Перечень вопросов по лекционной части курса.

«Основы языкознания» 2021-2022

Общие вопросы

1. Предмет и задачи языкознания. Классификации видов языкознания. Важнейшие

лингвистические методы и их назначение.
Языкознание – составная часть филологии*, которая изучает языковую деятельность
человека. Языковая деятельность интерпретируется как историко-культурный объект,
назначение которого заключается в хранении и фиксации, накоплении и распространении
достижений культуры, чтобы служить объединением всех форм культуры и обучать
окружающих.
Существует несколько видов языкознания по предмету изучения и задачам.
Практическое языкознание изучает язык, чтобы решать практические задачи, такие как
перевод текстов, создание нового языка для разведчиков, распознавание компьютером
символов и многое другое. Фундаментальное языкознание изучает язык с целью познания
его истории, устройства и структуры, а также для ответов на общие вопросы философии
(общие закономерности развития мира с помощью языка). Кроме того, фундаментальное
языкознание подразделяется на общее и частное. Предметом изучения общего языкознания
является язык в целом, а цели этого раздела – систематизирование языка (распределение
знаний о языке на фонетику, лексикологию и так далее), установление связи между этими
системами. Частное языкознание, в свою очередь, изучает отдельный язык или группу
родственных языков, чтобы выявить определенные черты языка и составить универсальные
теории, которые подходят для многих языков (например, сопоставление звуков речи разных
языков).
Важнейшие лингвистические методы и их назначение.
Существует следующие лингвистические методы:
● сравнительно-исторический метод
● типологический/сопоставительный
● структурный
● эксперимент (в том числе и модель)
Сравнительно-исторический метод необходим для выявления схожестей или различий
между языками одной или разных групп, тенденций развития языка в историческом ключе
(что добавилось, что пропало течением времени и какие общественные потрясения связаны
с этим).
Типологический метод позволяет определить закономерности языков, которые даже не
связаны между собой. Нужен, чтобы найти одинаковые явления, типичные для всех языков.
Структурный метод дает возможность составить классификации чего-либо, будь то слова
или звуки, и использовать эту систему для определения отношений внутри языка.
Экспериментальный метод имеет два вида. Первый – эксперимент, направленный на
получение какого-либо знания о языке. Например, разговор двух иностранцев, записанный
на диктофон и анализируемый с помощью спектрограмм. Второй – составление модели
языка. Например, предложение «Глокая куздра…» является моделью несуществующего
языка, однако носители русского могут определить части речи.
2. Языкознание в системе филологических наук. Языкознание и филология:
соотношение понятий. Связь языкознания с другими науками внутри филологии и за ее
пределами.

Языкознание занимает особое место в системе филологических наук. Связи между

языкознанием и филологией очень древние, поскольку языкознание в качестве отдельной
науки появилось именно из филологии. Филология — наука, изучающая культуру
народа, выраженную в его языке и литературном творчестве. Языкознание — составная
часть филологии, неотъемлемый элемент языковой деятельности. Языковая деятельность, в
свою очередь, — передача информации и творческое использование языка и языков. Язык
развертывается как хранилище знаний и норм социальной жизни и как средство создания
новых знаний и новых норм. Язык включает в себя формы существования мысли, в то время
как мысль — способ существования языка. Рассматривая языкознание в системе
филологических наук, стоит разобраться в значении слова «филология». Первый корень
«фило» значит «друг», второй же корень «логос» имеет несколько значений: 1)
(членораздельная) речь (кого-то о чем-то); 2) некая мысль, выраженная такой речью, ‘текст’;
3) ораторская речь. Филология как наука так же стара, как и математика. Ряд людей
разделяет лингвистику и филологию и приводит следующие аргументы в доказательство
своей позиции: филология — наука о памятниках и критике текста, это наука о текстах во
всех смыслах; лингвистика же — наука о языках, изучающая языковые единицы и их
взаимодействие в языке и языках. Некоторые люди полагают, что историческая лингвистика
является частью филологии, а синхронная — нет. Само по себе многообразие в понимании
лингвистики и филологии прекрасно, при должном доказательстве отличные друг от друга
точки зрения имеют место быть. Но отрицать связь между языкознанием и филологией —
крайне несостоятельно. Как было отмечено ранее, языковедение как наука «вышло» из
недр филологии, которая в древности представляла собой единую нерасчлененную
науку, включающую в себя литературоведение, поэтику, текстологию и, конечно же,
лингвистику. До сих пор в научной номенклатуре существует цикл филологических наук,
филологические факультеты, степени кандидата и доктора филологических наук, что
номенклатурно «покрывает» и литературоведа, и вообще любого человека, изучающего
биографию и жизненные данные какого-либо деятеля по словесным источникам, и
лингвиста, изучающего различительные признаки согласных какого-нибудь живого
бесписьменного языка. Эта традиционная несовместимость все более и более становится
очевидной. Поэтому в настоящее время филологию часто определяют как использование
письменных памятников (исторических, юридических, литературных) для
нелингвистических целей. Конечно, первичная обработка любого текста должна быть в
руках лингвиста, но дальше интересы историка, юриста, литературоведа и языковеда
расходятся. Для литературоведов связь с лингвистикой особо необходима и не только в
текстологии или стиховедении, а потому, что вне языка литературы быть не может. Поэтому
каждый литературовед должен быть в какой-то мере лингвистом, но лингвист не обязан
быть литературоведом.
Язык связан со всей совокупностью чувственного и мыслительного поведения
человека, с его организацией как живого существа, с его бытом, с обществом, в котором
живет человек, с его творчеством (техническим, умственным, художественным), с историей
человеческого общества, поэтому и наука о языке — лингвистика — связана с очень
многими науками: точными, естественными и гуманитарными.

Для начала рассмотрим связь филологии с философией. Философия — наука,

занимающаяся универсальными вопросами мироздания. Философия воспринимает язык в
аспекте наиболее общих закономерностей развития мира; философия рассматривает то,
каким образом генеральные законы мироздания воплощаются в языковых единицах.

Далее следует отметить логику. Логика (основатель которой — Аристотель) видит в языке
формы выражения единиц мысли (понятия, суждения, умозаключения).

Следующая наука — история. История (основал науку Геродот) воспринимает язык как
объект научного анализа в двух аспектах: 1 — язык дает истории возможность получать
информацию; 2 — языки народов, которые изучает история.

Значимая наука семиотика — наука о знаковых системах. Она (наука) изучает язык как
систему знаков; каждая языковая единица — знак. Основатель семиотики — Ф. де
Соссюр. Существует два вида семиотических систем — интегральные (все пользуются
равным образом) и специальные (пользуются лишь специалисты отдельных областей
знаний).

Следует выделить также связь языкознания с кибернетикой. Кибернетика — наука о

закономерностях передачи информации, которую основал Норберт Винер. Кибернетика
познает язык как одна из управляющих и управляемых систем, так как он (язык) является
постоянным носителем информации, посредством которой осуществляется управление
обществом.

Языкознание связано еще и с информатикой. Информатика изучает язык как средство

хранения, переработки и выдачи информации.

Язык обеспечивает средства и контакты практически всех областей научного знания.

Рассмотрим значимость языка для лингвистики и литературоведения. Язык для лингвистики

— главный и единственный объект исследования. Лингвистика изучает структуру языка, ее
функционирование и развитие, принимая во внимание связи и отношения структуры языка с
другими структурами действительности (а именно с обществом, мышлением…).

Что же касается литературоведения, оно видит в языке средство формирования

художественного содержания и форму существования.

Так как язык — явление общественное, то наука о языке связана с рядом

общественных наук, и прежде всего с социологией. Учение о строении общества может
дать лингвистике многое в связи с тем, как тот или иной язык используется различными
социальными объединениями.
Наконец, лингвистику с археологией связывает изучение вымерших древних языков и
определение их носителей, их ареала, то есть области их распространения, их миграций.

3. Язык как система знаков. Что такое знак? Классификация языковых знаков по К.
Бюлеру и Ч. Пирсу, основные свойства языковых знаков. Место языка в ряду других
семиотических систем. «Языки» животных. ( Ист. Якобсон “В поисках сущности языка”,
Соссюр “Общий взгляд на историю лингвистики)
Знак – соединение понятия и акустического образа (по Соссюру). По Якобсону, -
сущность, образуемая отношением означающего (воспринимаемого) и означаемого
(понимаемого)
Свойства знаков:
1. Знак обладает значимостью (ценностью) — совокупностью реляционных
(соотносительных) свойств. Значимость можно выявить только в системе,
сравнив языковой знак с другими языковыми знаками.
2. знак произволен - выбирается говорящим. Связь между означающим и
означаемым ничем не мотивирована. Копытное ездовое животное называют
лошадью просто потому что.
Возражения: звукоподражания - один звук (опровержение - они не являются
органическими элементами языка, их количество очень ограничено, кроме того
они они лишь приблизительные и наполовину условные имитации
звуков+войдя в язык, подвергаются эволюции), междометия у всех одинаковы.
3. означающее обладает линейной протяженностью (элементы образуют цепь)
4. знак не подчиняется нашей воле, его изменение возможно только при сдвиге
означающего и означаемого. (доп. пункт). Но знаки изменяемы, может
измениться означаемое, а означающее остаться и наоборот.
5. языковые знаки работают по договоренности говорящих.
6. Ассиметричен (Карцевский), означаемое может быть больше означающего или
наоборот.
7. Знак вариантен. Варианты — различные проявления (модификации,
реализации, манифестации) одной и той же сущности (единицы); все единицы
языка вариативны, реализуются в речи в виде множества экземпляров
Знаки по Пирсу:
Икона - замена на основании подобия (сходство). Делятся на образы (простые качества
означаемого) и диаграммы (сходство касается только частей). Значение определяется
по сходству знака и объекта
Индекс - указание (логика). Указывает на знак через смежное. (Дым в небе – знак
костра итп)
Символ - связь в результате договоренности (правило). Никак не связаны, работает
исключительно по договоренности (кирпич – дорожный знак тупика)
Знаки по Бюлеру:
знак - симптом = экспрессивная функция (ах, ох, ай)
знак - символ = представление, репрезентация. (назывательные части речи)
 знак - сигнал = требует обязательный ответ (кольцо Джульетты) (команда "огонь" в
армии)
Место языка в других семиотических системах.
Семиология - наука, изучающая жизнь знаков в рамках жизни общества.
Язык связывает семиотические системы с человеком, т.к. благодаря своей
всесторонней коммуникативной функции, познание иных семиотических систем для
человека возможно в основном через язык.
Язык связан с: а) этнологией - история языка и расы
б) политической историей - примерно то же самое
в) литературный язык - отношению между языком и Церковью/школой и так далее.
(примч. это если верить Соссюру)

"Языки" животных
Про языки животных при этом обычно говорят приблизительно следующее:
- у животных язык не орудие познания, а просто результат работы
органов чувств; в то время как человеческий язык тесно связан с познавательными
процессами
- знак в языке животных это либо реакция данной особи на случившееся событие (т. е.
нечто, уже познанное), либо стимул к аналогичной реакции у других особей;
- в языке животных нет отражения окружающей действительности;
элементы обобщения и синтеза в познавательных процессах животных
если и присутствуют, то они никак не связаны с механизмами коммуникации;
- у человека (животным же в этом все отказывают) преимущественно на основе языка
функционируют память, внимание, мышление;
- Язык животных врожденный. Учиться ему животным не приходится. Если цыпленок
вылупился в изоляции, то он владеет «словарным запасом», какой полагается иметь
курице или петуху.

- Животные пользуются языком не преднамеренно. Сигналы выражают их

эмоциональное состояние и не предназначены для своих сотоварищей. Язык у них - не
орудие познания, а результат работы органов чувств. Гусак не сообщает об опасности,
а криком заражает стаю своим испугом. Мышление животных образное и не связано с
понятиями.

4. Язык как система систем. Наблюдаемое и ненаблюдаемое в языке. Оппозиция

структура – норма – индивидуальная речь. Ярусы языковой структуры. Соотношение языка
и речи. *(Соссюр, Трубецкой, Реф пар. 3-4)
Наблюдаемое - речь, ненаблюдаемое - язык.
Оппозиция структура - норма - индивидуальная речь
Структура - единство разнородных элементов в пределах целого. Элементы
отличаются качественно, а не количественно. Так, фонемы материальные знаки языка,
а не просто звуки, морфемы выражают понятия вещественности (корень), значение
признаков (н-р, без, пере…), отношений (н-р, личные окончания)
 Норма - общепринятые в языковой практике правила произношения,
словоупотребления, грамматические и другие языковые средства
Индивидуальная речь - индивидуальный акт воли и понимания, в котором
различают комбинации, которыми оперирует субъект, психофизический механизм
употребления.
Язык (по Трубецкому) – сложная семиотическая структура, иерархически
стратифицированная на ярусы, каждый из которых образует систему
взаимосвязанных и взаимообусловленных единиц. Системы отдельных ярусов
языковой структуры, взаимодействуя друг с другом, образуют общую систему данного
языка.
Синтаксический, единица –
предложение или синтагма

Языковые
ярусы
лексико-
морфологический
семантический:
Единица - фонологический Единица - лексема
морфема Единица - фонема
+синтаксический ярус. Единица – предложение
Язык vs речь
имеет социальную сторону индивидуальна

кодекс (свод правил), потенция (возможность). практическое использование, реализация

нет ничего, кроме акустического или
письменного образа

идеальный узус, доступный для неидеальный узус

самостоятельного изучения

универсальное средство установления коммуникативный акт, посредством которого

взаимоотношений, установленная норма, выражаются мысли
навязанная обществом

устойчив и долговечен неустойчива и однократна

имеет ярусы линейна

Речевая деятельность - социальная сторона (язык) и индивидуальная (речь) вместе, это

совокупность всех выразительных возможностей.
 5. Язык как система систем (продолжение). Фонологическая, лексическая и
грамматическая языковые подсистемы. Взаимосвязь между ними. Слово как центр
языковой системы.(см. картинку с ярусами)
В фонологической подсистеме единица фонема, предмет - звуковая составляющая
языка, функционирование звуков в языке как системе. Включает фонетику (звуки),
фонологию (фонемы) и просодику (суперсегментные единицы)
в лексической - лексема, предмет – значение слов, соотношение слов с элементами
сознания (понятиями, чувствами, волеизъявлениями). Каждому слову соответствует
понятие, но не каждому понятию – слово.
в грамматической – граммема, предмет - правила и способы изменения слов,
соединения их в словосочетания и предложения

Связь между ними обуславливается тем, что они являются частями слова. Т.е.
сначала фонема, обладающая формой, но не значением, выполняет
смыслоразличительную функцию. Например: man – men. потом морфема, единица
языка, которая строится при помощи фонем, и граммема. например: step-s; -s означает
3-е лицо ед. число глагола, или множественное число существительного.
Последнее лексемами - номинативными языковыми единицами, которые выражают
конкретное, номинативное значение: они называют различные референты.
Так, Вечереет - предложение из одного слова, слово из морфем, морфемы из фонем.
Слово - наименьшая из единиц языка, которая служит для именования
предметов, их качеств, характеристик и взаимодействий, а также для служебных
целей. Все выше указанные единицы - составные части этой. Однако слово входит в
словосочетания, простые предложения, сложные предложение, т.е. слово - не высшая
ступень, а находится в центре ярусов.

6. Синтагматические и парадигматические отношения между языковыми единицами.

Синтагматические отношения – линейное расположение языковых элементов.
Синтагма — совокупность нескольких слов, объединённых по принципу семантико-
грамматически-фонетической сочетаемости, единица синтагматики; то же, что
словосочетание.
Парадигматические отношения - выбор определённого языкового элемента из парадигмы
(системы форм одной и той же языковой единицы; напр., система склонений, система
времён и т.д.).
Каждый знак вступает в парадигматические отношения со всеми другими единицами,
встречаясь в том же самом контексте. И каждая единица вступает в синтагматические
отношения с единицами, с которыми она встречается и образует контекст.
Напр.:
одна умная (глупая, прилежная, ленивая, красивая) студентка - синтагма, а в скобках
парадигма
м е (и, я, ё) л - пример синтагматических и парадигматических отношений на уровне
фонологии
В парадигме элементы в отношениях подобия, в синтагме – в отношениях смежности.
При этом функциональные связи между языковыми знаками обнаруживают себя в процессе
функционирования этих элементов в речи.
Парадигматические связи существуют между элементами системы языка в отличении от
речевой реализации; синтагматические связи возникают и реализуются, когда языковые
знаки элементы – связанной речи. (так выстраиваются системные элементы).

7. Понятие синхронии и диахронии. Понятия 'план выражения' и 'план содержания'.

План выражения – "означающее" по Де Соссюру, совокупность материальных средств
(фонетических, графических и др.), позволяющих материализовать в языке "мир мысли".
План содержания – "означаемое" по Де Соссюру, "Мир мысли", т.е мысли, понятия,
чувства итд. Смысл сообщения.

Синхрония - отношения между одновременно существующими элементами.

Диахрония - замена во времени одного элемента другим, то есть событие. (эволюция
языковых элементов на всех уровнях).
Синхронический аспект превалирует над диахроническим, т.к. для говорящего (как и
для лингвиста) синхрония - это подлинная и единственная реальность.

Методы синхронии и диахронии:

а) Синхрония знает только перспективу говорящих; весь её метод сводится к собиранию от
них языковых фактов. Диахроническая лингвистика: проспективная (следующая за течением
времени) и ретроспективная (направленная вспять) перспективы.
б) Объект синхронии есть не все совпадающее по времени, а только совокупность фактов,
относящихся к тому или другому языку; по мере надобности подразделение доходит до
диалектов и поддиалектов. Диахроническая лингвистика не только не требует подобной
специализации, но и отвергает её; рассматриваемые ею элементы не принадлежат
обязательно к одному языку. (греч. esti, нем. ist, фр. est) Различие же между отдельными
языками создаётся последовательным рядом событий, развёртывающихся в языке на
временной оси и умножаемых действием пространственного фактора. Для сопоставления
двух форм достаточно, если между ними есть историческая связь.

Основной тезис де Соссюра состоит в том, что «в каждый данный момент речевая
деятельность предполагает и установившуюся систему, и эволюцию; в любую
минуту язык есть и живая деятельность, и продукт прошлого»
Примеры диахронии на разных уровнях:
● забор-ø (забор - корень)
*за-бор-ø (ранее: за - приставка, бор - корень) - пример морфологической
трансформации
● hath - has - фонемная трансформация
● негодяй: ранее - человек, негодный к службу; сейчас - плохой человек - лексическая
трансформация
 Лексическая семантика, лексикология, лексикография

8. Лексическое значение и его отличие от значения грамматического. Семантический

треугольник. Понятия денотата и сигнификата.
Лексическое значение слова — означаемое единицы языка, включающее наиболее
существенные признаки объекта, на основе которых можно отличить его от других;
значение фонетического слова.

Лексические значения характеризуются четырьмя следующими свойствами:

1. Они универсальны в том смысле, что ни один язык не может обойтись без них. Более того,
обязательно наличествуя в каждом языке, они составляют подавляющее большинство во
всем инвентаре значений: почти 100% для любого языка.

2. Они образуют открытое множество: в языке непрерывно появляются новые лексические

значения и исчезают какие-то из имеющихся старых лексических значений. (Причина
очевидна: прямая связь лексических значений с внешним миром, см. непосредственно
ниже). Однако – и это очень важно – этот приток и отток ничего не меняет в языке или, во
всяком случае, меняет очень мало.

3. Они более или менее прямо связаны с внеязыковой действительностью. Как правило, то
или иное лексическое значение соответствует какому-то физическому или психическому
явлению: объекту, процессу, событию, свойству, отношению и т. п.

4. Их невозможно достаточно простым образом свести к системе четких обобщенных

оппозиций; иначе говоря, они не очень хорошо структурированы. (Тем не менее
лексические значения все же образуют структуру – но гораздо менее строгую и
симметричную, чем та, в которую организованы грамматические значения.)

Грамматические значения, напротив, характеризуются четырьмя противоположными

свойствами:

1'. Они не универсальны в том смысле, что в принципе ничто не мешает языку обходиться
без них. Даже в тех языках, где они присутствуют, они всегда в меньшинстве: по грубой
оценке, они составляют всего 1/10 000 инвентаря значений или даже еще меньше.

Замечание. Мы не знаем, существует ли такой естественный язык, в котором

грамматических значений не было бы вовсе. Похоже, что таким языком является
вьетнамский <...>. Во всяком случае, логически вполне возможно представить себе язык без
грамматических – т.е. словоизменительных и словообразовательных – значений. (Внимание!
Это совсем не означает, что у такого языка вовсе не будет грамматики. Язык L , не имеющий
грамматических значений, обязательно имеет синтаксис, правила которого работают с
неизменяемыми словоформами, располагая их в правильно построенные
последовательности. Можно сказать, что грамматика подобного языка основывается
целиком на лексических значениях.)

2'. Они образуют закрытое множество. Очень редко бывает так, чтобы в языке возникали
новые грамматические значения, а какие-то другие, наоборот, исчезали. Если это и
случается, то соответствующий процесс протекает крайне медленно. Более того, такие
изменения существенно затрагивают весь язык: в результате он обычно оказывается другим
языком. Слегка преувеличивая, мы можем сказать, что изменения в языке, – это, прежде
всего, изменения его грамматических значений.

3'. Они мало связаны (а иногда и вообще не связаны) с внеязыковой действительностью.

Каждое грамматическое значение, как правило, относится к некоторому лексическому
значению; оно классифицирует, модифицирует или связывает лексические значения в речи.
Грамматические значения являются значениями, так сказать, второго порядка. Они
отражают, главным образом, концептуализацию мира говорящими.

4'. Они достаточно легко сводятся в хорошо организованную систему четких обобщенных
оппозиций, образуя высоко структурированные и достаточно очевидные множества. Так,
для всякого носителя русского языка ‘множественное [число]’ образует систему с
‘единственным [числом]’, а ‘настоящее [время]’ – с ‘прошедшим’ и ‘будущим’. Однако
трудно, если не невозможно, постулировать похожую систему, например, для таких
значений, как ‘обучать’, ‘кристальный’ или ‘мясо’.

Семантический треугольник

Фонетическое слово - означающее.

Денотат - класс предметов, называемых словом. (по Белову - все кошечки)

Сигнификат - понятие, обозначаемое словом; понятийное (смысловое) содержание

единицы, которая заключает в себе характеризующую информацию об обозначаемом
предмете. Т.е. это характеристика денотата (предмета), информация о нём, то, как
осмысливают этот предмет, выделяя его особенности, признаки. (по Белову - идея кошечки)
9. Вариация слова по денотату. Метафора как способ познания мира. Виды метафор.
Синонимы по денотату.

Денотат - класс предметов, называемых словом (к чему можно применить

слово).

· Денотат – это предмет

· Сигнификат – это смысл

Денотат может в некоторых случаях употребляться как денотативное

значение — понятийное ядро значения, семантический компонент,
абстрагированный от различных оттенков.

Вариации по денотату заключаются в переносе его значения на другие

объекты посредством тропа

1. Метафора - золотые волосы, автобус идет

2. Метонимия (связана на пространственном или временном сближении
денотатов) - выпил два стакана
3. Синекдоха (часть-целое) - на борту корабля были двое

Метафора является одним из наиболее продуктивных средств, с помощью

которых происходит вербализация действительности. Это - универсальный
способ познания и концептуализации действительного мира. Она успешно
функционирует в качестве средства виртуализации действительности.

Метафора помогает представить мир в переносном смысле, расширяют

интерпретацию сказанного.

Метафора – перенос названия с одного предмета, действия, свойства на

другие на основе сходства их признаков (формы, цвета, функции, объёма,
расположения и т.п.).

Метафора – как механизм развития многозначности – использование слова по

отношению к новому денотату, сходному со старым денотатом (референтом).

Метафоры:

По роли в языке и речи

· Общеязыковые (значение слова употребляется широко и известно

всем говорящим на данном языке: шляпка гвоздя, рукав реки, чёрная
зависть, железные нервы),
 · Индивидуальные (созданные писателем или поэтом,
характеризующие его стилистическую манеру и не ставшие
распространенными: костёр рябины).

По функциям:

§ Номинативная (предполагает семантическую связь исходного и

производного значения, т.е. наличие общих нетривиальных компонентов:
крыло самолёта, ручка двери, белок глаза, носик чайника, хвост поезда)

§ Когнитивная (невозможно формально установить общие смысловые

компоненты исход. и производ. знач.: разыгралась буря, матушка-зима –
древние представления)

§ Образная/Концептуальная (отражает ассоциации человеческих чувств с

объектами реального мира: ориентационные, структурные,
онтологические), например, звезда (знаменитость), острый ум

Образная метафора подразделяется на:

o Ориентационную – ориентация в пространстве (повесить нос,

опустить рукава, сквозь землю провалился)

o Онтологическую – проецирование свойств, объективно присущих

предметам реального мира, на эмоции (хрупкая надежда, твердая
мораль)

o Структурную – дает возможность использовать одно

высокострукционное понятие для структурирования другого (время
– деньги)
Метафора всегда двупланова: 1) Донорская зона (элемент, на основе кот.
выполняется перенос); 2) Реципиентная зона (цель метафоры)

Разновидность метафоры:

• сходство формы (начертить круг - спасательный круг);

• сходство внешнего вида (вороной конь - гимнастический конь);

• сходство производимого впечатления (сладкий виноград - сладкий сон);

• сходство местоположения (кожаная подошва - подошва горы, белить

потолок - три по русскому - его потолок);

• сходство в структуре оценок (легкий портфель - легкий текст, сын

перерос отца, стал очень высоким - перерасти своего наставника);

• сходство в способе представления действий (охватить руками ствол

дерева - её охватила радость, сваи поддерживают мост - поддержать
кандидатуру Иванова);

• сходство функций (ртутный барометр - барометр общественного мнения).

Метафора как способ познания мира: комбинаторикой, способом

познания нового через совмещение уже известного. Выражая объект через
другой объект со схожим признаком, становится возможно лучше понять
остальные признаки первого объекта.

Синонимы по денотату: это слова, называющие один и тот же

предмет, но называющие его по-разному. Другими словами, это
совпадение денотатов при различных сигнификатах. Например, Наполеон
Бонапарт и Император Франции.

Таким образом, денотативные синонимы отличаются от сигнификативных

синонимов двумя признаками:

● во-первых, направлением развития, движением развития, - идет ли

оно от меняющегося обозначения предмета (у денотативных) или от
меняющегося понятия о предмете (у сигнификативных);
● во-вторых, степенью различия понятий о предмете.
 Конечно, часто трудно сказать, различаются ли синонимы лишь
каким-либо признаком в пределах одного понятия (синонимы по
сигнификату) или несколькими признаками, приводящими к
различию понятий (синонимы по денотату). Где это различие провести
трудно, там и разграничение синонимов на Сигнификативные и Д. по-
видимому, несущественно, это будут как раз промежуточные случаи, и
можно пользоваться обобщенным понятием синонимов по сигнификату.
Но нередко различие проходит довольно отчетливо.

Сравним прут, хворостина, лоза; прут -- всякая тонкая гибкая ветка без
листьев, хворостина -- длинная и сухая ветка, лоза -- ивовый прут, очень
гибкий и тонкий. Как орудие порки это тождественные понятия (о возможно
различных предметах) - синонимы скорее сигнификативные; но как
посадочный материал: годный к посадке -- лоза, негодный -- хворостина,
синонимы скорее денотативные.

10. Вариация слова по сигнификату. Термины. Синонимы по сигнификату.

Сигнификат - понятие, обозначаемое словом.

Вариация по сигнификату заключается в сужении или расширении самого понятия без

переноса на другой предмет.

Например:
● сила - как сильный человек
● сила - в физике
● сила - в юриспруденции

Пределом такой вариации оказывается термин – омоним к исходному слову.

Синонимы по сигнификату «это слова, употребляющиеся для обозначения одного и

того же понятия, а различаются они тем или иным признаком в пределах данного
понятия», то есть они различаются сигнификативным значением.

11. Значение и значимость в языке. Структурное значение слова (десигнат).

Многозначность слова. Основное и переносные значения.
слово - двусторонняя сущность, включающая два «плана» - план содержания
и план выражения
Зна́чимость — в семиотике и языкознании: отношение знака к другим
знакам в рамках языковой системы. С точки зрения Ф. де Соссюра,
предложившего понятие значимости, значимость определяется
противопоставлением данного знака другим, их взаимоограничением. слова
 баран и mouton совпадают по значению, но не по значимости, во французском
mouton обозначает еще и мясо барана, а в русском для этого понятия есть
слово баранина, следовательно у французского слова значимость шире
сигнификат - понятийное содержание имени или знака. сигнификативное
значение - это отношение слова к понятию, обобщенному мысленному
представлению о классе объектов
денотат - предмет или класс предметов, обозначаемых нарицательным
именем некоторого языка. денотативное значение - это значение, которое
характеризует соотнесенность слова с обозначаемым предметом (ситуацией)
эмотивное значение - значение, связанное с эмоционально-экспрессивным и
оценочным отражением предметов
структурное значение - соотносительное значение, указывающее на
отношение слова к другим словам языка, с которыми оно может вступать в
синтагматические и парадигматические отношения

Основное (или прямое) лексическое значение - это значение, непосредственно

связанное с отражением явлений объективной действительности. Это первичное,
стилистически нейтральное значение слова, у которого нет образности, которое
практически не зависит от контекста. многозначность возникает благодаря
вариациям по сигнификату и денотату

Прямое значение слова – основное лексическое значение слова, которое

прямо указывает на предмет. Переносное значение слова – вторичное
лексическое значение слова, возникшее в результате переноса прямого
значения слова на название другого предмета, признака или действия по
какому-либо сходству.

12. Асимметрия плана выражения и плана содержания. Проблема синонимии,

омонимии и паронимии. Причины этой асимметрии: язык как общественное явление
особого рода. Диалектика индивида и коллектива.
(Источник - С. О. Карцевский, “Об ассиметричном дуализме лингвистического знака”)
Проблема синонимии, омонимии и паронимии.
Знаки и значения не покрывают друг друга полностью, к их границы не совпадают во
всех точках. Всякий знак является омонимом и синонимом одновременно, то
есть он образован скрещением 2 рядов мыслительных явлений. Омонимия
возникает, когда два знака имеют разные значения, но совпадают по форме, а
синонимия - когда значения совпадают, а форма различается. Паронимия – сходство
слов по звучанию морфемному составу, но различие по лексическому значению. И то,
и другое вытекает из дуализма природы знака и ассиметрии планов выражения и
содержания.
Знак всегда подвижен, это явление полисемии: знак означает разное, в
зависимости от ситуаций. Однако в тоже время если бы знаки имели
неограниченное количество значений, то есть были бы полностью подвижными,
они бы не имели никакого смысла.
Мысленные явления образуют ряды, основанные на общем значении, и
противопоставляются только внутри своих рядов. Таким образом возникает
омофония, когда две значимости, принадлежащие к разным рядам, оказываются
обладающими одним звуковым знаком. И омонимия, если запись знака тоже
совпадает.

Причины этой асимметрии: язык как общественное явление особого рода

Язык движется между общим и индивидуальным, а также между
абстрактным и конкретным. С одной стороны знак – основа общественной
коммуникации, но с другой он также должен служить каждому отдельному индивиду
как средство самовыражения. и как бы ни был привязан человек к обществу,
невозможно приравнять индивидуальное к социальному. Таким образом, язык как
знаковая система имеет как бы два слоя: уровень использования самого
говорящего и уровень использования общества вокруг него. Отношением этих
уровней занимается прагматика.
Язык всегда был тесно связан с обществом, можно сказать, что общество
развивается, когда развивается язык и наоборот. При этом как язык может
повлиять на общество и умы людей (Гумбольдт, “Характер языка и характер народа”),
формируя языковое сознание, из которого исходит уникальное восприятие вещей, так
и общество может повлиять на язык (приход советской власти, например, ввёл
много новых слов: “колхоз”, “нэп”, “партбилет” итд), многие писатели и учёные
вводят в язык новые слова и термины (слово “стушеваться” придумано
Достоевским, термин “dynamic equivalence” придуман Юджином Найда). Слова -
наиболее частый пример, правила языка реже меняются людьми напрямую, чаще
сами по себе постепенно, по закону непрерывности языка. Также можно сказать, что
язык - важнейший элемент культуры народа, на котором строится всё остальное.
Кроме того, знак всегда подвижен, это явление полисемии: знак означает
разное, в зависимости от ситуаций. Однако в тоже время если бы знаки имели
неограниченное количество значений, то есть были бы полностью подвижными,
они бы не имели никакого смысла. Таков дуализм подвижности и неподвижности
знака.
Каждый знак содержит два центра семиологических функций: формальная
значимость и семантическая. Формальная значимость - это, то, какую форму
 принимает слово в данной ситуации (род, число, падеж, вид, время, итд) и для чего.
Формальная значимость объективна, она не может быть неверно истолкована, т.к.
всегда “тождественна самой себе” в любой ситуации.
Семантическая природа знака, наоборот, не может быть поделена на
объективные элементы. Поэтому каждый знак - это совокупность мысленных
представлений, а не четкая одинарная связь между обозначающим и обозначаемым.
Лингвистический знак по своей структуре соответствует скрещению и
пересечению координат, рядов, к которым он принадлежит. Дифференциация знаков
включает как сходства, так и различия. Знаки отличают себя в противопоставлении,
однако целиком построить систему только на этом невозможно.Недостаточно
определить что знак не означает, кроме того важно определить что он означает или
означает частично.
Мысленные явления образуют ряды, основанные на общем значении, и
противопоставляются только внутри своих рядов. Таким образом возникает
омофония, когда две значимости, принадлежащие к разным рядам, оказываются
обладающими одним звуковым знаком. И омонимия, если запись знака тоже
совпадает.
У морфем есть дифференциальная значимость, (которая в том числе может
рождать омонимию), поэтому именно по морфемам нужно определять, к какому ряду
относится слово.
Диалектика индивида и коллектива:
Слово отражает не сам предмет или явление окружающего мира, а то, как человек
видит его, через призму той картины мира, которая существует в его сознании и
которая детерминирована его культурой. Ведь сознание каждого человека
формируется как под влиянием его индивидуального опыта, так и в результате
инкультурации, в ходе которой он овладевает опытом предшествующих поколений.
Таким образом, язык является не простым зеркалом, автоматически отражающим все
окружающее, а призмой, через которую смотрят на мир и которая в каждой культуре
своя. Язык, мышление и культура настолько тесно взаимосвязаны, что практически
составляют единое целое и не могут функционировать друг без друга.

13. Лексика как системное явление. Классификация лексических единиц: по стилю, по

времени, по норме, по происхождению и т.п.. Активная и пассивная лексика. Обогащение и
обеднение словарного состава языка; способы его пополнения. Заимствования и кальки.

1. Фердинанд де Соссюр определял язык как систему, в которой “все

взаимосвязано, взаимозависимо и взаимообусловлено”. Каждый элемент
полностью определяется своим местом в системе. Системная организация
наблюдается на всех уровнях языка, но лексическая система устроена иначе,
чем фонологическая и морфологическая, и обнаружить ее не так просто.
2. Если в любом языке набор фонем относительно невелик (не более 80) и набор
грамматических показателей также ограничен, то лексический состав языка
полностью не известен никому: ни один носитель языка не владеет его
словарным запасом в полном объеме. К тому же лексика, в отличие от
фонологии и грамматики, меняется очень быстро; это самая подвижная часть
языка, и любой человек в течение своей жизни становится свидетелем
 появления и исчезновения многих слов. Однако нельзя считать, что каждое из
таких изменений перестраивает в свою лексическую систему.

Лексическая система представляет собой множество подсистем, то есть более

мелких систем, объединяющих группы слов, связанных по значению. Рассмотрим
далее основные типы подсистем и связанных с ними внутрисистемных отношений в
лексике.

1. Синонимия. Синонимический ряд представляет собой систему, все члены которой

зависят друг от друга.

2. Антонимия. Слова-антонимы, как и синонимичные слова, нередко образуют в

языке и речи группы единиц, семантически близких по функции противопоставления.
Понятие об антониме возникает лишь в том случае, когда существует не менее двух
семантически соотносимых слов, противоположных по значению.

3. Омонимия - свойство языковых выражений иметь несколько значений или выражать

несколько понятий, никак не связанных между собой ( напр., слово «лук» может
выражать как понятие о растении, так и понятие об оружии.)

4. Гипонимия - то есть отношение какого-либо значения как видового к другому,

родовому. (Слова овчарка, пудель, борзая, являются гипόнимами к слову собака,
которое по отношению к ним является гиперόнимом, то есть родовым названием).

5. Лексическая сочетаемость. Каждое слово языка может сочетаться далеко не с любым

другим словом, даже если смыслы этих слов совместимы. Сочетаемость некоторых
слов жестко ограничена.

6. Тематические группы (иначе – лексико-семантические группы,сокращенно - ЛСГ)

объединяют слова связанные по значению, то есть относящиеся к одной предметной
или понятийной области.

Как уже говорилось, лексические системы в целом сложно сравнивать, так как они
необозримы в полном объеме. Тем не менее можно выявить некоторые общие
принципы их организации.

Так, в русском языке выделяется несколько стилистических уровней лексики:

1. (а) возвышенная лексика (лик, вкушать),

2. (б) нейтральная лексика (лицо, есть),
3. (в) сниженная лексика (рожа, морда, рыло, харя и т.д.; жрать, лопать и
мн.др.); Однако далеко не во всех языках лексика столь
дифференцирована стилистически. Во многих языках вообще
отсутствует пласт возвышенной лексики (например, в эстонском языке);
во многих языках сниженная лексика не имеет градации, то есть не
различаются разные уровни сниженности. В то же время существуют
 языки с более подробной и более четкой градацией возвышенной
лексики – таковы многие языки Востока. Подобная дифференциация
лексики, как правило, свойственна языкам с древней традицией книжной
культуры.

II. Лексические единицы в зависимости от смысловых связей между словами

подразделяют на синонимы, омонимы, антонимы, паронимы.

Синонимы – это слова одной части речи, разные по звучанию, одинаковые или
близкие по смыслу. Синонимы могут отличаться друг от друга оттенками значения,
стилистической окраской или тем и другим.

Антонимы – слова, противоположные по значению. Антонимы обозначают

контрастные понятия, соотносимые друг с другом. Антонимы могут выражать
противоположные понятия времени (давно – недавно), места (верх – низ), пространства
(север – юг) и т.д.

Омонимы – слова, одинаковые по написанию и звучанию, относящиеся к одной части

речи, но не связанные по значению, например: В словарях омонимы, в отличие от
многозначных слов, даются в разных словарных статьях, так как омонимы, в отличие
от многозначных слов, не имеют общего компонента значения.

Паронимами называются слова, близкие по звучанию, но разные по значению,

имеющие, как правило, один корень и принадлежащие к одной части речи, например:
эффектный – эффективный, адресат – адресант, тактический – тактичный.

Лексические единицы подразделяют с точки зрения сферы употребления.

● Общеупотребительной называется лексика, понятна всем носителям

русского языка.
● Необщеупотребительные слова используются только той или иной
социальной группой. Такими словами являются жаргонизмы
(эмоционально-экспрессивные слова, которые используются той или
иной социальной группой и имеют соответствие в литературном языке),
диалектизмы (слова, которые употребляются только жителями
определённой территории), арготизмы (слова, употребляющиеся в речи
людей определённой социальной среды, для того чтобы скрыть
содержание речи от представителей других социальных групп),
профессионализмы, термины.

Лексические единицы могут быть характерны только для одного стиля речи, а могут
быть нейтральными, т.е. употребляться в любом стиле.

В зависимости от происхождения слова являются исконно русскими и

заимствованными. Исконно русские - сформировались самом в языке в один из
периодов его развития (луноход). Заимствования (иноязычная лексика) – слова,
которые пришли в русский язык из других языков и употребляются по законам
русского языка (робот).

В зависимости от частотности употребления выделяют пассивную и активную лексику.

Активной является лексика повседневного употребления (стол, дом, работа и т.п.).
Пассивная лексика используется редко. К пассивной лексике относятся устаревшие
слова, вышедшие из активного употребления. Они делятся на две группы: историзмы
и архаизмы.

Историзмы – устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, так как ушли
из жизни общества те предметы и явления, которые они обозначали: барщина, оброк,
вече, аршин.

Архаизмы – устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, не выдержав

конкуренции с более употребительными словами. Например, чело (лоб), персты
(пальцы), позор (зрелище), шуйца (левая рука), десница (правая рука).

Неологизмы – новые слова, появляющиеся в языке, чтобы обозначить какое-то новое

явление в жизни: хакер, сайт, коронавирус, интернет-кафе.

Окказионализмы- (авторские неологизмы) – новые слова, создающиеся писателями

и поэтами с определенной стилистической целью (миноносочка). С течением времени
неологизмы перестают восприниматься как новые слова и переходят в разряд обычных
слов.

III. Активная лексика — это часть словарного состава языка, включающая слова,
активно употребляющиеся во всех сферах жизни общества. Это привычная и
повседневно употребительная лексика, не имеющая оттенка устарелости или новизны.
В нее входят как общеупотребительные слова, так и слова, имеющие некоторые
ограничения в своем использовании (например, специальные термины,
профессионализмы, эмоционально-экспрессивная лексика и т.д.). Активная лексика
образует ядро лексической системы языка, она обладает высокой частотностью,
поскольку используется для обозначения наиболее существенных предметов и явлений
внешнего мира, высокой сочетаемостью и словообразовательной активностью. Именно
активная лексика определяет «лицо» языка той или иной исторической эпохи.

Пассивная лексика — это часть словарного состава языка, включающая слова,

имеющие ограниченное употребление в повседневном общении. Будучи понятной
носителям языка, она не является привычной, поскольку в повседневном общении
употребляется редко. Это связано с тем, что слова, входящие в пассивную лексику,
означают либо довольно редкие реалии, либо известны только части носителей языка.
В пассивный словарный запас языка входят: 1) слова, которые уходят из языка, т.е.
устаревающие или устаревшие, но не выпавшие из его словарного состава; 2) слова,
которые окончательно еще не вошли в словарный состав языка, поскольку появились
недавно и сохраняют еще оттенок «свежести», необычности.

Граница между активным и пассивным запасом языка подвижна, и в каждой

исторической эпохе она проходит по-разному: в современном русском языке из
активного запаса в пассивный перешли такие слова, как денщик, земский врач,
титулярный советник, классная дама и др. и вновь возвратились в активный запас
слова гимназия, лицей, дума, губернатор и др.

IV. Основным процессом, влияющим на развитие словарного состава языка, его

обогащение и совершенствование, является процесс постоянного роста лексики за
счет появления новых слов. Будучи связанным с историей народа, словарный состав
языка отражает все многообразие его жизни: изменения в общественно-политическом
устройстве, в развитии производства, науки, техники, культуры. Процесс расширения
словарного состава языка особенно интенсивно протекает в периоды глубоких
общественно- политических потрясений и социально-культурных перемен. Лексика
языка активно реагирует на явления, вызванные к жизни этими общественными
изменениями.

Новые слова (так называемые новообразования) строятся по существующим в языке

словообразовательным моделям, поскольку основным способом обогащения
словарного состава языка на протяжении всей истории его развития является
образование новых слов на базе имеющегося в языке строительного материала.
Именно словообразование обеспечивает непрерывность пополнения лексического
состава языка (ср., например, бывшие неологизмы, созданные по
словообразовательным моделям русского языка: целиннику октябренок у
хлебозаготовки, соцсоревнование, застой, брежневщина и др.)

Другим источником пополнения словарного состава языка являются

заимствования, т.е. слова и выражения, перенесенные из одного языка в другой, где
они усваиваются в соответствии с его фонетическими и грамматическими законами. В
разные исторические эпохи характер заимствований, их тематическая принадлежность,
интенсивность проникновения в лексический фонд того или иного языка были
неодинаковы (ср., например, заимствования в русском языке

● в древнерусскую эпоху в XII—XIV вв.: в основном это были тюркизмы,

относящиеся к быту и коневодству: деньги, казна, карман, сундук, кушак,
лошадь, табун, аркан и др.;

● или заимствования в XVIII в.: особенно интенсивно они шли из

французского языка: наряду со словами бытового характера (пальто, кашне,
манто), заимствовались многочисленные общественно-политические,
военные термины (парламент, шовинизм, батальон, атака), а также
термины искусства, науки {вальс, балет, романс, тире, диссонанс, нюанс)',
 ● ср. также интенсивный приток англицизмов и американизмов в сферу
экономики и политики современного русского литературного языка (дилер,
маркетинг, бартер, брифинг, брокер и др.).

При этом при заимствовании словообразование также играет существенную роль,

поскольку способствует словообразовательной адаптации слова (ср., например,
суффикс -ировать в словах маршировать, репетировать, дирижировать и др. или
суффикс -ист в словах программист, самбист, хоккеист и др.).

Заимствоваться могут не только слова, но и словообразовательная структура

слова, вследствие чего в языке появляются так называемые кальки — семантико-
словообразовательные копии иностранных слов, т.е. слова, состоящие из материала
родного языка, но построенные по иноязычной словообразовательной или
семантической модели (ср. поморфемный перевод латинских слов pronomen ‘вместо
имени’ > рус. местоимение или agricultura > рус. земледелие/, франц. subdivision, где
sub- передан префиксом под-, корень -divis- основой -раздел-, а суффикс -ion —
суффиксом -епие). Русское слово падеж соотносится с глаголом падать, точно так же
как и латинское слово casus ‘падеж’ соотносится с глаголом cadere, поскольку древние
грамматисты полагали, что слово в косвенном падеже как бы «отпадает», т.е.
отклоняется от своей основной формы. Кальки относятся, таким образом, к скрытым
заимствованиям.

14. Лексика как системное явление (продолжение). Модели организации лексики в

языке. Понятие ‘тезауруса'. Проблема семантического поля.

Лексическая система – это внутренне организованное единство, элементы которого,

постоянно взаимодействуя друг с другом, находятся в определенных устойчивых
отношениях.

Слово «бежать» имеет несколько взаимосвязанных значений – системность внутри

слова – («двигаться быстрым, резко отталкивающимся от земли шагом») «бежать из
плена» - «спасаться бегством»).

Может быть связано с другими словами – системность в пределах всего словарного

запаса – по схожести в значениях (нестись, мчаться, стремиться, гнаться, скакать и
др.), по противоположности в значениях (бежать – стоять, бежать – идти), по
включению элементов в лексико-семантическую группу движения (двигаться, лететь,
ползти, плыть, идти и др.).

Системность лексики может проявляться:

1) В пределах одного слова – связь разных значений между собой (полисемия) и

разрыв этой связи (омонимия, паронимия)
 2) В пределах словарного состава – описание разных типов семантической связи
слов: синонимия, антонимия, специфика происхождения (исконные и
заимствованные), сферы употребления, стилевой принадлежности.

Тезаурус– особая разновидность словарей общей или специальной лексики, в которых

указаны семантические отношения (синонимы, антонимы, паронимы, гипонимы и т.
д.) между лексическими единицами.

Семантическое поле – представляет собой группу слов, которые тесно связаны по

смыслу и в своей взаимозависимости и предопределяют значения друг другу\фрагмент
действительности, способный быть описанным на данном языке при помощи
некоторой лексической подсистемы, а также сама совокупность значений.
(Семантическое поле «благоразумие» - голова, мышление, разумный, сознательный,
ум, взвесить, зрелый).

Полевой подход – метод изучения лексики путём выделения полей и групп и

выявления в них парадигматических отношений и синтагматических связей между
единицами.

Проблема лексико-семантического поля находится в русле важнейших исследований.

И. М. Кобозева считает, что «семантическое поле определяется как совокупность
языковых единиц,объединенных общностью содержания и отражающих понятийное,
предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений». Ю. С. Маслов
рассматривает семантическое поле как «...множество слов, точнее - их значений,
связанных с одним и тем же фрагментом действительности»

15. Принципы лексикографического описания. Виды словарей. Способы построения

словарной статьи в толковом словаре.
(источник - пар. 25 в Реформатском)

Словарь являет собой структурированный сборник знаний, имеющий как

практическую, так и научную ценность. Благодаря словарям можно отследить историю
определенных слов, узнать их этимологию, нормы и правила употребления итд.
Виды словарей:
- Энциклопедические, не имеют отношения к языку, в них описываются и
объясняются явления, которые названы словами, но не сами слова. Поэтому
они не включают служебные части речи, местоимения, наречия, большинство
прилагательных итд.
- Двуязычные и многоязычные словари. Перевод слова на другой язык, его
значения, примеры употребления итд. Могут быть полноценным словарём, а
могут - кратким разговорником с наиболее частыми в речи словами,
 выражениями и фразами. Такие разговорники - чисто прикладные, в основном
ими пользуются туристы.

Словари исключительно прикладного применения:

- Областные словари, охватывают определенный диалект и его собственные
уникальные черты и слова.
- Терминологические словари, часто связаны с техническими науками (физика,
математика итд) или с профессиональной деятельностью, имеющей свою
систему терминов. Имеют в себе элемент как от толковых, так и от
энциклопедических словарей.
- Словари синонимов/омонимов/рифм - утилитарное значение, позволяют
подобрать нужное слово или проверить себя на ошибки лексилогического
характера.
- Орфографические/орфоэпические словари - указывается только норма
написания/произношения.

- Толковые словари, наиболее сложный тип с наиболее сложной структурой.

Содержат в себе значение (значения) слова и их толкования, пояснения о
стилистическом, грамматическом и фонетическом аспектах слова, примеры, в
т.ч примеры идиоматического и фразеологического употребления.

Кроме того, существуют словари неологизмов, словари литературной

речи (включают только слова, прижившиеся в литературе), словари
“идеологические” и “предметные”. Идеологические в основном включают слова
определенной отрасли, отдела науки, слова в них расположены согласно
систематике понятий этой отрасли. Предметные словари включают слова,
определяющие определенные сферы жизни (прим. словарь “Дом и всё, что в
нём” будет включать предметы интерьера, всевозможную домашнюю утварь
итд)

Способ построения словарной статьи в толковом словаре (по образцу

“Толкового словаря русского языка” Д.Н. Ушакова)

1. Заглавное слово (то есть то, что мы собираемся толковать)

2. Грамматические пометы (указание некоторых вариантов окончаний,
род слова. и тп)
3. Толкование слова (если их несколько, то от наиболее
распространенного значения (т.н. доминанты) к менее популярным,
вплоть до разговорного и переносного значений в некоторых словарях.
Включаются стилистические пометы (историзм/архаизм/разг. итд), к
какой речи относится, в переносном или прямом значении, мб сфера
употребления (например, “(экон.)”, т.е. экономический термин)
4. Иллюстрация, примеры употребления (из лит-ры, речей ораторов
итд.у Ушакова даётся к каждому значению, указывается автор и
источник, иногда сразу после иллюстрации, иногда в конце словар.
статьи в пункте “библиография” )
 5. После знака ромба, ”◊”, идут употребления и значения слова в
переносном значении, устойчивые обороты, фразеологизмы всякие.
Так же с примерами.
6. Библиография, если не указана раньше

16. Фразеологические единицы и их классификация (по акад. В. В. Виноградову).

Фразеологическая единица (по Виноградову) - лексически неделимое, устойчивое в
своём составе и структуре, целостное по значению словосочетание, воспроизводимое
в виде готовой речевой единицы
Фразеологизмы обладают всеми признаками слова, идиомы минимум
3. Признаки слова – есть значение, цельная ритмическая структура, минимальная
единица предложения, неделимость, фразеологичность значения (значение не
сводится к сумме значений аффиксов), воспроизводимость в речи
Классификация:
● сращения. мотивация не видна, оба слова выступают не в прямом своем
значении. = фразеологизмы в их строгом определении бить баклуши
● единства. мотивация видна, можно угадать значение, целое зависит от
смыслового стержня. плыть по течению
● сочетание. одно слово не свободно и употребляться может лишь с несколькими
конкретными словами = устойчивая синтагматика. скалить зубы (ничего другого
скалить нельзя)
● выражения. просто частоупотребимые выражения по типу клише. на данный
момент

Фонология и фонетика

17. Физиологическая сторона звучащей речи. Устройство речевого аппарата человека.

Принципы артикуляторной классификации гласных и согласных.
Речевой аппарат – условный термин, обозначающий совокупность органов речи, к которым
относятся: губы, зубы, язык, небо, маленький язычок, надгортанник, полость носа, глотка,
гортань, трахея, бронхи – легкие, диафрагма.
Так как язык – явление общественное, а не биологическое, то от природы никаких
«органов речи» нет. Все перечисленные органы имеют прямые биологические функции как
органы обоняния, вкуса, дыхания, приема и переработки пищи. Это создано природой.
Применение этих органов для производства звуков речи – всецело заслуга
человечества.
Для образования звуков речи нужны те же условия, что и для образования звуков вообще:
движущая сила, тело, колебания которого дадут тоны и шумы, и резонатор для оформления
тембра звуков.
Источником образования большинства звуков речи, т.е. движущей силой, служит струя
воздуха, выталкиваемая из легких по бронхам, трахее через гортань и далее через глотку и
полость рта (или носа) наружу. Весь речевой аппарат лингвистически, т. е. с точки зрения
образования звуков речи, можно разделить на три части:
1) все, что ниже гортани:
- диафрагма,
- два легких,
- два бронха,
- трахея
(посредством напряжения мускулов диафрагмы,
нагнетают струю выдыхаемого воздуха, нужную для образования звуков в качестве
движущей силы);
2) гортань является источником голоса и особых
гортанных шумов (гортанное придыхание и гортанный
взрыв). Гортань состоит из двух больших хрящей:
перстневидного (в виде перстня, печатка которого
обращена назад) и поставленного на нем щитовидного в
виде двух щитов, соединенных спереди и выступающих
углом вперед (у женщин угол ≈120°, у мужчин ≈90°). Эти
два хряща образуют остов гортани, внутри которого
наклонно от верха передней части к низу задней части
натянуты мускулистые пленки в виде занавеса,
сходящегося двумя половинами к середине, причем верхние края этого занавеса
прикреплены к внутренним стенкам щитовидного хряща, а нижние – к маленьким
пирамидальным, или черпаловидным, хрящам, которые имеют вид треугольников и могут
также раздвигаться и сдвигаться к центру; снизу пирамидальные хрящи прикреплены к
внутренней стенке «печатки» перстневидного хряща. Центральные края занавеса из
мускулистой пленки называют голосовыми связками. Голосовые связки очень
мускулисты и эластичны и могут укорачиваться и растягиваться, раздвигаться на
разную ширину раствора, а также быть расслабленными и напряженными.
Пространство между голосовыми связками называется междусвязочной щелью;
пространство же, образующееся между расходящимися в стороны пирамидальными
хрящами, называется межхрящевой щелью. Обе эти щели в совокупности образуют
голосовую щель.
3) все, что выше гортани:
- надставная труба (полости рта и носа) является источником обертонов и резонаторных
тонов; кроме того, в полости рта при смыкании и сужении органов возникают различные
шумы;
- резонатор, где образуются обертоны и резонаторные тоны, а также шумы от трения
воздуха о сближенные органы или от взрыва сомкнутых органов.
Надставная труба начинается полостью глотки (фаринкс), где расположен хрящ
надгортанника, и далее подразделяется на две выходные трубы – две полости: ротовую и
носовую. Разделяет эти две полости небо, передняя часть которого твердая, это твердое
небо (костное, palatum); задняя же часть неба мягкая, это мягкое небо (бескостное, velum
palati), иначе – небная занавеска, заканчивающаяся маленьким язычком (uvula).
Если мягкое небо приподнято, а маленький язычок прижат к задней стенке глотки, то воздух
не может пройти в нос и должен идти через рот (тогда получаются звуки ротового
резонанса, или ротовые звуки); если же мягкое небо опущено и маленький язычок
продвинут вперед, воздух может пройти через нос и выйти через ноздри (тогда получаются
звуки носового резонанса, или носовые звуки).
Полость носа – неизменяемый по объему и форме резонатор, придающий звучанию, когда
он включен, носовой (назальный) тембр, например при звуках [м], [н] или при французских
и польских носовых гласных.
Полость рта - резонатор, который может всячески менять свою форму и свой объем
благодаря наличию подвижных органов: губ, языка, маленького язычка, мягкого неба
и в некоторых случаях надгортанника.
Из губ большей подвижностью обладает нижняя, которая может смыкаться с верхней губой
(как при звуках [п], [б], [м]) или образовать с ней губное сужение (как при образовании
английского [w]), губы могут также дрожать (главным образом нижняя губа (как при
произношении слова тпpy!); обе губы могут вытягиваться в трубочку (как при [у]) или
округляться в колечко (как при [о]); наконец, нижняя губа может образовать щель,
приближаясь к верхним передним зубам (как при [ф], (в]).
Язык – самый подвижный из органов, входящих в речевой аппарат человека. Он
состоит из корня (основание, которым язык прикреплен к подъязычной кости) и спинки,
подразделяемой на заднюю, среднюю и переднюю части. Различные части языка
обладают разной степенью подвижности: наибольшей подвижностью обладает кончик,
который может ложиться на нижние зубы, образуя с верхними зубами межзубную щель (как
при английских звуках), может прижиматься к задней стенке передних верхних зубов (как
при русских зубных [т], [д], [н], [л], [ц]), к краю верхней десны (как при немецких
гингивальных [t], [d], [n], [I], [ts]), к альвеолам (как при английских альвеолярных [t], [d], [n],
[1]); может загибаться вверх к твердому небу (как при особых глуховатых на слух
церебральных индийских и некоторых других восточных языков [t], [d], [n], [1]); может
образовать в тех же местах сужения (как при разных с и з), может дрожать у твердого неба
(как при русском [р]) или же быть опущенным вниз (как обычно бывает при произношении
гласных).
Передняя часть спинки языка может подниматься без участия кончика к твердому небу,
образуя с ним сужение (с плоской поверхностью, как при русских корональных [ш], [ж], или
с выгнутой горбом поверхностью, как при соответствующих
дорсальных французских и английских звуках).
Средняя часть языка наиболее ограничена в своих движениях; без подвижки передней или
задней части она может только подниматься к твердому небу, образуя с ним сужение (как
при й [j]) или же смыкаясь с ним (как при северновеликорусских звуках на месте [к] и [г]
мягких в словах руки, ноги)
Задняя часть языка может смыкаться с твердым и мягким небом, поднимаясь вертикально
или с подвижкой вперед или назад (как при разных к и г), или же образовать теми же
движениями сужения (как при разного рода х).
Кроме того, поднимаясь разными своими частями на тот или другой уровень и не образуя
смыкания или сужения с небом, язык может перегораживать полость рта, тем самым,
разделяя рот на две резонирующие полости с разным объемом и разной формой, что создает
различные условия резонанса, а это особенно важно при произношении гласных, чему
способствует также поднимание и опускание нижней подвижной челюсти, меняющей этими
движениями раствор рта.
Маленький язычок может дрожать прерывисто, смыкаясь с задней частью языка (как при
одной из разновидностей французского [р] – это картавое, или увулярное, р).

Надгортанник, иначе, эпиглоттис (листовидный хрящ, расположенный в глотке под корнем

языка над гортанью), служит физиологически для прикрывания гортани в момент прохода
пищи в пищевод, но может быть использован и в качестве органа речи. Не имея собственной
мускулатуры, надгортанник связан с богатой мускулатурой подъязычной костью, благодаря
чему он может не только прикрывать гортань, но и образовать сужение с задней стенкой
глотки (так это происходит при особых, «сдавленных» на слух, надгортанниковых, или
эпиглоттальных, согласных арабского языка).
Речевое
(фонационное) дыхание выдох дольше вдоха вдыхаем на паузах
выдыхаем постепенно, отдельными толчками
Физиологическое, неречевое дыхание выдох равен вдоху (?) они следуют ритмически друг
за другом
мы выдыхаем за один прием весь воздух из легких (?)
*механизм вдоха: электрический импульс - мышцы сокращаются - поднимаются
концы ребер и опускается диафрагма - увеличивается объем грудной клетки - давление
уменьшается - происходит всасывание воздуха.
механизм выдоха: электрический импульс - мышцы сокращаются - ребра опускаются, а
диафрагма поднимается - уменьшается объем грудной клетки - давление увеличивается -
воздух выходит.
Струя воздуха, выходящая из трахеи, должна пройти сквозь перстневидный хрящ и
голосовую щель; при этом возможны следующие положения в гортани:
- Обе щели широко раскрыты; так происходит свободное дыхание без речи: при вдохе щель
раскрыта шире, при выдохе – несколько уже (положение 1 – вдох, положение 2 – выдох).
- Обе щели слегка раздвинуты, причем струя воздуха, проходя в узкую щель, трется о
ненапряженные связки и о пирамидальные хрящи, что образует гортанный шуршащий звук,
придыхание (положение 3).
- Обе щели сомкнуты; для выхода в резонатор струе воздуха нужно прорвать это
препятствие, вследствие чего возникает щелчок в
гортани, или, иначе, гортанный взрыв («кнаклаут») – звук, который произносится в
немецком языке перед гласными, начинающими слово (положение 4).
- Междусвязочная щель закрыта, а межхрящевая открыта; так возникает шепот (положение
5). (Шепот – результат трения воздушной струи о стенки черпаловидных хрящей).
- Межхрящевая щель закрыта, а междусвязочная немного приоткрыта в верхней части,
напряженный верх связок, колеблясь от движения струи воздуха, производит очень высокие
звуки – это фальцет (положение 6).
- Межхрящевая щель закрыта, а междусвязочная слегка приоткрыта, причем (в отличие от
положения 3) связки напряжены, и воздух, проходя в междусвязочную щель, не шуршит, а
колеблет голосовые связки (голосовые связки вибрируют), что вызывает образование голоса
(положение 7).

