Билет 1

Проблематика и концептуальный аппарат социолингвистики. Основные

разделы социолингвистики. Связи социолингвистики с другими науками.
Проблематика и концептуальный аппарат социолингвистики.
Социолингвистика – языковедческая дисциплина, развивающаяся на стыке общего
языкознания, социологии, этнографии, культуроведения, социальной психологии,
политологии.
Тридцать лет назад, формулируя задачи социальной лингвистики, В. М. Жирмунский
называл две главные: 1) изучение социальной дифференциации языка (в связи с
социальным расслоением общества) и 2) изучение социальной обусловленности развития
языка. В дальнейшем это мнение одного из родоначальников отечественной
социолингвистики подверглось коррекции в сторону расширения круга проблем,
которыми должны заниматься социолингвисты. Так, В. А. Звегинцев, хотя и считал, что у
социолингвистики отсутствуют четкие границы и что некоторые исследователи (например,
Д. Хаймз) непомерно расширяют компетенцию этой науки, относил к ведению
социолингвистики проблемы речевого общения, эффективное изучение которых
возможно только при всестороннем учете "человеческого фактора", и в частности
социальных характеристик человека [Звегинцев 1976; 1982].
И всё же проблемы, о которых писал В. М. Жирмунский, являются центральными для
социолингвистики, поскольку их решение позволяет, во-первых, представить тот или иной
язык в реальных формах его существования, имеющих социальную обусловленность, и,
во-вторых, выявить движущие силы языковой эволюции, социальные стимулы (или,
напротив, препятствия) происходящих в языке изменений. Иначе говоря, решая две
указанные проблемы, социолингвистика отвечает на два кардинальных вопроса: как
функционирует язык и как он развивается.
Стоит так же упомянуть, что в различных странах в центре внимания ученых, как правило,
оказывались далеко не одни и те же социолингвистические проблемы и далеко не одни и
те же аспекты этих проблем. Например, проблемы многоязычия и двуязычия,
соотношения национальных языков и языка межнационального общения, языкового
строительства и языковой политики, вопросы, связанные с социальной стратификацией
языка, вопросы, связанные с формированием и становлением национальных
литературных языков, с выбором того или иного языка в качестве языка
общегосударственного общения.
Направления (разделы)
Как и языкознание в целом, социолингвистика (СЛ) имеет два аспекта – диахронический
и синхронический.
Объект диахронической СЛ – история языка и отдельных языковых явлений в связи с
историей общества, изменением его социальной структуры.
Объект синхронической СЛ – язык и его функционирование в данный момент в данном
обществе в связи с социальным расслоением общества и его коммуникативными
потребностями (что сближает СЛ с функциональной стилистикой).
В зависимости от масштабности объектов, которыми интересуется социолингвистика,
различают макросоциолингвистику и микросоциолингвистику.
Макросоциолингвистика изучает языковые отношения и процессы, происходящие в
крупных социальных объединениях – государствах, регионах, больших социальных
группах, нередко выделяемых условно, по тому или иному социальному признаку
(возраст, уровень образования и т. п.).
Микросоциолингвистика исследует такие проблемы: пути  достижения требуемого 
результата  в  речевом взаимодействии;
приобретение и изменение коммуникативных навыков (компетенций); изучение 
отношения  к  языку; правила  выбора  языков  и  языковых  вариантов 
в разных ситуациях и в динамике.
В зависимости от того, на что направлены социолингвистические исследования, – на
разработку общих проблем, связанных с отношением «язык – общество», или на
экспериментальную проверку теоретических гипотез, различают теоретическую и
экспериментальную социолингвистику.
Теоретическая социолингвистика ориентирована в основном на общие, основополагающие
проблемы: − выявление наиболее существенных закономерностей языкового развития и
доказательство их социальной природы (наряду с такими закономерностями, которые являются
следствием саморазвития языка);− исследование социальной обусловленности
функционирования языка, зависимости его использования в разных сферах общения от
социальных и ситуативных переменных; − анализ процессов речевого общения, в которых
определяющее значение имеют такие факторы, как набор социальных ролей, исполняемых
участниками коммуникации, социально-психологические условия реализации тех или иных
речевых актов, умение говорящих переключаться с одного кода на другие и т. п.; − изучение
взаимодействия и взаимовлияния языков в условиях их существования в одном социуме;
проблемы интерференции и заимствования элементов контактного языка; теоретическое
обоснование процессов формирования промежуточных языковых образований – интердиалектов,
койне, пиджинов, а также ряд других проблем.

Современный социолингвистический эксперимент – дело весьма трудоемкое, требующее

больших организационных усилий и немалых финансовых затрат. Ведь экспериментатор ставит
перед собой задачу получить достаточно представительные и по возможности объективные
данные о речевом поведении людей или об иных сторонах жизни языкового сообщества. При
этом сведения должны характеризовать разные социальные группы, образующие языковое
сообщество. Следовательно, нужны надёжные инструменты экспериментального исследования,
апробированная методика его проведения, обученные интервьюеры, способные неукоснительно
следовать намеченной программе эксперимента, и, наконец, правильно выбранная совокупность
обследуемых информантов, от которых и надо получить искомую информацию.

Существует и прикладная социолингвистика.

