мо-
Сребреников Олега Святославича не оказалось в нет Олега Святославича, имеющих неправильную
корпусе древнейших русских монет 1983 г. На это об- форму и неровные пустые сегменты за пределами
ратил внимание рецензент издания А. А. Молчанов, ограничивающих штемпель ободков (Бабаев, 2009,
вполне справедливо отметив, что без них «картина с. 24–25, рис. I.1–I.7). По нашим расчётам, средний
русской монетной чеканки XI в. обнаруживает досад- вес полновесных тмутараканских монет равен 2,16 г
ный пробел» (Молчанов, 1985, с. 258). К сожалению, (по 4 экз.), что полностью разрушает построения
не были включены рассматриваемые монеты и во вто- А. А. Молчанова. Этот вес вполне соответствует ви-
рое издание корпуса 1995 г. (Молчанов, 1997 б, с. 166). зантийским милиарисиям середины XI в. Вполне ве-
Все сребреники Олега Святославича происхо- роятно, что при организации чеканки собственной
дят с территории Тмутараканского княжества: пять монеты Олег Святославич взял за образец не только
из них найдены на Таманском полуострове, две – в оформление византийских монет, но и их вес. Од-
Керчи (Бабаев, 2009, с. 24. табл. 2). Они изготовле- нако для подтверждения высказанного предполо-
ны несколькими парами близких по оформлению жения необходимо дождаться появления нового ну-
штемпелей. Поштемпельный анализ монет не про- мизматического материала, поскольку имеющегося
водился, но по крайней мере две из них восходят явно недостаточно для полноценного метрологиче-
к одной паре штемпелей (Бабаев, 2009, с. 25, 29). ского анализа и более надёжных выводов.
Вполне вероятно, что все штемпели резаны одним
мастером. Монеты отчеканены на кружках, выре- * * *
занных, вероятно, из серебряного листа. Со времени, когда первые монеты Древней Руси
Н. П. Лихачёв считал, что сребреник Олега-Ми- появились в музейных и частных собраниях России,
хаила изготовлен по типу византийских серебряных прошло более двух столетий. За этот продолжи-
монет нового образца с формулой ΚΥΡΙΕ BΟΗΘΕΗ тельный период времени несколькими поколени-
(«Господи помоги»), впервые выпущенных при им- ями учёных (Ф. И. Круг, А. А. Куник, И. И. Толстой,
ператоре Михаиле VII Дуке (1071–1078) (Лихачёв, А. В. Орешников, А. А. Ильин, Н. П. Бауер, В. Л. Янин,
1930, с. 144–145). А. А. Молчанов в качестве прото- И. Г. Спасский, М. П. Сотникова, А. А. Молчанов)
типа этой монеты видел печать Романа Святослави-
ча († 1079) – старшего брата Олега и предшествен- 7
У А. А. Молчанова ошибочно – 1,30 г.
433
проделана колоссальная работа по сбору, системати- Судя по постоянному соотношению сторон по

зации и осмыслению самых ранних и, пожалуй, одних вертикальным осям изображения на монетах (об-
из самых значительных памятников материальной ратному – ↓↑ – у златников и сребреников I типа
культуры Древней Руси. К началу текущего столетия Владимира; прямому – ↑↑ – у всех остальных типов),
опубликовано 362 экземпляра древнейших русских лицевой и оборотный штемпели прочно закрепля-
монет конца X – XI в., что составляет немногим более лись или вырезались непосредственно на рабочей
0,1 % от общего количества иноземных монет (араб- поверхности инструмента наподобие щипцов. При-
ских дирхемов, западноевропейских денариев, ви- менением подобного инструмента, конструктивно
зантийских солидов и милиарисиев), принимавших мало чем отличающегося от буллотирия для скре-
участие в денежном обращении Руси в конце VIII – пления актовых документов металлическими печа-
начале XII в. Однако несмотря на кажущееся неболь- тями, можно объяснить некоторые специфические
шим количество сохранившихся монет, «трудно пере- дефекты, возникавшие при чеканке сребреников,
оценить значение этих старейших реликвий русской в частности сдвоенные изображения князя или ро-
государственности в самых разных аспектах истори- дового знака. Жёстко скреплённые расклёпанным
ческого познания» (Спасский, 1974 а, с. 31). штифтом половинки щипцов, казалось бы, должны
Непродолжительная чеканка собственной мо- были исключить такого рода дефекты, характерные
неты не оказала и не могла оказать сколько-нибудь для чеканки монет несопряженными штемпелями.
заметного влияния на экономику Древней Руси. Но Однако неоднократные правки или замена полно-
как источники по изучению политики и культуры стью разрушившихся штемпелей требовали сначала
Древнерусского государства златники и сребреники удаления, а затем и последующей установки на своё
Владимира Святославича и его преемников имеют место скрепляющего клещи штифта. Это в конечном
исключительно важное значение. «Монеты с изобра- итоге приводило к появлению заметного «люфта»
жением русского князя на престоле, его княжеского между половинками клещей и вызывало смещение
знака, с беспрецедентной по декларативному содер- вырезанных на них штемпелей относительно друг
жанию легендой представляют единственный, в сущ- друга в случае двойного удара по монете.
ности, вид русских государственных документов X– Для златников и сребреников киевской чеканки,
XI вв., дошедший до нас в подлинниках… Наряду с как это убедительно продемонстрировано в работе
принятием христианства в качестве единой государ- И. Г. Спасского, использовались отлитые в разъёмной
ственной религии и учреждением государственного глиняной или каменной форме гладкие монетные
официального летописания, выпуск собственной мо- кружки (Спасский, 1961, с. 52). Употребление кружков
неты означал провозглашение государственной неза- с явными дефектами (со свищами или значительными
висимости Руси и равенство её другим европейским недоливами металла) позволяет предполагать, что для
государствам» (Сотникова, Спасский, 1983, с. 110). киевских князей конечный результат (отчеканенная
Действительно, русские златники и сребреники монета), вероятно, был значительно важнее её метро-
конца X–XI в. являются ценнейшим источником логических параметров (веса и качества серебра).
для изучения древнейшей русской письменности и По наблюдениям М. П. Сотниковой, в чеканке
древнерусского языка. Наряду с ранними русскими трёх с половиной сотен сребреников было задейство-
вислыми печатями, их можно рассматривать и как вано около 220 пар штемпелей. Подавляющее боль-
памятники искусства, «донёсшие сквозь тысячеле- шинство этих орудий (167, или 75,9 %) известны по
тие, отделяющее нас от времени их чеканки, древ- единственному экземпляру отчеканенных ими монет.
нейшие русские портреты» (Сотникова, Спасский, 50 штемпелями (22,7 %) изготовлено по 2–4, тремя
1983, с. 111). (1,4 %) – по 6, 9 и 16 сребреников (Сотникова, Спас-
Золотые монеты чеканились только Владими- ский, 1983, с. 105–107). Большое количество штем-
ром Святославичем. Они входят в число наиболее пелей свидетельствует об их непрочности. Можно
редких древнерусских монет. Всего их известно 11, думать, что они изготавливались из бронзы или мяг-
судьба одной из них до сих пор остаётся неизвест- кого кричного железа и быстро изнашивались в про-
ной. Златники отчеканены шестью парами изоли- цессе чеканки. Учитывая стилистическую близость и
рованных штемпелей. незначительные различия в деталях между монетами
Серебряные монеты (351 экз.) по правителям отдельных штемпелей, можно предполагать, что в
распределяются очень неравномерно. Самыми ряде случаев забившиеся орудия могли подправлять-
многочисленными являются сребреники Владими- ся мастерами в процессе чеканки, поэтому их реаль-
ра Святославича, разделяющиеся на четыре сменя- ное количество могло быть и несколько меньшим.
ющих друг друга монетных типа. Их насчитывается После находки в 1852 г. Нежинского клада вы-
251 экз. (71,5 %). Монет Святополка Ярополчича явлена ещё одна уникальная особенность древнерус-
трёх типов известно 78 (22,2 %); Ярослава Влади- ских монет – существование перечеканенных экзем-
мировича двух типов – 15 (4,3 %); Олега (Михаила) пляров, позволивших ещё во второй половине XIX в.
Святославича – 7 экз. (2,0 %). установить последовательность выпуска сребреников
434
разных типов. Но только этим ценность перечеканок Пожалуй, ещё одним бросающимся в глаза от-
не исчерпывается. Они являются бесспорным свиде- личием златников и сребреников Владимира от
тельством поисков наиболее подходящего варианта монет Ярослава представляется явная архаичность
оформления монетного типа, адекватно соответство- инструментария, использованного киевскими ма-
вавшего политическим и идеологическим амбици- стерами при изготовлении монетных штемпелей.
ям киевских князей. Кроме того, перечеканки лиш- Изображения и надписи на большей части этих
ний раз подтверждают правоту сформулированного орудий исполнены в своеобразной технике, напо-
И. Г. Спасским тезиса о первичности престижных мо- минающей чеканку простейшими пунсонами, ко-
тивов Владимира Святославича, начавшего выпуск торую применяли ремесленники-ювелиры Киева.
собственных золотых и серебряных монет на берегах При такой технике излишки выдавленного пунсо-
Днепра (Спасский, 1974 а, с. 31). ном металла образовывали на поверхности штем-
Надо полагать, киевский князь, будучи иници- пеля вокруг заглублённых деталей изображения и
атором и заказчиком монет, являлся и владельцем букв надписи слегка приподнятые участки в виде
драгоценного металла, из которого они чеканились, заусениц. На отчеканенных такими штемпелями
что хорошо корреспондируется с лаконичной фор- монетах эти выступающие заусеницы создают по-
мулой монетной легенды – «Владимир на столе, а добие заглублённых обводов вокруг изображений и
се его злато (серебро)». А если дело обстояло так, то легенд, что и придаёт некоторым сребреникам пре-
перечеканивать монеты примерно одинакового ка- словутую графичность, отмеченную многими ис-
чества из одного типа в другой, а тем более сребре- следователями.
ники Владимира в сребреники Святополка, имело В этой связи можно предполагать, что при из-
смысл только при условии, что в княжеской сокро- готовлении штемпелей раннесредневековых монет,
вищнице имелся запас не разошедшихся монет, ко- включая древнерусские златники и сребреники,
торый можно было использовать для новой эмиссии. такой привычный для более позднего времени ин-
«Отозвать» из обращения уже выпущенные монеты струмент, как резец (или штихель), срезавший ме-
и переделать их в новые далеко не всегда представ- талл без деформации поверхности штемпеля, вряд
лялось возможным даже в более поздние периоды ли вообще использовался мастерами-монетчиками
денежного обращения России. Западной и Восточной Европы. Для его производ-
Золотые монеты Владимира в целом повторяют ства требовалась высокоуглеродистая закалённая
внешнее оформление, размер, вес (4,0–4,4 г) и про- сталь. В производстве штемпелей – и это хорошо
бу (916–958°) своих византийских прототипов – со- прослеживается на нумизматическом материале –
лидов конца X – начала XI в. применялись в основном пунсоны несложных кон-
Вес большинства сребреников Владимира и фигураций, с помощью которых на рабочем поле
Святослава колеблется в пределах 2,4–3,2 г. Анализ «набирались» композиции для обеих сторон буду-
металла показал незначительное количество высо- щей монеты. Правда, нельзя исключать, что некий
копробных монет. Из 185 опробированных сребре- прототип резца с наварной режущей поверхностью
ников лишь у 15 (8,1 %) проба серебра оказалась от- использовался при окончательной доводке штем-
носительно высокой (800–960°). У 40 монет (21,6 %) пеля. Не прослеживается на раннесредневековых
она составила 300–720°, а металл 130 монет (70,3 %) монетах и использование напильников для зачист-
практически не содержит серебра. Важно отметить, ки поля штемпеля. Возможно, его заменял какой-то
что отдельные высокопробные экземпляры чека- абразивный камень, которым отшлифовывали ра-
нены теми же штемпелями, что и низкопробные. бочую поверхность штемпелей.
Население, по всей вероятности, легко различало Чеканка древнейших русских монет эпизодиче-
качество таких монет. Все немногочисленные сре- ски осуществлялась на протяжении 25–30 лет, на ру-
бреники в кладах восточных и западноевропейских беже X–XI вв., тремя князьями в Киеве и Новгороде
монет, захороненных далеко от Киева, имеют высо- и не имела дальнейшего продолжения. Лишь в кон-
кий процент содержания серебра. це XI в. в далёкой Тмутаракани Олег Святославич
Средний вес сребреников Ярослава первого типа предпринял попытку выпуска сребреников, кото-
составляет 3,22 г, второго типа – 1,47 г. Анализ метал- рая оказалась финальным эпизодом древнерусской
ла показал очень высокую пробу серебра (960–970°). чеканки. Средний вес тмутараканских монет Олега
Следует отметить, что по качеству и технике испол- равен 2,16 г. Он вполне соответствует византийским
нения сребреники Ярослава первого типа заметно милиарисиям середины XI в. С начала XII в. прекра-
отличаются от киевских сребреников Владимира и тилось поступление последних немецких денари-
Святополка. Все они отчеканены на гладких круж- ев в Восточную Европу. В русских землях наступил
ках, вырезанных из прокованной серебряной полосы продолжительный безмонетный период. Лишь во
ножницами или выбитых круговой просечкой. И в второй половине XIV в. на Руси в нескольких кня-
этом они очень близки лучшим образцам византий- жествах почти одновременно начинается чеканка
ской и европейской чеканки конца X – начала XI в. собственных денег.
435
Рис. 1. Граффити с изображением знака Рюриковичей на дирхеме
(Саманиды, Наср ибн Ахмад, Андараба), чеканенном в 301 г. х. (913/914 г.).
Сильно увеличено. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. Фото А. Я. Лаврентьева
А. А. Молчанов
Знаки Рюриковичей:
древнерусская княжеская
эмблематика 1
Уже два столетия внимание историков и археоло- в роли государственной эмблемы на монетах заведо-
гов неизменно привлекают эмблемы древнерусских мо прокламативного характера и княжеских печатях.
князей X – первой половины XIII в. (Основную ли- Сфера их применения оказалась значительно больше.
тературу по данной теме, вышедшую до 1997 г., см.: Это были, прежде всего, знаки собственности князя
Молчанов, 1999 а. Промежуточные итоги подведе- и его рода. Поэтому они наносились на самые разные
ны на тот же момент в обзорной статье: Молчанов, предметы, так или иначе связанные с двором госуда-
1997 а.) Лично-родовые знаки Рюриковичей полу- ря, княжеским хозяйством и лицами, осуществляв-
чили широкое распространение в политико-адми- шими в нём контрольно-организационные функции.
нистративной и хозяйственной жизни Древней Руси. Таковы элементы воинской экипировки дружинни-
По этой причине определение индивидуальной при- ков, замки-бирки вирников, товарные пломбы, при-
надлежности княжеских тамг в каждом конкретном кладные печати-перстни, кирпичи для церковного
случае важно как для датировки несущих их предме- строительства, надгробные плиты, пограничные кам-
тов, так и для правильной интерпретации последних. ни, керамические сосуды, ложечки для церковного
Впервые знаки Рюриковичей были замечены иссле- причастия, гребни, деревянная тара и многие другие
дователями на древнейших русских монетах, чеканка вещи военного, административного, культового или
которых началась после принятия в 988 г. христиан- хозяйственно-бытового назначения (рис. 2).
ства Владимиром Святым и осуществлялась с пере- Указанные археологические материалы допол-
рывами около трёх десятилетий, то есть до конца 10-х няются данными письменных источников. Так, о
годов XI в. Позднее выяснилось, что аналогичным практике целенаправленного обозначения специ-
образом княжеская эмблема помещалась на актовых альными «знаменьями» правителя его собственно-
печатях и это делалось уже с середины X в. сти на Руси, по крайней мере, со времён Ольги Свя-
Благодаря широкомасштабным археологическим той, сообщается в Повести временных лет. Согласно
исследованиям на территории Восточной Европы, Русской Правде, клеймению особым «пятном» князя
развёрнутым в минувшем столетии, достоянием на- подлежали принадлежавшие ему кони. В результате
уки стали самые разнообразные памятники, несущие постепенно прояснилась в целом картина бытова-
изображения княжеских знаков. После этого стало ния княжеских эмблем в Древней Руси на протяже-
ясно, что знаки Рюриковичей выступали не только нии X – первой половины XIII в. (особенно важную
1
Для настоящей книги Аркадий Анатольевич Молчанов просу (см.: Молчанов А. А. Знаки Рюриковичей: древне-
(1947–2010) согласился подготовить специальную статью по русская княжеская эмблематика домонгольского времени в
знакам Рюриковичей, однако его скоропостижная смерть новейших трудах отечественных исследователей // Вестник
прервала работу в самом начале. Считая тему княжеской истории, литературы, искусства. Т. VII. М., 2010, с. 612–624).
эмблематики чрезвычайно важной, редколлегия приняла Текст статьи остался практически идентичным, значительно
решение о переиздании его последней статьи по этому во- переработаны и дополнены лишь иллюстрации (прим. ред.).
437
1 2 5 6
3 4 7
8 9 10 11 12 13 14
15 16 17 18 19 20 21
22 23 24 25 26 27 28
29 30 31 32 33 34 35
Рис. 2. Лично-родовые знаки князей Рюриковичей. X–XIII вв.:

1 – на серебряной бляшке из погребения первой половины X в.; 2 – на печати Святослава Игоревича;
3 – на деревянном изделии из Новгорода; 4 – на костяной пластинке из Саркела; 5 – на керамике из Саркела;
6 – на гончарном клейме из Изяславля; 7 – на монетах Владимира Святославича;
8 – на монетах Святополка Окаянного; 9 – на монетах Ярослава Мудрого; 10 – на таманском «брактеате»;
11 – на печати Изяслава Ярославича; 12 – на кирпичах церкви Дмитрия Солунского в Пскове;
13 – на можжевеловой палочке из Новгорода (нижний) и камне у села Волго-Верховье;
14 – на буллах № 297, 298 (здесь и ниже номера печатей даются по изданию: Янин, 1970) и Золотых воротах
во Владимире; 15 – на Боголюбском кивории;16 – на перстне из Галича Южного;
17 – на буллах № 283, 284; 18 – на буллах № 285, 286, 295; 19 – на булле № 287; 20 – на булле № 289; 21 – на
буллах № 290, 291; 22 – на булле № 292; 23 – на буллах № 293, 294;
24 – на стенке деревянной кадки-долблёнки из Новгорода; 25 – на можжевеловой палочке из Новгорода (верхний);
26 – на булле № 296; 27 – на булле № 299 и пломбах дрогичинского типа из Новгорода и Старой Руссы;
28 – на булле № 300; 9 – на булле № 301; 30 – на булле № 302;
31 – на булле № 305; 32 – на буллах № 306, 307;33 – на Лопастицком кресте; 34 – на буллах № 308, 309;
35 – на перстне из урочища Святое Озеро (Черниговщина)
438
А. А. Молчанов. Знаки Рюриковичей: древнерусская княжеская эмблематика
роль сыграли здесь исследования И. И. Толстого,

А. А. Куника, А. В. Орешникова, К. В. Болсуновско-
го, Н. П. Лихачёва, Б. А. Рыбакова).
В данной связи нельзя не вспомнить о том, что
использование тавра для удостоверения права соб-
ственности на скот широко практиковалось в степной
полосе Евразии сначала скифо-сарматскими племе-
нами и затем их преемниками (и отчасти потомка-
ми) – тюркоязычными народами, а также монголами.
Тамги знатных кочевнических родов традиционно
выступали в качестве государственно-династических
символов. Особенно это характерно для монетных вы-
пусков правителей ряда областей Центральной Азии
в доисламский и раннеисламский периоды, а также
династий «Чингизидского корня» – Великих каанов,
Джучидов, Чагатаидов, Тимуридов, Гиреев Крыма –
с XIII по XVIII в. Ещё раньше лично-родовые тамги
фигурировали на деталях конской сбруи, монетах и
лапидарных памятниках из Северного Причерномо-
рья, которые датируются II–III вв. н. э. Ими опреде-
лённо пользовались цари позднеантичного Боспора,
состоявшие в родстве с сарматскими династами.
В Восточной Европе во второй половине X в.,
помимо повелителей Руси, тамги в качестве дина-
стических эмблем на монетах помещали, как устано-
вила С. А. Янина, эмиры Волжской Болгарии (Яни- Рис. 3. Генеалогическая таблица древнейших
на, 1962, с. 192). княжеских знаков (Янин, 1970, с. 40, рис. 4)
Практика же применения «знамений» и «пятен»
как знаков собственности, отчётливо фиксируемая
в княжеском хозяйстве Рюриковичей уже с первой
половины X в., продолжала существовать в обиходе двузубцев, и трезубцев разных очертаний. Когда же
феодалов, а затем и в крестьянском быту в последую- первоначальную эмблему стали изменять с целью
щие столетия. На Русском Севере и кое-где в других образования новых вариантов для очередных кон-
местах она дожила вплоть до второй половины XIX – кретных её носителей, делали это по так называемой
начала XX в. «системе отпятнышей», то есть путём добавления к
Судя по всему, знаки Рюриковичей, стоящие в основной схеме какого-либо дополнительного эле-
едином контексте с вышеупомянутыми системами мента (ещё одного зубца, нового отрога или перекла-
родовых и лично-родовых знаков собственности, дины на зубце и т. п.) или, наоборот, – его изъятия.
обслуживали в принципе те же сферы жизни обще- Со временем наследование князьями из различных
ства. Разумеется, это функционально-типологическое ветвей Рюрикова дома знаков, генетически восходя-
сходство надо воспринимать со всеми необходимыми щих к варианту «промежуточного родоначальника»,
поправками на конкретную историческую (террито- привело к выделению характерных «семейных» раз-
риальную, этническую и социально-экономическую) новидностей: двузубцев прямоугольных очертаний,
специфику Древней Руси, но отрицать само его нали- колоколовидных двузубцев и т. п.
чие не приходится. Не случайно многие исследователи С 1950-х годов начался новый этап в изучении
подмечали тамгообразность большинства известных тамг Рюриковичей. Он ознаменовался продвиже-
вариантов знаков Рюриковичей и по их внешнему виду нием вперёд в атрибуции тех групп памятников,
(когда линейная схема предельно упрощена и лишена несущих княжеские знаки, которые имеют ярко
всех необязательных деталей), и по их характеру ико- выраженный официальный характер. Наконец бла-
нографической эволюции. Поэтому вполне уместно годаря исследованиям В. Л. Янина стало ясно, кому
по отношению к ним употребление терминов «родовая принадлежат три варианта тамг, встречающиеся на
тамга» и «лично-родовая тамга», уже прочно закрепив- древнейших русских монетах (Янин, 1956 а, с. 165–
шихся в отечественной научной литературе. 167; 1970, с. 36–40.). Их владельцами были Владимир
Элементарная логика подсказала исследовате- Святой, Святополк Окаянный и Ярослав Мудрый
лям, что исходным пунктом для эволюции тамги Рю- (рис. 3). Теперь окончательно определён как принад-
риковичей послужил простой двузубец. Ведь только лежавший князю Святославу Игоревичу (945–972)
он мог быть общим иконографическим «предком» и моливдовул с изображением простого двузубца и
439
Рис. 4. Печать Святослава Игоревича из Киева (ЛСА, табл. LIII, 14). Увеличено в 2 раза
Рис. 5. Печать Изяслава Владимировича из Новгорода. Увеличено в 2 раза.

Государственный исторический музей, Москва. Фото И. В. Волкова
Рис. 6. Печать Изяслава Ярославича из Новгорода. Увеличено в 2 раза.

Государственный исторический музей, Москва
440
круговой греческой надписью на обеих сторонах сопоставлении с данными письменных источников

(Янин, 1970, с. 38–41; Молчанов, 1988; 1994; 1996 б) позволили выдвинуть гипотезу о том, что такие и по-
(рис. 4). добные им предметы служили верительными знаками
Была предложена атрибуция и для двух других для дипломатических представителей и чиновников-
ранних тамг, помещённых на печатях Изяслава Вла- администраторов, подобно древнескандинавским
димировича Полоцкого (умер в 1001 г.) и Изяслава «яртегнир» (Молчанов, 1976; 1986; 1996 а; ср. также:
Ярославовича (времени его княжения в Новгороде: Перхавко, 2003, с. 54–55). Самая полная сводка таких
1052–1054 гг.) (Янин, 1955; 1970, с. 35, 36, 41, 166, подвесок опубликована недавно С. В. Белецким (Бе-
№ 2, 3) (рис. 5–6). лецкий, 2004) (рис. 8).
Куда более трудной оказалась задача атрибутиро- Как единый комплекс рассмотрены теперь пред-
вать достаточно многочисленный разряд новгород- меты вооружения дружинников, украшенные там-
ских булл домонгольского времени с патрональными гами князей Рюрикова дома (Артемьев, Молчанов,
изображениями святых на одной стороне и княже- 1995). К числу вещей, бытовавших в кругах, близких к
скими тамгами на другой стороне (о неутешитель- княжескому двору, можно отнести ременные бляшки
ных итогах его изучения к концу 1960-х годов см.: и перстни с подобными символам (Никольская, 1981,
Янин, 1970, с. 137–146). Выработанная для него нами с. 28, 30; Макарова, 1986, с. 40–47; 1988).
классификация (Молчанов, 1974; 1984) может быть Обнаружение меток в виде лично-родовых кня-
уточнена и дополнена, особенно после публикации жеских знаков на стенах храмов и фортификацион-
постоянно прибывающих новых материалов (Янин, ных сооружений особенно важно для локализации
Гайдуков, 1998, с. 55–57, 149–152; см. также ежегод- «семейных» вариантов тамг различных ветвей генеа-
ные дополнения тех же авторов к Корпусу древнерус- логического древа Рюриковичей, в эмблематическом
ских булл). Сама же выдвинутая при этом стержневая отношении окончательно обособившихся во второй
идея отнесения таких печатей новгородским посад- половине XI в.
никам середины XII – первой трети XIII в. получила Из подобных находок княжеских знаков на ар-
поддержку (Белецкий, 2001 а, с. 66.). хитектурных остатках упомянем лишь некоторые.
Сложнее всего обстоят дела с ещё одной группой Клейма в виде двузубца прямоугольных очертаний
сфрагистических памятников XII – начала XIII в., с симметрично отогнутыми наружу зубцами и раз-
тоже несущих на себе княжеские знаки. Это свин- двоенным нижним выступом встречены на кирпи-
цовые пломбы так называемого дрогичинского типа, чах церкви Дмитрия Солунского в Пскове, постро-
которые, однако, происходят отнюдь не только из енной в 1144 г. князем Всеволодом Мстиславичем из
Дрогичина на реке Буг, но и из многих других древ- смоленских Рюриковичей (Белецкий, 1971 а; 1971 б,
нерусских центров (Киева, Чернигова, Новгоро- с. 58, рис. 4–6). Предельно близкий к нему по на-
да, Пскова, Смоленска, Старой Рязани, Белоозера, чертанию знак обнаружен на камне у села Волго-
Твери, Торжка, Городца на Волге, Турова, Полоцка, Верховье Осташковского района Тверской области,
Минска, Друцка и т. д.) (ср.: Перхавко, 1996). Есть ос- отмечавшем границу новгородских и смоленских зе-
нования считать, что пломбы с княжескими знаками мель (Ильин, 1947; Молчанов, 1980, с. 217–218, при-
могли служить для опечатывания связок шкурок-кун, меч. 21). Почти идентичные тамги, но уже колоколо-
участвовавших в денежном обращении Древней Руси видной формы, обнаружены на Золотых воротах во
как узаконенное платёжное средство (Янин, 1969, Владимире (на Клязьме) и на кивории в близлежа-
с. 322–324; Колчин, Янин, 1982, с. 41; Белецкий, По- щем Боголюбове (Воронин, 1945, рис. 22; 1946, с. 65,
святенко, 1994). Однако достоверно выявить и точно рис. 19; 1949, с. 210, рис. 6). Отсюда с неизбежностью
атрибутировать именно такие, весьма специфиче- следует вывод о принадлежности княжеских знаков
ские, сфрагистические материалы пока не удаётся. данной разновидности суздальским Рюриковичам
Чёткую функциональную интерпретацию по- (Янин, 1956 б).
лучили деревянные цилиндрические замки особой В самое последнее время интерес исследователей
конструкции с княжескими знаками на их наруж- к знакам Рюриковичей снова заметно усилился, и
ной поверхности (иногда ещё и с надписями) из рас- разработка этой тематики по-прежнему идёт по не-
копок Новгородской археологической экспедиции. скольким направлениям: публикация новых находок
В. Л. Янину удалось доказать, что эти оригинальные археологов, атрибуция отдельных предметов и целых
устройства суть бирки сборщиков податей (Янин, категорий вещей с княжескими знаками, выявление
1982; 2001, с. 31–65) (рис. 7). закономерностей функционирования и самого про-
Ещё одна категория археологических нахо- исхождения последних.
док – трапециевидные подвески со знаками Рюри- Из новейших публикаций находок изображений
ковичей из серебра и бронзы, обнаруживаемые пре- знаков Рюриковичей особого внимания заслуживает
имущественно в крупных городских центрах Древней сообщение А. О. Амелькина о двузубой тамге (скорее
Руси, – также принадлежит к числу атрибутов офи- всего, Святослава Игоревича), трижды начертан-
циальных лиц. Наблюдения над их типологией в ной на стене подземного христианского храма на
441
Рис. 7. Деревянные цилиндрические бирки-замки конца X – начала XI в. с княжескими знаками из Новгорода.

1–3 – Троицкий раскоп (Янин, 2001, с. 95, 99, 100, 105, № 6, 19, 36);
4 – Михайловский раскоп (Янин, 2001, с. 94. № 4). Уменьшено в 1,5 раза.
Новгородский государственный объединённый музей-заповедник. Фото Е. В. Гордюшенкова
442
1 2
Рис. 8. Медные подвески (верительные знаки) с тамгами Владимира Святого и Ярослава Мудрого.
1– Старая Ладога, погребение в урочище Победище; 2 – Новгород, Неревский раскоп;
3 – окрестности Киева (ЛСА, табл. LIII, 1). Увеличено в 1,5 раза.
© Музей-заповедник «Старая Ладога», 2012 (1).
Новгородский государственный объединённый музей-заповедник (2).
Фото А. И. Волковицкого (1), Е. В. Гордюшенкова (2)
443
Рис. 9. Знаки-граффити на серебряных монетах: 1 – Саманиды, Наср ибн Ахмад,

Андараба, 301 г. х. (913/914 г.); 2 – Аббасиды, ал-Ма’мун, Самарканд (год обрезан);
3 – Византия, Константин VII и Роман II (945–959 гг.).
Керченском полуострове (Амелькин, 2001). Архео- ца, использовавшегося наследниками Рюрика вплоть
логи продолжают вводить в научный оборот вновь до Ярополка Святославича (рис. 9). Однако подго-
открытые отдельные предметы с княжескими тамга- товленная недавно Е. А. Мельниковой по материалам
ми и целые группы, например, прикладные печати- нумизматических публикаций её предшественников
перстни и керамические сосуды (Белецкий, 2000 а; сводная выборка изображений знаков Рюриковичей
Кадиева, 2001; Белецкий, Лапшин, 2001). на дирхемах из кладов конца IX – первой полови-
К изображениям знаков Рюриковичей на древ- ны XI в. опирается, к сожалению, на информацию
нейших русских печатях и монетах примыкают те же не всегда точную и нуждающуюся в корректировке
эмблемы, встречающиеся среди граффити на куфи- (Мельникова, 1996 а; 1996 б).
ческих дирхемах. Сведения о таких монетах стара- В целом весь период бытования знаков Рюри-
тельно собирают археологи и нумизматы (одним из ковичей на Руси сейчас предстаёт достаточно ясно.
главных результатов работы с этим материалом ста- Перенеся на новую родину из Скандинавии обычай
ла монография: Добровольский, Дубов, Кузьменко, использования верительных знаков (jartegnir – в виде
1991). Крайне важно, что именно здесь выявляются, неких предметов с символическими изображения-
по-видимому, самые ранние из известных ныне вари- ми, фигуративными или условными), Рюрик и его
антов начертания первоначального простого двузуб- присные варяги нашли в Восточной Европе прак-
444
тику использования «знамений», или «пятен», как ховной власти или обособления от неё. А на протяже-
владельческих меток. В специфических условиях нии XII в. правом пользоваться собственной тамгой
формирования Древнерусского государства с его по- обладают уже весьма многочисленные владетельные
лиэтничностью и гетерогенностью правящей элиты представители различных линий разросшегося рода
произошёл симбиоз двух генетически не связанных, Рюриковичей в Киеве, Новгороде, Владимире, Смо-
но, как оказалось, вполне совместимых эмблемати- ленске, Чернигове и т. д. Что касается верхней хроно-
ческих традиций. При этом укоренился и канонизи- логической границы бытования тамг у князей Рюри-
ровался в качестве родовой эмблемы могуществен- кова дома, то абсолютно точных данных на сей счёт
ных государей Киевской Руси двузубец простейшей нет. Археологические материалы свидетельствуют,
формы. Остаётся установить: был ли он принесён что эти эмблемы выходят из употребления в конце
(как символический мотив, связанный, скорее всего, 30-х или в 40-х гг. XIII в. (рис. 10).
с генеалогическим мифом) из скандинавского куль- Но какова была непосредственная причина до-
турного круга или усвоен варяжско-русским конун- вольно неожиданного исчезновения традиции, столь
гом уже на территории Восточной Европы. значимой для княжеской власти и удерживавшейся
Е. А. Мельниковой высказано мнение, что Рюри- веками? Среди исследователей долго господствова-
ковичи заимствовали свою тамгу у тюрок-хазар, при- ло мнение, что это было связано с кризисом системы
чём уже тогда, когда обосновались в Среднем Подне- «отпятнышей», которая тогда якобы уже полностью
провье (Мельникова, 1994 а; 1996 а, с. 49–50). К той же исчерпала возможности применения в связи с рез-
идее, но в более осторожной форме подводят длитель- ким увеличением количества уделов и их правителей.
ные рассуждения Н. А. Соболевой об ирано-тюркских Однако такая, казалось бы, вполне логичная версия
культурных влияниях на славянское население так до сих пор не подтверждена конкретными иконогра-
называемого «Русского каганата», якобы возникшего фическими материалами и остаётся по-прежнему су-
в IX в. (Соболева, 2004; 2005). Названная исследова- губо умозрительной.
тельница склонна усматривать некую, не подлежа- Если же посмотреть на данный факт в более тес-
щую более конкретному разъяснению, связь между ном историческом контексте, то возникает возмож-
бытованием тамг на Руси и применением по отноше- ность увязать воедино два синхронных явления: ис-
нию к князьям Рюриковичам тюркского титула «ка- чезновение тамг у русских князей и установление над
ган», которым они называются иногда в письменных Русью власти монголов. Со времени правления вели-
источниках (об этом см. также: Петрухин, 2001 а). Эта кого каана Мунке (1251–1259) в Джучиевом улусе, в
версия ничем реально не подкрепляется. который входили и завоёванные русские земли, уже
Вплоть до 70-х годов X в. династический знак Рю- чеканилась монета с тамгой верховного повелителя
рикова дома переходил как символ единства правя- Монгольской империи (Сингатуллина, 1998; ср. так-
щего княжеского рода по наследству от отца к сыну же: Полубояринова, 1980, с. 173; см. в той же статье
без изменений (по крайней мере, у Игоря Рюрикови- весьма содержательный обзор исследований о там-
ча, Святослава Игоревича и Ярополка Святославича гах). Вряд ли монголы, установившие чрезвычайно
он, несомненно, идентичен). Первые изменения из- жёсткий контроль над местным населением во всех
начальной схемы тамга Рюриковичей претерпела покорённых ими странах, могли терпимо относить-
лишь тогда, когда наступило время внутридинастиче- ся к употреблению побеждёнными и низведёнными
ских столкновений, вспыхнувших уже при сыновьях до положения покорных вассалов князьями на Руси
Святослава Игоревича. Вероятнее всего, появление эмблемы-тамги наравне с потомками Чингисхана.
дополнительного элемента в знаке Владимира Свя- Скорее, наоборот, они обязательно должны были за-
тославича – треть его (центрального) зубца – связано претить всем уцелевшим Рюриковичам столь непо-
с желанием выдвинуть в противовес традиционному зволительные для тех отныне эмблематические атри-
двузубцу киевского князя, унаследованному Яропол- буты княжеской власти (Молчанов, 1999 б, с. 93; 2001,
ком Святославичем, модифицированную эмблему. с. 100–101; 2008, с. 265).
Таким образом, использование системы «отпятны- Так, в общем, видится история зарождения и
шей» для образования новых вариантов старого ро- развития тамги Рюриковичей, вплоть до её исчез-
дового княжеского знака было вызвано к жизни на- новения где-то в середине XIII в. В самое последнее
чальными проявлениями центробежных тенденций и время попытки предельно детализировать её пред-
получило полное развитие с установлением феодаль- принимает С. В. Белецкий (Белецкий, 1996 а; 1997;
ной раздробленности Древней Руси. 1998 а; 1998 б; 1999; 2000 б; 2001 б – с наиболее пол-
До середины XI в. обладание лично-родовым зна- ным списком его работ по данной тематике). Чрез-
ком, по-видимому, остаётся официально признанной вычайно важным он считает выявление тех правил,
привилегией именно киевского князя (как главы ди- по которым происходило изменение тамг от одного
настии), а одновременное употребление его другим индивидуального варианта к другому. Правда, в ка-
членом того же рода связывается всегда с его често- честве предостережения уже звучало мнение, что эти
любивыми устремлениями в отношении захвата вер- правила, при всей их предполагаемой логичности,
445
446
могли иметь и некоторые, трудно предсказуемые за- дёжной исходной базы данных. По-прежнему остро
ранее, особенности (например, из нескольких бра- ощущается необходимость максимально полного
тьев первым мог получить собственный престол в сбора сведений обо всех доступных изучению пред-
отдельном княжестве в силу каких-либо политиче- метах со знаками Рюриковичей. Создание свода
ских и внутридинастических обстоятельств самый княжеских тамг домонгольского времени, зафикси-
младший, и тогда его лично-родовой знак оказы- рованных с исчерпывающей скрупулёзностью в их
вался самой первой по времени правления и потому археологических и иных контекстах, – задача давно
наиболее близкой модификацией отцовского знака, назревшая. И пока она ещё ждёт окончательного ре-
то есть иконографически «самой старшей» в данной шения, предлагаемые исследователями уже сейчас
генерации) (Молчанов, 1974, с. 27). атрибуционные и систематизационные версии бу-
Работы С. В. Белецкого последних лет снова под- дут во многом проблематичными. Открытым, как и
тверждают вывод о том, что у исследователей все раньше, продолжает оставаться вопрос о семантике
сложности возникают из-за отсутствия вполне на- княжеской лично-родовой тамги.
Рис. 10. Сводная генеалогическая таблица получивших атрибуцию

лично-родовых знаков князей Рюриковичей X – первой половины XIII в.
(вопросительными знаками отмечена альтернативная атрибуция тамг,
требующая дальнейшего уточнения)
447
Рис. 1. Мечи из Гнёздовских курганов.
Случайная находка конца XIX в. (ГИМ 42536, оп. 1537).
Исторические свидетельства
и археологические реалии:
в поисках соответствий
Обзор археологических древностей открывает несомненно, должно быть включено в перечень ос-
значительное разнообразие областных культурных новных новаций IX–X вв. Наконец, один из суще-
традиций, моделей организации расселения и инди- ственных аспектов культурных трансформаций –
видуальных особенностей раннегородских центров символическое обозначение власти и социальной
Руси. Попытаемся проследить в этой пёстрой карти- иерархии, появление особых форм престижного
не некоторые общие явления, оценить уровень куль- потребления, особых категорий статусных вещей и
турной и политической интеграции древнерусских выделяющихся по своему характеру погребальных
земель, определить, насколько согласуются между памятников, призванных служить знаками властных
собой историческая картина становления Древне- отношений и особого положения социальной элиты.
русского государства, созданная на основании пись- В то же время рассматриваемая эпоха – пери-
менных источников, и её археологическая версия. од быстрых и глубоких перемен. Многие явления,
Подробное знакомство с археологическими ма- определяющие характер исторической ситуации се-
териалами показывает, что сформулированный во редины – второй половины X в., плохо просматри-
введении к этой книге исходный тезис о IX–X вв. как ваются в археологических материалах IX в. и вовсе не
о едином – с точки зрения археологии – этапе раз- видны в первой половине этого столетия. Так, лишь
вития культуры и расселения, объединённом общи- в единичных точках археология фиксирует раннего-
ми явлениями в повседневной жизни и экономике, родские поселения первой половины IX в., их число
справедлив. Его значимые черты, получившие от- остаётся сравнительно небольшим и во второй по-
чётливое отражение в археологических материалах, ловине столетия. Основываясь на археологических
сводятся к следующему. Прежде всего, это общий свидетельствах, можно считать, что урбанизация
рост сети расселения: формирование новых поселе- принимает широкие масштабы лишь в середине –
ний на староосвоенных и новых территориях было второй половине X в. Сходная динамика свойствен-
связано с расширением и более интенсивным ис- на и процессу культурной интеграции Руси, который
пользованием сельскохозяйственных угодий. Вторая прослеживается по археологическим данным лишь с
важнейшая его черта – развитие торговли и товар- X в., становясь заметным явлением с середины этого
ных отношений, включение огромных территорий столетия. К X в., преимущественно ко второй его по-
между Балтикой, Волгой и Средним Поднепровьем в ловине, относятся большие курганные насыпи, воз-
систему международных торговых связей. Это обес ведённые над погребениями с богатым инвентарём,
печило приток на Русь разнообразных импортов, в включавшим дорогие украшения и оружие. Не ранее
том числе арабского монетного серебра, ставшего второй четверти X в. появляются захоронения в дере-
основой для собственного денежного обращения. вянных камерах – одна из выразительных категорий
Третье, столь же значимое явление, – зарождение погребальных памятников, связанных с древнерус-
и постепенное развитие новой культуры. Общая ской элитой (Михайлов, 2005). Распространение но-
во многих своих проявлениях для всей территории вых технологий в ремесленных производствах – так-
формирующегося государства, она синтезировала же феномен X в., в предшествующий период сдвиги в
различные элементы, связанные происхождением со этой сфере малозаметны. Стоит добавить, что куль-
славянской и финской средой или заимствованные турные остатки X в. в целом более многочисленны
извне – из Скандинавии, Византии, южнорусских и выразительны, чем археологические древности
степей, западнославянского мира. Главные очаги предшествующего периода практически на всех тер-
формирования этой культуры и важнейшие узлы риториях, находившихся к концу X в. под властью
международной торговли на речных путях – ранне Владимира Святославича. При оценке количествен-
городские поселения, появление которых также, ного соотношения древностей этих двух столетий
449
450
Н. А. Макаров. Исторические свидетельства и археологические реалии: в поисках соответствий
(важнейшие археологические памятники с хро- палеоэкологические исследования последних лет

ноиндикаторами IX и X вв. показаны на двух кар- внесли много нового в наше понимание природных
тах – рис. 2; 3) следует сделать поправку на то, что условий, в которых разворачивались колонизацион-
во многих областях культурные напластования ные процессы IX–X вв., изменений природной среды
IX в., в отличие от более поздних, не содержат чётко под влиянием сельскохозяйственной деятельности
определимых датирующих вещей и с трудом под- и использования сельскохозяйственных продуктов.
даются идентификации. Однако в основе своей это При всех различиях реконструкций климатических
соотношение отражает реальные изменения уровня колебаний, период X–XI вв. характеризуется в со-
освоенности Русской равнины, произошедшие за временных палеогеографических исследованиях как
полтора-два столетия. малый климатический оптимум, когда среднегодо-
Важнейшей предпосылкой формирования но- вые температуры были выше современных примерно
вых форм политической организации в лесной зоне на 1°. Начало потепления, по данным спорово-пыль-
Восточной Европы послужило расширение сель- цевых диаграмм, может быть отнесено к IX в., его пик
скохозяйственного производства и экономический повсеместно приходится на X в. (Климанов, Ники-
подъём сельских областей. Этот тезис стал общим форова, 1982; Климанов, Хотинский, Благовещен-
местом в большинстве трудов, посвящённых началь- ская, 1995; Спиридонова, Алешинская, Кочанова,
ной истории Руси. Тем не менее археологические и 2008, с. 229–238; Еремеев, Дзюба, 2010, с. 428–434).
Рис. 2. Основные археологические памятники Руси IX в.

