Эмиль Чёран.

Приближение к ускользающему философу (Часть 1)1

Р.С. Гранин2

«Для тех, кого грызет бессонница и мучает ясность, остается одно

удовольствие: риск – высшая
форма игры, восторженный и неисправимый способ пренебрежения своим
существованием».
Эмиль Чёран «Бревиарий побежденных»3

«На вершинах отчаяния, единственное, что еще может бросить

демонический свет на хаос – это страсть к абсурду».
Эмиль Чёран «На вершинах отчаяния»4

Аннотация
Статья посвящена биографии культового румыно-французского
философа Эмиля Чёрана (1911 – 1995), вехам становления его личности в
географической проекции и этапам рождения его стиля. Чёран развивает
деструктивный дискурс, в котором понимание жизни возможно только через
опыт страдания, тревоги и мучительного самоисследования, желательно, при
этом, чтобы оно еще было также губительно для нервов. Самоуничтожение –
естественный результат опыта, в котором достигается очищение от всех
символов, в котором человек оказывается перед бытием в его обнаженном

1
Апробация идеи статьи прошла на теоретическом семинаре сектора аналитической антропологии
«Дискурсы постантропологии», ИФ РАН, 19.12.2023 (доклад: «Эмиль Чёран. Приближение к ускользающему
философу»).
2
Роман Сергеевич Гранин, к.филос.н., с.н.с. ИНИОН РАН (2015 – 2023), grrom@mail.ru.
3
Cioran E. Bréviaire Des Vaincus II. – Paris: Éditions de L’Herne, 2011. – Р. 17.
4
Cioran E. Sur les cimes du désespoir. – Paris: Éditions de L’Herne, 1990. – P. 12.

1
виде и в котором дуализм между сознанием и реальностью возрастает до
взрывной интенсивности, не приносящей ничего, кроме разрушения.
Избранные – те, кто отмечен наказанием сильной индивидуальности, – видят
в аннигиляции высший нимб и смысл. Они излечивают себя от бытия, плетут
собственное проклятие и пророчески работают над собственным крахом.
Чёран делает жест, который отделяет его от других, наполнив момент
огромной смесью удачи и несчастья. Порок, ужас, кровь, абсолютная
неосмотрительность в знаниях, неумеренные амбиции, жажда завоеваний,
дезертирство – вот лишь некоторые элементы жеста. Превратить
уникальность в норму, возвести душу в достоинство принципа, а рефлексы – в
доктрину, смотреть на вечность, как на пену на вертеле, погрязнуть в
мгновении звукового урагана, вгрызаясь в плоть, наполненную дрожью, – вот
пространство философа, украшенное вихрем дерзости. Жить так интенсивно,
что невозможно найти себя, нарушить уверенность в своем имени и в себе,
нигде не оставить ни клочка своей идентичности, и при этом продолжать
жить с сердцем самоубийцы – таков идеал Чёрана.
Ключевые слова: Трансильвания; травма рождения румыном; падение во
время; интеллектуальный маргинал; апатрид.

Введение
В работе «Искушение существованием» Эмиль Чёран писал: «В нашу
падкую до биографий эпоху мы, копаясь в собственных несчастьях, не без
алчности присматриваемся и к страданиям других. Заприметив кого-нибудь
бинтующего свои раны, мы норовим разбинтовать их и выставить напоказ;
если нам это не удается, то мы разочарованно отворачиваемся от них» 5.

5
Сиоран. Искушение существованием // Искушение существованием / Пер. с фр., предисл. В.А. Никитина;
ред., примеч. И.С. Вдовиной. – М.: Республика; Палимпсест, 2003. – С. 149.

2
Прошедшие годы подтвердили мысль философа, что мы живем в «эпоху
биографий». Писатели-фантасты теперь конкурируют с биографами и
мемуаристами в практике «жизнеописания». Но если романисты пытаются
как-то перевязать то, что Чёран назвал «ранами жизни», то биографы все еще
пытаются сорвать повязку и выставить гноящиеся ужасы на жестокий взгляд
жадной читающей публики. Во имя правды совершается бесчисленное
количество наговоров, ошибок и нечистоплотности. Биографических работ,
посвященных Чёрану мало. Академические монографии, как правило,
игнорируют румынскую жизнь и творчество Чёрана и концентрируются на
основных (французских) философских темах в его работах. Так в 10
международных базах данных можно обнаружить 37 PhD-диссертаций (на
фр., англ., исп., порт., ит. и нем. языках), на русском диссертаций нет.
Биографий и того меньше, причем, они в основном сосредоточены на
правых взглядах философа румынского периода. Это монографии:
Александры Леньель-Лавастин «Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран» 6
(издана в Париже в 2002, переведена на русский в 2007), монография Патриса
Боллона «Сиоран еретик»7 (Париж, 1997), монография Марты Петреу
«Печально известное прошлое: Э.М. Сиоран и подъем фашизма в Румынии» 8
(Чикаго, 2005), и она же – «Презренный философ: Сиоран» 9 (2008). Более
благожелательными являются биографии румынского автора и издателя
Габриэля Личяну «Маршруты жизни Э.М. Чорана. В продолжение
континентов бессонницы, интервью с Э.М. Чораном»10 (Париж, 1995) и

6
Ленель-Лавастин А. Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран. – М.: Прогресс-Традиция, 2007. – 529 с.
7
Bollon P. Cioran l'hérétique. – Paris: Gallimard, 1997. – 312 р.
8
Petreu M. An Infamous Past: E.M. Cioran and the Rise of Fascism in Romania. Chicago: Ivan R. Dee, 2005. – 332
p.
9
Petreu M. Despre bolile filosofilor: Cioran. – București: Polirom, 2008. – 128 р.

