В ПОИСКАХ

БЫТИЯ
Четвёртый Путь к Сознанию
 G. I. Gurdjieff

IN SEARCH
OF BEING
The Fourth Way to Consciousness
 Г. И. Гурджиев

В ПОИСКАХ
БЫТИЯ
Четвёртый Путь к Сознанию

«сосрая» 2 0 18
УДК 141.339
ББК 88.4
Г95

Перевод с английского Е. Мирошниченко

Гурджиев Г. И.
Г95 В поисках Бытия: Четвертый Путь к Сознанию / Пе-
рев. с англ. — М.: О О О Книжное издательство «София»,
2018. — 256 с.

КВЫ 978-5-906686-77-0

«Если мы хотим стать осознанными людьми, нам нужно

научиться изменять себя, — говорит Гурджиев. — С по­
мощью самопознания и понимания того, каким образом
мы связаны с Вселенной, мы можем пробудиться к высшему
уровню бытия — если только пожелаем измениться».
Все известные гурджиевские фундаментальные прин­
ципы и методы трансформации интеллекта, эмоций и тела,
составляющие знаменитую систему «Четвертый Путь»,
представлены в этой книге в виде понятных и точных выска­
зываний самого Гурджиева, записанных и воспроизведен­
ных его ближайшими учениками.
УДК 141.339
ББК 88.4

IN SEARCH OF BEING
The Fourth Way to Consciousness
Copyright © 2012 by FourthWay Editions, Inc.
Публикуется по соглашению с SHAMBHALA PUBLICATIONS, INC.,
(P.O. Box 308, Boston, MA 02115, USA)
при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)

Все права зарезервированы, включая право на полное

или частичное воспроизведение в какой бы то ни было форме.

ISBN 978-5-906686-77-0 © ООО Книжное издательство «София», 2014

 Содержание

Предисловие............................................................................. 7
Введение.................................................................................... 16

Часть I. Познай себя

Кто мы?...................................................................................... 20
Человек не может «делать » .................................................... 26
Отсутствие единого « Я » ....................................................... 33
К самопознанию....................................................................... 39

Часть II. Наша человеческая машина

Функции и центры.................................................................... 42
Состояния сознания................................................................. 47
Сущность и личность............................................................... 52
Нематериальные тела............................................................... 54
Внутренняя алхимия ............................................................... 59

Часть III. Миры в мирах

Внутри Млечного П ути.......................................................... 66
Закон Трех................................................................................. 68
Луч творения............................................................................. 71
Закон Октав.............................................................................. 75
Степени материальности ....................................................... 82

IV Возможность эволюции
Сознательная эволюция.......................................................... 88
Знание и бытие.......................................................................... 92
Что вверху то и внизу............................................................... 96
Уровни развития....................................................................... 99
Духовные пути.......................................................................... 103

V Цель религии
Осознающее ядро .................................................................... 110
Внутренние круги человечества............................................. 114
Религия подразумевает «делание»........................................ 119
Эзотерическое христианство................................................. 122
 VI. В поисках пути
Пробудиться............................................................................. 128
Разочарование .......................................................................... 132
Первый порог........................................................................... 136
Без «школ» не обойтись......................................................... 140
Работа в группах....................................................................... 145

VII. Практическое обучение

Начало самонаблюдения......................................................... 150
Формирующее мышление....................................................... 155
Начинайте с мелочей............................................................... 159
Идентификация........................................................................ 161
Склонность лгать себе............................................................. 165

VIII. Работа над сознанием

Другой способ наблюдения.................................................... 169
Увидеть картину в целом......................................................... 172
Отделить себя от с е б я ............................................................. 175
Работа с тремя центрами......................................................... 180
Самовспоминание................................................................... 184

IX. Вперед, к освобождению

Две реки.................................................................................... 192
Добровольное страдание ....................................................... 196
Первое освобождение ............................................................200
Свобода от влияний................................................................ 204
Обретение души.......................................................................209

X. Знание о бытии
Объективное искусство.......................................................... 213
Поток мифов и символов ....................................................... 215
Символизм и самопознание ...................................................219
Эннеаграмма.............................................................................224
Биографические заметки.........................................................235
Центры Четвертого Пути....................................................... 255
 ПРЕДИСЛОВИЕ

Сто лет назад в России Георгий И ванович Гурджиев

(1866-1949) представил вниманию публики древнее учение
об эволюции человеческого сознания — забытую науку о вос­
приятии реальности в себе и во Вселенной. Хотя при жизни
Гурджиев был почти безвестен, после смерти его идеи распро­
странились по всему миру, вдохновляя все новые поколения
искателей на исследование эзотерического смысла традицион­
ных религий. Однако вплоть до сегодняшнего дня его раннее
учение было опубликовано лишь фрагментарно, в виде упоря­
доченных только хронологически, а по сути — разрозненных
бесед, проведенных между 1915 и 1924 годами. Не предпри­
нималось никаких попыток представить это учение словами
самого Гурджиева как некую последовательную целостность.
Гурджиев воспринимал знание о реальности — то, что
сам он называл истинным «знанием о бытии», — как некий
единый поток, идущий из далекого прошлого и протекающий
через эпохи, народы и культуры. О н считал, что это знание яв­
ляется необходимым средством для достижения внутреннего
освобождения. Он говорил, что для тех, кто стремится понять
смыслжизни человека во Вселенной, основная цель поиска со­
стоит в том, чтобы пробиться к этому потоку, обнаружить его.
А тогда уже остается лишь познавать для того, чтобы быть. Но
чтобы познавать, учил Гурджиев, необходимо выяснить, «как
познавать».
Гурджиев с уважением относился к традиционным путям
духовной трансформации, полагая, что все разнообразие их
подходов можно разделить на три категории: «Путь факира»,
сосредоточенный на обретении контроля над физическим
телом; « Путь монаха», основанный на вере и религиозном
чувстве; и « Путь йога», сориентированный на развитие ума.
А свое учение он представлял как « Четвертый Путь», требу­
ющий одновременной работы над всеми тремя аспектами нашего
существа. Вместо послушания, которое свойственно вере, этот
путь призывает к познанию и пониманию — к пробуждению в
7
нас иного разума. Как сказал однажды сам Гурджиев, он хотел,
чтобы в результате его жизни и учения в мире возникла новая
концепция Бога — должен измениться и сам смысл этого слова.
Гурджиев родился в 1866 году на Кавказе, на границе между
Россией и Турцией. С самого детства он стремился понять тайну
человеческого бытия и пристально вглядывался как в религию,
так и в науку. Он обнаружил, что оба подхода вполне убедитель­
ны и взаимно дополняют друг друга — но обречены приходить
к противоречащим выводам, поскольку опираются на разные
предпосылки. Он отчетливо понимал, что ни религия, ни наука
по отдельности не могут объяснить смысл человеческой жизни.
Гурджиев был уверен, что в древние времена существовало не­
кое истинное и завершенное знание, которое, по-видимому, в
некоторых культурах передавалось из поколения в поколение.
О н посвятил активному поиску этого знания около двадцати
лет, предприняв ряд длительных экспедиций — от Греции и
Египта до Центральной Азии, включая Гиндукуш и Тибет.
Вместе с небольшой командой единомышленников Гурд­
жиев обнаружил и объединил элементы забытого знания,
которое примиряло великие традиционные религии. Он на­
зывал это знание «древней наукой», но ничего не говорил о
его происхождении или о его первооткрывателях. Эта наука
воспринимала мир зримой материи приблизительно так же,
как воспринимает его современная наука: признавая тожде­
ственность массы и энергии, иллюзорность и субъективность
времени, идеи общей теории относительности. Но Гурджиев
не остановился в своих исследованиях лишь на тех аспектах
реальности, которые могут быть измерены и подтверждены в
ходе управляемых экспериментов. Эта наука также изучала ми­
стический мир за пределами чувственного восприятия, образы
иной реальности, бесконечно простирающейся за пределами
времени и пространства. Ее цель состояла в том, чтобы понять
место человека в космическом порядке, смысл человеческой
жизни на Земле, а также по-настоящему познать и ощутить
внутри себя реальность как конечного, так и бесконечного ми­
ров одновременно. Исток этой науки — в цивилизациях Цен­
тральной Азии и Египта, и ее основные принципы вложены во
все традиционные религии. Гурджиев говорил, что эту науку
можно было бы назвать «эзотерическим христианством», но
при этом отмечал, что ее принципы были разработаны за тыся­
чи лет до Иисуса Христа. С таким же успехом можно было бы
назвать ее «эзотерическим буддизмом», хотя она появилась за
тысячи лет до Гаутамы Будды.
В 1912 году Гурджев начал собирать вокруг себя кружок
последователей в Москве, а в 1915 году организовал учебную
группу в Санкт-Петербурге. Двумя годами позже, спасаясь от
ужасов российской революции, он перебрался на Кавказ, и в
конце концов в 1922 году обосновался во Франции, где осно­
вал институт для продвижения своего учения в поместье Приэр
в Фонтенбло, близ Парижа.
Как отмечено в «Биографических заметках» в конце дан­
ной книги, одной из ключевых фигур при возникновении
Четвертого Пути был Петр Демьянович Успенский, присо­
единившийся к группе Гурджиева в 1915 году и впоследствии
отправившийся вместе с ним на Кавказ. Успенский не был
простым последователем. Это был человек с проницательным
умом и мощнейшим интеллектом. О н много путешествовал
по миру в качестве журналиста, исследуя теософское учение
и другие эзотерические традиции. Успенский убедился в су­
ществовании высшего сознания на собственном опыте. После
неудачной попытки вступить в контакт с некоей эзотерической
«школой» в Индии он стал искать то же самое скрытое знание,
которое обнаружил Гурджиев и его соратники. Будучи талант­
ливым писателем и преподавателем, Успенский идеально под­
ходил для распространения учения Четвертого Пути.
После знакомства с Гурджиевым Успенский заинтересо­
вался тем, что знает Гурджиев об эзотерике и «эзотерических
школах». Ему понравилась ясная и точная манера Гурджиева
выражать свои мысли. Как и подобает настоящему журналисту,
Успенский вел заметки, где дословно приводил высказывания
Гурджиева, и нередко эти цитаты занимали по нескольку стра­
ниц кряду. Успенский помог Гурджиеву собрать группу в Санкт-
Петербурге и затем в течение восемнадцати месяцев побуждал
его шаг за шагом раскрывать базовые элементы древней науки,
9
которую участники группы называли « Системой». С дозволе­
ния Гурджиева Успенский сохранил свои конспекты этих бесед
и затем упорядочил весь этот материал в автобиографической
рукописи, озаглавленной «Фрагменты неизвестного учения».
Там Петр Демьянович написал, что в 1921 году он предложил
Гурджиеву «подробный план книги, основанной на его лекци­
ях в Санкт-Петербурге... И он этот план принял».
По причинам, изложенным в «Биографических заметках»,
эта книга так никогда и не была написана. До 1924 года Гурджи­
ев был слишком занят работой в своем Институте во Франции,
а затем он с головой погрузился в написание своего главного
произведения «Всё и вся». Успенский же занялся самостоя­
тельной работой в Лондоне, где вел лекции о Системе и писал
собственную книгу «Новая модель Вселенной». В этот пери­
од общение и сотрудничество между ними практически сошло
на нет. Фактически, Успенский прислал Гурджиеву рукопись
своих «Фрагментов» лишь в 1947 году — в год собственной
смерти. Гурджиев подтвердил, что там все написано верно, и
эта рукопись была опубликована посмертно, в 1949 году, как ав­
тобиография Успенского, хотя текст на две трети представлял
собой дословное цитирование слов Гурджиева. (Во француз­
ском издании было сохранено данное самим Успенским назва­
ние «Фрагменты неизвестного учения». Однако в английском
издании название изменили на «В поисках чудесного», чтобы
избежать путаницы с ранее изданной книгой Петра Демьяно­
вича «Фрагменты забытой веры».)
Книга, которую вы держите в руках, призвана исполнить из­
начальную цель санкт-петербургских бесед. Здесь воспроизве­
дены приведенные Успенским цитаты Гурджиева, которые до­
полнены конспектами его более поздних лекций, проведенных
главным образом в 1922-1924 годах. Эти лекции состоялись в
поместье Приэр в Фонтенбло и в Нью-Йорке, где их записала
и впоследствии упорядочила ближайшая последовательница
Гурджиева Ж анна де Зальцман. Они были опубликованы в
1973 году под названием «Взгляды из реального мира».
«В поисках чудесного» и «Взгляды из реального мира» —
подлинные источники раннего учения Гурджиева. В автобио­
10
графической работе Успенского живо воспроизведены пери­
петии духовного поиска Гурджиева, а также его озарения по
критическим аспектам учения, включая вопрос о высших из­
мерениях и толкование Эннеаграммы. Обе книги-источника со­
держат дополнительный материал, касающийся идей Гурджи­
ева по поводу самых различных аспектов человеческой жизни,
включая образование и искусство. В попытке воссоздать ран­
нее учение Гурджиева мы в данной книге воспроизвели около
одной трети части материалов из работы «В поисках чудес­
ного» и еще меньше материалов из «Взглядов из реального
мира» — с мыслью о том, что читателю для наиболее полного
понимания учения необходимо познакомиться также и с этими
исходными источниками.
Данная книга скомпонована и отредактирована небольшой
группой последователей Гурджиева и мадам де Зальцман. Если
не считать этого предисловия и «Биографических заметок» в
конце, данный текст практически полностью состоит из соб­
ственных слов Гурджиева, переформулированных на основе
нового английского перевода исходного русскоязычного тек­
ста «Фрагментов неизвестного учения», а также «Взглядов из
реального мира» (с позволения издательства Penguin Group,
USA). Единственное исключение составляет первый подраз­
дел главы II («Функции и центры»), которая взята из работы
Успенского «Психология возможной эволюции человека», где
автор подает свое изложение идей Гурджиева относительно
функций и центров «в таком ключе, как их принято излагать
в лекциях по психологии». Слова Гурджиева, записанные в раз­
ные времена и сказанные по разному поводу, были приведены к
единому стилю и тону, что необходимо для последовательного
изложения идей в одной книге. При этом мы старались сохра­
нить использованный Успенским курсив и кавычки, когда эти
средства призваны подчеркнуть тот факт, что обычные слова в
данном контексте несут в себе некие особые оттенки смысла.
Читателям, которые обращаются к идеям Гурджиева впер­
вые, следует подготовиться к тому, что он бросает вызов самим
основам нашего современного мировоззрения — особенно в
том, что касается вопросов человеческого сознания и свобо-
и
ды волИ; прогресса и цивилизации, а также значения челове­
ческой жизни для жизни Вселенной. Определяя место нашей
Солнечной системы в огромном Млечном Пути, автор ис­
пользует образ музыкальной гаммы, тем самым устанавливая
связь между конечным и бесконечным мирами. Обращаясь к
древней космологической теории, он утверждает, что базо­
вые законы, управляющие явлениями мира, одинаковы на всех
уровнях и человек является микрокосмом, в котором отражена
целая Вселенная. Эту реальность не удастся узреть при взгляде
наружу — через мистическое созерцание Земли или небес, —
но лишь через обращение внутрь, когда мы пытаемся прозреть
толщу времени и пространства внутри себя. Именно в этом из­
начальный смысл древнего изречения «Познай себя», которое
было начертано еще в храмах Древнего Египта, — это призыв
раскрыть свое сознание ради того, чтобы увидеть реальность.
Во введении Гурджиев отвергает современное якобы «на­
учное» знание, основанное исключительно на чувственном
восприятии, и утверждает, что реальность может быть познана
только через особого рода «самоисследование», предприни­
маемое в сообществе с другими людьми.
Затем, в следующих главах он обращает наше внимание на
то, что реализация этой возможности зависит от нашего же­
лания и наших усилий. Никому, кроме нас самих, эта работа не
нужна, и никто ее за нас не выполнит.
Далее он излагает основные принципы учения — но не как
некое откровение, которое нам надлежит принять на веру и по­
слушно следовать ему. Наоборот: основная идея состоит в том,
что ничего на веру принимать нельзя. Четвертый Путь — это
прежде всего путь познания, а не путь веры или послушания.
Это путь понимания.
Гурджиев советует относиться к его писаниям следующим
образом: «Ничего не воспринимайте буквально. Постарайтесь
уловить суть». Очевидно, что это особенно важно в тех слу­
чаях, когда он говорит о космических явлениях и отношениях
(например, «лун творения» или « пища длялуны») или же о ме­
тафизических концепциях (обретение надсубстанциональных
«т ел»). Но это в равной мере применимо и к многомозговой
12
структуре человеческой психологии, которая, по его собствен­
ным словам, предлагается «лишь как схема для самонаблюде­
ния». Ничего не следует воспринимать буквально.

«Биографические заметки» позволяют нам заключить,

что Четвертый Путь — это эзотерическое учение о том, что
Гурджиев называл Великим Знанием: забытая наука о взаимо­
отношениях человека с Богом и со Вселенной, которая на про­
тяжении многих тысячелетий передавалась путем посвящения
в Центральной Азии, Египте и Греции. То же страстное жела­
ние обнаружить это скрытое знание руководило и ближайшим
другом Гурджиева, русским князем и последователем буддиз­
ма Ваджраяны. И именно принципы эзотерической передачи
определяли соответственные роли Гурджиева и его ближайших
последователей — Успенского и Жанны де Зальцман.
Определяющая черта эзотеризма состоит в том, что он
проводит различие между внешней, экзотерической формой
учения, которая отчетливо видима непосвященным, и вну­
тренним, эзотерическим содержанием, которое может быть
известно лишь последователям учения, прорабатывающим
это эзотерическое содержание на практике. Внешнюю форму
может сообщить вам любой человек, понимающий доктрину.
Но внутреннее может быть передано лишь посвященными,
проживающими учение на практике.
Гурджиев говорит об этом различии в главе V. Эта глава
посвящена религии, и там Георгий Иванович четко проводит
грань между обучением доктрине, определяющим то, что нуж­
но сделать, и обучением практическим знаниям — тому, как это
сделать. С точки зрения Гурджиева, лишь человек, живущий в
соответствии с заповедями Христа, имеет право называть себя
христианином.
Раннее учение Гурджиева в той форме, в какой он препо­
давал его для членов санкт-петербургской группы и для сво­
их учеников в Приэре, представляло собой внешнюю форму
идей, предназначенную для тех, кто пока еще не имел опыта
практической работы с сознанием. Гурджиев учил, что путь к
объективной реальности лежит через «самосознание», но он
13
мог указать требуемое направление лишь в концептуальных
терминах, при помощи иллюстраций из повседневного опыта.
Например, ключевое взаимоотношение между умом, чувством
и телом он метафорически описал как взаимодействие между
кучером, лошадью и экипажем. Образ дома с четырьмя комна­
тами указывает на необходимость одновременной работы во
всехчетырех «комнатах». Апотребность в «сверхусилии» —
иными словами, в усилии, превосходящем наши обычные воз­
можности, — означает сверхобычное усилие, как это бывает,
когда мы продолжаем действие после того, как совсем уже
выбьемся из сил. Имея дело с неподготовленной публикой,
Гурджиев не мог указать на внутреннюю работу, которая не­
обходима либо для обретения связи с низшими центрами, либо
для открытия высших центров. В более поздние годы он имел
обыкновение читать посетителям из Америки и Англии вы­
держки из своей первой книги «Рассказы Вельзевула своему
внуку», используя ее в качестве источника аллегорий.
Успенский с самого начал распознал эзотерическую при­
роду учения Гурджиева, ибо уже был знаком с теософически­
ми писаниями и лично путешествовал по Индии в поисках
эзотерической «школы». Познакомившись с Гурджиевым, он
немедленно захотел узнать, что тот знает об эзотерике и эзоте­
рических школах. Как отмечено в «Биографических заметках»
в конце данной книги, позже он сам осознал, что его собствен­
ная роль состояла скорее в том, чтобы способствовать разра­
ботке системы идей — внешней формы учения, — а не в том,
чтобы заниматься внутренней практикой под руководством
Гурджиева. Поскольку оба они воспринимали учение как явле­
ние эзотерическое, формальный разрыв между ними не являлся
разделением или расколом, как то воспринимали последовате­
ли одного и другого.
Данная интерпретация, которая подразумевает наличие эк­
зотерической и эзотерической стороны как в самом учении, так
и в поведении основных действующих лиц, противоречит бы­
тующему взгляду, основанному на толковании лишь внешней
стороны происходящего. С моей точки зрения, ключом к по­
ниманию ситуации являются два факта, отмеченные в биогра-
14
фическихочерках. Во-первых, Гурджиев «проклял» независи­
мое учение Успенского, сравнив его действия с предательством
Иуды Искариота, тогда как в действительности сам Гурджиев
глубоко чтил Иуду как самого верного ученика, который один
только и понимал миссию Христа. Во-вторых, Успенский, со
своей стороны, самоотверженно отрекся от Системы, которую
сам же преподавал в течение двадцати пяти лет, ради того что­
бы его последователи чувствовали себя свободными перейти
к Гурджиеву. Эти отдельные, весьма необычайные действия, на
мой взгляд, не поддаются никакому объяснению — если толь­
ко эти два учителя не действовали согласованно ради продви­
жения Четвертого Пути. Вполне естественно, что ни один из
них ни разу не признался в существовании сговора, равно как
и мадам де Зальцман, которая должна была о нем знать. Но под­
тверждением существования такого сговора может служить
тот факт, что в 1947 году она приехала в Лондон специально
для того, чтобы пригласить Успенского в Париж для воссоеди­
нения с Гурджиевым. Я лично слышал, как сороклет спустя она
вспоминала о своей последней встрече с Успенским за девять
месяцев до его смерти. Мадам де Зальцман сказала, что они
беседовали с Успенским до поздней ночи, и тот горько плакал
из-за того, что не может вернуться в Париж. Именно тогда он
вручил Ж анне рукопись «Фрагментов», чтобы она переда­
ла ее Гурджиеву. Больше всего меня тронуло то, как мадам де
Зальцман говорила об Успенском: с глубочайшей дружеской
теплотой и любовью, которую она никак не могла бы испыты­
вать, если бы он действительно предал человека, которого она
почитала как своего Мастера.
Стивен А. Грант
 ВВЕДЕНИЕ

Ясной звездной ночью выйди в поле и посмотри на небо —

у тебя над головой миллионы миров. Помни: не исключено, что
в каждом из них живут миллиарды существ, возможно похожих
на тебя, а возможно и превосходящих тебя своей организаци­
ей. Посмотри на Млечный Путь. Землю нельзя назвать даже
песчинкой в этой бесконечности. Она теряется и исчезает.
И вместе с ней ты — где ты?
Знание о связи человека со Вселенной существует с древних
времен. Это Великое Знание всегда одинаково — но форма, в
которой оно проявляется, изменяется в зависимости от места
и эпохи. Подобно языку, который развивается с течением ве­
ков, старая форма едва ли понятна последующим поколениям.
Чаще всего послание воспринимается буквально — ив резуль­
тате его внутреннее содержание утрачивается.
Великое Знание последовательно передается из века в век,
от народа к народу, от культуры к культуре. Важнейшие центры
посвящения — в Индии, Ассирии, Египте, Греции — озаряют
мир ярким светом. Высокочтимые имена Великих Посвящен­
ных, живых носителей истины, с глубочайшим трепетом пере­
даются из поколения в поколение. Истина зафиксирована в
символических писаниях и легендах — и еще она дана народ­
ным массам для сохранения в виде обычаев и церемоний, в виде
устных преданий, памятников и произведений священного ис­
кусства, где она присутствует через некие незримые качества
танца, музыки, скульптуры и различных ритуалов. И еще, после
определенных испытаний, истина может быть напрямую пере­
дана тем людям, которые активно ее ищут, — таким образом,
она сохраняется также через устную передачу по цепи знаю­
щих.
По прошествии определенного времени центры посвя­
щения приходят в упадок один за другим и древнее знание по
подземным каналам уходит вглубь, скрываясь от глаз искателей.
Носители этого знания тоже прячутся, становясь незаметными
для окружающих. Но они не перестают существовать. Время
16
от времени отдельные ручейки пробиваются на поверхность,
указывая на то, что где-то в глубинах, в недрах даже и в наши
дни протекает могучий древний поток истинного Знания о бы­
тии.
Пробиться к этому потоку, обнаружить его — вот задача
и цель поиска. Ибо, найдя его, человек может смело вверить
себя пути, по которому он намерен идти. И тогда остается лишь
«познавать», чтобы «быть» и «делать». Принцип самопозна­
ния ясен: чтобы познать, нужно выяснить, как познавать.
На этом пути искатель не будет совершенно одинок. В труд­
ные моменты он получит поддержку и руководство, ибо все
идущие этим путем соединены непрерывной цепью. Соглас­
но эзотерической теории, человечество состоит из большого
внешнего круга, охватывающего всех людей, в центре которого
расположен малый круг из сведущих и понимающих. Это — эк­
зотерические и эзотерические очертания цивилизации, парал­
лельные и независимые друг от друга. Одна из них неизменно
пересиливает вторую и развивается, тогда как вторая приходит
в упадок. Период эзотерической цивилизации приходит тогда,
когда складываются благоприятные внешние условия — поли­
тические и социальные. И тогда получает широкое распростра­
нение знание, сокрытое в форме учения, соответствующего те­
кущим условиям момента и места.
Каждая религия указывает на существование некоего обще­
го центра знания, и это же знание выражено в каждой священ­
ной книге — даже если люди и не стремятся приобщиться к
нему. Фактически, это знание намного более доступно, чем мы
обычно предполагаем. Никто ничего не скрывает, нет никакой
тайны. Но для обретения и передачи истинного знания требу­
ется огромный труд — как со стороны передающего, так и со
стороны получающего. И те, кто владеют этим знанием, дела­
ют все от них зависящее, чтобы поделиться им с максимально
возможным количеством людей, всегда стараются помочь им
приблизиться к знанию и обрести состояние, когда они будут
готовы к восприятию истины. Но в конечном счете знание не­
возможно кому-либо навязать, и беспристрастное исследова­
ние жизни среднего человека (чем он интересуется и чем на-
17
2 В поисках Бытия
полнены его дни) убедительно показывает нам, что проблема
состоит в том, что люди либо не желают этого знания, либо не
способны принять его.
Всякий, кто хочет знаний, должен в первую очередь пред­
принять усилие, чтобы самостоятельно обнаружить его источ­
ник и приблизиться к нему. Это можно сделать просто через
следование знакам, которые, хотя и доступны нам всем, боль­
шинство людей отказываются видеть или признавать. Знание
никогда не придет само. Мы прекрасно это понимаем, когда
речь идет об обычном знании... Что же касается Великого Зна­
ния, то, если даже мы допускаем возможность его существо­
вания, почему-то ожидаем чего-то другого. Мы все прекрасно
понимаем, например, что, если человек захочет научиться го­
ворить по-китайски, это потребует нескольких лет упорного
труда. Мы знаем, что для овладения основами медицинской
профессии требуется пять лет, а для овладения музыкой или
живописью, возможно, даже вдвое больше. Тем не менее есть
теории, утверждающие, что мы можем приобретать знание без
всяких усилий, даже пребывая во сне. Сам факт существования
таких теорий служит нам очередной подсказкой, почему знание
до сих пор от нас скрыто. Но в то же время нужно понимать,
что наши самостоятельныеусилия в этом направлении никакие
могут привести нас к успеху. Мы можем обрести знание лишь
с помощью людей, которые им уже обладают. Нужно учиться у
того, кто уже знает.
Наше нынешнее знание основано на чувственном восприя­
тии — в точности, как у детей. Если мы хотим обрести знание о
реальности, нам нужно изменить себя, открыться для высшего
состояния сознания через развитие своего бытия. Перемена в
знании приходит через перемену в бытии. Нам нужно вначале
познать себя, затем с помощью самопознания научиться изме­
нять себя — если только мы хотим себя изменить. Различные
системы и школы могут указать на методы и способы, позво­
ляющие сделать так, чтобы новое знание могло прийти к нам
извне, когда мы будем готовы. Но ни одна система и ни одна
школа не может проделать нашу работу за нас — необходимо

18
выполнить ее самим. Внутренний рост и изменения в бытии
всецело зависят от той работы, которую человек делает сам.
В следующих главах я схематически объясню многие вещи,
включая законы единства, отображающиеся во всех явлениях.
Но когда мы используем слова для работы с объективным зна­
нием во всем его единстве и многообразии, любые попытки
буквального понимания приводят к заблуждению. Поэтому
не понимайте ничего буквально. Просто попытайтесь ухва­
тить принцип, чтобы понимание становилось все более и более
глубоким. В этом учении первый принцип состоит в том, что
ничего не следует принимать на веру Не следует верить ничему,
что не можешь сам проверить и подтвердить для себя.
 Часть I

ПОЗНАЙ СЕБЯ

'^Г кто мы?

Говоря на самые разные темы, мы можем обратить внима­
ние, как сложно бывает передать свое понимание даже по са­
мому обычному предмету и даже хорошо знакомому челове­
ку. Наш язык слишком беден для полных и точных описаний.
Этот дефицит понимания между людьми представляет собой
математически упорядоченный феномен, столь же точный, как
таблица умножения. В целом понимание определяется так на­
зываемой «душой» вовлеченных в общение людей, а в частно­
сти — состоянием их души в данный конкретный момент.
Мы находим подтверждения этого закона на каждом шагу.
Для понимания между людьми нужно, чтобы не только гово­
рящий умел высказывать свою мысль, но и слушатель умел слу­
шать. Тут первым делом необходимо создать принципиальную
возможность для взаимопонимания. Для этого каждому нужно
посмотреть на вещи — особенно на самих себя — с особой
точки зрения, в особом ракурсе, который может отличаться от
привычного или естественного для нас. Только посмотреть —
ибо сделать что-то большее возможно лишь при наличии жела­
ния и сотрудничества со стороны слушателя, лишь тогда, когда
слушатель перестает быть пассивным и переходит в состояние
активного слушания.
Очень часто в беседах мы слышим прямо высказанное или
подразумеваемое предположение, что человека, каким мы на­
блюдаем его в нашей повседневной жизни, можно восприни­
мать чуть ли не как центр Вселенной, «венец творения»... или,
по меньшей мере, нам следует считать его великой и важной
сущностью с практически неограниченными возможностями
и силами. Н о и у такого взгляда есть ряд оговорок. Мы при­
20
знаем, что для реализации этих сил требуются некие особые
предпосылки: исключительные обстоятельства, вдохновение,
откровение и тому подобное.
Однако же если мы внимательно рассмотрим эту концеп­
цию «человека», то увидим, что этот образ собирательный —
то есть состоит из черт’, принадлежащих не какому-то одному
человеку, но целому ряду известных или воображаемых отдель­
ных индивидуумов. Мы никогда не найдем такого человека в
реальной жизни — ни в настоящем, ни среди реальных исто­
рических персонажей в прошлом. У каждого из нас есть свои
собственные слабости -—и если всмотреться в человека при­
стальнее, то мираж величия и могущества рассеивается. Одна­
ко самое интересное даже не то, что мы узнаем других в этом
мираже, но то, что, в силу некоторых особенностей устройства
нашей души, каждый из нас проецирует его и на себя — если
даже не в полной мере, то хотя бы отчасти, в качестве некоего
отблеска. И вот, хотя все мы являемся самыми обыкновенны­
ми людьми, мы воображаем, будто принадлежим к этому со­
бирательному образу — либо же не слишком далеко от него
отстоим.
Если бы мы умели быть по-настоящему искренними с сами­
ми собой — не в том смысле, в каком обычно понимают это
слово, но в смысле беспощадной честности, — то не ожидали
бы лестного ответа на вопрос «Кто мы?». Между тем в том
виде, какие мы есть, почти любого человека этот вопрос при­
вел бы в замешательство, и вместо ответа он спросил бы: «Что
ты имеешь в виду?» А затем он бы осознал, что прожил всю
свою жизнь, не задавая себе этого вопроса, но принимая за
бесспорную истину, за аксиому — будто он представляет со­
бой «нечто», более того — нечто ценное, нечто несомненное.
И в го же время никто из нас не способен объяснить другому
человеку, что представляет собой это «нечто», — никто не
способен передать даже общую идею этого, ибо мы и сами не
знаем, что же это такое. Может быть, причина, почему мы не
знаем, состоит в том, что в действительности никакого такого
«нечто» и не существует, а мы просто выдумали его? Разве не
удивительно, что мы уделяем гак мало внимания самим себе и
21
не проявляем настоящего интереса к самопознанию? Разве не
странно, что мы закрываем глаза на то, чем на самом деле явля­
емся, и всю жизнь пытаемся укрепить собственную убежден­
ность в том, что мы представляем собой нечто ценное? Мы не
видим пустоты, скрывающейся за фасадом самообмана, и не
осознаем, что эта наша мнимая ценность является предметом
существующего между людьми негласного уговора.
Правда, так бывает не всегда. Не все смотрят на себя по­
верхностно. Существуют пытливые умы, которые ведут поиск
от всего сердца, искренне стремятся решать поставленные
жизнью проблемы и задачи, пытаются проникнуть в суть ве­
щей и понять самих себя. Если мы рассуждаем здраво, то, какой
бы путь мы ни выбрали для решения этих жизненных задач и
проблем, каждый из нас неизбежно возвращается к себе. Нам
нужно начинать с решения задачи о том, что есть мы и каково
наше место в окружающем мире. Ибо без этого знания у нас
нет центра притяжения для нашего поиска. Таким образом,
слова Сократа «познай себя» остаются основным руководящим
принципом для всех, кто ищет истинного знания и бытия.
Только что я использовал новое слово — «бытие», —
и очень важно, чтобы мы понимали его одинаково. Мы уже
задавались вопросом о том, соответствуют ли наши представ­
ления о себе тому, кто мы есть в реальности. Например, кто-
то — врач, кто-то — инженер, кто-то — художник. Но являем­
ся ли мы в действительности теми, кем себя считаем? Можем ли
мы определять себя через свою профессию или через тот опыт,
который дала нам она или подготовка к ней?
Наша картинка самих себя формируется на основании на­
шего опыта. Каждый из нас приходит в этот мир чистым, слово
белый лист бумаги. Затем окружающие люди и обстоятельства
наперебой стараются запятнать этот лист, нанести на него
какие-то надписи и символы. В дело вступает образование, мо­
ральное воспитание, информация, называемая «знаниями», —
все эти чувства долга, чести, совести и так далее. И окружаю­
щие люди в один голос настаивают, что методы, принятые для
прививки к стволу всех этих ростков, которые называются
«человеческой личностью», неизменны и непогрешимы. П о­
22
степенно лист бумаги оказывается замаран, и чем больше он
покрывается так называемыми «знаниями», тем более умными
нас считают окружающие. Чем больше исписан участок под на­
званием «долг», тем более честными нас считают. Это касается
всего. И мы, видя, что люди почитают за добродетель всю эту
пачкотню на нашей поверхности, и сами начинаем ценить ее.
Это пример того, что мы называем «человеком», нередко при­
бавляя к этому слову даже такие эпитеты, как «талантливый»
и «гениальный». Между тем этот «гений» может целый день
пребывать в дурном расположении духа лишь из-за того, что,
пробудившись утром, не обнаружил свои тапочки возле кро­
вати.
Мы не осознаем, что не свободны ни в своих манифестаци­
ях, ни в жизни. Никто из нас не может быть таким, каким хотел
бы быть, и таким, каким себя считает. Никто из нас не похож
на собственный образ самого себя, и слова «человек — венец
творения» к нам неприменимы. «Человек» — звучит гордо.
Но мы должны спросить себя: какого типа человек? Конечно
же, не тот, кто раздражается по любому поводу, уделяет чрез­
мерное внимание разным пустякам и постоянно отвлекается
на все подряд. Чтобы иметь право называть себя «человеком»,
нужно действительно быть человеком. А это «бытие» прихо­
дит только через самопознание и развитие в том направлении,
которое определяется в результате этого самопознания.
Пытались ли мы когда-нибудь наблюдать себя тогда, ког­
да наше внимание не сосредоточено на решении какой-либо
определенной проблемы? Большинство из нас знают, что это
такое, но, вероятно, лишь немногие вглядывались в себя систе­
матически. Несомненно, мы знаем о том, что наше мышление
протекает путем случайных ассоциаций — когда нить мыслей
нанизывает на себя разрозненные образы и воспоминания и
все, что попадает в поле нашего сознания или хотя бы слегка
с ним соприкасается, пробуждает случайные ассоциации. Ка­
жется, что нить мыслей тянется непрерывно, сплетая воедино
обрывки прошлых впечатлений, почерпнутые из различных
записей нашей памяти. Эти записи проигрываются снова и
снова, а между тем аппарат нашего мышления проворно пря­
23
дет из этого материала все новые нити мыслей. Наши чувства
непрестанно движутся одними и теми же путями, приятные
и неприятные — радость и печаль, смех и раздражение, на­
слаждение и боль, симпатия и антипатия. Мы слышим похвалу
в свой адрес — и испытываем удовольствие; кто-нибудь нас
бранит — и настроение портится. Что-то новое привлекает
наше внимание и заставляет мгновенно забыть о том, что так
сильно интересовало нас секунду назад. Постепенно наш инте­
рес привязывается к новой вещи, причем настолько сильно, что
мы окунаемся в нее с головы до пят. Внезапно мы оказываемся
одержимы, попадаем к ней в плен. Мы исчезаем. И эта предрас­
положенность попадать в плен, эта одержимость свойственна
каждому из нас, хотя и надевает разные маски. Эта склонность
связывает нас по рукам и ногам, отнимает силы и время и не
оставляет никакой возможности быть объективными и сво­
бодными — два наиболее существенных качества, которые
необходимы любому, кто намерен идти путем самопознания.
Если мы хотим самопознания, то должны стремиться к сво­
боде. Цель самопознания и возможного саморазвития настоль­
ко важна и серьезна — и она требует настолько напряженных
усилий, — что просто невозможно преследовать ее привыч­
ным способом, да еще и одновременно с другими интереса­
ми. Если уж мы наметили эту цель, то нужно поставить ее на
первое место в нашей жизни — ибо жизнь слишком коротка,
чтобы растрачивать ее на пустяки. Для того чтобы затраченное
на поиск время не прошло зря, нам нужна свобода от любых
привязанностей. Свобода и серьезность. Не та серьезность, ко­
торая, поджав губы, глядит из-под насупленных бровей, скупо
отмеряет свои жесты и цедит слова сквозь зубы, но та серьез­
ность, которая означает решимость и упорство, настойчивость
и постоянство в своих начинаниях, чтобы поиск продолжался
даже в минуты отдыха.
Пусть каждый спросит себя: «Свободен ли я?» Если мы
сравнительно обеспечены в материальном смысле и можем не
тревожиться о завтрашнем дне, если мы ни от кого не зависим
в том, что касается приобретения средств к существованию
и выбора условий нашей жизни, то мы склонны ответить на
24
этот вопрос утвердительно. Но требуемая нам свобода — не
вопрос внешних обстоятельств. Она касается нашей внутрен­
ней структуры и отношения к этим внутренним условиям. Воз­
можно, мы думаем, будто наша несостоятельность связана лишь
с нашими автоматическими ассоциациями — а в отношении
всего того, что мы «знаем», ситуация иная?
На пути нашей жизни мы все время чему-нибудь учимся и
называем результаты этого обучения «знаниями». Но, несмо­
тря на все эти знания, на поверку слишком часто оказывает­
ся, что мы оторваны от реальной жизни и в результате плохо
приспособлены к ней. Большинство из нас — недоучки, вроде
головастиков, или же просто кое-как «образованные» люди,
имеющие совсем мало информации о многих вещах, да и эта
информация расплывчата и неадекватна. На самом деле ее во­
обще вряд ли можно назвать информацией. Мы не можем на­
зывать это знанием, ибо знание — неотчуждаемое свойство
человека. Его не может быть больше, его не может быть меньше.
Ибо человек знает лишь тогда, когда он сам является этим зна­
нием. Что же касается наших убеждений — то разве мы никог­
да не наблюдали, как они меняются? Разве они не изменчивы,
как и все в нас? Было бы правильнее назвать их мнениями, а не
убеждениями, ибо они столь же зависят от нашего настроения,
как и от информации, а возможно, даже от состояния нашей
пищеварительной системы в данный момент.
Каждый из нас представляет собой самый обычный обра­
зец живого автомата. Мы можем думать, будто для того, чтобы
жить так, какживем мы, требуется «душа» или даже «дух». Но,
по-видимому, вполне достаточно ключика для завода пружины
нашего механизма. Мы заводим себя при помощи ежедневных
порций пищи, которая снова и снова оживляет бессмысленные
и бесполезные ассоциации. Из этих ассоциаций мы выбираем
отдельные мысли. Мы пытаемся связать их с неким всеобщим
целым, а затем выдаем на-гора, представляя их как нечто цен­
ное и исконно наше. Кроме того, мы делаем выборки из чувств,
ощущений, настроений и переживаний. И из всего этого мы
создаем мираж внутренней жизни. Мы называем себя сознаю­
щими и мыслящими существами, ведем беседы о Боге, О бес­
25
предельности, о вечной жизни и прочих высоких материях. Мы
говорим обо всем, что только можно себе представить, судим
и спорим, даем определения и оценки. Между тем мы избегаем
разговоров о себе — о своей реальной объективной ценности.
Ибо все мы убеждены, что, если в нас чего-то и недостает, мы
можем легко обрести все это.
Как мы уже говорили, некоторым людям свойствен голод
и жажда истины. Если мы исследуем проблемы жизни, будучи
честными перед собой, то придем к убеждению, что больше
невозможно жить так, как мы жили, и быть такими, какими
мы были до сих пор. Найти выход из этой ситуации жизненно
важно. Однако мы можем развить свои потенциальные способ­
ности лишь тогда, когда вычистим весь тот мусор, который на­
лип на шестерни нашей машины в течение жизни. Чтобы осу­
ществить эту задачу разумным образом, нам нужно видеть, что
именно нужно вычистить, где и как. А увидеть это самостоя­
тельно почти невозможно. Чтобы увидеть такие вещи, требу­
ется объективный взгляд со стороны. И здесь нам необходима
взаимопомощь.
Так обстоят дела в области самопознания. Для того чтобы
«делать», нам нужно знать, но для того, чтобы знать, нам нуж­
но выяснить, как узнать. И мы не можем выяснить это само­
стоятельно.

Ч Е Л ОВ Е К НЕ М О Ж Е Т « Д Е Л А Т Ь »

Для точного исследования требуется точный язык. Но

обычный язык, на котором все мы говорим, излагаем то, что мы
знаем и понимаем, и пишем книги, даже отдаленно не годится
для этого. Неточная речь не может служить точному знанию.
Слова слишком широки, слишком расплывчаты и неопределен­
ны, и в то же время вкладываемое в них значение слишком про­
извольно и переменчиво. Они не могут нести в себе сколько-
нибудь постоянного значения. Нет никакого способа указать
на текущее значение и конкретные нюансы, которые мы вкла­
дываем в каждое слово, — то есть на то, в каком отношении
мы его употребляем в данный момент. Мы и не ставим перед
26
собой такой цели. Наоборот, мы постоянно желаем установить
свое собственное значение для слова и всегда употреблять его
в этом смысле, что, очевидно, невозможно, ибо одно и то же
слово в разное время и в разных обстоятельствах несет в себе
разные значения.
Неправильное употребление слов и внутренние свойства
слов как таковых делают их ненадежным инструментом для
точной речи и передачи знаний, не говоря уж о том, что у нас
нет ни слов, ни выражений для обозначения многих идей, до­
ступных нашему рассудку. Для точного выражения значений
может служить один лишь язык чисел, но этот язык подходит
только для обозначения и сравнения количеств. Однако вещи
различаются не только размером, и их количественное опреде­
ление оказывается недостаточным для точного познания и ана­
лиза. Мы не умеем применять язык чисел к атрибутам, не умеем
численно выражать то или иное качество по отношению к не­
коей константе. Если бы это было возможно, мы могли бы точ­
но выражать себя посредством языка. Тем не менее нам нужно
максимально приблизить свое мышление к математическому
обозначению вещей и событий и найти возможность понимать
себя и друг друга.
Если мы возьмем любое из наиболее широко употребляе­
мых слов и рассмотрим, насколько разные значения они при­
обретают в зависимости от того, кто и как их употребляет, то
поймем, почему мы не в силах выразить свою мысль точно и
почему все, что мы думаем и говорим, оказывается столь неод­
нозначным и противоречивым. Помимо многозначности слов
как таковых, еще одной причиной этой путаницы и противо­
речивости является тот факт, что мы и сами для себя никогда
не определяем точного значения, в котором мы используем то
или иное слово, а только удивляемся, почему другие люди не по­
нимают того, что кажется столь очевидным для нас. Например,
если произнести слово «м ир» в компании из десяти человек,
каждый из них поймет его по-своему. Если бы мы умели улавли­
вать и записывать собственные мысли, то обнаружили бы, что
у нас нет никаких идей, связанных со словом «мир», — есть
только всем знакомое выражение и известный звук, значение
27
которого считается общеизвестным. Услышав это слово, каж­
дый из нас словно бы говорит себе: «Ага, "мир”... я знаю, что это
значит». В действительности же мы вовсе даже и не знаем. Но
слово нам знакомо, и поэтому в отношении него не возника­
ет никаких вопросов — мы просто принимаем его. Вопросы
возникают лишь в отношении новых слов, которые нам не зна­
комы, и тогда мы заменяем неизвестное слово известным. Мы
называем это «пониманием».
Если же спросить себя, что мы понимаем под словом «мир»,
такой вопрос озадачит нас. Обычно, слыша или используя это
слово в беседе, мы не задумываемся о его значении — посколь­
ку однажды решили для себя раз и навсегда, что мы его знаем —
и все остальные знают. А тут вдруг мы впервые обнаруживаем,
что вовсе не знаем значения слова «мир» — и никогда даже не
задумывались об этом. Однако мы не сможем и не сумеем долго
сохранять осознание собственного невежества. Для этого нам
недостает ни способности для наблюдения, ни честности перед
самими собой. Мы очень скоро восстановимся — то есть сно­
ва начнем себя обманывать. Мы вспомним или наскоро ском­
пилируем значение слова «мир», опираясь на какой-нибудь
привычный источник, либо же позаимствуем его у кого-то. За­
тем мы выставим это значение как свое собственное понима­
ние — хотя в действительности мы никогда не думали об этом
слове и на самом деле даже не знаем, о чем мы вообще когда-
либо думали.
Тем не менее если бы мы подошли к этому вопросу правиль­
но, то могли бы достаточно точно установить, что мы понимаем
под этим словом. И при верном понимании это определение
содержало бы в себе все точки зрения на мир и все подходы
к этому вопросу. Затем, достигнув согласия по поводу такого
определения, мы могли бы беседовать друг с другом о мире.
В действительности только исходя из таких определений мы
и можем понимать друг друга. Так получается потому, что,
фактически, мы одновременно живем в шести мирах — по­
добно тому, как мы живем на таком-то этаже такого-то дома, на
такой-то улице некоего города, государства и континента. Если
мы говорим о своем месте жительства, не обозначая, имеем ли
28
мы в виду дом, или город, или часть земного шара, то нас, несо­
мненно, нельзя будет понять. Но именно так мы всегда говорим
о вещах, не имеющих практического значения. Одним и тем же
словом мы с равной легкостью обозначаем целый ряд понятий,
которые соотносятся друг с другом также, как ничтожная часть
соотносится со всем колоссальным целым.
Точная речь должна всегда достаточно конкретно указы­
вать, в каком отношении употреблено каждое понятие и что
оно в себя включает — из каких частей состоит и частью чего
само является. С точки зрения логики это вполне понятно и
бесспорно, но, к сожалению, на деле так никогда не проис­
ходит — хотя бы из-за того, что мы часто даже не знаем и не
ведаем, как определить составные части и отношения исполь­
зуемого нами понятия. Один из важных принципов данного
учения состоит в том, чтобы уяснить относительность каждого
понятия, но не в абстрактном смысле — дескать, «все на свете
относительно», но с точным указанием того, в чем и как оно
соотносится со всем остальным.
Если мы сейчас возьмем такое понятие, как «человек», то
опять-таки обнаружим недопонимание этого слова — уви­
дим, что и в него вкладываются все те же противоречия. Мы
все употребляем это слово и полагаем, будто знаем, что озна­
чает «человек». Но в действительности каждый понимает
его по-своему — и все по-разному. Ученый-натуралист видит
в человеке усовершенствованную породу обезьян, он опре­
деляет человека по особенностям устройства зубов и так да­
лее. А вот особа религиозная, верующая в Бога и в загробную
жизнь, видит в человеке бессмертную душу, упакованную в
смертную земную оболочку и окруженную всяческими опас­
ными искушениями. Экономист видит в человеке производи­
теля и потребителя. И так далее. Все эти взгляды, казалось бы,
полностью противоречат друг другу и абсолютно не сопри­
касаются. Более того, вопрос усложняется тем фактом, что
мы наблюдаем среди людей множество различий, настолько
сильных и явных, что порой даже кажется странным, почему
все эти столь разные существа обозначаются единым словом
«человек».
29
 Если мы спросим себя, что такое человек, с учетом всего
этого, то поймем, что не можем ответить на этот вопрос: мы не
знаем. Ни с анатомической, ни с физиологической, ни с психо­
логической, ни с экономической точки зрения никакие общие
определения не подходят, ибо они в равной мере соотносятся
со всеми аспектами, не позволяя нам обозначить наблюдаемые
нами различия. Хотя наш информационный багаж вполне до­
статочен, чтобы дать определение человеку, но мы не знаем, как
бы подойти к этому вопросу попроще. Мы сами усложняем и
запутываем вопрос.
В рамках данного учения человек определен как существо,
которое может «делать», — иными словами, действовать
осознанно и в соответствии с собственной волей. Невозмож­
но найти более полного определения. Животные отличаются
от растений своей способностью к передвижению. И хотя
моллюск прикреплен к камню, а некоторые виды водорослей
способны двигаться против течения, что, казалось бы, проти­
воречит данному принципу, тем не менее он остается верным:
растение не может ни охотиться за пищей, ни убегать от опас­
ности, ни прятаться от преследователя. Человек отличается от
животных своей способностью к осознанному действию, спо­
собностью к деланию. Невозможно это отрицать, и мы видим,
что данное определение удовлетворяет всем требованиям.
О но позволяет нам отделить человека от других существ, не
владеющих способностью к осознанному действию, и в то же
время различать отдельных людей в соответствии с тем, в какой
степени осознанны их действия.
Не будет преувеличением сказать, что все различия между
людьми, сколь бы разительны они ни были, можно свести к
степени осознанности в их действиях. Люди так сильно отли­
чаются друг от друга потому, что действия некоторых из них,
по нашему мнению, глубоко осознанны, тогда как действия
других настолько неосознанны, что порой кажется, будто они
бессознательнее камней, которые по меньшей мере адекватно
реагируют на явления внешнего мира. Вопрос усложняется тем
фактом, что один и тот же человек может демонстрировать едва
ли не одновременно полностью осознанные волевые действия
30
и совершенно неосознанные животно-механические реакции.
В силу этого человек представляется нам необычайно сложным
существом. Данное учение не признает этой сложности и вы­
двигает перед нами парадокс: человек — это тот, кто может
«делать», но в то же время среди обычных людей, равно как и
среди тех, кого мы считаем людьми необычными, нет никого,
кто мог бы «делать».
В личной, семейной и общественной жизни, в политике,
науке, искусстве, философии и религии все от начала и до са­
мого конца «делается». Никто не может ничего «делать». Если
двое, начиная беседу о человеке, согласятся признать его су­
ществом, способным на «делание», мы будем всегда понимать
друг друга. Конечно, нам нужно должным образом прояснить,
что означает «делание», сказав, что оно требует высокой сте­
пени бытия и знания. Обычно мы даже не понимаем, что озна­
чает «делание», потому что и в нашем случае, и повсюду вокруг
нас все всегда «делается» и всегда «делалось».
Человек, погруженный в сон, не может «делать». В его
случае все всегда делается во сне. Здесь сон понимается не в
буквальном смысле как сон организма, но в смысле состояния
ассоциативного существования. Прежде всего нам нужно про­
снуться. Проснувшись, мы увидим, что не можем «делать». За­
тем нам нужно по доброй воле умереть и возродиться. Возро­
дившись, мы должны расти и учиться. Лишь после того, как мы
вырастем и обретем знания, мы сможем «делать».
Идея, что человек не может «делать» и все в его жизни
«делается», совпадает с выводами позитивистской науки.
С этой точки зрения человек представляет собой сложный
организм, развившийся в процессе эволюции из самых про­
стых организмов и способный проявлять сложные реакции
на внешние влияния и впечатления. Эта способность реаги­
ровать настолько сложна и сама реакция может настолько да­
леко отстоять от вызвавшей и обусловившей ее причины, что
человеческие действия — или по меньшей мере некоторые
из них — с точки зрения неискушенного наблюдателя выгля­
дят произвольными и независимыми. Фактически, человек
не способен даже на малейшие независимые или спонтанные
31
действия. О н весь — не более чем результат внешних влия­
ний и впечатлений.
Человек — это процесс, передаточная станция для сил.
Если мы представим себе человека, с самого детства не под­
верженного никаким влияниям и впечатлениям, чья жизнь под­
держивается неким волшебным способом, то такой человек не
будет способен ни на одно действие или движение. На самом
деле он вообще не сможет жить, как не сможет ни дышать, ни
есть. Ж изнь — это сложная серия действий: дыхание, питание,
взаимообмен материи, рост клеток и тканей, рефлексы, нерв­
ные импульсы и так далее. Если человек не подвержен внешним
влияниям и впечатлениям, то все это невозможно. И конечно,
он не сможет совершать действий, которые мы обычно считаем
произвольными и сознательными.
Таким образом, с точки зрения ученого-позитивиста че­
ловек отличается от животного только более сложными ре­
акциями на внешние впечатления и более продолжительным
интервалом между собственно впечатлением и реакцией. Но
точно так же, как и животное, человек не способен на свое
собственное независимое действие, и то, что мы называем
«волей» в человеке, есть не что иное, как результат его жела­
ний. Таков, очевидно, взгляд позитивиста. Но есть очень мало
людей, которые искренне и последовательно придерживаются
его. Большинство из нас уверяют себя и других в том, что они
прочно стоят на позициях позитивистского научного мировоз­
зрения, но на деле придерживаются некоей смешанной теории.
Мы признаем позитивистский взгляд лишь до некоторой гра­
ницы — а именно до тех пор, пока он не становится слишком
суровым и неутешительным. С одной стороны, мы признаем,
что все физические и психические процессы в человеке пред­
ставляют собой только рефлексы, но в то же время признаем
присутствие некоего независимого сознания, некоего духов­
ного начала — свободную волю.
С точки зрения нашего учения воля представляет собой
особое сочетание качеств, которые целенаправленно развива­
ются и присутствуют в человеке, способном на «делание». Это
признак очень высокого уровня бытия в сравнении с бытием
32
обычного человека. Лишь те, кто обладают таким бытием, мо­
гут «делать». Все остальные — всего лишь автоматы, приво­
димые в действие внешними силами. Мы словно простейшие
машины или механические игрушки, которые функционируют
лишь до тех пор, пока заведена пружина внутри них, и не спо­
собны ничего добавить к этой силе. Человек обладает велики­
ми возможностями — намного большими, чем предполагает
позитивистская наука, — но такие, как мы есть сейчас, мы не
можем претендовать на то, что являемся сущностями, облада­
ющими независимостью и волей.

