РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПАФОС И НЕНАВИСТЬ К КАПИТАЛУ В

ТВОРЧЕСТВЕ Р. ВАГНЕРА

Л. Н. Кунцевич
Белорусский государственный университет,
факультет философии и социальных наук,
ул. Кальварийская, 9, 220004, Минск, Республика Беларусь.
e-mail: Lorelay98@mail.ru

Раскрыта сущность революционных идей, близких к философии марксизма, в

творчестве Р. Вагнера. Проведен анализ данных идей и главных предпосылок их
возникновения в тетралогии «Кольцо нибелунга».

Ключевые слова: Р. Вагнер; марксизм; революционность.

THE REVOLUTIONARY PATHOS AND HATRED OF CAPITAL IN

THE WORKS OF R. WAGNER

L. N. Kuntsevich
Belarusian state University,
Faculty of philosophy and social Sciences,
Kalvariyskaya str. 9, 220004, Minsk, Republic of Belarus.
e-mail: Lorelay98@mail.ru

In the article revealed the essence of revolutionary ideas, which are close to the
philosophy of Marxism in the works of R. Wagner. The analysis of these ideas and the main
prerequisites for their occurrence in the tetralogy "ring of Nibelung".

Keywords: R. Wagner; marxism; revolutionary.

Фигура Карла Маркса и его учение так или иначе напоминают нам о
себе. В связи с его 200-летним юбилеем, которому и посвящена
конференция, возникает необходимость по-новому переосмыслить или
хотя бы просто освежить в памяти, как саму теорию марксизма, так и еще
раз обратиться к личности ее автора – самого Маркса. Однако данное
выступление посвящается, строго говоря, даже не самому Марксу и не
марксизму, а личности, которая, по словам целого ряда мыслителей, также
совершила грандиозный, сравнимый с марксистским, переворот, только не
в области экономики и философии, а в музыке.
Таким образом, целью данного выступления и стала попытка
раскрыть сущность поистине революционных идей, очень близких к тем,
которые проповедовал основоположник марксизма, в творчестве Рихарда
Вагнера. Особый акцент при этом будет сделан на анализ данных идей и
главных предпосылок их возникновения в тетралогии композитора –
«Кольце нибелунга».
Известнейший советский философ, один из лучших знатоков
философии Маркса – Э. В. Ильенков в своих «Заметках о Вагнере»
отмечает, что композитор «в качестве художника доказал человечеству то
235
же самое, что сделал Маркс в качестве теоретика», а именно
«закономерность крушения цивилизации, основанной на власти золота, на
базе товарно-денежных отношений», «абсолютную неизбежность ее
внутреннего разложения, логику этого разложения». Но использовал он
при этом не строгие понятия, а музыкальные средства выражения,
чувственные образы, поэтическое повествование, наделенное особой
трагической логикой. Эти выше приведенные идеи были с «железной»
последовательностью и оригинальностью отражены композитором в его
тетралогии «Кольцо нибелунга» [2; с. 334].
Но прежде чем анализировать данное произведение, следует
отметить, то главное, что предшествовало его написанию, то, что привело
Вагнера к выводам, которые он и перенес в свою драму.
Во-первых, Р. Вагнер «в течение всей своей жизни только и был
революционером, хотя каждый раз и в разных смыслах этого слова»
[3, c. 25]. Эта революционность объяснялась во многом тем временем, в
котором жил композитор, временем буржуазных преобразований,
временем изменения экономических, политических и т.п. условий жизни
человека. Все это личностно переживал композитор, который старался
дать объяснение происходящему. Искусство Вагнера – это своего рода
естественный, красочный рефлекс эпохи, в нем решаются проблемы,
которыми была полна Европа XIX века.
Во-вторых, в «Кольце нибелунгов» композитор анализировал
причины крушения революции 1849 в Дрездене, в которой он сам
принимал активное участие.
И, наконец, в-третьих, в своем искусстве композитор стремился
отразить целостность и целесообразность всего миропорядка. Эти
целостность и целесообразность были четко представлены в подвигах,
которые совершали его мифические герои, а также в их логически
оправданной смерти. Вагнер обращается к мифу и мифическим
персонажам потому, что именно в мифах отражены «"сущность мира", как
ее понимает народ, те идеалы или образы, которые народ стихийно
стремится претворить в жизнь». Как и многие творцы, Вагнер верил, что
старый миф, обыгрываемый по-новому в искусстве, будет взывать к
сердцам людей, и таким образом преобразует мир [2; c. 337].
Так, за основу для «Кольца нибелунга» им была взята германская
мифология, а повествование разворачивается вокруг мифического
персонажа, Зигфрида.
Зигфрид являлся высшим эстетическим идеалом Вагнера еще
задолго до написания драмы. Наблюдая за событиями в окружающем
мире, он говорил: «Зигфрид – это тот человек, которого все мы жаждем».
А именно, человек, лишенный страха и страданий, который призван
освободить современный мир от зла, нищеты и прочих бед. К своему
изумлению, Вагнер встретил в жизни «реального» Зигфрида, им оказался
Михаил Бакунин, русский анархист, руководивший восстанием 1849 г. в

