СВЯЗНОСТЬ ТЕКСТА

Это важнейшая текстовая категория, именно ее наличие

повышает статус некоторого множества высказываний,
превращая их в текст.
Сейчас уже сложилось твердое убеждение в том, что
наряду с лексической и грамматической синтагматикой
существует синтагматика текста, которая обнаруживается
в законах межфразовой сочетаемости, в наличии особых
внутритекстовых связей.
Текст - очень сложный знак, поэтому он имеет гибкую
систему внутритекстовых связей: известно, что чем ниже
уровень языковой системы, тем жестче правила
комбинации составляющих ее единиц, и наоборот, чем
выше уровень языковой системы, тем более мягкими
являются правила соединения ее единиц.
Доминанта внутритекстовых связей - семантическое
согласование в широком смысле. Все компоненты текста
- от крупных (ССЦ –сложное синтаксическое целое, часто
соответствует абзацу на письме) до мелких (слово) -
должны быть семантически связаны между собой и
соотнесены с глобальным содержанием текста. Именно
семантическая связь - фундамент текста, она определяет
его единство и целостность. Все частные лексические,
формально-грамматические и прочие проявления
связности обусловлены общей семантической идеей
текста.
Классификация внутритекстовых связей, как правило,
опирается на уровневое представление текста, так как
они обнаруживаются на всех его уровнях.
На уровне семантики существование внутритекстовых
связей обусловлено концептуальностью текста и его
соотнесенностью с определенным фрагментом
действительности.
На уровне грамматики текста они обусловлены
закономерностями грамматического согласования и
грамматической зависимости, которые мотивированы
законами языковой синтагматики.
На прагматическом уровне эти связи обусловлены
особенностями индивидуально-авторского стиля.
Взятые все вместе, разнообразные внутритекстовые
связи составляют совокупность специализированных
компонентов, являющихся средствами
текстообразования.
Рассмотрим типы внутритекстовых связей в соответствии
с названными уровнями текста.

Текстообразующие логико-семантические связи

Все разновидности этого рода связей построены на

повторе информации, осуществляемом на разных
участках текстового пространства, в различном объеме и
различными лексическими средствами. Вследствие этого
они могут быть контактными и дистантными, полными и
частичными.
Полный тождественный повтор -наиболее простой и
наиболее ранний по времени его возникновения
механизм связи, который осуществляется повторением
одинаковых словоформ, имеющих один корень.
Так, в рассказе Н. А. Тэффи слово «счастье»,
вынесенное в заглавие, повторяется неоднократно.
Стихотворение И. Иртеньева «Пловец» начинается
строфой, содержащей поликомпонентный тождественный
повтор: глагол плывет повторяется здесь четыре раза:

Плывет пловец в пучине грозной моря,

Разбился в щепки ненадежный плот,
А он себе плывет, с волнами споря,
Плывет и спорит,
Спорит и плывет.