^ ОТСУТСТВИЕ ЕДИНОГО «Я»

Обычно мы живем, используя лишь крохотную часть наших

функций и сил. Это потому, что мы не знаем себя. Мы не при­
знаем, что являемся машинами, и не знаем природы и принципа
работы собственного механизма. Мы — машины.
Считается, что человек от рождения обладает неким меха­
низмом, созданным для регистрации разного рода впечатлений.
Регистрация некоторых из них начинается еще до рождения,
когда в процессе роста возникают (и затем совершенствуются)
все новые инструменты восприятия. Структура этих инстру­
ментов одинакова во всех частях машины, и она подобна пу­
стым дискам, на которые записывают музыку. На этих дисках
выгравированы все впечатления, начиная с первого дня нашей
жизни и даже ранее. Помимо того есть механизм, позволяю­
щий автоматически связывать все новые впечатления с теми,
которые были записаны ранее, и вести хронологию. Таким
образом, каждое пережитое нами впечатление записано в не­
скольких местах, на разных дисках, где и хранится в целости и
сохранности.
То, что мы называем памятью, представляет собой очень
несовершенное устройство, позволяющее нам использовать
лишь малую часть нашего хранилища впечатлений. Между
тем, однажды отпечатавшись, впечатление уже никогда не ис­
чезает — оно всегда хранится на диске, куда записано. Многие
эксперименты с использованием гипноза подтверждают, что
33
3 В поисках Бытия
человек помнит все, что он пережил, до малейших деталей. Все
особенности нашего мировоззрения и черты характера зависят
от порядка, в котором были сделаны эти записи, и от качества
записи на имеющихся внутри нас дисках.
Действие наших ассоциативных механизмов определяет то,
как мы мыслим и чувствуем. Представьте себе, что то или иное
впечатление было пережито и записано в связке с другим впе­
чатлением, не имеющим ничего общего с первым, — например,
некая зажигательная танцевальная мелодия была услышана в
момент сильного душевного потрясения, несчастья или огор­
чения. Таким образом эта зажигательная мелодия станет всег­
да вызывать те же негативные эмоции — и наоборот: чувство
огорчения будет вызывать в памяти эту мелодию. Наука назы­
вает это явление ассоциативным мышлением и ассоциатив­
ным чувствованием. Но наука не осознает, насколько сильно
человек связан этими ассоциациями и насколько он не может
от них избавиться. Наше мышление и чувствование полностью
определяется характером и качеством этих ассоциаций.
Одна из самых больших наших ошибок — это иллюзия в
отношении собственного «Я ». Человек, как мы его знаем, —
«человеческая машина», которая не может «делать», чьи дей­
ствия просто «делаются», — не может иметь неизменного и
единого «Я ». Наше «Я » меняется также часто, как наши мыс­
ли, чувства и настроения. И мы допускаем большую ошибку,
считая себя постоянно одним и тем же человеком, тогда как в
действительности каждый из нас всегда является кем-то новым
и никогда не остается той же личностью, что и секунду назад.
У человека нет постоянного и неизменного «Я ».
Каждая мысль, каждое настроение, каждое ощущение гово­
рит: «Я ». И в каждом случае мы предполагаем, что слово «Я »
говорит от имени Целого — от имени целостной личности —
и что мысль, желание или отвращение представляет собой вы­
ражение этого Целого. В действительности такое допущение
совершенно не обоснованно. Каждая мысль и каждое желание
возникает и живет совершенно независимо от Целого. И Це­
лое на самом деле никогда себя не выражает — по той простой
причине, что оно существует как таковое лишь в качестве мате­
34
риальной сущности в физическом теле и в качестве абстракт­
ной концепции. В душе у человека нет никакого единого «Я»,
а скорее сотни отдельных мелких «я», которые очень часто
либо совершенно не знакомы друг с другом и не имеют доступа
друг к другу либо же враждуют между собой, — иными слова­
ми, демонстрируют взаимное отрицание и несовместимость.
Каждую минуту, каждый миг мы думаем или говорим «Я », и
каждый раз это «я» — новое. Вначале это мысль, затем жела­
ние, затем ощущение, затем еще какая-нибудь мысль, и так до
бесконечности. Человек — это множественность. Имя ему —
легион.
Смена этих «я», их непрестанная борьба за верховенство
управляется случайными внешними влияниями. Тепло, солнеч­
ный свет, хорошая погода — все эти вещи немедленно пробуж­
дают целую группу «я». Холод, туман, дождь пробуждают дру­
гую группу с другими ассоциациями, чувствами и действиями.
И в нас нет ничего, что могло бы как-то управлять сменой этих
«я». В значительной степени это обусловлено тем фактом, что
мы не осознаем перемены, но всегда живем в своем последнем
«я». Естественно, некоторые « я » более сильны, чем другие.
При этом речь идет не об их собственной сознательной силе, а
о результате случайных воздействий или механических внешних
стимулов. Такие факторы, как воспитание, образцы для подра­
жания, чтение, религиозный гипноз, кастовые традиции, могут
порождать внутри нашей личности различные «я», которые
будут достаточно сильны, чтобы управлять целыми группами
более слабых «я». Но их сила определяется записывающими
дисками нашего воспринимающего аппарата. И все эти «я»,
составляющие нашу личность, имеют то же происхождение,
что и диски. Как более сильные, так и более слабые « я» явля­
ются результатами внешних стимулов, и все они приводятся в
движение и контролируются свежими влияниями извне.
Итак, повторим: у человека нет индивидуальности, нет
единого целостного «Я ». Он разделен на множество малень­
ких «я». Каждое из этих отдельных маленьких « я » может
представляться именем Целого и говорить от имени Целого,
соглашаться или возражать, давать обещания, принимать ре­
35
3*
шения — и со всем этим наше «Я », или Целое, должно потом
разбираться. Это объясняет, почему люди так часто принима­
ют решения, которым потом не следуют. Например, человек
решает, что с завтрашнего дня он будет вставать по утрам по­
раньше. Это решение принято каким-то одним « я» или, воз­
можно, группой «я», но потом выясняется, что то «я», кото­
рое собственно и осуществляет пробуждение, категорически
не согласно с таким решением, а возможно, даже и не знает о
нем. Естественно, этот человек на следующее утро опять будет
спать допоздна, а к вечеру снова пообещает себе с завтрашнего
дня вставать пораньше.
В некоторых случаях этот феномен влечет за собой весьма
неприятные последствия. Одно маленькое случайное «я» мо­
жет пообещать что-нибудь не самому себе, а кому-то другому,
следуя мимолетному капризу или просто из тщеславия. Затем
оно исчезает, а личность — то есть полное сочетание других
«я», которые не несут никакой ответственности за действия
того отдельного « я» , — может потом расплачиваться всю
свою жизнь. Именно в этом трагичность положения человека:
каждое маленькое « я » имеет право подписывать чеки и брать на
себя обязательства, а личность — то есть Целое — должна эти
обязательства выполнять. Порой вся жизнь человека состоит
в том, что он выполняет обещания маленьких случайных «я»
или же пытается освободиться от этих обещаний.
Наше главное заблуждение — это убеждение в том, что мы
можем «делать», что у нас есть способность действовать, со­
вершать что-то. В действительности же человечество в своем
нынешнем состоянии не способно делать что бы то ни было.
Все, чем занимается человечество, просто «делается». Все, что
вокруг нас происходит, все, что мы совершаем, все, что от нас
исходит, — все это с нами происходит. И происходит это при­
близительно также, как дождь начинается в результате темпера­
турных процессов в различных слоях атмосферы, или как снег
тает под лучами солнца, или как вода замерзает при определен­
ной температуре. Человек — это машина. Все, что мы делаем,
все наши действия, слова, мысли, чувства, убеждения, мнения
и привычки являются результатом внешних влияний и впечат­
36
лений. Сами мы не можем совершить ни единого действия, не
можем выдать ни единой мысли. Все, что мы говорим, делаем,
думаем, чувствуем, — просто происходит. Мы не можем ниче­
го открыть, ничего изобрести. Все это «делается», все проис­
ходит само собой.
Чтобы уяснить данный факт, чтобы понять его, чтобы уве­
риться в этой истине, нам нужно избавиться от тысяч иллюзий
в отношении человека, в отношении нашей способности тво­
рить или контролировать собственную жизнь. Все, что мы, по
нашему мнению, делаем, просто происходит: общественные
движения, войны, революции, смены правительств — все это
просто происходит. То же самое касается и всего, что случается
в жизни отдельного человека. Мы рождаемся, живем, умираем,
строим дома, пишем книги не потому, что так хотим, а просто
потому, что так складываются обстоятельства.
Мы не можем делать, строить, разрушать, думать или во­
ображать, но просто являемся составляющей частью делания,
строительства, разрушения, написания или воображения, кото­
рые происходят сами собой. Мы не можем любить, ненавидеть
или желать, а просто переживаем любовь, ненависть или жела­
ние. Все неизбежно имеет причину в чем-то другом.
Люди верят в прогресс и в культуру, но не существует та­
кого явления, как прогресс. Все остается точно таким же, как
было десятки лет назад — и даже десятки тысяч. Может из­
меняться внешний вид вещей, но не сущность. Человечество
всегда остается одним и тем же. Ж изнь «цивилизованных» и
«культурных» людей вращается приблизительно вокруг тех
же интересов, что и жизнь самых невежественных варваров.
Современная цивилизация основана на насилии, и рабстве,
и красивых словах. Между тем «прогресс» и «цивилизация»
в подлинном смысле этих слов не могут случиться сами по себе
в результате неосознанных механических действий. Они могут
возникнуть лишь в результате осознанных усилий. Но на какие
осознанные усилия может быть способна машина? И если одна
машина действует неосознанно, тогда и сотня машин действу­
ют неосознанно — то же самое верно и в отношении тысячи,
или сотни тысяч, или миллиона машин. Неосознанная деятель­
37
ность миллиона машин неизбежно должна вести к разрушению
и истреблению. Именно эти неосознанные непроизвольные
действия и являются корнем всех зол.
Один из частных аспектов этого — вопрос войны. Люди
спрашивают, как остановить войны, но войны остановить
невозможно, ибо они являются результатом того рабства, в
котором мы живем. Строго говоря, человека нельзя винить
в наличии войн, которые фактически являются результатом
планетарных влияний космического масштаба. Но мы не ока­
зываем никакого сопротивления этим влияниям и не можем
сопротивляться им, поскольку являемся рабами. Если бы мы
были свободны и способны на «делание», то смогли бы со­
противляться этим влияниям и воздерживаться от взаимного
убийства. Мы — те, кто мы есть, и не можем быть другими.
У войн есть множество неведомых нам причин — некоторые
находятся внутри нас, некоторые снаружи. Нам нужно начать
с тех причин, которые внутри нас, признавая, что нет никакой
возможности обрести независимость от космических сил, пока
мы остаемся рабами всего, что нас непосредственно окружает.
Нам нужно увидеть, что мы находимся под контролем всего,
что вокруг нас. Если мы сумеем обрести свободу от окружаю­
щих вещей, то затем сможем освободиться и от планетарных
воздействий.
Свобода, освобождение — вот в чем должна состоять наша
цель. Обрести свободу, сбежать из рабства — вот к чему над­
лежит стремиться, если мы хоть немного понимаем свое ны­
нешнее положение. До тех пор пока мы остаемся рабами — как
внутри, так и снаружи, — мы не можем ничего совершить и ни­
когда не сможем освободиться от рабства обстоятельств. Но
мы не перестанем быть рабами внешних условий, пока остаем­
ся рабами внутри. Чтобы обрести свободу, нам нужно достичь
внутренней свободы. Основная причина нашего внутреннего
рабства — невежество, то есть незнание о себе. Без самопо­
знания мы не сможем освободиться, не сможем управлять со­
бой. Без понимания, каким образом работает наша машина, мы
навсегда останемся рабами — игрушками воздействующих на
нас сил.
38
 Прежде всего нам необходимо познать машину. Конечно,
машина — настоящая машина — не знает себя и не может по­
знать. Фактически, когда машина познает себя, она больше не
является просто машиной — по меньшей мере не такой, как
прежде. Теперь она становится ответственной за собственные
действия. Чтобы познать свою машину, нам нужно осознать
собственную ситуацию. Мы в тюрьме. Все, чего мы можем же­
лать, — если в нас есть хоть крупица здравого смысла — это
убежать. Но как? Единственная возможность — вырыть тун­
нель под стеной. И это слишком громадная задача для одного
человека. Но если есть десять или двадцать человек, работаю­
щих посменно, — кто-то копает, а кто-то всегда готов встать
ему на подмену со свежими силами, — тогда им, возможно,
удастся прорыть туннель и сбежать. Более того, никто не сбе­
жит из тюрьмы без помощи тех, кому это уже удалось. Лишь
они могут показать путь к свободе или снабдить заключенных
необходимыми инструментами. Но у одного пленника нет ни­
какой возможности обнаружить таких людей или вступить с
ними в связь. Здесь необходима организованная группа. Без
организованной группы ничего не достигнешь.
Если заключенный хочет получить шанс убежать, первое,
что ему нужно сделать, — это осознать, что он в тюрьме. Пока
мы этого не признаем, у нас нет ни малейших шансов. Никто не
освободит нас насильно; никто не поможет нам сбежать, если
мы сами этого не хотим. Освобождение, если оно достижимо,
состоится лишь в результате работы и усилий, — прежде всего,
осознанных усилий, направленных на достижение определен­
ной цели.

К САМОПОЗНАНИЮ

Призыв «познай себя» обычно приписывают Сократу, но

в действительности эти слова лежат в основе многих еще более
древних систем и школ. Наши мыслящие современники тоже
знакомы с этим принципом, хотя имеют весьма слабое пред­
ставление о его смысле и значении. Типичный образованный
человек в наши дни — даже если он интересуется философией
39
и науками — не осознает, что принцип «познай себя» гово­
рит о потребности познать нашу машину, «человеческую ма­
шину», которая более-менее одинакова у всех людей. Прежде
всего, это призыв изучать структуру, функции и законы нашего
организма. Все части человеческой машины настолько тесно
взаимосвязаны и каждая деталь так сильно зависит от всех
остальных, что совершенно невозможно изучить какую-то от­
дельную функцию без знакомства со всеми остальными. Так
что — во всяком случае, если говорить о человеческой маши­
не — мы должны познать все, чтобы хоть как-то разобраться в
себе. И на самом деле это возможно. Но здесь требуется время,
усилия и прежде всего — использование верного метода под
должным руководством.
«Познай себя» — глубокий и богатый императив. Он в
первую очередь предполагает, что человек, стремящийся к са­
мопознанию, должен понять, что оно означает, что за собой
влечет и чего требует от нас. Фактически, самопознание — это
громадная, но очень смутная и отдаленная цель, находящаяся
далеко за пределами наших нынешних способностей. Поэтому,
строго говоря, мы не можем даже назвать его нашей текущей
задачей. Наша цель состоит в том, чтобы начать изучение себя
ради того, чтобы в свое время познать себя. Самоисследова-
ние — это работа, путь, который в конечном счете приведет
к самопознанию. Н о прежде, чем мы сможем предпринять
самоисследование, нам нужно вначале выяснить, как ведется
такое исследование, с чего надлежит начинать и какие методы
использовать.
Основной метод самоисследования — это самонаблюде­
ние, которое необходимо для того, чтобы понять, как связаны
между собой различные функции человеческой машины. Это в
свою очередь позволит нам понять, как, почему и что «делает­
ся» в нас в тех или иных случаях. Это базовое представление о
функциях и характеристиках человеческой машины является
необходимой предпосылкой для понимания фундаменталь­
ных принципов ее работы. Если не знать этих принципов и не
держать их постоянно в уме, любая попытка самонаблюдения
будет изначально обречена. Таким образом, для подлинного
40
самопознания тот самоанализ, которым обычно занимаются
люди на протяжении своей жизни, совершенно бесполезен и
никуда нас не ведет.
Нам следует понять, что все наши нормальные психические
функции являются средствами для обретения знаний опреде­
ленного типа. Ум позволяет нам воспринимать один аспект
вещей и событий; эмоции — другой аспект; ощущения —
третий. Однако мы можем наиболее полно познать что бы то
ни было лишь в том случае, если исследуем предмет при помощи
ума, чувства и ощущения одновременно. Такой уровень восприя­
тия — а он возможен лишь при ином уровне бытия — должен
являться целью каждого человека, стремящегося к истинному
знанию.

В обычных условиях мы видим мир через затемненное стек­

ло, но даже если мы это признаем, то все равно не в силах изме­
нить. Наш режим восприятия зависит от функционирования
организма в целом. Все наши функции взаимосвязаны и взаи­
мозависимы, и все они нацелены на поддержание состояния
взаимного равновесия. Поэтому, начиная изучать себя, нужно
понимать, что, если мы обнаружим какой-то аспект, который
нам не понравится, мы не сможем его изменить. Изучить —
это одно дело, а изменить нечто — совсем другое. Тем не ме­
нее изучение является первым шагом в направлении осознания
потенциала перемен в будущем. Нужно с самого начала понять,
что в течение длительного времени вся наша работа будет на­
правлена на одно только изучение.
 Ч а с т ь II

НАША ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
МАШИНА

ФУНКЦИИ И ЦЕНТРЫ

Необходимо отчетливо уяснить идею о человеке как о ма­

шине и ясно эту машину себе представить, чтобы увидеть зна­
чение и все практические следствия ее работы. Наше учение
очерчивает общие принципы структуры механизма. Но на
практике речь идет всего лишь о плане самонаблюдения. Пер­
вый принцип состоит в том, что ничего нельзя принимать на
веру.
Наша главная ошибка состоит в предположении, что у нас
есть единый ум, обладающий «сознательными» функциями,
а все, что не входит в этот ум, является « бессознательным» либо
«подсознательным». В действительности же активность чело­
веческой машины контролируется не одним умом, а нескольки­
ми умами, которые совершенно независимы друг от друга, на­
делены отдельными функциями и действуют в разных сферах.
Это нужно понять в первую очередь, ведь, не признав этого, мы
ничего не сможем понять о своем функционировании.
У человеческой машины есть пять обычных функций:

• Мышление
• Чувствование
• Инстинкты
• Движение
• Секс

Для нас самоисследование должно начаться с первых четы­

рех функций: мышление, чувствование, движение и инстинкты.
42
Сексуальная функция обусловлена этими четырьмя, и ее мож­
но изучать лишь позже, когда будут в достаточной мере поняты
первые четыре.
Большинству из нас ясно, что имеется в виду под мышле­
нием или интеллектуальной функцией: умственные процес­
сы вроде формирования образов и концепций, рассуждения,
сравнения, утверждения, отрицания, словообразования, вооб­
ражения. Вторая функция — чувства, или эмоции. Они вклю­
чают в себя радость, печаль, страх, изумление и так далее. Мы
думаем, что это очевидно, чем эмоции отличаются от мыслей,
но на деле мы часто путаем их в своем повседневном мышле­
нии и речи.
Две оставшиеся функции — движение и инстинкты —
более трудны для понимания, ибо неправильно разделены в
обычной психологии. Слова «инстинкт» и «инстинктивный»
обычно используются в неверном смысле, особенно в отноше­
нии внешних функций, которые в действительности являются
двигательными функциями и иногда эмоциональными. Двига­
тельная функция управляет всеми внешними движениями —
такими, как ходьба, письмо, речь и принятие пищи. Сюда вхо­
дят внешние движения, которые в обычном языке называются
«инстинктивными», — например, поймать брошенный в нас
предмет, не думая об этом. Двигательная функция также отве­
чает за бесполезные внутренние движения — игры воображе­
ния, грезы, разговоры с самим собой, разговоры ради разгово­
ров и в целом все неконтролируемые проявления.
Инстинктивные функции включают в себя всю внутрен­
нюю работу организма — пищеварение, дыхание и крово­
обращение; пять органов чувств; все физические чувства, то
есть ощущение приятного и неприятного; и рефлексы, вклю­
чая смех и зевоту
Разница между двигательными и инстинктивными функ­
циями ясна и может быть легко понята. Ни одна из двигатель­
ных функций не дана нам с рождения, и человеку приходится
овладевать ими — как дети учатся ходить или писать. А все без
исключения инстинктивные функции даны нам с рождения и
овладевать ими не нужно.
43
 Согласно общепринятой психологии, наши мыслительные
функции управляются из определенного центра, который мы
называем «умом», «интеллектом» или «мозгом». И это впол­
не верно. Однако в то же время мы должны понимать, что каж­
дая из других функций тоже контролируется своим особым
центром, или умом. Таким образом, с точки зрения нашего
учения существует четыре ума, которые контролируют наши
обычные действия: интеллектуальный, эмоциональный, дви­
гательный и инстинктивный умы, которые мы будем называть
«центрами». Каждый центр независим от других, имеет соб­
ственную сферу действия, собственные силы и пути развития.
На самом деле каждый центр занимает все тело, так сказать,
пронизывает весь организм. В то же время у каждого из них
есть то, что мы называем «центром притяжения». Центр при­
тяжения интеллектуального центра — в мозгу. Центр притя­
жения эмоционального центра — в солнечном сплетении.
А центры притяжения двигательного и инстинктивного цен­
тров — в спинном мозгу У всех четырех центров есть много
общего, и в то же время у каждого из них есть свои характерные
особенности.
Одна из наиболее важных характеристик центров — боль­
шая разница в скорости функционирования. Самый медленный
из центров — интеллектуальный. За ним следуют — хотя они
намного быстрее — двигательный и инстинктивный центры,
которые имеют более или менее одинаковую скорость. Самый
быстрый — эмоциональный центр, хотя в своем обычном со­
стоянии он редко функционирует на своей настоящей скоро­
сти, а обычно работает с той же быстротой, что двигательный
и инстинктивный центры.
Наблюдения могут указать нам на огромное различие в
скорости функций. Мы можем сравнить скорость умственных
процессов с двигательными функциями, если понаблюдаем за
собой при выполнении быстрых одновременных движений —
например, при вождении автомобиля или при выполнении
физической работы, требующей быстрой оценки ситуации и
действия. Мы сразу же видим, что не можем наблюдать все свои
движения. Нам нужно либо замедлить их, либо же мы упуска­
44
ем большую часть того, что пытаемся наблюдать. Если же мы
все-таки упорно пытаемся продолжать наблюдения, то риску­
ем попасть в аварию — или просто допустить ошибку. Можно
провести много подобного рода наблюдений — например, за
эмоциональным центром, который работает еще быстрее.
Еще одно исходное допущение нашего учения состоит в
том, что каждый центр разделен на положительную и отрица­
тельную части. Это деление совершенно очевидно в интеллек­
туальном, двигательном и инстинктивном центрах. Вся работа
интеллектуального центра делится на утверждение и отрицание,
на да и нет. В каждый миг в нашем мышлении либо одна часть
перевешивает другую, либо они приходят к моменту равно­
весия сил и пребывают в нерешительности. Негативная часть
столь же полезна, как и позитивная, и каждое ослабление одной
из них по отношению к другой ведет к умственному беспорядку.
В двигательном центре разделение на позитивное и нега­
тивное означает просто противопоставление движения не­
подвижности.
В работе инстинктивного центра разделение на позитивное
и негативное, или приятное и неприятное, тоже вполне очевид­
но, и обе части в равной степени необходимы для ориентации
в жизни.
В эмоциональном центре это разделение кажется на пер­
вый взгляд очевидным и простым: казалось бы, мы можем при­
нять приятные эмоции вроде радости, любви и уверенности
в себе за позитивные, а неприятные — страх, раздражение и
зависть — за негативные. Но в действительности все намного
сложнее. У эмоционального центра нет позитивной и негатив­
ной частей, и в нашем обычном состоянии сознания у нас нет
позитивных эмоций и настоящих негативных эмоций.
Позитивные — это те эмоции, которые не могут стать не­
гативными, иными словами, они изначально воспринимают­
ся как неизменяемые эмоции вроде «любви», «надежды» и
«веры». Между тем все приятные эмоции могут в любой мо­
мент превратиться в неприятные. Любовь может превратить­
ся в ревность, или в страх потерять любимого человека, или в
гнев и ненависть. Надежда может превратиться в бесплодные
45
грезы или ожидание несбыточного. Вера может превратиться
в предрассудок или в готовность пассивно принимать любую
утешительную чепуху.
С другой стороны, большинство наших негативных эмо­
ций вообще не принадлежат эмоциональному центру. Они
искусственны, основаны на беспочвенных инстинктивных
эмоциях, которые трансформированы игрой воображения и
самоидентификацией. Фактически, многие из нас никогда не
испытывали никаких настоящих чувств — настолько плот­
но наше время занято ложными эмоциями. Несомненно, мы
переживаем много различных душевных страданий, принад­
лежащих чувствующему центру, — печаль, сожаление, страх,
дурные предчувствия и так далее, — которые тесно связаны с
явлениями нашей жизни вроде болезни, боли и смерти. Но они
очень отличаются от негативных эмоций, основанных на игре
воображения и самоидентификации.
Кроме разделения на позитивную и негативную составля­
ющие, каждый из центров делится еще на три части, которые
соответствуют самим центрам, — на «механическую», «эмо­
циональную» и «интеллектуальную». Наиболее отчетливо
это видно на примере интеллектуального центра. Механиче­
ская часть работает почти автоматически и совсем не требует
внимания. В интеллектульном центре эта часть включает в себя
регистрацию впечатлений, воспоминания и ассоциации. Хотя
эта механическая часть и не способна «думать», но, к сожале­
нию, она всегда готова решать различные вопросы, действуя
узко и ограниченно и всегда реагируя на форму, а не на суть.
Эта часть называется «формирующий аппарат». Подавляю­
щее большинство людей всю жизнь пользуются лишь форми­
рующим аппаратом и очень редко соприкасаются с другими
частями интеллектуального центра. Эмоциональная часть
интеллектуального центра требует полного внимания, но не
требует никаких усилий. Внимание привлекается и удержи­
вается самим объектом, и нередко это осуществляется путем
идентификации, которую мы обычно называем «интересом»
или «энтузиазмом». Интеллектуальная часть этого центра, ко­
торая включает в себя творение, новаторство и открытия, тоже
46
требует внимания, но управлять ею и поддерживать ее нужно
посредством воли и усилий.
Вдобавок к этим четырем центрам и сексуальному центру
который также независим, но практически никогда не действу­
ет независимо, существует еще два центра: «высший эмоцио­
нальный», или функциональный центр для высшего чувствова­
ния в состоянии самосознания, и «высший интеллектуальный»,
или функциональный центр для высшей умственной деятель­
ности в состоянии объективного сознания. Эти центры присут­
ствуют в нас, они полностью развиты и работают все время,
но их функционирование не достигает нашего обычного со­
знания. Причина этого — в особых свойствах нашего так на­
зываемого «ясного сознания».

СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ

Мы не поймем ни физических, ни психических функций

человека, пока не признаем, что и те, и другие могут работать
в различных состояниях сознания. А значит, нам нужно попы­
таться дать общее определение сознанию. Мы можем познавать
сознание только в себе. Обратите внимание, что я сказал «мо­
жем познавать»; ведь человек способен ощутить свое сознание
лишь в том случае, если оно у него вообще есть. И еще — мы
можем обнаружить, что у нас его нет, хотя и не непосредствен­
но в этот момент, а задним числом, когда оно вернется. Когда
сознание появляется снова, мы способны осознать, что оно
исчезало на продолжительное время, и можем точно указать
момент, когда оно пропало и когда возобновилось. Кроме того,
мы можем распознавать моменты, когда мы дальше от сознания,
а когда ближе к нему. Наблюдая его появление и исчезновение
внутри себя, мы неизбежно увидим нечто, чего сейчас не осо­
знаем, — что моменты сознания очень коротки и разделены
длинными интервалами совершенно бессознательной, меха­
нической деятельности. Мы обнаружим, что можем думать,
чувствовать, действовать, говорить, работать, не осознавая всего
этого. И после того, как мы увидим в себе краткие проблески
сознания и продолжительные периоды механистичности, мы
47
сможем также распознавать и случаи, когда другие люди созна­
ют то, что делают, а когда не сознают.
Самая большая наша ошибка — в допущении, что мы всегда
пребываем в сознании и что в целом сознание либо всегда присут­
ствует, либо полностью отсутствует. В реальности же созна­
ние постоянно изменяется — то оно у нас есть, то его нет. Более
того, существуют различные степени, или уровни, сознания.
Как наличие сознания, так и различные его степени нам нужно
ощутить на собственном опыте, через ощущение, на вкус. В этом
отношении словесные определения не только бесполезны, но и
невозможны до тех пор, пока мы не поймем, что мы хотим опре­
делить, до тех пор пока не научимся отличать сознание от потен­
циального сознания. Поскольку все, что у нас есть, — это потен­
циальное сознание с редкими проблесками реального сознания,
то мы и не можем дать определение сознанию как таковому. Мы
только можем сказать, что оно представляет собой особую фор­
му «осознания», независимую от активности ума, — прежде
всего осознание себя, осознание того, кто ты есть, где ты есть, и
затем осознание того, что ты знаешь, чего не знаешь и так далее.
Люди способны иметь четыре разных состояния сознания.
Но обычный человек (то, что мы позже станем называть человек
номер один, номер два и номер три) живет лишь в двух низших
состояниях и не имеет доступа к двум более высоким. Хотя он
и может переживать краткие вспышки высшего сознания, но
не может понять их, поскольку его мысли о сознании слишком
глубоко укоренены в обычных состояниях, с которыми он хо­
рошо знаком.
Два обычных состояния сознания — это сон, пассивное
состояние, в котором мы проводим где-то от трети до поло­
вины своей жизни, и более активное состояние, в котором мы
проводим оставшуюся часть жизни. Именно в этом втором
состоянии мы ходим, пишем и говорим, называя его «ясным
сознанием» или «бодрствующим сознанием». Когда мы назы­
ваем второе состояние «ясным» или «бодрствующим», это
звучит как шутка для любого, кто понимает, каким в реально­
сти должно быть ясное сознание, и может сравнивать его с тем
состоянием, в котором мы на самом деле живем.
48
 Третье состояние сознания — это состояние самовспо-
минания или, иными словами, «самосознание», осознание
своего бытия. Большинство из нас полагают, что пребывают в
этом сознании или по меньшей мере могут войти в него, если
захотят. В действительности же наша наука и философия про­
глядела тот факт, что мы не владеем этим состоянием сознания и
не можем войти в него просто по своему пожеланию.
Четвертое состояние сознания называется « объективным
сознанием». Это состояние, когда человек в состоянии вос­
принимать вещи как они есть. Все великие религии намекают
на возможность обрести это состояние, которое они называ­
ют «просветлением» или каким-нибудь еще неопределимым
именем, но описать его словами невозможно. Хотя мы можем
обрести случайные проблески этого объективного сознания,
но единственный верный путь к нему — развитие осознания
себя. Если на некоторое время возбудить это состояние искус­
ственно в обычном человеке, то, вернувшись в свое обычное
состояние, он ничего не вспомнит и, возможно, подумает, что
просто на время отключился. Если же человек обретает про­
блеск объективного сознания в состоянии самосознания, тогда
он вполне может сохранить воспоминание о нем.
Способность переживать четвертое состояние сознания ука­
зывает на то, что человек перешел на совершенно иной уровень
бытия, что возможно лишь в результате глубокого внутреннего
роста, достигнутого благодаря долгой и интенсивной работе
над собой. Но третье состояние сознания — это нечто, чем
должен владеть человек как он есть. Единственная причина, по­
чему у нас его нет, состоит в том, что мы неправильно живем.
Правда в том, что такие, как мы есть, мы можем переживать это
состояние лишь в периодических вспышках озарения. Между
тем существует особая система упражнений, позволяющая
нам сделать это состояние относительно устойчивым. Для
большинства из нас — образованных и мыслящих людей —
главное препятствие к обретению этого состояния состоит
в том, что мы полагаем, будто уже пребываем в нем и владеем
всем, что с ним связано, — индивидуальностью в смысле не­
изменного «Я », волей, способностью «делать» и так далее.
49
4 В поисках Бытия
Естественно, человек, считающий, что он уже обладает чем-то,
не заинтересован в том, чтобы добиваться этого посредством
долгой и сложной работы.
Чтобы понять различие между состояниями сознания, да­
вайте вернемся к первому из них, то есть к сну. Это абсолют­
но субъективное состояние сознания, когда мы погружены в
сновидения, независимо от того, помним мы их потом или нет.
И даже если нас достигают впечатления из внешнего мира —
звуки, температура, ощущения тела, — они преобразуются в
субъективные, порой фантастические образы сновидений.
Затем мы просыпаемся. На первый взгляд бодрствование
кажется совсем другим состоянием сознания. Мы можем
двигаться, разговаривать с другими людьми, строить планы,
распознавать опасность и избегать ее и так далее. Таким об­
разом, в состоянии бодрствования мы, очевидно, находимся
в гораздо лучшем положении, чем во сне. Но если всмотреть­
ся в него глубже, если исследовать наш внутренний мир, наши
мысли, причины наших действий, то мы осознаем, что ситуация
в действительности не отличается от сна. Фактически, наше по­
ложение даже хуже, ведь если во сне мы пассивны и не можем
осуществлять никаких манифестаций, то в бодрствующем со­
стоянии мы постоянно осуществляем манифестации и резуль­
таты наших действий неизбежно имеют последствия для нас
самих и для окружающих. Но при этом мы не помним себя.
Мы — машины, которые не могут ничего «делать»; все, что
с нами происходит, «делается». Мы не можем контролировать
свои мысли, свое воображение, свои эмоции или сосредоточи­
вать свое внимание. Мы живем в субъективном мире, где есть
«я это люблю», «я это ненавижу», «мне это нравится», «мне
это не нравится», «я этого хочу», «я этого не хочу», — иными
словами, в мире своих симпатий и антипатий, приязней и не­
приязней. Мы не видим реального мира, он скрыт от нас пеле­
ной воображения. Мы живем во сне.
То, что называется «ясным сознанием», — лишь сон, и это
намного более опасный сон, чем тот, который происходит ночью
в кровати. Мы можем видеть результаты действия этого созна­
ния, если рассмотрим какое-нибудь событие из жизни челове-
50
чества — например, войну. Войны происходят постоянно — то
есть миллионы спящих людей пытаются уничтожить миллионы
других спящихлюдей. Несомненно, они бы этого не делали, если
бы бодрствовали. Все, что делают люди, — результат того, что
они спят. Мы часто задаемся вопросом, можно ли прекратить
войны. Конечно, можно — если бы только люди проснулись.
Казалось бы, мелочь — но это одна из самых сложных задач, ведь
наш сон навеян и поддерживается всем окружающим миром.
Как сон, так и бодрствующее состояние сознания в равной
мере субъективны. Лишь начав самовспоминание, человек
по-настоящему пробуждается. И тогда все вокруг внезапно
обретает другой вид и смысл. Мы видим, что «жизнь» как мы
ее знаем — это жизнь спящих, жизнь во сне. Все, что говорят
люди, все, что они делают, говорится и делается во сне. Можно
размышлять на протяжении тысяч лет, можно написать целую
библиотеку книг, выдвинуть миллионы теорий — но все это
будет лишь сновидением, от которого невозможно пробудить­
ся. Совсем наоборот, единственное, что могут сделать эти на-
снившиеся книги и теории, — усыпить еще больше людей.
Как же пробудиться? Как убежать из этого сна? Это самые
важные и насущные из вопросов, которые могут встать перед
человеком. Но чтобы эти вопросы задать, нужно увериться в
самом факте, что мы спим, а это возможно лишь в том случае,
если мы пытаемся пробудиться. А для этого нужно осознать,
что мы не помним себя и сможем вспомнить лишь в том слу­
чае, если начнем пробуждаться. И в то же время нам нужно
убедиться на собственном опыте, насколько трудно вспомнить
себя, — только тогда мы по-настоящему поймем, что не можем
проснуться, просто пожелав этого. Если быть более точным,
можно сказать, что мы в принципе не в состоянии проснуться
самостоятельно, в одиночку. Но если, допустим, человек двад­
цать договорятся между собой, что тот, кто проснется первым,
будет будить других, у них может появиться неплохой шанс.
Концепция о том, что человеческая жизнь — сон, отнюдь
не нова. В действительности людям от начала времен говори­
ли, что они спят и должны пробудиться. Обратите внимание,
как часто говорится в Евангелиях: «пробудитесь», «бдите»,
51
4*
«не дремлите». Ученики Христа задремали даже тогда, когда
О н произносил свою молитву в Гефсиманском саду. Все это
написано в книге — но понимаем ли мы? Большинство людей
полагают, что это всего лишь фигура речи, метафора, и совсем
не видят истинного смысла. И легко понять, почему так про­
исходит. Чтобы проникнуть в смысл этих слов, нужно начать
пробуждение или по меньшей мере попытаться пробудиться.
До тех пор пока мы глубоко спим и полностью погружены в
сновидения, мы даже и задуматься не можем о том факте, что
спим. На самом деле если бы мы когда-то осознали, что спим,
то немедленно проснулись бы.

СУЩНОСТЬ И ЛИЧНОСТЬ

Каждый человек состоит из двух частей: сущности к лично­

сти. Сущность человека — его собственная. Аличность — «не
его собственная», иными словами, она на самом деле ему не
принадлежит, поскольку он приобрел ее извне. Она включает
в себя все знания, приобретенные в результате обучения или
размышлений, все следы внешних впечатлений, оставшиеся в
памяти, слова и движения, которые он выучил, чувства, воз­
никшие в результате подражания. Все это в действительности
не принадлежит человеку — и не есть «его собственное». Все
это — личность. Конечно, обычная психология не признает
этого деления на сущность и личность.
Младенец таков, каков он есть на самом деле, — у него нет
личности. У него есть сущность, а поэтому его желания, вкусы
и предпочтения отображают его существо как оно есть. Лишь
с началом так называемого «образования» у него начинает
развиваться личность, формируемая отчасти намеренными
влияниями со стороны других людей, а отчасти непроизволь­
ным подражанием со стороны самого ребенка. В этом форми­
ровании большую часть играет сопротивление ребенка по от­
ношению к окружающим и его попытки спрятать от них что-то
«свое собственное», или «настоящее».
Сущность представляет истинную природу человека, ис­
тину в человеке, тогда как личность — ложь. Но по мере того,
52
как в человеке развивается личность, сущность постепенно
проявляется все реже и слабее. Очень часто случается так, что
сущность в человеке перестает расти в очень раннем возрасте
и больше уже не развивается.
В результате мы имеем взрослого человека — возможно,
даже высокоинтеллектуального и «высокообразованного» в
общепризнанном смысле этого слова — с сущностью пяти­
летнего ребенка. Это означает, что все, что мы видим в этом
человеке, на самом деле не его собственное. То, что принадле­
жит его истинному «Я», то есть его сущности, обычно про­
является лишь через его базовые инстинкты и эмоции. Хотя
существуют люди, чья сущность росла в паре с личностью,
они составляют редкое исключение — особенно в условиях
городской культурной жизни. Гораздо выше шансы развития
сущности у тех людей, которые живут ближе к природе, в ус­
ловиях постоянной борьбы и опасности. Но, как правило, у
таких людей недоразвита личность. У них есть больше своего
собственного, но меньше «не своего собственного». У них
нет образования, а значит, им не привита высокая культура.
Высокая культура порождает личность и в то же время явля­
ется продуктом личности. В конечном счете вся человеческая
жизнь — все, что мы называем «цивилизацией», все, что мы
называем «наукой», «философией», «искусством» и « п о ­
литикой», — создается личностями людей, иными словами,
тем, что на самом деле им не принадлежит, тем, что «не их
собственное».
Когда наша сущность полностью вырастает и развивается,
она объединяет все серьезное и реальное в нас. Фактически, мы
можем сказать, что наше подлинное «Я», наша индивидуаль­
ность может произрастать только из сущности — то есть это и
есть наша сущность, взрослая и зрелая. Но для этого требуется
работа над собой и ослабление давления со стороны личности,
которая тормозит рост сущности. В среднестатистическом об­
разованном человеке личность активна, а сущность пассивна.
До тех пор пока сохраняется такой порядок вещей, внутренний
рост начаться не может. Личность должна стать пассивной, а
сущность — активной.
53
 Кто-то может подумать, что у менее культурных людей боль­
ше шансов для роста, потому что сущность у них часто развита
намного сильнее. Но в действительности это не так, поскольку
у них недостаточно сформирована личность. Работа над собой
и над внутренним ростом требует определенного уровня раз­
вития личности, которая в значительной степени состоит из
материалов, записанных в результате работы наших центров.
Если у человека недостаточно развита личность, это означает,
что у него недостаточно таких записей, иными словами, недо­
статочно знаний и информации, недостаточно материала, на
котором должна основываться работа над собой. Без неко­
торого запаса знаний, без некоторого количества «не своего
собственного» материала человек не может начать работу над
собой. Он не сможет заняться самоизучением и борьбой с ме­
ханическими привычками просто потому, что не поймет, зачем
ему это нужно. Это не означает, что все пути для него закрыты,
однако ему недоступны методы и средства, имеющиеся в рас­
поряжении у человека с развитым интеллектом.
Таким образом, эволюция одинаково сложна как для куль­
турного, так и для далекого от культуры человека. Культурный
человек живет слишком далеко от природы, в искусственных
условиях, и развивает свою личность в ущерб сущности.
Менее культурный человек, живущий в более естественных
условиях, развивает свою сущность в ущерб личности. Н а­
чиная работу над собой, наилучшие шансы на успех имеют
те счастливчики, у которых сущность и личность развиты в
равной мере.

Н Е М А Т Е Р И А Л Ь Н Ы Е ТЕ ЛА

Согласно древней доктрине, следы которой проявляются во

многих учениях разных периодов, человек, достигший наивыс­
шего потенциала человеческого развития, слагается из четы­
рех тел, состоящих из все более тонких субстанций, которые
взаимно проникают друг в друга и образуют четыре отдельных
организма, находящихся в определенном соотношении друг с
другом и при этом способных на независимые действия. Эти
54
четыре тела могут существовать благодаря тому, что челове­
ческий организм (то есть физическое тело) имеет такую слож­
ную организацию, что при определенных условиях внутри него
может вырасти новый независимый организм, представляю­
щий собой намного более удобный и послушный инструмент
сознания, чем физическое тело. Сознание в этом новом теле
способно осуществлять полный контроль над физическим те­
лом. Внутри этого второго тела при определенных условиях
может вырасти третье тело, опять-таки обладающее своими
особыми характеристиками. Сознание этого третьего тела об­
ладает полной властью и контролем над первыми двумя телами
и способно обретать знания, недоступные им обоим. Внутри
третьего тела при определенных условиях может вызреть чет­
вертое тело, сознание которого обладает полным контролем
над первыми тремя телами, а также над самим собой.
Каждое учение имеет свое собственное определение этих
четырех тел. В христианской терминологии первое тело назы­
вается «плотским» телом, второе — «естественным» телом;
третье — «духовным» телом и четвертое (в терминологии эзо­
терического христианства) — «божественным телом». В тео­
софической терминологии первое тело называется «физиче­
ским», второе — «астральным», третье — «ментальным» и
четвертое — «каузальным». В терминологии некоторых вос-
точныхучений первое тело называют «экипажем» (тело), вто­
рое — «лошадью» (чувства, желания), третье — «кучером»
(ум), а четвертое — «хозяином» кучера, который заодно яв­
ляется и владельцем экипажа («Я », сознание, воля). Эти опре­
деления можно отобразить в виде следующей таблицы:

1-е тело 2-е тело 3-є тело 4-е тело

Плотское Естественное Духовное Божественное
тело тело тело тело
«Экипаж» «Лошадь» «Кучер» «Хозяин» («Я»,
(тело) (чувства, желания) (ум) сознание, воля)
Физиче­ Астральное Ментальное Каузальное
ское тело тело тело тело

55
 Подобного рода деление можно найти в большинстве школ
мысли, которые признают, что человек представляет собой
нечто большее, чем физическое тело. Но почти все такие уче­
ния пусть и воспроизводят в узнаваемой форме это деление,
описанное в древней доктрине, однако они забывают о самой
важной вещи — а именно о том, что хотя тонкие тела и мо­
гут быть созданы искусственным путем при благоприятных
внутренних и внешних условиях, но никто не обладает ими с
рождения.
«Астральное тело» есть не что-то обязательное, но боль­
шая роскошь, которую могут позволить себе лишь немногие
из нас. Фактически, наше физическое тело способно в полной
мере выполнять все необходимые для жизни функции и мы мо­
жем прекрасно обходиться без «астрального тела». Человек
без «астрального тела» может даже вполне сойти за духовного
человека, иными словами, за такого, в чьей жизни есть целый ряд
интеллектуальных, религиозных и нравственных интересов, —
и он способен обманывать не только хмногих окружающих, но
и самого себя.
И конечно же, все это в еще большей степени касается
«ментального тела» и четвертого тела.
Обычно человек не имеет этих тел и соответствующих
функций. Но и он сам, и окружающие нередко думают, будто
они у него есть, — и на то есть две причины. Во-первых, фи­
зическое тело работает с теми же субстанциями, которые со­
ставляют высшие тела, хотя они не принадлежат ему и не кри­
сталлизуются в нем. Во-вторых, физическое тело способно
выполнять функции, сходные с функциями высших тел, хотя
на самом деле они сильно отличаются. Главное различие в этих
функциях — контроль. Если у человека есть только физическое
тело, все функции управляются и контролируются этим телом,
которое в свою очередь пребывает под внешними влияниями.
Если же у человека есть высшее тело, то все функции, включая
функции физического тела, контролируются высшим телом.
Функции человека, обладающего лишь физическим телом, и
человека, обладающего высшими телами, можно отобразить
следующим образом:
56
 -►

Автомат, Желания, Мысли, про­ Различные

работающий произ­ истекающие и противоречащие
под влиянием водимые из желаний друг другу «воли»,
внешних автоматом порожденные
воздействий желаниями

<*■
Тело подчиняется Эмоциональные Мыслитель­ «Я»,
желаниям энергии и жела­ ные функции ЭТО,
и эмоциям, которые ния подчинены подчинены сознание,
в свою очередь мышлению сознанию воля
подчиняются разуму и разуму и воле

В первом случае физическое тело функционирует автомати­

чески и полностью зависит от внешних влияний, а следующие
три функции в свою очередь всецело зависят от тела, а значит,
от этих же внешних влияний. Ж елания или антипатии —
«я хочу», «я не хочу», «мне нравится», «мне не нравится» —
находятся в компетенции второго тела, но в данном случае все
они полностью определяются совершенно случайными фак­
торами. «М ышление» вообще-то соответствует функциям
третьего тела, однако в данном случае оно представляет собой
всецело механический процесс. А «воля» — атрибут четвер­
того тела — полностью отсутствует. У обычного механическо­
го человека есть лишь механические желания, относительную
последовательность которых большинство людей определяет
как сильную или слабую волю.
Во втором случае — что касается функций четырех тел —
физическое тело, как и прежде, функционирует автоматически,
но находится под влиянием других тел. Вместо массы различ­
ных и часто противоречащих друг другу желаний у нас есть
единое «Я», целое, неделимое и неизменное. Есть индивиду­
альность, способная руководить желаниями и преодолевать
как инерцию, так и сопротивление физического тела. Вместо
механического процесса мышления мы имеем сознание. И еще
есть воля, представляющая собой не противоречащие друг дру­
гу желания различных «я», но силу, исходящую от сознания и
57
управляемую индивидуальностью — единым и неизменным
«Я ». Лишь такая воля, независимая от случайных внешних
влияний, может называться «свободной», ибо ее не могут из­
менять или направлять никакие внешние силы.
Одно восточное учение описывает функции и рост четырех
тел через аналогию с ретортой, куда насыпаны порошки разных
металлов. Эти порошки не перемешаны, но просто насыпаны,
так что любое изменение положения реторты изменяет их вза­
имное расположение. Если потрясти реторту или постучать
по ее стенке, то порошок, насыпанный сверху, может оказаться
посередине или внизу, а тот, который был внизу, может пере­
меститься наверх. Расположение порошков не постоянно и не
может быть постоянным в данных условиях. То же самое верно
в отношении нашей эмоциональной и духовной жизни. В лю­
бой отдельный момент может возникнуть некое новое влия­
ние и изменить взаимное расположение порошков в реторте
и верхний поменяется местами с нижним. То же самое и вну­
три нас. Научное название этого состояния — механическая
смесь. Для механической смеси характерна нестабильность и
вариативность взаимоотношений между порошками.
Итак, в состоянии механической смеси стабилизировать
их взаимоотношения невозможно — однако у порошков есть
одно природное свойство: их можно сплавить вместе. Это
можно осуществить, если зажечь под ретортой определен­
ного типа огонь, который, разогрев и расплавив металличе­
ские порошки, в конце концов заставит их слиться воедино.
Соединенные таким способом металлические порошки об­
разуют некую химическую смесь, сплав, в составе которого,
в отличие от механической смеси, их уже невозможно разде­
лить или перераспределить простым встряхиванием реторты
или постукиванием по ее стенке. Содержимое реторты стало
неделимым — стало «индивидуумом». Этот процесс можно
уподобить процессу образования в нас второго тела. Огонь,
обеспечивающий сплавление, загорается от «трения», возни­
кающего в нас в результате внутренней борьбы между «да» и
«нет». Если мы уступаем всем нашим желаниям и потакаем им,
тогда никакой борьбы нет — нет «трения», нет огня. Если же
58
мы активно сопротивляемся желаниям, которые мешают нам
добиться той или иной поставленной цели, тогда мы создаем
огонь, необходимый, чтобы преобразовать наш внутренний
мир в единое целое.
Вернемся к нашей аналогии. Химическая смесь, или сплав,
образованный в результате сплавления, обладает собственны­
ми качествами вроде определенной плотности и электропро­
водимости. Между тем путем целенаправленной работы над
составом мы можем изменять эти характеристики — иными
словами, сплаву можно придать новые качества, которых не
было у исходных компонентов. Мы можем намагнитить его или
сделать радиоактивным. Способность сплава обретать новые
качества соответствует нашей способности обретать новые
знания и силы в процессе формирования третьего тела.
Когда третье тело обретает форму и получает все возмож­
ные для него знания и силы, у нас остается проблема, как их за­
крепить, ведь, если этого не сделать, они могут быть разрушены
под воздействием внешних влияний точно также, как они были
обретены. Эти свойства могут стать постоянными и неотъем­
лемыми свойствами третьего тела лишь в результате особого
типа работы. Процесс, посредством которого фиксируются
эти приобретенные свойства, соответствует формированию
четвертого тела.
Лишь человека, обладающего четырьмя полностью развив­
шимися телами, можно называть «человеком» в полном смыс­
ле этого слова. Такой человек обладает многими свойствами,
которых нет у обычных людей, включая бессмертие или, точнее,
посмертное существование. Все религии и древние учения схо­
дятся на идее, что человек достигает бессмертия через обрете­
ние четвертого тела, и все они дают указания относительно
того, как это сделать.

ВНУТРЕННЯЯ АЛХИМИЯ

Во всем, что мы делаем, мы ограничены тем количеством

энергии, которое производит наш организм. Каждая функция,
каждое состояние, каждое действие, мысль и эмоция требует
59
определенного расхода энергии в форме некоторой субстан­
ции. Если мы приходим к выводу что должны пробудиться и
«вспомнить себя», это возможно лишь в том случае, когда у нас
есть достаточно энергии на «самовспоминание». Мы можем
изучить, понять или пережить на опыте нечто лишь в том слу­
чае, если у нас есть достаточно энергии на изучение, понимание
или переживание на опыте.
Человеческий организм подобен химическому комбинату
рассчитанному на очень большую производительную мощ­
ность. Но в обычных жизненных условиях этот комбинат ни­
когда не работает в полную силу, ибо использует лишь малую
часть имеющегося у него оборудования и производит лишь
столько материала, сколько ему нужно для самообеспечения.
Совершенно очевидно, что такое предприятие работает неэф­
фективно. Фактически, оно не производит ничего — никакого
продукта. Его станки и сложное оборудование просто поддер­
живают собственное существование и не служат больше ника­
кой полезной цели.
Работа такого комбината состоит в переработке материа­
ла — в преобразовании более грубых форм материи (по кос­
мическим меркам) в более тонкие. В качестве сырья комбинат
получает из внешнего мира различные грубые субстанции и
преобразует их в более тонкие субстанции путем целого комп­
лекса алхимических процессов. Но в обычных условиях жизни
производимых нами тонких материй, которые необходимы для
переживания высших состояний сознания и функционирова­
ния высших центров, оказывается недостаточно, ибо все они
расходуются на поддержание самого комбината. Если бы нам
удалось запустить производство на максимальную мощность,
то мы смогли бы накопить тонкий материал, который напитал
бы все тело, все его клетки и стал бы постепенно накапливаться
в них, особым образом кристаллизуясь. В конечном счете эта
кристаллизация тонкого материала постепенно поднимает весь
организм на более высокий уровень, более высокий план бытия.
«Научись отделять тонкое от грубого» — этот принцип из
Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста относится имен­
но к работе «человеческого комбината». Если мы научимся
60
«отделять тонкое от грубого», то есть если увеличим произ­
водство тонкого материала до возможного максимума, тем са­
мым мы создадим возможность для такого внутреннего роста,
какой недостижим никакими другими способами. Развитие
тонких тел человека — материальный процесс, аналогичный
росту физического тела. Для того чтобы расти, ребенку нуж­
на хорошая пища и здоровый организм, способный подгото­
вить необходимый для роста тканей материал. То же самое
необходимо и для роста высших тел. Все необходимые тонкие
субстанции производятся именно в физическом организме, а
это возможно лишь в том случае, когда человеческий комбинат
работает слаженно и экономично.
Все вещества, необходимые как для поддержания жизни в
организме, так и для обеспечения высших функций сознания
и роста высших тел, производятся телом из пищи, которая по­
ступает извне. Человеческий организм потребляет три типа
пищи:

1. Пища, которую мы съедаем.

2. Воздух, которым мы дышим.
3. Впечатления, которые мы получаем.

Несложно признать, что воздух представляет собой своего

рода пищу для организма. Но каким образом нас могут питать
впечатления, не столь очевидно с первого взгляда. Однако нам
нужно помнить, что всякий раз, когда мы получаем впечатление
из внешнего мира — принимает ли оно форму звука, зритель­
ного образа или запаха, — мы одновременно воспринимаем
и некоторое количество энергии, которая поддерживает в нас
жизнь. Эта энергия, входящая в организм извне, представляет
собой материю, питающую организм, словно пища, в самом
полном смысле этого термина.
Для нормального существования организм должен полу­
чать все три вида пищи. О н не может выжить лишь на одном
или даже на двух видах питания. Но значение этих видов пищи
и необходимое их количество не одинаково. Организм может
сравнительно долго жить без физической пищи. Есть много
61
примеров, когда люди голодали по шестьдесят дней и их тело
теряло некоторое количество жизненной силы, но довольно
быстро восстанавливалось после того, как они снова начинали
есть. Конечно, тут нельзя говорить об абсолютном отсутствии
пищи, так как во всех таких случаях воду люди все-таки пили.
Тем не менее даже и без воды человек может прожить несколь­
ко дней.
Без воздуха мы можем прожить лишь несколько минут —
как правило, смерть наступает уже через четыре минуты.
Без впечатлений человек не может прожить ни секунды.
Если по какой-то причине поток впечатлений прекращается
или если по каким-то причинам организм теряет способность
получать впечатления, он мгновенно умирает. Поток впечат­
лений извне — словно приводной ремень, сообщающий нам
движение, тогда как мотором является природа, окружающий
мир. Через впечатления природа передает нам энергию, благо­
даря которой мы живем, и движемся, и пребываем. Если приток
этой энергии прекращается, наша машина немедленно глохнет.
Таким образом, впечатления — важнейшая из трех разновид­
ностей питания, хотя, конечно, никто не может долго прожить
на одних только впечатлениях. Но на впечатлениях и воздухе
некоторое время протянуть можно. При наличии всех трех
видов пищи организм может прожить отпущенный ему срок,
производя вещества, необходимые не только для поддержания
жизни, но также для создания и роста высших тел.
Если мы понимаем концепцию музыкального ряда и уров­
ней материальности, у нас есть возможность изучить взаимо­
отношения между функциями человека и различными планами
Вселенной, а также ясно определить причины существования
различий между центрами. Наши центры работают с веще­
ствами разной материальности. Центр, работающий с более
грубым, тяжелым и плотным материалом, функционирует
медленнее. Центр, работающий с более легким и подвижным
материалом, функционирует быстрее. В этом основное разли­
чие между ними.
Как мы видели, интеллектуальный центр —-самый медлен­
ный из трех низших центров. Двигательный центр работает
62
быстрее, оперируя с субстанцией, во много раз более легкой
и подвижной. Интеллектуальный центр никогда не может
угнаться за функционированием двигательного центра. Мы
способны отслеживать либо свои движения, либо движения
другого человека, если только искусственно замедлить их, и
еще в меньшей степени нам удается отслеживать внутренние
инстинктивные функции своего организма. Эмоциональный
центр может работать с еще более легким материалом. Но на
практике так бывает очень редко — в большинстве случаев его
работа по интенсивности и скорости мало отличается от рабо­
ты двигательного центра.
Как отмечалось выше, у нашей человеческой машины есть
два высших центра, полностью развитых и исправно функцио­
нирующих, но не связанных с теми тремя центрами, в которых
мы осознаем себя. Это высший эмоциональный и высший ин­
теллектуальный центры, работающие с наиболее тонкими суб­
станциями. Если рассмотреть человеческую машину в терми­
нах материалов, используемых центрами, нам станет понятно,
почему различия в качестве препятствуют установлению связи
с высшими центрами. Интеллектуальный центр работает с бо­
лее тяжелой субстанцией, а двигательный — с менее плотной.
Если бы эмоциональный центр использовал еще более тон­
кую субстанцию — на что он, собственно, и рассчитан, — его
функционирование было бы связано с функционированием
высшего эмоционального центра. Фактически, в тех случаях,
когда эмоциональный центр достигает интенсивности, кото­
рая обеспечивается этой более тонкой субстанцией, времен­
ная связь с высшим эмоциональным центром все же устанав­
ливается. Человек переживает новые эмоции и впечатления, не
похожие на все, что он знал прежде, и у него нет слов, чтобы
описать их. Но в основном разница в скорости между наши­
ми обычными эмоциями и высшими эмоциями столь велика,
что связь не устанавливается. Мы остаемся глухими к голосам,
которые обращаются и взывают к нам из высшего эмоциональ­
ного центра.
Высший интеллектуальный центр, работающий с еще более
легкой субстанцией, еще более удален и недоступен. Связь с
63
ним возможна только через высший эмоциональный центр, и
на практике она осуществляется столь редко, что ее примеры
известны нам лишь из рассказов о мистических переживаниях
и экстатических состояниях. Эти состояния могут возникать
благодаря религиозным эмоциям, вследствие патологических
состояний вроде эпилептических припадков или травм мозга
либо же на очень короткое время при использовании наркоти­
ков или подобного рода препаратов.
Чтобы обрести правильную постоянную связь с высшими
центрами, необходимо отрегулировать низшие центры и заста­
вить их работать быстрее. К сожалению, низшие центры часто
работают неправильно, сокращают присущие им функции и
берут на себя те функции, которые принадлежат другим цен­
трам. Это значительно замедляет машину в целом и очень за­
трудняет ускорение центров. Поэтому, чтобы отрегулировать
и ускорить низшие центры, нам нужно вначале освободить
каждый из них от тех функций, которые ему не свойственны, и
перенаправить его работу на те функции, для осуществления
которых он лучше всего приспособлен.
Если мы хотим отрегулировать три центра, функции кото­
рых составляют нашу жизнь, нам нужно научиться экономить
производимую организмом энергию — не транжирить ее на
ненужные функции, а сохранять для деятельности, которая
в конечном счете приведет к образованию связи между низ­
шими и высшими центрами.
Вся работа над собой, над созданием внутреннего единства
преследует одну и туж е конечную цель. То, что одни системы
называют «астральным телом», другие обозначают как «выс­
ший эмоциональный центр», хотя они различаются не только
терминологически. Если быть точным, то они представляют
собой различные аспекты следующей стадии человеческой
эволюции. М ожно сказать, что «астральное тело» — это не­
обходимое условие для того, чтобы «высший эмоциональный
центр» функционировал в унисон с низшим, а «высший эмо­
циональный центр» — это необходимое условие для развития
«астрального тела». Точно такж е ментальное тело соответ­
ствует «высшему интеллектуальному центру». Они не одно
64
и то же, но необходимы друг для друга; одно не может суще­
ствовать без другого, и каждый из них является проявлением
определенных аспектов и функций другого. На высшей стадии
единства четвертое тело требует полноценной и гармоничной
работы всех центров и подразумевает или, скорее, является
проявлением полного контроля над этой работой.
Тут важно понять, что все интеллектуальные, эмоциональ­
ные, волевые и прочие внутренние процессы совершенно
материальны, включая наиболее возвышенные поэтические и
религиозные вдохновения и мистические откровения. Все ду­
шевные процессы материальны и зависят от качества исполь­
зованного материала или субстанции. Нет ни одного процесса,
который не требовал бы использования той или иной соответ­
ствующей субстанции. Если требуемый материал имеется в на­
личии, то процесс продолжается, если же данная субстанция
истощается, процесс останавливается.

5 В поисках Бытия
 Часть III

МИРЫ В МИРАХ

ВНУТРИ МЛЕЧНОГО ПУТИ

Невозможно изучать человека, не изучая заодно Вселенную.

Мы — микрокосм в мире, который населяем. Мы созданы по
тем же законам, которые управляли сотворением мира. Через
самопознание и самопонимание мы познаем и понимаем мир
в целом, а также законы, управляющие этим миром и нами. Та­
ким образом, исследование мира и самоисследование должны
проходить параллельно, способствуя друг другу.
В отношении термина «м ир» нам нужно с самого начала
признать, что существует много миров и мы живем не в одном
из них, а в нескольких одновременно. Возможно, эту концеп­
цию сложно понять, поскольку в обычном языке термин «мир»
обычно используется в единственном числе. Мы используем
множественное число — «миры» — лишь для того, чтобы под­
черкнуть туж е базовую концепцию, а именно выразить идею
о существовании множества различных параллельных миров в
отличие от миров, существующих друг в друге. Суть в том, что
мы живем в различных мирах, которые содержат в себе друг
друга и с которыми мы состоим в различных отношениях.
Стремясь понять миры, где мы живем, мы должны в первую
очередь спросить себя, что мы называем «миром» в наиболее
значимом для нас смысле. Ответ состоит в том, что чаще всего
имеется в виду мир людей, среди которых мы живем, челове­
ческий мир, частью которого мы являемся. Между тем чело­
вечество неразрывно связано с органической жизттт то Земли.
Поэтому было бы точнее сказать, что наиболее значимый для
нас мир — это мир п'£ ганической жизни на планете, мир расте­
ний, животных и людей.

66
 Но органическая жизнь тоже находится внутри другого
мира. Что является «миром» по отношению к органической
жизни? Мы можем ответить, что для органической жизни «ми­
ром» является наша планета Земля, земной шар или, скорее,
поверхность земного шара.
Но и Земля находится в каком-то мире. Что же такое «мир»
с точки зрения Земли? Рассматривая взаимоотношения между
Землей и Вселенной, мы видим, что, будучи одной из небольших
планет, вращающихся вокруг Солнца, наша планета является
составляющей частью планетарного мира Солнечной систе­
мы. Масса Земли пренебрежимо мала по сравнению с общей
массой всех планет, и планеты эти оказывают большое влияние
на жизнь на Земле и на все живые организмы — намного боль­
шее влияние, чем полагает наша наука. Жизнь отдельных людей,
целых групп, человечества в целом во многих отношениях за­
висит от влияния планет. Таким образом, «м ир» Земли — это
планетарный мир, мир Солнечной системы, частью которой
она является.
А что есть «м ир» для всех планет, взятых вместе? Плане­
ты точно так же живут, как живем на Земле мы. Но мир планет
в свою очередь участвует в жизни Солнечной системы и при
этом является очень малозначительной ее частью, поскольку
масса всех планет, взятых вместе, во много раз меньше массы
Солнца. Для планет — «мир» это Солнце, точнее, сфера вли­
яния Солнца, или Солнечная система, к которой эти планеты
принадлежат.
Для Солнца же «м ир» — это наша галактика Млечный
Путь, где оно — лишь одно из огромного множества солнц и
солнечных систем. Более того, с астрономической точки зре­
ния вполне возможно существование множества галактик за
пределами нашей, которые находятся на огромном расстоянии
друг от друга во всегалактическом пространстве*. Все вместе
эти галактики составляют «мир» для Млечного Пути.

* Следует заметить, что эта лекция была прочитана задолго до открытия Эдвина
Хабола, подтвердившего теорию существования множества галактик. — Прим.
науч. коне.

67
5*
 Наука не может заглянуть дальше, но философская мысль
видит высший принцип, лежащий за пределами всех галак­
тик, — то есть Абсолют, который в индийской терминологии
называется «Брахман». Это Целое, или Единое, или Всё, пред­
ставляет собой «м ир» для всех «м иров». Логично, что мы
вполне можем представить себе такое положение вещей, где
совокупность всего — Всё — составляет некое единое «Ц е­
лое». И это «Ц елое» по определению является автономным
«Абсолютом», поскольку, будучи соединением всех вещей,
оно бесконечно, неделимо и независимо от чего бы то ни было.
Абсолют — то состояние, где все вещи составляют единое
Целое, — представляет собой первозданное состояние Все­
ленной, из которого путем разделения и дифференциации воз­
никает все разнообразие явлений.
Мы живем во всехэтихмирах одновременно, но по-разному.
Точнее, на нас в первую очередь и наиболее сильно влияют са­
мые близкие к нам миры, частью которых мы являемся. Более
дальние миры тоже влияют на нас — как напрямую, так и по­
средством других, промежуточных миров, но их воздействие
тем меньше, чем дальше они от нас. Прямое воздействие Абсо­
люта нас не достигает. Но влияние следующего мира и влияние
мира звезд явно сказываются на нашей жизни, хотя они, конеч­
но же, и не известны науке.