Для звуков речи можно использовать: положение 3, 4, 7. Шепот и фальцет

(положения 5 и 6) могут быть использованы в речи как выразительные средства (особенно
шепот), но для языка – это те же звуки, и эти положения различать звуки не могут.

Классификация согласных звуков

В первую очередь, можно акустически разделить согласные звуки на мгновенные и длительные.

Мгновенные (т. е. звуки с мгновенной выдержкой: [п], [б], [т], [к], [п’], [б’], [т’], [к’] и т.п.)
невозможно протянуть, либо при протягивании они дают другое слуховое ощущение (не [ц], а
[с], например). Из-за задержки размыкания органов артикуляции можно получить «долгие»
мгновенные звуки, но это всё ещё не является протягиванием (оббить, оттого, поддал и т.п.)

Длительные звуки можно тянуть, хотя их длительность не всегда обязательна: [м], [н], [р], [ф] и
т. п. Например, в звуке [щ] в русском языке длительность всегда обязательна.

Также согласные могут быть сонорными или шумными.

Сонорные определяются резонаторными тонами, шум в сонорных согласных всегда слабо

выражен, но присутствует.

В шумных согласных же тембр определяется характером шума. Шумные согласные не имеет

тонального эффекта.

Согласные различаются по силе выдоха – она сильнее у глухих согласных (поэтому их называют
сильными), и слабее у звонких согласных (слабых, соответственно).

Согласные делятся по «проходу во рту», то есть по тому, какие органы и как создают
препятствие воздушной струе. В случае с согласными, нет звуков, для которых бы препятствие
не требовалось. Полностью открытый проход для воздуха – свойство исключительно
гласных звуков.

Согласные могут быть фрикативными (щелевыми). При их произнесении органы во рту создают
препятствие на пути воздушной струи из легких, в итоге возникает щель, о «стенки» которой
трётся воздух. К фрикативным относятся [ф], [в], [с], [з] и др. К ним же относятся гортанные
придыхательные звуки [h].

Либо же согласные могут быть смычными. Органы создают полную преграду воздуха, которую
ему надо преодолеть. Далее идёт подклассификация по способу, которым воздух преодолеет
преграду. В скобках примеры звуков.
Взрывные – смычка «взрывается» под напором струи воздуха, и воздух под давлением выходит
наружу. ([п], [б], [т], [г], [к], [д])

Аффрикаты – смычка сама раскрывается и пропускает воздух, проходящий через щель с трением
мгновенно ([ц], [ч], [дж])

Носовые – смычка остаётся ненарушенной, воздух проходит через нос, т. к. опускается мягкое
нёбо. ([м], [н], французское gn и англиское или немецкое ng)

Боковые – смычка остаётся ненарушенной, но бок языка опущен вниз, и проход для воздуха
образуется между ним и щекой. Достигается при помощи прижатия средней части языка к
твёрдому нёбу и смыкании кончика языка с альвеолами. Примером могут послужить разные
типы л.

Дрожащие – смычка последовательно периодически размыкается до свободного прохода опять

смыкается, образуя вибрацию. Дрожать может язычок (картавая р), кончик языка (русский звук
[р]), реже – губы (как в слове «тпру!»)

Кроме фрикативности, согласные звуки делятся по месту месту образования, то есть какие
органы задействуются для образования звука.

Есть губные звуки, которые, в свою очередь, делятся на губно-губные([п], [б]) и губно-зубные
([ф], [в]). При них нижняя губа двигается либо к верхней губе, либо к зубам соответственно.

Язычные звуки производятся при участии языка. Они делятся на переднеязычные,

среднеязычные и заднеязычные. По названию понятно, что в этих типах язык занимает переднее,
среднее или заднее положение соответственно.

В переднеязычных же есть межзубные , зубные и нёбные звуки. Опять-таки, названия говорят о

том, куда двигается язык при артикуляции.

В заднеязычных – средненёбные, задненёбные и глубокие.

Также по месту образования есть звуки увулярные, надгортанниковые и гортанные.

Кроме того, есть придыхательные и смычно-гортанные звуки.

Фонемы, которые имеют один общий признак, образуют серию

18. Основные положения акустики. Речевой сигнал, частота основного тона, резонанс,
гармоника, форманта. Принципы апперцепции звуков с акустической точки зрения.
Звуки в акустическом аспекте – колебания воздуха. В отличие от других звуков,
звучанием речи могут быть только такие колебания, которые могут восприниматься
человеческим ухом (от 16 до 20.000 Гц).
Передача звука через звуковую среду происходит благодаря сжатию и разрежению
воздушной среды, т.е. благодаря изменению давления из-за колебания звучащего тела –
звуковое давление.
Звуки с точки зрения акустики делятся на 2 разряда:
1) Тон – звуки, возникшие из-за волнообразных колебаний равной длительности.
Тоны - периодические колебания.
2) Шум – звуки, возникшие из-за волнообразных колебаний разной длительности.
Шумы – непериодические колебания.
Тон создают голосовые связки, шум – преграды, которые образуются при взаимодействии
активных произносительных органов с пассивными).
Шум:
- турбулентный (щелевые звуки) в этом случае колебания создаются воздушной струей,
возникшей вследствие наличия сужения в речевом тракте, и могут поддерживаться
длительное время – щелевые можно тянуть
- импульсный (смычные) в этом случае колебания создаются резким скачком давления в
результате раскрытия смычки и быстро затухают – а смычные (в частности, взрывные и
аффрикаты) тянуть нельзя.
Тон:
1. Основной тон
Производится в результате работы голосовых связок
2. Обертон
3. Резонаторный тон – возникает в резонаторных полостях (ротовой, носовой и
глотке)
От амплитуды колебаний (размаха колебаний, Гц) зависит сила (в дБ). Амплитудой
колебаний называется величина максимального изменения звукового давления.
От частоты зависит высота тона.
Mеньше тело больше колебаний выше тон
Состав сложного звука: высота тона сложного звука определяется по основному тону и
зависит от частоты колебаний. Основной тон – самый сильный и самый низкий. Обертоны
придают голосу тембр – т.е. индивидуальное звучание (ты точно знаешь, что это твой голос).
Сила звука (измеряется в дБ) – количество энергии, которое проходит в 1 с за 1 см,
перпендикулярна направлению звуковой волны.
Резонанс – тело, способное к звучанию, воспринимает колебания другого звучащего тела и
тоже начинает звучать, если имеет одинаковую с ним частоту колебания. В результате
получается усиление соответствующего тона. В произносительном аппарате человека
резонансы – стенки носовой и ротовой полости, глотка.
Резонаторы обладают большей или меньшей селективностью (избирательная акустическая
реакция). Резонаторы с большей селективностью реагируют только на такие звуки,
 частоты которых в точности совпадают с частотами собственного тона резонаторов.
Другие эффекты резонанса возбуждаются от звуков, с частотами более или менее
отклоняющимися от основного тона. У человека резонаторы с мягкими влажными
стенками, поэтому они отличаются малой селективностью и поэтому наши
резонаторные полости легко резонируют от таких частот, которые не строго совпадают
с их собственными тонами. Наши колебания быстро затухают, что имеет важное значение
во
время речедеятельности. (нет эха)
Форманта – область максимальной концентрации энергии звука. Звук состоит из
нескольких формант: Верхней, средней и нижней. Они соотносятся с основным тоном
(который может быть разным у разных людей, поэтому форманты могут быть разными).
Князев:
При изучении речевых звуков необходимо описывать их объективные характеристики и
субъективные свойства, то есть соответствующие ощущения, возникающие при их
восприятии человеком.
Объективные характеристики звука:
1. Частота - это число колебательных движений, полных колебательных циклов в единицу
времени
2. Интенсивность = сила звука — это мощность звуковой волны, которая приходится на
площадку 1 м2 (перпендикулярную направлению распространения волны).
3. Спектр - относительная амплитуда всех частотных составляющих звука
4. Длительность – количество мс, за которые произносится звук
Субъективные свойства:
1. Высота – субъективное восприятие частоты
2. Громкость - зависит не только от интенсивности, но и (в значительно меньшей
степени) от частоты колебаний: более высокие звуки при той же интенсивности
воспринимаются как более громкие – т.е. на самом деле они не обязательно более громкие,
но человек так воспринимает – поэтому громкость – субъективное свойство
3. Тембр - характерная окраска звука, качество, по которому различаются друг от друга
звучания одной и той же высоты – не из Князева.
Тембр - субъективное восприятие спектра - Князев
4. Долгота - Субъективно звуки могут восприниматься как долгие и краткие.
Комментарий: каждому объективному свойству звука соответствует субъективный, т.к.
люди не машины и определяют все не числами и точными характеристиками, а
субъективными понятиями (громче - тише, быстрее – медленнее).

19. Фонетика и фонология, «звук» и фонема. Необходимость разделения фонологии и

фонетики. Отражение звуковых единиц в структуре языка (фонема), норме (аллофонема) и
индивидуальной речи (фон). Сегментный и суперсегментный уровни.
Фонетика – наука о звуках речи (в настоящее время это определение устарело, хотя изучение
звуков и сейчас занимает в фонетике центральное место).
Сейчас кроме этого фонетика изучает ударение, слог (минимальная произносительная
единица), интонацию, орфографию.
Предмет фонетики – звуковые средства языка во всех их проявлениях и функциях, а
также связь между звуками и письмом.

Фонология исследует, как работают звуки языка и какие у них функции. Назначение
звуков языка в том, что они нужны для различения и отождествления значимых единиц.
Звуки бесконечно разнообразны в потоке речи. Пользуясь языком, объединяем эти звуки по
какому-то принципу. Максимальное количество фонем в языках – 112.

По МФШ – 2 разных звука тогда являются полноценными различителями значений, когда

они встречаются в одинаковом окружении и при этом различают значения. В то же время,
разные звуки, которые в данном языке никогда не встречаются в одинаковом окружении не
являются разными фонетическими единицами. Различие между такими звуками оценивается
как несущественное для смыслоразличения. Если 2 разных звука встречаются в одном и том
же окружении, но в разных словах, то это 2 полноценных различителя слов.
Фонема – это минимальная единица звукового строя языка, служащая для складывания и
различения морфем.
Фонема – это минимальная составляющая звуковой оболочки морфемы.
Морфема – минимальная знаковая единица языка.
МФШ определяет статус фонем через отношение к морфеме.

Американская (Глисон):
3 определения фонемы:
1) по признаку противопоставления фонем (фонема – это класс звуков)
2) по отсутствию противопоставлений составляющих их классов звуков (фонема – это класс
звуков,
которые: 1) фонетически сходны и 2) характеризуются определенными моделями
дистрибуции в изучаемом языке или диалекте)
3) по наличию систематических связей между ними (фонема – один из элементов звуковой
системы языка, находящийся в определенных взаимосвязях с каждым из других элементов
этой системы).

Пражская (Трубецкой):
Фонема – это совокупность фонологически существенных признаков, свойственных
данному звуковому образованию.
Статус фонемы определяется по присущим звуку признакам.
Звук – совокупность всех – как фонологически существенных, так и не существенных
признаков, которые обнаруживаются в той точке звукового потока, где реализуется фонема.
Фонологически существенные признаки – влияют на словоразличение.
Архифонема – это совокупность дифференциальных признаков, общих для двух фонем.
(плод, плот – на конце – архифонема – звук смычный, зубной, твердый)
Отличие от московской гиперфонемы: В гиперфонеме может быть и две и более фонем, а в
архифонеме только
2. Гиперфонема объединяет все возможные в данной позиции разные варианты фонемы.
Пражская архифонема оказывается более узким понятием по сравнению с московской
гиперфонемой. Московская гиперфонема – полный набор всех возможных вариантов фонем,
а архифонема – набор неполный, здесь учитываются не все возможные фонемы, а только
две, возможные в данной позиции.

B звyкoвoм пoтoкe нeoбxoдимo paзличaть ceгмeнтныe (линeйныe) и cyпepceгмeнтныe

(нaдлинeйныe, пpocoдичecкиe) фoнeтичecкиe eдиницы. Ceгмeнтныe (линeйныe)
фoнeтичecкиe eдиницы являютcя oтpeзкaми, ceгмeнтaми нeпpepывнoй цeпи звyчaния в
peчeвoм пoтoкe. K ceгмeнтным (линeйным) фoнeтичecким eдиницaм oтнocятcя фpaзa,
peчeвoй тaкт (cинтaгмa), фoнeтичecкoe cлoвo, cлoг, звyк. B лингвиcтичecкoй литepaтype
ceгмeнтныe (линeйныe) фoнeтичecкиe eдиницы нaзывaютcя тaкжe пpocтo фoнeтичecкими
eдиницaми. Cyпepceгмeнтныe (нaдлинeйныe, пpocoдичecкиe) фoнeтичecкиe eдиницы нe
являютcя oтpeзкaми, ceгмeнтaми peчeвoй цeпи, нe мoгyт cyщecтвoвaть caми пo ceбe, a
нaклaдывaютcя нa ceгмeнтныe eдиницы, oпpeдeляя иx. K cyпepceгмeнтным (нaдлинeйным,
пpocoдичecким) фoнeтичecким eдиницaм oтнocятcя интoнaция и yдapeниe (фpaзoвoe,
тaктoвoe, cлoвecнoe).

B coвpeмeннoй лингвиcтикe нeт eдинooбpaзия и

пoнимaнии cyпepceгмeнтныx eдиниц. Taк, нaпpимep, M.B. Пaнoв к пepeчиcлeнным вышe и
тpa-дициoннo выдeляeмым cyпepceгмeнтным eдиницaм oтнocит тaкжe cлoг, нo нe кaк
линeйнyю eдиницy, пpeдcтaвлeннyю звyкaми, a кaк coчeтaниe cлoгooбpaзyющeгo звyкa c
нecлoгooбpaзyющими, вoлнy coнopнocти, чтo пoддepживaeтcя и Л.Л. Kacaткиным, a тaкжe
пoгpaничныe cигнaлы (диэpeмы), oбнapyживaeмыe нa гpaницax cлoв и мopфeм, пepвoe
yпoминaниe o кoтopыx нaxoдим y H.C. Tpyбeцкoгo.

20. Основные положение МФШ. Фонема, вариация, вариант. Нейтрализация в МФШ.

Гиперфонема. Сильная и слабая позиции.

Источник: конспект с семинара Александра Викторовича

Фонемы – это минимальные единицы звукового строя языка, служащие для складывания и
различения значимых единиц языка: морфем, слов.

Различия между разновидностями фонем обусловлены их фонетическими позициями. Эта

фонетическая обусловленность неодинакова: в одних позициях больше, в других – меньше.
Например, сильная позиция гласного после твердого согласного (мал), но слабая позиция
гласного после мягкого согласного (мял), хотя оба гласных под ударением.

Разновидность фонемы, которая выступает в позиции наименьшей обусловленности,

является основным видом фонемы: <а> (в указанных примерах мал-мял). Фонема
обозначается в основном виде, а прочие изменения рассматриваются в виде модификации
основного вида фонемы. Общая совокупность видоизменений, выступающих в слабой
позиции, называется модификацией фонемы.

Позиция – это условия произношения звуков. При этом позиции разделяются на два
разряда: перцептивные и сигнификативные.

Перцептивно сильная позиция – позиция, в которой звук, представляющий фонему, не

испытывает влияние положения в слове.

Перцептивно слабая позиция – позиция, в которой звук, представляющий фонему,

испытывает влияние положения в слове.

Сигнификативно слабая позиция – позиция, где данная фонема нейтрализована с какой-то

другой фонемой.

Сигнификативно сильная позиция – позиция, в которой фонема не нейтрализуется.

Нейтрализация – совпадение в одном звучании двух разных фонем.

Там (<т> сигнификтивно и перцептивно сильные позиции), том (<тࣴ> сигнификативно

сильная, перцептивно слабая, так как лабиализация, звук становится более низким).

Кот (<т> сигнификативно слабая, перцептивно сильная), код (<д> сигнификативно слабая,
перцептивно слабая). [т]- модификация фонемы <д>

В абсолютно сильной позиции фонема представлена в основном виде. В

сигнификативно слабой позиции (при этом неважно, слабая или сильная перцептивная
позиция) происходит демодификация – вариант. Если фонема испытывает влияние
позиции в слове, следовательно, это перцептивно слабая позиция – вариация.

Согласно концепции МФШ, модификации фонем по своим функциям бывают двух видов:

Вариации – это такие обусловленные позиции, при которых не происходит в одном

звучании совпадения двух фонем (том-дом). В результате выступают звуки, отличные от
основного вида фонемы, но они не являются другими фонемами. Вариации – «звуковые
синонимы» фонемы.

Варианты – это такие позиционно обусловленные модификации фонемы, которые не

различаются с какой-нибудь другой фонемой, совпадая с фонемой в своем качестве.
Варианты – «звуковые омонимы», которые не различают функции совпавших фонем.

Установить принадлежность варианта к определенной фонеме можно, если в той же

морфеме при изменении слова фонема выступает в основном виде (воды – род. падеж,
единств. число – здесь [а]- вариант фонемы <о>, можем доказать, что фонема <о>, поставив
слово во множественное число).

Бывает ситуация, когда нельзя определить, вариантом какой фонемы является данный звук.
Можно установить только, что этот звук является вариантом одной из нескольких фонем,
которые входят в состав целой группы. Эти фонемы при определенных условиях не
различаются: [з а к о н] <з а/о к о н>

Гиперфонема – общая часть двух или нескольких нейтрализованных фонем. Гиперфонема –

функциональная единица, которая представлена цепочкой позиционно чередующихся
звуков, общих для нескольких фонем, при отсутствии представителя единицы в
сигнификативно слабой позиции.

Итог: о гиперфонеме следует говорить тогда, когда язык не дает возможности установить
основной вид фонемы: [м’ и н у т ъ] < м’ и/э/а/о н у т а>

Это московская теория фонемы. В ее основе лежит простая идея: фонема – минимальная
составляющая звуковой оболочки морфемы (а морфема – минимальная знаковая единица
языка). Чтобы узнать, какую фонему представляет данный звук, надо установить, в какой
ряд позиционных чередований данный звук входит. Каждый ряд позиционных чередований
– это и есть особая фонема. Общее количество фонем в данном языке определяется по
сильной позиции в данном позиционном ряду. МФШ – позиционная фонология.

Основные положения МФШ (это параграф из толстой хрестоматии на всякий случай)

1. Язык представляет собой сложную семиотическую структуру, иерархически

стратифицированную на ярусы.

2. Каждый ярус языковой структуры образует систему взаимосвязанных и

взаимообусловленных единиц.

3. В любом ярусе языковой структуры могут быть выделены свои уровни.

4. Для каждого яруса может быть выделена его основная единица.

5. Для морфологического яруса основной единицей является морфема.

6. Для фонологического (или: фонетического) яруса основной единицей является фонема.

7. Между фонологическим и морфологическим ярусами есть зона морфонологии, не

образующая особого яруса, а входящая как особая сфера и в фонологию, и в морфологию.
От нормальных явлений фонологии объекты морфонологии отличаются тем, что для них не
существует фонетических позиций, а существуют морфологические условия, а от
нормальных явлений морфологии объекты морфонологии отличаются тем, что они не
обладают собственной значимостью, как морфемы. Никаких морфо(фо)нем как особых
единиц не существует.

8. В структуре языка каждая высшая единица низшего яруса может быть низшей единицей
более высшего яруса, – так одна фонема может быть морфемой, одна морфема может быть
словом, одно слово может быть синтагмой и одна синтагма может быть предложением.

9. Таким образом, репрезентированный речью язык сегментируется и расчленяется по-

разному: 1) линейно поток речи сегментируется на фразы, такты, слоги и звуки, а 2)
структурно вычленяются предложения, синтагмы, лексемы, морфемы и фонемы. Все
указанные единицы так или иначе сопряжены по рангам друг с другом. Фонема, как и звук,
находится в конце цепи сегментации и членения, но в отличие от звука фонема – сложное
семиотическое явление. Линейно фонема не может сегментироваться, это точка, но
семиотически фонема – не простое явление, а некоторая совокупность признаков, среди
которых следует различать дифференциальные признаки (различительные, дифференциалы)
и недифференциальные (неразличительные, интегралы), которые наличны в составе
комплекса признаков в фонеме, но не существуют сами по себе, а сосуществуют в этом
комплексе – дифференциалы как «образующие», а интегралы как «наполняющие».

10. Фонология не может ограничиваться анализом только дифференциалов, во-первых,

потому, что интегралы могут играть активную роль для позиционного варьирования в
данной синхронной системе языка (ср. интегралы глухости и мягкости для русской фонемы
<ч>), а во-вторых, то, что сегодня является интегралом, завтра может стать
дифференциалом, без чего нельзя себе мыслить диахроническую или лучше – историческую
фонологию.

11. Звуки-различители, т.е. фонемы, и признаки-различители не следует отождествлять, так

как это два разных уровня фонологического яруса структуры языка; для последнего
Э.Бенвенист придумал даже название: «мерисматический уровень».

12. Для определения того, какие же комплексы признаков, объединенные в тех или иных
звуках, являются фонемами, а какие (хотя бы и содержащие в себе некоторые из
релевантных признаков в других фонемах данной системы) не являются фонемами, –
явления следует сравнивать в равных (одинаковых) условиях, т.е. в той же позиции
(поэтому, например, ударные и безударные гласные в языках, где есть вариативы по
редукции безударных гласных, например, в русском, несопоставимы в одной плоскости, а
являются фактами разных уровней).

13. Позиция – это одно из основных понятий фонологии, без которого нельзя определить
фонему и фонемы данной системы. В самом общем смысле позиции – это условия
употребления и реализации фонем в речи. Но эти «условия» бывают очень разного ранга и
качества.

14. Прежде всего следует отметить условия фонетические, которые вслед за Н.Трубецким
можно подразделить на линейные, комбинаторные, контекстные (по Трубецкому) и на
структурные, позиционные (вынужденные структурой, по Трубецкому); так, например,
оглушение или озвончение соседних согласных – факт первого рода, а оглушение звонких в
конце слова или редукционное варьирование гласных в безударных слогах – факт второго
рода.

15. Но могут быть и позиции иного рода, зависящие не от линейной

последовательности и не от общих фонологических факторов, а от
морфологических условий, например от агглютинативной или же фузионной
тенденции тех или иных «стыков» и сочетаний, например, те же фонемы, в той
же последовательности расположенные, могут давать разные результаты (в
русском: <тс>, <дс> → [ц:] или [ц], или же без образования аффрикаты -
[тс], в примерах: штатский, шведский, где аффриката образуется, и отсадить,
подсадить, где аффриката не образуется; ср. также купаться и пяться, где еще
большее различие в реализации фонем <т> и <с>).

16. В ином аспекте следует различать сильные и слабые позиции. По смыслу употребленных
терминов ясно, что сильная позиция – это позиция благоприятная для выявления функции
фонем, а слабая – неблагоприятная, ущербная. Но так как у фонем есть две функции:
узнавания (перцептивная) и различения (сигнификативная), то в отношении перцептивной
функции та позиция будет сильной, в которой фонема более всего «похожа на себя» и ее
легче узнать, где она выступает в своем основном виде, а слабая позиция по этой же
функции будет та, в которой фонема звучит в виде своего оттенка, вариации (таковы
позиции для русских гласных после и перед мягкими согласными и после и перед твердыми
согласными, для разных гласных – по-разному). Иное дело с функцией различения: есть
позиции, в которых фонемы различаются друг от друга и различают морфемы и слова, и
есть позиции, в которых фонемы звучат одинаково и перестают различаться, тогда возникает
общий для них звуковой вариант. Первые будут сигнификативно сильными, вторые –
сигнификативно слабыми.

17. Результаты одних и других слабых позиций будут совершенно различны: это вариации
как результат перцептивно слабых позиций и варианты как результат сигнификативно
слабых позиций. Первые остроумно названы о «Очерке…» Аванесова и Сидорова –
звуковыми синонимами, а вторые – звуковыми омонимами. Примером первых могут быть
разные «оттенки» <а> в словах: мат, мать, мят, мять и т.п., примером вторых – конечные
согласные в словах: пруд и прут, луг и лук, роз и рос, или же гласные первого слога в словах:
сома и сама, леса и лиса, или же гласные среднего слога в словах: умолять и умалять,
поровнять и поравнять, или же обе безударные гласные в словах: сомовар и самовар или же
лесовод и лисовод.

18. Позиции существуют не для фонемы в целом, а для тех или иных ее признаков (в
перцептивном плане – для любых, в сигнификативном – для дифференциальных); поэтому
одна и та же позиция для одних признаков может быть сильной, а для других – слабой,
например для глухих и звонких согласных в русском языке конец слова по признаку
звонкости-глухости – слабая позиция, а по твердости-мягкости – сильная (ср. плод и плот –
одинаково [плот], но плот и плоть различаются.

19. В фонологической системе языка фонемы организованы в различного рода оппозиции,

где члены оппозиций (фонемы) противопоставлены различным образом. Прежде всего
каждая фонема противопоставлена нулю (ср. стол и сто, док и до, скот и кот); могут быть
оппозиции, где фонемы противопоставлены «в целом», а не каким-либо одним или двумя
признаками (например, < j > «йот» и <к>). Наибольший интерес представляют те оппозиции,
когда фонемы различаются только одним признаком, совпадая другими (таковы оппозиции
звонких и глухих согласных того же способа и места образования, например <к> и <г>,
<т> и <д>, или же твердые и мягкие согласные, одинаковые по способу, месту и признаку
голоса, например, <т> и <т`>, <с> и <с`>). В этих случаях (хотя и не только в этих) может
возникать нейтрализация, т. е. совпадение двух фонем в одном варианте (ср. коз и кос –
одинаково [кос], плод и плот – одинаково [плот], везти и вести – одинаково [в`иэс`т`ú],
сома и сама – одинаково [сΛмá]). Такие оппозиции называются корреляциями.

20. Нейтрализация двух членов фонологической оппозиции может быть как в первом члене,
так и во втором (ср. луг и лук – одинаково [лук] и луг бы и лук бы – одинаково [лугбы], но
может реализоваться и в каком-либо «третьем звуке», например, фонемы <а> и <о> могут в
русском во втором предударном слоге и в заударных слогах реализоваться в нейтральном
звуке [ ə ], например ток и так и [т ə квой].

21. Бифонемное (или даже полифонемное) сочетание, т.е. сочетание двух или нескольких
фонем, может нейтрализоваться с одной фонемой, например, костный и косный – одинаково
[кóсн ə й], где две фонемы <тн> нейтрализуются с одной – фонемой <н> в ее звучании, или
же жостче и жоще – одинаково [жóщиэ], где три фонемы <стч> нейтрализуются с одной
фонемой <щ> также в ее звучании.

22. При фонематической квалификации долгих согласных следует помнить, что долгая
согласная на «морфемном шве» (т.е. когда стык двух морфем – префикса и корня или корня
и постфикса проходит по долгому согласному звуку) всегда представляет собой бифонемное
сочетание, т.е. сочетание двух фонем, например рассыпать (ср. разрывать), бессрочный (ср.
безропотный), сшить (ср. срыть); русский (ср. украинский), несся (ср. носился). Если же
долгий звук находится внутри морфемы, то это представляет собой более сложный случай:
так, диалектное произношение долгих шипящих как твердых (шшýка, жужжáть) не
вызывает сомнения в бифонемности сочетаний [шш] и [жж], но мягкое произношение тех же
шипящих как [щ] и [ җ ] (московское общелитературное и сценическое произношение)
обладает иной квалификацией – это монофонемные явления, так как нет отдельно ни
мягкого ш, ни мягкого ж.

23. В фонологическом ярусе структуры языка имеются разные уровни. Среди них главный –
это фонемный уровень, центральный по иерархической стратификации. Этот уровень
отвечает сегментному ряду речевой цепи и так или иначе может быть сегментирован на
отдельные единицы – фонемы. Ниже этого фонемного уровня лежит подфонемный –
вариативный уровень (иначе: фонетический уровень), который является результатом либо
линейных позиций фонемного уровня, либо – результатом воздействия на фонемный
уровень суперсегментного (надфонемного) уровня (например, ударения, сингармонизма и
т.п.), т.е. звуковых явлений, свойственных не отдельным единицам фонемного уровня, а
более сложным отрезкам, как слог и слово в целом).

24. Единицы фонемного и надфонемного уровней являются свободными (независимыми),

надфонемного всегда, а фонемного – в сигнификативно сильных позициях; в
сигнификативно слабых позициях возникают варианты фонем с различными видами
нейтрализации. Два крайних уровня связаны в данной системе непосредственно, а средний
(фонемный, главный) связан с ними опосредованно, и его единицы выявляются лишь путем
очищения их от накладок суперсегментного уровня и разнообразия вариативности
подфонемного уровня.

25. Внутри фонемного уровня можно различать свои подуровни: фонемный, обладающий
индивидуальной различимостью отдельных фонем, и гиперфонемный, когда
индивидуальная различимость нарушена, но групповая сохраняется, что показывает, что в
данном случае произошла лишь частичная дефонологизация; так, например, в русском языке
благодаря суперсегментному воздействию ударения возникает нейтрализация в безударных
слогах фонем <а> и <о>, <и> и <э>, с сохранением различимости этих пар между собой и с
фонемой <у>; в таком случае <а/о>, <и/э>, а также и <у> выступают уже не как фонемы, а
как гиперфонемы.

26. В разных языках одни и те же просодические и вообще звуковые явления могут быть
признаками разных единиц, так, движение тона в одних языках может быть свойством
отдельных слоговых фонем (китайский), в других – свойством слога (вьетнамский), и в
третьих – свойством целой фразы (русский); в сингармонических языках лабиализация
может быть и свойством отдельных фонем и гиперфонем (при наличии только небного
сингармонизма), а в других – свойством слова (при наличии и небного, и губного
сингармонизма); слоговое свойство вибранта <р> в чешском языке – свойство слога и слова,
а в сербском – свойство особых фонем: краткого и долгого слогового р.

27. В области исторической фонологии важно изучать не историю отдельных звуков, а

историю и эволюцию фонологических систем; история «отдельных звуков» может
предшествовать этой задаче как предварительный и черновой материал. Фонетические
изменения могут касаться и недифференциальных признаков, как отвердение в истории
русского языка шипящих <ш> и <ж>, а позднее и <ц>, что не отражалось на самой
фонологической системе консонантизма, но объясняет отсутствие перехода <`е> в <`о> под
ударением (отец, конец и под.), что относится уже к морфонологии. Иное дело, когда
изменение касается дифференциальных признаков, что может сильно изменить
фонологическую модель. Здесь могут быть два противоположных случая: либо
конвергенция, когда две или более фонем начинают совпадать в одном варианте и
перестают различаться (например, в русском языке совпадение различавшихся ранее фонем
<е> и < ѣ >, что опять же прошло не бесследно: фонема < ѣ > не подверглась переходу в
<`о> после мягких согласных перед твердыми), либо же дивергенция, когда различные
вариации одной фонемы становятся отдельными фонемами благодаря тому, что бывшие
перцептивно слабые позиции становятся сильными.

28. Отсюда следует, что изменение качества позиций – превращение сигнификативно

сильных позиций в слабые, что может привести к конвергенции и сокращению общего
количества фонем, и перцептивно слабых позиций в сильные, что может привести к
обособлению бывших вариаций в отдельные фонемы, – важнейшие объекты исторической
фонологии, и сама историческая фонология – это прежде всего история позиций

29. Особый интерес вызывают такие случаи, когда физически ничего не меняется, все как бы
стоит на месте, но функционально происходит перестройка системы и фонологической
модели.

30. При определении того или иного фонологического изменения следует опираться не на
натуралистический «закон М.Граммона» о «более сильном звуке», а на его интерпретацию,
данную М.И. Стеблиным-Каменским, указавшим на «функционально более важный в
системе элемент».

31. И в историческом плане, как и в синхроническом, любые явления следует рассматривать

в составе те или иных морфем и в плане их «образующих» – фонем.

32. Естественно, что перераспределение фонем по отдельным словам (например, замена в

словах типа верх, первый и т.д. фонемы <р’> мягкое на фонему <р> твердое в русском
языке XIX – XX вв.), чтό отражается на орфоэпии и фонетической стилистике, но не
затрагивает фонологическую модель, следует отличать от таких случаев, когда
перестраивается вся модель (например, следствия «падения редуцированных» в русском
языке XI – XII вв.).

21. Основные положения Школы Щербы. Фонема – аллофонема – фон. Принципы

выделения фонем. Нейтрализация в Школе Щербы. Морфологический критерий в Школе
Щербы.

(так как не проходили на семинарах и в учебнике Реформатского нет, это информация из

учебника Князева)

Ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ, русский лингвист Лев Владимирович Щерба (1880-1944),
создал в Ленинградском университете лабораторию экспериментальной фонетики, а его
ученики (М.И. Матусевич, Л.Р. Зиндер, В.Б. Касевич, Л.В. Бондарко, М.В. Гордина, Л.А.
Вербицкая, Л.Л. Буланин и другие), развивая идеи Л.В. Щербы, сформировали целое
научное направление в лингвистике — Ленинградскую (Петербургскую) фонологическую
школу (ЛФШ).

Л.В. Щерба впервые и наиболее полно изложил свое понимание фонемы в магистерской
диссертации «Русские гласные в качественном и количественном отношении»,
опубликованной в Санкт-Петербурге в 1912 г.

Л.В. Щерба в первую очередь отмечает, что его основной целью является психологический
анализ того, что И.А Бодуэн де Куртенэ называет фонемой. Л.В. Щерба развивает мысль
И.А Бодуэна де Куртенэ о необходимости разграничения конкретных физических единиц
(звуков) и абстрактных единиц, служащих для смыслоразличения, которые он называет
фонемами; при этом он опирается только на одно из предложенных И.А Бодуэном де
Куртенэ пониманий фонемы — как фонетической единицы, в которой артикуляционные и
перцептивные свойства сходных звуков обобщаются на основании функционального
критерия (способности к смыслоразличению). («Элементы звуковых представлений,
подобные русским a, i, s, v и т. д., называются обыкновенно «звуками»; но для того, чтобы
подчеркнуть их психическую природу и отличить их от звуков в строгом и прямом смысле
слова, является целесообразным дать этим элементам какое-либо иное название. Термин
«фонема», предложенный Бодуэном, будет, по моему мнению, вполне подходящим в данном
случае. Разнообразие элементов акустических представлений чрезвычайно велико: если
рассматривать ударенные гласные русского языка, произносимые в словах, то окажется, что
оттенки, при этом наблюдаемые, составляют чуть ли не непрерывную шкалу. Между тем
сознание различает относительно небольшое их число в каждом данном языке, целые
группы оттенков возбуждают одинаковое, типовое представление»)

Основной знаковой единицей языка для Л.В. Щербы является слово, поэтому критерием
выделения фонем как отдельных фонетических единиц он считает их способность
участвовать в различении фонетических оболочек значимых единиц — слов. («Прежде
всего, мы воспринимаем как тождественное все мало-мальски сходное с акустической точки
зрения, ассоциированное с одним и тем же смысловым представлением, и с другой стороны,
мы различаем все способное само по себе ассоциироваться с новым значением. В словах
дети и детки мы воспринимаем t и t’ как две разные фонемы, так как в одет — одеть, разут-
разуть, тук-тюк они дифференцируют значение; но мы воспринимаем различные оттенки
первого гласного как одну фонему, так как не найдем в русском языке ни одного случая, где
бы дифференциация смысла была поддерживаема лишь этими двумя оттенками, и такой
случай нельзя себе представить даже в искусственном русском слове. Совершенно обратное
видим во французском, где в словах de и dais вся разница смысла покоится на различении
двух фонем [е] (е узкого) и [е] (е широкого)») Разными фонемами признаются только те
звуковые единицы, которые могут самостоятельно дифференцировать словоформы. Эту
роль в языке могут выполнять только такие фонетические единицы, которые осознаются
носителем данного языка как разные звуки и которые могут быть изолированы языковым
сознанием говорящего.

Одним из критериев объединения разных звуков в одну фонему является их

перцептивное сходство. Фонема — это один из тех звуков, которые объединяются друг с
другом вследствие своего акустического сходства, а именно — та звуковая единица, которая
соответствует нашему произносительному намерению, тому, что мы можем произнести
изолированно (то, что мы «собираемся произнести», а не то, что мы реально произносим
вследствие влияния различных фонетических условий): «Фонемами являются те оттенки,
которые находятся в наименьшей зависимости от окружающих условий».

Таким образом, Л.В. Щерба рассматривает способность фонемы различать слова как ее
наиболее существенное свойство (и в этом его концепция не отличается от других — более
поздних), но в то же время он настаивает на психологическом критерии в ее определении,
вводя понятие языкового сознания говорящего. Фонемы, в его понимании, являются
абстрактными единицами не в логическом смысле, а в психическом.

Основное различие между концепцией Л.В. Щербы и более поздними фонологическими

теориями (как и между всеми фонологическими теориями вообще) состоит в вопросе о
правилах фонемной идентификации звуков.

Примером рассуждений Л.В. Щербы является решение им вопроса о фонологическом

статусе [ы]. Л.В. Щерба пишет: «Само собой разумеется, что абсолютной границы между
фонемами и их оттенками нет. На самом деле существуют фонемы более самостоятельные и
менее самостоятельные. Безусловно, самостоятельными гласными фонемами русского языка
являются a, e, i, о, u. Что касается ы, то это в значительной мере менее самостоятельная
фонема, находящаяся в интимных отношениях с i, которого она является как бы оттенком.
Происходит это потому, что ы никогда не употребляется в виде отдельного слова, никогда
не стоит в начале слова и возможно лишь после «твердых» согласных, после которых оно
заменяет этимологическое i, наконец — и это самое главное — морфологически оно в
некоторых случаях идентично с i, как например: вод-ы, душ-и [dus-ы], земл-и»

«Фонемой называется кратчайшее общее фонетическое представление языка, способное

ассоциироваться со смысловыми представлениями и дифференцировать слова и могущее
быть выделяемо в речи без искажения фонетического состава слова. Фонемы — это
продукт нашей психической деятельности. Они являются, хотя и типовыми, но все же
конкретными фонетическими представлениями. Иначе говоря, мы стремимся
„произносить фонемы" одинаково во всех положениях. В справедливости сказанного
нетрудно убедиться: в слове дети мы произносим очень закрытое е в зависимости от
мягкости последующего согласного; но этот оттенок е не является самостоятельной
фонемой, и вместо него неминуемо появляется нормальное е (соответствующее фонеме), как
только нам случится протянуть это е... Оттенки потому только и не тождественны с
фонемами, что в произношении всякий раз имеются факторы, автоматически изменяющие
фактическое осуществление нашего намерения»

Конечно, с формальной (логической) точки зрения отношения между широким е (например,

в слове шест) и узким е (например, в слове петь) или разными а (например, в словах дан —
дань) совершенно идентичны отношениям между и (например, в слове бить) и ы (например,
в слове быт). Тем не менее, в первых двух случаях Л.В. Щерба постулирует разные оттенки
одной фонемы, а во втором — две разные фонемы, что является явным логическим
противоречием, которое он сам прекрасно осознает: «Нужно иметь в виду вообще, что
только логические классификации могут быть абсолютными; везде же, где мы имеем дело с
психическими фактами, всякие деления относительны»

С другой стороны, разница между двумя а совершенно не осознается носителями русского

языка, разница между двумя е осознается с трудом — тем самым эти различия не могут быть
использованы для смыслоразличения даже теоретически, в то время как различие между и и
ы очевидно для любого носителя русского языка (и к тому же поддерживается
орфографически) — тем самым теоретически эти гласные могли бы самостоятельно
различать слова (например, в позиции начала слова). Таким образом, решение о том,
являются ли и и ы разными фонемами, зависит только от того, какой критерий
исследователь считает более существенным: в МФШ выбор делается в пользу
формального, что позволяет избежать логических противоречий; у Л.В. Щербы и его
последователей — в пользу психологического. Однако несомненно, что в этом последнем
случае критерии выделения фонем становятся довольно расплывчатыми, поскольку
апеллируют к языковому сознанию говорящего, о котором мы до сих пор знаем совсем
немного (к тому же языковое сознание одного носителя языка может не совпадать с
языковым сознанием другого).

Отнесение к той или иной фонеме гласных ударных слогов не представляет существенной
трудности. Иначе обстоит дело с редуцированными гласными, в частности, [ъ] и [ь].
Рассматривая вопрос о фонемной принадлежности гласных безударных слогов, Л.В. Щерба
пишет: «То, что было сказано об оттенках фонем в ударенных слогах, вполне приложимо к
ним и в неударенных: их — бесчисленное множество. Но в силу основного качества русских
неударенных гласных — „ненапряженности" — эта пестрота, пожалуй, менее заметна на
слух: все эти ненапряженные оттенки звучат как-то одинаково Критерием в данном случае
является для меня произношение в пении, напевании, и особенно в чтении нараспев и т. п.,
когда различия силы и их последствие — различия качества — скрадываются и когда таким
образом нет безударных гласных. В самом деле, никто не будет петь go-lo-va, и единственно
возможным в данном случае является произношение — ga-la-va»

По мнению Л.В. Щербы, в словах типа мясник, пятак, беляки в безударных слогах «в
намерении» у нас присутствует [е], следовательно, безударные гласные являются оттенками
фонемы /е/, а в словах типа полоса в безударных слогах «в намерении» у нас присутствует
[а], следовательно, безударные гласные являются оттенками фонемы /а/.
Итак, состав фонем, по Л.В. Щербе, — это состав звукотипов, наделенных
смыслоразличительной функцией.

Из лекции Алексея Михайловича: Фонема понимается как минимальная единица, служащая

различению «экспонентов (=означающих) слов и морфем»

Критерий выделения фонем – преимущественно перцептивный. Морфемного критерия

(почти) нет.

[ъ] – вариант /а/, [ь] – вариант /и/, есть ы

[ кࣴо т] МФШ – <кот>:<код> ЛФШ – /k o t /

Если в ЛФШ /k a t a/ : /k o d a/ (как бы произносим слово нараспев и пишем, что слышим) -

чередование фонем, то для МФШ это не чередование разных фонем, а чередование
вариантов одной фонемы

Нейтрализации фонем в ЛФШ нет. Нейтрализация морфем есть.

Фонемы менее абстрактны, чем в МФШ. Они варьируют в диалектах и диахронии.

Сравнение МФШ и ЛФШ:

1. МФШ видит структуру как элемент диахронии. Она ценна для исторических
исследований по славистике. ЛФШ сугубо синхронна.

2. Выделение фонем в ЛФШ намного проще. Оно однозначно. Любое слово разбирается.

3. ЛФШ удобна для статистики, для языков любых семей.

4. Отсутствие морфемного критерия в ЛФШ – не только минус, но и плюс.

Информация из Интернета: В Ленинградской фонологической школе признают возможным

в любой позиции однозначное отождествление звуковой единицы с той или иной фонемой.
Но не признаются специфические единицы слабых позиций, где однозначное
отождествление было бы невозможным из-за нейтрализации (архифонемы Н. С. Трубецкого
или гиперфонемы МФШ). Но между тем, «состав фонем каждого данного слова
определяется безотносительно к составу фонем других слов, в том числе и других форм того
же слова». Значение для определения фонемного состава слова имеет лишь его звуковой
облик. Отождествление звуковой единицы с той или другой фонемой осуществляется с
помощью соотнесения дифференциальных признаков наблюдаемой единицы с
дифференциальными признаками фонем языка. Например, конечный [k] в русском языке рог
относится к фонеме /k/, несмотря на чередование с [g] (рога). Так как он обладает теми же
дифференциальными признаками, что и фонема /k/. Подобным примером, продиктованным
таким подходом, может быть трактовка редуцированных гласных в русском языке. В ЛФШ
они «возводятся к ближайшим по фонетическому качеству фонемным эталонам». [ъ] и [ʌ]
считаются аллофонами фонемы /a/.

Представители школы принимают за исходную единицу словоформу. При этом признается

равенство позиций (сильная и слабая), то есть то, что не различается в произношении, не
различается и в фонемном составе, и наоборот. Так, в паре слов столы-стол в первом слоге
выступают разные гласные фонемы: в слове столы – фонема /а/ (так же, как и в слове мама,
например), а в слове стол – фонема /о/.

Аллофон (с греч. другой звук) — реализация фонемы, её вариант, обусловленный

конкретным фонетическим окружением. В отличие от фонемы, является не абстрактным
понятием, а конкретным речевым звуком. Несмотря на широкий диапазон аллофонов одной
фонемы, носитель языка всегда в состоянии их распознать.

Фонема реализуется в речи неодинаково. Представители Ленинградской фонологической

школы различают обязательные аллофоны, называемые также оттенками или вариантами,
факультативные варианты и индивидуальные варианты. Обязательные варианты
характеризуются тем, что каждый из них в соответствующей фонетической позиции строго
обязателен, что означает, что в естественном для данного языка произношении замена его
другим невозможна и воспринималась бы как иностранный акцент.

Все обязательные аллофоны одной фонемы равноправны, поскольку их употребление

определяется фонетическими правилами данного языка. Однако для называния фонемы
используется так называемый основной аллофон, считающийся самым типичным
представителем данной фонемы. Согласно Л. В. Щербе, типичным является аллофон,
наименее зависимый от окружающих условий, что наблюдается в изолированной позиции
(если она возможна, как в случае гласных русского языка) или, в случае невозможности
изолированного произнесения, в сочетании со звуками, не приводящими к комбинаторным
изменениям. Так, для согласного [d] основным аллофоном считается тот, в котором данный
согласный выступает в сочетании с гласным [а]. Прочие обязательные аллофоны
называются специфическими.

Среди специфических аллофонов выделяются комбинаторные и позиционные.

Комбинаторные аллофоны возникают под воздействием соседних звуков. В русском языке
таковы лабиализованные аллофоны согласных фонем, выступающие в позициях перед [u] и
[o]. Выбор позиционного аллофона диктуется позицией — положением фонемы в слове
(например, фонема Е перед мягким согласным реализуется в узком варианте, а перед
твердым - в широком. мел: [m'εl], но мель - [m'el']). Фактически каждый аллофон зависит и
от комбинаторных, и от позиционных условий.

Факультативные варианты (или свободное варьирование фонемы) имеют место, когда в

любом слове, где данная фонема встречается в некоторой определённой позиции, она может
иметь несколько вариантов реализации. Таким образом, различие факультативных
вариантов не связано с различием фонетических позиций. Факультативные варианты
осознаются даже неподготовленными носителями языка как различные звуковые качества и
могут быть по желанию воспроизведены ими. Примером свободного варьирования являются
различные реализации фонемы /r/ в немецком языке, которая в любой позиции может
выступать как переднеязычный [r] или как увулярный [ʀ]. Индивидуальный вариант
отличается от факультативного тем, что обусловлен индивидуальными особенностями
говорящих, а не системой фонетических правил языка. В случае, если индивидуальный
вариант получает широкое распространение среди говорящих, он может перейти в разряд
факультативных.

В рамках Ленинградской фонологической школы принято различать несколько типов

чередований: фонетически обусловленные аллофонемные чередования, живые чередования
фонем, исторические чередования. Аллофонемные чередования, называемые также
модификациями фонем, обусловлены фонетическими позициями и представляет собой
взаимную мену обязательных вариантов той или иной фонемы. Примером чередования
такого рода может служить пара погода [-dʌ] —погоду [-d°u], где в первом случае выступает
неогубленный, а во втором — огубленный аллофон фонемы /d/.

Отличительной особенностью исторических чередований является их обусловленность не

фонетическими, а историческими причинами. Более того, фонетическая позиция может
оставаться неизменной. В рус. погоды [- d ы] — погожий [- ž ы] Оба члена чередования
находятся в позиции перед гласным [ы]. Таким образом, в случае исторических чередований
происходит взаимная мена разных фонем, а не аллофонов одной фонемы. Будучи
необъяснимыми с синхронной точки зрения, такие чередования относятся к сфере традиции.

Живые чередования фонем обусловлены нейтрализацией фонемных противопоставлений,

происходящей вследствие действующих в данную эпоху фонетических закономерностей (в
отличие от исторических). Несмотря на тот факт, что членами чередования в таких случаях
выступают разные фонемы, а не аллофоны одной фонемы, живые чередования являются
обусловленными фонетическими причинами; к примеру, в погода [-da] — погодка [-tka]
мена звонкого шумного согласного на глухой обусловлена тем обстоятельством, что в
погодка согласный оказывается в слабой позиции — в положении перед глухим согласным.
При этом фонетически обусловленным является лишь тот член чередования, который
выступает в слабой позиции (в позиции нейтрализации), поскольку в сильной позиции могут
выступать оба члена (ср. погода — охота в позиции перед [ʌ]).
Таким образом, нейтрализация рассматривается приверженцами ЛФШ как позиционное
ограничение употребления тех или иных фонем, которое приводит к мене фонемы, не
встречающейся в некоторой позиции, на способную встречаться в ней. Сама же
возможность различения фонем, согласно ленинградскому фонологу Л. Р. Зиндеру, хотя и не
используется, всё же не утрачивается, что доказывается иногда практикуемым при диктовке
«побуквенным» произнесением слов, например пробег /prob’eg/ при нормальном /prab’ek/.
Такая точка зрения отличается от решений, предлагаемых иными фонологическими
школами: Н. С. Трубецкой усматривает необходимость говорить об архифонеме — особой
единице, представляющей собой совокупность дифференциальных признаков, общих для
нейтрализовавшихся фонем. Московская фонологическая школа вводит понятие
гиперфонемы как единицы, выступающей лишь в тех случаях нейтрализации, для которых
невозможно подобрать сильную позицию.

Понятие фона. В русском и в большинстве других языков отрезок речевого потока,

соответствующий одному морфу, может члениться дальше на отдельные звуки, или фоны
(от др.-греч. phone 'звук, голос'). Например, отрезок рук-, соответствующий корню слова
рука, членится на три фона —р, у, к. Однако значение корня рук- не разлагается, конечно, на
какие-либо элементы, которые можно было бы соотнести с каждым из этих трех фонов.
Иными словами, нельзя ответить на вопрос: «Что значит р (или что значит у или к) в слове
рука (или в корне рук-)?» По отдельности ни р, ни у, ни к здесь ничего не «значат», значение
имеет только все сочетание р+ у+ к в целом. Фонам, выделяемым в потоке речи, в системе
языка соответствуют фонемы. Фоны — конкретные экземпляры фонем. Так, в
произнесенном кем-либо слове мама. — четыре фона, но только две фонемы (м и а),
представленные каждая в двух экземплярах.

Из толстой хрестоматии (статья Панова, которую конспектировали): Л.В. Щерба определял

фонему как акустический тип и поэтому отвергал морфологический критерий в фонологии.
Но практически он им широко пользовался. Он, например, пишет: «Во французском
приходится различать две фонемы “œ”: одна, которая никогда не выпадает и которую мы и
будем обозначать через “œ”, и другая, которая в потоке речи может выпадать при известных
условиях и которую, хотя она чисто фонетически и совпадает с первой, мы будем
обозначать через “ ǝ ”. Возьмем два глагола: “рœр le ” (ре u р l е r ) и “ d œ m ã: de ” (
demander ); в начальных слогах у них произносятся совершенно одинаковые гласные, но
стоит прибавить впереди предлог à, чтобы картина изменилась: в первом случае получится
“арœр le ”, а во втором “ adm ã: de ”, которое мы будем изображать “а d ( ǝ ) m ã: de ”. Таким
образом, фонемой “ ǝ ” называется такое “œ”, которое в известных условиях чередуется с
нулем звука». Следовательно, Л.В. Щерба признает, что 1) две фонемы могут совпадать в
одном звуковом варианте; 2) различить фонемы можно лишь при сравнении разных
лексических образований, включающих ту же морфему. Интересной особенностью
описанных Л. В. Щербой фонем является то, что одна из них в сильной позиции реализуется
нулем.
22. Фонологическая теория Пражской лингвистической школы. Понятие фонемы.
Дифференциальный признак. Нейтрализация. Архифонема. Классификация оппозиций в
Пражской школе.
Источник: конспект с семинара Александра Викторовича

Фонема – это совокупность фонологически существенных признаков, свойственных

данному звуковому образованию. Фонологически существенные признаки – это те признаки,
которые различают фонему.

Пражская фонема все содержит сама в себе без соотношения с морфемой. Ей внутренне
присущи все необходимые признаки. Она самодостаточна.

Н.С. Трубецкой создал реляционно-физическую теорию фонемы. Фонема определяется по

отношению к другим фонемам как членам фонологической оппозиции. Фонологическая
оппозиция – противопоставление звуков, которое позволяет различать значения слов.
Введение понятия оппозиции является важным вкладом пражского лингвистического
кружка.

Правила выделения фонем в языке

1. Ecли в тoм или инoм языкe двa звyкa вcтpeчaютcя в oднoй и тoй жe пoзиции и мoгyт
зaмeщaть дpyг дpyгa, нe мeняя пpи этoм знaчeния cлoвa, тo тaкиe звyки являютcя
фaкyльтaтивными вapиaнтaми oднoй фoнeмы. Haпpимep, в coвpeмeннoм pyccкoм языкe
[p] пepeднeязычный и [p] yвyляpный кaк дeфeкт пpoизнoшeния или пpизнaк мaнepнocти
пpeдcтaвляют coбoй oбщeзнaчимый и индивидyaльный вapиaнты oднoй фoнeмы.

2. Ecли двa звyкa вcтpeчaютcя в oднoй и тoй жe пoзиции и нe мoгyт пpи этoм зaмeнить дpyг
дpyгa бeз тoгo, чтoбы нe измeнить знaчeния cлoвa или нe иcкaзить eгo дo нeyзнaвaeмocти, тo
эти звyки являютcя фoнeтичecкими peaлизaциями двyx paзныx фoнeм. Haпpимep, в
coвpeмeннoм pyccкoм языкe ‹т› и ‹д› – paзныe фoнeмы: [тo′м] – [дo′м].

3. Ecли двa aкycтичecки (или apтикyлятopнo) poдcтвeнныx звyкa никoгдa нe вcтpeчaютcя в

oднoй и тoй жe пoзиции, тo oни являютcя кoмбинaтopными вapиaнтaми oднoй и тoй жe
фoнeмы. Haпpимep, в coвpeмeннoм pyccкoм языкe тaкoвы oтнoшeния мeждy [и] и [ы]: [и]
выcтyпaeт нe пocлe твёpдыx coглacныx, [ы] – пocлe твёpдыx coглacныx [и′гpы] – [cы′гpън], a
пoэтoмy [и], [ы] пpинaдлeжaт к oднoй фoнeмe.

4. Двa звyкa, вo вcём yдoвлeтвopяющиe ycлoвиям тpeтьeгo пpaвилa нeльзя тeм нe мeнee
cчитaть вapиaнтaми oднoй фoнeмы, ecли oни в дaннoм языкe мoгyт cлeдoвaть дpyг зa дpyгoм
кaк члeны звyкocoчeтaния пpитoм в тaкoм пoлoжeнии, в кaкoм мoжeт вcтpeчaтьcя oдин из
этиx звyкoв бeз coпpoвoждeния дpyгoгo. В английском языке r может находиться только в
положении перед гласными, а ǝ – только в положении перед согласными; так как r
произносится без шума трения (или взрыва), а ǝ – с довольно неопределенной степенью
раскрытия и довольно неопределенной окраской, то данные два звука можно было бы
рассматривать как комбинаторные варианты одной и той же фонемы. Это невозможно,
поскольку в таких словах, как profession звуки r и ǝ следуют друг за другом, тогда как в
слове perfection в том же положении встречается только ǝ.

Варианты – это различные звуки, в которых реализуется одна и та же фонема. То есть это
все звуки, любая звуковая реализация фонемы в любой позиции (а в МФШ только в
сигнификативно слабой позиции).

Архифонема – это совокупность смыслоразличительных признаков, общих для двух фонем

(а в МФШ в гиперфонеме две и более фонемы).

Трубецкой ввел понятие нейтрализации. В позиции нейтрализации противопоставление

фонем исчезает. Следовательно, применимо к таким позициям уже нельзя говорить о
фонеме. В позиции нейтрализации выступает уже не фонема, а архифонема.

В саду я рос, где много роз. /р о с/ - нейтрализация по глухости/звонкости (глухой/звонкий

исключаются из тех признаков, которые различают фонему в данной позиции, этот признак
не различает, следовательно, он не нужен; в результате получается неполный набор
признаков, но они различают значения). Звуки [з] и [с] – разные реализации одной и той же
фонемы, у которой фонологически значимые признаки – зубной, свистящий. В каждом
конкретном случае реализуется глухим или звонким звуком, но сама фонема безразлична по
признаку глухости/звонкости (признак не нужен, так как он не различает значения, а
остаются только функционал). Признак этот позиционно обусловлен, если его опустить,
оставшееся неполное описание будет содержать функционал данной единицы.

Таким образом, в архифонеме нейтрализуются две фонемы (не больше), архифонема

включает только различительные признаки этих фонем (а гиперфонема в МФШ берет в
основу все признаки; нейтрализует любое количество фонем, невозможно их приведение к
сильной позиции; гиперфонема – полный набор всех возможных в данной позиции
вариантов (вариант – сигнификативно слабая позиция).

Трубецкой оперирует термином уровень. Это механические соединения в языковой

системе, каждая единица сама в себе заключает набор всех необходимых признаков.
Следовательно, нельзя переходить к другому уровню, не описав все фонологически
значимые признаки данной фонемы. Уровни – закрытые системы с непрозрачными
границами. Если сравнивать с МФШ, то московская фонология везде оперирует термином
ярус. В МФШ границы прозрачные, низшая единица описывается через высшую (фонема
через морфему и т.д.).
Фонологические оппозиции – звуковые противоположения, которые могут
дифференцировать значения двух слов данного языка. Фонологическая оппозиция – такое
противоположение, которое позволяет различать значения слов.

Трубецкой классифицирует фонологические оппозиции по трем типам: 1) по их отношению

к системе в целом:

В одномерных оппозициях основание для сравнения, то есть совокупность признаков,

которыми обладают в равной мере оба члена оппозиции, присуще только этим двум членам
оппозиции и не присуще никакому другому члену той же системы (g-k – смычные,
неносовые, заднеязычные; b-p – взрывные, губные).

В противоположность этому в многомерных оппозициях совокупность общих признаков

(основание для сравнения) не ограничивается только членами данной оппозиции, а
распространяется также и на другие члены той же системы (b-d-g – звонкие, смычные,
неносовые).

Многомерные оппозиции можно разделить на гомогенные (однородные) и гетерогенные

(неоднородные). Однородными называются такие многомерные оппозиции, члены которых
могут быть представлены в качестве крайних точек «цепочек» из одномерных оппозиций.
Так, например, оппозиция u – e в немецком языке многомерна: общим для обеих фонем
является лишь то, что они гласные, но этот признак не ограничивается только названными
двумя фонемами, он присущ еще целому ряду фонем немецкого языка (точнее – всем
гласным). Однако члены данной оппозиции u и е можно представить как крайние точки
«цепочки» u – o (лабиальные, заднего ряда, разного подъема), o –ő (лабиальные, среднего
подъема, разного ряда), ő– e (переднего ряда, среднего подъема, +/- лабиальность), которая
состоит из одномерных оппозиций: в системе гласных немецкого языка u и e являются
единственными лабиализованными гласными заднего ряда, о и ő – единственными
лабиализованными гласными среднего подъема, ő и е– единственными гласными переднего
ряда среднего подъема. Следовательно, оппозиция u –е является однородной. В
противоположность этому многомерная оппозиция p – t является неоднородной, так как в
промежутке между р и t нельзя представить себе ни одного члена, который составлял бы с
этими фонемами одномерную оппозицию.