Частичный лексико-семантический повтор. Наряду с

полным повтором, в этом текстовом фрагменте есть и
частичный лексико-семантический повтор. Он
представляет собой повторение различных словоформ,
имеющих один корень. В данном стихотворении это
словосочетание плывет пловец, в котором одно и то же
действие обозначено дважды: семантикой корня
существительного и личным глаголом.
Тематический повтор. Является проявлением закона
семантического согласования слов в тексте, основного
закона синтагматики текста. Суть его заключается в том,
что сочетающиеся слова должны соответствовать друг
другу, должны иметь (реально или потенциально) общие
семы. Слова, относящиеся к одной тематической группе,
сближаются в тексте, образуя единую функционально-
текстовую парадигму слов, выполняющих общую
текстовую функцию.
Например, в рассказе Н.А. Тэффи «Счастье» это лексика
смеха, движения, внешнего выражения эмоций в
поведении, жестах, речи.
В стихотворении «Пловец» такую концептуально
значимую группу слов (что подтверждается названием
стихотворения) составляют слова, содержащие семы,
указывающие на отношение предмета, действия,
процесса, лица и т.д. к воде: пловец(2), плыть(7),
пучина(2), море, плот.
Синонимический повтор. Активно используется в тексте и
как средство межфразовых связей, и как средство,
способствующее разнообразию номинаций однотипных
ситуаций, явлений, предметов, и как средство создания
экспрессивности текста.
В рассказе Н. А. Тэффи «Счастье» особую текстовую
значимость имеет лексика смеха, которая участвует в
создании образов персонажей, испытывающих особое
состояние злосчастия. В ее составе мы обнаруживаем и
синонимы (в том числе контекстуальные),
способствующие актуализации различительных свойств
смеха различных персонажей:
Хохотала жена;
Закопошился паралитик и засмеялся одной половиной
рта;
А маленький мальчик захлебнулся и сказал...
Антонимический повтор. Этот вид повтора является не
только одним из средств текстовой связи, но и сильным
экспрессивным средством. Обычно он используется
тогда, когда надо подчеркнуть противоречие,
конфликтность внутреннего психологического состояния
человека или описываемых событий, что отображается
порой и в заглавиях литературно-художественных
произведений: «Война и мир» (Л. Н. Толстой), «Толстый и
тонкий» (А. П. Чехов), «Время жить и время умирать» (Э.
М. Ремарк) и др.
В качестве примера текстообразующей и связующей роли
антонимов приведем фрагмент монолога Демона из
одноименной поэмы М. Ю. Лермонтова:

Клянусь я первым днем творенья,

Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством,

Клянусь паденья горькой мукой,

Победы краткою мечтой;
Клянусь свиданием с тобой
И вновь грозящею разлукой…

Этот монолог весь построен на антонимических парах

слов, призванных выражать накал и противоречивость
внутреннего состояния демона: первый день творенья -
его последний день; позор преступленья - правды
торжество; паденье горькой муки - победы краткая мечта;
свидание с тобой - грозящая разлука и пр.
В этой парадигме антонимов есть и абсолютные
словарные антонимы, и контекстуальные индивидуально-
авторские антонимические сочетания слов. Так как
антонимические пары слов относятся обычно к одним
тематическим лексическим группировкам, они
формируют в тексте содержательные блоки, связанные
одним, хотя и внутренне противоречивым смыслом.
Дейктический повтор. Его основа - проформы, т. е. слова
дейктические, бедные содержанием, использующиеся
для обозначения в тексте повторяемых смыслов.
Лексическое множество дейктических слов формируются
местоименными словами: местоименными
существительными (он, кто, что, тот и др.),
прилагательными (такой), глаголами (делать), наречиями
(так, это), числительными.
Эти слова имеют текстовую природу, т. е. они могут
функционировать только в тексте, и главная их функция -
текстообразующая, заместительная. Она представляет
собой замещение в постпозиции (к а т а ф о р а) или в
препозиции (а н а ф о р а) какого-либо конкретного
обозначения.
Выражение универсальных логико-смысловых
отношений как средство связности текста. Отображаемые
в тексте предметы, явления, события, так же как и в
действительности, взаимосвязаны, нерасторжимы, что
репрезентируется не только на содержательном и
композиционном уровнях, но и на уровне внетекстовых
логико-смысловых связей.
Основное средство таких связей - союзы (сочинительные
и подчинительные), выполняющие функцию соотнесения
текстовых фрагментов и самостоятельных высказываний,
фраз ( а не предикативных частей в составе сложного
предложения).
Например, в рассказе «Счастье» есть абзацы, которые
оформляются фразами с начальными союзами и, а: И я
пошла к Голиковым...; А маленький мальчик захлебнулся
и сказал, подставляя матери затылок, чтобы его
погладили за то, что он умненький...; И она смотрела на
меня недоверчиво...; И даже в горле у него от счастья что-
то щелкнуло. А старуха, невестина мать, горела счастьем,
как восковая свеча...; И она крестится дрожащей от
радости рукой...; И снова рассказывала о своих дорогих и
хороших вещах и смотрела на меня с отчаянием и
злобой...; И все умоляла меня навестить и заходить
почаще.
Союзы - каноническое средство выражения в тексте
универсальных логических отношений. Семантика и
семантические группировки союзов выражают
следующие отношения: совпадение, совмещение событий
(конъюнкция: и, вместе с тем, сверх того и др.);
альтернативность, выбор одного из событий (дизъюнкция:
или, либо); противопоставление существующих событий
(контраюнкция: но, а, напротив и др.); отношения
зависимости (субординация: так как, так что, если, потому
что, чтобы и др.).
Возьмем, к примеру, стихотворение А. Тарковского
«Надпись на книге»:

