Оглавление

Введение………………………………………………………………………...3

Глава 1. Последствия Мюнхенского соглашения: Историческая реальность

1.1 Европа и Мюнхенское соглашение………………6

1.2 Гитлер и Мюнхенское соглашение…………………...11
1.3 Диктат власти после подписания Мюнхенского соглашения…………14
Глава 2. Умиротворение после Мюнхенской конференции………………15
2.1 Взгляд сторонников……………………………………………………... 17
2.2 Взгляд оппозиции……………………………………………………...…20
Глава 3. Переоценка Мюнхенского соглашения……………………………25
Заключение.........................................................................................................

1
 ВВЕДЕНИЕ

В этой работе будет рассмотрено Мюнхенское соглашение 1938 года

между гитлеровской Германией и Великобританией и Францией, которое
уступило немецкоязычный регион Чехословакии (Судеты). Якобы союзные
державы решили, что нацистская Германия не представляет угрозы и ее
можно умиротворить, выполнив ее требования. Уинстон Черчилль заявляет,
что «и премьер-министр (Чемберлен), и лорд Рансимен (британский
дипломат) были убеждены что только уступка Судетских областей Германии
отговорила бы Гитлера от приказа о вторжении в Чехословакию». (Черчилль
1948, 300–01). Эта дипломатическая стратегия стала известна как
умиротворение - политическое или политическое. материальная уступка врагу
во избежание конфликта. Премьер-министр Великобритании Чемберлен
заявил, что добился: «мира в наше время», но это хвастовство оказалось
совершенно неверным, когда Гитлер вторгся в Польшу в следующем году.
Соглашение стало рассматриваться как одна из самых катастрофических
сделок в истории дипломатии и упущенная возможность остановить агрессию
Германии перед началом Второй мировой войны. В данной работе будет
рассмотрен анализ политических последствий Мюнхенского соглашения не
только для стран Европы, но и для всего мирового порядка.

Актуальность темы обусловлена в частом использовании термина

«Мюнхен» и «Умиротворение» в отношении иранской ядерной программы.
Гитлер был готов начать войну в 1938 году и сделал это в 1939 г. как
инструмент национальной политики, претворяющий в жизнь известное
изречение Карла фон Клаузевица: «Война – это продолжение политики
другими способами». Для отмены санкций Иран договорился об
ограничениях своей ядерной программы. Союзники, в данном случае США и
их региональные партнеры, считают, что они могут умиротворить Иран и
заставить его не торопиться, по крайней мере, выиграть время с инспекциями
иранских ядерных объектов и угрозой возобновления санкций. Хотя
2
некоторые военные действия, предпринятые вместо умиротворения с 1938 г.,
после чрезмерной реакции сходство между гитлеровской Германией в 1938
году и нынешним Ираном поразительно. Эту аналогию премьер-министр
Израиля Нетаньяху часто приводил, например, в 2006 году: «Это 1938 год, а
Иран – это Германия." (Нетаньяху, 2006 г.)

Цель исследования –выявление последствий подписания Англией и

Францией Мюнхенского соглашения и определении его значения в
развязывании второй мировой войны. Данная цель подразумевает решение
следующих задач: 1. Объяснить, какие аспекты включает в себя понятие
«Мюнхенская политика»; 2. Оценить ситуацию в международных
отношениях накануне подписания Мюнхенского соглашения; 3. Выявить
цели западных держав (Франции и Англии) в политике «умиротворения»
накануне и после 29 сентября 1938 года 4. Рассмотреть основные
концепции причин заключения пакта о ненападении между Советским
Союзом и Германией в 1939 году, и определить факторы, лежащие в их
основе. Предмет исследования – противоречивая политика европейских
держав с возникновением в мире германской угрозы; Объект – заключение
Мюнхенского соглашения и последствия этого события для исторической
науки.

Задачи исследования:
1) Объяснить какие аспекты входят в понятие «мюнхенская
политика»;
2) Оценить ситуацию в международных отношениях накануне и
после подписания Мюнхенского соглашения;
3) Определить цели западных держав (Франции и Англии) в
политике «умиротворения»
4) Рассмотреть основные последствия для стран Европы;

3
Предмет исследования - политика европейских держав с возникновением
германской угрозы в мире;

Объект исследования – заключение Мюнхенского соглашения и

последствия этого события для глобальной политики.

Методология

В этой работе используется сравнительно-историческая методология для

оценки наиболее вероятных причин, по которым умиротворение было
выбрано в качестве ответа на требования Гитлера в сентябре 1938 года, и
применимости этого случая к более поздним международным
дипломатическим кризисам, в частности, реакции Запада на иранскую
ядерную программу. Сравнительно-историческое исследование как
инструмент прогнозного анализа имеет несколько ограничений. Из-за
неполного характера исторических данных, ограниченного количества
использованных тематических исследований и сложности принятия
решений человеком, сравнения причин и следствий трудно предсказать.

Джеймс Махони, одна из ведущих фигур в области исторических

сравнительных исследований, выделяет некоторые из них в своей книге
«Сравнительный исторический анализ в социальных науках». Махони
подчеркивает такие ключевые вопросы, как то, как исследования на
микроуровне могут быть включены в макроуровневую область
исторических сравнительных исследований, проблемы, созревшие для
исторических сравнительных исследований, которые по-прежнему
остаются незамеченными, такие как право, и вопрос о том, следует ли
проводить исторические сравнительные исследования. подходили как
наука или подходили как история Стивен Р. Рок описывает свою
методологию «Умиротворения в международной политике» как
«структурированное, целенаправленное сравнение». (Rock 2000, 16).
Используя эту технику, исследователь проводит детальное изучение

4
небольшого количества случаев, задавая одни и те же вопросы в каждом
случае и выявляя важные сходства и различия. В этой статье используются
те же методы, хотя здесь изучается даже меньше случаев, чем в
исследовании Рока. Однако цель та же; почему Чемберлен решил
умиротворить Гитлера в 1938 году и применимо ли провал этого
умиротворения к сегодняшней иранской ядерной программе? Рок заявляет,
что «сравнительные методологии часто не могут обеспечить убедительную
эмпирическую проверку теоретических положений» (там же), и этот вывод
еще более применим при использовании этого очень ограниченного
исследования. Эта работа не претендует на роль решающей в отношении
теоретических обобщений, она предназначена только для изучения
уникальных характеристик конкретного случая и в лучшем случае будет
«очень поучительной и убедительной».