Можно выделить далее два типа однородных многомерных оппозиций: прямолинейные и

непрямолинейные, в зависимости от того, какую цепную связь можно установить между
членами оппозиции: с помощью ли одной «цепочки» одномерных оппозиций или с
помощью ряда «цепочек». Оппозиция х–ŋ прямолинейная, поскольку в рамках немецкой
фонологической системы мыслима только одна «цепочка» х– k – g –ŋ ). В отличие от этого
оппозиция u – e является непрямолинейной, поскольку «путь», ведущий от u к е в рамках
немецкой фонологической системы, можно представить в виде ряда «цепочек» из
одномерных оппозиций (u – o –ő– e , или u –ü–ő– e , или u –ü– i – e , или u – o – a –ä– e).
Существенно и различение пропорциональных и изолированных оппозиций. Оппозиция
называется пропорциональной, если отношение между ее членами тождественно
отношению между членами какой-либо другой оппозиции (или ряда других оппозиций) в
рамках той же самой фонологической системы (оппозиция p-b пропорциональна, так как
отношение между p и b является тождественным отношению между t и d или между k и g)

Пример изолированной оппозиции: r-l (в русском языке она пропорциональная, т.к. есть
мягкие r΄-l΄). Примеры изолированных оппозиций в русском – о-ю, е-ё,

2) по отношению между членами оппозиции (внутри системы):

Привативными называются оппозиции, один член которых характеризуется наличием, а

другой – отсутствием признака, например «звонкий – незвонкий», «назализованный –
неназализованный», «лабиализованный – нелабиализонанный» и т.д. Член оппозиции,
который характеризуется наличием признака, называется «маркированным», а член
оппозиции, у которого признак отсутствует, – «немаркированным».

Градуальными (ступенчатыми) называются оппозиции, члены которых характеризуются

различной степенью или градацией одного и того же признака; например, оппозиция между
двумя различными степенями раствора у гласных или между различными степенями высоты
тона. Член оппозиции, которому присуще наличие крайней (минимальной или
максимальной) степени данного признака, называется крайним или внешним; прочие
члены являются средними. Градуальные оппозиции сравнительно редки. Например, /е/ и /и/
в рус. яз. в частности отличаются по разной степени подъема языка при артикуляции. В
английском языке в оппозиции участвуют три гласных с разной степенью открытости: /i/,
/e/, /ае/.

Эквиполентными (равнозначными) называются такие оппозиции, оба члена которых

логически равноправны, то есть не являются ни двумя ступенями какого-либо признака, ни
утверждением или отрицанием признака (противопоставление выражается таким образом,
что какой-то признак не является разными ступенями или отрицанием какого-либо
качества). Например, немецкие р– t, f – k и т.д. Эквиполентные оппозиции – самые частые
оппозиции в любом языке. Согласные /b/, /d/, /g/ артикулируются совершенно по разному:
один - губной, другой - переднеязычный, третий - заднеязычный, и их объединяет только то,
что они согласные.

3) по объему их смыслоразличительной силы или действенности в различных

позициях:

Пример постоянной оппозиции в русском языке: м:н; в английском языке:

глухость/звонкость на конце слова (bed-bet)
Нейтрализация – уменьшение различительной способности фонем в определенных
позициях. В нейтрализуемых оппозициях объем различительной силы фонем уменьшается, а
в постоянных оппозициях – фонемы различаются в полном объеме.

Две фонемы, которые являются членами привативной, пропорциональной, одномерной

оппозиции образуют коррелятивную пару. (г-к)

У Трубецкого общая совокупность всех коррелятивных пар, которые обладают одним и тем
же коррелятивным признаком называется корреляцией (p-b, d-t – выстраивается бинарная
система; у Мартине же корреляция – две параллельных серии и несколько локальных рядов,
следовательно, система выстраивается как многочлен).

Коррелятивный признак – такая функционально значимая характеристика, наличие или

отсутствие которой определяет всю последовательность коррелятивных пар (в нашем
примере глухость-звонкость).

Если фонема участвует во многих корреляциях одного и того же родственного класса, то в

этом случае все фонемы, которые участвуют в тех же коррелятивных парах, объединяются в
многочленный пучок корреляций.

Таким образом, согласно концепции Трубецкого, предметом фонологии являются не звуки

(как физические или психофизиологические явления), а фонемы, которые определяются как
некоторые звукопредставления, которые существуют в языковом сознании, реализуются в
звуках нашей речи и которые обладают способностью различать значения. Пражская школа
– функциональная фонология (МФШ – позиционная). Фонема определяется как мельчайший
элемент общей системы языка, который не может быть подвергнут дальнейшему дроблению
и который выделяется благодаря взаимным пересечениям всех внутренних функций данного
языка. Подобные взаимные пересечения мы наблюдаем в пучках корреляций.

Каждая фонологическая теория ставит 2 вопроса: 1) как определить, какую фонему

представляет данный звук; 2) как определить состав фонем в языке.

Пражская школа: 1) необходимо установить, в какие оппозиции входит данный звук; 2)

сколько есть фонетических единиц с разными функциональными единицами, столько в
языке и фонем. Пражская – функциональная фонология; и состав фонем и принадлежность
звуков фонемам устанавливаются по функциональной характеристике, по общей
совокупности оппозиций для каждой фонетической единицы.
23. Взаимодействие аллофонем в норме речи. Чередования и их виды. Важнейшие
фонетические процессы: ассимиляция, диссимиляция, аккомодация, оглушение и
озвончение на конце слова, метатеза и гаплология. Примеры из русского и изучаемого ино-
странного языка.
Так как звуки речи произносятся не изолированно, а в звуковой цепи, то звуки могут влиять
друг на друга и испытывать влияние общих условий произношения (влияние начала и конца
слова, характера слога, положение в ударном и безударном слогах).

Влияние звуков друг на друга вызывает комбинаторные изменения, осуществляемые в таких

явлениях, как: аккомодация, ассимиляция, диссимиляция, эпентеза, диэреза и др.

Влияние общих условий произношения вызывает позиционные изменения, осуществляемые

в таких явлениях, как: возникновение протез в начале слова, оглушение звонких согласных
на конце слова, редукция безударных гласных и др.

Позиционные изменения. Ударение. Редукция.

Существует два вида просодем (суперсегментных кенем; суперсегментных единиц над

сегментными единицами):

1) Тонисмы – постоянно присущие определённым значимым единицам языка – морфемам,

словам. К ним относится в первую очередь ударение.

2) Мелодемы – конструктивно входящие в словосочетание.

Ударение – выделение их группы слогов одного слога.

Существует несколько видов ударений:

1) Динамическое (силовое/экспираторное) осуществляется силой или интенсивностью

артикуляции.

2) Квантитативное (количественное/долготное) достигается долготой произношения.

3) Тоновое (мелодическое/музыкальное) достигается движением голосового тона

(восходящего, нисходящего или комбинированного) на фоне нейтрального тона прочих
слогов.

В русском языке тоновое ударение играет второстепенную роль, а вот сказать, какое из двух
важнее – динамическое или квантитативное, сказать сложно.

Ударение также бывает свободным (на любом логе, например, в русском) или постоянным
(по отношению ко всем словам языка, как, например, в чешском, где ударение всегда падает
на первый слог). Фиксированное (постоянное) ударение в свою очередь бывает как
одноместным (чешский, французский, польский), так и разноместным (итальянский).

В русском языке ударение нефиксированное, подвижное и разноместное.

В долю (такт) входит несколько слогов, объединённых одним ударением (например, слово).
Слова в языке могут быть ударными (самостоятельно образующими долю) и безударными
(не образующие отдельной доли, примыкающие к ударному слову). Безударные слова могут
быть проклитиками (примыкающими к последующему слову, например, из леса) и
энклитиками (примыкающими к предшествующему слову, например, пошёл бы, где-то).

В различных языках ударение может быть:

1) Связано со словом, т.е. иметь фиксированную позицию в слове. В таких языках

ударение играет делимитативную функцию (разграничение слов в потоке речи) и
кульминативную функцию (выделение наиболее сильных слогов, «вершинообразование»)

2) Связано с морфемой, т.е. ударная морфема вне зависимости от позиции в слове, входя в
его состав, образует самостоятельный такт; безударные морфемы – клитики.

3) Свободное и разноместное ударение , т.е. морфологическое чередование ударений.

Морфема имеет способность/неспособность перетягивать ударение и
возможность/невозможность его терять. Само чередование ударения может выполнять
смыслоразличительную функцию.

Сингармонизм (буквально «созвучие», ещё один вид просодем)

Явление, при котором гласный звук корневой морфемы определяет характер последующих
гласных того же аффикса.

Тюркские, монгольские, финно-угорские языки.

Баш «голова» - баш-лар «головы» - баш-ты «голову».

Редукция

Причиной редукции может служить динамическое и динамически-комплексное ударение.

Редукция – это ослабление и изменение звучания безударных слогов и прежде всего

слоговых звуков этих слогов.

Различают количественную и качественную редукцию.

1) Количественная редукция

Гласные теряют в долготе и силе, но характерный тембр сохраняют в любом слове. В

русском языке такому изменению подвергается гласная «у».

2) Качественная редукция
Слоговые гласные безударных слогов делаются не только слабее и короче, но и теряют те
или иные признаки своего тембра, т.е. качества.

Голосовые связки при редуцировании безударных гласных звуков также слабее, что
уменьшает их сонорность.

Соотносительная сила редуцированных безударных слогов в разных языках бывает

неодинакова.

Формула Потебни. (для русского языка)

При очень сильной редукции гласные могут достигать нуля, т.е. переставать произноситься.
(пров[о]лка)

Редукция может затрагивать и согласные. Например, превращение [j] в «и неслоговое» на

конце слогов и в безударных слогах, оглушение конечных звонких согласных в слове и др.

Аккомодация

Аккомодации – приспособления, возникающие между согласными и гласными, обычно

стоящими рядом, и состоят они в том, что экскурсия последующего звука приспособляется к
рекурсии предыдущего – прогрессивная аккомодация, или же, наоборот, рекурсия
предыдущего звука приспособляется к экскурсии последующего – регрессивная
аккомодация. При этом могут возникнуть скользящие переходные звуки – глайды. ([вуол'а])

Аккомодации = частичное приспособление, т.к. гласные и согласные относятся к звукам

разного типа и до конца уподобиться друг другу не могут.

В современном русском языке гласные аккомодируют согласным чаще, притом как

прогрессивно (гласные после твёрдых согласных звучат в своём основном виде, а после
мягких аккомодируют, становясь более передними, а на слух – выше, например, рад – ряд),
так и регрессивно (все русские гласные перед мягкими согласными звучат более закрыто и
напряжённо, например, цел – цель).

Ассимиляция

Ассимиляции – уподобления, возникающие между звуками того же рода (у гласных с

гласными, у согласных – с согласными). Могут быть полными, т.е. два различных звука
могут стать одинаковыми, и неполными.

Ассимиляция также бывает прогрессивной и регрессивной.

Взаимодействовать могут соседние звуки (контактная ассимиляция) и звуки на расстоянии

(дистактная ассимиляция).

Ассимиляция может затрагивать тот или иной признак звука: для согласных – способ и
место образования, твёрдость и мягкость; для гласных – ряд, подъём, лабиализация.
Диссимиляция

Диссимиляции – расподобления, возникающие между звуками одного типа и основанные на

тенденции, противоположной ассимиляции: из двух одинаковых или подобных звуков
получается два различных или менее подобных.

Диссимиляции бывают контактными (например, бомба – бонба) и дистантными

(например, коридор – колидол), регрессивными и прогрессивными.

Иногда ассимиляция и диссимиляция могут происходить одновременно «Мягкий» -

регрессивная ассимиляция по голосу ([гк] – [кк]) и регрессивная диссимиляция по способу
([кк] – [хк]).

И ассимиляция, и диссимиляция направлены на облегчение произношения.

Прочие фонетические процессы

Основываются либо на ассимилятивных тенденциях, либо на диссимилятивных.

Диэрезы (выкидки) чаще всего имеют ассимилятивную основу. Например, устранение йота
между гласными (в слове «бывает») или выкидка мгновенных согласных (в слове
«честный»).

Бывают выкидки и на диссимилятивной основе ([шн], [шт] вместо [чн], [чт]).

Гаплология – выкидка одного из двух одинаковых или подобных слогов (стипендия вместо
стипипендия (от латинского stips – жалование, pendere – платить)).

Эпентезы (вставки) чаще всего имеют диссимилятивную основу. Например, вставка

согласных – просторечное «ндрав» вместо «нрав».

Протезы (надставки) – особая разновидность эпентез, протезы приставляются к началу

слова. Например, «восемь» вместо «осемь».

Метатезы (перестановки) чаще всего встречаются, когда слово из одного языка переходит
в другой, т.е. при заимствованиях иноязычных слов, при переходе слова из городского
литературного языка в диалекты и при освоении детьми речи взрослых.

a) В заимствованных словах: тарелка (от польского talerz)

b) При переходе слова в диалект: ведьмедь (вместо медведь)

c) В детском языке: салатка (вместо лошадка)

24. Сравнительный анализ систем вокализма в русском и изучаемом иностранном языке.
К числу консонантических языков относит русский язык, в котором имеется 35 согласных
фонем. В свою очередь английский язык относится к консонантно-вокалическим языкам,
что уже на этом уровне типологического сравнения систем гласных двух языков отражает
глубокие различия.

В системе английских гласных фонем к дистинктивным признакам следует отнести:

стабильность артикуляции и положение языка. Остальные характеристики гласных звуков,
такие как долгота, лабиализация, назализация, относятся к недистинктивным, так как
зависят от фонетического окружения, т.е. позиционно зависимы и поэтому предсказуемы. В
русском языке к дистинктивным признакам также относится стабильность артикуляции и
положение языка

Английские гласные значительно более разнообразны, чем русские, и поэтому гораздо

труднее согласных. Русских гласных звуков всего пять: /а/, /э/, /о/, /у/, /ы/; если
предшествующий согласный мягкий или /й/, они обозначаются на письме особыми буквами
- соответственно Я, Е, Ё, Ю, И. Поскольку английских гласных в несколько раз больше, а в
латинском алфавите всего лишь пять гласных букв - A, E, I, O, U, в английской
письменности выработаны весьма сложные способы обозначения гласных звуков

Стабильность артикуляции. В английском языке систему вокализма образуют два класса

гласных звуков: дифтонги и монофтонги. В зависимости от количества скольжений гласные
звуки в английском языке можно разделить на монофтонги (monophthongs), дифтонги
(diphthongs) и трифтонги (triphthongs - гласные комплексы, более сложные, чем дифтонги). В
русском языке дифтонгов и, тем более трифтонгов, нет. Существующие в ряде слов
фонетические дифтонги фонологически дифтонгами не являются, так как они состоят из
двух фонем — гласной и неслогового [и], которое в случае присоединения к
соответствующему слову словоизменительной или словообразовательной морфемы, начи-
нающейся с гласной, присоединяется к последующему гласному; ср.: край — края ['кра-йъ],
дай — даю [д йу] и т. д.2

Для монофтонгов в английском языке характерно устойчивое, стабильное положение

артикуляторов во время фазы выдержки. В английском языке 12 монофтонгов. В
англоязычной литературе их часто называют чистыми (pure) гласными.

Подсистема английских гласных характеризуется наличием девяти дифтонгов: [еi, аi, i; а , о ,

iə, зə, ə, ə]. Эти дифтонги образуют ряд оппозиций с монофтонгами и особенно много (до 36)
оппозиций друг с другом.

Несмотря на слабо выраженный характер второго элемента, двусоставность дифтонга

хорошо замечается слушающим и обладает смыслоразличительной функцией. Так, слова
типа men—main, laugh —life, tore— toy различаются благодаря скользящей артикуляции во
втором слове в каждой паре
Признак ряда. Для подсистемы английских гласных (монофтонгов) фонологически
существенное значение имеет признак ряда с подразделением на гласные обычного и
гласные продвинутого вперед или отодвинут назад ряда и признак подъема с
подразделением на две разновидности — узкую и широкую
По признаку ряда английские гласные располагаются так:

1) гласные переднего ряда: [i:], [е], [æ];

2) гласные переднего отодвинутого ряда: [i];

3) гласные среднего ряда: [з:], [ə];

4) гласные заднего ряда: [ ], [ :], [u:];

5) гласные заднего продвинутого ряда: [а:], [ ], [ ].

Подсистема русских гласных состоит из 6 фонем. В отличие подсистемы английских

гласных, в русской подсистеме фонологически существенным является деление по признаку
ряда и подъема без каких-либо подразделений.1

По признаку ряда русские гласные располагаются так:

1) гласные переднего ряда: [и], [э];

2) гласные среднего ряда: [ы], [а];

3) гласные заднего ряда: [о], [у].

В английской подсистеме гласных существуют следующие 6 оппозиций гласных по

признаку ряда:

[i:-u:] — beat - boot; [æ –a: ] — cat-cart; [i:- ] — kick-cook;

[e –з:] — bed- bird; [a: - ] — heart -hot; [ - :] — tuck –talk

В русской подсистеме гласных существуют следующие 4 оппозиции по признаку ряда:

[и-у] — питъ-путь; [ы-у] — мыл-мул;

[э-о] — мел-мол; [и-ы] — бил-был.

3.^ Признак подъема. По признаку подъема английские гласные классифицируются так:

1) гласные верхнего подъема узкие: [i:], [u:];

2) гласные верхнего подъема широкие: [i], [ ];

3) гласные среднего подъема узкие: [e], [з:];

4) гласные среднего подъема широкие: [ə];

5) гласные нижнего подъема узкие: [ ], [ :];

6) гласные нижнего подъема широкие: [æ], [а:], [ ].

По признаку подъема русские гласные классифицируются так:

1) гласные верхнего подъема: [и], [у], [ы];

2) гласные среднего подъема: [э], [о];

3) гласные нижнего подъема: [а].

По признаку подъема в английской подсистеме гласных имеются следующие оппозиции:

1. В пределах одного и того же подъема:

[i: - i] – feel - fill; [з: - ə] – foreword - forward

[u: - ] — рооl - pull; [ : - ] – port – pot

В русской подсистеме гласных такие оппозиции полностью отсутствуют.

2. В пределах разных подъемов:

[i:-æ] — seed - sad; [ - ] – look - luck; [i: - e] – neat - net;

[i-e] – bill - bell; — [ - a:] — look - lark; [u: - :] — fool - fall

[u: - ] – soup - sop.

В русской подсистеме гласных имеются такие оппозиции по признаку подъема (в пределах

разных подъемов):

[и-э] — пил-пел; [у-о] — тут-тот; [э-а] — села-сало;

[о-а] — сом-сом; [у-а] — стул-стол; [у-э] — ухо-эхо.

Следует напомнить, что в английском языке насчитывается 12 монофтонгов, а в русском —

только 6
Следствием большего числа монофтонгов в английском языке по сравнению с русским
является большее количество позиций, которые может занимать основная масса языка при
артикуляции гласных. Так, в русском языке достаточно различать три степени подъема
языка, а для английского языка современные исследователи выделяют четыре степени.
Кроме того, русские англисты выделяют пять позиций для положения языка по ряду. В
русском языке их три.

25. Сравнительный анализ консонантизма в русском и изучаемом иностранном языке.

И английский, и русский языки характеризуются развитым консонантизмом, то есть
системой согласных. Так, английский язык насчитывает 24 согласных фонемы на 20 гласных
(среди которых 8 дифтонгов), а русский язык – 37 согласных фонем на 6 гласных (34 на 5).
Многие согласные звуки английского и русского языков как членов индоевропейской
языковой семьи обладают определённой степенью схожести, но эта схожесть является
приблизительной. Поэтому компаративный анализ английского и русского языков во
многом должен базироваться на сравнении их систем согласных фонем. Одним из
примечательных отличий английского консонантизма от русского является аспирация. Этим
термином называют небольшое придыхание, которое присутствует в начальной позиции
произношения таких взрывных английских звуков, как «t», «p», «k». Это означает, что
человеку, который собирается произнести слово, начинающееся с одной из этих букв,
необходимо с большей энергией (чем обычно) задействовать свои голосовые связки.
Спецификой системы согласных в английском языке можно назвать присутствие в речи
следующих процессов: Редукция – это процесс уменьшения качества согласных фонем в
потоке речи, что во многом определяется индивидуальными характеристиками; Элизия – это
исторический процесс полного выпадения звука из речи и языка. Для русского языка
характерно (в отличие от английского языка) такое явление, как нейтрализация, которое
представляет собой оглушение согласных звуков в конце слов. Следовательно, в русском
языке все конечные звуки теряют своё качество. Для английского же языка присуще чёткое
произношение конечных звуков, которое в речи англоговорящих выполняет
смыслоразличительную черту. В целом, проявление нейтрализации в большей степени
заметно в потоке речи, нежели при произнесении отдельных слов. В английском языке
немного специфичным является образование таких согласных звуков, как t d n l. Они
называются альвеолярными, поскольку при произнесении этих звуков необходимо
поставить язык на бугорки-альвеолы, которые находится за верхними зубами. Во многом,
именно произнесение этих согласных фонем делает разницу между английскими и русским
акцентами.
Оставшиеся различия между системами согласных звуков в английском и русском языках
можно представить следующим образом:
Английский язык имеет гортанные согласные (например,h ), а русский – нет;
Русский язык имеет фрикативные заднеязычные согласные (например, х ), а
английский – нет;
Русский язык располагает большой группой зубных согласных, а в английском языке
их количество невелико;
Русский язык отличается палатализацией, которая является основой для оппозиции
согласных, а в английском языке палатализация не является существенным
признаком для различения смысла;
Русский язык характеризуется активностью голосовых связок при произнесении
шумовых согласных, причём связки задействованы на протяжении всего звучания;
Шумовые согласные в английском языке во многом определяются силой артикуляции
и степенью артикуляционного напряжения.
Таким образом, русский и английский языки, несмотря на некоторые сходства их согласных,
которые можно отметить с первого взгляда, имеют ряд существенных отличий между их
системами согласных фонем.
Классификации согласных фонем в английском языке По сравнению с русским языком в
английском языке разработано меньше способов классификации согласных фонем, но это не
отменяет наличие у них ряда особенностей. В настоящее время выделяют следующие
классификации английских согласных: По способу образования английские согласные звуки
подразделяются на губные, глоточные, дорсальные и корональные; По месту образования
английские согласные звуки подразделяются на носовые и ротовые; По характеру
продуцирования шума английские согласные звуки подразделяются на взрывные,
фрикативные и аппроксиманты. И в английском, и в русском языках согласные фонемы
могут быть классифицированы по наличию/отсутствию вибраций голосовых связок. По
этому признаку различают звонкие согласные, которые сопровождаются колебаниями
голосовых связок, и глухие согласные, которые не требуют вибрации пассивных голосовых
связок. Наиболее распространённая классификация согласных фонем в английском языке
основана на рассмотрении способа образования преграды. Она выглядит следующим
образом: Смычные согласные – это согласные фонемы, которые образованы в результате
полного смыкания органов артикуляционного аппарата человека; они, в свою очередь,
подразделяются на взрывные (струя воздуха образует сильный взрывной звук) «g » «k » «b »
«p » « t» «d » и носовые (струя воздуха проходит через носовую полость) «m » «n » ;
Щелевые согласные – это согласные фонемы, которые, которые образованы в результате
некоторого сближения органов артикуляционного аппарата человека; они, в свою очередь,
подразделяются на шумные/фрикативные (в произнесении преобладает шум трения) «z » «
s» «f » «v » « h» и неносовые (струя воздуха направляется по бокам языка) « j» « l» «r » «w
» ; Смешанные/смычно-щелевые согласные (аффрикаты) – это согласные фонемы, которые
образованы в результате постепенного перехода полной преграды (как у смычных
согласных) в неполную (как у щелевых согласных) «c » « g» . Таким образом, система
согласных в английском языке может быть представлена различными способами, каждый из
которых с различных сторон демонстрирует особенности английского консонантизма.
Благодаря этому можно осуществить более детальный его сравнительный анализ с
согласными других языков, в том числе и с русским.
 Просодика и акцентология

26. Просодика. Сегментные и суперсегментные единицы (признаки). Виды

суперсегментных единиц. Кульминативные и некульминативные единицы. Понятие
‘просодема' (слог или мора). Слог как сегментая и суперсегментная единицы.
Просодика – раздел фонетики, в котором рассматриваются такие особенности
произношения, как высота, сила/интенсивность, длительность, придыхание,
глоттализация, палатализация и другие признаки, являющиеся дополнительными к
основной артикуляции звука. Элементы просодии реализуются в речевом потоке на
всех уровнях речевых сегментов (в слоге, слове, синтагме, фразе и т. д.), выполняя
при этом смыслоразличительную роль.

Основными единицами звуковой материальной оболочки языка являются

сегментные (линейные) (от лат. segmentum – отрезок), и суперсегментные
(нелинейные) единицы.
Сегментные единицы языка – это звуки, слоги, фонетические слова. Они
называются так потому, что располагаются в речи один за другим: нельзя
сразу, одновременно произнести два звука.
Суперсегментные единицы языка — это долгота, интонация, мелодика, тон,
ритм, интенсивность.
Главное их отличие от звуков в том, что они не существуют отдельно от
материальных оболочек языковых единиц, они характеризуют эти
материальные оболочки в целом, как бы надстраиваются над ними.
Поэтому суперсегментные единицы не могут быть произнесены отдельно. Они,
как и звуки, участвуют в различении слов, предложений.
Суперсегментные единицы языка — нелинейные единицы языка. Главное их отличие от
линейных единиц языка, от сегментных состоит в том, что они не могут существовать сами
по себе, отдельно от сегментных единиц языка, которые выделяются в процессе
последовательного линейного членения речевого потока.

Ср.: мука – мука, орган – орган (от места ударения зависит смысл слова).
Мы сегодня пойдем в театр.? Мы сегодня пойдем в театр? (разные
целевые назначения этих предложений передаются различной интонацией).
Фонетические единицы делятся на сегментные (элементарные, минимальные,
выделяемые при членении звучащей речи) и суперсегментные (создаваемые
комбинацией сегментных либо обнаруживаемые в комбинации сегментных).
Сегментная единица фонетики — звук речи. Суперсегментные единицы —
слог, такт, фраза, ударение, интонация. Первым на важность разграничения
сегментных и суперсегментных единиц обратил внимание П.С. Кузнецов,
который отметил, что различие между парами слов том — дом с одной стороны
и мýка — мукá — с другой не одинаково. Если можно признать [т] и [д] разными
звуками-смыслоразличителями в первой паре именно потому, что только они,
находясь в одинаковой фонетической позиции, позволяют отличать одно слово
от другого, то во второй паре нельзя сказать, что первый гласный в каждом из
слов находится в тождественной позиции. Нельзя этого сказать и о втором
гласном. Мýка и мукá различаются одновременно двумя признаками. Ударение
оказывается признаком слова в целом, а не одного его элемента.
Кульминативная функция, вершинообразующая функция, функция,
выполняемая теми признаками (свойствами) звуков в потоке речи, которые
позволяют слушающему воспринять, какое количество слов, синтагм
содержится в данном предложении. Единица, содержащая звуковой элемент,
выполняющий К. ф., называется вершиной (например, вершина синтагмы). К.
ф. выполняет, например, главное ударение в словах немецкого языка. К. ф.
несут обычно ударение, тон и др. просодические элементы. (по Трубецкому)
Кульминативные единицы – ударение и сингармонизм, они оформляют слово
как единую единицу речи и позволяют выделить его в речевом потоке.
Просодема, 1) минимальная значащая единица акустических компонентов,
составляющих интонацию фразы: мелодики (П. в этом случае называют
тонемой или мелодемой), интенсивности (называют акцентемой), временных
характеристик (называют хронемой). В составе более сложной единицы —
интонемы (в реальном высказывании) — разные виды П. выполняют
различные коммуникативные функции, например мелодемы передают
синтаксическое значения, темповые хронемы — противопоставление
информативно важного/неважного для собеседников, паузальные хронемы — в
основном отношения между вычлененными единицами речи (пояснение,
противопоставление, следствие и т.д.). Состав П. не уточнён окончательно. 2)
Кратчайшая просодическая единица языка — слог или мора. 3) Определённые
акустические характеристики слова или группы звуков, например назальность
(называются также просодическими характеристиками).
Слог как сегментная единица представляет собой линейную
последовательность звуков. Слог как суперсегментная единица
представляет собой единство слогового и неслоговых звуков. Слоги
объединяются в фонетические слова благодаря словесному ударению.
27. Тон, ударение, интонация. Сходства и различия между ними. Языки с
этимологическими тонами.

Тон — использование высоты звука для смыслоразличения в рамках

слов/морфем. Тон следует отличать от интонации, то есть изменения высоты
тона на протяжении сравнительно большого речевого отрезка (высказывания
или предложения). Различные тоновые единицы, имеющие
смыслоразличительную функцию, могут называться тонемами (по аналогии с
фонемой).
Тон, как и интонация, фонация и ударение, относится к суперсегментным, или
просодическим, признакам. Носителями тона чаще всего являются гласные, но
встречаются языки, где в этой роли могут выступать и согласные, чаще всего
сонанты.
Ударение – выделение из группы слогов одного слога (по Реформатскому).
Бывает:
1) Квантитативным (ударный слог имеет большую долготу)
2) музыкальным/тоновым (тон ударного слога выше)
3) экспираторным (ударный слог громче/сильнее выдох или напряжение
связок)
Виды могут совмещаться, что чаще всего и происходит.

Ударение может быть исключительно тоновым, как в китайском,

корейском и японском языках
Интонация относится к просодическим элементам языка, и это явление
сложное. Она состоит:
1) из повышений и понижений голоса; это мелодика речи, имеющая в
каждом языке свой рисунок;
2) из соотношений сильных и слабых, долгих и кратких слогов, что в
пределах фразы придает ей ритм;
3) из ускорений и замедлений, что образует темп речи;
4) из силы или слабости произнесения, что образует интенсивность речи;
5) из общего тембра высказывания, который может быть “мрачным”,
“веселым”, “игривым”.
Сходства-различия:
Все они являются суперсегментными "кенемами", фонетическими единицами,
которые "накладываются" на сегментные, линейные единицы. Не могут
существовать сами по себе, однако в некоторых ситуациях и языках являются
смыслоразличительными. (зАмок-замОк в русском, ударение) (слоговой тон
всегда определяет значение в китайском).
 Интонация и ударение схожи в том, что выделяют определенный фрагмент
речевого потока (будь то слог или синтагма) среди окружения, таким образом
акцентируя на нём внимание.
Однако ударение обусловлено скорее правилами языка, в то время как
интонацией говорящий может пользоваться свободно, в зависимости от своей
цели. "У нас завтра ВЫЛЕТ?" "У нас ЗАВТРА вылет?" "У НАС завтра вылет?".
Интонация уточняет, о чем именно спрашивает собеседник. Не обусловлена
правилами языка, но правильное использование служит коммуникативной
функции.
И ударение, и интонация часто выражаются резким изменением тона, "переломом".

Ударение несёт только семантическую функцию, различает смысл (как минимум, в

русском) и возможно эвфоническую (улучшает благозвучие речи, делает более
различимой для слушателя). Тон и интонация же имеют также экспрессивную (выраж.
эмоции), синтактическую (оформление предложения более ясно) функции

Языки с этимологическими тонами:

они же тональные языки

Это языки, в которых слоговой тон является смыслоразличительным, т.е. определяет

значение слова/слога.
Таким языком является, например китайский, в котором четыре тона, применяемые к
слогам, необходимы для смыслоразличения. Один и тот же слог может иметь 4
различных значения, в зависимости от тона.
Другие дальневосточные языки также являются тональными (вьетнамский, тайский,
бирманский и др.)
Большинство африканских языков южнее Сахары (Йоруба, игбо, Акан и др)
Некоторые языки индейцев, в т.ч Майя.

28. Понятие ударения. Ударение как фонологическое явление. Виды ударения:

свободное/связное, парадигматическое / категориальное, тональное /экспираторное /
квантитативное, морное/слоговое. Отличие словесного ударения от фразового.

Свободным считается такое ударение, которое не закреплено за определенным местом

в слове по отношению к его началу или концу, в разных словах данного языка падает
на разные по счету слоги – первый, второй, третий и т.д. Такое ударение называется
еще разноместным, нефиксированным.
Связанным называется ударение, которое во всех словах данного языка падает на
один и тот же по счету слог – первый, последний, предпоследний и т.д. Ударение этого
типа называют также одноместным, несвободным, постоянным, устойчивым,
фиксированным.
Парадигматическое ударение: ударение слова описываются в парадигме
словоизменения с учетом совокупности всех словоформ данного слова . За одно
слово принимаются словоформы числа, времени, наклонения и рода;
дéлает, дéлают, сдéлает, сдéлают, дéлал, дéлала, дéлало, дéлали, дéлай, дéлайте,
(с)дéлал бы и т.д;
разными словами признаются виды глагола, краткие формы прилагательных и
причастий по отношению к полным, степени сравнения, деепричастия и причастия по
отношению к глаголу;
свéжий - свеж, свежá, свежó, свежи; немóй - нем, немá, нéмо, нéмы; разбýженный -
разбýжен, разбýжена, разбýжено, разбýжены; изóгнутый - изóгнут, изóгнута, изóгнуто,
изóгнуты; вúдимый - вúдим, вúдима, вúдимо, видимы; давáть - дащий - давáя;
создавáть - создащий - создавáя; сознавáть - сознащий - сознавáя; уставáть - устащий –
уставáя
Категориальное ударение – ударение "привязано" к определенной морфеме.
Пример: форманты -ация/ -яция
Значение - действие, процесс. Производящая основа глагольная: агитАция,
догматизАция, калькулЯция. Ударение категориальное, на суффиксе.
Аналогично с -аж: пилотаж, массаж, пассаж, массаж, шпионаж итд.
1) Квантитативное (ударный слог имеет большую долготу)
2) музыкальное/тональное(тон ударного слога выше)
3) экспираторное (ударный слог громче/сильнее выдох или напряжение
связок)
Виды могут совмещаться, что чаще всего и происходит.

Ударение может быть исключительно тональным, как в китайском,

корейском и японском языках. Исключительно квантитативным – редко, в
пример приводят новогреческий.

МО́РА - ритмическая единица, выделяемая в фонологии др.-греч., лат., санскрита, япон-

ского и ряда др. языков. М. равна открытому слогу с краткой гласной и компонентам слогов
более сложного состава, если эти компоненты проявляют функциональное сходство с
кратким слогом: могут нести собств. ударение, учитываются при определении места уда-
рения, закономерностей «фонологич. длины» морфем и слов, стихотв. размеров и т. п.
Моры могут быть слоговыми, гласными, согласными. Слог «согласный + гласный» равен
одной слоговой М.; слог «согласный + долгий гласный» разлагается на слоговую М. (со-
гласный + гласный) и гласную М. (гласный); слог «согласный + гласный + согласный» раз-
лагается на слоговую М. (согласный + гласный) и согласную М. (согласный); слог «соглас-
ный + согласный + гласный» (в япон. яз.) разлагается на согласную М. (согласный) и слого-
вую М. (согласный + гласный).
Например, в японском языке слово 日本 («Япония») содержит три (ни-хо-н にほん) или
четыре моры (ни-п-по-н　にっぽん).
Морное ударение (моровое) отличается от слогового тем, что морное ударение
занимает одну мору, а слоговое один слог. В зависимости от структуры языка, ударение
(особенно ,связанное) может зсчитаться по кол-ву слогов или мор. .
тональное, экспираторное, квантитативное смешанное
музыкально силовое, ,
е динамическое количественное
 высота +
тона

сила + +

долгота + +

Словесным ударением принято называть выделение слога в составе фонетического

(акцентного) слова. Имеет семантическую функцию, смыслоразличительную.

Под фразовым ударением обычно понимается выделение синтагмы в составе фразы,

высказывания. Выделяется оно усилением словесного ударения, а также интонационно
– повышением или понижением тона звука, на который падает словесное ударение.
Следовательно, фразовое ударение – это "более сильное ударение синтагмы",
"наиболее интенсивное ударение в высказывании". В русском языке фразовое ударение
обычно падает на последнем слове конечной синтагмы или просто на последнем слове,
если фраза состоит из одной синтагмы: "На улице было тихо." Имеет синтаксическую
функцию (оформляет предложение/синтагму для лучшего понимания)

29. Сравнительный анализ системы ударения в русском и изучаемом языке.

Характеристика русского ударения:

Ударение в русском литературном языке является качественно-количественным. Эта

точка зрения восходит к работам Р.И.Аванесова, который писал: "Русскому языку
свойственно ударение, при котором гласный ударного слога отличается от безударных
гласных как большей напряженностью произносительного аппарата и потому
наибольшей четкостью артикуляции гласного, так и большей длительностью

Русское ударение: разноместное, подвижное

Основными фонетическими коррелятами ударения в современном русском

литературном языке служат длительность и спектральные характеристики гласных. По
этим параметрам выделяется двухкомпонентное просодическое ядро слова, состоящее
из ударного и 1-го предударного слогов.

Ударный и 1-й предударный слоги отчетливо противопоставлены друг другу только по

длительности и только в словах, на которых реализуется фразовый акцент. В словах,
которые не несут фразового акцента, спектральные характеристики ударных гласных
приближаются к характеристикам гласных первого предударного слога
акцентированных слов. В словах, содержащих два абсолютно идентичных гласных,
носители СРЛЯ в качестве ударного всегда воспринимают второй – это связано со
стратегией восприятия ударения: из двух сильных ударный всегда второй (если бы
ударение было на первом гласном, второй был бы редуцированным).

Английское ударение:
 1. Английский язык отличается силовым или динамическим типом ударения – как
и русский. Это значит, что выделение слога происходит в первую очередь за
счет энергичного произнесения с повышенной силой выдоха. При этом
длительность звучания и высота тона почти не меняются.
2. В английском языке ударение не фиксированное, а свободное. Хотя для
большей части слов характерно ударение на первый слог, оно также может
стоять и в любом другом месте слова. Кроме того, иногда изменение ударения
приводит к изменению значения слова.
3. Английский язык, в отличие от русского, имеет ритмическое ударение. Это
значит, что в речи все ударные слоги произносятся через равные промежутки
времени, вне зависимости от длины слов. Чтобы добиться такого эффекта, в
длинных словах или фразах со вспомогательными словами, на которые не
падает ударение, безударные гласные сокращаются, произносятся быстро и
меняют свои характеристики. В результате получается определенный ритм,
который придает речи узнаваемую мелодику.
4. Безударные гласные в английском языке редуцируются всего до двух звуков: [ɪ]
и [ə]. В неформальной речи почти все безударные гласные произносятся как
«шва» [ə]. При этом важно не забывать менять их длительность, подстраивая
под ритм речи.
5. В английском языке не принято обозначать ударение на письме для логического
выделения или различения смысла, как в русском. Даже в детских книгах для
обучения чтению ударения обычно не ставятся. Знак ударения можно найти
только в транскрипции в словарях. Он может обозначаться вертикальной чертой
перед слогом по правилам Международного фонетического алфавита или
штрихом после слога в некоторых словарях. Также можно встретить и другие
обозначения – заглавными буквами или полужирным шрифтом.
6. В английских словах с несколькими слогами присутствуют сразу два ударения –
главное и второстепенное. Это помогает поддерживать нужный ритм речи. Как
правило, главное и второстепенное ударения находятся через слог друг от
друга. Второстепенное ударение очень важно – часто иностранцы, не
привыкшие к такой особенности, пренебрегают им и произносят слова с одним
ударением. Это звучит очень непривычно и иногда непонятно для носителей
языка.

30. Фонологически безударные слова: энклитики, проклитики, энклиномены в русском и

изучаемом иностранном языке.

Фонетическое членение речи подразделяется на фразы, такты, слоги и звуки.

Такт – это часть фразы, объединенная ударением. Чаще всего все знаменательные слова
выделяются в отдельные такты (так как имеют свое ударение), а слова незнаменательные, не
имеющие своего ударения, примыкают к слову спереди или сзади и образуют с ним один
такт.

Примыкающее спереди слово называется проклитикой, а сзади – энклитикой.

Примеры проклитик в русском языке: на берегу´, без мя´са, ты сказа´л, пять ле´т.

she s|aid, his fl|at, come h|ere

Примеры энклитик в русском языке: сказа´л бы, нашла´ ли, кто´-то.

p|unched him,

Примеры проклитик в английском языке: I sa´id, the we´ather, should bri´ng

Примеры энклитик в английском языке: I wa´nt it, i´s she?, te´ll me

Однако существуют также знаменательные слова, которые утратили свое ударение, и оно
перешло на предлог. Такие слова называются энклиноменами.

Примеры энклиноменов в русском языке: во´ поле, на´ берег

Примеры энклиноменов в английском языке: break o´ff, come o´n

Основы сравнительно-исторического метода

31. Языковые изменения, их виды и возможные причины. Изменения слова в плане

выражения. Понятие фонетического закона. Аналогия и ее отличие от фонетического закона.
Изменения слова в плане содержания. Опрощение и переразложение.

Языковая система, находясь в постоянном использовании, создается и

видоизменяется коллективными усилиями тех, кто ей пользуется… Новое в речевом
опыте, не вписывающееся в рамки системы языка, но работающее, функционально
целесообразное, ведет к перестройке в нем, а каждое очередное состояние языковой
системы служит основанием для сравнения при последующей переработке речевого
опыта. Таким образом, язык в процессе речевого функционирования развивается,
изменяется, и на каждом этапе этого развития языковая система с
неизбежностью содержит в себе элементы, которые не завершили процесс
изменения. Поэтому различные колебания, варианты неизбежны в любом языке".
Постоянное развитие языка ведет к изменению литературных норм. То, что было
нормой в прошлом столетии и даже 15-20 лет назад, сегодня может стать
 отклонением от нее. Так, например, в соответствии с "Толковым словарем русского
языка" (1935-1940) слова закусочная, игрушечный, булочная, будничный, нарочно,
порядочно, сливочный, яблочный, яичница произносились со звуками [шн]. По
данным "Орфоэпического словаря русского языка" (1983) такое произношение в
качестве единственной (строго обязательной) нормы сохранилось только в словах
нарочно, яичница. В словах булочная, порядочно наряду с традиционным
произношением [шн] признано допустимым новое произношение [чн]. В словах
будничный, яблочный новое произношение рекомендуется в качестве основного
варианта, а старое допускается в качестве возможного варианта. В слове сливочный
произношение [шн] признается хотя и допустимым, но устаревшим вариантом, а в
словах закусочная, игрушечный новое произношение [чн] стало единственно
возможным нормативным вариантом.
На этом примере хорошо видно, что в истории литературного языка возможны:
(виды)
- сохранение старой нормы;
- конкуренция двух вариантов, при которой словари рекомендуют
традиционный вариант;
- конкуренция вариантов, при которой словари рекомендуют новый вариант;
- утверждение нового варианта в качестве единственно нормативного.
В истории языка изменяются не только орфоэпические, но и все другие нормы.
Изменение нормы находит выражение в вариантонсти нормы, т.е вариантных
способах выражения одного значения
Варианты:
-нейтральные стилистически (Иначе-инАче)
-стилистически маркированные (в отпускЕ – в отпускУ(разг), добЫча- дОбыча
(проф)
-частотность(устаревшие и современные) – рельс (м.р)_соврем, рельса (ж.р) – устар
В зависимости от отсутствия или отменены вариантов выделяют 2 типа норм:
-императивные – строго не допускающие вариантов
-диспозитивные – нестрого обязательные и допускающие варианты

Пла́н выраже́ния — определённым образом организованная область материальных

средств, служащих для передачи языковых сообщений. Изменения в плане выражения
– когда сохраняется значение слова, но способ его передачи меняется. Було[шн]ая –
Було[чн]ая. Чаще всего меняется звуковая форма слова, но бывают и морфологические
изменения: переразложение и опрощение (ниже).

Фoнeтичecкий зaкoн – этo peгyляpнocть фoнeтичecкиx cooтвeтcтвий, peгyляpнoe и

взaимocвязaннoe фoнeтичecкoe измeнeниe. 3aкoн oглyшeния шyмныx звoнкиx
coглacныx нa кoнцe cлoвa. 3aкoн accимиляции coглacныx пo звoнкocти и глyxocти.
3aкoн peдyкции бeзyдapныx глacныx и др.

Аналогия — лингвистический процесс, заключающийся в образовании языковой

формы по шаблону других языковых форм. Аналогии, наряду с фонологическими
законами, являются одним из основных процессов, изучаемых исторической
лингвистикой.

Общего определения понятия лингвистической аналогии нет, в различных источниках

приводятся разные определения, например:

«Лингвистический процесс, включающий в себя обобщение некоторого отношения с

одного множества условий на другое»;

«Изменение, берущее за образец другие слова или формы»;

«Исторический процесс, переносящий обобщение с одного множества выражений на

другое»;

И даже такое «намеренно расплывчатое и общее» определение как «процесс, при

котором одна форма языка становится более похожей на другую, с которой она как-
либо связана». Тем не менее, важным аспектом аналогии является наличие отношения
схожести[1].

Как пишет Л. Кэмпбелл, отношение между фонологическими законами и аналогией

можно описать фразой «фонологически законы регулярны, но создают
нерегулярности; аналогия нерегулярна, но создаёт регулярности».

Например, по регулярному закону умлаута множественное число к английскому слову

brother («брат») приняло вид brother + en → brethren, что привело к наличию у слова
двух различных основ; с другой стороны, благодаря нерегулярной аналогии с такими
словами как sister («сестра»), образующими множественное число прибавлением -s
(sisters), произошла замена множественного числа на brothers, сделавшее склонение
слова регулярнее[3].

Это происходит благодаря тому, что, в отличие от фонологических законов, аналогии

принимают во внимание не только фонетические, но и морфологические,
синтаксические и семантические факторы. Другие отличия — обычно они имеют место
на намного больших периодах времени, веках и даже тысячах лет, и нерегулярны, то
есть одна и та же замена происходит не во всех возможных для неё ситуациях.

Способы выражения грамматических значений в истории языка могут претерпевать

различные изменения. В ходе языковой эволюции звуковые и семантические
отношения между словами могут меняться и, следовательно, может измениться
морфемное членение слова. Нередко базой для изменения морфемной структуры слова
становится фузия, т.е. слияние и взаимопроникновение контактирующих морфем. В
результате в языке (особенно флективного типа) могут возникнуть процессы
переразложения или опрощения.

Переразложение — это изменение морфемной структуры слова, связанное с

перемещением границ морфем, входящих в его состав. Слово остается производным,
т.е. сохраняет морфемную членимость, но членится оно уже иначе, чем прежде (ср. в
современном русском языке существительное живность членится как жив-ность, так
как вышло из употребления прилагательное живный, от основы которого оно было
образовано, хотя еще в XVIII в. Оно имело морфемную структуру живн-остъ).

Иногда прежде нечленимая основа превращается в членимую, т.е. в ней начинают

выделяться корневая и аффиксальная морфемы. Чаще всего это происходит при
заимствовании слова, ср.: голландское слово zondek < zon ‘солнце' и dek ‘покрышка’
при заимствовании его русским языком пережило фонетическую адаптацию и
потеряло свое членение на морфемы, однако вскоре конец слова стал восприниматься
как уменьшительный суффикс -ик, а остальная часть слова не только стала новым
корнем, но и превратилась в самостоятельное слово зонт, таким образом, в русском
языке сформировалась пара зонт — зонтик, подобно паре лист — листик. Это
изменение морфемной структуры слова, при котором непроизводная основа
превращается в производную, называется усложнением.

Иногда переразложение может происходить не только на границах морфем, но и на

границах слов: в старославянском языке, например, некоторые предлоги-приставки
имели на конце звук н: вън, кън, сън, который сохранялся перед гласным, так как
происходило переразложение и действовавший в старославянском языке закон
открытого слога не нарушался, поскольку слогоделение проходило внутри этих
предлогов-приставок (ср. вън-и.идти и въ-ни-ма-ти или сън-ати и съ-на-ти); если же
этот предлог находился перед согласным, то образовывались закрытые слоги (ср. кън
лгкн'к), что нарушало действие закона открытого слога, и упрощение этих предлогов-
приставок происходило за счет утраты конечного согласного.

кън ему > к нему

Опрощение – это изменение морфемной структуры слова, при котором ранее

производная и членимая на морфемы основа перестает выделять в своем составе
аффиксы и превращается в непроизводную (корневую). Образующиеся при
опрощении основ новые корни (новые непроизводные основы) отличаются от
этимологических корней этих слов.
 Например, слово председатель. Было образовано от *председать (т.е. сидеть перед
всеми/ впереди всех, возглавлять заседание), сейчас это слово не употребляется,
поэтому основа воспринимается как корневая. Это подтверждается тем, что в языке
появилось новое, образованное от него аффиксальным способом, слово
председательствовать.

32. Понятие языкового родства, праязыка и языков-потомков. Установление родства

языков. Генетическая классификация языков: понятия ‘языковая семья', 'языковая группа' и
'подгруппа'.
Ист. учебник Реформатского параграф 75-77, лекция Блинова

Вопрос установления родства языков по-настоящему возрос и возник с открытием

Уильямом Джонсом в конце 18-го века определенного сходства между санскритским,
латинским и греческим языками. Сравнив их, он обнаружил сходство в корнях и
грамматических формах, которые не могут быть результатом случайности, из чего был
сделан вывод, что эти языки, вероятнее всего, произошли от одного праязыка,
который совершенно не сохранился до наших времен.
Языковое родство языков означает, что они выросли из одного общего
праязыка, т.е являются языками потомками для одного языка.

С начала 19 века идёт история сравнительной лингвистики, компаративистики,

исследующей связи между языками и их исторические корни.
Она включает:
1) Изучение фонетических корреспонденций
2) Изучение морфологических корреспонденций
3) Изучение общих лексических единиц
4) Изучение происхождения слов
5) Построение реконструкций
(корреспонденция - соответствие между языками, реконструкция - выражение
отражения фрагмента языковой действительности для воссоздания предшествующего
состояния языка)
Анализ языков на родство (компаративистический анализ) начинается с
подбора группы языков, которые, предположительно, имеют одно происхождение.
1 этап - работа с лексикой. На этом этапе стоит учитывать заимствования из других
языков и убирать их из анализа, так как они могут быть и не из родственных языков.
На каждом этапе языки, оказавшиеся не родственными, отсекаются и больше не
рассматриваются.
2 этап - морфология. Существуют особые семантические группы слов, взятые из
древнего предъязыкового состояния. Совпадение слов в этих группах - первый намёк
на общие корни у языков. Морфологические совпадения - второй аргумент в пользу
родства.
Если число общих морфем превышает число общих слов (в процентном
соотношении), то языки родственны. Если наоборот, то неочевидно, либо языки не
родственные, либо родственные, но отдалённо. Это универсальная закономерность в
компаративистике. Стоит обращать внимание на флексии и аффиксы. Сходство по
значению в них доказывает этимологическое единство грамматических систем
рассматриваемых языков. Это надёжнее, чем корни, потому что корни могут быть
заимствованы, а аффиксы - нет.

Система классификации языков включает семью, группу и подгруппу. Семья

состоит из групп, группа - из подгрупп.
Семья > группа > подгруппа
Так, например, русский язык состоит в Индоевропейской семье языков, в
славянской группе, в восточнославянской подгруппе.

Доп. инфа про принципы работы языков в целом. Не очень относится к билету, но
это если надо Блинову зубы заговорить:
Источник:(А. Мейе, “Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков)

Родство языков всегда обусловлено точными принципами. Особенно четко они

сформированы в индоевропейской семье языков.

1 принцип:Единичность языковых явлений.

Между понятием и словом нет никакой “природной связи”, каждое явление единично.
Т. е., фр. “cheval”, нем. “Pferd”, англ. “horse” и рус. “лошадь” означают одно и то же
ездовое копытное животное, однако между самими словами нет морфологической
связи, только семантическое. Слова связываются с понятиями фактически, “постольку
поскольку”, нет факторов, предопределяющих значение слова. Из этого следует, что
смысл слова невозможно понять без перевода на уже известный язык, так семантика
не связана с морфологией сама по себе.
Кроме того, могут быть чистые совпадения, как слово “bad”, в английском и
новоперсидском означает одно и то же. Это можно считать не случайностью только в
том случае, если есть док-ва того, что языки выросли из одного праязыка, что по
определению делает их родственными.
2 принцип: Лингвистическая непрерывность
“Язык существует лишь поскольку существует общество”. Язык - это
деятельность, поэтому его трансформация постепенна и непрерывна, не существует
четкой отметки, когда определенный язык переходит из точки А в точку Б, даже
носители языка могут отметить изменения лишь пост-фактум, сопоставив состояние
языка раньше и сейчас. Новые слова, выражения и правила формируются на основе
старых и по их образцу. Резкие изменения-скачки в языке невозможны.
Существуют, конечно, индивидуальные случайности (прим. человек придумал
новое слово и использует его в речи). Но подобные явления в языке исчезают со
смертью лиц, которые использовали рукотворное новшество, не становятся частью
языка. Язык - это результат преемственности поколений, благодаря которой новые
“версии” языка могут оставаться в нём. Язык может меняться благодаря населению,
например советская власть навводила много новых словосочетаний (коллективное
хозяйство, партийный билет, новая экономическая политика итд), и носители языка
выработали привычку их сокращать для простоты, так в языке возникли и прижились
сокращенные версии этих словосочетаний (колхоз, партбилет, нэп итд). Или, другой
пример, писатели используют неологизмы, которые из-за распространенности их
произведений также оседают в речи говорящих: (слово “стушеваться” придумано
Достоевским (знач. “улизнуть”, “исчезнуть”, в переносном смысле “растеряться”,
“замолчать”, много примеров таких неологизмов у Маяковского “высверлить” вместо
“просверлить”, например). Кроме того, возможны заимствования из других языков и
диалектов. Происходит из частого взаимодействия носителей языков, иногда в
результате победы одной страны над другой и, следовательно, насаждение своего
языка и культуры (татаро-монгольское иго). Так у нас появились слова ярлык и сарай,
взятые от татаро-монголов. Или, слово “байховый”, означающее листовой рассыпной
чай, взялось от китайского “бай-хао”, означающее молодые чайные листья. Это слово
часто произносили китайские торговцы чаем, и в русском языке это стало
ассоциироваться с качественным рассыпным чаем. Наконец, есть двуязычные
народы, в котором носители используют два языка для выражения мыслей и между
этими языками часто встречается обмен выражений, выражение из одного языка
перетекает в другой.
3 принцип. Закономерность развития
Появление в языке нового и уход из него старого - закономерный процесс.
Выражается в двух видах:
1) фонетический: меняется звуковая материя для выражения языка. У каждого
языка есть свои правила артикуляции, однако в некоторых словах
произношение сокращается или звуки меняются местами.
2) лексико-морфологический: меняется грамматика, словарь, способы выражения
смысла.

33. Праформа и реконструкция. Этимология, ее проблемы и задачи. Научная и

народная этимология. Исконная лексика, заимствования и кальки в свете
сравнительно-исторического метода.

Реконструкция – в сравнительно-историческом языкознании комплекс приёмов и про-

цедур воссоздания исчезнувших языковых форм, состояний, явлений на основе их
позднейших отражений и с учётом возможных путей языкового развития. Осуществля-
ется путём исторического сравнения соответствующих единиц отд. языка, группы (се-
мьи) языков. Впервые метод лингв. Реконструкции применил в сер. 19 в. А. Шлейхер
для реконструкции индоевропейского праязыка. В индоевропейском языкознании так-
же известна «волновая» модель индоевропейского праязыка.

Предметом реконструкции могут быть любые элементы языка – фонемы, морфемы,

просодия, синтаксис, парадигмы и семантические поля, диалектные членения и даже
языковые состояния в целом.

Методика реконструкции должна дать ответ на два вопроса:

1. как, основываясь на данных языков-потомков, получить информацию о праязыке

(как в целом, так и об отдельных фрагментах праязыкового состояния:
фонологическая реконструкция, морфологическая реконструкция, синтаксическая
реконструкция, лексическая реконструкция);

2. какова степень достоверности получаемых результатов и каковы способы

повышения этой достоверности.

Реконструкция праязыка построена на следующем принципе: праязыковая система

была стройной, основа имела единый вид во всех формах, а все аффиксы
выглядели одинаково при всех основах. Этот принцип условен, т.е. относится к
праязыку не более, чем к любому другому естественному языку.

Изменения в языке случайны: любой элемент праязыка, претерпевший изменение в

одном из языков-потомков, мог сохраниться в неизменном виде в другом. Изменения
в языке регулярны: каждое отдельное изменение происходит не хаотически, а
охватывает всю систему языка.

Исследователь должен обнаружить в языках-потомках черты языка-предка

(архаизмы), отделить их от позднейших инновация и дать их лингвистическую
интерпретацию.

Трудности реконструкции вызваны следующим:

· чем больше времени прошло с момента распада праязыка, тем больше вероятность
того, что какие-то черты успели утратиться во всех языках-потомках;

· чем меньше число языков-потомков, тем меньше возможность сравнивать

результаты независимого развития;

· интенсивности контактов – как между языками внутри данной семьи, так и с языками
других семей;

· интенсивность перестройки грамматической системы.

Язык-предок – это не другой язык, а просто более древнее состояние того же

самого языка. Праязык и язык-потомок связаны непрерывной языковой
преемственностью. Протоязык – это еще более древнее (предполагаемое,
незафиксированное) состояние праязыка.

Праформой (архетипом) называется форма элемента языка (фонемы морфемы,

лексемы), восстанавливаемые для праязыка.

Рефлекс – форма, произошедшая от праформы.

Методы

Реконструкция объединяет следующие методич. процедуры: внешнюю («сравни-

тельную») реконструкцию, внутреннюю реконструкцию и филологич. метод

I. Внешняя реконструкция ориентируясь на системные отношения в

развитии языка, имеет дело со сравнением данных ряда родств.
языков. Напр., регулярность соответствия между слав. b, герм. ß,
лат. f, греч. φ , санскритским bh, хеттским p в исторически тождест-
венных корнях позволяет реконструировать индоевропейский *bh,
различно развивавшийся по языкам.

Она осуществляется путем сопоставления тех элементов языков-потомков (при менее

глубокой реконструкции – диалектов одного языка), которые считаются восходящими к
одному праязыковому архетипу.
Разные языки, восходящие к одному языку-предку, изменялись по-разному и тем
самым сохранили разные его черты. Объединение этих черт дает картину древнего
языкового состояния, предшествовавшего распаду праязыка. В то же время
необходимо различать черты, унаследованные от праязыка, от случаев
параллельного развития, происходившего в языках-потомках.

II. Внутренняя реконструкция – это построение гипотез о

праязыковых прототипах тех или иных языковых элементов на
основании данных одного языка.

При внутренней реконструкции сравниваются единицы внутри одного языка, воссозда-

ётся инвентарь вариантов в различных его подсистемах, варианты классифицируются
в соответствии с их древностью; напр., реконструкция древнего показателя наст. вре-
мени рус. глагола *-j-, преобразованного в соседстве с согласным в таких словах, как
«брожу» («ж»<*dj), «тащу» («щ»<*skj), «люблю» («бл»<*bj).

III. Филологический метод заключается в системном исследовании

старописьм. текстов на языках, входящих в к.-л. генетич. общность, с
целью выявления более архаичных языковых форм, нежели те, кото-
рые представлены в совр. языках. Применим к языковым семьям с
древней письм. традицией [напр., для индоевропейских языков, сре-
ди которых древнюю письменность имеют хеттский язык, др.-греч.,
латинский, старославянский языки, санскрит]. Иногда рассматривает-
ся как разновидность внутр. реконструкции.

Праязыковая реконструкция всегда носит гипотетич. характер, однако существуют

критерии и пути проверки её точности (объяснит. сила для макс. числа фактов языков-
потомков, типологич. правдоподобие, возможность сопоставления с реконструкциями
для более далёких генетически групп языков, анализ древнейших заимствований).
Подтверждение правильности реконструкции – важнейший инструмент исследования
языковой истории. Данные реконструкции дополненные данными историч. ономастики,
используются при решении проблем глотто- и этногенеза, а также проливают свет на
особенности материальной и духовной культуры носителей праязыка.

Этимоло́гия (др.-греч. «истина» и «учение»)— раздел лингвистики (сравнительно-

исторического языкознания), изучающий происхождение слов (устойчивых оборотов и
реже морфем). А также — методика исследований, используемых при выявлении
истории происхождения слова (или морфемы) и сам результат такого выявления.
Также под этимологией может пониматься любая гипотеза о происхождении того или
иного конкретного слова или морфемы (например, «предложить более убедительную
этимологию»), само происхождение слова (например, «у слова тетрадь греческая
этимология»), то есть версию происхождения — непосредственно этимон
(первоначальное значение и форма слова, от которого произошло слово
современного языка.)
Предмет этимологии — изучение источников и процесса формирования словарного
фонда языка, а также реконструкция словарного состава языка древнейшего периода.
Слова языка изменяются со временем по определённым историческим (но не
существующим) моделям, что затемняет исконную форму слова. Этимолог, опираясь
на материал родственных языков, должен установить эту форму и объяснить,
каким образом она приняла современный вид.

Этимология характеризуется комплексным характером методов исследования.

Слово/корень, этимологию которого требуется установить, соотносится с
родственными словами/корнями, выявляется общий производящий корень, в
результате снятия наслоений позднейших исторических изменений устанавливается
исконная форма и её значение.

