Буква «А» - Армяк

Его называли кучерской кафтан - с капюшоном, широкими

рукавами и большим воротником, без пуговиц, застёжек.
Напоминает шерстяной, тёплый халат, надевали поверх
кафтана, шубы, тулупа в любое время года.

Около 500 лет назад купцы стали привозить из Монголии и

прикаспийских степей, населенных ногайцами, калмыками и
татарами, верблюжью шерсть и грубую ткань из нее.

На тюркских языках (казахском, татарском и др.) она называлась

«ермэк», т. к. «ер» по-тюркски «плести», а «ермуг», или «ермог» -
это ткань из верблюжьей шерсти. Но т. к. этот материал у
славян считался дефицитным, вскоре его заменили темной
овечьей шерстью. Слово и одежда прижились на века и
сохранились в России до начала XX века.
По русской традиции – натягивать на себя две-три одежды
– армяк надевали поверх кафтана или тулупа.
Соответственно, застегнуть его не получалось,
приходилось стягивать ремнем или кушаком.

Как правило, армяк носили с поярком (гречником) (шляпа из

овечьей шерсти, напоминающая пирог-гречник).

Армяк был незаменимой одеждой в Сибири. По документам

XVIII—XIX вв., отмечены довольно редкие случаи гибели
сибиряков от морозов в дороге, во время «ямшины», в лесу.
Это объясняется, естественно, тем, что старожилы-
сибиряки тепло одевались, заранее просчитывали свои
возможности в пути, думали о дополнительных гарантиях
выживания в самых суровых условиях.

В частности, применительно к зимней одежде сибиряки

говорили: «Сибиряк не тот, кто мороза не боится, а кто
умеет от мороза «хорониться».
Сегодня армяк почти забыт, но то и дело встречается в
произведениях классиков - Пушкина, Тургенева, Толстого...

«Один из ямщиков – сгорбленный старик в зимней шапке и

армяке – держал в руке дышло коляски, потрогивал его и
глубокомысленно посматривал на ход; другой – видный
молодой парень, в одной белой рубахе с красными
кумачовыми ластовицами, в черной поярковой шляпе
черепеником, которую он, почесывая свои белокурые кудри,
сбивал то на одно, то на другое ухо, – положил свой армяк
на козлы, закинул туда же вожжи и, постегивая плетеным
кнутиком, посматривал то на свои сапоги, то на кучеров,
которые мазали бричку.
Толстой Л. Н., Детство, 1852.

«Купец, то есть шляпа, борода, крутое брюхо и сапоги,

смотрел, как рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в
амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у
кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с
насаженным туда невероятным числом рослого, здорового
мужичья, в порыжевших шапках без полей, в рубашках с
синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в
громадных сапожищах, с рыжими, седыми и
разношерстными бородами, то клином, то лопатой, то
раздвоенными, то козлинообразными».