ЗАКОН ТРЕХ

П ри параллельном изучении мира и человека мы можем

предположить, что везде и во всем действуют одни и те же
законы. Однако одни законы проще наблюдать в мире, а дру­
гие — в человеке. В каких-то случаях лучше начать с мира и за­
тем продвигаться к человеку, а в других случаях лучше начинать
с человека и продвигаться к миру
Такое изучение мира и человека открывает нам фундамен­
тальное единство всех вещей и помогает найти аналогии в явле­
ниях разного порядка. Все процессы, протекающие в человеке
и в мире, управляются очень небольшим количеством фунда­
ментальных законов. Все видимое разнообразие, которое мы
68
наблюдаем вокруг себя, в действительности является результа­
том действия немногих фундаментальных сил, действующих в
различных количественных сочетаниях. Чтобы понять механи­
ку Вселенной, нам нужно вначале научиться сводить сложные
явления к базовым силам, из которых они складываются.
Первый фундаментальный закон — Закон трех принципов,
или трех сил, определяющий единство и разнообразие явлений
во всей Вселенной. В соответствии с этим законом, который
часто называется «Законом Трех», все явления любого масшта­
ба, происходящие в любом мире, от молекулярного до косми­
ческого, являются результатом взаимодействия трех различных
и противостоящих друг Другу сил. Современная мысль призна­
ет существование и необходимость двух сил для порождения
любого явления: действие и противодействие, положительный
и отрицательный полюс, положительный и отрицательный по­
токи и так далее. Но на наш взгляд, явления мира не сводятся к
действию лишь двух сил — мы предполагаем существование
третьей составляющей силы.
Согласно древней науке, одной или двух сил недостаточно
для того, чтобы породить то или иное явление. Должна присут­
ствовать некая третья сила, без которой первые две никогда
ничего не смогут произвести. Это учение о трех силах лежит в
основе всех древних систем.
Первую силу можно назвать «активной», или «позитив­
ной»; вторую «пассивной», или «негативной»; третью «ней­
трализующей». Но это — всего лишь названия, а в действитель­
ности все три силы одинаково активны. О ни проявляются
как активная, пассивная и нейтрализующая только в момент
своего пересечения. Иными словами, они принимают на себя
эти функции только по отношению друг к другу и только в опре­
деленный момент времени. Мы более или менее способны рас­
познать первые две силы, а также в некоторых случаях наблю­
дать третью в точке приложения первых двух (либо же увидеть
ее в «промежутке», либо в «результате»). Но в большинстве
случаев нам не удается наблюдать или понять третью силу. Так
получается в силу фундаментальных ограничений нашей обыч­
ной психологической активности и в силу фундаментальных
69
свойств нашего ограниченного восприятия феноменального
мира — то есть нашего восприятия пространства и времени.
Нам удается напрямую воспринимать третью силу в действии
не в большей степени, чем пространственно ощущать «четвер­
тое измерение».
Тем не менее мы вполне способны научиться наблюдать
действие трех сил внутри нас при помощи изучения себя —
проявлений нашего мышления, нашего сознания, наших при­
вычек и желаний. Предположим, например, что мы решили
работать над собой, чтобы обрести более высокий уровень
бытия. В этом случае наше желание, наша инициатива является
активной силой, тогда как инерция нашей привычной психоло­
гической жизни, которая сопротивляется инициативе, — это
пассивная, или негативная, сила. Однако эти две силы в конеч­
ном счете либо уравновесят друг друга, либо одна полностью
победит другую, но в то же время сама станет слишком слабой
для дальнейших действий. Таким образом, две силы будут, так
сказать, вращаться вокруг друг друга и в конце концов одна из
них поглотит другую, не произведя никакого результата. Эта
патовая ситуация может сохраняться в течение всей нашей
жизни. Мы испытываем желание и проявляем инициативу, но
эти наши порывы гаснут в борьбе за преодоление привычной
жизненной инерции — и в результате не остается ничего, что
позволило бы нам преследовать достойную цель, являющую­
ся предметом нашего исходного решения. Этот процесс мо­
жет продолжаться до тех пор, пока не появится некая третья
сила — возможно, в форме нового знания, которое продемон­
стрирует нам преимущество или, скорее, необходимость рабо­
ты над собой, тем самым поддерживая исходную инициативу.
Тогда благодаря поддержке этой третьей силы инициатива смо­
жет преодолеть инерцию и мы станем активно действовать в
желаемом направлении.
М ожно найти и другие примеры действия трех сил, когда
мы наблюдаем появление третьей силы, — мы видим их во
всех проявлениях нашей физической жизни, во всех процессах
общественной жизни, в жизни человечества в целом, а также
в окружающей нас природе. Между тем на первое время нам
70
достаточно понять общий принцип, согласно которому каж­
дое явление любого масштаба неизбежно представляет собой
проявление трех сил и не может быть осуществлено какой-то
одной или двумя силами. Если мы наблюдаем, что действие сто­
порится или бесконечно пребывает в состоянии неопределен­
ности, мы можем утверждать, что в данный момент тут недо­
стает третьей силы. В то же время некоторые явления, которые
кажутся нам простыми, могут на деле быть очень сложными и
состоять из сложных комбинаций троиц. Тут очень важно пом­
нить, что мы не в состоянии напрямую распознавать в различ-
ныхявлениях проявления трех сил, поскольку просто не можем
наблюдать объективный мир в своем субъективном состоянии
сознания. Субъективный, или феноменальный, мир нашего на­
блюдения неполон, он лишь относительно реален, ибо мы ви­
дим в явлениях манифестацию только одной или двух сил. Если
бы мы могли видеть проявления трех сил в каждом действии,
это означало бы, что мы видим мир как он есть (вещи в себе).
Третья сила есть свойство реального мира.

ЛУЧ Т В О Р Е Н И Я

В отношении Закона Трех мы теперь можем сказать, что в

Абсолюте и во всем остальном работают три силы — активная,
пассивная и нейтрализующая. Поскольку Абсолют по опреде­
лению представляет собой единое целое, эти три силы в нем
тоже должны быть объединены в единое целое. Более того,
формируя единое независимое целое, эти три силы обладают
независимой волей, а также полным сознанием и пониманием
собственной природы и функций. Концепция единства трех
сил в Абсолюте составляет основу многих древних учений,
включая единосущную и неделимую Троицу в христианстве и
Тримурти в индуизме, состоящую из Брахмы, Вишну и Шивы.
Три силы Абсолюта целенаправленно разделяются и со­
четаются и в точках соединения порождают феномены, или
«миры», второго порядка. Эти миры, созданные по воле Аб­
солюта, всецело зависят от этой воли в каждом аспекте своего
бытия. В каждом из них опять-таки работает три силы. Однако,
71
поскольку каждый из них представляет собою лишь часть, а не
весь Абсолют, эти три силы уже не образуют единого целого.
Вне Абсолюта три силы задействуют три воли, три сознания и
три единства. Каждая из трех сил несет в себе потенциальную
возможность выполнять функцию двух других, но в точке их
соприкосновения проявляет лишь одно начало — активное,
пассивное или нейтрализующее. Именно в этих точках сопри­
косновения они и соединяются, образуя троицу, которая по­
рождает мир второго порядка, подчиненный действию трех
сил.
При соединении три раздельные силы в мире второго по­
рядка порождают новые миры третьего порядка, где число сил
уже составляет шесть. Внутри этих миров создаются миры сле­
дующего порядка, где действует двенадцать сил, затем миры, где
управляет двадцать четыре, сорок восемь, девяносто шесть сил
и так далее. Мы будем обозначать миры через количество дей­
ствующих в них сил.
Абсолют порождает потенциально бесконечное число
миров второго порядка, и каждый из них несет в себе начало
цепи миров, которую мы назовем «лучом творения». Если
мы возьмем один из миров второго порядка, обозначаемых
как «мир-3», поскольку в них действует три силы, то это бу­
дет мир, представляющий все звездные системы или галактики
во Вселенной. Однако лишь одна из этих галактик непосред­
ственно связана с нами, а именно Млечный Путь, обозначае­
мый как «мир-6». А из всех многочисленных солнц, составляю­
щих Млечный Путь, мы связаны лишь с нашим Солнцем, или
«миром-12», от которого мы напрямую зависим. Внутри Сол­
нечной системы мир планет обозначается как «мир-24», и са­
мое непосредственное отношение к нам имеет «мир-48» под
названием Земля. Концом этого луча является Луна — «мир-
96 ». Вся эта цепочка миров, в которых мы существуем, — то
есть с нашей точки зрения «мир» в наиболее широком смысле
этого слова — может быть отображена так, как мы видим далее
на рисунке.
Число сил в каждом мире — 1,3,6,12 и так далее — указы­
вает на число законов, которые управляют данным миром. Чем
72
меньшему количеству законов подчинен мир, тем ближе он к
Абсолюту. Чем больше законов в нем, тем дальше данный мир
от воли Абсолюта и тем более он механистичен. Наш земной
мир — «м ир-48» — подчинен не менее чем сорока восьми
системам законов, то есть он очень далек от воли Абсолюта и
находится в удаленном и темном уголке Вселенной.

(^) АБСОЛЮТ

(^)
о
ВСЕ ГАЛАКТИКИ

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ

(^ ) СОЛНЦЕ

(^ ) ВСЕ ПЛАНЕТЫ

(2 ) ЗЕМЛЯ

(^) ЛУНА

Сама идея о луче творения встречается во многих древних

учениях, и фактически многие известные нам наивные гео­
центрические концепции строения Вселенной представляют
собой либо неполное изложение данной идеи, либо ее искаже­
ние в силу буквального понимания. Развитие луча от Абсолю­
та противоречит некоторым современным взглядам. Взять, к
примеру, последовательность Солнце, Земля и Луна. Согласно
обычному пониманию, Луна представляет собой холодное
мертвое небесное тело, которое когда-то было похоже на Зем­
лю — имело расплавленное ядро, а еще раньше представляло
собой газообразную массу вроде Солнца. В соответствии с
этим взглядом Земля некогда тоже была подобна Солнцу, но
она постепенно охладилась и однажды превратится в такую
же холодную глыбу, как и Луна. Кроме того, обычно предпо­
лагается, что и Солнце охлаждается и в конце концов станет
напоминать вначале Землю, а затем Луну. Идея о луче творения,
исходящего от Абсолюта, вступает в противоречие с этими об­
щепринятыми взглядами, описывая Луну как нарождающуюся
планету. Она постепенно становится все теплее и со временем
73
(при условии благоприятного развития луча творения) станет
похожа на Землю и в конце концов создаст около себя соб­
ственный спутник. Эта новая луна станет очередным звеном
цепи творения. Точно также Земля не остывает, но в действи­
тельности разогревается и со временем может стать подобна
Солнцу. Нечто похожее мы наблюдаем в системе Юпитера, ко­
торый служит своего рода солнцем для своих спутников.
Как отмечалось выше, воля Абсолюта проявляется лишь в
мире-3 — том мире, который он сам создал непосредствен­
но внутри себя. В чистом виде его воля не достигает мира-6,
а проявляется там только в форме механических законов. Еще
дальше — в мирах 12,24,48 и 96 — воля Абсолюта становит­
ся еще более далекой и опосредованной. Мы можем сказать,
что в мире-3 Абсолют еще сам создает общий план, или эскиз,
для всей остальной Вселенной, который затем наполняется по­
дробностями механически. Воля Абсолюта может ощущаться
в последующих мирах лишь в виде механической реализации
этого плана. Это означает, что если бы Абсолют хотел напря­
мую проявлять свою волю в нашем мире (что противоречило
бы действующим тут механическим законам), то ему вначале
нужно было бы разрушить все промежуточные миры между
ним и нами. Концепция о чуде в смысле «нарушения обычных
физических законов под действием установившей их Воли»
противоречит не только здравому смыслу но и самой идее о
Воле. Таким образом, в реальности «чудо» может быть лишь
проявлениехМ тех законов, которые нам пока еще не знакомы
или непонятны, — иными словами, проявлением в нашем мире
законов иного мира.
Здесь, на Земле, мы очень удалены от воли Абсолюта, отделе­
ны от нее сорока восемью уровнями механических законов, и к
тому же в своей механической жизни мы подвержены влиянию
Луны. Однако если бы мы смогли освободить себя от действия
половины этих законов, то подчинялись бы лишь двадцати че­
тырем уровням законов, иными словами, законам планетарно­
го мира, что на целую ступень приблизило бы нас к Абсолюту
и его воле. Если бы после этого мы сумели освободиться еще
от половины оставшихся законов, то подчинялись бы только
74
двенадцати уровням солнечных законов, а значит, стали бы еще
на ступень ближе к Абсолюту Если бы затем нам удалось снова
освободиться от половины оставшихся законов, то мы уже под­
чинялись бы только законам галактики, и тогда от незамутнен­
ной воли Абсолюта нас отделяла бы только одна ступень. И эта
возможность постепенного освобождения от механических
законов у нас есть. Если мы развиваем в себе сознание и волю,
подчиняя им свои механические проявления, то нам удается
выйти из-под власти Луны.

З А К О Н ОКТАВ

Второй фундаментальный закон Вселенной — Закон Ок­

тав, часто называемый «Законом Семи». Чтобы понять этот
закон, нужно взглянуть на Вселенную как на нечто, состоящее из
вибраций. Эти вибрации присутствуют во всех типах материи,
составляющей Вселенную, от самых тонких до самых грубых.
Они исходят из самых разных источников и распространяют­
ся во всех направлениях, пересекаясь, сталкиваясь, усиливаясь
или ослабляясь, гася друг друга и так далее.
Согласно науке древних, в основе понимания вибраций
лежит принцип отсутствия непрерывности — речь о том, что
все вибрации в природе обладают одним определенным необ­
ходимым свойством: независимо от того, развиваются ли они
по восходящей или по нисходящей, изменения их колебаний
происходят не плавно и непрерывно, но претерпевают перио­
дические скачкообразные ускорения или замедления скорости.
Согласно этому принципу, сила начального импульса не сохра­
няет равномерность вибраций, но в действительности иногда
усиливается, а иногда ослабевает.
Законы, управляющие замедлением или отклонением ви­
браций, были известны древней науке и выражены в опреде­
ленной формуле, которая сохранилась до нашего времени. С о­
гласно этой формуле, период удвоения вибраций разделен на
восемь неравных шагов, соответствующих степени усиления
вибраций. Восьмой шаг является повторением первого шага
с удвоением числа вибраций. Этот период удвоения между не­
75
ким числом и вдвое большим числом называется октава, что
означает состоящее из восьми.
Эта формула представляет собой форму в которой концеп­
ция октавы передавалась от учителя к ученику и от одной шко­
лы к другой. Давным-давно одна из этих школ сделала откры­
тие, что данная формула применима в музыке. Так получилась
наша диатоническая музыкальная гамма — до-ре-ми-фа-соль-
ля-си-до, — которая была известна с седой древности, затем
забылась, чтобы потом ее открыли или «изобрели» заново.
Структура гаммы из семи нот с отсутствующими полутонами
между ми-фа и си-до дает нам схему космического Закона «ин­
тервалов», или отсутствующих полутонов. И тогда если мы
говорим об октаве в космическом или механическом смысле,
то называем «интервалами» только половинчатые шаги между
ми-фа и си-до.
Таким образом, диатоническая гамма представляет собой
формулу Закона Октав, который был вначале разработан древ­
ними школами, а затем применен в музыке. Но если мы в то же
время рассмотрим проявления этого закона в других, немузы­
кальных вибрациях, то увидим, что он действует везде одина­
ково и вибрации, свойственные свету, теплу, химическим реак­
циям и магнетизму, подчиняются тем же принципам, что и звук.
Например, в физике известна цветовая шкала, а в химии есть
периодическая система элементов, тесно связанная с принци­
пом октав. Наше деление времени — то есть разделение дней
недели на рабочие дни и воскресенья — отображает тот же
общий закон, управляющий всей нашей деятельностью. И би­
блейский миф о творении, где Бог создал мир за шесть дней и
отдыхал на седьмой, тоже является проявлением этого закона
или по меньшей мере указанием на него, пусть и неполным.
Закон Октав, если понять его истинное значение, дает нам
совершенно новое объяснение всей жизни и развития явлений
на всех уровнях Вселенной. Например, этот закон объясняет,
почему в природе не существует прямых линий. А еще он объ­
ясняет, почему мы не можем ничего «делать», но все «делает­
ся», причем обычно делается вразрез с нашими желаниями или
ожиданиями. Всякий раз, когда мы намереваемся делать что-то,
76
все и всегда заканчивается тем, что мы делаем что-нибудь дру­
гое, думая при этом, будто делаем именно то, что задумали вна­
чале. Все это — прямое следствие действия «интервалов», или
спадов, в частоте вибраций в ходе их изменения.
Пока что мы сосредоточивались на прерывности вибраций
и на том, каким образом может происходить отклонение сил.
Помимо этого есть еще два принципа, которые нужно попы­
таться понять: первый состоит в том, что любая полоса раз­
вития неизбежно означает либо подъем, либо спад; а второй
состоит в том, что на любой фазе — будь то восходящая или
нисходящая — присутствуют периодические флуктуации,
иными словами, подъемы и спады. Развитие подразумевает из­
менения, поэтому подъемы и спады являются неизбежным кос­
мическим условием любого действия. Мы не видим или не по­
нимаем, что происходит вокруг нас и внутри нас. Это потому,
что мы думаем, будто вещи могут в продолжение длительного
времени оставаться неизменными, и не понимаем неизбеж­
ности спада, когда нет подъема. А еще мы принимаем спады за
подъемы, не осознавая, что во многих местах, где мы их себе
воображаем, подъемы в принципе невозможны — как, напри­
мер, невозможно повысить уровень сознания механическими
способами.
После того как мы начнем распознавать восходящие и нис­
ходящие октавы в окружающем мире, нам нужно научиться
распознавать восхождение и нисхождение внутри самих октав.
В любых сферах нашей жизни ничто никогда не остается ров­
ным и равномерным. Везде и во всем качаются маятники, взды­
маются и опадают волны. Взгляните на нашу энергию, которая
внезапно возрастает, а затем столь же внезапно ослабляется, —
наше настроение то «улучшается», то «ухудшается» без види­
мой на то причины. Взгляните на наши чувства, наши желания,
наши намерения, наши решения. Все это постоянно проходит
через фазы подъема и спада, усиление и ослабление.
Наблюдая за миром с учетом Закона Октав, мы обнаружи­
ваем, что «вибрации» могут развиваться по-разному. Если
октаву прервать, то мы можем наблюдать, что вибрации либо
начались, а затем угасли, либо что одна вибрация была погло­
77
щена другой, более сильной вибрацией, двигавшейся напере­
рез или во встречном направлении. Если октава отклоняется от
исходного направления, то вибрации изменяют свою природу
и приводят не к тем результатам, которые задумывались изна­
чально. Лишь в октавах космического порядка — нисходящих
или восходящих — вибрации развиваются непрерывно и упо­
рядоченно и продолжают свое движение в том же направлении,
в котором они зарождались.
Дальнейшие наблюдения показывают, что октавы имеют
потенциал непрерывного и последовательного развития в
жизни — как в природе, так и в человеческой деятельности, —
хотя такого рода развитие случается редко и даже тогда это
похоже на случайность. Иногда случается так, что по мере раз­
вития октавы другие октавы, которые движутся параллельно,
или наперерез, или навстречу, тем или иным образом заполня­
ют ее «интервалы», так что ее вибрация может продолжать­
ся и направление ее развития не изменяется. Ровно в тот миг,
когда такая октава проходит через «интервал», она получает
«дополнительный импульс», соответствующий ее силе и ха­
рактеру. Это позволяет октаве развиваться и далее в исходном
направлении, не утрачивая и не изменяя природы своих вибра­
ций. Но в таких случаях есть существенная разница между вос­
ходящими и нисходящими октавами.
В восходящей октаве первый «интервал» появляется после
третьей ноты, между ми и фа. Если в эту точку поступает соот­
ветствующее количество дополнительной энергии, то октава
развивается без заминки вплоть до си, седьмой ноты. Но для
того, чтобы преодолеть интервал между си и до, требуется на­
много более сильный «дополнительный импульс». В этой точ­
ке вибрации происходят на гораздо более высокой частоте, и
тут требуется намного больше энергии, чтобы предупредить
замедление развития октавы. Однако же в нисходящей октаве
наиболее сложный «интервал» имеет место в самом начале,
непосредственно после первого до, и материал для его напол­
нения очень часто находится либо в самой до, либо в побочных
вибрациях, вызванных до. Таким образом, нисходящая октава
развивается намного проще, чем восходящая, и, пройдя через
78
си, беспрепятственно достигает фа, пятой ноты. Здесь необ­
ходим новый «дополнительный импульс» — однако намного
менее сильный, чем первый импульс между до и си.
В рамках Закона Октав выделяются основные и второстепен­
ные октавы — в соответствии с их зависимостью друг от дру­
га. Основная октава подобна стволу дерева, от которого рас­
ходятся ветви второстепенных октав. Семь основных нот и два
«интервала» как носители новых направлений вместе образуют
девять звеньев цепи, три группы по три звена в каждом. Фор­
мирование октав и взаимоотношения между второстепенными
октавами разных порядков можно сравнить с формировани­
ем дерева. О т основного ствола в разные стороны расходятся
главные ветви, которые затем разветвляются на все более и бо­
лее тонкие, вплоть до листьев. Этот же процесс продолжается
и дальше при формировании структуры каждого отдельного
листка — его прожилок и зубчиков.
Полноценный пример действия Закона Октав наблюдается
в великой Космической Октаве, отображенной в луче творе­
ния, достигающем нас. Этот луч исходит из Абсолюта, кото­
рый есть Всё. Это Всё, обладающее совершенным единством,
волей и сознанием, порождает миры внутри себя, тем самым
давая начало нисходящей октаве миров, где Абсолют соответ­
ствует ноте до. Таким образом, миры, создаваемые Абсолютом
внутри себя, составляют си, а интервал между до и си заполнен
волей Абсолюта. Творческий процесс развивается все дальше
под влиянием исходного импульса и с помощью «дополни­
тельного импульса». Си переходит в ля, которая с нашей точки
зрения представляет собой нашу галактику, Млечный Путь. Ля
переходит в соль — наша Солнечная система, а соль переходит
в фа — мир планет нашей Солнечной системы. И здесь, между
миром планет в целом и нашей Землей, возникает «интервал».
Следствием наличия этого интервала становится то, что пла­
нетные эманации, несущие к Земле различные влияния, не мо­
гут ее достичь или, точнее, Земля, вместо того чтобы принять
эти эманации, отражает их. В этой точке был создан особый
инструмент для восприятия и дальнейшей передачи плане­
тарных влияний. Таким инструментом является органическая
79
жизнь на Земле, которая служит проводником на нашу планету
для всех тех влияний, которые ей предназначены. Тем самым
обеспечивается возможность дальнейшего развития и роста
Земли — ноты ми космической октавы; затем следует Луна,
или ре; а после нее еще одно до — Ничто. Луч творения про­
стирается от Всего к Ничто.
В Космической Октаве Солнце изначально звучит как соль,
но в определенный момент начинает звучать и как до в новой
нисходящей октаве. Опускаясь до уровня планет, эта новая ок­
тава переходит в си, а затем, нисходя еще ниже, производит три
ноты — ля, соль, фа, — которые создают и составляют земную
органическую жизнь как мы ее знаем. Ми в этой октаве смеши­
вается с ми Космической Октавы, то есть с Землей, г, ре этой же
октавы смешивается с ре космической октавы — с Луной. О р ­
ганическая жизнь на Земле служит как планетарный орган вос­
приятия и эманаций. При помощи органической жизни Земля
каждый миг с каждого участка своей поверхности посылает
эманации к Солнцу, планетам и Луне — а каждому из этих объ­
ектов требуются эманации особого типа. Все, что происходит
на Земле, порождает те или иные эманации, и многие собы­
тия происходят просто потому, что существует потребность,
чтобы из определенных точек Земли исходили определенного
рода эманации. Действие этих двух октав можно изобразить
схематически (см. рис. на с. 81).
Переходя от Вселенной к изучению человека, мы должны
попытаться понять идею о «дополнительном импульсе», кото­
рый помогает силовым линиям достичь намеченной цели. Как
мы предполагали выше, импульс может возникать случайно.
Может случиться так, что наша деятельность совпадает по на­
правлению с теми или иными каналами, которые обозначены
космическими или механическими силами, отчего возникает
иллюзия, будто мы достигаем какой-то цели. Такие случайные
совпадения между намеченными нами целями и результатами
либо же наша способность достигать тех целей, которые не
могут иметь никаких последствий, порождает в нас веру в то,
что мы можем «покорять природу», «управлять собственной
жизнью» и так далее. В действительности, конечно же, мы ни на
80
 АБСОЛЮТ
©
ВСЕ ГАЛАКТИКИ
©
МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ
©
СОЛНЦЕ ^соль^
©
ВСЕ ПЛАНЕТЫ
© ©
ля соль фа

ЗЕМЛЯ
©
ЛУНА
© ©
АБСОЛЮТ
V
что такое не способны, потому что не контролируем не только
того, что происходит вокруг нас, но даже то, что происходит
внутри. Вот это последнее нужно как следует понять. И одно­
временно нам необходимо понять, что контроль над вещами
начинается с контроля над вещами внутри нас, с контроля над
собой. Человек, который не может контролировать себя или те­
чение вещей внутри себя, не может контролировать ничего.
Техническая сторона этого контроля объясняется Законом
Октав. Как мы видим, октавы могут развиваться в желаемом на­
правлении лишь тогда, когда они получают «дополнительные
импульсы» строго в нужные моменты — в точках, где вибра­
ции замедляются. Если «дополнительные импульсы» не по­
ступают в эти моменты, то октава изменяет свое направление.
Естественно, трудно ожидать, чтобы такие «импульсы» проис­
ходили случайно, сами собой точно в необходимые моменты.
У каждого из нас есть выбор между тремя подходами к жизни.
Возможно, мы можем найти такое направление для своей дея-
81
6 В поисках Бытия
тельности, которое совпадает с механической линией событий
в данный момент, — иными словами, «идти, куда ветер дует»
или «плыть по течению», даже если это противоречит нашим
внутренним склонностям, убеждениям и симпатиям. Или мы
можем примириться с неудачами во всех наших начинаниях.
Или же мы можем научиться распознавать «интервалы» в ли­
ниях нашей деятельности и создавать необходимые «допол­
нительные импульсы», — иными словами, научиться своевре­
менно применять в собственной деятельности те же методы,
которые используют космические силы.
Пытаясь понять Закон Октав, важно избегать излишнего
теоретизирования. Нам нужно понять и прочувствовать этот
закон внутри себя. Лишь тогда мы сможем увидеть, как он дей­
ствует во внешнем мире.

СТЕПЕНИ МАТЕРИАЛЬНОСТИ

Во Вселенной, имеющей форму луча творения, все может

быть взвешено и измерено — вплоть до Абсолюта и включая
его. Абсолют столь же материален, а следовательно, поддается
количественному определению, как Луна или человек. Если
мы называем Абсолют «Богом», это означает, что Бога можно
взвесить и измерить. Но концепция «материальности» столь
же относительна, как любая другая. В луче творения есть семь
уровней Вселенной, семь миров один в другом, и все, что ка­
сается мира, тоже подразделяется на семь соответствующих
категорий. Материальность Абсолюта имеет совсем другой
порядок, чем материальность «всех галактик», которая имеет
другой порядок, чем материальность Млечного Пути. Итак, в
каждом случае — касается ли это Млечного Пути, или «всех
планет», или Земли, или Луны — порядок материальности
мира отличается от порядка материальности более низко­
го мира. Поначалу эту концепцию сложно охватить, ибо мы
слишком привыкли к допущению, что материя в основе своей
одна и та же. Это допущение, фактически, служит основой всей
нашей физики, астрофизики и химии. И это правда: материя
действительно одна и та же. Но материальность различается и
82
может иметь разные степени проявления — в зависимости от
характеристик энергии в той или иной точке.
Материя, или вещество, обязательно подразумевает суще­
ствование силы и энергии. Но это не означает дуалистическую
концепцию мира, ибо сами понятия материи и силы столь же
относительны, как и любые другие. Например, в Абсолюте, где
все — одно, материя и сила тоже суть одно. Однако в данном
случае материя и сила должны пониматься не как фундамен­
тальные составляющие реального мира, но скорее как свой­
ства или характеристики феноменального мира в том виде, как
наблюдаем его мы. Все, что нам нужно, чтобы начать исследо­
вание Вселенной, — это элементарное понимание материи и
энергии, которое мы можем получить при помощи обыкновен­
ных органов чувств, принимая материю как нечто «постоян­
ное», а «изменения» в состояниях материи — как проявления
силы, или энергии. Далее эти перемены могут быть восприня­
ты как результат вибраций, которые начинаются в центре (то
есть в Абсолюте), а затем излучаются наружу в виде распро­
страняющихся во все стороны волн — пересекающихся, стал­
кивающихся и сливающихся до тех пор, пока они не прекратят
свое движение в конце луча творения. С этой точки зрения
мир состоит из вибраций и материи, или, если вам угодно, из
материи в состоянии вибраций, — иными словами, вибрирую­
щей материи. Скорость вибраций обратно пропорциональна
плотности материи. В Абсолюте вибрации наиболее быстрые,
а материя наименее плотная. В следующем мире вибрации за­
медляются, а материя уплотняется. Чем дальше от Абсолюта,
тем медленнее вибрации и плотнее материя.
Мы можем считать «материей» то, что состоит из атомов,
которые определяются как наименьшие возможные части­
цы, получающиеся в процессе деления такой материи. В мире
любого порядка есть некий момент, после которого материю
дальше уже нельзя разделить, и этот момент определяет размер
атомов, составляющих материальность данного мира. Лишь
атомы в мире Абсолюта по-настоящему неделимы. Атомы сле­
дующего мира — то есть мира-3 — состоят из сочетания трех
атомов Абсолюта. Атомы мира-6 состоят из шести атомов Аб­
83
6*
солюта, хотя каждый из них и представляет собой один атом.
Атомы следующих миров состоят из двенадцати, двадцати че­
тырех, сорока восьми и девяноста шести первозданных атомов.
Атомы мира-96 огромны по сравнению с атомами мира-1 и со­
ответственно — медленнее и плотнее.
Семь миров луча творения представляют семь различных
порядков материальности, и вместо одной концепции мате­
рии мы имеем семь разных видов материи. Но наши обычные
представления о материальности непригодны для понима­
ния материальности в мирах 96 и 48. С точки зрения науки
материя мира-24 настолько разрежена, что имеет для нас лишь
гипотетический смысл, не говоря уже о еще более тонкой ма­
терии мира-12, которая на наш взгляд даже и материей не яв­
ляется. Поскольку эти виды материи соответствуют разным
порядкам Вселенной, они не разделены на слои, но взаимно
проникают друг в друга подобно тому, как иногда смешивают­
ся более привычные нам виды материи различной плотности.
Например, кусок древесины может пропитаться водой, а воду
можно насытить газом. Точно в такие же взаимоотношения
вступают различные типы материи, составляющей Вселенную:
более тонкие пропитывают собой более грубые, хотя, как уже
отмечалось, материя высших планов вовсе не воспринимается
материальной на низших.
Вся материя, составляющая наш мир, — пища, которую мы
едим, вода, которую пьем, воздух, которым дышим, камни, из
которых строим свои дома, и наши тела — все это пропитано
разными видами материи, существующей во Вселенной. Таким
образом, для изучения материи солнечного мира вовсе не обя­
зательно исследовать непосредственно само Солнце. Ее можно
найти внутри нас — в том числе, в результате деления наших
атомов. Точно также есть внутри нас и материя остальных ми­
ров. Каждый из нас в полном смысле этого слова является Все­
ленной в миниатюре, «микрокосмом», содержащим в себе все
виды составляющей Вселенную материи и функционирующим
под действием тех же сил и законов, что управляют Вселен­
ной. Таким образом, изучая себя, мы можем изучить весь мир,
точно так же, как, изучая мир, мы можем изучйть себя. Но по-
84
настоящему параллель между человеком и миром можно про­
водить лишь в том случае, если мы берем «человека» в полном
смысле этого слова — то есть личность, чьи скрытые силы раз­
вились. Тот, кто остался неразвитым, или тот, кто не завершил
курс своей возможной эволюции, не может служить примером
микрокосма Вселенной — такой человек скорее больше похож
на незавершенный мир.
Как отмечалось выше, изучение себя должно продвигаться
рука об руку с изучением фундаментальных законов Вселен­
ной, которые одинаковы на всех уровнях. Возвращаясь к Зако­
ну Трех, нам нужно научиться обнаруживать его проявление
во всем, что мы изучаем, и во всех наших действиях. Открывая
его проявления в любой сфере деятельности, мы тем самым по­
лучаем доступ к целому хранилищу новых знаний, многие из
которых не были видны нам прежде. Например, обычная хи­
мия не знакома с Законом Трех и изучает материю, не прини­
мая во внимание ее космические свойства. Однако существует
другой тип химии, особая химия или, если хотите, «алхимия»,
принимающая во внимание космические свойства каждого
вещества, которые определяются его местом и действующими
через него силами в каждый отдельный момент. Два вещества в
одном и том же месте часто могут очень сильно различаться
в зависимости от того, какая сила проявляется через них. Каж­
дое вещество может служить проводником любой из трех сил
и в результате быть активным, пассивным или нейтрализующим.
А может и не проводить ни одной из них, если никакая из этих
сил в данный момент не проявляет себя через него или если мы
рассматриваем его вне зависимости от проявления данных сил.
Каждое вещество, таким образом, может проявляться в одном
из четырех аспектов, или состояний. В связи с этим нужно от­
метить, что, когда мы говорим о материи, речь идет не о ее хи­
мических элементах. Эта особая химия воспринимает каждое
вещество, даже самое сложное, как самостоятельный и отдель­
но функционирующий «элемент». Это единственный способ
изучать космические свойства, ибо любое сложное соединение
обладает своей собственной космической ролью и функциями.
С этой точки зрения «атом» того или иного вещества опре­
85
деляется как наименьшее количество данного вещества, когда
оно еще сохраняет свои химические, физические и космиче­
ские свойства. Конечно, атомы различных веществ при такой
трактовке очень различаются размерами и в некоторых случаях
даже видны невооруженным глазом.
Различение по уровням материальности позволяет нам
изучать взаимоотношения между человеческими функциями
и различными уровнями Вселенной. Основное различие между
центрами состоит в том, что они работают с веществами раз­
личной материальности. Интеллектуальный центр — самый
медленный из трех низших центров — работает с веществом
на уровне мира-48. Двигательный центр работает быстрее —
с веществом мира-24, которое во много раз легче и мобильнее.
Эмоциональный центр способен работать с еще более легким
материалом — веществом мира-12, — хотя на практике очень
редко делает это. Высший эмоциональный центр работает с
веществом м ира-12, а высший интеллектуальный центр —
с веществом мира-6. Как уже говорилось выше, различение по
уровням материальности позволяет объяснить, почему выс­
шие центры не могут быть связаны с низшими. Чтобы обрести
правильную и устойчивую связь между низшими и высшими
центрами, необходимо отрегулировать и ускорить работу низ­
ших центров.
С точки зрения Закона Октав человек представляет собой
аппарат возможной эволюции веществ, которые поступают в
организм в виде пищи трех типов. Первый тип пищи — это то,
что обычно называется пищей, например хлеб, которая входит
в нас как нота до и получает возможность преобразоваться в
ре в желудке, где вещества меняют свои вибрации и плотность.
Эти вещества претерпевают химическую трансформацию,
смешиваются и посредством определенных рекомбинаций
переходят в ре, которое затем получает возможность перейти
в ми. Но ми не может эволюционировать сама по себе. Здесь ей
на помощь приходит второй тип пищи — воздух, поступаю­
щий в нас как до второй октавы. Он помогает ми первой окта­
вы преобразоваться в фа, после чего его эволюция может про­
должиться. В свою очередь в аналогичной точке вторая октава
86
тоже требует помощи со стороны более высокой октавы, и эта
помощь приходит в виде пищи третьего типа — впечатлений,
поступающих в нас как до третьей октавы. Далее первая октава
эволюционирует вплоть до си — наиболее тонкого вещества,
которое может быть произведено нашим организмом из ма­
териала, обычно называемого пищей. Таким образом, эволю­
ция куска хлеба достигает этого уровня материальности, но в
обычном человеке не может развиться дальше. Если бы си могла
развиваться далее и превратилась бы в до новой октавы, это соз­
дало бы возможность для построения нового тела внутри нас.
А для этого требуются особые условия — особые внутренние
сочетания.
 IV

возможность
эволюции

СОЗНАТЕЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Всегда и во всем есть утверждение и отрицание — не толь­

ко в индивидуумах, но и в человечестве в целом. Это механи­
ческий закон, и иначе быть не может. Он действует повсюду и
на всех уровнях — в мире, в городах, в семьях, во внутренней
жизни человека. Одна часть утверждает, а другая отрицает. Это
объективный закон, и каждый из нас рабски покоряется ему.
Свободны лишь те, кто стоит посередине. Если нам это удается,
то мы уклоняемся от данного всеобщего закона. Но как укло­
ниться? Это очень сложно. Мы недостаточно сильны, поэтому
подчиняемся. Мы слабы, мы рабы. Тем не менее возможность
освободиться существует — если только действовать медлен­
но, постепенно, но настойчиво. С объективной точки зрения,
конечно, это означает выступить против закона, против при­
роды. Мы способны это сделать, потому что существует также
закон иного порядка — Бог дал нам и иной закон.
Что необходимо для обретения свободы? Возьмем, к при­
меру, очевидное противостояние между наукой и религией.
Что одна утверждает, то другая отрицает, и наоборот. Я глубо­
ко размышлял над этим вопросом и пришел вот к каким рас­
суждениям:
Я — человек незначительный. Я прожил всего пятьдесят
лет, тогда как религия существует уже тысячи лет. Тысячи лю­
дей изучали эти религии, а я их отрицаю. И вот я себя спраши­
ваю: «Возможно ли, чтобы все они были глупцами, а я тут один
умный?» То же самое касается и науки. Она тоже существует
тысячи лет. Предположим, я ее отрицаю. Возникает тот же во-
88
прос: «Возможно ли, чтобы я один был умнее всех тех людей,
которые на протяжении всего этого времени занимались нау­
кой?» Если я беспристрастен, то должен признать, что, возмож­
но, я и умнее, чем один-два человека, но не умнее тысяч. Если я
нормальный человек и если я рассуждаю без предубеждения,
то непременно пойму, что не могу быть умнее миллионов. П о­
вторяю: я всего лишь маленький человек. Как я могу отрицать
религию и науку? Однако что же мне тогда делать?
И я начинаю задумываться, что, возможно, доля правды
есть у обеих. Не может быть, чтобы все ошибались. Поэтому я
ставлю перед собой задачу понять противоречие между ними.
Когда я начинаю размышлять и изучаю вопрос беспристраст­
но, то обнаруживаю, что религия и наука обе правы, несмотря
на то что выступают друг против друга. При пристальном рас­
смотрении я обнаруживаю, в чем различие между ними. Одна
изучает один предмет, а другая — другой. Либо же они рассма­
тривают один и тот же предмет, но под разными углами. Или
одна из них изучает причины, а другая — следствия того же
явления. Так что они никогда не встречаются. Но обе правы,
ибо опираются на рациональные и здравые законы. Если же мы
смотрим только на результат, то никогда не сможем понять, в
чем различие.
В определенный момент и наука, и религия начинают инте­
ресоваться развитием человека, то есть вопросами эволюции,
вопросами изменения бытия. Человек несет в себе возмож­
ность развития. Но важно с самого начала понимать, что эво­
люция в некотором смысле направлена против всеобщего зако­
на. Таким образом, эволюция индивидуума — его личное дело,
ибо речь идет о развитии имеющейся у него способности осво­
бождаться от зависимости от внешних влияний. Лишь такого
рода развитие, такого рода рост означает истинную эволюцию
человека. Другой эволюции быть не может. Фактически, чело­
вечество в целом не развивается, не эволюционирует. То, что
кажется нам развитием или эволюцией человека, представляет
собой лишь поверхностные видоизменения, которые в любой
момент могут быть скомпенсированы противоположно на­
правленными видоизменениями.
89
 Для того чтобы понять закон возможной эволюции челове­
ка, нам нужно вначале уяснить, что с точки зрения природы нет
никакой потребности в том, чтобы он эволюционировал далее
определенной точки. Точнее, эволюция человечества соответ­
ствует эволюции планеты, а планета эволюционирует в рамках
настолько продолжительных временных циклов, что нам они
представляются бесконечными. Самый долгий промежуток
времени, который мы можем себе представить, все же слишком
краток, чтобы за этот период могли произойти сколько-нибудь
существенные изменения в жизни планеты, а следовательно, и
в жизни человечества.
Как и вся остальная органическая жизнь, человечество
существует на Земле ради удовлетворения потребностей пла­
неты и достижения ее целей, и оно в точности таково, каким
должно быть в соответствии с требованиями Земли в данное
время. Лишь глубоко теоретическое и оторванное от реально­
сти мышление, существующее ныне на Западе, могло прийти
к мысли о том, что человечество эволюционирует отдельно
от природы и человеческая эволюция может пониматься как
постепенное покорение природы. Это абсолютно невозможно.
Мы служим целям природы в равной степени своей жизнью и
своей смертью, эволюцией и вырождением — или, если быть
более точным, природа извлекает из нас пользу точно так же,
как она пользуется всеми другими продуктами эволюции и вы­
рождения, хотя, возможно, преследуя несколько иные цели. В то
же время человечество в целом никогда не сможет отделить себя
от природы, ибо даже тогда, когда мы противостоим ей, мы ни
на миг не перестаем служить ее целям. Фактически, эволюция
человечества как единого целого (или создание благоприятных
условий для такой эволюции в большом количестве людей) не
только не является необходимой для достижения целей Зем­
ли и мира планет, но навредит или даже окажется смертельно
опасной (например, для Луны).
Тем не менее потенциал для эволюции существует и может
быть реализован в отдельных индивидуумах при помощи соот­
ветствующих знаний и методов. Поскольку это может послу­
жить интересам лишь самого человека, такая эволюция идет
90
вразрез с интересами, так сказать, планетарного мира. Каждый
из нас должен понимать это: твоя эволюция нужна только тебе.
Никто больше в ней не заинтересован и никто не обязан нам
помогать. Напротив, силы, препятствующие эволюции боль­
ших масс человечества, мешают и эволюции отдельных инди­
видуумов. Человеку приходится проявлять немалую ловкость,
чтобы перехитрить их. При этом одному человеку под силу их
перехитрить; человечеству — нет. Следует уяснить, что эти
препятствия полезны для нас, и если бы их не было, стоило бы
создать их специально. Лишь через преодоление препятствий
мы можем развить у себя необходимые качества.
В этом главная трудность для правильного понимания чело­
веческой эволюции. Не существует такого явления, как неиз­
бежная механическая эволюция. Эволюция происходит в ре­
зультате сознательной борьбы. У природы нет ни потребности,
ни желания проводить такого рода эволюцию — фактически,
она против нее. Эволюция может быть необходима только для
нас самих, когда мы поймем свою ситуацию и увидим возмож­
ность что-то изменить, когда мы осознаем, что у нас есть не
раскрытые прежде силы и нетронутые сокровища. Эволюция
для человека возможна именно в смысле обретения этих сил и
сокровищ. Но если бы каждый человек или даже просто боль­
шинство осознали это и решили бы востребовать то, что при­
надлежит им по праву, эволюция была бы уже невозможна.
Отдельный человек столь мал, что в экономической струк­
туре природы в целом добавление или вычитание одной меха­
нической личности не имеет значения. Представьте себе соот­
ношение между крохотной микроскопической клеткой и всем
нашим телом. Мы не осознаем одной клетки, и сама по себе она
не может оказать какого-либо влияния на жизнь и деятельность
всего человеческого организма. Точно также и отдельный ин­
дивидуум слишком мал, чтобы влиять на жизнь космического
организма, ибо он для него не более значителен, чем для нас
одна клетка. Именно эта относительная незаметность делает
возможной нашу «эволюцию».
На индивидуальном уровне человек служит как инструмент
развития в соответствии с Законом Октав. Природа создала нас
91
для определенной цели — для эволюции. Мы едим свою пищу
не только ради себя, но и ради осуществления неких внешних
задач, потому что пища не может эволюционировать сама по
себе, без нашей помощи. Мы едим хлеб, мы вдыхаем воздух,
вбираем впечатления — и все это затем развивается в соответ­
ствии с Законом Октав. Хлеб входит в нас как нота до, содержа­
щая возможность и импульс, чтобы подняться до уровня ре и
ми без помощи извне. Но хлеб не может превратиться в фа, если
не соединить его с воздухом, который поставляет энергию, не­
обходимую для преодоления сложного интервала. После этого
ему снова не требуется помощь, пока он не поднимется до си,
и тогда он снова уже не может продвигаться самостоятельно.
Наша цель — способствовать завершению этой октавы. Си —
наивысшая точка обычной животной жизни и та материя, из
которой может быть сформировано новое тело.
Наша эволюция — это эволюция сознания. А «сознание» не
может эволюционировать бессознательно. Это эволюция нашей
воли, а «воля» не может эволюционировать безвольно. Это
эволюция нашего делания, а «делание» не может быть резуль­
татом чего-то, что просто «делается».

З Н А Н И Е И Б ЫТ ИЕ

Существует, так сказать, две линии, вдоль которых проте­

кает наше развитие: линия знания и линия бытия. Правильная
эволюция включает в себя одновременное развитие обеих этих
линий, которые проходят параллельно и поддерживают друг
друга. Фактически, если знание слишком опережает бытие или
наоборот, наше развитие идет неправильно и рано или поздно
стопорится.
Мы понимаем, что означает «знание», и осознаем возмож­
ность разных уровней знания: его может быть больше или мень­
ше и оно может различаться по качеству Но мы не понимаем,
что это же касается и «бытия». Для нас «бытие» — синоним
«существования». Мы не понимаем, что могут существовать
разные уровни бытия, что два человека, которые на первый
взгляд кажутся одинаковыми, могут находиться на радикаль­
92
но различных уровнях бытия и что знание человека зависит от
его уровня бытия. Бытие минерала, растения и животного ото­
бражают различные уровни бытия. И бытие животного — не
то же самое, что бытие человека. Но уровни бытия двух людей
могут различаться больше, чем бытие минерала и бытие живот­
ного. Именно этого мы и не понимаем, как не понимаем и того,
что знание зависит от бытия. Мы не только не понимаем этого,
но фактически не хотим понимать.
В культуре Запада преобладает мнение, что человек может
обладать огромными знаниями — например, быть компетент­
ным ученым, совершающим грандиозные открытия и продви­
гающим науку вперед, — и в то же время оставаться (с полным
на это правом) мелочным, эгоистичным, недоброжелательным,
тщеславным, наивным и рассеянным. Мы бездумно верим в
миф о «рассеянном профессоре». Между тем все это — его
бытие. И мы полагаем, что его знание не зависит от бытия. Мы
наделяем большой ценностью уровень знания, но совсем не
беспокоимся об уровне бытия человека и ничуть не стыдимся
того, насколько низок наш собственный уровень бытия. Сама
идея связи между этими двумя сферами абсолютно чужда
нам — у нас просто в голове не помещается, что знание чело­
века зависит от уровня его бытия. Фактически же на каждом
уровне бытия наша способность приобретать знания фикси­
рованна и ограниченна. В рамках данного уровня невозможно
изменить качество знания, которое мы можем обрести. Все, что
мы можем узнавать далее, — это всего лишь новая информация
об одной и той же базовой вещи. Единственный способ обре­
сти знание нового типа — изменить природу нашего бытия.
Наиболее характерная черта современного человека —
отсутствие внутреннего единства в сочетании с полным от­
сутствием тех черт, которые мы наиболее склонны себе при­
писывать, а именно: «ясности сознания», «свободы воли»,
«неизменного “Я"» и «способности "делать”». Преоблада­
ющий аспект нашего бытия, та черта, которая объясняет де­
фицит перечисленных качеств и всего остального, него нам не
хватает, — это сон. Современный человек рождается, живет
и умирает во сне. Но каким знанием может обладать спящий?
93
Если задуматься над этим, памятуя о том, что сон есть основная
характеристика нашего бытия, нам сразу станет ясно, что если
мы действительно хотим знания, то первое, о чем нам следует
подумать, — это о том, как проснуться — как изменить свое
бытие.
Поддержание равновесия между нашим знанием и быти­
ем — задача даже еще более важная, чем развитие каждого из
них по отдельности. Особенно это верно в отношении неза­
висимого развития знания, которое абсолютно нежелательно,
хотя именно такое одностороннее развитие часто кажется нам
наиболее привлекательным. Н о знание без бытия остается
чисто теоретическим, абстрактным и оторванным от жизни.
Развивая лишь одно направление знания, мы создаем челове­
ка, который знает довольно много, но не способен ничего де­
лать, — человека, не понимающего, что он знает, и не делающего
различий между разными видами знания.
С другой стороны, человек, развивающийся только по ли­
нии бытия и пренебрегающий знанием, обладает способно­
стью многое делать, но не имеет ни малейшего представления
о том, что следует делать и почему. Такой человек будет делать
все, что диктуют ему субъективные чувства, и это может увести
его в очень опасном направлении, заставить совершить серьез­
ные ошибки. И в обоих случаях как знание, так и бытие стопо­
рятся и ни одно из них не может развиваться дальше.
Чтобы понять природу знания, природу бытия и их соот­
ношение, нам нужно вначале понять их отношение к «пони­
манию». Знание — это одно, а понимание — другое. Но люди
часто смешивают эти понятия и не могут отчетливо уловить
различие между ними. Знание само по себе не обеспечивает
понимания, поэтому одного только накопления знаний недо­
статочно для увеличения понимания. Понимание зависит от
соотношения между знанием и бытием. Это средняя величина,
или равнодействующая, знания и бытия. Знание и бытие долж­
ны всегда оставаться приблизительно одинаковыми, поскольку
если что-то одно значительно опережает другое, то понимание
оказывается слишком далеким от них обоих. В то же время со­
отношение между знанием и бытием не изменяется просто в
94
результате роста знания. Оно изменяется лишь тогда, когда вме­
сте с ним одновременно растет и бытие. Иными словами, пони­
мание растет лишь тогда, когда и бытие тоже развивается.
Люди обычно не различают понимание и знание. Мы дума­
ем, что более полное понимание — результат большего знания.
Поэтому мы накапливаем знание или то, что считаем знанием,
но не накапливаем понимания и даже не проявляем интереса
к этому. Однако многие из нас признают, что в разные момен­
ты нашей жизни мы понимаем одну и ту же идею, одну и ту же
мысль совершенно по-разному. Часто нам даже странно, как
можно было настолько неверно понимать то, что с точки зре­
ния нашего нынешнего взгляда на жизнь кажется нам совер­
шенно очевидным. В то же время мы осознаем, что, несмотря
на это изменение в понимании, наше знание о данном предмете
осталось таким же, как и прежде, — иными словами, тогда мы
знали о нем ровно столько же, сколько и сейчас. Так откуда же
взялась эта разница? А дело в том, что изменилось наше бытие,
и это неизбежно привело к соответствующим изменениям в
понимании.
Когда речь идет о практических делах, составляющих
нашу повседневную жизнь, то мы отлично видим разницу
между простым знанием и пониманием. Мы знаем, что знать
и уметь — две разные вещи, и умение не приходит через одно
только знание. Но вне практической сферы у нас нет отчетли­
вого представления о том, что такое «понимание». Обычно,
если мы осознаем, что не понимаем чего-то, наша инстинктив­
ная реакция состоит в том, чтобы выяснить название непонят­
ного явления. Узнав имя, мы заявляем, что поняли, — но знать
имя не означает понимать. К сожалению, обычно мы удовле­
творяемся именами. Считается, будто человек, знающий много
имен (то есть много слов), много и понимает, — и конечно же,
исключение составляет сфера практического применения, где
его невежество немедленно обнажается.
Различие между знанием и пониманием становится оче­
видным, когда мы осознаем, что знания могут быть функцией
одного центра, тогда как понимание есть функция всех трех
центров. Мыслящая часть нашего существа может знать не­
95
что о том или ином явлении, но понимание появляется лишь
тогда, когда мы чувствуем эмоциональный аспект этого яв­
ления и знакомы со связанными с ним ощущениями. Никто
не может утверждать, что понимает идею механистичности
лишь потому, что он постиг ее интеллектуально. Для того
чтобы по-настоящему понять нашу механистичность, нужно
прочувствовать ее всем своим существом. Мы, такие, как мы
есть, не понимая ничего, думаем, будто все понимаем или по
меньшей мере способны все понять. Затем, когда мы начинаем
понимать, мы думаем, что не понимаем ничего. Это потому, что
вкус понимания для нас настолько нов, что мы принимаем его за
недостаток понимания.

Ч Т О ВВЕРХУ, Т О И В Н И З У

Знание начинается сучения о Космосе. Нам знакомы термины

«макрокосм» и «микрокосм», изначально означающие боль­
шой космос и маленький космос, большой мир и маленький
мир. Вселенную можно считать большим космосом, а челове­
ка — маленьким космосом, который аналогичен большому. Так
выглядит идея единства и сходства между миром и человеком.
Учение о двух космосах можно найти в Каббале и в других,
более древних системах, но эта доктрина незавершенна и не го­
дится на роль основы для чего-либо другого. Это всего лишь
осколок, отколовшийся от другого эзотерического учения —
намного более полного и древнего, описывающего целый ряд
космосов и миров, включенных друг в друга. Каждый космос
сотворен по образу и подобию самого большого космоса, ко­
торый содержит в себе все другие. Слова «Что вверху, то и вни­
зу» из Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста относятся
к множественным космосам. Однако важно знать, что полное
учение о космосах говорит не о двух, а о семи космосах, содер­
жащихся друг в друге, где первым космосом является Абсолют.
Идея о двух аналогичных друг другу космосах, представляю­
щая собой случайно сохранившийся обрывок великого и пол­
ного учения, настолько неполна — Микрокосм и Макрокосм
настолько далеко отстоят друг от друга, — что становится не-
96
возможным увидеть или установить какую бы то ни было пря­
мую аналогию между человеком и миром.
Согласно учению о космосах, каждый космос представ­
ляет собой живое существо, которое живет, дышит, мыслит,
чувствует, рождается и умирает. Все космосы возникают в ре­
зультате действия одних и тех же сил и законов. Н о хотя везде
действуют одни и те же законы, они по-разному проявляются
на разных планах Вселенной — иными словами, на разных ее
уровнях. Поэтому космосы не аналогичны друг другу. В соот­
ветствии с Законом Октав между ними нет полного сходства,
как нет полного сходства между нотами октавы.
Лишь три космоса, взятые вместе, подобны и сходны лю­
бым другим трем. Один космос не может дать полную картину
проявления законов Вселенной. То, как эти законы действуют
на каждом плане, то есть в каждом космосе, определяется дву­
мя сопредельными космосами — верхним и нижним. Поэтому,
чтобы познать тот или иной космос, необходимо познать два
сопредельных космоса — больший наверху и меньший внизу.
Взятые вместе, эти два определяют тот, который между ними.
А все три космоса, взятые вместе, дают полную картину про­
явления законов во Вселенной.
Отношение одного космоса к другому отличается от соот­
ношения миров в астрономическом луче творения. В луче тво­
рения мы рассматриваем миры в терминах реальных отноше­
ний между ними, но делаем это исходя из нашей собственной
точки зрения: Луна, Земля, планеты, Солнце, Млечный Путь
и так далее. Поэтому количественное соотношение между
разными мирами в луче творения оказывается непостоян­
ным. В одном случае, на одном уровне, оно больше — напри­
мер, соотношение между Млечным Путем и нашим Солнцем.
В другом случае, на другом уровне, оно меньше — например,
соотношение между Землей и Луной. Однако же в действитель­
ности соотношение космосов всегда одинаково — иными сло­
вами, каждый космос относится к смежному более высокому
космосу как ноль к бесконечности.
Учение о космосах непосредственным образом связано с
идеей расширения нашего сознания и увеличения нашей спо-
97
7 В поисках Бытия
собности к познанию. В нашем обычном состоянии мы осозна­
ем себя в одном космосе и смотрим на другие космосы с точки
зрения этого космоса. Расширяя свое сознание и усиливая свои
психические функции, мы можем выйти в сферу деятельности
двух других космосов одновременно — одного большего и
одного меньшего. Таким образом, сознание расширяется не
только в одном направлении — в частности, в сторону выс­
шего космоса, — но также и вниз, в направлении низшего кос­
моса. Самим актом расширения сознания в сторону высшего
космоса мы охватываем и уровень низшего космоса.
Последняя идея, возможно, лежит в основе высказываний
типа: «Путь наверх одновременно ведет и вниз». Это означает,
что если мы, например, начинаем ощущать жизнь планет, или
наше сознание переходит на уровень планетарного мира, то мы
одновременно начинаем ощущать и жизнь атомов — то есть
наше сознание переходит и на их уровень. Таким образом, рас­
ширение сознания протекает одновременно в двух направле­
ниях. И познание как большего, так и меньшего требует соот­
ветствующих перемен в нас.
Ища параллели и аналогии между космосами, мы можем
рассмотреть каждый космос в трех отношениях — по отно­
шению к самому себе, по отношению к высшему, или большему,
космосу и по отношению к низшему, или меньшему, космосу.
Когда законы одного космоса проявляются в другом космосе,
результат называется «чудом». Это вовсе не означает наруше­
ния законов или исключения из правил. Это явление, происхо­
дящее по законам другого космоса. Поскольку эти законы нам
неведомы и непонятны, мы воспринимаем их проявление как
чудо. В то же время для того, чтобы понять законы относитель­
ности, полезно изучить то, что происходит в одном космосе,
словно бы глядя из другого космоса — то есть с точки зрения
законов этого другого космоса. Все происходящее в том или
ином космосе обретает совсем другой вид и значение при рас­
смотрении с точки зрения другого космоса. М ногие новые
вещи появляются, многие другие исчезают, и вообще все ка­
жется иным.

98
 Лишь идея о космосах может обеспечить прочную основу
для законов относительности, на которых должна основывать­
ся подлинная наука и философия. На самом деле мы можем ска­
зать, что наука и философия в истинном значении этих терминов
начинаются с идеи о космосах.

УРОВНИ РАЗВИТИЯ

При изучении древнего знания наш первый шаг должен

состоять в том, чтобы овладеть языком, который позволяет
непосредственно и точно устанавливать, что именно мы об­
суждаем, с какой точки зрения и в связи с чем. Едва ли этот но­
вый язык содержит в себе какую-то новую терминологию, но
он позволит нам конструировать нашу речь в соответствии с
новым принципом — принципом относительности. Он вводит
элемент относительности во все концепции, а это именно то,
чего не хватает в обычном языке. Стоит овладеть этим языком,
и с его помощью мы можем получить много знаний и информа­
ции, которую невозможно обрабатывать при помощи обычно­
го языка, невзирая на все богатство его научной и философской
терминологии.
Основная характеристика этого нового языка состоит в
том, что все концепции в нем определяются с точки зрения еди­
ной идеи — идеи эволюции. Конечно, речь идет не об эволюции
в смысле механической эволюции, поскольку такого явления
просто не существует, но об эволюции сознания и воли, кото­
рая одна только и возможна. Все во Вселенной — от звездных
систем до человека и от человека до атома — всегда движется
либо по восходящей, либо по нисходящей: либо эволюцио­
нирует, либо деградирует; либо развивается, либо приходит в
упадок. В то время как деградация протекает механически, эво­
люция и изменение в сторону более высокого уровня не могут
быть механистичными. Даже помощь извне может быть при­
нята лишь настолько, насколько ты ее ценишь и принимаешь.
Ничто не эволюционирует механически, и все то, что не может
эволюционировать сознательно, обречено на деградацию.