Цель раскрытия происхождения слова (этимологич. анализа) – определение того, на

каком этапе развития языка, на базе какой первичной мотивации (признака предмета,
определяющего образование его названия от др. слова), от какого слова, по какой сло-
вообразоват. модели и с каким первичным значением образовано слово, а также того,
какие историч. изменения его первичной формы и значения обусловили форму и зна-
чение, известные исследователю. Обычно уже при возникновении слова его значение
отличается от первичной мотивации. Напр., первичной мотивацией для образования
слова «окно» от «око» было сходство названного предмета с глазом (оком), но уже
первичным значением слова «окно» было ‘отверстие’. Реконструкция первичных моти-
вации, формы и значения слова (этимона) – предмет этимологич. анализа.

Предмет Э. как раздела языкознания – исследование источников и процессов форми-

рования словарного состава языка, в т. ч. древнейшего периода его существования
(обычно дописьменного).

Объект Э. – в осн. т. н. тёмные слова к.-л. языка, относительно которых его носителям
непонятна связь формы слова и его значения. Затемнение этой связи (деэтимологиза-
ция) – следствие историч. изменений формы и значения слова, лексич. и грамматич.
систем языка. Так, может становиться непонятной структура слов вследствие утраты в
языке тех или иных словообразоват. моделей и их смены другими (напр., «знамя», об-
разованное от «знать» с помощью архаич. суффикса -мен-/-мя), утраты слова, от кото-
рого образовано исследуемое слово (напр., «вежливый», произведённое от др.-рус.
«вэжа», «вэжь» ‘знающий’).

Процедура этимологич. анализа состоит в генетич. отождествлении рассматриваемого

слова или его основы с др. словом, его основой, квалифицируемыми в качестве исход-
ных, производящих, в отождествлении приставки, суффикса и др. структурных элемен-
тов данного слова с исторически известными структурными элементами и выявлении
этимона. Обязат. этап такого анализа – снятие позднейших историч. измерений.

Э. тесно связана с диалектологией: диал. данные важны для решения вопроса о про-
исхождении мн. слов лит. языка.

Э. обогащает все отрасли историч. языкознания новыми материалами. Особенно ве-

лика роль Э. в выявлении редких морфем, редких изменений единиц разл. уровней
языка.
Результаты этимологич. исследований представляют интерес также для изучения ис-
тории, материальной и духовной культуры общества. Напр., вероятность образования
«суд» от «сяду» свидетельствует о форме древнего судопроизводства – заседании.

Специфич. объект Э. – заимствования, этимологич. изучение которых выявляет кон-

такты носителей языка с др. народами, время и характер этих контактов; ср. обилие
кораблестроит. и воен. терминов, заимствованных в рус. язык из герм. языков.

Народная (ложная) этимология - лексическая ассоциация, возникающая в

результате созвучия; осмысление носителями языка происхождения того или иного
слова, основанное на ошибочном понимании его этимологич. состава. Особенно ха-
рактерно при освоении заимствований, а также для диалектной речи, просторечия.
Осн. причины Н. э. заключаются в непонимании носителями языка в определённый пе-
риод его истории исконной мотивационно-словообразоват. связи слова с другим, про-
изводящим словом, «затемнение» этой связи вследствие историч. изменений формы
и значения производного слова (т. е. деэтимологизация), стремление носителей языка
к включению слова в ясные мотивационные отношения с к.-л. другим словом.

Можно выделить два очевидных вида народной этимологии.

В первом случае заимствованное (реже родное) слово искажается и

переосмысливается по образцу близкого ему по звучанию слова родного языка,
которое отличается от него по происхождению. Например: «полуклиника» вместо
«поликлиника» («полу-клиника», не совсем клиника), «гульвар» вместо «бульвар»
(сопоставление с глаголом «гулять»), «полусад» вместо «палисадник», «палисад» (фр.
palissade — частокол, загородка), «скупилянт» вместо «спекулянт» (сопоставление с
глаголом «скупать»), «спинжак» (от слова «спина») вместо «пиджак» и т. п. Такие
случаи встречаются главным образом в народной речи, и с распространением
грамотности их число снижается.

Во втором случае искажения слова не происходит, однако его происхождение

объясняется на основе внешнего созвучия, не имеющего отношения к действительной
этимологии. Так, слово «подушка» иногда возводят к словосочетанию «под ухом»,
хотя истинная этимология связана, видимо, с корнем «дух» (нечто «надутое»). Слово
«трактир» нередко производят от слова «тракт» (некоторые трактиры располагались
вдоль широких дорог — трактов), хотя термины происходят от разных латинских
корней. Ещё одним примером может служить сочетание «малиновый звон» (в
значении «приятный, стройный звон колоколов»), ассоциирующееся с названием
ягоды или малиновым цветом. На самом деле, оно восходит к наименованию
бельгийского города Малин (ныне Мехелен), где находится старинный собор, при
котором имеется специальная школа звонарей, своеобразных «малиновских»
музыкантов, владеющих искусством игры на колоколах.

К народной этимологии близко примыкает явление переразложения, когда

переосмысливается структура слова, обычно при заимствовании. Например, слово
зонт получилось в результате переосмысления нидерл. zonnedeck (букв. «крыша от
солнца»), которое было воспринято как имеющее уменьшительный суффикс -ик —
зонт-ик. Далее, по аналогии с другими словами русского языка, имеющими такой же
суффикс, было образовано слово зонт, обозначающее предмет уже не маленьких, а
нормальных размеров.

Лексика современного русского языка формировалась на протяжении столетий. В его

словарный состав входят различные по происхождению и времени возникновения
слова. Основной пласт составляют исконно русские слова.

Исконным считается слово, возникшее в русском языке по существующим в нем

моделям или перешедшее в него из более древнего языка-предшественника. Исконно
русскую лексику на данном этапе развития языка составляю 4 пласта, относящиеся к
разным эпохам:

1. Индоевропейский пласт составляют слова имеющие соответствия в корнях слов

многих других индоевропейских языков (например, мать, сын, брат, волк, вода, нос).
Эти слова являются исконными не только для русского, но и для многих
индоевропейских языков.

2. Слова праславянского пласта имеют соответствия во многих славянских языках и

являются исконными для них (например, весна, дождь, трава).

К индоевропейскому и праславянскому пластам принадлежат всего около двух тысяч

слов, но они составляют 25% слов нашего повседневного общения.

3. К древнерусскому пласту принадлежат слова, возникшие в период единства

Киевской Руси и являющиеся общими для русского, украинского и белорусского
языков (например, дядя, сорок, девяносто).

4. Собственно русский пласт объединяет слова, возникшие после 14 века, т.е. после
распада Киевской Руси (почти все слова с суффиксами –чик-/-щик-, -тельств-, -лка-, -
ность-) или в этот период изменившие свое значение (например, красный).

В различные эпохи в русскую лексику проникали заимствования из других языков.

Причина заимствований – языковые контакты народов, связанные с торговлей,
войнами, культурным взаимодействием и т.д. Выделяются заимствования из
славянских и неславянских языков.

В различные исторические периоды активизировались заимствования из разных

языков. Так, в связи с татаро-монгольским игом в 14-15 веках и с культурными и
торговыми контактами славян и тюркских народов появились заимствования из
тюркских языков (амбар, башмак, сарай, сундук). В период преобразований Петра I
особенно активно проникали слова из голландского и немецкого языков, связанные с
мореходством, судостроением, военным делом (штурм, орден, рота, верфь, гавань и
т.д.) В 18-19 веках появилось большое количество слов из французского,
итальянского, испанского и польского языков, что было связано в первую очередь со
светским характером культуры того времени (будуар, бюро, вуаль; ария, виолончель;
гитара, серенада; вензель). В 20 веке, особенно во второй его половине, основным
 источником заимствований является английский язык. В настоящее время наплыв
англицизмов так велик, что иногда возникают сомнения в их целесообразности. В
разные исторические периоды, в том числе через посредничество других языков, в
русский проникли грецизмы (философия, геометрия, политика, демократия) и
латинизмы (республика, диктатура, студент). Большая часть заимствований из
греческого и латинского входит в интернациональный языковой фонд научной лексики.

Основы грамматики вообще и морфологии в частности

34. Что такое грамматика? Сущность грамматического в языке. Понятия 'грамматика',

'грамматическое значение', 'грамматикализация'. Признаки грамматического явления.
источник - Реформатский + лекции
грамматика – изучает универсальные грамматические черты и свойства, присущие
всем языкам или ряду языков = морфология (учение о формах слов и о сочетании
морфем в формах) + синтаксис (учение о формах словосочетаний и сочетании слов в
предложении)
Грамматика - совокупность закономерностей какого-либо языка, регулирующих
правильность построения значимых речевых отрезков (слов, высказываний,
текстов).
Тип языка определяет грамматика как его наиболее устойчивая часть.
грамматическая абстракция не рассматривает грам. значения слов. Грамматика обычно
выражает отношения не как конкретные отношения каких-либо конкретных слов, а как
отношения лексем, их серий и/или групп, организованных по определенному признаку
и образующих те или иные модели в языке.
Модели в грамматике бывают словообразовательными и словоизменительными,
продуктивными (образцы для любых новообразований, способны перевести
непродуктивные модели под свои правила) и непродуктивными (не образцы, подходят
для ограниченных групп слов мать - матери/ кровати - кровати).
Грамматика занимает центральное положение в языке. Связь грамматики с
действительностью осуществляется через лексику, с восприятием - через фонетику,
поскольку грамматику как таковую, непосредственно воспринимать нельзя, поскольку она
нематериальна, и то, что не выражено фонетически, отсутствует и в грамматике.
 грамматическое значение противопоставлено вещественному(соответствующее
отдельному самостоятельному понятию) и лексическому(вещественное+деривационное
значение). грам.значение охватывает
реляционное (показывает лишь
отношения, нет никакой конкретности)
и деривационное значение
(соответствующие значение
несамостоятельных признаков, а
сопровождающих значение корня,
ограничивающих и уточняющих его),
при этом оно составляет единство
имеющее свое особое качество.

грамматикализация (также известная как грамматизация или грамматизация) -

это процесс изменения языка, при котором слова, представляющие объекты и
действия (т. е. Существительные и глаголы), становятся грамматическими
маркерами (аффиксы, предлоги и т. Д.)
Признаки грамматического явления:

1) обязательность (грамматическое значение требует обязательного выбора одного

из взаимоисключающих значений. (Сущ. обязательно должно быть либо мужского,
либо женского, либо среднего рода)
2) регулярность (систематическое, не единичное проявление в языке, -и- для
выражения множественного числа)
3) наличие формального показателя (отображение в плане выражения, наприм. суф.
-л- для глаголов в прош. вр или частица "бы" в сослаг. накл.)

35. Понятия 'грамматическое значение, 'грамматическая категория', 'граммема'.

Соотношение грамматических, лексических и словообразовательных значений.
Грамматическая категория – совокупность элементов языка (слов, значимых частей
слов и сочетаний слов), объединенная грамматическим значением при обязательном
наличии выражающего его грамматического способа. (определение по
Реформатскому)

Грамматическая категория — система противопоставленных друг другу рядов по

однородному значению. (определение с семинара).

Значение называется словоизменительным, или граммемой, если оно принадлежит к

некоторой словоизменительной категории.

Грамматическое значение — значение, выражаемое словоизменительной

морфемой (грамматическим показателем).
Свойства грамматических значений (противоположных свойствам
лексических значений):
1. они (грам значения) не универсальны и в инвентаре значений всегда
представлены в меньшинстве;
2. они образуют закрытое множество;
3. они связаны с внеязыковой действительностью скорее опосредованно;
4. они очень четко структурированы.

Свойства лексических значений:

1. они универсальны; ни один язык не может обойтись без них;
2. они образуют открытое множество: в языке появляются новые и
исчезают старые лексические значения;
3. они более или менее связаны с внеязыковой действительностью;
4. они не очень хорошо структурированы.

Язык определяется специфической системой своих грамматических значений.

Среди грамматических значений можно выделить весьма важный подкласс:

словоизменительные, или флективные, значения.

Словоизменительные значения навязываются говорящему его языком: язык

предписывает ему тот или иной выбор, исходя из выбранных ранее
лексических значений и соответствующих знаков.

1) глагольное время оказывается словоизменительным значением в

английском языке, испанском и русском;
2) род и число глагола (в прошедшем времени) – в русском.
3) число и лицо глагола – в испанском.

Словоизменительные и словообразовательные значения, взятые вместе, как

раз и образуют класс грамматических значений.

Словоизменительные категории – разные словоформы одного и того же слова.

Лексические значения – немаркированный член оппозиции “лексическое –

грамматическое”.

Лексическое значение слова носит конкретный и индивидуальный, а грамматическое

значение – абстрактный и обобщенный характер. Так, слова гора, стена, нора обо-
значают разные предметы и имеют разные лексические значения, но с точки зрения
грамматики они входят в один разряд слов, имеющих один и тот же набор грамматиче-
ских значений: предметности, именительного падежа, единственного числа, женского
рода, неодушевленности.

Показателем лексического значения в слове является основа слова, а у граммати-

ческого значения – специальные показатели: окончание (окн-о, красив-ый, раст- ут),
формообразующий суффикс, префикс (игра-л, бел-ее, с-делать), ударение (от- ре́зать–
отреза́ть), чередование фонем (слагать – сложить), служебное слово (буду играть, о
пальто) и др.

Языковые значения:
1. Лексические
2. Грамматические
– словоизменительные (граммемы)
– словообразовательные (дериватемы)
Значение называется деривационным (словообразовательным), или
дериватемой, если, не будучи словоизменительным, оно выражается
языковыми знаками, похожими на те, которыми выражаются
словоизменительные значения.
Дериватемы различают разные лексемы.
В большом числе своих употреблений дериватема входит в состав
фразеологизованной единицы (=основы).

Свойства дериватем:
– конкретность
– сравнительно ограниченная сочетаемость
– дериватема обычно не связана с синтаксисом
и тд

Свойства граммем полностью противоположны свойствам дериватем.

Если в языке есть словоизменение, то в нем обязательно есть и
словообразование!

(В вопросе нет, но пусть будет) Значение называется

квазисловоизменительным значением, или квазиграммемой, если, не
будучи граммемой, оно достаточно похоже на граммемы и выражается
регулярным образом (подобно граммемам).
 Словообразовательное значение (деривационное значение) — одно из
основных понятий словообразования; особый тип значения слова, которым
может обладать только производное слово.
Словообразовательное значение выражается с помощью
словообразовательного форманта и устанавливается путём сопоставления
производного и производящего слов. Например, разница между
лексическими значениями слов столик и стол — компонент «маленький»,
соответственно, словообразовательное значение слова столик — «маленький
предмет, обозначенный производящим словом».

36. МБ ДОПОЛНИТЬ МБ ДОПОЛНИТЬ Морфология и ее предмет. Морфология,

морфемика, словообразование, грамматика: соотношение этих наук и их предметов.

Морфология и синтаксис – два раздела грамматики, предметом изучения которых

является грамматическое значение и формы выражения этого значения. Если на уровне
синтаксиса формами выражения грамматического значения являются словосочетание и
предложение, то на уровне морфологии – словоформы, т. е. отдельно взятые формы
конкретного слова (стол, стола, столу и т. д.).

Морфология изучает слова в их грамматических формах и функциях, правила из-

менения слов, определяет круг соотносительных грамматических значений, состав-
ляющих ту или иную грамматическую категорию.

В морфологию входит и учение о частях речи – самых крупных грамматических

классах слов.

Таким образом, предметом морфологии являются грамматические классы слов

(части речи), их грамматические категории, системы форм слов и правила их
словоизменения.

Морфология — система грамматических категорий форм слова (определение с

семинара); раздел грамматики, основными объектами которого являются слова
естественных языков, их значимые части и морфологические признаки.

Грамматика – система присущих языку грамматических категорий. Состоит из

морфологии (система грамматических категорий форм слова) и синтаксиса (система
грамматических категорий, присущих словесным позициям и синтаксическим
конструкциям).

Морфемика – раздел языкознания, изучающий морфологические модели

языка: типы и структуру морфем, их формальные разновидности и
закономерности расположения морфем в тексте.
 Словообразование – раздел языкознания, в котором изучается производность
слов языка, средства и способы словообразования.

37. Виды грамматических категорий. Важнейшие основания для их классификации.

Грамматическая форма – видоизменения слова, которые различаются только
грамматически (только значения отношения), но не различаются лексически (не относятся к
разным предметам действительности).
Если между единицами языка имеются различия не только грамматические, но и
лексические, то эти единицы являются разными словами (лес – лесной – лесник – разные
значения, разные грамматические формы; это деривационные формы, потому что
поменялось значения и слова являются производными от общей морфемы)
Парадигма – совокупность форм слова. Парадигма прилагательного в русском, например:
степень сравнения, род, число, падеж; в английском - только степени сранвения.
Грамматическая категория – совокупность противопоставленных друг другу однородных
значений; это класс грамматических значений, взаимоисключающих друг друга по какому-
то признаку (то есть слово не может иметь несколько грамматических значений одной
категории, то есть быть одновременно и родительного, и дательного падежа); реальное
языковое единство грамматического значения (напр., число) и средств его материального
выражения (напр., число, выражаемое с помощью окончаний).
Например, формы пишу — пишешь — пишет указывают на лицо и поэтому объединяются в
глагольную грамматическую категорию лица; формы писал — пишу — буду писать
выражают время и образуют категорию времени, словоформы стол — столы, книга — книги
выражают представление о количестве предметов, они объединяются в категорию числа и
т.д.
Грамматические категории:
1. морфологические (лексико-грамматические и словоизменительные)
2. синтаксические
Лексико-грамматические категории
Выражаются в противопоставлении разных слов по их грамматическим свойствам.
Чтобы обнаружить ЛГК, нужно сравнить разные слова в одной и той же грамматической
форме и установить различные граммемы.
Например, это категория рода (мышь, камыш), категория
одушевлённости/неодушевлённости (покойник, труп), категории
качественных/относительных прилагательных (жёлтый, деревянный), категория вида
глагола (говорить, сказать).
Т.е. ЛГК - это разные слова в одной и той же грамматической категории.
Словоизменительные категории
Противопоставление разных словоформ одного и того же слова.
Например, категория лица (иду, идёшь, идёт), категория числа у глагола (иду, идём),
категория времени (пишу, писал).
Т.е. одно и то же слово разных грамматических форм.
Синтаксические категории
Выражают синтаксические связи между словами в тексте.
Например, переходность/непереходность глаголов (это синтаксическая связь с объектом, на
который направлено действие), модальность (отношение говорящего к высказыванию,
оценка; различные лексические и грамматические средства, например, наклонение),
предикативность (формирование предложения; содержание предложения по отношению к
действительности, делает предложение единицей коммуникации).
Грамматическое значение в единстве с материальным (формальным) выражением -
грамматическая категория. (т.е. это объединение однородных грамматических явлений при
различии их грамматических форм)
Единство той или иной грамматической категории обусловлено общим грамматическим
значением.

38. Грамматические категории имени в русском и изучаемом иностранном языке.

Сопоставительный анализ.
Критерии деления частей речи на основные грамматические категории:
1. Различие тех синтаксических функций, которые выполняют разные категории слов в
предложении.
2. Различие морфологического строя слов/форм слов.
3. Различия лексических значений.
4. Различия в способе отражения действительности (в разных языках - разное отражение
действительности; напр., кит. - прилагательное сочетается с глаголом).
5. Различия в природе соотносительных и соподчинительных грамматических категорий;
которые связаны с той или иной конкретной частью речи (в разных языках состав
частей речи различен; the в английском ничему не соответствует в русском).
Два разряда: части речи (имена, местоимения, глагол, наречия, категория состояния),
частицы речи (в собственном смысле, частицы-связки, предлоги и союзы).
Круг частей речи ограничивается пределами тех слов, выполняющих номинативную
функцию или могущих быть указательными эквивалентами.
Части речи: две серии слов, отличающиеся степенью номинативной самостоятельностью,
системой грамматических форм и характером синтаксического употребления.

Грамматическими признаками именных частей речи в русском языке являются: падеж; род;
одушевлённость, число, определенность
Падеж является грамматической категорией, которая свойственна для языков
синтетического типа (в число которых входит и русский язык). Благодаря падежу в языке
выражается синтаксическая зависимость именной части речи. Вспомогательные функции в
этом случае выполняют предлоги и послелоги, порядок слов, контактное расположение
синтаксических групп. Кроме того, падеж указывает семантическую роль, которую
выполняет имя в заданной контекстом реальности. Традиционный для русского языка
список падежей состоит из именительного, родительного, дательного, винительного,
творительного и предложного падежей.
Грамматическая категория рода образует разновидность согласовательных классов, которые,
прежде всего, соотносятся с признаками пола или их отсутствием. В русском языке обычно
выделяют мужской, женский и средний роды.
У одушевленных имен существительных форма винительного падежа множественного
числа совпадает с формой родительного падежа множественного числа. А у
неодушевлённых существительных эта форма, то есть форма винительного падежа
множественного числа, совпадает с формой именительного падежа.

Категория падежа. В русском языке категория падежа представлена 6 падежами –

именительным, родительным, дательным, винительным, творительным и предложным.
Рассматривая значение каждого отдельного падежа как особой грамматической категории,
мы видим, что оно имеет комплексный характер и состоит из ряда более мелких созначений.
Например, в качестве одного из таких созначений можно назвать предметность, поскольку
категория падежа свойственна именам существительным, обозначающим предметы и
явления. Другим созначением может быть названа принадлежность существительного к
определённому грамматическому роду, и т. д.

Эти созначения профессор Е. И. Шендельс называет семами. Под понятием сема понимается
минимальный, далее неделимый элемент грамматического значения.

В русском языке категория падежа характеризуется наличием следующих сем:

предметности, рода, числа, одушевлённости/неодушевлённости.

Вопрос о категории падежа в английском языке до настоящего времени носит

дискуссионный характер. Почти общепринятой считается точка зрения, согласно которой в
составе существительных имеется класс слов, изменяющихся по двум падежам –
именительному и притяжательному, оформленному морфемой ‘s. Это класс
существительных одушевлённых и существительные семантического поля “время”. Таким
образом, с точки зрения типологической характеристики категории падежа в имени
существительном мы можем отметить, что в английском языке все существительные делятся
на два класса: слова, обозначающие предметы, неживые, не имеющие категории падежа, и
слова обозначающие предметы живые и время, имеющие два падежа – общий и
притяжательный. Семы притяжательного падежа следующие: предметность,
одушевлённость, притяжательность, субъектность и объектность.

Категория падежа представлена в системе личных местоимений английского языка двумя

падежами – именительным и объектным – с основными семами предметности, числа и
направленности.

*Падежи и изафеты: падеж предполагает маркирование зависимого элемента (дом отца);

изафет предполагает маркирование управляющего элемента.
Категория числа. Как в английском, так и в русском языке существует грамматическая
категория числа. Эта категория выражает количественные отношения, существующие в
реальной действительности, отражённые в сознании носителей данного языка и имеющие
морфологическое выражение в соответствующих формах языка.

Категория числа, как отражающая количественные отношения между реальными

предметами, естественно привязана к имени существительному.

В русском и в английском языках категория числа представлена семами единичности и

множественности, находящими своё выражение в формах единственного и множественного
числа.

Семы единичности в русском языке могут быть представлены как морфемами -й (для
мужского рода), -а, -я (для женского рода), -о, -е, - мя (для среднего), так и нулевыми
морфемами, например: город, дом, зверь, дверь, ветвь.

В отличие от русского языка, сема единичности в английском языке представлена только

нулевой морфемой, например: foot, city, play и т. д.

Категория множественного числа в обоих языках представлена семой множественности. В

русском языке сема множественности выражена морфемами -ы, -и (для мужского и
женского рода) и -я (для существительных мужского и среднего рода). В отличие от
русского языка, сема множественности в английском языке морфемами числа –s[-s] и [-z], -
es[-iz] и в очень ограниченном числе существительных чередованием гласных, например:
foot – feet, tooth – teeth и т. д.

В обоих языках существует довольно значительная группа существительных, у которых

представлена только сема множественности, получающая своё выражение в
соответствующих морфемах числа и в формах согласования прилагательных, глаголов и
местоимений. Часть таких существительных совпадает в обоих языках. Это прежде всего
существительные, обозначающие парные или составные предметы:

Ножницы – scissors

Очки - glasses

Брюки – trousers

Категория рода. В русском языке категория грамматического рода имеет широкое

распространение. Каждое существительное, будь то одушевлённое или неодушевлённое, в
составе своих сем, определяющих его грамматическую сущность, обязательно имеет сему
рода – мужского, женского или среднего. Категория рода у существительных русского языка
носит формальный характер, кроме существительных, обозначающих людей и животных.

Категория грамматического рода – мужской, женский, средний – была некогда присуща

существительным древнеанглийского периода. Однако историческое развитие
морфологической структуры английского языка привело к тому, что категория
грамматического рода, лишённая морфологических средств выражения, перестала
существовать. Но при этом, как следствие древнеанглийской системы языка, в современном
английском языке корабли, яхты и другие суда относятся к женскому роду. Более того, в
разговорном английском языке, неофициальном стиле животные тоже приобретают
категорию рода. Несовпадения в грамматическом роде ведёт к необходимости
переводческих трансформаций.

Категория определённости – неопределённости. Содержание категории определённости –

неопределённости указывает на то, мыслится ли обозначаемый существительным предмет
как относящийся к данному классу предметов(неопределённый артикль), или же как
предмет известный, выделяемый из класса однородных с ним предметов (определённый
артикль).

Категория определённости – неопределённости имеет грамматикализованный характер в

английском языке: это определённый артикль the и неопределённый артикль a или an.

В противоположность английскому, в русском языке категория определённости –

неопределённости не имеет морфологического выражения и выражается лексически. Для
выражения определённости используются: частица – то, указательные местоимения этот,
эта, это, эти или тот, та, те, то. По своей функции они соответствуют определённому
артиклю.
Категория степени качества. Основным средством выражения категории степени качества
являются имена прилагательные. По своим типологическим признакам прилагательные в
обоих языках значительно отличаются друг от друга. По своему составу прилагательные в
русском языке делятся на 3 разряда:

1) прилагательные качественные, обозначающие признак предмета непосредственно:

большой – маленький, толстый – тонкий, холодный – тёплый, и т. п.;

2) прилагательные относительные, обозначающие признак предмета через отношение его к

другому предмету или действию. Относительные прилагательные в русском языке являются
производными от основ имён существительных: камень – каменный, правда – правдивый,
зима – зимний;

3) прилагательные притяжательные, обозначающие принадлежность предмета лицу или

животному: отцовский, сестрин, и т. д.

В отличие от русского языка, прилагательные английского языка имеют лишь один чётко
представленный лексикой разряд – качественные прилагательные: white, large, strong.
Прилагательные относительные представлены очень ограниченным числом лексических
единиц, из числа которых значительная часть относится к области науки: chemical, biological
и т. д.

Отсутствие полноценного разряда относительных прилагательных в английском языке

восполняется атрибутивными словосочетаниями, состоящими из двух существительных,
первое из которых выполняет атрибутивную функцию, являясь определением ко второму:
stone – камень, stone wall – каменная стена.

Притяжательные прилагательные как особый разряд также отсутствуют в английском языке.

Это отсутствие восполняется словосочетаниями, в которых русскому прилагательному
соответствует существительное, оформленное притяжательной частицей ‘s: отцовский дом –
my father’s house; сестрин шарф – my sister’s scarf.

Основным дифференциальным признаком русских прилагательных является наличие у

качественных прилагательных двух форм: полной и краткой. Их отличие в том, что полные
прилагательные выполняют атрибутивную функцию, а краткие – предикативную. В
английском языке такое деление отсутствует.

В русском языке сравнительная степень может быть образована как синтетическим путём –
прибавлением морфемы –ее или –ей, так и аналитическим – прибавлением слова более или
менее. Превосходная же степень образуется аналитическим путём – с помощью слова
самый.

В английском языке существует два ряда форм образования степеней сравнения: 1)

синтетические формы с морфемами –er для форм сравнительной степени и –est для форм
превосходной степени. 2) аналитические формы, образуемые словами more и most.

39. Грамматические категории глагола в русском и изучаемом иностранном языке.

Сопоставительный анализ.
Среди грамматических признаков, которые характерны для глаголов русского языка, можно
назвать следующие категории: время; вид; лицо; наклонение; залог.
Категория времени позволяет выразить соотношение ситуации, описываемой в речи, и
момента произнесения высказывания, который в речи может быть определён как «сейчас».
Если за точку отсчета принимается этот момент, то время – абсолютное; если же точка
отсчёта другая, то время – относительное. Основными значениями абсолютного времени
являются настоящее, прошедшее и будущее время. В случае относительного времени
говорят о предшествовании, об одновременности и о следовании.
Автор при помощи категории вида выражает своё осмысление процесса протекания
действия во времени. В русском языке различают два его вида: совершенное и
несовершенное.
Взаимоотношения участников речевого акта и участников ситуации, описываемой ими,
могут быть выражены при помощи грамматической категории лица. Большинство языков
мира (включая русский) различают три лица: первое (про говорящего – «я», «мы»), второе
(про слушающих – «ты», «вы») и третье (про сторонних участников – «он», «она», «оно»,
«они»).
Наклонение выражает отношение говорящего к содержанию его высказывания или
отношение содержания высказывания к действительности. Основными наклонениями в
русском языке считаются изъявительное («я буду читать»), сослагательное («я сделал бы») и
повелительное («сиди!») наклонения.
Посредством залога можно выразить отношение действия к субъекту и объекту действия.
Таким образом, различают активный (действительный) и пассивный (страдательный) залоги.
Грамматическая категория залога (Voice)

Глаголы – это слова, выражающие любые действия, состояния, становления как процесс,
утверждаемый и отрицаемый, предполагаемый, желаемый, соотнесенный с каким-либо
производителем (личным или безличным), протекающий в соответствии со временем речи, в
условиях вида, залога, может быть, как правило, сказуемым в предложении.

В русском языке глагол имеет грамматические категории времени, наклонения, залога, вида,
лица, числа и рода.

В английском языке грамматическими категориями глагола являются категории времени,

наклонения, залога, лица и числа. Как в русском, так и в английском языке имеется
действительный залог (the Active Voice) и страдательный залог (the Passive Voice).

Грамматическая категория наклонения (Mood)

Формы наклонения показывают, как говорящий рассматривает действие по отношению к

действительности. В русском и английском языке представлены три формы наклонения:
изъявительное наклонение (the Indicative Mood), сослагательное наклонение (the Subjunctive
Mood) и повелительное наклонение (the Imperative Mood).

Изъявительное наклонение показывает, что говорящий рассматривает действие как

реальный факт, состоявшийся в прошлом, происходящий в настоящем или тот, который
обязательно произойдет в будущем: Вчера я прочитал эту книгу (I read this book yesterday);
она сочиняет стихи (She writes poems); мы встретимся в субботу (We shall meet on Saturday).

Сослагательное наклонение показывает, что говорящий рассматривает действие не как

реальный факт, а как желаемое, предполагаемое, возможное. В русском языке
сослагательное наклонение образуется сочетанием частицы «бы (б)» и глагольной формой
на –л (пришел бы, принесли бы, спела б, потеплело б) – как видно, формы сослагательного
наклонения изменяются по числам и родам, но не имеют форм времени и лица.

В английском языке для выражения желательности, возможности или предположительности

действия употребляются формы совпадающие с Прошедшим неопределенным временем
(Past Indefinite Tense) или Прошедшим завершенным временем (Past Perfect Tense), а также
глаголы should, would, may, might, could в сочетании с инфинитивами. Важно знать, что
английский глагол to be (быть) имеет форму сослагательного наклонения were для всех лиц:
If I were you, I should help him (Если бы (б) я был тобой, я бы помог ему).

Повелительное наклонение выражает просьбу или приказание, а также побуждение к

действию со стороны говорящего. Форма повелительного наклонения английского глагола
совпадает с его инфинитивом, то есть с той формой, в которой данный глагол встречается в
словаре: Close the door! – Закрой(те) дверь! Pass the bread, please. – Передай(те), пожалуйста,
хлеб.
В отличие от английского языка, в русском языке форма повелительного наклонения
изменяется по лицам и числам.
Формы повелительного наклонения могут выражать различные оттенки побуждения к
действию. Однако, если в русском языке для выражения приказа или категорического
требования употребляются глаголы совершенного вида (сядь, закрой), а просьба или совет
глаголами несовершенного вида (садись, закрывай), то в английском языке одна и та же
форма, произнесенная с разной интонацией, может обозначать и приказ, и требование, и
совет, и вежливое побуждение к действию.
Грамматическая категория вида

Вид – грамматическая категория глагола, обобщенно указывающая, как протекает во

времени обозначенное глаголом действие.

В русском языке два вида: совершенный и несовершенный.

В английском языке к вида отсутствует, вид глагола в предложении можно аналитически

определить, сравнивая его с переводом на русский язык.
Грамматическая категория лица и числа

В русском и в английском языке глагол имеет три лица (первое, второе, третье) и два числа
(единственное и множественное).

Категория рода в английском языке отсутствует.

Число английского глагола наглядно выражено глаголом to be в прошедшем времени,
который имеет форму «was» для единственного числа: I (he, she, it) was looking out of the
window – Я (он, она, оно) смотрел(а, о) в окно; и форму «were» для множественного числа:
We (you, they) were watching TV – Мы (вы, они) смотрели телевизор.

Лицо и число английских глаголов в большинстве случаев определяются по местоимению,

выполняющему функцию подлежащего: I (he, she, it, we, you, they) took the toy – Я (он, она,
оно, мы, ты, вы, они) взял(а, о, и) игрушку; I (he, she, it, we, you, they) had cooked the dinner
before he came – Я (он, она, оно, мы, ты, вы, они) приготовил(а, о, и) обед до того как он
пришел.
Грамматическая категория времени

В русском языке три времени: настоящее, прошедшее и будущее, а форм времени – пять, так
как категория времени связана с категорией вида. Глаголы несовершенного вида имеют три
формы времени: настоящего, прошедшего и будущего сложного (учил, учу, буду учить).
Глаголы совершенного вида имеют две формы: прошедшего и будущего простого времени
(выучил, выучу).

В систему английских глагольных времен входят времена Indefinite, Continuous, Perfect и

Perfect Continuous, представленные в настоящем, прошедшем и будущем времени. А также
время Future in the Past. Таким образом, в английском языке существует шестнадцать форм
времени.
40. Дейктические («шифтерные») категории. Примеры из русского и изучаемого
иностранного языка.
Дейксис – слова, наполняющиеся конкретной семантикой за счёт контекста, иными
словами использование языковых выражений и других знаков, которые могут быть
объяснены лишь при помощи обращения к участникам коммуникативного акта, его
месту и времени. Часто слово указательное. Есть три категории дейксиса –
предметный, пространственный, временной.
Предметный дейксис - указательное слово заменяет человека/предмет.
Пример: рус. - это он начал!, это оружие викингов, а это нет.
eng. - that was him! this pen is my, that is yours.
Пространственный/временной
рус. Там сидит - и место, и настоящее время, туда ушёл - место + прошедшее
eng. there he is, there he went…
Могут быть отличия - рука (моя) болит - my arm hurts.

41. Способы выражения грамматических значений (общий обзор). Их классификация.

Сущности и операции.
Грамматическое значение - это значение, выражаемое словоизменительной
морфемой.
Классификация:
синтетические - аффиксация, редупликация, супплетивизм, сложение основ.
аналитические - интонация, порядок слов, служебные слова.
Операции и сущности:
Синтетические:
аффиксация - присоединение окончаний, суффиксов, приставок.. - стол - стола,
сдать - издать
редупликация - повторение - синий-синий, еле-еле
супплетивизм - образование формы уникальным способом - человек -люди, баран -
овца.
сложение основ - водолаз, словоформа.
Аналитические:
интонация - ты сдал? ты сдал! ТЫ сдал. ты СДАЛ. и так далее
порядок слов - Little did he know and he knew little
служебные слова - ты не читал.

42. Синтетизм и аналитизм. Синтетические и аналитические языки. Индекс

синтетизма/аналитизма Дж. Гринберга.
Основание для деления языков на синтетические, аналитические и полисинтетические
по сути является синтаксическим, поэтому это деление пересекается с
морфологической классификацией языков, но не совпадает с ней. Деление языков на
синтетические и аналитические предложил Август Шлейхер (изначально только для
флективных языков, позднее он распространил его на языки агглютинативные).

Синтетизм (от греч. «соединение, сочетание») - типологическая черта языковой

структуры, состоящая в объединении в пределах одного слова нескольких морфем
(лексических, словообразовательных, словоизменительных). Понятие «С.»
применяется прежде всего к морфологич. формам, в которых основа неразрывно
связана с формантами, представляющими грамматическую категорию. Такие формы
называются также простыми; напр., формы буд. времени («прочитаю» - ср. с аналитич.
формой «буду читать»), степени сравнения («крупнее» - ср. с аналитич. формой «более
крупный»), наклонения («пиши» -— ср. с аналитич. формой «писал бы»), залога
(«делается» - ср. с аналитич. формой «был сделан»). Синтетич. формы
противопоставляются и случаям, когда слово остаётся неизменным, а грамматическое
значение выражается служебными словами, порядком слов или соотнесённостью
данного слова к другим в предложении. Ср. категорию лица «хожу» и «(я) ходил»,
выражение синтаксич. отношений падежами, а не предлогами. Языки с преобладанием
синтетических форм называются синтетическими языками.

В теории Дж. Х. Гринберга синтетизм противопоставляется агглютинации как

нерасчленимость единицы на элементы низшего уровня. В других теориях, берущих за
основу не слово, а морфему (Ш. Балли, Е. Д. Поливанов), агглютинативные языки
относятся к аналитическим языкам.

По аналогии с морфологией некоторые лингвисты говорят о С. в синтаксисе и

словообразовании. С. в синтаксисе заключается в выраженности члена предложения
одной словоформой, без служебных или полуслужебных слов; ср. синтетич. (простое)
и аналитич. (составное) сказуемые («Он закричал» -— «Он стал кричать»),
определения («голубое платье» и «платье голубого цвета»), дополнения («Я вам пишу»
- «Я к вам пишу»). С. в словообразовании проявляется в универбации — выражении
одним словом (простым, производным или сложным) комплекса значений,
выражаемых в аналитич. конструкциях сочетаниями слов; ср. «широкоплечий» —
«широкий в плечах», «барабанить» -— «бить в барабан», «столик» — «маленький
стол», «библиотекарша» -— «женщина-библиотекарь» и т. п.

Высокой степенью С. является полисинтетизм — выражение большого числа

различных значений посредством аффиксов (чукотско-камчатские, эскимосско-
алеутские и многие языковые семьи Северной Америки, система глагола в абхазо-
адыгских языках; пример - Тымэйнылевтпыгтыркын ( t-ə-mejŋ-ə-levt-pəγt-ə-rkən— У
меня сильно болит голова)

Итак, синтетические языки — типологический класс языков, в которых преобладают

синтетические формы (флексия или агглютинация) выражения синтаксических
отношений в предложении. Флексия — это добавление морфем к корневому слову,
где каждая морфема придает одно и более грамматических свойств, а агглютинация
— это сочетание двух или более морфем в одно слово, где каждая морфема выражает
только одно грамматическое свойство. Грамматические значения в синт. языках
выражаются в пределах самого слова (аффиксация, внутренняя флексия, ударение,
супплетивизм), то есть формами самих слов. Для выражения отношений между
словами в предложении могут быть использованы также элементы аналитического
строя (служебные слова, порядок знаменательных слов, интонация).

Синтетические формы встречаются в значительной части языков мира. Поскольку язык

в принципе не бывает типологически однородным, термин «синтетические языки»
применяется на практике к языкам с достаточно высокой степенью синтеза, например
русскому, белорусскому, латинскому, немецкому, тюркским, финно-угорским,
большинству семито-хамитских.

Аналитизм (от греч. «аналитический, расчленённый») - свойство языка,

проявляющееся в морфологич. неизменяемости его слов и в использовании
аналитических (сложных) конструкций (форм), порядка слов, интонации для
выражения различных грамматич. значений. При неизменяемости слова грамматич.
значения выявляются благодаря окружению слова — по сочетаемости с элементами,
находящимися за пределами данного слова, или благодаря расположению слов, т. е.
порядку слов, а также по интонации. В рус. предложении «Он дал эту книгу своей се-
стре» объект («эта книга») и адресат («своя сестра») обозначены синтетически – разны-
ми окончаниями слов (-у, -у; -ей, -е). Во франц. фразе Il a donné ce livre à sa sœur объект
обозначен аналитически – он опознаётся по отсутствию предлога при слове livre и его
позиции после глагола, а адресат узнаётся по предлогу à. Аналитич. формы (конструк-
ции) состоят из основного и вспомогательного слов, тогда как синтетич. формы од-
нословны (ср. «буду читать» и «прочитаю»). Аналитически могут выражаться разл.
грамматич. категории: залог («быть любимым»); наклонение («хотел бы»); степень
сравнения («более удачный») и др. К аналитич. конструкциям относят также расчле-
нённое выражение синтаксич. и словообразоват. значений («говорить громким голо-
сом» – ср. «говорить громко»; «маленький дом» – ср. «домик» и др.).

Аналитические языки — языки, в которых грамматические отношения имеют

тенденцию к передаче в основном через синтаксис, то есть через отдельные служебные
слова (предлоги, модальные глаголы и т. п.), через фиксированный порядок слов,
контекст или интонационные вариации, а не через словоизменение с помощью
зависимых морфем (окончаний, суффиксов, приставок и т. д.). Другими словами,
синтетический способ выражения отношений между словами заключается в рамки
одной морфемы, являющейся частью одного слова, а в аналитических языках эти
отношения выносятся за пределы словоформ, то есть происходит специализация и
разделение труда между грамматически значимыми служебными словами (предлоги,
вспомогательные глаголы) и лексически значимыми единицами, которые остаются
неизменными по форме или меняются слабо. Если язык изолирующий (только одна
морфема на слово), то он по определению будет «предельно аналитическим» (но не все
аналитические языки изолирующие: флексии сохраняются, к примеру, в современном
английском).

К языкам с хорошо выраженной тенденцией к аналитизму традиционно относятся:

африкаанс, английский, нидерландский, новоперсидский и болгарский языки. При
этом предки всех этих языков носили хорошо задокументированный флективный
характер. Ярко выраженная тенденция к аналитизму проявляется во всех романских
языках, включая французский, который представляет её наиболее полно,
демонстрируя наибольший контраст по сравнению с флективной латынью.

Ни синтетизм, ни аналитизм не проявляются в языках в чистом виде, всякий язык

представляет собой сочетание в определённом соотношении синтетич. и аналитич.
форм. С развитием языка синтетич. формы и конструкции могут заменяться аналитиче-
скими, которые, в свою очередь, могут превращаться в синтетические. В языках посто-
янно формируются образования аналитич. типа, поскольку сочетание слов является
наиболее простым и прозрачным (мотивированным) способом номинации. Такие обра-
зования могут в дальнейшем вытеснять синтетич. формы или превращаться в синтетич.
структуры.

Аналитизм-синтетизм лучше всего представить в виде шкалы. Так сделал Джозеф

Гринберг: по его теории берется текст на языке, и количество слов в нем сравнивается
с количеством морфем. Если в тексте 100 слов и 100 морфем, то индекс
синтетичности такого языка будет равен 1. Это показатель минимальной
синтетичности/максимальной аналитичности языка. Оказалось, что у тех языков,
которые традиционно считаются аналитическими, этот индекс находится в диапазоне
от 1 до 2, у тех, которые считаются синтетическими - от 2 до 3. Для полисинтетических
языков значение индекса синтетичности превышает 3.

Вот несколько значений этого индекса для разных языков

1,06 - вьетнамский

1,68 - современный английский

1,97 - немецкий

2,12 - древнеанглийский

2,17 - якутский

2,39 - русский

2,55 - суахили
 2,59 - санскрит

3,72 - эскимосский

43. Синтетические способы выражения грамматических значений. Их виды. Примеры из

русского и изучаемых языков.

Источник: учебник Реформатского

(Относится и к 44 вопросу) Все грамматические способы можно разделить на два
принципиально различных типа: 1) способы, выражающие грамматику внутри слова, – это
внутренняя флексия, аффиксация, повторы, сложения, ударение и супплетивизм, 2) способы,
выражающие грамматику вне слова, – это способы служебных слов, порядка слов и
интонации. Первый ряд способов называется синтетическим, второй –аналитическим.
Значение этих терминов сводится к тому, что при синтетической тенденции грамматики
грамматическое значение синтетизируется, соединяется с лексическими значениями в
пределах слова, что при единстве слова является прочным показателем целого; при
аналитической же тенденции грамматические значения отделяются от выражения
лексических значений; лексические значения сосредоточены в самом слове, а
грамматические выражаются либо сопровождающими знаменательное слово служебными
словами, либо порядком самих знаменательных слов, либо интонацией, сопровождающей
предложение, а не данное слово.
От преобладания той или другой тенденции меняется характер слова в языке, так как в
языках синтетического строя слово, будучи вынутым из предложения, сохраняет свою
грамматическую характеристику. Например, латинское слово filium, кроме того, что оно
лексически обозначает «такое–то имя родства (сын)», показывает, что: 1) это
существительное, 2) в единственном числе, 3) в винительном падеже, 4) это прямое
дополнение. И для характеристики строения предложения эта «вырванная» форма filium дает
многое: 1) это прямое дополнение, 2) зависящее от сказуемого – переходного глагола, 3) при
котором должно стоять подлежащее, определяющее лицо и число этого сказуемого –
глагола. Слово синтетических языков самостоятельно, полноценно как лексически, так и
грамматически и требует прежде всего морфологического анализа, из чего синтаксические
его свойства происходят сами собой.
Слово аналитических языков выражает одно лексическое значение и, будучи вынуто из
предложения, ограничивается только своими номинативными возможностями;
грамматическую же характеристику оно приобретает лишь в составе предложения.
К типичным синтетическим языкам относятся древние письменные индоевропейские языки:
санскрит, древнегреческий, латинский, готский, старославянский; в настоящее время в
значительной мере литовский, немецкий, русский (хотя и тот и другой с многими
активными чертами аналитизма); к аналитическим: романские, английский, датский,
новогреческий, новоперсидский, новоиндийские; из славянских – болгарский.
Синтетические способы:
Грамматические значения могут выражаться изменениями звукового состава самого корня,
или, иначе, внутренней флексией, однако не всякие звуковые изменения корня являются
внутренней флексией. Для этого надо уметь различать разные типы чередований звуков.
Чередования звуков (т. е. взаимная замена на тех же местах, в тех же морфемах) могут быть:
I. Фонетические, когда изменение звучания обусловлено позицией и чередуются варианты
или вариации одной и той же фонемы, без изменения состава фонем в морфемах; таковы
чередования ударных и безударных гласных в русском языке: воды [воды] – вода [вΛда] –
водовоз [вƏдΛвос], где [Λ] и [Ə] – варианты фонемы [о]', или звонких и глухих согласных
звуков: друг [друк] – друга [другΛ], [к] – вариант фонемы [г]. Такие фонетические
чередования имеют обязательный характер в данном языке (в русском языке «все гласные в
безударных слогах редуцируются», «все звонкие согласные на конце слова оглушаются»). К
выражению значений эти чередования не имеют отношения – они вынуждены позицией и
изучаются в фонетике.
II. Нефонетические, когда изменение звучания не зависит от позиций, а чередуются разные
фонемы, благодаря чему морфемы получают разный фонемный состав в своих различных
вариантах (например, [друг-] – [друз'-] – [друж-] в русских словах друга – друзей –
дружеский).
Среди нефонетических чередований следует различать:
а) Морфологические (или исторические, традиционные) чередования, когда данное
чередование не обусловлено фонетической позицией, но и не является само по себе
выразителем грамматического значения (грамматическим способом), а лишь сопровождает
образование тех или иных грамматических форм, являясь обязательным по традиции, но не
для выразительности. В примерах лоб – лба, пень – пня в корнях то есть гласная, то ее нет
(«беглые гласные»);
б) Грамматические чередования очень схожи с морфологическими, вернее – это те же
чередования, и их часто объединяют вместе, так как и грамматические, и морфологические
чередования не зависят от фонетических позиций и тем самым не относятся к фонетике;
чередуются и в тех, и в других случаях не аллофоны одной фонемы, а самостоятельные
фонемы друг с другом, с нулем или одна фонема – с двумя. Однако существенное отличие
грамматических чередований от морфологических (традиционных) состоит в том, что
грамматические чередования не просто сопровождают различные словоформы,
образованные и различающиеся другими способами (например, аффиксацией, как в вож–у –
воз–ишь и т. д.), а самостоятельно выражают грамматические значения, и такое чередование
само по себе может быть достаточным для различения словоформ, а потому не может быть
отменено по аналогии путем унификации фонемного состава корня. Так, нельзя «заменить»
голь на гол, сушь на сух, назвать на называть, избежать на избегать, потому что
чередования парных твердых и мягких согласных [л – л'], [н – н'] и др., а также чередования
[к – ч], [х – ш] могут различать краткое прилагательное мужского рода и существительное
категории собирательности: гол – голь, рван – рвань, дик – дичь, сух – сушь;

Способ аффиксации состоит в присоединении к корням (или основам) аффиксов.

Аффиксы – это морфемы с грамматическим значением. Аффиксы не существуют в
языках вне слов, они сопровождают корень, служа для словообразования и
словоизменения. По положению относительно корня аффиксы можно разделить на
префиксы, стоящие перед корнем, и постфиксы, стоящие после корня.
Есть языки, которые не употребляют префиксов (тюркские, угро–финские), а всю
грамматику выражают постфиксами; в таких языках все слова начинаются корнем, за
которым может следовать цепочка постфиксов; например, в киргизском языке: кол–
дор–ум–го – «моим рукам» (кол- – по–киргизски «рука», — дор- – постфикс
множественного числа, — ум- – постфикс принадлежности первому лицу, — го –
постфикс дательного падежа); другие языки предпочитают префиксацию и не
употребляют (за редкими исключениями) постфиксов; например, в языке суахили
(группа банту, Восточная Африка) глагольная форма wa–ta–si–po–ku–ja [ватаси–
покуджа] – «если они не придут», где wa означает 3–е лицо множественного числа, ta
– будущее время, si – отрицание, ро – условность, ku – глагольный префикс –
расширитель односложного корня и jа [джа] – корень со значением «приходить».
Индоевропейские языки, к которым принадлежит и русский язык, употребляют и
префиксы, и постфиксы, но с явным перевесом в сторону последних; ср. пред–став–и–
тель–н–ый, где один префикс и четыре постфикса.
Деление постфиксов на суффиксы и флексии основано не на их расположении;
необязательно, чтобы суффикс был за корнем перед флексией, а флексия на конце
слова, например в русском «возвратные формы», где флексия не заканчивает слова, а
за ней еще стоит не изменяющийся по падежам возвратный суффикс – -ся:
трудящиеся, трудящихся, трудящимся и т. д.
Суффиксы и флексии различаются по типу грамматического значения: суффиксы – это
постфиксы с деривационным значением, а флексии – постфиксы с реляционным
значением (Реляционное значение – разные формы одного и того же слова – стол,
столу, стола; деривационное значение – разные слова – дом-домик). Применительно к
индоевропейским языкам префиксы так подразделить нельзя, так как один и тот же
префикс даже в соединении с тем же корнем (или словом) может выражать то
деривационное значение без изменения реляционного, то реляционное без изменения
деривационного, то, наконец, и деривационное, и реляционное одновременно;
например, в русском языке префикс за–в соединении с глаголом несовершенного вида
ходить может иметь значение:
1) только деривационное: Когда ходил в институт, то заходил в библиотеку, т. е.
«ходя, посещал»; несовершенный вид (реляционное значение не меняется);
2) только реляционное: Ребенок долго не ходил и заходил лишь на четвертом году, т. е.
«начал ходить», где лексическое значение не изменилось, а реляционное изменилось, –
это глагол совершенного вида с тем же лексическим значением;
3) и деривационное, и реляционное: Мы ходили с ним по городу, и он заходил меня до
полусмерти, т. е. «замучил ходьбой», – глагол с другим лексическим значением и
другого вида – совершенного.
По своей грамматической роли суффиксы – словообразовательные аффиксы, а
флексии – словоизменительные; префиксы могут играть и ту и другую роль.
Однако и с постфиксами не всегда все так просто, в частности в русском языке. Если
сравнивать падежные флексии от существительного зло (зл–о, зл–а, зл–у и т. д.) или
прилагательного злой (зл–ой, зл–ого, зл–ому и т. д.) внутри каждой парадигмы
склонения, то это явно словоизменительные аффиксы, так как они различают формы
одной и той же лексемы, не меняя лексического значения; но если сравнивать
соответствующие падежные формы двух этих слов друг с другом (зл–о – зл–ой; зл–а –
зл–ого; зл–у – зл–ому и т. д.), то те же постфиксы различают разные лексемы и служат
признаками: одни – существительных, другие – прилагательных, лексическое значение
которых различно. Следовательно, это словообразовательные постфиксы (зл–без них
не слово, а с ними – слово: зло, злу; злой, злому и т. д.). В русском языке падежные
флексии и словоизменительны и словообразовательны одновременно; правильнее
всего было бы называть их суффикс–флексиями.
Примером чистой флексии в русском языке может служить–и в глаголах прошедшего
времени для обозначения только множественного числа: ходил – ходили, или, еще
точнее, — те в повелительном наклонении тоже для обозначения множественного
числа: иди – идите, кинь – киньте и т. п.
Кроме префиксов и суффиксов, как таковых (что наиболее часто встречается в языках
мира), бывают и иного типа аффиксы.
1) Интерфиксы – служебные морфемы, не имеющие собственного значения, но
служащие для связи корней в сложных словах. Они употребляются исключительно в
словообразовательной функции. Таковы, например, в русском языке соединительные
гласные: зубр–о–бизон, лоб–о–тряс, овц–е–бык, каш–е–вар, вин–о–черпий, кров–о–
пийца. В английских сложных словах редко встречается интерфикс, хотя такие
примеры есть: spokesman, statesman, sportsman. Общее с интерфиксами имеют и такие
морфологические элементы, как так называемые «тематические гласные» в славянских
языках, которые связывают корень с каким–либо постфиксом для образования
глагольных форм; например, в русском языке «тематический йот» [j], служащий для
образования «второй основы глагола» и следующий за «тематической гласной»;
например, игр–а–й, игр–а–й–у (орфографически играю), бел–е–й, бел–е–й–у
(орфографически белею) и т. д.
Но у «тематических гласных» иногда появляется возможность стать значащими
аффиксами, т. е. выражать особое грамматическое значение; например, различие вида в
глаголах: реш–а–ть – реш–и–ть, лиш–а–ть – лиш–и–ть.
2) Конфиксы – комбинации из двух аффиксов: префикса и постфикса, которые, хотя и
представляют собой две морфемы, но действуют совместно; например, в немецких
глагольных формах: loben – «хвалить» и ge–lob–t – «хваленый», где префикс ge–и
постфикс–t «окружают» корень и совместно оформляют слово. То, что ge- + -t
являются обязательно двумя морфемами, а не одной, разделенной корнем пополам,
показывают формы, где постфикс же–t может употребляться и без префикса ge-;
например, lob–t — «хвалит». Однако все это не отменяет того, что в формах ge–lob–t,
ge–fund–en префикса ge–и постфиксы –t и–еn действуют совместно, объединяясь в
конфиксы.
Пример конфикса в русском языке: подстаканник (сходное слово – стакан, «под» и
«ник» присоединились одновременно; нет слова «подстакан» и нет слова «стаканник»;
перед нами конфикс). Примеры в английском: a- -ing; используется для образования
причастий настоящего времени и отглагольных существительных (a- ставится в начале
слова, -ing — в конце: a-wondering — удивляющийся
em- -en/en- -en; образуют глаголы, обозначающие, как правило, увеличение или
усиление качества, обозначаемого прилагательным: enliven — делать еще более
живым/оживленным, embolden — побрить налысо
3) Инфиксы – это аффиксы, вставляемые в середину корня. Таков, например, в
тагальском языке (индонезийская семья языков) инфикс–ит–в примерах: s–um–ulat –
«писать» от sulat – «письмо», p–um–asok – «входить» от pasok – «вход» или в том же
языке инфикс–in–для обозначения глагола в пассивной форме: s–in–ulat – «был
написан» или p–in–ataj – «был убит» от pataj – «мертвец»; подобные инфиксы есть и в
других индонезийских языках.
Более вероятны инфиксы в славянских глаголах, где в настоящее время в русском есть
разное чередование гласных: [э] – ['а]: лечь – лягу, сесть – сяду, что указывает
исторически на соотношения с–е, — еn (leg–ti – le–n–g–о; sed–ti – se–n–d–o), где обе
формы «основные», хотя значение «инфикса» — n–тоже неопределимо. Инфиксы в
английском языке достаточно тонкий вопрос. Они чаще встречаются в заговорной речи
или в сленге. Однако некоторые специалисты относят -s в слове fathers-in-law именно к
их числу.
4) Трансфиксы – это аффиксы, которые, разрывая корень, состоящий из одних
согласных, сами разрываются и служат «прослойкой» гласных среди согласных,
определяя словоформу и оформляя ее грамматически, т. е. имеют определенное
грамматическое значение. Это явление свойственно семитским языкам
(древнееврейский, аккадский, или ассиро–вавилонский, финикийский, арабский
языки).
Так, в древнееврейском языке ГНоБ – «воровать», ГаНаБ – «воровал», ГоНэБ –
«ворующий», ГаНуБ – «воруемое», где неизменный корень из трех согласных ГНБ
означает лишь абстрактно идею «воровства», а «прослойки» гласных – прерывистый
трансфикс оформляет словоформы: — о- – инфинитив, — а-а – прошедшее время, —
о-э– причастие действительного залога, — а–у – причастие страдательного залога; этой
модели следуют и другие глаголы.
Во многих языках большую роль играют нулевые аффиксы. Нулевой аффикс – это
отсутствие аффикса в одной форме парадигмы при наличии аффиксов в других формах
той же парадигмы. Так, для слова рог нулевая флексия является показателем
именительного падежа единственного числа, так как во всех других падежах
единственного числа и во всех падежах множественного числа есть положительные
флексии (рог–а, рог–у; рог–а, рог–ов и т. д.); для слова же нога нулевая флексия будет
показателем родительного падежа множественного числа в силу тех же соотношений в
парадигме. У кратких прилагательных, например красив, нулевая флексия показывает
мужской род и единственное число (падежа в этом случае нет, так как краткие
прилагательные в русском языке не склоняются).
Повторы, или редупликации, состоят в полном или частичном повторении корня,
основы или целого слова без изменения звукового состава или с частичным
изменением его. Очень часто повтор применяется для выражения множественного
числа, например в малайском языке orang – «человек», orang–orang – «люди», в
мертвом шумерском языке кур – «страна», кур–кур – «стрáны. Для многих языков в
речи употребляются повторы как средство усиления данного сообщения: да–да, нет–
нет, ни–ни (сугубое отрицание), вот–вот, или: еле–еле, едва–едва, чуть–чуть, давно–
давно и т. п.
Широко известны звукоподражательные повторы типа кря–кря (утка), хрю–хрю
(поросенок), ку–ку (кукушка) и т. п. Если в русском такие повторы нетипичны для
русского литературного языка, то они очень распространены в диалектах русского
языка, а, например, в языке сомали (Восточная Африка) этот способ в глаголе
выражает особый вид: fen – «глодать», a fen–fen – «обгладывать до конца со всех
сторон», т. е. терминологически это «всесторонне окончательный вид» (такой
грамматической категории в русском языке нет, а это значение выражается лексически:
«со всех сторон» и «до конца»). Однако в категории вида в русском языке встречаются
случаи повтора для выражения особых оттенков вида глагола, например ходишь–
ходишь, молишь–молишь (слова Варлаама, сцена в корчме из трагедии «Борис
Годунов» Пушкина), где повтор глагольных форм ходишь и молишь не равен
грамматически их одиночному употреблению. С этим очень схожи случаи в формах
глагола полинезийских языков, например tufa – «делить», a tufa–tufa – «часто делить».
Если в ходишь–ходишь и т. п. в русском языке выражена продолжительность в пределе
несовершенного вида, то в примерах поговорили–поговорили и ничего не сделали или
поплакали–поплакали и утешились глаголы совершенного вида получают подвидовой
оттенок продолжительности.
В прилагательных повтор может быть использован для выражения превосходной
степени: добрый–добрый, большое–большое – в чистом виде и с префиксацией:
добрый–предобрый, большое–пребольшое.
Неполные повторы корня типичны были для образования перфекта латинского языка,
например tango – «трогаю», tetigi – «тронул», cado – «падаю», cecidi – «упал» в
латинском.
Богат повторами английский язык, где они могут быть и полные (преимущественно
звукоподражательные): quack–quack – «кря–кря» (об утках), jug–jug – «щелканье
соловья» или «звук мотора», plod–plod – «стук копыт лошади», tick–tick – «ход часов»
и т. п.; неполные (с изменением гласной): wig–wag – «флаговый сигнал», zig–zag –
«зигзаг», flick–flock – «шарканье сапог», wish–wash – «бурда», «болтовня», сюда же
относится и название игры ping–pong – «настольный теннис» (от
звукоподражательного «стук капель дождя по стеклу»); интереснее случай sing–song в
значении прилагательного «монотонный», где sing – «петь» и song – «песня».
Особую разновидность повторов представляют собой неполные повторы в тюркских
языках, где первая согласная заменяется губной [п], [б] или [м]; такие пары–повторы
имеют значение собирательных существительных; например, в казахском языке: жыл–
кы – «лошадь», жылкы–мылкы – «лошади и другой скот» (собирательное «лошадье»);
туйе – верблюд, туйе–муйе – «верблюды и прочий скот» (собирательное
«верблюдье»).
При сложениях в отличие от аффиксации соединяются в одной лексеме не корневая
морфема с аффиксами, а корневая морфема с корневой же, в результате чего возникает
единое новое сложное слово; таким образом сложение служит для словообразования.
Соединяться при сложении могут и полные корни, и усеченные, а также основы и
целые слова в какой–нибудь грамматической форме.
Такие сложения также могут иметь две тенденции: механическую,
агглютинирующую, и органическую, фузионную. В результате первой тенденции
возникает сумма значений слагаемых элементов; например, в немецком языке:
Augenapfel – «глазное яблоко» (Auge – «глаз», Apfel – «яблоко»), или в русском:
профработа – «профсоюзная работа», стенгазета – «стенная газета».
При второй тенденции значение целого не равно сумме значений слагаемых; например,
в английском языке typewriter не «шрифт + писец», а «пишущая машинка»; killjoy не
«убей + радость», а «человек, портящий всем настроение в обществе», или в русском
паровоз –это отнюдь не «воз, движущийся силой пара», а «машина, движущая
железнодорожные составы по рельсам».
Звуковые изменения и срастания частей сложения могут с течением времени
превращать механическое сцепление морфем и даже слов в тесный сплав; например, в
русском языке словосочетание спаси бог превратилось в неразложимое спасибо.
Даже в таких случаях, как во французском cache–nez, где cache – «прячь», a nez –
«нос», целое плохо разлагается, так как кашне употребляется для утепления горла, а не
носа.
Богат разного типа сложениями современный русский литературный язык. Различные
по своей продуктивности модели сложных слов, существующие в русском языке,
можно прежде всего разделить по словообразовательному признаку: 1) через
«соединительную гласную» и 2) без «соединительной гласной».
I тип (через соединительную гласную) имеет подтипы:
1) паровоз, землемер, где соединены корни (а не слова!) [пар-], [воз-], [з'эмл'-] [м'эр-],
причем [воз-], [м'эр-] – глагольные корни, а не именные. Такие сложения возникают на
базе подчинительных словосочетаний типа «возит паром», «возящий паром», «мерить
землю», «мерящий землю»;
2) пароходство, земледелие, где корень соединен с «подобием слова», так как части [-
ход–ств–о], [-д'эл'-иj–э] состоят из корня и суффикса и оформлены флексией, но
самостоятельно не существуют в языке;
3) лесозаготовки, землеустройство, где корень через соединительную гласную связан
с полным нормальным словом (заготовки, устройство).
II тип (без соединительных гласных) имеет подтипы, в которых сочетаются усеченные
слова и корни:
1) колхоз, профорг – усечение корней (коллективное хозяйство и профсоюзный
организатор);
2) эсминец, наркомат – сочетание усеченного корня прилагательного (эскадренный,
народный) и полного слова с «вынутой серединой» (мин[онос]ец, ком[иссари]ат);
3) профбилет, главвино – сочетание усеченного корня или слова с полным нормальным
словом (билет, вино).
Сюда же примыкают и такие типы слов, как киноактер, вакуум–аппарат,
фотостудия, кают–компания, стон–линия, икс–лучи, а также: Волховстрой,
Тулауголь, Андреевуголь и т. п.
Эти типы можно подразделить и по иному принципу: случаи 1 и 2 из обоих типов
представляют собой действительно слова, где одно лексическое значение, и они
следуют фонетическим законам слов в русском языке: [пƏрΛвос], [пƏрΛхот],
[главл'ит], тогда как слова из случая 3 обоих рядов показывают, что это собственно не
сложные слова, а словосочетания [л'эсл/зƏгΛтоф'к'и], [глаф/в'и–но], так как в этих
случаях: 1) имеется два ударения (первое – слабое, второе – сильное), 2) вследствие
этого гласные первой половины такого мнимого «сложного слова» не подчиняются
обычной схеме редукции, да и ритмика получается иная, 3) если первая часть
«сложения» оканчивается на звонкую согласную, эта согласная оглушается не только
перед глухой следующей половины, но и перед сонорной и гласной –
главснаб[глаф/снап], главрыба [глаф/ рыба], главэнерго [глаф/ынэргΛ], 4) если на
стыке 1–й и 2–й части встречаются твердая и мягкая согласные, то первая не теряет
своей твердости (главвино [глаф/в'ино], так же как и сочетание имени и отчества Лев
Викторович [л'эф/в'йктƏрƏв'Əч], где явно два слова), 5) кроме этих фонетических
показателей, есть и грамматический показатель: возможность вставить
(интерполировать) отдельное слово (хотя бы и служебное) между двумя частями этого
мнимого сложения: на хлебозаготовки я не поеду, но на лесо же заготовки я поеду
заранее; в избе–читальне был, а в сель то совет и не успел зайти и т. п., чего нельзя
производить с примерами 1–й группы; например, невозможно сказать: в сов же хозе я
был, в кол то хоз зашел и т. п.
В английском языке сложные слова – чаще всего или словосочетания, или
лексикализованные до конца словосочетания (stone–wall, blackbird, killjoy и т. п.).
Сложное слово может остаться по форме похожим на словосочетание, но по функции и
значению стать словом: end-of-term [examinations] ‘экзамены конца семестра’, English-
by-radio [lessons] ‘уроки английского языка по радио’, a never-do-well ‘неумеха’.
Ударение только тогда может быть выразительным средством в грамматике, когда оно
изменчиво. Поэтому тоновое ударение всегда может быть грамматическим способом
вследствие своей политоничности, т.е. изменяемости тона на том же слоге; например, в
сербском ствари (с нисходящим ударением) – «вещи» (род. п. ед. ч. от ствар –
«вещь»), а ствари (с восходящим ударением) – «в вещи» (местн. п. ед. ч.); в языке
шиллук (Восточная Африка) jit с высоким тоном – «ухо», а с низким – «уши».
Так использовать динамическое ударение нельзя вследствие его монотончности, т.е.
однородности. Но в случае возможности передвижения ударения оно делается очень
удобным грамматическим способом.
В русском языке разным местом ударения (на основе или на аффиксе) могут
различаться слова (что к грамматике не относится): мука – мука, кружки – кружки,
казачки – казачки; может это же проявляться на разных слогах основы: замок – замок,
передохнуть – передохнуть; во всех этих случаях передвижки места ударения нет, а
место ударения закреплено на разных слогах в разных словах.
Иное дело, когда место ударения перемещается в парадигме с основы на окончание
или наоборот и тем самым различает грамматические формы того же слова.
Так, родительный падеж единственного числа руки, ноги, блохи местом ударения
отличается от формы именительного падежа множественного числа тех же слов: руки,
ноги, блохи; то же самое в случаях: дома, села (род. п. ед. ч.) и дома, села (им. п. мн.
ч.). Очень важным этот способ является для различения видовых пар глагола, когда
ударение на тематической гласной основы: насыпать, нарезать, высыпать, выносить
является приметой несовершенного вида, а перенос ударения на корень (насыпать,
нарезать) или на префикс (высыпать, выносить) служит приметой совершенного
вида.
В других случаях в русском языке тот же способ сопровождает иные способы,
служащие для того же грамматического различения, как, например, встречать –
встретить, где вид различается прежде всего изменением суффикса [-а-] – [-и-] и
сопровождается переносом ударения и чередованием согласных [ч] – [т].
В случае колебания места ударения в формах слов на–о, типа кисло, мало, узко и т. п.,
оно служит для различения кратких прилагательных и наречий: если ударение на–о –
это признак краткого прилагательного (Это платье узко), если же на основе – это
признак наречия (Это платье узко сшито).
Как и всегда в грамматике, где все положительное соотнесено с нулем, наличие и
отсутствие ударения может быть достаточным противопоставлением для различения
грамматических форм и категорий; так, в русском языке ударные что, когда, как –
местоимения, а безударные что, когда, как – союзы, например: Я вижу, что он
читает, но что он читает, не вижу; Я слышал, как он вошел, но как он мог войти, не
понимаю и т. п.
Наличие ударения на слове или его отсутствие может отличать и знаменательное слово
от служебного, например: А счастье было так возможно!(Пушкин) и Я было опоздал
на лекцию (где было – частица).
В английском языке, кроме случаев с разного типа ударением, различающим
словосочетания: black bird – «черная птица», black board – «черный стол» и сложные
слова: blackbird – «дрозд», blackboard – «классная доска», может быть различение по
месту ударения глаголов (ударение на последнем слоге) и однокорневых имен (на
первом слоге): to export – «вывозить», the export – «вывоз», to extract — «извлекать»,
the extract — «извлечение» и т. п.