3
биография румыно-американской исследовательницы Ильинки Зарифополь-
Джонстон «В поисках Чорана»11 (Университет Индианы, 2009).
Во франкофонный интеллектуальный мир Эмиль Чёран ворвался в 1949
году своей книгой «О разложении основ» (фр. – Précis de décomposition) 12. За
эту книгу в 1950 году он получит премию Ривароля за лучшую рукопись
иностранного автора на французском языке. Это первый (во Франции) и
последний случай, когда Эмиль Чёран (1911 – 1995), ставший во Франции
Э.М. Сиораном, а позже (с 1987 года) просто Сиораном, примет какую-либо
премию или награду. В последующем «ускользающий философ» откажется от
Премии Сент-Бёва (1957), Премии Роже Нимье (1977), от Большой
литературной премии Поля Морана (1988), оставаясь вечным
нонконформистом, «человеком на обочине», «частным мыслителем».
Разрыв с родным языком – это самый радикальный разрыв философа со
своим прошлым и самим собой. Это не смерть автора, а его самоубийство. В
румынский период писательство для Чёрана было сублимацией самоубийства.
Во Франции он осуществит деконструкцию собственной субъективности,
заменив свое «Я» «литературным аватаром», и создаст свой философский
стиль – «фрагментарное письмо», афористичное, парадоксальное,
абсурдистское. Отныне он почти никогда не использует румынский, кроме,
10
Liiceanu G. Itineraires d'une vie E.M. Cioran. Suivi de Les Continents de l'insomnie – entretien avec E.M. Cioran /
Ed. Michalon. – Paris, 1995. – 143 р. – (Biographie du moraliste et entretien).
11
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – 312 р.
12
Сиоран. О разложении основ // Искушение существованием / Пер. с фр., предисл. В.А. Никитина; ред.,
примеч. И.С. Вдовиной. – М.: Республика; Палимпсест, 2003. – С. 14 –142. – (Мыслители XX века). Это была
его седьмая книга и первая написанная по-французски. Если об одной из первых своих работ «Преображение
Румынии» Чёран хотел забыть навсегда (в ней он восхищался Гитлером, идеями Железной гвардии, мечтал о
великой Румынии «с населением Китая и историей Франции»), что было несложно, так как она была
написана на румынском языке и не была известна за пределами Румынии, то этой новой книгой молодой
человек желал громко заявить о себе в новом мире.

4
как в переписке с родными и друзьями, оставшимися в коммунистической
Румынии, в которую он больше никогда не вернется 13. Это была вторая
(э)миграция или «ускользание» философа (эмиграция вместо самоубийства).
До этого было изгнание из рая детства из «проклятого великолепного рая»
родной трансильванской деревни Рэшинарь, когда его отец – священник
отправил его в школу в соседний город Сибиу. Затем была эмиграция из
Румынии в Париж, где мансарда дома 21 на улице Одеон превратилась в его
башню из слоновой кости. Смена языка (второе рождение, метафизическое
бегство, внутренняя эмиграция) – уход от экспрессивности и экспансивности
румынского языка в строгий французский, где форма доминирует над
содержанием – принесет ему славу мастера стиля и со временем сделает из
вечного апатрида и интеллектуального маргинала культового философа
Франции.
При жизни Чёрана называли «величайшим французским писателем,
сделавшим честь нашему языку после смерти Поля Валери» (Сен-Жон Перс),
«мастером французской прозы», «современным Сократом» (Марк Фумароли,
профессор Коллеж де Франс), «самой выдающейся фигурой в традиции
Кьеркегора, Ницше и Витгенштейна» (Сьюзен Сонтаг). Когда в 1995 году он
умер в Париже, это событие вызвало лавину статей в «Le Figaro», «Le
Monde», «Paris Match», «Le Nouvel Observateur», «Magazine Littéraire». Были
созданы ток-шоу на радио и театральные постановки, отражающие
возрождение интереса к его жизни и творчеству. Не раз имя Чёрана
удостаивалось оваций в Национальной Ассамблее. Так, в 1999 году было
отдано должное всем «франкоязычным румынам, внесшим вклад в

13
См., например: письма Чёрана «Письма родным и близким» (Cioran. Scrisori cãtre cei de-acasã / Stabilirea si
transcrierea textelor de Gabriel Liiceanu si Theodor Enescu. Traduceri din francezã de Tania Radu. Editie, note si
indici de Dan C. Mihalescu. Bucuresti: Humanitas, 2004. – 389 р.).

5
великолепие французской культуры», и среди них – Чёрану – «одному из
величайших французских философов XX века»14.
Обратимся теперь к этимологии имени. Слово «чора́н», по мнению
специалиста по румынской генеалогии Михая Рэдулеску, происходит от
славянского слова «чёрный», оно применялось к черным овцам (и их
пастухам), которые зимой уходили далеко за Карпаты, иногда до Крыма 15. Как
отмечает биограф Чорана Илинка Зарифополь-Джонсон, если о ком-то из
Чёранов и можно сказать, что он выполнил судьбу своей этимологии, так это
о Э.М. Чёране, которого мы можем назвать «чёрной овцой» в полной мере
(аналог понятия «белая ворона»). Слово «сioara», также, означает по-
румынски ворон или ворона.
Здесь мы должны коснуться произношения имени Чёран, и почему в этой
статье мы обосновываем написание этого имени через «ё», а не через «о». В
румынском языке буква «с» перед «i» или «e» звучит как «ch», как в
итальянском языке, отсюда фамилия Cioran читается как Чёран. Румынское
сочетание букв Io – читается, как ё, поэтому правильнее писать фамилию –
Чёра́н (как слово чёрный, что, учитывая этимологию, для русского глаза
содержательнее, чем Чоран). Ударение при этом падает на второй слог, а не на
букву ё, что вполне допустимо для заимствованных слов, например сёгу́ н,
сёрфинги́ ст, Кёнигсбе́рг (ну или, как для двусоставных слов с корнями
трёхчастный, четырёхкратный). Таким образом, учитывая молодую традицию
переводов трудов философа с разным написанием его имени (Эмиль Мишель
Сиоран16, Эмиль Мишель Чоран17, Сиоран18), и сравнительно
немногочисленную исследовательскую литературу, считаем своевременным
14
Приводится по: Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. –
Bloomington: Indiana University Press, 2009. – Р. 6.
15
Приводится по: Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. –
Bloomington: Indiana University Press, 2009. – Р. 28.

