Э. ГРИПЕУ.

ПРОРОЧЕСТВУЮЩИЕ ГОЛОВЫ:
НЕКРОМАНТИЯ В ИУДЕЙСКИХ И
ХРИСТИАНСКИХ ИСТОЧНИКАХ
МЕСОПОТАМИИ И СМЕЖНЫХ ОБЛАСТЕЙ
[Cabezas parlantes: necromancia en fuentes judías y cristianas desde Mesopotamia y
más allá][1]

Аннотация: Отношения между иудейскими и христианскими общинами в поздней

античности включали взаимодействие, связанное со сложным культурно-религиозным
пейзажем. Один из аспектов внутреннего информационного обмена между евреями и
христианами затрагивает отношение к языческим общинам в их общем окружении, как
к общему дискурсу, относящемуся к символическому построению «иного». В
частности, постоянным топосом было обвинение «языческих» общин и,
соответственно, их служителей в том, что они прибегают к запретным магическим
практикам, в том числе, к некромантии. Далее в процессе обсуждения свидетельств
существования различных вариаций некромантических практик в античных,
раввинских и христианских источниках, будет рассмотрено распространение и особые
характеристики их описаний в поздней античности, а также контекстуализирована
своеобразная практика изготовления и использования «пророчествующей головы», о
которой свидетельствует современные ей еврейские и христианские традиции.

Ключевые слова: Некромантия; История религии; Поздняя античность; Раввинская

традиция; Христианская традиция.

Resumen: Las relaciones entre las comunidades judías y cristianas en la Antigüedad Tardía
engloban interacciones relacionadas con un complejo contexto cultural y religioso. Un
aspecto intrínseco del intercambio entre judíos y cristianos hace referencia a las actitudes
entre las comunidades paganas en su entorno compartido, como un discurso común
perteneciente a una construcción simbólica del “otro”. En concreto, un topos persistente era
la implicación de comunidad “pagana” y su respectiva religiosidad especializada en una
práctica mágica ilícita, que incluía la necromancia. A continuación, se discuten los
testimonios relacionados con las variedades de prácticas necrománticas en fuentes antiguas,
rabínicas y cristianas, en las que se estudiará la diseminación y las características especiales
de la necromancia en la Antigüedad Tardía y se contextualizará la peculiar práctica de
adivinación de las “cabezas parlantes” como una evidencia en las tradiciones contemporáneas
judías y cristianas.

Palabras clave: Necromancia; Historia de la religión; Antigüedad Tardía; Tradición rabínica;

Tradición cristiana.
 ВВЕДЕНИЕ
Отношения между еврейской и христианской общинами в поздней античности
складывались на фоне сложного культурного и религиозного ландшафта. Внутренний
аспект информационного обмена между евреями и христианами относится к общему
дискурсу отношения к язычникам, как к символическому построению «иного», в их
общей среде. В частности, постоянным топосом было обвинение «языческих» общин
и, соответственно, их служителей в вовлечённости в незаконные магические практики,
включая некромантию.[2] Помимо свидетельств существования полемических клише
против представителей антагонистических сообществ, информация, предоставленная
раввинскими и восточно-христианскими источниками, указывает на общение и обмен
культурными знаниями в Месопотамии и смежных регионах в VII-VIII веках.

Существование практик некромантии, включающих в себя внушительное количество

разнообразных техник, инструментов и функций, подтверждается в различных
культурах и в разные исторические периоды по всему миру. Очень специфическая
форма некромантии, существование которой засвидетельствовано в Месопотамии,
требовала специальной подготовки и использования «пророчествующей головы».
Далее в обсуждении свидетельств о вариантах некромантических практик в античных,
раввинских и христианских источниках будет рассмотрено распространение и особые
характеристики различных описаний некромантии в поздней античности, а также
контекстуализирована эта особая практика создания и использования
«пророчествующей головы», о чём также свидетельствует иудейские и христианские
традиции этого периода.

ГОВОРЯЩИЕ ГОЛОВЫ В РАВВИНСКИХ

ИСТОЧНИКАХ
В известном библейском отрывке Рахиль ворует teraphim у своего отца Лавана и бежит
из Харрана вместе с Иаковом (Быт. 31:19). Более поздняя раввинская традиция
предложила несколько весьма интригующих объяснений природы и функций этих
загадочных teraphim.

В «Пирке де Рабби Элиэзер» (PRE) читаем: «Бог пришёл к Лавану-арамейцу во сне…

[и Лаван говорит Иакову]: “Но зачем ты украл моих терафимов, которым я
поклонялся?” “Что такое терафимы?” Они убивают мужчину, первенца, и он красный (в
цвете). Всё, что требуется человеку (чтобы знать), здесь не написано. Это невозможно,
так как число людей, которые спорят о знании создания (терафимов), возросло. Все,
кто владеет этим знанием, в конечном итоге пойдут в Гехинном. И они отщипывают от
него мёртвого, и солят его солью (и специями), и они пишут на золотой пластине имя
нечистого (духа), и помещают ему под язык, и они помещают его в стену, и они
зажигают лампы перед ним и поклоняются ему, и он говорит с ними. Откуда мы знаем,
что говорят терафимы? Потому что сказано: “Ибо Терафимы говорили суету” (Зах.
Х.2).

Это было причиной, по которой Рахиль украла их, чтобы они не сказали Лавану, что
Иаков сбежал, но не только это, она удалила предмет идолопоклонства из дома
отца».[3]

PRE начинает описание библейских терафимов с их создания, которое требует

убийства первенца «красного цвета».[4] Текст подразумевает, что знания об
изготовлении терафима были распространены достаточно широко. Далее поясняется,
что для этого требуется отделить голову жертвы от тела. Потом голова должна быть
подготовлена, для чего используются соль и специи, вероятно, призванные обеспечить
её лучшую сохранность. Золотая табличка с написанным на ней именем «нечистого
духа» должна быть помещена под язык, что, как подразумевается в тексте, оживляет
голову и позволяет ей «говорить». Практикующие это «оккультное» ремесло будут
наказаны в Геенне.[5]

Это описание засвидетельствовано и в нескольких других раввинских источниках. В

мидраше Танхума (Parashat Va-Yetze 12), как и в PRE, жертвой должен быть первенец,
тип некромантии здесь почти идентичен. Мижраш Танхума добавляет этимологическое
объяснение названия «терафим»: «Почему их называют терафимами? Потому что это
были дела торефа (нечистоты), дела нечистоты». Кроме того, этот отрывок указывает,
что имя на золотой пластине – это имя демона, и что они также выполняют
«определённые магические обряды», когда помещают его под язык. Затем голову
помещают в подготовленную нишу в стене, где она будет говорить шёпотом.[6] Вера в
то, что демоны действуют через идолов, безусловно, была широко распространена в
полемической литературе против идолопоклонства, равно как и в Библии.[7]

Подобный рассказ подтверждается с Таргуме у пс.-Ионафана, кн. Бытия 31:19. Этот

текст повторяет информацию о выборе для жертвы первенца. В нём также
упоминаются магические формулы, надписанные на золотой пластине.[8] Из текстовых
свидетельств следует, что эта практика была широко распространена, хотя в
раввинские тексты не включено её происхождение или применение. Соответственно,
использование терафимов Лаваном попадает в достаточно широкий религиозный и
культурный контекст.

Наконец, эта история включена в средневековый сборник мидрашей «Сефер ха-Яшар»

(31.41).[9] Здесь повторяется особая ритуальная подготовка головы перед тем, как она
приобретет пророческие свойства. В этом тексте добавлено, что «они» сначала
снимают с неё волосы, возможно, таким образом, голову превращают в череп. Кроме
того, в этом тексте подчёркивается, что именно «имя», написанное на золотой
пластине, оживляет голову. Этот отрывок предполагает, что антропоморфные идолы,
изготовленные из драгоценных металлов, могут быть использованы аналогичным
образом, в качестве альтернативы человеческой голове. Примечательно, что магическая
сила, приписываемая фигурам (или головам), объяснялась влиянием планет.
Соответственно, дальнейшая деятельность была связана с астрологическими и
алхимическими убеждениями.

Как уже отмечалось, раввинские источники в основном функционируют как

экзегетические глоссы в Быт. 31:34, объясняя кражу Рахилью идолов из дома её отца.
Согласно раввинским толкованиям, изложенным выше в этом отрывке, Рахиль украла
идолов, потому что они могли говорить и, следовательно, могли использоваться для
гадания. Эта идея подразумевает, что гадание было напрямую связано с
идолопоклонством. Ассоциация терафимов с «пророчествующими головами» была
связана с фрагментом Зах. 10:2: «Ибо Терафимы говорили глупости (NRSV)». Таким
образом, идолы уже рассматривались как нечто одушевлённое. Соответственно, не
удивительно, что терафимы превратились в «пророчествующие головы» в более
поздних редакциях и экзегетических интерпретациях библейской истории.[10] Более
того, злой и хитрый характер Лавана привёл к заключению о том, что он приобрёл этих
идолов преступным путём.

Источники подчёркивают, что магические манипуляции с отрубленной головой дают

возможность использовать её для получения предсказаний. Важным общим элементом
является акцент на демонической силе, действующей через золотую пластинку, которая
оживляла голову и давала предсказания. Использование гравированных золотых листов
(ламелей) отсылает к языческим ритуалам погребения. Точная формула,
использовавшаяся на табличках не указана, однако, раввинские тексты сходятся во
мнении, что это было имя демона.[11]

Терафимы были объяснены в описаниях сохраняющихся языческих практик в

нескольких библейских отрывках.[12] Они используются как часть культа в кн. Судей,
гл. 17 и 18. Там терафимы включены в список культовых предметов, принадлежавших
священнику Михаю. Тем не менее, они не определены как объекты поклонения сами по
себе. Языческие верования Лавана были упомянуты уже в Быт. 31:30, где
подчёркивалось, что Лаван хранил домашних богов (терафимов).[13] Позднее
толкование основывалось на этой информации и в некоторых деталях описывало
изготовление этих богов, их культовое почитание и место в домашних святилищах. Эта
практика, вероятно, соответствовала реальной повседневной религиозной практике в
языческих домах, где хранились семейные реликвии. Однако поразительно, что
рассматриваемые раввинские источники на самом деле не понимают этих домашних
идолов как искусственные артефакты, а воспринимают их, в первую очередь, как
настоящие головы убитых людей, особым образом подготовленных для гадания.