Это, например, проблемы обучения родному и иностранным языкам. Традиционная методика
преподавания языков базируется на словарях и грамматиках, которые фиксируют главным
образом внутриструктурные свойства языка и обусловленные самой его системой правила
использования слов и синтаксических конструкций. Между тем реальное употребление языка
регулируется еще, по крайней мере, двумя классами переменных – социальными
характеристиками говорящих и обстоятельствами, в которых происходит речевое общение.
Следовательно, обучение языку наиболее эффективно тогда, когда в методике его преподавания,
в учебной литературе учитываются не только собственно лингвистические правила и
рекомендации, но и разного рода «внешние» факторы.

Как лингвистическая дисциплина, социолингвистика находится в определенных

отношениях с другими разделами языкознания.

1) У диалектологов социолингвистика заимствовала методы и приемы наблюдения над

спонтанной речью информантов. Кроме того, диалект является элементом
коммуникативной системы языка и находится в определенных отношениях с
литературной нормой. На современном этапе развития социолингвистика не только
заимствует методы и идеи диалектологии, но и сама влияет на эту дисциплину. Это
касается более детальной паспортиазции информантов, то есть фиксации не только их
пола, возраста, образования, места проживания, но и других долговременных
характеристик, ситуативных условий, в которых получены наблюдения над диалектной
речью.

2) С фонетикой. Первые социолингвистические исследования были выполнены на

фонетическом материале (работы М.В. Панова и У. Лабова). На основе полученных
фонетических данных были сформулированы теоретические положения
социолингвистики, касающиеся социальной обусловленности языковых изменений и
влияние социальных факторов на вариативность языка.

3) С лексикологией и семантикой, поскольку лексическая система языка наиболее чутко

реагирует на изменения в социальной жизни и отражает дифференциацию общества на
группы.

4) С психолингвистикой, которая изучает речевую деятельность человека в ее

обусловленности психическими процессами, а социолингвистику интересуют социальные
различия в развитии и функционировании языка. Кроме того, социолингвистика изучает
языковую социализацию, процессы усвоения ребенком родного языка. И поскольку этот
процесс носит интеллектуально-психический характер интерес психо и социолингвистики
здесь пересекается

5) С этнолингвистикой, которая занимается проблемой двуязычия и многоязычия,

которые традиционно интересуют социолингвистику.
Билет 2

Язык как социальное явление. Роль языка в филогенезе, онтогенезе, этногенезе.

Учебник нермановой

По своей природе язык является социальным явлением. Связь между языком и

обществом двусторонняя. Язык возникает, развивается и полноценно функционирует
только в рамках человеческого общества. В свою очередь существование человеческого
общества невозможно без коммуникации, осуществляемой при посредстве языка. С
помощью языка внутренняя духовная жизнь человека «объективизируется», закрепляется
в единицах языка и текстах и становится доступной окружающим. Благодаря языку
мышление и речевая деятельность человека приобретают общественный характер:
человек мыслит и говорит, используя те же языковые единицы, что и другие носители
языка, за счет чего достигается взаимопонимание между людьми.

Наличие общего языка является предпосылкой и необходимым условием существования

человеческого общества: язык связывает людей в единый коллектив, позволяет
организовать совместную деятельность, обеспечивает обмен информацией, дает
возможность передать окружающим свои мысли и эмоции, воздействовать на поведение
других людей, добиться взаимопонимания. С помощью языка люди вступают друг с
другом в различные формы взаимодействия: информируют, планируют, объясняют,
приказывают, просят, предостерегают, убеждают, манипулируют, шутят и т.п., то есть
реализуют разнообразные биологические и социальные потребности. Это проявляется в
существовании у языка различных функций. Одной из важнейших является когнитивная
(познавательная) функция: она состоит в том, что язык участвует в процессах
концептуализации и категоризации действительности, благодаря которым человек
осмысляет окружающую действительность и свое место в ней.

К другим функциям относятся волюнтативная (навязывание собеседнику своей воли,

управление его действиями), экспрессивная (выражение эмоций), эстетическая
(удовлетворение эстетических запросов участников коммуникации), кумулятивная
(накопление, хранение и передача информации), людическая (игровой), фатическая
(контактоустанавливающей) и некоторые другие функции. Их можно считать
производными от функции коммуникативной: в совокупности они обеспечивают
полноценное общение между членами коллектива, позволяют говорящему реализовать
разнообразные коммуникативные потребности.

(Филогенез) Именно потребность в общении послужила в глубокой древности стимулом

для возникновения языка, что позволило «человеку умелому» (homo habilis) превратиться
в «человека разумного» (homo sapiens). Появление языка (точнее, его подобия) это
важнейший этап социально-биологической эволюции человека, связанный с его
биологическим развитием и становлением сознания в процессе трудовой деятельности. В
это время у наших предков за счет смещения вниз гортани и формирования глотки расширилась ротовая
полость, так что движения языка в этом расширенном пространстве позволили им издавать большее число
разнообразных звуков. К этому же времени у человека увеличился мозг, а также закончилась мутация гена,
связанного с речевыми способностям.

Речь, близкая к речи современных людей, складывается около 50 тысяч лет назад, когда
человек научился артикулировать отдельные звуки и дифференцировать слова вместе со
стоящими за ними понятиями. В это же время появляются первые произведения
фигуративного искусства, усложняются технологии изготовления орудий труда, что
свидетельствует о приобретении человеком новых когнитивных навыков. Ведущими
факторами возникновения сознания были язык и усложнение общественных отношений
на базе коллективного труда, который невозможен без языка. Конечно, роль языка в
филогенезе не сводится к налаживанию коммуникативных связей между людьми. Язык
был и остается предпосылкой и необходимым условием развития абстрактного
мышления, инструментом познания, средством категоризации действительности,
способом самовыражения; с опорой на язык функционируют память и воображение.
Выражение обобщенного и абстрагированного содержания в слове позволило человеку
на определенном этапе филогенетического развития пользоваться речью при решении
интеллектуальных задач.