«Аналогии на войне» Юн Фунг Хонга представляет собой историческое

сравнительное исследование того, как политики применяют исторические
аналогии. Хонг обсуждает использование и неправильное использование
аналогии с Мюнхеном, а также уроки Кореи и Дьен Бьен Фу в отношении
решения США о вмешательстве во Вьетнам в 1965 году. Анализ Хонга, как
и в этой статье, пытается ответить, действительно ли уроки Мюнхена
действительно могут быть применены сегодня. Является ли применение
мюнхенской аналогии «чрезмерно широким и категоричным и, в конечном
счете, поверхностным», как показывает Кхонг в администрации Линдона
Джонсона? (Khong 1992, 187). Далее Кхонг утверждает, что политики
используют аналогии не просто для оправдания своих действий, но на
более глубоком уровне, используют их для выполнения конкретных
когнитивных задач и задач обработки информации, необходимых для
принятия решений. Сравнительно-историческая методология доказала, что
в большинстве случаев аналогии применяются неправильно. В своем
анализе международных кризисов 1989–1973 годов Гленн Снайдер и Пол

5
Дизинг приходят к выводу: «Гипотеза (Роберта) Джервиса о том, что
государственные деятели обычно делают неверные или чрезмерно
обобщенные выводы из исторических аналогий, убедительно
подтверждается». (Снайдер и Дизинг 1977, 321).

Феномен сравнительного мышления в международных отношениях не

является точной наукой. Кхонг утверждает: «Хотя открытия когнитивной
социальной психологии и интересны, их нелегко применить к реальным
политическим ситуациям». (Khong 1992, 32) Стигма против
умиротворения заставила политиков неправильно использовать его как
применимую историческую аналогию при принятии решений. Аналитики
также не должны упрощать использование исторических аналогий; не
существует надежной формулы для применения исторических аналогий,
таких как «НИКОГДА не умиротворяйте диктатора, это ВСЕГДА
побуждает диктатора выдвигать новые требования». Однако обычно
применяемый урок Мюнхена таков как абсолютный вывод. Рок заявляет,
что «в Соединенных Штатах существует широко распространенная вера в
своего рода железный закон: если умиротворение, то Третья мировая
война» (Rock 2000, 3). Кхонг далее демонстрирует, что лица,
принимающие решения, чаще всего используют исторические аналогии,
когда опыт поколений и личный опыт усиливают друг друга (Khong 1992,
33). умиротворение, особенно в британском или французском
правительстве. Чрезмерное использование мюнхенской аналогии
умиротворения вполне логично, поскольку люди склонны полагаться на
структуры знаний, такие как аналогии, для понимания своего окружения.

В этом случае переменными являются: зависимая переменная:

государство-агрессор / лидер, использующий умиротворение для
получения выгоды / с последующей еще большей агрессией, и
независимые переменные: жертва, принесенная агрессору, и фактические
амбиции агрессора / потребителя. Гипотеза такова: если безжалостно
6
амбициозное воинственное государство будет умиротворено, то оно будет
только еще больше поощрять агрессию. Однако неизвестно, действует ли
умиротворяемое государство только в разумных личных интересах и будет
удовлетворено умиротворением, или оно просто обманом убеждает
умиротворителя без конфликта. Амбиции Гитлера доказаны; Иран можно
только оценить.

Литературный обзор

Литература о провале Мюнхенского соглашения по сдерживанию амбиций

Гитлера начала появляться почти сразу после падения оставшейся части
Чехословакии в марте 1939 г. и немецкого вторжения в Польшу в сентябре
1939 г. После поражения гитлеровской Германии большинство
опубликованы общепринятые тексты, в том числе JW «Мюнхен: пролог к
трагедии» Уиллера-Беннета, 1948 год. Спешка обвинить в умиротворении
возникла незамедлительно; «Историки, которые хорошо помнят события и
не имеют доступа к правительственным архивам, мгновенно выносят
исторические суждения». (McDonough 1998, 2) Уиллер-Беннет
раскритиковал умиротворение как политику заблуждения, проводимую
неэффективным лидером, который не смог бросить вызов морали
требований Гитлера. Также появились мемуары политических и военных
лидеров, в первую очередь Уинстона Черчилля и Энтони Идена, которые
объяснили, «как легко можно было предотвратить трагедию Второй
мировой войны». (Черчилль 1948, 17).

Ревизионизм полностью негативного восприятия умиротворения зародился

в 1961 году, когда А.Дж.П. Тейлор «Истоки Второй мировой войны»,
который утверждал, что «политика умиротворения Чемберлена была
логичным и реалистичным выбором в данных обстоятельствах». По
словам Тейлора, Мюнхенское соглашение было «триумфом всего лучшего
и просвещенного в британской жизни», поскольку оно разрешило
недовольство Германии и было направлено на предотвращение войны.
7
Другие ревизионисты, такие как Дэвид Дилкс в 1980-х годах,
предполагают, что сосредоточение внимания на некомпетентности
Чемберлена затмевает более важные факторы и что лица, принимающие
решения, стали пленниками обстоятельств. Чемберлен теперь стал более
сочувствующим, «не обманутым политиком, а сложным персонажем с
острым умом, который взвесил все возможности и принял подробные
политические и военные советы, прежде чем проводить внешнюю
политику». (McDonough 1998, 5) Дилкс и Тейлор утверждают, что
умиротворение было разумным ответом на вызов Гитлера Версальскому
договору мирными средствами, чтобы удовлетворить Германию и достичь
нового урегулирования европейских недовольств.

Совсем недавно Кейт Миддлмасс бросил вызов ревизионизму. Он

критикует умиротворение, но не как аморальное, а как провал из-за
«заблуждения, плохого планирования и несвоевременности», основанного
на иллюзорном понимании военных целей Гитлера. (там же, 6)
Знаменательное исследование Алистера Паркера 1993 года сочетает в себе
старые точки зрения с идеями ревизионистов - «начало пост-
ревизионистской интерпретации». (Там же) Паркер утверждает, что
умиротворение не было вызвано экономической или военной слабостью,
но было умело выбрано Чемберленом. Паркер, объясняя использование
Чемберленом умиротворения, а не просто осуждая его, утверждает, что
Чемберлен добивался умиротворения с «упорством» (там же), отвергая
советы экспертов. Паркер вторит Черчиллю, который заявил: «Мистер
Чемберлен теперь полностью контролировал британскую внешнюю
политику ... один человек и только один человек вел только наши дела. Он
не уклонялся ни от взятой на себя ответственности, ни от требуемых
личных усилий »(Churchill 1948, 298-9).