Описание культовых действий Лавана перед его «домашними богами» отражает

обычное идолопоклонническое поведение, как это описано в Мишне Санхедрина 7:6:
«Тот, кто занимается поклонением идолам (…), жертвует, приносит благовония,
изливает, возбуждает себя, принимает его как бога и говорит ему: “Ты мой бог”».[14]

Однако, как уже отмечалось, раввинские источники не считают Лавана благочестивым

язычником, а превращают его в злобного мага, превращая идолов в головы убитых.
Практика, связанная с Лаваном, представляется сложной комбинацией техники
идолопоклонства и некромантии. Более того, согласно нашим источникам, молодых
людей, или даже детей, убивали, чтобы их черепа или головы можно было
использовать для гадания. Интересно, что жертвы выбирались не случайно, но для
того, чтобы их применение было эффективным, они должны были соответствовать
определённым культовым критериям. Таким образом, подчёркивается ритуальная
природа предполагаемого убийства. Эти требования включали тщательное
планирование при выборе возможных жертв. В частности, общими требованиями
было, чтобы жертвой был первенец, это относится к культовым рецептам, связанным с
Библией. Провокационно нарушая Закон Моисея (Исход 13:1) первенцы здесь
приносятся в жертву демоническим силам, которые естественным образом
воспринимаются как противопоставленные Богу.[15]

Подробное описание культового объекта в этих источниках поразительно. Даже если

все записи изначально относятся к Лавану, они также подразумевают, что эти практики
были распространены среди идолопоклонников, вероятно, происходящих с родины
Лавана, а именно из Месопотамии. Более того, все тексты предполагают, что при
надлежащей подготовке и магических манипуляциях эти отрубленные головы,
хранящиеся в святилищах языческих домов, могли на самом деле давать важные, а
иногда и повседневные, откровения своим почитателям. Похоже, что известные
идолопоклоннические действия были – преднамеренно или нет – неправильно
истолкованы, криминализированы и, наконец, связаны с библейским архетипическим
архиделом и идолопоклонником Лаваном.[16]

НЕКРОМАНТИЯ В БИБЛИИ И В РАВВИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Некромантические практики основаны на убеждении, что души умерших зависают в
промежуточном состоянии между жизнью и смертью в течение определённого периода
времени после смерти. Считается, что мёртвые тела сохраняют магическую силу,
которая позволяет манипулировать их душами во многих магических практиках, одной
из которых является гадание.

Некромантия и все виды гаданий рассматриваются Богом как мерзость (Втор. 18:11,
12), они прямо осуждены Законом Моисея и могут быть наказаны, в том числе,
смертью (Лев 19:31; 20: 6; 20:27; ср. 1 Царств 28: 9).[17] Однако имеется достаточно
свидетельств, позволяющих сделать вывод, что некромантические практики были
хорошо известны в библейские времена и даже негласно допускались в определённом
контексте.

Самый известный случай некромантии в Библии – это вызов духа Самуила в Эйндоре
(1 Царств 28). Этот фрагмент свидетельствует о существовании практики некромантии,
а также о знакомстве с соответствующими методами гадания. Саул просит помощи
специалиста, ведьмы, чтобы общаться с духом умершего. За этот некромантический
сеанс он – даже если только слегка – осуждается в Библии (1 Цар. 10: 13-14).[18]
Некромантические практики упоминаются также в нескольких местах раввинской
литературы.[19] Положительная или отрицательная оценка этих практик зависит от
вовлечённых в неё лиц, а также от легитимации их авторитета. Как утверждает Л. Блау,
раввины верили в некромантию, даже если отвергали её как демоническую.[20]

Свидетельство знакомства с различными некромантическими практиками можно найти

в ряде раввинских источников.[21] Некромантический ритуал описан в 11:5 Бытия как
доказательство того, что мёртвые получают отсрочку от суда в тот день. В bGittin 56b
нам сообщают, что призраки Тита, Валаама и Иисуса были вызваны из Геенны, чтобы
дать совет Онкелосу, племяннику Тита, относительно того, должен ли он принять
иудаизм.[22] Раввинские источники предполагают, что некромантия включает в себя
надлежащее манипулирование останками для успешного общения с духом конкретного
покойника. В этом контексте часто подразумевается знакомство с конкретными
практиками из соответствующей среды.[23]

Некромантия при помощи черепа (краниомантия) является одним из предсказательных

методов, о которых свидетельствуют раввинские источники. BSan 65b объясняет
разницу между двумя основными некромантическими практиками, одна из которых
связана с черепом. В частности, в этом отрывке говорится: «Наши раввины учили:
“Бааль обь”, которое обозначает как того, кто вызывает в воображении мёртвых
посредством прорицания, так и того, кто обращается к черепу. В чём разница между
ними? – мёртвые, призванные для гадания, не приходят по своей воле [первыми] и не
являются в субботу; в то время как череп может отвечать естественным образом и в
субботу. [Вы говорите, что он] приходит: но куда же – не лежит ли череп перед ним? –
Но скажи так: он поднимается естественным образом, и в субботу тоже».[24]

Согласно этому отрывку, дух «поднимается естественным образом» в случае черепа,

используемого для гадания, что наводит на мысль о том, что душа умершего не отошла
от черепа, что даёт ей возможность появиться даже в субботу. Предполагается связь
между черепом и духом. Дух в этом случае не должен был «подниматься», чтобы его
можно было спросить, потому что у обращающегося к нему уже был череп (и,
следовательно, дух) связанный с ним.[25]

Другой талмудический отрывок, bShab 152b, подразумевает, что дух умершего всё ещё
витает вокруг тела в течение определенного периода времени: «Некий саддукей сказал
р. Аббаху: «Вы утверждаете, что души праведников скрыты под Троном Славы, тогда
как один [практикующий] некромант поднял Самуила посредством своей некромантии.
Это было по прошествии двенадцати месяцев [после смерти], и тот ответил. Ибо его
учили: целых [двенадцать месяцев] тело существует, и душа восходит и нисходит, а
через двенадцать месяцев тело перестаёт существовать». Согласно этому источнику,
некромантия возможна в течение двенадцати месяцев после смерти любого умершего,
скончавшегося от естественных причин, или умершего преждевременно. Кроме того, в
том же фрагменте Талмуда мы сталкиваемся с двумя различными мнениями о периоде
времени и условиях, необходимых для того, чтобы душа оставалась между этим миром
и тем, уда она направляется. Конкретнее, обсуждение касалось вопроса о том, до какого
момента душа была всё ещё доступна для контакта: до запечатывания могилы или до
разложения плоти. Последнее мнение предполагало, что сохранение плоти обеспечит
более длительное присутствие мёртвого духа: «Раб Иуда собирал по десять человек
каждый день, и они сидели на подготовленном им месте. Спустя семь дней он
[покойник] явился ему во сне и сказал: “Ум успокоился, потому что ты успокоил мой
ум”. Р. Абаху сказал: “Мертвец знает всё, что было сказано в его присутствии, пока
верхний камень [голель] не закроет его [могилу]”. Р. Хийя и р. Симеон б. Раби в этом
расходятся, так как последний утверждает, что дух доступен до тех пор, пока не
исчезнет плоть, потому что написано: “Но плоть его на нём болит, и душа его с ним
оплакивает”. Но иной говорит, что дух доступен, пока верхний камень не закроет
[могилу], потому что написано, что прах вернётся на землю, какой она была, и дух
вернётся к Богу». (bShab 152b)

Некромантия особо осуждалась, если применяемые методы не были одобрены

раввинами (Baba Bathra 58b). Однако признавалось то, что мёртвые продолжают жить в
своих могилах и могут общаться с живыми в течение длительного времени.[26]

По некоторым свидетельствам, раввины также практиковали некромантию. Baba Mezia

17б содержит описание того, как раввин практиковал некромантию и совершал обряды
на кладбищах, чтобы выяснить причину смерти некоторых людей.[27] По-видимому,
обряд некромантии, включающий пост и сон на кладбищах, как средство достижения
единства с мёртвыми, был общеизвестен.[28] Наконец, раввинская литература
предписывает суровые наказания для некромантов.[29]

НЕКРОМАНТИЯ В ДРЕВНЕМ МИРЕ

Некромантия широко практиковалась в древнем Средиземноморье и за его
пределами.[30] Существует значительное количество доказательств существования
некромантических практик в древней Месопотамии.[31] Египет и Вавилон в целом
считались центрами магической мудрости и практики, о чём свидетельствуют как
христианская, так и раввинская литература.[32]

Популярное описание некромантии с изображением печально известной ведьмы

Эрихто, включено Луканом в «Фарсалию» (6.588-830), в «Эфиопике» Гелиодора
описана старуха из Бессы (6.12-15), и, вероятно, наиболее известный пример
колдовства описан в сатирических «Метаморфозах» Апулея, где он повествует о
египетском жреце Захтласе (Мет. 2). Все три фрагмента связаны с историями о
поднятии трупов с помощью тщательно выполненных магических процедур. Кроме
того, они имеют некоторые общие черты, такие как использование трав и указания на
то, что вызываемые призраки недовольны и раздосадованы. Этот метод включает в
себя приведение трупа в вертикальное положение, что служит символическим
отображением его возвращения к жизни, его поднятия. Эти рассказы относятся к
манипулированию трупами уже умерших людей.
Исторические источники, однако, включают сообщения об преднамеренных убийствах
для дальнейшего использования трупа в практике гепатоскопии, очень популярного в
античности метода предсказания. Знаменитая надпись из Рима первого века
рассказывает о том, как четырёхлетняя рабыня, принадлежащая Юлии Ливии, сестре
Германика, была унесена «жестокими руками ведьмы (саги) и убита её искусством»,
предположительно для некромантических целей.[33] Аналогичным образом, в другом
повествовании, за авторством Захарии Схоластика сообщается о предполагаемом
принесении в жертву эфиопского мальчика-раба местными магами в конце пятого века
в Бейруте (Life of Severus, PO 2, 1907, 57-59).