Таким образом, язык сыграл решающую роль в процессах филогенеза (исторической

эволюции) человеческого рода: именно язык послужил основой для формирования
специфического человеческого сознания и мышления; именно язык позволил наладить
полноценную коммуникацию между отдельными индивидами и объединил их в
человеческое общество. В дальнейшем по мере развития сознания человека, по мере
роста его способности к абстрактному мышлению совершенствовался и усложнялся и его
язык.

Не менее важна роль языка в онтогенезе, то есть в индивидуальном развитии человека. С

участием языка у ребенка формируется сознание и развивается мышление; в процессе
речемыслительной деятельности происходит формирование представлений, понятий,
суждений, умозаключений; язык участвует в различных мыслительных операциях
(сравнение, анализ, синтез, индукция, дедукция и т. п.). По мере развития речевых
способностей у ребенка формируются понятия; важнейшей частью этого процесса
является знаковая деятельность, то есть оперирование языковыми единицами «в
качестве средства активного направления внимания, расчленения и выделения
признаков, их абстрагирования.

При этом сам процесс овладения языком имеет социальный характер. Язык не является
врожденным биологическим свойством, которое передается по наследству: врожденной
является только способность к усвоению языка, но не сами языковые формы. Обладая
генетически приобретенной способностью к усвоению языка и получая от взрослых
«материал» того или иного языка, ребенок активно, творчески перерабатывает его,
постепенно приближаясь к системе языка взрослых. Поэтому между родным языком
человека и его расовой или национальной принадлежностью нет прямой связи: то какой
язык считается родным, зависит, чаще всего, от его языкового окружения, а не о языка его
биологических родителей.

Язык возникает и функционирует только в рамках человеческого общества и не может

возникнуть у отдельного индивида. (пример дети с аутизмом не нуждаются в общении,
люди в заключении забывают). Без языкового общения невозможно формирование
больших и малых человеческих коллективов, развитие культуры, поддержание
коллективной памяти человеческого сообщества. Посредством овладения языком в
процессе социализации происходит осознание ребенком себя социуме. Овладение
языком является предпосылкой вхождения ребенка в человеческое общество и усвоения
им общественно-исторического опыта человечества. Как и в филогенезе, в онтогенезе
основная масса информации передается не по генетическим каналам, а в процессе
языкового общения. Это обеспечивает ее исключительное содержательное богатство и
разнообразие. В онтогенезе человека язык и языковое общение выступают как основное
средство приобщения к знаниям и опыту, накопленным человечеством.

Роль языка в этногенезе. Общность языка создает предпосылки для складывания

этнических общностей людей (племен, народностей, наций) и является одним из
факторов, определяющих территориальные границы национальных государств и
автономных областей. Наличие общего языка – это важный фактор, объединяющий этнос,
играющий большую роль в его сплочении и духовном объединении. Важнейшими
этносоциальными функциями языка являются консолидирующая, разъединяющая,
интегрирующая и символическая функции.

Консолидирующая функция языка заключена в том, что усвоение общего языка

способствует интеграции мелких этнических общностей в более крупную этническую
единицу (племена в народности, народности в нации).

Язык играет разъединяющую функцию, отграничивая один этнос от другого. Эта функция
языка ярко проявляется в те случаях, когда этнические общности, входящие в состав
более крупной этнической единицы, стремятся к отделению и выдвигают требования
официального признания своего языка и создания особого административно-
территориального образования (например, каталонцы и баски в Испании).

Таким образом, выполняя консолидирующую и разъединяющую функции, язык

способствует росту этнического самосознания и проводит границы между разными
этносами. Консолидирующую и разъединяющую функции язык выполняет и внутри
этноса, выступая в качестве маркера более мелких социальных общностей: так, по
акценту и другим речевым особенностям можно определить социальный статус
говорящего, его место- жительство и т. п. Выбирая в качестве средства общения тот или
иной вариант языка (литературный язык, территориальный диалект, городское
просторечие, жаргон, криминальное арго), говорящий сигнализирует свою
принадлежность к определенной социальной группе, солидаризируясь или, напротив,
противопоставляя себя окружению.

Интегрирующую функцию выполняет язык, использующийся для межэтнического

общения в многонациональном государстве (например, английский в США, русский в РФ,
индонезийский в Индонезии, суахили в Танзании). Язык межэтнического общения
является важным фактором сплочения разноязычных народов, живущих в одном
государстве. Для части населения многоэтнического государства язык межэтнического
общения не является родным, поэтому его изучение стимулируется и поддерживается
государством.