– памятники IX в.;
– памятники с широкой датой, включающей IX–X вв.
1. Старая Ладога 33. Иловец 65. Торхово

2. Любша 34. Загородье 66. Слободка
3. Новые Дубовики 35. Еськи 67. Уткино
4. Городище на Сяси 36. Узмень 68. Гомель
5. Васютино 37. Хачёво 69. Носовичи
6. Никольское I на Кеме 38. Торопец 70. Лебёдка
7. Крутик 39. Александрова гора 71. Лужки
8. Залахтовье 40. Кустерь 72. Гульск
9. Изборск 41. Ростов (догородское поселение) 73. Коростень (Искоростень)
10. Камно 42. Тимерёво 74. Малин
11. Псков 43. Петровское 75. Райки (ур. Лука)
12. Выбуты 44. Угодичи 76. Александровка
13. Городец на Луге 45. Сарское 77. Шестовица
14. Сергов городок 46. Полоцк 78. Вышгород
15. Васильевское 47. Горяне 79. Киев
16. Георгий 48. Свила 80. Ходосовка
17. Перынь 49. Витебск 81. Обухов
18. Прость 50. Заозерье 82. Столпяги
19. Холопий городок 51. Шугайлово 83. Канев
20. Хутынь 52. Выжегша 84. Монастырёк
21. Рюриково городище 53. Весь 5 85. Сахновка
22. Коровитчино 54. Лукомль 86. Волынцево
23. Сельцо 55. Кисели 87. Битица
24. Городок на Маяте 56. Саввинская Слобода 88. Горналь
25. Новое Рыдино 57. Ходосовичи 89. Борщево
26. Золотое Колено 58. Чечерск 90. Титчиха
27. Любытино 59. Чёртово Городище 91. Новотроицкое
28. Молвотицы 60. Западная 92. Опошня
29. Пески (Княжая Гора) 61. Доброе 93. Полтава
30. Мерлугино 62. Тризново 94. Донецкое
31. Бережок 63. Супруты 95. Великая Андрусовка
32. Курово 64. Дуна 96. Пеньковка (ур. Луг)
451
452
Рис. 3. Основные археологические памятники Руси X в.
– памятники X в.
1. Старая Ладога 44. Сарское 90. Гомель

2. Городище на Сяси 45. Шурскол 91. Воробьёв
3. Никольское VI на Суде 46. Богослов 92. Малый Листвен
4. Никольское V на Кеме 47. Тимерёво (Листвен)
5. Киснема 48. Шекшово 93. Рогощи (Оргощ)
(Монастырское и Троицкое VI) 49. Суздаль 94. Звеничев
6. Белоозеро 50. Васильково 95. Седнев (Сновск)
7. Крутик 51. Тарбаево 96. Чернигов
8. Минино 52. Гнездилово 97. Гущин
9. Андрюшино-Ирма 53. Весь 5 98. Шестовица
10. Луковец 54. Выжегша 99. Табаевка
11. Изборск 55. Шелебово 100. Клонов
12. Псков 56. Кабанское 101. Любеч
13. Городец на Луге 57. Большая Брембола 102. Пересаж
14. Подгорье 58. Александрова гора 103. Мохов
(Передольский погост) 59. Веськово 104. Чаплин
15. Куклино 60. Городище 105. Слободка
(Городок на Шелони) 61. Криушкино 106. Редичев
16. Васильевское 62. Браслав 107. Горбово
17. Георгий 63. Свила 108. Новгород-Северский
18. Прость 64. Полоцк 109. Олевск
19. Новгород 65. Усвят 110. Овруч (Вручий)
20. Рюриково городище 66. Витебск 111. Коростень (Искоростень)
21. Взвад 67. Сураж 112. Гульск
22. Устрека 68. Вержавск 113. Выползов
23. Любытино 69. Лукомль 114. Вышгород
24. Заручевье 70. Рокот 115. Киев
25. Нестеровичи 71. Гнёздово 116. Яроповичи
26. Яжелбицы 72. Новосёлки 117. Райки
27. Иловец 73. Ярцево 118. Витачев
28. Курово 74. Изяславль (Заславль) 119. Переверзево
29. Бережок 75. Строчицкое 120. Путивль
30. Еськи 76. Друцк 121. Липино
31. Шитовичи 77. Cаввинская Слобода 122. Монастырище
32. Городок на Ловати 78. Хотяжи 123. Битица, г-ще II
33. Хачёво 79. Рыжково 124. Горналь
34. Торопец 80. Беницы 125. Юрковцы
35. Благовещение 81. Красный Посёлок 126. Хитцы
36. Избрижье 82. Покров 127. Борщево
37. Усть-Шексна 83. Муром 128. Титчиха
38. Углич 84. Тимофеевка 129. Червоное
39. Пекуново 85. Слободка 130. Копиевка
40. Михайловское 86.  Ходосовичи 131. Половецкое
41. Петровское 87. Золотомино 132. Монастырёк
42. Ростов 88. Чечерск 133. Воинская Гребля (Воинь)
43. Угодичи 89. Нисимковичи 134. Полтава
Примечание: карты основных археологических памятников (рис. 2 и 3) составлены по материалам авторов

разделов с дополнениями И. В. Ислановой, Н. А. Кренке, О. А. Макушникова, О. Л. Прошкина, С. Е. Торопова
453
Сопоставление результатов спорово-пыльцевого ства сельскохозяйственных территорий. Новая поли-

анализа и археологических данных, характеризую- тическая организация на Севере выросла на свежих
щих динамику расселения и полученных в различных лесных расчистках. Палеоэкологические условия её
географических точках лесной полосы Европейской формирования на юге остаются неясными из-за от-
России, где раскопки поселений IX–XI вв. сопрово- сутствия специальных исследований. Формирова-
ждались палинологическими исследованиями – в ние новой сети расселения в IX–X вв. происходило в
Гнёздове, на Рюриковом городище, на Кубенском благоприятной климатической ситуации, сделавшей
озере, в Суздальском Ополье – показывает, что фор- возможным продвижение земледелия на север и раз-
мирование и рост поселений происходили в период витие землепашества как продуктивной и устойчи-
максимального потепления климата, в большинстве вой отрасли хозяйства в северных областях.
случаев сопровождаясь широкими вырубками леса. Объединение огромных территорий, простираю-
Освоение территорий вблизи новых посёлков на- щихся от Ладоги до Среднего Поднепровья, в одном
чиналось с расчистки пойм и прибрежных участков, государственном образовании, центром которого в
уничтожения осочников и зарослей ольхи и ивы, что конце IX в. стал Киев, разворачивается перед нами
нашло яркое отражение в пыльцевых спектрах (Спи- как ряд военно-политических предприятий, глав-
ридонова, Алешинская, Кочанова, 2008, с. 232). ным двигателем которых были интересы и амбиции
Географические точки, в которых в IX–X вв. по- элиты, стремившейся максимально расширить об-
являлись новые поселения, различались по уровню ласти, подконтрольные Рюриковичам, используя
освоенности. Поселение на Рюриковом городище для этого силу оружия. Однако за внешней канвой
возникло в «полуоткрытых» ландшафтах, в которых событий просматривается действие глубинных фак-
лес был частично сведён уже в VIII в. (Спиридонова, торов, получивших отчётливое отражение в археоло-
Алешинская, Кочанова, 2008, с. 107–109). В Гнёздо- гических материалах.
ве период X–XI вв. проявляется в пыльцевых диа- Один из этих факторов – формирование на Рус-
граммах как время максимального антропогенного ской равнине в конце I тыс. обширной зоны восточ-
воздействия на растительный покров, массового све- нославянского расселения, география которой во
дения лесов и формирования пастбищ и пахотных многом определила контуры государственной тер-
угодий (Бронникова, Успенская, 2007, с. 177–179). ритории Руси. Вопросы о времени и путях расселе-
На cеверо-восточных окраинах Руси вырубка хвой- ния славян в различных регионах Восточной Европы
ных лесов и замещение их вторичными, берёзовы- не являются предметами специального обсуждения
ми, соответствует начальному этапу жизни посёлков в настоящем издании. Читатель может обратиться
(Спиридонова, Алешинская, 2009, с. 7–9). Наличие к многочисленным специальным исследованиям в
сельскохозяйственных угодий вблизи поселений этой области, которые по-разному трактуют этни-
подтверждают спектры пыльцевых диаграмм и остат- ческую принадлежность отдельных культур и ха-
ки пахотных полей, перекрытые культурным слоем, рактер их взаимодействия, но в целом солидарны
насыпями курганов и валами городищ. О том, что в определении общих границ восточнославянско-
собственное земледелие было важнейшим источни- го ареала в IX–X вв. (Седов, 1982; 1995; Исланова,
ком жизнеобеспечения поселений, включая центры 1997; 2004; Лопатин, 2006; Конецкий, 2007; Еремеев,
власти и торгово-ремесленной деятельности, говорит Дзюба, 2010, с. 380–528). Специфические черты сла-
также обилие зерновых остатков в культурном слое, вянской материальной культуры второй половины
разнообразие культурных злаков, зерновые ямы на I тыс., бедность её вещами, которые могут быть ис-
памятниках юга, размеры которых увеличиваются в пользованы как этнические индикаторы, не всегда
X в. Вопрос об уровне развития сельского хозяйства дают возможность чётко выделить славянские древ-
в культурах раннего железного века в лесной полосе ности. Из этого, однако, не стоит делать вывод об от-
Европейской России и о времени появления пашен- сутствии или малочисленности славянского населе-
ного земледелия на севере Русской равнины в по- ния в северных областях Русской равнины, который
следнее время стал предметом острых дискуссий (Ко- настойчиво высказывается в некоторых работах, по-
нецкий, Самойлов, 2000; Кренке, 2004, с. 51–64; 2007, свящённых начальной истории Руси (Callmer, 2000;
с. 64–78; Еремеев, Дзюба, 2010, с. 518–522; Кренке, Duczko, 2004). При всём многообразии этнических
2011, с. 171–195, 231–232). Соглашаясь с мнением групп, интегрированных в политическую систему
тех исследователей, которые относят возникновение ранней Руси и в состав её социальной элиты, при том,
пашенного земледелия к железному веку и полагают, что в некоторых областях, прежде всего, на Северо-
что окультуренные в этот период ландшафты могли Востоке, славяне в X в., вероятно, не были численно
быть первыми очагами повторного земледельческого доминирующим населением, именно их присутствие
освоения во время славянской колонизации (Крен- в различных удалённых друг от друга областях созда-
ке, 2007, с. 64–78), следует тем не менее отметить, вало почву для политической интеграции.
что X–XII вв. были временем коренного изменения Другой, не менее значимый, фактор объеди-
ландшафта, массового сведения лесов и обустрой- нения – система международных торговых путей,
454
торгово-ремесленных поселений и раннегородских именно на Севере в IX в. зарождается традиция возве-

центров, сложившаяся в IX в. и обеспечивавшая то- дения сопок – монументальных курганных насыпей,
варообмен между внутренними лесными областями призванных обозначить особое положение элиты и
Восточной Европы, Византией и странами Халифата. создать «ландшафты власти», символизировавшие
Система товарообмена, основанная на вывозе на Вос- новые социальные отношения. В Северной Руси в
ток и в Средиземноморье продуктов лесных промыс- конце IX в. формируется специфическая культура
лов, прежде всего, пушнины, и ввозе на север араб- военно-торговой элиты с престижным костюмом,
ского серебра, тканей и предметов роскоши, была богатым набором оружия и пышным погребальным
мощным средством обогащения всех её участников, в обрядом, позднее распространившаяся на Юге. Ма-
том числе скандинавов и славян, выступавших орга- териалы раскопок в Ладоге и на Рюриковом городище
низаторами торговли и сбора продуктов промыслов на указывают на то, что формирование раннегородских
Русской равнине. Новые полевые методики дали воз- поселений, выступавших местами сосредоточения
можность более полного сбора артефактов и палеоэ- торговли и ремесла и центрами власти, началось здесь
кологических остатков, документирующих торговлю раньше, чем в Среднем Поднепровье. Клады восточ-
и пушной промысел. Благодаря им археологические ных монет IX в., найденные в северных областях Руси,
материалы, полученные в последние десятилетия, по- свидетельствуют об особом благосостоянии части об-
зволяют сегодня в полной мере представить масшта- щества, о его способности накапливать в своих руках
бы торговых операций и воздействие их на экономику монетное серебро уже на самых ранних этапах раз-
и социальный строй обитавшего здесь средневекового вития международной торговли. Трудно согласиться,
населения. Очевидно, одним из условий эффективно- что монета не использовалась в платёжных операци-
го функционирования этой системы был централизо- ях, а служила лишь как средство демонстрации со-
ванный контроль над ресурсными зонами, из которых циального престижа. Против этого свидетельствуют
поступали товары, предназначенные для вывоза, и над многочисленные находки целых дирхемов и их фраг-
водными путями, по которым они вывозились. Прак- ментов в культурном слое северных поселений.
тически все исследователи сегодня солидарны в том, Не следует в то же время переоценивать демогра-
что торгово-ремесленные поселения на водных путях фический и экономический потенциал Севера в IX –
образовали своеобразный каркас формирующегося первой половине X в. Показательны, прежде всего,
государства с главной осью – ловатско-днепровским скромные площади торгово-ремесленных поселе-
отрезком пути «из варяг в греки», соединившим Нов- ний и административных центров. Попав на общие
город и Киев. В то же время специалисты по-разному карты средневековой Европы и Средиземноморья,
понимают механизмы его функционирования и ста- они постепенно стали восприниматься как сораз-
тус различных центров. мерные средневековым столицам. Площадь Рюрико-
Присутствие скандинавов в ключевых точках ва городища оценивается Е. Н. Носовым как 6–7 га,
этой системы хорошо документировано археологи- площадь Ладоги на раннем этапе её существования,
ческими материалами X в. Находки скандинавского по-видимому, не превышала 8 га., площадь Сарско-
происхождения IX в. представлены лишь в северных го городища вместе с посадом составляла около 3 га,
областях, от Верхнего Поднепровья до Ладоги, за не- городища в Приильменье и Поволховье имеют мини-
многими исключениями они относятся ко второй атюрные размеры – 0,2–0,5 га. При всей значимости
половине – последней трети IX в. (Пушкина, 1997 б; этих поселений кажется очевидным, что их собствен-
Pushkina, 1997, p. 83–91). Значительные серии этих ные людские ресурсы и экономические возможно-
находок происходят лишь из Ладоги и Рюрикова го- сти были недостаточны для установления контроля
родища. Важным свидетельством участия скандина- над территориями, простиравшимися от Балтики до
вов в торговых операциях на магистральных водных границы степи. Хотя археологические карты Севе-
путях являются восточные монеты со скандинавски- ро-Запада ежегодно дополняются новыми селища-
ми руническими знаками. Некоторые из них найде- ми конца I тыс., а время первоначального освоения
ны в составе кладов, попавших в землю в начале IX в. некоторых микрорегионов, в которых можно видеть
(Мельникова, Никитин, Фомин, 1984, с. 26–47; До- локальные административные центры конца I тыс.,
бровольский, Дубов, Кузьменко, 1991, с. 30, 35–51). в последнее время удревнено до V – VII вв. (Еремеев,
Рассматривая вопрос о соотношении потенци- Дзюба, 2010, с. 47–247, 394 –420), очевидно, что зна-
ала Севера и Юга как двух центров политической чительные пространства в Ильменско-Волховском
власти на Русской равнине и их роли в становлении регионе оставались в конце I тыс. незаселёнными.
Руси как единого политического организма с чисто На Юге славянское сельское расселение имело бо-
археологических позиций, абстрагируясь от письмен- лее глубокие исторические корни. Здесь, несмотря
ных источников, мы видим, что материальные следы на периодические военные потрясения и перегруп-
выделения знати как особой социальной группы и пировки населения, сохранялась многовековая пре-
кристаллизации властных институтов вплоть до сере- емственность в использовании аграрных ландшаф-
дины X в. более заметны на Севере, чем на Юге. Так, тов. Потенциал южного очага политической власти
455
в большей степени определялся более плотной сетью образования могло быть Рюриково городище (Фран-
расселения, большей устойчивостью земледельческо- клин, Шепард, 2000, с. 54–70; Цукерман, 2001, с. 55–
го хозяйства. Именно Юг, в его широком географиче- 77; 2007, с. 347–350). Основанием для этого являет-
ском понимании, долгое время оставался исходной ся концентрация на Севере скандинавских находок
базой для славянского расселения на Русской равни- (пусть и более позднего времени) и наличие здесь
не, в том числе и для начальной колонизации При- поселений, на которых зафиксировано присутствие
ильменья (Лопатин, 2006, с. 338–340; Лопатин, Фура- военизированного населения. Противники данной
сьев, 2007, с. 104–105; Конецкий, 2007, с. 256–267). позиции указывают, что принятие заимствованного
Документальная точность ранних дат Повести у хазар титула «каган» с политической точки зрения
временных лет аргументированно оспорена иссле- могло быть оправдано только для правителя Юга,
дователями летописания, показавшими, что хроно- а Приильменье, в силу своего географического по-
логическая сетка Повести была создана летописцем ложения, не могло быть непосредственным плац-
на основе византийских хронографов (Шахматов, дармом для походов к Босфору и военных действий
2002; Гиппиус, 2006 а). Тем не менее сам факт по- в Причерноморье (Назаренко, 2001, с. 108, 114).
явления руси как нового народа и новой политиче- В. В. Седов предложил локализовать «Русский кага-
ской силы на исторической сцене в середине IX в. нат» в лесных и лесостепных областях между Дне-
надёжно засвидетельствован западноевропейскими пром и Доном, в ареале волынцевской, роменской и
и византийскими источниками. Одним из самых боршевской культур, отождествив их носителей с ру-
сложных моментов в реконструкции исторической сами. Исследователь полагал, что строительство ка-
ситуации IX в. остаётся согласование исторических менных крепостей на северо-западных рубежах Ха-
известий о руси (народе «рос» «Бертинских анна- зарского каганата имело целью противодействовать
лов», «руси» греческих поучений и агиографических военной экспансии русов (Седов, 1999 б, с. 54–81).
текстов, «русах» арабских географических сочине- Развёрнутая аргументация в пользу расположения
ний) и археологических данных, характеризующих политического образования русов, возглавляемого
этнокультурные процессы и уровень развития сред- каганом, в Среднем Поднепровье изложена А. В. На-
невековых обществ на Русской равнине. Согласно заренко в обзоре письменных источников о руси
письменным источникам, народ «русь», управляе- IX в., помещённом в этой книге.
мый каганом, выступает как заметная политическая Археологические реалии дают серьёзные основа-
и военная сила: он отправляет послов в Византию и ния для корректировки сложившихся в науке пред-
к императору франков (839 г.), совершает нападение ставлений о масштабах военных предприятий руси
на Константинополь (860 г.), разоряет византийские в первой половине – середине IX в. и характере её
владения на малоазиатском побережье Чёрного политического объединения. Ни на Севере, ни на
моря (ранее 842 г.). Столь же заметно и его присут- Юге мы не видим археологических памятников это-
ствие на торговых путях: русь ведёт торговлю с араб- го времени, которые могли бы выступать как места
скими купцами на Востоке, совершает регулярные сосредоточения значительной военной силы, как
поездки в Подунавье. Этот народ имеет скандинав- административные центры, располагавшие ресурса-
ские этнические корни, что прямо отмечено в «Бер- ми для организации грандиозных походов на Визан-
тинских анналах». тию. Скромные размеры поселений, бедный набор
Отсутствие в источниках однозначных географи- оружия, отсутствие погребений военизированной
ческих ориентиров для локализации политического знати заставляют усомниться в том, что «нашествие
объединения руси, возглавлявшегося каганом, остав- руси» на византийские владения в 860 г., очевидцем
ляет исследователям широкий простор для дискуссий которого был патриарх Фотий, действительно явля-
о его местоположении и пространственном охвате – ло собой военную акцию, угрожавшую существова-
от Среднего Поднепровья до Поволховья и Сканди- нию Царьграда. Точно так же, как и в том, что послы
навии (Седов, 1999 б, с. 54–70; Франклин, Шепард, народа «рос», появившиеся у императора Феофила и
2000, с. 54–70; Цукерман, 2001, с. 55–77; 2007, с. 347– отправленные им далее к Людовику Благочествому,
350). Главным камнем преткновения при соотнесе- выступали как представители государственного об-
нии его с археологическими памятниками оказыва- разования со сложившимися властными института-
ется отсутствие в археологических древностях первой ми и административным аппаратом.
половины IX в. видимых следов централизованной Единственным приемлемым разрешением
военно-политической системы, способной создавать противоречий между письменными источниками
реальную военную угрозу византийским владениям. и археологией является признание того, что поли-
Малозаметны и археологические свидетельства скан- тическая организация руси в это время была ещё
динавского присутствия на Русской равнине в этот достаточно эфемерной структурой, находившейся
период. Большинство историков в настоящее время в самой начальной стадии формирования. Сеть ад-
разделяет мнение о северной локализации «Русского министративных центров в этом объединении ещё
каганата», полагая, что центром этого политического не сложилась, население, инкорпорированное в эту
456
систему, было немногочисленно. В таком случае от- IX в. в Изборске как будто бы не вызывает сомне-
сутствие археологических следов скандинавов или ний, однако находки скандинавского происхожде-
славянизированного скандинавского населения ния на городище, площадка которого полностью
первой половины IX в., которые могли бы быть свя- вскрыта раскопками, единичны. Можно согласиться
заны с русью, в Среднем Поднепровье не может быть с оценкой Н. В. Лопатина, согласно которой архео-
решающим аргументом против южной локализации логические материалы не подтверждают сообщение
«русского каганата». Сказания о княжении Трувора в Изборске. Мы не
Ещё более фундаментальным вопросом, адресу- находим археологических следов пребывания мужей
емым археологии, является оценка достоверности Рюрика в Полоцке, Ростове и Муроме. Как показал
рассказа о призвании варягов, занимающего клю- И. И. Еремеев, вещевой комплекс из ранних культур-
чевое место в летописном изложении истории на- ных напластований Полоцка не содержит находок,
чала Руси. При всём разнообразии суждений – от указывающих на существование здесь в IX в. ранне
прочтения Сказания о призвании варягов как до- городского поселения, управлявшегося выходцами
кументальной хроники до признания полной его ле- из Скандинавии. Этот слой беден артефактами, до-
гендарности – большинство исследователей сегодня кументирующими развитие ремесла и торговли, а яр-
полагает, что в основе этого рассказа лежат подлин- кие скандинавские находки относятся ко времени не
ные исторические события, память о которых сохра- ранее середины X в. Начало формирования Ростова
нялась в устной традиции, а затем получила переос- как городского поселения, по наблюдениям А. Е. Ле-
мысление под пером летописца (Мельникова, 2011, онтьева, должно быть отнесено к 960–980-м гг. Более
с. 201–216). Новый поворот к признанию истори- ранние культурные отложения принадлежат мерян-
ческого ядра Сказания состоялся в 1980–1990-х гг. скому посёлку и не содержат предметов, указыва-
в значительной степени под влиянием археологи- ющих на его особые функции и пребывание здесь
ческих материалов. Один из серьёзных доводов в скандинавов. Временем не ранее второй половины
пользу реабилитации Сказания дали историко-архе- X в. датируется и древнейший культурный слой Му-
ологические изыскания В. Л. Янина о политическом рома (Бейлекчи, Родин, 2003).
устройстве Новгорода, предположение о том, что в В археологических древностях материализуются
основе ограничений княжеской власти в Новгород- не столько отдельные исторические события и мо-
ской земле лежат условия первоначального договора менты прошлого, сколько протяжённые процессы,
между славянскими и финскими племенами Северо- крупные исторические явления. Поэтому, как бы ни
Запада и Рюриком, заключённого при приглашении разрастались археологические материалы, едва ли
варяжского правителя на княжение (Янин, 2008, они когда-нибудь дадут исчерпывающие аргументы,
с. 15–34, 375–377). подтверждающие или опровергающие историче-
Исследователи уже давно обратили внимание на скую реальность Рюрика, или позволят прояснить
то, что не все сведения Сказания согласуются с архе- конкретные обстоятельства его появления на вос-
ологическими данными. Сомнительны сообщения о точнославянском Севере. С точки зрения архео
княжении братьев Рюрика в Белоозере и в Изборске, логии, в качестве достоверной исторической основы
где отсутствуют следы пребывания варяжской дру- Сказания следует рассматривать сам факт присут-
жины, а в Белоозере – и сами культурные напласто- ствия скандинавов в качестве военизированной
вания IX в. Отмечено также хронологическое несоот- элиты в северных областях Русской равнины в IX в.,
ветствие событий, о которых рассказывает Сказание, распространение на широких пространствах, вплоть
и времени возникновения городов, упомянутых как до Верхней Волги, Клязьмы и Оки, разнообразных
места испомещения «мужей» Рюрика (Янин, 2008, элементов балтийской культуры и возникновение в
с. 24–26; Мельникова, Петрухин, 1991, с. 223–224; середине IX в. укреплённого поселения, выполняв-
Мельникова, 2011, с. 209). Сегодня мы располагаем шего военно-административные функции у истоков
материалами, которые дают возможность более ар- Волхова, куда, согласно Сказанию, был приглашён
гументированно оценить историческую реальность на княжение варяжский князь. Остаётся неясным,
этих сообщений. Новейшие исследования подтвер- отражает ли упоминание в Сказании Изборска, Бе-
дили, что на Белом озере нет раннегородского посе- лоозера и Ростова в качестве центров власти, под-
ления IX в. Древнейшие культурные напластования чинённых Рюрику, некие политические реалии IX в.
первого городского центра в этой области относятся или более позднего времени – существование на
ко времени не ранее середины X в. На археологиче- Севере широкой зоны «варяжской дани» – или оно
ских памятниках Белого озера и Шексны неизвест- должно рассматриваться как изложение собствен-
ны и находки скандинавского облика, относящиеся ных исторических представлений летописца, соста-
к IX в. Украшения, бытовые вещи, культовые пред- вителя Начального свода 1090-х гг.
меты и детали вооружения, которые могут быть свя- Уточнение хронологии ключевых археологиче-
заны с пребыванием здесь скандинавов, датируются ских памятников IX–X вв. позволяет выделить не-
более поздним временем. Присутствие древностей сколько этапов формирования сети раннегородских
457
поселений и освоения сельских территорий, когда в сят конец жизни одного из наиболее значительных
течение коротких периодов происходила кристалли- центров славянского расселения в Новгородской
зация новых центров и трансформация уже сложив- земле, агломерации на р. Белой в Среднем Помо-
шихся поселенческих структур, качественно меняв- стье, где находится крупнейшее скопление сопок
шая культурный ландшафт и историческую карту. (Конецкий, Носов, 1995, с. 29–54). Свидетельством
Первый период – конец IX – первая четверть нестабильной обстановки в Верхнем Поднепровье в
X в. – время становления и роста крупнейших ранне этот период являются семь гнёздовских кладов, по-
городских поселений в центре, на юге и на севере павших в землю в течение короткого периода второй
Руси: возникновение Гнёздова и Чернигова, реор- половины 940–960-х годов, а также крупные клады,
ганизации поселения на Киевских горах и перво- сокрытые в других городских центрах и их ближай-
начального освоения территории Киевского Подо- ших окрестностях (Новгород, Полоцк). Очевидно,
ла, расширения территории Рюрикова городища и что эти материалы прямо или косвенно отражают
Пскова. К этому же времени относится возникнове- радикальный характер переустройства управления и
ние некоторых городов более низкого статуса (Вы- сбора дани в середине X в., острые конфликты и дра-
шгород, Любеч, Сновск) и торгово-ремесленных матические события эпохи княгини Ольги.
поселений различного ранга (Шестовица, Крутик), Столь же насыщены градостроительной дея-
прекращение существования отдельных админи- тельностью, устройством новых поселений, строи-
стративных центров на водных путях, возникших тельством и административными преобразованиями
в более ранее время (городище Супруты на Оке). последние десятилетия X в. Расширение застройки
Большинство этих событий может быть отнесено к и создание новых оборонительных сооружений в
эпохе Олега, некоторые из них датируются 920-ми эпоху Владимира происходит во многих городах, но
годами. К несколько более позднему времени – документировано археологическими материалами в
930- м годам – относится формирование древней- разной степени. Наиболее масштабная реорганиза-
шей застройки Новгорода, сооружение первых мо- ция городской планировочной структуры зафикси-
стовых Пробойной улицы – главной улицы Людина рована в Киеве, где сначала возводятся новые зем-
конца (Янин, 2008, с. 28). ляные укрепления, а затем производится полная
Временем наиболее бурного роста сети город- перепланировка города на верхнем плато, сопрово-
ских и сельских поселений, расширения застройки ждавшаяся нивелировкой курганного могильника
в ранее основанных городах и общего экономиче- и строительством монументального городского со-
ского подъёма следует считать вторую половину X в. бора – Десятинной церкви. Важные преобразования
Это период расцвета Гнёздова, Тимерёва, Шестови- происходят и в Новгороде: административный центр
цы и ряда других торгово-ремесленных поселений переносится с Рюрикова городища на место совре-
и локальных центров, формирования сети сельских менного города, приобретающего упорядоченную
поселений во многих областях Северо-Западной и структуру в виде трёх концов. Древнейший культур-
Северо-Восточной Руси (Суздальское Ополье, Бе- ный слой, выявленный на территории нового обще-
лоозеро, Верхнее Поволжье). Характер датирующих ственного центра – новгородского Детинца – дати-
материалов далеко не всегда позволяет определить руется последней четвертью X в. Значительный рост
время возникновения городов и поселений внутри городской застройки в этот период зафиксирован
этого хронологического интервала с точностью до в Новгороде, Пскове, Ростове, Белоозере. Среди
нескольких десятилетий. Тем не менее мы можем крупных городов, первоначальное формирование
выделить два хронологических рубежа, когда интен- которых на основании археологических материалов
сивность формирования новых поселений и расши- должно быть отнесено к этому времени, – Пере-
рения застройки была особенно высокой. яславль Русский, Воинь и Ярославль, древнейшие
Один из рубежей – середина X в., 940–960- е годы. укрепления которого выявлены недавними раскоп-
Это время первоначального формирования уличной ками (Энговатова, 2012, с. 30–43). Эпоха Владимира
застройки Неревского конца в Новгороде (древней- традиционно рассматривается как время строитель-
шая мостовая датирована 953 г.), начала городской ства городов на Юге, создания новых поселений и
жизни в Ростове (древнейшая дендродата – 963 г.), оборонительных сооружений на степном пограни-
строительства новых укреплений и расширения тер- чье для защиты Среднего Поднепровья от печенеж-
ритории Полоцка, возникновения Белоозера, осно- ских вторжений (Моргунов, 1999, с. 69–78; 2003,
вания Овруча и Витичева, появления укреплённых с. 5–7). Укрепление южных форпостов, в том числе
поселений в Древлянской земле и на Мсте (Конец- путём привлечения в новые «грады» на Десне, Трубе-
кий, 2005, с. 64–71). Во многих точках появление же, Суле и Стугне «лучших мужей» из северных об-
новых поселений последовало за разрушением или ластей, отмечено в широко цитируемой летописной
прекращением существования старых центров. Се- статье 988 г. (ПСРЛ, т. II, стб. 106). Эти же десятиле-
рединой X в. датирован мощный слой пожара в Ис- тия были временем активного освоения новых тер-
коростене. К этому же времени исследователи отно- риторий на Севере и Северо-Востоке, расширения
458
зоны древнерусского расселения на периферии, о к разным традициям. Её наиболее выразительные