6
предложить наиболее адекватную, на наш взгляд, для русского читателя
форму написания имени Чёран через «ё».
Во Франции философ начал произносить свою фамилию на французский
манер Сиоран (Сьоран). Также он стал подписываться «E.M. Cioran», так как
обнаружил, что французизация румынского слова «Эмиль» была «именем
парикмахера». Само это новое имя иллюстрирует чёрановский парадокс. Это
гибрид, частично выдуманное имя. Инициалы Э.М. означают не Эмиль
Мишель, как его ошибочно расшифровывают (в том числе и в некоторых
русских переводах, так даже значится в указателе Библиотеки Конгресса
США), а просто Э.М., как у Э.М. Форстера, любимого писателя философа.
Накануне своего французского дебюта Чёран превратил первые две буквы
своего имени ЭМиль в два инициала, отсылающие к английскому писателю.
Таким путем Чёран раскрыл и свои писательские амбиции, отождествив себя
с известным писателем, и показал свою биографическую двусмысленность.
Позже Эмиль Чёран так вспоминал этот эпизод: прогуливаясь по книжному
магазину Галиньяни, очень уважаемому в Париже в области английской
литературы, он увидел имя Э.М. Форстера, написанное на обложке книги, и
подумал, что эти привлекательные инициалы достойны писателя. Решив
подписаться именем Э.М. Чёран, он собирался ввести в заблуждение авторов
справочных работ, таких как словарь Ларусса, которые, создав новую статью

16
Сиоран Э.М. Горькие силлогизмы / Эмиль Мишель Сиоран; пер. с фр. А.Г. Головиной, В.В. Никитина. –
М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. – 368 с. – (Философский бестселлер).
17
Чоран Э.М. После конца истории: Философская эссеистика / Чоран, Эмиль Мишель; пер. с франц.: Б.
Дубина, Н. Мавлевич, А. Старостиной; предисл., биогр. справка Б. Дубина. – СПб: «Симпозиум», 2002. – 544
с.; Чоран Э.М. Признания и проклятия: Философская эссеистика / Пер. с франц. О. Акимовой. – СПб:
«Симпозиум», 2004. – 206 c.; Чоран Э.М. Падение во время / Эмиль Мишель Чоран. – М.: Опустошитель,
2022. – 160 с. – Серия «Extremum».
18
Сиоран. Искушение существованием / Пер. с фр., предисл. В.А. Никитина; ред., примеч. И.С. Вдовиной. –
М.: Республика; Палимпсест, 2003. – 431 с. – (Мыслители XX века).

7
для «Чёрана», придумали для него второе имя, чтобы объяснить инициал М.,
и поэтому назвали его «Эмиль Мишель Чоран». Чёран никогда не собирался
жаловаться на эти ошибки и впоследствии обнаружил и другие в
исследованиях, которые предполагали, например, что его (ложное) второе имя
было галлицизмом, взятым из его румынского второго имени «Эмиль Михай
Чёран»19. Используя обычные буквы своего румынского имени, он возвел их в
ранг знаменитых инициалов. Так неизвестный автор с окраины Европы,
нашел элементы для создания новой авторской личности. Эмиль, румын,
трансильванец, превратился в загадочного Э.М. и этим актом крестильного
сокращения переосмыслил себя как «цивилизованного» западноевропейского
автора. «М» – это просто «М». Начиная с 1987 года Чёран убирает инициалы
из своего имени и подписывается просто Cioran, ставя себя в один ряд с
великими: Руссо, Дидро, Ницше, Кьеркегором, Камю, Сартром.

1.1. Биографически-библиографический хронологический указатель

Жизнь Эмиля Чёрана делится на два больших периода: на Румынский
(1911 – 1937)20, полный событиями, и Французский (1937 – 1995), в котором
он ведет довольно незаметную и скромную жизнь простого парижанина, и в
который его биографией главным образом является библиография – история
создания философских эссе. Приведем здесь основные вехи жизни философа.
1911. Родился 8 апреля 1911 года в коммуне (деревне) Рэшинарь 21, в
Трансильвании, недалеко от старого саксонского города Сибиу, в то время
19
Ivry B. Cioran intime [Электронный ресурс]:
https://bibliobs.nouvelobs.com/documents/20120423.OBS6884/cioran-intime.html (дата обращения: 08.02.2024).
20
В 1937 Чёран фактически уехал из Румынии, но были эпизоды краткосрочных возвращений, навсегда он
покинул родину в 1941 году.
21
Рум. Răşinari – буква «ă» читается как «э», «ş» – как «ш», буква «i» на конце слова произносится как «ь»,
поэтому в данной статье мы используем произношение «Рэшинарь», хотя в русской транскрипции чаще
используется «Рэшинари».