Соединение в одну грамматическую пару (или в один грамматический ряд)

разнокорневых или разноосновных слов, когда, несмотря на различие корней или
основ, лексическое значение не меняется, а «различие слов» служит лишь
грамматическим способом различения грамматических значений, называется
супплетивизмом.
Супплетивизм является одним из проявлений изоэмии в языке, когда в одной и той же
функции выступают две разные корневые морфемы, входящие в одну парадигму, где
нормально корневая морфема бывает та же или в своих вариантах, что относится к
аллоэмии.
При супплетивизме два разные корня выступают в одной и той же парадигме, взаимно
исключая друг друга (брать употребляется как глагол несовершенного вида, а взять –
как совершенного, и оба они образуют формы одного глагола).
Так, в русском языке видовое различие глагола может быть выражено не только
аффиксацией, как, например, делать – сделать, но и различием корней: брать –
взять, класть – положить, или основ: садиться – сесть и т. п.
В индоевропейских языках типично использование супплетивизма корней для
образования степеней сравнения прилагательных и наречий со значением «хороший» и
«плохой»; ср.:
Наряду с аффиксальным способом образования основных форм глагола латинский
язык использовал также и корневой супплетивизм; например, с одной стороны, ато,
amavi, amatum, amare – «любить» и, с другой – fero, tuli, latum, ferre – «нести» (ср. в
русском: иду – шел).
В субъектном и объектном употреблении личных местоимений во всех
индоевропейских языках употребляются супплетивные формы, что является одним из
доказательств родства этих языков, например: я – меня, нем. ich – mich, англ. I – те,
франц. je – moi, лат. ego – те и т. п.
К супплетивизму корней относятся и такие случаи в русском языке, как образование
форм числа у существительных от разного корня: человек – люди, ребенок – дети.
Типичными примерами супплетивизма основ в этих формах являются названия
молодняка: поросенок – поросята, козленок – козлята; названия людей по нации или
социальному положению, сословию: армянин – армяне, дворянин – дворяне, хозяин –
хозяева; а также такие случаи, как друг – друзья, брат – братья, звено – звенья, а также
цветок – цветы; родовые пары типа козел – коза, кот – кошка, продавец – продавщица
и многие другие.
Супплетивные пары могут возникать разным путем. Или в том случае, когда из двух
однокорневых пар, в которых теряются противоположные члены, получается новая
пара из оставшихся членов, например: человек – человека, люд – люди, где форма
человеки утратилась, а слово люд стало собирательным; тем самым форма
множественного числа люди «освободилась» и соединилась с формой человек в новую,
супплетивную пару: человек – люди; то же с супплетивизмом основ: продавец –
 продавица и продавщик – продавщица, где слово продавица утратилось], а слово
продавщик «ушло» в просторечие; откуда новая пара с супплетивизмом основ:
продавец – продавщица.
Но иногда супплетивные пары возникают и чисто фонетическим путем, например в
латинском примере latum (из tlatum) – tuli; русское шел этимологически восходит к
корню [хьд-], наличному в ходить и т. п. Супплетивизм свойствен далеко не всем
языкам.

44. Аналитические способы выражения грамматических значений. Их виды. Примеры из

русского и изучаемых языков.
Источник: учебник Реформатского

Способы, применяющиеся в границах слова, называются синтетическими; за их

пределами (т.н. с помощью средств синтаксического уровня) – аналитические. К
последним относятся:

Грамматические значения могут выражаться и не внутри слова, а вне его, в его окружении, и
прежде всего в сопровождающих знаменательные слова служебных словах. Служебные слова
освобождают знаменательные от выражения грамматики или сопровождают
словоизменительную аффиксацию.

Служебные слова лишены номинативной функции, так как ничего не называют и лишь
показывают отношения между членами предложения (предлоги, союзы) или между
предложениями (союзы), а также указывают некоторые грамматические значения, не
зависящие от сочетания слов в предложении (артикли, частицы, вспомогательные глаголы,
слова степени). Это квалификативные отношения, например определенность и
неопределенность, число и т. п.

Служебные слова часто выполняют ту же роль, что и аффиксы, ср. Я хотел согреть себя чаем,
где отношение дополнения чаем выражено падежной флексией, а в предложении Я хотел
согреть себя посредством кофе, где то же самое выражено служебным словом, именно
предлогом посредством. Или: Маша красивее Наташи и Маша более красива, чем Наташа, и
т. п.

Если отношение слова кот к другим членам предложения в русском языке выражается
падежными флексиями: кот, кота, коту, котом и т. п., то во французском, где нет склонения
существительных, те же грамматические связи выражаются предлогами или их отсутствием: Ie
chat — «кот» (без предлога с артиклем), du chat – «кота», аи chat – «коту» (с предлогами), par Ie
chat – «котом» (предлог с артиклем).

Но так как они все–таки слова, то спрашивается, как же в этом случае распределяется
лексическое и грамматическое значение? Лексическое значение служебных слов совпадает с их
грамматическим значением. Можно было бы сказать, что грамматическая функция поглощает в
служебных словах их лексическую природу. Дело здесь заключается, как и у числительных, в
отношении к вещи и понятию – в отношении к называнию и выражению отношений. У
числительных нет «называемой вещи», поэтому выражаемое ими понятие становится своего
рода «вещью», которую числительные и называют (слова не могут не называть – в этом их
основная функция); также и служебные слова называют (лексически) то отношение
(грамматическое, в отличие от наречий), которое они выражают. Это называется суппозиция.

Среди служебных слов следует различать:

1. Предлоги, которые выражают подчинительные отношения между членами предложения

(еду в метро, жду у метро, пойду к метро, а также: пошел к сестре, гляжу на тебя, знаком с
ней) или уточняют падежные значения (у него, за него, от него; в нем, на нем, о нем и т. п.).
Предлоги служат для выражения отношений: пространственных (в, на, над, за, у и т. п.),
временных (до, после, перед и т. п.), целевых (для), причинных (из–за, благодаря, вследствие) и
пр.

2. Союзы, которые выражают сочинительные отношения как в простом, так и в сложном

предложении (соединительные: и, да; противительные: а, но, да; разделительные: или – или; ли
– ли; либо – либо и т. п.).

В сложном предложении безударные что, как, когда, чтобы выражают подчинительную связь
(для чего в простом предложении служат предлоги). Союзы могут быть и составные: потому
что, в случае если, несмотря на то что и т. п. и парные если – то, хотя – однако и т. п.

3. Частицы могут выражать или:

а) модальные значения, т. е. отношение говорящего к тому, что он высказывает как целевую

установку высказывания, например: усиленное утверждение (же, ведь, да [дэ]); отрицание (не,
ни); вопрос (ли); условность (бы); побудительность (пусть, пускай, давай–ка); желательность
(хотя бы, лишь бы); сомнение (де, мол, якобы);

б) немодальные значения, как: ограничительное (только, лишь, один, одна, одно, одни,
исключительно, единственно); определительное (именно, прямо, как раз, точь–в–точь);
указательное (вот, вон, это, то, та, тот, те, там, тогда); неопределенное (что–либо, —
нибудь, угодно и кое–что при местоимениях); присоединительное (тоже, также, итак, все,
еще); значение приблизительности (почти, чуть не); выделительное (а, и, и же, да, даже, все,
еще и т. п.)

4. Артикль. Артикли свойственны далеко не всем языкам. Они необходимы в арабском,

романских и германских языках. Артикли не выражают отношений между членами
предложения, не образуют синтаксических форм языка, но являются наиболее типичными
«грамматическими сопроводителями» знаменательных слов.

1) Первая грамматическая функция артикля – это «грамматическое обозначение своего

сопровождаемого», т. е. признак имени. Таков однозначный артикль арабского языка.
Благодаря этому во многих языках присоединение артикля к неименным словам и формам
переводит их в существительное. Так возникает конверсия, когда данное слово переходит в
другую категорию и попадает в иную парадигму без изменения своего морфологического
состава. Так, во французском diner, souper – «обедать», «ужинать», a Ie diner, Ie souper –
«обед», «ужин», charme [Jarm] – «чаруй», но Ie charme – «очарование»; в английском play [plei]
– «играй», a the play – «игра» и т. п. В русском такой субстантивации глаголов быть не может,
так как нет артикля; в нем надо прибегать к морфологическим способам словообразования,
чтобы получить новое слово: обедать – обед; играть – игра; жить – житье и и т. д.

2) Вторая грамматическая функция артикля – это различение грамматической категории

определенности и неопределенности, когда существуют парные артикли: the – a (an) – в
английском; ; Ie – un, la – une – во французском и т. п. Категория, сопровождающаяся
определенным артиклем, как правило, выражает грамматически то, что уже известно
собеседникам, либо то, что у собеседников во время разговора перед глазами, либо нечто особо
индивидуально выделяемое; категория же, сопровождающаяся неопределенным артиклем,
наоборот, показывает грамматически, что речь идет о том, что не окрашено индивидуальным,
что берется в обобщенном плане и чего нет перед глазами во время данного разговора.

В русском языке, где нет артиклей, эти грамматические значения выражаются: 1) служебным
словом один (одна, одно, одни) (из числительного один и т. д.): «Зашел один товарищ и принес
одну книжку» и т. п.; 2) употреблением родительного падежа вместо винительного при
отрицании: «Я не вижу книгу» (определенность), «Я не вижу книги» (неопределенность); 3)
интонацией.

Указанными двумя грамматическими функциями исчерпывается роль английского артикля.

3)Третья грамматическая функция артикля – это различение рода в чистом виде, т. е. при том
же слове в той же форме, что встречается редко, чаще при названиях каких–либо народов, язык
которых не знает различений рода, например в немецком der Hausa – «мужчина из племени
хауса» и die Hausa – «женщина из племени хауса». Так как в тех языках, где имеется
различение рода, существительные должны быть отнесены к какому–либо роду, то в языках с
наличием артикля в единственном числе имеются артикли для разных родов, во
множественном различие рода утрачивается.

Немецкий язык различает артиклями три рода, французский – два:

4) Четвертая грамматическая функция артикля – это различение числа. Наиболее ясно

это во французском языке, где сами слова не имеют окончаний множественного числа:
так, само по себе слово [ʃa] – «ша» – и «кот», и «коты», но благодаря различию
артиклей: [læʃa] значит «кот», a [lƏʃa] значит «коты».

5) Наконец, артикль может брать на себя «тяжесть» выражения отношений между

членами предложений, т. е. склоняться, освобождая от этой «обязанности»
существительные, что бывает редко, например в немецком языке.

Благодаря такой способности артикля склоняться существительное может терять

падежные формы и оставаться неизменным. В языках, имеющих артикль, отсутствие
последнего, т. е. нулевой артикль, имеет особое грамматическое значение (так же как
отсутствие флексии в одной из форм словоизменения является нулевой флексией).

5. Вспомогательные глаголы также относятся к служебным словам, хотя они и

имеют формы словоизменения.

При употреблении вспомогательных глаголов основной, знаменательный глагол

может не менять своей формы, а оставаться неизменяемым в самой общей форме,
например в инфинитиве; при этом выражение лица, числа, времени и тому подобных
глагольных грамматических значений берет на себя вспомогательный глагол, который
при этом не выражает никакой знаменательности, а служит для выражения только
реляционных грамматических значений. Так, спряжение будущего времени глаголов
несовершенного вида в русском языке осуществляется формами вспомогательного
глагола быть:

В других языках такие «составные» (или аналитические) формы употребляются не

только для будущего времени, но и для прошедшего и даже для настоящего, и при
этом знаменательная часть «состояний формы» может быть причастием; например, в
английском языке: I have read – «я читал», I am smoking – «я курю» (в настоящий
момент), где знаменательная часть – причастие, ср. не «составную форму» настоящего
времени: I smoke – «я курю» (вообще, т. е. «имею свойство курить»).

Обычно в языках в качестве вспомогательных употребляются глаголы со значением

«быть» и «иметь»; английские be, have; французские etre, avoir; русское быть – и как
член «составной формы» Я буду читать и т. д. с инфинитивом знаменательного
глагола, и как связка – элемент составного сказуемого, где в качестве знаменательного
(присвязочного) слова могут быть любые части речи (но только не глагол в
инфинитиве!): Я был болен; Он был учителем наших детей; Жаль было отца, На
улице было холодно; Крепость была взята. В русском языке глагол иметь как
вспомогательный почти не употребляется, за исключением устарелых торжественных
формул: Погребение (или заседание) имеет быть, где быть –знаменательный глагол, a
имеет – вспомогательный.

Для выражения особых видовых оттенков начинания или завершения процесса в

русском языке употребляются как вспомогательные глаголы начать и кончить; ср.
«Он начал петь» (= он запел); «Он кончил звонить (= он отзвонил) и т. п.
В качестве связок могут употребляться и различные «глаголы движений, намерений» и
т. п., например: «Он сел обедать»; «Он пошел гулять»; «Он намеревался уехать»; «Oн
хотел сказать» и т. п.

Связки также могут быть и нулевыми, ср.: Он был болен – прошедшее время,
показанное связкой был, и Он болен – настоящее время, показанное нулевой связкой, т.
е. отсутствием связок был, буду, что показывает прошедшее и будущее время по
сравнению с отсутствием связки – настоящее время.

6. Слова степени – это те бывшие «наречия степени», которые сопровождают

качественные прилагательные и наречия при образовании степеней сравнения: «Она
более красива»; «Она очень красива»; «Он рассказывал более увлекательно» и т. п.; во
французском языке употребляющиеся для этой цели слова plus, moins; в английском
more, most и т. д. В качестве «слов степени» могут выступать и местоименные по
происхождению слова: «Она самая красивая»; «Она всего красивее».

7. Пустые слова. Некоторые служебные слова не образуют особо четкой категории, но

в их «служебности» не приходится сомневаться, так как они сопровождают
знаменательные слова и выражают такие грамматические оттенки, которые в других
языках выражаются аффиксами. Так, в английском языке, где нет категории
грамматического рода, бывает потребность различать пол животных; тогда на помощь
приходят «пустые слова»; например, в английском the cat – и «кот», и «кошка», когда
же это требуется различить, то в английском используются местоимения he – «он» и
she – «она».

И в русском бывают аналогичные случаи: ворон–самец, ворон–самка; рысь–самец,

рысь–самка; а также женщина–врач, мужчина–прачка (Станюкович) и т. п.

Во многих языках нет аффиксальных возможностей образовать уменьшительные

существительные типа книжечка, котенок и т. п. (или же такие возможности
малоупотребительны), тогда приходят на помощь слова со значениями «маленький» и
т. п., и они берут на себя роль «пустых слов», показателей данного грамматического
значения. Так, в английском book – «книга», little – «маленький», a a little book –
«книжечка» (ср. a small book — «маленькая книга»).
Порядок слов Как уже выше было сказано, линейность речи позволяет ее
рассматривать как цепь с последовательно расположенными во временной (а на письме
– и пространственной) последовательности, причем порядок расположения звеньев
этой цепи (ее сегментов) может иметь значимость. Это относится и к фонемной цепи
(ср. тук, тку, кут и т. д), и к морфемной цепи в составе лексемы (ср. в немецком языке
Kindchen – «ребятенок», а Kinderchen – «ребятишки» от Kind – «дитя»); то же может
относиться и к цепочке слов, образующих высказывание, где во многих случаях
перемена места лексем в речевое цепи (перестановка слов) может служить
выразительным средством для грамматических значений. Это очень различно для тех
языков, где слова могут своим изменением показывать свою роль в предложении и где
слова морфологически не меняются и только по порядку слов в предложении можно
понять, что есть подлежащее, что есть дополнение и иные смысловые моменты,
связанные не только с оформлением отдельных слов, но и с их порядком в целом.

Есть языки, в которых такие грамматические отношения, как отношения подлежащего

и дополнения (субъекта и объекта) не зависят от порядка слов; например, в латинском
языке высказывание о том, что «отец любит сына», можно изложить шестью разными
«порядками»: 1) pater amat filium; 2) pater filium amat; 3) amat pater filium; 4) amat
filium pater; 5) filium pater amat; 6) filium amat pater, где pater – «отец» всегда остается
подлежащим, а filium – «сына» – дополнением.

Конечно, какой–то один из этих порядков является более привычным, обычным и

нормальным; это норма нейтрального высказывания; остальные могут быть
использованы со стилистическими целями.

В других языках это бывает иначе: если перевести приведенное латинское

предложение или аналогичное на разные языки, то в разных языках вопрос о роли
порядка слов получает различное решение. В латинском языке порядок слов не
выражает грамматических значений, и тем самым возможны любые перестановки слов
в предложении без изменения значения целого, тогда как в других языках это не так.

В русском для существительных женского рода на–а, — я и для существительных

мужского рода одушевленных дело обстоит так же, как и в латинском: сестра любит
собаку, отец любит сына (возможны любые перестановки без изменения
грамматических значений), но для существительных неодушевленных мужского рода,
для существительных среднего рода и женского рода на мягкую или шипящую
согласную и для всех несклоняемых существительных дело обстоит иначе; ср. стол
царапает стул, бытие определяет сознание, цепь дробит кость, кенгуру делает
антраша, где понимание того, что есть подлежащее, а что – дополнение, определяется
только местом: до сказуемого или после него. В английском же и французском, где нет
склонения существительных и артиклей, понимание того, что есть подлежащее и что –
прямое дополнение, всецело зависит от порядка слов.

Порядок слов может также различать определение и определяемое. В русском языке

этого, как правило, не требуется, потому что формы прилагательного–определения и
существительного–определяемого различны; ср. круглый дом и домашний круг; однако
в таких случаях, как глухие ученые и ученые глухие, только порядок слов показывает,
что – определение и что – определяемое.

Есть и такие языки, где для данного грамматического отношения порядок слов
является решающим; так, например, в казахском языке (где существительные и
прилагательные, как правило, не различаются) только по порядку слов можно
установить, что является определяемым («существительным») и что определяющим
(«прилагательным»): сагат калта – «часовой карман» (карман для часов), а калта
сагат – «карманные часы». Аналогичные явления встречаются и в английском языке,
где есть особые прилагательные, многие существительные по конверсии могут
выступать в роли прилагательных; бывает и так, что два слова могут стоять в прямом и
обратном порядке.

Пример из английского: когда в словосочетании несколько определений

(прилагательных или существительных в роли определений) и они встроены одно в
другое, важно разобраться, на какие составляющие раскладывается эта цепочка, чтобы
не исказить смысл словосочетания. Название моста Afro—American War Veteran Bridge
можно разложить на части следующими способами: 1) Afro-American War … Veteran
… Bridge 2) Afro— American … War Veteran … Bridge Если мысленно разложить
словосочетание на составные части так, как это сделано в первом примере, то
получится «мост, названный в честь ветеранов афро-американской войны». А если
вторым способом – тогда «мост, названный в честь афро-американских ветеранов
войны».
Порядок слов для выражения этого грамматического отношения может быть
различным в разных языках; так, глухие ученые по–французски les savants («ученые»)
sourds («глухие»), а ученые глухие – les sourds («глухие») savants («ученые»), т. е.
противоположность тому порядку, который принят в русском.

В тех языках, где порядок слов фиксирован для выражения грамматических

отношений, он с трудом может быть использован для стилистических целей, и,
наоборот, в языках, где порядок слов свободен, перестановка слов, в широком смысле
инверсия, – очень сильное стилистическое средство; ср. в русском: Я видел отца –
Видел я отца – Отца я видел – Отца видел я и т. п.

Интонация, как мы установили выше, относится не к слову, а к фразе и тем самым

грамматически связана с предложением и его строением.

1) Прежде всего это относится к модальной форме предложения: при том же порядке
тех же слов во многих языках можно отличать интонацией вопросительные
предложения от утвердительных, предложения, выражающие сомнение, от
предложений, выражающих удивление или побуждение, и т. п. (Он пришел?; Он
пришел; Он пришел…; Он… пришел? и т. п.). Эти оттенки выражаются градацией
высоты, интенсивности и темпа.

В английском языке собеседники повышают тон, когда демонстрируют

заинтересованность, недоверие, скептическое отношение или вежливость. При этом,
чтобы передать смысл и чувства, носители не меняют интенсивность голоса, а
используют восходящую и нисходящую интонации.

Например, английском используется восходящая интонация:

В закрытых вопросах, на которые отвечают «да» или «нет»:

Do you like reading ↗books? — Ты любишь читать книги?

В просьбе:

Could you please ↗help me? — Не могли бы вы помочь мне?

После вводных слов и наречий в начале предложения:

Sometimes ↗I read books. — Иногда я читаю книги.

При обращении к кому-либо:

↗Luke, ↘come here. — Люк, иди сюда.

При перечислении списка (кроме последнего слова):

I’m going to buy ↗chocolate, ↗meat, and ↘eggs. — Я собираюсь

купить шоколад, мясо и яйца.

Нисходящая интонация в английском языке используется в следующих случаях:

При утверждении:

I like ↘reading books. — Я люблю читать книги.

В специальном вопросе:

↘Where are you? — Где ты?

В восклицательном предложении:

How ↘interesting! — Как интересно!

В разделительном вопросе, если вы знаете на него ответ и просто уточняете

информацию:

You haven’t bought any meat, ↘have you? — Ты не купил мясо, не

так ли?

2) Расстановка и градация пауз внутри предложения может показывать группировку

членов предложения или расчленение предложения, например: Ходить долго – не мог
и Ходить – долго не мог; Человек – с портфелем пришел и Человек с портфелем –
пришел.

3) Паузирование может различать простое и сложное предложение; без паузы: Вижу

лицо в морщинах – простое предложение, с паузами; Вижу: лицо – в морщинах –
сложное, где двоеточие и тире обозначают соответственно паузы.

4) Интонацией можно отличать сочинительную связь от подчинительной при

отсутствии союзов; например, с интонацией перечисления (т. е. с повторением той же
интонационной волны). Лес рубят, щепки летят – сочинение, а с контрастной
интонацией обеих половин (первая на высоком тоне, вторая – на низком) Лес рубят –
щепки летят –подчинение, где лес рубят –придаточное предложение, а щепки летят –
главное.

5) Особое явление представляет собой так называемое «логическое ударение», т. е. то

или иное смещение фразового ударения для логического выделения
(«подчеркивания») каких–либо элементов предложения; особенно отчетливо это
выявляется в вопросительном предложении, где нормальное для русского языка
фразовое ударение конца фразы (тогда вопрос относится ко всему целому) может
перемещаться в середину или начало фразы, чтобы показать, к чему именно относится
вопрос:

Ты сегодня пойдешь в институт? (а не куда–то);

Ты сегодня пойдешь в институт ? (а не поедешь);

Ты сегодня пойдешь в институт ? (а не завтра);

Ты сегодня пойдешь в институт ? (а не кто–нибудь другой).

Пример использования логического ударения в английском:

I see red apples in this picture.

Вы подчеркиваете, что видите яблоки, а не клубнику или персики.

I see red apples in this picture.

Акцент на цвете яблок.

I see red apples in this picture.

Вы обращаете внимание на то, что видите яблоки на картине, а не в вазе на столе.

6) Интонацией, а именно убыстрением темпа и ломкой нормальной интонационной

волны, выделяются вводные слова и выражения, чем они и отличаются от членов
предложения; например: Он безусловно прав (без выделения обстоятельства
безусловно) и Он, безусловно, прав (с выделением вводного слова безусловно), или:
Он может быть здесь (без выделения сказуемого может быть) и Он, может быть, здесь
(с выделением вводных слов может быть).

Выражение экспрессии и прежде всего различных чувств (радости, гнева, восторга,

умиления, огорчения и т. п.) тесно связано с интонацией, но к области грамматики не
относится, равно как и придание тем или иным словам особого смысла, например
иронического, что тоже достигается интонацией.

Не во всяком языке интонация легко используется как грамматический способ. Так,

например, французская, с точки зрения русских «напевная», интонация очень
безразлична к выражению грамматики (поэтому по–французски можно спрашивать и
отвечать с той же интонационной волной, но при вопросе употреблять служебную
вопросительную частицу est ce que).
45. Просодические средства как способы выражения грамматического значения (долгота,
тон, способ ударения, способ интонации).

Просо́дия — раздел фонетики, в котором рассматриваются такие звуковые (фонети-

ческие) средств языка, которые являются дополнительными по отношению к
основной артикуляции звука. Это: высота, сила/интенсивность, длительность,
придыхание, глоттализация, палатализация, тип примыкания согласного к гласному.

Элементы просодии реализуются в речевом потоке на всех уровнях речевых

сегментов (в слоге, слове, синтагме, фразе и т. д.), выполняя при этом
смыслоразличительную роль. В рамках просодии изучается как субъективный уровень
восприятия характеристик суперсегментных единиц (высота тона, сила/громкость,
длительность), так и их физический аспект (частота, интенсивность, время)[2].

В настоящее время в исследованиях по фонетике принято различать внутрислоговую

просодию и внешнюю просодию, которые используют разные просодические средства
языка в разных их функциях.

Объектом изучения внутрислоговой (сегментной) просодии является система

фонетических средств, входящая в состав слога. В частности, тип примыкания
согласного к гласному. Задачей внешней (или суперсегментной) просодии являются
исследования фонетического комплекса просодических средств всех языковых единиц
— в составе слога, слова, фразы. Суперсегментная просодия включает три основные
функциональные системы, реализующиеся на разных уровнях суперсегментных
единиц: слоговой тон, словесное ударение и фразовую интонацию.

Просодические средства языка — фонетические элементы, формирующие в языке

просодическую организацию речи. На письме, как правило, не обозначаются.

При помощи просодических средств слоги, слова, фразы объединяются в

сложные языковые единицы и/или выделяются на фоне других единиц.
Совокупности базисных (элементарных) просодических средств образуют
комплексные просодические средства (просодические комплексы). К ним относят,
например, ударение, реализуемое на нескольких уровнях языковых единиц — в слове,
синтагме, фразе. Просодические средства на уровне той или иной единицы языка
образуют автономные системы, например, систему тона на уровне слога.
Соотношение просодических средств в составе систем и комплексов, их
взаимодействие, в том числе и с учётом фонологической языковой структуры
являются своеобразными для каждого конкретного языка.

Примечание: жирным шрифтом выделены грамматические функции просодических средств (о

которых спрашивают в вопросе), курсивом – прочие функции (на всякий случай).

Тон — одна из просодических характеристик, которая акустически выражается

главным образом в контрастном изменении высоты голоса (наряду с собственно
изменением высотно-мелодических характеристик голоса могут использоваться
дополнительные различительные признаки тона - интенсивность, длительность,
фарингализация, наличие гортанной смычки). Тон является просодическим признаком
слога. Система слогового тона представлена в тональных языках, широко
распространённых в Юго-Восточной Азии, Африке и Америке. Физический носитель
тона в таких языках — слогообразующий элемент (чаще всего гласный),
функциональный носитель — слог или силлабоморфема (в слоговых языках). Тон
характеризует каждый слог и служит для различения как лексических, так и
грамматических значений. Единицей, выражающей тоновые характеристики, является
тонема.

Под термином «тон» в значении изменения высоты голоса понимают также один из
компонентов ударения, который является основным на уровне слова в языках с
музыкальным (мелодическим, тоническим) ударением. Кроме того, тон образует
мелодику речи — один из основных компонентов интонации на уровне фразы.

В большинстве языков единственная функция тонов — противопоставление

различных лексических единиц, имеющих одинаковый сегментный состав. Ср.
следующий пример на классическом китайском языке вэньянь: 施 氏 食 獅 史 , читается
как Shī shì shí shī shǐ 'История про то, как человек по фамилии Ши поедал львов'. Но в
языках мира встречаются чередования тонов. Часть из них являются чисто
морфонологическими, то есть незначащими, однако в некоторых языках они могут
выражать более или менее грамматикализованные значения. Так, во многих
языках банту (шона, гереро, свати и др.) первый слог большинства имён несёт низкий
тон. Если же поменять его на высокий (и провести соответствующие чередования),
словоформа является уже не существительным со значением 'X', а предложением со
значением 'Это X', например в шона mukádzí 'женщина', múkadzi 'это женщина', в
гереро òtjìhávérò 'стул', ótjìhávérò 'это стул'. В китайских диалектах существуют
чередования как первого, так и второго типа. В языках банту тон может выражать и
другие значения: например, во многих языках существуют системы так называемых
«тоновых падежей». Тоновые падежи не являются падежами в собственном смысле
этого слова, однако во многом эти категории пересекаются.

Ударение (акцент) — просодическая характеристика, при помощи которой в потоке

речи выделяются такие единицы языка, как фонетическое слово, синтагма и фраза (в
связи с чем различают словесное, синтагматическое (тактовое) и фразовое ударение).
Акустически физический носитель ударения (слог или мора) выделяется усилением
таких просодических компонентов, как сила/интенсивность, длительность, высота
голосового тона и тембральные характеристики. Ударение, реализуемое за счёт
интенсивности, называют динамическим (силовым, экспираторным), за счёт высоты
тона — музыкальным (мелодическим, тоническим), за счёт изменения длительности —
количественным (квантитативным), за счёт изменения тембра (при помощи
специфических аллофонов гласных и/или согласных) — качественным. Ударение
является фактом суперсегментного уровня, образующим просодические системы
языка. Раздел фонетики, изучающий ударение — акцентология.

Ударением, как правило, выделяется каждое знаменательное слово. Ударным словам

противопоставляются безударные клитики. В каждом слове имеется только один
ударный слог за исключением многосложных слов, у которых отмечается основное и
вспомогательное (побочное) ударение.

Важнейшей функцией ударения является кульминативная функция, обеспечивающая

цельность и отдельность слова. В языках со свободной и ограниченной акцентными
системами к функциям ударения относится также смыслоразличение лексических и
грамматических форм. В языках со связанным и, в первую очередь, с фиксированным
типом ударения функцией ударного слога является разграничение слов.

В русском языке ударение: 1) играет лексикологическую роль: оно является

дополнительным средством различения слов (основным средством этого различения
выступают фонемы); ср. атлАс — Атлас, дорОга — дорогА, замОк — зАмок,

2) выполняет морфологическую функцию: оно выступает как дополнительное

средство (основным средством этого различения являются морфологические
элементы) различения грамматических форм одного слова: рУки — рукИ, водЫ —
вОды, узнаЮт — узнАют, Учится — учИться, засЫпать — засыпАть.

Интонация — один из основных просодических комплексов, формируется при помощи

мелодики, пауз, силы/интенсивности, длительности и фонации (просодического
тембра). Различные функции интонации в речи реализуются за счёт изменения
частоты основного тона (мелодики речи), изменения силы (громкости) и темпа
произнесения отдельных частей синтагмы, а также за счёт изменения тембровой
окраски голоса (нейтральной, расслабленной, напряжённой). Единица интонации —
интонема (интонационная конструкция).

(Специфика интонации во многом зависит от характеристики просодической системы

языка. Например, в тональных языках мелодика речи как компонент интонации не
имеет важного значения, поскольку основной акустический компонент мелодики,
изменение высоты голоса, присутствует в слоговом тоне, играющем в этих языках
смыслоразличительную роль, напротив, в языках с количественно-динамическим
ударением основные средства интонации — тональные (мелодические).)

Интонация относится не к слову, а к фразе, и тем самым грамматически связана с

предложением и его строением.

1) Прежде всего это относится к модальной форме предложения: при том же порядке
тех же слов во многих языках можно отличать интонацией вопросительные
предложения от утвердительных, предложения, выражающие сомнение, от
предложений, выражающих удивление или побуждение, и т. п. (Он пришел?; Он
пришел; Он пришел...; Он... пришел? и т. п.). Эти оттенки выражаются градацией
высоты, интенсивности и темпа.

Модальные значения в грамматике выражают целевую установку высказывания

(убеждение, вопрос, сомнение, приказание или личные отношения говорящего к тому,
что он говорит, и т. п.).
2) Расстановка и градация пауз внутри предложения может показывать группировку
членов предложения или расчленение предложения, например: Ходить долго – не
мог и Ходить – долго не мог; Человек – с портфелем пришел и Человек с портфелем –
пришел. На этом же основан и анекдот с «роковой» запятой: Казнить, нельзя миловать
и Казнить нельзя, миловать.

3) Паузирование может различать простое и сложное предложение; без паузы:

Вижу лицо в морщинах – простое предложение, с паузами; Вижу: лицо – в морщинах –
сложное, где двоеточие и тире обозначают соответственно паузы.

4) Интонацией можно отличать сочинительную связь от подчинительной при

отсутствии союзов; например, с интонацией перечисления (т. е. с повторением
той же интонационной волны). Лес рубят, щепки летят – сочинение, а с контрастной
интонацией обеих половин (первая на высоком тоне, вторая – на низком) Лес рубят –
щепки летят –подчинение, где лес рубят –придаточное предложение, а щепки летят –
главное.

5) Особое явление представляет собой так называемое «логическое ударение», т. е.

то или иное смещение фразового ударения для логического выделения каких-
либо элементов предложения; особенно отчетливо это выявляется в
вопросительном предложении, где нормальное для русского языка фразовое
ударение конца фразы (тогда вопрос относится ко всему целому) может
перемещаться в середину или начало фразы, чтобы показать, к чему именно
относится вопрос: Ты сегодня пойдешь в институт? (а не куда-то); Ты сегодня пойдешь
в институт? (а не поедешь); Ты сегодня пойдешь в институт? (а не завтра); Ты сегодня
пойдешь в институт? (а не кто-нибудь другой).

6) Интонацией, а именно убыстрением темпа и ломкой нормальной

интонационной волны, выделяются вводные слова и выражения, чем они и
отличаются от членов предложения; например: Он безусловно прав (без выделения
обстоятельства безусловно) и Он, безусловно, прав (с выделением вводного слова
безусловно), или: Он может быть здесь (без выделения сказуемого может быть) и Он,
может быть, здесь(с выделением вводных слов может быть).

Выражение экспрессии и прежде всего различных чувств (радости, гнева, восторга,

умиления, огорчения и т. п.) тесно связано с интонацией, но к области грамматики
не относится, равно как и придание тем или иным словам особого смысла,
например иронического, что тоже достигается интонацией.

Не во всяком языке интонация легко используется как грамматический способ. Так,

например, французская, с точки зрения русских «напевная», интонация очень
безразлична к выражению грамматики (поэтому по-французски можно спрашивать и
отвечать с той же интонационной волной, но при вопросе употреблять служебную
вопросительную частицу est ce que.

Нейтральную интонацию какого-либо языка, отклонение от которой можно

использовать как грамматический способ, легче всего определять на
интонировании счета (ср. в русском: раз, два; раз, два, три; раз, два, три, четыре, пять,
шесть, семь... и т. д., где при любом количестве числительных на первом происходит
 подъем, а на последнем – падение интонации, тогда как вся середина интонируется
ровно, и во французском: un, deux; un, deux, trois;ип, deux, trois, quatre, cing, six, sept...,
где внутри любой длины фразы имеются подъемы и понижения); чем более «плоская»
и, казалось бы, менее «выразительная» интонация, тем легче она может быть
использована в грамматике как выразительный способ; именно такова русская
интонация.

46. Понятие морфемы. Морфема и (алло)морф. Виды морфем. Важнейшие основания для
их классификации.

Морфема - это минимальная значимая часть слова. Среди морфем

выделяются: приставки, корни, суффиксы, интерфиксы (соединительные
гласные), постфиксы, окончания. Понятие морфемы в науку ввёл Иван
Александрович Бодуэн де Куртенэ.

Морфема отличается от единиц всех других языковых уровней: от звуков морфема

отличается тем, что имеет значение; от слов - тем, что она не является грамматически
оформленной единицей наименования (не охарактеризована как единица словаря,
принадлежащая к определенной части речи); от предложений - тем, что она не
является коммуникативной единицей.

Морфема - минимальная двусторонняя единица, то есть единица, имеющая и

звучание, и значение. Она не членится на более мелкие значимые части слова. Из
морфем строятся слова, которые, в свою очередь, являются «строительным
материалом» для предложений.

Все морфемы делятся на корневые и некорневые.

Некорневые морфемы делятся на словообразующие (приставка и

словообразующий суффикс) и формообразующие (окончание и
формообразующий суффикс).

Морф – это конкретный представитель морфемы в слове, то есть формальная

разновидность морфемы в слове. Морфы одной морфемы могут представлять ее по-
разному. Поэтому выделяются:

● алломорфы, которые характеризуются тождественностью значения,

минимальными звуковыми различиями и невзаимозаменяемостью (алломорфы
не встречаются в одинаковом окружении): раз-двинуть – рас-сказать; рассказ-
чик – камен-щик;
● морфы-варианты, обладающие тождеством значения, звуковой близостью и
взаимозаменяемостью: тоб-ой – тоб-ою; поэт – пиит. Употребление морфов-
вариантов обусловлено стилевыми характеристиками текста.

В свою очередь, морфема – это совокупность морфов, которые соотносятся

друг с другом как алломорфы или морфы-варианты. При этом стоит учитывать, что
существуют морфемы, которые представлены в языке одним морфом (например,
приставка вы-).
Морфемы исследует морфология, рассматривающая грамматические формы и
грамматические значения частей речи.

В основном, морфемы классифицируются по их назначению и по их положению

в структуре слова.

По назначению:
Корневые и аффиксальные.
Корневые морфемы – корень/основа, они выражают лексическое значение
слова (если оно есть) из-за чего могут составлять слово целиком, не требуя
аффиксальных морфем, как в служебных ч.р., междометиях, некот. наречиях
(очень, весьма), неизменяемых словах. Слово не может не иметь корневой
морфемы. Споры вызывает слово ВЫНУТЬ (прист. ВЫ, суф. НУ, оконч. ТЬ).
Однако в однокоренном ВЫНИМАТЬ есть корень НИМ. Тогда можно
предположить, что в ВЫНУТЬ есть корень Н, однако он накладывается на
суффикс, и выглядит так, будто он отсутствует.

Аффиксальные
Морфемы, примыкающие к корневой морфеме и выражающие грамматические
значения (обозначающие отношения между словами в предложении), а также
служащие для словообразования.
суффиксы служат для словообразования (деривационная функция), а
флексии для формообразования (реляционная функция).
традиционное название для флексий – окончание, т.к. в русском флексии
всегда на конце слова.
Суффиксы классифицируются в зависимости от расположения
относительно корневой морфемы:
Префиксы: находятся перед корневой морфемой (трад. в русск. "приставка"
Постфиксы: после корневой морфемы
Интерфиксы: между двумя корнями, соединяя их в сложное слово (лоб-о-
тряс)
Конфиксы: окружают корень, находясь и перед ним, и после него (как в
немецком ge-lob-t, "хвалёный" )
Трансфиксы: распространены в семитских языках, находятся внутри корня.
47. Элементы морфологической типологии языков. Фузионные, агглютинативные,
изолирующие и полисинтетические языки. Соотношение понятий 'фузионные языки' и
'флективные языки'. Примеры языков разных типов.
Типологическая классификация языков - направление лингвистических
исследований, возникшее в начале и развившееся во 2-ой четверти 19 в.
(первоначально в виде морфологической классификации языков), имеющее целью
установить сходства и различия языков (языкового строя), которые коренятся в
наиболее общих и наиболее важных свойствах языка и не зависят от их генетического
родства. Типологическая классификация языков оперирует классами языков,
объединяемых по тем признакам, которые выбраны как отражающие наиболее
значимые черты языковой структуры (например, способ соединения морфем).
Основная единица классификации – языковой тип.
Первая научная типологическая классификация связана с Фридрихом Шлегелем. Он
противопоставляет флективные языки нефлективным в 19 веке. Его брат Август
Шлегель усовершенствовал эту классификацию, выделив языки без грамматической
структуры, которые позже получили название аморфных или изолирующих.
Наиболее разветвленная классификация принадлежит американскому исследователю
Эдварду Сепиру.
Современная типологическая классификация рассматривает разные уровни языка: по
фонетико-фонологическим, синтаксическим, лексическим и морфологическим
признакам. Наиболее известна морфологическая классификация языков, согласно
которой языки распределяются посредством абстрактного понятия типа по
следующим четырем классам:
Морфологическая классификация:
1. По способам выражения грамматического значения – аналитические (индекс
синтетичности от 1 до 2: болгарский, английский, немецкий, датский), синтетические
(от 2 до 3: санскрит, древнегреческий, латынь, литовский), полисинтетические
(выше 3, чукотский). См подробно вопрос 42.
- в синтетических грамм. значение выражается внутри слова (аффиксация, внутренняя
флексия, ударение, супплетивизм, редупликация) - латынь, санскрит,
древнегреческий, все славянские, кроме болгарского, литовский, арабский.
- в аналитических грамм. значение выражается вне слова (порядок слов, интонация,
служебные слова) - все романские, болгарский, английский, новогреческий, датский
- в полисинтетических (инкорпорирующих) языках: корни слов присоединяют к себе
различные служебные морфемы и объединяются в единое предложение, которое
остается оформленным как слово
2. По способам соединения морфем в слово:
a. Фузионный вид аффиксации, при котором корни слов могут менять свой
фонемный состав, аффиксы нестандартны и многозначны; на стыке морфем
возможно их взаимное влияние (их сплавление или чередования звуков); основа слова
без формообразующих аффиксов не употребляется.
Фузия — способ соединения морфем, при котором фонетические изменения
(чередования) на стыке морфем делают неочевидным место морфемной границы.
Примером фузии является, между прочим, само слово fusio: в нём соединены корень
fu(n)d- и суффикс -tio, причём -d и t- накладываются друг на друга и дают -s-, «через
которое» проходит морфемная граница. Это частичная фузия (так как fu- бесспорно
принадлежит корню, а -io суффиксу). Примером полной фузии является, например,
русский инфинитив стричь, где нельзя бесспорно выделить суффикс: обычная
морфема -ть благодаря чередованию «слита» с последним согласным корня -г и
«растворена» в корне: стриг+т'=стрич'. Противоположностью фузии является
агглютинация. Фузия характерна для флективных языков (часто называемых также
фузионными).
В этой группе форманты, участвующие в словообразовании, могут нести сразу
несколько грамматических признаков, неразрывно связанных между собой. Так,
например, происходит в русском языке. В слове "зеленому" есть окончание -ому,
сочетающее в себе сразу признаки дательного падежа, единственного числа и
мужского рода. Такие форманты называют флексиями (комплекс грамматических
категорий, выражающихся в словоизменении, совокупность морфем, осуществляющих
словоизменение: изменение времени глагола, наклонения, лицо, падеж
существительного, род и число,). Традиционно к фузионным (флективным) языкам
относят: русский, белорусский, украинский, латинский, немецкий, чешский,
польский, литовский), семитские языки.
b. Агглютинативные (развитая система словообразовательной и
словоизменительной аффиксации, отсутствие фонетически не обусловленных
вариантов морфем, единый тип склонения и спряжения, грамматическая
однозначность аффиксов, отсутствие значимых чередований).
Агглютинация - способ образования форм слова и производных слов механическим
присоединением стандартных аффиксов к неизменяемым, лишенным внутренней
флексии, основам или корням (отметим, что каждый аффикс имеет только одно
грамматическое значение, равно как каждое значение выражается всегда одним и тем
же аффиксом). В турецком языке словоформа dallarda «на ветках» включает
следующие морфемы dal – ветки, lar – множ. число, da – местный падеж. На ветке
можно перевести на турецкий язык как dalda.
Агглютинативный тип языка предполагает, что образование новых словарных единиц
происходит путем присоединения к основе или корню дополнительных частей
(аффиксов): суффиксов, приставок и т. д. При этом важно, что каждому форманту
соответствует только одно значение, и в этом случае практически отсутствуют
исключения в правилах склонения и спряжения. Примеры агглютинативных языков:
финно-угорские и тюркские, монгольский и корейский, японский, грузинский,
индейские и некоторые африканские, а также большая часть искусственных
наречий (эсперанто, идо) относятся к этой группе.
c. Изолирующие (отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка
слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов).
Это языки, у которых нет аффиксов и в которых грамматические значения (падежа,
числа, времени и т.д.) выражаются или посредством примыкания одних слов к другим,
или при помощи служебных слов. Поскольку в языках данной группы слово состоит из
одного корня, нет аффиксов, следовательно, нет такого грамматического строя, как
аффиксация (слово равно корню). Например, в китайском языке один и тот же
звуковой комплекс может быть разными частями речи и, соответственно, разными
членами предложения. Поэтому основными грамматическими способами являются
ударение и порядок слов в предложении. Смыслоразличительную функцию в данном
языке выполняет интонация.
Примерами для этой категории служат: классический китайский язык (в котором
совершенно отсутствуют такие понятия, как склонение частей речи и спряжение
глаголов; для обозначения того, было ли действие в прошлом, или оно произойдет в
 будущем, используется обстоятельство времени и иногда служебные слова при этом
правильное понимание смысла предложений достигается за счет жесткого порядка
слов), бирманский, вьетнамский, лаосский, сиамский, тайский, кхмерский.
d. Полисинтетические=инкорпорирующие языки
Инкорпорация – способ образования слов-предложений путем сложения корней-
основ (в этих языках корень равен слову) отдельных слов и служебных элементов.
Особенность этого типа языков (индейские в Америке, палеоазиатские в Азии) состоит
в том, что предложение строится как сложное слово, т.е. неоформленные корни-слова
агглютинируются в одно общее целое, которое будет и словом, и предложением.
Части этого целого – и элементы слова, и члены предложения. Целое – это слово-
предложение, где начало – подлежащее, конец – сказуемое, а в середину
инкорпорируются (вставляются) дополнения со своими определениями и
обстоятельствами. Гумбольдт разъяснял это на мексиканском примере:
ninakakwa, где ni - «я», naka - «ед-» (т. е. «ем»), kwa - объект «мяс-». В русском языке
получаются три оформленных грамматически слова я мяс-о ем, и, наоборот, такое
цельнооформленное сочетание, как муравьед, не составляет предложения. Для того
чтобы показать, как можно в данном типе языков «инкорпорировать», приведем еще
один пример из чукотского языка: ты-ата-каа-нмы-ркын – «я жирных оленей убиваю»,
буквально: «я-жир-олень-убив-делай», где остов «корпуса»: ты-нмы-ркын, в который
инкорпорируется каа – «олень» и его определение ата – «жир»; иного расположения
чукотский язык не терпит, и все целое представляет собой слово-предложение, где
соблюден и вышеуказанный порядок элементов.
Т.о., для инкорпорирующих языков характерны следующие особенности: наряду с
самостоятельными словами, в этих языках есть сложные комплексы: в состав
глагольной формы включается объект, обстоятельство действия, иногда подлежащее.
Инкорпорирующие языки сближаются с агглютинирующими по принципу объединения
морфем, а с флектирующими – по наличию внутренней формы.
Эта сравнительно новая категория, не входящая в классическую типологию, имеет
очень много общего с агглютинативной. По сути, два этих явления имеют одну
природу и часто встречаются вместе. Тем не менее, лингвистика их различает, считая,
что если агглютинация затрагивает только слово, то инкорпорация может
наблюдаться в целом предложении, то есть единица может выражаться сложным
глагольно-именным комплексом. Сюда относятся чукостско-камчатские языки,
палеоазиатские, языки индейцев.

Основы синтаксиса

48. Предмет синтаксиса. Синтаксис и грамматика, синтаксис и семантика, синтаксис

и фонология.

Синтаксис — система грамматических категорий, которые присущи словесным

позициям и конструкциям.
Предметом изучения в синтаксисе являются «синтаксические единицы», или
языковые конструкции, в которых элементы речи объединены синтаксическими
связями и отношениями.

Синтаксис – это область лингвистики, которая изучает структуру

предложения, в то время как грамматика представляет собой набор
структурных правил, которые определяют построение предложений,
предложений, фраз и слов в языке.

Пример 1:

Радовалась она весело, потому что она была.

Пример 2:

Она радовалась, потому что ей было весело.

Оба примера содержат одни и те же слова. Но первое предложение не

имеет смысла. Единственная разница между двумя примерами – это
порядок слов. Следовательно, порядок слов является основным
элементом предложения. Порядок слов или структура предложения
является основным компонентом синтаксиса.

Грамматика – о правилах и структурах, регулирующих построение

предложений, предложений, фраз и слов.

Синтаксис – в основном о порядке слов в предложении.

Грамматика включает в себя синтаксис наравне с морфологией. Так,

например, категория частей предложения (подлеж, сказ, обст, опр итд)
необходима для синтаксиса, т. к. части предложения определяют
функцию слов в предложении, что необходимо для его построения. А
части предложения неразрывно связаны с частями речи. Кроме того,
грамматическое значения и категории могут быть выражены либо
синтетически, т.е. морфологически (красивее), либо аналитически,
синтаксически (более красиво).

Грамматика – набор структурных правил, который диктует построение

предложений, предложений, фраз и слов в языке.

Синтаксис – набор правил, принципов и процессов, которые определяют

структуру предложений на любом языке.
 Синтаксис – правила построения сообщений в системе языка.

Семантика – правила истолкования сообщений тем, кому они

адресованы.
Семантика скорее работает в плане содержания, в то время как
Синтаксис – в плане выражения. Несмотря на то, что эти планы
противопоставляются, они работают неразрывно друг с другом.
Семантика истолковывает сообщения, которые передаются в речи,
которая состоит из предложений. Значение слова может изменяться в
зависимости от контекста, а такая часть речи, как местоимение и вовсе
не имеет лексического значения вне контекста, не отсылаясь к чему-
либо. А этот "контекст" как раз изучается синтаксисом.

Фонология — раздел лингвистики, изучающий структуру звукового строя языка

и функционирование звуков в языковой системе. Основной единицей
фонологии является фонема, основным объектом исследования —
противопоставления (оппозиции) фонем, образующие в совокупности
фонологическую систему языка.

Фонология связана с синтаксисом в основном просодией, а точнее,

интонацией. Интонация оформляет строй предложения, делая сообщение
более ясным, а в некоторых случаях даже определяет смысл предложения.
Самое простое – вопросительная интонация в русских предложениях зачастую
является единственным признаком вопроса, т.к. наш порядок слов не
изменяется в зависимости от цели: "Он это сделал. Он это сделал?". Кроме
того, интонация уточняет вопросы. "Ты идешь сегодня в университет?". Также
знаки препинания, также изучаемые синтаксисом, определяют паузы в речи,
что иногда влияет на значение предложения: "Лес рубят, щепки летят". ->
сочинительная связь, первая грам. основа никак не связана со второй, "Лес
рубят – щепки летят" -> подчинительная связь, щепки летят из-за того, что лес
рубят.

49. Синтаксис и его особенности. Важнейшие отличия в устройстве синтаксического яруса

от остальных. Многообразие синтаксических связей. Бесконечность и рекурсия. Синтаксис и
творческое.

Синтаксис (от греч. syntaxis) – раздел языкознания, изучающий построение связной речи и
включающей две основные части: 1) учение о словосочетании и 2) учение о предложении.

Две основные задачи синтаксиса: 1) описательная 2) объяснительная

Решает вопросы:

1) Соединение слов в словосочетания и предложения

2) Рассмотрение видов синтаксических связей

3) Определяет типы словосочетаний и предложений

4) Преобразование простых предложений в сложные

5) Исследование творческого потенциала говорящего (исследование порождения речи).

Синтаксический ярус является самым высшим из основных ярусов языковой системы,

следовательно является самым сложным. Количество единиц на синтаксическом ярусе
практически бесконечно, поскольку уровень связной речи предполагает бесконечное число
вариантов выражения мыслей. До настоящего времени в синтаксической науке нет единого
мнения о том, что является основной синтаксической единицей. В истории науки
существовало 3 точки зрения:
1. Сложилась в рамках московской лингвистической школы (Фортунатов).
Последователи этой школы считали, что основной единицей языка на связанной
речи является словосочетание, поскольку именно из него строится
предложение, т.е. словосочетание - основной стройматериал.
2. Эту точку зрения развивал академик Шахматов, который считал, что не
словосочетание, а именно предложение является основной синтаксической
единицей, поскольку словосочетание не может быть единицей общения людей,
т.е. у словосочетания нет коммуникативной функции. В.В. Виноградов
выдвинул точку зрения, которая примирила обе бывшие точки зрения. Он
считает, что на синтаксическом ярусе существует две единицы, т.е. и
словосочетание и предложение. Но словосочетание у Виноградова выполняет
структурно-номинативную функцию, а предложение выполняет структурно-
коммуникативную, т.е. раз у них разные функции, значит одна дополняет
другую.
3. В последнее десятилетие 20-го века были приняты попытки создания
структурного синтаксиса, что повлекло за собой необходимость уточнения
понятия «основная единица синтаксиса». Структурный синтаксис выдвигает
новую единицу, которая предполагает модель предложения (структурная схема
предложения).