чём свидетельствуют материалы сельских памятни- памятники – монументальные курганные насыпи
ков Белого озера, Кубенского озера и Суздальского и камерные могилы древнерусской элиты, симво-
Ополья, древнейшие напластования которых дати- лизировавшие её высокий престиж, благосостояние
рованы концом X в. и приобщение к культурным достижениям других
Одно из наиболее интригующих исторических народов. Развитие этой традиции прекратилось с
явлений рубежа Х–XI вв. – прекращение существо- принятием христианства. Ещё один уровень древ-
вания ряда поселений, сыгравших значительную нерусской культуры – массовые предметы обихода,
роль в развитии международной торговли, форми- характеризующие повседневную жизнь широких
ровании социальной элиты и становлении властных слоёв населения, бытовой уклад, этнографический
структур в IX–X вв., таких как Гнёздово, Рюриково облик обитателей городов и сельских поселений.
городище, Щестовица, Сарское, Тимерёво, Крутик. Присутствие на всей территории, находившейся под
Упадок этих поселений интерпретируется обычно властью киевских князей, общего комплекса быто-
как следствие реорганизации управления и контро- вых предметов, украшений костюма, приёмов до-
ля над торговыми путями в условиях укрепления мостроительства и погребального обряда отчётливо
княжеской власти, как результат вытеснения ста- засвидетельствовано со второй половины X в., хотя
рых центров, ориентированных на внешние связи, первоначальное появление некоторых типов вещей,
новыми, более тесно связанными с сельскими тер- выступающих маркерами единства, относится к бо-
риториями и местной экономической жизнью, или лее раннему времени. Распространение новой куль-
как отражение изменений торговой конъюнктуры. туры отражает начало этнической консолидации
Ни одно из этих объяснений не раскрывает кон- разноплеменного населения Руси.
кретные механизмы разрушения их экономической Археология раскрывает длительный ход этого
основы. Новые исследования показывают, что тор- процесса, выработку новых типов вещей и форм бы-
гово-ремесленные поселения, о которых идёт речь тового уклада, формировавшихся в раннегородских
при обсуждении соперничества «старых» и «новых» центрах и районах сосредоточения сельского насе-
центров, в действительности представляли собой ления и постепенно входивших в обиход на перифе-
центры разного статуса, заметно различавшиеся по рии. Новая культура несла в себе новые технологи-
своему социальному облику и экономическому ба- ческие достижения: одним из главных практических
зису. Следует согласиться, что их упадок должен рас- инструментов формирования единой материальной
сматриваться как проявление общего ритма соци- среды являлось городское ремесло, ориентированное
ально-экономических трансформаций, связанных с на производство стандартной продукции и тиражи
подъёмом городов. С появлением новых материалов рование однотипных вещей (Седов, 1999, с. 215–217).
становится очевидно, что это угасание заняло доста- Формирующаяся культурная общность синтезирова-
точно протяжённый период, включающий первые ла разнородные элементы. Внешние заимствования
десятилетия XI в. часто оказывались своеобразными скрепами, вы-
Выделенные по археологическим данным пери- ступавшими как общие знаки новой идентичности.
оды становления и преобразования городских цен- Принятие новаций на всей территории Руси не всег-
тров и административных структур сельских терри- да было одномоментным. Почти полтора столетия
торий хорошо согласуются с летописной историей отделяет появление круговой керамики славянского
окняжения древнерусских земель. облика в Среднем Поднепровье (середина IX в.) от
Понятие «древнерусская культура» применяется начала её производства на северо-восточных окра-
сегодня преимущественно для обозначения «высо- инах (конец X в.). Разумеется, областные различия
кой» письменной и художественной традиции, за- в культуре древнерусских земель не были стёрты ни
рождение которой произошло в эпоху Крещения в эпоху Владимира, ни при его преемниках. Мож-
и которая стала определяющим фактором форми- но полагать, что в отдельных регионах, например,
рования общего самосознания Руси. Однако в дей- в ареале роменской культуры, сохранение област-
ствительности это понятие должно быть отнесено к ных традиций являлось своеобразным выражением
гораздо более широкому кругу явлений, развивав- противодействия политической интеграции. Тем не
шихся на нескольких уровнях, в том числе к самым менее главный вектор культурных изменений X в. на
разнообразным элементам созданной средневеко- Русской равнине просматривается вполне опреде-
вым человеком материальной среды и формам по- лённо – это формирование единой культурной общ-
вседневного быта, доступным для археологического ности на огромных пространствах, объединённых в
наблюдения. На одном из этих уровней – яркая и государстве Рюриковичей. Рождение этой культуры,
эклектичная культура военизированной знати кон- ставшей фундаментом для последующего многове-
ца IX – X в., своеобразие которой во многом опре- кового развития Руси – России, – столь же важный
деляется сочетанием престижных предметов, об- результат исторических процессов IX–X вв., как и
рядов и художественных образов, принадлежащих становление Древнерусского государства.
459
Источники и литература
Абашина Н. С., 2004. Ранньослов’янськi житла посе Алексеев Л. В., 1974. «Оковский лес» Повести времен
лення Обухiв II // Археологiя давнiх слов’ян. К. ных лет // Культура средневековой Руси. М.
Абашина Н. С., Скиба А. В., 2002. Керамика ранне Алексеев Л. В., 1975. Полоцкая земля // Древнерус
славянского поселения Обухов VII в Киевском Поднепро ские княжества X–XIII вв. М. С. 202–239.
вье // Stratum plus. № 5. Алексеев Л. В., 1980. Смоленская земля в IX–
Абрамов И. С., 1908. О раскопках во Владимирской, XIII вв.: очерки истории Смоленщины и Восточной
Костромской, Ярославской и Санкт-Петербургской губер Белоруссии. М.
ниях в 1908 г. // Архив ИИМК РАН. Ф. 1. Д. 71. Алексеев Л. В., 2006 а. Западные земли домонгольской
Авдусин Д. А., 1949. Варяжский вопрос по археологи Руси: очерки истории, археологии, культуры. Кн. 1. М.
ческим данным // КСИИМК. Вып. 30. Алексеев Л. В., 2006 б. Западные земли домонгольской
Авдусин Д. А., 1951. Раскопки в Гнёздове // КСИ ИМК. Руси: очерки истории, археологии, культуры. Кн. 2. М.
Вып. 38. Алексеева Т. И., 1973. Этногенез восточных славян по
Авдусин Д. А., 1952. Отчёт о раскопках Гнёздовских данным антропологии. М.
курганов в 1949 г. // МИСО. Вып. 1. Алексеева Т. И., 2002. Антропологическая характери
Авдусин Д. А., 1953. Гнёздовские городища // Смолен стика восточных славян эпохи Средневековья в сравни
ский альманах. Кн. 12. Смоленск. тельном освещении // Восточные славяне. Антропология
Авдусин Д. А., 1957. Отчёт о раскопках Гнёздовских и этническая история. М.
курганов (в 1950 и 1952–1955 гг.) // МИСО. Вып. 2. Алешинская А. С., Кочанова М. Д., Макаров Н. А.,
Авдусин Д. А., 1970. Отчёт о раскопках в Гнёздове в Спиридонова Е. А., Карпухин А. А., 2008. Ландшафты Суз
1957–1960 гг. // МИСО. Вып. 7. дальского Ополья и влияние на них человека в Средневе
Авдусин Д. А., 1972. Гнёздово и Днепровский путь // ковье (по данным археологических и палеоботанических
Новое в археологии. М. исследований) // Сельская Русь в IX–XVI веках. М.
Авдусин Д. А., 1980. Происхождение древнерусских Алешковский М. Х., 1971. Повесть временных лет.
городов по археологическим данным // ВИ. № 12. Судьба литературного произведения в Древней Руси. М.
Авдусин Д. А., 1991. Актуальные вопросы изучения Алешковский М. Х., 1976. К типологии текстов По
Смоленска и его ближайшей округи // Смоленск и Гнёздо вести временных лет // Источниковедение отечественной
во (к истории древнерусского города). М. истории. Вып. 2. М.
Авдусин Д. А., 1999 а. Главы из монографии . Обзор Альслебен А., 1997. Земледелие Новгородской окру
местоположения // Гнёздовский могильник. Археоло ги в IX–X вв. Археоботанические методы и их примене
гические раскопки 1874–1901 гг. (по материалам ГИМ). ние на городище Георгий // Древности Поволховья. СПб.
Ч. 1. М. С. 191–204.
Авдусин Д. А., 1999 б. Главы из монографии. Краткая Альслебен А., 2009. Археоботанические материалы:
история полевых исследований // Гнёздовский могильник. зерновые продукты в питании средневекового населе
Археологические раскопки 1874–1901 гг. (по материалам ния // Археология севернорусской деревни X–XIII вв.:
ГИМ). Ч. 1. М. средневековые поселения и могильники на Кубенском
Авдусин Д. А., Пушкина Т. А., 1989. Три погребальные озере: в 3 т. / под ред. Н. А. Макарова. Т. 3: Палеоэкологи
камеры из Гнёздова // История и культура древнерусского ческие условия, общество и культура. М.
города. М. Амелькин А. О., 2001. «Знаки Рюриковичей» на стенах
Авдусина С. А., 2011. Новые исследования Ольшан гробницы Царского кургана под Керчью // ДГ, 1999 г. Вос
ского городища // Труды III (XIX) Всероссийского архе точная и Северная Европа в Средневековье. С. 250–254.
ологического съезда. Т. III. СПб.; М.; Великий Новгород. Андреева Е. Г., 1991. Фауна поселения Крутик (по
АКР, 1994. Ивановская область. М. остеологическому материалу из археологических раско
АКР, 1995. Владимирская область. М. пок) // Голубева Л. А., Кочкуркина С. И. Белозерская весь
АКР, 2005. Ярославская область. М. (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск.
Александров А. А., 2001. Во времена княгини Ольги. Андрощук Ф. О., 1995. Топографія та хронологія Ше
Псков. стовицького могильника // Археологія. № 3.
Александров А. А., 2009. Древняя дорога из Пскова в Из Андрощук Ф. О., 1999. Нормани і слов’яни у
борск // Сетумаа – 2. Aрхеология и ранняя история (до 1920 Подесенні. Моделі культурної взаємодії доби раннього
года). CD-диск ко 2-му тому. Статьи на русском языке. Тарту. середньовіччя. К.
Александров А. А., Кильдюшевский В. И., 1988. Андрощук Ф. А., 2001. Гнёздово, Днепровский путь и
Псковский клад 1881 г. // Земля Псковская, древняя и со финал Бирки // Гнёздово: 125 лет исследования памятни
циалистическая: материалы научно-практической конфе ка. М. (Труды ГИМ. Вып. 124).
ренции. Псков. Андрощук Ф. А., 2004 а. О первой археологической
Александровский А. Л., Гайдуков П. Г., Кренке Н. А., находке из Шестовицы // Стародавній Іскоростень і
1999. Исследования древнейшего культурного слоя и по слов’янські гради VIII–Х ст. К.
гребенной почвы на Троицком XI раскопе в Новгороде в Андрощук Ф., 2004 б. Скандинавские древности в со
1998 г. // ННЗ. Вып. 13. С. 358–366. циальной топографии древнего Киева // Ruthenica. T. III.
Александровский А. Л., Кренке Н. А., Нефёдов В. С., Андрощук Ф. О., Беляєва С. О., Блажевич Н. В., Яку
2005. Палеорельеф высокой поймы Днепра на территории бов В. М., 1996. Старожитності Шестовиці. К.
Гнёздовского археологического комплекса // РА. № 1. Анисимова Т. В., 2009. Хроника Георгия Амартола в
Алексеев Л. В., 1966. Полоцкая земля. М. древнерусских списках XIV–XVII вв. М.
460
Анкудинов И. Ю., 2006. Изменение берега Ильмен Бауер Н. П., 1942. История древнерусских денежных
ского Поозерья по сведениям письменных источников систем (IX в. – 1535 г.) // Рукописный отдел научного ар
XVII–XX вв. // ННЗ. С. 109–210. хива ИИМК РАН. Ф. 41. № 1–4.
Антонович В. Б., 1888. О монетных кладах, найденных Башенькин А. Н., 1989. Некоторые общие вопросы
в Киеве и его окрестностях // ЧИОНЛ. Кн. 2. культуры веси. V–XIII вв. // Культура Европейского Севера
Антонович В. Б., 1893. Древности Юго-Западного России (дооктябрьский период). Вологда.
края. Раскопки в стране древлян. СПб. (МАР. № 11). Башенькин А. Н., 1992. Новые аспекты славянского ос
Антонович В. Б., 1895. Археологическая карта Киев воения Европейского Севера по археологическим источни
ской губернии // Приложение к: Древности. Труды Импе кам V–XIII вв. // Проблемы историографии и источникове
раторского Московского археологического общества. М. дения истории Европейского Севера. Вологда.
Антонович В. Б., 1900. Археологическая карта Волын Башенькин А. Н., 1993. Сельское расселение в Белозе
ской губернии // Труды XI АС. Т. 1. М. рье. X–XIII вв. // Сельское расселение на Европейском Се
Антонович В. Б., 1906. Дневники раскопок, произве вере России. Вологда.
дённых в Черниговской губ. в 1881 г. // Труды Московского Башенькин А. Н., 1995. Культурно-исторические про
предварительного комитета по устройству XIV АС. Вып. 1. цессы в Молого-Шекснинском междуречье в конце I тыс.
Аристов В., 2011. Раннє лiтописання про уличiв, древ до н. э. – I тыс. н. э. // Проблемы истории Северо-Запада
лян i Свенельда (до дискусiї навколо iдей О. О. Шахмато Руси. Славяно-русские древности. Вып. 3. СПб.
ва) // Українский iсторичний журнал. № 6. С. 172–182. Башенькин А. Н., 1997. Вологодская область в древно
Армашевский П. Я., Антонович В. Б., 1897. Публич сти и Средневековье // Вологда: краеведческий альманах.
ные лекции по геологии и истории Киева. К. Вып. 2. Вологда.
Артамонов М. И., 2001. История хазар. СПб. Башенькин А. Н., 2006. Летописная весь – вепсы: аксио
Артемьев А. Р., Молчанов А. А., 1995. Древнерусские ма или дилемма? // Вепсы: история, культура, современность:
предметы вооружения с княжескими знаками собственно материалы научно-практической конференции. Вологда.
сти // РА. № 2. С. 188–191. Бейлекчи В. В., 2005. Древности летописной муромы:
Археалагічныя знаходкі з асабістай калекцыі погребальный обряд и поселения. Муром.
С. Л. Міхейкі. Каталог. Віцебск, 2010. Бейлекчи В. В., Родин В. В., 2003. Новые археологиче
Археалогiя i нумiзматыка Беларусi: энцыклапедыя. ские исследования в Муромском Кремле // Уваровские чте
Мiнск, 1993. ния V. Муром. 14–16 мая 2002 г. / под ред. Т. Б. Купряшиной
АИП. Вып. 3: Раскопки в древней части Среднего го и Ю. М. Смирнова. Муром.
рода (1967–1991): материалы и исследования. Т. 1. 1996. Белавин А. М., 2000. Камский торговый путь. Средне
Археология древнего Ярославля / автор-составитель вековое Предуралье в его экономических и культурных свя
А. В. Энговатова. М., 2012. зях. Пермь.
Археология севернорусской деревни X–XIII веков: Белавин А. М., 2001. Камский торговый путь как се
средневековые поселения и могильники на Кубенском верное ответвление Великого Волжского пути // Великий
озере: в 3 т. / отв. ред. Н. А. Макаров. Т. 1: Средневековые Волжский путь: материалы круглого стола и Международ
поселения и могильники. М., 2007; Т. 2: Материальная ного научного семинара. Казань.
культура и хронология. М., 2008; Т. 3: Палеоэкологические Белецкий В. Д., 1971 а. Клейма и знаки на кирпичах
условия, общество и культура. М., 2009. XII в. из церкви Дмитрия Солунского в Пскове // СА. № 2.
Арциховский А. В., 1934. Археологические данные С. 272–277.
о возникновении феодализма в Суздальской и Смолен Белецкий В. Д., 1971 б. Клейма и знаки на кирпичах
ской землях // Проблемы истории докапиталистических XII в. из церкви Дмитрия Солунского в Пскове // Сообще
обществ. Вып. 11–12. С. 35–60. ния ГЭ. Л. Вып. 33.
Арциховский А. В., 1950. Раскопки в Новгороде // Белецкий В. Д., 1991. Некоторые итоги и перспективы
КСИИМК. Вып. 33. C. 3–16. археологического изучения Пскова (о программе работ экс
Арциховский А. В., 1956. Археологическое изучение педиции Эрмитажа) // Тезисы докладов на VI Международ
Новгорода // МИА. М. Вып. 55. ном конгрессе славянской археологии. Л.
Арциховский А. В., Каргер М. К., 1933. Раскопки Белецкий В. Д., Белецкий С. В., Попов С. Г., 2000. Стра
1932 г. в Новгороде Великом // Проблемы истории матери тиграфия и хронология нижнего слоя Псковского городи
альной культуры. № 1–2. Л. ща // Далёкое прошлое Пушкиногорья. Вып. 5. СПб.
Асташова Н. И., Пушкина Т. А., 2009. Христианские Белецкий С. В., 1980. Культурная стратиграфия Пскова
древности Гнёздова // Хорошие дни. Памяти А. С. Хоро (археологические данные к проблеме происхождения горо
шева. Великий Новгород; СПб.; М. да) // КСИА. Вып. 160.
Атлас Вологодской области. СПб.; Череповец, 2007. Белецкий С. В., 1981. Раскопки Псковского городища в
Афанасьев Г. Е., 1987. Население лесостепной зоны 1977–1978 гг. // Древнерусский город. М.
бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. // Археологические Белецкий С. В., 1993. Древний Псков по данным архе
открытия на новостройках. Вып. 2. М. ологии // Древности Северо-Запада (славяно-финно-угор
ское взаимодействие, русские города Балтики). СПб.
Бабаев К. В., 2009. Монеты Тмутараканского княже Белецкий С. В., 1996 а. К вопросу о принадлежности
ства. М. новгородской подвески № 22-27-1181 // Восточная Евро
Баловнев Д. А., 2000. Сказание «о первоначальном рас па в древности и Средневековье. Политическая структура
пространении христианства на Руси»: опыт критического Древнерусского государства. М. С. 1–7.
анализа // Церковь в истории России. М. Сб. 4. C. 5–46. Белецкий С. В., 1996 б. Начало Пскова. СПб.
Барбаро и Контарини о России, 1971 // К истории ита Белецкий С. В., 1997. Начало русской геральдики. Зна
ло-русских связей в XV в. Л. ки Рюриковичей X–XI вв. // У источника: сб. ст. в честь чле
Бауер Н. П., 1927. Древнерусский чекан конца X и на на-корреспондента РАН Сергея Михайловича Каштано
чала XI в. // Известия ГАИМК. Вып. 5. С. 296–318. ва / отв. ред. С. О. Шмидт. М. Ч. I. С. 93–171.
461
Белецкий С. В., 1998 а. Наследование лично-родовых Бломквист Е. Э., 1956. Крестьянские постройки рус
знаков князьями Рюриковичами в X–XI вв. // Труды VI ских, украинцев и белорусов // Восточнославянский этно
Международного конгресса славянской археологии. Т. 4. графический сборник. М.
М. С. 195–205. Бобров А. Г., 2001. Новгородские летописи XV в. СПб.
Белецкий С. В., 1998 б. К вопросу о правовом статусе Боголюбов Н. П., 1862. Волга от Твери до Астрахани.
Святополка Ярополчича в годы великого княжения Вла СПб.
димира Святого // Восточная Европа в древности и Сред Богусевич В. А., 1951. Про топографію древнього
невековье. М. С. 7–10. Чернігова // Археологія. Т. 5.
Белецкий С. В., 1999. Знаки Рюриковичей на пломбах Богусевич В. А., 1952. Роботи Чернiгівської
из Дрогичина: по материалам свода К. В. Босуновского // експедицiї // Археологічні пам’ятки УРСР. Т. 3.
Stratum plus. № 6. Кишинёв. С. 288–330. Богусевич В. А., 1954. Археологiчнi розкопки в Киевi
Белецкий С. В., 2000 а. Княжеские знаки на днищах на Подолi в 1950 г. // Археологiя. Т. IX.
сосудов из Могилева // ΣΥΣΣΙΤΙΑ: памяти Ю. В. Андреева. Богусевич В. А., 1955. Археологiчні розкопки в
СПб. С. 342–345. Черніговi в 1949 та 1951 рр. // Археологічні пам’ятки УРСР.
Белецкий С. В., 2000 б. Знаки Рюриковичей. Ч. 1 // Ис Т. 5.
следования и музеефикация древностей Северо-Запада. Богуславский О. И., 2007. Комплекс памятников у
СПб. Вып. 2. д. Городище на р. Сясь в системе синхронных северо
Белецкий С. В., 2001 а. Введение в русскую допетров европейских древностей // Северная Русь и народы Балти
скую сфрагистику // Исследования и музеефикация древ ки. Труды ИИМК. Т. 24. СПб.
ностей Северо-Запада. СПб. Вып. 4. [Болховитинов] Е., 1830. Летопись древнего славено-
Белецкий С. В., 2001 б. Знаки Рюриковичей. Ч. 2 // Ис русского княжеского города Изборска // Труды и летописи
следования и музеефикация древностей Северо-Запада. Общества истории и древностей российских. Ч. V, кн. 1. М.
СПб. Вып. 3. Бондар О., Ситий Ю., 2012. Давньоруські укріплення
Белецкий С. В., 2003. Когда возник Псков? // Псков Північного Лівобережжя часів становлення держави //
в российской и европейской истории (к 1100-летию лето Воєнна історія Середньої Наддніпрянщини. К.
писного упоминания): материалы Международной науч Боровский Я. Е., Сагайдак М. А., 1985. Археологиче
ной конференции: в 2 т. Т. I. М. ские исследования Верхнего Киева 1978–1982 гг. // Архео
Белецкий С. В., 2004. Подвески с изображением древ логические исследования Киева 1978–1983 гг. К.
нерусских княжеских знаков // Ладога и Глеб Лебедев. Боровський Я. Є., 1981. Походження Києва: iсторіо
СПб. С. 243–319. графічний нарис. К.
Белецкий С. В., 2011. Псков в I – начале II тысячеле Боровський Я. Є., 1992. Світогляд давніх киян. К.
тия н. э. // Российский археологический ежегодник. № 1. Боровський Я. Є., Архипова Є. І., 1993. Дослідження.
Белецкий С. В., Лапшин В. А., 2001. Геральдический «Міста Ярослава» 1984–1989 рр. // Стародавнiй Київ:
перстень из Твери // Тверской археологический сборник. археологiчнi дослiдження 1984–1989. К.
Тверь. Вып. 4. С. 178–183. Боровський Я. Є., Калюк О. П., 1993. Дослiдження
Белецкий С. В., Лесман Ю. М., 1979. Новые публика киiвського Дитинця // Стародавнiй Киiв: археологiчнi
ции материалов раскопок средневековых городов Белорус дослiдження 1984–1989. К.
сии // СА. № 1. С. 303–313. Брайчевский М. Ю., 1964. Когда и как возник Киев. К.
Белецкий С. В., Лесман Ю. М., 2005. О нижнем слое Бранденбург Н. Е., 1895. Курганы южного Приладожья.
Труворова городища (заметки на полях монографии СПб. (МАР. № 18).
В. В. Седова) // Stratum plus. № 5. 2003–2004. СПб.; Киши Бранденбург Н. Е.,1908. Журнал раскопок Н. Е. Бран
нёв; Одесса; Бухарест. денбурга 1888–1902 гг. СПб.
Белецкий С. В., Посвятенко В. А., 1994. Абу Хамид ал- Бронникова М. А, Успенская О. Н., 2007. Позднеголо
Гарнати о процедуре обмена кредитных денег на Руси // Вос ценовая эволюция растительности и ландшафта на террито
точная Европа в древности и Средневековье. Древняя Русь в рии Гнёздовского археологического комплекса // Гнёздово.
системе этнополитических и культурных связей. М. С. 3–5. Результаты комплексных исследований. СПб. С. 162–182.
Берга Т. М., 1988. Монеты в археологических памятни Бугославский С. А., 1941. Повесть временных лет: спи
ках Латвии IX–XII вв. Рига. ски, редакции, первоначальный текст // Старинная русская
Бибиков М. В., 1–2. Byzantinorossica. Свод византий повесть: статьи и исследования. М.; Л. С. 7–37.
ских свидетельств о Руси. М., 2004–2009. [T.] 1–2. Бугославский С. А., 2006. Текстология Древней Руси.
Бибиков М. В., 1999. Византийские источники // Т. 1: Повесть временных лет / сост. Ю. А. Артамонов. М.
ДРСЗИ. Бузян Г., Роздобудько М., Тетеря Д., Товкайло М., 2005.
Бибиков М. В., 2010. Византийские источники / Сост. Археологічні дослыдження давньоруського Переясла
М. В. Бибиков // ДРСЗИ/Х. М. Т. 2. ва протягом останнього десятиріччя // Наукові записки з
Бибиков М. В., Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., української історії. Вип. 16. Переяслав-Хмельницький.
2000. Ранние этапы русско-византийских отношений в све Бузян Г. М., Роздобудько М. В., Тетеря Д. А., Товкай
те исторической ономастики // ВВ. Т. 59 (84). ло М. Т., 2001. Матеріали Х ст. територїї посаду Переяс
Блiфельд Д. I., 1952. Дослiдження в с. Шестовiцi // лавля Руського // Археологічний літопис Лівобережної
Археологiчнi пам’ятки УРСР. Т. III. Київ. України. № 2.
Блифельд Д. И., 1954. К исторической оценке дру Булгаков П. Г., 1958. «Книга путей и государств» Ибн
жинных погребений в срубных гробницах Среднего Под Хордадбеха (к изучению и датировке редакций) // Пале
непровья IX–X вв. // СА. № 20. М. стинский сборник. М. Т. 3 (66).
Бліфельд Д. І., 1965. Давньоруський могильник в Булгакова В. И., 2010. Византийская печать IX в. с Рю
Чернігові // Археологія. T. XVIII. рикова городища // Диалог культур и народов средневеко
Блiфельд Д. I., 1977. Давньоруськi пам’ятки Шестовицi. вой Европы. К 60-летию со дня рождения Евгения Никола
Київ. евича Носова. СПб.
462
Булкин В. А., 1973. Гнёздовский могильник и кур Вилкул Т., 2003. Новгородская первая летопись и На
ганные древности Смоленского Поднепровья: автореф. чальный Свод // Palaeoslavica. Cambridge (Mass.). Vol. 11.
дис. … канд. ист. наук. Л. P. 5–35.
Булкин Вал. А., Булкин Вас. А., 1994. Древний По Вилкул Т., 2004. Текстология и Textkritik. Идеальный
лоцк : у истоков культуры // Проблемы археологии. проект... По поводу: «Повість временних літ: Міжрядкове
Вып. III. СПб. С. 161–181. співставлення і парадосис. Склав і відредагував Доналд
Булкин и др., 1979. Булкин В. А., Булкин Вас. А., Островскі, Harvard Library of Early Ukrainian Literature.
Смирнов В. Н., Ратнер И. Е. Работы в Полоцке // Texts: Vol. Х. Р. 1–3 (2003) // Palaeoslavica. Cambridge
АО 1978 г. М. С. 430–431. (Mass.). Vol. 12. P. 171–203.
Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С., 1978. Архео Вилкул Т., 2006. Летописные вставки из Повести вре
логические памятники Древней Руси IX–XI вв. Л. менных лет в Сильвестровско-минейной редакции Сказа
Булкин В. А., Зоценко В. Н., 1990. Среднее Поднепро ния о св. Борисе и Глебе // Ruthenica. Київ. T. 5. C. 37–72.
вье и Неманско-Днепровский путь в IX–XI вв. // Проблемы Вилкул Т., 2007 а. Повесть временных лет и Хронограф //
археологии Южной Руси. Материалы историко-археологи Palaeoslavica. Cambridge (Mass.). Vol. 15. № 2. P. 56–116.
ческого семинара «Чернигов и его округа в IX–XIII вв.». К. Вилкул Т., 2007 б. Толковая Палея и Повесть времен
Булкин В. А., Лебедев Г. С., 1974. Гнёздово и Бирка (к ных лет. Сюжет о «разделении языкъ» // Ruthenica. Київ.
проблеме становления города) // Культура средневековой T. 6. C. 37–85.
Руси. Л. С. 11–17. Вилкул Т., 2009. Иудейский и Софийский хроногра
Булкин В. А., Мачинский Д. А., 1986. Русь конца фы в истории древнерусской хронографии // Palaeoslavica.
VIII – начала X в. на Балто-Волжском и Балто-Донском Cambridge (Mass.). Vol. 17. № 2. P. 69–86.
путях // Финно-угры и славяне (проблемы историко- Винников А. З., 1984. Славянские курганы лесостеп
культурных контактов). Сыктывкар. С. 13–26. ного Дона. Воронеж.
Булкин В. А., Назаренко В. А., 1971. О нижней дате Винников А. З., 1995. Славяне лесостепного Дона в
Гнёздовского могильника // КСИИМК. Вып. 125. раннем Средневековье (VIII – начало XI века). Воронеж.
Водолазкин Е. Г., 2008. Всемирная история в литера
Валеев Р. М., 2005. Основные этапы и формы развития туре Древней Руси. СПб.
торговли булгарского раннего Средневековья (IX – начало Воейков А., 1816 а. О найденных древних русских мо
XIII в.) // Древности Поволжья: эпоха Средневековья (ис нетах (письмо из Киева от 20 июня) // Вестник Европы.
следования культурного наследия Волжской Булгарии и Зо Ч. 87. М. С. 315–317.
лотой Орды). Казань. Воейков А., 1816 б. [Таблица рисунков монет к статье
Валиулина С. И., 1999. Стеклянные бусы как источник «О найденных древних русских монетах»] // Вестник Ев
по международным связям волжских булгар в VIII – нача ропы. Ч. 88. М. С. 242.
ле XIII в. // Славяне, финно-угры, скандинавы, волжские Вознесенская Г., 2003. Технологические особенно
булгары. Докл. Междунар. науч. симпозиума по вопросам сти ножей из раскопок Шестовицкого могильника //
археологии и истории 11–14 мая 1999 г. Пушкинские Горы. Дружинні старожитності Центрально-Східної Європи
СПб. VIII–X ст. Чернігів.
Валк Х., 2009. Об истории основных путей из Изборска Вознесенская Г. А., 2005. Железообработка на посе
на запад // Изборск и его округа: материалы Международ лении в Шестовице. Технологические традиции // Архео
ной научно-практической конференции 2007–2008 гг. Из логия и естественнонаучные методы. М.
борск. Волошинский Я., 1853. Описание древних русских
Василев И. И., 1889. Археологический указатель монет, принадлежащих Минцкабинету Императорского
г. Пскова и его окрестностей (с рисунками и картами). СПб. университета св. Владимира, из числа найденных близ Не
Васильевский В. Г., 1888. Древняя торговля Киева с Ре жина в мае месяце 1852 г. XIII + 14 с. (Труды Комиссии вы
генсбургом // ЖМНП. Июль. сочайше утверждённой при Императорском университете
Васильевский В. Г., 1893. Русско-византийские иссле св. Владимира для описания губерний Киевского учебного
дования. Жития св. Георгия Амастридского и Стефана Су округа. К. Раздел «Смесь»).
рожского. (Введение и греческие тексты с переводом. Сла Воробьев В.М., 2007. Волоковые пути на главном во
вяно-русский текст) // ЛЗАК. Вып. 9 (1882–1884 гг.) (цит. доразделе Русской равнины. Тверь.
по переизд.: Васильевский В. Г. Труды. Пгр., 1915. Т. 3). Воронин Н. Н., 1945. Памятники владимиро-суз
Васильченко В. Г., 1903. Время основания города Пско дальского зодчества XI–XIII вв. М.; Л.
ва. СПб. Воронин Н. Н., 1946. Боголюбовский киворий //
Велиханова Н., 1986. Введение в изучение памятника // КСИИМК. Вып. 13.
Ибн Хордадбех. Баку. Воронин Н. Н., 1949. Оборонительные сооружения
Веремейчик Е. М., Шекун А. В., 2008. К вопросу о Чер Владимира XII в. // МИА. Вып. 11.
ниговском Остроге // Стародавній Іскоростень і слов’янські Вязкова О. Е., Милютина Н. Н., 1996. Палеорельеф
гради. Коростень. Т. 1. междуречья Великой и Псковы, подвергшийся антропо
Веремейчик О., 2006. Розвідкові роботи І. І. Ляпушкіна генному воздействию в Х – начале XI вв. (по материалам
в Шестовиці на Чернігівщині // Русь на перехресті світів раскопок на ул. Ленина) // АИП. Вып. 3: Раскопки в древ
(міжнародні впливи на формування Давньоруської держа ней части Среднего города (1967–1991): материалы и ис
ви) ІХ–ХІ ст. Чернігів. следования. Т. 1.
Вешнякова К. В., Булкин В. А., 2001. Ремесленный
комплекс гнёздовского поселения (по материалам раскопок Гавритухин И. О., Обломский А. М., 1996. Гапонов
И. И. Ляпушкина) // Гнёздово: 125 лет исследования памят ский клад и его культурно-исторический контекст. М.
ника. М. (Труды ГИМ. Вып. 124). (Раннеславянский мир. Вып. 3).
Виєзжев Р. І., 1954. Розкопки курганів у Коростені та Гавритухин И. О., Щеглова О. А., 1996. Группы дне
поблизу Овруча в 1911 р. // Археологія. Т. 9. провских раннесредневековых кладов // Гавритухин И. О.,
463
Обломский А. М. Гапоновский клад и его культурно-исто рикова Городища и Новгородской областной археологи
рический контекст. М. (Раннеславянский мир. Вып. 3). ческой экспедиции: историко-археологический сборник:
Гайдуков П. Г., Молчанов А. А., Носов Е. Н., 2007. материалы Международной научной конференции 4–7 ок
Находки восточных монет VI–X вв. на Новгородском тября 2005 г., Великий Новгород, Россия. СПб. С. 213–220.
(Рюриковом) городище // У истоков русской государ Гиппиус А. А., 2008 а. К проблеме редакций Повести
ственности. СПб. С. 82–88. временных лет. II // Cлавяноведение. № 2. С. 3–24.
Гайдуков П. Г., Олейников О. М., 2011. Работы в севе Гиппиус А. А., 2008 б. Как обедал Святослав: текстоло
ро-западной части Людина конца Великого Новгорода в гические заметки // Древняя Русь: вопросы медиевистики.
2010 г. (Десятинный IV раскоп) // ННЗ. Вып. 23. С. 40–43. № 1. С. 47–54.
Гайдуков П. Г., Фомин А. В., 1986. Монетные находки Гиппиус А. А., 2008 в. Крещение Руси в Повести вре
Изборска // КСИА. Вып. 183. менных лет: к стратификации текста // Древняя Русь: во
Гайдуков П. Г., Хорошев А. С., 1996. Новые находки просы медиевистики. № 3. С. 20–23.
привесок – литых копий с монет типа «Ярославле сребро» Гиппиус А. А., 2009 а. К вопросу о взаимодействии
в Новгороде // ДГ, 1994 г. Новое в нумизматике. С. 204–210. региональных традиций в русском летописании начала
Гайдуков П. Г., 1988. О времени заселения Людина XIII в. // Восточная Европа в древности и Средневековье.
конца древнего Новгорода (по материалам Троицкого Автор и его источник: восприятие, отношение, интер
VIII раскопа) // ННЗ. Вып. 1. С. 61–63. претация. XXI чтения памяти В. Т. Пашуто. Москва, 14–
Гедеонов С. А., 1876. Варяги и Русь: историческое ис 17 апреля 2009 г. М. С. 70–77.
следование. СПб. (Переизд. с дополнениями: М., 2005.) Гиппиус А. А., 2009 б. «Рекоша дружина Игореви – 3».
Гимон Т. В., 2006. Редактирование летописей в XIII– Ответ О. Страховой (Ещё раз о лингвистической стратифи
XV вв.: разночтения между списками Новгородской I ле кации Начальной летописи) // Palaeoslavica (Cambridge–
тописи // ТОДРЛ. СПб. Т. 57. С. 118–119. Massachusets). Vol. 17. № 2. P. 152–195.
Гимон Т. В., 2009. Происхождение текста Синодаль Гиппиус А. А., 2010 а. Предисловие к Софийскому вре
ного списка Новгородской I летописи за 1017–1115 гг. // меннику (Начальному своду): текст, язык, источники //
Древняя Русь: вопросы медиевистики. № 3. С. 21–22. Русский язык в научном освещении. № 2. С. 44–99.
Гимон Т. В., 2011. Сообщение о походе Всеслава По Гиппиус А. А., 2010 б. «Летописные» паремийные чте
лоцкого на Псков в 1065 г. в летописании XV в. // Псков, ния о Борисе и Глебе: история текста и исторический кон
русские земли и Восточная Европа в XV–XVII вв.: к текст // Факты и знаки: исследования по семиотике исто
500-летию вхождения Пскова в состав единого Русского рии. М. Вып. 2. С. 42–71.
государства: сб. тр. Международной научной конферен Гиппиус А. А., 2011 а. «До Александра и Исакия»: к во
ции 19–21 мая 2010 г. Псков. С. 13–33. просу о происхождении младшего извода Новгородской
Гимон Т. В., 2012. Историописание раннесредневековой первой летописи // Древняя Русь: вопросы медиевистики.
Англии и Древней Руси: сравнительное исследование. М. № 1. С. 18–30.
Гимон Т. В., Гиппиус А. А., 1999. Новые данные по Гиппиус А. А., 2011 б. К хазарской дани // Восточная
истории текста Новгородской первой летописи // НИС. Европа в древности и Средневековье. Автор и его источник :
СПб. Вып. 7 [17]. С. 18–48. восприятие, отношение, интерпретация: XXIII чтения па
Гиппиус А. А., 1994. Ярославичи и cыновья Ноя в По мяти В. Т. Пашуто. Москва, 14–16 апреля 2011 г. М. С. 49–55.
вести временных лет // Балканские чтения – 3. Лингво-эт Гнёздово. Результаты комплексных исследований па
нокультурная история Балкан и Восточной Европы: тези мятника / отв. ред. В. В. Мурашёва. М., 2007.
сы и материалы симпозиума. М. С. 136–141. Голб Н., Прицак О., 1997. Хазарско-еврейские доку
Гиппиус А. А., 1997. К истории сложения текста Нов менты Х века / науч. ред., послеслов. и коммент. В. Я. Пе
городской первой летописи // НИС. СПб. Вып. 6 [16]. трухина. М.; Иерусалим (английский оригинал вышел в
С. 3–72. 1982 г.).
Гиппиус А. А., 2001. «Рекоша дружина Игореви»: Голдина Р. Д., 1999. Древняя и средневековая история
к лингвотекстологической стратификации Начальной ле удмуртского народа. Ижевск.
тописи // Russian Linguistics. Vol. 25. P. 147–181. Голубева Л. А., 1947. Топография домонгольского Кие
Гиппиус А. А., 2002. О критике текста и новом пере ва // КСИИМК. Вып. 16.
воде-реконструкции Повести временных лет // Russian Голубева Л. А., 1949. Киевский некрополь // МИА.
Linguistics. Vol. 26. S. 63–126. Вып. 11.
Гиппиус А. А., 2003. У истоков древнерусской истори Голубева Л. А., 1961. Могильник X – середины XI в. на
ческой традиции // Славянский альманах 2002. М. С. 9–25. Белом озере // СА. № 1.
Гиппиус А. А., 2006 а. Два начала Начальной летописи: Голубева Л. А., 1965. О дате поселения веси на Белом
к истории композиции Повести временных лет // Верени озере // КСИА. Вып. 104.
ца литер: сборник к 60-летию В. М. Живова. М. C. 56–96. Голубева Л. А., 1969. Белоозеро и волжские болгары //
Гиппиус А. А., 2006 б. Новгородская владычная ле Древности Восточной Европы. М.
топись и её авторы: история и структура текста в лингви Голубева Л. А., 1973. Весь и славяне на Белом озере, X–
стическом освещении // Лингвистическое источниковеде XIII вв. М.
ние и история русского языка (2004–2005). М. С. 114–251. Голубева Л. А., 1982. Новые скандинавские находки в
Гиппиус А. А., 2007 а. К проблеме редакций Повести Белозерье // СА. № 3.
временных лет. I // Cлавяноведение. № 5. C. 20–44. Голубева Л. А., 1997. Амулеты // Древняя Русь. Быт и
Гиппиус А. А., 2007 б. Языковая гетерогенность и каче культура. М.
ство нарратива в Повести временных лет // Древняя Русь: Голубева Л. А., Кочкуркина С. И., 1991. Белозерская весь
вопросы медиевистики. № 4. С. 37–38. (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петрозаводск.
Гиппиус А. А., 2007 в. Новгород и Ладога в Повести Голубева Л. А., Могильников В. А., Седов В. В., Розен
временных лет // У истоков русской государственности: к фельдт Р. Л., 1987. Финно-угры и балты в эпоху Средне
30-летию археологического изучения Новгородского Рю вековья. М.
464
Гончаров В. К., 1952. Розкопки древнього Любеча // Грибанова Н., 1996. «Втрачене» джерело про
Археологiчнi пам’ятки УРСР. К. Т. III. археологiчнi дослiдження 1908–1914 рр. // Церква
Гончаров В. К., 1963. Лука Райковецкая // МИА. Богородиці Десятинна в Києві. До 1000-ліття освячення. К.
№ 108. Григорьев А. В., 2000. Северская земля в VIII – нача
Горский А. А., 1995. Кривичи и полочане в IX–X вв. ле XI века по археологическим данным. Тула. (Труды ТАЭ.
(вопросы политической истории) // ДГ, 1992–1993 гг. Вып. 2).
С. 50–63. Григорьев А. В., 1990 а. Поселение X в. в пойме р. Ту
Горский А. А., 2004. Русь: от славянского расселения скарь // Тез. докл. Первой Сумской обл. научной истори
до Московского царства. М. ко-краеведческой конференции. Сумы.
Горский А. А., 2005. Летописный контекст русско-ви Григорьев А. В., 1990 б. Некоторые хронологические
зантийских договоров и проблема «договора 907 года» // изменения в конструкциях жилищ роменской культуры //
У источника. Ad fontem: сб. ст. в честь С. М. Каштанова. М. Традиции и инновации в материальной культуре древних
С. 147–152. обществ. М.
Горюнов Е. А., 1981. Ранние этапы истории славян Григорьев А. В., 2004. О финальном этапе волынцев
Днепровского Левобережья. Л. ских древностей // Стародавнiй Iскоростень I слов’янськi
Горюнова В. И., Лапшин В. А., 2004. О появлении ран гради VIII–X ст. Киiв.
некруговой керамики в Северо-Восточной Руси // Архео Григорьев А. В., 2005. Славянское население водораз
логия, история, нумизматика, этнография Восточной Ев дела Оки и Дона в конце I – начале II тыс. н. э. Тула.
ропы: сб. ст. памяти проф. И. В. Дубова. СПб. С. 55–72. Григорьев А. В., 2009. О славянских землях Хазарского
Горюнова В. М., 1972. Поселение у дер. Городище // каганата // Сложение русской государственности в кон
АО 1971 г. М. С. 28–29. тексте раннесредневековой истории Старого Света. Труды
Горюнова В. М., 1973. Раскопки поселения у дер. Горо ГЭ. Т. 49. СПб.
дище // АО 1972 г. М. С. 10–11. Григорьев А. В., 2012 а. Весы и гирьки городища у
Горюнова В. М., 1974. Новое в исследовании «Город с. Супруты // Материалы по истории и археологии России.
ка» на Ловати // КСИА. Вып. 139. С. 74–80. Т. 2. Рязань.
Горюнова В. М., 1976. Работы на древнерусском посе Григорьев А. В., 2012 б. Лучевые серьги (височные
лении под Великими Луками // АО 1975 г. М. С. 11. кольца) культур роменского круга древностей. Воронеж
Горюнова В. М., 1978. Посёлок ремесленников на Ло (в печати).
вати // Проблемы археологии. Вып. 2. Л. С. 140–148. Григорьев В. В., 1844. О куфических монетах VIII, IX,
Горюнова В. М., 1979. О работе Великолукского отря X и отчасти VII и XI века, находимых в России и прибал
да // АО 1978 г. М. С. 7. тийских странах, как источниках для древнейшей отече
Горюнова В. М., 1988 а. Городок на Ловати X–XII вв.: ственной истории // ЗООИД. Т. I. С. 115–166.
автореф. дис. … канд. ист. наук. Л. Гроздилов Г. П., 1955. Раскопки древнего Пскова в
Горюнова В. М., 1988 б. Ремесленные комплексы (X – 1954 г. // Сообщения ГЭ, 1955 г. Вып. 8.
начала XI в.) Городка на Ловати // Труды V Международно Гроздилов Г. П., 1962. Раскопки древнего Пскова //
го конгресса археологов-славистов. Секция III. К. Т. 2. АСГЭ. Вып. 4.
Горюнова В. М., 1991. Начальная история древних Лук Гупало К. М., Івакін Г. Ю., Сагайдак М. А., 1979.
(X – начало XI в.) // Материалы по археологии Новгород Дослідження Київського Подолу (1974–1975 рр.) //
ской земли. М. С. 38–67. Археологія Києва. Дослідження і матеріали. К.
Горюнова В. М., 1994. Некоторые аспекты ювелирно Гупало К. М., Толочко П. П., 1975. Давньокиївський
го дела раннегородских центров Северной Руси (тигли) // Поділ у світлі нових археологічних досліджень //
Новые источники по археологии Северо-Запада. СПб. Стародавній Київ. К.
Горюнова В. М., 2005. Раннегончарная керамика Рю Гупало К. Н., 1982. Подол в древнем Киеве. К.
рикова городища и общие тенденции развития раннегон Гусаков Б. Л., Дружинин Г. В., 1983. Белое озеро. Л.
чарных комплексов городских центров Северо-Западной Гущин А. С., 1936. Памятники художественного ре
Руси X – начала XI в. // Носов Е. Н., Горюнова В. М., Пло месла Древней Руси X–XIII вв. Л.
хов А. В. Городище под Новгородом и поселения Северно
го Приильменья. СПб. Давидан О. И., 1962. Гребни Старой Ладоги // АСГЭ.
Горюнова В. М., Шитова Т. Б., 1978. Работы Велико Вып. 4. С. 95–108.
лукского отряда // АО 1977 г. М. С. 11–12. Давидан О. И., 1971. К вопросу о контактах древней Ла
Горюнова Е. И., 1961. Этническая история Волго-Ок доги со Скандинавией // СC. Вып. XVI. Таллин. С. 134–144.
ского междуречья // МИА. М. Вып. 94. Давидан О. И., 1976. Стратиграфия нижнего слоя
Готун I. A., 1999. Реконструкції ремісничих та госпо Староладожского городища и вопросы датироки // АСГЭ.
дарчих будівель давньоруського поселення Автуничі // Вып. 17. С. 101–118.
Восточноевропейский археологический журнал. № 1. Давидан О. И., 1986. Этнокультурные контакты старой
URL: http://archaeology.kiev.ua Ладоги VIII–XI веков // АСГЭ. Вып. 27. С. 99–105.
Готун І., 2007. Споруди давньоруських пам’яток Давидан О. И., 1995. Материальная культура первых
Шестовиці та їх місце серед синхронних старожитностей поселенцев древней Ладоги (из коллекции Государствен
регіону // Матеріали і дослідження з археології Прикар ного Эрмитажа) // ПАВ. № 9. С. 156–167.
паття і Волині. Вип. 11. Даль В. И., 1882 (1955). Толковый словарь живого
Готун І. А. [и др.], 2007. Північна експедиція ІА НАН великорусского языка. Т. III.
України: матеріали і дослідження. Вип. 1: Поселення між Даль В. И., 1955. Толковый словарь живого великору
Ходосівкою та Лісниками. Дослідження 2003 р. К. ского языка. Т. I. М.
Гребень П. М., Коваленко В. П., 1993. Дослідження Данилевский И. Н., 1997. Эсхатологические мотивы
Верхнього Замку в Чернігові 1989 р. // Старожитності в Повести временных лет // У источника: сб. ст. в честь
Південної Русі. Чернігів. чл.- корр. РАН С. М. Каштанова. Ч. 1. М. С. 172–220.
465
Данилевский И. Н., 2004. Повесть временных лет: гер Долженко Ю. В., 2011 б. До питання про дискретні
меневтические основы изучения летописных текстов. М. ознаки на людських черепах із Чернігова X–XIII ст. //
Даркевич В. П., 1966. Произведения западного худо Сіверянський літопис. № 4.
жественного ремесла в Восточной Европе (X–XIV вв.) М. Долженко Ю. В., 2011 в. Краніоскопія похованих у
(САИ. Вып. Е1-57). курганних могильниках Чернігова X–XII ст. // Матеріали
Даркевич В. П., 1975. Светское искусство Византии. і дослідження з археології Прикарпаття і Волині. Вип. 15.
Произведения византийского художественного ремесла в Долженко Ю. В., Потєхіна І. Д., 2011. Мешканці
Восточной Европе X–XIII вв. М. Чернігівського Дитинця: антропологічне дослідження //
Даркевич В. П., 1976. Художественный металл Восто Моця О., Казаков А. Давньоруський Чернігів. К.
ка. Произведения восточной торевтики на территории Ев Дорофеева Т. С., 2010. Скандинавский амулет с Горо
ропейской части СССР и Зауралья. М. [2-е изд., М., 2010.] дища под Новгородом // Диалог культур и народов средне
Даркевич В.П., 1985. Международные связи // Древ вековой Европы. К 60-летию со дня рождения Е. Н. Носо
няя Русь. Город, замок, село. М. (Археология СССР). ва. СПб.
Даркевич В. П., 2010. Художественный металл Востока Дубов В. И., 1989. Великий Волжский путь. Л.
VIII–XIII вв. Произведения восточной торевтики на тер Дубов И. В., 1976. Новые раскопки Тимерёвского мо
ритории Европейской части СССР и Зауралья. 2-е изд. М. гильника // КСИА. Вып. 146. С. 82–86.
Дегтяр Т., Орлов Р., 2005. Вишгород. Минуле і сучасне. К. Дубов И. В., 1978. Ярославское Поволжье в IX–XI сто
Дементьева А. С., 2007. «Подвески гнёздовского типа» летиях (итоги историографии) // Проблемы археологии.
на территории Древней Руси // Гнёздово. Результаты ком Вып. 2. Л.
плексных исследований. СПб. Дубов И. В., 1981. Микротопография Ярославских мо
Дернович С. Д., 2006. Скандинавские древности эпохи гильников // КСИА. Вып. 166.
викингов в Беларуси. Мн. Дубов И. В., 1982. Северо-Восточная Русь в эпоху ран
Джаксон Т. Н., 1989. Список древнерусских городов в него Средневековья. Л.
«Книге Хаука» // ДГ, 1987. Дубов И. В., 1986. Города, величеством сияющие. Л.
Джаксон Т. Н., 1991. Исландские королевские саги Дубов И. В., 1989. Великий Волжский путь. Л.