8
входившего в состав Австро-Венгерской империи. Его отец – румынский
православный священник.
1921 – 1928. Посещает среднюю и старшую школу в Сибиу.
1928 – 1932. Изучает философию в Бухарестском университете, пишет
дипломную работу об Анри Бергсоне.
1933 – 1935. По стипендии Гумбольдта проходит обучение в Германии;
порывает со систематической философией в традициях Канта и Гегеля,
занявшись экзистенциальной философией, которую он называет «абстрактной
неосмотрительностью».
1934. Выходит его первая книга «На вершинах отчаяния» (рум. Pe
Culmile Disperării), изданная Фондом короля Кароля II, который присуждает
ему премию в области искусства и литературы для авторов-дебютантов.
1935 – 1936. Работает учителем средней школы в Брашове, городе в
Карпатах в центральной Румынии.
1935 – 1936. Осень – весна: служба в румынской армии.
1936. Публикует «Преображение Румынии» (рум. «Schimbarea la façă a
României»), полемическое произведение профашистского толка; тогда же –
«Книгу заблуждений» («Книга приманок», рум. «Cartea amăgirilor»).
1937. Публикует за свой счет книгу «Слезы и святые» (рум. «Lacrimi și
sfinți»). Покидает Румынию по стипендии Французского института в
Бухаресте.
1937 – 1939. Учится в Сорбонне в Париже.
1940. Выходит его последняя книга, изданная в Румынии перед войной
(«румынское пятикнижие»), «Сумерки мысли» (рум. «Amurgul gîndurilor»),
издана в Сибиу.

9
 1940 – 1941. Осень – зима: ненадолго возвращается в Румынию;
выступает в ноябре по радио с речью, восхваляющей убитого лидера
фашистской румынской Железной гвардии Корнелиу Зеля Кодряну.
1941. Получает назначение атташе по культуре в румынском посольстве в
Виши, Франция.
1940/41 – 1944/45. Пишет, но не публикует свою последнюю книгу на
румынском языке «Бревиарий побежденных», которая будет издана уже на
французском только в 1991 году («Букварь страстей», рум. «Îndreptar pātimaş»,
фр. «Bréviaire des vaincus»).
1941. Уволен со своего дипломатического поста через три месяца в
результате фарса взаимного непонимания. Возвращается в Париж, где
проживает всю свою оставшуюся долгую жизнь без особых событий, если не
считать большого литературного успеха.
1947 – 1960. Живет в нескольких студенческих общежитиях или
дешевых гостиничных номерах в Латинском квартале Парижа, в том числе в
гостинице «Мариньян» по адресу: улица Соммеран 13, в Пятом округе
Латинского квартала, недалеко от Сорбонны. До 1950-го года, пока может
выдавать себя за студента, питается в студенческих столовых. Зарабатывает
на жизнь как переводчик и редактор рукописей.

1952. Публикует книгу «Горькие силлогизмы» (рум. «Syllogismes de

l'amertume»), Переведена на русский язык.

1957 – 1972. «Дневники. 1957-1972» («Тетради», «Записные книжки»,

фр. «Cahiers, 1957-1972). Частично изданы на русском. Чёран также вел
дневники с 1972 по 1979, но они остаются пока неизданными из-за вопросов с
авторским правом.

10
 1956. Издает книгу «Соблазн существования» (фр. «La Tentation
d'exister»). Премия Сент-Бёва (1957).

1960. Публикует «История и утопия» (фр. «Histoire et Utopie»).

1960. Вместе с Симоной Буэ переезжает в маленькую съемную

двухкомнатную квартиру в мансарде на шестом этаже на улице Одеон 21, где
живет до конца жизни.

1962. Начало десятилетней дружбы с Самюэлем Беккетом, которая

разрушится из-за политических разногласий.

1964. «Падение во время» (фр. «La Chute dans le temps»).

1969. «Злой демиург» (фр. «Le Mauvais Démiurge»).

1970. Публикует работу «Валери лицом к лицу со своими кумирами»

(Valéry face à ses idoles).

1973. «О злополучии появления на свет» (фр. «De l'inconvénient d'être

né»). Переведена на русский.

1977. Издает работу «Очерк реакционной мысли. О Жозефе де Местре»

(фр. «Essai sur la pensée réactionnaire. À propos de Joseph de Maistre»), за
которую получает премию Роже Нимье (1977), от которой отказывается.

1979. «Разлад» (дословно – «Четвертование», фр. «Écartèlement»).

Переведена на русский.

1981. Четырёхмесячный адюльтер с немецкой поклонницей Фридгард

Тома, которая напишет об этом книгу «Ни за что на свете: Любовь Сиорана»
(Por nada del mundo: Un amor de Cioran).

11
 1986. «Упражнения в славословии: эссе и портреты» (Exercices
d'admiration). Переведена и издана на русском языке. С этого момента Чёран
приобретает статус культового философа Франции.

1987. Последняя книга Чёрана – «Признания и проклятия» (фр. «Aveux

et Anathèmes»). Переведена на русский язык.

1988. Присуждена «Большая литературная премия Поля Морана»,

награда, от, которой философ в очередной раз отказывается.

1993 – 1995. Положен в клинику для престарелых с диагнозом болезнь

Альцгеймера. Первые симптомы болезни заметны уже с 1990 года.

1995. 20 июня умирает в клинике в Париже.

1997. Публикуются под редакцией Симоны Буэ «Дневники» («Записные

книжки», фр. «Cahiers. 1957 – 1972») философа.

1997. 11 сентября Симона Буэ найдена утонувшей на пляже недалеко от

дома своей семьи в Вандее. Журналисты подозревают самоубийство.

1.2.

1.3. Рэшинарь – «проклятый и великолепный рай» детства (1911–

1921)
Эмиль Чёра́н (рум. Emil Cioran) родился 8 апреля 1911 года в
живописной трансильванской коммуне Рэшинарь (рум. Răşinari), которая на