Обвинения в человеческих жертвах для магических целей были распространены и по

отношению к ряду (часто непопулярных) римских императоров. Молодой любовник
Адриана вызвался умереть, став необходимой человеческой жерствой, чтобы
император мог совершить некромантию (Dio Cassius, Hist. Rom. 69.11). Император
Элагабал, как сообщается, исследовал внутренности прекрасных мальчиков
(Лампридий, Элагабал 8). Евсевий сообщает, что Макриан, вождь египетских магов,
обманул императора Валериана, принеся в жертву детей и младенцев ради
некромантии (HE 7.10).

Этот полемический топос стал стандартным мотивом в христианской литературе,

посвящённой правлению императора Юлиана. Юлиан, языческий император, который
пытался вновь возродить и объединить языческие культы и идолопоклонство в
Империи, подвергся гневным нападкам со стороны христианских авторов того времени
и обычно обвинялся в ужасных магических практиках.[34] Его идолопоклоннические
действия часто ассоциировались с человеческими жертвами в гадательных целях.[35]
Теодорит (HE III.27) сообщает о нескольких сундуках с головами людей, которые были
найдены во дворце Юлиана в Антиохии; кроме того, были обнаружены обширные
подземелья, заполненные трупами. Он подчёркивает, что эти находки связаны с
«отвратительными богами» Юлиана.[36] Чволсон утверждает, что эти черепа должны
были принадлежать людям, принесённым в жертву.[37]

Некромантические практики часто ассоциировались с еретиками или другими

сектантскими или маргинальными группами. Например, как свидетельствуют
современные источники, некромантия приписывалась секте пифагорейцев.
Примечательно, что Цицерон утверждал, что Ватиний, провозглашавший себя
пифагорейцем, ненавидимый римский государственный деятель, убивал мальчиков для
некромантии (Cic. Vat. 18; ср. Aug. Ciu. 7.35).[38]

Августин сообщает, что язычники обвинили апостола Петра в некромантических

практиках. По их мнению, Пётр убил годовалого мальчика, расчленил его и похоронил
с гнусными ритуалами (ritu nefario sepultus), чтобы обеспечить успех христианства
(Ciu. 18:53).
«Мученичество Пиония» упоминает, что евреи говорили об Иисусе, как о казнённом
(βιοθανὴς) человеке, утверждая, что, при помощи некромантии (νεκυιομαντείαν) и
креста вызывали его к жизни (13.8-9).[39]

Использование убитых людей для гадания было связано с верой в то, что умершие
преждевременно или несправедливо, будут оставаться в мире живых в виде призраков,
посредничая между этим миром и миром мёртвых, то есть они существуют между
двумя мирами, потому что их смерти не должно было случиться, так как их время ещё
не пришло. Эта вера может объяснить использование невинных жертв, таких как
молодые люди, обида которых была бы ещё сильнее. Как отмечает Аун, «те, кто
недавно умер от неестественных (то есть насильственных) причин (…) и кто не был
должным образом похоронен (ἄταφοι), например, казнённые преступники (…), хорошо
подходили для работы, поскольку они, как ожидалось, возмущены своей судьбой и
представляют опасность, как для людей, так и для сверхъестественных существ».[40]

Приписывание занятий некромантией конкурентам-еретикам было

засвидетельствовано и ранее. В «Признаниях» Пс.-Климентина (3.24). Симон Маг
признаётся (или даже хвастается) апостолу Петру, что он совершал чудеса с помощью
призрака жестоко убитого юноши. Симон управлял этим призраком при помощи
магических заклинаний. Он также поясняет, что души, освобождённые от тела,
пребывают в небесных сферах и, таким образом, приобретают предвидение.
Соответственно, эти души могут быть использованы для предсказания.

Тертуллиан упоминает о (языческих) некромантических практиках, которые включают

привлечение духов преждевременно и жестоко убитых людей (ἄωροι βιαιοθάνατοι) («О
Душе», 57). Кроме того, он объясняет, что βιαιοθάνατοι всё ещё бродят по земле, и
поэтому ими можно управлять («О душе», 55). Он приписывает эти практики
демоническому обману. Призрачные проявления, вызванные некромантами, – это
манипуляции, осуществляемые демонами, которые захватывают мёртвое тело.
Тертуллиан указывает, что операции с останками для призвания духа умершего в тело
были широко известны и распространены уже во втором веке. Кроме того, он
ссылается на примеры, в которых демоны представляются душами умерших («О
душе», 57).[41]

НЕКРОМАНТИЯ В ХРИСТИАНСТВЕ
В первые века христианской эры, согласно свидетельствам отцов церкви, «языческие
жертвы» и магия были обычным явлением среди язычников.[42] Практики
предсказания ассоциировались с идолопоклонством и, естественно, резко осуждались
отцами церкви.[43] Кроме того, считалось, что жертвы идолам (т.е. демонам)
подкрепляют их демоническую силу и помогают в их злодеяниях.[44] Некромантия
рассматривалась как порок и Василием Кессарийским (Orationes / Exorcismi; PG 31:
1684.43). Исидор Севильский (Etymologies, VIII) осуждает различные гадания, в том
числе некромантию, тщательно разбирая терминологию.
Обращение к магии и гаданию было осуждено несколькими соборами и синодами.[45]
В Империи имелись законы против магии и различных форм гадания, среди которых
была и некромантия, даже если она не всегда была выделена отдельно.[46]
Примечательно, что вредоносная магия осуждалась уже в Феодосийском кодексе (9.16)
и наказывалась смертной казнью. Законодательство, введённое Константином II,
относило жертвоприношения и гадания, совершаемые язычниками, включая, конечно,
и некромантию, к вредоносной магии.[47]

Как было отмечено, императорский закон осудил магию, которая считалась опасной и
девиантной. Интересно, что в христианской литературе мы встречаем случаи
дидактических или полезных консультаций с мёртвыми или даже воскресения
мёртвых, совершаемые известными христианскими монахами и святыми людьми. На
самом деле они не изображаются как случаи некромантической практики stricto sensu,
поскольку в них отсутствуют ритуальные приёмы, используемые в некромантии для
вызова духов мёртвых. Более того, литературные свидетельства недвусмысленно
подчёркивают божественную помощь и санкцию на действия христианского
подвижника в этом контексте.

Кроме того, гадательные практики рассматриваются как формы религиозного

отступничества, когда они совершаются за пределами институционализированного
религиозного учреждения. Как отмечает Антигона Самеллас: «Не только моральное
содержание и человеческие жертвоприношения в некромантии волновали отцов
церкви, но и негативные последствия, которые может иметь увековечивание
идолопоклоннических ритуалов для их власти (…). Они заметили, что христиане часто
посещали могилы, чтобы успокоить демонов совершением жертвоприношений;
утолить жажду их душ; петь заклинания и призывать мёртвых по именам. Они
протестовали, так как только Бог, а не чревовещатели и шарлатаны, мог повелевать
душами и вызывать их из Аида, но, в конце концов, они пытались конкурировать со
своими соперниками, принимая на себя роль магов».[48]

КРАНИОМАНТИЯ
Использование человеческих черепов в магии и гадании представляет собой лишь один
из нескольких доказанных некромантических методов, существованию которого в
различных формах и видах до сих пор находятся подтверждения. Имеются
многочисленные литературные и материальные свидетельства подготовки
человеческих черепов для гадания, которая, однако, обычно не была связана с
фактическим убийством жертвы.

Вопрошание черепа и его использование для призыва мёртвых – это священная

практика шаманизма, уходящая вглубь тысячелетий в Африке и на Ближнем Востоке, и,
действительно, её можно обнаружить по всему миру. В этом контексте она часто
ассоциировалась с культом мёртвых и, в частности, с культом предков. Соответственно,
существовала как социально приемлемая и уважаемая практика.[49]
Самым известным примером «пророчествующей головы» из древности является голова
Орфея.[50] Согласно литературной традиции, Орфей, известный своими
предсказательскими способностями, был убит, расчленён и обезглавлен. Затем его
голова пророчествовала на острове Лесбос из расщелины в земле. Голову Орфея можно
рассматривать как прототип этой специфической практики гадания в классической
литературе.[51] Однако древняя литература на самом деле знает о нескольких
чудовищных головах.[52] В книге Эрии в XII.8 рассказывается о Клеомене, царе
Спарты, который отрезал голову своему товарищу, Архониду, и держал её в ёмкости с
мёдом.[53] Клеомен носил её с собой и консультировался при принятии важных
решений. Софист Либаний был обвинён в том, что отрезал головы двум женщинам,
чтобы использовать их для колдовства.[54]

Существование в домах и храмах черепов или идолов, которые могли говорить (и даже
громко кричать), подтверждается во многих источниках, обвиняющих язычников в
магических и демонических манипуляциях. Например, Евсевий сообщает об
изображении Юпитера, которое может говорить (HE. IX.3). По словам папы Дамасия, о
чём свидетельствует Фотий (ок. 242, 1045), ученик Прокла видел в доме некоего
Квирина человеческие черепа размером с горошину, которые громко кричали.[55]
Аналогично, в коптском панегирике на Макария, епископа Тковского, тексте шестого
века, идол местного божества, неопознанный бог, Котос, при содействии своего
резидента-демона, кричит, предупреждая язычников о приходе разгневанного
христианского монаха в это поселение. Интересно, что отмечается, что идол
содержался в нише дома, и язычники склоняли головы чтобы почтить его, когда
входили в дом.[56]

Ипполит описывает предсказательную практику с использованием черепа, которую он

объясняет как обманчивую уловку, используемую как часть спектакля: «Они кладут
череп на землю и создают впечатление, что он говорит, следующим образом. Он сделан
из воловьего чулка, облепленного тирренским воском и свежим гипсом. Когда
мембрана распространяется вокруг него, она имеет вид черепа. Кажется, это говорит
всем, когда инструмент работает (…). 2. Приготовив горловину журавля или другого
животного с длинной шеей, парень-шут тайно прикрепляет его к черепу, произнося то,
что он хочет. Если он хочет, чтобы череп исчез, то окружает его кучей углей и делает
вид, будто предлагает ему благовония. Воск, поглощаемый углями, плавится, и поэтому
череп, как считается, исчезает» (Ref. IV.41).[57]