236
Дрездене. «Вагнер моментально проникся в него такой же беззаветной
верой, какой христиане прониклись бы в Христа» [2; c. 337–338]. Но после
неудачного восстания дороги революционеров разошлись. Вагнер бежал в
Швейцарию и там принялся за свою великую драму, при этом не раз
подтверждая, что прообразом Зигфрида является у него именно Бакунин.
Но одно обстоятельство помешало композитору ответить на вопрос о том,
почему собственно это восстание завершилось неудачей. Почему
современный мир, отображаемый Вагнером в первой части его
тетралогии – «Золоте Рейна», не стремится принять и помочь Зигфриду
разрушить раздирающие его противоречия? «Где причина того факта, что
бешеная, зигфридовская энергия Бакунина разбилась о препятствия,
захлебнулась в болоте филистерства, нерешительности,
непоследовательности и прочих антизигфридовских качеств народного
самосознания, реальных, живых, неидеальных людей?» [2; c. 339]
Стремление дать ответ на этот вопрос пронизывает всю
вагнеровскую драму, становясь по сути, ее главным подлинным смыслом.
Вагнер делает вывод о том, что «необходимым является не только
рождение Зигфрида, но и его гибель, крушение попытки освободить Мир».
Убийство Зигфрида стало «абсолютно неизбежной развязкой»,
«необходимостью, заложенной уже в самом начале вещей, в самой
"сущности мира"». Поэтому все повествование драмы развертывается не
вокруг образа героя с мечом, а с самого начала как бы предполагает его
гибель. Поэтому и возникла необходимость написания первой части –
«Золота Рейна» [2; c. 339].
Она представляет собой своего рода предысторию героя и описывает
мир, который нуждается в таком герое, но который этому герою так и не
удастся преобразовать. Основная проблема данного мира, по Вагнеру,
коренится в его зависимости от золота. Не ясно, правда, является ли
человек собственником золота, или золото является собственницей людей.
«Власть золота безлична. Самое уродливое существо в его сиянии
становится чем угодно, подчиняет себе всё на свете – и трудолюбивых
нибелунгов, и прекрасных богов, и могучих великанов…» Данная
ситуация приводит к тому, что ни один человек не может обрести свою
индивидуальность и свободу, потому что для этого нужно лишить золото
власти [2; c. 400].
Любопытно, что до создания своего произведения Вагнер не был
знаком с философией марксизма, как, впрочем, и с философией
А. Шопенгауэра, хотя можно провести некоторые параллели с главным
трудом последнего – «Мир как воля и представление». Как и этих
мыслителей, композитора привели к схожим с ними поистине
революционным выводам само время и те события, которые его окружали.
Таким образом, можно зафиксировать некоторую схожесть идей
Вагнера с идеями философии марксизма. И те, и другие стали своего рода
революционным переворотом в тогдашнем мировосприятии. Другое дело,