как источник по истории Древней Руси и её соседей, X– Дубов И. В., 1999. Погребения с мечами в Ярослав
XIII вв. // ДГ, 1988–1989 гг. С. 5–169. ских могильниках (к этнической и социальной оценке) //
Джаксон Т. Н., 2001. Система речных путей Восточной Раннесредневековые древности Северной Руси и её сосе
Европы в представлении средневековых скандинавов // дей. СПб.
Великий Волжский путь: материалы круглого стола и Дубов И. В., Седых В. Н., 1992. Новые исследования
Международного научного семинара. Казань. Тимерёвского могильника // Древности славян и финно-
Джаксон Т. Н., Молчанов А. А., 1990. Древнесканди угров. СПб.
навское название Новгорода в топонимии пути «из варяг Дубов И. В., Седых В. Н., 1993. Камерные и срубные
в греки» // ВИД. Вып. XXI. С. 226–238. гробницы Ярославского Поволжья // Историческая этно
Добровольский Д. А., 2006. Известие Начальной ле графия. Вып. 4. СПб.
тописи о сыновьях Ноя: опыт текстологичской стратифи Дубровин Г. Е., 2000. Водный и сухопутный транспорт
кации // Восточная Европа в древности и Средневековье: средневекового Новгорода X–XV вв. М.
XVIII Чтения памяти В. Т. Пашуто. Москва, 17–19 апреля Дук Д. В., 2003. Состояние, актуальные проблемы и
2006 г. М. С. 49–53. перспективы развития археологии Полоцка // Гісторыя
Добровольский Д. А., 2009. Этническое самосознание і археологія Полацка і Полацкай зямлі: матэріялы IV
древнерусских летописцев XI – начала XII в. / дис. … канд. Міжнароднай навуковай канферэнцыі (23–24 кастрычніка
ист. наук. М. 2002 г.). Полацк. С. 107–111.
Добровольский Д. А., 2011. Ещё раз о соотношении Дук Д. В., 2009 а. Ляпная кераміка і рэчавы комплекс
Лаврентьевской, Радзивиловской и Ипатьевской летопи вакольнага горада старожытнага Полацка (па выніках рас
сей // Древняя Русь. Вопросы медивистики. № 3. С. 43–43. копак 2008 года) // Беларускае Падзвінне: вопыт, методы
Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К., ка і вынікі палявых даследаванняў (да 80-годдзя пачатку
1991. Граффити на восточных монетах: Древняя Русь и со археалагічных раскопак у г. Полацку). Наваполацк. С. 9–30.
предельные страны. Л. Дук Д. В., 2009 б. Археалагічныя раскопкі на
Добровольский И. Г., Дубов И. В., Седых В. Н., 1996. старажітным полацкім гарадзішчы ў 2007 г. // Гісторыя
Монетные находки в Ярославском Поволжье и их значе і археалогія Полацка і Полацкай зямлі: матэрыя
ние для этносоциальных и хронологических характери лы V Міжнароднай навуковай канферэнцыі (24–25
стик комплексов // Монеты, медали, жетоны. М. кастрычніка 2007 г.). Полацк. С. 255–278.
Добровольский П. М., 1905. Табаевские курганы. Чер Дук Д. В., Левко О. Н., Штыхов Г. В., 2012. Полоцк –
нигов. политический, социально-экономический и сакральный
Довженок В. И., 1961. Землеробство древньоi Русi. Киiв. центр земли в XI–XIII вв. // Полоцк. Древнейшие города
Довженок В. И., Линка Н. В., 1959. Раскопки ранне Беларуси. Мн. С. 66–80.
славянских поселений в нижнем течении р. Рось // МИА. Дук Д. В., Штыхов Г. В., Левко О. Н., 2012 а. Полоц
Вып. 70. кие селища // Полоцк. Древнейшие города Беларуси. Мн.
Довнар-Запольский М. В., 2011. История Белоруссии. С. 46–54.
Мн. Дук Д. В., Штыхов Г. В., Левко О. Н., 2012 б. Культур
Долженко Ю. В., 2010. Населення Чернігова і окру ный слой Полоцкого городища в I тыс. н. э. // Полоцк.
ги за доби середньовіччя (антропологічний аспект) // Древнейшие города Беларуси. Мн. С. 42–46.
Археологія. № 1. Дук Д. У., 2010. Полацк і палачане (IX–XVIII ст.). На
Долженко Ю. В., 2011 а. До антропології похованих у ваполацк.
Чернігівському Некрополі XI–XIII ст. // Наукові записки Дулов А. В., 1983. Географическая среда и история Рос
з української історії. сии (конец XV – середина XIX в.). М.
466
Дьяченко А. Г., 1991. О характере жилищно-хозяй Ефимова С. Г., 2002. Восточнославянский ареал на ан
ственной архитектуры и планировке Донецкого городища тропологической карте средневековой Европы // Восточ
в IX – начале X вв. // Археология славянского Юго-Вос ные славяне. Антропология и этническая история. М.
тока. Воронеж.
Ёлшин Д. Д., 2007. Раскопки Императорской Ар
Ениосова Н. В., 1994. Ажурные наконечники ножен хеологической комиссии в Киеве 1908–1914 гг. Новые
мечей X–XI вв. на территории Восточной Европы // Исто архивные материалы // Вестник Санкт-Петербургского
рия и эволюция древних вещей. М. университета. Сер. 2. Вып. 4.
Ениосова Н. В., 1999. Медная матрица из Гнёздова: Ёлшин Д. Д., 2010. О «монументальной архитекту
функция и контекст // Великий Новгород в истории сред ре» Киева в X в. // Диалог культур и народов средневе
невековой Европы. К 70-летию В. Л. Янина. М. ковой Европы. СПб.
Ениосова Н. В., 2001 а. Скандинавские рельефные фи
булы из Гнёздова // Гнёздово: 125 лет исследования памят Жарнов Ю. Э., 1991. Женские скандинавские по
ника. М. (Труды ГИМ. Вып. 124). гребения в Гнёздове // Смоленск и Гнёздово (к истории
Ениосова Н. В., 2001 б. Украшения культуры смолен древнерусского города). М.
ско-полоцких длинных курганов из раскопок в Гнёздове // Жарнов Ю. Э., 1992. Погребальный обряд в Древ
АИППЗ: материалы научного семинара. ней Руси по материалам Гнёздовского некрополя: авто
Ениосова Н. В., 2002. Ювелирное ремесло ранне реф. дис. … канд. ист. наук. М.
городского центра Гнёздова // Вестник РГНФ. Бюллетень. Жарнов Ю. Э., 1998. Гнёздовские курганы с остат
Вып. 3. М. ками трупоположения // Историческая археология.
Ениосова Н. В., 2007. Золото викингов на территории Традиции и перспективы. М.
Древней Руси // У истоков русской государственности. Жарнов Ю. Э., 2001. Гнёздово, Тимерёво, Шесто
СПб. С. 307–315. вица: историографический миф об однотипности этих
Ениосова Н. В., 2009. Новые находки скандинавских памятников // Гнёздово: 125 лет исследования памятника.
амулетов в Гнёздове // Хорошие дни. Памяти А. С. Хоро М. (Труды ГИМ. № 124).
шева. Великий Новгород; СПб.; М. Жекулин В. С., 1982. Историческая география:
Ениосова Н. В., Пушкина Т. А., 2012. Находки визан предмет и методы Л.
тийского происхождения из раннегородского центра Гнёз Жекулин В. С., Нехайчик В. П., 1979. Озеро Ильмень. Л.
дово в свете контактов между Русью и Константинополем Жилина Н. В., 2003–2004. Славяно-русская фили
в X в. // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: грань VIII–X вв. // Stratum plus. № 5.
материалы Международной научной конференции. Судак,
2010. К. (в печати). Завьялов В. И., Розанова Л. С., Терехова Н. Н.,
Ениосова Н. В., Сарачева Т. Г., 2005. «От Грек злато… 2012. Традиции и инновации в производственной куль
из Чех же, из Угорь серебро» (пути поступления ювелирно туре Северной Руси. М.
го сырья на Север и Юг Древней Руси в IX–XI вв.) // Русь в Завьялов С. Л., Пьянков А. В., 2004. О находках древне
IX–XIV вв. Взаимодействие Севера и Юга. М. русских монет на территории Таманского полуострова //
Енуков В. В., 1990. Ранние этапы формирования смо Двенадцатая ВНК: тез. докл. и сообщ. М. С. 132–134.
ленско-полоцких кривичей. М. Зазовская Э. П., Бронникова М. А., 2001. Палео
Енуков В. В., 2005. Славяне до Рюриковичей. Курск. ландшафты Гнёздова: реконструкции, перспективы ис
Енукова О. Н. 2007. Домостроительство населения следования // Гнёздово: 125 лет исследования памятни
междуречья Сейма и Псла в IX–XIII вв. // Труды НИИ ар ка. М. (Труды ГИМ. Вып. 124).
хеологии юго-востока Руси. Вып. 1. Курск. Зайцев В. В., 1991. К вопросу об обращении обре
Еремеев И. И., 2005. Волок «с верха Днепра до Ло занных в кружок куфических монет в X в. // Елец и его
вати» и варяги // Археологические вести. Вып. 12. СПб. окрестности: тез. докл. Елец.
С. 98–122. Зайцев В. В., 1992. О топографии кладов куфиче
Еремеев И. И., Дзюба О. Ф., 2010. Очерки историче ских монет X в., обрезанных в кружок // ГЭ. Итоги на
ской географии лесной части Пути из варяг в греки. Архе учно-исследовательской и хранительской деятельности
ологические и палеогеографические исследования между за 1991 г.: тез. докл. СПб.
Западной Двиной и озером Ильмень // Труды ИИМК. Зайцев В. В., 2007. О новых находках древнерусских
Т. 33. СПб. монет X–XI вв. // Средневековая нумизматика Восточной
Еремеев И. И., Штыхов Г. В., 2007. Древний Лукомль. Европы. М. Вып. 2. С. 5–22.
Лепная керамика и раннесредневековый культурный Зайцева Г. И., Попов С. Г., Свеженцев Ю. С., 1993. Но
слой // Acta archaeologica Albaruthenica. Vol. I. Мiнск. вые данные по абсолютной хронологии археологических
Ершова Т. Е., 1996. О формировании регулярной памятников Северо-Запада России // Древности Северо-
посадской застройки на Запсковье в XII–XIV вв. // Сто Запада. СПб. С. 167–175.
личные и периферийные города Руси и России в Сред Зайцева И. Е., 2005. Пояса могильника Минино // РА.
ние века и раннее Новое время (XI–XVIII вв.). М. № 4.
Ершова Т. Е., 2010. Серебряная подвеска с изобра Закурина Т. Ю., Степанов С. В., 2008. Археологиче
жением тамги Рюриковичей из камерного погребения в ские раскопки на Завеличье (Изборские IX–XI раско
Пскове // Краеугольный камень. Археология, история, пы) // АИППЗ.
искусство, культура России и сопредельных стран. М. Занкін А. Б., 2009. Історична топографія й гео
Ершова Т. Е., Колосова И. О., Лабутина И. К., 1994. Ис морфологія стародавнього Київського Подолу IX–
следования у Приказной палаты в Пскове (1992 г.): вопросы XVIII ст. (історико-природознавчий аспект) // Археологія.
стратиграфии // АИППЗ, 1993: материалы семинара. № 2.
Ефименко П. П., Третьяков П. Н., 1948. Древнерус Захаров С. Д., 2001. К вопросу о методике раскопок
ские поселения на Дону // МИА. Вып. 8. М.; Л. средневековых поселений // КСИА. Вып. 211.
467
Захаров С. Д., 2004. Древнерусский город Белоозеро. М. копок стародавнього Іскоростеня // Русь на перехресті
Захаров С. Д., 2008. Методика промывки культурного світів (міжнародні впливи на формування давньоруської
слоя при раскопках средневековых поселений // Археоло держави) IX–XI ст. Чернігів.
гическая экспедиция: новейшие достижения в изучении Зоценко В. Н., 1992. Волжская система путей сооб
историко-культурного наследия Евразии (материалы Все щений в истории Южной Руси // Путь из Булгара в Киев.
российской научной конференции, посвящённой 35-летию Казань.
Камско-Вятской археологической экспедиции). Ижевск. Зоценко В. Н., 2010. Киевский некрополь-ІІ: место в
Захаров С. Д., 2011. Методика промывки культур исторической топографии города, типология погребально
ного слоя средневековых памятников // Новые иссле го инвентаря, хронология // Славяно-русское ювелирное
дования по археологии стран СНГ и Балтии: материалы дело и его истоки. СПб.
школы молодых археологов. Кириллов, 2–13 сентября Зубкова Е. С., Орфинская О. В., 2009. Опыт исследова
2011 г. М. ния и реконструкции текстиля из раскопок погребений в
Захаров С. Д., Кузина И. Н., 2008. Изделия из стекла и Пскове // Хорошие дни. Памяти А. С. Хорошева. Великий
камня // Археология севернорусской деревни X–XIII ве Новгород; СПб.; М.
ков: средневековые поселения и могильники на Кубен
ском озере: в 3 т. / отв. ред. Н. А. Макаров. Т. 2: Материаль Ибн Хордадбех, 1986. Книга путей и стран / перев.,
ная культура и хронология. М. коммент., исслед., указатели и карты Н. Велихановой. Баку.
Захаров С. Д., Кузина И. Н., 2010. Торгово-экономи Ибн-Фадлан, 2004. Путешествие Ахмеда ибн-Фадлана
ческие отношения Руси и Волжской Болгарии (по мате на Волгу. Казань.
риалам средневековых памятников Русского Севера) // Ивакин В. Г., 2011. Киевские погребения Х века //
Русь и Восток в IX–XVI вв.: новые археологические ис Stratum plus. № 5.
следования. М. Ивакин Г. Ю., 1981. Памятники сфрагистики и нумиз
Захаров С. Д., Меснянкина С. В., 2011. Крутик: новые матики // Новое в археологии Киева. К.
открытия // Труды III (XIX) Всероссийского археологиче Ивакин Г. Ю., 2005. Погребения Х – первой половины
ского съезда. Т. II. СПб.; М.; Великий Новгород. XI в. из раскопок Михайловского Золотоверхого монасты
Захаров С. Д., Меснянкина С. В., 2012. К оценке исто ря (1997–1999 гг.) // Русь в IX–XIV веках: взаимодействие
рико-культурной ситуации в центральном Белозерье на Севера и Юга. М.
рубеже тысячелетий // Вестник РГНФ. Вып. 2 (67). Иваницкий Н., 1856. Исследования о времени основа
Звіздецький Б. А., 2003. Давньоруські кургани ния г. Пскова. Псков.
на півнычный околиці м. Коростеня // Дружинні Иванов А. Г., 1997. Этнокультурные и экономические
старожитності Центрально-Східної Європи VIII–ХІ ст. связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху Средневеко
Чернігів. вья. Ижевск.
Звіздецький Б. А., 2008. Городища IX–XIII ст. на тери Иванова М. Г., 1987. Некоторые проблемы этнокуль
торії літописних древлян. К. турной истории удмуртов в конце I – начале II тысячеле
Звіздецький Б. А., Польгуй В. І., Петраускас А. В., тия н. э. // Проблемы изучения древней истории Удмуртии.
Сірко О. В., Осадчійм Є. М., 2008. Дослідження Ижевск.
Іскоростеня 2005–2008 рр. // Стародавній Іскороcтень і Иванова М. Г., 1999. Удмурты // Финно-угры Повол
словя’нські гради. Коростень. жья и Приуралья в Средние века. Ижевск.
Звіздецький Б. А., Польгуй І. І., 1998. Історична Изюмова С. А., 1989. Супрутский денежно-вещевой
топографія стародавнього Іскоростень за матеріалами клад // История и культура древнерусского города. М.
розвідки 1994 р. // Історія України-Русі (історико- Ильин С. Н., 1947. Новый эпиграфический памятник
археологічний збірник). К. XII в. в верховьях Волги // КСИИМК. Вып. 17. С. 180–181.
Звіздецький Б. А., Польгуй І. І., Петраускас А. В., Императорская археологическая комиссия, 1859–
2004. Нові дослідження стародавнього Іскоростеня // 1917. У истоков отечественной археологии и охраны куль
Стародавній Іскоростень і слов’янські гради VIII–X ст. К. турного наследия / под. ред. А. Е. Мусина и Е. Н. Носова.
Зиборов В. К., 1995. О летописи Нестора. Основной СПб., 2009.
летописный свод в русском летописании XI в. Л. Иоаннисян О. М., Ёлшин Д. Д., Зыков П. Л., Ива
Зозуля С. С., 2008. Комплекс вооружения могильни кин Г. Ю., Козюба В. К., Комар А. В., Лукомский Ю. В.,
ков Ярославского Поволжья X–XI вв. // Труды II (XVIII) 2009. Десятинная церковь в Киеве (предварительные итоги
Всероссийского археологического съезда. Т. II. М. исследований 2005–2007 гг.) // Труды ГЭ. Т. 49.
Зозуля С. С., 2011. Датировка камерного погребения в Исланова И. В., 1994. Водные пути в восточной части
кургане 348 Тимерёвского некрополя // Новые материалы Новгородской земли в IX–XIII вв. // РА. № 1.
и методы археологического исследования. М. Исланова И. В., 1997. Удомельское Поозерье в эпоху
Зозуля С. С., Каинов С. Ю., Фомин А. В., 2011. Новый железа и раннего Средневековья. М.
гнёздовский клад (2010) // Труды III (XIX) Всероссийского Исланова И. В., 2004. Славянское расселение на Вал
археологического съезда. Т. II. Новгород; Ст. Руса. дае и Верхней Волге (история решения вопроса по дан
Зозуля С. С., Стукалова Т. Ю., 2010. Английский дена ным археологии) // Восточная Европа в Средневековье.
рий начала IX в. из Тимерёвского археологического ком М. С. 77–91.
плекса // Номизма. № 1. Исланова И. В., Крымов Е. Ю., Романов В. В., 2005.
Зоценко В., 2003. Скандинавские древности и топо Варяги на Верхней Волге (новые находки) // Русь в IX–
графия Киева «дружинного» периода // Ruthenica. T. II. XIV вв. Взаимодействие Севера и Юга. М.
Зоценко В., 2009. Древнерусский Вышгород. Истори Истомина Э. Г., 1982. Водные пути России во второй
ко-археологический обзор // Борисо-Глебский сборник. половине XVIII – начале XIX в. М.
Paris. Вып. I. Истомина Э. Г., Яковлев Э. М., 1989. Голубое диво:
Зоценко В., Звіздецький Б., 2006. Типологія та историко-географический справочник о реках, озёрах и
хронологія артефактів «скандинавського» типу із роз болотах Новгородской области. Л.
468
Івакін Г., Козюба В., 2003. Нові поховання Х–ХІ ст. Каинов С. Ю., 2007. Наконечники ножен мечей из
Верхнього Києва (з розкопок Архітектурно-археологічної Гнёздова // Гнёздово. Результаты комплексного исследо
експедиції 1997–1999 рр.) // Дружинні старожитності вания памятника. М.
Центрально-Східної Європи VIII–ХІ ст. Чернігів. Каинов С. Ю., 2008. К вопросу о количественной
Івакін Г. Ю., Козюба В. К., Комар О. В., Йолшин Д. Д., оценке погребений с предметами вооружения в Гнёздов
2008. Археологічні дослідження території навколо ском могильнике // XVI конференция по изучению скан
Десятинної церкви 2007 р. // Археологічні дослідження в динавских стран и Финляндии. Ч. 1. М.
Україні 2006–2007. К. Калинина Т. М., 1986. Торговые пути Восточной Ев
Івакін Г. Ю., Козюба В. К., Комар О. В., Манігда О. В., ропы по данным Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха //
2009. Археологічні дослідження ділянок біля Десятинної История СССР. М. № 4.
церкви 2008 р. // Археологічні дослідження в Україні 2008 р. К. Калинина Т. М., 1994. Арабские источники VIII–
Івакін Г. Ю., Козюба В. К., Комар О. В., Манігда О. В., IX вв. о славянах // ДГ, 1991 г.
2010. Розкопки 2009 р. на Старокиївській горі поблизу Калинина Т. М., 1998. Заметки о торговле в Восточной
Десятинної церкви // Археологічні дослідження в Україні Европе по данным арабских учёных IX–X вв. // ДГ.
2009 р. К. Калинина Т. М., 1999. Торговые связи Восточной Ев
Івакін Г. Ю., Козюба В. К., Комар О. В., Манігда О. В., ропы по данным арабских учёных IX в. // Древнерусская
2012. Дослідження території, прилеглої до Десятинної культура в мировом контексте: археология и междисци
церкви // Археологічні дослідження в Україні 2011 р. К. плинарные исследования. М.
Іванцов І. О., 2003. Стародавній Київ. К. Калинина Т. М., 2001. Арабские учёные о нашествии
норманнов на Севилью в 844 г. // ДГ, 1999 г. Восточная и
Йенсен Й. С., 2001. Серебряная монета Ярослава, най Северная Европа в Средневековье.
денная на острове Борнхольм // Девятая ВНК: тез. докл. и Калинина Т. М., 2007. Водные пути сообщения Вос
сообщ. СПб. С. 109–110. точной Европы в представлениях арабо-персидских ав
Йенсен Й. С., 2002. Серебряная монета Ярослава, най торов IX–X вв. // Джаксон Т. Н., Калинина Т. М. Конова
денная на острове Борнхольм // НС [МНО]. № 9. С. 43–44. лова И. Г., Подосинов А. В. «Русская река»: речные пути
Восточной Европы в античной и средневековой геогра
Кадиева Е. К., 1996. Круговая керамика второй поло фии. М.
вины X – начала XIV веков центральных районов Росто Калинина Т. М., 2010. Три стадии существования и
во-Суздальской земли: автореф. дис. … канд. ист. наук. М. падение Хазарского каганата // Хазары: миф и история.
Кадиева Е. К., 2001. Керамические клейма на сосудах из М.; Иерусалим.
усадьбы второй половины XII–XIII в. г. Владимир // Твер Калинина Т. М., Коновалова И. Г., 2007. Реки Восточ
ской археологический сборник. Тверь. Вып. 4. С. 168–172. ной Европы по данным арабо-персидской литературы //
Каждан А. П., 1996. Иосиф Песнопевец и первое рус Джаксон Т. Н., Калинина Т. М., Коновалова И. Г., Подоси
ское нападение на Константинополь // ГСМ. нов А. В. «Русская река»: речные пути Восточной Европы
Каждан А. П., 2002. (в сотрудничестве с Л. Ф. Шерри в античной и средневековой географии. М.
и Х. Ангелиди). История византийской литературы (650– Калинина Т. М., Коновалова И. Г., Петрухин В. Я., 2009.
850 гг.). СПб. (ВБИ). ДРСЗИ/Х. Т. 3: Восточные источники / сост. Т. М. Кали
Казаков А., Черненко Е., 2007. Черниговський дети нина, И. Г. Коновалова, В. Я. Петрухин.
нец ІХ–ХІІІ вв. в свете новых археологических материа Каменецкая Е. В., 1977. Керамика IX–XIII вв. как ис
лов // Чернігів у середньовічній та ранньомодерній історії точник по истории Смоленского Поднепровья: дис. ... канд.
Центрально-Східної Європи. Чернігів. ист. наук. М.
Казаков А. Л., 1989. О локальных группах Черниговско Каменецкая Е. В., 1991. Заольшанская курганная груп
го некрополя // Проблемы археологии Сумщины. Сумы. па Гнёздова // Смоленск и Гнёздово (к истории древнерус
Казаков А. Л., 1992. Оборонний комплекс ХІ ст. чер ского города). М.
нігівського посаду // Чернігівська старовина. Чернігів. Каменецкая Е. В., 2001. О возможности определения
Казаков А. Л., 1997. Де відбувалися князівські «снеми» продукции одного гончара в древнем Гнёздове // Гнёз
1155 та 1159 рр. (історико-археологічний аспект локалізації дово: 125 лет исследования памятника. М. (Труды ГИМ.
літописної Лутави) // Любецький з’їзд князів 1097 р. в Вып. 124).
історичній долі Київської Русі. Чернігів. Карамзин Н. М., 1816. История государства Российско
Казаков А. Л., 2010. Літописна «сівера» і літописні го. Т. 1. СПб.
міста Чернігово-Сіверщини // Археологія і давня Карамзин Н. М., 1842. История государства Россий
історія України. Вип. 1: Проблеми давньоруської та ского. Изд. 5. Кн. 1. Т. 1. СПб.
середньовічної археології. К. Каргер М. К., 1939. Дофеодальный период истории
Казаков А. Л., Марченко В. М., 1993. Південно- Киева по археологическим данным // КСИИМК. Вып. 1.
західна частина Любецького посаду в ІХ–ХІІ ст. // Каргер М. К., 1940. К вопросу о Киеве в VIII–IX вв. //
Старожитності Південної Русі. Чернігів. КСИИМК. Вып. 6.
Казаков Е. П., 1991. Булгарское село Х–XIII веков ни Каргер М. К., 1948. К вопросу о древнейшей истории
зовий Камы. Казань. Киева // СА. № 10.
Казаков Е. П., 1999. Измери – главный торговый Каргер М. К., 1950. Археологические исследования
пункт Волжской Болгарии (конец X–XI вв.) // Славяне, Древнего Киева. К.
финно-угры, скандинавы, волжские булгары: докл. Меж Каргер М. К., 1957. Отчёт о раскопках Полоцкой
дунар. науч. симпозиума по вопросам археологии и исто археологической экспедиции Института истории Ака
рии. 11–14 мая 1999 г., Пушкинские Горы. СПб. демии наук БССР в 1957 г. // Архив ИИМК РАН. Ф. 35.
Каинов С. Ю., 1998. Мечи из раскопок Гнёздова // Во № 197.
енная археология. Оружие и военное дело в исторической Каргер М. К., 1958. Древний Киев. Очерки по истории
и социальной перспективе. СПб. материальной культуры древнерусского города. Т. I. М.; Л.
469
Каргер М. К., 1961. Древний Киев. Очерки по истории Результаты комплексных исследований памятника / отв.
материальной культуры древнерусского города. Т. 2. М.; Л. ред. В. В. Мурашёва. М. С. 130–144.
Карпухин А. А., 2001. Некоторые результаты дендроана Кирьянова Н. А., Пушкина Т. А., 2008. Сельскохозяй
лиза материалов из раскопок в Гнёздово // Гнёздово: 125 лет ственная деятельность населения древнего Гнёздова //
исследования памятника. М. (Труды ГИМ. Вып. 124). Сельская Русь в IX–XV вв. М.
Карпухин А. А., 2009. Абсолютные дендрохронологи Клейн Л. С., 1995. О древнерусских языческих святи
ческие шкалы археологических памятников европейской лищах // Церковная археология. СПб.; Псков. Ч. 1.
части России // Археология, этнография и антропология Клейн Л. С., 2009. Спор о варягах. История противо
Евразии. Новосибирск. № 1 (39). С. 62–70. стояния и аргументы сторон. СПб.
Кашкин А. В., 2006. Курское Посемье и Брянское По Клейн Л. С., Лебедев Г. С., Назаренко В. А., 1970.
десенье в IX–XIII вв. (сравнительная характеристика) // Норманнские древности Киевской Руси на современ
Археология Юго-Востока Руси. Елец. ном этапе археологического изучения // Труды ЛОИИ.
Кельсиев А. И., 1878–1879. Отчёт по раскопкам в Ярос Вып. 11. Л.
лавской и Тверской губ., произведённым в 1878 г. // Антро Климанов В. А., Никифорова Л. Д., 1982. Измене
пологическая выставка 1879 г. М. Т. II. ние климата на северо-востоке Европы за последние
Киево-Печерский патерик. Памятники литературы 2000 лет // Доклады Академии наук СССР. Т. 267. № 1. М.
Древней Руси: XII век. М. 1980. С. 164–167.
Кизилов Ю. А., 1973. Географический фактор в исто Климанов В. А., Хотинский Н. А., Благовещенская Н. В.,
рии средневековой Руси // ВИ. № 3. 1995. Колебания климата за исторический период в центре
Килиевич С. Р., 1982. Детинец Киева ІХ – первой по Русской равнины // Известия АН СССР. Сер. геогр. Вып. 1.
ловины XIII веков. К. М. С. 89–96.
Кильдюшевский В. И., 1994. Псковская экспедиция Климовський С. И., 2004. Городище-сховище у київсь
ИИМК РАН (1976–1991 гг.) // Древний Псков. Исследо кому Китаєвi // Стародавнiй Iскоростень i слов’янськi
вания средневекового города: материалы конференции. гради VIII–X ст. К.
СПб. Климовский С. И., 2005. Замковая гора в Киеве: пять
Кириллова И. В., 2007. Остеологические материалы тысяч лет истории. К.
из культурных слоев Гнёздова: новые данные // Гнёздово. Климовский С. И., 2008. Грады Кия и Владимира: тип
Результаты комплексных исследований памятника. СПб. и время постройки укреплений // Старожитності Верх
Кирпичников А. Н., 1966. Древнерусское оружие. М. нього Придністров’я. К.
Т. 1: Мечи и сабли IX–XIII вв. Климовський С., 2006. Перспективи досліджень і нові
Кирпичников А. Н., 1979. Ладога и Ладожская волость знахідки на Замковій горі Києва // Історико-географічні
в период раннего Средневековья // Славяне и Русь. К. дослідження в Україні. Вип. IX. К.
С. 92–106. Клімаў М., Куляшоў В., 2011. Новыя знаходкі арабскіх
Кирпичников А. Н., 1985. Раннесредневековая Ладо дзірхамаў на Полацкім Гарадзішчы // Studia Numismatica
га (итоги археологических исследований) // Средневеко Albaruthenica. Vol. I. Мн. С. 49–60.
вая Ладога. Новые археологические открытия и исследо Ключевский В. О., 1956. Сочинения. Т. I: Курс русской
вания. Л. истории. Ч. 1. М.
Кирпичников А. Н., 1995. Ладога VIII–X вв. и её меж Ключевский В. О., 2003. Древнерусские жития святых
дународные связи // Древняя Русь: новые исследования / как исторический источник. М.
Славяно-русские древности. Вып. 2. СПб. Ковалевский А. П., 1956. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана
Кирпичников А. Н., 2001. Великий Волжский путь, о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков.
его историческое и международное значение // Великий Коваленко В. П., 1984. Исследования летописного
Волжский путь: материалы круглого стола и Международ Сновска // АО 1982 г. М.
ного научного семинара. Казань. Коваленко В. П., 1988. Основные этапы развития
Кирпичников А. Н., 2006. Великий Волжский путь и древнего Чернигова // Чернигов и его округа. К.
ладожско-волховский Север Руси в эпоху раннего Средне Коваленко В. П., 1990. К исторической топографии
вековья // Ладога и Ладожская земля в эпоху Средневеко черниговского детинца // Проблемы археологии Южной
вья. Вып. 1. СПб. Руси. К.
Кирпичников А. Н., 2009. Историческое наследие Ста Коваленко В. П., 1999. Нові дослідження Шестовиць
рой Ладоги // АО. 1991–2004 гг. Европейская Россия. М. кого археологічного комплексу // Археологічний літопис
Кирпичников А. Н., Дубов И. В., 1982. Новые рас Лівобережної України. № 1.
чистки мечей, найденных в Ярославском Поволжье // Се Коваленко В. П., 2001. Новые исследования в Ше
верная Русь и её соседи в эпоху раннего Средневековья. Л. стовице // Гнёздово: 125 лет исследования памятника. М.
Кирпичников А. Н, Дубов И. В., Лебедев Г. С., 1986. (Труды ГИМ. Вып. 124).
Русь и варяги (русско-скандинавские отношения до Коваленко В. П., 2007 а. 1300 чи 1100? // Чернігів у
монгольского времени) // Славяне и скандинавы. М. середньовічній та ранньомодерній історії Центрально-
С. 188– 297. Східної Європи. Чернігів.
Кирпичников А. Н., Медведев А. Ф., 1985. Вооруже Коваленко В. П., 2007 б. Сновськ і «Сновська тися
ние // Древняя Русь. Город, замок, село. М. ча» // Містечко над Сновом. Ніжин.
Кирьянов А. В., 1959. История земледелия Новгород Коваленко В., 2009. Шестовиця – табір слов’ян і
ской земли X–XV вв. // МИА. М. Вып. 65. вікінгів на Десні // Село над Десною – Шестовиця. Ніжин.
Кирьянова Н. А., 1992. Сельскохозяйственные культу Коваленко В. П., Моця О. П., 1993. Літописний
ры и системы земледелия в лесной зоне Руси XI–XV вв. М. Оргощ // Роль ранніх міських центрів в становленні
Кирьянова Н. А., 2007. К вопросу о характере земле Київської Русі. Суми.
делия населения Гнёздова (по находкам зёрен земледель Коваленко В., Моця А., 2006 а. Викинг из Шестови
ческих культур в отмывках культурного слоя) // Гнёздово. цы // Родина. № 10.
470
Коваленко В., Моця О., 2006 б. «Етнічний казан» на Переяславської волості): сучасний стан і перспективи //
Десні (до інтерпретації Шестовицького археологічного Археологія і давня історія України. Вип. 1: Проблеми
комплексу) // Слов’янські обрії. Вип. 1. давньоруської та середньовічної археології. К.
Коваленко В. П., Моця А. П., 2010. Шестовица – юж Колчин Б. А., 1958. Хронология новгородских древ
ная «сестра» Рюрикова городища // Диалог культур и на ностей // СА. № 2.
родов средневековой Европы. СПб. Колчин Б. А., 1968. Новгородские древности. Дере
Коваленко В. П., Моця О. П., Ситий Ю. М., Скоро вянные изделия. М. (САИ. Вып. Е11-55).
ход В. М., 2008. Дослідження Шестовицького подолу // Колчин Б. А., 1971. Новгородские древности. Резное
Стародавній Іскоростень і слов’янські гради. Коростень. Т. І. дерево М. (САИ. Вып. Е1-55).
Коваленко В. П., Моця О. П., Скороход В. М., Колчин Б. А., 1982. Хронология новгородских древ
2009. Археологічна розвідка по «Шляху Мономаха» // ностей// Новгородский сборник. 50 лет раскопок в Нов
Археологічні дослідження в Україні 2008 р. К. городе. М.
Коваленко В., Моця А., Сытый Ю., 2003. Археологи Колчин Б. А., Хорошев А. С., 1978. Михайловский
ческие исследования Шестовицкого комплекса в 1998– раскоп // Археологическое изучение Новгорода. М.
2002 гг. // Дружиннi старожитностi Центрально-Схiдноi С. 135–173.
Европи VIII–XI ст. Чернiгiв. Колчин Б. А., Черных Н. Б., 1977. Дендрохронология
Коваленко В., Моця А., Сытый Ю., 2012. Новейшие Восточной Европы. (Абсолютные дендрохронологиче
скандинавские находки в погребениях Шестовицы // Ан ские шкалы с 788 по 1970 г.). М.
дрощук Ф., Зоценко В. Скандинавские древности Южной Колчин Б. А., Янин В. Л., 1982. Археологии Новгоро
Руси. Paris. да 50 лет // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Нов
Коваленко В., Скороход В., 2009. Виповзів – города. М.
дружинний табір у Нижньому Подесенні // Вісник Комар А. В. Сухобоков О. В., 2004. Городище «Мона
Чернігівського державного педагогічного університету стырище» и древнерусский Ромен: проблема преемствен
імені Т. Г. Шевченка. Вип. 73. ности // Стародавній Іскоростень і слов’янські гради
Коваленко В., Черненко О., 2003. Перші дослідження VIII–Х ст. К.
в Шестовиці // Дружинні старожитності Центрально- Комар А. В., 1999. Предсалтовские и раннесалтов
Східної Європи VІІІ–ХІ ст. Чернігів. ский горизонты Восточной Европы // Vita Antiqua. № 2.
Коваленко В. П., Фомiн О. В., Шекун О. В., 1992. К. С. 111–136.
Давньоруський Звеничiв i скарб арабських дiрхемiв // Комар А. В., 2005 а. Исторические предпосылки воз
Археологiя. № 1. никновения легенды о полянской дани хазарам по архео
Коваленко В. П., Шекун А. В., 1984. Летописный Ли логическим данным // Хазары. М.; Иерусалим.
ствен (к вопросу о локализации) // СА. № 4. Комар А. В., 2005 б. К дискуссии о происхождении и
Коваль В. Ю., 2010. Керамика Востока на Руси IX– ранних фазах истории Киева // Ruthenica. Т. ІV.
XVII вв. М. Комар А. В., 2006 а. Перещепинский комплекс в кон
[Козловська В. Є.], 1947. Розкопки в Києві на горі тексте основных проблем истории и культуры кочевни
Киселівці в 1940 р. // Археологія. Т. 1. ков Восточной Европы VII – начала VIII в. // Степи Ев
Козубовський Ф. А., 1926. Записки про досліди ропы в эпоху Средневековья. Т. 5. Донецк.
археологічні коло м. Коростеня року 1925. Коростень. Комар А. В., 2006 б. Погребение кочевника нач.
Козюба В. К., 2004. Городище на Старокиївській горі // VIII в. у села Журавлиха в Среднем Поднепровье // Степи
Стародавній Іскоростень і слов’янські гради VIII–Х ст. К. Европы в эпоху Средневековья. Т. 5. Донецк.
Козюба В., 2005. Дослідження садиби Десятинної Комар А. В., 2008. «Боричев» и «Боричев увоз» древ
церкви у Києві в 1908–1914 pp. (за матеріалами него Киева // Стародавній Іскоростень і слов’янські гра
щоденників Д. В. Мілєєва) // Ruthenica. T. 4. ди. Т. І. Коростень.
Козюба В. К., 2008. «Місто Володимира» у Києві: Комар А. В., 2011. Древние мадьяры Етелькеза: пер
історична реальність чи історіографічний міф? // спективы исследований // Археологія і давня історія
Стародавній Іскоростень і слов’янські гради. Коростень. Т. І. України. Вип. 7: Мадяри в Середньому Подніпров’ї. К.
Козюба В. К., 2010. Фотографії та малюнки розко Комар А. В., Стрельник М. А. 2011. «Репрессирован
пок В. В. Хвойки 1907–1908 рр. в садибі М. М. Петровсь ный» клад: комплекс ювелирных изделий VIII в. из на
кого в Києві // Науково-дослідницька та просвітницька ходки у с. Фотовиж // Stratum plus. № 5. СПб.; Кишинев.
діяльність Вікентія Хвойки. Трипілля. Комаров К. И., 1995. К истории населения побережья
Коковцов П. К., 1932. Еврейско-хазарская переписка Плещеева озера в X–XIII вв. // Сообщения Ростовского
в Х веке. Л. музея. Вып. VIII. Ярославль.
Колибенко О. В., Колибенко О. В., 2005 а. Археологічні Комаров К. И., 2010. Курганы Ростовской округи по рас
дослідження в урочищі Оболонь на південно-східній копкам П. С. Савельева // Археология: история и перспекти
околиці Переяслава // Проблеми археології Середнього вы: четвёртая межрегиональная конференция. Ярославль.
Подніпров’я. Фастів. Кондратьева О. А., 2011. Гребни IX–XIX вв. в быту, об
Колибенко О., Колибенко О., 2005 б. Історико- рядах, фольклоре, ремесле и художественном творчестве
краєзнавчі дослідження Переяславщини (археологічні Древней Руси-России: археологические и этнографиче
джерела). Переяслав-Хмельницький. Ч. 1. ские очерки. СПб.
Колибенко О. В., 1999 а. Історична топографія Пере Конецкий В. Я., 1995. Некоторые аспекты источнико
яславля Руського (X – перша половина XIII ст.): автореф. ведения и интерпретации комплекса памятников в Перы
дис. … канд. іст. наук. К. ни под Новгородом // Церковная археология: материалы
Колибенко О. В., 1999 б. Про походження Переяслав Первой Всероссийской конференции, Псков, 20–24 ноя
ля Руського // Археологія. № 1. бря 1995 года. Ч. 1. СПб.; Псков. С. 80–85.
Колибенко О. В., 2010. Історико-археологічне вивчення Конецкий В. Я., 2005. Укрепления Малышевского
Переяславля Руського та Переяславщини (середньовічної городища в контексте культурных связей Юга и Севера
471
Руси // Русь в IX–XIV веках: взаимодействие Севера и Кренке Н. А., Макаров Н. А., 1995. Скандинавская фи
Юга. М. С. 64–71. була из Салехарда // РА. № 3.
Конецкий В. Я., 2007. Этнокультурные процессы вто Кривко Р. Н., 2005. Теория критики текста и эдицион
рой половины I тыс. н. э. на Северо-Западе: итоги и пер ная практика: к выходу в свет нового издания Повести вре
спективы изучения // У истоков русской государственно менных лет // Russian Linguistics. Vol. 29. P. 243–278.
сти. СПб. С. 256–267. Кропоткин В. В., 1962. Клады византийских монет на
Конецкий В. Я., Носов Е. Н., 1995. К вопросу о сложе территории СССР. М. (САИ. Вып. Е4-4).
нии административных центров конца I тыс. н. э. в восточ Кропоткин В. В., 1967. Экономические связи Восточ
ных районах Новгородской земли // Славяно-русские древ ной Европы в I тыс. н. э. М.
ности. Проблемы истории Северо-Запада Руси. СПб. Вып. 3. Кропоткин В. В., 1971. Новые находки сасанидских и ку
Конецкий В. Я., Самойлов К. Г., 2000. К проблеме воз фических монет в Восточной Европе // НЭ. Т. IX. С. 76–97.
никновения пашенного земледелия в лесной зоне Восточ Кропоткин В. В., 1978. О топографии кладов куфи
ной Европы в I тыс. н. э. // Археологические вести. Вып. 7. ческих монет IX в. в Восточной Европе // Древняя Русь и
СПб. С. 320–328. славяне. М.
Коновалова И. Г., 1999. Восточные источники // Кропоткин В. В., Макарова Т. И., 1973. Находка моне
ДРСЗИ. ты Олега-Михаила в Корчеве // СА. № 2. С. 250–254.
Коновалова И. Г., 2000. Пути сообщения в Восточной Круг Ф., 1807. Критические разыскания о древних рус
Европе по данным средневековых арабо-персидских авто ских монетах. СПб.
ров // ДГ, 1998 г. Памяти чл. -корр. РАН А. П. Новосельцева. Куза А. В., 1981. Большое городище у с. Горналь //
Коновалова И. Г., 2001 а. О возможных источниках за Древнерусские города. М. С. 6–39.
имствования титула «каган» в Древней Руси // Славяне и Куза А. В., 1989. Малые города Древней Руси. М.
их соседи. М. Вып. 10: Славяне и кочевой мир. К 75-летию Куза А. В., 1996. Древнерусские городища X–XIII вв.
акад. Г. Г. Литаврина. Свод археологических памятников. М.
Коновалова И. Г., 2001 б. Состав рассказа об «острове Куза А. В., Леонтьев А. Е., Пушкина Т. А., 1982. Рец.
руссов» в сочинениях арабо-персидских авторов X–XVI вв. на кн.: Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологи
// ДГ, 1999 г. Восточная и Северная Европа в Средневековье. ческие памятники Древней Руси IX–XI вв. Л., 1978 // СА.
Константин Багрянородный, 1982. Об управлении им С. 277–288.
перией / пер. Г. Г. Литаврина // Развитие этнического са Кузенков П. В., 1999. Святитель Фотий, патриарх Кон
мосознания славянских народов в эпоху раннего Средне стантинопольский. Окружное послание / перев. с греч.,
вековья. М. вступ. ст. П. В. Кузенкова // Альфа и Омега. М. № 3 (21).
Константин Багрянородный, 1989. Об управлении им Кузенков П. В., 2003. Поход 860 г. на Константинополь
перией. М. и первое Крещение Руси в средневековых письменных ис
Константин Багрянородный, 1991. Об управлении им точниках // ДГ, 2000 г.
перией. СПб. Кузьмин А. Г., 1970. К вопросу о «полочанах» Начальной
Константинович Н. А., 1878. О курганах Черниговско летописи // Древние славяне и их соседи. М. С. 125–127.
го уезда // Труды III АС. T. I. К. Кузьмин А. Г., 1977. Начальные этапы древнерусского
Корзухина Г. Ф., 1954. Русские клады IX–XIII вв. М.; Л. летописания. М.
Корзухина Г. Ф., 1956. Новые данные о раскопках Кузьмин С. Л., 1991. Которский погост – локальный
В. В. Хвойко на усадьбе Петровского в Киеве // СА. № 25. центр конца I – начала II тыс. н. э. в верховьях р. Плюссы //
Корзухина Г. Ф., 1964. Новые находки скандинавских Материалы по археологии Новгородской земли. 1990. М.
вещей близ Торопца // СС. Вып. 8. Таллин. С. 297–314. Кузьмин С. Л., 2008. Ладога в эпоху раннего Средневеко
Корзухина Г. Ф., 1965. Находка на Рюриковом городи вья (середина VIII – начало XII в.) // Исследования археоло
ще под Новгородом // КСИА. Вып. 104. С. 45–46. гических памятников эпохи Средневековья. СПб., С. 69–94.
Корзухина Г. Ф., 1973. Некоторые находки бронзо Кузьмин С. Л., Волковицкий А. И., 2001. К вопросу
литейного дела в Ладоге // КСИА. Вып. 135. С. 35–40. о некрополе Старой Ладоги // Вестник молодых учёных.
Корзухина Г. Ф., 1996. Клады и случайные находки ве Исторические науки. № 1. С. 44–62.
щей круга «древностей антов» в Среднем Поднепровье (ка Кулакова М. И., 2003. Исследования на Городецком
талог памятников) // Материалы и исследования по исто раскопе в Пскове в 2001 г. // АИППЗ.
рии и археологии Таврии. Вып. 5. Куник А. А., 1888. Сообщение А. А. Куника о Рафель
Коринный Н. Н., 1992. Переяславская земля Х – первая штедском таможнном уставе 905 г. // ЛЗАК. Вып. 8 (1878–
половина XIII века. К. 1881 гг.). Разд. IV.
Королёва Э. В., Кулакова М. И., Степанов С. В., 2003. Куник А. А., Розен В. Р., 1878. Известия ал-Бекри и
Керамика средневекового Пскова Х–XVII вв. // АИППЗ, других авторов о Руси и славянах. Ч. 1. СПб.
2001–2002. Кураев И. В., 1999. Историография курганов Ярослав
Крачковский И. Ю., 1957. Арабская географическая ского Поволжья //Археологический сборник. Памяти Ма
литература // Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. рии Васильевны Фехнер. М. (Труды ГИМ. Вып. 111).
М.; Л. Т. 4. Кураев И. В., 2000. Погребения с глиняными лапами и
Кренке Н. А., 2004. Среднее течение Москвы-реки в кольцами из Ярославского Поволжья // Научное наследие
железном веке и раннем Средневековье // Культура сред А. П. Смирнова и современные проблемы археологии Вол
невековой Москвы. Исторические ландшафты. Т. I. М. го-Камья. М. (Труды ГИМ. Вып. 122).
С. 51–65. Курбатов А. В., 2001. К истории лаптя на Руси (жизнь
Кренке Н. А., 2007. Формирование культурного ланд историографических мифов XVIII в.) // Тверской археоло
шафта в бассейне Москвы-реки от бронзового века к гический сборник. Вып. 4. Т. II. Тверь.
Средневековью // РА. № 1. Курбатов Г. Л., 1988. Византия и Русь в IX–X вв. (неко
Кренке Н. А., 2011. Дьяково городище. Культура насе торые аспекты социально-экономических отношений) //
ления бассейна Москвы-реки в I тыс. до н. э. – I тыс. н. э. М. Историко-археологическое изучение Древней Руси. Ито
472
ги и основные проблемы. Славяно-русские древности. Лапшин В. А., 1992. К вопросу о длительности сосуще
Вып. 1. Л. С. 213–231. ствования лепной и круговой керамики на древнерусских
Кухаренко Ю. В., 1963. Раскопки у с. Сахновки // памятниках Суздальского Ополья // Городецкие чтения:
МИА. № 108. материалы научной конференции. Городец.
Кучера М. П., 1976. Давньоруські городища на право Лапшин В. А., 2002. Колонизация Северо-Восточной
бережжі Київщини // Дослідження з слов’яно-руської Руси в IX–XI веках в свете новых археологических мате
археології. К. риалов // Старая Ладога и проблемы археологии Северной
Кучера М. П., 1999. Словяно-руські городища VIII– Руси. СПб.
XIII ст. К. Лапшин В. А., Мухина Т. Ф., 1988. Раннесредневековый
Кучкин В. А., 1984. Формирование государственной археологический комплекс у села Васильково под Сузда
территории Северо-Восточной Руси в Х–ХIV вв. М. лем // Проблемы изучения древнерусской культуры. Расселе
[Кучкин В. А.], 1998. Рассказ о Куликовской битве в ние и этнокультурные процессы на Северо-Востоке Руси. М.
составе Рогожского летописца и Симеоновской летопи Латгалы. Рига, 1999.
си // Памятники Куликовского цикла / сост. А. А. Зимин, Лебедев Г. С., 1985. Эпоха викингов в Северной Европе.
Б. М. Клосс, Л. Ф. Кузьмина, В. А. Кучкин. М. C. 14–15. Историко-археологические очерки. Л.
Лебедев Г. С., 1999. Русь Рюрика как объект археоло
Лабутина И. К., 1973. Охранные раскопки в Пскове // гического изучения // Основания регионалистики. СПб.
АО 1972 г. М. С. 295–305.
Лабутина И. К., 1985. Историческая топография Лебедев Г. С., 2005. Эпоха викингов в Северной Европе
Пскова в XIV–XV вв. М. и на Руси. СПб.
Лабутина И. К., 1989. Языческое святилище Пскова // Левко О. Н., 2004. Средневековые территориально-ад
История и культура древнерусского города. М. министративные центры Северо-Восточной Белоруссии.
Лабутина И. К., 1996. Раскопки в древней части Мн.
Псковского посада (1967–1991 гг.) // АИП. Вып. 3: Раскоп Леймус И., 1995. Следы ярославова серебра // Austrvegr.
ки в древней части Среднего города (1967–1991 гг.): мате Восточный путь. Таллинн. С. 22–23.
риалы и исследования. Т. 1. Леонтьев А. Е., 1986. Волжско-Балтийский путь в
Лабутина И. К., 2001. Псков: историческая справка. IX в. // КСИА. Вып. 183.
Псков. Леонтьев А. Е., 1988 а. Археологические памятники ро
Лабутина И. К., 2003. Археологическое наследие и стовской мери // Проблемы изучения древнерусской куль
проблемы истории Пскова // Псков в российской и ев туры. Расселение и этнокультурные процессы на Северо-
ропейской истории (к 1100-летию первого летописного Востоке Руси. М.
упоминания): Международная научная конференция: в 2 т. Леонтьев А. Е., 1988 б. Городище Выжегша и происхож
Т. 1. М. дение Выжегшевского клада // Проблемы изучения древне
Лабутина И. К., 2011. Историческая топография Пско русской культуры (расселение и этнокультурные процессы
ва в XIV–XV вв. М. на Северо-Востоке Руси). М. С. 94–102.
Лабутина И. К., Кильдюшевский В. И., Урьева А. Ф., Леонтьев А. Е., 1989 а. Поповское городище (результа
1981. Древнерусский некрополь Пскова // КСИА. Вып. 166. ты раскопок 1980–1984 гг.) // Раннесредневековые древно
Лабутина И. К., Колосова И. О., Степанов С. В., Хар сти Верхнего Поволжья (материалы работ Волго-Окской
лашов Б. Н., 1992. Средневековый Псков (по археологи экспедиции). М.
ческим данным) // АИППЗ, 1991: материалы симпозиума. Леонтьев А. Е., 1989 б. Тимерёво. Проблема историче
Лабутина И. К., Кулакова М. И., 2003. Псков в ской интерпретации археологического памятника // СА. № 3.
XIII веке (археологические наблюдения по динамике рас Леонтьев А. Е., 1991. Так кто же насыпал ярославские
селения и строительства) // Русь в XIII веке. Древности курганы? // Краеведческие записки. Вып. VII. Ярославль.
«тёмного времени». М. Леонтьев А. Е., 1996. Археология мери. К предыстории