Совсем недавно в исследовании Фрэнка Макдоноу изучается британская

внешняя политика и умиротворение в британской политике и обществе в
8
межвоенные годы. Его заявленная цель - «попытаться показать, почему
политика вызвала такую страсть и сопротивление» (McDonough 1998, 8).
Он оценивает как причины, так и последствия умиротворения для
британского общества. В своей работе Эндрю Дэвида Стедмана 2011 года
«Альтернативы умиротворению: Невилл Чемберлен и гитлеровская
Германия» исследуются конкретные обстоятельства Чемберлена на момент
заключения соглашения. Он стремится к полному всеобъемлющему
синтезу, чтобы проанализировать происхождение, природу и
жизнеспособность различных альтернатив умиротворению. (Stedman 2011,
viii) Эта статья дополняет литературу, предоставляя краткий синтез
причин, по которым умиротворение было выбрано в качестве ответа на
угрозу в 1938 году и его применение к угрозе сегодня. Аналитик разведки
(и, надеюсь, политики) должен правильно применять извлеченные уроки.

Глава 1.

1.1 Европа и Мюнхенское соглашение

Сторонники умиротворения утверждали, что общественное мнение, будь

то британская или французская сторона, не было готово к войне в 1938
году. Это, как показали недавние исследования, спорно. Премьер-министр
Великобритании Невилл Чемберлен получил 20 000 писем и телеграмм с
благодарностью за предотвращение войны в Мюнхене. Безумные сцены
приветствия Чемберлена и премьер-министра Франции Эдуара Даладье по
их возвращении свидетельствуют о готовности многих приветствовать
мир, принесший в жертву Чехословакию. Тем не менее, явное облегчение
от того, что им не пришлось сражаться или терпеть опасности и невзгоды
войны, особенно после того, как они оказались так близко, должно было
объяснить большую часть этого энтузиазма. Версальский договор,
заключенный в 1919 году в конце Первой мировой войны, был
предназначен для установления прочного мира. Многие считали, что
Договор вызвал ужасное недовольство в Германии, на которую Гитлер мог
9
играть, чтобы добиться власти. Правительство считало, что у Гитлера и
Германии были искренние недовольства, но если бы они были
удовлетворены («умиротворены»), Гитлер был бы удовлетворен и стал бы
менее требовательным.

Гитлер открыто заявлял о своем отказе принять многие условия

Версальского договора. Вскоре после того, как он стал канцлером
Германии в 1933 году, он начал перевооружение страны, нарушив
ограничения, наложенные на немецкие вооруженные силы. В 1936 году он
послал немецкие войска в Рейнскую область, а в марте 1938 года
присоединился к Германии и Австрии. Чехословакия была следующим
логическим шагом в его агрессии, и немецким нацистам в Судетах было
приказано поднять проблемы, которые привели к рассматриваемому здесь
кризису. Эдвард Бенеш, лидер Чехословакии, был обеспокоен тем, что,
если Германии отдадут Судеты, большая часть чешской обороны будет
передана немцам, и они останутся беззащитными. Чемберлен вылетел в
Берхтесгаден, через неделю - в Годесберг, а 29 сентября - в Мюнхен. В
Мюнхене Чемберлен получил международное соглашение о том, что
Гитлер должен получить Судеты в обмен на то, что Германия больше не
будет требовать земли в Европе. Чемберлен сказал, что это «мир для
нашего времени». Гитлер сказал, что у него «больше нет территориальных
требований в Европе». 1 октября немецкие войска заняли Судетскую
область: Гитлер получил то, что хотел, без единого выстрела.

Когда государственные деятели вернулись, все подробности Мюнхенского

соглашения - которым они позволили Германии отобрать территорию
Судетской области у Чехословакии в неудавшейся попытке избежать того,
что переросло во Вторую мировую войну - еще не были известны, и это
выглядело как хотя они добились реальных уступок от Гитлера и, по
крайней мере, сохранили лицо. Эта общественная поддержка Чемберлена
после Мюнхена была обязана как рефлексу облегчения, так и уверенности
10
в его политике, подтверждается всесторонним анализом историка Дэниела
Хакера, который пришел к выводу, что «во многих отношениях
«поворотный момент »для общественного мнения не был Пражский
переворот [немецкое вторжение в марте 1939 года], но само Мюнхенское
соглашение ». В 1938 году опросы общественного мнения делали первые
шаги. Британский опрос, проведенный сразу после Мюнхенской
конференции, показал, что 57% удовлетворены Чемберленом, 33% не
удовлетворены и 10% затруднились ответить. Однако на вопрос о
перевооружении или о будущих отношениях с нацистской Германией
респонденты были более воинственными, предполагая гораздо большее
сомнение в справедливости или долговечности мира: 72% высказались за
увеличение расходов на оборону. 57%, возможно, и не было таким
подавляющим большинством, если учесть пропагандистскую ценность
челночной дипломатии Чемберлена и ее якобы триумфальный результат.
По общему признанию, менее статистически надежный опрос,
проведенный так называемой системой массового наблюдения, по
состоянию на 20 сентября дал 40% «возмущенных античемберленов» и
только 22% в поддержку.

Французский опрос общественного мнения, проведенный в начале октября

1938 года, показал, что 57% поддержали политику Даладье, 37% - против и
6% затруднились ответить, что очень похоже на показатели
Великобритании после Мюнхена. Но также 70% ответили, что любым
дальнейшим требованиям Гитлера необходимо сопротивляться. Тень
Великой войны означала, что паника охватила в сентябре,
непосредственно накануне Мюнхена. Однако во время кризиса мнение
французов было непостоянным.

В обеих странах сторонники умиротворения и противники умиротворения

преодолели пропасть между левыми и правыми. Как и в Великобритании,
неполное понимание национальных и стратегических вопросов
11
Чехословакии сочетается с симпатией к союзнику, который также был
неудачником, неприязнью к нацизму и стремлением предотвратить войну,
хотя в Великобритании негативное мнение о Версальском урегулировании
также помогло создать вид умиротворения. более респектабельный.

Другой фактор, характерный для Великобритании, заключался в том, что

доминионы, участие которых считалось важным в любой будущей войне,
крайне неохотно сражались от имени Чехословакии. Южная Африка и
Канада стремились избежать каких-либо обязательств со стороны Европы.
Верховный комиссар Новой Зеландии в Лондоне был более агрессивным,
но его австралийский коллега поддержал аншлюс и уступку Судетской
области. Когда Чемберлен вернулся из Берхтесгадена, «аплодисменты
раздались во всех уголках содружества». Тем не менее, внутри страны, по
крайней мере, было место для более решительного руководства, чтобы
сформировать двойственное мнение в пользу сопротивления Гитлеру.
Историк Ивон Лаказ пишет о Франции: «Предпочтение рабства войне не
составляло основы общественного мнения. […] Считать французский
пацифизм непреодолимым препятствием на пути к твердой позиции -
значит заниматься политической риторикой; стремление к миру,
нормальное стремление масс не следует путать с пораженчеством
некоторых». То же самое можно было сказать о Великобритании.