12
тот момент входила в состав Австро-венгерской империи, административно
подчиняясь Венгрии. Эмиль (или, как его звали в детстве, Эмилутц, Лутц)
был вторым из трех детей, родившихся у Эмилиана Чёрана (30 октября 1884 –
18 декабря 1957), румынского православного сельского священника
(протоиерея или по-румынски протопопа) и его жены Эльвиры (в девичестве
Команичи) (1888 – 18 октября 1966). У них уже была трехлетняя дочь
Вирджиния (Гика) (1908 – 23 ноября 1966), а через три года появится
младший брат Чёрана – Аурелиан (Аурел, Релу, Рита) (25 мая 1914 – 1997).
Как и все другие румыны, родившиеся в Трансильвании перед Первой
мировой войной, Чёран с самого рождения столкнулся с «проблемой
идентичности», которая была экзистенциальной в прямом смысле слова,
поскольку была связана с выживанием румынской нации. Отец и мать Эмиля
происходили из семей, многие члены которых были священниками или
учителями, некоторые инженерами, банкирами, врачами и дипломатами.
Семья Чёранов была одной из самых материально и интеллектуально
авторитетных семей Рэшинари.
Отец Эмиля – Эмилиан Чёран – православный священник в Рэшинари, с
1924 года стал протопопом (протоиереем) города Сибиу. Он был румынским
патриотом, энергично преданным делу национальной эмансипации, активно
участвовал в политической и духовной жизни Рэшинари, где был не только
главным священником, но и председателем «Союза ремесленников», членом
правления Румынского банка «Андреяна», также, он был депутатом Великого
Национального Собрания от города Алба-Юлии, которое 1 декабря 1918 года
приняло решение об объединении Трансильвании с Румынией, в результате
которого в 1920 году возникла Великая Румыния, объединившая в себе
Валахию, Молдову, Бессарабию, Трансильванию, Добруджу, Буковину.

13
 Мать Эмиля, Эльвира, происходила из старинного рода священников и
мелких трансильванских дворян из близлежащей области Фэгэраш,
расположенной в шестидесяти километрах к востоку от Сибиу в Карпатских
горах. Дворянская грамота, датированная 1628 годом (и обновленная в 1831
году), свидетельствовала о присвоении семье Команичей титула баронов
[Германской] империи, и подтверждала их привилегии и владение землей в
деревне Венеция-де-Жос (Нижняя Венеция).
Чёран унаследовал фундаментальную несовместимость характеров своих
родителей – меланхолию матери и энергию, и жизнелюбие отца.
Несовместимость, которой он гордился и которую не был склонен разрешать.
Сын деятельного румынского патриота в своих последующих язвительных
книгах не удерживается от проклятия той случайности, благодаря, которой он
родился румыном среди румын. Румыния представляется ему своего рода
Испанией без ее золотого века, без ее завоеваний и безрассудств, без Дон
Кихота. Чёран всю жизнь испытывал перманентный бунт против своего
рождения: «Всю жизнь я хотел быть кем-то другим: испанцем, русским,
немцем, каннибалом – кем угодно, только не тем, кем я был. Я постоянно
бунтовал против судьбы, против своего рождения. Это безумие – хотеть быть
другим, теоретически принимать все условия, кроме своего собственного»22.
Тогда же Чёран впервые осознает, что такое время. Ровно три часа
летнего полдня, когда ему было пять лет, стали точкой времени, которую он
выбрал в качестве начала самосознания. Мир внезапно опустел на его глазах.
Пока его деревня дремала в сильной жаре, он почувствовал головокружение
от «какой-то невыносимой тревоги». Все вокруг потеряло смысл, словно
исчезло; время стало неподвижным, но ощутимым. Оно как будто перестало
течь и «отделилось» от вещей. Мир вдруг стал казаться одиноким,
22
Cioran. Cahiers. 1957 – 1972. / Avant-propos de Simone Boué. – Paris: Gallimard, 1997. – Р. 687.

14
поглощенным «сущностной пустотой». Это переживание длилось, наверное,
минут десять, как эпилептический припадок или мистический экстаз,
выдергивая его из животного сна в человеческую бессонницу, взрослое
недомогание, обостренное, мучительное осознание времени23.
С тех пор Чёран ощущает себя живущим в пространстве ностальгии. В
Париже он вспоминает такие вещи, как цвет земли на кладбище Рэшинарь,
где он проводил значительную часть времени в раннем детстве. Он помнит
его настолько хорошо, что может сказать расположение каждой могилы.
Рядом с кладбищем у Чёранов был сад, где он играл. Старый могильщик, его
друг, давал ему для забавы старые черепа, малыш Чёран пинал их, играя в
футбол со смертью24. Впоследствии кладбища стали любимыми местами
отдыха философа. Так, позднее, путешествия на велосипеде по Испании и
Франции, он останавливался на кладбищах, чтобы передохнуть и перекурить
(в Испании он выкуривал до трех пачек сигарет в день).
Эмиль Чёран всю жизнь вспоминал свой земной рай детства,
проведенный в Рэшинарь: «Когда я вспоминаю свои первые годы в Карпатах,
мне приходится делать над собой усилие, чтобы не заплакать. Это
объясняется очень просто: Я не могу себе представить, что у кого-то было
такое детство, как у меня. Земля и небо принадлежали мне в буквальном
смысле слова. Даже мои опасения были счастливыми. Я просыпался и
ложился спать как хозяин Вселенной»25.
У абсолютной свободы детства Чёрана была темная сторона. На дворе
стоял 1917 год, предпоследний год Первой Мировой войны. Его родители
23
Liiceanu G. Itineraires d'une vie E.M. Cioran. Suivi de Les Continents de l'insomnie – entretien avec E.M. Cioran.
– Paris, 1995. – Р. 106, 108, 109, 138.
24
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 24.
25
Cioran. Cahiers. 1957 – 1972. / Avant-propos de Simone Boué. – Paris: Gallimard, 1997. – P. 137.