Лабутина И. К., Малышева Н. Н., Закурина Т. Ю., Яков Северо-Восточной Руси. М.
лева Е. А., Михайлов А. В., 2009. Древнерусский некрополь Леонтьев А. Е., 1997. Ростов в X–XI вв. // Труды
Пскова // АО. 1991–2004 гг. Европейская Россия. М. VI Международного конгресса славянской археологии. Т. 2.
Лаврентьевская летопись, 1962. ПСРЛ. Т. 1. М. Славянский средневековый город. М.
Лазаревский Я. М., 1860. Об археологических разы Леонтьев А. Е., 1998. Ростов эпохи Ярослава Мудрого
сканиях в окрестностях Белозерска // Архив ИИМК РАН. (по материалам археологических исследований) // Истори
Ф. 1. № 15. 1860 г. ческая археология. Традиции и перспективы. К 80-летию со
Ландшафты Суздальского Ополья и влияние на них дня рождения Д. А. Авдусина. М.
человека в Средневековье (по данным археологических и Леонтьев А. Е., 1999 а. Детали судов и лодок X–XIII вв. в
палеоботанических исследований) // Сельская Русь в IX– археологической коллекции Ростова Великого // Археоло
XVI веках. М., 2008. гический сборник. Памяти Марии Васильевны Фехнер. М.
Лапшин В. А., 1985. Население центрального района (Труды ГИМ. Вып. 111).
Ростово-Суздальской земли X–XIII вв. (по археологиче Леонтьев А. Е., 1999 б. Внешние связи Северо-Восточ
ским данным): автореф. дис. … канд. ист. наук. Л. ной Руси в IX–XI вв. (по материалам Сарского городища и
Лапшин В. А., 1989. Археологический комплекс у Ростова) // Древнерусская культура в мировом контексте:
с. Гнездилово под Суздалем // КСИА. Вып. 195. археология и междисциплинарные исследования. М.
Лапшин В. А., 1991 а. Лепная керамика Гнездиловско Леонтьев А. Е., 2008. Пужбол, Шурскол и Согило: архе
го поселения // Материалы по средневековой археологии ологические данные к истории поселений Ростовской окру
Северо-Восточной Руси. М. С. 119–129. ги // Сельская Русь в IX–XI вв. М.
Лапшин В. А., 1991 б. Лепная керамика Суздаля // Ма Леонтьев А. Е., 2011. «Мерянское начало» Ростова //
териалы по средневековой археологии Северо-Восточной Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда.
Руси. М. С. 130–139. Т. II. СПб.; М.; Великий Новгород.
473
Леонтьев А. Е., Купцов А. Г., Сычева С. А., 2002. Еськи Ляпушкин И. И., 1968 а. Славяне Восточной Европы
на Мологе. Топография и стратиграфия археологических накануне образования древнерусского государства (VIII –
памятников (от мезолита до Средневековья) // РА. № 2. первая половина IX в.): ист.-археол. очерки // МИА. 1968.
Леонтьев А. Е., Розанова Л. С., 2005. Ростовские ножи № 152.
X–XIII вв. Технология производства и типологический Ляпушкин И. И., 1968 б. Новое в изучении Гнёздова //
анализ // Русь в IX–XIV веках. Взаимодействие Севера и АО 1967 г. М.
Юга. М. Ляпушкин И. И., 1969. Исследование Гнёздовского по
Леонтьев А. Е., Рябинин Е. А., 1980. Этапы и формы селения // АО 1968 г. М.
ассимиляции летописной мери // СА. № 2. Ляскоронський В., 1927. Римські монети, які знайдено
Леонтьев А. Е., Самойлович Н. Г., 1991. Керамика Ро на території м. Київа. К.
стова X–XIII вв. // Керамика раннего железного века и
средневековья Верхневолжья и соседних территорий. Тверь. Магура С., 1934. До праці про стару слов’янську
Леонтьев А. Е., Самойлович Н. Г., Черных Н. Б., 1996. кераміку часівродоплемінного ладу (з приводу розкопів на
Некоторые частные аспекты хронологии Ростова (дендро горі Киселівці в Києві 1932 р.) // Наукові записки Інституту
хронологический анализ археологических материалов // історії матеріальної культури. Кн. 1.
История и культура Ростовской земли. 1995. Ростов. Макаренко М., 1925. Городище «Монастирище». Киiв.
Литаврин Г. Г., 2000. Византия, Болгария, Древняя Макаров Н. А., 1982. Камско-вычегодская керамика
Русь (IX – начало XII в.). СПб. (ВБИ). на Шексне // Средневековые памятники бассейна р. Чеп
Литаврин Г. Г., 2001. Византия и славяне. СПб. цы. Ижевск.
Лихачёв Д. С., 1947. Русские летописи и их культурно- Макаров Н. А., 1988. Средневековые памятники Бело
историческое значение. М. зерской округи (археологическая карта и комментарий) //
Лихачёв Д. С., 1950. Повесть временных лет: истори Проблемы изучения древнерусской культуры (расселение
ко-литературный очерк // Повесть временных лет. Ч. 2. и этнокультурные процессы на Северо-Востоке Руси). М.
М.; Л. Макаров Н. А., 1989 а. Новгородская и ростово-суздаль
Лихачёв Д. С., 1986. «Софийский временник» и новго ская колонизация в бассейнах озёр Белое и Лача по архео
родский политический переворот 1136 г. // Д. С. Лихачёв. логическим данным // СА. № 4.
Исследования по древнерусской литературе. Л. C. 154–184. Макаров Н. А., 1989 б. Восточноевропейский импорт
Лихачёв Н. П., 1930. Материалы для истории визан XI–XIII вв. на севере Фенноскандии. М. (Рукопись).
тийской и русской сфрагистики. Вып. 2. Л. Макаров Н. А., 1989 в. Лепная керамика Восточного
Лінка Н. В., 1952. Роботи експедиції «Великий Київ» Прионежья IX–XII вв. // КСИА. Вып. 196.
за 1947 р. // Археологічні пам’ятки УРСР. К. Т. 3. Макаров Н. А., 1990. Население русского Севера в XI–
Ловмяньский Г., 1971. Русы и руги // ВИ. № 9. XIII вв. По материалам могильников восточного Прионе
Лопатин Н. В., 2002. Итоги изучения археологическо жья. М.
го комплекса Усть-Смолка в 1999–2001 гг. // Изборск и его Макаров Н. А., 1991 а. К оценке христианизации древ
округа: материалы научно-практической конференции, нерусской деревни в XI–XIII вв. Погребения с крестами
посвящённой 30-летию Изборской археологической экс и образками в могильниках Белозерья и Каргополья //
педиции. Псков. КСИА. Вып. 205. С. 11–21.
Лопатин Н. В., 2006. Основные концепции заселения Макаров Н. А., 1991 б. Лепная керамика поселения
славянами северо-запада Русской равнины // АИППЗ: Крутик // Голубева Л. А., Кочкуркина С. И. Белозерская
материалы LI научного семинара, посвящённого памяти весь (по материалам поселения Крутик IX–X вв.). Петро
академика В. В. Седова. С. 333–341. заводск.
Лопатин Н. В., 2009. К соотношению керамики культу Макаров Н. А., 1997. Колонизация северных окраин
ры длинных курганов и нижнего слоя Изборска // Stratum Древней Руси в XI–XIII вв. По материалам археологических
plus. № 5. 2005–2009. СПб.; Кишинёв; Одесса; Бухарест. памятников на волоках Белозерья и Поонежья. М.
Лопатин Н. В., Фурасьев А. Г., 2007. Северные рубе Макаров Н. А., 1999. «На Белеозере седять Весь» (архео
жи раннеславянского мира в III–V веках н. э. М. (Ранне логический комментарий к летописной записи) // Великий
славянский мир. Вып. 8) Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию
Лукин П. В., 2007. События 1015 г. в Новгороде: к оцен В. Л. Янина. М.
ке достоверности летописных сообщений // Отечественная Макаров Н. А., 2007. Начальный период средневековой
история. № 4. С. 3–20. колонизации Суздальского Ополья по материалам новей
Львова З. А., 1968. Стеклянные бусы Старой Ладоги. ших исследований // Археология Владимиро-Суздальской
Ч. I // АСГЭ. Вып. 10. земли: материалы научного семинара. Вып. 1. М.
Львова З. А., 1970. Стеклянные бусы Старой Ладоги. Макаров Н. А., 2008 а. Суздальские древности и пробле
Ч. II // АСГЭ. Вып. 12. мы становления Северо-Восточной Руси // Труды II (XVIII)
Любомиров П. Г., 1923. Торговые связи Древней Руси Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. I. М.
с Востоком в VIII–XI вв. // Учёные записки Саратовского С. 19–29.
университета. Т. 1. Вып. 3. Саратов. Макаров Н. А., 2008 б. Средневековое расселение в
Люценко Е. Е., 1873. Заметки из Керчи // Древности. Суздальском Ополье: новые результаты и перспективы ис
Труды МАО. Т. III. С. 190–194. следований // Археология Владимиро-Суздальской земли:
Лявданский А. Н., 1924. Материалы к археологической материалы научного семинара. Вып. 2. М. С. 3–22.
карте Смоленской губернии // Труды Смоленских гос. му Макаров Н. А., 2008 в. Древнерусские амулеты-топо
зеев. Вып. 1. Смоленск. рики // Журнал ‘Organizmica’. Академия фундаментальных
Ляпушкин И. И., 1958. Городище Новотроицкое // наук.
МИА. Вып. 74. М.; Л. Макаров Н. А., 2009. Культурная идентичность и этни
Ляпушкин И. И., 1961. Днепровское лесостепное Ле ческая ситуация на окраинах // Археология севернорусской
вобережье в эпоху железа // МИА. Вып. 104. М.; Л. деревни X–XIII веков: средневековые поселения и могиль
474
ники на Кубенском озере: в 3 т. / отв. ред. Н. А. Макаров. Мачинский Д. А., 1986. Этносоциальные и этнокуль
Т. 3: Палеоэкологические условия, общество, культура. М. турные процессы в Северной Руси (период зарождения
Макаров Н. А., 2011. Ранняя история Суздальской зем древнерусской народности) // Русский Север. Проблемы
ли по археологическим данным // Исторические записки. этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. Л.
Вып. 13 (131). М. Мезенцев В. І., 1980. Про формування міської
Макаров Н. А., Захаров С. Д., Бужилова А. П., 2001. території давнього Чернігова // Археологія. № 34.
Средневековое расселение на Белом озере. М. Мезенцева Г. Г., 1965. Канівське поселення полян. К.
Макаров Н. А., Захаров С. Д., Кирьянова Н. А., 1998. Мезенцева Г. Г., 1968. Древньоруське місто Родень
Палеоботанические материалы из Белозерья. К истории (Княжа Гора). К.
становления земледелия на северных окраинах Древней Мельникова Е. А., 1982. Этнонимика Севера Европей
Руси // РА. № 1. ской части СССР по древнескандинавской письменности
Макаров Н. А., Леонтьев А. Е., Шполянский С. В., 2004. и Повести временных лет // Северная Русь и её соседи в
Средневековое расселение в Суздальском Ополье // РА. эпоху раннего Средневековья. Л.
№ 1. С. 19–34. Мельникова Е. А., 1984. Новгород Великий в древне
Макаров Н. А., Леонтьев А. Е., Шполянский С. В., 2005. скандинавской письменности // Новгородский край. Л.
Сельское расселение в центральной части Суздальской зем С. 127–133.
ли в конце I – первой половине II тыс. н. э.: новые материа Мельникова Е. А., 1986. Древнескандинавские гео
лы // Русь в IX–XIV веках. Взаимодействие Севера и Юга / графические сочинения. М.
отв. ред. Н. А. Макаров, А. В. Чернецов. М. С. 196–215. Мельникова Е. А., 1994 а. «Знаки Рюриковичей» и ста
Макаров Н. А., Захаров С. Д., Шполянский С. В., 2010. новление централизованной власти на Руси // Чернiгiвська
О датировке средневекового поселения Весь 5 под Сузда земля у давнину i середньовiччи. Киiв. С. 18–20.
лем // Диалог культур и народов средневековой Европы. К Мельникова Е. А., 1994 б. Скандинавские амулеты с
60-летию со дня рождения Е. Н. Носова. СПб. С. 113–141. руническими надписями из Старой Ладоги и Городища //
Макаров Н. А., Новикова Г. Л., 2001. Могильник Кро ДГ, 1991 г. С. 231–239.
хинские Пески – некрополь Белоозера X–XIII вв. // Мака Мельникова Е. А., 1996 а. «Знаки Рюриковичей» на
ров Н. А., Захаров С. Д., Бужилова А. П. Средневековое рас восточных монетах // Восточная Европа в древности и
селение на Белом озере. М. Средневековье. Политическая структура Древнерусского
Макаров Н. А., Федорина А. Н., Зайцева Г. И., Гро государства. М. С. 45–51.
отс П. М., 2011. Радиоуглеродные даты памятников же Мельникова Е. А., 1996 б. Граффити на восточных мо
лезного века – Средневековья в Суздальском Ополье // нетах из собраний Украины // ДГ, 1994 г. Новое в нумиз
РА. № 4. С. 35–51. матике. С. 248–284.
Макарова Т. И., 1986. Черневое дело Древней Руси. М. Мельникова Е. А., 2001. Скандинавские рунические
Макарова Т. И., 1988. Перстни с геральдическими эм надписи. Новые находки и интерпретации. М.
блемами из Киевского клада // Древности славян и Руси. Мельникова Е. А., 2008. Рюрик и возникновение
М. С. 241–247. древнерусской государственности в представлениях древ
Максимов Е. В., Петрашенко В. А., 1988. Славянские нерусских летописцев XI – начала XII в. // ДГ, 2005 г. Рю
памятники у с. Монастырек на Среднем Днепре. К. риковичи и российская государственность. С. 47–75.
Максимов Є. В., Орлов Р. С., 1982. Могильник Х ст. на Мельникова Е. А., 2010 а. К предыстории Готского
горі Юрковиця у Києві // Археологія. К. № 4. двора в Новгороде // История: дар и долг. Юбилейный
Макушников О. А., 2009. Гомельское Поднепровье в сборник в честь А. В. Назаренко. М.
V – середине XIII вв. Социально-экономическое и этно Мельникова Е. А., 2010 б. Скандинавы в процес
культурное развитие. Гомель. сах образования Древнерусского государства // Вестник
Малевская-Малевич М. В., 2005. Керамика западнорус истории, литературы, искусства. М. Т. 7.
ских городов Х–ХІІІ вв. СПб. Мельникова Е. А., 2011. Рюрик, Синеус и Трувор в
Малышева Н. Н., 2003. Древнерусский некрополь древнерусской историографической традиции // Мельни
Пскова X – начала XI вв. (основные итоги исследования) // кова Е. А. Древняя Русь и Скандинавия: избранные труды.
Псков в российской и европейской истории (к 1100-летию М., 2011. С. 201–216.
первого летописного упоминания): Международная науч Мельникова Е. А., Никитин А. Б., Фомин А. В., 1984.
ная конференция: в 2 т. Т. 1. М. Граффити на куфических монетах Петергофского клада
Мальм В. А., Недошивина Н. Г., Фехнер М. В., 1977. начала IX в. // ДГ, 1982.
Раскопки Тимерёвского могильника в Ярославле // Мельникова Е. А., Носов Е. Н., 1988. Амулеты с ру
АО 1976 г. М. нической надписью с Городища под Новгородом // ДГ,
Маркевич Н., 1852. Историческое и статистическое 1986 г. С. 210–222.
описание Чернигова. Чернигов Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., 1986 а. Начальные
Марков А. К., 1910. Топография кладов восточных этапы урбанизации и становление государства (на мате
монет (сасанидских и куфических). СПб. риале Древней Руси и Скандинавии) // Древнейшие госу
Марков Д. Б., 2000. Сребреник Ярослава Мудрого дарства, 1985 год. М. С. 99–108.
из Прибалтики // Восьмая ВНК: тез. докл. и сообщ. М. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., 1986 б. Формирова
С. 118–120. ние сети раннегородских центров и становление государ
Мастыкова А. В, Плохов А. В., 2010. Датировка и про ства (Древняя Русь и Скандинавия) // История СССР. № 5.
исхождение стеклянных бус из могильника у оз. Съез Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., 1989. Название
жее // Диалог культур и народов средневековой Европы. «Русь» в этнокультурной истории Древнерусского госу
СПб. С. 336–357. дарства // ВИ. № 8.
Махно Є. В., 1960. Розкопки пам’яток епохи бронзи Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., 1991. «Ряд» леген
та сарматського часу в с. Усть-Кам’янці // Археологічні ды о призвании варягов в контексте раннесредневековой
пам’ятки УРСР. Т. ІХ. дипломатии // ДГ, 1990 г. С. 219–229.
475
Микляев А. М., 1992. Путь «из варяг в греки» (зимняя нов // Изборск и его округа (материалы II Международ
версия) // ННЗ. [Вып. 4–5]. С. 133–137. ной научно-практической конференции). Изборск.
Милютенко Н. И., 1996. Владимирский великокняже Михайлова Е. Р., 2012. Находки кварцитовых огнив на
ский свод 1205 года (Радзивиловская летопись) // ТОДРЛ. территории Северо-Запада Восточной Европы // АИППЗ: се
СПб. Т. 49. C. 36–58. минар имени академика В. В. Седова: заседание 57. М.; Псков.
Милютенко Н. И., 2004. К вопросу о некоторых источ Михеев С. М., 2008. Отражение Начальной летопи
никах Речи Философа // ТОДРЛ. СПб. Т. 55. С. 9–17. си в Новгородской первой летописи младшего извода //
Милютенко Н. И., 2006. Летописание Ярослава Мудро Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 1. С. 45–59.
го (Древнейший свод) // Rossica Antiqua: исследования и Михеев С. М., 2009. «Святополкъ сѣде в Киевѣ по отци»:
материалы. СПб. С. 156–169. усобица 1015–1019 годов в древнерусских и скандинавских
Милютенко Н. И., 2007. Новгородский свод 1078 г. в со источниках. М. (Славяно-германские исследования. Т. 4.)
ставе первой подборки Новгородской Карамзинской лето Михеев С. М., 2011. Кто писал Повесть временных
писи // ТОДРЛ. СПб. Т. 58. С. 586–606. лет. М.
Милютенко Н. И., 2008. Южнорусская летопись в об Мишин Д. Е., 2002. Сакалиба (славяне) в исламском
щерусском летописании начала XV в. // Летописи и хрони мире в раннее Средневековье. М.
ки: новые исследования, 2008. СПб. С. 11–51. Мілюцін У. М., 1993. Полацкі рэчавы скарб //
Милютенко Н. И., 2011. Борисо-Глебский сборник – 1 Археалогія і нумізматыка Беларусі: энцыклапедыя. Мінск.
(Борисо-Глебский сборник / ред. Константин Цукерман. С. 511.
Collectanea Borisoglebica. Paris, 2009. Вып. 1) // Древняя Мітрафанау А. Г., Каробушкіна Т. М., 1975. Археалагічны
Русь. Вопросы медиевистики. № 1. С. 112–121. помнік расказвае // Помнікі гісторыі і культуры Беларусі.
Милютин В. Н., 1992. Клад Х века из Струни // Вып. 4. Мн. С. 38–40.
Полоцкій летописец. № 1. Полоцк. С. 30–32. Мовчан І., Боровський Я., Гончар В., 2003. Нові
Милютин В. Н., 1993. Находка византийской монеты в знахідки з дружинного некрополя Верхнього Києва //
Полоцке в 1988 г. // Полоцкій летописец. № 1 (2). Полоцк. Дружинні старожитності Центрально-Східної Європи
С. 11–12. VIII–ХІ ст. Чернігів.
Минасян Р. С., 1978. Классификация серпов Восточной Мовчан І. І. Козловський А. О., Ієвлєв М. М., 2004.
Европы железного века и раннего Средневековья // АСГЭ. Рядова забудова верхнього Киева в кiнцi X – на почат
Вып. 19. ку XII ст.: (за результатами дослiджень останнiх рокiв) //
Митрофанов А. Г., 1974 . Отчёт Западнодвинского отря Стародавнiй Iскоростень i слов’янськi гради VIII–X ст. К.
да о полевых работах в 1974 году // Архив ИИ НАБ. № 473. Мовчан І. І., 1993 а. Давнькиївська околиця. К.
Митрофанов А. Г.,1978. Железный век Средней Бело Мовчан І. І., 1993 б. Південний форпост стародавньо
руссии (VII–VI вв. до н. э. – VIII в. н. э.). Мн. го Києва // Стародавній Київ. Археологічні дослідження
Михайлина Л. П., 2000. Хронологія та періодизація ста 1984–1989. К.
рожитностей райковецької культури // Археологічні студії. Мовчан І. І., Козловський А. О., Ієвлєв М. М., 2005.
Вип. 1. Локальні оборонні споруди Верхнього Києва Х–ХІ ст. //
Михайлина Л. П., 2007. Слов’яни VIII–IX ст. між Наукові записки з української історії. Вип. 16.
Дніпром і Карпатами. К. Мовчан І. І., Степаненко Л. Я., 1976. Розкопки посе
Михайлов А. В., 1996. К изучению волока в между лення та могильника в Китаєві // Археологічні дослідження
речье Черехи и Узы // АИППЗ: материалы семинара. 1995. стародавнього Києва. К.
Михайлов А. В., 2006. Археологические раскоп Моисеенко Н. С., Сотникова М. П., 2006. Новые дан
ки на «Поромяни» в 2006 г.: доклад, прочитанный на ные об исследовании древнейших русских монет // НС
LIII заседании Псковского семинара имени академика [МНО]. № 13. С. 24–39.
В. В. Седова. Мокрушин М. Л., 2008. Керамика Мининского архе
Михайлов К. А., 1996. Южноскандинавские черты в ологического комплекса // Археология севернорусской
погребальном обряде плакунского могильника // ННЗ. деревни X–XIII веков: средневековые поселения и могиль
С. 52–60. ники на Кубенском озере: в 3 т. / отв. ред. Н. А. Макаров.
Михайлов К. А., 2001. Древнерусские камерные по Т. 2: Материальная культура и хронология. М.
гребения в Гнёздово // Гнёздово: 125 лет исследования па Молдован А. М., 1984. Слово о законе и благодати
мятника. М. (Труды ГИМ. Вып. 124). Илариона. К.
Михайлов К. А., 2002. Скандинавский могильник в Молтби М., Гамильтон-Дайер Ш., 1995. Кости живот
урочище Плакун (заметки о хронологии и топографии) // ных из раскопок в Новгороде и его округе // ННЗ. Вып. 9.
Ладога и её соседи в эпоху Средневековья. СПб. С. 63–68. С. 129–156.
Михайлов К. А., 2004. Киевский языческий некро Молчанов А. А., 1974. Новгородские посадничьи печа
поль и церковь Богородицы Десятинная // РА. № 1. ти с изображением княжеских знаков // Проблемы исто
Михайлов К. А., 2005. Древнерусские элитарные по рии СССР. Сб. IV. М. С. 19–32.
гребения X – начала XI вв.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Молчанов А. А., 1976. Подвески со знаками Рюри
СПб. ковичей и происхождение древнерусской буллы // ВИД.
Михайлов К. А., 2010. Реконструкция древнейших Т. VII. С. 69–90.
укреплений Старокиевского городища // Археологія і Молчанов А. А., 1980. О четырёх новгородских посад
давня історія України. Вип. 1. Проблеми давньоруської та ничьих печатях XII в. // ВИД. Т. XII.
середньовічної археології. К. Молчанов А. А., 1982. Тмутараканский чекан князя
Михайлов К. А., Ёлшин Д. Д., 2004. Новые архивные Олега-Михаила Святославича // СА. № 1. С. 251–254.
материалы по археологическому изучению древнего Кие Молчанов А. А., 1984. Об атрибуции лично-родовых зна
ва // Археологические вести. № 11. ков князей Рюриковичей X–XIII вв // ВИД. Т. XVI. С. 69–81.
Михайлова Е. Р., 2006. Некоторые находки с Труворо Молчанов А. А., 1985. Рец.: Сотникова М. П., Спас
ва городища и финальный этап культуры длинных курга ский И. Г. Тысячелетие древнейших монет России. Свод
476
ный каталог русских монет X–XI вв. Л.: Искусство, 1983 // Муравьёв Н. Н., 1828. Исторические исследования о
СА. № 4. С. 255–259. древностях Новгорода. СПб.
Молчанов А. А., 1986. Верительные знаки киевских Мурашёва В. В., 2000. Древнерусские ременные на
князей и древнескандинавские jartegnir // X Всесоюзная борные украшения (X–XIII вв.). М.
конференция по изучению истории, экономики, лите Мурашёва В. В., 2007. В поисках Гнёздовского пор
ратуры и языка Скандинавских стран и Финляндии. М. та // РА. № 1.
С. 184–186. Мурашёва В. В., Авдусина С. А., 2007. Исследования
Молчанов А. А., 1988. Печать князя Святослава Иго притеррасного участка пойменной части Гнёздовского
ревича: к вопросу о сфрагистических атрибутах докумен поселения // Гнёздово. Результаты комплексных исследо
тов внешней политики Древней Руси X в. // Внешняя по ваний памятника. СПб.
литика Древней Руси. М. С. 50–52. Мурашёва В. В., Довгалюк Н. П., Фетисов А. А., 2010.
Молчанов А. А., 1994. Древнейший памятник русской Византийские импорты с территории пойменной части
сфрагистики. Моливдовул князя Святослава Игоревича се Гнёздовского поселения // Краеугольный камень. Архео
редины X в. // НС [МНО]. № 3. С. 76–81. логия, история, искусство, культура России и сопредель
Молчанов А. А., 1996 а. «Верительные знаки» в древ ных стран. Т. I. СПб.; М.
нескандинавских сагах // Ладога и Северная Европа. СПб. Мурашёва В. В., Ениосова Н. В., Фетисов А. А., 2007.
С. 32–35. Кузнечно-ювелирная мастерская пойменной части Гнёз
Молчанов А. А., 1996 б. Самая древняя печать // Наука довского поселения // Гнёздово. Результаты комплексных
и жизнь. М. № 4. С. 86. исследований памятника. М.
Молчанов А. А., 1997 а. Знаки Рюриковичей на древне Мурашёва В. В., Нефедов В. С., 2002. Сошники из
русских печатях и монетах: последняя четверть века их из Гнёздова // ННЗ. Вып. 16.
учения // НС [МНО]. № 5. С. 104–117. Мурашёва В. В., Панин А. В., Фетисов А. А., 2009.
Молчанов А. А., 1997 б. Рец.: Древнейшие русские мо Междисциплинарные исследования в археологии (по ре
неты X–XI вв. Каталог и исследование. М., 1995 // РА. № 3. зультатам исследования Гнёздовского археологического
С. 163–167. комплекса) // Средние века. Вып. 70 (3). М.
Молчанов А. А., 1999 а. Знаки Рюриковичей: исто Мурашёва В. В., Стефутин С. А., 2011. К вопросу об
рия изучения: библиографический указатель // Signum. исторической топографии Гнёздова: исследование бере
Вып. 1. М. С. 13–24. говой линии Днепра // Археология древнерусского горо
Молчанов А. А., 1999 б. Знаки Рюриковичей: история да XI–XV вв. Проблемы источниковедения, становления
бытования // III конференция «Города Подмосковья в государственности и культурогенеза: тез. докл. Между
истории российского предпринимательства и культуры». народной научной конференции. Рязань, 6–9 апреля
Серпухов. 2011 г. М.
Молчанов А. А., 2001. Знаки Рюриковичей: проблемы Мурзаев Э. М., 1984. Словарь народных географиче
изучения // Нумизматический сборник. Ч. XV : Нумизма ских терминов. М.
тика на рубеже веков. М. С. 85–107 (Труды ГИМ. Вып. 125). Мусин А. Е., 2010. Находки херсоно-византийских
Молчанов А. А., 2008. Знаки Рюриковичей: итоги и монет на территории Древней Руси и путь «из варяг в гре
проблемы изучения // ДГ 2005 г. Рюриковичи и россий ки» // Диалог культур и народов средневековой Европы. К
ская государственность. С. 250–269. 60-летию Е. Н. Носова. СПб.
Монгайт А. Л., 1959. Абу Хамид ал-Гарнати и его путеше Мюле Э., 1989. К вопросу о начале Киева // ВИ. № 4.
ствие в русские земли 1150–1153 гг. // История СССР. № 1. Мядзведзева О. В., 2011. Расчоска // Археалогія
Монгайт А. Л., 1961. Рязанская земля. М. Беларусі. Т. 2. Мн. С. 254–255.
Моргунов Ю. Ю., 1999. О пограничном строительстве
Владимира Святославича на Переяславском Левобере Назаренко А. В., 1980. Об имени «Русь» в немецких ис
жье // РА. № 3. С. 69–78. точниках IX–XI вв. // Вопросы языкознания. М. № 5.
Моргунов Ю. Ю., 2003. Сампсониев Остров. Погра Назаренко А. В., 1984. Имя «Русь» и его производные в
ничная крепость на посульской окраине Южной Руси в немецких средневековых актах (IX–XIV вв.): Бавария – Ав
XI–XIII веках. М. стрия // ДГ 1982 г.
Москаленко А. Н., 1965. Городище Титчиха. Воронеж. Назаренко В. А., 1985. Могильник в урочище Пла
Москаленко А. Н., 1981. Славяне на Дону. Воронеж. кун // Старая Ладога. Новые археологические открытия и
Моця А. П., 1987. Население Среднего Поднепровья исследования. Л. С. 156–169.
IХ–XIII вв. К. Назаренко А. В., 1990. Южнонемецкие земли в евро
Моця А. П., 1988. Курганный могильник Х в. у с. Кло пейских связях IX–X вв. // Средние века. М. Вып. 53.
нов // Чернигов и его округа в ІХ–ХІІІ вв. К. Назаренко А. В., 1993. Немецкие латиноязычные ис
Моця А. П., 1990 а. Погребальные памятники южно точники IX–XI веков: тексты, перевод, комментарий.(ДИ).
русских земель IX–XIII вв. К. Назаренко А. В., 2001. Древняя Русь на международ
Моця А. П., 1990 б. Срубные гробницы Южной ных путях. Междисциплинарные очерки культурных, тор
Руси // Проблемы археологии Южной Руси. К. говых, политических связей IX–XII вв. М.
Моця А. П., Халиков А. Х., 1997. Булгар – Киев: пути, Назаренко А. В., 2002. Новый труд известного слави
связи, судьбы. К. ста: к выходу в свет немецкого перевода Повести времен
Моця О., Казаков А., 2011. Давньоруський Чернігів. К. ных лет Л. Мюллера // Славяноведение. № 2. С. 128–139.
Моця О. П., 1993. Населення Пiвденно-Руських зе Назаренко А. В., 2010. ДРСЗИ/Х. Т. 4: Западноевропей
мель IХ–ХIII ст. К. ские источники / сост., перев. и коммент. А. В. Назаренко.
Мошенина Н. Н., 1992. Раскопки селища Весь близ Назаренко В. А., 1985. Могильник в урочище Пла
Суздаля // Городецкие чтения. Городец. кун // Старая Ладога. Новые археологические открытия и
Мугуревич Э. С., 1965. Восточная Латвия и соседние исследования. Л. С. 156–169.
земли в X–XIII вв. Рига. Наследие варягов. Диалог культур. Borås, 1996.
477
Насонов А. Н., 1951. «Русская земля» и образование Носов Е. Н., 1976 б. Поселение у Волховских поро
территории Древнерусского государства. М. гов // КСИА. Вып. 146. С. 76–81.
Насонов А. Н., 2002. «Русская земля» и образование Носов Е. Н., 1977. Некоторые вопросы домострои
территории Древнерусского государства. Историко-гео тельства Старой Ладоги // КСИА. Вып. 150. С. 10–17.
графическое исследование. Монголы и Русь. История та Носов Е. Н., 1981. Волховский водный путь и поселения
тарской политики на Руси. СПб. конца I тысячелетия н. э. // КСИА. Вып. 164. Л. С. 18–24.
Недошивина Н. Г., 1963. Предметы вооружения из Ярос Носов Е. Н., 1984 а. Археологические памятники Нов
лавских могильников // Ярославское Поволжье X–XI вв. М. городской земли VIII–X вв. // Археологическое исследова
Недошивина Н. Г., 1991. Предметы вооружения, сна ние Новгородской земли. Л. С. 84–107.
ряжение всадника и верхового коня Тимерёвского мо Носов Е. Н., 1984 б. Новгород и новгородская округа
гильника // Материалы по средневековой археологии Се IX–Х вв. в свете новейших археологических данных (к во
веро-Восточной Руси. М. просу о возникновении Новгорода) // НИС. Вып. 2 (12).
Недошивина Н. Г., Фехнер М. В., 1985. Погребальный Л. С. 3–38.
обряд Тимерёвского могильника // СА. № 2. Носов Е. Н., 1985. Сопковидная насыпь близ урочища
Непомнящих В., 2008. Порівняльна характеристика Плакун в Старой Ладоге // Средневековая Ладога. Новые
конструкцій оборонних укріплень Переяславля Руського археологические открытия и исследования. Л. С. 147–155.
та Білгорода Київського // Наукові записки з української Носов Е. Н., 1990. Новгородское (Рюриково) городи
історії. Вип. 20. ще. М.
Нерознак В. П., 1983. Названия древнерусских горо Носов Е. Н., 1991. Археологические памятники верхо
дов. М. вьев Волхова и ильменского Поозерья конца I тысячелетия
Нефёдов В. С., 2001. Новоселки и Гнёздово // XIV кон н. э. (Каталог памятников) // Материалы по археологии
ференция по изучению Скандинавских стран и Финлян Новгородской земли 1990. М. С. 5–37.
дии: тез. докл. М.; Архангельск. Носов Е. Н., 1992. Новгородская земля IX–XI вв. (Исто
Нефёдов В. С., 2002. Салтовские древности в смолен рико-археологические очерки): автореф. дис. … докт. ист.
ских длинных курганах // ГАЗ. № 17. C. 131–139. наук. СПб.
Нефёдов В. С., 2004. Исследования в Смоленской об Носов Е. Н., 1993. Проблема происхождения первых
ласти // АО 2003 г. М. городов Северной Руси // Древности Северо-Запада Рос
Никольская Т. Н., 1981. Земля вятичей. К истории бас сии (славяно-финно-угорское взаимодействие, русские
сейна верхней и средней Оки в IX–XIII вв. М. города Балтики). СПб. С. 59–78.
Новгородская первая летопись, 2010. Берлинский Носов Е. Н., 1997. У истоков Новгорода // Славянский
список. СПб. средневековый город / Труды VI Международного кон
Новиков В. В., 2009. Уздечный набор из раскопок гресса славянской археологии. Т. 2. М. С. 272–285.
С. И. Сергеева в Гнёздово // РА. № 2. Носов Е. Н., 1999 а. Речная сеть Восточной Евро
Новиков В. В., 2010. Об одном типе уздечных украше пы и её роль в образовании городских центров Северной
ний на территории Древней Руси X в. // ННЗ. Вып. 24. Руси // Великий Новгород в истории средневековой Евро
Новикова Г. Л., 1991. Скандинавские амулеты из Гнёз пы. К 70-летию Валентина Лаврентьевича Янина. М.
дова // Смоленск и Гнёздово (к истории древнерусского Носов Е. Н., 1999 б. Современные археологические
города). М. данные по варяжской проблеме на фоне традиций русской
Новицкий И. М., 1913. О раскопках Ярославского ка историографии // Раннесредневековые древности Север
детского корпуса в Ярославской губернии в 1913 г. // Архив ной Руси и её соседей. СПб.
ИИМК РАН. Ф. 1. Д. 41. Носов Е. Н., 2000. К вопросу о типологии городов По
Новое в археологии Киева. К., 1981. волховья // Славяне, финно-угры, скандинавы, волжские
Новосельцев А. П., 1965. Восточные источники о восточ булгары: доклады Международного научного симпозиума по
ных славянах и Руси VI–IX вв. // Новосельцев А. П., Пашу вопросам археологии и истории 11–14 мая 1999 г. СПб.
то В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древ Носов Е. Н., 2005. Новгородское городище в свете
нерусское государство и его международное значение. М. проблемы становления городских центров Поволховья //
Новосельцев А. П., 1982 а. К вопросу об одном из древ Носов Е. Н., Горюнова В. М., Плохов А. В. Городище под
нейших титулов русского князя // История СССР. М. № 4 Новгородом и поселения северного Приильменья. СПб.
(цит. по переизд.: Новосельцев, 2000). Носов Е. Н., 2007. Тридцать лет раскопок Городища:
Новосельцев А. П., 1982 б. Арабский географ IX в. Ибн итоги и перспективы // У истоков русской государствен
Хордадбех о Восточной Европе // Исследования по исто ности. К 30-летию археологического изучения Новгород
рии и историографии феодализма. К 100-летию со дня ского Рюрикова городища и Новгородской областной ар
рождения акад. Б. Д. Грекова. М. хеологической экспедиции. СПб.
Новосельцев А. П., 1990. Хазарское государство и его Носов Е. Н., 2009 а. Новгородское городище: новые эта
роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М. пы исследования // АО. 1991–2004 гг. Европейская Россия. М.
Новосельцев А. П., 2000. Древняя Русь, Кавказ и За Носов Е. Н., 2009 б. Послесловие // Клейн Л. С. Спор
кавказье в восточных источниках // ДГ 1998 г. Памяти о варягах. История противостояния и аргументы сторон.
чл. -корр. РАН А. П. Новосельцева. СПб.
Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., 1967. Внешняя тор Носов Е. Н., Горюнова В. М., Плохов А. В., 2005. Горо
говля Древней Руси (до середины XIII в.) // История дище под Новгородом и поселения северного Приильме
СССР. № 3. С. 81–108. нья (новые материалы и исследования). СПб.
Носов Е. Н., 1974. Источники по славянской колони Носов Е. Н., Петренко В. П., 1986. Об одном типе
зации Новгородской земли // ВИД. Вып. 6. C. 212–241. средневековых печей Поволховья // КСИА. Вып. 187.
Носов Е. Н., 1976 а. Нумизматические данные о север Носов Е. Н., Плохов А. В., 1991. Поселение Золотое
ной части балтийско-волжского пути конца VIII–IX вв. // Колено на Средней Мсте // Материалы по археологии
ВИД. Вып. 8. С. 95–110. Новгородской земли. 1990. М. С. 117–149.
478
Носов Е. Н., Хвощинская Н. В., Дорофеева Т. С., Перхавко В. Б., 2003. Древнерусские купеческие «пе
Гиря Е. Ю., 2009. «Маленькая» находка в контексте боль чати» X в. // Древняя Русь. № 4. С. 54–55.
шой истории // Хорошие дни. Памяти А. С. Хорошева. Ве Петраускас А., Готун І., Квітницький М., 2008. Стай
ликий Новгород; СПб.; М. С. 370–380. ки-1 – поселення літописних полян // Наукові записки з
НПЛ, 1950. Новгородская первая летопись старшего и української історії. Вип. 20.
младшего изводов / под ред. А. Н. Насонова. М.; Л. Петрашенко В. О., 1989. Волинцевська культура
НПЛ, 2000. Новгородская первая летопись старшего и на Правобережному Поднiпров’i (за матерiалами
младшего изводов. М. // ПСРЛ. Т. III. Ходосiвського поселення) // Археологiя. № 2.
Нунан Т. С., 2004. Торговля Волжской Булгарии с са Петрашенко В. А., 1990. Волынцевская культура на
манидской Средней Азией в X в. // Археология, история, Правобережном Поднепровье // Проблемы археологии
нумизматика, этнография Восточной Европы: сб. ст. памя Южной Руси. К.
ти проф. И. В. Дубова. СПб. 2004. С. 256–311. Петрашенко В. А., 2005. Древнерусское село: по мате
Нунан Т. С., Ковалёв Р. К., 2000. Неизвестный клад риалам поселений у с. Григоровка. К.
начала IX в. из имения М. А. Оболенского Дмитровского Петрашенко В. О., 1992. Слов’янська кераміка VIII–
уезда Московской губернии // Археологические вести. ІХ ст. Правобережжя Середнього Подніпров’я. К.
№ 7. СПб. Петрашенко В. О., 1994. До проблеми археологічної
інтерпретації літописних полян // Старожитності Русі-
Окулич-Казарин Н. Ф., 2003. Спутник по древнему України. К.
Пскову (любителям родной старины). Изд. 3-е. Псков. Петрашенко В. О., 1997 а. Пам’ятки VIII–IX ст. Правобе
Орешников А. В., 1894. Новые материалы по вопросу о режного Подніпров’я // Південноруське село ІХ–ХІІІ ст. К.
загадочных фигурах на древнейших русских монетах // Ар Петрашенко В. О., 1997 б. Про один керамічний ком
хеологические известия и заметки. Т. II. М. Стб. 301–311. плекс VIII–IX ст. з Середнього Подніпров’я // Проблеми
Орешников А. В., 1918. Задачи русской нумизматики походження та історичного розвитку слов’ян. К.; Львів.
древнейшего периода // Известия Таврической учёной ар Петрашенко В. О., 1998. Літописні поляни – міф чи
хивной комиссии. Вып. 54. Симферополь. С. 20–32. реальність // Археологія. № 2.
Орешников А. В., 1930. Классификация древнейших Петрашенко В. О., 2003. Хронологія та походження
русских монет по родовым знакам // Известия АН СССР. середньодніпровської кружальної кераміки VІІІ – почат
Серия VII. Отделение гуманитарных наук. С. 87–112. ку ХІ ст. // Дружинні старожитності Центрально-Східної
Орешников А. В., 1936. Денежные знаки домонголь Європи VIII–Х ст. Чернігів.
ской Руси. М. (Труды ГИМ. Вып. 6). Петрашенко В. О., 2004. Літописні древляни та їх вплив
Орлов Р. С., 1998. Про функціональне призначен на формування матеріальної культури сусідніх територій //
ня київського капища 1908 р. // Історія України-Русі Стародавній Іскоростень і слов’янські гради VIII–X ст. К.
(історико-археологічний збірник). К. Петренко В. П., 1985 а. Классификация сопок Северно
Орлов С. Н., Аксёнов М. М., 1961. Раннеславянские го Поволховья // Средневековая Ладога. Новые археологи
поселения в окрестностях Новгорода // НИС. Вып. 10. ческие открытия и исследования. Л. С. 123–146.
Новгород. С. 161–168. Петренко В. П., 1985 б. Раскоп на Варяжской улице
Орлов С. Н., 1972. Славянское поселение на берегу (постройки и планировка) // Средневековая Ладога. Новые
р. Прость около Новгорода // СА. № 2. С. 127–138. археологические открытия и исследования. Л.
Отчёт Императорской археологической комиссии за Петренко В. П. 1994. Погребальный обряд населения Се
1860 год. СПб., 1862. Ст. XII. верной Руси VIII–X вв. Сопки Северного Поволховья. СПб.
Ошибкина С. В., 1972. Могильник Пески в Вологод Петров В. И., 1962. Про першопочатки Києва (до
ской области // КСИА. Вып. 129. 1100-річчя першої літописної згадки про Київ) //
Український історичний журнал. 1962. № 3.
Павленко С. В., 2008. Исследования древнерусских Петрухин В. Я., 1995. Начало этнокультурной истории
специализированных поселений по обработке пирофил Руси IX–XI вв. Смоленск; М.
литового сланца (на примере поселения Прибытки I) // Петрухин В. Я., 1996. Скандинавия и Русь на путях ми
Сельская Русь в IX–XVI веках. М. ровой цивилизации // Путь «из варяг в греки» и «из грек…»:
Павленко С. В., Дослідження В. М., 2007. Щерба каталог выставки. М.
ківським давньоруських курганних могильників Переяс Петрухин В. Я., 1998 а. Большие курганы Руси и Север
лава у 1914 році // Наукові записки з української історії. ной Европы // Историческая археология. Традиция и пер
Вип. 19. спективы. М.
ПВЛ – ПСРЛ. Лаврентьевская летопись. Л., 1926– Петрухин В. Я., 1998 б. К ранней истории русского ле
1928. Т. I. тописания: о предисловии к Начальному своду // Слово и
ПВЛ, 1950. Повесть временных лет по Лаврентьевской культура. Памяти Н. И. Толстого. Т. 2. С. 354–363.
летописи 1377 г. Ч. 1. М.; Л. Петрухин В. Я., 2001 а. «Русский каганат», скандинавы
ПВЛ, 1996. Повесть временных лет по Лаврентьевской и Южная Русь: средневековая традиция и стереотипы со
летописи 1377 г. СПб. временной историографии // ДГ 1999 г. Восточная и Север
Перелётов Р. Н., 2008. Дороги и волоки Доно-Деснин ная Европа в Средневековье. С. 127–142.
ского междуречья VIII–XV вв. // Славяно-русские древно Петрухин В. Я., 2001 б. Русь, Хазария и водные пути
сти Днепровского левобережья. Курск. Восточной Европы // Великий Волжский путь: материа
Пересветов-Мурат А. И., 2008. Аграф пророка Ездры – лы круглого стола и Международного научного семинара.
вновь идентифицированный источник Речи Философа // Казань.
Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 3. С. 48–50. Петрухин В. Я., 2003. История славян и Руси в контек
Перхавко В. Б., 1996. Распространение пломб дро сте библейской традиции: миф и история в Повести вре
гичинского типа // ДГ 1994 г. Новое в нумизматике. менных лет // ДГ 2001 г. Историческая память и формы её
С. 211–247. воплощения. С. 93–112.
479
Петрухин В. Я., 2005. Русь и Хазария: к оценке исто риалы круглого стола и Международного научного семи
рических взаимосвязей // Хазары. Иерусалим; М. (Евреи и нара. Казань.
славяне. Т. 16). Полоцк, 2012. Древнейшие города Беларуси. Полоцк.
Петрухин В. Я., 2011. «Русь и вси языци». М. Мн.
Петрухин В. Я., Пушкина Т. А., 1979. К предыстории Полубояринова М. Д., 1980. Знаки на золотоордын
древнерусского города // История СССР. № 4. ской керамике // Средневековые древности евразийских
Петрухин В. Я., Раевский Д. С., 2004. Очерки исто степей. М. С. 173.
рии народов России в древности и раннем Средневековье. Полубояринова М. Д., 1993. Русь и Волжская Болгария
2-е изд. М. в X–XV вв. М.
Плавінскі М. А, Штыхаў Г. В., 2006. Ляпная кераміка Попко О. О., 1971. Слов’янські археологічні
Полацкага селішча // ГАЗ. № 21. С. 62–73. пам’ятки у нижній течії Десни // Середні віки на Україні.
Плавінскі М. А., 2007. Полацк да Рагвалода (пытанні К. Вип. 1.
тапаграфіі і храналогіі культурнага слоя) // Acta Archaeologica Попов С. Г., 1989. Городище Сторожинец // КСИА.
Albarutenica. Vol. II. Mн. С. 25–44. Вып. 198.
Плавинский Н. А., 2009. Полоцк до Рогволода (некото Попов С. Г., Свеженцев Ю. С., Зайцева Г. И., 1991. Ра
рые вопросы хронологии и топографии) // Сложение рус диоуглерод и дендрохронология как системы абсолютного
ской государственности в контексте раннесредневековой датирования Новгорода и археологических памятников
истории Старого Света. Труды ГЭ. Т. 49. СПб. С. 309–321. Новгородской земли // Материалы по археологии Новго
Плавінскі М. А., 2009. Нарысы гісторыі клінковай родской земли. 1990 г. М. С. 169–182.
зброі X–XIII стагоддзяў на Беларусі. Мн. Порфирий (Успенский), 1864. Четыре беседы Фотия,
Платонова Н. И., 1991. Укреплённые поселения Луж святейшего архиепископа Константинопольского, и рас
ской волости // Материалы по археологии Новгородской суждения о них. СПб.
земли. 1990. М. С. 68–88. Потин В. М., 1967. Топография находок западноевро
Платонова Н. И., 1997. К уточнению датировки мо пейских монет X–XIII вв. на территории Древней Руси //
гильника на Староладожском Земляном городище // Ла Нумизматика. Вып. 3. Л.
дога и религиозное сознание. СПб. С. 25–27. Потин В. М., 1968. Древняя Русь и европейские госу
Платонова Н. И., 2002. О погребальном обряде верх дарства в X–XIII вв.: историко-нумизматический очерк. Л.
нелужских сопок (по материалам Передольского пого Приселков М. Д., 1950. Троицкая летопись. Рекон
ста) // Ладога и её соседи в эпоху Средневековья. СПб. струкция текста. М.; Л.
С. 181–195. Приселков М. Д., 1996. История русского летописания
Плетнева С. А., 1989. На славяно-хазарском пограни XI–XV вв. СПб.
чье. Дмитриевский археологический комплекс. М. Приходнюк О. М., 1976. Ранньосередньовічне слов’ян
Плоткин К. М., 1980. Псков и его округа во второй по ське поселення на р. Рось // Дослідження з слов’яно-руської
ловине I тысячелетии н. э.: автореф. дис. … канд. ист. наук. Л. археології. К.
Плоткин К. М., 1989. Округа Пскова накануне и в пе Приходнюк О. М., 1980. Археологічні пам’ятки Серед
риод становления города // Становление европейского нього Придніпров’я VI–IX ст. н. е. К.
средневекового города. М. Приходнюк О. М., 2005. Пастирське городище. К.;
Плоткин К. М., 1991. Начало Пскова // Археологи Чернівці.
рассказывают о древнем Пскове. Псков. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византий
Плоткин К. М., 1994. Археологическое изучение двора ских царей / изд. подг. Я. Н. Любарский. М., 1992 (Литера
Подзноевых в Пскове // АИППЗ. турные памятники) (переизд.: СПб., 2009).
Плоткин К. М., 1996. Граница псковского некрополя Прохоров Г. М., 1977. Летописные подборки рукописи
(по материалам раскопа X) // АИП. Вып. 3: Раскопки в ГПБ, F.IV.603 и проблема сводного общерусского летопи
древней части Среднего города (1967–1991): материалы и сания // ТОДРЛ. Л. Т. 32. С. 165–198.
исследования. Т. 1. Прохоров Г. М., 1994. Радзивиловский список Вла
Плохов А. В., 2002. Лепная керамика Рюрикова горо димирской летописи по 6714 (1205/6) год // Радзивилов
дища и Новгорода // Археологические вести. № 9. СПб. ская летопись. Текст. Исследование. Описание миниатюр.
Подгурский П. Н., 2007. Раскопки городища Старое СПб.; М. С. 269–280.
Село // Актуальные проблемы из исторического прошлого Пряди истории, 2008. Исландские саги о Древней Руси
и современности в общественно-гуманитарных и социо- и Скандинавии. М.
религиоведческих науках Беларуси, ближнего и дальнего ПСРЛ, 1862. Т. 9. Патриаршая, или Никоновская лето
зарубежья. Витебск. С. 239–241. пись. Ч. 1. СПб.
Подосинов А. В., 2007. География Восточной Евро ПСРЛ, 1908. Т. II. Изд. 2-е. СПб.
пы в античной и раннесредневековой геокартографии // ПСРЛ, 1926. Т. I. Вып. 1. Л.
Джаксон Т. Н., Калинина Т. М. Коновалова И. Г., Подоси ПСРЛ, 1998. Т. II. Ипатьевская летопись. М.
нов А. В. «Русская река»: речные пути Восточной Европы в Пушкина Т. А., 1974. Гнёздовское поселение в истории
античной и средневековой географии. М. Смоленского Поднепровья X–XI вв.: автореф. дис. … канд.
Покас П. М., 1988. Средневековое население Средне ист. наук. М.
го Подесенья по данным антропологии // Чернигов и его Пушкина Т. А., 1981. Скандинавские вещи из Гнёздов