Древнегреческие магические папирусы свидетельствуют о том, что в поздней

античности черепа использовались для гадания и магических целей.[58] Их рецепты
включают в себя использование черепов людей, умерших насильственной смертью
(однако не умерщвлённых для этой цели самим магом), и подготовленных различными
способами.[59] Эти данные свидетельствуют о том, что не было стандартного или
преобладающего метода, используемого при обработке черепов для гадания, но что
важнейшие элементы, такие как содержание заклинаний и метод получения
пророчеств, участвующие силы и обращение с ними, могут быть весьма
разнообразными. Череп становится средством связи между магом и
сверхъестественной силой, как только он должным образом подготовлен, это
достигается через его увенчание и/или через надписи vocae magicae на нём.
Действительно, Греческие Магические Папирусы содержат опредёленные магические
рецепты, требующие создания надписей на черепах, а также использования ламелей,
вложенных им в рот. Таким образом, Магические папирусы обеспечивают текстовую
основу подготовки черепов для некромантических или других магических целей.[60]

Интересно отметить, что в Ниппуре, в Месопотамии, среди руин еврейских домов и

кладбищ, датируемых седьмым веком нашей эры, тоже были найдены надписанные
черепа, а также магические чаши, имеющие надписи. На черепах были написаны
арамейские заклинания. Дэн Левен отмечает, что надписи на черепах сделаны
квадратным арамейским письмом, используемым евреями в Месопотамии, и
предполагает использование этих черепов евреями. Он также отмечает, что надписи на
черепах аналогичны текстам, найденным на чашах для заклинаний, но что
некромантическая цель их использования не совсем очевидна.[61] Однако, как заметил
Джеймс Монтгомери, магические надписи на человеческом черепе были «запасным
аппаратом некроманта».[62] Монтгомери утверждает, что использование черепов
(calvaria) в классической магии также подтверждается в древних текстах, таких как
«Апология» Апулея. Точно так же Гидеон Бохак утверждает, что человеческие черепа с
надписями на арамейском языке, могут быть еврейскими магическими артефактами,
созданными в эпоху поздней античности в Месопотамии.[63]

ГОВОРЯЩИЕ ГОЛОВЫ В МЕСОПОТАМИИ

Как мы видим, ритуальная подготовка головы жертвы для использования её в гадании
не имеет прямой параллели ни с одной из вышеупомянутых некромантических техник
и рецептов с использованием черепа / трупа. Вероятно, наиболее поразительной
особенностью этого метода было то, что голова сохранялась неповреждённой и могла
«говорить» своим настоящим языком.[64] Цель этой особой техники должна была
заключаться в том, чтобы обеспечить постоянное присутствие духа, как посредника
между этим миром и миром мёртвых, и сделать его пребывание в таком состоянии
более длительным.

В анонимном произведении, известном как «Хроника Хузистана», сирийские

«манихейцы» обвиняются в том, что совершают человеческие жертвоприношения для
магических целей.[65] Согласно этому источнику, упомянутые «манихеи» отлавливали
человека в начале года и заключали его в дом под землей. Они заботились о нём в
течение всего этого года, а затем приносили в жертву демонам. Затем, в течение
последующего года, они совершали гадание и творили магию, используя его голову.
Таким образом, они ежегодно совершали человеческие жертвоприношения.

«Хронику Хузистана» считают первичным источником сведений о Северной

Месопотамии середины седьмого века, вероятно, она была составлена местным
священником Несторианской Церкви в Сирии.[66] По-видимому, она представляет
самый ранний датированный христианский отчет о культовых практиках, включающих
в себя гадание при помощи головы в Сирии. Следует отметить, что эта работа
представляет собой сборник рассказов и, вероятно, сокращенную версию более
длинной хроники. В этом отчёте, в основном, речь идёт о манихейцах в Сирии.
Практика, описанная в «Хронике Хузистана», подразумевает определённую степень
секретности, поскольку человек находится в скрытом под землёй месте. Жертва была
предназначена демонам, то есть какому-то языческому, возможно, местному божеству.
В тексте подчёркивается необходимость регулярных жертвоприношений, поскольку
иначе будет невозможно проводить это специфическое гадание в течение года. То, что
новая жертва требовалась ежегодно, может быть основано на убеждении, что души
мёртвых пребывают между небом и землёй лишь около года с момента наступления
смерти, которое мы встречаем в раввинских источниках.

Точно так же, согласно Хронике Псевдо-Дионисия из Тель-Маре: «У манихейцев

Харрана был монастырь, где они праздновали один раз в год великий и жестокий
праздник, сопровождавшийся принесением жертвы. Во время этого великого праздника
они совершали гадание. При подготовке к нему у них был обычай захватывать и
заключать человека в тюрьму на один год, чтобы впоследствии убить его во время
праздника. Раньше они отделяли его голову, клали в рот монету и помещали её в нишу,
чтобы поклоняться ей и получать предсказания».[67] Этот отчёт относится к 764-765
году.

Хроника Псевдо-Дионисия (или «Хроника Цукнина») написана примерно на столетие

позже, чем «Хроника Хузистана». Она была создана в окрестностях Амиды,
современного Диярбакыра и примерно в 200 км от Харрана.[68] Этот текст содержит
информацию, дополняющую наш более ранний христианский источник, а также
информацию, расходящуюся с ним. «Манихеи» теперь находятся в конкретном месте, а
именно в Харране, и их деятельность связана с институциональным зданием,
монастырём. Соответственно, описанная жертва приобретает очень специфический
культовый характер, тем более, в связи с тем, что жертвоприношение происходило как
часть более крупного ритуального праздника. Как указывалось в раввинских
источниках, голова жертвы помещалась в нишу, а в рот её клади монету, этой голове
поклонялись и использовали для её гадания.

Мотив использования «пророчествующей головы» захваченного человека для гадания

прослеживается в нескольких более поздних источниках и традициях. Наиболее ярко
он выражен в некоторых описаниях у Фихриста из Аль Надима, датированных десятым
веком, а также в других арабских источниках.[69] У Фихриста упоминается, что
«сабиане Харрана» берут человека определённой (меркурианской) конституции и на
долгое время помещают его в масло и буру, а затем совершают магию и гадание с его
головой, поскольку верят, что он будет оживлён Меркурием. Вероятно, сабиане
Харрана, которые, как известно, были звездопоклонниками, были перепутаны с
«манихеями» сирийских источников.[70] Теодор Бар Кони в восьмом веке сообщает,
что Мани ввел поклонение демонам как богам, а также поклонение солнцу, луне и
звёздам, и всевозможным гороскопам («Liber Scholiorum», Mimra XI.58).
Следовательно, после седьмого столетия смешение звездопоклонников, таких как
сабиане, с «манихеями» было распространённым заблуждением.

Амир Харрак утверждает, что обвинения в отношении манихеев в сирийских

источниках восходят к языческим претензиям к иудеям, о которых сообщал Иосиф в
«Против Апиона» II.89-96. Иосиф Флавий включает повествование о предполагаемом
законе евреев, который предписывал им ловить греческого иностранца и откармливать
его в течение целого года, прежде чем принести его в жертву во время своих
«привычных торжеств». Затем они вкусили его внутренности и дали клятву остаться во
вражде с греками. Однако детали истории Флавия напоминают подобные истории в
римской литературе о клятвах заговора, которые якобы были связаны с убийством и
каннибализмом.[71] Поэтому повествования в «Против Апиона» недостаточно для
объяснения «антиманихейских» утверждений сирийских хроник во всей их полноте. В
частности, в повествовании Иосифа Флавия отсутствует некромантический
контекст.[72]

«Манихейский» «культ головы», согласно сирийским хроникам, представляет собой

наиболее близкую параллель к раввинским описаниям терафимов Лавана. Еврейские
описания терафимов и методов гадания у «язычников» отражаются в сирийской
полемической литературе против «манихеев». Христианские источники, однако, не
сообщают о процедуре мумификации или другой подготовке головы. Также не
предлагается никаких объяснений, почему жертва должна была быть заключена в
тюрьму на год. Тем не менее, связь с языческими обрядами, ритуалами и
жертвоприношениями явно указана. Информация выглядит как «бриколаж» слухов,
циркулирующих в этом регионе.

Христианские летописи датируются серединой седьмого – серединой восьмого веков.

Датирование раввинских источников – сложная задача. «Пирке де Рабби Элиэзер»
датируется не ранее чем второй половиной восьмого века. Датирование «Таргума»
пс.-Йонатана[73] и мидраша Тахнума[74] горячо обсуждается. Однако, учитывая
датировку общего мотива «пророчествующих голов» из параллельных традиций,
можно с уверенностью предположить, что истории, включённые в «Таргум»
пс.-Йонатана и в «Танхум», были распространены не ранее седьмого века нашей эры.
Соответственно, обсуждаемые данные свидетельствуют о том, что информация о
рецептах приготовления «пророчествующих голов» людей, убитых специально для
этой цели, появляется примерно в то же время в Месопотамии и используется как
христианскими, так и иудейскими источниками в полемике против «иных».

По мнению Майкла Морония, языческие культы всё ещё существовали «по всему
Ираку в позднесасанский период».[75] Кроме того, были смешанные поселения, где
христиане жили рядом с зороастрийцами, евреями или язычниками. Иоан бар Пенкае в
конце седьмого века сообщает, что в этом регионе ещё были люди, которые
поклонялись звёздным и иным местным божествам.[76] Интересно, что Иаков
Эдесский, писавший также в конце седьмого века, засвидетельствовал использование
сирийцами-язычниками высушенных человеческих голов в качестве амулетов.[77]

Как было отмечено, и в раввинских, и в сирийских источниках, основное внимание

уделяется Харрану, как месту этой своеобразной некромантической практики. Лаван
живёт в Харране (Быт. 27:43), и, как предполагает Чволсон, в поздней античности
имеются многочисленные свидетельства возможного человеческого
жертвоприношения, совершаемого в Харране.[78] Свидетельства, относящиеся к
человеческим жертвоприношениям, часто связаны с экзотическими местами, а также
местами, которые воспринимаются как находящиеся рядом с опасными окраинами
мира и цивилизации. Существуют многочисленные сообщения о человеческих
жертвах, особенно среди соседних или экзотических народов.[79] Возможно, Харран
воспринимался в качестве такого места в Месопотамии из-за того, что в нём в течение
длительного времени сохранялось крупное языческое сообщество.