Именно к этому международному мнению отчаянно пытались

апеллировать чехословаки. В последние дни июня ПЕН-клуб, лондонская
ассоциация писателей, основанная для защиты свободы слова и
взаимопонимания между культурами, провела свой ежегодный конгресс в
Праге. На этой конференции французский писатель Жюль Ромен,
президент клуба, счел необходимым опровергнуть жалобы на то, что ПЕН-
клуб занимается политикой, назвав эти жалобы «наивными» и
«лицемерными». В то время это вызвало разногласия, особенно с
предшественником Ромена на посту президента, Г. Дж. Уэллсом, который
12
был убежденным пацифистом (именно Уэллс придумал фразу «война,
чтобы положить конец войне» в 1914 году).

Это сделало еще более примечательным и, возможно, острым, что в

сентябре Уэллс присоединился к литературным деятелям, чтобы публично
высказаться в пользу Чехословакии. Бертольд Брехт послал телеграмму
президенту республики с единственной фразой: «Сражайтесь, и те, кто
колеблется, присоединятся к борьбе с вами». Британские писатели, среди
наиболее известных имен которых были Х. Дж. Уэллс, У. Х. Оден, Эрик
Амблер и А. А. Милн, заявили, что «Атаке подвергается не только
Чехословакия, но и демократия, мир и цивилизация во всем мире. Это сама
основа культуры. Вот почему мы, писатели, считаем оправданным
опубликовать этот призыв в защиту этих ценностей и их представителей,
находящихся под угрозой исчезновения, а также в защиту чехословацкого
народа ». Томас Манн стал одновременно и пером, и кафедрой, защищая
свою суррогатную родину, заявляя о своей гордости за то, что он
гражданин Чехословакии, и восхваляя достижения республики. Он напал
на «Европу, готовую к рабству», написав, что «чехословацкий народ готов
вступить в борьбу за свободу, которая превосходит его собственную
судьбу». 26 сентября лауреат Нобелевской премии обратился к
восторженной публике в Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке:
«Британскому правительству уже слишком поздно спасать мир. Они
потеряли слишком много возможностей. Теперь очередь за народами.
Гитлер должен пасть! Только это может сохранить мир!»

Между поездками Чемберлена в Берхтесгаден и Годесберг оба лидера

Британской Либеральной партии сэр Арчибальд Синклер и Лейбористской
партии Клемент Эттли публично выступили против любого дальнейшего
умиротворения Гитлера. Черчилль выступил с одновременным
предупреждением. «Раздел Чехословакии под давлением Англии и
Франции равносилен полной сдаче западных демократий перед нацистской
13
угрозой применения силы», - сказал он. «Под угрозой находится не только
Чехословакия, но также свобода и демократия всех наций».

1.2 Гитлер и Мюнхенское соглашение

5 сентября 1938 г. правительство Чехословакии согласился на автономию

судетских немцев. Однако Гитлер не был готов пойти на мирное решение
судетского вопроса. Поэтому по его приказу Генлейн прервал переговоры
с правительством Ходжи и 13 сентября 1938 г. восстание нацистов в
Судетах. началось, но было быстро подавлено чехословацкими
вооруженные силы. 16 сентября 1938 г. СДП была запрещена и его лидеры
бежали в Германию.

После фиаско восстания в Судетах Гитлер направил вооруженные

террористические группы в приграничные районы Чехии. В то же время он
пытался заставить западные страны считают, что, уступив Судеты
Германия все территориальные требования нацистского режима будут
встречены. После сильного давления Лондона и Париж, 21 сентября 1938
года кабинет Ходжи согласился требование отказаться от приграничных
территорий, где больше более 50% жителей составляли немцы. Чешский и
частично даже словацкая общественность с гневом отреагировала на это
решение, завершившееся всеобщей забастовкой 22 сентября 1938 г.
Президент Бенеш затем назначил новое правительство во главе с
генералом Яном Сыровым и вечером 23 сентября 1938 г. он приказал
генералу провести мобилизацию.

Гитлер ранее начал перевооружение Германии вопреки Версальскому

договору, повторно оккупировал Рейнскую область в 1936 году и
аннексировал Австрию в 1938 году. Теперь он был полон решимости
захватить Судеты, которые находились в Чехословакии, но имели
значительное немецкое население и важные промышленные ресурсы. Было
ясно, что он сделает это силой, если понадобится, и что чехи сами по себе

14
не имели ни малейшей надежды противостоять ему. В мае он сказал своим
генералам, что намерен «в ближайшем будущем разгромить Чехословакию
военными действиями», хотя у некоторых из его приближенных сложилось
впечатление, что в данный момент он не хочет всеобщей войны.
Чемберлен дважды ездил в Германию в сентябре, чтобы обсудить
ситуацию с Гитлером, в Берхтесгадене, а затем в Бад-Годесберге, где
Гитлер требовал не только скорейшей немецкой аннексии Судетской
области, но и того, чтобы всем немцам в других частях Чехословакии было
разрешено присоединиться к Третьей стране. Райх. 20-го он сказал
премьер-министру Венгрии, что уверен, что англичане и французы не
сделают ничего эффективного, и был прав. Как почти все в Европе,
включая большинство немцев, Чемберлен считал, что практически все
предпочтительнее повторения войны 1914-18 годов. Он неправильно
понимал Гитлера, которого, по его мнению, можно было умиротворить
подходящими уступками, и ни он, ни французы не видели веских причин
для войны за сохранение Чехословакии, которая была создана только в
1918 году. В то же время, если поиски мира потерпят неудачу,
Великобритания нужно было выиграть время для перевооружения, хотя
это неизбежно означало, что у Германии было больше времени для
продолжения перевооружения.

Представитель Чехии на конференцию не был приглашен. Чемберлен

попросил, чтобы чешский посол в Берлине приехал в Мюнхен в качестве
советника, но ему не разрешили находиться в одной комнате с Гитлером.
Ночью 28 сентября в заявлении чешского правительства говорилось о
согласии уступить чешскую территорию, где 50 или более процентов
населения составляли немцы, но выражался протест против требования
проведения плебисцита в районах без немецкого большинства.