округа в ІХ–ХІІІ вв. К. ского поселения // СА. № 2.
Покровская Л. В., 1999. Ювелирные украшения Нов Пушкина Т. А., 1987. Височные кольца Гнёздовского
города X–XI вв. (по материалам Неревского и Троицкого комплекса // Труды V Международного конгресса славян
раскопов) // Великий Новгород в истории средневековой ской археологии. Т. III. Вып. 1 б. М.
Европы. К 70-летию В. Л. Янина. М. С. 51–64. Пушкина Т. А., 1991. Торговый инвентарь из курга
Полгар С., 2001. Маршруты между Поволжьем и Кар нов Смоленского Поднепровья // Смоленск и Гнёздово (к
патским бассейном в X в. // Великий Волжский путь: мате истории древнерусского города). М.
480
Пушкина Т. А., 1993 а. Изделия косторезного ремесла поведника // Археология Владимиро-Суздальской земли.
из Гнёздова // Средневековые древности Восточной Евро Вып. 4. М.
пы. М. (Труды ГИМ. Вып. 82). Розанова Л. С., Пушкина Т. А., 2001. Производствен
Пушкина Т. А., 1993 б. Раскопки Гнёздова Левобереж ные традиции в железообрабатывающем ремесле Гнёздо
ного // XII конференция по изучению истории, экономи ва // Гнёздово: 125 лет исследования памятника. М. (Тру
ки, литературы и языка Скандинавских стран и Финлян ды ГИМ. Вып. 124).
дии. М. Ч. 1: Тезисы. Романов К. К., 1930. Отчёт о раскопках в Псковском
Пушкина Т. А., 1996 а. Новый гнёздовский клад // Кремле // Архив ИИМК. Ф. 2. № 125.
ДГ, 1994 г. Новое в нумизматике. Рудич Т. О., 2008. До питання про антропологічний
Пушкина Т. А., 1996 б. Гнёздово – на пути «из варяг в склад населення Лівобережної України давньоруської
греки» // Путь «из варяг в греки» и «из грек...»: каталог вы доби (за матеріалами з могильника на околиці м. Пере
ставки ГИМ. М. яслава-Хмельницького) // Наукові записки з української
Пушкина Т. А., 1997 а. Воск и свечи в древнерусских історії. Вип. 20.
погребениях // Археологический сборник. Погребальный Рудич Т. О., 2009. Населення Лівобережної України
обряд. М. (Труды ГИМ. Вып. 93). давньоруської доби за матеріалами антропології //
Пушкина Т. А., 1997 б. Скандинавские находки с тер Археологія. № 4.
ритории Древней Руси (обзор и топография) // XIII кон Русанова И. П., 1958. Археологические памятники вто
ференция по изучению экономики, истории литературы и рой половины I тысячелетия н. э. на территории древлян //
языка Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. М.; СА. № 4.
Петрозаводск. Русанова И. П., 1960. Территория древлян по археоло
Пушкина Т. А., 1999. Нумизматические материалы из гическим данным // СА. № 1. 1960.
раскопок Гнёздова // Великий Новгород в истории средне Русанова И. П., 1966. Курганы полян X–XII вв. М.
вековой Европы. М. С. 405–417. (САИ. Вып. Е1-24).
Пушкина Т. А., 2001. Подвеска-амулет из Гнёздова // Русанова И. П., 1973. Славянские древности VI–IX вв.
Норна у источника судьбы: сб. ст. в честь Е. А. Мельнико между Днепром и Западным Бугом. М. (САИ. Вып. Е1-25).
вой. М. Русинов В. Н., 1997. Послание инока Поликарпа к игу
Пушкина Т. А., 2009. Новые монетно-вещевые клады из мену Акиндину и его источники // Проблемы происхож
Гнёздова // Сборник к 80-летию В. Л. Янина. М. дения и бытования памятников древнерусской письменно
Пушкина Т. А., Мурашёва В. В., Нефёдов В. С., 2001. сти и литературы: сб. науч. тр. Нижний Новгород. С. 3–42.
Новое в изучении Центрального селища в Гнёздове // Русинов В. Н., 2003. Летописные статьи 1051–1117 гг. в
Гнёздово: 125 лет исследования памятника. М. (Труды связи с проблемой авторства и редакций Повести временных
ГИМ. Вып. 124). лет // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Ло
Пушкина Т. А., Стукалова Т. Ю., 2011. Средневековые бачевского. Серия: История. Вып. 1 (2). С. 111–147.
западноевропейские монеты в нумизматической коллекции Рыбаков Б. А., 1939. Анты и Киевская Русь // Вестник
Гнёздова // От палеолита до Средневековья. М. древней истории. Т. 1.
Рыбаков Б. A., 1947. Поляне и северяне // СЭ. Т. 6–7.
Рабцевіч В. Н., Плавінскі М. А., Іоў А. В., 2011. Брылёў Рыбаков Б. А., 1949. Древности Чернигова // МИА.
скі скарб. Мн. Вып. 11.
Равдина Т. В., 1988. Погребения X–XI вв. с монетами на Рыбаков Б. А., 1960. Раскопки в Любече в 1957 г. //
территории Древней Руси. М. КСИИМК. Вып. 79.
Равдоникас В. И., 1933. Надписи и знаки на мечах из Рыбаков Б. А., 1963. Древняя Русь: сказания, былины,
Днепростроя // Известия ГАИМК. Вып. 100. М.; Л. летописи. М.
Равдоникас В. И., 1949. Старая Ладога (Из итогов архе Рыбаков Б. А., 1964. Любеч – феодальный двор Моно
ологических исследований 1938–1947 гг.). Ч. I // СА. № 11. маха и Ольговичей // КСИА. Вып. 99.
С. 5–54. Рыбаков Б. А., 1965 а. Владимировы крепости на Стуг
Равдоникас В. И., 1950. Старая Ладога (из итогов архе не // КСИА. Вып. 100.
ологических исследований 1938–1947 гг.). Ч. II // СА. № 12. Рыбаков Б. А., 1965 б. Киевская Русь // История СССР
С. 7–40. с древнейших времён. М. Т. 1.
Радиньш А., 2003. Даугмале и Даугавский путь. К про Рыбаков Б. А., 1969. Путь из Булгара в Киев // Древ
блеме образования городов // Archaeologia Lituana. Vilnius. ности Восточной Европы. М.
Т. 4. Р. 152–160. Рыбаков Б. А., 1982. Киевская Русь и русские княже
Радиньш А., 2010. Даугавский путь и Даугмале // Диалог ства XII–XIII вв. М.
культур и народов средневековой Европы. СПб. С. 280–294. Рыбаков Б. А., 1987. Язычество Древней Руси. М.
Раппопорт П. А., 1975 а. Древнерусское жилище (VI– Рыбина Е. А., 1978. Археологические очерки истории
XIII вв. н. э.) // Древнее жилище народов Восточной Ев новгородской торговли. М.
ропы. М. Рыдзевская Е. А., 1945. Сведения о Старой Ладоге в
Раппопорт П. А., 1975 б. Древнерусское жилище. Л. древнесеверной литературе // КСИИМК. Вып. 11. С. 51–65.
(САИ. Вып. Е1-32). Рындина Н. В., 1963. Технология производства новго
Рейхель Я., 1849. Монеты западных славян // Записки родских ювелиров // МИА. Вып. 117. М.
Санкт-Петербургского археологическо-нумизматического Рябинин Е. А., 1985. Новые открытия в Старой Ладоге
общества. Т. I. С. 343–385. (итоги раскопок на Земляном городище в 1973–1975 гг.) //
Родина М. Е., 2004. Международные связи Северо-Вос Средневековая Ладога. Новые археологические открытия
точной Руси в X–XIV вв. (по материалам Ростова, Суздаля, и исследования. Л.
Владимира и их округи). Владимир. Рябинин Е. А., 1992. Северный трансъевропейский
Родина М. Е., 2012. Находки с селищ у с.Тарбаево близ путь X века и меря (по материалам резной кости Костром
Суздаля в собрании Владимиро-Суздальского музея-за ского Заволжья) // Археологические вести. № 1. СПб.
481
Рябинин Е. А., 1994. У истоков ремесленного про Салмин С. А., Салмина Е. В., 2011. Исследования
изводства в Ладоге (к истории общебалтийских связей в Ильинского девичьего монастыря на Завеличье средневе
предвикингскую эпоху) // Новые источники по археоло кового Пскова // Древности Пскова. История, археология,
гии Северо-Запада. СПб. архитектура. Вып. 2. Псков.
Рябинин Е. А., 1995. Начальный этап поступления по Салмин С. А., Салмина Е. В., Прибурова Т. Ф., 2010.
лудрагоценных камней на север Европы (новые материалы Находка каменного изваяния на Завеличье в Пскове
древнейшей Ладоги и их скандинавские аналогии) // Пер (предварительная публикация) // АИППЗ: семинар име
вые чтения памяти Анны Мачинской. СПб. ни академика В. В. Седова: материалы 55 заседания, по
Рябинин Е. А., 1997 а. Начальный этап стеклоделия в свящённого юбилею профессора И. К. Лабутиной (13–
Балтийском регионе: по материалам исследований Ладоги 15 апреля 2009 г.).
VIII–IX вв. // Дивинец Староладожский. СПб. Салмина Е. В., 2006. Работы на Богоявленском XXXI
Рябинин Е. А., 1997 б. Эпоха Древней Руси // Археоло и XXXIV раскопах в 2004–2005 годах // АИППЗ: семинар
гия Костромского края. Кострома. имени академика В. В. Седова: материалы LII заседания,
Рябинин Е. А., 1997 в. Финноугорские племена в со научного семинара, посвящённого памяти профессора
ставе Древней Руси. СПб. А. Р. Артемьева.
Рябинин Е. А., 1999. «Деревянный мир» раннесредне Салмина Е. В., 2007. Новые археологические данные
вековой Ладоги (по материалам раскопок Земляного го о погребальных памятниках догородского периода на За
родища в 1973–1985 гг.) // Раннесредневековые древности псковье // Изборск и его округа: материалы III научно-
Северной Руси и её соседей. СПб. практической конференции. Изборск.
Рябинин Е. А., Сениченкова Т. Б., 2010. «Хазарский Самойлович Н. Г., 2001. Стратиграфия и хронология
след» в древнейшей Ладоге // Краеугольный камень. Архе Григорьевского раскопа в Митрополичьем саду Ростовско
ология, история, искусство, культура России и сопредель го кремля // Практика и теория археологических исследо
ных стран. Т. II. М. С. 226–236. ваний. М.
Рябцева С. С., 2011. Лучевые кольца и византийская Самойлович Н. Г., 2003. Мерянский «Ростов» // Архе
традиция // Stratum plus. № 5. ология: история и перспективы. Первая межрегиональная
Рябцевич В. Н., 1965. Два монетно-вещевых клада конференция. Ярославль.
IX в. из Витебской области // НЭ. Т. V. C. 121–160. Самойлович Н. Г., 2006. Стеклянные бусы Ростова Ве
Рябцевич В. Н., 1998. Дирхемы арабского халифата в ликого // Археология Верхнего Поволжья. М.
денежном хозяйстве Полоцкой земли (IX–X вв.) // Сла Самойлович Н. Г., 2007. Охранные раскопки селища
вяне и их соседи (археология, нумизматика, этнология). Михали в г. Суздале // Археология Владимиро-Суздальской
Мн. С. 66–80. земли: материалы научного семинара. Вып. 1. М.
Рябцевич В. Н., 2000. Денежные депозиты Полоцкой Самойловський І. М., 1961. Коли виник Київ: до
земли конца Х – начала XI в. // ГАЗ. Вып. 15. С. 66–72. 1100-річчя першої літописної згадки про Київ // Науково-
інформаційний бюлетень. № 6.
Савельев П. С., 1847. Мухаммеданская нумизматика Самоквасов Д. Я., 1878 а. Историческое значение горо
в отношении к русской истории. СПб. CCXXXII+180 с. дищ // Труды III АС. T. I.
(С подзаголовком: Топография кладов с восточными Самоквасов Д. Я., 1878 б. Северянские курганы и их
монетами и изделиями VII, VIII, IX, X и XI в. в России значение для истории // Труды III АС. Т. I. К. С. 185–224.
и Прибалтийских странах, объяснённая исторически Самоквасов Д. Я., 1892. Основания хронологической
ми свидетельствами о торговле Северо-Востока Европы классификации, описание и каталог коллекции древно
в эпоху основания и утверждения русского государства. стей. Варшава.
Самоквасов Д. Я., 1908 а. Могилы русской земли. Опи
СПб., 1846).
сание археологических раскопок и собрания древностей.
Савельева Э. А., Стоколос В. С., 1997. Поздний желез
Труды Московского комитета по устройству Черниговско
ный век // Археология республики Коми. М.
го археологического съезда. М.
Савчук А. П., 1983. Ранньослов’янське поселення по
Самоквасов Д. Я., 1908 б. Северянская земля и северя
близу Переяслава-Хмельницького // Археологія. Вип. 42. не по городищам и могилам. М.
Сагайдак М. А., 1988. Хронология археологических Самоквасов Д. Я., 1916 а. Могильные древности Севе
комплексов древнего Киева // Труды V Международного рянской Черниговщины. М.
конгресса археологов-славистов. Т. 2. К. С. 136–141. Самоквасов Д. Я., 1916 б. Раскопки северянских курга
Сагайдак М. А., 1991. Давньокиївський Поділ. Про нов в Чернигове во время XIV Археологического съезда. М.
блеми топографii, стратиграфii, хронологii. К. Санкина С. Л., 2000. Этническая история средневеко
Сагайдак М. А., 2001. Актуальні питання зародження вого населения Новгородской земли. СПб.
та формування раннього Києва. Магістеріум. Археологічні Санкина С. Л., Козинцев А. Г., 1995. Антропологиче
студії. Вип. 6. ская характеристика серии скелетов из средневековых по
Сагайдак М. А., 2010. Гражданская архитектура Киева гребений Старой Ладоги // Антропология сегодня. Вып. 1.
Х–ХII вв. (некоторые аспекты изучения восточнославян СПб. С. 90–107.
ского жилища) // Славяно-русское ювелирное дело и его Сахаров А. Н., 1980. Дипломатия Древней Руси: IX –
истоки. СПб. первая половина Х в. М.
Сагайдак М. А., Хамайко Н. В., Комар О. В., Вер Свердлов М. Б., 1989. Латиноязычные источники по
гун О. І., 2012. Дослідження давньоруських садиб на истории Древней Руси. Германия. / сост., перев., ком
Спаській, 35 у м. Києві // Археологічні дослідження в мент. М. Б. Свердлова. [Вып. 1]: IX – первая половина
Україні 2011 р. К. XII в. М.; Л.
Салмин С. А., Салмина Е. В., 2010. Новые открытия Свердлов М. Б., 2003. Домонгольская Русь. Князь и
на Завеличье средневекового Пскова: поселение или го княжеская власть на Руси VI – первой трети XIII в. СПб.
род? // Краеугольный камень. Археология, история, ис Свердлов М. Б., 2009. Русское государство Х в. в ос
кусство, культура России и сопредельных стран. Т. II. М. новных научных дефинициях // Сложение русской госу
482
дарственности в контексте раннесредневековой истории Сементовский А. М., 1890. Белорусские древности. СПб.
Старого Света. Труды ГЭ. Т. 49. СПб. С. 426–440. Сендерович С. Я., 2000. Метод Шахматова, раннее ле
Седов В. В., 1953. Древнерусское языческое святилище тописание и проблема начала русской историографии //
в Перыни // КСИИМК. Вып. 50. С. 92–103. Из истории русской культуры. М. Т. 1. С. 461–499.
Седов В. В., 1954. Новые данные о языческом святили Серебрянский Н. И., 1907. К вопросу о времени воз
ще Перуна // КСИИМК. Вып. 53. С. 105–108. никновения Пскова: историко-библиографическая за
Седов В. В., 1973. Ранние курганы вятичей // КСИА. метка. Псков.
Вып. 135. Сизов В. И., 1902. Курганы Смоленской губернии.
Седов В. В., 1982. Восточные славяне в VI–XIII вв. М. Вып. I: Гнёздовский могильник близ Смоленска. СПб.
1982. (Археология СССР). (МАР. № 28).
Седов В. В., 1986. О скандинавских находках в Избор Сингатуллина А. З., 1998. О тамгах на джучидских мо
ске // X Всесоюзная конференция по изучению истории, нетах Поволжья XIII в. // Шестая ВНК. СПб. С. 68–70.
экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Синиця Є. В., 2009. Комплекс будівлі 6 з Канівського
Финляндии: тез. докл. Ч. I. М. поселення (розкопки 2006 року) // Vita Antiqua. № 7–8.
Седов В. В., 1987. Латышские племена // Финно-угры Синиця Є. В., Терпиловський Р. В., 2010. Археологічні
и балты в эпоху Средневековья. М. (Археология СССР). дослідження пам’яток раннього середньовіччя на території
Седов В. В., 1989. Становление европейского раннес
Канівського природного заповідника: історія, здобутки,
редневекового города // Становление европейского ранне
перспективи // Археологія і давня історія України. Вип. 1:
средневекового города. М.
Седов В. В., 1995. Славяне в древности и раннем Сред Проблеми давньоруської та середньовічної археології. К.
невековье. М. Сита Л., 2003. Орні знаряддя з ур. Коровель біля
Седов В. В., 1998. Русский каганат IX века // Отече с. Шестовиця // Дружинні старожитності Центрально-
ственная история. № 4. Східної Європи VIII–Х ст. Чернігів.
Седов В. В., 1999 а. У истоков восточнославянской го Сита Л., 2006. Курганні старожитності Шестовицько
сударственности. М. го могильника у фонжах Чернігівського історичного музею
Седов В. В., 1999 б. Древнерусская народность. М. (за матеріалами надходжень ХХ ст.) // Русь на перехресті
Седов В. В., 2001. Предыстория белорусов // КСИА. світів (міжнародні впливи на формування Давньоруської
Вып. 211. С. 44–50. держави) ІХ–ХІ ст. Чернігів.
Седов В. В., 2002. Славяне: историко-археологиче Ситий Ю., 2006. До питання про місцезнаходження
ское исследование. М. курганів та курганних груп в ур. Коровель в с. Шестовиця //
Седов В. В., 2003. Становление Пскова // Псков в Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на формуван
российской и европейской истории (к 1100-летию лето ня Давньоруської держави) ІХ–ХІ ст. Чернігів.
писного упоминания): материалы Международной науч Ситий Ю., 2007. До питання про взаємозв’язок водо
ной конференции: в 2 т. Т. I. М. постачання і росту території давньоруського Чернігова //
Седов В. В., 2007. Изборск в раннем Средневековье. М. Чернігів у середньовічній та ранньомодерній історії
Седова М. В., 1979. Скандинавские древности из Центрально-Східної Європи. Чернігів.
раскопок в Новгороде // VIII Всесоюзная конференция Ситий Ю., Скороход В., 2009 . Житла Х – початку
ХІ ст. на посаді городища Коровель біля с. Шестовиця //
по изучению истории, экономики, языка и литературы
Село над Десною – Шестовиця. Ніжин.
Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. Ч. 1. Пе
Ситий Ю. М., 2000. Закономірності розташування не
трозаводск. С. 179–181.
крополя давньоруського Чернігова Х – середини ХІІІ ст. //
Седова М. В., 1981. Ювелирные изделия древнего
Некрополі Чернігівщини. Чернігів.
Новгорода (Х–ХV вв.). М.
Ситий Ю. М., 2008. Проїзди та ворота давньоруських
Седова М. В., 1997 а. Суздаль в X–XV вв. М.
укріплень // Стародавній Іскоростень і слов’янські гради.
Седова М. В., 1997 б. Украшения из меди и сплавов //
Коростень. Т. 2.
Древняя Русь. Быт и культура. М.
Ситий Ю. М., 2012. Топографія та структура укріплень
Седых В. Н., 2001. Новые данные к истории Велико
давньоруського Чернігова в різні періоди його історії //
го Волжского пути // Великий Волжский путь: материалы Сіверянський літопис. № 1.
круглого стола «Великий Волжский путь» и Международ Скороход В., 2007. Топографія Чернігова та Шестовиці
ного научного семинара «Историко-культурное наследие Х – початку XI ст. (порівняльна характеристика) // Чернігів
Великого Волжского пути». Казань. у середньовічній та ранньомодерній історії Центрально-
Седых В. Н., 2003. Ярославское Поволжье эпохи ран Східної Європи. Чернігів.
него Средневековья в исследованиях кафедры археоло Скороход В., 2010 а. Торгівельний інвентар Х – по
гии Санкт-Петербургского университета // Археология: чатку ХІ ст. з Шестовицького археологічного комплексу //
традиции и перспективы. Ярославль. Ніжинська старовина. № 10.
Седых В. Н., 2006. Вооружение населения Ярослав Скороход В., 2010 б. Садибна забудова північної ча
ского Поволжья эпохи раннего Средневековья по матери стини посаду городища Коровель у Х – на початку ХІ ст. //
алам ярославских могильников // Международная науч Сіверянський літопис. № 6.
но-практическая конференция «Военное дело России и её Скороход В. М., 2011 а. Просторова структура Шесто
соседей в прошлом, настоящем и будущем». М. вицького археологічного комплексу в урочищі Коровель в
Седых В. Н., 2007. Монетные находки в Тимерёво в кінці ІХ – на початку ХІ ст.: автореф. дис. … канд. іст. наук. К.
контексте нумизматических данных территории Север Скороход В. М., 2011 б. Смолокурний промисел на
ной Руси // Труды по русской истории. М. Шестовицькому археологічному комплексі у Х – на почат
Семёнов С. А., 1997. Некоторые дополнения о куль ку ХІ ст. // Сіверщина в історії України. № 1.
товом и хозяйственном назначении хлебных печей конца Скороход В. М., Мироненко Л. П., 2012. Дослідження
IX–X вв. на Рюриковом городище // Древности Повол на посаді Виповзівського городища у 2011 р. // Археологічні
ховья. СПб. дослідження в Україні 2011 р. К.
483
Слепцов А. М., Клименко В. В., 2005. Обобщение па Спасский И. Г., 1974 а. Накауне тысячелетия монетной
леоклиматических данных и реконструкция климата Вос чеканки Древней Руси // НиС. Вып. 5. С. 31–49.
точной Европы за последние 2000 лет // История и совре Спасский И. Г., 1974 б. Новые данные о златниках Вла
менность. № 1. димира Святославича // ВИД. Т. VI. С. 251–260.
Сложение русской государственности в контексте Спасский И. Г., 1978. Древнерусская монета из Белой
раннесредневековой истории Старого Света // Труды ГЭ. Вежи и медаль в память взятия Саркела // Проблемы архе
Т. 49. СПб., 2009. ологии. Вып. II: сб. ст. в память проф. М. И. Артамонова. Л.
Смиленко А. Т., 1985. Славянская культура Право С. 183–187.
бережья Днепра (типа Луки-Райковецкой) // Этнокуль Спасский И. Г., 1982. Золото Владимира Святослави
турная карта территории Украинской ССР в І тыс. н. э. К. ча // Экономика, политика и культура в свете нумизматики:
Смиленко А. Т., 1990. Союзы племён и археологиче сб. науч. трудов. Л. С. 5–47.
ские культуры // Славяне Юго-Восточной Европы в пред Спегальский Ю. П., 1972. Жилище Северо-Западной
государственный период. К. Руси IX–XIII вв. Л.
Смиленко А. Т., Юренко С. П., 1990. Керамика // Сла Спиргис Р., 2009. Овальные фибулы ливов // Балтия в
вяне Юго-Восточной Европы в предгосударственный пе контексте Cеверного пространства. От Средневековья до
риод. К. 40-х годов ХХ века. М. С. 11–50.
Смирнова Л. И., 1987. Лепная керамика Тимерёвских Спиридонова Е. А., Алешинская А. С., 2009. Измене
курганов и проблема этнической атрибуции // СА. № 2. ния природной среды в окрестностях средневековых посе
Сміленко А. Т., 1999. З історії літописних уличів // лений на Кубенском озере по данным спорово-пыльцевого
Етнокультурні процеси в Південно-Східній Європі в анализа // Археология севернорусской деревни X–XIII ве
І тисячолітті н. е. К. ков: средневековые поселения и могильники на Кубен
Смоличев П. И., 1926. Розкопки сіверянських могил ском озере: в 3 т. / отв. ред. Н. А. Макаров. Т. III. C. 7–10.
в с. Шестовиці на Чернігівщині влітку 1925 р. // Україна. Спиридонова Е. А., Алешинская А. С., Кочанова М. Д.,
№ 1. 2008. Естественные и антропогенные изменения природно
Смолічев П. І., 1931. Подвійні поховання Х сторіччя го комплекса лесной зоны Русской равнины в средневеко
коло Шестовиці на Чернігівщині // Записки Чернігівського вье. М.
наукового товариства. Чернігів. Т. 1. Спицын А. А., 1899 а. Обозрение некоторых губерний и
Снегирев И. М., Строганов С. Г., 1853. Ярославле сре областей России в археологическом отношении. ХХІ: Киев
бро // Древности Российского государства. М. Отд. V. ская губерния // ЗРАО. Т. IX.
Снорри Стурлусон, 1980. Круг земной. М. Спицын А. А., 1899 б. Расселение древнерусских пле
Соболева Н. А., 2004. Знак Рюриковичей в контексте мён по археологическим данным // ЖМНП. Вып. VIII.
евразийских идей // Двенадцатая ВНК. М. С. 239–241. Спицын А. А., 1905 а. Владимирские курганы // ИАК.
Соболева Н. А., 2005. О «загадочном знаке» первых Вып. 15.
русских монет // НС [МНО]. № 12. С. 110–160. Спицын А. А., 1905 б. Гнёздовские курганы в раскопках
Сорокин П. Е., 1997. Водные пути и судостроение на С. И. Сергеева // ИАК. Вып. 15.
Северо-Западе Руси в Средневековье. СПб. Спицын А. А., 1906. Отчёт о раскопках, произведённых
Сорокин П. Е., 2010. Некоторые результаты археоло в 1905 г. И. С. Абрамовым в Смоленской губернии // Запи
гических и экспериментальных исследований средневе ски отделения русской и славянской археологии РАО. СПб.
кового судоходства по пути «из варяг в греки» // Диалог Т. VIII. Вып. 1.
культур и народов средневековой Европы. СПб. Спицын А. А., 1917. Русская историческая география.
Сотникова М. П., 1968. Сребреники Киевского клада Пг.
1876 г. // НиС. Вып. 3. С. 114–137. Спицын А. А., 1922. Археология в темах начальной рус
Сотникова М. П., 1971. Нежинский клад 1852 г. (ре ской истории // Сборник статей по русской истории, посвя
конструкция состава) // НиС. Вып. 4. С. 15–41. щённый С. Ф. Платонову. Пг.
Сотникова М. П., 1975. «Ярославле сребро» в Эрмита Средневековая Ладога, 1985. Новые археологические
же // СГЭ. Вып. 40. С. 61–64. открытия и исследования / отв. ред. В. В. Седов. Л.
Сотникова М. П., 1978. О так называемых сканди Срезневский И. И., 1895 (1958). Материалы для Сло
навских подражаниях «Ярославлю сребру» // ВИД. Т. X. варя древнерусского языка по письменным памятникам.
С. 6–12. Т. II. СПб.
Сотникова М. П., 1987. Пополнение Корпуса древней Стальсберг А., 1994. Проблемы культурного взаимо
ших русских монет // СГЭ. Вып. 52. С. 46–49. действия Руси и Скандинавии в VIII–XI вв. (по архео
Сотникова М. П., 1990. Древнейшие русские монеты логическим собраниям СНГ) // Археологические вести.
X–XI вв. как исторический источник: автореф. дис. ... докт. № 3. СПб.
ист. наук / АН СССР. ИА. ЛО. Л. 36 с., 4 табл. Стальсберг А., 1998. О скандинавских погребениях с
Сотникова М. П., 1995. Древнейшие русские монеты лодками эпохи викингов на территории Древней Руси //
X–XI вв.: каталог и исследование. М. Историческая археология. Традиция и перспективы. М.
Сотникова М. П., Спасский И. Г., 1983. Тысячелетие Станкевич Я. В., 1941. К вопросу об этническом соста
древнейших монет России: сводный каталог русских монет ве населения Верхнего Поволжья // МИА. Вып. 6. М.; Л.
X–XI веков. Л. Станкевич Я. В., 1949. Шестовицька археологічна
Спасский И. Г., 1961. Насущные вопросы изучения рус експедиція 1946 р. // Археологічні пам’ятки УРСР. Т. 1.
ских монет X–XI вв. // Сообщения ГЭ. Вып. 21. С. 51–54. Станкевич Я. В., 1959. Предварительные итоги
Спасский И. Г., 1970 а. Нумизматика в Эрмитаже. исследований 1956 года в Великолукской области //
Очерк истории Минцкабинета – Отдела нумизматики // КС ИИМК. Вып. 77. М. С. 77–83.
НЭ. Т. VIII. С. 123–234. Станкевич Я. В., 1960. К истории населения Верхне
Спасский И. Г., 1970 б. Русская монетная система: исто го Подвинья в I и начале II тыс. н. э. // МИА. Вып. 76. М.
рико-нумизматический очерк. 4-е изд. Л. С. 7–323.
484
Станкевич Я. В., 1962. Шестовицкое поселение и Татарников О. М., 2004. Эволюция дельтово-эстуар
могильник по материалам раскопок 1946 г. // КСИА. ной системы р. Великой // Экологический мониторинг
Вып. 87. дельты р. Великой. Псков.
Станюкевич А. К., 1989. Роль гидроархеологии в Татарников О. М., Яковлева Е. А., 2003. Влияние гео
развитии наук о земле // Методические проблемы ре лого-морфологических условий междуречья Великой и
конструкции в археологии и палеоэкологии. М. Псковы на развитие планировки древнего Пскова // Реги
Старая Ладога, 2003. Древняя столица Руси: каталог ональные тенденции взаимодействия человека и природы
выставки. СПб. в процессе перехода от аграрного к индустриальному об
Степанов С. В., 2003. Динамика территориального ществу: материалы Международной научной конферен
развития городской структуры средневекового Пскова ции. Тверь.
по данным археологии // Тверь, Тверская земля и со Творогов О. В., 1974. Повесть временных лет и Хро
предельные территории в эпоху Средневековья. Тверь. нограф по великому изложению // ТОДРЛ. СПб. Т. 24.
Степанов С. В., 2004. Отчёт об археологических рас С. 99–113.
копках в г. Пскове на площади Ленина (XVII раскоп) в Творогов О. В., 1976. Повесть временных лет и На
2003 г. // Архив ИА РАН. Ф-1. Р-1, № 25604. 227 л., 244 ил. чальный свод (текстологический комментарий) // ТОДРЛ.
Стефанович П. С., 2011. Загадочное известие лето 1976. Т. 30. С. 3–26.
писи: древнейшая дань из Новгорода в Киев // НИС. Творогов О. В., 1997. Существовала ли третья редакция
М.; СПб. Вып. 12 (22). С. 5–35. Повести временных лет? // In memoriam: сборник памяти
Стефанович П. С., 2012. Сказание о призвании варя Я. С. Лурье. СПб. С. 203–209.
гов, или Origo gentis russorum? // Древнейшие государства Терпиловський Р., 2007. Старожитності другої –
на территории Восточной Европы. 2010 (в печати). третьої чверті І тис. н. е. з околиць Чернігова // Чернігів
Сумникова Т. А.,1986. Произведения Илариона по у середньовічній та ранньомодерній історії Центрально-
списку сер. XV в. ГИМ. Син. № 591 / публ. подг. Т. А. Сум Східної Європи. Чернігів.
никовой // Идейно-философское наследие Илариона Терпиловський Р. В., Шекун О. В., 1996. Олександрів
Киевского. М. Ч. 1. ка I – багатошарове ранньослов’янське поселення біля
Сухобоков О. В., 1975. Славяне Днепровского Лево Чернігова. Чернігів.
бережья (роменская культура и её предшественики). К. Тетеря Д. А., 2012. Нові матеріали до вивчення кон
Сухобоков О. В., 1977. До питания про пам’ятки во структивних особливостей оборонних споруд дитинця
линцевського типу // Археологія. Вип. 21. Переяславля Руського // Старожитності Вишгородщини.
Сухобоков О. В., 1992. Дніпровське Лісостепове Вишгород.
Лівобережжя у VIII–ХІІІ ст. (за матеріалами Тизенгаузен В. Г., 1873. Монеты Восточного Халифата.
археологічних досліджень 1968–1989 рр.). К. СПб.
Сухобоков О. В., 1999. До походження та Тимофеев Е. И., 1961. Расселение юго-западной груп
інтерпретації пам’яток волинцевського етапу культури пы восточных славян по материалам могильников X–
літописних сіверян // Археологія. № 2. XIII вв. // СА. № 3.
Сухобоков О. В., Приймак В. В., Вознесенская Г. А., Тимощук Б. А., 1982. Давньоруська Буковина. Київ.
1989. Клад орудий труда и украшений с Битицкого горо Тимощук Б. А., 1990. Восточнославянская община
дища // Славяне и Киевская Русь. К. VI–X вв. н. э. М.
Сухобоков О. В., Юренко С. П., 1985. Волынцевская Тимощук Б. А., 1995. Восточные славяне: от общины
культура // Этнокультурная карта территории Украин к городам. М.
ской ССР в І тыс. н. э. К. Тимощук Б. О., 1999. Східні слов’яни VІІ–Х ст.: по
Сухобоков О. В., Юренко С. П., 2003. До вивчення во люддя, язичництво, початки держави. Чернівці.
линцевських пам’яток // Археологія та історя Північно- Тихомиров И. А., 1900. О раскопках в Ярославской гу
Східного Лівобережжя (І – початку ІІ тисячоліття). Суми. бернии в 1900 г. // Архив ИИМК РАН. Ф. 1. Д. 82.
Сухов П. А., 1941. Славянское городище IХ–Х сто Тихомиров И. А., 1906. Кто насыпал Ярославские кур
летий в Южном Белозерье // МИА. Вып. 6. М.; Л. ганы? Ч. 1 // Труды II Областного Тверского историко-ар
Сытый Ю., Скороход В., 2009. Находки изделий хеологического съезда. Тверь.
из сланца на территории археологического комплекса Тихомиров И. А., 1909. Кто насыпал Ярославские кур
в ур. Коровель у с. Шестовица // Средневековый город ганы? Ч. 2 // Труды III Областного историко-археологиче
Юго-Востока Руси. Курск. ского съезда. Владимир.
Тихомиров М. Н., 1953. Пособие для изучения Рус
Тарабардина О. А., 2007. Дендрохронология средне ской Правды. М.
векового Новгорода (по материалам археологических Тихомиров М. Н., 1979. Русское летописание. М.
исследований 1991–2005 гг.): автореф. дис. … канд. ист. Тихомиров М. Н., 2008. Древнерусские города. СПб.
наук. М. Ткаченко А. В., Ткаченко В. А., Фёдорова Л. И., 2004.
Тараканова С. А., 1950. О происхождении и времени О находке в Калужском крае привески – литой копии с
возникновения Пскова // КСИИМК. Вып. 35. С. 18–29. монеты типа «Ярославле сребро» // Двенадцатая ВНК:
Тараканова С. А., 1956. Псковские городища // тез. докл. и сообщ. М. С. 130–132.
КС ИИМК. Вып. 62. Тодорова А., 2006. Бусы Шестовицкого поселения //
Тарасаў С. В., 1992. Новае у археалогіі Полацка // Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на форму
Полоцкій летопісец. № 1. Полоцк. С. 7–17. вання Давньоруської Держави ІХ–ХІ ст. Чернігів.
Тарасаў С. В., 2001. Полацк IX–XVII ст. Гісторыя і Толочко О. П., 1997. Замітки з історичної топографії
тапаграфія. Мн. домонгольського Києва // Київська старовина. № 5.
Тарасаў С. В., 2003. Сядзіба полацкіх ювеліраў XII– Толочко А. П., 2006. О времени создания Киевского
XIII стст. // Гісторыя і археологія Полацка і Полацкай свода «1200 г.» // Ruthenica. К. Т. 5. С. 73–87.
зямлі: матэріялы IV Міжнароднай навуковай канферэнцыі Толочко А. П., 2008. Перечитывая приписку Сильве
(23–24 кастрычніка 2002 г.). Полацк. С. 267–272. стра 1116 г. // Ruthenica. К. Т. 7. С. 154–165.
485
Толочко П. П., 1970. Історична топографія старо Фасмер М., 1987. Этимологический словарь русского
давнього Києва. К. языка. Т. IV. М.
Толочко П. П., 1975. Киевская земля // Древнерус Фасмер Р. Р., 1933. Об издании новой топографии на
ские княжества. М. ходок куфических монет в Восточной Европе // Известия
Толочко П. П., 1976. Древний Киев. К. АН СССР. Отд. общественных наук. Серия VII. № 6–7.
Толочко П. П., 1983. Древний Киев. К. С. 473–484.
Толочко П. П., 1987. Древняя Русь: очерки социаль Федорина А. Н., 2007. Керамические комплексы сред
но-политической истории. К. невековых поселений Вишенки 3 и Кистыш 3: сравнитель
Толочко П. П., 1988. Киев и Чернигов в IX–XIII вв. // ные характеристики // Археология Владимиро-Суздаль
Чернигов и его округа. К. ской земли: материалы научного семинара. Вып. 1. М.
Толочко П. П., 1989. Древнерусский феодальный го Федорина А. Н., Красникова А. М., 2012. Средневековое
род. К. поселение Большое Давыдовское 2 под Суздалем // РА. № 4.
Толочко П. П., 1996. Київська Русь. К. Федорина А. Н., Красникова А. М., Меснянкина С. В.,
Толочко П. П., 2008 а. Пути-дороги Киевской Руси // 2008. Локализация и исследование жилых и хозяйственных
Киiв i Русь. К. С. 316–330. сооружений на селищах Весь 5 и Шекшово 2 с использова
Толочко П., 2008 б. Редакция Повести временных лет нием методов геофизики и археологии // Археология Вла
Сильвестра: историческая реальность или учёная фик димиро-Суздальской земли. Вып. 2. М. С. 23–35.
ция // Ruthenica. К. Т. 7. С. 130–139. Фёдоров-Давыдов Г. А., 2001. Золотоордынские города
Толочко П. П., 2009. Историческая топография раннего Поволжья. Керамика. Быт. Торговля. М.
Киева: реальная и вымышленная // Ruthenica. Т. VIII. К. Фехнер М. В., 1967. Гривны // Очерки по истории рус
Толочко П. П., 2010. Ещё раз о проблеме становления ской деревни X–XIII вв. М. (Труды ГИМ. Вып. 43).
древнерусских городов // Диалог культур и народов сред Фехнер М. В., Недошивина Н. Г., 1987. Этнокультур
невековой Европы. К 60-летию со дня рождения Е. Н. Но ная характеристика Тимерёвского могильника по матери
сова. СПб. алам погребального инвентаря // СА. № 2.
Толочко П. П., Гупало К. М., Харламов В. О., 1976. Роз Фехнер М. В., Янина С. А., 1978. Весы с арабской над
копки Києвоподолу 1973 р. // Археологічні дослідження писью из Тимерёва // Вопросы древней и средневековой
стародавнього Києва. К. истории Восточной Европы. М.
Толстой И. И., 1882. Древнейшие русские монеты Вели Филипчук М. А., 2009. Структура Пліснеського
кого княжества Киевского. Нумизматический опыт. СПб. археологічного комплексу в слов’янський та давньорусь
Толстой И. И., 1884. Первое и второе добавления кий час // Вісник Інституту археології. Вип. 4
гр. И. И. Толстого к сочинению «Древнейшие Русские Филипчук М., Шуй Н., 2006. Могильники Пліснеського
монеты». Читаны в заседаниях III (историко-филологи археологічного комплексу ІХ–ХІІІ ст. як джерело до вивчен
ческого) отделения Императорской Академии наук 2 и ня етнокультурних взаємовпливів на мікрорегіональному
16 окт. 1884 г. СПб. С. 39–92. рівні // Вісник Інституту археології. Вип. 1.
Томашевский А. П., 2008. Изучение систем заселения Флоровский А. В., 1925. Князь Рош у пророка Иезеки
Овручской волости в Овручском проекте // Сельская Русь иля (гл. 38–39) (Из заметок об имени Русь) // Сборник в
в IX–XVI веках. М. чест на В. Н. Златарски. София.
Томашевський А. П., 2004. Археологiчнi дослiдження Фомин А. В., 1988 а. Выжегшский клад куфиче
лiтописного Вручого в Овруцькому проектi // Стародавнiй ских монет первой половины IX в. // Проблемы из
Iскоростень i слов’янськi гради VIII–X ст. К. учения древнерусской культуры (расселение и этно
Томсен В., 1891. Начало русского государства / перев. культурные процессы на Северо-Востоке Руси). М.
с нем. Н. Аммона. М. (цит. по переизд. в кн.: Из истории С. 103–132.
русской культуры. М., 2002. Т. 2/1: Киевская и Московская Фомин А. В., 1988 б. Топография кладов куфических
Русь / сост. А. Ф. Литвина, Ф. Б. Успенский). монет X в. междуречья Днепра и Десны // Чернигов и его
Томсинский С. В., 2004. Углече Поле в IX–XIII вв. СПб. округа в IХ–ХIII вв. К.
Фомин А. В., 1993. Новые находки восточных монет
У истоков Северной Руси. Новые открытия / автор в Северной Руси // ВНК: Вологда, 18–21 мая. Вологда.
текста Е. А. Рябинин. СПб., 2003. С. 13–15.
Уваров А. С., 1871. Меряне и их быт по курганным рас Фомин А. В., 1996. Куфические монеты Гнёздовского
копкам. Труды I Археологического съезда в Москве. Т. II. М. клада // ДГ 1994 г. Новое в нумизматике.
Узянов А. А., 1981. Переверзевское II городище // Франклин С., Шепард Д., 2000. Начало Руси. 750–
АО 1980 г. М. 1200 / авториз. перев. с англ. Д. М. Буланина и Н. Л. Лужец
Узянов А. А., 1982. Динамика технологического стерео кой. СПб.
типа в орнаментации роменской керамики // Естественные Френкель Я. В., 1997. Стеклянные бусы Сясьского горо
науки и археология в изучении древних производств. М. дища (раскопки 1987–89 и 1996–97 гг.) // Ладога и религиоз
Узянов А. А., 1983. Памятники роменской культуры на ное сознание. III-и чтения памяти Анны Мачинской. СПб.
р. Тускарь // АО 1981 г. М. Френкель Я. В., 2007. Опыт датирования пойменной
Узянов А. А., 1993. Освоение Среднерусской возвы части гнёздовского поселения на основании анализа кол
шенности славянами в раннем Средневековье // Экологи лекции стеклянных и каменных бус (по материалам рас
ческие проблемы в исследованиях средневекового населе копок 1999–2003 гг.) // Гнёздово. Результаты комплексных
ния Восточной Европы. М. исследований памятника. М.
Ушаков Ф. А., 1901. Псковский Городец и Мирож как Френкель Я. В., 2008. Скандинавский могильник
места первых псковских поселений // ЗРАО. Т. 12. Вып. 1–2. Плакун: время первых погребений и проблема сопоста
вимости хронологических шкал // АИППЗ.
Фараджева Н. Н., 2009. Археологические исследова Фроянов И. Я., 1992. Мятежный Новгород. СПб.
ния на раскопе Десятинный-II в 2008 г. // ННЗ. Вып. 23. Фурасьев А. Г., 2009. О роли миграций в этногенезе
С. 46–60. ранних славян // Сложение русской государственности в
486
контексте раннесредневековой истории Старого Света // Цукерман К., 2009. Наблюдения над сложени
Труды ГЭ. Т. 49. СПб. С. 26–38. ем древнейших источников летописи // Борисо-глеб
ский сборник = Collectanea Borisoglebica. Paris. Вып. 1.
Хавлюк П. И., 1962. Славянские поселения VIII – на С. 183–305.
чала IX в. на Южном Буге // АСГЭ. Вып. 4.
Хамайко Н. В., 2003. Язичницькi старожитностi Ше Чебоксаров Н. Н., 1947. Ильменские поозеры // Тру
стовицького дружинного курганного некрополю (X – по ды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН
чатку XI ст.) (за матерiалами жiночих прикрас) // Дружинні СССР. Новая серия. М.; Л. Т. 1.
старожитності Центрально-Східної Європи VIII–Х ст. Чекова И., 1996. Художественное время и простран
Чернігів. ство в летописном повествовании о княгине Ольге в Царь
Хамайко Н. В., 2004. Дуалізм поселенської структури граде // Годишник на Софийския университет «Св. Кл.
Шестовицького комплексу // Стародавній Іскоростень і Охридски». Факултет по славянски филологии. Т. 86. Кн. 2.
слов’янські гради VIII–X ст. К. София. С. 5–25.
Харламов В. А., 1985. Исследования каменной мону Черепнин Л. В., 1948. «Повесть временных лет»: её ре
ментальной архитектуры Киева X–XIII вв. // Археологиче дакции и предшествующие ей летописные своды // Исто
ские исследования Киева 1978–1983 гг. К. рические записки. Т. 25. С. 293–333.
Харлашов Б. Н., 1998. Отчёт об археологических рас Черепнин Л. В., 1965. Общественно-политические от
копках в г. Пскове на ул. Воровского в 1998 г. // Архив ИА ношения в Древней Руси и Русская Правда // Древнерус
РАН. Ф-1. Р-1, № 21163. ское государство и его международное значение. М.
Хвойка В., 1905. Городища Среднего Приднепровья, Черненко О., 2007. Археологічна колекція Чернігівсь
их значение, древность и народность // Труды ХІІ АС. кого історичного музею імені В. В. Тарновського (1896–
Т. І. 1948 рр.). Чернігів.
Хвойка В., 1913. Древние обитатели Среднего Придне Черненко О., 2009. Археологічні дослідження кургану
провья и их культура в доисторические времена. К. Х Шестовицького могильника // Село над Десною – Ше
Хвощинская Н. В., 1999. Подковообразные фибулы стовиця. Ніжин.
Рюрикова городища // Великий Новгород в истории сред Чернігів і Північне Лівобережжя. Огляди, розвідки,
невековой Европы. М. С. 39–50. матеріали. К., 1928.
Хвощинская Н. В., 2002. Погребальные дерево-земля Чернигову 1300 лет: сб. документов и материалов. К.,
ные сооружения на западе Новгородской земли // Ладога и 1990.
её соседи в эпоху Средневековья. СПб. С. 114–121. Черных Н. Б., 1996. Дендрохронология и археология. М.
Хвощинская Н. В., 2004. Финны на западе Новгород Чернягин Н. Н., 1937. Раскопки Псковского крем
ской земли. СПб.
ля // СА. № 4.
Хеллер К., 2001. Ранние пути из Скандинавии на Вол
Чичуров И. С., 1980. Византийские исторические со
гу // Великий Волжский путь: материалы круглого стола и
чинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Ники
Международного научного семинара. Казань.
фора: тексты, перевод, комментарий. (ДИ).
Херрман Й., 1986. Славяне и норманны в ранней исто
рии Балтийского региона // Славяне и скандинавы. М.
Хойновский И. А., 1893. Раскопки Великокняжеско Шадыра В. İ., 2006. Беларускае Падзвiнне (I тысяча
го двора древнего града Киева, произведённые весной годдзе н.э.). Мн.
1892 года. К. Шайкин А. А., 2005. Поэтика и история: на материале
Хойновский И. А., 1896. Археологические сведения о памятников русской литературы XI–XVI вв. М.
предках славян и Руси. К. Шарганова О. Л., 2011. Керамика Смоленского Под
Хроповский Б., 1993. Сложение и формирование непровья конца I – начала II тыс. н. э. (технология и мор
славянской материальной культуры на территории Че фология): автореф. дис. … канд. ист. наук. М.
хословакии и её влияние на европейское развитие // Сла Шаскольский И. П., 1974. Когда же возник город
вянская археология. Этногенез, расселение и духовная Киев? // Культура средневековой Руси. Л.
культура славян. М. (МАР. Вып. 1). Шаскольский И. П., 1981. Известие Бертинских ан
налов в свете данных современной науки // Летописи и
Цалкин В. И., 1956. Материалы для истории скотовод хроники, 1980 г. В. Н. Татищев и изучение русского лето
ства и озоты в Древней Руси // МИА. Вып. 51. М. писания. М.
Цалкин В. И., 1969. Фауна из раскопок роменских и Шафонский А., 1851. Черниговского наместничества
боршевских городищ // СА. № 4. С. 91–101. топографическое описание. К.
Церква Богородицi Десятинна в Києвi. До 1000-лiття Шахматов А. А., 1904. Сказание о призвании варягов.
освячення. К., 1996. СПб.
Цукерман К., 1996. Русь, Византия и Хазария в сере Шахматов А. А., 1908. Разыскания о древнейших рус
дине Х века: проблемы хронологии // ГСМ. ских летописных сводах. СПб.
Цукерман К., 1997. Венгры в стране Леведии: новая Шахматов А. А., 1915. Несколько замечаний о догово
держава на границах Византии и Хазарии ок. 836–889 г. // рах с греками Олега и Игоря // Записки Неофилологиче
Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. ского общества. Вып. VIII. Пг. С. 385–407.
Симферополь. Т. 6. Шахматов А. А., 1916. Повесть временных лет. Т. 1.
Цукерман К., 2001. Два этапа формирования древне Вводная часть. Текст. Примечания. СПб.
русского государства // Славяноведение. № 4. Шахматов А. А., 1940. Повесть временных лет и её ис
Цукерман К., 2007. Перестройка древнейшей русской точники // ТОДРЛ. М.; Л. Т. 4. C. 9–150.
истории // У истоков русской государственности. К 30-ле Шахматов А. А., 2001. Разыскания о русских летопи
тию археологического изучения Новгородского Рюрико сях. М.
ва Городища и Новгородской областной археологической Шахматов А. А., 2002. История русского летописания.
экспедиции. СПб. Т. 1: Повесть временных лет и древнейшие русские лето
487
писные своды. Кн. 1: Разыскания о древнейших русских Штыхов Г. В., 1975. Древний Полоцк IX–X вв. Мн.
летописных сводах. СПб. Штыхов Г. В., 1978. Города Полоцкой земли (IX–
Шахматов А. А., 2003. История русского летописания. XIII вв.). Мн.
Т. 1: Повесть временных лет и древнейшие русские лето Штыхов Г. В., 1986. Клад из Полоцка // АО 1984 г. М.
писные своды. Кн. 2: Раннее русское летописание XI– Шумаков С., 1900. Обзор «грамот коллегии эконо
XII вв. СПб. мии». Вып. 2: Тексты и обзор белозерских актов. М.
Швец Г. И., 1978. Многовековая изменчивость стока
Днепра. Л. Щавелев С. П., 2001. Сеймский путь (в системе меж
Шевченко Ю. Ю., 2002. В зоне славянского этногене дународных коммуникаций Восточной Европы рубежа I–
за. СПб. II тыс. н. э.) // Гнёздово: 125 лет исследования памятника.
Шекун А. В., Веремейчик Е. М., 1988. Селища ІХ– М. (Труды ГИМ. Вып. 124).
ХIV вв. в междуречье низовий Десны и Днепра // Черни Щеглова О. А., 1987. Салтовские вещи на памятниках
гов и его округа в ІХ–ХІІІ вв. К. волынцевского типа // Археологические памятники эпохи
Шекун О. В., 2000. Нові поховання в гробницях на железа восточноевропейской лесостепи. Воронеж.
території Чернігівського Передгороддя // Некрополі Щеглова О. А., 2004. Тиснёные изделия и инструмен
Чернігівщини. Чернігів. ты для их изготовления в раннесредневековых Любше, Ла