В обсуждаемых раввинских отрывках выделяются некоторые детали в описании

объекта. Раввинские источники предполагают знакомство с конкретными
некромантическими рецептами и ритуалами, возможно, посредством устной передачи
определённых языческих обрядов, которые якобы были распространены в
Месопотамии. Как отмечает Г. Бохак, в раввинских повествованиях о терафимах
раскрывается высокая осведомлённость о магических и гадательных ритуалах их
собственного мира, в том числе использование специально подготовленных
«пророчествующих черепов» с надписанными пластинками во рту, позволяющими им
говорить.[80]

Как видно из приведённых выше свидетельств, ассоциация магии с убийством была

очень распространена в литературе поздней античности и подчёркивала опасный и
вредоносный характер этой практики. Убийство жертвы не фигурирует в известных
рецептах некромантии, но является частью полемики против опасных и / или
влиятельных людей или групп, которые злоупотребляют магией (и властью).
Некромантия считалась порочной не только из-за того, что с помощью демонических
сил общалась к мёртвым и манипулировала ими, но и потому, что превращала магов в
обычных преступников. Очевидно, что это различие было очень важно для
ортодоксальных служителей культа, которые могли общаться с духами мёртвых
посредством божественной помощи. Профессиональные маги, языческие жрецы,
распространители ересей и др. функционировали как часть контркультуры или, скорее,
субкультуры, которая следовала своим собственным очень специфическим правилам и
методам. Использование запрещённых практик, таких как колдовство, астрология и
гадания, отделяло их от утверждённых обрядов, совершаемых ортодоксальными
священниками (например, экзорцизма и т. д.).[81] Соответственно, они считались
незаконными и опасными, в отличие от законных и санкционированных обрядов и
призывов (молитв).

Более того, приведённые нами текстовые свидетельства, показывают, что христианская

и еврейская общины не только вели диалог друг с другом, но и, соответственно, были
обеспокоены своими языческими соседями, в том числе их культовой и ритуальной
жизнью и верованиями. Таким образом, источники раскрывают постоянную связь и
обмен информацией между религиозными общинами. Соответствующие описания и
оценки «запрещённых» практик относятся к общей системе ценностей, а также
демонстрируют общую позицию современных им евреев и христиан по вопросам
ритуалов и их легитимности. Наконец, христиане и иудеи, похоже, разделяют
определённые общие коды при идентификации (и даже обвинении) «инородных»
культов и их сторонников.

© Эммануэла Грипеу, Стокгольмский университет, emmanouela.grypeou@rel.su.se

Collectanea Christiana Orientalia 16 (2019), pp. 1-30; ISSN-e2386–7442

© Перевод: Анастасия, 31.12.2019г.

[1] Я хотел бы поблагодарить Питера Джексона (Стокгольм), Реувена Кипервассера

(Берлин / Иерусалим), о. Василия Лурье (Санкт-Петербург) и особенно Майкла Э.
Стоуна (Иерусалим) за чтение предыдущих проектов этой статьи и за их наиболее
полезные комментарии и предложения.

[2] См. Стивен Д. Рикс, «Маг как аутсайдер: свидетельство еврейской Библии», в книге
Пола Мирецки и Майкла Мейера (ред.) «Древняя магия и ритуальная сила» (Лейден:
Брилл, 1995), стр. 131-141; ср. Алан Ф. Сегал: «Православные христиане и евреи,
по-видимому, обобщили негативное значение магии для каждой внешней группы —
включая друг друга», «Эллинистическая магия: некоторые вопросы определения», в Р.
ван ден Брок и Мартен Дж. Вермазерен (ред.), Исследования по гностицизму и
эллинистическим религиям: представленые Жилем Квиспелем по случаю его 65-летия
(Лейден: Брилл, 1981), с. 349-375, особенно 370.

[3] Джеральд Фридлендер, Пирке де Рабби Элиэзер: (главы Раввина Элиэзера

Великого) по тексту рукописи Авраама Эпштейна из Вены (Лондон: Кеган Пол, Тренч,
Трубнер и Ко; Нью-Йорк: Издательство Блох Паблишер: 1916).

[4] См. Даниэль Спербер, «Терафим: мумифицированные красные люди», в книге Д.

Спербера, «Магия и фольклор в раввинской литературе» (Рамат Ган: Bar Ilan University
Press, 1994), с. 115-118. Согласно Сперберу, жертва красных мужчин может быть
связана с финикийцами; название «финикийский» происходит от греческого «феникс»:
означает красный или малиновый, вероятно, из-за их знаменитых малиновых
красителей. Более того, Спербер предполагает, что терафимы могут быть «отдалённым
воспоминанием о древней финикийской практике», потому что, согласно различным
сообщениям, во времена кризиса они жертвовали своим первенцем; см. D.S. 20.17;
Apollod., 19,1; Hdt. 7,197; ср. Е. А. Уоллис Бадж, «Амулеты и Суеверия» (Лондон:
издательство Оксфордского университета, Х. Милфорд, 1930), с. 251. О жертве
«красных» или рыжеволосых в Египте см. D. S. 1.885.

[5] См. Фридлендер, «Пирке де Рабби Элиэзер», 274, варианты рукописи. Для
получения дополнительной информации см. Стивен Дэниел Сакс, «Мидраш и
множественность: Пирке де Рабби Элиэзер и обновление раввинской интерпретативной
культуры» (Берлин: de Gruyter, 2009).

[6] См. Самуэль Берман, «Мидраш Танхума-Йеламедену». Английский перевод Книги

Бытия и Исхода (Hoboken, NJ: KTAV Publishing House, 1996), p. 198.

[7] Ср. LXX Втор. 32:17; LXX Пс. 105: 37; LXX Иса. 65:11; Вар. 4: 7; Идея языческих
богов как демонов также существует в христианской литературе: 1Кор. 10: 20-21. Откр.
9:20; Иуст. Фил. Dial. 30,3; Тертул. Apol. 22,1.

[8] Майкл Махер, «Таргум Пс.-Ионатана: Происхождение» (Эдинбург: T & T Clark,

1992), с. 109; ср. Тимоти Джей Лаваллеи, «Таргум Пс.-Ионатана: Происхождение 31:19
и Некромантия с черепами и трупами» (Докторская диссертация, Университет
Мичигана, 2002), с обширной коллекцией и обсуждением соответствующих исходных
материалов.

[9] Мордехай М. Ноах, «Книга Яшера» (Нью-Йорк: A.S. Gould, 1840), с. 75.

[10] См. Джозеф Дан, «Терафим: от народного верования к народной сказке», Scripta
Hierosolymitana, 27 (1978), с. 99-106.

[11] Использование золотых ламелей в магии, особенно в качестве защитных амулетов,

было довольно широко распространено в античности, они также использовались в
качестве Totenpässe (пропуска в загробном мире) в погребениях, связанных с
орфическими мистериями, см. A. Bernabé & AI Jiménez San Cristobal, «Инструкции для
преисподней: Золотые орфические таблички» (Бостон: Брилл, 2008); Рэдклифф Дж.
Эдмондс, «Мифы о путешествии в подземный мир: Платон, Аристофан и “орфические”
золотые пластины» (Ною-Йорк: Cambridge University Press, 2004); Рой Котанский,
«Заклинания и молитвы о спасении на греческих амулетах с надписями: магические
ламели», в Christopher A. Faraone & Dirk Obbink, Magika Hiera: «Древнегреческая магия
и религия» (Oxford: Oxford University Press, 1991), стр. 107- 137, особенно 116. Обычно
на ламелях писали стихи, связанные с облегчением прохода души в подземный мир.
Самые старые известные ламели из Греции относятся к IV веку до нашей эры.
Подобные ламели также были обнаружены в гробницах в Палестине со II века до
нашей эры и позже. Их часто сравнивают с монетой, помещаемой во рту трупа, так
называемым оболом Харона, широко используемой в Древней Греции и других местах,
в качестве платы паромщику за перевозку в Подземный мир, см. Сьюзен Т. Стивенс,
«Обол Харона и другие монеты в древней погребальной практике», Феникс 45.3 (1991),
с. 215–229; на монетах в могилах в Палестине, см. монету, найденную во рту черепа
женщины (датировано 42/43 г. н. э.), Цви Гринхут, «Гробница Каиафы» в Северном
Талпиёте, Иерусалим», Atiqot 21 (1992), стр. 63-71, особенно 70; Леви Й. Рахмани,
«Записки об оболе Харона», Atiqot 22 (1993), с. 149-150. Использование золотых
ламелей также засвидетельствовано у христианских еретиков в более поздней
сирийской историографии, см. Майкл Сирийский о монтанистах, использующих
подобные золотые пластины в погребении, см. Сюзанна Вяз, «Пронзённая бронзовыми
иглами», JACS 4.4 (1996), С. 409-39: 424, цит. Ж.-Б. Шабо, «Хроники», пер. том II, с.
287-288.

[12] Для обсуждения этимологии слова (терафим) см. Уильям О.Е. Эстерли,
«Бессмертие и невидимый мир: исследование религии Ветхого Завета» (Лондон:
Общество содействия христианскому знанию; Нью-Йорк: Macmillan Co, 1921), с.
108-109. Остерли утверждает, что терафимы были домашними богами неизраильского
происхождения, имевшими антропоморфную форму, принадлежащими главе семьи
(Суд. 17; Сэм 19: 11-17). Их почитание могло быть пережитком преданного поклонения
и, как правило, осуждалось, (2 Царств 23:24; 1 Царств 15:23; Зах 10: 2; однако, см.
также Судей 17: 5; Иос. 3: 4); библейские свидетельства указывают на вавилонское
происхождение этой практики (Иез. 21:26) (Immortality, 153); ср. также Фридрих
Швалли, «Das Leben nach dem Tode: Nach den Vorstellungen des alten Israel and
Judentums, einschliesslich des Volksglaubens im Zeitalter Christi» (Giessen: J. Ricker, 1892),
p. 35.