15
находились «в отъезде». То есть были политическими заключенными в
венгерских концлагерях, арестованными за нескрываемую симпатию к
румынским националистам. Жестокий парадокс: ребенок свободен, потому
что его родители в тюрьме. Отец находился в заключении в городе Шопрон,
расположенном на западе Венгрии, на границе с Австрией, а мать – в Клуже,
столице Трансильвании26.
Чёран создал для себя миф об идеальном детстве, в котором его, подобно
кьеркегоровскому Адаму, тревожило лишь предчувствие будущей утраты: «Я
знал свое счастье и чувствовал, что потеряю его. Тайный страх грыз меня. Я
не был так счастлив, как теперь притворяюсь» 27. Миф о «венценосном
детстве», этот мифопоэтический образ, соединившись с исторической
реальностью, оборачивается раздвоенностью философа относительно своего
происхождения. Он одновременно и любил, и ненавидел Рэшинарь, которую
называл «проклятым и великолепным раем»28. Фундамент, на котором
воздвигается миф о блаженном детстве, парадоксальным образом является
мифом о его утрате.
Он чувствовал себя бездомным с того самого дня, когда в 1921 году в
десятилетнем возрасте покинул свою родную деревню в Карпатах и
отправился в среднюю школу в соседний, в десяти километрах,
старосаксонский (немецкий) город Сибиу (нем. Германштадт – город
Германа) в Трансильвании. Это было символическое изгнание из рая суровой
ветхозаветной фигурой отца, которое сопровождалось острым чувством
отчужденности. Он, крепкий светловолосый мальчик десяти лет, одетый в
26
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 247.
27
Cioran. Cahiers. 1957 – 1972. / Avant-propos de Simone Boué. – Paris: Gallimard, 1997. – P. 137.
28
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 25.

16
строгую школьную форму, сидел на куче сена в телеге, запряженной
лошадью. Его родители располагались впереди, отец священник управлял
лошадью. Прохожие односельчане почтительно расступались, уступая дорогу,
приподнимая шляпы в знак уважения семье Чёрана. Сын сельского
священника уезжал в школу. Как свадьба или похороны, это было событие,
достойное их внимания. Когда постепенно стали видны башни церквей
Сибиу, его сердце сжалось от безысходности и он разрыдался от
неконтролируемого и неизбывного горя. Отец отрывал его от деревни,
которую он обожал до идолопоклонства. Он привык бегать босиком по полям
и холмам родной деревни с мая по ноябрь, совершенно свободно. И вдруг он
почувствовал себя в ловушке. Окраины приближающегося города были
новыми границами его свободы, а громоздкая черная фигура отца их стражем.
Все еще плачущий, он был передан в надежные руки двух немецких сестер,
содержавших пансион в Сибиу29.
Травма рождения в унизительных исторических обстоятельствах
наложила отпечаток на все его творчество, постепенно перерастая с
личного уровня в экзистенциальную метафизическую драму30. Чоран всю
жизнь был ускользающим философом, бегущим из ниоткуда в никуда,
постоянно переезжая, удаляясь все дальше от места своего рождения:
Рэшинарь, Сибиу, Бухарест, Берлин, Париж. Бегущий от своего румынского
происхождения, сменивший родной румынский язык на французский, сменив
родину на Францию, но так и оставшись на всю жизнь апатридом – лицом без
гражданства. Бегущий от социальности, предпочитая оставаться маргиналом,
человеком на обочине, не смотря на всю свою последующую славу. Всю свою
29
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 22.
30
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. Р. 25.

17
жизнь он был почти бездомным, переезжая из одного города в другой, все
дальше и дальше от места своего рождения. Рэшинарь и Париж – начало и
конец его жизненного пути. Самые далекие друг от друга во времени и
пространстве, они имели для него преимущество того, что оба они были
местами «вне времени». Первый был раем детства, второй – домом изгнания,
питавшим его призвание к маргинальности. Между ними лежала история, а
историю он ненавидел.

3. Школа в Сибиу (1921 – 1928)

Первые три года (1921–1924) в Сибиу юный Эмиль жил в доме двух
сестер-немок, державших пансион для таких, как он сельских мальчиков,
переехавших в город на учебу. У них он должен был изучать немецкий язык
путем полного языкового погружения. Но это не очень получалось, так как в
доме жило еще несколько юных постояльцев из Трансильвании и их
разговорным домашним языком был румынский. На волне патриотизма и,
видимо, под влиянием сверстников, Эмиль поступил в среднюю школу –
румынский лицей Георге Лэзара, вместо более престижного лицея
Брукенталя, где училась немецкая элита города. В 1924 году отец Эмилиан,
назначенный архиереем и советником епископа Сибиуской митрополии,
перевез всю свою семью в Сибиу. Эмиль покинул немецкий пансион и
переехал вместе с семьей в новый дом на улице Трибуны 28 (Strada Tribunei
28). Здесь семья вела тихую и спокойную жизнь благополучных и
респектабельных румын среднего класса. В таком городе, как Сибиу, румыны
среднего класса заимствовали буржуазные привычки своих соседей-немцев.
К моменту переезда семьи в 1924 году Эмиль большую часть своей юной
жизни прожил без родителей. Воссоединение с семьей после стольких лет
относительной независимости было напряженным. Первый признак

18
бунтарства проявился быстро: он отказался читать молитву вместе с семьей
перед ужином и вышел из-за стола, пока они молились. Это было
шокирующее поведение, но это было только начало. Вскоре после
возвращения к родителям у Эмиля начались периодические судорожные
припадки, которые во всем, кроме потери сознания, напоминали эпилепсию.
Эти «самоиндуцированные эпилептические припадки» случались все чаще,
особенно когда он оставался дома один в воскресные дни. Врач назвал это
акедией – меланхолическим состоянием, в котором человек не видит смысла в
собственных занятиях. Акедию вызывает одиночество и сомнение в
осмысленности своих занятий. Смертельная акедия, отравлявшая Эмилю
воскресные дни дома, была проявлением его еще не оформившегося чувства
отчуждения от семьи и ее образа жизни. Во время одного из таких приступов
(о котором Чёран любил вспоминать впоследствии), около двух часов дня
Эмиль, доведенный до полного отчаяния, бросился на диван и воскликнул: «Я
больше не могу!» Мать, оставшаяся в тот момент с ним наедине, ответила ему
с бодрящим эффектом, как пощечина истерику: «Если бы я знала, я бы
сделала аборт»31. Шокирующие слова матери, особенно жены православного
священника, остались с ним на всю жизнь.
Дурашливо-эпилептические припадками, которые были первыми
признаками патологического аффекта, сменились более тяжелым и
запущенным состоянием – хронической бессонницей: «Я помню, моя
бессонница началась в Окна-Сибиулуй (около 1930 года, если не ошибаюсь),
куда я отправился с отцом, чтобы принять курс горячих ванн, смертельно
опасных для моих нервов»32. Точный момент, когда Эмиль начал страдать от
31
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 51.
32
Письмо брату Релу (письмо 276, Дьеп, 29 июля 1975 года (Cioran. Scrisori cãtre cei de-acasã / Stabilirea si
transcrierea textelor de Gabriel Liiceanu si Theodor Enescu. Traduceri din francezã de Tania Radu. Editie, note si