Символическую функцию выполняет язык, который, не являясь для большинства членов

общества средством коммуникации, играет роль символа внутригосударственной
интеграции (например, в Сингапуре государственный гимн исполняют на малайском
языке, хотя существуют его переводы на тамильский, английский и китайский языки,
которые и используются в Сингапуре в качестве средства общения). Таким образом, язык
не пассивно отражает социальные явления и процессы, он может служить активным
фактором развития общества и средством создания различных типов индивидуальной и
коллективной идентичности.
Билет 3
Основные вехи в истории отечественной и зарубежной социолингвистики. Выдающиеся
отечественные и зарубежные социолингвисты, и их вклад в науку.
Формирование социолингвистики подготовили работы 1960-х гг. в области этнографии
коммуникации Д. Хаймса полагавшего, что речь нельзя изучать в отрыве от социологических и
культурных факторов. Историки лингвистики в США расходятся во мнениях относительно времени
формирования этого научного направления [Hazen 2010, с. 28], однако очевидно, что к середине
60-х гг. ХХ в. социолингвистика уже приобрела отчетливые очертания. Как оптимистично
утверждал в 1966 г. У. Брайт, «социолингвистика вступает в эпоху быстрого развития; мы можем
ожидать, что это скажется на лингвистике, социологии и антропологии» [цит. по: Hazen 2010, с.
28–29]. Важной вехой в формировании новой сферы исследований и ее институционализации
стала Конференция по социолингвистике, проведенная в 1964 г. на базе Калифорнийского
университета. У. Лабов, тогда еще начинающий ученый, принял в ней участие наряду с Г.
Хенигсвальдом, Дж. Гамперцем, Д. Хаймсом, Ч. Фергюсоном, У. Брайтом; его исследования,
контрастировавшие со многими более традиционными докладами, уже на этом этапе привлекли
внимание коллег. В 1968 г. выходит в свет программная статья У. Вайнрайха, У. Лабова и М.
Герцога «Эмпирические основания теории языковых изменений», которая освещает
методологические основания изучения языковой эволюции на пересечении синхронии и
диахронии. Авторы разрабатывали понятие упорядоченной гетерогенности; это понятие сыграло
ключевую роль в разработке Лабовым понятия вариативного правила.

Я допишу

Билет 4

Методы социолингвистических исследований (методы сбора и обработки

информации). Парадокс наблюдателя и способы его преодоления.

В ввиду того что социолингвистика возникла на стыке двух наук – социологии и

лингвистики, представители новой области знания попытались перенять у обеих наук все
лучшее, характерное для их методик и техник исследований.

В настоящее время можно говорить об определённой совокупности методов

исследования, используемых социолингвистикой. Методы, специфические для
социолингвистики как языковедческой дисциплины, можно разделить на три группы:
методы сбора материала, методы его обработки и методы оценки достоверности
полученных данных.

В первой группе преобладают методы, заимствованные из социологии, социальной

психологии и отчасти из диалектологии, во второй и третьей значительное место
занимают методы математической статистики. Кроме того, полученный, обработанный и
оцененный с помощью статистических критериев материал нуждается в
социолингвистической интерпретации, которая позволяет выявить закономерные связи
между языком и социальными институтами.

При сборе информации социолингвисты чаще всего прибегают к наблюдению и

опросам; достаточно широко используется и общенаучный метод анализа письменных
источников. Разумеется, часто эти методы комбинируются: после предварительного
анализа письменных источников исследователь формулирует некую гипотезу, которую
проверяет в процессе наблюдения; для проверки собранных данных он может обратиться
к опросу определенной части интересующей его социальной общности.

Методы сбора материала

Наблюдение

Из самого смысла слова «наблюдение» очевидно, что этот метод эффективен при
изучении явлений, которые происходят на наших глазах. Можно, конечно, изучать следы,
результаты, оставшиеся после того, как то или иное действие закончилось, но в этом
случае метод наблюдения малоэффективен. Чтобы понять механизмы, управлявшие этим
процессом, необходимо его моделировать (поскольку исследователи лишены
возможности его наблюдать), сравнить его с другими, аналогичными процессами,
экстраполировать имеющиеся результаты на похожие ситуации или совокупности фактов
и т. п., – иначе говоря, применить какие-то иные методы изучения объектов.

Парадокс наблюдателя (У. Лабов): выяснение естественного положения дел (без

систематического наблюдения) возможно только путем систематического наблюдения
(«целью лингвистических исследований речевого коллектива является выяснение того,
как говорят люди, когда за ними не ведется систематического наблюдения; а получить
такие данные можно лишь путем систематических наблюдений» [Лабов 1975: 121]). Для
избежания этого осуществляется скрытое наблюдение, сообщение о ложной цели
исследования, рассказ об опасности отвлекает от микрофона.

Включённое наблюдение

Один из наиболее эффективных способов преодоления «парадокса наблюдателя» –

включённое наблюдение. Этот способ изучения поведения людей заключается в том, что
исследователь становится членом наблюдаемой им группы. Естественно, что включённым
наблюдение может быть тогда, когда ничто не мешает исследователю отождествить себя с
членами наблюдаемой социальной группы по расовым, национальным, языковым,
поведенческим и иным признакам. Европейцу, например, трудно осуществлять
включённое наблюдение в группах китайцев или негров; взрослый исследователь никак не
может быть полностью ассимилированным в группе изучаемых им подростков;
горожанин-диалектолог всегда воспринимается жителями деревни как человек не из их
среды и т. д. Как при внешнем, так и при включённом наблюдении исследователь должен
фиксировать наблюдаемый речевой материал. Фиксация может осуществляться двумя
основными способами: вручную и инструментально (открыто или скрыто, Лабов объявлял
перерывы, но продолжал писать).

+Иногда наблюдение необходимо сделать направленным, когда необходимы конкретные

речевые отрезки. Если их трудно спровоцировать, следует обратиться к устному интервью
и анкетированию.