[13] Марта А. Моррисон, «Повествование об Иакове и Лаване в свете

ближневосточных источников», Библейская археология, 46 (1983), с. 155-164;
Бенджамин Д. Кокс и Сьюзен Акерманн, «Терафимы Михея», журнал Еврейских
Писаний, 12 (2012), стр. 1-38; см. также Карел ван дер Тоорн, «Природа библейского
терафима в свете клинописных свидетельств»; Католический библейский квартал 52
(1990), с. 203-233, (который исследует связь с некромантией); ср Йозеф Троппер,
«Некромантия: вопрошание мёртвых в Ветхом Завете» (Kevelaer & Neukirchen-Vluyn:
Neukirchener, 1989).

[14] Мишна: новый интегрированный перевод с комментарием под редакцией Махона

Исраэля Траста, vol. 8 (Иерусалим: книжный магазин Израиля, 2007).

[15] О загробной жизни, легенды об оракуле, с использованием головы первенца в

хасидском фольклоре в Праге см. Говард Шварц, «Листья из Эдемского сада»
(Оксфорд: издательство Оксфордского университета, 2009), стр. 276-282 и 416 -417; ср
Дан, «Терафим», с. 102.

[16] См. Карин Хеднер Цетерхольм, «Портрет злодея: Лаван арамейский в раввинской
литературе» (Leuven: Peeters, 2002).

[17] Ср. Исаия, который решительно осуждает получение советов от мёртвых (8:19; 19:
3; 29: 4 и т. д.) и осуждение Манассией практики гадания и колдовства (2 Цар. 21: 6; 2
Цар. 33: 6).

[18] См. Йозеф Зайдель, «Некромантическая практика в мидраше на сеансе в Эн Дор»,

в Клаудия Дж. Сетцер (и др.), «Телесное воскресение в раннем иудаизме и раннем
христианстве» (Лейден и Бостон: Brill, 2004), p. 103. Ср. I. AI. 6.340-42, который,
кажется, демонстрирует определённую симпатию к ведьме и её ремеслу.

[19] См. Джузеппе Вельтри, «Маги и Галаха. Ansätze zu einem empirischen

Wissenschaftsbegriff im spätantiken und frühmittelalterlichen Judentum» (Тюбинген: Мур
Зибек, 1997), с. 73.

[20] Das altjüdische Zauberwesen (Strassburg: K. Trübner, 1898), p. 53.

[21] bBerachot 59a. 18b; bShabbath 152b; bBabba Bathra 58a.

[22] См. Питер Шефер, «Иисус в Талмуде» (Принстон, Н.Дж.-Вудсток: издательство

Принстонского университета, 2009), стр. 85 и 90.

[23] См. Джошуа Трахтенберг, «Еврейская магия и суеверия» (Нью-Йорк: Дом

еврейской книги Бермана, 1939), с. 223 и ссылки в: Даниил Чволсон, «Die Ssabier und
der Ssabismus II» (Санкт-Петербург: Buchdruckerei der Kaiserlichen Akademie der
Wissenschaften, 1856), p. 151.

[24] Вавилонский Талмуд, под редакцией Исидора Эпштейна (Лондон: Soncino Press,
1961).

[25] Ср T.Jer.San. 7:10 добавляет, что обычный человек, обращающийся к черепу, может
воспитать царя, что невозможно только одним некромантическим заклинанием. Таким
образом, дух не должен буквально «вознестись».

[26] См. Тобит 4:17 о том, как кормить мёртвых или давать им питьё, но также см.е
критику подобных жертвоприношений мёртвым в Пс. 106: 28 и в LXX Сир. 30:18; ср.
Натан Мак Дональд «Хлеб на могилах праведников» (Тоб. 4.17), в книге Марка
Брекина (ред.), «Исследования книги Тобита: междисциплинарный подход»
(Лондон-Нью-Йорк: T & T Clark, 2008), стр. 99-103.

[27] По словам Трахтенберга, некромантия играла «незначительную роль в еврейской

магии», судя по скудным ссылкам в раввинской литературе. Он отмечает, что в
соответствии с некоторыми традициями обращение к бессмертному доброжелательном
духу, например, консультация с духом умершего раввина, могло считаться
приемлемым. Напротив, «допрашивать труп» было бы запрещено. Обращение к
умершим (особенно ночью) на могилах, с использованием заклинаний или сжигания
специй и благовоний, также осуждалось, поскольку эти действия были связаны с злой
магией (Jewish Magic, 233); ср некромантические ритуалы в апокриах V-VI вв. «Сефер
ха-Разим», см. Филиппа Александра, «”Сефер ха-Разим” и проблема чёрной магии в
раннем иудаизме» в книге Тодда Клуца (ред.), «Магия в библейском мире»: От жезла
Аарона до Кольца Соломона (Лондон: T & T International, 2003), с. 170-190.

[28] BSan 65b; bHag 3b; эти отрывки, очевидно, относятся к практике инкубации
сновидений; см. критику подобных практик в Ис. 8: 19-22; 19: 3; 65,4; Зах. 10,2; ср.
Hieron., Ис. 18,65 (PL 24,657A); Oesterley, «Бессмертие и Невидимый Мир», с. 140;
Фридрих Шмидтке, «Träume, Orakel und Totengeister als Kinder der Zukunft in Israel und
Babylonien», Biblische Zeitschrift 11 (1967), pp. 240-246; Энн Джефферс, «Магия и
гадание в Древней Палестине и Сирии» (Лейден: Брилл; 1999); Жан-Мари Хюссер,
«Сны и повествования о снах в библейском мире» (Sheffield: Sheffield Academic Press,
1999).

[29] См. Велтри «Магия и Галаха», с. 73.

[30] О некромантии среди фракийцев, финикийцев, греков и древних немцев см. Hdt.
IV.94; Cic. Tusc. 1,16; ср. Чволсон, «Die Ssabier», р. 150; Ср. Альберт Хенрикс: «Вполне
вероятно, что человеческие жертвы в ритуальных целях практиковались в Египте,
Сирии и Северной Африке ещё в имперскую эпоху. Это объясняет, почему
предполагаемое ритуальное убийство евреев, распространяемое Апионом (коренным
египтянином), обряды египетских гностиков (…), предполагаемые христианские
преступления с точки зрения Тертуллиана (североафриканца) и Минуция Феликса ( …)
и, наконец, ритуальная сцена Финикики (вероятнее всего, находится в Египте)
повторяет связанный и в значительной степени идентичный ритуальный образец» («
Языческий ритуал и предполагаемые преступления ранних христиан», в «Патрик
Гранфилд и Йозеф А. Юнгманн (и др.), Kyriakon. Festschrift J. Quasten, том I (Münster:
Aschendorff, 1970), с. 18-35, особенно 35; см. Ян Н. Бреммер, «Древняя некромантия:
факт или вымысел?», в Krziststof Bielawski (ed.), «Мантические перспективы: оракулы,
пророчества и исполнение» (Warszawa: Ośrodek Praktyk Teatralnych« Gardzienice»,
2015), с. 119-141, который заключает: «И материальные, и литературные источники
показывают, что идея и практика некромантии как доступной формы гадания при
помощи мёртвых, сохранялась, хотя и в изменённой форме, до конца древнего мира»
(Я. Бреммер, «Древняя некромантия…», с. 141).

[31] См. Д. Огден «Греческая и римская некромантия» (Princeton: Princeton University

Press, 2001), p. 133, n. 14

[32] См. напр., Clem.Recogn. 1.5, или легендарные египетские некроманты, Яннес и
Джамбрес, которые, что интересно, приобретают месопотамское происхождение в
армянских источниках, см. Майкл Стоун, «Армянские апокрифы, имеющие отношение
к ангелам и библейским героям» (Атланта GA: SBL Press, 2016), с. 258 фр.; ср. Бриджит
(Ривка) Керн-Ульмер, «Изображение магии в раввинских текстах: раввины и греческая
концепция магии», Журнал изучения иудаизма, 27 (1996), с. 289-303, особенно п. 294;
ср. Апокриф Джаннеса и Джамбреса, маги: P. Chester BeattyXVI, отредактированный
Albert Pietersma, (Leiden: Brill, 1993), с. 16-22 и обсуждение в Emmanouela Grypeou,
«Говорящие черепа: на некоторых личных счетах ада и их место в апокалиптической
литературе», Zeitschrift für Antikes Christentum 20.1 (2016), с. 109-126, особенно
124-125.

[33] Corpus Inscriptionum Latinarum 8522, в надписях Latinae Selectae, под редакцией
Германа Дессау, вып. 2.II (Берлин: apud Weidmannos, 1892). Ср. Евсевий на Императора
Максенция, который осматривал внутренности новорождённых (HE 8.14.5; VC 1.36); и
на подобные обвинения во времена Валенса, Аммиан Марцеллин (Res Gest. 29.2.17);
см. также Ричард Гордон, «Воображение в греческой и римской магии», в Валерии
Флинт и др. (ред.), «Колдовство и магия в Европе: Древняя Греция и Рим» (Лондон:
Атлон Пресс, 1999), с. 159-276.

[34] Юлиана обвиняли в том, что он советовался с демонами в пустынных гробницах,

и, что ещё важнее, вырывал сердца живых детей и плодов у беременных женщин в
магических целях; см. Theodor Nöldeke, «Uber den syrischen Roman von Kaiser Julian»,
Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft 28 (1874), с. 263-292.