19
бессонницы, варьируется от интервью к интервью, но, судя по свидетельствам
в его дневнике, более вероятным представляется семнадцатилетний возраст 33.
Эмиль находил временные способы лечения своей болезни. Два из них –
чтение и прогулки – стали многолетними привычками, которые помогали и
взрослому Чёрану сохранять рассудок.
Серьезно читать Эмиль начал в четырнадцать лет, заменив прежнюю
страсть к игре на скрипке новой страстью к чтению 34. На развалинах старых
городских укреплений, под деревьями парков (которые напоминали ему лес
на любимом Берегу Боачии в родной Рэшинари) или в трех главных
библиотеках Сибиу: Брукенталь, Астра и Метрополитан. Он с жадностью
читал Шекспира, Новалиса, Шлегеля. Из личной библиотеки юного Эмиля
сохранился небольшой томик очерков о русской литературе Дмитрия
Мережковского, переведенный на румынский язык в 1925 году. По его
потертым страницам с многочисленными подчеркиваниями и пометками на
полях видно, что молодой человек активно и напряженно читал очерки о
Пушкине, Толстом, Тургеневе, Достоевском, Розанове. Подчеркнуты и
фрагментарные мысли Мережковского, напечатанные в последнем разделе
тома. Некоторые из них предвосхищают будущие афоризмы Чёрана: «Чем
дальше продвигаешься по жизни, тем ближе к тебе смерть»; «Музыка часто
убедительнее логики»; «Цензура – смерть слова»; «Человек, одержимый
идеей, что его будут читать, немедленно становится глупым»; «Русский народ
ничего не достигает в одиночку, но все достигается благодаря ему» 35.

indici de Dan C. Mihalescu. – Bucuresti: Humanitas, 2004. – Р. 150). По другим воспоминаниям, более
соответствующим его географии перемещений, бессонница у него началась не в 19, а в 16 лет.
33
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 250.
34
Любовь к музыке роднила их с матерью, но юный Эмиль посчитал, что в скрипичных упражнениях он
достиг максимально возможных результатов.

20
 Если провинциальная скука толкала Эмиля к чтению, то она же начала
толкать его и к алкоголю. Его образование формировалось не только в
библиотеках, но и в пивных Нижнего города Сибиу и тавернах окрестных
деревень. Юный Эмиль был «кафешником» (om de cafenea), завсегдатаем
баров, готовым выпить в любой компании по первому требованию. Другие
пьяницы, неудачники и бродяги, все из очаровательной семьи неудачников,
многие из одноклассников, с которыми он поддерживал связь вплоть до
своего окончательного отъезда из Румынии в 1937 году, стали его
влиятельными духовными наставниками. Взрослый Чёран так вспоминал
один «достоевский» вечер, когда на пике своего опьянения, сочетавшего
отчаяние с мистической экзальтацией: один из его друзей (Ионул Мумий)
упал на колени, воскликнув, «Прости меня, Господи, за то, что я родился
румыном!»36 Эмиль принял эту фразу как свой личный девиз. Они пробовали
вина таверен Сибиу: «Римский император», «Сова», «Бульвар». Их дневной
маршрут заканчивался ранним утром в еще одном кабаке – «Шуллер»,
расположенном недалеко от железнодорожного вокзала. Традиционными
были и летние вылазки в сельскую местность в окрестностях Сибиу, когда
они брали с собой «исторический предмет», как называл его Чёран, –
двадцатилитровый винный бочонок, украденный из винного погреба
сельского священника37.
В 14 лет Эмиль тайно влюбился в юную Целлу, одну из городских
красавиц, дочь респектабельной буржуазной семьи. В течение двух лет он

35
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 53, 54.
36
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 56.
37
Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword by M. Calinescu. – Bloomington:
Indiana University Press, 2009. – Р. 56.

21
робко пытался украсть у нее взгляд или одобрительную улыбку, не решаясь
признаться в любви. Но однажды, когда Эмиль сидел с братом в парке и читал
Шекспира, появилась Целла, идущая под руку со школьным качком, которого
злобно прозвали «Пиздуличи». Глубоко униженный, Эмиль со свойственной
ему во всем страстностью поклялся навсегда забыть о женщинах и
романтической любви. Инцидент с Целлой стоял у истоков
женоненавистничества Чёрана, продолжавшегося всю жизнь.
«Бесчувственность» Целлы освободила Эмиля от иллюзий «ложной»
романтической любви и от еще одной ответственности взрослой жизни – от
брака. Он так и не сочетается законным браком со своей спутницей жизни
Симоной Буэ. Разочарование в любви позволило ему открыть для себя
прелести продажной любви. В Сибиу, старинном приграничном городе,
имелось три солидных и респектабельных борделя, где Эмиль,
демонстративно носящий в кармане пальто экземпляр «Критики чистого
разума» Канта, стал постоянным клиентом и, где он часто встречал не только
своих школьных товарищей, но и учителей. Тогда услужливый местный врач
подсказал матери Чёрана, что его эпатажное поведение дома объясняется тем,
что он заразился сифилисом. Поздний Чёран так вспоминал тот эпизод:
«Сифилис в то время считался престижным заболеванием. Если кто-то
совершал какую-то самую маленькую экстравагантность, говорили: “У него
сифилис”. В то время я читал книгу под названием “Гений и сифилис”, автор
которой был югославом. ... Он перечислил большое количество особо
одаренных людей, страдающих этой болезнью. Я был очень впечатлен. Я
хотел быть сифилитиком. Мама настояла, чтобы я пошел на анализ крови. Я
сходил к врачу, который сказал мне прийти через несколько дней. Я находился
в противоречивом состоянии; с одной стороны, я не хотел упустить этот
неожиданный шанс, а с другой стороны, очень хотелось его упустить. Когда я