99
7*
 Новый язык рассматривает каждый объект в контексте его
эволюционного потенциала, включая его место на эволюци­
онной лестнице. Так что многие наши самые обыкновенные
концепции делятся в соответствии со ступенями их эволюции.
Например, давайте рассмотрим такую идею, как человек. В этом
новом языке вместо одного слова «человек» используется семь
обозначений: от человека номер один до человека номер семь.
Человек номер семь — это индивидуум, достигший наивыс­
шего возможного для человека уровня развития и обладающий
всеми атрибутами, какие только могут быть у человеческой
личности, — волей, сознанием, постоянным и неизменным
«Я », индивидуальностью, бессмертием и многими другими
свойствами, которые нам пока недоступны, но в силу своей
слепоты и невежества мы приписываем их себе.
Человек номер шесть очень близок к человеку номер семь за
исключением того, что многие свойства в нем пока еще не ста­
ли постоянными.
Человек номер пять — тоже практически недостижимый для
нас уровень — это индивидуум, достигший единства. Человек
номер четыре представляет промежуточную стадию, которую
мы рассмотрим ниже.
Человек номер один, два и три — это все те, кто составляют
механическое человечество, то есть все те люди, кого мы знаем
и к числу которых принадлежим сами. Каждый из нас рождает­
ся человеком номер один, два или три, и все мы стоим на одном
уровне развития.
Человек номер один — это тот, в ком центр притяжения его
психической жизни располагается в двигательном центре. Это
человек, сориентированный на физическое тело, чьи двигатель­
ные и инстинктивные функции постоянно перевешивают эмо­
циональные и мыслительные функции и чья жизнь характери­
зуется тем, что ее основные темы берут начало в физических
ощущениях.
Человек номер два — это тот, в ком центр притяжения пси­
хической жизни располагается в эмоциональном центре и
эмоциональные функции в нем перевешивают все осталь­
ные — это человек чувств, эмоциональный человек. Его жизнь
100
характеризуется тем, что ее основные темы берут начало в эмо­
циональном центре, и он определяет людей и объекты на осно­
вании того, нравятся ли они ему или не нравятся, приятны ли
они или неприятны, любит ли он их или ненавидит.
Человек номер три — это тот, в ком центр притяжения
расположен в интеллектуальном центре и интеллектуальные
функции в нем преобладают над двигательными, инстинктив­
ными и эмоциональными функциями. Его жизнь характеризу­
ется тем, что ее основные темы берут начало в теориях и все его
действия должны быть логически выверены.
И никто от рождения не является человеком номер четыре.
Наоборот, рождаясь на уровне первых трех категорий, чело­
век достигает этого более высокого уровня лишь в результате
определенного рода усилий. Человек номер четыре не может
развиться в результате обычных случайных влияний вроде вос­
питания или образования. Он всегда становится продуктом ра­
боты в «школе», о чем мы будем говорить ниже. Такой человек
уже стоит на другом уровне по сравнению с человеком один,
два и три. У него есть неизменный центр притяжения, состоя­
щий из его идей, его суждений в отношении работы сознания
и его отношения к школе. Кроме того, его психический центр
уже начал обретать сбалансированность, так что ни один из
центров не преобладает над всеми остальными — они рабо­
тают на достижение общей цели. Человек номер четыре начал
познавать себя и то, куда он движется.
Человек номер пять достиг единства. Его структура кристал­
лизовалась и уже не может быть изменена, как у человека номер
один, два и три. Но нужно отметить, что человек номер пять
может развиться как в результате правильной работы, так и в
результате неправильной работы. Можно превратиться в чело­
века номер пять из человека номер четыре или минуя стадию че­
ловека номер четыре. В последнем случае дальнейшее развитие
невозможно — индивидуум не сможет стать человеком номер
шесть или семь.
Разделение человечества на семь категорий дает нам первое
представление об относительности применительно к людям и
закладывает основу для понимания всех внутренних и внешних
101
проявлений человека — всего, что принадлежит ему и создано
им. Например, мы теперь можем говорить о знании номер один
(то есть знании человека номер один), которое основано на под­
ражании или инстинкте. Оно становится результатом зубрежки,
оно впечатывается или вдалбливается в человека. Настоящий че­
ловек номер один заучивает все, как попугай или обезьяна.
Знание человека номер два — это все то, что ему нравится.
А все то, что ему не нравится, остается вне его кругозора. Его
не интересует ничего, что не доставляет удовольствия; или же,
если он болен, тогда наоборот: он будет знать лишь то, что ему
не нравится, то, что кажется ему отвратительным или ужасным,
либо же то, что наполняет его страхом и ненавистью.
Знание человека номер три основано на субъективном логи­
ческом мышлении — на словах в их буквальном понимании.
Это знание книжных червей и академиков. Например, имен­
но люди номер три подсчитали, по скольку раз каждая из букв
арабского алфавита встречается в Коране, и использовали эти
данные в качестве основы для толкования писания.
Знания человека номер четыре — совсем другого характера,
они не искажены преобладанием одного центра. Эти знания
идут от человека номер пять, который уже получил их от че­
ловека номер шесть, который, в свою очередь, получил их от
человека номер семь. Конечно, из всего этого знания человек
номер четыре способен усвоить лишь то, что позволяют ему
его ограниченные способности. Тем не менее, в сравнении с
человеком номер один, два и три, он очень сильно продвинулся
в сторону освобождения своего знания от прежней субъектив­
ности и приблизился к объективному знанию.
Знание человека номер пять целостно и неделимо. Этот ин­
дивидуум уже владеет единым «Я », а также теми знаниями, ко­
торые влечет за собой это состояние. Теперь уже невозможно,
чтобы какое-то из малых «я» владело знаниями, недоступны­
ми для остальных. Все, что он знает, он знает всем своим суще­
ством — это знание ближе к объективному знанию.
Знание человека номер шесть включает в себя все, что только
способен познать человек, хотя оно остается в некоторой сте­
пени теоретическим и может быть утрачено.
102
 Знание человека номер семь всецело принадлежит ему и не
может быть у него отнято. Это объективное и абсолютно ути­
литарное знание обо Всём — о каждой вещи.
В точности то же самое касается и бытия. Существует бы­
тие человека номер один, то есть бытие того, кто живет инстинк­
тами и ощущениями; бытие человека номер два, то есть сенти­
ментального и эмоционального человека; и бытие человека
номер три — рационального теоретика. Отсюда становится
совершенно очевидно, почему знание и бытие так неразрыв­
но взаимосвязаны. Именно в силу ограничений, свойственных
их бытию, людям номер один, два и три никогда не удается
приобрести знание, которое доступно людям четыре, пять и
выше. Человек один, два или три может понимать вещи лишь
по-своему, низводя любую идею до своего уровня.
Абсолютно все, что касается человека, может быть разде­
лено на эти семь категорий. Мы можем говорить об искусстве
человека номер один — оно либо сугубо подражательно и вто­
рично, либо грубо примитивно и чувственно. Есть искусство
номер два, приторное и сентиментальное, и искусство номер
три, более интеллектуальное. И должно также существовать
искусство номер четыре, номер пять и так далее. Точно так же
есть религии для человека номер один, номер два и номер три.
Все известные религии и вероисповедания в мире принадле­
жат к одной из этих трех категорий, которые только нам и из­
вестны.

ДУ Х ОВ НЫ Е П У Т И

Есть учения, сравнивающие человека с домом из четырех

комнат. Мы живем лишь в одной комнате, самой маленькой
и убогой, и, пока кто-нибудь нам об этом не скажет, даже не
подозреваем о существовании еще трех комнат, наполненных
сокровищами. Узнав о других комнатах, человек начинает ис­
кать ключи от них, особенно от четвертой — комнаты, кото­
рая важнее всех. Лишь найдя возможность войти в эту комнату,
человек по-настоящему становится хозяином собственного
дома, ибо только тогда он ему принадлежит всецело и навсегда.
103
Четвертая комната дает человеку бессмертие — и все религи­
озные учения пытаются показать путь именно к ней.
Существует очень много путей — более или менее корот­
ких, более или менее сложных, — но все они без исключения
ведут или пытаются вести в одном направлении: к бессмертию.
Общеизвестные и общепризнанные пути можно разделить на
три категории:

1. Путь факира.
2. Путь монаха.
3. Путь йога.

Путь факира — это путь борьбы с физическим телом —

работа ведется главным образом над первой комнатой. Этот
путь долог и труден, а гарантии успеха нет. Факир пытается
развить свою власть над телом, физическую волю, мучая свое
тело или даже истязая его. Весь этот путь состоит из многочис­
ленных, почти невыносимых физических испытаний. Факир
либо стоит неподвижно в одной и той же позе по многу часов,
дней, месяцев или лет; либо сидит с распростертыми руками
на скале, невзирая на палящее солнце, дождь и снег; либо ис­
тязает себя огнем; либо терзает себя чудовищной болью. Если
он сумеет не заболеть и не умереть до того, как разовьет то, что
можно назвать физической волей, тогда он достигнет четвер­
той комнаты, или потенциала сформировать четвертое тело.
Но его эмоциональные, интеллектуальные и другие функции
так и останутся неразвитыми. Он развил волю, но не может
использовать ее для обретения знания или для движения к са­
мосовершенствованию. В любом случае, теперь он, вероятно,
слишком стар, чтобы начинать эту новую работу.
Второй путь — путь монаха, путь веры, путь религиозно­
го чувства и самопожертвования. Лишь человек с сильным ре­
лигиозным чувством и сильным религиозным воображением
может стать «монахом» в истинном смысле этого слова. Этот
путь гоже очень долог и сложен. Монах проводит годы, даже
десятилетия во внутренней борьбе, но вся его работа остается
сосредоточена на второй комнате — то есть на чувствах. Под­
104
чиняя все свои эмоции одной эмоции — вере, он развивает
внутреннее едмство, власть воли над эмоциями. Таким путем
он достигает четвертой комнаты, но его физическое тело и мыс­
лительные функции остаются неразвитыми. Для того чтобы с
пользой применить обретенную им волю, он должен развить
свое тело и способность мыслить, что возможно лишь благода­
ря новым жертвам, трудностям и самоограничению. Фактиче­
ски, монах должен стать в то же время йогом и факиром. Очень
немногие способны вступить на этот путь, а еще меньше тех,
кто в силах пройти его до конца. Большинство либо умирают,
так и не дойдя до цели, либо являются монахами лишь с виду.
Третий путь — это путь йога, путь знания, путь ума. Этот
путь в основном сосредоточен на третьей комнате — попытка
войти в четвертую через знание. Йог надеется войти в четвер­
тую комнату через развитие ума, но его тело и эмоции оста­
ются неразвитыми, и подобно тем, кто следует путем факира
и монаха, он не способен использовать все то, чего достиг. Он
знает все, но ничего не может делать. Чтобы обрести способ­
ность к действию, ему нужно вначале овладеть телом и эмоция­
ми — снова взяться за работу и обрести результаты при помо­
щи упорных усилий. Однако в этом случае у него хотя бы есть
преимущество: он понимает свое положение, знает, чего ему
не хватает, что нужно сделать и в каком направлении двигаться.
Но на пути йога, как и на пути факира и монаха, лишь немно­
гие обретают понимание, необходимое, чтобы знать, куда они
движутся. Большинство идущих преуспевают лишь в каком-то
одном начинании и на этом останавливаются.
Эти пути также различаются в том, что предполагают раз­
ные взаимоотношения между идущим по пути и его учителем,
или проводником. У того, кто идет по пути факира, нет учителя
в подлинном смысле этого слова. Учитель его не учит, но просто
служит примером для подражания. На пути монаха у идущего
есть учителя, и часть его долга и работы состоит в абсолютной
вере в учителя и подчинении учителю — в поыушании. Но суть
этого пути — вера в Бога, любовь к Богу, постоянное стрем­
ление подчиняться и служить Богу. Между тем идущий вполне
может понимать саму идею «Бога» и «служения Богу» очень
105
субъективно и противоречиво. На пути йога идущий не может
и не должен делать что бы то ни было без учителя. Вначале в
отношении своего учителя он сочетает подражание факира
и веру монаха. Н о впоследствии идущий путем йога должен
сам стать собственным учителем. Он изучает методы учителя,
усваивает их и в конце концов применяет к себе.
Все три пути — факира, монаха и йога — имеют одну об­
щую черту: они начинаются с самого трудного шага — отре­
чения от всего мирского и полного изменения жизни идущего.
Идущий должен отказаться от дома, от семьи, если она у него
есть, отринуть все наслаждения, привязанности и обязанности
в жизни и отправиться в пустыню, монастырь или ашрам. С са­
мого первого дня, с первого шага на пути он должен умереть
для мира. Лишь тогда у него есть надежда достичь чего-то на
одном из этих путей.
Чтобы ухватить суть нашего учения, нужно понимать, что
следование одним из путей — единственный способ развить
скрытый потенциал человека. Это в свою очередь указывает,
сколь трудным и редкостным является такого рода развитие.
Что касается человечества в целом, то общий закон требует от
нас существования, не выходящего за круг механических воз­
действий, — существования «человека-машины». Развитие
скрытых возможностей человека — это путь, ведущий против
общего закона, против Бога. Вот почему эти пути столь трудны,
а идущие ими люди столь редки. И все же, хотя пути эти узки
и суровы, они представляют собой единственную возмож­
ность достичь чего бы то ни было. В контексте повседневной
жизни — особенно современной жизни — эти пути кажутся
явлениями незначительными, почти неощутимыми, существо­
вание которых вообще не обязательно. Но эти незначительные
явления вмещают в себя всё, что есть у человечества для раз­
вития своего скрытого потенциала. Эти пути идут против по­
вседневной жизни. Они основаны на других принципах и под­
чинены другим законам — ив этом основа их силы и значения.
В обычной человеческой жизни — даже если она наполнена
научными, философскими, религиозными или социальными
интересами — нет ничего и не может быть ничего, что несло
106
бы нам те же возможности, что присутствуют в этих путях. Эти
пути ведут — или скорее должны вести — к бессмертию, тог­
да как обычная человеческая жизнь, даже в наилучших своих
проявлениях, ведет только к смерти. Идея, воплощенная в этих
путях, не может быть понята, если мы не признаем, что без их
помощи человеческая эволюция невозможна.
Учитывая текущее положение вещей в нашей обычной куль­
турной жизни, разумный человек, ищущий знания, практиче­
ски не имеет никакой надежды достичь своей цели. Дело в том,
что в мире, где мы живем, нет ничего похожего на школы факи­
ра или йога, и религии Запада выродились до такой степени,
что в них не осталось ничего живого. Такие альтернативы, как
оккультные движения и наивные эксперименты в спиритуализ­
ме, не могут нас никуда привести. И эта ситуация была бы без­
надежной, если бы не существовал четвертый метод, который
мы будем называть «Четвертым Путем».
Четвертый Путь не требует, чтобы человек отверг и отри­
нул все мирское, и начинается он намного ближе к цели, чем
путь йога. Это означает, что, прежде чем встать на Четвертый
Путь, идущему нужно быть уже подготовленным — то есть он
должен уже пройти серьезную подготовку в обычной жизни,
которая включает в себя много различных аспектов. Для этого
ему требуется жить в условиях, которые подходят для работы
на Четвертом Пути или хотя бы не делают ее невозможной.
Нужно понимать, что существуют как внутренние, так и внеш­
ние условия, способные создать непреодолимые препятствия
на Четвертом Пути. Более того, в отличие от путей факира, мо­
наха и йога, Четвертый Путь не имеет заранее определенной
формы и должен в первую очередь быть найден.
Вместе с тем вступить на Четвертый Путь проще, чем на­
чать движение по одному из трех других путей. Мы вполне
способны работать и идти этим путем, не отказываясь от нор­
мальных условий жизни. Человек может продолжать профес­
сиональную деятельность, поддерживать личные отношения и
ни от чего не отрекаться. Наоборот: на Четвертом Пути жиз­
ненная ситуация, в которой обнаруживает себя идущий (или,
так сказать, в которой его застигает Работа), является наилуч­
107
шей возможной для него ситуацией, по меньшей мере на первых
порах, ибо это — его естественная ситуация. Это в опреде­
ленном смысле и есть сам человек, потому что наша жизненная
ситуация делает из нас то, что мы есть. Любая ситуация помимо
той, которую создала для нас жизнь, будет искусственной, и в
результате Работа не сможет затронуть все стороны нашего
существа одновременно. При естественных условиях жизни
Четвертый Путь одновременно затрагивает все стороны бы­
тия человека. Он работает в трех комнатах одновременно.
Четвертый Путь отличается от других путей тем, что глав­
ное требование к идущему этим путем — понимание. Человек
не должен делать то, чего он не понимает, — разве что в каче­
стве эксперимента и под наблюдением своего наставника. Чем
лучше человек понимает, что он делает, тем больше результаты
его усилий. Это один из фундаментальных принципов Четвер­
того Пути. Результаты работы зависят от интенсивности пред­
принятых усилий — целенаправленных и осознанных.
Никакой «веры » не требуется. Наоборот, любая вера про­
тиворечит Четвертому Пути. Идущий должен сам убедиться в
истинности того, что ему говорят, прежде чем делать что бы то
ни было. Метод Четвертого Пути состоит в том, чтобы, делая
что-либо в одной комнате, одновременно выполнять соответ­
ствующие действия и в двух других комнатах — то есть, рабо­
тая над физическим телом, человек одновременно работает над
умом и эмоциями; работая над умом, работает также над телом
и эмоциями; работая над эмоциями, одновременно работает
над умом и телом. Нам удается это осуществить благодаря тому
что идущие Четвертым Путем применяют определенного вида
знание, недоступное тем, кто идет путями факира, монаха и
йога, — знание, работающее в трех направлениях сразу. Кроме
того, на Четвертом Пути работа каждого идущего может быть
индивидуально подобрана таким образом, чтобы он делал то
и только то, что необходимо ему. Это становится возможным
благодаря тому, что Четвертый Путь, будучи свободным от
определенных форм, обходится без множества излишних или
являющихся лишь данью традиции практик, которые свой­
ственны другим путям. Идущий, достигший определенного
108
уровня воли, способен проявлять ее, так как обрел контроль
над своим умом, телом и эмоциями. И еще — он сэкономил
много времени, работая одновременно над тремя сторонами
своего бытия параллельно.
Четвертый Путь иногда называют путем прозорливого чело­
века, путем хитреца. Этот «прозорливый человек» знает один
секрет, не известный ни факиру, ни монаху, ни йогу. Как он уз­
нал этот секрет, неизвестно. Возможно, он нашел его в каких-то
древних книгах либо же получил по наследству, купил или украл
у кого-нибудь — не имеет значения. «Прозорливый человек»
знает секрет, и с его помощью он опередил факира, монаха и
йога. Факиру приходится проводить целый месяц в самоистя­
зании, чтобы выработать необходимую энергию, а монах неде­
лю постится, молится и усмиряет плоть. Йог, знающий намного
больше, чем первые два, затрачивает меньше времени. Он зна­
ет, чего хочет, знает, зачем ему это нужно и где ему это взять.
Например, он знает, что ему нужно выработать в себе опре­
деленную субстанцию и ее можно произвести за один день
при помощи особых умственных упражнений посредством
концентрации сознания. Итак, в продолжение целого дня он
удерживает свое внимание на этих упражнениях, не допуская
ни одной посторонней мысли, — и получает то, что ему нужно.
Таким способом йог может лишь за один день сделать то, на что
у монаха уходит неделя, а у факира — месяц.
Но на Четвертом Пути знание еще более точно и совершен­
но. Человек, следующий Четвертому Пути, точно знает, какие
вещества нужны ему для достижения цели, а также различные
методы, позволяющие производить их. И еще он знает, что с
использованием соответствующих знаний можно ввести те
же вещества в тело извне. Вместо того чтобы целый день по­
свящать упражнениям, как это делает йог, проводить неделю
в молитвах, как это делает монах, или месяц в самоистязаниях,
как факир, он просто готовит и принимает все необходимые
субстанции и таким образом получает желаемый результат, не
затрачивая времени, — как будто таблетку проглотил.

109
 V

ЦЕЛЬ РЕЛИГИИ

^ СОЗНАТЕЛЬНОЕ ЯДРО
Учитывая упорядоченную взаимосвязанность всего во Все­
ленной, мы должны признать, что в природе нет ничего слу­
чайного или лишенного необходимости. У всего есть особая
функция, все служит какой-то цели. Органическая жизнь — не­
обходимое звено в цепи миров, и они не могут существовать без
нее, равно как и она без них. Органическая жизнь транслирует
различные типы планетарных влияний на Землю и обеспечивает
питание Луны, помогая ей расти. Однако и Земля растет — не
в смысле увеличения размера, но в том смысле, что становится
все более сознательной и восприимчивой. Планетарные вли­
яния, которые были вполне адекватны на одной стадии ее су­
ществования, в конце концов стали недостаточными. По мере
того как Земля начинает требовать все более тонких влияний,
ей необходим все более тонкий и чувствительный восприни­
мающий аппарат. Органическая жизнь, таким образом, должна
эволюционировать и адаптироваться, чтобы удовлетворять
потребностям Земли и других планет. То же самое касается и
Луны. В течение какого-то времени она будет удовлетворена ка­
чеством питания, которое получает от органической жизни, но
рано или поздно наступит момент, когда этого питания станет
недостаточно и Луне будет голодно. Если органическая жизнь
не может удовлетворить потребности Луны, это означает, что
она не выполняет своих функций. Таким образом, для того что­
бы решать поставленные перед ней задачи, органическая жизнь
должна эволюционировать до уровня, соответствующего по­
требностям других планет, Земли и Луны.
Нам нужно помнить, что луч творения от Абсолюта кЛуне
подобен растущей ветви дерева. Верхушка этой ветки, откуда
по
выстреливают новые побеги, — это Луна. Если Луна не растет,
весь луч творения прекращает свой рост либо же вынужден ис­
кать другой путь для своего развития, возможно, выпустив аль­
тернативную ветвь. Поскольку рост Луны зависит от органиче­
ской жизни на Земле, получается, что от нее же зависит судьба
всего луча творения. Если бы органическая жизнь исчезла или
погибла, тогда вся ветвь или та ее часть, которая лежит далее
органической жизни, тоже немедленно увяла бы. То же самое,
хотя и медленнее, произошло бы, если бы органическая жизнь
затормозилась в своем развитии, если бы она прекратила эво­
люционировать или же в целом не смогла бы исполнять свою
задачу. Нужно об этом помнить. Сегмент «Земля— Луна» на
луче творения имеет точно такой же потенциал развития, как и
каждая отдельная ветвь, — однако этот рост не гарантирован.
Все зависит от гармоничного и правильного функционирова­
ния здешней органической структуры. Если одна часть прекра­
щает развитие, тогда тормозится все.
Все, что можно сказать о луче творения в целом или же о
конкретном сегменте «Земля— Луна», в той же мере верно
в отношении органической жизни на Земле. Наша органиче­
ская жизнь представляет собой сложную структуру, части ко­
торой взаимозависимы, и их общий рост тоже возможен лишь
в том случае, если растет «кончик ветви». Есть части, которые
развиваются, и части, которые обеспечивают их питанием.
Внутри эволюционирующих частей также есть эволюциони­
рующие клетки и поддерживающие клетки. И внутри каждой
эволюционирующей клетки есть растущие части и поддержи­
вающие. Но всегда и во всем нужно помнить: эволюция никог­
да не гарантирована. Она — лишь потенциал и может остано­
виться в любом месте и в любой момент.
Эволюционирующая часть органической жизни — чело­
вечество. У человечества тоже есть эволюционирующий ком­
понент, хотя пока мы будем рассматривать человечество как
единое целое. Если человечество не будет эволюционировать,
тогда новая органическая жизнь тоже перестанет эволюцио­
нировать и это в свою очередь станет причиной остановки в
росте луча творения. Как только человечество прекратит эво­
111
 люционировать, оно перестанет выполнять функцию, ради
которой создано, станет бесполезным и даже может быть
уничтожено. Конец эволюции, таким образом, означал бы пре­
кращение жизни нашего вида.
Нет никаких внешних признаков, указывающих на то, ка­
кой именно период планетарной эволюции идет у нас сейчас
и удовлетворяет ли органическая жизнь потребностям Луны
и Земли. Нам не известна нынешняя стадия эволюции челове­
чества, но мы должны помнить, что количество возможностей
ограничено. Тем не менее, изучая человеческую жизнь с исто­
рической точки зрения, многие люди готовы согласиться, что
человечество движется кругами. В одну эпоху мы разрушаем
все то, что создали в предыдущую, и весь тот технологический
прогресс, которого мы достигли в нынешние времена, произо­
шел в ущерб многим другим вещам — возможно, более важ­
ным. Вообще говоря, у нас есть все основания полагать, что
в развитии человечества сейчас наблюдается застой, откуда
прямая дорога к разложению и упадку. Застой случается тог­
да, когда появление одной вещи мгновенно компенсируется
ее противоположностью, например когда освобождение от
одной ситуации делает нас рабами другой.
Если мы вспомним Закон Октав, то увидим, что текущий
процесс невозможно перенаправить в любой момент. Его
можно изменить и направить на новый путь только на опре­
деленных «перекрестках», которые мы называем «интерва­
лами». А между интервалами его не изменить. В то же время,
если ничего не происходит, когда процесс минует интервал,
если перемен нет, то после этого момента ничего уже больше
сделать нельзя. Процесс будет продолжаться в том же направ­
лении, и развитие будет идти в соответствии с механическими
законами. Даже если люди предвидят, что нынешнее положе­
ние дел неизбежно ведет к разрушению, они ничего не могут
изменить. Повторяю: возможность перемен существует лишь
' в точках, называемых « интервалами ».
Конечно, есть много людей, полагающих, что человечество
развивается не так, как следовало бы, и они разрабатывают
разнообразные теории, веря, что с их помощью сумеют пол-
112
ностью трансформировать человеческую жизнь. Один человек
придумывает одну теорию, другой тут же придумывает другую
теорию, полностью противоречащую первой, и оба ожидают,
что все им поверят. Хотя жизнь, естественно, идет своим кур­
сом, мы продолжаем верить в теории, воображая, что у нас есть
власть что-то менять. Все эти теории, вне всяких сомнений, со­
вершенно фантастичны — главным образом потому, что они
не принимают во внимание то, насколько подчиненную роль
играет человек и органическая жизнь в космическом процессе.
Интеллектуальные теории ставят человека в центр всего: все
вокруг существует ради нас — Солнце, звезды, Луна и Земля.
Все эти теории совершенно не учитывают незначительность
человека — нашу ничтожность, мимолетность нашего суще­
ствования. Они утверждают, что, если человек хочет, он в силах
преобразовать всю жизнь, что человеческое положение может
быть изменено по желанию. Именно вера во все эти разно­
образные теории и в нашу воображаемую способность что-то
менять удерживает человечество в его нынешнем состоянии.
Кроме того, большинство идеалов, предполагающих всеоб­
щее благо и вселенское равенство, не только неосуществимы,
но и привели бы к катастрофическим результатам, если бы все
же удалось их реализовать. У всего в природе есть своя цель,
включая такие условия, как социальное неравенство и людские
страдания. Преодолей мы неравенство — и это сделало бы не­
возможной эволюцию. Упразднение неравенства привело бы
к исчезновению целого ряда ощущений, ради которых и суще­
ствует человек, и сделало бы невозможным «импульсы», кото­
рые только и могут изменить ситуацию.
Процесс эволюции человечества полностью аналогичен
процессу эволюции отдельного человека. И начинается он так
же: определенная группа элементов постепенно обретает со­
знание. Эта группа привлекает к себе некоторые элементы, под­
чиняет другие и постепенно заставляет весь организм служить
ее целям — а не просто есть, пить и спать. Это и есть эволюция
единственно возможного типа. Для человечества в целом, как
и для каждого отдельного индивидуума, все начинается с об­
разования сознающего ядра. Все механические силы жизни
113
8 В поисках Бытия
стараются предотвратить это — в точности так же, как наши
привычки и слабости пытаются помешать нам сознательно
помнить себя.

В Н У Т Р Е Н Н И Е КРУГИ Ч Е Л О ВЕ Ч ЕС Т ВА

В развитии человечества есть два различных процесса,

которые можно назвать «инволюционным» и «эволюцион­
ным». Инволюционный процесс начинается осознанно, в
Абсолюте, но к тому времени, когда он достигает следующего
уровня, этот процесс становится механическим — и, по мере
своего дальнейшего развития, оказывается все более и более
механическим. Эволюционный процесс, с другой стороны,
начинается лишь наполовину сознательно, но по мере своего
развития становится все более и более сознательным. Важно
уметь устанавливать, когда начинается эволюция, и отслежи­
вать, продолжается ли она. Помня об аналогичности между
человечеством и индивидуумом, нам нужно уметь определять,
можно ли считать, что человечество эволюционирует.
Можем ли мы, например, сказать, что человеческой жизнью
управляет группа сознающих людей? Ну и где же они тогда?
Кто они? Совсем наоборот, мы видим обратное: в действитель­
ности судьбами человечества управляют наименее сознатель­
ные.
Можем ли мы сказать, что в человеческой жизни преоблада­
ет все самое лучшее? Ничего подобного. Совсем наоборот, мы
повсюду сталкиваемся с самыми разнообразными проявления­
ми пошлости и глупости.
Можем ли мы сказать, что человеческая жизнь тяготеет к
единству и гармонии? Безусловно, нет. Мы постоянно наблю­
даем все новые разделения, новые проявления враждебности,
новые примеры отсутствия взаимопонимания.
Таким образом, взглянув на истинное положение человече­
ства, мы не находим ничего, что позволило бы нам предполо­
жить наличие эволюции ныне. Если мы уподобим человечество
отдельному человеку, то вынуждены будем признать, что дан­
ный индивидуум явно развивается в ущерб своей сущности.
114
Все искусственное, нереальное и не наше растет в ущерб всему
естественному реальному и нашему. В то же время мы наблю­
даем соответствующий рост автоматизма в культуре, которая
требует от нас автоматического поведения. Вне всяких сомне­
ний, мы теряем любую способность к независимости, какая у
нас только когда-нибудь была, превращаясь в автоматы — вин­
тики в машине. Нет никакой возможности сказать, где это все
закончится и каков выход — и вообще, есть ли у данной ситуа­
ции конец и выход. Можно наверняка сказать лишь одно: с каж­
дым днем человечество все глубже погрязает в рабстве. Но это
рабство добровольное — оковы тут не нужны. Мы довольны
своим рабским положением, даже гордимся им. Это худшее,
что может случиться с человеком, который ищет внутреннего
освобождения.
Как мы уже говорили выше, эволюция человечества может
протекать только через эволюцию определенной группы, ко­
торая в свою очередь влияет на всех остальных людей. Можем
ли мы сказать, что такая группа существует?
Возможно, у нас есть некоторые признаки этого — но даже
если так, то приходится признать, что эта группа очень мала и
в любом случае недостаточна, чтобы повлиять на все челове­
чество. Или же, с другой точки зрения, мы можем сказать, что
человечество в его нынешнем состоянии не способно при­
нять руководство никакой сознательной группы. Спящие не
способны признать бодрствующих. Мы не можем распознать
их или узнать их численность. Единственный способ выяснить
это — стать как они, ибо, как отмечалось выше, никто не может
видеть то, что находится выше его собственного уровня бытия.
Если бы, допустим, существовало две сотни сознающих людей,
которые видели бы необходимость и законную потребность
изменить всю жизнь на Земле, то они могли бы сделать это. Од­
нако на данный момент таких людей либо слишком мало, либо
же они не хотят этого делать. А может быть, просто время еще
не пришло или все остальные люди спят слишком крепко.
Это подводит нас к разговору об эзотерике. Ж изнь челове­
чества управляется влияниями из двух различных источников.
Во-первых, имеют место планетарные влияния. Они проис­
115
8*
ходят сугубо механически — как человечество в целом, так и
отдельные люди воспринимают их невольно и неосознанно.
И во-вторых, есть влияния, исходящие от внутренних кругов
человечества, — существование и значение этих влияний абсо­
лютное большинство людей осознает не больше, чем влияние
планет. Человечество, к которому мы принадлежим, — а имен­
но историческое и доисторическое человечество, известное
нам как цивилизация, — на самом деле составляет внешний круг
человечества, и в нем есть также несколько внутренних кругов,
которые мы можем представить себе как концентрические
окружности, заключенные друг в друге.
Самый внутренний круг, называемый «эзотерическим»,
состоит из людей, которые достигли наивысшего потенциала
человеческого развития, — иными словами, каждый из них
владеет индивидуальностью наивысшего уровня, включая не­
делимое «Я », все возможные формы сознания и знания, а так­
же свободную и независимую волю. Для них невозможно ни
действовать вразрез со своими знаниями, ни иметь знания, не
выраженные в действиях. В то же время они не могут иметь ни­
каких разногласий между собой и понимать одни и те же вещи
по-разному. Поэтому все их действия всецело согласованы и
служат достижению общей цели — при этом выполняются они
без всякого принуждения, ибо основаны на общем и идентич­
ном понимании.
Следующий внутренний круг — «мезотерический», или
средний, круг. Он включает в себя людей, обладающих всеми
качествами эзотерического круга за исключением того, что их
космическое знание более теоретично. В отличие от эзотериче­
ского круга эти люди знают и понимают много вещей, которых
они не проявляют в действии. Они знают больше, чем могут
делать. Тем не менее их понимание столь же точно, а значит,
тождественно пониманию людей из эзотерического круга.
Между ними нет разногласий, нет недопонимания. У каждого
то же самое знание, как и у других, и понимает он его так же, как
остальные. Но, как я уже отмечал, когда сравнивал этих людей
с людьми эзотерического круга, знание их несколько слишком
теоретическое.
116
 Т ретий вн утрен н и й круг назы вается «экзот еричес­
ким» — это самая внешняя составляющая внутренней части
человечества. Хотя его члены владеют многим из того, что есть
у представителей эзотерического и мезотерического кругов,
их космические знания носят более философский характер,
иными словами, они более абстрактны, чем знания представи­
телей мезотерического круга. Человек мезотерического круг а
вычисляет, а экзотерического размышляет. Их знание может
не выражаться в действии, но они не могут иметь различий в
знаниях. Что понимает один, понимают все.
В литературе, признающей такое явление, как эзотерика, че­
ловечество обычно разделяется на два круга — эзотерический
и экзотерический, причем второй отождествляют с обычной
человеческой жизнью. В действительности же настоящий «эк­
зотерический» круг представляет собой нечто очень далекое
от нас — таких, какие мы есть, — и очень высокое. Для обыч­
ного человека этот круг уже является «эзотерическим».
«Внеш ний круг» — это круг механистического чело­
вечества, к которому мы принадлежим, — единственный из­
вестный нам круг. Его основной характеристикой является
отсутствие общего понимания между членами. Каждый пони­
мает всё по-своему, и все понимают вещи по-разному. Поэто­
му иногда его называют кругом «смешения языков» — то есть
каждый в этом круге говорит на своем языке, никто не понима­
ет всех остальных и даже не пытается быть понятым. Взаимное
понимание здесь невозможно, помимо исключительно редких
моментов или незначительных вопросов, и даже тогда оно воз­
никает лишь в пределах данного бытия. Если человек осознаёт
этот всеобщий недостаток понимания и хочет понять и быть
понятым, эго означает, что у него возникла бессознательная
тяга к внутреннему кругу.
Истинная возможность понимания возникает лишь при
вхождении человека в настоящий экзотерический круг, где
и начинается понимание. Если мы изобразим человечество
в виде четырех концентрических кругов, то можем предста­
вить себе четверо врат на окружности третьего внутреннего
круга (экзотерического), через которые могут войти люди из
117
внешнего, механического круга. Четверо врат соответствуют
рассмотренным выше четырем путям: путь факира для челове­
ка номер один, путь монаха для человека номер два, путь йога
для человека номер три и Четвертый Путь — для тех, кто не
может идти никаким другим путем.
Фундаментальное различие между путями заключается в том,
что первые три привязаны к неизменным формам, которые суще­
ствовали практически в неизменном виде на протяжении очень
долгого времени — нескольких периодов истории.
Эти три традиционных пути не изменяются в рамках на­
шего исторического периода, и их институции основаны на
религии. Две или три тысячи лет назад имелись также и другие
пути, а те, которые существуют сейчас, были намного ближе
друг к другу. Четвертый Путь отличается от древних путей и от
существующих ныне традиционных путей тем, что он никогда
не был фиксированным или неизменным. У него нет никаких
конкретных форм или учреждений, он возникает и исчезает в
соответствии со своими собственными законами, которых мы
не понимаем.
Эзотерические школы могут существовать в некоторых
странах Востока, но идентифицировать их трудно, потому что
они выглядят в точности так же, как обычный монастырь или
храм. Тибетские монастыри обычно выстроены в виде четы­
рех концентрических дворов, разделенных высокими стенами.
Индийские храмы — особенно на юге — построены по тому
же плану, но в виде заключенных друг в друга квадратов. Па­
ломники обычно получают доступ только в первый внешний
двор — равно как (в исключительных случаях) последователи
других религий и европейцы. Второй двор открыт для пред­
ставителей некоторых каст или для людей, имеющих особое
дозволение. Третий двор — лишь для людей, имеющих непо­
средственное отношение к храму, а четвертый — только для
браминов и жрецов. Такая структура, которая с небольшими
вариациями обнаруживается повсеместно, позволяет эзоте­
рическим школам существовать так, что о них никто не знает.
Эзотерическая школа в действительности есть лишь в од­
ном монастыре на дюжину. Н о как ее распознать? Если бы
118
кому-то из нас удалось попасть внутрь, он получил бы доступ
только в первый Двор. Лишь ученикам дозволен доступ во вто­
рой двор, но мы бы этого не узнали — нам бы сообщили, что
вход разрешен только представителям определенной касты.
Что же касается третьего и четвертого дворов, то мы бы даже
не узнали об их существовании. И в какой бы храм мы ни при­
шли, мы обнаружим там тот же самый порядок. У нас нет ни­
какой возможности отличить эзотерический монастырь или
храм от обычного, пока кто-нибудь нам не скажет об этом.

Р ЕЛ ИГ И Я П О Д Р А З У М Е В А Е Т « Д Е Л А Н И Е »

Религия — относительная концепция, зависящая от бытия

человека. Религия одного человека может совсем не подходить
другому. Существует религия человека номер один, состоящая
из ритуалов, внешних атрибутов, помпезных и роскошных це­
ремоний либо же, наоборот, опирающаяся на ритуалы мрач­
ные, жестокие и дикие. Есть религия для человека номер два,
исполненная веры, любви, восхищения и вдохновения, кото­
рые часто трансформируются в преследование и притеснение
«язычников» и «еретиков». Есть религия для человека номер
три, представляющая собой систему интеллектуальных убеж­
дений, основанных на логических построениях, размышлениях
и тщательно выверенных толкованиях. Религии этих трех ка­
тегорий — это, фактически, единственное, что нам известно.
Религия человека номер четыре, номер пять и выше имеет совер­
шенно другой характер, и мы ничего не можем знать о ней, пока
остаемся такими, какие мы есть. Мы можем лишь признать, что
религия человека одного уровня совершенно не подходит для чело­
века другого уровня.
Если взять в качестве примера христианство, мы можем
идентифицировать данные категории более конкретно. Мы
можем говорить о христианстве номер один, являющем собой
лишь язычество под маской христианства. Христианство но­
мер два — это эмоциональная религия, которая может быть
либо очень чистой, но лишенной силы, либо, наоборот, п о­
грузиться в кровавые ужасы религиозных войн и инквизиции.
119
Христианство номер три мы наблюдаем в различных формах
протестантизма; оно основано на строгой диалектической
аргументации, на теориях. Затем есть еще христианство номер
четыре, о котором христианство номер один, два и три вообще
не имеют ни малейшего представления. Фактически, христи­
анство номер один, два или три можно считать всего лишь по­
верхностными имитациями. В действительности лишь человек
номер четыре по-настоящему стремится стать христианином,
и лишь человек номер пять способен на самом деле быть хри­
стианином — то есть обладать бытием, которое соответствует
христианскому образу жизни по заве гам Христа.
Каждая истинная религия создана для достижения опреде­
ленной цели и состоит из двух частей. Первая часть учит, что
нужно делать, а вторая учит, как это делать. Поскольку первая
часть, как правило, становится известна всем, она постепенно
изменяется и отклоняется от исходного учения. Вторая же
часть содержится в тайне и сохраняется особыми школами, что
позволяет последователям исправлять то, что было искажено,
и восстанавливать то, что было забыто. Без этой второй части
не существовало бы знания о подлинной религии либо же оно
в большинстве случаев было бы неполным и субъективным.
Цель всех религий состоит в том, чтобы выяснить, как «де­
лать», — а для этого требуется познание законов жизни. Для
человека есть то, что «делается», или «механика», и есть «де­
лание», являющееся магией. В жизни все движется либо путем
эволюции, либо путем инволюции — вверх либо вниз. Движе­
ние не идет по прямой, но протекает одновременно в обоих
направлениях, вращается вокруг собственной оси и падает к
ближайшему центру притяжения. Этот Закон падения обычно
называют Законом движения. Данные вселенские законы из­
вестны с древних времен, что подтверждается историческими
событиями, которые не могли бы произойти без этого знания.
С древнейших времен люди умели использовать эти Законы
Природы и управлять ими. Такая манипуляция механически­
ми законами со стороны человека является магией и включает
в себя не только трансформацию различных видов материи в
желаемом направлении, но и сопротивление или противостоя­
120
ние определенным механическим влияниям, опирающееся на
те же законы. Люди, знающие вселенские законы и умеющие
ими пользоваться, — маги. Христос тоже был магом, Челове­
ком Знания. Он не был Богом или, вернее, Он был Богом, но на
определенном уровне.
Цель всех религий и школ — развить нашу душу и помочь
нам исполнить свое наивысшее предназначение. Каждая ре­
лигия идет своим особым путем, но цель одна. Давайте во­
образим человека как дом из четырех комнат. Первая комна­
та — наше физическое тело, и она соответствует экипажу из
аналогии, которую мы рассматривали выше. Вторая комна­
та — эмоциональный центр, или лошадь. Третье тело — ин­
теллектуальный центр, или кучер, а четвертое тело — хозяин.
Все религии признают, что хозяин отсутствует, — и каждая
религия стремится найти его. Но хозяин может войти лишь
тогда, когда весь дом меблирован — все комнаты меблирова­
ны. Каждый делает это по-своему. Если человек небогат, он на­
полняет мебелью каждую комнату по отдельности, предмет за
предметом. Но для того чтобы меблировать четвертую комна­
ту, нужно вначале обставить первые три. Пути факира, мона­
ха и йога различаются тем, в каком порядке они обставляют
три комнаты, — но каждому нужно достичь одной и той же
цели — например, попасть в «Филадельфию». В этом основ­
ная цель всех религий. Каждая идет особым путем, на основе
особой подготовки. Человек — это три личности, говорящие
на разных языках, с разными желаниями, уровнем развития
и воспитанием. Но нам нужно скоординировать все наши
функции и развш ь все наши части. После «Филадельфии»
дорога у всех нас одна и та же. Мы можем начинать в качестве
христианина, буддиста или мусульманина, но есть лишь одна
религия. Мы можем начинать из одного центра, но впослед­
ствии необходимо развить и другие. После «Филадельфии»
ответственность за дальнейшее путешествие берет на себя
хозяин, который его обдумывает, организовывает и следит за
тем, чтобы все было правильно.

121
 Половина людей в мире — христиане, а еще половина —
представители всех других религий. Как здравомыслящий че­
ловек, я полагаю, что это не имеет никакого значения — вторая
часть точно такая же, как и первая. Поэтому мы можем сказать,
что весь мир — христиане и различие только в названиях.
И мир был христианским не только в нашу нынешнюю эру, но
в течение тысяч и тысяч лет. Христиане существовали задолго
до зарожденияхристианства.
Вообще говоря, наши знания о христианстве и о формах
христианского поклонения очень ограниченны. Фактически,
мы почти ничего не знаем об истории и происхождении очень
многих вещей. Например, каково происхождение церкви и
идеи о храме, где собираются верующие, чтобы принять уча­
стие в службе и в совершении особых ритуалов? Большин­
ство из нас никогда об этом не задумываются, либо же мы
полагаем, что внешние формы богослужения — ритуалы и
песнопения — были изобретены отцами церкви или же поза­
имствованы частично из греко-римских языческих религий,
а частично — у евреев. Но ничто из этого не верно. Вопрос
о происхождении христианской церкви (то есть христиан­
ского храма) в действительности намного более интересен.
Начнем с того, что форма и литургия, принятая христианами
в первые века, не могла быть позаимствована ни из греко-рим­
ских культов, ни у евреев, поскольку в самих этих традициях
ничего подобного не существовало. Иудейская синагога, или
Святой Храм, равно как греческие и римские храмы, посвя­
щенные различным богам, радикально отличались от того,
что представляла собой христианская церковь в 1-Н веке.
Христианская церковь, фактически, является школой, хотя об
этом давно уже забыли. Вообразите такую школу, где учителя
читают лекции и иллюстрируют их экспериментами, но сами
не понимают, что делают именно это; а ученики (или просто
гости) думают, что эти лекции и иллюстрации — всего лишь
церемонии и ритуалы. Это и есть христианская церковь на­
ших дней.
122
 Ни сама христианская церковь, ни форма проводящихся
в ней богослужений не была создана отцами церкви. Все это
было в готовом виде позаимствовано из Египта, но не из исто­
рического Египта, с которым мы с вами хорошо знакомы, а
из Египта, нам не известного. Он находился на том же самом
месте, но существовал намного раньше. Лишь малые остатки
его сохранились в исторические времена, и они так тщатель­
но держались в секрете, что мы даже и не представляем себе,
где их искать. Утверждая, что этот доисторический Египет был
христианским за много тысяч лет до рождения Христа, мы
тем самым признаем, что его религия была основана на тех же
принципах и идеях, которые составляют истинное христиан­
ство. Это были специальные «школы повторения», где в осо­
бые дни — а в некоторых школах, возможно, и каждый день —
происходила публичная декламация, в ходе которой в сжатой
форме излагалась вся наука, являющаяся достоянием данной
школы. Иногда такая декламация длилась неделю или даже ме­
сяц. Благодаря таким повторениям люди, посещавшие данный
курс, могли долго сохранять связь со школой и удерживать в
памяти все, что они узнали. Иногда они совершали довольно
длительные путешествия лишь для того, чтобы послушать это
повторение, и, возвращаясь домой, чувствовали, что их связь
со школой обновилась. В некоторые дни года чтения бывали
особенно полными и выполнялись с особой торжественно­
стью — и самим этим дням придавалось особое значение.
Вот эти «школы повторения» и послужили образцом для
создания христианской церкви. В действительности форма,
которую приобрела христианская литургия, почти в точности
представляет собой сжатый курс наук о Вселенной и человеке.
Все молитвы, гимны и отклики на слова ведущего имели свой
собственный смысл в этом повторении, равно как праздники и
религиозные символы, хотя этот смысл уже давно забыт.
В практике христианства молитве нужно научиться — точ­
но так же, как мы учимся всему остальному. Молитва может
быть результативной, если человек умеет молиться и способен
должным образом сосредоточиться. Но нужно понимать, что
существуют разные типы молитвы, дающие разные результаты.
123
Говоря о молитве и о ее результативности, мы обычно имеем в
виду лишь один тип — прошение, мольбу о чем-то, либо же мы
полагаем, что прошение может быть составляющей частью мо­
литвы любого другого типа. Это, несомненно, не гак. Большин­
ство молитв не имеют никакого отношения к просительству.
Это древние молитвы, многие из которых намного а арше хри­
стианства. Они представляют собой, так сказа іь, повторение.
Повторяя их безмолвно или вслух, молящийся с і арается пере­
жить умственно и эмоционально все то, что в них содержится.
И при этом всегда есть возможность создагь новую молитву
для себя.
Если, например, человек говорит: «Я хочу быть серьез­
ным», — тут самое важное, как он это говорит. Он может по­
вторять эти слова по десять тысяч раз в день, но если при этом
он постоянно думает о том, скоро ли закончится эта процедура,
и о том, что он после этого будет есть на обед, тогда это не мо­
литва, а самообман. Но те же самые слова буду і молитвой, если
человек произносит их определенным образом: говоря «Я»,
он пытается одновременно думать обо всем, что он знает о сво­
ем «Я». Нет единого «Я», а есть целое воинство мелких «я»,
которые перекрикивают друг друга и дерутся. А он хочет быть
единым «Я » (то есть хозяином из аллегории об экипаже, ло­
шади и кучере). Когда он говорит «хочу », он думает о том, что
это означает — сказать «Я хочу». Способен ли он хотеть? Он
постоянно ощущает желания и отвращение, но эти чувства не
принадлежат ему — ему «хочется» либо «не хочется». И тог­
да он пытается противопоставить этим двум импульсам свое
собственное «Я хочу», связанное с работой над собой, — то
есть привнести третью силу в привычную комбинацию двух
сил.
Когда этот человек говорит «быть *, он думает о том, что
означает «быть» — что означает «бытие». Существует бы­
тие механического человека, у которого все «делается», и
бытие того, кто способен «делать» сам. И «быть » можно по-
разному. Молящийся хочет «быть» не просто в смысле «су­
ществовать», но в том смысле, чтобы обрести определенную
степень внутреннего единства. Таким образом, слово «быть»
124
приобретает новый смысл и значение. Наконец, когда он гово­
рит « серьезным"», он думает о том, что это означает — быть
серьезным в деле обретения внутренней свободы. То, как он
отвечает на этот вопрос, очень важно. Если он понимает, что
это означает, если он дает правильное определение и чувствует
искреннее желание, тогда молитва будет результативной в том
смысле, что сделает его решимость по-настоящему сильной.
Он будет лучше замечать те моменты, когда он недостаточно
серьезно относится к своей жизни, и сможет эффективнее бо­
роться с этой своей склонностью, становясь все более серьез­
ным.
В точности так же человек может повторять молитву
«Я хочу помнить себя». Что означает «помнить»? Человеку
нужно подумать о памяти. О н будет потрясен тем, насколько
мало он помнит и как часто забывает, какие решения принима­
ет, что видит, что знает. Вся его жизнь стала бы иной, если бы
он мог помнить. Все плохое идет от неспособности помнить.
Когда он говорит «себя», то опять-таки возвращается к себе.
Какого «себя» он хочет помнить? Стоит ли вообще помнить
всего себя и как выделить те аспекты, которые он действитель­
но хочет помнить? Эти мысли могут привести его к размыш­
лениям о работе над самопознанием и о том, как заняться им
более серьезно.
В христианской литургии есть очень много именно такого
рода молитв, смысл которых в том, чтобы задуматься над каж­
дым словом. Но они утрачивают всякую пользу, когда их произ­
носят или поют механически. Взять нашу ежедневную молитву
«Господи, помилуй!». Что она означает? Повторяя эти слова,
человек обращается с призывом к Богу Поэтому ему следовало
бы задуматься, спросить себя, что такое Бог и что такое он сам.
Он просит Бога о милости, но для этого нужно, чтобы Бог вна­
чале осознал его присутствие, заметил его. Но достоин ли он
того, чтобы его замечать? А если да, что именно в нем достойно
чьего-либо внимания? И кто должен заметить его? — Сам Бог...
И так далее. Видите ли, эти и многие другие мысли должны при­
ходить в голову человеку всякий раз, когда он произносит эту
простую молитву. И тогда именно эти мысли смогут сделать для
125
него то, чего он просит от Бога. Но на что он может надеяться,
если вся его молитва состоит только из того, что он просто сно­
ва и снова тупо повторяет слова: «Господи, помилуй! Господи,
помилуй! Господи, помилуй!» — будто попутай? Мы прекрас­
но знаем, что от этого никакой пользы не будет.
Есть что-то фундаментально неправильное в нашем обыч­
ном отношении к религии. Нам нужно понимать, что, как от­
мечалось выше, религия есть «делание». Человек не просто ду­
мает о своей религии или чувствует ее. Если мы не проживаем
свою религию в самой полной мере, тогда это не религия —
просто философия или даже фантазия. Нравится нам это или
нет, но мы демонстрируем свое отношение к религии своими
действиями — и только своими действиями. Поэтому, если наши
действия противоречат тому, что требует та или иная религия,
мы не имеем права утверждать, что этой религии принадлежим.
Большинство людей, называющих себя христианами, не только
не следуют предписаниям своей религии, но даже не думают,
что должны им следовать. Христианство запрещает убийство,
тем не менее одной из фундаментальных черт человеческого
прогресса является наша методика ведения войны, методика
убийства. Как мы можем называть себя христианами?
Человек не имеет права называть себя христианином, если
он не исполняет заповедей Христа. Мы имеем право говорить
о том, что хотели бы быть христианами, лишь тогда, когда пы­
таемся их исполнять. Но если мы их просто игнорируем, или
глумимся над ними, или подменяем собственными предпи­
саниями, или же просто забываем о них — тогда у нас нет ни
малейшего права называться христианами. Война — самый
убедительный пример, но и в остальном человеческая жизнь
в точности такова же. Мы называем себя христианами, но при
этом не осознаем, что на самом деле вовсе не хотим таковыми
быть. А даже если бы и хотели, то этого недостаточно. Быть хри­
стианином означает не только хотеть, но и мочь им быть.
Чтобы быть христианином, человек должен быть — то есть
быть хозяином самому себе. Если человек себе не хозяин, он
никакой не христианин. Он просто машина, автомат, а машина
не может быть христианкой. Возможно ли, чтобы автомобиль
126
был христианином? Он просто машина, функционирующая
механически и не обладающая способностью к ответственно­
сти. Быть христианином означает быть ответственным. А та­
кая возможность появляется лишь тогда, когда человек хотя бы
отчасти перестает быть машиной — когда он начинает на деле,
а не только на словах хотеть быть христианином.
Христианство предписывает нам любить ближних, любить
всех людей. Но это невозможно. В то же время это чистая прав­
да, что нам необходимо любить. Но для этого нужно вначале
обрести такую способность. Только тогда мы можем любить.
К сожалению, со временем последователи дошли до того, что
стали принимать саму идею необходимого действия — лю­
бить — и совершенно утратили из виду необходимую пред­
посылку для этого: способность «делать», а также религию,
которая должна предшествовать любви. Несомненно, со сто­
роны Бога было бы нелепо требовать от человека то, чего он не
может дать, — и Он такого не требует. Люди забыли об упомя­
нутой выше необходимой предпосылке лишь недавно. И толь­
ко из-за того, что они утратили данную способность «делать»,
любовь стала невозможна. Давайте все спросим себя просто и
прямо: можем ли мы любить всех людей? Если у нас есть чашеч­
ка кофе, мы любим. Если нет, мы не любим. Как можно называть
это христианством?
В прошлом не всех людей называли христианами. Одних
членов одной и той же семьи называли христианами, других
до-христианами, третьих - не-христианами. В одной семье
могли жить и первые, и вторые и третьи. Теперь же все назы­
вают себя христианами, не имея для этого никаких оснований.
Христианин — это такой человек, который способен соблю­
дать заповеди — делает все, что требуется от христианина, как
своим умом, так и всей своей сущностью. Человек же, который
умом хочет делать все, что требуется от христианина... но толь­
ко лишь хочет умом, а всей своей сущностью не делает, назы­
вается претендентом в христиане. А тот, кто не делает ничего
христианского, даже умом, называется не-христианином.