Покинул я семью и теплый дом

И седины я принял ранний иней,
И гласом вопиющего в пустыне
Мой каждый стих звучал в краю родном.

Как птица нищ и как Иаков хром,

Я сам себе не изменил поныне,
И мой язык стал языком гордыни
И для других невнятным языком.

И собственного плача или смеха

Я слышу убывающее эхо,
И, Боже правый, разве я пою?
И разве так все то, что было свято,
Я подарил бы вам, как жизнь свою?
А я горел, я жил и пел - когда-то.

В этом стихотворении употребление союза и как средства

внутритекстовой связи позволяет не только изобразить
цепь событий в их совмещении, слиянии, но и передать
их в нарастании, усилении, что способствует общей
экспрессивности всего стихотворения.

2.2. Текстообразующие грамматические связи

Основа данного типа текстообразующих связей - повтор

грамматической семантики, грамматическое
согласование словоформ и синтаксических конструкций,
которые эксплицируются в тексте по-разному, что и
объясняет наличие разновидностей грамматических
текстообразующих связей. К ним относятся:

- Согласование грамматической семантики глаголов,

прежде всего значений вида и времени.
- Употребление деепричастных оборотов - средство
текстовой связи. Обычно в текстовой функции они имеют
значение образа действия или детерминантное
временное значение, которое относится к событиям,
описываемым в текстовом фрагменте или в целом тексте:
Петь бы, шапку надвинув на брови (А.Тарковский).
Печалью взвившись, спадет весельем... (М. Кузмин);
Королева играла - в башне замка - Шопена, И, внимая
Шопену, полюбил ее паж (Игорь Северянин).
- Синтаксический параллелизм. Активное употребление
параллельных синтаксических конструкций позволило Г.
Я. Солганику выделить параллельную связь в особую
разновидность межфразовой связи. Наряду с
текстообразующей функцией, эти конструкции
выполняют стилистические задачи усиления
выражаемого ими в тексте смысла, его градации, как,
например, в стихотворении И. Иртеньева «Моя Москва»:

Я, Москва, в тебе родился,

Я, Москва, в тебе живу,
Я, Москва, в тебе женился,
Я, Москва, тебя люблю.

- Неполнота синтаксических конструкций (эллипсис,

парцелляция, усечение, сегментация, контекстуальная
неполнота) может проявиться только в тексте. Неполные
конструкции тесно связаны с лексико-синтаксической
средой текста, они опираются на нее и в плане
содержания, и в плане выражения. Вне текста они
утрачивают смысл. Подобные конструкции активно
функционируют в разговорной речи, являются одной из
существенных ее характеристик, поэтому в
художественном тексте они прежде всего используются в
диалогах персонажей как средство создания их речевого
портрета.
Например, в рассказе Тэффи «Счастье» встречается
достаточно много контекстуально-неполных предложений
с незамещенной позицией подлежащего,
восстанавливаемой только контекстом: Вот, должно быть,
расстроился? ...Вот, должно быть, злится-то.