237
если Маркс пытался охватить своими идеями весь тогдашний мир, то
Вагнер ограничивается только одной областью духовной жизни – музыкой.
В завершении следует добавить, что, как и К. Маркс, Р. Вагнер «все
так же жив и все так же нов; его творения все равно рано или поздно
услышат и поймут; творения эти пойдут не на развлечение, а на пользу
людям; ибо искусство, столь „отдаленное от жизни“ (и потому – любезное
сердцу иных) в наши дни, ведет непосредственно к практике, к делу;
только задания его шире и глубже заданий „реальной политики“ и потому
труднее воплощаются в жизни» [1; c. 62].

Библиографические ссылки

1. Блок А. Искусство и революция (По поводу творения Рихарда

Вагнера). – А. Блок. Собр. соч. в 12-тит., т. 8. М. – Л. 1936.
2. Ильенков Э. В. Искусство и коммунистический идеал: Избр. статьи по
философии и эстетике / Вступ. статья Мих. Лифшица. – М.: Искусство,
1984.– 349 с.
3. Вагнер Рихард. Избранные работы. Сост. И коммент. И.А. Барсовой и
С.А. Ошерова. Вступит. Статья А.Ф. Лосева. Пер. снем. М., «Искусство»,
1978. 695 с.

238
 АМБИВАЛЕНТНЫЙ ХАРАКТЕР СОЦИАЛЬНОГО КОНФЛИКТА

О. В. Курбачёва
Белорусский государственный университет,
факультет философии и социальных наук,
ул. Кальварийская 9, 220004,Минск, Республика Беларусь
kurbach.ova@gmail.com

Автор анализирует природу социального конфликта, выявляя двойственный

характер его функций. Акцентируется внимание на диалектико-созидательной
парадигме интерпретации социального конфликта К.Маркса. Выявляются
положительные особенности конфликта.

Ключевые слова: конфликт; социальный конфликт; социальная динамика;

кросскультурное взаимодействие.

THE AMBIVALENT NATURE OF SOCIAL CONFLICT

O. V. Kurbacheva
Belarusian State University,
Faculty of Philosophy and Social Science,
Kalvariskaja Str. 9, 220004, Minsk, Republic of Belarus
kurbach.ova@gmail.com

The author analyzes the nature of social conflict, revealing the dual nature of its
functions. Focuses on the dialectical-constructive paradigm, the interpretation of the social
conflict of Marx. Positive features of the conflict are revealed.

Keywords: conflict; social conflict; social dynamics; cross-cultural interaction.

«Зло порождает борьбу, которая является движущей силой истории»