127
 VI

В ПОИСКАХ ПУТИ

ПРОБУДИТЬСЯ
Существует книга афоризмов, которая никогда не была
опубликована и, вероятно, не будет. В ней сказано: «Человек
может родиться, но для того, чтобы родиться, ему нужно вначале
умереть, а для того, чтобы умереть, ему нужно вначале проснуть­
ся». А в другом месте говорится: «Когда человек пробуждается,
он может умереть. Когда он умирает, он может родиться ». Что
это означает?
Слова «пробудиться», «умереть», «родиться» означают
три последовательные стадии процесса. В Евангелии часто
встречаются упоминания о возможности «родиться». Также
есть несколько упоминаний о необходимости «умереть» и
много упоминаний о необходимости «пробудиться» или же
бодрствовать, как, например, «...бодрствуйте, потому что не
знаете ни дня, ни часа...» (Мат. 25:13). Но эти три возможности
(пробудиться или бодрствовать, умереть и родиться) никогда
не бывают представлены как взаимосвязанные концепции, не­
смотря на тот факт, что существующая между ними взаимо­
связь — одна из важнейших вещей на свете.
«Рож дение» означает первую стадию роста сущности,
начало формирования индивидуальности и видимости еди­
ного и неделимого «Я ». Но для того, чтобы осознать это или
даже только начать осознавать, человеку нужно умереть в том
смысле, чтобы освободиться от тысяч мелочных привязан­
ностей и самоидентификаций, которые удерживают его в том
состоянии, в котором он находится. Мы привязаны ко всему
в жизни: к своему воображению, к своей глупости и — воз­
можно, больше, чем к чему бы то ни было, — к своим страда­
ниям. Мы должны освободиться от привязанности к вещам,
128
от идентификации с вещами, которая поддерживает жизнь в
тысяче бесполезных « я » внутри нас. Эти « я» должны уме­
реть, чтобы могло родиться некое большее «Я ». Но как? Они
не хотят умирать.
Здесь в игру вступает возможность пробуждения — кон­
кретнее, пробуждения для осознания собственной ничтож­
ности. Пробудиться означает осознать свою полную и абсо­
лютную механистичность и беспомощность. И недостаточно
понять это умом. Нам нужно увидеть это как отчетливый, про­
стой и неоспоримый факт нашей жизни. Когда мы начинаем не­
много узнавать себя, то видим многие вещи, неизбежно при­
водящие нас в ужас. Когда мы видим нечто поражающее нас,
первая реакция состоит в том, чтобы изменить это, избавить­
ся от этого. Но как бы мы ни старались, сколько бы усилий ни
прилагали, у нас никогда ничего не получается — все остается
по-прежнему Тут-то мы осознаем свое бессилие, свою бес­
помощность, свою ничтожность. Или же, опять-таки, начиная
узнавать себя, мы обнаруживаем, что у нас нет ничего, что по-
настоящему нам принадлежало бы. Мы видим, что все, что мы
считали своим собственным, — наши взгляды, мысли, убеж­
дения, вкусы, привычки, даже недостатки и пороки, — ничто
из этого нам не принадлежит. Все это либо сформировалось
путем подражания, либо было позаимствовано в готовом виде
у кого-нибудь другого. Видя это, мы можем ощутить свою ни­
чтожность. А ощутив свою ничтожность, мы должны увидеть
себя такими, как мы есть в действительности, — увидеть не на
миг, а навсегда, чтобы уже больше не забывать об этом.
Постоянное осознание своей ничтожности и беспомощ­
ности в конце концов даст нам отвагу, чтобы «умереть» — не
только ментально, но фактически, — навсегда отвергнув те
аспекты себя, которые служат препятствиями для нашего вну­
треннего роста либо же просто не являются для него необходи­
мыми. Препятствия — это прежде всего наши «ложные “я ”»,
а затем — фантастические идеи в отношении нашей «индиви­
дуальности», «воли», «сознания», «способности делать», а
также наших способностей, инициативности, решимости и так
далее.
129
9 В поисках Бьп ия
 Но для того, чтобы постоянно осознавать нечто, нужно вна­
чале увидеть это, пусть даже на миг. Все новые силы и способ­
ности осознания всегда приходят одним и тем же путем. Вна­
чале они являются в виде проблесков в редкостные и краткие
моменты, затем такие проблески становятся все более частыми
и продолжительными, и наконец, после довольно продолжи­
тельного времени и усилий, делаются постоянными. Это же
касается и пробуждения. Невозможно полностью пробудить­
ся сразу Нужно сначала начать пробуждаться на краткие мо­
менты — на одну-две секунды за раз. Однако после того, как
мы предпримем определенные усилия, преодолеем определен­
ные препятствия и примем определенное твердое решение, мы
ьолжныумеретьраз и навсегда. Такое было бы очень сложно или
даже невозможно, если бы этому не предшествовал постепен­
ный процесс пробуждения.
Однако есть тысячи вещей, мешающие нам пробудиться,
удерживающие нас во власти сна. Чтобы сознательно действо­
вать в направлении пробуждения, нам нужно знать природу
сил, удерживающих нас в состоянии сна. Мы должны осознать,
что сон, в котором мы существуем, не похож на обычный сон,
но скорее подобен гипнозу, гипнотическому трансу, постоян­
но поддерживаемому и усиливаемому. Создается даже впечат­
ление, что существуют некие силы, извлекающие пользу или
прибыль из того, что мы пребываем в этом гипнотическом со­
стоянии, и именно они мешают нам увидеть истину и понять
собственное положение.
Есть восточная притча о богатом волшебнике, имевшем
несметное множество овец. Будучи человеком скупым, он не
хотел нанимать пастухов или строить ограду вокруг пастбища.
Поэтому овцы часто забредали в лес и падали в овраги. И хуже
всего — они убегали от него, так как знали, что волшебник дер­
жит их ради шкуры и мяса, а это им совсем не нравилось.
В конце концов волшебник нашел решение: он загипно­
тизировал овец. Во-первых, он внушил животным мысль, что
они бессмертны и от сдирания шкуры им не будет никакого
вреда — совсем наоборот, для них это полезно и они должны
радоваться. Во-вторых, он вложил им веру в то, что он сам —
130
«Добрый Хозяин»; который так любит свое стадо, что готов
сделать для него' все что угодно. В-третьих, он внушил овцам,
что если с ними вообще что-нибудь случится, то произойдет
это не сразу, во всяком случае, не сегодня, — а поэтому им и не
стоит об этом думать. Наконец, волшебник внушил им, что они
никакие не овцы. Некоторые стали считать себя львами, слона­
ми и орлами, некоторые — людьми, а некоторые — волшеб­
никами. С тех пор ему больше не приходилось беспокоиться о
стаде. Животные больше не убегали, но терпеливо ждали дня,
когда волшебник придет за своими шкурами и мясом.
Эта притча служит прекрасной иллюстрацией нынешнего
положения человека. Если бы мы смогли увидеть и понять весь
ужас нашей ситуации, то не стерпели бы ее более ни секунды. Мы
бы немедленно стали искать выход и быстро бы его нашли — по­
тому что выход есть. Единственная причина, почему мы его не
видим, состоит в том, что мы под гипнозом. «Пробудиться»
для человека означает «очнуться от гипноза». Вот почему это
возможно, но в то же время трудно. Нет никакой естественной
причины, чтобы продолжать спать. Мы вполне можем проснуть­
ся — по меньшей мере теоретически. Но на практике это почти
невозможно. Стоит нам на миг проснуться и открыть глаза, как
все силы, удерживающие нас во сне, становятся вдесятеро мощ­
нее. Мы сразу же снова засыпаем и при этом видим сон, будто
продолжаем пробуждаться или даже уже пробудились.
Во время нашего обычного сна часто случается, что мы хо­
тим проснуться, но не можем. Иногда нам кажется, будто мы
проснулись, но на самом деле сон продолжается, и такое м о­
жет произойти несколько раз кряду, прежде чем мы наконец
действительно проснемся. Но стоит нам по-настоящему про­
снуться в случае обычного сна — и мы оказываемся в другом
состоянии. В случае гипнотического сна дела обстоят иначе.
Нет способа определить наверняка, действительно ли мы про­
снулись, — во всяком случае, поначалу. Мы не можем ущипнуть
себя, чтобы убедиться, что не спим. А если, не дай бог, мы от
кого-то слышали, что способ определить, не спим ли мы, все-
таки существует, наша фантазия немедленно ставит эту инфор­
мацию на службу тому же сну.
131
9*
 РАЗОЧАРОВАНИЕ

Для того чтобы приблизиться к Четвертому Пути, вначале

нужно совершить некоторую подготовку, приобрести опре­
деленный багаж. Нам следует уже знать все, что можно вы­
яснить через обыкновенные каналы об эзотерических идеях,
тайных знаниях, потенциале внутренней эволюции человека
и так далее. Все эти идеи должны быть уже знакомы нам, чтобы
мы могли разговаривать на такие темы. И еще полезно иметь
хоть какие-то знания из области точных наук, философии и
религии — хотя привязанность к религиозным формам без
понимания их сущности уведет нас в сторону. Если мы мало
знаем, мало читали и размышляли, тогда нам сложно говорить
об идеях.
Мы можем сказать, что существует одно общее правило
для всех. Чтобы подойти к Четвертому Пути серьезно, нужно
быть разочарованным, во-первых, в себе (то есть в своих спо­
собностях), а во-вторых — в своем старом образе жизни. Мы
не сможем-понять все самое ценное в этом учении, если не
разочаруемся в собственных усилиях и не поймем тщетности
нашего поиска. Ученому следует разочароваться в своей науке,
религиозному человеку в своей религии, философу в своей фи­
лософии и т. д. Однако нужно хорошо понимать, что это озна­
чает. Когда мы говорим, например, что религиозному человеку
нужно разочароваться в своей религии, это не означает, что ему
необходимо утратить веру. Наоборот, это значит «разочарова­
ние» только правилами и методологией на фоне осознания, что
религиозные правила для него недостаточны и никуда не ведут.
Все традиционные религиозные учения состоят из двух частей:
видимой и скрытой. Разочарование религией означает утрату
интереса к видимой ее части и одновременно пробуждение
потребности в том, чтобы найти и узнать скрытую. Разочаро­
вание в науке не означает утрату интереса к поиску знаний. Это
означает понимание того, что научный метод в общепринятом
смысле не только имеет ограниченную сферу использования,
но и нередко ведет к созданию абсурдных и противоречащих
самим себе теорий. Убедившись в этом, человек начинает ис­
132
кать более совершенный метод. Разочарование в философии
означает понимание того, что обычная философия представ­
ляет собой просто пере.швание из пустого в порожнее, и при­
знание того, что мы не знаем даже, что означает философия, —
хотя подлинная философия, несомненно, должна существовать
в мире.
Независимо от того, чем мы занимались прежде, незави­
симо от того, чем интересовались, мы готовы приблизиться к
Четвертому Пути, лишь придя к этому состоянию разочаро­
вания. Если мы еще верим, что наш старый путь может куда-то
привести, или если мы пока еще не испробовали все пути, или
если мы продолжаем думать, будто можем найти или сделать
что-либо самостоятельно, это означает, что мы пока что не
готовы к этому шагу. Однако это не означает, что Четвертый
Путь требует, чтобы мы отказались от всего, что делали пре­
жде. В этом нет никакой необходимости. Наоборот: часто че­
ловеку даже лучше продолжать делать все так же, как и прежде.
Но он должен осознавать, что это всего лишь его ремесло, или
привычка, или бытовая потребность.
Нет и не может быть никакого отбора людей, соприкаса­
ющихся с любым из путей, включая Четвертый Путь. Иными
словами, никто нас не выбирает. Мы сами выбираем себя —
отчасти случайно, отчасти на основании наличия особого го­
лода. Тому, у кого этого голода нет, помочь невозможно, сколь
бы ни благоприятствовал ему случай. А тот, у кого этот голод
слишком силен, порой спотыкается именно из-за того, что
пытается вступить на путь вопреки множеству объективных
препятствий. Ведь помимо голода человеку требуется иметь
определенные знания, благодаря которым он сможет разгля­
деть путь. Предположим для примера, что высокообразован­
ный человек, ничего не знающий о религии, получает потен­
циальную возможность вступить на религиозный путь. Он
не увидит и не поймет ничего, ибо станет толковать все про­
исходящее как глупость и предрассудки, несмотря на то, что у
него может быть очень сильный интеллектуальный голод. То
же самое касается человека, который никогда ничего не слышал
о йогических практиках развития сознания и тому подобном.
ш
Если он соприкоснется с путем йогов, все, что он услышит, по­
кажется ему бессмысленным и мертвым. Четвертый Путь еще
более сложен. Чтобы распознать и верно оценить Четвертый
Путь, нам нужно многое продумать и прочувствовать, а также
мы должны быть уже разочарованы во многих вещах. Возмож­
но, мы даже и не пробовали идти путем факира, монаха и йога,
но необходимо, чтобы мы по меньшей мере знали о них, обду­
мывали их и пришли к выводу, что они нам не подходят. Вовсе
не обязательно понимать все это буквально — нет нужды рас­
смотреть и отвергнуть эти пути осознанно, — но результаты
такого разочарования должны присутствовать в нас, чтобы мы
могли распознать Четвертый Путь. Иначе мы можем находить­
ся рядом с ним и никогда его не увидеть.
Все сводится к готовности пожертвовать своей эгоцен­
трической свободой. Мы все сознательно или бессознатель­
но боремся за свободу — или скорее за то, что принимаем за
свободу. И именно это больше, чем что-либо другое, мешает
нам обрести подлинную свободу. Но человек, который вооб­
ще способен чего-то достичь, рано или поздно осознает, что
такая свобода лишь иллюзия и ею необходимо пожертвовать.
И тогда мы добровольно принимаем условия, которых сами не
определяем, не боясь ничего потерять, ибо знаем, что терять
нам нечего. И тем самым мы обретаем все. Все, что было реаль­
ным в нашем понимании — включая наши склонности, вкусы
и желания, — все это возвращается к нам не только вместе с
новыми вещами, которых раньше мы иметь не могли, но так­
же с ощущением внутреннего единства и воли. Но для того,
чтобы к этому прийти, нам нужно пройти через горнило при­
ятия. И если мы хотим реальных результатов, то нужно, чтобы
приятие произошло не только на внешнем уровне, но и на вну­
треннем. Это требует огромной решимости, которая в свою
очередь подразумевает глубокое понимание, что другого пути
нет и никто не может сделать что-либо в одиночку... тем не менее
что-то сделать — необходимо.
Когда мы наконец осознаем, что не можем и не хотим боль­
ше жить так, как жили прежде, когда мы действительно видим,
из чего состоит наша жизнь, и принимаем'решение взяться
134
за Работу, нам необходимо быть честными перед собой, что­
бы не усугубить свою ситуацию еще больше. Но нет ничего
хуже, чем начать работу над собой, а затем отказаться от нее,
обнаружив себя «на двух стульях», — тогда уж лучше даже и
не начинать. А для того, чтобы не начать впустую и не погряз­
нуть в самообмане, нужно снова и снова испытывать свою ре­
шимость. Самое важное тут — определить, насколько далеко
мы готовы зайти, чем готовы пожертвовать. Самый простой из
возможных ответов: «Всем». Фактически же никто никогда не
жертвует всем — да это никогда от нас и не требуется. Но нам
нужно точно определить, чем мы готовы пожертвовать, и впо­
следствии уже не вести никаких торгов. Иначе мы окажемся в
том же положении, что волк из армянской сказки:

Давным-давно жил на свете волк. О н в своей жизни за­

драл много овец — много горя людям принес. Однажды,
неизвестно почему, в нем вдруг проснулась совесть и он
стал горько сожалеть о своих прошлых делах. Тогда волк
решил измениться и больше не трогать овец. Приняв такое
решение, он пошел к священнику и попросил его отслужить
благодарственный молебен.
Священник начал молебен, а волк стоял рядом с ним в
церкви, каясь и обливаясь слезами. Священникже вел служ­
бу долго и истово, ибо волк задрал немало его собственных
овец и он искренне хотел, чтобы тот исправился.
Вдруг, бросив взгляд в окошко, волк увидел идущую до­
мой отару. В нем проснулось нетерпение... Священникже не
переставал молиться, и казалось, что конца этому не будет.
Наконец, не в силах больше сдерживаться, волк вскричал:
— Хватит, святой отец! Если вы не прекратите свой мо­
лебен, все овцы разойдутся по хлевам и я останусь без ужина!

Эта сказка очень точно описывает человека. Мы готовы по­

жертвовать всем, кроме сегодняшнего обеда. Мы всегда хотим
сразу начать с грандиозных перемен. Но на деле это невозмож­
но. Это выше наших сил. Начинать нужно с мелочей — повсе­
дневных мелочей.
135
 П Е РВ Ы Й П О Р О Г

Главная сложность понимания пути состоит в том, что

люди предполагают, будто путь начинается на уровне обычной
жизни. Это совершенно неверно. Путь начинается на гораздо
более высоком уровне. Этого люди не понимают. Они думают,
что начало пути намного легче и проще, чем есть в действитель­
ности.
Мы живем свою жизнь по закону схунайностей и подвержены
влияниям двух типов, управляемым все той же случайностью.
Влияния первого типа исходят от самой жизни. Это такие фак­
торы, как национальная принадлежность, страна проживания,
климат, семья, образование, общество, профессия, культурные
традиции и уровень жизни. Влияния второго типа создаются
за пределами этой жизни, они исходят из внутреннего эзоте­
рического круга, который подчиняется другим законам, хотя
тоже принадлежит Земле. Эти влияния отличаются от влия­
ний первого типа тем, что они сознательны по своему проис­
хождению — иными словами, они сознательно созданы созна­
тельными людьми с определенной целью. Влияния этого типа
чаще всего наблюдаются в религиозных системах и учениях, в
философских доктринах, произведениях искусства и так далее.
Хотя эти влияния введены в жизнь с определенной целью, они
сознательны лишь по своему происхождению, а попав в водо­
ворот человеческой жизни, они смешиваются с влияниями
первого типа и становятся непредсказуемыми. По мере того
как эти влияния изменяются и искажаются в процессе пере­
дачи и толкования, они перемешиваются с влияниями первого
типа и в итоге становятся неотличимыми от бессознательных
влияний самой жизни.
Вполне возможно отличить влияния, возникающие в обыч­
ной жизни, от влияний, идущих извне, хотя перечислить или
даже просто каталогизировать их невозможно. Важно понять
принцип. Фактически, начало пути всецело зависит от этого
понимания и от нашей способности различать эти два типа
влияний. Конечно, относительная доля влияний различается
в жизни разных людей. Один может получать больше влияний
136
второго типа из окружающей жизни, второй меньше, а тре­
тий почти вообще не получать их. Это судьба, и тут уж ничего
не поделаешь. Но вообще говоря, что касается нормальной
жизни нормальных людей, эти различия не слишком важны.
Все находятся в более или менее одинаковых условиях, или,
точнее, все переживают одни и те же трудности. Сложность
в том, чтобы научиться различать и разделять влияния этих
двух типов. Если мы не видим или не чувствуем разницы между
ними и не отделяем влияния второго типа от влияний перво­
го типа, то их действие на нас тоже не различается — то есть
они действуют на нас одинаково, на одном и том же уровне, а
значит, приводят к одним и тем же результатам. Однако, если,
принимая эти влияния, мы последовательно различаем их и
отделяем те, которые не созданы самой жизнью, тогда распо­
знавание постепенно становится все более простым для нас и
рано или поздно мы совсем перестаем путать их с обычными
влияниями жизни.
Результаты влияний, источник которых лежит за предела­
ми обычной жизни, группируются внутри нас. Мы помним их
все вместе, чувствуем их все вместе, так что они начинают об­
разовывать внутри нас некое целое — своеобразный сгусток.
Мы не отдаем себе отчета в том, как и почему это происходит,
а если и отдаем, то наши объяснения ошибочны. Но дело не в
объяснении, а в самом факте, что эти результаты консолиди­
руются внутри нас и формируют своего рода магнетический
центр, притягивающий новые влияния такого же рода, что
способствует его дальнейшему росту. Если этот центр получа­
ет достаточно подпитки и если нет сильного сопротивления со
стороны других граней личности, возникающего в результате
воздействий первого типа, то этот магнетический центр на­
чинает менять нашу ориентацию, определяя, в каком направ­
лении нам следует смотреть или даже двигаться. По мере того
как магнетический центр развивает свою силу, мы начинаем ин­
тересоваться путем и стремиться к нему Поиск может занять
много лет. Возможно даже, что он ни к чему не приведет. Это
зависит от условий и обстоятельств, от силы магнетического
центра, а также от наших собственных, направленных против
137
поиска склонностей, которые могут увести нас в сторону в тот
самый миг, когда мы уже почти нашли путь.
Если магнетический центр на нас действует и мы дей­
ствительно ищем путь или по меньшей мере испытываем по­
требность в нем, тогда мы можем встретить другого человека,
который знает путь и связан — напрямую или через других
людей — с тем центром, или источником, который создал
магнетический центр. Влияние этого человека проходит через
наш магнетический центр и в этой точке воздействует на нас в
обход закона случайностей. Это нужно понять. Влияние чело­
века, который знает путь, относится к особому, третьему типу
влияний, отличающемуся от первых двух тем, что оно является
одновременно сознательным и прямым. Влияния второго типа
сознательны по своему происхождению, но, смешиваясь с вли­
яниями первого типа, они точно также начинают подчиняться
закону случайностей. Влияния третьего типа никогда не под­
чиняются закону случайностей, поскольку они сами и следую­
щие из них действия существуют за пределами этого закона.
Влияния второго типа могут проявляться и действовать через
книги, философские системы или ритуалы, но влияния третье­
го типа осуществляются лишь напрямую — то есть через уст­
ную передачу от одного человека к другому
Момент, когда ищущий путь человек встречает знающего
путь, называется первым порогом или первым шагом. Именно
здесь начинается лестница — проход между «жизнью» и «пу­
тем». Лишь пройдя по этой лестнице, мы можем выйти на путь,
и только с помощью проводника мы можем по ней подняться.
Самостоятельно это сделать невозможно. Настоящий порог
пути находится там, где заканчиваются ступени, — после по­
следней из них, на уровне, намного более высоком, чем обык­
новенная жизнь. Так что путь в действительности начинается
в точке, которая находится вообще не в жизни, — на уровне,
объяснить который невозможно. Говорят, что, поднимаясь по
лестнице, человек порой не уверен ни в чем. Мы можем со­
мневаться в собственных способностях, в том, что мы делаем,
в знаниях и компетентности своего проводника. В то же время
нестабильно все, чего мы достигаем. Даже если мы поднимем­
138
ся довольно высоко по лестнице, мы можем в любой момент
упасть, и тогдагпридется начинать с самого начала. Тем не ме­
нее, когда мы преодолеваем последнюю ступеньку и вступаем
на путь, все меняется. Во-первых, мы начинаем понимать про­
водника и все наши сомнения рассеиваются. Одновременно
намного меньше становится наша потребность в проводнике.
Мы можем обрести некоторую степень независимости и по­
лучить хорошее представление о том, куда идем. Во-вторых,
мы теперь уже не будем так легко утрачивать результаты своей
работы и не обнаружим себя в исходной точке — на уровне
обычной жизни. Даже если мы сойдем с пути, то уже не вернем­
ся туда, откуда начинали.
Вот практически и все, что можно сказать в общих чертах о
«лестнице» и о «пути», ибо, как мы уже отмечали, есть разные
пути и они значительно друг от друга отличаются. Например,
на Четвертом Пути есть определенные условия, не приме­
нимые к другим путям. Вот одно из таких условий: при вос­
хождении по лестнице, для того чтобы достичь более высокой
ступени, нам нужно помочь другому человеку подняться на ту
ступень, где сейчас находимся мы сами. Этот человек в свою
очередь должен подтянуть на свой уровень кого-то третьего,
чтобы самому подняться выше. Таким образом, чем выше мы
поднимаемся, тем больше зависим от тех, кто за нами следует.
Если остановятся они, остановимся и мы. Получая что-то, мы
должны немедленно передать это дальше. Лишь тогда мы мо­
жем получить больше. В противном случае мы потеряем все,
что успели обрести.
На Четвертом Пути нет одного лидера. Кто дальше идет
по Пути, тот и лидер. И существуют различные варианты его
связи с эзотерическим центром. Он может точно знать, где тот
находится и как получать от него знания и помощь, либо же он
может не иметь знаний о центре, зато знать человека, от кото­
рого он сам получает знания. Результаты работы не зависят от
того, известен ли лидеру точный источник его знания. Но они
очень зависят от того, исходят ли идеи фактически из эзотери­
ческого центра и понимает ли он разницу между объективным
и субъективным знанием, то есть между эзотерическими и на­
139
учными или философскими идеями. Обычно мы начинаем со
знаний, ограниченных только одной ступенькой над нашей,
и затем пропорционально своему развитию начинаем видеть
дальше и распознавать источник своих знаний. Нужно не за­
бывать о том, что никто не может видеть выше собственного
уровня. Это закон.

БЕЗ « Ш К О Л » НЕ О Б О Й Т И С Ь

Что нужно, чтобы пробудить кого-то? Хорошая встряска,

импульс. Однако, если мы спим крепко, одного толчка недо­
статочно. Необходимо, чтобы нас настойчиво расталкивали
в течение длительного времени. В таком случае должен быть
кто-то, кто будет этим заниматься. Если мы хотим пробудиться,
нужно найти и привлечь человека, который будет достаточно
долго расталкивать нас. Но кто может этим заняться, если спят
все? И что, если тот человек тоже заснет?
Существует также возможность пробудить себя при помо­
щи механических средств вроде будильника. Проблема в том,
что мы привыкаем к будильнику и скоро перестаем реагировать
на него. Поэтому нам требуется много будильников, которые
нужно регулярно менять. Необходимо окружить себя будиль­
никами — пусть они постоянно срабатывают, не давая заснуть.
Н о здесь опять-таки возникает проблема. Будильники нужно
ставить на определенное время. Для того чтобы их поставить,
нам нужно помнить об их существовании, а чтобы помнить,
нужно часто пробуждаться. Но даже тогда мы в конце концов
привыкнем ко всем этим будильникам и со временем будем
спать только еще крепче. И нам приходится находить себе все
новые — постоянно менять их. Со временем это может помочь
нам пробудиться. Но почти невозможно, чтобы один человек
без посторонней помощи смог выполнить всю эту работу:
изобретать будильники, менять их и ставить на нужное время.
Более вероятно, что, берясь за это дело, мы скоро опять заснем
и будем возиться со своими будильниками во сне: изобретать
их, сменять и ставить на нужное время — и при этом спать как
младенцы. В одиночку человек не может сделать ничего.
140
 Таким образом, чтобы кого-то пробудить, требуются сов­
местные усилия нескольких человек, которые работают коман­
дой. Если они решают совместно бороться со сном, им удается
пробудить друг друга. Даже если проснется лишь один из них,
этого может оказаться достаточно, ведь этот один в свою оче­
редь может затем разбудить всех остальных. И еще они вместе
могут разрабатывать будильники. Один человек изобретет
один будильник, второй — другой будильник, и они обме­
няются своими идеями. Работая совместно, они могут очень
помочь друг другу. Без такой взаимопомощи никто ничего до­
биться не может.
Так что, если человек хочет пробудиться, ему нужно в пер­
вую очередь найти других, которые тоже хотят пробудиться и
готовы работать вместе с ним. Но это намного легче сказать,
чем сделать. Чтобы организовать группу для работы над са­
мопознанием, нужно иметь знания, каких не бывает у обыч­
ных людей. Чтобы добиться желаемых результатов, требуется
четкая организация и лидер. Без организации и лидера наши
усилия ни к чему не приведут. Мы можем мучить себя сколько
угодно, но это не поможет нам пробудиться. М ногим людям
труднее всего понять именно это. Сами по себе и по собствен­
ной инициативе мы можем быть способны на колоссальные
усилия и жертвы, но при отсутствии необходимых условий все
это будет бесполезно.
Совместная работа обычно начинается в маленькой группе,
которая, как правило, связана с сетью похожих групп разного
уровня, и все они вместе составляют то, что мы станем назы­
вать «подготовительной школой».
Школы религиозного пути требуют прежде всего «послу­
шания», то есть безоговорочной покорности со стороны по­
следователей, независимо от уровня их понимания. А школы
Четвертого Пути требуют прежде всего понимания. Но для
того, чтобы пробудиться, нам нужно с готовностью принять
необходимые нам условия. Такое приятие — первое, что нуж­
но понять, включая понимание того, почему необходимо такое
приятие. Это отношение дается не просто, ведь человек, на­
чинающий самоисследование, изначально привык доверять
141
собственным решениям, полагаться на свое упорство в поиске.
Мы полагаем, что сам факт видения необходимости перемен
доказывает, что наши решения и подходы верны, в результате
наша вера в них укрепляется. Но работа над собой может на­
чаться лишь тогда, когда мы ставим под сомнение собственный
способ ведения поиска.
Поставить под сомнение свои решения и принять условия
школы может быть очень трудно, даже невыполнимо, если толь­
ко мы не понимаем, что ничем не жертвуем и ничего не теряем.
Ведь на самом деле мы до сих пор и не принимали никаких ре­
шений — но мы не осознаем этого. Мы думаем, что обладаем
свободой выбора, нам очень трудно отказаться от иллюзии кон­
троля над собственной жизнью. Между тем работа над собой
не может сколько-нибудь продвинуться до тех пор, пока мы не
начнем освобождаться от этой иллюзии. Нам нужно осознать,
что мы не существуем, а следовательно, и терять нам нечего. Мы
должны увидеть собственное «ничтожество» в полном смысле
этого слова. Только такое осознание собственного ничтожества
может помочь нам преодолеть страх перед признанием усло­
вий школы Четвертого Пути.
Нам нужно признать, что «школы» необходимы в силу
сложности человеческой организации. Никто не может при­
сматривать за собой полностью — за всеми сторонами своего
существа. Лишь условия школы позволяют делать это благо­
даря соответствующей методологии и дисциплине. Сами по
себе мы слишком ленивы. Мы делаем много, но недостаточно
настойчиво, либо же не делаем ничего, считая, что все равно
чего-то добиваемся, либо в поте лица занимаемся чем-то не­
нужным, зато бездействуем в моменты, когда действительно
нужно приложить усилия. В то же время мы слишком мягки по
отношению к себе, так как боимся делать что-то, что нам не по
душе. Из опыта нам известно, что самостоятельно никто никог­
да не работает достаточно упорно. Стоит поставить перед со­
бой какую-нибудь цель, как мы начинаем давать себе поблажки
и стараемся максимально облегчить свою жизнь. Это не рабо­
та, — во всяком случае, не работа над собой. При работе над
собой единственное усилие, которое может быть зачтено, это
142
сверхусилие — то есть усилие, выходящее за пределы того, что
обычно и необходимо. Обычных усилий недостаточно.
«Сверхусилие» — это усилие, превосходящее то, что не­
обходимо для достижения нашей цели. Предположим для при­
мера, что я целый день шел пешком домой и выбился из сил. П о­
года ужасная, идет дождь, холодно. Допустим, на тот момент,
когда я вернулся домой вечером, я прошел двадцать пять миль.
Дома на столе меня ждет ужин, там тепло и уютно. Но вместо
того, чтобы сесть за стол, я принимаю решение снова уйти в
дождь и пройти еще пару миль, прежде чем вернуться домой.
Это и будет «сверхусилие». Когда я шел домой, это было про­
стое усилие, которое не в счет. Я направлялся домой, продрог­
ший, голодный, мокрый, и все эти факторы заставляли меня
двигаться. Во втором случае я шел просто потому, что сам так
решил. Другая форма «сверхусилия» — заставлять себя ра­
ботать быстрее, чем необходимо. Например, я прибираюсь в
доме или рублю дрова. Обычно такая работа отнимает час, но
сегодня я выполняю ее за полчаса. Это — «сверхусилие». Но
в обычных условиях мы никогда не можем заставить себя вы­
полнять сверхусилия постоянно (либо даже просто в течение
длительного времени). Единственный способ сделать это —
подчиниться воле другого человека, кого-то, кто руководству­
ется неким особым методом и не жалеет нас.
Если бы мы были в состоянии работать над собой сами, все
было бы просто и нам не требовалась бы школа. Но мы не мо­
жем, и причины этого скрыты глубоко в нашей природе. Давай­
те не будем обращать внимания на свой самообман, на ту ложь,
которую мы говорим себе, и рассмотрим лишь деление между
нашими центрами. Уже только оно одно делает невозможной
независимую работу над собой. Нам нужно понять, что интел­
лектуальный, эмоциональный и двигательный центры взаимо­
связаны и в нормальном человеке их работа всегда согласована.
Это означает, что та или иная деятельность интеллекутального
центра всегда скоординирована с соответствующей работой
эмоционального и двигательного центра — та или иная мысль
неизбежно скоординирована с определенными эмоциями (или
душевным состоянием) и определенным движением (или по­
143
зой). Одно пробуждает другое. Иными словами, то или иное
чувство (или душевное состояние) подталкивает нас к опре­
деленным движениям или позам и определенным мыслям; а то
или иное движение или поза пробуждает в нас определенные
мысли и эмоции, и так далее. Все эти вещи согласованы между
собой, и ни одна из них не может существовать без других.
Давайте для примера предположим, что мы решили думать
по-новому, но при этом не изменять своих чувств. Однако, если
нам неприятен тот или иной человек, это чувство немедленно
вернет наши привычные мысли, что в свою очередь заставит
забыть о решении думать по-новому. Или, предположим, что
у нас есть привычка закуривать сигарету при размышлени­
ях — привычка совершать определенные движения. И вот мы
решили думать по-новому, но мы снова закуриваем сигарету
и, сами того не замечая, возвращаемся к своей старой манере
мышления. Привычное движение возвращает наши мысли на
прежние позиции. Однако нужно понимать, что нам никогда не
разорвать эту согласованность самостоятельно. Единственная
возможность — обеспечить присутствие другого человека, ко­
торый навяжет нам свою волю и будет одергивать нас всякий
раз, когда мы забудем о поставленной цели. Все, что мы можем
делать на этой стадии своей работы, — подчиняться. Само­
стоятельно мы ничего сделать не можем.
Больше всего остального нам требуется постоянный при­
смотр и надзор, а мы сами не можем присматривать за собой
постоянно. А еще нам нужно подчиняться определенным
правилам, что требует от нас одновременно помнить себя и
бороться со своими привычками. Никто не может делать это
самостоятельно. Наша обычная жизнь обустроена слишком
комфортно для работы такого типа. Но в школе мы не только
оказываемся в некомфортных и непривычных условиях, но
также окружены другими людьми. Это порождает напряже­
ние между нами, что в свою очередь способствует работе над
собой и совершенно необходимо для того, чтобы постепенно
стесывать наши острые углы.
Формальная дисциплина школы — единственная возмож­
ность эффективно работать с двигательнымцентром. Она так
144
важна потому, что сбои в функционировании этого центра
либо же его независимое или автоматическое функционирова­
ние приводит к тому что остальные центры остаются без под­
держки, которая необходима им, чтобы работать по-новому.
Они непроизвольно следуют за двигательным центром, в ре­
зультате чего нередко оказывается, что начать такого рода ра­
боту возможно лишь с двигательного центра, то есть с тела. Но,
поскольку тело лениво, автоматично и перегружено дурацкими
привычками, оно препятствует нашим попыткам выполнять
любую реальную работу.

^ РАБОТА В Г Р У П П А Х

Работа по самопознанию должна быть организована чело­

веком, который понимает ее трудности и цели, а также знает ее
методы, — иными словами, тем, кто сам прошел через такую
организованную работу. На Четвертом Пути лидером стано­
вится старший. Фактически, работа в группе не может начаться
без лидера, но при этом работа с ложным или некомпетентным
лидером приведет лишь к негативным результатам.
Важная черта групп состоит в том, что их состав не опре­
деляется членами. Лидер выбирает тех людей, которые на его
взгляд могут быть полезны друг другу в смысле достижения их
изначальной цели, а именно самоисследования, — которое мо­
жет быть успешным только в должным образом организован­
ной группе. Один человек сам по себе не сможет себя увидеть,
но группа людей, посвятивших себя самоисследованию, может
помочь друг другу в этом деле независимо от того, есть у них
такое намерение или нет. В человеческой природе — видеть
чужие промашки отчетливее, чем свои собственные, но на пути
самоисследования мы узнаем, что нам и самим свойственны те
недостатки, которые мы находим в других. Мы видим в других
многое, чего не замечаем в себе, но затем начинаем признавать
эти черты как свои собственные и осознаем, что другие члены
группы служат для нас зеркалами. Но конечно, чтобы увидеть
себя в недостатках других людей, а не просто судить их, чело­
веку требуется бдительность и честность перед собой. Нужно
145
10 В поисках Биіия
помнить, что каждый из нас разделен: одна часть хочет про­
снуться, а другая часть (наша личность) не имеет такого жела­
ния. Группа олицетворяет собой договор между «Я » всех ее
членов — договор совместно бороться против своих «лож­
ных личностей».
При организации группы существуют некоторые общие
условия, объединяющие всех ее членов, и индивидуальные
условия для отдельных участников. Одно из общих условий —
не раскрывать то, что мы слышим или узнаем в группе. Это не
попытка сохранить что-то в секрете или не дать нам делиться
своими взглядами с родными и друзьями. Смысл этого условия
в том, что мы не можем правильно передать то, что нам сказано
в группе, а распространяя ложные идеи, мы тем самым только
лишаем других возможности понять что-либо, связанное с
Четвертым Путем. Еще одна не менее важная причина для вве­
дения этого ограничения состоит в том, что оно дает нам воз­
можность упражнять свою способность молчать о вещах, кото­
рые нас интересуют. Мы бы хотели говорить об этих вещах со
всеми близкими людьми — что называется, делиться мыслями.
Это самое механистичное из всех желаний, и в данном случае
помалкивать об этом — сложнейший из всех возможных ви­
дов воздержания. Но если мы понимаем это правило или по
меньшей мере следуем ему, это становится для нас наилучшим
возможным упражнением по самовспоминанию и развитию
воли.
Еще одно условие, касающееся всех членов группы, состоит
в том, что они должны быть абсолютно искренними перед ли­
дером. И это тоже нужно четко и правильно понимать. Мы не
осознаем, в какой степени наша жизнь пропиталась ложью, —
либо прямой, либо прикрытием правды. Мы совершенно не
способны быть честными ни с самими собой, ни с другими
людьми. Мы воображаем, будто имеем полное право решать,
говорить ли правду в том или ином случае, и фактически не по­
нимаем, что научиться быть честным, когда это необходимо, —
одна из самых сложных вещей в мире. Поэтому нам необходи­
мо научиться этому трудному делу — честности — и прежде
всего в своих отношениях с лидером. Если кто-то намеренно
146
лжет лидеру, скрывает от него что-либо или же еще как-либо
проявляет неискренность, присутствие этого человека в груп­
пе становится абсолютно бесполезным. Быть нечестным по
отношению к лидеру еще хуже, чем вести себя непочтительно
или невежливо по отношению к нему или в его присутствии.
Третье общее условие состоит в том, что мы никогда не
должны забывать, зачем мы пришли в группу — а именно для
того, чтобы учиться и работать над собой ради познания, при­
чем учиться и работать не так, как мы сами это понимаем, но
так, как нам велят. Поэтому если, попав в группу, мы начинаем
сомневаться в лидере, критиковать его действия, предполагать,
будто сами лучше понимаем, как нужно руководить группой, а
особенно если мы проявляем неуважение и нетерпение к лиде­
ру, грубим, пререкаемся, то это сразуже лишает нас любой воз­
можности работать над самопознанием. Ибо это совершенно
невозможно, если человек не помнит, что он пришел учиться, а
не учить. Если человек начинается сомневаться в лидере, тогда
они с лидером больше не могут принести друг другу никакой
пользы. В таком случае этому человеку лучше уйти и попытать­
ся либо найти другого лидера, либо заняться самостоятельной
работой. Попытка самостоятельной работы будет лишь пустой
тратой времени, но в любом случае это принесет меньше вре­
да, чем ложь, сокрытие правды, недоверие и противоборство
с лидером.
Наконец, вдобавок к этим базовым условиям предполагает­
ся, что члены группы должны работать над собой ради самопо­
знания. Если мы просто придем в группу и станем воображать,
что работаем, или если будем думать, будто самого присутствия
в группе уже достаточно, или, как это часто случается, если бу­
дем воспринимать собрания группы как досужее времяпре­
провождение, возможность найти новых друзей и так далее,
тогда в наших занятиях нет никакого смысла. И чем быстрее
мы уйдем — сами или по просьбе других участников, — тем
лучше будет для всех.
Эти базовые условия составляют основу для правил, обяза­
тельных для всех участников группы. Правила преследуют две
цели: во-первых, они помогают всем избегать потенциальных
147
10*
помех на пути, во-вторых, они помогают нам помнить себя. Тем
не менее обычно поначалу участникам группы эти правила ка­
жутся обременительными и кто-нибудь спрашивает, нельзя ли
обойтись без какого-то из них или даже вообще без них всех.
Кажется, что правила служат ненужным ограничением нашей
свободы либо же утомительной формальностью, и, когда лидер
настаивает на их исполнении, у нас возникает ощущение, будто
мы ему просто неприятны либо же он почему-то нами неудов­
летворен.
В действительности же правила — первая и важнейшая
помощь, которую участник получает от работы в «школе».
Очевидно, эти правила отнюдь не призваны развлечь нас, или
доставить удовольствие, или облегчить нашу жизнь. Они есть
по одной-единственной причине: заставить нас вести себя так,
« как если бы мы были...» — иными словами, как если бы мы пом­
нили себя и осознавали, как надлежит относиться к людям вне
Работы, к другим участникам Работы и к лидеру. Если бы мы
помнили себя и осознавали все это, потребности в правилах
не было бы. Но на первых этапах Работы мы на это не способ­
ны, поэтому правила необходимы. Конечно же, на деле правила
никогда не бывают легкими, приятными или комфортными, и
даже совсем наоборот, — иначе они просто не смогут выпол­
нять свою функцию. Правила суть будильники для пробужде­
ния спящего. Когда будильник срабатывает и мы открываем
глаза на какую-то секунду, нашей первой реакцией становится
недовольство, мы возмущенно спрашиваем: неужели нельзя
было разбудить нас каким-то другим способом?
Все эти условия установлены для реальных групп, сфор­
мированных для следования Четвертым Путем. Во время ис­
тинной работы по самопознанию создание восторженной
одержимости в людях недопустимо. И в правильно организо­
ванной группе никакая вера не требуется. Все, что нужно от
нас, — это немного доверия, и то лишь ненадолго: до тех пор,
пока мы не научимся сами находить подтверждения тому, что
слышим. Поначалу бывает сложно понять, правильна ли наша
Работа и разумны ли получаемые нами указания. Именно здесь
могут оказаться полезными теоретические основы Четвертого
148
Пути, поскольку человеку порой бывает намного проще делать
оценки, опираясь на теории. Мы знаем, что мы знаем, а чего
не знаем, и мы знаем, что можно узнать при помощи обычных
средств, а что — не г. Поэтому, если мы узнаем что то новое,
что невозможно узнать обычным способом из книг или других
обычных источников, это может в некоторой степени служить
свидетельством того, что другая сторона Четвертого Пути —
практическая сторона — гоже, вероятно, верна. Но это, конеч­
но, всего лишь указание, а не гарантия. Возможность ошибки
остается.
 V II

ПРАКТИЧЕСКОЕ
ОБУЧЕНИЕ

НАЧА ЛО С А М О Н А Б Л Ю Д Е Н И Я

Самонаблюдение — основной метод самоисследования.

Оно требует определенного понимания функций и характери­
стик нашей человеческой машины. Нам нужно уметь правиль­
но распознавать границы между наблюдаемыми функциями и
определять их точно и сразу. И речь идет не просто о словесной
классификации. Тут требуется давать внутреннее определение
через вкус и ощущение — точно так же, как мы определяем
свои внутренние переживания.
Существует два метода самонаблюдения. Первый — анализ
или, точнее, попытки анализа, когда человек пытается опреде­
лить причины того, что он наблюдает. Второй метод — это ре­
гистрация, которая включает в себя простую запись в уме всего
того, что мы наблюдаем в данный момент. В ходе самонаблюде­
ния — особенно на первых порах — нужно всеми средствами
избегать попыток анализа. Подлинный анализ будет возможен
лишь на гораздо более поздних отрезках пути, когда человек
уже узнал все о функционировании собственной машины и об
управляющих этим функционированием законах. У таких, ка­
кие мы есть сейчас, когда мы попытаемся анализировать некий
наблюдаемый нами внутренний феномен, первым делом неиз­
бежно возникают вопросы: «Что это? И почему дела обстоят
именно так, а не иначе?» Как только эти вопросы поставлены,
мы обязательно начинаем искать ответы на них и прекращаем
наблюдение. Очевидно, что наблюдение и попытки анализа не
могут протекать одновременно.

150
 Но даже помимо всего этого анализ отдельных внутренних
феноменов без знания общих законов, которые ими управля­
ют, — абсолютно бесполезная трата времени. Нам нужно вна­
чале накопить достаточное количество материала при помо­
щи «записи» — то есть путем регистрирования результатов
прямого наблюдения за всем тем, что происходит в каждый
момент. Анализ становится возможным лишь тогда, когда у нас
есть некоторое количество материалов и в то же время мы до­
статочно хорошо понимаем соответствующие законы.
Приступая к самонаблюдению, нужно начинать с самого на­
чала. Необходимо отвергнуть наш прошлый опыт, результаты
прошлых попыток самонаблюдения. Хотя они могут содержать
в себе ценный материал, он весь основывается наложном раз­
делении функций и сам по себе тоже ошибочно рассортирован.
Он не принесет нам пользы — во всяком случае, на начальных
этапах самоисследования. Со временем мы научимся извлекать
из него и использовать все, что может быть полезно для нашего
опыта. Но с самого начала нам нужно начинать самонаблюде­
ние так, как будто мы никогда не делали этого прежде — слов­
но мы совершенно не знаем себя.
Наблюдение должно начаться с разделения функций. Актив­
ность нашей человеческой машины можно разделить на три
четко определенные группы, каждая из которых контролиру­
ется своим особым центром. Когда мы наблюдаем за собой,
важно различать три базовые функции и понимать, что каж­
дый феномен связан с какой-то из них. Таким образом, когда
мы начинаем наблюдение, нужно понимать, как функции отли­
чаются друг от друга, — иными словами, что подразумевается
под мышлением, эмоциями и движением. И в ходе наблюдения мы
должны пытаться сразу же определить, к какой именно группе
или центру принадлежит наблюдаемый феномен.
Некоторым людям нелегко понять разницу между мышле­
нием и эмоциями; другим же сложно отличать чувства от ощу­
щений. Обобщая, можно сказать, что мыслительная функция
всегда действует через сравнение — то есть интеллектуальные
выводы являются результатом сравнения. Чувство и ощущение,

151
с другой стороны, не есть рациональные функции. Они ничего
не сравнивают, но просто дают определение тому или ином)7
впечатлению на основании его аспектов (приятно или непри­
ятно) и по его чувственным характеристикам (таким, как цвет,
вкус или запах). Более того, ощущения могут быть нейтраль­
ными — ни приятными, ни неприятными. Когда мы ощущаеА м
«белую бумагу» или «красный карандаш», в цвете нет ничего,
что определяло бы эти предметы как изначально прїіятньїе или
неприятные. Что же касается чувств, то они всегда либо при­
ятные, либо неприятные — не существует такого явления, как
нейтральная эмоция.
Проблема распознавания функций усложняется тем, что у
разных людей образ работы центров сильно различается. У не­
которых из нас восприятие идет в основном через ум, у дру­
гих — через чувства, у третьих — через ощущения. К сожале­
нию, людям с разными способами восприятия очень сложно
или даже невозможно понять друг друга, потому что они часто
называют одни и те же вещи совсем разными именами либо
разные вещи — одним и тем же именем. Кроме того, бывают
различные сочетания способов восприятия — один человек
может воспринимать мир главным образом через мышление и
ощущения, другой — через мышление и чувство, и так далее.
Каждый способ восприятия обязательно подразумевает осо­
бую манеру реагирования на внешние события. В результате
мы, во-первых, не понимаем друг друга, а во-вторых, не пони­
маем себя. Очень часто человек принимает свои мысли либо
умственные образы за чувства, чувства — за мысли, либо же
(чаще всего) ощущения — за чувства.
По мере того как мы учимся исследовать центры и одновре­
менно изучаем их правильное функционирование, мы начина­
ем видеть случаи, когда центры функционируют неправильно
и один из них выполняет работу другого — например, интел­
лектуальный центр пытается чувствовать или делает вид, что
чувствует, либо двигательный центр пытается мыслить и чув­
ствовать. Когда эмоциональный центр пытается осуществлять
работу интеллектуального, это привносит ненужную нервоз­
ность или спешку в ситуацию, которая требует как раз спокой-
152
ного и взвешенного подхода. Если же интеллектуальный центр
работает вместо эмоционального, тогда наоборот — мы дей­
ствуем с неспешной рассудительностью и бесчувственностью
там, где требуется быстрое решение, основанное на умении
тонко различать нюансы. В таких случаях мышление оказыва­
ется просто слишком медленным и не способно понять оттен­
ки, доступные чувству. Точно так же ум не способен должным
образом оценить ощущения — они видятся ему мертвыми, и
он не может контролировать их движения и даже уследить за
ними. Наконец, бывает, что двигательный центр пытается вы­
полнять процедуры, предназначенные для мышления, — на­
пример, когда мы механически читаем или слушаем слова, не
понимая их значения. Подобное обычно случается, когда вни­
мание, которое должно быть направлено на мышление, занято
чем-то другим и двигательный центр пытается заместить его.
Такая подмена легко входит в привычку, потому что интеллек­
туальный центр вообще склонен отвлекаться не на полезные
мысли и размышления, но скорее на грезы и игры воображе­
ния. Наблюдение такого рода процессов — важная составля­
ющая самоисследования.
«Воображение» — основной источник сбоев в работе цен­
тров. Хотя у каждого из центров есть своя собственная форма
воображения и грез, как правило и эмоциональный, и двига­
тельный центры используют для этой цели интеллектуальный
центр. Поскольку «грезы» изначально отвечают склонностям
интеллектуального центра, именно он наиболее охотно отда­
ет себя в их распоряжение. Склонность этого центра к грезам
обусловлена отчасти его ленью — так он избегает работы,
направленной на достижение конкретных целей. Кроме того,
данная склонность подкреплена тенденцией эмоционального
и двигательного центра оживлять и воспроизводить пережи­
вания — как приятные, так и неприятные, как реальные, так и
«воображаемые». Воображение и грезы — примеры ложной
работы интеллектуального центра.
После воображения следующим объектом самонаблюдения
являются привычки вообще. Каждый взрослый человек полно­
стью состоит из привычек, хотя большинство из нас этого не
153
осознают. Все три центра наполнены привычками, и мы никог­
да не познаем себя, пока не изучим их все. Это очень трудно,
поскольку для того, чтобы увидеть и «записать» их, нам нужно
вначале освободиться от них хоть на миг. Невозможно наблю­
дать привычку, когда находишься в ее объятиях. Между тем все,
что нам нужно, чтобы почувствовать и увидеть привычку, —
это вступить с ней в сражение, пусть даже совершенно без­
результатно. Если мы хотим понаблюдать свою походку, у нас
ничего не получится до тех пор, пока мы идем своим привыч­
ным способом. Но если мы поймем, что наша обычная манера
складывается из определенных привычек — например, делать
шаги той или иной длины, ходить с той или иной скоростью и
так далее, — мы можем изменить это, делая свои шаги короче
или длиннее, двигаясь быстрее или медленнее, и тогда мы на­
учимся наблюдать и изучать себя в процессе движения. Если мы
хотим наблюдать себя за письмом, нам нужно осознать, как мы
привыкли держать в пальцах ручку а затем попытаться держать
ее другим способом. Так реализуется возможность самонаблю­
дения. Чтобы наблюдать себя, нам нужно попытаться ходить
непривычным образом, сидеть в непривычной позе, стоять
тогда, когда мы привыкли сидеть, делать левой рукой то, что
привыкли делать правой, и наоборот. Все это дает нам возмож­
ность наблюдать за собой — особенно это касается привычек
и ассоциаций двигательного центра.
В эмоциональной сфере очень полезно бороться с привыч­
кой немедленно давать волю любым отрицательным эмоциям.
Многим из нас, например, сложно держать при себе чувства в
отношении плохой погоды и еще сложнее молчать, когда нам
кажется, что кто-то действует вразрез с нашими представлени­
ями о честности и справедливости. Помимо того, что борьба
с привычкой выражать отрицательные эмоции способствует
самонаблюдению, от нее есть и другая польза. Это один из не­
многих случаев, когда мы можем по-настоящему изменить себя
и свои привычки, не создавая при этом новых нежелательных
привычек. Поэтому самонаблюдение и самоисследование
должны начинаться в первую очередь и главным образом с

154
 Ф О Р М И Р У Ю Щ Е Е М Ы ШЛ Е Н И Е

При практическом обучении через самонаблюдение важно

понимать природу так называемой «мыслительной» функции,
которая фактически представляет собой механическую часть
интеллектуального центра и также является центром притяже­
ния нашей личности.
Каждый из наших центров: интеллектуальный, эмоцио­
нальный и двигательный — представляет собой самостоятель­
ный живой мозг. Они словно разные животные, соединенные в
одном теле, и каждый из этих мозгов действует как движущий
фактор. Они соединены друг с другом, но общение между ними
зависит от силы связи между ними. Лишь тогда, когда стимул
достаточно силен в одном из центров, соответствующая ассо­
циация может быть вызвана в другом центре, да и то лишь в том
случае, если стимул имеет достаточно большую скорость или
интенсивность — что должно быть заложено в нас заранее.
Центр притяжения личности не является живым, это все­
го лишь аппарат мышления, расположенный в голове. Между
этим «формирующим аппаратом» и центрами существуют от­
крытые и прямые связи, и все ассоциации имеют к ним доступ.
Каждый локальный стимул в центрах, каждая ассоциация про­
воцирует новые ассоциации в этом аппарате. Но по природе
своей этот аппарат не живой. Он представляет собой просто
механизм — как клавиатура пишущей машинки, передающая
каждое нажатие пальца.
Лучше всего проиллюстрировать работу формирующего
аппарата, проведя аналогию между ним и канцелярией завода,
где сидит секретарь. К этому человеку поступают все входящие
письма, и он же на них отвечает. Его ответы характеризуются
тем, что этот человек — всего лишь наемный работник. Он не
знает ничего, кроме того, что изложено в инструкциях, книгах,
папках с документами и словарях, которые стоят на полках в
канцелярии. Если у него есть в наличии источник, откуда мож­
но почерпнуть необходимую информацию, тогда он сделает
это и даст адекватный ответ. Если же такого источника нет в
наличии, тогда не даст.
155
 У этого завода также есть четыре директора, которые сидят
в четырех разных кабинетах, хотя большую часть времени их
нет на месте. Эти директора общаются с внешним миром через
секретаря. С канцелярией они связываются по телефону. Если
кто-то из них звонит секретарю и говорит ему чго-то, тот дол­
жен передать его слова по назначению. Но каждый из директо­
ров использует свой особый, заранее оговоренный код. И когда
директор передает послание, секретарь вынужден расшифро­
вывать его, прежде чем передать дальше. У него в канцелярии
находится некоторое количество бланков и документов, раз-
работ анных за годы работы. В зависимости от того, с каким из
директоров он имеет дело в данный момент, секретарь справ­
ляется с той или иной книгой, расшифровывает послание и
передает его дальше.
Если директора хотят поговорить друг с другом, у них нет
возможности связаться напрямую. Вообще-то между ними
проложены телефонные линии, но они работают только при
хорошей погоде, когда все спокойно и тихо — а такое случает­
ся редко. Поскольку такие условия редки, директора посылают
друг другу послания через канцелярию, то есть через секрета­
ря. А так как у каждого из них свой код, секретарю приходится
расшифровывать каждое послание, а затем зашифровывать
его заново. Точно так же директора общаются и с людьми из
внешнего мира. Вся исходящая и входящая информация долж­
на быть расшифрована, зашифрована и отправлена по назна­
чению. Входящая корреспонденция для одного из директоров
переправляется ему лишь после соответствующей кодировки.
Но секретарь часто ошибается и пользуется неправильным ко­
дом. Директор получает послание, однако ничего не понимает.
Таким образом, расшифровка и зашифровка информации зави­
сит от наемного работника, которого бизнес не слишком инте­
ресует и не заботит. Как только рабочий день заканчивается, он
идет домой. Его способности как шифровальщика зависят от
образования — а оно у разных людей разное. Один секретарь
может оказаться круглым дураком, тогда как дру1 ой — вполне
неплохим бизнесменом. В канцелярии заведен определенный
порядок работы, которому секретарь и следует. В зависимости
156
от ситуации он берет тот или иной заранее подготовленный
бланк, кажущийся ему подходящим. Для запросов каждого
типа существуют готовые шаблоны и штампы, при помощи
которых он их обрабатывает.
Такова приблизительная картина, как обстоят дела в нашей
внутренней организации. Канцелярия — это наш формиру­
ющий аппарат, а секретарь — наше образование, наши меха­
нистичные взгляды на происходящее, бытовые клише, теории
и мнения, которые были заложены в нас автоматически. С е­
кретарь не имеет ничего общего с нашими центрами и даже
с самим форхмирующим аппаратом. О н просто там работает.
Образование не имеет ничего общего с нашими центрами. Ре­
бенка воспитывают следующим образом: «Если кто-то протя­
нул тебе руку для пожатия, ты должен действовать так-то». Это
чисто механическая программа: в таком-то случае ты должен
действовать так-то. Стоит установить такой порядок, и он со­
храняется впредь. То же самое касается взрослых людей. Если
кто-то наступает нам на мозоль, мы реагируем всегда одинако­
во. Взрослые как дети, а дети как взрослые — все мы реагируем.
Эта машина работает и будет работать точно также тысячу лет
спустя.
Со временем на полках канцелярии накапливается огром­
ное количество шаблонов. Чем дольше живет человек, тем
больше шаблонов в канцелярии. Так заведено, что все схожие
между собой шаблоны хранятся в одной папке. Когда секре­
тарю нужно обработать какой-то запрос, он начинает искать
подходящий шаблон. Для этого ему нужно взять с полки папку
и перебирать ее содержимое до тех пор, пока он не найдет то,
что ему нужно. Тут очень много зависит от аккуратности само­
го секретаря и от того, в каком состоянии он содержит свои
папки. Некоторые секретари методичны, другие нет. У неко­
торых шаблоны упорядочены, у других нет. Один может сунуть
входящий запрос не в ту папку, другой нет. Кто-то находит нуж­
ный шаблон сразу, кто-то ищет долго и при этом перепутывает
бумаги еще больше. Наши так называемые мысли — не более
чем шаблоны, вынутые из папок. То, что мы называем мысля­
ми, — не мышление. Мы не думаем. Мы просто используем
157
различные шаблоны — короткие, сверхкороткие, длинные, но
ничего, кроме шаблонов. Весь этот хаос мы и называем своими
мыслями.
Между тем за пределами формирующего аппарата у чело­
века все же есть мысли. Каждый из центров думает. Эти мысли
поступают в формирующий аппарат в виде стимулов и затем
подвергаются механической переработке. И это в лучшем слу­
чае, ибо, как правило, некоторые центры едва ли обладают сред­
ствами, чтобы точно сообщить свои мысли формирующему
аппарату Из-за сбоев связи послания либо вообще не доходят
до адресата, либо искажаются. Но это не свидетельство отсут­
ствия мыслей. Все центры функционируют постоянно. У них
есть мысли и ассоциации, но они не достигают формирующего
аппарата, а следовательно, никак не проявляются. Не проходят
они и в обратном направлении — то есть от формирующего
аппарата к центрам, — и по той же самой причине они не мо­
гут попасть туда извне.
Центры сами по себе одинаковы у каждого. Различия между
людьми состоят лишь в количестве содержащегося в центрах
материала и в связях между ними. У некоторых их больше, у
некоторых — меньше. Человек от рождения подобен пустому
серванту или складу, но затем в нем начинают накапливаться
материалы. Машина у каждого работает одинаково, и свой­
ства центров одни и те же, но в силу своей природы и условий
жизни связи между центрами имеют разную чувствительность.
Самая грубая и самая доступная связь — между двигательным
центром и формирующим аппаратом. Эта связь самая «слыш­
ная» — словно большая труба, она быстрее всего формиру­
ется и наполняется. Вторая — связь с сексуальным центром.
Третья — связь с эмоциональным центром, и четвертая —
с интеллектуальным центром.
Количество накопленного материала и уровень чувстви­
тельности этих связей состоят именно в таком соотношении.
Первая связь — с двигательным центром — присутствует и
функционирует во всех людях, поэтому и соответствующие
ассоциации исправно воспринимаются и проявляются у всех.
Вторая связь — с сексуальным центром — имеется у большин­
158
ства людей. Так что большинство из нас всю жизнь живут лишь
с двумя центрами — все наши восприятия и все наши прояв­
ления зарождаются в этих центрах и проходят через них. Тех,
чей эмоциональный центр тоже связан с формирующим аппа­
ратом, — меньшинство, и все их восприятие и их проявления
проходят через этот центр. И почти нет людей, у которых ра­
ботает связь и с интеллектуальным центром.

НАЧИНАЙТЕ С МЕЛОЧЕЙ

Самонаблюдение и самоисследование — если осущест­

влять их правильно — могут привести нас к осознанию того,
что с нашей машиной и с нашими функциями в их обычном
состоянии что-то не в порядке. Мы осознаем, что спим и что
используем лишь малую часть себя в жизни и в работе. Боль­
шинство наших возможностей остаются нереализованными,
большинство способностей — неразвитыми. Мы чувству­
ем, что не берем от жизни все то, что она может предложить
нам, из-за определенных функциональных дефектов в нашей
машине, которые в состоянии сна не способны получать впе­
чатления. Идея самоисследования приобретает новый смысл.
Теперь мы видим все свои функции как они есть, а также знаем,
какими они могли бы и должны бы быть, и задаемся вопросом,
есть ли вообще смысл исследовать себя — таких, какие мы есть
сейчас. Самонаблюдение приводит нас к осознанию того, что
нам нужно измениться.
И, наблюдая себя, мы замечаем, что самонаблюдение само по
себе приносит некоторые перемены в наши внутренние про­
цессы. Мы начинаем понимать, что самонаблюдение — инстру­
мент, позволяющий изменить себя, способ пробудиться. Наблю­
дая себя, мы, так сказать, направляем луч света на внутренние
процессы, которые до сих пор работали во тьме. Под влиянием
этого света начинают меняться и сами процессы. Существует
множество внутренних процессов, которые могут протекать
лишь во тьме. Даже самого слабого света сознания достаточно,
чтобы полностью трансформировать характер некоторых про­
цессов, а многие так и вообще сделать невозможными.
159
 Самонаблюдение возможно лишь после того, как мы обре­
тем внимание. Нам нужно признать, что внутри нас внимания
нет и наша цель — обрести его. Для этого нам нужно начать
с мелочей. Например, честолюбивый начинающий пианист не
может научиться всему сразу — только постепенно. Если мы
хотим играть мелодии, но не хотим упражняться, настоящая
музыка у нас не получится. Мы извлечем из инструмента лишь
какофонию, терзающую слух окружающих. То же самое касает­
ся проживания и переживания психологических идей: чтобы
что-либо понять, необходима долгая упорная практика. Нам
нужно вначале пытаться осуществить маленькие шаги. Если мы
с самого начала нацелимся на великие свершения, то никогда
ничего не добьемся и наши манифестации будут подобны ка­
кофониям, которые вселяют в окружающих лишь отвращение
к нам.
Чтобы сделать нечто сложное, нужно вначале научиться де­
лать простое, признавая, что существует два вида делания —
автоматическое делание и делание, преследующее некую цель.
Нам нужно взять какую-то простую вещь, которую мы пока
еще не умеем делать, и сделать ее своей целью, своим богом.
Ничто не должно нам мешать — это наша единственная зада­
ча. Затем, когда мы сможем делать это, можно поставить себе
более значительную задачу. Сегодня нам свойственна аномаль­
ная тяга к делам, которые слишком велики для нас. Мы никогда
не сможем их делать. И эта тяга мешает нам делать мелочи, на
которые мы способны. Нужно уничтожить в себе эту тягу и за­
быть о больших свершениях. Необходимо сделать своей целью
противостояние мелким привычкам.
В своих взаимоотношениях с другими людьми нам нужно
признать, что терпеть проявления других — большая задача,
великая задача для нас. Лишь совершенный мужчина или со­
вершенная женщина способны на это. Поэтому нужно сделать
своей целью достижение возможности не обращать внимания
на какое-то одно проявление одного человека, которое ныне
для нас нестерпимо. Если я «хочу» — иными словами, если на
то есть моя «воля», — значит, я «могу». Без «воли» я никог­
да не «смогу». Воля — самое мощное явление в мире. Главная
160
причина нашей слабости — неспособность прилагать соб­
ственную волю ко всем трем центрам одновременно. Благода­
ря осознанной воле к нам приходит все.
У нас не хватает энергии на достижение осознанных целей
потому, что вся наша сила, накопленная ночью за время пре­
бывания в пассивном состоянии, расходуется на негативные
проявления. Они автоматичны — в отличие от позитивных,
волевых проявлений. Для тех, кто способен в автоматическом
состоянии вспомнить свою цель, но не имеет сил, чтобы до­
стичь ее, есть хорошее упражнение.
Останьтесь наедине с собой по меньшей мере на час. Сядь­
те. Расслабьте все мышцы. Пусть ассоциации возникают, но не
углубляйтесь в них. Скажите им: «Если позволите мне сделать
так, как хочу я, позже я исполню и ваши желания». Смотрите
на ассоциации так, как будто они принадлежат кому-то друго­
му, — это позволит вам не отождествлять себя с ними. По про­
шествии часа возьмите листок бумаги и напишите на нем свою
цель. Пусть эта надпись станет вашим богом — все остальное
ничего не значит. Перечитывайте ее постоянно, каждый день.
Таким образом она станет по-настоящему вашей, станет ча­
стью вас — вначале на интеллектуальном уровне, а затем и по-
настоящему.
Чтобы начать движение к осознанной цели и достичь ее,
требуется магнетизм и способность «делать».