В Мюнхене Гитлер добился того, чего хотел, - господства в Центральной

Европе - и в ночь на 1 октября немецкие войска вошли в Судетскую
15
область. Накануне чешское правительство приняло Мюнхенский пакт.
Генерал Сировый, чешский премьер, сказал своим людям по радио, что он
пережил самый трагический момент своей жизни: «Я выполняю самый
мучительный долг, который когда-либо мог выпасть на меня, - долг хуже
смерти ... … силы, выстроенные против нас, вынуждают нас признать их
превосходство и действовать соответственно ». В Германии Йозеф
Геббельс сказал:« Мы все прошли по тонкому канату над
головокружительной пропастью ... Мир наполнен безумием радости.
Престиж Германии чрезвычайно вырос. Теперь мы снова действительно
мировая держава ».

В рамках Мюнхенского соглашения все преимущественно немецкие

территории в Чехословакии должны были быть переданы к 10 октября.
Польша и Венгрия оккупировали другие части страны, и через несколько
месяцев Чехословакия перестала существовать, а то, что осталось от
Словакии, стало немецким марионеточным государством. Когда
Чемберлен уезжал из Мюнхена, Гитлер, как сообщается, сказал: «Если
когда-нибудь этот глупый старик снова вмешается здесь со своим
зонтиком, я сброшу его с лестницы». Однако французская и британская
премьер-министры с триумфом улетели домой, и их народы встретили
бурный прием и почувствовали огромное облегчение оттого, что новой
европейской войны удалось избежать. Чемберлен направился прямо в
Букингемский дворец, где он появился на балконе с Георгом VI и
королевой Елизаветой под аплодисменты толпы внизу, а затем на Даунинг-
стрит, где он сказал восхищенной толпе: «Я считаю, что это мир для
нашего времени». Вскоре это оказалось одним из самых известных
заблуждений в истории. В Германии, как и в Японии, Великобритания
рассматривалась как самое большое препятствие планам Гитлера. Он
вообще не хотел воевать с Британией, если это возможно, и во всяком
случае пока. Но, как стало ясно из отчетов британской разведки, он решил,

16
чего хочет, и был полон решимости добиться этого. Поездка Чемберлена в
Германию грозила не только нарушить его планы, но и украсть его гром.
Тем не менее Гитлер прекрасно понимал, что Мюнхенское соглашение
дает наилучший шанс достичь его целей без начала войны. «Клочок
бумаги» Чемберлена мало что значил для Гитлера, но зато отсрочил
неизбежное. Невозможно включить в список все страны, которые очень
интересовались исходом мюнхенского кризиса. Но эта подборка
показывает, что картина не была простой. Спустя двадцать лет после
окончания Первой мировой войны политики всех национальностей очень
неохотно думали о разрушениях и людских потерях, которые повлечет за
собой еще одна всеобщая война, и были готовы пойти на многое, чтобы
избежать ее. В Мюнхене это было целью Чемберлена. Ему было ясно, что
доминионы не считают Чехословакию достойной европейской войны;
Лига Наций выразила неодобрение действиям Германии, но не предложила
никакой надежды на практическую помощь. Суть заключалась в
следующем: хотел ли британский народ начать войну за Судеты? Его ответ
был «нет»: и хотя между Чемберленом и его коллегами, да и с
министерством иностранных дел, у которого не было реальной надежды на
то, что Гитлер согласится на мирное будущее, безусловно, были
разногласия, очень немногие были готовы ответить «да» в 1938 году. .
Мюнхен был логическим завершением. И хотя в ретроспективе
бездействие международного сообщества перед лицом агрессии и
жестокости диктаторов может показаться виновным, недавняя история
продолжает демонстрировать, что такие ситуации и решения никогда не
бывают однозначными.

1.3 Диктат власти после подписания Мюнхенского соглашения

27 сентября 1938 года Гитлер пригрозил военным интервенция против

Чехословакии, если они к 14 часам следующего дня отказался от
Судетской области. Незадолго до истечения срока действия ультиматума
17
Чемберлен сообщил нацистскому лидеру, что «он может получить все
самое необходимое. без войны и без промедления ». В то же время он
попросил фашистского диктатора Бенито Муссолини организовать
конференция европейских держав по вопросу Немецкие территориальные
требования. В Мюнхене начались переговоры о судетском кризисе. 29
сентября 1938 г. без участия представителей Чехословакии. Вскоре после
полуночи 30 сентября 1938 г., Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини
подписал договор об уступке Судетской области и Петржалки в Германию,
с приложения, которые включали гарантии на новых границах КСО и
разместил чехословацкое правительство под и обязательство решить
статус польского и венгерские меньшинства в течение трех месяцев.
Кабинет генерала Сыровы принял мюнхенский приговор в тот же день.

Глава 2. Умиротворение после Мюнхенской конференции

2.1 Взгляд сторонников

Премьер-министр Чемберлен, величайший сторонник мира, представил

свой постмюнхенский взгляд на умиротворение в своей речи 3 октября
1938 года перед парламентом. Он утверждал, что поехал в Мюнхен, чтобы
определить способ и условия передачи территории, которые уже были
согласованы в англо-французских предложениях. Чемберлен считал, что
ему удалось осуществить согласованный план мирным путем, а не
насилием. Премьер-министр назвал Мюнхенское соглашение триумфом,
поскольку четыре великие державы смогли провести сложную операцию
путем переговоров, а не путем боевых действий. Чемберлен заявил о своей
победе, потому что считал, что это соглашение было более выгодным для
чехов, чем ультиматум Гитлера. Он заявил, что Британия должна была
сочувствовать чехам, но заявил, что с новой системой гарантий
Чехословакия получит большую безопасность, чем раньше. Чемберлен
также пообещал предоставить чехам ссуду в размере 10 000 000 фунтов
стерлингов, чтобы помочь им в их трудный переходный период. Премьер-
18
министр похвалил Гитлера за то, что он «проглотил свою гордость»,
отказавшись от своих заявлений, и в последний момент дал согласие на
переговоры по спору. Он утверждал, что мирное соглашение стало
возможным благодаря стремлению к миру, а не угрозам. Чемберлен
считал, что это соглашение заложило основы мира и открыло новые
возможности для разоружения.