К. Маркс. Нищета философии

За последние сто лет тема социального конфликта успела перейти из

статуса игнорируемой и неизученной в одну из центральнейших проблем
социально-гуманитарной мысли. Ещё в 1930 году на ежегодном собрании
Американского социологического сообщества было заявлено, что
«социальный конфликт представляет собой с социологической точки
зрения совершенно неизученную область…» [1,с. 34]. Однако, несмотря на
многочисленные исследования и монографии, посвященные вопросам
социального конфликта написанные с тех пор, данная тема сегодня
представляет собой одну из центральных, актуальных и до конца
неизученных. Обращаясь к работам первого поколения американских
ученых, изучающих проблему социального конфликта (Ч. Кули, Е. Росс,
А. Смол и др.) действительно можно обнаружить, что конфликт в их
представлениях выступал основополагающим и конструктивным
элементом социальных изменений. Так Э. Росс писал, что «…открытое
противостояние сохраняет общество… Противостояние групп усиливает и
239
сплачивает тех, кто может выдержать это напряжение» [3, с. 162].
Конфликт расценивался как функциональный элемент, объясняющей
особенности социальных изменений и прогресса. Вместе с тем, была
достаточно популярна и сильна абсолютно противоположная позиция в
академической среде, в соответствии с которой конфликт рассматривался с
негативной коннотацией: как дисфункциональный элемент социальной
реальности, который связан сугубо с дезадаптацией и напряженностью в
любой социальной структуре. Так Т. Парсонс в своей статье «Расовые и
религиозные различия как факторы групповой напряженности»
акцентирует внимание сугубо на разрушительной роли конфликта,
ассоциируя его со состоянием болезни или девиации. [1, с.41]. Среди
мыслителей, отстаивающих представления о дисфункциональном статусе
конфликта можно выделить таких, как К. Боулдинг, А. Турен, Дж. Бернард
и др.
Важно отметить, что большую роль в формировании диалектических
представлений о сущности социального конфликта сыграли идеи К.
Маркса, анализирующего природу классовой борьбы. По утверждениям
К. Маркса, классы возникают, осознают свою общность только благодаря
конфликтам: «отдельные индивиды образуют класс лишь по стольку,
поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь
другого класса» [2, с. 54] Маркс один из первых, кто закладывает
традицию диалектико-созидательной парадигмы: конфликт неизбежен, но
не несет сугубо разрушительные действия. Отрицание конфликта – это
отрицание идеи развития общества и его отдельных структур. При этом
следует отметить, что Маркс, акцентируя внимание на позитивной роли
социального конфликта, всё же определял конкретную природу
конфликтных действий: конфликты берут свое начало из отношений
собственности и их распределения. И, несмотря на отрицание насилия как
единственного возможного инструмента разрешения противостояния, а
также фиксации, что конфликт неизбежен, Маркс был ориентирован на
преодоление классовой борьбы как таковой. При этом, следует отметить
еще один очень важный аспект в представлениях Маркса о специфике
социального конфликта: идеи о деперсонализации конфликта. По мнению
К. Маркса, для того, чтобы противники с обеих сторон выступали как
представители разных лагерей, чтобы борьба достигла остроты и
бескомпромиссности, ее необходимо лишить персонифицированного
характера [2]. Идеи о безличном характере противостояния будут активно
использоваться в последующем конфликтологами, описывающих стадии
развертывания и эскалации этнокультурного конфликта
(этностереотипизация, обобщенные представления о противоборствующей
стороне как потенциальном носителе зла и т.д.).
Важно отметить, что смысловая дихотомия в интерпретации
сущности социального конфликта сохраняется и сегодня. Конфликт
рассматривается в двух ипостасях: как дисфункциональное явление и как

240
важнейший конструктивный элемент социальной динамики. В первом
варианте, для достижения «путей согласия», необходимо редуцировать
конфликтогенность в обществе, стремиться к компромиссу и сохранению
институционального порядка. В соответствии со второй позицией – лишь
конфликт может послужить основанием для социальной динамики и
качественных изменений. В этом ключе большую роль в осмыслении
сущности и роли социального конфликта сыграла работа Льюиса Козера
«Функции социального конфликта» (1956г.), которая стала известна
русскоязычной интеллектуальной аудитории лишь к концу 90 годов XX в.
Л. Козер предложил выйти из традиции абсолютизации и
противопоставления позитивной и негативной роли конфликта и вслед за
К. Марксом зафиксировал диалектичный характер социального конфликта:
«Конечно, не любой и не все социальные конфликты выполняют
позитивные функции, но социолог должен выявить те социальные
контексты и социальные условия, в которых социальный конфликт
помогает скорее выздоровлению, чем загниванию общества или его
составляющих» [1, с. 26]. Другой работой, ставшей одной из классических
по исследованию феномена конфликта, стала работа Г. Зиммеля
«Конфликт». Немецкий философ, не исключая дисфункциональные
аспекты конфликта, описал его позитивную роль в формировании и
укреплении психоэмоционального чувства внутреннего единства,
фиксации границ своей символической среды и отличия себя от другой
группы. Так конфликт, по мнению Г. Зиммеля, может послужить своего
рода катализатором внутригрупповой сплоченности и активизации
интереса к собственной истории и культуре. Апеллируя к двум известным
ученым, можно резюмировать, что конфликт представляет собой особую
форму социализации, в соответствии с которой конфликт не обязательно
однозначно дисфункционален: «любым социальным группам необходима
как гармония, так и дисгармония. …. Образование группы – это результат
процессов обоего вида…, и позитивные и негативные факторы создают
групповые связи» [1, с. 51].
Идеи и представления о диалектической природе конфликта сегодня
в условиях глобального вызова приобрели особую актуальность и
востребованность. Так среди важнейших функций социального конфликта,
отмеченных еще в работах Г. Зиммеля, Л. Козера, а также ранее в работах
Ж. Сореля и К. Маркса, сегодня выделяют группосозидающую функцию
социального конфликта. Конфликт способен задать символические
границы между группами, что инициирует усилению самосознания
представителей групп о своей уникальности и непохожести, так
называемой общности локальных интересов. С другой стороны, эта
своеобразность и определенная враждебность между группами,
фиксируемая как следствие или причина конфликтогенной ситуации,
помогает сохранить целостность самой социальной группы через
потенциальное соперничество с другой. То есть взаимные антогонизмы