Основные ярусы выделяются потому, что существуют единицы этих ярусов. Но

согласно диалектическому пониманию развития природы, общества и
мышления, ярусы в языке не могут переходить один в другой жёстко,
необходимые какие-то промежуточные ступени, т.е. переход яруса в ярус
плавный, размытый. Именно поэтому лингвисты полагают, что между
основными ярусами языка системы располагаются ещё и ярусы промежуточные
(вспомогательные, буферные). Их отличительной чертой является отсутствие
собственных единиц, а их функция - связывать основные ярусы между собой.
 Важнейшие особенности синтаксиса:

❖ Бесконечность: при помощи ограниченного числа схем языки создают

бесконечное многообразие предложений
❖ Двойственность: структурная схема единицы и сама единица совсем не одно и
то же
❖ Творчество: большая часть синтаксических единиц создаются говорящим “на
месте”, и потому они оказываются уникальными
❖ Рекурсивность. Бесконечность из конечности получается благодаря
циклическому применению конечного набора правил:

А+х=Б;

Б+х=В;

В+х=Г и тд

❖ Множественность связей. Многообразие синтаксических конструкций обязано и

тому факту, что одни и те же слова, будучи связаны по-разному, дадут
различные синтаксические единицы

(1)Друг моего отца - врач

(2)Врач моего отца - друг

(3)Отец моего друга - врач

(4)Друг врача - мой отец

❖ Иерархичность. Организация любого предложения в современном синтаксисе

может быть представлена в виде последовательного подчинения или вложения
одних групп другими

[ Вижу[ [очень толстого ]слона] ]

50. Словосочетания и их виды. Способы связи слов в словосочетаниях. Согласование,

управление, примыкание. Предикативные словосочетания.
Источник: учебник Реформатского (так как на семинарах разбирали не отдельно
словосочетания, а синтагмы, оставила информацию и про них)
Синтагма – это сочетание двух членов, связанных тем или иным отношением с
неравноправной направленностью членов, где один член является определяемым, а
другой – определяющим.
Членами синтагмы могут быть: 1) слова, поэтому самое простое определение этого
явления, вошедшее в школьную практику, – это «два слова, из которых одно
определяет другое» (белый хлеб, ем хлеб, жадно ем, я ем), 2) морфологические части
слов – морфемы и сочетания морфем (водо–воз, дом–ик, перевоз–чик, мо–роз–ит), 3)
словосочетания, выступающие как один член (Видел «Горе от ума»; Работает спустя
рукава; Ваня и Петя пошли гулять; Это был бродяга, который украл лошадь; «Я тот,
которому внимала ты в полуночной тишине») и более сложные «блоки». Рассмотрим,
какие бывают типы синтагм в зависимости от характера их членов.
I. Разновидности членов синтагмы
1) Наиболее простой вид синтагмы – это производное слово: дом – домик, где дом- –
определяемое, а–ик – определяющее; это «внутренняя синтагма», что для синтаксиса
не представляет интереса, поскольку в синтаксисе тип предложения не меняется от
того, будет ли сказано: дом стоит или домик стоит.
2) То же касается и другого типа «внутренних синтагм» – сложных слов, где
обычно одна половина определяет другую: паровоз, земледелие, колхоз, эсминец,
профсоюз.
3) Иной тип представляют собой случаи, как Морозит. Мороз. Это уже не члены
предложения, а предложения. А если так, то в каждом из этих «отдельных слов» есть
не только слово, но и синтагма.
В Морозит: есть определяемое, выраженное основой мороз-, и определяющее,
выраженное флексией–ит, показывающей время и наклонение, что нужно для
законченной коммуникации; кроме того, высказывание (а не слово) Морозит,
сопровождает нужная интонация, показывающая утверждающую (или иную)
модальность.
Труднее, казалось бы, понять случай Мороз, (как ответ на чей–то вопрос: «Ну, как,
мороз?» – «Мороз».). Однако и здесь все ясно: отсутствие связки был, будет
показывает настоящее время, а ответно–утвердительная интонация – модальность и
«наклонение» (которого, конечно, при употреблении одного существительного быть не
может).
Это скрытые синтагмы. И они для синтаксиса представляют большой интерес,
потому что образуют особый тип односоставного предложения.
4) Самый обычный тип синтагм – это «пары слов, из которых одно определяет
другое», т. е. собака ест, ест мясо, рыжая собака, свежее мясо, жадно ест и т. п., что
уже прочно вошло в школьную практику «синтаксического разбора». Это внешние
синтагмы.
5) Бывают и такие случаи, когда в качестве членов синтагмы выступают целые
словосочетания:
а) когда знаменательное слово сопровождается служебным: вечер на рейде –одна
синтагма, хотя есть и третье слово, предлог на; Отец был намерен лечь спать – одна
синтагма, так как был намерен лечь спать – один член;
б) когда в состав предложения входят лексикализованные сочетания, например
Работает спустя рукава, где одна синтагма, то же и в таких случаях, как Видел «Горе от
ума», и с участием служебных слов: Ходил на «Не в свои сани не садись»;
в) когда в составе предложения есть распространенные обособленные обороты;
г) такие случаи, когда в качестве члена синтагмы выступают целые предложения.
II. Типы отношений между членами синтагмы
Между членами синтагм (из морфем, слов, словосочетаний) могут быть разные
отношения.
1) Из этих отношений главное – предикативное. Это отношение выражает
зависимость двух членов с обязательной связью времени и наклонения.
 Время в грамматике – это результат отношения двух «времен»: времени
события ко времени речи: если событие происходит одновременно с речью – Я пишу
(или это событие не ограничено временными рамками, например: Земля вращается
вокруг Солнца, Волга впадает в Каспийское море. Птицы высиживают птенцов из яиц
и т. п.) – это настоящее время; если время события предшествует времени речи – Я
писал – это прошедшее время; если время события должно следовать после времени
речи – Я буду писать, Я напишу – это будущее время. Поэтому временное отношение
может быть установлено только во время самой речи.
Наклонение в грамматике относится к модальным категориям, которые
показывают целевую установку речи, в которой подается в речи высказывание: в виде
утверждения, отрицания, приказания, пожелания, допущения и т. п. Так как сама речь
всегда реальна и обязательно целенаправленна, то и целевая установка речи тоже
реальна.
Итак, через категорию времени речь связывается со своим содержанием, а через
категорию наклонения – со своей целевой установкой. Это и составляет предикативное
отношение, или предикацию.
Предикативными могут быть как внешние синтагмы (Солнце светит; Сестра
пришла; Отец был намерен лечь спать и т.п.), так и скрытые (Мороз; Морозит), но не
могут быть синтагмы внутренние (домик, водовоз, кривошип, домосед и т.п.) и
синтагмы, где членами являются целые предложения (имеющие внутри себя свою
предикацию).
2) По характеру выраженного в них отношения непредикативные синтагмы
могут быть:
а) атрибутивными, определяющий член которых является атрибутом, т. е. называет
какой–нибудь признак определяемого вне категорий времени и наклонения: черный
негр, зеленая трава, красивая девушка, воровская хватка, Петины игрушки и т. п.; в
качестве определяемого здесь выступает именное слово;
б) объективными, определяющий член которых является объектом, т. е. называет
что–нибудь не содержащееся в самом определяемом, но связанное с этим
определяемым объектным отношением: ест суп, выпил чаю, пожимая руку, любящий
отца, залог успеха, счастье старика и т. п.; в этих случаях определяемое слово чаще
бывает глагольным, реже – именным;
в) релятивными, определяющий член которых является релятивом, который либо
называет какой–нибудь признак определяемого или называет что–либо не
содержащееся в самом определяемом, но связанное определенным отношением:
быстро бежит, красиво пел, фальшиво напевая, работал весной, гулял в полях и т. п.; в
качестве определяемого члена здесь выступает глагольное слово.
Отношения между членами синтагмы выражаются всегда каким–либо
способом, что проще всего установить на синтагмах в составе простого предложения.
Выражение отношения членов друг к другу для простого предложения может
быть обозначено тремя возможностями: согласованием, управлением, примыканием.
а) Согласование – это тот вид связи определяемого и определяющего, когда
грамматические значения определяемого повторяются в определяющем, хотя бы
формы были и различны; например, белому хлебу – согласование в мужском роде в
 дательном падеже и единственном числе в двух разных членах показаны по–разному: в
хлебу дательный падеж и число показаны флексией–у, а в белому иной флексией – -
ому. Может быть и согласование, ограниченное определенной категорией, так, в она
играет есть согласование только в числе и лице, а в она играла – согласование в числе
и роде; в обоих этих случаях нет согласования полностью. В первом случае
согласование только в лице и числе, но не в роде; во втором случае – в числе и роде, но
не в лице.
В случае английского she loves – «она любит» это–s показывает только 3–е лицо
и косвенно – число, так как во множественном числе they love – «они любят».
б) Управление– это тот вид связи определяемого и определяющего, когда одни
грамматические значения определяемого вызывают в определяющем другие, но вполне
определенные грамматические значения. Так, переходность есть грамматическое
значение, присущее глаголу–сказуемому, оно вызывает в прямом дополнении–
существительном винительный падеж, что не может быть грамматическим свойством
глагола. Управление может быть прямым (вижу собаку, любуюсь собакой, отдал
собаке и т. п.) и опосредствованным, предложным (гляжу на собаку, иду с собакой,
пошел к собаке и т. п.).
в) Примыкание – это такой вид связи определяемого и определяющего, когда
налицо нет ни согласования, ни управления, но отношение выражается либо
позиционно через порядок слов, либо интонационно, путем повторения мелодического
тона или посредством паузирования.
При нормальной интонации в предложении Сильно черный трубочист шатает
лестницу наречие сильно, которое не может согласоваться со своим определяемым или
быть им управляемым, все–таки понимается как определяющий член в синтагме
сильно черный по порядку слов (ср. глухие ученые и ученые глухие). Но если мы
повысим мелодический тон на сильно и на шатает, то, несмотря на «дальность
расстояния», в синтагму связываются сильно шатает. Не меньшую роль для
интонационного примыкания может играть и паузирование: Ходить долго – не мог и
Ходить – долго не мог, пауза перед долго и после долго относит его как определяющее
то к ходить, то к не мог.

51. Иерархичность синтаксиса. Вершина и зависимое. Критерии выделения вершины и

зависимого. Критерий эндоцентричности. Морфосинтаксический критерий.
Глаголоцентричность.

Словосочетания (ССЧ) - конструкции из двух слов, связанных между собой

грамматическими и семантическими отношениями таким образом, чтобы одно из слов
выступало главным («вершиной»), а второе — зависимым.
Подчинение – синтаксическое отношение, которым вершина синтаксической группы
связана со своими зависимыми.
Вершина группы – тот ее элемент, который определяет грамматические свойства группы.
В частности, вершина отвечает за дистрибуцию группы и за ее синтаксические связи с
внешним контекстом.
Зависимые синтаксической группы – элементы, не являющиеся вершиной.
Так, в именной группе чай с лимоном вершиной служит существительное чай, а зависимым
– предложная группа с лимоном. Это подтверждается тем, что дистрибуция всей группы
близка к дистрибуции существительного чай, но не к дистрибуции предложной группы с
лимоном. И существительное, и группа в целом могут выступать, например, в позиции
прямого дополнения (ср. я люблю чай, я люблю чай с лимоном); предложная же группа к
такому употреблению неспособна (предложение Я люблю с лимоном может
рассматриваться только как результат эллипсиса, ср. Ты любишь сладкий чай, а я люблю
чай с лимоном).
То же существительное чай, но не предложная группа с лимоном отвечает за
синтаксическую связь группы с контекстом, т.е. получает то морфологическое оформление,
которого этот контекст требует. Так, в предложении Я люблю чай с лимоном
приписываемый глаголом любить винительный падеж выражается в существительном чай,
но не в предложной группе.

Рассмотрим даже не ССЧ, а целое предложение Вижу красивую девочку, в котором мы

можем выделить как минимум два словосочетания {вижу девочку} и {красивую девочку};
вершины каждого из них, выделенные интуитивно, подчёркнуты. Предложение это
совершенно естественно; оно не противоречит нашему языковому чутью.
Теперь попробуем что-нибудь в нём посокращать. Мы легко убеждаемся, что отрезать
слово красивую (оставив Вижу девочку) можно запросто, а вот отрезать девочку (оставив
**Вижу красивую) нельзя никак.
Теперь попробуем добавить что-нибудь, например, очень: мы получаем предложение Вижу
очень красивую девочку, которое не вызывает вопросов. А теперь попробуем снова
отрезать слово красивую. Должно получиться **Вижу очень девочку, но такое предложение
кажется нам совершенно невозможным. Почему отрезать слово красивую сначала было
можно, а потом — нельзя? Ответ, очевидно, заключается в том, что до добавления слова
очень это слово было последним в цепочке зависимостей, тогда как после добавления
очень, оно оказалось вершиной нового ССЧ ({очень красивую}), и его удаление привело бы
к нарушению всей цепочки. Нагляднее это можно увидеть, если перерисовать это
предложение в виде принятого у математиков плоского графа:
1. Зависимости представляют однонаправленную иерархию. Как в логике: если a > b, a b >
c, то a > с.
2. Каждое словосочетание (группа) имеет вершину и зависимое. Вершина изображена
наверху, а зависимое — внизу прямоугольника. Можно думать, что на верхем этаже сидит
начальник, а этажом ниже сидит его подчинённый. Каждая группа называется по тому
слову, которое в нём начальствует (т. е. по вершине): у нас есть группа существительного
(ГС), глагольная группа (ГГ), группа прилагательного (ГП) и т. д.
3. При создании цепочки группы вкладываются одна в другую. Мы имеем дело не столько с
цепочкой, сколько со взаимовложенными «матрёшками». При этом число таких вложений
может быть потенциально бесконечным.
4. Наконец, мы можем убедиться, что в синтаксисе странным образом действует известный
феодальный принцип: вассал моего вассала — не мой вассал. Здесь это означает то, что
каждая вершина (начальник) контролирует только собственное зависимое (подчинённого),
но такому начальнику нет никакого дела до подчинённых своего подчинённого.
Всё это приводит к тому эффекту, который мы видели выше: изъять самое последнее слово
(самую глубинную «матрёшку») не составляет никакого труда, но как только мы пытаемся
изъять что-то из середины, этим рушится вся система вложений и зависимостей.

Что даёт нам это знание для решения вопроса о том, как различить вершину и
зависимости? В действительности — очень много. В частности, мы гораздо яснее
понимаем, что значит быть главным — как начальником в общественных структурах, так и
вершиной в ССЧ. Главный — это не тот, кто задаёт вопросы; быть главным значит
представлять (т. е. замещать собой) все подчинённые себе структуры. Так, например, в
конструкции (вижу) красивую девочку именно существительное способно зависеть от
внешнего контекста вижу (от которого может зависеть и всё ССЧ), но никак не
прилагательное красивую. Отсюда получается, что то слово в ССЧ является главным,
которое способно сочетаться со внешним контекстом так, как и целая группа целиком
(=критерием эндоцентричности).
С другой стороны, главное слово, будучи представителем всего ССЧ целиком, гораздо
больше зависит от внешнего контекста. Стоит его некоторым образом изменить — и вполне
легко могут измениться и морфологические признаки главного слова. А вот изменяться ли
они у зависимого — это определяется как раз типом связи слов в ССЧ: при согласовании —
изменятся у обоих слов, но в случае управления или примыкания изменится только форма
главного слова в группе. Отсюда: если при изменении внешнего контекста меняется форма
одного из слов ССЧ, то его следует считать главным (вершиной)(=критерий морфо-
синтаксического локуса). Так, если CCЧ {друг Цезаря} ставить в зависимость от разных
предлогов или глаголов (ради друга Цезаря, о друге Цезаря), то будет меняться падеж у
слова друг, но никак не у слова Цезаря.

ТЫ ЗДЕСЬ ТЫ ЗДЕСЬ ТЫ ЗДЕСЬ ТЫ

ЗДЕСЬ ТЫ ЗДЕСЬ ТЫ ЗДЕСЬ ТЫ ЗДЕСЬ
ТЫ ЗДЕСЬ
(Объяснение Чижовой)
Есть несколько параметров определения, один из них: уровень является одноплановым или
двуплановым.
Бывают случаи перехода с одного на другой уровень, и в этом отношении ставится вопрос о
том, что является центральным уровнем при рассмотрении языка (то есть место языка)
Есть разные взгляды на то, как рассматривать этот центр, до последней трети 20 века
лингвистика рассматривала лексику как центр. И от этого уровня рассматривались все
другие уровни, ярусы и их единицы. В это ключе рассматривалось соотношение лексики и
словоформы в синтаксической функции. С др, рассматривалась лексическая единица,
представление словоформы с членением на морфемы. Тогда этот лексический уровень
давал представлять всю систему. Как только словоформа, будучи разделенной на
морфемы и в определенной синтаксической конструкции высказывания может приобретать
другие значения в составе текста
«Не разговаривайте с незнакомцами»
Понятие локуса как центра может быть разным. Обычно это выделение лексического
уровня. Наука характеризуется множеством возможностей интерпретаций.
Есть другая позиция, которая не исключает первую.
В высказывании может быть даже не понятно, какое лексическое значение (редко)

Оба описанных выше критерия, будучи довольно разными по сути (один отслеживает
семантику, а другой — грамматическую форму), сходятся, однако, в том, что главное слово
в группе определяется из внешнего контекста, а не какими-то внутренними манипуляциями.
В этом можно видеть некую гениальность решений, предложенных учёными XX века.
Теперь попробуем, применяя оба критерия, выяснить, какое же слово главнее в ССЧ-ях
типа {девочка читает}. Внешним контекстом для таких ССЧ — назовём их предикативными
ССЧ, — очевидно, должно быть другое предложение, в котором наше ССЧ выполняет роль
придаточного. Попробуем поэкспериментировать.
Я очень рад, что {девочка читает}.
Я очень рад, что {читает}. — Тут явно чего-то нехватает, но наше языковое чутьё с этим
мирится.
**Я очень рад, что {девочка}. — Способность к существованию у этого предложения весьма
сомнительна; ему был бы нужен очень специфический внешний контекст, который бы
позволил увидеть здесь эллипсис. Я был бы рад, если бы {девочка читала}. — Тут всё
совершенно нормально. При этом изменилась форма глагола в придаточном.
Я был бы рад, если бы {читала}. — Комментарий аналогичен второму примеру.
Предложение выглядит жизнеспособным. При этом опять изменился глагол.
**Я был бы рад, если бы {девочка}. — Комментарий аналогичен третьему примеру.
Предложение выглядит сомнительно. При этом очевидно, что бы никак не может относиться
к слову девочка.
Все эти, а также многие другие размышления, высказанные лингвистами, вполне ясно дают
понять, что в предикативных словосочетаниях главным словом является глагол. Немного
забегая вперёд, скажем о том, что эта мысль очень хорошо согласуется с тем, что
современная лингвистика думает о глаголах, как о словах-предикатах: им сам Бог велел
быть семантическим центром как ССЧ, так и предложения.
Таким образом, получается, что каждое предложение содержит в себе некоторое число
словосочетаний. При этом бывают ССЧ просто (как те, что мы обсуждали в начале), а
бывают ССЧ предикативные, которые, будучи ССЧ-ями, при этом с лёгкостью
превращаются и в предложения. Вершиной в них является глагол — а значит, и в целом
предложении вершиной оказывается сказуемое. Подлежащее же, будучи тоже очень
важным элементом, несколько уступает сказуемому в значимости для построения
предложения.

Критерии выявления зависимости

ГРАММАТИЧЕСКАЯ СВЯЗАННОСТЬ: две словоформы связаны синтасическим
отношением, если они вместе подчиняются какому-либо синтаксическому правилу.
(1) Я входил вместо дикого зверя в клетку.
дикого зверя СОГЛАСОВАНИЕ
вместо зверя, в клетку УПРАВЛЕНИЕ

Можно заметить, что синтаксическая связь устанавливается между словами, которые

вместе подчиняются какому-то грамматическому правилу. Например, в предложении (12)
Лицо Долохова, как всегда, имело на себе подобие улыбки (Тол стой, «Война и мир») пары
слов, расположенных ниже в столбец, грамматически связаны; справа от каждой пары
указаны правила, воздействующие на нее:
В то же время такие пары слов, как Долохова и имело, лицо и подобие, себе и улыбки, не
объединяются никаким грамматическим правилом и соответственно не обнаружива ют
синтаксической связи.

ЛИНЕЙНАЯ ПОЗИЦИЯ: две словоформы связаны синтаксическим отношением, если

линейная позиция одной словоформы определяется линейной позицией другой
словоформы.
(4) вместо дикого зверя
Если линейная позиция одного слова определяется по позиции другого слова, между ними
имеет место синтаксическая зависимость. Так, опреде ление, выраженное род. п., должно
следовать за определяе мым словом (12'а), а предлог — предшествовать существи
тельному, к которому он относится по смыслу (12'в), значит, между этими парами слов
наблюдается зависимость. Этот критерий особенно удобен для языков со строгим порядком
слов. Например, в английском предложении (13) She has brown eyes 'У нее карие глаза'
позиция слов she 'она' и has 'имеет' взаимозависима: в утвердительном предложении
подлежащее предшествует сказуемому; eyes 'глаза' — прямое дополнение и поэтому
должно непосредственно следовать за сказуемым has; позиция прилагательного brown
'карие' вы бирается по отношению к слову eyes, а позиции слов has и brown никак не
связаны друг с другом, несмотря на то что эти слова расположены рядом. Поэтому первые
три пары слов связаны, а последняя пара слов — нет.

ФОНЕТИЧЕСКАЯ СЛИТНОСТЬ: две синтаксически связанные словоформы могут

образовывать фонетический комплекс.
(5) в стороне от дороги о[тт]ороги
(6) аппарат долго не работал аппара[т д]олго
Две словоформы синтаксически связаны, если они об разуют единый фонетический
комплекс. Фонетическим ком плексом называется такой отрезок предложения, который
может выступать в речи изолированно и обычно произносится без внутренних пауз или с
минимальными паузами. Во многих языках такой комплекс характеризуется единым уда
рением или различием правил чередования на его внешних и внутренних границах.
Например, в предложении (14) [Зас ну ль] — приникни [к изголовью] /[И услади] [печальный
сон] (Баратынский) пары слов, выделенные квадратными скобка ми, образуют
фонетические комплексы, что указывает на наличие синтаксической связи.

Критерии выделения главного слова.

ЭНДОЦЕНТРИЧНОСТЬ: для синтаксически связанных словоформ X и Y X зависит от Y,
если пассивные валентности пары X+Y совпадают с пассивными валентностями Y.
(9) прямо в (глаз)
(10) (на него) больно смотреть
Подходит только для эндоцентрических конструкций. У экзоцентрических конструкций не
работает в обе стороны или работает в обе стороны
(11) попал в глаз: * попал в; *попал глаз
(12) вошла девушка-студентка: вошла девушка; вошла студентка
(13) он сидит пишет: он сидит; он пишет
Наиболее важным из таких критериев является тот, который был выдвинут Ч. Базеллом в
развитие некоторых идей Л. Блумфилда. «Про один член синтагмы [словосочета ния - Я.Т.]
можно сказать, что он подчиняет второй, если первый характеризуется теми же признаками,
которые харак терны для всей синтагмы» [Bazell 1950: 11]. Действительно, если
сопоставить (24) а. вижу тебя, б. вижу и в. тебя, то очевидно, что (24а) больше похоже на
(24б), чем на (24в); про (25) а. красивая девушка, б. красивая и в. девушка можно ска зать,
что (25а) ближе по свойствам к (25в), чем к (256), т. е. вершиной в (24а) является вижу, а в
(25а) - девушка. Надо лишь уточнить, какие именно свойства совпадают у вершины и всего
словосочетания.
Критерий эндоцентричности, однако, не дает результа та в тех случаях, когда и зависимое,
и вершина относятся к одной и той же части речи, вследствие чего их наиболее важ ные
пассивные валентности совпадают: (40) встав, уйдет, (41) учитель сестры или (42)
город-герой. Здесь может помочь второй важный критерий вершины — критерий
морфосинтаксического локуса [Zwicky 1985].

МОРФОСИНТАКСИЧЕСКИЙ ЛОКУС: для синтаксически связанных словоформ X и Y X

зависит от Y, если Y является морфосинтаксическим локусом сочетания, т.е. той
словоформой, в которой выражается связь сочетания X+Y с внешним контекстом: • Y
изменяет свою форму под воздействием внешней вершины; • Y контролирует
морфологическую форму внешней вершины. (14) ... а им дано, гадая, умереть. они, гадая,
умерли; чтобы, гадая, умерли... (15) Вошла женщина-врач. *вошел женщина-врач (16) а.
многие студенты б. многие из студентов

Морфосинтаксическим локусом называется такой элемент сочетания, в котором

морфологически выражается связь сочетания с внешним контекстом (под внешним
контекстом имеются в виду те словоформы, про которые установлено, что
словоформы, входящие в анализируемое сочетание, явля ются их зависимыми или
опосредованными зависимыми).
В сочетании из двух словоформ ту словоформу, морфо логические связи которой с
внешним контекстом словосоче тания более важны, чем связи другой словоформы, естест
венно считать вершиной. Морфосинтаксическим локусом сочетания является тот его
элемент, который либо морфоло гически изменяется под влиянием внешнего контекста, ли
бо сам определяет морфологическое изменение некоторых элементов внешнего контекста.
В примере (40) носителем морфологической связи с внешним контекстом является уйдет,
но не встав, а в (41) - учитель, но не сестры. Во-первых, именно эти слова изме няют
морфологическую форму под воздействием внешнего контекста: (40') мы, встав, уйд-ем;
хочу, встав, уй-ти; что-бы, встав, уш-ел; (41) вижу учител-я сестры; с учител-ем се-
~стры; сообщить учител-ю сестры и т. д. — изменяется вер шина, но не зависимое. Во-
вторых, только эти слова воздей ствуют на морфологическую форму во внешнем
контексте: (41") а. Учитель сестры прише-л-0, но б. * Учитель сестры приш-л-а
(согласование по роду).
В соответствии с критерием морфосинтаксического локуса можно установить вершину в
аппозитивных конструк циях (= конструкциях с приложением). В русском языке вершиной
обычно является их первый элемент: (42') Мы увидели славный город-герой (//*города-
героя); (43) Печка-на греватель стоила (//*стоил) сорок рублей, однако есть и слу чаи,
когда более естественно считать вершиной второй эле мент: (44) В путь-дорогу дальнюю
(//^дальний) я тебя отпра влю. Иногда морфосинтаксическим локусом для разных
грамматических явлений оказываются оба существительных: (45) а. Черн-ая птица-шофер
на лету отвинтил-Q правое пе реднее колесо (Булгаков, «Мастер и Маргарита» [Меcuk
1988: 147]), когда определение согласуется с одним сущест вительным, а сказуемое — с
другим.
Обычно оба критерия (пассивных валентностей и мор фосинтаксического локуса)
согласуются друг с другом, одна ко есть, по крайней мере, два известных случая, когда они
вступают в противоречие. Первый — конструкции с сущест вительными, обозначающими
часть или меру: половина ком наты, группа студентов, стакан молока, множество объек
тов, большинство депутатов и т. п. Пассивные валентности таких сочетаний
определяются существительными в род. п., а существительное со значением части или
меры ничего не привносят в селективные признаки всего сочетания (кроме грамматических
признаков числа и рода, проявляющихся при согласовании). Однако морфосинтаксическим
локусом сочетания является именно последнее: пришла групп-а сту дентов, пригласил
групп-y студентов и т. д.
Второй случай, семантически и грамматически очень близкий к первому, представляют
русские числовые конст рукции в тех синтаксических контекстах, в которых требуется им. п.
или вин. п., например (46) От него пришло (пришли) два письма; (47) Мальчик съел шесть
конфет. С одной стороны, в (46) числительное стоит в им. п., а в (47) — в вин. п., т. е.
именно в тех падежах, которые обусловлены внешним контекстом, а существительное в
обоих случаях стоит в род. п. Таким образом, в соответствии с критерием морфо
синтаксического локуса вершина числовой конструкции — числительное. С другой стороны,
пассивные валентности со четания числительное+существительное почти полностью
совпадают с пассивными валентностями существительного4. Благодаря этому парадоксу
русские числовые конструкции — излюбленная тема исследователей, изучающих
соотношение свойств вершин и зависимых [Мельчук 1985, Babby 1987, 1988; Corbett 1993,
Franks 1994; Исакадзе 1998].

ГЛАГОЛОЦЕНТРИЧНОСТЬ. Синтаксис естественного человеческого языка

глаголоцентричен. Именно личный глагол, создающий сказуемое предложения, служит его
главной вершиной.
Какое же слово главнее в ССЧ-ях типа {девочка читает}? Внешним контекстом для таких
ССЧ — назовём их предикативными ССЧ, — очевидно, должно быть другое предложение, в
котором наше ССЧ выполняет роль придаточного. Попробуем поэкспериментировать.
Я очень рад, что {девочка читает}.
Я очень рад, что {читает}. — Тут явно чего-то нехватает, но наше языковое чутьё с этим
мирится.
**Я очень рад, что {девочка}. — Способность к существованию у этого предложения весьма
сомнительна; ему был бы нужен очень специфический внешний контекст, который бы
позволил увидеть здесь эллипсис. Я был бы рад, если бы {девочка читала}. — Тут всё
совершенно нормально. При этом изменилась форма глагола в придаточном.
Я был бы рад, если бы {читала}. — Комментарий аналогичен второму примеру.
Предложение выглядит жизнеспособным. При этом опять изменился глагол.
**Я был бы рад, если бы {девочка}. — Комментарий аналогичен третьему примеру.
Предложение выглядит сомнительно. При этом очевидно, что бы никак не может относиться
к слову девочка.
Все эти, а также многие другие размышления, высказанные лингвистами, вполне ясно дают
понять, что в предикативных словосочетаниях главным словом является глагол. Немного
забегая вперёд, скажем о том, что эта мысль очень хорошо согласуется с тем, что
современная лингвистика думает о глаголах, как о словах-предиках: им сам Бог велел быть
семантическим центром как ССЧ, так и предложения.
Таким образом, получается, что каждое предложение содержит в себе некоторое число
словосочетаний. При этом бывают ССЧ просто (как те, что мы обсуждали в начале), а
бывают ССЧ предикативные, которые, будучи ССЧ-ями, при этом с лёгкостью
превращаются и в предложения. Вершиной в них является глагол — а значит, и в целом
предложении вершиной оказывается сказуемое. Подлежащее же, будучи тоже очень
важным элементом, несколько уступает сказуемому в значимости для построения
предложения.
52. Предложение, фраза, высказывание. Различные виды смыслов, выражаемые
синтаксическими единицами. Пропозитивное и коммуникативное содержание. Ассерция и
презумпция. (ист. сем Блинова, учебник Блинова, Падучева, лекция Белова)
Предложение - минимальное высказывание, может составлять отдельную речь или
отдельный фрагмент большой речи, который может быть выделен в минимальную
отдельную речь. Единица языка.
Признаки предложения: интонационная законченность, личностность, модальность
(отношение высказывания к действительности).
Фраза - единица речи, самая крупная фонетическая единица, объединенная законченным
ударением.
Высказывание - единица речи, чаще всего представляет собой законченное смысловое
Смыслы, выражаемые синтаксическими единицами:
Синтаксические единицы — это воспроизводимые словесные отрезки речи,
характеризующиеся единством выражения и синтаксического значения, они участвуют в
построении коммуникативных сообщений, но отличаются друг от друга своими
функциональными качествами.
Пример разницы смыслов: схема “У неё пять” - она получила отметку 5, “у неё дом” - она
владеет домом, “у неё ОРВИ” - она болеет ОРВИ и так далее. Синтаксическая схема та же -
предлог + слово в в.п., но смыслы разные.
Пропозитивное и коммуникативное содержание:
Пропозитивное содержание предложения - содержание синтаксических единиц,
отражающих типичные функции и отношения объектов действительности в сознании
говорящих, Семантическая модель отражения внеязыковой действительности, ситуация в
отвлечении от субъективного смысла
*Пропозиция – это логическая модель обозначаемой предложением ситуации.
Коммуникативное содержание предложения - компоненты, существенные с прагматической
точки зрения (важность, новизна информации, порядок ее восприятия адресатом), и
устанавливает отношения между ними. Главные компоненты тема (= о чем идет речь) и рема
(= что сообщается).
Ассерция - та часть предложения, которая меняет смысл при добавлении отрицания.
Презумпция - та часть предложения, которая остается неизменной по смыслу даже при
добавлении отрицания; фоновое понимание
Например:
презумпция:
Отказ от игры уронил Фишера в глазах шахматистов ⊃ ‘Фишер
отказался от игры’; Отказ от игры не уронил Фишера в глазах
шахматистов ⊃ ‘Фишер отказался от игры’.
ассерция :
a. Джон огорчен тем, что провалился на экзамене;
б. Джон не огорчен тем, что провалился на экзамене.
53. Понятия предикации, предиката, предикативности. Синтаксическая валентность:
активная и пассивная. Связь валентности с лексическим значением слова.
Предикация - одна из функций языкового выражения; предикация соотносит мысль к
действительности: состоянию объекта к субъекту, событие к ситуации. Предикация —
формальное установление связей между субъектом и предикатом.

Предикативность - способность слова создавать семантическую ситуацию

(функцию), в том числе с несколькими задействованными в ней участниками
(партиципантами).

Предикат - это слово, реализующее свою предикативность в предложении.

Примеры предикатов:
● X бежит: собака бежит, рота солдат бежит
● **Вася бежит Петю - так сказать нельзя

● X преследует Y: заяц преследует волка

● **Заяц преследует - так сказать нельзя

Валентность (синтаксическая) определяет число участников в ситуации. Валентность

мб активная пассивная:

Активная - это способность предиката присоединять зависимые слова, обозначающие

участников.

Пассивная - способность слова (имени) присоединяться к предикату как участник.

Валентность предиката сильно зависит от его значения.

Ср. Мальчик пишет. Мальчик пишет письмо. Он больше не пишет.

Предикат - не обязательно сказуемое. Существует т.н. линейная предикация,

проявляющаяся в потоке речи.

Ср. {Усталая и голодная девушка} лишь под вечер пришла домой.

[(Девушка), {усталая и голодная}], лишь под вечер пришла домой.

Линейная предикация создает клаузы - предикативные группы внутри простого

предложения (причастные обороты, accusativus cum infinitivo, ablativus absolutus и тд.)

54. Партиципанты, актанты, цирконстанты (сирконстанты). Важнейшие семантические

роли (агенс, пациенс, инструмент, реципиент, адресат, бенефактив, экспериент, стимул).
Примеры из русского и изучаемого иностранного языка.
Участники ситуации - семантические партиципанты - синтаксичсеки могут быть
актантами или сирконстантами.
Актанты - непосредственные участники ситуации, прямо задействованные в ней. Они
чаще всего оказываются подлежащим и дополнением.

Сирконстанты - это как бы “декорации”, на фоне которых развертывается действие.

Они обычно выражены обстоятельством.

Важнейшие семантические роли:

● агенс - субъект
● пациенс - объект
Девочка (агенс) писала книгу (пациенс).
Книга (пациенс) была написана девочкой (агенс).

Эти актанты служат основой для залоговой трансформации.

Агенс также разделяется на каузативный и пермиссивный.

Каузативный означает, что субъект заставил объект производить действие.
John threw the stone -> Заставил камень лететь
Пермиссивный означает, что субъект не заставил, а лишь позволил объекту
совершить действие.
John dropped the stone. -> Позволил камню упасть

В основном разница обуславливается тем, что каузативный позволяет включить в

структуру предложения инструмент, а пермиссивный – нет.
John threw the stone with his sling -> рогатка это инструмент

John dropped the stone (with his hand?) – так не говорится.

В английской грамматике также есть роль "номинатива". Номинатив очень схож с

агенсом, однако агенс обозначает субъект, целенаправленно и осознанно
выполняющий определенное действие, в то время как номинатив "называет" субъект,
который совершает действие не целенаправленно, действие просто исходит от него,
сам субъект это не контроллирует.
"The burglar threatened me with a knife" – burglar это агенс
"Mountains frightened me" – mountains это номинатив

Может быть еще инструмент: ручкой.

Реципиент - тот, кто что-то получает. Дали туфельку слону.

Адресат - в адрес кого что-то совершается. Сказать людям правду.

Бенефактив - выгодоприобретатель, тот, во благо/зло кому что-то делается.

Подарили вазу маме. Петрову дали в глаз.

Посессор (почему-то в вопросе нет, но на лекции было) - может быть временный и

постоянный. Эта книга Пети (пост. посессор). Эта книга у Пети (времен. посесср).
 Экспериент и стимул: субъект и объект при глаголах получения информации.
Я(экс) узнал это(стимул).

Сирконстанты соответствуют разным обстоятельствам, но возможны пограничные

случаи, когда некоторые актанты и сирконстанты трудно различить.

● Он поселился в Москве (мы не можем сказать просто он поселился. А куда

поселился-то?)
● Петров направился в тц. (опять-таки направился куда? нужно обозначить, куда
направился, а то бессмысленно получается)

для таких случаев есть термин адъект. При этом адъекты могут быть
локативными (обозн. место) и темпоральными (обозн. время).
- Выставка будет проходить перед зданием первого Гума. – локатив
- Выставка начинается в 6 часов вечера. - темпоратив

55. Залог как морфо-синтаксическая проблема. Агенс и пациенс в залоговых

трансформациях. Понятие актантной деривации.

Морфо – синтаксическая теория залога, представителями которой выступают

Л.Теньер, Ж.Дюбуа, А.Соважо, считает, что залог полностью принадлежит плану
выражения и проявляется лишь на синтаксическом уровне. Подвергая сомнению это
положение, многие лингвисты считают, что залог обладает характеристиками,
связанными с планом содержания.

Залог - грамматическая категория, маркирующая изменение диатезы глагола. Форма

глагола с исходной диатезой называется активным залогом. Залог, при котором
Пациенс продвигается в самую приоритетную позицию, а Агенс получает
периферийное кодирование или удаляется из синтаксической структуры (оставаясь при
этом в семантической структуре глагола) называется пассивом.

● агенс - субъект
● пациенс - объект
Девочка (агенс) писала книгу (пациенс).
Книга (пациенс) была написана девочкой (агенс).

Эти актанты служат основой для залоговой трансформации.

Семантические роли не поменялись (при залоговой трансформации) - агенс остался

агенсом, но поменялись синтаксические роли.

Переходность и непереходность глагола обуславливается наличием у него агенсов и

пациентов.
 Актантная деривация – такое преобразование предикатного слова, при котором
меняется набор и (или) семантические роли его семантических актантов.

Плунгян: «Основное различие между залогом и актантной деривацией состоит в том,

что залоговые преобразования изменяют прагматическую интерпретацию ситуации, но
никогда не затрагивают ее собственно семантическую интерпретацию. (...) Напротив,
именно изменения в составе и/или референциальных свойствах участников ситуации,
т.е. семантические преобразования исходной структуры являются определяющим
признаком актантной деривации».

Русский: маркируется удаление агенса из аргументной структуры (декаузатив)

а. Петя разбил вазу. б. Ваза разбилась.
Английский: немаркированная актантная деривация
а. The dish broke. б. Bill broke the dish.

АКТАНТНАЯ ДЕРИВАЦИЯ VS. ЗАЛОГ: ± изменения в наборе семантических ролей

Агентивно-ориентированные наречия сочетаются с пассивом, но не с декаузативом:

● a. The glass was broken by John on purpose. ПАССИВ С АГ. ДОП. Стакан был
разбит Джоном намеренно.
● б. The glass was broken on purpose. БЕЗАГЕНТИВНЫЙ ПАССИВ Стакан был
разбит намеренно.
● в. *The glass broke on purpose. ДЕКАУЗАТИВ (НЕАККУЗАТИВ) *Стакан
разбился намеренно.

a. Стакан был разбит намеренно. ПАССИВ

б. Стакан (обычно) разбивается намеренно. ПАССИВ
в. *Стакан разбился намеренно. ДЕКАУЗАТИВ

56. Синтаксический строй и его виды. Номинативно-аккузативный, эргативный,

активный строй.
Очень существенны признаки, которые характеризуют синтаксический строй языка. С этой
точки зрения наиболее важно различение языков эргативного строя и языков
номинативного строя.
Языки эргативного строя, к которым принадлежат абхазо-адыгские, нахско-дагестанские,
многие иранские и индоарийские языки, ряд североамериканских индейских, полинезийских
и многие другие, характеризуются использованием особых синтаксических конструкций —
эргативных. Эргативная конструкция содержит переходный глагол, и ее первый актант
(подлежащее) оформляется эргативным падежом (или его аналогом в аналитических
языках); второй актант (прямое дополнение) эргативной конструкции оформляется
абсолют(ив)ным (именительным) падежом (или его аналогом) — так же, как и первый актант
(подлежащее) при непереходном глаголе. Например, ср. в аварском языке: Васас тӀил
босула ‘Сын палку берет’, Вас векерула ‘Сын бегает’, Инсуда вас вихьяна ‘Отец видел
сына’.
Эргати́в (эргативный падеж, от греч. ergasia - действие; «действенный падеж») — падеж в
некоторых языках (особенно в языках с эргативным строем) указывающий на источник
направленного действия. Кодирует агенс (субъект действия в высказывании) при
переходном глаголе. При этом объект действия (пациенс) ставится в абсолютиве (основном
падеже). Так, например, во фразе «Солнце освещает лес» слово «солнце» должно стоять
в эргативном падеже, так как это - субъект, действующий на лес; «лес» же стоит в
абсолютиве, в качестве пациенса. На русском языке эта конструкция выражается
страдательным залогом, где роль абсолютива играетименительный падеж, а роль эргатива
- косвенные: «лес освещается солнцем».
Если же глагол непереходный и объект действия, т.е. пациенс, отсутствует (например,
«Солнце светит») - эргатив не употребляется, а субъект действия стоит в абсолютиве.
Отличие от языков номинативного (аккузативного) строя (славянских, романо-германских и
многих других) заключается в том, что в этих последних один и тот же падеж —
именительный (или его функциональный аналог в аналитических языках) оформляет
подлежащее (первый актант) при любом глаголе, переходном или непереходном, а прямое
дополнение (второй актант) при переходном глаголе оформляется особым падежом,
винительным (аккузативом).
Различие между языками с точки зрения эргативности/аккузативности рассматривают
обычно на материале одно-/двухвалентных глаголов. В конструкциях с трехактантными
переходными (дитранзитивными) глаголами близкая к этому ситуация может наблюдаться в
области, связанной с отношениями между вторым и третьим актантом. Обычный пример —
английские конструкции типа John sent Mary a package, где, как принято считать, прямое и
косвенное дополнения (второй и третий актанты) грамматически оформлены одинаково, т.
е. имеет место морфосинтаксическое отождествление второго и третьего актантов,
напоминающее такое же отождествление первых двух актантов в зависимости от
переходности/непереходности глагола в эргативных или аккузативных языках.
(Рассматриваемые отношения между актантами могут проецироваться на область
семантики. Если принять во внимание, что первому актанту при переходном глаголе
нормально отвечает семантическая роль Агенс, при непереходном — Абсолютив7, а
второму актанту при переходном глаголе — Пациенс, то есть основания утверждать, что в
эргативных конструкциях морфосинтаксически приравниваются Абсолютив и Пациенс, в
результате чего возникает семантическая гиперроль Объект, в то время как в аккузативных
конструкциях равным образом приравниваются Агенс и Абсолютив, порождая гиперроль
Субъект.
Аналогично можно утверждать, что в дитранзитивных конструкциях, о которых говорилось
выше, потенциально приравниваемы роли Пациенс и Адресат; возникающую в результате
гиперроль можно было бы назвать Цель).
В эргативных языках исследователи обычно не находят пассивных конструкций. Это
связано, вероятно, с тем, что абсолютивные конструкции по своей семантике во многом
приближаются к пассивным. В ряде эргативных языков, однако, имеются особые
антипассивные конструкции. Если при образовании пассива понижается в ранге синтаксема,
семантически отвечающая Агенсу, то в антипассивных конструкциях синтаксическое
понижение в ранге получает актант с ролью Пациенса, он переводится в форму непрямого
падежа, т. е. не эргатива и не абсолютива (или же употребляются аналитические аналоги
непрямых падежей); первый актант также может понижаться в ранге, ср. (пример
Недялкова) в чукотском языке: Ейвале кайңын пэнрынэн ‘Сирота набросился на медведя’ и
Ейвал кайңэты пэнрыткогъэ, где в первом случае использованы эргативный и
абсолютивный падежи, а во втором — абсолютивный и дательный.
Некоторые авторы выделяют наравне с эргативным еще один тип синтаксического строя —
активный строй, где противопоставляются не переходные/непереходные, а
активные/стативные глаголы (к стативным глаголам принадлежат и глаголы состояния, и
глаголы качества типа быть хорошим); соответственно этому активный падеж (обычно —
его функциональный аналог) обслуживает подлежащее активного глагола-сказуемого, а
инактивный — его прямое дополнение и в то же время подлежащее стативного глагола-
сказуемого. К языкам активного строя принадлежат индейские языки семей на-дене, сиу и
др.

57. Порядок слов и его виды. Важнейшие типы: SOV, SVO, VSO. Примеры языков
различных типов.

Бывают языки со строгим порядком слов, а бывают — с относительно свободным. Если

быть точным, то правильнее сказать, что в одних из них, как, например, в английском,
порядок слов — грамматичен: он выражает определённые грамматические значения, и
просто так перетасовывать слова во фразе никак не получится. Так, John loves Mary означает
'Джон любит Мэри', Mary loves John — 'Мэри любит Джона', а фраза **Loves John Mary —
вообще запрещена. Мы видим, что от порядка слов прямо зависит то, где какой актант.
В других языках — типа русского, славянских, греческого, латинского — порядок слов не
связан с грамматикой так, как в английском, но это не означает, что слова можно ставить как
угодно. В таких языках порядок слов — одно из важнейших средств выражения актуального
членения. Так, по-русски возможны и фраза Ваня любит Машу, и Машу Ваня любит, и
Любит Машу Ваня, и др. Во всех них агенс — это Ваня, а пациенс — Маша: это различается
не порядком слов, а падежами, тогда как порядок слов, освобождённый от несения
грамматических функций, начинает выражать тонкие коммуникативные различия. Кого
любит Ваня?, Кто любит Машу? и т. д. Так что можно видеть: порядок слов в языке всегда
что-то делает. Языков со свободным порядком слов (в самом прямом смысле этого слова) в
мире не существует. Русский язык к ним тем более не относится.

Линейность речи позволяет ее рассматривать как цепь с последовательно расположенными

во временной (а на письме – и пространственной) последовательности, причем порядок
расположения звеньев этой цепи (ее сегментов) может иметь значимость. Это относится и к
фонемной цепи (ср. тук, тку, кут и т. д., см. гл. I, § 5), и к морфемной цепи в составе лексемы
(ср. в немецком языке Kindchen – «ребятенок», а Kinderchen – «ребятишки» от Kind – «дитя»
или в тюркских глаголах, например, в казахском: барды – «он ушел», а бармады – «он не
ушел» и т. п.); то же может относиться и к цепочке слов, образующих высказывание, где во
многих случаях перемена места лексем в речевое цепи (перестановка слов) может служить
выразительным средством для грамматических значений. Это очень различно для тех
языков, где слова могут своим изменением показывать свою роль в предложении и где слова
морфологически не меняются и только по порядку слов в предложении можно понять, что
есть подлежащее, что есть дополнение и иные смысловые моменты, связанные не только с
оформлением отдельных слов, но и с их порядком в целом.
Есть языки, в которых такие грамматические отношения, как отношения подлежащего и
дополнения (субъекта и объекта) не зависят от порядка слов; например, в латинском языке
высказывание о том, что «отец любит сына», можно изложить шестью разными
«порядками»: 1) pater amat filium; 2) pater filium amat; 3) amat pater filium; 4) amat filium pater;
5) filium pater amat; 6) filium amat pater, где pater – «отец» всегда остается подлежащим, а
filium – «сына» – дополнением. Конечно, какой-то один из этих порядков является более
привычным, обычным и нормальным; это норма нейтрального высказывания; остальные
могут быть использованы со стилистическими целями.
В других языках это бывает иначе: если перевести приведенное латинское предложение или
аналогичное на разные языки, то в разных языках вопрос о роли порядка слов получает
различное решение:
латинский: pater amat filium; mater amat filiam;
русский: отец любит сына; мать любит дочь;
немецкий: der Voter liebt den Sohn; die Mutter liebt die Tochter;
английский: the father loves the son; the mother loves the daughter;
французский: Ie pere aime Ie fils; la mere aime la fille.
В латинском языке порядок слов (как было указано выше) не выражает грамматических
значений, и тем самым возможны любые перестановки слов в предложении без изменения
значения целого, тогда как в других языках это не так.
В русском для существительных женского рода на -а, -я и для существительных мужского
рода одушевленных дело обстоит так же, как и в латинском: сестра любит собаку, отец
любит сына (возможны любые перестановки без изменения грамматических значений), но
для существительных неодушевленных мужского рода, для существительных среднего рода
и женского рода на мягкую или шипящую согласную и для всех несклоняемых
существительных дело обстоит иначе; ср. стол царапает стул, бытие определяет сознание,
цепь дробит кость, кенгуру делает антраша, где понимание того, что есть подлежащее, а что
– дополнение, определяется только местом: до сказуемого или после него. В немецком все
зависит от формы артикля: для женского и среднего рода он не различает именительного и
винительного падежа, для мужского артикль может различать подлежащее (der) и прямое
дополнение (den); в английском же и французском, где нет склонения существительных и
артиклей, понимание того, что есть подлежащее и что – прямое дополнение, всецело зависит
от порядка слов.
Порядок слов может также различать определение и определяемое. В русском языке этого,
как правило, не требуется, потому что формы прилагательного-определения и
существительного-определяемого различны; ср. круглый дом и домашний круг; однако в
таких случаях, как глухие ученые и ученые глухие, только порядок слов показывает, что –
определение и что – определяемое.
Есть и такие языки, где для данного грамматического отношения порядок слов является
решающим; так, например, в казахском языке (где существительные и прилагательные, как
правило, не различаются) только по порядку слов можно установить, что является
определяемым («существительным») и что определяющим («прилагательным»): сагат калта
– «часовой карман» (карман для часов), а калта сагат – «карманные часы», ыдыс темир –
«посудное железо» (железо для изготовления посуды), а темир ыдыс – «железная посуда».
Аналогичные явления встречаются и в английском языке, где есть особые прилагательные,
многие существительные по конверсии могут выступать в роли прилагательных; бывает и
так, что два слова могут стоять в прямом и обратном порядке (как в казахском языке).
Порядок слов для выражения этого грамматического отношения может быть различным в
разных языках; так, глухие ученые по-французски les savants («ученые») sourds («глухие»), а
ученые глухие – les sourds («глухие») savants («ученые»), т. е. противоположность тому
порядку, который принят в русском.
В тех языках, где порядок слов фиксирован для выражения грамматических отношений, он с
трудом может быть использован для стилистических целей, и, наоборот, в языках, где
порядок слов свободен, перестановка слов, в широком смысле и н в е р с и я 1, – очень
сильное стилистическое средство; ср. в русском: Я видел отца – Видел я отца – Отца я видел
– Отца видел я и т. п.
Так называемый «твердый порядок слов» в латинском и в значительной мере в немецком
языке – традиция стилистическая, а отнюдь не грамматическая.
Важный типологический параметр — порядок слов. Традиционно выделяют три типа языков
по преобладающему порядку слов: SOV, SVO и VSO, где S — подлежащее, V — глагол-
сказуемое и О — дополнение. Наиболее распространены среди языков мира языки типа SOV
(тюркские, монгольские, тибето-бирманские и многие другие), наименее — языки типа VSO
(филиппинские, семитские).
SVO (“Кот ест мышь”),
SOV (“Кот мышь ест"),
VSO (“Ест кот мышь”),
OSV (“Мышь кот ест”),
OVS (“Мышь ест кот”),
VOS (“Ест мышь кот”).
Английский - это язык типа SVO, потому что любой другой порядок является не
правильным или меняет основное значение (“The mouse eats the cat” значит, "Мышь ест
кота"). В некоторых других языках, таких как русский, все эти предложения будут
правильным, хотя один порядок может быть более распространенным (в данном случае
SVO). В ряде языков порядок может зависеть от различных параметров. Французский как
правило, язык типа SVO, но конструкция SOV используется, когда объект (O/прямое
дополнение) является местоимением.
Наиболее распространенные порядки слов - SVO (он отмечается в английском,
индонезийском, китайском, испанском и тысячах других языков) и SOV (характерен, среди
прочих, для японского, персидского, хинди и турецкого). Порядок слов VSO менее
распространен (характерен для стандартного арабского и ирландского языка), а три
оставшихся порядка, которые ставят объект (прямое дополнение) перед субъектом
(подлежащим) встречаются менее чем в 5% языков мира. Занимательно, что Йода говорит,
располагая слова в порядке OSV (Силой своей ты силен, но когда тебе 900 лет будет, не так
хорош ты уж будешь).

58. Коммуникативный синтаксис. Понятия темы, ремы и внерематической части.

Тетические и категориальные фразы. Роль фразового ударения в актуальном членении.
Коммуникативными называются значения, связанные со способом изложения передаваемой
информации. Коммуникативные значения – не описание внеязыковой ситуации, а
инструкции говорящего адресату о том, как и в каком порядке обрабатывать содержание
предложения в процессе его восприятия.
Выражая коммуникативные значения, говорящий стремится сделать свое сообщение
максимально удобным для восприятия. Например, коммуникативными значениями
различаются следующие два предложения (если они произнесены с фразовым акцентом,
сопровождаемым понижающейся интонацией, на последнем слове):
(1) а. Сахар мы обнаружили на верхней полке.
б. На верхней полке мы обнаружили сахар.
Предложения (1аб) обозначают одно и то же событие с одинаковым составом участников;
они не отличаются ни по времени, ни по модальности. Различие только в том, что,
произнося (1а), говорящий, скорее всего, предполагает, что внимание адресата привлечено к
поискам сахара и что он в какой-то мере заинтересован узнать, обнаружен ли сахар, и если
да, то в каком месте. Произнося (16), говорящий скорее исходит из другого предположения,
а именно, что внимание адресата сосредоточено на обследовании полок: он готов услышать,
что обнаружено на той или иной полке, но, по-видимому, не думает о сахаре.
Коммуникативные значения ставят исследователя структуры предложения перед сложной
методологической проблемой. С одной стороны, лингвиста не может не радовать то, что
язык эффективно выражает столь тонкие и одновременно существенные различия. С другой
стороны, как их исследовать?
Различия в обозначаемой ситуации выявить сравнительно легко: например, предложения (1)
невозможно употребить в том случае, когда найден не сахар, а соль, и это их свойство без
труда поддается проверке. Но как без сложнейших психологических экспериментов
определить, на каком элементе ситуации, по мнению говорящего, сосредоточено внимание
адресата, когда говорящий произносит (1а) или (16)? Это можно сделать, только поместив
(1) в более широкий контекст. Например, (1а) уместнее в тексте, где речь идет о поисках
сахара, а (1б) — в тексте, в котором рассказывается об обследовании полок.
Самыми известными в лингвистике коммуникативными статусами являются тема
(исходный пункт сообщения, тому, что не составляет для говорящего главного смысла
и не выражает цели, с которой предложение произнесено) и рема, т. е. предмет
сообщения (=сообщаемое), то, что выражает главный смысл и цель произнесения
предложения.
Рема в большинстве языков характеризуется фразовым акцентом (знак '); в
письменном повествовательном тексте русского языка она обычно занимает позицию
в конце предложения.
Тема Рема
(4) а. Иван выступает 'первым.
б. Первым выступает 'Иван.
Как и (1аб), предложения (4аб) обозначают одну и ту же внеязыковую ситуацию,
однако уместны в разных ситуациях речи и предназначены для разных целей.
Например, (4а) может отвечать на вопрос Когда выступает Иван?, а (4б) может
отвечать на вопрос Кто выступает первым?
 Членение предложения на тему и рему называют актуальным членением. Между
темой и ремой нет функциональной симметрии: рема — обязательный компонент
предложения, который делает возможным его употребление в роли высказывания;
лишенное ремы, предложение утрачивает смысл. Рема может функционировать без
темы, но тема невозможна в отсутствие ремы. Рема всегда является частью
предложения, его зачином или вступлением, но не может совпадать с целым
предложением.
Деление на тему и рему может включать несколько иерархических уровней. Как
отметила В.А. Белошапкова, в предложении (12) Тонкие стволы берез белели редко и
отчетливо выделяется первая рема белели редко и отчетливо, но и сама она
делится на две коммуникативно контрастирующие части: белели — вторичная тема и
редко и отчетливо — вторичная рема:

Фразовое ударение — это то выделение, которое слово получает во фразе. Фразовое

ударение очень тесно связано с интонацией языка. Интонации = явления, связанные,
главным образом, с движением тона во фразе, а фразовые ударения = те позиции, которые
воспринимаются нами как выделенные силой голоса (интенсивностью). В очень многих
случаях мы будем видеть, что именно в позициях фразовых ударений и будут возникать
различные интонационные конструкции.
Когда мы произносим какую-нибудь фразу, мы делаем это дискретно: это означает, что мы
исторгаем из себя не равномерно слово за словом и фонему за фонемой, а как бы
«кусочками». Кусочки поменьше — это слоги, кусочки побольше — это фонетические
слова, ещё больше — это группы слов, которые мы назовём синтагмами. Из синтагм уже
получаются фразы. Каждый из этих кусочков имеет некий центр, вокруг которого
группируются составные части этого кусочка (фонемы, слова, синтагмы); каждый из
кусочков должен каким-то образом отделятся (или отличаться) от другого такого же
кусочка. На уровне фразы обе эти задачи решает фразовое ударение. Оно объединяет
группы слов в синтагмы и фразы, а заодно даёт нам понять, какое слово в этих группах
главнее прочих.
Акад. Л. В. Щерба в своё время сказал, что фразовое ударение бывает синтагматическим и
логическим. Синтагматическое ударение более сосредоточено на первой задаче: чаще всего
оно вполне механистично делит фразу на синтагмы, занимая позицию конца каждой из них.
<Когда, наконец, наступит 'лето>, <мы поедем отдыхать ''на_дачу>. Эту фразу
естественно произнести в две синтагмы; последняя позиция каждой будет занята
синтагматическим ударением, второе из них будет главным фразовым. Однако возможны и
другие варианты произнесения; тогда будут другими синтагмы и, соответственно, ударения.
Логическим («рематическим») называют такое фразовое ударение, которым говорящий
владеет полноправно: им, подобно указующему жесту пальцем, он имеет возможность
«ткнуть» в любое слово синтагмы или фразы, выделив его. Фонетически это означает, что
фонологическое ударение слова усиливается и на его месте развивается (или оказывается)
центр одной из интонационных конструкций. На уровне смысла это означает, что
выделенное слово становится ремой — важнейшей коммуникативной частью предложения.
Так, фраза Петя купил сегодня билеты в кино может быть произнесена с обычным
синтагматическим ударением. Тогда это будет ответ на самый общий вопрос вроде того, что
сделал Петя. Но мы можем принудительно начать «тыкать» логическим ударением в каждое
из имеющихся слов — и мы увидим, как именно они становятся главными ('Именно Петя
купил сегодня билеты в кино' и т.п.), как на них возникает знаковое повышение тона и как
меркнут по сравнению с ними другие слова.