ИДЕНТИФИКАЦИЯ

Фундаментальная характеристика нашего отношения к са­

мим себе и к своему окружению — наша постоянная «иден­
тификация», склонность «сливаться» с тем, что привлекает
наше внимание, вызывает желание или будоражит воображе­
ние в данный момент. «Идентификация» настолько захватыва­
ет нас, что при наблюдении очень трудно отличить ее от всего
остального. Мы постоянно идентифицируем себя; единствен­
ное, что изменяется, — это объект нашей идентификации. Мы
идентифицируем себя с постоянно встающими перед нами
мелкими проблемами, но при этом совершенно забываем об
161
1 1 В поисках Бытия
изначальной цели, которой мы собирались достичь. Мы иден­
тифицируем себя с одной мыслью и забываем о других мыслях,
с одной эмоцией или настроением — и забываем о более ши­
роком спектре эмоций и настроений. Это постоянно случается
в ходе работы над собой. Мы настолько идентифицируем себя
с отдельными целями, что за деревьями не видим леса. Два-три
наиболее близких к нам дерева принимаем за целый лес.
«И дентифицирование» — один из самых коварных на­
ших врагов, оно проникает везде и дурачит нас именно тогда,
когда мы думаем, будто боремся с ним. Освободиться от иден­
тифицирования особенно трудно потому, что естественным
образом мы легче всего идентифицируем себя с теми вещами,
которые больше всего интересуют нас, — с теми, которым мы
уделяем свое время, свои усилия и внимание. Единственный
способ освободиться от идентификации — постоянно оста­
ваться начеку и быть беспощадным к себе, то есть не бояться
увидеть все те тонкие и скрытые формы, какие может принять
идентифицирование.
Нам необходимо исследовать идентифицирование до самых
его корней внутри нас. Отчасти борьба с ним настолько трудна
именно потому, что мы склонны воспринимать его как положи­
тельную черту. Мы называем его «энтузиазмом», «страстью»,
«вдохновением» или как-то еще и думаем, что только в этом со­
стоянии способны хорошо выполнять какую бы то ни было ра­
боту. На самом же деле это, несомненно, иллюзия. Фактически
идентифицирование мешает нам делать что-либо хоть отчасти
разумное. Мы бы немедленно изменили это свое позитивное
отношение, если бы по-настоящему поняли, что означает та­
кое состояние: оно превращает человека в вещь, в кусок мяса;
оно лишает его последнего сходства с человеком. На Востоке,
где люди курят гашиш и другие наркотики, часто случается, что
человек настолько идентифицирует себя с трубкой, что начина­
ет считать, будто сам является этой трубкой. Это не шутка, но
факт — в своем самоощущении он и вправду становится труб­
кой. Это и есть идентификация. И для того, чтобы осуществить
ее, гашиш или опиум совершенно не нужны. Посмотрите на
людей в магазинах, в театрах, в ресторанах — как они иденти-
162
фицируют себя со словами, когда спорят или пытаются что-то
доказать, особенно тогда, когда они на самом деле не знают, о
чем говорят. Человек превращается в жадность или в страсть,
он становится словами — и в конце концов от него совсем ни­
чего не остается.
Идентификация — главное препятствие для самовспо-
минания, потому что человек, который идентифицирует себя
с чем-то, не может помнить себя. Первый шаг на пути само-
вспоминания — не идентифицировать себя ни с чем. Но для
этого нужно вначале перестать идентифицироваться с самим
собой — перестать все время называть себя «Я ». Нужно пом­
нить, что нас двое. Есть мы сами — то есть присутствующее в
нас «Я » — и есть другой человек, с которым нам нужно бороть­
ся и которого нужно преодолеть, если мы хотим достичь чего
бы то ни было. До тех пор пока мы идентифицируем себя с чем-
то, пока остаемся подвержены идентификациям, мы являемся
рабами всего, что с нами происходит. «Свобода» в первую оче­
редь и прежде всего означает свободу от идентификации.
После общих форм идентификации нам нужно изучить
один определенный тип идентификации, а именно: иденти­
фицирование с людьми, принимающее форму «проявления
уважения» — когда мы обращаем внимание на их мнение,
считаемся с ним. Существует несколько разновидностей «ува­
жения». Наиболее распространен случай, когда мы уважаем
то, что люди о нас думают, как они ведут себя с нами, какое от­
ношение демонстрируют. Мы всегда беспокоимся, что люди
нас не ценят по достоинству, недостаточно милы и вежливы с
нами. Это мучит нас, рождает всякие мысли и подозрения. Мы
затрачиваем огромное количество энергии на предположения
и догадки и развиваем недоверчивость и враждебность по от­
ношению к другим. Ничего не значащие мелочи (на нас кто-то
не так посмотрел, что-то мог подумать или сказать о нас) при­
обретают огромное значение. Вся эта наша склонность к про­
явлениям уважения — не что иное, как разновидность иден­
тификации, и она полностью основана на наших внутренних
запросах, на наших «требованиях». Все мы внутри себя «тре­
буем», чтобы окружающие видели, какие мы замечательные
163
и*
люди, и чтобы все постоянно демонстрировали свое почтение
к нам, высокую оценку и восхищение нами, нашим интеллек­
том, проницательностью, оригинальностью, внешним видом
и всеми прочими нашими качествами. Эти требования в свою
очередь основаны на совершенно нереальном представлении
о самих себе, какое очень часто бывает у людей со скромными
способностями и внешностью. Например, писатели, актеры,
музыканты, художники и политики — все они больные люди,
почти без исключений. И от чего же они страдают? Прежде
всего от раздутого самомнения, затем от требований к окру­
жающим, затем — от преклонения перед чужим мнением, —
иными словами, от безусловной готовности оскорбляться
малейшим недостатком понимания или оценки, который они
замечают в других людях.
До сих пор мы говорили о «внутреннем уважении» — то
есть об идентификации с другими. В противоположность это­
му существует «внешнее уважение», которое может служить
средством борьбы с внутренним. Внешнее уважение осно­
вано совсем на другом отношении к людям и подразумевает
приспосабливание к их требованиям и слабостям. Проявляя
внешнее уважение к людям, мы делаем то, что облегчает жизнь
нам самим и окружающим. Внешнее уважение подразумевает
определенное знание людей, их вкусов, привычек и предрассуд­
ков, а также высокую степень самоконтроля. Часто мы искренне
желаем сказать кому-то, что думаем или чувствуем о нем. Если
мы слабы, то уступаем этому желанию, а затем оправдываем все
негативные последствия тем, что мы не хотели лгать или при­
творяться, старались быть честными. Затем мы убеждаем себя в
том, что во всей ситуации виноват этот другой человек — а мы
старались уважать его, вовсе не желали ссориться и не соби­
рались мешать ему жить своей жизнью. Н о именно этот дру­
гой человек не хотел нас уважать, в результате чего с ним стало
совершенно невозможно иметь дело. Это общечеловеческая
склонность: начинать с благословения и заканчивать прокля­
тием. Мы начинаем срешения неуважать человека, а заканчиваем
тем, что виним его за то, что он не уважает нас. Это пример
того, как внешнее уважение переходит во внутреннее, Но если
164
мы помним себя, то мы также помним то, что другие люди —
такие же машины, как мы. Тогда мы можем войти в их положение,
поставить себя на их место, понять и прочувствовать, что ду­
мают и чувствуют другие. Если нам это удается, то отношения
складываются намного проще.
Умение проявлять внешнее уважение — важная часть на­
шей Работы. Довольно часто бывает так, что человек прекрас­
но понимает, насколько важно для него внешнее уважение, но
все же пренебрегает им в своей работе с другими людьми. Мы
полагаем, будто если мы работаем вместе, то у нас есть право не
уважать друг друга. Но в действительности все совсем наобо­
рот. В нашей Работе — для того чтобы эта работа протекала
успешно — требуется в десять раз больше внешнего уважения,
чем в обычной жизни. Это потому, что лишь через внешнее ува­
жение мы можем продемонстрировать, насколько мы понима­
ем и ценим свою работу, что в свою очередь определяет наши
результаты.

С К Л О Н Н О С Т Ь ЛГАТЬ СЕБЕ

Мы часто наивно полагаем, будто способны делать>—

убеждение, от которого избавиться труднее всего. Мы не по­
нимаем всей сложности собственного устройства и не осо­
знаем, что любое усилие, даже если оно приводит к желаемому
результату, влечет за собой также тысячи неожиданных послед­
ствий, в том числе нежелательных. Чаще всего мы забываем,
что при работе с каждой новой ситуацией у нас нет новенькой
чистенькой машины. За плечами у нас много лет бестолковой
глупой жизни, потакания собственным слабостям, привыч­
ки закрывать глаза на собственные ошибки, отворачиваться
от неприятной правды и склонности постоянно врать себе,
оправдывать себя и во всем винить других. Все это не могло
не повлиять на нашу машину. Она функционирует плохо, и нам
приходилось вносить разнообразные искусственные доработ­
ки, чтобы компенсировать сбои. Эти доработки — которые
можно назвать «буферами» — теперь сводят на нет любые
наши добрые намерения.
!6^
 «Буфера» подобны старым устройствам для сцепления
железнодорожных вагонов, которые смягчают сотрясения в
тот момент, когда вагоны ударяются друг о друга. Без буферов
сотрясение от удара было бы крайне неприятным или даже
опасным для пассажиров. Буфера же смягчали сотрясения и
даже делали их незаметными. Такие же приспособления есть
в человеке, и создала их не природа, но мы сами, хотя и не на­
меренно. Они развились в результате массы противоречий вну­
три нас — противоречивых мнений, чувств, симпатий, слов и
действий. Если бы мы остро ощущали все противоречия в сво­
ей жизни, то не могли бы жить и действовать так спокойно и
самодовольно, как действуем. Внутри нас были бы постоянные
трения и беспокойство. Но благодаря «буферам» мы можем
не ощущать противоречий — они смягчают удары при столк­
новении противоречащих друг другу взглядов, эмоций и слов.
Они облегчают нам жизнь. Однако эти же буфера делают не­
возможным внутреннее развитие, поскольку смягчают потря­
сения, а только потрясения могут вывести нас из того состоя-
ния; в котором мы живем, — иными словами, пробудить от сна.
Буфера убаюкивают нас, успокаивая и уверяя нас в том, что все
хорошо, в жизни нет никаких противоречий и мы можем спать
спокойно.
Буфера играют важную роль во взаимоотношениях между
личностью и сущностью. Когда мы начинаем отличать лич­
ность от сущности — это очень важный момент в нашей Ра­
боте. Наше подлинное «Я », наша индивидуальность может
вырасти только из сущности. Но есть препятствия для этого
роста, исходящие от нашей личности, которая постоянно ока­
зывает давление на сущность. Чтобы начался внутренний рост,
личность должна стать пассивной, а сущность — активной.
Это может произойти лишь при ослаблении или удалении бу­
феров — ибо личность подчиняет себе сущность именно при
помощи буферов.
Именно благодаря буферам мы можем всегда быть пра­
вы. Они помогают нам не ощущать собственной «совести».
В обычной жизни мы воспринимаем это понятие слишком
просто — как будто бы совесть у нас есть. В действительности
166
же понятие «совести» в сфере чувств — это то же самое, что
понятие «сознания» в сфере ума. И у нас нет совести точно так
же, как нет сознания.
Сознание — это такое состояние, когда человек знает одно­
временно все то, что он вообще знает, и видит, насколько его
знания на самом деле малы и противоречивы.
Совесть — это такое состояние, когда человек чувствует
одновременно все то, что он вообще чувствует или может по­
чувствовать. У всех нас есть бесчисленное количество проти­
воречивых чувств, начиная от глубоко скрытого чувства соб­
ственной ничтожности и разнообразных страхов и заканчивая
самым нелепым самодовольством, высокомерием и самовлюб­
ленностью. Ощутить все это вместе было бы не только больно,
но буквально невыносимо. Если бы человек внезапно ощутил
все эти противоречия сразу, внезапно осознал бы, насколько
он любит все, что ненавидит, и ненавидит все, что любит, что он
врет, когда говорит правду, и говорит правду, когда врет, и если
бы он сумел ощутить стыд и ужас из-за всего этого, это и озна­
чало бы, что он пережил состояние «совести». Никто не м о­
жет жить в этом состоянии. К счастью для нашего умственного
спокойствия и для нашего сна, это состояние очень редкостно
и мы не рискуем вдруг проснуться — все благодаря буферам,
которые развивались в нас с самого детства.
Тем не менее совесть — это тот огонь, который один
только может выковать единство, к которому мы стремимся.
Пробудиться может лишь гот, кто хочет пробуждения и ищет
его, — лишь тот, кто готов долго и упорно бороться за него.
А для этого нужно набраться решимости и обратиться лицом
ко всем внутренним страданиям, которые возникают, когда мы
чувствуем свои внутренние противоречия — когда пробужда­
ется наша совесть. Поскольку у каждого из нас есть множество
противоречащих друг другу «я», то даже мимолетное пробуж­
дение совести причиняет страдания. Но эти мгновенные про­
блески могут стать более долгими, если мы не сопротивляемся
им и не отворачиваемся от них из страха, но принимаем их и
стараемся продлить. Тогда наши переживания постепенно на­
полняются особого рода утонченной радостью, предвестни­
167
ком «ясного сознания». Когда противоречий нет, совесть не
подразумевает страдания, но несет с собой совершенно нового
типа радость, которую мы понять не способны.
Понятие «совести» не имеет ничего общего с понятием
«морали», которое подразумевает, что у нас якобы есть не­
которая возможность выбора в отношении собственных дей­
ствий. Мораль основана на буферах. В обычной жизни истина
не имеет моральной ценности. Мы никогда не можем хранить
верность единой истине. Наша истина изменяется. Если же в
течение какого-то времени она не меняется, то лишь потому,
что ее поддерживают буфера. Вдобавок мы никогда не можем
говорить правду. Иногда правда«говорится», иногда «гово­
рится» ложь. В результате наши представления о правде и лжи
ничего не стоят — ведь наша правдивость или лживость за­
висит не от нас, но от случая, от обстоятельств. Чтобы понять,
что есть истина и ложь в жизни, нам нужно понять лживость в
себе — нашу склонность постоянно врать себе, которая про­
является постоянно.
 VIII

РАБОТА
НАД СОЗНАНИЕМ

^ И Н О Й С П О С О Б НАБЛЮДЕНИЯ

Исходными точками нашего самонаблюдения являются сле­

дующие тезисы:

1. Мы не едины.
2. Мы не контролируем себя. Мы не контролируем собствен­
ный механизм.
3. Мы не помним себя. Если человек говорит: «Я читаю кни­
гу» — и не знает о том, что он читает, это одно дело. Но
если он осознает, что «Я » читает, — это самовспомина-
ние.

Если наблюдать себя правильно, мы много узнаем о своем

бытии и своем существовании. Прежде всего, мы совершенно
определенно узнаем: все, что мы делаем, думаем, чувствуем и
говорим, — результат внешних влияний и ничто не исходит от
нас самих. Мы видим и понимаем, что фактически являемся не
более чем автоматами, чьи действия продиктованы внешними
стимулами. Короче говоря, мы осознаем свою полную механи­
стичность. Все, что с нами происходит, «делается» с нами, а мы
сами ничего не «делаем». Мы — машины, управляемые слу­
чайными импульсами извне. Каждый из импульсов вызывает на
поверхность одно из наших «я». Затем, когда приходит новый
импульс, это « я» исчезает и ему на смену приходит другое.
С каждым изменением появляется новое «я». Мы начинаем
понимать, что не контролируем себя, не знаем, что можем ска­
зать или сделать в следующий миг, не можем отвечать за себя
169
даже в течение самого короткого времени. И еще мы приходим
к осознанию, что если в нас не происходит никаких перемен и
мы не делаем ничего неожиданного, то это лишь потому, что и
вокруг нет никаких изменений, которые могли бы на нас по­
действовать. Мы поймем, что наши действия всецело опреде­
ляются внешними влияниями, и осознаем, что внутри нас нет
ничего стабильного и неизменного, откуда мог бы исходить
контроль, — ни одной неизменной функции или состояния.
Самонаблюдение приводит нас к осознанию, что мы себя
не помним. Такая «забывчивость» — то есть неспособность
помнить себя — является наиболее характерной чертой на­
шего бытия и причиной всего в нас. Она проявляется многи­
ми путями. Мы не помним своих решений, обещаний, данных
себе, того, что мы делали или чувствовали неделю, день или
даже час назад. Мы начинаем какую-нибудь работу, но вскоре
уже не помним, почему ее начали. Это особенно касается нашей
работы над собой. Мы можем помнить свои обещания другим
людям, да и то лишь благодаря искусственным ассоциациям, к
чему нас приучили в процессе воспитания, — ассоциациям, ко­
торые в свою очередь связаны с другими искусственными кон­
структами — такими, как «честь», «порядочность», «долг» и
так далее. Но в целом мы можем сказать, что на каждую вещь,
которую мы помним, приходится десяток забытых — хоть и
не менее важных. Легче всего мы забываем вещи, касающиеся
нас самих, особенно только что зафиксированные умственные
записи впечатлений. Мы не помним, что мы думали или что го­
ворили, не помним, как думали или как говорили.
Сказать, что ты себя не помнишь, означает в первую очередь
признать, что ты не ощущаешь или не чувствуешь себя, не осо­
знаешь себя. Наблюдение с нами просто «происходит» —
в точности также, как «происходит» речь, мышление или смех.
Мы не ощущаем и не чувствуем «Я » — не чувствуем того, что
Я наблюдаю, Я замечаю, Я вижу. Все «замечается», «видится».
Чтобы по-настоящему наблюдать себя, требуется вначале
вспомнить себя. Наблюдение без самовспоминания бесполез­
но, ведь тогда сами мы не включены в свои наблюдения. В то же
время самовспоминание — штука трудная, оно требует мно-
170
гих вещей помимо добросовестных усилий. Фактически, если
мы работаем добросовестно, то помним себя не лучше, а еще
хуже.
Наблюдать себя нужно иначе, чем мы наблюдаем в обыч­
ной жизни. Нам нужно настроиться на другое внутреннее
отношение, занять другую внутреннюю позу. Мы хотим зна­
ния — иными словами, хотим «познавать», — но все, что у нас
было до сих пор, это не «познание». Это лишь механическое
накопление информации, когда знание не является нашим соб­
ственным, но представляет собой всего лишь функцию чего-то,
что происходит внутри нас. Например, кто-то слушает лекцию
умом, а кто-то чувством. Когда нас просят повторить сказанное
лектором, каждый пересказывает по-своему, в соответствии с
собственным внутренним состоянием в данный момент. Если
час спустя первый человек услышит что-то неприятное, а вто­
рой будет решать математическую задачу, то новый пересказ
первого будет окрашен его чувствами, а новый пересказ второ­
го будет окрашен его логическим настроем. Все дело в том, что
у каждого работает лишь один из центров — в приведенном
примере либо ум, либо чувство.
Нам нужно научиться слушать по-новому. Знание, которое
было до сих пор, есть знание одного центра — знание без по­
нимания. Много ли есть вещей, которые мы и знали бы, и пони­
мали? Например, мы говорим, будто знаем, что такое электриче­
ство, но понимаем ли мы это так же хорошо, как понимаем, что
два плюс два будет четыре? Последнее мы понимаем настолько
четко, что никто не может убедить нас в чем-либо другом. А вот
с электричеством дело другое. Сегодня его объясняют нам од­
ним образом, и мы в это верим. Завтра нам предложат другое
объяснение, и мы тоже поверим. Однако понимание представ­
ляет собой восприятие не одним, а минимум двумя центрами.
Существует и более полное восприятие, но на данный момент
вполне достаточно, если мы заставим один центр наблюдать за
другим. Если один центр воспринимает, а другой подтверждает
или отвергает результаты восприятия — это понимание. Если
спор между центрами не приводит к определенному результа­
ту, это будет половинчатое понимание. Половинчатое пони­
171
мание — тоже нехорошо. Нужно, чтобы все, что мы слушаем,
было услышано не одним, но минимум двумя центрами. Иначе
это как и прежде будет лишь накопление информации.

УВИДЕТЬ КАРТ ИНУ В ЦЕЛОМ

Когда мы осознаём, что нам нужно не только изучать себя,

но также работать над собой и в конечном счете трансфор­
мировать себя, характер нашего самонаблюдения неизбежно
изменяется. До этого момента мы изучали работу центров по
деталям, пытаясь лишь быть беспристрастными свидетелями
отдельных явлений и регистрировать их. Мы исследовали ра­
боту машины как функционирование различных рычагов и ше­
стерен. Теперь нам нужно научиться видеть себя полностью, то
есть не отдельные детали, но все в целом — целостную картину
себя, как видят нас другие.
Для этого нам нужно научиться делать «ментальные фото­
снимки» самих себя в разные моменты жизни и в разных эмо­
циональных состояниях. Эти снимки должны отображать не
детали, но целое, как мы его видим, включая одновременно
все, что мы можем ощутить в себе в данный момент: эмоции,
настроения, мысли, ощущения, позы, движения, интонации,
выражения лица и так далее. Если нам удастся ловить интерес­
ные моменты, мы сможем создать целый альбом фотографий,
которые все вместе очень четко покажут, кто мы есть. Но де­
лать снимки самых интересных моментов не так-то просто: как
поймать характерные позы, выражения лица, эмоции и мысли,
отображающие наше бытие? Если у нас получится сделать их
достаточно много, то мы поймем, что наши представления о
себе очень далеки от реальности.
На месте мужчины (или женщины), которым мы всегда
себя воображали, мы увидим совсем другого человека. Этот
«другой» и есть ты и в то же время не ты. Это га версия тебя,
которая известна другим людям, как мы себе навоображали и
теперь транслируем через свои действия и слова, — но это не
совсем тот, кто ты есть в действительности. Ибо, как всем нам
известно, в этом человеке, кот орого знают друг ие, есть много
нереального, надуманного и искусственного. Нам нужно на­
учиться отделять реальное от выдуманного — фактически, раз­
делять самих себя в ходе самонаблюдения и самоисследования.
Необходимо осознать, что мы на самом деле состоим из двух
людей. Один — это тот человек, которого мы называем «Я »
и которого другие называют нашим именем. Другой — наше
истинное «Я». Оно проявляется лишь на краткие моменты и
может стать прочным и неизменным лишь в результате долгой
работы по самопознанию.
До тех пор пока мы принимаем себя за одного человека, нам
никогда не удастся измениться. Наша работа над собой начи­
нается с момента, когда нам удается ощутить в себе двух людей.
Один из них пассивен, и все, что он может, — только наблюдать
и регистрировать то, что с ним происходит. Другой — кото­
рый называет себя «Я » — активен и говорит о себе в первом
лице. В действительности наше имя принадлежит лишь одному
из них. Это первое осознание, которое у нас может быть. Стоит
почувствовать в себе двух человек, и скоро мы начинаем осоз­
навать, что полностью находимся во власти этого «другого
человека». Что бы мы ни планировали, что бы ни делали, что
бы ни говорили, в действительности говорит все это не «Я », а
всегда тот, другой человек. И конечно же, он делает и говорит
не то, что сделало и сказало бы «Я», а по-своему, со своими
собственными оттенками смысла, которые часто радикально
отличаются от намерений «Я».
В связи с этим с самого начала самонаблюдения возникает
определенная опасность. Хотя именно « Я » начинает самона­
блюдение, но практически сразу инициативу перехватывает
«другой человек», и он с самых первых шагов вносит в весь
этот процесс некоторые коррективы — на первый взгляд не­
значительные, но в корне все изменяющие. Предположим, на­
пример, что мы слышим описание этого метода самонаблюде­
ния: нам говорят, что нужно разделить себя надвое — с одной
стороны «Я», а с другой — «другой человек», носящий дан­
ное нам имя. И мы делим себя буквально так, как нам сказано.
Вот это «Я», — говорим мы себе, а вот — «другой человек».
И мы никогда не используем собственное имя для обозначения
173
«другого человека», поскольку это нам неприятно. Более того,
мы говорим « Я » о тех аспектах себя, которые нам нравятся,
которые по меньшей мере видятся нам сильными, а «другому
человеку» приписываем все, чего мы в себе не любим или вос­
принимаем как слабости. На основании этого деления мы вы­
носим целый ряд ложных суждений о себе, а все потому, что
с самого начала одурачили себя по самому главному вопро­
су — определили «другого человека» как функциональный
конструкт, вместо того чтобы видеть в нем аспект себя как мы
есть на самом деле.
Мы и представить себе не можем, насколько неприятно
использовать собственное имя, говоря о себе в третьем лице.
Мы стараемся избегать этого любым способом, давая себе во­
ображаемые имена, которые никто никогда не использовал и
использовать не будет, либо же просто называя себя «он» или
«она». В этом отношении не являются исключением даже те из
нас, кто, говоря о себе, любит использовать свое имя, фамилию
или кличку. Когда речь заходит о самонаблюдении, мы предпо­
читаем называть себя каким-нибудь выдуманным именем.
Когда мы осознаем свое полное бессилие перед лицом
«другого человека» в нас, наше отношение к себе перестает
быть безразличным. На данном этапе самонаблюдение стано­
вится наблюдением этого другого человека. Мы понимаем, что
он представляет собой всего лишь маску, которую мы носим,
бессознательно играя некую роль, — и как бы мы ни старались,
нам не удается перестать играть ее, хотя при этом мы вынужде­
ны делать и говорить тысячи глупостей, которые иначе ни за
что бы не делали и не говорили. Мы чувствуем, что находимся
во власти этого человека и в то же время этим человеком не яв­
ляемся. Мы начинаем бояться, что он перехватит инициативу
и изменит все, что мы намеревались сделать, — и относимся к
нему как к своему «врагу». Его желания, вкусы, симпатии, мыс­
ли, мнения либо противоположны нашим, либо просто не име­
ют ничего общего с ними. Между тем этот человек — наш хо­
зяин. Мы рабы, лишенные собственной воли, не имеющие даже
возможности выразить свои желания, потому что он берет под
свой контроль все, что мы пытаемся сказать или сделать.
174
 На данном уровне самонаблюдения мы должны понимать,
что наша цель — освободить себя от этого «другого челове­
ка». Конечно, на самом деле освободиться невозможно, ибо
этот человек и есть ты. Поэтому нужно искать способ обрести
над ним власть и заставить его делать не то, что хочется ему, а то,
чего хотим мы. Тогда «другой человек» перестанет быть хозяи­
ном и сделается слугой. Первый этап работы над собой состоит
в том, чтобы отделиться от этого человека умственно — дей­
ствительно жить порознь и оставаться разными. Но мы должны
помнить, что все наше внимание должно быть сосредоточено
на этом «другом человеке», ибо невозможно объяснить, кто
мы есть в действительности. Тем не менее мы можем объяснить
себе этого «другого человека» — с чего нам и следует начать,
помня при этом, что мы им не являемся.
Самонаблюдение очень сложно. Чем больше мы стараемся
наблюдать себя, тем лучше осознаем это. Очень долго мы вооб­
ражали, будто видим себя и знаем. А затем наступает момент,
когда мы практикуем не ради результата, но ради понимания,
что мы не можем наблюдать себя. Я тут говорю об объектив­
ном самонаблюдении. Говоря объективно, мы не можем видеть
себя даже в течение одной-единственной минуты, потому что
это другая функция, функция хозяина. Если у нас возникает
ощущение, будто мы можем наблюдать себя в течение пяти ми­
нут подряд, то это неправда. Идет ли тут речь о двадцати мину­
тах или об одной — такое ощущение будет равно ошибочным.
Если же мы осознаем, что просто-напросто не в состоянии
себя видеть, — вот это будет правильно. Наша цель состоит в
том, чтобы прийти к этому.

О Т Д Е Л И Т Ь СЕБЯ ОТ СЕБЯ

С рождением человека появляются три отдельных маши­

ны, которые продолжают развиваться до тех пор, пока мы не
умрем. Это наше тело, наша личность и наша сущность —
и между ними нет ничего общего. Их формирование никоим
образом от нас не зависит. Их будущее развитие — развитие
каждой в отдельности — зависит от наших заранее заданных
175
внутренних качеств и от случайных внешних условий — таких,
как окружающая среда, обстоятельства жизни, географическое
местоположение и так далее. Для тела такими факторами явля­
ются наследственность, география, питание и движения. Лич­
ность формируется на протяжении нашей жизни исключитель­
но из того, что мы слышим и читаем. Сущность, которая сугубо
эмоциональна, изначально формируется из наследственного
материала, полученного еще до формирования личности, а
позднее — из влияний со стороны ощущений и чувств, с ко­
торыми мы живем.
Развитие всех трех начинается с первых дней жизни и про­
текает независимо друг от друга. Таким образом, вполне мо­
жет возникнуть ситуация, когда, например, тело начинает свою
жизнь в благоприятных условиях на здоровой земле и в резуль­
тате становится отважным, но это не обязательно означает,
что подобный характер будет и у сущности. В тех же условиях
сущность может оказаться слабой и боязливой. Ее развитие не
обязательно следует за развитием тела. Человек может быть фи­
зически силен и здоров, но при этом труслив как заяц.
Ц ентр притяжения тела, его душа — это двигательный
центр. Центр притяжения личности — интеллектуальный
центр, а центр притяжения сущности — эмоциональный
центр, и он является ее душой. Как у человека может быть здо­
ровое тело и трусливая сущность, так же личность может быть
отважной, а сущность — робкой. Возьмем для примера обра­
зованного здравомыслящего человека. Он знает, что у людей
могут случаться галлюцинации, и он знает, что они не реальны
и не могут быть реальными. Поэтому со стороны личности он
их не боится. Но со стороны сущности — боится. Если у него
будет галлюцинация, его сущность испугается и не сможет ни­
чего с этим поделать. Таким образом, развитие одного центра
не зависит от развития другого, и один центр не может пере­
дать результаты своего развития другому.
В некоторых восточных учениях тело, эмоции и ум аллего­
рически уподобляют конной повозке, где есть экипаж, лошадь,
кучер и хозяин. Экипаж соединен с лошадью посредством
оглобель, лошадь с кучером — посредством поводьев, а кучер
176
с хозяином — посредством хозяйского голоса. Кучеру нужно
слышать и понимать слова хозяина, ему также нужно уметь
управлять лошадью. Нужно, чтобы лошадь была приучена
подчиняться поводьям, и еще она должна быть правильно за­
пряжена. А экипаж должен находиться в хорошем рабочем со­
стоянии.
Работа над собой должна начинаться с кучера, символи­
зирующего ум. Чтобы слышать голос хозяина, кучер должен
прежде всего не спать — то есть он должен пробудиться. За­
тем может случиться так, что хозяин говорит на языке, непо­
нятном для кучера, и тогда кучеру необходимо выучить этот
язык. Но это еще не все. Помимо языка, ему нужно обучиться
искусству обращения с экипажем, что включает в себя умение
запрягать, кормить и чистить лошадь, а также поддерживать в
порядке саму повозку. В конце концов, какой прок от владения
языком, если кучер не знает своей основной работы? Хозяин
прикажет поехать туда-то, а кучер даже и с места двинуться не
сможет, потому что лошадь не кормлена или не запряжена, и во­
обще непонятно, где поводья. Лошадь символизирует эмоции,
а экипаж — тело. Уму нужно уметь управлять эмоциями, ибо
иначе они увлекут тело неизвестно куда, как понесшая лошадь.
Вот в таком порядке должна проходить внутренняя работа.
Первый шаг состоит в том, чтобы «отделить себя от себя».
Хотя наш ум, наше мышление не имеет ничего общего с сущно­
стью, он склонен идентифицировать себя с ней. Отделить себя
от себя означает сделать так, чтобы ум стал независим от сущ­
ности. Наша слабая сущность может измениться в любой миг,
ибо она зависит от множества влияний: от пищи, окружающей
обстановки, от времени суток, от погоды и множества других
факторов. Огромная сила требуется, чтобы задать сущности
направление и заставить придерживаться этого направления.
(Тело и сущность — один черт!) Но ум зависит от очень немно­
гих влияний, а потому с минимальными усилиями мы можем
удерживать его в одном направлении. Даже слабый человек, не
владеющий своей сущностью, может задать желаемое направ­
ление уму У каждого из нас достаточно сил, и способностей,
и энергии, чтобы действовать по-новому. Вместо того чтобы
177
1 2 В поисках Бытия
идентифицировать себя с сущностью, вместо того чтобы быть
просто функцией сущности, наш ум может функционировать
независимо. Наше мышление может быть независимым. К это­
му может прийти каждый взрослый человек — любой, у кого
есть серьезное желание.
Проиллюстрирую свою мысль на примере. Сейчас, в спо­
койном состоянии, ни на кого и ни на что не реагируя, я решаю
поставить перед собой задачу наладить хорошие отношения
с господином В., поскольку это принесет пользу моему бизне­
су — лишь с его помощью я могу добиться того, чего хочу. Но
господин В. мне не симпатичен. Он очень вздорный человек;
он ничего ни в чем не смыслит. Тупица, притом тщеславный.
В общем, он преисполнен пороков. А я устроен так, что все эти
черты действуют мне на нервы. О т одного только вида этого
человека я теряю равновесие. А когда он начинает нести вся­
кую чушь, я вообще выхожу из себя. Я — всего лишь человек,
я слаб и не могу убедить себя в том, что мне нельзя раздра­
жаться. Я все равно буду раздражаться. И если ум будет всего
лишь функцией сущности, то я непременно потеряю терпение.
Я буду думать — вернее, «оно» будет думаться — с позиции
моего раздражения: «А ну его все к чертям!»
Тем не менее я вполне в состоянии держать себя в руках. Все
зависит от того, насколько серьезно мое желание достичь той
цели, для которой мне нужен господин В. Если я останусь верен
своей цели, своему желанию, то сумею поладить с этим челове­
ком. Как бы это ни было утомительно, я буду помнить о своем
желании. Независимо от того, как я зол, как раздражен, где-то
на заднем плане моего сознания я буду все время помнить о по­
ставленной цели. Пусть даже мой ум не в силах усмирить мое
нетерпение и заставить меня относиться к этому господину
толерантно, но он может помнить о моей цели. Я говорю себе:
«О н тебе нужен. Возьми себя в руки. Не груби ему». И если
случится так, что я обругаю этого человека или даже ударю его,
мой ум и тогда будет донимать меня, твердя, что не стоило так
себя вести.
Именно это может делать любой человек, имеющий серьез­
ное намерение не идентифицировать себя со своей сущностью.
178
Это и означает «отделить ум от сущности». Если речь идет о
серьезном взрослом человеке — самом простом обычном че­
ловеке без каких-либо необычайных способностей, но достиг­
шем зрелого возраста, — все его решения, все задачи, которые
он перед собой ставит, всегда остаются в его мыслях. Даже если
он не может достичь поставленных целей на практике, он будет
удерживать их в своем уме. Даже если на него влияют другие
соображения, ум не забудет поставленной цели. У него есть
долг, и, если этот ум честен перед собой, он попытается его ис­
полнить — потому что он взрослый.
Никто не поможет нам в этом памятовании, в этом отделе­
нии себя от себя. Человек должен сделать это сам. Лишь тог­
да — с момента, когда осуществлено это отделение, — нам мо­
жет помочь кто-то со стороны. Единственная разница между
ребенком и взрослым — в уме. Продолжительность жизни не
означает зрелости. Человек может дожить до ста и при этом
остаться ребенком. Он может быть огромного роста, но при
этом все равно оставаться ребенком, если под «ребенком» мы
имеем в виду индивидуума, в чьем мышлении нет независимой
логики. Человека можно назвать «взрослым» только с того мо­
мента, когда его мышление обрело это качество.
Говоря о переменах, мы имеем в виду необходимость ме­
няться внутренне. Эта работа не требует ничего внешнего —
только внутреннее. На внешнем уровне человеку приходится
и дальше постоянно играть какую-нибудь роль. Ему нужно
быть актером — иначе он не сможет выполнять задачи, кото­
рые ставит перед ним жизнь. Одному человеку нравится одно,
другому — другое. Если мы хотим подружиться с ними обои­
ми, но вести себя всегда одинаково, то одному наше поведение
будет нравиться, а другому нет — и наоборот. Поэтому с каж­
дым нужно вести себя так, как по душе именно ему Тогда наша
жизнь упростится. Но внутри все должно быть иначе.
Ныне же, особенно в наше время, каждый из нас «размыш­
ляет» полностью механическим образом. Мы просто реагиру­
ем на внешние события. Ныне мы подчиняемся командам. Если
собеседница мила, то и я мил. Она грубит, и я грублю. Я таков,
каким она хочет меня видеть, — марионетка. Но и она тоже
179
12*
механическая кукла. Она тоже механически подчиняется ко­
мандам и делает то, чего хочет от нее другой. Если кто-то нам
грубит, не нужно реагировать внутри. Кому это удается, тот
становится свободнее. Это очень сложно.

Р АБОТА Т Р Е МЯ Ц Е Н Т Р А М И

До того как наша природа была извращена, все четыре участ­

ника нашей аналогии: лошадь, экипаж, кучер и хозяин — были
едины. У них было общее понимание, они работали слаженно,
трудились, отдыхали и ели вместе. Но взаимопонимание было
утрачено, общий язык забыт. Каждая часть отделилась и теперь
живет сама по себе, отрезанная от всех остальных. Сейчас вре­
менами им и нужно бы работать вместе, но это невозможно.
Одна часть хочет одного, а другие — иного.
Задача в том, чтобы восстановить утраченное, а не в том,
чтобы обрести нечто новое. Вот в чем цель нашего развития.
А для этого нам нужно научиться отличать сущность от лич­
ности и разделять их. Научившись это делать, мы узнаем, что
нужно изменить и как. А пока у нас есть лишь одна возмож­
ность — учиться. Мы слабы, мы зависимы, мы рабы. Трудно
одним ударом разбить все те привычки, которые накопились
за годы. Позже у нас возникнет возможность замещать одни
привычки другими, хотя эти последние тоже будут механиче­
скими. Человек всегда зависим от внешних влияний — только
вот одни влияния тормозят его, а другие нет.
Для начала необходимо подготовить должные условия для
Работы. Мы не можем выяснить, откуда исходят наши проявле­
ния — от сущности или от личности. Но если мы посмотрим
внимательно, то сумеем понять это задним числом. Мы не мо­
жем этого увидеть, пока собираем материал. Так получается по­
тому, что обычно у нас есть лишь одно внимание, направленное
на то, что мы делаем. Ум не видит наших чувств, и наоборот.
Каждое животное работает в соответствии с его конститу­
цией. Одно работает больше, другое меньше, но каждое рабо­
тает в соответствии со своей естественной предрасположен­
ностью. Мы, люди, тоже работаем, и некоторые из нас более
180
способны, некоторые менее. Кто работает как вол, ничего не
стоит, равно как и тот, кто не работает вообще. Ценность ра­
боты не в количестве, но в качестве.
Как уже сказано выше, каждое животное работает в соот­
ветствии с тем, что оно собой представляет. Одно — скажем,
червь — работает абсолютно механически. Ничего другого от
него ждать и не приходится, потому что у него только один мозг,
механический. Какое-нибудь другое животное работает толь­
ко чувствами — такова структура его мозга. Третье животное
воспринимает движение, которое называется работой, только
через ум. Ничего другого от него требовать и нельзя, потому
что другого мозга у него нет. Ничего другого от него и ожидать
невозможно, ибо природа создала его именно с мозгом этого
типа. Таким образом, качество работы зависит от того, какого
типа мозг или мозги есть у данного существа. Если рассмотреть
разные виды животных, то обнаружим, что они бывают одно­
мозговыми, двухмозговыми и трехмозговыми.
Человек — трехмозговое животное. Но часто случается так,
что тому, у кого есть три мозга, приходится работать, скажем,
впятеро больше, чем тому, у кого два. Человек создан таким
образом, что от него требуется больше работы, чем он может
совершить в соответствии со своей конституцией. В этом ви­
новат не он сам, но природа. Его работа имеет ценность лишь
тогда, когда он отдается ей полностью, работая на пределе сво­
их возможностей. Обычно работа человека требует участия
чувства и мысли. Такая работа означает, что мы чувствуем то,
что делаем, и думаем о том, почему, с какой целью и каким обра­
зом мы это делаем, как мы делали это вчера, как делаем сегодня
и как будем делать завтра; как это в принципе лучше всего де­
лать; и есть ли более хороший способ, чем тот, что используем
мы. Если мы работаем правильно, то сможем делать свое дело
все лучше и лучше. Но, когда работает двухмозговое существо,
не существует никакой разницы между его работой вчера, се­
годня и завтра.
Важно работать по-другому. Каждый из нас должен рабо­
тать сам — другие ничего не могут сделать за нас. Если мы
умеем должным образом делать, предположим, сигареты, это
181
значит, что мы уже сможем сделать и ковер. Человеку дан весь
необходимый аппарат, чтобы делать что угодно. Любой из нас
может делать то, что способны делать другие. Если может один,
значит, могут все. Гениальность, талант — все это чушь. Секрет
прост: делай все как трехмозговое существо. Тот, кто может ду­
мать и делать вещи правильным образом, способен выполнять
любую задачу, на которую ушла вся жизнь у человека, делаю­
щего все неправильно. То, что этот другой освоит за десять лет,
новичок освоит за два-три дня, а затем будет делать намного
лучше, чем тот, кто посвятил данному делу всю жизнь. Я знаю
людей, которые до обучения всю жизнь работали неправильно,
а затем, после обучения, с легкостью выполняли работу, дотоле
им совершенно незнакомую, — как самую грубую, так и самую
тонкую. Секрет очень легок и прост: нужно научиться рабо­
тать как трехмозговое существо.
Сущность правильной работы состоит в том, что двигатель­
ный, эмоциональный и интеллектуальный центры работают
совместно для совершения единого действия. Намного боль­
ше ценности в том, чтобы отполировать пол, как следует, чем в
написании двадцати пяти книг. Но прежде, чем начать работу
со всеми тремя центрами одновременно, нужно подготовить
каждый из них по отдельности, чтобы они могли сосредото­
читься, помня, что работа состоит из трех частей. Двигатель­
ный центр для этого более-менее подготовлен, хотя и его нуж­
но тренировать, чтобы он мог работать с другими. Вторым по
сложности стоит подготовка мыслительного центра, а сложнее
всего придется с чувствующим. Возможно, по мелочам мы уже
достигали успехов при работе с двигательным центром, но ни
мыслительный, ни чувствующий центры совсем не умеют со­
средоточиваться. Выстраивание мыслей в желаемом направле­
нии — всего лишь механическая концентрация, и наша цель не
в этом. Нам важно понять, как не зависеть от ассоциаций.
Главная причина того, что мы работаем неправильно, —
наше ограниченное развитие, тот факт, что мы не обучали ни­
чего, кроме своего ума. Мы знаем, как вести себя с таким-то и
таким-то человеком: «Доброе утро. Как поживаете?» — но
знает это только наш кучер. О н когда-то прочел об этом, сидя
182
у себя на козлах. Но у лошади нет никакого образования. Она
в школу не ходила. Ее даже элементарной грамоте не обучили.
И говорить она не умеет ни на одном языке. Лошадь когда-то
тоже была вполне способной к обучению, но теперь уже за­
была об этом. Она росла беспризорной — как сирота. Только
кучер получил образование. О н знает языки, знает, где какая
улица находится. Но сам он никуда не доедет. Если кто-то из
нас полагает, что самоисследование принесет пользу и помо­
жет ему измениться, то это ошибка. Даже если мы прочтем все
книги, будем учиться сто лет, овладеем всеми знаниями, узна­
ем все тайны — ничего толкового из этого не выйдет. Потому
что все это знание будет принадлежать кучеру. А ведь даже са­
мый знающий кучер не может тащить экипаж без лошади —
слишком тяжело.
Ах да, мы совсем забыли о существовании экипажа. Между
тем он тоже часть команды — причем важная часть. Он живет
своей собственной жизнью, на которой основана наша жизнь.
У него есть собственная психология. Он тоже думает, ощущает
голод, испытывает желания, принимает участие в общей рабо­
те. Ему тоже следовало бы дать образование, отправить его в
школу, но ни родители, ни кто бы то ни было об этом не позабо­
тились. Изначально наш экипаж построен для езды в обыкно­
венном городе. Все его механические узлы сделаны в расчете на
дороги этого города, включая многочисленные его маленькие
колесики. Идея состояла в том, что неровности дороги будут
колыхать смазочное масло, в результате чего оно будет равно­
мерно попадать на движущиеся детали. Но такое устройство
рассчитано на конкретный город, где дороги не очень ровные.
Теперь город изменился, а конструкция экипажа — нет. О н
был рассчитан на перевозку багажа, а сейчас в нем возят пасса­
жиров. И он постоянно катается по улицам одного типа — по
широким бульварам. Некоторые части заржавели оттого, что
долго не получали должной нагрузки. И если время от време­
ни экипажу приходится выезжать на какую-то новую улицу, он
почти всегда ломается и впоследствии требует более или менее
серьезного ремонта. После этого он может снова прекрасно
колесить по бульварам, но для других дорог его нужно внача­
183
ле переделать. У каждого экипажа есть собственный импульс,
но мы можем сказать, что в некотором смысле наш экипаж его
утратил. А без импульса он работать не может.
Все мы испытываем желания — и можем испытывать жела­
ния — лишь одной частью своего существа. И этим тоже веда­
ет кучер, ибо он кое-что читал, кое-что слышал. У него богатое
воображение — он даже на Луну летает в своих мечтах. Те из
нас, кто считают, что могут изменить себя, сильно ошибаются.
Изменить что-либо изнутри очень сложно. Все наши знания
принадлежат именно кучеру — это он знает. Все наши знания
суть лишь манипуляции мыслительной функции. Изменить
что-то по-настоящему очень сложно — сложнее, чем найти
миллион долларов на улице.
Внутри нас есть лошадь. Она подчиняется командам извне.
И наш ум слишком слаб, чтобы сделать что-либо внутри. Даже
если ум дает команду остановиться, внутри ничто не останав­
ливается. Все, что было сказано о внутренних переменах, ка­
сается только необходимости изменить что-то в лошади. Если
лошадь изменится, мы сможем измениться даже и снаружи.
Если лошадь не изменится, все останется по-прежнему, как бы
долго мы ни учились.
Легко принять решение о переменах, сидя тихонечко в сво­
ей комнате. Но как только мы встречаем кого-то вовне, лошадь
начинает брыкаться. Внутренняя лошадь должна измениться.
Прежде всего нам нужно осознать, что мы не те, кем себя счита­
ем. Мы — лошадь. Если мы хотим работать, нам нужно начать
с того, чтобы научить лошадь языку, при помощи которого мы
будем с ней общаться, затем рассказать ей то, что мы знаем, и
убедить ее в необходимости изменить, так сказать, место дис­
локации. Если мы преуспеем в этом, тогда с нашей помощью и
лошадь начнет свое обучение. Но изменения возможны только
внутри.

САМОВСПОМИНАНИЕ

Невозможно помнить себя. Причина в том, что мы хотим

жить только умом. Однако запас внимания ума (что-то вроде
184
электрического заряда в аккумуляторе) очень мал. А другие
части нас помнить просто не хотят.
В нашей аналогии с кучером, лошадью и экипажем, ум —
это кучер. Этот наш ум хочет что-то делать, работать не так,
как он работал прежде. О н хочет помнить себя. Все интересы,
связанные с изменением себя или самотрансформацией, при­
надлежат кучеру — то есть имеют сугубо умственную при­
роду. Что же касается чувств и тела, эти части ни в коей мере
не заинтересованы в том, чтобы внедрить самовспоминание в
практику. Однако важно изменить не ум, но именно те части
нас, которые не заинтересованы. Ум может измениться доволь­
но легко. Но трансформация достигается не только через ум —
если речь идет лишь об уме, то от нее нет никакой пользы.
Поэтому мы должны учить и учиться не посредством ума,
но через чувство и тело. Однако чувство и тело не владеют ни
языком, ни пониманием, которыми владеем мы. О ни не пони­
мают ни по-русски, ни по-английски. Лошадь не понимает язы­
ка кучера, равно как и экипаж не понимает языка лошади. Если
кучер скажет по-английски: «Поверни направо», — ничего не
произойдет. Лошадь понимает язык поводьев — она повернет
направо, только подчиняясь поводьям. Некоторые же лошади
поворачивают тогда, когда наездник гладит их в определенном
месте — так, например, приучают осликов в Персии. То же са­
мое касается и экипажа: у него есть своя определенная струк­
тура. Если оглобли уходят вправо, задние колеса поворачивают
налево. Затем совершается другое движение, и эти колеса по­
ворачивают направо. Так происходит потому, что экипаж по­
нимает лишь строго определенные движения и реагирует на
них строго определенным образом. Поэтому водителю следует
знать свойства и слабые места экипажа. Лишь тогда он сможет
поехать в том направлении, в котором хочет. Но если он про­
сто будет сидеть на козлах и требовать на своем родном языке
«Езжай направо» или «Езжай налево» — вся команда никуда
не доедет, кричи он хоть целый год.
Мы — точная копия такой команды. Один только ум сам по
себе нельзя называть человеком, точно также, как выпивающего
в трактире кучера нельзя считать работающим кучером. Наш
185
ум — словно профессиональный извозчик (кучер), сидящий
где-нибудь у барной стойки или у себя дома и грезящий о том,
как он развозит пассажиров по адресам. Как его мечты не яв­
ляются настоящим путешествием, так и попытки работать с
одним только умом не приведут никуда. Так мы станем лишь
прядильщиками теорий — особого рода безумцами.
Возможность изменить себя таится не в уме, но ь теле и в
чувствах. Но, к сожалению, наше тело и наши чувства устрое­
ны таким образом, что, пока они счастливы, их ничто ни капли
не тревожит. Они живут лишь текущим моментом, и их память
коротка. Один лишь только ум живет ради завтрашнего дня.
У каждой части есть свои собственные достоинства или добро­
детели. Достоинство ума — способность смотреть вперед. Но
лишь оставшиеся двое могут «делать».
Доныне большая часть наших желаний и стремлений были
случайны, они возникали и существовали только в уме. В на­
шем уме случайно возникала мысль что-то приобрести, что-то
изменить. Но она существовала только в уме, и ничего не ме­
нялось. Была только эта голая идея в голове, и каждый из нас
оставался таким же, как и прежде. Даже если работать со своим
умом десять лет, если учиться день и ночь, помнить себя в уме
и бороться изо всех сил, мы не добьемся ничего полезного или
реального. Дело в том, что в уме менять нечего. Изменить нуж­
но место дислокации лошади. Желание должно быть в лошади,
а способность и возможность — в экипаже.
Говоря «помнить себя», мы имеем в виду себя. Но мы сами,
наше «Я » — это наши чувства, наше тело и наши ощущения.
Мы сами — не ум, не мышление. Наш ум — всего лишь малая
часть нас. Да, несомненно, эта часть имеет определенное от­
ношение к нам, определенную связь с нами, но это очень незна­
чительное отношение — на него приходится совсем немного
материала нашей внутренней организации. Если наше тело и
чувства получают для своего существования необходимую
энергию и различные вещества в количестве, скажем, двадцати
частей, то ум получает только одну часть. Наше внимание —
продукт этого вещества, этих материалов. У каждой из наших
частей есть свое внимание — и его устойчивость и сила про­
186
порциональны получаемому ими материалу Чем больше мате­
риала получает та или иная часть, тем более сильным внимани­
ем она обладает.
Поскольку ум получает меньше материала, то его внима­
ние — то есть способность помнить — коротко. И оно эффек­
тивно только до тех пор, пока остается в наличии материал для
него. На самом деле, если мы хотим помнить себя лишь умом,
то не сможем себя помнить дольше, чем позволяет имеющий­
ся в наличии материал, независимо от того, сколь сильно или
страстно наше желание или какие меры мы принимаем для это­
го. Когда материал израсходован, внимание исчезает. Это как
аккумуляторный фонарь. Пока аккумулятор заряжен, лампочка
горит. Но когда энергия израсходована, лампа больше не даст
света, даже если и она сама, и проводка в полном порядке. Свет
лампы — это наша способность помнить. Таково объяснение,
почему мы не можем помнить себя сколько-нибудь долго. Мы
действительно не можем, потому что данная «емкость» слиш­
ком мала и всегда будет мала. Так уж устроено. Невозможно
установить внутри нас более мощный аккумулятор или заря­
дить в имеющийся больше энергии, чем он способен в себя
вместить.
Тем не менее мы вполне способны усилить свою способ­
ность к самовспоминанию, если привлечем другие части себя
и их аккумуляторы — заставим их участвовать в общей работе.
Когда это удается, все наши части протягивают друг другу руку
взаимопомощи, обеспечивая работу общего освещения. П о­
скольку мы верим нашему уму, а ум пришел к выводу, что это
полезно и необходимо другим частям, нам нужно сделать все
возможное, чтобы пробудить в них интерес и убедить их, что
данное достижение необходимо и для них тоже.
Мы должны допустить, что эти другие части — большие
части нашего целого «Я » — нимало не интересуются само-
вспоминанием. Более того, они даже не подозревают о присут­
ствии такого желания у их брата — ума. Поэтому нам нужно
попытаться заставить их узнать об этом желании. Если у них
возникло побуждение работать в этом направлении, значит,
полдела уже сделано. Мы можем начать с того, чтобы учить
187
их и помогать им. К сожалению, мы не можем с самого начала
общаться с ними вразумительно — ибо в силу того, что их об­
разованием никто не занимался, лошадь и экипаж не понимают
языка, подобающего цивилизованному человеку. Их жизнь и
их мышление инстинктивны, как у животных, а поэтому невоз­
можно доказать им логически, в чем состоит их будущая выго­
да, или заставить их увидеть лежащие перед ними возможно­
сти. Нет, логика и здравый смыслим вовсе не чужды — просто
они не получили никакого образования. В результате их спо­
собности деградировали, их собственные качества притупи­
лись и атрофировались. Тем не менее благодаря особенностям
их собственной природы это состояние не является необра­
тимым. Есть возможность вернуть им изначальную форму и
разрушить уже кристаллизовавшиеся результаты губительных
привычек. Прежде чем начать новую работу, необходимо из­
бавиться от старых пороков.
Мы хотели бы помнить себя как можно дольше. Но мы бы­
стро забываем задачу, которую ставим перед собой, потому что
у нашего ума есть слишком мало связанных с ней ассоциаций.
И ассоциации, связанные с самовспоминанием, заглушаются
другими ассоциациями. Наши ассоциации осуществляются в
формирующем аппарате благодаря импульсам, исходящим от
центров. Каждый импульс несет ассоциации своего особого
характера, и их сила зависит от порождающего их материала.
Если интеллектуальный центр создает ассоциации самовспо-
минания, то входящие ассоциации от другого центра, идущие
из других частей нашего существа и не имеющие ничего обще­
го с самовспоминанием, заглушают эти желательные ассоциа­
ции. Наша задача — привести другие части себя к состоянию,
когда наш интеллектуальный центр сможет поддерживать са-
мовспоминание как можно дольше, не исчерпывая свою энер­
гию мгновенно.
Тут следует отметить, что самовспоминание, каким бы пол­
ным и целостным оно ни было, бывает двух типов: сознатель­
ное и механическое — мы вспоминаем себя осознанно или
вспоминаем себя в силу ассоциаций. Механическое (то есть
ассоциативное) самовспоминание не приносит существенной
188
пользы, но имеет огромную ценность в самом начале, когда мы
искусственно заручаемся участием всех трех центров. Если
речь идет о мыслях, то это делается через беседы, лекции и так
далее. Например, если ничего не сказано, то ничего и не про­
буждается в нашем воображении. Мы называем такие мысли
«искусственными», потому что они не даны нам от рождения;
они не естественны, они не удовлетворяют никакой органиче­
ской потребности. А если мысли искусственны, тогда мы мо­
жем в связи с ними создать в себе и ощущения, которые тоже
будут искусственными.
Самое простое и самое доступное ощущение такого рода
может быть обретено при помощи неудобной позы. Например,
мы можем усесться так, как никогда прежде не сидели. В тече­
ние некоторого времени это будет вполне терпимо, но вско­
ре где-то что-то заболит. Возникнет непривычное ощущение
в ногах. Нас начнет одолевать неотступное желание сменить
позу, переместить ноги, чтобы стало удобнее. Но мы постави­
ли перед собой задачу терпеть, удерживая свое тело в данной
позе, и не двигать никакими членами, кроме головы. В какой-то
момент нам захочется забыть о самовспоминании, о необходи­
мости сосредоточить все свое внимание и все свои мысли на
том, чтобы не позволить себе автоматически и бессознательно
сменить позу.
И вот тут-то, когда у нас возникнет отчетливое неприятное
ощущение в теле — особенно в некоторых мышцах, — мы на­
чинаем думать: «Я хочу. Я очень хочу смочь почаще вспоми­
нать, — не забывать о необходимости помнить себя. Я хочу!
Ты — это я, это мое тело». Мы говорим своему телу: «Ты.
Ты — я. Ты это также и я. Я хочу!» Мы хотим, чтобы отныне
все эти ощущения, которые в данный момент переживает мое
тело, — и все похожие ощущения — служили нам напомина­
нием. «Я хочу помнить. Я хочу почаще вспоминать». И все эти
ощущения будут служить нам напоминанием.
Затем в какой-то момент мы вновь вернемся к своему жела­
нию помнить себя. И мы вспомним умом. Мы спросим себя:
«А помню ли я и ощущением тоже?» И действительно, мы
обнаружим, что ощущением мы себя не помним. Поэтому мы
189
примем определенную позу и произнесем слова: «Я хочу пом­
нить себя».
Произнося слово «Я», мы испытываем чисто субъективное
ощущение в голове, в груди, в спине, соответствующее тому
состоянию, в котором мы находимся в данный момент. Мы
не должны говорить «Я » механически, как простое слово, но
должны ощущать в себе резонанс. Это означает, что, произнося
«Я », мы должны внимательно «прислушиваться» к внутрен­
нему ощущению и наблюдать себя — чтобы никогда больше не
произносить слово « Я » автоматически, как бы часто мы его
ни говорили.
Второе слово «хочу». Произнося его, мы должны всем сво­
им телом ощутить пробуждающуюся вибрацию.
«Помнить». Во время вспоминания у каждого человека
протекает едва ощутимый процесс посередине груди.
«Себя». Говоря «себя», мы имеем в виду все свое существо.
Обычно, когда мы произносим слово «себя», то привычно име­
ем в виду либо мысль, либо чувство, либо тело. Теперь же нам
необходимо взять целое, всю атмосферу, тело и все, что в нем.
Каждый из четырех элементов сам по себе обладает своей
особой природой и имеет собственную точку резонанса. Если
все четыре резонируют в одном и том же месте, они никогда
не смогут резонировать с одинаковой силой. Наши центры —
словно аккумуляторные батареи, из которых в течение опреде­
ленного времени идет ток при нажатии кнопки. Затем ток пре­
кращается, а кнопку нужно отщелкнуть, чтобы батарея могла
перезарядиться. Н о в наших центрах, которые отзываются
резонансом при произнесении каждого из четырех элементов
фразы, расход энергии происходит быстрее, чем в обычных
батареях. Им нужно по очереди давать отдых, если мы хотим,
чтобы они могли отзываться, — они словно колокольчики,
каждый из которых снабжен собственной аккумуляторной ба­
тареей. Когда мы говорим «Я», отзывается один колокольчик;
«хочу» — другой; «помнить» — третий; «себя» — общий
колокольчик.
Следует отметить, что у каждого центра есть свой собствен­
ный аккумулятор энергии. Общая для нас всех черта состоит в
190
том, что аккумуляторы наших центров восполняются энергией
лишь после того, как она полностью израсходуется, так что в
них не остается ничего. В то же время у нашей машины есть
общий аккумулятор, независимо от аккумуляторов, которые
принадлежат центрам. Энергия в этом общем аккумуляторе
генерируется лишь тогда, когда все остальные аккумуляторы
отрабатывают свой ресурс один за другим в строго определен­
ной последовательности. Именно так заряжается общий акку­
мулятор. В этом случае общий аккумулятор становится аккуму­
лятором в полном смысле этого слова, ибо в нем накапливается
и хранится резервная энергия — и до поры не расходуется.
Мы можем продлить самовспоминание, если заставим
энергию внутри нас протекать дольше — для этого нужно
обратиться непосредственно к запасам общего аккумулятора.
Хотя сам по себе интеллектуальный центр имеет доступ лишь
к своему маленькому аккумулятору, у него есть возможность
подключиться к общему аккумулятору через эмоциональный
центр. Наши чувства намного острее и намного тоньше, чем
мышление, особенно поскольку их формирующий аппарат —
единственная работающая часть. Это объясняет, почему столь
многие вещи недоступны нашему интеллектуальный центру.
Если мы хотим знать и понимать больше, нам нужно помнить,
что это новое знание и новое понимание придет через чувства.
Нашей целью должно стать развитие активности эмоциональ­
ного центра.
 IX

ВПЕРЕД,
К ОСВОБОЖДЕНИЮ

ДВЕ Р ЕКИ

Ж изнь человечества в целом можно уподобить большой

реке, которая возникает из множества источников, а за­
тем, разделив свои воды, течет двумя отдельными потоками.
А жизнь отдельного человека можно уподобить капле в этой
реке жизни.
Что касается неприглядной жизни людей, то так уж было
установлено Великой Природой — с целью реализации всего
существующего, — что жизнь человечества в целом на Земле
должна течь двумя потоками и каждая отдельная капля имеет
возможность в месте разделения вод войти в тот или иной по­
ток. Таким образом, в жизни человечества есть два направле­
ния: активное и пассивное. Законы везде одинаковы. В соот­
ветствии с законами эти потоки то и дело встречаются, иногда
пересекаясь, иногда протекая параллельно. Но они никогда не
смешиваются. Они поддерживают друг друга; они необходимы
друг для друга. Так было всегда и так всегда будет.
Ж изнь обычных людей в их совокупности можно предста­
вить себе как одну из этих рек, рек, в которых каждая жизнь —
человеческая или любого другого существа — представлена
одной каплей, а сам по себе поток есть звено в космической
цепи. В соответствии с общими космическими законами река
течет в установленном направлении. Все ее повороты, все ее
изгибы, все изменения имеют определенную цель. В контексте
этой цели каждая капля играет определенную роль, поскольку
является частью реки, но закон реки в целом не распростра­
няется на отдельные капли. Позиции, перемещения и направ-
192
ления движения отдельных капель совершенно случайны. Вот
капля здесь, а через миг она уже там. Вот она на поверхности, а
вот она уже в глубине. Случайно поднимается, случайно стал­
кивается с другими каплями и опускается. То она движется
быстро, то медленно. Проста ли ее жизнь или сложна, зависит
от того, где ей довелось оказаться. Здесь нет индивидуального
закона, нет личной судьбы. Лишь у реки в целом есть судьба, об­
щая для всех капель. В ее потоке все личные радости и печали,
удовольствия и страдания — все это случайно.
Но в принципе, у капли есть возможность сбежать из это­
го общего потока и перепрыгнуть в другую, соседнюю реку.
Это тоже соответствует закону Природы. Но для этого капле
нужно научиться использовать случайные импульсы и движе­
ния всей реки, чтобы оказаться на поверхности и максимально
близко к берегу именно в тех местах, где перепрыгнуть легче
всего. Она должна выбрать не только правильное место, но и
правильный момент, чтобы воспользоваться силой ветров,
течений и гроз. И тогда у нее есть шанс подняться с водными
брызгами и перелететь в другую реку.
С того самого момента, как она попадает в другую реку,
капля оказывается в другом мире, в другой жизни, а следова­
тельно, подчиняется другим законам. В этой второй реке су­
ществует закон для отдельных капель — закон переменного
продвижения. Капля поднимается наверх или опускается на
дно, но на этот раз не случайно, а в соответствии с законом.
Поднимаясь на поверхность, капля постепенно становится
все тяжелее и в результате вскоре начинает снова уходить в глу­
бину. Глубоко внизу она теряет вес и тогда снова поднимается
наверх. Плавать на поверхности для нее хорошо, пребывать в
глубине — плохо. Многое тут зависит от ее искусности и при­
лагаемых усилий. В этой второй реке есть разные потоки, и ей
необходимо войти в правильный поток. Капле нужно оста­
ваться на поверхности как можно дольше, чтобы подготовить
себя — заработать возможность перейти в другой поток и т. д.
Но пока что мы находимся в другой реке — в пассивном
потоке обычного человечества. До тех пор пока мы пассивны,
мы так и будем болтаться из стороны в сторону по воле каждой
193
1 3 В поисках Бытия
случайности. Мы — рабы этих случайностей. И все же Приро­
да дала нам возможность сбежать из рабства. Таким образом,
говоря об освобождении, мы имеем в виду именно переход
в другую реку, в другой поток. Но это, конечно, не так про­
сто — мы не можем перейти просто потому, что хотим этого.
Требуется очень сильное желание и долгая подготовка. Нам
необходимо на опыте пройти через идентификации со всеми
прелестями первой реки. А затем нужно умереть для первой
реки. Все религии говорят об этой смерти: «Если мы не умрем,
то не сможем возродиться».
Речь не о физической смерти. После этой кончины нет нуж­
ды снова вставать, ибо если есть душа и если она бессмертна, то
она вполне может обходиться и без тела, утрату которого мы
называем смертью. И мы возрождаемся вовсе не для того, чтобы
встать перед Господом Богом в день Суда — как учат нас отцы
церкви. Нет. Христос и другие учителя говорили о смерти, кото­
рая может произойти еще при этой жизни, — о смерти тирана,
удерживающего нас в рабстве, о смерти, являющейся необхо­
димым условием первого и главного освобождения человека.
Если бы мы лишились всех своих иллюзий и всего того, что
мешает нам видеть реальность, — если бы лишились всех своих
интересов, забот, ожиданий и надежд, — все наши устремле­
ния рухнули бы. Все опустело бы, и осталось бы пустое бытие,
пустое тело, живое лишь с физиологической точки зрения. Это
была бы смерть «Я » — смерть всего, из чего оно состояло, раз­
рушение всего ложного, что накопилось в результате невеже­
ства и отсутствия опыта. Все это по-прежнему оставалось бы в
нас в виде материала, но теперь мы могли бы пользоваться этим
материалом по своему усмотрению. Мы могли бы сделать соб­
ственный выбор, а не брать то, что навязано нам другими. Мы
бы делали сознательный выбор.
Вопрос о двух реках касается самой сущности — как и все
реальное. Возможность перейти во вторую реку зависит от
нашей страсти, от сильнейшего желания совершенно особо­
го типа — когда мы желаем своей сущностью, а не личностью.
Наша сущность постоянна. Наша личность состоит из обра­

194
зования, идей, верований — вещей, обусловленных условиями
нашего развития. В своей сущности мы — почти ничто, ибо с
младенчества мы не впитали в себя почти ничего. Поэтому нам
нужно поставить себе за цель способность желать — а это мо­
жет сделать лишь человек, осознавший свое ничтожество. Мы
должны переоценить свои ценности, чтобы они основывались
на реальных потребностях. Человек не может прийти к этому
откровению сам, в одиночку.
Каждый из нас должен решить: «Необходим мне Путь или
нет?» Если мы сумеем быть искренними, наши ценности при
этом могут по-настоящему измениться. Даже подготовка ума
дает результаты. Но тут есть риск. Хотя наш ум изменяется
каждый день, наша сущность остается прежней. Время от вре­
мени мы можем чувствовать своей сущностью нечто очень для
нас плохое — или по меньшей мере плохое для нашего душев­
ного спокойствия. К этому моменту мы уже успеем испытать
нечто такое, что всегда сможет вернуться, хотя мы и забудем
об этом впечатлении. Если впечатление окажется достаточно
сильным, наши ассоциации будут постоянно напоминать нам
о нем, и если оно достаточно интенсивно, то мы будем нахо­
диться наполовину в одном месте, а наполовину — в другом.
И нам никогда не будет до конца комфортно. Это хорошо лишь
в том случае, если у нас есть реальная возможность измениться
и шанс измениться.
Человек может сделаться очень несчастным — ни рыба, ни
мясо, ни селедка. Это серьезный риск. Прежде чем мы решим
изменить свое положение, нужно очень внимательно все обду­
мать и хорошенько изучить оба стула. Счастлив человек, сидя­
щий на обычном стуле. В тысячу раз счастливее тот, кто сидит
на ангельском стуле. Но тот, у кого вообще стула нет, — несча­
стен. Каждому из нас нужно решить: стоит ли оно того? Сейчас
наша совесть покладиста, но когда мы изменим свои ценности,
то перестанем лгать себе. Если уж мы увидели одну вещь, нам
становится намного легче увидеть другую и намного сложнее
закрыть глаза. Мы должны либо перестать смотреть, либо быть
готовы рискнуть.