Шекун О. В., 2007. Нові дослідження Чернігівського доге и Изборске // Восточная Европа в Средневековье. К
курганного некрополя // Чернігів у середньовічній та 80-летию Валентина Васильевича Седова. М.
ранньомодерній історії Центрально-Східної Європи. Щеглова О. А., 2009. Волны распространения вещей
Чернігів. из Подунавья на северо-восток в VI–VIII вв. как отраже
Шекун О. В., Веремейчик О. М., 1999. Давньоруське ние миграций или культурных влияний // Сложение рус
поселення Ліскове. Чернігів. ской государственности в контексте раннесредневековой
Шинаков Е. А., 2002. Образование Древнерусского истории Старого Света. Материалы Международной кон
государства: сравнительно-исторический аспект. Брянск. ференции, состоявшейся 14–18 мая 2007 года в Государ
Ширинский С. С., 1969. Курганы Х в. у дер. Пере ственном Эрмитаже // Труды ГЭ. Т. 49. СПб.
саж // КСИА. Вып. 120.
Ширинский С. С., 1978. Археологические параллели Эдинг Д. Н., 1928. Сарское городище. Ростов.
к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Энговатова А. В., 2012. Археология древнего Ярослав
Славяне и Русь. М. ля. Загадки и открытия. М.
Ширинский С. С., 1999. Указатель материалов курга Этнокультурная карта территории Украинской ССР в
нов, исследованных В. И. Сизовым у д. Гнёздово в 1881– I тыс. н. э. К., 1985.
1901 гг. // Гнёздовский могильник. Ч. 1. (Труды ГИМ. Па
мятники культуры. Вып. XXXVI). Юра Р. А, Кучера М. П., 1986. Переяславль // Археоло
Шмидт Е. А., 1963. Слобода-Глушица // Третьяков П. Н., гия Украинской ССР. К. Т. 3.
Шмидт Е. А. Древние городища Смоленщины. М.; Л. Юренко С. П., 1983. Днепровское лесостепное Лево
Шмидт Е. А., 2003. Верхнее Поднепровье и Подвинье бережье в VII–VIII вв. (волынцевская культура): автореф.
в III–VII вв. н. э. // Тушемлинская культура. Смоленск. дис. … канд. ист. наук. К.
Шмидт Е. А., 2006. Особенности этнокультурного раз
вития племён Смоленского Поднепровья и смежных терри Яковлева Е. А., 2003. Основы принципов моделирова
торий в VIII–X вв. н. э. // ГАЗ. Вып. 22. С. 113–120. ния первоначального рельефа древнего Пскова // Архео
Шовкопляс A. M., Гавритухин И. О., 1993. Комплек логия: история и перспективы. Первая межрегиональная
сы пражской культуры с Оболони и некоторые проблемы конференция: сб. ст. Ярославль.
изучения памятников типа Корчак // КСИА. Вып. 208. Яковлева Е. А., 2004. Камерное захоронение из рас
Шовкопляс А. М., 1963. Раннеславянская керамика с копок в Окольном городе Пскова (предварительное со
горы Киселевки в Киеве // МИА. Вып. 108. общение) // XV конференция по изучению истории,
Шпилев А. Г., 2009. Украшения круга «скандинавских экономики, литературы и языка Скандинавских стран и
древностей» из Курской области // Средневековый город Финляндии: тез. докл. Ч. 1. М.
Юго-Восточной Руси. К 100-летию начала исследований Яковлева Е. А., 2008. «Камерные» погребения псков
Гочевского археологического комплекса. Курск. ского некрополя // Труды II (XVIII) Всероссийского архе
Шпилев А. Г., 2010. Украшения роменского време ологического съезда в Суздале. Т. 2. М.
ни из Курской области (вторая половина VIII в. – конец Яковлева Е. А., 2009. К вопросу об инженерно-геоло
Х вв.) // Stratum plus. № 5. гических условиях местоположения Мирожского мона
Шполянский С. В., 2007. Раскопки на территории с. стыря // Ю. П. Спегальский и историко-культурное насле
Кибол в 2005 г. Опыт археологического изучения истори дие Псковской земли. Псков.
ческих сёл суздальской округи // Археология Владими Яковлева Е. А., Татарников О. М., 2011. Природные
ро-Суздальской земли: материалы научного семинара. условия древнего Пскова и их влияние на развитие средне
Вып. 1. М. векового города // Труды III Всероссийского археологиче
Шрайнер П., 1991. Miscellanea Byzantino-Rossica // ского съезда (В. Новгород – Ст. Русса). М.
ВВ. Т. 52. Янин В. Л. и др., 2006. Янин В. Л., Хорошев А. С.,
Шрамко Б. А., 1962. Древности Северского Донца. Рыбина Е. А., Сорокин А. Н., Степанов А. М., Покров
Харьков. ская Л. В., 2006. Работы в Людином конце Великого Новго
Штейнгель Ф. Р., 1905. Раскопки курганов в Волын рода (Троицкие XIII и XIV раскопы) // ННЗ. Вып. 20. С. 5–14.
ской губ., произведённые в 1897–1900 гг. // Археологиче Янин В. Л., 1955. Древнейшая русская печать X в. //
ская летопись Южной России за 1904 г. К. КСИИМК. Вып. 57. С. 39–46.
Штыхаў Г. В., 2000. Гарады Паўночнай і Центральнай Янин В. Л., 1956 а. Денежно-весовые системы русско
Беларусі // Археалогія Беларусі. Мн. Т. 3. С. 171–229. го Средневековья (домонгольский период). М.
488
Янин В. Л., 1956 б. Княжеские знаки суздальских Рю ХХ ст. // Чернігів у середньовічній та ранньомодерній
риковичей // КСИИМК. Вып. 62. С. 3–16. історії Центрально-Східної Європи. Чернігів.
Янин В. Л., 1969. Деньги и денежные системы //
Очерки русской культуры XIII–XV вв. М. Ч. 1. Aagård G.-B., 1984. Gleicharmige Spangen // Birka II: 1.
Янин В. Л., 1970. Актовые печати Древней Руси X– Systematische Analysen der Gräberfunde. Stockholm.
XV вв. М. Т. I. Ager B., 2011. A preliminary note on the artefacts from
Янин В. Л., 1977. Очерки комплексного источникове the Vale of York Viking Hoard // Studies in Early Medieval
дения. М. Coinage 2. New Perspectives. P. 141–155.
Янин В. Л., 1982. Археологический комментарий к Ahrweiler H., 1971. Les relations entre les Byzantins et les
Русской Правде // Новгородский сборник. 50 лет раско Russes au IXe siècle // Bulletin d’information et de coordination
пок Новгорода. М. С. 138–155. de l’Association internationale des etudes byzantines. Athènes;
Янин В. Л., 1985. Русские денежные системы IX– Paris. Nr. 5.
XV вв. // Древняя Русь. Город, замок, село. М. С. 364–375. al-Bakrī, 1–2. Kitāb al-masālik wa-l-mamālik d’Abu
(Археология СССР). ‘Ubaid al-Bakrī / Ed. critique avec introd. et indices par
Янин В. Л., 2001. У истоков новгородской государ A. P. van Leeuwen, A. Ferre. Qarṭāǧ (Tunis), 1992. T. 1–2.
ственности. Великий Новгород. Aleksandrovsaja E. I., Aleksandrovskij A. L., Gaidukov P. G.,
Янин В. Л., 2004. Средневековый Новгород: очерки Krenke N. A., 2001. Woodland, Meadow, Field and Layout: The
археологии и истории. М. Evidence from Analyses of the Earliest Cultural Deposits and
Янин В. Л., 2008. Очерки истории средневекового Buried Soil in Novgorod // Novgorod: the Archaeology of a
Новгорода. М. Russian Medieval City and its Hinterland / Ed. by M. Brisbane
Янин В. Л., 2009. Денежно-весовые системы домон and D. Gaimster. The British Museum. Occasional Paper
гольской Руси и очерки истории денежной системы сред № 141. P. 15-21.
невекового Новгорода. М. al-Jakûbi. Kitab al-boldan auctore Ahmed ibn abi Jakûb
Янин В. Л., Алешковский М. Х., 1971. Происхож ibn Wadhih al-Kitab al-Jakûbi / Ed. M. J. de Goeje. Leiden,
дение Новгорода (к постановке проблемы) // История 1892 (BGA. T. 7).
СССР. № 2. М.; Л. Alsleben A., 2001. Angebot und Nachfrage.
Янин В. Л., Гайдуков П. Г., 1998. Актовые печати Древ Fruchmittelalterliche Nahrungswirtschaft im Umland
ней Руси X–XV вв. М. Т. III. von Novgorod // Novgorod. Das mittelalterliche Zentum
Янин В. Л., Рыбина Е. А., 2011. Новгородская архе und sein Umland im Norden Russland / Studien zur
ология за 75 лет: основные вехи истории // Новгород Siedlungsgreschichtre und Archaeologie der Ostseegebiete.
ские археологические чтения – 3. Великий Новгород. Band 1. Neumunster. S. 359–367.
С. 16–39. Alsleben A., 2012. The plant economy of northern medieval
Янина С. А., 1956. Неревский клад куфических мо Russia // The archaeology of Medieval Novgorod in Context.
нет // МИА. М. Вып. 55. Studies in Centre / Periphery Relations. Ed.: Mark Brisbane,
Янина С. А., 1962. Новые данные о монетном чекане Nikolaj Makarov and Evgenij Nosov. Oxford. P. 321–350.
Волжской Болгарии // МИА. Вып. 111. Anecd. Brux. Anecdota Bruxellensia. Gand, 1894.
Янссон И., 1999. Скандинавские находки IX–X вв. с [T.] 1 : Chroniques byzantines du manuscript 11376 / Ed. par
Рюрикова городища // Великий Новгород в истории сред F. Cumont.
невековой Европы. К 70-летию В. Л. Янина. М. Ann. Bert., 1883. Annales Bertiniani / Ed. G. Waitz.
Янссон И., 1996. Сокрытые сокровища эпохи викин Hannover; Leipzig. (MGH SS rer. Germ. [T. 5]).
гов // The Viking Heritage. A Dialogue between Cultures / На Ann. Bert., 1958. Quellen zur karolingischen Reichs
следие варягов. Диалог культур / отв. ред. И. Янссон. Borеs. geschichte / R. Rau. Darmstadt, 1958. Teil 2: Jahrbücher von St.
Янссон И., 1999. Скандинавские находки IX–X вв. с Bertin, Jahrbücher von St. Vaast, Xantener Jahrbücher / Unter
Рюрикова городища // Великий Новгород в истории сред Benutzung der Übers. von J. von Jasmund und C. Rehdantz neu
невековой Европы. М., С. 18–38. bearb. von R. Rau (AQuDGM. Bd. 6).
Янссон И., 2009. Королевские/княжеские цен Ann. Bert., 1964. Annales Bertiniani: Annales de Saint
тры эпохи викингов в Скандинавии и на Руси // Bertin / Ed. F. Grat, J. Vielliard, P. Clémencet. Paris.
Гісторыя і археалогія Полацка і Полацкай зямлі: матэ Ann. r. Fr. Annales regni Francorum inde ab a. 741
рыялы V Міжнароднай навуковай канферэнцыі (24–25 usque ad a. 829, qui dicuntur Annales Laurissenses maiores et
кастрычніка 2007 г.). Полацк. С. 208–232. Einhardi / Ed. F. Kurze. Hannover, 1895 (MGH SS rer. Germ.
Ярославское Поволжье в X–XI вв. (по материалам [T. 6]).
Тимерёвского, Михайловского и Петровского могильни Arbman H. Die Graber. Birka I. Stockholm, 1940–1943.
ков) / под ред. А. П. Смирнова. М., 1963. Arne T. Det stora Svitjod: essayer om gångna tiders svensk-
Ярыгин А. К., 1905. Изыскания о древнем расположе ryska kulturförbindelser, Stockholm, 1917.
нии г. Чернигова // Труды ХІІ АС. Т. ІІІ. М. Arne T. J., 1931. Skandinavische Holzkammergraber
Ясновська Л., 1998. Археологічні дослідження дав aus der Wikingerzeit in der Ukraine // Acta Archaeologica,
ньоруських старожитностей Чернігівщини у 40–60-х рр. Copenhagen. B. II. S. 285–302.
ХХ ст. // Сіверянський літопис. № 6. Arne T. J., 1914. Le Swede et l’Orient. Upsala.
Ясновська Л., 2002. Невдала спроба // Сіверянський Arrignon J.-P., 1984. Remarques sur le titre de kagan
літопис. № 5. attribué aux princes russes d’après les sources occidentales et
Ясновська Л., 2006. Основні етапи вивчення поховань russes des IXe–XIe siècles // Зборник Радова Византолош
камерного типу на території Чернігівського Подесення // ког института. Београд. Т. 23.
Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на форму Arvidsson G., 1942. Vendelstile, Email und Glas im 7–8.
вання Давньоруської держави) ІХ–ХІ ст. Чернігів. Jahrundert. Uppsala.
Ясновська Л., 2007. Археологічні дослідження дитин Aspelin J. R., 1874. Kumpukalmisto Timerevon kylan
ця середньовічного Чернігова у 70 – на початку 90-х рр. luona Jaroslavin Laanissa // SMYA. Helsinki.
489
Atgāzis М., 1992. First finds of three-armed (trefoil) Const. De adm. Константин Багрянородный. Об
brooches in Latvia // Die kontakte zwischen Ostbaltikum und управлении империей. Текст, перевод, комментарий /
Skandinavien in Frühen Mittelalter. Uppsala. P. 19–32. [Перев. Г. Г. Литаврина]; под ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Но
восельцева. М., 1989. (ДИ) (греческий оригинал воспро
Bayer G. S., 1741. Origines Russicae // Commentarii изведён по изд.: DAI 1).
Academiae scientiarum Petropolitanae. SPb., 1741. T. 8. Const. De cerim. Constantini Porphyrogeniti imperatoris.
Beck H.-G., 1977. Kirche und theologische Literatur De cerimoniis aulae Byzantinae libri duo / E rec. I. I. Reiskii.
im Byzantinischen Reich. 2. unveränd. Aufl. München Bonn, 1829. T. 1 (CSHB).
(Byzantinisches Hanbuch im Rahmen des Handbuchs der
Altertumswissenschaft. Teil 2. Bd. 2). DAI 1–2. Constantine Porphyrogenite. De administrando
Berga T., 1992. Waagen zum Wägen von Münzsilber imperio. Washington, 1967. T. 1: Greek text / Ed.
in Lettland // Die kontakte zwischen Ostbaltikum und Gy. Moravcsik, ed. 2; London, 1962. T. 2: Commentary / By
Skandinavien in Frühen Mittelalter. Uppsala. P. 33–40. F. Dvornik etc. (CFHB. T. 1).
Berga T., 2007. Dirham Imitations as Pendants in Latvia // DD Lud. Germ, 1934. Die Urkunden Ludwigs des
Cultural interaction between East and West. Archaeology, Deutschen, Karlmanns und Ludwigs des Jüngeren / Hg.
artifacts and human contacts in Northern Europe. Stockholm. P. Kehr. Berlin (MGH DD regum Germaniae ex stirpe
P. 171–174. Karolinorum. T. 1).
Bischoff B., 1960. Die südostdeutschen Schreibschulen und de Boor C., 1895. Der Angriff der Rhos auf Byzanz //
Bibliotheken in der Karolingerzeit. 2. Aufl. Wiesbaden. Bd. 1. Byzantinische Zeitschrift. München. Bd. 4.
Blackburn M., 2007. The Coin-finds // Means of de Goeje, 1889. [Введение] Ibn Khord.
Exchange. Dealing with Silver in the Viking Age. Kaupang Donat P., 1984. Die Mecklenburg – eine Hauptburg der
Excavation Project Publication Series. Vol. 2. Norske Oldfunn Obodriten. Berlin.
XXIII. Aarhus Dopsch H., 1995. Raffelstettener Zollordnung // Lexikon
Blankoff J., 1991. Černigov, rivale de Kiev?: À propos de des Mittelalters. München; Zürich. Bd. 7.
son développement urbain // Revue des études slaves. T. 63. Duczko W., 2004. Viking Rus: studies on the Preasence of
Fasc. 1. P. 145–160. Scandinavians in Eastern Europe. Leiden.
Bozoyan A., 2006. La vie arménienne de saint Etienne de Dümmler E., 1888. Geschichte des Ostfränkischen
Sougdaia // CBKh. Paris. Reiches. 2. Aufl. Leipzig. Bd. 3.
Brather S., 2006. Early Dirham Finds un the South- Dunlop D. M., 1960. Bahr al-Rūm // The Encyclopedia
east Baltic. Chronological Problems in the Light of Finds of Islam. New Edition. Leiden; London. T. 1.
from Janόw Pomorski (Truso) // Transformatio mundi. The
Transition from the Late Migration Period to the Early Viking Enc. Andr. – Ἐγκώμιον εἰς τὸν ἔνδοξον καὶ πανεύφημον
Age in the East Baltic. Kaunas. P. 133–142. τοῦ Χριστοῦ ἀπόστολον Ἀνδρέαν τὸν πρωτόκλητον // Деяния
Braune / Eggers, 1975. Braune W. Althochdeutsche апостола Андрея / предисл., перев. и коммент. А. Ю. Ви
Grammatik. 13. Aufl. / Bearb. H. Eggers. Tübingen (Sammlung ноградова. М., 2004 (на обороте титула – 2003) (Scrinium
kurzer Grammatiken germanischer Dialekte. Hauptreihe A. Philocalicum. T. 2: Aev. II–IV).
Nr. 5). Eniosova N., 2007. Viking Age Gold from Old Rus’ //
Cultural interaction between East and West. Archaeology,
Callmer J., 1977. Trade beads and bead trade in artifacts and human contacts in Northern Europe. Stockholm.
Scandinavia ca. 800–1000 A. D. Bonn, Lund. P. 175–179.
Callmer J., 1994. Urbanization in Scandinavia and the Erchova T., Iakovleva E., 2011. Une population
Baltic region c. A. D. 700–1100: trading places, centres and multiethnique: l’exemple des chambers funcraires de la Pskov
early urban sites // The twelfth Viking Congress: Developments ancienne // Russie Viking, vers une autre Normandie? Musée
around the Baltic and the North sea in the Viking Age. Birka de Normandie – Caen.
studies. Vol. 3. Stockholm.
Callmer J., 2000. From the West to the East. The Feveile C., 1994. The latest news from Viking Age
penetration of Scandinavians into Eastern Europe ca 500– Ribe : archaeological excavations 1993 // The twelfth Viking
900 // Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Congress: Developments around the Baltic and the North sea
Byzance et Orient. Paris. in the Viking Age. Birka studies. Vol. 3. Stockholm.
Cap. Theod. Capitulare missorum in Theodonis villa Franklin S., 1982. Some Apocryphal Sources of Kievan
datum secundum // MGH LL. Capitularia regum Francorum. Russian Historiography // Oxford Slavonic Papers. N. S. Vol. 15.
Hannover, 1883. T. 1 / Ed. A. Boretius. P. 1–25.
Catalogue 1992. Les Vikings… Les Scandinaves et
l’Europe 800–1200 / 22-e exposition d’art du Conseil de Ganshof F. L., 1966. Note sur l’Inquisitio de theloneis
l’Europe. Uddevalla. Raffelstettensis // Le Moyen Age: Revue d’histoire et de
Chron. Salern., 1839. Chronicon Salernitanum / Ed. philologie. Paris; Bruxelles. T. 72/2.
G. H. Pertz // MGH SS. Hannover, 1839. T. 3. Gard., 1963. Abū Sa’īd ’Abd al-Ḥayy ibn al-Ḍaḥḥāk ibn
Chron. Salern., 1956. Chronicon Salernitanum / A Maḥmūd Gardīzī. Zayn al-āhbār / Ed. ’Abd al-Ḥayy Ḥabībī.
crit. ed. with studies on literary and historical sources and Tehran.
on language by U. Westerbergh. Stockholm (Studia Latina Garipzanov I., 2006. The Annals of St. Bertin (839) and
Stockholmensia. T. 3). Chacanus of the Rhos // Ruthenica. Киïв. Т. 5.
Clark C., 1995. The Narrative Mode of the Anglo- Gen., 1978. Josephi Genesii regum libri quattuor / Ed.
Saxon Chronicle before the Conquest // England before the A. Lesmueller-Werner, I. Thurn. Berlin (CFHB. [T. 14]).
Conquest: Studies in Primary Sources presented to Dorothy Glykatzi-Ahrweiler H., 1960. Recherches sur
Whitelock / Ed. P. Clemoes and K. Hughes. Cambridge, 1971. l’administration de l’empire byzantin aux IXe–XIIe siècles.
P. 215–235. Athènes; Paris.
490
Göckenjahn H., Zimonyi I., 2001. Orientalische Berichte Jansson I. 1997. Warfare, trade or colonization? Some
über die Völker Osteuropas und Zentralasiens im Mittelalter: general remarks on the eastern expansion of the Scandinavians
Die Ğayhānī-Tradition (Ibn Rusta, Gardizī, Ḥudūd al-‘Ālam, in the Viking period // The Rural Viking in Russia and Sweden.
al-Bakrī und al-Marwazī). Wiesbaden. (Veröffentlichungen Conference 19–20 October 1996 in the manor of Karlslund,
der Societas Uralo-Altaica. Bd. 54). Orebro / Lectures ed. By Par Hansson). P. 9–64.
Golb N., Pritsak O., 1982. Khazarian Hebrew Documents Jensen S., 1991. The Vikings of Ribe. Ribe.
of the Tenth Century. Ithaca, New York.
Golden P. B., 1982. The Question of the Rus’ Qaganate // Karlin-Hayter P., 1971. Les Tauroscythes de Génésios //
Archivum Eurasiae Medii aevi. T. 2. Byzantion. Bruxelles. T. 40.
Graham-Campbell J., 1980. Viking Artefacts. A Select K[azhdan] A., 1991. Ignatios the Deacon // The Oxford
Catalogue. London. Dictionary of Byzantium. New York; Oxford. T. 2.
Graham-Campbell J., 1983. A Viking-age gold arm-ring Khamayko N., Zotsenko V., 2007. Deux objets des VI–
from the Sound of Jura // Proa Soc Antiq Scot, 113. P. 640– VII siẻcles dẻcouverts ả Shestovytsya // Kiev – Cherson –
642. Constantinople. Kiev; Simferopol; Paris.
Graslund A.-S., 1980. The Burial Customs // A study of Kivikoski E., 1980. Langangsbaken. Ett gravfalt fran yngre
the Graves on Bjorko. Birka IV. Stockholm. jarnaldern pa Aland. Helsingfors.
Kunik E., 1844. Die Berufung der schwedischen Rodsen
Hall R., 1986. The Viking dig. London. durch die Finnen und Slaven. SPb.
Harder H.-B., 1978. Zur FrühgeschichteNamens der Kunik E., 1845. Der Raubzug und die Bekehrung eines
Russen und der Bezeichnung ihres Landes // Aspekte der Russenfürsten, nach der Biographie des Bischofs Georg von
Nationenbildung im Mittelalter: Ergebnisse der Marburger Amastris // Bulletin de la classe historico-philologique de
Rundgespräche 1972–1975. Sigmaringen. (Nationes. Bd. 1). l’Académie de Saint-Pétersbourg. SPb. T. 3. Nr 3.
Hårdh B, 1996. Silver in the Viking Age. A Regional-
Economic Study // Acta Archaelogica. Laehr G., 1930. Die Anfänge des russischen Reiches:
Hårdh B., 1976. Wikingerzeitliche depotfunde aus Politische Geschichte im 9. und 10. Jahrhundert. Berlin.
Südshweden. Lund. (Historische Studien. Heft 189).
Herrmann J., 1985. Slawen und Baiern im Donaugebiet // Langhammer D., 2007. Åshusby – an Iron Age Central
Die Slawen in Deutschland / Hg. J. Herrmann. 2. Aufl. Berlin. Place // Cultural interaction between East and West.
(Veröffentlichungen des Zentralinstituts für Alte Geschichte Archaeology, artifacts and human contacts in Northern
und Archäologie der Akademie der Wissenschaften der DDR. Europe. Stockholm. P. 140–147.
Bd. 14). Laurent 2. – Laurent V. Le corpus des sceaux de l’Empire
Hrbek J., 1968. The Russians in Baghdad in the 9th byzantin, II: L’administration centrale. Paris, 1981.
Century // Archiv orientálni. Praha. T. 36/4. Leon. Gramm., 1842. Leonis Grammatici Chronographia
/ Rec. I. Bekker. Bonn (CSHB).
Ibn al-Fak., 1885. Compendium libri Kitâb al-boldân Leon. Naum., 1943. Leonis imperatoris Naumachica /
auctore Ibn al-Fakîh al-Hamadhânî / Ed. M. J. de Goeje. Ed. A. Dain. Paris.
Leiden (BGA. T. 5). Lewicki 1–2/1–2. Lewicki T. Źródła arabskie do dziejów
Ibn Khord., 1889. Kitâb al-masâlik wa’l-mamâlik (Liber Słowiańszczyzny. Wrocław; Warszawa; Kraków. 1956–1977.
viarum et regnorum) auctore Abu’l-Kâsim Obaidallah ibn T. 1–2 (Cz. 1–2).
Abdallah Ibn Kordâdbeh… / Ed. M. J. de Goeje. Leiden (BGA. Liudpr. Antap., 1915. – Liudprandi episcopi Cremonensis
T. 6). Antapodosis // Die Werke Liudprands von Cremona / Hg.
Ibn Rust., 1892. Kitab al-A‘lâk an-nafîsa auctore Abû Alî J. Becker. 3. Aufl. Hannover; Leipzig (MGH SS rer. Germ.
Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh… / Ed. M. J. de Goeje. Leiden, [T. 41]).
1892 (BGA. T. 7). Lundensia. Series in 8, No. 25. Stockholm.
Ibn Sa‘id, 1958. Ibn Sa‘id al-Magribi. Libro de la extensión
de la tierra en longitud y latitud / Ed. J. V. Gines. Tetuan. Maltby M., 2012. From Alces to Zander: a summary of
Ibr. Ja‘k., 1946. Relacja Ibrāhima ibn Ja‘kūba z podróży do the zooarchaeological evidence from Novgorod, Gorodishche
krajów słowiańskich w przekazie al-Berkīego / Ed. T. Kowalski. and Minino // The archaeology of Medieval Novgorod in
Kraków (Monumenta Poloniae Historica – Pomniki dziejowe Context. Studies in Centre / Periphery Relations. Ed.: Mark
Polski. Nova series. T. 1). Brisbane, Nikolaj Makarov and Evgenij Nosov. Oxford.
Ioan. Diac., 1890. Ioannis Diaconi Chronicon Venetum – P. 351– 380.
La cronaca veneziana del diacono Giovanni // Cronache Maltby M., Hamilton-Dyer S., 2001. Animal Bone
veneziane antichissime / Ed. G. Monticolo. Roma. T. 1 (Fonti Studies in Novgorod // Novgorod: the Archaeology of a
per la storia d’Italia pubblicati dall’Istituto storico Italiano per Russian Medieval City and its Hinterland. The British Museum
il medio evo. [T. 9]). Occasional Paper. № 141. London.
Ivanov S. A., 2006. The Slavonic Life of Saint Stefan of Markopoulos A., 1979. La vie de Saint George d’Amastris
Surozh // CBKh. et Photius // Jahrbuch der österreichischen Byzantinistik.
Wien. Bd. 28.
Jäger H., 1995. Dnjepr, 1: Geographisches // Reallexikon Marquart J., 1903. Osteuropäische und ostasiatische
der Germanischen Altertumskunde / Begr. von J. Hoops; 2. Streifzüge. Leipzig.
völlig neu bearb. und stark erweit. Aufl. Berlin; New York. Bd. 5. Messal S., 2001. The Daugava Waterway as a
Jansson I., 1984. Grosse Rundspangen // Birka II: 1. Communication Route to the East (9th–12th Centuries) //
Systematische Analysen der Gräberfunde. Stockholm. Offa. Bd. 58. Neumünster. P. 71–80.
Jansson I., 1992. Scandinavian oval brooches found in Miklosich Fr., 1860. Chronica Nestoris: textum
Latvia // Die kontakte zwischen Ostbaltikum und Skandinavien russico-slovenicum, versionem latinam, glossarium / edidit
in Frühen Mittelalter. Uppsala. P. 61–78. Fr. Miklosich. Wien, 1860.
491
Millennium, 1990. Proceedings of the International Ostrowski D., 2003. The Povest’ vremennykh let: An
Congress Commemorating the Millennium of Christianity in Interlinear Collation and Paradosis / Ed. By Donald Ostrowski.
Rus’-Ukraine. Cambridge (Mass.), 1990 (Harvard Ukrainian Vol. 1. [Harvard]
Studies. Vol. 12/13 [1988/1989)]. Ostrowski D., 2007. The Načal’nyj svod theory and the
Mugurēvičs Ē., 1977. Oliņkalna un Lokstenes pilsnovadi. Povest’ vremennyx let // Russian Linguistics. Vol. 31. P. 269–
3–15 gs. arheoloģiskie pieminekļi. Rīga. 308.
Mühle E., 1987. Die Anfänge Kievs (bis ca. 980) Östergren M., 2008. Spillings – världens största vikingatida
in archäologischer Sicht // Jahrbücher für Geschichte silverskatt // Spillingskatten – Gotland i vikingatidens
Osteuropas. Bd. 35. världshandel. Lund. P. 11–40.
Müller G. F., 1749. Origines gentis et nominis Russorum. SPb.
Müller L., 1967. Die «dritte Redaktion» der sogenannten Petersen J., 1928. Vikingetidens smykker. Stavanger.
Nestorchronik // Festschrift für Margarete Woltner zum 70. Petrauskas A. V., 2009. A Byzantine Solidus Coin from
Geburtstag. Heidelberg. S. 171–186. the Research of B. A. Zvizdec’kyj in Iskorosten // Byzantine
Müller L., 1987. Die Taufe Russlands: Die Frühgeschichte Coins in Central Europe between the 5th and 10th Century.
des russischen Christentums bis zum Jahre 988. München. Krakow.
(Quellen und Studien zur russischen Geistesgeschichte. Phot. Ep., 1983. Photii Patriarchae Constantinopolitani
Bd. 6). Epistulae et Amphilochia. Leipzig. Vol. 1: Epistularum pars
Müller L., 1988. Die Erzählung der Nestorchronik über prima / Ed. B. Laourdas, L. G. Westerink.
die Taufe Ol’gas im Jahre 954/955 // Zeitschrift für Slawistik. Phot. Hom. / Laourdas, 1959. Φωτίου Ὁμιλίαι / Ed.
Bd. 33. S. 785–796. B. Laourdas. Thessalonike.
Müller L., 2001. Die Nestorchronik: die altrussische Phot. Hom. / Mango, 1958. The Homilies of Photios,
Chronik, zugeschrieben dem Mönch des Kiever Höhlenklosters Patriarch of Constantinople / Engl. transl., introd. and
Nestor, in der Redaktion des Abtes Sil’vestr aus dem Jahre comment. by C. Mango. Cambridge (Mass.).
1116, rekonstruiert nach den Handschriften Lavrent’evskaja, Pritsak O., 1970. An Arabic Text on the Trade Route of
Radzivilovskaja, Akademičeskaja, Troickaja, Ipat’evskaja und the Corporation of ar-Rus in the Second Half of the Ninth
Chlebnikovskaja, ins Deutsche übersetzt von Ludolf Müller (= Century // Folia Orientalia. T. 12.
Forum Slavicum, Bd. 56). München: Fink. Pritsak O., 1986. The Origin of the Name Rūs/Rūs’ //
Müller L., 2006. К критике текста, к тексту и перево Passé turco-tatar, present soviétique: Etudes offertes à
ду Повести временных лет // Russian Linguistics. Vol. 30. A. Bennigsen. Louvain; Paris.
P. 401–436. Pritsak O., 1990. At the Dawn of Christianity in Rus’: East
Müller L., 2008. Die Herkunft des Textes der Erzählung meets West // Millennium.
über Boris und Gleb im Chronikartikel über das Jahr 6523 Pushkina T. A., 1997. Scandinavian finds from Old
(1015) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. № 3. Russia: a survey of their topography and chronology // The
С. 86–99. Rural Viking in Russia and Sweden. Conference 19–20
October in the manor of Karlslund, Örebro. Ed. P. Hansson.,
Nationes: Historische und philologische Untersuchungen Örebro. P. 83–91.
zur Entstehung der europäischen Nationen im Mittelalter /
Hg. H. Beumann, W. Schröder. Sigmaringen, 1991. Radiņš A., 2006. Lower Daugava Area in the 1st–11th
Nerman B., 1929. Die Verbindungen zwischen Century. Ethnic, Economic, Social and Political Change
Skandinavien und dem Ostbaltikum in der jüngeren Eisenzeit. – on the Question of Activity along Daugava Watervay //
Stockholm. Transformatio mundi. The Transition from the Late Migration
Nerman B., 1934. Swedish Colonies on the Baltic // Period to the Early Viking Age in the East Baltic. Kaunas.
P. 81–92.
Eurasia Septentrionalis Antiqua. Vol. IX. Helsinki. P. 367–380.
RI 1. Böhmer J. Regesta Imperii, neu hg. von der
Nerman B., 1969. Die Vendelzeit Gotlands. T. II. Tafeln.
Österreichischen Akademie der Wissenschaften. Bd. 1: Die
Stockholm.
Regesten des Kaiserreichs unter den Karolingern, 751–918 /
Noonan T., 1990. Dirham Exports to the Baltic in the
Bearb. E. Mühlbacher, vollendet von J. Lechner. Innsbruck,
Viking Age: Some Preliminary Observations // Sigtuna papers:
1908.
proceedings of the Sigtuna symposium on Viking-age coinage
Riazanovsky A. V., 1962. The Embassy of the 838
1–4 June 1989. Stockholm; London.
Revisited: Some Comments in Connection with a «Normanist»
Noonan T., 1992. Fluctuations in Islamic Trade with
Source on Early Russian History // Jahrbücher für Geschichte
Eastern Europe during the Viking Age // Harvard Ukrainian Osteuropas. Neue Folge. Wiesbaden. Jg. 10.
Studies. 16.
Noonan T., 1997. Scandinavians in European Russia // Sahaydak M., 2005. Medieval Kiev from the Perspective
The Oxford illustrated history of the Vikings. Oxford; New of an Archaeological Study of the Podil District // Ruthenica.
York. T. 4.
Noonan T., 1998 а. The Islamic World, Russia and the Schatz J., 1907. Die altbairische Grammatik. Göttingen.
Vikings, 750–900: The Numismatic Evidence. Burlington. Schramm G., 2002. Altrusslands Anfang: Historische
Noonan T. 1998 б. Why the Vikings First Came to Schlüsse aus Namen, Wörtern und Texten zum 9. und 10.
Russia // The Islamic World, Russia and Vikings, 750–900: he Jahrhundert. Freiburg i. Br. (Rombach Wissenschaften. Reihe
Numismatic e evidence / Variorum Collected Studies Series: Historiae. Bd. 12).
CS595. Ashgate Publishing Company. P. 321–348. Sedyh V., 2000. Timerevo – un centre proto-urbain sur
Nový R., 1968. Die Anfänge des böhmischen Staates. la grande voie de la Volga // Les centres proto-urbains entre
Prag, 1968. T. 1: Mitteleuropa im 9. Jahrhundert. Scandinavie, Byzance et Orient. Paris.
Nystazopoulou-Pélékidou M., 1960. La Chersonèse Selling D., 1955. Wikingerzeitliche und
taurique à l’époque byzantine. Paris. fruhmittelaltetliche Keramik in Schweden. Stockholm.
492
Semîtis G., 2007. 10th–12th Century Daugmale. The Togan Z. V., 1939. Ibn Fadlān’s Reisebericht. Leipzig.
Earliest Urban Settlment along the Lower Daugava and Tolochko O. P., 2011. ‘Christian Chronology, Universal
Forerunner of Riga // Cultural interaction between East and History, and the Origin of Chronicle Writing in Rus’ //
West. Archaeology, artifacts and human contacts in Northern Historical Narratives and Christian Identity on a European
Europe. Stockholm. P. 279–284. Periphery: Early History Writing in Northern, East-Central,
Serning I., 1956. Lapska offerplatsfynd från järnalder och and Eastern Europe (c. 1070–1200). Turnhout. P. 207–229.
medeltid i de svenska lappamarkerna. Stockholm. Treadgold W., 1990. Three Byzantine Provinces and the
Ševčenko I., 1977. Hagiography of the Iconoclast Period // First Byzantine Contacts with the Rus’ // Millennium.
Iconoclasm. Papers Given at the 9th Spring Symposium of Trunte H., 1993. Doctrina Christiana: Untersuchungen
Byzantine Stusies / Ed. A. Bryer, J. Herrin. Birmingham (пере zu Kompilation und Quellen der sogenannten “Rede des
печатано с дополнениями в кн.: Ševčenko I. Ideology, Letters Philosophen” in der Altrussischen Chronik // Millennium
and Culture in the Byzantine World. London, 1982. Nr. V). Russiae Christianae: Tausend Jahre Christliches Rußland 988–
Shepard J., 1995 а. Constantinople – gateway to the North: 1988: Vorträge des Symposiums ... in Münster vom 5. bis 9. Juli
the Russians // Constantinople and its hinterland. Cambridge. 1988 / Hg. G. Birkfellner. Köln, etc. S. 355–394.
Shepard J., 1995 б. The Rhos guests of Louis the Pious:
whence and wherefore? // Early Medieval Europe. Vol. 4. Nr. 1. UB Bab., 1950. Urkundenbuch der Babenberger in
Sorlin I., 1991. Les premières annés byzantines du Récit Österreich / Hg. H. Fichtenau, W. Zöllner. Wien. Bd. 1.
des Temps Passes // Revue des études slaves. Vol. 63. P. 9–18.
Sotnikova M. P., Spasski I. G., 1982. Russian Coins of Vasiliev A., 1946. The Russian Attack on Constantinople
the X–XI Centuries A. D. Recent Research and a Corpus in 860. Cambridge (Mass.).
in Commemoration of the Millenery of the Earliest Russian Vasmer M., 1941. Die Slawen in Griechenland. Berlin.
Coinage. BAR International Series 136. Oxford. Viking Antiquities, 1940 а. Viking Antiquities in Great
Spiridonova E. A., Aleshinskaja A. S., 2012. Results of Britain and Ireland. Part IV. Oslo.
palynological investigations of the archaeological sites in Viking Antiquities, 1940 б. Viking Antiquities in Great
the Lake Ilmen and Lake Kubenskoye study areas //The Britain and Ireland. Part VI. Oslo.
archaeology of Medieval Novgorod in Context. Studies in Vikingernes Rusland – Staraja Ladoga og Novgorod. 1993.
Centre/Periphery Relations. Ed.: Mark Brisbane, Nikolaj (red. Michael Andersen, Frank Birkeback. Roskilde Museums
Makarov and Evgenij Nosov. Oxford. P. 10–39. Forlag. ). S. 29–38.
Stenberger M., 1947. Die Shatzfunde Gotlands der Vita Chonr., 1854. Vita Chonradi archiepiscopi
Wikingerzeit. 2. Fundbeschreibung und Tafeln. Lund. Salisburgensis / Ed. G. H. Pertz // MGH SS. Hannover. T. 14.
Völkner, 1797. Auszug aus dem Russisch-Kaiserlichen
Tatzreiter H., 1991. Das Namengut der Raffelstettener Collegienraths Chrsti. Friedr. Völlkners in St. Petersburg bis
Zollurkunde // Baiern, Ungarn und Slawen im Donauraum. jetzt noch ungedruckte Einleitung zu der Skizze der ersten und
Linz. (Forschungen zur Geschichte der Städte und Märkte zweiten Epoche einer Gechichte der Russen // Allgemeiner
Oberösterreichs. Bd. 4). Literarischer Anzeiger. Leipzig.
Tel. Raff., 1897. Inquisitio de teloneis Raffelstettensis //
MGH LL. Capitularia regum Francorum. Hannover. T. 2 / Ed. Waitz G., 1885. Deutsche Verfassungsgeschichte. 12. Aufl.
A. Boretius, F. Krause. Nr. 253. Berlin. Bd. 4.
Timberlake A., 2000. Older and younger recensions of the Wallace P. F., 1992. The Viking Age Buildings of Dublin.
First Novgorod Chronicle // Oxford Slavonic Papers. Vol. 33. Dublin. Part 1.
P. 1–35. Willemsen A., 2004. Vikings! Raids in the Rhine / Meuse
Timberlake A., 2001. Redactions of the Primary region 800–1000. Utrecht.
Chronicle // Русский язык в научном освещении. № 1. Wilson D. M., 2006. Introduction and Summary // The
С. 219–238. Hoen Hoard. A Viking Gold Treasure of the Ninth Century.
Timberlake A., 2005. Intervals of the Kiev Chronicle Acta ad archaeologiam et atrium historiam pertinentia.
(1050–1110) // Zeitschrift für slawische Philologie. Vol. 64. Vol. XIV. Roma. P. 13–25.
S. 51–70. Wolfram H., 1985. Ethnogenesen im frühmittelalterlichen
Timberlake A., 2006. «Не преступати предѣла братнѧ» Donau- und Ostalpenraum (6. bis 10. Jh.) // Frühmittelalterliche
// Вереница литер. К 60-летию В. М. Живова. М. С. 97– Ethnogenese im Alpenraum. Sigmarinhen. (Nationes. Bd. 5).
112.
Timberlake A., 2008. Point of view and Conversion Zariņa A., 1992. Die Kontakte der Liven mit
Narrative: Vita Constantini and Povest’ vremennykh let // skandinavischen Ländern nach den Schmucksachen des
Miscellanea Slavica: сб. ст. к 70-летию Бориса Андреевича Gräberfeldes aus dem 10–13. Jh. Zu Salaspils Laukskola // Die
Успенского. М. С. 256–272. kontakte zwischen Ostbaltikum und Skandinavien in Frühen
The Hoen Hoard. A Viking Gold Treasure of the Mittelalter. Uppsala. P. 173–184.
Ninth Century. Acta ad archaeologiam et atrium historiam Zöllner E., 1952. Rugier oder Russen in der Raffelstettener
pertinentia. Vol. XIV. Roma, 2006. Zollurkunde // Mitteilungen des Instituts für österreichische
The Selonians. Baltic Archaeological Exibition. Geschichtsforschung. Wien. Bd. 60.
Catalogue. Vilnius, 2007. Zuckerman C., 1995. On the date of the Khazars’
The Semigallians. Baltic Archaeological Exibition. Conversion to Judaism and the Chronology of the Kings of
Catalogue. Vilnius, 2005. the Rus Oleg and Igor // Revue des Etudes Byzantines. 1995.
Theoph., 1883. Theophanis Chronographia / Ed. Vol. 53. P. 237–270.
C. de Boor. Leipzig. Zuckerman C., 1997. Les Hongrois au pays de
Theoph. Cont., 1838. Theophanes Continuatus, Ioannes Lebedia. Une nouvelle puissance aux confins de Byzance
Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Bonn et de la Khazarie ca. 836–889 // Byzantium at War / Ed.
(CSHB). N. Oikonomides. Athens.
493
Список сокращений
АКР – Археологическая карта России ИРЛИ РАН – Институт русской литературы Рос
АО – Археологические открытия. М сийской академии наук
АС – Археологический съезд ІА НАН Украины – Інститут археології
АИП – Археологическое изучение Пскова. Псков Національної академії наук України
АИППЗ – Археология и история Пскова и Псков КСИА - Краткие сообщения [о докладах и по
ской земли. Псков левых исследованиях] Института археологии АН
АН СССР – Академия наук СССР СССР (с 1960 г.; с 1991 г. ИА РАН). Москва
АСГЭ – Археологический сборник Государствен КСИИМК - Краткие сообщения о докладах и по
ного Эрмитажа. Ленинград левых исследованиях Института истории материаль
ВБИ – Византийская библиотека. Исследования. ной культуры АН СССР (до 1960 г.)
Санкт-Петербург ЛЗАК – Летопись занятий постоянной Историко-
ВВ – Византийский временник. Москва археографической комиссии Академии наук. Санкт-
ВИ – Вопросы истории. Москва Петербург
ВИД – Вспомогательные исторические дисципли ЛОИА – Ленинградское отделение Института ар
ны. Ленинград хеологии АН СССР
ВНК – Всероссийская нумизматическая конфе ЛОИИ – Ленинградское отделение Института
ренция истории АН СССР
ГАЗ – Гістарычна-археалагічны зборнік. Минск ЛСА – Лихачёв Н. П. Сфрагистический альбом.
ГАИМК – Государственная академия материаль Текст и таблицы. Рукописный архив ИИМК РАН.
ной культуры Ф. 35. Оп. 2. № 444
ГИМ – Государственный исторический музей МАО – Московское археологическое общество
ГМЗРК – Государственный музей-заповедник МАР – Материалы по археологии России
«Ростовский кремль» МИА – Материалы и исследования по археологии
ГММК – Государственный историко-культурный СССР. Москва, Ленинград
музей-заповедник «Московский Кремль» МИСО – Материалы по изучению Смоленской об
ГПБ – Государственная Публичная библиотека ласти
им. М. Е. Салтыкова-Щедрина МНО – Московское нумизматическое общество
ГСМ – Греческий и славянский мир в Сред НИС – Новгородский исторический сборник
ние века и раннее Новое время: сб. ст. к 70-летию НиС – Нумизматика и сфрагистика. Киев
акад. Г. Г. Литаврина. М., 1996 (Славяне и их соседи. ННЗ – Новгород и Новгородская земля. История
Вып. 6). и археология. Великий Новгород
ГЭ – Государственный Эрмитаж НПЛ – Новгородская первая летопись
ДГ – Древнейшие государства Восточной Европы НС [МНО] – Нумизматический сборник [Мо
(до 1991 г.: Древнейшие государства на территории сковского нумизматического общества]. Москва
СССР: материалы и исследования). Москва НЭ – Нумизматика и эпиграфика. Москва
ДИ – Древнейшие источники по истории Восточ ПАВ – Петербургский археологический вестник.
ной Европы (до 1991 г.: Древнейшие источники по Санкт-Петербург
истории народов СССР). Москва ПВЛ – Повесть временных лет
ДРСЗИ – Древняя Русь в свете зарубежных источ ПСРЛ – Полное собрание русских летописей
ников / под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999 (пере ПСРЛ. Т. I – Полное собрание русских летописей.
изд.: М., 2003; готовится расширенное и исправлен Т. I: Лаврентьевская летопись и Суздальская лето
ное издание) пись по Академическому списку. М., 1962
ДРСЗИ/Х – Древняя Русь в свете зарубежных ис ПСРЛ. Т. II – Полное собрание русских летопи
точников. Хрестоматия / под ред. Т. Н. Джаксон, И. сей. Т. II: Ипатьевская летопись. М., 1998
Г. Коноваловой, А. В. Подосинова. РА – Российская археология. Москва
ЖМНП – Журнал Министерства народного про РАН – Российская академия наук
свещения. Санкт-Петербург РГНФ – Российский гуманитарный научный
ЗООИД – Записки Одесского общества истории и фонд
древностей. Одесса СА – Советская археология. Москва
ЗРАО – Записки русского археологического об САИ – Свод археологических источников
щества. Санкт-Петербург СГЭ – Сообщения Государственного Эрмитажа.
ИА РАН – Институт археологии Российской ака Ленинград, Санкт-Петербург
демии наук СлРЯ – Словарь русского языка XI–XVII вв. М.
ИАК – Известия императорской археологической СС – Скандинавский сборник
комиссии. Санкт-Петербург, Петроград СЭ – Советская этнография. Москва
ИИМК РАН – Институт истории материальной ТАЭ – Тульская археологическая экспедиция
культуры Российской академии наук ТОДРЛ – Труды Отдела древнерусской литерату
ИИ НАБ – Институт истории Национальной ака ры Института русской литературы Российской ака
демии наук Беларуси демии наук
494
УРСР – Українська Радянська Соціалістична CSBH – Corpus scriptorum historiae Byzantinae
Республіка MGH – Monumenta Germaniae Historica
ЧИОНЛ – Чтения в историческом обществе Не MGH DD – MGH. Diplomata
стора-летописца MGH Epp. 7 – MGH. Epistolae. Berolini, 1912–
1928. T. 7 / Ed. P. Kehr (Epistolae Karolini aevi. T. 5)
AQuDGM – Ausgewählte Quellen zur deutschen MGH SS rer. Germ. – MGH. Scriptores rerum
Geschichte des Mittelalters. Freiherr vom Stein- Germanicarum in usum scholarum separatim editi.
Gedächtnisausgabe / R. Buchner MGH LL – MGH. Leges
BGA – Bibliotheca geographorum Arabicorum MGH SS – MGH. Scriptores (in folio)
CBKh – La Crimée entre Byzance et le Khaganat MGH SS rer. Germ. – MGH. Scriptores rerum
Khazar / Ed. par C. Zuckerman. Paris, 2006 (Collège Germanicarum in usum scholarum separatim editi.
de France – CNRS: Centre de recherche d’histoire et PG – Patrologiae cursus completus. Series graeca /
civilisation de Byzance. Monographies, 25) Ed. J.-P. Migne. Paris
CFHB – Corpus fontium historiae Byzantinae SMYA – Suomen Muinaismuisto-yhtiön aikakauskirja
Сведения об авторах
Гайдуков Пётр Григорьевич – член-корреспон Кулешов Вячеслав Сергеевич – научный сотруд
дент РАН, доктор исторических наук, заместитель ник отдела нумизматики Государственного Эрмита
директора Института археологии РАН. жа (автор карты кладов VIII – IX вв.).
Гиппиус Алексей Алексеевич – член-коррес Леонтьев Андрей Евгеньевич – доктор истори
пондент РАН, доктор филологических наук, ве ческих наук, ведущий научный сотрудник Института
дущий научный сотрудник Лаборатории линг археологии РАН.
восемиотических исследований Национального
исследовательского университета «Высшая школа Лопатин Николай Владимирович – кандидат
экономики». исторических наук, зав. информационно-издатель
ской группой Института археологии РАН.
Гомзин Андрей Александрович – старший на Макаров Николай Андреевич – академик РАН,
учный сотрудник Рязанского историко-архитек доктор исторических наук, директор Института ар
турного музея-заповедника (автор карты кладов хеологии РАН.
X – XII вв.).
Молчанов Аркадий Анатольевич († 2010) – кан
Григорьев Александр Вадимович – старший на дидат исторических наук, старший научный сотруд
учный сотрудник Музея-заповедника «Куликово ник Института всеобщей истории РАН.
поле» (Тула).
Мурашёва Вероника Владиславовна – кандидат
Ениосова Наталья Валерьевна – кандидат исторических наук, зав. сектором средневековой ар
исторических наук, старший научный сотрудник хеологии отдела археологических памятников Госу
кафедры археологии исторического факульте дарственного исторического музея.
та Московского государственного университета
им. М. В. Ломоносова. Назаренко Александр Васильевич – доктор исто
рических наук, ведущий научный сотрудник Инсти
Еремеев Иван Игоревич – кандидат историче тута всеобщей истории РАН.
ских наук, научный сотрудник Института истории
материальной культуры РАН. Недошивина Наталия Германовна – кандидат
исторических наук, ведущий научный сотрудник от
Захаров Сергей Дмитриевич – кандидат истори дела археологических памятников Государственного
ческих наук, старший научный сотрудник Института исторического музея.
археологии РАН.
Носов Евгений Николаевич – член-корреспондент
Зозуля Сергей Сергеевич – научный сотрудник РАН, доктор исторических наук, директор Института
отдела археологических памятников Государствен истории материальной культуры РАН.
ного исторического музея.
Пушкина Тамара Анатольевна – кандидат исто
Калинин Виталий Александрович – заведующий рических наук, доцент кафедры археологии истори
отделом нумизматики Государственного Эрмитажа. ческого факультета Московского государственного
Комар Алексей Викторович – кандидат истори университета им. М. В. Ломоносова.
ческих наук, научный сотрудник Института археоло Салмина Елена Вячеславовна – кандидат исто
гии Национальной академии наук Украины. рических наук, старший научный сотрудник Архео
Королёва Эльвира Валерьевна – кандидат исто логического центра Псковской области.
рических наук, зав. отделом хранения археологиче Яковлева Елена Александровна – директор Ар
ских коллекций Псковского музея-заповедника. хеологического центра Псковской области.
495
Научное издание
РУСЬ В IX–X ВЕКАХ

АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПАНОРАМА
Ответственный редактор – академик Николай Андреевич Макаров
Утверждено к печати
Учёным советом Института археологии РАН
Вёрстка: А. А. Бобкова, М. В. Васильева, Н. Н. Падалкина

Дизайн: Н. Н. Падалкина
Обработка иллюстраций: Н. Н. Падалкина, А. И. Меньшиков, М. А. Крутиков
Технический редактор: М. В. Васильева
Корректоры: Е. В. Дуганова, Т. В. Парменова
Подписано в печать 10.10.2012. Формат 60х90/8.

Усл.печ.л. 62,0. Тираж 1200 экз. Заказ №
Институт археологии РАН

117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19
ООО Научно-издательский центр «Древности Севера»

160004, г. Вологда, ул. Октябрьская, 58, оф. 48
Тел. / факс (8172) 72-79-60. Е-mail: drevnostisevera@mail.ru URL: http://drevnostisevera.org
Отпечатано в ООО «Первый издательско-полиграфический холдинг»

г. Санкт-Петербург, Б. Сампсониевский пр., д. 60, лит. У

Макаров н.а. (Отв. Ред.) - Русь в Ix-x Веках. Археологическая Панорама. 2012

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Макаров н.а. (Отв. Ред.) - Русь в Ix-x Веках. Археологическая Панорама. 2012

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Инс титут археологии

Русь в IX–X веках

Издание подготовлено при финансовой поддержке

В подготовке издания принимали участие:

© Федеральное государственное бюджетное учреждение

Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) ����������������������������������������������������. 92

Гнёздовский археологический комплекс (Т. А. Пушкина, В. В. Мурашёва, Н. В. Ениосова) �������������������������� . 242

Восточноевропейские пути сообщения и торговые связи в конце VIII – X в.

Рис. 2. Районы военной, торговой и политической активности руси по источниками IX – начала Х в.

Искусственный этникон Nortmanni – специфически один, также североитальянский текст – «Венециан­

никакой причины не доверять и дневной дате 21 – к рабам (ἀνδραπόδοις)23, неименитый (ἄγνωστον) – но

Рис. 3. Географические реалии Раффельштеттенского таможенного устава

но возникнуть на южнонемецкой почве он не мог, В качестве подкрепления такого заключения

Рис. 4. Византия. Монеты императора Феофила. Константинополь.

Рис. 5. Страница «Баварского географа» с упоминанием руси (строка 7).

больше, чем от Энса до Рейна, Vuizzunbeire, хаза­ до Lucolane к северопричерноморскому (в широком

До и после Начального свода:

Вводные замечания хетипа всех его сохранившихся списков. Постав­

Рис. 3. Новгородская Карамзинская летопись. Л. 186 об. Начало Предисловия к «Временнику».

В рецензии на книгу Л. Мюллера (Гиппиус, Изложенное понимание структуры рукописной

Рис. 4. Лаврентьевская летопись. Л. 7. Cтатьи 857–862 гг. Рассказ о призвании варягов.

основной редакции памятника нужно датировать Оба затруднения устраняет фундаменталь­

Рис. 6. Лаврентьевская летопись. Л. 44 об. Статьи 997–1015 гг.

остаётся в силе обоснованное Шахматовым отнесе­ Предшественники Начального свода

Въ лѣто 6510. Подобные, разорванные годовыми датами, кон­

Рис. 9. Ипатьевская летопись. Л. 13. Договор с Византией 911 г.

Археологические древности как

Одной из первых задач, стоявших перед русской

заслуженной критики со стороны А. А. Спицына

Рис. 5. Профиль кургана Чёрная Могила.

разнородные группы памятников: волховские сопки

Рис. 8. Гнёздовские курганы. Вещевой материал из раскопок А. С. Уварова 1883 г.

предметы восточного, византийского и скандинав­ нерусских областей более скромным погребальным

и социальных отношений и придававшей большое А. В. Арциховский, закладывая в 1932 г. раскоп

Рис. 13. Раскопки Изборского (Труворова) городища. 1981 г.

Рис. 17. Раскопки поселения Крутик в Белозерье. 2011 г.

2007, с. 76–96), на Рюриковом городище и памятни­ реальные масштабы торговли, свидетельствами

сколько позже реконструкция палеосреды и анализ палеопочвенными и геоморфологическими ис­

Рис. 18. Расчистка камерного погребения конца X в. в Пскове. 2008 г.

ных городов или раннеземледельческих поселений наковой яркостью свидетельствуют, например, о

Рис. 1. Общий вид на Рюриково городище

Центрами формирования государственности ского общества, а с другой стороны, имели немало

группировки славян. По р. Ловати шёл путь на юг к – городища

Рис. 3. Сергов городок. Вид с юга

Рис. 4. Городище Георгий. Рис. 5. Прорезка вала городища Георгий.

Рис. 6. Общий вид на урочище Перынь с запада

пережжённых камней от печей-каменок, находивших- ны угли, а в центре площадки – яма от массивного

Рис. 7. Холопий городок. Вид с северо-востока

Рис. 8. Общий вид на ладожскую крепость с юго-востока

Рис. 9. Старая Ладога. Сопка «Олегова могила». Вид с севера

Рис. 10. Старая Ладога. Сопки в урочище Велеша. Вид с юга

Рис. 12. Старая Ладога. Раскопки кургана № 6 в урочище Плакун. 1971 г.

Готланда из Местермюра и датируется Х в. Е. А. Ря- Восточной Европы. В одном из захоронений отмече-

Рис. 13. Общий вид на Рюриково городище с юго-запада

Рис. 15. Рюриково городище. Разрез рва в центральной части городища

двухчастную структуру и состояло из укреплённой

Рис. 21. Рюриково городище.

Рис. 20. Рюриково городище.

Одним из важнейших видов деятельности жителей Устройство специальных гидроизолирующих под­

Уличные хлебные печи обычно являлись объектами

с ушками и крючками, судя по материалам Бир-

Рис. 27. Вид на Новгородский кремль с Рюрикова городища

Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье (Е. Н. Носов) ��. 92

Гнёздовский археологический комплекс (Т. А. Пушкина, В. В. Мурашёва, Н. В. Ениосова) �� . 242

Искусственный этникон Nortmanni – специфически один, также североитальянский текст – «Венециан

больше, чем от Энса до Рейна, Vuizzunbeire, хаза до Lucolane к северопричерноморскому (в широком

Вводные замечания хетипа всех его сохранившихся списков. Постав

основной редакции памятника нужно датировать Оба затруднения устраняет фундаменталь

остаётся в силе обоснованное Шахматовым отнесе Предшественники Начального свода

Въ лѣто 6510. Подобные, разорванные годовыми датами, кон

предметы восточного, византийского и скандинав нерусских областей более скромным погребальным

2007, с. 76–96), на Рюриковом городище и памятни реальные масштабы торговли, свидетельствами

сколько позже реконструкция палеосреды и анализ палеопочвенными и геоморфологическими ис

Одним из важнейших видов деятельности жителей Устройство специальных гидроизолирующих под