Когда мы строим какую-то фразу, она, помимо смыслов пропозитивных и прагматических,

выражает ещё и смыслы актуальные, которые, грубо говоря, сводятся к тому, какая её часть
(или части) представляются говорящему более выделенной в его сообщении и,
следовательно, более актуальной для него, а какая (какие) — менее выделенной. Выделение
это, как уже нетрудно догадаться, осуществляется фразовыми ударениями вкупе с
фразовыми интонациями. А за самими этими частями стоят некие семантико-
коммуникативные категории.
Таких актуальных частей обыкновенно выделяют две (или три): говорят о теме и реме, а
также о внерематической части.
Несколько упрощая, скажем, что тема — это то, о чём говорится в высказывании; это как бы
отправная точка мысли говорящего. Рема — это то, что говорится о теме; это самое главное,
ради чего высказывание, собственно, и было высказано. Наконец, внерематическая часть —
это, напротив, наименее важная часть фразы, не являющаяся ни темой, ни ремой.
Понять это лучше на простых примерах. Рассмотрим две похожие фразы, предполагая, что
произнесены они с обычной повествовательной интонацией; в них нет логических ударений,
а синтагматические занимают конечные позиции.
(а) Его бабушка была 'бухгалтером.
(б) Бухгалтером была его 'бабушка.
Обе эти фразы имеют совершенно одинаковую грамматическую структуру, но разную
коммуникативную. Первая есть ответ на вопрос, кем была бабушка; вторая — на вопрос, кто
был бухгалтером. Соответственно, слово бухгалтером во фразе (а) и слово бабушка во фразе
(б) являются частями ремы. То, что это так, можно доказать неполными предложениями: на
вопрос, кем была бабушка, можно ответить просто «Бухгалтером», а на вопрос, кто был
бухгалтером «Его бабушка». Рема — эта та часть высказывания, которую нельзя сократить:
иначе оно потеряет смысл.
Однако в данных фразах (при описанном выше способе их произнесения) мы не можем
поручиться, что рема состоит только из одного слова. Напротив: синтагматическое ударение
не даёт нам понять строго, не входят ли и соседние слова в рему, например, его или была.
Слово его, как мы уже видели, сохранится в неполном варианте предложения. Такая рема
называются нестрогой.
Аналогичным образом нам понятно, что во фразе (а) слово бабушка точно входит в тему,
точно так, как слово бухгалтером во фразе (б). Но при этом мы не можем поручиться, где
точно проходит граница между этими частями, и входит ли слово была в тему, в рему или в
обе части.
Ситуация в корне изменится, если мы начнём выделять логическим ударением какое-нибудь
слово (даже те, которые уже стоят в конце). В этом случае, рема будет строго ограничена
тем словом, какое мы выделим. Такая рема будет строгой, а её актуальное значение — очень
яркой и контекстуально понятной: 'это именно его бабушка была бухгалтером' и т. п.
Возможна ситуация, когда два слова во фразе будут выделены логическими ударениями.
Например, Его 'бабушка была ''бухгалтером (а дедушка — офицером ГРУ). В этом случае
вторая часть, выделенная главным фразовым ударением, будет точно строгой ремой, а
насчёт первой (с восходящим тоном) мнения учёных могут разделится: одни скажут, что это
тоже часть ремы (составной, т. к. два утверждения), а другие — что это тема, выделенная
«контрастным фокусом».
Очевидно, что разные прочтения могут давать различное актуальное членение:
(а) Джек звонит матери 'по_ средам, а Мэри 'по_пятницам.
(б) Джек звонит 'матери ''по_средам, а 'Мэри — ''по_пятницам.
(в) 'Джек звонит матери ''по_ средам, а 'Мэри — ''по_пятницам.
Смысл фраз (а) и (б): 'Джек звонит своей матери по средам, а Мэри он звонит по пятницам'.
При этом во фразе (б) дополнительно противопоставлены мать и Мэри. Смысл фразы (в):
'Джек звонит своей матери по средам, а Мэри звонит своей матери по пятницам'. Смысл
сильно иной — но тут работает ещё и дефектность в русском склонении слова Мэри.
Важно отметить то, какими средствами мы различаем тему и рему. Их принципиально два:
мы можем «ткнуть» принудительно логическим ударением в нужное слово (этот способ есть
во всех языках) или же мы можем так перетасовать слова, чтобы нужное попало в позицию
синтагматического ударения; последний способ возможен в языках с гибким порядком слов.
Внерематической частью называют такую часть фразы, которая и не тема, и не рема: это
нечто наименее значимое для говорящего, что очень хочется опустить, но нельзя, ибо фраза
станет или непонятной, или неграмматичной. Внерематическая часть отличается фразовой
безударностью. В ней часто оказываются слова, повторяющиеся из предыдущего контекста
или различные связки, вроде местоимений.
См. пример выше: А тут выскочил из-за куста волк и 'сожрал зайца. Очевидно, что не о
зайце здесь речь, а сказано о нём только потому, что фраза **А тут выскочил из-за куста
волк и 'сожрал выглядит непригодно.
До сих пор речь шла только о таких предложениях, в которых выделяются и тема, и рема. В
российской лингвистической традиции такие предложения называются коммуникативно
расчлененными, в западноевропейской традиции — категорическими (англ. categorical, нем.
kategorisch). Однако существуют предложения которые целиком состоят из одной ремы; в
них нет никакого «исходного пункта» сообщения, например: (18) Послышались шаги и
веселый говор; (19) Наступил холодный осенний вечер; (20) Случилась большая
неприятность; (21) Врача надо вызвать; (22) (Тише!) Дети спят; (23) Денег нет - здесь
ситуация излагается без какого-либо определенного исходного пункта. В отечественной
традиции такие предложения называются коммуникативно нерасчлененными, в западной -
тетическими (англ. thetic, нем. thetisch).
Тетические предложения часто характеризуют как «предложения с нулевой темой»;
«сообщения о наличии, бытии, существовании целостного факта, события как признака
действительности без вычленения каких-либо ее сторон в качестве исходного пункта».
Однако полное отсутствие какой-либо темы (или «нулевая тема») наблюдается скорее в
предложениях типа (18-20), чем (21- 23). В (21-23) некая «тема» все-таки есть, но она не
является частью предложения, а находится либо в предтексте, либо ясна из ситуации речи:
предложение (21) уместно как реакция на признаки серьезной болезни, (22) — как реакция
на чей-то шум, (23) — на предложение приобрести что-то такое, что говорящий не может
себе позволить.
--------------------------------
Встречаются фразы, не содержащие в себе темы. Их называют коммуникативно-
нерасчленимыми, бытийными или тетическими. Их универсальным значением является
ответ на вопрос: что случилось? а что ещё произошло? Их колоритными признаками
является инверсия глагола при обычной повествовательной интонации или перенос
фразового ударения к началу при обычном порядке слов. Наступила 'весна = '. Это
тетические фразы, отвечающие на вопрос «Что случилось?». В них весна не есть тема. Но:
Весна 'наступила — это уже ответ не на вопрос «Что случилось?», а на вопрос «Наступила
весна в конце-концов или нет?». Аналогично: 'Да, ''наступила весна. Здесь весна — это тема.
(Подумайте сами над другими интонационными вариантами.) Тетические фразы вполне
типичны для зачина какого-нибудь рассказа; они свойственны народным сказкам, анекдотам
и т. п. Приходит чукча в библиотеку.... Жили были дед и баба...
Учение о теме и реме исключительно важно для языков с неграмматическим порядком слов
— каким является русский, славянские, классические и многие другие языки. Без знаний
актуального членения невозможно понять, как в этих языках строятся даже самые простые
фразы.
 Язык и общество

59. Язык как общественное явление. Понятие языкового коллектива и языковой нормы (в
разных смыслах слова). Литературный язык и язык литературы.

Язык неразрывно связан с обществом, его культурой и людьми, которые живут и

трудятся в обществе. Принадлежащий обществу язык и его использование каждым
отдельным человеком – два разных, хотя и тесно взаимосвязанных явления: с одной
стороны, это общественное явление, некая совокупность единиц, правила
употребления которых хранятся в коллективном сознании носителей языка; с другой
стороны, это индивидуальное использование какой-то части этой совокупности.
Сказанное позволяет разграничивать два понятия – язык и речь.

Язык и речь образуют единый феномен человеческого языка. Язык – это

совокупность средств общения людей посредством обмена мыслями и правил
употребления этих средств; язык как сущность находит свое проявление в речи. Речь
представляет собой использование имеющихся языковых средств и правил в самом
языковом общении людей, поэтому речь может быть определена как
функционирование языка.

Таким образом, язык и речь тесно взаимосвязаны: если нет речи, то нет и языка.
Чтобы в этом убедиться, достаточно представить себе, что существует некий язык, на
котором никто не говорит и не пишет, и при этом не сохранилось ничего, что было бы
написано на нем раньше. В этом случае разве мы можем знать о существовании этого
языка? Но и речь не может существовать без языка, поскольку речь – это его
практическое использование. Язык необходим, чтобы речь была понятной. Без языка
речь перестает быть собственно речью и превращается в набор бессмысленных
звуков.

Несмотря на то что язык и речь, как уже говорилось, образуют единый феномен
человеческого языка, каждый из них имеет свои, противоположные,
особенности:

1) язык – это средство общения; речь – это воплощение и реализация языка, который
посредством речи выполняет свою коммуникативную функцию;

2) язык абстрактен, формален; речь материальна, в ней корректируется все, что есть в
языке, она состоит из артикулируемых звуков, воспринимаемых слухом;

3) язык стабилен, статичен; речь активна и динамична, для нее характерна высокая
вариативность;

4) язык является достоянием общества, в нем отражается «картина мира» говорящего

на нем народа; речь индивидуальна, она отражает лишь опыт отдельного человека;

5) для языка характерна уровневая организация, которая вносит в

последовательность слов иерархические отношения; речь имеет линейную
организацию, представляя собой последовательность слов, связанных в потоке;
6) язык независим от ситуации и обстановки общения – речь контекстно и ситуативно
обусловлена, в речи (особенно поэтической) единицы языка могут приобретать
ситуативные значения, которые в языке у них отсутствуют (пример – начало одного из
стихотворений С. А. Есенина: «Отговорила роща золотая березовым веселым
языком»).

Таким образом, понятия язык и речь соотносятся как общее и частное: общее (язык)
выражается в частном (речи), частное же (речь) есть форма воплощения и
реализации общего (языка).

Являясь важнейшим средством общения, язык объединяет людей, регулирует их

межличностное и социальное взаимодействие, координирует их практическую
деятельность, обеспечивает накопление и хранение информации, являющейся
результатом исторического опыта народа и личного опыта индивида, формирует
сознание индивида (индивидуальное сознание) и сознание общества (общественное
сознание), служит материалом и формой художественного творчества.

Таким образом, язык тесно связан со всей человеческой деятельностью и выполняет

разнообразные функции.

Функции языка как его сущностные характеристики

Функции языка – это проявление его сущности, его назначения и действия в

обществе, его природы, т.е. его характеристики, без которых язык не может
существовать. Главнейшие базовые функции языка – коммуникативная и когнитивная,
имеющие разновидности, т.е. функции более частного характера.

1) Коммуникативная функция означает, что язык является важнейшим

средством человеческого общения (коммуникации), т.е. передачи от одного лица
другому какого-либо сообщения с той или иной целью. Язык существует именно
для того, чтобы обеспечивать общение. Общаясь друг с другом, люди передают
свои мысли, чувства и душевные переживания, воздействуют друг на друга,
добиваются общего взаимопонимания. Язык дает им возможность понять друг
друга и наладить совместную работу во всех сферах человеческой деятельности,
являясь одной из сил, которые обеспечивают существование и развитие
человеческого общества. Коммуникативная функция языка играет ведущую роль.
Но язык может выполнить эту функцию благодаря тому, что он подчинен строю
мышления человека; поэтому возможен обмен информацией, знаниями, опытом.

2) Из этого неизбежно следует вторая основная функция языка – когнumuвная

(т.е. познавательная, гносеологическая), означающая, что язык – важнейшее
средство получения новых знаний о действительности. Когнитивная функция
связывает язык с мыслительной деятельностью человека.

3) фатuческая (контактоустанавливающая) – функция создания и поддержания

контакта между собеседниками (формулы приветствия при встрече и прощании,
обмен репликами о погоде и т. п.). Общение происходит ради общения и в основном
неосознанно (реже - сознательно) направлено на установление или поддержание
контакта. Содержание и форма фатического общения зависят от пола, возраста,
социального положения, взаимоотношений собеседников, однако в целом такое
общение стандартно и минимально информативно. Стандартность, поверхностность
фатического общения помогают устанавливать контакты между людьми, преодолевать
разобщенность и некоммуникабельность;

4) эмотuвная (эмоционально-экспрессивная) – выражение субъективно-

психологического отношения автора речи к ее содержанию. Она реализуется в
средствах оценки, интонации, восклицании, междометиях;

6) апеллятивная – функция призыва, побуждения к тем или иным действиям (формы

повелительного наклонения, побудительные предложения);

7) эстетическая – функция эстетического воздействия, проявляющаяся в том, что

говорящие начинают замечать сам текст, его звуковую и словесную фактуру.
Отдельное слово, оборот, фраза начинают нравиться или не нравиться. Эстетическое
отношение к языку означает, таким образом, что речь (именно сама речь, а не то, о
чем сообщается) может восприниматься как прекрасное или безобразное, т.е. как
эстетический объект. Эстетическая функция языка, будучи основной для
художественного текста, присутствует и в повседневной речи, проявляясь в ее
ритмичности, образности.

Таким образом, язык полифункционален. Он сопровождает человека в самых

различных жизненных обстоятельствах. С помощью языка человек познает мир,
вспоминает прошлое и мечтает о будущем, учится и учит, работает, общается с
другими людьми.

Языковой коллектив – совокупность социально взаимодействующих индивидов,

обнаруживающих определенное единство языковых признаков («украинско-русское
двуязычие»), отличающихся от других языковых коллективов инвентарем языковых
единиц. Языковым коллективом является, например, коллектив носителей говора,
диалекта, литературного языка. Один язык отличается от другого наличием особых,
различных языковых систем или подсистем. Поэтому можно говорить, что если в двух
селах функционируют два разных диалекта, то каждый из них является яз.
коллективом, поскольку они отличаются языковыми подсистемами. В объективной
действительности этим понятиям можно поставить в соответствие производственные
коллективы различной степени величины, племена, кланы и даже нации. Что касается
государственной общности, то в большинстве случаев она соответствует не одному, а
нескольким языковым коллективам (Канада, Индия, Украина и многие другие),
поскольку на их территории функционирует не один, а два или более языков.

Язык обслуживает весь народ как языковой коллектив, он в этом смысле

безразличен к отдельным личностям. Речь же всегда индивидуальна, она
продуцируется индивидом, обслуживает его, отражает и выражает его как личность,
она ситуативна.

Один язык отличается от другого наличием особых, различных языковых систем или
подсистем. Поэтому можно говорить, что если в двух селах функционируют два
разных диалекта, то каждый из них является Я. к., поскольку они отличаются
языковыми подсистемами.

Социум, языковой коллектив (социалема) и язык (лингвема) являются

составляющими, на которые опирается социальная история языка.

Языковая норма — исторически обусловленная совокупность общеупотребительных

языковых средств, а также правила их отбора и использования, признаваемые
обществом наиболее пригодными в конкретный исторический период. Норма является
одним из существенных свойств языка, обеспечивающих его функционирование и
историческую преемственность за счёт свойственной ей устойчивости, хотя и не
исключающей вариантности языковых средств и заметной исторической
изменчивости, поскольку норма призвана, с одной стороны, сохранять речевые
традиции, а с другой — удовлетворять актуальным и меняющимся потребностям
общества.

Фиксация нормы

Языковая норма фиксируется в нормативных словарях и грамматиках.

Значительная роль в распространении и сохранении норм принадлежит
художественной литературе, театру, школьному образованию и СМИ.

Некоторые названия и наименования (например, названия географических объектов)

могут существовать в языке в различных формах (вариантах), однако, обычно лишь
одна из них является нормализованной формой, то есть такой формой, которая
обязательна для употребления в научных, справочных и учебных изданиях, а также в
периодической печати.

Литературная норма

Частным случаем языковой нормы является литературная норма.

Литературная норма отличается рядом свойств: она едина и общеобязательна для

всех говорящих на данном языке; она консервативна и направлена на
сохранение средств и правил их использования, накопленных в данном
обществе предшествующими поколениями. В то же время она не статична, а, во-
первых, изменчива во времени и, во-вторых, предусматривает динамическое
взаимодействие разных способов языкового выражения в зависимости от условий
общения.

Классификация норм

В случае, если спонтанное употребление языковых средств различных носителей

данного языка характеризуется идентичностью, говорят о языковой норме,
сложившейся естественным образом. Если идентичности нет, норму определяют
целенаправленно (искусственно). Искусственные нормы устанавливаются в
результате нормотворческой деятельности языковедов путём подготовки и издания
авторитетных словарей и справочников, а также законодательных актов по различным
аспектам употребления языка. Установление нормы обычно осуществляется одним из
следующих способов:

● предпочтение одного из вариантов спонтанного употребления на основе

бо́льшей частотности данного варианта по сравнению с альтернативными;
● предпочтение одного из вариантов спонтанного употребления на основе
выявленного языковедами его соответствия внутренним закономерностям
данного языка;
● признание нескольких вариантов спонтанного употребления соответствующими
языковой норме.

Помимо указанных выше основных способов, иногда используются и эстетические,

этические, политические основания.

Существуют различные подходы к установлению нормы, среди которых можно

выделить два основных:

● дескриптивный (описательный), при котором установление нормы

осуществляется преимущественно на основе анализа фактического
употребления тех или иных языковых явлений носителями языка;
● прескриптивный (предписывающий), при котором установление нормы
осуществляется преимущественно на основе авторитетного заключения
лингвистов о правильности или неправильности того или иного употребления.

В чистом виде ни тот ни другой подходы обычно не используются, тем не менее

языковые традиции определённой страны обычно отдают предпочтение одному из
них. Прескриптивное нормотворчество обычно предполагает [источник не указан 4218 дней]
пренебрежительное отношение к диалектам и иным региональным или социальным
вариантам языка, наличие жёстких и развитых орфографических и пунктуационных
правил, унифицированность школьной программы изучения языка и т. д. В то же
время, дескриптивный подход часто выражается в отсутствии жёстко установленных
правил в некоторых аспектах языка (например, в пунктуации), терпимом отношении к
диалектам, фиксации большого количества различных вариантов употребления в
словарях и т. п.

По уровням и аспектам языка

Понятие нормы распространяется на все уровни языка. В соответствии с

уровневой соотнесённостью и спецификой выделяются следующие типы языковых
норм:

● лексические — обеспечивают правильность выбора слов (пример: ошибкой

является, употребление глагола ложить вместо класть. Несмотря на то
что глаголы ложить и класть имеют одно и то же значение, класть – это
нормативное литературное слово, а ложить – просторечное. Правильно: Я
кладу книги на место)
 ● акцентологические — предусматривают правильную постановку ударения и
орфоэпические — описывают правильное произношение слов (пример:
катлОг, звонИт, срЕдства)
● орфографические — закрепляют единообразие передачи речи на письме;
● морфологические — правила словоизменения и словообразования,
описываемые в грамматиках;
● синтаксические — регламентируют правильное построение грамматических
конструкций.

Морфологические и синтаксические нормы включаются в число грамматических норм

(пример: рельс, шампунь – это существительное мужского рода, а мозоль,
бандероль, туфля – женского, поэтому следует говорить: железнодорожный рельс,
французский шампунь и большая мозоль, заказная бандероль, лакированная туфля) .

Литературный язык — обработанная часть общенародного языка, обладающая в

большей или меньшей степени письменно закреплёнными нормами; язык всех
проявлений культуры, выражающихся в словесной форме. Изучение литературного
языка осуществляется в рамках лингвистики.

Литературный язык — наддиалектная подсистема национального языка, которая

характеризуется такими чертами, как нормативность, кодифицированность,
полифункциональность, стилистическая дифференцированность. Он
функционирует как в письменной, так и в разговорных формах. Язык
художественной литературы (язык писателей), хотя обычно и ориентируется на
те же нормы, заключает в себе много индивидуального, не общепринятого.

Литературный язык — язык официально-деловых документов, школьного обучения,

письменно-бытового общения, науки, публицистики, художественной литературы, всех
проявлений культуры, выражающихся в словесной форме, чаще письменной, но
иногда и в устной. Он охватывает все сферы деятельности человека: сфера науки и
образования — научный стиль; общественно-политическая сфера —
публицистический стиль; сфера деловых отношений — официально-деловой стиль.

Представление о «закреплённости» норм литературного языка имеет известную

относительность (при всей важности и стабильности нормы она подвижна во
времени). Нельзя представить себе развитую и богатую культуру народа без
развитого и богатого литературного языка. В этом большое общественное значение
самой проблемы литературного языка.

Литературный язык нельзя отождествлять с языком художественной

литературы. Это разные, хотя и соотносительные понятия.

Историческое соотношение литературного и народного языков: в эпоху феодализма у

ряда народов мира в качестве письменного литературного языка употреблялся чужой
язык: у иранских и тюркских народов — классический арабский; у японцев и корейцев
— классический китайский; у германских и западнославянских народов — латинский; в
Прибалтике и Чехии — немецкий, в России — до XVIII века церковнославянский язык,
развивавшийся на основе старославянского языка (в отличие от народного
древнерусского).

Литературный и национальный языки

Существует различие между литературным языком и национальным языком.

Национальный язык выступает в форме литературного языка, однако не всякий
литературный язык сразу становится национальным языком. Национальные
языки, как правило, формируются в эпоху Нового времени. О русском литературном
языке можно говорить уже с начала XVII века, тогда как национальным языком
он становится в первую половину XIX века, в эпоху А. С. Пушкина,
признаваемого основоположником современного русского языка.

Особую проблему представляет соотношение и взаимодействие литературного языка

и диалектов. Чем устойчивее исторические основы диалектов, тем труднее
литературному языку лингвистически объединить всех членов данной нации.
Диалекты до сих пор успешно конкурируют с литературным языком во многих
странах мира, например в Италии, в Индонезии.

Понятие литературного языка обычно взаимодействует с понятием языковых стилей,

бытующих в границах каждого литературного языка. Языковой стиль —
разновидность литературного языка, сложившаяся исторически и характеризующаяся
определённой совокупностью признаков, часть из которых может повторяться и в
других стилях, но определённое их сочетание и своеобразная их функция отличает
один стиль от другого. В последнее время большое количество носителей, например,
русского литературного языка используют разговорные и просторечные формы.

60. Состав литературной нормы. Норма как основание для отбора языковых средств.
Норма и стили речи. Средства кодификации нормы. Отражение фонетических,
лексических, морфологических, синтаксических явлений в языковой норме. Примеры
из русского и изучаемого языка.

Нормирование языка – процесс формирования и стандартизации орфоэпических,

грамматических и лексических норм, считающихся образцовыми в данном языке.

Цели нормирования:

● Определение правил нормирования;

● Обеспечение поливалентности использования во всех сферах дискурсов;

● Введение общеобязательности использования с угрозой при нарушении;

● Введение стратификации стилей в разных дискурсах.

Требования при нормировании национального языка:

● Обязательная письменная фиксация норм;

● Поливалентность – возможность использования во всех сферах дискурса;

● Необходимость определения границ установленных норм;

● Обеспечение обязательного образования в области национального языка;

● Введение контроля, цензура;

● Создание научных учреждений, чтобы следить за тем, что происходит в обществе и

что остается в норме => фиксирование изменений и контроль над системой норм,
внедрение изменений на государственном уровне.

Кодификация — это отражение объективной нормы в различных словарях,

справочниках, пособиях.

Проблема кодификации связана прежде всего с признанием или непризнанием

возможности сознательного воздействия на язык. Бодуэн де Куртенэ еще в XIX в.
считал, что люди могут и должны вмешиваться в развитие языка. Он писал, что нельзя
заботиться о чистоте какого бы то ни было языка, не допуская вмешательства
свободной воли человека в его чисто естественное развитие.

Против возможности сознательного воздействия на язык выступал академик А. А.

Шахматов, который утверждал, что борьба с неправильностями бесплодна, само дело
кодификации вообще не нужно. Он считал, что задачи лингвистов — фиксировать то,
как говорят.

А. М. Пешковский, разделявший взгляды А. А. Шахматова, вместе с тем не отрицал в

качестве прикладной задачи участие лингвистов в нормировании речи. Он решительно
предостерегал против распространения безучастного, пассивно-созерцательного
отношения к речевой характеристике, потом}' что оно грозит «смертным приговором
литературному наречию».

Значение кодификации для литературного языка огромно, именно кодификация

позволяет облегчить обучение литературной норме и расширить число людей с
правильной речью. Литературная норма кодифицируется, т.е. получает официальное
признание, будучи описанной в грамматиках, словарях, справочниках, имеющих
авторитет в обществе.

Итак, кодификация нормы — это отражение объективно существующей современной

литературной нормы, сформулированной в виде правил и предписаний в учебниках,
словарях, справочниках; при кодификации происходит сознательный отбор того, что
предписывается употреблять как правильное.

Типы кодификации в истории национальных языков:

 ❖ Принятие за образец прецедентного текста культуры (поэмы Гомера для
древнегреческого);
❖ Выработка принципов отбора - селекция (отношение к заимствованиям,
определение значимости типа дискурса, выбор территориальных социолектов и
т. д).

Становление литературной нормы национальных языков. Происходит на третьем этапе

развития практики языка вместе с формированием национальных языков.
Предпосылки:

● развитие товарно-денежных отношений, капиталистический (рыночный) способ

производства;

● развитие книгопечатания – письменная фиксация словотворчества (около 1447 года –

появление книгопечатания; первая книга – Донат (латинская грамматика), потом
Библия (1453-55);

● грамотность формирует этнос как нацию: единый нормированный литературный

язык, единые юридические и экономические отношения, культурные традиции;

● распространяется просвещение – передача знаний и культуры на национальных

языках. для этого неправильные языки перестроены, превращены в национальные;

● создание письменности и грамматики для неправильных языков – интеллектуальный

и духовный подъем в Европе.

Языковое явление считается нормативным, если оно характеризуется такими

признаками, как:

● соответствие структуре языка;

● массовая и регулярная воспроизводимость в процессе речевой
деятельности большинства говорящих людей
● общественное одобрение и признание.

Различают: орфоэпические, орфографические, лексические, морфологические,

синтаксические, интонационные и пунктуационные нормы. То, что было нормой в
прошлом столетии (например, слово "поезд" в 19 веке во множественном числе имело
форму "поезды") и даже 15-20 лет назад (например, до 60-х годов 20 века слова
"дипломник" и "дипломант" были абсолютно одинаковы по значению) сегодня может
стать отклонением от неё. Изменению норм предшествует появление вариантов,
которые реально присутствуют в языке на определенном этапе развития (например,
матрас и матрац, галоша и калоша).

В английском, например, слово «burn» в значении «растрачивать» выходит за рамки

принятой нормы (примерно как русское «жечь» в значении «активно и с энтузиазмом
делать что-то»)
 Другой пример в английском – использование shall и will в английском языке.
Традиционное правило было - что в первом лице говорят shall (I/we shall), в остальных
лицах will (you/he/she/it/they will). Но это правило, по-видиому, уже в 19-м веке
выполнялось только в самой Англии, а ирландцы, шотландцы и американцы часто
говорили по-другому. В итоге норма изменилась, так как лишь малая часть носителей
её соблюдала. На сегодняшний день слово shall в значении модального глагола
будущего времени в Кембриджском словаре указано как устаревшее, однако за ним
сохранились некоторые другие значения в официальном стиле. Так, например в
комбинации с личными местоимениями первого лица shall обозначает предложение.

61. Нормативное и ненормативное в языке. Понятие просторечия, жаргона, арго. Язык и

диалекты. Язык и социолекты. Идиолект.

Как правило, ненормативная лексика, существует, в большинстве своём, только в

устной речи, это все, что не относится к литературной норме.

Просторечия – речь городского малообразованного населения, не владеющего

нормами литературного языка.

Просторечия сложились в результате смешения разнодиалектной речи в условиях

города, куда издавна переселялись люди из различных сельских районов России.

Характерные черты русских просторечий:

1. в области произношения: 1) смягчение согласных перед мягкими согласными

конЬфеты, кирЬпич, чересЬ пять минут 2) твёрдое произношение «р» в словах
капризный, принцесса (капрызный, прынцесса) 3) вставка звука «й» или «в»
между соседними гласными внутри слова шпиён, пиянино, какаво, радиво 4)
вставка гласного внутри сочетания согласных: жизинь, рубель
2. в области морфологии: 1) употребление ряда существительных среднего рода
как существительных женского рода: съем всю повидлу, или как
существительных мужского рода: какой яблок кислый! 2) смешение разных
падежных форм одного слова – у сестре, у маме, к сестры, к мамы 3) окончание
–ов в родительном падеже множественного числа у существительных, которые
в литературном языке в этой форме не имеют окончаний: много делов, нет
местов, пришел от соседев
3. в области синтаксиса: 1) полная форма прилагательного или причастия в
составе именного сказуемого: Я на это не согласная (вместо не согласна); ты
мне нужный, не уходи; обед уже сготовленный 2) употребление деепричастий
на –мши (которые сами по себе просторечны) в форме сказуемого: он выпимши
3) несклоняемость числительных: я с двенадцать лет работаю; щас без десять
два часа
 4. в области лексики и лексической семантики: 1) использование терминов
родства в функции обращения к незнакомому человеку: папаша, дочка, браток
2) в последнее время в этой же функции стали употребляться слова женщина и
мужчина 3) употребление существительных с суффиксами уменьшительно-
ласкательными для выражения вежливости: чайку не желаете, вам височки
прямые или косые? 4) широкое использование эмоциональной лексики, причём
многие слова могут употребляться в неопределенном значении: наяривать,
шпарить, откалывать, чесать.

Функции просторечий:

● Снижение темы, речи. А.Блок “Тащились траурные клячи” - стилистически

низкие синонимы; Фонетические и морфологические: “...испужались, а во рте”;
В акцентуации слов и в расстановке ударений: Некрасов “Кому на Руси жить
хорошо” “Яков на сОсну высокую прянул”
● Оживление языка персонажа, так как просторечия связаны с живым
человеческим поведением

Жаргонизмы (арготизмы) - составляющие жаргон слова, употребляемые людьми

определенных интересов или социальных групп.

Жаргон — слова, употребление которых характерно людям, образующим

обособленные социальные группы. разновидность социального диалекта. Им
пользуются разные общественные группы. Жаргон не самостоятельный язык, а
лишь слова и выражения национального языка, отличающиеся особой
экспрессивной окраской. Она приобретается путем переосмысления слов и
выражений, их метафоризации и метонимизации, сокращения, искажения
звукового облика — и в результате отхода от литературной нормы.

Первоначально слово арго означало замкнутый язык нищих, бродяг, преступников во

французском обществе, но постепенно он стал считаться ненормативным. Арготизмы -
языки тайных, революционных организаций. Он свойственен мелким торговцам —
офеням, странствующим ремесленникам,которые существовали отдельно ото всех и на
основе русского языка у них сформировался свой.

Функции арготизмов: показание конспирологии преступничества, изображения

определённой эпохи и социальной группы, высмеивание уголовной культуры.

Жаргон — это корпоративный лексикон, т. е. свойственный любой общности людей,

один из слоев единого языка. Он нередко облегчает общение в той иной среде, но в то
же время часто обособляет представителей данной этой среды. В роли такого жаргона
часто выступает иностранный язык. Иностранные слова могут открыто заимствоваться
(шоп — от англ. сущ. shop — магазин; бутик — от франц.) А могут заимствоваться
скрыто, т. е. калькироваться (высокая мода — от франц. словосочетания la haute
couture). Жаргонизмы создаются и путем смешения «французского с нижегородским»:
аскать — выпрашивать (к англ. глаголу to ask добавляется русское окончание; мэнша
— девушка (к англ. сущ. man прибавлено русское окончание). Жаргонизмы часто
близки к профессионализмам. Профессионализмы, широко используемые в отрыве
от порождающей их профессии (вида деятельности), в обыденной речи, утратив
свой изначальный смысл, становятся жаргонизмами.

Функция жаргонизмов: изобразительная, они служат средствами воссоздания

обстановки и характеристики персонажа.

В художественной литературе, в отдельные периоды её развития, жаргон приобретает

значение «особого художественного принципа». Так, в первые годы Советской власти
в художественной литературе явно обозначились «тенденции к «освежению»
литературного языка «революционными» словами. Борьба со старым миром на
поприще литературы принимала формы борьбы со старым языком как языком
уходящей культуры. Показательно в этом плане творчество Маяковского - зачинателя
новой поэтической эстетики. Поэт выплёскивает всю свою ненависть к старому миру,
ко всякой «дряни», мешающей, по его мнению, строительству новой жизни: И вылезло
из-за спины РСФСР мурло мещанина. («О дряни»)

Жаргон в художественном произведении может ярко характеризовать персонажа. Речь

Ноздрева в МД — простецкая, пересыпанная жаргонизмами: «А я, брат, с ярмарки.
Поздравь: продулся в пух!.. никогда в жизни так не продувался…»

У арго, как правило, первоначально цель - сделать его непонятным для людей вне
определенной группы.

Диалекты – территориальная разновидность национального языка\слова,

употребляемые жителями только той или иной местности.

В русском языке три группы диалектов: севернорусские, южнорусские и

среднерусские.

Севернорусские (север от Москвы, Вологда, Архангельск, Ярославская, Костромская

область): 1) оканье (звук о и в безударном положении) 2) цоканье (или чоканье)
неразличение звуков «ц» и «ч»: цасы вместо часы, курича вместо курица.

Южнорусские (юг от Москвы, Смоленская, Тульская, Тамбовская, Воронежская

области): 1) аканье – неразличение «о» и «а» в неударных слогах 2) произношение
щелевого «г» - «ходы», «нохи» 3) мягкий звук «т» в глагольных формах третьего лица:
идёть, пають.

Среднерусские: в них есть и северорусские и южнорусские черты.

Узус – совокупность текстов как результат речевой деятельности коммуникантов,

объединенных одним языком. Общепринятое носителями данного языка употребление
языковых единиц (слов, устойчивых оборотов, форм, конструкций). Норма – тип
 социального договора, представляющий совокупность правил, упорядочивающих
употребление языковых средств в речи, отражающая закономерности языковой
системы и подтверждаемая словоупотреблением авторитетных писателей.

Идиолект – язык конкретного человека, проявление личностного поведения

коммуниканта в речевом акте.

Каждый человек обладает своим идиолектом. Уникальным является скорее

объединение слов и предложений в речи, а не использование неких особых слов,
которые никто другой не употребляет.

Идиолект и язык.

В соответствии с различными взглядами на проблему, либо идиолекты возникают на

основе неких абстрактных стандартизованных языковых идей, защищаемых властями
(такими как издатели словарей), либо языки являются совокупностью идиолектов и
таким образом существуют только на пересечении индивидуальных употреблений.
Хотя истина, если она существует, скорее всего находится где-то между этими двумя
противоположными точками зрения, каждая из них представляет собой эффективную
модель для языкового анализа. Более традиционный научный подход выражен в
первом предположении.

Второе понимание идиолекта стало основой для изучения эволюции языка по

генетической модели: существование вида (конкретного языка) обусловлено
существованием множества организмов (идиолектов) с общими свойствами. Эволюция
вида является следствием изменений в отдельных организмах. Идиолекты изменяются
вследствие контакта с другими идиолектами и изменяются как в течение своей жизни,
так и из поколения в поколение.

На сегодняшний день не существует общей теории коммуникации, основанной на

идиолектах. Тем не менее, важнее всего то, что независимо от того, является ли язык
заранее установленной традицией или он создается заново при каждой коммуникации,
существуют когнитивные способности, общие для всех людей и позволяющие им
общаться друг с другом.

Социолект – проявление в речевом акте поведения коммуниканта как члена

социальной группы

62. Язык, народ, нация. Понятие национального государства. Различие в

функционировании языка в донациональном и национальном государствах.
Государственный язык. Языки межнационального общения.
Становление массовой культуры и формирование межнациональных языков.
1)Родоплеменные языки (язык только устного общения)
2) язык древних и средневековых цивилизаций (рукописная фактура речи) (это письменный
и литературный донациональный язык)
3)языки национальные, сохраняется фактура рукописи, появляется книгопечатание
4)языки межнациональные: современный язык межнационального общения (оснащение
средствами массовой информации)Становление массовой культуры и формирование
межнациональных языков.
Отношения между общественно-языковой практикой и теорией языка развертывались по
этапам.
1. Зарождение, создание и развитие устного и этологического языка. Этому этапу отвечает
первобытно-родовой строй. В эту далекую эпоху теория языка существовала как акт
порождения времен, процесс номинаций. Язык развивался. Передача сообщений
осуществлялась голосом. Тогда человек должен был осуществлять коллективные действия.
Коллективное действие требовало голосового сигнала (начало, конец действия). На этом
этапе – сугубо сигнальная система. По мере развития языка коммуникация включала также
словесно-знаковые элементы наряду с сигналами. ЗнакVSсигнал. Сигнал требует ответа,
знак моментального ответа не требует. Знак представляет информацию к размышлению,
тогда как на сигнал ты реагируешь рефлекторно. К знаковой информации можно относиться
многозначно в отличие от сигнала. Знаки появляются позднее сигналов. Появление знаковой
системы – появление членораздельной речи.
2. Этап зарождения письменного языка. Языки письменные – культурные, языки
бесписьменные – варварские. С точки зрения исторического развития общества – это этап
зарождения государства, формирования классов. Этому этапу отвечает рабовладельческий
строй – античность. Письменный язык – орудие создание норм культуры. Они формируются
на письме, фиксируются там в виде текстов. Данное обстоятельство ведет к образованию
особого социального института – школа. На этом этапе теория языка – совокупность устных
высказываний, которые определяют обучение искусству письма. Согласование устного и
письменного текстов – задача теории языка. Растет число школ, поэтому увеличивается
количество текстов, созданных в этих школах, но в разных школах свой корпус правил
формирования текстов. (Авторский состав правил – школа Пифагора, Платона). Такое
обилие письменных текстов делает их труднопонимаемыми, поэтому в античном обществе
формируется специальный заказ – необходимо создавать правила унификации языка для
прочтения текстов. Впервые поднимается проблема создания образцового языкового
эталона, языковой нормы. Ответом на этот вопрос является возникновение специальных
жанров научных сочинений, в которых проводится унификация – грамматика, логика,
риторика, стилистика – квадривиум. Здесь теория языка утрачивает свое право
конструировать язык, эта право передается философии. Согласование письменных и устных
языков в обучении письму, грамматики – теперь этим занимается теория языка.
Языки национальные: сохраняется фактура рукописи, появляется книгопечатание. Язык – не
только техническое средство общения, это единственное средство самосознания, управления
и духовного благоустройства нации. Эпоха античности уходит в прошлое, в этот период
государственные образования слабые, неустойчивые. Под натиском врагов исчезали одни
государства, появлялись другие, которые распадались на множество удельных владений.
Средневековое общество связано с варварскими нашествиями, городскими мятежами,
крестовыми походами. Светская государственная власть подрывалась внутри и снаружи,
государство оказалось неспособным защитить общество и граждан. В этих условиях
средневековое общество остро осознает нависшую экзистенциональную угрозу – угрозу
утраты цивилизационного наследия, которое досталось от великой эпохи античности –
гибли драгоценные тексты, хранившие опыты знаний, культуры, цивилизационного
достояния всего человечества. Утрата этого означало замедление общественного развития,
его остановку и регрессивное движение в дикость. Средневековые государства были не в
состоянии остановить регресс, поэтому перед обществом встает важнейшая
экзистенциональная задача – сохранить цивилизацию вне государственного образования. На
помощь встает церковь. В это время в Европе складывается целый ряд культурных
мировоззрений, они объединяются не по национальному признаку, а по конфессиональному.
Родство и единство духовное. Это конфуцианство на Дальнем Востоке, иудаизм на Ближнем
Востоке, христианство в Европе, буддизм в Индии, ислам в Азии. В рамках этих
конфессиональных образований тексты, содержащие сакральные знания, канонизируются,
формируется корпус канонических текстов. В канонических текстах устанавливаются
основные догматы вероучения. 325г. – Никейский собор, где собралась верховная иерархия
христианской церкви, здесь были определены и установлены догматы христианства,
которые были зафиксированы в канонических текстах, где содержалось подлинное слово
Божие (остальные тексты, не вошедшие сюда, - ересь, неправильные). Канонические тексты
– на правильном языке, неканонические – на неправильном. У каждой конфессии свой
состав канонических текстов (на правильном каноническом языке). В индуизме – пали, в
буддизме ардхамагадхи, в иудаизме – иврит, в исламе – арабский язык (запрещен перевод
Корана на неправильные языки), в христианстве – греческий, латинский,
церковнославянский. Задачи теории языка в это время – опираясь на имеющиеся списки
священного писания, воссоздать канонические тексты древности. Создавались скриптории,
где писцы со слуха записывали (кто-то делал ошибки), поэтому получались разные списки.
Задача теории языка – сопоставление разночтений, согласовать все тексты между собой. В
это время в Европе – возникает билингвизм общества (двуязычие) – 2 языковые стихии:
Язык канонических текстов
Язык бытового общения
Язык канонических текстов не был родным для большинства людей общества, он был уже
мертвым. Канонические тексты доминировали в науке (английский философ Ф. Бэкон писал
на латыни, в канцелярском документообороте, судопроизводстве, философии (только
латинский и греческий), богослужении. Параллельно с этой стихией развивались вульгарные
языки Европы (неправильные), на них создавалось производство художественной
литературы (провансальская поэзия, миннезингеры, скальды). Эти же неправильные языки
доминировали в бытовой коммуникации. Средневековый человек того времени, который
претендовал на карьерный рост, должен был быть билингвом. На первых порах теория языка
пыталась игнорировать вульгарную стихию, стремилась поставить неправильные языки вне
культуры. Они не рассматриваются и не изучаются, но эта позиция бесперспективная.
Лингвистическая теория начинает осваивать некоторые языки для создания на них
канонических текстов, поэтому возникают переводы на неправильные языки канонических
текстов (Библия подвергается переводу). Мартин Лютер перевел весь корпус святых текстов
на немецкий язык с латыни, в 1522 – перевод на немецкий язык Нового завета, 1534 –
полный текст. Этот перевод – база формирования немецкого литературного языка. В это же
время появляются первые опыты грамматических описаний неправильных языков. Сначала
описания неправильных языков на правильных языках (английский на латыни), потом
появляются опыты описания неправильных языков на неправильных языках. В условиях
билингвизма общества теория языка как в правильных, так и в неправильных языках
стремится к унификации правил грамматики, в соответствии с которыми описывается любой
язык, и к нормализации языка. Появляется представление о языковой норме, и возникает
новый жанр лингвистических сочинений – универсальная грамматика. Классический пример
– грамматика Пор-Рояля. Универсальная грамматика опирается на единство логики
(формальная, математическая). Универсальная грамматика дает вневременные и общие
принципы построения устной и письменной речи во всех языках мира. В это время
формируется лозунг:«Gens una sumus» - мы единое человечество, которое объединяется
общим даром Божьим – языком, представляющим общечеловеческую ценность,
объединяющую всех людей. Мы все боговдохновенны через язык. Существует мнение, что в
13 веке (Данте, Боккаччо, Петрарка) сформировался итальянский национальный язык. Этот
этап – начало интенсивного развития товароденежных отношений и капитализма
(феодализм уходит). В языковом отношении этот этап важен появлением книгопечатания. 1-
ый наборный шрифт и тиражирование текстов в Европе (Первые опыты книгопечатания в
Китае). Первая печатная книга – латинская грамматика (древнеримская грамматика - Элий
Донат). 1453 – Иоганн Гутенберг напечатал Библию на латинском языке. Книгопечатание –
первый опыт машинной обработки знаковых систем. Печатный станок раскрыл новые
возможности в развертывании темпов языкового процесса. Раньше были книги рукописные,
их было мало, они дорогие, теперь массовый тираж удешевил производство текстов.
Благодаря этому книги стали доступны широким слоям общества. Все это позволило
перейти к распространению просвещения, передаче накопленных знаний и культуры на
неправильных языках (17, 18 век в Европе). Для того чтобы правильные языки перешли в
широкие массы, неправильные языки должны быть перестроены и превращены в
национальные. Европейское общество встало перед выбором: или пользоваться уже
разработанными правильными языками, или же создавать грамматику для неправильных
языков (европейское общество выбрало второй путь). Эпоха интеллектуального и духовного
подъема. Общество предпочло не брать готовых правил, а изменить свой живой язык,
преобразить его из языка просто народного в язык национальный. Основные особенности в
формировании национальных языков – движение начинается не от разговорного языка к
письменному, а от письменного к разговорному. Устный разговорный язык – отклонение от
нормы. Создание национальных грамматик преобразует языковую теорию, она
рассматривается с логикой и по своим принципам грамматика становится формальной, а не
универсальной. Описывается специфика, характерная в данном языке. Грамматический
формализм требует обоснований и доказательств, и это лингвисты находят в сравнительно-
историческом и типологическом методах. Эти методы выясняют происхождение и
особенности форм языков в их национальных различиях. Главный акцент – на
индивидуальном своеобразии, на специфике языка, тем самым закладывается национальная
дифференциация языков Европы и фиксируется неповторимость разноязычных народов
Европы. Возникает языковой барьер, нет больше универсального единства. Начало 20-ого
века – основной жанр лингвистической литературы призван определить отношение
языкознания к языку теоретической лингвистики как области научной мысли, к языку как к
реальному объекту. На русской почве этот жанр получил название «Введение в
языкознание».

63. Языковые контакты. Случаи языковой конвергенции: пиджины, креольские языки.

Понятие языкового союза. Примеры языковых союзов.
Языковые контакты - взаимодействие и взаимовлияние языков, возникающие в
результате контактирования коллективов, говорящих на этих языках. Языковые контакты
происходят обычно в определенных географических ареалах и обусловлены этническими,
историческими и социальными факторами. Результатом языковых контактов является:
1) на уровне диалекта – интерференция (наложение одних понятий на другие,
обозначающие одно и то же: менеджмент – управление);
2) на уровне языков в целом - конвергенция (уподобление звуков одного языка –
другому). При интенсивных и длительных языковых контактах конвергентное развитие
может привести к образованию языковых союзов (общность людей, объединенных одной
лексикой и местом жительства).
Пиджин:
Пиджин — общее наименование языков, возникающих в экстремальной ситуации
межэтнических контактов при острой необходимости достичь взаимопонимания. При
образовании пиджина, как правило, контактируют три языка и более.
Это язык с радикально упрощенной грамматикой и сокращенным словарем (до 1500 слов
или меньше), который ни для кого из говорящих на нем не является родным; в силу своей
упрощенности пиджин способен обслуживать лишь ограниченный класс ситуаций общения.
Обычно пиджинизированные языки возникали при контактах представителей европейской
цивилизации с колонизируемыми народами, либо как лингва-франка — в результате
торговых отношений. Как правило, эти образования отличаются примитивностью и
остаются лишь средствами межэтнического общения. В случае, если пиджин будет
усвоен детьми и станет их родным языком (как это происходило, например, с детьми рабов
на плантациях), он может развиться до состояния креольского языка (напр. бислама и ток-
писин). Первым примером пиджина можно считать английский, который сформировался как
смесь бритского (кельтского), саксонского (германского) и французского языков.
Креольские языки:
Креольские языки — пиджин, который из упрощённого лингва-франка постепенно
становится родным для значительной части смешанного по происхождению населения и
превращаются в самостоятельный язык. Большинство креольских языков, как и пиджинов,
возникло в эпоху европейской колонизации Америки, Азии и Африки в 15-20 веках. Всё же
лишь немногие из них ныне являются самостоятельными языками:
• креольский язык Гаити
• креольский язык кабовердиану Кабо-Верде
• папьяменто (Аруба)
• таки-таки в Суринаме.
Традиционно, в метрополии и даже в среде говорящих на креольских языках жителей
преобладает пренебрежительное отношение к креольской речи как к неправильной,
испорченной, непрестижной. Большинство современных креольских языков сохраняет
связь с языком-источником, многие из них (например, португало-креольские языки Азии)
находятся на грани исчезновения, другие уже вымерли, третьи имеют тенденцию к
сближению с языком-источником в ходе процесса, известного как декреолизация (обратное
превращение в пиджин).
Где происходят креольские языки:
• где велика доля смешанных браков
• где контакт между двумя языками носит неэпизодический характер (например, на
плантациях)
• где пиджин вынужден выполнять функцию языка межнационального общения в условиях
отсутствия носителей языка-лексификатора (в резервациях, среди беглых рабов-маронов).
Сегодня в мире существует более шестидесяти креольских языков, широко представленных
по всему миру. Хотя все они сравнительно молоды (обычно от 200 до 500 лет),
взаимопонимаемость с языком-лексификатором (в отличие от пиджина) у них довольно
низкая, хотя она сильно варьируется.
Так или иначе, характерная черта креольских языков — упрощённые грамматика,
фонетика и орфография и полное господство аналитизма. По этому признаку
креольские языки следует отличать от смешанно-контактных языков, когда двуязычные
носители хорошо владеют обоими языками и их смешанный флективный язык в полной
мере отражает сложные компоненты обоих языков (франко-индейский язык мичиф,
канадские метисы, провинция Манитоба).
Пиджин в зависимости от родных языков говорящих распадается на различные этнолекты
(этнические диалекты), специфика которых проявляется в словаре, грамматике и фонетике.
В процессе креолизации эти различия нивелируются, увеличивается словарный состав,
усложняются фонетическая и грамматическая структуры, хотя, как правило, они тоже
остаются относительно простыми.
Поскольку креолизация представляет собой процесс, причем многосторонне
обусловленный и обратимый, трактовка некоторых промежуточных его стадий (еще пиджин
или уже креол) может вызывать затруднения.
Общее число говорящих на креольских языках оценивается примерно в 30 млн.
Большинство креольских языков возникли в результате развития пиджинов на основе
западноевроейских языков, однако имеется и некоторое количество пиджинов на
неевропейской основе:
• креольские языки китуба в Заире (5 млн. говорящих)
• мунукутуба в Народной Республике Конго (ок. 1,5 млн. говорящих
• джубайский арабский в Судане и некоторые другие.
Процессы креолизации играли и продолжают играть заметную роль в истории развития
крупнейшего африканского языка суахили.
Процесс креолизации пиджинов происходил в разных социальных условиях: в смешанных
семьях, возникавших в береговых европейских укреплениях, на плантациях, а также среди
беглых рабов, во многом воспроизводивших традиционные африканские культуры в
условиях Нового Света. Источники словарного и структурного обогащения в этих случаях
оказывались различными: в одних случаях язык-лексификатор (тот, из которого
происходила большая часть словарного состава пиджина) продолжал оказывать влияние на
складывающийся креольский язык, в других это воздействие полностью отсутствовало.
Многое в судьбе креольского языка зависело и от динамики демографической ситуации на
ранних этапах его развития: если такой язык уже обладал развитым словарем и стабильной
грамматикой, но число тех, кому он стал родным, было невелико, вновь усваивавшие его
люди привносили новую лексику и расшатывали сложившиеся стандарты фонетики и
грамматики. В результате этого мог начаться процесс декреолизации. Поскольку в контакт
вступали новые языки, словарные и грамматические новшества могли оказаться очень
существенными; важное значение имела и степень воздействия на креолизацию
официальных языков соответствующих территорий.
Языково́й сою́з — особый тип ареально-исторической общности языков,
характеризующийся определённым количеством сходных структурных и материальных
признаков, приобретённых в результате длительного и интенсивного и конвергентного
развития в пределах единого географического пространства. Идея языкового союза
содержится в трудах И. А. Бодуэна де Куртенэ. Понятие и термин «языковой союз» впервые
сформулировал в статье «Вавилонская башня и смешение языков» (1923) И. С. Трубецкой,
который предложил различать языковую семью и языковой союз. Согласно Трубецкому,
языковой союз — это группа языков, обнаруживающих существенное сходство в синтаксисе,
морфологии, иногда — внешнее сходство в фонетике и обладающих общим фондом
культурных слов, но не связанных системой звуковых соответствий и исконной
элементарной лексикой. Примером языкового союза является балканский языковой союз.
Теория языкового союза получила дальнейшее развитие применительно к другим ареалам
контактирования языков. Языковой союз как особая ареальная общность языков
характеризуется совокупностью сходных структурных и материальных признаков на разных
уровнях языковой системы — синтаксиса, морфологии, фонетики, синтаксической
стилистики, а также общностью в лексике и фразеологии. Комплексность разноуровневых
языковых характеристик в контактирующих языках есть основной критерий для
постулирования языкового союза. Наибольшей степени конвергенции подвержен синтаксис
взаимодействующих языков. В балканском языковом союзе, например, выделяется около
20 синтаксических балканизмов — элементарных синтаксических конструкций. Менее
других поддаётся конвергенции в рамках языкового союза фонетический уровень.
К языковым союзам относятся помимо балканского поволжский (волго-камский) языковой
союз, объединяющий финно-угорские языки марийский и удмуртский, тюркские —
башкирский, татарский, чувашский, и центральноазиатский (гималайский) языковой союз, в
состав которого входят языки Центральной Азии различных семей и групп: иранской,
индоарийской, дравидийской, тибетско-китайской.
Языковые союзы в собственном смысле слова иногда называют интенсивными, тогда как
одноуровневые структурные общности, подобные «евразийскому языковому союзу», —
экстенсивными (Г. Бирнбаум). Общие признаки, объединяющие языки в языковом союзе на
многих уровнях, определяются как изоглоссы конвергенции, тогда как общие
одноуровневые признаки — как структурно-типологические сходства. Установление границ
языковых союзов осуществляется с помощью выявления изоглосс конвергенции.
Определяющей тенденцией конвергентного развития по типу языкового союза становится
упрощение грамматических средств, явление так называемого аграмматизма.
В аспекте речевого общения языковой союз представляет собой коммуникативную модель
особого рода, где распределение по принципу похожести/непохожести в составляющих
языковой союз языках вызвано к жизни потребностями постоянной коммуникации в
условиях равнопрестижного дву- и многоязычия. Формирование языкового союза — это
длительный исторический процесс многообразного языкового взаимодействия. Важную
роль в его становлении играет сложный комплекс внутренних и внешних факторов развития
взаимодействующих языков, в т. ч. генетическая принадлежность контактирующих языков,
этнокультурные и социальные условия их развития, воздействие глубинных (субстрат) и
поверхностных (адстрат) катализаторов развития.
Языковой союз является сложным лингвистическим объектом, исследуемым приёмами
исторического, ареального и структурно-типологического языкознания. В изучение
проблемы значительный вклад внесли Бодуэн де Куртенэ, Трубецкой, позднее — Якобсон,
Бирнбаум, В. Скаличка, В. Георгиев и советские языковеды А. В. Десницкая, Б. А.
Серебренников, Топоров, Т. В. Цивьян, Г. В. Церетели, Т. С. Шарадзенидзе, Д. И. Эдельман.
Классический (и наиболее яркий) пример языкового союза – балканский, в него входят
языки различных ветвей индоевропейской семьи: южно-славянские болгарский и
македонский, восточно-романские, новогреческий и албанский. Все они имеют
многочисленные общие черты в фонетике и грамматике, могущие отсутствовать в других
близкородственных языках. Например, в них имеется постпозитивный (стоящий после
существительного) артикль, однако в других романских языках артикль препозитивен, а в
других славянских языках артиклей нет вообще (за исключением некоторых северных
русских диалектов).
Лингвистами описаны также:
1) более широкий, чем балканский европейский языковой союз, к которым относятся
языки «среднеевропейского стандарта» [их лексика - источник пополнения словарного
запаса эсперанто];
2) волжско-камский (поволжский) языковой союз, в который входят некоторые
тюркские и некоторые уральские языки (например, происходит сближение чувашского языка
с марийским);
3) ирано-араксский языковой союз, охватывающий языки Южного Кавказа, восточной
Турции, северного Ирака и северного Ирана;
4) восточно-азиатский языковой союз;
5) большой енисейский языковый союз в состав которого входят енисейские языки (в
грамматическом отношении) вместе с рядом самодийских, тунгусо-маньчжурских, тюркских,
монгольских и отчасти угорских языков;
6) палеоазиатский языковой союз;
7) гималайский [он же центрально-азиатский?] языковой союз, в которые входят языки
иранской и индоарийской ветвей индоевропейской семьи, а также [некоторые] сино-
тибетские языки, северо-восточно-дравидский брагуи и изолированный бурушаски;
8) малый узбекско-таджикский языковый союз;
9) нило-сахарский языковой союз;
10) океанийский языковой союз.
Балканский языковой союз сложился в результате длительного взаимодействия дальне-
родственных языков юго-восточной Европы. Центр балканского языкового союза, где в
наибольшей степени выработались общие черты, составляют языки:
· болгарский и македонский (генетически относятся к южнославянским языкам),
· аромунский (бесписьменный романский язык, близкий к румынскому и
молдавскому, распространенный в основном у скотоводческого населения в пограничных
областях Албании, Югославии и Греции, отчасти Болгарии),
· албанский,
· южные сербские говоры.
К этой центральной группе примыкают:
· с юга — новогреческий язык,
· с северо-востока — румынский, а также бесписьменный романский меглено-влахский
язык в нескольких селах на севере Греции (близ Солоннк).
Периферию балканского языкового союза представляют языки, выработавшие лишь
некоторые специфически балканские черты:
· южнославянские — сербохорватский и словенский,
· романские — бесписьменный, почти исчезнувший истрорумынский (в нескольких
селах к югу от Триеста) и вымерший к концу прошлого века далматинский (на о-ве Крк близ
Триеста).
Общебалканские этнолингвистические черты
Характерные черты большинства балканских языков:
· постпозитивный артикль;
· отсутствие дательного падежа;
· отсутствие или ограниченное употребление инфинитива (замена инфинитива
аналитической формой);
· аналитизм в склонении существительных;
· образование аналитической формы будущего времени при помощи вспомогательного
глагола (или частицы, возникшей из этого глагола), имевшего первоначальное значение
«хотеть»;
· ряд общих явлений в фонетике и фонологии;
· мощные общие пласты в лексике (общие слова албанского, романского,
славянского, греческого, тюркского происхождения).
Балканский языковой союз дополняется и этнографической общностью: сходством в
фольклоре, в прикладном искусстве, одежде, типе построек и многом другом, а также
общностью антропологических черт.
64. Языковые контакты. Понятие ареала и изоглоссы. Субстрат, адстрат, суперстрат.
(Источник - семинар Блинова)
Два языка контактируют и взаимодействуют между собой, когда это же делают
культуры носителей этих языков. Эти языки не обязательно родственные, что может
создать проблемы при компаративистском анализе.
Чаще всего это происходит при завоевании одной культуры другой. (Яркие примеры -
монголо-татарское иго, завоевание галльских племён Римом), однако именно завоевание
необязательно, достаточно просто тесное взаимодействие культур (прим. преобладание
французского языка в России 19 века. Часто французские выражения попадали в русскую
речь). Если одна культура начинает доминировать над другой, слова и выражения из
“побеждающего” языка внедряются в “побежденный”, заменяя собой его некоторые слова и
выражения.
Слова и выражения “побеждающего” языка называются суперстратами, они
попадают в “побежденный” язык и заменяют собой его собственные способы выражения
этого значения. Пример суперстратов в русском - ярлык, сарай. Взяты из татаро-
монгольского во времена ига.
Эти “собственные способы”, т.е. слова и выражения “побежденного” языка,
заменяемые суперстратами, называются субстратами.
Однако существуют и “нейтральные” ситуации, в которых обе взаимодействующих
культуры имеют равный вес и значимость, т.е. ни одна не преобладает одна над другой. В
этом случае образуется адстрат, который является “прослойкой” между двумя
языками, новой формой языка, образующейся из слияния двух языков в нечто
среднее.
Яркий пример адстрата - города и сёла на границе Беларуси и Польши, в которых
образовался польско-белорусский адстрат.
Культурно-письменные ареалы - географические регионы, в которых преобладает
определенная орфографическая форма. Как правило ареалы возникают не только
прагматически, “для удобства”, а также исторически, идеологически, даже политически, итд.
В качестве примера не прагматического возникновения ареала - насаждение советской
властью новых языковых правил (отказ от “еров” и “ятей”). (Источник - лекция Белова)
(Я так понимаю, Белов имел в виду не только орфографию, но и языковую
норму в целом. Я бы сказал, что преобладает языковая норма, но за это не
ручаюсь.)
Языковая норма — совокупность правил, упорядочивающих употребление языковых
средств в речи. (Другими словами, состояние языковых правил определенного языка в
определенный момент времени. Включает и орфографию, и фонетику, и ударение, и орфоэпию,
и грамматику, и синтаксис. Распространяется на все уровни языка.)
Изоглосса (от греч. изо - равный подобный, глосса - язык, речь) - линия на карте,
обозначающая в лингвистической географии границы распространения какого-либо
языкового явления (фонетического, морфологического, синтаксического, лексического и др.)
Изоглосса соединяет регионы, где встречается то или иное языковое явление, тем самым
обозначая границу его географического распространения.
65. Языковая дивергенция. Распадение праязыка на языки-потомки. Семьи, группы,
подгруппы языков. Трудность в разграничении языка и диалекта; возможные основания.

В развитии языков прослеживаются процессы двух противоположных типов: процессы

дивергенции- историческое расхождение двух и более родственных языков, диалектов
или вариантов литературных норм одного языка, и процессы конвергенции, сближения
разных языков и даже замены двух или нескольких языков одним.

Дивергентное развитие: единый язык А распадается сперва на диалекты A1, A2,

A3, ... которые затем превращаются в самостоятельные языки В, С, D ... При этом в
каждом из них сохраняются какие-то черты их общего предка, в чем и проявляется
языковое родство.