22
вернулся к медику, он объявил: “У вас чистая кровь. Вам не до смеха?” “Не
очень”, – ответил я»38. Всю свою жизнь Чёран любил общаться с
проститутками. «Только бордель или слеза ангела могут на время избавить
нас от ужаса смерти»39, – напишет он в книге «Слезы и святые» в 1937 году.
В сентябре 1928 года, в возрасте семнадцати лет, Эмиль сдал экзамен на
степень бакалавра40 по разделу «Современность» с оценкой 7,80 (по
десятибалльной шкале), что позволило ему занять второе место в классе из
девяноста шести человек, и он официально окончил среднюю школу. Эмиль
покидает Сибиу и отправляется в Бухарест, где поступает на литературный
факультет, на философское отделение.

Список использованной литературы

1. Гранин Р.С. Эмиль Чёран. Приближение к ускользающему философу //

Доклад на теоретическом семинаре сектора аналитической антропологии
«Дискурсы постантропологии», ИФ РАН, 19.12.2023.
2. Ленель-Лавастин А. Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран. – М.:
Прогресс-Традиция, 2007. – 529 с.
3. Сиоран Э.М. Горькие силлогизмы / Эмиль Мишель Сиоран; пер. с фр.
А.Г. Головиной, В.В. Никитина. – М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. – 368 с. –
(Философский бестселлер).

38
Liiceanu G. Itineraires d'une vie E.M. Cioran. Suivi de Les Continents de l'insomnie – entretien avec E.M. Cioran /
Ed. Michalon. – Paris, 1995. – Р. 28.
39
Cioran E.M. Tears and Saints / Translated and with an Introduction by Ilinca Zarifopol-Johnston. – Chicago and
London: The University of Chicago Press, 1998. – Р. 29.
40
В дореформенной Румынии, как и во французской системе образования, «бакалавриат» (фр. baccalauréat)
означает аттестат о среднем образовании. Для понятия «бакалавр» в смысле Болонской системы используется
слово «лиценциат» (фр. licence), соответствующее бакалавру в других странах.

23
4. Сиоран. Искушение существованием / Пер. с фр., предисл. В.А.
Никитина; ред., примеч. И.С. Вдовиной. – М.: Республика; Палимпсест,
2003. – 431 с. – (Мыслители XX века).
5. Сиоран. О разложении основ // Искушение существованием / Пер. с фр.,
предисл. В.А. Никитина; ред., примеч. И.С. Вдовиной. – М.: Республика;
Палимпсест, 2003. – С. 14 –142. – (Мыслители XX века).
6. Чоран Э.М. Падение во время / Эмиль Мишель Чоран. – М.:
Опустошитель, 2022. – 160 с. – Серия «Extremum».
7. Чоран Э.М. После конца истории: Философская эссеистика / Чоран,
Эмиль Мишель; пер. с франц.: Б. Дубина, Н. Мавлевич, А. Старостиной;
предисл., биогр. справка Б. Дубина. – СПб: «Симпозиум», 2002. – 544 с.
8. Чоран Э.М. Признания и проклятия: Философская эссеистика / Пер. с
франц. О. Акимовой. – СПб: «Симпозиум», 2004. – 206 c.
9. Liiceanu G. Itineraires d'une vie E.M. Cioran. Suivi de Les Continents de
l'insomnie – entretien avec E.M. Cioran / Ed. Michalon. – Paris, 1995. – 143
р. – (Biographie du moraliste et entretien).
10. Bollon P. Cioran l'hérétique. – Paris: Gallimard, 1997. – 312 р.
11. Cioran E. Bréviaire Des Vaincus II. – Paris: Éditions de L’Herne, 2011. – 120
р.
12. Cioran. Cahiers. 1957 – 1972. / Avant-propos de Simone Boué. – Paris:
Gallimard, 1997. – 988 р.
13. Cioran. Scrisori cãtre cei de-acasã / Stabilirea si transcrierea textelor de
Gabriel Liiceanu si Theodor Enescu. Traduceri din francezã de Tania Radu.
Editie, note si indici de Dan C. Mihalescu. Bucuresti: Humanitas, 2004. – 389
р.
14. Cioran E. Sur les cimes du désespoir. – Paris: Éditions de L’Herne, 1990. –
136 p.

24
15. Cioran E.M. Tears and Saints / Translated and with an Introduction by Ilinca
Zarifopol-Johnston. – Chicago and London: The University of Chicago Press,
1998. – 154 р.
16. Petreu M. An Infamous Past: E.M. Cioran and the Rise of Fascism in
Romania. Chicago: Ivan R. Dee, 2005. – 332 p.
17. Petreu M. Despre bolile filosofilor: Cioran. – București: Polirom, 2008. – 128
р.
18. Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran / Ed. by K.R. Johnston; Foreword
by M. Calinescu. – Bloomington: Indiana University Press, 2009. – 312 р.
19. Ivry B. Cioran intime. https://bibliobs.nouvelobs.com/documents/
20120423.OBS6884/cioran-intime.html

25