2.3. Текстообразующие прагматические связи

Они также запрограммированы автором, обусловлены его

творческим замыслом, но, в отличие от первых двух типов
связности, не ограничиваются текстом, выходят за его
пределы и рассчитаны на сотворчество читателя, его
культурную и литературно-художественную компетенцию.
Они трудноуловимы, лишены категоричности и
однозначности.
Этот тип связности составляют ассоциативные, образные
и стилистические когезии.
Ассоциативные связи. Их существование объясняется
самой природой текста как факта культуры и как способа
освоения, познания и преобразования действительности.
Любой текст связан невидимыми нитями с множеством
ранее написанных литературно-художественных
произведений, он также вбирает в себя как факты
исторического прошлого, так и события изображаемой
действительности. В связи с этим в процессе порождения
текста его автор (осознанно или неосознанно)
программирует разного рода ассоциации: образно-
метафорические, культурологические, социальные и пр.
Такого рода ассоциации свойственны художественным
текстам разной жанровой и стилевой структуры, в том
числе и литературно-художественным произведениям,
рассчитанным на комический эффект. Возьмем, к
примеру, стихотворение И. Иртеньева «Угасший костер
(романс)»:
Костер пылающий угас,
Его судьба задула злая.
Я больше ненавижу вас,
Я знать вас больше не желаю.

Моей любви прервался стаж,

Она с обрыва полетела,
И позабыл я голос ваш,
Черты лица и форму тела.

И адрес ваш, и телефон,

И дату вашего рожденья
Я вычеркнул из сердца вон
С жестоким чувством наслажденья.

Любовь исчезла без следа,

Хотя имела в прошлом место.
Прощаясь с вами навсегда,
Хочу сказать открытым текстом:

- Пусть, любит вас теперь другой,

А я покой ваш не нарушу.
С меня довольно. Ни ногой
К вам не ступлю отныне в душу.

Это написанное под романс ироническое по тональности

стихотворение насыщено культурологическими
ассоциациями, отсылающими читателя к поэзии XIX в.: к
романсу на стихи Я. Полонского «Мой костер в тумане
светит», к лирике А. С. Пушкина. Известные всем со
школьной скамьи пушкинские фразы в данном
стихотворении трансформируются (в них меняется
частично лексический состав, порядок слов, поэтическая
интонация), в результате чего и возникает комический
эффект.
Образные связи. Этот тип связи пересекается с
ассоциативными связями, но в отличие от них имеет
внутритекстовой характер. Образные связи возбуждают в
сознании читателя представления о чувственно
воспринимаемых объектах действительности.
Механизмом подобного возбуждения являются прежде
всего образные средства: эпитет, метафора, в том числе
развернутая, сравнения разного рода. Для примера
рассмотрим стихотворение Н. Гумилева «Слоненок»:

Моя любовь к тебе сейчас - слоненок,

Родившийся в Берлине иль в Париже
И топающий ватными ступнями
По комнатам хозяина зверинца.

Не предлагай ему французских булок.

Не предлагай ему кочней капустных -
Он может съесть лишь дольку мандарина,
Кусочек сахару или конфету.

Не плачь, о нежная, что в тесной твоей клетке

Он сделается посмеяньем черни,
Чтоб в нос ему пускали дым сигары
Приказчики под хохот мидинеток.

Не думай, милая, что день настанет,

Когда, взбесившись, разорвет он цепи
И побежит по улицам и будет,
Как автобус, давить людей вопящих.

Нет, пусть тебе приснится он под утро

В парче и меди, в страусовых перьях,
Как тот, Великолепный, что когда-то
Нес к трепетному Риму Ганнибала.

В лирических стихотворениях разных поэтов существуют

самые различные образные представления любви (ср.
стихотворение А. Ахматовой «Любовь», где это чувство
метафоризируется и предстает то в облике змейки,
свернувшейся клубком, то в образе голубки, то в образе
скрипки). Но образ любви-слоненка, топающего ватными
ступнями по комнатам хозяина зверинца, любящего
сладкое (дольку мандарина, кусочек сахару или
конфету), способного разорвать цепи и побежать по
улицам, а также способного предстать во сне в парче и
меди, в страусовых перьях, является ярким, необычным,
выпадающим из поэтической традиции.