Устное интервью

Метод интервью заимствован социолингвистикой из социологии и социальной

психологии. Однако он претерпел существенные изменения в связи со спецификой
исследовательских задач, отличающей эти задачи от решаемых социологами и
социопсихологами. Если последние используют устное интервью для того, чтобы
выяснить мнение информантов по тем или иным социальным, политическим, культурным
вопросам (например, о том, за кого они предпочитают голосовать на ближайших выборах,
какой фильм прошедшего года считают лучшим и т. п.), то социолингвиста
преимущественно интересует скорее форма ответов, чем их содержание. Основная
функция метода интервью – получить материал, характеризующий спонтанное речевое
поведение людей.

Анкетирование

Анкетирование – один из самых распространенных методов получения

социолингвистической информации. Он применяется главным образом при обследовании
больших совокупностей говорящих, то есть в макросоциолингвистических исследованиях.
Анкета представляет собой перечень вопросов, которым могут быть приписаны заранее
заготовленные варианты возможных ответов (в этом случае важно, чтобы альтернативные
ответы не пересекались и в сумме покрывали все возможности). Такие вопросы
называются закрытыми; им противопоставлены открытые вопросы, когда респондент сам
выбирает и форму, и содержание ответов. Обычно анкетирование проводится с целью
получить статистические результаты, поэтому подавляющее большинство содержащихся
в анкетах вопросов либо закрытые, либо могут быть закрыты при их обработке.
Социолингвистические анкеты можно разделить на два типа: одни нацелены на
объективное исследование функционирования языка в обществе, другие – на изучение
речевого узуса, оценку носителями языка конкурирующих языковых вариантов. В
основном распространены анкеты первого типа. С их помощью в многоязычных
сообществах выясняется, какой из языков, используемых в данном сообществе, по
мнению представителей разных национальных и социальных групп, должен обладать
статусом государственного; какой из двух (или более) языков выбирает билингв при
общении на производстве, в городских ситуациях, в семейном общении и т. п. Однако
надо признать, что при всей изощрённости методики, с помощью которой составляются
социолингвистические анкеты и вопросники, вероятность того, что ученые получают
данные лишь о мнениях информантов по поводу их собственных речевых привычек (а не
о реальном соотношении тех или иных языковых вариантов), сохраняется. Уменьшить эту
вероятность помогают тесты.

Тесты

Тесты, по сути, являются разнообразными по форме заданиями, предлагаемыми

исследователем информантам. Это могут быть списки слов, которые надо воспроизвести
перед микрофоном, или связный текст, также читаемый информантом вслух; письменные
задания на восстановление пропущенных фрагментов текста; ответы на устные вопросы
исследователя, задаваемые в определенном временном режиме, и т. п. Как правило, цель
подобных тестов сообщается информанту в самом общем виде; детали того, что
собирается узнать с помощью этих тестов исследователь, остаются ему неизвестны. И это
понятно: исследователь заинтересован в получении объективных данных о речевых
навыках информанта, а сделать это можно, если условия тестирования будут такими, при
которых, выполняя тест, информант сможет мобилизовать свое владение языком, в
значительной мере автоматизированное, бессознательное, а не оценки собственной речи
(как это имеет место при ответе, по крайней мере, на некоторые пункты
социолингвистических вопросников).

Собранные данные сводятся в таблицы и подвергаются обработке – ручной, если этих

данных немного, или механизированной, которая применяется при массовых
социолингвистических обследованиях. Затем следуют математико-статистическая оценка
полученного материала и его содержательная интерпретация, с помощью которой
исследователь выявляет зависимость между использованием языка и определенными
социальными характеристиками его носителей.

Билет 5

Проблема варьирования языка в социолингвистических исследованиях.

Стратификационное и ситуативное варьирование языка. Понятие
социлингвистической переменной, гиперкоррекции и скрытого престижа.

Тоже допишу, там просто очень много, надо отобрать, я сейчас делаю его как
раз
Билет 6
Теория двух кодов у Бернстайна
Бэзил Бернстайн (р. 1924 г.), в прошлом профессор Лондонского университета, был одним из
первых социологов и лингвистов, обратившихся к проблеме соотношения речевой деятельности и
социальных структур. Его идеи оказали существенное влияние на исследования в области
лингвистики, социологии и педагогики.

Б. Бернстайна интересовал вопрос о том, как речевое поведение говорящих соотносится с

социальной организацией общества, как общество контролирует доступ говорящих к
лингвистическим ресурсам и как владение различными коммуникативными стилями (кодами, в
терминологии Б. Бернстайна) ведет к коммуникативным неудачам. Именно поиски связей между
микро- и макросоциологическими уровнями анализа определяли направленность его
исследований.

Теория ограниченного и развернутого кодов Б. Бернстайна

Теория Бернстайна сводится к следующему. Результатом социальной дифференциации общества,

по Бернстайну, является существование ограниченного кода (restricted code), характерного для
выходцев из рабочего класса и развернутого кода (elaborated code), используемого
представителями среднего класса. (В ранних работах Б. Бернстайн употреблял термины
«публичный» (впоследствии – «ограниченный») и «формальный» (впоследствии – «развернутый»)
коды.

Эти способы коммуникации отличаются степенью своей эксплицитности / имплицитности: в то

время как для ограниченного кода характерны контекстно-зависимые высказывания,
высказывания развернутом коде являются контекстно независимыми. В ряде работ он также
называл развернутый кода «универсалистским», т. е. способным передать неограниченное число
смыслов, а ограниченный код – партикуляристским, т. е. пригодным для выражения локальной
системы знаний. Эти особенности речевого поведения являются результатом различий в
процессах социализации детей из разных социальных слоев и во многом предопределяют их
академические успехи и жизненные перспективы.