Дивергентное развитие изучал немецкий учёный Шлейхер. Он провёл параллель

развития языков с эволюционной теорией Чарльза Дарвина. Он считал, что жизнь
языка не сильно отличается от жизни растений или животных. Иными словами, язык
при жизни сам по себе склонен к развитию. Ему же принадлежит авторство
изображения родословной языков как древа, где праязык распадается на несколько
языков-потомков, они на своих потомков итд. Соответственно, главный ствол –
первичный "организм" праязыка, а его ветви – его языки потомки. Язык сначала
развивается, закрывая свои несовершенные стороны, стремясь к полной симметрии.
Затем переходит к распаду. Вследствие различных звуковых изменений сначала
возникают местные наречия, постепенно теряющие свою простоту и стройность.
Дальнейший распад этих ветвей на меньшие ветви часто связан с "порчей" языковой
материи и обеднением флексий. При этом чем дальше ветвь от географической
прародины (т.е. где жили носители праязыка), тем сильнее изменения и отличия от
древнего типа. Ветви же, находящиеся наиболее близко к главному стволу, принято
считать наиболее архаичными.

(Конвергентное развитие: исконно разные языки А, В и т. д. либо, сохраняясь как

разные, сближаются друг с другом в той или иной степени, либо же происходит
«поглощение» одного языка другим, т. е. какой-то языковой коллектив вместо своего
первоначального языка начинает общаться на другом языке. Обычно при этом язык,
оказавшийся «победителем», впитывает в большей или меньшей мере отдельные
черты поглощенного языка. Особые случаи представляет: а) образование койне —
общего языка, возникающего на базе смешения родственных диалектов (из которых
какой-то один оказывается ведущим) и б) превращение одного из контактирующих
языков в так называемую лингва франка — более или менее регулярное средство
межэтнического общения, не вытесняющее из обихода каких-либо других языков, а
сосуществующее с ними на одной территории и подвергающееся их воздействию.)

Генеалогическая классификация – это изучение и группировка языков мира, на

основании их родственных связей, т.е. на основании общего происхождения из
предполагаемого праязыка. Для определения места языка, он сопоставляется с
другими языками этой же семьи, а также с их общим праязыком.

Родство языков – общее свойство двух или нескольких языков, заключающееся в

том, что их исконные минимальные значимые элементы (корневые морфемы и
аффиксы) находятся в строго определённых соответствиях, отражающих регулярный
характер звуковых преобразований материального фонда, восходящего к общему
источнику – праязыку. Группа родств. языков составляет семью.

Языковая семья – совокупность родственных языков, связанных через языковое

родство с общим наследственным языком, называемого праязыком (протоязыком)
этой семьи.

Праязык – предковый язык, из которого возникли языки, относящиеся к данной семье

языков или группе языков. Праязык реконструируется с помощью сравнительно-
исторического метода.

Термин «семья» отражает древовидную модель происхождения языка в

диахронической лингвистике. Поэтому лингвисты описывают дочерние языки в
языковой семье как генетически связанные. В настоящее время лингвистам известно
7139 живых человеческих языков, которые относятся к 142 различным языковым
семьям. «Живой язык» — это просто язык, используемый в качестве основной формы
общения группы людей. Есть также много мертвых и вымерших языков, а также
некоторых, которые ещё недостаточно изучены, чтобы быть классифицированными в
любую языковую семью.

Членство языков в языковой семье устанавливается сравнительно-историческим

языкознанием. Родственные языки имеют «генетические» или «генеалогические»
отношения. Носители языковой семьи принадлежат к общему языковому сообществу.
Расхождение праязыка в дочерние языки обычно происходит через
географическое разделение, при этом первоначальное языковое сообщество
постепенно превращается в отдельные языковые единицы. Лица,
принадлежащие к другим языковым сообществам, также могут перенимать языки из
другой языковой семьи в процессе языковой ассимиляции.

В генетически связанных языках присутствуют общие сохранения правил, слова; то

есть особенности праязыка, которые нельзя объяснить случайностью или
заимствованием (конвергенцией). Членство в ветви или группе в языковой семье
определяется общими чертами тех языков, которые не встречаются у общего
предка всей семьи. Например, германские языки являются «германскими» в том
смысле, что они имеют словарный запас и грамматические особенности, которые, как
считается, не присутствовали в праиндоевропейском языке. Эти функции языка, как
полагают, являются инновациями, которые имели место в прагерманском языке,
потомке праиндоевропейского языка, который был источником для всех германских
языков.

Структура

Языковые семейства можно разделить на более мелкие филогенетические единицы,

условно называемые ветвями семейства, поскольку история языкового семейства
часто представляется в виде древовидной диаграммы. Чем ближе ветви друг к другу,
тем ближе будут языки. Семья — это монофилетическая единица; все её члены
происходят от общего предка, и все засвидетельствованные потомки этого предка
включены в семью.
Некоторые таксономисты распределяют языки по семьям и группам. Языки,
которые произошли от одной языковой семьи (то есть произошли от одного
«протоязыка») называют языковой группой. Возможны также и промежуточные
объединения: между семьей и группой - подсемья, между группой и отдельными
языками - подгруппа. Наконец, в пределах языка выделяются различные диалекты, а
в пределах диалекта - говоры.

Языковое объединение более высокого, чем языковая семья, уровня (распавшееся св.
7–8 тыс. лет назад) именуется надсемьёй (объединение близких семей, которое
традиционно считают одной семьёй, но фактически превышающее указанную глубину;
напр., кушитские языки, австронезийские языки) и макросемьёй (напр.,
ностратические языки, афразийские языки, австрические языки). Иногда
употребляется также термин «фила» (как макросемья, иногда менее глубокое
объединение; употребляется в осн. для папуасских языков). Семьи, состоящие всего
из одного языка, называются изолированными языками (изолятами).

Основные языковые семьи мира

Ареал Языки
Языковая семья

индоевропейская От Европы до Более 400 языков, на которых

Индии, говорят почти 3 миллиарда
современность, по человек. Сюда входят романские
континентам языки (испанский, итальянский,
французский), германские
(английский, немецкий, шведский),
балтийские и славянские (русский,
польский), индоарийские языки
(персидский, хинди, курдский,
бенгали и др. языки, на которых
говорят на территории от Турции
до Северной Индии),

сино-тибетская Азия языки Китая, тибетский и

 бирманский языки

нигеро-конголезская Субсахарская суахили, йоруба, шона, зулу

(нигеро-кордофанская, Африка (зулусский язык)
конго-кордофанская)

афразийская (афро- Ближний Восток, семитские языки (арабский, иврит),

азиатская, семито- Северная Америка сомалийский язык (сомали)
хамитская)

австронезийская Юго-Восточная Более тысячи языков, включая

Азия, Тайвань, филиппинский, малагасийский,
Тихий океан, гавайский, фиджийский
Мадагаскар

уральская Центральная, венгерский, финский, эстонский,

Восточная и саамский языки, некоторые языки
Северная Европа, России (удмуртский, марийский,
Северная Азия коми)

алтайская (спорная) от Турции до Тюркские языки (турецкий,

Сибири казахский), монгольские языки
(монгольский), тунгусо-
маньчжурские языки, некоторые
исследователи включают сюда
японский и корейский

дравидийская Южная Индия тамильский, малаялам, каннада,

телугу
 тай-кадайская Юго-Восточная тайский, лаосский
Азия

австроазиатская Юго-Восточная вьетнамский, кхмерский

Азия

на-дене (атабаскско- Северная Америка тлинкитский, наво

эякско-тлинкитская)

тупи (тупийская) Южная Америка гуаранийские языки (языки

гуарани)

кавказская Кавказ Три языковых семьи. Среди

(оспаривается) кавказских языков наибольшее
число говорящих - на грузинском

Проблема «язык или диалект» — проблема, связанная с определением статуса

определённой разновидности языка как отдельного языка либо как диалекта какого-то
языка.

Если строгого выбора в обозначении конкретной разновидности языка лучше

избежать, лингвисты обычно используют термин идиом.

Не существует единого понимания проблемы «язык или диалект» и, соответственно,

единых критериев её решения. Поэтому, утверждая, что некий идиом является именно
языком или именно диалектом, необходимо оговаривать, на основании каких
критериев делается этот вывод

Среди критериев, которыми могут руководствоваться при решении проблемы, можно

выделить две основные группы — социолингвистические и структурные.

Соотношение языка и диалекта

Возможны следующие варианты формулировок:

 ● язык/идиом A является диалектом языка B (молдавский как диалект
румынского, малайский как диалект индонезийского, урду как диалект хинди,
балкано-гагаузский как диалект гагаузского, галисийский как диалект
португальского);
● язык/идиом B является диалектом языка A (индонезийский как диалект
малайского);
● языки/идиомы A и B, не соотносясь как диалекты/варианты друг друга,
являются диалектами/вариантами единого языка C (молдавский и румынский,
малайский и индонезийский, урду и хинди, балкано-гагаузский и гагаузский,
галисийский и португальский, ирландский и шотландский).

Социолингвистические критерии нередко признаются важнейшими для решения

проблемы «язык или диалект»; общим для них является обращение к внешним
факторам.

1) Функциональная полноценность

Следуя этому критерию, отдельным языком считается идиом:

● функционально полноценный;
● имеющий собственный письменный стандарт, независимый от других языков;
● функционирующий в разных сферах письменного и устного общения;
● имеющий определённый официальный статус, закреплённый законодательно
на местном или более высоком уровне

Как правило, идиомы, не обладающие перечисленными преимуществами (например,

используемые лишь в ситуации бытового общения), считаются диалектами других
языков. Общая письменная традиция часто объединяет довольно далеко
разошедшиеся идиомы (например, «диалекты» итальянского, немецкого, арабского,
даргинского или китайского языков) или даже слабо родственные (латынь в средние
века). У разных частей одного идиома могут оказаться разные «крыши» (для
нижнесаксонских диалектов на северо-востоке Нидерландов «крышей» является
нидерландский, а на севере Германии — немецкий). Этот принцип заведомо не может
быть применён к языкам, не обслуживаемым никакой письменной традицией.

2) Политический фактор

В некоторых случаях идиомы могут считаться как диалектами одного языка, так и
разными языками, в зависимости от политической ситуации. Например, английский
имеет по несколько стандартных (региональных) вариантов (этнолектов) плюс
множество традиционных диалектов. Однако варианты английского языка (британский,
американский, австралийский и другие) общепризнанно считаются одним языком, не в
последнюю очередь потому, что они используются дружественными государствами
(см. Содружество наций).

3) Самоидентификация носителей идиома

Луры (Иран) утверждают, что они говорят по-персидски, персы же отрицают это и
говорят, что они не понимают языка луров.
 Структурные критерии

Другим подходом, принципиально отличающимся от социолингвистического, является

структурно-лингвистический, в рамках которого учитываются лингвистические
различия между идиомами.

1) Взаимопонятность идиомов

Наиболее частым основанием для решения вопроса о языке/диалекте является

степень взаимопонятности соответствующих идиомов: если носители разных идиомов
достаточно хорошо понимают друг друга (говоря каждый на своем идиоме), значит они
говорят на диалектах одного языка, если же нет — на разных языках. Однако на
практике взаимопонятность осложняется многими другими факторами, среди которых:
предварительное знакомство с языком собеседника, тема общения, само желание или
нежелание понимать собеседника и прочее. Кроме того, нередка ситуация так
называемой «полукоммуникации». Это особый вид многоязычия между
близкородственными языками, когда каждый из собеседников говорит на родном
языке, но при этом свободно воспринимает язык собеседника. Такое возможно с
немецким и нидерландским, скандинавскими, восточнославянскими, тюркскими и
многими другими языками.

2) Лексикостатистический критерий

Наиболее удобным для сравнения уровнем языковой системы является лексика.

Сравнивают обычно списки слов, однако размер и состав этих списков сильно
различаются от автора к автору. Чтобы придать такому подходу универсальность,
подсчитывают процент совпадений в базовой лексике.

Письменность

66. Понятие письма и смысл его изобретения. Виды письма.

Письмо́ — система фиксации речи знаками, которая позволяет с помощью
написанного текста передавать информацию на расстоянии и закреплять её во
времени.
В понятие письма входят все виды общения людей при помощи оптических и
графических знаков.
Оптические знаки - любые знаки, воспринимаемые человеческим глазом. В это
понятие входят не только начертательные знаки, но и фигуры из предметов, дымовые,
цветовые, цветовые (семафор) и др. знаки, в т.ч морские знаки флагами итд.

Графические знаки могут быть напрямую связаны с языком, отражая его языковые
формы, либо быть исключительно вспомогательными средством общения, не
связываясь с языком напрямую.
Язык не может существовать без устной речи, однако устная речь неидеально
удовлетворяет коммуникативной функции. В частности, звуковое, материальное
воплощение языка ограничено радиусом, в котором человек может его услышать.
Даже с изобретением телефонов и громкоговорителей, сообщение всё равно
ограничено в расстоянии, а во времени ограничено человеческой памяти. Таким
образом возникновение письма обусловлено:
1) Необходимостью передачи сообщения в далёкие места (не полагаясь на
ненадёжную человеческую память, как, впрочем, было в начале, посылался
гонец, запоминавший сообщение, которое ему требовалось передать.)
2) Необходимостью увековечить ту или иную информацию для потомков.
Поэтому письма-послания и надгробия с информацией об усопшем – первые
памятники письменности.
Письмо появилось после языка, является вторичным методом.

Письмо далеко не всегда передавало сообщение путём грамматических и

фонетических средств языка. Наоборот, это довольно поздняя стадия развития
письменности. Раннее письмо не было связано с языком, но тем не менее
передавало сообщение.

Одно из самых ранних – символическая сигнализация.

Её пример описывал Геродот: скифы послали персам послание из живых лягушек,
мышей, птиц и настоящих стрел. Это означало, что если персы не научатся
прятаться по норам как мыши, прыгать по болотам как лягушки и летать как птицы,
они падут от скифскиз стрел, как только ступят на чужую землю.
Каждая вещь о чем-то сигнализирует. Каждая реальная вещь в послании прямо
символизирует что-либо, и из символа выводится сигнал. Подобные сигналы,
можно сказать, не обусловлены, благодаря чему для них не существует языкового
барьера. Однако жрецам персидского царя для разгадки послания всё равно
потребовалось знание контекста: кто такие скифы, где живут, как воюют итд.

Также есть условная сигнализация. В ней сами вещи ничего не выражают, а

используются как условные знаки. Таково перуанское письмо "кипу": палочка с
навязанными разноцветными шнурками и узелками, которую посылали с гонцом
как письмо. Таково же ирокезское письмо "вампум", пояс или жезл с различного
цвета и размера ракушками, нанизанными на него.
Для такого уже необходимо договариваться отправителю с получателем, о
значении цвета и размера ракушек, или о значении длины и цвета шнурков, а
также различных узелков. Однако такой способ обладает очень ограниченным кол-
вом значений: сигнал бедствия, указания итд.

Гораздо больше значений может вместить начертательное письмо.

Зародилось оно в форме пиктографии, т.е. передачи сообщения с помощью
схематичных рисунков. В приоритете, конечно схожесть с объектом и
опознаваемость темы. Различать на пиктографическом письме важно категории
жизненной ситуации, вещи, существа и др.
Пример пиктографии – дневник эскимоса-охотника в котором он описывает, как он
"пошел на охоту-добыл шкуру – потом добыл другую – объединился с другим
охотником – поплыл на лодке – заночевал". Линейный ряд рисунков передаёт
 временную линейность сообщения. Если материальные объекты действительности
пиктография передаёт достаточно ясно, то некоторые отвлеченные понятия вроде
эмоций и мыслей читать очень тяжело (прошение индейцев). Пиктография не
связана с алфавитом, вместо него набор условных знаков, для которых не нужно
уметь читать. Поэтому пиктография также преодолевает языковой барьер.
Позже возникает идеография, которая изображает не объект напрямую, а
ассоциации и образы, которые возникают в сознании от какого-либо объекта. Так,
понятие "зоркость" можно изобразить в виде знака глаза. Таким образом
изображение нематериальных понятий (психологических и проч.) становится
проще. Дружба – пожатие рук, вражда – скрещенное оружие итд.
Рисунок выступает в условном, переносном значении.
Потребность убыстрения письма и возможность передавать более сложные по
содержанию и размерам тексты привела к появлению иероглифов, условных
значков.
В том числе эволюционировали материалы. По камню царапать тяжело и
медленно, поэтому переходят к глиняным табличкам, потом к царапанью на
папирусе (сушеной клетчатке тростника), на пергаменте (высушенной коже), затем
в Китае была изобретена бумага, для которой появилась кисточка с чернилами,
которой проще и быстрее писать иероглифы.
Однако для передачи сообщения иероглифами требуется очень большой набор
иероглифов. Кроме того, иероглиыв обозначают и лексическое значение, и набор
фонетических звуков, что создаёт проблемы при дешифровке. Тогда возникает
вопрос алфавита.
Всё, что было до фонографии – семасиография, т.е. передача сообщения
средствами, не связанными с речью.
Фонография – письмо передаёт и грамматику, и звуковую сторону языка. Ближе
всего к ней подступили финикийцы и древние евреи. Они пользовались
диакритическими знаками. Их способ называется консонантым, потому что на
письме обозначались только согласные. Первый полноценный алфавит придуман
греками, которые взяли названия знаков у финикийцев, но начали и гласные
обозначать на письме. В дальнейшем греческий алфавит послужил основой для
латинского, славянского и многих других алфавитов. Буквы таких алфавитов
соотвествовали не просто звукам, а основным звукам – фонемам. Поэтому такие
алфавиты называют фонематическими. Которые далее различаются только
формами написания, которые изучает каллиграфия.

67. ДОПОЛНИТЬ ДОПОЛНИТЬ МБ Идеографические системы письма. Иероглифика.

Начертательное письмо зарождается как пиктография, то есть письмо рисунками.
обозначающее в пиктографии - схематичный рисунок непосредственно того, что хочешь
сказать. этот рисунок может означать любую часть речи и ясно выражает лишь наглядные
материальные вещи, а абстрактные понятия плохо расшифровываются (сравни пиктограмму
“Дневник эскимоса-охотника” и обращение индейских племен к президенту). письменности
и чтения в такой системе собственно и нету, главное не знать набор значимых символов, а
уметь похоже нарисовать. с развитием понять появилась потребность как-то передавать
отвлеченные термины, тогда появилась идеография, то есть письмо понятиями.
Идеография изображает не объект напрямую, а ассоциации и образы, которые возникают в
сознании от какого-либо объекта. Так, понятие "зоркость" можно изобразить в виде
знака глаза. Таким образом изображение нематериальных понятий (психологических и
проч.) становится проще. Дружба – пожатие рук, вражда – скрещенное оружие итд.
Рисунок выступает в условном, переносном значении.
Этот перенос значения похож на метонимический перенос в лексике названия орудия на
результат его использования ( язык = речь, глаз = зоркость).
Значки могли иметь и прямое значение, и переносное, т.е. связанные с изображенным
явления. Идеография передаёт не слова, а привязанные к фонетическим словам значения.
Поэтому письменной омонимии в идеографическом письме нет как таковой – слова, которые
звучат одинаково, пишутся разными значками, т.к. значки не связаны с морфологией и
фонетикой.

Потребность убыстрения письма и передачи более сложных и длинных текстов привели к

схематизации и упрощению рисунков и превращению их в иероглифы, которые так же
могут передавать и прямое, и отдаленное значение. Иероглифы проще и быстрее в
написании, однако, в отличие от идеографии, их надо запоминать, так как обозначаемое
понятие они передают уже очень очень отдалённо. А сколько значений – столько и значков,
из-за чего иероглифический алфавит может иметь огромное кол-во символов, и его трудно
запомнить. Иероглифов в языке может быть несколько тысяч. сложность заключается еще в
том, что иероглифы могут также означать и звуковые знаки, что сознаёт трудности при
дешифровке – нужно определить, когда иероглиф обозначает звук, а когда – лексическое
значение.
С установлением государства, развитием торговли и т.п. письмо надо было делать более
доступным. Поэтому цивилизации искали способ упростить письмо и сократить алфавит. В
ЕгиптеКитай, например, придумал "разбивать" значения из одного иероглифа в сочетание
двух. "слеза" = "глаз" + вода", "лаять" = "собака" + "рот" итд. Таким образом кол-во
иероглифов в алфавите сокращается, исчезнувшие иероглифы компенсируются
комбинациями оставшихся. Другой способ – грамматический, иероглифы-корни остаются, и
из них создают дериваты и словоформы с помощью иероглифов-аффиксов. Однако этот
способ очень слабо сокращает алфавит, т.к корней бесконечное множество, а на каждый
корень нужен свой иероглиф. Свой способ ускорения письма также придумали египтяне, их
иератическое письмо упрощает иероглифы, удаляя из них штрихи, ускоряя их написание.

68. Фонографические системы письма и их виды.

Фонография – письмо передаёт и грамматику, и звуковую сторону языка. Её
придумали финикийцы и древние евреи. Они пользовались диакритическими знаками.
Их способ называется консонантым, потому что на письме обозначались только
согласные. Первый полноценный алфавит придуман греками, которые взяли названия
знаков у финикийцев, но начали и гласные обозначать на письме. В дальнейшем
греческий алфавит послужил основой для латинского, славянского и многих других
алфавитов. Буквы таких алфавитов соотвествовали не просто звукам, а основным
звукам – фонемам. Поэтому такие алфавиты называют фонематическими.
 Система письма - многоуровневая сложная система, фиксирующая естественную речь
так, чтобы она сохранялась на расстояниях и во времени.
1) идеографическое. знак = целое слово или морфема
2) силлабическое. знак = последовательность звуков
3) алфавитное или буквенное. знак = сегментная фонетическая единица
фонографическое письмо передает язык не только в его грамматическом строе,
но и в его фонетическом облике. Существуют различные типы алфавитов. В
зависимости от способа именования звуков алфавиты подразделяются на:
1) консонантные,
2) вокалические
3) неосиллабические
Буквы консонантных алфавитов (финик. , древнеевр. , араб. ) обозначают
согласные звуки или слоги с неопределенным исходом, гласные звуки
передаются на письме посредством матерей чтения (matres lectionis) — букв,
обозначающих полугласные или придыхательные звуки, — или диакритическими
знаками.
Буквы вокалических алфавитов обозначают согласные и гласные звуки (греч. a, b,
g; рус. а, б, в, г) , иногда отдельные слоги (рус. е, ю, я) , получая тем самым на
письме четко различимое звуковое значение.
Буквы неосиллабических алфавитов (инд. деванагари, эфиоп. ) обозначают слоги
одинакового состава с исходом на гласный, начальные гласные, долготу
гласного, огласовки; неосиллабические инд. алфавиты отличаются особым
матричным построением, при котором порядок расположения звуков отражает
соотношения различительных признаков фонем. Буквы ряда алфавитов имеют
числовое значение.

69. Письменность и культура. Орфография и языковая норма. Понятие культурно-

письменных ареалов.

Источник: Реформатский, глава 5.

Письмо – одно из величайших изобретений человечества, позволяющее
общаться в условиях, когда общение звуковым способом сложно или
невозможно. Основная причина этих трудностей - пространство и время. Радиус
передачи устного сообщения лимитирован человеческим слухом, а также без письма
информация бы не сохранялась так долго, так как не было бы автономного
источника информации, которым является письменный памятник. Первые виды
письменности - послания (письма) и надписи на надгробиях. Изначально однако
письмо не имело фонетического аналога и грамматических законов, это на самом
деле признаки позднего развития письменности. В качестве примера, перуанское
письмо “кипу”, которое доносило послание с помощью палки, на которую были
навязаны шнурки, завязанные по-разному. Другой пример - вампум, индейский пояс,
на который были нанизаны разного цвета и размера ракушки. С приходом
начертательной письменности же письмо стало гораздно удобнее и стало способно
отражать более четкий смысл. Принцип - оптические знаки, воспринимаемые
глазом. Под это определение подходит не только письмо, но и всевозможные
дымовые, световые и цветовые сигналы. Однако именно начертательные,
графические знаки используются в текстах и письменности. Изначально многие
народы использовали пиктографию, то есть схематичные рисунки. Рисунок примерно
изображает то, что означает знак (прим. рисунок человечка с копьём означает
“охотник” итп). Разумеется, такой способ был крайне ограничен, поэтому со временем
все языки пришли к алфавиту, где из символов-букв складываются морфемы, из
морфем - слова, а из слов - предложения, которыми и осуществляется
коммуникация.
Орфография существует, потому что нет идеальных алфавитов, в которых
каждая буква соответствовала бы одной определенной фонеме. Без них в языке
должны существовать правила употребления букв для письменной передачи языка.
Орфография - совокупность норм и правил практического письма. Она включает
правила употребления букв алфавита при написании слов, их форм и сочетаний,
а также правила написания слов и словосочетаний независимо от входящих в
них в их написание букв.
Орфография включает 6 принципов регулировки норм написания.
1. Фонематический и фонематический
Фонематический - Каждая фонема выражается той же самой буквой,
независимо от позиции: прим. “дуба” и “дуб” пишутся одинаково, хотя
произносятся по разному - [дуба]и [дуп].
Фонетический - Буквами изображаются реально произносимые звуки.
Таким образом фонематические и фонетические написания в сильных
позициях совпадают, а в слабых - нет.
В русском языке основные правила основаны на фонематическом принципе
(“Пиши буквы так, как они были бы под ударением”).
2. Этимологический и традиционно-исторический
В письме отражается не текущее состояние языка, а прошлое.
Этимологический принцип отражает прошлое: “пчёл, жён, пошёл, лжёшь”.
Произносится [пчол], и это современное произношение, но в прошлом вместо
неё была фонема [э], что и отражается в написании слов.
Традиционно-исторический принцип слепо сохраняет сложившуюся
ранее традицию письма. Чаще всего встречается в церковно-славянском
написании: “помощник”, хотя слово образовано не от слова “помощь”, а от
слова “помочь”, и по этимологическому принципу слово бы писалось
“помочник”, а по фонематическому “помошник”.
3. Морфологический и символический
Стараются передать язык не через фонетику, а через грамматику.
Морфологические описания отражают морфологию слов, минуя фонетику, а
иногда и вступая с ней в противоречие.(прим. ночь, “ь” не нужен, ч и так мягкий,
или мышь, “ь” употреблять нет смысла, если “ш” в любом случае твёрдый.
Однако по морфологическому правилу, в словах женского рода после шипящих
пишется “ь”:мать, страсть, лань, хоругвь).
Символический принцип стремится различить лексические омонимы,
неразличимые фонетически: “поджёг” и “поджог”, “кампания” и “компания”
 В орфографии любого языка можно пронаблюдать то или иное сочетание этих
различных принципов.

Культурно-письменные ареалы – географические регионы, в которых

преобладает определенная орфографическая форма. Как правило ареалы
возникают не только прагматически, “для удобства”, а также исторически,
идеологически, даже политически, итд. В качестве примера не прагматического
возникновения ареала - насаждение советской властью новых языковых правил
(отказ от “еров” и “ятей”). (Источник - лекция Белова)
(Я так понимаю, Белов имел в виду не только орфографию, но и
языковую норму в целом. Я бы сказал, что преобладает языковая
норма, но за это не ручаюсь.)
Языковая норма — совокупность правил, упорядочивающих употребление
языковых средств в речи. (Другими словами, состояние языковых правил
определенного языка в определенный момент времени. Включает и орфографию, и
фонетику, и ударение, и орфоэпию, и грамматику, и синтаксис. Распространяется
на все уровни языка.)

Ad legendum

· Касевич, В. Б. Введение в языкознание. 2-е издание. М.- СПб, 2011.

· Маслов, Ю. С. Введение в языкознание. CПб., 2005 (или позднейшие издания.)

· Панов, М. В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979.

· Плунгян, В. А. Общая морфология: введение в проблематику. М., 2003 (или др.).

· Реформатский, А. А. Введение в языковедение. М., 1996 (или след.)

· Степанов, Ю. С. Основы общего языкознания. М., 1975.

· Тестелец, Я. Г. Введение в общий синтаксис. М., 2001.

· Широков, О. С. Языковедение. Введение в науку о языках. М., 2003.

· Хрестоматия по курсу «Введение в языкознание» / сост. А. В. Блинов, И. И.

Богатырева, В. П. Мурат, Г. И. Рапова. М., 1996 (или поздн.).

Методическое пояснение

В билете предполагаются три вопроса.

1. Вопрос из первой половины списка (1-33); он соответствует 1-му семестру.

2. Вопрос из второй половины списка (34-68); он соответствует 2-му семестру.
3. Практическое задание от руководителя семинара. Таковым может быть, например,
фонологический разбор, морфологический разбор, изображение дерева зависимостей и
дерева составляющих, схема многозначности слова, пересказ изученной на семинаре
научной работы и т. д. Задание отражает темы и сюжеты, которые разбирались в
конкретных учебных группах.

Предполагается, что формулировка вопроса в билете может несколько отличаться от

данной в списке (но не в сторону усложнения). Какие-то части или подвопросы могут быть
упрощены или изъяты.

Языки как доп. вопрос от Блинова. Их нет в списке обязательных, но вы поняли.

Германские языки. История германских языков.

Периодизация:
1. древнегерманский (3-4 до 11 века)
2. среднегерманский (12 – 15 века)
3. новогерманский ( с 15 века и до наших дней)
Народ германцев состоял из пяти главных племен: гиллевионов (Скандинавия, Датские
острова), иствеонов (Западная Германия), эрмионов (бассейн Эльбы, территория Германии
и Чехии), ингвеонов (юг Ютландии, полуострова, на котором расположена Дания, Чехия –
устье Эльбы) и восточногерманские племена (низовья Вислы – Польша, нижний Одере –
Германия). К письменным памятникам относятся надписи рунами III – IV в. н.э. на
территории ингвеонов и гиллевионов. Говоря о ингевионах, стоит заметить, что они
переселились в 5 веке на Британские острова, так что их язык (древнеанглийский) был
обособлен от других.
Сейчас. В современном мире германоязычные народы разделяются на скандинавские,
континентально-германские и англоязычные.
К англоязычным относятся англичане, шотландцы (шотландский язык вымер в 18 веке) и

Найти

239 из 283

до 14 века. В 14 веке лите

народы из бывших колоний. Письменный английский язык появилась 8 веке, это было
руническое письмо. Из-за проигрыша нормандцам в 11-том веке официальным языком стал
французский, так что письменности пропала примерно до 14 века. В 14 веке литературный
состоял из нескольких диалектов, в том числе лондонского. На основе этого диалекта
возникает английский литературный язык, нормы которого окончательно складываются к 18
веку. В настоящее время говорящих на этом языке как на родном более 300 миллионов
человек. Является государственных в Великобритании, США, Австралии, некоторых
странах Южной Африки, в других странах этот язык выбран вторым официальным.
К скандинавским народам относятся шведы, датчане, норвежцы и фарёцы. Шведский язык
состоит из двух наречий – ётского (южнее озера Веттерн) и свейского (центр Швеции).
Письменность появляется в 12-13 веке на основе латинских букв. Сейчас на этом языке
говорят около 9 миллионов человек, большинство в Швеции. Письменность датского языка
тоже построена на латинской основе в 13 веке, говорящих на датском меньше, около 5
миллионов человек. Письменность норвежского языка существовала с 11 по 12 века, а после,
в 14 веке, её вытеснил датский. Существует два норвежских говора риксмол – юго-
норвежский, и ландсмол – второй литературный язык. Сейчас говорит тоже около 5
миллионов человек. Письменность фраёрского языка складывается к 19 веку. Сейчас в мире
около 36 тысяч говорящих на этом языке.
К континентально-германским народам относят немцев, австрийцев, жителей
Люксембурга, голландцев и других. На немецком говорит около 200 миллионов человек.
Письменность на основе готского письма с использованием латинских букв (латинские
буквы из-за распространения христианства), появляется в 11-12 веке. На немецком говорят в
Германии, Бельгии, Австрии, Люксембурге, а в Венгрии, Чехии и Румынии этот язык второй
официальный. Нидерландский - язык голландцев. На нем говорят около 23 миллионов
человек. Письменность тоже на основе латыни, также используются специальные знаки для
обозначения особенностей произношения слова. Фризский язык, число говорящих на
котором несколько сотен человек, распространен в Фрисландии (провинция в Нидерландах),
и на западно-фризских островах. Письменность похожа на нидерландскую.

Романские языки

Романские языки возникли из обиходного, простонародного латинского языка (так

называемой деревенской латыни). Деревенская латынь была распространена среди солдат и
низших слоёв. Из латинского языка стали возникать местные наречия, из которых в свою
очередь постепенно стали появляться романские языки. В «вульгарной» латыни менялись
фонетика (дифтонги становятся монофтонгами, безударные гласные не произносятся, как и
некоторые согласные), грамматика (исчезают падежи – их заменяют предлоги, исчезают
спряжения), лексика (появление вульгарных неологизмов вместо литературных).

Начало образования романских языков – существование Римской империи. Впервые

«особые языки, отличающиеся от латыни» упоминаются в 8 в. н.э. (lingua Latina – язык
церкви и науки, lingua Romano – разговорные варианты).

В употребление входят романские я зыки в разное время. Раньше всего – французский +

провансальский.

Романские языки:
· Западные

· Центральные

· Восточные

Западнороманские языки

Португальский. Письменность с начала 14 в. (первые письменные памятники датируются

12-13 вв.), литературный язык с 16 в. (творчество Камоэнса и др.). Второй по числу
носителей романский язык. На нём говорят свыше 260 млн. человек. Португалия, Бразилия,
Ангола, Мозамбик, Кабоверде, острова Сан-Томс и Принсипи (до 1975 г. были колониями
Португалии), остров Тимор (часть Австралии), город Макао в Китае. Около 80% носителей
португальского – Бразилия.

Галисийский. Очень близок к португальскому. Письменность с конца 13 в., литературный

язык с середины 19 в. Северо-западная Испания (область Галисия, столица Луго) и
Аргентина. На галисийском говорят более 3 млн. человек.

Испанский. Первый по числу носителей романский язык – свыше 450 млн. человек.
Письменность с 11 в., литературная традиция – 12-13 вв., нормы современного
литературного языка сформировались к 17 в. Испания, Центральная Америка, Южная
Америка.

Сефардский. Письменность на основе еврейского алфавита с 16 в. Язык потомков

изгнанных из Южной Испании евреев, проживающих на юге Балкан. Около 100 тыс.
человек.

Каталанский. Письменность с 12 в., литературный язык – с 13 в., нормы современного

литературного языка – с середины 19 в. Всего на языке говорят 8 млн. человек. В основном
Восточная Испания (столица Барселона), Каталония.

Окситанский (провансальский). Юго-восток Франции, к северу от города Марсель. 9 в.

н.э. – упоминание в текстах. Конец 11 в. – первые письменные памятники. 15 в. – литература
замирает, но в середине 19 в. воскресает в поэзии. Сейчас на этом языке говорят 2 млн.
человек. Юг Франции, Северная Италия, Каталония, Арагон, Сицилия.

Французский. Упоминания в латинских текстах – 6 в. н.э., 9 в. н.э. – появляется название

lingua Francisco. 813 г. – Турский собор, съезд католических иерархов, высший церковный
собор – признание французского в церкви. Сейчас на французском говорят 270 млн. человек.
Диалекты: северо-западные (нормандские, анжу), северные (пикардские, валлонские),
восточные (лотарингские, бургундские, франш-контэ), южные (маршские, овернские), юго-
западные (пуату, беррийские), центральные (Иль-де-Франс; составляют основу
общенационального литературного языка). Современный литературный язык формируется к
17 в. 1626 г. – французская академия, следящая за чистотой языка. Французский раньше
других языков приобретает международное значение (к 18 в.).
Центральнороманские языки.

Итальянский. Начало 6 в. – первые упоминания в латинских текстах. 13 в. – первые

поэтические памятники (Данте, Петрарка). Ватикан, Италия, Сан-Марино, часть Швейцарии
(Тичино). На итальянском говорят около 70 млн. человек. Диалекты: северная группа
(письменность с 10 в., общие черты с прованским и рето-романским языками; ломбардские,
пьемонтский, лигурийский языки), центральная группа (письменность с 9 в., литературный
язык с 13 в.; тосканские (составляющие основу общеитальянского литературного языка) и
чисмотанский (северная и центральная Корсика), умбрский, маркский, лацийский языки),
южная группа (письменность с 10-11 вв.; кампанский и абруццский языки, апулийский,
басиликатско-луканские, сицилийские), сардинско-корсиканская группа (олтремонтские
(южная Корсика), галлурийский (северная Сардиния), сассарийский (северо-западная
Сардиния)).

Сардинский. Письменность с 16 в. Диалекты: нуорийский и логудорский. Всего сардинцев

1 млн. человек.

Рето-романский. Письменность с 12 в., литературный язык с 16 в. Диалекты: руманшские,

энгадиснкие, ладинские и фриульские. Итальянские области, Венеция-Тридентина. Всего
рето-романцев более 800 тыс. человек.

Далматинские диалекты. Истро-романские, вельотский, фиумский, рагузиснкий. Северо-

западная часть Балкан (рядом с Хорватией), север Далмации.

Восточнороманские языки.

Румынский и молдавский. Письменность на кириллической основе с 16 в., литературные

языки сложились к 19 в. Письменность у румын – латинский алфавит, у молдаван – русский.
Диалекты: валашские (мунтянский (одна из основ современного румынского литературного
языка), ардялский, олтянский), кришанский, трансильвано-молдавские (банатский,
трансильванские, марамурешский, буковинские, западномолдавские (основа молдавского и
вторая основа румынского литературных языков), восточномолдавские и транснистранский.
На этих языках говорят 21 млн. румын и почти 3 млн. молдаван.

Истро-румынский. Несколько деревень к югу от Триеста. Не более 10 тыс. человек.

Арумынские диалекты. На них говорят македонские валахи в пограничных областях

Греции и Югославии, более 150 тыс. человек. Фаршеротский диалект. Юг Албании, 10
тыс. человек.

Меглено-романский. Несколько семей северокараджовских валахов, к северу от Салоник.

Всего на романских языках говорят свыше 700 млн. человек.

 Славянские языки.

На сегодняшний день около 300 млн человек говорят на славянских языках, которые
распространены на территории Европы и Азии. В частности, на русском говорят в России,
Белоруссии, на Украине, в бывших республиках СССР и за границей.

Восточнорусский (великорусский) диалектный континуум (исконные области – в средней

части Восточно-Европейской равнины), возникал и развивался в условиях длительного
взаимодействия не только друг с другом, но и с диалектами близкородственных языков:
украинского («малорусские» диалекты) и белорусского («западнорусские» диалекты).

В Восточно-Европейской равнине, на территории исконно русских земель, можно выделить

6 диалектных зон:

1. Северновеликорусская.

Исторический центр – область проживания племени словен (оз. Псковское, Чудское,

Ильмень). Северновеликорусский диалект распространился на восток по Волге и охватил
северные и восточные области европейской России, значительную часть Урала и Западную
Сибирь.

Сюда входит 7 групп говоров: новгородские - Ленинградская область (центр – Санкт-

Петербург, на реке Неве) и Новгородская область (центр – Великий Новгород, р. Волхов),
олонецкие – Карелия (центр – Петрозаводск, р. Суна), владимирско-поволжские (центр –
Владимир, р. Клязьмы), вологодские (центр – Вологда, р. Сухона), поморские (берег Белого
моря), северноуральские и сибирские (центр – Новосибирск, р. Обь).

Особенность северновеликорусских говоров – цоканье (например, цьистой вместо чистый).

2. Южновеликорусская.

Исторический центр – область проживания вятичей (верховья Оки и исток Дона). Сюда
входит 5 групп говоров: орловские (центр – Орел, р. Ока), тульские (центр – Тула, р.
Тулица), рязанские (центр – Рязань, р. Ока), донские и юго-восточные (за Волгой и на
Южном Урале).

Особенность южновеликорусского диалекта – аканье и яканье (вяду) и окончание –ть в

третьем лице глагола (идеть)

Между северновеликорусскими и южновеликорусскими диалектами находится полоса

переходных говоров: подмосковных, муромских, пензенских. Для них характерно сочетание
северновеликорусского консонантизма и южновеликорусского вокализма.

3. Белорусская.
Исторический центр – область проживания племен кривичей (верховья Днепра), радимичей
(левобережье р. Сож), дреговичей (к северу от Припяти).

Сюда входит 2 группы говоров: северо-восточная – Витебская область (центр – Витебск, р.

Западная Двина), Могилевская область (центр – Могилев, р. Днепр), север Минской области
(центр – Минск, р. Свислочь) и юго-западная – юг Минской области, север Брестской
области (центр – Брест, р. Западный Буг).

Особенность белорусского говора – фрикативное y, аканье, изменение ъ и ь в и/ы перед j

(мый, сляпы).

Между белорусскими и северновеликорусскими находятся переходные говоры: псковские,

тверские, смоленские, брянские.

4. Полесская.

Исторический центр – область проживания бужан (верховья Западного Буга и Припяти),

волынян (р. Турия, Стоход), древлян (нижняя Припять).

Сюда входят говоры западнополесские - юг Брестской, север Волынской области и

среднеполесские – юг Гомельской области (центр – Гомель, р. Припять, Сож), север
Киевской области (центр – Киев, р. Днепр).

5. Восточноукраинская.

Исторический центр – область проживания полян (днепровское правобережье), уличей

(Южный Буг).

Сюда входят 3 группы говоров: средненадднепровские - юг Киевской области, Полтаская

область (центр – Полтава, р. Ворскла), слобожанские – Сумская область (центр – Сумы, р.
Псел), Харькоавская область (центр – Харьков, р. Харковь), степные – Кировоградская
область (центр – Кропивницкий, р. Ингул), Донецкая область (центр – Донецк, р. Северский
Донец), Херсонская область (центр – Херсон, р. Днепр).

6. Червонорусская.

Исторический центр – область проживания лучан (Галиция), белых хорват (Карпаты).

Сюда входят 3 группы говоров: галицийские – Львовская область (центр – Львов, р. Полтва),
Ивано-Франковская область (центр – Ивано-Франковск, р. Быстрицы), карпато-русские – к
западу от р. Уж, верховья Сана, юг Ивано-Франковской области, покутско-буковинские
(юго-восток Ивано-Франковской области).

После татарского нашесвия северо-восточные русские области отдалаются от западных и

южных. В XIV в. образуются два княжества – Литовское и Московское. На территории
московской Руси начинается сближение между восточнорусскими диалектами. На
территории Западной Руси в XV-XVI вв. возникает укоаинское койне. На северо-западе
Руси начинает возникать белорусское койне.

Национальный белорусский литературный язык начинает складываться в XIX в. и

окончательно формируется в XX в. На белорусском языке говорят в Белоруссии, Латвии,
Литве, Казахстане, Польше.

Национальный украинский литературный язык начинает складываться в XVIII в. и

окончательно формируется в XIX в. На украинском языке говорят на Украине, в Казахстане,
Чехословакии, Румынии, Югославии.

В отличие от украинского и белорусского, русский язык испытывал влияние

общегородского великорусского койне, усваивал особенности различных местных говоров,
но всегда оставался наддиалектным нормированным языком. Его первоначальная основа –
не койне, он восходит к традиционному литературному языку средневековой Руси – северо-
восточному варианту старославянского языка. Заимствованный в эпоху крещения Руси
старославянский язык приобрел ряд специфических северо-восточных черт. В процессе
развития он обновлялся под влиянием живой народной речи, московского канцелярски-
делового языка (XVI-XVII вв.). Эти изменения уже отражены в первых грамматических
описаниях Мелетия Смотрицкого (1648), Лаврентия Зизания (1656), Юрия Крыжанича
(1666). Норма русского литературного века сформировалась к XIX в.

Южнославянские языки.

Славяне проникли на Балканский полуостров из прикарпатских областей в VI-VII вв.

Расселившись от Адриатического моря до Черного, от Альп до Фессалии, южные славяне не
представляли полного языкового единства. В связи с принятием христианства возникла
необходимость создания славянской письменности. В IX в. Кирилл и Мефодий создают
славянскую письменность на базе греческих букв с некоторыми добавлениями сирийских.
Этот первый письменный славянский язык называется старославянским. По мере своего
распространения старославянский язык приобрел местные особенности, так возникали
изводы изводы старославянского языка. Существует 7 изводов:

1. Древнеглаголический извод (старославянский язык древних памятников, написанных

глаголицей, созданной на основе византийской скорописи) – язык переводных с греческого
текстов X-XI вв.: Зографский, Ассеманиев, Мариинский кодексы евангелия, Синайский
псалтырь.

2. Древнекириллический извод (старославянский язык древних памятников, написанных

кириллицей, созданным на основе греческого уставного письма с добавлением недостающих
для славянского языка букв) – отражен в переводных текстах XI в.: Саввиной книге,
Супрасльском кодексе, Хиландарских листках.
3. Чешско-моравский извод: Киевский глаголический миссал X в., Пражские
глаголические отрывки XI-XII вв.

4. Хорватский извод XII-XIII в.: Венский глаголический миссал. В дальнейшем традиции

глаголического письма продолжались у католиков северной Далмации и Истрии в XIV-XV
вв. Эта письменность трансформируется в XVI-XVII вв. в особый письменный церковный
язык Далмации.

5. Сербский (кириллический) извод: Мирославово евангелие XII в., Вуканово евангелие

XIII в., Шишатовацкий апостол XIV в.

6. Русский (кириллический) ИЗВОД: Остромиров и Архангельский евангелические

кодексы XI в., Чудовская и Евгениевская псалтыри, Изборники Святослава (XI в.), Галицкое
евангелие XII в. В дальнейшем этот язык развивается как государственный литературный
язык Киевской Руси, Литовской Руси, Московской Руси. Из него развивается
церковнославянский язык.

7. Болгарский (кириллический) извод XII-XIV вв.: Добромирово евангелие, Охридский

апостол, Болонская псалтырь.

Первоначальные истоки языка этих памятников восходят к древнеюжнославянским

диалектам, которые разделяются на 7 зон:

1. Восточноболгарские диалекты: a) наддунаиский: шуменские, преславские,

новопазарские, б) балканский: сливенские, котельско-дряновские, ловечско-габровские.
Новоболгарский литературный язык возникает в XVI в., окончательно формируется в XIX в.

2. Южноболгарские диалекты: а) рупские: севернофракийский, южнофракийский, б)

родопские: смолянские, хвойненские

3. Западноболгарские диалекты: а) северо-западный (Враца, Берковица), б) ботевградско-

самоковско-кюстендильские (София)

4. Пиринские диалекты (на крайнем юго-западе Болгарии): горноджумайские, разлогские,

петричские

5. Эгейско-балканские: а) гевгелийско-дойранско-струмешский (у югославо-греческой

границы), б) кокушско-воденский диалект (южнее гевгелийского).

6. Южнобалканские: а) тиквешско-мариовский диалект (западнее гевгелийских),

б)костурско-леринский (близ Лариссы), в) бобоштицко-дреновский (близ Корчи в Албании)

7. Центральнобалканские: а) штипский (восточная часть Македонии), б) вардарско-

чернореченские: велешские, кичевский, в) охридский диалект, г) дебарско-горнопологский
(на западе Македонии)
В зависимости от вероисповедания у носителей сербохорватского языка сложилось две
традиции: сербская (православная) и хорватская (католическая)

Западнославянские языки граничили на юге с южнославянскими. Можно разделить 3

диалектные зоны: чехословацкую, лужицкую и лехитскую.

Письменность на чешском языке появилась в XIII в. на латинской графике, в основу был

положен среднечешский диалект. Старочешский литературный язык достиг расцвета в XV-
XVI вв., но после Белогорской битвы пришел в упадок. Только с конца XVIII в.
возрождается традиция литературного языка.

Словацкая письменность возникла в конце XVIII в., литературный язык сначала создавался
на базе западнословацкого наречия, но с середины XIX в. переходит на среднесловацкие
нормы.

К северу от чехословацкой диалектной зоны до Балтийского моря находится лехитский

континуум. Лехитские диалекты в древности образовали 2 зоны: северную и южную.
Современные польские диалекты произошли от диалектов южной зоны.

Польское государство возникло в X в., но роль литературного языка долго сохраняла

латынь. Польская письменность возникла в XIV в. На формирование раннего литературного
языка большое влияние оказал чешский литературный язык, но с XVII в. он приходит в
упадок. Интерес к национальному языку возрождается в XIX в.

На северо-западе от чешских племен жили племена лужичан, сербов. В Саксонии у г. Бауцен

и Бранденбурге у г. Коттбус сохраняются 3 сербо-лужицких диалекта: верхне-лужицкий
(близ г. Бауцен), нижнелужицкий (близ г. Коттбуса), восточнолужицкий. В XVI в. возникли
верхнелужицкая (у католиков) и нижнелужицкая (у лютеран) письменности.

Таким образом, вся семья славянских языков образует 3 генетические группы:

1. Восточнославянские: русский, украинский, белорусский

2. Южнославянские: болгарский, македонский, сербохорватский, словенский

3. Западнославянские: чешский, словацкий, польский, лужицкие

Италийские языки

Италики – племена индоевропейской семьи, населявшие Апеннинский полуостров.

Население Италии в раннеримские времена было чрезвычайно пестрым. В долине р. По и
несколько южнее жили племена кельтов. К югу от верхнего По, в Приморских Альпах и на
генуэзском (лигурийском), побережье находились племена лигуров. К северу от нижнего
течения р. По и далее к востоку обитали венеты (Венеция). В Этрурии (северо-запад Италии)
жили этруски, которых греки называли «тирренами». К востоку и югу от них, занимая всю
среднюю Италию и часть южной, находились многочисленные племена италиков. Племена
и диалекты италиков образовывали шесть групп:

1) умбры – проживали южнее венетов по обе стороны Аппенин между р. Рубиконом, в

верховьях р. Тибра, у р. Рубикона и Эзиса. От умбрского языка сохранилось несколько
незначительных коротких надписей и знаменитые Игувинские (Эвгубинские) бронзовые
таблицы с ритуальными текстами II-I вв. до н.э. (содержали культовые предписания
коллегии жрецов города Игувий (современный Губбио)), выполненными в греко-этрусском
алфавите;

2) группа переходных (от умбрского к латыни) диалектов, на которой говорили племена

сабинов (южнее умбров, на северной окраине Лация), фалисков (западнее сабинов, на р.
Тибр), эквов (в горном Лации южнее сабинов), герников (в горах южнее эквов), марсов
(восточнее эквов, в самом центре Италии), вольсков (южнее марсов и герников); об их языке
можно судить лишь по немногочисленным надписям (с VII в. до н.э.), в основном
фалискским, и по некоторым заимствованиям в латыни;

3) группа восточных италиков: вестины (восточнее эквов), маррукины (юго-восточнее

вестиков, на берегу Адриатики), пелигны (южнее маррукинов, северо-восточнее марсов); об
их языке можно судить лишь по случайным и отрывочным сведениям (из древней
ономастики и топонимики);

4) сабеллы или оски (опики): френтаны (юго-восточнее маррукинов на Адриатическом

побережье), самниты (в горной области, южнее френтанов, восточнее вольсков), аврунки
(южнее вольсков у берега Тирренского моря), кампаны (в низине юго-западнее аврунков,
южнее самнитов), гирпины (в горах восточнее кампанов, к югу от самнитов); их язык
известен по «оскским» надписям V в. до н.э. – I в. н.э. (преимущественно из Кампаньи);

5) южные италики: апулы, луканы, бруттии, близкие по языку к сабеллам (насколько это
можно судить по отдельным надписям, выполненным греческим алфавитом);

6) латины (Рим и его окрестности), и, возможно, некоторые южные племена –

первоначальные (впоследствии сабелизировавшиеся) опики (оски), сикулы (проникшие в
Сицилию). Наиболее древняя надпись на латинском языке датируется 500 г. до н.э. Это
«черный камень», найденный в Риме. Послание на нем записано способом «бустрофедон»
(первая строчка слева направо, вторая – справа налево и т.д.). Начало и конец надписи не
сохранились. Древнейшие латинские надписи восходят VI-V вв. до н.э.; литературный язык
начал развиваться со второй половины III в. до н.э. (архаическая латынь) и окончательно
сложился к I в. до н.э. («золотая» латынь), его нормы оставались обязательными и
неизменными и для римской литературы более позднего времени («серебряная» латынь I в.
н.э., литература поздней империи).

Еще во времена Гомера племена италиков обитали на территории Паннонии (бассейн

среднего течения Дуная), а затем пересекли Альпы и постепенно расселились почти по
всему Апеннинскому полуострову вплоть до Сицилии. Италики мигрировали в Италию с
северо-востока двумя волнами. Первая волна появилась в долине р. По в начале II
тысячелетия. Это были строители свайных поселений на реках и озерах Северо-Восточной
Италии. Около середины II тысячелетия жители свайных построек переходят на сушу в
областях к югу от р. По. В их плане археологи находят черты позднейшей римской
строительной техники: ров и вал, перпендикулярное расположение улиц. Они владели
бронзовой техникой, знали земледелие, скотоводство, ремесла и кремировали своих
покойников. Их считают отдаленными предками фалисков и латинов. Вторая волна
италиков появляется на Апеннинском полуострове позднее – около конца II тысячелетия. Их
главное отличие от первой группы видят в том, что они не сжигали, а погребали своих
покойников. Их считают предками умбро-осков.
Италийские языки образуют компактную группу, относящуюся к западному ареалу
индоевропейской языковой семьи. Все италийские языки – мертвые. Они обычно
подразделяются на две подгруппы: латино-фалискскую (северную) и оскско-умбрскую
(южную). К первой подгруппе некоторые исследователи относят венетский язык (венетский
язык известен по вотивным (посвященным богам ради исцеления или исполнения какого-
либо желания) и надгробным надписям V-I вв. до н.э., выполненным этрусской
разновидностью греческого алфавита на территории к северу от устья По, между
Адриатикой и Альпами, в основном близ их древней столицы Атесте и в Падуе.).
Экспансия Рима повлекла романизацию италийских племен. В I в. до н.э. письменные
памятники племен исчезают. Дольше других сохранился оскский язык (последнее
упоминание – I в. н.э.).
Латинский язык вытеснил или поглотил другие италийские языки к началу нашей эры, с
конца I в. до н.э. началась усиленная романизация галлов и других народностей Италии и
прилегающих к ней с севера областей, это сопровождалось и массовой колонизацией
завоеванных провинций, и в эпоху Римской империи в первых веках нашей эры
просторечно-диалектные формы латыни наряду с обязательным единым письменным
языком широко распространились от Атлантического побережья до устья Дуная, от Рейна до
Африки. Первое грамматическое описание латыни относится к I в. до н.э. (Варрон), а полная
классическая грамматика составлена в IV в. н.э. (Донат). Латынь – литературный язык
западноевропейского средневековья, язык католической церкви. В эпоху феодальной
раздробленности он играл цементирующую роль, обеспечивающую единство европейской
культуры. В качестве классического международного языка латынь вместе с греческим
употреблялась гуманистами эпохи Возрождения. Латинский язык остается главным
источником международной терминологии.

Кельтские языки

Кельтские языки

1. История и география

Кельтские языки входят в индоевропейскую группу. На них говорили племена кельтов,

жившие в области, находящейся примерно на северо-западе от Альп.
Племена кельтов:

Гельветы – изначально жили в Лотарингии, примерно в I в. до н. э. продвинулись на юг,

вверх по побережью Рейна до современной Западной Швейцарии.

Секванты – юго-западнее гельветов, в современной Бургундии.

Лингоны – к западу от секвантов.

Эдуи – между реками Сона и Луарой, юго-восток современной Франции.

Арверны – по р. Алье в Оверни.

Вольки и Аллоброги – по р. Изер до Женевского озера.

Вольки-текстосаги – южнее арвернов.

В I тыс. до. э. кельты продвигаются на юг в современный Прованс и Италию, а также на

восток по р. Дунай, благодаря чему пересекаются с народами Греции и Рима. Греки
называли их галаты, а Римляне – галлы.

Недалеко от современного Милана поселились племена инсумбров, а восточнее них, на

левобережье р. По – кеноманы. На правобережье той же реки поселились бойи, а ближе к
устью – лингоны. Юго-восточнее (по Адриатическому побережью до Умбрии) – сеноны.

Во второй половине того же тысячелетия гельветы продвинулись на восток в Альпы, далее

на территории современной Швейцарии и Тироля поселились лепонтийцы и тридентины. На
территории современной Австрии поселились таврисии, винделики и ранее упомянутые
бойи. Позже эти племена продвинулись на север и северо-восток, в Богемию (оттуда
название -Богемия, страна бойев).

В современную Моравию пришли вольки и котины, которые позже проникали на

территорию современной Венгрии и Трансильвании, также на Карпаты. Некоторые галаты
проходили по северо-восточным провинциям Римской Империи, некоторая их часть
переправилась в Малую Азию.

Восточные и центральные галлы были романизированы (т.е. были впитаны римской

культурой, потеряв свои отличительные черты) после завоевания Римом (I в. до н.э. – I в. н.
э.), некоторые (в основном на юго-востоке) – эллинизированы (впитаны греческой
культурой, соответственно). Остатки кельтов были полностью поглощены в IV-Vвв.
германским нашествием. Таким образом, континетальные кельтские племена, их культура и
их языки сохранились очень плохо, т.к. по сути умерли и исчезли к началу Средних Веков.

Известно о существовании лепонтийского, кельтиберского и галльского языков из

континентальной группы. Лингвистически они были близки с языками венетов и италиков.
От древних кельтов не осталось почти никаких письменных памятников,
позволявших бы судить о языке. Самый обширный памятник – календарь из Колиньи,
который, правда так и не был до конца расшифрован. Ещё есть свидетельства
влияния галльского языка на французский, некоторые слова во французских
диалектах очень схожи с галльскими по виду и смыслу.

Лучше сохранились племена, продвигавшиеся на запад и северо-запад. За Луарой жили

битуриги, ещё западнее – пиктоны, а на юг в Аквитанию продвигались племена, которые
римляне назвали кельтиберами. Часть этих племен проникла на территорию юго-западной
Британии, затем в Ирландию (куда их вытеснили, если верить ирландскому средневековому
эпосу, бритты). Так образовалась гойдельская (гэльская) диалектальная общность, которую
подтверждают письменные памятники IV-VI вв. н. э. (надгробные памятники в Ирландии и
Уэльсе). В V-VI часть гэлов, скотты, переселилась в Шотландию (очевидно происхождение
названия – Scotland).

В VII-X вв. появляются глоссы (аннотации, как правило, к латинским сочинениям) на языке
ирландских гэлов, т.е гойделов. Тогда же был сложен (но записан только в XI-XII вв.)
ирландский эпос, включающий саги и поэмы.

Тогда же, когда был записан ирландский эпос, начала складываться ирландская литература
(эйре или ирский язык).

Поэтическая традиция Шотландии же корнями уходит в III в., время жизни скоттского барда
Оксиана, однако письменность возникает только в XV в.

В настоящее время подавляющее большинство шотландцев говорит только на английском,

но сохранился так или иначе гэльско-шотландский язык, применяемый в домашнем быту в
некоторых внутренних поселениях горной Шотландии и на Гебридских островах. Всего
шотландских гэлов около 100 тыс. человек, ирландцев же в Ирландии более 3 млн., почти
все они двуязычны. Ещё примерно столько же ирландцев проживает в Америке, но в
основном они пользуются только английским языком. В Ольстере, северная Ирландия,
католики-ирландцы проживают совместно с протестантами-шотландцами. Особым
гэльским диалектом (языком) пользовалось немногочисленное население острова Мэн в
Ирландском море.

Также на примерно на территории Франции (на берегах р. Сены) проживали кельтские

племена карнуты, сеноны, белги (парисии и белловаки), амбианы, атребаты, нервии. По р.
Маас – абуроны, ремы, адуатуки, у моря – менапии.

В IV-III вв. н. э. часть белгов (кантии, катувелауны, думноны, сегунтиаки, думноты и

дуротрики, ордовики) заселила юг Британии. Эти племена не были до конца
романизированы. Покоренные Римом в I в. н. э. бриттские кельты (или бритты) не были до
конца романизированы, но с приходом германцев-ингвеонов (англы, саксы, юты) на юго-
восток Британии, бритты были вынуждены уйти на запад. Эти бритты создали бриттские
глоссы в латинских текстах из Уэльса, Корнуэлла и Бретани (VIII-XI вв.). В XI-XII вв.
возникает письменность и начинает развиваться оригинальная литература в Уэлльсе
(закрепляя таким образом в истории валлийский, или кирмский, язык), с XIII-XIV вв. – в
Бретани (бретонский язык), а с XV в. – в Корнуэлле (корнский язык, вымер в XVIII в.). В
настоящее время валлийцев в Англии более 1 млн. человек, бретонцев – 1 млн. 200 тыс.

В наши дни живыми кельтскими языками владеет около 6 млн. человек, из них 3 млн. –
ирландцы и шотландские гэлы, около 2.5 млн. – валлийцы (кимры) и бретонцы.