195
13*
 НАМЕРЕННОЕ СТРАДАНИЕ

Наша модель с конным экипажем включает в себя три связи

между четырьмя компонентами: «понимание кучера», связы­
вающее его с хозяином; «поводья», связывающие его же с ло­
шадью; а также «оглобли» и «сбруя», связывающие лошадь с
экипажем. Если какая-то из связей не в порядке, то вся система
не может работать как единое целое. Поэтому связи столь же
важны, как и сами тела: экипаж, лошадь, кучер и хозяин. Рабо­
та над собой должна включать в себя одновременную работу
как над телами, так и над связями — хотя это работы разного
типа. Мы можем проиллюстрировать тела и связи следующим
образом:

«Лошадь» «Хозяин»
<Экипаж >: <Кучер»
(чувства, («Я», сознание,
(тело) (ум)
желания) воля)

П орой случается так, что тела развиваются и функциони­

руют, но связи не работают. И тогда какая польза от всей этой
системы? Как и в случае человека, чьи тела недоразвиты, вся
эта система неизбежно попадет под контроль снизу — то есть
будет управляться не волей хозяина, но случаем. Однако, как
уже отмечалось выше, работа с телами (кучером, лошадью и
экипажем) — это одно, а работа со связями — совершенно
другое дело.
Когда у человека есть только физическое тело, оно активно,
а все остальное пассивно. У человека с двумя телами второе
тело функционирует активно по отношению к физическому,
что позволяет сознанию астрального тела контролировать
тело физическое. У человека с тремя телами третье тело, мен­
тальное, функционирует активно по отношению к астрально­
му и физическому телам, что позволяет сознанию ментального
тела контролировать как астральное тело, так и физическое.
У человека с четырьмя телами активно четвертое тело, что
196
означает, что сознание четвертого тела полностью контроли­
рует ментальное, астральное и физическое тела. Внутренние
взаимоотношения при наличии лишь одного тела, а затем не­
скольких тел могут быть проиллюстрированы символически
при помощи следующих схем, где плюс (+) означает активное
тело, а минус ( - ) — пассивное.

+ л + \

Как мы можем видеть, эти четыре структуры значительно

различаются в зависимости от того, какие тела вовлечены.
Однако такой же порядок взаимоотношений возможен между
функциями человека, имеющего только физическое тело. Фи­
зические функции могут контролировать эмоции, мысли и со­
знание; эмоции могут контролировать физические функции;
мысли могут контролировать физические функции и эмоции;
сознание может контролировать физические функции, эмоции
и мысли.
Возможность внутренних перемен зависит от лошади.
Поэтому нам нужно обучить лошадь новому языку — развить
в ней желание к переменам. Лошадь и кучер соединены пово­
дьями. Временами кучер не может отдавать команды лошади,
197
потому что наши «поводья», которые сделаны отнюдь не из
кожи, способны становиться то тоньше, то толще. Когда они
становятся тоньше, кучер не в состоянии управлять лошадью.
Такая же ситуация существует между лошадью и экипажем —
в отношении «оглобель».
Внутри нас есть что-то вроде магнита, состоящего не из
одной, но из нескольких субстанций, которые формируются
при работе машины. Когда машина работает механически,
производится первая субстанция. Когда мы работаем подсо­
знательно, производится субстанция второго типа. А когда
мы работаем сознательно, производится субстанция третье­
го типа. Говоря в терминах связей между нашими центрами,
первая субстанция соответствует «оглоблям», вторая — по­
водьям, а третья — тому веществу, которое позволяет кучеру
слышать пассажира (вспомним о том, что звук не может рас­
пространяться в вакууме).
Хозяин экипажа — это «Я», если только у нас есть «Я».
Если нет, тогда всегда найдется случайный пассажир, сидящий в
экипаже и отдающий распоряжения кучеру. Пассажира связы­
вает с кучером некое вещество, позволяющее кучеру слышать.
Есть ли данные субстанции в наличии, зависит от многих слу­
чайных факторов. Если необходимая субстанция накопилась,
то пассажир может отдавать распоряжения кучеру. Но вполне
возможно, что кучер не в состоянии передавать команды ло­
шади, и так далее. Иногда мы можем делать все это, иногда не
можем. Все зависит от количества необходимых субстанций.
Завтра мы сможем, а сегодня не можем. Субстанции образуют­
ся в результате множества факторов.
Одна из этих субстанций формируется в результате наших
страданий. Здесь опять-таки действует Закон Трех. Между по­
ложительным и отрицательным началами должно быть тре­
ние — страдание. Именно страдание порождает третье начало.
Когда мы пассивны, страдание и соответствующие результаты
имеют место вне нас, а не внутри. Это в сотню раз легче, но
внутренние результаты достигаются лишь тогда, когда все про­
исходит внутри нас. Этот закон действует всегда и повсюду, в
том числе, например, в беседе. Когда люди разговаривают, один
198
из них утверждает, другой отрицает. Если они не спорят, эти
утверждения и отрицания не приводят ни к чему Если они
спорят, то тем самым производят новый результат, то есть но­
вую концепцию, отличающуюся как от концепции того, кто
утверждал, так и от концепции того, кто отрицал. Поэтому мы
не можем сказать, что наши прежние беседы никогда не приво­
дили ни к каким результатам. Результат был, однако не для нас,
но для кого-то или для чего-то вне нас. Если мы хотим иметь
результаты внутри, то нужно переместить этот закон внутрь
себя, для себя. Чтобы этого добиться, нам нужно просто сме­
нить поле действия закона. То, что мы делали до сих пор, когда
утверждали, отрицали и спорили с другими, нужно делать вну­
три себя — только тогда результаты будут субъективными.
Лишь противостояние может дать результат. Когда есть
активный элемент, всегда есть и пассивный. Если мы верим в
Бога, то верим и в дьявола. Все это не имеет никакой ценности.
Наше добро и зло ничего не стоит. Лишь противостояние меж­
ду двумя сторонами имеет ценность. В каждый миг внутри нас
может протекать конфликт, но мы никогда не видим себя. Н а­
чиная вглядываться в себя, мы видим. Если мы пытаемся делать
что-то, чего не хотим делать, мы страдаем. Если мы хотим делать
что-то, но не делаем, — страдаем. Есть разные виды страдания.
Например, мы хотим что-то сказать, но чувствуем, что лучше
промолчать. Одна сторона хочет говорить, другая предпочи­
тает помалкивать. Эта борьба производит субстанции, нака­
пливающиеся в определенном месте. Лишь тогда, когда ее на­
копится достаточно много, сможет проявиться что-то новое.
Но несознательные страдания не дают результатов — как,
например, когда у нас нет денег на хлеб и мы страдаем от голо­
да. Если у нас есть хлеб, а мы его не едим — вот это уже лучше.
В то же время, если мы страдаем лишь одним центром — либо
интеллектуальным, либо эмоциональным, — это только сведет
нас с ума и мы попадем в сумасшедший дом. Нужно гармонич­
ное страдание — чтобы было соответствие между тонким и
грубым уровнями.
Никому не нравится страдать. Каждый человекхочет покоя,
выбирает то, что попроще, то, что меньше его беспокоит, и ста­
199
рается не думать слишком много. Иногда мы активны, в другие
моменты — пассивны. В один час мы активны, в другой — пас­
сивны. В моменты активности мы расходуем силы. В моменты
пассивности отдыхаем. Но когда все происходит внутри нас,
мы не можем отдыхать. Закон действует всегда. И мы страдаем,
когда не пребываем в механическом покое.
В двух реках страдание определяется положением каждой
капли, которая в один миг находится на поверхности, а в дру­
гой — опускается ко дну. В первой реке страдание абсолютно
бесполезно, потому что оно случайно и несознательно. Но во
второй реке страдание может быть намеренным, и там действу­
ет закон искупления. Сегодня капля страдает, потому что недо­
статочно страдала вчера. И еще капля может страдать наперед.
Рано или поздно за все наступает расплата. Вместо того чтобы
страдать просто потому, что ты чувствуешь себя несчастным,
можно страдать за вчерашний день и в подготовку к завтраш­
нему. Лишь намеренное страдание имеет ценность.

^ ПЕРВОЕ О С В О Б О Ж Д Е Н И Е

Освобождение ведет к освобождению. Это первые слова

истины. Истины не в кавычках, но в настоящем значении этого
слова. Эта истина — не просто теория, не просто слово, но ис­
тина, которая может быть реализована на практике. Нам нужно
понять смысл, стоящий за этими словами.
Под освобождением имеется в виду освобождение как цель
всех школ, всех религий во все времена. Это освобождение мо­
жет быть по-настоящему великим. Все хотят его и стремятся к
нему. Но его невозможно достичь без первого освобождения —
наименьшего освобождения. Великое освобождение есть
освобождение от внешних влияний. Наименьшее освобожде­
ние — от влияний внутри нас.
Внутренние влияния и внутреннее рабство порождены
многими различными источниками и независимыми фактора­
ми — независимыми в том смысле, что иногда это одно, а ино­
гда другое, ибо у нас есть много врагов. Их настолько много,
что не хватило бы целой жизни, чтобы сразиться с каждым на-
200
прямую и освободиться от них по отдельности. Поэтому нам
нужно найти такой метод, такое направление работы, которое
даст нам возможность одновременно разгромить максимально
возможное число внутренних врагов, оказывающих на нас эти
влияния. Нам нужно работать с ними не напрямую — ибо толь­
ко так можно освобождаться от нескольких одновременно.
Главные и самые активные враги — тщеславие и самолюбие.
Одно учение даже называет их представителями и посланни­
ками самого дьявола. По определенным причинам их также
называют госпожа Тщеславие и господин Самолюбие. Эти
представители дьявола бессменно стоят у порога, который
отделяет нас от внешнего мира и не позволяет входить в нас
внешним влияниям — причем не только положительным, но
и отрицательным. Таким образом, у них есть не только плохая,
но и хорошая сторона. Если человек хочет различать влияния,
которые получает, то присутствие этих стражей ему на пользу.
Но если он хочет, чтобы в него входили все влияния — неза­
висимо от того, каковы они, ибо невозможно отделить лишь
хорошие, — тогда он должен максимально (а в перспективе и
полностью) освободить себя от этих стражей, которых некото­
рые считают нежелательными.
Есть множество методов и огромное количество способов
освободить себя. Лично я посоветовал бы освобождаться без
лишнего теоретизирования — просто путем активного вну­
треннего рассуждения о самом себе. При помощи активных
рассуждений это возможно. Если же кто-то не преуспеет, если
он не сумеет добиться желаемого при помощи этого метода,
другого способа продвинуться дальше нет.
Возьмем для примера самолюбие, которое отнимает почти
половину времени нашей жизни. Если кто-то или что-то извне
ранит наше самолюбие, оно рефлекторно запирает все наши
двери, а следовательно, мы оказываемся отгорожены от жиз­
ни — причем не только на момент, когда происходит непри­
ятная ситуация, но и на длительное время после. Если я живу
лишь внутри себя, то это не жизнь. Но все живут именно так.
Например, представим себе, что я нахожусь вместе с двумя
людьми — назовем их М. и К. Мы живем вместе. М. назвал меня
201
дураком, и я обиделся. К. бросил на меня пренебрежительный
взгляд, и я обиделся. Я терзаюсь. Я расстроен, и прежде чем я
успокоюсь и приду в себя, пройдет немало времени.
Все люди реагируют так. У нас постоянно бывают пережива­
ния подобного рода. Одно переживание уходит на задний план,
но не успеет оно забыться, как приходит другое, похожее. Наша
машина устроена таким образом, что не существует отдельных
мест, где можно было бы одновременно переживать различные
вещи. У нас есть лишь одно место для наших душевных пережи­
ваний. Поэтому если это место занято переживаниями такого
рода, то не может быть и речи о том, чтобы переживать то, что
нам хочется. И если мы надеемся, что какие-то достижения или
усилия, направленные на освобождение, приведут нас к каким-
то желаемым переживаниям, то этого не случится, если все бу­
дет оставаться также, как и прежде.
Тем не менее я живу именно в момент, когда у меня есть
связь с внешним миром. И изучая себя, я связываюсь с внеш­
ним миром. Поэтому я обращаюсь к новым, более активным
рассуждениям. М. назвал меня дураком. Почему я должен оби­
жаться? Такие вещи меня не задевают, поэтому не обижаюсь.
И причина не в том, что у меня нет самолюбия. Возможно, у
меня больше самолюбия, чем у кого бы то ни было. Возможно,
именно самолюбие не дает мне обидеться.
Просто я думаю — я рассуждаю — в направлении, полно­
стью противоположном моим обычным рассуждениям. Итак,
он назвал меня дураком. Но разве сам он так уж мудр? Возмож­
но, он сам дурак или сумасшедший. Нельзя ожидать мудрости
от ребенка. Я не могу ожидать мудрости от него. Его рассужде­
ния нелепы. Либо кто-то ему что-то обо мне наговорил, либо
же он сам каким-то образом сформировал свое нелепое мне­
ние о том, что я дурак. Что ж, тем хуже для него. Мне известно,
что я не дурак, так что его слова меня не обижают. Если дурак
называет меня дураком, это не влияет на меня на внутреннем
уровне. С другой стороны, если в каком-то случае я вел себя
по-дурацки и меня назвали дураком, я тем более не обижаюсь,
поскольку моя задача в том, чтобы не быть дураком. Я полагаю,
что в этом — цель каждого человека. Так что обозвавший про­
202
сто напомнил мне о моей глупости — помог мне осознать, что
я дурак и веду себя по-дурацки. Я должен задуматься об этом и
постараться не вести себя по-дурацки впредь. Так что в любом
случае я не обижаюсь.
К. бросил на меня пренебрежительный взгляд. Это меня
тоже не обижает. Наоборот, мне жаль человека, который не­
доброжелательно на меня смотрит. И бо недоброжелательный
взгляд должен иметь какую-то причину. А может ли у него быть
весомая причина? Я себя знаю. Я могу судить на основании
собственного знания о себе. Возможно, кто-то сказал ему что-
то, что заставило его сформировать определенное мнение обо
мне. Мне его жаль, ибо он настолько раб, что смотрит на меня
чужими глазами. Это подтверждает, что мне не следует беспо­
коиться о его мнении. Он раб и не может меня обидеть.
Я рассказываю все это в качестве примеров рассуждений.
В действительности секрет и источник такого рода вещей со­
стоит в том, что мы не знаем, чем являемся, а потому не имеем
настоящего самолюбия. На самом деле самолюбие — великая
вещь. Хотя самолюбие, как мы обычно понимаем его, достойно
порицания, подлинная любовь к себе желательна и необходи­
ма. Подлинная любовь к себе — которой, к сожалению, у нас
нет — является признаком высокой самооценки. Если у чело­
века есть такая любовь к себе, это служит доказательством того,
кто он есть.
Как я говорил ранее, самолюбие — представитель дьявола.
Оно наш главный враг, главный тормоз наших устремлений и
достижений. О но есть основное оружие адского посланни­
ка. В то же время самолюбие — атрибут души. При помощи
любви к себе человек может разглядеть свой дух. Любовь к себе
указывает и доказывает, что данный человек — частица небес.
Любовь к себе это «Я», а «Я » — это Бог. Поэтому очень же­
лательно иметь любовь к себе.
Самолюбие — ад, и самолюбие — рай. Они оба носят одно
и то же имя — внешне одинаковое, но по существу эти явления
совершенно разные и противоположные друг другу. Но если
наш взгляд поверхностен, то можно вглядываться хоть всю
свою жизнь — и не отличить одно от другого. Их очень трудно
203
различить, когда мы смотрим на других, и еще сложнее, когда
мы всматриваемся в себя.
Есть поговорка: «У кого есть любовь к себе, тот на полпути
к свободе». Между тем каждый из нас преисполнен самолю­
бия — оно просто хлещет через край. И несмотря на такую
переполненность, мы не обрели свободы ни на грош. Наша
цель должна состоять в том, чтобы обрести самолюбие, то есть
любовь к себе. Если мы обретем ее, то уже самим этим фактом
освободимся от многих врагов внутри нас. Мы даже сможем
избавиться от двух самых главных: господина Самолюбие и
госпожи Тщеславие.
Активному рассуждению следует учиться на практике. Его
следует практиковать долго и многими различными спосо­
бами.

С В О Б О Д А ОТ В ЛИЯНИЙ

В обычном человеке всем управляет физическое тело, кото­

рое в свою очередь управляемо внешними влияниями. Человек
подвержен многим влияниям, которые можно разделить на две
категории. Первые обусловлены химическими и физическими
причинами, а вторые ассоциативны по своему происхождению
и являются результатом нашего обусловливания.
«Химико-физические» влияния материальны по своей
природе и являются результатом смешения двух субстанций, в
результате чего возникает нечто новое. Они возникают незави­
симо от нас и воздействуют извне. Например, чьи-то эманации
могут соединиться с нашими — и эта смесь породит что-то но­
вое. И это верно не только в отношении внешних эманаций.
То же самое происходит и внутри человека. Поэтому с кем-то
нам уютно находиться рядом, а с кем-то неуютно. Когда согла­
сия нет, мы чувствуем себя неуютно. У каждого человека свои
эманации со своими собственными законами, и они допускают
различные комбинации. Внутри нас эманации одного центра
создают различные комбинации с эманациями другого центра.
Комбинации этого типа — химические. Эманации изменяют­
ся даже в результате того, выпьем ли мы чаю или кофе.
204
 Рассматривая химико-физические влияния в различных на­
ших центрах, мы возвращаемся к аналогии с экипажем, лоша­
дью и кучером, а также к образу оглобель, поводьев и тонкой
субстанции, или «эфира», который обеспечивает связь между
пассажиром и кучером. У всего есть свои эманации и своя ат­
мосфера. Природа каждой атмосферы отличается от других,
ведь у каждой свое происхождение, свои свойства, свое содер­
жание. Они подобны друг другу, но вибрации их материи раз­
личаются. Экипаж — наше тело — обладает атмосферой со
своими особыми свойствами. Наши чувства также создают не­
которую атмосферу, эманации которой могут иметь большое
влияние. Когда в результате ассоциаций у нас возникают мысли,
это порождает эманации третьего типа. Если экипаж не пуст, а
в нем сидит пассажир, там тоже возникают свои эманации —
и они отличаются от эманаций кучера. Пассажир — это вам
не неотесанная деревенщина; он размышляет о философских
вопросах, а не о выпивке.
«Ассоциативные» влияния совсем другие. Если я вижу
определенную форму или если кто-то рядом со мной ведет себя
определенным образом, это оказывает на меня механическое
воздействие. Данное событие затрагивает определенное вос­
поминание, или ассоциацию, которая пробуждает другую ассо­
циацию, и так далее. В результате такого импульса мои чувства
и мысли изменяются. Этот процесс не химический, но механи­
ческий. Давайте вначале рассмотрим ассоциативные влияния
«формы». Форма на нас влияет. Если мы привыкли постоянно
видеть определенную форму, то нам становится тревожно, ког­
да она отсутствует. Форма дает исходный импульс для наших
ассоциаций. Например, красота — это тоже форма. В реаль­
ности мы не можем видеть форму как она есть. Мы видим лишь
образ. Вторая категория ассоциативных влияний — это наши
чувства, наши симпатии и антипатии. Чувства другого человека
влияют на нас, и наши чувства реагируют соответственно. Или
же иногда происходит наоборот. Все зависит от комбинаций.
Либо другой человек влияет на нас, либо же мы влияем на него.
Такое влияние может называться «взаимоотношениями». Тре­
тий вид ассоциативных влияний называется «убеждением»
205
или «внушением». Например, один человек убеждает другого
при помощи слов. Кто-то убеждает нас, кого-то убеждаем мы.
Все убеждают, все внушают.
Эти химико-физические и ассоциативные влияния исходят
от вещей, которые находятся близко от нас. Но существуют
также и другие влияния, исходящие от объектов иного мас­
штаба — от Земли, от планет, от Солнца, где действуют законы
иного порядка. Земля и другие планеты пребывают в постоян­
ном движении с разной скоростью. Иногда они сближаются,
иногда отдаляются друг от друга. В результате их взаимное воз­
действие усиливается, ослабляется либо даже совсем сходит на
нет. Вначале на нас воздействует одна планета, затем другая, за­
тем третья и так далее.
Схематически мы можем изобразить эти влияния следую­
щим образом. Представьте себе колоссальное колесо, висящее
прямо над Землей, так что к планете обращена не плоскость его
окружности, а обод. А на ободе расположены семь или девять
огромных разноцветных прожекторов. Колесо вращается, и на
Землю попадает свет то одного прожектора, то другого. Таким
образом, наша планета всегда окрашена светом определенного
прожектора, который освещает ее в данный момент. Все суще­
ства, рождающиеся на Земле, окрашиваются преобладающим
в момент их рождения светом и сохраняют этот свет на всю
жизнь. Нет следствий без причин и нет причин без следствий.
И действительно, планеты оказывают колоссальное влияние
как на жизнь человечества в целом, та и на жизнь каждого от­
дельного человека. Современная наука допускает ошибку, не
признавая этого влияния, — хотя оно и не так значительно, как
пытаются убедить нас современные «астрологи».
Всё и всегда влияет на нас — однако же некоторые влия­
ния Земли, планет и Солнца не могут достигнуть нас, если мы
всецело оказываемся под влиянием разных мелочей. Каждая
мысль, чувство, движение является результатом того или иного
влияния. Все, что мы делаем, все наши манифестации являют­
ся именно такими, какие они есть, в результате влияний извне.
Иногда это рабство кажется унизительным, иногда нет. Все за­
висит от наших предпочтений. С другой стороны, у нас есть не­
206
который выбор — иными словами, мы можем сохранить одни
влияния и освободиться от других. Но мы не можем освобо­
диться от одного влияния, не подчинившись другому. Поэтому
работа над собой в конечном счете сводится к выбору того, ка­
кому влиянию мы подчинимся и фактически подпадем под него.
Для этого, конечно, следует заранее знать, какое из влияний для
нас более выгодно.
Чтобы освободиться от химико-физических влияний, нуж­
но быть пассивным. Есть влияния, являющиеся результатом
эманаций атмосферы тела, чувств, мышления, а для некоторых
людей — также и «эфира». Чтобы быть в состоянии противо­
стоять этим влияниям, нам нужно быть пассивными. Тогда мы
можем быть немного свободнее от них. Здесь действует закон
притяжения. Подобное притягивает подобное, иными сло­
вами, все движется в то место, где есть больше такого же, как
оно. «У кого есть много, тому дается еще больше. У кого мало,
у того отнимется и это». Если мы спокойны, наши эманации
имеют вес, поэтому к нам приходят и другие эманации, и мы
их можем впитать, насколько у нас есть свободное место. Они
занимают вакантные места и остаются там, где покой, там, где
нет трений. Но если мы возбуждены, то у нас нет достаточного
числа эманаций, потому что они уходят к другим. И если в нас
нет свободного пространства, если все заполнено до предела,
то эманации не проникают внутрь, но наталкиваются на нас и
отскакивают в сторону либо же просто проходят мимо.
Чтобы освободиться от влияний второго типа — ассоциа­
тивных, — нам требуется искусственно созданная борьба.
Здесь действует закон отторжения. Где есть много, туда мало
что можно добавить, а где есть мало, туда можно добавить боль­
ше, — то есть это закон, обратный первому. Когда речь идет о
влияниях данного типа, все происходит в соответствии с за­
коном отторжения.
Итак, если мы хотим освободить себя, у нас есть два отдель­
ных принципа для двух разных типов влияния. Если мы хотим
освободиться, нам нужно знать, какой принцип следует при­
менять в каждом конкретном случае. Если мы применяем от­
торжение там, где требуется притяжение, то потерпим неуда­
207
чу. М ногие делают как раз обратное тому что требуется. Но
если мы возьмем на себя труд всмотреться, то сможем легко
различить влияния этих двух типов. Поначалу нам может быть
не просто разобраться, где эманации, а где ассоциативные им­
пульсы. Однако довольно просто распознать эманации, если
мы рассмотрим их пристально, — и вскоре нам может даже по­
нравиться различать их. Невозможно добиться результата не­
медленно и освободиться от этих влияний сразу, но стремиться
к распознаванию и учиться могут все.
Изучать влияния ассоциативного типа легче на практике.
Для примера возьмем влияние через форму. Люди всегда влия­
ют друг на друга через внешнюю форму, то есть через движе­
ния, одежду, опрятность или неопрятность — то, что обычно
называют «маской». Такое влияние можно легко изменить. Что
касается второй разновидности ассоциативного влияния —
того, что мы называем чувствами и взаимоотношениями, —
то нам нужно знать, что влияние других людей на нас зависит
от нас же и часто отражает наше собственное отношение. Для
того чтобы жить разумно, важно понимать, что мы сами несем
ответственность почти за все хорошие и плохие чувства — они
зависят от нашего внешнего и внутреннего отношения. Отно­
шение других людей отражает наше собственное отношение.
Все происходит механически. Мы можем изменить наши внеш­
ние взаимоотношения, если предпримем необходимые меры.
Влияния третьего типа — внушение — очень сильны. Каж­
дый человек подвержен внушению — один внушает другому.
Часто внушение происходит очень легко — особенно если
мы не знаем, что подвергаемся внушению. Но даже если зна­
ем, внушение все равно проникает в нас. Важно понимать, что,
как правило, в каждый миг нашей жизни работает лишь один
центр — либо ум, либо чувства, — и сам по себе один центр
не обладает сознанием и способностью к критической оценке.
Тем не менее мы можем обеспечить критическое восприятие
нового материала, если позаботимся о том, чтобы в процессе
восприятия второй центр стоял рядом и воспринимал матери­
ал со стороны. Этот новый метод состоит в следующем: когда
приходит мысль, мы пытаемся чувствовать, а когда мы что-то
208
чувствуем, то пытаемся направить и мысль на данное чувство.
До сих пор мысль и чувство были разделены. А теперь мы начи­
наем наблюдать за своим умом, чувствовать, что мы думаем. Мы
готовимся к завтрашнему дню и защищаем себя от обмана.
У каждого человека в зависимости от особенностей его ин­
дивидуальности есть ограниченный репертуар поз, которые
неразрывно связаны с различными формами мыслей и чувств.
Эти формы, которые можно назвать позами мыслей и чувств,
настолько тесно взаимосвязаны, что мы не можем изменить их,
не изменив заодно и свой репертуар физических поз. В то же
время каждое наше движение, произвольное или непроизволь­
ное, является неосознанным переходом из одной автоматиче­
ски фиксируемой позы в другую, столь же автоматическую. То,
что наши движения произвольны, — иллюзия; в действитель­
ности они автоматичны. Наши мысли и чувства столь же авто­
матичны. И автоматизм наших мыслей и чувств определенно
связан с автоматизмом движений. Одно нельзя изменить без
другого.
Ш ирокая идея может быть воспринята лишь благодаря
широкому пониманию. Мы же способны на понимание лишь
малых идей — если вообще способны. Вообще-то лучше иметь
нечто маленькое внутри, чем что-то большое снаружи. Нам
нужно думать иным способом, чем мы думали прежде.

О Б Р Е Т Е Н И Е ДУШИ

В истоке каждой религии мы находим утверждение о том,

что существует Бог-Слово. Одно учение говорит, что, когда
мир еще был ничем, существовали эманации, существовал Бог-
Слово. Бог-Слово и есть мир. Бог сказал: «Да будет так» —
и послал Отца и Сына. Он всегда посылает Отца и Сына. А од­
нажды Он послал Святого Духа.
Все в мире подчиняется Закону Трех. Все сущее появляется
в соответствии с этим законом. Сочетания позитивных и нега­
тивных начал могут породить новые, отличные от тех и других
результаты лишь в том случае, если в дело вступает третья сила.
Если один человек утверждает, а второй отрицает, то ничего
209
1 4 В поисках Бытия
создано не будет, если не добавить что-то еще. Лишь тогда воз­
никнет что-то новое.
Абсолют творит в соответствии с тем же законом. Но в этом
случае все три силы, необходимые для порождения новой ма­
нифестации, пребывают в Самом же Абсолюте. Он испуска­
ет их из Себя, эманирует их. Затем эти три иногда меняются
местами. Три силы, или три начала, исходящие из Абсолюта,
создали все множество солнц, одно из которых — наше. Каж­
дое из солнц тоже создает эманации, и эманации солнц через
комбинирование позитивной и негативной материи дают на­
чало новым формациям. Результатом одной из таких комбина­
ций стала наша Земля, а еще более новая комбинация — Луна.
Всё производит эманации, и их взаимодействие приводит к
возникновению новых комбинаций — в их числе и человек, и
микроб.
После акта творения существование продолжается и эма­
нации продолжаются. Эманации проникают везде в соответ­
ствии со своими возможностями, достигая в том числе и че­
ловека. Взаимодействие эманаций приводит к возникновению
новых трений. Эманации Солнца достигают Земли и даже про­
ходят сквозь нее незамеченными, поскольку они исключитель­
но тонки. Эманации планет достигают Земли, но не достигают
Солнца. Эманации Земли еще короче. Таким образом, в преде­
лах земной атмосферы есть три вида эманаций — эманации
Солнца, эманации Земли и планет.
Творческая способность Абсолюта отличается от последу­
ющих актов творения тем, что Абсолют творит из Себя Само­
го. Лишь Абсолют обладает Волей, и только Он один испускает
все три силы из Себя. Последующие акты творения происхо­
дят механически, посредством взаимодействий, основанных на
том же Законе Трех. Ни одна отдельная сущность не может тво­
рить сама по себе — возможно лишь коллективное творение.
Творческая активность Абсолюта далее распространя­
ется в сторону человека, следуя направлению, заданному ис­
ходным импульсом. В соответствии с Законом Октав это раз­
витие может продолжаться только до определенной точки.
В космическом луче творения линия, исходящая от Абсолюта
210
и заканчивающаяся на нашей Луне, может быть представлена
в виде лестницы, где Луна служит основой. Ключевые точки
этой линии следующие: Абсолют, Солнце, Земля и последняя
точка — Луна. Между этими точками есть три октавы: Абсо­
лют — Солнце, Солнце — Земля и Земля — Луна. Каждая из
этих точек — до. Между ними в трех точках расположены, так
сказать, три машины, функция которых состоит в том, чтобы
обеспечить переход от фа к ми.
Во всей космической октаве импульс в точке фа должен идти
извне, а импульс к точке си идет изнутри самой до. Посредством
этих импульсов инволюция протекает сверху вниз, а эволюция
протекает снизу вверх. Ж изнь человека играет ту же роль, что
и жизнь планет по отношению к Земле, Земли по отношению
к Луне и других солнц по отношению к нашему Солнцу. Все
подчинено закону, очень простому закону, прилагаемому из­
вне. Нам нужно выяснить, как этот закон работает внутри нас.
Соответственно, мы можем следовать либо закону эволюции,
либо закону инволюции — при том условии, что мы применя­
ем внешний закон внутри.
В своей системе мы созданы по образу Бога-Троицы. Если мы
осознанно впитываем три субстанции и проецируем их наружу,
то можем создавать вне себя то, что хотим. Это творение. Но
когда оно происходит посредством нас — тогда это творение,
осуществляемое Творцом. В таком случае все три силы прояв­
ляются в нас раздельно и соединяются вне нас. Любое творение
может быть либо субъективным, либо объективным.
Иметь душу — цель всех религий, всех школ. Но это лишь
цель, возможность, а не факт. Дети не рождаются сразу с душой,
и обычный человек не имеет души и не имеет воли. В обычном
человеке нет хозяина, а если нет хозяина, значит, нет и души.
Душу можно обрести только в течение жизни, и это большая
роскошь, доступная лишь немногим. Большинство людей про­
живают всю свою жизнь без души, без хозяина, и для обычной
жизни душа вовсе не нужна.
Но душа не может родиться из ничего. Все материально, в
том числе и душа — просто она состоит из очень тонкой мате­
рии. Поэтому, чтобы обрести душу, нужно вначале иметь соот­
211
14*
ветствующую материю. Поскольку у нас нет достаточного ко­
личества материалов даже для наших повседневных функций,
нам нужно начать экономить, чтобы что-нибудь осталось. Нам
необходимо накопить большой запас веществ. Иначе то, что у
нас есть, очень быстро растрачивается. Если, например, у нас
есть несколько кристалликов соли и мы положим их в стакан
с водой, они сразу растворятся. Мы можем добавить еще соли,
и еще — все растворится. Но наступит момент, когда раствор
насытится. Тогда соль перестанет растворяться, и кристаллы
будут лежать на дне целыми. То же самое касается и челове­
ческого организма. Даже если материалы, требующиеся для
формирования души, постоянно вырабатываются в нашем ор­
ганизме, они рассеиваются и растворяются в нем. Необходимо,
чтобы в организме возник избыток этих материалов. Лишь тог­
да возможна кристаллизация.
Материал, кристаллизующийся в результате возникновения
такого избытка, принимает форму второго тела; оно представ­
ляет собой копию нашего физического тела и может быть от­
делено от него. У каждого тела отдельная жизнь, и каждое под­
чинено законам своего порядка. Это второе тело называется
«астральным». По отношению к физическому телу оно пред­
ставляет собой то, что мы обычно называем душой. Построить
такое тело в человеке — цель всех религий и школ. У каждой
религии есть свой особый путь, но цель всегда одна. Если вто­
рое тело кристаллизуется, оно может продолжать жить и после
смерти физического тела. Материя этого астрального тела по
своим вибрациям соответствует материи эманаций Солнца,
и теоретически она неразрушима в пределах Земли и ее атмо­
сферы.
 X

ЗНАНИЕ О БЫТИИ

«Г ОБЪЕКТИВНОЕ И СКУССТВО
Люди, живущие на Земле, обладают совершенно несопоста­
вимыми уровнями бытия, хотя внешне и выглядят практически
одинаково. Как существуют люди разного уровня, так есть и
разные уровни искусства. И различие между этими уровнями
намного большее, чем мы думаем. Мы считаем, что разные вещи
находятся на одном уровне, довольно близко друг к другу, и по­
лагаем, что эти различные уровни доступны для нас.
То, что принято называть искусством, есть всего лишь ме­
ханическое воспроизведение объектов, подражание природе
или другим людям, либо простая фантазия, либо старания быть
оригинальным. Но подлинное искусство — это нечто совер­
шенно иное. Истинные произведения искусства — особенно
древнего искусства — содержат в себе некий необъяснимый
элемент, особое «нечто», которого мы не ощущаем в совре­
менном искусстве. Мы все чувствуем разницу, но, поскольку
мы ее не понимаем, легко забываем о ней и думаем, что все ис­
кусство одинаково. Но есть огромная разница между нашим
искусством и этим другим искусством. В нашем искусстве все
субъективно — восприятие автором того или иного ощуще­
ния, и те формы, в которых он его выражает, и восприятие этих
форм другими людьми. В одном и том же объекте один худож­
ник может видеть одно, а другой — совершенно другое. Н а­
пример, один и тот же закат в ком-то пробудит восторг, а в ком-
то печаль. Два художника могут пытаться выразить идентичные
ощущения через совершенно разные формы и техники, либо
же совершенно разные ощущения одинаково — и каждый
опирается на то, чему его учили, либо следуя указаниям своих
наставников, либо пренебрегая ими. А зрители, слушатели или
213
читатели воспринимают не то, что чувствовал или хотел пере­
дать художник, но те образы, которые художественный образ
пробуждает в них путем ассоциаций. Все аспекты художествен­
ного процесса субъективны, все случайно. Художник не «тво­
рит»; он занимает себя работой, которая «творится». Он —
раб мыслей и настроений, непонятных и неподконтрольных
ему самому; это как раз они управляют им и могут проявляться
разными способами. Поскольку форма его работ абсолютно
случайна, то они и воздействуют на людей случайным образом
и совсем по-разному — в зависимости от настроений, вкусов
и привычек зрителя, от того, под какого рода гипнотическим
воздействием он находится в данный момент и т. д.
В реальном, объективном искусстве нет ничего случайного.
Здесь художник действительно «творит», то есть делает то, что
намеревается делать, вкладывая в свою работу именно те идеи
и чувства, которые хочет вложить. Такая работа действует на
людей вполне определенно и прицельно. Публика получает
именно то, что художник хотел передать, хотя одна и та же ра­
бота производит разное впечатление на людей разного уровня
понимания. Это реальное, объективное искусство. Представьте
себе какой-нибудь научный труд — например, книгу по астро­
номии или химии. Не может быть, чтобы два компетентных
человека поняли ее по-разному. Каждый грамотный человек,
обладающий соответствующей подготовкой, поймет в точно­
сти то, что хотел высказать автор. Объективное произведение
искусства — в точности как эта книга, с той лишь разницей,
что оно воздействует не только на интеллектуальную сторону
нашего существа, но и на эмоциональную.
Такие произведения объективного искусства существу­
ют и сегодня. Великий Сфинкс в Египте — одно из них. Есть
также много других, включая некоторые издавна признанные
архитектурные сооружения, определенные статуи богов. Су­
ществуют божественные и мифологические изваяния, кото­
рые можно читать, как книги, не только умом, но и эмоциями.
Нужно только, чтобы и ум, и эмоции были в достаточной мере
развиты. Во время своих путешествий по Центральной Азии
мы обнаружили в пустыне у подножия Гиндукуша странную
214
статую, которая, по нашему предположению, изображала не­
коего древнего бога или демона. Поначалу мы проявили к ней
лишь умеренное любопытство, но вскоре у нас появилось
ощущение, что эта фигура содержит в себе невероятно много
информации — фактически, она в полной мере отображала
сложную космологическую систему. Постепенно, шаг за шагом,
мы начали расшифровывать эту систему. Мы обнаружили, что
она выражена через тело фигуры, ее ноги, руки, голову, глаза,
уши — она присутствовала везде. Ничто в этой статуе не было
случайным, ничто не было незначительным. И постепенно мы
поняли, какую цель ставили перед собой люди, создавшие эту
статую, — стали ощущать их мысли и чувства. Некоторые из
нас даже думали, что видят их лица, слышат их голоса. Как бы то
ни было, факт, что мы уловили смысл того, что они хотели пере­
дать через тысячелетия. И не только смысл, но также чувства и
эмоции, связанные с их посланием. Вот это — произведение
искусства!

ПОТОК МИФОВ И СИМВОЛОВ

Одна из центральных идей объективного знания — идея

единства всех вещей, единства в разнообразии. С древнейших
времен люди понимают содержание и смысл этой идеи и ви­
дят в ней основу объективного знания, стараясь найти способ
передавать ее в понятной другим форме. Носители объектив­
ного знания всегда считали своим долгом его передачу При
этом в первую очередь необходимо передать идею о единстве
всех вещей — причем передать максимально полно и точно.
А для этого нужно было вместить эту идею в формы, кото­
рые могут быть восприняты другими людьми без искажений
и перекосов. Не менее важно должным образом подготовить
людей, принимающих идею. Затем идее придавали логическую
форму, как это делается в философских системах, пытающихся
определить некий «фундаментальный принцип», от которо­
го исходят все остальные явления. Либо форму религиозных
вероучений, призванных создать веру, пробуждающую в чело­
веке волну эмоций, способных поднять верующего до уровня
215
«объективного сознания». Оба этих способа передачи идеи
единства с большим или меньшим успехом использовались на
протяжении всей человеческой истории от древнейших вре­
мен до наших дней. Философские и религиозные учения оста­
ются, словно памятники вдоль дороги, проторенной теми, кто
пытался соединить эзотерическую мысль и мышление челове­
чества.
Но объективное знание, включающее идею единства, при­
надлежит объективному сознанию. Формы, в которых оно из­
лагается, неизбежно искажаются при восприятии субъектив­
ным сознанием, что ведет не к обретению истины, но лишь к
еще большему заблуждению. Объективное сознание позволяет
человеку видеть и чувствовать единство всех вещей, но субъ­
ективное сознание разделяет мир на миллионы раздельных и
не связанных друг с другом феноменов. Попытки связать эти
феномены на научной или философской основе не ведут ни к
чему, ибо мы не можем воссоздать идею целостности из ее раз­
розненных фрагментов и не способны разобраться, как разде­
лилась эта целостность, пока не поймем законы, по которым
происходит это разделение.
Тем не менее идею единства всех вещей все же можно найти
в интеллектуальной мысли, но при этом отношение единства
к разнообразию не может быть точно выражено при помощи
слов или логических построений. Тут всегда мешает язык. Наш
язык разработан для того, чтобы выражать впечатления о мно­
жественности и разнообразии, полученные в субъективных
состояниях сознания, и он не способен на полную и всеобъем­
лющую передачу идеи единства, которая может быть понятна
и очевидна лишь в объективном состоянии сознания.
Сознавая несовершенство и ограниченность обычного
языка, люди, владевшие объективным знанием, пытались вло­
жить идею единства в «мифы», «символы» и определенные
«словесные формулы», которые должны передаваться без из­
менений, перенося идею от одной школы к другой, из одной
местности в другую. «М ифы» и «символы» предназначены
для того, чтобы достигать в человеке высочайших центров, ко­
торые функционируют в высших состояниях сознания. Цель
216
состояла в том, чтобы передавать недоступные для интеллекта
идеи, причем передавать таким образом, чтобы невозможно
было истолковать их неверно. «М ифы» предназначены для
высшего чувствующего центра, «символы» — для высшего
мыслительного центра. Именно поэтому все попытки понять
или объяснить «мифы» и «символы» при помощи обычного
ума или при помощи формул и выражений, которые обобщают
их содержание, обречены с самого начала. Понимание чего бы
то ни было возможно лишь посредством соответствующего
центра. Но подготовка к восприятию идей, принадлежащих
объективному знанию, должна проходить на интеллектуаль­
ной основе, ибо только должным образом подготовленный ум
может передать их более высоким центрам, не прибавив к ним
чуждых элементов.
В число символов, издавна использовавшихся для передачи
идей объективного знания, входят схематические изображения
фундаментальных законов Вселенной, которые не только пере­
дают само знание, но также указывают путь к нему. Изучение
символов, включающее как их построение, так и расшифровку
их значений, составляло значительную часть подготовки к об­
ретению объективного знания и само по себе служило сред­
ством для определения потенциала ученика. Если ученик по­
нимал символ только буквально или формально, это само по
себе говорило о его неспособности к усвоению дальнейших
знаний.
Символы делились на две категории. Фундаментальные
символы включали в себя основы различных сфер знания, а
второстепенные символы отображали сущностную природу
того или иного явления в его отношении к единству.
Одна из формул, суммирующих содержание многих симво­
лов, имела особенное значение: «Как наверху; так и внизу». Это
слова из Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста. Данная
формула указывает на то, что все законы Космоса отражаются
во всех явлениях — начиная с отдельного атома и заканчивая
любым объектом. Тот же самый смысл заложен в аналогии
между микрокосмом и макрокосмом — между человеком и Все­
ленной. Фундаментальные законы триад и октав объемлют все
217
вещи, и их следует изучать в мире и в человеке одновременно.
Но что касается самого себя, человек — намного более доступ­
ный объект исследования и познания, чем мир внешних явле­
ний. Поэтому в своем стремлении к познанию Вселенной нам
следует начинать с изучения себя и с постижения фундамен­
тальных законов внутри нас. И тут у нас есть другой афоризм:
«Познай себя», — который обладает глубоким смыслом в том
отношении, что является одной из ведущих к познанию истины
формул. Исследуя мир и его законы, мы заодно исследуем себя,
а исследуя себя, заодно исследуем мир. Таким образом, каждый
символ сообщает нам что-то о нас же.
К пониманию символов можно прийти следующим спо­
собом. При изучении феноменального мира мы прежде всего
видим два противоположных, проявляющихся во всем прин­
ципа. Различные их сочетания — либо через соединение, либо
через противопоставление — приводят к разнообразным
результатам, которые включают в себя также третий принцип
и сами являются отображением сущностной природы всех
породивших их принципов. Мы можем видеть, как эти вели­
кие законы двойственности и тройственности проявляются
одновременно в Космосе и в нас. Что касается Космоса, то по
отношению к нему мы — только зрители и видим лишь по­
верхность явлений, которые казалось бы движутся в одном
направлении, но на деле — в разных. А вот в отношении себя
понимание законов двойственности и тройственности может
быть выражено в практической форме. Человек, который по­
нял эти законы внутри себя, может, так сказать, направлять
их проявления для поддержания постоянной линии борьбы
с самим собой на пути самопознания. Тем самым он вписыва­
ет линию воли сначала в круг времени, а затем в круг вечности,
что означает создание в нем великого символа, известного как
Печать Соломона.
Невозможно передать значение символов кому-то, кто не
пришел к пониманию их в себе. Это звучит парадоксально, но
значение символа и откровение его сущности может быть пе­
редано и объяснено лишь тому человеку, который уже знаком с
содержанием данного символа. После этого символ становится
218
для него синтезом его знаний, а также средством их проявления
и передачи — таким же он был для человека, его создавшего.

СИМВОЛИЗМ И САМОПОЗНАНИЕ

Наиболее простые символы:

= Д □ ^ $
и числа 2, 3, 4, 5 и 6, которые им соответствуют, обладают
определенным смыслом, связанным с внутренним развитием
человека. Они отображают различные стадии на пути самосо­
вершенствования и роста нашей сущности.
В своем обычном естественном состоянии мы полностью
состоим из двойственностей, или «пар противоположностей».
Все наши ощущения, впечатления, чувства, мысли могут быть
разделены на позитивные и негативные, полезные и вредные,
нужные и ненужные, хорошие и плохие, приятные и неприят­
ные. Центры тоже функционируют на основе такого же рода
противоположностей. Мысли, например, противопоставляют­
ся чувствам, а двигательный импульс противопоставляется на­
шему инстинктивному стремлению к покою. Все наше воспри­
ятие, все наши реакции, вся наша жизнь ощущается через пары
противоположностей. Но эта двойственность нестабильна, и
противоположности имеют склонность сменять друг друга.
Кто победитель сегодня, становится побежденным завтра; кто
сегодня главенствует, завтра оказывается в подчинении. И все
эти перемены в равной мере механистичны, независимы от на­
шей воли и не способны привести нас к достижению какой бы
то ни было цели. Понимание двойственности в себе начинает­
ся с осознания и признания различий между механическим и
сознательным.
Прежде чем мы сможем осознать свою механистичность,
нам нужно разрушить ложные допущения о том, что даже са­
мые механические наши действия якобы добровольны и со­
знательны и каждый из нас един и целостен. Когда этот само­
обман изжит и мы начинаем отличать в себе механическое от
219
сознательного, начинается борьба за то, чтобы реализовать со­
знательность в нашей жизни и подчинить механическое созна­
тельному. Исходя из осознанных мотивов мы для достижения
данной цели прилагаем определенные усилия, направленные
на то, чтобы твердо решить противостоять механическим про­
цессам, протекающим в соответствии с законом двойственно­
сти. Это создание постоянного третьего начала представляет
собой для человека трансформацию двойственности в трой­
ственность.
П остоянно подкрепляя это решение и последовательно
применяя его ко всем тем событиям нашей жизни, в которых
случайные нейтрализующие «импульсы» некогда приводи­
ли к случайным результатам, мы в конце концов развиваем
некую линию результатов, знаменующую трансформацию
тройственности в четверичность. На следующей стадии чет-
веричность превращается в пятеричность, иными словами,
происходит построение пентаграммы, — что может иметь
для нас много разных уровней значений, включая ключевые
и очевидные значения, непосредственно связанные с работой
центров.
Развитие человеческой машины и обогащение нашего бы­
тия начинается с нового функционирования этой машины,
нового отношения между интеллектуальным, эмоциональ­
ным, двигательным, инстинктивным и сексуальным центрами.
Переразвитие одного из центров в ущерб другим приводит
к возникновению сильных перекосов в человеке и исключа­
ет возможность дальнейшего развития. Но если индивидуум
приводит работу всех пяти своих центров в гармоническое
согласие, он тем самым «замыкает пентаграмму внутри себя»
и становится завершенным примером физически безупречно­
го человека. Гармоничное функционирование пяти центров
создает возможность подключения к высшим центрам, что
обеспечивает проявление недостающего принципа и созда­
ет прямую и непрерывную связь с объективным сознанием и
объективным знанием. Тогда человек становится шестиконеч­
ной звездой — иными словами, он закрыт в центре круга жизни,
независим и завершен в себе, изолирован от внешних влияний
220
или случайных импульсов. Таким образом он воплощает собой
Печать Соломона.
Эта последовательность символов — представленных чис­
лами 2,3,4,5 и 6 — может быть истолкована в рамках единого
процесса. Но даже это толкование неполно. Символ никогда
не может быть истолкован. Его можно только пережить на
опыте, как, например, можно пережить на опыте идею само­
познания.
Этот процесс индивидуального гармоничного развития
можно исследовать с точки зрения Закона Октав, который
дает начало другой системе символов. В терминах этого зако­
на каждый завершенный процесс представляет собой переход
от ноты до через серию последовательных тонов к следующей
октаве. Семь основных нот октавы отражают Закон Семи, а
с добавлением ноты до следующей октавы — что, так сказать,
венчает весь процесс — мы получаем восьмой шаг. Семь ос­
новных нот вместе с двумя «интервалами» и «дополнитель­
ными импульсами» составляют девять шагов, а с добавлением
до следующей октавы получается десять шагов. Десятый и за­
вершающий шаг знаменует конец одного цикла и начало сле­
дующего. Таким образом, процесс развития, представленный
Законом Октав, включает в себя числа от одного до десяти.
Здесь мы приходим к тому, что многие могли бы назвать сим­
волизмом цифр, который невозможно понять без Закона Октав
или отчетливого представления о том, как октавы проявляются
в десятичной системе и наоборот.
В оккультных системах Запада существует метод, называю­
щийся «теософическое сложение», в рамках которого числа,
состоящие из двух или более цифр, могут быть определены
через сумму этих цифр. Людям, которые не понимают сим­
волизма цифр, этот метод синтеза чисел кажется совершенно
произвольным и бессмысленным. Но если человек понимает и
владеет ключом к единству всех вещей, то теософическое сло­
жение для него обретает глубокий смысл, позволяя сводить все
разнообразие явлений жизни к управляющим ими фундамен­
тальным законам, которые могут быть выражены через числа
от одного до десяти.
221
 Как мы уже говорили выше, символически числа связаны
с определенными геометрическими фигурами и взаимно до­
полняют друг друга. В Каббале есть другая система символов,
основанная на буквах, а также еще одна система, основанная на
словах. Сочетание символизма чисел, геометрических фигур,
букв и слов дает нам методологию, сложную, но более совер­
шенную. Существуют также системы символов магии, алхимии
и астрологии, с также символика карт Таро, которая объединя­
ет их в единое целое.
Все эти системы могут быть использованы для передачи
идеи единства. Но в руках невежественного человека — сколь
бы добрыми ни были его намерения — те же самые символы
становятся «инструментами заблуждения». Причина этого
лежит в том факте, что символ никогда нельзя принимать за
нечто, обладающее определенным и завершенным смыслом.
Будучи выражением законов единства бесконечно разнообраз­
ных явлений, любой символ сам по себе обладает бесконечным
числом аспектов, исходя из которых его можно изучать, и тре­
бует от наблюдателя способности видеть его одновременно
с разных ракурсов. А при перенесении в мир обычного языка
символы окаменевают. Они утрачивают все свое великолепие
и легко превращаются в «собственную противоположность»,
удерживая смыслы в узких догматических рамках, которые не
допускают даже относительной свободы логического исследо­
вания предмета. Причина этого — в буквальном понимании, в
склонности приписывать символу лишь одно значение. И тогда
истина снова оказывается скрыта за пеленой иллюзии, и обна­
ружить ее снова можно только через колоссальное усилие от­
рицания. Нам прекрасно известно, какие иллюзии рождаются
из символов, использовавшихся религией, алхимией и особен­
но магией, когда люди воспринимают их буквально, наделяя
только одним значением.
Несмотря на все вышесказанное, правильное понимание
символов никогда не ведет к дискуссиям. Такое понимание
углубляет наши знания и не может оставаться в рамках теории,
ибо побуждает нас стремиться к реальным результатам, к союзу
знания и бытия — то есть к деланию. Чистое знание не может
222
быть передано, но выражающие его символы подобны завесе,
которая становится прозрачной под взглядом того, кто хочет
видеть и умеет смотреть.
Это приводит нас к символизму речи, хотя не каждый может
понять его. Способность уловить внутреннее значение сказан­
ного зависит от уровня развития слушателя, от его состояния
и от способности предпринимать соответствующие усилия,
чтобы понять. Как правило, услышав что-то для нас новое, мы,
вместо того чтобы предпринять усилия и попытаться понять,
начинаем опровергать или оспаривать эти слова, отстаивая
какое-то противоположное мнение, которое кажется правиль­
ным, но не имеет ничего общего с истинным смыслом сказан­
ного. В результате мы теряем любую возможность узнать что-то
новое. Чтобы понять речь, когда она становится символичной,
требуется умение слушать. Любая попытка буквального по­
нимания речи, имеющей отношение к объективному знанию
и к союзу между множественностью и единством, обречена с
самого начала и в большинстве случаев ведет лишь к дальней­
шему заблуждению.
Нам нужно как следует поразмышлять об этом моменте, ибо
интеллектуализм современного образования приучает людей
искать академических определений и логических обоснований
в отношении всего, что они слышат. Если этого не замечать, мы
бессознательно сковываем себя стремлением к точности в тех
сферах, где точность определения означает размывание смысла.
Благодаря этой склонности нашего мышления нередко случа­
ется так, что точное знание о деталях чего-либо, сообщенное
человеку до того, как он обрел понимание сущностной приро­
ды этого предмета, лишь усложняет ему понимание этой самой
природы.
Это не означает, что на пути истинного знания не существу­
ет точных определений. Наоборот, только там они и существу­
ют. Однако же эти определения очень отличаются от того, ка­
кими мы ожидаем их увидеть. Если кто-то полагает, что может
идти путем самопознания, ориентируясь на точное знание всех
малейших деталей, или если он ожидает, что такое знание мож­
но обрести, не заботясь о том, чтобы полностью впитать все,
223
что он получил, тогда ему нужно в первую очередь уяснить:
то, что он ищет, можно обрести лишь в том случае, если он сам
предпримет необходимые усилия. Никто не может дать нам
ничего помимо того, что у нас и так уже есть, и никто не может
сделать за нас нашу работу. Единственное, что нам может дать
кто-то другой, — это импульс к работе. С учетом всего сказан­
ного, такой толчок могут дать нам именно символы, если только
воспринимать их правильным образом.