Ограниченный код, характерный для выходцев из социальных низов, отличается большой

зависимостью высказываний от контекста, что придает им имплицитный характер: определенная
часть информации остается невербализованной, поскольку говорящий рассчитывает на
понимание «с полуслова» за счет наличия у него и собеседника общих ценностей и знаний. Опора
на контекст проявляется, в частности, в том, что говорящие, пользующиеся ограниченным кодом,
нередко используют местоимения вместо существительных, в том числе и для первичной
референции, рассчитывая, что собеседник сможет сам идентифицировать объект, исходя из
ситуации общения. Для них также характерны обороты типа you know, you understand («как ты
понимаешь»), предполагающие апелляцию к общим жизненным ценностям и жизненному опыту.
Содержание выражается сжато и сводится к недифференцированным смыслам. Часто важнее не
то, что говорится, а то, как говорится, поэтому большую роль играют невербальные компоненты –
интонация, темп, громкость, жестикуляция, мимика. Высказывания на ограниченном коде
достаточно стереотипны и потому предсказуемы, по крайней мере для представителя той же
субкультуры (для слушателя «со стороны» такие высказывания, напротив, могут остаться не
вполне понятными). Такой тип коммуникации характерен для замкнутых субкультур, где «мы»
превалирует над «я»; он направлен не столько на передачу информации, сколько на поддержку
межличностных отношений и выражение социальной солидарности.
Таким образом, главная функция ограниченного кода – укреплять инклюзивные социальные
отношения и поддерживать идентификацию членов группы. С точки зрения собственно языковой
организации высказывания для ограниченного кода характерен достаточно бедный лексикон, а
также господство паратаксиса (говорящие редко прибегают 10 к сложноподчиненным
предложениям, используют мало союзов и предлогов).

Бернстайн указывает на следующие отличительные черты ограниченного кода, подчеркивая, что

они дополняют друг друга и действуют в своей совокупности:

• короткие, грамматические несложные, часто незаконченные предложения;

• повторное употребление одних и тех же союзов (so, because, and, then);

• частое употребление коротких команд и вопросов;

• ограниченный запас прилагательных и наречий; • редкое употребление безличных

местоимений (one, it);

• высказывания, сформулированные как имплицитные вопросы, рассчитанные на то, чтобы

вовлечь собеседника в разговор и заручиться его поддержкой (Just fancy? It’s only natural, isn’t it?);

• категорические высказывания, основания которых не обосновываются (Hold on tight! Do as I tell

you! You are not going out! Lay off!);

• склонность употреблять одни и те же индивидуально отобранные идиоматические выражения;

• символизм низкого уровня обобщения;

• выражение в структуре предложения имплицитных значений [Bernstain 2003а, с. 31].

С помощью такого кода можно воспроизводить устоявшиеся смыслы, разделяемые всем

сообществом. Выражение индивидуальных смыслов или оригинальных идей, логическая
аргументация своей позиции, формулировка обобщений и отвлеченных положений, напротив,
затруднены.

Развернутый код, напротив, отличается разнообразным и дифференцированным словарем и

сложными синтаксическими построениями. Невербальные средства, хотя и присутствуют в
коммуникации, играют в ней подчиненную роль. За счет этого высказывания на развернутом коде
эксплицитно выражают необходимую информацию и в силу этого не зависят от контекста.
Говорящие не рассчитывают на наличие у собеседника сходных фоновых знаний и строят
высказывание так, чтобы восполнить пробел между собственным опытом и опытом собеседника.
Они выражают субъективные смыслы, причем делают это эксплицитно, прибегая к сложным
вербальным построениям. Собеседник в их глазах является самостоятельной личностью, а не
слабо дифференцированным представителем группы. Развернутый код накладывает
определенные обязательства не только на говорящего, но и на слушателя: без опоры на контекст
процесс декодирования информации, заложенной в сообщении, осложняется. Как писал
Бернстайн, этот способ выражения облегчает вербальное развертывание субъективного
намерения, проявляет чуткость к подтекстам отделенности и отличия, и указывает на
«возможности, присущие сложной концептуальной иерархии организации опыта» [Bernstein
2003а, с. 41].

Эти различия Бернстайн объяснял не врожденными особенностями или интеллектуальным

уровнем развития говорящих из разных социальных слоев, но особенностями социализации детей
из рабочей среды и среднего класса: два кода отражают разные типы социальных отношений и
разный опыт социализации. Он подчеркивал, что разница между двумя кодами не сводится к
различию в лексиконе и синтаксисе: «Лингвистические коды осуществляют базовый контроль над
передачей культуры или субкультуры и являются средством создания социальной идентичности.
Смена кода влечет за собой изменения в ролевых отношениях и процедурах социального
контроля [Bernstein 2003а, с. 127].

В рабочей среде, по представлениям Бернстайна, семейные роли четко очерчены (родители –

ребенок), что не предполагает выражения собственного мнения, отличного от коллективных
ценностей. Члены семьи выступают скорее как носители определенных социальных ролей, а не
индивиды со своим неповторимым взглядом на мир. Коммуникация редко выходит за рамки
бытового общения и, как правило, не касается вопросов, далеких от конкретной актуальной на
данный момент ситуации (например, для рабочих семей не характерно детальное планирование
отдаленного будущего). Система запретов, подкрепленная авторитетом главы семьи, не
опирается на рациональные эксплицитно сформулированные основания и сводится, по большей
части, к категорическим приказам («делай, как я тебе говорю, потому что я так говорю»). Таким
образом, ребенок не приобретает опыта изложения отвлеченных идей, аргументирования своей
точки зрения, развертывания доказательной базы.