[35] Согласно Thdt. ОН III.26, император Юлиан принёс в жертву женщину в

харранском храме, чтобы исследовать её печень; ср Soc.Sch. ОН 3,13; Языческая жертва
мальчиков — а в некоторых случаях и девочек — в некромантических целях во время
правления Юлиана также упоминается Иоанном Златоустом (De «Babyla contra
Iulianum et gentiles» 79.4) и Григорием Низским, который, в частности, утверждает, что
мальчики и девственницы были принесены в жертву и рассечены для того, чтобы
взывать к памяти мёртвых и предсказывать («Contra Julianum» 92, PG 3: 624.27).

[36] Ср Феофан, Хронография I.82 и Георгий Кедрин, Compendium Historiarum (PG 121:
573); Подобно тому, как Теодорит описывает ужасные находки во дворце Юлиана в
Антиохии, Руфин, HE II.24, или 11.24 сообщает, что сохранившиеся головы младенцев
в позолоченных урнах были обнаружены христианами в храме Сераписа в
Александрии; ср Vita Athanasii, у Фотия Bibliotheca, cod. 258; 483b, 25s и Socr.Sch. HE
3.2.

[37] См. Chwolsohn, Die Ssabier, p. 150.

[38] См. Д. Огден, «Было решено, что особенно авторитетное гадание может быть
проведено через жертву мальчика», в «Магии, Колдовстве и Призраках в греческом и
римском мирах»; Справочник (Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета,
2002), с. 174; см. также Огден для ссылок на подтверждающие доказательства (Огден,
«Это было признано особенно авторитетным…»).

[39] О явлении Иисуса после воскресения как о явлении призрака см. Исраэль Муньос
Галларте, «Переосмысление Луки 24: фигура призрака в постклассической греческой
литературе», Novum Testamentum 59. 2 (2017), стр. 131-146.

[40] Жан-Жак Обер, «Угрожающие недра, аспекты древней магии утробы», Греческие
римские и византийские исследования 30.3 (1989), с. 421-449, особенно 437; ср Юлия
Дорошевская, «Когда мёртвые любят живое: тематическое исследование о Флегонте из
Трал Мирабилии». Scripta Classica 12 (2015), стр. 137-149; Антонио Страмаглия, «Res
inauditae, Increed Story Di Fantasmi Nel Mondo Greco-Latino» (Bari: Levante, 1999).

[41] Ср. I., BI 7.185: демоны — это призраки нечестивых мертвецов.

[42] См., напр., Athenag., Leg. 26-27; Минуций Феликс, Октавиан 267; Eus., DE 5; Tert.,
Apol. 23; О душе 56-57; Lact., Inst. 4,27; Об обвинениях в человеческой жертве как
части языческих ритуалов см. Евс., ОН 8.14; 9,9; ВК 1,36; Porph. Abst. 2; Грамм Наз.,
или. 4.3 (Первая инвектива против Юлиана).

[43] См. Ephr. Syr., Memra on Nicomedia 10.193-197; 11.351-355; 385-388; Eus.Ant.,
Engast. 16 (PG 18: 648); О церковном колдовстве см. E. Peterson, Frühkirche, Judentum
und Gnosis (Darmstadt, 1959), стр. 333-345; Об аргументах против гадания см. Иустин
Философ, Dial. 135,4; Тат., Орат. 12,10; Tert., Apol. 4,2; Ориген, Cels. 5,9; Октавиан,
Апол. 27,1; Ambr., Hex. 6.7.33; Ath.Al., Inc. 55; Eph., Contr. Юлиан, пассим; Иппол., Can.
15; Const.App. II.22; II 62; VII.6; Августин, Исповедь 4.2; Ev. Иоанн., Тракт. 7,7; Де
Катехизандис Рудибус II.27; в частности, против некромантии, см. Lact., Inst. 23;
Iohann. Chrys., Comm. на Рим. XIII. 11-14; 25,4; Cur.H., Катех. 4,37.
[44] См. Никифор Григориус, De Insomniis (PG 149: 616) об общей практике
жертвоприношения демонам, чтобы получить их помощь; ср. Теодор Бальзамон, Can.
LXI Conc. in Trullo (PG 137: 720); ср. Михаил Пселл, De Daem. (PG 122: 877,881); См.
Александр Каждан, «Святые и нечестивые чудотворцы», в книге Генри Магуайра
(ред.), «Византийская магия» (Вашингтон, округ Колумбия: Исследовательская
библиотека и коллекция Дамбартон-Окса, 1996), стр. 73-82; ср. Ричард Х. Гринфилд,
«Традиции веры в поздневизантийской демонологии» (Амстердам: А. М. Хаккерт,
1988), с. 254 для более поздней византийской традиции.

[45] См. Спирос Н. Троянос, «Магия и дьявол: от старого к новому Риму», в книге
Джона Петропулоса (ред.), «Греческая магия: древняя, средневековая и современная»
(Лондон: Routledge, 2008), с. 44-52. , особенно 46.

[46] См. Мэтью Дики, «Магия и Маги в греко-римском мире» (Лондон-Нью-Йорк:

Routledge, 2001), с. 281.

[47] C.Th. 16,10; 15,6 .; см. Никанор Гомес Вильегос, «Репрессии магии в Римской
Империи», в книге Р. Теджа (ред.), Profecia, magia y adivinación en la religiones antiguas
(Aguilar de Campoo: Fundación Santa María La Real, Centro de Estudios del Románico,
2001), с. 171.

[48] «Смерть в Восточном Средиземноморье (50-600 гг. н.э.)» (Тюбинген: Мур-Сибек,

2002), с. 290; ср. Стивен Поттоф, «Загробная жизнь в раннехристианском Карфагене:
осознание смерти, культ предков и райская археология» (Лондон: Routledge, 2017), стр.
50-87

[49] См. Hdt., 3.4.26 по Issedonians. Об антропологических исследованиях культа

черепов см. также Мирча Элиаде, «Шаманизм: архаичные техники экстаза» (Принстон:
издательство Принстонского университета, 1964), с. 245; 434ff .; Альфред Хаффнер,
«Heiligtümer und Opferkulte der Kelten» (Штутгарт: Theiss, 1995), с. 80; Адольф Рейнах,
«Le rite des têtes coupées chez les Celtes», «Историческое наследие религий 67» (1913), с.
41–48; Карина Краучер, «Умирание и смерть в неолите на Ближнем Востоке» (Oxford:
Oxford University Press, 2012), стр. 3-154; Ханс-Дитер Бинерт, «Культ черепов на
доисторическом Ближнем Востоке», журнал «Доисторическая религия 5» (1991), с.
9-23; Мишель Боногофски (ред.), «Коллекция черепов, модификация и декорирование»
(Оксфорд: Oxford University Press, 2006); D. Schmandt-Basserant, «Моделированные
черепа», в Michelle Bonogofsky (ed.), «Symbol at at Ain Ghazal» (Берлин, 2013); Джордж
Р. Хэд, «Отрубленная голова в раннем неолите», журнал «Доисторическая религия 2»
(1988), с. 51-56. См. Юлия Кристева, «В историческом процессе поклонение черепам
предков становилось не только культом запредельного, прототипом божественного
поклонения, но и культом памяти, сыновней, семейной и клановой» («Отрубленная
голова»: Capital Visions, Columbia University Press, 2012), p. 14.

[50] Филостр., Her. 306; ср. «Жизнь Аполлония» 4.1.4; Огден, «Некромантия», р. 125.
[51] О голове Орфея см. Уильям К.С. Гатри, «Орфей и греческая религия: исследование
орфического движения» (Принстон: издательство Принстонского университета, 1952),
стр. 35-37; Марго Шмидт, «Ein neues Zeugnis zum Mythos von Orpheushaupt» Antike
Kunst» 15 (1972), с. 128-137; Кристофер Фараон, «Финальное выступление Орфея:
Некромантия и поющая голова на Лесбосе», «Studi italiani di filologia classica» 97
(2004), с. 5-27; Уолтер Беркерт, Гомо Неканс. «Interpretationen altgriechischer Opferriten
und Mythen» (Berlin: de Gruyter, 1972), с. 224-225, особенно п. 30; Джордж
Димитрокаллес, «La Tête Coupée d ‘Orphée: Пересмотр и переосмысление истории
человечества», Extrait des «Actes du XIe Congrès International d’Études Classiques, Cavala
(Grèce), 24-30.8.1999», том. II (Athènes: 2002), с. 319-330.

[52] См. Вальдемар Деонна, «Orphée et l’Oracle de la Tête Coupée», Révue des Études
Grecques 30 (1925), с. 44-69, в котором перечислены многочисленные исторические
параллели для мудрых голов и замечания: «Об атрибуте lorigine de cette». «On attribute
lǁorigine de cette pratique aux Juifs et aux Syriens, qui constituent ainsi leurs puissants
talismans, les “teraphim” mentionnés par le nombreux auteurs», ср. В. Деонна, «Orphée et
lǁOracle …», с. 52; Об оракуле и кельтской, исландской и других местных параллелях,
дающих оракулы, см. также Ян Н. Бреммер, «Раннегреческая концепция души»
(Принстон: Princeton University Press, 2003), стр. 46-47 и пр. № 91.

[53] Мёд широко использовался в древности в качестве консерванта, в том числе, в

погребальной практике, см. Hdt. 1. 198; X., HG. V.3.19; Плин., HN. 2,24; Стаций, Silv.lib.
III. Carm. 2.v.117 (II.2.118); Порфирий, De Antro Nympharum C.XV.:15: очищение, а
также консервант; LUCR. 3.5..901; I., Antiq. Lib. XIV.74.

[54] Либ. I.93; Огден, «Некромантия», с. 209; ср. Кэмпбелл Боннер: «Вероятно, это
правда, что маги иногда использовали черепа для различных целей, и ужас был усилен
популярным докладом» («Колдовство в аудитории Либании», Труды Американской
филологической ассоциации 63 (1932), с. 34-44); Средневековые свидетельства этого и
других применений можно найти в «Armand Delatte», «Anecdota Atheniensia» (Льеж:
Факультет философии и философии Льежа, 1927), с. 396, 450, 589. См. Также Теодор
Хопфнер, Griechisch-ägyptischer Offenbarungszauber (Leipzig: H. Haessel, 1921), vol. i,
pp. 373 and 376.