Сторонники мира расценили Мюнхенское соглашение как великую победу

и похвалили премьер-министра Чемберлена за сохранение мира. Лорд
Элтон заявил в «Двухнедельной газете», что британское население
благодарно Мюнхенскому соглашению, которое спасло их от призрака
войны. Он настаивал на том, что соглашение было успешным, даже если
оно только отложило войну. 1 октября 1938 года The Times с энтузиазмом
сообщила о возвращении Чемберлена с успешной Мюнхенской
конференции, напечатав множество фотографий огромных толп вокруг
Даунинг-стрит, 10, которые приветствовали премьер-министра и выразили
свою признательность. Артур Брайант из Illustrated London News похвалил
Чемберлена за сохранение мира и спасение мира от разрушения. J.A.
Спендер из Contemporary Review приветствовал инициативу Чемберлена,
которая вернула мир на грань катастрофы в последний возможный момент.
Сторонники умиротворения считали Мюнхен исправлением прошлых
ошибок и началом новой эры прочного мира. Спендер заявил, что
Соглашение было мирным и упорядоченным изменением Версальского
договора и не должно называться капитуляцией. Сторонники мира
атаковали оппозицию, призывая к умиротворению, называя их
кровожадными поджигателями войны. Элтон жестко критиковал
Лейбористскую партию, бывшую партию мира, за их попытку втянуть
Великобританию в бесполезную войну. В «Двухнедельной газете» Джон
Армитидж утверждал, что оппозиция была глупой, полагая, что Чемберлен
руководствуется малодушным страхом и соглашается на капитуляцию

19
ради мира любой ценой. Он отметил, что ответная реакция с применением
силы игнорировала бы стремление людей к миру. Армитаж продолжал
критиковать консервативного защитника Уинстона Черчилля за то, что он
выступал за установление мира с помощью меча. Он утверждал, что этот
метод был опробован и привел к Первой мировой войне.Х. Поуис Гринвуд
в «Contemporary Review» критиковал Черчилля и Даффа Купера за их
попытку дискредитировать намерения Германии и честность Гитлера.

Х. Поуис Гринвуд был главным сторонником мирного сосуществования с

Германией, считая немецкую экспансию естественной и неизбежной. Он
утверждал, что Германия стремится экономически и политически вести, а
не завоевывать Восточную и Центральную Европу. В «Contemporary
Review» Гринвуд обвинил разделенную Чехословакию в попытке
проводить антинемецкую политику, выступая в качестве барьера против
Германии. Он утверждал, что, если бы чехи раньше отказались от своих
французских и русских союзов и перешли под влияние Германии, они,
вероятно, избежали бы территориальных потерь. Гринвуд считал, что
целью Германии не было пересмотра территориальных претензий, и
предложил бы чехам выгодный торговый договор, если бы они были
готовы пойти на уступки. Он указал, что немцы планируют установить
аналог доктрины Монро в Центральной и Восточной Европе, чтобы
защитить свое недавно приобретенное господство. Он расценил бы любой
союз между внешними державами и государствами в этом районе как
недружественный акт. Гринвуд восхищался планом Германии как
логическим ответом на экономическую депрессию, охватившую мир.
Благодаря своей плановой и контролируемой экономике Германия решила
проблему безработицы, но для сохранения здоровья своей экономики им
необходимо было решить проблему внешней торговли, обеспечив экспорт
немецких товаров. Их контролируемая экономика не подходила для
нормальной торговли, а колебания мировой торговли находились вне

20
контроля Германии. Гринвуд считал, что если Германия сможет получить
большую часть своего сырья у стран, находящихся под ее политической и
экономической гегемонией, и организовать их торговлю по немецким
образцам, то Германия будет свободна от кризисов западного капитализма.
Он утверждал, что Германия не завоевывает, а только заполняет
экономический вакуум, созданный в Версале, поскольку более мелкие
государства не могут эффективно конкурировать на мировом рынке.
Сторонники мира считали, что Германия будет удовлетворена их успехами
и начнет новый период прочного мира. Гринвуд предсказал, что Германия
быстро станет экономически и политически доминирующей на Дунае. И
Гринвуд, и Элтон утверждали, что немцы будут удовлетворены своей
Mitteleuropa или могут возглавить Дунайский крестовый поход против
Советской России. Элтон считал маловероятным, что Гитлер обратится к
Западу, и у Британии не было причин бросать вызов Германии, потому что
не было никаких конфликтов между британскими имперскими интересами
и немецким господством в Средней Европе. Он считал, что тогда нацисты
станут более гуманными и откроют новую эру гарантированного мира.
<26> Джон Армитидж надеялся, что Германия перестанет искать мира с
помощью оружия войны, а Великобритания будет искать сотрудничества и
мира с Гитлером.

2.2 Взгляд оппозиции

Оппозиция умиротворения раскритиковала Мюнхенское соглашение как

унизительную капитуляцию, которая не установила прочный мир. Они
утверждали, что отсутствие твердой позиции правительства является
причиной предательства чехов. В редакционной статье Spectator
говорилось, что Мюнхенское соглашение предотвратило войну, но не
установило мир, на котором можно было бы основывать доверие. Клемент
Эттли, лидер оппозиции в парламенте, заявил, что соглашение не
установило мир, а было просто перемирием в состоянии войны. Он считал
21
Мюнхен трагедией, потому что цивилизованная демократия была предана
и передана безжалостному диктатору. В другой редакционной статье
Spectator говорилось, что чехи пострадали от большой несправедливости
от рук Великобритании и Франции, потому что экономические и
стратегические интересы Чехословакии игнорировались и были разделены
на несправедливых расовых принципах. В девятнадцатом веке Гарольд
Николсон утверждал, что большинство людей поначалу приветствовали
Мюнхенское соглашение с чувством облегчения. Он добавил, что когда
эйфория прошла, люди почувствовали гнев, унижение и стыд. Чарльз Э.
Хобхаус, пишущий в Contemporary Review, описал британцев как людей,
испытывающих чувство стыда и унижения из-за Мюнхенского
соглашения. Он считал, что послушное отсутствие решительных действий
Британии привело к огромному увеличению могущества Германии. Дафф
Купер в своей речи об отставке в парламенте заявил, что Великобритания
не изложила свою позицию и то, что она будет делать во время кризиса.
Это отсутствие решительных действий создавало у Гитлера впечатление,
что Британия не будет воевать.