В среде среднего класса социализация детей носит другой характер. Ребенка воспитывают так,
чтобы он усвоил определенные ценности, но при этом выработал по отношению к ним
собственную позицию; другими словами, семья формирует его как индивидуальность и уважает
его права. Система запретов и поощрений имеет рациональное обоснование. Родители работают
над развитием вербальных способностей ребенка, стремясь к расширению возможностей его
вербального самовыражения. Семейные роли распределены не столь жестко, и ребенок может
отстаивать свою позицию, если она не совпадает с мнением взрослых, соответственно, он
приучается выражать личностные смыслы. Следовательно, развернутый код лучше приспособлен
для выражения индивидуальных смыслов, мнений, суждений.

В статье «Социолингвистический подход к социализации» Бернстайн назвал типичную семью

рабочего класса «семье позиций» (positional family), а семью среднего класса – «личностно
ориентированной семьей» (person-oriented family). В семье первого типа участие в семейной
жизни, в частности принятие решений, определяется социальной ролью (позицией) члена семьи,
характер принятого решения также предопределен его социальной ролью. Между разными
поколениями (поколение родителей и поколение бабушек и дедушек) существуют тесные
отношения и активное взаимодействие, в то время как для ребенка решающими, как правило,
оказываются отношения со сверстниками, которые родители слабо контролируют.

В личностно ориентированной семье, характерной для среднего класса, решения, суждения,

мнения, напротив, зависят от психологических особенностей члена семьи, не являясь, таким
образом, производным от его семейного статуса. Авторитет члена семьи в меньшей степени
зависит от его формальной социальной роли. Родители внимательно следят за социализацией
ребенка, регулируя его отношения со сверстниками [Bernstein 2003а, с. 119].

Следует отметить, что теория Бернстайна хорошо соотносится понятиями закрытых и свободных
социальных сеток, которые широко используются современными социолингвистами. Для
представителей рабочего класса характерна низкая социальная и географическая мобильность,
что предопределяет их вхождение в закрытые социальные сетки, отличительной чертой которых
являются ограниченные контакты индивида за пределами его непосредственного окружения. В
этих условиях на первый план выходят коллективистские ценности и чувство групповой
солидарности. Для представителей среднего класса, напротив, характерно вхождение в
свободные сетки, т. е. активное общение с широким кругом лиц за пределами непосредственного
окружения и, соответственно, индивидуализированный круг знакомств. Это приводит к тому, что
они не могут рассчитывать на наличие у собеседника общего с ними жизненного опыта и системы
ценностей. Такой тип социальной интеракции способствует индивидуализации словесного
выражения, передаче от индивида к индивиду новых идей и языковых инноваций.

Билет 7 Труды У.Лабова, его вклад в социолингвистику.

Уильяма Лабова (р. 1927 г.) по праву считают ключевой фигурой в западной социолингвистике.
Действительно, социолингвистика как отдельное направление языкознания во многом
оформилось в 60-е гг. ХХ в. в США благодаря его работам. Именно он заложил методологические
основания этой дисциплины и ввел в научный обиход целый ряд понятий, без которых сейчас
трудно представить себе современную лингвистику. Это понятия социолингвистической
переменной (включая такие ее варианты, как индикатор и маркер), вариативного правила,
парадокса наблюдателя, гиперкоррекции, скрытого престижа. Благодаря его исследованиям и
предложенным им методам сбора и анализа материала социолингвистика превратилась в
эмпирическую дисциплину, обладающую собственными исследовательскими методами.

Парадоксальным образом, однако, сам Лабов в своих ранних работах выступал против выделения
социолингвистики в отдельную дисциплину с собственным предметом исследования, утверждая,
что социальное начало пронизывает весь язык и изучение любого аспекта языка должно
учитывать социальные факторы [Labov 1975, с. 96].

Для такого подхода у Лабова были определенные основания: вопросы варьирования языка он
увязывал с центральными проблемами языкознания, такими как принципы языковой эволюции,
причины и механизмы языковых изменений, соотношение экстралингвистических и
внутрилингвистических факторов развития языка, вариативный характер языковых правил,
взаимодействие индивидуального и коллективного начал в языке, соотношение синхронии и
диахронии и т. П

Со временем, впрочем, Лабов признал практическую полезность термина «социолингвистика».

Однако он продолжал утверждать, что социолингвистика представляет собой широкую и не
вполне упорядоченную область исследований, в которой возможны и нелингвистические
подходы.

Свою область исследований он обозначил как «варьирование и изменение» (Variation and

Change). Лабов исходил из двух основополагающих принципов: изменение языка можно
наблюдать в синхронии (in apparent time), и для объяснения языковой эволюции недостаточно
учитывать только внутрилингвистические факторы, поскольку последние в процессе языковой
эволюции они оказываются тесно переплетенными с факторами социальными. Как писал Лабов,
«основной путь решения этой проблемы (изучения языковой эволюции. – Н. Г.) «состоит в
обнаружении корреляций между элементами языковой системы, а также между этими
элементами и экстралингвистической системой социального поведения. Эти корреляции
устанавливаются на основе строгого доказательства обусловленного характера изменения, а
именно того, что даже небольшое изменение независимой переменной регулярно
сопровождается изменением зависимой переменной в предсказуемом направлении» [Лабов
1975б, с. 202].