241
устанавливают определенное равновесие между элементами социальной
системы. Так самое распространенное и наиболее часто встречаемое на
уровне кросскультурного взаимодействия проявление позитивной роли
конфликта – это оценивание сил соперника и осмысление участниками
конфликтной ситуации последствий применения этих сил. А соизмерение
сил противоборствующих сторон дает возможность адекватно
спрогнозировать дальнейших ход развертывания противостояния для всех
субъектов. Эта особенность протекания конфликта выражена в так
называемом «зиммелевском парадоксе»: «Наиболее эффективным
средством предотвращения борьбы является точное знание сравнительной
силы обеих сторон, которое очень часто может быть получено только в
результате самого конфликта» [1, с. 49] Как результат такого осознания
последствий конфликтной ситуации является наращивание военной мощи,
и демонстрация сопернику собственной силы и потенциальной
возможности вступить в конфликт. Парадоксальность заключается в том,
что наличие конфликта и осознание его последствий выступает
сдерживающим механизмом от самих конфликтных действий.
Группосохраняющая функция конфликта проявляется и в
психоэмоциональном плане: социально контролируемый конфликт
позволяет субъектам преодолеть нарастающую враждебность через
допущение права на санкционированный выход негативных эмоций и
притязаний друг другу. Поэтому возможность проявления враждебности –
это не обязательно прямая установка на конфликт. Право выражать свое
несогласие и критику, сублимация антисоциальной настроенности
является залогом снижения градуса самой конфликтогенной ситуации,
допущения инаковости и возможных изменений в потенциально опасной
ситуации. Так сегодня среди положительных особенностей конфликта
можно выделить такие, как: сигнальную функция (признание
конфликтогенной ситуации), стимулирование к изменениям и развитию,
сплочение коллектива, разрядка напряженности, информационно-
познавательная (диагностика возможностей оппонентов) и др. Понимание
двойственного характера социального конфликта (наличие его как
отрицательных, так и положительных аспектов) особенно важно сегодня в
условиях нарастающей нестабильности и поиска путей преодоления
этнокультурных кризисов.

Библиографические ссылки

1. Козер, Л. Функции социального конфликта/ Л. Козер; пер. с анг.

О.А. Назаровой – М.: Дом интеллектуальной книги, 2000 – 208с.
2. Маркс, К. Немецкая идеология/ К. Маркс, Ф. Энгельс Немецкая идеология.
Сочинение, 2-е издание, М.,1955, т.3.
3. Ross, Ed. A. The principle of Sociology/ Ed. A. Ross. – N.-Y.: The Century Co., 1920.

242