Некоторые противники умиротворения также обвиняли Чемберлена в том,

что он принес в жертву чехов для умиротворения агрессивной Германии.
Хобхаус считал, что Чемберлен уступил жесткой агрессии Гитлера,
который затем контролировал Восточную Европу. Купер опасался доверия
Чемберлена к доброй воле и словам Гитлера, человека, грубо нарушившего
Версальский договор. Эттли сравнил Чемберлена с капитаном корабля,
сбившимся с курса в опасные воды. Он утверждал, что Чемберлен
сохранил мир, но также был тем, кто подверг Британию опасности. Купер
считал, что, если бы Великобритания воевала из-за Чехословакии, она вела
бы более высокую цель, чем просто защиту чехов. Он утверждал, что
Великобритания не воевала за Бельгию или Сербию в Первой мировой
войне, а боролась за то, чтобы не дать великой державе доминировать на

22
континенте. Купер полагал, что эта ситуация была такой же; он хотел,
чтобы Великобритания заняла твердую позицию против Германии и была
готова бороться за сохранение баланса сил в Европе. Противники
сотрудничества с Гитлером опасались усиления власти Германии и
рассматривали Чехословакию как только начало нацистского завоевания.
Эттли назвал соглашение великой победой Гитлера. Он заявил, что
нацистский диктатор стал главенствующим в Европе, изменил баланс сил
и разрушил последний бастион демократии в Восточной Европе. Лидер
лейбористов заявил, что это открыло новые двери для немецкой экспансии,
поскольку он победил и довел свою оппозицию до бессилия. Николсон
заявил, что Гитлер не только устранил чехословацкую угрозу в Мюнхене,
но также сделал его политической и экономической зависимостью от
Рейха. Р. К. Энсор утверждал в Spectator, что Гитлер выиграл без войны
больше, чем он мог бы получить, вступив в войну. В девятнадцатом веке
Пол Андерсон настаивал на том, что Германия одержала великую победу
без войны только благодаря простой угрозе войны. Он считал, что
Германия приобрела множество экономических и политических
преимуществ и вскоре усилит давление на другие страны. Андерсон
утверждал, что включение 800 000 чехов в состав Рейха было вопиющим
противоречием заявлению Гитлера о том, что он не хочет, чтобы
иностранцы в Рейхе. В редакционной статье Spectator говорилось, что сила
Германии увеличивалась, а ее оппозиция ослаблялась. Автор
редакционной статьи заявил, что немцы планировали вовлечь остальную
Чехословакию в свою экономическую орбиту. Андерсон заявил, что,
поскольку Германия получила пятьдесят процентов чешской
промышленности, Чехословакия была экономически зависима от Рейха, а
это означало, что политическая независимость чехов была незначительной.
Андерсон утверждал, что, поскольку чешский оплот исчез, это было
только началом немецкой экспансии, и предсказал, что Германия

23
предпримет следующую попытку экономического проникновения в
Центральной Европе, на Балканах и на Ближнем Востоке.

Глава 3. Переоценка Мюнхенского соглашения

Ссылаясь на известное изречение Сантаяны о том, что «те, кто не может

вспомнить прошлое, обречены на его повторение», многие лица,
принимающие решения на национальном уровне, воспользовались так
называемой мюнхенской аналогией, главный урок которой заключался в
том, что уступки враждебному государству не могут помочь предотвратить
войну. По словам Стивена Р. Рока, Мюнхен не покупал мир, а урок, что
политика умиротворения только делает конфликт более вероятным,
обнадеживая агрессора и побуждая его выдвигать все более возрастающие
требования. (Rock 2000, 2) Повторюсь, стремление к миру любой ценой
против честолюбивого врага - безумие. Черчилль заявил в 1938 году: «У
многих из нас, даже за пределами кабинета министров, было ощущение,
что (министр иностранных дел Франции Жорж) Бонне олицетворяет
квинтэссенцию пораженчества и что все его осторожные словесные
маневры преследовали цель мира любой ценой. Любой ценой он хотел
избежать необходимости выполнять торжественные, точные и недавно
обновленные обязательства Франции начать войну с Чехословакией ».
(Черчилль 1948, 301). Бывший и будущий премьер-министр
Великобритании лаконично противопоставил то, что произошло, с тем, что
должно было произойти: «Британский и французский кабинеты в это
время представляли собой переднюю часть из двух переспелых дынь,
раздавленных вместе; тогда как то, что было необходимо, было отблеском
стали ». В течение года Чехословакия была полностью захвачена
Германией, а Великобритания вела войну с Германией. «Мюнхен» стал и
остается синонимом позорного отказа противостоять диктаторам. Однако
немцы приветствовали Чемберлена на улицах Мюнхена; приветствовал,
когда он вернулся в Лондон 30 сентября, заявив с балкона Букингемского
24
дворца, что «Я считаю, что это мир для нашего времени» (заявление, о
котором он сразу же пожалел).

В 19.30. Министр финансов открыл заседание кабинета министров,

выразив от имени своих коллег «глубокое восхищение беспрецедентными
усилиями», которые приложил Чемберлен, и тем, чего он достиг.
Министры, как сказал сэр Джон Саймон, «гордятся тем, что в это время
связаны с премьер-министром как его коллеги». Даже Дафф Купер, чье
беспокойство по поводу Мюнхена заставило его уйти в отставку с поста
Первого лорда Адмиралтейства, признал, что Чемберлен сделал лучше,
чем ожидалось. Мюнхен был не изолированным кризисом, а последним
эпизодом пятилетнего противостояния, в котором Гитлер давал и нарушал
последовательные обещания и соглашения в своем стремлении
доминировать в Центральной и Восточной Европе, в то время как
британское правительство проводило политику, согласно которой ни одно
из них не обещало, или не стал бы воевать, выигрывая время на
перевооружение.

В исследовательском вопросе этой работы спрашивается, какие факторы

привели к выбору умиротворения в 1938 году и какие уроки можно
применить к иранской ядерной проблеме сегодня? Обоснование того, что
Гитлер мог насытиться, завоевав Судеты, оказалось бредовым, поэтому
анализ угроз Чемберлена оказался таким же. Обобщая соответствующую
литературу по умиротворению, конкретные причины, по которым
Чемберлен выбрал его в качестве ответа, провал стратегии против Гитлера
и сходство между режимом Гитлера и иранским режимом сегодня, это
исследование делает вывод о том, что уроки провала Мюнхена могут быть
правильно применяется сегодня. Исследования, подобные исследованию
Хонга, доказывают, что уроки Мюнхена не применимы во всех

25
дипломатических кризисах, как это часто бывало, но историческая
аналогия действительно применима в некоторых случаях.