[55] См. Chwolsohn, Die Ssabier, p. 153 и сноски; Об использовании Calvaria magica в
древности см. Альфонсо Абт, Die Apologie des Apuleius von Madaura. Beiträge zur
Erläuterung der Schrift De Magia (Giessen: A. Töpelmann, 1908), с. 217-218; Артур
Марморштейн, «Beiträge zur Religionsgeschichte und Volkskunde III», Mitteilungen zur
jüdischen Volkskunde 30 (1927), с. 41-42; Мэтью Диллон, Предзнаменования и оракулы:
гадание в Древней Греции (Лондон-Нью-Йорк: Routledge, 2017), с. 116-118; Об
историческом обсуждении мотива краниомантии и о загробной жизни в средневековой
Европе см. Christa Agnes Tuczay, Kulturgeschichte der mittelalterlichen Wahrsagerei
(Berlin / Boston: de Gruyter, 2012), стр. 311-320; см. также легенду из Каринтии в
Австрии о черепе в старой часовне, который отвечал на три вопроса в определённые
дни, в книге Антона В. Аванзина, «Bemerkungen zum weissagenden Totenkopf», Carinthia
160 (1970), с. 974-977; см. А.В. Аванзин, «Bemerkungen zum weissagenden…», стр.
975-977, о других примерах из скандинавских (Эдды), персидских (Tutinama),
латинских и других традиций; см. L. Kretzenbachen, «Zur Kärtner Sage vom redenden
Totenkopf», Каринтия 162 (1972), с. 499-503; ср также Леандер Петцольд, Der Tote als
Gast: Volkssage und Exempel (Хельсинки: Suomalainen Tiedeakatemia, 1968), с. 55-59.

[56] D.W. Джонсон, Панегирик на Макария, епископа Тковского, приписываемый

Диоскору Александрийскому, 2 том (Louvain: Peeters, 1980), том. 1, с. 29-31; том 2, с.
21-24.

[57] «Опровержение всех ересей», пер. М. Дэвид Литва (Атланта: SBL Press, 2016),
с.159-160; См. Richard Ganschinietz, Hippolitos’ Kapitel gegen die Magier. Refut. Haer. IV.
28-48 (Leipzig: J.C. Hinrichs, 1913).

[58] См. PGM IV 1928-2240; PGM IV 2140-44; PGM XII 401-44; PGM IV 2006-2125;
PGM IV 2025-2039.

[59] Огден «Магия» сс. 202 и 211.

[60] См. также обсуждение Кристофера А. Фараона: «Некромантия уходит в подполье:

маскировка гадания при помощи черепа и трупа в Парижском магическом папирусе
(PGM IV 1928-2144)», в книге Сары Илес Джонстон и Питера С. Струка (ред.),
«Мантика: Исследования древнего гадания» (Лейден: Брилл, 2005), с. 255-282.

[61] Дэн Левен, «Calvariae Magicae: черепа Берлина, Филадельфии и Муссаева»,

Orientalia 75.4 (2006), с. 359-379.

[62] Джеймс А. Монтгомери, «Арамейские тексты заклинаний из Ниппура»

(Филадельфия: Университетский музей, Университет Пенсильвании, 1913), стр.
256-257.

[63] Гидеон Бохак, «Древняя еврейская магия: история» (Кембридж: Cambridge

University Press, 2011), с. 193.

[64] Чволсон утверждает, что сохранившиеся головы отвечали при помощи кивков (Die
Ssabier, 154). Однако череп / голова с неповреждённым ртом мог не просто кивать, но и
на самом деле «говорить».

[65] См. Игнатий Гуиди, «Chronica Minora» (Лейпциг: Отто Харрассовиц, 1903), стр.
15-39; Теодор Нёльдеке, «Die von Guidi herausgegebene syrische Chronik»,
Sitzungsberichte der philophisch-Historischen Classe der kaiserlichen Akademie der
Wissenschaften 28 (1893), pp. 1-47.
[66] См. Себастьян П. Брок, «Сирийские источники по истории седьмого века»,
Исследования Византии и современной Греции 2 (1976), стр. 17-36, особенно 23-24.

[67] Амир Харрак, «Хроника Цукнина» (Торонто: Папский институт средневековых

исследований, 1999), с. 203.

[68] См. Брок, «Сирийские источники», с. 20-21.

[69] См. Фихрист аль-Надим, изд. и перевод Доджа, (Нью-Йорк и Лондон, 1970), том.
II, с. 753-754. О человеческих жертвоприношениях сабиан из Харрана см. Д. Чволсон,
«Die Ssabier», pp. 386-387; Мишель Тардье, «Sabiens coranique et ab Sabiens de Harran»,
журнал Asiatique 274 (1986), с. 5-6; Синаси Гюндюз, «Знание жизни» (Оксфорд:
издательство Оксфордского университета, 1994), с. 211; Бернхард Додж, «Сабиане
Харрана» (Бейрут: Э. Сарруф, 1967), с. 60-85; о других арабских источниках,
относящихся к «говорящей голове» в связи с сабианами Харрана, см. Тамара Грин,
«Город Лунного Бога: Религиозные традиции Харрана» (Лейден: Брилл, 1992), с.
94-101; Амир Харрак, «Антиманихейская пропаганда в сирийской литературе», Журнал
восточно-христианских исследований 54 (2004), с. 49-67, особенно 53-54; Иуда Б.
Сегал, «Сабианские тайны», в издании Эдварда Бэкона (ред.), «Исчезнувшие
цивилизации: забытые люди древнего мира» (Лондон: McGraw-Hill Book Company,
1963), стр. 201–220.

[70] Как утверждает А. Харрак: «То, что арабские авторы говорили о манихейцах, было
заимствовано в основном из христианских источников, как они и сами признавались
при составлении своих описаний», Антиманихейская пропаганда, 61 год. Характерно,
что аль-Мамун называет их «вышеописанными» см. процитированный отрывок. Хотя
этот термин в исламской литературе означает «неверующий, неверный», манихейцы
также назывались «зендик». Франсуа де Блуа предположил, что загадочные сабиане
(сабиуны) Корана на самом деле были манихейцами, «которых мусульманские
писатели в предисламской Аравии называли зандиками у курайшитов». В мандийской
литературе манихеи также упоминаются как «Zandiqe», см. Марк Лидзбаркси, «Ginza:
der Schatz oder das grosse Buch der Mandäer» (Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1925),
с. 229-231. См., о. де Блуа, «Сабиане», в «Энциклопедии Корана», вып. 4, 2004, с. 512.

[71] Ср Франц. Дж. Долгер, «Sacramentum infanticidii: Die Schlachtung eines Kindes und
der Genuss seines Blutes als vermeintlicher Einweihungsakt im ältesten Christentum»,
Antike und Christentum 4 (1934), с. 188-224.

[72] См. «Антиманихейская пропаганда», с. 65. Джон Ривз аналогично утверждает:

«Можно легко заметить, что некоторые детали зверств, приписываемых манихейцам в
сирийских христианских сообщениях, представленных выше, смоделированы на этой
антиохийской легенде» «Манихейский “Кровавый навет”?», АРАМ 16.2 (2004), с.
217-232, особенно 222; Ривз предполагает, что связь с манихеями может быть
приписана манихейскому культовому почитанию изображений Мани, ср. Дж. Ривз,
Манихейский “Кровавый навет”?», С. 231

[73] Обсуждение датировки Таргума пс.-Йонатана см. Авигдор Шинан, «Палестинские

Таргумы. Повторение, внутреннее единство, противоречия», Журнал еврейских
исследований 36 (1985), с. 72–87, который выступает за постисламскую датировку, и
К.Т. Роберт Хейворд, «Датировка Таргума псевдо-Ионатана», Журнал еврейских
исследований 40 (1989), с. 7-30, который поддерживает гораздо более раннюю
датировку.

[74] Учёные предложили широкий диапазон датировок для «Мидраша Танхума» с

пятого по первую половину девятого века нашей эры. Однако даже раннее датирование
не исключает более поздних дополнений и модификаций этого текста, см. Л. Херрманн
«Strack-Günter Stemberger, Einleitung in Talmud und Midrasch (München: C.H. Beck,
1982), с. 279-283. Более поздние исследования способствовали значительно более
позднему датированию, не ранее середины восьмого века, см. Джон Т. Таунсенд,
«Мидрарш Танхума». Том I. Genesis (S. Buber Rension) (Хобокен Н.: Ктавский
издательский дом, 1989), XII; Аллан Кенский, «Критическое издание Мидраша
Танхума Шемот» (доктор философских наук, Еврейская теологическая семинария:
Нью-Йорк, 1990), особенно Вступление; Марк Бергман, «Танхума Йеламмедену».
Литература. Исследования по эволюции версий (Piscataway, N.J .: Gorgias Press, 2003).

[75] Майкл Морони, «Ирак после мусульманского завоевания» (Принстон,

Нью-Джерси: издательство Принстонского университета, 1984), с. 384.

[76] Morony, Iraq, pp. 395-396.

[77] См. Робертсон Смит, «Религия семитов» (Нью-Йорк: The MacMillan Company,
1927), с. 362.

[78] Chwolsohn, Die Ssabier, p. 147.

[79] См. напр.: Porph., Abst. II. 54-56; Plu., De Isid. C. 73; Eus., PE 4.16; Thdt., Affect.
L.VII; Procop., Pers. I.19.

[80] Bohak, Jewish Magic, p. 390.

[81] Об экзорцизме в ранней церкви см. Иустин Философ, Dial. 30,3; 76,6; 85.1-3;
Thphl.Ant., Autol. II.8; Ориген, Cels. I.6; VII: 7 .; Ath.Al., Inc. 32; Apost.Trad. 6,8; 20,3;
Eus., HE VI.43.11; Канон Лаодики XXIV; (CIG 9792); Пс.-Иоанн Златоуст, Oratio (PG 64:
1061 B / C); Кристоф Маркши, Das Antike Christentum. Frömmigkeit, Lebensformen,
Institutionen (München: C.H. Beck, 2006), p. 126.