Его магистерской работой, написанной под руководством У. Вайнрайха, стало изучение языковых
изменений в речи жителей острова Мартас Виньярд (1963), которое во многом определило ход
его дальнейших исследований. Результаты исследования были опубликованы в статье
«Социальная мотивация языковых изменений» [Labov 1963; Labov 1965; Лабов 1975б].
В своих поздних работах У. Лабов отчасти пересмотрел свои взгляды на значимость социальных
факторов языковой эволюции. Под руководством У. Вайнрайха Лабов написал докторскую
диссертацию о социальной стратификации языка в Нью-Йорке (The Social Stratifi cation of English in
New York City, 1966).

Лабов приступил к своим исследованиям в период, когда социолингвистика формировалась как

междисциплинарное направление исследований. В 1968 г. выходит в свет программная статья У.
Вайнрайха, У. Лабова и М. Герцога «Эмпирические основания теории языковых изменений»,
которая освещает методологические основания изучения языковой эволюции на пересечении
синхронии и диахронии. Авторы разрабатывали понятие упорядоченной гетерогенности; это
понятие сыграло ключевую роль в разработке Лабовым понятия вариативного правила.

С середины 1960-х гг. Лабов приступает к реализации в Гарлеме обширной программы по

изучению афроамериканского варианта английского языка, которое оценивается как подлинный
прорыв в американской лингвистике [Sankoff 2001]. Позднее он начал работу над обширной
социолингвистической программой исследований. С этого времени многие его работы и работы
его учеников (Р. Шай, Д. Шиффрин, Дж. Бо и др.), рассматривавших проблему «варьирования и
изменения» (Variation and Change), опирались на исследования языка Филадельфии.

Важнейшими работами У. Лабова 60–70-х гг. ХХ в., в которых получили окончательное

оформление его идеи и исследовательские методы, стали «The Social Stratification of English in New
York City» (1966), «Sociolinguistic Patterns» (1972), «Language in the Inner City. Studies in the Black
English Vernacular» (1972).

Исследовательская программа Лабова находит признание и поддержку в лингвистических кругах.

Уже в 1972 г., всего через 6 лет после начала научных исследований, У. Лабову посвящают
итоговый том, отражающий работу коллоквиума NWAVE (New Ways of Analyzing Variation in
English), и в предисловии называют человеком, который «освободил лингвистику от статического
анализа» [Hazen 2010, с. 29].

C 60-гг. ХХ в. большое место в исследованиях Лабова занимал афроамериканский английский

(сокращенно AAVE – African American Vernacular English, или BEV – Black American Vernacular) и
проблемы образования афроамериканских школьников, говорящих на этом этническом варианте
английского языка.

В более поздних работах У. Лабов подытожил свои многолетние исследования факторов,

определяющих эволюцию языка. Его взгляды на факторы языковой эволюции систематизированы
в трехтомнике «Principles of Linguistic Change»; в первом томе он рассматривает внутренние
факторы языковой эволюции, во втором – внешние факторы, а в третьем – культурные и
когнитивные факторы [Labov 1994; Labov 2001a, 2001b]. В эти годы У. Лабов также участвовал
вместе c Ш. Эш и Ч. Бобергом в создании диалектологического атласа английского языка в
Северной Америке [Labov, Ash, Boberg 2006]. Атлас опирается на многолетние широкомасштабные
исследования. Атлас выявляет происходящие в английском языке США звуковые изменения,
преимущественно в области вокализма, и очерчивает на основании этих изменений диалектные
зоны.

Вопросы диалектного разнообразия США в их динамике освещены и в одной из последних

монографий У. Лабова «Диалектное разнообразие Америки. Политика языковых изменений»
[Labov 2012]. Лабов показывает, что вопреки унифицирующему воздействию массовой культуры,
различия между городской речью Лос-Анжелеса, Торонто, Чикаго, Филадельфии и Нью-Йорка на
протяжении последнего столетия продолжают углубляться. Углубляются и отличия афро-
американского варианта американского английского от стандартного английского языка; при этом
региональные особенности этого этнического варианта английского языка, напротив,
сглаживаются.

В последние годы У. Лабов продолжает активную научную работу. В центре его научных
интересов остаются вопросы, притягивавшие его на протяжении всего научного пути: языковая
вариативность, преимущественно в области фонетики и фонологии [Labov, Baranowski, Dinkin
2010; Labov, Fisher, Gylfadottír 2016], афроамериканский английский и проблемы школьного
образования [Labov 2018b], динамика языковой эволюции, в частности, механизм
распространения инноваций [Labov 2014; Labov 2018a; Labov 2018b], проблемы нарратологии
[Labov 2013].

Вклад У. Лабова в лингвистику был высоко оценен научным сообществом. В 1979 г. он был избран
президентом Лингвистического общества Америки (Linguistic Society of America). В 1993 г. он стал
одним из немногих лингвистов, избранных в Национальную Академию наук США. В 1988 г. он
основал журнал «Variation and Change», редакционную коллегию которого он возглавляет по сей
день. Исследования У. Лабова, разработанные им научные понятия и исследовательские методы
нашли признание и за рубежом. Многие университеты по всему миру присвоили ему звание
почетного профессора. Исследования языковой вариативности с опорой на понятие
социоингвистической переменной были проведены на материале языков всех регионов мира (см.
подробнее Labov 2006, Глава 15).