Заключение

Мюнхенский кризис вызвал большие споры в Великобритании. Это

вызвало огромный раскол в общественном мнении по поводу причин,
характера и решения проблемы судетского меньшинства. Большинство
мнений, высказанных в то время в печатных СМИ, выступали за
умиротворение. Большинство сторонников умиротворения, вероятно,
пережили Великую войну и видели огромный ущерб и человеческие
жертвы, которые она нанесла. Скорее всего, они не хотели повторения
бессмысленных разрушений, вызванных локальным спором. Сторонники
мира обычно считали этот спор пережитком Версаля. Они считали
проблему просто судетами, требующими своего оправданного права на
самоопределение, и не могли позволить Великобритании вести войну,
чтобы отказать в этом немецкому меньшинству в Чехословакии.
Сторонники умиротворения не считали нацистскую Германию угрозой.
Они считали, что немцы по праву освобождаются от несправедливого
версальского урегулирования и забирают то, что по праву принадлежит
им. По их мнению, Мюнхен был победой, поскольку сохранил мир.
Президент-демократ столкнулся с жесткой республиканской оппозицией
как во внутренней, так и во внешней политике. Программа социальных и
экономических мер Рузвельта «Новый курс» по выводу США из рецессии
привела к обвинениям в том, что он был одновременно коммунистом и
фашистом (за то, что наделил правительство слишком большой властью).
Когда он санкционировал программу перевооружения, это было названо
отвлечением от внутренней неудачи. Единственное, о чем больше всего
соглашались, - это уберечь Америку от европейских войн. Сталин был
убежден, что столкнулся с глобальным империалистическим и
троцкистским заговором, считал, что англичане и французы хотят дать
26
Гитлеру то, что он хочет в Центральной и Восточной Европе, и соблазнить
его напасть на Россию. Мюнхен казался доказательством этого. Сталин
приказал казнить так много своих секретных агентов, что его внешняя
разведка сильно ослабла. Сообщения из «Кембриджской пятерки» не
разубедили Сталина в его заблуждениях: они не могли представить, что
через год он подпишет пакт с Гитлером. Параноидальные фантазии
Сталина были совершенно чужды Чемберлену и его коллегам, которые в
тот момент напрасно беспокоились о советских экспансионистских
намерениях. Они считали, что Германия будет удовлетворена своими
достижениями, согласится на разоружение и будет сотрудничать в мирной
Европе. Япония также была союзником Германии и Италии и с 1937 года
вела жестокую и разрушительную войну против Китая. Великобритания
выглядела самым большим потенциальным препятствием на пути
японского господства в Восточной Азии. К 1938 году ситуация в Китае
казалась безвыходной. Мольбы Чан Кайши о помощи были встречены в
Лондоне с симпатией, но отклонены из-за опасений японских репрессий,
особенно против Гонконга. Как и Рузвельт, Чемберлен беспокоился о
возможности ведения войны на два фронта и необходимости отвлекать
драгоценные военно-морские ресурсы на Дальний Восток. Британское
правительство знало, что китайцы «ведут битву западных стран на
Дальнем Востоке», но чувствовало, что ничем не может помочь. Японии
Мюнхен показал, что англичане не хотят сражаться.

Противники умиротворения взглянули на спор гораздо шире. Они считали,

что полемика была чем-то большим, чем требованием самоопределения
немецкого меньшинства. Противники умиротворения рассматривали
ситуацию в Судетах как прикрытие для мечты Гитлера о завоевании
Европы. Они считали Гитлера безжалостным тоталитарным диктатором,
которому наплевать на права судетского меньшинства в Чехословакии.
Они утверждали, что немецкий фюрер использовал их только как пешку в

27
своих планах по доминированию в Центральной Европе. Противники мира
с Германией рассматривали нацистов как угрозу как для Великобритании,
так и для континента. Перед Мюнхенским соглашением они настоятельно
советовали Великобритании вместе с Францией и Советским Союзом
занять решительную и открытую позицию в защиту Чехословакии. Они
расценили Мюнхен как унизительную капитуляцию, в которой
Великобритания принесла в жертву храбрых чехов, чтобы умиротворить
агрессию Германии. 1 сентября 1939 года, менее чем через год после
Мюнхена, Германия вторглась в Польшу. Великобритания, которая взяла
на себя обязательства перед Польшей после того, как Гитлер нарушил дух
Мюнхена, вторгшись в остальную Чехословакию в марте 1939 года, двумя
днями позже объявила войну Германии. Противники умиротворения,
особенно Уинстон Черчилль, которых во время кризиса высмеивали как
поджигателей войны, были оправданы. Сегодня мир, спустя более
пятидесяти лет после Мюнхенского пакта, имеет огромное преимущество в
оценке кризиса задним числом. Будет очень интересно посмотреть, кто
будет защищен в боснийском кризисе. Станут ли сторонники
невмешательства героями или камергерами 1990-х годов? Только история
может судить. Несомненно, радио имело большое влияние за последние
две недели, поскольку контраст между агрессивностью Германии и
умеренностью лидеров других стран, в том числе, в частности,
Чехословакии, произвел большое впечатление здесь, в Соединенных
Штатах и во всех нейтральных странах. страны. Но что касается стран-
диктаторов, о внешнем мире было известно гораздо меньше, чем было бы
известно полвека назад. Механизм подавления теперь усовершенствован, и
когда он используется на полную мощность, немного света может
пробиться сквозь него. Таким образом, великие войны могут начаться в
темноте народами, которые не знают ничего, кроме того, что их правители
сообщают им. Таким образом, на общую жизнь мира влияет состояние

28
нескольких его народов, и потеря свободы любого из них становится
угрозой для мира.

Список источников

1 "The Nation Thanked," The Times (London), (1 October 1938): 12c.

2 George Glasgow, "Foreign Affairs,'' Contemporary Review, 154 (July 1938):

103.

3 Lord Elton, "Mr. Chamberlain and His Enemies," Fortnightly, 150 (Dec.
1938): 687.

4 Robert Parker, "The Czech Crisis: The Background," Fortnightly 150 (Oct.
1938): 402

5 H. Powys Greenwood, "Germany and England," Contemporary Review. 154

(July 1938): 4.

6 The Bell of Treason: The 1938 Munich Agreement in Czechoslovakia, by P.

E. Caquet, published by Other Press.

29
7 Churchill, Winston S. The Gathering Storm Boston: Houghton Mifflin
Company, 1948.

8 Dutton, David. 2001. Neville Chamberlain. London: Arnold, 2001. eBook

Collection (EBSCOhost), EBSCOhost (accessed September 17, 2015).

9 Hucker, Daniel. Public Opinion and the End of Appeasement in Britain and
France. Farnham, Surrey, GBR: Ashgate Publishing Group, 2011. ProQuest
ebrary. Web. 17 September 2015.

10 Hucker, Daniel. “The Unending Debate: Appeasement, Chamberlain, and the

Origins of the Second World War.” Intelligence and National Security 23, no.4
(Aug. 2008): 536-551.

11 Jervis, Robert. Perception and Misperception in International Politics.

Princeton : Princeton University Press, 1976.

30