^ ЭННЕАГРАММА

Согласно Закону Октав, каждый процесс на каждом плане

полностью определяется структурным законом семитонового
звукоряда. Таким образом, каждая нота этого звукоряда, если
взять ее на другом плане, опять-таки представляет всю октаву.
«Интервалы» между мы и фа, а также между си и до требуют
внешнего «импульса» для продолжения процесса и самим
этим фактом соединяют данный процесс с другими процесса­
ми. Из этого следует, что Закон Октав соединяет друг с другом
все процессы во Вселенной. Тот, кому известны законы, управ­
ляющие структурой октавы, может обрести точное знание
всего на свете, каждого явления — как его природы, так и его
отношения к другим явлениям.
Синтез всех знаний, связанных со структурой октавы, обо­
значается определенным символом: круг, разделенный на де­
вять частей, и соответствующие девять точек на окружности
соединены линиями в определенном порядке. Прежде чем
перейти к изучению самого символа, важно понять опреде­
ленные аспекты учения, использующего этот символ, а также
то, как это учение соотносится с другими системами, исполь­
зующими символы для передачи знания.
Чтобы понять, как взаимосвязаны все эти различные
учения, нам нужно помнить, что пути, ведущие к познанию
единства, подобны радиусам, идущим от окружности к цен­
тру, — чем ближе к центру, тем ближе они становятся друг к
другу. В результате теоретические утверждения, составляю­
щие основу одной линии, иногда могут быть объяснены с точ-
224
ки зрения утверждений другой линии, и наоборот. И иногда
возможно провести вспомогательные соединительные линии
между двумя соседними линиями. Однако без полного знания
и понимания основных линий эти вспомогательные пути м о­
гут легко перепутаться — иными словами, возникнет беспо­
рядок и ошибки.
В числе основныхлиний более-менее известны следующие:

1. Древнееврейская.
2. Египетская.
3. Персидская.
4. Индийская.

Что касается последней линии, нам известна только ее

философия, а что касается первых трех, то мы знаем также не­
которые фрагменты их теории. Помимо этих линий есть еще
две, известные в Европе, а именно: теософия и так называемый
западный оккультизм, которые возникли в результате смешения
основных линий. Зерна истины можно обнаружить в обеих
этих линиях, но поскольку ни одна из них не воплощает в себе
полного знания, любые попытки реализовать их на практике
приводят только к отрицательным результатам.
Учение Четвертого Пути совершенно самодостаточно и
независимо от других линий, и до нынешнего дня оно было
совсем неизвестно. Как и другие линии, оно применяет метод
символов, и одним из основных его символов является упомя­
нутая выше фигура:

225
1 5 В поисках Бытия
 Это круг, разделенный на девять равных частей. Шесть то­
чек соединены фигурой, которая симметрична относительно
диаметра, проходящего через самую высокую точку на окруж­
ности. В этой точке находится вершина равностороннего тре­
угольника, соединяющего три точки, которые не участвуют
в построении первой сложной фигуры. Этот символ вы не
найдете нигде в оккультных учениях — ни в письменной, ни в
устной форме. Знавшие о нем люди считали его настолько важ­
ным, что предпочитали держать в секрете.
Изображенный выше символ обозначает Закон Семи в со­
единении с Законом Трех. В октаве семь нот, а восьмая пред­
ставляет собой просто повторение первой. Вместе с двумя
«дополнительными импульсами», заполняющими «интерва­
лы» ми-фа и си-до, они составляют девять элементов. Полная
версия этого символа, отображающая Закон Октав, более
сложна. Но уже и эта версия демонстрирует внутренние за­
коны одной октавы и обеспечивает нам метод познания сущ­
ностной природы любой одной вещи, если изучать ее саму по
себе.
Любую отдельную вещь или явление, если исследовать их
изолированно, можно представить как замкнутую окружность,
то есть неразрывный, вечно повторяющийся процесс. Окруж­
ность символизирует этот процесс, и отдельные точки, кото­
рые разделяют окружность на части, символизируют шаги дан­
ного процесса. Весь символ в целом обозначает до — иными
словами, нечто, обладающее упорядоченным и завершенным
существованием. Это круг — полный круг. Это ноль в нашей
десятичной системе, которая изображается как замкнутый
круг. Этот символ содержит в себе все, что нужно для его су­
ществования. Он изолирован от своего окружения. Последо­
вательность стадий в процессе должна быть связана с оставши­
мися цифрами — от 1 до 9. Девятый шаг — это «интервал»
си-доуи он завершает круг, иными словами, замыкает его, после
чего весь цикл начинается заново. Вершина треугольника отме­
няет двойственность его основания, создавая возможность для
его проявления через самые разнообразные треугольники по
мере того, как он бесконечно умножает себя вдоль линии сво­
226
его основания. Таким образом, каждое начало и каждое окон­
чание цикла расположено на вершине треугольника, в точке,
где начало и конец сливаются воедино, где круг замыкается и
где звучат два до октавы в бесконечно повторяющемся круго­
вороте. Именно девятый шаг завершает один цикл и начинает
следующий. Вот поэтому число 9 приходится на высшую точку
треугольника, которая соответствует ноте до, а остальные чис­
ла от 1 до 8 занимают оставшиеся точки.

Далее перейдем к более сложной фигуре, вписанной в круг.

Для начала рассмотрим принципы ее построения. Законы
единства отображаются во всех явлениях и составляют основу
десятичной системы исчисления. Если мы рассмотрим едини­
цу исчисления как отдельную ноту, содержащую в себе целую
октаву, тогда нам нужно разделить эту единицу на семь нерав­
ных частей, чтобы получить семь нот этой октавы. Но данное
графическое отображение не принимает в расчет неравенство
частей, и построение диаграммы начинается с отделения внача­
ле одной седьмой от целого, затем двух седьмых, трех, четырех,
пяти, шести и семи седьмых. В десятичных числах это деление
может быть представлено следующим образом:

1/7— 0,142857...
2 /7 — 0,285714...
3 /7 — 0,428571...
4 /7 — 0,571428...
227
15*
 5 /7 — 0,714285.
6 /7 — 0,857142.
7 /7 — 0,999999.

Рассматривая этот список периодических десятичных дро­

бей, мы сразу видим, что во всех случаях, кроме последнего, по­
следовательность цифр после запятой состоит из одних и тех
же шести цифр, сменяющихся в определенной последователь­
ности. Таким образом, зная первую цифру серии, мы можем
полностью воссоздать весь период данной периодической
дроби.
Если теперь мы расположим числа от 1 до 9 на окружности,
а затем соединим числа их периодов прямыми отрезками в со­
ответствии с их порядковым расположением в периоде, тогда,
независимо от того, с какого числа мы начнем, у нас получится
сложная фигура, изображенная внутри круга. Числа 3,6 и 9 не
входят в периоды наших дробей, но они образуют отдельный
треугольник — свободную троицу на нашем символе.
Совершив «теософическое сложение» и выведя в результа­
те сумму чисел периода, мы получаем девятку — то есть целую
октаву. И опять-таки, каждая отдельная нота также включает в
себя целую октаву, подчиняющуюся тем же законам, что и пер­
вая. Расположение нот будет соответствовать числам периода,
и схематическое изображение октавы будет выглядеть следую­
щим образом:

9 до

228
 Треугольник 9-3-6, построенный на трех точках окруж­
ности, не вошедших в периодические дроби, соединяет Закон
Семи и Закон Трех. Два числа, не входящие в период, — 3 и
6 — соответствуют двум «интервалам» октавы, тогда как тре­
тье является, так сказать, избыточным, хотя оно все же замеща­
ет собой фундаментальную ноту, которая не присутствует в
периоде. Более того, любой феномен, способный действовать
в согласии с другими феноменами того же типа, звучит как нота
соответствующей октавы. Таким образом, до может выйти из
своего собственного круга и вступить во взаимосвязь с другим
кругом, тем самым исполняя в другом круге ту роль, которую
в ее собственной октаве играли «импульсы», заполняющие
«интервалы». Именно благодаря этому своему потенциалу
нота до связана через треугольник 3-6-9 с теми местами на
октаве, где происходят импульсы извне и в октаву может про­
никнуть нечто из внешнего мира. Закон Трех в некоторой мере
отстоит от Закона Семи; треугольник пронизывает собой пе­
риод, просвечивается сквозь него. Эти две фигуры вместе ото­
бражают внутреннюю структуру октавы и ее нот.
Здесь совершенно логично задать вопрос, почему «интер­
вал», обозначенный цифрой 3, находится там, где он и должен
быть (между нотами ми и фа), а «интервал», обозначенный циф­
рой 6, расположен между соль и ля, тогда как его место — между
си и до. Расположение интервала явно не на своем месте само по
себе подсказывает умеющему читать символы человеку, какого
типа « импульс » требуется для перехода от си к до. Чтобы это по­
нять, нам нужно вспомнить, что было сказано о роли «импуль­
сов» в процессах, происходящих в человеке и во Вселенной.
Когда мы говорили о Законе Октав применительно к Космо­
су мы увидели, что в космической октаве «Абсолют — Луна»
переход от до к си, наполнение этого интервала, выполняется
волей Абсолюта. А переход фа-ми происходит автоматически с
помощью особого механизма, который дает возможность вхо­
дящему в нее фа через серию внутренних процессов обрести
характеристики соль, стоящей выше, не меняя свою ноту. Таким
образом, она накапливает внутреннюю энергию, чтобы неза­
висимо перейти в ми — следующую ноту.
229
 В точности такие же отношения имеют место во всех за­
вершенных процессах. Например, эти же «интервалы» и
«импульсы» мы находим в процессах, посредством которых
человеческий организм принимает и преобразует питательные
вещества. Как упоминалось в главе II, человек принимает пищу
трех типов. Каждый из этих типов является началом новой
октавы. Вторая октава (то есть воздух) соединена с первой —
октавой еды и питья — в той точке, где первая октава приторма­
живается на ноте ми. Это позволяет развитию протекать непре­
рывно. Однако, как и во многих химических процессах, лишь
определенные количества вещества, точно назначенные самой
природой, обеспечивают образование смесей необходимого
качества, поэтому и в человеческом организме три типа пищи
должны смешиваться в строго определенных пропорциях.
Последняя субстанция в процессе пищевой октавы пред­
ставлена уровнем си, когда требуется «дополнительный им­
пульс» для перехода к новой до. Но поскольку в производстве
данной субстанции принимают участие все три октавы, их
влияние определяет качество окончательного результата. Та­
ким образом, у нас есть возможность контролировать каче­
ство и количество, регулируя три вида пищи, поступающие в
организм. Требуемый результат можно получить лишь тогда,
когда все три вида пищи приведены в состоянии гармоничной
согласованности путем усиления или ослабления различных
составляющих процесса.
Но важно помнить, что никакие попытки регулировать
пищу или дыхание не могут привести к желаемому результату,
если мы не знаем точно, что мы делаем, почему мы это делаем
и к каким результатам это приведет. Более того, даже если бы
мы преуспели в регулировании двух компонентов процесса (то
есть нашей пищи и дыхания), этого было бы недостаточно, по­
тому что самое важное — отрегулировать питание «впечатле­
ниями», которые поступают на высший этаж нашей машины, о
чем мы подробнее поговорим ниже. Поэтому прежде, чем даже
думать о практическом влиянии на внутренние процессы, мы
должны приобрести точное понимание конкретных взаимо­
отношений между поступающими в организм субстанция­
230
ми, понимание природы возможных «импульсов» и законов,
управляющих развитием нот. Эти законы везде одинаковы. И з­
учая человека, мы изучаем Космос; изучая Космос, мы изучаем
человека.
Согласно Закону Трех, космическая октава «Абсолют —
Луна» может быть разделена на три второстепенные октавы.
И именно этими тремя октавами Космос подобен человеку —
те же три «этажа», те же три импульса, где имеет место интер­
вал ми-фа. Эти точки отмечены на рисунке ниже — они обо­
значают «средства» перехода, которые мы наблюдаем как на
этом (космическом) уровне, так и в человеческом теле.

соль
фа-------
 Вот таким образом можно схематически изобразить про­
цесс перехода ми-фа. Космическое фа входит в машину в каче­
стве пищи нижнего этажа и запускает цикл изменений. Поэто­
му вначале оно звучит внутри машины как до. Субстанция соль
космической октавы входит с дыханием в средний этаж в виде
воздуха, что в свою очередь помогает ноте фа внутри машины
перейти в ноту ми. После вхождения в машину эта нота соль
тоже звучит как до. Обретенная материя теперь соединяется с
субстанцией космического ля, которая входит в верхний этаж
опять-таки как до.
Как мы здесь видим, ноты ля, соль и фа служат пищей для ма­
шины. В соответствии с Законом Трех эти ноты в порядке их
последовательности представляют собой: ля — активный эле­
мент, соль — нейтрализующий и фа — пассивный. Когда актив­
ное начало вступает во взаимодействие с пассивным посред­
ством нейтрализующего, возникает специфический результат,
который можно символически изобразить в виде треугольника
(см. рис. ниже). Этот символ указывает, что субстанция фа при
смешении с субстанцией ля дает в результате субстанцию соль.
Поскольку этот процесс протекает в октаве, развиваясь, так
сказать, внутри ноты фа, мы можем сказать, что фа приобретает
качества ноты соль, не меняя своей высоты.

соль =

Все, что сказано здесь об октавах излучения и о пищевых

октавах в человеческом организме, непосредственно связано
с символом круга, разделенного на девять частей. Будучи выра­
жением совершенного синтеза, этот символ содержит внутри
себя все элементы законов, которые он отображает, а также все,
что относится к этим октавам; кроме того, из него можно вы­
вести много других вещей, чтобы затем передать их далее.
232
 Любое завершенное целое — каждый Космос, каждый ор­
ганизм, каждое растение — представляет собой эннеаграмму,
но не каждый содержит внутри себя треугольник. Внутренний
треугольник отображает присутствие высших элементов в со­
ответствии со шкалой материальности в данном организме.
Этот внутренний треугольник присутствует в растениях —
таких, как, например, конопля, мак, хмель, чай, кофе и табак, —
которые играют специфическую роль в жизни человека. И с­
следование этих растений может много рассказать нам об
эннеаграмме.
Следует понимать, что, вообще говоря, эннеаграмма пред­
ставляет собой универсальный символ. Все знание может быть
включено в нее и с ее же помощью интерпретировано. П о­
этому мы можем утверждать, что мы знаем — то есть понима­
ем — лишь то, что нам удалось вписать в эннеаграмму. Если же
нам не удается что-то вписать в эннеаграмму, значит, мы этот
предмет и не понимаем по-настоящему. Человеку, умеющему
пользоваться эннеаграммой, совершенно не нужны книги и
библиотеки. Всё можно включить в эннеаграмму и прочитать
с ее помощью. Человек может находиться совершенно один
в пустыне и все же начертить эннеаграмму на песке и считать
с нее все законы Вселенной. Каждый раз он может узнать что-
то новое — что-то, чего не знал прежде.
Если встретятся два представителя различных школ, они
могут начертить эннеаграмму и с ее помощью мгновенно
определить, кто из них знает больше и кто на каком уровне на­
ходится — кто здесь учитель, а кто ученик. Эннеаграмма есть
основной иероглиф универсального языка, имеющий столько
различных значений, сколько есть уровней у человека.
Эннеаграмма представляет собой perpetuum mobile — вен­
ный двигатель>который люди искали с древнейших времен.
Причина, по которой его так и не нашли, очевидна: они искали
снаружи то, что находится внутри. Они пытались построить
вечный двигатель, как строят машину, тогда как истинный веч­
ный двигатель в действительности представляет собой часть
другого вечного двигателя и не может быть создан вне его. Та­
ким образом, эннеаграмма представляет собой схему вечного
233
двигателя, то есть машины, которая способна двигаться всегда.
Но, конечно, прочесть эту схему может лишь тот, кто умеет ее
читать. Понимание данного символа и способность его ис­
пользовать может дать человеку огромную силу. Это одновре­
менно вечный двигатель и алхимический философский камень.
Знание об эннеаграмме хранилось в секрете в продолжение
очень долгого времени. Теперь оно доступно всем, но лишь в
неполной теоретической форме, так что никто не может поль­
зоваться им без наставления со стороны знающего.
Чтобы понять эннеаграмму, нужно воспринимать ее в дви­
жении, как нечто движущееся. Неподвижная эннеаграмма —
мертвый символ. Ж ивой символ пребывает в движении, как
и все в жизни. Движение не протекает по прямой, но совер­
шается одновременно в двух направлениях, вращается вокруг
своей оси и падает к ближайшему центру притяжения. Этот За­
кон Падения, который обычно называют Законом Движения, —
один из вселенских законов, известных с древних времен.
Как я предупреждал во введении, не стоит ничего воспри­
нимать буквально. Большую идею можно принять только при
наличии большого понимания.
 БИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Георгий Иванович Гурджиев (1866-1949)

Хотя у нас нет недостатка ни в рассказах современников,

ни в объективных биографических данных, Гурджиев как че­
ловек остается для нас все той же загадкой, которую он еще
при жизни сам загадал своим ближайшим последователям.
Ж анна де Зальцман, проработавшая рядом с этим человеком
тридцать лет, утверждала, что узнать его невозможно: «Впе­
чатление о нем никогда не оставалось неизменным... Вы могли
решить, что уже очень хорошо его знаете, но затем он вдруг
делал что-то совершенно неожиданное и вы обнаруживали,
что в действительности совсем незнакомы с этим человеком».
Такое же ощущение возникло у П. Д. Успенского: «Между со­
бой мы часто говорили, что совсем не видим его и никогда не
увидим». Гурджиев никогда не делился подробностями своей
личной жизни, и его автобиографическая книга «Встречи с за­
мечательными людьми» читается не столько как исторический
документ, сколько как сборник разрозненных рассказов о ду­
ховных приключениях.
Гурджиев родился и вырос на Кавказе — на юге тогдаш­
ней Российской империи. Отцом его был грек, а матерью —
армянка. Гурджиев писал, что свои зрелые годы он посвятил
поиску эзотерического знания в экспедициях, охвативших Гре­
цию, Египет, Среднюю Азию, Гиндукуш и Тибет. Он не раскрыл
последователям источников своего знания, а лишь вскользь
упоминал о каких-то христианских и тибетских монастырях, а
также о суфийских школах Восточной Персии. В действитель­
ности он очень скупо делился фактами о своих путешествиях
и приключениях. Вместе с тем Гурджиев демонстрировал не­
обыкновенную способность к выживанию в экстремальных
условиях и умение менять свой облик — достоверно извест­
но, что он много путешествовал по Средней Азии, а также не­
сколько раз бывал в Тибете — стране, в те времена закрытой
для иностранцев. Все это уверило британскую разведку в том,
что он был тайным агентом царского правительства.
235
 Гурджиев признавал, что был не одинок в своих поисках,
но спутников не называл. О н рассказывал лишь, что миссия
его началась в начале 1890-х у подножия египетских пирамид,
когда он повстречался с двумя русскими путешественниками,
которые были одержимы такой же, как у него самого, жаждой
познания тайн человеческой жизни. В книге «Встречи с заме­
чательными людьми» он назвал этих своих спутников: эрудит и
путешественник князь ЮрийЛюбовецкий, ставший ему «бли­
жайшим другом», и археолог, профессор Скридлов. Предпри­
нимая совместный поиск древней мудрости, они называли
себя «Искателями Истины» и ставили себе за цель познание
высшей реальности.
Одним из страстных российских искателей, посещавших
пирамиды в 1890-е годы, был князь Эспер Эсперович Ух­
томский (1861 -1 9 2 1 ). Ученый и дипломат, советник прави­
тельства по нехристианским религиям Российской империи,
Ухтомский много путешествовал по России и за границей,
включая страны Центральной Азии и Дальнего Востока, а
также по Европе. Он сочетал мистическое понимание христи­
анства с глубокой приверженностью буддизму и буддистским
практикам. Он восхищался мадам Е. П. Блаватской*, которая ут­
верждала, что христианство и другие традиционные религии
опираются на некое общее эзотерическое учение, возникшее
за тысячи лет до них в Индии, а затем распространившееся, ох­
ватив Ассирию, Египет и Грецию.
В 1890-1891 годах князь Ухтомский посетил пирамиды с
будущим царем Николаем II. Затем они проследовали в Восточ­
ную Индию и сделали остановку в Мадрасе, где располагалась
и штаб-квартира теософского движения Блаватской. В своем
опубликованном отчете о том путешествии Ухтомский пре­
возносил Блаватскую за широчайшие познания религиозных
традиций и пылко поддерживал ее призыв к созданию Теософ­
ского общества. Со своей стороны он говорил о необходимо­
сти создать сообщество «Искателей Истины в самом широком
смысле этого слова... с тем чтобы глубоко проникнуть в самые
* Одна из основательниц Теософского общества, автор книг « Разоблаченная Из­
ида» (1877) и «Тайная доктрина» (1888).

236
сокровенные учения религий Востока». В следующее деся­
тилетие Ухтомский служил советником при царском мини­
стерстве иностранных дел и разведки по вопросам азиатской
дипломатии. В частности, в круг его обязанностей входило под­
держание взаимоотношений с Далай-Ламой Тибета.
Путешествия князя Ухтомского в Египет в 1890-м и его
идеалистические замыслы о создании сообщества «Искателей
Истины» — а также сам его титул, любовь к путешествиям и
глубокий интерес к эзотерическим религиям — все это наво­
дит на мысль, что именно он послужил прототипом князя Лю-
бовецкого, одного из старейшин общества Искателей Истины.
Если это так, тогда сам Гурджиев, выполняя свои миссии в Ти­
бете и других странах под руководством Ухтомского, действи­
тельно выступал в качестве агента царского правительства —
как и подозревала британская разведка. Кроме того, Ухтомский
и Гурджиев вместе могли разработать форму учения и рабочий
план его внедрения на Западе. Возможно, именно следуя этому
плану, они вначале привлекли Успенского для продвижения
Четвертого Пути, а затем и создали организацию для практи­
ки своего учения.
В 1912 году Гурджиев начал собирать кружок последова­
телей в Москве, а в 1915, после привлечения Успенского, они
вместе создали учебную группу в Санкт-Петербурге. Успен­
ский описал произведенное на него Гурджиевым впечатление
следующим образом:

Потрясала его величайшая внутренняя простота и есте­

ственность, заставлявшая совершенно забыть, что для нас
он служил представителем мира чудесного и неведомого.
Более того, окружающие чувствовали, что Гурджиеву со­
вершенно не свойственна неестественность или желание
производить впечатление. Вместе с тем он, по-видимому, не
проявлял ни малейшей личной заинтересованности в своих
действиях, был абсолютно безразличен к уюту и комфорту
и умел без остатка отдавать себя работе, в чем бы эта работа
ни состояла. ...Он был необычайно многосторонним чело­
веком. Он знал всё и умел всё.
237
 Усваивая учение в течение восемнадцати месяцев, Успен­
ский не переставал удивляться тому, насколько быстро Гурджи­
ев передает свои идеи; у него была «изумительная способность
прояснять все наиболее важные и существенные моменты, не
вдаваясь во второстепенные детали до тех пор, пока слуша­
телям не станут понятны основы». Успенский не знал, разра­
ботал ли Гурджиев свою методику изложения учения вместе
с соратниками из общества «Искателей Истины» либо же в
процессе работы московской группы.
В 1917 году, спасаясь от ужасов русской революции, Гур­
джиев перебрался на Кавказ и провел лето в Ессентуках вместе
с Успенским и дюжиной членов своих российских групп. Там,
работая практически в условиях общины, он преподал своим
ученикам практические методы самоисследования, а также из­
ложил то, что Успенский называл «полным планом работы»,
включая принципы организации «школ». В книге «Встречи
с замечательными людьми» Гурджиев писал, что в Ессентуках
они с профессором Скридловым совершили последнее со­
вместное восхождение на некую гору, откуда открывался по­
трясающий вид на Эльбрус и на окрестные ландшафты. Они
недавно распрощались с князем Любовецким, и оба знали, что
это была последняя встреча «Искателей Истины». После этого
России суждено было неумолимо скатываться в хаос, а Гурджи­
еву предстояло в одиночку нести Четвертый Путь на Запад.
В конце лета 1917 года Гурджиев внезапно, ничего нико­
му не объясняя, объявил, что он прекращает любую работу
и распускает группу. Успенский еще остался в Ессентуках, а
Гурджиев с горсткой верных последователей двинулся в путь.
Тщательно выбирая дорогу, чтобы не попадать в зоны боевых
действий, они к началу 1919 года добрались до Тифлиса. Там
Гурджиев познакомился с Александром де Зальцманом, извест­
ным русским живописцем и театральным художником, а также
с его женой Жанной, преподавательницей музыки и танца. Их
встречу она описала так:

П ервое впечатление от Гурджиева было очень силь­

ным — незабываемым. Никогда прежде я не видела такого
238
 лица. В нем виделся некий иной разум и иная сила — вовсе
не такой разум, какой бывает у обыкновенного мыслящего
ума, но видение, которое способно прозревать все. Он был
одновременно добр и чрезвычайно требователен. Чувство­
валось, что этот человек способен увидеть тебя и показать
тебя тебе же таким образом, что ты уже не сможешь забыть
этого всю свою жизнь*.

В Тифлисе Гурджиев основал «Институт гармоничного раз­

вития человека», где особое внимание уделялось его танцеваль­
ным упражнениям под названием Движения, разработанным на
основе ритуалов дервишей и тибетских монахов, которые Гур­
джиеву некогда довелось наблюдать. Однако в 1920 году поли­
тическая нестабильность снова вынудила Георгия Ивановича
и его последователей, включая семью де Зальцман, сорваться
с места и эмигрировать в Константинополь. Там он возродил
свой Институт, но вынужден был в следующем же году снова
закрыть его и перебраться в Западную Европу. В конце концов
он обосновался во Франции, где в 1922 году в последний раз
возродил свой Институт в поместье Приэр около Фонтенбло
под Парижем.
Именно в Приэре Гурджиев приобрел широкое призна­
ние — в значительной мере благодаря публичной демонстра­
ции Движений. В поместье постоянно проживали шестьдесят-
семьдесят человек, половина из которых были русскими
эмигрантами, а по выходным к ним присоединялись еще мно­
гочисленные гости. Основные занятия этих людей включали в
себя ручной труд — в частности, по строительству и поддер­
жанию поместья, а также занятия танцевальными упражнени­
ями. Гурджиев распределил обязанности между обитателями
поместья и следил за их исполнением. В конце 1923 года он ор­
ганизовал демонстрацию Движений в престижном парижском
театре Theatre des Champs-Elysees на Елисейских полях, а весной
1924 года посетил Соединенные Штаты, где провел демонстра­
ции в Карнеги-Холле в Нью-Йорке, а также в других крупных

* См. Жанна де Зальцман. Реальность бытия. М.: «София», 2013.

239
городах. При этом он ставил перед собой цель создать филиал
своего Института в Нью-Йорке.
Вскоре по возвращении во Францию Гурджиев попал в
автомобильную катастрофу и едва не погиб. После этого про­
исшествия он закрыл Институт и следующие десять лет на­
правил все свои силы в написание трилогии о жизни человека
под названием «Всё и вся». Он завершил работу над книгой в
1935 году а затем посвятил себя интенсивной работе с груп­
пой избранных учеников в Париже — вплоть до своей смерти
в 1949 году.
В свои последние годы Гурджиев воспринимал изучение
изначальной системы идей как всего лишь предварительную
стадию работы над сознанием. Он отвергал как пустое теоре­
тизирование любые попытки обсуждать с ним отвлеченные
идеи и излагал свое учение в терминах прямого восприятия
реальности. К концу жизни он вернулся к практике Движений
и разработал целостную систему танцевальных упражнений.
Как духовный лидер, Гурджиев воплощал в себе постоян­
ный вызов для своих последователей, предъявляя к ним возму­
тительные требования, повергавшие в шок как их самих, так и
сторонних наблюдателей. По словам Успенского, «В отноше­
нии него нельзя быть уверенным ни в чем. Сегодня он может
утверждать одно, а завтра что-то совершенно противополож­
ное». Для мадам де Зальцман он был духовным «М астером»
в традиционном смысле — не учителем, излагающим некую
доктрину, но человеком, который самим своим присутствием
пробуждает окружающих и помогает им в поиске осознанно­
сти. Но она же говорила, что его поведение и методы были в
значительной степени непонятны людям. С одной стороны,
своими наставлениями и своим присутствием он помогал по­
следователям открыться для момента истины, момента реаль­
ности в них самих и тем самым притягивал их к себе и к иному
уровню бытия. В то же самое время Гурджиев играл и другую
роль: беспощадно заставлял людей видеть их собственное со­
стояние, оказывая на них неослабное давление и доводя их до
края — в результате чего ученики нередко восставали против
него. Все это он проделывал абсолютно безжалостно, тем са-
240
мым вынуждая последователей принять решение — обратить­
ся лицом к тому чего они в действительности хотят для себя.
Жанна де Зальцман пишет:

В этом была духовная мощь Гурджиева. Первый путь —

работа над нашей сущностью — проходил за пределами
внешней жизни и был полностью сосредоточен на внутрен­
нем действии. Второй путь — работа над нашими функци­
ями — проходил через саму жизнь и посредством жизни.
Одной рукой он нас манил, а другой бил, демонстрируя, что
мы являемся рабами собственных функций. Лишь очень не­
многим людям довелось узнать на собственном опыте обе
стороны Георгия Ивановича. Между тем невозможно по­
нять методы или поведение Гурджиева, не имея представ­
ления об этих двух составляющих его работы.

Будучи личностью притягательной и харизматичной, Гур­

джиев не допускал зависимости или низкопоклонства, кото­
рые часто поощряются духовными лидерами, и постоянно от­
талкивал последователей, чтобы они проявляли независимую
инициативу. Фактически, он заставлял их покинуть его и жить
своей собственной жизнью, когда считал, что это необходимо
для них самих либо же для реализации его собственных мас­
штабных замыслов. Распустив группу в Ессентуках, а затем за­
крыв Институт в Приэре, он оба раза вызвал самый настоящий
исход искателей. Он то и дело провоцировал, игнорировал
либо же притеснял отдельных последователей, чтобы подтолк­
нуть их к решению об уходе.
Представляя своим последователям Четвертый Путь, Гур­
джиев категорически заявлял, что человек не может прийти к
пробуждению в одиночку — необходимо найти для себя лиде­
ров и спутников, готовых идти в том же направлении. Для это­
го совершенно необходима «школа» и группа — хотя бы на
первых порах. В то же время Гурджиев говорил, что на Четвер­
том Пути нет постоянных форм, и сам он не пытался основать
некую устойчивую институцию. Когда его ученики отстраива­
ли Приэр, он как-то отметил: «Все это временное. Очень скоро
241
16 В поисках Бытия
все изменится. И все разойдутся — кто куда». А весной 1924
после публичной демонстрации Движений в Нью-Йорке он
признался мадам де Зальцман, что потребуются десятилетия,
чтобы обучить последователей выполнять танцы так, как над­
лежит: «Это долгая работа — очень долгая». Когда несколько
месяцев спустя Гурджиев закрывал Институт, он тем самым от­
казался от своего же изначального предложения встать во главе
организации, состоящей из большого числа людей.
Одна из самых поразительных черт гурджиевского уче­
ния — чувство космического масштаба и исторической пер­
спективы, охватывающей существовавшие тысячи лет назад
древнейшие цивилизации. С учетом этой перспективы, вклю­
чающей в себя раннюю историю христианства, он понимал,
что рождение Четвертого Пути знаменует собой начало про­
цесса, которому суждено охватить целые поколения. «Иска­
тели Истины» заново открыли древнюю науку о взаимоотно­
шениях между человеком и Вселенной, и Гурджиев изложил
эту систему в своих беседах и книгах. В ходе работы в своем
Институте он показал, что Четвертый Путь представляет со­
бой нечто большее, чем знакомство с неким набором идей, ибо
постижение эзотерического учения подразумевает практиче­
скую работу по самопознанию и тесное сотрудничество с дру­
гими людьми. Однако для того, чтобы выйти на более высокий
уровень, нужно было распространить учение на гораздо более
широкую аудиторию, и продемонстрировать соответствую­
щие формы практической работы можно было только через
основание реально действующей «школы». Решение этих за­
дач и было возложено на двух ближайших последователей Гур­
джиева, которым посвящены две следующие биографические
зарисовки.
Книга «Всё и вся» была опубликована в три приема под
заглавиями «Рассказы Вельзевула своему внуку» (1950),
«Встречи с замечательными людьми» (1963) и «Ж изнь ре­
альна только тогда, когда “Я есть”» (1975). Система идей, из­
ложенная Георгием Ивановичем с 1915 по 1924 год, изложена в
книге Успенского «В поисках чудесного: фрагменты неизвест­
ного учения» (1949), а также во «Взглядах из реального мира»
242
(1973). Более позднее учение Гурджиева о прямом восприя­
тии реальности было воссоздано в книге мадам де Зальцман
«Реальность бытия: Четвертый Путь Гурджиева» (2010).

Петр Лемьянович Успенский (1878-1947)

«Искатели Истины» воссоздали древнее учение о воспри­
ятии реальности, а Гурджиев взялся за дальнейшую передачу
этого учения. Однако он был безвестным искателем приклю­
чений из российской глубинки, который даже по-русски го­
ворил небезупречно, с кавказским акцентом, и никак не мог
претендовать на завоевание сколько-нибудь значительной
аудитории в России или Западной Европе. Потому именно
Успенский сыграл ведущую роль в распространении Чет­
вертого Пути — именно он привлек к учению наибольшее
число последователей. Как заметил русский эмигрант Борис
Муравьев, знавший обоих учителей, «М ожно без преувели­
чения сказать, что без Успенского деятельность Гурджиева на
Западе едва ли продвинулась бы дальше бесконечных бесед за
столиками в кафе».
Успенский родился в Москве, в семье российских интелли­
гентов. Не по годам развитой ребенок, он научился читать в
пятилетнем возрасте, а к пятнадцати уже закончил школу Три
года спустя он занялся писательством и отказался от мысли
получить университетский диплом. Несмотря на отточенный
интеллект, он, по существу, сохранял романтический взгляд на
Вселенную и на человеческую духовность. Испытывая недо­
верие к любым формам академической науки, Успенский при­
держивался мнения, что университетские преподаватели уби­
вают науку приблизительно таким же образом, как священники
убивают религию.
С 1896 до 1905 Успенский посещал многие российские и
европейские университеты, а затем стал журналистом. Как и
многим российским интеллектуалам того времени, ему глубоко
претила бессмысленная жизненная рутина. И он взялся за свой
индивидуальный поиск чудесного в оккультной литературе,
особенно в теософии. Этот поиск включал в себя эксперимен­
ты с измененными состояниями сознания, которые убедили
243
16*
его в существовании некой реальности, скрывающейся за ми­
ражами видимого мира.
В 1912 году Успенский опубликовал на русском языке книгу
« Tertium Organum», где показал, что созданные современной
наукой общепринятые схемы мышления ограничивают чело­
веческое сознание миром позитивистских феноменов, отрезая
человека от ноуменального мира и от опыта реальности. В по­
следующие годы Петр Демьянович предпринял путешествие на
Восток в поисках «школы» эзотерического знания. Подобно
князю Ухтомскому (но с разницей в двадцать лет), он посетил
Теософский Центр мадам Блаватской в Индии. Успенский про­
вел там более года, а затем отказался от своих поисков и вернул­
ся в Россию незадолго до начала Первой мировой войны.
В 1915 году Успенский был представлен Гурджиеву и помог
ему организовать учебную группу в Санкт-Петербурге. В сле­
дующие восемнадцать месяцев Гурджиев изложил в группе
структуру неизвестного учения, которое его последователи на­
зывали «Системой». В 1917 году Успенский вместе со многи­
ми другими членами группы отправился вслед за Гурджиевым
в Ессентуки, где Георгий Иванович изложил целостный план
работы для практического усвоения Системы. После того как
группа была распущена, Успенский независимо от Гурджиева
отправился в Константинополь, где в начале 1920 года стал чи­
тать свои собственные лекции о Четвертом Пути. Когда шесть
месяцев спустя Гурджиев тоже прибыл в Константинополь,
Успенский передал ему своих учеников, чтобы те помогли ему
основать Институт. В следующем году Успенский направился
в Лондон, где опять-таки стал читать лекции. Когда в 1922 году
Гурджиев вслед за ним приехал в Лондон, Успенский снова
представил его слушателям своих лекций, после чего после­
дователи Успенского обеспечили Гурджиева средствами для
приобретения поместья Приэр под Парижем. Когда Гурджи­
ев снова открыл там свой Институт, многие из них посылали
ему деньги и приезжали для работы с ним. И сам Успенский в
1923 году часто посещал Приэр.
В начале 1924 Успенский решил отделиться и работать не­
зависимо от Гурджиева. Позже он написал, что не понимал на­
244
правления работы Гурджиева и не видел себя в ней. Возникало
впечатление, что Гурджиев совсем перестал интересоваться
самоисследованием, основанным на идеях, и вообще Успенско­
му казалось, что он набирает учеников, не имеющих достаточ­
ной интеллектуальной подготовки. Однако между двумя эти­
ми людьми ни в коем случае не возникло враждебности, хотя
многим свидетелям тех событий казалось иначе. Успенский
не претендовал на тот же уровень понимания, что был у Гур­
джиева, и всегда говорил о своем бывшем учителе с уважением
и любовью. А важнее всего, что он не пытался менять само уче­
ние — у них не было разногласий в толковании тех или иных
идей. Таким образом, его выбор в пользу того, чтобы работать
независимо, стал просто окончанием взаимоотношений по
типу лидер— последователь, а не отказом от более широкой
совместной цели продвигать Четвертый Путь. Тем не менее
из-за того решения Успенского и тогда, и позже обвиняли в том,
что он якобы предал своего учителя.
До конца 1920-х Успенский работал с небольшими группа­
ми, а в 1930-е уже читал публичные лекции, которые со време­
нем стали собирать сотни людей. В книге «Новая модель Все­
ленной», вышедшей в свет в 1931 году, он популярно изложил
свои идеи о высших измерениях и о работе по самоисследова-
нию. Его лекции о Системе под общим названием «Психология
возможной эволюции человека» легли в основу групповых за­
нятий, в ходе которых он отвечал на вопросы собравшихся и
вводил новый материал. К этому добавлялись практикумы по
самоисследованию, проводившиеся по выходным в загород­
ном доме его жены, мадам Софьи Григорьевны Успенской. Ког­
да началась Вторая мировая война, Успенские эмигрировали
в Соединенные Штаты. Петр Демьянович продолжил читать
лекции в Нью-Йорке — хотя и в более скромном объеме. А его
жена, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, поддер­
живала порядок в загородном доме, где проводились занятия в
выходные дни.
В начале 1947 года Успенский вернулся в Лондон, следуя
просьбам последователей, желавших возобновления лекций,
прерванных войной. Однако здоровье у Петра Демьяновича
245
было уже слабое, и он понимал, что жить ему осталось недолго.
Во время шести встреч с последователями, которые прошли в
последние шесть месяцев его жизни, он систематически отка­
зывался отвечать на вопросы и заявлял, что ничем больше им
помочь не может. О н отверг Систему как самодостаточный
путь достижения высшего сознания, чем отбил у потенциаль­
ных последователей всякое желание продолжать его работу.
Успенский умер в октябре 1947 года.
Через год после смерти Успенского Джон Беннет, один из
его основных последователей, посетил Париж, чтобы встре­
титься с Гурджиевым и решить вместе с ним, как следовало бы
продолжать работу в Англии. К своему удивлению, Джон обна­
ружил, что Гурджиев дает совершенно другое учение, отвер­
гая любые теоретические вопросы и говоря лишь в терминах
прямого восприятия реальности. О результатах этого визита
Беннет писал: «Никто вообще не использует терминологию
Системы. Как будто бы это детсадовские словечки, и не при­
стало их употреблять в "школе для больших детей”».

Оглядываясь назад, мы можем сказать, что знакомство и

совместная работа Успенского с Гурджиевым были жизненно
необходимы для возникновения Четвертого Пути. Как писа­
тель и лектор, Успенский был идеальным агентом для восприя­
тия и распространения учения. Он сыграл ключевую роль в на­
боре санкт-петербургской группы, которая стала той средой,
где смог раскрыться Гурджиев. Затем, в 1921 —1922 годах, когда
книга Успенского «Tertium Organum» была издана на англий­
ском языке и привлекла к нему немалое внимание в Лондоне и
Нью-Йорке, именно лекции Петра Демьяновича обеспечили
приток последователей и финансовых средств, позволивших
Гурджиеву открыть Институт под Парижем.
Когда Гурджиев в 1924 году закрыл свой Институт, Успен­
ский оказался единственным человеком, способным независи­
мо продолжить преподавание учения Четвертого Пути. Лишь
он один усвоил весь спектр идей и принципов самоисследова-
ния. И тот факт, что он взял на себя эту миссию, был жизненно
важен для поддержания интереса, который пробудил в людях
246
Институт. После того как Гурджиев отошел от активной рабо­
ты и резко ограничил круг учеников, именно Успенский стал
голосом, вещавшим миру о Четвертом Пути. И это его лекции
и встречи обусловили рост интереса к учению в 1930-е годы.
А книга Успенского «В поисках чудесного», где он подробно
рассказывает о своей работе с Гурджиевым, привлекала чита­
телей во всем мире еще много десятилетий после ее первой
публикации в 1949 году.
Решение Успенского отделиться от Гурджиева было обу­
словлено именно его преданностью Четвертому Пути. С само­
го начала Петр Демьянович понимал, что миссия Гурджиева —
лишь представить учение человечеству, а сам он призван, чтобы
записать и широко распространить его идеи. Со временем он
понял, что если хочет выполнить свою задачу, то должен про­
двигать учение независимо. К 1921 году, когда Успенский пере­
ехал из Константинополя в Лондон, стало понятно, что эти два
человека должны разделиться и разъехаться по разным странам.
И тогда он решил перебраться в Париж или в Америку, если
Гурджиев пожелает основать свой Институт в Лондоне. Три
года спустя, когда его собственные последователи перетекли к
Гурджиеву в Приэр, Успенский заключил, что его независимая
работа не будет жизнеспособной, если не порвать с учителем
решительно. Именно тогда он объявил, что его работа должна
протекать «совершенно независимо, путем, который он обо­
значил в Лондоне в 1921 году», и запретил своим последовате­
лям ссылаться на Гурджиева или поддерживать какие бы то ни
было отношения с теми, кто работает с последним.
Как отмечалось в первом разделе этих биографических
зарисовок, Гурджиев постоянно давил на своих последова­
телей, побуждая их проявлять инициативу в жизни. Так что
вполне возможно и даже вероятно, что он одобрял отделение
Успенского, а может быть, даже сам рекомендовал ему этот
шаг. В любом случае, хотя, как известно, эти люди внешне ка­
зались совершенно несовместимыми, их разделение не было
настоящим разрывом — вопреки тому впечатлению, которое
сложилось у последователей обоих. До 1931 года они без огла­
ски встречались в Париже и в Фонтенбло. Позднее Гурджи­
247
ев отослал мадам Успенскую в Англию, чтобы она помогала
своему мужу Георгий Иванович также поддерживал с Петром
Демьяновичем связь через Ж анну де Зальцман, свою ближай­
шую последовательницу В 1947 году, сразу после возвращения
Успенского в Англию, мадам де Зальцман примчалась в Лондон
из Парижа, чтобы обсудить дальнейшие планы Успенского и
предложить ему воссоединение с Гурджиевым на закате лет
последнего. Успенский был слишком болен, чтобы самому
ехать в Париж, однако он передал через нее подарок для свое­
го бывшего учителя — рукопись «Фрагментов неизвестного
учения», которую он держал в столе более двадцати лет. По
возвращении во Францию Ж анна вручила рукопись Гурджие­
ву. Позже она рассказывала, что Георгий Иванович читал текст
всю ночь и на следующее утро вышел из своей комнаты глубо­
ко тронутый честностью и верностью своего бывшего учени­
ка. Именно после этого Гурджиев — который один понимал
величие достижений Успенского и глубину его преданности
учению — потряс всех заявлением о том, что он «всей душой
любит Успенского».
Гурджиев всячески поносил своих последователей, которые
независимо преподавали его учение, называя их «Иудами Ис­
кариотами». В то время эти слова звучали как самый суровый
приговор предательству. Почти никто не знал, что в действи­
тельности Гурджиев считал Иуду самым близким и самым вер­
ным последователем Христа — учеником, который смиренно
принял на себя роль предателя, чтобы позволить Мастеру ис­
полнить свою миссию*. И ярлык «Иуда», несомненно, предна­
значался для ушей Успенского, который лучше, чем кто-либо
другой из последователей, понимал учение и миссию Гурджи­
ева. Успенский бескорыстно жертвовал личным успехом ради
учения, о чем свидетельствуют следующие факты. В 1922 году
он обеспечил Гурджиева последователями и финансовыми ре­
сурсами, чтобы тот смог организовать свой Институт; затем он
отказался от чтения публичных лекций вплоть до 1930 года —
то есть до тех пор, пока не убедился, что Гурджиев не намерен
* На эту тему есть прекрасный рассказ X. Л. Борхеса «Три версии предательства
Иуды». — Прим. перев.
248
вновь открывать свой Институт; и наконец, в 1947 году он рас­
пустил свою независимую организацию, как только узнал, что
Гурджиев желает вновь собрать вокруг себя всех наиболее про­
двинутых учеников. Помимо всего этого, Успенский терпеливо
нес на своих плечах бремя проклятия со стороны всех тех, кто
верил, будто он предал своего учителя.
Осуществляя свою независимую работу, Успенский никогда
не претендовал на то, что у него есть такое же понимание, как у
Гурджиева. Он не называл себя основателем учения, признавая,
что Система родилась в результате проводившейся в России
групповой работы. Читая лекции и отвечая на вопросы слу­
шателей, он последовательно воспроизводил формат занятий,
который был заведен еще на собраниях санкт-петербургской
группы, и всегда оставался верен учению в том виде, в каком
сам его получил. Да, он обогатил материал собственными оза­
рениями, но никогда не искажал его. Он подчеркивал, что рабо­
та над собой должна начинаться с ума, и представлял Систему
как основу для самоисследования. Вместе с тем еще в 1917 году
в Ессентуках во время вводных занятий практического курса
он не уставал предостерегать участников, что без практической
работы любая учеба человека превращается в «пустое заучива­
ние слов», ибо эзотерические идеи без практики — это «всего
лишь философия, просто интеллектуальная гимнастика, от ко­
торой нет никакого толку».
Успенский признавал, что для организованной работы в
«школе» требуется изменение в бытии, — и соглашался, что
термин «школа» не может быть применен в отношении его
собственных коллективных занятий. Система служила только
введением в Четвертый Путь. И как раз в качестве введения его
работа в Лондоне и Нью-Йорке, и особенно книга «В поисках
чудесного», прекрасно выполняла свои основные задачи. Кро­
ме того, благодаря усилиям Петра Демьяновича учение стало
общепризнанным направлением в психологии. Многие его по­
следователи тяготели к Гурджиеву, а после смерти последнего
продолжили работу под руководством мадам де Зальцман, ко­
торая взяла на себя труд по организации практической работы
на Четвертом Пути.
249
 В числе основных трудов Успенского отметим «Tertium Or­
ganum» (1912); «Новая модель Вселенной» (1931), «Психо­
логия возможной эволюции человека» (1947) и «В поисках чу­
десного» (1949). Конспекты его лекций и бесед, проведенных
в 1921-1946 годах, вышли отдельной книгой под названием
«Четвертый Путь »(1 9 5 7 ).

Ж анна де Зальцман (1889-1990)

Гурджиев не был пророком, а Четвертый Путь — откро­
вением, которое нужно принимать на веру. Это дорога для
идущего, практический путь к осознанию реальности внутри
себя. Чтобы идти этим путем, требуется личная вовлеченность
в самоисследование и коллективная практика, основанная на
принципах Четвертого Пути. Именно Ж анне де Зальцман,
проработавшей вместе с ним тридцать лет, Гурджиев пере­
дал практическое учение и эти принципы, включая практику
танцевальных упражнений, называемых Двмженмялш. Перед
смертью он велелЖанне прожить еще сороклет и сделать «все
возможное — и даже невозможное, — чтобы моя работа про­
должилась».
Ж анна де Зальцман родилась во французском городе Рейм­
се. Она была старшей из пяти детей в семье Жюля Аллемана
и Марии-Луизы М атиньон — оба принадлежали к древним
аристократическим родам Франции. Росла девочка в Женеве
(Швейцария), в доме, где твердая протестантская вера ее отца
взаимодействовала с истовой католической верой матери. В ре­
зультате у Ж анны с нежного возраста сформировалась острая
потребность понять истину, лежащую в основе христианской
веры ее родителей. Образование Жанны было сосредоточено
в основном на музыке, к которой девочка проявляла необык­
новенные способности — настоящее юное дарование. В то
время в женевской консерватории собралось много великолеп­
ных музыкантов из других стран, включая общепризнанного
новатора в музыке, знаменитого Жака-Далькроза — компози­
тора, мастера импровизации, хореографа. В семнадцатилетнем
возрасте Ж анну вместе с несколькими другими одаренными
студентами пригласили в только что созданный Институт
250
Далькроза в Хеллерау близ Дрездена — музыкантам пред­
стояло представлять труды Ж ака-Далькроза в крупнейших
культурных центрах Европы. Именно в годы работы в этом ин­
ституте Ж анна познакомилась с Александром де Зальцманом,
известным русским художником, занимавшимся оформлением
и освещением сценических постановок Далькроза. В 1911 году
Ж анна вышла замуж за де Зальцмана в Женеве, а затем пере­
ехала вместе с ним в его дом в Тифлисе. Там она основала соб­
ственную музыкальную школу, в основе которой лежала мето­
дика Далькроза.
В 1919 году в Тифлис вместе с небольшой группой последо­
вателей прибыл Гурджиев. В числе его спутников был компози­
тор Томас де Гартман. Именно де Гартман познакомил чету де
Зальцман с Гурджиевым — и эта встреча перевернула всю их
жизнь. В Гурджиеве и его учении Ж анна де Зальцман обрела
путь к истине, которого она жаждала с самого детства. Когда
Гурджиев покинул Тифлис, чета де Зальцман присоединилась
к группе его последователей. Вначале они отправились в Кон­
стантинополь, а затем в 1922 году осели в Фонтенбло, близ Па­
рижа. Жанна де Зальцман осталась близка к Гурджиеву и рабо­
тала вместе с ним в его группах до самой смерти учителя. Она
принадлежала к горстке учеников, допущенных к тому, что он
называл «особой работой» над развитием прямого восприя­
тия реальности через осознанность ощущений.
Перед своей смертью Гурджиев передал мадам де Зальц­
ман все права на свои литературные произведения, а также
на Движения. На тот момент последователи Гурджиева были
разбросаны по всей Европе и Америке. Первая задача мадам
де Зальцман состояла в том, чтобы собрать их для совмест­
ной работы. Вторая — придать учению форму практической
работы над развитием осознанности. Следующие сорок лет
она посвятила публикации его работ и сохранению Движений.
Помимо этого она основала гурджиевские центры в Париже,
Нью-Йорке, Лондоне и Каракасе (Венесуэла).

Гурджиев категорически утверждал, что человек не может

пробудиться в одиночку — над пробуждением необходимо
251
работать вместе с единомышленниками в рамках того, что он
называл «школой». Ж анна де Зальцман считала это условие
совершенно необходимым, чтобы вырваться из узкого кру­
га обычных мыслей и чувств. Чтобы осознать себя, человеку
нужно работать вместе с другими людьми, имеющими сопо­
ставимый опыт и способными отвергнуть ложные ценности,
привнесенные личностью. Однако важно понимать, что тер­
мин «школа» здесь обозначает коллективную практику, а не
формальное учебное заведение, предназначенное для приоб­
ретения концептуальных знаний. В Центры, организованные
мадам де Зальцман, может прийти любой, здесь нет каких-то
формальных требований для вступления или уровней продви­
жения. На самом деле и учителей-то нет. В течение некоторого
времени участники работают с лидером, который отвечает на
их вопросы. Позже, в более продвинутых группах, они обмени­
ваются опытом и знаниями между собой. Четвертый Путь —
это путь понимания, а не веры или подчинения харизматиче­
скому лидеру.
Под конец жизни Гурджиев открыто признавал Ж анну де
Зальцман своей ближайшей ученицей и говорил другим после­
дователям: «Я доверяю ей продолжить мою работу». Его за­
мыслы были известны лишь ей. Закрыв в 1924 году свой Инсти­
тут, он больше уже так и не открыл его и лишь вскользь намекал
на возможность открытия филиалов в Европе и Америке. Тем
не менее в последние два года жизни он поощрял своих амери­
канских и английских последователей посещать его в Париже
и — что еще важнее — разработал более сотни танцевальных
упражнений для стихийно организовывавшихся танцевальных
занятий в Париже и Нью-Йорке. Масштаб его усилий подразу­
мевал определенные цели на будущее — и, должно быть, Гур­
джиев обсуждал эти цели с Жанной. Фактически, та быстрота,
с которой она организовала гурджиевские центры в течение
двух лет после смерти учителя, наводит на мысль о существо­
вании заранее проработанного плана.
Продолжая работу Гурджиева и следуя его примеру, мадам
де Зальцман отказывалась отвечать на теоретические вопро­
сы и не одобряла интеллектуальных дискуссий на отвлеченные
252
темы. Она постоянно настаивала на осознанной борьбе за
присутствие, хотя с течением времени ударения тут несколь­
ко смещались. Работа начиналась с практического изучения
обычных человеческих функций, а затем углублялась, пере­
ходя в поиск возможностей открыть реальность внутри себя.
Этот процесс включал работу над установлением связи между
умом и телом и поиск опыта более осознанного присутствия.
Мадам де Зальцман уделяла большое значение приближению
к этой реальности в процессе ежедневных медитаций, как ре­
комендовал Гурджиев в начале своих «Рассказов Вельзевула».
Продвинутых последователей она призывала открыться для
состояния единства через ощущение присутствия в качестве
второго тела, обладающего своей собственной жизнью.
Важнейшая из практик, введенных мадам де Зальцман, —
обмен в группе. Такой обмен может быть сосредоточен во­
круг некоторого направления работы, темы или текста, но он
всегда представляет собой обмен переживаниями и вопро­
сами, касающимися внутренней работы, — а не обсуждение
отвлеченных идей. Когда мы говорим и слушаем, усилие посто­
янно направлено на присутствие ради того, чтобы открыться
для неведомого, — это усилие, направленное на возможность
осознания.
Работа в группах дополняется практикой Движений — тан­
цевальных упражнений, подразумевающих полное сосредото­
чение внимания со стороны ума, тела и чувств, в результате чего
возникает ощущение присутствия в движении. Если человек вы­
полняет Движения в состоянии своего обычного внимания, они
не приносят никакой пользы — даже усугубляют наш автома­
тизм. Поэтому в центрах Четвертого Пути к практике Движе­
ний допускаются только те, кто занимается групповой работой
над повышением уровня сознания.
Третья коллективная практика, введенная мадам де Зальц­
ман, — сидячая медитация. Она представляет собой углублен­
ный вариант гурджиевской «особой работы», направленной
на прямое восприятие реальности. Если изначально эти сеансы
были задуманы как направляемая работа над осознанием ощу­
щений, то после смерти Зальцман они стали еще и поводом
253
просто собраться вместе и разделить состояние внутренней
тишины. Продвинутые участники обычно выполняют эту
практику в полной тишине, тогда как занятия для начинающих
включают в себя комментарии и указания относительно того,
как следует выполнять работу над присутствием.
Важно отметить, что в задачи центров, организованных
мадам де Зальцман, никогда не входило доказательство пре­
восходства или исключительности Четвертого Пути. Она го­
ворила, что каждый Центр представляет собой «дом для рабо­
ты», направленной на изменение бытия, — своего рода школу
опирающуюся на принципы Четвертого Пути. В зависимости
от состава участников, такой дом может служить для дости­
жения уровня «человека номер четыре», обладающего новым
центром притяжения, либо же уровня « человека номер пять»,
обладающего неделимым «Я ». Роль дома в более масштабной
Работе зависит от уровня его членов, хотя это и ускользает от
обычного восприятия, ибо, как отмечал Гурджиев, человек не
способен видеть выше своего собственного уровня.
Поручая мадам де Зальцман продолжить его дело, Гурджи­
ев велел ей записывать все, что она привнесет в работу, — что
Ж анна и делала в форме дневниковых записей, которые она
вела более сорока лет. После ее смерти этот материал был
опубликован в виде книги «Реальность бытия: Четвертый
Путь Гурджиева» (2010).
Мадам де Зальцман умерла в 1990 году в Париже в воз­
расте 101 года. Созданные Ж анной де Зальцман центры по-
прежнему проводят коллективную Работу в соответствии с
заданными ею направлениями, и гурджиевское учение о Чет­
вертом Пути продолжает распространяться по миру
 ЦЕНТРЫ ЧЕТВЕРТОГО ПУТИ

Мадам де Зальцман основала следующие центры:

Фонд Гурджиева в Нью-Йорке (Тhe GurdjieffFoundation,
New York)
Общество Гурджиева в Лондоне (The Gurdjieff Society,
London)
Институт Гурджиева в Париже (Llnstitut Gurdjieff, Paris)
Фонд Гурджиева в Каракасе, Венесуэла (Fundacion G. I.
Gurdjieff Caracas, Venezuela)
Больше информации можно найти на сайте
www.InSearchofBeing.org

СОВЕТУЕМ ПРОЧИТАТЬ
Ж а н н а де З а л ь ц м а н

Реальность Бытия
Четвёртый П ут ь Гурджиева
«Реальность Бытия» предлагает исследование уникального
учения о Самопознании, которое сам Г. И. Гурджиев определял
как «Четвёртый Путь». Гурджиевское учение в книге Жанны де
Зальцман отличается особенной простотой изложения на фоне
поразительной глубины и поэтичности, понятной даже тем чита­
телям, которые не знакомы с работами Г. И. Гурджиева.
Свет, которым проникнута эта работа, освещает очень важную
веху не только в развитии учения Г. И. Гурджиева, но и в истории
всего духовного поиска на Западе. Книга написана на основе запи­
сей, хранившихся у Жанны де Зальцман — ближайшей последова­
тельницы Г. И. Гурджиева, остававшейся рядом с ним до его смерти.
Она предлагает новый взгляд на его духовное учение — путь гно-
зиса, или «познания Бытия», истоки которого находятся в глубо­
кой древности. Это полный и глубокий обзор идей великого учите­
ля, его методов для освобождения себя от состояния «сна наяву»,
в котором большинство из нас проживает всю свою жизнь.
 16+

Л
ите
рат
урн
о-х
удо
жес
тве
нно
еиз
дан
ие

Г. И. Гурджиев

В ПОИСКАХ БЫ ТИЯ
Четвертый Путь к Сознанию

Перевод Е.Ми
р ошнич
е нк
о
Редактор И.Стары х
Консультант Т.Ткаченк
о
Корректоры Т.Сел
езнева
,Е.Як
ове
нко
Оригинал-макет Г
.Б
ул а
вко
Обложка И. Аер
ий

ООО Книжное издательство «София»

115191, г. Москва, пер. Духовской,
д. 17, стр. 15, этаж 2, ком. 11, оф. 26

Подписано в печать 26.02.2018 г.

Формат 84x108/32. Уел. печ. л. 13,44.
Тираж 3000 экз. Заказ № ВЗК-01073-18.

Вся дополнительная информация на сайте:

w w w .sophia.ru

Мы в соцсетях
facebook.com/SophiaBooks
vk.com/sophia_publishing
instagram: sophia_publisher

Отпечатано в АО «Первая Образцовая типография»,

филиал «Дом печати — ВЯТКА» в полном соответствии
с качеством предоставленных материалов
610033, г. Киров, ул. Московская, 122.
Факс: (8332) 53-53-80,62-10-36
http://www.gipp.kirov.ru; e-mail: order(o)gipp.kirov.ru
 Все известны е гурдж иевские ф ундамен­
тальные принципы и методы тран сф ор­
мации интеллекта, эм оций и тела, состав­
ляющие знаменитую систему «Ч етверты й П уть», представлены
в этой книге в виде понятны х и точных высказываний самого
Гурджиева, записанны х и воспроизведенны х его ближайш ими
учениками. Э тот материал м ож но считать незаменимым введе­
нием в практику для всех, кто реш ительно н астроен на путь
пробуж дения сознания.

Читателям, которы е впервые обращ аю тся к идеям Гурджиева,

следует подготовиться к тому, что он бросает вы зов самим
основам соврем енного м ировоззрения — вопросам человече­
ского сознания и свободы воли, прогресса и цивилизации, а так­
же значения человеческой ж изни для ж изни В селенной.

«Если мы хотим стать осознанными людьми, нам нужно научить­

ся изменять себя, — говорит Гурджиев. — С помощью самопо­
знания и понимания того, каким образом мы связаны со Вселен­
ной, мы можем пробудиться к высшему уровню бытия — если
только пожелаем изм ениться».

16+
БорЫаВоокБ

сосрия
т 5орИ1а_ри Ы 15Иег
www.sophia.ru